Деревянная архитектура Белоруссии XVI-XIX веков - Сергачев С.А.

Автор: Сергачев С.А.

Теги: архитектура история архитектуры памятники архитектуры культурология краеведение история белоруссии

Год: 1984

Похожие

Белорусское народное зодчество

Использование памятников культового искусства в атеистической пропаганде

Зодчество Белоруссии XVI – середины XVII в. Справочное пособие

Белорусская ССР. Энциклопедический справочник

Текст

С. А. СЕРГАЧЕВ
Деревянная
архитектура
Белоруссии I
xvi-xix вв.
БЕЛОРУССКОЕ ДОБРОВОЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО
ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ
С. А. СЕРГАЧЕВ
Деревянная
архитектура
Белоруссии
XVIXIXBB.
МИНСК «ПОЛЫМЯ» 1984.
Рецензент: В. А. Чан тур и я —
доктор архитектуры, профессор
Ф о т о: С. А. Сергачева, К. И. Воронова;
из архива Белорусского государственного музея
народной архитектуры и быта
Деревянное зодчество на протяжении столетий было основным видом
архитектурного творчества белорусского народа, важной частью его архи-
тектурного наследия. Автор рассказывает об основных типах деревянных
сооружений, созданных в Белоруссии в XVI—XIX вв., анализирует прису-
щие нм компознцнонные и конструктивные особенности, рассматривает
основные пути сохранения памятников народного зодчества в республике.
Адресуется лекторам и активистам Общества охраны памятников исто-
рии и культуры, а также архитекторам, историкам, искусствоведам, всем
тем, кто интересуется историей народной культуры.
С
4902020000-047
М306(05)-84
Зак. изд.
© Белорусское добровольное Общество охраны памятников
нсторнн н культуры, 1984.
ВВЕДЕНИЕ
В период развернутого строительства коммунистическо-
го общества особое значение придается изучению нацио-
нальных культур народов СССР, в том числе и архитек-
турного наследия, выявлению в них прогрессивных традиций
и особенностей. Это положение, получившее развитие в но-
вой советской Конституции и Законе СССР «Об охране
и использовании памятников истории и культуры», явилось
закономерным шагом последовательного претворения в
жизнь программы становления социалистической культуры,
разработанной В. И. Лениным. Он указывал: «Без ясного
понимания того, что только точным знанием культуры,
созданной всем развитием человечества, только переработ-
кой ее можно построить пролетарскую культуру — без
такого понимания нам этой задачи не разрешить» (3, с. 304).
Исследование лучших памятников деревянного зодчест-
ва представляет интерес не только для изучения мате-
риальной культуры и искусства белорусов. Соседство и не-
прерывающиеся связи с русским и украинским народами,
возведшими строительство из дерева на уровень высокого
искусства, во многом определили общие черты, свойствен-
ные деревянному зодчеству братских народов, объясняют
те взаимовлияния и взаимодействия, которые наблюдаются
сегодня как в сохранившихся памятниках, так и в со-
временном архитектурном творчестве.
Дерево в Белоруссии на протяжении столетий являлось
основным строительным материалом. За многие века соз-
дано на белорусской земле неисчислимое множество самых
разнообразных зданий и сооружений. Упорным творческим
трудом, нескончаемыми поисками наилучших композицион-
ных и конструктивных решений белорусские строители снис-
кали заслуженную славу. Недаром в старинных контрак-
тах, заключавшихся с плотниками, их называли мастера-
ми плотничного искусства.
3
Еще в недавнем прошлом застройка населенных пунк-
тов была в основном деревянной. Даже в крупных городах,
таких, как Гродно, Витебск, Минск, в XVIII в. каменная
застройка не превышала 2—3 % общего числа зданий.
Деревянная архитектура Белоруссии (представление о
ней можно получить по сохранившимся памятникам, опи-
саниям, чертежам, фотографиям и рисункам не дошедших
до нас объектов) характеризуется значительным разно-
образием типов сооружений, богатством архитектурных
форм, продуманными и проверенными временем конструк-
тивными решениями.
МАТЕРИАЛЫ И КОНСТРУКЦИИ
В зависимости от исторического периода, а также от
назначения сооружения и вида конструкций применялись
различные деревянные материалы: бревна, круглые и рас-
колотые на две или четыре части («дыли»), брусья, доски,
гонт, драница, жерди, ветви деревьев, кора. Наилучшими
считались хвойные породы — ель, сосна. Они удобны в
обработке и монтаже, не требуют длительной сушки. Дуб
применялся для изготовления свай мостов и водяных мель-
ниц, из него делали нижние венцы («подвалины»), особо
ответственные элементы ветряных мельниц, конструкции
крыш монументальных сооружений. Ольха, граб, вяз упо-
треблялись при изготовлении столярных изделий, паркета.
Из ясеня делали колышки («тэбли»), соединявшие элемен-
ты конструкций. Кора березы и ольхи применялась для
защиты основных конструкций от влаги.
Применение в строительстве разных пород дерева зави-
село и от природно-географических особенностей различ-
ных регионов Белоруссии. Так, на Полесье, где больше
лиственных лесов, повсеместно рубили дома из дуба, осины,
ольхи. На Полесье, особенно в старых постройках, известны
стены, при высоте более 2 м, всего из 5—6 и даже 4 вен-
цов (д. Октябрь Кобринского р-на). Это свидетельствует
о размерах элементов, вызывающих сейчас удивление, но,
очевидно, обычных в прошлом.
Деревянной архитектуре Белоруссии свойственно ши-
рокое применение в конструкциях форм, заимствованных
у природы. Например, «сохи» — цельные, чаще дубовые,
раздваивающиеся вверху стволы деревьев, служившие для
поддержания крыши (14, с. 10); «ключи» — элементы,
образующие плоскости крыши, делали из жердей, обычно
4
Рис. 1. Л яму с в Гродно, 1643 г.
еловых, с использованием отростков корневища. В еще
большей степени природные формы использовались при
изготовлении мебели, полотнищ дверей и ворот.
Элементы, составляющие деревянные конструкции,
скреплялись с помощью различных плотничных соединений,
5
укреплявшихся деревянными колышками, а с XIX в. и
металлическими изделиями в виде гвоздей, скоб, хомутов.
Особенно разнообразны продольные горизонтальные соеди-
нения, применявшиеся при стыковке горизонтально рас-
положенных элементов: бревен, брусьев, прогонов и т. д.
Поперечные использовались при соединении перекрещи-
вающихся элементов, например, стоек с подкосами. Здесь
наибольшее распространение получили различные виды
накладок, имевшие кроме технических и определенные ху-
дожественные достоинства. Например, галерея лямуса в
Гродно, 1643 г. (рис. 1).
Большое значение имели угловые соединения, приме-
нявшиеся в углах сруба. От них во многом зависела вы-
разительность внешнего облика здания (рис. 2). Бревна
и брусья соединялись в углах стен двумя способами: с
остатком и без остатка. Археологические данные (Брест,
Минск, Полоцк и др.) свидетельствуют, что первый способ
является наиболее древним.
Белорусские строители при возведении стен применяли
несколько конструктивных схем. В течение долгого времени
основыми в жилых и хозяйственных постройках племен,
населявших Восточную Европу, были столбовые кон-
струкции. Основное их достоинство — экономичность,
так как пространство между столбами («шулами») запол-
нялось материалами, не требующими значительных тру-
довых затрат: хворостом, жердями, тонкими бревнами, гли-
ной (рис. 3, 4).
Начиная с II—III вв. н. э. столбовые конструкции пос-
тепенно вытесняются из жилищного строительства более
прогрессивными срубными. Во многом это связано с уси-
лением производительных сил общества. На территории
Белоруссии в то время начали распространяться метал-
лические орудия труда, которые улучшали качество об-
работки древесины и позволяли перейти к более совер-
шенным соединениям элементов.
Первоначально стены рубили из бревен. Брусья известны
только с XI—XIII вв. (Давид-Городок, Гродно). Помимо
удаления из конструкций лишней древесины обтеска бо-
ковых поверхностей бревен уменьшала их растрескивание,
исключала скопление атмосферных осадков на их высту-
пах. При обтеске от бревна отделялась заболонь — менее
устойчивая против загнивания часть древесины, что также
содействовало долговременной службе деревянных кон-
струкций.
Известны были белорусским строителям каркасные
6
Рис. 2. Фрагмент стены жилого дома в д. Рудное
Хойникского района, XIX в.
Рис. 3. Хлев в д. Колыбань Брагинского района, нач. XX в.
Рис. 4. Конструкция стены хлева в д. Колыбань
Брагинского района, XX в.
конструкции, применявшиеся в основном в сочетании
с другими конструктивными схемами или в сооружениях
небольшого объема (торговые лавки, часовни, колокольни).
Известен был и фахверк — деревянный каркас с
заполнением пространства стен глиной. Эти конструкции
пришли с запада, что и отразилось в народном названии
их — «прусский мур>. Из фахверка в XVI—XVIII вв.
возводились самые различные сооружения: лазарет, склады,
жилые дома (Гродно), корчмы (Волковыск), городские
ворота (Любча). Однако конструкции местного происхож-
дения (рубленые, более простые в изготовлении, более
отвечающие местным климатическим условиям и доступные
практически всем слоям населения) остались основными в
деревянной архитектуре Белоруссии. Хотя примеры фахвер-
ковых фронтонов можно еще встретить в сохранившихся
памятниках (жилые дома в д. Войтеховщина Берестовиц-
кого р-на и в д. Городец Шарковщинского, амбары в
д. Горностаевичи Свислочского р-на).
Архитектура Белоруссии характеризуется разнообра-
8
эием форм и типов крыш, материалов покрытий. Элементы
крыши, различная освещенность ее плоскостей при пово-
ротах формы во все времена и во всех типах зданий имела
большое значение для композиции. Наиболее распростра-
нены были четырехскатные, шатровые, двускатные, а также
мансардные крыши, известны также сводчатые покрытия
(церкви в Чечерске, XVIII в.; в д. Порплище Докшицкого
р-на, 1627 г.).
Рис. 5. Конструкция рубленого покрытия («закот»)
В зависимости от конструктивного решения крыши мож-
но разделить на рубленые и каркасные (см.
В. С. Гурков, С. Ф. Терехин, С. А. Сергачев «Народнае
дойлщства» в кн. «Помина этнаграфп», Минск, изд. «Нау-
ка и техника», 1981).
Рубленые крыши («закот») широко применялись
в народном зодчестве — жилье, амбары, погреба. Известны
они и в большепролетных постройках (гумна, сеновалы,
пуни). Наиболее распространенная форма их — двускат-
ная (рис. 5), хотя в гумнах Полесья известна шатровая,
получившая дальнейшее развитие в ярусно-осевых компо-
зициях церквей Полесья и Восточной Белоруссии. Более
сложные формы рубленых крыш (бочечные, кубоватые),
характерные русскому зодчеству, белорусскими плотника-
ми не применялись. Однако само распространение крыш
«закотом» в основном в восточных районах Белоруссии
свидетельствует об архитектурных связях русского и бело-
русского народов.
Каркасные крыши развились из широко приме-
нявшихся в народном строительстве крыш «на сохах».
2. Зак. «506.
9
Рис. 6. Стропильная конструкция крыши замка в Несвиже
(центральный корпус), XVIII в.
Их плоскости формировались с помощью «ключей», на-
вешивавшихся на прогон («сволок»), лежащий на «сохах».
Сохранившиеся до наших дней в жилых домах крыши
«на дедках» (короткие сошки, опиравшиеся на торцевые
стены и балки), а также крыши «на козлах» (перекрещи-
вающиеся брусья, которые опирались на балку и несли
прогон) свидетельствуют об эволюции крыш, появлении
стропил (14, с. 12).
В монументальной архитектуре Белоруссии стропиль-
ные системы, позволявшие перекрывать пролеты до 20 м,
получили самое широкое применение как в деревян-
ных сооружениях, так и в каменных (19, с. 33). Наиболь-
шее распространение имели стропильно-ригельные фермы,
состоящие из стропил, врубленных в балку и соединен-
ных вверху затяжкой: лямус в Гродно; костел в Ивье,
XVII в.; замок в Несвиже, XVIII в. (рис. 6). Они допускали
разнообразие форм верхнего пояса — мансардные крыши
(усадебный дом в д. М. Берестовица Берестовицкого р-на,
XVIII в.) и позволяли вписать в подстропильное простран-
ство сводчатое перекрытие любой формы (церковь в д. Черек
Брестского р-на; синагога в д. Волпа Волковыского р-на,
XVIII в.). Наиболее древние, дошедшие до нас деревянные
сооружения (церковь в д. Переволока Слонимского р-на,
10
1559 г.) и конструкции крыш костелов (д. Ишкольдь Ба-
рановичского р-на; д. Чернавчицы Брестского р-на, XV—
XVI вв.), пройдя в течение более чем четырех веков испыта-
ние временем, и сегодня свидетельствуют о хорошем ка-
честве, надежности и прочности, о высоком профессиона-
лизме белорусских плотников.
Конечно, дерево — материал не идеальный, оно горит,
недолговечно. Древние документы хранят сведения о бедах,
которые часто обрушивались на белорусские города: «Лето
1643 г. Выгорел весь город Полоцк до тла, до одного дома>,
«Лето 1700 г. Город Дисна до основания, до одного дома
выгорел> (17, с. 459, 461). Безусловно, люди искали выход,
увеличивали расстояния между домами, гумна и коптильни
строили подальше от жилья, совершенствовали конструк-
ции печей и устройств для освещения и т. п.
В течение столетий разрабатывались и совершенство-
вались технические приемы, способы соединения элементов,
архитектурные формы. Выявлялись и отбирались наиболее
удачные из них как в конструктивном, так и в художествен-
ном отношении. В частности, совершенствовались конструк-
ции фундаментов, что позволяло защищать нижние венцы
стен от воздействия влаги. Со временем менялась и сама
стена — чашки и соединительные пазы стали вырубать
не в верхней части бревна, как это делалось в XII в.,
а в нижней, укрытой от атмосферных осадков. Подбирались
углы плоскостей крыш, рациональные формы карнизов.
