Песни о Гильоме Оранжском – 1985
От составителя
Песни о Гильоме Оранжском
Коронование Людовика
Нимская телега
Взятие Оранжа
Песнь о Гильоме
Монашество Гильома
Дополнения
Гаагский фрагмент
Сан-Эмилианская запись
Осип Мандельштам. Старофранцузский героический эпос
Алисканс
Приложения
Встреча Гильома и Гибор; Сон Гилъома. Ссора Гилъома с королем Людовиком
Ренуар у короля Людовика; Ренуар крестит сарацинских королей
Коронование Людовика; Сражение при Алискансе
Вклейка. Фотографии
Арль. Алисканс
Сан-Гильемская Пустынь. XI—XIII вв. Вид с юго-востока
«Чертов мост» через реку Эро. Начало XI в.
Примечания
Дополнения
Содержание
Обложка
Текст
                    АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ


LA GESTE DE GUILLAUME D'ORANGE IES ENFANCES GUILLAUME LI CORONEMENZ LOOÎS LE CHARROI DE NÎMES LA PRISE D'ORANGE IA CHANCUN DE GUILLELME LE MONIAGE GUILLAUME
ПЕСНИ О ГИЛЬОМЕ ОРАНЖСКОМ ОТРОЧЕСТВО ГИЛЬОМА КОРОНОВАНИЕ ЛЮДОВИКА НИМСКАЯ ТЕЛЕГА ВЗЯТИЕ ОРАНЖА ПЕСНЬ О ГИЛЬОМЕ МОНАШЕСТВО ГИЛЬОМА ИЗДАНИЕ ПОДГОТОВИЛИ Ю. Б. КОРНЕЕВ, А. Д. МИХАЙЛОВ ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА» МОСКВА 1985
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ «ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ» Н. И. Балашов, Г. П. Бердников, И. С. Брагинский, М. Л. Распаров, А. Л. Гришунин, Л. А. Дмитриев, Н. Я. Дьяконова. Б. Ф. Егоров (заместитель председателя), Я. А. Жирмунская, Д. С. Лихачев (председатель), А. Д. Михайлов, Д. В. Ознобишин (ученый секретарь), Д. А. Ольдерогге, Б. И. Пуришев, А. М. Самсонов (заместитель председателя), Г. В. Степанов, С. О. Шмидт ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР А. Д. МИХАЙЛОВ п 4703000000-094 042 (02)-85 без объявления Перевод, статья, примечания © Издательство «Наука», 1985 г.
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ Наиболее известным и бесспорно самым замечательным памятником француз- ского средневекового эпоса является «Песнь о Роланде», поистине героическое на- чало французской литературы. Но рядом с этим великим произведением или вско- ре же после его создания стали возникать и другие эпические поэмы, называемые обычно «жестами» (впрочем, этим термином называют также не отдельные «пес- ни», а их циклы, посвященные одному персонажу или даже одной семье, отдельные члены которой воспеваются в том или ином произведении цикла или нескольких из них). В этих поэмах - иные персонажи, отличные от Роланда, Оливье, архиепи- скопа Турпина и седобородого Карла Великого. Одни из них самоотверженно сме- лы, полны безрассудной воинской удали, другие не менее отважны, но расчетливы и хитроумны. И одержимы эти герои подчас не одним неодолимым упорством в отстаивании христианской веры и не одной беззаветной храбростью в защите ру- бежей любимой родины — «милой Франции», и не одной непреложной верностью своему королю. Они знают и иные побуждения и движения души. Они пекутся о славе рода, о его благосостоянии и процветании, а поэтому могут и поспорить с ко- ролем, и упрекнуть в неблагодарности и равнодушии к их заслугам, могут целиком отдаться своим личным делам — отвоевывать богатый феод у «неверных», добывать красавицу-невесту и т. д. Но при этом их отличает неистребимое чувство любви к родине, забота о ее безопасности и покое, возвышенное представление о личном благородстве - благородстве побуждений и поступков, верности слову, милосердия по отношению к слабым, доверившим им свою судьбу. Среди памятников французского героического эпоса одними из древнейших и "наиболее примечательными по своим художественным достоинствам являются поэ- мы, в центре которых стоит образ смелого, правдолюбивого и независимого феода- ла графа Гильома Оранжского. У него был реальный прототип - граф Гильом Ту- лузский (ум. ок. 812 г.), один из сподвижников Карла Великого, его двоюродный брат по материнской линии. Вполне естественно, что в поэмах, даже наиболее ранних, историческая основа описываемых в них событий предстает в весьма транс- формированном виде. Предполагается, что действие поэм разворачивается в пер- вой половине IX столетия, в последние годы царствования императора Карла и при его сыне Людовике Благочестивом. Однако не подлежит сомнению, что и более поздние исторические события - вплоть до начала XII в.- как-то отразились в сю- жетах поэм о Гильоме. К тому же в них немало и прямого поэтического вымысла, что характеризует эпическую традицию на определенных этапах ее эволюции. Ядром цикла является поэтическая биография самого Гильома. Песни, ему посвященные,- бесспорно древнейшие в цикле. Но уже на первых шагах эпиче- ской циклизации стали возникать произведения, посвященные как потомкам Гиль- ома, так и его предкам. «Жеста Гильома», а точнее «Жеста Гарена Монгланского», весьма обширна и включает около трех десятков самостоятельных произведений. Если в настоящее
От составителя время все они так или иначе изданы, то изучены далеко не равномерно. Да и не все заслуживают пристального и детального изучения: поздние по времени созда- ния поэмы носят подчас эпигонский характер, отмечены сильнейшим воздействием поэтики рыцарского романа, причем, далеко не лучших его образцов, полны не- правдоподобных и загадочных приключений, что сводит на пет свойственный ге- роическому эпосу высокий пафос патриотического служения родине и возвышен- ное представление о человеческом достоинстве и благородстве. Поэтому мы выбрали для издания лишь те поэмы, в которых прослеживается этап за этапом вся поэтическая биография Гильома Оранжского. В больших сред- невековых рукописных кодексах эти поэмы расположены обычно как раз в такой последовательности, в какой они представлены в нашей книге. Но нами сделаны два необходимых и неизбежных изменения в нарушение сложившейся рукописной традиции. Мы исключаем из «Жесты Гильома» органически входящую в нее «Жесту Вивьена» — поэтическую биографию любимого племянника и верного спо* движника Гильома Оранжского. Это заставляет отказаться от публикации не толь- ко поэм «Отрочество Вивьена» и «Подвиги Вивьена» (обычно помещаемых в ру- кописях следом за «Взятием Оранжа»), но и от поэмы «Алисканс», в которой глав- ным героем, наряду с Гильомом, является юный Вивьен. Вместо этой поэмы пу- бликуется «Песнь о Гильоме», самая древняя поэма цикла (конец XI в.), возмож- но — его сюжетное ядро, рассказывающая о тех же событиях, что и «Алисканс», но более сжато и поэтически сильно. Из шести входящих в издание произведений лишь два - «Коронование Людо- вика» и «Нимская телега» - были переведены на русский язык (см. т. 10 «Библио- теки всемирной литературы», изданный в 1976 г. и посвященный средневековому эпосу романских народов). В Дополнениях помещены переводы более ранних текстов, в которых упомина- ется центральный персонаж нашего цикла, а также переведенные в свое время Оси- пом Мандельштамом небольшие фрагменты из поэм «Коронование Людовика» и «Али- сканс». Следует сказать и о некоторых особенностях перевода. Во-первых, о названиях поэм. Одну из них мы традиционно называем «Нимская телега»,- ей можно было бы дать и иное название — «Нимский обоз» (содержание поэмы дает для этого ос- нования). Первая поэма цикла названа «Отрочество Гильома», хотя в оригинале она названа «Детство», что соответствует понятию героического детства персона- жа в эпической традиции. В эпоху Средних веков «детство» продолжалось до 12 лет, и ребенок в этот период не только не совершал подвигов, но вообще обыч- но находился на попечении женщин. Наш же герой явно уже вышел из «первого» по представлениям средневекового человека возраста; он еще очень молод, еще не посвящен в рыцарский сан, но уже окунается в самую гущу жизни, полную опасностей и риска. Он уже не ребенок. Что касается собственных имен, то, как известно, средневековые тексты дают массу их равноправных вариантов, причем, не только на протяжении одной руко- писи, но даже на одном ее листе. Мы выбирали наиболее распространенные и ус- тоявшиеся из них. Иллюстрации воспроизводят не только миниатюры средневековых рукописей (многие из них из-за плохого состояния не поддаются репродуцированию), но в те архитектурные памятники, которые так или иначе связаны с сюжетом публику- емых поэм. А, Д. Михайлов
ОТРОЧЕСТВО ГИЛЬОМА I Услышьте песнь о доблестных деяньях, Сравнимых лишь с делами Александра. Монах-француз из Сен-Дени когда-то Ее сложил и записал во славу 5 Того, о ком поведать я собрался; Кому отцом был Эмери отважный, Нарбонна стародавний обладатель; Кто истреблял язычников нещадно, В ад восемьдесят тысяч их спровадил. 10 Узнаете вы, как Оранж он занял И как женился на Орабль прекрасной. II Песнь эта о вассале удалом По имени Гильом Короткий Нос. Он был славян и сарацин грозой, 15 В нем христиане видели оплот. Жил в Сен-Дени другой монах потом. Речь о Гильоме как-то он завел, Увидел, что почти забыт герой, И вытащил на свет стихи о нем, 20 А свиток этот пролежал лет сто. Монаха мне задобрить удалось, И песню он мне выучить помог. Пусть всяк, кто услыхать ее не прочь, Приблизится, но тишину блюдет. 25 Узнаете вы, кто такой Гильом, Как взял Оранж, богатый город, он И в брак вступил с прекрасною Гибор. III О детях Эмери поется песнь. Сынов у графа народилось семь: 30 Бернар, Гильом, Гарен, Эрнальт, Аймер,
Песни о Гильоме Оранжском Бев и Гибер, меньшой, дитя совсем. В ту пору было им немыого лет, В сан рыцарский их не могли возвесть. Сошлись они в один прекрасный день 35 В большом нарбоннском мраморном дворце. Был у Бернара перстень на руке, И ножку куропатки отрок ел. Там и застал граф Эмери детей, А он дворец покинул на эаре — 40 Был в церкви, где священник мессу пел. Вступил он в зал с супругою своей, И шло четыре рыцаря им вслед.. На каждом беличий и куний мех, И горностай, что бел, как первый снег. 45 Послушайте, что граф сказал жене: «Как, Эрменгарда, к нам создатель щедр! Ты только глянь на наших сыновей! Коль милостив к нам будет бог и впредь И рыцарями доведется мне 50 Всех семерых увидеть наконец, Не зря с тобой мы проживем наш век». Жена ему: «Да внимет вам творец!» Тут подскакал гонец во весь карьер К тянувшейся вокруг дворца стене 55 Постройки давних сарацинских дней, Сдержал коня, повел такую речь: «Да сохранит всевышний вас от бед, Граф Эмери, отваги образец, И весь ваш дом, и ваших сыновей!» 6( «Друг,— молвил граф,— пусть бог воздаст тебе1 Откуда едешь ты, куда, зачем? Что у тебя ко мне?» — «От Карла весть. Прислать к нему Пипинов сын велел Тех четырех из ваших сыновей, 65 Что раньше прочих родились на свет. Пусть года три послужат при дворе, Чтоб их могли в сан рыцарский возвесть». Воскликнул граф: «Хвала царю небес! Завидный, дети, вам сужден удел. 71 Карл, сын Пипина, вас зовет к себе Служить при императорском дворе. В Париже, в милой Франции он днесь». Бернар с Эрнальтом молвили в ответ: «Отправимся в Париж да поскорей. 75 Какого черта нам в глуши сидеть?» Едва с ума не свел Гильома гнев. «Вы, шлюхины сыны, глупее пней!
Отрочество Гилъома Где родились вы? Возрастали где? Сан рыцарский должны снискать вы здесь, 80 Язычников громя что силы есть. Ты старше нас, Бернар, но что ж досель Взять так и не успел с мечом в руке Хоть десять городов и крепостей? Апостолом Петром клянусь при всех: 85 Во Францию мне ехать смысла нет. Не буду я слугой при короле, Чтоб подавать ему вино и хлеб Иль для него в лесу травить зверей. Нет, на Оранж, чтоб сбить с неверных спесь, 90 Я с тысячей бойцов пойду чуть свет И лишь тогда вернусь к родной семье, Когда добуду там довольно средств, Чтоб содержать три тысячи людей». «Брат,— вымолвил Гибер-дитя,— поверь, 95 Что хоть я не сижу еще в седле, Хоть платьице на мне, а не доспех, Я не отстану от тебя и пеш». «Я тоже еду,— рек Бернар-гордец.— Я старше всех и крепче не в пример. 100 Вот вы и будьте под рукой моей». Гильом ему: «Твой замысел нелеп. Апостолом Петром клянусь при всех: Будь нас не семь, а триста человек, Я первенствовать и тогда б сумел». 105 «Мой сын,— вмешался граф,— свой пыл умерь. Послушай, что советует отец: Такого на ночь говорить не след, О чем ты пожалеешь на заре. Готовься лучше поскорей в отъезд: 110 В Париже, в милой Франции теперь Служить тебе придется при дворе». — «Решили это твердо вы, отец?» «Да,—молвил Эмери,—и не перечь». Гильом ему: «Ну, что же, вам видней, 115 Но мне отдайте все, что есть в казне: Я тысячный отряд хочу иметь, Чтоб нищим двор меня не вздумал счесть». Воскликнул граф: «Согласен я вполне». IV Юнец Гильом промолвил Эрменгарде 120 И трем меньшим, его обставшим братьям: «Вы, матушка, слова отца слыхали? Он нам велит на службу ехать к Карлу.
Ю Песни о Гилъоме Оранжском В путь на заре я поведу вассалов, Их будет десять сот в моем отряде. 125 Отсель до сарацин пол-лье, не дале, И верою отцовскою ручаюсь, Что коль у Карла рыцарем я стану, Мой меч вовек на христиан не грянет: Косить он будет лишь одних арабов. 130 Его я в ножны не вложу обратно, Пока не покорю весь край испанский И братьев большим не взвыщу богатством, Чем то, каким отец наш обладает». «Не труса родила я!» — мать сказала. V 1Э Не спал всю ночь граф Эмери в Нарбонне, Куда гонец от Карла прибыл в полдень. С супругом вместе Эрменгарда тоже Так до утра и не смежила очи. Сзывать она взялась вдвоем с Гильомом 140 И герцогов, и графов благородных, И сыновей дворян не столь вельможных; Тяжеловозов нагрузила сорок Казною, багрецом и разным шелком. Сказала сыну мать: «Бери, что хочешь. 145 Ни в чем нужды ты чувствовать не должен, Хоть рядом с нами земли Амармонда, Чей дядя Акильян Люзернский мощен: Бойцов собрать он двадцать тысяч может. Примкнут к нему и Асере с Мармондом». 150 Гильом ответил: «Ничего не бойтесь. Апостолом, что в Рим влечет столь многих, Клянусь: коль рать неверных вас обложит, И вы за мной гонца в Париж пришлете. Немедленно я приведу на помощь 155 Шестидесятитысячное войско». VI Глаз до рассвета не сомкнули в зале Граф Эмери, Нарбонна обладатель, Эрнальт, Бернар и остальные братья. Всю ночь трудилась мать их Эрменгарда 160 С Гильомом, что Рукой Железной звался: Они тяжеловозов нагружали Казною, багрецом и шелком разным, Вот в зал Гильом вернулся попрощаться, И мать к его ногам припала с плачем: 165 «Мой сын, да будет бог тебе оградой!
Отрочество Гильома 11 Ужель меня ты покидаешь вправду И я одна должна Нарбонном править? Мой сын, не забывай нас бога ради И, если город нехристи осадят, 170 О чем тебя я извещу сейчас же, На выручку приди без опозданья». Гильом в ответ: «Не поддавайтесь страху. Апостолом, что в Рим людей сбирает, Клянусь: коль стану рыцарем у Карла, 175 На христиан не подниму меча я, Но с ним в руках проникну в порт к арабам, На сарацинах им поупражняюсь». Сказала мать: «Храни тебя создатель! Вот оберег бесценный, хоть и малый, 180 Что брат мой Бонифас мне дал в подарок, Когда за мной прислал отец твой сватов И увезли меня в Нарбонн богатый. Он божьими исписан именами, Чтобы его владелец не боялся 185 Ни смерти, ни пленения, ни раны, Ни пораженья, ни иного срама. Прими его во имя и во славу Того, кто с неба правит миром нашим». Мать оберег Гильому приметала 190 У правого плеча на шелк рубахи, Но потерял его юнец к несчастью. Уехал он, а мать без чувств упала: Лишь трое малолеток с ней осталось; К тому ж, в Нарбонне слабая охрана — 195 Сто рыцарей да сами горожане. Им без Гильома всем пришлось несладко. Был у Тибо, властителя арабов, Среди нарбоннцев тайный соглядатай; Стояло также у него в Оранже 200 Семь тысяч ровно конных басурманов — Послал он их туда Орабль посватать. Когда Гильом в Париж повел вассалов, Лазутчик поспешил к Тибо пробраться И вот что рассказал ему украдкой: 205 Уехал из Нарбонна граф недавно, Графиня же врагов не ожидает И не с кем ей от них обороняться; Путь нынче к милой Франции направил Седобородый Эмери с сынами — 210 На службу к Карлу жаждет их доставить, Чтоб в рыцари возвел их император, Тибо его дослушал с ликованьем,
12 Песни о Гильоме Оранжском Языческого идола восславил: «Ты, Магомет, всесилен и всевластен!» 215 Стал созывать он сарацин и басков, Велел сойтись и туркам, и славянам. Сто тысяч их с оружьем прискакали На берег моря, где был сбор назначен. Туда стянулось и судов немало — 220 Шаланд, дромонов, галиотов, барок. Цветные паруса у них на мачтах Из синей, белой, желтой, алой ткани. На корабле Тибо, что всех богаче, Штандарт с драконом и тремя орлами. 225 Нос судна королевского украшен Кумиром Магомета прегромадным. На пятьдесят локтей его вздымают Семь мраморных колонн с резьбой по камню Четыре желтых, три зеленоватых. 230 На них он поднят с помощью заклятий. Зеленым шелком истукан обтянут И укреплен на цоколе хрустальном. Пылают перед мерзким изваяньем Светильников и плошек пять десятков,. 235 На нем смарагды блещут и топазы. Сияньем идол солнце затмевает. С ним может даже ночью плыть эскадра — Другого освещенья ей не надо. VII На берегу, повыше Альмерии, 240 Король Тибо свои считает силы. Там кораблей так много быстрокрылых, Что столько нет ни в Мекке, ни в Севилье. У них на мачтах паруса цветные Из ткани желтой, белой, алой, синей. 245 Корабль Тибо всех остальных красивей, А на носу его мечеть воздвигли. Пришло к Тибо язычников сто тысяч, И тридцать семь их королей явилось. Всех оглядел король и так воскликнул: 250 «Не бойтесь, удалые сарацины! Нарбонн богатый я занять замыслил. Там некогда царил мой прародитель, Затем французы город захватили. Граф Эмери им обладает ныне, 255 Но — видит Магомет! — его лишится. Карл, в Сен-Дени святом приявший скипетр, Во Францию с сынами графа вызвал,
Отрочество Гильома 13 Но ни один из них еще не рыцарь. Нарбонн я вновь из рук французских вырву, 260 Там посажу семь королей и принцев И Эрменгарду сделаю рабыней — Ее получит Африки властитель, А трех ее сынов и дочку с ними В Славонию возьму, чтоб там в темнице 265 Их по закону нашему казнили». Язычники ему: «Лишь прикажите, И мы на Лан пойдем без передышки, А если надо, Сен-Дени достигнем И на Монмартре ваш штандарт поднимем». 270 «Воздай вам Магомет!» — Тибо воскликнул. Чуть свет готово было все к отплытью. На корабли снесли и погрузили Вино, муку, галеты, солонину, Червленые мечи, щиты стальные, 275 Двойные брони, копья с древком длинным, Взвели туда коней лихих и быстрых, И наконец эскадра в море вышла. Свирельщики дудят, трубят горнисты, Ревут рога большие басовито, 280 На сворках громко лают псы борзые, И кречеты с нашестов клекчут хищно. Шум на четыре лье в округе слышен. Кипит вода, вздуваются ветрила, Морская гладь везде судами взрыта. 285 Однажды, чуть забрезжил луч денницы, Король Тибо вдали Нарбонн завидел. Не стал он тратить ни минуты лишней, Язычникам велел вооружиться, На берег с войском высадился живо, 290 Стал замки жечь и разорять жилища. Нарбоннцы, видя это, всполошились, Ворота городские затворили, А Эрменгарда, бедная графиня, Пречистой деве начала молиться: 295 «Мне помоги, владычица Мария! Нас осадить решил Тибо-язычник. Гильом, мой сын, ужели позабыл ты, Что обещал, когда со мной простился?» VIII Тибо явился с войском под Нарбонн. 80(1 Он город взял со всех сторон в кольцо, Свои полки повел на штурм его. Неверные преодолели ров,
14 Песни о Гильоме Оранжском Но христиане им дают отпор, Со стен пускают стрелы в них дождем, 305 Шлют за копьем копье, за дротом дрот, Их сталкивают с лестниц в ров, на дно. Там шестьдесят язычников легло. А Эрменгарда горько слезы льет: «Мне, богоматерь, поспеши помочь! 310 Не в добрый час уехал ты, Гильом, Во Францию от матери родной, Чтоб Карл тебя там в рыцари возвел». Но о Тибо доскажем мы в свой срок. Речь о другом теперь у нас пойдет — 315 Мы снова про Гильома вам споем, Про Эмери с седою бородой, Который, как велел ему король, Во Францию, в Париж, везет сынов, С собою сорок пять коней ведет, 320 Навьюченных одеждой и казной. Оставил позади Тулузу он, В Сен-Жиль с детьми направился оттоль Почтить творца в монастыре святом. В пути от бед берег их сам господь, 325 Когда б не он, за ны распятый бог, Они бы, прежде чем спустилась ночь, Могли навек проститься с головой. Отряду графа встретить довелось Семь тысяч сарацинских удальцов, 330 Что из Оранжа ехали домой: Король арабский, враг Христов Тибо Как сватов посылал их в город тот К Орабль, что Асере была сестрой. IX Бароны, не угодно ль слушать нас? 335 Карл Ахенский за Эмери послал. Конь о конь с графом едет сын Бернар, Чуть позади — Гильом, Гарен, Эрнальт. Случилась с ними поутру беда. Близ Монпелье, у одного холма, 340 Им повстречался вражеский отряд — Семь тысяч басурманов на конях, Что посылал король Тибо в Оранж, Где он задумал в жены взять Орабль. Встревожился, увидев это, граф, 845 Вассалам благородным так сказал: «Вон на холме язычники стоят. Сраженья с ними избежать нельзя».
Отрочество Гильома 15 Французы молвят: «Бог рассудит нас, А тем, кто струсит, вечный стыд и срам!» - 350 И спрыгивают второпях с седла. X Граф тысяче бойцов своих велел Надеть броню стальную, добрый шлем, Взять с золоченой рукоятью меч. Опять французы сели на коней, 355 Но нехристей не дрожь берет, а смех. Еще б! На одного врага их семь. Видать бы вам, как бой там закипел, Как много копий сломано уже, Как кровь ручьем стекает по броне, 360 Как валится на мертвеца мертвец! Пришел Гильом, увидев это, в гнев И громко поклялся царем небес, Что лучше даст себя в куски рассечь, Чем бросит своего отца в беде. 365 Не стал он выбирать копье себе, А вскинул щит на шею поскорей, Тяжелый острый кол зажал в руке, Вскочил на скакуна и полетел. Ему ль с оруженосцами сидеть! 370 Галопом мчится он по склону вверх И шлет царю небесному обет С язычников посбить сегодня спесь. XI Сражение упорно и кроваво. Жестоко бьют французы басурманов, 375 А те в отваге им не уступают. Дождем повсюду сыплются удары. Граф Эмери пришел в большую ярость И поклялся творцом, наш мир создавшим, Что лучше даст рассечь себя на части, 380 Чем нехристей за дерзость не накажет. Пришпорил он коня, а конь горячий — Король Марсилий им владел когда-то — Под Сарагосой Эмери достался В сражении с эмиром Балиганом, 385 Где Карл отмстил неверным за Роланда, Пред тем как вновь уйти за перевалы, И где Марсилий с Балиганом пали: Обоих обезглавил император. Вот там-то графом конь и был захвачен. 390 Пришпорил всадник скакуна нещадно,
16 Песни о Гилъоме Оранжском И тот быстрее ласточки помчался. На Акильяна граф копье наставил, В щит угодил, пробил навершье с маху, Прорезал и рассек блестящий панцирь, 395 Вонзил свое оружье в тело вражье, Нажал на древко, спешил супостата, Из ножен вырвал добрый меч булатный, И нехристь с головою бы расстался, Да сарацины с персами поймали 400 Коня, что убежал от Акильяна, И вновь в седло язычник был посажен. Воскликнул он: «Неверные, в атаку! Седобородый Эмери пред вами. Коль он уйдет, мы битву проиграем». 405 Пятнадцать сотен воинов с мечами Неистово набросились на графа. Раз тридцать конь его был тяжко ранен. Он пал, но Эмери с земли поднялся, Воззвал к тому, кто с неба миром правит: 410 «О господи, вдохнувший жизнь в Адама, Которому женою Ева стала, Будь, вседержитель, мне в бою оградой, Чтоб надо мною верх враги не взяли И чтоб не посрамил я веры нашей. 415 Как жалко мне тебя, Гильом мой храбрый! Как, Эрменгарда, твой удел печален! Детей и мужа нынче ты утратишь». Мечом с серебряною рукоятью Свирепей граф неверных поражает, 420 Чем вепрь могучий свору гончих жадных: Кто подвернулся, тот уже не встанет. Но графу это помогает мало: Ему не сладить с ними — нет числа им. Вот недруги к стене его прижали, 425 Скрутили с превеликим ликованьем И взяли в плен. Над ним, создатель, сжалься!. Но появился тут Гильом, по счастью. Увидел он, вверх по холму взлетая, Что в плен его отца родного тащат, 4зо ЧуТЬ не рехнулся от негодованья И поклялся творцом, наш мир создавшим, С неверными за дерзость рассчитаться. Любого, кто бы с ним ни повстречался, Будь это даже воин самый храбрый, 435 Гильом с коня своим колом свергает. Уже столь многих поразил он насмерть, Что трупами весь склон холма завален.
Отрочество Гилъома 17 Нагнал он на врагов такого страху, Что те бежать пустились без оглядки, 440 И Эмери свободен оказался. Коня себе он изловил сейчас же, В серебряное стремя ногу вставил, Вскочил в седло и закричал: «В атаку!» — Но в этот миг узрел Гильома рядом 445 И молвил: «Сын, надень доспех блестящий, Мечом булатным бедра препоясай». Гильом в ответ: «Не дай мне бог всеправый Облечься в рыцарское одеянье, Покуда вместе с братьями и вами 450 Во Францию я не прибуду к Карлу, И рыцарем меня он не объявит, И сам меня мечом не препояшет. Не повредит мне сдержанность такая, Но лишь меня украсит и прославит». 455 Отъехал тут юнец Гильом подальше И под скалою увидал Босана, Коня, что послан был Тибо в подарок Невестою его Орабль прекрасной. Конь жил при ней семь лет в дворце Оранжском. 460 Ничья рука к нему не прикасалась, Сама лишь королевна в день три раза Его кормила, холила, ласкала, Ему бока чесала гребнем частым, Их отирала белым горностаем. 465 При этом скакуне, что посылала Она Тибо в знак дружбы и приязни, Была из сарацин и персов стража. Трех братьев Акильян к нему приставил, Двух родичей и семерых вассалов. 470 Его с трудом четырнадцать сержантов На двух цепях серебряных держали. Все в золоте и спереди и сзади, Седло на нем покрыто было тканью, Бесценною и до копыт свисавшей. 475 Перепугал Босана грохот схватки, И так скакун о землю бил ногами, Что долы и холмы вокруг дрожали. Гильом обрадовался несказанно, К Босану своего коня направил, 480 Чем нехристей поверг в испуг изрядный. Они вскричали: «Это сущий дьявол. Нанес он нынче нам урон ужасный. Не будь его, французы бы пропали. Бессмысленно ему сопротивляться:
18 Песни о Гильоме Орапжском 485 Сам Магомет от смерти не избавит Того, кого своим колом он хватит». Охрана убежала в беспорядке, Гильом же ухватил рукой Босана За удила, что серебром сверкали, 490 Вскочил в седло одним прыжком отважным, Не тронув стремя, за луку не взявшись, Коню лихому шпоры дал нещадно И поклялся творцом, наш мир создавшим, Что нехристей за дерзость покарает. XII 495 Поймал Босана граф Гильом за повод, Вдел ногу в стремя, сел в седло проворно, В бока коню вонзил нещадно шпоры, И разом прыгнул тот локтей на сорок, Быстрее зверя дикого понесся. 500 По долам и холмам, лугам и рощам Его копыта звонкие грохочут. Дрожмя дрожит земля под иноходцем. Язычники бегут в расстройстве полном. Мчит Акильян Люзернский что есть мочи: 505 Хотя от графа Эмери ушел он, Вновь ранили его два раза дротом И раз, вблизи соска, копьем меж ребер. Спешит' Гильом за нехристем вдогонку, Кричит: «Постойте, рыцарь благородный! 510 Поведайте мне, кто вы и отколе, Да лгать не смейте, или будет плохо». Язычник придержал коня покорно И так ответил на вопрос Гильома: «Я — Акильян, король и честный воин. 515 Орабль посватать был в Оранж я послан. Вы девушки, красою ей подобной, Отсюда до Салерно не найдете. Король Тибо на ней жениться хочет. Кто к ней хоть раз устами прикоснется, 520 Тот на другую больше не посмотрит. Босан был ею вверен мне с условьем, Что жизнью отвечаю за него я, Но потеряли мы коня лихого: У вас его отнять никто не может». XIII Ь2Т) Увидел Акильян, кто следом мчится, Сдержал коня и так Гильому крикнул: «Я не желаю, молодой воитель,
Отрочество Гильома 19 Чтоб вы колом свели меня в могилу. К чертям его куда-нибудь закиньте! 530 Свидетель Магомет, вы победили, Затем что заколдованы, как видно, Коль ни копья, ни дрота не боитесь». Гильом ему: «Нет этого в помине, А вы мне без утайки назовитесь». 535 Король в ответ: «Мне незачем таиться. Зовусь я Акильян, король-язычник, Люзерном правлю, где на свет родился, Вассальных королей мне служит тридцать. В Оранж я послан был с людьми своими 540 Просить руки Орабль прекрасноликой: Король Тибо на ней решил жениться. Кого она от всей души обнимет, С кем ляжет без одежд на ложе пышном, Тот горя знать не будет в этом мире. 545 Она коня мне для Тибо вручила, И за Босана я в ответе жизнью. Но раз вы у меня его отбили, Нельзя мне ни к Орабль вернуться ныне, Ни к своему сеньору возвратиться: 550 С плеч голову король Тибо мне снимет». Гильом сказал: «За что желать вам лиха? Кто силе уступил, тот неповинен. Гильомом я зовусь, а мой родитель Граф Эмери Нарбонн-на-море вырвал 555 У сарацин из рук в года былые. Карл ко двору меня и братьев вызвал, Чтоб к рыцарям на Троицу причислить. А вы Орабль при встрече расскажите, Кому ее скакун достался в битве. 560 Вот к рыцарям меня король причислит, И тотчас на Босане невредимом Я к ней в Оранж нагрянуть не премину. А коль Тибо прогнать меня замыслит, Мечом ударю я его так сильно 565 По шлему, где карбункул блещет дивный, Что добрый шлем на части разлетится. Добьюсь я, что Орабль крещенье примет И Магомета навсегда отринет, И будет ею бог всевышний признан. 570 В Оранже заживем мы с нею мирно, Народ там в христианство обратится. Вручен вам будет кречет третьей линьки — Свезите ей в подарок эту птицу». Ответил Акильян: «Вам рад служить я.
. 20 Песни о Гильомь Оранжском 575 Орабль получит ваш подарок быстро, Узнает, кто приязнью к ней проникся». Услышал граф Гильом ответ учтивый, Душой возликовал неудержимо, Вонзил в Босаыа шпоры золотые, 580 Домчался до оруженосцев мигом, Из кречетов отменнейшего выбрал, Поспешно возвратился к сарацину, Ему перчатку передал и птицу, И отбыл Акильян в большом унынье: 585 Он потерял язычников семь тысяч — Изранены одни, мертвы другие. В Оранж помчался он без передышки, Там отыскал Орабль в саду тенистом. Росли в нем купы лавров, вязов, пиний, •9-| Журчал родник с водой хрустально-чистой И было трав целебных изобилье. Любой сержант, оруженосец, рыцарь, Едва он ими начинал лечиться, От ран тягчайших исцелялся живо, 5!'" Опять здоров и весел становился, Как быстрая форель в речной стремнине. Гулять Орабль не в одиночку вышла — С ней короля языческих четыре, Сто девушек нарядных и красивых. 6011 Под яблоней она уселась с ними В тени двух пиний стройных и ветвистых. Туда к ней Акильян и устремился, Но побоялся взять с собою свиту И кречета, что был Гильомом прислан. 435 Он в сад проник один через калитку. В щите его стальном зияют дыры, На нем кольчуга звонкая пробита, И тело два копья ему пронзили. Из рап глубоких кровь стекает книзу, 611 По ребрам, чреву и ногам струится, Дождем на золотые шпоры брызжет. У короля в руке, к копью привыкшей, Обломок, что от древка отщепился. Все это видя, трудно усомниться, 61' Что сильный был у рыцаря противник. Орабль едва рассудка не лишилась. «Что с вами, Акильян?» — она спросила. — «Нас, видит Магомет, беда постигла. Вчера с зарей вы мне коня вручили, его х|Т05 был я за него в ответе жизнью, И я с душою легкой в путь пустился,
Отрочество Гильома 2! Но мне его французы преградили. Граф Эмери, нарбоннец горделивый, Свой тысячный отряд в сраженье двинул, 625 И мы с ним возле Монпелье схватились. Уже за нами поле боя было, Мы Эмери поймали и пленили, Но сущий дьявол тут на нас свалился — Юнец Гильом, чей доблестный родитель 630 Граф Эмери из рук в года былые У сарацин Нарбонн-на-море вырвал. В Париж Гильома Карл Великий вызвал, Чтоб к рыцарям на Троицу причислить. Был отнят им у нас ваш конь любимый, 6:г> И передать велел вам победитель, Что на Босане вашем невредимом Сюда, в Оранж, нагрянуть не преминет, Как только будет к рыцарям причислен. А коль Тибо прогнать его замыслит, 640 Врага ударит он мечом так сильно По шлему, где карбункул блещет дивный, Что добрый шлем на части разлетится. Гильом добьется, чтобы вы крестились, Вас Магомета вынудит отринуть, 6ДГ) И будет вами бог всевышний признай, И графу стать женой вы согласитесь. В Оранже с вами заживет он мирно, Народ здесь в христианство обратится. Со мной им послан кречет третьей линьки - 650 В подарок вам привез я эту птицу». Орабль едва рассудка не лишилась. Три короля языческие трижды Ее с трудом в сознанье приводили. XIV Орабль узнала, как Гильом удал, 655 Услышала, что отнят им Босан И что Тибо не видеть скакуна, Едва от горя не сошла с ума. Сидит в седле пред нею Акильян, Но еле жив и побелел с лица — 661 От крови вся броня на нем красна. Орабль ему: «Прошу сойти с седла, Иначе вы скончаетесь от ран». ч А тот: «Как вам угодно, госпожа»,— И наземь соскочил не без труда. 665 Орабль велела накормить коня, А свите Акильяна кров сыскать,
22 Песни о Гильоме Оранжском Дать вдоволь медвежатины гостям, Попотчевать их веприною всласть, Им нацедить кларета и вина. 670 Затем послом хозяйка занялась. У раненого меч взяла она, С него броню блестящую сняла, Не стаскивать решила лишь кафтан, Копьем во многих порванный местах: 675 Три раза гость в беспамятство впадал. Трем королям она сказала так: «К себе домой ступайте, господа, А девушкам своим я дам приказ В опочивальню отвести меня. 680 Необходим мне отдых — я больна И на ноги смогу не скоро встать». Ушли к себе четыре короля, А королевна обошла свой сад, Насобирала там целебных трав 685 И начала больного врачевать Да так искусно, что всего за час Он вновь, как рыба в море, весел стал. Под пинией уселась с ним Орабль, И Акильян заговорил опять: 690 «Пора бы, госпожа, вам бросить взгляд На кречета, что граф Гильом прислал. Разумен этот юноша и храбр, Нет равного ему меж христиан». Ответила Орабль: «И впрямь пора. 695 Взгляну охотно на подарок я». В покои тотчас отвели посла, Устроили его на отдых там Так, что о лучшем он и не мечтал. Но о прекрасной девушке рассказ 700 Придется, господа, пока прервать: Пора к Гильому возвратиться нам И к Эмери, чья борода седа. Во Францию с сынами вызван граф — Им ко двору велел явиться Карл. 705 Стал юноша Гильом просить отца: «Пусть всю добычу принесут сюда, Чтоб с честью был в Париже принят я. Ведь Карл зовет во Францию меня, Сан рыцарский на Троицу мне даст». 710 «Сын, как тебе угодно»,—граф сказал, Велел собрать все, что оставил враг: Коней со сбруей, мулов хоть куда, Баулы золота и серебра.
Отрочество Гилъома 2^ И самоцветы, и борзых собак. 715 Так много получил любой вассал, Что самый бедный стал в тот день богат. Настало время отдохнуть бойцам, Но в Монпелье не возвратилась рать, А тут же на холме разбила стан, 720 Взялась еду готовить на кострах. Но прежде чем опять зажглась заря, Постигнуть всех французов смерть могла б, Когда б не бог, что был за ны распят. Один неверный избежал конца. 725 Он к Клариону поскакал в Оранж, Двенадцать пэров во дворце застал, И Асере, что королю был брат. Лазутчик молвил: «Мне прошу я внять. Молитесь, чтоб помог вам Терваган, 730 Встал Магомет иль Аполлен за вас! Граф Эмери, чья борода седа, Дал бой Тибо Славопского послам, Близ Монпелье рассеял их отряд, Немало взял там разного добра. 735 У сарацин потерям нет числа: Кто мертв, кто ранен, кто в полон попал. От смерти спасся Акильян едва — Два раза он задет концом копья. Но не ушли французы никуда 740 И станом на холме сейчас стоят. Вы можете на них врасплох напасть: Вчерашний бой вконец их измотал, И долгий отдых нужен их коням. Коль вы на них ударите с утра, 745 Они отпор вам не сумеют дать». Каррель Оранжский это услыхал, Возликовал, велел коня седлать, Не тронув стремя, сел на жеребца. Призвал двенадцать пэров басурман. 750 К ним, Клариону, Мюргале, что стар, И к четырем вассальным королям Гордец такие обратил слова: «Бароны, снаряжайте в бой войска». А те сказали: «Как угодно вам». 755 Каррель пять тысяч сарацин созвал. Валом они из города валят, Но не шумят и не трубят в рога, Коням — и тем не позволяют ржать. Вот рать уже в три раза возросла... 760 Ах, если бы Гильом про это знал!
24 Песни о Гилъоме Оранжском Однако правду люди говорят: С кем бог, тому и горе не беда. Пока Каррель неверных собирал, Нашла Орабль надежного гонца. 765 Она постельничего призвала И молвила: «Ты — преданный слуга. Не мешкая, к Гильому поезжай. Разбил он лагерь на верху холма. Поклон мой передай ему сперва, 770 А вслед за тем поведай, не таясь, Что сарацин он должен вскоре ждать: Пятнадцать тысяч их туда спешат. Пусть отразить готовится удар, Иль гибели ему не избежать. 775 Добавь, что кречет, посланный вчера, Благополучно привезен мне в дар. Его доставил Акильян сюда, Люзерна, что на море, государь». Не мешкотен гонец был и горяч. 780 Не захотел терять он время зря И. мул а приказал себе подать, А этот мул коней перегонял — Так иноходь его была быстра. Гонец ворота миновал — и вскачь. 785 К французам в стан поспел он дотемна. Не легкомыслен был Гильом в делах, Дозоры высылать не забывал. Вот сорок удалых нарбоннцев мчат. Замечен ими гость издалека, 790 Кричат они: «Приятель, стой! Куда?» Гонец в ответ: «Узнаете сейчас. С Гильомом мне потолковать нельзя ль?» Те молвят: «Как угодно будет вам. Сидит он у отцовского шатра». 795 Сон Эмери Гильом оберегал. С ним вместе сорок отроков-дворян С секирами и дротами в руках. Дозорные окликнули юнца: «Сеньор, тут кто-то спрашивает вас». 800 Гильом в ответ: «Всегда я рад гостям. Что к нам, приятель, привело тебя?» Гонец ему: «Все расскажу сейчас. Гонцом меня отправила к вам та, Кто красотою превзошла стократ 805 Язычниц всех и христианских дам,— Сама Орабль, что Асере сестра. Поклон она велит вам передать,
Отрочество Гильома 25 А кречета, что послан был вчера, От вас ей Акильян доставил в дар, 810 Люзерна, что на море, государь. Хоть верьте, хоть не верьте мне, смельчак, Но вскоре сарацин должны вы ждать: Пятнадцать тысяч их сюда спешат. Так приготовьтесь отразить удар, 815 Иначе смерти вам не избежать». Гильом вздохнул: «Не рыцарь я пока, Но именем апостола Петра Клянусь повергнуть и втоптать во прах Пятнадцать тысяч недругов сполна. 820 Я вижу, друг, ты — преданный слуга И на меня держать не станешь зла, Коль я тебя одену в горностай И скакуна тебе за службу дам». Гонец ему: «Не надо мне наград, 825 Да я и не осмелюсь их принять: Отправила б немедленно на казнь Меня за это госпожа моя — Она сама достаточно щедра». «Что ж,— согласился юноша,— ты прав. 830 Ей от меня свези, приязни в знак, Вот этот перстень, где сверкает лал. Пусть носит на руке его всегда И не берет Тибо себе в мужья». Гонец ответил: «Как угодно вам». 83) Не мешкая, помчался он назад, А юный граф, встревоженный слегка, Пошел и пробудил отца от сна: «Сеньор, наденьте воинский наряд. Здесь сарацин должны мы вскоре ждать 8411 И если их не отразим удар, Не избежать нам гибели никак». «О боже правый! — Эмери вскричал.— Не слишком ли к нам, сын, судьба строга?» Надел он панцирь, что светлей огня, иъ Шлем, весь в каменьях, туго подвязал, Меч пристегнул у левого бедра, Сел на коня, не тронув стремена. На шее щит висит у храбреца, Копье он держит толщиною в пядь. 850 Граф пробудил своих людей от сна, Сказал им о нерадостных вестях, И на французов сильный страх папал: Отважнейший — и тот удрать бы рад. Гильома гнев едва не свел с ума.
26 Песни о Гилъоме Оранжском 855 Граф поклялся творцом, что снят с креста, Всех беглецов на месте убивать. — «Во имя Рим блюдущего Петра, Бароны, стан велите снять бойцам, Чтоб враг шатры не повалил на нас. 860 Пусть также до последнего гроша Добычу, что в сражении взята, Снесут оруженосцам на сохран, И уведет Ансельм обоз в леса — Все тропы знает этот бородач. 865 А я в бою не дрогну никогда. Пусть мало нас, а басурманов тьма, Им все равно меня не испугать. Возьму я кол, пройдусь по их рядам И стольких сарацин спроважу в ад, 870 Что нас никто в другой не тронет раз». Французы, вняв ему, забыли страх, Снесли оруженосцам на сохран Добычу, что в сражении взята, И с ней обоз Ансельм увел в леса — 875 Знал все дороги этот бородач. Французы бой готовы дать врагам. XV Уводит бородач Ансельм обоз С несметною добычей и казной. Отправил братьев с ним юнец Гильом. 880 Людей расставил по засадам он. Всего их десять, в каждой сто бойцов. Но нам пора поведать о другом. С Отраном Нимским брат его родной, Который Голиафом наречен, 885 Из Лимарйи двинулся в поход. Дорог немало войско их прошло, Пока не увидало дым костров Над занятым французами холмом. Огни горят, но стан стоит пустой. 890 В язычников закрался страх тайком. XVI Язычники французов ищут взглядом. В наихрабрейших страх тайком закрался, Отран же Нимский молвит Голиафу: «Французы, видно, прячутся в засаде. 895 Их вождь, тот, что с колом, весьма опасен. Погибнем мы, коль он на нас ударит. Давай-ка лучше повернем обратно.
Отрочество Гильома 27 Уйдем отсель в Оранж, коль ты согласен». Но тот в ответ: «Нам это не пристало. 900 Позор тому, кто убоится схватки! Отбить добычу должен у врага я. Гильома мы издалека достанем, Дождем каленых дротов забросаем, И часа не продержится он даже». 905 Меж тем и Кларион привел оранжцев. Рог взял он, протрубил четыре раза. Протяжный звук разнесся над полями. Услышал этот зов Гильом бесстрашный, Признательно всевышнего восславил. 910 Отран же Нимский молвил Голиафу: «Скачи, узнай, чей рог мы услыхали». К оранжцам мигом Голиаф примчался, И Кларион вопрос немедля задал: «Где Акильян? Ответь мне без утайки». 915 А тот: «Свидетель Магомет, не знаю. Я слышал, ранен он в бою вчерашнем. С коня его сшиб Эмери отважный И в грудь ему копье вонзил с размаху, А всех его людей убил нещадно». 920 Тут Кларион с прискорбием заплакал. XVII Стал Голиаф держать к неверным речь: «Отран, мой брат, уже с войсками здесь. На пустоши он ждет невдалеке, С прискорбием оплакивает тех, *2Ъ Чьи дни нарбоннец Эмери пресек. Сын Эмери Гильом удал и смел, Хоть безбород и юн еще совсем. Сан рыцарский стяжать он не успел, Но у него тяжелый кол в руке — 930 На наших страху им нагнал храбрец. Кому он угодит по голове, Тот — Магомет свидетель! — не жилец. Коль скажут мне, что он доныне здесь И отдыхает у себя в шатре, 935 На вражий стан не двинусь я вовек». «Смелее будьте! — крикнул Асере.— За мною, сарацины! Не робеть! Пред Магометом трусость тяжкий грех. Коль встречу я Гильома, графу смерть», 940 Увлек он войско за собою вслед И к лагерю французов подлетел, Но не увидел ни души нигде.
28 Песни о Гилъоме Оранжском Нет там ни кляч, ни мулов, ни коней. Воскликнул нехристь: «Видит Магомет, 945 Французы оказались нас хитрей, Уйти успели загодя отсель». Сверкает солнце, ярок ясный день. Гильома вдоль обрыва по тропе Несет Босан, арабский жеребец. •50 Граф въехал в лагерь, недругов узрел, Молитву обратил к царю небес. XVIII Сверкает солнце, ярок день погожий. Мчит вдоль обрыва граф Гильом галопом, Дает Босану-иноходцу шпоры, 055 Летит на басурманов вниз по склону И семерых копьем пронзает с ходу. Выскакивают из засад нарбоннцы, Вступают разом в бой все десять сотен. Над каждою стяг королевский вьется, 960 Значки цветные плещутся на копьях, Штандарт свой Эмери высоко поднял. Страх охватил языческое войско. «О Магомет! — так Асере промолвил.— С сестрой Орабль я не увижусь боле, 965 С той, что отдать Тибо собрался в жены». И к бегству путь искать он начал взором. XIX Французы из засад летят в сраженье, А тех засад Гильом расставил десять. Стяг королевский над рядами реет, 970 Копейные значки по ветру плещут. Вздымает Эмери рукою левой Штандарт свой с золотым орлом на древке. К восьми крестам орел приклепан этот. Из них в четыре благочестный резчик 975 С молитвою святые мощи вделал. Кто под штандартом этим скачет в сечу, Тот от руки неверных смерть не встретит И пораженья в битве не потерпит. Приподнял Эмери решетку шлема 880 И бороду расправил по наплечьям, И лег конец ее коню на шею. Тут нехристи разверились в победе. Рек Асере: «Нам смерти не избегнуть, Орабль, сестра, тебя я был намерен 985 Супружеством связать с Тибо навеки,
Отрочество Гильома 29 1000 Но мне до свадьбы не дожить наверно. Я знаю: всем нам смерти не избегнуть». Стал Асере с лица белее мела — В такое страх привел его смятенье. 990 Увидел он: нарбоннцы мчатся смело, Держа равненье и сомкнувшись тесно. Не удалось спастись ему и бегством — Не выбрался он из толпы неверных. А тут французы наши подоспели, 995 Пришпорили коней лихих и резвых, В строй басурманов врезались карьером, Четыреста их на копье поддели. XX Четыре сотни завязали бой, А шесть летят по склону на врагов. Юнец Гильом соратников ведет. В руке он держит яблоневый кол, Который заострен, тяжел и толст. Сильнейший из вилланов груз такой Пол-лье — и то едва ли пронесет, 1005 Но легче им орудует Гильом, Чем лучник оперенною стрелой. Рек Голиаф: «Нам всем конец пришел. Не человек — сам черт нас подстерег. Жердь у него в руке тяжка, как воз. 1010 Не устоит пред ним из нас никто: Кого он стукнет, тот не встанет вновь». Тут наутек пустились вчетвером Тенебр, Каррель Оранжский, Клариоп, А также Асере, их брат родной. 1015 Щиты и копья бросить им пришлось. Мчат короли через зеленый дол С одними лишь мечами наголо. Коней французы взяли десять сот, Четыре сотни мулов сверх того. XXI 1020 Язычники бегут —испуг их гонит. Летит им вслед Гильом победоносный, Босана шпорит, отпустив поводья; Кому по голове колом ни грохнет,— Пусть даже недруг смел, и росл, и мощен, - 1025 Тому ее раскалывает тотчас. Поубивал он басурманов столько, Что груды трупов устилают поле.
30 Песни о Гилъоме Оранжском «Доколь терпеть нам,— Асере промолвил,- От одного бойца урон подобный?» 1030 Гильом в ответ: «Ручаюсь, что до гроба. Коль рыцарского сана я сподоблюсь, Не видеть вам своих владений больше: Воздвигну я в Оранже храм с подворьем, Монахов там велю держать три сотни». XXII 1035 Язычники бегут — их гонит страх, Гильом летит за ними по пятам, Босану колет шпорами бока. Конь, раздувая ноздри, мчится так, Что ходит ходуном под ним земля: 1040 Как молния, он быстр, как. ураган. Каррель Оранжский нехристям сказал: «Не худо бы Гильома нам унять». Рек Асере: «Вы правы, государь, Но Магомет да не попустит вас 1045 Ввязаться в бой и получить удар Колом, который у юнца в руках: Не человек он —сущий сатана». «Не трусьте! — юный граф кричит врагам. Я слаб еще, и не вошел в года, 1050 И рыцарского сана не стяжал, И не ношу ни шлема, ни меча. Во Францию король зовет меня, Сан рыцарский на Троицу мне даст. Орабль скажите, что здоров Босан, Ю55 цто вас верХ0М на нем я нынче гнал И, коль удастся рыцарем мне стать, На этом скакуне явлюсь в Оранж И показать коня ей буду рад. Ей в угожденье вас не трону я». юбо гЛубок6 в землю кол воткнул смельчак И к нехристям вплотную подскакал, За что, как вы услышите сейчас, Он жизнью поплатился б дотемна, Не подоспей на выручку родня: 1065 Ведь Эмери-нарбоннец, старый граф, Вдогонку за Отраном Нимским мчась, Повел другой дорогой свой отряд. Ушли все десять сот бойцов сполна. Гильом — один перед лицом врага.
Отрочество Гильома 31 XXIII 1070 Гильом подъехал к нехристям поближе, Беспечно разгозор затеял с ними. Один из них — срази его всевышний! — На скакуне арабском крови чистой С мечом в руке к юнцу подкрался с тыла, 1075 Переглянулся молча с остальными, И граф, об осторожности забывший, Был в правое плечо поранен сильно. Сквозь шелк рубахи в тело сталь проникла На месте том — не выше и не ниже, 1080 Где Эрменгарда оберег нашила, Когда в Нарбонне расставалась с сыном. Увидев это, сарацины взвыли: «Зачем ты не убил христианина? Коль он уйдет живым, мы все погибли». Ю85 Граф чуть ума от гнева не решился. Со всех сторон враги в него вцепились, С Босана разом на землю свалили. Забыл Каррель Оранжский про унынье, Своим богам, ликуя, стал молиться: 1090 «Ты, Магомет, воистину всесилен, Коль в руки этот дьявол угодил нам! А ты, Гильом, сглупил непоправимо, Когда за нами следом припустился. Тебя в Оранж силком стащу я нынче, Ю95 ^ Орабль доставлю как свою добычу, И у нее ты в башне насидишься, Пока Тибо-воитель не прослышит, Кем все его послы вчера убиты, И за кончину их с тебя не взыщет». 1100 «Трус,— крикнул граф,— срази тебя всевышний! Уж коли стать мне рыцарем случится, На меч мой первым будешь ты нанизан, Разрублен первым на две половины». Неверный люд на пленника дивится. XXIV 1105 С собой Гильома сарацины тащат: Они его в полон обманом взяли. Каррель Оранжский попрекает графа: «Гильом, как видишь, славно дал ты маху, Когда за нами следом увязался. 1110 Ручаюсь Магометом, богом нашим, Тебя вести я не доверю страже, Но сам доставлю в свой дворец Оранжский.
32 Песни о Гильоме Оранжском Там у меня ты насидишься в башне, Где будешь бит и оскорбляем часто, 1115 Намучишься от голода и жажды И жизни проведешь своей остаток, Пока Тибо-воитель не узнает, Кто счеты свел.вчера с его послами, И поделом убийцу не накажет». 1120 «Трус,— граф воскликнул,— слов не трать напрасно, А лучше прикажи прибавить шагу, Чтоб нам поспеть на ужин до заката В Оранж к Орабль, сестре твоей прекрасной. Ей мужем стать решил Тибо Арабский, 1125 Но если я сан рыцарский стяжаю, Ему сперва со мной придется драться. От тех, кто любит хвастать, толку мало. Всех нехристей своих ты потеряешь. Трудней тебе спасти хотя бы часть их, 1130 Чем тысячью разжиться фунтов злата. Апостолом, блюдущим Рим, ручаюсь: Страх так проймет отважнейших меж вами, Что ни один со мной опять тягаться За все богатства Монпелье не станет». изо ^уТЬ не свела с уМа Карреля ярость, И пленника б мечом он обезглавил, Когда б не Кларион, что ехал рядом. Тот молвил: «Брат Каррель, ты рыцарь славный. Ходил ты первым в бой неоднократно, 1140 Копье и меч не потерял ни разу. Твой добрый щит нигде не продырявлен, Ничьим оружьем не пробит твой панцирь, Ни перед кем ты не свернул штандарта. Оставь в покое пленника покамест. 1145 Ты выместишь на нем обиду завтра». Все это видел, мимо проезжая, Один гонец, христианин, до счастью. К оруженосцам мигом он примчался, Окликнул громко юного Бернара: 1150 «Сеньор, беда стряслась, и пребольшая: С собой Гильома сарацины тащат. Ваш смелый брат в плену у басурманов». Бернар чуть с горя не утратил разум, Весь залился горючими слезами, 1155 Воззвал к творцу и к приснодеве также: «Нам помоги, Мария пресвятая!» Потом сказал оруженосцам храбрым: «Бароны, все вы —юные дворяне, Сыны вассалов доблестных и знатных
Отрочество Гильома 33 1160 Все рыцарского сана ждете сами. Мой смелый брат в плену у басурманов. С собой Гильома сарацины тащат. Спасти его прошу вас бога ради». Толпа в ответ: «Покорствуем приказу. 1165 Тот проклят будет, кто от вас отстанет!» XXV Услышали оруженосцы весть, Что взят Гильом язычниками в плен, От гнева чуть не тронулись в уме. Поспешно всяк броню и шлем надел, 1170 Бернар дал скакунов кастильских всем, И юноши вскочили на коней. Шишак на каждом, каждый при мече. Готовы в бой пять тысяч человек. Добычу прочим велено стеречь. 1175 Нагнал Отрана Эмери меж тем, Разбил, назад повел своих людей. Язычников семь тысяч он посек, Их скакунов кастильских взял себе. Вдруг он коня заметил на холме, 1180 Босана в нем узнал по красоте И золотом отделанной узде: Когда Гильом не усидел в седле, В плен не дал добрый конь себя увесть. Чуть графа не лишил рассудка гнев. 1185 С молитвой он воззвал к царю небес: «О боже, где мой сын Гильом теперь? Вступись за нас, чистейшая из дев, Не дай врагам на смерть его обречь!» XXVI Увидел старый Эмери коня, 1190 Который не дал увести себя, Когда Гильом низвержен был с седла. Брел одиноко по холму Босан. Вовеки граф не убивался так. Пришпорил лошадь он, пустился вскачь, 1195 Босана за узду рукой поймал. Конь покорился, хоть и был горяч, Стал к Эмери ласкаться, тихо ржа. «Ах, добрый конь! — воскликнул граф в слезах. Ты потерял лихого седока. 1200 Всех превзошел бы он, войдя в года. Беда постигла, Эрменгарда, нас: Гильом утрачен нами навсегда. 2 Заказ ЛГ« 912
34 Песни о Гилъоме Оранжском Отрады в жизни больше нам не знать». Кровь на луке старик облобызал, 1205 р^ Босану головой припал, скорбя. Лишался чувств три раза он подряд. Сбежалась к графу рыцарей толпа. Они кричат: «Да вы сошли с ума! Ваш сын Гильом не мертв, а жив и здрав. 1210 Он лишь в полон язычниками взят, А нам рукой подать до них пока. Скорей велите шпоры дать коням. Коль нам удастся нехристей нагнать, Покажем мы, сколь наш остер булат, 1215 да отобьем Гильома у врага». «Мне большего не надо»,— молвил граф. XXVII У Эмери готовы к бою люди. С холма спустившись, въехал он на пустошь ■ Пять ровно до Оранжа лье оттуда, 1220 А через пустошь нехристи несутся. Торопятся они, опасность чуют,— В ад да низринет царь небес их души! — Везут Гильома на переднем муле, Бегущем быстро иноходью крупной. 1225 четь1ре короля вокруг гарцуют, И Кларион, и Мюргале премудрый. Мнят пленника они обречь на муки, А тот, не размышляя, что с ним будет, Мечтает побывать в Оранже людном, 1230 Где столько башен, стен, колонн могучих, Украшенных резьбой по камню чудно, И где его в дворец Глорьетский впустят К Орабль прекрасной, королевне юной. Тут закричали «Мокжуа!» французы 1235 да стяги Карла разом развернули., Бернар на Клариона натолкнулся, Щит раздробил ему, вспорол кольчугу. Копье вогнал меж животом и грудью, И без сознанья недруг наземь рухнул. 1240 Эрнальту-смельчаку с Гареном вкупе Два принца из Оранжа подвернулись, И оба с жизнью распростились тут же. Взыграл Гильом, увидев это, духом, Схватил рукою Мюргале за кудри, 1245 ДРУГ°Й кулак на нехристя обрушил. Глаза ему повышиб, выбил зубы. Повергся наземь сарацин и умер.
Отрочество Гильома 35 Под стать сынам, ни на одну минуту Не опустил граф Эмери оружье. 1250 Кричит он нашим так, что слышно всюду: «Я встретил сарацин, примчав на пустошь, И дам за сына им такую взбучку, Что нынче их на тысячу убудет». Тут сверстники с Гильома сияли путы. XXVIII 1255 Когда от пут избавился Гильом, Бернар ему скорей коня подвел. Гильом спросил: «Кто, рыцарь, вы такой? Кем я из плена был освобожден?» Бернар сказал: «Отвечу на вопрос. 12611 Бернар, сын Эмери, и брат я твой. Со мной оруженосцев наших сонм. Когда узпать им нынче довелось, Что угодил ты к недругам в полон, Я роздал всем коней, доспехи тож, 1285 И ты, мой брат, обрел свободу вновь». Гильом ответил: «Очень хорошо, И все-таки одним я огорчен: Столь люд неверный на ногу тяжел, Что сделал с ним я десять лье всего, 1270 А мне бы заглянуть хоть на денек В Оранж, где столько башен, стен, колонн И где Орабль прекрасная живет. Тибо Арабский сватает ее, Но если мне сан рыцарский сужден, 127=) Сперва со мною выйдет он на бой».. XXIX Когда от пут избавили Гильома, Пообнимал он всех оруженосцев И молвил: «Вы спасли меня, бароны. Об этом буду помнить я до гроба. 1281 Всем вам мечом я препояшу бедра, Дам серебра и золота без счету, Добуду скакунов и мулов добрых». Галопом мчит граф Эмери Нарбоныский. Трубят атаку разом тридцать горнов, 128' Больших рогов пятнадцать, малых — сорок. Язычники бегут — испуг их гонит. Ума достало, к счастью, Клариону К Гильому обратиться с просьбой слезной: «Сеньор, меня послушать соизвольте. 1211 Отец ваш, Эмери седобородый,
36 Песни о Гильоме Оранжском Всех на земле храбрей, хоть и не молод. Не в силах мы сопротивляться дольше. Так пощадите ж нас, Орабль в угоду. Мы пригодимся вам еще, быть может». 1295 Гильом в ответ: «Разумно ваше слово. Ну, что б вам про Орабль пораньше вспомнить! Останови резню,— он брату бросил.— Клянусь святым Деписом, жертв довольно». Бернар сигнал отбоя горном подал, 1300 И повернули вспять французы тотчас. В галоп примчался Эмери Нарбоннский, Обрадовался встрече с сыном очень: «Досталось же, Гильом, тебе сегодня! Кем был в плечо ты ранен так жестоко?» 1305 __ «Отец мой, одного врага Христова Я подпустил к себе неосторожно, Но с ним без промедления расчелся — Так кулаком огрел его по роже, Что пал с коня арабского он мертвым 1310 И больше никогда не съест ни крошки, Вином иль пивом губы не омочит». «Благой поступок!» — Эмери одобрил. XXX Стал Эмери сзывать своих людей. Он двадцати рогам трубить велел. 1315 Запели тридцать горнов им вослед. Гильом сказал: «Благодарю, отец. Пощаду посулил врагам я днесь, Когда взмолился Кларион ко мне. Их из любви к Орабль я пожалел 1320 И отпустить хочу живыми всех — Им больше не оправиться вовек». Не отдыхали нехристи нигде, Когда ж в Оранже спрыгнули с копей, Дворца достигла весть о них уже, 1325 ^ чтобы встретить братьев-королей, Орабль с толпой своих придворных дев Из башни вышла, встала на крыльце. Снял каждый гость булатный острый меч, Что у него на поясе висел, 1330 И девы унесли мечи к себе, А королевна повела к родне Учтивости исполненную речь: «Каррель Оранжский, Кларион, Тенебр, Как звать того, кто всех вас одолел? 1335 Король иль герцог этот человек,
Отрочество Гилъома 37 По чьей вине разбиты вы теперь И ваш отряд так сильно поредел, Что в нем людей и половины нет?» Промолвил Кларион в ответ сестре: 1340 «Клянусь,—и в том свидетель Магомет! — Что страха мы не ведали досель И взять никто не мог над нами верх, Но сраму нас в злосчастный этот день Гильом, Бернаров брат, сумел обречь. 1345 Такого удальца не видел свет. Наслышался он о твоей красе, Учтивости, учености, уме, Узнал о сватовстве Тибо к тебе, И коль с Тибо пойдешь ты под венец, 1350 А граф Гильом о том получит весть, Останется у нас из всех земель Лишь столько, чтоб хватило в землю лечь». Орабль меняться начала в лице, Упала дважды в обморок затем, 1355 Но Кларион помог подняться ей. XXXI Когда пришла в сознанье королевна, Брат во дворец отвел сестру скорее, Ее за руку правую взяв левой, И так сказал: «Ручаюсь Магометом, 1360 рослеи Гильома нету человека, А уж красою и телосложеньем Затмит он самого эмира персов. Дивит он всех осанкой королевской И, если рыцарский доспех наденет, 1365 Захватит больше вражеских владений, Чем славный Балиган иль наши предки». Орабль в ответ: «Так говорить невместно. Клянусь благим создателем вселенной, Гильома ненавижу я за дерзость, 1370 И мысль о нем мне разрывает сердце». Тут прибежал к ней Акильян Люзернский, Четырнадцать девиц явились следом И принялись о королевне печься. Пришел и вестник, что к Гильому ездил. 1375 К окну отвел Орабль он незаметно, Вполголоса повел беседу с нею. XXXII Гонец Орабль вполголоса сказал: «Прошу меня послушать, госпожа.
38 Песни о Гильоме Оранжском К Гильому вами был отправлен я, 1380 ^ тому, кто всех красивей христиан. С кем никого из них равнять нельзя. Он наказал поклон вам передать И этот перстень, где сверкает лал. Просил его носить приязни в знак, 13X5 С руки ни днем, ни ночью не снимать, Не брать Тибо Славонского в мужья». «Благодарю,— ответила Орабль.— Четырнадцати людным городам Я предпочту заветный этот дар 135)0 И не расстанусь с ним, пока жива». Но тут оставить девушку пора И перстень, что послал ей юный граф,— О них расскажем мы в свой срок и час. К Гильому возвратиться нужно нам 1311 И к Эмери, чья борода седа. Во Францию к себе призвал их Карл, И ко двору в Париж они спешат. Гильом учтиво попросил отца: «Добычу прикажите собирать. 1400 Во Францию спешить пора пришла: В Париже ожидает Карл меня, Сан рыцарский на Троицу мне даст. Лишь об одном скорбит моя душа — О том, что потерялся мой пегаш. 1401 Мечтал на нем явиться я в Оранж И там перед Орабль погарцевать». «Сын,— молвил Эмери,— Босан у нас. Отец твой не дал скакуну пропасть». Был этому Гильом безмерно рад, 1410 А конь хозяйский голос услыхал, Забился, разбросал по сторонам Тех, кто его держал за повода. Смирить не удалось им жеребца, И, хоть толпа вокруг была густа, 14 ' Тот прямиком к Гильому подбежал, И встретились седок с конем опять. Не думаю, чтоб лучшие друзья — И те при встрече ликовали так, Как граф Гильом и конь его Босан. XXXIII 1420 Вот скачут достославный граф Гильом И Эмери, отец его седой. Они добыче потеряли счет — Вовеки сам Роланд не брал такой.
Отрочество Гильома 39 Уж то-то ей порадуется двор! 1425 Меж тем один из нехристей тайком — Да разразит злодея всеблагой! — Примчался с поля боя под Нарбонн, Чтоб обо всем уведомить Тибо. Сидел у своего шатра король 1430 И в зернь играл с Тенюблем-стариком. Гонец к нему такую речь повел: «Тибо Арабский, внять мне соизволь И знай, что перебили всех послов, В Оранж к Орабль отправленных тобой». 1435 — «Кто? Да не лги, иль в гнев меня введешь». — «Не лгун я, Магомет свидетель в том. Их перебили Эмери седой И достославный сын его Гильом, Кому не равен красотой никто. 1440 Юнец, хотя не рыцарь он еще, На шею щит себе повесил все ж, И в руку взял тяжелый острый кол, И на твоих набросился послов, И дал за неучтивость им урок. 1445 В сан рыцарский на Троицу его За это Карл в Париже возведет. У сватов отобрал Босана он — Тебе Орабль был послан этот конь. Ты ж утерять страшись ее любовь: 1450 Сдается мне, отправила с гонцом Она Гильому тайное письмо». Тибо едва не тронулся умом. Он гневно руки к небесам вознес: «О Магомет, наш присносущий бог, 1455 Не в силах я терпеть такой позор! Но тот солжет,— ручаюсь головой! — Кто скажет, что Нарбонн мы не возьмем». XXXIV «Нарбонн,— вскричал в сердцах Тибо могучий,- Недолго ты сопротивляться будешь! ибо тебя сегодня приступом возьму я». Не мешкая, он натянул кольчугу, Шишак зеленый подвязал потуже, К бедру привесил меч работы чудной И, на оркадском жеребце гарцуя, 1465 Поехал перед войском, вслед идущим На расстоянье выстрела из лука.
