Теги: архитектура  

Год: 1996

Текст
                    пл в. седок
ПСКОВСКАЯ
лрдптектурл
pvt
ПСКЛ

Вл.В.Седов. Псковская архитектура XVI века. — Архив архитектуры. Вып. VIII. — Общество историков архитектуры. М., 1996 Редакционная коллегия Д.О.Швидковский (председатель), А.Л.Баталов, Д.А.Петров, Г.И.Ревзин, Ю.Е.Ревзина, Вл.В.Седов, М.Д.Тумаркин, Е.А Шорбан Для историков архитектуры и искусствоведов Обложка Д.А.Петрова На первой странице обложки: реконструкция собора Рождества Христова Мальского монастыря Маке^ Г.И.Ревзина
в Е И в н и й й в Предисловие Псков, Псковская земля, псковская архитектура — слова, ин- тригующие историка искусства, они вызывают в памяти се- верный пейзаж, тревожное небо, суровые силуэты древних церквей и многочисленные культурные мифы: боярскую республику, более демократичную, чем в Новгороде, противостояние с Ливонским орденом, культуру чуть ли не более развитую, чем в Москве, и архи- тектуру необыкновенно разнообразную, живую и постоянно ищущую новых конструктивных решений. Но эти устойчивые стереотипы восприятия псковской культуры относятся только к периоду политической самостоятельности Пскова, к XIII-XV векам. Они связаны с притягательностью образа "иной Ру- си", который угадывается в истории Северо-Запада, Руси, принципи- ально отличающейся от той, которая возникла в результате "собирания" земель вокруг Москвы. Это образ страны, также принадлежащей к византийскому миру, но более от- крытой Западу и, может быть, более культурной. Архитектура Пскова эпохи "самобытности", так же как архитектура Новгорода, свидетельствует в пользу справедли- вости подобной картины: нет сомнения в том, что каменное зодчество Северо-Запада бы- ло более распространенным видом искусства по сравнению с великолепным, изящным, но очень элитарным зодчеством Москвы и Твери, а типологический диапазон и диапазон заказчиков (от корпоративного заказа к боярским постройкам и сооружениям церковных иерархов) — более широким. Но период "самобытности" как бы заслоняет собой дальнейшее развитие культуры и архитектуры Пскова. В конечном счете культуру Северо-Запада после 1478 г. (для Новго- рода) и 1510 г. (для Пскова) воспринимают чисто политически: подчинение Москве озна- чает слабость государственную, а значит, и слабость культурную, после присоединения речь идет или об оценке способности воспринять влияние Москвы (или — всего Северо- Востока), или о том "вкладе", который Псков (Новгород) внес в культуру общерусскую. Но и первый, и второй подходы не совсем честны: мы знаем конец этой истории, мы знаем об исчезновении своего лица культуры (и архитектуры) Северо-Запада, о превращении этой культуры в провинциальную уже в XVII в. Архитектура Пскова XVI в., которой посвящена эта работа, с подобной точки зрения может восприниматься как местный пережиток, проявление силы традиции, сопро- тивляющейся слиянию культур. Можно взглянуть на псковское зодчество XVI в. и по- другому, как на прямое продолжение архитектуры эпохи самостоятельности в иных поли- тических условиях. Тогда история архитектуры этого периода будет выглядеть историей агонии смертельно больного, горьким перечнем принятых лекарств и описанием посте- пенной утраты жизненных сил. Но сам архитектурный материал, даже при первом приближении, рисует картину тако- го разнообразия форм и вариантов, такого смелого движения, «то все напрашивающиеся схемы следует оставить. Нужно обратиться к псковской архитектуре XVI в. совсем заново, попробовать понять внутренние закономерности ее развития, постараться уловить сте- пень ее жизненности и независимости и, наконец, увидеть тот момент спада, перелома или срыва, который привел к угасанию своей традиции. Предлагаемая работа посвящена рассмотрению этих вопросов на чисто архитектурном материале, но автор хотел бы надеяться, что архитектурная история Пскова "московского периода" поможет понять и культурную историю Северо-Западной Руси. "генер ОСНОВ) насто) рассм; пр ед с архит. Уж влиян отмет такое ДЛЯ Р5 Вр что ( отреп Яросл Парог Не. город памят вс.); памят A.M.I Запад ранне И.И.Е орган 1 Про> СПб., 2 Сусл 18,38. 3 Сусл Памят 4 Павл 5 Васи. 1'3
Глава 1 качество строительного материала. Здесь впервые архитектура Пскова XVI в. была отделена от зодчества XVII в. П.П.Покрышкин6 описал сам тип псковского храма на примере Дмитровского собора в Гдове, датированного им 1540 г., он же датировал церковь Николы со Усохи 1536 г. (вопреки В.В.Суслову, указавшему раннюю дату), а церковь Троицы в Доможирке — XVI столетием. В труде П.П.Покрышкина памятники XV и XVI вв. объединены, что говорит об отрицании автором эволюции псковской школы. В работе И.Э.Грабаря "Церковное зодчество Пскова"7, несмотря на критику статьи В.В.Суслова, сохранились его взгляды и "удревненные" датировки: церковь Петра и Павла с Буя датирована 1373 г., а не 1540м; церковь Анастасии Римлянки — 1377 г., а не 1530-ми гт., церковь Успения с Пароменья — 1444 г., а не 1521 г. и т.д. Сделана оговорка о перестройке в 1536 г. церкви Николы со Усохи, видимо, вследствие знакомства со статьей П.П.Покрышкина. Таким образом, памятники XVI в. в представлении И.Э.Грабаря, принимавшего ранние даты, являлись основой для суждения о зодчестве XIV-XV вв. Увидеть при таком положении дел эволюцию стиля было чрезвычайно затруднительно, т.к., например, церковь Сергия с Залужья 1590-х гг. принималась за образец зодчества XIV в. и относилась к "лучшим церквам". Взгляд на зодчество Пскова XVI в. как на продолжение архитектуры XIV-XV вв. без особых изменений принял Н.Ф.Окулич-Казарин8, который вслед за А.М.Павлиновым считал, что "присоединение Пскова к Москве почти ничем не отразилось на его церковном зодчестве". Причинами этого явления Н.Ф.Окулич-Казарин называл отдаленность Псковской земли от центра Московского государства и относительную бедность Пскова. Представляется, что и полная преемственность псковской архитектуры XVI в. по отношению к более раннему времени, и причины этой преемственности (особенно "бедность" Пскова) нуждаются в проверке и детализации. Характерно, что Н.Ф.Окулич-Казарин не заметил московского влияния в псковском зодчестве XVI в. (оно отмечено только в 4 храмах XVII в.). С другой стороны, тот же автор много сделал для правильной датировки памятников; все 14 храмов, датированных им XVI столетием, действительно относятся к этому времени. К началу XX в. мнение о полном соответствии зодчества Пскова XVI в. архитектуре предшествующего времени окончательно оформилось и сделалось преобладающим. Однако В.Никольский неожиданно вернулся к точке зрения В.А.Прохорова и В.В.Суслова и считал XVI век временем постепенного "угасания новгородско-псковской архитектуры", утраты своеобразия под влиянием "московского стиля"9. В историографии второй половины XIX — начала XX вв. выявились два противоположных взгляда на архитектуру Пскова XVI в.: в ней усматривали или полную преемственность по отношению к эпохе "самобытности", или постепенную утрату оригинальных форм под воздействием архитектуры Москвы. При этом в работах указанного периода отсутствует детальный анализ памятников, датировки неточны, почти нет никакого интереса к общим вопросам развития стиля. Некоторая очерковость вышеназванных работ во многом снижает ценность отдельных верных замечаний, касающихся, прежде всего, конкретных деталей памятников. В труде А.И.Некрасова10, специально посвященном художествейной жизни Пскова, основное внимание уделено описаниям выделенных автором фаз развития псковского искусства. Однако даты памятников псковской архитектуры вновь были удревнены (хотя указывались и поздние даты, как "перестройки"). Так 1371 г. (а не 1536 г.) датируется церковь Николы со Усохи; церковь Петра и Павла с Буя отнесена к 1373 г., а к 1540 г. — декор барабана и пристройки; к XIV веку отнесен и храм Козьмы и Дамиана с Гремячьей горы (к 1383, а не к 1540). В XVI в., по мнению А.И.Некрасова, многие храмы 6 Покрышкин П.П. Церкви псковского типа XV-XVI стол, по восточному побережью Чудского озера и нар. Нарове//ИАК. Вып. 22. 1907. С. 12, 14-15, 31. 7 Грабарь И. История русского искусства. Т. 1. М. (б.г.). С. 248-250. 8 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. Пскова, 1913. С. 63-64. 9 Никольский В. История русского искусства. Т. 1. М., 1915. 10 Некрасов А.И. Древний Псков и его художественная жизнь. М., 1923. С. 46-57. 6
Историография псковской архитектуры XVI века. ла i в г. VI ИТ ьи и не о ЗЙ я, в. О, V 33 м о л о >1 и о о я [, 1 I > "искажались пристройками и заменой восьмискатных покрытий четырехскатными"; большинство звонниц Пскова автор относит также к XVI столетию. На примере церкви Покрова от Торга, относимой исследователем к промежутку 1590-1600 гг., А.И.Некрасов подчеркивает "псковский консерватизм", сказавшийся во внешнем декоре. В целом, исследования А.И.Некрасова не слишком прояснили картину; в представлении о "псковском консерватизме" ученый следовал за сторонниками идеи "продолжающего" искусства XVI в. (А.М.Павлинов и др.). В дальнейшем А.И.Некрасов развивал взгляды, установившиеся в его работе 1923 г. Так в "Очерках по истории древнерусского зодчества XI-XVII веков"11 подчеркивается, что храмы Пскова XV и XVI веков "не обнаруживают никакого следа стилистического развития и поэтому крайне затруднительны для датирования в тех случаях, когда не сохранилось документов"; и, как бы в подтверждение последней мысли, многие памятники удревнены. Более убедительную картину псковской архитектуры XVI века дал К.К.Романов в своей обобщающей работе 1923 г. "Псков, Новгород и Москва в их культурно- художественных взаимоотношениях"12. В этом исследовании ученый указывает на новые взаимоотношения между Новгородом, Псковом и Москвой в XVI в., на начало художественного главенства Москвы (до этого, по мнению К.К.Романова, главной с конструктивной стороны школой была псковская). Указаны в этом труде и случаи приезда московских (итальянских) мастеров, возводивших крепостные сооружения. По мнению К.К.Романова, "в своих местных церковных сооружениях Псков повторяет прежние формы одноглавой, четырехщипцовой церкви различной конструкции внутри", указаны четырехстолпные храмы с повышенными и слитыми подпружными арками, бесстолпные храмы и соединение бесстолпных приделов и крупных четырехстолпных храмов (с приделами по бокам). "Причину удержания старых форм в новых сооружениях" К.К.Романов видит в "обилии местных мастеров и в хорошей приспособленности созданных архитектурных типов к местным практическим условиям". В этой же работе описано употребление изразцов на барабанах, в том числе больших храмозданных надписей. Как видим, исследователем была обрисована общая ситуация, причем без достаточной детализации. Важными представляются выводы о сохранении основных типов, более точная датировка памятников (удревненным предшествующими учеными памятникам были возвращены поздние даты: Успения с Пароменья — 1521 г., Петра и Павла с Буя — 1540 г., Николы со Усохи — 1535 г), а также подмеченное усложнение композиции (с двумя симметричными приделами) и новый декор (керамические пояса). На последних страницах своей работы К.К.Романов указывает на вызов псковичей в Казань в 1555 г. и твердо отождествляет Постника Яковлева, упомянутого в грамоте Ивана IV 1555 г., и Постника — одного из авторов собора Покрова на Рву (Василия Блаженного). В заключение исследователь ставит задачу "определение доли участия псковских мастеров в образовании форм средне-русского зодчества XVI в., в частности Покровского собора". В дальнейшем многие исследователи обращались к этой задаче. В своем более позднем труде13 К.К.Романов вновь утверждает, что "архитектура Пскова и в XVI веке продолжает разрабатывать свои основные формы", т.е. остается на позициях эволюции и перехода псковского зодчества XV века в XVI столетие. * Указание К.К.Романова на важность работы псковичей в Казани и Свияжске вызвало несколько исследований на эту тему. Следует отметить обширность историографии казанского и свияжского строительства, поэтому мы упоминаем лишь работы 1920-х гг., связанные с развитием взглядов на псковскую школу XVI века. Более ранние и более поздние работы будут рассмотрены ниже, при непосредственном анализе памятников. 11 Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI-XVII века. М., 1936. С. 168-171. Романов К.К. Псков, Новгород и Москва в их культурно-художественных взаимоотношениях И ИРАИМК, Т. 4. 1925. С. 233-234 Романов К.К. Этапы развития русской архитектуры // "Архитектура Ленинграда", 1939, N 1(12), январь-февраль. С. 66. i-H 7
Глава 1 Некоторые сведения о работе псковичей в казанском кремле содержатся в работе В.В.Егерева14. Подробный анализ памятников Свияжска и Казани и, прежде всего, Успенского собора Свияжского монастыря, содержится в работе М.К.Каргера15, приводящего псковские аналогии XVI века и анализирующего полное перенесение форм псковских построек в Казань и Свияжск, что, по его мнению, было обусловлено отсутствием местной архитектурной традиции. Следует отметить, что М.К.Каргер развивает в данной работе взгляды, обобщенно высказанные К.К.Романовым в исследовании 1925 г. В какой-то мере полемизируя с К.К Романовым, Н.И.Брунов16 исследует не совершенно псковский по формам Успенский собор в Свияжске, а Благовещенский собор и церковь Спаса на Спасских воротах, в которых псковские мастера меняют "формы своего искусства, часто местного и провинциального, на московские формы, которым суждено было стать общерусскими. Сохранены только незначительные элементы псковской декорации, но и те претерпели влияние Москвы". Это суждение Н.И.Брунова не зачеркивает выводы К.К.Романова и М.К. Каргера об эволюционном, типическом развитии псковской архитектуры XVI в., а прибавляет еще один тезис — о восприимчивости к московским формам, способности псковской школы впитать новые формы и переработать их. Чрезмерным кажется лишь представление о "провинциальности" Пскова в XVI веке. Это положение требует внимательного разбора. Взгляды Н.И.Брунова на псковскую архитектуру XVI века в дальнейшем приблизились к построениям К.К.Романова. Так, в 1951 г. Н.И.Брунов отмечает17, что "псковская архитектура сохранила свой особый характер также и после окончательного присоединения Пскова к Москве"; упоминаются церкви Воскресения со Стадища 1532 г., Успения с Пароменья 1521 г. и Николы со У сохи 1536 г. Отдельно описываются бесстолпная церковь Успения в Гдове и звонницы. В следующей редакции той же работы18 Н.И.Брунов развивает те же положения: преобладание четырехстолпного, одноглавого храма с тремя абсидами, перекрытого системой ступенчатых сводов, отмечаются те же храмы, а также церковь Троицы в Доможирке с двумя симметричными приделами. Отдельно описываются звонницы. В целом, Н.И.Брунов видит развитие псковской школы XVI в. в спокойной эволюции и считает, что "в противоположность Новгороду в Пскове значительно дольше удерживались местные конструктивные и художественные особенности". Примерно те же взгляды высказывал в своем очерке о псковской архитектуре Н.Н.Воронин19, который считал, что "основные типы культового здания переходят, с различными вариантами и в XVI столетие". Отмечаются те же памятники, особенно выделены звонницы, в заключение сказано, что во всех этих памятниках "с большой полнотой выражен характерный стиль псковского зодчества, который псковские мастера перенесли неизменным в XVI в." Псковское зодчество представлено застывшим, тиражирующим уже найденные типы и формы. Отзвуком идей К.К.Романова и М.К.Каргера звучат упоминания о Постнике Яковлеве, как об одном из авторов собора Покрова на Рву, и о псковских постройках в Свияжске и Казани. Взгляд на псковскую архитектуру XVI в. как на прямое продолжение предшествующей традиции сохранялся и в дальнейшем. Так П.Н.Максимов не дела'бт различия между памятниками XV и XVI вв., отдельные храмы XVI в. рассматриваются в общем контексте20. М.Д.Илъин совершенно в духе историографии XIX в. утверждает, что, 14 Егерев В.В. Стены казанского кремля и работы по ремонту их // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. Казань, 1928. С. 62-64. 15 Каргер М.К. Успенский собор Свияжского монастыря как архитектурный памятник (Из истории культурно-художественных взаимоотношений Пскова и Москвы) И Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. Казань, 1928. С. 1-18. 16 Брунов Н.И. О некоторых памятниках допетровского зодчества Казани // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. Казань, 1928. С. 33-34. 17 История русской архитектуры. Краткий курс. М., 1951. С. 44. 18 История русской архитектуры. Изд. 2-е. М., 1956. С. 137-139. 19 История русского искусства. Подред. И.Э.Грабаря. Т. 2. М., 1954. С. 324-336. г и N IV т м Г п (° о, О( Т( тс ПС Е. УЛ ст М по ти по 15 Ль Ис КО] обе (ко кер 20 К ист< 21 И 22 р. с. 5 23 Ь Каз; 24Мс 25 № Ciiei 1964 26 М, 27 м< 8
________Историография псковской архитектуры XVI века. контексте20. М.А.Ильин совершенно в духе историографии XIX в. утверждает, что, "несмотря на давнее тяготение к Москве, Псков все же сохранил свое архитектурное своеобразие"21. Из отдельных статей по псковской архитектуре XVI в. следует выделить работу Г.Рабиновича22, посвященную ансамблю Псково-Печерского монастыря и, прежде всего, монастырским памятникам XVI в. В 1957 г. появилась работа Н.Ф.Калинина23, сделавшего попытку объединить Постника и Барму — строителей собора Покрова на Рву — в одного псковского мастера Постника Барму (Постника Яковлева); кроме того, дается список построек мастера, включающий собор в Москве и многие уже указанные в литературе здания в Казани и Свияжске. Интересные и тщательные исследования отдельных памятников и даже ансамблей псковской школы XVI века проведены Е.Н.Морозкиной. Ею были опубликованы: исследование ансамбля Крыпецкого монастыря24, а также статья о соборе Елеазарова монастыря, церкви-звоннице в Снетогорском монастыре и трапезной церкви Мальского монастыря25. Относительно форм псковских построек сделано много точных замечаний: так к некоторым формам собора Елеазарова монастыря применен термин "новгородско- московские", Елеазаровский собор и собор Крыпецкого монастыря объединены в одну группу, отмечена необычная декоративность построек этого круга; кроме того, отмечено появление в псковской архитектуре XVI века "вертикальной центрической композиции" (столпообразных и ярусных храмов), Е.Н.Морозкина утверждает, что "эта композиция, с одной стороны, имеет функциональное происхождение; с другой, она развивалась на основе сближения Пскова, Москвы и Новгорода Великого". В заключение сделан вывод о том, что "зодчество Пскова в XVI в. после присоединения Пскова к Москве в 1510 г. не только не утратило своей самобытности, но, обогащенное новыми формами, пережило период высокого расцвета"26. Концепция развития псковской архитектуры XVI века изложена в диссертации Е.Н.Морозкиной "Зодчество Пскова как наследие" (1967)27, где указанному периоду уделено значительное место. По мнению исследовательницы, переход от XV к XVI столетию не обозначен гранью, она не появилась и в 1510м, после присоединения к Москве, в первые десятилетия XVI в. псковское зодчество не изменило своего характера, а потом изменило его лишь частично; на протяжении XVI века главенствует выработанный тип с несколькими вариантами — добавлениями в декоре и форме окон. Какой-то рубеж, по Е.Н.Морозкиной, проходит в 1540-х гг., его можно связывать с церковью Одигитрии 1537 г. С этого времени появляются новые типы зданий в загородных монастырях (Малы, Любятово, Псково-Печерский, Снетогорский, Елеазаровский, Крыпецкий). Исследовательница даже относит расцвет псковской архитектуры к XVI веку. В целом в концепции Е.Н.Морозкиной впервые были учтены новые типы зданий XVI в., сделана обобщенная периодизация (до 1540-х гг. и после них), намечено направление дальнейших (конкретизирующих) исследований. Из отдельных работ 1960-х гг. следует отметить статью И.И.Плешановой о псковских керамических поясах, в которой опубликован значительный материал, до этого подробно •*. 20 Максимов П.Н. Архитектура Новгорода и Пскова конца XIII — начала XVI в. И Всеобщая история архитектуры. Т. 6. М., 1968. С. 28-31. 21 Ильин М.А. Архитектура И Очерки русской культуры XVI века. Т. 2. М., 1977. С. 307. 22 Рабинович Г. Архитектурный ансамбль Псково-Печерского монастыря // АН, Выл. 6. М., 1956. С. 56-86. 23 Калинин Н.Ф. Постник Барма — строитель собора Василия Блаженного в Москве и Казанского Кремля И СА, 1957, N 3. С. 261-264. 24Морозкина Е.Н. Архитектурный ансамбль Крыпецкого монастыря // АН. Вып. 15. 1963. С. 63-78. 25 Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI века. По памятникам Спасо-Елеазарова и Снетогорского монастырей И Исследования по истории архитектуры и градостроительства. М., 1964. С. 185-214. 26 Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве, С. 214. 27 Морозкина Е.Н. Зодчество Пскова как наследие. Автореферат канд. дисс. М., 1967. С. 7-9. 9
Глава 1 не изучавшийся28. Значительный вклад в исследование псковского зодчества XVI века внесли труды знатока псковской архитектуры Ю.П.Спегальского, которому принадлежат как работы по отдельным памятникам данного времени, так и соответствующие разделы в обзорных статьях по всей архитектуре Пскова. Ю.П.Спегальским была написана статья о церкви Николы со Усохи 1536 г. в Пскове29, в которой подробно рассмотрена архитектура крупного кончанского храма, и работа о церкви Ильи Пророка в погосте Торошино30, в которой исследуется оригинальный конструктивный тип и даются некоторые замечания по архитектуре Пскова XVI века. Очень важна работа Ю.П.Спегальского о церкви Василия на Горке, в которой исследователь передатировал памятник: вместо 1413 г. церковь Василия была отнесена к середине XVI столетия31. В путеводителе Ю.П.Спегальского "Псков. Художественные памятники", выдержавшем 3 издания, выделен особый раздел — "Псков и его архитектура в XVI веке"32. В этом разделе Ю.П.Спегальским использованы как исследования К.К.Романова, Е.Н.Морозкиной, И.И.Плешановой, так и собственные изыскания и статьи. Автор отмечает вклад псковичей в развитие общерусской архитектуры, в том числе поддерживает мысль об участии Постника в постройке Покрова на Рву — Василия Блаженного. Вслед за К.К.Романовым, Ю.П.Спегальский констатирует, что главным типом XVI в. был кубический одноглавый трехабсидный храм со ступенчатыми сводами (или реже — сводами без подпружных арок) и с восьмискатным покрытием; отдельно оз мечена конструктивная смелость церкви в Торошине. Из новых приемов отмечены валики на барабанах и вокруг окон, изразцовые надписи-пояса и керамика в нишах, выделены вновь появившиеся храмы с позакомарным покрытием, два пятиглавых храма. Обобщенно говорится о продолжавших бытовать бесстолпных храмах, появлении отдельно стоящих звонниц. ЮП.Спегальский, вслед за Е.Н.Морозкиной, выделяет псковские храмы-колокольни и описывает особенности их декорации. Давая обобщающую характеристику, Ю.П.Спегальский отметил увеличение размеров памятников, появление новых конструкций и декоративных приемов. Если, по мнению исследователя, композиция верха храмов упростилась, то общая композиция была усилена приделами и притворами. Основным выводом звучит фраза: "сохраняя в общем прежнее направление развития, псковская церковная архитектура обогатилась, как мы видели, новыми видами построек и новыми конструктивными и декоративными приемами". Отдельные страницы обзора посвящены каменной гражданской архитектуре. Оценивая указанную работу Ю.П.Спегальского, следует отметить обобщенные в ней новые данные, точность отдельных характеристик. С другой стороны, здесь не был датирован момент появления новых типов и более сложного фасадного декора, указанный Е.Н.Морозкиной. Хронологически памятники никак не были разделены, а новые черты, появившиеся в интерьере храмов в XVI в., также не были освещены. Некоторые изменения были внесены Ю.П.Спегальским в его концепцию развития псковского зодчества XVI в. в обзорной статье "Сокровища древней архитектуры" в сборнике "Достопримечательности Псковской области"33. Эта статья была затем полностью повторена в книге Ю.П.Спегальского "Каменное зодчество Пскова"34. В * 28 Плешанова И И. Псковские архитектурные керамические пояса // СА, 1963, N 2. С.211-226. 29 Спегальский Ю.П. Реконструкция церкви Николы на Усохе в Пскове И Памятники культуры. Исследование и реставрация. Был. 3. М., 1961. С. 77-91. 30 Спегальский Ю.П. Вариант псковского храма XVI века. Церковь Ильи Пророка в бывшем погосте Торошино //Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968. С. 197- 203. 31 Спегальский Ю.П. Церковь Василия на Горке в Пскове // СА, 1970, N 2. С. 253-254. 32 Спегальский Ю.П. Псков. Художественные памятники. Л.-М., 1963; Спегальский Ю.П. Псков. Художественные памятники. Л., 1972; Спегальский Ю.П. Псков. Архитектурно-художественные памятники XI-XVII веков. Л., 1972. В предпоследнем издании этот раздел помещен на страницах 54-75. 33 Спегальский Ю.П. Сокровища древней архитектуры И Достопримечательности Псковской области. Л., 1973. С. 61-84. 34 Спегальский Ю.П. Каменное зодчество Пскова. Л., 1976. С. 91-112. 35 36 37 X С. 38 м< 39 40 ц« хр А1 с К! 10
Историография псковской архитектуры XVI века. Основной тип псковского храма XVI выводится из церкви Богоявления с Запсковья 1496 г. Возможно поэтому в разделе объединены памятники второй половины XV в. и XVI в. ("Памятники эпохи зрелости искусства Пскова, вторая половина XV-XVI век"). Ю.П.Спегальский считает первую половину XVI в. "порой расцвета псковской архитектуры", и указывает на разнообразие типов, наличие приделов и галерей, отдельно стоящих звонниц и маленьких часовен; особо выделено единообразие декоративных приемов и орнаментации. Как и в более ранней работе указывается на широкое применение архитектурной керамики, усложненное решение сочлененных объемов. В новом варианте Ю.П.Спегальским названы и кратко описаны многие памятники первой трети XVI в. К середине XVI в., начиная с 1540-х гг., Ю.П.Спегальский, вслед за Е.Н.Морозкиной, относит появление новых приемов, которое связывается не только с развитием "прежнего направления псковского зодчества, но в более значительной мере с влиянием среднерусской — московской — архитектуры". К этим новым приемам отнесены: пятиглавие, позакомарное покрытие, столпообразные храмы, более сложная орнаментика в декорации. Эти положения проиллюстрированы описанием ряда памятников, датированных автором этим временем (ко второй половине XVI в. Ю.П.Спегальский относит следующие недатированные храмы: Анастасии в Кузнецах, Климента папы Римского, Старое Вознесение, Николая в Любятове, Василия на Горке). Отдельно упомянуты каменные гражданские памятники Пскова. Несмотря на значительную широту охвата памятников и верность основных замечаний, данная работа Ю.П.Спегальского, к сожалению, недостаточна для составления цельной картины псковского зодчества XVI в.: здесь нет рассмотрения поступательного развития школы, обоснования датировок, анализа интерьеров памятников. Не поднят и вопрос о времени прекращения традиции, характере развития школы в конце XVI в. В основном верные положения этой статьи нуждаются в проверке, уточнении и развитии. После работ Е.Н.Морозкиной и Ю.П.Спегальского обобщающих трудов по псковской архитектурной школе XVI в. создано не было. В обзорной работе П.А.Раппопорта по древнерусской архитектуре повторена, в целом, схема Ю.П.Спегальского: до середины XVI в. архитектура Пскова прямо продолжает традиции XV столетия, а затем появляютсям здания с "московским" влиянием; отдельно отмечено приглашение псковских мастеров в Казань и Свияжск35. Из исследований, посвященных отдельным памятникам, следует выделить альбом "Земля Псковская" Б.С.Скобельцына, в котором были впервые опубликованы фотографии и краткие сведения о многих памятниках псковских погостов36. Б.С .Скобельцын опубликовал также небольшую статью о реставрации церкви Николы со У сохи37. Важные новые сведения по архитектуре и датировкам построек Псково-Печерского монастыря содержатся в статье Ю.Г.Малкова38. Небольшая заметка И.А.Шалиной посвящена псковским звонницам и колокольням XVI в.39 В последнее время несколько работ по отдельным памятникам или частным проблемам псковского зодчества XVI в. было опубликовано автором этих строк40. Кроме того, была 35 Раппопорт П.А. Древнерусская архитектура. СПб., 1993. С. 186-187. 36 Земля Псковская. Сост. Б.Скобельцын. Л., 1972. 37 Скобельцын Б.С. Возрождение памятника архитектуры. Реставрация церкви Николы со Усохи XVI века в Пскове в 1946-1978 годах // Земля Псковская, древняя и социалистическая. Псков, 1987. С. 78-80. 38 Малков Ю.Г. Новые материалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря // Реставрация и исследование памятников культуры. Вып. 2. М., 1982. С. 65-81. 39 Шалина И.А. Псковские звонницы и колокольни XVI в. // АИППЗ. 1984. С. 11-12. 40 Седов Вл.В. Типология каменных храмов псковских погостов // АИППЗ. 1986. С. 33-36; Он же. Церковь Николы XVI в. в Любятовском монастыре И АИППЗ. 1987. С. 6-9; Он же. Два псковских храма первой трети XVI в. // АИППЗ. 1988. С. 50-53; Он же. Церковь Воскресения на Стадище И АИППЗ. 1989. Псков, 1990. С. 15-17; Он же. Дмитровский собор в Гдове и церковь Петра и Павла с Буя в Пскове И АИППЗ. 1989. Псков, 1990. С. 17-19; Он же. Церковь Ильи Пророка в Кривовицах. По материалам обследования 1989 г. И Реставрация и архитектурная археология.
Глава 1 опубликована книга, посвященная происхождению и становлению псковской архитектурной школы41. В этой работе были затронуты проблемы датировки и периодизации школы, некоторые храмы, ранее датировавшиеся XIV-XV вв., были отнесены к XVI в. Автор рассматривает работу о псковской архитектуре XVI в. как продолжение этой книги. Псковской архитектуре XII — начала XVI в. посвящена книга А.И.Комеча42, в которой помимо обстоятельного разбора архитектуры эпохи самостоятельности содержатся некоторые замечания о псковских памятниках XVI столетия. Как видим, литература по псковскому зодчеству XVI в. достаточно многочисленна. Однако кроме публикаций и анализа отдельных памятников, цельных концепций развития архитектуры этого времени очень немного. Во многом совпадающие версии Е.Н.Морозкиной и Ю.П.Спегальского при большом количестве упомянутых памятников в значительной степени упрощены, а периодизация в них недостаточно детализирована (авторы видят только период продолжения традиции и период новых конструктивных исканий 1540-1550-х гг.). Анализ литературы показывает и просто малую изученность псковской архитектурной школы XVI в. Большинство сохранившихся построек (и среди них достаточно значительные) не было опубликовано, часть памятников так и не была датирована. При рассмотрении отдельных храмов почти не исследовались их интерьеры. Нет и полного обзора строительной деятельности по письменным источникам. Следует отметить так и не решенную до конца проблему преемственности архитектуры Пскова XVI в. по отношению к зодчеству XV столетия. Эта проблема, в свою очередь, требует детального рассмотрения художественных средств псковской школы XVI в. Необходимо также выяснить круг заказчиков псковской архитектуры, определить как типологию самих заказчиков, так и преобладающие в разных слоях художественные вкусы, установить связь между изменениями в среде заказчиков и меняющимся характером архитектуры. Наконец, требуется подробный анализ взаимоотношений псковской школы с другими школами русской архитектуры XVI столетия. Выявление того влияния, которое было оказано соседней новгородской школой на Псков и тем более архитектурой Северо- Восточной Руси, должно сочетаться с определением того вклада, который псковская школа внесла в формирование общерусского архитектурного лексикона. Автор попытается проследить причины и сам процесс распада псковской архитектурной традиции, описать "угасание стиля". В конечном счете, хочется дать полное представление о псковской архитектуре XVI столетия, но так, чтобы через формы зодчества определенного периода проступили яркие и оригинальные черты напряженной духовной и художественной жизни позднесредневекового русского города, одного из немногих русских средневековых городов, имеющих совершенно особый, отличный от других художественный облик. Всем этим проблемам автор предполагает посвятить настоящую работу. с Буя в Пскове И АИППЗ. 1989. Псков, 1990. С. 17-19; Он же. Церковь Ильи Пророка в Кривовицах. По материалам обследования 1989 г. // Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991. С. 147-157; Он же. Балканские аналогии псковских бесстолпных храмов // Архитектура мира. Вып. 1. М., 1992. С. 64-72; Он же. О времени постройки церкви Новое Вознесение в Пскове // АИППЗ. 1992. Псков, 1992. С. 12-15; Он же. Церковь Преображения в Колпино //АИППЗ. 1992. Псков, 1992. С. 41-44; Он же. Итальянский архитектор в Пскове в XVI веке И Архитектура мира. Вып. 2. М., 1993. С. 22-27; Он же. О дате церкви Успения и соборной колокольни в Гдове // АИППЗ. 1993. Псков, 1993. С. 57-61; Он же. "Большие" храмы Пскова XV-XVI вв. // Заказчик в истории русской архитектуры/Архив архитектуры. Вып. 5. М., 1994. С. 27-47; Он же. Церковь Жен Мироносиц в Пскове. (Монастырское строительство псковских горожан) И Заказчик в истории русской архитектуры, С. 48-63; Он же. Колокол мастера Прокофия Григорьева в Камно // АИППЗ. 1994. Псков, 1995. С. 49-52; Он же. Успенский собор Святогорского монастыря и псковская архитектура 1560-1570-х гг. // Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. Вып. 2. М., 1995. С. 133-141; Он же. Церковь Покрова в Знахлицах//АН. Вып. 40. М., 1996. С. 47-50. 41 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков. М., 1992. 42 Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII — начала XVI в. М., 1993. С 7 П Б< Ц и В( 12
Карта 1 Карта 1. Памятники Псковской земли XIV-XV вв. Условные обозначения ™ каменная крепость. монастырь с каменными постройками ф городские и сельские каменные храмы 1 - крепость в Изборске; 2 - крепость в Гдове; 3 - крепость в Острове; 4 Снетогорский монастырь; 5 - Никольский собор в Изборске; 6 - Устье. Церковь Николы; 7 - Печки. Церковь Гергия; 8 - Камно. Церковь Георгия; 9 - Выбуты. Церковь Ильи Пророка; 10 - Колбежицы. Церковь Покрова; 11 - Старая Уситва. Церковь Рождества Богородицы; 12 - Новая Уситва. Церковь Рождества Богородицы; 13 - Красные Пруды. Церковь Николы; 14 - Верхний Мост. Церковь Николы; 15 - Мелётово. Церковь Успения; 16 - Кобылье Городище. Церковь Михаила Архангела; 17 - Пустое Воскресение. Церковь Воскресения. 13
Карта 2 Карта 2. Памятники псковской земли XVI века. Условные обозначения О каменная крепость Л монастырь с каменными постройками городские и сельские каменные храмы 1 - крепость Псково-Печерского монастыря; 2 - крепость в Велье; 3 Елеазаровский монастырь; 4 - Перинский монастырь; 5 - Псково-Печерский | монастырь; 6 - Мальской монастырь; 7 - Саввина Пустынь, монастырь; 8 - ( Великопустынский монастырь; 9 - Святогорский монастырь; 10 - Череменецкий монастырь; 11 - Любятовский монастырь; 12 - Крыпецкий монастырь; 13 - ' Верхнеостровский монастырь; 14 - Корлы. Церковь Ильи Пророка; 15 - Сенно. Церковь Георгия; 16 - Остров. Никольский собор; 17 - Знахлицы. Церковь Покрова; 18 - Виделебье. Церковь Николы; 19 - Торошино. Церковь Ильи Пророка; 20 - Кривовицы. Церковь Ильи Пророка; 21 - Колпино. Церковь Преображения; 22 - Гдов. Дмитровский собор и церковь-колокольня Преображения; 23 - Доможирка. Церковь Троицы; 24 - Ольгин Крест. Церковь Николы; 25 - Добровидки. Церковь Ильи Пророка; 26 - Синьское Устье. Церковь Покрова; 27 - Елины (Елинский погост). Церковь Покрова. 1 и П; подв< - пал Возн 18 - Грем: Пери Bockj Стеф; Клим Перко Перко 14
Карта 3 План Пскова с указанием памятников. 1 - Троицкий собор; 2 - церковь Михаила Архангела; 3 - руины подворья Снетогорского монастыря; 4 - церковь Петра и Павла с Буя; 5 - церковь Василия на Горке; 6 - церковь Николы со Усохи; 7 - церковь Одигитрии на Печерском подворье; 8 - церковь Анастасии Римлянки; 9 - церковь Новое Вознесение; 10 - церковь Преполовения Пятидесятницы; 11 - палаты Елизаровского подворья; 12 - церковь Георгия со Взвоза; 13 - церковь Успения на Полонише; 14 - церковь Старое Вознесение; 15 - церковь Иоакима и Анны; 16 - церковь Покрова и Рождества от Пролома; 17 - церковь Сергия с Залужья, *8 - церковь Покрова от Торга; 19 - церковь Николы от Торга; 20 - Гремячья башня; 21 - церковь Козьмы и Дамиана с Гремячьей горы; 22 - церковь Богоявления с Запсковья; 23 - церковь Козьмы и Дамиана с Примостья; 24 - звонница Церкви Козьмы и Дамиана с Примостья; 25 - церковь Ильи Сухого; 26 - церковь Образа Нерукотворного; 27 - церковь Воскресения со Стадища; 28 - церковь Варлаама Хутынского; 29 - собор Ивановского монастыря; 30 - руины церкви Стефана на Иванском лугу, 31 - церковь Успения с Пароменья ; 32 - церковь Николы от Каменных оград; 33 - церковь Климента Папы Римского; 34 - собор Мирожского монастыря; 35 - церковь Алексея в Поле; 36 - церковь Варвары; 37 - Церковь Иоанна Богослова на Мишариной горке; 38 - церковь Константина и Елены; 39 - церковь Дмитрия в Поле, 40 - Церковь Жен Мироносиц. 15
Г лава 2 Псковская архитектура времени Василия Ш 1510-1533 В 1510 году закончился период самостоятельности Псковского государства1. "В лето 7018. Приехал в Псков князь великеи Василеи Иоанович,'месяца генваря 24 день, и обычай псковской переменил, и стариноу пороушил, забыв отца его и дедов его слова и жалованья до пскович и кресного целованиа, да вставил свои обычеи и послины новыя оуставил. А отчины отнял оу пскович, и наместника оуставил и дияка Мисюря, и триста семей пскович к Москвы свел, и в то место привел своих людей, да с Старого Застениа выпровадил пскович, да тоуто велел жити приведенным гостем; а в Застеньи было дворов 6500; а с Крому велел клети выпрятати, и Кром бысть поуст. И бысть в Пскове плач и скорбь велика разлучениа ради. Да в Новгороде жалобчиков засадил, изимав 300 человек, пскович же".2 Как видим, Псков даже частично изменил состав своего населения, а часть жителей была выселена за пределы Среднего города ("Застенья"): "а в Середнем городе не велел быти ни Кокову человеку псковитину".3 Кто же был поселен в Среднем городе? Московская повесть о "Взятии Пскова" сообщает: "А дворы во Пскове велел князь великий околничим занять на собя, и на бояр, и на околничих на дияков и на детей боярских на всех в Среднем городе, а пскович велел выслать всех в Большой город"4, здесь же были поселены "приведенные гости" из цитированного выше отрывка. Из Пскова были выселены посадники и бояре, а также, видимо, некоторые купцы и купеческие старосты5, т.е. "луччие"("лутшие") люди6. "Середние люди и мелкие псковичи" ("мелкие люди") остались в городе, но вынуждены были оставить Средний город; коренное псковское население, таким образом, сохранялось на Полонище, на Запсковье и на Завеличье. В Пскове были произведены некоторые изменения самой городской структуры: "а Торг из Середнего города из Домонтовы стены велел вынести в Большой же город, а из Крому велел псковичам всем статки свои и хлеб вывести по домом, да и клети свои по Крому велел вывести. А в Крому не велел быти ни у Кокова псковитина никокой рухледи, ни запасу. И розмерити велел в Крому быти церкви его новой (церковь Благовещения - В.С.), да двору его, да житницам с его хлебом"7. Кром должен был стать настоящим Кремлем: как и в городах Северо-Восточной Руси в нем теперь помещались великокняжеские житницы и княжеская церковь. Великокняжеский двор разместился на самом деле на месте двора князя-наместника, рядом с бывшим Торгом: "а великому князю двор стоять наместника его князя псковского"8. Новый Торг разместился в Окольном городе "противоу Лужьских ворот за рвом, на Юшкове огороде Носохина, да на Григорьеве * События "псковского взятия" наиболее полно освещены в работе: Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова к русскому централизованному государству. Л., 1955. 2 ПЛ 2, С. 225. 3Масленникова Н.Н. Указ, соч., С. 191. 4 Там же, С. 191. 5 Там же, С. 192. 6 Там же, С. 192; ПСРЛ, Т. 33. Л., 1977 (Холмогорская летопись). С. 135 ("а лутчим людем велел ехать к Москве жити"). 7 Масленникова Н.Н. Указ, соч., С. 194. 8 Там же, С. 191. 16
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 посадникове садники Кротова; да и церковь постави князь великии святоую Оксенью, которой день Псков взял, на Пустой улицы в Ермолкине садники Хлебникове"9. В центре Пскова в Среднем Городе разместились чины великокняжеской администрации, новые феодалы, "пищальники казенные и воротники"10 и "гости сведеные москвичи 3 десяти городов 300 семей"11. В окружавших частях города остались "середние и мелкие псковичи". Кроме того, много псковичей, причем, вероятно, бояр и крупных купцов, постриглись в монахи и продолжали жить в многочисленных псковских монастырях: "А иные во граде мнози постригахоуся в черньци, а жены оу черницы и в монастыри поидоша, не хотяще в полон поити от своего града во иные грады"12. В отличие от Новгорода, где московскими властями после 1478 года были проведены крупные конфискации церковных земель, в Псковской земле было в неприкосновенности сохранено монастырское землевладение и землевладение городских и сельских (погостских) церквей13. Каю отмечает Степенная книга, великий князь не "вступился" в церковные земли "благоговейньства ради псковских иереев", что хотя и отдает тенденциозностью, но, видимо, отражает благожелательное отношение части духовенства к присоединению к Москве14. В среде черного и белого духовенства Пскова и Псковской земли псковская "старина" могла сохраняться даже лучше и полнее, чем в среде "середних и малых людей" Пскова. Бывшая столица Псковской земли и сама земля управлялись: двумя наместниками и двумя дьяками (иногда одним), в городе также появились: "12 городничих, и старост московских 12, и пскович 12, и деревни им даша"15. В Псковской земле было 10 пригородов и 2 городища (Кобылье и Вышгородок)16, эти пригороды и городища — 12 псковских городков сохранили свое население, только получили новую администрацию: "А на пригородех псковских на всех пожаловал князь великий наместничеством детей боярских"17. В сельской местности все простое население осталось на местах, а феодальная прослойка была сменена почти полностью: "да и помещиков князь великий в своей отчине во Пскове и по пригородом поместьи жаловал"18. Несмотря на свои обещания не отбирать вотчин и владений у мелких владельцев земли ("земцев" — "А розводу от села не паситеся, опроче тех посадников и пскович, которых есми ныне велел вывести"19), эта часть населения была вскоре выведена из Псковской земли. Некоторая часть земцев все же осталась на своих землях: в 1512 г. под Смоленск ходили псковские пищальники и "земцы псковские, не сведены с своих отчин"20. Среди помещиков Псковской земли две примерно равные части происходили из Новгородской земли и из Москвы и центральных уездов, а меньшая часть происходила из Пскова и принадлежала к местному населению ("земцы", послужильцы, горожане)21. Исследователи констатируют сохранение в Пскове и Псковской земле и после присоединения к Русскому государству определенной автономии и даже, в некоторой степени, самостоятельности, сходной с автономией Новгорода Великого22. 9 ПЛ 1. С. 96. * 10 ПЛ 1.С. 96. “ПЛ 1. С. 97. 12 ПЛ 1.С. 96. 13 Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова... С. 126-135. 14 Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова, С. 107; Масленникова Н.Н. О земельной политике правительства Василия III в Пскове И Россия на путях централизации. М., 1982. С. 63-64. 15 ПЛ 1.С. 96. 16 ПЛ 1.С. 97. 17 Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова... С. 193. 18 Там же, С. 193. 19 Там же, С. 193. 20 ПЛ 1.С. 97. 21 Масленникова Н.Н. О земельной политике, С. 62-30. 22 Казакова Н.А. О положении Новгорода в составе Русского государства в конце XV - первой половине XVI в. // Россия на путях централизации. М., 1982. С. 159, Прим. 11. А-1 17
Глава 2 Источники дают достаточно оснований дня утверждения о социальных противоречиях в Псковской земле после 1510 года. В среде коренных псковичей было скорее недоумение перед московскими порядками и их незнание, а отсюда страх перед новым и горькие » сетования по старине: "псковичи бедныя не ведаша правды московския"23. Первая псковская летопись, достаточно враждебно настроенная к Москве, пестрит сообщениями: "наместники, их тиуны и люди пиша изо псковичь крови много; а кои иноземцы жили во Пскове, и те разыдошася во своя земля, ано не мочно во Пскове жити, только одны псковичи осташа, ано земля не раступитца, а оуверх не взлететь" (1510 г.)24; "и бысть тяжко вельми" (1512 г., поход псковичей под Смоленск)25; "явися на небеси звезда хвостата; а сия бо знамениа являетца не на добро, но на зло, или на мор, или на развращение, или на глад" (1520 г.)26. Недоброе знамение недвусмысленно говорит о мрачном настроении в городе. i Летопись отмечает жестокое отношение к псковичам наместников Г.Ф.Морозова и 1 Н.А.Челяднина (1510 г., "быша немилостивы до псковичь"27), а в житии Евфросина 1 Псковского рассказывается о дьяке Иване Шамском, который "нача у християн имения грабите насилием... и велику беду доспе насилием обители преподобнаго"28. После смерти ] видного псковского дьяка Мисюря Мунехина летопись сокрушается: "И быша по Мисюри ] дьяки частые,... и быша дьяки мудры, а земля пуста"29. < Но жизнь постепенно налаживалась, уже в 1511 г. великий князь "прислал князя Петра J Великого да князя Семиона Коурцьского;... И начаша те намесники добры быта до : пскович, и псковичи начаша кои отколе копитися во Псков, кои были разошлися, и быша i те наместники во Пскове 4 году"30. Как показывают многочисленные известия псковских 1 летописей псковичам был достаточно близок и дьяк Мисюрь Мунехин, действовавший i вместе с псковичем Ортюшей Псковитиным31. < Псковские монастыри уже в 1510 г. получили жалованные грамоты Василия III i (известны грамоты Никольскому монастырю в Гдове, Петропавловскому ( Верхнеостровскому монастырю и Ивановскому монастырю в Пскове)32. В 1525 г. была дана жалованная обельная грамота псковским попам и дьяконам, освобождающая их от I тягла33. Пожалованная грамота была дана и псковским купцам, с чем Н.Н.Масленникова J связывает экономическое процветание города34. г В 1517 г. в Риге торговали "московские сведенцы" из Пскова Иван Позняков, Алексей с Душка, Елизар Елоха, Иван Голова, Федос Семенов и Нестер, а в 1526 г. - псковские г "гости" Юрий Константинов, Гридя и Игнат Костеневы, Микула Дмитриев Личнин35. * "Гости приведеные" или "сведенью" вообще принимают очень активное участие в жизни в Пскова. В 1521 г. упоминается "сведеный" Юрий Табулов, живший в Среднем городе на ( Петровской улице36, в 1532 г. — "дворище Обакумово Можаича сведеного" у С г 23 ПЛ 1. С. 96. * 24 ПЛ 1. С. 96-97. 11 25 ПЛ 1. С. 97. 1 г 26 ПЛ 1.С. 101. 27ПЛ 2. С. 258. 28 Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Кушелевым-Безбородко. Вып. 4. СПб., 1862. С. НО. г 29 ПЛ 1. С. 105. ' 31 30ПЛ1.С. 97. , 35 3<ПЛ1.С. 105. » 4( 32 Две жалованные грамоты 1510 г. псковским монастырям / Подгот. текста и примечания 41 С.М.Каштанова и А.Н.Робинсона // Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1961. Вып. 24. С. 221-258; 1 Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века И Археографический -Л ежегодник за 1957 год. М., 1958. С. 314-315; Каштанов С.М., Назаров В.Д., Флоря Б.Н. > 47 Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века. Часть третья // Археографический 43 ежегодник за 1966 год. М., 1968. С. 204. Г 33 Каштанов С.М., Назаров В.Д., Флоря Б.Н. Указ, соч., С. 208. 44 34 Масленникова Н.Н. О земельной политике... С. 64-65. 1 2 35 Хорошкевич А.Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV - начала , 43 XVI в. М., 1980. С. 58-59, Прим. 268. , 46 36 ПЛ 1. С. 102. 47 4 18
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 Михайловских ворот37. В 1537 г. на дворище Ивана Позднякова, того самого, который торговал в Риге в 1517 г., в Среднем городе "печерские старцы" строят церковь Одигитрии38. Некоторые источники рисуют картину противоречий между населенным "сведеными" из других городов жителями Среднего города и остальным Псковом. В 1533 г. Новгородская IV летопись констатирует изолированность "переведенцев": "Божьим попущением бысть во Пскове пожар велик, яко весь Средний град выгоре, где живут гости московские"39. Литовские агенты в 1534 г. доносили королю, что "во Пскове нет войска: одни только купцы, переведенные из Москвы, да черные люди псковичи; но черные люди часто сходятся на вече; наместник и дьяки им это запрещают, не зная, что они там думают"40. Не слишком радостную картину рисует С.Герберштейн, при описании Пскова пользовавшийся какими-то литовскими источниками: "Область, или княжество, этого города называется по-народно(му Псков или Обсков. Некогда она была весьма обширна и независима, но наконец, в MDIX (1509 г. — ошибочная дата, принятая в европейской традиции - В.С.) году по рождестве Христове, Иван Васильевич (тоже ошибка, впрочем, распространенная - В.С.) занял ее вследствие измены некоторых священников и обратил в рабство. Точно так же он увез колокол, по звону которого собирался сенат для устроения общественных дел; сами жители были увезены по разным поселениям, а на их место были приведены московиты. Таким образом Иван Васильевич совершенно умалил свободу жителей Пскова. От этого вместо более общительных и даже утонченных обычаев псковитян почти во всех делах введены были гораздо более порочные обычаи московитов. Именно псковитяне при всяких сделках отличались такою честностью, искренностью и простодушием, что не прибегали ни к какому многословию для обмана покупателя, а одним только словом указывали на самую вещь. Прибавлю также мимоходом, что псковитяне и до сего дня имеют пробор на голове не по русскому, а по польскому обычаю"41. Однако не следует преувеличивать степени изменения культурной среды и противостояния псковского коренного населения и "московитов". Если о деятельности коренных псковичей можно только догадываться по традиционным памятникам архитектуры, то деятельность "сведенных" московитов, по-видимому, очень скоро становится псковской по духу и вливается в псковскую традицию. В 1527 г. "гости приведеные" ставят каменную церковь Варлаама на площади42, то есть создают корпоративный храм, что очень характерно для Северо-Западной Руси. В 1533 г. "гости веденые" принимают участие в создании колоколов для церкви Василия на Горке в Среднем городе43, причем упоминаются и все соседи церкви". "Соседская" деятельность была очень характерна для Пскова эпохи самобытности44. После 1510 г. соседи продолжают упоминаться в качестве организаторов строительства: в 1520-е гг. в надписи на барабане собора Дмитрия в Гдове45 и в 1538 г., когда строится Трехсвятительский придел у церкви Богоявления с Запсковья46. В 1546 г. Яким Переславець "сведеной" построил каменную церковь в Стефановском монастыре на Ивановском лугу47. Среди "приказчиков", осуществлявших строительство монастырской церкви Жен Мироносиц на 37 ПЛ 1.С. 105. 38 ПЛ 1. С. 108; ПЛ 2. С. 229, 293. 39 ПСРЛ, Т. 4, Ч. 1, Вып. 3. Л., 1929. С. 559 40 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга 3 (тома 5-6). М., 1960. С. 405-406. 41 Герберштейн С. Записки о московитских делах И Россия XV-XVII вв. глазами иностранцев. Л., 1986. С. 106; Ср. подобное известие е последующим географическим комментарием в Хронике Литовской и Жмойтской - ПСРЛ, Т. 32. М., 1975. С. 103-104. 42 ПЛ 1.С. 103. 43 Василев И.И. Хронологический указатель исторических памятников, сохранившихся в Псковской губернии. Тетрадь 1. Псков, 1878. С. 23. 44 Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М., 1985. С. 127-129, 146-147, 225. 45 Плешанова И.И. Псковские архитектурные керамические пояса И СА. 1963. N 2. С. 220. 46 ПЛ 1.С. 108. 47 ПЛ 1. С. 112. лч 19
Глава 2 Скудельнице, упоминается "Григорей Иванов Титова"48, происходивший из семьи переведенцев: в житии Саввы Крыпецкого упоминается Клементий Иванов сын Титов, вероятно — брат Григория, "его же отец Климентий Иванов сын Титов переведен бе от царствующего града Москвы повелением великого князя Василия Иоанновича всея России Самодержца"49. В последний раз указание на непсковское происхождение встречается в 1557 г., когда по "замышлению Алексея Дмитриева сына Тверитина мастер Леуша" (Левша) сделал замок в Печерском монастыре50. Иногда эпитет "сведеный" сопровождает и имена помещиков51, но, в основном пришлая часть населения (и гости, и помещики) к середине XVI в. влилась в псковскую культуру, "переведенцы" стали псковичами. При Василии III различия между коренными и пришлыми жителями были еще достаточно сильны. Мы уже упоминали о недоверии и враждебности части населения к Москве, к новым порядкам. Очевидно, что было и презрительное отношение к Пскову и псковичам со стороны "завоевателей" — "московитов". Свидетельством тому служит рассказ о чуде 15-м в житии Евфросина Псковского: дьякон Павел Косаркин, который "прииде от Московский страны во обитель трисвятительскую (Елизаров монастырь - В.С.) жительствовати", "возвысися высокоумием своим, и не поклонися гробу чюдотворцеву, но похули святого, глаголя: не подобает святым называти мужика, ни покланятися ему!"52 Дьякон был наказан переломом ноги и исцелился лишь у гроба Евфросина. Этот эпизод очень напоминает схожие события в Новгороде после 1478 г., когда Иван III и архиепископ Сергий проявляют неуважение к мощам и святости Варлаама Хутынского и архиепископа Моисея, причем назначенный Москвой архиепископ Сергий "от Москвы прииде к гражданом яко пленненым"53. Но в Новгороде довольно быстро ситуация изменилась в сторону срастания пришлого и коренного населения, а также перенесения новгородской культуры в новую среду, продолжения своей традиции, включая особое отношение к местному пантеону. В Пскове различия также быстро сгладились, образование новой культуры, в основном продолжающей традиционную псковскую культуру, можно отнести к концу первого двадцатилетия московского правления. Новые формы псковской культуры сложились еще при жизни Василия III. И все же противостояние местной и пришлой культур в идеологической сфере оставалось важнейшей причиной обостренности восприятия псковской культуры как особой, своей, глубоко несхожей с культурой Московского государства (читай — Северо- Восточной Руси). В литературе Пскова такое противостояние особенно сильно выражено в так называемом "Своде 1567 года", содержащемся в 3-й Псковской летописи54. По мнению ряда ученых, этот свод составлялся в Псково-Печерском монастыре и редактировался его игуменом Корнилием уже в середине XVI в.55 Именно в "Своде 1567 г." в рассказе о Псковском взятии содержится мрачное пророчество с явным эсхатологическим оттенком: "А все то за наше съгрешение так бог велел быти. Зане же написано Пакалипсеи глава 54: пять бо царей минуло, а шестьеи есть, но не оу бе пришел; шестое бо царство именоует в Роуси Скивскаго острова; си бо именоует шестыи, и седьмы 48 ПЛ 1. С. 112. м 49 Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря, взятая из древних летописцев, обретающихся в книгохранительнице онаго монастыря. Второе издание. Псков, 1849. С. 134. 50 Покровский Н. Заметки о памятниках псковской церковной старины // "Светильник". N 5-6. 1914. С. 34. 51 Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова... С. 117. 52 Памятники старинной русской литературы... Вып. 4. СПб., 1862. С. 112-113. 53Дмитриев Л.А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII-XVII вв. Л., 1973. С. 55-57. 54 ПЛ 2. С. 225-250. 55 Насонов А.Н. Из истории псковского летописания И Исторические записки. Вып. 18. М., 1946. С. 261-270; Масленникова Н.Н. Идеологическая борьба в псковской литературе в период образования Русского централизованного государства // ТОДРЛ. Т. 8. М.-Л., 1951. С. 203-214; Охотникова В.И. Летописи Псковские // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Ч. 2. "Л-Я". Л., 1989. С. 29-30. 20
Псковская архитектура времени Василия III 1510-1533 по том еще, а осьмыи антихрист. Се бо Христос в святом Еуангелии глагола: да не боудет бежестЬо ваше зиме ни в соуботоу; се оубо приде на ны зима. Сему оубо царствоу рашширятися и злодейству оумножитися"56. Эти слова о расширении Московского царства и умножении злодейства в мире, туманные расчеты царей, касающиеся Василия III и Ивана IV, наполнены негативизмом и почти прямо полемизируют с широковещательными и "многомудрыми" посланиями инока Елеазарова (Елизарова) монастыря57. Сформулированная в посланиях Филофея идея "Москва — третий Рим" была, без сомнения, инспирирована не только личными взглядами самого Филофея (которого, кстати, иногда отождествляют с игуменом Елизарова монастыря Филофеем, упоминаемым примерно в те же годы, что и время действия старца Филофея58), но и взглядами определенной монашеской группировки. Как мы уже упоминали, имеются сведения о стратификации псковского общества на три слоя: "лучшие", "средние".и "мелкие" люди. "Лучшие" люди были выведены из Пскова и Псковской земли: "а отца наша и братию нашу разведоша, где не бывали отцы наши и деды ни прадед наших, тамо отцы наши и братию нашу и други наши сведоша"59. Известно, что "лучшие" люди из Пскова были поселены в Москве в районе улицы Лубянки60. Одного из псковичей, Григория Федорова сына Псковитина "с детьми", встречаем в 1533 году, когда ему дают для поселения "пустое место и лес" в далеком Нижегородском уезде61. "Большие люди" Пскова, переселенные в Центральную Россию, исчезли из политической и культурной жизни навсегда, слившись с местным населением. На их место в Пскове и Псковской земле встали "переведенцы" — дворяне и купцы. Но и те и другие быстро становились псковичами по духу, перенимали псковскую культуру, причем больше — купцы и другие жители города. Кто же сменил "больших людей" эпохи самобытности в идеологическом аспекте, какие круги заменили апологию боярской республики апологией Московского государства? Как нам кажется, не только сам старец Филофей считал, что "вся царства православныя христианския веры снидошася" в государстве Василия III, который "во всей поднебесной христиан царь"62. Подобные взгляды были близки определенной части псковского монашества. Структура псковских монастырей была, судя по всему, аналогична стратификации населения. В Жалованной грамоте царя Ивана IV псковскому духовенству упоминаются "четыре монастыря больших, Снетные Горы, да Мирожского монастыря, да Великия пустыни, да Елизарова монастыря"63. Те же монастыри в качестве "больших" упоминаются в Подтвердительной Бориса Годунова (1599 г.)64. В грамоте царя Федора Ивановича (1585 г.) упоминаются "игумены больших и середних и меньших монастырей"65. Как видим, "большим", "средним" и "мелким" людям в псковском обществе в какой-то мере соответствовало деление псковских монастырей на "большие", "средние" и "меньшие". 56 ПЛ 2. С. 225-226. 57 О личности Филофея см.: Насонов А.Н. Из истории псковского летописания, С. 261-270; Масленникова Н.Н. Идеологическая борьба... С. 187-203; основной труд о Филофее - Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901; новейшую сводку материалов и литературы см.: Гольдберг А.Л., Дмитриева Р.П. Филофей И Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2, Ч. 2, "Л-Я". Л., 1989. С. 471-473. 58 Охотникова В.И. Филофей // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2, Ч. 2, "Л- Я". Л., 1989. С. 470-471. 59ПЛ 1. С. 96. 60 Мартынов А. Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества. Текст Н.М.Снегирева. изд. 2-е. Год 3. М., 1852. С. 112; Сытин П.В. История планировки и застройки Москвы. Материалы и исследования. Т. 1. М., 1950. С. 44; Зимин А.А. Россия на пороге Нового времени. М., 1972. С. 122. 61 Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958. С. 436. 62 ПЛДР. Конец XV - первая половина XVI века. М., 1984. С. 436. 63 Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского. Ч. 2. Киев, 1831. С. 89, 93. 64 Там же, С. 99. 65 Там же, С. 101. 2-3 21
Глава 2 Четыре "больших" монастыря, названные в грамоте Ивана Грозного — Снетогорский, Мирожский, Великопустынский и Елиазаров — были крупными землевладельцами, причем Мирожский и Снетогорский монастыри были наиболее старыми и почитаемыми обителями66, Великопустынский монастырь упоминается уже в начале XV в.67, а Елизаров монастырь относился к основанным в XV в. общежительным монастырям со строгим уставом68. Такие монастыри в Псковской земле, как в Новгороде Клопский монастырь, если не проводили прямо промосковскую политику, то сближали культуру Северо- Западной Руси с культурой Северо-Восточной Руси69. Указанные четыре "больших" монастыря не составляют полного списка этих "промосковских" обителей. Так, при избрании Бориса Годунова на царский престол на соборе в Москве были псковские игумены Псково-Печерского, Снетогорского, Крыпецкого и Святогорского монастырей70. Из уже упоминавшихся мы видим только Снетогорский, а Крыпецкий и Псково- Печерский монастыри относятся к крупным общежительным обителям. Крыпецкий монастырь основан в XV в. Саввой, учеником Елизара (Евфросина) и имел то же значение, что и Елизаров монастырь71. Псково-Печерский монастырь был расширен и усилился уже при московской администрации и имел государственное значение72. Святогорский монастырь основан по повелению Ивана Грозного в 1560-е гг. и приобрел значение, видимо, только к концу XVI столетия73. Указанными монастырями можно дополнить список "больших", государственных по своему значению обителей. Таких монастырей было семь: Мирожский, Снетогорский, Елиазаров, Крыпецкий, Псково- Печерский, Великопустынский, Святогорский. Предваряя собственно архитектурный материал, можно отметить, что почти во всех указанных монастырях в течение XVI в. возводятся постройки, связанные с государственным заказом и по самой архитектуре зависимые от московского зодчества эпохи Василия III и Ивана Грозного. Нам представляется возможным объяснить появление промосковской, "общерусской идеологии" в Псковской земле с деятельностью монашества "больших монастырей". Так Филофей, хотя и знал о "скорби от государя и от властей градцких насилии", причиняемом псковичам и даже обличал бояр и наместников "о многой неправде и насиловании", все же был хорошо известен и близок "великому князю и вельможам"74. Не случайно именно в Елизаровом монастыре Филофеем написаны идеологически московские строки с эсхатологическим оттенком: "Да веси, христолюбче и боголюбче, яко вся христианская царства придоша в конец и снидошася во едино, два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти"75. Именно с этой, промосковской, позицией Филофея, Елизарова монастыря и, видимо, всех "больших" монастырей и спорит ранее приведенный отрывок с эсхатологическим подсчетом царей (т.е. московских государей), содержащийся в "Своде 1567 года". Высказанному предположению, казалось бы, противоречит тот факт, что "Свод 1567 г." составлялся в Псково-Печерском ("большом") монастыре и редактировался его игуменом Корнилием76. Однако это противоречие снимается тем, что оппозиционный Москве "Свод 1567 года" был составлен уже в 1560-х гг. уже после бегства друга Корнилия, Андрея Курбского, в Литву в 1563 году. До 1560-х гг. Псково-Печерский монастырь не был центром оппозиции, а к враждебности по отношению к центральной власти и возрождению "псковского духа" в утрированной форме Корнилия привели перемены в 66 Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. Псков, 1908. С. 215-218, 224-236. 67 ПЛ 1.С. 33; ПЛ 2. С. 31. 68 Серебрянский Н. Указ, соч., С. 240-309. 69 Дмитриев Л.А. Житийные повести Русского Севера... С. 185-198. 70 Евгений (Болховитинов). Указ. соч. Ч. 4. Киев, 1831. С. 138. 71 Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни... С. 310-315. 72Там же, С. 332-349. 73 Там же, С. 354-358. 74 Насонов А.Н. Из истории псковского летописания, С. 270. 75 ПЛДР. Конец XV - первая половина XVI века. М., 1984. С. 452. 76 Охотникова В.И. Корнилий И Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XV вв. Ч. 1. "A-К". Л., 1988. С. 480-484. 22
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 политике Ивана Грозного: опалы и антибоярский террор77. До этого и после 1570 г., когда Корнилий был казнен Грозным, монастырь был важнейшей опорой великокняжеской и царской власти и очагом "промосковской" культуры, бывшей всего лишь псковским вариантом культуры общерусской. В годы правления Василия III ярко выраженной антимосковской позиции в псковской культуре не прослеживается. Была лишь осторожная критика, легкое удивление и чувство своей, псковской, особенности — именно такая позиция характерна для "Свода 1547 года", содержащегося в 1-й Псковской летописи. С этой сдержанной сепаратистской позицией, отражающей силу "культурного запаса" самостоятельности Пскова, соседствовало ощутимое в "Посланиях" Филофея общегосударственное мышление определенных кругов псковского монашества. "Большие" монастыри Псковской земли создавали культуру, говорящую "московские" истины псковским языком. Как увидим ниже, подобная же ситуация была и в архитектуре "больших" монастырей. Говоря о культуре Пскова в 1510-1533 гг., следует упомянуть о дальнейшем развитии иконописания. В 1521 г. упоминается иконописец Алексей Малой, которому псковские торговые люди Василий и Федор заказывают написать образ Успения Богородицы в Псково-Печерский монастырь, к первой трети XVI в. относится целый ряд икон, демонстрирующих продолжение развития самостоятельной псковской школы иконописи78. Начиная с 1520-х гг. в Пскове бурно расцветает колоколитейное производство79. Внешние и внутренние события жизни Пскова и Псковской земли были почти обыденными, жизнь проходила относительно спокойно. После всплеска немецкой агрессии из Ливонии в начале XVI в. при магистре Вальтере фон Плеттенберге Псковская земля уже не испытывала никакого давления. Объединенное Русское государство, наоборот, начинало оказывать давление на Ливонию. В 1521 г. русские войска собираются под псковским "пригородом" Вороначем для дальнего похода, сразу же после этого в Новгороде появляется посол Ливонии, просящий мира. Василий III "жалует" Ливонию и повелевает заключить мир от имени Новгорода и Пскова, причем от Пскова мир подписывает дьяк Мисюрь Мунехин80. В этом видна определенная автономность Пскова (под строгим контролем великого князя). В 1523 г. рижский архиепископ даже просит у великого князя через Мисюря Мунехина войско для войны с магистром Ливонского ордена, но Василий III через того же Мисюря отказывает ему81. На южной границе Псковской земли в разгаре война с Великим княжеством Литовским за отвоевание Смоленска. Войска, набранные из псковичей, участвуют в походах, направленных в глубь литовской территории: в 1512 г. — поход под Смоленск и Полоцк82, в 1515 г. — под Браславль, Икажн и Друю83, в 1518 г. — снова на Полоцк84, в 1519 г. — на Молодечно85. Саму Псковскую землю война вначале не затрагивает, только в 1517 г. "чаяли Литве подо Псков"86. В 1518 г. князь Константин Острожский с многочисленным 77 Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С. 31-32, 158, 374-375. 78 Об Алексее Малом: Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря... Втор. изд. Псков, 1849. С. 8. О псковской иконописи первой трети XVI в. см.: Красилин М.М. О псковской иконописи первой трети XVI века И Древний Цеков. История. Искусство. Археология. М., 1988. С. 171-197. 79 Основная литература о колокололитейном производстве в Пскове: Богусевич В.А. Псковские литейщики XVI-XVII вв. // ПИДО, 1934, N 9-10. С. 157-161; Богусевич В.А. Литейный мастер Михаил Андреев И НИС. Вып. 2. Л., 1937, С. 83-103; Плешанова И.И. О зверином орнаменте псковских колоколов и керамид // Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968. С. 204-218; Плешанова И.И. Колокола псковских литейщиков XVI - начала XVII вв. И Колокола. История и современность. М., 1985. С. 104-119; Седов Вл.В. Колокол мастера Прокофия Григорьева в Камно И АИППЗ. 1994. Псков, 1995. С. 49-52. 80 ПЛ 1. С. 102. С Мисюрем были "добрые люди псковичи". 81 ПЛ 1. С. 102. 82 ПЛ 1.С. 97; ПЛ 2. С. 259. 83 ПЛ 1.С. 98; ПЛ 2. С. 260. 84 ПЛ 1.С. 100. 85 ПЛ 1.С. 100. 86 ПЛ 1.С. 98. 1'4 23
Глава 2 войском вторгся в Псковскую землю и безуспешно осаждал. Хотя литовскими войсками были взяты псковские "пригороды" Воронач, Велье и Красный, но в целом крупное вторжение было отбито87. После 1519 г. военные действия в летописях не упоминаются. В 1520-1522 гг. в Пскове свирепствовал мор88, еще одно моровое поветрие было в Пскове в 1532 г.89 Летописи сообщают о строительстве ряда деревянных храмов. В 1519 г. "повелением великого князя" в Пскове возводятся храмы Луки евангелиста и Фомы апостола и "северо- восточного" святого Дмитрия Вологодского90. В 1521 г. во время мора возводят церковь Варлаама91, а затем Покрова, которую "рубили с теремцами"92. Перед тем как рассмотреть конкретную архитектуру псковских памятников 1510 — начала 1530-х гг., следует попытаться восстановить картину строительной деятельности данного периода. Обратимся к письменным источникам о каменном строительстве в Пскове и Псковской земле. Перед "взятием" Пскова в 1510 г. летописи сообщают о строительстве в 1508 г. стены у Гремячьей горы на Запсковье и церкви Алексея в Домантовой стене"93. Возведение каменных зданий после присоединения Пскова начинается в 1512 г. В этот год, по уникальному свидетельству Евгения Болховитинова, "начата" церковь Николая с папертью в Снетогорском монастыре94. Строительство этого храма было закончено в 1518/1519 г.95 Летопись особо подчеркивает, что это была "с трапезою теплая церковь на погребех". В 1516/1517 гг, мастер Иван Фрязин по заказу великого князя восстанавливает 40 саженей упавшей стены в Кроме, тогда же псковичи делали стену в Песках к Гремячьей горе (в Окольном городе)96. В 1518/1519 гг. Мисюрь Мунехин, дьяк великого князя и его подьячий Ортюша Псковитин предпринимают строительство в пограничном Псково-Печерском монастыре ("по обе стороны ручья горы копати, и церковь большоую созидати, и в гору копатися дале и глыбле")97. Весной 1521 г. "совершиша церковь камену на Завеличье Успение пречистеи, и покрыша ю”, упоминается также "колокольница" (звонница) церкви Успения с Пароменья. Церковь освящена 15 августа98. Строительство храма началось, видимо, в 1520 г., после окончания церкви с трапезной в Снетогорском монастыре. В 1523-1524 гг. "поставлена" церковь Дмитрия в Домантове стене на месте старой церкви XII в. ("каменной с кирпичем")99. Храм освящен на праздник святого, 26 октября, а строительство его началось, вероятно, после 1521 г. — после окончания церкви Успения с Пароменья. Под 1523-1524 гг. во 2-й Псковской летописи сообщается, что "постависта костер на Гримячей горе"100. Однако, скорее всего, это или ошибка, или сообщение о начале строительства, так как основное известие о строительстве башни помещено под 1524/1525 г.: "Повеле князь великий Василеи Ивановичь своему дьяку Мисюрю Моунехину поставити стрельницоу каменую на Гримячеи горе над Пековою рекою на 87 ПЛ 1. С. 99-100; ПЛ 2. С. 226. 88 ПЛ 1. С. 102; ПЛ 2. С. 227, 292. 89 ПЛ 1. С. 105. * 90 ПЛ 1. С. 101; ПЛ 2. С. 226. В Опочке в то же время возводятся 2 церкви - Сергия Радонежского и Параскевы Пятницы. 91 ПЛ 1. С. 102. 92 ПЛ 1. С. 102; ПЛ 2. С.227, 292. 93 ПЛ 1.С. 92; ПЛ 2. С. 292. 94 Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского. Т. 4. Киев, 1831. С. 107. 95 ПЛ 1. С. 100; по Евгению Болховитинову (Указ, соч., Т. 4, С. 107) - в 1518 г. В тех случаях, когда точной даты окончания или начала постройки нет, мы указываем двойную дату (1518 /1519), но в дальнейшем в тексте используем для простоты дату, полученную при вычитании 5508 от даты "от сотворения мира". 96 ПЛ 1.С. 98; ПЛ 2. С. 260. 97 ПЛ 1. С. 100-101; В ПЛ 2 - под 1523 г., С. 226. 98 ПЛ 1. С. 101-102; ПЛ 2. С. 227, 292 99 ПЛ 1. С. 103; ПЛ 2. С. 227, 292-293. 100 ПЛ 2. С. 227. 24
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 кроучи и того лета зделаша таиник"101. Отметим государственный заказ и особую торжественность и подробность приведенного сообщения. Башня на Гремячьей горе была окончена в 1525/1526 гг.102, таким образом ее строительство заняло период с 1524 (или 1525) по 1526 год. В 1526/1527 г. "гости приведеныя" поставили на площади церковь Варлаама, "а в приятелех (подрядчиках, распорядителях - В.С.) Данило Соболев; и бысть та осень дозжлива, и небрежением приятелей падеся, а не священа бе, и Деисоус написан бысть по ней"103. Строительство храма было' продолжено, и церковь "в падшей место" была освящена в 1530 г.104 В 1529 г. начали делать каменную церковь Ильи Пророка в погосте Кривовицы, вместо сгоревшей деревянной105. В 1532 г. сообщается о каменной церкви Воскресения со Стадища в небольшом женском монастыре на Запсковье, в этот год она "не доделана бысть"106. В 1534 г. был построен храм небольшого мужского монастыря Дмитрия с Поля107. В этом храме, как и в близкой к нему монастырской церкви Климента, уже появились новшества в интерьере: высокие столбы с низким скруглением внизу, отсутствие палаток и хор108. Забегая вперед, скажем, что эти два храма определяют границу рассматриваемого периода, знаменуя переход к новым формам, точнее — переход к другой, несколько измененной традиции. В связи с этим описываемый период условно заканчивается 1533/1534 г. (когда, вероятно, была "доделана" церковь Воскресения со Стадища109). Помимо указанных в летописи построек есть сведения еще о двух зданиях, сооруженных между 1510 и 1533 гг. Собор Дмитрия в Гдове, датированный П.П.Покрышкиным 1540 г. на основании надписи под иконою Троицы на воротах гдовской крепости110, на самом деле не имеет столь твердой даты. П.П.Покрышкин ссылался на опубликованный ранее текст надписи, в котором сообщается всего лишь, что "сия икона Троицы, которая перенесена, в 1540 г. в Дмитриевский собор"111. Если надпись на иконе не дает, как оказывается, сведений о времени постройки собора, то такие сведения дает керамическая надпись на барабане собора, опубликованная П.П.Покрышкиным со ссылкой на прочтение И.А.Шляпкина. Исследователи почему-то не обратили внимания на то, что "/П/оставлена бь" церковь сия каменая святого мученика Дмитрея "npi кнз/Ъ/ /васи?/л! иванов/ичъ/"112, то есть при московском великом князе Василии III, правившем с 1505 по 1533 г. Этими датами можно было бы ограничить время постройки храма, но даже год завоевания Пскова — 1510 — сужает дату: с 1510 по 1533 гг. Кроме того, церковь Успения с Пароменья еще не имеет керамического пояса на барабане, а архитектура ее, как будет показано ниже, близка к гдовскому собору. Таким образом, дату Дмитровского собора можно сузить до промежутка с 1521 г. (когда окончен более важный псковский храм Успения с Пароменья, еще не имеющий керамического пояса, в Гдове уже имеющегося) и 1533 г. Вероятнее всего, собор мог быть сооружен в промежутке между окончанием строительства церкви Дмитрия в Довмонтовом городе 101 ПЛ 1.С. 104. 102 ПЛ 1. С. 104. * 103 ПЛ 1.С. 104. 104 ПЛ 1.С. 105. 105 ПЛ 1. С. 105. 106 ПЛ 1.С. 105; ПЛ 2. С. 227. 107ПЛ 1.С. 105; ПЛ 2. С. 293. 108 Седов Вл.В. Два псковских храма первой трети XVI в. И АИППЗ. 1988. С. 50-53 109 В 1534 г. к церкви был отлит колокол, о котором см.: Князев А.С. Указатель достопамятностей г. Пскова. М., 1858. С. 26. Таким образом, общая дата строительства обнимает 1531-1534 гг., хотя, вероятнее всего, оно велось в 1532-1533 гг. 110 Покрышкин П.П. Церкви псковского типа XV-XVI стол, по восточному побережью Чудского озера и на р.Нарове И ИАК. Вып. 22. 1907. С. 8. 111 Историке-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии. Вып. 10. СПб., 1885. С. 124. 112 Покрышкин П.П. Указ, соч., С. 16. 25
Глава 2 1524 г. и началом строительства церкви Варлаама (окончена в 1527 г., строительство началось, вероятно, в 1526 г.). Еще одна постройка рассматриваемого времени — церковь Вознесения с "колокольницей" над ней в Снетогорском монастыре. Как недавно установила И.А.Шалина, в 1527 г. для этого храма был отлит колокол со следующей надписью: "на снятную гору при великого князя Дияка Мисюрь Мунехйнъ благословением игумена Германа и повелением раба божьего Никифора, а мастера Пскова Многогрешным... ЗЛЕ (1527 г.)113. Как полагает исследовательница, колокол может отмечать окончание строительства этого храма "под колоколы". В таком случае храм мог быть сооружен в 1526-1527 гг. Если свести приведенные данные о каменном строительстве в Пскове в таблицу, в левой колонке приводя непрерывную линию храмового зодчества, а в правой — фортификационные сооружения и здания, принадлежащие к неизвестным дотоле в Пскове типам (трапезная, храм "под колоколы"), то получится следующая картина: 1512-1519 церковь Николы с трапезной в Снетогорском монастыре 1520-1521 церковь Успения с Пароменья в Пскове 1517 фортификационные работы Ивана Фрязина 1522(?)-1524 церковь Дмитрия в Домантове стене в Пскове 1519-1523 расширение и новое строительство в Псково- Печерском монастыре 1524(?)-1527(?) Дмитровский собор в Гдове 1524-1526 Гремячья башня 1527-1530 строительство и восстановление церкви Варлаама на Торгу в Пскове 1526-1527 церковь Вознесения в Снетогорском монастыре 1529-1530 церковь Ильи* Пророка в Кривовицах 1532-1533 церковь Воскресения со Стадища в Пскове В левой колонке находятся храмы, построенные по заказу монастырей, корпоративные храмы, сооруженные "соседями" (церковь Успения, Дмитровский собор, церковь Дмитрия), церковь Варлаама, возведенная "гостями сведеными" и один храм в погосте. Таким образом, это линия традиции, линия местных заказчиков или, как можно предположить в случае с "гостями сведеными", линия "врастания" новопоселенцев в жизнь города. Эти памятники принадлежат к традиционной линии псковской архитектуры. Среди них выделяются так называемые "большие храмы", принадлежащие к устойчивой типологической группе, сложившейся еще в период самостоятельности Псковской земли, в конце XV в. и широко распространенная в псковском зодчестве всего XVI столетия. Эта группа принадлежит к наиболее распространенному типу псковских храмов и выделяется большими размерами памятников (от 13х 13м до 16х 16м, подкупольный квадрат со стороной от 3 до 5 м), а также наличием двух палаток-приделов на хорах в западной части храмов. 113 Автор приносит благодарность И.А.Шалиной за предоставленную возможность ознакомиться с рукописью статьи "Псковские звонницы и колокольни XVI в.", которая будет опубликована в сборнике "Памятники культуры. Новые открытия". Надпись обнаружена И.А.Шалиной в архиве ЛОИА АН СССР (ныне - ИИМК), ф. 29, д. 689, л. 1-5. 26
Псковская архитектура времени Василия III 1510-1533 Псков XIV-XV вв. был разделен на концы, центрами которых были крупные приходские храмы114. Они являлись, по-видимому, и центрами общественной жизни. Кроме того, в летописях упоминаются "соседи" того или иного "кончанского" храма, собирающиеся для совместного культового или фортификационного строительства115. Нам известно несколько кончанских храмов Пскова XIV-XV вв. Наиболее ранний памятник — церковь Михаила и Гавриила Архангелов с Городца, заложенная в 1339 г. и являвшаяся центром Городецкого конца, — построена еще новгородскими зодчими116. Другой храм церковь Козьмы и Дамиана с Примостья 1462-1463 гг. — принадлежит по характеру алтарной части к типу храмов с прямоугольными боковыми абсидами117. Крупный размер храма говорит о его значении. Этому "кончанскому" значению соответствуют и крупные членения фасадов, и интерьер с широкими рукавами креста и двумя палатками на хорах. В архитектуре церкви Козьмы и Дамиана много новгородских черт, что позволяет предположить происхождение хор с двумя палатками из новгородской архитектуры118, где подобное устройство хор иногда встречается119. До конца XV в. в псковской архитектуре одновременно существуют несколько типов храмов с различными решениями алтарных частей и несколькими вариантами конструкции перекрытий. Но в самом конце этого столетия складывается тип храма, который будет наиболее распространен в псковском зодчестве XVI в. В этом типе одноглавый четверик с восьмискатным покрытием, имеющий двухъярусную структуру угловых компартиментов и с повышенными подпружными арками под барабаном сочетается с трехабсидным алтарным выступом. Распространенность этого типа делает его не только "главным", основным в истории конца XV — первой половины XVI в., но и предполагают существование определенного канона, отдаленно . напоминающего композиционный канон в древнерусской живописи. Данный тип храма тиражируется в разных размерах и с минимальным изменением декорации, что позволяет говорить о сложившейся иконографической схеме фасадов и внутреннего пространства. Это предполагает не только существование определенной традиции, которой следуют группы мастеров на довольно длительном временном отрезке, но и устойчивого образа псковского храма, приближающегося к понятию "канон"120. Этот тип можно условно назвать "каноничным" еще и потому, что каждое отклонение от него может быть объяснено, как будет показано ниже, особыми условиями заказа или назначением здания. К указанному "главному", каноническому типу относятся два храма конца XV в. — кончанская церковь Богоявления с Запсковья, сооруженная в 1496 году, и погостский храм Николы в Устье, который датируется лишь на основании сходства его форм с формами церкви Богоявления с Запсковья121. Сравнение небольших размеров церкви в Устье и крупных размеров церкви Богоявления с Запсковья показывает значение последнего как кончанского храма (11 х 11 м, с подкупольным квадратом 3 х 3 м в церкви в Устье и 15 х 15 м при подкупольном квадрате 4,2 х 4,2 м — в церкви Богоявления). Описание церкви Богоявления с Запсковья является, по существу, набором характерных признаков псковского канонического типа храма: четырехстолпный 114 Лабутина И.К. К топографии городских концов Пскова в XV в. И Новое археологии. М., 1972. С. 264-270. 115 Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М., 1985. С. 127-129; 146-147, 225. 116 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков. М., 1992. С. 45-51. 117 Там же, С. 104-111. 118 Там же, С. 110-111. 119Седов Вл.В. Об иконографии внутреннего пространства новгородских храмов XIII - начала XVI веков // Иконография архитектуры. М., 1990. С. 111. 120 Наше понимание канона близко к определению М.М.Бахтина: "Мы употребляем здесь слово "канон" в более широком смысле определенной, но динамической и развивающейся тенденции изображения тела и телесной жизни." - Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1965. С. 36. Такую тенденцию "изображения" или "выражения" чего-либо можно выявить и в архитектуре. 121 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV вв., С. 133-135; Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в. М., 1993. С. 177-191. 27
Глава 2 одноглавый трсхабсидный храм с повышенными подпружными арками. Фасады разбиты широкими лопатками на три прясла, лопатки стянуты лопастными арками в два уступа. Покрытие восьмискатное, с не очень крутыми фронтонами. Средняя абсида выше боковых и украшена валиковой аркатурой, так называемыми "валиковыми разводами". По верху абсид проходит поясок из бегунца и поребрика, такой же поясок украшает верх барабана, где выше пояска фигурной кладки расположен пояс уступчатых полукруглых ниш. Щелевидные окна барабана имеют остроугольное завершение, вверху окна дополнены треугольными бровками. Кроме физических размеров церковь Богоявления выделена семью (северо-западное окно отсутствует, поэтому окон семь, а не восемь) окнами в барабане (а не четырьмя, как в рядовом храме), и большим количеством лопастей в лопастных арках (три в боковых пряслах и пять — в средних). И то и другое обусловлено крупным масштабом храма. Ю.П.Спегальский ошибочно считал северный и южный приделы, окружающую храм с трех сторон галерею и крыльцо одновременными четверику 1496 г.122 Сейчас можно считать точно установленным, что из всех дополнительных объемов самому храму одновременно только крыльцо с западной стороны, стены которого перевязаны со стенами четверика. Оба придела имеют швы со стороны четверика и не перевязаны с кладкой последнего. Приделы относятся к XVI столетию. К тому же веку может относиться и звонница123. Галерея, по нашему мнению, появилась уже в XVI в. Таким образом, первоначально крупный объем четверика сопоставлялся с невысоким крыльцом, западная стена которого с двумя скатами была декорирована пятилопастной аркой, зрительно соответствующей пятилопастной арке на западном фасаде. Края крыльца обработаны в виде скругленных столбов; в поле лопастной арки расположена композиция из трех арочных ниш. Интерьер храма тоже может считаться типичным для псковской архитектуры конца XV — первой трети XVI в. Низкие массивные круглые столбы с запада и невысокое скругление к востоку восточных столбов создают некоторую прозрачность в нижней зоне, выше главенствующее значение приобретают отрезки стен, прорезанные арками, вычленяющими угловые компартименты. Рукава креста достаточно широки и на значительной высоте перекрыты коробовыми сводами, над которыми ступенчато поднимаются повышенные подпружные арки, поддерживающие барабан. Мощная пластика арок, сводов и конх абсид контрастирует с геометрией выделенного стенами пространственного креста. Угловые компартименты имеют двухъярусную структуру, но в восточных угловых частях о ней напоминают только арки; настилов под вторым ярусом здесь не было. Западные угловые части внизу перекрыты коробовыми сводами, открытыми в западный рукав креста и отделенными арками от поперечных рукавов (деталь архаическая). Во втором ярусе над западным рукавом креста располагались узкие хоры, сообщавшиеся двумя арочными проемами с двумя палатками-приделами, перекрытыми коробовыми сводами, ориентированными по оси запад-восток. Вход на хоры мог осуществляться только по приставной лестнице, так как нет никаких проемов из палаток вовне, а место проема лестницы в северо-западном угловом компартименте занимает коробовый свод под палаткой. Наличие двух палаток выделяет храм среди одновременных памятников (церковь Георгия со Взвоза 1494 г. и церковь Варлаама Хутынского 1495 г.). В упоминавшемся храме Козьмы и Дамиана с Примостья палаток тоже две, но в северо-западной имелся отдельный арочный проем в северный рукав креста, к проему приставлялась лестница. В летописях несколько раз упоминаются "богоявленские соседи", которые и были, вероятно, заказчиками храма. Среди "соседей" могли быть и ремесленники, и купцы ("середние и мелкие люди"), и "лутчие люди" — бояре. Церковь Богоявления — корпоративная постройка и потому она, видимо, удовлетворяла вкусам широких слоев 122 Спегальский Ю.П. Церковь Богоявления с Запсковья И Культура и искусство Древней Руси. Л., 1967. С. 115-122; об одновременности - С. 117. 123 Датировка псковских звонниц - "не ранее XVI в." - дана вскользь в статье: Кавельмахер В.В. Способы колокольного звона и древнерусские колокольни И Колокола. История и современность. М., 1985. С. 56-57. Мы разделяем такую датировку. 28
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 населения. Неизвестно, был ли "канонический" тип храма создан именно при постройке церкви Богоявления или, что более вероятно, ему предшествовали храмы подобного типа (есть основания считать 1470-1480-е гг. временем постройки церкви Николы в Устье). Во всяком случае, церковь Богоявления очень полно отражает ведущий с конца XV в. тип и весьма отлична от других типов храмов, возможно, связанных с частным боярским заказом (группа церкви Ильи в Выбутах, группа церкви Георгия со Взвоза)124. Итак, в церкви Богоявления с Запсковья перед нами одновременно представитель канонического типа и, с другой стороны, храм кончанского типа или "большой" храм, выделяющийся размерами, несколько усложненным декором и особым устройством хор с двумя палатками. К этому же типу принадлежит и возведенная уже после "псковского взятия" 1510 г. церковь Успения с Пароменья, законченная в 1521 г.125 Этот храм возник в неукрепленном районе Пскова — на Завеличье. Здесь жили коренные псковичи, а не переведенцы из Средней Р,осени. Храм был не только приходским, но и, по сути, кончанским, главной и единственной церковью целого района. Известно, что при храме существовал институт старост: в 1530 г. в церковь был куплен Пролог "повеленьем... ' старост Карпа Монтьевича, Малантия Ларивоновича и всех сосед Завеличья"126. "Все соседи" Завеличья и были, вероятно, заказчиками храма. Церковь Успения воспроизводит конкретный памятник — кончанский храм Богоявления с Запсковья. Сходство этих построек так велико, что их можно описывать одними словами: крупный объем (соответственно 14 х 15 м при подкупольном квадрате С 4,2 х 4,2 м — у церкви Богоявления, — 16 х 7 м при подкупольном квадрате 4,2 х 4,2 м — у церкви Успения) с тремя абсидами, восьмискатным (первоначально) покрытием и одним барабаном с 8 окнами. С запада примыкает одновременное храму крыльцо с двумя столбами в стене, украшенной лопастной аркой и тремя арочными нишами. Декор фасадов церкви Успения полностью совпадает с декором церкви Богоявления. В интерьере совпадают как высотные размеры, так и само построение с двухъярусными углами, двумя палатками на хорах и широкими рукавами креста с подъемом повышенных подпружных арок под барабаном. Небольшим отличием церкви Успения от канонического типа и от церкви Богоявления является отсутствие арок второго яруса в юго-восточном угловом компартименте. Сам ( компартимент в первом ярусе перекрыт низким коробовым сводом, что превращает втррой ярус в неосвещенный тайник. В северо-восточном угловом компартименте арки, как обычно, расположены в два яруса. Интересным новшеством, впервые появившимся в церкви Успения, были две главки (вероятно — глухие) над приделами в палатках на хорах, показанные на иконах с видом Пскова127. Появление главок над приделами означает большую повествовательность, I 124 Седов Вл.В. Культура Пскова второй половины XV в. и архитектура И Архитектура и культура. М., 1990. Ч. 1. С. 88-92. 125 О церкви Успения с Пароменья см.: Суслов В.В. Памятники древнерусского искусства. Вып. 3. | СПб., 1911; Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. Псков, 1911. С. 230-232. 126 Шульгина Э.В. Балканский орнамент // Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сборник второй. М., 1974. С. 262-263. * 127 См. изображение: Малков Ю.Г. План Пскова конца XVII века // Древний Псков. М., 1988. С. I 281. Храм имел в XVII в. и в последующее время 3 придела: с юга - Рождества Богородицы и Нила Столбенского, с севера - Собора Божьей Матери (см.: Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 244). Эти приделы с отдельными объемами, примкнувшими в старому четверику XVI в., , были выстроены в конце XVII в., где-то около 1693-1694 гг., когда храм перестраивался и достраивался на средства псковских посадских людей Колягиных, о чем свидетельствовала надпись на стене храма: "начата церковь сия строити 7201 году сентября в 10 день при державе благоверных Государей Царей и великих князей Ивана Алексеевича, Петра Алексеевича всея великия и малыя и белыя России самодержцев и при святейшем Патриархе Адриане Московском и всея России, а освящена церковь того же 202 году октября в 8 день Преосвященным , Митрополитом Иларионом псковским и изборским и его освященным собором, а строена сия церковь по обещанию псковичей посадских людей Марка да Василия Игнатьевых детей Колягиных для помяновения отца своего Игнатия и сродников своих" - см.: Покровский И. Заметки о памятниках псковской церковной старины // "Светильник", 1914. N 5-6, С. 35. Игнатий, | Марк и Василий и их "сродники" упоминались как "создатели святого храма сего" в медной доске 29
Глава 2 наглядность: ведь теперь обозначаются находящие в"теле" четверика ранее внешне не выраженные приделы. Прием выделения главкой придела восходит к архитектуре Северо- Восточной Руси, где глухие главки над приделами, расположенными в дьяконнике встречаются еще в XV в.* 128 Главки располагались или над юго-восточным угловым компартиментом, над самим четвериком, или над абсидой дьяконника. Пришедшая, по всей видимости, из Северо-Восточной Руси повествовательность несколько изменила облик "большого" храма, сделав его формально трехглавым, хотя по сути, конструктивно, он остается одноглавым. Как видим, в церкви Успения с Пароменья тип "большого", кончанского храма был продолжен. Двадцатипятилетний промежуток, разделяющий храмы Богоявления с Запсковья и Успения, кажется совсем незначительным. Близкое сходство названных кончанских храмов может объясняться не только выбором конкретного образца, но и продолжающейся работой тех же мастеров, что строили церковь Богоявления, или их преемников. Если для "соседей" церкви с Пароменья понятно обращение к "своей" архитектуре XV столетия, то для заказчиков церкви Дмитрия 1524 г., поставленной на фундаментах храма XII в.129, выбранный образец (а им была, видимо, та же церковь Богоявления с Запсковья) является свидетельством врастания "переведеной" административной верхушки Пскова (только такие заказчики могли возвести столь важный храм в пределах Довмонтовой стены внутри Среднего города) в традиционную культуру города. Судя по фундаменту, открытому раскопками В.Д.Белецкого130, новый храм во многом повторил формы предшественника — церкви XII в. Но размеры храма XVI в. были несколько увеличены (соответственно 13,5 х 15 м при подкупольном квадрате 3,4 х 3,4 м — у нового храма и 12 х 12,5 м при подкупольном квадрате 3 х 3 м — у старого), что приблизило постройку к габаритам "больших" храмов типа церкви Богоявления с Запсковья. Судя по изображениям на иконах, храм XVI в. был одноглавым с восьмискатным покрытием131. Стены храма были расчленены характерными широкими лопатками, сохранившиеся основания столбов нового храма не совпадают по конфигурации со старыми: у памятника XII в. все столбы квадратные, а у церкви XVI в. западные столбы круглые, а восточные скруглены. Храм Дмитрия 1524 г. выглядит прямым продолжением традиции и, видимо, построен той же артелью, которая сооружала церковь Успения с Пароменья. Новшеством для "кончанского" типа храма была керамическая храмозданная надпись на барабане церкви Дмитрия, фрагменты которой обнаружены при раскопках132. Это первый пример использования керамической надписи не в бесстолпной церкви (известны в церкви Пустое Воскресение 1495 г. и церкви Николы 1519 г. в Снетогорском монастыре), а в крупном, "большом" храме. Вместе с тем в алтаре: Суслов В.В. Памятники древнерусского искусства. Вып. 3, С. 29. Василий Колягин в 1692 г. просил разрешения поновить находящуюся на Завеличье церковь Николы Каменнооградского ДАИ. Т. 12. СПб., 1872. С. 369. В XVI в. придела Нила Столбенского быть не могло, т.к. этот святой канонизирован только после 1595 г. - Голубинский Е. История канонизации святых в русской церкви. М->, 1903. С. 155. Уже в 1531 г. известен придел Собора Богородицы (Сахаров И. Расходная книга Псковской Завеличской церкви Успения Богородицы 1531 г. И Записки отделения русской и славянской археологии РАО. Т. 1. СПб., 1851. Отд. 3. С. 1-2). Так как придел XVII в. Собора Богоматери находится с севера, то северная палатка, вероятно, была занята приделом с тем же посвящением, а южная - приделом Рождества Богородицы, находившимся в XVII в. с юга. Характерно, что оба первоначальных придела посвящены, как и основной храм, богородичным праздникам. 128 См.: Выголов В.П. О первоначальной архитектуре собора Чудова монастыря И Средневековое искусство. Русь. Грузия. М., 1978. С. 72, 80; Выголов В.П. Архитектура Московской Руси середины XV века. М., 1988. С. 15, 27. 129 Белецкий В.Д. Клейма и знаки на кирпичах XII в. из церкви Дмитрия Солунского в Пскове И СА. 1971. N 2. С. 272-278. 130 Белецкий В.Д. Отчет о раскопках за 1965 г. И Архив института археологии РАН. Р-1. N 3038. 131 См.: Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв., С. 14-15. 132 См.: отчет В.Д.Белецкого за 1965 г., а также: Белецкий В.Д. Древний Псков (По материалам раскопок экспедиции Эрмитажа). Каталог выставки. Л., 1991. N 183-184, С. 54, 68. 30