Одним из основных принципов, которым руководство-
вались белорусские плотники в своей работе, было стрем-
ление уменьшить количество материала. Собственно и се-
годня мы, оценивая ту или иную конструктивную схему,
обязательно отмечаем количество затраченных строитель-
ных материалов на единицу кубатуры или единицу за-
строенной поверхности. Изучение деревянных конструкций,
сохранившихся в памятниках архитектуры, показывает пу-
ти последовательного решения белорусскими плотниками
этой задачи. Например, по конструкциям стен: переход
от бревен к брусьям; уменьшение величины остатка в углах;
отказ в монументальных сооружениях от угловых соеди-
нений с остатком; увеличение размеров оконных и дверных
проемов и т. д. Естественно, при этом обеспечивалось ра-
циональное размещение несущих элементов, надежность
работы соединений, учитывались климатические условия,
удобство эксплуатации здания и т. д. Но выполнение всех
этих утилитарных требований не отодвигало на второй
план решение художественных проблем.
11
Наибольшее распространение в деревянной архитекту-
ре Белоруссии получили местные плотничные кон-
струкции, имевшие родственный характер с аналогич-
ными конструкциями в строительной практике соседних
народов и прежде всего русского и украинского. Свой-
ственные западной архитектуре конструктивные схемы и
отдельные решения, хотя и известны в Белоруссии, но
широкого распространения не получили.
Единство функционального начала, конструктивной ос-
новы и эстетических идеалов ни в одной из отраслей архи-
тектуры не выступает столь слитно и ясно, как в деревян-
ном зодчестве. Оценивая сохранившиеся памятники де-
ревянного зодчества Белоруссии, мы отмечаем присущий
жилью уют и удобную для человека соразмерность всех
элементов жилья, предельный рационализм хозяйственных
построек, монументальность общественных зданий, хотя
в них порой явно прочитываются композиционные принципы
и приемы, свойственные простейшим крестьянским построй-
кам. Художественные образы разных типов зданий фор-
мировались с использованием практически одинаковых ком-
позиционных и конструктивных приемов. Разнообразие же
достигалось различием пропорциональных построений, вы-
делением или усилением того или иного композиционного
приема, такого, например, как контраст (противопоставле-
ние вертикалей башен храма его протяженному объему;
узорчатого декора полотнищ ворот — плоскостям стен;
тени в глубине галереи — ярко освещенным конструктив-
ным элементам и т. д.).
Немаловажная роль в формировании облика деревян-
ного здания отводилась и декору. Древняя плотничная
декорация заключалась в художественной обработке кон-
структивных элементов: колонн, балок, подкосов, обрам-
ления окон, дверей и т. д. (рис. 7). Например, выступаю-
щие наружу торцы балок покрывались разнообразным
геометрическим орнаментом; в интерьере балки делали
сложной профилировки, на них вырезали памятные над-
писи (жилые дома в Мире и Копыси, XIX в.) и стилизо-
ванные изображения в виде растительного орнамента (цер-
ковь в д. Олтуш Малоритского р-на, XVIII в.).
Принципы архитектуры барокко и классицизма, оказав-
шие влияние на формы деревянного зодчества, вырази-
лись и в использовании в деревянных сооружениях прие-
мов и элементов декорации каменной архитектуры. Напри-
мер, получившая широкое распространение дощатая об-
шивка стен, имевшая помимо декоративного и определен-
12
Рис. 7. Амбар в д. Рудники Слонимского района, XIX в.
ный технический смысл, содержала такие элементы, как
карнизы, руст, пояски, тяги, присущие каменным материа-
лам. В формах столбов прочитываются базы, капители.
Столбы часто объединялись с верхней обвязкой подкосами,
чаще изогнутыми, и галерея приобретала схожесть с ар-
кадами каменного зодчества: амбар в Муровано-Ошмянке,
XVIII в. (18, с. 23); лямус в Гродно, XVII в. (25, с. 50).
Украшением крыш являлись резные фигурные шпили,
завершавшие шатровые покрытия (колокольни в Большой
Берестовице; усадебный дом в Порозово, XIX в.). Часто
делали заостренным нижний, нависающий над карнизом
ряд гонта (колокольня в Шерешево, XVIII в.), что обо-
гащало светотеневую композицию.
Традиционным в плотничной декорации было стрем-
ление выделить входные двери: изогнутая линия прито-
локи, узор профилированных досок полотнищ, художествен-
ная ковка металлических элементов, резьба в виде сти-
лизованных изображений животных и растений (церковь
в д. Валевка Новогрудского р-на; костел в Глубоком,
XVIII в.; жилой дом в Свири, конец XIX в.) (рис. 8).
Окна имели частые переплеты, слагавшиеся в сложные
геометрические узоры. В них порой прочитываются мотивы
белорусского национального орнамента (церкви в д. Боль-
шие Сехновичи и Степанки Жабинковского р-на, XVIII в.).
Богатые традиции резьбы по дереву белорусских мас-
13
Рис. 8. Дверь жилого дома в г. п. Свирь
Мядельского района, конец XIX в.
Рис. 9. Архитектурная резьба жилого дома в д. Волосовичи
Чечерского района, 50-е гг. XX в.
теров нашли выражение в удивительных по красоте раз-
нообразных бытовых предметах (прялки, коловроты, ков-
ши, мебель и т. д.) и с середины XIX в. получили развитие
в пропильной резьбе, широко применявшейся в украшении
фасадов (крыльцо, окна, ставни, карнизы). Здесь самым
широким образом использовались мотивы из растительного
и животного мира (16, 1970, № 3, с. 43; 1980, № 1, с. 19),
разнообразные их сочетания с геометрическим орнаментом.
Наибольшее распространение такая резьба получила на
Гомельщине и Могилевщине (рис. 9), а в настоящее время
известна на всей территории Белоруссии. Причем сегодня
в традиционные сюжеты вводится символика советского
общества.
ОРГАНИЗАЦИЯ ПЛОТНИЧНОГО РЕМЕСЛА
В деревянной архитектуре Белоруссии можно выделить
два направления, границу между которыми провести бы-
вает порой довольно сложно. Первое направление — это
15
результат развития традиционного строительного искус-
ства народа; второе связано с развитием мировых ху-
дожественных стилей.
В архитектурных формах народных строителей нахо-
дили воплощение эстетические идеалы народных масс, ду-
ховные и практические потребности общества, основывав-
шиеся на единстве целесообразности и красоты.
Элементы архитектуры барокко, классицизма мест-
ными мастерами переосмысливались и в большинстве слу-
чаев закреплялись те из них, которые содействовали раз-
витию традиционных композиционных и конструктивных
приемов, местных принципов декорации. Например, рас-
цвет деревянной культовой архитектуры Белоруссии
XVIII в., отраженный в сохранившихся памятниках (церкви
в гг. Петрикове, Слуцке, д. Рубель Столинского р-на; ко-
локольня в г. п. Шерешево и др. — рис. 10), во многом
объясняется удачным сочетанием традиционных приемов
создания выразительного художественного образа с прин-
ципами архитектуры барокко, характеризующегося эффект-
ными силуэтными композициями.
Рост белорусских городов происходил одновременно с
развитием ремесел и торговли. Развивалось в том числе
и ремесло плотников. «Необходимость объединения против
разбойничьего дворянства, потребность в общих рыночных
помещениях в период, когда промышленник был одновре-
менно и купцом, рост конкуренции со стороны беглых
крепостных, которые стекались в расцветавшие тогда го-
рода, феодальная структура всей страны — все это, как
отмечал К. Маркс, характеризуя средневековье, — поро-
дило цехи» (1, с. 23). Цеховые организации Белоруссии
развились из сотенных организаций ремесленников, извест-
ных в Древней Руси, и сохраняли интересы членов цеха.
В Белоруссии наибольшее распространение получили цеха,
строившиеся по отраслевому принципу и объединявшие
ремесленников двух или более строительных специаль-
ностей.
Деятельность цехов опиралась на статуты — систему
правил, четко устанавливавших обязанности и права чле-
нов цеха, отношения внутри цеха, а также отношение цеха
к ремесленникам, не входившим в его состав. Статут цеха
плотников Минска (1636 г.) определял, например, и число
заказов, над которыми мог одновременно работать мастер:
только два. Третий заказ можно было брать лишь тогда,
когда близилась к завершению работа над первым (16,
1982, № 4, с. 24).
16
Рис. 10. Церковь в Слуцке, XVIII в.
Ремесленники, объединявшиеся в цехи, делились на
мастеров, подмастерьев («челядников») и учеников. Одна-
ко орудиями труда и мастерскими владели только мастера.
Только они были полноправными членами цеха и избирали
из своей среды правление. Срок обучения ремеслу был
различен, у плотников Минска он равнялся 4 годам. После
завершения учебы ученик переводился в челядники и дол-
3. Зак. 6506. 1 7
жен был еще 3—4 года работать у мастера. После этого
челядники обычно отправлялись в так называемую «ван-
дровку» — работу в течение 1,5—3 лет в других городах.
Чтобы стать мастером, челяднику необходимо было с
разрешения «схода мастеров» сдать экзамен. Для плот-
ников Минска экзамен состоял из двух частей: делалась
конструкция крыши под черепицу, а затем изготавлива-
лась внутренняя вестница жилого дома. Кроме умения
решать технические вопросы, связанные с непосредствен-
ным производством этих конструкций, претендент на зва-
ние мастера обязан был продемонстрировать свои архи-
тектурно-художественные способности.
В сельской местности почти все работы по ремонту и
строительству усадебных построек, мельниц, мостов вы-
полняли крепостные крестьяне, отбывавшие барщину. На-
ряду с плотниками, для которых строительные работы яв-
лялись временной повинностью, была категория крестьян,
выполнявших заказы панского двора, так называемые ре-
месленники-слуги. Однако в условиях экономического упад-
ка второй половины XVII в. положение сельских ремес-
ленников, в том числе и плотников, стало тяжелым. Их
переводили в разряд обычных крепостных крестьян, вы-
нужденных отрабатывать барщину и платить оброк. Во
многих имениях плотники-слуги исчезли потом вовсе и
были заменены плотниками, приходящими из городов и
местечек. Эти мастера были лучше знакомы со стилевой
архитектурой, распространявшейся в Белоруссии с XVII в.
С развитием капиталистических отношений возрастала
конкуренция внутри цеха, между цеховыми и нецеховыми
плотниками. По словам В. И. Ленина, местный ремеслен-
ник «превращается в отхожего рабочего, которого нани-
мает предприниматель-подрядчик, постепенно втирающий-
ся между потребителем и производителем» (4, с. 531).
Вследствие этого средневековая система организации ре-
месла стала невозможной, цехи теряли свою самостоятель-
ность в юридическом и финансовом отношении и в 1902 г.
были официально распущены.
Но в крестьянских семьях плотничная профессия в семье
сохранялась. Большинство плотников училось своему ре-
меслу у отцов и дедов. Практически каждый крестьянин
мог сам срубить дом и необходимые хозяйственные пост-
ройки.
До наших дней в белорусских деревнях сохранился
древний народный обычай коллективной помощи в хозяй-
ственных работах, в том числе и в строительстве, когда
18
то или иное сооружение становилось образцом коллектив-
ного народного творчества. Этот обычай («талаку») описал
в начале XX в. один из исследователей народного быта
белорусов А. Сержиутовский. Талака, писал он, имела
целью оказать помощь хозяину, пострадавшему от пожара
или наводнения, и была очень характерна для белорус-
ского народа. Когда требовалось возвести новые жилые
или служебные постройки, на талаку являлись все, кто
мог оказать помощь: мужчины с топорами, пилами и дру-
гими плотничными инструментами, на лошадях и волах
для вывозки бревен и прочих строительных материалов,
женщины и даже подростки для копания глины или изго-
товления кирпича, заготовки моха и т. п. Нередко участ-
ники талаки приносили с собой по снопу соломы, по несколь-
ко кирпичей или других строительных материалов. Были
и такие, кто оказывал помощь своими строительными спо-
собностями и указаниями.
ЖИЛЫЕ И ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СООРУЖЕНИЯ
Жилые и хозяйственные сооружения — наиболее мно-
гочисленная, основная группа произведений народного
зодчества, основа застройки населенных пунктов и неотъ-
емлемая часть ландшафта.
Для народного зодчества Белоруссии характерна тес-
ная связь между постройками, составлявшими единый
хозяйственный комплекс — усадьбу. Тщательно продумы-
вались функциональные связи между отдельными пост-
ройками и помещениями, учитывались виды работ в зимнее
и летнее время и вообще экономическая направленность
хозяйства (земледелие, животноводство, пасека, подсоб-
ный промысел и т. д.). Внимательно изучались природные
характеристики места строительства: рельеф, освещение
участка солнцем, направление господствующих ветров, бли-
зость естественных водоемов, наличие и уровень залегания
подземных вод и т. д. Учитывалось и то, какое место эта
усадьба занимает в структуре деревни (застройка соседних
участков, близость улицы и т. д.). Все это помогало строи-
телям умело, с учетом всевозможных функциональных и
эстетических требований, создавать интересные архитек-
турные ансамбли.
Однако, изучая памятники народного зодчества, отно-
сящиеся к векам прошедшим, надо всегда учитывать со-
циально-экономическое и политическое положение народа.
19
Рис. 11. Усадьба в д. Семеновка Глубокского района,
нач. XX в.
Показательным является описание одной из белорусских
деревень 70-х гг. прошлого века: «Хаты крыты соломой,
которая от времени потемнела. Только несколько изб имеют
дымовые трубы, прочие курные. Все они покосившиеся,
пошатнувшиеся, наклонившиеся вперед. Улица деревни
узка и извилиста. Избушки — крохотные, окна в них
тоже крохотные и из них одно или, много два, снабжены
стеклами из тусклых кусочков, остальные не окна, но щели
или отдушины, заткнутые тряпицами или задвигающимися
дощечками» (9, с. 2). Но и в условиях тяжкого гнета в
архитектурном творчестве народа проявлялось стремле-
ние к прекрасному, чувство красоты и оптимизма, осно-
ванные на глубоком знании жизни, местных условий.