40 Песни о Гилъоме Оранжском XXXV Король Тибо на штурм ведет неверных. Он на полет стрелы вперед отъехал, Сидит на жеребце оркадском сером 1470 И смотрит, как полки идут в сраженье, Как золотом на солнце шлемы блещут. Клянется он предвечным Магометом, Что лгут все те, кто утверждает дерзко: Мол, нехристям не взять. Нарбонн вовеки; 1475 Мол, восемьдесят лучников там смелых, Да пятьдесят стрелков из арбалета, Да в замке двести рыцарей.засели, А у ворот надежных и на стенах Нет счету дюжим горожанам пешим. 1480 При них секиры с топорищем крепким Да круглые щиты с ушат размером, И поклялись они царем небесным, Что коль на штурм пойти решится недруг, Его потери будут беспримерны. 1485 Узреть бы вам, как схватка закипела; Как стены подаются с громким треском; Как сыплются на басурманов сверху Увесистые балки и каменья; Как валятся враги Христовы с лестниц, 1490 И как у тех, что все ж на стены влезли, Пробита грудь или расколот череп Иль внутренности выпали из чрева! Тибо чуть не рехнулся, видя это, И закричал своим: «Назад, скорее!» 1495 Но штурм и сам прервался бы наверно, Затем что пали сумерки на землю. Послал приказ Тибо судам на рейде, Чтоб не осталось там ни человека Из тех, кто дротом и мечом владеет,— 1500 Пусть всех отправят под Нарбонн немедля Брать приступом и рушить укрепленья. Созвал он также плотников умелых, Им бревна приказал на доски резать И три десятка камнеметов сделать — 1505 грак^ чтод ПрОбить мог башню самый меньший. Французов это привело в смятенье: Теперь ряды их вдвое поредели, И город защищать им все труднее. XXXVI Тибо сидит на скакуне арабском. 1510 Трубят тревогу тридцать горнов разом,
Отрочество Гилъома 41 Рогов больших пятнадцать, сорок малых. Язычники доспехи надевают, Пред войском Магометов идол ставят — Пусть он поможет им в Нарбонн ворваться, 1515 К его подножью подношенья тащат. Тибо ему арабский мул подарен. Французов исполняет это страхом. В слезах вздыхает Эрменгарда тяжко: «Мне помоги, Мария пресвятая! 1520 Ах, Эмери, в Нарбонне ты напрасно Меня одну с тремя детьми оставил. Кто будет им от недругов оградой?» Но все ж друг другу жители внушают: «Об Эмери седом не забывайте, 1525 Об отпрыске его Гильоме — также. Юнец сейчас в Париже или Шартре, Но рыцарем на Троицу он станет И нам придет на выручку отважно, Для нас добудет серебро и злато, 1530 Испанских мулов и коней горячих. Будь проклят тот, кто дрогнет пред врагами!» Вновь поднялись на стены горожане И видят: Магометов идол катят. Зеленым шелком истукан обтянут. 1535 Пылают перед мерзким изваяньем Светильников и плошек пять десятков. На нем смарагды блещут и топазы, Сияньем солнце в небе затмевают. XXXVII Дивит французов Магомета вид. 1540 обтянут алым шелком весь кумир, А весом равен бочке в три мюи, Коль чистым золотом ее набить. В него сквозь дверцу — полый он внутри — Залез украдкой некий сарацин, 1545 Там распрямился в рост, никем не зрим, Велел Тибо поближе подойти И кликнул тридцать королей других. Такую речь повел обманщик к ним: «Тибо, без страха на Нарбонн иди, 1550 Отбрось сомненья, с недругом сразись, На главной башне стяг свой водрузи, Дворец, где встарь твой предок жил, займи». Повеселел Тибо от слов таких, В залог перчатку идолу вручил, 1555 В нее четыре марки золотых ,
^ Песни о Гильоме Оранжском Не позабыл для верности набить. Перчатку истукан рукой схватил. Решили сарацины: бог за них, Простерлись перед изваяньем ниц, 15(0 В честь Магомета бьют себя плетьми, Французов очень это веселит. Они кричат: «Сейчас его почтим!» — И ну метать со стен и башен вниз И копья, и преострые колы, 1Г>'" И валуны, и камни, и столбы. Побито много сарацин простых, Побит и Магомет, что ими чтим: Проломы у него во лбу, в груди, Издох тот нехристь, что в нем был сокрыт, 1570 И вот уж истукан лежит в пыли. Гнев разума Тибо чуть не лишил. Король взбешенный поднял кол с земли, По голове стал идола лупить, Огрел его раз сорок с небольшим: 1570 «Будь проклят, Магомет! Ты слаб и лжив. Гроша не стоят чудеса твои». Язычники вопят: «Король, уймись! Зла богу наших предков не чини. Ведь камни, градом коих он разбит, 158и В четырнадцать возов не уместить. Всему виной коварные враги. Он их не остерегся —й погиб». Тибо в ответ: «В беду попали мы. Мертв Магомет, позором он покрыт. 1585 Чудес еМу вовеки не творить». Тут он узрел супругу Эмери И крикнул: «Перемирье заключить Со мной на две недели согласись». Ему графиня: «Срок могу продлить, 15П" Но прежде мне заложников пришли». Тибо не стал ненужный спор вести И четырех дать королей решил: Петля им всем, коль он нарушит мир. Французы в башню посадили их. 1595 К себе в шатер Тибо ушел один. XXXVIII Пришли к Тибо Мордан, Матрефалан, И Данебрен, и Аэрофль-смельчак. «Бароны,— он промолвил королям,— Моих людей возьмите под начал, 16(н Со стен Нарбонна не сводите глаз,
Отрочество Гильома 43 Не дайте сделать вылазку врагам. Пусть вам и Магомет, и Терваган, И остальные боги подтвердят, Что и на грош ущерб моим войскам — 1605 Большое огорченье для меня. А я меж тем наведаюсь в Оранж, Чтоб там мне рассказали Акильян, И Голиаф, и брат его Отран, Как вышло, на несчастье наше, так, 1бю ^то верХ в дою Гильом над ними взял». А те в ответ: «Приказ исполним ваш. Никто в Нарбоын не проскользнет у нас, Оттоль не выйдет ни одна душа». «О большем не прошу»,—Тибо сказал. XXXIX 1615 Тибо Арабский лагерь свой покинул, С собою взял неверных десять тысяч — Язычников храбрее мир не видел. Не мешкая, он едет в путь неблизкий По весям, городам, холмам, долинам, 1620 По вспаханным полям и чащам диким, Вплоть до Оранжа мчит без передышки, Вступает там в ворота городские. Слыхать бы вам, как трубы затрубили, Запели горны и рога большие, 1625 Заржали кони, лаем псы залились И на нашестах заклектали птицы! Известие о том, кто в город прибыл, Орабль в дворце Глорьетском получила. Каррель Оранжский, Асере учтивый, 1630 И брат их Кларион неустрашимый, Четыре короля вассальных с ними И пэры все навстречу гостю вышли. Тибо с большим радушием был принят И отведен под сень густой оливы. 1635 Пред ним ковер из шелка расстелили. Тибо уселся рядом с остальными, К Каррелю обратил слова такие: «Король, вы края здешнего властитель, Где ж Акильян — по правде мне скажите! — 1640 И где же Голиаф с Отраном Нимским? Мной посланы они как сваты были Сюда к Орабль, что женщин всех красивей И, как не раз мне слышать доводилось, Стократ ученей, чем мудрейший клирик. 1645 Ей брак со мной сулит немало выгод.
44 Песни о Гилъоме Оранжском Во вдовью часть назначу я девице Славонию с Сицилией обширной, Романыо, Беневент, край Апулийский». Рек Асере: «Сестры мы не обидим, 1650 И коль она за вас пойти решится, Сей город ей в приданое отпишем, А он и люден, и богат на диво». От гнева Кларион чуть не взбесился: «Тибо,— вскричал он,— вздор вы говорите! 1655 Не даст Гильом вам на Орабль жениться, И ежели сан рыцарский он примет, Достанется всему Оранжу лихо — Немало сарацин лишится жизни». «Кто он такой? —в сердцах Тибо воскликнул. 1660 А мне был дядей Балиган-воитель, Чьи дни пресек в сраженье Карл Великий, Наш славный род Испании лишивший. Как только у меня усы пробились, Я из земли Славонской войско двинул, 1665 Испанию от христиан очистил, Их всех до одного обрек на гибель. Полки свои не раз водил я в битву, Нарбонн богатый взял в осаду ныне И за Орабль сюда, в Оранж, явился. 1(5и Сулит ей брак со мной немало выгод». ХЬ Тибо Арабский гордо речь ведет, Но Кларион дает ему отпор: «Вы знатны и прославлены молвой, Слывете всюду доблестным бойцом, 1675 Но вам не след с Орабль вступать в закон: Гильом,— и это, видит бог, не ложь,— Ее у вас отнимет все равно». Тибо в ответ: «Вы говорите вздор. Стращать меня мальчишкою смешно. 1Сй Мечом не препоясан он еще, Земли себе не добыл ни на грош. Коль встретится он где-нибудь со мной, К вам за руку я притащу его». «Не хвастайтесь,— промолвил Кларион.— 1685 Свидетель Магомет, благой наш бог, И остальных кумиров наших сонм, Вам ни со всею вашею родней, Ни одному не совершить того, Что совершит юнец Гильом мечом, 16уо когда доспехом будет облечен
Отрочество Гильома 45 Он, в чьей руке столь грозен даже кол. А если вам, король, на ум взбрело, Что трусостью такой ответ внушен, Разубедит вас в этом мой клинок». 1695 Сказал Тибо: «К чему ненужный спор? Ступайте лучше в башню за сестрой В дворец Глорьетский, что эмир возвел. Встарь Балиган там поселил ее. К ней у меня есть важный разговор, 1700 И с нею вы предстаньте предо мной». Ответил Кларион: «Иду, король». Хозяевами отведен их гость В дворец Глорьетский, что эмир возвел. Тибо дивится, сколь обширен он, 1705 Сколь росписи великолепны в нем. Со стен глядят на вас и лань, и лось, И лошадь, и верблюд, и вепрь, и волк, И своры гончих и легавых псов, И множество пернатых всех пород —" 1710 Павлинов, лебедей, гусей, орлов. На росписях и ад изображен: Там, как чернила, все черным-черно, Бурлят котлы с кипящею смолой. А потолок на небеса похож: 1715 Известкой с ладаном он побелен, Раскрашен золотом и серебром. Горит там звезд несметное число, Сверкают солнце светлое с луной. Тибо так восхищен и ослеплен, 1-/20 х|то сам не СОзнает, куда вошел. За все богатства Беневента прочь Не согласился б он уйти оттоль. Каррель сказал, что просит сесть Тибо. Скамью слоновой кости он принес. 1725 Покрыты ножки у нее резьбой: Она им вид жонглера придает. Садитесь вы — и заиграл жонглер Да так, что слушать инструмент другой Вам больше не захочется потом. ХЫ 1730 Любуется Тибо дворцом чудесным, Дивится на диковинные вещи, Клянется Магометом богомерзким: «Страны Славонской стоит зданье это. Богат и счастлив тот, кто им владеет!» 1735 Каррель Оранжский, Асере с пим вместе,
46 Песни о Гильоме Оранжском Четыре короля вассальных, пэры — Все входят чередою к королевне, Становятся перед Орабль прелестной, И к ней Каррель ведет такие речи: 1740 «Сестра, сегодня будет непременно Твой лоб короной золотой увенчан. Тибо Арабский ждет за этой дверью, Своей женой тебя желает сделать». Чуть не сошла с ума Орабль от гнева: 1745 «Брат мой Каррель, твои слова нелепы. Благодаря Гильому к вашей вере Уже почти совсем я охладела И воспринять намерена крещенье». «Ты вздор несешь, сестра,— Каррель ответил. 1750 Тибо — король могучий беспримерно. Владеет он страной Испанской всею. Коль ты ему отважишься перечить, Мы не удержим город наш наследный. Иди к нему, вступи с ним в брак скорее, 1755 Не то всех нас он повелит повесить». Орабль вскричала: «Боже, неужели Гильом потерян для меня навеки?» Каррель Оранжский с Кларионом смелым И Асере учтивый с ними вместе 1760 Сестре собраться помогли поспешно И королю Тибо предстали с нею. В шелк альмерийский вся она одетау А на чепце у ней карбункул блещет. Орабль собою хороша на редкость: 1765 Осаниста и сложена отменно, Широкобедра, ноги — загляденье, Лик светел, зубы белы, очи серы, Как сокол или кречет линьки первой. Тибо пришел в восторг, залился смехом. 1770 Притронулся рукой к ее одежде. Орабль чуть не сошла с ума от гнева, Заплакала, сказала в сокрушенье: «Ах, Кларион, зачем меня ты предал? Гильому передал уже мой вестник, 1775 х^т0 я Склонна язычества отречься. Граф нам отплатит за мою измену, Наш город обречет на разоренье. Немало сарацин предаст он смерти». «Уймитесь, госпожа»,—Тибо ответил, 1780 Вновь на скамью уселся близ невесты.
Отрочество Гильома 47 ХЫ1 Тибо Арабский девушкой доволен. Вельможи окружили их обоих.. Каррель сестру вручил Тибо покорно, И тот с Орабль вступил в союз законный. 1785 На тридцать штук шелков витербских столько Насыпали казны молодоженам, Что тридцати витербским мулам рослым Не сделать и пол-лье с такою ношей. Орабль сквозь зубы бросила негромко: 17" «Все эти деньги я отдам Гильому, Когда пойдет он на Тибо войною». Пир свадебный был тотчас же устроен. Туда понавезли дичины вдоволь — И птицы всякой, и четвероногих, 1795 Гостей из разных стран явилось много, И пели там без отдыха жонглеры Под звуки роты, арфы и виолы. ХЫИ Знатна, учтива и умна Орабль. К Тибо такую речь ведет она: 13011 «Прощения прошу, мой государь, Но удалиться я к себе должна, Всех девушек своих созвать туда, Ковры развесить всюду и шелка, Покой к приходу вашему убрать — 181)1 Врасплох застали нынче вы меня». Тибо в ответ: «Разумные слова! Раз мы уже вступили с вами в брак, Так поступайте, как угодно вам». Каррель Оранжский, Кларион-смельчак 1810 И Асере, что столь учтив и храбр, Сестру к ней в спальню отвели назад. Бедняжка на постель уселась там И жаловаться стала, вся в слезах: «Раз я теперь с Тибо вступила в брак, 1815 Мне уж Гильому не принадлежать». ХЫУ^ «Гильом,—Орабль сказала,—что мне делать? Ужели мы разлучены навеки? Хоть наше чувство и немногодневно, Оно меча и топора сильнее, 1820 Неудержимей, чем стрела в мгновенье, Когда ее пускает арбалетчик.
48 Песни о Гильоме Орапжском Ни бездна моря, ни замки, ни стены Моей любви к Гильому не помеха, И все ж она сулит мне только беды. 1825 Он смел, учтив, разумен несравненно. Никто не служит даме столь умело: Мне через Акильяна в подношенье Гильомом прислан был линялый кречет, Не дикий, но обученный, конечно — 18зо Второй такой же птицы нет на свете. Ах, зря ты, Кларион, в разгаре сечи Гильому о своей сестре поведал, Пощаду у него снискать надеясь!» Ответил Кларион: «Упрек нелепый! 1835 Смолчи я — мы бы смерти не избегли. Но коль ты в этом видишь униженье, Готов Гильому голову отсечь я». — «Нет, милый брат, ручаюсь Магометом, Я не хочу ему ни зла, ни смерти. 1840 Знать, что здоров он,— Терваган свидетель! — Мне всех богатств Аравии милее. Всех, кто мне друг, предупреждаю честно: Гонца к Гильому я пошлю секретно, Чтоб граф не упрекнул меня в измене, 1845 Не думал, что к нему я охладела». Письмо Орабль составила поспешно, Постельничего кликнула немедля — У ней был только он вне подозрений: «Ты, друг,— храни тебя господь предвечный! - 1850 Во Францию, в Париж иль Шартр, поедешь, Найдешь Гильома, что тебе известен, Повязку эту на него наденешь — Пусть носит из любви ко мне в сраженьях, Чтоб быть всегда среди других заметным. 1855 Гильому отвези письмо вот это. Пусть даст его прочесть он грамотеям И, выслушав, в нем букве каждой верит». Когда договорила королева, Из башни во дворец спустился вестник 1860 Так, чтоб никто не видел из неверных. Он через зал пробрался без задержки, Как там ни людно было в это время, Сошел с крыльца по мраморным ступеням И, оглядевшись, сел на дромадера, 1865 Который мчится ласточки быстрее. Он из Оранжа выехал, чуть смерклось, И полетел к Гильому с порученьем, Как госпожа Орабль ему велела.
Отрочество Гилъома 49 ХЬУ Тибо явился за Орабль в Оранж, 1870 Законною женой ее назвал. Каррель сестру вступить принудил в брак, Дворец Глорьетский зятю отдал в дар. Пир свадебный начать пришла пора. Такого не видал Испанский край. 1875 За стол уселись короли и знать, А ловчих шестьдесят трубят в рога, И лает псов не меньше сорока. Тибо дивится — что за чудеса? Расспрашивать собравшихся он стал, 1880 Спросил и у красавицы Орабль: «Что это значит, милая жена?» А та в ответ: «Так принято у нас. Сейчас покажут наши игры вам». ХЬУ1 Богат дворец, великолепна свадьба. 1885 Пирует за столом Тибо Арабский, С ним тридцать тысяч сарацинской знати, А сорок королей разносят яства, Как вдруг вбегает в зал олень громадный, А следом псов четыре сотни разных — 1890 Борзых, ищеек, гончих и легавых. Охотники верхом за ними мчатся, Трубят, собак науськивают рьяно. Со всех сторон они оленя травят, И вот вскочил на стол пришлец рогатый, 1895 Встал пред Тибо, могучим государем, Мотает головой и бьет ногами, С протяжным ревом рвет на части скатерть. Попрыгали за ним на стол собаки, Охотники верхом вослед им мчатся, 1900 Трубят и псов науськивают рьяно. Со всех сторон в кольцо оленя взяли, И в гневе нос наморщил он с фырчаньем, И из ноздрей изринул сто мужланов. Локтей пятнадцать с лишним росту в каждом, 1905 Но нет ни на одном рубахи даже, А уж обувки и штанов — подавно. У всех у них обличье обезьянье, Одна рука, одна нога — не пара, Три подбородка и четыре глаза. 1910 У всех по минарету за плечами, С него сто арбалетчиков стреляют,
50 Песни о Гилъоме Оранжском И ядом наконечник стрел их смазан. Король Тибо чуть не утратил разум, Вскричал: «Спаси нас, Магомет всеправый! 1915 Яви, Орабль, хоть каплю состраданья, Конец подобным положи забавам, И весь арабский край тебе отдам я». Орабль в ответ: «Нелепа просьба ваша. Еще забавы и не начинались. 192(1 Такое вы узрите до заката, Что скажете, коль вам спастись удастся: «Вовек так никого не забавляли»». Тут разом наваждение пропало. ХЬУП Арабам, персам и Тибо сдается, 192Г> Что это все пригрезилось им только. Богата свадьба, и дворец роскошен. Тибо сидит и ест с большой охотой, Все тридцать тысяч басурманов — тоже, А яства сорок королей разносят. 1950 Тут наважденье возникает снова. Три тысячи монахов с пеньем входят, И каждый в рясе, как чернила, черной, И каждый машет факелом зажженным, И на руках у каждого покойник. 1933 Дворец они заполоняют тотчас, И всяк палит усы врагам Христовым, Хватает разом трех из них за горло, Четырнадцать их душит или больше. Язычники стенают: «Дело плохо!» |9'*° Вокруг Тибо монахов с лишшш сотня. Они в него швыряют трупов столько, Так больно ими бьют его по ребрам, Что он на мраморном полу простерся И Магомета с Терваганом молит: 1943 «Орабль велите мне прийти на помощь! Коль доберусь живым я до Нарбонна, Сюда не покажу вовеки носа». Орабль ему в ответ: «Вы вздор несете. Увидеть предстоит кой-что еще вам». 1950 Вновь сарацинам и Тибо сдается, Что это все пригрезилось им только. ХЬУШ Роскошна свадьба, и богат дворец. С охотою Тибо Арабский ест, Пирует тридцать тысяч человек,
Отрочество Гилъома 51 1955 Разносят яства сорок королей. «Ну,—думает Тибо,—конец волшбе!» Но удержу Орабль, как прежде, нет. Находит наважденье вновь на всех. Львов и медведей полон зал теперь. 1960 Сорок четыре зверя на гостей Накидываются, рассвирепев, И лен рубах, и горностай плащей, Как свора псов, у них сдирают с плеч. Крик, вой и рев разносятся окрест. 1965 Тибо почти что не в своем уме. Он молит: «Магомет и Аполлен, Пусть выведет меня Орабль отсель! Коль суждено в Нарбонн вернуться мне, Сюда не покажу я носа впредь». 11)70 Орабль ему: «Король, ваш страх нелеп». Но закатилось солнце, день померк. Пора ко сну! Орабль идет к себе, А свита в тридцать королей — за ней. 1975 Тибо Арабский им спешит вослед. Но закляла Орабль их и теперь, И, как собаки, у ее дверей, Все тридцать выли до утра во тьме. Ее волшбою превращен затем 1980 Был в шарик золотой Тибо-храбрец, И заблагорассудилось жене С него заклятье снять лишь на заре. Потом она открыла в спальню дверь И свите указала на постель, 1985 Где возлежал Тибо, оцепенев, Как лис, прижатый гончими к земле. Орабль ему дала такой совет: «Ступайте вон, Тибо, да поживей! Довольно вы позабавлялись здесь, 1990 Моим пытаясь девством овладеть И тем Гильому нанести ущерб». Тибо послушал, стал как маков цвет При мысли, что пришлось ему стерпеть, Набросил платье, сапоги надел, 1995 до3 башни возвратился во дворец И к нехристям повел такую речь: «Пусть каждый облачается в доспех. Назад в Нарбонн я отбываю днесь, В тот город, что у войск моих в кольце». 2000 Сказали сарацины: «Вам видней».
52 Песни о Гилъоме Орапжском хых Король Тибо своих людей сзывает: «В путь, рыцари, живее снаряжайтесь. Я возвращаюсь под Нарбонн богатый, Который осаждают силы наши». 2005 «Как вам угодно»,— говорят вассалы. Идет Тибо с языческою ратью. С Орабль, женой своей, он распрощался. Отправились с Тибо Каррель Оранжский, И Асере, и Клариои отважный, 2010 Четыре короля и пэры также, Домчались до Нарбонна без привала, Замкнули вкруг него кольцо осады. Там тридцать семь собралось государей. Конец был перемирию объявлен. 2015 Заложников вернула Эрменгарда, Храпи ее господь и богоматерь! Ведь ей вздохнуть не даст Тибо Арабский, Покуда город силой не захватит. На трех сынов и дочь посмотрит дама, 2020 И взор ее становится печален — Так серы лица их, так исхудали, И падает графиня без сознанья — Она сама от голода страдает. Вздыхает Эрменгарда, горько плачет: 2025 «Мне помоги, Мария пресвятая! Тибо наш город взял в кольцо осады, А у меня нет корки хлеба даже На пропитанье этим детям малым. Как быть —не знаю. Неужель сдаваться? 2030 Но ведь враги меня казнят нещадно». Аймер вскричал: «Так говорить не надо. Да, сер лицом я, исхудал изрядно, Слабею, чувств от голода лишаюсь, За три последних дня не ел ни разу 2035 И, видно, жить недолго мне осталось, Но если есть у вас броня тройная И шлем зеленый с золотой чеканкой, Мне дайте их, и я с копьем ударю На сарацин, Нарбонн в осаду взявших». 2040 Бев и Гибер-дитя сказали брату: «С тобой и мы поскачем в битву рядом». Невесело графиня рассмеялась: «В бой, дети, и господь да будет с вамп! Рожденьем вы высоки, дом ваш знатен, 2045 В семействе вашем трусов не бывало».
Отрочество Гилъома 53 Оружье взяли отроки сейчас же, В седло вскочили, из дворца помчались, В тени оливы рыцарей застали, С такими обратились к ним словами: 2050 «К оружию, сеньоры! Живо на конь! На вылазку пойдем, с копьем ударим На сарацин, Нарбонн в осаду взявших». Вот па конях каурых, пегих, чалых Французы за ворота вылетают, 2055 А нехристи лишь хлопают глазами — Никак они уж вылазки не ждали: Обедал в это время весь их лагерь. - Меж тем к нему шел караван немалый, Что королем берберским был отправлен,— 2060 Больших верблюдов триста с провиантом: Мукою, хлебом, солониной разной, Вином и множеством других припасов. Аймер узрел обоз, творца восславил, Потом своим французам дал команду: 2065 «В бой, рыцари! Рубите без пощады!» А те в ответ: «Покорствуем приказу. Того, кто струсит, пусть господь накажет». Обрадовался отрок несказанно, Пришпорил скакуна, копье наставил. 2070 Послушал граф Аймер людей своих, Дал шпоры и поводья отпустил, Напал на одного из сарацин, Щит и броню его разнес в куски, Врага ссадил с коня и уложил. 2075 Бев, вслед за братом, сладил со вторым, А третьего Гибер ударил в щит И, но примеру старших, наземь сшиб. В большой испуг язычники пришли И наутек пустились во всю прыть, 2080 0 Гру3е и верблюдах позабыв. Взыграл душой Аймер от бегства их И приказал к воротам городским Верблюдов с грузом поскорей вести Да вволю всех нарбоннцев накормить. 2085 Теперь припасов хватит на год им. Ы Язычники из лагеря спешат. Аймер наносит первому удар — Бьет Анжибера в яблоко щита
54 Песни о Гилъоме Оранжском И щит раскалывает пополам. 2090 Проходит сквозь броню конец копья, Вонзается глубоко в плоть врага, И нехристь мертвым падает с коня. Второй уложен Бевом наповал. Щит третьему пробил Гйбер-дитя 2095 до сбрасывает недруга с седла. Но с отроками тут беда стряслась: Пленен был Бев и отведен туда, Где под сосной шатер Тибо стоял. Враги обезоружили юнца. 2100 Король спросил: «Как, рыцарь, звать тебя? Родитель твой — граф Эмери, ведь так?» А Бев ему: «Ошибка, государь. Он лишь привратник графского дворца. По неразумью в бой ввязался я». 2105 Тибо ответил: «Что ж, твоя вина. Свидетель Магомет, чей я слуга, У стен Нарбонна, на верху холма, Тебя повесят, чуть сзеркнет заря». «Пусть! — молвил Бев.—Зато я многих спас». 2110 Вот день померк, спускаться вечер стал. В Нарбонн два брата с поля боя мчат, Бег не дают замедлить скакунам. Аймер с коня слезает у крыльца. У сына меч графиня приняла. 2115 «Где Бев?» — с тревогой молвила она. Аймер в ответ: «К неверным в плен попал И уведен в шатер к Тибо мой брат». Сознанье тут же потеряла мать, И привели ее с трудом в себя. Ы1 2120 Очнулась Эрменгарда наконец, Стал усовещевать ее Аймер: «Не время плакать, матушка, теперь. Я голоден уже четвертый день. Сберите, бога ради, нам поесть». 2125 — «Дитя мое, садись за стол скорей». По мраморным ступеням он взлетел, Потребовал воды, налег на снедь. Вовеки так не ужинал нигде Оруженосец столь незрелых лет. 2130 Затем Аймер отправился в постель, И с братом разделил ее Гибер, Но не сомкнули отроки очей. Когда же начал мрак ночной редеть,
Отрочество Гилъома 55 Они надели платье и доспех, 2135 Не мешкая, покинули дворец. Отборнейшим бойцам Аймер велел Засесть в леске, вблизи нарбоннских стен. Он рыцарям сказал такую речь: «Прошу, бароны, оставаться здесь, 2И0 А мы с Гибером, хоть он мал совсем, На лагерь сарацин пойдем в набег. Коль бросятся враги за нами вслед, Прийти на помощь поспешите мне». «Исполним все»,—бойцы ему в ответ. 2145 Пришпорили юнцы лихих коней, Сквозь вражий лагерь пронеслись в карьер, Нашли Тибо Арабского в шатре, Где с ним сидело тридцать королей: Шел в этот час у нехристей совет, 2101 Какую уготовить Беву смерть. Приспели дети Эмери меж тем, И королю сказал Аймер при всех: «Тибо Арабский, прибыл я к тебе, Чтоб брат мой Бев, вчера попавший в плен, 21 г>5 Отпущен был тобой в Нарбонн к родне, Не то тебя постигнет наша месть». Король едва не тронулся в уме, Вскричал: «Невежа, шлюхин сын, наглец! Порукой мне да будет Аполлен, 21«о цто нынче ж ты закончишь жизнь в петле». Аймер едва не тронулся в уме, Влетел в шатер верхом на скакуне. Сидел там в горностаевом плаще Король, который звался Малакен. 2165 Аймер его к ногам Тибо поверг. Второго же сразил гиберов меч. ЫИ Аймер рывком коня поворотил, Увидел — справа Аиеллар стоит, Презнатный отрок, чей отец—эмир. 21711 Из Вавилона он к Тибо приплыл, Сан рыцарский мечтая получить. Пятнадцать королей явилось с ним. Аймер поймал араба за штаны, Взвалил коню на шею и кричит: 2175 «За мною, брат Гибер! Теперь бежим, Иль не спасет нас сам святой Денис!» И вот уж братьев кони унесли. Гнев чуть Тибо рассудка не лишил.
56 Песни о Гилъоме Ораижском Король вскричал: «Как, Магомет, мне быть? 2180 В плен Апеллара увезли юнцы. Эмир спалит все города мои. Вовеки мне позор с себя не смыть». Четыре раза в рог он затрубил. Язычники в погоню понеслись, 2185 Но пе сумели беглецов настичь. Что потерял, того не возвратишь. ЫУ Язычники бросаются в погоню, Но от врагов Аймер легко уходит, А из леска спешит к нему подмога. 2190 Тибо чуть не сошел с ума от злЬсти, Кричит своим: «Назад иль будет плохо: К нарбоннцам вы в ловушку попадете. К шатрам вернитесь в лагерь укрепленный». Король подъехал к башне надворотной, 2195 Увидел Эрменгарду у окошка И громко молвил ей такое слово: «Графиня, где Аймер, твой смелый отпрыск? Вступить я жажду с ним в переговоры И как меня зовут — отнюдь не скрою. 2200 д _ тот Тибо, что с войском прибыл морем, И тридцать королей привел с собою, И осадил Нарбонн, богатый город. Его.возьму я приступом — и 'скоро, А Эмери, который к Карлу отбыл 2205 И сыновей ему представить хочет, Оставлю безземельным и бездомным». На зов Тибо поднялся в башню отрок, И перегнулся через подоконник, И короля окинул сверху взором, 221 с И крикнул: «Что вам, государь, угодно?» Тибо в ответ: «Поведаю охотно. Эмиров сын быть возвращен мне должен. Дам за него я все, что ни попросишь». Аймер ему: «А вот мое условье. 2215 Апостолом, блюдущим луг Неронов, Клянусь, что хлеба я не съем ни крошки, Пока с конем, в вооруженье полном Бев жив и здрав из плена не вернется. Тогда назначен выкуп будет мною». 2220 Тибо промолвил: «Так мы не сойдемся. Где нет цены, там нету и торговли». Аймер ему: «Вот вам цена, извольте: Шаланд с мукою сеяною — сорок,
Отрочество Гилъома 57 С вином различным и кларетом — столько ж 2225 до столько ж со свининою и солью, По тысяче коней и мулов добрых, Медведей на цепи, борзых и гончих. За это дам я пленнику свободу». Тибо сказал: «Все уплачу без спора». 2230 Когда вернулся он в шатер роскошный, Пятнадцать королей пришли с вопросом: «С чем вы, сеньор, явились из Нарбоныа?» — «Бароны, все поведаю вам после, Но мы заплатим выкуп преогромный — 2235 Вовеки ни с кого не брали столько». А короли сказали: «Ну и что же? Мы и дороже заплатить готовы». Тибо Арабский в сильном беспокойстве Велел к нему доставить Бева тотчас, 2240 Пятнадцать королей призвал на помощь, И отрока облек кольчугой звонкой, И сам ему привесил меч на пояс. Вот подвели юнцу коня лихого, И Бев прыжком в седло уселся ловко. 2245 Он прочный щит себе на шею взбросил, Тяжелое копье десницей поднял Так, что значок копейный свис на локоть. Дал знак Тибо, чтоб проводили Бева Четыре короля до стен нарбоннских, 2250 ц0 так его снедало беспокойство, Что он на колеснице позлащенной И сам поехал к городским воротам, Где сын эмиров был Аймером отдан. Теперь вином, и хлебом, и мукою 2255 Лет этак на семь обеспечен город, И жить в нем люди могут беззаботно. Но здесь мы о Тибо оставим повесть, Чтоб к ней в свой час и срок вернуться снова. Настало время спеть вам о Гильоме Х2*° И графе Эмери седобородом, Который ко двору с сынами отбыл — Он отроков представить Карлу хочет. При нем пятнадцать лошадей с казною, А двадцать пять —- и с багрецом, и с шелком. мю Отряд проходит по холмам и долам, Минует замки, города и села, Чтоб к Троице поспеть в Париж далекий, Где будут Карл и все его бароны: Там в Сен-Дени, монастыре господнем, %ш Быть должен император коронован.
58 Песни о Гилъоме Оранжском Граф Эмери в обитель прибыл к сроку. Стал близ нее отряд его постоем, Гильом же, непоседа беспокойный, От спутников отбился потихоньку, 2275 С Босаыа слез, вошел в обитель божью, Где находились Карл и все вельможи. Пятнадцать архипастырей достойных, Семь королей, сто принцев благородных И герцогов могучих дважды по семь 2280 Надели Карлу на чело корону И собирались шествие устроить. Один король, Друэсом нареченный, Решил стать королевским меченосцем, Но тут Гильом воскликнул: «Меч не трогай! 2285 ^го касаться никому не гоже — С ним перед Карлом я пойду сегодня. За мной по праву этот долг почетный». Друэс юнца окинул взором гордым, Решил, что это недоросль какой-то, 2290 На графа неучтиво поднял голос. Чуть не сошел с ума Гильом от злости, Вплотную с оскорбителем сошелся, Друэса за штаны поймал рукою, Три раза крутанул, подняв на воздух, 2295 д после отшвырнул с такою мощью, Что тот влепился головой в колонну, Чуть было не лишился глаз обоих, Без чувств пред императором простерся, И хлынула кровь у него из горла. 2300 «Ах, шлюхин сын! — Гильом воскликнул громко. Апостолом, блюдущим луг Неронов, Ручаюсь, что не будь здесь венценосца И лиц, столь родовитых и сановных, Я бы тебе повышиб оба ока, 2305 Отрезал уши, руки, нос и ноги За то, что ты моей перечишь воле». Схватил он Карлов меч, рванул из нажен, И озарился полумрак собора, Как если б разом свеч зажглось две сотни. 2зю <(0 Троица святая,— Карл промолвил,— Откуда это чертово отродье? Не верю я, чтобы смутьян подобный Принадлежал к числу людей крещеных, Как он ни росл и ни хорош собою. 2315 Пусть из монастыря его прогонят, Потом сожгут, а пепел в землю втопчут». Гильом сказал с укором: «Вот так новость!
Отрочество Гильома 59 За что вы, повелитель мой законный, Кем был гонец в Нарбонн за мною послан 2320 С приказом к вам явиться неотложно, Теперь мне расточаете угрозы? Но я клянусь вам всемогущим богом, Что как бы ни знатна была особа — Принц, герцог, граф иль кто-нибудь поплоше, 2325 Которая меня рукой коснется, Обидчику булатом вашим острым Я голову снесу без проволочки». Французов речь его смутила очень. С ним не посмел никто затеять ссору. 1М 2330 Гильом стальной монарший меч схватил. Пред Карлом у колонны граф стоит. Сталь блещет так, что глаз нельзя открыть. Меж тем привел отважный Эмери В храм к королю трех сыновей своих 2335 В плащах из горностая и куниц. Шло восемьдесят рыцарей за ним. Плащ у любого белкою подбит. «Кого нам бог послал? — король спросил.— Кто мог с такою пышностью прибыть?» 2340 Один тут рыцарь Карлу и скажи: «К вам прибыл граф Нарбоннский Эмери. Привел он четырех сынов своих — Тех, что покрепче и в года вошли, А младшим приказал Нарбонн блюсти. 2345 Вон тот, что белокур и ликом чист, На ком так ловко серый плащ сидит,— Бернар, который старше остальных. Вон там Эрнальт с Гареном удалым. Пред вами же с мечом в руках застыл 2350 Гильом, храбрец, какого не найти И в сорока империях больших. Коль будет вам боец такой служить, Никто из тех, кем населен сей мир, У вас не вырвет и клочка земли». 2355 Открыли все от удивленья рты, Гильому поклонились как один, А император встретил Эмери, Облобызал семь раз и говорит: «Премного, граф, мне угодили вы, 2360 На праздник поспешив сюда с детьми. Я в рыцари готов их посвятить»." А Эмери в ответ: «Мой властелин,
60 Песни о Гильоме Ораижском Бог вас за милость да вознаградит, А я вам отслужу, коль буду жив». 2365 К Гильому тут направил Карл стопы, Сел у колонны, от юнца вблизи,— Пусть справа тот от короля стоит. Душой ликуют Эмери Нарбоннский, Гильом и остальные братья тоже. 2370 Карл шествует со свитою почетной. Нести свой меч он поручил Гильому, Бернару дал нести златые шпоры, А Эмери — край мантии роскошной, Который горностаем оторочен. 2375 Выносят скипетр сорок лиц сановных, Прокладывают королю дорогу, Несут две раки, где хранятся мощи, Кадильницы, что полны благовоний — И ладана, и роз, и киннамона, 2380 И разных зелий ароматных прочих. Гарнье, архиепископ Безансонский, Брат Карла, отслужил обедню божью. Французы одарили храм господень — Не жертвовал никто на церковь столько. 2385 ттотом веселье началось большое. Юнцы плясать пустились, а жонглеры Давай играть на арфах и виолах. Воды спросив, уселись есть бароны. Ликует каждый во дворце сегодня. ЬУИ 2390 Ликует во дворце сегодня каждый. Поют юнцы, хохочут и резвятся, Пир шутками своими оживляют, Столы ногами задевают в пляске. Горд и прекрасен ликом император. 2395 д0 ТуТ Предстал один бретонец Карлу, Широкобедрый, крепкий, коренастый. Он черен, как чернила, видом страшен. Усы его большие вниз свисают. До пояса зарос он волосами. 2400 Покрыто темя гривою косматой, А вот на лбу плешина небольшая. Нет в мире человека безобразней. Идет пред ним слуга с двумя щитами, Другой с натугой три дубинки тащит — 2405 Копья, пожалуй, тяжелей любая.
Отрочество Гияьома 61 Урод-бретонец встал пред государем, Такими с ним заговорил словами: «Да сохранит всеправедный создатель Вас, Карл Великий, наш король венчанный, 2410 И ваших, здесь собравшихся вассалов! Я — наилучший из бойцов на палках И спесь пришел посбить с французов ваших. Кто бы из них ни стал со мной тягаться, Получит всяк ударов три десятка, 2415 Притом таких, после которых вряд ли Сумеет снова на ноги подняться. Лишь я вот так ударить в состоянье». Нагнал бретонец на французов страху. С плеч куний плащ он гордо сбросил наземь, 2420 С себя стащил неторопливо платье, Пятнадцать раз подряд затеял схватку, Пятнадцать раз с соперниками сладил, Причем никто из них не мог похвастать, Что недруга хотя бы раз ударил: 2/|25 Он их быстрей сбивает с ног иль ранит, Чем в бой они вступить с ним успевают. В крови у них плащи на горностаях. На место со стыдом они садятся, В душе бретонца к черту посылают, 2430 А он, наглец, ведет себя все чванней. Взглянуть бы вам, как он дубинкой машет И как на щит удары принимает!.. Вот встал бретонец перед государем: «Народ у вас, сеньор, дрянной и слабый. 2435 Спесь нынче я посбил с французов ваших И вправе на чужбине.похваляться, Что нет у вас средь молодежи знатной Мне ровни в состязании на палках». Чуть не свела с ума Гильома ярость. 2440 Снял куний плащ с себя нарбоннец разом, Взял щит, на мраморном полу лежавший, Дубинку крепко сжал рукою правой, Не пожелал остаться рядом с Карлом: «Мне позволенье отлучиться дайте. 2445 Хочу с бретонцем поиграть я малость, Пятком ударов с ним пообменяться». Король ответил: «С богом отправляйся! Но будет, я боюсь, тебе несладко». Рек Эмери: «Боитесь вы напрасно. 2450 Тем, кто блюдет Неронов луг, ручаюсь, Что коль бретонца отпрыск мой не свалит, Я ни гроша ему ни завещаю^
62 Песни о Гильоме Оранжском Спорю весь мех с его штанов нарядных — Пускай с клюкой, босой, в лохмотьях драных 2455 Идет просить себе на пропитанье». Гильом послушал, громко рассмеялся, Не оробел от этих слов нимало, Сказал бретонцу: «Обернись, приятель, Со мной пятком ударов обменяйся». 2460 Бретонец на Гильома взгляд уставил И счел, что перед ним какой-то мальчик. Возвысил голос грубо он на графа: «Оставь-ка ты меня в покое, малый. Клянусь тебе отцом небесным нашим, 2465 Я с первого убью тебя удара». «Ты, шлюхин сын,— вскричал Гильом отважный,- Себе успел наесть такую харю, Что схож с котом, зажравшимся и старым, Но схватишься сегодня не с мышами, 2470 А с дворянином неподдельно храбрым. Усы тебе, хвастун, я обкорнаю, Иль пусть меня до вечера не станет. Коль мне господь всеправый милость явит, Тебя я научу, как драться надо». 2475 0Т Ярости бретонец чуть не спятил, Как дикий вепрь, на отрока помчался, Так в щит его своей дубинкой грянул, Что загудел дворец и весь затрясся. Французов это сильно испугало, 2480 Но мужество в Гильоме не иссякло. Врагу не удается сделать шагу, Чтоб перед ним Гильом не оказался И графский щит пред носом не маячил. Не знает супостат, куда податься. 2185 Французы молвят: «До чего отчаян Сын Эмери, отпор бретонцу давший! Бог милостив, победу граф стяжает». ЬУШ Щит и дубинку граф пускает в ход, А сам легко отскакивает вбок, 249(1 И недругу не угодить в него. Гильом бретонца ниже паха бьет, По пояснице бьет его потом, И тот склонить колени принужден. Когда же встать он попытался вновь, 2493 Граф за рубаху грубияна сгреб, Вплотную притянул к себе рукой, Другою же лишил его усов —
Отрочество Гильома 63 Их вырвал так, что обнажилась кость. Вскричал Гильом: «Трус и бахвал пустой, 2500 Вот и безусо у тебя лицо, Да и зубов убавилось число. Так перестань же длить бесцельный спор, При всем народе щит с дубинкой брось. Коль повинишься ты передо мной 2505 И поклянешься мне при Карле в том, Что не затеешь бой ни с кем по гроб, Отсюда ты без выкупа уйдешь И станешь, может быть, опять здоров». Едва бретонца гнев с ума не свел. 2510 На графа снова ринулся он в бой, Что было сил удар ему нанес. Гильом уже себя погибшим счел, Но был, по счастью, лишь задет легко. Юн, дерзок, смел, решителен, силен, 2515 На льва неукротимостью похож, Отпрыгнул он, ударил в свой черед, Бретонцу угодил с размаху в лоб, Кость лобную пробил, разбрызгал мозг, И мертвым пал хвастун пред королем. 2520 «Трус,— рек Гильом,— срази тебя господь! Вот ты пред королем костьми и лег. Зовите челядь — пусть из зала прочь Труп этого сквернавца уберет». На зов сбежались сорок слуг толпой, 2525 Убитого схватили кто за что И без задержки вышвырнули в ров. Поднялся император в полный рост,. Вознес рукою правой скипетр свой И так, чтоб было всюду слышно, рек: 2530 «Да внемлет мне весь сонм моих вельмож. К нам прибыл Эмери, лихой барон. Сразил бретонца сын его Гильом. Мной в рыцари он будет посвящен». Ответили вельможи: «Дай-то бог! 2535 ПуСТЬ вашим знаменосцем станет он. К его услугам здесь из нас любой». ЫХ Вот в рост поднялся император наш, Приказ Ренье, постельничему, дал: «Доспехи принеси мои сюда — 2540 Гильома сделать рыцарем пора». Ренье в ответ: «Исполню, государь» Доставил он доспехи и сказал,
64 Песни о Гилъоме Оранжском Чтобы Гильом надел их на себя, А тот ответил: «Как угодно вам, 2545 Но мне они легки — вот в чем беда. Пусть их себе возьмет Бернар, мой брат». Одобрил Карл: «Не стану возражать». Двойной броней был облечен Бернар. Ему на пояс меч повесил Карл, 2550 рукою по плечу нанес удар. Затем Бернару подвели коня. Не тронув стремя, сел в седло смельчак, В руке копье тяжелое зажал. Дал шпоры он, поехал со двора, 2555 Встал, опершись на древко, у дворца. ЬХ Стал рыцарем Гарен за братом вслед: Бронь светлую, как лилия, надел, На лоб надвинул пуатвинский шлем. Ему на пояс Карл повесил меч, 2560 ^го ударИЛ по плечу затем. Ждал отрока лихой скакун уже. В седло Гарен, не тронув стремя, сел. Щит у него на шее из Бовэ, Копье немалой тяжести в руке. 2565 Кричит он братьям: «Медлить вам не след. Доспех на плечи и коней в карьер! Пусть детям Эмери дивятся все». Рек Карл: «Отменно сказано, Гарен!» Тот шпоры дал, и со двора скорей, гьто эд от Бернара встал невдалеке. ЬХ1 Гарену вслед стал рыцарем Эрнальт. Доспех надел он светлый, как хрусталь, И с тридцатью завязками шишак, Весь в бриллиантах и других камнях. 2575 Меч Голиаф ему доверил Карл, Тот меч, что Эмери в Сен-Жиле встарь От дяди Салемона принял в дар. Щит, где хрусталь сверкает, отрок взял И стиснул древко острого копья, 2580 С которого свисает шелк значка. Тут подвели Эрнальту скакуна. Не тронув стремя, сел он на коня И крикнул: «Где Гильом? Не медли, брат. Прими скорей доспех от короля, 8585 Пришпорим скакунов да пустим вскачь —
Отрочество Гильома 65 Пусть видят люди, кто ловчей из нас». Рек Карл: «Отменно сказано, Эрнальт!» Дал шпоры отрок, съехал со двора, Неподалеку от Бернара встал. ЬХИ 2590 Карл, император наш, встает с престола И так Ренье, постельничему, молвит: «Ступай и принеси доспех мой добрый». Тот отвечает: «Государь, исполню», Несет доспех, кладет к ступеням трона. 2595 Гильом заметил это и подходит, Всех, кто стоит вокруг, обводит взором И видит: рядом юный незнакомец, Всего вернее, англичанин родом. Гильому говорит он: «Знатный отрок, 2600 Доспех надеть я вас прошу покорно». Гильом в ответ: «Спасибо пребольшое, Но вам его я сам подам охотно». Юнец облекся светлою бронею, На голову надвинул шлем зеленый. 2605 Ему Гильом повесил меч на пояс, Дал по плечу такой удар ладонью, Что тот лишь чудом не расшибся об пол. Рукою нанести удар подобный На свете только Карл Великий мог бы. 2610 Повел Гильом приезжего с собою — Тот по душе ему пришелся очень,. А Карл велел доставить в зал дворцовый Доспехи все, какие только можно — Стать рыцарем Гильом сегодня должен. 2615 Тот их увидел, рассмеялся громко, Все взял себе, ни одного не бросил, Все сыновьям князей и графов роздал, А при дворе таких собралось много — Шесть с половиной раз по десять ровно. 2320 Гильом немедля в рыцари возвел их, Сто марок серебром вручил любому. ЬХШ Сынов князей и графов родовитых, Что при дворе в то время находились — Их было шесть десятков с половиной, 2625 В сан рыцарский Гильом возвел по чину, Всем дал сто марок серебром в поминок, Всех ставит рядом с братьями своими. Французы говорят: «Какой воитель! 3 Заказ № 912
66 Песни о Гилъоме Оранжском Хвала творцу, которым к нам он прислан! 2630 Свершит Гильом немало дел великих». ЬХ1У «О боже, как мне быть? — сказал король.— Помыслить я стыжусь, что до сих пор В доспех еще не облечен Гильом, Еще ему подстать не найден конь». 2635 груТ настоятель Сен-Дени пришел: «Поверьте слову, император мой, Сей отрок крут и на расправу скор, Нескромен, неучтив и сердцем зол — Не жаль ему на свете никого. 2640 Пусть двадцать тысяч человек ведет В Апулию, в Калабрию потом И всем, что б там ни взял он на копье, Владеет беспрепятственно по гроб. Ведь если с рук не сбудем мы его, 2645 Всего лишить нас может этот черт. Наш монастырь им будет разорен; Ни чаш, ни риз он не оставит в нем, У братьи отберет последний грош. Припрятан мной доспех ваш лучший — тот, 2650 г[то дОбыЛ Александр в бою одном. Второго нет такого под луной. Пускай Гильом себе его возьмет». Король сказал: «Совет ваш не умен». Но приказал доспех доставить все ж 2655 И перед троном положить на шелк. ЬХУ Доспех чудесный во дворец доставлен, На шелке фризском он лежит пред Карлом. Огнем кольчуга светлая сверкает, Трепещут кольца с еле слышным звяком. 2660 Взглянул Гильом, заулыбался разом И сыну девы пресвятой поклялся Сквозь зубы, так, чтоб слов не разобрали: «Когда бы Карлом, в Сен-Дени венчанным, Пожалован мне был доспех столь знатный, 2665 д от ПОдарКа бы не отказался». Тут отроку промолвил император: «Как с вами быть, Гильом, клянусь, не знаю, Но вот доспех, сработанный на славу». Юнец ответил: «Что бы вы ни дали, 2670 Грех отвергать щедроты государя, И в Сен-Дени иду я с вашим даром».
Отрочество Гилъома 67 Французы хором молвили: «Мы с вами. Пускай там освятят оружье ваше». Карл усмехнулся: «Прыток этот мальчик!» 2675 Оружье тотчас в Сен-Дени отправил, А там архиепископов пятнадцать, Аббатов семь, монахов два десятка Доспехи от купели восприяли, И на алтарь их снес Гильом отважный, 2680 В залог Денису, божьему вассалу, Дал клиру выкуп — серебром сто марок, Сто свертков шелка греческого также, Сирийских мулов и коней по двадцать. Одели так, как рыцарю пристало, 2685 Гильома сен-дениские монахи. Сверкает на юнце броня двойная, И кольца у нее отменно часты. Сам Эмери с великим ликованьем На шлеме сына опустил забрало. 2вэо грак за нег0 он ра^ что весь сияет^ Чему нисколько я не удивляюсь. ЬХУ1 Вот подвели Гильома к королю. Карл оказал большую честь юнцу: На нем завязки шлема затянул, 2695 А шлем пришелся впору смельчаку; Меч прицепил на левый бок ему Под плащ на горностаевом меху; К ногам златые шпоры пристегнул —: Такие хоть эмиру самому! ЬХУП 2700 Гильома препоясал император Мечом с серебряною рукоятью, Где золотою вязью вьется надпись. На грудь у графа с шеи щит свисает, Что Александру феей был подарен, 2705 А фее из заморских стран доставлен. Сто с лишним лет лежал он у монахов, Но яркости нисколько не утратил, Затем что в деле не бывал ни разу. Обернут щит бесценными шелками, 2710 Сплошь багрецом ремень подщитный заткан. Надежное копье в руке у графа. Значок на древке яблоневом, гладком Три точки золотые украшают. Пред храмовыми алтарями братья
68 Песни о Гилъоме Оранжском 2715 Святого Сен-Дениского аббатства Десяток с лишним месс пропела кряду, На паперти простилась с государем И господу служить пошла обратно. ЬХУШ Вот скачут из монастыря святого 2720 Гильом, Карл-император и бароны. Несет Гильома конь Босан на площадь. Седло на нем красиво и удобно; Поперсье все в каменьях бесподобных; Топазы украшают оголовье 2725 Арабской изумительной работы — Любой большого состоянья стоит. Гильом — Рукой Железною он прозван — И росл, и длинноног, и телом мощен. Сидят на нем доспехи превосходно. 2730 На холм Монмартрский вскоре прибыл отрок. Устроили там для турнира поле. Граф тешился забавой ратной долго, Когда же притомил коня лихого, Врыть столб велел он для метанья копий. ЬХ1Х 2735 Так тешились в тот день Гильом-юнец И Эмери, который стар и сед, Что притомили множество кочей, А древков, ими сломанных, не счесть. Гильом копье метать собрался в цель, 2740 Как вдруг галопом подскакал к толпе Из-под Нарбонна прибывший гонец. Посланец закричал что силы есть: «Где вы, Гильом? Отец ваш старый где? Нерадостную я доставил весть. 2745 Нарбонн утратит Эмери навек И трех им там оставленных детей, Вам Эрменгарды больше не узреть, Коль не придете вы на помощь ей». Чуть Эмери не тронулся в уме: 2750 <(^то осадил Нарбонн,, скажи скорей». — «Под ним славян и сарацин тьмы тем. Ведут их Аирофль и Аире, Каррель, и Асере, и Данебрен, Отважный Акильян и Бальфюме, 2755 Тибо Славонский и Бодю-храбрец, И тридцать басурманских королей». Чуть Эмери не тронулся в уме,
Отрочество Гильома 69 Гильома тотчас подозвал к себе: «Мой сын, несчастье нас постигло днесь. 2760 Мы наш Нарбонн утратили навек: Он у славян и сарацин в кольце. Должны помочь мы матери твоей, Иль нам ее живою не узреть». «Хвала творцу! — вскричал Гильом в ответ.— 2765 О лучшем не мечтаю я для тех, Что облеклись в доспехи нынче здесь. Эй, молодые рыцари, ко мне! Казны достанет у меня на всех». ьхх Поспешно поле Эмери покинул, 2770 С такою речью к Карлу обратился: «Меня в Нарбонн обратно отпустите, Людей мне ваших дайте двадцать тысяч». Ответил император: «Не страшитесь. В Нарбонн вы не замедлите явиться». 2775 Карл герцогов своих и графов кликнул, Созвал детей вассалов родовитых. На зов сошлось их двадцать тысяч с лишним. Юнец Гильом к ним с речью обратился. «Сеньоры,— он промолвил,— не страшитесь. 2780 Коль милостив к нам будет вседержитель И до Нарбонна мы дойдем счастливо, Я вас казной несчетною осыплю». ЬХХ1 Рать вместе с Эмери седобородым Гильом Железная Рука уводит. 2785 Обоих провожает Карл в дорогу. Юнца Гильома, едучи конь о конь, Рукою левой за плечо он тронул. «Любезный друг мой,—император молвил,-^ На этом свете пожил я довольно, 2790 Довольно обрекал по воле божьей Язычников и сарацин разгрому. Есть отпрыск у меня, да слишком молод — Тринадцать лет на Пасху минет только. Ему хочу я завещать корону, 2795 Но будет ли французам он угоден? Так станьте же хоть вы ему опорой!» Гильом в ответ: «Напрасно не тревожьтесь. Петром, кем пилигримы в Рим влекомы, Ручаюсь вам, что не пройдет и года, 2800 Как с нехристями тяжбу я закончу
70 Песни о Гильомв Оранжском И, коль останусь жив по божьей воле, В Лан, Шартр или Париж прибуду снова, И у меня простится с головою Любой француз, пусть даже знатный очень, 2805 г[то ПОперечить вам дерзнет хоть словом». Гильома император нежно обнял, И, много слез пролив, расстались оба. Гильом Железная Рука подходит К пределам Нарбоннэ родного с войском. 2810 Ему три лье до моря остается. Он видит край, войною разоренный, Зовет к себе родителя седого. ЬХХП Юнец Гильом позвал к себе отца, Сказал: «Сеньор, послушайте меня. 2815 Взгляните, как разорена страна: Ни замков, ни церквей — одна зола. Три лье осталось до Нарбонна нам. Пошлем-ка двадцать рыцарей туда, Бернару отдадим их под начал. 2820 Неронов луг блюдущий Петр-ключарь — Свидетель, что пока мой старший брат Копье не окровавит до значка, Он не увидит от меня гроша И носу пусть не кажет к нам сюда». 2825 «Сын,—молвил Эмери,—согласен я». Граф двадцати испытанным бойцам Велел облечься в воинский наряд. К Нарбонну их повел Бернар-смельчак, И так они коней погнали вскачь, гвзо г[то ВСКОре ГОрод их глазам предстал: Вот мраморный дворец, вот башен ряд, А вот — кольцом вкруг стен — и вражий стйн. «О господи распятый,— рек Бернар,— Видал ли кто-нибудь несметней рать! 2835 Дай бог, чтоб хоть один из басурман Вне стана мне попался на глаза И с ним я малость мог потолковать: Копье не окровавив до значка, К Гильому возвращаться мне нельзя». 2840 Послушайте, как бог, молитве вняв, Бернару приключение послал. Сто сарацин шло по дороге там. Их предводитель знатен был весьма: Племянник Жибоэ вел тот отряд, 2845 К стенам Нарбонна мчавшийся стремглав,
Отрочество Гилъома 71 Чтоб в приступе участие принять. Бернар возносит руки к небесам: «Тебе, небесный наш отец, хвала! Ты дал мне то, чего я так алкал». 2850 На недруга коня пускает граф, Ему наносит в крепкий щит удар. Он щит раскалывает пополам, С седла свергает мертвого врага И вражеского ловит скакуна. 2855 Теперь, когда их предводитель пал, Неверным остается лишь бежать И к лагерю они в испуге мчат, А там Тибо трубить велит рогам, И нехристи — низринь их, боже, в ад! — 2830 Бросаются доспехи надевать. Меж тем Бернар повел своих назад. ЬХХШ Назад ведет Бернар людей своих, А следом — сорок сотен сарацин. Тибо за графом по пятам летит 2805 И не перестает его корить: «Не радуйся, что лошадь захватил. Лишишься ты за это головы». Бернар в ответ бросает: «Поглядим». Вот взял он рог, висящий на груди, 2870 По-рыцарски два раза протрубил. Гильом услышал этот зов вдали, А он давно уж в бой готов вступить, И рать его давно в седле сидит. Он говорит: «Бароны! Удальцы! 2375 Враги за братом гонятся моим». ЬХХ1У Преследуют Бернара сарацины, В него метают острые секиры, Ножи и копья, дротики и пики. В щите его стальном зияют дыры. 2880 Он ждет, что будет сам вот-вот пронизан, Как вдруг Гильома и французов видит, Вздыхает с облегчением великим. Коня обратно повернул воитель, На нехристя напал, что был поближе, 2885 щит ВражИй расколол посередине. Прошло насквозь копье, в броню вонзилось, И мертвым пал на землю нечестивец. Второй с седла Гильомом юным сшиблен,
72 Песни о Гилъоме Оранжском А с третьим Эмери седой схватился, 2890 Червленый щит пробил ударом сильным, И с доброго коня слетел язычник. Так басурманов это устрашило, Что наутек они стремглав пустились. ЬХХУ В бой двинул граф Гильом свои отряды 2895 л ВИдИТ^ как бойцы его отважны, Как лопаются с треском шлемы вражьи, Как ливнем брызжут кровь и мозг на камни И в колеи дорожные стекают. Он молвит: «Боже, сколь бесстрашны наши! 2900 Мне день такой милей, чем все богатства Страны французской и земли баварской. Петром, что в Рим паломников сбирает, Клянусь: коль мне удастся в этой схватке С Тибо неукротимым повстречаться, 2905 Стальным мечом я так его ударю, Что он навек мысль об Орабль оставит И на Оранж забудет притязанья. Быстрей мне этот город людный сдастся, Чем плод подгнивший с дерева слетает». ЬХХУ1 2910 Упорен бой, и схватка жестока. Врагов французы яростно разят. Дерутся сарацины им подстать. Потерь у них, как и у наших, тьма. Гильом нещадно шпорит скакуна, 2915 Встречает Алистана короля, Племянника Бютора-смельчака, Ломает щит, дробит броню врага, Вгоняет в грудь ему конец копья, Свергает мертвым нехристя с седла, 2920 Над трупом с укоризной молвит так: «Трус, сильно ты сглупил, придя сюда. Ты на свое несчастье вторгся к нам. Я отниму Испанию у вас. Наш достославный император Карл 2925 мечом булатным добыл этот край, Но отобрали вы его назад. Вас, шлюхиных детей, отсюда гнать Решил до Иерусалима я. Тем, кто ворота отверзает в рай, 2930 Клянусь: такой урок вам будет дан, Что нос вы заречетесь к нам совать».
Отрочество Гилъома 73 ЬХХУН Упорен бой, и схватка беспримерна. Врагов французы копьями увечат, А те свои мечи пускают в дело. 2935 Сторон обеих велики потери. Вот мчит Тибо Арабский в гуще сечи. Отменно хороши на нем доспехи: Броня надежна, шлем блестящий крепок. Несет его скакун кастильский резво. 2940 У короля из тороков седельных Торчат ножи, и дротики, и стрелы. Гильом летит язычнику навстречу И задает вопрос высокомерно: «Как звать тебя признайся мне по чести 2945 И где на свет родился ты, неверный?» «До вечера узнаешь,— молвит нехристь.— Не лгал я в жизни никому на свете». ЬХХУШ «Внимай, вассал,— Тибо Славонский рек.— Отвечу я сейчас на твой вопрос. 2950 Я сарацин Тибо, славян король, Который эту рать сюда привел И тридцать королей неверных тож, Чтобы отнять у Эмери Нарбонн. Граф Карлу представлять повез сынов, 2955 когда ж вернется — потеряет все, Затем что стар он, и седобород, И отжил на земле свой срок давно. Ему доспех носить уже невмочь». Гильом воскликнул: «Сарацин, ты лжешь. 2960 Отсель подать рукою до него, И убедиться можешь ты легко, Что Эмери по-прежйему силен». «Юнец, ты спятил! — говорит Тибо.— Тому, кто не вошел в года еще, 2965 Стращать славян и сарацин смешно». ЬХХ1Х Сказал Гильом: «Признайся мне, язычник, Во имя веры, нехристями чтимой, Зачем ты до зубов вооружился, Зачем с собою взял ножи, секиру, 2970 да СТрелы оперенные, и пику? Ты глупость сотворил, ручаюсь жизнью, ,Что под Нарбонн богатый с войском прибыл.
74 Песни о Гилъоме Орапжском Твои вассалы не уйдут живыми. Здесь все они полягут, вот увидишь». 2975 «Пусть черт тебя возьмет! — Тибо воскликнул. Ты не вошел еще в года такие, Чтоб угрожать разгромом сарацинам. Уймись, покуда я свой меч не вынул». Гильом в ответ: «Вот это речь мужчины! 2980 Не вздумай мне на возраст делать скидку». ьххх Тибо Славонский рек: «Скажи, вассал, Во имя веры, столь любезной вам, Кто родом ты и как зовут тебя». Гильом ему: «Скрывать не стану зря. 2985 Нарбоннец я, меня Гильомом звать, И Эмери звать моего отца. Во Францию прибыть велел мне Карл, Сан рыцарский пожаловал мне там, Доспехи дал и доброго коня. 2990 Я про тебя слыхал уже не раз И говорю тебе: забудь Оранж И не мечтай увидеться с Орабль, Уж коли нас свела с тобой судьба, На бой тебе бросаю вызов я». 2995 «А я тебе!» —в ответ Тибо вскричал. Вот оба дали шпоры скакунам. Копьем ударил каждый в щит врага И расколол навершье пополам, Но тела не задел — броня крепка зооо л без оглядки дальше проскакал, Не причинив противнику вреда. ЬХХХ1 Отъехали бароны друг от друга, Коней назад поспешно повернули. Отважен и свиреп Тибо могучий. 3005 Подстать ему его противник юный. Граф вражий щит пробил, рассек кольчугу, В грудь короля копье его воткнулось, И недруга с коня ссадить он думал, Но тот, увы, в седле и не качнулся. ьхххп 5010 Почувствовал Тибо, что ранен он. Штандарт на землю уронил король: Впервой так сильно ранили его. Пришлось ему пуститься наутек
Отрочество Гилъома 75 К судам, его привезшим под Нарбонн. 3015 Преследует врага юнец Гильом, Сшибает персов, турок валит с ног, Обходит с левой стороны Тибо, С размаху по навершью шлема бьет. Из рук язычник выпустил копье, 3020 Через луку коню на шею сполз. Под тяжестью шатнулся добрый конь, Упал — и басурман на землю грох, Но некий турок встать ему помог, Коня другого королю подвел. 3025 Тот сел в седло и Мальфебрю зовет: «Племянник, выручай — беда со мной. Но в лагере у нас не счесть шатров. Потери в людях для меня — ничто. Французы мчат по лугу нам вдогон, 3030 Зато мы превосходим их числом. За мной! Дадим противнику отпор, Р1 если угодит ко мне в полон Проклятый Эмери, боец седой, На виселице завтра ж он умрет зоз5 у стен Нарбонна, на холме крутом». ьхххш Вот вылетел на луг эмир Персидский, Чей серый иноходец тенебийский Быстрее лани и оленя мчится. Тибо бросает он слова такие: 3040 «Король, не надо приходить в унынье. Французов лучше на лугу сочтите: Так мало их, что справимся мы с ними. Клянусь сестрою вашей Афелизой И словом, что ей дал, на ней женившись, 8045 Коль мне с Гильомом суждено схватиться, В Оранж как пленник мной он будет прислан, И вы Орабль бахвала отдадите — Пусть казнь ему она сама измыслит». «Свидетель Магомет,— Тибо воскликнул,— 3050 Я награжу вас за такую лихость Тулузой и Ломбардией обширной, Сицилией, землею Апулийской И Беневентом с краем Калабрийским». Узрел Гильом двух нехристей со свитой, 3055 Французов вкруг себя собрал и крикнул: «Взгляните-ка на этих нечестивцев, На их коней каурых, серых, рыжих, На стяги их, что золотом расшиты.
76 Песни о Гильоме Оранжском Уверен я, Тибо — их предводитель: 3060 Знаком скакун мне этот кинкенийский. Вперед! За нас сын пресвятой Марии». Французы молвят: «Рады мы рубиться. Будь проклят тот, кто вас в бою покинет!» ЬХХХ1У Товарищей избрать Гильому надо. зоб5 0Н ГОВОрИТ с Ришье, немецким графом, Зовет и трех его могучих братьев: «Взгляните-ка на этих басурманов. Король Тибо ведет их, не. иначе: Я узнаю его по орифламме. 3070 Ради Христа, на бога уповайте, Копье и меч пускайте в ход отважно». Юнец Гильом на супостатов грянул, В щит из Пьяченцы одного ударил. Не помогли врагу ни шлем, ни панцирь — 3075 Сталь лопнула, как скорлупа каштана, И мертвым нечестивец рухнул наземь. А вот теперь мы вам о том расскажем, Как с Эмери стряслась беда большая, Пока он гнал к судам отряды вражьи. ЬХХХУ 3080 Кровава сеча, бранный спор жесток. Французы беспощадно бьют врагов, А т-е бесстрашно им дают отпор. Число потерь безмерно велико. Пускает Эмери коня в галоп, 3085 Вытаскивает меч булатный свой, Кого им не рубнет — язычник мертв. Но тридцать королей, обстав его, Разят копьем, орудуют мечом. Под графом тридцать раз поражен конь. 3090 Он рухнул наземь, Эмери встает, Но нехристи уже висят на нем, И вот захвачен в плен боец седой, На мула-иноходца водружен. Враги, ликуя, мчат его с собой.. 8095 Да сжалится над ним всеправый бог! Но тут летит Гильом во весь опор. С ним двадцать тысяч доблестных бойцов. Кричит он громко: «Рыцари, вперед!» Видать бы вам, какой тут бой пошел, 3100 Как лопаются шлемы под клинком, Как громоздятся горы мертвецов!
Отрочество Гильома 77 Язычники пришли в испуг большой, С холма бежать пустились под откос, Про пленника забыли своего. 3105 Поймал коня граф Эмери лихой И громко крикнул: «Рыцари, вперед!» Достигло моря воинство Тибо, Попрыгало на палубы судов, И отвалил с позором вражий флот, 3110 И восвояси нехристей увез, А Эмери к своим вернулся вновь. Считать добычу долго им пришлось — Так много взято мулов, скакунов, Шатров, палаток, сундуков с казной, 8115 Набитых золотом и серебром, Легавых, и борзых, и гончих псов. В Нарбонн поехал Эмери потом. Вступил как победитель в город он, Был встречен Эрменгардой у ворот, 3120 Раз сто облобызал в уста ее, Затем в объятья заключил сынов. Все рады, что опять их свел господь. ЬХХХУ1 В Нарбонн богатый Эмери вернулся На радость всем вассалам и супруге, 8125 Узрел детей и стал так светел духом, Как сроду не был в жизни предыдущей. К Бернару обратил он речь такую: «Мой первенец, смотреть мне стыдно вчуже, Как праздно ты сидишь в Нарбонне людном. 3130 Свидетель Петр-апостол, Рим блюдущий, Здесь от меня гроша ты не получишь. В Бребан уедешь нынче ж ты отсюда, С тобой сто лучших рыцарей отбудут. Живет там герцог славный с дочкой юной. 3135 Отсель до Рима нет девицы лучше. Поладь с ее отцом и стань ей мужем». Бернар в ответ: «Охотно повинуюсь. Раз вы хотите, я ее добуду»,— И рыцарям сказал он речь такую: 3140 «Святым Петром, блюдущим Рим, прошу вас, Коней седлайте — в путь нам нынче нужно». А рыцари ему: «Сию минуту». Пришла туда и Эрменгарда тут же, А женщиной она была разумной 3145 И сыну речь сказала вот какую.
78 Песни о Гильоме Оранжском ЬХХХУП Учтива Эрменгарда и умна. Она к Бернару тотчас подошла, Спросила: «Сын мой, едешь ты куда?» А он: «Отвечу без утайки вам. 3150 я отправляюсь прямиком в Бребан, Как мой седой родитель приказал. Живет и правит славный герцог там, И — в чем признаюсь без утайки вам — Шлет Эмери затем меня туда, 3155 чтоб дочь свою мне в жены герцог дал». Сказала Эрменгарда: «В добрый час! С собой на трех возьмешь ты лошадях Довольно золота и серебра: Я не хочу, чтоб тамошняя знать 3160 Тебя на смех за скудость подняла». Бернар в ответ: «Благодарю сто раз». Затем во двор спустился юный граф И там застал всех рыцарей сполна — В дорогу был уже готов отряд. 3165 Бернар вскочил на доброго коня, И обнял на прощание отца, И братьев к сердцу горячо прижал, И мать уговорил не плакать зря, А та была учтива и умна, 3170 Трех лошадей с казною привела, И в дальний путь отправился Бернар. ЬХХХУШ Мчит граф Бернар, храни его всевышний! Мы дней его пути вам не исчислим, Но столько ехал он с людьми своими, 3175 что наконец в Бребан богатый прибыл. Воскликнул граф: «Владычица Мария, Видал ли город кто-нибудь обширней!» Вот въехал он в ворота городские, Помчался ко двору, что было прыти, 3180 С седла на землю под оливой спрыгнул, Поднялся в зал по лестнице красивой, А там со свитой герцог находился. Бернар сказал: «Храни вас бог всевышний! К вам графом Эмери, сеньор, я прислан. 3185 дать в Жены дочь мне соблаговолите. По гроб за это буду вам служить я». А герцог рек: «Не прочь я согласиться». Едва он произнес слова такие,
Отрочество Гилъома 79 Как в зал вошла прекрасная девица — 3190 уже е^ 0 Бернаре сообщили, И так ее отец к ней обратился: «Вот тот, кому отдать тебя я мыслю». Она к отцу: «Что носит он за имя?» Промолвил герцог: «Не хочу таиться. 3195 Бернара, сына Эмери, ты видишь. Нарбонном правит граф, его родитель». Она в ответ: «Не прочь я согласиться». Был тотчас призван во дворец епископ. Туда без промедленья он явился, 3200 От жениха святые клятвы принял, А утром обвенчал его по чину. Устроил в зале герцог пир великий — Богаче свадьбы не было доныне. Потом Бернар возлег на ложе с милой, 3205 И славный граф Бертран был зачат ими. Когда же утро снова наступило, Пошли к обедне в церковь молодые, И здесь о них — дай бог им счастья в жизни! Мы и закончим свой рассказ правдивый. ЬХХХ1Х 3210 О молодых закончен здесь рассказ. Пускай господь им счастья в жизни даст! Об Эмери сейчас споем мы вам. Стоит в Нарбонне на донжоне граф, Его вассалы вкруг него стоят. 3215 Подходит некий пилигрим туда И молвит: «Пусть господь вам счастья даст! Недавно побывал в Бребане я. Дочь славный герцог замуж выдал там За рыцаря по имени Бернар». 3220 Послушал Эмери, возликовал. ХС Граф Эмери находится в Нарбонне. При нем его вассалов смелых много. Глазами он собравшихся обводит И молвит шестерым сынам такое: 3225 «Я полагаю, дети, вам зазорно На долю притязать в наследстве отчем. Гарен мой смелый, накрепко запомни: Тебе гроша я завещать не склонен. Нет, в край Баварский ты отбудешь тотчас 3230 К воинственному герцогу Немону И скажешь без отсрочки и уловок,
80 Песни о Гилъоме Оранжском Чтоб дочь свою тебе он отдал в жены, А также Ансеюн, тот порт и область, Что заняты неверными сегодня. 3235 Бойцов возьми с собою десять сотен — Пусть маркой завладеть тебе помогут». Гарен сказал: «Охотно все исполню». Взял тысячу бойцов с собою отрок, Вскочил в седло, не мешкая нисколько, 8240 Простился с Эмери и всей роднёю, Призвал на них благословенье божье; Помчался в путь, не мешкая нисколько, Немало дней скакал без остановки, Добрался до Баварии привольной 8245 И в зал вошел по лестнице дворцовой. Там пребывал Немон седобородый, И рек Гарен, не мешкая нисколько: «Бог да хранит вас, герцог благородный! Я к вам от графа Эмери с поклоном. 8250 Вас просит он, скажу без оговорок, Отдать мне вашу дочь Эстасью в жены, А также Ансеюн, тот порт и область, Что заняты неверными сегодня. Коль десять тысяч войска мне найдете, 3255 д ЭТу марКу отвоюю снова». Воинственный Немон в ответ: «Охотно. Ты, юноша, я вижу, знатен очень. Вступи же в брак с моей прекрасной дочкой ■ Отсель до Карфагена нет подобной». 3260 За дочерью послал он приближенных, И та пришла, не мешкая нисколько. «Красавица моя,— Немон ей молвил,— Тебя отдам я знатному барону, Гарену, сыну Эмери седого». ХС1 8265 дочь милую позвал Немон к себе, Сказал: «Вот с кем пойдешь ты под венец». Она в ответ: «Так, видно, бог велел». Гарена обвенчал по чину с ней Самсон-архиепископ в тот же день, 3270 д уТр0М Мессу божию пропел. Был пир большой устроен во дворце. От дамы, о которой в песне речь, Вивьен бесстрашный родился на свет. Жил у Немона восемь дней Гарен, 8275 На нехристей пошел в поход затем С женою и со свитою своей.