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 церковь Дмитрия показывает вхождение "переведенцев" в псковскую культуру, принятие псковских архитектурных вкусов. Почти полностью повторяет особенности храмов "кончанского" типа Дмитриевский собор в Гдове — небольшом псковском "пригороде"133. И план, и объемная композиция, и структура интерьера Дмитриевского собора практически совпадают с храмами Богоявления с Запсковья и Успения с Пароменья. Близки к размерам названных храмов и размеры собора (14,2 х 15 м, подкупольный квадрат 4 х 4 м), и высотные характеристики, и декор фасадов, а также и интерьер с двумя палатками на хорах. Аналогично расположение крыльца с запада й его устройство с двумя полустолбами и двумя столбами, включенными в западную стену с лопастной аркой и нишами. Единственной деталью, свидетельствующей об эволюции, является керамическая храмозданная надпись на барабане собора134. Подобная надпись, как мы уже указывали, была на барабане церкви Дмитрия Солунского 1524 г. Видимо, эта деталь была чуть позже повторена в соборе Гдова, построенном старостами храма и "приходящими соседями", которые торжественно сообщили об этом в керамическом поясе соборной "шеи". Гдовский храм ясно продолжает линию "больших" храмов, построенных корпоративными заказчиками. Вполне возможно, что к тому же типу относилась и церковь Варлаама на Торгу, возведенная "гостями приведенными" в 1527-1530 гг. Крупный трехабсидный храм, неверно атрибутированный Н.Ф.Окуличем-Казариным на плане 1740 г.135, видимо, является церковью Варлаама. Этот большой одноглавый храм виден на изображениях Пскова на иконах136. "Кончанские", или "большие", храмы относятся к ведущей линии традиционного псковского зодчества первой трети XVI века, т.е. периода сразу после присоединения Пскова к Москве, когда устанавливались основные принципы новой псковской культуры. В архитектуре "больших" храмов отразилось стремление заказчиков сохранить местный тип храма без изменений, причем именно в редакции церкви Богоявления с Запсковья 1496 г., т.е. кончанского храма эпохи независимости, или, выражаясь языком XIX в., "самобытности". Традиция, видимо, подкреплялась продолжением работы тех же мастеров, которые создали указанный тип в конце XV в. И местное население, в лице жителей окраинных районов Пскова и небольших городков, и "переведенцы" как бы настаивают в архитектуре на "самобытности" псковской культуры. Причем "переведенцы" еще и демонстрируют свое вхождение в культуру завоеванного города. В "больших" храмах первой трети XVI в. почти нет новых форм, отличающих памятники этого времени от церквей XV столетия. В интерьере описанных памятников обращает на себя внимание только выделенный стенами юго-восточный компартимент церкви Успения с Пароменья — возможно, что здесь располагался придел. Такой тип придела ("придел в дьяконнике") характерен для Северо-Восточной Руси XV в.137 Интересной чертой были керамические храмозданные пояса на барабанах (Дмитрия в Довмонтовой стене, Дмитрия в Гдове), но эти пояса уже были известны в конце XV в., подобный же пояс видим и в церкви Николы при трапезной Снетогорского монастыря. Очень оригинальны малые барабаны над приделами церкви Успения с Пароменья — это, конечно, дань "повествовательности" архитектуры Московской Руси. За этими немногочисленными исключениями архитектура "больших" храмов полностью принадлежит предшествующему периоду: сохраняются все составляющие основного типа конца XV в. Зодчие "больших" храмов продолжают традицию, сложившуюся в эпоху политической "самобытности", но, кажется, что они воспроизводят эту традицию более 133 Покрышкин П.П. Церкви псковского типа XV-XVI стол, по восточному побережью Чудского озера и на р. Нарове // ИАК. Вып. 22. СПб., 1907. С. 12-18; см. также: Седов Вл.В. Дмитровский собор в Гдове и церковь Петра и Павла с Буя в Пскове//АИППЗ. 1989. Псков, 1990. С. 17-19. 134 Плешанова И.И. Псковские керамические пояса И СА. 1963. N 2. С. 219-220. 135 Окулич-Казарин Н.- Новые данные по топографии и истории Пскова // Труды Псковского археологического общества. Вып. 2. Псков, 1915. Вклейка, N 95; ошибочно определен Н.Ф. Окуличем-Казариным как церковь Георгия с Болота. 136 См.: Лабутина И.К. Историческая топография Пскова... С. 14, 16. 137 Выголов В.П. О первоначальной архитектуре собора Чудова монастыря И Средневековое искусство. Русь. Грузия. М., 1978. С. 80. 31
Глава 2 осознанно, со значением. Это значение — подчеркнутое постоянство архитектуры, связанной с разными группами заказчиков, может свидетельствовать о намеренной традиционности и заказчиков, и псковских зодчих первой трети XVI в. Помимо "больших" храмов, выделявшихся как центры концов Пскова или центры малых городов (Гдов) существовали храмы, продолжавшие ту же линию при меньших размерах, в них при двухъярусной структуре всех углов палатка одна, в юго-западном углу, а в северо-западной — находится лестница на хоры. Можно предположить, что общим прототипом для этих храмов послужила погостская церковь Николы в Устье 1470- 1490-х гг.138; так же как для "больших" храмов первой трети XVI в. прототипом явилась церковь Богоявления с Запсковья 1496 г. К этой ветви традиционной архитектуры относятся церковь Ильи Пророка в погосте Кривовицы 1529 г.139, другой погостский храм Георгия в Сенно140 и церковь небольшого пригородного псковского монастыря — Константина и Елены141. Вполне возможно, что именно к этой группе принадлежала разрушенная церковь Ильи Пророка в погосте Корлы. Это четырехстолпные трехабсидные одноглавые храмы с восьмискатным покрытием. Очень близка к "большим" храмам иконография фасадов (в храмах Георгия и Константина и Елены она даже упрощена — центральные абсиды не имеют валиковых аркатур) и структура интерьеров. Западные столбы храмов круглые в нижней части, восточные — скруглены; ясно выражен пространственный крест, углы имеют двухъярусное построение (особенно следует выделить два яруса арок в восточных углах — деталь, не встречающаяся после первой трети XVI в.). Подпружные арки храмов повышенные. Из трех перечисленных памятников только церковь в Кривовицах имеет притвор, правда очень развитый — с базиликальным построением сводов. По размерам указанные храмы также образуют особую группу, их габариты много меньше, чем у "кончанских" церквей: 10-12 х 10-12 м при подкупольном квадрате 2-3 х 2-3 м. Архитектура этой группы храмов являетсям в какой-то мере редуцированным вариантом канонического типа. Заказчиками данных церквей были, видимо, жители псковских погостов и монахи малых келлиотских монастырей, тесно связанные с псковской традиционной средой. Небольшие новшества в этих памятниках (изразцовые вставки на барабане церкви Константина и Елены, придел в дьяконнике того же храма, притвор в церкви в Кривовицах) лишь подчеркивают неизменность следования канону, созданному в таком уменьшенном и несколько упрощенном варианте в последней трети XV в. (церковь Николы в Устье). Особенно следует отметить те изменения, которые произошли в построении внутреннего пространства церкви Константина и Елены. Если в храмах в Кривовицах и Сенно в палатках во втором ярусе юго-западных углов находятся приделы с богослужебными нитками на восточной стене, то в церкви Константина и Елены здесь уже нет придела, палатка использовалась как ризница или книгохранилище: никаких богослужебных ниш в стенах ее нет. Отпадение надобности в постоянном восхождении на хоры привело к тому, что второй ярус западных углов очень невысок, а арки второго 138 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV вв. М., 1992. С. 135. 139 Седов Вл.В. Церковь Ильи Пророка в Кривовицах. По материалам «обследования 1989 г. // Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991. С. 147-157. 140Церковь Георгия в Сенно датирована нами первой третью XVI в. в работе: Седов Вл.В. Церковь Ильи Пророка в Кривовицах, С. 151-152. 141Церковь Константина и Елены датирована нами первой третью XVI в. в той же работе (Церковь Ильи Пророка в Кривовицах, С. 151.). Об этом храме см.: Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 259-262; Спегальский Ю.П. Псков. Л., 1972. С. 255, 258; Плешанова И.И. Псковские архитектурные керамические пояса И СА. 1963. N 2. С. 215 (о керамических вставках в полукруглые нишки на барабане). Предположительно к этой же группе храмов можно отнести церковь Ильи Пророка в погосте Корлы, руины которой были обследованы автором в 1989 и 1994 гг. В этом трехабсидном четырехстолпном одноглавом храме были хоры, на которых в юго-западном компартименте размещалась палатка придела (эти сведения взяты из Метрики, составленной священником церкви Иоанном Нелюбимским в 1887 г. - Архив ЛОИА, Р. Ill, N 5464). Однако нам неизвестен характер восточной части, где могли быть два яруса арок, соединяющих восточные столбы с межалтарными стенками (как в храмах XV в. и первой трети XVI в.), но могли быть и высокие арки (как в более поздних псковских храмах). 32
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 яруса северо-западного компартимента имеют приплюснутую форму. Придел переместился в дьяконник (черта, уже встреченная нами, по всей видимости, в церкви Успения с Пароменья), который очень расширен и снабжен богослужебными нишами. В этом храме палатка остается уже как рудимент, а хоры теряют первоначальное функциональное назначение, что предвещает их исчезновение в ближайшем будущем. Если "большие" ("кончанские") и "погостско-монастырские" храмы канонического типа (с повышенными подпружными арками) в рассматриваемое время были широко распространены, то выбор образца для церкви Воскресения со Стадища 1532 г. является уникальным. В этом среднем по размерам памятнике, по характеру фасадов и структуре интерьера очень близком к "погостско-монастырским" каноническим храмам, воспроизведены конструктивные особенности и даже высотные характеристики церкви Георгия со Взвоза 1494 г. — одного из самых изящных памятников псковской архитектуры второй половицы XV в.142 Однако применение в храме Воскресения слитых сводов (с невыявленными подпружными арками) не привело к созданию гармоничного интерьера. Напротив, внутреннее пространство церкви оставляет впечатление огрубления и архаизации, что особенно подчеркивается низкими арками, ведущими в замкнутые восточные углы, и большим, чем у церкви Георгия, диаметром барабана, который тяжко парит над пространственным крестом, а не завершает его. В данном случае, кажется, ориентация на образец времени независимости привела не к продолжению и развитию традиции, а к профанации достижений предшествующей эпохи143. Однако этот пример I единичен. В интерьере церкви Воскресения мы видим ту же тенденцию, что и в церкви Константина и Елены: палатка на хорах уже не была приделом, а являлась каким-либо подсобным помещением. При этом придела не было в дьяконнике, а боковые абсиды выделялись стенами с низкими арками. В этом монастырском храме, по времени построения непосредственно предшествующем времени упразднения хор, уже чувствуется стремление к более цельной организации храма, хотя это стремление почти не выявлено художественно, а лишь функционально осознано. Вполне вероятно, что строительство храмов всех трех описанных типов вела одна артель, выбиравшая разные образцы и примерявшаяся в выборе этих образцов к * требованиям и возможностям заказчиков. Эта артель, наследующая все характерные формы псковской школы, ее творческий почерк характеризуется ровной постоянностью использования приемов, постепенностью изменения канона. В дальнейшем, во второй трети XVI в., эта артель будет продолжать свою деятельность, однако указанные типы храмов отойдут на периферию развития школы. В правую колонку приведенной выше таблицы строительной деятельности в Пскове попадают постройки, сооруженные по государственному заказу — самого великого князя или великокняжеской администрации (Мисюрь Мунехин, Ортюша Псковитин). ' Строительство по повелению великого князя было фортификационным, новые власти вели также строительство в крупных монастырях. Среди построек этой линии мы вправе искать наиболее оригинальные, нетрадиционные произведения, связанные с зодчеством Центральной России времени Василия III. Действительно, изучение памятников, попавших в правую колонку нашей таблицы, позволяет выделить ряд построек нехарактерной для Пскова типологии и предположить, что в Пскове появляются приезжие мастера, связанные с администрацией Московского , государства. В более ранней работе мы попытались приписать все постройки, созданные по государственному заказу, упомянутому в 1517 г. Ивану Фрязину144. 142 Седов Вл.В. Псковские храмы XV в. круга церкви Георгия со Взвоза // СА. 1991.N 1. С. 134-144. 143 Лебедев А.Е. Историке-статистический очерк псковоградской Варлаамовской церкви. Псков, 1895. С. 17-19 (очерк о приписной к церкви Варлаама церкви Воскресения); Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 202-203; Спегальский Ю.П. Псков. Л., 1972. С. 221-222; Седов Вл.В. Церковь Воскресения на Стадищев Пскове//АИППЗ. 1989. Псков, 1990. С. 15-17. 144 См. нашу статью: Седов Вл.В. Итальянский архитектор в Пскове в XVI веке И Архитектура мира. Вып. 2. М., 1993. С. 22-27. 3J. 33
Глава 2 Первая из интересующих нас построек — церковь Николы с трапезной в Снегогорском монастыре, построенная в 1512-1519 гг. Этот памятник дошел до нашего времени со значительными переделками. В 1805 г., после упразднения монастыря и учреждения на его ерритории архиерейского дома, фасады церкви были надложены, сделан новый барабан с главкой, в верхнем этаже трапезной сломан центральный опорный столб, разобраны старые своды и растесаны окна145. К крупному, почти квадратному в плане, объему двухэтажной трапезной (14,4 х 14,4 м) с востока примыкает небольшой компактный четверик (8 х 6,5 м) церкви Николы. Церковь двухэзажная. к ее высокому четверику примыкает несколько пониженная полукруглая абсида. В настоящее время фасады трапезной лишены членений, фасады храма расчленены на гри прясла лопатками, которые стягивались в боковых пряслах арками в четверть окружности, а в центральных лопастными арками. Верхняя часть четверика искажена позднейшей надстройкой с арочными нишами. В основании барабана начала XIX в. сохранились остатки первоначального барабана с четырьмя окнами. На сводах были обнаружены фрагменты керамической храмозданной надписи, окружавшей верх первоначальной "шеи". Найдена керамическая плита с датой, переводимой как "1519"146. Подвал под трапезной, перегорожен стенами на четыре части, перекрытые коробовыми сводами. Похожую, но с другими размерами помещений, планировку имеет первый этаж. Во втором этаже, судя по всему, были "обходящие" коробовые своды, опиравшиеся на центральный столб. В подклете храма — коробовый свод, сама церковь перекрыта двумя коробовыми сводами с двумя подпружными арками, ограничивающими прямоугольный "разрыв" между сводами, в который вставлены два поперечно ориентированных коробовых сводика. Эти своды-распалубки преобразуют прямоугольник в квадрат, на котором покоится световой барабан. Такая композиция сводов почти уникальна в псковской архитектуре и находит аналогию лишь в точно не датированном южном приделе церкви Михаила Архангела в Пскове147, где две подпружные арки дополнены коробовыми сводами другой ориентации и врезающимися в них распалубками, что, в сочетании с несущей барабан "поперечной распалубкой", напоминает крещатый свод московских "посадских" храмов кон. XV-XVI вв. Своды церкви Николы, быть может, — подготовительная ступень к конструктивным поискам псковских мастеров в южном приделе храма Михаила Архангела. В целом, церковь Николая близка к каноническим псковским бесстолпным храмам, но следует подчеркнуть необычность подклетного этажа (это первый датированный пример бесстолпного храма с подклетом), уже описанную оригинальность перекрытия и геометричные арки в четверть окружности в боковых пряслах (также наиболее ранний пример). Более поздние примеры храмов с арками в четверть окружности, завершающими боковые прясла: церковь Параскевы Пятницы в Новгороде (ремонт 1524 г.), церковь Прокопия 1529 г. в Новгороде, северный придел церкви Николы со У сохи 1536 г. в Пскове и придел Бориса и Глеба Троицкого собора в Пскове148 (сер. XVI в.?). Надпись из керамических плит продолжает псковскую традицию: наиболее ранняя подобная надпись обнаружена в церкви села Пустое Воскресение 1495 г.149 Более оригинальной, особенно для Пскова, является сама трапезная с одностолпной палатой. Подобный тип зданий известен в Московской Руси с XV в., он стал особенно распространенным в начале XVI в.150 145 Сведения паспорта "Церковь Николы Снет огорского монастыря", составленного И.Б.Голубевой. Архив Отдела Свода памятников ГИИ; Голубева И.Б. Архитектурный ансамбль Снет огорского монастыря И Псков через века. Памятники Пскова сегодня. СПб., 1994. С. 119-137. 146 Михайлов С.П. Снетогорская храмозданная надпись начала XVI в. // АИППЗ. Псков, 1984. С. 13. 147 См. план и разрез в кн.: Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков. М., 1992. С. 166, Табл. 2; С. 167, Табл. 3. 148 По рисунку XVII в. - см.: Некрасов А.И. Древнерусское зодчество XI-XVII вв. М., 1936. С. 167. 149 Пыталовский р-н Псковской области. Памятник исследован В.А.Лебедевой. |S0 Выюлов В.П. Архитектура Московской Руси середины XV века. М., 1988. С. 117-128. 34
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 Снетогорский монастырь был едва ли не единственным древним псковским общежительным монастырем среди множества малых келлиотских обителей151, поэтому, с усилением влияния среднерусской традиции после присоединения Пскова, именно здесь появилась первая трапезная. Заметим, что в Северо-Восточной Руси в начале XVI в. трапезные с выделенной церковью не были распространены. Наиболее ранние трапезные в Московской Руси (например, трапезная 1469 г. в Троице- Сергиевом монастыре) не имели храма, но уже в 1483-1485 гг. в Чудове монастыре закладывается трапезная палата с церковью Алексея Митрополита, причем особо отмечается, что "основание же бывше церкви вкупе и с трапезою"152. Сохранившиеся трапезные в Московской Руси свидетельствуют о том, что еще в начале XVI в. тип трапезной с одностолпным залом, но без церкви сохранялся: к этому раннему типу относятся трапезная Андроникова монастыря (1504-1506 гг.) и трапезная Успенского Княгинина монастыря во Владимире (с двумя столбами) нач. XVI в.153 Развитием этого типа был тип трапезной с одностолпным залом, у которой с востока были выделены два помещения. В одном из этих помещений располагалась церковь, поначалу не выделявшаяся по высоте. Все здание имело в плане прямоугольные очертания. К этому второму типу относятся: трапезная с церковью Богоявления (1504 г.) в Иосифо-Волоколамском монастыре (сохранились стены в подклете трапезной 1530 г.), трапезная с церковью Рождества Христова (1511 г.) в Пафнутьевом-Боровском монастыре, трапезная с церковью Благовещения (1524-1526 гг.) в Ростовском Борисоглебском монастыре, трапезная с церковью Бориса и Глеба (1525-1530 гг.) в Макарьевском Калязине монастыре, трапезная с церковью Богоявления (1530 г.) в Иосифо-Волоколамском монастыре, трапезная с церковью Петра и Павла (перв. треть XVI в.) в Селижаровском монастыре. Как видим, в первой трети XVI в. в московской архитектуре доминирует тип с "встроенной церковью", очень далекий от трапезной Снетогорского монастыря с выделенным храмом с абсидой. В дальнейшем этот второй тип продолжал существовать. Подобную типологию имеют новгородские трапезные: церковь Воскресения на Красном поле с трапезной (сер. XVI в.) и трапезная, а также построенные псковичами в Свияжске трапезная с церковью Николая в Успенском монастыре (1560-е гг.) и трапезная с церковью Сергия в Сергиевском монастыре (1570-е | гг.). Во всех этих храмах объем церкви выделен по высоте, в Соловках в объеме образуется прямоугольная абсида. Во второй половине XVI в. тип с "встроенной церковью" сохраняется, но объем церкви резко выделяется восьмериком и шатром, к таким поздним версиям указанного типа относятся трапезная с церковью Введения в Успенском Старицком монастыре (1570 г.) и трапезная с церковью Георгия в Серпуховском Владычном монастыре (ок. 1599 г.)154. । 151 Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. Псков, 1908. С. 224-236. 152 Выголов В.П. Указ, соч., С. 116, 122-123; ПСРЛ, Т. 6. С. 36 (цит. по В.П.Выголову). 153 Трапезная Андроникова монастыря опубликована: История русской архитектуры. Краткий курс. М., 1951. С. 75; Трапезная Княгинина монастыря - см. паспорт в архиве Отдела Свода памятников ГИИ. * 154 Трапезные Иосифо-Волоколамского монастыря (1504 и 1530 гг.) см.: Памятники архитектуры Московской области. Т. 1. М., 1975. С. 35-36. Трапезная Пафнутьево-Боровского монастыря - История русской архитектуры. М., 1951. С. 75. Трапезная Ростовского Борисоглебского монастыря см.: Мельник А.Г. Исследования памятников архитектуры Ростова Великого. Ростов, 1992. С. 78-80, а также: Кривоносов В.Т., Макаров В.А. Архитектурный ансамбль Борисоглебского монастыря. М., 1987. С. 31-37. Трапезная Макарьева-Калязина монастыря см.: Удальцова А.Л., Харламова А.М. Трапезная Макарьевского монастыря в Калязине И АН. N 34. М.6 1986. С. 230-237. Трапезная Николо-Пешношского монастыря см.: Памятники архитектуры Московской области. Т. 1. М., 1975. С. 81-82. Трапезная Селижаровского монастыря отнесена к этому типу на основании натурного осмотра. О трапезной церкви монастыря Воскресения на । Красном поле в Новгороде см.: Кузьмина Н.Н. Забытый памятник новгородской архитектуры XVI в. (трапезная с церковью Николы в Воскресенском монастыре на Красном поле) И | Новгородский край. Л., 1984. С. 222-229. О трапезных Успенского и Сергиевского монастырей в Свияжске см.: Фехнер М.В. Великие Булгары. Казань. Свияжск. М., 1978. С. 224, 230-234, 251-255 Трапезная в Старицком Успенском монастыре см.: Ильин М.А. Русское шатровое зодчество. 35
Глава 2 Начиная с 1530-х гг. в северных монастырях Северо-Восточной Руси появляется третий тип трапезной: одностолпная палата с примыкающим с востока выделенным квадратным или прямоугольным в плане объемом церкви без алтарного выступа. Начало подобной типологии положила, по всей видимости, трапезная с церковью Введения (1519 г.) в Кирилло-Белозерском монастыре, в которой четверик храма выступает с восточной стороны, к тому же восточный фасад четверика трехгранный — в подражание восточному фасаду Успенского собора 1496-1497 гг. в том же монастыре. Этот прием в дальнейшем не повторялся, но сама постановка храма без алтаря с восточной стороны одностолпного зала встречается в целой группе трапезных: трапезная с церковью Благовещения (1530- 1534 гг.) в Ферапонтовом монастыре, трапезная с церковью Успения (1536 г.), в Павло- Обнорском монастыре, трапезная с церковью Введения (втор. четв. XVI в.) в Можайском Лужецком монастыре, трапезная с церковью Воскресения (втор. четв. XVI в.) в Корнилиево-Комельском монастыре. К этому же типу, вероятно, относилась трапезная с церковью Рождества (пер. пол. XVI в.) Спасского монастыря в Ярославле, поставленной не по оси (по сообщению С.С.Подъяпольского церковь позднее была перестроена); сдвинута от оси и церковь Зачатия Иоакима Анны в трапезной Покровского суздальского монастыря (ок. 1557 г.). Вполне вероятно, что северные памятники Северо-Восточной Руси повлияли на новгородские трапезные: к третьему типу с храмом без алтаря относятся трапезная с церковью Сретения (1533-1535 гг.) в Антониеве монастыре и трапезная с церковью Варлаама Хутынского (1552 г.) в Хутынском монастыре. Упрощенным вариантом этого типа в новгородской архитектуре являются трапезные с выделенным объемом, который по ширине равен трапезному залу (без столба) и продолжает его в плане. К этой упрощенной группе принадлежат трапезная с церковью Иоанна Богослова (сер. XVI в.) в Никольском-Медведицком монастыре в Новой Ладоге, трапезная с церковью Николы в Стороженском монастыре, а также трапезная с церковью Николая в Перынском монастыре под Псковом. К типу трапезных с безабсидным храмом в какой-то мере относится и трапезная с столпообразной церковью Успения "под колоколы" (1543- 1549 гг.) в Спасо-Каменном монастыре* 155. Памятники середины XVI века. М., 1980. С. 114-117. Трапезная в Серпуховском Владычном монастыре см.: Раппопорт П.А. Русское шатровое зодчество конца XVI века И Материалы и исследования по археологии СССР. N 12. М.-Л., 1949. С. 263-268; а также: Памятники архитектуры Московской области. Т. 2. М., 1975. С. 217-218. 155 О трапезных "Белозерской" школы см.: Подьяпольский С.С. Каменное зодчество Кирилло- Белозерского монастыря в его отношении к строительству Троице-Сергиева монастыря И Древнерусское искусство. Художественные памятники Русского Севера. М., 1989. С. 318-319. О трапезной Введения Кирилло-Белозерского монастыря см.: Подьяпольский С.С. К характеристике кирилловского зодчества XV-XVI вв. // СА. 1966. N 2. С. 77-79. О трапезной Ферапонтова монастыря: Покрышкин П.П., Романов К.К. Древние здания в Ферапонтове Новгородской губернии И ИАК. Вып. 28. СПб., 1908. С. 131-132. О трапезных Павло-Обнорского и Корнилиево- Комельского монастырей см.: паспорта в Отделе Свода памятников ГИИ, а также Подьяпольский С.С. Каменное зодчество Белозерья в конце XV и XVI веках. Дисс. ... канд. арх-ры. М., 1969. О трапезной Лужецкого монастыря: Памятники архитектуры Московской области. Т. 2. М., 1975. С. 12-13. О трапезной Спасо-Прилуцкого монастыря: Бочаров Г.Н., Вйголов В.П. Вологда. Кириллов. Ферапонтово. Белозерск. М., 1979. С. 142-146. О трапезной Спасского монастыря в Ярославле см.: История русского искусства. Т. 3. М., 1955. С. 367, 369. О трапезной Покровского монастыря в Суздале: Воронин Н.Н. Владимир. Боголюбове. Суздаль. Юрьев-Польской. М., 1974. С. 209-212. О новгородских трапезных Антониева и Хутынского монастырей см.: Гладенко Т.В., Красноречьев Л.Е., Штендер Г.М., Шуляк Л.М. Архитектура Новгорода в свете последних исследований И Новгород. К 1100-летию города. М., 1964. С. 247, 249. Трапезная Николо- Медведицкого монастыря - материалы в ЛОИА АН СССР (ИИМК РАН); трапезная Николо- Стороженского монастыря см.: Кондратьева Е.В. Пашский перевоз - Свирица - Загубье - Сторожно //Андреева Л.В., Коляда М.И., Кондратьева Е.В. По Ленинградской области. Л., 1978. С. 126-133; Кондратьева Е.В. Новое о Никольской церкви Николо-Стороженского монастыря // СА. 1985. N 3. С. 264-267. О трапезной церкви Николо-Перьшского монастыря см.: Кирпичников А.Н. Николаевский Перыньский (Перинский) монастырь у Пскова // Археологические открытия 1983 года. М., 1985. С. 13-14. См. также статью Д.А.Петрова, касающуюся типологии новгородских трапезных: Петров Д.А. Утраченные памятники архитектуры XVI-XVII вв. в новгородских монастырях И Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 36
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 Трапезные залы, сочетающиеся с храмом с выделенным алтарем (абсидой), образуют четвертый тип. Следует сразу отметить, что трапезная с церковью Николы (1512-1519 гг.) в Снетогорском монастыре является наиболее ранним сохранившимся примером трапезных четвертого типа. Вряд ли такая композиция могла происходить из самого Пскова, где снетогорская трапезная была первым сооружением подобного типа. В Московской Руси трапезные храмы с выделенным алтарем известны только начиная с середины XVI в.: прямоугольный алтарь имеет трапезная церковь Сергия (1560-1564 гг.) в Кирилло-Белозерском монастыре, полукруглый алтарь — трапезная церковь Антония и Феодосия Печерских в Свенском монастыре (1580-е гг.). Полукруглые ал тари выступают и у шатровых церквей конца XVI в., напримео — у трапезной церкви Введения Болдина Дорогобужского монастыря (1580-1590-е гг.). Этот тип храма при трапезной в архитектуре Северо-Востока завершает эволюцию. Вряд ли к этой группе может быть отнесена более ранняя одноабсидная трапезная Саввино-Сторожевского монастыря (ок. 1521 г.) в Звенигороде, объединенная с надвратной церковью’56. Раньше появляются при трапезных храмы с алтарем в Новгородской земле. К этой типологической группе относятся: трапезная с церковью Троицы (1557 г.) в Духовом монастыре в Новгороде, церковь Благовещения на Торгу (1555г.) в Новгороде, трапезная с церковью Николая (1560-е гг.) в Клопском монастыре, трапезная с церковью Покрова (1581 г.) в Тихвинском Успенском монастыре и трапезная с церковью Покрова (1580-е гг.) в Александро-Свирском Троицком монастыре. Все перечисленные храмы одноабсидные, за исключением церкви Троицы Духова монастыря (трехабсидная). Одноабсидный храм имеется и у трапезной Мальского монастыре в Псковской земле (сер. XVI в.). У церкви Успения при трапезной псковского Крыпецкого монастыря (1550-е гг.) тоже есть алтарный выступ, но прямоугольный156 157. В последнее время некоторые исследователи высказывают мысль о том, что композиция, совмещающая трапезную и храм с алтарем, появилась в новгородской архитектуре еще в XV веке. Д.А.Петров считает, что изображенная на гравюре А.Хутеериса (нач. XVII в.) трапезная с храмом с алтарем относится к XV в. и является той самой трапезной с церковью Иоанна Богослова 1457 г., которая была построена архиепископом Евфимием II158. Общая композиция этого памятника очень близка к снетогорской трапезной (небольшой храмик с полукруглой абсидой и восьмискатным покрытием, крупный зал трапезной). Однако по гравюре трудно судить о датировке 186-214. О трапезной Спасо-Каменного монастыря см.: Подьяпольский С.С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря (XV-XVI века) // Древнерусское искусство. Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств XIV-XVI вв. М., 1970. С. 450-456. 156 О трапезной с церковью Сергия в Кирилло-Белозерском монастыре см.: Подьяпольский С.С. Архитектура И Кочетков И.А., Лелекова О.В., Подьяпольский С.С. Кирилло-Белозерский монастырь. Л., 1979. С. 34. О трапезной Свенского монастыря см.: паспорт в Отделе Свода памятников ГИИ; о трапезной церкви Спасо-Евфимиева монастыря сведения по датировке сообщены А.Л.Баталовым, см. также: Воронин Н.Н. Владимир. Боголюбове. Суздаль. Юрьев- Польский. М., 1974. С. 220-222 (дана дата 1525 г.). О трапезной Солотчинского монастыря см.: Раппопорт П.А. Русское шатровое зодчество конца XVI в. И МИА. N 12. М.-Л., 1949. С. 298, 301. О трапезной Болдина-Дорогобужского монастыря см.: Архитектурные памятники Смоленской области. Каталог. Книга вторая. М., 1987. С. 412-415. О трапезной Саввино-Сторожевского монастыря см.: Шеляпина Н.С. Археологическое изучение памятников архитектуры начала XVI в. в Саввино-Сторожевском монастыре И Средневековая Русь. М., 1976. С. 303-309. 157 О трапезных Духова монастыря и Благовещения на Торгу см.: Гладенко Т.В., Красноречьев Л.Е., Штендер Г.М., Шуляк Л.М. Архитектура Новгорода в свете последних исследований И Новгород. К 1100-летию города. М., 1964. С. 247, 253; о трапезных Клопского, Тихвинского и Александро-Свирского монастырей см.: паспорта в Отделе Свода памятников ГИИ, там же - о трапезной Мальского монастыря; о трапезной Крыпецкого монастыря см.: Морозкина Е.Н. Архитектурный ансамбль Крыпецкого монастыря//АН. N 15. М., 1963. С. 71-74. 158 Петров Д.А. Памятники XV-XVI вв. в Николо-Вяжищском монастыре. На основе анализа старинной голландской гравюры И "Архитектура и строительство России", 1992, N 3. С. 22-23. Впервые гравюра А.Хутеериса была опубликована: Малков Ю.Г. Новгородская земля в рисунках Антониса Хутеериса // Древний Новгород. Искусство, история, археология. М., 1983. С. 346-350. Ю.Г.Малков датирует трапезную XVI в. и сравнивает с памятниками Пскова середины XVI в. (последнее не совсем верно). ъ-ъ 37
Глава 2 памятника, тем более что с запада от собственно трапезной показан небольшой объем, который Д.А.Петров считает поварней. Декор этого здания исследователь справедливо относит к середине XVI в. Возможно, что вся трапезная с храмом была перестроена именно в это время, хотя полностью отвергать раннюю дату нет оснований. Е.А.Турова считает, что тип трапезной с храмом (исследовательница не различает храм с абсидой и безабсидный четверик) восходит к новгородской строительной традиции XV в., и называет три постройки: трапезную с церковью Иоанна Богослова (1439 г.) в Вяжищском монастыре, церковь Николы Чудотворца с трапезной в Отенском монастыре (1463 г.) и точно не датированную трапезную Хутынского монастыря, упоминаемую в 1552 г., которая сопоставляется с предполагаемым культовым сооружением, раскопанным В.А.Булкиным. По мнению Е.А.Туровой, возникновение трапезных с храмом в Белозерском регионе свидетельствует о новгородском влиянии159. С последним мнением никак нельзя согласиться. Сопоставление по датам дает обратную картину: новгородские трапезные XVI в. строятся по примеру "белозерских" трапезных с безабсидным храмом, а позднее возникают трапезные храмы с выделенным алтарем. В Новгороде и Новгородской земле трапезные в XVI в. начинают сооружаться после введения общежития в новгородских монастырях в 1528 году архиепископом Макарием160. Именно поэтому в новгородской архитектуре применяются "северо- восточные" схемы: прямоугольный объем церкви Воскресения на Красном поле (с тем, что это московское влияние, Е.А.Турова согласна) и трапезные с безабсидным четвериком. Сам тип этих построек, а возможно, и декорация, заимствованы из ростовской архитектурной школы, к которой принадлежат и белозерские трапезные161. Развитие типологии новгородских трапезных с храмами (от безабсидных к храмам с выделенным алтарем) в XVI в. не дает оснований с уверенностью возводить именно к Новгороду тип трапезной с храмом, у которого выделен алтарь. С другой стороны, ранняя дата снетогорской трапезной с церковью Николы (1512-1519 гг.) и более раннее, чем в Москве, появление храмов с абсидой при трапезных в Новгороде все же дают некоторые основания предполагать, что такой тип (четвертый тип) возник в Новгороде в XV в. В таком случае типология снетогорского трапезного храма заимствована в Новгороде. На наш взгляд, проблема эта сейчас не может быть окончательно разрешена именно потому, что достоверных данных о характере новгородских трапезных XV в. нет162, а в XVI в. строительство трапезных в Новгороде начинается как бы "заново". Необычность и новизна композиции, открываемая в процессе реставрации, геометричность и ясность объемов храма, заставляют предположить, что наряду с псковскими мастерами в возведении памятника принимали участие какие-то мастера, знакомые с современной практикой Центральной России, сочетавшие новаторские приемы с традиционным материалом (псковской плитой) и стилизовавшие отдельные псковские конструктивные и декоративные мотивы. Типология трапезной уникальна для псковской архитектуры первой трети XVI в., следует отметить и "непонимание" этого 159 Турова Е.А. Трапезные XVI века И "Охраняется государством" / Сборник материалов 1 Российской конференции. Программа "Храм". СПб., 1992. С. 51-55. 160 ПСРЛ. Т. 4. Вып. 1. Ч. 3. Л„ 1929. С. 544-546; ПСРЛ, Т. 6. СПб., 1853. С. 284-285. 161 О церкви Николы Воскресенского монастыря на Красном поле кроме упомянутой статьи Н.Н.Кузьминой см. работу Д.А.Петрова: Петров Д.А. Две новгородские трапезные середины XVI в. // Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 140-150. 162 О трапезных XV в. в Новгороде см. в письменных источниках: 1. Трапезная Вяжищского монастыря с церковью Иоанна Богослова - Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 239. (под 6947 / 1439 г.) - поздний летописец XVII в.. 2. Трапезная с церковью Николая Чудотворца в Отенском монастыре: Повесть о Ионе, архиепископе новгородском И Памятники старинной русской литературы, издаваемые Кушелевым-Без бородке. Вып. 4. СПб., 1862, С. 30 - Житие XV в., а также: Новгородские летописи. СПБ., 1879. С. 241 (известие 1462 г., но о церкви и трапезной сказано "на другое лето"). 3. Трапезная (предполагаемая) до 1552 г. в Хутынском монастыре, см.: Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 251 (известие 1552 г.: на другое лето"); идентифицируемые Е.А.Туровой с трапезной XV в. остатки см.: Булкин В.А. Раскопки в Хутыни и Юрьеве // Археологические открытия 1982 года. М., 1984. С. 9. 38
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 памятника современными псковскими мастерами, выразившееся в отсутствии подражаний, что также говорит о работе архитектора, привлеченного со стороны. Предполагаемую работу непсковских мастеров в 1512-1519 гг. и достоверно зафиксированный ремонт 1517 г. логически продолжает поистине оригинальный и уникальный пещерный храм Успения с приделом Антония и Феодосия в Псковско- Печерском монастыре. Памятник строился по заказу псковской администрации в 1519- 1523 гг. (в 1519 г. Мисюрь Мунехин, дьяк великого князя, и его подьячий Ортюша Псковитин "нача... горы копати, и церковь большоую созидати, и в гору копатися дале и глыбле")163. Необычность композиции храма (прямоугольник с тремя нефами, разделенными квадратными столбами, базиликальность шестистолпного пространства, подпорная стена с глубокими окнами) и неожиданное завершение единственной северной стены храма (сдвоенный постамент с ярусами кокошников и две шеи с главками)164 позволяют предположить здесь работу пришлых, непсковских мастеров. Такое предположение могут подкрепить некоторые детали постройки: килевидные закомары северной стены, отсеченные карнизом (известны по изображению на иконе), прямоугольная форма алтарей церкви и придела, валики, охватывающие прямоугольные столбы храма165. Необычность устройства церкви Успения вызвала интерес вскоре после постройки. В 1531 г. игумен монастыря Корнилий описывал храм: "о церкви божия пречистыя: величество и меру имать убо полдесят (9,5 сажен - В.С.) сажени в ширину, обе церкви в длину ж от алтаря до болших дверей 9 саженей, столпов же имут 12 песочных, а еже преж написах богомзданныя пещеры, яже за алтарем пречистыя богородицы церкви, в ней ж погребаются отшедших братиа телеса, тою богомзданною пещерою имат проход из гробниц во олтарь и церковь пречистыя богородицы, ею же исходит священник на понахидах и кадит гробы тамо положеных братии"166. Очень интересно описание церкви в более позднем документе 1602-1603 гг.: "Церковь же Пречистыя Богородицы Успения вырезана в Горе, от ручья на южной стране. Олтарь стоит на летний всход солнца, а на церкви две главы и кресты пообиты медяными деками золочены, шеи у глав побита немецким луженым железом. Над дверми церковными под кровлями, на подделе каменом (так называлась единственная внешняя стена храма - В.С.) написана Живоначальная Троица; над другими дверми в паперть написано Успения Пречистыя Богородицы; над пятию окнами под кровли писано настенное же писмо... Третие двери из олтаря — в Богом зданную пещеру, в ню же священники и пономари исходят на праздники, звону ради. В церкви же и в олтарех Пречистыя Богородицы и преподобных отец Антония и Феодосия Печерских 16 столпов земленыя, обделаны кирпичом и плитою (и увеличение количества столбов с 12 до 16 и обкладка столбов кирпичом — свидетельство более поздних ремонтов и переделок, произведенных в промежуток между 1531 и 1602-1603 гг. - В.С.)...От олтаря до западной стране 7 сажен, а поперек 10, а в вышину пол 2 сажени"167. Как уже отмечалось выше, в построении новой монастырской церкви и расширении монастыря важную роль играли псковский дьяк Мисюрь Мунехин и подьячий Ортюша Псковитин. Эти деятели, упомянутые во Вкладной книге монастыря 1558 г. ("Диак Михаилу Мисюрю Мунехину, подьячей иноку Арефе")168, практически создали новый монастырь с монументальным и необычным храмом. С 1520-х гг. Псково-Печерский 163 ПЛ 1, С. 100-101; ПЛ 2, С. 226 (под 1523 г.). Об окончании строительства см.: Повесть о начале и основании псковского печерского первоклассного монастыря...Второе издание. Псков, 1849. С. 8. См. публикацию памятника: Малков Ю.Г. Новые материалы к истории' архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 2. М„ 1982. С. 69-72. 164Малков Ю.Г. Указ, соч., С. 70-72. 165 Там же, С. 72. 166 Серебрянский Н. Очерки... С. 551-552. Ср. также перевод: Летопись Псково-Печерского монастыря / Составил Ю.Г.Малков. М., 1983, С. 130. 167 Малков Ю.Г. Новые материалы... С. 78; также см. перевод: Летопись Псково-Печерского монастыря, С. 158-159. 168 Апухтин В.Р. Печерский Успенский монастырь и его Вкладная книга 1558 г. Краткий исторический очерк. М., 1914. С. 9. Ь-Ч 39
Глава 2 монастырь можно назвать "большим" монастырем. Характерно, что оригинальное по ф типолологии строительство в Псково-Печерском монастыре как бы продолжает п строительство в Снетогорском. Эти два монастыря строят здания, говорящие на N непсковском языке и в целом отражающие московские (или среднерусские) архитектурные ценности. Однако у нас нет никаких оснований для предположения о работе итальянских п] мастеров в Псково-Печерском монастыре. При этом необходимо подчеркнуть, что и Успенский собор ни в коей мере не может быть связан и с современной ему псковской п] традицией и отражает чуждое влияние, не получившее никакого продолжения. С гораздо б; большим основанием можно связывать с работой итальянского мастера Гремячью башню б; (1524-1526 гг.). 3: Гремячья башня, занимавшая важнейшее место в обороне Запсковья, части Окольного к< города Пскова, изучена пока недостаточно. В единственной работе, посвященной ч< памятнику169, отмечены такие характерные формы: купольный свод, перекрывающий первый ярус шестиярусной круглой башни, сложный "тайник" позади башни, описана о( форма бойниц в разных ярусах. Публикация В.Биркенберга, архивные чертежи башни И XVIII в.170 и натурный осмотр памятника позволяют говорить о необыкновенной для ф. Пскова регулярности кладки, оригинальности купольного свода, редкой форме бойниц с И сужающейся внутренней камерой, узкой средней частью с параллельными щеками и сс внешним раструбом. Вполне возможно, что первоначально Гремячья башня имела и уь отделяющий цоколь поясок, встечающийся уже в круглых башнях выходящей к реке рг Нарове части укреплений Ивангорода (на фотографиях 1950-х гг. виден такой поясок с bj южной стороны башни, сейчас вся нижняя часть башни выложена новым камнем). Все эти 6i детали выглядят совершенно необычно на фоне псковских укреплений более раннего М времени и принадлежат уже новой фазе развития оборонительного зодчества. • ок Напомним, что в 1507-1509 гг. в Ивангороде строится "замок", выходящий к реке ба Нарове и перестраиваются части Бояршего города. В возведении этих укреплений, со вероятнее всего, участвовали итальянские зодчие, хотя, делая такое предположение, (п исследователь крепости В.В.Косточкин тут же его отрицает171. К настоящему времени ра известно, что еще современники строительства Ивангорода указывали на возведение К< крепости "греками и итальянцами", причем авторство итальянских фортификаторов ст можно считать доказанным. Кроме того, М.И.Мильчик, исследовавший крепость ' ба предполагает авторство итальянских зодчих и для ивангородских укреплений 1492-1499 X; гг. — "четвероугольной крепости" и "Большого Бояршего города"172. Предполагается авторство итальянского зодчего и для Успенской церкви Ивангорода, датируемой ст. началом XVI в.173 Но круглые западные башни Большого Бояршего города и башни пр "замка" Ивангорода достаточно сильно отличаются от Гремячьей башни как по форме ба бойниц, так и по характеру перекрытий (купольные своды во всех ярусах) 174. Гремячья ит башня кажется постройкой другого этапа, другой фазы "итальянизирующих" . со фортификаций Северо-Западной Руси XVI в. (под "итальянизирующими" ам ; в. 169 Биркенберг В. Изборск, как памятник крепостного зодчества, и Гремячья башня во Пскове И Ра Труды Псковского археологического. Вып. 12. 1915-1916. Псков, 1916. С. 23-31. 170 ЦГВИА, Фонд N 3, Опись 33, ед. хр. 11872. * 171 Косточкин В.В. Крепость Ивангород// МИА, N 31. М., 1952. С. 252-253, 296-304. 175 172 Мильчик М.И. Строительная биография крепости Ивангорода и русско-ливонские отношения ' 22: конца XV-XVI в. И "Russia medievalis", V. VI. Munchen, 1987. S. 196-203; см. также: Гусева О.Г., 176 Мильчик М.И. Три русские регульные крепости конца XV - начала XVI в. и проблема их ( 191 авторства И Проблемы истории архитектуры. Ч. 2. М., 1990. С. 146-147; Мильчик М.И. 177 Итальянские мастера - строители Ивангородской крепости И НИС. 5(15). СПб., 1995. С. 184-202. ( 191 173 Петров Д.А., Хаустова И.А. К вопросу о происхождении архитектурных форм Успенской 178 церкви Ивангорода И Проблемы истории архитектуры. Ч. 2. М., 1990. С. 148-153; Мильчик М.И., 191 Петров Д.А., Хаустова И.А. Успенская церковь Ивангорода И Реставрация и архитектурная ук] археология. Новые материалы и исследования. Вып. 2. М., 1995. С. 117-133. tus 174 Купольное перекрытие ярусов башен можно считать характерной чертой итальянской > фортификации. В пример можно привести такой известный памятник, как замок Висконти в Та Милане XIV в., круглые башни которого, реконструированные в середине XV в., имеют до 6 180 ярусов, перекрытых купольными сводами: I castelli. Architettura е difesa del territorio tra Medioevo e C. Rinascimento / A cura di P.Marconi, F.P.Fiore, G.Muratore, E.Valeriani. - Novara, 1978. P. 110. 181 1 40
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 фортификациями мы подразумеваем крепости, в которых инженерные особенности позволяют предполагать участие в их постройке итальянских мастеров, работавших в Московском государстве в конце XV — начале XVI вв.). Прежде всего, в Ивангороде башни входят в систему регулярной крепости и сооружены практически одновременно. Кроме того, в ивангородской крепости бойницы башен имеют прямые внешние проемы, что позволяет предположить, что они были предназначены для легкого ручного огнестрельного оружия, в то время как Гремячья башня с ее бойницами с внешними раструбами была сооружена именно как орудийная башня, усиливающая важный участок сооруженной еще в 1508 г.175 крепостной стены Запсковья. Расположенная над обрывом правого берега реки Псковы башня контролировала значительный участок стены Запсковья, проходящий по Гремячьей горе и часть укреплений на низком левом берегу Псковы, в районе Песков. Усиление важнейших участков стен орудийными башнями — характерная особенность оборонной архитектуры соседних с Северо-Западной Русью государств — Ливонии и Швеции. В Ливонии орудийная башня пришла на смену небольшим круглым фланкирующим башням XV в. (аналогии которым мы находим в округлых башнях Изборска и Порхова) в начале XVI в., т.е. примерно в то же время, в которое была сооружена Гремячья башня. Если в высокой круглой башне Кик-ин-де-Кёк городских укреплений Таллина (Ревеля), сооруженной в 1475-1483 гг.176, бойницы еще не имеют раструбов (бойницы с раструбами сделаны, по сообщению Р.Цобеля, уже в шведское время в XVII в.), то уже в 1518-1529 гг. при укреплении Больших Морских ворот Таллина была создана крупная орудийная башня Розенкранц (позднее названа "Толстой Маргаритой") — широкая и невысокая (диаметр 25 м, высота 12,5 м) четырехъярусная I округлая башня с бойницами с внешним раструбом, напоминающими бойницы Гремячьей башни177. К тому же типу относилась ныне не существующая башня Луренбург, сооруженная около 1538 г. и усиливавшая южный фронт Таллинских укреплений (приземистая широкая круглая башня — диаметр 20,4 м, высота 18 м — бойницы с раструбом) 178. Бойницы с внешним раструбом прорезают и стены невысокой башни Коданике южного форбурга замка Хаапсалу (Гапсаль), сооруженной в начале XVI столетия179. Схожий с двумя названными таллинскими башнями характер имеет и Круглая башня в Выборге, сооруженная в 1547-1550 гг. известным шведским фортификатором Ханном Бергеном180. Как видим, в Северной Европе в пограничных с Московским государством странах старые фортификации в первой половине XVI в. чаще всего усиливались круглыми приземистыми орудийными башнями большого диаметра ("цвингерами"). Подобные башни на Руси в первой трети столетия не использовались и были введены только итальянским архитектором Петроком Малым в московском Китай-городе. Однако очень современная форма бойниц Гремячьей башни находит себе соответствие в формах амбразур упомянутых приземистых башен. Кроме того, в Северной Европе в начале XVI । в. использовались и высокие круглые орудийные башни: можно упомянуть башню замка Разеборг в Финляндии, сооруженную на рубеже XV-XVI вв.181, надстроенные в первой 175 ПЛ 1, С. 92 ("Заложите псковичи стеноу около Гремячеи горы."); схожие сообщения - ПЛ 2, С. ' 225,292. 176 Zobel R. Tallinna keskaegsed kindlustused. Tallinn, 1980. P. 203-217; Zobel R. Linnamuur. Tallinn, 1986. P. 31. 177 Zobel R. Tallinna keskaegsed kindlustused. Tallinn, 1980. P. 233-248; Zobel R. Linnamuur. Tallinn, { 1986. P. 34-41; Zobel R. Suur Rannavaravja Paks Margareeta. Tallin, 1988. 178 Zobel R. Tallinna keskaegsed kindlustused. Tallinn, 1980. P. 253-254; Zobel R. Linnamuur. Tallinn, 1986. P. 42. Круглые орудийные башни были сооружены в 1530-1540-е гг. и на углах городских укреплений Пярну (Пернов) - Aaltoa К. Uusi andmeid Louna-Eesti hiliskesk-aegsetest linna-kindlus- tustest // "Ehitus ja arhitektuur". (Tallinn). 1985. N 1-2. P. 39. > 179 Вага В.Я. Памятники архитектуры Эстонии. Л., 1980. С. 53; Aluve К. Eesti Keskaegsed Linnused. Tallin, 1993. P. 10-13, ill. 37, 210. 180 Гоголицын Ю.М., Гоголицына T.M. Памятники архитектуры Ленинградской области. Л., 1987. С. 60-61 181 Drake К. Runda tomet i Raseborg П Baskeni linja. Unto Salo 60 vuotta. Vammala, 1988. P. 121-129. 41
Глава 2 половине XVI в. круглые башни замка Олавилинна (Финляндия) 182, и круглую башню епископского замка Колувере в Ливонии (Эстония, после 1541 г.) 183. Высокие круглые орудийные башни сооружались в Прибалтике и в XVII в., примером чему служит Пороховая башня в Риге, построенная около 1515 г. и выстроенная заново уже в 1650 г.184 На фоне одновременных Гремячьей башне укреплений Северной Европы она выглядит очень современно, но по характеру кладки и сводам принадлежит к другой традиции. Необыкновенно четко отесанные блоки псковской плиты, купольный свод и сложная система входов, а также исключительные для укреплений Северо-Западной Руси этого времени бойницы заставляют предположить, что над сооружением башни трудился приезжий зодчий. Представляется, что можно связать неизвестного строителя башни и Ивана Фрязина, упоминающегося в псковских летописях в 1517 г. Наиболее полный рассказ о работах в этом году содержится* в Первой псковской летописи: "В лето 7025. Паде стены 40 сажен на Кромоу от святые Троица до костра Снегового над Рыбным торгом, а паде в великии пост; и того лета надела Фрязин Иван ту сорок сажен, а камень возиша священники, а стала сорок сажен великомоу князю семьсот роублев, опроче повозоу поповского, а псковичи песок носили решетом сеючи. Тоя же осени делаша псковичи стеноу в Песках на проудех к Гремячьей горе, и песком посыпали; а чаяли Литве подо Псков"185. Из этого сообщения ясно только, что этот итальянский мастер был знаком с фортификационным строительством и произвел очень дорогостоящий ремонт 40 саженей упавшей стены псковского Крома. Работы производились по заказу великого князя Василия III, в это же время в Пскове велись и другие фортификационные работы. Фигура загадочного Ивана Фрязина несколько раз вскользь упоминалась в трудах историков и архитектуроведов (А.Л.Хорошкевич. С.С.Подьяпольский) 186, но предположений о возможных постройках этого мастера не высказывалось. Это объясняется как отсутствием сведений о дальнейшей деятельности Ивана Фрязина, так и тем, что сама "стена 1517 г.", открытая в 1968 г. раскопками М.Х.Алешковского, не отличается особым своеобразием187. По нашему мнению, атрибуция авторства Гремячьей башни 1524 г. Ивану Фрязину может объяснить особый характер башни. Кроме того, Гремячья башня не была, по всей видимости, одиноким сооружением: исследовавший 182 Sinisalo A. 500-vuotas Olavilinna. Helsinki, 1976. S. 138. 183 Вага В.Я. Памятники архитектуры Эстонии. Л., 1980. С. 53; Aluve К. Eesti Keskaegsed Linnused. Tallin, 1993. P. 37, ill. 121-123. 184 КишеЭ., Плауцинь Л. Памятники архитектуры Риги. Рига, 1956. С. X-XI; Илл. 56; Белоруссия. Литва. Латвия. Эстония. / Памятники искусства Советского Союза. М., 1986. С. 445; Илл. 233. Вот как описывает Пороховую башню Риги шведскийпутешественник Ганс Айрман в 1666 г.: "Этот город имеет прекрасный вал, и ров с водой, и отличные бастионы... На стене имеется страшная башня, расположенная в сторону суши, которая может подвергнуть обстрелу вокруг всего города, особенно там, где можно приблизиться к нему с суши; и действительно, она могущественно помогала городу в последней Московитской войне, тем более, что до сих пор заметно, какими огромными ядрами неприятель обстреливал эту башню и намеревался ее разрушить; но все было тщетно, и он не причинил ей вреда; с этой башни можно настигать далеко в поле, что русские, вероятно, хорошо испытали..." - цит. по: Каргалов В.В. Полководцы. XVII в. М., 1990. С. 304. Таким же, вероятно, было предназначение Гремячьей башни и других высоких орудийных башен. 185 ПЛ 1. С. 98. Более краткое упоминание с другим написанием ("Иван Фрязилов", а не "Фрязин Иван") содержится в 3-й Псковской летописи: "В лето 7025. Наделаша стены 40 саженей во Пскове на Крему от святыя Троица до костра Снегового над Рыбным Торгом, а паде в великии пост. И тогда задела летом тую 40 саженей Иван Фрязилов. Тое же осени делаша псковичи стену на прудех к Гремячей горе, а чаяли Литвы подо Псков" - ПЛ 2. С. 260. 186 Хорошкевич А.Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV - начала XVI вв. М., 1980. С. 244; Подьяпольский С.С. Деятельность итальянских мастеров на Руси и в других странах Европы в конце XV - начале XVI века И Советское искусствознание. Вып. 20. М., 1986. С. 66; Подьяпольский С.С. Итальянские строительные мастера в России в конце XV - начале XVI века по данным письменных источников (Опыт составления словаря) И Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991. С. 223. 187 Алешковский М.Х. Начальные этапы каменного строительства Псковского Крома (в связи с вопросом о русских каменных крепостях домонгольского периода) И Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 337, 339. "Стена 1517 г." поставлена на руинах Средней башни Крома 1417-1421 гг. 42
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 фрагменты стен Запсковья Ю.Б.Бирюков отмечает, что некоторые участки по технике кладки находят себе аналогию как в "стене 1517 года", так и в Гремячьей башне188. К тому же периоду могут относиться и некоторые башни Запсковья189. Кроме того, имеются сведения, подтверждающие предположение о довольно широком участии итальянского мастера в возведении псковских укреплений при Василии III. Побывавший в Пскове в 1590 г. немецкий купец Иоганн Вундерер писал, что "Крепостей же во Пскове две [расположенные] вместе. Обе, как говорят, имеют в длину 426 и в ширину 287 шагов, они построены [князем] Василием, родственником Иоанна с помощью миланского архитектора"190. Издавший труд И.Вундерера А.Н.Кирпичников считает факт построения части укреплений Крома миланским архитектором вероятным и связывает позднее сообщение Вундерера с упоминанием об Иване Фрязине 1517 г.191 Со своей стороны можно добавить, что в сообщении идет речь о центральных укреплениях города и под двумя крепостями нужно понимать Кром и Довмонтову стену. Вполне возможно, что к работам "миланского архитектора" относится и Гремячья башня, имеющая некоторые аналогии в североитальянских крепостях середины XV — начала XVI вв. в области Милана (например — высокая круглая башня с бойницами с раструбами на юго- восточном углу Рокки в Верхнем городе Бергамо, сооруженная в 1458 г., 192 или высокие круглые башни замка на острове Каннеро на озере Лаго Маджоре, сооруженного в 1519г. Лодовико Борромео193). На Северо-Западе России наиболее близкой аналогией Гремячьей башне является крепость в Копорье (ее башни), на что указывал еще В.А.Богусевич, который считал Копорье и Гремячью башню постройками одних мастеров194. Этот автор указывает на "тождественность приемов тески камня, кладки, формы башен, толщину стен, устройство лестниц, сводов и бойниц". В свою очередь заметим, что в Копорье башни имеют не 6, а 5 ярусов, они также имеют купольные своды в первых ярусах, на фасадах у них имеются валики, отсекающие нижнюю часть стен. Если южный и юго-западный фронты копорской крепости следуют трассе стен XIII в.195, то в планировке северной части с тремя круглыми башнями и двумя равными 188 Бирюков Ю.Б. Археологические исследования двух прясел стен Окольного города на Запсковье //АИППЗ. 1994. Псков, 1995. С. 17-20. 189 А.Н.Кирпичников связывает далеко выдающиеся из линии стен Запсковья невысокие башни с закругленными углами (почти бастеи) Образскую и Загряжскую - с укреплением Пскова в период Ливонской войны, но они могли появиться и раньше. В обеих башнях использованы бойницы с внешним раструбом, обе башни сильно отличаются от захабов при Свинорской башне, Варлаамовских и Сокольских воротах. См.: Кирпичников А.Н. Оборона Пскова в 1581-1582 годах и его крепостные сооружения в период Ливонской войны И Археологическое изучение Пскова. Вып. 2. Псков, 1994. С. 189-215. (об Образской и Загряжской башнях - С. 209-211, здесь же план и профили Образской башни - С. 212 и фото Загряжской башни). План и профили Загряжской башни - ЦГАВМФ, Ф. 31, Опись 37, Дело 11870. 190 Кирпичников А.Н. Сообщение Иоаганна Вундерера о Пскове и России 1590 г. Исследование и публикация источника // Славяно-русские древности. Вып. 3. / Проблемы истории Северо-Запада Руси. СПб., 1995. С. 222. 191 Там же, С. 181. 192 Bergamo. Citta alta. Una vicenda urbana. Bergamo, 1989. P. 11-15. Сама форма бойниц с внешним раструбом достаточно характерна для многих итальянских крепостей конца XIV-XVI вв., но не может быть датирующей и маркирующей деталью для определения круга аналогий Гремячьей башни, поскольку такие бойницы встречаются в сочетании с бойницами с прямыми щеками в одних и тех же постройках (бойницы в стене Кастелло ди Фенис (Валь д'Аоста) 1340-1398 гг., в то время как башни имеют бойницы с сужающимися во внешнюю сторону щеками; то же видим в реконструируемых в 14601470-х гг. частях замка в Санчино (Ломбардия), где в одной и той же башне сочетаются бойницы разной формы -1 castelli. Architettura е difesa del territorio tra Medioevo e Rinascimento I A cura di P.Marconi, F.P.Fiore, G.Muratore, E.Valeriani. - Novara, 1978. P. 69-70, 111.). 193 Lombardia. Parte 1. Milano, 1931, anno IX. P. 233. 194 Богусевич B.A. Военно-оборонительные сооружения Новгорода, Старой Ладоги, Порхова и Копорья. Новгород, 1940. С. 44-48. 195 Кирпичников А.Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984. С. 150-179. 43
пряслами и восточной — с двумя фланкирующими въезд круглыми башнями ощущается регулярность и математическая четкость196. Датировку крепости в Копорье до сих пор нельзя считать окончательной. В 1958 г. В.В.Косточкин еще соглашался с В.А.Богусевичем и датировал крепость рубежом XV-XVI вв.197 Но уже в 1960 г. исследователь датировал стены и башни 1430-1450-ми годами, т.е. относил Копорье к новгородскому периоду198. Позднее В.В.Косточкин при датировке "середина XV в." предположил авторство сербских зодчих в Копорье199, Эта точка зрения не получила поддержки у исследователей. О.В.Овсянников датирует крепость первой четвертью XVI в., отмечая близость башен к Гремячьей башне, но отрицает возможность постройки этих двух сооружений одними мастерами. Исследователь предполагает лишь ряд общих приемов.200 С последним, видимо, не следует соглашаться, более верной кажется позиция В.А.Богусевича, объединявшего мастеров Копорья и псковской башни. О.В.Овсянников выделяет некоторые западноевропейские приемы (герса, две башни у въезда). С деятельностью "приезжих мастеров" связывает строительство Копорья и А.Н.Кирпичников, который указывает также приблизительную дендрохронологическую дату крепости: 1520-1525 гг.201 Но, на наш взгляд, время вырубки леса для строительства не может служить точным аргументом, кажется, что крепость в Копорье не предшествует Гремячьей башне, а наследует ей. Строительство в Копорье могло осуществляться после 1526 г. (и, как будет показано ниже, после 1527 г.), когда были завершены работы в Пскове. Крепость в Копорье оригинальна по плану, рациональна по распределению башен и совершенно уникальна (на русской почве) по своему воротному устройству с мостом, отдельными пешеходными и проездными воротами и подъемными мостами, их закрывающими.202 Этот памятник можно предположительно связывать с деятельностью итальянских архитекторов-инженеров и с большой осторожностью предполагать, что это были те же мастера, которые строили Гремячью башню. Строительство Копорья осуществлялось, видимо, в конце 1520-х начале 1530-х гг. Хочется отметить близкий к Гремячьей башне и башням Копорья характер круглых башен в расположенном неподалеку от Копорья Яме203, что может указывать на работу того же мастера. Кроме того, в 1536 г. Нарва сообщает Ревелю, что "на самом узком месте реки великий князь хочет поручить итальянскому строителю устроить укрепление, которое командовало бы въездом"204. Это сообщение о пребывании итальянского архитектора в Ивангороде говорит, очевидно, о постройке тайника, спускающегося к реке Нарове у Колодезной башни. Но кроме этого редкостного сооружения в Ивангороде есть еще одна башня, резко отличающаяся от других башен по плану и деталям — это Отводная башня у Старой Воротной башни на восточном фронте крепости205. Это пятиугольное сооружение, 196 Косточкин В.В. О "регулярной" планировке в крепостной архитектуре Русского государства И Ежегодник института истории искусства. 1957. М., 1958. С. 95-96. 197 Косточкин В.В. К характеристике памятников военного зодчества Московской Руси конца XV - начала XVI веков (Копорье, Орехов, Ям) И МИА, N 77. М., 1958. С. 102-120. 198 Косточкин В.В Новые данные о крепости Копорье И СА. 1960. N 3. С. 262-271. 199 Косточкин В.В. О мастерах крепости Копорье И Древнерусское искусство XV - начала XVI веков. М„ 1963. С. 208-216. 200 Овсянников О.В. Копорье. Л., 1976. С. 43-86. 201 Кирпичников А.Н. Указ, соч., С. 164-166. 202 Хаустова И.А. Воротное устройство крепости Копорье И КСИА. Вып. 160. М., 1980. С. 110-116. 203 Кирпичников А.Н. Каменные крепости Новгородской земли, С. 198-200. 204 Гильдебранд Г. Отчет о разысканиях, произведенных в Рижском и Ревельском архивах по части русской истории И Приложение к 29 тому Записок Императорской Академии Наук. N 3. СПб., 1877. С. 81. Благодарю Д.А.Петрова, указавшего мне на данную работу. Ю.Кивимяе относит к деятельности Петрока Малого планы устройства укрепления в устье реки Нарвы неподалеку от Ивангорода в 1536 г., выполненные, по свидетельству источников, итальянским архитектором. - Kivimae J. Peter Fijazin or Peter Hannibal? An italian Architect in Late Medieval Russia and Livonia H Settenirione. Rivista di studi italo-finlandesi. Anno V. 1993. Turku, 1993. P. 64. 205 Косточкин В.В. Крепость Ивангород, С. 292-293; Мильчик М.И. Строительная биография крепости Ивангорода, Илл. 3,4. Башня реставрирована в середине XIX в. с точным сохранением
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 напоминающее бастион с высокими стенами, переходной системы, сочетающей форму бастиона и башенную высоту. Не приводя здесь многочисленных аналогий в западноевропейской фортификации, укажем лишь на очень похожее сооружение — отводную стрельницу, располагавшуюся до 1784-1786 гг. через ров у Константиноеленинской башни Московского Кремля206. Вряд ли эта пятиугольная полубашня-полубастион была возведена в 1490 г. Петром Фрязиным (Пьетро Антонио Солари) вместе с Константиноеленинскими воротами207, тем более что у воротной башни имелась чуть пониженная стрельница, сходная с подобными сооружениями у Фроловских, Никольских и Троицких ворот. Пятиугольная стрельница, прикрывающая мост через "Алевизов ров" 1508 г. по расположению и принципу устройства можег быть сближена с "бастионовидной" Кутафьей башней у Троицкого моста, сооруженной в 1516 г.208 Возможно, что и отводная стрельница Константиноеленинской башни возведена в то же время. Если это так, то .Отводная башня Ивангорода 1530-х гг. непосредственно продолжает фортификационные поиски в Москве в 1510-е гг. В отводной башне при Старой Воротной башне Ивангорода форма бойниц с раструбом и, главное, два входа (широкий проезд и более узкий пешеходный проход с прямоугольными нишами и устройствами для двух подъемных мостов) почти абсолютно идентичны подобным формам копорской крепости. Только в Копорье пеший проход расположен слева от проезда, а в Ивангороде — справа. Вполне вероятно, что Отводная башня была пристроена к Старой Воротной около 1536 г. итальянским мастером, строившим до этого Копорье (а после Копорья, может быть, и Ям), возможно — Иваном Фрязиным. Форма "двойных" ворот с арками для проезда и прохода и двумя подъемными мостами, прикрывавшими ворота при подъеме, была хорошо известна в западноевропейской фортификации. Подобные ворота приводятся в качестве примера у О.Шуази209. Однако наиболее близкие аналогии устройству и форме рассмотренных ворот Ивангорода и Копорья находятся в северо-восточной Италии. Похожая форма у ворот в одной из прямоугольных башен въезда городских укреплений XIV в. в городе Монтаньяна. Аналогичное устройство въезда имеет другой памятник области Венето — барбакан внутреннего замка в Маростике 1311 г. Из числа ломбардских аналогий можно назвать башню въезда с двумя проемами крепости Кастелло ди Пандино 1379 г.210 В середине XV в., около 1457 г., сооружены укрепления Равенны (Рокка ди Бранкалеоне), где подобные ворота помещены в пространстве между двумя круглыми башнями с валиковыми поясками в основании211. Эти ворота почти полностью совпадают с устройством ворот в Копорье и являются если не прямым образцом, то памятником очень близким к кругу прообразов копорских укреплений. Заметим, кстати, что ворота с подъемным мостом (правда, только с одной узкой аркой) в цитадели крепости Орешек помещены в прясле между двумя круглыми башнями с поясками в основании. Это роднит форм: Мильчик М.И., Глухова Е.Е. Ранний опыт реставрации памятника русского оборонного зодчества (Работы середины XIX в. в Ивангороде) И Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 3. М., 1990. С. 63. 206 Рисунки и описание башни см.: Бартенев С.П. Московский Кремль в старину.^и теперь. Ч. 1. М., 1912. С. 215-220; план Кремля с этой стрельницей см.: Бондаренко И.А. Красная площадь Москвы. М., 1991. С. 103; см. также чертеж "Кремленаград" в различных изданиях. После перепланировки Кремля при Петре 1 башня перестала быть проезжей, ров обходил и отводную стрельницу. См.: план Красной площади 1779 г. - Бондаренко И.А. указ, соч., С. 103. 207 См.: Подьяпольский С.С. Итальянские строительные мастера в России, С. 228-229. f 208 Бартенев С.П. Указ, соч., 4.1, С. 32-33; Воробьев А.В. считает, что Троицкий мост и башня сооружены в 1495-1499 гг.: Воробьев А.В. Реконструкция Кутафьей башни И Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Т. 3. М., 1980. С. 29-41; Следует заметить, что форма со скруглением, используемая в Кутафьей башне, характерна для "бастей", т.е. укреплений той системы фортификации, которая осуществляет переход от башен к бастионам. , 209 Шуази О. История архитектуры. Т. 2. М., 1937. С. 529-530. 210 I castelli. Architettura е difesa del territorio tra Medioevo e Rinascimento / A cura di P.Marconi, F.P.Fiore, G.Muratore, E.Valeriani. - Novara, 1978. P. 127; Castelli e fbrtificazioni / Intr. I.Calvino. Saggio storico di A.Cassi Ramelli. Milano, 1974. P. 78, 93. । 211 Ricci C. Ravenna. Bergamo, 1912. P. 45. 45
Глава 2 Орешек с Копорьем и расширяет круг фортификационных форм, перенесенных из Италии в Северо-Западную Россию. Есть еще одно известие о работе в Пскове в 1538 г. итальянца, на этот раз безымянного: "Того же лета приела князь великий Фрязина во Псков и повеле емоу стеноу делати на оусть реки Псковы, деревяноую стену чрез рекоу. и нача делати пости Петрова дни, и двои ворота с решетки нарядил: а и стал Псков тоуто не быввала стена"212. Характерно, что летопись подчеркивает, что мастер был "прислан", то есть до 1538 г. его в Пскове не было, как Ивана Фрязина не было в Пскове до 1517 г. Посылка мастера в 1538 г. могла быть связана со строительством 1537 г., когда "поставиша стеноу на оустьи Псквы"213. Несмотря на гипотетичность многих выводов и атрибуций, представляется вероятным наличие на Северо-Западе Руси нескольких больших "непсковских" артелей, сооружавших в этот период целый ряд крепостей и применявшей приемы, связанные с итальянской фортификационной техникой, но во многом отличающиеся от приемов итальянских строителей крепостей в Московской Руси. Нет ничего невозможного в том, что во главе этой артели в какой-то отрезок времени стоял упомянутый по имени всего один раз Иван Фрязин. Как бы то ни было, мы имеем четыре достоверных свидетельства о работе итальянских фортификаторов в Пскове и на Северо-Западе Руси: два из них могут быть связаны напрямую — в 1517 г. Иван Фрязин строит в Пскове, а ко времени Василия III более поздний источник относит работу в Пскове "миланского архитектора", а два других свидетельствуют о том, что присутствие итальянских зодчих было достаточно широким — в 1536 г. они работают в Ивангороде, а в 1538 г. — в Пскове. Кроме того, мы можем предположительно отнести к работе тех же мастеров (или артелей, связанных с итальянскими мастерами) Гремячью башню и крепость в Копорье и, быть может, в Яме. Еще один оригинальный по архитектуре псковский памятник — церковь Вознесения с "колокольницей" над ней в Снетогорском монастыре. Как уже говорилось, храм мог быть сооружен в 1526-1527 гг., т.е. сразу после Гремячьей башни. Это одна из самых эффектных построек с необычной для Пскова типологией, заслуживающая отдельной штудии214. В настоящее время храм руинирован; еще в 1932-1934 гг. верхние его ярусы были разобраны. Крупная восьмигранная призма ранее имела два яруса, над ними возвышался квадратный в плане четверик с несколько пониженным прямоугольником алтарного выступа, выше — восьмигранный столп с арками звона наверху. В наличниках и лопатках верхних ярусов чувствуется стилистика барокко, вероятно, они были построены или переделаны в XVIII в. На старых фотографиях215 видны зашитые досками пологие арки звона во втором ярусе нижнего восьмерика. В этой, наверняка первоначальной, части особенно интересны огибающие лопатки, отмечающие ребра восьмерика. Они раскрепованы на выступающем цоколе стены, а также имеют базы с полувалом и выкружкой. С востока виден междуэтажный валик, раскрепованный на лопатках. Подвальный этаж с восьмигранным помещением перекрыт оригинальным купольным сводом, который опирается на небольшие распалубки над гранями восьмерика, такой же купольный свод перекрывает и первый ярус храма. Как совершенно необычную для Пскова конструктивную деталь следует выделить железные связи в плитяной кладке столпа. * 212 ПЛ 1,С. 109. 213 ПЛ 2, С. 229. Ранее, в 1500 г., по сторонам устья Псковы поставлены две каменные башни - Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М., 1985. С. 75. Стена 1537 г., видимо, соединяла Плоскую башню с угловой башней Крома. Ю.Кивимяэ относит Нижние Решетки Пскова к творчеству Петра Фрязина (Петрока Малого) и по неясным причинам датирует его работу летом 1538 г. — Kivimae J. Peter Fijazin or Peter Hannibal? An italian Architect in Late Medieval Russia and Livonia // Settentrione. Rivista di studi italo-finlandesi. Anno V. 1993. Turku, 1993. P. 64. 214 Памятник опубликован: Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI века И Исследования по истории архитектуры и градостроительства. М., 1964. С. 200-209. См. также материалы в работе: Голубева И.Б. Архитектурный ансабль Снетогорского монастыря // Псков через века. Памятники Пскова сегодня. СПб., 1994. С. 119-137. 215 Музей архитектуры им. А.В.Щусева. Фототека, N 325 91; 325 91 / 1,2. 46
Псковская архитектура времени Василии III. 1510-1533 О первоначальном виде памятника судить трудно, но изображение на иконе XVI в.216 говорит о том, что только восьмерик снизу относится к первоначальному периоду. Грани восьмерика над звоном завершались щипцами, объем завершался пологим шатром. Но уже на рисунке Н.Витсена 1664 г. над восьмериком со щипцами возвышается четверик с шатром217, который, таким образом, мог быть надстроен в первой половине XVII в. Композиция снетогорского столпа восходит к колокольне Ивана Великого в Московском Кремле, законченной в 1508 г.218 В этом памятнике два восьмигранных столпа поставлены один на другой, нижний трехъярусный столп имеет диаметр (расстояние между противоположными гранями для октагонов - В.С.) 16 м, а верхний 10 м. Оба яруса трехэтажные, в первом внизу находится храм с пятью экседрами в стенах, похожее помещение, также перекрытое восьмигранным сомкнутым сводом находится во втором этаже. В третьем этаже в обходящей галерее размещен звон. Этажи второго яруса разделялись , плоскими перекрытиями, только под сквозным верхним звоном находится сомкнутый свод. Вскоре после сооружения колокольни с церковью Иоанна Лесгвичника в крупных монастырях Московской Руси появилось два столпообразных храма "под колоколы"219: церковь Одигитрии в Иосифо-Волоколамском монастыре (1510-е и.)220 и церковь Происхождения Честных Древ в Покровском суздальском монастыре (1515 i).221 Эти два столпа очень близки друг к другу по объемной композиции и декору, который воспроизводит, с некоторыми изменениями, декор первого яруса Ивана Великого. За основной размер (расстояние между противоположными гранями) были взяты размеры второго яруса кремлевского столпа (9 м в обоих монастырях и 10 м в Иване Великом). Храмы в обоих памятниках размещались во втором этаже, т.к. "столпы" были связаны переходами с монастырскими соборами, стоящими на подклетах. Звон размещался в третьем этаже. Характерную, узнаваемую деталь убранства фасадов, помимо вертикальных валиковых тяг, филенок и аркатуры, составляли огибающие лопатки, выделяющие ребра столпов. От своеобразной "романо-готической" архитектуры кремлевского и двух монастырских столпов отличается "итальянизирующая" декорация церкви Алексея Митрополита в Александровой слободе (1513 г.)222. Во многом новой была и композиция этого памятника: в качестве основного был взят размер верхнего столпа Ивана Великого (10 м), церковь также помещалась в первом этаже, а во втором этаже более узкий восьмигранный столп был окружен арочной галереей звона на столбах. 216 Морозкина Е.Н. Указ.соч., вклейка между страницами 192 и 193. 217 Кирпичников А.Н. Триста лет спустя И "Знание - сила". 1984. N 9. С. 24-25. 218 Рзянин М.И. Иван Великий И Памятники русской архитекуры. М., 1946; Ильенкова Н.В. Колокольня Ивана Великого в Московском Кремле. Исследования И Охрана и реставрация памятников архитектуры. Опыт работы мастерской N 13. М., 1981. С. 75-81; Подъяпольский С.С. О первоначальном виде столпа Ивана Великого И Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. Вып. 2. М., 1995. С. 98-109. 219 О столпообразных храмах "под колоколы" см.: Некрасов А.И. Проблема происхождния древнерусских столпообразных храмов // Труды кабинета истории материальнощкультуры. Вып. V. М., 1930. С. 17-50; Ильин М.А. Русское шатровое зодчество. Памятники середины XVI века. М., 1980. С. 20-28; Кавельмахер В.В. Способы колокольного звона и древнерусские колокольни // Колокола. История и современность. М., 1985. С. 39-78. 220 Кавельмахер В.В. К строительной истории колокольни Иосифо-Волоколамского монастыря // Материалы научно-практической конференции "Архитектурный ансамбль Иосифо- Волокомамского монастыря. Проблемы изучения, реставрации и музеефикации". М., 1989. С. 11-15 Храм ранее датировали 1490-ми гг., см.: Ильин М.А. Русское шатровое зодчес!во... С. 21. 221 Посвящение храма известно по описи монастыря 1597 г.: Георгиевский В. Памятники старинного русского искусства Суздальского музея. М., 1927. С. 1, 55-56 (второй пагинации), о храме см. также: Варганов А. Суздаль. Владимир. 1957. С. 68-69; Варганов А. Суздаль. Ярославль, 1971. С. 140; Воронин Н.Н. Владимир. Боголюбове Суздаль. Юрьев-Польской. М., 1974. С. 209. 222 Кавельмахер В.В. Новые исследования Распятской колокольни Успенского монастыря в Александрове // Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991. С. 110-124; Он же. Памятники архитектуры древней Александровой Слободы. Владимир, 1995. С. 75-110. 47
Глава 2 Здесь впервые воспроизводится двухъярусность кремлевского храма "под колоколы", но с yrj уменьшенными размерами и редуцированными ярусами. ЧС] К этому второму типу столпообразных храмов с двухъярусной композицией относится и "церковь Богоявления с колокольней наверху" в Николо-Пешношском монастыре223. и ] Этот храм имеет внизу размеры, близкие к Ивану Великому (14 м), но церковь здесь "П( размещалась не в широком нижнем восьмерике, а в более узком верхнем восьмерике, на окруженном пониженной относительно средней части арочной галереей звона. от Характерной для всех зданий столпообразного типа деталью являются огибающие лопатки этого храма, в сочетании с горизонтальными валами составляющие близкую оч, аналогию декорации снетогорского столпа. Столп Пешношского монастыря не имеет им точной датировки, однако килевидные аркатуры на консолях, украшающие как верхний, так и нижний, восьмерики, позволяют, на наш взгляд, отнести здание к 1520-м гг. Дело в гг том, что такая форма аркатуры в древнерусской архитектуре встречается только еще один 1 pai раз: в церкви Прокопия на Ярославовом Дворище (1520 г.)224 (на барабане и на фасадах ка1 трапезной). В этом храме очень много "неновгородского", а сходство форм аркатур в то Новгороде и Пешношском монастыре дает возможность сблизить обе постройки по СВ5 датам. по* Церковь Вознесения в Снетогорском монастыре в нижнем ярусе заложена точно по на образцу Ивана Великого: расстояние между противоположными гранями составляет 16 м. не( По композиции — нижний тяжелый восьмерик первого этажа с храмом и малый М( восьмерик, окруженный аркадой звона — во втором — снетогорский столп наиболее ГО{ близок к церкви Богоявления в Николо-Пешношском монастыре и достаточно далек от ма столпа в Александровой Слободе. Композиция с "редуцированной" двухъярусностью aTj Ивана Великого была, как видим, достаточно редкой и появляется в ограниченном круге , заз построек 1510-1520-х гг. Еще раз двухъярусность была повторена в церкви Григория Армянского "под колоколы" в Хутынском монастыре под Новгородом, выстроенной в ра: 1535 г. тверскими мастерами.225 Очевидно, это был последний опыт. Возможно, мастера ар: вдохновлялись здесь композицией столпов Николо-Пешношского или Снетогорского 1 BJI- монастырей. Судя по археологическим раскопкам, внутри храм в уровне первого яруса ар; был круглым (диаметр — 12 м), его окружала восьмигранная галерея с характерными об] огибающими лопатками226. Согласно изображению на иконе, приведенному Др Н.Н.Ворониным в статье о памятнике, звон в церкви Григория Армянского располагался ру( не во втором этаже (как в Снетогорском и Пешношском столпах), а в третьем, церковь же ' pjH была размещена в первом этаже. Таким образом, в Хутынском столпе композиция даже и больше приближалась к прототипу Ивану Великому, хотя тоже в редуцированном виде. В Пр, 1520-е гг. продолжалось и строительство столпов первого типа — с неярусной по: композицией: таковы круглая церковь Георгия в Коломенском с великолепной ордерной ogj итальянской декорацией (около 1533 г.)227 и круглая церковь Николы "под колоколы" в ' вк. 223 Некрасов А.И. Проблема происхождения... С. 35-37; Ильин М.А. Указ, соч., С. 100; Мс Кавелъмахер В.В. Способы колокольного звона... С. 64. по: 224 Гладенко Т.В., Красноречьев Л.Е., Штендер Г.М., Шуляк Л.М. Архитектура Новгорода в свете ' и н последних исследовании И Новгород. К 1100-летию города. М., 1964. С. 258-261. Важные 'и наблюдения относительно архитектуры церкви Прокопия содержатся в работе: Петров Д.А. Строительство Сырковых И Заказчик в истории русской архитектуры / Архив архитектуры. Вып. i 5. М„ 1994. С. 80-83. КР£ 225 Воронин Н.Н. Хутынский столп 1535 г. И СА. 1946. N 8. С. 300-305; Гладенко Т.В., 1 ПР€ Красноречьев Л.Е., Штендер Г.М., Шуляк Л.М. Указ, соч., С. 248-249; Кавелъмахер В.В. Способы колокольного звона... С. 64; Петров Д.А. Часы и связанные с ними архитектурные сооружения в { монастырях Новгорода и его ближайших окрестностей в XV-XVI вв. // Новгородские древности / < _ Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 169-171. ; рео 226 Булкин В.А. Новые данные о каменных постройках Хутынского монастыря и Гостиного двора ка(| в Новгороде//Археологические открытия 1981 года. М., 1983. С. 10. 228 227 Гра М.А., Жиромский Б.Б. Коломенское. М., 1971. С. 112-113; Ильин М.А. Русское шатровое > ogH' зодчество... С. 25-26; Кавелъмахер В.В. в работе "Способы колокольного звона..."(С. 65-66) ' СЪВ1 считает, что этот памятник был только колокольней, однако в нижней части, судя по расположению окон и дверей, все же находился храм, перекрытый деревянным плоским потолком . Н£ (сохранилась выдра на стенах). । нег. ! Ч 48 I
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 углическом Покровском-Паисиевом монастыре (1525 г.)228, украшенная, судя по старому чертежу, простой аркатурой. На фоне современного строительства храмов "под колоколы" Снетогорский столп если и не выглядит уникально, то, во всяком случае, оригинально: его редкая композиция и "псковская" размытость декора делают его необычным гибридом, одновременно похожим на "итальянизирующие" храмы "под колоколы" в Северо-Восточной Руси и очень далеким от этих памятников с их четкой и продуманной декоративной системой. Описанные псковские постройки, в которых ясно различается "непсковское" начало, очень разнятся по своим формам и типам и не составляют единой линии. Их объединяет именно несхожесть с тем, что строилось в Пскове в первой трети XVI столетия в традиционной манере. Если относительно трапезной Снетогорского монастыря 1512-1519 гг. и собора Псково-Печерского монастыря 1519-1523 г. мы можем предположить только работу каких-то пришлых мастеров, которые в сотрудничестве с псковскими каменщиками создают архитектуру, соотносимую с архитектурой Северо-Восточной Руси, то Гремячью башню 1524-1526 гг. и столп Снетогорского монастыря 1526-1527 гг. можно связывать с именем итальянского мастера, возможно. — Ивана Фрязина. К его же постройкам мы относим и крепость в Копорье. Первые два памятника только фиксируют наличие непсковского элемента, а "итальянизирующие" постройки 1520-х гг. привносят необычную стройность сочетания нехарактерных для Пскова конструктивных элементов. Можно предположить что возникшая после присоединения Пскова к Московскому государству "непсковская" артель в 1517 г. перешла под руководство итальянского мастера, присланного великим князем. Несмотря на очевидную гипотетичность такой атрибуции, нам представляется несомненным наличие "непсковской" артели, обретающей । затем "итальянизирующего" руководителя. Предполагаемые постройки итальянского зодчего Ивана Фрязина интересны разностью типов (фортификации, церковь-колокольня) и, на фоне современной архитектуры Пскова, — достаточной сложностью конструктивных приемов и виртуозным владением современной инженерной техникой. При этом следует отметить, что архитектура этих построек связана с Италией не напрямую: здесь мы не встретим прямого обращения к ордерным и декоративным мотивам итальянского Ренессанса, как в Архангельском соборе Московского Кремля и других сооружениях Северо-Восточной , Руси, документально или стилистически связываемых с работой итальянских мастеров. Инженерные и типологические решения предполагаемого итальянского мастера в Пскове и Копорье кажутся более функциональными, чем художественными. Речь идет о привнесении конструктивных приемов, доселе неизвестных псковским мастерам. Именно поэтому выделенные нами "итальянизирующие" постройки столь далеки от привычного образа итальянской архитектуры. Однако приведенные для Гремячьей башни и крепости итальянские аналогии и прямое '• включение столпа Снетогорского монастыря в круг построек итальянских мастеров в Московской Руси утверждают нас в правильности атрибуции этих памятников и позволяют поставить вопрос об особом характере работы итальянских мастеров в Пскове и на Северо-Западе России вообще. Этот особый характер связан прежде всего с тем, что "итальянскость" на Северо-Западе проявляется прежде всего в ^использовании конструктивных новшеств, а декоративное начало или отсутствует, или проявляется крайне скупо и упрощенно. Конструкция и функциональная типология здесь явно • преобладает над декорацией. I ___________________________________________________________________________________ • Георгиевской церкви была посвящена дипломная работа Ю.В.Ратомской, защищенная в 1993 г. на кафедре истории русского искусства исторического факультета МГУ. 228 Дата построения Никольской церкви содержится в Типографской летописи: "Лета 7034 в обители пречистыя Богородица и честнаго ея Покрова в приделе Богом спасаемаго града Углеча съвершена бысть и священна церкви святаго чюдотворца Николы под колоколы" - ПСРЛ, Т. 24. Пг., 1921. С. 222; упоминание о храме - Кавельмахер В.В. Способы... С. 64; план храма и его фасад - на чертеже конца XVIII в., переснятом на стеклянном негативе - Фототека ГНИМА, Колл. 1, негатив N 906. I 1 -1 I 49
Глава 2 Нам представляется, что в некотором сознательном упрощении, подчеркнутой утилитарности и был путь "вхождения" более "современных" итальянских зодчих в архитектуру Северо-Западной Руси. Этому способствовало и то, что в данном регионе среди итальянских построек преобладали фортификационные сооружения, в которых, кстати, тоже нет подчеркнутой "архитектурности" кремлей Северо-Восточной Руси, построенных итальянцами. Этому выводу в какой-то степени противоречит снетогорский столп, но и в этом памятнике заметно увлечение зодчего плоскостью стены, мощью и монолитностью, что сближает стиль мастера с северо-западной пластикой и отдаляет его сооружения от рафинированных итальянских построек в Московской Руси. Упрощение приемов у итальянского архитектора в Пскове находит себе аналогию в пластически и стилистически почти нейтральной манере другого итальянского архитектора, работавшего на территории Северо-Западной Руси — неизвестного по имени Фрязина. Этот Фрязин упоминается в 1515 г. в рассказе Новгородской Четвертой летописи о построении церкви Успения в Тихвине, причем особо отмечается: "а мастер фрязин с Москвы великого князя, а имя ему..."229 От работавшего для московского великого князя Василия III итальянского мастера мы были бы вправе ожидать целого набора конструктивных и декоративных оригинальных приемов, но при взгляде на массивный трехабсидный шестистолпный пятиглавый Успенский собор в Тихвине становится ясно, что зодчий здесь руководствовался какими-то иными принципами. Только уверенность в построении плана и объемов, а также относительно четкий рисунок килевидных завершений под щипцами говорит о твердой руке опытного строителя, в целом же как на фасадах, так и в интерьере господствует пластический принцип, столь родственный архитектуре Новгорода и всей Северо-Западной Руси. Ясно, что сама типология (шестистолпие, трехабсидность, пятиглавие) были заданы великокняжеским заказом, а в стилистике произошла своеобразная "мимикрия", когда итальянец усваивает и развивает местные принципы декорации (или приспосабливает московские — как в рисунке завершений прясел). Такое "вживание" в мир архитектуры Северо-Западной Руси роднит безымянного Фрязина, строившего в Тихвине, с Иваном Фрязиным. В целом же, почти принципиальная "неитальянскость" декора в большинстве итальянских построек230 на Северо-Западе объясняет то, что впоследствии в этом регионе (особенно это характерно для Псковской земли) большее развитие получили привнесенные извне типологические конструктивные приемы, а декор во многом оставался традиционным. В связи с гипотетически реконструируемой деятельностью "непсковской" артели и предполагаемой работой в Пскове итальянского мастера Ивана Фрязина возникают два важнейших вопроса: можно ли обнаружить следы какого-либо влияния построек этого круга на современную им псковскую архитектуру и каково было влияние рассмотренных построек на последующее развитие псковского зодчества? На первый вопрос мы уже ответили самим рассмотрением традиционной линии псковского зодчества первой трети столетия: оригинальные постройки, некоторые из которых связываются нами с именем 229 ПСРЛ, Т. 4, Вып. 1, Ч. 3. Л., 1929. (Список Дубровского). С. 539. Успенскому собору в Тихвине посвящена публикационная работа: Боровицкая О.В. Материалы исследований Успенского собора в Тихвине И Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 101-127. 230 См. также интерпретацию форм Успенского собора в Тихвине и атрибуцию церкви Жен Мироносиц в Новгороде тому же мастеру в работе: Петров Д.А. Место и значение церкви Жен Мироносиц в новгородской архитектуре конца XV - начала XVI вв. И Церковь Жен Мироносиц в Новгороде / Архив архитектуры. Вып. 7. М., 1995. С. 30-40. Иную ситуацию наблюдаем в Спасо-Преображенском соборе Хутынского монастыря в Новгороде (1515 г.), где полностью господствуют "северо-восточные" (московские) и итальянские формы. См.: Петров Д.А. Опыт иконографического анализа архитектуры новгородского Спасо- Преображенского Хутынского собора И Иконография архитектуры. М., 1990. С. 128-153. Очень яркой в конструктивном отношении является Успенская церковь в Ивангороде (ок. 1508-1509 гг.), в декоре которой использованы "фряжские" детали. Этот храм, вероятнее всего, построен итальянским архитектором, но и в нем много от пластики Северо-Западной Руси. См.: Петров Д.А., Хаустова И.А. К вопросу о происхождении архитектурных форм Успенской церкви Ивангорода, С. 148-153; Мильчик М.И., Петров Д.А., Хаустова И.А. Успенская церковь Ивангорода // Реставрация и архитектурная археология / Новые материалы и исследования. Вып. 2. М„ 1995. С. 117-133. 50
Псковская архитектура времени Василия III. 1510-1533 Ивана Фрязина, на современную им псковскую архитектуру не оказали никакого влияния, они как бы остались "незамеченными" псковскими мастерами. В дальнейшем же типология Снетогорской трапезной и формы Снетогорского столпа окажут воздействие на псковскую школу, особенности этих построек будут воспроизводиться в целом ряде зданий, но это произойдет позже, в 1540-1550-е гг. В первой же трети XVI в. архитектура Пскова как бы разделяется на два потока, которые текут рядом, но не смешиваются: собственно псковскую архитектуру традиционной направленности и вызванную великокняжеским, административным или монастырским заказом оригинальную архитектуру, смыкающуюся по типам (а иногда' и мотивам) с московской. Несмотря на очевидную новизну построек второго направления, основу псковского зодчества этого периода несомненно составляет архитектура местная, традиционная, следующая найденному еще,в период политической самостоятельности канону. В первой трети XVI в. указанная каноническая линия псковской архитектуры почти не развивается, она четко дифференцирована по типам, абсолютно едина в декоре и очень схожа в решении проблем интерьера. Если характеризовать этот период, забыв об одновременности работы "итальянизирующей" артели, то его можно определить как период господства канона, период победившей традиционности. При этом все изменения в политической и социальной жизни Пскова оказываются совершенно не важными. Создается впечатление, что архитектура также продолжает эпоху "самобытности", не замечая перемен, как продолжает эпоху "самобытности" вся псковская культура двух первых десятилетий после завоевания. 51
Таблица I Таблица I. Церковь Успения с Пароменья. 1 - план с пристройками (обмер Б.С. и К.Б.Скобельциных); 2 - план без пристроек; 3 - план по хорма (по И.Ф.Годовикову); 4 - восточный фасад с пристройками (по В.В.Суслову); 5 - восточный фасад без пристроек. 52
Таблица II Таблица П. Церковь Успения с Пароменья. 1- продольный разрез (по В.В.Суслову); 2 - поперечный разрез (по В.В.Суслову); 3 - продольный разрез (обмеры Н.И.Апостола, А.А.Левешко, Д.Т.Нимгирова, И.В.Петрова, 1964 г.); 4 - поперечный разрез ((обмеры Н.И.Апостола, А.А.Левешко, Д.Т.Нимгирова, И.В.Петрова, 1964 г.). 53
Таблица III Таблица Ш. Церковь Дмитрия в Гдове, 1 - план (по П.П.Покрышкину); 2- план по хорам (по П.П.Покрышкину). Церковь Дмитрия в Довмонтовой стене. 3 - план (по В.Д.Белецкому). Церковь Дмитрия в Гдове. 4 - план по хорма (чертеж арх. Григорьева, 1915 г.). 54
Таблица IV 6 Таблица IV. Церковь Дмитрия в Гдове. 1 - разрез по северному нефу; 2 - продольный разрез; 3 - поперечный разрез; 4 - разрез по западной трети (чертежи арх. Григорьева, 1915 г.); 5 - западный фасад (реконструкция П.П.Покрышкина); 6 - продольгый разрез (по П .П .Покрышкину). м 55
t Таблица V Таблица V. Церковь Ильи Пророка в Кривовицах. 1 - план; 2 - реконструкция плана; 3 - план и разрез придела на хорах (обмеры Д.А.Петрова, Г.И.Ревзина, Ю.Е.Ревзиной, Вл.В.Седова, 1989 г.). Церковь Константина и Елены в Пскове. 4 - план; 5 и 6 - план, продольный разрез (обмеры Н.Маркова, В.Зобова, Д.Комадинова, В.Хазова, В.Ярошевича, 1963 г.). 56
Таблица VI Таблица VI. Церковь Константина и Елены в Пскове. 1 - западный фасад; 2 - южный фасад; 3 - северный фасад; 4 - восточный фасад (обмеры Н.Маркова, В.Зобова, Д.Комадинова, В.Хазова, ВЛрошевича, 1963 г.). 57
Таблица VII Таблица УП. Церковь Георгия в Сенно. 1 - план; 2 - план придела на хорах (обмеры В.А.Лебедевой, 1965 г.); 3 - продольный разрез (чертеж начала XX в.). Звонница церкви Георгия в Сенно. 4 - план 1 яруса; 5 - план 2 яруса; 6 - план 3 яруса; 7 - план 4 яруса (обмеры В.А.Лебедевой, 1965 г.). 58
Таблица VIII Таблица УШ. Церковь Воскресения со Стадища в Пскове. 1 - план; 2 - план по хорам (обмеры Б.С. и К.Б.Скобелъцыных); 3 - продольный разрез на юг; 4 - поперечный разрез (обмеры Иванова, Мельника, Миленко, Совы, 1964 г.). 59
Таблица IX Таблица IX. Церковь Воскресения со Стадища в Пскове. 1 - продольный разрез на север; 2 - западный фасад; 3 - южный фасад (обмеры Иванова, Мельника, Миленко, Совы, 1964 г.). 60
Таблица X Таблица. X. Собор Успения и церковь Покрова в Псково-Печерском монастыре. 1 - план (обмер М.И.Семенова и С.П.Михайлова, 1976 г.); Трапезная с церковью Николы в Снетогорском монастыре. 2 - план подвала; 3 - план второго яруса с элементами реконструкции; 4 - фрагменты керамического пояса с храмозданной надписью (прориси с фотографий С.П.Михайлова). 61
Таблица XI Таблица XI. Гремячья башня в Пскова. 1-6 - планы ярусов; 7 - разрез. Чертеж XVIII в. 62
Таблица XII Таблица. ХП. Копорье. 1 - план крепости (обмер В.А.Сатарова и В.К.Буева); 2 - план XVIII в.; 3 - план (по В.В.Косточкину). Копорье, Средняя башня. 4 - план подошвенного боя; 5 - план второго яруса; 6 - план четвертого яруса (обмеры В.А.Сатарова и В.К.Буева). 63
Таблица XIII Таблица ХШ. Копорье. Наугольная башня. 1 - план подошвенного боя; 2 - план 1 яруса; 3 - план 3 яруса; 4 - план 4 яруса (обмеры В.А.Сатарова и В.К.Буева); 5 - план 3 яруса юго-восточной башни (по В.В.Косточкину); Ивангород. 6 - план отводной восьмиугольной башни (по В.В.Косточкину). 64
Таблица XIV 6 Таблица. XIV. Церковь Вознесения в Снетогорском монастыре. 1 - план; 2 - разрез; 3 - план подклета (по Е.Н.Морозкиной). 4 - план первого яруса; 5 - план подклета; 6 - прорись с рисунка Н.Витсена 1664 г. Планы столпообразных храмов: 7 - план 1 яруса церкви Богоявления в Николо-Пешношском монастыре; 8 - план 1 яруса церкви Одигитрии в Иосифо- Волоколамском монастыре (обмер Л.А.Беловой); 9 - план 2 яруса колокольни Ивана Великого в Московском Кремле. 65
Таблица XV Таблица XV. Церковь Алексея Митрополита (Распятская колокольня) в Александровой слободе. 1 - план 2-го яруса; 2 - план 1-го яруса церкви Алексея Митрополита; 3 - план церкви после перестройки 1570-х гг. (по В.В.Кавельмахеру). 66
а. а а а а а а а а а а Глава 3 Городская архитектура 1533-1545 Указанный в заголовке период с 1533 по 1545 год выделен в соответствии с развитием архитектуры Пскова. Однако ис- торический отрезок времени, подробно освещенный 1-й Псковской летописью, простирается до 1547 или даже до 1548 года. Этот период, включающий в себя время регентства Еле- ны Глинской и боярского правления (1533-1543 гг.), а также пер- вые годы самостоятельного правления Ивана IV (1543-1547 гг.), заканчивается возведением Ивана Васильевича на царство и нача- лом его новой самостоятельной царственной политики, затро- нувшей и Псков. Как ни странно, в 1548 году закончилось и псковское летописание при Троицком соборе. В 1548 г. был окончен список 1-й Псковской летописи с горделивой выходной записью: "Благодатию и милостию Пресвятыя живоначальныя Троица и по- мещик» и заступлением Пресвятыя Богородицы написана бысть книга сиа во преимени- том богоспасаемом граде Пскове в соборную и божественную церковь Пресвятыя и не- разделимыя Троица лета 7056 (1548) повелением собора Пресвятыя Троица священников и диаконов Клементия с братиею"1. Эта летопись донесла до нас наибольшее количество сведений об указанном периоде2, ее несколько дополняет 3-я Псковская летопись, состав- лявшаяся в Псково-Печерском монастыре и очень враждебно настроенная к Московскому правительству (правда, эта летопись писалась позже, и ее сведения о 1530-1540-х гг. более отрывочны, а иногда — заимствованы из 1-й Псковской летописи)3. Для Пскова и Псковской земли 1533-1548 гг. были временем относительного спокой- ствия и благосостояния. Летопись переполнена сведениями о каменном строительстве, в некоторые годы такие сообщения оказываются единственными, занесенными в хронику. Период 1533-1547 гг. для всей России был временем экономического процветания, как утверждает Р.Г.Скрынников4. Военные события, связанные с политикой Москвы, отмечены только в начале периода, и они не касались самой Псковской земли, а происходили на окраинах или носили харак- тер дальних походов за рубеж. В 1534 г. псковский наместник Дмитрий Воронцов и "псковская сила" ходили в поход на Литву под Полоцк и Витебск5. В 1535 г. воевода князь Михаил Кубенский и наместник Дмитрий Воронцов вновь ходили в поход "в землю Ли- товскую" за Двину и Березину6. На южных рубежах в 1535 г. строится новый город Себеж (Ивангород) 7, который неудачно осаждается литовцами в 1536 г.8, в 1536 г. сооружены сразу два города на южной границе: Велиж и Заволочье9. Особенно интересны известия о постройке Себежа и Заволочья. Здесь псковичи впервые сталкиваются с государственной 1 Рогов А.И. Кириллические рукописи в книгохранилищах Польши И Studia zrodloznawcze. t. XIV. Warszawa-Poznan, 1969. S. 153-154. 2 ПЛ 1. C. 105-112. 3 ПЛ 2. C. 227-231. 4 Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С. 89. 5 ПЛ J.C. 105. 1- 6 ПЛ 1\ С. 105; ПЛ 2. С. 228. 7 ШИ. С. 107; ПЛ 2. С. 228. 8 ПЛ 1.С. 108; ПЛ 2. С. 228. > 9 ПЛ 1. С. 108; ПЛ 2. С. 228; ПСРЛ, т. VI. СПб., 1853. С. 300; ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 3. Л., 1929. С. > 569. 5-2. 67