Исторические условия и этнические особенности со-
действовали формированию различных типов крестьянских
усадеб.
Для северной Белоруссии были характерны усадьбы в
виде жилищно-бытовых комплексов, основанных на при-
стройке хлевов к теплой продольной стене жилого дома.
Это помогало рационально использовать тепло печи, луч-
ше обеспечить охрану домашних животных и уход за ними
в условиях суровой снежной зимы. Хлевы могли пристра-
20
Рис. 12. Усадьба в д. Комаи Поставского района
(реконструкция), XIX в.:
I — хата, 2 — сени, 3 — «ход иа деииик», 4 — варнвия, 5 — «деииик» (хознй-
ствеииый двор), 6 — чистый двор, 7 — кладовая, 8 — хлевы, 9 — клеть.
иваться в виде невысоких помещений под продолжением
ската крыши жилого дома (рис. 11) или в виде отдельного
корпуса, стоявшего вплотную к жилью (рис. 12).
Сени являлись композиционным центром такого комп-
лекса и обеспечивали связь практически между всеми по-
21
мешениями. Объемно-пространственное построение имело
асимметрическое решение, органично увязывавшееся с
окружающей природой и свойственной северной Белорус-
сии хаотичной застройкой деревни (20, с. 22). Такая ком-
позиция жилищно-бытового комплекса имеет родственный
характер с домами-комплексами России.
Усадьбы восточной Белоруссии также характеризуются
замкнутостью структуры, но в них центром комплекса ста-
новится открытый внутренний двор, окруженный по пери-
метру жилыми и хозяйственными помещениями. Усадьбу
такого типа называли веночной, или круглым двором. Сени
в ней такого значения, как в комплексах северной Бело-
руссии, уже не имели. Были два варианта веночной за-
стройки: неполная, когда периметр двора частично состав-
ляют постройки, а частично «замет» (ограда из горизон-
тальных бревен, запущенных в пазы вкопанных в землю
столбов), и полная, когда периметр двора полностью на-
бран из построек (рис. 13).
Первый вариант часто применялся на начальной стадии
строительства усадьбы, впоследствии свободные простран-
ства занимали какие-либо постройки или навесы («пове-
ти»), Но в любом случае соблюдался ряд композиционных
принципов: клеть ставилась напротив жилого дома, чаще
всего дверью к нему; к жилью примыкали кладовые, сараи,
но не хлевы. Крупные дворы делили перегородками на две
части — чистую и хозяйственную. Веночные
дворы беднейших слоев крестьянства из-за отсутствия
свободной земли вбирали в себя и те постройки, которые
по противопожарным соображениям (бани, гумна) обычно
выносились в сторону от основных сооружений. Компози-
ция жилых комплексов восточной Белоруссии, так же как
и на севере, характеризуется асимметричностью, но значи-
тельно больше внимания уделялось решению главного фа-
сада, состоящего всегда из трех основных компонентов —
жилого дома, ограды с воротами и клети.
На западе Белоруссии и в центральных ее районах
наибольшее распространение имели усадьбы так назы-
ваемого погонного типа, где все традиционные построй-
ки (хата, клеть, хлевы, варивня — помещение с очагом
для хранения овощей, поветь и т. д.) выстраиваются в
одну линию под общей крышей (рис. 14). Этот тип усадьбы,
как и описанные выше,известен с древнейших времен, но
наибольшее развитие получил после земельной реформы
XVI в-
Два основных типа погонной усадьбы — одноряд-
22
Рис. 13. Усадьба в д. Загорье Чечерского района
(реконструкция), XIX в.:
I — хата, 2 — сенн, 3 — камора, 4 — двор, 5 — поветь, 6 — клеть, 7
варивня, 8 — свинарник, 9 — баня, 10 — хлев, 11 — гумно.
Рис. 14. Усадьба в д. Семеново
Волковыского района, XIX в.:
1 — хата, 2 — сени, 3 — камора, 4 — клеть, 5 — варивня, 6 — поветь, 7 —
хлев.
ная и двухрядная (в которой постройки станови-
лись в два параллельных ряда) имеют множество вариан-
тов в зависимости от компоновки помещений: могут быть
цельными или с разрывами между постройками и т. д.
Но всегда сохранялся линейный характер композиции и
стремление выделить жилое помещение — главное в комп-
лексе.
На Западном Полесье в связи с нехваткой земли фор-
мируется так называемый многозвеньевой погон: 2—3
жилых комплекса, принадлежащих разным, но связанным
родственными отношениями хозяевам, композиционно объ-
единялись в один погон. Так появлялись усадьбы погонного
типа с размерами, неизвестными в других регионах, до
110—120 м длиной. Конечно, это вносило определенные
изменения в архитектуру жилья: в хате исчезает окно на
торцевой стене, сени получают сквозной проход.
Известны в Белоруссии (в основном на Гродненщине,
Минщине, Брестчине) усадьбы с постройками, не связан-
ными в единое целое. Их архитектура обычно в большей
степени увязывалась с природным окружением. Построй-
кам присущи симметричные построения. На Гомельщине
24
О 2 6м
* * * * *
Рис. 15. Усадьба в д. Бабичи Речицкого района
(реконструкция), XIX в.:
1 — хата, 2 — поветь, 3 — клеть, 4 — варивня, 5 — хлевы, 6 — сеновал,
7 — гумно.
имели распространение усадьбы Г-образного плана, соче-
тавшие композиционные принципы погонных и веночных
дворов, бытовавших в этом же регионе (рис. 15).
Главное сооружение усадьбы — жилой дом. Основные
его типы определяются количеством составных частей: од-
нокамерное — хата; двухкамерное — хата + сени; трех-
камерное — хата + сени + камора или варивня, хата + се-
ни + хата, хата + хата + сени и др.
Архитектура жилья Белоруссии имеет региональные
особенности. Например, на севере и востоке Белоруссии
жилье, как правило, трехкамерное, рубленое из бревен с
остатком, крыша «закотом», что придает внешнему облику
жилого дома монументальность, создает впечатление ос-
новательности и прочности. На востоке, кроме того, сохра-
нились элементы древнего плотничного декора, заключав-
шегося в художественной обработке конструктивных эле-
ментов (торцы балок, кронштейны, свисающие концы
стропил и т. д.). Развитие традиций стало основой широ-
4. Зак. 6506.
25
Рис. 16. Архитектурная резьба жилого дома в д. Телеши
Гомельского района, нач. XX в.
кого распространения в XIX в. пропильной резьбы карнизов
и наличников, окон, дверей и крылец (рис. 16). Это сви-
детельствует также о тесных контактах с русским народ-
ным искусством.
В жилье Гомельщины и Осиповичско-Бобруйского ре-
гиона Центральной Белоруссии распространены четырех-
скатные крыши, что вносит в композицию жилого дома
элементы центричности (рис. 17).
Жилье Гродненщины трехкамерное, рублено из брусьев
без остатка, крыша стропильная двускатная или с усечен-
ным вверху фронтоном. Планировочным решениям харак-
терны усложненные варианты, выделение в жилой части
кухни и спальни, вынос кухни в сени. На Западном Полесье
известны варианты жилых домов с устройством навеса
перед входом («подтень»). Дома рубили из «дылей», а
внешний облик в основном определялся высокой соломен-
ной крышей (рис. 18). В Центральной Белоруссии было
значительно больше, чем в других регионах, усадеб с не-
связанными постройками. Вследствие этого в композиции
26
Рис. 17. Жилой дом в д. Сперижье
Брагинского района, XIX в.
Рис. 18. Жилой дом, Заозерная
Малоритского района, XIX в.
жилья особое внимание уделено объемным решениям, чет-
ким построениям фасадов, использованию симметрии.
Интерьер хаты всегда характеризовался цельностью
пространства и устойчивостью основных компонентов. Жи-
лое помещение обычно квадратное в плане или близкое к
квадрату. В углу у входа печь, по диагонали от нее крас-
ный угол («кут», «покуть») со столом и лавами вдоль
стен. Основное спальное место — «пол» в виде нар и «па-
лата», настилавшиеся от печи до передней стены.
Занятия домашними промыслами накладывали отпеча-
ток на оборудование жилища. Например, в хате стоял
один или два ткацких станка («кроены»). А у гончара в
хате находилось место и гончарному кругу, и полкам вдоль
стен для готовых изделий.
Небольшие размеры хат, большое число проживав-
ших вместе людей, безусловно, делали непростым быт
крестьянской семьи. Особенно тяжело приходилось в
зимний период, когда многие виды хозяйственных работ
выполнялись в хате, когда тут же размешались куры
и некоторые виды домашних животных, особенно Мо-
лодняк. Все это требовало строго определенного разме-
щения каждого бытового предмета, продуманного отно-
шения к каждому участку жилого помещения. Несмотря
на многие трудности и тяжелые условия, белорусы люби-
ли свои хаты. Были там и особые места, которые счита-
лись святыми: здесь (чаще всего у печи) совершались
заклинания и заговоры. Об отношении народа к своему
жилью свидетельствует и великое множество связанных
с ним веселых и забавных загадок, присказок и при-
бауток.
В городах и местечках традиционные типы жилья
получили дальнейшее развитие. Прежде всего услож-
няются планировочные решения (прослеживается тен-
денция к увеличению числа комнат, появляются кори-
доры, делается по несколько входов и т. д.), а затем и
объемные построения (использование чердака для жи-
лых помещений, слуховые окна, ломаные и мансардные
крыши, повышенное внимание к архитектурным дета-
лям). Свою специфику имело жилье ремесленников и
торговцев в связи с соединением жилых помещений с
мастерскими и лавками. В полной мере, как свидетель-
ствуют старинные гравюры и рисунки, это проявлялось
и в архитектуре сооружений хозяйственного назначения.
Балконы, галереи, лестницы, сложные формы крыш бы-
ли обычны, и такие постройки (чаще амбары) стано-
28
Рис. 19. Витебск в начале XIX в. (фрагмент акварели
И. Пешки).
вились порой украшением городских ансамблей (рис. 19).
Среди хозяйственных построек белорусской деревни вы-
деляются особенностями своей архитектуры и конст-
руктивных решений два типа сооружений — гумна
и амбары.
Гумна предназначались для хранения необмолочен-
ного хлеба и его обмолота. Известно 2 типа гумен: с
сушилкой (сруб с очагом или курной печью, где снопы
подсушивали перед обмолотом) и без сушилки, когда сно-
пы предварительно сушили на «озеродах» — специальных
решетчатых конструкциях около гумна. Однако вариантов
гумен известно множество.
Гумна,строившиеся в разных частях Белоруссии, отли-
чаются друг от друга. Например, на Витебщине и Моги-
левщине были распространены гумна с сушилками, харак-
теризующиеся асимметричностью планировочного, а в
некоторых случаях и объемного построения. Инвентарные
описания показывают, что еще в XVIII в. такие гумна
были известны на Полесье, Гродненщине и Минщине, где
о них теперь никто и не помнит. Гумна Гродненщины
имеют большие размеры, симметричны в плане. Гум-
на южной Белоруссии, наоборот, невелики размерами
(рис. 20), так как удельный вес земледелия на Полесье
меньше. Небольшие размеры позволяли делать гумно без
внутренних опор, использовать в крышах даже рубленые
конструкции, особенно в гумнах 6- и 8-гранного плана.
На территории Западного Полесья гумно называют «клуня».
Амбары («клети», «свирны»), предназначаемые для
хранения зерна, продуктов, одежды и другого домашнего
имущества, ставили всегда рядом с жилым домом. Их
конструкции отличались тщательной подгонкой элементов,
надежностью и прочностью (рис. 21). Нижний венец
клали на камни или вкопанные в землю столбики («штан-
дары»), обеспечивая этим проветривание и предохраняя
имущество от грызунов. Крыша, почти всегда рубленая
«закотом», помогала уберечь добро от злоумышленников.
Амбары были невелики по размеру, обычно квадратные
в плане. Перед входом устраивали площадку («приклеть»),
прикрытую сверху свесом крыши. Здесь же, со стороны
входа появлялись колонки, поддерживающие навес и обра-
зующие галерею. Такие амбары могли быть двухэтажными,
с балконом. Это обогащало архитектуру амбаров, позво-
ляло использовать декоративные элементы (резные стол-
бики, ограждение балкона), эффектно смотревшиеся на
фоне глубоких теней в галерее.
30
Рис. 20. Г умно, д. Хабовичи
Кобринского района, нач. XX в.
Рис. 21. Амбар в д. Босины Миорского района, XIX в.
Рис. 22. Пуня в д. Волковщина Миорского района,
нач. XX в.
Рис. 23. Водяная мельница в д. Ижа
Вилейского района, XIX в.
Помимо этих основных построек на крестьянской усадь-
бе строили и другие хозяйственные сооружения: хлевы,
сеновал, пуню, баню, коптильню, погреб
н др. (рис. 22). Их набор и количество зависели от эконо-
мических возможностей и размеров хозяйства. Так, если
в беднейшем хозяйстве хлев был один, да и тот невелик
размерами, то богатые крестьяне имели отдельные конюш-
ню, коровник, овчарню, свинарник, курятник и т. д. Каждой
постройке отводилось место с учетом соседних сооруже-
ний усадьбы, их взаимосвязи, удобства в работе.
Среди производственных строений особое место зани-
мают ветряные и водяные мельницы. В водяных
мельницах, проявился конструкторский талант народных
строителей и их удивительное умение увязывать сооруже-
ние с окружающей природой, когда частью архитектуры
становилась и зеркальная гладь пруда, и заросшая ивня-
ком насыпь запруды, и нависающий над водой мост
(рис. 23).
Ветряки своими силуэтами в значительной мере обога-
щали деревенский пейзаж. В Белоруссии известны разные
их виды (16, 1972, № 2, с. 49). Козловые мельницы
(на осевом столбе поворачивался вместе с крыльями весь
корпус мельницы) строили на Гродненщине, Минщине,
Брестчине. В шатровых мельницах (распространены
в основном на Могилевщине и Гомельщине) поворачи-
валась только верхняя часть («шапка»).