Отрочество Гильома 81 Ему дал десять тысяч войска тесть. Сидели столько дней они в седле, Минули столько гор, лесов, полей, згво 1^то Ансеюн узрели наконец. Гарен к своим повел такую речь: «Засаду мы устроим тут, в леске. На город же пойдут сто человек — Пускай громят и грабят все окрест». 8285 Сто рыцарей отправились в набег, Дошли до самых ансеюнских стен, Все разорили что вокруг ни есть. Заволновался город, зашумел. Вооружились нехристи скорей, 3290 На вылазку пошли во весь карьер, Преследовать пустились наш разъезд. В бой двинул тут Гарен своих людей. Рать из засады вывел удалец, Смял недругов, помчался им вослед, 3295 В ворота на плечах у них влетел, Взял Ансеюн, и занял башни все, И без числа язычников посек. Рассказ о нем мы обрываем здесь: Об Эмери опять пора нам спеть. хсп 3300 Граф Эмери в Нарбонне находился. Пять сыновей его с ним вместе были. Заговорил он так с Зрнальтом Рыжим: «Клянусь творцом, Эрнальт, что ты ошибся, Коль мнишь наследством от меня разжиться ззо5 Полушки от меня не жди парижской. Нет, сын, в Жерону отправляйся живо. Тот город сарацины осадили, А там сеньором граф преименитый, Чья дочь — она зовется Беатрисой — ззю Отсель до Сен-Дени всех женщин чище». Эрнальт в ответ: «Я счастлив это слышать», И тысяче своих бойцов он крикнул: «Седлать коней! В поход идем мы нынче». А рыцари ему: «Так поспешимте», 8315 Покинули дворец, во двор спустились, Коней там оседлали торопливо, И обняли перед разлукой близких, И нехотя родня рассталась с ними. Мчал по холмам Эрнальт и по долинам, 8320 Пока вдали Жероны не завидел И вкруг Жероны — рати сарацинской.
82 Песни о Гильоме Оранжском Тут он созвал своих людей и крикнул: «Эй, рыцари, в доспехи облекитесь. У недругов сейчас раздача пищи, 3325 И мы врасплох сумеем их застигнуть». Отряд надел доспехи боевые, По склону вниз галопом устремился, Ворвался в стан, противником разбитый, И лишь тогда арабы спохватились, 3330 Когда их пало тысяч десять с лишним. Увидели они, что их осилят, Пустились наутек что было прыти. Пять лье их гнал Эрнальт с людьми своими. Потери не понес он ни единой, ззз5 р Жерону въехал как освободитель. Граф Савари ему навстречу вышел, Эрнальта обнял с радостью великой, Сказал: «Врагов вы наших истребили. Кто вы такой и как здесь очутились?» 3340 Эрнальт ему: «В Нарбонне я родился И Эмери, отцом моим, к вам прислан, Чтоб в жены мне вы дали Беатрису». Ответил граф: «Я счастлив это слышать». Он с гостем ко дворцу пошел в обнимку, 3345 Велел, чтоб призван был туда епископ, И тот без промедленья появился. Затем Эрнальта отвели в светлицу, Где пребывала юная графиня, И обвенчали с ней его по чину, 3350 д утром мессу божью отслужили И во дворце был пир устроен пышный. В Нарбонн пора теперь нам возвратиться. Там Эмери и с ним четыре сына. хеш Граф Эмери в Нарбонне пребывал, 3355 И с ним четыре сына были там. Велел прийти к нему трем старшим граф. Гильом, Аймер и Бев их было звать. Сказал родитель так трем удальцам: «Во Францию поехать вам пора 8360 Просить себе феод у короля: С Нарбонна вам не дам я ни гроша». А те в ответ: «Поедем хоть сейчас». В путь собрались все трое второпях, Сто рыцарей с собой решили взять. 3365 Сел каждый на лихого скакуна, И обнял на прощание отца,
Отрочество Гильома 83 А после — горько плакавшую мать, Дал шпоры и пустился с места вскачь. Не день прошел в дороге и не два, 3370 Но въехал наконец в Париж отряд. Сошли с коней три брата у дворца, Поднялись в зал, где находился Карл, Ему предстали пред лицом двора. Приезду их король был очень рад. 3375 Гильома он сто раз к груди прижал, Потом спросил: «Кто эти два юнца?» — «Мои меньшие братья, государь. Их Эмери седой прислал сюда Просить феод или жену у вас». зз8о груТ Злисана к Карлу прибыла. Ион, Гасконский герцог, жизнь ей дал. Но умер он два месяца назад, И мужа надо было ей сыскать. С седла сошла девица у крыльца, 3385 По лестнице дворцовой поднялась, С поклоном королю сказала так: «Скончался мой отец, я — сирота И вас прошу супруга мне избрать». Взял за руку король ее тогда, 3390 К себе немедля Бева подозвал, Сказал: «Ты вступишь с этой дамой в брак». Ответил Бев: «Благодарю сто раз». Был там епископ, муж святой Эрман. Он Бева с Элисаной обвенчал, ззэб д уТром к мессе все пошли во храм, И во дворце был пир роскошный дан, Который длился восемь дней подряд. Затем уехал герцог Бев опять — Увез жену в гасконские края. 3400 Хоть путь был долог, юная чета До Коммарши удачно добралась. Был ею зачат в ту же ночь Жерар, А на другою ночь — Гелен-смельчак. Обоих их двенадцать лет спустя, 3405 Когда они уже вошли в года, К себе в Париж Гильом, их дядя, взял. Но речь о них оставим мы пока, Расскажем о Бернаре де Бребан. К себе позвать он сына приказал 3410 И говорит: «Любезный мой Бертран, На службу к Карлу нынче ж поезжай. Гильом, твой дядя, встретит там тебя». Бертран отцу ответил: «В добрый час».
84 Песни о Гильоме Оранжском Но здесь о нем мы умолчим пока 3415 И об Аймере поведем рассказ. Жил при дворе юнец у короля, И Карл однажды так ему сказал: «Друг, подойди без промедленья к нам. Сан рыцарский тебе пора принять». 3420 А тот: «Мне эта честь не по делам. Поеду лучше я в Нарбонн назад». В седло он сел, не тратя время зря, И в свой родной Нарбонн погнал коня. А мы споем вам, как Гильом был храбр 3425 И как Людовика короновал.
КОРОНОВАНИЕ ЛЮДОВИКА I Честные господа, храни вас бог! Коль вы речам пристойным внять не прочь, О доблестных делах мы вам споем. Плох тот жонглер, который вечно ждет. 5 Пока попросят начинать его. Услышьте ж, как Людовик сел на трон И что свершил Гильом Короткий Нос, Нанесший сарацинам вред большой. Вам лучшей песни не споет никто. II 10 Честные господа, коль вы согласны, Пристойным вас потешим мы рассказом. Бог, девяносто девять царств создавший, Над всеми ними Францию поставил, Дал в короли Великого ей Карла, 15 А тот ее покрыл нетленной славой. Нет стран на свете, Карлу не подвластных. Он покорил и немцев, и баварцев, Бретонцев, и анжуйцев, и нормандцев, Наваррцев, и тосканцев, и ломбардцев. III 20 Тот, кто короной Франции владеет, Могуч быть должен и душой, и телом, Чтоб, если кто-нибудь его заденет, Нигде не скрылся от возмездья недруг, Пока не сдастся или смерть не встретит; 25 А кто позволит Францию бесчестить, Тому златой венец носить невместно. IV Карл в Ахене капеллу освятил, Пожаловал ей щедрые дары И суд там при дворе — уж нет таких! —
86 Песни о Гильоме Оранжском С четырнадцатью графами вершил. Шли к Карлу за защитой бедняки, И не был им обижен ни один. Иными стали судьи в наши дни: Всё лихоимцы спустят людям злым — Душой за мзду всегда кривят они. Так пусть создатель неба и земли В зловонный ад низринет их синклит - Туда, откуда нет назад пути. В тот день архиепископов, а также 40 Епископов сошлось по восемнадцать, Обедню отслужил сам римский папа. VI В тот день досталось много слугам церкви Пожертвований небывало щедрых. Кто получил их, тот был рад безмерно. VII 45 В тот день пришли аббатов двадцать восемь, Четыре короля вассальных — тоже. В тот день в капеллу призван был Людовик И возложили на алтарь корону: Ее в тот день родитель сыну отдал. 60 Один архиепископ встал к налою И объявил крещеным людям громко: «Послушайте, что я скажу, бароны. Свое король наш, Карл Великий, отжил. Он занимать престол не в силах дольше. 55 Корона стала для него тяжелой, И сыну передать ее он хочет». Прелату внемлет люд честной с восторгом, Возносит к небу руки умиленно: «Благодарим тебя, всеправый боже, 60 Что нам ты не дал короля чужого!» Наш славный император сыну молвит: «Прислушайся, мой сын, к словам отцовским. Вон видишь там, на алтаре, корону? Она — твоя, но на одном условье — 65 Что будешь ты на троне чужд порокам, Не совершишь вовек измены подлой, У сироты не отберешь феода. Коль так ты станешь править — слава богу! Надень корону и владей престолом.
Коронование Людовика 87 70 А коли нет — ее, мой сын, не трогай, И этот мой запрет до гроба помни. VIII Сын мой Людовик, ты корону видишь? Надень ее как император Римский, С собой в поход веди бойцов сто тысяч, 75 Через Жиронду переправься с ними, Неверных разгроми в упорных битвах, К нам присоедини их землю силой. Коль ты поступишь так — корону примешь, А коли нет — забудь о ней отныне. IX 80 Коль ты не будешь, сын, гнушаться мздой, Надменен станешь и не в меру горд, Порокам волю дашь и в грех впадешь, Начнешь у сирот отнимать феод И вымогать последний грош у вдов,— 85 Короны не судил тебе господь. Навек забудь, Людовик, про нее». Смутился отрок, к алтарю нейдет. Бароны плачут, глядя на него. Приходит император в гнев большой. 90 «Как,—говорит,—я обманулся в нем! На славу нашу он кладет пятно. Кем этот жалкий трус на свет рожден? Вовеки не сравнится он со мной. Сажать такого на престол грешно. 95 Ему мы лучше темя острижем, Его назначим в этот храм святой Пономарем служить за кров и корм, Чтоб по миру с сумою не пошел». Встал Эрнеис тут перед королем. 100 Был этот орлеанец горд и зол. Повел он речь искусно и хитро: «Вам, государь, я дам совет такой. Пятнадцать лет Людовику всего. Он для короны не созрел еще. 105 Доверьте мне блюсти три года трон, А там и ваш наследник подрастет. Коль он окрепнет телом и умом, Ему охотно я верну престол, Умножу достояние его». 110 Ответил император: «Решено». — «Благодарим, сеньор наш и король»,— Воскликнул Эрнеис со всей родней.
Песни о Гильоме Оранжском Добился бы сквернавец своего, Не подоспей с охоты граф Гильом. 115 С коня племянник слезть ему помог. Граф задает вопрос: «Бертран, отколь?» — «Иду из храма этого, сеньор. Дурное дело там совершено: Народ и Карла Эрнеис обвел — 120 Отдать ему хотят французы трон». Гильом ответил: «Плох его расчет!» Не сняв оружья, в божий храм вошел И видит, растолкав народ честной, Что Эрнеис приять венец готов. 125 Он зарубить лжеца решил мечом, Да вспомнил вдруг, что заповедал бог: Убийство — смертный грех перед творцом. Поглубже в ножны сунул граф клинок, Поддернул рукава, шагнул вперед. 130 Он за волосы Эрнеиса сгреб, По шее двинул правым кулаком, Сломал злодею горловую кость. Предатель рухнул и, как пес, издох, А граф Гильом сказал ему в укор: 135 «Пусть бог воздаст тебе, подлец, за все! Как смел чинить ты государю зло, Когда любить сеньора всей душой, Его владенья умножать — наш долг? Хитрить ты перестанешь с этих пор. 140 Хоть я лишь дать тебе желал урок, Ты — мертв, и я тебя не ставлю в грош». Тут граф Гильом вперил в корону взор, Снял с алтаря ее своей рукой И возложил ребенку на чело: 145 «Прими во имя господа ее, И сил тебе всевышний ниспошлет!» За сына счастлив был король седой: «Вам, граф Гильом, спасибо и поклон За то, что возвеличили мой род». X 150 «ЛюДовик, милый сын,— промолвил Карл,- Прими над нашим королевством власть И на таких условиях им правь: Не отнимать у сирот их добра, У вдов последний грош не вымогать, 155 Святую церковь охранять всегда, Чтоб видел сатана в тебе врага, И рыцарей своих не утеснять.
Коронование Людовика За это будут чтить они тебя, Полюбит и прославит вся страна». XI 160 Когда Людовик восприял венец, Король изволил распустить совет. Разъехались бароны — всяк к себе. Но прожил Карл потом всего пять лет. Явился он однажды во дворец 165 И к сыну обратил такую речь: XII «Людовик, милый сын, отца послушай. Ты скоро вступишь на престол французский, А мне отдать придется богу душу. Кто недруг мне, тот им тебе пребудет; 170 Тебя мой ненавистник не возлюбит. Бог видит: с теми, кто со мной враждует, За выкуп я не шел на мировую, А воевал, пока их не изрубят. XIII Не скрою от тебя, наследник мой: 175 Бог над народом короля вознес Не для того, чтоб тот презрел закон, Грешил распутством, поощрял порок, Или у сирот отнимал феод, Иль вымогал последний грош у вдов. 180 Нет, государь карать обязан зло И втаптывать его во прах пятой. Пусть видят бедняки в тебе оплот. Внять жалобам их будь всегда охоч, Советом им стремись помочь во всем, 185 За их права во имя божье стой, А с тем, кто нравом непомерно горд, Будь сам, как лютый леопард, жесток. Начнет войну он из-за пустяков — Клич рыцарям французским тотчас брось, 190 И тридцать с лишним тысяч их сберешь. Ударь туда, где враг тебя не ждет, Займи и разори страну его. А коль он угодит к тебе в полон, Обидчика не милуй ни за что — 195 Пускай в куски изрублен будет он, Утоплен иль отправлен на костер. Ведь коль французов недруг разобьет, Нормандцы скажут, сын, тебе в укор:
'90 Песни о Гильоме Оранжском «Что нам за польза в короле таком? 200 Не дорожит своею головой Тот, кто вторично с ним в поход пойдет Иль ко двору его прибудет вновь. Мы обойдемся без его щедрот». Скажу тебе, мой сын, еще одно, 205 В чем будет для тебя немалый прок: В советники тебе виллан негож, Сын стражника негож и сын прево [Всегда за грош тебя предаст холоп]; Им должен стать Гильом, лихой барон, 210 Чьим был нарбоннец Эмери отп,ом, Кому Бернар Бребанский — брат родной. Коль он престол оберегать готов, Ты можешь положиться на него». «Клянусь душой, вы празы»,—отрок рек, 215 Пошел к Гильому, наземь пал лицом. Граф поднял гостя, задает вопрос: «Что вам угодно, юный мой сеньор?» — «Чтоб сжалились вы, рыцарь, надо мной. Отец сказал: вы — первый из бойцов, 220 Не равен под луною вам никто. Хочу я наши земли и престол Отдать вам под охрану до тех пор, Пока не научусь владеть мечом». Ответил граф: «Согласен всей душой»,— 225 И клятву дал пред образами он, Что по миру скорей пойдет с сумой, Чем нерадиво выполнит свой долг. Предстал пред Карлом граф Гильом потом, Челом ему, склонив колени, бьет: 230 «Прошусь в отъезд я, император мой. Дозвольте в Рим отбыть на малый срок, Пасть там во прах перед святым Петром. Такой обет я дал давным-давно, Но выполнить пятнадцать лет не мог, 235 И медлить с этим долее грешно». Карл помрачнел, но согласился все ж, Велел, чтоб граф взял шестьдесят бойцов, Навьючил тридцать лошадей казной. Гильом обнялся с ним, и был таков. 240 Назад вернуться графу удалось Не скоро и с весьма большим трудом. Когда он прибыл, Карл уже был мертв И сын его воссел на отчий трон. Но прежде чем Гильом поспел домой 245 И дать сумел изменникам отпор,
Коронование Людовика 91 Людовик чуть не потерял престол. Проститься мог бы он и с головой, Промедли граф в пути хоть день еще. XIV Гильом Железная Рука явился 250 В отъезд у императора проситься. Тот в шестьдесят бойцов ему дал свиту, Велел казной коней навьючить тридцать. С людьми своими в путь Гильом пустился. Людовик долго ехал рядом с ними 255 И, плача, говорил слова такие: «Останьтесь бога ради, граф мой милый! Уйдет из жизни скоро мой родитель. Он стар, держать не может меч в деснице, А я еще из детских лет не вышел. 260 Коль не помогут мне, наш край погибнет». Гильом ему: «Тревожиться нет смысла. Апостолу я еду поклониться, Что на престоле восседает в Риме. Туда гонца иль грамоту пришлите, 265 Коль надобность во мне у вас возникнет, И поспешу — пусть каждый это слышит! — Я вам помочь, чем только буду в силах». Пустился в путь Гильом с людьми своими, Уж сколько дней — не знаю, ехал рысью, 270 На Сен-Бернаре сильно притомился, До Рима так и мчал без передышки. XV Торопится Гильом, барон-смельчак. Гелен с Бертраном вслед за ним спешат. У каждого упрятан меч под плащ, 275 И все-таки никто из них с себя Не снял ни добрый панцирь, ни шишак. Оруженосцы верные кряхтят: Щит и копье господ тащить — не сласть. Дней их пути нам не пересчитать. 280 Граф перебрался через Сен-Бернар, Пронесся через всю Романью вскачь, До Рима, не передохнув, домчал, Оруженосцев кров послал искать. Держал Сикер двор постоялый там. 285 Стал в доме у него постоем граф, Себе позволил отдых в первый раз, Отужинал, лег поскорее спать. Заснул немедля — очень уж устал —
92 Песни о Гилъоме Оранжском И видит сон,— в нем пробудивший страх: 290 Со стороны Руси идет пожар, Который Рим со всех сторон объял, И мчится преогромный волкодав В сопровождена множества собак; Он, граф, сидит под деревом в кустах 295 И до смерти напуган видом пса, А тот наносит лапою удар, И падает Гильом к его ногам. Проснулся граф, к царю небес воззвал, Но сон его был вещий божий знак: 300 Магометане вторглись в этот край. Эмир Корсольт и с ним три короля — Кремюз, Тенебр, Галафр вели их рать. Она твердыни Капуи взяла. Король Гефье к неверным в плен попал, 305 А с королем красавица жена, И дочь, и тридцать тысяч христиан. Им всем до одного грозила казнь, Но графа так любил небесный царь, Что пленников Гильом^от смерти спас, 310 Хотя Корсольт, сраженный им силач,— За Красным морем земли он держал — Нос рыцарю укоротил слегка, О чем мы позже поведем рассказ, Коль скупы не окажетесь вы к нам. 815 Тут понемногу начало светать. С постели граф без промедленья встал; К заутрене пошел в престольный храм; Сложил свои доспехи на алтарь — Мол, выкупит их, взяв с арабов дань; 320 Увидел там наместника Христа — Пел мессу в этот день святитель сам. Закончить службу он успел едва, Как прибыли нежданно два гонца С такою вестью горестной туда, зга цто стало СТрашно многим храбрецам. XVI В престольный храм пришел Гильом с рассветом, А мессу там служил Христов наместник, Когда нежданно два гонца приспели С нерадостным для христиан известьем: 330 Громят магометане край окрестный, Твердыни Капуи в руках неверных, И взято ими тридцать тысяч пленных. Спасти их надо — иль не минут смерти.
Коронование Людовика 93 Святитель побледнел, спросил поспешно, 335 Где тот, кого зовут Рукой Железной; А граф лежал, на мраморе простёртый, Молясь, чтоб сила в нем не оскудела И жертвою не сделался измены Людовик, Карла отпрыск и преемник. 340 Не стал святитель ни минуты мешкать, Взял посох, тронул им плечо пришельца. Вскочил Гильом, открыл лицо немедля. XVII Вскочил Гильом, поднялся в полный рост, И говорит ему слуга Христов: 345 «Во имя божье, доблестный барон, Вы нам не согласитесь ли помочь? Язычники пошли на нас в поход. Король Галафр — их войск несметных вождь, А наш защитник сам в беде большой: 350 Король Гефье Сполетский взят в полон, В руках врага жена его и дочь, И тридцать тысяч подданных его. Коль мы им не поможем, казнь их ждет». Перекрестился граф: «Помилуй бог! 355 Нам стольким королям не дать отпор». Вмешался тут Бертран: «Клянусь крестом! Что это, дядя, вам на ум взбрело? Ведь вам досель не страшен был никто». «Ты прав, племянник,— говорит Гильом,— 360 Но нам не сладить с нехристями все ж. Пошлем-ка поскорей гонца домой — Пускай Людовик, юный наш сеньор, С войсками нам на выручку придет, А Карл пусть охраняет край родной: 365 Он стар и воевать уже негож». Бертран ему в ответ: «Пускай господь Ума и живота лишит того, Кто королю такую весть пошлет! Пускай расколют щит ему копьем, 370 Пробьют броню и добрый шлем стальной, И грудь пронзят концОм меча насквозь, Коль он моим советам не вонмет! Хоть у неверных войско тысяч в сто, Возьмемся за оружие —и в бой! 375 Дадим мы сами нехристям урок». Все римляне в испуге: враг силен, А им сто тысяч не набрать бойцов.
94 Песни о Гилъоме Оранжском XVIII В престольном храме был Гильом у мессы, И рыцарю сказал Христов наместник: 880 «Явите, бога ради, милосердье — Нам помогите отразить неверных». «Бог видит,— молвил граф Гильом, колеблясь,— Паломником я в край явился здешний Со свитой, малолюдною чрезмерно: 385 Лишь шестьдесят бойцов со мною смелых. На стольких королей мне грянуть не с кем». Но возразил святитель: «Рыцарь честный, Апостол Петр да будет мне свидетель! Коль за него вы вступите в сраженье, 390 Вам можно будет мясо есть вседневно, И жен держать, коль хватит сил, хоть десять, И в грех любой впадать, пусть даже смертный, За исключеньем разве что измены,— Я вам даю заране отпущенье. 395 Создатель вход откроет вам по смерти Туда, где лишь его друзьям есть место, Сам Гавриил введет вас в рай небесный». Гильом воскликнул: «Господи предвечный, Великодушней нету иерея! 400 Не потерплю я,— всяк да слышит это! — Чтоб хвастал враг, хоть рать его несметна, Что с ним я убоялся столкновенья. Бертран, племянник мой, надень доспехи, Зови сюда всех наших и Гелена». 405 Воитель стал готовиться к сраженью: Велел принесть оружье прямо в церковь, Надел броню и шлем, что цветом зелен, И меч на перевязи драгоценной. Коня ему подводят масти пегой. 410 Граф сел в седло, не вдевши ногу в стремя. Червленый щит повешен им на шею. Копье он держит^со значком на древке — Пять точек золотых на ткани блещут. Осведомился граф: «Отец святейший, 415 У вас бойцов-то сколько во владеньях?» «Скажу по правде,—рек первосвященник,— Я рыцарей три тысячи имею, И каждый при копье, мече и шлеме». «Не худо для начала,—граф ответил.— 420 Готовьте к битве их, а те, что пеши,— Ворота будут охранять и стены». «Так и велю я,—молвил папа,—сделать».
Коронование Людовика 95 Всяк в Риме, кто оружием владеет, Доспехи надевает, к храму едет. 425 Святитель всем дает благословенье. «Бароны,— говорит Христов наместник,— Того из вас, кто жизнь утратит в сече, Допустит милосердный бог по смерти Туда, где лишь его друзьям есть место, 430 Сам Гавриил проводит в рай небесный». Тут устремились рыцари навстречу Пришельцам дерзким и жестокосердым С таким неистовством и нетерпеньем, Что им в воротах главных стало тесно. 435 «Бароны,— крикнул им первосвященник,— Остановитесь — ни к чему тут спешка. К Галафру я отправиться намерен, И выкуп будет мной ему обещан. Коль нехристь уведет свои галеры 440 И рать его очистит здешний берег, Я ни казны апостольской священной, Ни чаш, ни риз, ни митр не пожалею: Отдать ему мне легче грош последний, Чем принести бойцов столь многих в жертву». 445 Бароны молвят: «Мудрое решенье». Святой отец с одним аббатом вместе Пошел во вражий лагерь без задержки, Проник туда, где был Галафр надменный, Встал перед ним, не поклонившись земно. 450 Язычник глянул на него свирепо, А папа речь повел к нему смиренно: «Я прислан, государь, сюда как вестник. Апостол Петр и бог, творец вселенной, Через меня изволят вам поведать, 455 Что увести вам надлежит галеры, От ваших войск очистить здешний берег. Я ни казны апостольской священной, Ни чаш, ни риз на вас не пожалею И предпочту отдать вам грош последний, 460 Чем принести бойцов столь многих в жертву. Прислушайтесь же к моему совету». Король в ответ: «Твои слова нелепы. Сюда приплыл я за своим наследством — Рим, город ваш, достался мне от предков, 465 Меж коих Ромул был и Юлий Цезарь, Возведшие мосты и стены эти. Коль не сдадитесь без сопротивленья, Всех христиан я в Риме изувечу, А божьих слуг казню, предав бесчестью».
Песни о Гильоме Оранжском 470 Струхнул святитель: «Не останусь здесь я, Хоть дай мне все богатства Карфагена». Стал пропуска назад просить немедля. Галафр его трем сарацинам вверил И вот что молвил папе напоследок: 475 «Чтоб ты, на ком колпак широк не в меру, Не говорил потом, что я затеял Обречь разгрому город свой наследный, Давай найдем с тобой по человеку Из тех, кто посмелей и познатнее, 480 И пусть покончат поединком дело. Коль ваш господь пошлет мне пораженье И моего бойца твой одолеет, Рим за тобой останется навеки, И у тебя по гроб никто на свете 485 Отнять головки сырной не посмеет. А чтоб ты слову моему поверил, Обоих сыновей пришлю к тебе я, На выкуп им не дам с собою денег: Коль я солгал — заложников повесишь». 490 Обрадовали папу эти речи Сильней, чем все богатства Карфагена: Он вспомнил, кто при всем вооруженье Ждет от него в престольном храме вести — Нет в мире поединщика отменней. XIX 495 Когда Христов наместник убедился, Что помощь ниспослал ему всевышний И что единоборством все решится, Он нехристю сказал слова такие: «Вам, государь, признаюсь я открыто: 500 Коль скоро мы устроим поединок, Я вашего бойца желаю видеть, Чтоб знать, с кем будет наш защитник биться». Галафр ему: «Уладим это живо». Велел он, чтоб эмир Корсольт явился. 605 Был тот свиреп и безобразен с виду: Огонь из глаз, как угли, красных пышет; Широкий лоб, нечесанная грива; Меж глаз пол-локтя добрых уместится, Меж брюхом и плечами — сажень с лишним. 510 Уродливей нет человека в мире. На папу голос дерзко он возвысил: «Зачем сюда пришел ты, коротышка? Наверно, ты монах, коль темя брито?» Ответил папа: «Я, Христов.служитель,
Коронование Людовика 97 515 Апостолом Петром и богом прислан Во имя их просить вас удалиться И здешний край от ваших войск очистить. Я вас казной церковного осыплю, Ни риз не пожалею, ни кадильниц, 520 Отдать вам грош последний не премину — Лишь на галеры поскорей грузитесь». Ответил нехристь: «Сильно ты ошибся, За бога предо мной дерзнув вступиться. Мне больше всех людей он ненавистен: 525 Сожжен был молниею мой родитель, А на него ее ваш бог низринул. Вы мните, ваш Спаситель по кончине Вознесся на небо, где и укрылся. Туда за ним я не взлечу — нет крыльев, 630 Но месть моя людей его настигнет — Всех тех, кого здесь, на земле, крестили. Их изрубил я тридцать с лишним тысяч, Спалил огнем и утопил в пучине. Их истреблять я буду в этой жизни, 535 Коль в небе дать не властен богу битву. Ему я враг заклятый до могилы. Он — царь небес, а я — земли владыка. Коль мы займем владенья ваши силой, Погибнут все, кто чтит Христово имя, 540 А с клириков ножами кожу снимут, Тебя же, храма божьего правитель, Изжарят над огнем неторопливо, Чтоб из тебя на угли мозг повытек». Когда услышал это папа римский, 545 В него, что и не диво, страх вселился. С аббатом стал он совещаться тихо: «Да этот турок, видно, одержимый! Я изумлен,— клянусь святым Денисом! — Что в ад его досель не вверг спаситель. 550 Да будет, граф Гильом, отважный ликом, Тот, кто распят за ны, тебе защитой! Верх над тобой, боюсь, возьмет спесивец». Стал пропуска назад просить святитель, С ним двух сынов послал Галафр-язычник, 555 И те его до Рима проводили. Гильом ему навстречу первый вышел, Рукой за стремя папское схватился И говорит: «Чего вы там добились И виделись ли также с нечестивцем, ьбо х]"то рим отнять у господа замыслил? Скорее про него мне расскажите». 4 Заказ № 912
98 Песни о Гилъоме Оранжском — «От вас, сеньор, не стану я таиться: Не с человеком схож он — с исполином. Живи Роланд и Оливье доныне, 565 Ат с Беранже, храбрец Иворий с Ивом, Млад-Манессье, Турпин-архиепископ, Эстольт из Лангра и Готье учтивый, Жерен и Анжелье неустрашимый — Двенадцать пэров, что в бою убиты; 570 Будь с ними Эмери, достойный рыцарь, Родитель ваш, молвой превозносимый, И ваши братья, как отец, лихие,— И то бы с ним никто не смел схватиться». Гильом озлился: «Вздор вы говорите! 575 Слуге творца быть не пристало лживым. Не сами ль нас вы столько раз учили, Что тот, о ком печется вседержитель, Ни от кого в бою стыда не имет, В воде не тонет и в огне не гибнет? 580 Клянусь,святым Петром, патроном Рима, Что выйду с нехристем на поединок, Хотя б в нем росту двадцать сажен было. Коль нашу веру бог решил унизить, Придется нынче жизни мне лишиться; 585 Но коль меня создатель не покинет, В бою вовек не покажу я тыла, В воде не утону, в огне не сгину». Ответу графа папа умилился И молвил так: «Да будет, славный витязь, 590 Тот, кто распят за ны, тебе защитой! Речей отважней сроду я не слышал. Храни тебя создатель, где б ты ни был, За то, что встать за веру не боишься!» Петра святого он десницу вынес, 595 Ее из золотой обертки вынул, К суставам дал Гильому приложиться, Из золота ж слепил кресты святые, Бойцу на шлем и к сердцу прикрепил их, Так обереги сделать ухитрившись, 600 Что за победу над Корсольтом диким Граф лишь пустячным заплатил убытком, Которым после все его дразнили. На доброго коня вскочил воитель. На шею щит четырехпольный вскинут, 605 Тяжелый меч в руке остер на диво. На холм взлетает граф без передышки. Любуются им даже сарацины, Друг другу говорят: «Вот рыцарь истый —
Коронование Людовика 99 Учтив и смел, разумен и воспитан! 610 Когда бы нынче с ровнею он бился, Противнику его пришлось бы лихо; Но грош ему цена в бою с эмиром — Четырнадцать таких Корсольт осилит». XX Галафр-язычник вышел из шатра. 615 Достоин короля на нем наряд. Он говорит, на верх холма смотря: «А ведь француз уже поспел туда. Щит у него на славу, рост не мал. Вот кто Корсольту бой сегодня даст, 620 Но он, на наше счастье, слишком слаб. Кагю и Магомету грош цена, Коль с ним эмир не справится шутя». Звать своего бойца велел Галафр. Эмира встретил и в объятьях сжал. 625 «Племянник,— он воскликнул,— в добрый час! Француза видишь на холме, вон там? Верх над тобою он задумал взять». Корсольт в ответ: «Ему до смерти —шаг. Со мною не заждется он конца. 630 Где мой доспех? Чего еще нам ждать?» Доспех пятнадцать герцогов влачат, Семь королей несут едва-едва. Второго мир такого не видал: Другому б человеку никогда 635 Не сдвинуться в нем с места и на шаг. XXI Четырнадцати королям Корсольт Облечь его кольчугой дал стальной, В два слоя бронь надел поверх нее, Привесил меч, что режет сталь, как воск,— 640 В пядь шириной, в сажень длиной клинок. Он вскинул лук с колчаном на плечо, Взял арбалет со стрелами потом, Рукою поднял изощренный дрот. Вот подведен эмиру Алион, 645 Его на диво норовистый конь. К себе он,— мне молва порукой в том,— Не подпускал на сажень никого, Кто в стойло не входил к нему дотоль. У лук седла торчат из тороков 630 Еще четыре дрота с булавой. Эмир вдел ногу в стремя, сел в седлог
100 Песни о Гилъоме Оранжском На шею щит повесил золотой, Четырехпольный и в сажень длиной, Но счел ненужным брать с собой копье — 655 Вооружен и так он до зубов. Конь под эмиром сам берет в галоп, Летит быстрее зайца и борзой, И все ж язычник не жалеет шпор. Кричит Галафру, удаляясь, он: 660 «Мой дядя, страх пустой гоните прочь. Пусть сенешали к вам спешат в шатер, К обеду накрывают пышный стол. Французу жить уже недолгий срок: ^Арпана не пройдете вы еще, 665 Как он навек простится с головой. Коль я врага не изрублю мечом, Коль булавой не поражу в висок, Коль конь его с ним вместе не умрет, Пускай мне хлеба не дадут по гроб!» 670 Под крик неверных: «Магомет с тобой!» Пред ними мчит эмир во весь опор, Те Магомета молят за него. Увидел граф: въезжает враг на холм. Он лют и до зубов вооружен. 675 Не диво, что чуть-чуть сробел Гильом, Воззвал к творцу и деве пресвятой: «Ах, как скакун у нехристя хорош! Им должен бы владеть лихой барон. Коня такого убивать грешно. 680 Не приведи меня всеправый бог Его хотя б слегка задеть клинком». Не скажет трус вовек подобных слов. XXII Граф по холму взлетел на самый верх. На нем надежный кованый доспех. 685 Язычника он ждет, чуть-чуть сробев, Но в этом упрекать его не след. Со скакуна на землю рыцарь слез, Лик повернул к восточной стороне, О помощи воззвал к царю небес. 690 В подлунном мире человека нет, Который бы молился горячей Всевышнему владыке на заре, Когда чинить нам черт не в силах вред. Промолвил граф Гильом, душой смирен: 895 «О господи, жизнь даровавший мне, Мир сотйорил ты ровно за семь дней,
Коронование Людовика Ю1 Морями окружил земную твердь, Адама с Евой создал под конец, На жительство их поместил в Эдем, 700 Дозволил рвать плоды со всех дерев, На яблоко лишь наложил запрет. Они ж, его отведав, впали в грех На стыд и посрамление себе. Ты их из рая выдворить велел — 705 Пусть землю пашут, добывая хлеб, И, в муках жизнь прожив, встречают смерть. Убит был Авель Каином затем, И горько вопиять пришлось земле, И строг отныне общий наш удел: 710 Из праха выйдя, в прах уйдем мы все. Потом, судья всеправый, ты узрел, Что нет любви к тебе у тех людей, Потоп и смерть на них с небес низверг. Лишь Ной с тремя сынами уцелел. 715 Их с женами он погрузил в ковчег И взял с собой из птиц, скотов, зверей По паре, так, чтоб с самкой был самец. Произошла от Ноевых детей Та наимилосердная из дев, 720 В чьем лоне соизволил ты созреть, В чью плоть святую дал себя облечь, Чьей кровью обливался на кресте. Благословенный город Вифлеем Избрал ты, боже, родиной своей; 725 Там в ночь под рождество увидел свет; Там первое содеял из чудес — Анастасии руки дал, чтоб ей Принять тебя, младенца, было чем; Там смирну, ладан, с золотом ларец 730 В подарок получил от трех царей; Когда ж они покинули твой хлев, Им путь другой помог найти во тьме, Чтоб головы им Ирод не отсек; Там тридцать тысяч неповинных жертв 735 Царь Ирод предал в руки палачей. Ты по земле как плотский человек Ходил в теченье тридцати двух лет, Учил людей, в пустыне пост терпел, За целых сорок дней куска не съев, 740 И взнес тебя на кровлю храма бес. Достиг на Пасху, праздник по весне, В день приношенья пальмовых ветвей, Ты Иерусалима на осле,
102 Песни о Гильоме Оранжском Ворота Золотые сам отверз. 745 Чуждался ты надменных богачей, Был прост, радел о каждом, кто в нужде, Кров Симон-прокаженный дал тебе. Ты там среди апостолов сидел, А Магдалина проскользнула в дверь, 750 К твоим ногам приникла, воскорбев, Омыла их слезами из очей И кудрями отерла вплоть до чресл, За что ей вины ты простил, творец. Иуда, сребролюб и лицемер, 755 Тебе за тридцать изменил монет, Чеканенных в Мафусаилов век. Тебя лобзаньем выдал он, подлец, И ты к столбу привязан как злодей, Ночь простоял, а чуть блеснул рассвет, 760 Евреями на холм взведен был, пеш. Голгофою зовется он досель. Ты на плечах влачил тяжелый крест, Был в рубище позорное одет, И, что ни шаг, в лицо и до спине 765 Тебе удары наносила чернь. Ты на кресте в мучениях висел, И плоть твоя изнемогла совсем, А сотник Лонгин с радостью в душе — Он был тогда еще духовно слеп — 770 Бок прободал тебе копьем, глупец, И руки обагрил в крови твоей, Но глаз коснулся ими и прозрел, *И горестно раскаялся в грехе, И вины ты простил ему, творец. 775 Пришел к кресту Иосиф в темноте, И Никодим, как тать, прокрался вслед. С креста был снят ты ими поскорей, И унесен, и погребен в скале, Однако же на третий день воскрес, 780 Спустился в ад, проник до самых недр И вызволил оттоль своих друзей, К нечистому давно попавших в плен. Мне помоги, небесный наш отец, Не дай костьми на поединке лечь. 785 Я с нехристем сразиться должен днесь, А враг мой росл, могуч, широкоплеч. Мне, богоматерь, помоги в борьбе, Чтоб христиан не уронил я честь На вечный стыд и срам своей родне». 790 Перекрестился граф и встал с колен.
Коронование Людовика ЮЗ Тут изменился сарацин в лице, Смутился и к Гильому подлетел: «Таиться от меня, француз, не смей. Признайся, с кем так долго вел ты речь». 795 «Скажу по правде,— граф ему в ответ.— Молился я сейчас царю небес, Чтоб он помог мне в доброте своей, И на куски тебя рассек мой меч, И ты нашел себе могилу здесь». 800 Эмир вскричал: «Ты не в своем уме. Ваш бог не так могуч и милосерд, Чтоб надо мною верх ты взять сумел». Граф рек: «Срази тебя господь, наглец! Коль не оставит бог меня в беде, 805 Сегодня же с тебя собью я спесь». Но турок вновь: «Ты не в своем уме. Признай, что твой Христос не бог, а лжец И что его сильнее Магомет, И больше всыплю я тебе в кошель, 810 Чем у твоей родни всей вместе есть». Граф рек: «Срази тебя господь, наглец! Отступником не стану я вовек». «Я вижу,—молвил турок,—ты гордец. Посмотрим, так же ль ты и в схватке смел. 815 Скажи, кто ты таков, да лгать не смей». «Узнай же правду,—отвечал храбрец.— Я не таил ее ни перед кем. Меня нарек Гильомом мой отец, А был им Эмери, что стар и сед. 820 У Эрменгарды, матери моей, Сынов, опричь меня, родилось шесть: Бернар, что получил Бребан в удел; Эрнальт Жеронский, чей близ моря лен; Гарен, молвой прославленный уже, 825 И Бев де Коммарши, лихой боец, С Гибером д'Андерна, меньшим из всех. Приходится мне братом и Аймер, Но этот — редкий гость у нас в семье: Он днюет и ночует на войне— 830 Славян и сарацин громит везде». Едва с ума не свел эмира гнев. Он выпучил глаза, побагровел: «Трус, не переживешь ты этот день, Раз вы с моей роднёю во вражде». XXIII 835 Бросает графу сарацин надменно: «Гильом, я вижу, не в своем уме ты,
104 Песни о Гильоме Оранжском Коли в того, кто слаб и жалок, веришь. Ваш бог сидит за облаками в небе, А здесь он и арпаном не владеет: 840 Земля есть достоянье Магомета. Все ваши таинства, обряды, мессы, Причастие, венчание, крещенье Мне легковесней кажутся, чем ветер. Я христианство почитаю бредом». 845 Граф рек: «Наглец, срази тебя предвечный! Не вера у тебя, а вздор нелепый. Твой Магомет, как каждому известно, Спервоначалу был к Христу привержен И наше проповедовал ученье, 850 Но занесло его однажды в Мекку, Где он вином упился невоздержно, Свининой мерзопакостно.объелся. Кто бога видит в нем, тот глуп безмерно». Ответил нехристь: «Ты солгал бесчестно, 855 Но коль ты внимешь моему совету И веру без раздумий переменишь, Я столько дам тебе земель и денег, Что весь твой род сполна имеет меньше, Хоть знатен он, как я слыхал нередко, 860 И славится отвагой повсеместно. Тебе я не хочу позорной смерти. Коль ты согласен — говори скорее, А не согласен — погибай в мученьях». А граф: «Наглец, срази тебя предвечный! 865 Теперь ты для меня еще презренней: Зря не грозится тот, кто смел на деле». Граф на коня вскочил одним движеньем — Не взялся за седло, не тронул стремя, Четырехпольный щит надел на шею, 870 Рукою правой меч сжимает гневно И со значком копье вздымает левой. Врага окинул гордым взглядом нехристь, Но сам себе признался откровенно: «Свидетель Магомет, кому я предан, 875 Отваги в этом человеке бездна». Когда б услышал граф такие речи Да пожелал пойти на примиренье, Легко он схватки избежать сумел бы. XXIV «Скажи, француз,— спросил Корсольт ужасный,- 880 Ради того, в чью честь готов сражаться: Ты Рим своею вотчиной считаешь?»
Коронование Людовика 105 Промолвил граф Гильом: «Скажу по правде. Я конно и оружно буду драться Лишь ради бога, коего мы чада. 885 Не мне, а Карлу город сей подвластен С Калабрией, Тосканой и Романьей. Там Петр святой на троне восседает, Его местоблюститель папа правит». Эмир в ответ: «Не в меру ты запальчив: 890 Сражаться за чужое достоянье Не станет ввек тот, у кого есть разум. Но все ж тебе я льготу предоставлю. Нагни копье, наставь его как надо И бей мне в щит — не шелохнусь я даже: 895 Охота мне взглянуть, сколь ты отважен И сколь сильны твои удары, карлик». Подумал граф: «Я глуп, коль медлить стану»,- Отъехал на арпан, чтоб разогнаться, Помчался по холму, что крут изрядно. 900 Нагнул копье и на врага наставил, Но с места тот не сдвинулся упрямо. Сказал Христов наместник: «Будет схватка. Костьми в ней правый иль неправый ляжет. Пусть молятся творцу все люди наши, 905 Чтоб жив Железная Рука остался И невредим вернулся в Рим богатый». Бой начинать решил Гильом бесстрашный — Он будет глуп, коль дольше медлить станет, Поводья бросил, вскачь коня пускает, 910 Копье склоняет со значком атласным, В щит турка золотой вонзает с маху. Посыпались с навершья чернь и краска, Щит лопнул, вслед за ним броня двойная, А вслед за той кольчужная рубаха. 915 Копье вонзилось в тело басурмана Да так, что наконечник вышел сзади — Хоть вешай плащ, коль оказался рядом. Гильом свершил и потрудней деянье: Копье из тела вытащил обратно. 920 Но не моргнул и тут язычник глазом, А лишь себе в душе признался тайно: «Ручаюсь Магометом, чей слуга я, Тот не умен, кто станет насмехаться В бою над этим человечком малым. 925 Когда друг другу нынчф мы предстали, Я заключил, что мне он не опасен, Его безумцем посчитал напрасно И даже льготу дал ему, тщеславясь,
106 Песни о Гилъоме Оранжском А так меня, как он, никто не ранил». 930 Эмир боится потерять сознанье. Меж тем Гильом опять в атаку скачет. XXV Железная Рука могуч и лих. Копье он в тело недругу всадил, Потом извлек движением одним, 935 Порвал врагу ремень, что держит щит, И щит слетел у нехристя с руки, А графу громко закричал весь Рим: «Гильом, господь с тобой! Смелей руби! Апостол Петр, героя не покинь!» 940 Услышал смелый рыцарь этот крик, Коня пришпорил, вскачь его пустил, Нагнул копье так, что значок отвис, Язычника ударил со спины. Прорезал наконечник швы брони, 945 Как ржавый гвоздь, кольчугу разрубил, Проник сквозь тело до грудной кости, Наружу вышел посреди груди. Такой удар любого бы сразил, Но даже глазом не моргнул эмир, 950 Лишь поднял дрот, висевший у луки, И молниею тот взметнулся ввысь, И в графа грянул с треском громовым. Тут оробел Гильом и приуныл. Удар ему пришелся меж ключиц, 955 Но тела не задел — господь велик! Граф молвил: «Да не даст меня сгубить Бог, что святого Лота сотворил!» XXVI Приходится эмиру нелегко. Копье пронзило грудь ему насквозь. 960 Он кровью обагрен до самых шпор И молвит так, чтоб не слыхал никто: «Свидетель Магомет, мой бог благой, Впервые я терплю такой урон. К тому ж, меня считает в^эаг глупцом — 965 Зря дал ему я льготу наперед». Взял новый дрот эмир из тороков, Метнул оружье с силою такой, Что понеслось быстрей орла оно. В испуге рыцарь отклонился вбок, 970 Однако дрот прошел сквозь щит со львом, Со свистом распорол на графе бронь
Коронование Людовика 107 И хоть Гильому не поранил плоть, Но на два локтя врезался в песок. Увидел это граф, поник челом, 975 К небесному отцу воззвал с мольбой: «О господи, кем мир наш сотворен, Кто утвердил на мраморе его, Кто сушу окружил пучиной вод! Адам из персти вылеплен тобой, 980 На свет ты матерь Еву произвел, Обоих поместил в раю земном, Им повелел вкушать от всех плодов, Лишь яблока не трогать ни за что. Они ж его отведали тайком 985 И грех жестоко искупили свой: Ты вверг их в ад, в бездонный Баратрон, Где воет Вельзевул, Нерон ревет. На Пасху, в светлый праздник, ясным днем Осленка ты нашел и сел в седло. 990 Бежали дети за тобой толпой. На Пасху шел вслед за твоим ослом Причетников и лиц духовных сонм. Тебе дал Симон-прокаженный кров. К нему проникла Магдалина в дом, 995 Смиренно у твоих простерлась ног И зарыдала, воскорбев душой, Но поднял ты и обласкал ее, И ей простил все вины до одной. Ты предан был Иудой-подлецом: 1000 Взял три десятка сребреников он И на тебя донес, себе во зло. Евреями ты на кресте казнен: Они сочли, что ты злодей и вор, Не ждали воскресенья твоего, 1005 А ты на небеса вознесся вновь И спустишься вторично к нам с высот, Когда людей на Страшный суд сзовешь. Равны в день этот станут сын с отцом, С причетником духовное лицо, 1010 Архиепископ с голяком-слугой, С вилланом граф и с герцогом король — Получит каждый за грехи свое. К апостолам ты был безмерно добр: Неронов луг блюсти поставлен Петр; 1015 Его сподвижник Павел— обращен; Иона рыбам не пошел на корм; От голода излечен Симеон; И Даниил спасен во рву от львов;
108 Песни о Гильоме Оранжском И кару Симон-маг понес за ложь; юге д Моисею видеть довелось, Как куст горел, не становясь углем. Коль вправду ты детей своих оплот, Не дай меня сразить иль взять в полон. Как быть мне, коль к врагу не подойдешь? 1025 Вооружен язычник до зубов: Он арбалет закинул на плечо И булаву повесил на седло. Один лишь ты, кем Лонгин был прощен, Способен мне в опасный миг помочь». юзо грут Графу молвит сарацин в укор: «Как видно, сердцем робок ты, Гильом. Надеялся я: вот боец лихой, А ты клинок пустить боишься в ход, Но я тебя своим достану все ж». 1035 Меч обнажил язычник с быстротой, Пришпорил арагонца своего И недругу такой удар нанес, Что сквозь забрало острие прошло, И рассекло кольчужный капюшон, 1040 И сбрило у Гильома прядь волос, И кончик носа отрубило прочь, Чем и дразнили рыцаря потом. Упал на холку конскую клинок, И, надвое разрублен, рухнул конь. 1045 На графе расползлась кольчуга врозь — Колец в песок свалилось до трехсот, Но выронил меч из руки Корсольт. Гильом вскочил, встал на холме крутом И вынул Жуайёз, свой меч стальной. 1050 Врагу он норовит попасть в висок, Однако сарацин настолько росл, Что меч лишь на плече прорезал бронь И расползлась под ней кольчуга врозь — Колец в песок свалилось до трехсот. 1055 Но оказался все ж доспех хорош — Удар уколом слабым турок счел. Корсольт промолвил рыцарю в упрек: «Как видно, сердцем робок ты, Гильом: Слабее ты, чем овод жалит, бьешь». 1060 Кричит весь Рим, хоть крик похож на стон, И вторит папа, побелев лицом: «За своего слугу встань, Петр святой! Коль он умрет, навеки нам позор: Во храм твой больше не придет народ, 1065 Не будет месс и проповедей в нем».
Коронование Людовика 109 XXVII Бестрепетно стоит боец французский, А нехристь мчит туда, где холм покруче: Он при ударе выронил оружье — Клинок, которым графский конь разрублен. 1070 Ушел на арбалетный выстрел турок, За булаву схватился, повернулся И грянул на Гильома, скаля зубы. Он в пене весь и схож со зверем лютым, По чьим следам сквозь чащу псы несутся. 1075 Щитом закрылся граф Гильом в испуге. Но так его ударил недруг дюжий, Что лопнул щит посередине тут же, И булава вошла в него снаружи Через навершье, сквозь дыру большую, 1080 Быстрей, чем коршун падает из тучи, Затем по шишаку скользнула гулко, Забрало окончательно погнула. Не спас бы бедных римлян граф могучий, Когда б не Дева и не присносущий. 1085 Весь Рим кричит, унять не в силах ужас, И вторит папа: «Петр святой, послушай, Коль граф умрет, нам всем придется худо И месс во храме у тебя не будет: Погибну я, и прекратятся службы». XXVIII 1090 Идет у графа кругом голова — Был тяжек им полученный удар, Но все ж он замечает сквозь туман, Что турок сильно утомил коня, А сам немало крови потерял. Ю95 Нетрудно спешить нехристя сейчас, Но граф щадит упорно скакуна: Его решил он у врага отнять, На нем отныне хочет ездить сам. Вновь на Гильома недруг мчится вскачь, 1100 С насмешкой попрекает смельчака: «Взять верх, француз трусливый, не мечтай. Полноса лишь осталось у тебя. К Людовику пойдешь ты на хлеба, И отречется от тебя родня. 1105 Ты видишь: не спастись тебе никак. Тебя на части мне рассечь пора: Галафр, мой дядя, ждет к столу меня, Дивится, что так долго медлю я».
110 Песни о Гилъоме Оранжском К луке передней сарацин припал, 1110 На графа нападает в лоб опять, Его достать старается с седла. Проворно рыцарь отскочил на шаг, Встал так, чтоб метче поразить врага, И не избег удара басурман. 1115 Меч грянул в золотой его шишак, С которого посыпался хрусталь, Кольчужный капюшон прорезал враз, В куски подшлемник плотный изорвал, Эмиру темя раскроил на пядь. 1120 Поник коню на шею супостат, Не может снова булаву поднять. «За нос воздал я свой! — воскликнул граф.- К сеньору не пойду я на хлеба, Не отречется от меня родня». 1125 Гильом ремень подщитный с локтя снял, Щит бросил на безлюдный склон холма. До безрассудства был воитель храбр: Останься турок невредим и здрав, Погиб бы тут же граф наверняка, 1130 Да не дал бог язычнику воспрять. Не стал Гильом бесстрашный медлить зря, Булатный меч покрепче сжал в руках И нехристя рубнул по шее так, Что лопнули завязки шишака 1135 И с вражьих плеч скатилась голова, А труп качнулся и с коня упал. Не стал воитель время зря терять: Меч, нос ему отсекший, с турка снял, Но тут же бросил — он не великан; 1140 Затем взглянул на вражьи стремена — Длины в них лишней локтя полтора. Гильом укоротил их кое-как, Вдел ногу, сел в седло не без труда, Взялся за древко своего копья, 1145 Рывком извлек его из мертвеца, В крови застывшей руки измарал. «Создатель,— молвил он,— тебе хвала За скакуна, что в схватке мною взят. Мне все богатства Монпелье отдать 1150 Сегодня было б за него не жаль». Валом валит весь Рим встречать бойца, Но папа обгоняет горожан, Целует первым рыцаря в уста. Бертран подходит к дяде весь в слезах, 1155 Готье с Геленом плачут в три ручья —
Коронование Людовика Ш Такой их пронял за Гильома страх. «Вы живы, дядя?» —говорит Бертран. Граф молвит: «Жив по милости творца, И хоть короче малость нос мой стал, 1160 Длинней отныне именуюсь я». Сам прозвище себе он дал тогда: «Пусть знают все, кто хочет мне добра, Вся Франция и все Берри сполна — Гильом Короткий Нос зовут меня». 1165 Вот так и звался с этих пор смельчак. Гильома отвезли в престольный храм. Всяк стремя подержать ему был рад. Употчевали славно удальца — Шел пир, пока не занялась заря 1170 И не пришла для дел иных пора. «К оружью, храбрецы! — Бертран вскричал. Коль дядею моим убит вчера Тот враг, что остальных сильней стократ, Наш долг — сломить хотя бы тех, кто слаб. 1175 Вы ж, дядя, оставайтесь отдыхать: Мучений и трудов довольно с вас». Послушал это граф, захохотал: «Со мной, племянник, спорить не дерзай. Тем, кто влечет паломников сюда, 1180 Клянусь, что без Гильома бой начать За все богатства Монпелье не дам, Но самолично встану в первый ряд, И меч мой нынче не покроет ржа». Весь Рим от этих слов возликовал, паз од стал последНИй трус отважней льва. Пусть нехристи дрожат: их ждет беда. Так долго мешкать было им нельзя. На них готовы римляне напасть. XXIX Выходит из шатра Галафр-язычник. 1190 Наряд на нем по-королевски пышен. «Урон невосполним,— он молвит свите.— Убит Корсольт врагом на поединке. Бог христиан воистину всесилен. Снять поскорей палатки прикажите. 1195 Бежим! Какой у нас еще есть выход? Коль римляне нам дать успеют битву, Мы восвояси не уйдем живыми». «Вы правы»,— басурмане согласились. Четырнадцать горнистов затрубили, 1200 Пришел в движенье лагерь сарацинский.
\]2 Песни о Гильоме Оранжском Гильом во вражьем стане шум услышал, Сказал своим: «Замешкались мы слишком. Спастись решили бегством сарацины. Вперед во имя божие! За ними!» 1205 Окрестность огласилась кличем римлян. Встал в первый ряд Гильом, лихой воитель, Как накануне он ни утомился. Пришпорил Алиона смелый рыцарь, И конь в галоп пошел неудержимо: 1210 Полегче у него стал всадник ньще. Меж двух холмов язычников настигли. Две рати там в жестокий бой вступили, - Голов от тел немало отделилось. Был граф Бертран особенно неистов: 1215 Сломал копье, клинок из ножен вырвал; Взмах — и по пояс рассечен противник; Кольчуги для Бертрана — что травинки; Он за удары воздает сторицей. Подстать Бертрану и Гелен рубился, 1220 Готье Тулузский тоже дрался лихо, Но граф Гильом был всех неустрашимей. Издалека Галафра он завидел, Пришпорил скакуна, щитом прикрылся. Пришел король в изрядное унынье, 1225 Кагю и Магомету стал молиться: «Ужель меня ты, Магомет, покинешь? Прибавь мне сил, не откажи в защите, Чтоб с честью принял я Гильомов вызов». Коня пришпорил басурман спесивый, 1230 Но граф Гильом ничуть не устрашился. Враги друг друга рубят что есть силы, Расколоты у них щиты стальные, Зияют на кольчугах звонких дыры — В любую без труда клинок проникнет. 1235 Но бог Гильома недругу не выдал, И Петр за своего бойца вступился: Остался граф живым и невредимым, А сам попал так метко в сарацина, Что из стремян удар Галафра вышиб 1240 И скакуна его на землю кинул. С седла почти без чувств король свалился. Навершье шлема у него разбито, Подшлемные завязки расскочились, А распаленный боем победитель 1245 Уже стоит над ним с мечом в деснице. Язычник тут же головы б лишился, Не удержи Гильома бог всевышний:
Коронование Людовика 113 В плену немало христиан томилось, Спасти их надо было от кончины. XXX 1250 Был граф Гильом могуч и духом смел. К своим ногам он недруга поверг И голову ему б мечом отсек, Но возопил король Галафр: «Не бей! Коль ты — Гильом, не причиняй мне вред. 1255 тебе меня взять выгоднее в плен. Тогда отпустят короля Гефье, Жену его, и дочку вместе с ней, И пленных тридцать тысяч человек. А если я умру, им тоже смерть». 1260 «Клянусь святым Денисом,— граф в ответ,- За это пощадить тебя не грех». Уселся поудобней граф в седле, Галафр ему вручил свой добрый меч, И к папе короля повел храбрец, 1265 А триста прочих пленных шли вослед. Смекнули сарацины наконец, Что сдался их законный сюзерен, И бросились бежать что духу есть, До Тибра не замешкались нигде, 1270 Попрыгали на палубы галер, От берега отплыли побыстрей. Галафра вновь Гильом нашел меж тем. Неверный под оливою сидел, И граф повел к нему такую речь: 1275 «Король, во имя божие ответь, Когда вернешь ты пленников, и где, И кто их снимет с ваших кораблей?» Король промолвил: «Твой вопрос нелеп. Тем, кто встречает пилигримов здесь, 1280 Клянусь, что вам не поступлюсь ничем, Пока не буду окрещен как след. От Магомета проку нет в беде». Вскричал Гильом: «Хвала тебе, творец!» За папой он послал, и тот приспел. 1285 Немедля приготовили купель, И окрещен король был в тот же день. Избрал он в восприемники себе Гильома, и Гелена, и Готье, И тридцать рыцарей, что познатней — 4290 Меж ними всяк был истый удалец. Лишь имя сохранил король и впредь, У христиан в ходу оно теперь.
114 Песни о Гильоме Оранжском Тут воду принесли, все сели есть; Когда ж обильный кончился обед, 1295 Вновь поднялся Гильом, лихой боец: «Во имя господа, царя небес, Король, мой славный крестник, мне ответь, Когда вернешь ты пленников, и где, И кто их снимет с ваших кораблей?» 1300 Король промолвил: «Нужен тут совет. Коль в лагерь сарацин примчится весть, Что их король крещенье принял днесь, С меня всю кожу там сдерут скорей, Чем хоть на грош сослужат службу мне. 1305 В лохмотья надо вам меня одеть, Да посадить на клячу подрянней, Да четверть ваших отрядить к реке. Спущусь я к Тибру на своем одре, А вы попрячьтесь возле римских стен 1310 В леску, среди оливковых дерев. Когда окликну я своих друзей, Вновь подведут они суда к земле, Вы ж будете стоять настороже». Граф молвил: «Боже, как ты милосерд! 1315 Всем новообращенным он пример». Всё сделали так, как Галафр хотел, И сам он, чтоб побои не терпеть, Себя измазал песьей кровью весь. Отряд до Тибра доскакал в карьер, 1320 И стал король взывать к своей родне: «Эй, Шампион, о дяде порадей, Не дай в могилу мне до срока лечь, Сведи на берег пленников с галер, Не то в плену я свой окончу век». 1325 Сказал ему племянник: «Раз ты цел, Радеет о тебе сам Магомет»,— Пристал к земле, ссадил на сушу тех, Кого в плену держал на корабле. Но там в такой томили их нужде, 1330 Там столько раз по ним гуляла плеть, Что все они в крови от самых плеч До пояса, а то и до колен. Заплакал граф, душою воскорбел. XXXI На берег сводят пленников по сходням. 1335 У всех тела в крови от плеч по пояс, У каждого не платье, а лохмотья. Железная Рука рыдает скорбно,
Коронование Людовика 115 С наместником советуется божьим: «Сеньор, молю вас именем господним, 1340 Снабдим-ка с вами пленных, чуть не голых, Плащами, шубами, одеждой теплой, Серебряной и золотой казною, Чтоб им домой добраться было можно». А папа отвечает: «Славный воин, 1345 Быть щедрым должен человек достойный. Отказывать грешно в подобной просьбе». Помчались в Рим они без остановки, Всё перерыли, дали пленным вдоволь Одежды теплой, шуб, плащей добротных, 1350 С избытком наделили их казною, Чтоб им домой добраться было можно. XXXII Граф пленным помощь в Риме оказал И на крыльце уселся отдыхать. Король Гефье пришел к нему туда, 1355 Без промедленья пал к его ногам: «Мне избавленье принесли вы, граф. Был вырван вами я из рук врага, Который бы в полон увез меня, Презрел мое достоинство и сан. 1360 Господь мне дочь-красавицу послал, И если к ней лежит у вас душа, Вам тестем стать весьма я буду рад. Полкоролевства я за нею дам, Наследником своим назначу вас». 1365 Граф молвил: «Посоветуюсь сперва». Спросил он, разыскав слугу Христа: «Скажите, брать жену мне иль не брать?» — «Берите, не раздумывая зря: Вы молоды, и вам земля нужна». 1370 Воскликнул граф в ответ: «Да будет так!» — Пошел и на невесту бросил взгляд: Досель никто из смертных не видал, В каких бы он ни побывал краях, Красивее девицы, чем она. 1375 Вступил бы с ней Гильом охотно в брак, Когда б дурных вестей не услыхал. Мы до ночи о них расскажем вам. XXXIII Сказать ли вам о красоте девицы? Еще никто из смертных, где б он ни был, 1380 Такой прелестной женщины не видел.
116 Песни о Гильоме Оранжском Гильом Короткий Нос на ней женился б, Когда бы не известия дурные. Мы до ночи вас познакомим с ними. Гонцы из милой Франции явились. 1385 Лихие кони у обоих в мыле, Не скачут, а плетутся через силу. Гонцы о графе справились у римлян, И те в престольный храм их проводили, А там Гильом с невестой находился 1390 И добрый папа в облаченье пышном Готовился к торжественному чину. Уже кольцо для молодой он вынул, Как вдруг гонцы к Гильому обратились: «Вам, граф, за ваши подвиги спасибо, 1395 Но вы, сеньор, Людовика забыли. Скончался Карл, преславный наш властитель, Людовику оставил трон и скипетр, Изменники ж прогнать его решили, И сана королевского для сына 1400 Ришар Руанский хитростью добился. В стране печаль и горе воцарились. Нам помогите, благородный рыцарь». Граф выслушал, челом поник уныло И к папе обратил слова такие: 1405 «Какой вы мне, сеньор, совет дадите?» А тот сказал: «Да славится всевышний! Кто ждет совета, тот его услышит. Епитимью вам назначаю ныне — Людовику быть от врагов защитой. 1410 Не дай господь, чтоб он венца лишился». Гильом ответил: «Коль вы так велите, Мне остается только согласиться». Граф обнялся с невестой ясноликой, А та в слезах к устам его приникла. 1415 На этом навсегда они простились И больше не видались до могилы. «Сеньор,— сказал слуга Христов учтиво,— Во Францию, свой милый край, вернитесь, А город наш Галафру поручите — 1420 ПуСТЬ как наместник ваш он правит Римом». «Вы вздор несете!— крикнул рыцарь пылко.— Не изменял я своему владыке, Чей не Галафр, а я местоблюститель». «Сеньор,— святитель вымолвил учтиво,— 1425 Во Францию, свой милый край, вернитесь,— Бойцов с собою тысячу возьмите, Казною лошадей навьючьте тридцать —
Коронование Людовика 117 Ее своей рукою вы добыли». «Благодарю сердечно!» — граф воскликнул. XXXIV 1430 Под третий понедельник после Пасхи Был в Риме граф Гильом, боец отважный. Себе жену он взять намеревался, Забыл Орабль невесты новой ради, Когда гонцы из Франции примчались, 1435 Пришли к нему с печальными вестями: Скончался Карл, великий император, Людовику владения оставил; Изменники же,— пусть их бог накажет! — Того, кому отец Ришар Руанский, 1440 Избрали королем противоправно. Гильом Железная Рука заплакал, В отъезд проситься спешно стал у папы, А тот бойцов дал десять сотен графу, Навьючил тридцать лошадей деньгами 1445 И при прощанье пролил слез немало. Доехал граф Гильом до Сен-Бернара, Потратил много сил на перевале. Мы дней его пути не сосчитаем. До Бри он ни на час не задержался. XXXV 14)0 Гильом Короткий Нос домой спешит. Нам не исчислить дней его пути.. Ни часу он не отдыхал до Бри. Раз повстречался графу пилигрим С клюкой в руке, с сумою на груди. 1455 На редкость у него могучий вид, Хоть кудри белы, как весной цветы. «Отколь ты, брат?» — Гильом его спросил. «Из Тур де Сен-Мартен».— «Тогда скажи, Не слышал ли ты новостей каких?» — 1400 «Да, слышал, но они не хороши: Скончался Карл, венчанный в Сен-Дени; Людовику престол завещан им; Изменников же,— пусть им бог отмстит! — Ришар Руанский на мятеж подбил, 1405 И королем его был избран сын. Но тут аббат,— господь его спаси! — Монастыря, где чтим святой Мартин, Успел к себе ребенка увезти, Не то б Людовик был уже убит. 1470 О боже! — странник присовокупил.—
118 Песни о Гильоме Оранжском Где лучшие из рыцарей страны, Сыны лихие графа Эмери? Сеньора отстояли бы они. Клянусь творцу крестом его святым: 1475 Будь королю я в силах пособить, С изменников я так бы спесь посбил, Что изменять они бы зареклись». В усмешке граф Гильом уста скривил, Бертрана подозвал и говорит: 1480 «Слыхал ли ты, что молвил пилигрим? Будь королю он в силах пособить, С Людовиком бы так не обошлись». Граф страннику дал десять золотых, Обрадовался тот от всей души, 1485 И снова вскачь коня Гильом пустил. Но много он везде имел родни, И вскоре на пути пред ним возник Отряд в сто сорок рыцарей лихих. Во Францию тех воинов вели 1490 Смугляк Гальден и храбрый Савари, Чьи брони звонки, резвы скакуны. Людовику они на помощь шли, А граф обоим дядей был родным, И братья с ним, ликуя, обнялись,— 1495 Не зря господь их свел на полпути. Ничуть их встреча не должна страшить Аббата, что Людовика укрыл: Они ему друзья, а не враги. В борьбе жестокой с родом Алори 1500 Дня через три он будет не один. XXXVI Мчит граф Гильом, воитель благородный, С ним рыцарей двенадцать сотен ровно. Приказ он своему отряду отдал: Коней и вьючных лошадей пришпорить, 1505 Их не жалеть и не щадить в походе — Тому, кто запалит тяжеловоза, Скакун подарен будет чистокровный. «Не дай нам бог приехать слишком поздно! Воочию увидеть мне охота 1510 Того, кого на трон французский прочат, Но он, в чем мне порукой Петр-апостол, Забудет скоро спесь свою и гордость: Так на него надвину я корону, Что с кровью мозг на землю брызнет носом», 1515 Тут рИМЛЯне сказали про Гильома:
Коронование Людовика 119 «Он нравом крут. Беда с таким повздорить». Не знаю, было ль что еще в дороге, Но вплоть до Тура граф не стал на отдых. Четыре он засады там устроил 1520 И в них людей оставил десять сотен, А двести человек повел с собою. Сверкают ярко их двойные брони, Завязки шлемов их зеленых прочны, Наточены мечи стальные остро. 1525 Вслед рыцарям спешат оруженосцы, Везут щиты надежные и копья, Чтоб господам в бою прийти на помощь. Отряд к воротам подлетел галопом. Гильом позвал привратника и молвил: 1530 «Открой скорее — ждать нельзя нам долго. Мы герцогу явились на подмогу — Венец в монастыре у вас сегодня На сына он с французами возложит». Внял набожный привратник незнакомцу, 1535 ЧуТЬ разум не утратил от тревоги И крикнул: «Пресвятая матерь божья! Кто вступится за вас, король Людовик? Раз эти люди вам враждебны тоже, Проститесь с головою вы бесспорно. 1540 Увы! — вздохнул привратник богомольный.— Где рыцари, отважные душою, Бойцы из рода Эмери Нарбоннца? Они б в обиду не дали сеньора». Сказал он графу: «Нет сюда вам входа. 1545 Здесь и без вас изменников довольно, А я число их не намерен множить. Дивлюсь я, как земля еще вас носит. Пускай под вами бог ее расторгнет, Чтоб все вы очутились в преисподней, 1550 И на престол воссел Людовик снова, И от злодеев стал наш мир свободен!» Гильом послушал, засмеялся громко, Племяннику сказал: «Ответ достойный! Бертран, а ведь привратник не из робких — 1555 Не в каждом встретишь мужество такое. Свести с ним дружбу было бы неплохо». XXXVII «Приятель,— громко крикнул смелый граф,— Тобой мне храбро отповедь дана, Но ты не знал, откуда родом я, 1560 Как звать меня и кто моя родня;
120 Песни о Гильоме Оранжском А коль скажу я правду про себя, Ворота сразу ты откроешь сам». Привратник произнес: «Творцу хвала! — В окошечко взглянул на пришлеца.— 1565 Хотел бы знать я, не в обиду вам, Как вас, достойный рыцарь, величать, Откуда вы и кто у вас родня». Граф молвил: «Не таюсь я никогда. Узнай же, что Гильомом звать меня. 1570 Нарбонн-на-море родина моя». Привратник произнес: «Творцу хвала! Я понял, граф, что нужно вам у нас: Ваш род сеньору верен был всегда. Но здесь, в монастыре, злодей Ришар, 1375 А с ним семьсот бойцов пришло сюда, И слишком малочислен ваш отряд, Чтоб верх могли вы над врагами взять». Гильом в ответ: «Довольно сил у нас. На помощь мне из четырех засад 1580 Придет, коль нужно, тысячная рать, А двести человек при мне сейчас. На всех двойная звонкая броня И шлем зеленый в дорогих камнях. Оруженосцы позади стоят 1585 И при нужде помогут, господам». Привратник произнес: «Творцу хвала! Но коль вы, граф, не прочь совету внять, Засадам дайте тотчас же приказ Сюда стянуться*скрытно от врага. 1590 Изменники — в стенах монастыря. Зачем же их искать в других местах? Не стану правду я скрывать от вас: Сегодня же, до истеченья дня, Создатель в ваши руки их предаст, 1595 Но тот, кто их намерен покарать, Свиреп быть должен, как лесной кабан». Граф выслушал его, потупил взгляд, Племянника позвал: «Слыхал, Бертран? Совет достойный нам привратник дал». XXXVIII 1боо когда узнал привратник монастырский, Что перед иим Гильом, отважный рыцарь, Лицом к дворцу он вмиг поворотился, И натянул перчатку на десницу, И крикнул так, чтоб всюду было слышно: "05 «Тебе, Ришар, я днесь бросаю вызов,
Коронование Людовика 121 Служить перестаю тебе отныне. Кто низкое предательство замыслил, Того возмездье божие не минет». Ворота пред Гильомом растворились — 1610 Привратник распахнул их что есть силы, И люди графа въехали в обитель, А рыцарю сказал привратник тихо: «Изменникам проклятым отплатите За их преступный умысел сторицей». 1615 Граф выслушал, с коня на землю спрыгнул, Оруженосца ближнего окликнул И у ворот сказал ему открытых: «Мчи к нашим поскорей и пусть услышат Готье Туделец и Гарен из Рима, 1620 Что предо мной ворота растворились. Коль наши мне хотят победы в битве, Сюда без шума надо им явиться». Приспел к своим оруженосец живо. Те из засад повыехали быстро^ 1625 В ворота монастырские вступили. Изменники на них со стен воззрились, Сочли за подкрепление прибывших, Но скоро предстоит в своей ошибке Предателям воочью убедиться. XXXIX 1630 С привратником Гильом заводит речь: «Не можешь ли, приятель, дать совет, Где на постой мне разместить людей». — «Сеньор, ей-богу, не скажу вам где. В подвалах, в погребах и во дворе 1035 Полным-полно оружья и коней, А в кельях вражьи рыцари везде. Но перевес на вашей стороне. Обезоружьте ж недругов скорей, А тем, кто не отдаст добром доспех, 1640 Пусть голову снесут немедля с плеч». «Клянусь святым Денисом,—граф в ответ,- Совета я бы сам не дал умней. Ворота не к лицу тебе стеречь — Советником моим ты будешь впредь. | 1645 Слыхал, Бертран? — прибавил удалец.— Не только мудр привратник, но и смел. Такого сделать рыцарем не грех». Бертран сказал: «Согласен я вполне». Привратника с пристрастьем оглядел, 1650 Нашел, что тот во цвете сил и лет,
122 Песни о Гилъоме Оранжском Велел его по-рыцарски одеть В броню двойную и зеленый шлем, Ему копье вручить и острый меч, Найти коня, чтоб был горяч и резв, 1655 Оруженосца, вьючных лошадей И жалованье положить как след. Меж тем Гильом Готье позвал к себе. Тулузец этот, сказывали мне, Племянником ему был по сестре. 1660 — «Стань у ворот, ведущих к Пуатье, Сын дамы благороднейших кровей, Возьми с собою двадцать человек, И кто б уйти ни захотел отсель, Будь даже из духовных лиц беглец, Ю65 рази любого, чтоб не встал вовек». «Сеньор, исполню все»,— сказал Готье. ХЬ Гильом Короткий Нос, отважный воин, Сойе, что родом из Плесси, промолвил: «У тех ворот, что на Париж выходят, 1670 Расположитесь, рыцарь благородный. Возьмите двадцать человек с собою, И пусть никто из смертных за ворота Живым не выйдет до ночи сегодня». Ответил тот: «Приказ исполню точно». 1675 Нет ни ворот, ни двери потаенной, Куда б ни выслал граф застав надежных, А сам он въехал в монастырь господень, У паперти на землю спрыгнул ловко, Перекрестился, входит в церковь божью, 1680 К распятью приближается святому, Колени преклоняет умиленно И, не вставая с мраморного пола, Свести его с сеньором небо просит. Был там один аббат, Готье рекомый. 1685 Смекнул он, что пред ним за богомолец, Его плеча коснулся осторожно И этим от молитв отвлек Гильома. Встал граф, открыл лицо и так промолвил: «Чего ты хочешь, брат? Но лгать мне бойся»* 1690 Аббат ответил: «Все скажу неложно. Коль вы пришли Людовику на помощь, В обитель вход и выход всем закройте. Здесь восемьдесят нынче лиц духовных. Прелатов знатных между ними много. Ш5 Корысть подвигла их на дело злое:
Коронование Людовика 123 Людовика они лишат престола, Коль вы с творцом на помощь не придете. Их обезглавить вас молю я слезно И грех ваш на себя приму охотно: 1700 Изменники другой не стоят доли». Граф выслушал, расхохотался громко: «Побольше бы нам клириков подобных! Но где же мой сеньор, король Людовик?» Готье ответил: «Коль творцу угодно, 1705 С Людовиком сюда вернусь я вскоре». На монастырский двор он вышел тотчас, Спустился в подземелие большое, Где прятался сеньор его законный, И за руку взял отрока проворно: 1710 «Не бойтесь, королей французских отпрыск. У вас гораздо больше доброхотов, Чем вы предполагали нынче ночью. В обитель прибыл граф Гильом с зарею. Он рыцарей привел двенадцать сотен 1715 И видеть вас без промедленья хочет. Нет ни ворот, ни двери потаенной, Куда б не выслал он застав надежных». Людовик так возликовал душою, Что в церковь побежал без остановки, 1720 И на ходу промолвил клирик добрый: «Не бойтесь, королей французских отпрыск. Граф верен вам. Ему падите в ноги, Просите пособить вам неотложно». «Я все исполню»,—согласился отрок. ХЫ 1725 Людовику аббат промолвил так: «Не бойтесь, отпрыск Карла-храбреца, И поспешите графу в ноги пасть». Воскликнул отрок: «Все исполню я». Склонился пред Гильомом он во прах, 1730 К его ногам прижал свои уста, Сапог ему облобызал в слезах, Но граф пришельца не узнал сперва — Был плохо освещен господень храм. Сказал отважный рыцарь: «Мальчик, встань. 1735 Нет у меня столь лютого врага, Который, коль он пал к моим ногам, Прощен бы не был мною сей же час». Вмешался тут в их разговор аббат: «Граф, видит бог, я вам не стану лгать. 1740 Пред вами тот, кому отцом был Карл
124 Песни, о Гилъоме Оранжском И кто умрет до истеченья дня Без вас, сеньор, и помощи творца». Людовика Гильом в объятьях сжал, Его высоко поднял на руках: 1745 «Клянусь Христом, немного в том ума, Кто научил вас пасть к моим ногам — Вас и без просьб готов я защищать». Граф рыцарей своих ц себе призвал: «По правде мне сказать прошу я вас, 1750 Пристало ли тому, кто принял сан И наречен служителем Христа, За мзду в измену низкую впадать?» «Нет!»—дружно закричала вся толпа. — «А что с ним делать, коль в нее он впал?» 1755 — «Подлец повешен должен быть, как тать». «Клянусь святым Денисом,— молвил граф,— Не дам умней совета я и сам, И хоть грешно обитель осквернять, Предатели заплатят мне сполна». ХЫ1 1760 Был беспримерно граф Гильом отважен. Услышал он, что рыцари сказали, С соратниками на амвон ворвался И там застал Людовика предавших Каноников, епископов, аббатов. 1765 Он посохи повырвал у мерзавцев, К ногам сеньора побросал, как палки, А после стиснул отрока в объятьях, Поцеловал его четыре раза. Был скор бесстрашный рыцарь на расправу: 1770 С соратниками на амвон ворвавшись И там застав предателей-прелатов, Он их, чтоб в грех не впасть, не обезглавил, Зато дубиной выходил нещадно, Из монастырских стен повыгнал взашей — 1775 Пусть восемьдесят бесов их мытарят. Кто своему сеньору изменяет, Тот кару должен понести по праву. ХЫП Нет рыцаря отважнее Гильома. Он молвит: «Мой сеньор, король Людовик, 1780 Совет вам дать дозвольте к вашей пользе. Гонец быть должен к Аселену послан — Пусть передаст ему, чтоб он сегодня ж На суд явился к своему сеньору».