Глава 3 программой церковного строительства во вновь сооружаемых городах и тщательно запи- 1 сывают сведения о возводимых храмах. 1 Псковская 1-я летопись сообщает о построении "нового Себежа" в очень короткие сро- ки: он был начат на Петров день (29 июня) и закончен 25 июля: "затвориша его и освяща- ша церкви, Оусекновение главы святого Иванна Предотеча, да придел святого Николы чюдотворца, да другой придел царя Костянтина..."10 3-я Псковская летопись не называет посвящений престолов храма, а просто говорит: "и церкви создаша", однако в этой лето- писи содержится указание на то, что первоначально город был назван в честь великого князя — Ивангород, как и Ивангород на Нарове, названный в 1492 г. в честь великого ' князя Ивана III:" и постави город за Опочкой на озери на Себежи, Иоан город Себежь"11. Еще более подробно об основании Себежа, его первоначальном названии и храмах в нем повествуется в новгородских летописях: "Того же лета 43 государь князь великий Иван Васильевичь всеа Ру сии послал своих воевод в Литовскую землю, князя Бориса Ивановича Горбатого, да Михаила Семеновича Воронцова, да Ивана Никитича Бутурли- на; и они шед в Литовской земле, Божиим пособием и государевым счастьем, и город по- ставили новой на Себеже озере, да во граде три церкви, святый Иоан Предотеча Усекно- вение главы честныя, да святии равноапостолом царь Костянтин и мати его Елена, да свя- тый чюдотворец Никола. И государь князь великии прислал к своему богомолцу, в Вели- кий Новгород, архиепископу Макарию, велел священников соборных послати церкви свящати, а самому архиепископу имя граду нарещи; и пресвященный архиепископ, со ар- химандритом и со игумены и всего града священники, и имя граду нарек Иваньград на Себеже, и по великого князя священников послал церкви божия свящати и град и место освящати священными водами; и священы быша церкви месяца июля"12. Из новгородского известия видно, что имя городу было выбрано архиепископом Макарием, вполне можно предположить, что и посвящения храма с двумя приделами были выбраны новгородским владыкой. Эти посвящения чрезвычайно показательны: главный престол храма посвящен празднику Усекновения главы Иоанна Предтечи, совпадающему с днем ангела самого юного великого князя, один из приделов посвящен Константину и Елене, из которых по- следняя тезоименитна матери великого князя правительнице Елене Глинской. Третий придел посвящен особо чтимому в Северо-Западной Руси Николе Чудотворцу. Развитая программа посвящений престолов храма в названном в честь великого князя Ивангороде на Себеже предвосхищает распространенные программы посвящений храмов и приделов в j московской архитектуре 1550-1560-х гг., часть из которых А. Л .Баталов связывает с Мака- рием, ставшим московским митрополитом10 11 12 13. Судя по всему, иллюстративные посвящения в многопрестольном храме, характерные для позднесредневековой культуры, были ис- пользованы Макарием еще в период его пребывания на новгородской архиепископской кафедре, чему и служит примером деревянный храм 1535 г. в Себеже. Не менее показательно основание на той же южной границе Псковской земли города Заволочья с двухпридельной церковью: "Тоя же весны замысли государь наш князь вели- кии Иван Васильевичь новой город поставити от литовского роубежа на Заволочье озеро Подце, а остров Груда, начаша его звать по озероу город Заволочье; и церкви постави Покров святей богородицы, а приделы Иванна Оусекновение главы да Георгия великого, и присоуд з дворец и наместников двоу, и посажан свел на Заволочье; и повеле им там дворы ставити"14. Название города здесь вполне обыкновенное, а главный храм в честь общерусского праздника Покрова Богородицы имеет два придела: один как и в Себеже посвящен ангелу великого князя Ивана, а второй, Георгиевский, — в честь небесного по- 10 ПЛ 1. С. 107. 11 ПЛ 2. С. 228. 12 ПСРЛ, т. VI. СПб., 1853 (Отрывок летописи по Воскресенскому списку). С. 297; см. также Нов- городскую 4-ю летопись по списку Дубровского - ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 3, Л., 1929. С. 569. 13 Баталов А.Л. Идея многопрестольности в московском каменном зодчестве середины - второй половины XVI века И Русское искусство позднего Средневековья. М., 1993. С. 103-141; Он же. Многопридельные храмы XVI века и проблемы развития иконографии древнерусской архитекту- ры // "Вопросы искусствознания". 1994. N 4. С. 313-334. 14 ПЛ 1. С. 108. ’ 68
Городская архитектура. 1533-1545 кровителя младшего брата великого князя — Георгия (Юрия) Васильевича15. В Заволочье правительство осуществило еще одну акцию по созданию нового города с иллюстра- тивными посвящениями деревянного храма. Мы уже видели, что в 1517 и 1538 гг. в Пскове работают итальянские мастера, присы- лавшиеся московским великим князем. Еще один итальянский архитектор — Петрок Ма- лый — участвовал в сооружении Себежа в 1535 г.16 Это была земляная постройка ("град землей"), по всей видимости с какими-то новшествами, напоминавшими зачатки бастион- ной системы (бастеями) 17. Созданное в 1536 г. Заволочье также имело земляные выступы для фланкирующего огня18. Не было ли Заволочье, как и заложенный в том же году Ве- лиж, произведением какого-нибудь итальянского фортификатора (это не мог быть Петрок Малый, так как он в 1536 г. строит крепость в Пронске)? Во всяком случае мы встречаем в Псковской земле в 1530-е гг. и итальянских мастеров, и неизвестные ранее приемы оборо- нительного строительства, и-сложные программы храмового строительства. Военные действия и постройка Себежа и Заволочья в 1530-е гг. не исчерпывают вмеша- тельства центральной власти в дела Псковской земли. Несколько раз великокняжеская администрация отзывала (вероятно, по многочисленным просьбам псковичей) тех на- местников или дьяков, которые превышали свои полномочия "многими пошлинами" или "свирепостью" (Колтырь Раков в 1534 г.19 и Андрей Шуйский в 1541 г.20)- В 1538 г. в Пско- ве, как и во всем государстве, была проведена денежная реформа, от которой псковичи сильно пострадали ("и бысть людем вельми убыток велик в старых денгах"21). В целом ситуация, как политическая, так и экономическая, была достаточно благопри- ятна. Неблагоприятные для Псковской земли события происходили редко: кроме уже от- меченных потерь от денежной реформы летопись фиксирует пожары в 1539, 1540 и 1544 гг.22 Особенно тяжелым было совместное правление великокняжеских наместников князей А.М.Шуйского и В.И.Репнина-Оболенского: об этом времени летописец рассказывает под 1541 г., что "разбегошася добрые люди по иным городом, а игумены честные из монасты- рей избегоша в Новгород", а также: "не токмо псковичи разыдошася от лихих наместни- ков, но и пригорожане не смели ездить во Псков"23. Однако эти безобразия властей, при- ведшие к временной разрухе, были остановлены вмешательством московского правитель- ства, установившего в Пскове и Псковской земле самоуправление и выборный суд по "государеве грамоте"24. Летопись дважды упоминает о недостатке продовольствия: в 1543 г. хлеб был очень дорог, а в 1544 г. дороговизна хлеба вызвала даже "брань" между большими и меньшими людьми Пскова, сопровождавшуюся частыми поездками в Москву за справедливостью25. 15 О том, что небесным патроном Юрия Васильевича был Георгий мученик (Георгий Великий) сообщает 1-я Псковская летопись под 1532 г.: "Ноября в 3 родися государю нашему великомоу князю Василию Ивановичи) другой сын князь Юрьи, на память на освящение церкви святого му- ченика Георгея" - ПЛ 1. С. 105. 16 Сведения о работе Петрока Малого см.: Акты исторические, т. 1. СПб., 1841. С. 202; ПСРЛ, т. XX. С. 340; ПСРЛ, т. XXVI. С. 316, 322; см. также работы: Платонова Р.И. Планировочная струк- тура "псковского пригорода" Себежа в конце XVI в. // Памятники русской архитектуры и мону- ментального искусства. Стиль, атрибуции, датировки. М., 1983. С. 51-63; Подьяпольский С.С. Архитектор Петрок Малой // Памятники русской архитектуры и монументального искусства. М., 1983. С. 34-50; Подьяпольский С.С. Итальянские строительные мастера в России в конце XV - начале XVI века по данным письменных источников (Опыт составления словаря) И Реставрация и архитектурная археология. М., 1991. С. 228. • 17 Кирпичников А.Н. Крепрсти бастионного типа средневековой России И ПКНО. 1978. Л., 1979. С. 477. 18 Кирпичников А.Н. Указ, соч., С. 480. 19 ПЛ 1.С. 101. 20 ПЛ 1.С. ПО; ПЛ 2. С. 229. 21 ПЛ 1.С. 108; ПЛ 2. С. 229. 22 ПЛ 1.С. 109, ПО, 111; ПЛ 2. С. 229, 230. 23 ПЛ 1. С. ПО. 24 ПЛ 1. с. по. 25 ПЛ 1.С. 111; ПЛ 2. С. 230. 5~3 69
Глава 3 Судя по тому, что церковное каменное строительство в эти годы не было прервано, эко- номическое положение земли быстро восстанавливалось после неблагоприятных лет. Внешние сношения Псковской земли в эти годы были очень ограничены, после воен- ных событий 1530-х гг. на литовском рубеже в 1542 г. наступил мир, мы видим даже при- ходящих старцев, "переходцев с ыныя земли" в 1540 г.26 В 1534 г. заключен с Лифляндией торговый договор на 17 лет, в 1540 г. подтвержден купеческий трактат с ганзейскими го- родами27. В 1544 г. во время неурожая "из Немець повезоша рожь из Юрьева и из ыных мест из зароубежья"28. Спокойствие на границах и крепнущие торговые связи способство- вали процветанию Пскова. Церковные события в Пскове 1530-1540-х гг. не богаты яркими эпизодами и носят ха- рактер повседневности. В 1536 г. новгородский архиепископ Макарий был в Пскове в обычной поездке, которая должна была совершаться новгородским владыкой раз в четыре года, в 1544 г. приезжал архиепископ Феодосий29. В последний приезд в Пскове было "смятение велие" среди духовенства, так как священники Пскова ссорились из-за доходов со священниками псковских пригородов и сел. В 1538 г. летописец Троицкого собора от- мечает чудеса у гроба князя Тимофея-Довмонта в главном псковском храме30. В 1540 г. новгородский владыка Макарий велел псковичам, бывшим в "великом смятении" по по- воду резных икон Николы и Пятницы, привезенных из-за рубежа, "те иконы выменити, и... стречати соборне"31. Наконец в 1546 г., накануне венчания на царство, Иван Грозный с братом Юрием были в Пскове на службе в Троицком соборе и посетили Псково- Печерский монастырь и псковский "пригород" Воронач. Иван Грозный пожаловал мона- стырь многими деревнями и исадами (рыболовными поселками)32. Эти пожалования укрепили Псково-Печерский монастырь и еще раз выдвинули его среди других псковских обителей. На этом благоприятном фоне псковская архитектура развивалась очень интенсивно, причем ее развитие зависело более от внутренних, чем от внешних импульсов. Строительную деятельность в Пскове в 1533-1548 гг. освещают 1 -я и 3-я Псковские ле- тописи. Ниже мы приводим разбор летописных сообщений о каменном строительстве. В 1533 г. возведена церковь Дмитрия в небольшом мужском монастыре на юго- восточной окраине Пскова (в Поле)33. В том же году окончено строительство монастыр- ской церкви Пятницы в Бродах с приделом Екатерины, храм освящен 5 октября34. В 1534 г. каменное строительство не зафиксировано, в 1535 г. под руководством вели- кокняжеской администрации строят деревянные стены Себежа, ремонтируют стены Пско- ва и сооружают по заказу новгородского архиепископа Макария двор для его приезда, среди построек которого упоминается и каменная повалуша35. 26 ПЛ 1. С. 199. О мире 1542 г. см.: Митрополит Евгений (Е.А.Болховитинов). Сокращенная Псковская летопись. Псков, 1993. С. 56. 27 Митрополит Евгений. Указ, соч., С. 55, 56. 28 ПЛ 1.С. 111. 29 ПЛ 1.С. 107, 111. 30 ПЛ 1.С. 108-109. 31 ПЛ 1. С. 109-110. . » 32 ПЛ 1. С. 112; ПЛ 2. С. 230. Монастырю в феврале 1547 г. была дана жалованная грамота: Каш- танов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века И Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958, С. 369. О поездке сообщает и Постниковский летописец: ПСРЛ, Т. 34. М., 1978. С. 28. 33 ПЛ 1. С. 105; ПЛ 2. С. 293. Е.Болховитинов (История княжества Псковского, т. IV. Киев, 1831.) сообщает об освящении храма 4 декабря - см.: Митрополит Евгений (Болховитинов). Сокращен- ная Псковская летопись. Псков, 1993. С. 55. Однако это сообщение ошибочно: сразу за статьей о церкви Дмитрия идет сообщение о смерти великого князя Василия III 4 декабря 1533 г.. (ПЛ 1. С. 105). Отсюда и взял дату освящения церкви Дмитрия Е.Болховитинов. 34 ПЛ 1. С. 105; ПЛ 2. С. 228,293. Если освящение состоялось 5 октября 7042 года, то строительство церкви Пятницы относится еще к 1533 г., хотя указатели летописей помещают статью о церкви Пятницы под 1534 г.. Монастырь Пятницы существовал еще в XV в., он был женским - Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М., 1985. С. 45, 121, 125, 165, 169, 189-190. 35 ПЛ 1. С. 107; ПЛ 2. С. 228 (здесь говорится о двух отрезках стен, и в одном, и в другом случае работы ведутся с деревом); ПСРЛ, т. 4, вып. 1, ч. 3. С. 568 (о постройке Себежа). 70
Городская архитектура. 1533-1545 В том же 1535 г. окончено строительство крупного кончанского храма Николы "на Всходе" ("на Оусохи"), заменившего храм 1371 г. Храм освящен 6 декабря на праздник Николы Чудотворца36. Строительство этой значительной по размерам церкви могло быть начато еще в 1534 г. В 1536 г. силы строителей могли быть заняты сооружением еще одной крепости на южных рубежах Псковской земли — Заволочья, возводимого по приказу ве- ликокняжеской администрации37, хотя вряд ли в ее постройке участвовали каменщики. В 1537 г. сооружается храм на подворье Псково-Печерского монастыря в Пскове, в Среднем городе, на приобретенном обителью дворе одного из "переведенцев" — Ивана Познякова. Этому строительству посвящена довольно большая статья в 1-й Псковской летописи, которая в качестве заказчиков называет всю монастырскую братию — "старцев печерских": "В лето 7045. Поставиша церковь деревяную на скоудельнице святых жен ми- роносиц. Того же лета во Пскове старцы печерские, оу своем дворе приезжем, поставиша церковь каменоую на погребе за Николою святым пречистые Одигитрие, на Иванове дво- рище Познякове тверитина сведеного"38. В "Повести о начале и основании Псковского Печерского монастыря" инициатива строительства приписывается игумену монастыря Корнилию: "Сей блаженный муж Кор- нилий начат добре пасти Богом врученное ему Христово стадо, и вящще распространяти и украшати святую обитель не точию внутрь, но и вне. И первее убо созда церковь камен- ну во граде Пскове, что на Усохе, во имя пречистыя Богородицы, нарицаемыя Одигитрии, и в ней службу вседневную устави и дом устрой на прихождение из монастыря некиих ради потреб и на препитание служащих, в лето 7046 (1537/1538 гг. - В.С.)"39. В марте 1539 г. на приобретенный монастырем двор в Среднем городе, на котором была возведена цер- ковь Одигитрии, была дана адресованная игумену Корнилию жалованная несудимая гра- мота, выданная от имени Ивана IV40. По всей видимости, в том же 1537 г. (известие датировано 7046 г., но с примечанием "в осень") "по слову" великого князя Ивана Васильевича была возведена небольшая церковь Алексея Митрополита в Довмонтовом городе Пскова. Она построена вместо упавшего храма 1508 г.41 В 1538 г. сообщается о том, что "суседи" (прихожане) кончанского храма Богоявления с Запсковья, возведенного в 1496 г., решают "свершить" заново придельный храм Трех свя- тителей, причем он был освящен 12 мая, то есть строительство началось еще в 1537 г. В том же 1538 г. зодчий Фрязин создает уже упоминавшуюся деревянную стену в устье реки Псковы42. Это сооружение потребовало, вероятно, и работы каменщиков. В 1538 г. (7047 года, но 5 октября) во время большого пожара "на Кузнецкой оулице в Настасеи камен- ныя церкви верх падёся, и 4 человека в ней згоре"43. Временем около 1538 г. можно при- близительно датировать постройку этого приходского храма Анастасии Римлянки, скорее всего он отстраивался после пожара и закончен в 1539 г., в котором летопись не упомина- ет каменного строительства. В 1539 г. началось, по всей видимости, строительство некоторых из тех четырех хра- мов, "свершение" которых датировано 1540 г.: "Того же лета свершены быша 4 церкви каменных: святой апостоли Петр и Павел во Старой стене, а дроугая святой чюдотворци 36 В летописи это известие помещено под 7044 годом, но точная дата - 5 декабря - говорит о том, что строительство закончено в 1535 г.. - ПЛ 1. С. 107; ПЛ 2. С. 228, 293. 37 ПЛ 1. С. 108; ПЛ 2. С. 228-229. 38 ПЛ 1. С. 108, см. также: ПЛ 2. С. 229 и 293 (в отрывке из Копенгагенского сборника добавлено другим почерком: "стена каменная и ограда каменная"). 39 Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря, взятая из древних летописцев, обретающихся в книгохранительнице оного монастыря. Второе издание. Псков, 1849. С. 9. Примерно тот же текст приводит Н.Ф.Окулич-Казарин (Спутник по древнему Пскову. Псков, 1911. С. 126-127, примеч. 1.), ссылаясь на рукописную книгу в собрании графа Уварова. 40Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века И Археографиче- ский ежегодник за 1957 год. М., 1958. С. 353. 41 ПЛ 1. С. 108, о храме 1508 г. см.: ПЛ 1. С. 92; ПЛ 2. С.292. 42 ПЛ 1.С. 109. 43 ПЛЕС. 109. 5-4 71
Глава 3 Козма и Демьян на Гримячеи горе в монастыри, а третьяя Алексеи Человек божии в Поли в монастыре, а третьяя в Печере Благовещение святей богородицы с трапезою, а снятии 40 мученик снесоша на гору"44. Мы видим, что одновременно заканчиваются и крупный кон- чанский приходской храм Петра и Павла с Буя, и два храма в псковских монастырях (четырехстолпный — Козьмы и Дамиана с Гремячьей горы и бесстолпный — Алексея Че- ловека Божия в Поле), и храм с трапезной в Псково-Печерском монастыре (освящен 15 октября)45. Можно предположить, что в Пскове и Псковской земле одновременно работа- ли по крайней мере две, а может быть, и три артели каменщиков. Одна могла работать на корпоративных посадских заказчиков-"соседей" (церкви Николы со Усохи, Анастасии Римлянки, Петра и Павла с Буя, приделы церкви Богоявления с Запсковья), а другая — для монастырей. Как мы увидим ниже, анализ архитектуры посадских и монастырских храмов подтверждает предположение о двух артелях с разным архитектурным почерком, работавших в Пскове в 1530-1540-х гг. Третья артель могла работать только на Псково- Печерский монастырь (церковь Одигитрии, трапезная с церковью Благовещения). В 1541 г. никаких сообщений о каменном строительстве летописи не дают, в Себеже сооружают деревянную стену вдоль валов Острога (Окольного города) 46. Но уже в 1543 г,47 в Пскове сооружаются сразу два каменных храма: приходской храм Спаса Всемило- стивого на площади в центре города и монастырский храм Иоанна Златоуста на Сокольи улице. Сооружение в один год посадского и монастырского храмов подтверждает еще раз предположение о работе двух артелей, работающих на разных заказчиков. Кроме того, в Троицком соборе Пскова с полатей "сносят" два придела — Знамения и Флора и Лавра, что, вероятно, было связано с созданием новых помещений для приделов. Летопись под- черкивает, что эти работы проводились "при попе Климентее Большом". В небольшом городе Острове (псковском "пригороде") возводится Никольский собор. Летопись говорит о его постройке под тем же 1543 (7051) годом, но синодик собора 1553 г. относит строи- тельство к 1542 (7050) году48. Скорее всего, строительство главного храма Острова нача- лось в 1542 г. и закончилось в 1543 г. Мы видим, что в течение одного 1543 года заканчи- ваются не два, а целых четыре храма! Сведения 1543 г. о сооружении 4 храмов вместе с известием 1540 г. дают представление о значительной строительной активности в Пскове, обширных возможностях заказчиков и работе нескольких (как минимум — двух) артелей каменщиков. В 1544-1545 гг. в летописях нет известий о строительстве каменных храмов. Летопись рассказывает только о строительстве в псковском Пантелеймоновском монастыре на Красном дворе деревянной церкви Феодосия Печерского с трапезной, при этом подчерки- вая: "дотоле не бывало"49. Отсутствие сведений о каменном строительстве в эти годы мо- жет означать, что каменщики работали за пределами самого Пскова, а такие "выезды" мастеров, как мы видели на примере Дмитровского собора в Гдове 1520-х гг., летописью иногда не фиксируются. Кроме того, в самом Пскове и Псковской земле есть несколько храмов, по своим формам относящихся к 1530-1540-м гг., но не отмеченных в летописи (в Пскове — церкви Старое и Новое Вознесение, Иоакима и Анны и два храма в Довмонто- вом городе, имеющие цифровые обозначения, — N 8 и N 10, а, кроме того, — монастыр- ский храм Успения в Саввиной Пустыни и церкви в погостах: Николы Ольгином Кресте, Покрова в Знахлицах и Троицы в Доможирке). . ч В 1546 г.50 Яким Переславець "сведеной" строит каменный храм Стефана в Стефанов- ском монастыре на Завеличье, а "приказщик Богдан Ковырин да Григорей Иванов Титова Кирила мыльника" основывают монастырь на Скудельнице на Завеличье и возводят в нем церковь Жен Мироносиц с приделом Кирилла (этот храм и упомянутая ниже церковь 44 ПЛ 1. С. 109; ПЛ 2. С. 229 (доб. - "а 40 мученик снесоша на гору в приежжеи двор".). Осенью 1540 г. (19 сентября) церковь Козьмы и Дамиана была еще не освящена - ПЛ 1. С. 110. 45 Первоклассный Псково-Печерский монастырь. Остров, 1893. С. 92. 46 ПЛ 1. С. 110-111; ПЛ 2. С. 230. 47 Все перечисленные храмы упоминаются в статье под 7051 , т.е. 1542 / 1543 гг., но, вероятнее все- го, они построены в 1543 г. - ПЛ 1. С. 111; ПЛ 2. С. 230. 48 Панов Н. Летопись города Острова и его уезда Псковской губернии. Остров, 1913. С. 52. 49 ПЛ 1.С. 111-112. 50 ПЛ 1. С. 112; ПЛ 2. С. 230. 72
I Городская архитектура. 1533-1545 ! i Иоанна Богослова на Милявице будут рассматриваться в следующей главе, но летопис- • * ные сведения об их строительстве уместно рассмотреть здесь, не разрывая летописного рассказа, продолжающегося до 1548 г.). В обоих случаях мы видим, что посадские люди : j участвуют в монастырском строительстве. Вновь возводятся сразу два храма, что говорит • о работе двух артелей. > 1 В 1547 г. построена только каменная монастырская церковь Иоанна Богослова на Ми- , лявице51. i В 1548 г. в Домантовой стене в Пскове возводится каменная церковь Георгия велико- I 1 мученика, она окончена 8 июля, "а строил поп тоя церкви Иван Амбросьев Просол цер- ковною казною"52. с ' Основная псковская летопись, наполненная сообщениями о строительстве, была закон- , чена, как уже говорилось, в 1548 г., и после 1548 года сведений о каменном строительстве в продолжавшейся 3-й Псковской летописи почти не встречается. [ Всего за период с 1533 по 1548 год летопись упоминает о сооружении 19 каменных по- " 1 строек. Среди них — 10 монастырских храмов, 8 — приходских (включая городской собор 5 j в Острове, приделы Троицкого собора и церкви Богоявления с Запсковья) и каменная по- ; валуша. По всей видимости, часть работ по реконструкции укреплений Пскова также 1 * производилась в камне. Такой размах работ (а в наших подсчетах не учтены перечислен- 3 I ные выше точно не датированные храмы) предполагает наличие большого количества 3 мастеров и, как уже говорилось, по крайней мере двух артелей. , ; В известиях 1533-1548 гг. перед нами предстает целая галерея заказчиков: здесь и соб- г ственно царский заказ, и заказ крупного монастыря в лице печерского игумена Корнилия. « ' Активно строят посадские люди: Яким Переславец "сведеной", приказчик Богдан Ковы- г ( рин, Григорий Иванов Титов, принадлежавший, как мы увидим ниже, к купеческой семье, i продавец или производитель мыла Иван "Кирила мыльник". К посадским заказчикам \ можно отнести и священника небольшой церкви Ивана Амбросьева Просола, возводя- щего храм "церковною казной", и священника Троицкого собора Климентия Большого — с • того самого, имя которого помещено в выходной записи Псковской летописи 1548 г. Кроме такого церковного заказа, который скрывает за собой интересы и средства прихо- 4 жан, и заказа именитых горожан продолжает существовать и корпоративное строитель- ’ ство — об этом свидетельствует упоминание о "соседях" в известии о построении в 1538 г. ь f придела Трех Святителей у церкви Богоявления с Запсковья. Несколько имен заказчиков а называет синодик Никольского собора в Острове53. В рассматриваемый период в Пскове интенсивно работали иконописцы, причем пись- менные источники говорят и о стенных росписях. Не перечисляя точно не датированных комплексов, укажем лишь на прямые упоминания. В 1542 г. создана "повелением" некоего э ’ Ионы храмовая икона Вознесения для монастырской церкви Новое Вознесение в Пскове54, э г Очень много сообщений приходится на 1547 г., который находится уже за пределами рас- в сматриваемого периода, но эти сообщения дают представление об интенсивности художе- > ственной жизни предшествующего времени. В 1547 г. "повелением благоверного..." (по всей видимости — "царя и великого князя Иоанна Васильевича") "и при игумене Кор- -> нильи" создана стенопись Благовещенской церкви при трапезной Псково-Печерского мо- настыря55. Сразу два иконописца в Пскове упоминаются в 1547 г.: Семион, который напи- сал образы Евфросина Псковского и князя Всеволода-Гавриила56, и "Киприян Нефедев a j сын иконный мастер", который был старостой церкви Козьмы и Дамиана с Примостья57. л Ь i 51 ПЛ 2. С. 231. 52 ПЛ 2. С. 231. ° 53 Панов Н. Летопись города Острова и его уезда, С. 52. Упоминаются создатели собора Захарий, Николай и Мария и создатели придельной церкви Назарий и Кирилла. 54 Псковская икона XIII-XVI веков. Л., 1990. С. 307. 55 Малков Ю.Г. Художественные памятники Псково-Печерского монастыря (материалы к иссле- дованию) И Древний Псков. История. Искусство. Археология. Новые исследования. М., 1988. С. 199. 56 Памятники старинной русской литературы. Вып. 4. СПб., 1862. С. 113. 57 Василев И.И. Хронологический указатель исторических памятников, сохранившихся в Псков- ской губернии. Тетрадь 1. Псков, 1878. С. 25-26. 73
Глава 3 В том же 1547 г. псковские иконники вместе с новгородскими были вызваны для работ в Московском Кремле, известны имена псковских мастеров, которые вернулись в Псков, чтобы там выполнить работу: Останя, Яков, Михаила, Якушко, Семен Высокий Глаголь (не тот же ли это Семен, который назван нами выше?), источник говорит еще и о "товарищах" этих иконников58. В том же году некий Петр Псковитин был послан из Му- рома в Псков за образом, стихирой и каноном для церковного прославления муромского князя Константина59. По всей видимости, и образ, и молитвы муромскому чудотворцу должны были быть написаны в Пскове. Яркая картина интенсивной строительной деятельности в Пскове, нарисованная город-, ской летописью 1548 г., и приведенные сведения об иконописцах позволяют говорить о расцвете художественной жизни Пскова в 1530-1540-х гг. На основании чисто архитектур- ной периодизации после 1548 г. (и даже — 1546 г.) начинается новый этап в развитии псковской архитектурной школы, менее связанный с городской жизнью. Исчезновение летописных записей о строительстве в Пскове после 1548 г. в какой-то мере само по себе является свидетельством некоторого замирания городской жизни, может быть даже ее ухудшения. Однако в 1530-х — первой половине 1540-х гг. никаких признаков кризиса еще не заметно. Наоборот, псковская архитектура переживает период подъема, причем этот подъем связан прежде всего с общим расцветом городской жизни. В прошлой главе мы показали, что традиционная псковская архитектура 1510-1532 гг. развивается только в русле уже найденных форм и только несколько новых черт (изразцовые пояса, восходящие, впрочем, к XV в., и малые глухие главки), а также, может быть, несколько более тяжелые пропорции составляют ее отличие от архитектуры эпохи "самобытности". Нет никакого сильного внутреннего импульса, не заметно и внешнего импульса: постройки работающего в Пскове Ивана Фрязина остаются незамеченными псковскими мастерами. Первые признаки эволюции видны в двух псковских монастырских храмах, один из ко- торых — церковь Дмитрия в Поле 1533 г.60 позволяет с достаточно большой точностью датировать начало изменения традиции. Церковь Дмитрия в Поле в небольшом мужском пригородном монастыре на Новгородской дороге и церковь Климента в мужском Кли- ментовском Драчиловом монастыре на Завеличье61, не имеющая точной даты, — оба этих храма обнаруживают значительное сходство в размерах (церковь Дмитрия — 9,8 х 10,8 м, подкупольное пространство 2,5 х 3,0 м; церковь Климента — 10,4 х 11,2 м, подкуполъное пространство 2,6 х 2,8 м) и в архитектурных формах. Это небольшие четырехстолпные одноглавые трехабсидные храмы с характерным псковским членением стен широкими лопатками, стянутыми лопастными арками, типич- ной декорацией и восьмискатным покрытием, переделанным позднее на четырехскатное. В интерьере обоих храмов повышенные подпружные арки несут барабаны. Небольшие различия (разное число тяг аркатуры на средних абсидах, наличие в церкви Климента подклета редкой прямоугольной формы и отсутствие подклета в церкви Дмитрия) не за- слоняют общие тенденции в построении планов (удлиненность самих храмов я их подку- польных частей с запада на восток) и сходство интерьеров. Во внутреннем пространстве рассматриваемых храмов наиболее.^характерной чертой является отсутствие хор и угловых палаток. Все четыре столба свободны на всю высоту, что превращает их из коротких цилиндров, над которыми расположены отрезки стен, прорезанные арками (какими были столбы в храмах с палатками), в обособленные опоры. При этом в обоих храмах западные столбы в нижней части круглые, а восточные — скруглены к востоку. Восточная пара столбов, вероятно, была прикрыта не слишком вы- 58 Акты археографической экспедиции, т.1. СПб., 1836. С. 240-247. 59 Сборник XIX в. с житием Константина Муромского в Муромском историко-художественном музее. МИХМ, N 2325, л. 108об, 109. 60 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. Псков, 1911. С. 262-264; Спегальский Ю.П. Псков. Л., 1972. С. 258; Седов Вл.В. Два псковских храма первой трети XVI в. И АИППЗ. Псков, 1988. С. 50-53. 61 См. статью: Седов Вл.В. Два псковских храма..., а также: Окулич-Казарин Н.Ф. Указ, соч., С. 238-240; Спегальский Ю.П. Указ, соч., С. 238.
Городская архитектура. 1533-1545 соким иконостасом (примерно на половину высоты, что характерно для первой половины XVI в.) и не играла существенной роли в интерьере. Западные столбы своим скруглением в нижней зоне напоминают колонны, на которые поставлены вытянутые массивы квадрат- ных в плане пилонов. Эти свободные опоры легко соединяются со стенами всех четырех угловых компартиментов не арками, на которые опирались бы коробовые своды угловых ячеек, а своеобразными "распалубленными сводами", в которых щека коробового свода обращена в один из рукавов креста, что не требует промежуточной несущей арки, а из другого рукава креста от арки сделана распалубка. Получается нечто вроде незаконченно- го крестового свода — коробовый свод с распалубкой, легко сообщающийся с проемами в рукава креста. Такие своды появляются в 1533 г. в верхней части перекрытия впервые и были введены явно для того, чтобы создать более слитное пространство в верхней зоне: угловые части перестают быть затемненными "пеналами", теперь они почти объединяются с рукавами креста примерно на той же высоте и не отделены от них пониженными арка- ми. Подобные коробовые своды с глубокой распалубкой в псковской архитектуре предше- ствующего периода встречаются под палатками-приделами в западных углах Дмитров- ского собора в Гдове 1520-х гг. По-видимому, такие своды были введены в обиход в по- добных низких пространствах, а после исчезновения хор и палаток были перенесены в верхнюю зону (где до этого были обычные коробовые своды) и стали выполнять ту же функцию пространственного объединения компартиментов. Встречаются такие своды и в новгородской архитектуре 1520-х гг. Два таких свода пе- рекрывают первый ярус под палатками-приделами в церкви Климента на Иворове улице 1520 г., свод с распалубкой находится и под палаткой-приделом в юго-западном компар- тименте церкви Филиппа на Нутной улице 1527 г.62 Новгородская архитектура 1520-х гг. и собор в Гдове подтверждают происхождение "распалубленных сводов" из перекрытий под палатками. Однако в самом Новгороде, насколько нам известно, в верхней зоне подобные своды не употреблялись. И церковь Дмитрия, и церковь Климента имеют повышенные подпружные арки, под- нимающиеся над коробовыми сводами рукавов креста. Эти арки сводят и приподнимают взгляд наблюдателя к светлому вытянутому барабану. Видимое двустолпие основного пространства при этом выражено достаточно ясно (восточные столбы были закрыты ико- ностасом, а восточная треть храма сильно сокращена по сравнению с западной третью). Обособленное положение колонн-столбов и плавный пирамидальный переход к осеняю- щему барабану показывают осмысленное отношение зодчих к проблеме видимого двустолпия четырехстолпного интерьера и к соединению такого двустолпия с псковской конструктивной системой и даже самой псковской поэтикой интерьера. Совершенно новый характер имеет единое пространство двух монастырских храмов, в которых нет столь характерных для памятников предшествующего периода арок, соеди- няющих столбы со сводами в среднем уровне, и палаток, стены которых в верхней части храма сливались со столбами, отделяя угловые компартименты от рукавов креста. Об- особленные столбы и распалубленные своды в угловых компартиментах, соединяющие их с перекрытиями рукавов креста в почти единую завершающую систему сводов, находя- щихся примерно в одном уровне, позволяют говорить о проявившейся тенденции к "зальности" пространства. Это пространство нельзя назвать в полной мере зальным, по- скольку в центре его единство нарушается повышенными подпружными арками и уходя- щим вверх барабаном, но по сравнению с резко отграниченными компартиментами в бо- лее ранних храмах определенная "зальность" представляется несомненной. Тенденция к единству пространства (но без "распалубленных сводов" в угловых компартиментах) про- явилась несколько ранее, в середине XV в., и в Новгороде, где появляется целый ряд хра: мов с обособленными опорами63. 62 Кузьмина Н.Н. Памятник архитектуры XVI в. - церкви Филиппа Апостола и Николая Чудо- творца на Нутной улице в Новгороде // История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 147-158. 63 Седов Вл.В. Церковь Лазаря 1461 г. и новгородская архитектура времени архиепископов Евфи- мия и Ионы // Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 38-61. 75
Глава 3 Нам могут возразить, что термин "зальность" слишком близок к "зальной церкви" — термину, принятому для обозначения западноевропейских храмов с равной высотой не- фов. Эти храмы в архитектуре Германии XIV-XV вв. связываются прежде всего с город- скими заказчиками и особой городской позднесредневековой культурой64. Связь псков- ских памятников с этим типом храмов по всей видимости, отсутствует, хотя нельзя пол- ностью отрицать возможности влияния на построение пространства новгородских памят- ников XV в. зальных церквей Ливонии XIII-XV вв., которые, кстати, совсем не всегда бы- ли связаны с культурой бюргеров65. Однако мы говорим не об этом типе, а о равновысот- ности и единстве интерьеров, которые в псковских храмах 1530-х гг. демонстрируют тен- денцию к "зальности"66. При сравнении интерьеров двух рассматриваемых памятников важно отметить боль- шую изысканность и продуманность внутреннего пространства церкви Дмитрия, где бо- ковые нефы очень узкие, а средний ощутимо увеличен. В церкви Климента средний неф более узкий, и это несколько снижает значение подкупольного пространства. Подобная упрощенность может в какой-то мере свидетельствовать о том, что церковь Климента это — воспроизведение найденного в церкви Дмитрия 1533 г. типа. В таком случае, объясни- мо появление в церкви Климента отсутствующего в церкви Дмитрия подклета, услож- няющего композицию. Эта новая для четырехстолпных храмов Пскова форма появляется как раз где-то в середине 1530-х гг. В данном случае мы, возможно, видим, как новый мо- настырский храм собирает формы, свойственные типу середины XVI в. формы: кроме единого пространства без хор и палаток появляется подклет, выполняющий хозяйствен- ную функцию. Еще один храм со сводчатым подклетом и скруглением в нижней части высоких запад- ных столбов в основном пространстве находился до войны 1941-1945 гг. в погосте Савви- на Пустынь на реке Многе примерно в 14 км к югу от Пскова (сейчас — деревня Соло- вьи). План этого памятника, несколько более крупного, чем псковские монастырские хра- мы Дмитрия и Климента, (11 х 11 м) был раскрыт во время раскопок 1986-1987 гг.67 Внеш- 64 См. последнее определение "зальной церкви" (eglise-halle, hall-church, hallenkirche): "Церковь, образованная из продолговатых нефов, близких по ширине и длине и сообщающихся между собой на всю высоту". - Architecture. Vocabulaire par Jean-Marie Perouse de Montclos. Paris, 1993. P. 197. См. также: Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Т. 2. СПб., 1896. С. 698-699; Hanel Е. Spatgotik und Renassance. Stuttgart, 1899; Бехтель Г. Внутреннее пространство поздне- готических храмов И История архитектуры в избранных отрывках. М., 1935. С. 228-234 (перевод из: Bechtel Н. Wirtsshaftsstil des deutschen Spatmittelalters. Munchen und Leipzig, 1929. S. 65-71). 65 Наиболее полной работой о соотношении базиликальных и зальных композиций в церковном зодчестве средневековой Ливонии до сих пор остается книга В.Ваги: Вага В. Проблема простран- ственной формы в средневековой архитектуре Латвии и Эстонии / Ученые записки Тартусского государственного университета. Вып. 86. Тарту, 1960. 66 Подробно останавливается на проблемах зальных церквей в связи с композицией Успенского собора Московского Кремля Аристотеля Фиораванти (собор, как известно, был сооружен "продолговатым, податным образом") С.С.Подъяпольский, который справедливо констатирует, что церкви зального типа на Руси не были известны: Подьяпольский С.С. К вопросу о своеобра- зии архитектуры московского Успенского собора И Успенский собор Московского Кремля. Ма- териалы и исследования. М., 1985. С. 26-34. Однако, несмотря на отсутствие самого типа, на Руси тенденция к большей слитности пространства и равновысотности компартиментов, которую можно называть и тенденцией к "зальности", и стремлением к "полатности", несомненно, суще- ствовала до приезда итальянских мастеров. Она фиксируется, например, в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры (это показывает сравнение этого памятника с собором Андроникова монастыря, в котором видна строгая иерархия компартиментов по высоте) и в так называемых "храмах на четырех пилонах" в Новгороде в середине XV в. (церковь Двенадцати Апостолов 1455 г. и некоторые другие памятники - Седов Вл.В. Об иконографии внутреннего пространства нов- городских храмов XIII- начала XVI веков И Иконография архитектуры. М., 1990. С. 112-119; Седов Вл.В. Церковь Лазаря 1461 г. и новгородская архитектура времени архиепископов Евфимия и Ионы И Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 38-61. t 67 Седов Вл.В. Отчет об археологическом обследовании архитектурных памятников в Псковском районе Псковской области в 1986 г. И Архив Института археологии РАН. Москва.; Седов Вл.В. Отчет об археологическом обследовании архитектурных памятников в Псковской области в 1987 г. И Архив Института археологии РАН. Москва. 76
Городская архитектура. 1533-1545 ний облик этого храма известен по фотографиям, обнаруженным в архиве Ленинградско- го отделения Института археологии (ИИМК)68. Это был средний по размерам четырех- столпный одноглавый храм с характерным расчленением стен лопатками, стянутыми ло- пастными арками, и тремя абсидами, средняя из которых была украшена валиковой арка- турой. Церковь Саввы Освященного в Саввиной пустыни на Многе впервые упоминается в 1442 г., когда здесь был поставлен храм (вероятно, деревянный), в дальнейшем здесь суще- ствовал небольшой мужской монастырь69. В Метрике храма 1880-х гг. сказано, что в церкви "хор и палатей нет", а посреди церкви находятся два столба (т.е. западная пара, т.к. восточная была закрыта иконостасом), которые "снизу в рост человека круглые, а выше — четырехугольные гладкие"70. Это значит, что внутреннее пространство в церкви Саввы было организовано принципиально так же, как в двух других рассмотренных псковских монастырских храмах. Учитывая "переходный" характер западных столбов церкви в Сав- виной Пустыни (низкое скругление свободных столбов), этот памятник можно датировать второй половиной 1530-х гг. Наличие подклета в церкви Саввы и сходство его плана (боковые абсиды не выявлены в подклете) с планом подклета церкви Климента позволяет сблизить эти памятники. Характер столбов всех трех рассмотренных памятников ставит их в промежуточное положение между храмами с угловыми палатками и хорами — с одной стороны и храма- ми с высокими круглыми столбами более позднего времени — с другой. Храмы с подоб- ными столбами с низким скруглением и высокой прямоугольной частью над скруглением можно назвать "храмами переходного типа". Напомним, что все псковские храмы XV и первой трети XVI вв. имели хоры и палатки, а в случае скругления западных столбов по- следние имеют круглую форму до высоты пят арок, соединяющих столбы со стенами под хорами. Около 1534 г. в псковской архитектуре появляются храмы с высокими круглыми столбами. Эти памятники будут рассмотрены ниже, но, забегая вперед, можно сказать, что в них единство интерьера имеет уже совершенно иное качество до сравнению с "переходными" храмами круга церкви Дмитрия в Поле. Памятники "переходного типа" могли возводиться в очень недолгий период, так как уже в 1535 г. сооружается крупный городской храм Николы со У сохи е высокими круглы- ми столбами. Как видим, полный переход к высоким круглым столбам и своеобразной "зальности" был сделан в городском храме, но начало осознанию проблемы видимого двустолпия интерьера было положено в монастырских храмах середины - второй полови- ны 1530-х гг. Это вполне объяснимо: в монастырской церкви, особенно при общежитель- ном уставе, вводившемся с 1528 г. архиепископом Макарием в монастырях епархии Нов- города и Пскова, отпадает надобность в отдельных палатках и хорах. Ведь хоры и палат- ки-приделы были предназначены для отдельных семей или групп ктиторов данного храма. Замкнутые молельни для узкого круга верующих еще встречаются в псковских храмах первой трети XVI в., а в "кончанских" по типу храмах они являются непременным атрибу- том. Но в некоторых храмах, монастырских, что важно для понимания процесса, хотя хоры и палатки сохраняются, но в палатках уже не было придела (церкви Константина и Елены и Воскресения на Стадище), а в церкви Константина и Елены придел даже был уст- роен в дьяконнике. Хоры и палатки, таким образом, в этих церквах были данью архитек- турной традиции и почти не имели функционального назначения (может быть, в палатках размещались ризницы или книгохранилища). Из сказанного видно, что процесс "освобождения" столбов и "отмирания" хор начался в псковской архитектуре еще в первой трети XVI в. Общее предстояние молящихся перед алтарной преградой в общежительных 68 Фототека ЛОИА (ныне - Санкт-Петербургский институт истории материальной культуры, ИИМК), фонд 1, N 1908, 1909, 1910, 1952. 69 ПЛ 2, с. 47, 135; Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского, ч. 3. Киев, 1831. С. 120; Зверинский В.В. Материалы для историко-топографического описания монастырей Россий- ской империи. т.Ш. СПб., 1897. С. 153; Василев И.И. Опыт статистическо-географического слова- ря Псковского уезда Псковской губернии. Псков, 1882. С. 281 70 Метрика храма Преподобнаго Саввы Освященнаго 1880-х гг. в архиве Санкт-Петербургского института истории материальной культуры, Р III, N 5478, л. 5 об, л. 8 об. 77
Глава 3 монастырях подсказывало идею целостности интерьера монастырского храма, в котором теперь было только одно пространство для службы и не было отдельных молелен "на по- латех". Эта целостность в псковской архитектуре впервые была достигнута в трех храмах "переходного типа". , Схожий процесс перехода к обособленным столбам наблюдается в новгородской архи- тектуре второй половины XV в.71, причем поиск тоже идет в монастырских храмах и вдохновлен, по всей видимости, образованной монашеской прослойкой из окружения новгородского архиепископа. В храмах небольших новгородских монастырей — церквах Двенадцати апостолов 1455 г. и Лазаря 1461 г. появляются высокие свободные столбы квадратного сечения, не пересе- ченные арками хор и палаток. В более поздних монастырских храмах Симеона в Зверине монастыре 1468 г. и Николы в Гостинополье около 1475 г. западные столбы уже скругле- ны в своей нижней части. Создается принципиально близкое к псковским "переходным" храмам двустолпное пространство с низким скруглением опор и почти зальным интерье- ром. В новгородских храмах первой трети XVI в. (собор Николо-Медведицкого монасты- ря первой трети XVI в. в Новой Ладоге72 и новгородские церкви Жен Мироносиц 1510 г. и Прокопия 1529 г.) появляются высокие круглые столбы. В Новгороде процесс перехода к свободным столбам происходит раньше, чем в Пскове, однако нет достаточных оснований для утверждения о влиянии Новгорода на "переходные" памятники псковской школы 1530-х гг. Во-первых, нет даже приблизитель- ной синхронности процессов, во-вторых, новгородские памятники первой трети XVI в. сами являются эпизодом в развитии школы: в 1520-1540-е гг. появляется несколько храмов с палатками и хорами73 и лишь в 1540-1550-е гг. появляются два храма с высокими круг- лыми столбами, вдохновленными, скорее, московскими или ростовскими памятниками: церковь Успения на Торгу (ок. 1543-1545 гг.)74 и Владимирский собор Сыркова монастыря (1552-1554 гг.)75. Итак в новгородской, и в псковской школах переход к высоким круглым столбам со- вершается в монастырских храмах постепенно и последовательно, через "переходный" тип. Сходные проблемы соседних и родственных архитектурных школ, видимо, рождали сходные решения. Идея свободных столбов (правда — квадратных) характерна и для мо- настырских храмов раннемосковской архитектуры76. "Освобождение" столбов, вероятно, восходит к византийским "двухколонным" храмам XIV-XV вв.77 Монастырские храмы Дмитрия, Климента и Саввы фиксируют тот короткий переход- ный период в псковской архитектуре, когда концепция интерьерного двустолпия и "зальности" внутреннего пространства уже намечена, но не доведена до завершения. Эти 71 Седов Вл.В. Об иконографии внутреннего пространства новгородских храмов XIII - начала XVI веков И Иконография архитектуры. М.,1990. С. 102-127; Он же. Церковь Николы в Гостинополье XV века И Архитектурное наследие и реставрация. М., 1990. С. 213-225; Он же. Церковь Лазаря и новгородская архитектура времени архиепископов Евфимия II и Ионы И Новгородские древ- ности / Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 38-61; Петров Д.А. Малоизвестный памятник новгородской архитектуры конца XV в. // ПКНО. 1992. М., 1993. С. 394-397; Он же. Новые сведе- ния об одном забытом памятнике новгородской архитектуры конца XV в/- церкви Иоанна Бого- слова в Велебицахна Шелони И Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 247-263. Заказчики церкви в Велебицах достоверно не известны, но по архитектуре она близка к ( храмам Новгорода, связываемыми нами с деятельностью ариепископских мастеров. 72 Гусева О.Г. Никольский собор в Новой Ладоге - памятник новгородского зодчества XVI века // КСИА. Вып. 205. М., 1991. С. 106-111. 73 Это уже упомянутые церкви Климента 1520 г., Филиппа 1527 г., а также церковь Бориса и Глеба в Плотниках 1536 г.. 1 74Петров Д.А. О некоторых частях XVI в. в церквах Успения на Торгу и Якова на Яковлевой ули- це // Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 128-139. 75 Петров Д.А. Владимирский собор новгородского Сыркова монастыря // Архив архитектуры. Вып. 1. М., 1992. С. 46-76. 8 76 Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси. т. И. М., 1962. С. 358-360. 1 77 Struck A. Mistra, eine mittelalterliche Ruinenstadt. Wien und Leipzig, 1910. S. 117 (термин / "удлиненная двухколонная церковь"). Библиографию и обзор типов см.: Седов Вл.В. Тема колон- ны в древнерусской архитектуре XII-XIII вв. И Архитектура мира. Вып. 3. М., 1993. С. 32-37. 8 78
Городская архитектура. 1533-1545 памятники показывают, что развитие началось, канонический тип храма начал изменять- ся, причем пока только в интерьере, а внешний облик и декор храмов следуют традиции. Следующим этапом в эволюции псковской архитектуры стал храм Николы со У сохи. Церковь Николы со Усохи расположена в Среднем городе средневекового Пскова, т.е. в районе, заселенном "переведенцами". Памятник подвергался многочисленным передел- кам и отреставрирован Ю.П.Спегальским78 и Б.С.Скобелъцыным79, которые опубликова- ли результаты своих исследований. Однако церковь не была рассмотрена в общем кон- тексте развития псковского зодчества середины XVI в. Четверик церкви относится по размерам (15,6 х 15,6, подкуполъное пространство 4,0 х 4,3 м) и декорации к "большим" храмам с восьмискатным покрытием, характерным деко- ром фасадов, и украшениями абсид и барабана. Очень характерно и крыльцо с запада. Но внутри храма уже создано "свободное", хотя и не совсем еще "зальное" пространство с довольно высокими круглыми западными столбами и более низким скруглением восточ- ных столбов, с высокими арками от столбов к стенам, "открывающими" и осво- бождающими угловые компартименты. В данном храме впервые в Пскове появляются высокие круглые западные столбы. Освобождение от хор и палаток угловых компарти- ментов и Их "открытость" в рукава креста отмечены нами в монастырских храмах, соору- женных около 1534 г., где скругление столбов еще низкое, но столбы уже свободны. В церкви Николы со Усохи мастерами сделан новый шаг к объединению интерьера: круглые высокие столбы намного более "прозрачны" и способствуют созданию пространства, в котором нет резкого разделения отдельных компартиментов. Некоторая нерешительность мастеров и неустоявшийся характер интерьера чувствуется в низком скруглении восточных столбов, не отвечающем высоким западным столбам, и в том, что западные угловые компартименты перекрыты коробовыми сводами и отделены от рукавов креста арками, идущими от столбов к стенам. Напомним, что в более развитой архитектуре Пскова, в храмах претендующих на "зальность", эти компартименты пере- крыты коробовыми сводами с распалубками и не отделяются от рукавов креста арками. Возможно, что именно церковь Николы со Усохи явилась первым памятником, где масте- ра перешли к высоким круглым столбам, и тогда указанные "архаизмы" понятны: перед нами эксперимент, где формы только найдены, но не проработаны. Мы уже говорили о том, что "освобождение" углов и исчезновение палаток происходит в монастырских памятниках, где общая служба позволяла обходиться без хор и интимных молелен отдельных семей — палаток на хорах80. В церкви Николы на У сохе ту же тенден- цию подхватывает городское население — "переведенцы" Среднего города Пскова. Не очень понятно, что вызвало в этом храме появление приделов по сторонам основного объема: или то, что они уже существовали на хорах в старом храме 1371 г. и были "перенесены" в отдельные объемы, или — необходимость иметь два придела в "кончанском" по типу храме. В настоящее время сохранился бесстолпный северный при- дел Сретения, примыкающий с востока к северному крыльцу, ведущему к северному пор- талу. Однако первоначально существовало и южное крыльцо, а с востока к нему примы- кала какая-то постройка, которую Ю.П.Спегальский реконструирует как палатку81. Но это мог быть и придел, что находит подтверждение в существовании на этом месте приде- ла Иоанна Богослова, который в 1873 г. был только перестроен, а не заложен заново82. В том случае, если южный придел был построен первоначально, композиция храма XVI в. складывалась из четверика с абсидами, западного крыльца и двух крылец по сторонам с примыкающими к ним приделами. 78 Спегальский Ю.П. Реконструкция церкви Николы на Усохе в Пскове // Памятники культуры. Исследование и реставрация. Вып. 3. М., 1961. С. 77-91. 79 Скобельцын Б.С. Возрождение памятника архитектуры. Реставрация церкви Николы со Усохи XVI века в Пскове в 1946-1978 годах И Земля Псковская, древняя и социалистическая. Псков, 1987.С. 78-80. 80 Сходные процессы в монастырских храмах Северо-Восточной Руси см.: Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси, т. II, С. 358-360; а также: Брунов Н.И. О хорах в древнерусском зодчестве И Труды секции теории и методологии (социологической) РАНИОН. Вып. 2. М., 1928. С. 93-97. 81 Спегальский Ю.П. Реконструкция церкви Николы на Усохе в Пскове, С. 80-82. 82 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. Псков, 1911. С. 119-120. 79
Глава 3 Точно такую же композицию получила церковь Богоявления с Запсковья, когда в 1538 г. "замыслиша на Запсковьи соуседи святого Богоявления в дроугих приделех ново храм свершити святых Трех святитель, и освящаша месяца майя в 12 день"83. Это сообщение подтверждает мысль К.К.Романова о построении северного Трехсвятительского придела в 1538 г.84 Этот придел расположен сходно со Сретенским приделом церкви Николы на У сохе и также примыкает к крыльцу с севера, сооруженному одновременно с ним. С юга у церкви Богоявления сохранились остатки южного крыльца и часть стен южного придела Усекновения главы Иоанна Предтечи, симметричного приделу Трех святителей. Как ви- дим, в родоначальнике "кончанского" типа храма "соседи" избавляются от приделов на хорах с неудобными всходами по приставным лестницам. Приделы "сносят" вниз, возво- дят отдельные церкви, куда помещают престолы бывших молелен на хорах, как в церкви Богоявления, или строят их сразу, как в церкви Николы на Усохе, где хор нет. Известен еще один случай, когда приделы "сносят" с хор: в 1543 г. в Троицком соборе Пскова "снесоша с полаты две слоужбе в приделы, Знамение святей богородицы да святыи муче- j ник Фрола и Лавра"85, однако еще два придела на хорах оставались86. 1 Образовавшаяся в 1530-е гг. в двух "кончанских" храмах двухпридельная композиция j позднее в Пскове встречается только два раза: в церкви Троицы в Доможирке87, построен- ной в середине XVI в., и в самом Троицком соборе, где два симметричных придела воз- i никли довольно поздно (южный придел Александра Невского построен в 1592 г.88). Мож- j но еще указать на два симметричных придела у церкви Преображения в Острове под с Москвой. Перекрытия и декор этих приделов носят явно псковский характер89. Быть мо- i жег, это дает основание для датировки приделов в Острове после 1535 г., т.е. после воз- ] никновения двухпридельной композиции в храме Николы на Усохе? Подобному предаю- а ложению несколько противоречит то, что двухпридельная симметричная композиция из- г вестна в архитектуре Северо-Восточной Руси уже в начале XVI в., например — в Покров- з ском соборе 1513 г. в Александровой слободе. По характеру интерьера церковь Николы на Усохе уже не является примером е "кончанского" типа: в ней нет двух палаток на хорах. К этому же типу относится интерьер г церкви Анастасии Римлянки, построенной после 1538 г. в Окольном городе Пскова на е месте более древнего храма90. Этот крупный приходской храм (14 х 14 м, подкупольное с пространство 3,4 х 4,0 м) имеет очень типичные фасады: широкие лопатки, лопастные г арки, аркатура на средней абсиде, пояски на абсидах и барабане с 6 окнами, восьмискат- в ное покрытие. Таким образом, и по внешнему виду, и по размерам церковь Анастасии л принадлежит к "большим" храмам. Однако в интерьере тип внутреннего пространства х ближе к "реформированному" храму "кончанского" типа — церкви Николы со У сохи, и причем интерьер церкви Анастасии даже более изящен по соотношению отдельных форм. х Западные столбы храма круглые на всю высоту и соединены с углами и стенами сводами с распалубками, чего в церкви Николы еще не было. В церкви со У сохи восточные столбы в имели еще низкое скругление, а в церкви Анастасии скругление этой пары уже высокое и Г равно высоте западных столбов. Таким образом, интерьер церкви Анастасии представляет п следующий шаг после церкви Николы со У сохи. Коробовые своды в рукавах креста и по- ф п 83 ПЛ 1. С. 108. ’ * 84 Романов К.К. Псков, Новгород и Москва в их культурно-художественных взаимоотношениях // ИРАИМК. т. IV. Л., 1925. С. 233. 91 85 ПЛ 1.С. 111; ПЛ 2. С. 230. П 86 См. рисунок XVII в.: Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV вв., С. 171. На полатях оста- 1‘ вались приделы Параскевы Пятницы и Благовещения. 92 87 Покрышкин П.П. Церкви псковского типа XV-XVI стол, по восточному побережью Чудского и озера и на р. Нарове // ИАК. СПб., 1907. Вып. 22. С. 20-21. ст 88 Михайлов С.П. Псковские обыденные храмы середины XIV-XVII вв. И Земля псковская, древ- ар няя и социалистическая. Псков, 1986. С. 101; полный текст: архив ЛОИА (ИИМК), ф. 54668, связ- Bi ка 39, л. 80; см. также: Седов Вл.В. Псковская архитектура ... С. 76. 93 89 Ильин М.А. Русское шатровое зодчество. Памятники середины XVI века. М., 1980. С. 75-84. г.] 90 ПЛ 1. С. 109; Спегальский Ю.П. Псков, С. 172-173; Спегальский Ю.П. Сокровища древней ар- 94 хитектуры, С. 78-80; Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 167-169; Лабутина 14 И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М., 1985. С. 109-110, 227-229. П; (о 80
I Городская архитектура. 1533-1545 > вышенные подпружные арки типичны для псковской архитектурной традиции. Несколько [ манерным выглядит довольно узкий барабан в сочетании с широким и легким простран- ; ством интерьера, но это, видимо, знак некоторой незаконченности сложения типа. 1 Церковь Анастасии Римлянки напоминает церковь Николы со Усохи и наличием ши- i рокого притвора с базиликальным разрезом91, и расположением с севера бесстолпного < придела с абсидой, украшенной валиковыми разводами. Может быть, де южная палатка I (придел) с прямоугольным планом восходит к входившему в композицию церкви Николы со Усохи утраченному южному приделу? 1 Особенностью храма Анастасии является постановка самого храма и придела, а также притвора и окружающей храм галереи на подклет с коробовыми сводами. Мы уже встре- 4 чали подклет в двух храмах "переходного" типа (церковь Климента и церковь Саввы), но 1 там подклет был только под основным храмом, а в церкви Анастасии весь объем с приде- а лом и притворами поднимается на постамент высокого подклета. Этот прием определен- но новый и, возможно, он связан с подобной постановкой среднерусских на подклет хра- мов. Нам точно неизвестно: одновременна ли храму галерея, окружающая его с трех сто- я рон, но, вероятно, она все же древняя, и тогда это первый пример такого храма на подкле- [- те, с закрытой галереей, включающей в себя притвор и подходящей к приделам. Подобная i- композиция в псковской архитектуре будет характерна для несколько более позднего вре- мени: второй половины 1540-х — 1550-х гг. (соборы Елизаровского и Крыпецкого мона- д стырей, церкви Жен Мироносиц, Василия на Горке). Подклет и галерея даже заставляют с >- некоторой осторожностью относиться к ранее принятой нами датс храма ("вскоре после $- 1538 г., может быть 1539 г."): есть вероятность, что церковь Анастасии одновременна на- >- званным храмам 1540-1550-х гг. Во всяком случае по типу внутреннего пространства, этот I- памятник принадлежит к типу Николы со Усохи, он даже развивает и "кристаллизует" з- этот тип, сохраняя в центральном объеме внешние формы и размеры "большого" храма. После сооружения церкви Николы со Усохи 1535 г. храмы, по размерам вписы- м вающиеся в группу "больших" церквей, чаще всего строятся без хор и палаток, причем это :р происходит как в городских храмах (рассмотренная церковь Анастасии Римлянки в Пско- ia ве на Полонище), так и в монастырях (соборы Елизаровского и Крыпецкого монастырей >е середины XVI в., собор Успенского монастыря в Свияжске 1560 г.92). Эти храмы поставле- ie ны на подклет, к ним примыкает один придел или с севера (церковь Анастасии), или с г- юга; только в соборе в Свияжске придела нет. Указанные памятники уже достаточно да- [и леки от "кончанского" типа и по характеру объемной композиции и по своему декору, за хотя во многих из них сохраняется традиционная, каноническая декоративная схема. Как и, ив случае с традиционными "кончанскими" храмами, за новым ведущим типом следуют м. храмы небольших монастырей и церкви в погостах, которые будут рассмотрены ниже. [ с Но сам тип "большого", "кончанского" храма в полном виде продолжает существовать !ы ' в псковском зодчестве. В 1540 г. на месте кончанского храма 1373 г.93, в Среднем городе и Пскова сооружена церковь Петра и Павла с Буя94. Этот храм по размерам (14,8 х 15,0, ет подкупольный квадрат 3,6 х 3,6 м) попадает в группу "больших" храмов. Структура его о- фасадов очень традиционна и не отличается от стоящей на другом берегу реки Псковы почти напротив церкви Богоявления с Запсковья. Новым в декоре был только ныне утра- * И 91 О формах притворов и их перекрытиях см.: Седов Вл.В. Церковь Ильи Пророка в Кривовицах. По материалам обследования 1989 г. И Реставрация и архитектурная археология. М., 1991. С. га. 152-153. 92 Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI века И Исследования по истории архитектуры >го и градостроительства. М., 1964. С. 185-200; Она же. Архитектурный ансамбль Крыпецкого мона- стыря И АН. 15. М., 1963, с. 63-68; Каргер М.К. Успенский собор Свияжского монастыря как sb- архитектурный памятник // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. яз- Вып. 2. Казань, 1928, С. 1-22. 93 ПЛ 1. С. 23; ПЛ 2. С. 28, 105 (о постройке 1373 г.); ПЛ 1. С. 109; ПЛ 2. С. 229 (о постройке 1540 г.). зр- 94 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 172-175; Спегальский Ю.П. Псков, С. та 145-151; Он же. Сокровища... С. 73-74; Голубева И.Б. Храм на берегу Псковы И Псков через века. Памятники Пскова сегодня. СПб., 1994. С. 137-144. С -1 81
Глава 3 ченный керамический пояс на барабане с храмозданной надписью95. Этот пояс имеет ближайшие аналогии в подобных по расположению поясах Дмитровского собора в Гдове (1520-е гг.) и церкви Дмитрия в Домантовой стене (1524 г.), т.е. в двух несколько более ранних "больших" храмах. Предельно традиционна и структура интерьера церкви Петра и Павла: две палатки на хорах, двухъярусные западные угловые компартименты, повышенные подпружные арки. Только восточные угловые компартименты под влиянием "освобождения" углов в "зальных" храмах, открыты в рукава креста высокими арками96. Довольно странно вы- глядят и столбы, которые не имеют чрезвычайно характерного для Пскова скругления. Такое решение столбов можно воспринять как сознательный архаизм, возвращающий нас к квадратным столбам церкви Варлаама Хутынского 1495 г. в Пскове97. Ю.П.Спегальский говорит о двух приделах в восточной части храма, по сторонам четверика, двух приделах на хорах и еще одном приделе, примыкавшем во втором ярусе к северо-западной палатке с севера и сообщавшемся с ней арочным проемом98. Сведения о восточных приделах и при- деле с севера не поддаются проверке, к тому же на плане И.Годовикова 1866 г. изображе- ны только фундаменты стен придела, сообщавшегося с ныне утраченной южной галере- ей99. Этот южный придел был посвящен Знамению, известно также посвящение одного из приделов на хорах — Апостолу Фоме. Над двумя приделами на хорах возвышались две глухие главки, основания которых открыты реставратором В.А.Лебедевой. Одна из этих дополнительных главок видна на иконе из часовни Владычного Креста100. Такие главки, как уже говорилось, возвышались и над приделами церкви Успения с Пароменья 1521 г. Как видим, приделы на хорах не исчезли после 1530-х гг., но вход на хоры осу- ществлялся уже не по неудобным приставным лестницам, а через проемы во втором ярусе, к которым подводили какие-то всходы. На примере церкви Петра и Павла видим, что посадское население оставалось приверженным к каноническому, традиционному типу. В уменьшенном виде (10,4 х 11,0 м, подкупольный квадрат 2,4 х 2,4 м) "кончанский" тип храма повторен в Никольском соборе, возведенном в 1542-1543 гг. в псковском "пригороде" Острове. Этот одноглавый трехабсидный храм с восьмискатным покрытием с юга имеет небольшой придел Преображения, построенный, по сообщению синодика в 1553 г., несколько позже основного храма. Барабан храма украшает пояс с керамической храмозданной надписью, в которой упоминаются заказчики храма101 — судя по всему, посадские люди, "старосты церковныя". Выше идет пояс с керамическими плитами, ана- логичными керамидам Псково-Печерского монастыря. На двух вариантах плит собора в Острове изображен один и тот же храм с шатровыми завершениями, помещенный в ков- чег с трехлопастной килевидной аркой. Различаются обрамления плит, на одном из вари- антов в поле зеркально оттиснута надпись "тимоха печник плотник сей ображець резал давыд"102. Подобная керамическая плита 1560 г. известна на надгробии Григория Ододу- рова в Псково-Печерском монастыре103, в этом надгробии повторена даже авторская под- пись Тимохи и Давида. Можно было бы думать, что плиты для керамического пояса по- служили образцом для более поздних надгробий, но для керамических плит Острова 1542 г. обнаружился более ранний источник: одна из самых ранних керамических надгробных плит Псково-Печерского монастыря — плита над могилой Василия, умершего r 1530 г., 95 Плешанова И.И. Псковские архитектурные керамические пояса И СА, 1963, N 2. С. 215. 96 Седов Вл.В. Дмитровский собор в Гдове и церковь Петра и Павла с Буя, С. 17-19. 97 Седов Вл.В. Церковь Варлаама Хутынского 1495 г. в Пскове И АИППЗ. 1988. Псков, 1989. С. 18-21; Он же. Псковская архитектура XIV-XV веков, С. 129-132. 98 Спегальский Ю.П. Сокровища ... С. 73. 99 Подлинник - в Древлехранилище Псковского музея, фотография - в фототеке Музея архитекту- ры, ГУОП, N 2063. 100 Посвящение известно по сообщению: Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 173; воспроизведение иконы: Лабутина И.К. Историческая топография Пскова, С. 14-15. 101 Плешанова И.И. Псковские архитектурные керамические пояса, С.215-219. 102 Плешанова И.И. Указ, соч., С. 217. 103 Плешанова И.И. Керамическое надгробие из Псково-Печерского монастыря И КСИА. 1963. Вып. 96. С. 113-115; Плешанова И.И. Керамические надгробные плиты Псково-Печерского мона- стыря И Нумизматика и эпиграфика. Т. VI. М., 1966. С. 169-172. 82
Городская архитектура. 1533-1545 тождественна одному из двух типов керамических плит пояса в Острове (тип без надпи- си)104. Таким образом, если керамическая храмозданная надпись для храма изготовлялась специально по заказу, то в уникальных для архитектурной декорации керамических кио- тах Никольского собора были использованы готовые образцы, взятые из керамической мастерской, изготовлявшей надгробные плиты для Псково-Печерского монастыря. В Ни- кольском соборе только сами буквы надписи, керамиды и керамические валики, разде- ляющие пояса, декорируют верх барабана. В более ранней церкви Петра и Павла 1540 г. в Пскове над поясом надписи был еще пояс уступчатых нишек, как в Гдове и церкви Благо- вещения в Псково-Печерском монастыре105. В островском Никольском соборе декор ба- рабана ограничен керамическими плитами, что не имеет аналогий в псковском зодчестве. Декор фасадов Никольского собора несколько упрощен, это заметно в членении при- дела, в отсутствии валиковых разводов на центральной абсиде. В интерьере две палатки расположены во втором ярусе на западных угловых компартиментах, а восточные угло- вые компартименты, как и в церкви Петра и Павла, раскрыты высокими арками в рукава. Западные столбы круглые на высоту человеческого роста, а восточные скруглены к восто- ку на такую же небольшую высоту. Оригинальной чертой собора является его перекрытие со "слитными сводами" — с подпружными арками, устроенными вровень со сводами. Как видно из приведенного материала, все остальные "большие" или "кончанские" храмы имели своды с повышенными подпружными арками. "Слитные своды" восходят к сводам некоторых групп храмов второй половины XV в. (группа Выбут, группа Георгия со Взво- за) 106, в первой половине XVI столетия "слитные своды" встречаются в 1532 г. в церкви Воскресения со Стадища. Вход на хоры в Никольском соборе, так же как в церкви Петра и Павла, осуществлялся не с помощью приставных лестниц, загромождающих западный рукав креста, а извне, через арочный проем, обрамленный валиком, который расположен на южной стене собо- ра и связывал юго-западную палатку придела с какой-то конструкцией с лестницей. Городской Никольский собор в несколько измененном виде и в уменьшенных размерах воспроизвел стилистику "больших" храмов с керамическими поясами на барабанах: Дмитровского собора в Гдове и церкви Петра и Павла с Буя в Пскове. При этом была избрана (очевидно — по желанию заказчика) редкая конструкция перекрытия, декор аб- сид был упрощен, а декор барабана — даже усложнен. В Острове городское население (как ранее в Гдове) демонстрирует исключительную традиционность в выборе образцов. Развитие рассмотренного нами типа "больших" храмов начинается еще в эпоху поли- тической самостоятельности, когда сам тип создается и становится определяющим, воз- действуя на несколько более упрощенные приходские и погоетские храмы. После присое- динения Пскова к Москве ставший каноническим тип "большого" храма используется без особых изменений в строительстве оставшегося в Пскове местного населения и в городах Псковской земли. Еще в правление Василия III этот тип как наиболее репрезентативный был воспринят пришлым населением, помещенным московским правительством в центре Пскова. Иконография типа одинакова и для местного, и для пришлого населения. Не- большие изменения (изразцовый пояс с храмозданной надписью) не меняют самого типа, более того, становятся его отличительным признаком. В середине 1530-х — начале 1540-х гг. повсеместно в псковской архитектуре происходит "освобождение" от хор, наиболее определяющей становится традиция "зальности" при сохранении традиционной декорации фасадов. Эта новая традиция оказывает влияние и на "большие" храмы, где приделы на хорах "сносятся" в приделы по сторонам храма (как в церкви Богоявления с Запсковья) или храм создается без хор, сразу с приделами по сторо- нам (церкви Николы со Усохи, Анастасии Римлянки). Однако традиция канонического 104 Плешанова И.И. Каменные надгробные плиты Псково-Печерского монастыря И Нумизматика и эпиграфика. Т. XII. М., 1978. С. 63-64. 105 Плешанова И.И. Псковские архитектурные керамические пояса, С. 213-222. 106 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков, С. 116-129; Он же. Псковские храмы XV в. круга церкви Георгия со Взвоза И СА. 1991, N 1. С. 134-144; Он же. Псковские храмы "группы Выбут" // РА. 1993. N 1. С. 211-220; Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.. М„ 1993. С. 159-171, 196-214. 0 * 83
"кончанского" храма некоторое время используется посадским населением Пскова и "пригородов" (Остров). Некоторая модернизация ("освобождение" восточных столбов от двух ярусов арок, устройство более удобных внешних всходов на хоры) не меняет типа в целом, сохраняются основные размеры, устройство двух палаток на хорах, обязательна керамическая надпись на барабане. Единственный раз, в соборе в Острове, используются размеры "средних" храмов и несвойственные "большим" храмам "слитные своды". К сере- дине XVI в. "кончанский" тип появляется в погостском храме (Виделебье), что уже может означать его переход на периферию развития псковской школы и ослабление городской жизни в Псковской земле. Те же тенденции ярко выражены в соборе Святогорского мона- стыря, являющимся последней и довольно слабой попыткой воспроизвести тип "большого" храма. Как видим, возникновение и наибольшее распространение "большого" типа храма было связано с городской культурой, по преимуществу — с посадской средой. С ослаблением культурной самостоятельности посада этот тип прекращает свое суще- ствование. Можно было бы сказать о "больших", "кончанских" храмах, что они — типичный при- мер традиционности и даже косности посадского населения, пример искусства "бюргеров". В такой оценке есть доля истины. Ведь именно в этом типе храма концентри- ровалась традиция всего псковского зодчества, именно он определял развитие декора и композиции церквей в монастырях и погостах. Посадская культура для Пскова XVI в. является определяющей. Монастырские храмы, в 1540-1550-е гг. бывшие, как мы увидим, более "современными" и даже элитарными, питались в развитии своего декора формами, найденными как раз в строительстве "косного" посада. Монастырская традиция храмов на подклете с элегантным "зальным" пространством хотя и возродилась в конце XVI в., но не надолго пережила посадскую традицию. Принадлежавшие к этой посадской традиции "большие" храмы говорят не столько о "косности", сколько о традиционности, которая может рассматриваться как "историзм", как понимание своей принадлежности к той же культуре, определившей само возникновение "кончанского" типа еще в период "самобытности". Пока в Пскове после утраты политической "самобытности" жива и силь- на культурная "самобытность", тип "большого" храма главенствует в иерархии типов псковского зодчества. В намеренном воспроизведении своего, "родного" типа есть и привкус нового, некой особой городской культуры, осознанно переживающей свои собственные ценности. При общей ориентации древнерусской культуры на "старину", на образец, мы могли бы счесть "большие" храмы Пскова XVI в. еще одним проявлением знакомой нам традиционности древнерусской архитектуры. Однако особенностью рассмотренных памятников является декларативность, не просто следование определенному типу и устоявшейся традиции, а дословное, подчеркнутое повторение размеров, схемы фасадов и композиции интерьеров. Это выглядит не как естественное продолжение процесса, а как сознательная реконструк- ция традиции, принимаемая как оставшимся местным населением, так и пришельцами, стремящимися культурно "натурализоваться". Подобный взгляд поддерживается тем, что в зодчестве Пскова XVI в. есть возможность выбора: существуют монастырские построй- ки "экспериментального" направления или храмы с явным влиянием архитектуры Мо- сковской Руси или Новгорода, которые будут рассмотрены ниже (пятиглавие, килевидные арки, мощные и величественные пространства интерьеров соборов больших общежитель- ных монастырей). Однако посадская культура этот выбор почти полностью отвергает, обращаясь к традиционному типу храма. Эта ситуация в чем-то напоминает "реставрации" в Новгороде середины XV в., когда во вновь построенных храмах осознанно воспроизводили формы и конструкции церквей XII столетия107. Но в Новгороде разрыв традиции (XV и XII вв.) был значительно боль- шим, а сами "реставрации" связаны не столько с городским населением, сколько с дея- тельностью новгородских архиепископов Евфимия II и Ионы. Схожим явлением были и 107 Дмитриев Ю.Н. К истории новгородской архитектуры И НИС. Вып.2.Л., 1937. С. 116-123; Лихачев Д.С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого. М.-Л., 1962. С. 146-148. См. последнюю работу: Петров Д.А. Новгородская церковь Ивана на Опоках: храм XII в. глазами мастеров XV в. И "Архитектура и строительство России". 1992. N 6. С. 30-31. 84
Городская архитектура. 1533-1545 восстановления (читай — "реставрации") памятников Владимиро-Суздальской архитекту- ры XII-XIII вв. во Владимире и Юрьеве-Польском, проводимые по заказу московского великого князя В.Д.Ермолиным в 1469-1471 гг.108 Однако "реставрации" в новгородской и московской архитектуре существенно отличаются от традиционности псковских "больших" храмов. Сходство этих явлений в отрефлектированности форм, в историч- ности, что, без сомнения, свидетельствует уже о позднесредневековом мышлении, когда традиция не прервана, но вместо неосознанной жизни внутри традиции культура начина- ет возобновлять традиции демонстративно и осознанно. Отличие псковской ситуации XVI в. от новгородской и московской XV в. состоит в том, что в первом случае мы имеем дело с городской культурой, а во втором — с верховой культурой феодалов (архиепископа — в Новгороде и великого князя — в Москве). Чисто городской, посадский характер "больших" храмов Пскова XVI в. заставляет внимательнее взглянуть на древнерусскую городскую архитектуру вообще. Городская архитектура, т.е. архитектура самого посадского населения, возведенная по заказу посада, существовала до XVII в., только в Новгороде (с конца XII в.)109 и в Пскове (с конца XIV в.) 110. В других землях Древней Руси архитектура принадлежала почти без- раздельно князьям и высшим церковным иерархам (в Московской Руси XVI в. появилась и чисто монастырская архитектура). Причем эта новгородская и псковская городская ар- хитектура, достаточно стабильная по типам и декору, до XV в. включительно существует в уже описанном режиме "жизни внутри традиции". Исключением можно считать "осовремененные реставрации" уличанских храмов Новгорода середины XV в.111, вызван- ные, возможно, "историческими реставрациями", производимыми архиепископами. В этом случае уже ощущается позднесредневековая рефлексия, отстраненный взгляд на тра- дицию. По всей видимости, в посадском строительстве в Новгороде в середине XV в. происхо- дил тот же процесс, что и в посадской архитектуре Пскова XVI в., но во втором случае степень осознанной отстраненности от предшествующей традиции была выше, так как Псков уже был лишен самостоятельности (1510 г.) и выбирал традицию при нескольких возможных путях развития зодчества. Традиционный характер городской архитектуры Пскова XVI в., выразившийся в формах "больших" храмов, находит себе ближайшую ана- логию в традиционности архитектуры Новгорода первой трети XVI в.112, где принципи- ально схожими были и обращение к традиции после уничтожения государственности (1478 г.), и совместное обращение к предшествующей традиции как пришельцев ("переведенцев"), так и местного населения, и, наконец, возможность выбора иной архи- тектуры (постройки, связываемые нами с "итальянизирующей" артелью, или храмы с мо- сковским влиянием). Однако в таких чисто городских постройках как церковь Филиппа 1527 г.113 на Нутной улице в Новгороде мы видим удивительную верность "старине", при- чем осознанную не только на уровне заказа, но и художественно. Интересно, что в Новго- роде эта городская линия традиционной архитектуры прекращает свое существование одновременно с псковской архитектурой посада — в 1540-е гг. 108 Выголов В.П. Архитектура Московской Руси середины XV века, С. 71-92. 4 109 Булкин В.А. Социальный заказ и церковное строительство на Руси И Отечественное и зару- бежное искусство XVIII века. Вып. III. Л., 1986. С. 35. 110 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков. М., 1992. 111 Седов Вл.В. Церковь Якова на Яковлеве улице // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Новгород, 1992. С. 60-64. 112 Романов К.К. К вопросу о влиянии взаимоотношений между строителями и заказчиками в Новгороде в XV-XVI вв. И Изобразительное искусство. Временник отдела изобразительных ис- кусств. Л., 1927. С. 29-58; Петров Д.А., Седов Вл.В. Конструктивная типология новгородских крестовокупольных храмов XVI в. И Земля Псковская, древняя и социалистичесая. Псков, 1988. С. 51-52; о непрерывности типологии для первой трети XVI в. см.: Седов Вл.В. Об иконографии внутреннего пространства новгородских храмов XIII - начала XVI веков, С. 111, 114-115, 117-118 нз Кузьмина Н.Н. Памятник архитектуры XVI в. - церкви Филиппа апостола и Николая Чудо- творца на Нутной улице в Новгороде И История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 147-158. 6-3 85
Глава 3 Позднесредневековым по характеру архитектурным направлениям в строительстве по- сада в Новгороде и Пскове XVI в. можно обнаружить близкую аналогию и в XVII в., ког- да, наконец, городская архитектура появляется и в Северо-Восточной Руси. Такой анало- гией, на наш взгляд, является архитектурная школа Ярославля XVII в.114, где в главном типе храма воспроизводится с неизменной тщательностью четырехстолпный пятиглавый тип "соборного" храма XVI столетия. Такое обращение к предыдущей традиции и образо- вание на ее базе собственной характерно именно для позднесредневекового архитектурно- го мышления и близко "историзму" псковской городской архитектуры XVI в. Архитектура "больших" храмов Пскова в XVI в. демонстрирует особенности городской культуры русского позднего Средневековья. Оригинальность и своеобразие этой культу- ры в XVI в. особенно ясны в сопоставлении с совершенно иным характером культуры вне Северо-Западной Руси (Новгорода и Пскова), — в Северо-Восточной Руси, где безраз- дельно господствует культура феодальная, верхушечная, а городской культуры (и прежде всего — архитектуры) практически нет. Псковские памятники в полной мере раскрывают особенности архитектурного мышления горожан Северо-Западной Руси XVI в. После рассмотрения "больших храмов" следует обратиться к храмам, сооружавшимся в монастырях и погостах, и развивавших те новшества в интерьере, которые мы отметили в "переходных" монастырских памятниках круга церкви Дмитрия в Поле 1533 г. Одним из таких памятников является церковь в Знахлицах, которую приблизительно можно дати- ровать временем после 1533 г. Церковь Покрова в погосте Знахлицы в 35 км к юго-востоку от Пскова почти не упо- миналась в научной литературе. Впервые сведения о храме появились в 1911 г., причем в краткой сводке памятник был датирован XV-XVI вв. с упором на XV в.115 И.И.Плешанова отметила керамические вставки в поясе ниш на барабане церкви и сравнила их с подоб- ными формами в других памятниках XVI в. — церкви Константина и Елены в Пскове и Благовещения 1540 г. в Псково-Печерском монастыре116. Церковь Покрова является четырехстолпным одноглавым трехабсидным храмом псковского типа без подклета. Размеры храма невелики: 9 х Юм, при подкупольном про- странстве 2,5 х 2,8 м. Фасады расчленены широкими плоскими лопатками на три прясла, причем на северном и восточном фасадах, свободных от заслоняющих поздних пристроек, видно, что лопатки начинаются от обреза плоской нижней части стен. Лопатки вверху стянуты двухуступчатыми лопастными арками, частично срезанными в центральных пряслах при переделке первоначального восьмискатного покрытия на четырехскатное. На западном фасаде сохранилось обрамление арочного портала валиком и двумя уступами. Вверху северного фасада в среднем прясле сохранилась характерная ниша-киот. Средняя абсида храма не имеет валиковых разводов, по верху стен абсид и барабана проходят ти- пичные пояски из бегунца и поребрика. В ниши над пояском в барабане вставлены зеле- ные изразцовые плитки. Фасады храма, за исключением поливной керамики на барабане, не имеют оригиналь- ных черт и следуют канонической декорации XV-XVI вв. Необходимо отметить общую стройность храма и удачное соотношение почти кубического четверика и высокого бара- бана. 114 Обзор литературы о ярославской архитектурной школе XVII в. см.: Попадюк С.С. Изучение особенностей памятников "ярославской школы" И Памятники архитектуры. Охрана. Исследова- ние. Реставрация. Библиографический бюллетень. Вып. 5. М., 1977. С. 43-49; см. также: Попадюк С.С. Архитектурные формы "холодных" храмов "ярославской школы" И Памятники русской ар- хитектуры и монументального искусства. М., 1983. С. 64-91. 115 Первое упоминание о храме в Знахлицах содержится в Описи 1580-х гг. - МАМЮ, т. 5. М., 1913. С. 180. 199; литература о храме - ИАК, вып. 41 (Вопросы реставрации, вып. 6). СПб., 1911. С. 20-22. Скобельцын Б., Проханов А. Земля Псковская. Л., 1972. С. 186; Скобельцын Б.С., Ско- бельцына Е.И. Церковь Покрова в Знахлицах. Паспорт в архиве Отдела свода памятников Госу- дарственного института искусствознания; памятник обмерен Н.С.Рахманиной в 1956 г. - Архив АРМ-4 Петербургского филиала института "Росреставрация" N 23.2.6.1-10. См. также подробную публикацию памятника: Седов Вл.В. Церковь Покрова в Знахлицах // АН. Вып. 40. М., 1996. С. 47-50. 116 Плешанова И.И. Псковские архитектурные керамические пояса, С. 33-36. 86
Городская архитектура. 1533-1545 Намного интереснее интерьер памятника, в котором западная пара столбов круглая на высоту человеческого роста, а восточная скруглена к востоку. Восточные угловые ком- партименты открыты в рукава креста высокими арками, в то время как арки, перекинутые от квадратных верхних частей западных столбов, отсекают угловые компартименты от рукавов креста. В северо-западном угловом компартименте располагался вход на хоры, поэтому он не имеет свода на уровне хор и выходит в рукава двумя ярусами арок, а в юго- западном компартименте, перекрытом в первом ярусе коробовым сводом, на уровне хор находится палатка с выходом на настил хор, также перекрытая коробовым сводом. Эта палатка имеет щелевидное окно в южный рукав, говорящее о том, что в палатке не было придела, т.к. при наличии алтаря окно было бы нельзя устроить. То, что в палатке приде- ла не было, очень важно для датировки, так как палатки без приделов есть в храмах Вос- кресения на Стадище ок. 1532 г. и Константина и Елены (до 1533 г.). С церковью Кон- стантина и Елены церковь .в Знахлицах сближает и наличие керамических плиток на бара- бане. Прямоугольник подкупольного пространства сводится к квадрату повышенных под- пружных арок посредством двух ярусов ступенчатых консолей на стенах поперечных ру- кавов креста: в уровне хор и в основании повышенных подпружных арок. В целом, интерьер церкви Покрова обладает значительной пластичностью, при общей каноничности можно выделить подчеркнутый вертикализм подкупольного пространства и намеренное сопоставление широких рукавов креста, узких боковых нефов и высокого барабана на повышенных арках. По выразительности интерьера церковь Покрова можно отнести к наиболее удачным памятникам псковской школы XVI в., а по общему строю ее внутреннее пространство близко к интерьеру церкви Дмитрия в Поле 1533 г. Некоторые черты интерьера церкви Покрова позволяют уточнить место храма в ис- тории псковской школы и его датировку. Высокие арки в восточных компартиментах и открытость этих компартиментов в рукава креста — результат влияния монастырской церкви Дмитрия с Поля, этим же влиянием можно объяснить низкбе скругление западных столбов, хотя в Знахлицах еще сохраняются хоры и палатка во втором ярусе. К группе "переходных" храмов круга церкви Дмитрия храм в Знахлицах приближают стройные пропорции, вытянутый в продольном направлении четверик с сильно выдвинутой средней абсидой, а также консоли в поперечных рукавах креста, сводящие подкупольный прямо- угольник к квадрату. При этом церковь Покрова занимает промежуточное положение: с одной стороны она имеет хоры и палатку в западной части, с другой — восточные столбы здесь свободны и угловые компартименты открыты в рукава креста. Такая "половинчатость" решения интерьера уже встречалась нам в церкви Петра и Павла с Буя в Пскове 1540 г. Еще одной датирующей чертой являются прямоугольные внутренние очертания боко- вых абсид и то, что они перекрыты не конхами, а коробовыми сводами. Подобную форму и коробовые своды в боковых абсидах имеют три монастырских храма с высокими круг- лыми западными столбами — Старое Вознесение и Иоакима и Анны — и храм с хорами и палаткой с запада и свободными восточными углами — церковь Сергия с Залужья конца XVI в. Еще две церкви с прямоугольными внутри боковыми абсидами — храмы N 8 и N 10 в Довмонтовом городе Пскова, относящиеся, по нашему мнению, также к XVI в., а не к XIV в., как считает В.Д.Белецкий117. Храм N 8 может быть сопоставлен с церковью По- крова в Знахлицах и по сочетанию "раскрытых" восточных углов с низким скруглением западных столбов и палаткой в уровне хор в юго-западном углу. Еще один храм, который можно предположительно отнести к 1530-1540-м гг., — уже упоминавшаяся церковь Троицы в погосте Доможирка на восточном берегу Чудского озера118. Это средний по размерам одноглавый четырехстолпный трехабсидный храм с типичной декорацией. В интерьере обычные повышенные подпружные арки и палатка во втором ярусе юго-западного углового компартимента соседствуют с необычным устрой- ством северо-западного угла (где, как и в храме N 8, нет двух ярусов арок), консолями, 117 Белецкий В.Д. Довмонтов город. Л., 1986. С. 10; Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV вв., С. 82-84 118 Покрышкин П.П. Церкви псковского типа ... С. 20-31. 6-Ч 87
Глава 3 уменьшающими вытянутость подкупольного пространства (как в Знахлицах), и "раскрытыми" восточными углами с высокими арками от столбов с низким скруглением к стенам. Формы интерьера говорят о принадлежности церкви Троицы к той же группе тра- диционных храмов, на которую оказали воздействие храмы переходного типа и сближают памятник с церковью в Знахлицах и храмом N 8 в Довмонтовом городе Пскова. Два поч- ти симметричных придела со ступенчатыми сводами, расположенные по сторонам основ- ного храма, заставляют вспомнить композицию церкви Богоявления с Запсковья после 1538 г. Скорее всего, такое копирование композиции известного городского храма в меньшем по размеру погостской церкви было вызвано требованиями неизвестного заказ- чика. Приведенные сопоставления показывают, что церковь Покрова сооружена не ранее се- редины 1530-х гг., вероятнее всего — в 1540-х гг., когда "зальный" тип интерьера с высо- кими круглыми столбами еще прочно не вошел в иконографию внутреннего про- странства. Памятник отражает промежуточный этап, когда традиционный тип интерьера с "отсеченными" углами начал преображаться под воздействием "переходных" храмов без хор и палаток, но с низким скруглением столбов. Погостские храмы в Знахлицах и До- можирке и близкий по типу городской храм N 8 в Довмонтовом городе Пскова отражают процессы, проходившие в псковской школе в 1530-1540-х гг. Причем сама принадлежность храмов в Знахлицах и Доможирке к погостским церквам подчеркивает, что и в очень тра- диционной среде сельских культурных центров Псковской земли шли постепенные изме- нения, причем, как и в "переходных" храмах, не в виде изменения фасадной декорации, а в переосмыслении и изменении характера интерьера в сторону подчеркнутой слитности пространства. Начало движению положили храмы "переходного" типа, построенные в монастырях. Они, как мы только что показали, оказали определенное влияние на храмы в городе и погостах (храм N 8 в Довмонтовом городе Пскова, церкви в Знахлицах и Доможирке), сохранявшие традиционную внутреннюю структуру с палатками. В собственно городском строительстве существуют две тенденции: "зальные" храмы с высокими круглыми столба- ми (Николы на У сохе, Анастасии Римлянки) соседствуют с намеренно традиционными "большими" храмами с двумя палатками и хорами (Петра и Павла с Буя, Николая в Ост- рове). Таким образом, городское население или упорно повторяет исторический традици- онный тип, или, сохраняя его внешнюю оболочку, меняет внутреннее пространство храма в сторону большего единства и свободы. Что же происходило в монастырском строительстве после "переходных" храмов? Ведь если "зальность" была нужна и была найдена именно в монастырях, то она должна была приобрести в монастырском зодчестве законченность. Однако пока мы видели, что масте- ра впервые перешли к высоким круглым столбам-колоннам в городском храме — церкви Николы со Усохи. • Единственным монастырским храмом середины XVI в. с точной датой является цер- ковь Козьмы и Дамиана с Гремячьей горы 1540 г.119 Это средний по размерам памятник (11,8 х 11,8 м, расстояние между восточными столбами 2,7 м) с типичной декорацией фа- садов (широкие лопатки, лопастные арки, восьмискатное покрытие, три абсиды, из кото- рых средняя украшена валиковой аркатурой), сильно переделанный в XVII в. Храм сохра- нил первоначальный притвор. Церковь получила после переделки четырехскатную кро- влю с маленьким глухим барабанчиком, поставленным на лотковый свод с распалубками. Этот свод XVII в. перекрыл пространство храма от западной стены четверика до восточ- ной пары столбов после того, как западная пара столбов была разобрана. В восточной части церкви сохранились перекрытия абсид (конха в средней абсиде и ко- робовые своды — в боковых) и коробовый свод восточного рукава креста храма 1540 г. , опирающийся на два высоких круглых столба. Если эти два высоких круглых столба пер- воначальны, а этому, кажется, ничего не противоречит, то мы можем предполагать, что и западные столбы были высокими и круглыми на всю высоту. Получается "четырехколонный" храм — тип, который в Пскове больше не встречается, хотя имеет 119 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 216-218; Спегальский Ю.П. Псков, С. 224. 88
Городская архитектура. 1533-1545 аналогии в новгородской архитектуре XIII-XVI вв.120 Во всяком случае, церковь Козьмы и Дамиана показывает, что в монастырском строительстве применялся именно тип храма с "зальным" внутренним пространством со свободными столбами. Рассмотренная выше летописная статья 1540 г., где говорится об одновременном сооружении кончанского хра- ма Петра и Павла с Буя с хорами и палатками, и монастырской церкви на Гремячьей горе (а также двух других храмов — бесстолпного монастырского храма Алексея в Поле и тра- пезной церкви Псково-Печерского монастыря), позволяет предполагать, что монастыр- ские храмы сооружала особая артель. Три недатированных храма можно с достаточной долей уверенности отнести ко второй половине 1530-х — 1540-м гг. Все эти храмы имеют традиционный внешний облик с ха- рактерным декором фасадов, восьмискатным покрытием и одноглавием. Все они четы- рехстолпные, трехабсидные, с повышенными подпружными арками под барабаном. Их внутреннее пространство относится к "зальному" типу: высокие круглые западные столбы, скругление восточной пары столбов к востоку, открытые в рукава креста угловые ком- партименты, перекрытые коробовыми сводами с распалубками. Два храма сооружены в городских монастырях — это церкви Старое Вознесение121 и церковь Иоакима и Анны122. Еще один храм построен в самом северном псковском погосте — это церковь Николы в Ольгином Кресте123. Нам удалось установить, что сильно перестроенная в XVII в. и ли- шенная первоначальных столбов, перекрытия и южной боковой абсиды церковь еще од- ного городского монастыря — Новое Вознесение — также принадлежала к указанному типу и, вероятно, построена около 1542 г.124 Однако этот храм сохранился все же слишком плохо, чтобы детально судить о его внутреннем пространстве. Указанные храмы несколько различны по размерам: церкви Иоакима и Анны и Новое Вознесение относятся к группе "малых" храмов с размерами, соответственно, 10 х 10,4 м и 10 х Юм. Церкви Николая в Ольгином Кресте и Старое Вознесение принадлежат по сво- им размерам к группе "средних" храмов: соответственно 10,6 х 12 м и 11,4 х 12,6 м. Если первые два храма не имеют подклетов, как и церковь Козьмы и Дамиана с Гремячьей го- ры, то храмы в Ольгине Кресте и Старое Вознесение поставлены на сводчатые подклеты. Характер подклета в разрушенной в 1944 г. церкви Ольгина Креста неизвестен, а церковь Старое Вознесение имеет подклет под всем храмом с двумя лестничными спусками вдоль северного и южного фасадов. Можно отметить еще некоторое упрощение декора — от- сутствие валиковой аркатуры на средней абсиде в храмах в Ольгине Кресте и Новом Воз- несении. Все названные памятники обладают стройным и легким интерьером. Спокойные и яс- ные формы внутреннего пространства говорят о проверенных пропорциональных прие- мах и построениях и устоявшемся мастерстве, уже ставшем традиционным и даже кано- ничным в этих монастырских храмах. Храм Николы в Ольгином Кресте явно подражает указанным монастырским храмам, что вполне объяснимо: отсутствие своей традиции в погостах диктовало заказчикам желание воспроизвести определенный тип городского храма, причем в таком качестве мог выступать и тип монастырского храма. Такую же ситуацию мы наблюдали при рассмотрении погостской церкви Покрова в Знахлицах, ориентированной на "переходные" монастырские храмы. То же, вероятно, произошло и в Ольгином Кресте, где образцом послужил какой-то из монастырских храмов с "зальным" интерьером. * Рассмотренные "зальные" монастырские храмы образуют второй вариант городской традиции и примыкают к "зальным" городским храмам, таким, как церковь Николы со Усохи. Этот второй, более "современный" вариант традиционности не столько сменяет 120 Седов Вл.В. Об иконографии внутреннего пространства новгородских храмов XIII - начала XVI века, С. 103-106. 121 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 142-143; Спегальский Ю.П. Псков, С. 191-192; Старовознесенский женский монастырь в г. Пскове. СПб., 1862. 122 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 133-135; Спегальский Ю.П. Псков, С. 196. 123 Покрышкин П.П. Церкви псковского типа ... С. 21-35. 124 Седов Вл.В. О времени постройки церкви Новое Вознесение в Пскове И АИППЗ. 1992. Псков, 1992. С. 12-15. 89