Архитектура крестьянского жилья оказала влияние на
формирование усадебных помещичьих домов, размеры
которых, набор помещений и их отделка ойределялись
прежде всего состоятельностью владельца. Но компози-
ционное решение всегда было одинаковым — в центре
сени и примыкающие к ним парадные помещения, залы;
спальни располагались в глубине дома. Симметричность
планировки подчеркивалась портиком или крыльцом у вхо-
да (д. Красная Звезда Клецкого р-на; д. Кашубинцы Грод-
ненского р-на; д. Видзы Ловчинские Браславского р-на;
д. Грушевка Ляховнчского р-на, XIX в.). В архитектуре
усадебных домов широко использовались элементы клас-
сической архитектуры, заимствованные из каменного зод-
чества (рис. 24, 25). Но строители в большинстве случаев
импровизировали.
Хозяйственные сооружения, строившиеся в помещичьих
усадьбах, были более многочисленны и разнообразны, чем
крестьянские постройки. Однако, несмотря на это, в их
архитектуре явственно проступают традиции народного
5. Зак. 6506. 33
Рис. 24. Усадебный дом в д. Кашубинцы
Гродненского района, XIX в.
Рис. 25. Усадебный дом в д. Грушевка
Ляховичского района, XIX в.
Рис. 26. Амбар усадьбы в д. Бирюки
Миорского района, XIX в.
зодчества (рис. 26). Все они строились народными мас-
терами, и усложненность объемно-планировочных и кон-
структивных решений создавалась путем развития и со-
вершенствования приемов и методов, уже применявшихся
ими при строительстве крестьянских построек: гумна в
д. Красная Звезда Клецкого р-на и в д. Грушевка Ляхо-
вичского р-на; амбар в д. Кушляны Сморгонского р-на;
коптильня в д. Щорсы Новогрудского р-на, XIX в. (13,
с. 108).
ОБЩЕСТВЕННЫЕ СООРУЖЕНИЯ
Архитектура общественных зданий во многом опреде-
лялась историческими условиями и экономическим поло-
жением страны. Однако (независимо от размеров, компо-
зиции и средств архитектурно-художественной выразитель-
ности) общественные здания, особенно корчмы, торговые
сооружения, ратуши, всегда активно участвовали в ансамб-
левой застройке населенных пунктов.
35
Обязательным их элементом была корчма. Располага-
лась она обычно на перекрестке улиц, въезде в город или
«на рынке» — главной торговой и административной пло-
щади средневекового города. Размеры корчмы, построение
фасадов, постановка по отношению к улице заметно выде-
ляли ее на фоне рядовой застройки.
Корчмы по назначению делились на незаезжие и
с заездом (въездные, заезд). Незаезжие (без заездов)
предназначались только для продажи напитков и еды.
Корчма с заездом, помимо этого, была и местом отдыха
для путешествовавших на собственных лошадях. Архи-
тектура корчмы складывалась на основе архитектуры на-
родного жилья, что в основном определялось общностью
многих, присущих им функций. Из трех основных типов
планировки народного жилья Белоруссии (одно-, двух-,
трехкамерное) в архитектуру корчмы перешли и получили
дальнейшее развитие два последних.
Двухкамерная планировка наиболее простого варианта
незаезжей корчмы слагается по схеме сени + шинок,
где шинок играет роль хаты в жилом доме. Такая корчма
отличалась некоторыми особенностями (размер, оборудо-
вание, решение интерьера, детали), но они не оказывали
существенного влияния на внешний вид здания и его формы,
остававшиеся близкими жилому дому (Вабичи, Кущовщи-
на, Каленики на Гродненщине, 1816 г.).
Использование трехкамерного типа планировки позво-
ляло вводить в структуру строения новые помещения.
Более сложная внутренняя организация меняла и внеш-
ний облик корчмы. Обычно она была крупнее (д. Хвоево
Несвижского р-на, XIX в.).
Корчма с заездом (рис. 27) имеет два типа. Первый
из них характеризуется пристройкой конюшни сбоку (к
общественной части), что сохраняло двухкамерность струк-
туры и целостность объемного построения (д. Охоно-
во около Новогрудка, 1840 г.). Сени заменялись конюш-
ней, преобладающей по размерам над остальными поме-
щениями корчмы. В большинстве случаев конюшня имела
сквозной проезд, трассировка которого зависела от поста-
новки корчмы по отношению к улице, размеров и конфи-
гурации земельного участка.
Корчмы этого типа были наиболее многочисленны. Ко-
нюшня и общественная часть корчмы (в состав последней
входили шинок, комнаты постояльцев, жилье арендатора,
кладовые) составляли единый протяженный объем, имев-
ший общую крышу. Обычным был вынос в конюшню неко-
36
Рис. 27. Планировочные схемы корчем с заездом1.
1 — пристройка конюшни сбоку: А — сохраняя цельность объема, Б — с
блокировкой объемов. // — пристройка коиюшин за общественной частью:
А — вдоль всего здания, Б — с проездом через сени, В — Т-образного плана.
торых помещений, чаще кухни с кухонной печью (Мир,
1804 г.; Чечерск, 1773 г.). Иногда выносили и значительные
по площади помещения — комнаты постояльцев (д. Бузу-
ны, около Слуцка, XIX в.).
Поиск более органичного включения конюшни в комп-
лекс корчмы приводил и к блокировке двух объемов, имев-
ших более или менее самостоятельное решение (д. Войни-
ловичи около Несвижа, XIX в.).
Второй тип корчмы с заездом основан на использовании
трехкамерной структуры построения общественной части.
Это позволяло увеличить число комнат, четко организо-
вать их зонирование, однако требовало иной связи конюш-
ни с другими помещениями. Пристройка конюшни за
общественной частью вдоль всего здания позволяла совер-
шенствовать функциональное зонирование. Сени обеспе-
чивали отделение шумной части корчмы (шинка) от комнат,
где путники отдыхали. Корчма имела сквозной проезд через
ворота в торцах здания и равномерно стыковалась с осталь-
ными помещениями. Такая планировочная схема, характе-
ризующаяся короткими, удобными связями, была очень
распространенной и применялась даже в каменных корч-
мах (д. Индура Гродненского р-на; д. Гиревичи Воложин-
ского р-на, XIX в.).
37
Рис. 28. Вход в «шинок» корчмы, г. Ошмяны, XIX в.
При большом числе помещений трехкамерность струк-
туры общественной части могла нарушаться (сохранив-
шаяся корчма в Ошмянах). Этому способствовала воз-
можность перехода к анфиладной планировке в комнатах
постояльцев, а также универсальное использование сеней
и вынос в них по традиции целого ряда помещений (кухня,
жилье арендатора, торговая лавка). В архитектуре такой
корчмы большое внимание уделялось главному фасаду, на
который выходили парадные помещения. Больше внимания
уделялось архитектурной пластике: переплетам окон, по-
лотнищам дверей, карнизам и т. д. (рис. 28).
Конюшня, пристроенная за общественной частью, могла
иметь проезд через сени. В такой корчме ось сквозного
проезда меняет направление и на главном фасаде появ-
ляется весьма характерный для архитектуры корчмы эле-
мент — въездные ворота (Молодечно, 1783 г.).
Блокировка заезжей корчмы из двух объемов приводит
к формированию так называеиого Т-образного плана. Об-
щественная часть такой корчмы выходила своим протя-
женным фасадом на улицу или площадь, а со двора перпен-
дикулярно к ней пристраивалась конюшня. Это планировоч-
ное решение характеризуется наиболее продуманными
38
Рис. 29. Корчма в д. Нача Вороновского района, XIX в.:
1 — сени, 2 — шинок, 3 — кухия, 4 — комнаты постояльцев, 5 — жилье
арендатора, 6 — кладовая, 7 — конюшня.
связями и четким зонированием, в совершенстве выражен-
ном в объемной композиции здания.
Сохранившаяся корчма в д. Нача Вороновского р-на
(16, 1977, № 3, с. 28) имеет развитую общественную часть
(рис. 29); слева от сеней 4 комнаты для постояльцев,
справа — шинок с кухней. В корпусе, занимаемом конюш-
ней, — комнаты семьи арендатора. Выразительный, направ-
ленный к центру ритмический ряд оконных и дверных про-
емов главного фасада подчеркивает центр строения —
въезд в корчму и, отражая более сложную, чем в жилье,
организацию внутреннего пространства, служит одним из
средств для достижения монументальности. Декоративных
элементов на фасадах не было, лишь слегка был изогнут
верхний брус, увеличивая высоту проема, а сам проем
закрывался полотнищами из узорчато выложенных досок.
Известно другое строение, аналогичное корчме — «аус-
терия». Название его, заимствованное из итальянского
(osteria) на белорусской земле не прижилось. Изучение
исторических документов XVII—XIX вв. показало, что су-
щественной разницы между корчмой и аустерией не было.
Как правило, располагалась аустерия в большом здании
и чаще была заезжей. Набор помещений был обычным,
лишь в крупных городских аустериях могли появляться
и торговые. Так, корчма в Ошмянах имела лавку. В Рубе-
жевичах, например, аустерия (1784 г.) имела 5 крам, в
Слуцке (1815 г.) — 16.
В Белоруссии в большей степени, чем у соседних
народов, просматриваются в архитектуре корчмы тесные
связи с народным жильем, для которого характерны
предельная простота, скромность и рационализм. Не
случайно поэтому преобладали корчмы с пристройкой
конюшни сбоку. Такая компоновка родственна широко
распространенной крестьянской усадьбе погонного типа.
В конце XVIII — начале XIX вв. тип общественного
здания, родственного корчме, получил дальнейшее раз-
витие в станционных и почтовых домах.
К общественным сооружениям относятся также много-
численные и разнообразные строившиеся в городах и мес-
течках Белоруссии торговые сооружения.
Прилавки устраивали в основном на рыночных
площадях (Мозырь, Речица, Слуцк). Это были легкие кар-
касные конструкции.
Лавки при жилье торговца занимали небольшую
площадь и размещались в той части дома, которая выхо-
дила на улицу. Перед входом в лавку обычно устраивали
40
Рис. 30. Торговые лавки в Кобрине, XIX в.
навес на столбах («подтень»), что увеличивало торговую
площадь (Ивье, Трабы, Каменец и др.). Здесь расклады-
вали и вывешивали товары. Навес был необходим для
защиты их от солнца и ненастья. Иногда число столбов
увеличивалось до четырех — так рождалась галерея. Среди
ее элементов появлялись изогнутые подкосы. Такие дома
имели броский запоминающийся вид.
Лавки, стоящие отдельно, не связанные с жильем, были
тоже широко распространены. Архитектура их проста —
небольшое строение из рубленых стен, крытое двускатной
крышей. На главном фасаде едва хватало места для двери
и окна, поэтому все декоративные элементы выносились
на фронтон (Кобрин). Часто такие небольших размеров
домики ставили вплотную друг к другу, собирая в ряды
(рис. 30). Именно это многократное повторение одинако-
вых по размерам ячеек стало основным композиционным
принципом при сооружении торговых рядов.
Торговые ряды составлялись обычно из лавок
одного размера. Можно выделить четыре приема компо-
новки их в одном сооружении: с односторонней ориента-
цией входов; с двухсторонней; с четырехсторонней; сме-
шанный.
Односторонняя ориентация входов создавалась разме-
щением лавок в одну линию и устройством входов с одного
фасада (д. Голыпаны Ошмянского р-на, XIX в.). Такие
торговые ряды были недлинными и объединяли немного
лавок, которые обычно пристраивались глухой стеной к
оградам или к уже существующим зданиям.
Двухсторонняя ориентация входов формировалась сты-
ковкой двух рядов лавок задними стенками: Пружаны,
1861 г.; Давид-Городок, 1852 г. (24, с. 152). Структура
здания получала объемный характер, чему способствовали
и два равноценных по своей архитектуре фасада.
41
Четырехсторонняя ориентация — результат сложных
планировочных решений, так как лавки размещаются по
всему периметру здания (д. Тимковичи Копыльского р-на,
XIX в.). При такой планировке на каждом фасаде было
по 3 лавки. Эта компоновочная схема получила в белорус-
ском плотничестве дальнейшее развитие за счет увеличе-
ния числа лавок и идущей вокруг здания галереи.
Смешанная компоновка — вариант объединения преды-
дущих видов компоновки ячеек в одном сооружении. Такое
планировочное решение диктовалось во многом градостро-
ительной ситуацией, необходимостью включения торговых
рядов в уже сложившийся ансамбль, учета существующих
'акцентов (Полоцк, Чаусы, Клецк, Чечерск XVIII—XIX вв.).
Известное влияние на галереи, ставшие почти обяза-
тельными элементами деревянных торговых рядов, оказал
традиционный тип жилого дома, имевшего лавку с галере-
ей перед входом. Однако в формировании облика торговых
рядов определяющую роль играли метрические ряды, на
которых основывались построения их галерей. Метриче-
ские построения (линейные и окаймляющие) способство-
вали выявлению повторяемости спокойных архитектурных
масс на участках, значительных по своей протяженности.
В торговых рядах стены изрезались частыми оконными
и дверными проемами, что в значительной мере снижало
несущую способность стены, поэтому важнейшим конст-
руктивным элементом становится галерея. На ее столбы
передавался вес крыши. В Клецке деревянные торговые
ряды имели колоннаду из каменных столбов, что было
вызвано, очевидно, большими на них нагрузками. Однако
эти каменные конструкции заимствовали растянутый шаг,
свойственный расстановке деревянных стоек.
Деревянные торговые ряды всегда были одноэтажны-
ми. Многократная повторяемость ячеек, обусловленная
простым и четким планом, вела к образованию несложных
однообразных фасадов (16, 1974, № 3, с. 44). Чтобы избе-
жать монотонности, в композицию торговых рядов вводили
проезды (Давид-Городок, Дрогичин — рис. 31), башни
(Клецк), купола (Лахва).
Еще более широкие возможности для создания слож-
ного архитектурного образа давало объединение торговых
рядов с другими общественными сооружениями. Этот при-
ем применялся как в каменной (Шклов, Гродно), так и в
деревянной архитектуре. Сочетание мелких ячеек с поме-
щениями иных пропорций и размеров требовало самостоя-
42
(реконструкция), XVI11 в.