Коронование Людовика 125 В ответ Людовик: «Быть по вашей воле». 1785 г^ут Граф Гильом позвал Алельма тотчас: «Скачи скорей за Аселеном гордым. Вели ему прибыть на суд к сеньору, Перед которым очень он виновен». Алельм спросил: «Мне ехать в одиночку?» 1790 — «Да, друг мой, и в руке держа лишь посох». — «Что если враг про наши силы спросит?» — «Ответь, что сорок рыцарей со мною, А коли он явиться не захочет, Добавь погромче, что еще до ночи 1795 Его такое ждет, чего не стоит Терпеть за все богатства Авалона». Алельм заверил: «Точно все исполню. Апостолом, блюдущим луг Неронов, Клянусь, что передам приказ дословно». 1800 Уселся он на мула-арагонца, Дал шпоры, поскакал без остановки, По улицам домчался до подворья, Где Аселен с людьми стоял постоем, И крикнул так, чтоб все слыхали в доме: 1805 «Вам, Аселен, вельможа благородный, Велит Гильом, со львиным сердцем воин, Тот самый, что Рукой Железной прозван, На суд явиться к вашему сеньору, Перед которым вы виновны очень». 1810 Послушал Аселен, потупил очи И вестника спросил: «Ответь неложно, У дяди твоего бойцов-то сколько?» — «Клянусь господним именем, их сорок». Воскликнул Аселен: «И слава богу! 1815 Скажи Гильому, чтоб он сделал то же, Что сделали другие добровольно,— Признал за мною право на корону. Нельзя, чтоб правил Францией ребенок — Он ни за грош погубит край наш отчий. 1820 А дядя твой хоть рыцарь и достойный, Да мало у него земли и войска. Он от меня получит, что угодно. Я дам ему в удел любую область И десять мулов с золотой казною. 1825 Богат он станет, заживет роскошно». Алельм в ответ: «Гильома невозможно Купить за все богатства Авалона. От имени его.вам без уверток Я говорю решительно и строго: 18зо коль не смиритесь, вас еще до ночи
126 Песни о Гилъоме Оранжском Такое ждет, чего терпеть не стоит За все богатства в этом мире дольнем». Воскликнул Аселен: «И слава богу! Раз не поладить с графом полюбовно, 1835 Мой вызов передать ему изволь-ка». Алельм в ответ: «Я выслушал, и понял, И объявляю вам при всех баронах, Что принят вызов ваш. Готовьтесь к бою». ХЫУ Горд Аселена нрав, надменна стать. 1840 Он на Алельма глянул свысока, Нашел, ^что тот красив, могуч и храбр, Оруженосца сразу в нем признал И так промолвил: «Дал ты маху, брат, Что так честил при рыцарях меня. 1845 Грош дяде твоему теперь цена. Раз полюбовно не поладить нам, Его заставлю вызов я принять, На части разрубить отдам приказ. Семьсот бойцов пришло со мной сюда, 1850 При мне четыре графа-смельчака. Врага предать мечу для них пустяк. Ты нынче был у дяди за гонца. За это головы тебя лишат, Изрубят на куски и бросят псам». 1855 Алельм в ответ: «Тех, кто труслив, пугай!» И, не простясь, уехал со двора. Стал Аселен своих людей сбирать, Алельм же сел на мула, шпоры дал И поскакал по улицам в обрат. 1860 Граф первым заспешил его встречать, Племянника спросил: «Ну, как дела?» — «Сеньор, нейдет на мировую враг, Людовику вернуть не хочет власть. Когда ему сказал я, сколько нас, 1865 Он с дерзким видом бросил вызов вам И голову с вас обещался снять, Меня же, дядя, вашего гонца, На части разрубить и бросить псам, Иль сжечь в огне, иль утопить в волнах». 1870 Граф выслушал и приказал бойцам Обыскивать окрестные дома И отбирать весь воинский припас, А если кто добром его не сдаст, С того немедля голову снимать; 1875 Пустившихся же в бегство горожан
Коронование Людовика 127 Пусть вяжут по рукам и по ногам. Изменники,— низринь их, боже, в ад! — Смекнули наконец, что им беда, На лошадей вскочили впопыхах, 1880 Пустили их в галоп — и к воротам, Но видят, что заставы там стоят. Пришлось им столько побросать добра, Что зареклись смутьяны бунтовать — Забава эта слишком дорога. 1885 Гильом во весь опор погнал коня К тому подворью, что Энжье держал, Увидел Аселена у крыльца, Но был могуч и росл изменник так, Что не затеял поединка граф. 1890 Велел он, поразмыслив, трубачам Подать к сраженью общему сигнал. Видать бы вам, как ринулись туда Готье Тулузец и храбрец Бертран, А вслед за ними остальной отряд! 1895 Видать бы вам, как схватка горяча, Как копья на куски щиты дробят, Как в клочья разлетается броня! Когда резня не в шутку началась, Изменники почувствовали страх, 1900 Сковавший им и мышцы, и сердца. Мечи швырнула наземь их толпа С мольбой сложила руки и сдалась. Гильом вскричал: «Вяжите тех, кто взят!» Дал шпоры Аселен — и удирать, 1905 д граф ему вослед несется вскачь И говорит поносные слова: «Поворотите, Аселен, назад, Венец наденьте в церкви на себя, Но так его надвину я на вас, 1910 Что носом брызнет мозг до самых пят». ХЬУ Гильом и статен, и умен, и крепок. Кричит он что есть силы Аселену: «Господь воздаст тебе за то, презренный, Что своего сеньора ты бесчестишь! 1915 Венец Ришар, отец твой, не наденет». Бертран с мечом предлинным скачет следом, И говорит Гильом, воитель смелый: «Племянник, я прошу у вас совета, Какою смертью умертвить злодея». 1920 Бертран ему в ответ: «Тут нет сомнений.
128 Песни о Гилъоме Оранжском Мы на него корону так наденем, Чтоб мозг повытек изо рта на шею». Вперед он мчится, длинный меч подъемлет, И пал бы Аселен через мгновенье, 1925 Да в ход пустить Гильом оружье не дал. «Племянник,— молвит он,— помилосердствуй. Не приведи господь, чтобы изменник Был рыцарским оружьем смерти предан. Нет, пусть пред нею стыд такой претерпит, 19зо чтоб рОд его ПОзор не смыл вовеки». ХЬУ1 Отважен славный рыцарь граф Гильом. К спесивцу был он более жесток, Чем леопард, который лют и зол: Побрезговал пустить оружье в ход, 1935 да3 тына вырвал заостренный кол, И с криком «Монжуа!» его занес, И Аселена стукнул так в висок, Что брызнули до пят и кровь, и мозг. Воскликнул граф, когда злодей иЗдох: 1940« «Святой Денис, спасибо, что помог! Счет с этим за Людовика сведен». Коня погнал он, не жалея шпор, В храм монастырский возвратился вновь, Людовика, сеньора своего, 1945 В объятьях сжал и поднял высоко: «Мой юный государь, забудьте скорбь. Я с отпрыском Ришара счеты свел. На вас войной он больше не пойдет — За это платят дорогой ценой». 1950 «Спасибо,— молвил отрок.— Благ господь!.. Но было бы спокойней мне еще, Когда б сочлись вы и с его отцом». Гильом вскричал: «Где ненавистник мой?» — Узнал, что здесь же, в божьей церкви, тот, 1955 На поиски отправился бегом, Взял восемьдесят рыцарей с собой, Застал Ришара перед алтарем, Но вспомнил, что не льют во храме кровь. И негодяя за волосы сгреб. 1960 Отвел назад он голову его, По шее двинул правым кулаком, И чувств лишился бунтовщик седой. Его прикончить было бы легко — Он даже пальцем шевельнуть не мог. 1965 Увидел это граф и топ ногой:
Коронование Людовика 129 «Встань, трус, да разразит тебя господь!» Взял ножницы, остриг смутьяну лоб, Раздел его, оставил нагишом, Сказал своим и тем, кто взят в полон: 1970 «Вот что постигнуть каждого должно, Кто своего сеньора предает». Пощады испросить с большим трудом Баронам для Ришара удалось. Не мстить за сына обязался он, 1975 Дал обещанье мир блюсти по гроб И с графом обнялся пред всей толпой. Была цена такому миру грош: Впоследствии в лесу стальным ножом Лжец попытался графа заколоть, 1980 Да помешать успел злодейству бог. Меж тем Гильом собрался вновь в поход. Готье-аббату на прощанье рек: «Я в Пуату веду своих бойцов, Затем что там изменников гнездо, 1985 Но я, бог даст, их выкурю оттоль. Сеньора охраняйте день и ночь, Нигде не оставляйте одного, Бойцов при нем всегда пусть будет сто. Петром, что в Рим паломников влечет, 1990 Клянусь вам: если без меня сеньор Претерпит хоть какой-нибудь урон, Я разнесу ваш монастырь святой, А вас на части изрублю мечом». Аббат ответил: «Будет здесь король 1995 Надежнее храним, чем наш патрон». Разумен славный рыцарь граф Гильом. По всей стране он разослал гонцов, Всех рыцарей велел сзывать на сбор. Не минул день двенадцатый еще, 2000 Как тридцать с лишним тысяч их пришло, И рать Гильом на Пуатье повел, И с этих пор три года день за днем, Что в праздники, что в будни — все равно, Зеленый шлем подвязывал с зарей, 2005 Меч надевал и вскакивал в седло. На самое большое торжество, На Рождество господне — граф и то Свой добрый не отстегивал клинок. Сил не щадил он, не жалел трудов, 2010 Чтоб за сеньором сохранить престол. 5 Заказ № 912
130 Песни о Гилъоме Оранжском ХЬУП Три года в Пуату сражался граф, Пока не усмирил мятежный край; Ни праздника, ни отдыха не знал. В дни Пасхи, Всех святых и Рождества, 2015 Которые повсюду люди чтят,— И то он не развязывал шишак, Меч не снимал и не сходил с коня. Юн рыцарь был, но не жалел труда, Чтоб своего сеньора отстоять. ХЬУШ 2020 Гильом и статен, и умен, и мощен. Повел он рать к Бордо, что на Жиронде, У Амармонда королевство отнял, И тот признал Людовика сеньором, Им был, как ленник, утвержден на троне. ХЫХ 2025 Был граф Гильом отважен беспримерно. Когда под Пьерелагом он в сраженье Взял верх над Дагобером Карфагенским, Тот присягнул Людовику на верность, Им был на троне утвержден как ленник. 2030 Гильом умен, и статен, и могуч. На Аннадор он свой направил путь, Достиг ворот Сен-Жиля поутру, Взял город, с ходу бросившись на штурм, Но в угожденье господу Христу 2035 Не причинил вреда монастырю. Жюльен, который правил в том краю, Заложников покорно дал ему И этим от разгрома спас страну. Велел Гильом собрать всю рать свою 2040 И так сказал на, радость большинству: «Седлать коней, бароны, вас прошу. Все по домам: поход пришел к концу, И каждому пора обнять жену». Ы Гильом Короткий Нос, лихой воитель, 2045 В дорогу к милой Франции пустился, Но в крепостях и замках пуатвиыских Оставить гарнизоны не преминул,
Коронование Людовика 131 А рыцарей в них было двести с лишним. Вдоль берегов Бретани ехал рыцарь 2050 И наконец Мон-Сен-Мишель завидел. Два дня он там провел, на третий выбыл И в земли Котантена углубился. Счет дням его пути мы позабыли. Граф до Руана мчал без передышки, 2055 Лишь в городе привалом стал впервые. В одном он оказался легкомыслен: Принять в соображенье поленился, Что герцогства Нормандского властитель — Ришар, чей сын убит Гильомом в битве. 2060 Граф мнил, что враг простил ему обиду, Раз мир они объятием скрепили, Но грош цена была такому миру — Ришар лишить задумал гостя жизни. «Могу ль я не гневиться,— он воскликнул,— 2065 Коль ездит по моей земле убийца, Отнявший у меня такого сына, Который всех правителей затмил бы? Клянусь святым Петром, патроном Рима, Что не уйдет живым мой ненавистник». 2070 «Сеньор,— сказала свита,— гнев уймите. С приезжим ссоры в городе не ищут — Блюдут там люди долг гостеприимства, И вам коварство ваше не простится». Ришар в ответ промолвил: «Тем обидней! 2075 Тогда уверю графа я для виду, Что тоже еду в край французский милый, В путь с ним конь о конь сам-шестнадцать двинусь, Чтоб спутники его отстали — выжду, А после вынем мы ножи стальные, 2080 де жизни мой заклятый враг лишится». Пятнадцать смелых рыцарей он выбрал, Но лучше б дома им остаться было — Тогда б они навек не осрамились. Ах, если б граф про это раньше вызнал!.. 2085 Из города он выехал с денницей, Чтоб чащ Лионских к сумеркам достигнуть, Стал днем на отдых в местности пустынной. Едой крестьяне путников снабдили. Когда ж отряд Гильома принял пищу, 2090 Все спать легли — дорога их сморила. Граф жалостью к товарищам проникся, Потребовал доспехи боевые. Оруженосцы подали их мигом. Броню надел он, шлем на лоб надвинул, 5*
132 Песни о Гильоме Оранжском 2095 Меч с золоченой рукоятью принял, Вскочил на Алиона без усилья — Вдел ногу в стремя левое и прыгнул, Четырехпольный щит на шею вскинул, И, взяв копье, значок расправил длинный, 2100 Где засверкали точки золотые. Гильом к реке, что в тех местах струилась, Направился с двумя людьми своими И повстречался там с Ришаром Рыжим, Весь день за графом издали следившим. 2105 Пятнадцать человек с ним было свиты. Узрел его Гильом и удивился. Ы1 Гильом остановился на холме И увидал Ришара вдалеке, А с ним десятка полтора людей. 2110 Заметил это граф и побледнел, Позвал своих товарищей к себе, Вполголоса повел такую речь: «Бароны, как нам поступить т.еперь? С Ришаром Рыжим встретились мы здесь, 2115 А герцог этот —враг заклятый мне: Был сын его убит рукой моей. Однако между нами мир затем Был в Турском заключен монастыре». Бароны молвят: «Тут гадать не след. 2120 Езжайте-ка на мост, нормандцу встречь, И если он отринет ваш привет, За щит беритесь, где начертан лев, А мы уж не покинем вас в беде За все богатства, что на свете есть». 2125 «Благодарю!»—воскликнул граф в ответ. ЫИ Примчался первым граф Гильом на мост И к герцогу такую речь повел: «Скажите,— да продлит вам жизнь господь! Зачем вы нынче встретились со мной? 2130 Мы в Туре спор уладили добром, Был в церкви мир меж нами заключен, И обнялись мы перед всей толпой». Ришар ответил: «Ты речист, Гильом, Но погубил ты сына моего, 2135 А он затмить всех венценосцев мог. Клянусь святым Петром, что Рим блюдет, Живым ты восвояси не уйдешь.
Коронование Людовика 133 Ни люди не спасут тебя, ни бог. Тебе снесу я голову долой, 2140 На части изрублю тебя мечом». «Трус,— молвил граф,— срази тебя господь! Не человек, а бешеный ты пес». Коня он колет шпорой золотой, Ришара в щит четырехпольный бьет. 2145 Копье проходит через сталь насквозь, Распарывает на нормандце бронь, Его глубоко ранит в левый бок, И в две струи оттуда хлещет кровь. Слетел с коня клятвопреступник злой, 2150 Задрались кверху шпоры у него, А шлем воткнулся в землю острием, И расскочились две завязки врозь. Граф над Ришаром меч уже занес, И недруг бы простился с головой, 2155 Не подоспей — да разразит их бог! — Пятнадцать человек его бойцов. Видать бы вам, как взят Гильом в кольцо, Как рубит он стальным мечом врагов, Вы сжалились тогда б над смельчаком! 2160 Но не остался рыцарь одинок: Два спутника его вступили в бой И с помощью господней удалось Десятерых им уложить втроем, А пятеро бежали в страхе прочь. 2165 За ними мчится граф во весь опор, Поносные слова кричит вдогон. ЫУ На холм взлетают пятеро нормандцев. Во весь опор Гильом за ними скачет, Вдогон слова поносные бросает: 2170 «Ответьте мне, бароны, бога ради, Как вы еще не померли со сраму. Когда сеньор законный в плен захвачен, Не удирают честные вассалы». Но беглецы взывают: «Граф, пощады! 2175 Не рыцарем простым вам быть пристало, А королем большого государства. Ну, что для вас за честь в расправе с нами? У нас кишки на седла выпадают, Вот-вот со скакунов мы рухнем наземь». 2180 Гильом послушал, повернул обратно.
134 Песни о Гильоме Оранжском Граф тех, кто у него пощады просит, За все богатства Монпелье не тронет. К товарищам вернулся он галопом. Втроем они оружье сняли с мертвых, 2185 А герцог ими связан был надежно И, словно вьюк на грузовую лошадь, На спину взвален скакуну лихому. Вернулись в лагерь с пленником все трое, Соратников своих прервали.отдых. 2190 Бертран, отважный воин, дяде молвил: «Я вижу, ваш клинок окрашен кровью, А добрый щит изломан и расколот. Опять у вас случилась с кем-то ссора?» Гильом ответил: «Славь, племянник, бога! 2195 Из лагеря я выехал дозором, Затем что утомились вы в дороге И отдохнуть вам надо было вдосталь. Я взял с собой двух рыцарей всего лишь, Но герцога Ришара встретил вскоре. 2200 Весь день за мной следил он вероломно И вел пятнадцать рыцарей с собою: За сына, что моей рукой прикончен, Убить меня пришла ему охота. Но нам всеправый бог пришел на помощь: 2205 Десятерых мы уложили тотчас, А пятеро бежали с поля боя. Взгляни: вот их оружие и кони, Вот сам Ришар —у нас в плену *он тоже». «Хвала творцу!» — Бертран воскликнул громко. ЬУ1 2210 «Сдается мне,— сказал смельчак Бертран,— Что утомила, дядя, вас война». «Заботлив ты, племянник,— молвил граф,— Но мне ни сил, ни юности не жаль,. Лишь бы король вступил в свои права». 2215 Гильом в дорогу двинулся опять, Ни разу по пути не отдыхал, Пока не прибыл в город Орлеан — Король Людовик находился там. Ришара граф привез с собой туда, 2220 до бросили в тюрьму бунтовщика, Которого потом, как я слыхал, Свели в могилу раны и печаль. Решил Гильом, что отдохнуть пора —
Коронование Людовика 135 Охотиться или ходить гулять, 2225 Но передышка не долга была. Явились вдруг из Рима два гонца. Их кони в мыле и бредут едва — Немало лье пришлось им отмахать. Гонцы порасспросили горожан, 2230 Узнали, что Гильом у короля, Повергнуться пришли к его ногам: «Граф, бога ради выслушайте нас, Хоть, кажется, забыта вами та, С кем вы вступить намеревались в брак. 2235 Господь Гефье Сполетского прибрал, И к ней вельможи сватались не раз, Однако вам досель она верна. Но нас тревожит не ее судьба. Окончил дни свои король Галафр, 2240 цто от КуПели вами восприят; Прервалась жизнь наместника Христа. Меж тем собрал Гугон Немецкий рать И приступом твердыни Рима взял. В унынье погрузился весь наш край. 2245 Поторопитесь нам помочь, смельчак». Послушал их Гильом, потупил взгляд, Людовик же со страху зарыдал. От гнева граф чуть не сошел с ума: «Какой вы трус, король! Как дух ваш слаб! 2250 Не обещал ли я за вас стоять, Хотя б весь мир крещеный враг был вам И всем хотелось вас лишить венца? Ни молодости мне, ни сил не жаль, Лишь бы могли вы восторжествовать. 2255 Сзывайте ваших рыцарей сюда, Не исключая тех, кто без гроша, Пусть даже кони их убоже кляч, А на доспехах и оружье ржа. Любому, у кого сеньор — бедняк, 22Н0 Я все, что нужно, предоставлю сам — Немало золота и серебра, Коней испанских, мулов хоть куда. Из Рима столько я привез добра, В Испании добычи столько взял, 2265 Что мне богатство некуда девать, Коль оделю им всех примкнувших к нам, То и тогда не обеднею я». Король ответил: «Пусть вам бог воздаст!» — И вестников с указом сей же час 2270 Послал по весям и по городам.
136 Песни о Гилъоме Оранжском Неделя третья только началась, А уж сошлось под королевский стяг Лихих вассалов тысяч пятьдесят, В расчет и слуг и рыцарей беря, 2275 И каждому был конь горячий дан, Чтобы никто в походе не отстал. Дней их пути нам не пересчитать. Попритомил их сильно Сен-Бернар. До Рима шли без отдыха войска, 2280 Но в город им не удалось попасть — Закрыл ворота перед ними враг. Разбить велел король Людовик стан, Разжечь костры и собирать дрова — Пускай готовят ужин повара. 2285 А граф с собою взял большой отряд, С ним добывать поехал провиант И всю окрестность разорил дотла — Нужна французам сытная еда. ЬУП Гильом окрест с большим отрядом рыщет. 2290 у[еж тем созвал Гугон Немецкий свиту, И так сказал один вельможа римский: «Мой государь, совета не отриньте, Пусть тысяча бойцов вооружится, И вы им сделать вылазку велите, 2295 Покуда разбивает стан противник. Пойду я с ними, коль необходимо». «Совет разумен»,—рыцари решили. Без промедленья каждый снарядился: В броню облекся, шлем на лоб надвинул, 2300 Меч прицепил, в седло проворно прыгнул, На шею щит четырехпольный вскинул, Копье рукою правой крецко стиснул, На вылазку они пошли, но тихо, А тут туман, к несчастью, так сгустился, 2305 Что стало ничего вокруг не видно, И лишь тогда французы спохватились, Когда к ним в лагерь римляне проникли, Коней угнали, конюхов убили, В огонь на кухне вывернули пищу, 2310 Лишив при этом сенешаля жизни. Людовик пешим наутек пустился. Бежит он меж шатров, спасенья ищет, Кричит: «Бертран, Гильом, куда ж вы скрылись? На помощь, бога ради, мне придите. 2315 Без вас, бароны, нынче я погибну»..
Коронование Людовика 137 Меж тем Гильом окрест с отрядом рыскал. Внезапно граф Бертран его окликнул: «Не время ли нам, дядя, возвратиться? Я шум изрядный в нашем стане слышу. 2320 На выручку своим прийти должны мы». Граф молвил: «Нет, направимся мы к Риму. Пусть все подвяжут шлемы перед битвой. Коль мы занять ворота исхитримся Да наша рать из стана в поле выйдет, 2325 Потяжелей несчастье Рим постигнет, Чем в день, когда Гефье сошел в могилу». Поворотил на Рим отважный рыцарь, А тут по счастью так туман сгустился, Что римляне не раньше спохватились, 2330 Чем ворвался Гильом в ворота с криком: «Французы, Монжуа! Смелей рубите!» Видать бы вам, как закипела сшибка, Как много было там щитов пробито, Как много крепких броней расскочилось, 2335 Как друг на друга мвртвецы валились! Рать короля из стана в поле вышла, Ударила на вылазчиков с тыла. Потери их уже неисчислимы: Одни убиты, ранены другие, 2340 А третьи в плен к французам угодили. Пустился наутек их предводитель, А граф Гильом за ним вдогонку мчится, Кричит врагу: «Вернись! Коль бой не примешь. Умрешь, как трус, бесславно и постыдно». 2345 Копье француза в беглеца вонзилось, И тот коню на шею пал бессильно, И головы наверняка б лишился, Когда бы не взмолился еле слышно: «Барон, коль вы — Гильом, явите милость: 2350 меня не убивайте — в плен возьмите. Бочонок денег дам я вам как выкуп». К противнику подъехал граф поближе, Его обезоружил торопливо, К Людовику доставил в лагерь мигом 2355 И к своему отряду возвратился. Меж тем Гугон Немецкий кликнул свиту И молвил так: «Словам моим внемлите. Всех вылазчиков наших изрубили. Коль не пошлю Людовику я вызов 2360 И сам не выйду с ним на поединок, Победы нам вовеки не добиться».
138 . Песни о Гилъоме Оранжском Гонца Гугон Немецкий призывает. Тот подъезжает на коне арабском В плаще, что куньим мехом изукрашен. 2365 жезл? как копье, вздымает он руками. Гонца Гугон Немецкий так наставил: «Не мешкая, скачи вон к тем палаткам. Там станом стал Людовик, отпрыск Карла. Скажи, чтоб нам он не чинил препятствий, 2370 Не притязал на Рим, наследье наше. А если мне ответит он отказом, Пусть спор со мной оружием уладит — Сам или за себя бойца представив. Коль потерплю я пораженье в схватке, 2373 Займет он Рим со всем окрестным краем Как вотчину свою и достоянье; А коль мечом победу я стяжаю, Гроша с меня он не получит даже — Пускай сидит в Париже или Шартре, 2380 д рим моим насЛедием признает». Гонец ответил: «Государь, вы правы». Ворота распахнулись, он помчался, Влетел галопом во французский лагерь, Там спешился у королевской ставки, 23й* Вошел в щатер просторный и богатый, Где пребывал Людовик, отпрыск Карла. Гонец ему сказал при всех вассалах: «Не с миром к вам я прибыл, император. Вам здравья пожелать — и то нельзя мне. 2390 Меня Гугон Немецкий к вам отправил: Велел предупредить вас без утайки, Чтоб больше вы на Рим не притязали. А если вы ответите отказом, С Гугоном спор оружием уладьте — 2395 Иль сами, иль взамен бойца представив. Коль вам противник верх уступит в схватке, Займите Рим со всем окрестным краем Как вотчину свою и достоянье; А коль мечом победу он стяжает, 2400 Гроша с него вы не возьмете даже — Сидите впредь в Париже или Шартре, А Рим его наследием признайте». Король послушал, взор потупил мрачно, Потом в глаза своим вассалам глянул: 2405 «Бароны, я скажу, а вы внимайте. Гугон Немецкий вызов мне бросает,
Коронование Людовика 139 Решить оружьем хочет нашу тяжбу, А я пока что слаб и юн годами. Не выстоять мне в схватке столь опасной. 2410 Кто из французов мне заменой станет?» Послушали бароны, промолчали. Король чуть с горя не утратил разум, В свой горностай уткнулся и заплакал. Но в лагерь возвратился тут, по счастью, 2415 Гильом Железная Рука с отрядом. Не сняв доспехов, он в шатер ворвался, Увидел плачущего государя, От ярости чуть не утратил разум И громко закричал при всех вассалах: 2420 «Король мой бедный, будь вам бог оградой! Кто вас довел до слез? Кто обижает?» Король в ответ, не мешкая нимало: «Свидетель бог, признаюсь без утайки. Гугон Немецкий вызов мне бросает, 2425 Решить оружьем хочет нашу тяжбу. Французы быть заменой мне боятся, А я пока что слаб и юн годами. Не выдержать мне столь опасной схватки». Воскликнул граф: «Будь вам господь оградой! 2430 За вас, король, сражался я раз двадцать. Неужто в двадцать первый испугаюсь? Ну, нет! Сегодня дам я бой изрядный, А вот французов ваших в грош не ставлю». Затем Гильом гонца окинул взглядом. ЫХ 2435 «Приятель,— граф Гильом промолвил гордо,— Скажи тому, кем ты в наш лагерь послан, Что здесь нашелся рыцарь благородный, Который рад заменой стать сеньору. Заложников прошу я у Гугона, 2440 А он моих получит ровно столько ж. В их жизни победитель будет волен». Тут палатин Бертран вскочил проворно: «Обходитесь вы с нами, дядя, плохо. Все только вам — и битвы, и походы. 2445 Нам показать себя не удается. Оставьте же хоть этот бой за мною. Я вместо вас вступлю в единоборство». Граф рассердился: «Эти речи вздорны. Уж коль не в силах драться сам Людовик, 2450 Перчатку, что ему противник бросил, Никто, опричь меня, поднять не может.
140 Песни о Гильоме Оранжском Знай, право послужить сеньору снова Всей славы Абилана мне дороже. Скачи, гонец, и пусть без проволочки 2455 ГуГОа Немецкий выезжает в поле, Хоть все равно Гильом его обгонит». Гонец вскочил в седло, коня пришпорил, До Рима доскакал без остановки. Гугон Немецкий встречь ему выходит. 2460 _ <<цто^ друГ Мой, от французов мне привез ты?» — «От вас я правду, видит бог, не скрою. Нашелся у французов рыцарь добрый, Который принял вызов ваш охотно. Заложников он требует — и много, 2465 Но в свой черед и вам представит столько ж. В судьбе их будет победитель волен. Звать рыцаря Гильом, как мне сдается. Был там другой: племянник он Гильому, А звать его Бертран — уж это точно. 2470 Он вызов ваш принять готов был тоже». «Друг мой,— гонцу Гугон Немецкий молвил,— Гильома нынче я в бою прикончу. Того же и Бертрану ждать недолго. В сраженье он вовек не вступит больше. 2475 Вели доспех мой лучший приготовить». Гонец в ответ: «Немедленно исполню». Гугона облекли оруженосцы В броню из стали звонкой и надежной, Которая светлей огня любого, 2480 И подвязали плотно шлем зеленый С карбункулом блестящим у наносья, И слева прицепили меч на пояс, И подвели к крыльцу коня лихого, Меч запасной к луке привесив сбоку. 2485 В седло Гугон Немецкий прыгнул ловко — И не подумал в стремя сунуть ногу. На шею им повешен щит тяжелый, В руках копье, значок его развернут — Пять золотых на ткани блещут точек. 2490 Вот выехал он из ворот галопом, И направленье взял на луг Неронов, А этот луг и графом облюбован. Гильом Бертрану и Гелену бросил: «Я вижу, недруг скачет к месту боя. 2495 Коль задержусь, лжецом меня сочтет он. Пусть мне доспех мой лучший приготовят». «Исполним все»,—в ответ сказали оба. За дело принялись оруженосцы,
Коронование Людовика 141 Пришел и сам Людовик им на помощь. 2500 Вот граф уже в броне и шлеме звонком, И препоясал бедра Жуайёзом, Мечом, что Карл ему когда-то отдал. Тут подвели Гильому Алиона, И с ловкостью в седло уселся воин. 2505 На шею щит повешен им тяжелый, В руке копье, значок его развернут — Пять золотых на ткани блещут точек. Промчался меж шатрами граф галопом; Вплоть до холма без передышки несся. ЬХ 2510 На холм по склону граф Гильом взлетел. Гугон Немецкий с ним заводит речь: «Кто ты такой, скажи по правде мне, И отчего настолько осмелел, Что надо мною взять мечтаешь верх?» 2515 Ответил граф: «Мне лгать расчета нет: Что я зовусь Гильом — известно всем. Граф Эмери Нарбоннский — мой отец. Признаюсь и в другом: затем я здесь, Чтоб доказал тебе мой острый меч, 2520 Что Рим есть достоянье и удел Того, что в Сен-Дени приял венец, В чем усомнясь, пал от руки моей Араб Корсольт на этом же холме, Хотя бойца сильней не видел свет. 2525 В бою он кончик носа мне отсек». Гугон бы отдал весь Париж теперь, Лишь бы убраться подобру отсель, И с графом он повел такую речь: «Коль ты— Гильом, прославленный везде, 2530 А Эмери Нарбоннский — твой отец, Не лучше ли нам будет дружбу свесть И Римом сообща с тобой владеть?» «Трус,—молвил граф,—срази тебя творец! Не проповедь пришел читать я днесь. 2535 Сеньору я не изменю вовек, Скорей на части дам себя рассечь». Едва с ума не свел Гугона гнев. «Клянусь святым Петром,—он заревел,— Ты мнишь, что сбить с тебя боюсь я спесь! 2540 Знай, вновь бросаю вызов я тебе». «А я тебе!» —воскликнул граф в ответ. На столько, что не долететь стреле, Разъехались противники затем,
142 Песни о Гильоме Оранжском Стальным щитом прикрыли грудь себе — 2545 Не на живот им биться, а на смерть. Пришпоривают рыцари коней, Несутся вскачь, копье наперевес, Удар наносят в щит что силы есть. Щиты расселись, громко зазвенев, 2550 Но копья не смогли броню задеть — Сломались древки, как простая жердь, Обломки все усеяли окрест. Единоборцы стали вдвое злей, Сошлись щитом к щиту, броня к броне, 2555 То метят в грудь, то бьют по голове. Трещит на каждом от ударов шлем, Рекою кровь и пот стекают с тел — Не разберешь, где конь, где человек. Упали кони — слишком бой свиреп, 2560 А рыцари вскочили поскорей — Опять на локте щит, клинок в руке. Да, трудно было б их друзьями счесть! ЬХ1 С земли вскочил Гильом, лихой воитель, Воззвал смиренно к богу и пречистой: 2565 «Мария пресвятая, помоги мне: Впервые нынче из седла я выбит». Гугон Немецкий графу гордо кинул: «Гроша, Гильом, не стоишь ты отныне. За мной все земли и твердыни Рима — 2570 Владеть не будет ваш Людовик ими». «Трус,— молвил граф,— срази тебя Спаситель! Тем, кто сюда сбирает пилигримов, Клянусь тебе, что день еще не минет, А уж за жизнь твою не поручится 2575 Никто одним безаном в этом мире». Стальной свой Жуайёз рукой он стиснул, Проворно отразил им вражий выпад И угодил Гугону в шлем так сильно, Что все каменья из него повышиб. 1580 Спас лишь кольчужный капюшон спесивца, Не то бы тут же он лишился жизни. Скользнул клинок до пояса и ниже Так, что на протяженье локтя с лишним Отстала плоть и кости обнажились. 2585 «Пустил тебе я кровь! — Гильом воскликнул.— Как мой булат остер — теперь ты видишь». В ответ Гугон Немецкий гордо кинул: «Да поразит тебя, Гильом, всевышний!
Коронование Людовика 143 Меня лишь поцарапал — не сломил ты, 2590 А мяса у меня и так избыток. Но тем, кого здесь пилигримы ищут, Клянусь тебе, что день еще не минет, Как я за рану заплачу сторицей». Свой меч стальной Гугон рукою стиснул, 2595 Проворно отразил им вражий выпад И угодил Гильому в шлем так сильно, Что все каменья из него повышиб. Не будь в кольчужном капюшоне рыцарь, Граф Эмери в тот день лишился б сына. 2600 Но рассудил иначе вседержитель: Гугону прыть его лишь повредила — Меч от удара выпал из десницы. Второй клинок Гугон из ножен вынул. Увидел это граф, с насмешкой хмыкнул, 2605 Стальной свой Жуайёз рукою стиснул, Его на шлем врага обрушил с силой, Но сталь в плечо Гугону угодила, Грудь рассекла и в сердце углубилась. Гугон качнулся, граф клинок свой вырвал, 2610 А так как дело было возле Тибра, Скатился в реку труп и в волнах скрылся — Его на дно доспехи потащили. Так никогда он больше и не выплыл. Граф крикнул: «Монжуа! Сражен противник. 2615 Бог и святой Денис за нас вступились. Счет с этим за Людовика свели мы». Вскочил на Алиона победитель, Взял Клиневана в повод — конь-то дивный — И без задержки в лагерь возвратился. 2620 Смельчак Бертран навстречу дяде вышел, К нему Людовик присоединился. Гелен с Готье немало слез пролили: За родича им столь же страшно было Лишь в день, когда Гильом с Корсольтом бился. 2625 _ <(дх^ дЯдя^ неужели впрямь вы живы?» «Жив,— граф ответил.— Спас меня зиждитель. Бертран, не стану от тебя таиться: Вот конь тебе, чтоб не был ты в обиде На то, что я — не ты с врагом сразился». 2630 Сказал Бертран: «Большое вам спасибо». Меж тем объяли страх и ужас римлян. Твердят они: «Мы глупо поступили. Пал и в куски изрублен наш властитель. Одно нам остается — покориться. 2635 Пойдем упросим, чтоб нас пощадили».
144 Песни о Гилъоме Оранжском «Идем скорей»,— весь город согласился. Кресты они выносят золотые, Молитвенники, ладонки, кадила, И мощи чудотворные, и миро. 2640 Ворота городские растворились, И в Рим вступил законный повелитель. ьхп Вот въехал в Рим Гильом, отважный граф, Во храм повел сеньора сей же час. Сесть отроку на трон помог смельчак, 2645 Его короной Франции венчал. Людовику все присягнули там — И те, кто верность соблюдал всегда, И те, кто был готов в измену впаг^. ЬХШ Вот въехал в Рим Гильом, отважный воин, 2650 Сеньора своего венчал короной, Империю его привел в покорность И захотел домой вернуться снова. Путь оказался долог и нелегок, Но Франции родной достигло войско. 2655 Направился в Париж король Людовик, А граф в Монтрей-сюр-мер неспешно отбыл В надежде там вкусить желанный отдых — Ходить гулять да ездить на охоту, Но насладиться не успел покоем: 2660 Вновь у французов начались раздоры. Между собой ведут войну бароны, Жгут города и разоряют села, Людовика не слушаются вовсе. Гонец об этом весть привез Гильому, 2665 И тот чуть не сошел с ума от горя. «Племянник, слышишь? — он Бертрану молвил,- Совет разумный дай мне ради бога. Боюсь, лишится наш король престола». Бертран в ответ: «Какая вам забота? 2670 И Францию пошлите, дядя, к черту, И короля, который глуп настолько, Что сохранить корону неспособен». Гильом ему: «Нет, то моя забота. Мне молодость не жаль отдать сеньору». 2675 Своих вассалов и друзей он поднял, Встал во главе их, двинулся в дорогу И рать привел в Париж, богатый город, Где находился юный венценосец.
Коронование Людовика 145 Меж тем сильней пошло междоусобье. 2680 Гильом Короткий Нос с прискорбьем понял, Что с этою страной расстаться должен — Там у него врагов смертельных много. В Лан был им увезен державный отрок И под охрану горожанам отдан, 2685 д граф пошел на недругов походом, Стал выжигать и грабить их феоды, Их замки брать и сравнивать с землею, Во прах сметать их стены и донжош Так со смутьянов за год сбил он гонор, 2690 ^то в дан ПрИШЛИ пятнадцать графов гордых И попросили короля с поклоном Пожаловать их вновь уделом отчим. Сестру Гильома взял Людовик в жены, Им на престоле утвержден был прочно, 2695 Но позабыл его заслуги вскоре.
НИМСКАЯ ТЕЛЕГА I Честные господа, пускай во всем Вам царь небес удачу ниспошлет! Послушайте о том, кто до сих пор Никем из христиан не превзойден. 5 То был маркграф Гильом Короткий Нос. В Ним на простой телеге въехал он, Оранжем с бою овладел потом, Гам отнял несравненную Гибор У короля славонского Тибо, 10 Крестил ее, своей женой нарек, И был под Римом им убит Корсольт. Так послужил Христу он в мире сем, Что рай святой отверз ему господь. Шел месяц май, катился к лету год, 15 Деревья расцвели, стал зелен дол, Защебетал привольно птичий хор. Домой с охоты ехал граф Гильом. В лесу он много времени провел, Там двух оленей уложил стрелой, 20 На трех испанских мулах туши вез. Колчан повесил он на левый бок, Лук заболонный вскинул на плечо. С ним скачут сорок юных удальцов Из графских и из княжеских родов. 25 Сан рыцарский им дан не так давно. - Бароны ловчих птиц везут с собой, Ведут на длинных сворках гончих псов, В Париж вступают через Малый мост. Отважен граф Гильом, могуч и росл. 80 К себе домой добычу он везет, Племянника встречает своего И задает вопрос: «Бертран, отколь?» «Скажу вам правду,—отвечает тот.— Я из дворца, где целый день провел 35 И вдоволь понаслушался всего.
Нимская телега 147 Наш император оделял вельмож: Тем замки дал, тех одарил землей, Иной и город получил в феод. Лишь вы да я остались ни при чем. 40 Мне что! В юнцах хожу я до сих пор, А вы везде прославлены молвой И столько ратных приняли трудов, Не спали ночью, голодали днем». Со смехом молвил граф: «Племянник мой, 45 Зря не гневитесь из-за пустяков, А возвратитесь поскорей домой Да снарядитесь тщательно в поход, Пока я потолкую с королем». Бертран в ответ: «Покорствую, сеньор», 50 И возвратился поскорей домой. Отважен граф Гильом, могуч и росл. Коня сдержал он лишь перед дворцом, Там под оливой спешился густой, По лестнице из мрамора идет, 55 Ступает так, что поножи долой Слетают с добрых кордовских сапог. В смятение и страх поверг он двор. Король поднялся, указал на трон: «Гильом, извольте рядом сесть со мной». 60 «Нет, государь,—сказал лихой барон.— Мне лишь сказать вам надо кое-что». Король ему в ответ: «Я внять готов». «Готов иль нет,—вскричал барон лихой,— А выслушаешь, друг Людовик, все. 65 Тебе в угоду не был я льстецом, Наследства не лишал сирот и вдов, Зато не раз служил тебе мечом, Верх для тебя взял в битве не одной, Сразил немало юных храбрецов, 70 И этот грех на мне теперь по гроб: Кто б ни были они, их создал бог. С меня он взыщет за своих сынов». «Сеньор Гильом,— рек доблестный король,— Прошу вас потерпеть чуть-чуть еще. 75 Весна пройдет, ударит летний зной, А уж тогда один мой пэр умрет, И я вам передам удел его, Равно как и вдову, коль вы не прочь». С ума Гильома гнев едва не свел. 80 Воскликнул граф: «Клянусь святым крестом, Не в силах рыцарь ждать столь долгий срок, Коль он еще не стар, но нищ казной.
148 Песни о Гильоме Оранжском Нуждается в еде мой добрый конь, А я не знаю, где добуду корм. 85 Нет, слишком круты и подъем, и склон Пред тем, кто чьей-то смерти втайне ждет И на чужое зарится добро». II «Нет,—молвил граф,—так долго ждать не в силах Столь молодой, как я, и бедный рыцарь, 90 Коль он остался все равно что нищим. Мне скакуна кормить необходимо, А я не знаю, где зерном разжиться. Как можно тут, король, не быть в обиде?» III «Король Людовик,— гордо бросил граф,— 95 Все пэры подтвердят мои слова. В тот год, когда покинул я твой край, Письмом Гефье Сполетский обещал, Что он полгосударства мне отдаст, Коль зятем я ему согласен стать. 100 А ведь легко бы, поступи я так, Мне двинуть и па Францию войска». Такое тут король сказал со зла, Чего б Гильому лучше не слыхать, Но этим лишь усугубил разлад: 105 Пошла у них еще сильнее пря. IV «Сеньор Гильом,— сказал король в ответ,— Никто из государей, в том числе Король Сполетский, доблестный Гефье, Не выстоит против моих людей. 110 Не минет год, как будет взят он в плен, Убит иль изгнан-из своих земель». Воскликнул граф: «Невелика нам честь, Коль мы должны вымаливать свой хлеб! Стыд мне и срам, коль я останусь здесь!» 115 «Друзья,— промолвил свите граф Гильом,— Отправьтесь-ка, не мешкая, домой, Да снарядитеоь тщательно в поход, Да погрузите на коней добро. - Обида мне велит покинуть двор: 120 У короля просил я на прокорм, И видите вы, как он нам помог».
Пимская телега 149 Сказали все: «Покорствуем, сеньор». Граф перед троном распрямился в рост, На лук, который из лесу привез, 125 Рукой оперся с силою такой, Что с громким треском разлетелся тот. Куски взвились, попадали дождем, Чуть королю не угодили в лоб. Людовику бросает граф упрек — 130 Ведь он так долго был ему слугой: «Моих заслуг не ценят здесь давно, Мой ратный труд не ставят ни во что. Король Людовик,— говорит Гильом,— Ужели ты забыл жестокий бой, 135 Что я с твоим врагом под Римом вел, А тем врагом был сам эмир Корсольт, Силач, с которым совладать не мог Из христиан и нехристей никто. Искусно он направил свой клинок 140 В мой шлем, что был отделан хрусталем, И весь хрусталь повышиб из него. Через забрало лезвие прошло, До переносья нос мне рассекло. Обрубок к месту я прижал рукой, 145 Повязку долго проносил на нем, Но шрам остался — видно, врач был плох. Так я и стал Гильом Короткий Нос. Мне стыдно за увечие свое Пред пэрами и перед королем, 150 Но кто меня уродством попрекнет, Пусть у того сломается копье, Щит разлетится, раскуется конь!» VI «Король Людовик,— мудро граф прибавил,- Законный император, отпрыск Карла, 155 Что был всех христианских государей Славнее, справедливей и отважней, Забыл ты, как на броде Пьерелатском Мной Дагобер разгромлен был нещадно И обязался стать твоим вассалом. 160 Вот он стоит в плаще из горностая. Солжет он, если возражать мне станет. За мной заслуга есть и не такая. Когда отец венчал тебя на царство, Он снял корону, на алтарь поставил, 165 А ты со страху сник и зашатался. Увидели французы, сколь ты жалок,
150 Песни о Гильоме Оранжском И порешили: быть тебе аббатом Иль клириком во храме захудалом, И Эрнеис с родней своею знатной 170 В монастыре Марии из Магдалы Прибрать к рукам корону попытался, Но так пришлось мне это не по нраву, Что с ног я сшиб его одним ударом, И бездыханный рухнул он на мрамор. 175 Его родню повергло это в ярость, А я прошел по церкви твердым шагом Перед лицом всех тех, кто там собрался, Пред папою и сонмом патриархов, И на тебе корона оказалась. 180 Ты ж обо мне, король, не вспомнил даже, Своим вельможам земли раздавая». VII Смельчак Гильом сказал: «Король Людовик, Забыл ты, видно, о нормандце гордом, Что оскорбил тебя при всех баронах — 185 Мол, Францией владеть тебе негоже. Не отыскалось при дворе такого, Кто о наглеца отважился одернуть. Лишь я решился защитить сеньора, Всех растолкал, кол заостренный поднял, 190 И мертвым пал предатель вероломный, За что я натерпелся страху вдосталь, Когда в Мон-Сен-Мишель на богомолье С Ришаром Старым встретился нос к носу, С отцом того, кто пал в бою со мною. 195 С ним было двадцать человек, нас — трое, . Но взялся я за меч, как рыцарь добрый, И семерых стальным клинком прикончил, А их сеньора на глазах у прочих Взял в плен, связал, в Париж увез с собою. 200 Здесь, в главной башне, смерть он принял после. Но обо мне ты, мой король, не вспомнил, Давая земли в лен своим вельможам. Забыл ты, как Гугон Немецкий спорил С тобой, Людовик, в Риме о короне, 205 Как требрвал, чтоб Францию ты отдал, Бургундию и Лан, богатый город. Ему я пред лицом баронов многих Вплоть до значка всадил копье под ребра, А тело рыбам в воды Тибра бросил. 210 Свели бы за него со мною счеты, Когда б Гюон, хозяин мой достойный,
Пимская телега 151 Меня на судне не отправил в море. Король, забыл ты про воцну с Отоном. Французы и бургундцы шли с тобою, 215 Фламандцы, фризы, лотарингцы тоже. На Сен-Бернаре, и под Монбальдоне, И возле Рима на лугу Нерона Я водрузил твой стяг победоносный, Успел тебе набить и дичи вдоволь. VIII 220 Когда наелся и напился ты, Сказал я, что хочу к себе уйти, И ты мне удалиться разрешил — Как видно, думал, пусть часок поспит В палатке после долгого пути. 225 Я ж двадцать сотен взял людей своих И рыцарей в засаду посадил Меж сосен и меж лавров, где в тени Выл королевский твой шатер разбит. Тут римляне на вылазку пошли. 230 Пятнадцать с лишним тысяч было их. Копье наперевес, взялись они Рубить растяжки и шатер валить, Топтать еду и скатерти твои. Твой сенешаль к ним в руки угодил, 235 А ты между шатров бежал один Проворнее, чем гончая бежит, И в ужасе кричал что было сил: «Ко мне, Бертран! Гильом, меня спаси!» Во мне ты состраданье пробудил. 240 Я приказал с врагами в бой вступить, Семь тысяч римлян наповал сразил, Тринадцать с лишним сотен с седел сшиб. Их вождь за глыбу мраморную прыг, Но я его узнал среди других — 245 Карбункул он к забралу прикрепил. Врага ударил я мечом стальным, И он на шею скакуна поник, И у меня пощады попросил: «Коль ты— Гильом, оставь меня в живых»,- 250 И пленником к тебе доставлен был. Так сделался твоим феодом Рим, Ты стал богат, а я, как прежде, нищ, Хоть у тебя вернее нет слуги. За службу я гроша не получил, 255 Одет беднее, чем простолюдин».
152 Песни о Гильоме Оранжском IX «Король Людовик,— молвил удалец,— Я у тебя на службе поседел, А у меня коню на сено нет. Одет я всех беднее при дворе. 260 Не знаю я, куда податься мне. Мой государь, в своем ли ты уме? Ведь нас с тобой считали за друзей. Я столько для тебя загнал коней, Прошел полей и топей пересек. 265 Будь проклят я, коль рыцарь в мире есть, В чей щит вонзилось больше вражьих стрел, Чей чаще был копьем пробит доспех! Я двадцать тысяч турок в ад низверг, А вот теперь клянусь царем небес, 270 Что больше не хочу служить тебе, Раз я не из числа твоих друзей». X «Зачем, о боже,— граф прибавил хмуро,— Убил я стольких рыцарей цветущих И плакать стольких матерей принудил, 275 За что до гроба грех на мне пребудет? Тебе я был слугой, король Французский, А ты мне не дал и гроша за службу!» XI «Клянусь, сеньор Гильом,— король промолвил,- Апостолом, блюдущим луг Нерона, 280 Есть шесть десятков пэров, ваших ровней, Которым тоже не дал ничего я». Гильом ответил: «Государь, вы лжете. Мне ровни нет среди людей крещеных. Вы не идете в счет: на вас корона. 285 Себя не ставлю я над венценосцем. Пусть те, о ком вы речь вели со мною, Подъедут ко дворцу поодиночке На скакунах лихих, в доспехах добрых, И коль их всех я в схватке не прикончу, 290 А заодно и вас, коль вам угодно, На лен я притязать не стану боле». Поник король достойный головою, Потом глаза опять на графа поднял. XII «Сеньор Гильом,— воскликнул государь,— 295 Я вижу, зло таите вы на нас!»
Нимская телега 153 «Такой уж я породы,— молвил граф.— Кто служит людям злым, с тем вечно так: Чем больше сил на них он тратит зря, Тем меньше и желает им добра». XIII 300 «Сеньор Гильом,— рек доблестный король,— Я вижу, вы на нас таите зло». «Да,— молвил граф,— породы я такой. Где плох сеньор, там и вассал не добр: Чем больше служит, тем беднее он». 305 Людовик говорит: «Синьор Гильом, Вы честно мне служили с давних пор, Вернее были всех моих вельмож, И я достойный дар для вас нашел. Примите лен, где правил граф Фукон, 310 А с леном и три тысячи бойцов». Гильом в ответ: «Король мой и сеньор, Покойный граф оставил двух сынов. Им и владеть отцовскою землей, А вы найдите мне другой феод». XIV 315 Сказал Людовик: «Если вам невместно Лишать его преемников наследства, Себе, Гильом, возьмите во владенье У мачехи Обри-бургундца землю, У Эрменсаны де Тори прелестной, 320 Что краше всех вино вкушавших женщин; Три тысячи бойцов возьмите с леном». «Нет, государь,— Гильом ему ответил,— У графа сын остался малолетний. Робером нарекли его в крещенье. 325 Не в силах он покуда сам одеться, Но телом и умом, бог даст, окрепнет И вступит во владенье отчим леном». XV «Сеньор Гильом,— король могучий рек,— Коль не хотите обижать сирот, 330 Вот вам маркграфа Беранже феод. Вы вступите в закон с его вдовой, Получите две тысячи бойцов, Чьи кони быстры и клинок остер, Не выложите ни гроша за все». 335 Граф чуть со зла не тронулся умом И крикнул так, чтоб услыхал весь двор:
154 Песни о Гилъоме Оранжском «Эй, рыцари, смотрите, как король, Мой государь природный, чтит того, Кто честно исполнял пред ним свой долг. 340 Я вам скажу, кто Беранже такой. В Ривьерском доле свет увидел он, Убил там графа, выкупа не внес И в Лан бежал, где пал во прах у ног Законного владыки своего; 345 А император обласкал его, Женил пристойно, наделил землей, Примерного вассала в нем обрел. Случилось раз, что наш король в поход На турок, сарацин, славян пошел. 350 Кровавый бой был долог и жесток. С коня свалили короля копьем, И больше он бы вновь не сел в седло, Не будь, на счастье, Беранже при нем. Увидел тот — в опасности сеньор, 355 Пришпорил скакуна, пустил в галоп, Из ножен вырвал свой стальной клинок, Как вепрь собак, пораскидал врагов, С седла на землю соскочил потом, Встать государю на ноги помог 360 И своего коня ему подвел. Король пустился наутек, как пес, А Беранже врагом был взят в кольцо. Мы видели, как умирал герой, Но нам спасти его не удалось. 365 Остался у погибшего сынок, Что именем отцовским наречен. Кто детям вред чинит, тот, видит бог, Или безумец, иль предатель злой. Сиротский леи король мне отдает, 370 Но до таких даров я не охоч И вот что говорю вам сверх того: Клянусь Петром, который Рим блюдет, Коль сыщется во Франции барон, Что на феод младенца посягнет, 87) Ему снесу я голову долой». «Спасибо, граф!» — вскричали во всю мочь Вассалы Беранже, воспряв душой, А их не меньше сотни набралось, И отдали ему земной поклон. 3811 «Сеньор Гильом,— Людовик начал вновь,— Коль лен сиротский вам принять грешно, Для вас я подыщу надел иной, Который приумножит вашу мощь.
Нимская телега 155 Я дам вам четверть Франции родной: 385 По одному из каждых четырех Архиепископств, марок, городов, Священников, аббатов, чернецов, Баронов знатных и простых бойцов; Слуг-бедняков и богачей-господ; 390 Одну из четырех девиц и жен; Четвертого коня из табунов И из своей казны четвертый грош. Я уступлю с охотою большой Вам четверть всех подвластных мне краев. 395 Примите же даяние, Гильом». Но граф ему ответил: «Ни за что! Какой от всех богатств земных мне прок, Коль скажет про меня барон любой: «Хоть с виду этот граф Гильом и горд, 400 Да своему сеньору сделал зло; Полгосударства дал ему король, А от него нет пользы никакой — Лишь полказны он в свой карман кладет». XVI «Гильом,— воскликнул славный император,- 405 Клянусь Петром, Неронов луг хранящим, Коль я и в этот раз вам не потрафил, Другой феод найти мне не удастся, И я не знаю, как поладить с вами». Гильом ответил: «Спор пустой оставим. 410 Невмоготу мне препираться стало. Нашли б вы для меня, коль пожелали б, Довольно замков, городов и марок». Спиной он повернулся к государю, Спустился вниз по лестнице с досадой, 415 Пошел домой и повстречал Бертрана. Тот спрашивает: «Вы откуда, дядя?» Гильом ему в ответ: «Скажу вам правду. Я из дворца, где время зря потратил. С Людовиком мы долго препирались, 420 Но он за службу не дал ни гроша мне». Бертран воскликнул: «Господи всеправый! Не след с сеньором, дядя, вам тягаться. Наш долг святой — служить ему исправно, Быть для него от всех врагов оградой». 125 Граф рек: «Зачем же так он поступает? Ему служил я, отдыха не зная, А он мне не дал и на пропитанье».
156 Песни о Гильоме Оранжском XVII Прибавил граф: «Бертран, племянник мой, Людовику служил я с давних пор, 430 Его я возвеличил и вознес, А он мне четверть Франции родной Дает как бы в насмешку и упрек. Вот как расчесться мыслит он со мной! Клянусь святым Петром, что Рим блюдет, 435 Я с короля сорвать венец готов — Ведь это мной надет он на него». Бертран в ответ: «Что вам на ум пришло? Сеньору своему грозить грешно. Наш долг — ему оказывать почет 440 И защищать его от всех врагов». «Да, ваша правда,—уступил Гильом,— Лишь тот, кто верен,— истинный барон. Так заповедал нам всеправый бог». XVIII Бертран благоразумный молвил: «Дядя, 445 Вернемтесь вместе во дворец сейчас же Просить себе надел у государя: Надумал я, чего нам добиваться»* «Чего ж?» —осведомился граф отважный. Бертран ему в ответ: «Скажу вам правду. 450 Потребуйте отдать вам край испанский, А также Тортелозу с Порпальяром, Ним, город многолюдный и богатый, И сверх того Оранж, что всюду славен. Пускай король изъявит лишь согласье, 455 Но лен оружьем нам не добывает, Ни рыцарей не шлет, ни пешей рати — Довольно с нас и одного даянья, Негоже нам быть государю в тягость». Граф выслушал и громко рассмеялся: 460 «В час добрый родились вы, мой племянник! Я сам просить о том же собирался, Но ваше мненье знать хотел заране». Рука в руке, пошли они обратно, Остановились только в тронном зале. 465 Увидел их Людовик и поднялся, И говорит Гильому: «Граф, присядьте!» Тот молвит: «Нам садиться не пристало. Мы только потолкуем с вами малость: Надумал я, какой просить награды». 470 Король в ответ: «Хвала тебе, создатель!
Нимская телега 157 Коль вы хотите, граф, феод иль марку, Иль город, или крепость, или замок, Вам все, что ни потребуете, дастся. В надел просите хоть полгосударства — 475 Я уступить его почту за радость Вернейшему из всех своих вассалов, Кому я троном Франции обязан». Внял королю Гильом, расхохотался, Потом поближе подошел и начал: 480 «Нет, нам таких щедрот от вас не надо. В феод прошу я только край испанский, А также Тортелозу с Порпальяром, Ним, город многолюдный и богатый, И сверх того Оранж, что всюду славен. 485 Нам изъявите лишь свое согласье, Но лен оружием не добывайте, Не шлите рыцарей и пешей рати: Не умалим мы ваше достоянье». Король послушал и заулыбался. XIX 490 «Сеньор,— храбрец промолвил королю,— Отдайте мне испанскую страну, А я все золото, что там найду, Вам с тысячею рыцарей пришлю. XX Пожалуйте Вальсур мне, государь, 495 И город Ним, что крепок и богат. Оттуда изгнан будет мной Отран, Язычник и французов лютый враг, Что земли отнимал у них не раз. Коль не оставит бог в беде меня, 500 Я большего не попрошу у вас. XXI Пожалуйте мне в лен Вальсор с Вальсуром, Ним многобашенный и многолюдный, Оранж, чьи стены неприступно круты, И область Нима, и весь край тот тучный, 505 Где между пастбищ Рона катит струи». Людовик изумился: «Иисусе! Для одного не много ль это будет?» «Управлюсь,— граф ответил, усмехнувшись.— С коня не слезу я ни на минуту, §1° Не сброшу ни на миг броню стальную, Пока не выбью сарацин оттуда».
158 Песни о Гилъоме Оранжском XXII «Сеньор Гильом,— повел Людовик речь,— Клянусь Петром, хранящим Рим от бед, Тот край — славян и сарацин удел. 515 Там правят Дераме и Мюргале, Два короля языческих земель, Кларьон Оранжский с братом Асере, С Отраном Нимским Голиаф-злодей, А также Арроган, Миран, Барре, 520 И Кэнзепом, и брат его Гондре. Король Тибо на трон там должен сесть. Женат он на эмировой сестре, На той Орабль, что дев и женщин всех Меж нехристей и христиан милей. 525 Боюсь я, вам не взять над ними верх И этою землей не завладеть. Не лучше ли пустить нам на раздел Те города, что есть в моей стране? Вам — Шартр, мне — Орлеан и мой венец, 530 Хотя устать я от него успел». «Нет, ни за что! —воскликнул граф в ответ.— Не то бароны скажут обо мне: «Какой Гильом Короткий Нос наглец! Король его вознес, другим в пример, 535 Ему полгосударства отдал в лен, А от него на грош дохода нет — Он только полказны берет себе»». XXIII Сказал король: «Гильом, вы —храбрый воин, Так что ж боитесь мнения дурного? 540 Владеть один я не хочу страною. Вам — Шартр, мне — Орлеан с моей короной, Раз у меня не просите вы больше». «Нет, ни за что! — Гильом воскликнул громко. От всех богатств земли мне мало проку, 545 Коль разорю я своего сеньора, Чье достоянье сам мечом умножил. Вы — мой король, мне вам вредить негоже. Был я в Михайлов день на богомолье В Сен-Жиле у Эгидия святого 550 И там гостил у одного барона. Употчевал меня хозяин вдоволь, Коню овса и сена задал вволю, Потом своих вассалов вывел в поле, Позвал меня, чтоб с ними я развлекся,
Нимская телега 159 555 Но мой скакун хозяйскою женою Был схвачен под уздцы и остановлен. Она мне стремя придержала ловко, Я спешился и с нею через погреб Прошел наверх, в чердачную каморку, 560 Где мне хозяйка вдруг упала в ноги. Вообразил я, что игрой любовной Потешиться со мною ей охота, И к ней, когда б в том был уверен точно, Озолоти меня — не подошел бы. 565 Спросил я: «Госпожа, что вам угодно?» — «Чтоб вы спасли нас, рыцарь благородпый, И стали краю нашему оплотом Ради того, кто распят на Голгофе». Тут подвела она меня к окошку, 570 И вижу я окрест неверных толпы. Жгут города они и колокольни, Громят монастыри и храмы божьи, У женщин груди отрезают злобно. Я так проникся жалостью и скорбью, 575 Что навернулись на глаза мне слезы. Тогда призвал в свидетели я бога И клятву дал Эгидию святому, Что той земле приду на помощь скоро И приведу с собой побольше войска». XXIV 580 Смельчак Людовик молвил: «Вижу, граф, Скорбите вы о тех, кто страждет там, За этот край болит у вас душа. Готовьтесь же отправиться туда. Примите в лен, храбрец, испанский край, 585 И вот в залог моя перчатка вам. Всего одно условье ставлю я: Коль на поход достанет сил у вас, Не требуйте подмоги от меня». «Я много не прошу,— Гильом сказал,— 590 В семь лет ее мне шлите только раз». Король ему в ответ: «Да будет так! Вам все, что ни попросите, я дам». Воскликнул граф: «Спасибо, государь!» Племянников глазами отыскал, 595 Двух отпрысков Бернара де Бребан. Один звался Гелен, другой Бертран. Гильом к себе обоих подозвал: «Приблизьтесь-ка, Гелен! Сюда, Бертран! Вы мне друзья и ближняя родня.