Глава 3 канонический для Пскова тип храма с палатками и хорами, сколько соседствует с ним. Это еще одна вариация, может быть, — более артистичная, но на тему традиционную. Все формы фасадов и даже формы интерьера (столбы, арки, характер перехода от круглого столба к его квадратной части) остаются псковскими. Два варианта псковского храма, сосуществующие в середине XVI в., входят в одну позднесредневековую городскую архитектурную традицию. Эта традиция великолепно владеет новыми формами, она осознает свое отличие от соседей, она способна развивать- ся, изменяя или переставляя отдельные формы и детали. Последнее качество — развитие - следует особенно подчеркнуть. Если в псковском зодчестве в первой трети XVI в. раз- вития или не было, или оно происходило за счет "саморазвития" отдельных декоративных форм, то есть архитектура в это время еще находится в стадии развитого, высокого Сред- невековья, когда нет установки на новое и эволюция спрятана за медленным изменением форм, то в середине XVI в. псковская школа уже может развиваться осмысленно — разли- чая типы, связанные с разными функциями ("кончанские" и монастырские храмы). Иногда подобное осмысление приводит к усиленному художественному эффекту: стоит только сравнить массивную и внушительную кончанскую церковь Петра и Павла с Буя и легкую и даже элегантную монастырскую церковь Старое Вознесение. И все же, оба варианта храма следует рассматривать как единую традицию, пережи- вающую подъем и ясно чувствующую свой городской, местный, обособленный характер. Ни итальянские (или московские) формы, присутствующие в предполагаемых псковских постройках "итальянизирующей" артели в 1510-1520-е гг., ни современная архитектура Московской Руси и Новгорода практически не влияют на псковскую архитектуру 1530- 1540-х гг. Это замкнутая, совершенно самостоятельная школа, которая, казалось бы, не испытывает нужды в заимствованиях. Однако два памятника рассматриваемого времени, сооруженные на средства Псково-Печерского монастыря, говорят о совершенно иной тен- денции, возникшей в монашеской среде. Сооруженная в 1537 г. церковь Одигитрии на Печерском подворье в настоящее время имеет следы нескольких строительных периодов. О первой перестройке храма XVI в. со- общает запись в Годовой смете по Пскову 1693 г.: "Да во Пскове после пожару на мона- стырском приезжем дворе построили церковь каменную новую и деревянные всякие хо- ромы, и работником выдано за работу"125. Известно, что эта Годовая смета извлечена из годовой сметной книги по Пскову с пригородами, составленной в 1683 г. псковским вое- водой боярином Б.П.Шереметевым. Из этого известия следует, что около 1683 г. храм был значительно перестроен. Этому храму принадлежал колокол 1688 г., висевший на колокольне126. Н.Ф.Окулич- Казарин сообщает и о перестройке церкви в 1866 г. Видимо, именно в это время церковь получила другое посвящение: вместо Одигитрии — Введения. Установить, что именно было сделано в 1866 г., достаточно просто: на старых фото- графиях видны крупные окна с лучковыми завершениями, заключенные в рамочные на- личники, и сдвоенныЬ пилястры, сделанные из широких лопаток. Часть этого штукатур- ного декора сохранилась на самом памятнике. Гораздо труднее разделить части XVI и XVII вв. В настоящее время церковь Одигит- рии представляет собой очень крупный четырехстолпный трехабсидный храм (размеры без алтаря и притвора 17 х 19,6 м при подкупольном пространстве 4,6 х 6,0 м). На фото- графиях до 1960-х гг. виден крупный световой барабан с шестью окнами, от которого сей- час сохранились только основания парусов. С востока к четверику примыкают три невы- сокие абсиды, из которых средняя крупнее и немного выше. С запада выступает понижен- ный притвор во всю ширину четверика, над северной частью притвора возвышается коло- кольня с квадратным первым ярусом, двумя восьмигранными ярусами, в верхнем из кото- рых прорезаны арки звона, и оригинальным завершением, в котором шатер почти скрыт восьмигранным дополнительным ярусом со слухами. На фасадах штукатурка XIX в. почти везде отслоилась и хорошо видны широкие ло- патки, членящие четверик на три прясла, кирпичный пояс с остатками изразцов, отсе- 125 МАМЮ, т.6. М., 1914. С. 476. 126 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 126-127. 90
Городская архитектура. 1533-1545 кающий кубоватые кокошники с кирпичными обрамлениями. На всех трех абсидах со- з ' хранились валиковые аркатуры и тройные пояски из бегунца и поребрика, проходящие по > верху стен. На западном фасаде четверика в среднем прясле сохранилось окно XVII в., , остальные окна растесаны в 1866 г. На втором ярусе колокольни сохранились крупные 7 ширинки, в поле которых расположены кресты, выложенные зелеными поливными израз- ) цами. Ярусы колокольни разделены изразцовыми фризами с великолепными зелеными и полихромными изразцами. Столбы, разделяющие арки звона в верхнем ярусе, имеют ка- 5 пители в виде полочек. В интерьере западная пара столбов восьмигранная, а два восточных столба скруглены < к востоку на высоту больше человеческого роста, а выше — квадратные. Переход от гра- । йеной части к квадратному основанию под арками в западных столбах и от скругленной 1 ! части к квадратной — в восточных — осуществлен с помощью уступов кладки. Рукава пространственного креста перекрыты коробовыми сводами, от западных столбов к запад- 1 ной стене перекинуты арки, а угловые западные компартименты перекрыты коробовыми ) । сводами, входящими своеобразными распалубками в боковые рукава креста. Восточные э угловые компартименты отделены арками от рукавов креста и тоже перекрыты коробо- выми сводами. Они открыты в рукава высокими арками, но в арках, выходящих в восточ- ный рукав, на большой высоте сделаны промежуточные арки. На чертежах 1952 г.127 вид- но, что северный и южный рукава креста не имели выделенных подпружных арок под ба- < рабаном, а западный и восточный рукава подходили к подкупольному прямоугольнику 1 тоже без арок, но повышенные узкие подпружные арки были устроены с опорой на щеки сводов боковых рукавов и сводили вытянутый в продольном направлении прямоугольник е до квадрата. Абсиды отделены от интерьера храма арками и перекрыты конхами. В це- , лом, обширное пространство храма имеет характер намеренной торжественности, причем контрасты между очень сильно увеличенной западной частью, равной по длине средней части храма, и короткой восточной частью, между жесткими гранями западных столбов и я плавными закруглениями сводов — все эти контрасты почти превращаются в диссонансы. Под западной частью четверика находится небольшое подцерковье, перекрытое коро- бовыми сводами. Вход в него расположен на северном фасаде. Притвор не сохранил свод- чатых перекрытий, а колокольня в первом ярусе имеет квадратное помещение, перекрытое з крестовым сводом, во втором — круглое помещение с купольным сводом и, наконец, в третьем ярусе восьмигранник звона перекрыт шатром. Внутристенная лестница на второй 1 ярус начинается на северном фасаде четверика, еще одна лестница связывает второй и I третий ярусы. . Ясно, что изразцовый декор колокольни и храма, а также кубовидные кокошники от- ь носятся к XVII в. К этому же времени относится и восьмигранный верхний ярус коло- кольни с шатром. Труднее определить дату самого четверика, притвора и нижних ярусов колокольни, поскольку подробных исследований памятника не проводилось. Сам характер сводов с невыявленными подпружными арками и дополнительными по- вышенными арками с запада и востока находит себе аналогии в новгородской архитекту- | ре XVII в. Единственную полную аналогию представляет церковь Благовещения на Мя- чине озере, верх которой был перестроен в 1682-1684 гг.128 В перекрытии этого храма есть ,i . и дополнительные арки, вставленные в образованное сводами с невыявленными подпруж- • ными арками подкупольное пространство. Следует отметить, что церковь Благовещения — одноглавый храм, а церковь Одигитрии, судя по изображениям на иконах с видами 1 Пскова XVII в., тоже была одноглавой129. 127 В 1952 г. церковь была обмерена бригадой под руководством архитектора Хамцова А.И. Чер-. 1 тежи хранятся в институте Спецпроектреставрация; архив N 56а / 1-25. г I 128 Макарии ар хим. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрест- ностях. М., 1860. С.532-540. . I 129 Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в X1V-XV вв. М., 1985. С.14-19; Малков Ю.Г. ! План Пскова XVII века ("икона Жиглевича") И Древний Псков. История, искусство, археология. М., 1988. С.279-287. В своей реконструкции Церкви Одигитрии XVII в. Ю.П.Спегальский показы- вает храм пятиглавым, с боковыми главами, расположенными по сторонам света, но эта часть реконструкции никак не аргументирована, см.: Спегальский Ю.П. Псков. Художественные памят- ники. Л., 1972. С. 81 (реконструкция), 134-139 (описание). I I 91 I
Сходные формы перекрытий и столбов обнаруживают некоторые пятиглавые четырех- столпные храмы Новгородской земли 1680-1690-х гг. Это, прежде всего, Троицкий собор Зеленецкого монастыря 1683-1684 гг.130, имеющий "слитные своды" (но без дополнитель- ных арок), восьмигранные западные столбы на квадратных постаментах и чрезвычайно близкие по форме бочкообразные кокошники-закомары. В том же Зеленецком монастыре в трапезной с церковью Благовещения на фасадах выложены кресты из зеленых изразцов, похожие на кресты на колокольне церкви Одигитрии. В самом Пскове подобный декора- тивный мотив встречается только в трапезной церкви Петра и Павла Сереткина монасты- ря (эта часть храма была построена, видимо, в 1682-1684 гг., когда в монастыре жил быв- ший псковский владыка Арсений131). Сходство конструкции и даже декора церкви Оди- гитрии и практически одновременных ей памятников новгородской архитектуры позво- ляют предположить не просто заимствование отдельных приемов, но участие новгород- ских мастеров в ее строительстве. Такие характерные черты, как "слитные своды" и восьмигранные столбы на квадрат- ных постаментах есть и в Никольском соборе 1681-1683 гг. в Вяжищском монастыре под Новгородом, и в двустолпном Воскресенском соборе новгородского Деревяницкого мона- стыря 1698-1700 гг. В церкви Флора и Лавра на Легощей улице в Новгороде, перестроен- ной между 1674 и 1695 гг., также были применены "слитные своды"132, а в Троицком собо- ре Клопского монастыря, построенном в XVI в., в конце XVII в., одновременно с создани- ем настенных росписей, квадратные столбы были превращены в восьмигранные без по- стаментов. Это единственный пример восьмигранных столбов без постаментов в новго- родской архитектуре. В Пскове, в церкви Одигитрии столбы тоже без постаментов (хотя Ю.П.Спегальский почему-то пишет о "превышающих рост человека четырехугольных постаментах у их основания"133). Рассмотренные аналогии говорят о том, что вся конструкция перекрытия церкви Оди- гитрии, большая часть стен, верх колокольни и притвор принадлежат памятнику XVII в. Вполне вероятно, что храм в 1683 г. был выстроен заново, без использования кладок 1537 г. Однако характер абсид с валиковыми аркатурами позволяет с большой осторожностью предположить, что они сооружены в XVI столетии, поскольку в архитектуре Пскова XVII в. подобные аркатуры не встречаются. Более того, единственным памятником, в котором аркатуры украшают все три абсиды, является собор Трех Святителей Елизаровского мо- настыря, построенный в середине XVI в.134 Скругленные восточные столбы совершенно не свойственны архитектуре Северо- Западной Руси XVII в. и, возможно, относятся к XVI в., тем более что сразу над скругле- нием начинаются промежуточные арки, соединяющиеся с восточной стеной. Вполне веро- ятно, что восточная пара столбов, первый ярус арок и часть восточной стены с абсидами принадлежат храму 1537 г. В таком случае, церковь Одигитрии, построенная Корнилием, все же была очень крупным храмом (ширина 17 м, а сторона подкупольного квадрата 4,6м !) с необычно украшенными абсидами (валиковые аркатуры на всех трех абсидах). В этом храме должно было ощущаться стремление к репрезентативности и декоративности, а это те самые черты, которые архитектуре 1530-х гг. не свойственны, но будут особенно значи- мы во второй половине 1540-х — 1550-х гг. Есть некоторые основания предполагать, что , * 130 Кондратьева Е.В. Ансамбль Зеленецкого монастыря // Андреева Л.А.,Коляда М.И., Кондра- тьева Е.В. По Ленинградской области. Л., 1978, с. 135-164; Кондратьева Е. В. К вопросу о рекон- струкции Троицкого собора бывшего Зеленецкого монастыря Ленинградской области. И Мате- риалы XXIX научной конференции ЛИСИ. Л., 1971. С. 2629; Кондратьева Е.В. Керамическое убранство зданий бывшего Зеленецкого монастыря. И Материалы к VI конференции молодых ученых-строителей. Л., 1971; Кондратьева Е.В. Архитектурный ансамбль XVII века бывшего Троицкого Зеленецкого монастыря и проблема его реставрации. Автореферат кандидатской дис- сертации. Л., 1971. 131 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 277-279. 132 Петров Д.А. Церковь Флора и Лавра в Новгороде // Новгородские древности / Архив архи- тектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 5-17. 133 Спегальский Ю.П. Псков. Художественные памятники, С. 139. 134 Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI века И Исследования по истории архитектуры и градостроительства. М., 1964. С. 188-200. 92
Городская архитектура. 1533-1545 нижние два яруса колокольни тоже относятся к XVI в., тогда крестовый свод первого яру- са и круглое помещение во втором будут более объяснимы: формы столпообразной вось- мигранной колокольни могли быть восприняты от церкви-колокольни Снетогорского монастыря, сооруженной около 1527 г., однако предположение о первоначальности коло- кольни менее правдоподобно, чем догадки о первоначальности восточных частей храма: в XVI в. не встречается столпообразных построек на квадратном основании, и, если учесть расстояние от колокольни до восточной пары столбов, то храм 1537 г. должен был быть шестистолпным (так как в это время дополнительные арки не употреблялись, то стороны подкупольного квадрата должны были быть примерно равными: 4,6 х 4,6 м, а при таком подкупольном квадрате четырех столбов для поддержания сводов недостаточно). Скорее всего, первоначальный храм был четырехстолпным, без хор, одноглавым, с восьмискат- ным покрытием и без колокольни. Еще раз следует подчеркнуть, что этот реконструируе- мый храм выделялся своими размерами, превышающими размеры "больших храмов" Пскова, и декорацией абсид, имеющей всего одну аналогию. Возведение крупного храма Одигитрии в 1537 г. на городском подворье Псково- Печерского монастыря было только началом строительной деятельности его настоятеля Корнилия. В 1540 г. в самом Псково-Печерском монастыре была построена трапезная с церковью Благовещения. Сведения об этом храме были опубликованы Г.Рабиновичем135 и Ю.Г.Малковым136, а изразцовый пояс на барабане церкви Благовещения изучен И.И.Плешановой137. Рядом с достаточно хорошо сохранившейся церковью расположена трапезная, перестроенная в 1868-1870 г. для помещения в ней церкви Сретения. Возможно, это здание с фасадным декором периода эклектики сохраняет габариты и форму первона- чальной трапезной XVI в.: об этом свидетельствуют изображения трапезной до пере- стройки, изданные Г.Рабиновичем. Ю.Г.Малков, опираясь на Опись монастыря 1639 г., предполагает, что трапезная была одностолпной, под ней в подклетном этаже находились хлебня и мукосейня138. Примыкающая с востока к двухэтажному прямоугольному в плане объему трапезной церковь Благовещения тоже искажена позднейшими перестройками, однако общий строй ее архитектуры, и, главное, внутреннее пространство и перекрытия сохранились доста- точно хорошо для того, чтобы судить об этом выдающемся памятнике. Следует отметить, что с юга к церкви примыкает более поздний объем придела Варлаама Хутынского, кото- рый нами не рассматривается. Этот придел поставлен на подклет, общий для придела и церкви и разделенный внутри стеной на два прямоугольных помещения, каждое из кото- рых перекрыто коробовым сводом с распалубками над проемами. По всей видимости, над южной частью прямоугольного подклета до появления позднего придела располагалось открытое гульбище: вход в храм и сейчас находится с юга, из придела Варлаама Хутын- ского. Над. северной частью подклета возвышается сам храм Благовещения с остатками восьмискатного покрытия в виде щипцов в центре фасадов и круглым барабаном, по вер- ху которого проходит изразцовый пояс с керамической надписью. С востока выступает пониженная прямоугольная абсида, которая, как указал Г.Рабинович, первоначально бы- ла полукруглой (сохранился внутренний полукруг абсиды)139. Внутри этот кажущийся единым объем — двухэтажный: в нижней части расположена собственно церковь Благовещения, которая перекрыта купольным сводом на угловых тромпах (абсида, перекрытая конхой, принадлежит этому храму), а в верхней части поме- щается придел Бориса и Глеба, свод которого поддерживает барабан, ранее бывший све- товым. Пяты этого свода начинаются почти от уровня пола придела, сам свод относится к группе "псковских" сводов с несущей распалубкой: в коробовый свод врезан меньший по- перечный коробовый сводик, позволяющий в середине устроить квадратный проем для 135 Рабинович Г. Архитектурный ансамбль Псково-Печерского монастыря И АН. Вып.6. М., 1956, С. 57-86. 136 Малков Ю.Г. Новые материалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского мона- стыря И Реставрация и исследования памятников культуры. Вып.2. М., 1982. С. 65-81. 137 Плешанова И.И. Псковские архитектурные керамические пояса, С.213-215. 138 Малков Ю.Г. Указ, соч., С. 73, примеч. 56 на С, 81. 139 Рабинович Г. Указ.соч., С. 67. 93
Глава 3 барабана, переход к которому осуществлен с помощью парусов. Придел и храм сооб- > щаются с помощью внутристенной лестницы. Общий характер трапезной с небольшой церковью с востока, у которой выступает по- лукруглая абсида, а на барабане выделяется яркими цветами изразцовая храмозданная ч надпись, — этот общий образ явно заимствован заказчиком здания (а им был, вероятнее всего, игумен Корнилий, в этот период организующий все стороны жизни монастыря: в надписи на барабане сказано, что храм построен "при игумене Корнильи милостынею всех православных христьян"140) из трапезной с церковью Николая, построенной в 1512- 1519 гг. в Снетогорском монастыре. Если мы вспомним, что в начале XVI в. Снетогорский монастырь был единственным крупным общежительным монастырем в Псковской земле . и именно там понадобилось возвести трапезную, характерную именно для общежитель- ных монастырей, то станет понятно, почему в Псково-Печерском монастыре, имевшем строгий общежительный устав и начинающем свое возвышение в начале игуменства Кор- нилия, воспользовались схемой трапезной церкви, сооруженной двадцатью годами ранее в одном из "больших" монастырей. В Благовещенской церкви повторили и характер сопо- ставления трапезной и церкви, и такую бросающуюся в глаза особенность декора как ке- рамическая надпись на барабане, то есть яркие формы церкви Николы Снетогорского монастыря, сооруженной, по нашему мнению, не без участия итальянского архитектора. f Таким образом, трапезная с церковью Благовещения — это первый псковский памятник, в котором привнесенные в первой трети XVI в. формы были восприняты и, как увидим ниже, переработаны. Показательно, что эти новые формы прививаются в "государственном" по значению монастыре, наиболее тесно связанном с общероссийскими идеологическими движениями. । Тип перекрытия придела Бориса и Глеба тоже, видимо, заимствован из церкви Нико- лая Снетогорского монастыря (в первом нет только дополнительных арок, т.е. свод ) несколько упрощен), а вот купольный свод самой церкви вряд ли повторяет купольный свод уже рассмотренной столпообразной церкви Воскресения в том же Снетогорском мо- настыре, возведенной, по всей вероятности, тем же итальянским зодчим около 1527 г. В последнем памятнике купольный свод покоится на восьмигранном основании и даже несколько напоминает зонтичный свод, в то время как в церкви Благовещения квадратное помещение перекрыто купольным сводом на угловых тромпах. Этот тип перекрытия за- имствован несомненно из архитектуры соседнего Новгорода, где в 1535-1538 гг. построена < трапезная церковь Сретения Антониева монастыря с подобным перекрытием141. Эта фор- ма перекрытия трапезной церкви в Сретенской церкви Антониева монастыря даже по времени непосредственно предшествует перекрытию трапезного храма Печерского мона- , стыря. Подобные своды в трапезных храмах впервые появляются в архитектуре Ростов- ской земли (церковь Благовещения 1530-1534 гг. в Ферапонтовом монастыре) и в Новго- род были перенесены, судя по всему, именно оттуда. Таким образом в церкви Благовеще- ♦ ния чуть ли не в первый раз проявляется характер связей псковской архитектуры с архи- тектурой Северо-Восточной, Московской Руси: среднерусские формы не поступают в ♦ Псков прямо из Москвы или Ростова, а берутся из современной новгородской архитекту- * ры, уже находящейся под сильным влиянием "среднерусской" архитектуры. Такие формы Благовещенской церкви, как выделение подклета^ в самостоятельный объем, не совсем совпадающий с храмом по форме плана, и, главное, двухэтажность са- мого храма являются свидетельствами оригинальности псковских мастеров, возводивших церковь. Ю.Г.Малков отмечал, что двухъярусные храмы встречаются в псковской архи- тектуре XVI в. (трапезная церковь Мальского монастыря и трапезная церковь Крыпецко- V го монастыря) 142, однако эти памятники построены несколько позднее и у церкви Благо- t вещения фактически нет прообразов. Само вертикальное совмещение двух престолов уни- кально, а многопрестольность храма — свидетельство характерной для середины XVI в. ♦ 140 Плешанова И.И. Указ, соч., С. 214. 141 Сводку о новгородских храмах с купольным сводом на тромпах см.: Петров Д.А. К вопросу о бесстолпных купольных конструкциях в архитектуре Новгорода XVI в. // АИППЗ. 1989. Псков, 1990. С.48-50. 142 Малков Ю.Г. Указ.соч., С. 73. 94
Городская архитектура. 1533-1545 > программности: если посвящение престола Благовещения объяснимо особым культом Богородицы в Успенском Псково-Печерском монастыре, то посвящение придела святым < князьям Борису и Глебу объясняется, вероятно, культом святых "сродников" московских великих князей. Корнилий, по-видимому, установил это посвящение со значением, под- черкивая связь монастыря с правящей фамилией. Эта связь в 1540 г., во время небольшого участия в делах государства молодого великого князя Ивана Васильевича, не могла еще быть особенно сильной, но уже в 1546 г. великий князь посетил монастырь и в надписи в той же Благовещенской церкви сказано, что роспись храма создана в 1547 г. "повелением Благовернаго..."143 (этот эпитет означает заказ самого Ивана Васильевича). Таким обра- зом, наличие двух престолов в Благовещенской церкви, вероятнее всего, определяется I программой, что характерно для архитектурной практики Московской Руси и показывает едва ли не первое претворение программности в псковской архитектуре (программные посвящение в деревянных храмах Себежа и Заволочья были связаны с "среднерусской" архитектурой). Церковь Благовещения Псково-Печерского монастыря открывает собой целый ряд па- мятников псковской школы, в которых московские истины сказаны псковским архитек- ’ турным языком: сложная, позднесредневековая по сути, программность среднерусских < памятников, воспринятая в этих храмах, не сопровождается цитированием определенных форм и деталей московской архитектуры, а воплощается или в измененных формах самой псковской школы, или с использованием некоторых форм стилистически более близкой Пскову новгородской школы. Однако среди памятников псковской школы кон. 1530-х — ( * пер. пол. 1540-х гг. церковь Благовещения одинока: подобная архитектура станет опреде- ляющей во второй половине 1540-х -1550-х гг. и будет рассмотрена в следующей главе. Рассматривая памятники между 1533 и 1546 гг. мы видели, что в псковской архитектуре । при сохранении основных форм и полном сохранении фасадного декора начинаются из- i менения в интерьере: в целом ряде храмов, в основном монастырских, интерьеры приоб- ретают "зальный" характер. Эти памятники образуют первое направление, в него входят и два городских храма, по размерам принадлежащие к "большим" храмам. "Большие" хра- 5 < мы с традиционными фасадами и интерьерами составляют второе направление, гораздо s более архаическое, но осмысленное и исторически отрефлектированное. И внутри перво- го, и внутри второго направления возникают мотивы и формы, связанные с позднесредне- г вековой символичностью и "многоречивым" архитектурным языком: дополнительные главки над приделами, двухпридельные композиции. Однако это скорее признаки подго- л - товки некоего нового языка архитектурной школы, который еще не складывается, но мо- жет сложиться. Первые фразы этого нового языка слышны в церкви Благовещения Пско- * во-Печерского монастыря. Аналогичные явления с осторожностью можно отметить в ар- хитектуре церкви Одигитрии на подворье того же монастыря. И все же наиболее важным # для рассмотренного периода является не зарождение нового языка, а появление поздне- средневекового архитектурного мышления на фоне многовариантности внутри школы. в J Эта многовариантность, сосуществование трех направлений напоминает ситуацию в псковской архитектуре второй половины XV в.144, когда оформлению нового канона внутри традиции предшествует параллельное развитие нескольких типов храмов. В псков- - ской архитектуре 1530-1540-х гг. также ощутимо предчувствие сложения какого-то нового варианта архитектурной традиции, но все же пока еще неясно: какое излрех уже рассмот- ренных направлений станет ее основой. х t 1- >- V )- | I- з. 143 Там же, С. 73, см. также: Малков Ю.Г. Художественные памятники Псково-Печерского мона- стыря (материалы к исследованию) // Древний Псков. История, искусство, археология. М., 1988. С. 199. ( 144 Седов Вл.В. Псковская архитектура X1V-XV веков., С. 95-142,144-146. 95
Таблица XVI Таблица XVI. Церковь Дмитрия с Поля в Пскове. 1 - план. Церковь Климента в Пскове. 2 - план; 3 - разрез по восточной трети (чертеж В.Биркенберга); 4 - план подклета. 96 1
Таблица XVII Таблица XVII. Церковь Климента в Пскове. 1 - поперечный разрез; 2 - продольный разрезы (обмеры В.Биркенберга); 3 - аксононометрический разрез сверху; 4 - аксонометрический разрез снизу (чертежи Д.А.Петрова). Z7 У 97
Таблица XVIII Таблица ХУШ. Церковь Дмитрия с Поля в Пскове. 1 - северный фасад; 2 - восточный фасад; 3 - продольный разрез; 4 - поперечный разрез. Обмеры В.А.Лебедевой, 1966 г. 98
Таблица XIX । Таблица XIX. Церковь Николы со Усохи. 1 - план; 2 - план по уровню сводов. 99
Таблица XX Таблица XX. Церковь Николы со Усохи. 1 - поперечный разрез; 2 - продольный разрез; 3 - реконструкция плана по Ю.П.Спегальскому; 4 - вариант реконструкции плана по предположению автора. 100
Таблица XXI Таблица XXI. Церковь Николы со Усохи. 1 - западный фасад; 2 - северный фасад; 3 - восточный фасад; 4 - южный фасад. Реконструкции Ю.П.Спегальского. 1-3 101
Таблица XXII Таблица XXII. Церковь Анастасии Римлянки. 1 - план; 2 - план подклета; 3 - схематический разрез (Обмеры В.А.Лебедевой); 4 - интерьер, вид на запад; интерьер; 5 - северо-западный компартимент (зарисовки Д.А.Петрова). 102
Таблица XXIII Таблица XXIII. Церковь Петра и Павла с Буя. 1 - план; 2 - план по хорам; 3 - план по сводам; 4 - поперечный разрез; 5 - продольный разрез (обмеры В.А.Лебедевой). 103
Таблица XXIV Таблица XXIV. Церковь Петра и Павла с Буя. 1 - западный фасад; 2 - южный фасад; 3 - восточный фасад; 4 - продольный разрез (обмеры-реконструкции В.А.Лебедевой). 104
Таблица XXV Таблица XXV. Никольский собор в Острове. 1 - план (обмер В.А.Лебедевой); 2 - восточный фасад; 3 - северный фасад. 105
Таблица XXVI Таблица XXVI. Церковь Покрова в Знахлицах. 1 - план; 2 - продольный разрез; 3 - поперечный разрез; 4 - северный фасад; 5 - восточный фасад (обмеры Н.С.Рахманиной). 106
Таблица XXVII Таблица ХХУП. Церковь Троицы в Домо жирке. 1 - восточный фасад (реконструкция П.П.Покрышкина); 2 - план; 3 - план по хорам (обмеры Григорьева, 1915 г.). 107
Таблица XXVIII Таблица XXVIII. Церковь Троицы в Доможирке. 1 - поперечный разрез; 2 - продольный разрез; 3 - продольный разрез северного придела (обмеры Григорьева, 1915 г.). 108
Таблица XXIX Таблица XXIX. Церковь Новое Вознесение. 1 - план. Церковь Козьмы и Дамиана с Гремячьей горы. 2 - план. Церковь Старое Вознесение. 3 - поперечный разрез, вид на восток); 4 - продольный разрез, вид на юг; 5 - продольный разрез, вид на север, 6 - поперечный разрез, вид на запад (обмеры А.ВЛебедевой, 1969 г.). 109
Таблица XXX Таблица XXX. Церковь Старое Вознесение. 1 - план; 2 - план подклета; 3 - южный фасадц 4 - северный фасад; 5 - восточный фасад; 6 - западный фасад (обмеры А.В.Лебедевой, 1969 г.). НО
Таблица XXXI Таблица XXXI. Церковь Иоакима и Анны. 1 - план; 2 - восточный фасад, совмещенный с поперечным разрезом; 3 - северный фасад; 4 - южный фасад (чертежи-реконструкции Ю.П.Спегальского, 1947 г.). 111
Таблица XXXII Таблица ХХХП. Церковь Иоакима и Анны. 1 - восточный фасад; 2 - западный фасад; 3 - северный фасад 4 - южный фасад (обмеры Ю.П. Спегальского, 1947 г.). 112
Таблица XXXIII Таблица ХХХШ. Церковь Николы в Ольгином Кресте. 1 - план; 2 - продольный разрез; 3 - поперечный разрез (чертежи Григорьева, 1915 г.). ь-/ из
Таблица XXXIV Церковь Одигитрии на Печерском подворье в Пскове. 1 - план по уровню верхней части столбов; 2 - план; 3 - план подклета (обмеры А.И.Хамцова, А.И.Целикова, Ц< Э.Д.Добровольской, М.В.Ковалевой, Н.Т.Шитикова, 1952 г.). АЮ 'i 114
Таблица XXXV Таблица XXXV. Церковь Одигитрии на Печерском подворье в Пскове. 1 - план с указанитем сводов; 2 - северный фасад; 3 - западный фасад; 4 - южный фасад (обмеры А.И.Хамцова, А.И.Целикова, Э.Д.Добровольской, М.В.Ковалевой, Н.Т.Шитикова, 1952 г.). 115
Таблица XXXVI Таблица XXXVI. Церковь Одигитрии на Печерском подворье в Пскове. 1 - разрез по северному нефу с видом на север; 2 - разрез по южному нефу с видом на юг; 3 - продольный разрез (обмеры А.И.Хамцова, А.И.Целикова, Э.Д.Добровольской, М.В.Ковалевой, Н.Т.Шитикова, 1952 г.). 116
Таблица XXXVII Таблица XXXVII. Церковь Одигитрии на Печерском подворье в Пскове. 1 - разрез по трапезной и колокольне; 2 - поперечный разрез; 3 - поперечный разрез по восточной трети; 4 - поперечный разрез по западной трети (обмеры А.И.Хамцова, А.И.Целикова, Э.Д.Добровольской, М.В.Ковалевой, Н.Т.Шитикова, 1952 г.). ь -э
Таблица XXXVIII Таблица ХХХУШ. Церковь Благовещения в Псково-Печерском монастыре. 1 - план подклета; 2 - план церкви Благовещения; 3 - план придела Бориса и Глеба (обмер С.Михайлова, В.Никитина, М.Семенова, 1973 и 1976 гг.). 118
Глава 4 Архитектура эпохи Ивана Грозного 1546-1555 этой главе мы обратимся к архитектуре конца 1540-х гг. первой половины 1550-х гг. — до вызова псковских мастеров в 1555 г. в Казань и Свияжск для строительства храмов и крепости в ново- приобретенных землях. Этот период в самом Пскове не имеет четкой верхней границы, поскольку архитектурная деятельность здесь как-то незаметно сходит на нет, частично из-за отъезда мастеров в Казань, час- тично — из-за ухудшения внутреннего положения Псковской земли. Чтобы можно было лучше представить тот исторический фон, на кото- ром происходило развитие архитектуры 1550-х гг. и быстрое затухание архитектурного творчества, нам следует обратиться к конкретной политической и соци- альной ситуации этого времени в Псковской земле. Верхней границей эпохи Ивана Гроз- ного для Пскова будет поход царя на Новгород и Псков в 1569/1570 г., за этим походом очень скоро последовало полное разорение Псковской земли литовскими войсками и оса- да Пскова королем Стефаном Баторием в 1581 г. Хотя некоторые памятники 1560-1570-х гг. мы рассмотрим в следующей главе, обращение к истории этих десятилетий кажется уместным именно здесь. Это связано с тем, что отъезд псковичей в Казань был фактом только архитектурной истории земли, сама же жизнь Пскова не имела подобных разры- вов, и псковская архитектура 1560-1570-х гг. развивалась на фоне исторических процес- сов, продолжавшихся с 1540-х гг. Мы уже говорили о том, что городская летопись Пскова заканчивается в 1548 г., после этого сведения о жизни города и земли становятся гораздо более скудными. Эти сведения содержатся в Своде 1567 г. и в летописи, продолжающей этот Свод (Строевский список 3- й Псковской летописи и Окончание Архивского 2-го списка)1. Летописи сообщают о го- родских пожарах в Пскове в 1550 г.2, в 15613 и в 1562 гг.4, о море в Пскове и по волостям в 1552 г.5 Есть сообщения об Описи Псковской земли в 1557 г.6, о плохой и хорошей погоде, об урожаях и неурожаях, ценах на хлеб, но все эти сведения не дают полной картины: ка- жется только, что жизнь в Псковской земле постепенно сворачивается, замыкается в себе, в ней уже не чувствуется развития и горделивого самоощущения довольства. Летописец хорошо осведомлен о событиях в остальной России (взятие Казани и Астрахани, назначе- ния церковных иерархов, набег татар, принесение в Москву образа Николы Великорецко- го), но сообщения о них также скупы, как и сведения о внутренней жизни как будто за- мершего перед чем-то Пскова. В 1547 г. появляется рассказ об издевательствах царя Ивана Грозного над псковскими жалобщиками в подмосковном селе Остров, сопоставленный с известием об угрожающих знамениях в Пскове, Опочке и Москве7. Два знамения явились в 1556 г.8 Все вместе это 1 Охотникова В.И. Летописи Псковские И Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып.2, Ч. 2, Л-Я, Л.,1989. С.29. 2 ПЛ 2. С. 231-232. 3 ПЛ 2. С. 241. 4 ПЛ 2. С. 242,261. 5 ПЛ 2. С. 233. 6 ПЛ 2. С. 235. 7 ПЛ 2. С. 232. 8 ПЛ 2. С. 233. t -И
Глава 4 создает тревожное ощущение, связанное с предчувствием каких-то бедствий. Бедствия наступают не сразу, в 1558 г. начинается Ливонская война и псковская летопись превра- щается в сборник реляций о военных победах9. Первые годы войны были исключительно удачны: в 1559 г. взяты Нарва, Новый городок (Нейгаузен), Керепея (Кирумпе), Курслов, Рындех (Ринген), Раковор (Везенберг), Сыренец (Нейшлос) и Юрьев (Дерпт) — всего 23 города. Ответный удар немецких войск был не очень сильным: магистр Ливонского орде- на взял обратно Рындех, отдельные отряды появились на территории Псковской земли (в окрестностях Красного городка и Себежа). Однако даже этот слабый удар показывает, что Псковская земля сделалась прифронтовой полосой, подверженной превратностям войны. В том же году русские предпринимают глубокий рейд от псковского Вышгородка под Ригу. В 1560 г. война продолжилась в глубине территории Ливонии, были взяты Алыст (Мариенбург), Полчев, Велъян (Феллин), Тарбас (Тарваст) и Руя (Руен). В 1561 г. была предпринята неудачная осада Пайды (Вейсенштейна), причем летописец жалуется на трудности для псковского ополчения (посохи). Литовские войска, начавшие военные дей- ствия еще в прошлом году, нанесли русским серьезный удар в Ливонии, который был па- рирован только в 1562 г. В 1562 г. вновь отмечено знамение в Пскове, причем летописец мрачно замечает: "то знамение не на добро, проявляше казнь, на град божии гнев, яко огнем осуди бог град Псков"10 11. Как бы в подтверждение этому вскоре случается пожар, в том же году военные действия вновь захватывают Псковскую землю: литовские войска разоряют окрестности Опочки, Себежа и Невеля. В 1563 г. литовцы воюют волости в цен- тре Псковской земли (Муравейно, Старые и Новые Овсищи, Коровий Бор), но в том же году Иван Грозный взял Полоцк. В 1564 г. русские войска были разбиты в Литве, и ответ- ный рейд затронул волости порубежных псковских пригородов, причем в районе Красно- го городка литовцы были разбиты. В 1565 г. литовцы взяли город Озерище, воевали под Бельем, Красным городком и Островом. В 1567 г. стража на южных окраинах Пскова вновь наблюдает знамение, скоро является и второе н. В 1569 г. литовские войска взяли "обманом" каменную крепость Изборск под Псковом, а в 1569/1570 г. сам царь Иван Грозный отправился походом на Новгород и Псков, причем летописец отмечает, что "многия люди погубил различными смертьми и муками, во Твери, и в Торшку и во Пско- ве, и по селом, граблением имения и пожжением животов християнских"12. Еще в 1573 г. сам царь возглавляет поход и берет ливонский город Пайду, а в 1577 г. Иван Грозный берет 24 ливонских города, но эти успехи летописец комментирует враж- дебно: "наполни грады чюжие рускими людьми, а свои пусты сотвори"13. Событйя, сопро- вождаемые тревожными знамениями, развиваются неудержимо, причем сама Псковская земля, через которую проходят войска из "замосковных городов", разоряется и слабеет. В 1579 г. польский король Стефан Баторий взял обратно Полоцк, в следующем году небес- ное знамение предваряет взятие им Великих Лук, а в 1581 г. Псков был осажден королев- скими войсками, а вся Псковская земля разорена. Эта жестокая осада, которую Псков выдержал, по всей видимости, подорвала и так уже сильно ухудшившееся положение го- рода, окруженного разоренной землей. В период между 1547 и 1581 гг. только в 1547-1558 гг. Псков и Псковская земля могли чувствовать себя относительно спокойно да в первые пять — семь лет Ливонской войны, когда ранее пограничные земли в сторону Юрьева ощущались как свои14, а игумен Пско- во-Печерского монастыря Корнилий называется в документах "епископом Корнилием Юрьевским и Вилядъским"15. Именно в эти годы могла проявиться государственная идео- 9 События Ливонской войны описаны в Псковской летописи: ПЛ 2. С. 235-250, 261-263. 10 ПЛ 2. С. 241-242. 11 ПЛ 2. С. 250. 12 ПЛ 2. С. 261. 13 ПЛ 2. С. 262. 14 В 1565 г. описываются события в нынешней северной Латвии, когда литовские войска "воевали" у Треката городка (Трикатен) поместья князя Дмитрия Кропоткина и других детей боярских, а деревни Псково-Печерского монастыря там же остались нетронуты. 15 Апухтин В.Р. Псково-Печерский монастырь и его вкладная книга 1558 г. Краткий исторический очерк. М., 1914. С. 14. 120
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 логия, сложившаяся в "больших" монастырях Псковской земли в первой половине XVI века. Эта идеология, сочетающая утверждение псковской культурной автономности и прославление царя, всего Русского государства и государственного православия, могла торжествовать именно в момент определенного ослабления городской жизни Пскова, а также в момент внешних успехов Ивана Грозного. До этого, в период реальной культур- ной автономии, сама городская культура препятствовала принятию монументальной го- сударственной идеологии, а в 1560-е гг., с ухудшением политической и экономической ситуации ей на смену приходит, как мы уже видели по некоторым фразам псковского ле- тописца, резкое неприятие как самого царя, так и всего режима16. В рассматриваемое время летопись почти не сообщает о каменном строительстве, хотя по другим источникам, которые будут рассмотрены ниже, такое строительство велось. Под 1557 г. летопись сообщает об окончании строительства собора Иоанна Богослова в Крыпецком монастыре17, но это строительство началось раньше. В 1563 г. в Пскове в рай- оне Песков стали заменять деревянную стену Окольного города каменной18, эти работы велись и позже, поскольку к осаде города в 1581 г. все стены Окольного города были уже каменными. Под 1564 г. летопись сообщает об окончании строительства надвратной церкви Николая Чудотворца в Псково-Печерском монастыре19, причем эта дата, видимо, отмечает и завершение мощных крепостных стен, окруживших пограничную обитель. Приведенные сведения летописи очень неполны и могут быть дополнены при изучении самих памятников и определении их относительных датировок. Поэтому мы обратимся и к тем памятникам, которые по своим формам могут быть связаны с рассматриваемым временем. Рассмотрение архитектуры указанного периода следует начать с церкви Жен Мироно- сиц, расположенной в Пскове на Завеличье. Этот храм открывает новую эпоху в псков- ской архитектуре. Псковская 1-я летопись под 7054 (1546) г. сообщает: "Поставиша церковь каменоую святого Стефана в монастыри над Великою рекою, а поставил Яким Переславець сведе- нои; а другую церковь поставиша на скудельницах святых жен Мироносиц приказщих Богдан Ковырин да Григореи Иванов Титова Кирила мыльника, да и придел в него имя святого Кирила поставиша, да и слоужбу вседневноую учиниша и попов и дьякона, да общее житие составиша, да и ямоу у дьяков взяли на церковь, где оубогии кладут, свя- щенником на слоужбу"20. Приведенное сообщение явно распадается на две части: первая часть достаточно крат- ко рассказывает о возведении неким "переведенцем" из Переяславля каменной церкви Стефана в одноименном монастыре, вторая — очень пространно повествует о возведении храма Жен Мироносиц (причем материал постройки не указывается) и основании у этого храма монастыря; подробно перечисляются заказчики строительства. Чтобы понять осо- бый, возможно, "заказной" характер статьи в I-ой Псковской летописи следует сравнить приведенный текст с лаконичной записью под тем же годом в 3-й Псковской летописи: "Поставиша церковь каменоую на Еванском лоугу на Завеличьи, а дроугую церковь свя- тых жен Мироносиць на скоудельницах, да и ямы взяли оу владыки оу Макарья на цер- ковь в росход"21. В этом сообщении заказчики даже не упоминаются, совершенно нет под- робностей об основании монастыря и приделе Кирилла, хотя из сравнения текстов можно сделать вывод, что упоминаемые в 1-й Псковской летописи дьяки, у которых "взяли яму", это дьяки новгородского архиепископа. Упоминаемый владыка Макарий (1526-1542 гг.) к 1546 г. уже был московским митрополитом, но летописец почему-то назвал его, а не пра- вившего в 1540-е гг. Феодосия22. 16 См. текст об Иване Грозном под 1570-м г.: ПЛ 2. С. 262. 17 ПЛ 2. С. 235. 18 ПЛ 2. С. 243. 19 ПЛ 2. С. 246. 20 ПЛ 1.С. 112. 21ПЛ 2. С. 230. 22 Своя интерпретация двух приведенных статей была у Евгения Болховитинова, который под 1546 г. писал: "Поставлены на иждивение ямских доходов Московского митрополита Макария две каменные церкви на Завеличье. 1. Св. Жен Мироносиц на Скудельницах. 2. На Ивановском лугу, 121
Глава 4 Церковь Жен Мироносиц уже существовала к 1546 г. В 1537 г. "поставиша церковь древяную на скоудельнице святых жен Мироносиц"23. Это значит, что на Завеличье были общие могилы скудельницы, рядом с которыми был поставлен деревянный храм, который и был заменен в 1546 г. В этом году был "поставлен" каменный храм (хотя термин "поставиша" псковские летописи применяют и для деревянных церквей — см. приведенное известие 1537 г. и запись 1544 г. о церкви Феодосия Печерского24) с приделом, а также основан общежительный монастырь. Церковь сделана соборной ("слоужбу вседневноую учиниша"), при ней сформирован штат священников и дьяконов. У митрополичьих дьяков был "взят" контроль над средствами, поступавшими на погребения в скудельницах (ямах), эти средства переданы священникам новопостроенного храма. Кто же были заказчики нового монастыря и его соборной церкви? Летопись называет "приказщика Богдана Ковырина да Григорея Иванова Титова Кирила мыльника". "Приказчик" Богдан Ковырин известен по другим источникам: в 1534 г. он в числе трех псковских старост участвует в подписании торгового договора с Ливонией25, как "староста псковский" он упоминается в 1555 г.26 Термин "приказчик" в тексте 1546 г., ско- рее всего, не подразумевает того, что Ковырин был псковским городовым приказчиком, вероятно, "приказчик" в данном случае — распорядитель работ по строительству (ср. ана- логичные термины: "предстатель" — в Москве27, "нарядчик" — в Новгороде28 и "приятель" — в самом Пскове29). Во всяком случае, Богдан Ковырин принадлежал к высшему слою городского населения Пскова и во время строительства церкви находился во главе псков- ского самоуправления. После связующего союза "да" в летописи идет целый ряд имен и отчеств — "Григореи Иванов Титова Кирила мыльника". Не совсем ясно — это одно лицо, или в тексте пропу- щена запятая и заказчиками храма выступали три человека — "Богдан Ковырин да Гри- гореи Иванов Титова, Кирила мыльника". Правда непонятно, почему последние три слова стоят в родительном падеже. Нам известен другой Титов в Пскове в первой половине XVI столетия. В Житии Саввы Крыпецкого упомянут "Климентии Иванов, сын Титов", охарактеризованный как "некто от нарочитых купцев града Пскова". По всей видимости, это брат Григория Иванова Ти- това. В Житии также сообщается, что "его отец Иоанн Титов переведен бе от царствую- щего града Москвы повелением великаго князя Василия Иоанновича всея России Само- держца"30. Из этих известий ясно, что Титовы были "переведенцами" из Москвы и были а третия во имя Архидиакона Стефана тогда же создана в Мирожском монастыре". См.: Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского, т. 4. Киев, 1831. С. 116, а также: Митрополит Евгений (Е.А.Болховитинов). Сокращенная Псковская летопись. Псков, 1993. С. 57. Прежде всего следует указать на то, что, судя по псковским летописям, было построено именно две церкви: Сте- фана на Ивановском лугу (она находилась недалеко от Ивановского монастыря на Завеличье) и Жен Мироносиц. Существовавшая в Мирожском монастыре церковь Стефана в 1546 г. не упоми- нается и вставлена митрополитом Евгением ошибочно из-за того, что в одной летописи названа церковь Стефана, а в другой — просто церковь на "Еванском лугу". Ямские доходы московского митрополита, названные Евгением в качестве материальной основы строительства всех храмов, также результат ошибки: упомянутые в 1-й и 3-й Псковских ле*тописях "ямы" это скудельницы, общие могилы для погребения неимущего населения (в 1-й летописи так и сказано: "яму...взялы, где оубогии кладут"), а не деньги с транспортных перевозок ("ямские доходы" Болховитинова). 23 ПЛ 1. С. 108; ПЛ 2. С. 229,293. 24 ПЛ 1. С. 111-112. 25 Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского. T.IV. Киев, 1831. С.111. 26ДАИ. т. I. СПб., 1846. С. 136. 27 Выголов В.П. Архитектура Московской Руси середины XV века. М., 1988. 28 Романов К.К. К вопросу о влиянии взаимоотношений между строителями и заказчиками на формы зодчества в Новгороде в XV-XVI вв. // Изобразительное искусство. Л., 1927. С. 29-58. 29 ПЛ 1. С. 104. Однако Богдан Ковырин, хотя и называется в других источниках старостой, мог быть назван и приказчиком почти в том же, административном значении. См. упоминание о псковских городовых приказчиках в 1570 г.: Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С. 539. 30 Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря, взятая из древних летописцев, обретающихся в книге хранительнице онаго монастыря. Псков, 1849. С. 134 122
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 богатыми купцами. По своему положению они представляли ту же среду гостей "сведеных", что и упомянутый в статье 1546 г. "Яким Переславец сведеной", а значит, от- носились к тому новому населению Пскова, которое наполнило Средний город и приняло культуру своей новой родины. В источниках упоминаются "сведеные" из Москвы, Твери, Переяславля и Можайска31. Эти новые горожане быстро осваивали псковские нравы и обычаи и становились своеобразными "новыми псковичами". Если Григорей Иванов Титов принадлежал к "новым псковичам" и происходил из ку- печеской семьи, то есть по своему статусу был близок к Богдану Ковырину, то Кирилл мыльник остается фигурой загадочной. Это не одно лицо с Титовым (т.е. не прибавка к имени вроде прозвища) хотя бы потому, что придел к храму был поставлен "в него имя святого Кирила". Судя по тому, что именно небесному покровителю Кирилла мыльника был посвящен придел создающегося вновь храма, он был наиболее уважаемым донатором и внес наибольшую сумму на постройку. Приставленное к имени Кирилла слово "мыльник" однозначно — это человек, который варит, продает или разносит мыло32. В данном случае предпочтительнее первые два значения: Кирилл, судя по всему, был произ- водителем и торговцем мыла и занимал значительное положение среди псковских гостей. Принадлежал ли он к "гостям приведенным" (термин 1527 г.)33 или был коренным пскови- чем — неизвестно. Само по себе основание общежительного монастыря представителями посадской вер- хушки — факт для Пскова XVI в. уникальный. Подобные случаи мы встретим лишь в со- седнем Новгороде, где культурные процессы были во многом схожими34. Несколько мона- стырей были основаны богатейшим новгородским гостем и вместе с тем представителем верхушки новгородской администрации Федором Дмитриевичем Сырковым35. В 1548 г. им основан Сырков монастырь36, в 1549 г. "в своем монастыри в Пирогова пустыне" он строит теплую церковь Феодосия Печерского с трапезою37, а в 1555 г. им основан Николь- ский на Розваже улице монастырь38. В новгородской строительной практике первой половины XVI в. встречаются и случаи сооружения придела, посвященного небесному покровителю заказчика: в 1532/1533 г. Иа- ков Богдан Семенович Корюков у церкви Воскресения Христова на Павловой улице "приделаша верх", а затем прибавил к храму два придела — Зачатия Иоанна Предтечи и апостола Иакова Зеведеева (одна из летописей называет этот придел "церковь во имя свое" (т.е. в честь Иакова Корюкова39). Косвенно можно установить посвящение еще одного придела "в свое имя" в Новгороде. В 1520 г. "освящена бысть церковь камена в Великом Новегороде на Торговой стороне священномученик Климент папы Римский, на Иворове улице, месяца ноября 21 день, а строил церковь гость Московский Василей Никитичь Тороканова"40 (обратите внимание на то, что Тараканов является переведенцем в Новгород, "московским гостем", а также на то, что окончание фамилии схоже с "Титова" или "Кирила мыльника"). В существовавшей 31 Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л., 1955. С. 116-117. 32 Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный вторым отделением Император- ской Академии наук. Т.П. СПб., 1867. стлб. 705; Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып.9. М., 1982. С. 330. 33 ПЛ 1. С.104. 34 О культуре Новгорода XVI века см.: Гордиенко Э.А. Духовная культура Новгорода XVI века. Автореф. дисс.... доктора историч. наук. СПб., 1993. 35 См. статью: Д.А.Петров. Строительство Сырковых И Заказчик в истории русской архитекту- ры/Архив архитектуры. Вып.5. М.,1994. С. 64-96. 36 Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 250. 37 Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 153. 38 Новгородские летописи/СПб., 1879. С. 252-253. 39 Новгородские летописи, С. 248-249; ПСРЛ, T.IV, ч.1, вып. 3. Л., 1929. С. 549-550; ПСРЛ, т. XIII, ч.1. М., 1965. С. 63-64; ПСРЛ, т. XXXI. М.,1968. С. 129. О новгородских гостях, в том числе Сыр- ковых, Таракановых и Корюковых см.: Варенцов В.А. Привилегированное купечество Новгорода XVI-XVII вв. Вологда, 1989. 40 ПСРЛ, T.IV, ч.1, вып. 3. Л., 1929. С. 540. 21 ноября празднуется Введение во храм. 123
Глава 4 до разрушения в 1517 г.41 церкви 1386 г. "на полатех" располагался только придел Троицы (это явствует из Семисоборной росписи Новгорода конца XV в.)42. В этом храме, по всей вероятности, придел на полатях располагался в юго-западном углу, а в северо-западном углу помещалась деревянная лестница на хоры. В церкви 1520 г. оба угловых помещения на хорах заняты приделами, а лестница сделана каменная, в западной стене43. Посвящения этих приделов известны нам по Описи Новгорода 1617 г.: "Придел на полатях Живона- чальная Троица... На полатях же придел Трех святителей"44. Старый придел Троицы со- хранился, а новый посвящен Трем святителям, т.е. Василию Великому, Григорию Бого- слову и Иоанну Златоусту. По всей видимости, этот придел появился потому, что Василий Великий был небесным покровителем заказчика храма Василия Никитича Тараканова. Устройство "патронального" придела вызвало появление каменной лестницы в западной стене храма 1520 г., т.к. оба западных компартимента уже были заняты приделами. В Новгороде, кдк мы видели, верхи посадского населения после захвата Новгородской земли Москвой основывают монастыри и устраивают в возводимых ими храмах приделы "в свое имя". События в Новгороде и в Пскове означают, что в церковном строительстве верхушка "гостей" в культурном аспекте принимает на себя роль феодалов. Эта смена культурной парадигмы объясняется тем, что в бывших городских республиках после утра- ты политической "самобытности" местные феодалы (бояре) были выселены в Северо- Восточную Русь, а поселенные в северо-западных землях помещики поначалу занимаются своим устройством и не имеют ни обычая, ни, по-видимому, желания участвовать в хра- мовом строительстве. Такая ситуация уникальна, поскольку в период самостоятельности Новгорода и Пскова нам известно только крупное феодальное (боярское) строительство и корпоративный заказ ("соседи" какой-то церкви, жители улицы, конца). Корпоративный заказ мы видели и на примере строительства "больших" храмов в Пскове в первой поло- вине XVI в. В случае со строительством гостей, северо-западных "бюргеров", мы встреча- емся с гораздо большей индивидуальностью именно в посадской среде, что может озна- чать и большую личную свободу, и большую свободу мысли. Эта свобода может свиде- тельствовать о складывании в северо-западных городских центрах позднесредневекового рефлексирующего мышления, осознающего как саму существующую традицию, так и роль отдельной личности внутри традиции (в отличие от корпоративного заказа). Обратимся к самой церкви Жен Мироносиц с тем, чтобы понять, какую архитектуру заказывают три псковских горожанина, напоминающих бюргеров западноевропейских городов. Церковь несколько раз описывалась в путеводителях45, но серьезному анализу не подвергалась. Храм стоит на невысоком холме посреди равнинного Завеличья и окружен кладбищем, на котором есть несколько каменных крестов, по форме относящихся к XVI столетию. Это довольно крупный одноглавый четырехстолпный храм с размерами без абсид 12 х 12 м при подкупольном квадрате 3 х 3 м. Памятник имеет подклет, с востока к четверику примыкают три абсиды, из которых средняя повышена. С юга примыкает придел с полу- круглой абсидой и галерея с толстыми стенами, с запада — паперть и крыльцо, а с севера — прямоугольный пониженный объем еще одного придела без абсиды. Еще в XVII в. окна на середине высоты средних прясел на северном и западном фаса- дах четверика и окно в средней абсиде были растесаны и получили характерную для этого времени форму с лучковой перемычкой и прямоугольной обрамляющей нишей. В то же 41 ПСРЛ, T.IV, ч.1, вып. 3. С. 612. 42 Андреев В.Ф. Новый список Семисоборной росписи Новгорода И НИС. Вып. 3(13). Л., 1989. С. 222; О дате Семисоборной росписи см.: Янин В.Л. Семисоборная роспись Новгорода // Средневе- ковая Русь. М., 1976. С. 108-11; а также: Petrov D.A. The possible date of the Compilation of the Semisobomaja rospis of Novgorod // Russia medievalis, Tomus VII, 1. P. 85-87. 43 Седов Вл.В. Об иконографии внутреннего пространства новгородских храмов XIII — начала XVI веков И Иконография архитектуры. М., 1990. С. 110-111. 44 Опись Новгорода 1617 года. ч.1. М., 1984. С. 76-77. 45 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. Псков, 1911. С. 255-256; Спегальский Ю.П. Псков. Художественные памятники. Л., 1972. С. 238-240; Спегальский Ю.П. Сокровища древней архитектуры // Достопримечательности Псковской области. Л., 1979. С. 81; Бологов А.А. Псков. Л„ 1988. С. 231-232. 124
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 время, по всей видимости, первоначальное покрытие было заменено на четырехскатное. В 1790-1791 гг. с севера был пристроен прямоугольный в плане придел с глухой главкой46. Во второй четверти XIX в., судя по стилю, фасады этого северного придела получили су- хую позднеклассическую декорацию, в то же время были сооружены западная паперть и крыльцо, а также заложены окна барабана, который завершили карнизом и шлемовидной главкой с барабанчиком. Первоначальная часть храма поставлена на подклет, имеющий внутри прямоугольные очертания (т.е. не захватывающий пространство под абсидами) с четырьмя квадратными в плане столбами. От столбов к стенам перекинуты подпружные арки, пространства между арками перекрыты коробовыми сводами. Подклет освещался двумя наклонными окнами в западной стене, вход в него находится посередине южной стены. Под чдгвериком южного придела подклета не было, но его стены связаны со стенами подклетной части южной га- лереи. Здесь размещена лестница и вход с юга, с юга же было расположено окно. Про- странство под галереей перекрыто коробовыми сводами, у юго-западного угла располага- ется еще одно подклетное помещение с коробовым сводом. В самом храме западная пара столбов круглая на большую высоту, от квадратных в се- чении импостов над круглыми частями расходятся своды. Восточная пара столбов скруг- лена к востоку на ту же высоту. Западный рукав креста длиннее короткого восточного и боковых рукавов. Столбы со стенами в угловых частях соединяются в одном уровне "сводами-оболочками": коробовыми сводами, открытыми в один из рукавов креста, а с другим рукавом креста сообщающиеся аркой глубокой распалубки. Подобные своды соз- дают пространство более связанное, они объединяют угловые ячейки с рукавами креста и способствуют возникновению подобия "зальности". Рукава креста перекрыты коробовы- ми сводами с невыявленными подпружными арками, так называемыми слитными свода- ми. Это создает очень плавный, неартикулированный переход от сводчатых круглящихся поверхностей рукавов креста к парусам и барабану. В церкви Жен Мироносиц эта плав- ность подчеркивается легкостью круглых столбов и почти единым пространством, вклю- чающим угловые компартименты. Довольно высокий барабан с шестью окнами является художественно подчеркнутым центром и вершиной очень вертикального, легкого и сво- бодного внутреннего пространства храма. Свобода, с которой мастера разрешили сложную задачу сопоставления и сочленения "зального" интерьера со столбами- колоннами и вертикальность, свойственную храмам со "слитными сводами", позволяет предполагать здесь работу какой-то особой артели мастеров, безукоризненно владеющих всеми псковскими формами и умеющих из них создать новые, хотя и столь же псковские. Искусство мастеров церкви Жен Мироносиц более всего ощущается именно в интерьере — одном из лучших в псковском зодчестве XVI столетия. Описание интерьера можно дополнить указанием на некоторые вполне типичные фор- мы псковской архитектуры: панно из голосников, заполняющие люнеты сводов рукавов креста и внутренние обрамления входных проемов с треугольными завершениями "домиком". Южный придел перекрыт ранее не встречавшимся в псковской архитектуре крестовым сводом, а часть галереи перед ним — коробовым сводом. * Фасады четверика храма расчленены довольно широкими лопатками на три прясла, причем на боковых фасадах западные прясла значительно шире восточных. На всех фаса- дах сохранились двухуступчатые линии нижней части закомар. На западном, северном и южном фасадах в люнетах закомар средних прясел находятся двухуступчатые арочные нишки д ля икон. Средняя абсида более широкая и высокая, она традиционно украшена валиковой арка- турой и пояском из бегунца и поребрика по верху стен, такие же пояски отмечают верх боковых абсид. На средней абсиде с юго-востока расположена очень интересная нишка 46 На камне, вделанном в стену придела, имеется надпись: "1790 года апреля 7 числа преставися раб божий псковской купец Тимофей Федоров сын Черной в день неделный пополудни во втором часу. Родился 744 года февраля 21 числа поживе всех лет от рождения своего 46 и 6 месяцев и по- ложен в сей полатке 1791 года февраля 20... (нрзб.) строила полатку жена ево вдова святому ... (нрзб.)". 125
1 лава 4 (или окно) арочной формы с "архивольтом" в один уступ. На барабане, заштукатуренном в XIX в., реставраторами в недавнее время обнаружены традиционный тройной поясок из бегунца и поребрика и треугольные бровки над окнами. Придел имеет только две лопатки по краям южного фасада, остальная декорация, если она и была, забелена. В целом, церковь Жен Мироносиц имеет стройный и пропорциональный облик, мини- мум форм обеспечивает гармоничный вертикализм четверика и барабана. Придел и гале- рея выглядят как дополнение к обособленному и самостоятельному основному объему. В рассматриваемом памятнике помимо характерных и традиционных псковских форм очень много новых, никогда ранее не встречавшихся форм, и старых, но поставленных в новые условия и потому выглядящих оригинальными. В постановке храма на подклет к 1547 г. не было уже ничего’нового. Подклети под че- тырехстолпными храмами известны в Пскове с 1530-х гг.: церковь Климента, церковь Саввы в Саввиной пустыни, церковь Анастасии Римлянки и церковь Старое Вознесение — все эти храмы, кроме церкви Анастасии, построены, как и церковь Жен Мироносиц, в монастырях. Даже сама форма подклета церкви Жен Мироносиц с прямоугольными очер- таниями и невыявленными внутрь абсидами встречается в церкви Климента, а в несколь- ко измененном виде (когда только средняя абсида выявлена в уровне подклета) — в церкви Саввы в Саввиной пустыни. Но постановка на подклет не только храма , но и галереи — это совершенно новый прием. Нужно отметить, что он встречается в церкви Анастасии Римлянки (ок. 1538 г.), но дата этого храма не точная, и потому мы не можем с уверенностью утверждать, что это храм-предшественник. Сложная форма подклета, включающего галерею, заставляет обратиться к самой гале- рее. Эта форма до 1547 г. почти не встречается в псковской архитектуре (за исключением упомянутой церкви Анастасии Римлянки). Она явно восходит к архитектуре Северо- Восточной Руси: к храмам с одно- двухъярусными галереями, строившимся в Московской Руси с начала XVI в. Неважно, что в церкви Жен Мироносиц галерея закрытая, а не ароч- ная — это тот же мотив, причем его дополняет придел, что также объединяет храм с мно- госоставными соборами Средней России. Такая форма, как галерея, не могла быть вызвана только монастырскими нуждами. Мы знаем, что горожане являются заказчиками церкви Жен Мироносиц, они же имеют некую смысловую программу: вспомним сооружение придела "в свое имя". Кажется, что именно заказчики определили композицию, при которой основной храм сопоставляется с приделом и галереей^ Эти "северо-восточные" черты могли быть вызваны тем, что заказ- чики храма были "переведенцами" из Московской Руси и потому следили за архитектур- ной "модой" своей бывшей родины. К "северо-восточным" формам, помимо галереи, можно с уверенностью отнести крес- товый свод, перекрывающий четверик придела: мы уже говорили, что такой тип свода невозможно найти в псковской архитектуре до 1546 г., а в Московской Руси она уже была распространена. Этот тип свода мог также быть обусловлен заказчиками, так как трудно предположить, что строительные мастера, работающие внутри традиции, без какого-либо толчка извне занялись бы конструктивными экспериментами. * Третьей формой, происходящей с Северо-Востока, является позакомарное покрытие. До 1546 г. все псковские храмы имели восьмискатное (или в редких случаях — многоскат- ное) покрытие. Позакомарное же покрытие создает совершенно новый абрис храма, имеющий явно "московское" происхождение. Однако следует заметить, что в соседней новгородской архитектуре еще раньше, чем в Пскове, произошел переход к позакомарно- му (точнее — пощипцовому, когда закомара лишь рисуется на фасаде, а прясла покры- ваются по треугольным щипцам) покрытию. В таких новгородских храмах, как церковь Жен Мироносиц 1510 г.47, церковь Филиппа Апостола 1527 г.48, церковь Успения в Кол- 47 Гладенко Т.В., Красноречьев Л.Е., Штендер Г.М., Шуляк Л.М. Архитектура Новгорода в свете последних исследований И Новгород. К 1100-летию города. М., 1964. С. 254-258. 126
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 мове 1527-1528 гг.49 и других, более поздних памятниках, одноглавый (или трехглавый, как в церкви Успения) объем имеет полуциркульные арки "закомар". Несколько позже, с 1530-х гг. (церковь Бориса и Глеба в Плотниках 1536 г.) новгородская архитектура освоит килевидный абрис арок в закомарах-щипцах. Новгородские памятники, сооружаемые такими же "переведенцами" как и псковские торговые люди, показывают очень схожий процесс принятия новыми жителями традиционной культуры новой родины и дополнение этой кулыуры современными формами культуры Северо-Восточной Руси50. С этой точки зрения закомары церкви Жен Мироносиц в Пскове — вероятный знак ориентации заказ- чиков храма на зодчество Северо-Востока. Однако была ли эта форма создана непосред- ственно по указанию заказчиков или в данном случае мастера самостоятельно обратились к опыту соседней новгородской архитектуры — сказать трудно. Итак, три мотива — галерея на подклете, крестовый свод придела и позакомарное по- крытие — являются "северо-восточными", это знак новой идейной установки заказчиков. Эти идеи высказаны своим, псковским языком, но высказаны достаточно ясно — так, что они хорошо читаются и воспринимаются как части новой системы. Форма абсид, нишек, украшения барабана еще совершенно псковские, только отмечен- ная нами нишка на средней абсиде вносит крохотный новый декоративный акцент, но эта деталь, кажется, создана самими мастерами на основе своих же форм . В интерьере высокие круглые столбы, распалубленные своды в угловых компартимен- тах и "зальный" характер внутреннего пространства имеют многочисленные аналогии в архитектуре 1530-1540-х гг. Этот тип интерьера был создан, как мы знаем, еще в церкви Николы со Усохи 1535 г. и в последующие годы распространился в монастырском строи- тельстве и в приходских храмах (церкви Анастасии Римлянки в Пскове и Николы в Оль- гином Кресте). Однако почти во всех этих храмах барабан купола поддерживали повы- шенные подпружные арки, в то время как в церкви Жен Мироносиц подпружные арки не выявлены, здесь применены "слитные своды". Эта форма сводов встречается в псковской архитектуре первой половины XVI в. всего два раза: в церкви Воскресения со Стадища ок. 1532 г. и Никольском соборе 1542/1543 гг. в Острове. Эти два храма имеют хоры и палат- ки во втором ярусе западных углов, т.е. они относятся к другому, более архаическому ти- пу. Оба указанных памятника ориентированы на храмы типа церкви Георгия со Взвоза 1494 г.51 В храмах этой группы применяются "слитные своды", интерьеры их подчеркнуто вертикальны. Вполне вероятно, что эти памятники 1480-1490-х гг. были созданы боярами, причем с определенным намерением выделить их из массы типичных приходских и мона- стырских храмов, создать параллельную аристократическую традицию52. В двух назван- ных храмах 1530-1540-х гг. ориентация на тип церкви Георгия со Взвоза могла быть вы- звана тем, что их строило коренное псковское население: ни в Запсковье, где расположена церковь Воскресения, ни в Острове население не было сменено, оно оставалась прежним. 48 Кузьмина Н.Н. Памятник архитектуры XVI в. — церкви Филиппа Апостола и Николая Чудо- творца на Нутной улице в Новгороде И История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 147-158. 49 Кузьмина Н.Н. Исследование церкви Успения в Колмове // Реставрация и архитектурная архео- логия. Новые материалы и исследования. М., 1991, С. 136-146. 50 На решающую роль заказчиков в освоении "северо-восточных" форм в Новгороде в XVI в. ука- зывал и К.К.Романов — Романов К.К. К вопросу о влиянии взаимоотношений между строителями и заказчиками на формы зодчества в Новгороде в XV-XVI вв., С. 57-58. Вполне возможно, что в "переходе" к позакомарному (пощипцовому) покрытию в новгородской архитектуре XVI в. был и момент "возвращения" к пощипцовому покрытию храмов середины XV в. ("реставрационных храмов'), но присутствие в этих "закомарах" килевидных арок и сочетание в целом ряде случаев ‘закомар" с трех- и пятиглавым завершением заставляют нас склоняться к мнению о "московском" или "северо-восточном" происхождении такой формы в новгородской архитектуре "московского периода". 51 Седов Вл.В. Псковские храмы XV в. круга церкви Георгия со Взвоза И СА. 1991. N 1. С. 133-144; Седов Вл.В Псковская архитектура XIV-XV вв. М., 1992. С. 121-129. 52 Седов Вл.В. Культура Пскова второй половины XV в. и архитектура // Архитектура и культура. М., 1990. С. 83-93. См. также критику предположения об аристократизме двух групп храмов конца XV в.: Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII — начала XVI в. М.,1993. С. 191-196. 127
Глава 4 Какие-то группы заказчиков могли обращаться именно к "аристократическому" варианту, а не к традиционному типу церкви Богоявления с Запсковья. В церкви Жен Мироносиц применение вполне узнаваемых как признак типа Георгия со Взвоза "слитных сводов" создало совершенно оригинальный интерьер. Само же обраще- ние к аристократическому типу церкви Георгия со Взвоза вызвано, на наш взгляд, тем, что заказчики церкви берут на себя аристократическую функцию. "Большие люди" Пско- ва заменяют знать, выселенную в 1510 г., не только в управленческих и представительских функциях, они частично заменяют ее и в идейной сфере: основывают монастыри, ставят приделы "в свое имя" (как это делали бояре). Под этим углом зрения характер сводов церкви Жен Мироносиц, воспроизводящих перекрытия типа, принятого боярством, ста- новится понятным и означает желание заказчиков сопоставить себя и свою постройку с иным, более высоким социальным слоем. Очень похожий процесс мы наблюдаем и в Нов- городе, где купцы Сырковы, Таракановы и Корюковы со временем делаются городской знатью, что выражается и в их многочисленных постройках. Мы видим, что на основе псковских строительных приемов мастера создают совершен- но новый тип храма, причем большинство новых форм продиктовано, по всей видимости, заказчиками, заимствовано из архитектуры Московской Руси и претворено в пластичной и упрощенной псковской манере. Новый тип храма, впервые сложившийся в церкви Жен Мироносиц, станет достаточно распространенным в конце 1540-х - 1550-х гг., этот новый тип означает не только сложение нового канона, но и появление в псковской архитектуре нового художественного языка, основанного на смешении форм традиционных и привне- сенных. Единственной формой, не нашедшей продолжения, являются "слитные своды" церкви Жен Мироносиц — по нашему мнению они были вызваны условиями заказа и в дальнейшую традицию не вошли: во всех последующих памятниках применяются повы- шенные подпружные арки. Церковь Жен Мироносиц, сооруженная по заказу купеческой верхушки Пскова, яви- лась начальным памятником нового направления в псковском зодчестве. Новый тип за- вершения храма, большая сложность композиции, декоративность (начало которой - скромная нишка на абсиде церкви Жен Мироносиц — "лишняя" деталь, дополняющая традиционный декор) — все эти определения применимы к небольшой группе построек середины XVI в., возведенных, как мы увидим, разными заказчиками. Но характерно, что именно "бюргеры" задают тон, начинают движение и компонуют типологически новый облик храма. В какой-то мере подобная деятельность заказчиков церкви Жен Мироносиц сопоставима с деятельностью Сырковых, создавших новый стиль новгородской архитек- туры во Владимирском соборе Сыркова монастыря53. Участие городской верхушки в формировании новой манеры внутри устойчивой псковской традиции представляется необыкновенно значимым фактом. Мы видели в Пскове ту же прослойку, сознательно воспроизводящую канонический тип "кончанского" или "большого" храма, сложившийся еще в период независимости Псковской земли. Этот тип зримо свидетельствует о традиционности вкусов большей части псковского посада, но в то же время говорит об понимании городским населением своей особенности, особен- ности своей культуры, а также об исторически осознанном ощущении себя как продолжа- телей боярско-купеческой культуры эпохи политической самостоятельности. Это поздне- средневековое по сути мышление с элементами "историзма" близко и к реконструируемым установкам заказчиков церкви Жен Мироносиц, но эти заказчики уже способны не только продолжать традицию, но и конструировать, создавать новую манеру вместе с мастерами. В последнем случае осознание себя как личности, выразившееся и в известном переходе из купечества в "знать", говорит о новой фазе развития идеологии городского заказчика в Пскове и, учитывая упомянутую деятельность Сырковых, в Новгороде. В обоих центрах Северо-Западной Руси складывается очень своеобразная городская культура, обладающая 53 Петров Д.А. О Владимирском соборе Сыркова монастыря в Новгороде И АИППЗ. 1988. Псков, 1989. С. 65-67; Петров Д.А. Предварительные соображения о "мастере Владимирского собора" и возможном круге его построек И 125 лет Новгородскому музею. Материалы научной конферен- ции. Новгород, 1991. С. 99-103; Петров Д.А. Владимирский собор новгородского Сыркова мона- стыря // Архив архитектуры. Вып. I. М., 1992. С. 46-76. 128
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 как своей почти неизменной традицией, так и запасом сил и средств для создания новых вариантов внутри нее. Церковь Жен Мироносиц в Пскове является показательным памятником, в котором позднесредневековая городская культура выходит на новый уровень. Традиционность сменяется введением новых форм, а косное самоотождествление, выделение своей принад- лежности к определенной социальной группе, заменено стремлением выказать яркую ин- дивидуальность, настоять на своей оригинальности. Эта фаза позднесредневекового мышления заказчиков и зодчих Северо-Запада параллельна идейной ситуации, сло- жившейся в архитектуре и культуре Северо-Восточной, Московской Руси в середине XVI в. Особенностью Северо-Запада, сохраняющего отличные от Северо-Востока формы го- родской культуры, можно считать "бюргерский" характер зодчества. В то время, как идеологию зодчества в Московской Руси создавали царь, государство в целом и церковь, в Новогороде и Пскове идеологию архитектуры создавала верхушка городского населения. Рядом с городским заказчиком стояли заказчики церковные, но вышедшие из той же сре- ды и с ней явно связанные. Поэтому даже в сложных, государственных по духу соборах крупных псковских монастырей ощущается не только сложная программа, но и некоторая смягченность образа, определенная мягкость и сдержанность. Нам кажется, что последние качества были вызваны не толькой самой псковской традицией, но и особенностью заказ- чиков в позднесредневековом Пскове. Рассмотренный подробно храм Жен Мироносиц дает редкую возможность проанали- зировать характер "бюргерского" заказа и выделить формы, которые заказчики вносили в образ строящейся церкви. Еще раз хочется подчеркнуть, что в этом храме метод строи- тельства "по образцу" меняется: от простого следования определенному памятнику или типу зодчие и заказчики переходят к компоновке форм из различных образцов. Этот принцип, сопоставимый с нарочитым ученым цитированием, характерным для поздне- средневековых текстов, с 1540-х гг. становится основным как для псковской архитектур- ной школы, так и для архитектуры соседнего Новгорода. Построенный в 1547 г., на следующий год после церкви Жен Мироносиц, храм не- большого пригородного мужского монастыря, расположенного на речке Милявице, впа- дающей в Пскову неподалеку от Гремячьей башни, — это храм Иоанна Богослова на Мишариной горке54 — во многом продолжает линию только что рассмотренного памят- ника. Церковь Иоанна Богослова имеет меньшие размеры (10,2 х 10,2 м, подкупольный квадрат, определяемый по столбам подклета — 2,6 х 2,6 м), но типологически и стили- стически довольно близка к церкви Жен Мироносиц. Основной храм поставлен на под- клет с четырьмя столбами и тремя полукружиями, соответствующими полукружиям трех абсид храма. С юга к подклету храма примыкает небольшой подклет придела с абсидой, к которому с запада примыкает подклет галереи вдоль южного фасада. Такое сочетание храма на подклете с приделом и южной галереей на подклете почти буквально повторяет типологию церкви Жен Мироносиц, тем более что вход в основной подклет из галерей и вход в последнюю здесь также расположены с юга. Одновременные храму придел и галерея сохранились только на уровне подклета, над ними в XVII в. сооружен более широкий придел с крупной полукруглой абсидой, пере- крытый коробовым сводом с распалубками. С запада в то же время пристроено крыльцо на всю ширину фасада и лестничный всход, над которым возвышается колокольня с круг- лым ярусом звона. Если отсечь эти хорошо читаемые пристройки, то церковь Иоанна Бо- гослова будет выглядеть уменьшенным повторением храма Жен Мироносиц: храм сочета- ется с одноабсидным приделом и галереей с юга. В самом храме столбы и своды не сохранились, кроме дошедших до нашего времени конх трех абсид, но по следам сводов на стенах видно, что хор и промежуточных арок здесь не было и угловые компартименты были перекрыты коробовыми сводами с распа- 54 О времени постройки храма сообщает 3-я Псковская летопись: ПЛ 2. С. 231; о храме см.: Евге- нии (Болховитинов). История княжества Псковского, т.З. С. 127; Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 274-275; Спегальский Ю.П. Псков. Художественные памятники. Л., 1972. С. 255; Спегальский Ю.П. Сокровища древней архитектуры И Достопримечательности Псковской области. Л., 1973. С. 81. 94 : 129
Глава 4 лубками. Это значит, что храм был одноглавым и имел "зальный" интерьер. Мы не можем установить характер подпружных арок, но, скорее всего, они были повышенными, что более типично для Пскова. Это тем вероятнее, что характер покрытия церкви на Миляви- це тоже более традиционный, чем в церкви Жен Мироносиц: в боковых пряслах западного и восточного фасадов сохранились лопастные арки, свидетельствующие о том, что храм имел восьмискатное покрытие. В целом, храм Иоанна Богослова продолжает линию церкви Жен Мироносиц, но с привнесением большей традиционности, прежде всего в декорации фасадов с лопастными арками и щипцами восьмискатного покрытия. Однако на фасадах храма 1547 г. появля- ются и новые формы. Кроме высоко расположенного арочного проема на северном фаса- де, обведенного валиком (к этому проему вела лестница, основание которой раскопано реставраторами), следует указать на сделанный из валика крест вокруг среднего окна средней абсиды. Этот крест сохранился только в верхней части, так как в нижней части первоначального окна было сделано в позднейшее время более крупное прямоугольное окно. Но и сейчас видно, что валиковый крест вокруг окна был вписан в валиковую арка- туру и как бы "нанизан" на среднюю из трех тяг аркатуры. Эта форма впервые появляется в церкви Иоанна Богослова, она указывает на продолжение декоративных поисков псков- ских мастеров внутри традиции. Эта форма, выделяющаяся на фоне типичной декорации абсид с валиковыми разводами и поясками фигурной кладки, значит уже много больше, чем почти незаметная "добавочная" нишка на абсиде церкви Жен Мироносиц: она отме- чает момент принятия новой, более декоративной и более сложной манеры, созданной около 1546 г. Еще одним датированным памятником рассматриваемого времени является собор Иоанна Богослова Крыпецкого монастыря. Под 1557 г. 3-я Псковская летопись сообщает об окончании его строительства: "В лето 7065. Того же лета совершена бысть церковь в Крыпецком монастыре святого апостола и еуангелиста Иоана Богослова игоуменом Феоктистом камена"55. Казалось бы, никаких сомнений это известие вызывать не должно, тем более что и Евгений Болховитинов пишет об обретении мощей Саввы Крыпецкого в этом году56. Однако этому сообщению противоречит текст Жития Саввы Крыпецкого, в котором начало постройки собора и обретение мощей святого отнесены к 1547 г.: "О об- ретении мощей преподобнаго Саввы чудотворца, како и в кое время бысть. Минувшим убо шестидесяти летом по преставлении святаго отца Саввы, егда восхоте Господь Бог вящше прославите угодника своего, и обитель распространите возлюбленнаго ученика, возлегшаго на иереех его, Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, да не будет све- тильник под спудом сокровенен, но да светит всем: тогда по чудному смотрению Божию прииде во ум настоятелю обители преподобнаго игумену Феоктисту, церковь каменную воздвигнута во имя святаго Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, и близ тоя церкви устроити гробницу святому отцу Савве каменную же, над гробницею же создати другую церковь во имя святителя Христова Саввы, Архиепископа Сербскаго новаго чудотворца: понеже и под ветхою церковию святаго Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова той храм святаго Саввы был же. Сие намерение свое настоятель Феоктист объяви братии своей, старцам Мисаилу, Ионе, Даниилу, Варлааму и прочим. Братия же с великим усер- дием соизволиша быте сему и тако вскоре делу касаются. Церковь убо древяную Иоанна Богослова, и Саввы Сербскаго, и гробницу ветхую, яже бе псрвее над мощьми святаго отца Саввы, разобраша, и абие на том месте начаша рвы копати на поставление каменныя церкви, и множество костей мертвых обретоша: во гробнице же святого отца Саввы мо- щей не обретоша, и быша в велицей скорби и печали. Сие же бысть в лето 1547, месяца Априллия в 23 день, на память святаго великомученика Георгия, в он же день священнику именем Исайя, бывшу постриженнику обители святаго Саввы, служащу Божественную литургию...(далее следуют чудеса, связанные с открытием мощей - В.С.)"57. 55 ПЛ 2. С. 235. 56 Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского, т.4, С. 120. 57 Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря, взятая из древних летописцев, обретающихся в книгохранительнице онаго монастыря. Второе издание. Псков, 1849. С, 119-121. Есть еще одно подтверждение начала строительства собора в 1547 г.: в 130
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 Это пространное сообщение Жития дает ценную информацию о плане постройки ка- менного собора с приделами, причем в качестве инициатора строительства называется игумен Феоктист, упомянутый и в летописной статье 1557 г. Однако житие относит строительство ко времени около 1547 г. и если это верно, то вряд ли сооружение собора могло длиться 10 лет до 1557 г. Обратившись к сведениям о самом Феоктисте мы обнару- жили, что по известиям П.Строева он управлял Крыпецким монастырем в 1547-1554 гг.58, т.е. в 1557 г. он упомянут летописью неверно, поскольку в 1555-1559 г. во главе монастыря стоял игумен Иосиф Руслов59. Сведения П.Строева можно несколько уточнить: в послед- ний раз Феоктист упомянут в жалованной грамоте Ивана Грозного Крыпецкому мона- стырю в декабре 1555 г.60 61, но в 1557 г. он игуменом уже не был. Неточность в упоминайии имени игумена заставляет больше доверять известию Жития Саввы Крыпецкого и отно- сить постройку собора ко времени около 1547 г. Это подтверждается и тем, что огромное количество псковских мастеров в 1555 г. было вызвано для строительства в Казани, и строительство в Псковской земле замирает. Следует отметить, что существуют списки Жития Саввы, в которых обретение мощей святого относится к 1554 г., однако это не меняет дела, поскольку автор жития Василий все равно датирует свой труд 1555 г/> Савва Крыпецкий не был канонизирован ни на со- боре 1547 г., ни на соборе 1549 г., хотя к последнему Иван Грозный обратился к церков- ным властям, чтобы они узнали "где которые чудотворцы прославилися великими чудесы и знамении, от коликих времен и в каковы лета", по Е.Голубинскому, он получил местное прославление около 1555 г.62 Не с этим ли прославлением связана уже упоминавшаяся жалованная грамота царя Ивана Грозного? Как бы то ни было, вероятное время сооруже- ния каменного собора Иоанна Богослова с двумя приделами приходится на 1547-1555 гг. По тексту Жития Саввы Крыпецкого мы видели, что в план Феоктиста входило созда- ние каменного собора с традиционным для монастыря посвящением и гробницы Саввы Крыпецкого, над которым должен был находиться придел небесного покровителя основа- теля обители Саввы Сербского. Этот замысел был воплощен в 1547-1555 гг., но рядом с собором вскоре, а может быть и одновременно с ним, появилась каменная трапезная с церковью Успения и приделом Иоанна Лествичника. Облик монастыря с двумя крупными каменными постройками известен нам по иконе, опубликованной Е.Н.Морозкиной в ее детальных работах, посвященных ансамблю Крыпецкого монастыря и новым формам в псковской архитектуре XVI в.63 Поэтому мы можем сразу обратиться к особенностям по- строек, предварительно приведя неопубликованное описание монастыря 1586-1587 гг.: "В Бельской же засаде в Кривовитцой губе монастырь Ивана Богослова камена Крыпецкой, а в монастыре церковь Ивана Богослова камена, паперть каменна же, а на церкве крест древян, басмы медены золочены, а по ручкам яблака золочены, а на кресте голубчик позо- лочен, а под крестом яблоко золочено. А в церкве образов... Да у Иванна Богослова пре- дел Саввы Сербъскаго, а в нем образов... Церковь Успения Пречистыя Богородицы ка- менная трапеза. А на церкве крест железн, плещи медены золочены. ... Да в паперти ж, в одном из списков Памяти Саввы Крыпецкого XVI в., опубликованном Н.Серебрянским, говорит- ся о возведении каменного собора по прошествии 60 лет после преставления преподобного, кото- рое всеми источниками датируется 1487 г.: "И абие по преставлении стго оц савы миноувшим оубо шестьдесятым летем, светилнику не под землею скровену быти, но всем видимоу, и паки сло- учися соудбами бжиими въздвигноути црквь каменоу стто апсла и еуглиста иоанна бгослова, и начата рвы копати..." — Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. Псков, 1908. С.533. Об этом же см.: Словарь исторический о русских святых. М., 1990 (репринтное издание — с изд. СПб., 1862). С. 207. 58 Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. СПб., 1877. стлб. 391. 59 Там же, стлб. 391. 60 Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века // Археографиче- ский ежегодник за 1960 год. М., 1962. С. 147. 61 Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 251. 62 Голубинский Е. История канонизации святых в Русской церкви. М., 1903. С.92-109, 112. 63 Морозкина Е.Н. Архитектурный ансамбль Крыпецкого монастыря И АН. Вып. 15. М., 1963, С. 63-78; Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI века // Исследования по истории архитек- туры и градостроительства. М., 1964. Цветная вклейка между страницами 208 и 209, С. 206-214. 9 -I 131
Глава 4 келарской и у Ивана Лествичника в паперти по всем окном окончины стекольчатые и по всем церквам. Да вверху над церковью Успения Пречистые Богородицы придел Ивана Списателя Лествицы, а в ней образов... Да промеж церкви и трапезы переход на столбах, а подле перехода клепальница деревянная, а в ней клепало железное. ... Да под Савою Серпским гробница Савы Чюдотворца, а на ней плащаница.... Да под трапезою хлебня со службами.... Ворота Святые каменные, а на них три верхи, один бочкою выведен древян, а на них три креста железных, а напереди писаные святые.... Да подле церкви Иванна Бого- слова колокольница деревяная, а на ней двои колоколы да третие колоколы зазвонные. Да под колкольницею часы"64. Приведенное описание является почти подписью к упомянутой иконе с видом монастыря и дает представление о сложном комплексе из собора с приде- лом и папертью и трапезной с церковью и приделом над ней, соединенных между собой переходами на столбах. Подобного комплекса к 1550-м гг. в псковской архитектуре не было, если не считать Цсково-Печерского монастыря, в котором неподалеку от пещерно- го собора Успения в 1540 г. игумен Корнилий построил трапезную с церковью Благове- щения. Мы уже говорили о "больших" монастырях и об их идеологии и архитектуре, более связанных с идеями общерусскими, с культурой Средней России. Однако помимо деятель- ности игумена Корнилия в Пскове (церковь Одигитрии) и в своем монастыре (упомянутая трапезная) "большие" монастыри до 1540-х гг. в архитектуре себя никак не проявляли и не создали ничего, чтобы в какой-то мере соответствовало имперско-православным идеям инока Елеазарова монастыря Филофея. В лице игумена Феоктиста и братии Крыпецкого монастыря мы видим современников Корнилия, задумывающих украшение монастыря и гроба новоявленного чудотворца сложным комплексом каменных построек, уже соответ- ствующих самому духу эпохи Ивана Грозного. Неизвестно, кто был донатором этого строительства (монастырь ведь мог строить и на собственные деньги), но сам замысел по своей величественности созвучен эпохе митрополита Макария и новгородских архиепи- скопов Феодосия и Пимена. Этой эпохе в полной мере принадлежит собор Иоанна Богослова, продолжающий ар- хитектуру церкви Жен Мироносиц и одновременно выводящий ее на новый уровень сложности. В соборе Крыпецкого монастыря впервые ощущается тон архитектуры эпохи Ивана Грозного, ее многоречивость и сила, ее декларативная величественность. Все это высказывается псковским языком, подобно тому как в Новгороде "речь” соборов времени Грозного звучит по-новгородски. До 1540-х гг. практики сооружения придела над гробом основателя монастыря или крупного иерарха практически не существовало. Один из наиболее ранних случаев — по- стройка придела Поклонения веригам апостола Петра в 1329 г. над гробом митрополита Петра с северной стороны Успенского собора Московского Кремля65. В XV в. известны и случаи сооружения приделов в обителях новгородских иерархов. Лишь около 1547 г. на- чинается процесс возведения приделов над гробами монастырских чудотворцев как при существующих соборах, так и одновременно с сооружением нового монастырского собо- ра. Одним из первых был в 1546 г. возведен придел над гробом Павла Обнорского при церкви Сергия рядом с собором Троицкого Павло-Обнорского монастыря66. В 1547 г. над гробом преемника Сергия Радонежского Никона сооружается южный придел Никона у Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря67. Примерно в то же время над гробом Саввы Сторожевского возводится южный придел Саввы у собора Рождества Богородицы 64 РГАДА, ф. 1209, on. 1, д. 830. Копия XVIII в. Писцовой книги Григория Морозова и Ивана Дровнина. 65 Выголов В.П. Архитектура Московской Руси середины XV века. М., 1988. С. 59-64. Д.А.Петров подготовил обстоятельную статью о строительстве в Новгороде в период правления архиеписко- па Ионы, где подробно рассматриваются случаи возведения приделов над предполагаемым местом захоронения святителя. Статья.принята к печати в "Russia Medievalis". 66 Суворов Н. Описание Павло-Обнорского монастыря Вологодской епархии. Вологда, 1866. С. 10; Словарь исторический о святых, прославленных в Российской церкви и о некоторых подвиж- никах благочестия, местно чтимых. М., 1990, репринтное воспроизведение издания 1862 г. С. 193. 67 Памятники архитектуры Московской области, т.1. М., 1975. С. 133. Никоновский придел был перестроен в 1623 г. 132
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 Саввино-Сторожевского монастыря68. Новые соборы с приделом с юга над гробом осно- вателя монастыря были построены в 1550-1560-х гг. в Авраамиеве монастыре в Ростове69, в Никитском монастыре в Переяславле-Залесском70 и в Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале71. Из приведенных сведений хорошо видно, что сооруженный в 1547-1555 гг. собор Кры- пецкого монастыря с приделом с юга над гробом основателя обители вписывается в об- щую линию строительства соборов с приделами над "новыми чудотворцами", причем план построения собора с приделом, обдуманный игуменом Феоктистом, был одновреме- нен самым ранним начинаниям подобного рода. Это говорит об определенной самостоя- тельности псковского монашества в составлении программ храмового строительства. Создается впечатление, что псковская монастырская архитектура в 1540-е гг. питалась идеями отнюдь не провинциальными, что родственно тому впечатлению, которое вызы- вают у исследователей результаты работы псковских иконописцев около 1547 г.72 Н.Андреев считает псковичей одними из создателей того направления в русской ико- нописи середины XVI в., которое он называет "мистико-дидактическим". При этом он же указывает на близость нового направления и имперской идеологии царя Ивана Грозного, отрицая личное влияние царя на сложение искусства середины XVI в.73 Нам кажется, что весь комплекс Крыпецкого монастыря и, в частности, собор монастыря с приделом над вновь обретенной могилой Саввы можно отнести к тому же кругу явлений, что и "мистико-дидактическую" иконопись: это памятники одного направления, в котором формы церковного искусства и церковной идеологии обретают отрефлексированный ха- рактер осознанной историчности, намеренной программности, а также наглядности и ци- татности, которые слиты воедино. Псковская культура дает образцы подобного направ- ления еще в первой половине XVI в.: можно вспомнить приводимые Н.Андреевым приме- ры сложных иконных композиций, упоминаемые в источниках74, следует еще раз указать на послания Филофея из Елизарова монастыря и, наконец, на созданные при игумене Псково-Печерского монастыря Корнилии церковь Одигитрии в Пскове и трапезную цер- ковь Благовещения в самом монастыре. Несколько выше мы пытались показать, как в церкви Жен Мироносиц складывался новый вариант архитектурного языка, связанный с позднесредневековой цитатностью. Но если в церкви Жен Мироносиц подобная архитек- тура была, кажется, вызвана сословным заказом псковских горожан, то в Крыпецком мо- 68 Памятники архитектуры Московской области, т.1, С. 179. Авторы этого издания считают, что придел построен в 1650-е гг., но мы предполагаем, что он был сооружен в 1540-1550-е гг. 69 О посвящении приделов собора ростовского Авраамиева монастыря, сооруженного в 1554-1555 гг., см.: Баталов А.Л. Богоявленский собор ростовского Авраамиева монастыря и многопридель- ные храмы Северо-Восточной Руси второй половины XVI в. И История и культура Ростовской земли. Ростов, 1991. С. 21-23; Баталов А.Л. Идея многопрестольности в московском каменном зодчестве середины — второй половины XVI века И Русское искусство Позднего Средневековья. М„ 1993. С. 100-101. 70 Собор построен в 1564 г., но его южный придел остался от собора времени Василия III. Пури- шев И. Переяславль-Залесский. М., 1970. С. 17-18. Об этом же сообщает А.Л.Баталов со ссылкой на И.Б.Пуришева в работе: Баталов А.Л. Идея многопрестольности в московском каменном зод- честве... С. 128, Прим. 82 на С. 141. . * 71Точной даты собора Спасо-Евфимиева монастыря нет, но в некоторых работах приводится дата 1564 г., что, по нашему мнению, примерно соответствует его архитектурным формам и формам придела Евфимия. См.: Воронин Н.Н. Владимир. Боголюбове. Суздаль. Юрьев-Польской. М., 1974. С. 226 (подпись под илл. 98). В житии Евфимия Суздальского говорится о постройке собора в 1511 г., но формы существующего здания никак не соответствуют этой дате. См.: Словарь исто- рический о святых... С. 94, а также: Касаткин В.В. Монастыри, соборы и приходские церкви Вла- димирской епархии, построенные до начала XIX столетия. Владимир, 1906. С. 33. А.Д.Варганов сначала тоже относил собор к середине XVI века (см.: Варганов А. Суздаль. М., 1944. С. 26), но затем датировал его 1594 г.: Варганов А. Суздаль. Владимир, 1957. С. 71; Варганов А. Суздаль. Ярославль, 1971, С. 169-171. 72 Andreev N. Иоанн Грозный и иконопись XVI века // Studies in Muscovy. Western influence and Byzantine inheritance. London, 1970. P. 186-198; Подобедова О.И. Московская школа живописи при Иване IV. М., 1972, С. 10-21. 73 Andreev N. Op. cit., Р. 198. 74 Andreev N. Op. cit., P. 196. ^3 133
Глава 4 настыре наконец полностью проявилась эта доселе мало заметная культура "больших мо- настырей", культура богословской учености, прямо воспроизводящая тот дух церковной образованности и монументальность, которые были характерны для Московской культу- ры и архитектуры времени митрополита Макария. Естественно, что эта культура способ- ствовала дальнейшему развитию нового архитектурного языка псковского зодчества. В соборе Крыпецкого монастыря — крупном (12,5 х 13 м, подкупольное пространство 3 х 3,6м) четырехстолпном трехабсидном одноглавом храме вполне псковского типа, по- ставленном на сводчатый подклет, — развитие форм пошло по двум направлениям. С одной стороны, это уже упоминавшийся южный придел, а также галереи и ризница, опоя- сывающие храм с трех сторон и создающие совершенно новый облик памятника, с другой — характер покрытия и декора самого собора и особенности его внутреннего про- странства. Начнем с внешних добавлений — объемов, усложняющих композицию собора. Придел с юга и закрытая двухъярусная галерея с юга и запада уже известны нам в несколько более ранних монастырских храмах Жен Мироносиц 1546 г. и Иоанна Богослова на Мишари- ной горке 1547 г., но в соборе Крыпецкого монастыря к этим галереям добавились изоли- рованные помещения вдоль северного фасада, в которых, видимо, находилась ризница. Этот двухъярусный объем зрительно продолжал галерею, и собор получил совершенно новый облик: с трех сторон его нижние части были закрыты пониженными галереями, над которыми возвышалась верхняя часть центрального объема. Типологически и зрительно собор напоминал храмы Северо-Восточной Руси первой половины XVI в. — Благовещен- ский собор Московского Кремля, собор Покровского монастыря в Суздале. Двухэтажный объем южного придела имеет пониженную полукруглую абсиду, его южный фасад деко- рирован лопатками, которые соединены не традиционными лопастными арками, а полу- циркульными арочками, что создает совершенно новый образ бесстолпного храма, декор которого подражает позакомарному покрытию. Подобный характер декора вполне объ- ясним тем, что сам собор имеет позакомарное покрытие, явно продолжая линию, начатую в церкви Жен Мироносиц. Характер покрытия придела, естественно, увязывался с завер- шением главного храма, что для псковской архитектуры вполне обычно. Но здесь это по- вторение создавало совершенно новый облик. Сравнение с церковью Жен Мироносиц напрашивается и при рассмотрении свода верхнего придела Саввы Сербского: здесь, как и в приделе Кирилла у церкви Жен Мироносиц, придел не имеет световой главы и перекрыт крестовым сводом с круглой плоскостью основания барабана в вершине. На фасадах собора хорошо видна новая традиция, восходящая к церкви Жен Мироно- сиц, — широкие лопатки стянуты полуциркульными арками, от которых сохранились только основания, над этими арками были расположены щипцы покрытия, изображенные на опубликованной Е.Н.Морозкиной иконе. Крупный барабан с 6 окнами по верху укра- шен вполне традиционным тройным пояском фигурной кладки и пояском арочных ниш. Абсиды собора имеют уже совершенно новый декор: валиковая аркатура более высокой средней абсиды получает другой, более монументальный характер, а окна имеют арочную форму и заключены в арочные ниши. Эта совершенно новая форма окон впервые была робко намечена в нишке на южной абсиде церкви Жен Мироносиц, а в соборе Крыпецко- го монастыря она получила новое качество: крупные арочные проемы придают алтарной части собора, повышенной за счет подклета, величественность и перекликаются с арками под щипцами. Совершенно новый характер имеет среднее окно средней абсиды: оно по- мещено по оси средней тяги валиковых разводов и как бы нанизано на эту тягу. Валико- вая тяга обрамляет окно, образуя рамку. Эта форма обрамления окна и само его располо- жение на оси средней тяги аркатуры родственно с расположением валикового креста во- круг среднего окна в абсиде церкви Иоанна Богослова на Мишариной горке. Внутреннее пространство собора великолепно показывает способность псковских ма- стеров создавать интерьеры разного звучания и значения, пользуясь только формами своей традиции. По набору форм интерьер собора Иоанна Богослова близок к церкви Жен Мироносиц: здесь те же высокие круглые западные столбы (но более низкое скругле- ние восточной пары столбов, что является деталью архаической), но в Крыпецком соборе мастера вернулись к традиционным для Пскова повышенным подпружным аркам под барабаном. В результате этого возврата к подчеркивающим подъем к барабану повышен- 134