Рис. 32. Ратуша в Кореличах
(реконструкция), нач. XVIII в.
тельного решения входов, освещения и т. д., позволяло
плотникам переходить к созданию архитектуры более круп-
ного масштаба. Торговые ряды в Дрогичине (1779 г.)
были объединены с общественными амбарами; в Лахве
(XVIII в.) — с весовой, где хранились городские меры
весов и длины; в Смолянах и Кореличах (XVIII в.) —
с ратушей.
Ратуши, занимавшие в плане города центральное место,
известны двух видов: отдельное здание и здание, объеди-
ненное с общественными сооружениями иного назначения.
Обычный состав помещений ратуши — одна-две комна-
ты для собраний, приема приезжих купцов и одна-две
кладовые для хранения документов. Простой набор поме-
щений и несложные связи между ними обуславливали и
несложное объемно-планировочное решение. Однако об-
щественная значимость ратуши требовала выделения ее
из окружающей застройки. Поэтому ратуши первого вида
строились в два этажа, с делением помещений на главные
и второстепенные (Друя, 1643 г.). Монументальность об-
лика достигалась усложненным решением венчающей час-
ти. Так появились ломаные крыши (Радошковичи, 1765 г.),
шатры (Витебск, 1664 г.). На крышах устанавливали рез-
ные столбики с гербами и флажками (И, с. 54).
Объединение ратуш с другими общественными поме-
щениями (чаще всего с торговыми) открывало перед строи-
телями большие возможности для создания композиций,
более значимых в архитектурном и общественном отно-
шении. Этим часто пользовались белорусские плотники,
поэтому деревянные ратуши второго вида получили наи-
большее распространение.
Симметричную композицию имела ратуша в Кореличах
(нач. XVIII в.). Занимала она одну, скорее всего квад-
ратного плана комнату (16, 1974, № 3, с. 27). С двух сторон
к ней примыкали лавки — по 14 с каждой стороны (рис.
32). Таким образом, ратуша являлась композиционным
центром протяженного здания, что и отмечалось завер-
шавшим ее куполом. В ратушу вели двое ворот, образуя
сквозной проход по центру здания. Это композиционное
решение учитывало особенности расположения крупного
общественного здания посреди площади и открывало ши-
рокие возможности для создания ансамблевой застройки
городского центра. Такой принцип (соединение в одном
комплексе зданий различного функционального назначе-
ния на основе соблюдения симметричности композиции
и выделения в ней главенствующего элемента) был основ-
44
ным в архитектуре ратуш (Молодечно, 1759 г.; Смоляны,
1742 г.). Однако, если для каменных ратуш Белоруссии
типично здание с башней, на которой находились часы,
колокол и наблюдательный пункт, то в деревянных зданиях
этого типа башни не являлись обязательными элементами.
Перечень общественных зданий, строившихся в Бело-
руссии, не ограничивается описанными выше типами. Из-
вестны были в белорусских городах общественные амбары
(16, 1983, № 3, с. 33), театры (18, с. 16), школы, админи-
стративные здания, манежи, где обучались верховой езде,
караульные помещения, лазареты и т. д.
ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ СООРУЖЕНИЯ
Большое место в жизни феодального общества имели
непрерывные междоусобные войны. Естественно, оборони-
тельные сооружения населенных пунктов имели в таких
условиях первостепенное значение. Средневековая Бело-
руссия обладала развитой сетью оборонительных соору-
жений, которые можно разделить на городские укрепления
и замки — феодальные резиденции. Для своего времени
деревянные оборонительные сооружения представляли со-
бой надежные укрытия для защитников и соответствовали
уровню развития военной науки.
Городские укрепления предназначались для защиты
значительных городских территорий. Так, длина городских
стен Витебска (1664 г.) превышала 3 км 200 м. Нередко
городские укрепления состояли из нескольких частей: в
Дисне и Кобрине — из двух; в Полоцке, Могилеве и Витеб-
ске — из трех. Основным видом городских укреплений
были городские стены, шедшие по гребню вала. В зависи-
мости от конструктивного устройства стены можно разде-
лить на 4 вида: частокол, столбовые стены, рубленые,
фахверк.
Самое широкое применение имели рубленые сте-
н ы. Наиболее древний тип — стена из «городней». Такая
ограда создавалась поставленными в ряд срубами (Брест,
Глуск, Друцк, XVI—XVII вв.). Дубовые городни в Ново-
грудке (XII в.) имели длину по 3,3 м, а вместе с выпусками
бревен в углах — 4,2 м. Но такие стены быстро загнивали
в местах стыковки городней. Кроме того, отдельные город-
ни давали различную осадку, что затрудняло перемещение
защитников по верху стены.
В XVII в. появляются стены из «тара с», создавав-
45
шиеся двумя, шедшими параллельно рублеными стенами,
соединяющимися короткими поперечными стеночками. Вы-
сота и ширина их была различной даже в одной крепости.
В Витебске стены из тарас имели высоту 2,7—4,4 м при
ширине 2,13—5,9 м.
Размеры стен позволяли разделить внутреннее прост-
ранство «средним мостом» и образовать два яруса бойниц.
Высота верхнего яруса увеличивалась «обламами»». Эти
вертикальные стенки, нарубавшиеся на выпусках бревен
поперечных стен и прикрывавшие защитников, состояли
из 3—4, иногда и 7 венцов (0,9—2,1 м). Всего высота стен
с «обламами» и крышей достигала 9 м.
Результатом больших размеров городских укреплений
было иногда то, что различные их участки имели разное
конструктивное решение. В Полоцке в XVI в. стены состоя-
ли из тарас и частокола, а в Витебске, кроме этого, были
еще и каменные стены. Объяснялось это прежде' всего
разновременностью строительства отдельных участков стен
и беспрерывными починками. Но в некоторых случаях со-
четание различных конструкций предусматривалось зара-
нее. Так, небольшие участки частокола (по 10—17 м) в
Витебске 1664 г. появились на крутых берегах в связи с
тем, что устройство рубленых стен было там невозможно.
В феодальных замках такие сочетания были крайне редки.
Важнейшими элементами городских укреплений явля-
лись башни (рис. 33). Они делились на проезжие и глухие.
Наибольшее внимание уделялось архитектуре проезжих
башен. С середины XVII в. проезжие башни заменяются
охранными городскими воротами-заставами (брамами).
В них размещалась городская стража и таможенники, взи-
мавшие пошлину с проезжих купцов. Некоторый брамы
включали элементы крепостной архитектуры (подъемный
мост в Новогородских воротах Слуцка, 1765 г.). Но в
целом они отличались от проезжих оборонных башен более
сложным набором помещений и богатством декора (16,
1973, № 2, с. 44).
Башни рубили в несколько этажей, отделенных один
от другого настилами из пластин или бревен. Число ярусов
достигало четырех, а высота стен до облам — 12 м. Этажи
между собой были связаны лестницами. Причем наряду
с внутренними были и наружные лестницы, которые ком-
бинировались с крыльцом, галереей (Витебск, Стрешин,
XVII в.). Почти всегда башни имели «обламы». Но здесь
их делали выше, чем на стенах — до 10 венцов. В плане
башни рубили «клетские» — прямоугольные или квадрат-
46
Рис. 33. Оборонительные башни Витебска
(по чертежу 1664 г.):
1 — Суражские проезжие ворота, 2 — Волконский круглнк
ные и «кругляки» — шести- и восьмигранные. Для большей
прочности стены рубили толщиной в два (Витебск, Дисна,
XVII в.),а то и в три бревна (Полоцк, XVII в.). В Полоцке
все стены башен были многослойными, а в Витебске и
Дисне такой была только одна — «от поля», то есть высту-
пающая за линию крепостных стен.
Крыли башни высокими и крутыми шатрами. Одна из
крупнейших (11, с. 50) Витебских башен (Темные проезжие
ворота) при высоте стен с обламами 13 м имела шатер
высотой до 8,5 м. Покрытие было из теса или драни, причем
число слоев достигало четырех (Полоцк, XVII в.). На шат-
рах некоторых башен устраивали наблюдательные пункты
в виде небольших башенок. Аналогичные конструктивные
особенности имели башни и стены многих русских крепос-
тей: Новгорода, Торопца, Колы и др.
В зависимости от размещения и назначения в системе
обороны и в городском ансамбле башни имели различные
размеры (как по высоте, так и в плане), различное число
этажей, бойниц; делались с обламами или без них и т. д.
В композиционном построении Витебска распределение
разных типов башен было подчинено определенному худо-
47
жественному замыслу. Городские ворота выделялись сво-
ими размерами и монументальностью. «Круглики» занима-
ли важные в композиционном построении места. До XVIII в.
внешний вид городов и замков во многом определялся
обликом их деревянных стен и башен.
Частновладельческие замки Белоруссии обычно имели
небольшие размеры и высокую плотность застройки внут-
реннего пространства жилыми и хозяйственными построй-
ками. Поэтому, чтобы освободить двор замка от лишних
построек, многие башни использовались не только в обо-
ронных целях. В Радошковичах (1549 г.) одна из башен
имела внизу кладовую, на втором этаже часовню и завер-
шалась башенкой «для обороны» (рис. 34). Въездная баш-
ня этого замка имела на втором этаже помещение значи-
тельной площади (около 70 м2), очевидно для жилья —
«большую светлицу» (25, с. 53).
Четыре башни, соединенные стенами из городней, со-
ставляли основу обороны Стрешинского замка XVII в.,
размещавшегося на горе у впадения в Днепр реки Стрешки.
Ог города замок отделялся рвом («перекопом»), через
который шел мост, обитый драницами. Въездная башня
была главной в композиции замка: «Башня въездная о
трех помостах с обламами, в которой башне к замку ворота
с калиткой, при них подъемный мост, у него цепей двое
на валу дубовом. Входя в замок по левую сторону поме-
щение для стражи, к нему двери на бегунах. Вверху над
воротами светлица большая, над светлицей амбар, вокруг
обламы, к которым ведет лестница с земли, у светелки
большой балкон. С него двери на завесах к светелке, два
окна с решетками железными, два окна со ставнями» (из
архивных документов, 1628 г.). Такое описание позволяет
предположить, что в отличие от башен городских укрепле-
ний башни замков (включая такие присущие жилью эле-
менты, как окна со ставнями, балконы, открытые лестницы
и галереи) характеризовались большим разнообразием и
живописностью силуэтных композиций.
С конца XVI в. наблюдается эволюция от замкового
комплекса к дворцово-замковому. В новых комплексах
можно отметить возрастание роли жилищных функций по
сравнению с оборонительными. Башни, ранее использовав-
шиеся под жилье, уже не в состоянии были вместить все
помещения, необходимые для проживания феодала и его
слуг. Инвентарные описания XVII в. свидетельствуют о
дифференциации помещений богатого жилья: появляются
кабинеты, гардеробные, делается по несколько парадных
48
Рис. 34. Замок в Радошковичах
(реконструкция А. Я. Митянина), XVI в.
Рис. 35. Замок в д. Свислочь Осиповичского района
(реконструкция), середина XVII в.
залов. К тому же объемно-пространственная структура
оборонной башни не могла обеспечить анфилады помеще-
ний, стремление к которой прослеживается в жилье того
времени. Но свободная постановка дворца на тесном зам-
ковом дворе была затруднительна. Поэтому в замках Бе-
лоруссии, строившихся и перестраивавшихся в XVI—
XVII вв., дворец всегда включался в периметр замковых
стен, оставляя пространство двора свободным от застройки.
Именно так перестраивался в середине XVII в. неболь-
шой (с периметром стен немногим более 250 м) замок в
Свислочи (теперь д. Свислочь Осиповичского р-на). Часть
старых стен и башен считалось возможным оставить (21,
с. 35). Но ответственный в стратегическом отношении юго-
восточный угол замка намечалось полностью перестроить.
Существенной частью оборонного комплекса становилось
новое здание, состоящее из 2 одноэтажных корпусов, сое-
динявшихся под прямым углом (рис. 35). Корпуса при
одинаковой ширине (12 локтей — 7,8 м) имели разную
длину. Более длинный корпус (60 локтей), обращенный к
Березине, состоял из шести помещений. Корпус, выходив-
ший на Свислочь (55 локтей), также представлял собой
анфиладу из шести помещений. В месте соединения кор-
пусов размещалась «столовая» — большой зал площадью
около 90 м2. Со стороны двора оба корпуса объединялись
широкой (2,9 м) галереей.
Крыло, выходившее на Свислочь, имело всего два входа
из галереи, в то время как в другом крыле входов было
четыре. Кроме того, только здесь предусматривались печи.
Очевидно, эти помещения предназначались для прожива-
ния феодала. Крыло, выходившее на Березину, к тому же
более важное в стратегическом отношении, отводилось для'
постоя солдат, размещения орудий.
С перестройкой замка, с превращением его в парадную
феодальную резиденцию не ослабевало его значение как
части оборонительной системы города, слагавшейся в Сви-
слочи из естественных преград: рек и заболоченных низин,
крутых берегов, а также оборонительных городских соору-
жений: рвов, валов, двух линий городских стен. Подобный
преемственный характер развития оборонительных комп-
лексов является характерной чертой белорусской архи-
тектуры.
Ни одно из оборонных деревянных сооружений Бело-
руссии не дошло до наших дней. Но отголоски их форм
и образов еще долго проявлялись в творчестве народных
строителей. Большое распространение, в частности, полу-
50
чили ярусные композиции колоколен и амбаров, обладаю-
щие высоким идейно-общественным содержанием и худо-
жественной выразительностью.
КУЛЬТОВЫЕ СООРУЖЕНИЯ
В силу исторических условий культовое зодчество пред-
ставлено в Белоруссии различными типами зданий: церкви
(православные и униатские), костелы, синагоги, мечети.
Разнообразны строившиеся отдельно от храмов колокольни.
Культовые сооружения играли заметную роль в форми-
ровании ансамблевой застройки населенных пунктов, так
как, по словам Ф. Энгельса,«церковь давала религиозное
освящение светскому государственному строю, основан-
ному на феодальных началах (2, с. 495).
Классификация типов церквей, выполненная совет-
скими исследователями (24, с. 124; 26, с. 85), показывает
два основных направления формирования архитектурно-
художественного облика'этих зданий: осевая ком-
позиция и крестово-центрическая (рис.