160 Песни о Гилъоме Оранжском 600 Пред троном встаньте, чтоб от короля В залог его щедрот перчатку взять. Что ни пошлет отныне мне судьба — Все будем мы втроем делить всегда». С улыбкой внял Гелен его словам 605 И еле слышно брату прошептал: «Сейчас я дядю огорчу весьма». Бертран ему: «Так поступать нельзя. Суров и вспыльчив у Гильома нрав». Юнец Гелен в ответ: «Ну и пускай! 610 Мне только двадцать лет, я слишком слаб И не созрел для ратного труда». Расслышал все его отец Бернар, Едва от гнева не сошел с ума, Хлестнул с размаху сына по щекам: 615 «Трус! У меня ты честь решил отнять? Ступай вперед и перед троном встань. Клянусь Петром, что нас впускает в рай, Коль ты дерзнешь перчатку не принять, Тебе я дам мечом такой удар, 620 Что не поставит наилучший врач До самой смерти на ноги тебя. Вы с братом лен пойдете добывать, Как добывал я в юные года. Клянусь Петром, что нас впускает в рай, 625 Земли вам не оставить ни клочка — Я сам решу, кому ее отдать». Шагнул вперед Гелен, за ним Бертран. На мраморной плите они стоят И молвят так, чтоб каждый услыхал: 630 «Нас обделил Бернар, родитель наш, Но за обиду взыщем не с отца, А с сарацин и персов мы сполна. Для них година черная пришла — Их тысячами будут убивать». XXV 635 Встал граф Гильом на мраморные плиты И так заговорил, чтоб каждый слышал: «Бароны милой Франции, внемлите. Господь мне земли ниспослал большие — На целых тридцать пэров их хватило б, 640 А ведь и день один еще не минул. Всех рыцарей, что молоды и нищи, Чьи кони хромы, чья одежда в дырах, Кому за службу заплатить забыли И кто готов идти за мною в битву,
Нимская телега 161 645 Я оделю землей, казной осыплю. Они получат замки и твердыни, Коль лен мой мне добыть помогут силой И веру божью примут под защиту. Эй, рыцари, что молоды и нищи, 650 Оруженосцы, что пообносились, За мною на Испанию идите, Мой лен добыть мне помогите силой, Возьмите веру божью под защиту, И я казною каждого осыплю, 655 Дам всем наделы, замки и твердыни, Коней испанских, резвых и мастистых!» Послушали его бойцы лихие, Воскликнули в веселии великом: «С собой нас всех, сеньор, в поход ведите. 660 Кто без коня, тот и пешой сгодится». Когда б вам этих рыцарей увидеть, Оруженосцев-бедняков исчислить! Набрал Гильом, маркграф неустрашимый, Всего за час их тридцать тысяч с лишним. 665 Чем мог, тем каждый и вооружился. Все графу поклялись бесстрашно биться, Иль пусть отрубят руки им секирой. Возрадовался от души воитель, С признательностью прочитал молитву, 670 Разумно всем и вся распорядился, Потом пошел с Людовиком проститься. Король Гильому отпуск дал учтиво: «Ступайте, граф, язычников разите, И да поможет вам господь всевышний 675 Вернуться к нам живым и невредимым». Ушел Гильом, маркграф неустрашимый, И рыцари толпой с ним удалились. Тут в тронный зал старик Эмон явился — Пусть вседержитель в ад его низринет! 680 Приблизился он к трону, молвил тихо: «Вы, император, промах совершили». «Сеньор, какой?» —Людовик удивился. Эмон сказал: «Ответить не премину. Вы к нехристям с Гильомом отпустили 685 Воителей отважных много тысяч И цвета вашей Франции лишились. Где взять нам войско, коль война случится? К тому ж вернется пешим граф спесивый И в нищих превратятся остальные». 690 Вспылил Людовик: «Вздор вы говорите. Гильом к сраженьям сызмалу привычен. 6 Заказ № 912
162 Песни о Гилъоме Оранжском Меж рыцарей никто с ним не сравнится. Мечом всегда он мне служил отлично. Даст бог, вернется он как победитель, 695 Испанский край от нехристей очистит». Был в зале том один достойный рыцарь, Которого Готье Тулузцем кличут. Услышал он, как графа очернили, Стал от досады хмур и гневен ликом, 700 По лестнице спустился торопливо, Успел наперерез Гильому выйти И за узду его коня схватился. «Сеньор,— сказал он,— хоть вы рыцарь истый, Вас во дворце, ни в грош не ставят ныне». 705 «Кто клеплет на меня?» — Гильом воскликнул. Готье в ответ: «Не стану я таиться. Старик Эмон вас поносил открыто Перед законным нашим властелином». Граф молвил: «Я воздам ему сторицей, 710 И если не погибну на чужбине, Останется без рук мой очернитель, Утоплен будет иль в петле повиснет». Готье сказал: «Вы б лучше там грозились, Где пребывает подлый ваш завистник. 715 Советую вам со злословом низким Сегодня ж по заслугам расплатиться. Еще не вышли в поле вы с дружиной, А он уже вас опорочить тщится». Граф рек: «Вы правы, друг, ручаюсь жизнью!» 720 Готье помог ему на землю спрыгнуть, И в зал они, рука в руке, вступили. Навстречу графу встал Людовик быстро, Прижал его к груди, что силы было, Сердечно с ним расцеловался трижды, 725 К нему с учтивой речью обратился: «Сеньор Гильом, быть может, вы хотите, Чтоб на дорогу вас казной снабдили? Я вам ее велю без счета выдать». Гильом в ответ: «Нет, государь, спасибо. 730 Я всем запасся, что необходимо. Мне лишь одну, король, явите милость: В советниках мерзавца не держите». Гильом окинул взглядом зал обширный, Эмона увидал посередине, 735 Поносными словами разразился: «Трус, пусть всевышний в ад тебя низринет! За что честной вассал тобой унижен, Хоть никогда тебя он не обидел?
Нимская телега 163 За что во всем вредить ты мне стремишься? 740 Но я тебя, клянусь святым Денисом, Не отпущу, с тобой не расплатившись». Тут рукава он засучил повыше, Врагу рукою левой в кудри впился, А правой так его по горлу двинул, 745 Что горловая кость переломилась И мертвым пал предатель злоречивый. Тулузец за ноги, а граф под мышки Схватили труп и за окно пустили. На яблоню упал он, зацепился 750 И ствол ей обломал до половины. Вскричали оба: «Вор и проходимец, Ты больше ложью ни гроша не снищешь!» «Король,— Гильом добавил горделиво,— Не доверяйте кознодеям льстивым — 755 Не жаловал вовек их ваш родитель. А я в испанский край походом двинусь. Он вашим станет, коль я не погибну». — «Ступайте, граф, язычников разите, И да поможет вам господь всевышний 760 Вернуться к нам живым и невредимым». Ушел Гильом, маркграф неустрашимый. Идет с ним много знати родовитой, Идут его племянники родные. Коней под тяжким вьюком с ними триста. 765 Скажу вам, что везут передовые: Распятья, дароносицы и ризы, Кадила, псалтыри, епитрахили. Достигнет рать владений сарацинских — Ей, первым делом, нужно помолиться. XXVI 770 Скажу вам, что везут другие кони: Молитвенники, стихари из шелка, Кресты и чаши золота литого. Достигнет рубежей испанских войско — Восславит сразу милосердье божье. XXVII 775 Скажу вам, что везут на остальных: Таганы, блюда, вертелы, котлы, Ухваты, поварешки, кочерги. Прибудет войско в землю сарацин — Придется после долгого пути 780 Отважного Гильома накормить, А также всех бойцов, идущих с ним. 6*
164 Песни о Гилъоме Оранжском XXVIII Прощается Гильом с родной страною, За Францию и Ахен бога молит, Париж и Шартр его вверяет воле, 785 Бургундию, Берри, Овернь проходит. Вот под вечер он встал на горном склоне, Разбить шатры приказывает войску. XXIX Уже огни разведены везде — С дороги всем не терпится поесть, 790 А граф Гильом сидит в своем шатре, Вздыхает и меняется в лице — Так у него тревожно на душе. Бертран увидел — дядя не в себе, И говорит: «В своем ли вы уме? 795 К лицу ль вам сокрушаться, как вдове?» — «На то, племянник, основанья есть. Боюсь, бароны скажут обо мне: «Маркграф Гильом на вид удал и смел, Да в нем почтенья к государю нет: 800 Тот полстраны отдать ему хотел, А граф спасибо не сказал в ответ, Испанию взял не по праву в лен». Увижу вместе я двух человек И думаю: «У них об этом речь»». 805 — «Свой страх забудьте, дядя: он нелеп, А участь наша — в божией руке. Велите лучше протрубить «к воде!» — Давно уж нам пора за ужин сесть». Гильом сказал: «Разумен ваш совет», 810 Во все рога трубить «к воде» велел И приступил с баронами к еде: Он по дороге настрелять успел Павлинов, вепрей, журавлей, гусей. Вот рыцари насытились вполне, 815 Оруженосцы убирают снедь, И каждый отправляется прилечь. Всю ночь французы спят, а на заре Они уже опять сидят в седле, Кричат Гильому, что удал и смел: 820 «Что вы, сеньор, надумали теперь И долго ль нам скакать за вами вслед?» Ответил граф: «Придется потерпеть: От дома мы еще невдалеке. В Бриуд мы с вами двинемся отсель.
Нимская телега 165 825 Там принесем дары в монастыре Пречистой деве и творцу небес — Да не оставят христиан в беде». «Покорствуем, сеньор»,— сказали все, Ряды сомкнули, тронули коней, 830 Ущельями уходят за хребет. XXX Как приказал Гильом, так рать и едет. Пересекла она Берри с Овернью, Клермон и Монферран обходит слева, Ни в город не вступает, ни в деревню, 835 Чтоб жителям не причинить ущерба. XXXI Проспали ночь французы, утром встали. Свернули вновь походные палатки, На лошадей навьючили поклажу, Пробрались через заросли и чащи, 840 Помчались по дороге Ригорданской, До Ле Пюи не делали привала. XXXII В обитель прибыл помолиться граф, Три марки серебром привез туда, Четыре штуки шелка, три ковра. 845 Вовек не возлагался на алтарь Никем из пэров столь богатый дар. Вот вышел граф-из стен монастыря, Своих французов стал увещевать: «Бароны, я предупреждаю вас: 850 Мы входим в край, где нехристи царят. Куда бы ни направили вы шаг, Никто в пути не попадется вам Здесь, кроме сарацин или славян. Вооружайтесь и в седло опять, 855 Но раньше дайте выпастись коням. Коль нам всевышний верх поможет взять, Вся здешняя страна у вас в руках». «Покорствуем, сеньор»,—сказала рать. Шлем у французов крепок, бронь прочна, 860 Вся в золоте мечей их рукоять. Сидят они на добрых скакунах. На шее щит у каждого бойца, Покрыта чернью сталь его копья. Выходит войско в путь, за рядом ряд, 865 Вздымает орифламму, ратный стяг,
166 Песни о Гильоме Оранжском Идет на Ним, что люден и богат. От блеска шлемов воздух засверкал. Передовой отряд ведут Бертран, Гильмер-шотландец, что умен и храбр, 870 Готье де Терм, Гелен, Бертранов брат. Взят главный полк Гильомом под начал. В нем десять тысяч смелых христиан, И каждый рад урок неверным дать. Четыре лье они прошли едва, 875 Как на глаза попался им виллан. В Сен-Жиль он ездил, сбыл там свой товар И к дому направлялся, не спеша, С тремя детьми на четырех волах. Смекнуть хватило у него ума, 880 Что соль в его краях не дешева. Он бочку с ней в телеге вез назад, А бочка та была полным-полна. Он вдоволь хлеба для детей запас, И шла у тех на радостях игра: 885 Они гоняли в бочке с солью шар. Французы похватались за бока, А граф Бертран виллану молвил так: «Откуда ты и как попал сюда?» Ответил тот: «Сеньор, не стану лгать. 890 Лаваль-сюр-Клер — вот родина моя. В Сен-Жиль я ездил свой товар сбывать И возвращаюсь убирать хлеба. Коль не оставит Магомет меня, Сполна набью я нынче закрома». 895 Воскликнули французы: «Негодяй! Ты смеешь Магомета богом звать, Мнишь, что от Магомета все блага, Зной — летом, 'а зимою — холода? В куски изрубим мы тебя, мужлан». 900 «Не надо делать так,— Гильом сказал.— Я кой о чем спрошу его сейчас». XXXIII Виллану молвил граф слова такие: «Скажи во имя веры, вами чтимой, Впустили ли тебя в ворота Нима?» 1905 — «Да, и за это пошлину просили, Но въезд бесплатный дали мне на рынок Из жалости к моим детишкам нищим». «Что за народ там?»—граф осведомился. Виллан ему: «Богатый, сразу видно. 91У Нам за денье два хлеба уступили.
Нимская телега 167 Хотя цена повсюду вдвое выше. Как нимцев не хвалить за дешевизну!» Граф молвил: «Дурень, о другом скажи нам. Отважен ли Отран, король-язычник? 915 Что у него за рыцари в дружине?» Виллан в ответ: «Об этом я не слышал, А к выдумкам с рожденья не привычен». Был там Гарнье, лихой и знатный рыцарь, В уловках ратных сведущий воитель 920 С умом изобретательным и хитрым. Он взором четырех волов окинул И рек: «Да просветит нас вседержитель! На бочку, что в телеге, граф, взгляните. Когда б мы десять сот таких добыли, 925 Да рыцарям велели в них укрыться, А после незаметно в Ним проникли, Без боя этот город покорился б». «Вы правы,—молвил граф,—ручаюсь жизнью! Так и решим, коль войско согласится». XXXIV 930 Своим французам граф Гильом велел Виллана и его детей стеречь И принести им всяческую снедь: Вино, и мед, и пряности, и хлеб,— Все, что угодно будет их душе. 935 Когда же всласть виллан с детьми поел, Своих баронов граф призвал к себе. Пришли они немедля на совет, И стал Гильом держать пред ними речь. «Бароны,— молвил он,— внемлите мне. 140 Вон, видите, телега с бочкой в ней? Когда б нам десять сот таких иметь, Да рыцарям велеть в те бочки сесть, Да прямо по дороге — не в объезд Приехать в Ним, прославленный везде, 945 Мы б захватили город без потерь, В ход не пустили б ни копье, ни меч». «Сеньор, вы правы,—согласились все.— А то, что нужно, под рукою есть: Найдется много в здешней стороне 950 Больших возов, повозок и телег. Пошлите-ка назад своих людей По Ригордане, где мы шли в набег,— Пусть всех волов поотберут окрест». «Совет хорош»,—промолвил граф в ответ.
168 Песни о Гильоме Оранжском XXXV 955 Послушался Гильом своих вассалов, Поразослал людей по Ригордане, Их на пятнадцать лье назад отправил — Пусть бочки и телеги отбирают. Волов выводят добрые вилланы, 960 Сбивают бочки и телеги ладят. А если кто и ропщет, что Бертрану? Смутьянов ждет короткая расправа — Их вешают иль ослепляют разом. XXXVI Когда б воочью видеть вы могли, 965 Как мужичье хватает топоры, Старается побольше бочек сбить, Спешит телеги ладить и возы; Как в бочках прячут рыцарей лихих,— Вам этого б доселе не забыть! 970 Дан тяжкий молот каждому из них: Когда они проникнут, в город Ним И главный рог призывно затрубит, Без молотов не высадить им днищ. XXXVII В другие бочки связки копий прячут 975 С двумя, а не одним значком на каждом, Чтобы в бою с языческою ратью Друг друга не задели христиане. XXXVIII А в третьих бочках сложены щиты. По две отметки на любом из них, езо чТ05ы в сраженье с войском сарацин Французы вред своим не нанесли. XXXIX Гильом спешить со сборами велел. Когда бы вам увидеть, как окрест Вилланы ладят множество телег, «в85 И катят к ним за бочкой бочку вслед, И в бочках прячут рыцарей на дне,— Вы не забыли б этого досель! Но нам пора и о Бертране спеть. Диковинный наряд смельчак надел: 990 Кафтан из грубой шерсти, в саже весь, И башмаки, разбитые вконец,— Из сыромяти бычьей низ и верх.
Пимская телега 169 Сказал Бертран: «О боже, царь небес, До крови ноги можно в них стереть!» 995 Гильома рассмешила эта речь. «Племянник,— молвил он,— вздыхать не след. Гоните-ка упряжку поживей». Бертран ответил: «Ваш совет нелеп — Ведь я с волами дела не имел 1000 И с места их не сдвинуть мне вовек». Тут снова разобрал Гильома смех, Его ж племянник помрачнел совсем. Не искушенный в новом ремесле, В болоте оп с телегою засел — юо5 р ррдзи она увязла до осей. Со зла он чуть не тронулся в уме. Когда б вам видеть, как он в лужу лез, Как воз приподнял, не жалея плеч, Вы б этому дивились и теперь! 1010 И лоб, и нос он в кровь разбил себе. Захохотал Гильом еще сильней. «Племянник,— молвил он,— поверьте мне: Вам в новом ремесле не преуспеть — Ему учиться нужно с детских лет». 1015 Едва с ума не свел Бертрана гнев, А тут еще из бочки как на грех Кричат Гильмер, шотландский удалец, Жильбер де Фалуаз, Готье де Терм: «Сеньор, поосторожней будьте впредь. 1020 Коль бочка рухнет наземь — всем нам смерть». «Доедете»,— сказал Бертран в ответ. Но спеть пора уже нам и о тех, Кто поведет обоз в чужой земле. У каждого котомка на спине, 1025 На поясе вместительный кошель; Под каждым кляча или мул-хромец. С кем бы они ни встретились теперь, Их за простолюдинов примут все. Без этого им тут не уцелеть — 1030 Беда, коль кто-нибудь из здешних мест Признает в них не просто торгашей! Обоз Гардон у брода пересек, Стал станом на лугу невдалеке. Но спеть и о Гильоме час приспел. 1035 Пора поведать, как он был одет. ХЬ Кафтан из грубой шерсти на Гильоме — Такой, какие в здешнем крае носят.
170 Песни о Гильоме Оранжском Штаны надел он цвета голубого, Заправил в сапоги из бычьей кожи; Ю4о через плечо на перевязи прочной, Как горожанин, нож повесил в ножнах. Сидит Гильом на кляче запаленной, В дрянные стремена просунул ноги; Не очень новы у него и шпоры — 1045 Лет тридцать им на вид, а то и больше. Из войлока колпак на нем убогий. На берегу Гардона, возле брода, Бойцов оставил двадцать сотен добрых Гильом, что был Рукой Железной прозван. Ю50 Граф всех вилланов отпустил до дому, Чтоб ни один не выболтал оплошно, Какой товар везут французы в бочках; Велел стрекал нарезать двадцать сотен, Их заострить и в путь сбираться снова. 1055 В Нозьер он прибыл, Лаварди проходит, А в том селенье есть каменоломни, Откуда камень нимских башен добыт. Снует немало нимцев по дороге, И говорят они между собою: 10(30 «Валом валят сегодня к нам торговцы». — «Да, отродясь я их не видел столько». Вот у того, кто впереди обоза, Они спросили: «Что с собой везете?» — «Везем парчу и бархат всевозможный, 1065 И всякий шелк — зеленый, алый, желтый, Мечи стальные, и щиты, и брони, И шлемы золоченые, и копья». Язычники в ответ: «Товар отборный! На главный рынок поезжайте тотчас». ХЫ Ю7о Оставили французы позади Немало гор, пригорков и долин И наконец до Нима добрались. Прошли через ворота их возы Один вослед другому, как в пути. 1073 Мгновенно загудел весь людный Ним: «Явились из-за рубежа купцы, С собой товар отборный привезли, Да только в бочках спрятан он у них». Король Отран услышал шум и крик, 1080 По лестнице сошел с Арпеном вниз: Арпен Отрану братом был родным, Отран с ним и престол, и власть делил.
Нимская телега 171 На рынок оба нехристя пошли, За ними свита — двести сарацин. ХЫ1 1085 Пусть царь небес, сын пресвятой Марии, Благословит вас, господа честные! Внемлите песне, что сложил я ныне Во славу не безумцев горделивых, Не выдумщиков хитрых и речистых, 1090 Но тех, что край испанский покорили И веру божью взяли под защиту. Теперь владеют христиане Нимом. Его патроном стал святой Эгидий, Всей области и города хранитель. 1095 А в те поры совсем иначе было: Языческий закон в том крае чтили. Там Магомету лживому молились, У Тервагана помощи просили И в капища для службы нечестивой 1100 Со всей округи нехристи сходились. ХЫП Направил лошадь прямиком на площадь И слез у глыбы мрамора зеленой Гильом, что был Рукой Железной прозван. Граф развязал кошель, деньгами полный, 1105 И уплатил за право на торговлю, И тех спросил, кто собирает подать, Не причинят ли здесь ему урона. Язычники ответили: «Не бойтесь. Здесь даже человек высокородный, 1110 Коль он купцу ущерб иль вред наносит, На дереве повешен будет тотчас». ХЫУ Пока стоял со сборщиками граф И о делах торговых толковал, Отран с Арпеном прибыли туда, 1115 Спросили, где торговца разыскать. Язычники вокруг им говорят: «Вон видите того бородача, На ком колпак и шерстяной кафтан И чьих приказов слушается всяк». 1120 Король велел позвать к нему купца. — «Откуда вы пожаловали к нам?» — «Из Англии обширной, государь.
172 Песни о Гилъоме Оранжском На свет родился в Кентербери я». — «Купец, есть у тебя супруга?» — «Да, 1125 И восемнадцать сыновей у нас, Но двое лишь вошли уже в года. Один зовется Бэг, другой — Соран. На них взгляните — вот они стоят». И граф Гильом Отрану указал !1"° На отпрысков Бернара де Бребан. Язычники друг другу говорят: «Красивы у торговца сыновья. Их приодеть —и будут хоть куда». Отран спросил: «Тебя, купец, как звать?» И35 _ «Тиакром, государь, зовут меня». Король сказал: «Не слышал никогда, Чтоб человек достойный звался так. Что ж вы с собой везете, друг Тиакр?» — «Парчу, тафту, и бархат, и шелка: 1140 Зеленый, синий, алый — все цвета. И копья, и доспехи есть у нас, Щиты и шлемы, что слепят глаза, Мечи — их золочена рукоять». Король Отран воскликнул: «Благо рам!» 1145 Гильом ответил: «Это только часть. Получше сзади мы везем товар». — «Какой?» — «Сейчас доставят на возах Чернила, серу, ладан, фимиам, Квасцы, червец, ртуть, перец и шафран, , 1150 Юфть, кордовскую кожу и сафьян, И столь порой вам нужный горностай». Довольно улыбается Отран, И каждый сарацин всем сердцем рад. ХЬУ Король Отран опять заговорил: 1155 «Во имя бога, что тобою чтим, Мне, друг Тиакр, всю правду расскажи. Я знаю, сколь товары хороши, Что на возах тобой привезены. Позволь их у тебя приобрести 1160 И мне, и прочим нимцам молодым, И ты на этом не продешевишь». Гильом в ответ: «Извольте погодить. Отсель мы не торопимся уйти. Ваш Ним хорош, не прочь я в нем пожить, 1165 Сегодня отдых нам необходим, А завтра от зари и до зари Успеет каждый столько накупить,
Пимская телега 173 Что силачу — и то не унести». Язычники сказали: «Поглядим. 1170 Пока лишь на посулы щедры вы, А их ведь делом нужно подкрепить». * «И подкреплю,— Гильом ответил им.— Скупиться и ловчить я не привык. Всегда всем достоянием своим 1175 Друзьям готов и рад я услужить». Граф одного из спутников спросил: «Успели ль все телеги въехать в Ним?» — «Да, славу богу, здесь, сеньор, они». Ведут бойцы по улицам возы 1180 И груз на площадях снимают с них, Чтобы себя не связывать в тот миг, Когда придется взяться за мечи. Вход во дворец так бочками забит, Что сарацинам нет туда пути. ХЬУ1 паз Отран промолвил: «Друг Тиакр, признайся Во имя бога, к коему взываешь, Где взял ты столь отменные товары, В какой стране с родней обосновался». Гильом ему в ответ: «Скрывать не стану: 1190 Добром я в милой Франции запасся, С ним еду к калабрийцам и ломбардцам, В Апулию и к сицилийцам также. Германией пройду я до Романьи, В Тоскане и у венгров побываю, 1195 А вслед за тем в Галисию направлюсь, Проследую по городам испанским, Чрез Пуату прибуду в край нормандский. Живу же я с роднёю в землях разных — Английских, и валлийских, и шотландских. 1200 Намерен я добраться и до Крака, Который древней ярмаркою славен, А также заглянуть к венецианцам». «Виллан,— с почтеньем нехристи сказали,-- Поездив столько, как не стать богатым!» ХЬУП 1205 Честные господа, храни вас бог! Послушайте, как узнан был Гильом. Когда такие речи граф повел, Шрам на его носу узрел король, И вспомнил сей же час Отран о том, 1210 Кого зовут Гильом Короткий Нос,
174 Песни о Гильоме Оранжском Сын Эмери, чья вотчина — Нарбонн. Едва с ума язычник не сошел, Застыла в жилах у него вся кровь, Беспамятство с трудом он превозмог, 1215 Но все-таки учтиво начал вновь, И речь его я повторю точь-в-точь: «Во имя бога, чтимого тобой, Скажи, кто нос тебе рассек мечом. Припомнил я, с кем, друг Тиакр, ты схож. 1220 грот человек _ Гидьом Короткий Нос, Сын Эмери, грознейший из бойцов, Что обезлюдил мой державный род. Дай бог, чей я блюду святой закон, И Терваган, податель всех щедрот, 1225 ^тоо- очутился в Ниме недруг мой Со мной, как ты, купец, к лицу лицом. Клянуся Магометом, я его б Повесил, изрубил в куски, иль сжег, Иль выставил пред всеми на позор!» 1230 Гильом расхохотался во. всю мочь: «Послушайте, что я скажу, король. На ваш вопрос ответить я не прочь — Мне лицемерить с вами не расчет. Я с малолетства был изрядный вор, 1235 А вырос — стал ходить и на грабеж. Не знал я равных в ремесле своем, Без промаха срезал кошель любой, Но в руки мной обкраденных купцов В один прекрасный день попался все ж. 1240 Они мне обкорнали нос ножом, Однако был я ими пощажен И нынешним занялся ремеслом. Оно — хвала творцу! — мне принесло Все то, что я сегодня к вам привез». 1245 «Ты — честный человек,— язычник рек.— Напрасно я грозил тебе петлей». Меж тем один из сарацин ушел. Барре —вот имя нехристя того. Был у Отрана .сенешалем он, 1250 да знал, что час трапезы недалек, И в кухне развести спешил огонь. Увидел он: забит дворцовый вход Так плотно, что ни выйдешь, ни войдешь; От гнева чуть не тронулся умом. 1255 Поклялся Магометом суеслов Виновному за все воздать с лихвой, К Арпену побежал, не чуя ног,
Пимская телега 175 А тот Арпен делил с Отраном трон, И так Барре повел с ним разговор: 1260 «Поклясться Магометом я готов, Что нам беду большую принесет Виллан, пригнавший нынче в Ним обоз. Вход во дворец им так загроможден, Что ни войдешь, ни выйдешь ни за что. 1265 Послушайте совета моего: Виллану мы должны воздать за зло. Привез немало он добра с собой, А с нами торговать им не охоч. Велите перебить волов его — 1270 Пускай идет их мясо в наш котел». Арпен ответил: «Молот мне спроворь». Барре в ответ: «Покорствую, сеньор». Расстался нечестивец с королем, Железный молот вскорости нашел, 1275 Его к Арпену тотчас же отнес, А этот душегуб ударом в лоб Убил Байе с Лонелем, двух волов, Что первыми влекли передний воз. Освежевать велел он их потом, 1280 А обе туши в кухню уволочь — Пускай идут неверным на прокорм. Но мяса им отведать не пришлось, И дорого с них взяли за него. Один француз, стоявший у возов, 1285 Увидел, что творит язычник злой, Пошел к Гильому, рассказал про все От сарацин и от славян тайком, Так, чтобы только граф расслышать мог: «У нас, сеньор, несчастие стряслось: 1290 Убили двух передовых волов, Что шли в упряжке вашей под ярмом И отданы вам были под присмотр Вилланом честным, везшим в бочке соль. Теперь Гильмер, шотландец удалой, 1295 Жильбер де Фалуаз, лихой барон, С Готье де Терм укрылись в бочке той, А воз Бертран, племянник ваш, ведет, Но им, увы, защитник вы плохой». Едва с ума Гильома гнев не свел, 1300 Но граф лишь задал шепотом вопрос: «Кто это сделал? Да не лги —умрешь!» — «Я и не лгу: какой от лжи мне прок? Арпен-злодей — вот кто всему виной». — «Какой его толкнул на это черт?»
176 Песни о Гилъоме Оранжском 1305 — «Не знаю, разрази меня господь!» Граф выслушал и в гнев пришел большой, Но молвил так, чтоб не слыхал никто: «Свидетель мой патрон, Денис святой, Что разочтусь я нынче же с врагом». 1310 Вокруг стеснились нехристи толпой, Смеются и глумятся над купцом, А тут и сам Отран вступает в спор. С ним Аграпар Славонский заодно, Отрана и Ариена брат родной. ХЬУШ 1315 Прошу послушать, господа честные, Как графа в спор втянули сарацины. Отран ему слова такие кинул: «Виллан, да разразит тебя всевышний! Зачем одел ты спутников, как нищих, 1320 Хоть все вы горностай носить могли бы, Что было б и пристойней, и красивей?» Гильом в ответ: «Считаю это лишним. Сперва я возвращусь в края родные К жене, меня мечтающей увидеть, 1325 Ее одеждой пышной осчастливлю, А уж потом о спутниках помыслю». ХЫХ Король Арпен ему враждебно бросил: «Виллан, будь вечно Магометом проклят! Зачем ты в сапогах из бычьей кожи, 1ззо д твой кафтан так груб и так изодран, Что видом схож ты вправду с нищебродом?» Впился он графу в бороду рукою И выдрал волосков едва ль не сотню. Гильом чуть не сошел с ума от злости 1335 эд так^ чтобы никто не слышал, молвил: «Затем я в сапогах из бычьей кожи И мой кафтан так груб и так изодран, Что я, Гильом, Рукой Железной прозван, А мой отец, граф Эмери Нарбоннский, 1340 Отвагой и умом всех превосходит. За бороду меня язычник дёрнул, Но рассчитаться с ним даю я слово Иакову, апостолу святому». Сказал Гильом так, чтоб не .услыхали: 1345 «Да, у меня штаны покрыты грязью,
Нимская телега \П И слишком мне велик кафтан дырявый, И борода моя Арпеном драна, Но я — Гильом, а мой отец отважный — Граф Эмери, Нарбонна обладатель, 1350 да я Петром-апостолом ручаюсь, Что разочтусь до вечера с врагами». Ы Честные господа, храни вас бог! Послушайте, как поступил Гильом. Когда был схвачен за бороду он 1355 И у него убили двух волов, Почуял граф, что слишком гневом полн И коль не отомстит — с ума сойдет. Вскочил на глыбу мрамора барон И голосом громовым произнес: 1360 «Да разразит вас, нехристи, господь! Вы долго потешались надо мной, Меня вилланом звали и купцом, Но время правду вам открыть пришло: Я — не Рауль де Макр, купец простой. 1365 Пора уже, клянусь святым Петром, Вам показать товар, что я привез. А ты, Арпен, проклятый враг Христов, Вцепившийся мне в бороду рукой, Узнай, что гневом я воспламенен 1370 да что не ПОдкреплю себя едой, Пока ты бездыханным не падешь». Граф недруга настиг одним прыжком, Рукою левой за волосы сгреб, Назад Арпену голову отвел, 1375 Занес над ним кулак могучий свой И так огрел по кадыку его, Что преломилась горловая кость И мертвым пал языческий король. Чуть нехристи не тронулись умом «во да Графу закричали во всю мочь: «Предатель, тать, от нас ты не уйдешь! Клянемся Магометом, что не лжем: Ждет кол тебя, петля или костер, А прах твой будет ветром разнесен. 1385 Заплатишь за Арпена ты с лихвой». Язычниками взят Гильом в кольцо. Ы1 «Ты — лиходей, купец! — вопят они.— За что тобой король Арпен убит?
178 Песни о Гильоме Оранжском Знай, что возмездья ты не избежишь — 1390 те5е отсюда не уйти живым». Занесены над графом кулаки. Мнят сарацины, что Гильом — один, Но рог он поднял, трижды протрубил, И этот зов услышали бойцы, 1395 Которых граф по бочкам рассадил. За молоты воители взялись, Ударили по днищам что есть сил И — наголо мечи —из бочек прыг! Клич «Монжуа!» со всех сторон звучит. 1400 Погибнет нынче много сарацин. С телег вассалы соскочили вниз, По улицам потоком разлились. ЫН Упорна схватка, долог бранный спор. Жестокая резня идет кругом. 1405 Сообразил языческий народ, Сколь дух французов смел, а гнев силен, И стал немедля снаряжаться в бой. Неверные в числе весьма большом Мечи хватают, надевают бронь, 1410 Готовятся пришельцам дать отпор, Выходят со щитами из домов, Трубят в трубу, равняют ратный строй. Меж тем успел один вассал лихой, Который при Гелене службу нес, 1415 Баронам подогнать их скакунов, И мигом сели рыцари в седло. У каждого на шее щит стальной, В руке могучей острое копье. Врубаются они в ряды врагов, 1420 Клич «Монжуа!» звучит со всех сторон, Но одолеть неверных нелегко: Их много — город густо населен. Когда бы вам увидеть довелось, Как отлетают копья от щитов,' 1425 Как пробивают панцири насквозь,- Как валятся враги Христовы с ног!.. Спасенья в бегстве не находит тот, Кто сразу же, на месте, не сражен. Вокруг всю землю обагрила кровь. 4430 Король Отран пустился наутек.
Пимская телега 179 ЫУ Упорна сеча, жестока резня. Ударам смертоносным нет числа. Отрана подгоняет смертный страх. Бежит Гильом за нимцем цо пятам, 1435 За воротник хватает короля, Ему бросает гневные слова: «Известно ли тебе, кто ты, Отран? Ты из людей, что господа не чтят, А честь таким одна — позор и казнь. 1440 Поэтому готовься смерть принять». ЬУ Возвысил голос граф и крикнул зычно: «Отран, да разразит.тебя всевышний! Уверуй в сына пресвятой Марии, И я клянусь: ты избежишь кончины; 1445 А нет, так с головою распростишься, И Магомет тебе не даст защиты — Гроша не стоит он, обманщик лживый!» «Не знаю, что сказать,— Отран воскликнул.— Но, Магомет свидетель, я не в силах 1450 Признать, что бог ваш властвует над миром, И верою своею поступиться». От гнева граф ума чуть не лишился, Повлек вниз по ступеням нечестивца. Крик подняли французы, это видя. ЬУ1 1455 Кричат французы: «Попроси, Отран, Тебе неделю на раздумье дать». Гильом в ответ: «Будь проклят я стократ, Коль стану уговаривать врага!» Он выбросил Отрана из окна, 1460 И нехристь умер, не успев упасть. Сто сарацин убил вот так же граф — Швырнет их вниз, и кости пополам. ЬУИ Французы взяли многолюдный город, В нем заняли все башни и чертоги, 1465 Вина и хлеба захватили вдоволь. Держаться мог бы Ним семь лет и дольше — Отнюдь не страшен нехристям был голод. Но спохватился тут Гильом и вспомнил О тех вассалах, что остались в поле, 1470 И в рог велел трубить с дворцовой кровли. Едва донесся этот зов до войска,
180 Песни о Гилъоме Оранжском В седло вскочили тотчас же бароны, И поскакали в Ним без остановки, И въехали в него с большим восторгом. 1475 Остались и вилланы всем довольны: Тем, кто ссудил волов, возы и бочки, Французы уплатили долг охотно, Их не ввели в убыток и расходы. Свое вилланы взяли —и с лихвою: 1480 Деньгами наградили их без счета И восвояси отпустили после. По всей земле французской слух разнесся, Что город Ним освобожден Гильомом. Узнал об этом и король Людовик. 1485 Ликует он и сердцем, и душою, Благодарит творца и матерь божью.
ВЗЯТИЕ ОРАНЖА Пусть царь небес, сын пресвятой Марии, Благословит вас, господа честные! Внемлите песне, что сложил я ныне Во славу не безумцев горделивых, 5 Не выдумщиков хитрых и речистых, А тех, что край Испанский покорили. Идущие к Сен-Жилю пилигримы В Бриуде могут два щита увидеть: Владел одним Гильом, лихой воитель; 10 Другим — Бертран, его племянник милый. О них — рассказ мой, коего правдивость Вам подтвердят и клирики и книги. Поведал я уже о взятье Нима. Стал там Гильом законным властелином, 15 Все там его — и стены, и твердыни, И замки, и дворцы с убранством дивным. Он скоро и в Оранже водворится. Об этом после сложат небылицы, Н© знаю я и расскажу нелживо, 20 Как город из-под власти сарацинской Сумел Гильом, отважный рыцарь, вырвать; Как он оттуда басурман повыгнал, Наехавших из Сутры, Альмерии, Багдада, Табарии, Пинсернии; 25 Как на Орабль-язычнице женился, Чьим первым мужем тоже был язычник — Король Тибо, всей Африки владыка, И как она, уверовав, крестилась, А после ряд монастырей воздвигла. 30 Такую песнь не каждый день услышишь. II Угодно ль будет рыцарям бесстрашным Послушать песню о деянье славном, О том, как овладел Гильом Оранжем
182 ч Песни о Гилъоме Оранжском И там с Орабль разумной зажил в браке, 35 С женой Тибо, что краем персов правил? Но до того, как граф с ней обвенчался, Пришлось ему немало настрадаться, Подолгу голодать, не спать ночами. III Был месяц май, вокруг цвела весна. 40 Зазеленели рощи и поля. Вернулись реки снова в берега. Защебетали птицы на ветвях. Встал граф Гильом, чуть занялась заря, К заутрене пошел в господень храм, 45 Потом вернулся во дворец опять. Встарь тем дворцам владел король Отран, Неверный, что от рук Гильома пал. Граф глянул из высокого окна, Окинул взором покоренный край. 50 Там пышны роз кусты, трава сочна, Звучит повсюду пение дрозда. Тут вспомнил граф, что веселей стократ Жизнь у него во Франции была, Племянника позвал, сказал: «Бертран, Ь5 Во Франции бедны мы были так, Что ни жонглеров, чтоб развлечь себя, Ни девушек не привезли сюда. У нас теперь нет скакунам числа, Кольчугам звонким, прочным шишакам, 60 Мечам булатным, золотым щитам И копьям, бронь дробящим без труда, Хлеб, мясо, вина — все здесь есть у нас. Но, господи, низринь неверных в ад За то, что нам дают жиреть да спать! 65 Ну, что б приплыть им из заморских стран Да с нами вновь померяться хоть раз! Так скучно мне, что я затосковал. Мы заперты тут в четырех стенах, А жизнь такая горше, чем тюрьма». 70 Гильом на скуку жаловался зря: Еще на землю не наляжет мрак, Как уж такую весть получит граф, Что чуть от гнева не сойдет с ума. IV , Граф у окна высокого стоит. 75 С ним шестьдесят французов удалых. Покрыты горностаем их плащи,
Взятие Оранжа 183 Из кожи кбрдовской их башмаки, У многих сокол на руке сидит. Гильом взирает с радостью на них, 80 Свой лен оглядывает с высоты. Там травы сочны, пышны роз кусты, Повсюду заливаются дрозды. Граф кличет двух племянников своих, Гелену и Бертрану говорит: 85 «Моим словам внемлите, смельчаки. Недавно мы из Франции пришли. Что б было нам оттуда привезти Собой пригожих тысячу девиц! Баронов наших развлекли б они, •90 Да я и сам бы с ними пошутил. Не худо б их сюда заполучить. У нас числа нет скакунам лихим; В избытке есть кольчуги, шишаки, А также копья, прочные щиты, 95 С серебряными грифами мечи; Всего довольно — хлеба, мяса, вин. Но, боже, в ад всех сарацин низринь За то, что не хотят сюда приплыть! Не нахожу я места от тоски, 100 Когда мне не с кем бранный спор вести». Зря тосковал воитель, взявший Ним: Еще не лег на землю полог тьмы, Как весть такую графу принесли, Что гнев ума его чуть не лишил. 105 Встал у окна с французами Гильом. При нем их сто иль более того. Плащ, крытый горностаем, на любом. Граф устремляет взоры на восток, Где слышен плеск обильных Ронских вод. 110 Беглец там вышел на берег из волн. Гильбером из Леюна звать его. Он защищал от турок Ронский мост, В полон в Оранж был ими увезен, Три года там томился день за днем, 115 Пока однажды поутру господь Не пособил ему бежать оттоль. Страж-басурман был так к нему суров, Так оскорблял его и бил притом, Что пленник больше выдержать не смог, 120 Сквернавца сгреб рукою за вихор, Ему по горлу двинул кулаком,
184 Песни в Гильоме Оранжском Стан перегнул, сломал хребет спинной. Язычник наземь пал и тут же сдох, А смелый узник выпрыгнул в окно, 125 Из стен Оранжа ускользнул тайком, До Нима беспрепятственно дошел. Известия такие он принес Баронам, заскучавшим там чуток, Что граф сильней воспламенел душой, 130 Чем если б с дамой прорезвился ночь. VI Граф у окна стоит в своем дворце И видит: Рону переплыл беглец, Вверх на холмы поднялся по тропе, До города не отдыхал нигде, 135 Вошел в ворота Нима наконец, Сыскал Гильома под сосной, где тень. Там граф в кругу соратников сидел. Жонглер под той сосною пел им песнь О людях и деяньях давних лет. 140 Была она Гильому по душе. Вот тут к нему и подошел Гильбер Граф странника заметил, оглядел: Тот изможден — кровинки нет в лице, Весь бородой зарос и почернел. 145 Подумал граф, что этот человек — От сарацин иль от славян гонец, Из-за моря сюда привезший весть. Тогда повел к нему пришелец речь: «Да будет бог, что создал день и свет, 150 х^то нам дарует и вино и хлеб, Что, сотворил из персти нас, людей, Заступой вам, земли французской цвет, Маркграф Гильом Короткий Нос и все Воители, собравшиеся здесь». 155 — «Друг, и тебя да сохранит творец! Но расскажи-ка нам, да лгать не смей, Как о Гильоме ты узнал и где». «Открою правду вам,— в ответ пришлец.- О вас в Оранже говорили мне, 160 А я томился там, попавши в плен, Пока бежать оттуда царь небес Мне не помог в один прекрасный день». «Создателю хвала! — Гильом в ответ.— . Но расскажи-ка мне, да лгать не смей, 165 В какой на свет родился ты стране». «Открою правду вам,— в ответ пришлец,-
Взятие Оранжа 185 Но от лишений я ослаб совсем, Не спал ни часу несколько ночей, Ни разу вот уже три дня не ел». 170 Гильом ему: «Зато поешь теперь»,— И, стольника позвав, тому велел: «Пускай накормят гостя посытней, Несут вино, перцовку и кларет, Павлинов, хлеба, уток, журавлей». 175 На гостя стольник яств не пожалел, А тот, когда насытился вполне, У ног Гильома наземь скромно сел, Поведал графу правду о себе. VII У ног своих увидел граф пришельца 180 И стал его выспрашивать немедля: «В каком ты, друг, родился королевстве? Бывал иль нет ты во французских землях?» Гильбер, а он был храбр, ему ответил: «Я —сын Гюона, что в Арденнах герцог 185 И Артуа с Вермандуа владеет. В Бургундию спеша из стран немецких, По озеру Леман в челне я ехал, Как вдруг внезапно налетевший ветер Унес меня с суденышком в Женеву. 190 Лион на Роне — вот где взят был в плен я, Три года жил в Оранже в заточенье. До Иордана нет твердыни крепче. Там башни высотой чуть не до неба, Дворцы роскошны, неприступны стены. 195 Там двадцать тысяч копий у неверных, И турок там стоит семь тысяч целых, Тот город нощно сторожа и денно, Чтоб во главе своих баронов смелых Не взял Оранж Людовик с вами вместе. 200 Там правит Аррагон, надменный нехристь, А он — Тибо Испанского наследник, И власть Орабль разумная с ним делит. Нет на Востоке краше королевы: . На диво сложена, лицом прелестна, 20ь А телом майской яблони белее. Но мало проку в этих совершенствах, Коль веры в бога ни на грош в ней нету». «Да,— молвил граф,— Оранж — орешек крепкий, Но я тебе клянусь творцом вселенной, 2ю х.|то щИТ вовек не Вскину вновь на шею, Коль не услышат вскоре обо мне там».
186 Песни о Гилъоме Оранжском VIII Рассказ Гильом дослушал до конца, И сел на камень подле смельчака, И с явным одобрением сказал: 215 «Друг, речь твоя разумна и честна. У сарацин в плену ты долго ль чах?» — «Три года две недели ровно, граф, И все не удавалось мне бежать, Пока однажды, чуть взошла заря, 220 Меня мой лютый басурманский страж Не захотел прибить, как бил всегда. Сгреб за вихор рукой я наглеца И кулаком по горлу двинул так, Что горловую кость ему сломал 225 И, выпрыгнув наружу из окна, Покинул, незамеченным, Оранж. Пришел в Бокер под Орифлором я... Там Аррагон, кому из турок рать 2™ Его отец Тибо Славонский дал. Он росл, и кряжист, и широк в плечах; Лоб низок, преогромна голова; Остры и длинны когти на руках. Тирана мир ужасней не видал: 23) Он всюду истребляет христиан. Кто этот город ухитрится взять И смерти лютой нехристя предаст. Тот, право же, потрудится не зря». IX «Друг,— задает Гильберу граф вопрос,— 240 Ужель Оранж и вправду так хорош?» А тот в ответ: «Еще и лучше он. На главный бы дворец вам бросить взор! Уж так он укреплен и так высок, Что башни чуть не до небес вознес. 245 Побыть бы вам в Оранже летним днем Да услыхать пернатых звонкий хор, Клекочущих линялых соколов, Ревущих мулов, ржущих скакунов; Взглянуть на шумный сарацинский торг; 250 Вдохнуть всей грудью аромат садов — Гвоздики в них и девника полно, Да повстречаться, если повезет, С Орабль, Тибо Славонского женой. Язычниц всех и христианок тож 255 Затмила эта дама красотой: На диво сложена, тонка лицом,
Взятие Оранжа 187 Взор словно как у кречета остер. Но что от этих совершенств за прок, Коль веры в бога нет в ней ни на грош? 260 Как ни заманчива ее любовь, Христианин не вступит с ней в закон». «Клянусь святым Омером,— рек Гильом,— Ты даму, друг, не обделил хвалой, И мне порукой тот, кто мир спасет, 205 Что не возьму копье я в руки вновь, Коль не добуду город и ее». X «Друг, вправду ли Оранж так изобилен?» Беглец в ответ: «Ручаюсь в том всевышним. Вот бы дворец вам тамошний увидеть, 270 Его аркады, потолки лепные! Язычником Грифеном Альмерийским, Весьма искусным зодчим, он воздвигнут. Все стены в нем в резных цветах различных, И золотом любой цветок расписан. 275 Роскошный тот дворец — Орабль жилище, Жены Тибо, что Африки владыка. Нет в этом мире женщины красивей: Лицом прелестна, сложена на диво, Бела, как яблонь цвет, глаза живые, 280 Взгляд быстрый, на губах всегда улыбка. Но что за прок в красе той сарацинки, Коль ею вера божия не чтима?» Граф рек: «Хвалой ее не обделил ты, И я клянусь тебе любовью к милой, 285 Что хлеба не вкушу, вина не выпью, В рот не возьму ни мяса, ни дичины, Пока в Оранж богатый не проникну, На мраморные башни взор не кину И не увижу там Орабль учтивой. 290 Любовь к ней, что меня воспламенила, Перо и слово выразить бессильны. Жить без Орабль я не могу отныне». Беглец ему: «Безумны ваши мысли. Когда б вы сами в том дворце побыли 295 Да сосчитали басурманов силы, То, видит бог, немедля б убедились, Что до ночи еще лишитесь жизни. От замыслов безумных откажитесь».
188 Песни о Гилъоме Оранжском XI Невозмутимо граф Гильом дослушал, зоо х^то ГОВОрИТ еМу беглец с испугом, Своих людей созвал со всей округи: «Честные господа, совета жду я. Оранж мне расхвалил вот этот путник, Но незнаком мне город тот покуда, 305 И отделен от нас он Роной бурной, Не то б я там уже наделал шуму». Беглец ему: «Ваш замысел безумен. Когда б сто тысяч вышло вас отсюда С мечами, со щитами и в кольчугах, 310 Чтоб овладеть Оранжем многолюдным, Вы в водах Роны все перетонули б Иль вам, ворот еще не досягнувшим, Пришлось бы схватку выдержать такую, Что лопнули бы у коней подпруги 315 И был бы всяк изранен иль изрублен. Оставьте же свой замысел безумный». XII «Меня ты раззадорил,— рек Гильом,— Наговорил чудес про город тот — Мол, рад бы им владеть любой король, 320 А сам мешаешь мне попасть в него. Святой Маврикий, что Виенн блюдет, Свидетель: нас в Оранж ты поведешь. Ни скакунов мы не возьмем с собой, Ни броней, ни амьенских шишаков, 325 Ни пуатвинских копий, ни щитов, В одежде бедняков в Оранж войдем, А ты в плену постиг язык любой — Речь турок, бедуинов, басков с гор». Беглец услышал, приуныл душой: *30 В Шартр иль Блуа рад был бы ехать он, Или в Париж, где королевский двор, Но не в Оранж, где столько знал невзгод. XIII Граф на Гильбера рассердился сильно, Но тут Бертран сказал слова такие: 835 «Свои безумства, дядя, прекратите. Коль вам удастся во дворец проникнуть, Вас тотчас же узнают сарацины По шраму на носу и по улыбке, Сочтут, что к ним шпионить вы явились,
Взятие Оранжа 189 340 Вас пленником угонят в край персидский, Где вас сожрут без хлеба и подливки, А не сожрут — лишат немедля жизни Иль бросят в башню кладки исполинской, И вам оттуда ни за что не выйти, 345 Пока Тибо, что Африки владыка, И Дераме, и Голиаф из Билы, В Оранж вернувшись, казнь вам не измыслят. Коль жизни вы из-за любви лишитесь, Осудит строго вас любой ваш рыцарь — 350 Мол, зря Орабль увидеть вы стремились». Гильом в ответ: «А я не из трусливых. Апостолом, в Галисии столь чтимым, Клянусь, что не хочу лишиться жизни, Быть сожранным без хлеба и подливки 355 Иль без вина и мяса гнить в темнице. И все же должен я Орабль увидеть, И посетить дворец Глорьетский дивный, Чтоб повстречаться в нем с Орабль учтивой. С тоски по ней вконец я истомился. 360 Кто любит, тот разумен быть не в силах». XIV Гильом в Оранж пробраться возмечтал. Стал дядю граф Бертран увещевать: «Стяжаете вы лишь позор и срам — Неверные в куски изрубят вас». 365 «Ну, я не из трусливых,— молвил граф.— К тому ж, влюбясь, не грех сойти с ума. Уж лучше изрубить себя я дам Иль окажусь в бою слабей врага, Чем устрашусь отправиться в Оранж 370 И повидать разумную Орабль. Вконец меня любовь к ней извела. Из-за Орабль я не могу ни спать, Ни есть, ни пить, ни сесть на скакуна, Ни бронь надеть, ни обнажить меча, 375 Ни помолиться, ни монахом стать». Он черную велел составить мазь И натолочь с ней в ступе всяких трав. Гильбер струхнул и в спор не стал вступать. Натерли оба мазью той тела, 880 И почернели с головы до пят, И видом уподобились чертям. «Святой Рикард! — Гелен им закричал.— Изрядно изменился облик ваш. Идти, куда хотите, можно вам —
190 Песни о Гильоме Оранжском 38Г) Вас никому на свете не узнать. Но тем апостолом, что в Риме чтят, Клянусь, что я скорей умру сто раз, Чем вы в Оранж войдете без меня». Натерся мазью он от пят до лба, 390 И, с близкими сердечно распростясь, Все трое в путь отправились тогда. «О господи всеправый,— рек Бертран,— Большая угрожает нам беда. От этаких безумств не жди добра. 395 Претерпим мы бесчестие и срам, Коль не спасет нас вышний судия!» XV Покинул Ним Гильом, лихой барон, Гелена и Гильбера взял с собой. Бертран расстался с ними у ворот, 400 И в путь они отправились втроем, Достигли под Бокером ронских вод, С трудом в челне пересекли поток — На весла навалиться им пришлось, Без лодки переплыли реку Согр, 405 Близ Аррамона отыскали брод, Увидели Оранж, и стен кольцо, И рвы, и башни, и резьбу дворцов, И над дворцами — золотых орлов; Услышали пернатых звонкий хор, 410 Клекочущих линялых соколов, Ревущих мулов, ржущих скакунов. Шумит там громко сарацинский торг, Разлит там свежий аромат садов — Гвоздики в них и девника полно. 415 Гильом бесстрашный молвил: «Видит бог, На диво город люден и хорош! Богат тот будет, кто его займет». Гильбер к воротам спутников привел, Привратника позвал и так потом 420 Сказал ему на языке его: «Привратник, поскорее нам открой; Мы — толмачи на службе у Тибо. Из Африки прислал нас морем он». Привратник рек: «Не знаю ничего. 425 Кто вы, чей я сейчас услышал зов? Пока не встал король наш Аррагон, Ворот не отопру я ни за что: Страшит всех нас Гильом Короткий Нос, Сумевший Нимом завладеть хигро.
Взятие Оранжа 191 430 Поговорить я должен с королем — Решит он, дать иль нет вам в город вход». «Ступай поговори,— в ответ Гильом,— Да мешкать по дороге не изволь». Взлетел привратник во дворец бегом 435 По лестнице из мрамора крутой. Сидит там Аррагон, злой враг Христов, Толпа славян и сарацин кругом. Привратник отдает ему поклон И молвит: «Ждут три турка у ворот 440 И говорят, что прибыли, король, Из Африки они морским путем». — «Впусти их, друг,—я рад принять гонцов. Мне надо расспросить их кой о чем: Вестей не шлет мне мой отец давно». 445 С ворот привратник сдвинул вмиг засов, И вот вошли в Оранж к плечу плечом Гильбер, Гелен и граф Гильом лихой. Но прежде чем уйдут они оттоль, Придется вдосталь им хлебнуть невзгод. XVI 450 В Оранже граф Гильом, лихой боец. При нем Гелен и доблестный Гильбер. Окрашено их тело в черный цвет. За нехристей сойдут они вполне. Два сарацина смотрят на гостей, 455 О них ведут между собою речь: «Из Африки они приплыли днесь, Нам привезли немало новостей». Пошел туда Гильом чрез город весь, Где был Тибо Персидского дворец. 460 Там блещет мрамор колоннад и стен, Оконные проемы — в серебре, На кровле золотой орел воссел; Там в бурю тишина, а в полдень — тень. Граф молвил: «Всемогущий царь небес! 465 Дворца красивей в целом мире нет. Кто им владеет, тот богаче всех. Хотел бы я, чтоб нам помог творец И чтоб Бертран сейчас привел ко мне Французов десять тысяч человек! 170 Для сарацин настал бы черный день: Я сотню их на части бы рассек». Вошел он в зал, где Аррагон сидел. Вокруг так много персов, что не счесть. Граф понял: надо лгать — не то конец.
192 Песни о Гильоме Оранжском 475 Узнайте ж, как Гилъом ко лжи прибег. Он рек: «Король, владыка здешних мест, Храни вас Терваган и Магомет!» «Откуда взялся ты? — злодей в ответ.— Приблизься».— «К вам прибыть мне ваш отец 480 Тибо, владыка Африки, велел. Пришли сегодня утром, на заре Мы в Ним, сильнейшую из крепостей, Мня, что Отран, и брат его Арпен, И Синагон там правят, как допрежь, 485 Но королей сразил Гильомов меч, А их парод сполна погиб в резне. Француз и нас, гонцов, в темницу вверг, Но столько денег у него в казне, Что выкупа он взять не захотел, 490 Свободу нам вернул, и вот мы здесь». Рек Аррагон: «Тем скорбь моя сильней. Во имя Магомета мне поверь, Когда б Гильом во власти был моей, Его б я казни предал в тот же день, 49й И прах его потом разнес бы ветр». Послушал граф, подумал: «Мне б теперь В Париже или Сансе быть милей»,— К творцу воззвал с надеждою в душе: «О господи, что создал нас, людей, 500 Ты в Вифлееме родился на свет, Там получил дары от трех царей. Потом тебя распяли на кресте, И Лонгин бок пронзил копьем тебе, Затем что был еще духовно слеп, 505 Но руки омочил в крови твоей, Глаза потрогал ими и прозрел. О нашей плоти, боже, порадей, Не дай на преждевременную смерть Нас сарацинам с персами обречь». XVII 510 Стоит в дворцовой башне граф Гильом, С товарищами тихо речь ведет, - Чтоб не слыхал из нехристей никто: «Мы в западне, и лишь один господь Теперь спасти нас властен из нее». 515 Гелен ему: «Мой дядя и сеньор, Вы сами мнили здесь найти любовь. Но раз уж во дворец нас занесло, Просите дать вам к королеве вход — Так легче вам представиться глупцом».
Взятие Оранжа 193 520 Граф рек: «Юнец, ты рассудил умно». Тут Аррагон его окликнул вновь: «Давно ли ты из Африки, барон?» — «Нет, государь, два месяца всего». — «Видался ль там ты с королем Тибо?» 525 — «Да, в городе по имени Водон. Он вам передает, чтоб вы, король, Оранж оберегали от врагов. А встретимся ли мы с его женой?» «Успеется,— ответил Аррагон.— 530 Всех женщин превзошла она красой... Мне надо бы совет держать с отцом — Так нас теснят Гильом, французов вождь, И два лихих племянника его. Мне Магомет, наш бог, порукой в том, 535 Что коль Гильом попал бы к нам в полон, Взведен он был бы живо на костер, И прах его разнес бы ветр потом». Послушал граф, подумал: «Видит бог, В Реймс или Лан удрать бы я не прочь!» - 540 Затем воззвал к всевышнему с мольбой: «Царю небес, кем Лазарь воскрешен, Кто Деве возвестил удел благой, Обречь на смерть до срока нашу плоть Коварным сарацинам не позволь». XVIII 545 Гильом бесстрашный во дворец проник, А сарацины требуют воды, Трапезовать садятся за столы. Меж них Гильом с племянником своим. Потуплены их взоры, голос тих: 550 Боятся мести сарацин они. Их Аррагон на славу угостил: Вино, павлины, утки, журавли, А также хлеб в избытке им даны. Мне яств не перечислить остальных: 555 Чего ни пожелал, то и бери. Всех кравчий накормил и напоил, Снять скатерти велел и унести, И нехристи за шахматы взялись. Тут граф услышал, что дворец дрожит, 560 Хоть выстроен из мраморных он глыб, От рыка львов и громкой песни птиц. Граф молвил: «Боже, что распят за ны, Твердыни не видал надежней мир! Но если бы ты чудо сотворил 7 Заказ № 912
194 Песни о Гильоме Оранжском 565 И к нам велел Бертрану привести Французов двадцать тысяч удалых, Настал бы черный день для сарацин: Я восемь бы десятков их убил». XIX Король Гильома подозвал к себе, 570 Сесть приказал с ним рядом на скамье, Вполголоса повел такую речь: «Поведай, турок, правду о бойце, Чей нос укоротил когда-то меч, Кто так коварно Нимом завладел, 575 Кем вместе с братом был убит Арпен, Кто вас троих в темницу нынче вверг». «Всю правду вам открою,— граф в ответ.— Он так богат, что у него не счесть ' Ни серебра, ни золота в казне, 580 И выкуп взять он с нас не захотел. Но с нашей верой в давней он вражде И потому вам объявить велел, Чтоб в Африку вы убрались отсель, Иль май не минет, как сюда уже 585 Придет с ним двадцать тысяч человек, И вас не защитят ни ваш дворец, Ни неприступность башен, рвов и стен. А если в плен возьмет вас удалец, Вам перебьют хребет и каждый член 590 Иль вздернуты вы будете на рель». Рек Аррагон: «Ты вздор несешь, гонец. Я в Африку пошлю немедля весть, И созовет вассалов мой отец. Придут с ним Голиаф и Дераме, 595 Корсольт из Мабля с братом Асере, И Кларион, и смелый Атрибле, И Кензепом, а также Соргале, И властелин египетских земель, Моран, и Анюбле, и Кодроэ, 600 И тот, кто держит Соргремон как лен. Борро, мой дядя, приведет ко мне Сынов — испанских тридцать королей. При каждом — двадцать тысяч человек. Французов в Ниме ожидает смерть, в05 Гильом найдет себе в бою конец, А два его племянника —в петле». Едва с ума не свел Гильома гнев. Сквозь зубы еле слышно рек храбрец: «Солгал ты, трус, клянусь творцом небес!
Взятие Оранжа 195 610 Сражу я тридцать сотен турок здесь, А Нимом не владеть тебе вовек». Будь граф с мечом, в броне и при щите, Он во дворце бы понаделал бед — 1 Так сильно гнев кипел в его душе. XX 615 Встал граф Гильом на мраморные плиты, Учтиво к Аррагону обратился: «Дозвольте королеву мне увидеть, Что властелином Африки любима». А тот в ответ: «Отец ума решился. 621 Он — старец с бородой седой и длинной, Она ж юна годами и красива. Но хоть и нет ей равных меж язычниц, У ней в Глорьете шашен много слишком. Уж лучше бы она, пленясь мальчишкой, 625 С Сорбаном, что в Венеции родился, И вежлив, и мечом владеет лихо, А не с Тибо Славонским в брак вступила. Глуп тот старик, что в жены взял юницу: Рога ему она пристроит живо». 630 Граф, со смеху, услышав это, прыснул: «Вы мачеху не любите, как видно?» — «Да, не люблю, срази ее всевышний! Пусть в Африку отсюда удалится Или в Багдад, что в землях Альмерийских», XXI 635 Вот по дворцу идет отважный граф, За ним Гильбер, потом Гелен-смельчак. По пышным залам, коим нет числа, Ведет их сарацин Малькюидан В Глорьету к той, что так Тибо мила, 640 Хоть лучше б возвратиться им назад За Рону, в Ним, твердыню христиан, Не то умрут все трое до утра, Коль не прострет творец над ними длань. Но он их не покинет в горький час. 645 Вот граф и у Глорьетского дворца, Где блещет мрамор стен и колоннад. На окнах переплет из серебра, Из золота орел на кровле там; Там в полдень — тень, а в бурю — тишину. 650 Есть посреди дворца обширный зал, А в зале том разбит волшебный сад. Невиданная в нем растет сосна.
196 Песни о Гильоме Оранжском Хотите, чтоб о ней я рассказал? Не хвоя на ветвях ее — листва, 655 И каждая из веток — вся в цветах: Бел этот, тот лазорев, третий ал. Не худо отдохнуть там в зной и жар. Вокруг распространяют аромат Иссоп, гвоздика, перец, мирт и лавр. 860 Там и сидит Орабль, Тибо жена. Неслыханно богат ее наряд, Тугим корсажем схвачен стройный стан, Огнем переливаются шелка, А Розиана, опахало взяв, 665 Прохладу навевает на Орабль. Красавица, как первый снег, бела; Алее роз румянец на щеках. Граф поглядел, сдержал себя едва, Учтиво поклонился, молвил так: 670 «Храни вас бог, которого все чтят!» «Приблизьтесь же, барон,— в ответ она.— Да будет Магомет охраной вам». Сел гость с ней рядом на скамью тогда, А та скамья из золота была. 675 Как тут не набеседоваться всласть! Воскликнул граф Гильом: «Здесь сущий рай!>; Гелен сказал: «Какая красота! Тут я до гроба жизнь прожить бы рад, Отсюда не ушел бы никогда». XXII 680 Сидит Гильом в Глорьете на скамье. При нем Гильбер и доблестный Гелен, А рядом под сосной, в тени ветвей, Орабль, чей лик светлей, чем ясный день. На шубе белый горностай у ней, 685 Цены шелкам ее наряда нет, Мир стана не видал стройней вовек. Граф смотрит на нее, весь как в огне, И молвит: «Сущий рай, о боже, здесь!» Гелен ему: «Свидетель мне творец, 690 До смерти не ушел бы я отсель, Пусть даже не дают мне пить и есть». К ним обращает королева речь: «Вы, рыцари, к нам из каких земель?» — «Из Персии, а троном в той стране 695 Ваш славный муж Тибо владеет днесь. Пришли мы нынче в людный Ним чуть свет В надежде, что найдем приют себе
Взятие Оранжа 197 У наших сарацинских королей, Но мертвы Синагон, Отран, Арпен — 700 Железная Рука убил их всех. Французы у ворот нас взяли в плен И к палатину отвели затем, А у того так много есть друзей И золота да серебра в казне, 705 Что выкуп с нас он взять не захотел, Но клятву были мы должны принесть, Что вам передадим его совет В персидский край бежать да поскорей, Не то сюда с ним,— не пройдет апрель,— 710 Нагрянут двадцать тысяч человек И не спасетесь вы за толщей стен, Валов, и палисадов, и засек: Вам перебьют и члены и хребет, А коль захватят Аррагона в плен, 715 Ваш пасынок любимый примет смерть — Сожжен он будет тотчас на костре, Иль вздернуть граф велит его на рель». Исторгла вздох у дамы эта весть. XXIII Послушала Орабль, что молвят гости, 720 С ответом не замешкалась нисколько: «Я хорошо вас поняла, бароны. Но что за человек Гильом, который Взял Ним, Рукой Железною был прозван, Убил мою родню, мне шлет угрозы?» 725 Граф говорит: «Он несравненный воин. Рука его мощна, кулак огромен. Любой араб, пусть даже самый рослый, Коль подвернется под клинок Гильома, Разрублен будет разо,м вместе с бронью, 730 И в землю меч, сквозь плоть пройдя, вопьется». Орабль ему: «Нам граф опасен очень. Владений у него, наверно, много. Счастлива та, кого возьмет он в жены». Тут в зал ввалились нехристи толпою, 735 И вскоре граф натерпится такого, Чего вовек не испытал дотоле. Храни его творец от бед и горя! XXIV Граф, в башню, где Орабль жила, проник, Гильбера и Гелена прихватив, 740 Двух дам нашел там под сосной, в тени,
198 Песни о Гильоме Оранжском И с королевой в разговор вступил. Но тут толпою нехристи пришли, Чтоб глянуть на гонцов, прибывших к ним. Теперь лишь тот, кто был распят за ны, 745 Гильома властен от беды спасти. Был некий Салатре меж сарацин — Пускай его всевышний разразит! — К Гильому в плен он в Ниме угодил, Но убежать сумел под кровом тьмы: 750 Спустился в ров, тайком покинул Ним. Так и не удалось его настичь. Немалый вред он графу причинит, Как вам о том сейчас расскажем мы. Направил к Аррагону он стопы, 755 Предостерег его в словах таких: «Себя вы славой можете покрыть, За зверскую жестокость отомстив Тому, кто в Ниме казнью мне грозил. Вы знаете ль, что это за гонцы? 761 Гильом Короткий Нос — один из них. Он здесь с юнцом-племянником своим. А третий, у кого в руках костыль,— Маркграф, что тут в плену три года жил. Переодеты лишь затем они, 765 Чтоб рать свою в Оранж тайком ввести». Воскликнул Аррагон: «Не лжешь ли ты?» «Нет,— Салатре ответил,— я правдив. Здесь граф Гильом, кем взят в полон я был И у кого не спасся б от петли, 770 Не сохрани наш Магомет мне жизнь. Теперь ему сполна мы воздадим». Послушайте ж, бароны-смельчаки, Во имя бога, что распят за ны, Как этот нечестивец поступил. 775 Рубахою из золотой парчи Он хлоп Гильома по лбу что есть сил, И был обман, что граф свершил, раскрыт: Вновь посветлел его отважный лик, Как майских яблонь цвет, стал бел и чист. 780 Гнев чуть ума Гильома не лишил, Вскипела кровь его, стал страшен вид, И граф воззвал к тому, кем создан мир: «Творец, что наши искупил грехи И сам себя в Пречистой воплотил, 785 Чтоб человеков от греха спасти, И на кресте от муки и тоски Дух испустить за ны благоволил,
Взятие Оранжа 199 Свою десницу надо мной простри, Чтоб плоть мою сегодня не смогли 790 Славяне с сарацинами сгубить!» XXV Дослушал славянина Аррагон, Уверился, что не ошибся тот, Вскочил, слова такие произнес: «Гильом, опознан ты моим слугой. 795 Зря к нам за Рону ты проник тайком: Смерть — Магомет свидетель! — вас тут ждет. Ваш прах развеет вскоре ветер с гор. Набей ты эту башню мне казной — Нещадно будешь и тогда сожжен». 800 Послушал граф, побагровел лицом: Он в Реймс иль Лан сбежал бы, если б мог. Восчувствовал Гелен испуг большой, Себе ломает руки, кудри рвет. Гильом воззвал: «О боже всеблагой, 805 Кем Лазарь был из мертвых воскрешен, Кто Деве возвестил удел ее, Кем из кита Иона извлечен, А Даниил спасен во рву от львов, Грех Магдалине был прощен тобой, 810 И приведен на луг Неронов Петр, И Павел по прозрении прощен. Жестоко гнал он христиан дотоль, Но услыхал твой зов с небес потом И сам стезею праведной пошел. 815 Будь, господи всевышний, нам щитом, Чтоб не убил иль не угнал в полон Нас нечестивый сарацинский сброд». Он взял свою клюку, длиной с ослоп, Рывком взметнул ее над головой 820 И Салатре, предавшему его, Одним ударом череп расколол Так, что до пят наружу брызнул мозг. Тут закричал Гильом Короткий Нос: «Бароны, Монжуа! Рази врагов!» XXVI 825 Привел Гильом в смятенье весь дворец. Пред королем убил он Салатре, Схватил одно из множества полен, Лежавших грудой там на очаге, Чтоб ими при нужде огонь разжечь, 830 Взметнул его над головой своей,
200 Песни о Гилъоме Оранжском И мертвым наземь пал смельчак Бетем: Граф так врага по черепу огрел, Что мозг оттуда разом выбил весь И нехристя пред королем поверг. 835 Напал Гильбер бесстрашный на Карре. В него всадил он посоха конец, Пробил ему живот, сломал хребет, И мертвым враг к колонне отлетел. Гильбер вскричал: «Бароны, в бой смелей! 840 Уж если смерть нас ожидает здесь, Жизнь продадим по дорогой цене!» Король от гнева не в своем уме, Вопит он: «Взять пришельцев дерзких в плен! Их пытки ждут — свидетель Магомет! 845 Их иль утопят, иль сожгут затем, И ветер разнесет их прах окрест». «Язычники, сюда! — кричит Гелен.— Клянусь вам тем, кто Рим хранит поднесь, За жизнь мою заплатите вы мне». 850 Он посохом повсюду сеет смерть. Гильом поленом бьет что силы есть. С размаху костылем разит Гильбер. Берут бароны над врагами верх. Убитым туркам счету нет уже, 855 И страх объемлет тех, кто уцелел. Французы вон повыгнали их всех, И на засовы заложили дверь, И подняли подъемный мост за цепь. Храни'их тот, кто умер на кресте! 860 Со всех сторон обложены теперь Маркграф Гильом, Гелен, Гильбер-храбрец, И выхода им из Глорьеты нет, И нехристи, придя в великий гнев, За разом раз штурмуют цитадель. XXVII 865 Страх разъяренным сарацинам чужд. За разом раз идут они на штурм И в окна башни тучи копий шлют; Французы же в борьбе за жизнь свою Сшибают их со стен, топя во рву. 870 Уже пошло немало их ко дну, Раскроена у самых смелых грудь. Так гневен Аррагон, так зол и лют, Что у него чуть не мутится ум. Кричит он громко своему врагу: 875 «Что ж заперся, Гильом, ты наверху?»