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 ным подпружным аркам интерьер не имеет оттенка спокойной созерцательности и изысканности, который характеризует церковь Жен Мироносиц, по общей схеме он ближе к интерьерам тех "больших храмов", в которых не устраивали хор с палатками (церкви Николы со Усохи, Анастасии Римлянки). Однако общий настрой этого "зального" инте- рьера совсем другой — широкая расстановка столбов, их массивность, подъем подпруж- ных арок, широкий барабан — все это создает ощущение тяжелого величия, монумен- тальной сосредоточенности, характерное для искусства эпохи Ивана Грозного. Собор Крыпецкого монастыря отмечает начало развития в псковском зодчестве новой линии, условно называемой нами "стилем Ивана Грозного", или "грозненским стилем". Эта линия по своим основным формам, безусловно, основана на псковской традиции, но воспринимает и отдельные мотивы архитектуры Московской Руси. В псковских памятни- ках "грозненского стиля" ощутима и ориентация на некоторые композиционные решения московской архитектуры. В понятие "стиль" мы не вкладываем здесь значение постоянной и устойчивой системы конструктивных и декоративных признаков и не объединяем псковские памятники и сооружения эпохи Ивана Грозного в Северо-Восточной Руси. Под определением "грозненский стиль" подразумевается влияние идей и образов московской архитектуры времени Ивана IV, а к этому "стилю" отнесены те псковские памятники, в которых заметно стремление заказчиков и мастеров создать монументальный и значи- тельный образ, в котором отражаются величие, сложность и массивность "государственной" архитектуры Москвы. Эти качества псковскими мастерами чаще пере- даются с помощью своих форм, которые намеренно утрируются и монументализируются, однако элемент цитирования отдельных мотивов и форм присутствует в псковских памят- никах постоянно. Последнее объясняется тем, что для создания величественных архитек- турных образов эпохи Грозного у псковских мастеров просто не хватало своих художе- ственных средств. По своему характеру псковские памятники "грозненского стиля" далеки от храмов той линии посадской архитектуры, которая наиболее ярко представлена церковью Жен Ми- роносиц, хотя, как мы видели, отдельные формы такого "грозненского" памятника, как собор Крыпецкого монастыря, заимствованы именно из посадского зодчества. Основное различие состоит в разном образном претворении храмов: если церковь Жен Мироносиц принадлежит к городской позднесредневековой архитектуре, характеризующейся опреде- ленной сдержанностью, умеренностью и мягкостью, то собор Крыпецкого монастыря и другие памятники "грозненского стиля" принадлежат уже государственной позднесредне- вековой культуре с ее направленностью на создание иерархически определенных мону- ментальных образов. Эта культура, сложившаяся в Москве в эпоху Ивана Грозного, воз- действовала и на Псков и транслировала свои мотивы через архитектуру "больших" мона- стырей, экономически и идеологически связанных с центральной властью. Ближайшей аналогией собора Крыпецкого монастыря является церковь Василия на Горке в Пскове. Ю.П.Спегальский, впервые доказавший принадлежность этого памятни- ка середине XVI в., не предложил более узкой датировки75. В своей работе о псковской архитектуре XIV-XV вв. мы привели подробную аргументацию поздней датировки этого храма и отнесли его к 1530-1550-м гг.76 Однако такая датировка, по всей видимости, слиш- ком расплывчата: церковь Василия на Горке настолько близка по композиции и отдель- ным формам к собору Крыпецкого монастыря 1547-1555 гг., что ее построение можно с уверенностью отнести ко второй половине 1540-х — первой половине 1550-х гг. Церковь Василия на Горке меньше, чем собор Иоанна Богослова, по своим размерам (12 х 12 м, подкупольное пространство 2,8 х 3,2 м) она относится к среднему типу, но в остальном она является если не копией, то очень близким повторением собора. Церковь Василия тоже поставлена на подклет, имеет двухъярусную галерею и придел, хотя послед- ний расположен с севера — зеркально по сравнению с монастырским собором. Фасады храма расчленены лопатками на три прясла, которые были стянуты двухуступчатыми по- луциркульными арками. Это предполагает такое же позакомарное или пощипцовое по- крытие, как в соборе Иоанна Богослова. Придел перекрыт более традиционно, чем в мо- 75 Спегальский Ю.П. Церковь Василий на Горке в Пскове // СА. 1970. N 2. 76 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков. М., 1992, С. 90-92. дч 135
Глава 4 настырском памятнике: сводом с несущими маленькую световую главу распалубками, но декор его фасада прямо копирует декорацию придела Саввы, Здесь лопатки тоже стянуты полуциркульными арочками, воспроизводящими форму покрытия основного храма. Более традиционна декорация алтарной части: повышенная средняя абсида украшена валиковой аркатурой, но без нанизанного на среднюю ось окна (хотя такое окно могло существовать — сейчас здесь расположено широкое окно XVII в.), окна имеют щелевид- ную, а не арочную форму. По верху абсид проходят вполне обычные тройные пояски де- коративной кладки. Столь же традиционна декорация барабана с 6 окнами. Эти традици- онные формы в сравнении с развитыми формами собора Иоанна Богослова свидетель- ствует, скорее, об исключительности монастырского храма, чем об упрощении в приход- ской церкви Василия. В интерьере церкви Василия высокие круглые западные столбы сочетаются с высоким скруглением восточной пары (напомним, что в соборе Крыпецкого монастыре скругление восточных столбов низкое), несущие высокий барабан подпружные арки повышены отно- сительно коробовых сводов рукавов креста. Но при том, что интерьер церкви Василия принадлежит к тому же типу, что и интерьер собора Крыпецкого монастыря, по своему воплощению и настроению он ближе к интерьерам монастырских храмов 1530-1540-х гг. Здесь намеренно подчеркнутая вертикальность и большая собранность пространства к центру подчеркнуты мягкостью линий поднимающихся вверх круглых столбов. Это про- странство гораздо более "псковское", чем обширное и "мощное" пространство монастыр- ского собора. Кажется, такой настрой объясним именно другим характером заказа: при воспроизведении "современной" композиции и некоторых новых декоративных форм приходской храм Василия на Горке должен был быть ближе к городской традиции (а ведь именно к ней относятся монастырские церкви с близким строем интерьера). По нашему мнению, церковь Василия на Горке является постройкой той же артели, ко- торая выработала новый язык псковской архитектуры в конце 1540-х — первой половине 1550-х гг. Вполне возможно, что эта церковь построена после собора Крыпецкого мона- стыря — где-то между окончанием его постройки (а датировка собора очень широка: 1547-1555 гг.) и отъездом большой группы псковских каменщиков в Казань в 1555 г. Фор- мы, возникшие в городской среде, при возведении собора "большого монастыря" обрели законченность и возвратились в приходской храм центральной части Пскова, причем вос- произведение сопровождалось определенным упрощением и даже возвратом к предыдущей традиции. Если такое предположение верно, то мы можем говорить о веду- щей роли монастырского заказа в создании нового варианта традиции. Однако у нас слишком мало данных для того, чтобы безусловно настаивать на первенстве собора Кры- пецкого монастыря: вполне возможно, что приходская церковь Василия на Горке появи- лась несколько ранее, а затем формы посадской архитектуры были монументализированы в соборе Крыпецкого монастыря. Приоритет монастырей в создании нового языка псковской архитектуры в конце 1540-х — первой половине 1550-х гг. подтверждает то, что именно в монастырских храмах появ- ляется столь редкое для Пскова пятиглавие. К рассматриваемому периоду достаточно уверенно можно отнести собор Рождества Богородицы Мальского монастыря. Мальской монастырь, основанный преподобным Онуфрием во второй половине XV в., расположен в 5 км севернее Изборска. Об основателе монастыря Онуфрии почти ничего неизвестно, он скончался в 1492 г., его мощи под спудом находятся в бывшей соборной церкви, превращенной после закрытия монастыря в 1764 г. в приходскую. О самом мона- стыре известно тоже очень мало, есть сведения о том, что в 1581 г. один из отрядов войска польского короля Стефана Батория, осаждавшего Псков и Печоры, разорил обитель и разрушил трапезную церковь, посвящение которой неизвестно77. 77 Зверинский В.В. Материал дня историко-топографического исследования о православных мо- настырях в Российской империи. т.И. СПб., 1892. С. 299-300; Макаровский А. Малы (Печерская старина) // Русский календарь. Таллинн, 1935. С. 62-66; Косточкин В. Тропой легендарного Тру- вора. М., 1971. С. 96-106 (собор датирован XVI в.); Проханов А., Скобельцын Б. Земля псковская. Л., 1972. С. 182 (собор датирован концом XV в.); Морозкина Е.Н. Псковская земля. М., 1986. С. 110-111 (собор датирован XVI в.). 136
f Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 Монастырь находится в долине ручья, впадающего в Мальское озеро. На правом бере- f гу ручья расположен собор Рождества Богородицы с примыкающим к нему с юга приде- » лом Онуфрия начала XX в. К северу от собора, на левом берегу ручья стоит трапезная церковь, с запада к ней примыкают развалины трапезной, еще западнее стоит звонница, перестроенная в начале XX в. в колокольню. Собор Рождества Богородицы по своим размерам относится к среднему типу псков- ских храмов (11 х 11 м, подкупольный квадрат 2,6 х 2,4 м), он поставлен на подклет, в ко- тором был расположен святой источник. Храм четырехстолпный, причем западная пара столбов круглая на всю высоту, а восточная — скруглена к востоку. Форма столбов и повышенные подпружные арки, поддерживающие центральный барабан с 8 окнами, сближают собор с монастырскими храмами "зального" типа 1530-х — 1540-х гг., членение и декоративное убранство фасадов объединяют памятник с монастырскими постройками несколько более позднего времени. Тяжеловатый четверик основного объема собора рас- членен широкими лопатками на три прясла, причем в верхней части лопаток хорошо со- хранились основания полуциркульных арок, образовывавших закомары. Позакомарная форма покрытия собора (скорее — пощипцовая, но с нарисованными закомарами) ставит собор в ряд с монастырскими храмами — Жен Мироносиц 1546 г. и собором Крыпецкого монастыря 1547-1555 г., а также приходским храмом Василия на Горке. Принадлежность собора Рождества Богородицы к группе "усложненных" храмов 1540-х — 1550-х гг. под- тверждает и декор средней абсиды, в которой кроме обычного пояска фигурной кладки по верху стены и валиковой аркатуры есть и нанизанный на среднюю тягу аркатуры валико- вый крест, обрамляющий среднее окно. Напомним, что подобная деталь есть в церкви Иоанна Богослова 1547 г. на Мишариной горке, и в других памятниках не встречается. Если указанные формы — "закомары" и валиковый крест — вводят собор Мальского монастыря в определенный круг памятников, то пятиглавие этого храма делает его почти уникальным сооружением псковской школы середины XVI в. В компоновке завершения собора основную роль играет широкий и массивный центральный барабан с восемью ще- левидными окнами, над которыми расположены характерные псковские треугольные бровки. В верхней части барабана сохранилась аркатура, проходившая над пояском забе- ленных уступчатых ниш. Под арочками проходит тройной поясок фигурной кладки. Уг- ловые барабаны с тремя проемами имеют схожий декор, но они непропорционально малы по сравнению с центральным и кажутся каким-то символическим дополнением, как будто одноглавый храм псковского типа с позакомарным покрытием, схожий с церковью Жен Мироносиц и собором Крыпецкого монастыря, "декорировали" под пятиглавый храм. Это впечатление усиливается из-за неизбежной несимметричности западных и восточных барабанов относительно центрального, вызванной увеличением западного рукава креста и западных прясел боковых фасадов. В интерьере собора "зальная" структура с высокими круглыми западными столбами хорошо увязана с широким центральным барабаном с помощью высоко поднятых мощ- ных подпружных арок, подготавливающих переход от верхней зоны крестовокупольной системы к выделенному размерами и светом центральному балдахину. Малые барабаны почти не участвуют в создании образа интерьера собора: угловые компартименты отделе- ны от рукавов креста арками, выше которых расположены прямоугольные пеналы, пере- крытые вспарушенными крестовыми сводами, в которых и прорезаны отверстия бараба- нов. Интересно, что отделяющие угловые компартименты арки уже квадратных верхних частей столбов и поэтому часть столба вдается прямым углом в каждый угол. Это напо- минает подобное несоответствие в новгородских храмах XIV — начала XVI вв. Использо- вание вспарушенных крестовых сводов для перекрытия угловых компартиментов и под- держания малых барабанов уникально не только для Пскова, нам не известен такой спо- соб перекрытия и в других землях России. По-видимому, псковские мастера просто изоб- рели эту форму тогда, когда требования заказа обусловили появление пятиглавия. Некоторая механичность, с какой новый для псковской архитектуры середины XVI в. тип храма с закомарами совмещен с пятиглавием, ранее не встречавшимся, вполне объяснима. Важнее само появление пятиглавия в соборе небольшого монастыря, а не в "больших" монастырях Псковской земли. Нам кажется, что появление пятиглавия в соборе Мальско- го монастыря, а также вообще строительство собора, трапезной церкви и звонницы (они 137
Глава 4 построены примерно в одно время, что будет показано ниже, при рассмотрении трапезной церкви) вызвано деятельностью одного заказчика: игумена Псково-Печерского монасты- ря Корнилия. Мы уже говорили о том, что о Мальском монастыре известно очень мало, но все же есть сведения о том, что он был общежительным78 — отсюда естественно появление трапезной с церковью. Но тема пятиглавия одним общежительным уставом не объясняет- ся, она как-то связана с характерным для эпохи Ивана Грозного образом храма "царственной Москвы": недаром после 1547 года одноглавые храмы почти исчезают, а их заменяют пятиглавые — ив кафедральных, и городских соборах, и в монастырях79. Нам кажется, что появление пятиглавого собора олределяется особой ролью, которую Малы и по сей день играют в жизни небольшого финно-угорского народа сету. Этот на- род, живущий на пограничье России и нынешней Эстонии, исповедует православную веру, а его главным религиозным центром является собор Мальского монастыря. По сей день на память Онуфрия Мальского (преставившегося 12 июня по старому стилю) сету в на- циональных костюмах собираются в храм Рождества Богородицы на так называемое "Мальское воскресенье", причем после службы праздник продолжается на главном клад- бище сету, окружающем бывший монастырский собор. Время обращения сету в православие точно не известно, но в начале Ливонской войны Корнилий развернул миссионерскую деятельность среди сету, живших около Нейгаузена (Нового городка) уже на территории Ливонии, непосредственно примыкавшей к району Печор: "люди новаго городка Ливонскаго, чюдь зовомая, наоучи и просвети их святым крещением; церкви постави: на Агиреве — святую и животворящую Троицу, а на Топике — еже по плоти Рождество Христово, и пресвитеры и клирики устрой"80. Корнилием были основаны и другие храмы в районе Пыльвы (Пельве) и Рыуге (Рауге) — в юго-восточной Эстонии и в Анцене — в северо-восточной Латвии81. Эта деятельность Корнилия относит- ся ко времени после 1558 г., но можно предположить, что просвещение сету началось ра- нее, с самого начала игуменства Корнилия. Известно, что Корнилий основал часовню, на месте которой стоит сейчас сетусский храм Варвары неподалеку от ворот монастыря, в Тропаре о Корнилин говорится, что он "иноверныя просвещая", а в Акафисте: "Возсиял еси светилник веры, отче Корнилие, обители твоей, такожде и окрестным людем; землю же Ливонскую верою христианскою просветил еси"82. Представляется, что именно Корни- лий был инициатором крупного строительства в Мальском монастыре, где был создан величественный ансамбль, соответствующий по своему монументальному духу значению монастыря как центра просвещения сету. Судя по архитектуре, строительство осуществле- но еще до начала Ливонской войны, т.е. до 1558 г. В таком случае деятельность Корнилия в землях Ливонии была продолжением миссионерских мероприятий, начатых в Малах. Пятиглавие в псковской архитектуре середины XVI в. появляется не только в соборе Мальского монастыря: пятиглавой была и церковь Николы в Любятовском монастыре83. 78 Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. Псков, 1908. С.330, 79. 79 Одноглавие, конечно, оставалось в шатровых и надвратных, а также в небольших придельных церквах, но в четырехстолпных храмах (и, естественно, — в шестистолпных) пятиглавие в Северо- Восточной Руси полностью заменяет одноглавие. Не приводя очень обширного списка одногла- вых и пятиглавых храмов Московской Руси XVI в., укажем лишь на последние по времени соору- жения одноглавые четырехстолпные храмы: это собор Горицкого монастыря в Белозерье 1544 г. (Подьяпольский С.С. Собор Белозерского Горицкого монастыря И Древнерусское искусство. Ху- дожественные памятники русского Севера. М., 1989. С. 334-339.) и собор Рождества Богородицы 1547 г. в Медведевой пустыни под Дмитровом (Памятники архитектуры Московской области. Т. 1. М., 1975. С. 84-85; Яганов А.В. Храмозданная надпись в соборе Рождества Богородицы Медве- девой пустыни И Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. Вып. 1. М., 1991. С. 194-198.). Примечательно, что после 1547 г. храмов подобного типа мы уже не встречаем. Можно очень осторожно предположить, что изменение количества глав связано с уси- лением роли кремлевских соборов как образца после принятия Иваном Грозным царского титула. 80 Серебрянский Н. Указ, соч., С. 342. ' 81 Летопись Псково-Печерского монастыря/составил Ю.Г.Малков. М., 1993. С. 100-101. 82 Указ, соч., С. 100-101, 107. 83 См. литературу о храме: Лебедев Г. Погост Любятово. Псков, 1887; Василев И.И. Опыт статис- тическо-географического словаря Псковского уезда Псковской губернии. Псков, 1882. С. 173; 138
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 Церковь Николы расположена на окраине современного Пскова на левом берегу реки Псковы. Монастырь впервые упомянут в 1569/1570 г., но основан, вероятно, в XIV-XV вв.84 Церковь обычно датировали очень широко — XV-XVI вв. Это маленький четырехстолпный храм (9 х 8,6 м, сторона подкупольного квадрата 2,8 м), стоящий на подклете, конструкцию которого образуют четыре квадратных столба, несущие систему коробовых сводов с распалубками при пересечении. С северной стороны имеется помещение с лестницей в подклет, возможно, что первоначально над ним распо- лагалась башенная звонница. С востока к основному объему примыкает полуциркульная абсида без декора. Фасады храма членятся лопатками на три прясла, которые после мно- гочисленных переделок составляют части филенок. Центральный барабан полностью за- штукатурен, его четыре окна растесаны. । Западная треть храма немного шире по сравнению с закрытой иконостасом восточной. Западная пара столбов квадратная в плане, а восточные столбы имеют высокое скругле- ние с восточной стороны. Центральный барабан поддерживают повышенные подпружные арки с небольшим подъемом, которые уже столбов и арок, ведущих от столбов к стенам. Рукава креста перекрыты коробовыми сводами, а в угловых компартиментах сохранились паруса и нижние части малых световых барабанов, составлявших первоначальное пяти- главие. Так как западные угловые компартименты из-за увеличения западного нефа обра- зуют в плане прямоугольники, то для устройства барабанов здесь применены дополни- тельные арочки с запада и востока, сводящие пространство к квадрату. Хор в храме не было, все столбы свободны на всю высоту. О характере первоначального покрытия судить трудно, но, вероятнее всего, оно было позакомарным или пощипцовым. Во всяком случае церковь Николы определяется как четырехстолпный одноабсидный пятиглавый храм на подклете. Уже само пятиглавие позволяет отнести его к XVI в. На фоне псковских памятников этого времени храм выглядит несколько необычно. Его одно- абсидность, квадратные столбы и узкие повышенные подпружные арки заставляют снача- ла обратиться к новгородской архитектуре второй четверти XVI в. В это время в Новго- роде строится несколько одноабсидных трехглавых (церкви Успения в Колмове 1528 г.) и пятиглавых храмов (церковь Бориса и Глеба в Плотниках 1536 г.)85. Наибольшее сходство с Любятовским храмом наблюдается у церкви Бориса и Глеба, построенной новгородской строительной артелью. Размеры этого храма довольно значи- тельны (14 х 14 м, сторона подкупольного квадрата 4 м). Этот памятник также поставлен на подклет, имеющий близкую систему сводов. Основная часть здания одноабсидный храм с четырьмя квадратными столбами. Центральный барабан несут узкие и слабо по- Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 272-275; Спегальский Ю.П. Псков, С. 61- 62 (дана реконструкция); Он же. Сокровища древней архитектуры И Достопримечательности Псковской области, С. 81-82; Седов Вл.В. Церковь Николы XVI в. в Любятовском монастыре И АИППЗ. Псков, 1987, С. 6-9. 84 Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М., 1985. С. 193 (Считает, что мог быть основан в XVI в.); В Третьяковской галерее хранится икона Богоматери Умиление из Любятова, созданная в XV в. На окладе иконы была надпись 1890 г., повествовашая о визите Ивана Грозного во Псков: "В лето 1570 в суботу второй недели Великого поста,* Царь Иоанн Ва- сильевич Грозный идя казнить псковичей ночевал в сем монастыре у святого Николая на Любято- ве, то здесь во время утреннаго пения стоя в церкви, взирая на чудотворную икону Умиления Бо- жией Матери, умилившись сердцем сказал своим воинам: "иступите мечи о камень и да перестанут убийства" — Антонова В.И., Мнева Н.Е. Государственная Третьяковская галерея. Каталог древ- нерусской живописи. т.1. М., 1963. С. 191-192 (цит. по книге: Лебедев Г. Погост Любятово. С. 1). Указанная надпись восходит к сообщению 1-й Псковской летописи под 7077 г.: "И егда же прииде князь великии на Поле близ града, и ста во обители святого Николы на Любятове, в нощи к неде- ли, и начаша утреннюю звонити по всему граду, и тогда слышав князь великии звон, умилился душею и прииде в чювство, и повеле всем воем меча притупити о камень, и ни единому бы дерзну- ти еже во граде убийство сотворите" — ПЛ 1. С. 116. 85 Суслов В.В. Церковь свв. Бориса и Глеба в Новгороде // Памятники древнерусского искусства. Вып.З. СПб., 1910. С. 32-35; Романов К.К. К вопросу о влиянии взаимоотношений между строите- лями и заказчиками на формы зодчества в Новгороде в XV-XVI вв. И Изобразительное искусство. Л., 1927. С. 29-58; Кузьмина Н.Н. Исследования церкви Успения в Колмове // Реставрация и архи- тектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991, С. 136-146. 139
Глава 4 вишенные подпружные арки, а боковые барабаны покоятся на дополнительных арочках. Если восточные угловые компартименты открываются в пространство храма высокими арками, то западные угловые компартименты связаны с интерьером лишь низкими арка- ми, а в их верхней части расположены отделенные от рукавов креста маленькие палатки- приделы, осеняемые световыми барабанами. Эти палатки соединяются хорами. В целом, в церкви Бориса и Глеба мы видим новгородское претворение пятиглавия, выразившееся в том, что боковые главы в интерьере не играют почти никакой роли. Традиционная новго- родская крестообразность пространства, выделенность рукавов и отстранение угловых компартиментов от участия в "пространственной игре" — все это демонстрирует устойчи- вость местной новгородской традиции. Узкие повышенные подпружные арки, не иг- рающие конструктивной роли, боковые главы, венчающие замкнутые палатки — это лишь знак приятия среднерусских форм, причем приятия поверхностного и только на уровне цитат. Фасадная декорация и общий облик храма несут в себе черты прочно усво- енной местной традиции, закрепившегося пластического мышления. При сравнении церкви в Любятове и церкви Бориса и Глеба в Новгороде видно сход- ство некоторых форм: устройство малых глав с дополнительными арочками, квадратные столбы, узкие подпружные арки, одноабсидность, аркасолии в западной части храмов. На основании указанного сходства памятник можно датировать временем после постройки церкви Бориса и Глеба — то есть к концу 1530-х — 1540-м гг. Но довольно существенные различия между двумя памятниками не позволяют говорить о прямом копировании нов- городского памятника: в Любятове западные угловые компартименты открыты в рукава креста высокими арками, отсутствуют хоры, подпружные арки несколько шире, чем в церкви Бориса и Глеба. Фасады церкви в Любятове расчленены по-псковски широкими лопатками, а не узкими, как в Новгороде. Можно говорить об осмысленном заимствова- нии некоторых черт (прежде всего — характер повышенных арок и общий характер пяти- главия и одноабсидность), определенном воссоздании схемы, претворенной в другом ма- териале (псковский плитняк) и с существенными отличиями. Одноабсидность в новгородской архитектуре исчезает на пороге 1540-х гг., что, кажет- ся, позволяет остановиться на уже приведенной датировке церкви в Любятове. Однако следует отметить, что в сооруженном уже во второй половине XVI в. пятиглавом Успен- ском храме в Белозерске конструкция сводов остается схожей с конструкцией церкви Бо- риса и Глеба 1536 г.86 Это заставляет внимательнее отнестись к вопросу о дате храма в Любятове. Если новгородские формы говорят о второй четверти XVI в., то псковские аналогии свидетельствуют скорее о третьей четверти этого века: сочетание высоких квад- ратных западных столбов со скругленными восточными встречается довольно редко в памятниках 1560-х — 1580-х гг. — в соборах Елизаровского, Череменецкого и Спасо- Великопустынского монастырей, для столь же поздних храмов характерен и низкий подъ- ем подпружных арок (Череменецкий монастырь, церковь Сергия с Залужья). Приведенные сведения не позволяют считать церковь Николы в Любятове предше- ственником собора Мальского монастыря, нет оснований и для утверждений о путях про- никновения пятиглавия в Псков из Новгорода. Собор Мальского монастыря и церковь в Любятове —- не связанные друг с другом памятники, причем в Малах псковские формы преобладают, а в Любятове какие-то особенности заказа вызвали определенное подража- ние Новгороду, но очень ограниченное и сосредоточенное в узнаваемых деталях. Подоб- ный процесс мы наблюдаем в псковской архитектуре конца XV в.: в церкви Варлаама Ху- тынского 1495 г. в Пскове тоже воспроизведены некоторые новгородские формы, причем воспроизводились те же черты, что и в Любятове — подпружные арки (в церкви Варлаама Хутынского они пониженные, что характерно для Новгорода того времени) и одноабсид- ность87. Церковь Николы в Любятове можно отнести к ярким, но единичным псковским 86 Подьяпольский С.С. Успенская церковь в Белозерске И Культура Средневековой Руси. Л., 1974. С. 177-180. 87 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV вв. М., 1992. С. 129-133; см. также мнение А.И.Комеча, не принимающего в полной мере трактовку особенностей храма Варлаама как "новгородизмов". См.: Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII — начала XVI в. М., 1993. С. 171-177. ' 140
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 памятникам середины XVI в. и датировать очень широко 1540-1560-ми гг. Камерность самого памятника, его интерьера и пятиглавия — все это только подчеркивает вероятную специфику заказа, приведшую к созданию этого одинокого монастырского храма. До сих пор мы обращались только к памятникам, которые обладают новым для Пско- ва художественным языком, и это могло создать впечатление, что на нем говорят все па- мятники 1540-х — 1550-х гг. Однако кроме рассмотренных крестовокупольных храмов нового, "грозненского" стиля известен памятник, принадлежащий уже хорошо известной нам традиционной псковской архитектурной культуре. Это церковь Николы в погосте Виделебье в 40 км к востоку от Пскова. Здесь мы встречаемся с очень крупными размера- ми четверика (14,0 х 13,8 м), характерными для типа "больших" храмов. Крупные размеры четверика сочетаются с небольшим подкупольным пространством (3,1 х 2,3 м) и, следова- тельно, узким барабаном. Храм трехабсидный, причем средняя абсида, как и в Ни- кольском соборе в Острове, не имеет валиковых разводов, что несомненно свидетельству- ет об упрощении даже внутри традиционного типа. Декор фасадов храма вполне традиционен, но восточные членения на боковых фасадах очень уменьшены, а западные увеличены и завершаются не трехлопастными арками, как в классических "больших" храмах, а двухлопастными, как в обычных монастырских и по- гостских храмах и Никольском соборе в Острове. Указанные черты определенного упрощения соседствуют с керамической храмозданной надписью на барабане, которая по иконографии ближе к утраченному поясу церкви Петра и Павла с Буя (с керамическими нишами над надписью), но в принципе продолжает тра- дицию собора в Острове88. В интерьере храма низкие круглые западные столбы сочетаются с высоким скруглением восточной пары к востоку. Восточные углы свободны, а в верхнем уровне западных угло- вых компартиментов расположены две палатки, соединенные узким настилом хор. Нали- чие двух палаток при крупных размерах и керамической надписи на барабане позволяют уверенно отнести церковь в Виделебье к группе "больших" храмов с их четко установлен- ной типологией. Общее впечатление от интерьера близко к определению "осознанная ар- хаика": тяжелые, мощные и даже грузные формы столбов и сводов, противопоставление узкого барабана и крупных повышенных подпружных арок. Застывшая и инертная плас- тика интерьеров церкви в Виделебье выдает стремление мастеров и заказчиков к типоло- гическому и эстетическому воспроизведению основных особенностей "больших" храмов, что совершенно нехарактерно для более ранних храмов в погостах. К.К.Романов установил, что храм в Виделебье был сооружен около 1551 г. (в надписи на барабане упоминается новгородский архиепископ Серапион — Серапион II, находив- шийся на кафедре с 14 июня 1551 г. по 29 октября 1552 г.) 89, эту дату приняла И.И.Плешанова, изучавшая керамический пояс церкви90. В храмозданной надписи упоми- наются церковные старосты Кирил и Конон и "бояре" Семен Тимоков, Григорий и Васи- лий Сабуровы. Первые три лица пока не идентифицированы, а Григорий и Василий Юрьевы Вислоуховы-Сабуровы упоминаются в Тысячной книге как помещики и "дети боярские" из Мелетовской засады, в которую входила Виделебская губа91. Здесь мы вновь встречаемся с тем фактом, что пришлые люди, в данном случае — помещики, переведен- ные после 1510 г. из центральных районов Русского государства,- участвуют в корпора- тивном строительстве (ведь церковь в Виделебье — не усадебный храм, а церковь погоста — церковно-административного округа) и перенимают псковские вкусы в архитектуре. Использование в Виделебье "кончанского" типа определялось, по-видимому, амбициями 88Плешанова И.И. Псковские архитектурные керамические пояса И СА. 1963. N 2. С. 220-223. 89 Архив Санкт-Петербургского института истории материальной культуры (ИИМК) РАН, ф. 29, д. 263, 264. 90 Плешанова И.И. Указ, соч., С. 221-222. 91 Плешанова И.И. Указ, соч., С. 221-222; кроме того известно, что Василий Сабуров владел по- местьем в Виделебской губе — Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова к Русскому централи- зованному государству. Л., 1955. С. 121. Вислоуховы-Сабуровы происходят от Семена Вислоуха, младшего сына боярина московского великого князя Василия Темного — Ивана Федоровича Са- бурова: Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 189, примеч. 71. 141
Глава 4 заказчиков, видевших в "больших" храмах не столько корпоративный тип постройки, сколько "боярский храм" (не случайно Сабуровы названы не "детьми боярскими", кем они в действительности были, а "боярами"), с необходимыми для отдельного, частного бого- служения приделами в палатках на хорах. Выбор типа "большого" храма в Виделебье, судя по всему, означал и использование мастеров, знакомых с возведением подобных памятников. Можно предположить, что около 1551 г. одна из артелей переходит из города к корпоративным заказчикам, строив- шим в погостах. Видимо, в самом Пскове и "пригородах" крупного строительства уже не было, не было надобности и в возведении "больших" храмов, что связано с определенным упадком городской жизни Пскова в середине XVI в. Прежняя традиционная архитектур- ная традиция в это время переходит на периферию, а главное место в архитектурной жиз- ни, как мы уже видели, занимает монастырское строительство (которое на начальной ста- дии осуществлялось горожанами, но затем инициатива стиля перешла к самим монасты- рям). Горделивые по смыслу и форме керамические надписи на барабанах уходят в прош- лое, как уходит в прошлое каноническая городская архитектура. Церковь Николы в Виде- лебье оказывается одним из последних памятников этой традиции, причем она связана с городом скорее опосредованно, через тип храма, а по статусу заказчиков представляет уже совершенно иной круг. Для нашего рассказа этот памятник важен прежде всего потому, что он показывает сохранение артели традиционных мастеров, строивших одновременно с артелью, работающей в "стиле Грозного". Для того чтобы завершить рассмотрение памятников в "стиле Грозного", обратимся к трапезным с храмами, сооруженным в монастырях Псковской земли в середине XVI в. Это трапезные Крыпецкого, Мальского и Перынского монастырей. Все три трапезные не имеют точных дат, но их архитектура свидетельствует о том, что они сооружены именно в середине XVI столетия. Наиболее интересна уже упоминавшаяся трапезная Крыпецкого монастыря. Этот па- мятник подробно изучался Ю.П.Спегальским и Е.Н.Морозкиной92, и мы можем остано- виться лишь на наиболее существенных формах и деталях. Трапезная с церковью Успения в Крыпецком монастыре, сооруженная, очевидно, одновременно с собором где-то около 1555 г., представляла собой крупный двухэтажный (первый этаж можно назвать подкле- том) прямоугольный в плане объем собственно трапезной, к которому с запада и юга примыкали ныне несуществующие пристройки. С востока к трапезной примыкает церковь Успения, поставленная на подклет. Церковь квадратная в плане, с прямоугольным алта- рем, с севера, в одну линию с северным фасадом трапезной, расположена паперть Успен- ской церкви, сообщавшаяся с переходом к собору (напомним, что сначала переход был деревянным). Над церковью возвышается придел Иоанна Лествичника внизу квадратный в плане, а выше образующий невысокий восьмигранник. Сейчас над приделом располо- жена восьмигранная колокольня XVII-XVIII вв. с круглым верхним ярусом XIX в., но первоначально восьмигранник придела был завершен, судя по опубликованному Е.Н.Морозкиной изображению на иконе XVI в., килевидными кокошниками, отрезанны- ми от граней восьмерика карнизом, и восьмеричком меньшего размера с такими же киле- видными кокошниками. Вверху композицию увенчивал круглый барабан с главкой. Если в типе самой трапезной мы видим лишь развитие уже известного в псковской ар- хитектуре типа одностолпной трапезной (трапезные Снетогорского и Псково-Печерского монастырей), то в трапезной церкви с приделом создана уникальная композиция, причем уникальная не только для Пскова, но и для всей русской архитектуры XVI в. Конечно, сама идея расположения придела над церковью, в свою очередь поставленную на подклет, восходит к уже рассмотренной нами в предыдущей главе трапезной церкви Благовещения 1540 г. в Псково-Печерском монастыре. Однако в Крыпецком монастыре зодчие не только применили другой тип храма, но и использовали совершенно новый тип придела, явно 92 Спегальский Ю.П.Псковские каменные жилые здания XVII века. М.-Л., 1963. С. 15-17; Мороз- кина Е.Н. Архитектурный ансамбль Крыпецкого монастыря. // АН, N 15. М., 1963. С. 71-78; Мо- розкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI века. По памятникам Спасо-Елеазарова и Снетогор- ского монастырей И Исследование по истории архитектуры и градостроительства. М., 1964. С. 206-210. 142
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 восходящий к столпообразным храмам, но не имевший функции колокольни (колокола, напомним, находились над переходом к собору). Наиболее вероятным представляется происхождение форм трапезной церкви и придела из столпообразной церкви Вознесения около 1527 г. в Снетогорском монастыре. Однако в последней основание было восьми- гранным, и общая композиция представляла собой более чистый тип, чем храмы в Кры- пецком монастыре. Такую композицию могла вызвать только культура, связанная с мо- нументально-дидактическими исканиями государственной культуры эпохи Ивана Грозно- го. Перекрытия храмов при трапезной в Крыпецком монастыре также очень интересны. В церкви Успения подклетный этаж имеет систему коробовых сводов с подпружными арка- ми, а сам храм перекрыт крестовым сводом, что для Пскова большая редкость (в качестве аналогий можно привести только крестовые своды меньшего размера в приделах церкви Жен Мироносиц и соседнего собора Крыпецкого монастыря). Прямоугольный алтарь отделен от собственно храма двумя столбами со скошенными к востоку гранями. Три ар- ки ведут из храма в немного пониженное пространство алтаря, перекрытое в средней час- ти крестовым сводом, а в боковых — коробовыми сводами, как бы "втекающими" в крес- товый свод в центре. Наиболее оригинально перекрытие придела Иоанна Лествичника, вход в который осуществлялся через портал в уровне чердачных помещений трапезной. Квадратное в плане помещение сначала сводится угловыми ступенчатыми тромпами к восьмиграннику, затем этот восьмигранник с несколькими последовательными уступами перекрывается куполом, в нижней части имеющим форму зонтичного свода (свод начинается в основа- нии выгнутыми лотками, как зонтичный свод, но затем ребра лотков сходят на нет, пре- вращая его в купольный). Тромпы в углах мы находим уже в Благовещенской трапезной церкви Псково-Печерского монастыря, в которой мы уже фиксировали зарождение ново- го языка псковской архитектуры, но здесь вместо купольного свода применен повышен- ный восьмерик, завершенный "зонтично-купольным" сводом. Верхняя часть перекрытия явно восходит к сводам Снетогорского столпа — то есть новая архитектура здесь явно пользуется формами предшествующей эпохи, близкими по духу и характеру звучанию. Мы можем уверенно утверждать, что в типе и конструкциях мастера трапезной Кры- пецкого монастыря исходят из собственных, псковских традиций и на их основе создают монументальную и парадную архитектуру. Несколько сложнее объяснить особенности декорации трапезной. Очень интересен пояс крупного поребрика между первым и вторым этажами на северном фасаде трапезной, обращенном к собору. Почти рядом с этим не- обычным мотивом мы встречаем такие совершенно псковские формы, как валик, обходя- щий вход в придел с запада (возможно, этот вход располагался под кровлей трапезной) и щелевидные и арочные окна в арочных нишах. Одиноким "вставным" элементом выгля- дит ширинка на крайней западной лопатке "парадного" северного фасада. Декорация этого фасада трапезной наиболее выразительна и заслуживает отдельного рассмотрения. Дело в том, что на первом этаже северного фасада самой трапезной распо- ложен ряд арочных ниш с острыми килевидными завершениями. Подобные ниши окру- жают и окна алтаря церкви Успения (во втором ярусе восточного фасада, где даже рамоч- ные нишки вокруг двух из трех алтарных окон и окна в дополнительном северном прясле тоже завершены килями). Но если на восточном фасаде крупные килевидные ниши обра- зуют чисто декоративную композицию, то на северном фасаде трапезной они образуют четкую систему: килевидные ниши помещены в первом этаже в одинаковые прямоуголь- ные филенки, разделенные лопатками. Вероятно, такова же была декорация второго эта- жа, отделенного упомянутым поясом поребрика — здесь сохранились только лопатки и нижние части оконных проемов. Эти ниши можно было бы связать с зодчеством Новго- рода середины XVI в., но в Новгороде сама форма киля в нишах имеет совсем иной, не столь утрированный характер, а общая система декорации более разработанна и даже изощренна. Кроме того, в новгородских трапезных мы не встретим подобной двухъярус- ной системы, в которой килевидные арки вписаны в филенки (в новгородских трапезных килевидные арки завершают вертикально прясла, ограниченными лопатками и разделен- 143
Глава 4 ные междуэтажным карнизом93). Вытянутые формы килевидных завершений — результат собственно псковского развития формы, несомненно, перенесенной из Центральной Рос- сии. Был ли Новгород промежуточным звеном в передаче этих форм пока не ясно. У нас слишком мало данных о прямых связях архитектуры Пскова с зодчеством Новгорода в первой половине XVI в. (исключение составляет церковь Николы в Любятове, следует напомнить и о возможном влиянии Новгорода на появление в Пскове позакомарных (пощипцовых) покрытий), чтобы уверенно говорить о влиянии новгородской архитекту- ры. Отметим, что подобное влияние вполне возможно, но оно ограничивалось только пе- реносом некоторых форм, а в целом новый язык псковской архитектуры создавался впол- не самостоятельно и с точки зрения форм — по большей части на основе собственной традиции. Прямым воздействием декоративной системы новгородских памятников середины XVI в. можно объяснить один недатироваанный памятник: юго-западную палатку у церкви Воскресения со Стадища. Эта палатка сложена только из плиты, в то время как примы- кающая к ней часть галереи с приделом Введения выстроена с применением кирпича и относится, вероятно, к XVIII в. На южном фасаде упомянутая палатка имеет лопатки по краям и разделена лопаткой на два прясла. Каждое из прясел завершено двумя двухуступ- чатыми арочками, опирающимися на консоль и образующими форму "арок с гирькой". Еще Н.Ф.Окулич-Казарин отмечал, что мотив "подвесных арок" чужд "Псково- Новгородскому зодчеству" и заимствован, вероятно, из Москвы, а А.Гриневичюте- Янкевичене привела форму завершения прясел палатки церкви Воскресения в качестве аналогии нишам с "подвесными арками" в позднеготической церкви в Сынковичах в Бе- лоруссии. Не касаясь многочисленных аналогий таких арок в позднеготической архитек- туре Великого княжества Литовского и Ливонии, мы можем указать несколько примеров использования "подвесных арок" в зодчестве Новгорода XVI в. (а не Москвы, как считал Окулич-Казарин): на барабанах новгородских церквей начиная с трапезной церкви Срете- ния 1535-37 гг. Антониева монастыря, на восточном фасаде трапезной церкви Варлаама Хутынского в Хутынском монастыре 1549-1551 гг., в притворе Владимирского собора Сыркова монастыря 1552-1554 гг., в палатах Андрея Тараканова94. В палатке церкви Вос- кресения со Стадища, сооруженной позднее самого храма, этот мотив заимствован явно из новгородской практики, в псковском зодчестве он единичен. Однако "подвесные арки" этого памятника заставляют внимательнее относиться к проблеме новгородского влияния на псковскую архитектуру в середине XVI в. Конечно, идеологическая и даже стилеобразующая основа (сам метод сочетания форм и объемов) в этот период становилась почти единой и для Пскова, и для Новгорода, и для Москвы. Причем основной идейный импульс шел именно из Москвы. Однако самостоя- тельность местных школ была очень высокой — такой же, как уровень понимания самих 93 О декорации новгородских трапезных XVI в. см. последнюю статьи: Петров Д.А. Две новгород- ские трапезные середины XVI в. // Новгородские древности/Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 140-150. 94 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 203; Гриневичюте-Янкевичене А. Основные черты пространства и формы однонефных и зальных готических зданий Литвы // "Statyba ir architektura". 1. Vilnius, 1962. С. 247-248 (co ссылкой на фотографию церкви Воскресения в Истории русской архитектуры. М., 1956). "Подвесные арки" появляются в новгородской архи- тектуре в первой половине XV в. в Софийской звоннице, построенной, по предположению Д.А.Петрова, немецкими мастерами: Петров Д.А. О звоннице Софийского собора в Новгороде И Новгородские древности/Архив архитектуры. Вып.М., 1993. С. 70-95 (эта же статья опубликована: Jahrbucher fur Geschichte Osteuropos. 1994, 4. S. 550-560). По новгородским памятникам XVI в. см.: Петров Д.А. О двух каменных палатах середины XVI века в Новгороде И Развитие и реконструк- ция исторических городов России. М., 1990. С. 84-95; см. также: Петров Д.А. Владимирский собор новгородского Сыркова монастыря//Архив архитектуры. Вып. 1. М., 1992. С. 46-76; Петров Д.А. О каменных гражданских зданиях Новгорода XIV-XVI вв. // Новгородские древности. Архив ар- хитектуры, вып. IV. М., 1993. С. 151-165 (палаты Андрея Тараканова); Петров Д.А. Две новгород- ские трапезные середины XVI в. // Новгородские древности/Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 140-150. 144
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 идей царственности и монументальной православной культуры эпохи митрополита Ма- кария. Еще один памятник, непосредственно примыкающий к "грозненской" традиции в псковской архитектуре — церковь с неизвестным посвящением при трапезной Мальского монастыря95. Этот храм стоит к востоку от почти разрушенной одностолпной трапезной палаты, к которой примыкает с запада башенная звонница. Церковь, трапезная и звонни- ца объединялись в единый протяженный комплекс. Верхний ярус церкви сохранился лишь частично, а завершение полностью утрачено, но по сохранившимся частям можно судить о традиционности композиционного решения: довольно крупный объем на боковых фа- садах расчленен широкими лопатками на три прясла, однако неизвестно, как завершались прясла — полукруглыми "закомарами" или лопастными арками. Лопатки начинаются не снизу, нижний этаж не имеет членений, что явно напоминает декорацию некоторых тра- диционных четырехстолпных псковских храмов XVI в. С востока к четверику примыкает пониженная полукруглая абсида без каких-либо членений. Некоторые окна церкви — до- вольно крупные арочные проемы вполне в духе окон собора и трапезной Крыпецкого мо- настыря. Храм трехэтажный (кроме того, есть еще и подвал), первый этаж, где были хозяйствен- ные помещения, перекрыт коробовым и лотковым сводами, абсида — конхой. Со стороны трапезной сделаны два входа в первый этаж, еще один вход — на южном фасаде. Во вто- ром этаже находился основной храм, перекрытый продольно ориентированным коробо- вым сводом с глубокими распалубками над проемами. Примерно по оси лопаток, отгра- ничивающих восточные прясла на боковых фасадах, в храме поставлены два столба, вы- деляющие своеобразный "восточный неф". Скругленные к востоку столбы сходны со столбами в трапезной церкви Успения в Крыпецком монастыре, но в Малах они располо- жены западнее. Столбы, по линии которых проходила алтарная преграда, соединены тре- мя арочными проемами, а "восточный неф" перекрыт коробовыми сводами, пересеченны- ми в средней части продольно ориентированным коробовым сводом. Абсида, отделенная от храма пониженной аркой, перекрыта конхой, а дьяконник и жертвенник размещены в нишах. В церкви при трапезной в Малах особенно интересна описанная попытка частично воспроизвести крестовокупольный храм: и во внешней декорации, и в решении восточной части интерьра. Однако верхняя часть храма внешне выглядит как здание с единым инте- рьером, в то время как она разделена на два яруса: в верхнем был придел, в который ведет внутристенная лестница из дьяконника основного храма. Перекрытие придела сохрани- лось не полностью, но по коробовому своду с запада и остаткам такого же свода за двумя столбами с востока, а также остающемуся промежутку можно предположить, что придел завершался сводом с несущей распалубкой и световым барабанчиком в середине — то есть по типу был близок к примерно так же расположенному приделу наверху Благовещенской церкви 1540 г. в Псково-Печерском монастыре. Дата сооружения трапезной в Малах не- известна, но мы имеем все основания относить ее к концу 1540-х началу 1550-х гг. и сбли- жать по времени постройки с трапезной Крыпецкого монастыря. Примерно к тому же времени можно отнести раскопанные А.Н.Кирпичниковым в 10 км к северу от Пскова на левом берегу р. Великой руины трапезной с церковью в Ни- колаевском Перинском монастыре96. Это прямоугольное довольно крупное двухэтажное ’ 95 Макаровский А. Малы (Печерская старина) // Русский календарь. Таллин, 1935. С. 62-66; Мо- розкина Е.Н. Архитектурный ансамбль Крыпецкого монастыря, С. 76-77; Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI века, С. 211-212; Косточкин В.В. Тропой легендарного Трувора. М., 1971. С. 98-102; Проханов А., Скобельцын Б. Земля Псковская. Л., 1972. С. 182; Морозкина Е.Н. Псков- | ская земля. М., 1986 (второе издание). С. 110-111; Скобельцын Б.С. Новые материалы по архитек- турно-археологическому исследованию Мальского монастыря И Крепостное зодчество Псковской земли и ее соседей. Изборск, 1980. С. 9. В архиве Отдела свода памятников Государственного ин- ститута искусствознания хранится паспорт на памятник, составленный в 1972 г. । Б.С.Скобельцыным и Е.И.Скобельцыной. 96 Кирпичников А.Н. Николаевский Перынь (Перинский) монастырь у Пскова И Археологические открытия 1983 г. М., 1985. С. 13-14. См. также сообщение Евгения Болховитинова: "Николаевский Перынь, ниже Снетогорского монастыря на левом берегу Великой реки на мысу, был также в чис- ! /о-/ | 145
Глава 4 здание, в котором в верхнем этаже бесстолпная трапезная палата и небольшой прямо- угольный в плане храм разделены двумя столбами, что явно говорит о трехарочном про- ходе — как в трапезных в Крыпецах и Малах. Исследователь пишет, что "в реконструиро- ванном виде здание рисуется в виде прямоугольного объема с повышенной церковной частью увенчанной глухим барабаном с главкой. Обнаружен обломок этого барабана. По нему определен его диаметр — 2,5 м. К наружому декору здания относятся также обломки изразцов зеленого цвета"97. Трапезная Перинского монастыря принадлежала, судя по при- веденным данным, к той же группе, что и трапезные Псково-Печерского, Крыпецкого и Мальского монастырей, отличаясь тем, что в ней храм не имел абсиды, что ближе к неко- торым новгородским памятникам середины XVI в. (трапезная монастыря на Красном по- ле, трапезная Николо-Медведицкого монастыря, трапезная церковь Варлаама в Хутын- ском монастыре 1549-1551 гг.). При этом и по материалу, и по стилистике фасадов цер- ковь принадлежит к псковской школе. К рассмотренным трем трапезным с храмами следует добавить исследованные Ю.П.Спегальским руины палат подворья Снетогорского монастыря с двустолпным пря- моугольным помещением (возможно — церковь)98, а также другой оригинальный памят- ник — двустолпную церковь в звоннице церкви Козьмы и Дамиана с Примостья99. Цер- ковь расположена на втором этаже сохранившегося основания башенной звонницы (верхний восьмигранный ярус звона, появившийся, судя по стилю, в XVIII в., разрушен в 1944 г.), в нее ведет лестница с севера. Небольшой почти квадратный храмик перекрыт системой коробовых сводов, опирающихся на подпружные арки, делящие пространство на три нефа в продольном направлении. Подпружные арки сходятся к двум круглым столбам. В этом оригинальном интерьере, по новизне и необычности ощущения прибли- жающемся к монастырским трапезным, алтарь архитектурно не отделен и выделялся только иконостасом. Следует отметить, что ни в одной другой звоннице в Псковской зем- ле никаких признаков культовых помещений не обнаружено. Церковка в козмодемьян- ской звоннице единственная и связана, на наш взгляд, с определенными явлениями в кор- поративной культуре псковского посада — храм Козьмы и Дамиана был кончанским, и церковь в звоннице могла играть роль приходского трапезного храма, построенного, есте- ственно, на средства прихожан. Время постройки звонницы можно связать с отливкой в 1546 г. колокола с надписью: "Божиею милостию и Пречистыя Его Богоматере заступле- нием и помощью Святых Чудотворцев Козмы и Дамиана и Преподобнаго Савы Освя- щеннаго и всех Святых молитвами в державе православного царства Благовернаго и Христолюбиваго Великаго Князя Ивана Васильевича Царя и Государя всея Русии в лето 7055 месяца Декабря 25 день (в 1546 г., так как дата декабрьская - В.С.) на память иже по плоти Рожества Иисуса Христа лит сии колокол в области Святыя Живоначальныя Трои- цы во Пскове ко храму святых чюдотворец и Безсребреник Козьмы и Демьна на Запско- вье повелением раб Божиих старост Василья Яковлева сына Рыбника чюхна да Киприяна Нефедева сына иконнаго мастера и всех сусед Кузмодемьянского прихода при архиепи- скопе Новагорода и Пскова Владыке Феодосии и при священнице Миките Козме и Оксен- теи при дияконе Аннаньи а мастер преименита и славна град Пскова Андреев сын Ми- хайло слава свершителю Богу ввеки веком аминь"100. Известно, что существующие поме- щения двух приделов церкви Козьмы и Дамиана — поздние. Приделы в начале XX в. имели посвящения в честь Саввы Освященного и Митрофания Воронежскаго (последнее — явно позднее посвящение). В надписи на колоколе придел Саввы Освященного уже кос- венно упоминается (заступничество Саввы), что позволяет предположить, что церковь под звонницей имела посвящение в честь Саввы Освященного. Это посвящение могло восхо- де древних; упразднен еще до штатов и церковь оного с землею приписана к Мирожскому мона- стырю, а в 1817 году разобрана для Снетогорских построек" — Евгений Болховитинов. История княжества Псковского. Т. 3. Киев, 1831. С. 118. 97 Там же, С. 14. 98 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. Псков, 1911. С. 187; Спегальский Ю.П. Псковские каменные жилые здания XVII века, С. 19. 99 Там же, С. 16-17. 100 Василев И.И. Хронологический указатель исторических памятников, сохранившихся в Псков- ской губернии. Тетрадь I. Псков, 1878. С. 25-26. 146
Архитектура эпохи Ивана Грозного. 1546-1555 дить еще к посвящению единственного придела на хорах в самом храме середины XV в.101, в середине же следующего столетия придел могли около 1546 г. "снести" с палатей в по- мещение под сооружаемой башенной звонницей. Для того чтобы полностью нарисовать картину архитектуры Пскова середины XVI ве- ка, следует сказать несколько слов о гражданской архитектуре этого времени. Су- ществующие сведения крайне неполны, но уже сейчас можно сделать вывод о том, что в это время появились первые каменные палаты. Ю.П.Спегальский относит к XVI веку под- вальный этаж палат Елизаровского подворья102. В этом здании, состоящем из двух поме- щений, каждое из которых перекрыто коробовыми сводами, опирающимися на отходящие от круглого центрального столба подпружные арки, много форм церковной архитектуры (оформление двери откосами с завершением "домиком", круглые столбы и сама форма перекрытия, напоминающая только что описанную церковку в звоннице церкви Козьмы и Дамиана). Похожий "церковный" характер имела архитектура подклета ныне не су- ществующего дома Ширера на Новгородской улице — с массивными круглыми столба- ми103. По одному из сообщений Вкладной книги Троице-Сергиева монастыря известен дан- ный в виде вклада в этот монастырь двор псковича с каменными постройками: "82-го (1573-1574) году дал вкладу троицкого Богоявленского монастыря постриженник старец Макарей, что был в мире Мартын Васильев, во Пскове двор свой, а на дворе хором: изба четырех сажень, против ее повалуша на подклете, промеж их сени,... да два погреба ка- менные с одною лестницею, а у ней дверь железная, двор весь мощен и покрыт и огоро- жен..." 104 Очень похоже описан двор Преподобовых в духовной грамоте 1579 г. Кирилло- Белозерскому монастырю: "во Пскове в Середнем городе на Васне улице..., а на дворе хо- ром: изба трех сажен ветчана, да подклеть полуторы сажени, да изба дву сажен, да сенник на мшанике трех сажен, да амбар адны стены четырех сажен, а другие стены двух сажен, да на дворе же полата каменная, а у ней трои двери железные, а под нею погреб каменной да ледник, а на огороде сад, а в нем сто дерев яблжчных"105. По всей видимости, середина XVI века была временем возникновения гражданской ка- менной архитектуры в Пскове. Как кажется, этот процесс связан с архитектурой наиболее "гражданских" сооружений в монастырях — трапезных — и с архитектурой городских подворий крупных монастырей. Зависимость же гражданских зданий от церковной архи- тектуры в XVI в. была очень значительной — для примера можно указать на некоторые здания в Новгороде в середине того же столетия: палаты Таракановых и палаты подворья Деревяницкого монастыря106. Возникновение гражданской архитектуры в Пскове вписывается в картину архитектур- ной жизни середины XVI века, хотя оно и происходило в самом конце наиболее плодо- творного "городского" периода и почти одновременно с некоторым ослаблением соб- ственно городской жизни. По своим формам гражданское зодчество тесно связано с мона- стырской и шире — церковной архитектурой. Подводя итог разобранному материалу, следует еще раз подчеркнуть разнообразие ти- пов зданий в период 1546-1555 гг., и заметное изменение конъюнктуры в этот период: го- родское строительство, которое ранее было преобладающим, постепенно сворачивается, строительная инициатива переходит в другие руки. Все более значительным делается строительство в крупных монастырях или в монастырях, выделившихся благодаря каким- 101 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков. М., 1992. С. 109-110. 102 Спегальский Ю.П. Псковские каменные жилые здания XVII века, С. 12-13. Более проста архи- тектура палат Печерского подворья (Спегальский Ю.П. Указ, соч., С. 13, примеч. 4), сооруженных не в 1533 г., как считал И.Ф.Годовиков, а в 1537 г.., одновременно с церковью Одигитрии (см. 3 главу). 103 Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 177-178, рис. 25. 104 Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 196.105. 105 ДАИ. Т. 1. СПб., 1846. N 244. С. 390-391. 106. 106 Петров Д.А. О двух каменных палатах середины XVI века в Новгороде И Развитие и рекон- струкция исторических городов России. М.,1990. С. 84-95; см. также: Петров Д.А. О каменных гражданских зданиях Новгорода XIV-XVI вв. // Новгородские древности. Архив архитектуры, вып. IV. М., 1993. С. 151-165. (0-Z 147
Глава 4 либо обстоятельствам. По своему характеру это монастырское строительство резко отли- чается от монастырского строительства на посаде в предшествующий период, бывшего еще очень близким городской, посадской культуре и архитектуре. Если в середине 1540-х гг. посадский заказ играет важную роль в создании новых форм, как это было в церкви Жен Мироносиц и, может быть, в церкви Василия на Горке, то к началу 1550-х гг. основ- ную роль приобретает монастырский заказ, поддержанный царскими и дворянскими вкладами. На этом фоне возникает новый архитектурный язык, основанный на смешении соб- ственно псковских форм и форм московской и новгородской архитектуры середины XVI в., в конечном счете связанный с идеями эпохи царя Ивана Грозного. В становлении этого нового языка, с характерной для него монументальной образностью, большую роль сыграли именно монастыри, к которым в тот момент перешла строительная инициатива. В предшествующий цериод в псковской архитектуре преобладала линия, ориентиро- ванная в большей степени на тиражирование устойчивого канонического типа и рожден- ная городской средой. В середине столетия ей уже противостояла ищущая, "новаторская" архитектура, в основном связанная с монастырским заказом. Кажется, что постепенно расхождение между ними увеличивается. Если первая встречается все реже, а в некоторых случаях (Виделебье) даже переходит в руки других заказчиков, то вторая к 1555 г. не толь- ко активно развивается, но уже обретает устойчивость и способность к созданию зданий, отвечающих духу эпохи. Внутри этой второй линии нет устойчивых типов, памятники становятся все более оригинальными по композиции и декорации, что отражает большую свободу творчества мастеров и открытость формирующегося стиля. В этих условиях в 1555 г. состоялся вызов крупной артели мастеров в Казань, на некоторое время почти обескровивший строительство в Псковской земле. Анализу сооружений псковичей в Ка- зани и Свияжске посвящена следующая глава. 148
Таблица XXXIX Таблица XXXIX. Церковь Жен Мироносиц. 1 - план; 2 - план подклета (обмеры Блохина, Иванова. Трухина, 1965 г.). 149
ТаблицаХЬ Таблица XL. Церковь Жен Мироносиц. 1 - поперечный разрез; 2 - продольный разрез (обмеры Б.С.Скобельцына). 150
Таблица XLI Таблица XLI. 1еры Церковь Жен Мироносиц. 1 - восточный фасад (обмер Б.С.Скобельцына); 2 - интерьер, вид на запад (зарисовка Д.А.Петрова). 10^ 151
Таблицах LI 1 Таблица ХЬП. Церковь Иоанна Богослова на Мишариной горке. 1 - реконструкция плана; 2 - план подклета; 3 - план (чертежи В.А.Лебедевой, 1970 г.). Церковь Стефана в Лугу. 4 - план; 5 - южный фасад (чертежи губернского архитектора Ф.Ябса, 1830-е гг.). 152
Таблица XLIII Таблица XLIH. ан Крыпецкий монастырь. 1 - план комплекса; 2 - план комплекса по уровню подклета 5- (чертежи С.А.Анохиной, Д.А.Дроздова, Т.В.Павловой). 153
Таблицах LI V Таблица XLIV. Крыпецкий монастырь. 1 - западный фасад комплекса; 2 - северный фасад собора; 3 - южный фасад собора; 4 - восточный фасад * комплекса (чертежи С.А.Анохиной, Д.А.Дроздова, Т.В.Павловой). 154
Таблица XLV Таблица XLV. Собор Крыпецкого монастыря. 1 - поперечный разрез; 2 - продольный разрез (чертежи С.А.Анохиной, Д.А.Дроздова, Т.В.Павловой). 155
ТаблицаХЬ VI Таблица XLVI. Церковь Василия на Горке. 1 - план; 2 - план по уровню сводов (обмер Б.И. Аверинцевой, А.Н.Богиной, К.А.Федоровой, 1945 г.); 3 - восточный фасад. 156
Таблица XLVII Таблица XLVII. Церковь Василия на Горке. 1 - продольный разрез; 2 - продольный разрез (чертеж Григорьева, 1915 г.); 3 - поперечный разрез. 157
ТаблицаХЬУШ С‘ 3 Таблица XLVIII.. Мальской монастырь. 1 - ситуационный план (съемка Б.Греся и Б.Скобельцына, 1960 г.)- Собор Мальского монастыря. 2 - план; 3 - план подклета (обмер Б.С.Скобельцына, 1959 г.). Церковь Николы в Любятове. 4 - план; 5 - план подклета (обмеры В.А.Лебедевой); 6 - схематический разрез К.К.Романова. 158
Таблица XLIX СоЕЬД Таблица XLIX. Церковь Николы в Виделебье. 1 - план; 2 - план по хорам; 3 - аксонометрический разрез. 159
Таблица. L Таблица L. Церковь Николы в Виделебъе. 1 - продольный разрез, вид на север; 2 - продольный разрез, вид на юг; 3 - поперечный разрез, вид на запад; 4 - поперечный разрез, вид на восток; 5 - разрез по южному нефу; 6 - разрез по восточной трети (чертежи по кронам К.К.Романова). 160
Таблица LI 3 Таблица LI. Трапезная, с церковью Успения в Крыпецком монастыре. 1 - план подклета; 2 - план основного этажа; 3 - план придела 161
Таблица LII Таблица LII. Трапезная с церковью Успения в Крыпецком монастыре. 1 - продольный разрез; 2- поперечный разрез; 3 - план придела ( чертежи Е.Н.Морозкиной). 162
Таблица LIII Таблица ЫП. Трапезная с церковью Успения в Крыпецком монастыре. 1 - поперечный разрез столпа, вид на запад; 2 - продольный разрез (чертежи С.А.Анохиной, Д.А.Дроздова, Т.В.Павйовой). 163
Таблица LIV Таблица LIV. Трапезная с церковью Успения в Крыпецком монастыре. 1 - поперечный разрез через церковь; 2 - продольный разрез (чертеж Т.В.Павловой с элементами реконструкции). 164
Таблица LV Таблица LV. Трапезная с церковью Успения в Крыпецком монастыре. 1 - западный фасад столпа; 2 - восточный фасад столпа; 3 - северный фасад (чертежи С.А.Анохиной, Д.А.Дроздова, Т.В.Павловой). «-3 165
Таблица L VI Таблица LVI. Трапезная с церковью Успения в Крыпецком монастыре. 1 - северный фасад; 2 - южный фасад (реконструкция на XVII в., чертеж Т.Н.Павловой). 166
Таблица L VII Таблица LVII. Трапезная с церковью Успения в Крыпецком монастыре. 1 - северный фасад (реконст- рукция Т.В.Павловой). 2 - Крыпецкий монастырь. Прорись с иконы рубежа XVI-XVII вв. 4/-*/ 167
Таблица LVIII Таблица LVIII. Трапезная Мальского монастыря. 1 - план третьего яруса; 2 - план второго яруса; 3 - план план первого яруса; 4 - план подвала (обмеры Б.Скобельцына, К.Скобельцына, А.Проханова, 1958-1961 г.). Трапезная Перинского монастыря. 5 - план (по А.Н.Кирпичникову). 168
Таблица LIX 0 1 5 м 3 Таблица ЫХ. Палаты Печерского подворья. 1 - план; 2 и 3 - разрезы (по Ю.П.Спегальскому). 4 - план основания палат Снетогорского подворья (по Ю.П.Спегальскому). Церковь в верхнем этаже звонницы церкви Козьмы и Дамиана с Примостъя. 5 - план (по Ю.П.Спегальскому). Палаты Елизаровского подворья. 6 - поперечный разрез; 7 - план (по Ю.П.Спегальскому). 169
и и а а и и и Й, а и и Й 88 Глава 5 Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске 1555-1562 В декабре 1555 г. правительство царя Ивана Грозного направило в Новгород грамоту, обязующую новгородские власти помочь псковским мастерам, вызванным в Казань для строительства каменной крепости: "От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии, в нашу отчину в Великии Новгород, дьяком нашим Федору Еремееву да Казарину Дубровскому. Велел есми Псковскому диаку Шершню Билибину, да старостам Псковским Богдану Ковырину да Семену Мизинову, да съ ними церковному и городовому мастеру Поснику Яковлеву, да каменщиком Псковским Ивашку Ширяю с товарищы, к весне, в Казани новой город Казань камен делати, прибрати двесте человек Псковских каменщиков, стенщиков да ломцов, сколко будет человек пригоже; да и то есми им велел сметити и на список написати, сколко тем каменщиком и ломцом надобе ломовые снасти, чем камень ломити, ломов, и кирек, и желн, и заступов, и лопат, и иные всякие снасти, чем камень ломити. — И вы б; часа того, в Новгороде велели сметити, сколко станет в деле пуд железа, доброго, мягкого, с угольем и с укладом, и что кузнецом от дела и казаком найму дата, то б есте все сметали порознь, да о том о всем отписали к нам, подлинно, часа того; а выбирали б есте железо и уклад по их любви, каково полюбят Посник и каменщики, головщики, да о том бы есте о всем отписали нам часа того, чтоб нам то введоме было. Писан на Москве, лета 7064, декабря в 15 день".1 Посланная в Псков грамота о вызове псковских мастеров не сохранилась, а цитированная грамота, часто упоминающаяся в трудах о казанской и псковской архитектуре, требует детального разбора. Во-первых, следует подчеркнуть, что грамота послана в Новгород 15 декабря 1555 г., и из ее текста, кажется, ясно, что каменщики вызваны в Казань к весне 1556 г., к тому же они как будто лично должны были присутствовать в Новгороде при выборе железа и инструментов ("каково полюбят Посник и каменщики"). Во-вторых, упоминаемая в тексте грамота в Псков была послана главам псковской администрации государеву дьяку Шершню Билибину и старостам Богдану Ковырину и Семену Мизинову. Это означает, что мастера набирались в самом Пскове. По мнению Н.Н.Масленниковой, Шершень Билибин был дьяком в Пскове в 1555-1556 гг.2, но эта дата не совсем верна: Афанасий Васильевич Шершень Билибин в качестве псковского дьяка упоминается уже в 1553 г. в надписи на колоколе3. В том же 1555 г., когда он упоминается в цитированной грамоте, Билибин "поехал в Москву"4. Уже это последнее сообщение позволяет предположить, что адресованная Билибину грамота была послана много раньше декабря 1555 г., и выражение "к весне" может относиться к весне этого года. Семен Мизинов кроме данной грамоты нигде не упоминается, а вот Богдан Ковырин упоминается несколько раз, начиная с 1534 г., он уже встречался нам в качестве заказчика церкви Жен Мироносиц 1546 г. 1 ДАИ. СПб., 1846. Т. 1.С. 136. 2 Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л., 1955. С.137. 3 Василев И.И. Хронологический указатель исторических памятников, сохранившихся в Псковской губернии. Тетр. 1. Псков, 1878. С.26-27. 4ДАИ,Т.1,С. 136-138. 170
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 В-третьих, в грамоте назван зодчий Посник Яковлев, охарактеризованный как "церковный и городовой мастер", что в какой-то мере раскрывает замыслы правительства: в Казани предполагалось соорудить не только "новой город камеи", но и каменные храмы. Рядом с Посником Яковлевым упомянут Ивашка Ширяй с товарищи — артель псковских каменщиков. Эти квалифицированные силы были ответственны за набор значительного количества рядовых рабочих — предполагалось набрать 200 каменщиков, стенщиков и ломцов камня. Новгородские власти должны были обеспечить псковскую артель железом (видимо — для связей) и инструментом. Из содержания грамоты следует, что московская администрация организует крупномасштабную операцию, привлекая псковских мастеров для каменного строительства в Казани. Обратимся к ситуации в Казани и новозавоеванных землях. Первые годы после покорения Казани в 1552 г. были очень неспокойными, Казань и основанный в 1551 г. Свияжск находились почти в осаде. В 1555 г. царь Иван Васильевич и митрополит Макарий решили организовать архиепископию Казанскую, на состоявшемся соборе церковных иерархов 3 февраля 1555 г. архиепископом Казанским и Свияжским был избран Гурий, постриженник Иосифо-Волокопамского монастыря, впоследствии его игумен, ставший в 1554 г. игуменом Троицкого Селижарова монастыря5. 26 мая 1555 г. состоялись торжественные проводы владыки новой епархии, о чем повествует статья в Никоновской летописи: "О отпущении образов. Того же Майя в 26 отпустил царь и великий князь да митрополит Макарей образы и владыку Гурия в Казань и в Свиажьской город и на все пределы Казаньскыя, такоже и архимаритов и игуменов. И проводили царь и митрополит образы и владыку со кресты за Фроловские врата, а до судов послали проводити владыку Крутицкого, а до Симанова провожали архимариты и игумены и протопопы от царя великого государя боляре"6. Итак, вместе с архиепископом в Казань были отправлены иконы. Интересно, что 2-я Новгородская летопись сообщает под 1555 г. о сборе средств и книг для новой епархии: "И того лета по всем монастырем новгородцким збирали денги на владыку Казаньского на Гурья, да и книги певчи имали по монастырем, апостолы, евангелиа и четьи в Казан"7. Этот сбор книг и денег можно сравнить с вызовом псковских мастеров: усилия властей по "мобилизации" направлены на северо-запад России, в сторону Новгорода и Пскова. Та же 2-я Новгородская летопись после известия о сборе книг коротко замечает: "Того же лета опалных людей Псковичь свели в Козан десеть семей"8. Судя по всему, правительство всерьез взялось за освоение новых земель, но едут в них вынужденные переселенцы — псковичи. Казанский летописец датирует избрание архиепископа 7 февраля и сообщает о назначении вместе с Гурием двух архимандритов: "В лето 7063-го, Февраля в 7 день. Поставлен бысть архиепископ в Казань Гуреи и архимаритов двоих в Свияжской и в Казань. Благоволением Божиим, и советом благочестиваго царя и великаго князя Ивана Василиевича всея Руси, и по благословению преосвященнаго Макария, митрополита Всея Русии, и архиепископов, и епископов, и архимаритов, и игуменов, и прочего священничискаго собора, избраша в Казань преже бывшаго Иосифава монастыря, потом Селижарова монастыря, игумена Гурия и поставлен бысть во архиепископы градовом Казани и Всияжскому; а в Свияжской в Богородицкой монастырь из Старицы Богородицкого архимарита Германа иже по Гурье архиепископе Ка'занскЪм бысть вторый архиепископ Казани, а в Казан в Спаской монастырь, с Песноши от Николы чюдотворца игумена Варсонофия. <...> В Казани же и в Свияжском повеле государь честныя монастыри поставити, в них же устрой архимариты, и игумены вкупе с архиепископом отпущены быша"9. Из этого известия ясно, что в общий план обустройства новых земель 5 Елисеев Г.З. Жизнеописания святителей Гурия, Германа и Варсонофия, Казанских и Свияжских чудотворцев. Казань, 1847. С. 1-30, автор приводит запись из рукописи Иосифо-Волоколамского монастыря N 134: "В лето 7063 Февраля 3 в неделю ... поставили перваго Архиепископа в Казань Гурия. В миру был послужилец Пеньковых князей, а постриженец Иосифова монастыря" — прим. 11 на С. 64-66. 6 ПСРЛ, т. XIII. М., 1965. С. 259. 7 Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 88. 8 Там же, с. 88. 9 ПСРЛ, т. XIX. СПб., 1903. С. 481-482. 171
Глава 5 входило не только сооружение каменной крепости, о чем мы знаем из грамоты в Новгород, но и основание двух новых монастырей — в Свияжске и Казани, в которые уже из Москвы были назначены архимандриты. Из них Герман, архимандрит Свияжского Успенского монастыря, который он основал по прибытии, имел право первоседания перед всеми архиандритами Казанской епархии, ему было назначено очень большое жалованье от царя10. Архиепископ и архимандриты прибыли в Казань 28 июля 1555 г., о чем сообщает рукописная запись из сборника Иосифо-Волоколамского монастыря. Вслед за известием о прибытии церковных иерархов идет сообщение о начале строительства каменной крепости: "Тогож 7063 лета начали города прибавляли в Казани; повели стену каменную"11. Из сопоставления этих известий следует, что каменные укрепления начали делать еще в 1555 г. Это значит, что и псковские мастера должны были прибыть летом 1555 г. (в грамоте — "к весне"). Соловецкий список Казанского летописца относит расширение казанского кремля и начало сооружения каменной крепости к 1553 г., сообщая об этом сразу после рассказа о взятии Казани в 1552 г.: "И разрушенная места и паки повеле царь князь великии поровняли, и воставити, крепце заздати и боле стараго прибавили града и поча на весне того же лета строили каменны град и церкви в нем большие, утверждение царству"12. Но эти сведения, по всей видимости, ошибочны: здесь слились воедино рассказ о восстановлении городских стен после штурма и сообщение о возведенных позднее каменных укреплениях. В Списке Румянцевского музея Казанского летописца под 1552 г. сообщается только о постройке множества деревянных храмов и восстановлении стен: "И стены градныя, и разбитыя и горелыя, государь наздати повеле"13. В том же списке рассказывается о начале строительства в 1555 г. каменного кафедрального собора Благовещения в Казани: "В лето 7063го. Потом же благочестивый царь повеле поставили во граде Казани соборную церковь каменную, Благовещенье пречистыя Богородицы".14 Итак, работы по постройке каменной крепости начались уже летом 1555 г., тогда же, видимо, начали возводить каменный Благовещенский собор. Почему же были вызваны именно псковские мастера? Церковный и городовой мастер Посник Яковлев, вероятно, был достаточно опытным и известным зодчим, но вряд ли именно это повлияло на его вызов в Казань. Если главной задачей на первом этапе было именно возведение каменных стен, то может быть именно это повлияло на выбор мастеров? Однако в 1540 — начале 1550-х гг. нам не известны каменные укрепления, сооруженные в Пскове и Псковской земле (хотя "городовой мастер" означает, что Яковлев знал фортификацию). В самой Центральной России строительство каменных крепостей в 1540-1550-е гг. продолжалось, что означает наличие крупных групп мастеров: в эти годы возведены из кирпича стены и башни Троице-Сергиева монастыря15, а в 1556 г. началось строительство укреплений Серпухова из белого камня16. Последнее очень важно, так как отметает возможное предположение о вызове псковичей из-за того, что в Казани не было налажено производство кирпича и строить нужно было из камня, а псковские мастера строили именно из камня: среднерусские мастера тоже прекрасно владели техникой белокаменной кладки. Ни один из архиереев, назначенных в Казань, не был связан с Псковом — все они происходили из Северо-Восточной Руси и подвизались в Иосифо-Волоколамском или Николо-Пешношском монастырях. Царь Иван Васильевич к Пскову не питал особых пристрастий, а митрополит Макарий хотя и был в 1526-1542 гг. архиепископом 10 Елисеев Г.З. Указ, соч., С. 38-39. 11 Елисеев Г.З. Указ, соч., прим. 11 на С. 66 (сборник Иосифо-Волоколамского монастыря N 134). 12 ПСРЛ, т. XIX. СПб., 1903. С. 169. 13 ПСРЛ, т. XIX. СПб., 1903. С. 470. 14 ПСРЛ, т. XIX. СПб., 1903. С. 483. 15 Трофимов И.В. Памятники архитектуры Троице-Сергиевой Лавры. М., 1961. С. 30-31. 16 Ильин М.А., Максимов П.Н., Косточкин В.В. Русский город и градостроительство XVI века. И История русского искусства. Т. 3. М., 1955. С.381-382; Разумовский Ф.В. Художественное наследие Серпуховской земли. М., 1992. С. 44-51. 172
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 Новгорода и Пскова и мог иметь хорошие впечатления о местных мастерах, но он скорее бы пригласил новгородских зодчих, с которыми был больше связан, а не псковичей. На наш взгляд, только один человек мог задумать приглашение псковских мастеров для каменного строительства в Казани. Это был князь Петр Иванович Шуйский, участвовавший в походах на Казань в 1547-1548 гг., большой воевода в построенном в 1551 г. Свияжске. После взятия Казани князь П.И.Шуйский был назначен управлять из Свияжска всей Горной стороной — правобережьем Волги в пределах бывшего Казанского ханства. П.И .Шуйский был воеводой в Свияжске до лета 1553 г., а в этом году он был назначен большим воеводой в Казань и оставался на этом посту до 1557 г., то есть в 1555 Г. он был в Казани и мог участвовать в выборе мастеров для постройки вверенной ему казанской крепости. Князь Петр Иванович Шуйский был связан с Псковом, поскольку вместе с получением боярского чина в 1550 г. он был назначен наместником в Псков, где хотя и пробыл лишь около года17, но все же имел достаточную возможность ознакомиться с псковским зодчеством и мастерами. Кроме того, князья Шуйские в XVI веке вообще были тесно связаны с Псковом: в 1518-1519 гг. псковским наместником был князь Иван Васильевич Шуйский18, отец князя Петра, а в 1541 г. наместником был князь Андрей Михайлович Шуйский19. Именно воевода казанский П.И.Шуйский мог посоветовать московской администрации вызвать большую группу псковских мастеров прежде всего для строительства крепости. Создание новой епархии определило требование прислать "церковного и городового мастера", который вместе с фортификациями возвел бы кафедральный собор и храмы главных монастырей Казани и Свияжска. Итак, начало работ по сооружению казанского кремля относится к 1555 г., а в Описи Казани 1566-1568 гг. содержится подробный перечень тех частей казанского кремля, которые к этому времени были закончены20. Причем в Описи не говорится о продолжающихся работах, этот документ фиксирует уже закрепившееся соотношение между каменными и деревянными частями укрепления городского центра: "от наугольные стрельни до Спасских ворот каменные стены меры 26 сажен, верхняго из окон 17 боев, нижнего 5 боев. И всего города каменные стены и около башен и стрелен по загороду с одного меры 300 сажен, до Никольских Воскресенских ворот каменныеж стены меж городовых дубовых стен меры 15 сажен". Несмотря на отсутствие начала Описи, хорошо видна смешанная система укреплений кремля — часть каменная и часть деревянная, причем из продолжения приведенного описания становится ясно, что в 7072(1564) и 7073(1565) гг. в крепости строили уже только деревянные стены, то есть псковичи- каменщики более в строительстве не участвовали: "А новые городовые дубовые стены, что делано в 72 и в 73 году, стрельня, подвороты да башня, да 197 городень меры около всего города 893 сажени, а ворот у города четверы, затворы воротные в каменных стенах, а пятые ворота под деревяною стрелною". Из Описи ясно видно, что к 1564 г. псковичи построили какую-то часть кремля, а дальнейшие работы ведут мастера-плотники. Наполовину каменным, наполовину деревянным кремль Казани был до 7102(1594) или 7103(1595) г. — под этими годами летописи сообщают о сооружении каменных укреплений в Казани по повелению царя Федора Иоанновича. Пискаревский летописец относит к 1594 г. завершение работ: "Лета 7102 повелением благочестиваго царя и великого князя Федора Ивановича всеа Ру сии зделан град камен в Казани"21, а небольшой летописный отрывок, изданный М.Н.Тихомировым, относит начало работ только к 1595 г.: "А в 103 почали делать град каменной в Казани"22. 17 Абрамович Г.В. Князья Шуйские и российский трон. Л., 1991. С. 100-105. 18 ПЛ 1,С. 100. 19 ПЛ 1,С. ПО. 20 Невоструев К.И. Список с Писцовых книг по г. Казани с уездом. 1566-1568 гг. Казань, 1877. С. 6. 21 ПСРЛ, Т. 34. М., 1978. С. 196. См. также: Косточкин В.В. Государев мастер Федор Конь? М., 1964. С. 140-141. 22 Тихомиров М.Н. Русское летописание. М., 1979. С. 231 (статья "Малоизвестные летописные памятники XVI в."). 173
Глава 5 Опись 1564-1566 гг. содержит описание каменных построек, сооруженных к этому времени на территории казанского кремля. Каменной была церковь Спаса Нерукотворного на главных воротах крепости: "Да на городе на каменной стене, на Спасских на больших воротах церковь каменна Спаса нерукотвореннаго, образа строенье все из Государевы казны"23. Церковь Спаса на главных воротах построена вместе с крепостью в промежуток между 1555-м и 1564 гг. на том самом месте, где в 1552 г. стояла царская хоругвь и где после взятия города царь Иван Грозный заложил деревянный храм, прославляя божественную помощь во взятии города24. Кроме Спасских ворот на другом конце крепости располагались еще одни каменные ворота с надвратной церковью: "Да на городе же у реки Казани, на других каменных Воскресенских воротах церковь каменна Воскресение Христово, а в церкви строение из государевы казны..".25 Кроме двух каменных ворот с каменными храмами были еще одни, уже деревянные, ворота, тоже с надвратным храмом — Збойловы, или Дмитриевские, ворота с церковью Дмитрия Солунского и приделом Афанасия Александрийского ("а поставлены и все церковное строение из государевы казны")26. Посреди кремля Опись фиксирует уже построенный кафедральный Благовещенский собор: "Церковь соборная Благовещение Пресвятые Богородицы каменна поставлена из Государевы казны..."27 Опись перечисляет огромное количество утвари, внесенной государем ("Государево строенье"), а кроме того, вклады участников осады Казани в 1552 г. и других придворных: князей Петра Шуйского, Семена Микулинского, Михаила Оболенского, Ивана Хворостинина, Александра Горбатого, Дмитрия Палецкого, Александра Воротынского, а также Федора Адашева и архиепископа Гурия28. В Описи зафиксирована деревянная колокольня собора, а также два придела собора: "У соборные ж церкви у Благовещения в приделе две церкви страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба<...> А в другом приделе у Благовещения, у муромских чудотворцев, <...> образ муромских чудотворцев князя Петра, княгини Февронии..."29 Как видим, для надвратных церквей Спаса и Воскресения Опись называет в качестве заказчика государя или "государеву казну", что вполне объяснимо — сооружение кремля и надвратных храмов было общегосударственным делом, а, кроме того, сооружение церквей было связано с определенной программой прославления событий штурма города, созданной и осуществленной в дереве еще в 1552 г. Эта программа описана в Соловецком списке Казанского летописца и связана как с прославлением отдельных эпизодов осады и похода (посвящения в честь святых, празднуемых в тот или иной день), так и с почитанием важнейших русских святых30. Программа посвящений подробно рассмотрена 23 Невоструев К.И. Указ, соч., С. 19-20. 24 ПСРЛ, Т. 19. СПб., 1903. С. 457, 469-470. 25 Невоструев К.И. Указ, соч., С. 20. 26 Там же, С. 21. 27 Там же, С. 10. * 28 Там же, С. 11-16 29 Там же, С. 17-19. 30 ПСРЛ, Т. 19. С. 169-170: " и вскоре восхоте благоверны царь обещание свое исполнити — обещася пред образом Спасовым, к Казани пошед, мечети поганыя раскопати и святыя церкви возвизати на месте их — и повелевает всем воеводам и воем на плещах своих от леса древие носити. Сам преже рукама своима древо секирою посече и от леса на плещу свою принесе, и во един день созда храм соборный, Благовещения пресвятыя Богородица, на месте красне, на площади, близ царева двора, придела два имущи единем стоянием сотворены —- церкви же пределныя велицы, страстотерпцы Руския Борис и Глеб и новоявленныя чудотворцы Муромския князь Петр и княгиня Феврония, вторую же церковь постави Воскресение Господа нашего Исуса Христа, третью церковь святых великомученик Киприяна и Устиньи, четвертую за градом, на пожаре, противу врат градных, на торговище, нерукотворенныи образ Господа нашего Исуса Христа, пятую же великого чудотворца Николы монастырь общежителен, потом же многа церкви от христьян во имя святых воздвигнути быша, в похвалу имени Христа Бога нашего . 174
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 в работе А.Л,Баталова31. С той же первоначальной программой были связаны и посвящения Благовещенского кафедрального собора: сам собор сразу, в 1552 г. был посвящен в честь крупного богородичного праздника, а приделы Бориса и Глеба и Петра и Февронии тоже были созданы еще при постройке первоначального собора. Каменный Благовещенский собор уже был готов к 1564 г., а начало его строительства Казанский летописец в цитированном выше сообщении относит к 1555 г., подчеркивая инициативу царя в его постройке. Сведения Казанского летописца и Описи взаимно дополняют друг друга и позволяют уверенно утверждать, что собор, как и крепость, строился на деньги казны и при внимании самого царя. Однако осуществлять контроль над строительством мог и назначенный в 1555 г. архиепископ Казанский Гурий (1555-1564 гг.). Подтверждение этому находим в "Краткой истории города Казани" М.Рыбушкина, где о Благовещенском соборе сказано: "здания его были сначала деревянные, но в 1561 году начали воздвигать уже каменный храм во вкусе готическом и, как заметно, по образцу Московского Успенского собора. Каменщиков, вызванных для кладки церкви из Пскова, находилось до 80 человек. По Семенов день. т.е. по 1 сентября, плачено было каждому работнику по 6 денег, а с этого времени, по приказанию святителя Гурия, прибавлено им еще по две деньги. На всю постройку, включая сюда и плату мастеровым, употреблено 1148 рублей 24,5 коп., железа издержано на 100 рублей. Храм сей достроен и освящен августа 15 дня 1562 г".32 Эти ценные сведения, сообщенные историком первой половины XIX века, по всей видимости, достоверны, к тому же в его труде упоминается уже не существовавшая во время Рыбушкина переписка между архиепископом Гурием Казанским и архимандритом Свияжским Германом, в которой говорилось о плате псковским мастерам33. Эта переписка, видимо, и послужила основой приведенного текста. Современник М.Рыбушкина, казанский церковный историк Г.З.Елисеев в своем труде о казанских чудотворцах, вышедшем одновременно с книгой Рыбушкина, опубликовал только что приведенную цитату о построении собора. Но эта цитата имеет важное добавление, связанное с объяснением причин повышения платы мастерам после 1 сентября: "по приказанию Св. Гурия прибавлено на каждаго работника по две деньги, по той причине, что для совершенной достройки церкви рабочие были оставлены уже по миновании им срока".34 На наш взгляд, это дополнение к рассказу М.Рыбушкина если и не опирается на достоверные факты, то имеет верное логическое основание: что-то заставило архиепископа торопиться с окончанием строительства и увеличивать плату работающим в осеннее время мастерам. Приведенное сообщение свидетельствует о сооружении собора в 1561-1562 гг., причем, возможно, что и архиепископ, и мастера торопились с его сооружением именно потому, что заканчивался срок, на который были вызваны псковские строители. На первый взгляд, возникает противоречие: собор и крепость начали строить в 1555 г., крепость была частично построена и незакончена к 1564 г. (в этот год она зафиксирована Описью), а собор достраивался (или даже вообще строился) только в 1561-1562 гг. Если предположить, что какая-то группа мастеров постоянно строила крепость, начиная с 1555 г., а другая (80 человек) сооружала собор, то непонятно: что делали мастера, 'трудившиеся на постройке собора в 1561-1562 гг., до начала строительства кафедрала? % Кроме каменных стен и башен с двумя надвратными церквами, а также кафедрального Благовещенского собора, Опись фиксирует еще только одну каменную постройку: церковь Николы в Спасском монастыре: "Внутриж города Казани меж городовых ворот Спасских и Сергиевских подле городовую стену против наугольные стрелни, где был большой подкоп, монастырь Спасской, а в монастыри две церкви, церковь древяна Преображение Господа нашего Иисуса Христа на каменное дело на подклетех, а под церковью службы для монастырского обиходу, да церковь Николы чюдотворца с 31 Баталов А.Л. Идея многопрестольности в московском каменном зодчестве середины - второй половины XVI века И Русское искусство Позднего Средневековья. Образ и смысл. М., 1993. С. 106- 108. 32 Рыбушкин М. Краткая история города Казани. Казань, 1848. Ч. 1. С. 60-61. 33 Там же, С. 61. 34 Елисеев Г.З. Жизнеописания святителей Гурия, Германа и Варсонофия... С. 68. 175
Глава 5 трапезою камена, а под церковью просворня, да мукосея, да под трапезою хлебня, а в другую сторону под церковьюж полатка, а против трапезы келарская древяна на подклете с сенми, а от трапезы до церкви Преображения переходы древяны, а поставление церкви и в церквах образы и все церковное строение Государево и Спасскаго архимандрита с братьею и мирской приклад".35 Упоминаемый в Описи Спасский архимандрит, который вместе с царем был заказчиком небольшой каменной трапезной церкви, — это архимандрит Варсонофий, прибывший в Казань в 1555 г. одновременно с архиепископом Гурием и Свияжским архимандритом Германом. Согласно Житию Варсонофия, он основал мужской Спасский монастырь вскоре после прибытия и руководил обителью до своей смерти в 1576 г. (с перерывом после 1567 г., когда он был назначен епископом в Тверь)36. Однако монастырь был, по сообщению Казанского летописца, основан еще в 1552 г., но первоначально был посвящен Николаю .Чудотворцу: "пятую ж (церковь поставили. - В.С.) великого чудотворца Николы монастырь общежителен"37. Только с приездом Варсонофия монастырь стал Спасским, но Варсонофий при участии царя строит в камне все же не главный собор, а трапезную с церковью Николы Ратного — как бы в память об основанной в 1552 г. церкви38. Этот небольшой храм не имеет точной даты и мог быть построен между 1555 и 1564 гг., а, с учетом окончания срока работы мастеров около 1562 г., в 1555-1562 гг. Его строительство не могло занимать большую часть псковских мастеров в период с 1555 по 1561 г., т.е. до строительства Благовещенского собора. Ответ на вопрос о работе псковских "церковных" мастеров (в отличие от "городовых" мастеров, трудившихся, по всей видимости, без перерыва с 1555 по 1562 г.) до 1561 г. дает упомянутая переписка архиепископа Гурия с архимандритом Свияжским Германом. В ней церковные иерархи обсуждали вопросы, связанные с каменным строительством. Это означает, что Герман был сведущ в этих вопросах. Действительно, в Описи Свияжска 1565-1567 гг. зафиксированы каменные постройки в основанном архимандритом Германом Успенском монастыре в Свияжске: "Монастырь Успение пресвятые Богородицы и чудотворца Николы; А в монастыре церковь каменная успение Пресвятые богородицы об одном верху лоб железом немецким побит две стены церковные по 8 сажен а две стены по 9 сажен алтарь круглой а под нею погреб камен да туж у церкви приделана на погребном выходе палатка камена стены по три сажени, а другая церковь Николы Чудотворца и трепеза теплая камена а под нею 6 служб две стены по 10 сажен у церквии 35 Невоструев И. Указ, соч., С. 24. 36 Елисеев Г.З. Жизнеописания святителей Гурия, Германа и Варсонофия, Казанских и Свияжских чудотворцев. Казань, 1847. С. 51; Указатель к словарю святых, прославленных в Российской церкви, и некоторых подвижников благочестия, местно чтимых. СПб., 1862. С.44-45. 37 ПСРЛ, Т. 19, С. 170. 38 Известна приписка 1556 г. к уставу Спасского монастыря, переписанному по указанию Варсонофия с устава Николо-Пешношского монастыря, где преподобный был игуменом до своего направления в Казань. В приписке о каменном строительстве не сообщается, хотя говорится о самом начале сооружения зданий. Церковь Николы Ратного уже упомянута: "Повелением и устроением Богом венчаннаго и Богом укрепляемаго самодержавнаго Царя Государя и великаго Князя Ивана Васильевича, всеа Руси самодержца, в новопросвещеннем граде Казани, у всемилостив аго Спаса Боголепнаго Его Преображения Господа Бога и* Спаса нашего Иисуса Христа и великаго чюдотворца Николы Ратнаго, во общий монастырь написан Типик сей, сиречь Устав. А почета бысть писати на Песноши, в лето 7062(1554), а дописана бысть в Казани в лето 7064 (1556) при благоверном (титул Государя) и при священном митрополите Макарии и при архиепископе Гурии Казанским и Свияжским, и положена бысть книга сия многогрешным черньцем, архимандритом Варсунофием, что был игуменом на Песноши. А написан с Песношского устава с большого, а тот писан с Троецкаго Сергиева монастыря. А в Казани бысть тогда Царя Государя Великаго Князя воевода и наместник Князь Петр Иванович Шуйской, и при том быть почет монастырь строити кельи и ограда, и всякое строение монастырское архимандритом Варсунофием, яже о Христе и з братиею. А братия с ним пришли с Песноши: келарь Тихон, крылошанин, Феодорит казначей, крылошанин, Лев Долматов, крылошанин, а постриженики Песношские, да Симон Неронов Андрониковской постриженик, крылошанин, да Андроник подкеларник, да Селиверст служебник Яхонтова, а постриженики Песношские ж". —• опубликовано в кн.: Заринский П. Очерки древней Казани преимущественно XVI века. Казань, 1877. С. 102-103. 176
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 лоб железом немецким побит у трапезы. Паперть каменна длина 6 сажен а поперег 3-х сажен под папертью сытая каменна <...> да в монастыре колокольня каменная над входом над трапезным, а с верху на колокольне часы большие Государева данья, да пять колоколов, два зазвонные, а три больши тех".39 В Свияжске, крупном военном и церковно-административном центре, построенном в 1551 г., еще до взятия Казани, назначенный царем и митрополитом архимандрит Герман возвел два храма в основанном им мужском Успенском монастыре. Церковь Николы Чудотворца с трапезной была сооружена раньше собора: она была освящена, согласно надписи на хранившемся в монастыре антиминсе, 6 декабря 1556 г.40 Успенский собор был закончен и освящен 12 сентября 1560 г.41 Видимо, именно работы по сооружению каменных зданий Успенского монастыря отвлекли часть псковских мастеров ("церковных мастеров"), и только по окончании строительства в Свияжске мастера смогли приступить к возведению Благовещенского собора в Казани и, вероятно, церкви Николы Ратного. Следует объяснить: почему кафедральный собор новосозданной епархии построен после монастыря в Свияжске? Это объясняется, на наш взгляд, как значением самого Свияжска, так и личностью архимандрита Германа42, соорудившего собор и трапезную в Успенском монастыре. Герман происходил из аристократического рода Садыревых- Полевых, потерявших княжеский титул потомков Смоленских князей. Постриженник Иосифо-Волоколамского монастыря, он до своего назначения в Свияжск короткое время был настоятелем Успенского монастыря в Старице. В 1555 г. Герман был назначен архимандритом Свияжским, причем, как мы уже говорили, он имел право председания над всеми архимандритами Казанской епархии. Герману было назначено богатое жалованье, был разработан специальный церемониал встречи архимандрита в Свияжске. В том же 1555 г. основанный Германом Успенский монастырь получил от Ивана Грозного несудимую грамоту, архиепископ Гурий Казанский в 1556 г. предоставил монастырю другие льготы. Все это выделяет Германа как ключевую фигуру — он был ответственен за христианизацию обширного края с центром в Свияжске, которому в первые десятилетия после взятия Казани придавали особое значение как военному и церковному центру (сюда назначались особые воеводы, об этом же говорит сам титул архиепископов Казанских и Свияжских). Кроме того, Герман, судя по всему, не только пользовался особым расположением царя, но и обладал незаурядными личными качествами: известен его ревностный труд по христианскому просвещению живших вокруг Свияжска татар, не случайно он после смерти Гурия в 1564 г. был назначен архиепископом Казанским. Яркую характеристику личности Германа дает князь Андрей Курбский: "И бе он яко тела великаго муж, так и разума многа, и муж чистого и воистину святого жительства, и священных писаней последователь, и ревнитель по бозе, и во трудех духовных мног. К тому и Максима Филосова мало нечто отчасти учения причастен был. Аще же и от 39 Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда письма и межевания Никиты Васильевича Борисова и Дмитрия Андреевича Кикина (1565-1567 г.). Казань, 1909. С. 25. 40 Яблоков А. Первоклассный мужской Успенско-Богородицкий монастырь в городе Свияжске, Казанской губернии. Казань, 1907. С. 25. Текст А.Яблокова об Успенском монастыре полностью включен в книгу: Яблоков А. Город Свияжск Казанской губернии и его святыни. Историко- археологический очерк. Казань, 1907. С. 61, 117. В дальнейшем мы будем ссылаться на это последнее издание. А.Яблоков полностью антиминс не цитирует, а только приводит дату "6 декабря 1556 года". Но из того, что для антиминса Успенского собора, который приведен полностью, дату "12 сентября 7069" исследователь переводит как 12 сентября 1561 г. (С. 51, 117), следует, что А.Яблоков не учитывал сентябрьского года. Дату освящения собора следует переводить как 12 сентября 1560 г., а дату освящения церкви Николы — по аналогии — 6 декабря 1555 г. Однако создание церкви уже в первый год приезда архимандрита и мастеров маловероятно, скорее она была только начата в этом году. 4,Яблоков А. Город Свияжск... С. 117; см. также: Кочетков И.А. Росписи Успенского собора Свияжска. Реставрация и исследование И Древнерусское искусство: Монументальная живопись XI- XVII вв. М„ 1980. С. 373. 42 О Германе см.: Указатель к словарю святых... СПб., 1862. С.66-67; Елисеев Г.З. Жизнеописания святителей Гурия, Германа и Варсонофия... Казань, 1847. С. 31-48; Яблоков А. Город Свияжск... С. 50-68, Приложения, С. I-VI.