36). Наибольшее распространение в деревянном зод-
честве Белоруссии получили композиции первого вида,
формировавшиеся срубами, стоящими на одной оси. В
зависимости от решения венчающей части этот тип церк-
вей можно разделить на продольно-осевые и ярусно-
осевые.
Устоявшийся набор компонентов продольно-осевой
композиции (одно, два или три помещения) содейство-
вал выработке стабильных композиционных решений,
что служило основой для формирования монументаль-
ности. Небольшой набор основных частей храма содей-
ствовал четкости и простоте планировочных решений,
строгая последовательность объемов, характер их вза-
имного размещения во многом определялись стремлени-
ем к ясным симметричным композициям. Симметрия
могла нарушаться только за счет вспомогательных по-
мещений (ризницы).
Продольн о-о с е в ы е композиции характеризуются
цельностью объемного построения, достигавшегося одина-
ковой высотой всех частей храма и общей крышей. Этому
же содействовал зальный характер основного помещения,
близкого в плане к квадрату. Неглубокая апсида всегда
композиционно подчинялась залу. Если для Понеманья
и Центральной Белоруссии характерны в большей мере
51
Рис. 36. Схемы объемно-планировочных решений церквей:
I — осевой композиции: А — продольно-осевой, Б — ярусно-осевой
// — крестово-центрической композиции
двухсрубные церкви (д. Мижевичи Слонимского р-на;
д. Лавришево Новогрудского р-на; д. Осока Пуховичского;
д. Николки Узденского, XIX в.), то для Западного По-
лесья — трехсрубные: д. Здитово Жабинковского р-на,
XVIII в.; д. Пинковичи Пинского р-на, XIX в. (рис. 37).
Причем здесь композиция могла выходить за пределы ка-
нонической структуры в связи с появлением на оси четвер-
того сруба (д. Детковичи Дрогичинекого; д. Олтуш Мало-
ритского р-на; XVIII в.). В этом прослеживается связь с
развитием усадеб погонного типа, достигавших именно в
этом регионе максимально известной сложности (рис. 38).
52
Рис. 37. Церковь в д. П инковичи Пинского района, 1830 г.
Я р у с н о-о с е в ы е композиции стали естественным
продолжением продольно-осевых, имевших своды (д. Черек
Брестского р-на; д. Хотислав Малоритского р-на, XVIII в.),
или открытые в интерьер храма рубленые шатры (д. Город-
ная Столинского р-на; д. Мисятичи Пинского, XVIII в.),
вписывавшиеся в подстропильное пространство крыш (26,
с. 106). Глухие шатры с плоским потолком редки (Петри-
ков, XVIII в.). Значительно большее распространение по-
лучили ярусные композиции с одним (д. Синкевичи Луни-
нецкого р-на, XVIII в.; д. Бережное Столинского р-на,
XIX в.) или двумя заломами (д. Рубель Столинского р-на,
XVIII в. — рис. 39), которые так же, как и в украинских
церквах, делались световыми, открытыми внутрь. Концеп-
ции барокко, основанные на активизации средств эмоцио-
нального воздействия, пластики и выразительности, содей-
ствовали развитию художественных особенностей ярусных
композиций. Ярусные построения создавались разнообраз-
ными сочетаниями четвериков и восьмериков с активным
53
Рис. 38. Церковь в д. Ремель Сталинского района,
XVIII—XIX в.
использованием шлемовидных барочных завершений с ажур-
ными коваными крестами (24, с. 132).
Крестов о-ц ентрические композиции от пост-
роек со слабо выраженным крестообразным построением
в плане (д. Чернавчицы Брестского р-на, XVIII в.) до
церквей с мощной монументальностью ясно читаемых форм
и развитым многобашенным завершением (д. Кожан-Горо-
док Столинского р-на, 1818 г.) на всем пути своего развития
все же оставались под влиянием господствовавших в куль-
товом зодчестве продольно-осевых решений. Это выража-
лось в устройстве единственного входа и в создании этим
54
Рис. 39. Церковь в д. Рубель Сталинского района, 1796 г.
направленного движения в интерьере от входа к алтарю.
В противоположность полесским (д. Хмелево Жабинков-
ского р-на, XVIII в.) эта композиция на севере и востоке
Белоруссии основывалась на создании системы Входов по
55
Рис. 40. Ильинская церковь в Витебске, XVIII в.
(акварель Д. Струкова, вт. пол. XIX в.)
взаимно пересекающимся направлениям (Быхов, Орша,
XVIII в.), что само по себе содействовало формированию
центричности (Троицкая и Ильинская церкви в Витебске,
XVII—XVIII вв.). Причем входы соединялись между собой
галереями, или закрытыми переходами (рис. 40). Усложняя
и обогащая этим решение внутреннего пространства, обес-
печивая его постепенное раскрытие из разных точек и ра-
курсов, композиционное построение таких церквей пере-
кликается с решением жилищно-бытовых комплексов этих
регионов. Определенная взаимосвязь, безусловно, наблю-
дается и в замкнутом характере структур этих типов зданий.
Множественность входов и охват галереей основного объ-
ема церкви — прием, близкий культовому зодчеству Руси,
где композиционное построение церкви с гульбищем обыч-
56
но и традиционно. Распространение таких композиций в
основном в восточной и северной частях Белоруссии, где
оно известно в центрических композициях (Барань, Смо-
ляны, XVIII в.) и крестово-центрических (Мстиславль,
Витебск, XVII—XVIII вв.), свидетельствует о близости и
общности подхода зодчих соседних народов к решению
задач создания образа в монументальном деревянном зод-
честве.
В ярусно-осевых композициях такой прием, усложняв-
ший структуру здания, функциональные связи и находив-
ший внешнее выражение в создании своеобразного поди-
ума, усиливавшего восприятие основного объема церкви,
известен не только в восточных районах Белоруссии (Го-
мель, 1794 г.), но и в центре (Слуцк, д. Романово Слуцкого
р-на, XVIII в.). Характерно, что подобные галереи в церк-
вях осевой композиции встречаются только в их ярусных
вариантах, усложняя вертикальное развитие здания.
Деревянному культовому зодчеству Белоруссии харак-
терны предельная лаконичность объемно-пространствен-
ных решений, сдержанное стремление к декоративности,
основанной на выразительности форм и композиционных
приемов. Обычно строители удачно находили соотноше-
ния основных объемов зданий и их отдельных элементов,
внимательно относились к деталям как конструктивным,
так и декоративным. Серьезно подходили они к изучению
самого места строительства, учитывая сложившуюся струк-
туру населенного пункта, характер окружающей застрой-
ки, основные зрительные связи, ландшафт местности, ори-
ентацию по странам света. Все это помогало даже из
непритязательных, на первый взгляд, сооружений, неболь-
ших по своим размерам, создавать произведения высокого
искусства.
В XVII—XVIII вв. велось строительство униатских
церквей, объединивших архитектурные формы, свойствен-
ные католическим храмам, с формами местного право-
славного зодчества, близкого русской архитектуре. Синтез
форм способствовал появлению композиционных приемов,
не известных ни в церковном, ни в костельном строитель-
стве (рис. 41).
О своеобразии архитектуры некоторых униатских церк-
вей можно судить по решению интерьеров. Например, в
д. Сосенка Вилейского р-на (1763 г.) церковь кроме обыч-
ного хора над входом имела и второй хор «в куполе»; в
д. Гончары Лидского р-на (1792 г.) хор был устроен «в два
яруса». В Самохваловичах под Минском (1792 г.) кроме
57
Рис. 41. Церковь в д. Воловель Дрогичинского района,
1766 г.
хора над бабинцем церковь имела двухъярусный хор около
алтаря. Но как бы ни оригинальны и необычны были по-
добные решения, они всегда тесно увязывались с общим
решением интерьера и определялись композицией и конст-
рукциями других частей храма.
Деревянным костелам Белоруссии характерна близость
планировочным схемам, присущим каменным сооружениям
этого типа, что выражалось и в схожести объемных по-
строений, и в широком использовании форм и мотивов ка-
менного декора.
Костелы, строившиеся из дерева, можно разделить на
три основные группы: однонефные; трехнефные; центриче-
ские. В зависимости от планировочного решения две первые
группы подразделяются на два типа: без трансепта (попе-
речный неф); с трансептом. По композиционным решениям
главного фасада делятся на безбашенные, однобашенные,
двухбашенные.
В однонефных костелах, в отличие от церквей
продально-осевой композиции, основное внимание уделя-
лось формированию интерьера, получавшего зальное реше-
ние (д. Гудогай Островецкого р-на; д. Муровано-Ошмянка
Ошмянского р-на). В соответствии с католическими кано-
нами алтарь размещается в глубине апсиды, у самых ее
стен. Слияние интерьера зала и апсиды обеспечивалось
максимальным раскрытием проема, соединявшего их (д. Но-
вый Погост Миорского р-на, 1645 г.). Предалтарная пре-
града в виде невысокой балюстрады была обязательной,
но, помогая организовывать функциональное зонирование,
она не нарушала целостности пространства. Художествен-
ные концепции барокко содействовали развитию объемно-
планировочных построений, формированию выразительных
силуэтных композиций. Большое распространение в XVIII в.
получили костелы с двумя башнями, фланкирующими
главный фасад (д. Дуды Ивьевского р-на; д. Волпа Волко-
выского, XVIII в.). Они характеризуются симметричностью
планировки, богатой орнаментикой интерьеров.
Трехнефные костелы возводились с нефами одной
высоты и с нефами разной высоты (базиликальные).
Представителем трехнефных костелов первого типа яв-
ляется костел в д. Кемелишки Островецкого р-на (1774 г.).
В его объемном построении, как и в большинстве барочных
костелов второй половины XVIII в., основное внимание
уделялось восприятию главного фасада с его угловыми
башнями и портиком. Но в то же время деление зала на
нефы связывает его планировочное решение с храмами
59
более ранними. Подобное сочетание приемов и элементов
архаичных с новейшими — особенность деревянного зод-
чества Белоруссии, обеспечивавшая преемственный харак-
тер его развития.
К этой же группе костелов относятся храмы, имевшие
повышенный средний неф, вписывавшийся в подстропиль-
ное пространство крыши и не выходивший своими стенами
наружу. Плоскости крыши оставались сплошными: д. Тим-
ковичи Копыльского р-на, 1647 г. (16, 1978, № 4, с. 34).
Трехнефные костелы второго типа — базиликальные
строились реже. Процесс формирования базиликальной
структуры в деревянном материале, начавшийся с повыше-
нием среднего нефа и продолжившийся с выходом его
стен наружу, позволяет проследить основные этапы фор-
мирования деревянных базилик. Не случайно развитие этой
структуры в XVII—XVIII вв., что предопределялось акти-
визацией использования выразительных средств. Присущая
деревянному зданию ярусность построения прочитывается
здесь четко и учитывает традиционное стремление к обо-
гащению венчающей части отдельно стоящего объема
(д. Одельск Гродненского р-на, XVII в. — рис. 42).
Центрические структуры костелов, наиболее рас-
пространившиеся в XVIII в., не сохранились до наших дней.
Наиболее распространена была восьмигранная форма пла-
на (Копись, Шклов; д. Журавичи Рогачевского р-на;
д. Дедиловичи Борисовского). Центричность композиции,
неизбежно создаваемая подобным планировочным реше-
нием, заметно выделяла эти здания среди других построек.
Не случайно, очевидно, получила эта группа костелов рас-
пространение в основном в восточных районах Белоруссии,
где культовое православное зодчество отмечено определен-
ными достижениями в создании крестово-центрических ком-
позиций (Витебск, Мстиславль; д. Порплище Докшицкого
р-на).
Строившиеся из дерева синагоги не сохранились. Среди
них были известны небольшие постройки, объединявшие
под одной крышей все помещения: главный зал, сени и
помещение для женщин (д. Одельск Гродненского р-на;
д. Лунно Мостовского), и крупные синагоги с залом,
окруженным с трех сторон вспомогательными помещени-
ями (Гродно; д. Кожан-Городок Столинского р-на и др.).
В крупных синагогах зал всегда перекрывался куполом.
Большое значение придавалось декоративному убран-
ству синагог, особенно их интерьеров. Широко применя-
лись резьба и живопись (Могилев). Резьба появляется
60
Рис. 42. Костел в д. Одельск Гродненского района,
XVII в.
Рис. 43. Фрагмент галереи мечети в д. Довбучки
Сморгонского района, XVIII в.
и на фасаде (Волпа), причем декоративная обработка
конструктивных элементов имеет много общего с плотнич-
ным декором, известным и в других деревянных сооруже-
ниях Белоруссии (жилые дома, амбары, церкви и т. д.).
Из сохранившихся мечетей наиболее интересна мечеть
в д. Довбучки Сморгонского р-на (XVIII в.). Небольшой
прямоугольный объем ее накрыт гонтовым куполом. С двух
сторон к зданию примыкает открытая галерея, основанная
на резных столбах (рис. 43). Столбы служат основанием
и для двухъярусного минарета. Объемно-пространственная
композиция близка византийским храмам, характерный
элемент которых — купол на квадратном основании. Про-
работка конструктивных деталей и декор имеют родствен-
ный характер с народным зодчеством Белоруссии (16, 1977,
№ 3, с. 29).
К интереснейшим памятникам деревянного зодчества
относятся стоящие отдельно от храмов колокольни. Они
строились двух типов: открытые столбовые и башенные
(16, 1981, № 4, с. 32).
Основу открытых колоколен составляли вры-
тые в землю столбы. Таких сооружений осталось немного
(д. Долгиново Вилейского р-на; д. Голдово Лидского,
XIX в.). Каждая из них состоит из четырех столбов, поддер-
живающих колокола и шатровую крышу. В Голдово столбы
на середине их высоты объединены помостом с красивым
резным ограждением.
Больше сохранилось колоколен башенного
типа— в виде небольших ярусных построек. Эти коло-
кольни стоят у главного входа в храм, в углу ограды, над
воротами. Такое их размещение не случайно. Строители
ставили их там, где обычно стояли башни, входившие в
состав крепостных стен. Возможно, ранее колокольни, в
которых прочитываются формы и образы оборонных ба-
шен, использовались и в оборонительных целях.