Взятие Оранжа 201 Граф отвечает сверху: «Да, я тут, И ты меня отсель не выбьешь, трус, В чем богом, что распят за ны, клянусь». XXVIII В Глорьете заперся отважный граф, вво Оттуда сарацинам молвит так: «Пусть вас господь низринет, трусы, в ад! Как соглядатай я проник в Оранж, Но бед уже успел наделать вам И взашей из Глорьеты вас прогнал! При этой башне будьте в сторожах — Я вам за службу заплачу сполна». Внял Аррагон, чуть не сошел с ума, Всех нечестивых сарацин созвал: «Живее за оружье, господа. На новый штурм идти пришла пора. Кем в плен Гильом-воитель будет взят, Того назначу знаменосцем я, Тому свои сокровища отдам». Таким словам был каждый нехристь рад, И за оружье тотчас рать взялась. Пошли на штурм неверные опять. От гнева граф чуть не сошел с ума, Призвал на помощь господа творца. XXIX Гильом в Глорьетской башне осажден 300 С Геленом и Гильбером-смельчаком. Одолевает гнев их, скорбь гнетет. Язычники идут на штурм толпой, Шлют тучи копий в каждое окно. Гильома чуть с ума не сводит злость. 905 — «Чего ж, Гелен, племянник мой, мы ждем? Во Францию нам не вернуться вновь, И, коль за нас не вступится господь, Вовеки мы не свидимся с родней». В ответ Гелен, что так собой хорош: 910 «Несете вы, любезный дядя, вздор. Сюда вас привела к Орабль любовь, К жене владыки Африки Тибо. Затмила женщин всех она красой. Вот на скамью и сядьте с ней рядком, Да стан ее обвеите-ка рукой, Да поцелуем ей закройте рот, Хотя свидетель мне апостол Петр, Что обойдется поцелуй ее
202 Песни о Гилъоме Оранжском Нам в двадцать тысяч марок серебром 920 И навлечет беду на весь наш род». «Ты шутишь так,— Гильом со вздохом рек,- Что повредиться впору мне умом». XXX Маркграф Гильом пришел в великий гнев, Ожесточен Гильбер, взбешен Гелен. 925 Они в Глорьете — словно в западне. Штурмуют сарацины цитадель. Пришельцы им не уступают верх, В них мечут балки, бревна, град камней. К французам королева держит речь: 930 «Бароны, вам разумней сдаться в плен. Язычники, от злобы озверев, По лестницам сюда стремятся влезть. Они изрубят и убьют вас всех», Гильом едва не тронулся в уме, 935 Ворвался в зал, направился к сосне, Сказал Орабль, укрывшейся под ней: «Мне, королева, раздобыть доспех Молю вас тем, кто распят на кресте. Клянусь творцом, коль жив уйду отсель, 940 Сторицей вам воздам за помощь мне». Граф даму так разжалобить сумел, Что побежала та в покой к себе, Где ларь большой приставлен был к стене, Достала бронь из кованых колец 945 И вызолоченный зеленый шлем. Гильом учтиво бросился^й встречь, У ней из рук взял то, чего хотел, Поторопился бронь и шлем надеть, А дама графу прицепила меч, 950 Которым муж ее Тибо владел, Клинок ревниво пряча ото всех, От Аррагона даже в том числе, Хотя и был ему родной отец. На шее у Гильома щит теперь, 955 А на щите лев в золотом венце; В руках копье, а на его значке — Пять точек, золотых, как солнца блеск. Граф молвит: «К бою я готов вполне. Пора об остальных вам порадеть». XXXI 960 Гелен доспех увидел на Гильомё, В зал побежал и с женщиной другою
Взятие Орапжа 203 Учтиво там повел переговоры: «Мне, госпожа,— храни вас Петр-апостол! — Молю я раздобьггь доспехи тоже». 9(35 Она в ответ: «Годами ты ребенок, Но вырастешь и будешь славный воин, Коль венгры и вавары не прикончат»,— Пошла в покой, оттуда бронь выносит. Сковал ее Исак из Барселоны, 970 Ничей клинок не разошьет в ней кольца. На радость дяде в бронь Гелен облекся, Взял шлем, а в нем Офар из Вавилона Добыл себе оранжскую корону: Его ничье оружье не расколет, 975 Каменья сбить с пего — и то нет мочи. Гелен взял меч, что Торнемон Вальсонский Утратил по вине воров Вальдонских, Его Тибо продавших в Вуаркомбе: Дал за него Тибо безанов много — 880 Добыть мечтал им трон для Аррагона. Меч прицепил себе Гелен на пояс, На шею круглый щит повесил ловко, Вооружился и копьем надежным, Что Модуан Вальронский изготовил. 985 Гильбер доспехом тоже обзавелся. Теперь Глорьету будет взять не просто. XXXII Граф снаряжен, и в бой готов Гелен. Не отстает их спутник от друзей. Красуется Гильбер в двойной броне, 990 На поясе прицеплен острый меч, На голове стальной зеленый шлем, Четырехпольный щит на шею вздет. Но не успел копье поднять храбрец, Вломились в башню нехристи уже, 995 По лестницам вскарабкавшись наверх. Гильом-воитель с ног свалил Осбье, Привратника Мартана сшиб Гильбер, Смельчак Гелен нанес удар Тюрфье, И всех троих постигла тут же смерть. 1000 Сломались копья, издавая треск, Обломки их взлетели до небес. Взялись французы за мечи теперь — Сегодня им придется попотеть. Нанес удар Гильом, лихой боец, 1005 Им нехристя какого-то задел И тело, как оливковую ветвь,
204 Песни о Гильоме Оранжском Ему с размаху пополам рассек. Гильбер клинок вздымает над Гефье И голову врагу снимает с плеч. 1010 Нисколько и Гелен не оробел: Щитом прикрылся, стиснул меч в руке. В кого попал, тому не встать вовек. Отваги прежней в сарацинах нет. Они назад отходят все быстрей. 1015 Французы рубят их что силы есть. У нехристей не сосчитать потерь. Кто уцелел, тот духом пал совсем. Врагов бароны выгнали за дверь, Засовы заложили поскорей, 1020 Вновь подняли подъемный мост за цепь, Засели в башне под прикрытьем стен. Да ниспошлет спасенье им творец! Мрачит рассудок Аррагону гнев. XXXIII Пришел Гильом и в ярость, и в тоску; 1025 Томит Гильбера и Гелена грусть. Язычники возобновляют штурм, В Глорьету тучи острых копий шлют, Себе в нее вот-вот проложат путь. Гнев чуть не помрачил Гильому ум. 1030 Гелену молвит он: «Мы сгинем тут, Костьми поляжем в чуждом нам.краю, К груди вовеки не прижмем родню». — «Вам, дядя, речь такая не к лицу! Тем, кто блюдет Неронов луг, клянусь, юз5 1|то я сейчас на вылазку пойду». Вот вниз они по лестнице бегут, Устраивают нехристям резню, Их бьют по голове, плечам, хребту, Сшибают с ног, на труп швыряют труп, 1040 А самым смелым разрубают грудь. В большой приходят нехристи испуг, Взывают к Аррагону-королю: «С врагом мирись, иль всех нас перебьют!» Гнев разум чуть не помутил ему, 1045 Он начал бранью осыпать толпу. XXXIV Король увидел: нехристи робеют, Стал бранью осыпать их без зазренья: «Ах, трусы, дети шл§ок, собачье семя! Вовеки от меня не ждите ленов,
Взятие Ор-анжа 205 1050 Коль их добыть не можете в сраженье». Вновь он погнал на штурм толпу неверных. Они дождем в Глорьету копья мечут, Путь проложить хотят себе сквозь стены. Граф чуть умом не тронулся от гнева. 1055 «Как быть, племянник? — молвит он Гелену.— Мы все поляжем здесь иль казнь претерпим». — «Нет, дядя, говорите вы не дело. Апостол, Рим блюдущий, мне свидетель, Недешево победу купит недруг». 1060 Сломались у французов копий древки, Но по секире раздобыть сумела Прекрасная Орабль баронам смелым. Пошли они на вылазку немедля, Бьют по щитам языческих злодеев, 1065 Врагов жестоко рубят и калечат. Тьму сарацин они втроем повергли: Одни мертвы, другие дышат еле. Вовек не видел мир бойцов грознее. Король чуть не сошел с ума от гнева. XXXV 1070 Потери напугали короля. От горя он чуть не сошел с ума И что есть силы графу закричал: «Где ты, Гильом, сын славного отца, Того, что Эмери Нарбоннцем звать? 1075 Немедленно исполни мой приказ: Дворец Глорьетский мне отдай назад. Тогда уйдешь ты невредим и здрав И уцелеет голова твоя. А не захочешь — на себя пеняй. 1080 Порука Магомет моим словам: Большой костер разложат у дворца, На медленном огне сожгут тебя». «Ты вздор несешь,— ему ответил граф.— Здесь хватит хлеба, сыра, мяса нам, 1085 Перцовки, и кларета, и вина, Кольчуг надежных, шлемов хоть куда, Мечей с отделкою из серебра, Щитов и копий для отпора вам, И дам, чтоб с ними время скоротать. 1090 Пока держаться в башне буду я, Придут Людовик, мой король, сюда, Мой старший седовласый брат Бернар, Мой брат Гарен, кем Аисеюн был взят, И брат мой Бев, из Коммарши смельчак,
206 Песни о Гилъоме Оранжском ■ 1095 И доблестный племянник мой Бертран, Который Ним оставлен охранять. Любой из них, коль будет в том нужда, Сберет двадцатитысячную рать. Как только долетит до них молва, иоо х^т0 Нехристи в осаде держат нас, На помощь нам они свои войска Отправят до последнего бойца. Тогда уже не защитят никак Ни золото, ни стены твой Оранж, 1105 И всех до одного вас истребят. Тебя же, коли сдашься, ждет петля, И по ветру развеем мы твой прах». Тут Аррагон, струхнув, сказал: «Беда!» Но Фараон, что Бониван держал, 1110 Ему ответил: «Грош тебе цена! Умом ты — Магомет свидетель! — слаб. Тибо, отец твой, доблестен и храбр, Но он тебе в удел, как видно, зря Сей город и Глорьету отказал. 1115 Тебя срамят три эти наглеца, Твоих людей сражают без числа. Неужто ты не догадался сам Их греческим огнем спалить дотла?» XXXVI Король ответил: «Замысел твой плох. 1120 Другой придумай выход, Фараон. Столь мощны эти стены, что никто И камешка от них не отобьет: Обшарь весь край по самый Монконтор, А силача такого не найдешь. 1125 К тому ж, как, черт возьми, развесть огонь, Когда вокруг нет ни полена дров? Не выбить нам из башни наглецов, Их за семь лет не выкурить оттоль». XXXVII «Друг Фараон,— сказал король тогда,— 1130 Да вразумит наш Магомет тебя, Чтоб мог ты мне благой совет подать. Настолько кладка этих стен мощна, Что камешка от них отбить нельзя: Отсель до перевала Вокуа 1135 Такого не найдешь ты силача. К тому ж, где, черт возьми, добыть огня, Когда вокруг ни дров, ни деревца?
Взятие Оранжа 207 Из башни наглецов не выбить нам. Семь лет мы их проосаждаем зря». 1140 Был нехристь там один, Оркануа: Виски седые, борода черна,— Творец его да ниспровергнет в ад! Что силы есть он трижды прокричал: «Моим словам внемлите, государь, 1145 Затем что так могу устроить я, Чтобы француз Гильом, ваш дерзкий враг, Сегодня же в темницу к вам попал». «Что ж ты молчишь? — вскричал король в сердцах. Я десять мулов с золотом отдам 1150 Тебе за твой совет, коль мудр он впрямь». «Внемлите ж мне,— сказал Оркануа.— Коль слово не возьмете вы назад, Совета вас я не заставлю ждать». Король ответил: «Время не теряй. 115Й Я подтверждаю клятвенно опять: Тебе награда будет вручена». Воскликнул нехристь: «Слушайте ж меня». XXXVIII Оркануа сказал: «Король великий, С Гильомом сладить нам поможет хитрость. 1160 Несокрушимы мраморные плиты Глорьеты, этой башни исполинской, Воздвигнутой Грифеном Альмерийским, Весьма искусным зодчим сарацинским. Однако невдомек вам, что строитель 1165 Из башни в город ход подземный вывел И в ней проделал двери потайные. С собою турок десять сот возьмите И на французов с ними гряньте с тыла, Пока штурмуют башню остальные. 1170 Погибнет граф иль будет предан пыткам». Воскликнул Аррагон: «Совет отличный! Свидетель Аполлен, вы воин истый». XXXIX Когда услышал Аррагон известье О том, что есть в Глорьету ход подземный, 1175 От радости в нем задрожало сердце. Берет он десять сотен турок в шлемах, Шлет башню штурмовать другие десять — Пусть отвлекут Гильома и Гелена. Повел в обход бойцов король неверный, 1180 Спустился вместе с ними в подземелье.
208 Песни о Гильоме Оранжском В руках у них и факелы и свечи, Но подошли они так незаметно, Что наши увидали их не прежде, Чем ворвались они уже в Глорьету. 1185 Вскричал Гильом, их обнаружив первым: «Да сжалится над нами царь небесный! Не избежать нам нынче лютой смерти». Гелен ему: «Иларием блаженным Я вам клянусь: Орабль — вот кто нас предал. 1190 Да разразит всех сарацин предвечный!» ХЬ Увидел граф, как во дворец толпой Ворвалось сарацинов десять сот, Услышал звон кольчуг и стук щитов. «Всеправый боже! — восклицает он.— 1195 Погибли мы —конец нас нынче ждет». Гелен в ответ: «Я вам клянусь, сеньор, Нас предала Орабль — никто иной, Да разразит всех нехристей господь! Как видно, наш последний час пришел. 1200 г^ак будем же в бою стоять стеной, . Раз некому здесь больше нам помочь». Держал в руке стальной клинок Гильом, Им нехристя ударил одного, Неверного рассек от плеч до ног. 1205 Страх в сарацинах заглушила злость, Они насели дружно на врагов. Французы смело принимают бой. Без промаха Гильом разит мечом. Отчаян натиск и жесток отпор. 1210 Не может речи быть о мировой. Убитых турок множится число — Уже их три десятка сражено, А что за польза? Всех не перебьешь. Сошлись тут сарацины всех племен: 1215 Пал турок — встал иль перс иль эскламор; Пал бедуин — альморавид встает. Берут французов нехристи в полон, Им за друзей грозят отмстить с лихвой. ХЫ Коварно взяты нехристями в плен 1220 Гильом, Гелен отважный и Гильбер. Враги скрутили их что силы есть, Грозятся отомстить им за друзей, Слуг призывают двадцать человек,
Взятие Оранжа 209 Велят им яму вырыть во дворе, 1225 Набить ее дровами поплотней, Чтоб на костре баронов наших сжечь, Но тут Орабль, что краше женщин всех, Такую к Аррагону держит речь: «Отдай мне этих, пасынок, людей, 1230 А я в подвал их посажу на цепь. Сгниют они под башнею в тюрьме, Там сделаются пищей жаб и змей». «Нет, королева,— Аррагон в ответ.— Ведь это вы врагам, к моей беде, 1235 Оружие доставили наверх, Да проклянет вас Магомет навек!» Чуть не лишил Орабль рассудка гнев. «Что выдумал ты, шлюхин сын, глупец! Свидетель мне всеправый Магомет, 1240 Не будь сейчас баронов наших здесь, Я нос тебе разбила бы уже. Проваливай-ка поживей отсель. Быть в башне у меня тебе не след». Прибавила она: «В своей тюрьме 1245 Держи врагов, но убивать не смей. Вот из Водона, за Тибо вослед, Прибудут Голиаф и Дераме, Они французов пусть и шлют на смерть». «Извольте»,—Аррагон ответил ей. 1250 Вот граф томится в каменном мешке, При нем Гелен и доблестный Гильбер. Продолжим мы немного попоздней Правдивый свой рассказ об их судьбе И о неверных вам споем теперь. ХЫ1 1255 грак Дррагон встревожен и обижен, Что за море гонцов послать решился. Гонцы без промедленья снарядились, До Роны добрались без передышки И на корабль там погрузились быстрый, 1260 Которым правит Модуан Нубиец. Шелками убран тот корабль красивый И ни ветров, ни бури не боится. Вот паруса взвились, и якорь выбран, Оранж исчез, и судно в море вышло. 1265 Гребцы — на веслах, кормчий — у кормила, В тугих снастях попутный ветер свищет. Приплыло судно в порт близ Альмерии, На якорь встало, паруса спустило.
210 Песни о Гилъоме Оранжском Гонцы в седло вскочили торопливо, 1270 И понесли их скакуны лихие В Водон богатый, Африки столицу. Там спешились гонцы в тени оливы, В зал, мрамором сверкающий, вступили, Нашли там короля Тибо со свитой, 1275 Приветствуют его по-сарацински: «Пусть Магомет, что управляет миром, Тибо своими милостями взыщет! Зовет тебя твой сын и наш властитель, Ждет, чтобы ты к нему на помощь прибыл. 1280 В плен угодил к нему Гильом-воитель, Сын Эмери Нарбоннского спесивый, Пробравшийся в Оранж в чужом обличье, Чтоб завладеть и этою твердыней, Как прежде завладеть сумел он Нимом, 1285 л чтобы на твоей Орабль жениться. Но адский замысел его не сбылся, Хоть граф уже нас из Глорьеты выбил И в ней неделю отражал наш приступ. Не будь под башней ход подземный вырыт, 1290 х|то яам в нее ПОзволило проникнуть, Ты, государь, навеки бы простился С Орабль, своей законной половиной. Но Магомет в беде нас не покинул, Француза мы упрятали в темницу, 1295 Отколь наружу он не прежде выйдет, Чем наказанье ты ему измыслишь». Тибо послушал, хохотом залился, Своим вассалам нечестивым крикнул: «Бароны, за оружие беритесь!» 1зоо рот нехрПСТИ на скакунов вскочили — На русских эти, те на апулийских. Повел Тибо, что Африки владыка, С собою альмерийцев нечестивых, Язычников славян, сутрийцев диких, 1305 А всех их было шесть десятков тысяч. До моря он им не дал передышки. Рать на суда там погрузила живо Вино, муку, галеты,, солонину И по судам поспешно разместилась. 1310 Взвился на каждом парус, якорь выбран, В тугих снастях попутный ветер свищет, И-вот уж в море сарацины вышли. Гудят рога и трубы басовито, Рычат медведи, лают псы борзые, 1015 Ржут кони, мулы вторят им ретиво,
Взятие Орапжа 211 И ястребы с нашестов клекчут хищно. Шум на десяток миль в округе слышен. На день девятый берег стало видно, Но прежде чем Оранжа флот достигнет, 1320 ^ Тибо беда такая приключится, Какой он не терпел ни разу в жизни, Затем что город у него отнимут И он Орабль, жены своей, лишится. ХЫН В тюрьме Гильом Железная Рука, 1325 Гильбер с Геленом тоже в ней сидят. «Всеправый боже! — восклицает граф.— Пропали мы — отправят нас на казнь. Когда б о том король Людовик знал Да ведали седой мой брат Бернар, 1330 Гарен, которым Ансеюн был взят, И Бев де Коммарши, лихой смельчак, И мой племянник доблестный Бертран, Что Ним оберегать оставил я, Собрал бы каждый в двадцать тысяч рать, 1335 Их помощь очень кстати нам была б». Гелен, что так хорош собой, сказал: «Все это, дядя, вздорные слова. Просите лучше госпожу Орабль, Чтоб выручила милого она». 1340 Гильом вздохнул: «Так шутка зла твоя, Что впору от нее сойти с ума». ХЫУ Терзают графа скорбь и ярый гнев, Печалится Гильбер, Гелен в тоске. Сидят они в тюрьме, и ждет их смерть. 1345 Пока клянут бароны свой удел, Орабль приходит к ним, тайком от всех И к пленникам ведет такую речь: «Внемлите, храбрецы французы, мне. Язычники вам замышляют месть — 1350 Повесят ночью вас иль на заре». «А что же делать нам? — сказал Гелен.— Нас на свободу выпустить отсель Лишь вы способны, госпожа, теперь. Коль вы спасете нас, я дам обет 1855 Слугой быть вашим до скончанья дней И вам ни в чем не откажу вовек». «Она нас предала,— Гильом вскипел,—
212 , Песни о Гильоме Оранжском Из-за нее томимся мы в тюрьме». Вздохнула дама, выслушав ответ. ХЬУ 1360 «Бароны,—говорит учтиво, дама,— Меня вы оскорбляете напрасно. Сама оружье принесла я в башню, Чтоб вы сумели выдержать осаду, Пока Людовик, славный отпрыск Карла, 1365 Нарбоннец Эмери, Бернар Бребанский И остальные родственники ваши На выручку вам не придут с войсками, Не разгромят язычников поганых И вам не станет этот край подвластен 1370 Со всеми весями и городами». Гелен ей:«Слышать это нам отрадно. Коль вам из башни нас спасти удастся, До гроба вам слугою я останусь». Орабль сказала: «Честью вам ручаюсь, 1375 цто если Труд мой «будет не напрасен И граф на мне жениться обещает, Я от неволи вас троих избавлю И перейду немедля в христианство». От радости все в графе задрожало. 1380 Он молвил: «Дама, в том даю вам клятву, Чему свидетель бог, святой Иаков И тот, кто Рим блюсти Петром поставлен». Орабль в ответ: «Мне большего не надо». Открыла королева дверь подвала, 1385 И вышли из него бароны наши С восторгом и великим ликованьем. ХЬУ1 Орабль французов поклялась спасти, Пред ними распахнула дверь тюрьмы, В Глорьету повела с собою их, 1390 Дала им вдоволь разных яств и вин. Вот наконец насытились они, И дама им учтиво говорит: «Моим/ словам внемлите, смельчаки. Я вас освободила из тюрьмы 1395 И во дворец сумела провести, Но хоть не знаю, как нам дальше быть, Есть у меня одна в запасе мысль: Под башнек5 подземный ход прорыт, И ведомо о нем^меж сарацин 1400 Лишь мне одной от пращуров моих.
Взятие Оранжа 213 Нетрудно Роны по нему достичь. Когда бы в Ним гонца послали вы, Чтоб взял Бертран соратников своих Да с ними в башню под землей проник, 1405 Замешкались бы здесь с отпором им, И во дворец французы ворвались И в ход пустили б острые мечи. Тогда б вы этот край занять могли, Все города и веси покорить». 1410 Граф ей: «Совету рад я от души, Но вот кого гонцом отправить в Ним?» ХЬУП «Племянник,— говорит Гильом Гелену,— Ступай-ка в Ним отсель без промедленья К Бертрану, брату своему, с известьем, 1415 Что от него ждем помощи в беде мы». Гелен в ответ: «Да что вы в самом деле! Ей-богу, дядя, ваша речь нелепа. Святой Стефан да будет мне свидетель, Что с вами здесь погибнуть мне милее, 1420 Чем оказаться в Ахенской капелле». ХЬУШ «Гелен,— сказал племяннику Гильом,— Ты спустишься сейчас в подземный ход, Нигде не отдыхая, в Ним пойдешь, Бертрану передашь, чтоб с войском он 1425 Немедленно явился мне помочь»." — «Нет, дядя, вы несете сущий вздор. Я здесь вас не оставлю одного. Мне с вами вместе лечь милее в гроб, Чем Францию без вас увидеть вновь. 1430 Пускай Гильбер-фламандец в Ним идет». «Согласен, друг?» — спросил Гильом того. Барон в ответ: «С охотою большой, И верьте: честно я исполню долг». — «Ступай, и да хранит тебя господь. 1435 Бертрану передай, чтоб войско он На выручку нам неотложно вел, Не то — порукой в том всеправый бог! — Он не увидит дядю своего». хых Когда гонец стал собираться в путь, 1440 Его сомненье одолело вдруг —
214 Песни о Гилъоме Оранжском Не попадет ли он впотьмах в беду: «Я заблудиться под землей боюсь». Сказала дама: «Вас я провожу, А этот ход не ведом никому, 1445 Коль не считать того, кто присносущ». Она в колонне сдвинула плиту, Проход открылся с сажень в ширину. «Спускайтесь,— говорит Орабль гонцу,— До трех колони идите прямо, друг. 1450 Аркаду на себе они несут». Гонец шагнул на ощупь в темноту, Весь людный город под землей минул. Орабль, Гелен и граф Гильом ему С дороги сбиться не дали внизу, 1455 Дошли до трех колонн, что свод несут. Оттуда к Роне он сыскал тропу, Увидел лодку, прыгнул на корму И пересек бесшумно быстрину, А граф с Геленом, не сробев ничуть, 1460 Обратно повернули ко дворцу. Орабль их в башню отвела свою, Но это оказалось не к добру: За всем, что сделать им пришло на ум, За всем, что ими говорилось вслух, 1465 Следил один язычник, подлый трус. С доносом побежал он к королю. Был этот нехристь злобен и лукав. Он к королю с доносом побежал, Ему поведал все в таких словах: 1470 «Узнайте, мой сеньор и государь, О том, что ваша мачеха Орабль Французам пленным стала помогать. Им дверь темницы отперла она, , Их во дворец украдкой отвела, 1475 В Глорьете кормит всех троих сейчас». Король ему: «А вдруг ты мне солгал?» Ответил тот: «Зачем мне клеветать? Бок о бок с нею я их видел сам. Ее держал в своих объятьях граф. 1480 Он ей милее вашего отца, Дороже короля Осбье стократ». Тут Аррагон чуть не сошел с ума, Стал сарацин сзывать, скликать славян: «Бароны, дать совет прошу я вас, 1485 Как мачеху свою мне покарать
Взятие Оранжа 215 За то, что ею обесчещен я, Отец мой обречен на вечный срам». Ы Вскричал король: «К оружью поскорей! Бароны, да хранит вас Магомет! 1490 За то, чтоб снова взять французов в плен, Дороже мы заплатим, чем допрежь». Язычники в ответ: «Умрем хоть все». Пятнадцать тысяч их взялось за меч. Увы, о том не знают ни Гелен, 1495 Ни королева, ни Гильом-храбрец! В Глорьете под сосной, в тени ветвей, За шахматной доскою на скамье С Орабль, беды не чая, граф сидел, Когда вломились сарацины в дверь. Ы1 1500 Увидел Аррагон, что под сосной Сидят Орабль, Гелен и граф Гильом. Застали их язычники врасплох. Им турки, персы, бедуины вновь Связали руки крепко за спиной, 1505 Отмстить грозят за братьев и отцов. Особенно лютует Фараон. Он рек: «Внемли моим словам, король. Мудр и отважен твой отец Тибо. Тебе Оранж в удел назначил он, 1510 Дворец Глорьетский для жилья отвел. Злодеи взять хотели город твой, Твоих людей убили много сот, И не поставлю я тебя ни в грош, Коль не умрут они под топором, 1515 А мачеха твоя за наш позор Живьем не будет сожжена тобой». Но тут вмешался старый Эсканор: «Нет, Фараон, совет ваш нехорош». ЫН Рек Эсканор, что стар и седовлас: 1520 «Нет, Фараон, совет негоден ваш. . Не след себе безумства позволять — Непоправим подобный будет шаг. А ты, король, внемли моим словам. Родитель твой Тибо умен и храбр. 1525 Ты им поставлен охранять Оранж, Дворец Глорьетский и окрестный край.
216 Песни о Гильоме Оранжском Коль ты сожжешь его жену Орабль, За своеволье взыщет он с тебя. Нет, пусть в тюрьму французов заключат 1530 И королеву держат с ними там, А ты гонцов к родителю отправь — Пусть с королем Осбье плывет сюда И, как с врагами быть, решает сам». Воскликнул Аррагон: «Ты мудр весьма. 1535 Разумнее нельзя совета дать. Но звать на помощь моего отца Я в Африку гонцов уже послал. Через неделю он прибудет к нам». В темницу по приказу короля 1540 р Геленом-смельчаком был ввержен граф, И королеву бросили туда ж. Да сохранит их промысел творца! ЫУ Сидит Гильом в узилище подземном С Орабль учтивой и Геленом вместе. 1545 Вздыхает королева с сокрушеньем, Печально молвит: «Господи предвечный, Ужель умру я, прежде чем успею Принять давно желанное крещенье? Сеньор Гильом, вы просто сумасшедший. 1550 Лишь горе принесла мне ваша смелость: Из-за нее меня в темницу ввергли, Как если б я была прелюбодейкой». «Вы вздор несете,— ей Гелен ответил.— Я не слепой: мой дядя по душе вам! 1555 Любовь к нему —вот корень ваших бедствий». Граф чуть в уме не тронулся от гнева, Вскричал: «Святой Иаков мне свидетель, Не почитайся грубость за бесчестье, Тебя б я вздул, племянник, хорошенько». 1460 Гелен ему: «Оставьте спор нелепый! Теперь скажу я всем, кого ни встречу, Что вас, кто прозван был Рукой Железной, Уместней называть Гильом-любезник, Раз привела любовь вас в город этот». 1565 Граф помрачнел и голову повесил. ЬУ Томят Гильома ярость и тоска, Гелен грустит, гнетет Орабль печаль. Сидят они в тюрьме и ждут конца. «О господи всеправый,— молвит граф,—
Взятие Оранжа 217 1570 Как глупо дали мы себя поймать! Зачем, безумец, я проник в Ораыж? Нам суждены бесчестие и казнь, Коль не спасет отец небесный нас. Когда б король Людовик это знал, 1575 А с ним мой седовласый брат Бериар, Гарен, которым Ансеюн был взят, И в Ниме мной оставленный Бертран!.. Их помощь нам до крайности нужна». «Нет, дядя,— говорит Гелен-смельчак,— 1580 Грех вам взывать о помощи сейчас. Когда при вас учтивая Орабль И можете ее лобзать вы всласть — Лишь рада будет этому она». Граф молвит: «Боже, я сойду с ума!» 1585 Услышали их ссору сторожа. Ворвались сорок нехристей в подвал, Принудили пинками пленных встать. Орабль осталась взаперти одна — Племянника и дядю тащат в зал. 1590 Там Фараон, лютуя, молвит так: «Послушай, государь, мои слова. Тибо, родитель твой, умен и храбр. В удел тебе он этот город дал, Дворец Глорьетский и окрестный край, 1595 А эти два француза-наглеца Тебя ни в грош не ставят, государь. Ничтожеством сочту тебя и я, Коль ты четвертовать не дашь приказ И дядю, и племянника-юнца». 1600 Гелена гнев с ума не свел едва. Он зубы стиснул, выкатил глаза, Отбросил стражу, сделал два шага, Сквернавца левой сгреб за волоса, А правою по шее двинул так, 1605 т^то ГОрЛовую кость ему сломал, И нехристь мертвым пал к его ногам. Вздохнул Гильом, хоть этому был рад: «Хвала тебе, всеправый судия, А все же смерти нам не избежать». ЬУ1 1610 Увидел граф, как рухнул Фараон, И говорит: «Да славится господь, А все же нынче смерть нас не мипёт». Гелен ему: «Оставьте страх пустой. Друзей нашли мы и в краю чужом».
218 Песни о Гилъоме Оранжском 1615 «Да,—молвил граф,—но малое число». Тут взором зал юнец Гелен обвел, Увидел на стене большой топор, Схватил его и с силою такой Ударил им бербера одного, 1620 цто нечестивцу грудь пробил насквозь. Чуть не рехнулся Аррагон-король. «Схватить их, сарацины! — крикнул он.— Обоих — Магомет свидетель в том! — Мы стащим к Роне и швырнем на дно». 1625 Гелен в ответ: «Пошел, поганец, прочь! Вы из тюрьмы нас выволокли вон И во дворец доставили силком, Но я ручаюсь тем, кто Рим блюдет: Со мною сотоварищ здесь такой, 1630 1^Т() ^0|| дДЯ вас не КОНЧИТСЯ ДОбрОМ». Тут в двери зала двое слуг вошло, Что на жердях несли бадью с вином: Хотели им попотчевать вельмож. Но чуть они смекнули: будет бой, 1635 Как бросили свой груз — и наутек. Схватил одну из тех жердей Гильом, И ею завертел над головой, И принялся косить ряды врагов. Кто подвернулся, тот не встанет вновь. ЬУП 1640 Гильом у Аррагона во дворце. С Геленом он стоит спина к спине. Тот взялся за топор, а граф — за жердь. Бьют нехристей они что силы есть. Немало турок сражено уже, 1645 А остальными ужас овладел — Куда кто мог поразбежались все. Французы на засов закрыли дверь И мост подъемный подняли за цепь. Чуть Аррагон не тронулся в уме, 1650 Зовет славян и сарацин к себе:. «Да вразумит вас бог наш Магомет! Скажите, как унять Гильома мне. Им дерзостно захвачен мой дворец, И доступа туда нам больше нет». 1655 Но мы прервем о сарацинах речь, Чтоб о Гильбере-смельчаке вам спеть. Тайком он в лодке Рону пересек, Вверх на холмы поднялся по тропе, До Нима дух не перевел нигде.
Взятие Оранжа 219 1660 д/[еж тем Бертран с постели встал чуть свет» Граф во дворце своем у окон сел, А тем дворцом Отран владел допрежь. Бросает гордый взор Бертран окрест, Оглядывает с высоты свой лен. 1665 Там розовых кустов не перечесть, Трава сочна, дрозды поют везде. Тут вспомнились ему Гильом-храбрец И брат меньшой Гелен, что юн, но смел. Тоску Бертран восчувствовал в душе, 1670 Заплакал, стал о родичах скорбеть: «Как наглупили, дядя, вы в тот день, Когда Оранж, где не были досель, Пошли в чужом обличий смотреть! Какой ты, брат Гелен, был удалец! 1675 Бы оба смерть нашли в чужой земле, И одинок остался я навек В стране, где нет со мной родни моей И где никто мне не подаст совет. Опять славяне скоро будут здесь 1680 Под стягом Голиафа, Дераме И Клариона с братом Асере, А также Агизана, Жибоэ, Из Реомона-на-море вождей. Придут сюда Эброи, Борро, Лорре, 1685 р| Кеизепом, и брат его Гондре. Придет испанских тридцать королей. При каждом тридцать тысяч человек. Не отогнать их нам от нимских стен. Они возьмут и выжгут город весь, 1690 мепя прикончат иль угонят в плен. Но мне другое во сто крат страшней: Ни за какие деньги б не хотел Я очутиться вновь в родной стране И привести туда с собою тех, 1695 Кто шел на Ним за дяд^ю вослед. Ведь окажись в Париже мы теперь, Где спрыгнули бы у дворца с коней, Мне б юные дворяне вышли встречь, Меня спросили б и моих людей, 1100 Где дядя мой Гильом и брат Гелен, А я одно сказать бы мог в ответ: «В Оранж мы отпустили их на смерть». К испугу свиты, дважды граф сомлел, И в чувство ей пришлось его привесть.
220 Песни о Гильоме Оранжском 1705 Томят Бертрана ярость и тоска — Грустит о дяде и о брате граф, Оплакивает их в таких словах: «Как наглупили, дядя, вы тогда, Когда на ум взбрело вам сгоряча 1710 Оранж в чужом обличье повидать! Гелен, мой брат, какой ты был смельчак! Лишили сарацины жизни вас, И я один остался навсегда В стране, где нету близких у меня. 1715 Вот приплывут из Африки сюда Тибо, и Дераме, и Голиаф, И трех десятков королей войска, Ним многолюдный нас заставят сдать, Меня прикончат иль пошлют на казнь. 1720 Но тем, кто властен грешников прощать, Клянусь, милей мне умереть сто раз, Чем нашу рать не двинуть на Оранж И нехристям с лихвою не воздать За скорбь и муки тех, чей родич я! 1725 Когда ж дождемся мы от них гонца? Прибыть ко мне давно ему пора». ЫХ Бертран от гнева и тоски томится, Вздыхает тяжко, слезы льет уныло. Меж тем Гильбер, который в город прибыл, 1730 По мраморным ступеням всходит быстро. Граф на него бросает взор с улыбкой И громко говорит слова такие: «Добро пожаловать, достойный рыцарь! А где же дядя мой, лихой воитель? 17X5 И где Гелен? Всю правду мне скажите». Гильбер ему в ответ, как рыцарь истый: «Схватили их в Оранже сарацины. Они в Глорьете, башне исполинской. Язычники готовят суд над ними. 1740 С минуты на минуту казнь грозит им. Ваш дядя — и слова мои иелживы — Ьелел, чтоб вы с баронами своими Ему на помощь тотчас поспешили». Бертран дослушал с радостной улыбкой, 1745 Своих людей без промедленья скликал:
Взятие Оранжа 221 «Бароны, за оружие беритесь!» В поход французы снарядились живо — И на коней, испанских да сирийских. Бертран выходит за ворота Нима, 1750 Немалую ведет с собою силу, Вперед бойцов пятнадцать тысяч выслал. До Роны шли они без передышки, Там на суда и лодки погрузились, На веслах и под парусами плыли, 1755 Пока не стал Оранж богатый виден. Сошли они с судов на луг обширный, Воткнули в землю стяги, стан разбили. Бертран гонца позвать распорядился, Его совета попросил учтиво: 1760 «Сеньор Гильбер, по правде мне скажите, Есть или нет расчет идти на приступ? Удастся нам иль нет в Оранж пробиться?» Гильбер ответил: «Вздор вы говорите. Всей Францией не взять такой твердыни. 1765 Под ней вы простоите до кончины». Граф чуть ума от гнева не решился. ЬХ «Гильбер,—толкует граф Бертран с гонцом,- Идти на приступ есть иль нет расчет? Возьмем Оранж мы так иль не возьмем?» 1770 Гильбер в ответ: «Вы говорите вздор. Под городом мы простоим по гроб». Чуть не свела с ума Бертрана злость, Но подбодрить гонец сумел его: «Послушайте мои слова, сеньор. 1775 Вас в город так введу я, что о том Не вызнает из нехристей никто». — «Веди, и да хранит тебя господь!» Гильбер в Оранж через подземный ход Тринадцать тысяч христиан повел, 1780 А прочие остались у шатров. Бароны добрались до трех колонн, Спустились тихо под тяжёлый свод. Ни факелов, ни свеч ни у кого. В кромешной тьме идут они гуськом. 1785 Восчувствовал Бертран испуг большой, Позвал гонца, сказал ему в упор: «Как на духу, всю правду, друг, открой. Сдается мне, Гильом, мой дядя, мергв, А ты продать нас нехристям готов».
222 Песни о Гильоме Оранжском 1790 Гильбер ему: «Вы тронулись умом. Своим не изменю я ни за что. В Глорьету я веду вас прямиком, И, ради бога, следуйте за мной». — «Идем же, друг, спаси тебя Христос!» 1795 Покуда длился этот разговор, В Глорьету весь отряд уже вошел. Гильом заметил первым земляков И молвил: «Внял моим молитвам бог. Подмоги я просил —он шлет ее». 1800 Сорвали шлемы рыцари с голов И обнялись, не сдерживая слез. Бертран сказал: «Вы ль это, дядя мой? Поведайте скорей мне обо всем». — «Создателю хвала! Я жив-здоров, 1805 Хоть уж тебя не чаял встретить вновь. Так лихо мне, племянник дорогой, От сарацин и персов здесь пришлось». — «Отмстим мы, дядя, им теперь с лихвой». Гремит с Глорьетской башни звонкий рог. 18ю рать в Лагере выходит из шатров. Как смел, как быстр в решеньях граф Гильом! Велит он опустить подъемный мост, К воротам городским ведет бойцов, Французам открывает в город вход. 1315 Они в Оранж вливаются рекой. Клич «Монжуа!» звучит со всех сторон. Бросает грозный зов неверных в дрожь. Берется за оружье этот сброд, Поспешно выбегает из домов, 1820 Французам дать пытается отпор. Но что с того язычникам за прок? Противник подавляет их числом, Весь город им уже заполонен: Бертран с собой привел немало войск. 1825 Видали б вы, как бой вокруг жесток, Как много копий, броней и щитов Ударами в куски разнесено, Как сарацин потоком льется кровь!.. Когда увидел это Аррагон, 18зо 4уТЬ не лишился разума король, Вскочил на скакуна, взял щит стальной, Что вырвал у француза одного, Потом заметил па земле копье, Оружье поднял — и опять в седло. 1835 Коня он гонит, не жалея шпор.
Взятие Оранжа 223 Тот в гущу боя нехристя несет. Вот им Фуше де Мелиан сражен, Затем второй француз и третий тож. С ума Бертрана чуть не сводит злость. 1840 Он обнажает добрый свой клинок, Им в грудь с размаху Аррагона бьет, Удар наносит с силою такой, Что пополам им нехристь раскроен, И труп летит на землю кувырком. 1845 Язычники пустились наутек. Зачем им длить уже бесцельный бой? Но нехристей и бегство не спасло — Их кровь струится по земле ручьем. Конца сраженья граф Гильом не ждет. 1850 В Глорьету он бежит, не чуя ног. Орабль выводит за руку оттоль, К племяннику подходит с ней вдвоем И молвит: «Дяде внять, Бертран, изволь. Сей дамою, что так мила собой, 1855 От верной смерти здесь я был спасен И в благодарность клятву ей принес, Что назову ее своей женой». Бертран ответил: «Медлить тут грешно. Чтоб не нарушить слова своего, 1860 Вступите с нею тотчас же в закон». Гильом в ответ: «Согласен всей душой». ЬХ1 Разумен граф Гильом, учтив и смел. Как только взят Ораыж был наконец, Купель большую он велел принесть, 1865 Налить туда воды по самый верх. Епископ Нимский, божий человек, Там окрестил Орабль нагую в честь Всемилостивого царя небес, И от купели даму без одежд 1870 Восприняли Бертран, Гильбер, Гелен, А нарекли ее Гибор, чтоб ей По-христиански называться впредь. Освящена была мечеть затем, Где почитался прежде Магомет, 1875 И на Гибор с Гильомом там Гимер, Епископ Нимский, возложил венец. Когда ж он мессу до конца допел, Толпой в Глорьету повалили все, И брачный пир был задан во дворце.
224 Песни о Гильоме Оранжском 1880 Прислуживали молодым Гильбер, Бертран и брат его Гелен-юнец. Семь дней хозяин развлекать гостей Арфистам и жонглерам повелел, И раздарил он столько, что не счесть 1885 П1елков и меха, мулов и коней. ьхп Гильом женился на прекрасной даме, И прожил с нею тридцать лет в Оранже, И каждый день с неверными сражался.
ПЕСНЬ О ГИЛЬОМЕ I Угодно ли послушать, сколько бед От короля неверных Дераме Людовик, император наш, терпел, Покуда граф Гильом, лихой боец, 5 В Ларшане дни злодея не пресек. Граф нехристям сражений дал — не счесть, Но в них бойцов своих утратил цвет, Племянника Вивьена в том числе. До самой смерти он о нем скорбел. 10 Под вечер в понедельник. Мы начинаем о Гильоме песню. II Рать Дераме из Кордовы выводит, Сажает на суда, выходит в море, Плывет вверх по течению Жиронды, 15 Вплоть до грабит край жестоко, П-а Захватывает замки, жжет селенья, Святыни из церквей выносит дерзко, Заковывает рыцарей в железа. Бесчинствует он и в Ларшане этак. И-б 20 Бежать сумел оттуда некий рыцарь И с горестными новостями прибыл В Бурж, где Тибо, граф Буржский, находился, С ним Эстурми и граф Вивьен учтивый. Семьсот бойцов под их началом было — 25 Как на подбор дворяне молодые, Любой в кольчуге и броне отличной. Гонец про все им рассказал правдиво. 8 Заказ № 912
226 Песни о Гильоме Оранжском III Домой Тибо под вечер возвращался. Шел Эстурми, его племянник, рядом, 80 А с ним Вивьен, кому Гильом был дядей, И все семьсот его лихих вассалов. Был граф Тибо так пьян, что чуть не падал. С трудом его поддерживал племянник. Гонец правдиво все поведал графу: 85 «Тибо, пусть бог от зла вас охраняет. Пришел о Дераме вам рассказать я. В Ларшане он и край жестоко грабит. IV Из Кордовы он вышел с сильным войском, Сел на суда, приплыл к нам через море, 40 Поднялся по течению Жиронды, Владенья ваши грабить стал жестоко, 1У-а Захватывает замки, жжет селенья, Святыни из церквей выносит дерзко, Заковывает рыцарей в железа. 45 Подумайте, как их спасти из плена». V «Как быть нам, господа?» —Тибо спросил. Гонец ему: «Идти на сарацин». У-а Спросил Тибо: «Что делать нам, Вивьен?» «Честь соблюдать свою»,—в ответ храбрец. У-б 50 Смельчак Вивьен сказал: «Сеньор Тибо, Вы — граф, и вам готов служить любой, Кто здесь, на побережий, живет. Ваш долг немедля разослать гонцов, Созвать друзей — пусть все придут помочь, 55 И в том числе Гильом Короткий Нос. Он в воинской науке искушен И в битвах побеждал всегда врагов. Мы живо Дераме с ним разобьем». VI «Тибо, не слушай! — Эстурми сказал.— 60 Везде, где правит император наш,
Песнь о Гилъоме 227 60"а На выручку Гильома звать спешат, Когда неверных надо отражать. Будь двадцать тысяч копий у тебя, И приведи Гильом с собой лишь пять, А то и меньше — только три иль два, 65 И разгроми язычников ты сам, Все скажут, что Гильом нас в битве спас, Вся честь ему достанется опять. Нет, без него мы победим врага, И сможешь ты Гильому ровней стать». 70 Вивьен воскликнул: «Что вы, господа! Не взять нам верх — отряд наш слишком мал, Гильома надо вам, сеньор, призвать. Он опытен и закален в боях. Арабов с ним мы сломим без труда». 75 Рек Эстурми: «Дурной совет ты дал. Так нехристи теперь Гильома чтят, Что он, зазнавшись, презирает нас». Тибо ему: «Он лишь в речах удал, А нам помочь отважится едва ль». VII 80 Вивьен воскликнул: «Это клевета! От моря вплоть до Рейна никогда Ни в наши, ни в былые времена Ни меж неверных, ни меж христиан Не видел свет бойца смелей меня, 85 Но даже я Гильому не чета. Он — дядя мой, и нас не след равнять. Под вечер в понедельник. Как я ни храбр, а нас равнять невместно», VIII Тибо сказал: «Подайте мне вина. 90 За Эстурми желаю выпить я. Врагу с зарей мы нанесем удар. Лье на двенадцать будет вкруг слыхать, Как древки копий и щиты трещат». Принес тут кравчий доброго вина. 95 С племянником Тибо упился всласть, А граф Вивьен пришел домой — и спать. IX Сошлись бойцы со всей страны окрестной. Под утро их собралось тысяч десять. Чуть рассвело, встал граф Тибо с постели, 100 Окно на юг открыл без промедленья,
228 Песни о Гилъоме Оранжском Увидел небо, не увидел землю — Повсюду только шлемы и доспехи [Повсюду брони сарацинов мерзких], Тибо вскричал: «Откуда сила эта? X 105 Прошу, Вивьен, все растолкуйте мне. Тому уж целых восемнадцать лет, Как получил я это графство в лен, Но столько не видал бойцов досель: Ступить и шагу здесь нельзя нигде. 110 На город иль на замок нам их весть? Не сладко будет тем, кто нас задел, Тем, чьи владенья разорит наш меч». «Предвидел это я,— сказал Вивьен.— Вчера был пьян Тибо, но выспал хмель 115 И на другое утро поумнел: Гильома он согласен ждать теперь». Кто вздор вчера молол, тот покраснел; Кто хвастался, тот стал еще красней. XI Сказал Вивьен, лихой и честный рыцарь: 120 «Еще вчера все это я предвидел. Тибо был пьян, сегодня хмель он выспал, А значит, ждать Гильома согласится». Тут Эстурми через толпу пробился, Взял за руку Тибо, спросил чуть слышно: 125 «Забыл ты, как вчера гонец к нам прибыл И как о Дераме он известил нас?» Тибо ему: «А я Гильома вызвал?» — «Нет, к сроку он поспеть, сеньор, не в силах XII Вчера позором для себя ты счел 130 Просить, чтоб нам Гильом пришел помочь». Граф рек: «Оставим этот разговор»,— Велел подать оружие свое. ХП-а Грудь облекли ему кольчугой звонкой, Надежно подвязали шлем зеленый 135 И прицепили добрый меч на пояс. Рукою левой круглый щит он поднял, А правою копье воздел высоко. Значок копейный — до земли длиною. Кастильского коня Тибо подводят.
Песнь о Гильоме 229 140 Он сел в седло, чуть сунув ногу в стремя, И ходом потайным покинул город. С ним десять тысяч воинов отборных. Дать Дераме в Ларшане бой он хочет. ХП-б Из Буржа выступает граф Тибо. 145 С ним десять тысяч воинов идет, Чтоб Дераме дать под Ларшаном бой, Да нужен бы получше им сеньор. Под вечер в понедельник. Ларшан-на-море — справа, войско — слева. XIII 150 Тибо в открытом море видит мачты, А кораблей там двадцать тысяч разных. Вот граф и мнит, что стан пред ним арабский. Вивьен ему: «Нет, вы ошиблись явно — То к суше флот враждебный подплывает. 155 До высадки не разбивают лагерь». Отъехал тут Вивьен чуть-чуть подальше, Вдали увидел сотен пять палаток И молвит: «А вот это стан арабов». Тибо, сеньор Берри, в ответ бросает: 160 «На ближний холм, Вивьен, взойдите сами Да быстро сосчитайте, много ль ратл У Дераме на кораблях и в стане». Вивьен ему: «Нет, я считать не стану, А лучше шлем на голове поправлю 165 Да шпоры дам и на врагов ударю, Как поступать учил меня мой дядя. Я, господу хвала, не соглядатай!» XIV «Сеньор Тибо,— храбрец Вивьен в ответ,— Вы — граф, и вам служить готовы все, 170 Кто здесь, на побережий, осел. С холма благоволите сами счесть Арабов на земле и на воде. Коль для сраженья хватит вам людей, Ударьте на врагов, что силы есть, 175 И мы, даст бог, возьмем над ними верх; А коль не хватит, прикажите мне В засаду с войском под холмом засесть, А сами созывайте всех друзей, Бесстрашного Гильома в том числе. 180 Он в воинской науке преуспел,
230 Песни о Гильоме Оранжском Стяжал победы всюду и везде. С ним без труда мы сломим Дераме». Тибо сказал: «Разумен ваш совет»,— Пришпорил скакуна, на холм взлетел 185 И различил в прибрежной полосе Так много лодок, барок и галер, И всплошь обшитых медью кораблей, Что небо видеть можно, воду — нет. Струхнул Тибо, забыл былую спесь, 190 С холма обратно кубарем слетел, Принес французам горестную весть. XV «Что, господа, поделать можно тут! Язычников и нас — сто к одному. Всем нам конец, коль вступим мы в борьбу. 195 Бежим скорей, чтоб жизнь спасти свою. XVI Смельчак Вивьен, держись к холму поближе И скрой под ним в лощине наши силы, Чтоб сарацинский флот их не увидел. Гильома надо нам на помощь вызвать. 200 Под вечер в понедельник. Дать не решусь я без него сраженье». XVII Вивьен в ответ: «Так поступать нельзя. Вы видели врага, он видел вас И вправе бегством ваш отход назвать 205 К позору и бесчестью христиан На радость тем, что Магомета чтят. Нет, в бой, и знайте: сломим мы врага. Вам надлежит Гильому ровней стать. Вы чересчур расхвастались вчера. 210 Под вечер в понедельник. Слова пора бы подкрепить вам делом». XVIII У Дераме сто тысяч человек На палубах и в трюмах кораблей. Они Тибо видали на холме, 215 Узнали по каменьям на щите. Известно им, что он невдалеке, А с ним немало войска и друзей.
Песнь о Гилъоме 231 XIX Под вечер в понедельник. Приплыл из Сарагосы флот неверных, 220 Язычников привез сто тысяч целых. Любой в броне, блестящей и отменной, В зеленом добром сарагосском шлеме: Из золота налобник и навершье. Мечи у них метут концами землю, 225 На левом локте прочный щит повешен, У каждого копье с тяжелым древком, Арабские под ними кони резвы. С судов они спускаются па берег, На суше разбивают стан поспешно. 230 Тибо от них придется натерпеться, О чем мы вам намерены поведать. XX Взошла заря и разгоняет мрак. Прекрасен день, и светлы небеса. Арабы выезжают из леска. 235 От грохота копыт дрожит земля. На солнце шлемы золотом горят. Вся роща блеском их озарена. Кто глянет на языческую рать, Тот видит: битва будет нелегка, 240 И молвит Эстурми Вивьен-смельчак: XXI «Брат Эстурми, я вижу сарацин. У них отменно резвы скакуны. Пятнадцать лье — пустяк коням таким: И больше пробегут без шпор они. 245 Кто трус, тому Ларшан не пережить. Язычники совсем уже вблизи. Великим малых нынче не прикрыть, Отцам сынов от смерти не спасти. Но вседержитель — наш оплот и щит. 250 Он нас не выдаст тем, кто нечестив. Дадим арабам бой и победим!» XXII Тибо спросил: «Что скажете, Вивьен?» — «Скажу, что мы возьмем в сраженье верх». ХХИ-а «Что скажешь, Эстурми?» — спросил Тибо* 255 _ ^то лишь 0 бегстве думать есть расчет:
232 Песни о Гильоме Оранжском Костьми поляжет тот, кто вступит в бой. Бежим скорей и жизнь свою спасем». Вивьен ему: «Не рыцарь ты, а пес!» Но возразил Тибо: «Как родич мой, 260 Бесчестья он не хочет моего, Не даст меня в обиду ни за что. XXIII Племянник Эстурми, мой стяг сломай, Иль по нему нас опознает враг, И не дадут нам с поля убежать». 265 И Эстурми ответил: «В добрый час!» ХХШ-а Трус острием копье уставил в землю И бросил поперек луки передней, Взял белый стяг, сломал руками древко, Обломки в грязь ногой втоптал поспешно. XXIV 270 Свое копье — сажени две в длину — Вниз острием Тибо перевернул И положил на заднюю луку. С обломка древка стяг сорвал он, трус, В грязь затоптал священную хоругвь. 275 — «Пусть лучше стяг мой молнии сожгут, Чем враг нас опознает по нему». Воскликнул граф Вивьен: «Нам на беду Нас знаменосцы бросили в бою! XXV Как, господа, теперь нам поступить, 280 Когда лишились знаменосцев мы? Нас бросили Тибо и Эстурми, А нехристи совсем уже вблизи. Их сотня против наших десяти; Где наших сто, там десять сотен их. 285 У нас нет никого, за кем идти, Нет стяга, чтоб вокруг сомкнуть ряды, А без вождя бойцы обречены. Бегите и свою спасайте жизнь, Затем что видеть у меня нет сил, 290 Как зря умрут такие смельчаки. А я останусь тут — мне честь велит Обет, что дал я богу, соблюсти: Вовеки не казать в сраженье тыл». В ответ ему французы как один:
Песнь о Гильоме 233 XXVI 295 «Сеньор Вивьен, ты родом так высок, Что в битве нашим должен быть вождем. Ты дочкой графа Эмери рожден, Маркграф Бев Корнебю — родитель твой, Ач дядя — сам Гильом Короткий Нос. 300 Вот нам и будь в сражении вождем». — «Спасибо, господа, храни вас бог! Но в этом нам препятствует одно: Вы не вассалы мне, я вам чужой, Со мною гибнуть не велит вам долг». 305 Французы как один в ответ на то: «Молчи, барон! Клянемся мы творцом, И верою, что он в сей мир принес, И сонмом всех апостолов его До самой смерти вместе быть с тобой». XXVII 310 — «А я клянусь вам именем Христа, Всеправого небесного царя, Принявшего за грешный род наш казнь, Вас даже в смертный час не покидать». И граф Вивьен высоко поднял стяг. XXVII-а 315 Штаны на графе цветом ярко-красны. Достал из них он шелковое знамя С тремя златыми точками на ткани, Прибил к копью, рукой за древко взялся. Стяг свесился ему до самых пальцев. 320 Вивьен галопом скакуна пускает, Бьет в круглый щит ближайшего араба, Раскалывает щит одним ударом, Ремень с ладонью вместе прорубает, Пронзает грудь и внутренности разом, 325 Хребет ломает нехристю нещадно И с криком «Монжуа!», девизом Карла, Врага с седла на землю мертвым валит. XXVIII Вот так отторглись, как от злата медь, От тех, кто смел, те, кем забыта честь. ХХ\тШ-а 330 Вслед за Тибо трусливые бегут, А храбрые дают отпор врагу, С Вивьеном в бой идут плечом к плечу.
234 Песни о Гилъоме Оранжском ХХУШ-б Как злато отторгается от меди, От тех, кто подл, отторглись те, кто честен. 335 Старается любой ударить первым, Поэтому все бьют одновременно — Не скажешь даже, кто других смелее. Едва Тибо заслышал шум сраженья, Как в Бурж со свитой полетел карьером. 340 А вот и четырех дорог скрещенье. Четыре вора там на низкой рели Висят, слегка покачиваясь в петлях. Промчался с ходу конь Тибо под нею, И граф лицом задел о чье-то тело, 345 Так, что от страха и от омерзенья Попону под собой вконец обделал, Привстал на стременах, почуяв это, Сорвал попону и швырнул на землю, Потом к Жирару обратился с речью: 350 «Попону подберите, друг, скорее. Горят на ней и злато, и каменья. За них дадут вам в Бурже много денег». Юнец Жирар презрительно ответил: «Что делать мне с изгаженною вещью?» XXIX 355 Промолвил молодой смельчак Жирар: «Сеньор Тибо, послушайте меня. К себе в.Берри вы можете бежать, А я отсель не двинусь ни на шаг, Хоть здесь и не избегнуть мне конца. 360 Вивьену должен помощь я подать. Он — родич мой, и смерть мне не страшна, Но у меня зарыт немалый клад, И я скажу вам, как его сыскать, Чтоб пря из-за него не началась». XXX 365 Тут совершил Тибо изрядный промах: Коня сдержал он, натянув поводья. Жирар его настиг, схватил за горло, С седла одним рывком на землю сбросил, Да так, что шлем увяз в грязи дорожной. ХХХ-а 370 Сорвал Жирар, с коня Тибо повергнув, Надежный круглый щит у графа с шеи,
Песнь о Гильоме 235 А этот щит с краев и по навершью Был аравийским золотом отделан И взят у венгра одного Вивьеном 375 р Жероне под горою, в том сраженье, Где им изрублен Альдерюф неверный И обезглавлены сыны Бореля, Он подарил щит этот королевский Гильому, дяде своему, позднее, 380 А тот — Тибо по щедрости чрезмерной. Зато теперь не трус его наденет! Жирар у графа отнял и доспехи, И добрый меч, что бронь любую режет. XXXI Он снарядился, с места не сходя, 385 Сменил тяжеловоза на коня. Меж тем поднялся оглушенный граф, Тяжеловоза рядом увидал, Взобрался на него не без труда, Стал думать, как быстрее тягу дать, 390 Но впереди заметил палисад, Такой, что ни дыру в нем проломать, Ни перелезть через него нельзя. Вернуться не посмел Тибо назад — Крик сарацин доносится с холма, 395 Но углядел овец, к ним подскакал, Ушел под их прикрытьем от врага, С собою как трофей барана взяв. XXXII Он как трофей барана взял с собой, Но так страдал в дороге бедный скот, 400 Что к мосту, в Бурж ведущему, привез Тибо одну лишь голову его. Такой добычи рыцарь не берет. Под вечер в понедельник. Бедняк — и тот побрезговал бы ею, XXXIII 405 Теперь мы о Жираре спеть должны. Юнец назад спешит путем прямым. И видит на дороге Эстурми, Который шпорит лошадь что есть сил — Боится, чтоб противник не настиг. 410 От встречи хочет Эстурми уйти, Но в разговор Жирар вступает с ним: «Что это значит, рыцарь Эстурми?»
236 Песни о Гильоме Оранжском А Эстурми ему: «Скорей бежим!» — «Назад, подлец! Ударь на сарацин, 415 Иль не оставлю я тебя в живых». А Эстурми в ответ: «Бахвал, уймись!» Жирар кричит: «Пощады, трус, не жди!» Дает он шпоры, ударяет в щит, Копьем его разносит на куски, 420 Дробит броню и три ребра в груди. Пал Эстурми с коня, лежит в грязи, И тут Жирар учтиво говорит: ХХХШ-а «Себя, мерзавец, ты покрыл позором, Но дяде своему сказать не сможешь, 425 Что хоть ты трус, другие — трусы тоже. Гильому и Вивьену ты не ровня И, более того, не рыцарь вовсе». Под вечер в понедельник. «Не ровня ты Гильому и Вивьену». XXXIV 430 Опять Жирар коня пускает вскачь, Щит у него на шее — хоть куда: Из золота и на ремне кайма, И туло, и навершье, и края. Вовек господь не создавал бойца Я35 Смелее и красивей, чем Жирар. Направил в гущу боя он коня, Арабу одному нанес удар, В спинной хребет копье ему вогнал, Сверг мертвого язычника с седла 440 И бросил клич наш бранный: «Монжуа!» ХХХ1У-а Жирар с другим язычником схватился. Его копье во вражий щит вонзилось, Пробило руку на ремне подщитном, В грудь и утробу глубоко проникло. 445 Со сломанным хребтом араб свалился, И бросил «Монжуа!» лихой воитель, Клич, столь Гильому доблестному милый. Под вечер в понедельник. Жирар мелькает в самой гуще сечи. XXXV 450 Вивьен своих французов ободряет: «Бароны, смело действуйте мечами,
Песнь о Гилъоме 237 И мы прорвемся через строй арабский. Придут король наш и Гильом, мой дядя, И сломит сарацин наш дружный натиск». 455 Французы бьют противника мечами, Путь пролагают ими в гущу схватки, Жирара видят там и окликают. XXXVI Кричит юнцу Вивьен издалека: «Вот ты и рыцарь, мой кузен Жирар?» 460 А тот в ответ: «Я только что им стал». ХХХУ1-а — «Жирар, тебе известно, что с Тибо?» Поведал тот, что с графом сделал он. Вивьен воскликнул: «Замолчи, друг мой! На людях дворянина не порочь! XXXVII 465 Встань справа и со мною будь везде. Над головой значок копейный взвей. Коль вместе мы, никто не страшен мне». Французам славный подали пример Два царственных воителя в тот день. 470 Арабов в дрожь их грозный вид поверг. Под вечер в понедельник. Одна беда: Гильома с ними нету. XXXVIII Обводит взором граф Вивьен равнину И видит, как отважно в ярой битве 475 Сражается цвет Франции родимой: Уже бароны многие убиты. Рвет на себе он волосы густые, Слезами мочит бороду обильно, Скорбит, что рядом нет Гильома ныне: 480 «Где ты, маркграф, где ты, лихой воитель? Как смелость бы твоя нам пригодилась! Немало наших смерть уже скосила. XXXIX Бароны, я держаться до конца Вас заклинаю именем Христа. 485 Приспеет мой сеньор Гильом сюда, И с ним сумеем мы сломить врага». Под вечер в понедельник. Одна беда — Гильома с ними нету.
238 Песни о Гилъоме Оранжском хь Трубят с холма рога — их тридцать ровно. 490 Семьсот бойцов взлетают вверх по склону. Клинки у всех покрыты алой кровью: Любой уже нанес ударов много, Но нанесет до смерти вдвое больше. ХЬ-а Обходит верх холма Вивьен поспешно 495 И видит земляков три сотни целых. У всех с поводьев кровь течет на землю, Под всеми седла от нее алеют. Они руками внутренности держат, Чтоб невзначай не выпали из чрева. 500 Вивьен с такой к ним обратился речью: «Бароны, что для вас могу я сделать, Коль вас никто на свете не излечит? ХЫ Бароны, не дает благой творец Нам в собственных постелях умереть, 505 Чтоб недругов за нас постигла месть. Коль скоро погибаем мы в стране, Которою Людовик правит днесь, Заплатит жизнью враг за нашу смерть И не найдет убежища себе мо Ни в диких дебрях, ни за толщей стен — Родня за нас воздаст ему везде. Но сами за себя отмстим д©прежь». Ответили бойцы: «Отмстим, храбрец!» — Оружье взяли, сели на коней, 515 С холма скатились лавою в карьер, Арабов стали бить что силы есть. ХЫ1 Спустились по холму французы вниз, С коней усталых на траву сошли, Там раненых и мертвых тьма лежит. 520 Видать бы вам, как знатные юнцы Целят увечья тяжкие свои! Кто ранен в кисть, тот древко расщепил И на руку кладет себе лубки. Вино глотает, кто вина добыл; 525 Кто не сумел — черпнул в ручье воды; Кто цел, за ней для раненых бежит;
Песнь о Гильоме 239 Чей пал сеньор,, тот ровне дал попить. Затем обходят мертвецов бойцы. ХЫП Бойцы семьсот убитых насчитали. 530 Кишки у них свисают меж ногами, Мозги из ртов раскрытых вытекают И по стальным щитам сползают наземь. Бескровны лица их и тусклы взгляды, Вон из орбит глаза повылезали. 535 Кто испускает дух, тот стонет тяжко. Вивьен их видит, скорбно восклицает: «Соратники мои, что стало с вами! Никто уже вас излечить не властен. ХЫУ Я богом заклинаю тех, кто жив: 540 Взгляните на коварных сарацин, Кем ваши братья, сыновья, отцы И родичи другие сражены. Вовеки мира от таких не жди! Так отомстим до нашей смерти им. 545 Славнее мученика не найти, Чем те, кто здесь, в Ларшане, кончат дни. Святой Стефан— и тот их не затмит». «Отмстим, маркграф!»—ответили бойцы. Вскочили снова на коней они, 550 Помчались на врага, сомкнув ряды, Взялись рубить арабов что есть -сил, Пятнадцать тысяч положили их. ХЬУ Но уцелело из французов сто, А было девять тысяч девятьсот. ХЬУ-а 555 Как должен воскорбеть душой храбрец, Имевший десять тысяч человек, Коль вдруг он только сто в живых узрел, Да ранено полсотни и меж тех! Таков Вивьена горестный удел. ХЬУ1 560 Кричат Вивьену: «Что нам делать, граф?» А он в ответ: «Мы победим врага. Молите бога помощь нам послать, Чтоб мой сеньор Гилъом приспел сюда
240 Песни о Гильоме Оранжском Или Людовик, император наш». 565 Французы восклицают: «В добрый час!» Вивьен в сраженье их ведет опять, Свергает десять сот врагов с седла, Но те ударом платят за удар — В живых лишь двадцать христиан из ста. 570 Съезжаются они на склон холма. ХЬУП Кричат бойцы: «Что делать нам, Вивьен?» — «Одно могу ответить: в бой смелей, И нам господь поможет одолеть». Одни твердят: «Забыл нас бог совсем». 575 Другие мнят, что не в своем уме Тот, кто, имея двадцать человек, Вступает в бой, когда врагов тьмы тем. «Будь, сколько их, тут столько же свиней, За месяц мы не перебьем и тех». 580 Вивьен им говорит: «Все ясно мне: Вы вспоминать позволили себе О замках, городах, своей земле, О доме, о заждавшейся жене. Кто думает о них, тот не боец. 585 Ступайте! Отпускаю вас отсель, Но сам я до конца останусь здесь, Затем что дал создателю обет Тыл не казать противнику вовек. Господь мне одержать поможет верх. ХЬУШ 590 Зачем, помилуй бог вас, господа, Вам в собственных постелях умирать? Вы лучше бросьте взор на тех, кто пал И кто в бою, пока был жив и здрав, Нас не покинул пред лицом врага. 595 В чем наш пред ними долг — известно вам, А мертвецов обманывать нельзя. Ну что ж, ступайте! Здесь останусь я, Затем что клятва мной творцу дана Вовеки тыл в сраженье не казать». 600 Ушли французы, это услыхав. Остался рядом с графом лишь Жирар, Стоять они решили до конца, Арабам бой вдвоем готовы дать. Под вечер в понедельник. 605 Лишь двое бой готовы дать неверным.
Песнь о Гилъоме 241 хых Холм, съехав вниз, бароны обогнули И оказались на равнине тучной, Но там земли не видно, потому что Язычников ее покрыли тучи, 610 Сверкают шлемы и мечи повсюду. Когда смекнули храбрые французы, Что им пути уже домой не будет, На склон холма они опять вернулись, К Вивьену обратили речь такую: ХЫХ-а 615 «Ты знаешь, что решили мы, Вивьен?» «Я слушаю вас»,— граф сказал в ответ. — «Уйти с тобой, коль ты уйдешь отсель; Сражаться, коль ты остаешься здесь. Удел твой с этих пор и наш удел». 620 «Благодарю»,—ответил им храбрец. Затем он на Жирара посмотрел И на родном их молвил языке: «Жирар, скажи, ты цел и невредим?» Тот графу: «Да, снаружи и внутри». Ь-а 625 — «Жирар, оружье у тебя в порядке?» — «Сеньор, в порядке, как и подобает Тому, кто схваток выдержал немало, Но выдержит и больше, если надо». Ы 630 — «Скажи, ты духом, друг Жирар, не пал?» «Лишь тверже стал»,—в ответ ему Жирар. Ы-а — «Жирар, скажи, твой конь не ослабел?» — «Как прежде, легок на ногу и резв». Ы-б — «Тогда, Жирар, просить дерзну тебя я: К Гильому, чуть взойдет луна, отправься. Ы-в Отправься к дяде моему Гильому. Пусть вспомнит битву под горой в Жероне,
242 Песни о Гилъоме Оранжском Где был он Альдерюфом атакован. Он знает: победили б венгры точно, Когда бы я не взял бойцов три сотни 640 И с криком «Монжуа!» не занял гору. Бой этот дяде выигран был мною. Я с Альдерюфом справился безбожным, Сынов Бореля обезглавил тоже И с венгра одного снял щит надежный — 645 Король-язычник дорожил им очень. Щит этот, дяде мною поднесенный, Им в дар Тибо трусливому был отдан, Зато сейчас он на бойце достойном. Теперь пусть мне Гильом придет на помощь. Ы1 650 Кузен Жирар, Гильому скажешь ты, Чтоб вспомнил он про людный город Лимн, Про порт большой, что на море стоит, Про взятый мною на копье Флори, И мне теперь на помощь поспешил. ЫП 655 Ты вот о чем веди с Гильомом речь: Пусть вспомнит бой, что дал ему Тюрле. Я тридцать трех врагов сразил в тот день И захватил собственноручно в плен Сто пятьдесят языческих вождей. 660 Когда бежал Людовик, оробев, На холм я двинул двести человек И с криком «Монжуа!» взял в схватке верх, Зато погиб там верный мой Раэ, О чьей кончине я скорблю поднесь. 665 Пускай теперь Гильом поможет мне. ЫУ Вот что Гильому скажешь ты, Жирар: Пусть вспомнит он о битве за Оранж, Что королю Тибо была дана. В сраженье том, где верх достался нам, 670 Холм занял я с Бернаром де Бребан. Он — дядя мой и редкостный смельчак. Бок о бок шел со мной и граф Бертран, Чьей доблестью родня моя горда. С нормандским бранным кличем «Бог за нас!» 675 Добыл Гильому я победу там, И пал Тибо от моего меча.
Песнь о Гильоме 243 Пусть поспешит теперь Гильом в Ларшан И помощь мне в опасности подаст. ЬУ Ги, моему меньшому брату, молви, 680 Что хоть в пятнадцать лет меча не носят, Пусть он себя им препояшет все же И в край чужой мне поспешит на помощь. ЬУ1 Ты передашь Гибор, моей пестунье, При коей, чтя ее, как мать родную, 685 Пятнадцать лет я рос, юнец безусый, Что пропадут ее заботы втуне, Коль не пришлет она мне в помощь мужа — Лишь он один в опасности мне нужен». ЬУП Жирар в ответ: «Мне горько уходить». 690 — «Уйти ты должен, чтоб меня спасти». Тут родичи с прискорбьем разошлись. Грустят они, не до веселья им, Из глаз у них струятся слез ручьи. Под вечер в понедельник. 695 Зачем их разлучил ты, царь небесный! ЬУШ Чуть вниз спуститься удалось Жирару, Его так плотно нехристи обстали, Что за пять лье он не минул арпана, Чтоб из седла не вышибить араба, 700 Иль голень не отсечь ему, иль пальцы. Когда же он сквозь вражий строй прорвался, Пал добрый конь под всадником усталым. ЫХ Когда прошел Жирар сквозь вражий строй, Под всадником усталым конь издох. 705 Пустынен край вкруг на пятнадцать лье. Нигде ни дома, ни души живой, Нигде коня другого не найдешь, И в путь гонец отправился пешком. ЫХ-а Была, как в самый летний зной, жара, 710 Дни долги, а гонец не ел три дня, И жажду не унять ему никак.