Глава 5 осифлянских мнихов четы произыде, но отнють обычая лукаваго и обыкновенного их лицемерия не причастен был, но человек простый, истиный и непоколебим в разуме, и велик помощник был в напастех и в бедах объятым, такоже и ко убогим милостив зело".43 Особый статус свияжского архимандрита позволил ему использовать часть псковских мастеров на строительстве Успенского монастыря сразу после прибытия артели. По окончании возведения Германом монастырских зданий в Свияжске около 1560 г. артель псковских мастеров, по-видимому, отбыла в Казань: Опись 1565-1567 гг. не фиксирует в Свияжске никаких других каменных зданий. Церковь Сергия Радонежского с трапезной в Троице-Сергиевом монастыре в Свияжске в Описи также показана деревянной.44 Существует предположение казанских реставраторов С.С.Айдарова, В.В.Мальковской и Г.П.Рыкова о возведении церкви Сергия псковскими мастерами в 1570-е гг., после составления Описи Свияжска45, однако, на наш взгляд, храм и трапезная целиком относятся к началу XVII в. (подробная аргументация будет приведена ниже). В итоге, хронология строительной деятельности псковичей в Казани и Свияжске выглядит следующим образом: в 1555 г. в Казань прибыла крупная группа каменщиков (мы не знаем точно — все ли двести запрашиваемых каменщиков прибыли в Казань), которая в том же году приступила к возведению в камне части стен казанского кремля. Кремль возводила, судя по всему, только часть прибывших, другая в 1555 или в 1556 г. выехала в Свияжск для сооружения Никольской церкви с трапезной в Успенском монастыре. Эта часть продолжила строительство церковных зданий в Свияжске, соорудив к 1560 г. собор Успенского монастыря. Возможно, руководство строительством казанского кремля и храмов в Свияжске мог осуществлять один главный мастер: ведь в грамоте Ивана Грозного Посник Яковлев назван "церковным и городовым мастером", а расстояние между Казанью и Свияжском позволяло осуществлять общий надзор над двумя стройками (хотя исключает одновременную работу каменщиков и в кремле, и в свияжском монастыре). В 1561 г. мастера, работавшие в Свияжске, должны были вернуться в Казань, где началось строительство Благовещенского собора. Так как на строительстве собора в 1561- 1562 г. работало 80 каменщиков, мы можем предположить, что это и есть примерное количество мастеров, отделившихся в 1555-1560 гг. для строительства в Свияжске. Нам кажется, что примерно то же количество мастеров должно было постоянно работать на постройке укреплений кремля и надвратных храмов — с 1555 г. по 1562 г. Одна из групп мастеров, скорее всего — та же, которая в 1561-1562 гг. возводила собор, построила и церковь Николы Ратного в Спасском монастыре в Казани. Какова же была дальнейшая судьба псковских мастеров? В Казани и Свияжске после 1562 г., судя по имеющимся данным, никакого каменного строительства не было около 30 лет. Только около 1594-1595 гг., как мы уже видели, стали достраивать в кирпиче казанский кремль. В 1594 г. по повелению царя Феодора Иоанновича стали строить каменный собор в Богородицком монастыре в Казани46. В 1595-1601 гг. построен собор в Спасском монастыре в казанском кремле47, а в 1596 г. там же сооружена каменная церковь Киприана и Устинии48. В конце XVI - начале XVII вв., по-видимому, сооружены не имеющие точных датировок соборная колокольня в Казани и городской собор Рождества Богородицы в Свияжске49. Судя по надписи в церкви Сергия Радонежского в Троице- 43 ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 366, см. также рассказ Курбского о приглашении Германа на московскую митрополию, попытках повлиять на царя и о насильственной смерти Германа —там же, С. 364, 366. 44 Список с Писцовой и межевой книги города Свияжска... С. 35. 45 Фехнер М. Великие Булгары. Казань. Свияжск. М., 1978. С.230-233. 46 Пинегин М. Казань в ее прошлом и настоящем. СПб., 1890. С. 372. 47 Там же, С. 357, см. также: ПСРЛ, Т. 31. М., 1968. С. 146. 48 Пинегин М. Указ, соч., С. 360. См. также: Брунов Н.П. О некоторых памятниках допетровского зодчества Казани // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Т. И. Казань, 1928. С. 35-36. 49 Точных данных для подобной датировки как колокольни, так и собора Рождества Богородицы, нет, однако их архитектура свидетельствует об их возведении в это время. О колокольне см.: 178
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 Сергиевом монастыре в Свияжске, она возведена в 1604 г.50 Все это бурное строительство к псковским мастерам не имеет никакого отношения — хотя бы в силу временного разрыва и иной строительной техники (здания рубежа XVI-XVII вв. возведены из кирпича). Можно предположить, что псковские мастера вернулись из Казани в Псков. Об этом говорит отсутствие какого-либо каменного строительства в Казани и Свияжске после 1562 г. Кроме того, в источниках нет сведений о каменном строительстве в самой Псковской земле в 1555-1562 гг. — в период работы псковичей на Волге. Как было показано в предыдущей главе, сведения летописи об окончании строительства собора Крыпецкого монастыря в 1557 г., скорее всего ошибочны — собор был окончен к 1555 г. Мы предложили для небольшого бесстолпного храма Спаса-Преображения на острове Колпино датировку "около 1557 г.", основанную на надписи на колоколах храма, но дата колоколов не обязательно должна точно совпадать с временем строительства51. ( Как раз после 1562 г. псковские летописи снова фиксируют строительную деятельность, причем фортификационную. В 1563 г. в Пскове "Заделаша стеноу деревяную в Рыбниках, а прежняа стена выгорела, да и против Гремячеи горы к Пескам стену каменоую почаша делати в деревянои место"52. В 1564 г. летопись сообщает об окончании строительства надвратной церкви Николы Чудотворца в Псково-Печерском монастыре53. Исследователи обобщенно датируют укрепления Псково-Печерского монастыря 1558- 1564 гг.54, причем первая дата определяется началом Ливонской войны, а вторая —- окончанием строительства надвратной церкви Николы. Однако строительство укреплений не обязательно связывать с годом начала Ливонской войны, а возведение надвратного храма — не обязательно является свидетельством окончания всех укреплений. Более правильно, кажется, связать сооружение церкви Николы с началом строительства монастырской крепости: церковь могла быть сооружена после возведения участка каменной стены в Окольном городе Пскова, т.е. в 1563-1564 гг., Остальные башни и прясла стен могли быть построены позже храма — есть сведения о продолжении строительства монастырской крепости до конца XVI в.55 Причиной возобновления строительства укреплений Пскова в 1563 г. и начала возведения оборонительных стен Псково-Печерского монастыря около 1564 г. была новая фаза Ливонской войны: ведь если в 1558-1560 гг. русские войска сражались только с ослабленным и почти распавшимся Ливонским орденом, то с 1561 г. в войну с Россией вступили Польша и Великое княжество Литовское56. Появление нового противника и вызвало спешное возведение укреплений в Пскове, Псково-Печерском монастыре, а также в захваченном царскими войсками в 1558 г. Юрьеве (Дерпте), где русскими построено Пинегин М. Указ, соч., С. 362; о соборе Рождества Богородицы в Свияжске см.: Яблоков А. Город Свияжск... С. 17-24. 50 Яблоков А. Указ, соч., С. 38. 51 Седов Вл.В. Церковь Преображения в Колпино //АИППЗ. 1992. Псков, 1992. С. 41-44. 52 ПЛ 2, С. 243. 53 ПЛ 2, С. 246. ( ' * 54 Рабинович Г. Архитектурный ансамбль Псково-Печерского монастыря И АН N 6. М., 1956. С. 59 ("1558-1565 гг."), а также Алешковский М.Х. Каменные стражи. Л., 1971. С. 156 (та же дата). 1565 г. указан ошибочно: см. сообщение Псковской летописи под 1564 г. (примеч. 53) и Малков Ю.Г. Новые материалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря // Реставрация и исследования памятников культуры. Выпуск 2. М., 1982. С. 81 (примеч. 62). 55 Рабинович Г. Архитектурный ансамбль Псково-Печерского монастыря, С. 74 ( приводятся соображения, подтверждающие несколько более раннее сооружение надвратной церкви и возведение стен немного позднее. Никольская башня, по Г.Рабиновичу, пристроена позднее). Малков Ю.Г. Новые материалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря, С. 76. 56 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. 3, Т. 6. М., 1960. С. 566-576; Александров Д.Н., Володин Д.М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI веках. М., 1994. С. 86-88; см. также работу А.Н.Кирпичникова: Кирпичников А.Н. Оборона Пскова в 1581- 1582 годах и его крепостные сооружения в период Ливонской войны И Археологическое изучение Пскова. Вып. 2. Псков, 1994. С. 189-215. 179
Глава 5 несколько башен, причем эстонские исследователи отмечают близость одной из башен к башням Псково-Печерского монастыря57. С 1561 г. события в Поволжье как бы отходят на второй план и основное внимание Москвы уделяется Ливонии и Полоцку. Эти политические обстоятельства могли заставить центральную администрацию свернуть каменное фортификационное и церковное строительство, осуществлявшееся псковскими мастерами, и вернуть псковичей обратно в Псков в конце 1562 г. Именно возвращением псковичей следует объяснять как недостроенность казанского кремля к 1562 г., так и спешную работу при окончании Благовещенского собора, а также полное отсутствие каменного строительства в Казанской епархии после 1562 г. После рассмотрения исторических обстоятельств и последовательности построек псковичей в Казани и Свияжске обратимся к самим зданиям, следуя хронологическому принципу. Отметим,, что все постройки псковичей сложены из блоков местного, поволжского белого известняка, причем эти блоки крупнее и четче по форме, чем обычная псковская плита (этот камень тверже, чем псковский плитняк), отчего отдельные формы и общие очертания построек становятся строже и геометричнее. Начнем с крепостных сооружений казанского кремля, строительство которого велось с 1555 г. и, судя по обширности и незаконченности, продолжалось до 1562 г. казанский кремль, созданный псковичами, представлял собой монументальное сооружение, в котором нерегулярные участки стен и отдельные башни, поставленные на месте стен и башен татарской Казани, сочетались с участками почти регулярной фортификации58. В северной части стены следуют нерегулярным очертанием татарских укреплений, а в южной расположен почти прямоугольный участок с круглыми угловыми башнями — эта часть была добавлена к татарской Казани так, что южный ров старых укреплений оказался в глубине кремля ("и боле стараго прибавити гради" — говорит Казанский летописец). Опись называет четверо каменных ворот (и одни деревянные Дмитриевские), из них на северном участке крепости расположены были Воскресенские ворота с надвратной церковью Воскресения Христова (они выходили в сторону реки Казанки) и Тайницкие (Никольские) ворота (в сторону устья реки Булак). Между этими воротами располагался небольшой участок каменной стены. Тайницкие ворота были, по всей видимости, полностью перестроены в конце XVII в. — об этом свидетельствует кирпичная кладка и архитектурная обработка, по стилю близкая к башне Сююмбике и верхним частям Спасской башни59. Воскресенские ворота в настоящее время тоже совершенно перестроены, но сохранилось их изображение на гравюре Н.Витсена рубежа XVII-XVIII вв.: небольшая одноглавая церковь, судя по этому изображению, была поставлена прямо на воротную башню60. 57 Вага В.Я. Памятники архитектуры Эстонии. Л., 1980. С. 59. 58 Казанскому кремлю посвящено большое количество работ: Заринский П. Очерки древней Казани преимущественно XVI века. Казань, 1877. С. 72-111; Егерев В.В. Стены казанского кремля и работы по ремонту их И Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. Казань, 1928. С. 62-77; Андреевский И. Архитектурный облик казанского кремля в XVI-XVII вв. И Старая и новая Казань. Культурно-исторические экскурсии. Казань, 1927. С. 61-107; Калинин Н.Ф. Казанский кремль. Казань, 1952; Григорьев А. Казанский кремль. Казань, 1969; Айдаров С.С. Архитектурное наследие Казани. Казань, 1978. С. 14-26; Фехнер М. Великие Булгары. Казань. Свияжск. М., 1978. С. 55-68; Ермолаев И.П. Город Казань по Писцовой книге 1565-1568 годов И Страницы истории города Казани. Казань, 1981. С. 3-15; Подробная реконструкция плана кремля в 1552-1568 гг., сделанная С.А.Козловой и Л.С.Шавохиной, опубликована в кн.: Халитов Н.Х. Памятники архитектуры Казани XVIII- начала XIX в. М., 1989. С. 39. 59 Поздний характер архитектуры Тайницких ворот отметили: Андреевский И. Архитектурный облик... С. 80-83; Фехнер М. Указ, соч., С. 68. 60 Об этом изображении пишет В.В. Егерев (Стены казанского кремля... С. 68; гравюра воспроизведена: Айдаров С.С. Указ, соч., С. 22. В.П.Выголов приводит сведения о том, что церковь находилась за башней: Выголов В.П. Надвратные храмы древней Руси (проблемы эволюции и происхождения) И Памятники русской архитектуры и монументального искусства. Столица и провинция. М., 1994. С. 18. Исследователь опирается на чертежи XVIII в., опубликованные в издании: Богословский М. Инженерно-исторический очерк осады Казани 7060- 180
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 В южной части по западной и восточной кромке холма стены идут почти параллельно, а восточный фронт ограды ориентирован под прямым углом к этим стенам. В результате образуется регулярный участок крепости с двумя круглыми безымянными угловыми башнями (на юго-восточном и юго-западном углах), а также Преображенскими воротами с западной стороны и Спасскими воротами примерно посередине южной, приступной стороны крепости. Обращает на себя внимание большая регулярность южного участка крепости и прием, когда прямые углы крепости отмечены круглыми башнями, а посередине стены между ними расположена проездная башня. Этот регулярный участок крепости восходит к регулярным крепостям первой трети XVI в., связанным с итальянской фортификацией и построенным, вероятно, итальянскими архитекторами и фортификаторами. Подобные прямоугольные планы с угловыми круглыми (или гранеными) башнями и прямоугольными воротными башнями в середине прясла, фланкированного этими круглыми башнями, известны в Ивангороде (1492- 1499/1500 гг.), Туле (1507-1509, 1514-1520 гг.) и Зарайске (1528-1531 гг.)61. Однако все эти крепости не только относятся к более раннему периоду, но и никак не соотносятся с псковской архитектурой (за исключением, может быть, Ивангорода, где около 1538 г. работал итальянский мастер, связанный, по нашему предположению, с артелью псковских мастеров). Влияние перечисленных крепостей на южный участок казанского кремля несомненно, но конкретные истоки этого влияния требуют особого рассмотрения. В Пскове и Псковской земле на первый взгляд нет регулярных укреплений, относящихся к первой половине XVI в. Можно было бы предположить, что псковские мастера просто заимствовали некоторые принципы фортификации первой трети XVI в. (регулярный план), что вообще-то возможно, так как псковичи, вероятно, работали с итальянским архитектором в Копорье и Ивангороде. Но нам кажется, что должен был быть промежуточный памятник в самой Псковской земле. Таким памятником могла быть крепость в Острове — достаточно хорошо известная, но все же еще мало изученная. Расположенная на острове посреди реки Великой крепость в Острове названа каменной еще на рубеже XV-XVI вв. в "Списке русских городов дальних и ближних", П.А.Раппопорт датировал ее первой половиной XV в., но указывал на вероятную перестройку в XVI в.62 А.Н.Кирпичников установил, что крепость XIV в. была около 1500 г. серьезно перестроена, а восточная часть крепости в это же время была выстроена заново.63 Эта восточная часть имеет уже черты регулярности: трапециевидный участок заканчивается коротким прямым отрезком с юго-восточной стороны, причем два угла фиксированы круглыми башнями, фланкировавшими узкую приступную сторону, отрезанную от крепости рвом. Принципиально эта планировка напоминает регулярный участок казанского кремля (только без воротной башни в середине прясла на приступной стороне). Дата "около 1500 г.", предложенная А.Н.Кирпичниковым, по всей видимости условна, и указывает на новое направление в архитектуре Северо-Западной Руси, связанное с итальянской фортификацией. Поэтому крепость в Острове можно датировать в пределах первой трети или даже первой половиной XVI в. и считать предшественницей крепости в Казани. Сохранившиеся участки стен между башнями в южной части казанского кремля имеют толщину от 3,5 до 5 м и небольшую высоту: от 5 до 7 м. Стены имеют только два яруса бойниц — редкие арочные бойницы с внешним раструбом в уровне нижнего боя и частые щелевидные бойницы между прямоугольными зубцами. В некоторых местах зубцы надложены кирпичной кладкой, образуя навершия в виде ласточкиных хвостов, но эти 7061 гг.(1552). СПб., 1898. Фиг. 10, 13 и 14 и экспликация к чертежу 1771 г. под литерами "В" и "Е". 61 Гусева О.Г., Мильчик М.И. Три русские регулярные крепости конца XV - начала XVI в. и проблема их авторства // Проблемы истории архитектуры. Ч. 2. М., 1990. С. 145-147. 62 Раппопорт П.А. Из истории военно-инженерного искусства Древней Руси. // МИА. Т.31. М., 1952. С. 184-191; см. также обзор ранних сведений об Острове: Артемьев А.Р. Малые города Псковской земли в XIII-XV вв. // Становление европейского средневекового города. М., 1989. С. 111-113, 116. 63 Кирпичников А.Н. Исследование Островской крепости в Псковской области И Археологические открытия 1975 года. М., 1976. С. 19-20. il-3 181
Глава 5 надкладки относятся ко времени достройки крепости в конце XVI в. С внутренней стороны первоначальных участков стен выложены арки, образующие камеры бойниц нижнего боя. Стены казанского кремля очень характерны для псковской традиции оборонительного строительства: в Пскове, Острове и Псково-Печерском монастыре укрепления XVI в. тоже имеют небольшую высоту, два уровня бойниц и прямоугольные зубцы. Характерно, что стены (й башни) казанского кремля не имеют яруса машикулей — навесного боя, в отличие от других крепостей Центральной России 1540-1550-х гг. — укреплений Троице- Сергиевой Лавры и Серпухова64. Эти крепости восходят по своим формам к укреплениям Китай-города, возведенным в 1535-1538 гг. итальянским архитектором Петроком Малым65. Стены казанского кремля относятся к другой, псковской (или шире — северо- западной), традиции. Однако, хотя у стен Казани нет столь характерных для крепостей Центральной России машикулей и двурогих зубцов, здесь имеется очень характерная форма, в Пскове совершенно не встречающаяся. Это довольно сильно выступающий валик, проходящий с внешней стороны стен под зубцами, а с внутренней — под низким парапетом боевого хода. С внешней стороны подобные валиковые пояса есть и у башен, но эти пояса не переходят со стен, а проходят независимо примерно на середине высоты круглых башен и отделяя верхнюю треть — у Тайницкой и Спасской башен. i Валиковые пояса появились в фортификационной архитектуре России в конце XV в. - в некоторых башнях и пряслах Московского Кремля, сооруженного итальянскими зодчими. Эти пояса проходят в нижней части стен и башен, отделяя цоколь, который иногда имеет наклон. В первой трети XVI в. в построенных итальянцами крепостях Центральной России подобный валик над цоколем является своеобразной маркой (Тула 1514-1521 гг., Коломна 1521-1531 гг., Зарайск 1531 г.). Исключение составляет крепость Нижнего Новгорода (ок. 1508-1512 г.), где валик проходит как в Казани — в верхней части стен под зубцами. Цокольные пояса есть и на башнях ряда крепостей начала XVI в. на северо-западе России (Орешек, башни 1507 г. в Ивангороде, Копорье, Ладога), построенных мастерами, хорошо знакомыми с итальянской фортификацией или просто итальянцами66. Однако 64 Об укреплениях 1540-1550 гг. в Троице-Сергиевой Лавре см.: Коробков Н.М. Крепостная стена Троице-Сергиевской Лавры И Историко-археологический сборник. М., 1948. С. 43-64; Трофимов И.В. Памятники архитектуры Троице-Сергиезой Лавры. М., 1961. С. 30-31. Балдин В.И. Загорск. История города и его планировки. М., 1981. С. 113-128. О крепости Серпухова, построенной в 1556 г. см.: Ильин М.А., Максимов П.Н., Косточкин В.В. Русский город и градостроительство XVI века. И История русского искусства. Т. 3. М., 1955. С.381-382; Разумовский Ф.В^ Художественное наследие Серпуховской земли. М., 1992. С. 44-51. 65 О Петроке Малом см.: Подьяпольский С.С. Архитектор Петрок Малой // Памятники русской архитектуры и монументального искусства: Стиль, атрибуции, датировки. М., 1983. С. 34-50. 66 Об Орешке см.: 1Сирпичников А.Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984. С. 92-118, а также Кирпичников А.Н. Древний Орешек. Историко-археологические очерки о городе- крепости в истоке Невы. Л., 1980. Крепость еще В.В. Косточкиным датирована началом XVI в. — Косточкин В.В. К характеристике памятников военного зодчества Московской Руси конца XV- начала XVI в. И МИА, 1958, N 77. С. 120-134. В 1507-1508 гг. в Ивангороде строится "замок", выходящий к реке Нарове, и перестраиваются части Бояршего города. В возведении этих укреплений, вероятнее всего, участвовали итальянские зодчие, хотя, делая такое предположение, В.В.Косточкин в другом месте его отрицает — Косточкин В.В. Крепость Ивангород И МИА. N 31. М., 1952. С. 252-253, 296-304. К настоящему времени известно, что еще современники строительства Ивангорода указывали на возведение крепости "греками и итальянцами", причем авторство итальянских фортификаторов можно считать доказанным — Мильчик М.И. Строительная биография крепости Ивангорода и русско-ливонские отношения XV-XVI в. // "Russia medievalis" V-VI. Munchen, 1987. S. 196-203. О Копорье см.: Кирпичников А.Н. Каменные крепости... С. 150-179, а также сводку литературы в работе: Седов Вл.В. Итальянский архитектор в Пскове в XVI веке. И Архитектура мира. Вып. 2. М., 1993. С. 22-26. Копорье датируется 1520-ми гг. Ладожскую крепость обычно датирут временем около 1500 г. — Кирпичников А.Н. Каменные крепости... С. 67-91. В последнее время эта датировка подверглась пересмотру: крепость датируют концом XVI в.: Гусева О.Г., Коляда М.И., Мильчик М.И. Новые данные о Ладожской крепости: 182
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 стены здесь такого пояса не имеют. Эти пояса башен северо-западных крепостей вряд ли могли повлиять на псковичей, строивших в Казани, слишком большой промежуток времени отделяет вызов мастеров из Пскова в 1555 г. и строительство 1500-1530-х гг. в Водской пятине Новгородской земли. В построенном Петроком Малым Китай-городе стены стали ниже и толще, кроме того по всему периметру был устроен ярус бойниц навесного боя. В связи с этим валик разделяет пояс машикулей и зубцы. Этот же прием использован в подражающих Китай- городу укреплениях 1540-1550-х гг. — в Серпухове и Троице-Сергиевой Лавре. В Казани нет пояса машикулей, и потому валиковый пояс может быть связан и типом стен нижегородского кремля, и с типом стен Китай-города (в последнем случае — декоративно отмечая низ зубцов на месте пояса машикулей). Этим декоративным поясам придавалось, по всей видимости, довольно большое значение в русской крепостной архитектуре — о чем свидетельствует текст Пискаревского летописца о сооружении кремля в Астрахани в 1588 г.: "И зделан город безчисленно хорош, а круго его пояс мраморен зелен да красен, а на башнях тако же"67. Валиковые пояса в казанском кремле выдают желание псковских мастеров воспроизвести "модные" формы архитектуры Московской Руси, что связано уже не с фортификационными требованиями, а с эстетической, художественной стороной крепостного строительства. Мы видим, что псковичи имеют свою традицию фортификации, но свои постройки они частично декорируют в московском вкусе. Круглые угловые башни построены практически одинаково: это характерные для псковской традиции круглые высокие объемы (диаметр 11 м) с тремя (юго-западная башня) или четырьмя (юго-восточная) ярусами боя. Нижний ярус боя над выделенным цоколем имеет бойницы с арочными раструбами. В более высокой юго-восточной башне над ним размещен дополнительный ярус, бойницы которого раструбов не имеют. Еще один ярус расположен над валиковым поясом, по характеру бойниц он аналогичен нижнему. В верхнем ярусе бойницы расположены между прямоугольными зубцами. Перекрытия ярусов башен деревянные. Преображенская воротная башня на западном участке регулярной части крепости — достаточно характерное для псковской традиции сооружение из двух параллельных стенок, фланкирующих арочный проезд, перекрытый коробовыми сводами, опирающимися на три арки. Невысокий второй ярус по периметру отделен от нижней части валиком. Наиболее интересным и даже загадочным сооружением построенной псковичами крепости являются Спасские ворота с надвратной церковью Спаса Нерукотворного. Ворота несколько раз серьезно перестраивались, и восстановить их первоначальный облик очень трудно. В настоящее время первый ярус воротной башни представляет собой несколько частей, причем, по всей видимости, разновременных. В северной части расположены первоначальные сложенные из камня ворота, очень близкие по формам к Преображенским воротам: арочный проезд между двумя стенками, объединенными коробовым сводом с пониженными арками. По сторонам к древнему ядру примыкают поздние части (XVIII в.?), отделившие ворота от примыкавших к ним прясел стен. С внешней, южной стороны расположена пониженная (валик тоже опускается с уступом) прямоугольная в плане часть с тремя арочными проемами. Эта часть тоже построена из белого камня, что свидетельствует о ее возведении в 1550-е гг. Один проем, с юга, расположен по оси проезда самих ворот, а два других на боковых сторонах прямоугольного выступа. Южные ворота пробиты уже в позднее время (они прорезают валик, а их вершина находится уже в уровне отделенных валиком прямоугольных зубцов, проемы которых позднее превращены в арочные), а боковые проезды, ныне заложенные, кажутся первоначальными. Исследовавший ворота С.С.Айдаров утверждает, что ворота первоначально имели "Т-образный коридор" с двумя арочными въездами на боковых Опыт реконструкции // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1984. Л., 1986. С. 475- 496. 67 ПСРЛ, Т. 34. М„ 1978. С. 196. 183
Глава 5 сторонах68. Судя по всему, эта внешняя часть представляла собой отводную стрельницу - пониженную относительно самой воротной башни часть, причем стрельница имела не прямой и не коленчатый проезды, а совершенно необычный Т-образный выезд с двумя арками. Над внутренними воротами расположена единственная сохранившаяся белокаменная стена первоначального храма Спаса Нерукотворного, сооруженного псковичами. Остальные части башни построены из кирпича на рубеже XVII-XVIII вв.: невысокий четверик с восьмериком возведенной в это время заново Спасской церкви и восьмигранная звонница с шатром в духе башен Московского Кремля — над храмом. На обращенном внутрь крепости северном фасаде ворот хорошо видны псковские декоративные формы, украшавшие храм: лопатки делят фасад на пять прясел, причем три средних прясла образуют традиционную композицию с двухуступчатыми лопастными арками в завершении, а боковые прясла завершены двухуступчатыми килевидными арками. В настоящее время весь фасад завершен пологим щипцом — так же, по- видимому, первоначально завершалась средняя часть храма с лопастными арками. Как завершались боковые прясла, левое из которых соответствовало алтарю, — неизвестно. Спасским воротам и надвратной церкви посвятил несколько строк Н.И.Брунов, впервые обративший внимание на псковские формы северного фасада ворот69. Исследователь отметил необычную разбивку фасада на пять прясел и "среднерусские" килевидные арки в боковых пряслах. Говоря о дополнительных боковых членениях, Н.И.Брунов сравнивает их с дополнительными западными пряслами на боковых фасадах церкви Ильи Пророка в погосте Торошино под Псковом70. Это сравнение объясняет появление дополнительного членения с запада, где, как и в Торошине, мог располагаться притвор. Восточное прясло могло появиться для того, чтобы создать симметричную композицию, но оно, по всей видимости, соответствует алтарю, который был прямоугольным. Следует подчеркнуть, что хотя килевидные арки в боковых пряслах действительно связаны со "среднерусской" традицией, но их заостренная форма напоминает скорее форму арок в трапезной Крыпецкого монастыря. Эта форма может говорить не только о том, что псковичи здесь использовали прием своей школы, но и о том, что приехавшие в Казань псковичи могли принадлежать к той самой "новаторской" артели, которая строила в псковских монастырях в середине XVI в. Общий облик первоначальной церкви Спаса нам неизвестен, есть только два ее изображения XVII в. — более ранняя гравюра из книги А. Олеария и гравюра Н. Витсена71. На гравюре Олеария церковь изображена за башней, с несколькими щипцами, что заставляет предположить восьмискатное покрытие, и одноглавой. Это наиболее вероятный облик храма. На гравюре Витсена храм возвышается над башней, фасады которой покрыты по щипцам, над четвериком храма видны три главы, что, судя по манере Витсена, должно означать пятиглавие. Это изображение вызывает сомнения в своей достоверности, особенно в части завершения, однако отсутствие выступающей вперед башни очень примечательно. С.С.Айдаров реконструирует первоначальный облик Спасских ворот следующим образом: "Первоначально второй ярус башни был прямоугольным, увенчивался деревянным шатром и также возвышался над проездом, но с некоторым отступом внутрь относительно плоскости главного фасада нижнего яруса. С противоположной стороны, обращенной к территории кремля, к первоначальной 68 Айдаров С.С. Архитектурное наследие Казани. Казань, 1978. С. 19. 69 Брунов Н.И. О некоторых памятниках допетровского зодчества Казани // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Казань, 1928. С. 33-34. На псковские формы Спасской надвратной церкви тогда же обратил внимание М.К.Каргер: Каргер М.К. Успенский собор Свияжского монастыря как архитектурный памятник И Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. Казань, 1928. С. 16. 70 Церкви в Торошине посвящена статья: Спегальский Ю.П. Вариант псковского храма XVI века. Церковь Ильи Пророка в бывшем погосте Торошино И Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968. С. 197-203. Дополнительные данные об этом храме будут приведены ниже, в 6 главе. 71 Гравюры А.Олеария и Н.Витсена воспроизведены: Айдаров С.С. Архитектурное наследие Казани, Форзац и С. 22. 184
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 прямоугольной башне примыкала надвратная Спасская церковь, крытая восьмискатной тесовой кровлей и увенчанная главкой"72. В.П.Выголов в своей работе о древнерусских надвратных храмах рассматривает Спасские и Воскресенские ворота с их надвратными храмами как редкий тип, связанный с зодчеством псковской земли, и сравнивает казанские памятники с надвратной церковью Николы 1564 г. в Псково-Печерском монастыре73. В выделенном исследователем типе основной характерной чертой является расположение надвратного храма за воротной башней. Появление подобных надвратных храмов В.П.Выголов связывает не с оригинальным мышлением псковских зодчих, нашедших сочетание уязвимого в фортификационном отношении надвратного храма и укреплений перед ним, а с уже существовавшей в Северо-Западной Руси традицией. Эта традиция в рассматриваемой работе связана с надвратными храмами Детинца в Новгороде Великом, но при этом остается до конца невыясненным время возникновения типа надвратного храма, поставленного за воротной башней над продолжением проезда: сам автор склоняется к тому, что подобные храмы появились в Новгороде в конце XIV — первой трети XV вв. и связывает их появление с развитием артиллерии и последующим изменением военно- оборонительного зодчества. С этой датой увязывается и утверждение В.П.Выголова о прекращении строительства надвратных храмов в системе крепостных стен городов, кремлей и детинцев с начала XVI в.74 Нам представляется, что возможен и другой подход к типологии надвратных храмов, сооруженных псковичами. Во-первых, строительство надвратных храмов в системе городских укреплений в XVI в. еще продолжалось: об этом как раз и свидетельствует сооружение надвратных храмов в Казани, вызванное не псковской традицией, а программой заказчика, предполагающей создание города-памятника в честь "казанского взятия". Кроме того, каменный надвратный храм Воздвижения был сооружен до 1596 г. в Можайске. Этот храм находился в системе деревянных стен города, около 1601 г. был перестроен, а в 1624-1626 гг. был включен в состав каменных укреплений.75 По изображению XVII в. из "Книги об избрании на царство..."76 нам известно, что церковь Воздвижения была поставлена над воротным проездом без каких-либо выступающих вперед дополнительных укреплений, т.е. принадлежала к тому же типу, что и надвратные храмы городов домонгольского периода и монастырские надвратные храмы XVI-XVII вв. Во-вторых, нам кажется, что тип надвратных храмов новгородского Детинца возник только в конце XV в., во время коренной перестройки его укреплений. Хотя в основном новые стены и башни Детинца, сооруженные в 1484-1499 гг., прошли по трассе старых стен, но воротные башни в целях повышения обороноспособности крепости могли "приставить" к старым надвратным храмам с внешней стороны. При этом, на месте старых храмов, вполне обыкновенно размещенных над воротными проездами, соорудили новые, остатки которых до сих пор видны с внутренней стороны некоторых башен и частично раскопаны (например — у Владимирской воротной башни). Такое объяснение, на наш взгляд, объясняет как возникновение подобной формы, так и особый, не типологически обусловленный, а конкретно-функциональный характер появления подобного типа храмов. 72 Айдаров С.С. Указ, соч., С. 19. 73 Выголов В.П. Надвратные храмы Древней Руси (проблемы эволюции и происхождения) // Памятники русской архитектуры и монументального искусства: Столица и провинция. М., 1994. С. 16-24. 74 Там же, С. 13-14. 75Сергеева-Козина Т.Н. Можайский кремль 1624-1626 гг. (опыт реконструкции). // МИА. Т. 31. М., 1952. С. 343, 363. В монографии А.Л.Баталова, посвященной архитектуре второй половины XVI в., приводятся сведения о перестройке надвратного храма в Можайске около 1601 г. в царствование Бориса Годунова. Надвратный храм Николы был и в Астраханском кремле 1588- 1589 гг.: Воробьев А. Астраханский кремль. Волгоград, 1966. С. 16; Астрахань и Астраханская область. Материалы к Своду памятников истории и культуры. М., 1990. С. 14-15. 76 Изображение Никольских ворот Можайска опубликовано: Градостроительство Московского государства XVI-XVII веков. М., 1994. С. 167. 185
Глава 5 В-третьих, существующие формы Спасских ворот казанского кремля не дают достаточно оснований для их реконструкции в виде башни и поставленной за ней церкви. Существующие остатки башни говорят, скорее, о том, что за пониженной, равной по высоте стенам, отводной стрельницей не было высокого объема башни (как предполагает С.С.Айдаров): за отводной стрельницей сразу возвышался на немного повышенном квадратном основании Спасский храм. Конечно, отводную стрельницу, предваряющую воротную башню с храмом, можно сравнивать с башней, но вид этой композиции совершенно иной, чем в Новгороде конца XV в., где церкви спрятаны за высокими башнями. Созданную в Казани композицию можно сравнить, скорее, с обычными для русской фортификации башнями с отводными стрельницами, но при этом на башню поставлен храм — совсем как в Можайске (где, впрочем, не было отводной стрельницы). И, наконец, четвертое замечание. Близкая к надвратной церкви Спаса по формам и по времени постройки надвратная церковь Николы 1564 г. в Псково-Печерском монастыре первоначально не имела перед своим внешним, северным, фасадом башни: этот фасад храма обработан так же, как и южный. Никольская башня перед воротами с надвратной церковью была построена несколько позже, но до 1586 г.77, что позволяет говорить о том, что и этот храм по своей типологии вполне обычен и лишь в связи с фортификационными нуждами получил полукруглую башню перед своим фасадом. Кажется, что и надвратный храм в казанском кремле, в котором отводная стрельница построена одновременно с воротами, и надвратный храм в Псково-Печерском монастыре, где башня появилась немного позже, не принадлежат к какой-то особой типологической группе: здесь, как и в новгородском кремле, требования обороны диктуют или одновременное, или последовательное усиление воротной башни с храмом, но каждый раз ситуация диктует разный подход, в результате чего, если перечисленные памятники и имеют некую "северо-западную" общность (Новгород, Псков), то единой группы не составляют. Необходимо также подчеркнуть, что в Псковской земле надвратные храмы не были распространены, и Спасские, и Воскресенские ворота были первыми примерами в практике псковских зодчих. Образцы для указанных построек были выбраны, судя по всему, заказчиком казанского кремля — царской администрацией. Поэтому для надвратных храмов Казани вероятнее всего предположить образцы из московской архитектуры — монастырские или городские (как в Можайске) надвратные храмы, а может быть, и более значимый и программный образец — Золотые ворота во Владимире. Мы видим, что псковские мастера создали, хотя и частично, мощные оборонительные укрепления казанского кремля, причем композиция этих укреплений определялась, по- видимому, не только самими псковичами: часть укреплений прошла по линии стен старой Казани, как бы возобновленной и ставшей православной (с надвратными храмами над воротами), а часть образовала регулярный участок новой территории, причем включала в себя надвратный храм Спаса — преемник мемориального храма 1552 г. Общий идейный и композиционный замысел был, таким образом, создан заказчиками, а мастера воплотили его в псковской манере и технике с некоторыми новшествами "московского" характера (валиковый пояс стен и башен). Такое же смешение "московских" черт и псковских приемов обнаруживает и Спасский надвратный храм: здесь общая композиция была, по всей видимости, подсказана среднерусскими образцами, а характер’'воротного проезда и декор надвратного храма совершенно псковские. Заключая сказанное, необходимо подчеркнуть способность псковичей понимать и воспроизводить сложные строительные программы эпохи Ивана Грозного. Метод псковских зодчих в казанском кремле близок к методу тех мастеров, которые строили соборы Крыпецкого и Мальского монастырей в конце 1540-х — первой половине 1550-х гг. Этот метод позволяет мастерам воспринимать новые типологические схемы и отдельные формы, оставаясь при этом в русле собственной псковской традиции. Эта традиция постепенно изменяется и в принципе, под влиянием воспринятых новых форм, в середине XVI в. она уже близка к образованию своеобразного местного варианта архитектуры Северо-Восточной, Московской Руси. Такой локальный вариант был создан в 1540-е гг. в соседнем с Псковом Новгороде. 77 Малков Ю.Г. Новые материалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря. // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 2. М., 1982. С. 73-75. 186
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 Как уже было сказано, часть псковской артели, вероятно, почти сразу была отвлечена на строительство основанного в 1555 г. архимандритом Германом Успенского монастыря в Свияжске. Сначала в монастыре была возведена каменная трапезная с церковью Николая Чудотворца, освященной уже 6 декабря 1556 г. Это крупное сооружение из белого камня расположено в западной части монастыря почти рядом с его оградой, проходившей непосредственно за городской крепостной стеной. Трапезная почти не исследована, в датировке ее составных частей много неясного78, поэтому мы постараемся внимательнее рассмотреть ее композицию и декор. К двухэтажному квадратному в плане объему трапезной с невысоким первым, подклетным этажом примыкают с востока несколько дополнительных объемов: квадратный в плане повышенный объем Никольской церкви, северный фасад которой продолжает северный фасад трапезной. К востоку от церкви расположен низкий прямоугольный объем из белого камня, на который поставлен более поздний алтарный выступ храма, сложенный из кирпича. Восточный фасад нижнего прямоугольного выступа продолжен к югу восточным фасадом массивной четырехъярусной колокольни. Колокольня поставлена не симметрично относительно оси трапезной, а со сдвигом к югу, что обусловлено местоположением Никольской церкви. Три нижних яруса колокольни квадратные в плане, они сложены из белого камня, а верхние ярусы — кирпичные: четвертый ярус восьмигранный с рядами кокошников, на которые поставлен круглый венчающий барабан. К югу от церкви расположен еще один квадратный в плане двухэтажный объем, выступающий к югу. К этой части с востока примыкает сложенный полностью из кирпича двухэтажный алтарный выступ, расположенный симметрично алтарному выступу Никольской церкви по отношению к колокольне. В сложной истории возведения и перестроек трапезной по кладкам и декоративным формам можно выделить три основных строительных периода. В первый период, в 1555- 1556 гг. была возведена сама трапезная, Никольская церковь с алтарем (от которого остался только белокаменный первый этаж), колокольня над входом в трапезную (об этом говорит и Опись Свияжска 1565-1567 гг.) и двухэтажный объем с юга. Во второй период возведены из кирпича два верхних яруса колокольни. Они добавлены на рубеже XVI-XVII вв., что следует из иного характера кладки, а также из того, что формы ярусов с поясами полукруглых кокошников близки к формам колококольни Корнилиево-Комельского монастыря 1599-1604 гг.79 Формы верхних ярусов колокольни также близки к формам недатированных точно колоколен Благовещенского собора в Казани и собора Рождества Богородицы в Свияжске. Третий период может быть датирован рубежом XVII-XVIII вв. — в это время полностью перестроен второй этаж алтарного выступа церкви Николы и построен подобный алтарный выступ у южной палаты, превращенной в это время в придел. Части этого времени имеют характерные для "нарышкинского барокко" карнизы с поребриком и прямоугольные окна с нарядными наличниками с колонками и разорванными фронтонами. Во втором этаже северного фасада трапезной и церкви в тот же период окна были растесаны и получили сходные наличники. В результате перестроек двух последних периодов и нескольких ремонтов XVIII-XIX вв. облик трапезной претерпел существенные изменения, но архитектура первоначального ядра сохранилась достаточно хорошо для того, чтобы охарактеризовать здание как чрезвычайно оригинальный образец монастырской архитектуры. Сама трапезная имеет очень большие размеры (18 х 18 м), что превышает размеры всех известных трапезных Псковской земли. Фасады трапезной не имеют лопаток и междуэтажных членений, а сохранившиеся первоначальные арочные окна не имеют никаких обрамлений. С лаконичными фасадами 78 Яблоков А. Город Свияжск Казанской губернии и его святыни. Казань, 1907. С. 61-62; Каргер М.К. Успенский собор Свияжского монастыря как архитектурный памятник И Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. С. 16-17; Топуридзе К. Казань. М., 1945. С. 29; Фехнер М. Великие Булгары. Казань. Свияжск. М., 1978. С. 251-255. 79 Седов Вл.В. Собор и колокольня Корнилиево-Комельского монастыря: Утраченные памятники архитектуры XVI в. // История и культура Ростовской земли. 1993. Ростов, 1994. С. 102-109 187
Глава 5 трапезной и церкви контрастирует завершение храма: сохранившийся северный щипец разделен лопатками на три отрезка (лопастные арки не сохранились), в среднем отрезке помещен псковский арочный киот. На старых фотографиях80 хорошо видно, что завершавший храм до середины XX в. глухой барабан имел характерный псковский тройной поясок из бегунца и поребрика и абсолютно нехарактерные для Пскова щелевидные ниши, имитирующие окна, и объединяющий их аркатурный поясок. Восточный фасад первого яруса колокольни в уровне второго этажа декорирован двумя прямоугольными филенками, ограниченными широкими лопатками. Во втором ярусе края объема отмечены огибающими лопатками, а в середине фасадов в верхней части помещены отрезки лопаток, как бы намекающие на разделение фасада на два прясла. В третьем ярусе на восточном и западном фасаде прорезано по два арочных проема звона, а на боковых — по три проема. В первом этаже главный вход расположен с востока, под колокольней, здесь из перекрытой коробовым сводом паперти идет лестница на второй этаж. В первом этаже помещения под трапезной, церковью и юго-восточной палатой перекрыты крестовыми сводами, здесь, судя по описям, размещались 6 служебных помещений "служб" (сытня, хлебня, просвирня, хлебодарня и две мукосейни)81. Во втором этаже внутренняя лестница с востока приводит в обширную одностолпную трапезную палату с характерным перекрытием: четыре крестовых свода, опирающиеся на квадратный в сечении центральный столб. С трапезной палатой сообщается церковь, перекрытая купольным сводом на тромпах, и юго-восточная палата с коробовым сводом. Второй этаж колокольни перекрыт сложным крестовым сводом, а третий, в который ведет внутристенная лестница, — крещатым сводом. Здесь предполагалось разместить придел, посвящение которого мы не знаем: в описи 1565-1567 гг. он не упомянут, а опись 1614 г. говорит только, что "на верху храм не священ"82. Трапезная Успенского монастыря в Свияжске — постройка очень выразительная, поскольку в ней псковские формы обретают неожиданное качество — подчеркнутую монументальность. Это качество достигнуто и благодаря использованию не псковской плиты, а местного известняка, сообщавшего зданию большую геометричность, и благодаря крупным размерам, и, наконец, благодаря уже отмеченной лапидарности фасадов, почти лишенных декора. Составные части композиции восходят к псковским трапезным: церковь Николы близка к Благовещенской церкви 1540 г. в Псково-Печерском монастыре (прямоугольное основание алтарного выступа, который и в Свияжске был, видимо, полукруглым в уровне храма, купольный свод на тромпах), трапезная напоминает трапезные Снетогорского и Крыпецкого монастырей, намного превосходя их размерами, а колокольня с приделом во втором ярусе, хотя и необычна по своему плану, но во многом схожа с трапезной церковью Успения в Крыпецком монастыре с ее приделом Ивана Лествичника. Однако все вместе: тяжелый столп колокольни, сопоставленный с асимметрично расположенной церковью и широким объемом трапезной палаты, — все эти части складываются в необычное композиции здание, в котором чувствуется воля и суровость заказчика — архимандрита Германа. Псковские мастера здесь "собирают" из форм псковской монастырской архитектуры эпохи Ивана Грозного здание не совсем псковское по духу — без мягкости и пластичности, свойственной почти всем псковским памятникам. Кроме того, отдельные формы трапезной в псковской архитектуре не встречались и были или "изобретены" в Свияжске (как колокольня с арочными проемами звона), или заимствованы в московской архитектуре (крещатый свод придела). И все же следует 80 См. илл. 7 и 8 в работе: Каргер М.К. Успенский собор Свияжского монастыря как архитектурный памятник. Покрытие главы зелеными изразцами относится к XVII в., т.к. в описи 1565-1567 гг. и описи 1614 г. упоминается маковица, обитая немецким железом: Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда... С. 25; Суворов Н.И. Опись свияжского Богородицкого мужского монастыря, составленная в 1614 г.// ИАО. СПб., 1863. Т.4. С. 578. 81 Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда... С.25; Суворов Н.И. Опись свияжского Богородицкого мужского монастыря, С. 578 82 Суворов Н.И. Указ, соч., С. 578. 188
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 констатировать, что в трапезной церкви Успенского монастыря псковские по происхождению формы преобладают, очевидно здесь заказчик не требовал следования каким-либо определенным московским образцам и его требования могли относиться прежде всего к общей композиции и строю здания. Одним из таких композиционных требований было, видимо, расположение входа с востока и создание здесь своеобразного парадного фасада со столпом колокольни, отмечавшим направленность здания в сторону монастырской площади, западную границу которой и составлял этот фасад, а северную должен был образовать Успенский собор, построенный после трапезной и законченный осенью 1560 г. Уже К.К.Романов указывал, что Успенский собор построен псковичами83. М.К.Каргер посвятил собору отдельную статью, в которой подробно рассмотрел датировку и псковские аналогии памятника84. Последующие работы по Свияжску в основном повторяли выводы М.К.Каргера85. Остановимся подробнее на главных положениях этой работы. М.К.Каргер решает вопрос Датировки освящения собора, отталкиваясь от даты подлинного антиминса — 12 сентября 1560 г. Рассматривая перестройки здания, ученый установил, что открытые галереи построены в конце XVI — начале XVII в., трапезная собора появилась в XVII в., а южная боковая абсида и барочная надстройка верха основного объема — в первой половине XVIII в. В результате была предложены графическая и словесная реконструкции собора: это был четырехстолпный трехабсидный одноглавый храм с восьмискатным покрытием и типичной псковской декорацией — в целом, настолько характерный для Пскова, что автор статьи, по его словам, "проводя много дней у стен и в стенах памятника, подчас не мог привыкнуть к мысли, что он находится у впадения Свияги в Волгу, а не Псковы в Великую". М.К.Каргер связал сооружение собора с вызовом псковских мастеров в Казань и предположил, что Спасская надвратная церковь и Благовещенский собор в Казани построены теми же мастерами. В качестве ближайших аналогий М.К.Каргером приведены псковские храмы первой половины XVI в.: церкви Успения с Пароменья, Петра и Павла с Буя и Дмитровский собор в Гдове. Заметим от себя, что все эти храмы принадлежат к типу "больших храмов", которые характеризуются определенными размерами и особенностями внутреннего устройства — в них "обязательны" две палатки-придела на хорах в западных угловых компартиментах. Но если размеры собора (15 х 15 м, подкупольный квадрат 4,2 х 4,2 м), его композиция и декорация фасадов действительно вписываются не только в псковскую традицию вообще, но и в параметры "больших храмов" в частности, то интерьер собора принадлежит к совсем другому направлению. За характерными псковскими фасадами монументального храма с широкими лопатками, стянутыми двухуступчатыми лопастными арками, с арочными киотами в верху средних прясел, с псковскими поясками декоративной кладки и валиковыми разводами центральной абсиды за всей этой традиционнейшей декорацией скрывается интерьер необычный и для Пскова не характерный. О том, что и на фасадах не все черты восходят к традиционным псковским памятникам, говорит форма входных проемов и окон: они арочные, с обрамляющей четвертью, что в Пскове встречается в соборе и трапезной Крыпецкого монастыря и трапезной Мальского монастыря — то есть в монастырских памятниках "стиля Грозного" конца 1540 - начала 1550-х гг. На барабане восемь окон имеют разную форму: по сторонам света расположены арочные проемы, а по диагонали — более типичные псковские щелевидные проемы с бровками. Однако эти формы на фасадах можно рассматривать только как знак другой традиции, отличной от посадской традиции "больших храмов", к которой фасады собора все же очень близки. В интерьере собора подкупольный квадрат с четырьмя квадратными в сечении столбами сильно сдвинут к востоку, отчего восточная треть храма очень короткая, а 83 Романов К.К. Псков, Новгород и Москва в их культурно-художественных взаимоотношения И ИРАМК. Л., 1925. Т. 4. С. 239. 84 Каргер М.К. Успенский собор Свияжского монастыря как архитектурный памятник (Из истории культурно-художественных взаимоотношений Пскова и Москвы). И Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. Казань, 1928. С. 10-31. 85 Топуридзе К. Казань. С. 28-29; Фехнер М. Великие Булгары. Казань. Свияжск. С. 235-251. 189
Глава 5 западная — увеличена. Угловые компартименты перекрыты коробовыми сводами и сообщаются с рукавами креста высокими арочными проемами. Рукава креста тоже перекрыты коробовыми сводами, а широкий и высокий барабан покоится на широких повышенных подпружных арках, которые шире столбов и лишь немногим уже сводов рукавов креста, что образует четкий и жесткий ритм поднятия сводов к подкупольному кольцу. Средняя абсида с пониженной триумфальной аркой перекрыта конхой, а первоначальная северная боковая абсида — коробовым сводом, переходящим в конху. Три характерные черты выделяют интерьер Успенского собора среди псковских памятников. Во-первых, здесь отсутствуют хоры, типичные для "больших" посадских храмов, но, как мы уже видели, в монастырских храмах исчезнувшие уже в 1530-е гг. Во- вторых, в соборе употреблены железные связи, более "прозрачные", чем массивные деревянные связи. Железные связи в крупных псковских храмах не использовались, хотя встречаются в звонницах и трапезных. В Успенском соборе железные связи являются не только конструктивным новшеством, они еще и освобождают пространство, делая его более ясным и единым. В-третьих, высокие квадратные столбы в псковской архитектуре до 1550-х гг. почти совсем не встречаются. Единственным исключением является монастырская церковь Николы в Любятове, не имеющая точной датировки, — в ней западная пара столбов имеет квадратное сечение. Квадратную форму имеют и столбы церкви Петра и Павла с Буя 1540 г., но в ней столбы очень короткие, а выше расположены отрезки стен, отграничивающие палатки на хорах. Интерьеры монастырских храмов нового направления — церкви Жен Мироносиц и соборах Крыпецкого и Мальского монастырей — определяют мягкие по форме высокие круглые столбы. Использование в Успенском соборе квадратных высоких столбов коренным образом изменило сам строй интерьера, приблизив его к интерьерам монастырских соборов XVI в. в Средней России. Грани столбов создают жесткость членений, которая поддержана четким и подчеркнутым геометризмом подъема сводов к крупному барабану. Эта жесткость сродни суровости, которая чувствуется в трапезной этого монастыря. Нам кажется вероятным, что "московская" форма столбов и даже общий строй интерьера появились не без влияния заказчика — архимандрита Германа. В результате псковскими мастерами внутри "коробки", воспроизводящей размеры и декор "больших храмов", был создан интерьер, где псковские формы с минимальным добавлением заимствованных черт сложились в единую структуру, обладающую монументальностью и назидательностью, в Пскове доселе невиданной. Этот интерьер говорит строгим и ясным языком "стиля Ивана Грозного" — языком, позволяющим передать мощь и величие, создать впечатление иерархической соподчиненности и геометрического порядка. М.К.Каргер в своей работе, посвященной Успенскому собору, подчеркивает, что в этой церкви "не прорвалась ни одна деталь, чуждая ее родной почве", объясняя это отсутствием местной архитектурной традиции в Свияжске86. Мы уже показали, что первое положение неверно: новые детали в соборе есть. Но в Свияжске действительно не было никакой местной традиции, однако псковичи серьезно изменили общий строй интерьера собора. Все эти новшества и изменения могут быть объяснены только14 совместной работой мастеров и заказчика, что в принципе напоминает работу псковичей в соборе Крыпецкого монастыря: там тоже на мастеров активно влиял заказчик (возможно — настоятель Феоктист), благодаря которому собор монастыря получил интерьер, передающий ощущение спокойного величия, характерное для памятников эпохи Ивана Грозного. Только в Крыпецком монастыре почти все формы были псковские, а в Свияжске такие формы как квадратные столбы мог диктовать постриженник Иосифо-Волоцкого монастыря архимандрит Герман. Собор Успенского монастыря в Свияжске показывает способность псковских мастеров к передаче не только общего строя "грозненского стиля", но и индивидуальных требований заказчика — этого сурового и аскетичного миссионера. Перед тем как обратиться к постройкам псковичей в Казани Благовещенскому собору и церкви Николы Ратного, сооруженным после выезда мастеров в Свияжск, следует 86 Каргер М.К. Успенский собор Свияжского монастыря... С. 24-25. 190
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 рассмотреть еще один памятник в Свияжске: трапезную с церковью Сергия Радонежского в Троице-Сергиевом монастыре. Мы уже указывали на то; что относительно этого памятника появилось предположение, объясняющее его формы тем, что он был сооружен в 1570-е гг.87, т.е. после Описи Свияжска 1565-1567 гг., в которой церковь указана еще деревянной88. Мужской Троице-Сергиевский монастырь в Свияжске был устроен вскоре после основания города в 1551 г., однако не был особенно богатым. Его деревянный храм Троицы, который традиция относит к 1551 г., стоит рядом с церковью Сергия Радонежского. В 1764 г. монастырь был упразднен, а в 1795 г. сюда был переведен женский Иоанно-Предтеченский монастырь89. Церковь Сергия Радонежского с трапезной представляет собой двухэтажную постройку, частично сооруженную из белого камня, частично — из кирпича, причем обработка стен из разного материала очень похожа. Основу здания составляет одностолпная палата трапезной — под ней в первом этаже в одностолпной палате, перекрытой крестовыми сводами, располагались службы, как и в двух помещениях с востока, входы в которые расположены не из палаты, а с улицы. Палата на втором этаже тоже перекрыта крестовыми сводами, опирающимися на центральный квадратный в сечении столб, но здесь добавлены распалубки над проемами в середине западной и боковых стен. Устройство такого свода, более сложного, чем в трапезной Успенского монастыря в Свияжске, уже заставляет сомневаться в ранней датировке, однако еще больше сомнений возникает при обращении к выполненному из лекального кирпича порталу, обрамляющему вход с запада в трапезную палату: это перспективный портал с колонками с дыньками и полукруглым архивольтом из полуваликов и уступов, опирающимся на профилированные капители. Справа от портала на внешней стене палаты находится фресковая роспись, изображающая Новозаветную Троицу с предстоящими — архимандритом Германом Свияжским и митрополитом Казанским и Свияжским Гермогеном. Надпись на фреске гласит: "В лето 7113 году сентября в 25 день (1604 г.) поставлен и освящен бысть сей храм во имя Преподобнаго отца нашего игумена Сергия Чудотворца Радонежскаго повелением Благовернаго и христолюбиваго Государя и Царя и великаго Князя Бориса Федоровича всея Руси Самодержца и при святейшем патриархе Иове Московском и всея Руси и при митрополите Гермогене Казанском"90. Надпись ясно говорит о том, что храм был "поставлен", т.е. не перестроен, а построен заново, к тому же по повелению царя Бориса Годунова. Нам известно, что в восточных помещениях второго этажа находилась церковь Сергия Радонежского (в юго-восточном помещении, перекрытом вспарушенным крестовым сводом) и придел Никона Радонежского (в севере- восточном помещении, немного выступающем к северу из линии северного фасада трапезной и перекрытом коробовым сводом). В разделяющей церковь и придел стене находится лестница, ведущая наверх, в крупное помещение над церковью, перекрытое глухим сомкнутым сводом на распалубках. В этом помещении нет богослужебных ниш, из чего следует, что здесь не было придела и вся надстройка декоративная: для того, чтобы создать высокий "церковный" четверик над > 'А 87 Фехнер М. Великие Булгары. Казань. Свияжск. М., 1978. С. 230-234. Автор ссылается на предположение реставраторов Г.П.Рылова, В.В.Мальковской и С.С.Айдарова. То же предположение высказано в паспорте на церковь Сергия, составленном Р.В.Биляловым и В.М.Михайловым, хранящемся в архиве Отдела Свода памятников Государственного института искусствознания. 88 Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда письма и межевания Никиты Васильевича Борисова и Дмитрия Андреевича Кикина (1565-1567 г.). Казань, 1909. С. 35. "Монастырь живоначальныя Троицы и Сергия Чудотворца, а в монастыри две церкви, церковь Сергия Чудотворца, а теплая церковь живоначальная Троица, а обе деревянные". 89 О монастыре см.: Юдин П.Л. Свияжский Иоанно-Предтеченский девич монастырь. Казань, 1897. Покровский И.М. Свияжский второклассный Иоанно-Предтеченский женский монастырь и его святыни. Казань, 1905; Яблоков А. Город Свияжск Казанской губернии и его святыни. Историко-археологический очерк. Казань, 1907. С. 33-48. 90 Яблоков А. Указ, соч., С. 38. О церкви Сергия см. также: Сергиевская церковь в женском монастыре в Свияжске// ИАК. Вып. 66 (Вопросы реставрации, вып. 19). Пг., 1918. С. 156-157. 191
Глава 5 трапезной церковью, которая при этом оставалась теплой и соответственно — низкой. В подобной изобразительности и неконструктивности тоже чувствуется знак иной эпохи, чем предполагаемые 1570-е гг. — такие приемы более характерны для рубежа XVI-XVII вв. К северо-западному углу трапезной примыкает колокольня — квадратный в плане трехъярусный объем с арочными проемами звона. Проходящая вдоль западного фасада паперть сохранила часть первоначальных стен. Фасады всех частей трапезной имеют единый характер членений: лопатки объединены с междуэтажным поясом так, что на фасадах образуются филенки, заменяющие собой прясла. Несколько сбитый ритм лопаток на фасадах и то, что некоторые окна попадают на лопатки, прерывая их (на восточном и северном фасадах и в колокольне), все это не свидетельствует о перестройках, а говорит о каком-то "рваном" ритме, примененном в храме с большой последовательностью. Большинство окон арочные, во втором этаже у них есть и своеобразные килевидные обрамляющие архивольты, но встречаются и прямоугольные проемы с рамочными наличниками (в колокольне, в верхнем четверике храма, на восточном фасаде), говорящие о "стиле Годунова". Очень интересен верхний четверик, лопатки которого по осям не совпадают с лопатками нижней части и делят объем на три прясла на каждом фасаде. Лопатки имеют капители и соединены профилированными полукруглыми архивольтами, напоминающими закомары четырехстолпного храма. Этому облику большого храма соответствует и крупный глухой барабан, на котором расположены щелевидные ниши, имитирующие окна. Вместе все перечисленные формы образуют провинциальную версию архитектуры эпохи Бориса Годунова: с ее стремлением воспроизвести на фасадах итальянизирующую ордерность (филенки, лопатки верхнего четверика), с ее декоративностью, идущей дальше, чем в постройках эпохи Ивана Грозного (портал, наличники прямоугольных окон, килевидные архивольты) и с ее намечающейся неконструктивностью, перешедшей и в XVII в. (декоративный, практически бесполезный четверик с крупным глухим барабаном над теплым храмом). Все эти формы, слитые в единую конструктивную схему и общую фасадную декорацию, не оставляют сомнения в том, что храм относится к времени, о котором говорит надпись на фреске — к 1604 г. Определенная схожесть планов трапезной Троице- Сергиева монастыря и трапезной Успенского монастыря, построенной псковичами, говорит о возможном обращении к предшествующей свияжской постройке как к образцу (хотя размеры памятников не совпадают). Следов работы псковичей в Сергиевской трапезной церкви нет и ее можно рассматривать только как интереснейший пример строительной деятельности митрополита Гермогена в Казани и Свияжске и как редкий образец провинциальной интерпретации архитектуры эпохи Бориса Годунова. После строительства в Свияжске псковичи, как уже говорилось, вернулись в Казань и приступили к строительству кафедрального Благовещенского собора в кремле, продолжавшегося два года — с 1561 по 1562 г. Этот собор в XVII-XVIII вв. несколько раз перестраивался (окна растесаны в 1691 г., с запада пристроена в 1736 г. трапезная, в XVII- XVIII в. симметрично пристроены южный придел Бориса и Глеба и ризница). В 1841 г. он по проекту архитектора Ф.И.Петонди получил огромную пристройку с запада и два симметрично расположенных придела по бокам (Рождества Христова на месте Борисоглебского и Бориса и Глеба на месте ризницы)91, но все же его первоначальный объем сохранился достаточно для того, чтобы провести подробный анализ форм. 91 Литература по Благовещенскому собору очень обширна, хотя в основном она носит фактографический или краеведческий характер. Приведем наиболее важные работы: Рыбушкин М. Краткая история города Казани. Ч. 1. Казань, 1848. С. 73-84; Заринский П. Очерки древней Казани, преимущественно XVI в. Казань, 1877. С. 121-134; Пинегин М. Казань в ее прошлом и настоящем. СПб., 1890. С. 360-365; Казань. Кафедральный Благовещенский собор, 1562 г. // ИАК. Вып. 26 (Вопросы реставрации. Вып. 1). СПб., 1908. С.25-31 (дана библиография); Брунов Н.И. О некоторых памятниках допетровского зодчества Казани. // Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. Казань, 1928. С. 32-35. Топуридзе К. Казань. М., 1945. С. 13; Фехнер М. Великие Булгары. Казань. Свияжск. М., 1978. С. 78-80; Айдаров С.С. Архитектурное наследие Казани. Казань, 1978. С, 14-19. 192
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 Благовещенский собор имеет очень крупные размеры (20 х 26 м, подкупольное пространство 5,2 х 5,4 м), по своему типу это массивный шестистолпный пятиглавый храм с тремя абсидами. Фасады храма расчленены широкими лопатками на прясла: по 4 прясла на боковых фасадах и по 3 — на западном (сейчас закрытом пристройкой) и восточном. Лопатки завершаются трехуступчатыми капителями и соединены полукруглыми архивольтами закомар, имеющих вверху килевидные очертания. На фасадах в настоящее время нет никаких горизонтальных поясов, их не видно и на литографированном рисунке В.С.Турина 1834 г. с видом казанского кремля. Однако на рисунке Турнерелли92, изображающем собор с западной стороны, видна раскреповка северо-восточной угловой лопатки в уровне нижней части верхних окон. Подобные раскреповки и уступчатый горизонтальный поясок, раскрепованный на лопатках, видны на литографии 1845 г. А.Дюрана с рисунка 1839 г., изображающей собор с юго-западной стороны, и на картине В.С.Турина 1834 г.93 Все окна чегвсрика и абсид растесаны в конце XVII в., так что судить об их формах можно только по старым рисункам — на упомянутом рисунке Турнерелли изображены верхние окна на западном фасаде: узкие арочные проемы в арочных нишах. Растесанные окна на боковых фасадах тоже расположены в верхнем регистре и, по всей видимости, находятся на месте первоначальных проемов. Три высокие абсиды, средняя из которых значительно крупнее, имеют одинаковую высоту и украшены валиковыми аркатурами, имеющими явно псковское происхождение. Но эти аркатуры уже приближаются по форме к "владимирско-московскому" аркатурно- колончатому поясу: частый ритм вертикальных тяг и арочек, а также перехватывающие валики, расположенные чуть выше основания тяг и при переходе к арочкам, создают совсем не псковский эффект. По верху средней абсиды проходит характерный псковский тройной поясок фигурной кладки, а на боковых абсидах вверху видны полосы нарушенной кладки, свидетельствующие о том, что первоначально здесь тоже располагались пояски бегунца и поребрика. Очень интересен декор барабанов (боковые барабаны были разобраны в середине XX в., но затем восстановлены с сохранением первоначальных форм). Барабаны украшены валиковыми аркатурно-колончатыми поясами, схожими с поясами над абсидами. Это та же псковская по происхождению форма, переосмысленная в духе архитектуры Северо- Восточной Руси: частая аркатура с тягами-"колонками" по сторонам окон и сдвоенными (на центральном барабане) или строенными (на боковых барабанах) арочками на консолях в простенках. Выше аркатур расположены пояски фигурной кладки — поребрик на боковых барабанах и тройной поясок из двух рядов поребрика и бегунца между ними на центральном барабане — и пояски арочных нишек. В интерьере шесть высоких круглых столбов несут сложную систему сводов. Столбы не имеют баз, а вверху над сделанными по-псковски двухуступчатыми переходами от круглых частей к квадратным в сечении, еще выше находятся профилированные импосты со сложным набором элементов (снизу вверх: полочка, вал, гусек, полочка, гусек). Столбам отвечают лопатки на стенах, имеющие профилированные капители с тем же набором элементов, что и столбы. Лопатки и столбы соединены подпружными арками. Подкупольное пространство отчетливо выделено пониженными подпружными арками. От него расходятся рукава креста, перекрытые коробовыми сводами. Западные и восточные угловые компартименты завершены куполами, причем восточные угловые части короче в продольном направлении, что определяет меньший диаметр восточных угловых барабанов. Очень интересен переход от подпружных арок к крупному центральному барабану, который покоится на тромпах, в то время как переход к боковым барабанам осуществлен с помощью парусов. Западные компартименты перекрыты крестовыми сводами, а абсиды, отделенные от наоса пониженными триумфальными 92 Рисунок Турнерелли опубликован: Айдаров С.С. Архитектурное наследие Казани. С. 20. 93 Литография А.Дюрана из издания "Voyage pittoresque et archeologique en Russie". Paris, 1848. Картина В.С.Турина из собрания ГНИМА им. А.В.Щусева, Р-1, N 7613, 1834 г. Благодарю А.Л.Баталова за указание на эти изображения собора. о-/ 193
Глава 5 арками, перекрыты конхами. В центральной абсиде устроенные по-псковски заплечики позволяют создать синтрон. Отдельную проблему составляет первоначальное устройство восточных малых глав. П.Заринский пишет: "Передние главы соборов (речь идет о Благовещенском соборе и соборе Спасо-Преображенского монастыря. - В.С.), где помещались — в одной монастырская казна, а в другой — ризница, остались, как и были сделаны они сначала, без окон, но ходы в эти главы в стенах еще на нашей памяти были заложены. В Кафедральном соборе видно начало левого хода в алтаре, из которого вел он сначала на хоры, где, вероятно, помещались во время богослужения женщины".94 То, что речь идет о восточных малых главах, подтверждается и тем, что в Спасском соборе именно восточные главы не имели окон95, а также тем, что именно в восточной части в шестистолпных соборах конца XV — XVII вв. устраивались лестницы и помещения в главах: достаточно указать на Успенский собор Московского Кремля, Успенский собор в Ростове и Спасо- Преображенский собор Хутынского монастыря. Однако особого яруса хор в соборе, по всей видимости, не было, и сообщение о них является догадкой авторов XIX в. Сейчас все боковые главы световые и открыты в пространство собора, но мы уже говорили о том, что главы сначала были снесены, а затем восстановлены по фотографиям. Интерьер собора, несмотря на свои ширину и высоту, оставляет ощущение какой-то нестройной силы: круглые столбы не выполняют своей цели объединения пространства, подпружные арки и пристенные лопатки делят пространство на отдельные части разного размера, а различные по форме своды, разделенные подпружными арками, создают беспокойное и массивное завершение, в котором центральный барабан на тромпах не имеет полностью главенствующего значения. Здесь идея мощи и соподчинения при сохранении единства — основная идея шестистолпных соборов — замутнена неуверенностью и вялостью, снимающими пафос пространства. Эти свойства интерьера привнесены, конечно, псковичами, пластическая культура которых не знала жесткости и самого типа зданий Московской Руси. Те же чувства вызывает и массивный объем собора с его редкими пластичными членениями и псковским по характеру декором. В целом Благовещенский собор представляется чрезвычайно сложным памятником, в котором смешаны, иногда сознательно, а иногда бессознательно, различные формы и мотивы. Но общий образ чрезвычайно монументального и даже несколько грузного собора сразу вводит его в разряд "государственной" по звучанию архитектуры. Однако хорошо видно, что эту архитектуру создавали псковичи: об этом свидетельствуют псковские пояски, аркатуры и арочки, а также по-псковски устроенные синтрон, перекрытия абсид и уступчатые переходы от столбов к импостам. Эти "псковизмы" не являются основными формами, но ясно указывают на происхождение мастеров. Основной же темой здесь является тема "кремлевских соборов". Уже исследователи XIX в. указывали на то, что Благовещенский собор построен по образцу Успенского собора Московского Кремля96. Н.И. Брунов тоже принимал такое объяснение форм собора, но указывал и на сходство тромпов в Благовещенском соборе и Успенском соборе во Владимире 1158-1161 гг., объясняя появление тромпов в обоих случаях влиянием мусульманского зодчества97. Вопрос об образце, по-видимому, сложнее: в Благовещенском соборе образ Успенского собора Фиораванти 1475-1479 гг. дан очень обобщенно. Конкретно к Успенскому собору восходят круглые столбы — форма, без сомнения, уникальная хотя бы потому, что ни в одном другом шестистолпном соборе XVI в. круглые столпы Успенского собора не были повторены. Круглые столбы встречаются в некоторых четырехстолпных пятиглавых храмах XVI в.: соборе Лужецкого монастыря в Можайске, соборе Рождества Христова 1552 г. в Верее, Владимирском соборе 1552-1554 94 Заринский П. Очерки древней Казани. С. 123. Эти сведения почти буквально повторены в работе: Пинегин М. Казань в ее прошлом и настоящем. С 362. 95 Фотография Спасо-Преображенского собора опубликована:Айдаров С.С. Архитектурное наследие Казани. С. 21. 96 Рыбушкин М. Краткая история города Казани. Ч. 1. С. 73. 97 Брунов Н.И. О некоторых памятниках допетровского зодчества Казани. С. 34-35. 194
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 гг. Сыркова монастыря под Новгородом98, а также в одноглавой четырехстолпной церкви Архангела Гавриила 1531-1534 гг. в Кирилло-Белозерском монастыре и одноглавой двустолпной церкви Преображения 1595 г. в том же монастыре99. Прямое воспроизведение круглых столбов кремлевского собора, а также крестовые своды в трех компартиментах западной части и помещения в восточных главах в Благовещенском соборе несомненно указывают на желание близко следовать образцу, но остальные формы, за исключением расположенных в верхнем регистре прясел окон, заходящих в закомары, и, возможно, горизонтального пояска на фасадах, — все остальные формы относятся к Успенскому собору только опосредованно. Разный размер западных и восточных угловых барабанов, увеличение подкупольного пространства под барабаном, пониженные подпружные арки и коробовые своды в рукавах креста, лопатки на внутренних стенах — все это ближе к Архангельскому собору Московского Кремля 1505-1509 гг. Этот храм в первой трети XVI в. был образцом для целого ряда шестистолпных соборов: перечисленные черты преобладают в Успенском соборе в Ростове начала XVI в.100, Спасо-Преображенском соборе в Хутынском монастыре 1515 г.101, Успенском соборе в Тихвине102 и соборе Рождества Богородицы в Суздале, сооруженном на нижних частях стен собора XIII в. в 1528 г.103 Все эти памятники уже трехабсидные, в отличие от Архангельского собора, который как и Успенский был пятиабсидным (только в Успенском соборе в Ярославле, сооруженном в 1501-1504 гг., было пять абсид — если вообще весь собор не был полностью перестроен в 1646 г.).104 Во всех перечисленных памятниках, за исключением Успенского собора в Ярославле, формы московского Архангельского собора преобладают, хотя отдельные мотивы Успенского собора все же включаются в композицию фасадов: это аркатурные пояса Успенского собора в Ростове и окна в верхних регистрах, заходящие в поле закомар в этом соборе и соборах в Тихвине и в Хутынском монастыре. В первой трети XVI столетия влияние Архангельского собора в шестистолпных соборах преобладало, что, видимо, связано с его "современностью" и "модностью" в эпоху Василия III. Однако этот собор являлся самым общим образцом и его формы не только изменялись, но и упрощались (замена пятиабсидности на трехабсидность). 98 Памятники архитектуры Московской области. Т. 2. М., 1975. С. 12 (Можайск), 46 (Верея); Петров Д.А. Владимирский собор новгородского Сыркова монастыря. // Архив архитектуры. Вып. 1. М., 1992. С. 46-76. Автор связывает круглую форму столбов с предшествующими храмами, сооруженными Сырковыми, — церковью Жен Мироносиц 1510 г. и Прокопия 1529 г. (С.54), однако наличие у столбов постаментов и импостов в сочетании с пятиглавием придают им совершенно иной характер. 99 Подьяпольский С.С. К характеристике Кирилловского зодчества XV-XVI вв. И СА. 1966. N 2. С. 80, 86-88. 100 Мельник А.Г. Новые данные об Успенском соборе Ростова Великого И Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991. С. 125-135; Мельник А.Г. Интерьер Ростовского Успенского собора в XVI-XVII вв. // Сообщения Ростовского музея. Вып. 5. Ростов, 1993. С. 56-79. 101 Петров Д.А. Опыт иконографического анализа архитектуры Новгородского Спасо- Преображенского Хутынского собора И Иконография архитектуры. М., 1990. С. 128-151. 102 Боровицкая О.В. Материалы исследований Успенского собора в Тихвине И Новгородские древности /Архив архитектуры. Вып. 4. М., 1993. С. 101-127. Автор говорит прежде всего об ориентации на Успенский собор Фиораванти. См. также работу Д.А.Петрова, указывающего на сходство Успенского собора в Тихвине с Архангельским собором (галереи) — Петров Д.А. Место и значение церкви Жен Мироносиц в новгородской архитектуре конца XV — начала XVI вв. // Церковь Жен Мироносиц в Новгороде /Архив архитектуры. Вып.7. М., 1995. С. 30-38. 103 Собор 1528-1530 гг. почти не исследован, его как бы заслонила архитектура собора XIII в. В надписи, бывшей на камне, вделанном в стену собора, говорилось о том, что собор сооружен "повелением и жалованием... великаго князя Василия Иоанновича" — Федоров А. Историческое собрание о граде Суждале. // Временник Общества истории и древностей Российских. Т. 22. М., 1855. С. 50. 104 Церковно-историческое описание г. Ярославля. Ярославль, 1860. С. 4-7; Титов А.А. Ярославль. М., 1883; Суслов А.И., Чураков С.С. Ярославль. М., 1960; Воронин Н.Н. Зодчество Северо- Восточной Руси. Т. 2. М., 1962. С. 61-65. 195
Глава 5 Если в эпоху Василия III наиболее важным образцом для шестистолпных соборов государственного звучания была усыпальница великих князей — Архангельский собор (столь же большое значение в этот период имела и фасадная декорация этого собора)105, то в эпоху Ивана Грозного ситуация меняется. После двадцатилетнего перерыва 1530-1540-х гг. строительство шестистолпных соборов возобновляется: около 1550 г. построен шестистолпный собор Новодевичьего монастыря106, в котором основную роль играет образ Успенского собора, несмотря на определенную "примесь" черт Архангельского собора (крестообразные столбы с ордерными членениями, внутренние лопатки, увеличение рукавов креста). И в интерьере, где все компартименты перекрыты, или куполами или крестовыми сводами без выявленных подпружных арок, как это было в Успенском соборе до перестройки после пожара 1626 г.107, и на фасадах, где лопатки и окна в поле закомар, а также аркатурно-колончатый пояс на абсидах и подобные обрамления окон восходят к произведению Фиораванти, — всюду в соборе Новодевичьего монастыря чувствуется влияние Успенского собора. Мы видели, что и Благовещенский собор в Казани в выборе образца находится в русле основной тенденции "государственных соборов" эпохи Грозного: ориентации на Успенский, а не на Архангельский собор. Строительство этих соборов развернулось в 1550-1560-е гг.: Успенский собор Троице-Сергиевой Лавры 1559-1585 гг. прямо копирует кремлевский образец, преобладают формы Успенского собора и в Софийском соборе в Вологде 1568-1570 гг. В то же время новгородские мастера сооружают еще два шестистолпных пятиглавых храма — церковь Никиты Мученика в Новгороде 1555-1557 гг. и собор Рождества Христова в Каргополе 1562 г., но в них цитирование образца приобретает обобщенный характер и образ кремлевских соборов делается общим, с обильным добавлением новгородских форм или форм, вошедших в новгородскую традицию (композиция собора в Каргополе ориентирована на композицию собора в Тихвине). Благовещенский собор в Казани построен не по новгородскому принципу — обобщение образа на базе своей традиции — он явно отражает характерные для эпохи Ивана Грозного идеи перемены образца и копирования — или варьирования — форм Успенского собора. Чем была вызвана такая смена образца и обращение к памятнику конца XV в.? Нам представляется, что переориентацию с Архангельского на Успенский собор в эпоху Ивана Грозного нельзя связывать с тем, что Успенский собор был главным собором Русской митрополии: в эпоху Василия III епархиальные соборы в Ростове и Суздале были явно ориентированы на Архангельский собор, а во время Ивана Грозного отнюдь не все соборы, следующие типу Успенского собора были кафедральными, даже наоборот — только Благовещенский собор в Казани и был кафедральным, остальные были монастырскими или городскими храмами. Следует отметить, что начало ориентации на Успенский собор положено тоже не в кафедральном соборе, а в монастырском храме Новодевичьего монастыря. Поэтому нужно искать другую причину внимания к Успенскому собору. & 105 О влиянии декора Архангельского собора на памятники XVI в. см.: Вятчанина Т.Н. Архангельский собор Московского Кремля как образец в русском зодчестве XVI в. И АН. Вып. 34. М., 1986. С. 215-223; Баталов А.Л. Особенности "итальянизмов" в московском каменном зодчестве рубежа XVI-XVII вв. //АН. Вып. 34. М„ 1986. С. 238-245. 106 Впервые дату 1550 г. предложил А.И.Некрасов: Некрасов А.И. Возникновение московского искусства. Вып. 1. М., 1929. С. 41-43. Исследователь опирался на сообщение 1550 г. Русского Хронографа (ПСРЛ. Т. XXII. С. 631) о падении каменных верхов собора в этом году. Дату 1550-е гг. обосновал в своем докладе на Лазаревских чтениях С.С.Подьяпольский. Ее поддерживает и А.Л.Баталов — Идея многопрестольности в московском каменном зодчестве середины второй половины XVI в. И Русское искусство позднего средневековья. Образ и смысл. М., 1993. С. 122. 107 Подьяпольский С.С. К вопросу о своеобразии архитектуры Московского Успенского собора И Успенский собор Московского Кремля. Материалы и исследования. М., 1985. С. 27, примеч. 16: Кавельмахер В.В. К вопросу о первоначальном облике Успенского собора Московского Кремля // АН. Вып. 38. М„ 1995. С. 214-235. 196
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 Такой причиной, на наш взгляд, было то, что именно в Успенском соборе состоялось 16 января 1547 г. венчание Ивана IV на царство108. Вскоре после этого появляется собор Новодевичьего монастыря, а вслед за тем и другие шестистолпные соборы, которые имели явно государственное звучание и в которых ориентация на Успенский собор явно означала "царственность" и "державность". Благовещенский собор в Казани хорошо вписывается в такой контекст: он был построен как главный собор новой епархии, ставшей сразу одной из важнейших, он являлся центром "новопросвещенного града" и одновременно памятником самой славной победе молодого царя — покорению Казанского царства. Следует помнить, что для московского правительства взятие Казани было "новым доводом для оправдания перед западными державами царского титула, — пишет Р.Ю.Виппер. — <...> В переговорах с Литвой в 1553 г. решено было изменить теорию: говорить сначала о царском звании Владимира Святого, который на иконах писан царем, потом сослаться на титул и права Мономаха и, наконец, настаивать на том, что по взятии царства Казанского Иван IV сам стал царем"109. Однако, несмотря на видимое обращение к Успенскому собору, в казанском соборе Благовещения многие формы, как мы указывали, восходят к Архангельскому собору или, вернее, к его интерпретациям. Размеры собора меньше размеров кремлевских соборов и ближе к собору Новодевичьего монастыря и собору в Каргополе110. Есть в соборе и формы, которые нельзя объяснить ни обращением к московскому Успенскому собору, ни переработанными и упрощенными влияниями структуры Архангельского собора. Мы уже упоминали о предположении Н.И.Брунова, связавшего тромпы казанского собора с подобной конструкцией под куполом Успенского собора во Владимире. Нам кажется, что иначе, чем обращением к этому памятнику, святыне Северо-Восточной Руси и образцу для Успенского собора Москвы, нельзя объяснить появление тромпов в Казани. Появление тромпов в Благовещенском соборе означает, что псковские мастера были во Владимире и хорошо изучили архитектуру собора XII в. Кроме того, аркатуры на абсидах нельзя связать с собором Новодевичьего монастыря, где этот мотив явно перенесен с боковых фасадов Успенского собора. Конечно, аркатура барабанов может являться псковской интерпретацией аркатур Архангельского собора, но этого нельзя сказать об аркатурах абсид. Нам кажется возможным перенесение здесь мотива аркатуры на абсидах из Успенского собора во Владимире — конечно, этот мотив по-псковски смягчен. Перед псковичами, работавшими в Казани и Свияжске, при строительстве Благовещенского собора была поставлена задача создания подчеркнуто монументального и репрезентативного здания в формах, ориентированных на зодчество Московской Руси. Эта задача была поставлена только при создании кафедрального собора — в других зданиях либо все формы псковские, либо псковские формы преобладают — и псковичи ее выполнили. Псковские мастера возвели огромный собор, поражающий размерами и 108 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. 3. М.,1960. С.432; Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С. 91. 109 Виппер Р.Ю. Иван Грозный. М., 1922. С. 42. 110 Приведем сравнительные данные по шестистолпным соборам: » % Успенский собор в Москве 27 х 35 м Архангельский собор в Москве 23 х 27 м Успенский собор в Ростове 26 х 30 м Успенский собор в Тихвине 18,2 х 23 м Спасо-Преображенский в Хутыни 20,5 х 23,5 м Собор Новодевичьего монастыря 21 х 26 м Церковь Никиты в Новгороде 19 х 23 м Благовещенский собор в Казани 20 х 26 м Рождества Христова в Каргополе 20 х 25 м Софийский собор в Вологде 26 х 32 м Успенский собор в Троице-Сергиевой Лавре 29 х 40 м Как видим, шестистолпные соборы XVI в. не следуют какому-то одному типовому размеру, хотя Благовещенский собор в Казани вписывается в локальную группу из собора Новодевичьего монастыря, церкви Никиты и собора в Каргополе. /3-3 197
Глава 5 говорящий языком московской архитектуры XVI в. Только отдельные формы выдают работу псковских мастеров. В принципе псковичи при создании Благовещенского собора оказались в той же ситуации, в которой псковские мастера работали при Иване III на строительстве Благовещенского собора 1484-1489 гг.111: они начинали говорить языком чужой архитектуры, но сохраняли отдельные формы (пояски, аркатуры, нишки). Эта способность псковичей "мимикрировать" не беспредельна, но именно она являлась, по- видимому, одной из причин их вызова и в Москву в конце XV в., и в Казань в середине XVI в. В Благовещенском соборе в Казани псковичи превзошли себя в этой архитектурной мимикрии, но они показали и пределы своего мастерства: отмеченные грузность всего собора и беспокойность и смятость некоторых форм говорят о том, что псковские мастера полностью проникнуться стилем московской архитектуры эпохи Ивана Грозного не смогли и сам тип "государственного" щестистолпного собора остался им чужд. Между тем собор явился тем зданием, в котором псковичи максимально воспользовались архитектурным словарем Москвы. Церковь Николы Ратного в Спасском монастыре в Казани, возведенная, как кажется, одновременно с Благовещенским собором в 1561-1562 гг. после возвращения части псковичей из Свияжска, подверглась значительной перестройке. Она тоже сложена из белого камня, но очень сильно перестроена в кирпиче в XIX в., а в настоящее время почти разрушена. Она имеет сводчатые подвалы, а в основном этаже ее описание можно ограничить словами К.Топуридзе: "В плане церковь представляет квадрат с полукруглым алтарным выступом с восточной стороны и длинной трапезной с западной стороны"112 и сведениями П.Заринского: "Кладка церкви из белого камня убеждает в ее древности. Трапеза отделяется от церкви аркой; в церковь входили низкою дверью в северной стене, но, вероятно, трапеза имела и другой вход — следы первого входа видны и доселе. Самая церковь была не более тринадцати шагов в длину и почти столько же в ширину. Алтарь был полукруглый, небольшой; в настоящее время иконостас отставлен при переделке церкви от алтаря довольно далеко. В алтаре сохранилась еще ниша, в которой прежде стоял жертвенник"113. Церковь, по всей видимости, имела псковские формы — бесстолпный четверик с полукруглой абсидой напоминает трапезные церкви Снетогорского, Псково-Печерского и Мальского монастырей, близка к Перинскому монастырю и бесстолпная трапезная. Для того чтобы завершить исследование работы псковичей в Казани и Свияжске, следует обратиться к одной гипотезе, которая до нынешнего времени не опровергнута. Уже И.Е.Забелин предположил, что Посник Яковлев, упомянутый как городовой и церковный мастер в грамоте 1555 г., и один из двух мастеров построенного в 1555-1561 гг. собора Покрова на Рву (Василия Блаженного), названных в летописце XVII в., — Посник — это одно лицо (первым назван Барма)114. Предположение о тождестве легендарного Посника и Посника Яковлева было поддержано К.К.Романовым115 и М.К.Каргером, причем последний даже предположил, что Посник Яковлев начал строить вместе с Бармой собор Покрова в Москве в 1555 г., а весной 1556 г. снят со строительства и уехал в Казань, тогда как Барма заканчивал собор116. Н.Н.Воронин, основываясь на близости форм шатровой церкви Козьмы и Дамиана в Муроме и собора Покрова на Рву, предположил, что храм в Муроме построила псковская артель во главе с Посником 111 О работе псковичей в Москве в конце XV в. см.-.Вздорнов Г.И. Постройки псковской артели зодчих в Москве. И Древнерусское искусство: Художественная культура Пскова. М., 1968. С. 174- 188; Ильин М.А. Псковские зодчие в Москве в конце XV в. // Там же, С. 189-196; Седов Вл.В. Церковь Ризоположения (1484-1485) и псковская архитектура // Русская художественная культура XV-XVI веков. М., 1990. С. 40-43. 112 Топуридзе К. Казань. С. 14. 113 Заринский П. Очерки древней Казани. С. 106. 114 Забелин И.Е. История города Москвы. М., 1905. Ч. 1. С. 157. 115 Романов К.К. Псков, Новгород и Москва в их культурно-художественных взаимоотношениях// ИРАИМК. Л., 1925. Т. 4. С. 240-241. 116 Каргер М.К. Успенский собор Свияжского монастыря как архитектурный памятник И Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Вып. 2. Казань, 1928. С. 26-27. 198