Индивидуальные черты каждой колокольни определя-
ются разным числом ярусов, различными их размерами
как по высоте, так и в плане, разнообразием пропорциональ-
ных отношений. Основным в композиции колокольни была
ее ярусность. Поэтому их можно разделить на типы соглас-
но тому, из скольких ярусов состоит сооружение: одноярус-
ные, двух-, трех-, четырехъярусные. А в зависимости от
конструктивных решений колокольни делятся на три груп-
пы: каркасные, рубленые, смешанные, в которых нижний
ярус рубили из брусьев, а верхние выполняли в каркасе
(рис. 44, 45).
63

Рис. 46. Колокольня в д. Черек Брестского района,
XV/11 в.
. Наибольшее распространение получили двухъярусные
колокольни (д. Дуды Ивьевского р-на; д. Трокели Воро-
новского р-на; д. Синкевичи Лунинецкого; д. Лясковичи
Ивановского, XVIII в.). Они не требовали больших затрат
труда и материалов, имели объем с живописным силуэтом,
выгодно выделявшимся на фоне рядовой застройки
деревни.
К числу интереснейших архитектурных памятников рес-
публики относится колокольня в г. п. Шерешево Пружан-
ского района, являющаяся по типу переходной от двухъ-
ярусных к более сложным (18, с. 25). Третий ярус не полу-
чил полного высотного развития — здесь это высокий
пояс гонтовой крыши между нижним и вторым ярусом.
Запоминающимися элементами колокольни являются лег-
кий каркас верхнего яруса с изогнутыми подкосами и рез-
ным ограждением, а также надпись, вырезанная над две-
рями уверенной рукой мастера: «Года 1799 месяца июля
дня 21».
Колокольня в д. Черек Брестского района (XVIII в.)
ранее стояла в воротах: ее нижний ярус имеет сквозной
проход (рис. 46). Ее особенность — устройство второго
яруса. Над обоими входами концы балок перекрытия вы-
пущены наружу; второй ярус нависающий. Это отзвуки
крепостной архитектуры, где над входами часто делали
нависающие галереи с бойницами. Да и здесь ряды неболь-
ших арочных проемов чем-то напоминают темные пятна
готовых к бою бойниц.
Несложные объемные решения, простые, хорошо зна-
комые конструкции давали возможность плотникам легко
ремонтировать колокольни, не изменяя их первоначальный
облик.
СОХРАНЕНИЕ ПАМЯТНИКОВ
ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА
Быстрые изменения в общественной и хозяйственной
жизни нашего общества меняют облик деревни, вследствие
чего преображается и предметный мир каждой колхозной
усадьбы. Деревня переживает ответственный период реши-
тельной перестройки социально-производственных отноше-
ний. В корне меняется ее экономическая и материально-
техническая база. Становление крупномасштабного сель-
скохозяйственного производства обуславливает реоргани-
зацию социально-пространственной модели жизни сель-
66
ского населения. Меняется и архитектура сельских на-
селенных пунктов. Старые жилые, хозяйственные и общест-
венные сооружения теряют свои прежние функции, стано-
вятся иногда обузой. В большинстве своем это, к сожале-
нию, объекты деревянного зодчества, которые требуют
особого внимания и заботы, ибо дерево — материал, под-
верженный быстрому уничтожению. Среди таких соору-
жений немало объектов, обладающих высокими истори-
ческими и художественными достоинствами, истинных
памятников народной культуры.
Начальной мерой, содействующей сохранению памят-
ников архитектуры, является организация их учета. Она
включает в себя выявление и изучение памятников, сбор
сведений о них, анализ собранного материала, паспорти-
зацию, подготовку предложений для постановки на охрану.
Достоинства того или иного памятника деревянного зод-
чества можно оценить по сумме признаков:
— типологических (редкий тип здания или распростра-
ненный, типичен для данного времени или нет и т. д.);
— архитектурно-художественных (композиционное ре-
шение, планировка, детали, декоративное убранство, худо-
жественная выразительность и т. д.);
— градостроительных (роль объекта в прошлом или в
настоящее время: в формировании ансамбля города, де-
ревни, площади, улицы и др.);
— исторических (время строительства, исторические
события, связанные с объектом и др.);
— конструктивных (типичность или, наоборот, исклю-
чительность конструктивных решений, особенности конст-
рукций и др.);
— степень сохранности (сохранился первоначальный
облик или изменился, что перестроено, какова степень со-
хранности конструктивных элементов в целом по объекту,
сохранность древесины в отдельных конструкциях и т. д.).
Все эти признаки взаимосвязаны, потому рассматри-
вать их необходимо в комплексе. Они неравноценны, неко-
торые могут по своей значимости намного превосходить
остальные. Например, если деревянное сооружение отно-
сится к XVI или к XVII вв., оно представляет безусловный
интерес, даже если его первоначальная архитектура скрыта
позднейшими наслоениями.
Чтобы избежать ошибок при принятии окончательного
решения, определяющего судьбу деревянного здания (сно-
сить или оставить, использовать его в дальнейшем или нет,
если перестраивать, то как именно), желательно привлечь
67
к этой работе специалистов по истории архитектуры. Дело
в том, что даже самый первый, изначальный вопрос — о
времени строительства изучаемого сооружения, может
стать весьма сложным. Дата строительства по литератур-
ным или архивным источникам бывает известна в редких
случаях. Гораздо чаще, особенно по объектам массового
строительства, она теряется в глубине десятилетий, а то
и веков и может быть примерно определена по ряду сведе-
ний: воспоминания старожилов; оценка конструкций, при-
чем не столько технического состояния древесины, сколько
по их конструктивным параметрам (массивность элемен-
тов, обработка их только топором, соединения без примене-
ния металлических изделий и т. д.); по особенностям самих
конструктивных решений; по использованию тех или иных
композиционных решений, декоративных приемов и т. д.
Разработанная в последние годы документация по учету
памятников народного зодчества (14, с. 24; 15, с. 30) до-
вольно полно, с учетом специфики деревянного строитель-
ного материала, позволяет составить подробное последо-
вательное описание любого деревянного сооружения. Без-
условно, каждый пункт описания, в отличие от типового,
может быть развит и расширен для более полной фиксации
сведений. Грамотное решение вопросов учета памятников
деревянного зодчества во многом предопределит успешное
решение проблем их сохранения.
Одной из форм сохранения памятников деревянного
зодчества является создание музеев деревянного зодчест-
ва под открытым небом или этнографических парков. Рабо-
ты по созданию музея народной архитектуры и быта нача-
лись и в нашей республике. В живописной долине реки
Птичь, в 12 км от Минска по Брестскому шоссе, в верховьях
Волчковичского водохранилища идет сборка первых, пере-
везенных на территорию музея памятников народной архи-
тектуры (ветряная мельница из д. Янушевка Мядельского
р-на; жилой дом из д. Исерно Слуцкого р-на; усадьба
погонного типа из д. Садовичи Копыльского р-на: общест-
венный амбар из д. Косаричи Глусского р-на).
Один из основных принципов создания экспозиции —
этнографический. Сущность его в том, что составные эле-
менты экспозиции собираются, систематизируются и демон-
стрируются с учетом местной специфики и этнической при-
надлежности. Предусматривается отражение в экспозиции
и социальной дифференциации дореволюционной деревни,
и возможность показать развитие материальной культуры
в историческом аспекте. Музей даст наглядное представ-
68
ление о прошлом Белоруссии, поможет точнее оценить
сегодняшние достижения советских людей, яснее увидеть
горизонты будущего.
В этническом комплексе Белоруссии выделяют шесть
историко-этнографических регионов: Поозерье, Поднеп-
ровье, Центральная Белоруссия, Понеманье, Западное и
Восточное Полесье. Каждая часть Белоруссии будет пред-
ставлена в музее отдельной экспозиционной зоной (рис. 47)
в виде традиционной для нее деревни или ее фрагмента из
5—6 усадеб в ансамбле с другими сооружениями (школа,
корчма, храм и т. д.). Помимо этих в музее будут еще две
экспозиционные зоны: «Местечко» — с традиционной ры-
ночной площадью, домами торговцев и ремесленников и
«Уникальная архитектура», — где будут собраны памятни-
ки деревянного зодчества, по каким-либо причинам не во-
шедшие в состав региональных экспозиций.
Работы ведутся с учетом отечественного и зарубежного
опыта создания аналогичных музеев. В нашей стране уже
действует немало музеев под открытым небом — в Архан-
гельске, Новгороде, Кижах, Киеве, Румшишкесе, Риге,
Таллине, Львове и др. Многие из них ежегодно посещают
сотни тысяч людей. Коллекции народной архитектуры, рас-
положенные в доступной благоустроенной местности с хо-
рошими дорогами, на территориях, имеющих, как правило,
высокие природные качества, обязательно становятся мес-
том проведения массовых культурно-просветительных ме-
роприятий, ярмарок народных ремесел, фестивалей народ-
ного творчества. Демонстрация памятников материальной
культуры и искусства в естественной среде, в типичном
окружении, дополняемая элементами духовной культуры,
способствует более полному, целостному восприятию.
Однако создание музеев под открытым небом не явля-
ется единственной формой сохранения народного насле-
дия. Для памятника деревянного зодчества весьма важным
является природное окружение, ибо одной из сильнейших
граней творчества народных мастеров было умение увя-
зывать архитектурное решение с природой. Есть немало
примеров сохранения объектов на местах. Заботливое от-
ношение к памятнику обеспечит еще многим поколениям
возможность проникновения в культуру прошлого, воз-
можность познания архитектурных форм предыдущих по-
колений.
Например, удачным можно считать опыт использования
бывшего усадебного дома начала XIX в. в д. Видзы-Лов-
чинские Браславского р-на в качестве школьного здания.
69
Рис. 47. Экспозиционная зона «Центральная Белоруссия» Белорусского государственного
музея народной архитектуры и быта (эскизное предложение)
Памятник архитектуры в комплексе с прекрасным пейзаж-
ным парком, получив новую, весомую общественную функ-
цию, формирует уголок деревни, отличающийся высокими
художественными достоинствами.
Примером сохранения объекта на месте могут служить
ветряные мельницы. В еще недавнем прошлом ветряки,
а также водяные мельницы были обязательной частью
белорусского пейзажа. Они разнились типами, размерами,
конструктивным устройством. Их механизмы, выполненные
почти целиком из дерева, — свидетельство смекалки, логи-
ки мышления и конструкторского таланта народных строи-
телей. Сегодня этих построек осталось немного. Но их
поспешили списать на нет. Жизнь показала, что такие объ-
екты имеют право на существование: мощности ветряной
мельницы вполне хватает, чтобы обеспечить, например,
нужды колхоза в помоле зерна. Так, в колхозе им. Жданова
(д. Салтаны Молодечненского р-на) перевели последний,
сохранившийся ветряк на электрическую тягу, что, впрочем,
не вызвало в механизме каких-либо изменений, и таким
образом решили одну из своих хозяйственных проблем.
Для ансамбля деревни и окружающего ландшафта при
этом сохранился весьма важный компонент: вертикальный
объем мельницы издавна служил привычным ориентиром,
своеобразным маяком.
Есть и другие ветряки, продолжающие выполнять сегод-
ня свои производственные функции (д. Потаповичи Ляхо-
вичского р-на).
Одними из первых объектов деревянной архитектуры,
сохраняемых на местах, в нашей республике стали соору-
жения мемориального характера, связанные с выдающи-
мися историческими событиями или с жизнью видных дея-
телей белорусской культуры. Пример тому — деревянный
домик, в котором проходил I съезд РСДРП. Небольшой
по размерам, он вызывает колоссальный притягательный
интерес и самих минчан, и всех гостей белорусской столицы.
Послевоенная планировка центральной части Минска учла
этот уникальный памятник истории и обеспечила ему вы-
сокую общественную активность (6, с. 8).
Системное решение проблемы сохранения объектов в
мемориальной зоне — родные места народного поэта Бело-
руссии Якуба Коласа в ряде населенных пунктов Столб-
цовского района: Акинчицы, Ласток, Альбуть, Смольня,
где сохранены и бережно отреставрированы жилые дома,
гумна и другие хозяйственные постройки (23, с. 5—23).
Причем это сделано комплексно: восстанавливался не еди-
71
ничный объект, но ансамбль, что, конечно', дает более пол-
ное представление о среде, в которой формировался талант
поэта и были написаны произведения, ставшие потом клас-
сическими. Приятно и то, что меры по сохранению деревян-
ных сооружений разрабатывались и выполнялись совместно
с мероприятиями по охране их природного окружения,
охватывая значительные территории Столбцовского рай-
она. В этих объектах, так же как и в жилом доме в д. Вя-
зынка Молодечненского района, на родине Янки Купалы,
большое внимание музейнымн работниками уделено вос-
созданию интерьеров, где удачно сочетаются элементы ме-
мориальной экспозиции с этнографической.
Решить эту проблему можно только в том случае, если
будет предельно ясна цель сохранения объекта: например
для создания музейной экспозиции. Получив новые функ-
ции, памятник архитектуры автоматически включается в
систему наших общественных и производственных отно-
шений, и при удачно найденном решении никогда не встанет
вопрос о правомочности сохранения деревянного сооруже-
ния, на первый взгляд,ничем не примечательного.
Но как быть в тех случаях, когда есть потребность
сохранить традиционный облик деревни или участка горо-
да, застроенного сооружениями, насчитывающими не один
десяток лет своей истории? Интерьеры зданий, их оборудо-
вание, не совмещаемые с современным общественным и эко-
номическим образом жизни, конечно же могут и должны ме-
няться, предоставляя своим жителям максимум удобств. Но
исторические, архитектурные и этнографические ценности
(материал, конструктивная основа, интересные детали и
части строений, особенно фасады) должны сохраняться.