244 Песни о Гилъоме Оранжском Вкруг на пятнадцать лье ни ручейка, А сзади в море солона вода. Броня Жирару стала тяжела, 715 Свое оружье он корит в сердцах: ЬХ «Как ты, копье, мне оттянуло бок! Вивьену я не помогу тобой В Ларшане, где он держится с трудом». И наземь тут швырнул гонец копье. ЬХ1 720 «Как ты, мой щит, мне шею оттянул! Вивьену я тобой не помогу, [Что под Ларшаном угодил в беду».] Сорвал он с шеи щит и отшвырнул. ЬХИ — «Как, добрый шлем, мне давишь ты на темя! Тобою я не помогу Вивьену, 725 х.|то на Траве в Ларшане бьет неверных». Снял шлем Жирар, шЕырнул его на землю. ЬХШ — «Как ты, кольчуга, тяготишь меня! В Ларшане ты не будешь мне нужна — К Вивьену не поспею я туда». 730 Кольчугу снял и отшвырнул Жирар. Так все доспехи побросал смельчак, За исключеньем доброго клинка. Его булат от вражьей крови ал, Налиты ножны ею дополна. 735 Клюкою служит меч гонцу сейчас — Он опирается на рукоять. Жирар уходит по равнине вдаль, То вниз по склону спустится с холма, То вверх на холм взбирается опять, 740 И опирается его рука Не на клюку — на рукоять меча. Гильому весть несет он про Ларшан, Где на смерть граф Вивьен решил стоять. Всего лишь двадцать человек с ним там, 745 Но рубится неустрашимо граф И тысячу врагов поубивал. ЬХ1У Нет десяти из двадцати бойцов, А десять молвят: «Как нам быть, сеньор?»
Песнь о Гильоме 245 — «Бой продолжать и выиграть его. 750 Жирар отправлен за подмогой мной. Приспеют к нам Людовик иль Гильом. С тем и с другим мы победим врагов». Бойцы в ответ: «Тогда смелей вперед!» С десятком их граф атакует вновь, 755 Но нехристи сражают в схватке той Его баронов всех до одного. Теперь один вести он должен бой. Под вечер в понедельник. Остался он один среди неверных. ЬХУ 760 Среди врагов остался он один, Галопом скакуна пустил на них, Сто сарацин своим копьем убил. Арабы в крик: «Его нам не сломить, Покуда жив горячий конь под ним. ЬХУ-а 765 Непобедим столь доблестный вассал, Пока мы не убьем под ним коня». Вдогон арабы за Вивьеном мчат, Его, как зверя дикого, травя. Настиг француза вражеский отряд 770 И столько метких дротиков послал В Вивьенова лихого скакуна, Что на возу их увезешь едва ль. Один злодей бербер нашелся там. Горячего коня пустил он вскачь, 775 Рукою правой острый дротик сжал, Взмахнул им трижды, в цель попал с броска. Кольчугу слева пропорол удар, В траву упали тридцать два кольца, Из раны кровь струею полилась. 780 Граф наземь уронил свой белый стяг И больше уж не поднял никогда. Под вечер в понедельник. Стяг больше уж не поднял он вовеки. ЬХУ1 Граф руку за спину себе завел, 785 Из раны вырвал в ней застрявший дрот. Им проломил берберу сзади бронь, Вогнал меж позвонками острие, И мертвым пал с седла язычник злой.
246 Песни о Гилъоме Оранжском ЬХУ1-а «Нет, сарацинский нехристь и злодей,— 790 С презреньем бросил молодой храбрец,— Домой не возвратишься ты отсель, Не будешь хвастать у себя в стране, Что дни слуге Людовика пресек». И снова стал мечом рубить Вивьен. ЬХУ1-б 795 Бьет он по вражьим шлемам так, что в землю Вонзается клинок, пройдя сквозь тело. «Пусть мне на помощь, пресвятая дева, Сюда Людовик иль Гильом приспеют!» — Твердит, сражаясь, граф молитву эту. ЬХУИ 800 «Царю небес, кем я на свет рожден, Кто в лоне у пречистой плоть обрел, Кто и отец, и сын, и дух святой, Кто на кресте за грешников казнен, Кто создал твердь небес и сонмы звезд, 805 Моря и сушу, белый день и ночь, Адама с Евой и людской наш род, В безмерном милосердии своем Не попусти, чтоб дрогнул я душой И чтоб желанье жить превозмогло 810 В предсмертную минуту честь и долг! Пошли мне сил сдержать, сходя во гроб, Обет не отступать перед врагом! ЬХУШ Мария, матерь господа Христа, Благословенна присно ты в женах! 815 Заступница небесная, не дай Мне пасть от сарацинского меча». Но тут же упрекнул себя смельчак: «Веду я речи труса иль глупца, Одну лишь плоть мою спасти моля, 820 Коль сам господь не пощадил себя, Когда взошел на крест и принял казнь, Чтоб нас спасти от смертного врага. ЬХУШ-а О господи, не сохраняй мне жизнь, Раз ты и сам себя не пощадил, 825 Но пусть Гильом на помощь мне спешит
Песнь о Гилъоме 247 Или Людовик, страж родной страны, И победим мы с ними сарацин. Создатель, как похожи с дядей мы, Хотя, конечно, я не ровня с ним! 830 Как и Гильом, отнюдь я не труслив, И силой бог меня не обделил, Но дядя опытен и знаменит. Когда бы он в Ларшане с нами был, Мы б нехристей смели с лица земли, 835 А вот теперь, увы, я еле [жив]. Под вечер в понедельник. Что нужно от меня арабам этим?» ЬХ1Х Была, как в самый летний зной, жара, Дни долги, а Вивьен не ел три дня. 840 Кровь у него стекает изо рта, Из раны, что у левого плеча. От голода страдает он весьма. Не может жажду вытерпеть никак. Вкруг на пятнадцать лье ни ручейка, 845 Ни полноводной речки, ни ключа, А рядом в море солона вода. Лишь из скалы прибрежной на поля Лениво льется мутная струя: Конями взбаламучена она, 850 Красна от крови, от мозгов бела. Вивьен отважный побежал туда, Лег, и к воде соленой ртом припал, И пил, покуда не напился всласть, А нехристи давай издалека 855 В барона копья острые метать. Грудь не задели — там броня крепка, И не пробить ее концом копья, Но в руки, ноги, прочие места Был ранен рыцарь двадцать с лишним раз. 860 Тут он вскочил, как яростный кабан, Из ножен слева вырвал меч опять. Отпор жестокий он дает врагам, Отбрасывает их, как псов кабан. Но солона вода, что выпил граф. 865 Ее в утробе удержать нельзя. И ртом, и носом вспять она пошла. Тут у Вивьена помутился взгляд, Граф перестал дорогу различать. Со всех сторон враги его теснят. 876 Час испытанья для него настал.
248 Песни о Гильоме Оранжском ЬХ1Х-а 870 Воитель взят арабами в кольцо. Летят в Вивьена то стрела, то дрот. Весь добрый щит утыкан ими всплошь. Он для руки не в меру стал тяжел, И граф его отбрасывает прочь. 875 [Со всех сторон герой тесним врагом.] ьхх То дрот арабы мечут, то стрелу, Пропарывают графскую броню, И кольца, прикрывающие грудь, 880 С нее со звоном катятся в траву, И вон кишки из живота ползут. Граф чувствует: пришел конец ему, Взывает к милосердному творцу. ЬХХ1 Бредет по долу, спотыкаясь, граф. 885 Шишак его сползает на глаза, И внутренности между ног висят. Рукою левой держит их смельчак, А правой стиснул рукоять клинка, Который от арабской крови ал — 890 Ножны налиты ею дополна. Он служит графу вместо костыля: Храбрец теряет силы, ждет конца, И не дает ему лишь меч упасть. Граф пылко молит господа творца 895 На выручку ему в предсмертный час Гильома иль Людовика прислать: ЬХХН «О боже, чье троично существо, Кто в лоне у пречистой плоть обрел, Кто и отец, и сын, и дух святой, 900 Кем на кресте спасен наш грешный род, В безмерном милосердии своем Не попусти, чтоб дрогнул я душой, И отступил в бою перед врагом, И в час кончины честь забыл и долг. 905 В безмерном милосердии своем Так сдедай, чтоб Гильом Короткий Нос, Который в ратном деле искушен, Приспел и верх мне одержать помог.
Песнь о Гилъоме 249 ьххш Не дай мне, отче наш, царю небес, 910 Из страха смерти, преступить обет. Пусть даже мысль мне не придет вовек Хотя б на миг перед врагом сробеть». ЬХХШ-а Один бербер несется через дол, Идет под ним галопом резвый конь. 914"а [Занес он дротик правою рукой], 915 Ударил им воителя в висок Так, что струей на землю брызнул мозг. ЬХХШ-б Злодей бербер по долу лихо мчит. Идет галопом рослый конь под ним. Сжал дрот рукою правой сарацин, 920 В висок Вивьену с маху угодил, И брызнул наземь мозг из головы. Пал на колени граф, лишившись сил. Беда терять воителей таких! К нему толпа язычников бежиг. 925 Скрутили крепко рыцаря они, В лес с берега морского унесли И бросили под деревом густым, Чтоб не нашли Вивьена земляки. Но знать пора вам, что сумел дойти 930 Жирар-оруженосец до своих. Под вечер в понедельник. Нашел Гильома в Барселоне вестник. ЬХХ1У Гильом был той порою в Барселоне, Куда вернулся после битвы долгой, 935 Им данной под Бордо, что на Жиронде. Своих людей там потерял он много. Тут и приспел Жирар с известьем скорбным. ЬХХУ Вернулся ввечеру Гильом отважный, 940 Гибор, его супруга, рядом встала. Граф склон холма окидывает взглядом, А там Жирар, приспевший из Ларшана, Бредет, на меч кровавый опираясь И стиснув рукоять рукою правой.
250 Песни о Гилъоме Оранжском ЬХХУ1 945 Граф рек: «Подруга милая моя, В час добрый я вступил с тобою в брак, А ты христову веру приняла! Глянь, человек взошел на верх холма, И меч кровавый у него в руках. 950 Скажу по правде я тебе, жена: В бою он побывал наверняка, На помощь звать меня пришел сюда. Послушаем, что он расскажет нам». Спустился вниз по лестнице маркграф 955 И встал с Гибор разумной у крыльца, А там уже их ожидал Жирар. Гильом Короткий Нос его узнал, Окликнул и заговорил с ним так; ЬХХУП «Ко мне, Жирар! Что ты привез за вести?» 960 «Нерадостны они,—гонец ответил.- ЬХХУИ-а Король арабов Дераме безбожный Из Кордовы приплыл с огромным флотом [Вверх по Жиронде он поднялся с войском] И ныне грабит Францию жестоко. ЬХХУП-б Сжигает села, города громит, 965 Ведет себя у нас как властелин, Заковывает рыцарей твоих, Сгоняет их в цепях на корабли. Гильом, подумай, как своих спасти. ЬХХУШ На нас нагрянул Дераме король, 970 И чтоб страну избавить от него, Собрали войско Эстурми с Тибо. Примкнул к ним и Вивьен, боец лихой. Они бежали, но дерется он». «О боже! Там Вивьен?» — вскричал Гильом. 975 Жирар в ответ: «Да, там племянник твой. К себе на помощь он тебя зовет, И я скажу: помочь ему — твой долг. ЬХХ1Х Вот что тебе он сообщить велел — Зтоб вспомнил ты сражение с Тюрле,
Песнь о Гилъоме 251 980 Где тридцать трех врагов сразил храбрец И захватил собственноручно в плен 981-а [-^то ПЯТЬдесят языческих вождей]. Когда бежал Людовик, оробев, На холм он двинул двести человек И с криком «Монжуа!» взял в схватке верх, 985 Зато погиб там друг его Раз, О чьей кончине он скорбит поднесь. Помочь ему обязан ты теперь. ьххх Вот что тебе он передать просил — Чтоб ты, припомнив людный город Лимн, 990 И порт Бреэ, что па море стоит, И то, как на копье он взял Флори, Ему в Ларшан на помощь поспешил. ЬХХХ1 Я возвещу Гибор, его пестунье, При коей, чтя ее, как мать родную, 995 Пятнадцать лет он рос, юнец безусый, Что пропадут ее заботы втуне, Коль не пришлет она к нему супруга — Лишь ты, Гильом, Вивьену в битве нужен. ЬХХХН Его меньшому брату Ги я молвлю, юоо х|то хоть в пятнадцать лет меча не носят, Пусть он себя им препояшет все же И к старшему в Ларшан спешит на помощь». ЬХХХШ Гильом воскликнул: «Жив ли он еще?» Гибор ему: «Не трать напрасно слов, 1005 Вивьену лучше поспеши помочь. Ведь у тебя друзей — лишь он да бог». Гильом супруге внял, поник челом, И заструились слезы у него. Вниз по носу бежит их жаркий ток, 1010 На грудь стекает с бороды седой. Граф хочет испытать свою Гибор, Узнать, сколь горяча ее любовь, Сколь дороги ей он и род его, И речь такую с умыслом ведет: 1015 «Подруга, да хранит тебя господь! Не минуло еще трех дней с тех пор, Как возвратился я из-под Бордо,
252 Песни о Гильоме Оранжском Где выдержал у моря бой с врагом, Где цвет моих соратников полег. юге Отсель мои владенья далеко, И войско там не скоро соберешь, А уж пока сюда дойдет оно, Покроются сталь и железо ржой. Вивьену, хоть дерется храбро он, 1025 На этот раз не в силах я помочь. Пусть без меня заканчивает бой». Гибор в слезах упала на песок, Приникла к мужним сапогам лицом И молвила Гильому: «В путь, сеньор! 1030 Велит тебе помочь Вивьену долг, И пусть идет с тобой племянник мой, Которого ты в рыцари возвел. ЬХХХ1У Гильом, с тобой пошлю Гишара я. Он мой племянник, кровная родня. 1035 Ты в рыцари возвел его вчера. Коль сгинет он, тебе я не жена». Тут обещал, увы, Гишара граф Живым иль мертвым привезти назад — Отрекся от творца в бою Гишар. 1040 Под вечер в понедельник. Отрекся от творца Гишар в сраженье. ЬХХХУ Гибор Жирару помогла умыться, Его снабдила полотенцем чистым, Потом, за стол высокий усадивши, 1045 Кабаньею лопаткой угостила, И мясо съел гонец голодный мигом. ЬХХХУ-а Гибор и хлеб из сеяной муки, И жбан вина поставила пред ним. Жаркое, хлеб, вино — все проглотил Ю5о гонец голодный за единый миг, Хозяйке ни куска не предложив И глаз не отрывая от еды. Смеясь, Гибор Гильому говорит: «Я вижу, впрямь из вашей он семьи: 1055 Кто справиться сумел за миг один С сетье вина, и с хлебом, и с жарким, Тот и соседей дерзких приструнит, И в ярой сече не покажет тыл».
Песнь о Гилъоме 253 Гильом в ответ супруге: «Не взыщи. 1060 Он угощенье принял от души — Ведь он не ел три дня и ночи три». К постели повели гонца они. Под вечер в понедельник. Племянника Гильом повел к постели. ЬХХХУ1 1065 Жирар, поев и встав из-за стола, Был отведен к постели почивать. Постлала удальцу Гибор сама, Пока он не заснул, при нем была. Хранить его от зла моля творца. 1070 Проспал до самых сумерек Жирар, Потом вскочил и крикнул: «Монжуа! Коней седлать вам, рыцари, пора». Он попросил ему доспехи дать, И в рыцарский тут возведен был'сап. ЬХХХУН 1075 Бронею доброй облекли Жирара, И шлем на нем зеленый подвязали, И на бок меч ему повесил дядя. На локоть щит надел юнец отважный. Нашелся для него и конь горячий. 1080 Вдел ногу в стремя левое посланец, А правое сама Гибор держала, Моля творца, чтоб жив смельчак остался. ЬХХХУШ Когда закат над городом померк, Гильом Короткий Нос, лихой боец, 1085 С собой взял тридцать тысяч человек, К Ларшану их повел на Дераме. Без отдыха, в ночной прохладной мгле Скакало войско, не щадя коней, В Ларшан-на-море прибыло чуть свет. 1090 Осталось поле там за Дераме. Добычу и доспехи с мертвых тел Снесли арабы в трюмы кораблей, Но им не удалось отплыть в тот день — Противный ветер флот прижал к земле. 1095 Язычник Дераме со знатью всей Надумал берег осмотреть окрест, На лье отъехал от своих галер, А тут маркграф Гильом и подоспел. С ним войско в тридцать тысяч человек,
254 Песни о Гильоме Оранжском 1100 Из коих половина при нужде Начать готова бой сейчас уже. Клич «Монжуа!» повсюду загремел, Но не до битвы нехристям теперь — Ни на одном из них доспехов нет. 1105 Назад они летят во весь карьер, По сходням кораблей взбегают вверх, Чтоб к бою снарядиться поскорей. ЬХХХ1Х А этих сарацин из Сарагосы Сто тысяч, и к сраженью все готовы. 1110 Любой из них в броне и шлеме добром, Что изукрашен золотом червонным. При каждом — меч до пят в богатых ножнах, Блестящий звонкий щит на левом локте, В деснице иль копье, иль дрот тяжелый. 1115 Под каждым конь арабский чистокровный. Вот с кораблей они на сушу сходят, С французами вступают в бой жестокий, О чем весьма прискорбна будет повесть. Их натиск нелегко сдержать Гильому. ЬХХХ1Х-а 1120 Весь понедельник эта битва шла. Потом еще три ночи и два дня Не затихала ни на час она И лишь в четверг к рассвету унялась. Врага французы отражали так, Н25 грак сарацИНЫ тщились наших смять, Что всех своих людей лишился граф. В четверг под вечер. Осталось у него лишь два бойца. ХС У графа только два бойца в живых. 1130 Жирар отважный — вот кто первым был; Гишар, Гибор племянник, был вторым. Узнать угодно ль господам честным, Как граф в последний путь их проводил? ХС1 Послушайте, честные господа, 1135 Как в путь последний проводил их граф, -Отъехал влево от него Жирар, И на песок под ним скакун упал, И соскользнула с плеч его броня.
Песнь о Гилъоме 255 Примчались тридцать нехристей туда 1140 И нанесли Жирару тридцать ран. Их копьями насквозь пронзен смельчак. На помощь он зовет и ждет конца. Приспел Гильом, на нехристей напал, Убил их семь, а двадцать три — бежать, 1145 И ласково Жирару граф сказал: ХСН «Коль я тебя отсюда увезу И лекаря на помощь призову, Надеешься ль ты исцелиться, друг, А нет — так место обрести в раю?» 1150 Жирар в ответ: «Сеньор, напрасный труд! Везти меня отсюда ни к чему, Нет смысла и препоручать врачу — Я все равно уже не излечусь. Я вас лишь приподнять меня прошу, Пес -«-г о о 2* Поправить мои зеленый шлем на лбу, Моим большим щитом прикрыть мне грудь. Копье вложите также в длань мою И дайте мне разок вина глотнуть Иль хоть сходите за водой к ручью, 1160 И с верой в бога испущу я дух И буду знать, что отплатил врагу За кровь из ран, полученных в бою». «Не брошу я тебя»,— Гильом ему. ХСН-а В четверг под вечер. 1165 Граф спешился, Жирара обнял нежно, Взял за руки, повисшие, как плети, И на траве помог ему усесться. Стал тут Жирар лицом белее мела, Глаза его запавшие померкли, 1170 И голова на бок склонилась левый, И шлем со лба на подбородок съехал: Не держит прямо голову умерший. Гильом сказал: «Жирар, прощай навеки!» Как горько расставаться с другом смелым! 1175 Льет слезы граф — сдержать их мочи нету. хеш Угодно ли послушать, как потом Простился он с племянником Гибор? С коня Гишар свалился на песок, И с плеч броня слетела у него.
256 Песни о Гильоме Оранжском 1180 Примчались тридцать нехристей толпой. Был ими ранен в тридцать мест барон. Стенает и на помощь он зовет. Приспев, десятерых убил Гильом, А двадцать остальных прогнал за холм 1185 И речь к Гишару так затем повел: ХС1У «Коль я тебя отсюда увезу И лекаря на помощь призову, и87-а [Надеешься ль ты исцелиться, друг,] А нет —так место обрести в раю?» Гишар в ответ: «Сеньор, напрасный труд! 1190 Везти меня отсюда ни к чему, Нет смысла и препоручать врачу — Я, даже если чудом излечусь, За .вас свой меч вовек не подниму. Вы лучше дайте мне вина глотнуть 1195 Иль хоть сходите за водой к ручью, И я в родную Кордову вернусь. В Христа я больше верить не могу: Кто для меня незрим, того не чту. Взови я к Магомету своему, 1200 Не вытекла бы у меня отнюдь Вся кровь из ран, полученных в бою». Граф рек: «Не в добрый час рожден ты, трус! Покуда были здравы плоть и ум, Ты поклонялся нашему творцу, 1205 А чуть вострепетал за жизнь свою, Так изменил небесному царю. Но с поля все ж тебя я увезу». ХС1У-а В четверг под вечер. Над раненым склонился рыцарь смелый, 1210 Взял за руки Гишара, поднял кверху, Помог усесться на луке передней. ХСУ Один бербер несется через дол, Идет под ним галопом резвый конь. Рукою правой нехристь дрот занес, 1215 Три раза им взмахнул, метнул его И угодил Гишару в левый бок. Вонзилось на пол-локтя острие. Дух испустил Гишар, но жив Гильом. Качнулся труп и чуть с коня не сполз,
Песнь о Гилъоме 257 1220 Но левой граф поймал его рукой И перебросил вновь через седло. Десницей вырвал он из раны дрот, Им щит бербера с маху расколол И грудь пронзил язычнику насквозь. 1225 Граф не бежит — лишь отступает он, Везет Гишара мертвого с собой. В четверг под вечер. Граф отступает, но отход — не бегство. ХСУ1 А у Гибор одно лишь на уме — 1230 Как там Гильом Короткий Нос, что днесь Сражается в Ларшане с Дераме. Ее гонцы объехали весь лен, Собрали тридцать тысяч человек, Из коих половина бой вполне 1235 Начать готова хоть сейчас уже. Сзывает дама тех, кто познатней, И задает им во дворце обед, Старается их пением развлечь, Вином отборным потчует гостей. 1240 Вот прислонилась к мраморной стене, Глядит в окно и видит на холме Гильома, пред которым на луке Лежит покрытый ранами мертвец. Припомнился ей тут Вивьен-храбрец, 1245 И слезы полились из глаз у ней. 1245-а [«ч^ с вами, госпожа? — спросили все.— 1245-6 Зачем вы льете слезы из очей?»] «Свидетель бог, к тому причина есть. Я вижу мужа вон на том холме. По склону он съезжает на коне, А на луке пред ним лежит мертвец. 1250 Я знаю, это доблестный Вивьен». «Выдумывать подобный вздор не след»,— В ответ бароны закричали с мест. ХСУП «Сеньоры, бог помилуй вас, да кто ж Мог с поля быть Гильомом привезен, 1255 Как не Вивьен, чей дядя он родной, Иль сам Людовик, добрый наш король?» — «Выдумывать не след вам вздор такой. К тому же, у Гильома есть жонглер, Что лучше всех во Франции поет, 1260 Мастак в бою орудовать мечом 9 Заказ № 912
258 Песни о Гилъоме Оранжском И знает жест несметное число — О Хлодвиге, кем был закон Христов Впервые в милой Франции введен, Фловане, сыне доблестном его, 1265 Французском императоре втором, И всех, кто занимал со славой трон Вплоть до Пипина, чей столь мал бы рост. Про Карла, что Великим наречен, Роланда, Оливье, Жирара тож, 1270 Потомок их, все песни знает он. Певец и воин сочетались в нем. Его за это ценит наш сеньор И в битве не покинет ни за что. Вот с поля граф жонглера и везет». ХСУШ 1275 — «Сеньоры, я прошу меня простить, Но мне мой долг велит покинуть пир: Навстречу мужу я должна идти». По лестнице Гибор спустилась вниз, Пошла к дверям и отперла замки. 1280 Едва лишь граф порог переступил, Как на жену взглянул и говорит: ХСУШ-а «Давно ль ты ждешь меня, Гибор, у двери?» — «Я только что пришла, господь свидетель. А рать твоя, как видно, поредела». ХСУШ-б 1285 «Не стала ль ты привратницей, жена?» — «Клянусь, сеньор, я только что пришла. Но почему же твой отряд так мал?» ХС1Х — «Подруга, вот Гишар, племянник твой. Вивьена же ты не увидишь вновь». 1290 Простерла руки к мертвому Гибор, И положил его на них Гильом. Но слишком труп для дамы был тяжел — Сил не дал полу женскому господь. Упало тело, и раскрылся рот, 1295 л вывалился вдруг язык оттоль. ХС1Х-а В четверг под вечер. Заплакала Гибор над мертвым телом.
Песнь о Гильоме 250 Гишар лицом теперь белее мела. Глаза его запавшие померкли, 1300 А изо рта язык свисает влево, И шлем со лба на подбородок съехал. Гильом супруге молвит в утешенье: «Гибор, ты вправе слезы проливать: Ты раньше для двора и короля 1305 Была женой Гильома-смельчака, Маркграфа, что прославлен и богат, А стала днесь женою бедняка, Что погубил им собранную рать И лишь себя, как трус, от смерти спас. 1310 Теперь простой служанке ты равна И больше знатным дамам не чета. Вивьена нам не видеть никогда. Хоть плачь, хоть нет,, пропала мощь моя, Бесчестье я в удел себе стяжал». 1315 Он плачет, слезы льет его жена. Но слышит дама, как крушится граф, И забывает про свою печаль, И мужу говорит с любовью так: С1 «Сеньор Гильом, храни тебя творец! 1320 Как горестно в унынье и тоске Такого человека видеть мне! Но так уж повелось у вас в семье, Что смерть в бою находите вы все, Завоеватели чужих земель. 1325 мне труп твой легче было бы узреть* Чем знать, что ты в Ларшане уцелел И этим запятнал свой род навек». Супруге вняв, поник челом храбрец, Слезами залился еще сильней 1330 И обратил к Гибор, своей жене, На языке родном такую речь: «Подруга, да хранит тебя творец! Что, как не плакать, мне осталось днесь? Минуло полтораста с лишним лет, 1335 Как я рожден был матерью моей. Я стар и слаб, держать не в силах меч, Утратил все, что дал мне царь небес. Я сарацин страшил во цвете лет, Внушаю лишь презренье им теперь,
260 Песни о Гильоме Оранжском 1340 И в бегство их не обратить мне впредь. Верх одержал в сраженье Дераме. Добычу и доспехи с мертвых тел Арабы погрузили в трюм галер. Мои владенья далеко отсель, 1345 Уйдет на созыв рати много дней, И вовремя в Ларшан с ней не поспеть: Домой арабы уплывут быстрей. Хоть плачь, хоть нет, один я на земле, Бесчестие стяжав себе в удел». 1350 чТ05 мужа подбодрить, Гибор в ответ: «Сеньор Гильом, храни тебя творец! Не обессудь, коль я солгу тебе. У нас есть тридцать тысяч человек, Из коих половина бой вполне 1355 Начать готова хоть сейчас уже». — «Но где ж они? Ответь, Гибор, скорей. Таиться от меня тебе не след». — «Обедают сейчас в твоем дворце». Тут графа разобрал сквозь слезы смех: 1360 «Меня и впредь такою ложью тешь». По лестнице Гильом поднялся вверх. Он раньше слезы лил, теперь запел. Узрев хозяйку, гости встали с мест. «Кого, Гибор, нашли вы у дверей?» 1365 _ «Того, о ком крушилась каждый день. Маркграф Гильом, супруг мой, снова здесь. Создателю хвала, он жив и цел, В сраженье взял над нехристями верх, Убил их властелина Дераме. 1370 В одном лишь изменил ему успех — Он потерял там всех своих людей. Полег в бою страны французской цвет И в том числе прославленный Вивьен. Меж христиан и меж неверных нет 1875 И не было воителя досель, Который бы отважней и честней О вере нашей истинной радел. Идите ж на Ларшан, Гильому вслед, К стоянке сарацинских кораблей — то Им не дает отплыть противный ветр. Там под скалой прибрежной бухта есть. Врагов укрылось десять тысяч в ней С добычею, захваченной окрест. С доспехами, что сняты с мертвых тел. «385 дх графу одному не одолеть. В Ларшане заберете вы себе
Песнь о Гилъоме 261 Все, что сейчас у сарацин в казне; К тому ж, Гильом землей не оскудел.— Даст каждому из вас он знатный лен. СН 1390 Кому нужна жена в придачу к лену, Для тех сто шестьдесят девиц прелестных, Что краше, чем любая королевна, В согласье с мужем я растила с детства, В искусстве наставляла златошвейном. 1395 Сумеет выбрать всяк себе невесту. Женой я награжу, мой муж — наделом Бойцов, что смелость выкажут в сраженье». Все сладостной надеждой загорелись. 1400 В четверг под вечер. 1399 Но пали все потом в Ларшанской сече. СШ Гильому дама подала умыться, За низкий стол супруга усадила — Сесть за высокий он теперь стыдился, Кабаньею лопаткой угостила. 1405 Расправился с лопаткой живо рыцарь, Как если бы бескостным мясо было. СШ-а Гильому хлеб из сеяной муки, И заодно два пирога больших, И целиком зажаренный павлин, 1410 И жбан вина женой принесены. Жбан подняла она с трудом большим. Съел граф весь хлеб из сеяной муки, Покончил живо со свиным жарким, За коим воспоследовал павлин, 1415 Вино в себя двумя глотками влил, Затем уплел большие пироги, Хозяйке ни куска не предложив И взор не отрывая от еды. Гибор так рассмешила эта прыть, 1420 т^то слезы с глаз она смахнула вмиг И на родном наречье говорит: «Клянусь творцом, который просветил Меня, язычницу, в былые дни И мне в свой час воздаст за все грехи. 1425 Кем целый хлеб из сеяной муки, Не говоря уже про пироги, Проглочен вместе со свиным жарким, За коим воспоследовал павлин,
262 Песни о Гильоме Оранжском И кто еду сетье вина запил, изо грот и соседей дерзких приструнит, И в ярой сече не покажет тыл, И не уронит честь своей семьи!» Граф ей: «Не смейся! Силы мне нужны. Кому я земли передам свои? 1435 Наследником нас бог не наградил». Встал тут у очага сидевший Ги, Маркграфа Бева Корнебю он сын, По матери — внук графа Эмери. Вивьена брат меньшой, Гильому был 1440 Сей юноша племянником родным. Достиг он лишь пятнадцатой весны, Не носит ни усов, ни бороды — Пух у него покуда вместо них. Встав, направляет к дяде он шаги 1445 И держит речь такую перед ним: «Коль ты покинешь, дядя, этот мир, Мне передашь владения свои. Не будет у Гибор верней слуги. Я ей не дам обиду нанести — 1450 Она мне мать сумела заменить». Граф отрока послушал и вспылил. Его ответ был груб и неучтив: «Молокосос, у очага сиди И не мечтай мой лен заполучить. С1У 1455 Молокосос, сиди-ка у огня, А лен мой получить и не мечтай! Гибор твоя опека не нужна». Послушал Ги, с умом в ответ сказал: «Так, дядя, оскорблять меня нельзя». 4460 Граф молвил: «Чем тебя обидел я?» — «Отвечу, но подумаю сперва: Я не успел еще войти в года И волю мне себе не след давать. Меня коришь ты молодостью зря:. 1465 Любой великий при рожденье мал. Клянусь тебе святым крестом Христа, Что человека нет меж христиан, Который бы дерзнул после тебя — Теперь, когда убит Вивьен, мой брат,— 4470 Наследства, дядя, твоего взалкать И не погиб от моего меча. Твое наследство мне пойдет сполна, И верный будет у Гибор слуга».
Песнь о Гильоме 263 Склонил чело, услышав это, граф, 1475 Полились слезы у него из глаз. Он кликнул и прижал к груди юнца, Три раза Ги облобызал в уста. «Разумно речь, племянник, ты держал. Умом ты муж, хоть телом и дитя. 1480 Тебе по смерти я свой лен отдам. Пусть он и впредь, Гибор, растет при нас». В четверг под вечер. В пятнадцать лет Ги дан был лен отменный. СУ Из-за стола поднялся граф Гильом, 1485 Лег на постель, и начала Гибор С великим тщаньем растирать его. Меж христианок нет второй такой, Кто б так любила мужа своего, Была так вере предана святой, 1490 Так ревностно блюла закон Христов. Она, когда сморил маркграфа сон, Молитву богу вознесла о нем И в зал к его баронам вышла вновь. Спал дотемна Гильом Короткий Нос, 1495 Вскочил с постели, как кабан, потом, Воскликнул: «Монжуа! Друзья, в седло!» — Потребовал оружие свое. СУ1 Броней надежной облекли маркграфа И шлем на нем зеленый подвязали, 1500 Мечом до пят себя он препоясал, На левый локоть щит надел блестящий, 1502 Сжал острое копье рукою правой. 1502-а [пОд ним горячий конь отменных статей. 1502-е рам НОГу в стремя левое он вставил, 1502-в д правое Гибор ему держала]. 1503 Сапог облобызала мужу дама, 1504 Моля творца, чтоб жив смельчак остался. СУП 1505 Когда закат над городом померк, Гильом Короткий Нос, лихой боец, С собой взял тридцать тысяч человек, К Ларшану их повел на Дераме, А город охранять велел жене. 1510 С балкона вместе с Ги в вечерней мгле Она смотрела долго мужу вслед,
264 Песни о Гилъоме Оранжском Молясь творцу, чтоб уцелел храбрец. Заплакал Ги, когда отряд исчез, И дама так спросила наконец: 1515 «Скажи, мой Ги, о чем ты воскорбел?» — «Я вам клянусь, на то причина есть. Мне от роду всего пятнадцать лет, И не берут меня в поход досель. Но как могу я притязать на лен, 1520 Коль за него поднять не смею меч И коль сеньор мой за холмом вон тем Торопится сейчас в Ларшан на смерть, Хотя с ним ни родни, ни друга нет, Кроме того, кто умер на кресте». *525 «Помилуй бог! — Гибор ему в ответ.— Годами ты дитя еще совсем И ни за что не сможешь на войне Не есть по целым дням, не спать ночей. В бою с врагом не выстоять тебе. 1530 Беречь тебя супруг мне повелел, И если ты сбежишь к нему отсель, По гроб не искуплю я этот грех». «Не обижай меня,—сказал юнец.— Солгу я, чтобы гнев его отвесть,— 1535 Уверю, что нарушил твой запрет. Клянусь творцом: коль я останусь здесь, Гильома не увидим мы вовек; А коль в Ларшан удастся мне поспеть, К тебе со мной он возвратится цел». 1540 Гибор ему: «Тогда в седло скорей!» СУШ Ги подали размером малый панцирь И малый шлем потуже подвязали. Себя мечом он малым препоясал, Себе на шею щит повесил малый. СУШ-а *545 Копье он выбрал малого размера, Но острое и с прочным толстым древком, С которого значок свисает белый. СУШ-б Гибор коня Босана привела, Ему укоротила стремена. *550 Под ней самой тот конь ходил всегда. Сесть Ги в седло графиня помогла, Хранить его в бою творца моля.
Песнь о Гилъоме 265 С1Х Конь крупен, Ги совсем дитя еще. На локтя полтора иль два всего 1555 Он виден над переднею лукой, Но с ним не совладать и тем, кто взросл. С1Х-а Дал шпоры Ги и отпустил поводья. На локтя полтора иль два, не больше, Он виден над переднею лукою. 1360 Гибор о нем усердно бога молит. В бой скачет он с толпой оруженосцев. СХ С толпой оруженосцев Ги скакал Всю ночь, покуда не взошла заря. Когда он прибыл наконец в Ларшанг 1565 Гильом объехал перед боем рать, Знатнейших из вассалов отозвал, В сторонке с ними стал совет держать,, На языке родном сказал им так: СХ-а «Бароны, вы должны мне пособить. 1570 Я не прошу у вас собак борзых — Моих возьмите, коль они нужны. Не отберу у вас я ловчих птиц, Вам не вчиню из-за наследства иск: Коль мне служил отец, то люб и сын, 1575 А мать его не будет знать нужды. Вассала разорять я не привык, И сам готов сынов его растить, Чтоб в рыцари их после возвести. Отцов надел сполна верну я им, 1580 А коль он мал — дам и своей земли. Предатель я, коль грош возьму у них! Но стяг мой не покиньте, смельчаки!» Бойцы в ответ: «Мы с вами как один! 1584 Никто не бросит вас, покуда жив». 1586 Подобному сеньору честь служить. 1585 Под вечер в понедельник. 1587 Честь за него погибнуть в ярой сече. СХ1 Послушал тех, кто познатнее, граф, К простым вассалам начал речь держать*.
266 Песни о Гилъоме Оранжском 1590 До одного всех на совет созвал, На языке родном сказал им так: «Послушайте, честные господа! Язычник Дераме напал на нас. Сбить спесь с него давно уже пора — 4595 Терпеть ее не подобает нам. Вот что должны, воители, вы знать: Убил он тех, кто дорог мне весьма. Им отнят у меня Вивьен-смельчак. Отсюда вплоть до Рейна никогда 4600 Ни меж неверных, ни меж христиан Вассала мир отважней не видал, Никто так не был к делу веры рьян И так не чтил святой закон Христа. Он выше был всех прочих христиан. 1605 Его один Людовик затмевал, Земли французской первый щит и страж. Он наш король, и нам от бога дан, И заноситься мне пред ним нельзя. СХП 1610 Напоминаю, рыцари, о том, Что выигран вовек не будет бой, Коль нехотя бойцы ведут его, Коль вслед за ними молодежь нейдет Лихой, отважной, дружною толпой». 1615 Вдруг меж баронов Ги заметил он И молвит: «Это кто еще такой? Что за птенец взобрался на седло? Кто мне не мужа — мальчика привел?» Вассалы говорят: «Смешной вопрос! М20 Да это же племянник ваш родной». Послушал их маркграф, поник челом, И взор его померк от горьких слез, И гневно начал он бранить Гибор: «Да разразит мою жену господь! 1в25 д- ж 0Тдал ей мальчишку под присмотр». Послушал Ги и возразил умно: «Зря на жену ты сердишься, сеньор. Ты ей велел присматривать за мной, А я сломал замок и был таков». 1взо _ {<2 Чем ты винишь меня, молокосос?» — «Отвечу, милый дядя, но потом. На вражеский взгляни-ка лучше флот. Там те, кем удалец Вивьен сражен, О коем плакать нам с тобой по гроб. 1635 Вот гнев теперь на них мы и сорвем».
Песнь о Гилъоме 267 — «Разумна речь твоя, племянник мой. Хоть телом ты дитя, но муж умом. Когда умру я, ты мой лен возьмешь. Но мне покоя не дает одно: 1640 Годами ты совсем дитя еще И на войне не сможешь ни за что Не есть по целым дням, не спать всю ночь. Не выстоять тебе в бою с врагом. Ступай, племянник, вон туда на холм, 1645 И в двадцать человек возьми эскорт, Хоть это мне и причинит урон: Нет нынче лишних у меня бойцов». «Не обижай меня»,—ответил тот. «Чем я тебя обидел?» —рек Гильом. 1650 — «На твой вопрос ответить я готов. Не мнишь ли ты, что так рассеян богт Что лишь великих замечает он, О малых же и думать не охоч? Любой великий малым в мир рожден. 1655 Вот и дозволь мне взяться за клинок, Чтоб доказал я мужество свое, Не посрамил ни честь свою, ни род». Гильом в ответ: «Ты рассудил умно. Пришпорь Босана и пусти в галоп. 1660 Посмотрим, впрямь ли ты боец лихой». СХП-а Дал шпоры Ги и отпустил поводья. На локтя полтора иль два, не больше, Он виден над переднею лукою. Он наклонил копье и круто поднял. 1665 Значок копейный свис до бабок конских, Расправился, поплыл по ветру ровно. Юнец остановил и вздыбил лошадь. Он на клочке земли в четыре локтя Босана повернул — и к дяде снова. 1670 грот молвил: «Станешь рыцарем ты скоро. Им был и твой отец, и предки тоже. схш Держись, племянник, справа от меня. Неси мой стяг и свой к нему прибавь. Не страшен мне с тобой ничей удар». 1675 Вот и держались так, к ноге нога, В сраженье том два царственных бойца, - Арабам много причинив вреда.
268 Песни о Гилъоме Оранжском Под вечер в понедельник. Не будь с ним Ги, Гильом погиб бы в сече. СХ1У 1680 Взял верх в сраженье прошлом Дераме, Граф потерял в нем всех своих людей. Добычу и доспехи с мертвых тел Арабы погрузили в трюм галер, Но не дал им отплыть противный ветр. 1685 Вельможи-нехристи в большом числе, Наверно, тысяч двадцать человек, Решили берег осмотреть окрест, Отъехали на лье от кораблей, И, притомясь, надумали поесть, 1690 И по чинам расселись на земле, А тут Гильом к обеду и приспел. С ним тридцать тысяч рыцарей в броне Пришло туда попотчевать гостей. Клич «Монжуа!» повсюду загремел. 1695 Язычники вскричали: «На коней!» — В большом испуге повскакали с мест, Все побросали, что нельзя унесть: Посуду золотую, мясо, хлеб, Вино, ковры, цены которым нет. 1700 Не до сраженья нехристям теперь. Летят они назад во весь карьер, По сходням кораблей взбегают вверх, Чтоб к бою снарядиться поскорей, И строятся на берегу уже. СХУ 1705 Верх граф Гильом над Дераме бы взял, Да у того в засаде был отряд. На наших с ним и грянул басурман. Пятнадцать королей собралось там. Я перечислю вам их имена: 1710 Аристраго, египтянин Анка, Тюрлен Остюржский и Бютор-смельчак, Альфе, индиец Нюбль, Гарме-богач, Анде Персидский, Кабюэль, Моран, Сальвен, и Кламадор, и Вариан, 1715 Король Нубийский, Остраме, Торна. При каждом в десять сотен копий рать, Лют каждый, как дракон иль леопард. Нещадно христиан они разят, Захватывают в плен, ведут на казнь. 1720 Потерям у французов нет числа:
Песнь о Гилъъме 269 Попали в плен Готье де Терм, Бертран, Чей дядя — сам Железная Рука, Гелен, храбрец Ренье, смельчак Гишар. Их сарацины с персами влачат 1725 К своим судам у графа на глазах, А тот не может помощь им подать: Всех наших эта битва унесла. Остался невредим лишь сам маркграф, Да Ги, его племянник, жив пока. СХУ1 1730 Прекрасно утро, воздух свеж и чист. Оружие блестит в лучах зари. Огнем сверкает щит на шее Ги, А отрок проливает слез ручьи. Увидел это граф и говорит: 1735 «О чем так плачешь ты, племянник Ги?х> Тот отвечает: «Не хочу таить. Заботливо Гибор взращен я был И спозаранок завтракать привык. Вот этот час теперь и наступил. 1740 Умру я, коль не получу еды. Мне сделались доспехи тяжелы, Босаном править у меня нет сил, Я не могу поднять ни меч, ни щит. Прервет сегодня голод дни мои 1745 К великой скорби ближних и родных. Я от него готов с ума сойти. Уж лучше было б мне Гибор служить. СХУ1-а Упал я духом, сердце замирает. Мне не поднять ни щит, ни меч булатный, 1750 И добрые доспехи стали тяжки. Я здесь, на горе всей родне, скончаюсь. СХУН Повисли руки, свет в глазах потух, Я больше защищаться не могу, От голода вот-вот с ума сойду. 1755 Век бы не видеть мне твою жену, Что по утрам звала меня к столу! Я здесь без покаяния умру Всем рыцарям на горе и беду, Коль сей же час еды не получу». 1760 Гильом в ответ: «Где я ее возьму?»
270 Песни о Гилъоме Оранжском Под вечер в понедельник. Нет у Гильома ни вина, ни хлеба. СХУП.а «Как, дядя, мне кончины избежать? Так сердце замирает, так я слаб, 1765 что щит и меч мне больше не поднять, Не подхлестнуть и не сдержать коня. А если я умру, нам всем беда: Пресечься может род отважный наш». Граф молвил: «Озадачил ты меня. 1770 Отправься-ка на хутор, вон туда, Где мы застали нехристей вчера, И я им отобедать помешал. Еды должно остаться много там». — «Какой же?» — «Хлеба, мяса и вина. 1775 Туда, племянник, поживей езжай, Отведай хлеба да глотни вина И мне на помощь поспеши назад: Надежда ты последняя моя». Так с юным Ги и распростился граф. СХУШ 1780 Среда приспела. На хутор за едой юнец поехал И под холмом толпу неверных встретил. Кастильские их кони были резвы, Но Ги, отбившись, вырвался из сечи. СХУШ-а 1785 Увидели враги — юнец ушел, Кричат: «Пусть Магомет сразит его! С ним, как с Жираром, жди теперь хлопот: Тем приведен сюда маркграф Гильом, Людовика к нам этот приведет. 1790 Назад вернемся и закончим бой. Добьем того, кто недобит еще». Мчат на Гильома нехристи толпой, А Ги летит на хутор прямиком, Со скакуна слезает своего, 1795 Съедает хлеба небольшой кусок, Сетье вина себе вливает в рот, В седло садится, к дяде скачет вновь. Настигнут басурманами Гильом. - В кольце у сарацин и турок он, 1800 Но сдаться не желает ни за что,
Песнь о Гилъоме 271 Клич «Монжуа!» бесстрашно издает И убивает шестьдесят врагов. СХУШ-б Враги в Гильома — он у них в кольце — Шлют тучи копий, дротиков и стрел. 1805 Хоть ими удалец и не задет, Пал конь Лиар под ним и околел. Вассал отважный остается пеш, Неустрашимо обнажает меч. СХ1Х Шлют тучи дротов в рыцаря враги, 18ю метают копья острые свои. Утыкан ими так Гильомов щит, Что граф себя прикрыть не может им. Повергнут он на землю и лежит, К песку придавлен тяжестью брони. 1815 Бьют копьями арабы что есть сил. Броня крепка — ее им не расшить, Но все лицо у смельчака в крови. Взывает он: «Сюда, племянник Ги! Коль рыцарь ты, мне помощь окажи». 1820 А отрок мчится, голод утолив, С холма съезжает, слышит этот крик. схх Когда с холма в долину съехал отрок, Услышал он, как граф зовет на помощь, Увидел сарацина пред собою, 1825 Щит на куски разнес ему с разгону, Броню расшил так, что распались кольца, Его с коня поверг на землю мертвым. «Держись! Иду»,—он бросил дяде громко, Ударил на язычника другого, 1830 Щит на куски разнес ему с разгону, Броню расшил так, что распались кольца, И, на груди кафтан прорезав толстый, Врага с седла поверг на землю мертвым. «Держись! Я здесь»,—он дяде громко бросил. СХХ-а 1835 Ги в щит двойной и третьего ударил, И от щита одни куски остались. В лицо осколки нехристю попали. Копье прошло сквозь глотку басурмана, Кость горловую перебило разом.
272 Песни о Гилъоме Оранжском 1840 Значок вкруг шеи вражьей обмотался. С седла араб упал, копье сломалось. Ги выхватил из ножен меч булатный. СХХ1 Меч вынул Ги — отныне рыцарь он, Над нехристем одним занес клинок, 1845 Врагу на темя опустил его, Шлем по наносье с маху расколол, Рассек на части черепную кость. Удар тяжел: Ги в ярости большой. До паха им противник рассечен, 1850 Разрублены седло и добрый конь — Распался на две половины тот. Неверных в дрожь такой удар привел. Они твердят: «Он с молниею схож! Воскрес Вивьен, воитель удалой». 1855 Арабы с поля убегают прочь, И на ноги встает маркграф Гильом, Но драться будет он теперь пешой. СХХП Бог чудо сотворил, и Ги один Арабов двадцать тысяч устрашил. 18во дах войско к морю в ужасе бежит. Встать на ноги помог Гильому Ги. Бегущих колют копьями они. сххш Бежит в большом испуге к морю враг. Ги на ноги помог Гильому встать. 1865 Они мечами рубят басурман. Увидел Ги — у дяди нет коня, К нему подъехал и промолвил так: «Сеньор, на моего Босана сядь. Твоя супруга мне его дала». 1870 Он спешился, граф сел на скакуна И так сказал племяннику в сердцах: «Ты, Ги, меня считаешь за глупца! Сперва твердишь, что от Гибор сбежал; Потом — что ею дан тебе Босан. 1875 Как на нее ты смеешь клеветать?» Юнец в ответ: «Не обижай меня. Пробиться к морю нужно нам сейчас, Пока враги не сели на суда». И свой клинок он в ход пустил опять.
Песнь о Гилъоме 273 СХХ1У 1880 Мчит по полю Гильом, лихой боец, Меч обнажил, на лоб надвинул шлем, Да ноги в стремена ему не вдеть — Доходят стремена лишь до колен. Лежит клинок пред графом на луке — 1885 де упадет он^ как Босан ни резв: Мир иноходи не видал ровней. Ги вслед за дядей поспевает пеш, Бежит по кровью залитой земле. Ударом оглушенный Дераме 1890 Лежал там в луже крови на земле. Узнав Гильома, возомнил злодей, Что тот, кто ранен был во столько мест, Верх больше не одержит ни над кем. Отмстить маркграфу он решил теперь, 1895 д конь его стоял невдалеке: Ногой король запутался в узде. Встал нехристь, ногу выпростал скорей, Схватил копье, и вот он вновь в седле, На Ги и графа мчит во весь карьер. СХХУ 1900 Увидел басурмана граф Гильом, Всем телом вздрогнул, наклонил копье, Меч снял с луки и поднял пред собой. Король неверных глянул на него, Коня на шаг с карьера перевел. 1905 Ги графу молвит: «Дядя и сеньор, Прошу тебя о милости большой: Верни мне иноходца моего, Чтоб первым я с врагом схватиться мог. СХХУ1 О милости тебя, сеньор, прошу: 1910 Благоволи мне скакуна вернуть, И с нехристем заморским я схвачусь». Граф отвечает: «Ты, племянник, глуп, Коль ждешь, что я на это соглашусь. Честь первым нанести удар врагу 1915 Не уступал я в жизни никому, Людовику — и то не уступлю. Нет, сам я за тебя, раз меч держу, Заморскому язычнику отмщу». 1919 Среда приспела. 1919-а ца шаг неверНЬщ перешел с карьера.
274 Песни о Гилъоме Оранжском СХХУ1-а 1921 Граф справа угодил врагу по шлему, И пополам распался шлем железный. Качнулся, сполз с седла король неверный, Повис бессильно у коня на шее. Гильом с ним поравнялся стремя в стремя, 192' Бедро перерубил мечом злодею. Тот влево соскользнул и грох на землю. Граф руку протянул, поймал мгновенно Его коня лихого за уздечку, С ним к пешему племяннику подъехал. СХХУН 1931 Упав на луг, увидел басурман, Что от него коня уводит граф, Всем сердцем воскорбел и стал стенать: «О мой скакун, как я любил тебя! Сюда от моря ты меня домчал, 193=> А тот, кому достался ты сейчас, Тебя не обиходит никогда». Граф молвил: «Трус, впустую слов не трать. Перевязал бы лучше ты себя, О скакуне ж я позабочусь сам». 1940 И отдал он племяннику коня. СХХУШ Крушится сарацин, стенает слезно: «Увы, скакун мой верный, чистокровный, Мне на беду привез меня ты с моря Туда, где распростился я с ногою! 1945 Ах, сколько раз меня к победе нес ты! На свете больше нет коня такого. Всем нехристям тебя утратить горько». Граф рек: «Ты этим, трус, меня не тронешь». СХХ1Х Гильом отважный скачет через луг. 1950 Ведет коня он справа в поводу, Ги окликает, говорит юнцу: «Племянник милый, вот тебе скакун, Не раз служивший Дераме в бою, А я себе взять твоего хочу — 1955 Пришелся мне он очень по нутру». — «Мне милость, дядя, оказать прошу: Благоволи мое седло вернуть, И скакуна я от тебя приму».
Песнь о Гильоме 275 Гильом в ответ: «Седлом не дорожу»,— 1960 И спрыгнул, чтоб подпругу расстегнуть. сххх Увидел Ги, седлом меняясь с дядей, Что Дераме себе врачует рану, Меч вынул, сарацина обезглавил, Чем прогневил Гильома несказанно. СХХХ-а 1965 «Ах, негодяй бесстыжий, как ты с плеч Снять голову увечному посмел? Пусть вышний судия воздаст тебе!» «Не обижай меня,— в ответ юнец.— Хоть нехристю ты ногу и отсек, 1970 Он сохранил глаза, чтобы смотреть, А также то, чем делают детей, И мог бы, воротясь домой к себе, Родить на свет второго Дераме, И не было б вовек конца войне. 1975 нет^ оставлять врага в живых не след». Гильом ему: «Твоя разумна речь. Дитя ты телом, но рассудком зрел. Когда умру, ты мой получишь лен». Среда приспела. 1980 Граф одержал победу в ярой сече. СХХХ1 Гильома мчит по лугу резвый конь. Граф гнева и глубокой скорби полн, В сердцах завязки шлема рвет рукой, И понемногу шлем сползает вбок. 1985 Алеет на значке копейном кровь. Лишился в сече граф своих бойцов. Один лишь Ги спешит за ним вдогон. Вивьена видит у пруда Гильом, От звонкого ключа недалеко, 1990 ц Тени оливы под густой листвой. Тот руки на груди сложил крестом. От тела благовонный дух идет. Пятнадцать ран виднеются на нем — Столь тяжких, что скончался б от одной 1995 Эмир сильнейший иль любой король. Граф молвил, удержать не в силах слез: «Сеньор Вивьен, не превзойдет никто Тебя отвагой, верностью, умом.
276 Песни о Гильоме Оранжском Ты мертв, и я остался одинок. 2000 Не будет друга у меня по гроб. схххн Сеньор Вивьен, ты всех затмил на свете Красой лица и крепостью сложенья. Мной в рыцари ты возведен был в Терме, И там же роздал из любви к тебе я 2005 По сто мечей, щитов и новых шлемов. Теперь в Ларшане ты лежишь прибрежном С бесчисленными ранами на теле Меж тех, кто пал с тобою вместе в сече. Пусть рай тебе отверзнет царь небесный, 2ою кОТОрЫй правит на земле и в небе». схххш Невдалеке от звонкого ключа, В тенп густой оливы у пруда Граф мертвого Вивьена отыскал. Любая из его бессчетных ран 2015 Сильнейшего эмира в гроб свела б. С прискорбьем произнес над трупом граф: «Сеньор Вивьен, такого удальца Всеправый бог еще не создавал. Когда возвел я в рыцари тебя, 2020 Ты мне поклялся именем творца Вовеки тыл в бою не показать. Обету был ты верен до конца, Поэтому и пал от рук врага. Когда б ты мог мне подтвердить сейчас, 2025 ^то узнаешь святую плоть Христа И веришь, что он был за ны распят, Облатку б я вложил тебе в уста ^- Хлеб, что благословил всевышний сам. Ее довольно проглотить, чтоб стал 2031 Тебе не страшен больше сатана». Сознание обрел Вивьен опять, Раскрыл глаза, на графа бросил взгляд, Гильому внятным голосом сказал: «Сеньор и дядя, подтверждаю вам, 2оз5 г[то веруЮ в спасителя Христа, Который, в плоть облекшись ради нас, От Девы в Вифлееме родился. Ему, когда распять он дал себя, Бок Лонгин прободал концом копья, 2040 Персты в крови смочил, протер глаза, Прозрел, вскричал: «Помилуй!»—и была
Песнь о Гилъоме 277 Отпущена ему его вина. Пред богом каюсь я в своих грехах С рождения по самый смертный час. 2045 Вложите же облатку мне в уста». Граф молвил: «Слышать это счастлив я. Кто верует, тому не страшен ад». Умыл себе он руки у ключа, Облатку вытащил из кошеля 2050 И проглотить ее Вивьену дал. В рай вознеслась Вивьенова душа, А труп остался на траве лежать. Увидел это граф и зарыдал. Взвалил он на Босана мертвеца, 2055 цтоб тел0 отвезти домой в Оранж, Но нехристи к нему уже спешат. Пятнадцать королей собралось там. Вот Дестюрбе, вот Бассюме-силач, Племянник Дераме, вот негр Сольдан, 2060 Вот Кадюэль, вот смелый Аэльран, Его наследник Аэльре, Андафль, Аве, и Альфаме, и Матамар, Сосельм, и Ганюбле, и Голиаф. Гильома в щит язычники разят. 2065 ^щ.е немного _ и падет смельчак. Он видит, что ему не сдобровать, Спускает наземь мертвеца с седла, Встречает грудью натиск басурман. Пятнадцать королей его теснят, 2070 Стараются отрезать храбреца От Ги, который дядю нынче спас. В кольцо бесстрашный отрок ими взят. Под ним они убили скакуна, С седла на землю сбросили юнца. 2075 Терять такого рыцаря — беда! В плен триста сарацин его влачат, Связав и по рукам и по ногам. Гильому остается лишь стенать: «О боже, кто един в трех естествах, 2080 Кому покорны небо и земля, Ты видишь, как я немощен и слаб, Как поредела у меня родня! Теперь и мой племянник Ги в цепях. 1 Спаси его, отец небесный наш, 2085 цто в ПЯТНИцу страстную принял казнь». Ги сарацины тащат к кораблям У скорбного Гильома на глазах. Пришел он в гнев, на нехристей напал,
278 Песни о Тилъоме Оранжском Убил пятнадцать, ранил шестьдесят 2090 да так^ что им уЖ на ноги не встать. СХХ1У Под вечер в понедельник. Мертвы французы, счета нет потерям — Все наши полегли в Ларшанской сече. Один Гильом избег жестокой смерти, 2095 И никого с ним кроме бога нету. Язычник Альдерюф с ним рядом едет, Поглядывает на него в сомненье. «Ты не Бертран и не Гильом, конечно, Обличием не схож с Жираром смелым, 2100 С Готье де Терм, Гишаром иль Геленом, Иль с кем другим из этого семейства». «А все ж я им родня»,— Гильом ответил. Рек нехристь: «Это не меняет дела. Кто б ни был ты, а смерти не избегнешь, 2105 Хоть мне отдай все золото Палермо». Граф молвил: «Нас рассудит царь небесный. СХХХУ Но если, сарацин, ты боя жаждешь, Мою вину мне объясни сначала. Ее, коль вправду грешен, я заглажу 2110 И в том готов залог тебе представить». СХХХУ-а «Ее ты знаешь сам,— язычник молвит.— Христианином быть никто не должен. Крещенье — суеверие пустое. Елеем мазать темя — непристойно. 2115 Не стоит ни гроша обряд подобный. Бог правит небом, Магомет — землею. [Бог шлет тепло, а Магомет — морозы.] От бога — дождь, от Магомета — всходы. Кто хочет жить, тот пусть о жизни молит 2120 Нас, в вере Магометовой взращенных». Граф возразил: «Что ты несешь такое? Кощунствовать не смей, язычник злобный» И знай, что быть по-вашему не может: Бог выше и важней всего земного». 2125 Пускают оба скакунов галопом И друг на друга наставляют копья. Щиты их от удара раскололись, Распались и в куски порвались брони. С #оня упал Гильом вниз головою,
Песнь о Гильоме 279 2130 В седле не усидел язычник тоже, Как цепко ни держался за поводья. Ударился об землю он наносьем, Задрал горе, где суд небесный, ноги. СХХХУ1 Язычник лют, неустрашим, силен, 2135 С большим искусством правит скакуном, Но проклят: бога он не признает. Взамен Христа им чтимы Тартарон, Антихрист, Вельзевул, Пилат, Баго, Исчадье ада старый Астарот. 2140 С земли поднялся нечестивец вновь. Схватился граф за меч свой Жуайёз — Владел им Карл Великий до него. Настолько сарацин могуч и росл, Что не достать до головы клинком, 2145 И снизу граф удар врагу нанес, От туловища отделив бедро. Обрубок влево отскочил волттком, А сарацин упал на правый бок. «На, получай, глупец! — вскричал Гильом.— 2150 Цена теперь тебе, калека, грош!» Поймал за стремя Флореселя он, Оперся на луку, вскочил в седло, Дал шпоры, скакуна пустил в галоп, И тот его понес во весь опор. 2155 Граф молвил: «Уберег меня господь! Он своего слугу не выдает. Лишь верь в него — и выиграешь бой, Коня же не отдам я ни за что». СХХХУ1-а Под вечер в понедельник. 2160 Граф молвил: «Мой защитник, царь небесный»,- Надежней, чем все золото Палермо». Затем Босану голову отсек он И так над ним воскликнул в сокрушенье: СХХХУП «Я, видит бог, убил тебя, Босан, 2165 мой неизменно преданный слуга, Лишь для того, чтоб ты не сверг с себя Другого седока из христиан Иль в руки басурманам не попал». Затем он повторил свои слова 2170 На языке берберов [и славян],
280 Песни о Гильоме Оранжском Евреев, немцев, греков и армян И остальных наречьях, кои знал. Да покарает небо басурман! Граф им немало причинил вреда, 2175 Сто сорок их успел отправить в ад. СХХХУШ По лугу мчит Гильом во весь карьер, Высокородный доблестный боец, А Альдерюф, лежащий на земле, Стенает об утраченном коне, 2180 «Увы, мой несравненный Флоресель, Тебе замены не найти вовек! Принадлежал ты прежде Дераме, Меня ж сюда, в Ларшан, привез затем, Чтоб я себя прославил на войне, 2185 Но недруг мой тобою правит днесь, Да стащит дьявол в ад его скорей! Уж раз, Гильом, конем ты завладел, Хотя бы обиходь его как след. У христиан и нехристей досель 2190 Никто коня такого не имел. Верни его из милосердья мне, И скакуна четырехкратный вес Я отсчитаю золотом тебе». Под шлемом разбирает графа смех: 2195 «Перевяжи-ка ты бедро себе, Да деревяшку приспособь к культе И ковылять учись на ней, глупец, А о коне мне предоставь радеть: Не новичок и я в науке сей — 2200 Чай, тоже не впервой сижу в седле». СХХХ1Х — «О Флоресель, скакун мой чистокровный, Мир не видал еще коня такого! Ты на бегу и ветер перегонишь, Не поспевает птица за тобою, 2205 Но отнят здесь, где потерял я ногу, Мне на позор ты у меня Гильомом». СХЬ Под вечер в понедельник. Граф повернул назад при этой речи, И с головой простился дерзкий нехристь, 2209-а до взял Гильом себе его доспехи. 2210 Но тут толпа язычников палермских,
Песнь о Гилъоме 281 Сюпербских, африканских, никодемских Вдогонку понеслась за графом смелым, И до Оранжа он добрался еле, А там ворота — на запоре крепком. СХЬ-а 2215 Привратника поспешно он зовет: «Эй, друг, ворота мне скорей открой». — «Кто вы такой?» — «Гильом Короткий Нос». у— «Я в город не впущу вас ни за что, Пока не потолкую с госпожой». 2220 — «Ступай же к ней, приятель, да бегом». Страж по ступеням мраморным взошел. «Клянусь вам богом, госпожа Гибор, Стоит какой-то рыцарь у ворот. Он росл, осанист, строен, но столь горд, 2225 цто на него мне СТрашно бросить взор. Твердит он: «Я — Гильом Короткий Нос», Но не открыл ему я в город вход: Явился он один, с ним никого, Хотя под ним столь чистокровный конь, 2230 Что лучше ни у тех, кто некрещен, Ни в христианских странах не найдешь. К тому ж, доспех языческий на нем». Гибор в ответ: «Взгляну-ка на него. Коль он — мой муж, ворота отопрем». 2235 Сошла она по лестнице крутой И с графом так вступила в разговор: «Кто вы и что сюда вас привело?» Граф молвит: «Вам знаком я хорошо. Меня зовут Гильом Короткий Нос». 2240 Гибор в ответ: «Язычник, это ложь. Морочить ты горазд честной народ, Но в город все ж не будешь впущен мной: Я здесь одна — нет мужа моего. Будь ты и впрямь Гильом Короткий Нос, 2245 Пришло б французов тысяч семь с тобой, Вассалов знатных и лихих бойцов; Твои жонглеры пели б во всю мочь; Звон арф и лютен слышался б кругом». Граф ей: «Так было, но не будет вновь. 2250 Удачи больше мне не суждено. Ты знаешь: все от бога в мире сем. Захочет он — богатство обретешь; А не захочет — будешь гол и бос. Я из Ларшана-на-море прибрел. 2255 Костьми смельчак Вивьен там в битве лег;
282 Песни о Гильоме Оранжским Утрачен мной Бертран, племянник мой,— Взят сын Бернара де Бребан в полон; Гелен с Гишаром схвачены врагом». Вдаль смотрит дама, видит пыли столб; 2260 Спешат семь тысяч нехристей домой, На Францию ходившие в поход. Разграбив в Туре Сен-Мартен святой, Вломились сарацины там в собор, С собой угнали пленников семьсот, 2205 Бьют их в пути с жестокостью большой Плетьми, кнутами, палками, дубьем. Струятся слезы у Гибор рекой. «Будь вправду ты Гильом Короткий Нос, За христиан отмстил бы ты давно, 2270 Добычу вырвал бы из рук врагов». «Не обижай меня,— в ответ Гильом, А если хочешь испытать — изволь: Умру, а басурманам дам урок». Пришпорил граф коня, пустил в галоп 2275 Так, что и птице не поспеть вдогон. Язычники ликуют всей душой, Кричат: «Да это ж Альдерюф-король, Палермо властелин и наш сеньор. Оранж он взять намерен на копье. 2280 ^го сюда к нам неб0 Шлет само. Не сладил с ним Гильом Короткий Нос. Хвала вам, Магомет, благой наш бог, И Аполлен, и Макабе с Баго!» Творит молитву нечестивый сброд, 2285 ц0 Граф Гильом не ждет конца ее. Равняется с язычниками он И головы срубает первым трем. Четвертый с нею расстается тож. Гильом голов пятнадцать разом снес. 2290 груТ КрИКНуЛ кто-То: «Это же сам черт!» Но возразил другой: «Несешь ты вздор. Сеньор наш это, и на нас он зол За то, что принимать в Ларшане бой Ему без нашей помощи пришлось». 2295 Трофеи бросив, мчат во весь опор И сарацины, и славяне прочь. Граф славит бога, что ему помог, И пленникам добычу раздает. СХЫ Помчался вправо граф Гильом карьером, 2300 Схватился с Корбераном Олифернским,
Песнь о Гилъоме 283 Щит пропорол ему, броню прорезал И мертвым сверг его с седла на землю. Гибор на бой с балкона посмотрела, Вновь к незнакомцу обратилась с речью: 2305 «Гильома мне удар напомнил этот. Вернись — ворота я открыть велела». СХЫ1 Гильом к воротам снова подскакал. «Ну, впустишь ты, Гибор, теперь меня?» «Бог видит, нет,—в ответ ему она,— 2310 Коль не увижу шрама от меча, Которым в битве нос Гильому встарь Укоротил Тибо, король славян. На свете не один лишь ты смельчак, И обознаться я легко могла, 2315 д ТуТ^ коль в счет привратника не брать, Ни одного мужчины нет сейчас». «Не обижай меня,—ответил граф.— Неужто впрямь я изменился так?» Он распустил завязки шишака, 2320 Его отвел рукой со лба назад, Лицо свое супруге показал. Заплакала Гибор, его узнав, И молвила привратнику в слезах: «Пусти, мой друг, приезжего в Оранж. 2325 Он впрямь Гильом, сеньор законный наш»,- 2327 И в город вход был графу ими дан. 2326 Под вечер в понедельник. гзгв рраф наконец к себе домой приехал. СХЫН Граф с Флореселя спрыгнул на крыльцо. 2330 Коня лихого приняла Гибор, В конюшню тут же отвела его И, сняв сперва узду, затем седло, Употчевала сеном и овсом, Попоною покрыла дорогой, 2335 Супруга нежно обняла потом, Учтиво завела с ним разговор: СХЫН-а «Сеньор и муж мой, где твои бойцы? Пять тысяч без трех сотен было их».— — «До одного в бою истреблены, 2340 Лежат сейчас в Ларшане, все в крови». — «А где Вивьен, что так могуч и лих?»