Постройки псковских мастеров в Казани и Свияжске. 1555-1562 Яковлевым в то время, когда эта артель направлялась в Казань. В то же самое время тромпы при переходе от четверика к восьмерику в церкви Козьмы и Дамиана заставляют Н.Н.Воронина вспомнить тромпы под куполом Благовещенского собора в Казани117. Версию о псковском происхождении зодчих собора Покрова на Рву развил Н.Ф.Калинин, который объединил легендарных Посника и Барму, а также псковича Посника Яковлева в одного псковского мастера Постника Барму, которому приписал и собор Покрова на Рву, и постройки в Казани и Свияжске118. Нужно решительно отвергнуть эту гипотезу, поскольку псковичи, строившие на Волге в 1555-1562 гг., никак не могли быть одновременно в Казани, Свияжске и в Москве, где в 1555-1561 гг. возводился собор Покрова на Рву. Кроме того, мы видели, что во всех постройках псковичей в Казани и Свияжске, даже в таких подражающих Москве, как Благовещенский собор, видны характерные псковские черты, отмечающие происхождение и традицию мастеров. Ничего подобного, никаких псковских форм нет ни в соборе Покрова на Рву, ни в церкви Козьмы и Дамиана в Муроме. В этих двух постройках и, конечно, особенно в соборе Покрова на Рву ощущается логическая, геометрически выверенная жесткость московского зодчества середины XVI в., которая прямо противоположна пластичности и мягкости псковичей, прорывающейся даже в постройках с московским декором. Следует отвергнуть отождествление мастеров собора Покрова на Рву (и гораздо более скромной церкви в Муроме) и псковских мастеров во главе с Посником Яковлевым: псковичи все время были в Поволжье, они построили там в своей характерной манере крепость и 4 других здания и вернулись в Псков. И все же остается задать последний вопрос: какова роль церковного и городового мастера Посника Яковлева в создании крепости и храмов в Казани и Свияжске? Был ли он руководителем всех работ, своего рода распорядителем, предоставлявшим творческую свободу отдельным бригадам и их руководителям, или его следует признать автором всех построек 1555-1561 г.? На такой вопрос ответить очень трудно, поскольку эти постройки не имеют каких- либо характерных черт, постоянно повторяющихся форм, которые можно было бы трактовать как свидетельство особого творческого почерка мастера. Но все-таки небольшая вероятность того, что именно Посник Яковлев был автором перечисленных построек, имеется. Это предположение может быть основано на том, что во всех зданиях Казани и Свияжска этого времени присутствуют те или иные формы московской архитектуры, которые можно рассматривать как проявление почерка мастера: московские формы Благовещенского собора, валиковый пояс кремля, квадратные столбы Успенского собора и крещатый свод колокольни Никольской церкви. Часть из этих форм могла быть продиктована заказчиком, но для их воспроизведения нужно было хорошо знать московскую архитектуру, включить ее приемы в свой архитектурный арсенал. По- видимому, это мог сделать мастер, который и в Пскове строил с явной (хотя и далеко не полной) ориентацией на Москву. В предыдущей главе мы видели постройки в Псковской земле, обнаруживающие ориентацию на среднерусскую архитектуру при сохранении и развитии собственной традиции, — это церковь Жен Мироносиц и соборы Крыпецкого и Мальского монастырей, трапезные этих монастырей и Николо-Перинского Монастыря. Эти постройки можно связать если не с именем Посника Яковлева, то с деятельностью той артели, которая в 1555 г. была вызвана в Казань. Часть из них могла быть построена и самим Посником. Следует еще раз обратить внимание на то, что среди лиц, упомянутых в царской грамоте 1555 г., назван Богдан Ковырин, бывший в 1546 г. одним из заказчиков церкви Жен Мироносиц в Пскове. Не могла ли эта церковь быть одной из построек Посника, ведущего псковского мастера "грозненского стиля"? К подобным предположениям все же нужно относиться очень осторожно, поскольку полной уверенности в наличии единственного мастера у нас нет. Среди построек 117 Воронин Н.Н. К истории русского зодчества XVI века И Сборник аспирантов ГАИМК. Вып. 1. Л., 1929. С. 91. 118 Калинин Н.Ф. Постник Барма — строитель собора Василия Блаженного в Москве и казанского кремля // СА. 1957. N 3. С. 261-264 /ЗУ 199
Глава 5 псковичей в Казани и Свияжске есть определенно новаторские для Пскова произведения — кремль, Благовещенский собор и трапезная с Никольской церковью в Свияжске. С другой стороны, есть и вполне традиционные здания, в которых изменения и новшества коснулись только отдельных частей: такова надвратная церковь Спаса, фасад которой, за исключением дополнительных боковых прясел, вполне традиционно украшен лопатками, стянутыми лопастными арками, таковы же и фасады Успенского собора в Свияжске, который внешне вообще воспроизводит тип традиционных псковских "больших храмов". Мы можем предположить, что эти две постройки сооружены группой более архаичных по стилю мастеров, включенных в состав вызванных в Казань каменщиков. Этот намек на разнородность псковичей подтверждается тем, что в период работы псковичей в Поволжье в самом Пскове замирает всякая строительная деятельность: это значит, что мобилизованы были не только мастера и каменщики из "новаторской артели" (ими мог руководить Посник Яковлев), но и группа традиционных мастеров (они могли создать церковь Николы в Виделебье в 1551-1552 гг.). В любом случае большинство мастеров, работавших в Казани и Свияжске, принадлежало к "новаторской" артели. Эта артель в процессе работы в 1555-1562 гг. освоила новые формы, перенесения которых на псковскую почву мы вправе ожидать. Работу псковичей в Казани и Свияжске можно рассматривать как экзамен на соответствие мастеров самому духу государственного строительства эпохи Ивана Грозного. Мы можем констатировать, что этот экзамен они выдержали. В то же время мы далеки от того, чтобы считать казанские и свияжские постройки вершиной творчества псковичей. Условия заказа заставили мастеров воспользоваться не свойственным им жестким архитектурным языком, а поэтика пластичной и вдумчивой архитектуры, сохранявшаяся в Псковской земле даже в постройках "грозненского стиля", была здесь почти утрачена. Работу псковичей в Поволжье можно рассматривать как интереснейший эпизод взаимодействия архитектурной школы позднесредневекового города с государственной культурой Московского царства, но это взаимодействие показывает и предел возможностей мастеров в архитектурной ассимиляции: в Казани возникает впервые вопрос смогут ли псковичи сохранить своеобразие своей архитектуры или, перенимая все новые и новые формы, их архитектура сделается только провинциальным вариантом архитектуры московской? Последующие события дали неожиданный ответ на этот вопрос. 200
Таблица LX Таблица LXI. Кремль в Казани. Юго-восточная наугольная башня. 1 - план 1 яруса; 2 - план 2 яруса; 3 - план 3 яруса; 4 - план 4 яруса; юго-западная наугольная башня. 5 - план 2 яруса; 6 - план 3 яруса; 7 - план 4 яруса (обмеры С.Козловой, 1984 г.). Новгородский кремль. Владимирская башня с остатками надвратного храма. 8 - план 1 яруса (обмер А.В.Воробьева, 1959 г.; с добавлениями Н.В.Давыдовой, 1978 г.). 201
Таблица LXL Подписи к таблице Таблица LX. 1 - План казанского кремля в 1552-1568 гг. Реконструкция С.А.Козловой и Л.С.Шавохина по материалам Писцовых книг. 1 - Спасский ров; 2 - старый ров; 3 - Тезицкий ров; 4 - старая стена; 5 - каменные стены Кремля; 6 - деревянные стены Кремля; 7 - деревянные башни Кремля; 8 - круглые каменные башни; 9 - Спасские ворота с надвратной церковью Спаса Нерукотворного; 10 - Преображенские (Тюменские, Сергиевские) ворота; 11 - Тайницкие (Никольские) ворота; 12 - Воскресенские ворота с надвратной церковью Воскресения Христова; 13 - Дмитриевские (Збойловые) ворота; 14 - соборная церковь Благовещения Богородицы; 15 - колокольня; 16 - церковь Киприяна и Устины; 17 - церковь Дмитрия Солунского; 18 - церковь Введения; 19 - церковь Сергия Радонежского; 20 - теплая церковь Троицы; 21 - Спасский монастырь А - деревянная церковь Преображения; Б - каменная церковь .Николы Чудотворца с трапезной; 22 - двор царя; 23 - часовня; 24 - дьячья изба; 25 - старая часовня; 26 - двор государевых посланников; 27 - государевы житницы; 28 - царев двор; 29 - мечети; 30 - соборная мечеть; 31 - Муралеева мечеть; 32 - основание минарета мечети; 33 - мавзолей; 34 - старая каменная стена ханского дворца; 35 - двор архиепископа; 36 - конюшенный двор; 37 - дворы воеводские; 38 - воеводский двор; 39 - дворы дьячьи; 40 - дворы княжьи и детей боярских; 41 - двор монастырский; 42 - ногайский сторожевой двор; 43 - дворы архиепископские прочие; 44 - дворы сторожевые и Часовников; 45 - дворы пустые и прочие; 46 - тюрьмы; 47 - изба сторожевая. 2 - казанский кремль. План С.Козловой, 1984 г. 1. Спасская проездная башня 2. юго-западная башня 3. Преображенская проездная башня 4. многогранная башня (кон. XVI в.,, утрачена) 5. безымянная башня (кон. XVI в.) 6. северо-западная башня (кон. XVI в., утрачена) 7. Тайницкая проездная башня 8. северная башня (кон. XVI в., утрачена) 9. Воскресенская проездная башня 10. северо-восточная башня (кон. XVI в., утрачена) 11. Дмитриевская проездная башня 12. Консисторская башня (кон. XVI в., утрачена) 13. юго-восточная башня. 3 - крепость в Острове. Фрагмент чертежа И .Самарина 1772 г. 202
Таблица 203
Таблица LXII. Таблица LXII. Казанский кремль. Спасские ворота. 1 - план 1 яруса; 2 - план 2 яруса; 3 - план 3 яруса; 4 - план 4 яруса. Воскресенская воротная башня. 5 - план первого яруса. Преображенская воротная башня. 6 - планы 1 яруса; 7 - план 2 яруса. Обмеры С.Козловой, 1983 г. 204
Таблица LXIII а; гя Таблица LXIII. Спасские ворота казанского кремля. Западный фасад по В.В.Суслову. 205
Таблица LXIV. о i j e iqh Таблица LXIV. Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. 1 - план второго яруса; 2 - план первого яруса (обмеры К.Биляловой, 1983 г.). 206
Таблица LXV 1 О Г Г 3 и I_______L-iuiutd _______I_____I ого Таблица LXV. Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. Южный фасад. Обмер Л.Демина и В.Чумакова, 1957 г. 207
Таблица LX VI. 1 0 1 1 J и I luulunl___________I I Таблица LXVI. Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. Западный фасад. Обмер Л.Демина и В.Чумакова, 1957 г. С 208 t
Таблица LXVH 1 » 1 l J M I__Uuul____I___I Таблица LXVII. [адныи Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. Восточный фасад. Обмер Л. Демина и В.Чу макова, 1957 г. /У-/ 209
Таблица LX VIII. Таблица LXVIII. р Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. Северный фасад. Обмер Л.Демина и В.Чумакова, 1957 г. 210
Таблица LXIX 10 12 3м I— Таблица LXIX. Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. Продольный разрез. Обмер Л.Демина и В.Чумакова, 1957 г. асад. уу 211
Таблица LXX. 10 113м I_i i Таблица LXX. Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. Поперечный разрез. Обмер Л.Демина и В.Чумакова, 1957 г. 212
Таблица LXX1 ? Таблица LXXI. Собор Успенского монастыря в Свияжске. 1 - план (обмер В.Н.Бударина, 1983 г.). Церковь Сергия Радонежского с трапезной в Троице-Сергиевом монастыре в Свияжске. 2 - поперечный разрез (обмер Л.Демина, 1959 г.). 14 'Ъ теречный 213
Таблица LXXII. О f 2 J 4 5ал t ? ? t ? Таблица LXXH. Церковь Сергия Радонежского с трапезной в Троице-Сергиевом монастыре в Свияжске. 1 - планы 1 яруса; 2 - план 2 яруса (обмер К.Биляловой, 1983 г.). 214
Таблица LXXIII гжске. Таблица ЬХХШ. Церковь Сергия Радонежского с трапезной в Троице-Сергиевом монастыре в Свияжске. 1 - южный фасад; 2 - северный фасад (обмер Л.Демина, 1959 г.). 215
Таблица LXXIV. 2 I ? 4 В В Таблица LXXIV. Благовещенский собор в Казани. 1 - восточный фасад (чертеж С.С.Айдарова); 2 - план. 216
НИИИИЕИЕИЕИИИВ Глава 6 Закат традиции 15634600 Мы уже говорили о том, что строительство в Псковской земле возобновляется в 1563 г. Это внезапное появление мастеров после почти десятилетия молчания источников о каких-либо строительных работах является довольно серьезным подтверждением гипотезы о возвращении псковских каменщиков в 1562-1563 гг. из Ка- зани. Если эта гипотеза правильна, то в постройках 1560-1570-х гг. мы должны были бы увидеть какие-то свидетельства деятельности тех же самых мастеров, постройки которых мы видели в Казани: новые фор- мы, рожденные особенностями заказа в Казани и Свияжске, или, по крайней мере, формы памятников "грозненского стиля", предшество- вавших вызову псковичей в 1555 г. Если мы мало знаем об особенностях того участка стены Окольного города Пскова, который возводился в 1563 г. (по мнению А.Н.Кирпичникова, во время Ливонской войны в Пскове развернулось обширное строительство фортификационных сооружений новых типов)1, то сооруженная в следующем 1564 году надвратная церковь Николы в Псково-Печерском монастыре хорошо сохранилась и несколько раз публико- валась в научной литературе2. Этот памятник действительно обнаруживает черты, близ- кие к постройкам псковичей в Поволжье и прежде всего — к надвратной церкви Спаса Нерукотворного в казанском кремле. Обратимся сначала к обстоятельствам появления этого памятника. 3-я Псковская ле- топись под 1564 г. содержит краткое сообщение об окончании строительства храма: "Того же лета совръшена бысть церковь каменная в Печерском монастыри на воротех во имя святого Николы Чюдотворца"1 2 3. Дополнительные сведения о заказчике постройки дает "Повесть о начале и основании Псковского Печерского монастыря", которая при пере- числении построек игумена Корнилия сообщает и об окончании строительства надврат- ного храма и всех каменных укреплений монастыря, но не в 1564, а в 1565 г.: "Таже в лето 7073 (1565) содела около монастыря ограду камену велику, и над святыми враты устрой церковь во имя святого Николая чудотворца, Архиепископа Мирликийских, способство- вавшу ему (Корнилию - В.С.) в строении храма сего некоему Павлу Заболотскому, во иноцех Пафнутию"4. Этот "Павел Петрович Заболоцкий, во иноках Пафнутий" упоминается в Кормовой (вкладной) книге Псково-Печерского монастыря, его поминали в день преставления, 23 1 ПЛ 2. С. 243 (о стене 1563 г.); об укреплениях Пскова периода Ливонской войны см. подробную статью: Кирпичников А.Н. Оборона Пскова в 1581-1582 годах и его крепостные сооружения в пе- риод Ливонской войны //Археологическое изучение Пскова. Вып. 2. Псков, 1994. С. 189-215. Автор отмечает, что точная датировка многих сооружений затруднительна. А.Н.Кирпичников также предполагает, что псковские мастера возвратились из Казани около 1563 г. 2 Рабинович Г. Архитектурный ансамбль Псково-Печерского монастыря // АН. N 6. М., 1956. С. 72- 79. Малков Ю.Г. Новые материалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского мона- стыря. // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 2. М., 1982. С. 73-75. 3 ПЛ 2. С. 246. 4 Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря, взятая из за); 2 - древних летописцев, обретающихся в книгохранительнице оного монастыря. Второе издание. Псков, 1849. С. 9. 217
Глава 6 декабря, и 16 мая — в день поминовения ктиторов монастыря5. Сведения о Павле Петро- виче Заболоцком, имевшем прозвище Паук, дает очерк С.Б.Веселовского о родословной Всеволожей-Заболотских. Известно, что П.П.Заболоцкий Паук, записанный в Тысячной книге 1550 г., в 1552 г. служил на Вятке и руководил вспомогательными войсками, по- сланными на Каму против казанских татар, а в 1556 г. он был полковым головой у татар (в это время псковские мастера уже были в Казани). В 1563 г., незадолго до постройки церкви Николая, П.П.Заболоцкий был уже воеводой в замке Лаюс в Ливонии6. В это вре- мя оформилось его желание сделаться ктитором пограничного монастыря, и, возможно, решение о дальнейшем пострижении. Этот воевода потомства не имел. П.П.Заболоцкий имел значительные земельные владения в Псковской земле, которые к 1580-м гг. уже перешли к другим владельцам. Н.Н.Масленникова предположила, что по- местья утрачены вследствие опалы Ивана Грозного7, однако сведений об этой предпола- гаемой опале нет. Логичнее предположить, что владения ушедшего в монастырь бездетно- го помещика просто были переданы в другие руки. Итак, в лице П.П.Заболоцкого мы ви- дим заказчика, для которого постройка была одновременно "вкладом по душе" и вступи- тельным взносом в монастырь. Очень интересно сочетание государственного заказа — ведь построение каменной крепости явно было делом общегосударственным — и частного заказа, причем частный заказчик сооружает ответственнейшую в фортификационном и идейном отношении часть укреплений — надвратный храм. П.П.Заболоцкий был помещиком, то есть принадлежал к той же группе перемещенных из Средней Руси феодалов, к которой принадлежали Сабуровы, соорудившие около 1551 г. архаический храм в Виделебье. Однако в Печерском монастыре строился не сельский храм вблизи помещичьих усадеб, к тому же общую программу монастырского строитель- ства разрабатывал, видимо, сам игумен Корнилий, строительная деятельность которого находится в русле "грозненского стиля" внутри псковской традиции. Именно к этому на- правлению и принадлежит церковь Николая. Над арочным воротным проездом, перекрытым двумя коробовыми сводами, опи- рающимися на подпружные арки, поставлен бесстолпный одноглавый храм, сильно вы- дающаяся абсида которого поднимается от земли. С запада храм имеет короткий притвор, к которому примыкает одновременная ему двухпролетная псковская звонница на стене. Общая композиция надвратного храма близка к храму Спаса Нерукотворного в казан- ском кремле, но в Казани перед воротами была еще и отводная стрельница, а в Псково- Печерском монастыре подковообразная Никольская башня пристроена позднее — пер- воначально ворота с Никольской церковью стояли в линии стен без всякого прикрытия и церковь возвышалась над самим проездом8. Небольшое пространство храма перекрыто сводом со ступенчатыми распалубками, не- сущими световой барабан. Эта промежуточная форма "псковских" сводов встречается в ряде бесстолпных храмов XV-XVI вв.: в церкви Никиты Гусятника в Пскове, в Преобра- женском приделе 1553 г. у Никольского собора в Острове и в двойной церкви Покрова и Рождества "в Углу" в Пскове, сооруженной в конце XVI в9. Если декорация верха абсиды, украшенного тройным пояском фигурной кладки, и де- корация барабана с бровками над окнами, тройным пояском и поясом арочек — если все эти формы очень типичны для Пскова вообще, то разделение северного и южного фасадов на три прясла, которые завершаются двухуступчатыми полукруглыми арочками, может быть соотнесено с очень конкретной группой построек 1540-1550-х гг. 5 Апухтин В.Р. Псково-Печёрский Успенский монастырь и его вкладная книга 1558 г. Краткий исторический очерк. М., 1914. С. 9, 13. 6 Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 352. 7 Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л., 1955. С. 126-127. 8 Рабинович Г. Архитектурный ансамбль Псково-Печерского монастыря, С. 74; Малков Ю.Г. Но- вые материалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря, С. 76-77. 9 Седов Вл.В. Церковь Никиты Гусятника XV в. в Пскове // СА. 1986. N 3. С. 266-271; о Преобра- женском приделе см: Заказчик в истории русской архитектуры / Архив архитектуры. Вып. 5. М., 1994. С. 36, примеч. 55-56 на С. 46; церкви Покрова и Рождества "в Углу" или "от Пролома" со- оружены после осады Пскова в 1581 г., о чем будет сказано ниже. 218 Се Н( ль пс КС ф< СЕ П ц т и 3 г с 1
Закат традиции. 1563-1600 Подобную форму завершения прясел имеют два придельных храма: придел Саввы Сербского у собора Крыпецкого монастыря и северный придел церкви Василия на Горке. Но если в этих бесстолпных приделах декорация завершения ограничивалась полукруг- лыми "закомарами" вверху прясел, то в церкви Николая 1564/1565 гг. выше расположено по две крупных сегментовидных ниши, тоже имитирующих закомары. Эти закомары- кокошники расположены по два на каждой стене, что давало уже совершенно новый эф- фект завершения со ступенчатым подъемом от нижних полукружий к видимым торцам свода и распалубок10. Такое завершение говорит не только о преемственности с памятниками предшествую- щего периода в Пскове, но и о знакомстве с такими московскими памятниками, в завер- шении которых уже было подобие горки кокошников: соборы Николо-Угрешского и Лю- тикова монастырей первой трети XVI в, собор Медведевой пустыни 1547 г., приделы церкви Спасо-Преображения в Острове11. Подобная форма завершения, как и сама компо- зиция храма Николая, подтверждает предположение о том, что этот памятник сооружен познакомившимися с московской архитектурой мастерами, вернувшимися из Казани. Построенная, по нашему мнению, в 1563-1565 гг. крепость Псково-Печерского мона- стыря изучалась М.Х.Алешковским, Г.Рабиновичем и Ю.Г.Малковым, причем наиболее полно хронология сооружения отдельных частей и первоначальный вид крепости рас- смотрены Ю.Г.Малковым12. Крепость с общим периметром 750 м имела оригинальный план с прямым отрезком с северо-запада и многогранной линией стен в южной и юго- восточной части. Все исследователи отмечают необычность укреплений монастыря, свя- занную с расположением обители в долине ручья: стены спускаются в овраг, а над ручьем располагаются башни. По сведениям Ю.Г.Малкова к 1581 г. крепость имела только шесть башен — две круглые башни (Тюремная, или Острожная и Тайловская) располагались по краям прямого северо-западного прясла, уже существовала Никольская башня перед над- вратным храмом, над ручьем стояли башни Верхних и Нижних решеток, а на южном участке башен не было, за исключением Изборской воротной башни. Крепость еще не имела Острога, своеобразного захаба с Петровской воротной башней, который был со- оружен только в XVII в. Стены крепости сложены из псковской плиты, они имеют два яруса боя — нижний, подошвенный, и верхний — в уровне по-псковски прямоугольных зубцов. Такой характер стен близок к стенам казанского кремля, отсутствует только валик, членящий стену. Из двух круглых башен на северо-западном участке до нашего времени дошла только Тю- ремная башня — Тайловская башня была разрушена в 1611 г. и позднее выстроена зано- во13. Трехъярусная Тюремная башня имеет диаметр 7 м, ее бойницы, расположенные в шахматном порядке, имеют камеры и расширяющиеся раструбом проемы боя, напоми- нающие проемы более крупных круглых башен в Казани. Две квадратных башни у Верх- них и Нижних решеток имеют похожие бойницы. Башня Верхних решеток имеет 6 ярусов (включая зубцы), а башня Нижних решеток — 4 яруса. Рядом с башней Нижних решеток расположены ворота в утолщении стены, перекрытые коробовыми сводами с подпруж- ными арками. Никольская воротная башня имеет подковообразный план, в ней три яруса бойниц, а ворота расположены сбоку — так, чтобы образовать коленчатый ^проезд под прямым углом к проезду под надвратной церковью. Изборская башня с воротами имеет похожее устройство с коленчатым проездом и тремя ярусами бойниц, но здесь подкова в плане 10 Малков Ю.Г. Новые материалы к истории архитектурного ансамбля Псков о-Печерского мона- стыря, С. 74-75. 11 Седов Вл.В. О дате собора Николо-Угрешского монастыря И Архив архитектуры. Вып. 1. М., 1992. С. 38-41; Памятники архитектуры Московской области. Т. 1. М., 1975. С. 84-85, а также Яга- нов А.В. Храмозданная надпись в соборе Рождества Богородицы Медведевой пустыни И Рестав- рация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991. с. 194-198; Ильин М.А. Русское шатровое зодчество середины XVI века. М., 1980. С. 75-84. 12 Алешковский М.Х. Каменные стражи. Путеводитель по древним крепостям. Л., 1971; Рабинович Г. Архитектурный ансамбль Псков о-Печерского монастыря, С. 59-64; Малков Ю.Г. Новые мате- риалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря, С. 76-77. 13 Малков Ю.Г. Указ, соч., С. 76. 219
Глава 6 более приплюснутая и мятая. Арочные бойницы первого яруса этой башни имеют внеш- ние раструбы14, а во втором ярусе наклонные бойницы напоминают машикули, но без наклона стены: бойницы устроены в толще вертикальной стены. Такие бойницы говорят о знакомстве с архитектурой Средней России, где машикули были распространенным явле- нием. Это еще одно подтверждение того, что мастера, строившие крепость, знали форти- фикационную практику Москвы. К свидетельствам такого знания можно отнести колен- чатую форму проездов, сопоставимую с такими же проездами в башнях казанского крем- ля, форму бойниц, устройство Тюремной башни и композицию Никольской надвратной церкви. В Псково-Печерском монастыре в 1563-1565 гг. была создана мощная крепость с явны- ми чертами регулярности и некоторыми приемами, выдающими знакомство с московски- ми фортификациями при сохранении своей, псковской традиции. В церкви Николая влия- ние московских форм достаточно велико, здесь меняется сам силуэт храма, по своему сти- лю остающегося псковским. Представляется, что в Печерском монастыре мы имеем дело с работой тех же мастеров, что строили до этого в Казани. Во всяком случае около 1564- 1565 гг. мы фиксируем то же направление в псковской архитектуре, которое бурно разви- валось в 1546-1555 гг. и было затем перенесено псковичами в Казань. Напомним, что с 1555 г. и до сооружения стен в Псково-Печерском монастыре у нас нет никаких примеров псковских зданий в "стиле Ивана Грозного". После постройки крупного комплекса в Псково-Печерском монастыре мы были бы вправе ожидать дальнейшего продолжения строительства, причем с сохранением стиля, в котором псковские черты переплетаются с московскими, образуя необычное целое. Одна- ко летописи молчат о каком-либо строительстве после 1564 г. Есть только два памятника, не имеющих точной датировки, но по своей композиции и декору, кажется, принадлежа- щие к тому же направлению псковской архитектуры. Это собор Елизаровского монастыря и церковь Ильи Пророка в погосте Торошино. Эти два памятника демонстрируют формы, в которых виден казанский и свияжский опыт мастеров. Расположенный в 25 км к северу от Пскова Елизаров (Елеазаров) монастырь был осно- ван на речке Толве в начале XV в. (около 1425 г.) монахом Снетогорского монастыря Евфросином (до пострижения он носил имя Елеазар, которое и дало название мона- стырю). Евфросин написал для монастыря строгий общежительный устав, учениками преподобного были основатели других псковских общежительных монастырей: Досифей Верхнеостровский, Иларион (основатель Покровского Озерского монастыря) и Савва Крыпецкий. Евфросин, с которым связаны интереснейшие "псковские споры", умер 15 мая 1481 г.15 Уже на рубеже XV-XVI вв. была составлена первая редакция жития Евфросина, а около 1547 г. она была переработана и дополнена псковичем Василием (в иноках Варлаа- мом)16. Елизаровский монастырь был не только родоначальником псковских общежи- 14 В.В.Косточкин считает форму бойниц Тюремной и Изборской башен Псково-Печерского мона- стыря архаической, но это неверно. Видимо, исследователь видел башни до реставрации, от- крывшей внешние раструбы. См.: Косточкин В.В. Русское оборонное зодчество конца ХШ-начала XVI в. М., 1962. С. 256-257. 15 Литература о Евфросине и его Житии очень обширна, мы приведет/лишь наиболее важные работы: Указатель к словарю святых, прославленных в Российской церкви, и некоторых подвиж- ников благочестия, местно чтимых, расположенный по месяцам и числам, согласно церковному месяцеслову. СПб., 1862. С. 91-93; Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как историче- ский источник. М., 1871 (есть репринтное издание — М., 1988). С. 250, 252-254; Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. Псков, 1908. С. 73-162, 240-310, 508- 526 (публикация устава Евфросина). Псковские споры И Ключевский В. Опыты и исследования. М., 1912. С. 37-122. 16 Первоначальную редакцию Жития Евфросина см.: Серебрянский Н. Житие преподобного Евфросина Псковского (первоначальная редакция) И Памятники древней письменности и ис- кусства. Вып. 173. СПб., 1909; см. также: Охотникова В.И. Житие Евфросина // Словарь книжни- ков и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 1. Л., 1988. С. 262-264. Житие Евфросина в редакции Василия см.: Памятники старинной русской литературы, изда- ваемые гр. Г.Кушелевым-Безбородко. Вып. 4. СПб., 1862. С. 67-119; см. также: Дмитриева Р.П. Василий // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 1. Л., 1988. С. 112-116. 220
Закат традиции. 1563-1600 тельных монастырей, в этой обители в первой трети XVI в. работал знаменитый Филофей, изложивший теорию Москва — Третий Рим17. Известно, что Елизаровский монастырь входил в середине XVI в. в число "больших монастырей" Псковской земли1®, в 1554 г. на- стоятель Елизарова монастыря был сделан архимандритом новгородского Юрьева мона- стыря19, т.е. начальствующим над всеми монастырями огромной Новгородско-Псковской епархии. В XVII в. он входил в пятерку самых богатых псковских монастырей по коли- честву душ зависимых крестьян20. Однако, несмотря на явные свидетельства значительности монастыря, мы не имеем ни- каких данных о времени постройки его каменного собора. В составленной Василием в середине XVI в. редакции Жития Евфросина последнее датированное чудо относится к 1547 г., но о строительстве собора Житие не упоминает, как не говорит и об обретении мощей или каких-либо чудесах, предшествовавших канонизации21. По всей видимости, редакция Василия создана до канонизации Евфросина, которая состоялась на соборе 1549 г.22 Мы видели, что в Крыпецком монастыре начало строительства каменного собора предшествовало канонизации преподобного Саввы и сопровождалась обретением мощей. В Елизаровском монастыре строительство собора тоже, видимо, связано с канонизацией основателя монастыря, но постройка, скорее всего, была начата уже после нее, т.е. после 1549 г. Собор Трех Святителей — Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста — был подробно исследован Е.Н.Морозкиной, которая датировала памятник серединой XVI в. и обратила внимание на многочисленные новые декоративные мотивы, которые названы "новгородско-московскими": необычной формы колокольню с ширинками и зон- тичным сводом, валиковые разводы на всех трех абсидах и на барабане, горизонтальные пояски и арочные окна, обведенные валиками. Исследовательница сравнила собор Трех Святителей с собором Крыпецкого монастыря и предположила, что первый сооружен раньше второго и послужил для него образцом23. Е.Н.Морозкина также описала все пере- делки памятника, так что мы можем представить себе первоначальный вид собора. Стоящий в низине на берегу Толвы собор по своей композиции действительно имеет много общего с собором Крыпецкого монастыря: в обоих зданиях основной объем одно- главого храма с трех сторон окружен пристройками, причем все объемы поставлены на подклеты. Как и в соборе Крыпецкого монастыря с севера к собору Трех Святителей при- мыкают перекрытые коробовыми сводами помещения, вход в которые возможен только из собора — здесь, по всей видимости, располагалась ризница. С запада расположена крытая паперть, перекрытая в центральной части продольно ориентированным коробо- вым сводом (как в крыльцах более ранних псковских церквей) и двумя поперечно ориен- тированными коробовыми сводами на распалубках. В центре паперти расположена вы- ступающая к западу шестигранная колокольня. С юга располагался одноабсидный придел Рождества Богородицы, от которого после перестроек начала XX в. сохранилась нижняя часть и фрагмент абсиды. Придел соединялся с западной папертью галереей на подклете. Подобная композиция действительно очень близка к композиции собора Крыпецкого монастыря, а также церквей Жен Мироносиц (здесь, правда, не было ризницы) и Василия на Горке. Существенным отличием можно считать только колокольню, памятник совер- шенно удивительный и загадочный. Расположение столпообразной колокольни над 17 Новейшие данные о Филофее см.: Гольдберг А.Л., Дмитриева Р.П. Филофей // Словарь книжни- ков и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 2. Л., 1989. С. 470-473. 18 Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского. Ч. 2. Киев, 1831. С. 89-93. (Грамота царя Ивана Васильевича 1555 г.). 19 Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 157. 20 Водарский Я.Е. Церковные организации и их крепостные крестьяне во второй половине XVII- начале XVIII в. И Историческая география России. ХИ-начало XX в. М., 1975. С. 89. 21 Памятники старинной русской литературы, издаваемые гр. Г.Кушелевым-Безбородко. Вып. 4. СПб., 1862. С. 113. 22 Голубинский Е. История канонизации святых в русской церкви. М., 1903. С. 103-104. 23 Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI в. По памятникам Спасо-Елеазарова и Снето- горского монастырей И Исследования по истории архитектуры и градостроительства. М., 1964. С. 185-200. 221
Глава 6 крыльцом в середине западного фасада не имеет аналогий в архитектуре всей России в XVI в. и может быть связано с пространственными поисками псковских мастеров. План колокольни шестигранник с обращенной к собору широкой стороной, примерно равными западным и боковыми фасадами и узкими диагональными гранями объясним: соотноше- ние колокольни и собора, который выше и играет основную роль в общей композиции, таково, что потребовалось подчеркнуть подчиненность столпа колокольни. Для этого и для того, чтобы вписать между колокольней и собором прямоугольное помещение папер- ти, заднюю сторону колокольни сделали не прямой, а граненой, хотя во втором ярусе внутри колокольня явно мыслится восьмигранной: она перекрыта восьмигранным зон- тичным сводом, который в восточных углах шестигранника опирается на тромпы. Сам тип столпообразного здания имеет прямой прообраз на псковской земле — это столп Снетогорского монастыря, построенный около 1527 г. Этот памятник, по всей ви- димости, и послужил основой для мастеров, которые не только изменили само предназна- чение здания (в колокольне Елизарова монастыря не было церкви), но и частично упростили композицию, превратив восьмигранник с галереями в единый столп с нерав- ными гранями и арочными проемами звона в верхней части. Такие формы колокольни в Елизарове, как зонтичный свод второго яруса и горизонтальные валиковые тяги, тоже можно связать со Снетогорским столпом (напомним, что зонтичный свод есть и в приделе над трапезной церковью Крыпецкого монастыря). Однако заключенный между двумя валиками фриз с арочными нишками между первым и вторым ярусами и обработку второго яруса уступчатыми филенками, которые Е.Н.Морозкина называет "ширинками", а также килевидные архивольты арочных премов второго яруса, — все эти формы нельзя найти в столпе Снетогорского монастыря. Е.Н.Морозкина приводит в качестве аналогии столпообразный придельный храм Феодо- сия "под колоколы" у церкви Никиты Мученика в Новгороде24, сооруженной около 1555- 1557 гг.25 Мы полностью соглашаемся с таким сопоставлением: в столпообразном приделе новгородского есть пояс нишек (правда, по-новгородски килевидных) между двумя вали- ками и килевидные архивольты арочных проемов в уровне звона, что позволяет, как и в случае с трапезной Крыпецкого монастыря, предположить новгородское влияние, с по- мощью которого псковичи, упрощая даже новгородские формы, или заменяя их своими (килевидные нитки — на арочные), приобщались к формам среднерусской архитектуры эпохи Ивана Грозного. Сравнение со столпом церкви Никиты в Новгороде заставляет сомневаться в предло- женной Е.Н.Морозкиной ранней датировке собора и колокольни (ранее собора Крыпец- кого монастыря, сооруженного, как мы знаем, в 1547-1555 гг.). Ведь новгородские формы должны быть раньше по времени, и потому мы вправе предположить, что собор сооружен уже после начала строительства церкви Никиты в Новгороде, т.е. после 1555 г. Это подтверждает и западный портал, который, в отличие от северного и южного пор- талов, имеющих обычную псковскую форму с арочным валиковым обрамлением, обрам- лен уступом и валиком, которые в архивольте имеют килевидное очертание, а сам архи- вольт отделен от вертикальных частей обрамления горизонтальными блоками "капителями". Эта килевидная форма находит аналогию в двух памятниках псковской архитектуры: в трапезной Крыпецкого монастыря, созданной; как было показано, в пер- вой половине 1550-х гг., до отъезда псковичей в Казань, и в боковых пряслах надвратной церкви Спаса Нерукотворного в Казани, сооруженной псковскими мастерами в 1555-1562 гг. Уже эти параллели заставляют сомневаться в предложенной Е.Н.Морозкиной дати- 24 Морозкина Е.Н. Указ, соч., С. 211, 214. 25 О церкви Никиты см.: Гладенко Т.В., Красноречьев Л.Е., Штендер Г.М., Шуляк Л.М. Архитек- тура Новгорода в свете последних исследований И Новгород. К 1100-летию Города. М., 1964. С. 252-253; Каргер М.К. Новгород. Л., 1980. С. 166-169; Баталов А.Л. Идея многопрестольности в московском каменном зодчестве середины — второй половины XVI века И Русское искусство позднего Средневековья. Образ и смысл. М., 1993. С. 123, примеч. 64 на С. 139, Илл. 52 (план). Вопрос о времени сооружения церкви Никиты достаточно сложен: 3-я Новгородская летопись говорит о начале строительства в 1555 г. и окончании в 1556 г. (Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 252-253), тогда как один летописный отрывок датирует начало строительства 1557 г. (Новгородские летописи, С. 201). 222
Закат традиции. 1563-1600 4 в [ан ми це- 1И, I и ф- гсе н- го и- а- ю в- в се ге м е в г. ровке и переносят памятник в контекст архитектуры 1550-1560-х гг. Напомним, что в 1555-1562 гг. строительство в Псковской земле замирает и поэтому более вероятно возве- дение собора после 1562 г. Эта датировка подкрепляется и такими почти уникальными для псковской архитекту- ры декоративными формами как филенки, украшающие углы второго яруса колокольни собора. Напомним, что похожая форма ("ширинка") встречается в трапезной Крыпецкого монастыря. По мнению А. Л .Баталова, в московском зодчестве подобные филенки находят распространение в середине — второй половине XVI в., начиная с собора Покрова на Рву 1555-1561 гг., когда в постройках так называемой "придворной школы" начинают исполь- зовать небольшие прямоугольные уступчатые ниши (церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове 1560-1570-е гг., приделы Благовещенского собора 1564-1566 гг., неко- торые памятники Александровской Слободы Успенская и Покровская церкви, церковь Иоанна Лествичника 1572 г. в Кирилло-Белозерском монастыре)26. В архитектуре соседне- го Новгорода в XVI в. прямоугольные филенки нам неизвестны, поэтому можно предпо- ложить, что этот "модный" мотив был перенесен псковичами из московской архитектуры после выезда мастеров в Казань, т.е. после 1562 г. В таком случае трапезная Крыпецкого монастыря тоже может относиться к 1560-м гг., хотя делать такой вывод на основании одного декоративного элемента преждевременно. Обработка колокольни собора Елизаровского монастыря складывается в своеобразное целое, в котором смешаны традиционно псковские формы, измененные в сторону боль- шей декоративности, "новгородско-московские" формы, смягченные псковской пластич- ностью, и, как видим, даже просто московские детали. Все вместе образует достаточно монументальную декорацию объема, в образе которого преобладают массивы стен с их суровой и угловатой пластикой, тогда как декор группируется только в отдельных частях. Этот монументально-декоративный вариант псковской архитектуры в колокольне вы- ражен особенно сильно, тогда как в самом соборе псковские традиционные формы преоб- ладают, хотя они здесь тоже обнаруживают тенденцию к усилению декоративности. Очень крупный по размерам (16 х 16 м, подкупольное пространство 5 х 5 м — это значи- тельно больше собора Крыпецкого монастыря) четырехстолпный одноглавый грехабсид- ный храм достаточно грузен, несмотря на то, что стоит на сводчатом подклете. Это впе- чатление усиливается из-за того, что в соборе покрытие было не позакомарным (пощипцовым), а восьмискатным. Такая форма покрытия, безусловно более традицион- ная, могла бы служить аргументом в пользу предположения Е.Н.Морозкиной о сооруже- нии храма в первой половине XVI в., но мы можем сразу возразить, что и в Успенском соборе в Свияжске 1560 г., построенном псковскими мастерами "грозненского стиля", по- крытие тоже было восьмискатным. Фасады собора расчленены широкими лопатками на три прясла, причем на боковых фасадах восточные прясла очень узкие, а западные увеличены. Лопатки стянуты лопаст- ными арками, подчеркивающими несимметричность боковых фасадов. Средняя из трех абсид шире и выше, по верху она украшена не только обычным тройным пояском, как на боковых абсидах, но и поясом арочных нишек. Это сочетание, как указала Е.Н.Морозкина27, перешло на абсиду с барабанов псковских храмов, где над поясом фи- гурной кладки почти всегда проходит поясок нишек. Подобное "умножение" традицион- ных мотивов говорит о явном стремлении к большей декоративности, выразившемся и в том, что частая валиковая аркатура расположена не только на средней абсиде, но и на боковых. Такой прием нам встречался только в церкви Одигитрии 1537 г. на подворье 26 Баталов А.Л. Особенности "итальянизмов" в московском каменном зодчестве рубежа XVI-XVII вв. // Архитектурное наследство. Вып. 34. М., 1986. С. 238-242; Баталов А.Л. О некоторых памят- никах московского каменного зодчества 1560-х гг. И Русская художественная культура XV-XVI веков. М., 1990. С. 36-39. Благодарю А.Л.Баталова за подробную консультацию. В соседнем с Псковом Новгороде прямоугольные филенки не встречаются, хотя имеются килевидные ниши в прямоугольном обрамлении — например — в палатах Андрея Тараканова: Петров Д.А. О двух каменных палатах середины XVI века в Новгороде // Развитие и реконструкция исторических городов России. М., 1990. С. 84-95; см. также: Петров Д.А. О каменных гражданских зданиях Нов- города XIV-XVI вв. // Новгородские древности. Архив архитектуры, вып. IV. М., 1993. С. 151-165. 27 Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI в., С. 193. 223
Глава 6 Псково-Печерского монастыря, но относительно этого памятника до сих пор есть сомне- ния в датировке. Во всяком случае есть вероятность того, что идея перенесения аркатуры на все абсиды пришла не непосредственно из церкви Одигитрии, а из Благовещенского собора в Казани 1561-1562 гг. В том же ключе декоративности внутри традиции украшены арочные окна боковых абсид, расположенные на оси валиковых тяг — на южной абсиде окно выделено прямоугольной рамкой с одной стороны, а на северной окно окружено арочной рамкой (как окно в средней абсиде Крыпецкого собора). Но сама аркатура, вернее ее вертикальные тяги, не повисает над нижней частью абсид, как это было во всех других псковских храмах, а начинается от горизонтального валика, зрительно отделяющего цокольную часть храма. Подобной формы нет ни в одном другом псковском храме — она явно восходит к московской традиции (Е.Н.Морозкина указывает на такое же выделение подклета в церкви Ризоположения 1484-1485 гг. в Московском Кремле, сооруженной псковичами, но выполненной в основном в духе московской архи- тектуры)28. Этот ордерный элемент присутствует и на тяжелом барабане, где верхняя часть с обычным набором из тройного пояска декоративной кладки и пояса нишек отрезана валиковой тягой. Восемь окон имеют обычную псковскую форму с треугольными бров- ками, но они обрамлены совершенно необычной аркатурой, каждое звено которой завер- шено трехлопастной аркой! Декор собора отличается от памятников 1546-1555 гг. большей свободой и прорабо- танностью, но можно заметить и некоторые черты даже более архаичные, чем в мона- стырских храмах, построенных до вызова мастеров в Казань: это бровки над окнами, ло- пастные арки на фасадах. Эта же архаичность и традиционность обусловила и примене- ние восьмискатного покрытия. С другой стороны, никогда еще в псковской архитектуре не было столь украшенного памятника, такого разнообразия декоративных форм. Этот декор, пластичный и живой, выявляет стремление к максимальной репрезентативности, это же стремление чувствуется и в "цитатах" из московского архитектурного лексикона, и в необычных формах колокольни, и в преувеличенных размерах самого храма. То же стремление к представительности и мощи, но без декоративных ухищрений, ощущается и в интерьере собора. Здесь восточная пара столбов квадратная в плане, а за- падная — скруглена к востоку. Западная треть резко увеличена, кроме того, западная сте- на шире восточной и собор сужается к востоку, причем восточные столбы тоже расставлен ны уже, чем западные. Это создает перспективный эффект большей глубины про- странства. Жестким формам западных столбов соответствует жесткость арок, перекину- тых от этих столбов к стенам: никаких смягчающих распалубок, перекрывающие запад- ные угловые компартименты коробовые своды находятся выше и затемнены — совсем как в церкви Николы со У сохи 1535 г. Но в соборе Елизарова монастыря это не архаика, а рациональность деления пространства. Если жесткости, мощи и рациональности западной части собора соответствуют запад- ные грани восточных столбов с их ребрами, то восточная часть собора, обращенная к ал- тарю, — это зона псковской пластичности и традиционности. Здесь в почти совсем атро- фированных восточных компартиментах мы встречаем своды с распалубками из рукава креста, здесь довольно высокому скруглению восточных столбов отвечают скругления торцов межалтарных стенок по сторонам средней абсиды с невысокой пониженной три- умфальной аркой и синтроном, начинающимся от заплечиков. Характерно, что только в люнете восточного рукава креста помещены голосники. Над мощными коробовыми сводами рукавов креста высоко подняты повышенные подпружные арки, которые вогнуты в средней части внутрь подкупольного пространства. Этот прием в Пскове встречается, но при таком масштабе пространства он приобретает усиленное звучание, особенно в сочетаний с широким и невысоким барабаном, восемь окон которого расположены довольно низко. Все вместе создает эффект мощи и иерархичности, близкий к тому, что псковичи пыта- лись создать в соборе Крыпецкого монастыря. Но в соборе Елизарова монастыря тяжесть и грубость западной пары опор, сильнейший перекос композиции, когда с запада подъем арок предварен протяженным коробовым сводом рукава креста, а с востока рукав креста 28 Морозкина Е.Н. Новое в зодчестве Пскова XVI в., С. 199. 224
Закат традиции. 1563-1600 сомне- <атуры некого ашены абсиде •ужено абсид, алика, ругом ывает веком архи- часть »езана бров- •авер- рабо- «она- I, ло- лене- :туре Этот эсти, та, и НИИ, 1 за- сте- вле- тро- 1ну- 1ад- сем а, а ад- ал- ро- 1ва 1ИЯ эи- > в ые »а. ет ль а- гь м а по ширине равен подпружной арке, — все это лишает интерьер умеренности, гармонич- ности. Властность подъема к барабану и втягивания пространства к востоку и вверх при- обретает самодовлеющее значение. Этот пространственный императив по своей природе одинаков с декоративностью фасадов: и там, и здесь архитектурные формы из псковского материала создают государственную, не псковскую по характеру и смыслу архитектуру. Московским формам на фасадах собора соответствуют квадратные западные столбы сов- сем не псковские и вероятно заимствованные, как мы уже говорили относительно таких же опор в Успенском соборе в Свияжске, из московской архитектурной практики. По всей видимости, из монастырского собора в Свияжске эта форма и перешла в собор Трех Свя- тителей. Квадратное сечение западных столбов, украшение всех трех абсид аркатурами, киле- видная форма западного портала, а также филенки и поясок на колокольне — вот те да- тирующие формы, которые позволяют отнести собор ко времени после возвращения псковичей из Казани в 1562 г. Собор мог быть сооружен только после возведения стен и надвратной церкви в Псково-Печерском монастыре, т.е. после 1565 г. Приблизительное время постройки собора, которое можно предложить, — вторая половина 1560-х — 1570- е гг. Единственным источником, который может служить подтверждением такой датировки, является ныне утраченная жалованная грамота 1574 г., о которой в 1811 г. упоминает митрополит Амвросий: "В 1574 г. апреля 23 дана была строителю Елиазарова монастыря Ферапонту от Царя Ивана Васильевича граммата на монастырские угодьи, и монастырь в оной наименован тако: "монастырь Трех Святителей, Симеона Богоприимца и Сергия Чудотворца и Великомученика Евстратия, что в Водской Пятине на Иванегородской до- роге, на Сплахве"29. Жалованные грамоты псковским монастырям в эпоху Ивана Грозного часто выдава- лись именно тогда, когда монастырь возводил какое-то здание: так в 1539 г. Псково- Печерскому монастырю дана жалованная несудимая грамота на тот самый двор в Сред- нем городе Пскова, на котором в 1537 г. была построена церковь Одигитрии30. Грамоты Ивана Грозного давались Псково-Печерскому в 1547 и 1549 гг.31 , т.е. после строительства трапезной с церковью Благовещения 1540 г, и в 1560 и 1562 гг. — тогда, когда в монасты- 29 Амвросий митрополит. История Российской иерархии. Т. 3. М., 1811. С. 513 (о монастыре — С. 512-515). В самом наименовании монастыря несколько загадочных формулировок — не очень понятно, почему монастырь назван стоящим в принадлежащей Новгородской земле Водской пя- тине, почему вместо реки Толвы названа Сплахва, и почему рядом с Тремя Святителями, которым посвящен основной престол монастыря, названы Симеон Богоприимец, Сергий Радонежский и великомученик Евстратий. Возможно, после погрома Новгорода и Пскова в 1569-1570 г. часть Псковской земли была передана Новгородской (по некоторым сведениям это произошло в 1575 г. — см.: Скрынников Р.Г. Трагедия Новгорода. М., 1994. С. 147-151; Он же. Царство террора. СПб., 1992. С. 483-507.) По всей видимости, собор первоначально имел несколько приделов и только позднее оставшийся южный придел был переосвящен в честь Рождества Богоматери. В 1811 г. (Амвросиий. Указ, соч., С. 514) у собора уже был только один придел Рождества Богоро- дицы. Кроме одного придела в объеме южного придела Рождества Богородицы еще два придела можно разместить: 1) в северо-западном углу галереи, где есть изолированная палатка с глухой восточной стеной, и 2) в северо-восточном углу галереи, где предполагается ризница, или в несо- хранившемся юго-западном углу галереи. В любом случае, если наше предположение верно, то собор Елизарова монастыря со своими тремя приделами принадлежал к тому типу многопридель- ных храмов, в котором ядро составлял традиционный четырехстолпный или шестистолпный храм — см. Баталов А.Л. Идея многопрестольности в московском каменном зодчестве середины вто- рой половины XVI века, С. 109-110, 123-126. С другой стороны, престолы с этими посвящениями могли помещаться в деревянных храмах монастыря. В списке иммунитетных грамот С.М.Каштанова грамота 1574 г. не упомянута, текст ее, видимо, не сохранился. Строитель Фера- понт в списке настоятелей Елизарова монастыря не упомянут, но между Геннадием Медковым (1554 г.) и Никоном (1587-1588 гг.) известен только Нил (без даты) — Строев П. Списки иерархов и настоятелей Российския церкви. СПб., 1877. С. 387. 30 Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века // Археографиче- ский ежегодник за 1957 год. М., 1958. С. 353. 31 Каштанов С.М. Указ, соч., С. 369; Он же. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века. Часть вторая // Археографический ежегодник за 1960 год. М., 1962. С. 131. 15 -/ 225
Глава 6 ре начиналось возведение укреплений32. Мы уже упоминали жалованную грамоту, данную чле Иваном Грозным Крыпецкому монастырю в 1555 г.33, т.е. в год окончания строительства цд собора. Эти не всегда прямые совпадения говорят не о прямой поддержке строительства HOj самим царем или царской администрацией, а о внимании царя к той или иной обители. Благодаря этому вниманию, превращавшемуся в щедрые вклады или льготы, "большие" noJ псковские монастыри и могли вести строительство, в котором царский заказ тоже был не тЫ прямым, но косвенно влиял не только на масштабы зданий, но и на их образность. Вполне с в возможно, что грамота 1574 г. тоже отмечает время особого внимания царя к Елизарову монастырю и, следовательно, время строительства собора. уж Декорация собора Елизарова монастыря выглядит одинокой на фоне других, гораздо ар; более сдержанных псковских памятников. Но в небольшом храме Ильи Пророка в пого- Пу( сте Торошино все же сказалось влияние этого насыщенного декора. Торошино упоми- cq нается уже в 1453 г.34, а церковь Ильи Пророка упомянута впервые в Писцовой книге С'ц 1585-1587 гг.35, в это время Торошино было центром губы Бельской засады. Це] Церковь Ильи Пророка разрушена в 1943 г., и сейчас только задернованные фундамен- н. ты на сельском кладбище и два каменных креста XV-XVI вв. напоминают об этом памят- Хо нике36. Единственная статья о храме в Торошине принадлежит Ю.П.Спегальскому37. Ис- рО следователь опубликовал свои наброски плана (к сожалению — без масштаба) и интерье- ра храма, причем констатировал необычность плана для псковской архитектуры и рус- и. ской архитектуры вообще. же Описание церкви в работе Ю.П.Спегальского, видевшего памятник до войны, имеет ст характер источника, поэтому приводим его почти полностью: "главной особенностью су Торошинского храма были срощенные с боковыми (северной и южной) стенами четверика др западные подкупольные столбы. Восточные столбы отделялись от стен проемами входов в це дьяконник и жертвенник, западные же были придвинуты вплотную к стенам и <...> пред- ча ставляли собой не самостоятельные опоры, а как бы сильно развитые пилястры. Стремясь ш сохранить единство внутреннего пространства храма, зодчие насколько возможно умень- а| шили вынос этих пилястр. Этого они достигли за счет устройства консолей, сокращавших щ пролет над западной подпружной аркой, отчасти за счет сокращения ширины боковых б< нефов. Последние были ужаты настолько, что дьяконник и жертвенник пришлось врезать в наружные стены, придав в этом месте стенам четверика вдвое меньшую толщину. Для ф того, чтобы возместить площадь, потерянную из-за тесноты боковых нефов, зодчие уве- ы личили вместимость западной части храма, растянув ее по направлению продольной оси н здания. Вследствие этого на боковых фасадах (северном и южном) западные членения по- п< лучались очень широкими. Это заставило каменщиков разделить каждое из западных С Т] 32 Каштанов С.М., Назаров В.Д., Флоря Б.Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот ” XVI в. Часть третья И Археохрафический ежегодник за 1966 год. М., 1968. С. 237; Он же, Хроноло- гический перечень иммунитетных грамот XVI века. Часть вторая. С. 158. к 33 Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века. Часть вторая. С. 147. с 34 Погост Торошино расположен в 12 км к северо-востоку от Пскова на речке Торошинке. Сейчас я погост называется Цаплино, а название Торошино перешло на поселок у железнодорожной стан- д ции. ПСРЛ. Т. 4. СПб., 1848, С. 215, вариант под буквой "н": "и прводиша владыку еуфимия чест- ь но до торошины, до святаго ильи". 35 Сборник Московского архива Министерства Юстиции. Т. 5. М., 1913. С. 158, 159, 444. На доске j переплета Апостола XIII-XIV вв. записано почерком XVI в.: "С Торошена" - Покровский А.А. Древнее новгородско-псковское наследие. М., 1916. С. 55. 36 В 1986 и 1993 гг. Псковский архитектурно-археологический отряд под руководством автора обследовал руины храма, был составлен схематический план кладбища и остатков храма. Но со- 3 стояние остатков кладки здесь таково, что требует дальнейших серьезных археологических i изысканий. См.: Седов Вл.В. Отчет об обследовании архитектурных памятников Псковской об- ласти в 1986 г. М., 1987. С. 6-7. И Архив Института археологии РАН. Автор пользуется случаем выразить благодарность И.Е.Аблину, Н.А.Мерзлютиной, участвовавшим в обследовании 1993 г., и М.В.Пророкову, финансировавшему поездку, в которой также участвовал. 37 Спегальский Ю.П. Вариант псковского храма XVI века. Церковь Ильи Пророка в бывшем по- госте Торошино // Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968. С. 197- 203. 226
Закат традиции. 1563-1600 членений надвое, т.е. ввести те четвертые деления боковых фасадов, о которых писал Н.И.Брунов. Из-за тесноты боковых нефов крайние доли обработки восточного и запад- ного фасадов получились необычно сжатыми. За исключением этих особых черт, вызванных примененной здесь конструкцией подку- польных опор, все в этом памятнике обычно для псковской церкви XVI века со ступенча- тыми сводами (повышенными подпружными подпружными арками — В.С.) на столпах и с восьмискатной крышей"38. С последним утверждением Ю.П.Спегальского нельзя полностью согласиться: нами уже было указано на необычность плана храма, имеющего аналогии в ряде памятников архитектуры Балкан XIII-XIV вв.39 Но эти аналогии всего лишь противоречат мнению публикатора памятника, утверждающего, что памятник создан только в результате кон- структивных поисков псковских мастеров, но не объясняют характера псковских кон- структивных и декоративных форм. На сходство дополнительных членений на фасадах церкви в Торошине и Спасской надвратной церкви 1555-1562 гг. в Казани указывал Н.И.Брунов40, но это сравнение для него было средством подчеркнуть псковское проис- хождение храма в Казани, тогда как сходство приемов может дать основания для дати- ровки памятника в Торошине: середина XVI века. Ю.П. Спегальский поместил в своей работе фотографию из коллекции И.Н.Ларионова, считая, что это снимок торошинского храма. Однако вид крупного и тя- желого храма на фотографии не соответствует плану церкви Ильи, приведенному в статье. Сейчас мы можем с уверенностью утверждать, что на фотографии изображена существующая церковь Константина и Елены в Пскове. Нам известен уникальный под- линный фотоснимок церкви в Торошине, на котором храм показан с юга41. Южный фасад церкви разбит широкими лопатками на четыре прясла, три из них завершены двухуступ- чатыми лопастными арками, предполагающими восьмискатное покрытие. В высоко под- нятом среднем прясле расположен арочный киот, вершина которого, как и верх лопастной арки, срезана поздним четырехскатным покрытием. Пониженное западное, четвертое прясло завершено приплюснутой полукруглой аркой, здесь было, по всей видимости, осо- бое (односкатное ?) покрытие, превращавшее эту часть внешне в подобие притвора. Эта дополнительная деталь не привносит много нового в традиционную декорацию фасада, а вот на видимой на фотографии части центральной абсиды декор столь же на- сыщен, как в соборе Елизарова монастыря: кроме валиковой аркатуры и типичного трой- ного пояска вверху абсиды проходит пояс арочных нишек, как бы сошедший с барабана псковских храмов. Такую же декоративность и одновременно близость к собору Трех Святителей демонстрирует барабан, имевший 4 окна, который кроме традиционного тройного пояска украшен валиковой аркатурой. Эта аркатура явно восходит к аркатуре на барабане собора Елизарова монастыря, но в Торошине трехлопастные завершения ар- катуры превратились в три арочки на одном уровне, что, в сочетании с редкими верти- кальными тягами, напоминает и Благовещенский собор 1561-1562 гг. в Казани. Все эти формы не только говорят о стремлении мастеров этого необычного по кон- струкции храма к декоративности, но и помогают датировать храм 1560-1570-ми гг. По- явление форм собора Елизарова монастыря в небольшой погостской церкви, видимо, сле- дует объяснять влиянием образа собора недалеко расположенного монастыря на заказчи- ков сельского храма, а, может быть, и работой здесь тех же мастеров. Еще одним памятником 1560-1570 гг. являлась колокольня Дмитровского собора в Гдове. Материалы по разрушенной во время Великой Отечественной войны колокольне и 38 Там же, С. 198. Упоминаемая здесь работа Н.И.Брунова — Брунов Н.И. О некоторых памятни- ках допетровского зодчества Казани И Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР. Каазнь, 1928. Вып. 2. С. 33. 39 Седов Вл.В. Балканские аналоги псковских бесстолпных храмов И Архитектура мира. Вып. 1. М., 1992. С. 68-70. 40 Брунов Н.И. Указ, соч., С. 33. 41 На обороте фотографии подпись карандашом: "Псков. Церк в окрестностях, ц. Николы (ошибочно — В.С.) в селе Торошино 16 в." и штамп Библиотеки Всесоюзной Академии архитек- туры с номером А 10115. /у-г 227
г Глава 6 примыкавшей к ней церкви Успения были опубликованы П.П.Покрышкиным42. Исследо- ватель датировал церковь Успения 1431 г., т.е. временем постройки каменной крепости в Гдове, а колокольню собора отнес ко времени Ивана Грозного на основании дат на коло- колах, висевших на ней (два колокола 1551 г. и один 1561 г.). Эти даты очень широко при- няты в научной и справочной литературе, хотя и не подвергались проверке. Нами уже была пересмотрена дата Дмитровского собора в Гдове, постройку которого П.П.Покрышкин относил к 1540 г. на основании надписи на иконе Троицы, сообщавшей о перенесении иконы в собор в этом году. При этом на барабане собора находилась из- разцовая надпись, сообщавшая о том, что храм построен при великом князе Василии Ивановиче, что позволило предложить более раннюю дату собора43. Наиболее раннее упоминание об Успенской церкви и колокольне относится к 7093 (1584/1585) г. В писцовой книге И.В.Дровнина каменные здания в гдовской крепости опи- сываются так: "В городе ж церковь каменна соборная великомученик Христов Дмитрей Селунский, да церковь Успение Богородицы, да церковь архангела Михаила, обе камен- ны, да колокольница каменна, а поставлены те храмы Успения Пречистыя Богородицы и архангел Михаил и колокольница после письма, а церковное строение и на колокольнице колокола писаны в церковном строении".44 В этом тексте содержится и примерная дата всего комплекса: церкви Успения и Михаила Архангела, а также колокольня уже суще- ствовали в 1584/1585 г. и построены "после письма", т.е. после предыдущей описи Гдова. Эта предыдущая опись Гдова и всей Псковской земли, так называемое "старое письмо", была проведена в 1557 г.45 Итак, комплекс церквей у колокольни и сама колокольня были построены между 1557 и 1584/1585 гг. Важно отметить, что интересующие нас постройки сооружены уже после 1555 г., когда огромное число псковских мастеров было вызвано для строительства в Ка- зань. Довольно вероятно, что указанные здания построены после предполагаемого воз- вращения мастеров из Казани около 1563 г. Этой дате не противоречит колокол 1561 г., висевший на колкольне (колокола 1551 г. относились еще к деревянной колокольне, а этот колокол мог быть отлит для предполагающейся каменной). Более поздние описания Гдова дают важные дополнительные сведения о колокольне и придельных храмах. В 1631 г. упоминается "полата" под колокольней, в которой храни- лись военные припасы: "зелейная казна, и свинец, и ядра, стоит под церковною Дмитриев- скою колокольнею в полате в каменной".46 Там же хранились припасы и в 1660 г.47 По всей видимости эта "полата" — помещение с зонтичным сводом в первом этаже колоколь- ни, изображенное на чертежах П.П.Покрышкина. В 1698 г. в Городовой смете сказано: "Во Гдове же церквей Божиих: соборная церковь Димитрия Святаго да в Дмитриевской колоколни церковь Преображение Господня, придельные церкви: Успения Пресвятыя Богородицы да церковь архангела Михаила, каменные".48 Из этого текста ясно, что коло- кольня Дмитровского собора была не просто колокольней, а церковью "иже под колоко- лы" — во втором ярусе восьмерика находилась церковь Преображения, в описи 1584/1585 г. почему-то не упомянутая. * 42 Покрышкин П.П. Церкви псковского типа XV-XVI стол, по восточному побережью Чудского озера и на р. Нарове И ИАК. Вып. 22. Спб., 1907. С. 7-12 (Успенская церковь), 18-20 (колокольня). 43 См. 2 главу. По вопросу о дате колокольни и церкви Успения нами была опубликована статья: Седов Вл.В. О дате церкви Успения и соборной колокольни в Гдове И АИППЗ. 1993. Псков, 1994. С. 57-61. 44 МАМЮ. Т. 6. М., 1914. С. 311. 45 Н.Н.Масленникова. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л., 1955. С. 119. Об этой описи упоминает 3-я Псковская летопись под 1557 г.: "Почаша писцы писали Псков и пригороды (а значит, и "пригород" Гдов - В.С.), и земли мерити". — ПЛ 2. С. 235. Н.Н.Масленникова нашла и прямую ссылку на это "письмо" при описании одной из губ Гдовско- го уезда: "и по Григорьеву письму Нагова с товарищи лета 7065(1557)". — ЦГАДА Фонд По- местного приказа, Кн. 827. Л. 338. 46МАМЮ. Т. 6. С. 315,317. 47 Там же, С. 349. 48 Там же, С. 364, 228
Закат традиции. 1563-1600 Церкви Успения и Михаила Архангела упоминаются как придельные к церкви- колокольне Преображения. Относительно церкви Успения определение "придельная" вполне понятно: до разрушения комплекса она примыкала к юго-западной грани восьми- гранного объема колокольни. Где же тогда размещалась придельная церковь Михаила Архангела, упоминаемая еще в 1584/1585 г. и возведенная одновременно с колокольней и церковью Успения? В книге "Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии" сооб- щается, что во время Ивана Грозного "по преданию, начата постройка и отдельной коло- кольни, под которой устроена церковь Михаила Архангела, ныне обращенная в кладо- вую"49. По всей видимости, сообщение о размещении в колокольне церкви Михаила Ар- хангела является ошибкой: мы видели, что уже в 1631 г. под колокольней хранились воен- ные припасы, а церковь Михаила Архангела существовала еще в 1698 г. и была, как и церковь Успения, придельной к церкви Преображения в колокольне. В напечатанных в том же издании записках крестьянина Ефима Андреева сказано, что к колокольне "с правой стороны" (т.е. с юга — В.С.) "примыкает небольшая церковь, по- священная, в недавнее время, Успению Божией Матери. Она построена в готическом вкусе <...> Очень сыра и мрачна. Ее считают первоначальною. Но я сомневаюсь. До 1822 г. и с северной стороны примыкала точно такая же церковь, во имя Архистр. Михаила, но, по ветхости, или своеволию, сломана немцем Крейгером, и пережжена на известь для по- с ройки тюрьмы и присутственного дома".50 Оставим в стороне домыслы Андреева о позднем посвящении церкви Успения и представление о ее непервоначальности. Для нас оказывается необычайно важным известие о местоположении придельной церкви Архан- гела Михаила: она располагалась с северной стороны симметрично Успенской церкви. Два придельных храма были одинаковы по размерам и композиции и располагались по сторонам столпообразной колокольни — храма Преображения "под колоколы". Эта уди- вительная композиция не имеет прямых аналогов ни в псковской архитектуре, ни в рус- ской архитектуре XVI столетия вообще. В псковской архитектуре XVI в. несколько раз встречаются двухпридельные симмет- ричные композиции: церковь Николы со Усохи (предположительно), приделы 1538 г. к церкви Богоявления с Запсковья XV в., церковь Троицы в Доможирке, а также построен- ные, по всей видимости, псковичами приделы к церкви Преображения в Острове под Москвой51. Во всех случаях в качестве приделов используются маленькие одноглавые од- ноабсидные бесстолпные храмики со сложными сводами — сводами с несущей распалуб- кой (придел Сретения у церкви Николы со Усохи и приделы в Острове) или ступенчатыми сводами — как в церкви Успения и, вероятно, Михаила Архангела (а также придел Трех Святителей у церкви Богоявления с Запсковья и приделы церкви в Доможирке)52. Однако центральным объемом всегда был крупный четырехстолпный храм, а не восьмигранный столп как в Гдове. 49 Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии. Вып. 10. СПб., 1895. С. 124. 50 Там же, С. 154 (второй пагинации). 51 М.А.Ильин (Русское шатровое зодчество середины XVI века. Проблемы и гипотезы, идеи и об- разы. М., 1980. С. 75-84.) говорит о работе иностранного мастера, соорудившего среднюю часть храма, и русском мастере, "на счет которого" исследователь относит "декоратйвную "псковскую" орнаментацию подкарнизных фризов апсид, глав приделов и ступенчатые своды последних, а также внутреннее пространственное построение храма". На наш взгляд, русский зодчий был пско- вичем, скорее всего это была небольшая псковская артель, работавшая под руководством ино- странного мастера. Мы далеки от атрибуции общего замысла псковичам: вероятно, что они со- орудили приделы и абсиду главного храма, а также выполнили некоторые декоративные детали на шатре и внутри главного храма (внутренние обрамления дверей с завершением в форме псков- ских "домиков"). В почти полностью псковских приделах иностранным зодчим была продиктова- на композиция завершения с горкой кокошников и декорация фасадов с узкими лопатками и кар- низами. Псковские формы в церкви в Острове заслуживают особого подробного исследования. Наиболее точный изданный план храма см.: Памятники архитектуры Московской области. Т. 1. М., 1975. С. 310-311. Авторы этого издания датируют храм второй половиной XVI в. 52 Об основных типах сводов псковских бесстолпных храмов см.: Седов Вл.В. Псковская архитек- тура XIV-XV веков. М., 1992. С. 135-136: Он же. Балканские аналоги псковских бесстолпных хра- мов // Архитектура мира. М., 1992. С. 64-65. 15 -3 229
1 лава 6 Единственным исключением является церковь Преображения в Острове, точно не да- тированная53. Здесь центральный объем имеет крестообразное основание, несущее вось- мерик с шатром. В стиле храма в Острове есть черты, указывающие на определённую за- висимость этого памятника от собора Покрова на Рву (многоглавие в основании шатра, обработка самого шатра). Эти черты указывают на примерную дату памятника — после 1555-1561 гг. С другой стороны, крестообразный план основания заимствован явно из церкви Вознесения в Коломенском. При взгляде на мощные тяги и аркатуры на крестооб- разной части, а также на сильно выступающий карниз трудно удержаться от мысли об участии в создании этого памятника какого-то иностранного архитектора, столь же хо- рошо умевшего компоновать объемы и буквально "выдумывать" какой-то удивительный "романско-ренессансный" стиль, как и итальянский зодчий, создавший церковь Вознесе- ния в Коломенском. Но рядом с этим загадочным мастером стояли псковские мастера: иначе невозможно объяснить псковскую композицию и псковские перекрытия приделов, псковский декор центральной абсиды, характерные внутренние обрамления порталов центрального объема откосами с завершением "домиком" и, наконец, бровки на малых барабанах. Правда, псковичи не были полностью свободны в создаваемых ими частях храма — творческая воля основного мастера заставляла их приноравливаться к общему стилю, и на фасадах приделов появилась ордерная декорация с узкими лопатками и карнизами в основании лопаток и в их завершении. Появление завершения приделов в виде горки кокошников тоже следует считать результатом воздействия "основного мастера". При рассмотрении церкви в Острове два главных вопроса остаются без ответа: какие события эпохи Ивана Грозного вызвали сооружение монументального храма в Острове и какие причины заста- вили вновь вызвать псковских мастеров в Москву? Пока мы не можем дать даже предположительного ответа на эти вопросы, но комплекс храма Преображения в Гдове, кажется, немного проясняет вопрос о псковских мастерах: мы видим, что псковские мастера знали подобные сложные композиции, в которых баш- необразный объем фланкировался двумя бесстолпными приделами. Мы даже можем предположить, что мастера, соорудившие комплекс в Гдове в 1557-1584 гг., это те же са- мые мастера, которые участвовали в создании шедевра в Острове. Вполне возможно, что храм в Гдове позже церкви в Острове и уже является своеобразной переработкой основ- ных особенностей последней: вертикаль центра и симметричные "собранные" приделы. Если в сооружении храма в Острове псковичи не играли основной роли, то церковь Пре- ображения "под колоколы" в Гдове можно с уверенностью считать прекрасным образцом творчества собственно псковских мастеров третьей четверти XVI в. По всей видимости, заказчиком церкви в Гдове был сам царь Иван Грозный: вряд ли в этом небольшом городке воевода или прихожане создали бы этот монументальный ком- плекс явно мемориального назначения. Программа посвящений престолов в этом памят- нике не дает каких-либо ориентиров. Если центральный престол Преображения в столпе посвящен крупному двунадесятому празднику, то в приделах престол Успения обращен к покровительству Богоматери, а престол Архангела Михаила посвящен архистратигу, предводителю небесного воинства и покровителю московского великокняжеского дома, особо почитаемому Иваном Грозным54. Скорее всего, сооружение этого памятника связа- но с каким-то событием Ливонской войны, проходившей на противоположном берегу 53 Об отражении почитания Архангела Михаила Иваном Грозным см.: Канон и молитва Ангелу грозному воеводе Парфения Уродивого (Ивана Грозного) И Лихачев Д.С. Исследования по древ- нерусской литературе. Л., 1986. С. 361-377. 54 А.И.Некрасов считал крестообразный объем храма в Острове более ранним, чем приделы и абсида, однако датировал его широко — в пределах всего XVI в. — Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI-XVII века. М., 1936. С. 242, 261; Ю.П.Спегальский считал, что церковь в Острове выстроена псковичами даже до церкви Вознесения в Коломенском — Спе- гальский Ю.П. Каменное зодчество Пскова. Л., 1976. С. 71-75; М.А. Ильин отнес храм ко второй половине XVI в. и выдвинул идею о двух мастерах: иностранце и русском. — Ильин М.А. Русское шатровое зодчество. Памятники середины XVI века. М., 1980. С. 75-84. Точка зрения М.А.Ильина нам кажется наиболее аргументированной и точной. Однако М.А.Ильин псковских черт памят- ника практически не учел. 230
Закат традиции. 1563-1600 Чудского озера. Наиболее вероятна связь этого комплекса с победоносным походом Ива- на Грозного в Ливонию в 1577 г., после которого царь дал крупные вклады в псковскую церковь Успения с Пароменья (может быть, вклады именно в церковь Успения и придел Успения в храме в Гдове как-то связаны?). С другой стороны, гдовский памятник мог быть создан около 1575 г., когда Псков и Псковская земля становятся одной из важней- ших частей государева удела, который выделил себе Иван Грозный, ставший в 1575-1576 гг. "князем Иванцом Московским и Псковским и Ростовским" и посадивший на царский стол Симеона Бекбулатовича55. Несколько слов следует сказать о стиле комплекса. Придельные храмы Успения и, ви- димо, Михаила Архангела являлись очень типичными псковскими бесстолпными храми- ками с чрезвычайно характерной декорацией фасадов и типичной системой перекрытия. Столп колокольни с церковью Преображения имеет редкую для Пскова композицию в виде восьмигранного "стакана" с диаметром 10 м (т.е. основной размер взят из верхнего столпа церкви-колокольни Ивана Великого, бывшего образцом для большого числа стол- пообразных храмов). Основные формы декора также подражают декору второго яруса Ивана Великого: огибающие лопатки на углах и прясла в виде вытянутых узких прямо- угольных филенок с двухуступчатым горизонтальным завершением. Арочные проемы звона имеют уступчатые килевидные архивольты, соединенные пояском, огибающим углы столпа. Над архивольтами проемов звона в каждой грани расположена килевидная круп- ная ниша. Все три яруса колокольни были перекрыты зонтичными сводами, напоминающими своды столпов в Снетогорском и Елизаровом монастырях и не слишком близки к восьми- гранным сомкнутым сводам Ивана Великого. В первом ярусе располагалась палатка, а церковь Преображения размещалась в высоком втором ярусе. Ярус звона был также пере- крыт зонтичным сводом, от которого сохранялись пяты. Можно предположить, что вмес- то позднего восьмерика меньшего диаметра церковь первоначально завершалась или по- логой шатровой кровлей, или кокошниками на своде с глухой церковной главкой. Сопоставление типично псковских приделов и необычно жестких "новгородско- московских" форм столпа тем сильнее выдает какое-то подчеркнутое несоответствие, что описанные декоративные мотивы в столпе приведены в гораздо более ясную и логичную систему, чем в колокольне Елизарова монастыря. Подчеркнутое подражание декору верх- него столпа Ивана Великого делает церковь Преображения в Гдове памятником уникаль- ным не только по композиции, но и по декору. Новгородские аналогии килевидных архи- вольтов проемов в ярусе звона (декор столпа с приделом Феодосия при церкви Никиты в Новгороде) не могут полностью объяснить рациональности декора гдовского столпа (например — соединение архивольтов горизонтальными тягами). Этот памятник инте- грирован в архитектуру эпохи Ивана Грозного гораздо сильнее: помимо псковских и нов- городских форм этого времени и новгородских мотивов в нем есть черты, роднящие его с Колокольней Болдина Дорогобужского монастыря в Смоленской земле, сооруженной в 1580-е. гг.56 Это и горизонтальные тяги, объединяющие основания архивольтов, и ниши 55 Известна несудимая и заповедная грамота Ивана Грозного 6 октября 1577 г. — Каштанов С.М., Назаров В.Д., Флоря Б.Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Часть третья И Археографический ежегодник за 1966 год. М., 1968. С. 248. Есть сведения о колоколе в церкви Успения с Пароменья, отлитом в 1577 г. с надписью: "а приказал гдрь црь тот колокол слити, как пришел гдрь црь и сын его црвич Иван Иванович из немецкой земли в Псков" — Богу- севич В.А. Псковские литейщики XVI-XVII вв. // ПИДО. М.-Л., 1934. N 9-10 (сентябрь-октябрь). С. 160-161. О событиях 1575 г. см.: Скрынников Р.Г. Трагедия Новгорода. М., 1994. С. 147-151; Он же. Царство террора. СПб., 1992. С. 483-507. 56 О колокольне и соборе Болдина монастыря см.: Ильин М.А., Максимов П.Н., Косточкин В.В. Каменное зодчество эпохи расцвета Москвы И История русского искусства. Т. 3. М., 1955. С. 401, 404 (собор), 413, 428 (столп — фото и текст — датирован концом XVI в.). Архитектурные памят- ники Смоленской области. Каталог. Кн. 2. М., 1987. С. 412-415 (собор и колокольня датированы 1580-1590-ми гг.). А.Л.Баталов датирует собор и колокольню второй половиной 1580-х гг., отно- сительно колокольни возможно окончание ее строительства в 1587 г. — Баталов А.Л. О времени построения собора Болдина-Дорогобужского монастыря // ПКНО. 1985. М.,1987. С. 442-447. Со- бор монастыря построен в 1585/1586-1591 гг. /Т-У 231
Глава 6 над проемами звона (правда, в Болдине монастыре эти ниши лучковые и расположены по три на каждой грани). Заметим также, что шестигранный план столпа Болдина монастыря может служить аналогией плану столпа в Елизарове монастыре (хотя в Болдине план очень правильный), а ширинки в парапетах звона этого памятника — аналогией корот- ким филенкам в Елизарове. Все сказанное позволяет сделать вывод о новом шаге в понимании не только форм мо- сковского зодчества эпохи Ивана Грозного, но и самих задач этого зодчества: созданию репрезентативной и программной архитектуры с легко считывающимся государственным смыслом. Комплекс в Гдове как бы завершает этот путь, по которому шла часть псков- ских мастеров — псковское зодчество почти приблизилось по степени усвоения идей эпо- хи к таким памятникам новгородской архитектуры середины XVI в. как церковь Никиты, соборы в Каргополе и в Соловецком монастыре и собор Клопского монастыря. И все же, в отличие от Новгорода, где создался свой вариант "стиля Ивана Грозного", в Пскове па- мятники 1560-1570-х гг. остаются разрозненными и не складываются в какую-то единую линию. Их всего четыре и только один из них — надвратная церковь Псково-Печерского монастыря — имеет точную дату и имя заказчика — царского воеводы. Из четырех па- мятников два построены в монастырях (Псково-Печерском и Елизарове), один в городе (Гдов) и один, подражательный, — в погосте (Торошино). Показательно, что в самом Пскове мы не знаем ни одного памятника этого времени — это ясно указывает на ослаб- ление культурной жизни Пскова и на внешний характер заказчиков, сооружавших ука- занные храмы. Для Елизарова и Гдова таким заказчиком предположительно может быть назван сам царь Иван Грозный. Ситуация в псковской архитектуре 1560-1570-х гг. во многом повторяет ситуацию 1546- 1555 гг.: внутри традиции развивается особое направление, питающееся формами и идея- ми монументальной архитектуры Москвы и Новгорода. Только в 1560-1570-е гг. влияние этих внешних идей и форм стало сильнее и псковская архитектура вплотную подошла к созданию локального варианта "стиля Грозного". Рядом с этой новаторской архитектурой в 1550-е гг. мы видели архаизирующую архи- тектуру церкви Николы в Виделебье. Соседство новых черт с архаичностью и традицион- ностью было отмечено нами и в соборе Успенского монастыря в Свияжске 1560 г. В 1560- 1570-е гг. это традиционное направление тоже продолжало существовать, как бы доказы- вая необыкновенную устойчивость и силу собственно псковской культуры. К этому на- правлению безусловно принадлежит собор Святогорского монастыря. Успенский собор в небольшом Святогорском монастыре рядом с псковским "пригородом" Вороначем был возведен по заказу Ивана Грозного после 1566 г., скорее всего — в 1570-е гг.57 Это крупный четырехстолпный трехабсидный одноглавый храм с восьмискатным покрытием (размеры четверика — 13,8 х 14,2 м, подкупольное простран- ство 4 х 3,6 м) по своим размерам и по своему типу относящийся к "большим" псковским храмам XV-XVI вв. В этом памятнике мастера возвращаются к облику церквей типа Бо- гоявления с Запсковья 1496 г. и Успения с Пароменья 1521 г.: здесь нет керамической хра- мозданной надписи, декор барабана традиционнее. Грузноватые формы характерного псковского декора фасадов выдают определенную "усталость" традиции, средняя абсида 57 ПЛ 2, С. 248; Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. Псков, 1908. С. 354-354, 552-561. "Повесть о явлении чюдотворных икон пресвятыя владычицы нашея богородицы и приснодевы Марии во области града Пскова на Синичьи Горе, иже зовома Святая Гора" говорит о том, что "Вся же та преславная чюдеса поведаша царю государю и вели- кому князю Иоанну Васильевичю всея Русии; он же, услышав сие, прослави Бога и пречистую Богородицу, повеле на той горе устроити церковь каменну во имя пресвятыя Богородицы честно- го и славного ея Успения и повеле быти обители; а идеже обретеся чюдотворная икона Одигитрия, на том месте устроит а олтарь на Божие славословие, а другую чюдотворную икону пречистыя Богородицы Умиление повеле царь государь в той церкви поставити". — Серебрянский Н. Указ, соч., С. 556. См. подробную статью о памятнике: Седов Вл.В. Успенский собор Святогорского монастыря и псковская архитектура 1560-1570-х гг. И Архитектурная археология и рестарация. Новые материалы и исследования. Вып. 2. М., 1995. С. 133-141; а также: Седов Вл.В. "Большие" храмы Пскова XV-XVI вв. И Заказчик в истории русской архитектуры/Архив архитектуры. Вып. 5. М., 1994. С. 39-40. 232
Закат традиции. 1563-1600 как в храмах в Острове и Виделебье не имеет валиковых разводов. В интерьере иконогра- фически точно воспроизводится тип "большого" храма с низкими круглыми западными столбами, широкими рукавами креста, повышенными подпружными арками и двумя па- латками-приделами над западными угловыми компартиментами. Только "свободные" восточные столбы с высоким скруглением (как в других больших храмах начиная с церкви Петра и Павла с Буя 1540 г., где скругления нет, но восточные столбы свободны) выдают принадлежность храма второй половине XVI столетия. Мы видим, что, несмотря на заказ Ивана Грозного, храм Святогорского монастыря принад лежит к наиболее традиционной, и притом архаической для данного времени, ли- нии псковской архитектуры. Интересно, что в это время городской по сути тип храма ис- пользуется не в городском строительстве, храмы этого типа возводятся или дворянами в погосте (Виделебье), или в монастыре (собор Святогорского монастыря). Воспроизведение мастерами традиционного направления "кончанского" типа в монастыре было связано, по всей видимости, с ориентацией реальных проводников заказа Ивана Грозного на созна- тельное воспроизведение местных форм, возврат к псковской "старине". Такими провод- никами заказа могли быть или какие-то слои псковского духовенства, или псковский вое- вода князь Георгий Токмаков, который "возвести писанием вседержавному царю госуда- рю и великому князю Ивану Васильевичу всея России" о чудотворных иконах на Си- ничьей горе, где вскорости был основан Святогорский монастырь58. Происходивший из рода князей Звенигородских Георгий Иванович Токмаков был доверенным лицом Ивана Грозного59, но его деятельность говорит и о симпатии к населению и культуре Пскова и Новгорода. Именно Токмакову Псковская летопись приписывает спасение Пскова от окончательного разгрома в 1570 г. царем60, а в написанной или переписанной Г.И.Токмаковым "Повести о Выдропусской иконе Богоматери", связанной с Новгород- ской землей, достаточно сильны антимосковские настроения61. Эта "сознательная архаика" в соборе Святогорского монастыря говорит и об опреде- ленной оппозиции идеям и формам эпохи Ивана Грозного, и об определенном угасании "жизненной силы" псковской культуры: ведь обращение только к прошлому — это "пассеизм", из которого нет выхода. Успенский собор подводит итог развитию и суще- ствованию типа "больших" храмов — позднее они уже больше не строились. И все же, традиционалистская архаика собора Святогорского монастыря оказалась, как мы увидим ниже, более приемлемой для псковской культуры, чем местный вариант "стиля Ивана Грозного". Монументальная архитектура "промосковских" храмов была, по всей видимости, явлением поверхностным, и с изменением и ухудшением ситуации в Псковской земле эта традиция резко оборвалась. 58Серебрянский Н. Указ, соч., С. 555; см. также — Охотникова В.И. Повесть о явлении Святогор- ских икон // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV — XVI в.). Ч. 2. Л., 1989. С. 293-294. 59 Буланин Д.М. Токмаков Георгий Иванович И Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 2. Л., 1989. С. 431-432. Близость князя Токмакова к Ива- ну Грозному видна и из приведенных сведений о письме воеводы к царю, и из того, что именно Токмакову царь поручает обложить золотом чудотворную икону Успения^ в Псково-Печерском монастыре после 1571 г.: "царь и великии князь Иоанн Васильевичь повеле воеводы своему князю Юрыо Токмакову от своея царския казны оную чудотворную икону Успения пресвятыя Богоро- дицы обложить златом, и устроити киот от сребра: и по сему повелению тако устроено бысть". — Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря, взятая из древних летописцев, обретающихся в книгохранительнице онаго монастыря. Второе издание. Псков, 1849. С. 11. 60 ПЛ 1, С. 115-116. "Но господь богъ всещедрыи и всемилостивый человеколюбецъ, молитвами пречистыя матере своея владичица богородица и чюдотворца благовернаго князя Гавриила Все- волода, промышляя о роде человечестем, вложи в сердце блаженному своему угоднику Саллосу Николе и христолюбцу князю Юрыо Токмакову, еже преложити сердце царево от ярости на ми- лость ко гражаном, повеле по улицам града пред домы своими трапезы поставляти и хлебы пола- гати; яко же и бысть". Псковская летопись с сочувствием сообщает о смерти сына князя Юрия, Ивана Юрьевича Токмакова в 1588 г. — ПЛ 2, С. 264. 61 Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым- Безбородко. Вып. 4. СПб., 1862. С. 180 -183. 233