На этих принципах разработана и началась в 11-й пяти-
летке реализация программы регенерации городской за-
стройки, имеющей важное историко-архитектурное значе-
ние. Такая работа на основе тщательных научных иссле-
дований уже проводится в Гродно, Минске, где последова-
тельно обновляется жилой фонд старинных кварталов, за-
строенных каменными домами. Причем не только сохраня-
ется внешний вид, но и восстанавливаются ценные, ранее
утраченные элементы. Что же касается деревянных соору-
жений, то здесь еще архитекторы серьезных предложений
не сделали. Хотя в республике немало городов, сохранив-
ших множество деревянных объектов гражданского зод-
чества, слагающих прекрасные ансамбли городских квар-
талов XIX — начала XX вв. (Ошмяны, Петриков, Глуск
и др.).
72
Пути решения проблемы сохранения памятников дере-
вянного зодчества различны. В деревне Ижа Вилейского рай-
она усилиями местных колхозников в заброшенной церкви
XIX в. создан музей колхоза «Рассвет». Интерьер церкви
имеет зальный характер, что позволило удачно решить экс-
позицию, состоящую из нескольких разделов, в том числе и
этнографического. Есть желание расширить эту экспозицию,
перевезти и поставить на уже выбранном участке земли ти-
пичную для той местности хату с хозяйственными постройка-
ми. Архитектурные экспонаты для этой цели подобраны. И
хотя развитие музея дело будущего, уже сегодня ясно,
что бывшее культовое сооружение стало основой прекрас-
ного музея, ценность и значение которого непреходящи.
В деревне Старый Свержень Столбцовского района эту
же проблему — создание музея, но уже школьного решали
несколько иным путем. Одна из пустовавших усадеб дерев-
ни стала основой этнографической экспозиции, рассказы-
вающей о быте местных жителей в прошлом, о народном
творчестве земляков. Сама усадьба — типичный для этой
части Белоруссии однорядный погон прекрасных пропор-
ций, с выразительно проработанными деталями.
Использование сохранившихся памятников народного
зодчества в музейных целях становится все более широким,
в республике, но одного этого для решения проблемы со-
хранения памятников деревянного зодчества мало. Сущест-
вует и много других возможностей использования памят-
ников. Они могут предназначаться для деятельности об-
щественных организаций, клубов книголюбов, библиотек,
читален и т. д. Их можно использовать в виде развитой
системы небольших гостиниц для туристов (2—3 комнаты).
Размещение таких гостиниц увязывалось бы с уже сло-
жившейся сетью туристических маршрутов или давало
толчок к разработке новых трасс. Особенно это помогло
бы развитию семейного туризма (2—4) и турпоходов не-
большими группами (6—12 человек) во время отпусков
или в выходной день.
Однако не все объекты возможно сохранять на тех мес-
тах, где они когда-то были созданы. Бурный рост населенных
пунктов вызывает необходимость сноса старых строений.
Отдаленность некоторых населенных пунктов от шоссейных
и железных дорог осложняет знакомство с сохранившимися
памятниками, неясна судьба архитектурного наследия и
в так называемых «неперспективных» населенных пунктах.
Возникает вопрос о переносе памятников деревянного зод-
73
Рис. 48. Памятник народного зодчества начала XIX в.
из д. Семиренки Мостовского района
(архитектурный экспонат музея
Гудевичской средней школы)
чества, имеющих высокую художественную и историческую
ценность, на другое место, как правило туда, где они
будут доступны для осмотра.
Одна из первых попыток переноса архитектурных экс-
понатов была сделана в Гродно, когда на территорию
двора историко-археологического музея перенесли кресть-
янскую хату, типичную для Западной Белоруссии XIX в.
Однако основной целью переноса была и осталась демон-
страция только интерьера со всем его оборудованием: кур-
ной печью, полатями, лавами и т. д. Сейчас подобные работы
расширяются, и небольшие экспозиции под открытым не-
бом на основе перевезенных и отреставрированных памят-
ников народного зодчества создаются в Могилевском об-
ластном краеведческом музее, в Узденском историко-кра-
еведческом музее, в музее колхоза «Прамень Кастрычшка»
(д. Махновичи Мозырского р-на).
Широкую известность в республике получил музейный
комплекс Гудевичской средней школы Мостовского рай-
она. В 1982 г. он, расположенный в центре деревни, попол-
74
нился архитектурным экспонатом — хатой, перевезенной
из соседней деревни Семиренки. Трехкамерный жилой дом
(хата+сени + камора) имеет типичную планировку, кон-
струкции сохранили выразительные элементы архаики
(рис. 48). Удачно подобраны и мебель, и предметы быта.
Хотелось бы отметить, что успех в Гудевичах во многом
предопределен серьезной подготовительной работой, глу-
бокими знаниями создателей музея традиций народной
культуры.
Школьниками при активной поддержке местного кол-
хоза «Искра» сделано большое и значимое дело, есть уве-
ренность в том, что этот памятник народного зодчества
будет сохранен. Планы же у создателей музея широкие —
поставить гумно, амбар и другие постройки. Сейчас идет
их поиск. Но важно и другое. Этот памятник и весь комп-
лекс работ, связанных с поиском этнографических экспо-
натов, с фиксацией сведений об уже не существующих
явлениях материальной и духовной культурй, позволит
коллективу школы держать на постоянно высоком уровне
кружковую работу по изучению и пропаганде фольклора,
по изучению древних ремесел, краеведению. Причем дела-
ется эта работа всегда разнообразно, интересно, постоянно
вовлекая в нее все новых участников самых разнообразных
возрастов н профессий.
Большой комплекс работ выполнен активистами Клец-
кой районной организации Общества охраны памятников
истории и культуры. Из деревни Залешаны в город Клецк
перевезена пришедшая в негодность заброшенная ветряная
мельница. Тип ее редкий (рис. 49): многогранная в плане,
шатровая по своему устройству, когда вращается вместе
с крыльями только верхняя часть — «шапка». Это сооруже-
ние монументальностью своих форм заметно отличается
от мельниц так называемого «козлового» типа, более из-
вестных в этом регионе Белоруссии. В настоящее время
завершаются реставрационно-восстановительные работы,
и памятник станет одним из украшений не только формиру-
ющейся городской зоны отдыха, но и города в целом.
Однако при правильном выборе места (на хорошо обозре-
ваемой возвышенности) градостроительная ситуация все
же не была продумана до конца. Посадки березы и сосны
были сделаны почему-то вплотную к мельнице, и через
несколько лет солидный, набирающий силу лес несомненно
закроет ветряк со стороны города. К тому же ветряные
мельницы всегда ставились на открытом месте, доступном
любому ветерку, в лесу их не строили. Поэтому, если сейчас
75
Рис. 49. г. Клецк. Ветряная мельница,
перенесенная из д. Залешаны
не отсадить саженцы, через несколько лет получится не-
естественная ситуация: архитектура памятника и зеленые
насаждения несовместимы. Зелень в зоне отдыха, безус-
ловно, необходима, но ей следует подобрать другое место.
Эти примеры показывают, насколько разнообразными
могут быть пути решения проблемы охраны памятников
деревянного зодчества. Такая работа у нас в республике
только начинается, но есть уверенность, что заинтересован-
ные круги общественности совместно с музеями н другими
культурно-просветительными учреждениями при участии
специалистов-архитекторов и реставраторов смогут сохра-
нить ценнейшие памятники народного зодчества, обеспе-
чить возможность ознакомиться с ними, раскрыть богат-
ство и многообразие народной культуры.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подобный краткий обзор, конечно, не может полностью
осветить многообразие архитектурных форм и творческих
приемов народных строителей. Простота и логика компози-
ций, форм, конструктивных решений, истинный реализм,
основанный на учете всевозможных факторов и условий,
на глубоком знании жизни, характеризуют лучшие памят-
ники деревянного зодчества.
В Программе КПСС говорится: «Поддерживая прогрес-
сивные традиции каждого народа, делая их достоянием всех
советских людей, партия будет всемерно развивать новые,
единые для всех наций революционные традиции строите-
лей коммунизма (5, с. 115). Деревянная архитектура Бело-
руссии, развивавшаяся в сложных исторических условиях,
сохранила многие прогрессивные черты, характеризующие
творчество народных мастеров: соответствие архитектуры
природно-климатическим условиям; ориентировка на ис-
пользование местных материалов; простота и лаконичность
объемных и планировочных композиций, конструктивных
приемов; скромность в использовании декора; рационализм
в решении функциональных связей; индивидуальность ху-
дожественного образа, основанная на типизации объемно-
планировочных и конструктивных решений; развитие на-
родного зодчества в тесных контактах с архитектурой со-
седних народов.
Стремление использовать традиции и достижения на-
родного зодчества явственно проступает в современном
народном архитектурном творчестве. Необычайно широкое
77
распространение, например, получила резьба по дереву,
развивающая традиционные мотивы, дополняемая новыми
сюжетами и использующая новые выразительные средства
(цвет, современные материалы). На основе традиционного
складывается современный тип дома сельского жителя.
В Продовольственной программе, разработанной нашей
партией, наряду с расширением строительства на селе мно-
гоквартирного жилья по типовым проектам особое внима-
ние обращается на развитие индивидуального сельского
жилья, на работу современных архитекторов и строителей,
умело осваивающих богатейшее наследие народного зод-
чества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология. Критика
новейшей немецкой философии в лице ее представителей
Фейербаха, Б. Бауэра и Штирнера и немецкого социализма
в лице его различных пророков. — Соч., 2-е изд., т. 3, с.
7—544.
2. Энгельс Ф. Юридический словарь. — Маркс К., Эн-
гельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21, с. 495—516.
3. Ленин В. И. Задачи союзов молодежи (Речь на III
Всероссийском съезде Российского Союза молодежи) 2 ок-
тября 1920 г. — Пол. собр. соч., т. 41, с. 298—318.
4. Ленин В. И. Развитие капитализма в России. —
Поли. собр. соч., т. 3, с. И—609.
5. Программа Коммунистической партии Советского
Союза. — М.: Политиздат, 1976. — 144 с.
6. Барановский Е. И. Памятные места Великой Октябрь-
ской социалистической революции в Белоруссии. — Минск:
Полымя, 1976. — 32 с., ил.
7. Беларуская ССР. Кароткая энцыклапедыя, т. 4, —
М1нск: Беларуская савецкая энцыклапедыя 1мя Пятруся
Броукй 1981. — 660 с., м.
8. Беларускае народнае жыллё. — Мжск: Навука i тэх-
шка, 1973. — 128 с., 1л.
9. Б. О. Суеверные обряды простонародья Западного
края. — Русский мир, 1973, № 342.
10. Гурков В. С. Современная белорусская деревня. —
Минск: Наука и техника, 1975. — 60 с., ил.
11. Егоров Ю. А. Градостроительство Белоруссии. —
М.: Гос. изд -во лит. по стр-ву и архит., 1954. — 283 с., ил.
78
12. Кацер М. С. Белорусская архитектура. Историче-
ский очерк. — Минск: Госиздат БССР, 1955. — 120 с., ил.
13. Кулагин А. Н. Архитектура дворцово-усадебных
ансамблей Белоруссии. — Минск: Наука и техника, 1981. —
136 с., ил.
14. Памятники народной архитектуры и быта Белорус-
сии. Методическое пособие по выявлению и описанию. —
Минск: Полымя, 1979. — 120 с., ил.
15. Помн1к1 этнаграфп. Методыка выяулення, ашсання
i зб!рання. — М1нск: Навука i тэхшка, 1981. — 150 с., bi.
16. Помн1к1 ricropbii i культуры Беларусь 1970—1983.
17. Сапунов А. П. Витебская старина, т. I. — Витебск,
1883. — 650 с.
18. Сергачев С. А. Летопись деревянного зодчества
Белоруссии. — Минск: Полымя, 1975. — 28 с., ил.
19. Сергачев С. А. Конструкции белорусского плотни-
чества. — Строительство и архитектура Белоруссии, 1976,
№ 3, с. 33—35.
20. Сергачев С. А., Карачун В. И. Народное зодчество
белорусского Поозерья. — Строительство и архитектура
Белоруссии, 1980, №1, с. 21—25.
21. Сергачев С. А’. Деревянный замок середины XVII в.
в Свислочи. — Архитектурное наследство, № 30, 1982,
с. 32—36.
22. Трацевский В. В. Народное зодчество Белоруссии. —
Минск: Полымя, 1976. — 32 с., ил.
23. Тумас Г. Родны бераг песняра. — Мшск: Полымя,
1982. — 32 с., ил.
24. Чантурия В. А. Архитектура Белоруссии конца
XVIII — начала XIX века. — Минск: Изд-во М-ва высш.,
средн, спец, и проф. образ. БССР, 1962. — 168 с., ил.
25. Чантурия В. А. История архитектуры Белоруссии. —
Минск: Вышэйшая школа, 1977. — 320 с., ил.
26. Як1мов1ч Ю. А. Дра^лянае дойлщства Беларускага
Палесся. XVII—XIX стст. — Мшск: Навука i тэхшка, 1978.
— 146 с., 1л.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение .... з
Материалы и конструкции...................... .4
Организация плотничного ремесла ... .15
Жилые и хозяйственные сооружения .19
Общественные сооружения..................... .35
Оборонительные сооружения ..... .45
Культовые сооружения........................ .51
Сохранение памятников деревянного зодчества . 66
Заключение.................................. .77
Литература.................................. .78
Сергей Алексеевич Сергачев
Деревянная
архитектура
Белоруссии
XVI—XIX вв.
Заведующий редакцией В. А. С а н ь к о
Редактор И. В. Киселева
Художественный редактор А. А. Кононов
Технический редактор Л. В. Сторожева
Корректор Л. И. Жилииская
Н/К
Сдано в набор 03.11.83. Подписано в печать 18.04.84. АТ 00333. Формат
70х90'/за- Бумага типографская № 2. Гарнитура литературная. Офсетная
печать. Усл. печ. л. 2,92. Усл. кр.-отт. 3,07. Уч.-изд. л. 3,77. Тираж 1000 экз.
Изд. № 4611. Зак. 6506. Цена 25 коп. Заказное.
Издательство «Полымя» Государственного комитета -Белорусской ССР по
делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 220600, Минск, пр.
Мащерова, 11.
Типография «Победа» Госкомиздата БССР. 222310, Молодечно, В. Тав-
лая. 11.
25 к.