Глава 6 Ситуация в Пскове и Псковской земле действительно менялась к худшему. В 4 главе мы уже говорили о том, что Ливонская война, начавшаяся в 1558 г. столь победно, постепен- но приближалась к границам самой Псковской земли. Но наибольший ущерб принесли царские опалы, начавшиеся в конце 1560-х гг. После того как псковский "пригород" Из- борск был обманом захвачен литовским отрядом в январе 1569 г., после освобождения города многие изборяне были казнены62. В марте 1569 г. из Пскова были выселены 500 семей63 больше, чем в 1510 г., когда из Среднего города было выселено 300 семей. Идущие на Новгород войска Ивана Грозного осенью 1569 г. встретили 190 семей псковичей в селе Медное и 30 — в Торжке и перебили этих переселенцев64. Псков, как известно, избежал такого тотального разгрома и массового истребления жителей, какому подвергся Новгород, но все же источники говорят о значительных по- следствиях похода на Псков царя Ивана, который он предпринял в 1570 г. сразу после разорения Новгорода. Псковская летопись рассказывает, что царь "повеле грабите име- ние у гражан, кроме церковнаго причту, и стоял на посаде немного и отьиде к Москве; а церковную казну по обителем и по церквам, иконы, и кресты, и пелены, и сосуды, и книги, и колоколы, пойма с собою"65. Сообщению Псковской летописи вторит и князь Андрей Курбский: "Такоже и во Пскове великом и во многих градех многие безчисленные беды и тщеты, и кровопролития тогда быша, ихже поряду исписати невозможно"66. В Псково-Печерском монастыре гнев царя обрушился на настоятеля архимандрита Корнилия, который был убит самим царем: "земным царем предпослан к небесному царю в вечное жилище". По сообщению "Повести о начале и основании Псковского Печерского монастыря" это событие относится к 20 февраля 1570 г.67 Вместе с Корнилием был казнен книжник Вассиан Муромцев и несколько других иноков. События 1570-х гг. в самой Псковской земле почти не освещены ни в летописях, ни в других источниках. По всей видимости, ситуация здесь продолжала ухудшаться. В 1580- 1581 гг. вся Псковская земля была разорена войсками польского короля Стефана Батория, все города, кроме Пскова и Псково-Печерского монастыря, были взяты штурмом и раз- граблены. Псков несколько месяцев находился в осаде, которую выдержал благодаря му- жеству жителей и военному руководству князя И.П.Шуйского68. Эта осада была подробно описана в "Повести о прихожении Стефана Батория на град Псков" — может быть, по- следнем литературном произведении, в котором с такой силой звучит псковский регио- нальный патриотизм69. После окончания Ливонской войны описи Псковской земли фик- сируют страшное разорение и запустение в деревнях70. Псков сохранился, но его экономи- ка и культура оказались подорваны. На этом неблагоприятном фоне возникают два памятника в монастырях, в которых псковское чувство архитектурной формы дает свой последний всплеск. Эти памятники одновременны "Повести о прихожении Стефана Батория на град Псков" и полны той же самобытности. Это храмы в монастырях, расположенных далеко от Пскова: Череменец- ком, стоящем на полуострове Череменецкого озера уже в Новгородской земле, и Велико- пустынском, находящемся на восточной границе Псковской земли с Новгородской зем- лей. Такое расположение храмов само по себе указывает на то, что они могли быть по- строены после похода Ивана Грозного на Новгород и Псков в 1569-1570 гг. В соседней 62 Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С. 360-361. 63 Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 201. 64 Скрынников Р.Г. Указ, соч., С. 363. 65 ПЛ 1,С. 116. 66ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 368. 67 Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря... С. 10. см. также: ПЛДР. Вторая половина XVI века. С. 366, 368; Скрынников Р.Г. Указ, соч., С. 374-375. 68 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. 3. М., 1960. С. 611-685. 69 Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков И ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 400-477. 70 Масленникова Н.Н. Псковская земля И Аграрная история Северо-Запада России в XVI веке. Л., 1978. С. 87-112; Осьминский Т.И. Население новгородских пятин, Псковской земли и Поморья // Аграрная история Северо-Запада России в XVI веке, С. 136-137; Масленникова Н.Н. Псковские крестьяне//История крестьянства Северо-Запада России. СПб., 1994. С. 104-125. 234
Закат традиции. 1563-1600 Новгородской земле после 1570 г. в самом Новгороде почти нет каменного строительства, в то время как в монастырях Новгородской земли строительство было довольно ак- тивным71. По всей видимости, мастера перешли из разоренных городов в монастыри, со- хранившие свою экономику. Собор Иоанна Богослова в Череменецком монастыре живописно расположен на вер- шине холма, господствующего над вдающимся в озеро полуостровом. Этот памятник бо- лее чем наполовину разрушен в середине XX в., но разрушенные части можно восстано- вить благодаря публикации Е.Н.Глезер, обследовавшей памятник в 1920-х гг.72 Исследо- вательница не дала окончательной датировки храма, но из двух приведенных датировок — 1530-1540-е гг. и середина XVI в. все же склонялась к более поздней. Е.Н.Глезер указа- ла на то, что памятник уже существовал к 1581 г. Действительно в переписной книге Ше- лонской пятины Новгородской земли 7090 года (1581-1582 гг.) монастырь описан так: "Монастырь Богословской на Черменце озере. А в нем церьковь камена Иван Богослов, да церковь древена Рожество Пречистые с трапезою и с келарскою. Зжен и воеван от Ли- товских людей"73. Судя по тому, что монастырь был разорен каким-то литовским отрядом в 1580-1581 гг., строительство каменного собора следует отнести ко времени ранее 1580 г. — до вторжения Стефана Батория в русские земли. Обратимся к архитектуре храма, используя описание Е.Н.Глезер и наш осмотр сохра- нившихся частей здания. По своему типу принадлежит к той группе монастырских храмов 1530-1540-х гг., которые были описаны ранее. Небольшой по размерам (10 х 13 м, подку- польное пространство 3 х 4 м) одноглавый трехабсидный храм на сводчатом подклете имел восьмискатное покрытие и фасады, на которых широкие лопатки начинаются не от основания, а продолжают поле стены подклета, в то время как прясла, заканчивающиеся лопастными арками, заглублены и начинаются выше подклета. Четверик храма сильно вытянут по продольной оси, что позволило мастерам на восточном фасаде создать осо- бенно эффектную композицию из сильно выступающих и энергично изогнутых абсид, причем более высокая средняя абсида была украшена помимо поясков фигурной кладки валиковой аркатурой. Внешний облик собора поражает элегантной сбалансированностью традиционных форм, складывающихся в типичную композицию, приобретающую благо- даря совершенным пропорциям новое качество благородное достоинство, лишенное госу- дарственной монументальности. Эта архитектура вызывает в памяти не только схему та- ких монастырских храмов XVI в., как Старое Вознесение и Иоакима и Анны, но и образы лучших псковских храмов XV в. — церкви Ильи Пророка в Выбутах и Рождества в Но- вой Уситве. Здесь псковские мастера как бы возвращаются к мягкости и значительности лучших образцов псковского зодчества. В интерьере гораздо больше датирующих черт, позволяющих отнести памятник к 1570- м гг.: прежде всего это высокие квадратные в сечении западные столбы, явно восходящие к квадратным столбам таких памятников, как собор Успенского монастыря в Свияжске и собор Елизарова монастыря. Как и в соборе Елизарова монастыря западным квадратным столбам отвечают восточные, которые скруглены к востоку примерно на половину высо- ты. Точно так же как в Елизарове скруглению восточных столбов соответствует скругле- ние межалтарных стенок. Своды западных угловых компартиментов не сохранились, а на востоке угловые части перекрыты коробовыми сводами, которые отделены арками от рукавов креста, что не так уж характерно. На стенах сохранились первоначальные пазы от высокого трех- четырехъярусного иконостаса. Но если форма столбов указывает на зависимость от собора Елизарова монастыря, то общий характер интерьера относится к совсем другой традиции и ничем не напоминает монументальность этого "государственного" собора. Некоторая жесткость квадратных западных столбов снимается общей организацией пространства, в котором опять возвра- 71 Петров Д.А., Седов Вл.В. Каменное строительство в Новгородской земле последней четверти XVI в. И АИППЗ. 1989. Псков, 1990. С. 43-45. 72 Глезер Е.Н. Собор Череменецкого монастыря // КСИА. Вып. 135. Славяне-русские древности. М., 1973. С. 98-100. В недавнее время под руководством О.В.Боровицкой произведены новые об- меры и исследования собора Череменецкого монастыря. 73 Неволин К.А. О пятинах и погостах новгородских в XVI веке. СПб., 1853. Приложения, С. 79-80. 235
F Глава 6 щается традиционный образ с широкими рукавами креста, вытянутостью в продольном направлении и спорящая с этой осью тема подъема крестообразного пространства через повышенные подпружные арки к высокому барабану. Правда, необычная даже для Пско- ва вытянутость подкупольного пространства с запада на восток здесь не может быть пре- одолена с помощью консолей на столбах, и мастера прибегают к новому приему: более узкие западная и восточная подпружные арки частично опираются на широкие арки бо- ковых рукавов креста. Подъем арок относительно коробовых сводов рукавов креста неве- лик, что напоминает арки собора в Свияжске. Эти формы придают новые акценты тради- ционной организации пространства. Мы можем констатировать, что в соборе Иоанна Богослова Череменецкого монастыря псковские мастера в определенной мере вернулись к традиционной архитектуре, но не в том откровенно каноническом варианте, как мастера собора Святогорского монастыря. И традиционные, и новые формы складываются в целое, соответствовавшее, по всей види- мости, монашеским идеалам. Возникновение такой архитектуры говорит о глубокой тра- диционности мастеров и об определенной усталости и от "стиля Ивана Грозного", и от застывшего канона "больших" храмов. В какой-то мере относительно собора Череменец- кого монастыря можно говорить о маньеризме, намеренном утрировании форм и их ар- тистичной стилизации. К той же линии псковской архитектуры относится собор Спасо-Великопустынского монастыря, расположенного на востоке Псковской земли, на границе с Новгородской землей (ныне — деревня Слобода Порховского района Псковской области). Этот мона- стырь известен еще с начала XV в.: в 1404 г. здесь постригся псковский князь Григорий Остафьевич, а под 1414 г. псковские летописи рассказывают о "поставлении" в монастыре новой церкви Преображения, по всей видимости — деревянной74. Чудотворная икона Спаса из Великопустынского монастыря, перенесенная в XVIII в. в Елизаров монастырь, датируется первой половиной XIV в., ее явление относят к 1352 г.75 Между тем Евгений Болховитинов рассказывает' о монастыре следующее: "Великопустынский Преображенский, строен Новгородским митрополитом Александром в 60 верстах от Пскова во Псковском уезде около 1589 года. В 1766 году упразднен и штат его переведен в Елизарьев монастырь, а церковь осталась приходскою, Великопустынско- го погоста"76. В "Описании Спасо-Елизаровского монастыря" 1858 г. к 1590 г. относится явление чудотворной иконы Спаса в Великопустынском монастыре77. М.Толстой, вслед за Е.Болховитиновым, связывал "устройство" монастыря с именем новгородского митропо- лита Александра, но объясняет эти события (которые датирует 1590, а не 1589 г.) явлением чудотворной иконы Спасителя78. Во всех этих сведениях довольно трудно разобраться. Из летописных статей ясно, что монастырь существовал еще в XV в., а явление иконы и "устройство" монастыря могли произойти и в 1589/1590 г. В наиболее раннем сообщении Е.Болховитинова особенно до- стоверными кажутся сведения о новгородском митрополите Александре — их трудно выдумать, и, скорее всего, они опираются на какой-то утраченный источник. Александр был поставлен на кафедру архиепископа Новгорода и Пскова в 1577 г. из архимандритов новгородского Юрьева монастыря, о чем подробно сообщает 3-я Псковская летопись79. Александр оставался в сане архиепископа Новгорода и Пскова до 1589 г., когда одновре- менно с избранием патриарха многим иерархам была дана "вышняя степень": Александр был сделан митрополитом Новгородским, а Псков получил долгожданную епископскую кафедру, на которую был поставлен Мисаил (1589-1592 гг.)80. 74 ПЛ 1,С. 33; ПЛ 2, С. 120, 131. 75 Псковская икона XIII-XVI веков. Л., 1990. Илл. 5, С. 292. 76 Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского. Т. 4. Киев, 1831. С. 125. 77 Описание Спасо-Елизаровского монастыря/ Сост. соборным иеромонахом Иосифом. СПб., 1858. С. 10, 16. 78 Толстой М. Святыни и древности Пскова. М., 1861. С. 36 (примеч. 10), 90-91. 79 ПЛ 2, С. 261. 80 ПЛ 1, С. 114; ПЛ 2, С. 264-265. 236
Закат традиции. 1563-1600 Совершенно очевидно, что именно в период 1577-1589 гг., когда Александр имел сан архиепископа Новгорода и Пскова, он мог заниматься делами монастыря, расположенно- го в Псковской земле и с 1589 г. находившегося уже в ведении псковского епископа Ми- саила. Архиепископ Александр именно в этот промежуток мог дать средства на сооруже- ние каменного храма, что, вероятно, было все же связано с явлением чудотворной иконы. Косвенным подтверждением подобной даты может служить и сходство собора Великопус- тынского монастыря и собора Череменецкого монастыря, построенного в Новгородской земле (возможно — тем же архиепископом Александром) в 1570-е гг. Показательно, что среди графитти Спасского собора есть надпись, датированная февралем 7100 г. (1592 г), которая недалека от 1589 г., а все другие надписи датируются второй половиной XVI ве- ка81. Собор Спаса-Преображения в Великопустынском монастыре имеет явные следы двух строительных периодов: к-первоначальному относится четырехстолпный трехабсидный одноглавый храм на подклете, а руинированная трапезная с запада и примыкающая к ней с юго-запада восьмигранная колокольня на квадратном основании пристроены в 1761 г., о чем сообщается в Описи 1764 г.82 Собор почти не известен исследователям, краткие сведе- ния о нем и фотографии были опубликованы Б.С.Скобелъцыным83. Между тем этот храм относится к самым значительным памятникам псковского зодчества XVI столетия. Собор Великопустынского монастыря имеет размеры (12,2 х 13 м, подкупольное про- странство 3,2 х 3,4 м), превосходящие размеры собора Череменецкого монастыря, но при этом размеры подкупольного пространства в обоих памятниках сопоставимы. Как и Че- ременецкий собор, Спасский собор поставлен на сводчатый подклет. Конструкция под- клета достаточно типична, за исключением того, что с юга, уже вне очертания стен четве- рика, есть еще одно, дополнительное помещение. Это прямоугольное помещение, пере- крытое коробовым сводом, вытянуто вдоль южного фасада, над ним, по всей видимости, размещался придел. В самом храме западные столбы квадратные в сечении, как и в соборе Череменецкого монастыря, а восточные — скруглены к востоку почти на всю высоту, в то время как в соборе Череменецкого монастыря скругление только на половину высоты. Западная треть храма сильно увеличена, а восточная — очень сокращена. Угловые западные компарти- менты перекрыты коробовыми сводами с глубокими распалубками из боковых рукавов креста, а восточные, отделенные от боковых рукавов арками, — перекрыты коробовыми сводами, переходящими в боковых абсидах в конхи. В восточном рукаве креста из-за его сильного сужения сам свод рукава уже восточной повышенной подпружной арки под ба- рабаном. Триумфальная арка перед средней абсидой прорезана в восточной стене четве- рика довольно низко: это связано с тем, что в храме изначально был высокий иконостас, закрывавший пространство восточной трети и абсиды (об этом свидетельствуют одновре- менные храму пазы от высокого иконостаса на боковых стенах). Повышенные подпруж- ные арки несут высокий барабан, который из-за более крупного диаметра имеет не четыре окна, как собор Череменецкого монастыря, а шесть. Хотя по своей иконографии интерьер собора Великопустынского собора очень близок к собору Череменецкого монастыря, однако общий эффект в Спасо-Преображенском со- боре иной: здесь больше подчеркнута высота "жестких" квадратных столбов, а общая вы- сота пространства и раздвинутость столбов к стенам создают более* вертикальный строй рукавов креста. Более высокий, чем в Череменецком соборе, подъем повышенных под- пружных арок и большие высота и диаметр барабана создают тот образ втягивания взгляда наблюдателя в купол, подготавливаемого сильным подъемом арок относительно 81 Рождественская Т.В., Тур А.М. Графитти из псковского Спасо-Великопустынского монастыря // ПКНО. 1978. Л., 1979. С. 31-36. 82"... в том монастыре церковь Преображения Господня каменная, при ней придел во имя Николая Чудотворца, в них престолов два... трапеза каменная и на трапезной колокольня каменная... под теми церквами погребов три... оная колокольня и церковная паперть начаты строить в прошлом 1761 году". Кроме того, упоминаются каменные ворота — ЦГАДА, Ф. 280, Оп. 3, е.х. 510, Листы 1-5. Сведения заимствованы из паспорта на памятник, составленного в 1974 г. Б.С.Скобелъцыным и хранящегося в архиве Отдела Свода памятников Государственного института искусствознания. 83 Земля Псковская/Составитель Б.С.Скобельцын. Л., 1972. С. 187, Илл. 86-88. 237
Глава 6 сводов рукавов креста, который вызывают подкупольные пространства некоторых псков- ских храмов XV в. В интерьере Спасского собора слились формы вполне современные второй половине XVI в. (квадратные столбы, увеличенная западная треть, пониженная триумфальная арка) и то сочетание значительности и изящества, которое было свойствен- но некоторым псковским памятникам XV — первой половины XVI в. (Георгия со Взвоза, Знахлицы, Старое Вознесение). Этот необыкновенно цельный интерьер принадлежит к лучшим образцам простран- ственных построений псковских зодчих, в то же время он как бы заканчивает развитие псковской архитектуры: на фоне интерьеров с все же чуждой Пскову подчеркнутой мощью и интерьеров, полных статичной и сознательной архаизации, интерьер Спасского собора выглядит обращением к самой сути псковского зодчества, свидетельством глубо- кого понимания смысла псковской пространственной пластики. Но если относительно собора Череменецкого монастыря мы посчитали себя вправе говорить о маньеризме, определенной обыгранности и отрефлексированности форм, то относительно собора Спа- со-Великопустынского монастыря этого сказать нельзя: здесь больше прямого чувства и прямого мастерства, создавшего удивительный по настрою интерьер. Фасады собора иконографически очень схожи с фасадами собора Череменецкого мона- стыря: широкие лопатки, членящие фасады на три неравных прясла, начинаются только выше подклета. Лопатки стянуты двухуступчатыми лопастными арками, а покрытие было восьмискатным. Верх стен абсид украшен традиционными поясками фигурной кладки, а средняя абсида декорирована валиковой аркатурой, имеющей три тяги и четыре арки. Хорошо сохранились окна в боковых абсидах и окна в западной стене четверика — ти- пичные для этого времени прямоугольные проемы с рамочной нишкой для ставней. Высо- ту барабана подчеркивают необычайно узкие окна, выше окон расположен типичный тройной поясок и пояс нишек. Традиционность фасадов собора только подчеркивает его общую стройность и благородство пропорций четверика и барабана. Соборы Череменецкого и Спасо-Великопустынского монастыря образуют единую ли- нию псковской архитектуры 1570-1580-х гг. Эта линия, возникшая на заключительной стадии развития псковской архитектуры, показывает ее сильные и слабые стороны. Силь- ной стороной была исключительная верность когда-то найденным формам, что позволяло при традиционности всех черт создавать новые по звучанию памятники — только за счет игры пространства, пропорциональных сопоставлений и пластики объемов. Собор Вели- копустынского монастыря прекрасно показывает эту лучшую сторону. А слабой стороной была та же исключительная верность своим формам: иногда она заставляла слепо следо- вать канону (собор Святогорского монастыря), а иногда — не давала свободы для пере- дачи государственных идей, как это было в соборе Елизаровского монастыря, где псков- ские формы приходилось "растягивать" и "умножать" для того, чтобы они хоть немного говорили по-московски. Эта каноничность вовсе не мешала развитию псковского зодчества до тех пор, пока со- циальные и политические катаклизмы во второй половине XVI столетия не обострили внутренних противоречий этой архитектуры, связанных с заказчиками. С исчезновением государственного заказа исчез и "стиль Грозного", с ухудшением положения городов из- чезла посадская архитектура. Строят теперь только монастыри — в двух из них в послед- ний раз возникают образы изысканной архитектуры, близкие по звучанию образам мона- стырской архитектуры второй четверти столетия. Но надо помнить о том, что рядом с этим высокодуховным направлением было направление дословно-каноническое и под- черкнуто-архаизирующее. Мы уже встречались с ним в соборе Святогорского монастыря. К этому же направлению принадлежит и церковь Сергия с Залужья в Пскове. Церковь Сергия с Залужья84 являлась главным храмом небольшого мужского монасты- ря, известного с 1561 г. Храм, расположенный в Окольном городе недалеко от Трупехов- ских (или Сергиевских) ворот, в 1885-1887 гг. был отреставрирован П.П.Покрышкиным, 84 Зверинский В.В. Материал для историко-топографического исследования о православных мо- настырях в Российской империи. Т. 3. СПб., 1892. С. 154; Василев И.И. Археологический указа- тель г. Пскова и его окрестностей. СПб., 1898. С. 264; Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. Псков, 1911. С. 180-184. 238
Закат традиции. 1563-1600 но в 1944 г. он был сильно поврежден. Во время консервации этого памятника, проведен- ной в 1969 г. под руководством Н.С.Рахманиной, в стене был найден тайник с целой кол- лекцией монастырских грамот конца XVI — начала XVII вв.85 Эти грамоты позволили Н.С.Рахманиной датировать монастырский храм временем около 1593 г.86 Такая датиров- ка опирается на две найденные в тайнике грамоты: грамоту 1588 г., рассказывающую о перенесении монастыря на новое место, внутри стен Окольного города на Полонище, где он расположен сейчас, что было связано с приближением войск Стефана Батория, и гра- моту 1593 г., рассказывающую о том, что монастырь взял из "государевой казны" "извести двести бочек на церковное дело к Сергию преподобному"87. Церковь Сергия имеет очень небольшие размеры четверика (9x9 м), близкие к разме- рам самых маленьких псковских храмов: Ильи Пророка в Выбутах, Николы в Любятове и др. Скромные размеры памятника объясняются прежде всего материальным положением небогатой городской обители. По своему типу это характерный псковский четырехстолп- ный одноглавый трехабсидный храм с восьмискатным покрытием, поставленный на свод- чатый подклет, вход в который устроен через палатку, сооруженную у северо-западного угла четверика. Но уже первый взгляд на внутреннюю структуру памятника говорит о серьезных изме- нениях, внесенных в традиционный тип мастерами церкви Сергия. Подклет, своды кото- рого опираются на два крестообразных столба, расположен не под всем четвериком, а занимает примерно две трети его площади в западной части, что очень необычно. Подку- польное пространство (2,4 х 3 м) сильно растянуто в продольном направлении. Все столбы храма имеют квадратное сечение, что напоминает форму столбов в церкви Петра и Павла с Буя 1540 г. Как и в церкви Петра и Павла, в церкви Сергия над западной третью распо- ложен ярус хор, но их устройство совсем другое: в юго-западном компартименте на хорах расположена палатка, в которой не было придела. Напомним, что подобную палатку без литургической функции имеют две более ранние монастырские церкви XVI в.: Констан- тина и Елены и Воскресения со Стадища 1532-1534 г. В церкви Сергия, как и в этих хра- мах, хоры были только данью традиции. Показательно и решение северо-западного угло- вого компартимента: он сообщается с рукавами креста высокими арками, что встречается крайне редко — в псковской архитектуре XVI в. мы уже назвали два храма с подобным устройством углового компартимента: храм N 8 в Довмонтовом городе и церковь Троицы в Доможирке. Если устройство центральной и западной частей храма имеет многочисленные анало- гии в псковской архитектуре XVI в., то система сводов восточной трети четверика не имеет прямых параллелей. В боковых нефах восточные угловые компартименты, пере- крытые коробовыми сводами, сообщаются с восточным рукавом креста только невысо- кими арками, выше которой расположены глухие стенки. Это архаическое решение с во- сточными угловыми компартиментами, открытыми в поперечные рукава креста и сильно изолированными от восточного рукава, возникло из-за того, что средняя абсида храма сделана необыкновенно низкой. Малая высота абсиды заставила мастеров как бы вдви- нуть алтарную часть в восточную треть храма: конха абсиды заходит в рукав креста, при- мерно на половину его длины и заканчивается почти над проемами в угловые компарти- менты. При этом свод восточного рукава креста расположен намного дыше — на той же высоте, что и своды других рукавов. Боковые абсиды внутри имеют трапециевидные по- мещения, перекрытые коробовыми сводами — такое устройство мы видели в целом раде храмов первой половины XVI в. По устройству восточной части церковь Сергия принадлежит к памятникам, в которых развитие высокого иконостаса привело к деформации плана: восточная треть начинает сливаться с абсидами, и сам тип храма обнаруживает тенденцию к переходу от четырех- 85 Киселев Ю.Н. Сергиевский монастырь с Залужья в документах Псковского древлехранилища И Земля Псковская, древняя и современная. Псков, 1991. С. 32-49. 86 Рахманина Н.С. О судьбе русского архитектурного наследия // Псков через века. СПб., 1994. С. 145-156. 87 Киселев Ю.Н. Сергиевский монастырь с Залужья в документах Псковского древлехранилища, С. 39-41. 239
Глава б столпил к двустолпию. В архитектуре Северо-Восточной Руси эта тенденция впервые ярко обнаруживается в Успенском соборе 1497 г. Кирилло-Белозерского монастыря, где про- изошло слияние сводов боковых абсид и восточных угловых компартиментов88. В церкви Рождества Богородицы Медведевой Пустыни 1547 г. мы видим ситуацию, в принципе схожую с ситуацией в церкви Сергия: свод средней абсиды вдвинут в восточный рукав креста, но здесь над сводом абсиды устроена изолированная камера, перекрытая сводом восточного рукава креста89. В дальнейшем решение, аналогичное тому, которое было применено в Медведевой Пустыни, стало определяющим для холодных храмов ярослав- ской школы XVII в.90 До сооружения церкви Сергия около 1593 г. псковская архитектура не обнаруживала тенденции к двустолпности, за исключением вполне обычного сокращения восточного рукава креста. Церковь Сергия фиксирует, таким образом, определенный этап в эволюции псковского храма. Кроме устройства восточной трети привлекает внимание большая раз- HiAja ширины западного и восточного рукавов креста и поперечных рукавов, получив- шаяся в результате вытягивания подкупольного пространства в продольном направлении. К этой диспропорции добавляется и то, что западные столбы поставлены ближе друг к другу, чем восточные: от этого и столбы, и повышенные подпружные арки создают в хра- ме своеобразную "обратную перспективу", расширение пространства к востоку. В резуль- тате многочисленных сознательных деформаций интерьер церкви Сергия обладает особой выразительностью, складывающейся из подчеркнуто архаических форм. Этот интерьер нельзя назвать удачным — в нем слишком много несоответствий, слишком много плас- тической вялости и инертности, подчеркнутой плоскостями стен и граней столбов, а также очень небольшим подъемом подпружных арок относительно сводов рукавов креста. Ин- терьер данного храма и его конструкция говорят о поисках нового варианта псковского храма, но эти поиски не дали еще никакого результата. Эти поиски ведутся в сфере чисто псковских форм, никакие черты памятников "грозненского стиля", кроме, пожалуй, не- большого подъема арок, не использованы. Фасады церкви Сергия по набору форм очень традиционны: широкие лопатки, лопаст- ные двухуступчатые арки и арочные киоты — на четверике, декоративные пояски — на абсидах и барабане и бровки над окнами барабана. Изразцовый поясок вверху барабана добавлен в XVII в., тогда же, когда восьмискатное покрытие было переделано на четырех- скатное и сделана глава, покрытая поливной черепицей. Необычайно низкие абсиды не имеют валиковых разводов, как и абсиды собора Святогорского монастыря. Интересна двухпролетная звонница, поставленная над щипцом северного фасада. В целом, фасады церкви Сергия принадлежат к той же архаизирующей традиции, что и Успенский собор Святогорского монастыря. Но интерьер храма говорит об изменениях в мышлении зодчих, отошедших от прямого воспроизведения когда-то найденного типа и начавших опасную игру с пространством и сводчатыми конструкциями. Мы могли бы предположить, что церковь означает начало нового этапа в псковской архитектуре: при отказе от "стиля Грозного" и от изысканной монастырской архитектуры собора Спасо-Великопустынского монастыря мастера обращаются к самому традицион- ному типу и деформируют его, меняя пока не самые значимые форумы. Мы могли бы уло- вить в церкви Сергия и знаки упадка, непонимания своей же архитектуры. Ни та, ни дру- гая точки зрения относительно места церкви Сергия в истории псковской архитектуры не могут быть приняты потому, что этот памятник — последний. После него никаких круп- ных построек в Пскове не было. В конце столетия в Пскове сооружались только небольшие приделы рядом с уже суще- ствовавшими постройками. У нас есть сведения о сооружении придела Рождества Богоро- 88 Подьяпольский С.С. К характеристике кирилловского зодчества XV-XVI вв. // СА. 1966. N 2. С. 76-77. 89 Памятники архитектуры Московской области. Т. 1. М., 1975. С. 84-85; Яганов А.Г. Храмоздан- ная надпись в соборе Рождества Богородицы Медведевой пустыни И Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991. С. 194-198. 90 Штейман Г.А. Некоторые конструктивные особенности покрытий ярославских храмов И АН. Вып. 22. М., 1974. С. 132-135. 240
Закат традиции. 1563-1600 дицы к церкви небольшого Покровского монастыря "в Углу" после 1581 г.: церковь По- крова, связана с событиями осады и чудесной победой псковичей во время наиболее ин- тенсивного штурма, пришедшегося на праздник Рождества Богородицы. Есть сведения о сооружении придела Рождества Богородицы и, может быть, возведении заново и самого Покровского храма91. В настоящее время монастырская церковь представляет собой двойной храм, состоящий из двух примерно равных по величине прямоугольных в плане объемов с общей разделяющей стеной. Каждый объем имеет абсиду, перекрытия церкви и придела тоже одинаковые: коробовые своды со ступенчатой распалубкой, позволяющей устроить в каждом храме световую главу. Храм и придел имеют общий притвор. В этих храмиках псковская выразительность во многом утеряна: фасады практически лишены архитектурной обработки, отсутствуют лопатки и лопастные арки, а сами храмы обнару- живают тенденцию к воспроизведению вытянутости и двускатного покрытия клетских деревянных храмов. Воздвигнутый псковичами храм-памятник обнаруживает явные признаки упадка архитектурной мысли, что проливает новый свет на отмеченные нами деформации в церкви Сергия с Залужья. Еще один каменный храм был сооружен псковичами около 1592 г., когда Псков пора- зила эпидемия моровой язвы. В надписи на иконе Троицы из церкви Николы в Любятове есть сообщение о том, что "псковичи совет сотвориша, поставиша в приделе у соборные церкви св. Троицы ц. каменну во имя благоверного князя Александра Невского <...> и егда же основаше тое церковь, тогда нача преставати моровое поветрие и егда же содела- ше тое церковь и осветиша ю во имя святого благоверного князя Александра Невского, тогда и преста совершенно то моровое поветрие"92. Судя по чертежам XVII в. с изображе- ниями плана и западного фасада Троицкого собора Пскова придел Александра Невского был небольшим бесстолпным одноабсидным одноглавым храмиком, поставленным с юж- ной стороны собора симметрично более раннему северному приделу Бориса и Глеба93. Мы не знаем ничего о декорации фасадов Александровского придела кроме того, что световой барабан придела имел поясок нишек и бровки над окнами — на рисунке западного фаса- да собора придел почти полностью закрыт притвором. Некоторое оживление каменного строительства после 1581 г. (было построено 4 храма: собор Великопустынского монастыря, церкви Сергия с Залужья и Покрова и Рождества от Пролома, придел Александра Невского к Троицкому собору) находит себе объяснение в относительной стабилизации жизни Пскова и Псковской земли при Федоре Иоанновиче и Борисе Годунове. Наиболее важным событием для внутренней жизни Пскова было созда- ние в 1589 г. Псковской епископии во главе с епископом Мисаилом (1589-1592 гг.)94. Кро- ме того, важное значение для Псковской земли имел удачный поход царя Федора Иоанно- вича в 1588 г. против шведов, в результате которого были отвоеваны у шведов Ивангород, Копорье и Ям95. При епископе Геннадии, назначенном на кафедру в 1594 г., а до этого бывшем игуме- ном Снетогорского монастыря, псковичи решили позолотить купол кафедрального собо- ра Троицы, но материальное положение города не позволило завершить работу. Псков- 91 Толстой М. Святыни и древности Пскова. М., 1861. С. 56-58, Прим. 11 на С. 33 (второй пагина- ции); Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 142-146. 92 Надпись частично опубликована С.П.Михайловым — Михайлов С.П. Псковские обыденные храмы середины XIV-XVII вв. // Земля Псковская, древняя и социалистическая. Псков, 1986. С. 101. Приводим полный текст надписи, сообщенный нам С.П.Михайловым: "В лета 7100 (1592) в граде Пскове бысть смертоносная язва, сиречь мор... псковичи совет сотвориша поставиша в при- деле у соборные церкви св. Троицы ц. каменну во имя благоверного князя Александра Невского, нареченного во иноцех Алексия и в той церкви положиша праздновати и преподобным отцом Зосиме и Савватию Соловецким чудотворцам и праведнику Василию Московскому чудотворцу и егда же основаше тое церковь, тогда нача преставати моровое поветрие и егда же соделаша тое церковь и осветиша ю во имя святого благоверного князя Александра Невского, тогда и преста совершенно то моровое поветрие", — ЛОНА, Ф. 5468, Связка 39, Л. 80. Мор 1592 г. отмечен в Псковской летописи: ПЛ 1, С. 114; ПЛ 2, С. 265. 93 Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков, С. 76, 170-172. 94 ПЛ 1, С. 113-114; ПЛ 2, С. 264-265. 95 ПЛ 1,С. 118; ПЛ 2, С. 264. /6 / 241
Глава 6 ская летопись под 1598 г. сообщает: "При том же епископе Генадии, лета 7106-го, зало- жиша псковичи у соборной церкви у живоначальнои Троицы главу покрыта золотом и не возмогоша; и как воцарился государь царь и великии князь Борис Феодорович всеа Русии на своей вотчине, на всей Русской земле, и сведав изнеможение пскович, живоначальную Троицу покрыл из своей царьской казны золотом, а стало ему государю 2300 рублев сов- сем"96. Об этом событии, которому помощь царя Бориса Годунова явно придала общего- сударственное значение рассказывает и Пискаревский летописец под 1600 г.: "Того же году повелением царя и великого князя Бориса Федоровича позлачен верх во Пскове у Троицы у соборного храма, и имя его царьское написано"97. Сообщение московской летописи о надписи на храме, располагавшейся, скорее всего на барабане собора, перекликается с записью того же Пискаревского летописца под тем же 1600 г. о надстройке колокольни Ивана Великого в Московском Кремле и устройстве на ней надписи: "Лета 7108 царь и великий князь велел прибавить у церкви Ивана Великого высоты 12 сажен и верх позлати, и имя свое царьское велел написати"98. Царь Борис явно использовал украшения верха собора в целях утверждения новой династии. Кроме того, Борис Годунов вызвал в том же 1600 г. из Пскова трех стариц мирянок для устройства в Москве богаделен "по псковскому благочинию"99. Псковское благочиние, по всей види- мости, очень ценилось еще в начале XVII в. — так же, как и во времена Стоглавого собо- ра100. Но работы в Троицком соборе в 1598-1600 гг. были последними работами в Псковской земле перед Смутным временем. Уже во время попытки позолотить купол собора сказа- лось определенное оскудение города. После 1600 г. наступает полоса бедствий, описание которых псковские летописи предваряют упоминаниями о грозных знамениях101 102. В 1609 г. в Пскове был сильнейший пожар, несколько раз город подвергался осаде, но военные дей- ствия вокруг мощных стен не привели к окончательному разорению города — Псков не был взят даже войсками шведского короля Густава Адольфа в 1615 г. Сам Псков сохранил свое население и богатство, но Псковская земля в Смутное время была полностью разоре- на107. Архитектурная же традиция в Пскове восстановилась очень нескоро. Только в 1631 г. мы встречаем упоминание о каменном строительстве: в этом году псковские власти со- орудили из камня Нижние решетки в устье Псковы взамен прежних деревянных укрепле- ний, причем летописец замечает, что "каменыцики делали псковские"103. В дальнейшем каменное строительство ведется в основном в самом Пскове, где возводятся многочислен- ные жилые дома104, а к старым храмам пристраиваются приделы и крыльца. Редкие ка- менные храмы такие, как церковь Преполовения Пятидесятницы и Образа Нерукотворно- го105, построены хотя и с использованием некоторых псковских декоративных приемов, но по своему типу принадлежат уже к провинциальному варианту среднерусских храмов XVII в.: это квадратные в плане объемы, перекрытые глухим сомкнутым сводом и допол- ненные одной широкой полукруглой абсидой. Всего два памятника сохраняют четырех- столпную конструкцию: уже рассмотренная нами церковь Одигитрии, в которой много 96 ПЛ 1, С. 114. • 97 ПСРЛ, Т. 34. М., 1978. С. 202. 98 Там же, С. 202. 99 Там же, С. 202. 100 В вопросах и ответах Стоглавого собора 1551 г. встречаются ссылки на богослужебную прак- тику Новгорода и Пскова, а иногда отдельно Пскова. Стоглав. Издание Д.Е.Кожанчикова. СПб., 1863. С.56, 135. Ссылки указывают на положительный опыт северо-западных городов, хотя один раз встречается указание на отрицательное явление (С. 137). 101 События Смутного времени подробно описаны в Псковских летописях: ПЛ 1, С. 114-140; ПЛ 2, С. 265-279. 102 Описание состояния Псковской земли см.: Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Москов- ском государстве XVI-XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время. М., 1995. 46-47. 103 ПЛ 2, С. 281. 104 Спегальский Ю.П. Псковские каменные жилые здания XVII века. М.-Л., 1963. 105 Спегальский Ю.П. Псков. Художественные памятники, С. 192-193, 223. 242
Закат традиции. 1563-160(1 черт одновременной новгородской архитектуры, и монастырская церковь Ильи Сухого на Запсковье106. Церковь Ильи на Запсковье сооружена около 1677 г., как следует из надписи на над- гробной плите игуменьи Феодоры: "1677 г. 21 февраля преставися сего Ильинскаго Девича монастыря игуменья Феодора схимница и повелением лоя игумении Феодоры того же 1677 г. Сентября в 14 день сей храм основан во имя пророка Илии"107. Церковь Ильи со- оружена на сводчатом подклете, это четырехстолпный одноглавый одноабсидный храм сложенный из плиты и имеющий псковскую декорацию фасадов. Памятник с трех сторон окружен двухъярусными галереями, что также воспроизводит псковские формы XVI в. Но если присмотреться к архитектуре храма внимательнее, то окажется, что псковские моти- вы декора и псковская конструкция здесь приняты как-то формально, их смысл во многом уже утерян псковскими каменщиками. В интерьере западные столбы свободны на всю высоту, а восточные — соединены со стенами промежуточными арками, как бы воспроизводящими в восточной части двухъ- ярусную структуру псковских храмов XV-XVI вв. Все столбы квадратные в сечении, они соединены со стенами арками, четко отграничивающими угловые компартименты. Рукава креста в храме широкие, а световой барабан сделан узким, для чего под ним мастера уст- роили сложную конструкцию с взаимно опирающимися арками (как в бесстолпной церкви Петра и Павла Сереткина монастыря) и угловыми тромпами. Вся эта композиция доста- точно оригинальна, но при этом она полна манерности и производит странное впечатле- ние непродуманное™ эффекта, достигнутого мастерами как бы в процессе эксперимента рования с псковской конструкцией. Столь же неожиданна одинокая высокая абсида: здесь мастера обратились к редким одноабсидным храмам Пскова, как бы "забыв" наиболее распространенное трехабсидное оформление алтаря. Своды притвора при этом очень тра диционны. Во внешнем оформлении храма Ильи отсутствие живой традиции и эстетически осмысленный "пассеизм" мастеров и заказчиков тоже очень ощутимы: боковые прясла сделаны равными друг другу по ширине, что не соответствует даже приблизительно внут- реннему членению, а их лопастные арки имеют странный пологий подъем. При этом бо- ковые прясла имеют ширину, примерно одинаковую со средними пряслами. На барабдне 4 окна имеют необычную арочную форму, а верх барабана украшен только жестковатым тройным пояском — без пояса нишек. Все вместе — и декор, и конструкция — свидетельствует об определенном осознании псковичами в XVII в. своей культурной и архитектурной особности, но при этом живая традиция архитектуры здесь уже утрачена и заменена немного утрированным воспроизве- дением форм прошлого. Это говорит о том, что мы правильно определили памятники конца XVI столетия как закат традиции: именно в это время ощущается некоторая манер- ность и усталость формы, например, в церкви Сергия с Залужья. Угасание псковской тра- диции, перешедшей в XVII в. в стадию воспроизведения среднерусских форм в смешении с местными, ставит перед нами сложнейший вопрос: что привело к утрате самобытное™ псковской архитектуры именно в конце XVI в.? На первый взгляд ответ на этот вопрос может быть единственным: ухудшение экон о мической ситуации, разрушение сложившейся социальной базы псковского камениста строительРства. Все это, действительно, было. Но в начале XVI столетия, в 1510 г. соци- альная база также была нарушена, а архитектурная традиция быстро восстановилась. Ко- нечно, социальные катаклизмы последней четверти XVI в. были намного сильнее и опас- нее, но все же нам кажется, что не только ухудшение жизни вызвало "надлом" традиции. Можно было бы предположить, что псковская архитектурная традиция, "псковский тип мышления", наконец — "псковский стиль", как всякое явление пережило период упадка и вялости, которое должно было смениться новым стилем. Но, как мы знаем, но- вый сталь в псковской архитектуре XVII в. не возник, а кроме того, такие памятники кон- ца XVI столетия, как собор Великопустынского монастыря, не свидетельствуют об упадке 106 Там же, С. 214-216. 107Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову, С. 199. IbL ЖЗ
Нам представляется, что упадок псковской архитектуры связан с более широкими про- цессами, происходившими в русской архитектуре в конце XVI — XVII в. Прежде всего, псковская традиция восходит еще к XIV-XV вв., то есть к архитектуре полностью средне- вековой, без признаков Позднего Средневековья. В XVI в. формы более раннего этапа продолжают сохраняться, постепенно заменяясь позднесредневековыми формами, идущими из Новгорода или Москвы. В результате к середине столетия был создан псков- ский вариант позднесредневековой архитектуры, в котором псковская основа была уже во многом размыта привнесенными формами и чужим пониманием архитектурного про- странства и декора. Это процесс закономерный, но он уже во многом изменил мышление части псковских мастеров. К концу эпохи Ивана Грозного эта архитектура исчезает имен- но из-за отсутствия заказчиков: поражения в многочисленных войнах не способствовали ни царскому, ни монастырскому строительству как в Пскове, так и в Центральной России. Более традиционная по формам и способу мышления архитектура, существовавшая па- раллельно с позднесредневековой линией "стиля Грозного", вновь выходит на первый план в виде откровенно архаических или изысканно-традиционных памятников. Но дальнейшее развитие подобной архитектуры означало бы не только сохранение псковской культурной самобытности, но и сохранение стиля развитого Средневековья в условиях позднесредневековой культуры Русского государства. Между тем и псковская культурная самобытность к концу столетия все более размывается, и общая тенденция русского зодчества конца XVI в. явно направлена на нивелирование местных особенно- стей и образование единственного архитектурного центра: Москвы с ее столичной, при- дворной школой, задающей тон во всем государстве. Это противоречие между псковской архитектурной самобытностью и основной тенденцией развития архитектуры и привело к утрате псковской традиции. Все это происходит на фоне появления провинциальной ар- хитектуры: в условиях сосредоточения основных архитектурных сил в столице, являю- щейся центром развития стиля, все другие центры неизбежно должны были со временем стать провинциальными, только перерабатывающими по-своему формы и мысли, при- шедшие из столицы. Именно это и произошло с псковской архитектурой в XVII в., но в конце XVI в. следов провинциальности в псковской архитектуре мы не найдем — она еще полностью самостоятельна по формам. Упадок псковской архитектурной традиции в конце XVI столетия связан по нашему мнению именно с упадком и исчезновением стиля развитого Сред невековья в период про- никновения позднесредневековой культуры во все художественные центры. Псков не мог оставаться островком культуры предшествующего типа среди позднесредневековой, ре- флексирующей культуры России. Для псковской архитектуры были возможны два пути культурной адаптации: становление своего варианта позднесредневековой архитектуры (этот путь был прерван ситуацией последних лет царствования Ивана Грозного) и посте- •® пенное исчезновение средневековой традиции и провинциализация. Именно этот второй путь оказался решающим дда псковской архитектуры: после кратковременных попыток возвращения к более ранней архитектурной линии и даже конструктивно-типологических изменений настает период упадка строительства и его полного прекращения в Смутное время. В XVII в. архитектура Пскова имеет уже провинциальный оттенок. Некоторые псковские формы еще освещают скупые фасады храмов и каменных палат, но это уже свет погасшей звезды. Угасание псковской архитектурной традиции в конце XVI в. находит себе параллель в подобном же угасании в конце того же столетия архитектуры разгромленного в 1569 г. Новгорода. По всей видимости, культура и, конечно, архитектура присоединенных к Мо- сковскому государству северо-западных городов-государств не могли сохраняться долго в условиях изменения культурной и социальной ситуации и все большей централизации на протяжении XVI в. И Псков, и Новгород были обречены на культурное подчинение Москве. История псковской архитектуры XVI в. показывает этот драматический процесс борь- бы сильной местной традиции, опирающейся на предшествующий тип культуры, и позд- несредневековой культуры Средней России,. осложненной централизованной формой правления. Возникающий в Пскове свой вариант позднесредневековой по характеру и формообразованию архитектуры опирается или на внешнее влияние, связанное с импор- 244
Закат традиции. 1563-1600 тированной идеологией, и тогда исчезновение заказчиков лишает эту архитектуру почвы, или на традиционализм, и тогда ему не хватает художественных средств для продолжения борьбы. Кроме того, городская культура Пскова ко второй половине XVI в. была очень сильно подорвана и постепенно лишалась того своеобразия, которое ее характеризовало в первой половине столетия. В результате псковские мастера возвращаются к глубоко тра- диционным типам, а значит — и к более ранней культуре. Псковская архитектурная тра- диция стремится выдержать эту борьбу до конца, до иссякания внутренних сил и архитек- турных средств, но эти силы все же ограниченны. При этом регионализм культуры и ар- хитектуры настолько силен, что полное подчинение чужой модели невозможно. Сохране- ние своего регионального языка при ослаблении культурной жизни приводит к провинци- альности псковской архитектуры в XVII-XVIII вв., когда она все же сохраняет свой осо- бенный характер. /6 -3 245
Таблица LXXV. Подписи к таблице Таблица LXXV. Псково-Печерский монастырь. 1 - план укреплений. 1. башня Святых ворот (Петровская) 2. Тюремная башня 3. Тайловская башня 4. башня Верхних решеток 5. Тарарыгина башня 6. Изборская башня 7. Благовещенская башня 8. башня Нижних решеток 9. Никольская башня 10. надвратная церковь Николы 11. церковь Лазаря 12. церковь Благовещения с приделом Бориса и Глеба 13. церковь Сретения с трапезной 14. ризница 15. Большая звонница 16. Успенский собор и церковь Покрова 17. Михайловский собор 18. дом настоятеля 19. трапезная 20. Братский корпус 21. кельи. Псково-Печерский монастырь. Большая звонница. 2 - план 1 яруса; 3 - план 2 яруса; 4 - план 3 яруса (обмер М.И.Семенова и С.П.Михайлова). 246
Таблица LXXV °L—I-1--1_L-J/Ц <b 4 247
Таблица LXXVI о Юг, I—I—I—I—l—l Таблица LXXVL Псково-Печерский монастырь. Башня у Верхних решеток. 1 - план 1 яруса; 2 - план 2 яруса; 3 - план 3 яруса; 4 - план 4 яруса; 5 - план 5 яруса; 6 - план по зубцам. Башня у Нижних решеток. 7 - план 1 яруса; 8 - план 2 яруса; 9 - план 3 яруса; 10 - план 4 яруса. a а 248
Таблица LXXVII Таблица LXXVII. Псково-Печерский монастырь. Тайловская башня. 1 - план 1 яруса; 2 - план 2 яруса; 3 - план 3 яруса; 4 - план 4 яруса; 5 - план по зубцам. Тюремная башня. 6 - план 1 яруса; 7 - план 2 яруса; 8 - план по зубцам. 249
Таблица LXXVIII Таблица LXXVUI. Псково-Печерский монастырь. Изборская башня. 1 - план 1 яруса; 2 - план 2 яруса; 3 - план по зубцам. Благовещенская башня. 4 - план 1 яруса; 5 - план 2 яруса; 6 - план 3 яруса. Тарарыгина башня. 7 - план 1 яруса; 8 - план 2 яруса; 9 - план 3 яруса. 250
Таблица LXXIX Таблица LXXIX. Псков-Печерский монастырь. Надвратная церковь Николы и Никольская башня. 1 - план 1 яруса; 2 - план 2 яруса; 3 - план 3 яруса (обмеры М.И.Семенова); 4 - западный фасад; 5 - южный фасад; 6 - продольный разрез церкви; 7 - поперечный разрез церкви и башни. 251
Таблица LXXX Таблица LXXX. Собор Трех Святителей Елеазаровского монастыря. 1 - план (обмер В.А.Лебедевой, 1961 г.); 2 - план подклета (по Е.Н.Морозкиной); 3 - продольный разрез (по Е.Н.Морозкиной); 4 - поперечный разрез (по Е.Н.Морозкиной). - 252
Таблица LXXXI Таблица LXXXL Собор Трех Святителей Елеазаровского монастыря. 1 - свод колокольни (прорисовка фотографии). Церковь Ильи Пророка в Торошино. 2 - схематический план; 3 - зарисовка интерьера (по Ю.П.Спегальскому). 253
Таблица LXXXII Таблица LXXXII. Церковь Преображения в Гдове. 1 - план (чертеж Григорьева, 1914 г.); 2 - реконструкция плана с утраченным северным приделом Михаила Архангела; 3 - разрез церкви-колокольни (чертеж Григорьева, 1914 г.). Церковь Преображения в Острове. 4 - восточный фасад. 254
Таблица LXXXIII Таблица ЬХХХШ. Церковь Преображения в Гдове. 1 - продольный разрез придельной церкви Успения; 2 - поперечный разрез придельной церкви Успения (обмеры Григорьева, 1914 г.). 255
Таблица LXXXIV Таблица LXXXIV. Успенский собор Святогорского монастыря. 1 - план; 2 - план по хорам; 3 - продольный разрез, вид на юг; 4 - продольный разрез, вид на север. 256
Таблица LXXXV 4 Таблица LXXXV. Собор Иоанна Богослова Череменецкого монастыря. 1 - продольный разрез; 2 - план; 3 - план подклета; 4 - поперечный разрез; 5 - разрез по западной трети (по Е.Н.Глезер). 257
Таблица LXXXVI 2 0 2 4 6 l—1—I—1—l i_ Iм * Таблица LXXXVI. Спасо-Преображенский собор Спасо-Великопустынского монастыря в Слободе. 1 - план; 2 - план подклета. 258
Таблица LXXXVH Таблица LXXXVH. Церковь Сергия с Залужья. План, продольный разрез, северный и восточный фасады. Чертеж псковского губернского архитектора Ф.Ябса. 1833 г. 259
Таблица LXXXVII1 С Таблица ЬХХХУШ. Церковь Сергия с Залужья. 1 - продольный разрез; 2 - поперечный разрез (обмеры 1940-х гг.); 3 - план; 4 - план по хорам; 5 - план подклета (обмеры Н.С.Рахманиной, 1971 г.). 260
Таблица LXXXIX I 10 ,----,-----,----1----1----j/V\ Таблица LXXXIX. Церковь Ильи Сухого в Пскове. I - план; 2 - план подклета. Церковь Покрова и Рождества от Пролома в Пскове. 3 - план. /7'3 261
а а а la 1Й а и и и а ia ia а Заключение Проведенные исследования позволяют сделать ряд выводов о разви- тии зодчества Пскова XVI столетия. Объединив их с наблюдения- ми, высказанными нами в книге "Псковская архитектура XIV-XV веков. Происхождение и становление традиции", хочется попытаться кратко охарактеризовать общую периодизацию средневековой псков- ской архитектуры. В последней четверти XIV в. — начале XV в. в Пскове происходит процесс быстрого оформления собственной архитектурной школы, при- чем в ее образовании формы новгородского зодчества этого времени соседствуют с новгородскими же формами более раннего, домонгольско- го периода: это связано со сложившимся в Пскове восприятием домон- гольских новгородских памятников на псковской почве как псковских, как представите- лей местной традиции. В формировании типа псковского храма, по-видимому, участвова- ла и архитектура Северо-Восточной Руси (московская?): когда-то в этот период в псков- ской архитектуре появляются повышенные подпружные арки под барабаном. В этот пе- риод формирования традиции сложилось несколько типов храмов и появилась характер- ная псковская декорация фасадов. В середине XV в. псковская архитектура переживает вновь период выбора: несколько типов сосуществуют параллельно, в декоре ощущается влияние новгородской архитекту- ры того же времени. Этот период поиска собственной каноничной формы заканчивается в конце XV в. сло- жением основного типа храма (церковь Богоявления с Запсковья 1496 г.) и окончательной кристаллизацией фасадного декора. В этом состоянии оформления канона застало псков- скую архитектуру присоединение к Москве в 1510 г. В первой трети XVI в. псковская архитектура практически продолжает использование канонического типа, найденного в конце XV столетия. Этот период можно было бы объ- единить с предыдущим в одну фазу развития псковской архитектурной традиции, если бы ситуация не осложнялась сильным изменением в социальной сфере и, следовательно, сме- ной заказчиков. В характерной псковской манере строят не только оставшиеся коренные псковские заказчики, мы видим, что сам тип корпоративного храма и псковский декор оказываются близкими переселенным из Северо-Восточной Руси жителям центральной части Пскова, которые таким образом интегрируются в псковскую культуру. Рядом с традиционной архитектурой возникает ряд построек, стилистически отличных от псковской школы, причем все они сооружены по заказу великого князя, местной мо- сковской администрации или в крупных монастырях. Эти сооружения, в которых приме- няются оригинальные типы, связанные с итальянизирующей архитектурой Москвы вре- мени Василия III, можно предположительно связывать с итальянским архитектором Ива- ном Фрязиным, который работал в Пскове по заказу великого князя в 1517 г. Посковские "итальянизирующие" постройки в этот период остаются как бы "незамеченными" тради- ционной архитектурной линией и на собственно псковское зодчество влияния не оказы- вают. Этот период демонстрирует устойчивость псковской культуры, в зодчестве видна не только способность к продолжению своей традиции, но и сила, ассимилирующая архи- тектурные вкусы "переведенцев". Ситуация в псковской архитектуре в 1510-1533 гг. принципиально схожа с ситуацией в зодчестве 1500-1540-х гг. в соседнем Новгороде, в котором значительная часть построек демонстрирует приверженность к традиционности. Однако новгородская архитектура этого времени все же сильнее отличается от предшествующей, середины — второй поло- вины XV в., чем псковская архитектура времени Василия III от псковского зодчества по- следних десятилетий самостоятельности. Следует отметить, что в Новгороде и Новгород- ской земле более значимым было сооружение нескольких "московских" по стилю и духу 262
Заключение > разви- эдения- av-xv лтаться псков- 1СХОДИТ ы, при- ремени эльско- домон- гавите- етвова- псков- гот пе- )актер- колько 1текту- в. сло- гльной псков- эвание ы объ- :ли бы э, сме- ненные декор льной ичных )Й мо- [риме- >i вре- I Ива- >вские -ради- жазы- 1на не архи- щей в троек ктура поло- ja пр- ород- духу построек по заказу великого князя и центральной администрации (соборы в Тихвине и Хутынском монастыре, церкви Жен Мироносиц и Прокопия на Ярославовом дворище). Поэтому в Новгороде влияние московских идей и форм было гораздо более сильным, в то время как в Пскове "московско-итальянские" постройки были намного более нейтраль- ными по стилю и отличались скорее конструктивно-технической смелостью. Может быть, именно такая стилистическая нейтральность и позволила традиционным псковским ма- стерам "не заметить" на первых порах эту группу сооружений. В целом, период 1510-1533 гг., совпавший с временем правления Василия III, отличался приверженностью к тому типу архитектурного мышления, который связан с развитым Средневековьем: это существование внутри уже найденной традиции, слабо рефлекси- рующая мысль, сосредоточенная на выборе и воспроизведении образца. При этом образец понимается не конкретно (как при копировании), а очень обобщенно. поскольку мастера и заказчики находятся полностью внутри культурного и архитектурного процесса и не выделяют новое сооружение из общего целого. Это, конечно, не застывшая культура, по- скольку отдельные формы и узлы меняются, заставляя вспомнить о "саморазвитии фор- мы", но это движение похоже на медленный поток, в котором изменения и само движение не производят впечатления новизны. Архитектура этого времени напрямую связана с зод- чеством эпохи политической независимости и стадиально объединена с последней при- надлежностью к развитому Средневековью. В следующий период, который достаточно условно ограничен в работе 1534-1545 гг., ситуация уже меняется. Начинаются поиски новых вариантов внутреннего пространства храмов. В монастырской жизни хоры с приделами, предназначенными для отдельных служб для частных или корпоративных заказчиков, не нужны, и около 1534 г. псковские зодчие создают "переходный тип" храма с низким скруглением западной пары столбов, но без хор и палаток. Это решение было развито в целом ряде приходских и монастырских храмов, где западные столбы с низким скруглением были заменены высокими круглыми столбами, создающими более цельное пространство благодаря своей обтекаемой форме. Такое изменение характера интерьера связано с традиционной культурой малых и сред- них псковских монастырей и порождается той же линией культуры развитого Средневеко- вья недаром такой же процесс в новгородской архитектуре проходит еще в середине XV в. Однако рядом с этой внутренней эволюцией происходили и другие процессы, связан- ные с возникновением внутри псковской городской культуры позднесредневекового со- знания. В "кончанских" по типу храмах исчезновение палаток на хорах или упразднение приделов в них (как в случае перенесением в 1538 г. приделов церкви Богоявления с Зап- сковья 1496 г.) приводит к вынесению приделов в отдельные объемы, иногда распола- гающиеся симметрично по сторонам главного храма. Этот процесс "обозначения приде- лов" по своей конкретной символичности уже принадлежит к позднесредневековой ре- флексирующей культуре и в принципе родствен тем явлениям в среднерусской архитекту- ре, которые привели к созданию многопридельных композиций в середине XVI в. Тот же процесс архитектурной символизации виден и в появлении глухих главок над приделами на палатках в некоторых "больших храмах" (церковь Успения с Пароменья, сооруженная еще в предшествующий период, церковь Петра и Павла с Буя). Конкретная символичность, приведшая к возникновению композиции с одним или двумя приделами по сторонам основного объема и появлению малых главок над приде- лами на хорах, не была единственной категорией позднесредневековой культуры, про- явившейся в псковской архитектуре 1530-1540-х п. После юго как в наиболее каноничном типе храма "большом" или "кончанском" — палатки и хоры исчезли (церкви Николы со Усохи и Анастасии Римлянки) в связи с внутренней эволюцией, воспроизведение этого типа в старой редакции с палатками (церковь Петра и Павла с Буя и собор Николая в Острове) выглядит уже как сознательная архаизация. Эта архаизация связана уже с исто- ричностью архитектуры: ведь для появления подобного "пассеизма" и заказчики, и масте- ра должны были осознать свою отделенность от этой прежней традиции. Характерно, что во всех постройках этого периода нет форм, заимствованных из среднерусской" или новгородской архитектуры, весь арсенал художественных средств остается чисто псковским. Появление позднесредневековых черт в псковской архитектуре, -V 263
Заключение таким образом, не вызвано каким-либо влиянием, а вытекает из внутреннего развития псковской городской культуры. Однако это касается только собственно псковской, городской архитектуры, рядом с ко- торой возникает особая архитектура "больших" монастырей, связанных по своему значе- нию с культурой общегосударственной. В этот период только два сооружения, построен- ные под наблюдением настоятеля Псково-Печерского монастыря Корнилия, свидетель- ствуют о зарождении новой линии. Если в церкви Одигитрии на псковском подворье Псково-Печерского монастыря датировка отдельных частей недостаточно ясна и можно только предположительно говорить о стремлении к монументализации образа, увеличе- нии декоративности и отдельных заимствованиях (в колокольне), то в трапезной церкви Благовещения в самом монастыре мы видим явное обращение к сложной программе по- священий, обусловившее двухэтажную композицию храма, заимствование отдельных форм в более ранней трапезной церкви Снетогорского монастыря и новгородских трапез- ных храмах (купольный свод). Все вместе свидетельствует о возникновении внутри "псковского стиля" архитектуры более сложной по своим составляющим и в большей сте- пени включенной в общерусские процессы сложения "иллюстративной" архитектуры. В следующий период, в 1546-1555 гг., наиболее важным событием в псковской архитек- туре было создание своего варианта программной и иллюстративной архитектуры позд- него Средневековья. Начало этому движению было положено в церкви Жен Мироносиц 1546 г., сооруженной на средства верхушки псковского посада. В этом памятнике присут- ствуют почти все элементы нового направления: при сохранении псковской стилистики деталей зодчие усложняют композицию приделом и галереей, меняют характер покрытия с традиционно псковского восьмискатного на московско-новгородское (с арками "закомар" под щипцами), вводят в интерьере "слитные" своды в сочетании с высокими круглыми столбами. Общий тон этой архитектуры псковский, но сам принцип свободного варьирования деталей, своеобразного "наборного конструирования" для создания нового образа переводит ее в плоскость позднесредневековой архитектурной практики с ее от- страненностью от традиции и семантическим значением деталей элементов конструиро- вания. Этот новый принцип не означает появления архитектуры полностью индивидуальной, в которой каждый следующий памятник обладает исключительной новизной. Напротив, несмотря на "наборность" составляющих образ отдельных элементов, архитектура Пскова 1540-1550-х гг., разрабатывающая формы церкви Жен Мироносиц, быстро превращает их в канон, хотя и менее жесткий и постоянный, чем в традиционном зодчестве развитого Средневековья. Этот новый канон определил собой типологию и образ таких храмов, как монастырская церковь Ивана Богослова на Мишариной горке 1547 г., собор Крыпецкого монастыря 1547-1555 г. и сооруженный примерно в то же время городской храм Василия на Горке. Во всех этих памятниках присутствуют такие формы, как подклет, галереи, при- дел, а в двух последних храмах высокие круглые западные столбы в интерьере сочетаются с повышенными подпружными арками под барабаном, а на фасадах восьмискатное по- крытие сменилось пощипцовым с арками "закомар". Рядом с этими памятниками, которым присуще явное стремление к большей декора- тивности и воспроизведение таких "московских" форм, как закомары, появляются мона- стырские храмы с пятиглавым завершением, свидетельствующие о проникновении в псковскую архитектуру символики зодчества Московской Руси. В церкви Николы в Лю- бятове в структуре интерьера и в самом характере пятиглавия хорошо виден новгород- ский образец, что еще раз подчеркивает роль Новгорода в адаптации и передаче средне- русских форм в Псков, а в соборе Мальского монастыря сделана единственная попытка "привить" пятиглавие к псковскому типу храма в том его варианте, который сложился в церкви Жен Мироносиц и соборе Крыпецкого монастыря. В соборе Крыпецкого монастыря уже проявилось новое для псковского зодчества каче- ство — подчеркнутая монументальность, порожденная идеями эпохи Ивана Грозного. Это качество в сочетании с усложнением композиции и оригинальными конструктивными приемами присуще трапезным храмам Крыпецкого и Мальского монастырей, состав- ляющим вместе с соборами небольшие ансамбли в "грозненском стиле" — варианте псковской архитектурной традиции, в котором в'ыработанные городской позднесрсдневе- 264
Заключение ковой культурой формы дополнены композиционными и декоративными приемами и наконец, идеями государственной архитектуры Москвы и, прежде всего, Новгорода, усво- ившего "царственный" язык архитектуры раньше Пскова. Традиционная псковская архитектура в этот период не исчезает полностью, она отхо- дит на второй план, чему примером служит церковь Николы в погосте Виделебье, постро- енная около 1551 г. по заказу помещиков, владевших землями в окрестностях. В этой сель- ской церкви мы видим воспроизведение все того же типа "кончанского" храма в том виде, в котором он сложился в первой половине XVI в. Это свидетельствует о жизнеспособ- ности традиционного направления и о выживании в Пскове архитектурной культуры раз- витого Средневековья в период сложения местного варианта культуры позднесредневеко- вой. Активность процессов в псковской архитектуре в 1546-1555 гг. не должна заслонять от нас определенного затухания строительства горожан: центрами строительства к концу этого периода становятся загородные монастыри, поддерживаемые царской администра- цией, что говорит об ухудшении экономической и культурной ситуации в Пскове и даже о постепенном "сворачивании" культурной автономии в регионе. Культурная централиза- ция эпохи Ивана Грозного приводит одновременно к рождению псковского варианта "грозненского стиля" в монастырях и к постепенному прекращению развития городской архитектуры. В 1555 г. 200 псковских каменщиков во главе с "церковным и городовым мастером" Посником Яковлевым и каменщиком Ивашкой Ширяем была вызвана правительством Ивана Грозного в Казань для сооружения каменной крепости казанского кремля. Работы в Кремле начались уже в 1555 г. и продолжались до 1562 г. Кроме каменных стен и башен Кремля, которые защитили почти половину его периметра, в Казани псковскими масте- рами были сооружены две надвратные церкви, трапезная с церковью Николая Чудотвор- ца в Спасском монастыре и кафедральный Благовещенский собор (1561-1562 гг.). Какая- то часть мастеров была выделена для строительства Успенского монастыря в Свияжске, где трапезная с церковью Николая Чудотворца (1556 г.) и Успенский собор (1560 г.) были возведены даже ранее Благовещенского собора в Казани. Изучение построек псковичей в Казани и Свияжске показывает, что их сооружали те самые мастера, которые участвовали в создании в 1546-1555 гг. псковского варианта позднесредневековой архитектуры с сильным влиянием идей и форм московского и нов- городского зодчества эпохи Ивана Грозного. В казанском кремле вместе с типично псков- скими фортификационными приемами есть детали (валиковый пояс на стенах и башнях и арочное оформление стен с внутренней стороны), свидетельствующие о знании приемов крепостного строительства Москвы. Кроме того, псковичи не только создали великолеп- ную крепость с чертами регулярности, но и смогли воплотить в камне мемориальный за- мысел, появившийся сразу после взятия Казани в 1552 г.: построение "новопросвещенного града" с мемориальными храмами над воротами. В фасадном декоре надвратной церкви Спаса Нерукотворного псковские формы соче- таются с килевидными арками, указывающими на понимание мастерами "московской" природы замысла кремля. Псковские формы преобладают в трапезных храмах Спасского монастыря в Казани и Успенского монастыря в Свияжске, но это формы прямо восходя- щие к трапезным храмам "грозненского стиля" в Псковской земле, к^тому же в трапезной в Свияжске присутствуют и московские формы. Наиболее важной постройкой псковичей был, без сомнения, Благовещенский собор, главный храм новообразованной Казанской епархии. В этом храме псковские мастера должны были воспроизвести основные черты Успенского собора Московского Кремля, ставшего в эпоху Ивана Грозного основным образцом для соборов "государственного звучания". Выбор образца был сделан, по-видимому, архиепископом или даже самим ца- рем, и воплощение замысла означало знакомство псковских мастеров с архитектурой Успенского собора в Москве, и, судя по некоторым деталям, — Успенского собора во Владимире. Псковские каменщики в Благовещенском соборе впервые полностью отходят от своей типологии и создают огромный шестистолпный трехабсидный пятиглавый храм с высокими круглыми столбами, крестовыми сводами и пониженными подпружными ар- ками. В декоре фасадов преобладают псковские мотивы, но при этом они подчинены 265
Заключение "московской" иконографии. Создание Благовещенского собора в Казани обозначает еще один шаг псковских мастеров, сделанный в сторону интеграции в общерусскую архитек- туру середины XVI в., но одновременно показывает опасную тенденцию к размыванию собственно псковских черт или к неспособности этих черт выдержать масштаб и слож- ность программ государственной архитектуры: псковские формы или выглядят слишком тяжело внутри "московской" иконографии, или их приходится растягивать, "наволакивая" на огромное тело собора. Если Благовещенский собор является высшей точкой "ассимиляции" псковской школы архитектурой общерусской, то собор Успенского монастыря в Свияжске ближе к зод- честву Пскова первой половины XVI в. и по своим размерам и декору фасадов обращен к "большим" или "кончанским" храмам. Это означает присутствие внутри вызванной в Ка- зань и Свияжск псковской артели не только мастеров "новаторского" направления, но и мастеров, принадлежащих к традиционному направлению. Такое смешение групп масте- ров в Казани и Свияжске может служить подтверждением предположения о полном пре- кращении строительства в Псковской земле в 1555-1562 гг. в связи с тотальной мобилиза- цией всех каменщиков из всех артелей. Вместе с тем в интерьере Успенского собора высо- кие квадратные в сечении столбы и слабо поднятые подпружные арки создают новый ак- цент, связанный прежде всего с вкусами заказчика, но тоже ориентированный на Москву. Работа псковских мастеров в Казани, как выясняется, никак не может быть связана с постройкой собора Покрова на Рву в Москве, который иногда приписывают Поснику Яковлеву. В псковских постройках в Казани и Свияжске всегда присутствуют собственно псковские формы, выдающие происхождение каменщиков, а разнообразие их типов и форм заставляет относиться с большой осторожное гью и к предположению об общем ав- юрстве Посника Яковлева для всех сооружений. "Казанский" период псковской архитектуры был своеобразной школой для мастеров, в которой оттачивались формы псковского варианта "грозненского стиля". В начале сле- дующего периода, продолжавшегося с 1563 г. по конец столетия, можно выделить группу построек, связанную с этим направлением и свидетельствующую о возвращении мастеров из Казани. Это надвратная церковь Николы Чудотворца (1564/1565 г.) в Псково- Печерском монастыре, колокольня Дмитриевского собора в Гдове 1560-х -1570-х гг. и два памятника, не имеющие точных датировок, но по своим формам принадлежащие к време- ни от 1563 до 1581 г.: собор Елизарова монастыря и церковь Ильи Пророка в погосте То- рошино. Заказчик известен только для надвратной церкви Николая — им был псковский помещик Заболотский, а для собора Елизарова монастыря и церкви-колокольни с двумя симметричными приделами в Гдове можно с осторожностью предположить государствен- ный заказ. В перечисленных памятниках псковские мастера продолжают линию "грозненского стиля": во всех зданиях ощутимо усиление декоративности на фасадах, увеличивается чис- ло "новгородско-московских" приемов, сочетающихся с характерно псковскими. В соборе Елизарова монастыря и церкви-колокольне в Гдове ярко проявилось стремление к мону- ментальности, подчеркнутой сложной многосоставной композицией. Псковский вариант "грозненского стиля" в 1560-1570-е гг. почти полностью господ- ствует в архитектуре региона, только в одном памятнике — Успенском соборе Святогор- ского монастыря (конец 15б0-х — начало 1570-х) — проявилось наиболее традиционное направление, тиражирующее "кончанский" тип конца XV в. Однако именно традиционное направление в его архаическом варианте, представляющее архитектурную практику раз- витого Средневековья, и тот его вариант, который был создан в 1530-1540 гг. в псковских монастырях и сочетал 'традиционность с пространственными и композиционными по- исками, были наиболее связаны с городской культурой и обеспечивали преемственность самой традиции и собственно псковских форм. Псковская архитектура Позднего Средне- вековья, сложившаяся первоначально в городской среде, вскорости приобрела монастыр- ский характер и оказалась в большей степени включенной в процесс общегосударственно- го развития архитектуры эпохи. Этот государственный характер позднесредневекового зодчества Пскова середины XVI в. укрепился во время работы псковских мастеров в Ка- зани и Свияжске и полностью проявился в архитектуре 1560-х — 1570-х гг. 1 I I j I 1 1 У У Е 1 Г Е е Е С I С 1 Е С Е < С Е 1 е «I N 3 X С с 3 L С Г С С И 3 г У I Е I 266
Заключение Но этот процесс проходил на фоне ослабления автономности и городской культуры Пскова, в котором строительство практически прекратилось. Наиболее традиционное направление внутри псковского зодчества во второй половине XVI в. почти полностью исчезает в результате ухудшения экономической и политической ситуации и усиления процесса культурной централизации. В какой-то момент остается только позднесредневе- ковая архитектура, патронируемая заказчиками, сторонними по отношению к псковской культуре. Эта архитектура в связи с политическим и военным крахом царствования Ивана Грозного на рубеже 1560-х — 1570-х гг. исчезает совсем, и ее черты не проявляются в тех немногих постройках, которые были сооружены в конце XVI столетия. Историю псковской архитектуры в XVI в. можно представить как историю борьбы ар- хитектуры традиционной, средневековой и возникающей внутри городской культуры ар- хитектуры позднесредневековой. Причем внутри архитектуры позднесредневековой ясно выделяется городское направление и направление государственное, восходящее к зод- честву и культуре Московской Руси. Эта борьба приобрела новую напряженность после того, как позднесредневековая псковская архитектура вышла на новый уровень сложности под воздействием идей эпохи Ивана Грозного: традиционные памятники на этом фоне выглядят уже совершенной архаикой. Но в таком варианте псковская архитектура неиз- бежно должна была сближаться с общерусской, постепенно сливаясь с ней. Этого не про- изошло из-за упадка государства, и потому региональные черты неизбежно должны были одержать верх при возобновлении строительства. Строительство действительно возобновилось, но не в самом Пскове, а на окраинах Псковской земли и даже в Новгородской земле, куда пригласили псковских мастеров. В соборах Череменецкого и Спасо-Великопустынского монастырей, сооруженных в конце 1570-1580-х гг., мы встречаемся с архитектурой традиционной по набору форм, но вовсе не столь архаичной, как храмы в Виделебье и Святогорском монастыре. Это архитектура очень рафинированная, предполагающая определенное отстранение от традиции и созда- ние на ее основе элегантных композиций — своеобразный маньеризм, переживающий образы монастырской архитектуры второй четверти XVI в. и даже некоторых храмов XV столетия. Оттенок позднесредневековой рассудочности и историчности, присутствующий в этих "стилизациях", не заслоняет при этом приверженности мастеров только к своей традиции. Появление двух названных монастырских памятников не случайно: именно в среде не- больших монастырей псковская культура могла сохраняться в период господства "грозненского стиля". Но все же оба собора были только эпизодом, а в более поздних па- мятниках мы видим не только традиционность, никак не обладающую изяществом на- званных монастырских соборов, но и черты упадка. Монастырские церкви Сергия с Залу- жья и Покрова и Рождества от Пролома, сооруженные в 1580-е — 1590-е гг., свидетель- ствуют о настоящем закате традиции. Этот закат был достаточно длительным: еще в XVII в. псковская архитектура обладает определенным набором своих форм, но при этом все больше подпадает под влияние архи- тектуры среднерусской и постепенно становится провинциальной. Исследование псковской архитектуры XVI в. показывает, что основой региональной школы был даже не определенный круг заказчиков, такой основой была местная город- ская культура, способная противостоять культурной интервенции Москвы. Эта культура позволила сохранить средневековую по типу мышления традиционную архитектуру и создала свой, псковский, вариант архитектуры позднесредневековой. Рядом с последней к середине столетия возникла псковская позднесредневековая архитектура в ее "государственной" редакции, псковский вариант "грозненского стиля". Этот вариант пи- тался идеями, идущими из Москвы, и был связан с культурной централизацией. Упадок псковской архитектуры в основном определяется упадком местной культуры, не выдер- жавшей напряжения эпохи Ивана Грозного и экспансии культуры московской. Культура региональная постепенно сворачивалась и приобретала черты узко местные, почти про- винциальные. Но и "государственный" вариант псковского зодчества из-за неудач конца царствования Ивана IV потерял свою основу. Из истории псковского зодчества XVI столетия следует вывод о возможности суще- ствования крупной региональной школы вне какого-то единого стиля только в условиях 267
Заключение развивающейся городской культуры и значительной культурной автономии. Этот вывод подтверждается историей архитектуры другого центра Северо-Западной Руси — Новго- рода, где разрушение городской культуры в результате погрома 1569 г. привело к упадку и исчезновению новгородского варианта позднесредневековой архитектуры "грозненского стиля". Но начало этого упадка приходится еще на 1550-е гг., когда административная и культурная централизация стали сдерживать своеобразную городскую культуру Новгоро- да и Пскова, бывшую основой сложившейся во второй четверти XVI в. позднесредневеко- вой архитектуры. Следует особо подчеркнуть городской характер псковской архитектуры и культуры: на фоне государственной архитектуры Московской Руси зодчество Пскова (и Новгорода) XVI в. выглядит своеобразным противовесом. Однако социальные процессы в Русском государстве, в котором культура приобретала все более государственный характер, пре- пятствовали развитию городской архитектуры, тем более — архитектуры, опирающейся на культуру с ярким региональным своеобразием. 268
Список сокращений. АИППЗ ч - Археология и история Пскова и Псковской земли. Тезисы докладов. Псков. АН ГИИ ДАИ - Архитектурное наследство. М., - Государственный институт искусствознания - Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографи- ческой комиссией ИАК ИАО ИРАИМК КСИА КСИИМК МИА НИС ПИДО ПКНО ПЛ 1 ПЛ 2 ПЛДР ПСРЛ РА СА ТОДРЛ - Известия Императорской археологической комиссии. Спб., - Известия Императорского археологического общества. Спб., - Известия Российской Академии истории материальной культуры. Л., - Краткие сообщения института археологии АН СССР. М., - Краткие сообщения института истории материальной культуры. М., - Материалы и исследованщ! по археологии СССР. - Новгородский исторический сборник. Новгород, - "Проблемы истории докапиталистических обществ". - Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. - Псковские летописи. Вып. 1. М.-Л., 1941. - Псковские летописи. Вып. 2. М., 1955. - Памятники литературы Древней Руси. - Полное собрание русских летописей. - "Российская археология". М., - "Советская археология". М., - Труды отдела древнерусской литературы. Л., 269
Фотоиллюстрации к главе 2 Церковь Успения с Пароменья. Вид с северо-запада. Фото В.М.Рудченко,1987 г. 270
Фотоиллюстрации к главе 2 ( Церковь Успения с Пароменья. Интерьер, вид на юго-западную палатку. Фото В.М.Рудченко, 1987 г. Церковь Успения с Пароменья. Интерьер, вид на своды подкупольной части. Фото В.М.Рудченко, 1987 г. 271
Фотоиллюстрации к главе 2 Церковь Георгия в Сеяно. Вид сводов подкупольной части. ФотоВ. М.Рудченко, 1987 г. Церковь Георгия в Сенно. Звонница. Вид с севера. Фото 1930-х гг. 272
Фотоиллюстрации к главе 2 Церковь Воскресения со Стадища в Пскове. Вид с юго-востока. Фото 1920-х гг. Церковь Воскресения со Стадища в Пскове. Интерьер, вид с востока. Фото А.И.Комена. 273
Фотоиллюстрации к главе 2 Церковь Николы в Снетогорском монастыре. Вид с юга. Фото автора. Церковь Козьмы и Дамиана и Гремячья башня. Вид с юго-востока. Фото 1960-х гг. 274
Фотоиллюстрации к главе 2 Церковь Вознесения в Снетогорском монастыре. Вид с юго-востока. Фото начала XX в. /н 275
Фотоиллюстрации к главе 2 Церковь Вознесения в Снетогорском монастыре. Вид с севера. Фото начала XX в. 276
Фотоиллюстрации к главе 2 Церковь Вознесения в Снетогорском монастыре. Вид с востока. Фото начала XX в. 277
Фотоиллюстрации к главе 3 Церковь Дмитрия в Поле в Пскове. Вид с северо-востока. Фото 1920-х гг. 278
Фотоиллюстрации к главе 3 Церковь Климента в Пскове. Вид с востока. Фото А.И.Комеча. Церковь Климента в Пскове. Интерьер, вид на северо-восток. Фото А.И.Комеча. НУ 279
Фотоиллюстрации к главе 3 Церковь Саввы Освященного в Саввиной Пустыни. Вид с северо-востока. Фото начала XX в. 280
Фотоиллюстрации к главе 3 Церковь Анастасии Римлянки в Пскове. Вид с юго-востока. Фото А.И.Комеча. Церковь Петра и Павла с Буя в Пскове. Вид с востока. Фото 1960-х гг. 281
Фотоиллюстрации к главе 3 Церковь Петра и Павла с Буя в Пскове. Интерьер, вид с северо-запада. Фото В.М.Рудченко, 1987 г. 282
Фотоиллюстрации к главе 3 Никольский собор в Острове. Вид с северо-востока. Фото В.М.Рудченко, 1987 г. Церковь Козьмы и Дамиана с Гремячьей горы. Интерьер. Вид на восток. Фото А.И.Комеча 283
Фотоиллюстрации к главе 3 Церковь Иоакима и Анны в Пскове. Вид с северо-востока. Фото А.И.Комеча. Церковь Иоакима и Анны в Пскове. Интерьер, вид на запад. Фото Н.И.Брунова, 1920-е гг. 284
Фотоиллюстрации к главе 4 Церковь Жен Мироносиц. Вид с юго-запада. Фото 1920-х гг.
Фотоиллюстрации к главе 4 Церковь Жен Мироносиц. Интерьер, Вид на восток. Фото В.М.Рудченко, 1987 г.. 286
Фотоиллюстрации к главе 4 Церковь Жен Мироносиц. Вид на своды. Фото В.М.Рудченко, 1987 г.. Церковь Иоанна Богослова на Мишариной горке. Вид с востока. Фото А.И.Комеча.
Фотоиллюстрации к главе 4 Собор Крыпецкого монастыря. Вид с юга. Церковь Василия на Горке. Вид с северо-востока. Фото А.И.Комеча. 288
Фотоиллюстрации к главе 4 Собор Мальского монастыря. Вид с северо-запада. Фото Б.С.Скобельцына, 1965 г. Церковь Николы в Любятове. Вид подкупольной части. Фото В.М.Рудченко, 1987 г.. № / 289
Фотоиллюстрации к главе 4 Церковь Николы в Виделебье. Вид с востока. Фото Г.И.Ревзина. Церковь Николы в Виоелебъе. Интерьер, вид на запад. Фото В.М.Рудченко, 1987 г.. 290
Фотоиллюстрации к главе 4 Успенская церковь Крыпецкого монастыря. Вид с севера. /У-Л 291
Фотоиллюстрации к главе 5 Казанский кремль. Юго-восточная наугольная башня. Вид с юго-запада. Фото А.И.Маклакова. 1980 г. Спасские ворота. Вид с севера. Фото А.И.Маклакова, 1984 г. 292 i
Фотоиллюстрации к главе 5 Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. Вид с юго-востока. Фото В.В.Чумакова, 1982 г. Никольская церковь с трапезной в Успенском монастыре в Свияжске. Вид с севера. Фото В.В.Чумакова, 1982 г. /3 3 293
Фотоиллюстрации к главе 5 Собор Успенского монастыря в Свияжске. Вид с северо-запада. Фото В.В.Чумакова, 1982 г. Собор Успенского монастыря в Свияжске. Вид с севера. Фото В.В.Чумакова, 1982 г. 294
Фотоиллюстрации к главе 5 Собор Успенского монастыря в Свияжске. Вид подкупольного пространства. Фото 1930-х гг. 295
Фотоиллюстрации к главе 5 Церковь Сергия Радонежского с трапезной в Троице-Сергиевом монастыре. Вид с северо-запада. Фото В.В.Кузнецова, 1982 г. Церковь Сергия Радонежского с трапезной в Троице-Сергиевом монастыре. Вид с юго-запада. Фото В.В.Кузнецова, 1982 г. 296
Фотоиллюстрации к главе 5 Благовещенский собор в Казани. Вид с юго-запада. Фото начала 20 в. 297
Фотоиллюстрации к главе 6 Собор Трех Святителей Елизарова монастыря. Вид с северо-запада. Фото В.М.Рудченко, 1987 г. Собор Трех Святителей Елизарова монастыря. Вид с северо-востока. Фото В.М.Рудченко, 1987 г. 7QR
Фотоиллюстрации к главе 6 Колокольня собора Елизарова монастыря. Вид с запада. Фото В.Л.Махнача, 1985 г. Собор Трех Святителей Елизарова монастыря. Интерьер, вид на восток. Фото В.М.Рудченко, 1987 г. 299
Фотоиллюстрации к главе 6 Собор Трех Святителей Елизарова монастыря. Интерьер, вид на своды. Фото В.М.Рудченко, 1987 г. 300
Фотоиллюстрации к главе 6 Церковь Ильи Пророка в Торошино. Вид с севера. Фото нач. XX в. Церковь Спаса-Преображения в Слободе. Интерьер, вид на своды. Фото Г.И.Ревзина. 301
Фотоиллюстрации к главе 6 Церковь Сергия с Залужья в Пскове. Вид с юго-востока. Фото нач. XX в. Церковь Ильи Сухого в Пскове. Вид с востока. Фото А.И.Комеча. 302
Фотоиллюстрации к главе 6 Церковь Ильи Сухого в Пскове. Интерьер, вид на юго-восток. Фото А.И.Комеча. 303
Оглавление а а и а а и а а la а Оглавление Предисловие 4 Глава 1. Историография псковской архитектуры 5 XVI века Глава 2. Псковская архитектура времени 16 Василия III. 1510-1533 Глава 3. Городская архитектура. 1533-1545 67 Глава 4. Архитектура эпохи Ивана Грозного. 119 1546-1555 Глава 5. Постройки псковичей в Казани и 170 Свияжске. 1555-1562 Глава 6. Закат традиции 217 Заключение 262 Список сокращений 269 Фи го. ^люстрации 304 304
Издание осуществлено при финансовой и организационной поддержке Д.А.Петрова, М.В.Пророкова и Г.И.Ревзина. Автор благодарит А.Л.Баталова\ В.П.Выголовсц А.И.Комена, Д. А. Петрова, С. С. Подъяполъского, С.С.Попадюка, Г.В.Попова, М.В.Пророкова, Г.И.Ревзина, Ю.Е.Ревзину, А. В. Рындину, А. Б. Стерлигова, Д. О. Швидковского, Е. Г. ЕЦеболеву, В. Л. Янина — которые прочитали работу в рукописи и высказали ряд ценных замечаний, учтенных автором И.Д.Аблину и М.В.Пророкова — прочитавших корректуру книги Д.А.Петрова — подготовившего к изданию графические иллюстрации книги Г.И. Ревзина — сделавшего макет книги М.В.Вдовиченко -— участвовавшую в подготовке рукописи к изданию Е.В.Игнатьева, директора Свияжского музея, и архитектора-реставратора М.Ю. Степанову -— помогавших автору в изучении памятников Свияжска и Казани псковских реставраторов Ю.Б.Бирюкова, И.Б.Голубеву, О.В.Емелину, А.П.Конова, А.М.Лебедева, В. А.Лебедеву, С. П. Михайлова, В. П. Никитина, Н. С. Рахманину Б. С. Скобельцына и реставратора Т. В. Павлову — любезно предоставивших в распоряжение автора ценные сведения и материалы студентов Московского архитектурного института О.Белянину, И.Болдыреву, Е.Голубеву, Н. Корневу, О.Косенко, А.Лапшину, Н.Локшину, В. Муратову, О. Тарасову, М. Чижову — помогавших автору в оформлении графического материала Хочется искренне поблагодарить друзей, участвовавших в археологических и обмерных экспедициях автора, следивших за ходом исследования: И.Е.Аблина, Н.А.Мерзлютину, Д.А.Петрова, М.В.Пророкова, Г.И.Ревзина, Ю.Е.Ревзину, В.А.Чистову, Е.В.Шахову. Благожелательное отношение сотрудников Отдела Свода памятников Государственного института искусствознания, кафедры истории архитектуры и градостроительства Московского архитектурного института, а также коллег Дудиной Т.А., Никитиной Т.Н., Седовой И.В. из Музея архитектуры им. А.В.Щусева способствовало созданию этой работы. 3
Вл.В.Седов. Псковская архитектура XVI века. Архив архитектуры Выпуск VIII Лицензия № 011046 выдана 14.01.93 Подписано в печать Формат бумаги Печать офсетная печ.л. Тираж 300 экз. Зак.фзв ТОО Овал. Москва, Поклонная ул. 13 Типография издательства МГУ. 119899, Москва, Воробьевы горы. 5