284 Песни о Гилъоме Оранжском — «Он вместе с остальными там погиб». Ручьем у дамы слезы полились. — «Скажи мне, что с Бертраном? Мертв иль жив 2345 Бернара де Бребан отважный сын?» — «Увы, Бертрана увели враги. Пятнадцать раз он натиск их отбил, Однако на шестнадцатый убить Неверным удалось коня под ним. гзбо меч обнажил он, поднял добрый щит И ну разить сквернавцев что есть сил, Но справились с ним все-таки они И, на моих глазах его скрутив, К своим судам силком поволокли, 2355 А я не смог племянника спасти». «Какое горе! — дама говорит.— Бертран был мной любим от всей души». СХЫУ Спросила дама: «Где же Ги, юнец,- Который многих взрослых посмелей? гзбо мабонов стяг ему дала я несть, Дала коня гасконца Оливье, Тибо, славян владыки, бронь и меч». — «Клянусь, не посрамил он нашу честь, Нес в битву стяг, перегоняя всех. 2365 Пятнадцать схваток выдержал храбрец, В шестнадцатой попал к арабам в плен, Был связан, унесен по сходням вверх И брошен в трюм одной из их галер, А я ему на помощь не приспел». 2370 «Вот горе! —дама молвила в ответ.— Отважный отрок был мне по душе». СХЬУ «А что с Геленом? — говорит она.— Где граф Ренье и где Готье-смельчак?» «В плену у нечестивцев,—молвит граф.— 4375 Силком их утащили на суда». Гибор ему: «Постигло горе нас, Коль вправду полегла вся наша рать! Но вымой руки — и за стол пора. Ещё чуть свет его накрыла я. *380 Вернись семь тысяч рыцарей сюда, Им с их людьми еда б у нас нашлась». Ответствует Гильом: «Увы, жена, Бойцов всего два дня тому назад Пятнадцать тысяч было у меня,
Песнь о Гилъоме 285 2385 И лишь втроем остались мы сейчас. Как быстро поражает нас беда!» СХЬУ1 За шелковый рукав взял рыцарь даму, По мраморным ступеням с ней поднялся, Но во дворце прислуги не осталось, 2390 И мужу принесла сама хозяйка Сначала воду, после утиральник. За низкий стол они уселись рядом — Сесть за высокий скорбь им помешала. Граф на столы и на скамейки глянул. 2395 Сидели прежде там его вассалы, Теперь никто не веселится в зале И не играет в шахматы иль шашки. Как должно, воскорбел воитель знатный: СХЬУИ «Ах, зал, как ты просторен и обширен 1400 И как со всех сторон разубран пышно! Той, что тебя украсила, спасибо. Высокие столы, как вы накрыты, Как взор ласкают скатерти льняные И до краев наполненные миски 1495 Со сдобой, пирогами, мясом, рыбой! За вас не сядут вновь бойцы лихие, Которые в Ларшане опочили». Гильом рыдает, чувств Гибор лишилась, И говорит ей в утешенье рыцарь: СХЬУШ и1° «Тебе, Гибор, не надо слезы лить: В бою не потеряла ты родни. А мне вовеки не избыть тоски — Лишился я всех родичей своих. В края чужие мыслю я уйти — М15 Иль в Сен-Мишель, что на море стоит, Или в Сен-Пьер, где Петр-апостол чтим, Или в какой-нибудь безвестный скит. В монашестве я там окончу дни, Ты тоже примешь иноческий чин». 1420 Она в ответ: «Да, пострижемся мы, Но прежде то, что долг велит, свершим. схых Сеньор и муж, Христом прошу тебя: Чуть рассветет, садись на скакуна
286 Песни о Гилъоме Оранжском И прямиком лети в богатый Лан, 2425 Где пребывает император наш. Пусть он на помощь нам спешит сюда, А не придет — свой лен ему отдай, Себе земли ни пяди не оставь. Пожалует пусть он пребенду нам, 2430 Иль кормит нас со своего стола, Пока навек мы не смежим глаза». Граф ей: «Не по душе мне делать так, Но я тебя послушаюсь, жена,— Твои советы я ценил всегда». 2435 Лег с этими словами рыцарь спать, А утром встал и оседлал коня. СЬ «Подруга, я совет исполню твой — Поеду в Лан просить, чтоб наш король На выручку нам рать свою привел. 2440 Но коль узнают нехристи о том, Кто защитит от печенегских орд, Альморавидских и турецких войск Все протяженье здешних стен и рвов?» Гибор ему в ответ: «Всеправый бог 2445 И дамы, коих у меня семьсот. Я им велю надеть на плечи бронь, Надежный шлем надвинуть на чело И нехристей со стен из-за зубцов Встречать камнями, копьями, смолой. 2450 Мы первый приступ отобьем легко, А там, глядишь, и помощь подойдет». Граф молвит: «Да вонмет тебе господь! Свершить любое чудо властен он». СЫ Оставил граф Гильом Гибор в слезах, 2455 В оруженосцы недоросля взял. Мальчишке лет четырнадцать едва. Согнулся он под тяжестью копья И щит не может удержать з руках — За разом раз сползает тот с седла. 2460 Увидел это граф, невесел стал И дальше вез свое оружье сам. Завидит пилигрима иль купца, Достиг поместья, замка иль села — Мальчишке понести доспехи даст; 5465 Проехал мимо — их берет назад. Он мыслит: «Что. с Геленом? Как Бертран?» —
Песнь о Гильоме , 287 Не устает Вивьена вспоминать. Так, горько сокрушаясь и скорбя, Он прибыл в Лан и спрыгнул у крыльца. 2469-а Г | 2470 Он золото им раздавал всегда, И много вышло их его встречать: Сначала тридцать, после шестьдесят. Но никому из них на этот раз Гильом в подарок не дал ни гроша. СЫ1 2475 Юнцы узнали про его приезд И золота пришли просить себе — Им-кольца встарь всегда дарил храбрец. «Не обижайтесь,— молвил граф в ответ.— Казною я не оскудел досель, 2480 Ее в Оранже у меня не счесть, Но, видит бог, не до подарков мне. Я из Ларшана к вам сюда приспел. Пал там Вивьен, прославленный боец, Племянник мой Бертран захвачен в плен, 2485 А вместе с ним Гелен, Готье де Терм, Гишар и рассудительный Ренье. В Оранже лишь одна Гибор теперь, И вас я прибыл звать на помощь ей». Услышали юнцы, что граф в беде, 2490 И с ним лишь конь остался Флоресель: Все поскорей вернулись во дворец, Уселись там за прерванный обед. Так граф Гильом изведал наконец, Какая бедным честь у богачей, 2495 Как одинок в несчастье человек. СЫН «А где Гильом?» — вельмож король спросил. «Остался на крыльце,— в ответ они.— Черт надоумил в Лан его прибыть, Коль впрямь произошло несчастье с ним». 2500 «Молчите! — оборвал Людовик их.— Над графом не пристало вам трунить. Его ко мне извольте привести». — «Охотно, если так велите вы». По мраморным ступеням граф спешит. 2505 раСцеловал его наш властелин, Употчевал, а после говорит: «Чем вы, сеньор, сюда приведены? Семь долгих лет вас не видали мы,
288 Песни о Гилъоме Оранжском Вы, знаю, без причины не пришли б». 2510 Граф молвит: «Вам, конечно, донесли, Что весь испанский край я замирил И не опасны стали мне враги. Но тут Вивьен гонца прислал молить, Чтоб я своим оранжцам бросил клич 2515 ИдТИ ег0 спасать от сарацин. Я взял семь тысяч рыцарей лихих — И все до одного легли костьми. Вивьен, племянник славный мой, погиб. В плену Бертран, что мною так любим, 2520 Бернара де Бребан отважный сын, Гелен, Гишар, чей взор остер и быстр. Гибор одна Оранж должна блюсти. Я богом вас прошу ей пособить». Отвел глаза Людовик и молчит, 2525 Хоть о Бертране и всплакнул на миг. СЫУ — «Король Людовик, я в беду попал, Большой урон понес от басурман. Гибор в Оранже ждет меня одна. Помочь ей богом заклинаю вас». 2530 Король сказал: «Не двинусь я туда. Некстати это было б мне сейчас». «Предателям позор! — воскликнул граф, Перчатку с золотою строчкой снял И бросил императору к ногам.— 2535 Свой лен вам возвращаю, государь. От вас и пядь земли мне не нужна — Пусть все берет тот, кто любезней вам». Была там и Гильомова родня — Пятнадцать человек, и каждый храбр, 2540 И каждый жизнь за родича отдаст. Смельчак Рено де Пуатье, чья мать — Дочь Эмери, Гильомова сестра, Послушал графа и вскричал в сердцах: «Не делай, дядя, бога ради так. 2545 Свои владенья за собой оставь, А я клянусь перед лицом творца, Никто не запретит мне для тебя Бойцов четыре тысячи собрать В доспехах звонких, на лихих конях». 2550 Граф говорит: «Не даст нам бог пропасть, Пока такой племянник есть у нас»,
Песнь о Гилъоме 289 СЬУ Присутствовали там Эрнальт Жеронский, Его родитель Эмери Нарбоннец, Гарен, кем Ансеюн был завоеван. 2555 «Стыд и позор нам,— молвили все трое,— Коль родичу мы не придем на помощь». Воскликнул Эмери, отец Гильома: «Никто не запретит мне выйти в поле И взять семь тысяч рыцарей с собою». 2560 «Четыре — мне»,—Гарен поддакнул громко. СЬУ1 Бев, граф де Коммарши, так речь повел: «Я брат ему и не предам его. Мне привести не запретит никто К нему четыре тысячи бойцов». 2565 «Мне — три»,— Эрнальт Густобородый рек. «Мне — две»,—сказал Гибер, их брат меньшой. Поддержан Балдуином Фландрским он: «Учтив и благороден граф Гильом, От всей души соседям рад помочь, 2"'70 В беде не оставляет никого, И мне никто не запретит в поход Взять тысячу лихих бойцов с собой. Предстанем, господа, пред королем — Пусть с нами графа выручать идет». СЬУП 2'75 Бароны пред Людовиком предстали, И начал Болдуин, воитель фландрский: «Взгляните, бога ради, император, Как граф Гильом крушится и рыдает, Как бледен он под шелковым кафтаном, 2580 да эта бледность, верьте, не от страха. Гибор одну в Оранже он оставил, А этот город табарийцев рати, Палермцы и сирийцы осаждают. Возьмут его — в Испанию нагрянут, 2535 Оттуда на Сен-Жиль чрез перевалы, А там Париж и Сен-Дени захватят И вашим слугам учинят расправу». Король в ответ: «Туда пойдем мы сами, Взяв тридцать тысяч рыцарей отважных». гзэо ^уТ КОрОлева молвила: «Не надо. Гибор на свет родилась басурманкой, Искусна в волховании и чарах, 1Э Заказ № 912
290 Песни о Гилъоме Оранжском Изготовлять из трав умеет яды. Вас быстро там убьют или отравят, 2595 до граф с Гибор на наш престол воссядут, А мне в темнице ждать придется казни». От гнева граф чуть не утратил разум. «Что ты несешь, бесстыдница, подлянка? Иль за ночь хмель не выспала вчерашний? 2600 Я короля не обманул ни разу, И знает он, что ждет его опасность В Ларшане,— слышишь ты? — а не в Оранже. СЬУШ Болтливая и злая потаскуха, С тобою спал Тибо, предатель гнусный, 2605 И с Эстурми ты предавалась блуду. Они в Ларшане праздновали труса, А мой племянник там геройски умер. По меньшей мере, сто попов распутных Свои песты в твою совали ступку, 2610 И ты ни одного не шуганула, Болтливая и злая потаскуха. СЬУШ-а Снять голову с тебя пора давно бы — Всю Францию покрыла ты позором. Одно ты знаешь — у огня в покоях 2615 Цыплят с подливкой перечною лопать, Да пить вино из кубков, что побольше, Да задирать в своей постели теплой Повыше и понепотребней ноги. Грешит с тобою всяк, кому охота, 2620 А мы беремся за мечи с зарею, Удары получаем и наносим Да под Ларшаном истекаем кровью. Знай, стоит вынуть мне клинок из ножен — И живо ты простишься с головою». 2625 ]у[еч обнажил он больше, чем на локоть, Но тут Гилъому Эмери Нарбоннский, Его отец, разумно молвил слово: «Тебе вступать с ней не пристало в ссору: Она —твоя сестра, на наше горе». 2630 «Клянусь, отец ваш прав,— сказал Людовик.— С той, что ополоумела, не спорят. Останусь в Лане я, но вам с собою Дам двадцать тысяч рыцарей отборных. Заутра вы в поход их поведете». 2635 Граф молвил: «Благодарен вам покорно».
Песнь о Гильоме 291 сых Сбор объявил король своим бойцам, На грамотах поставили печать, Их развезли, и за неделю в Лан Сошлась двадцатитысячная рать, 2640 Не говоря уже о тех войсках, Что для Гильома собрала родня. Людовик графа приказал позвать. «Сеньор Гильом,— рек император наш,— Вот рать, что я созвал для вас сюда». 2645 Гильом ответил: «Пусть вам бог воздаст, А мне отбыть дозвольте, государь». Под Ланом на холме воткнул он стяг. Пришел тут некий поваренок в стан: Босые ноги, не одежда — рвань, 2650 щтаны не лучше — на дыре дыра, Большое коромысло на плечах — Такое вряд ли в силах кто поднять. Предстал он перед графом и сказал: «Сеньор Гильом, прошу нижайше вас 2655 Меня с собой в Ларшан-на-море взять. Бить сарацин хочу я и славян». Граф усмехнулся: «Слышать это рад. Но ты из тех, быть может, кто горазд Пораньше завтракать, подольше спать?» 2660 «Все это вздор! — отрезал Ренуар.— Меня с собой в Ларшан-на-море взяв, Воочию вы убедитесь там — Десятка ваших пэров стою я». Гильом ему: «Однако ты смельчак! 2665 Не возвести ли в рыцари тебя?» А тот в ответ: «Не надо мне меча — Надежней коромысло во сто крат, А в бой поспею я и без коня». В поварню Ренуар идет назад 2670 И объявляет повару: «Пора Нам с вами распроститься навсегда, Затем что граф Гильом согласье дал Меня с собой в Ларшан-на-море взять». А повар молвит: «Глупости оставь! 2675 Ты слишком молод, чтобы воевать, Не можешь жить без пищи и без сна, Забыть, как пьют вино и хлеб едят, Не получать за службу ни гроша. Убьют тебя тоска и вечный страх. 2680 А у меня ты в холе жил всегда». 10*
292 Песнь о Гильоме «Все это вздор,— отрезал Ренуар,— И мне вы не пытайтесь помешать: Я все равно отправлюсь бить врага». Шагнул вперед тут повар, осердясь,— 2685 Силком решил он удержать глупца, Но коромыслом получил удар И рухнул прямо головой в очаг, Спалил себе усы и еле встал. А Ренуар сказал: «Придется вам 2690 Остаться здесь поварню охранять: За все, что пропадет, на вас вина». Затем к холму он вновь направил шаг И вызнал, где Железная Рука Велел разбить палатку для себя. 2695 Оттоль юнец на кухню побежал, Развел огонь и воду стал таскать. Обозники, довольные весьма, Вином его употчевали всласть; Когда же он напился допьяна, 2700 Украли коромысло у юнца. Хватился коромысла он, поспав, Но не нашел и горько застонал: «Увы! Как жестока ко мне судьба!» Мужланы похватались за бока, 2705 И глянул Ренуар на них в сердцах. «Кто, шлюхины сыны, его украл?» Сгреб двух ближайших он за волоса, И лбами друг о дружку двинул так, Что выскочили из орбит глаза, 27ю д третий рек: «Покражу я отдам». Прикрикнул Ренуар: «Живей, болван!»- За коромыслом с ним пошел в сарай И, хоть оно двоих согнуло б враз, Его на шею вскинул без труда, 2715 И произнес угрозные слова: «Раз вновь оно при мне, последний час Настал для сарацин и для славян». сьх В палатке граф встает от сна с зарей, Велит, чтобы труба трубила сбор. 2720 Ей вторят шестьдесят других кругом. Сон Ренуару перебил их рев. Глаз не продрав, примчался с кухни он, Но коромысло там забыл свое И лишь у брода вспомнил про него. *725 Нащупал первым он ногою дно,
Песнь о Гилъоме 293 Умыл водой холодною лицо И вспомнил, малость отрезвев, о том, Что позабыл на кухне свой ослоп, И был пойти за ним уже готов. 2730 Но тут окликнул парня граф Гильом: «Эй, Ренуар, ты, кажется, охоч На кухню к вертелам вернуться вновь? • Ведь я тебя предупреждал, друг мой, Что слишком для тебя поход тяжел». 2735 — «Я не сбежать от вас хочу, сеньор, А коромысло позабыл свое». — «Забудь ты эту палку, сумасброд! Вон лес — ты в нем такую же найдешь Под стать тебе длиной и толщиной». 2740 Ответил Ренуар: «Избави бог! Нет коромысла лучше в мире сем. Семь полных лет прошло уже с тех пор, Как я хожу с ним в Лане за водой, Но и досель не лопнуло оно». 2745 Граф молвил: «Ну, тогда за ним пошлем». Рек Ренуар: «Вы —истинный барон». Увидел граф фламандца одного. Тот строен, и осанист, и высок. Под ним горячий чистокровный конь. 2750 Гильом за коромыслом шлет его. — «Лечу, сеньор, раз ваш приказ таков». На кухне коромысло он нашел, Поднять его пытался, но не смог, Послал к чертям, опять вскочил в седло, 2755 Обратно прискакал во весь опор, И задал граф Гильом ему вопрос: «Вы коромысло привезли с собой?» — «Нет, мне его и сдвинуть-то невмочь. Кто позабыл его, тот сукин кот; 2760 Кто пробует поднять, тот остолоп». Рек Ренуар: «Не принесет никто Мне коромысло доброе мое. Отправлюсь-ка я сам за ним трусцой». Граф молвил: «Нам пора идти в поход. 2765 Тебе я отпуск на день дать не прочь, Но до ночи нагнать меня изволь». Тут припустился Ренуар бегом Да так, что не догонит конь в галоп, Сыскал свое оружие легко, 2770 Одной рукою вскинул на плечо, Пока переходило войско вброд Большой реки широкое русло,
294 Песни о Гильоме Оранжском Он был уже на берегу другом, И граф Гильом спросил его: «Ну что? 2775 Ты коромысло наконец принес?» — «Принес, сеньор, да славятся господь И Дева, коей он на свет рожден. Последний час, раз вновь оно со мной, Для сарацин и для славян пришел». СЬХ-а 2780 Под вечер в понедельник. «Пришпорьте скакунов кастильских резвых. Едва в Ларшане мы начнем сраженье, Как дрогнет рать язычников палермских, Сюпербских, африканских, никодемских». 2785 Французы молвят: «Спятил дурень этот. Он хочет драки, а получит сечу». Нет, только трус пред схваткою трепещет, А смелый — тот, коня пустив карьером, Устраивается в седле покрепче. СЬХ1 2790 Мчит граф и по долам и по горам, Нигде не хочет задержать коня, Въезжает наконец в родной Оранж И спрыгивает у крыльца с седла. Гибор сбегает вниз его встречать, 2795 Целует мужа, спрашивает так: «С чем прибыл ты из Франции сюда?» «С большой удачей,— отвечает граф.— Мне двадцать тысяч войска под начал Дал благоверный император наш, 2800 Да столько ж собрала моя родня. Рать в сорок тысяч человек у нас». — «Людовик с вами?» — «Нет».— «В обиде я». — «Он в Ахене больной лежит сейчас». Ответила Гибор: «Не привирай! 2805 Но коль он слег, дай бог ему не встать». — «Да не вонмет господь тебе, жена!» Гильом идет по мрамору дворца, А сзади — с коромыслом Ренуар. Одни его изрядным дурнем мнят, 2°10 Другим внушает он изрядный страх. СЬХИ По лестнице Гильом поднялся вверх, А Ренуар спешит за графом вслед. Глядит Гибор с тревогою в душе
Песнь о Ги'льоме 295 И мужу молвит шепотом: «Ответь, 2815 Кто этот юный с виду человек, У коего висит на шее жердь?» Гильом жене: «Простолюдин-храбрец, Которого послал мне царь небес». — «И опасаться нам его не след?» 2820 — «Не след, и ты вести с ним можешь речь». Гибор велела, чтоб пришел юнец, И говорит: «В каком из королевств И в чьей семье ты родился на свет?» Он ей: «В испанской я рожден стране 2825 Супругой короля Ориабель, А мой отец зовется Дераме». — «А сам ты?» — «Ренуаром, ваша честь». Смекнула дама тут, кто перед ней, И взор ее от жарких слез померк. 2830 — «Случалось слышать это имя мне. Так звался брат мой юный, что исчез, И в честь него пожалуют тебе Сан рыцарский, коня и весь доспех». Рек Ренуар: «Не приведи творец, 2835 Чтоб коромысло я сменял на меч И дрался впредь не пеш, а на коне». сьхш — «В сан рыцарский тебя я возведу, Тебе коня и весь доспех дадут». А Ренуар ей: «Это ни к чему. 2840 Коней терпеть я с детства не могу». СЬХШ-а «Ты меч наденешь,— говорит Гибор,— И если коромысло подведет — Ну, например, сломается оно, Всегда ты сможешь взяться за клинок». 2845 Он ей: «Носить согласен я его». СЬХ1У На Ренуара дама меч надела. Он золотом и серебром отделан. Никак ей на юнца не наглядеться, А тот не знает, что в родстве он с нею, 2850 И не узнает, если верх в сраженье Взять суждено не нашим, а неверным. СЬХУ Велел жене готовить ужин граф — Пускай его бойцов накормят всласть.
296 Песни о Гилъоме Оранжском Отправился на кухню Ренуар, 2855 Не сняв меча, сел вертелы вращать С усердием таким и ловко так, Что принесли ему за труд вина, И пил юнец, покуда пьян не стал. Но у Гибор нейдет он из ума. 2860 Постель ему она постлала там, Где сам Гильом собрался почивать, Велела брата привести туда. «Ложись, любезный друг, и отдыхай!» С Гильомом рядом дама улеглась, 2865 д Ренуар на ложе бросил взгляд, Счел, что такой постели грош цена, Ушел и в кухне завалился спать, » Но челядь на юнце во время сна Одежду подожгла и волоса. 2870 Проснулся он, почуяв сильный жар, Вскочил, едва рассудка не лишась, И с перепугу громко закричал: «Увы, я здесь живьем сгорю сейчас! На горе мне, как видно, понесла 2875 Ориабель от Дераме меня, И не к добру из Лана на Оранж Отправился в поход с Гильомом я, С поварни королевской убежав! Меня здесь челядь держит за шута, 2880 Мне и усы и бороду сожгла». Схватились челядинцы за бока, Но Ренуар промолвил им в сердцах: «Вам, шлюхины сыны, не сдобровать! Клянусь творцом, вы веселитесь зря: 2885 Никто отсель не выйдет жив и здрав». Троих убил ослопом он зараз, А за четвертым гнался до крыльца И там ему такого дал пинка, Что тело разломилось пополам 2890 И выскочило сердце вон, как мяч. Спать Ренуар на кухне лег опять, Дверь запер, свой ослоп к себе прижал, А под голову, чтоб не затекла Взамен подушки сунул мертвеца. 2895 Не спится ткк и на пуховиках! СЬХУ1 Проснулся Ренуар в кромешной тьме, Направился из кухни во дворец И крикнул: «Монжуа! Все на коней!
Песнь о Гильоме 297 Чуть мы в Ларшан прибудем на заре, 2900 Славян и сарацин простынет след — Нам докучать они не станут впредь». Французы злятся: «Дай нам спать, балбес, Не в добрый час ты родился на свет! Еще петух вторично не пропел». 2905 «Приказ слыхали? — Ренуар в ответ.— Я — королевич. Не перечьте ж мне. Торжественно клянусь царем небес, Коль вы не встанете, как я велел, Придется вам об этом пожалеть». 2910 Он по колонне трах что силы есть, И надвое ослоп ее рассек. Качнулся потолок, чуть не просел, Еще немного — рухнул бы совсем. Французы повскакали поскорей. 2915 Кому от страха в сапоги не влезть, Кто разыскать не может свой доспех. Пооседлали рыцари коней, Пятнадцать лье проехали во мгле, А мрак ночной так и не поредел. 2920 Клянут нещадно Ренуара все: «Пускай тебя всеправедпый творец Низринет в ад, бездельник, прохиндей, Что ночью нас погнал трястись в седле! Хорошую бы трепку дать тебе!» 2925 Но молвил граф Гильом: «Ваш гнев нелеп. Коль парень спятил, с ним браниться грех; А коль его решили вы задеть, Он пальцем шевельнет —и вам конец». СЬХУП Достиг Ларшана граф с французским войском, 2930 Там встал на луге в ожиданье боя. Вот Бев де Коммарши, что брат Гильому, С отцом их Эмери Нарбоннским молвят: «Бароны, только те удачны войны, Которые к концу приходят скоро». 2935 А рать в ответ: «Мы предками клянемся Так бить врага и умирать сегодня, Чтоб он зарекся Францию тревожить». И, бросив «Монжуа!», тот клич, с которым Карл, император наш, ходил в походы, 2940 Ударили на нехристей бароны. СЬХУШ Из Франции привел Гильом войска. На луге под Ларшаном встала рать
298 Песни о Гилъоме Оранжском И видит: в море нет судам числа. «Сеньоры,—говорит отважный граф,— 2945 Вот с вами мы и прибыли туда, Где сарацин узрели и славян. Врагам должны мы ныне доказать, Что им не след позорить христиан. А ежели кому мешает страх 2950 В Ларшане бой с противником принять, Тому, клянусь творцом, я отпуск дам — Пусть едет он во Францию назад». Тут смельчаки восславили творца, А трусы из рядов в сторонку шасть — 2955 Без них в бою сподручней тем, кто храбр. Пришли они проситься по домам — Мол, ждет их в милой Франции родня, И отпуск им Гильом с презреньем дал. Но им не удалось уйти в обрат: 2960 У брода поджидал их Ренуар, А брод им было обойти нельзя. Он держит коромысло на плечах И говорит: «Куда ж вы, господа?» — «Дан отпуск по домам Гильомом нам. 29ь;> Ты с нами тоже, Ренуар, езжай. Славян и сарацин так много там, Что перебьют до одного всех нас». А Ренуар им: «Трусы, полно врать! Не там, а здесь еще ждет вас беда». 297о 'Гут СТало не до бегства подлецам. Убил он их десятка полтора, А остальных погнал ослопом вспять, Привел к Гильому и ему сказал: «Сеньор Гильом, послушайте меня, 2975 ^не дайте этих трусов под начал И прикажите двинуть мой отряд Туда, где первым встретит он удар Тяжелых копий нехристей-славян». «Быть по сему,—в ответ Гильом-смельчак. 29811 Я, видит бог, не стану возражать». Бой показал, что Ренуар был прав: Дрались в Ларшане эти трусы так, Что графу помогли сломить врага. СЬХ1Х Язычников разили что есть сил 2985 до граф Гильом, господь его храни, И граф отважный Бев де Коммарши, И бородач Эрнальт, и Эмери;
Песнь о Гильоме 299 А Ренуар так коромыслом бил, Что триста басурман легли костьми. 2990 Весь день с врагом французы бой вели, Всю ночь до наступления зари Без отдыха и сна за ним гнались. Ручьями крови весь Ларшан залит — Вращать могли бы мельницу они. 2995 Взор Ренуар на солнце устремил И видит: высоко оно стоит. — «Неужто нету дел у нас других, Как головы язычникам рубить? Один погиб — глядишь, опять их три. 3000 Когда бы в Лане, как в былые дни, Я на поварне при дворе служил, Мне б уж давно там принесли еды Да жбан вина, чтобы ее запить, И я б у очага блаженно дрых, 3005 А тут круши славян и сарацин! сьхх Сеньор Гильом, дождитесь здесь меня. Пойду я к морю, где у басурман Несчетный флот стоит на якорях, И приведу в негодность их суда, 3010 Не то мы с вами, верх в сраженье взяв, И сарацин упустим и славян — От берега отчалят, и прощай! Нам их в открытом море не догнать». Французы молвят: «Ренуар — смельчак. 3015 Рожден на свет он, видно, в добрый час». Вот Ренуар к воде направил шаг, Из Кордовы араба повстречал. Тот был король, и Аильре звался, И гнал в галоп лихого скакуна. 3020 Ослопом Ренуар нанес удар, Сверг мертвого язычника с седла, Рассек его коня напополам, Затем вскочил на судно короля, Семьсот неверных обнаружил там 3025 И всех до одного поубивал. На судне был и пленный граф Бертран. На Ренуара устремил он взгляд И рек: «Ты, я смотрю, лихой вассал, Дубиною орудовать мастак 3030 И матерью рожден был в добрый час. Из нехристей ты иль из христиан?» Ответил тот: «Я верую в творца.
300 Песни о Гилъоме Оранжском А как тебя, скажи по правде, звать?» — «Гильом мне дядя, я ж зовусь Бертран». 3035 Воскликнул Ренуар: «Знаком мне граф. Громить врага я вместе с ним сюда Пришел с поварни Ланского дворца». — «Друг Ренуар, от пут меня избавь, И щедро граф Гильом тебе воздаст». 3040 А тот: «Прошу вас малость обождать. Я вижу, в трюме, спрятавшись, сидят Язычники числом десятка два, И коромыслом их добью сейчас». Спустился Ренуар в глубь корабля, 3045 И к борту кучу нехристей прижал, И всем хребты переломал зараз, Затем к Бертрану побежал назад, Отнес, от пут избавив храбреца, Его на луг, где зелена трава, 3050 И граф Бертран ему промолвил так: «Меня ты, Ренуар, из плена спас. Теперь и остальных спасти пора». «А разве есть они?» —спросил силач. — «Их четверо, коль в счет меня не брать: 3055 Готье де Терм, Ренье, Гелен, Гишар, И всех французы за бесстрашье чтят». — «А у руля вы можете стоять?» — «Когда-то мог, но это было встарь. К тому ж, не сдвинуть с места нам корабль; 3060 В семьсот матросов экипаж тут мал». А Ренуар: «Вот что скажу я вам: Тому похвал не слышать никогда, Кто робок и медлителен в делах». Воткнул он в гальку свой ослоп стоймя, 3065 Налег, и судно сдвинулось, треща, Так что едва не лопнули борта. Встал граф Бертран поспешно у руля, А нехристи с других судов давай В них камни, копья, дротики метать. 3070 Но начал тут на корабли врага Поочередно прыгать Ренуар И коромыслом нехристей-собак Побил иль покалечил без числа. Три тысячи спастись решили вплавь. зотб рек реНуар: «Вам, шлюхиным сынам, Уж лучше бы от коромысла пасть, Чем смерть себе искать в морских волнах, Где вы пред ней намучитесь сперва». Потом он с пленных графов путы снял,
Песнь о Гилъоме 301 зово эд Граф Бертран ему промолвил так: «Ты, Ренуар, меня из плена спас, Спас и других, за что творцу хвала! Теперь коней надежных нам достань Да раздобудь весь боннский припас 3085 И убедишься: хлопотал не зря». А Ренуар им: «Будет все у вас: Язычников здесь много вижу я». Он одного приметил короля, Который на коне горячем мчал, 3090 По голове нанес ему удар, Сверг мертвого язычника с седла, Рассек коня с размаху пополам. «Плох твой удар,— сказал Бертран в сердцах,- На этакого мне не сесть коня». зоэб рек ренуар: «Прошу вас обождать». Он басурмана Оверте нагнал И по лбу королю нанес удар, Сверг мертвого язычника с седла, Рассек коня с размаху пополам. 3100 — «Нет, этак не добыть доспехи нам, Убей ты басурман хоть тысяч пять». А Ренуар: «Нелепые слова! Дубина у меня длинней бревна, Рука моя толста и тяжела. зю5 эдне СТоит только сделать ими взмах, Как их потом уже не удержать. Не выучусь вовек я бить слегка». Сказал Бертран: «Тебе совет я дам, Как меньше причинять врагу вреда». СЬХХ1 3110 Бертран промолвил: «Убивать врагов Ты должен не ударом —лишь толчком». Воскликнул Ренуар: «Совет хорош! Мне это и на ум бы не пришло». Тут заприметил Кордюэля он. 3115 Мчал короля скакун во весь опор, Но в сердце Ренуар ему толчок Дал коромыслом с силою такой, Что хлынули и ртом, и носом кровь. С коня язычник мертвый наземь грох, 3120 А граф Бертран вскочил скорей в седло. Так Ренуар и прочим четырем Доспехи раздобыл и скакунов, И речь такую с ним Бертран повел: «Из плена, друг, мы спасены тобой.
302 Песни о Гильоме Оранжском 3125 Доставь же нас туда, где граф Гильом». А Ренуар ответил: «Я готов. Извольте только следовать за мной». Он коромыслом заработал вновь, И устоять пред ним никто не смог. 3130 Проход, пробитый им сквозь вражий строй, Удобен оказался и широк — Четыре воза враз бы там прошло. СЬХХП Коня во весь опор Бертран пустил — Не малодушен он и не труслив. 3135 Язычник Малаган схватился с ним, Но граф копье вогнал в него сквозь щит7 И мертв с седла свалился сарацин. «Знакомы,—рек Бертран,—с тобою мы: Повадки мне запомнились твои, 3140 Когда меня ты в трюм спускался бить». СЬХХШ Нашли они Гильома на холме. В объятьях дядю сжал Бертран-храбрец, А тот спросил племянника: «Ответь, Кто вызволить из плена вас сумел?» 3145 Бертран ему: «Один силач-юнец, Отважный, хоть и незнакомый мне. Он, видно, в добрый час рожден на свет. Три тысячи врагов убил он днесь, Испортил много вражьих кораблей». 3150 Гильом промолвил: «Будь я с ним в родстве, Мне всех милей он был бы на земле». СЬХХП 1-а Под вечер в понедельник. Тогда друг друга обняли сердечно Маркграф Гильом, Бертран, воитель смелый, 3155 Готье де Терм, Жирар, Гишар с Геленом. Гильомова родня — в большом веселье. СЬХХ1У Вот Глориан Палермский мчит галопом, А это нехристь злой и вероломный. Вреда чинит он христианам много. 3160 ц0 ренуар его ударил по лбу, И шлем распался вместе с головою, В куски поразлетелись мозг и кости. Сказал Гильом: «Стать рыцарем ты должен.
Песнь о Гилъоме 303 Грешно тебя не наделить землею, 3165 Тебе не дать девицы знатной в жены». СЬХХ1У-а Где корень добр, там добры и побеги. У Эмери достойны предков дети. Их не хоронят ни в земле, ни в склепах: Встречают смерть они на поле чести. (XXXV 3170 А вот бежит Табюр Каналуанский, Да разразит злодея бог всеправый! Космат он, как медведь, спина кривая, Клыки похожи у него на сабли — Дерется он лишь ими да ногтями. 3175 К Гелену он свирепо подступает, Грозит ему разинутою пастью — Как грушу, мол, в зубах его раздавит. Гелен его под вздох копьем ударил И уложил бы, да копье сломалось. 3180 На выручку Гильом приспел отважно, Копьем ударил, за Гишара в страхе, Но древко разлетелось на три части — Так задубела кожа у сквернавца. Мечи из ножен рыцари достали, 3185 Табюр же разевает пасть с рычаньем, Булат дробит огромными зубами, Да разразит его господь всеправый! Загрызть зубами хочет он маркграфа, А кожа крепче у него, чем панцирь. 3190 С ним никаким оружием не сладить За исключеньем жерди Ренуара. По долу тот спешит на помощь нашим, Издалека Табюра замечает. Противника узнал и нехристь сразу, 3195 Разинул пасть, загрызть его пытаясь, Но девять тот нанес ему ударов И промахнулся лишь на раз десятый. Заголосил язычник, зашатался. Лье на четыре стон разнесся тяжкий. 3200 Как венграм, так и прочим басурманам Узнать, что побежден Табюр,— не сладко. (XXXVI Гильом увидел — нехристю конец, С молитвой руки к небесам воздел, Сказал: «Будь, Ренуар, благословен!
304 Песни о Гилъоме Оранжском 3205 Да сохранит тебя от зла творец! Оружия такого в мире нет, Что с палицей сравнилось бы твоей». СЬХХУП Не выстояли б нехристи отнюдь, Да подоспел Балан на помощь вдруг. 3210 Оружья у эмира — только кнут. Пошел на кнутовище целый дуб. Четыре приколочены к нему Оленьи шкуры, скрученные в жгут. Французы терпят от него в бою 3215 Урон страшнее, чем от катапульт,— Семь камнеметов стольких не убьют. Стал, видя это, ликом мрачен Гюг. Дал шпоры он лихому скакуну, •Концом копья эмира досягнул, 3220 Но лучше б уж ударил им в скалу! Хлестнул его язычник по щиту, Рассек все туло от угла к углу, Перерубил спинной хребет коню, И Гюг —бежать, стеная на бегу: 3225 «Увы мне! Тыл я нехристю кажу, Хоть моего отца Бертран зовут И дядя сам маркграф Гильом ему». Французы стонут: «Мир пришел к концу! Не человек, а сам Антихрист тут, 3230 Баго, иль Тартарон, иль Вельзевул. Где Ренуар пропал, нам на беду? Нас без него с лица земли сотрут». А Ренуар спускался по холму. Дал бой он Матамару-королю 3235 эд с КОрОлем сразился Фаррагю, Но верх над ними взял, хвала творцу! По коромыслу кровь и мозг текут. Возликовал Гильом, сказал юнцу: «А я уж думал, что погиб ты, друг. 3240 Едва ль страшней был бой когда-нибудь. Вон этот черт с кнутом виной всему. Он учинил здесь сущую резню». А Ренуар: «Пусть семь щитов несут». Семь броней он надел себе на грудь, 3245 Семь шишаков — на голову свою, Взял коромысло, подступил к врагу. СЬХХУШ Увидел Ренуара сарацин, На языке своем его спросил:
Песнь о Гилъоме 305 «Уж не христианин ли, черт возьми, 3250 Ты, у кого на шее жердь висит, Какой обычным смертным не снести?» А Ренуар: «Да, я христианин. Признай, что Магомет — пустой кумир, А Терваган и Аполлен — лжецы, 3255 Иль нынче ж бога нашего узришь». Схватился он с противником своим, И рану получил на лбу эмир — Там кости на пол-локтя разошлись, 3260 Но даже не шатнулся он, увы, Душой не дрогнул ни на миг один. Что б ни было, он недруга сразит. СЬХХУШ-а Свой кнут Балан над головой занес, Пробил у Ренуара шесть щитов, 3265 Но в целости тот сохранил седьмой И на пятнадцать отскочил шагов, Не то б был сам на части рассечен. СЬХХ1Х Храбр Ренуар, к тому ж, большой хитрец. К французскому приему он прибег — 8270 Эмира сзади по затылку хлесть И выбить из орбит глаза сумел. Издох язычник при баронах всех, Но тут король могучий подоспел — То Ренуаров дядя Аильдре. 3275 Железный молот у него в руке. Четыреста французов он поверг, И взять никто над ним не в силах верх. Гильома ищет сарацин везде. Тут Ренуар бежит наперерез. 3280 «Король, со мною бейся, коль ты смел». — «С дороги, голодранец, дуралей! Сражаться с нищим государю грех. Ты лучше покажи Гильома мне — Давно я с ним мечтаю счеты свесть». 3285 «Ты вздор городишь! — Ренуар в ответ.— Язычниками он убит уже, С утра лежит на луговой траве. Гляди —вот он, а рядом щит и шлем». — «Нет, шлюхин сын, не верю я тебе». 3290 _ «Тогда и ты за графа примешь смерть». Тут Ренуар пришел в великий гнев И замахнулся палицей своей.
306 Песни о Гилъоме Оранжском Язычник тяжкий молот вскинул вверх, Но получил удар по голове, 3295 И все же добрый шлем остался цел — От стали только отскочила жердь. Рек Ренуар: «Бесчестье — мой удел, Коль не смогу врага на смерть обречь». Тут уж силач рассвирепел совсем, 3300 На Аильдре в куски разнес доспех, Убил врага, швырнул на груду тел, Коня с размаху пополам рассек. Ослоп вонзился в землю на сажень, На три куска сломался вслед за тем. ззо5 Когда бы покорить весь белый свет Язычники сумели наконец, Они не ликовали бы сильней. Набросились враги в большом числе На Ренуара псов голодных злей, 3310 Но хоть утратил свой ослоп храбрец, Хоть ни копья при нем, ни дрота нет, Он кулаком их заменил вполне: Ударит в спину — пополам хребет, Ударит в грудь — умолкло сердце в ней, 3315 Ударит по затылку — враг ослеп. Язычники вопят: «Он сущий бес, Коль без дубины стал страшней вдвойне. Пусть черти стащут в ад его скорей!» зз2о у ренуара на боку висел Меч, что Гибор дала ему в отъезд. Он пригодился силачу теперь. Клинок из ножен вырвал удалец, Набросился на короля Форе, зз25 рубнул по шишаку что силы есть, Рассек врага до пояса от плеч, Рассек коня за всадником вослед, Меч увязил по рукоять в песке И говорит: «Вот чудо из чудес: зззо Железка — а что хочешь ею режь! Пусть за нее Гибор воздаст творец! Таких носить дворянам надо две: Сломал одну — другую взял взамен». сьххх Язычники вопятг «Ждать было б глупо, 3335 Пока нас этот дьявол всех изрубит. Бежим-ка к морю поскорей отсюда — Там наши корабли укрыты в бухте». Но Ренуар не зря провел там утро —
Песнь о Гилъоме 307 Ни одного им не оставил судна. 3340 Нещадно он разит врагов бегущих. Две тысячи уже дымится трупов, И с каждым мигом все растет их груда. СЬХХХ1 Побеждены французами враги, Нет больше ни славян, ни сарацин. 3345 Не счесть добычи, что взята у них — Никто из наших впредь не будет нищ. Под трубный рев идут.в Оранж полки, Там требуют бойцы для рук воды, Садятся поскорее за столы, 3350 Обоз оруженосцам поручив. Лишь Ренуар по глупости забыт, А он терпеть обиды не привык. Тем, кто пошел добычу сторожить, Он горестно и гневно говорит: 8355 «Как безотраден мой удел, увы! Ориабель и Дераме я сын И на беду себе пришел в сей мир. Меня не удосужились крестить. В храм божий помолиться не сколи. 3360 Сегодня сарацин я сокрушил, А граф Гильом меня так мало чтит, Что даже не зовет к себе на пир. В Испанию вернуться я решил, В язычество опять там перейти, 3365 Стать королем, владыкой всей земли По самый Дюрестер от вод морских, Занять Дураццо, в Вавилон вступить. Ослоп велю я для меня найти — Другое не сравнить оружье с ним, 3370 И двину на Оранж войска свои, И так же христиан примусь громить, Как нехристей сегодня разгромил». СЬХХХИ «Оруженосцы юные,—он рек,— Пусть вас хранит всеправедный господь! 3376 Я кров иду искать в краю чужом, А вы к себе в Оранж скачите вновь, Гильому передайте вызов мой И мой поклон жене его Гибор — Всех больше в мире я люблю ее». 3380 Ответили юнцы: «Исполним все». В Оранж примчались, всходят на крыльцо.
308 Песни о Гилъоме Оранжском — «От вас, сеньор Гильом Короткий Нос, Ушел силач, что коромыслом бьет». «Вы шутите»,— нахмурился Гильом. зз85 __ «Поверьте, это правда, а не ложь. В Испании решил искать он кров. Его не окрестили до сих пор, К обедне не сводили в храм святой. Грозится он, что станет королем ззэо 0Т дЮрестера и до моря вплоть, Займет Дураццо, вступит в Вавилон, А после на Оранж пойдет в поход, Возьмет с собою войска тысяч сто, Вновь коромысло взвалит на плечо 3395 до ХрИСТИан проучит в свой черед, Как проучил сегодня их врагов». Граф молвил: «Речь его — не хвастовство. Тот, кто за ним отправится вдогон, Вознагражден не скупо будет мной, 3400 А коль его обратно приведет, Получит часть наследства моего. Бароны, живо на конь — и в галоп!» — «Охотно, раз велите вы, сеньор». Бойцы, четыре тысячи числом, 3405 Надели брони, прыгнули в седло И Ренуара на лугу толпой Настигли у поместья одного. Погоню позади заметил он, В растерянности посмотрел кругом. 3410 Лачуга там была недалеко. По бревнышку силач ее разнес, Потолще выбрал для себя одно, На шею положил себе его, К подъехавшим французам встал лицом. 3415 — «Сеньоры, что сюда вас привело?» — «Гильом в Оранж обратно вас зовет. Он дать вам возмещение готов За то, что вас не пригласил за стол». А Ренуар в ответ: «Пусть у того, 3420 ^т0 верИТЬ обещаниям охоч, Умрет родня и пресечется род!» СЬХХХШ Генбо звался из рыцарей один. Алельму де Клермон он братом был. В ход сдуру он пустил свой злой язык: ?425 «Не жди, чтоб мы тебя силком свезли В Оранж, где угодишь в темницу ты,
Песнь о Гилъоме 309 Кем мой племянник Гинебольд убит — Он в кухне подпалил тебе усы. Ручаюсь Симеоном я святым, 3430 что если 0Ы ри5Ор так не любил, Копьем проткнул бы легкие твои». А Ренуар ему: «Глупец, молчи! Бог даст, увидят все, сколь был ты лжив». Генбо в висок бревном он угодил, 3435 Глаза ему повыпгаб из орбит, И сдох, завыв по-волчьи, клеветник. СЬХХХ1У Под вечер в понедельник. Рек Ренуар: «Ты не избег возмездья. Пусть прочие урок запомнят крепко». 3440 Французы вниз с холма летят карьером, Бросают копья, коней не жалеют. СЬХХХУ Бревно из сокрушенной им лачуги Силач то вскинет кверху, то опустит И сносит череп всем, кто подвернулся. 3445 Граф у ворот стоит меж тем с супругой, Взор вдаль вперяет, держит речь такую: «Сдается мне, что это наши люди Бегут от Ренуара что есть духу». СЬХХХУ1 Под вечер в понедельник. 3450 Посланцы молвят: «Чертов парень этот Сто наших уложил бревном на месте. Их даже не успели исповедать». Гильом в ответ: «Я сам к нему поеду». И отбыл с обращенной королевой, 3455 С Готье де Терм, Гишаром и Геленом, А граф Гишар повел за ними следом Бойцов три сотни без брони и шлемов. С холма силач на них воззрился гневно, И тут Гибор заговорила первой: 3460 «Друг Ренуар, Христом молю не делать Супругу моему вреда из мести». «Согласен, госпожа,— силач ответил,— Хоть если бы не появились здесь вы, Бревном его б огрел по голове я 3465 Так, что мозги окрест бы разлетелись. Но я ему прощаю оскорбленье — Забуду, что на пир им позван не был».
310 Песни о Гильоме Оранжском Французы просят: «Брось бревно скорее», И отшвырнул силач его немедля. 3470 Оно тремстам бойцов на удивленье Четырнадцать арпанов пролетело И позади них грохнулось о землю, Хоть не поднять его ста [мулам крепким]. СЬХХХУИ Тут обнялся с Гильомом Ренуар, 3475 И между ними мир настал опять. Отправились они назад в Оранж, И там уж их попотчевали всласть. СЬХХХУП-а Им палатиы Бертран принес воды, Сама хозяйка подала ручник, 3480 А за столом Готье де Терм служил. СЬХХХУШ Когда отведал Ренуар всего, Ему хозяйка задала вопрос: «Ответь мне, Ренуар, прошу Христом, Крещен ты, друг мой, или не крещен?» 3485 «Нет, не крещен я, госпожа Гибор, И даже в церкви не был»,—молвил он. «Я обращу тебя,— сказал Гильом.— Ты в христианство нынче ж перейдешь». Воскликнул Ренуар: «Воздай вам бог!» 3490 В том храме, где патрон — Омер святой, Купель установили для него. Вилланов пять вместилось бы в нее. СЬХХХУШ-а Силач воспринят от купели был Гильомом и Гибор, а кроме них 3495 Бертраном, первым храбрецом страны. Ему вручили щедрые дары. Он десять сотен ливров получил, По сотне мулов и коней лихих, Семь замков в лен и весь надел, каким *500 Смельчак Вивьен владел в былые дни, И Эрментруду обручили с ним. Вот тут Гибор к нему и подойди.
Песнь о Гилъоме 311 СЬХХХ1Х Гибор такую повела с ним речь: «Как, Ренуар,— скажи по правде мне,— 3505 Сюда попал ты с родины своей?» «Я лгать не стану,— молвил он в ответ. СЬХХХ1Х-а Я правду вам открою, госпожа. Отправился отец мой в Мелиан. Эмир Дюран его сопровождал. 3510 С меня наставник мой Аполикан Глаз не спускал, но как-то раз с утра Пошел молиться в Терваганов храм, А мне не отлучаться наказал. Но я его не выполнил наказ, 3515 Удрал без промедленъя из дворца, Вдоль берега пошел, играя в мяч, Увидел корабли на якорях И сел в какой-то челн из баловства. Тут налетел жестокий ураган 3520 И в море утлый мой челнок погнал, А мимо шли торговые суда, И бросила его на них волна. Разбился он в куски, тонуть я стал И спасся лишь благодаря купцам: 3525 Втянули на борт за руки меня И увезли в чужой обширный край. На ярмарке я с веткой в волосах Был на продажу выставлен как раб, Но там купить меня не пожелал 3530 Ни немец, ни бретонец, ни норманн — Цена была чрезмерно высока. Тут ехал мимо некий государь, Нашел, что я красив, и торгашам В безанах десять сотен ливров дал. 3535 На муле-иноходце хоть куда В Париж я прибыл в свите короля, И расспросил он, кто моя родня, А я ему не стал напрасно лгать. [Что мать моя — Ориабель, сказал]. 3540 Услышал он про моего отца, Внушавшего ему немалый страх, И повелел, чтоб на поварню взял Меня ее начальник Жасеран — Мол, там при деле буду я всегда.
312 Песни о Гилъоме Оранжском 3545 Прислуживал семь лет я поварам, Изрядно мерз, зато не голодал, Затем Гильом увез меня в Ларшан, И родичей убил я тридцать там». Тут госпожа Гибор сказала: «Брат, 3550 Обнимемся — ведь я твоя сестра». Под вечер в понедельник. «Ужель, Гильом, вы зять мой в самом деле? Когда бы это мне в Ларшане знать, Я пособил бы вам еще не так!»
МОНАШЕСТВО ГИЛЬОМА I Угодно ль будет господам честным Внять песне о деяниях былых? Жонглеру знать ее сам бог велит. Хранится свиток с нею в Сен-Дени, 5 Хоть много лет никем был не раскрыт. Достойный муж — тот, кто ее сложил. В ней речь идет о сыне Эмери, Которого Гильомом нарекли, И о больших трудах, свершенных им. 10 Бароны, уж не раз слыхали вы, Как бил Гильом в сраженьях сарацин И как Тибо, король-альморавид, Был им лишен Орабль, своей жены, А заодно и всей своей земли. 15 Вам ведомо, какой урон враги Под Алискансом графу нанесли: Вивьен, его племянник, там убит; Бертран к неверным в руки угодил; Гишар, Жирар, Гелен в плену у них. 20 Вы знаете, как граф сумел спастись, Оранжа, где нашел Гибор, достиг, Поехал в Лан, и там наш властелин Ему на помощь войско снарядил; Как Ренуар, что им был так любим, 25 Отправился язычников громить, И как Бертрана он освободил, И как его, ввиду заслуг таких, Граф на своей племяннице женил И в лен весь Порпальяр дал молодым; 30 Как, наконец, Гибор пресеклись дни, И граф Гильом чуть не зачах с тоски. А мы о том вам рассказать должны, Как он отрекся от сует мирских, Смиренно принял иноческий чин 35 И отбыл в Анианский монастырь.
314 Песни о Гилъоме Оранжском Усерднее из смертных ни один Царю небес от века не служил, За что простились графу все грехи 40 И в рай дано по смерти вознестись. Внемлите ж песне с пользой для души. II Мы о Гильоме нынче вам споем И о трудах неслыханных его. Когда сей мир покинула Гибор, 45 Подумал граф Гильом Короткий Нос, Что бьет славян и сарацин давно, Сразил немало доблестных бойцов И время замолить грехи пришло. Теперь, когда родни лишился он, 50 Ему уже не до мирских забот И лучше жить в обители святой. В подробности входить нам не расчет. Решил уйти от мира граф Гильом, А все свои владенья и добро — 55 Оранж, что многолюден и хорош, Дворец Глорьетский, где держал он двор, И Порпальяр с Тортосой заодно,— Оставил Ренуару под присмотр. Однажды граф до первых петухов 60 Собрался в путь, не известив о том Своих сержантов и дворян-юнцов. Знал про его отъезд один господь, Царь наш небесный Иисус Христос. Гильом покинул Порпальяр тайком. 65 Он в шлеме и броне, при нем клинок, Под ним горячий чистокровный конь. В обитель Анианскую ведет Дорога, что заброшена давно. По ней и едет граф Гильом всю ночь — 70 На месте быть намерен он с зарей. Меж тем весь, Порпальяр объяла скорбь — Хватились там сеньора своего. Вассалы молвят: «Где наш граф, где тот, Кто всех людей отвагой превзошел, 75 Кто оделял нас, голяков-юнцов, Плащами меховыми и казной, Оружье нам дарил и скакунов? Гильома нам вовек не видеть вповь — Охоту жить он потерял с тех пор, 80 Как свел Гибор недуг тяжелый в гроб, А с ней Элис, племянницу его».
Монашество Гильома 315 Кто голосит, кто онемел от слез, Кто кудри на себе от горя рвет, Да только прок от этого какой? 85 Хоть плачь, хоть нет, а графа не вернешь. Что я могу еще сказать о нем? Вот, мыслями лишь к богу обращен, Он прибыл в монастырь, чуть рассвело, С молитвою шагнул через порог; 90 Привратник же пришел в испуг большой И молвил: «Матерь божья, ну и гость! Каким его к нам чертом занесло?» Гильом расстался у ворот с конем, А сам вступил под монастырский свод 95 И братию велел собрать во двор. Узнайте ж, как Гильом Короткий Нос По чину был в монахи пострижен, За рыбою отправился потом И чуть не пал в лесу от рук воров. III 100 Граф в Аниану прибыл наконец, Вошел туда в печали и тоске, И помышляя только о творце. Привратник же изрядно оробел. Воскликнул в страхе он: «Царю небес, 105 Зачем к нам прибыл этот человек? Не видел я с рождения досель Ни тела крепче, ни груди мощней, Ни рук и ног длинней, ни шире плеч. Сдается мне, он — житель адских бездн, 110 Сам Вельзевул иль чуть помельче бес, Пусть в Монтагю он ввергнется навек! Такой к нам не заглядывал поднесь. Где, матерь божья, он рожден на свет?» Граф хорошо расслышал эту речь, 115 Однако слова не сказал в ответ, Смиренно в монастырь вошел затем. Но как ни спешен был его отъезд, Граф кое-что в дорогу взять успел — Шелк и парчу, и бархат, и багрец, 120 И десять сотен марок в серебре, Шлем золотой, и Жуайёз, свой меч, Не раз ему служивший на войне. Встарь Карл Великий тем мечом владел. Дары на вьючном граф привез коне. 125 Собрался во дворе капитул весь, Пришел аббат, что был и стар, и сед,
316 Песни о Гильоме Оранжском Но чуть предстал пред братией пришлец, Безмерный страх монахов одолел. Граф им поклон — они бежать в ответ, 130 От ужаса попрятались скорей В подвалах, кельях, погребах — везде, Где только поукромней место есть, И шепчутся: «Пришел нам всем конец. Не человек, а сам Антихрист здесь. 135 От рук его нас ожидает смерть». Когда с недоуменьем граф узрел, Что никого вокруг из братьи нет, Промолвил он: «Всеправедный творец, Какой попутал этих дурней бес? 140 Не повредились ли они в уме? Чтоб им закончить дни свои в петле!» Тут устыдился он своих речей. «Что я сказал, о господи, и где? Мне, отче наш, прости невольный грех. 145 Монахами я с толку сбит совсем». IV Когда явился в Аниану граф, Его приезд всю братью распугал. Один стоит он посреди двора: Исчезли настоятель и келарь, 150 Ни послушника нет, ни чернеца, И слуги разбежались кто куда — Попасть боятся гостю на глаза И шепчутся: «Да это ж сатана! Пусть в пекло угодит привратник наш 155 За то, что впущен им сюда чужак». Но зря они привратника честят: Приезжим так напуган он и сам, Что рад бы в Монпелье оттоль сбежать. Тут граф сердиться начал и сказал: 160 «Царю небес, чьего мы ждем суда, В монастыре мечтал загладить я Свои грехи, которым нет числа, А здесь никто не хочет знать меня, Хоть никому не сделал я вреда. 165 Но Петр-апостол мне солгать не даст: Не помешают мне монахом стать, Молить о снисхождении творца И братье помогать в ее делах, Чтобы меня, кто так в грехах погряз, 170 Сгубил так много добрых христиан, Слал рыцарей отважных столько раз
Монашество Гилъома 317 На смерть от сарацинского меча В жестоких нескончаемых боях, Бог не низринул по кончине в ад». 175 У графа слезы потекли из глаз. Он рек: «Меня, о боже, не оставь!» — Пошел к воротам, привязал коня, Потом вернулся в монастырь опять, Перед распятьем на колени пал, 180 Молясь, чтоб дал всеправый судия Кров и приют ему в святых стенах И был король Людовик жив и здрав, Страны французской властелин и страж. У графа льются слезы в три ручья. 185 Тут высунул из кельи нос аббат, Увидел, что пришелец, весь в слезах, Склонился у подножия креста. Монахов старец принялся скликать, Им выполнить пришлось его приказ, 190 И вскорости капитул собрался, Со всех сторон приезжего обстав. Поднялся граф, на братью бросил взгляд, И речь повел аббат в таких словах: «Сеньор, молю вас нам не делать зла. 195 Кто вы такой? Вельможа? Государь? Сдается мне, ваш род высок весьма». С сердечностью Гильом ответил так: «Сеньор аббат, мне соизвольте внять. Обители хочу я лишь добра, 200 И мне таиться смысла нет от вас. Я — граф Гильом Железная Рука, Сын Эмери Нарбониского и брат Отважного Бернара де Бребан. Мне братья также Бев, Аймер-смельчак, 205 Эрнальт, рыжеволосый бородач. Гнетет меня мирская суета, Мной свершено, к тому же, много зла — Никто не делал больше никогда. Вот я и прибыл в Аниану к вам, 210 Чтоб иноческий чин у вас принять. Я десять сотен ливров серебра С собой на нужды здешней братьи взял. При мне скакун, испытанный в боях, Шлем, добрый меч, двухслойная броня, 215 Чтоб охранять обитель от врага, Коль скоро в том представится нужда. Навечно вам я отдаю свой вклад». Аббат послушал и возликовал:
318 Песни о Гилъоме Оранжском «Угодны ваши речи небесам. 220 Мы думали, что нам несдобровать — В такой, сеньор, вы нас повергли страх. Я в монастырь принять вас буду рад». Ему не стала братья возражать, Гнев графа на себя навлечь боясь, 225 Но меж собой шептаться начала: «Зачем, о боже, нам такой монах? Детины мир рослее не видал. Кто с ним заспорит, тот сошел с ума: Взмахнет он кулаком, и нет тебя». 230 Что я еще могу вам рассказать? С тяжеловоза сняли графский дар, Убрали в ризницу монастыря, Снесли броню, и шлем, и меч туда ж И отвели в конюшню скакуна. 235 Велел готовить трапезу аббат, А пришлеца раздели догола, Ему омыли тело с плеч до пят, Обрили лик, остригли волоса, И подали монашеский наряд, 240 И объяснили орденский устав; Когда же братье в рясе он предстал, Хотя из этой рясы без труда Скроить бы можно пять обычных ряс, Ударили во все колокола. 245 За стол уселась братья впопыхах. Там вдоволь было всяких вин и яств. Насытился Гильом с устатку всласть: Съел столько, сколько трое не съедят, И выдул чуть ли не сетье вина, 250 А иноки за ним исподтишка Следили и шептались: «Вот так хват! Святой и благоверный муж Рикард, Вовек не прокормить такого нам!» Так зажил граф в обители смиренной. 255 Он отказал ей все свое именье, Все отнятые у неверных земли И стал ходить в монашеской одежде — Подряснике, сандальях и скуфейке, К заутрене являться до рассвета, ^сэ Молиться богу и Марии-деве — Да ниспошлют душе его спасенье. Но братье граф пришелся не по сердцу: Прожорлив, дескать, он сверх всякой меры,
Монашество Гильома 319 Ест больше трех монахов благочестных. 265 С подрясником и капюшоном вместе На рясу чернецу идет примерно Пять-шесть локтей дерюги грубошерстной, А новичку неси пятнадцать верных. Дается черноризцу ежедневно 270 На прокормленье лишь краюха хлеба, Всего бутыль вина ему потребна, А граф Гильом, насколько мне известно, Сетье вина мог выпить в два присеста, Да сыру съесть головок пять, не меньше, 275 Да лебедем с павлином пообедать, Да подкрепиться поросенком целым. Монахов это исполняет гневом. Украдкою они друг другу шепчут: «Мария-дева, по миру намерен 280 Пустить нас этот дьявол здоровенный! Он доведет нас всех до разоренья, И запустеет монастырь наш бедный, А мы голодной смерти не избегнем. Жизнь, видно, в нем поддерживают бесы, 285 Затем что уж пора, господь свидетель, Ему давно бы провалиться в пекло, Иль в Тибре утонуть, иль в море Чермном!» Но граф Гильом речей не слышал этих, А слышал, так не придал им значенья. 290 В подробности вдаваться здесь невместно. Скажу лишь: отнеслись к нему враждебно Аббат и братья, чтоб их взяли черти! А вот сержантам стал Гильом любезен — На их кормленье не жалел он денег, 295 Кафтаны и штаны дарил им щедро, Зато и чтим был ими бесконечно В отличие от иноков злосердых. Услышьте же, как эти лицемеры Замыслили Гильома сжить со свету, 300 Да разразит их сын пречистой Девы! VI Песнь добрую мы ныне вам споем О том, как граф Гильом Короткий Нос Ушел от мира в монастырь святой, Был в рясу с капюшоном облачен, 805 Стал господу молиться день и ночь, К заутрене вставать до петухов. Не умолчим мы также и о том, Как невзлюбила братия его,
320 Песни о Гилъоме Оранжском Затем что, монастырь вводя в расход, 310 Ел больше он, чем трое чернецов, Был тороват и в малом и в большом, Слуг и сержантов оделял казной, Чем и сумел за самый краткий срок Себе снискать их дружбу и любовь 315 Монахам остальным на страх и зло. Аббат отец Анри, старик седой, Собрал их как-то в месте потайном, И молвили они: «Как быть, сеньор, Нам с этим чертом, что у нас живет? 320 Не уберем его — все пропадем». Аббат в ответ: «Я мнения того ж, Но не могу придумать ничего, Что от него избавить нас могло б». Они ему: «Наш замысел таков. 325 Нам вскоре предстоят Великий пост, А после Пасха, светлый день Христов. Мы скажем графу, чтобы он помог Нам обеспечить монастырь едой, Его рыбачить на море пошлем. ззо 0Н через дол Сигре туда пойдет, А там пятнадцать зверствуют воров, Не отпускают с миром никого, И если денег графу дать с собой, Живым он не вернется ни за что. 335 Тогда-то мы свободно и вздохнем». Внемлите ж, господа, как обречен Изменниками на смерть был Гильом И сколько мук, спаси его господь, По милости их принял он потом. 340 Увы, чем чаще мы творим добро, Тем легче ближний нас предать готов. Итак, споем мы о беде большой, Что претерпел Гильом, лихой барон. VII Не только с виду стал монахом граф. 345 Молитву он творил на дню сто раз, Чтоб сохранил его господь от зла. Однажды мимо стен монастыря Какой-то знатный путник проезжал. Поесть он попросил у келаря, 330 Но скудно накормил его келарь. От гнева граф чуть не сошел с ума И рек: «Да разразит господь тебя! Неси немедля белый хлеб сюда,
Монашество Гилъома 321 Тащи побольше мяса и вина, 355 Чтоб было что приезжему подать. Не в меру братья здешняя скупа, И ваш устав не годен никуда, Коль так тут неприветливы к гостям». Разгневанный келарь в ответ сказал: 360 «Я не намерен слушаться глупца. По-вашему не будет никогда. Вас самого не прокормить никак — Пять волопасов столько не съедят». Граф сгреб его, как следует потряс, 365 Ключи у скопидома отобрал, Бегом спустился с ними в погреба, Принес оттуда всяких вин и яств, Употчевал всем этим гостя всласть, А после речь повел в таких словах 370 И к келарю, и к прочим чернецам: «Пусть, шлюхины сыны, вам бог воздаст За то, что здесь куском меня корят! Я, видно, очень не по нраву вам, Коль вы со мною говорите так. 375 Но я клянусь вам именем творца, На свете нет такого смельчака, Которому спустил бы дерзость я. Трусливые вонючки, стыд и срам Тому глупцу, что ждет от вас добра!» 380 Монахи молча выслушали брань, В ответ не проронили ни словца И в страхе разбежались кто куда. Аббат и сам бы рад удрать в Кларван, Но все ж увещевать Гильома стал: 385 «Сеньор, не надо голос возвышать. Мы все тут братья пред лицом Христа. Не гневайтесь на нас по пустякам, А мы исполним ваш любой приказ. Я позову всех иноков назад 390 И попрошу, коль вы велите, сам За грубость их прощения у вас». Тут разом у Гильома злость прошла, Раскаялся в своих словах смельчак И рек: «Благодарю, отец аббат. 395 Обидчиков своих прощаю я, А коль нарушил орденский устав, Готов епитимью от вас принять». Утихла вновь в обители вражда, Чему был каждый инок очень рад, 400 И села братья трапезу вкушать. 11 Заказ № 912
322 Песни о Гилъоме Оранжском Чтил орденский устав Гильом всегда, Смиренно вел с монахами себя, Но в тех, а там их было больше ста, Лишь ненависть и злобу возбуждал, 405 Хоть в этом был отнюдь не виноват. VIII Живет Гильом в святом монастыре, Но в братье вызывает только гнев, Хоть десять сотен ливров отдал ей — Все, что, приехав, при себе имел. 41# Одно лишь у монахов на уме — Как бы покончить с графом поскорей. Собрали без него капитул весь Они тайком в один прекрасный день И повели там о Гильоме речь: 415 «Сеньор аббат, он нас извел совсем. Не смеем пикнуть мы при нем теперь. Пусть уберется этот черт отсель, Живет за морем Чермным, а не здесь. Нас от него избавьте наконец». 420 «Но как?» — аббат промолвил им в ответ. Они ему: «Вот как, святой отец. Пошлите графа на море затем, Чтоб рыбы братье наловил он в сеть. Не может быть, чтоб оп ответил «нет» 425 И ваше повеление презрел: Им послушанья принесен обет, И вы — аббат, а он — простой чернец. Пойдет он к морю через дол Сигре, А там воров пятнадцать человек 43в Жестоко грабят всю страну окрест. Любого, кто б им ни попался встречь, Будь то монах, аббат, виллан, купец, Они хватают и влачат на смерть. Сужден и графу этот же удел. 435 Он так упрям, что не отдаст кошель. Тогда его убьют и стащат в лес, И докучать он нам не станет впредь». Аббат сказал: «Разумен ваш совет. Так нами с рук и будет сбыт наглец». 440 Вот отыскал Гильома лицемер — * У храмовой колонны граф сидел. Аббат и говорит: «Внемлите мне. Я вам епитимью назначу днесь. Отправьтесь завтра на море чуть свет, 445 Чтобы оттуда рыбы нам привезть.
Монашество Гилъома 323 Но надо пересечь вам дол Сигре, А там теперь разбойничий вертеп — Нагнали воры страху на людей». Встал граф и рек: «Я двинусь на заре. 450 Скажите лишь, мне ехать на коне Иль я отбыть отсюда должен пеш?» Аббат ему: «Найдите-ка себе Слугу покрепче, лошадь покрупней, И в путь, но так, чтоб в стан к ворам не лезть». 455 Гильом воскликнул: «Мне ль воров робеть! Велите только мой доспех принесть, Да мне броню под рясу дайте вздеть, Да меч на пояс прицепить как след, И всем ворам, как нрав их ни свиреп, 460 Я голову сниму немедля с плеч». Аббат ему: «Спаси вас царь небес От мысли впасть в такой великий грех! Негоже браться иноку за меч». От гнева изменился граф в лице 465 И так спросил, вконец рассвирепев: «Неужто мне и моему слуге Безропотно насилие терпеть И даже дать себя на смерть обречь?» — «Нет, но просить пощады поскромней». 470 «Ну, хорошо, попросим,— рек храбрец.— А если все же нам откажут в ней?» — «Тогда вам остается умереть И мученический приять венец. Но пе должны вы крови лить вовек — 475 На это наш устав кладет запрет». Тут граф чуть не сошел с ума совсем И возгласил: «Пусть в пекле у чертей Горит устав столь строгий вместе с тем, Под чьим пером родился он на свет. 480 Отдам я все, что у меня в мошне, Но мне свидетель тот, кому творец Неронов луг вовек блюсти велел, Что коль мою заденут воры честь, Не до устава будет тут уже: 485 Я докажу, что драться встарь умел». IX «Отец мой,— граф аббату говорит,— Я ваш чернец и вас обязан чтить. Вы наставлять меня во всем должны; Я — делать все, что ни велите вы. 490 Я знаю, что не всеми здесь любим, 1*
324 Песни о Гильоме Оранжском Но раз капитул так постановил, Готов я братье рыбы наловить. Ее получит столько монастырь, Что всю мы и до Пасхи не съедим. 495 Но без оружья как воров отбить? Что если вдруг потребуют они Отдать и весь улов, и лошадь им?» «Отдайте»,—настоятель процедил. Гильом опять: «А как мне поступить, 500 Коль я подвергнусь нападенью их? Ведь я же ими быть могу убит». Аббат ему: «О вас мы воскорбим». А граф: «Советы ваши хороши! Угодно, значит, вам, чтоб дни свои 505 Я сам пресечь злодеям пособил? Ужель я им не вправе отомстить?» Аббат в ответ: «Оставьте эту мысль. Так я велю и наш устав велит». Гнев чуть рассудка графа не лишил. 610 Он молвил: «Надлежит бойцам лихим Не в ваши скучные монастыри, Где строг устав без меры и нужды, А в рыцарские ордены идти. Там не мешают нехристей громить, 615 Вести за веру божию бои И кровью искупать свои грехи, Чтоб обрести спасение души. Монахи же хотят лишь есть да пить, Молитвы повторять да петь псалмы, 520 Да дрыхнуть от заката до зари, Чтоб не спустить случайно лишний жир. Вы не перестаете мне твердить, Чтоб тем ворам, чья шайка край зорит, Удар в ответ не смел я нанести, 525 Каких не натерплюсь от них обид, Но только о пощаде их молил. А я ручаюсь вам Петром святым, Что не намерен ваш устав блюсти, Коль им моя понадобится жизнь». 530 Аббат послушал, головой поник, Но все-таки Гильому повторил: «Сеньор, устав страшитесь преступить!» X «Святой отец,— аббату граф ответил,— Меня вы обречете на бесчестье, 535 Мне запретив с собою взять доспехи:
Монашество Гилъома 325 Броню, и меч, и шлем остроконечный. Чем защищаться мне от нападенья? Бог видит, опозорюсь я навеки, Позволив плащ с меня сорвать злодеям. 540 К тому же, если без одежды верхней Мне щеголять придется в дождь и ветер, Я скоро занедужу непременно». Аббат ему: «Пустые опасенья! Бой затевать из-за плаща не смейте. 545 Один отнимут —три вам дам взамен я». Граф молвил: «Коль побоям я подвергнусь, Что возместит мне мой ущерб телесный?» — «Сознанье, что страдаете за веру». Граф рассердился: «Вот так утешенье! 550 Для вас — святой Иларий мне свидетель! — Не больше значу я, чем лист на ветке. Пусть ваш устав утащат черти в пекло! Но господом, что Ноя спас в ковчеге, Клянусь, что каждый, кто меня заденет, 555 Поплатится немедленно за это, Пусть даже буду я в убийстве грешен». Аббат от страха стал изрядно бледен — Вдруг да сорвет на нем гневливец сердце. Чтобы не видеть, как он багровеет, 560 И очутиться в Риме иль Бокере, Все б отдал старец, чем богат был Цезарь. Восчувствовала братья сильный трепет, Попряталась по погребам и кельям, А граф к аббату обратился с речью 565 И у него спросил недоуменно: XI «Как мне вести себя, отец аббат, Коль станут капюшон с меня сдирать?» — «Беспрекословно снять его с себя, Не мысля даже про отпор ворам. 570 Возьмут один —я дам вам двадцать два». Гильом в ответ: «Согласен, коли так, И выполню покорно ваш наказ. XII Но что мне делать, если отберут И рясу грубошерстную мою, 575 Что схожа цветом с вороном в лесу?» — «Отдать ее ворам, и ни гу-гу, А коль сгрубите им, я наложу На вас строжайшую епитимью».
326 Песни о Гилъоме Оранжском — «А коль мне тати рану нанесут?» 580 — «Воздастся им за этот грех в аду». Граф молвил: «Ждать я столько не могу И вам Петром-апостолом клянусь, Что за сто тысяч ливров никому Царапины малейшей не прощу, 585 Хоть этим ваш устав и преступлю». Смолчал аббат, ответить не дерзнул. XIII Смельчак Гильом вопрос аббату задал: «Скажите мне,— творцом вас заклинаю! — Что делать, если вздумается татям 590 Сорвать с меня удобный мой подрясник?» — «Его отдать им, не сопротивляясь. Возьмут один —я вам вручу двенадцать». Граф за свое: «Ответьте, Христа ради, Как быть мне все же, коль меня ударят». 595 Аббат ему: «Я снова повторяю: Бой затевать не помышляйте даже. Нам это возбраняется уставом». А граф: «Ваш орден я ни в грош не ставлю, Коль слуг своих на смерть он обрекает. 600 Пусть тот, кем он основан, в пекло канет! А я — и мне солгать не даст создатель! — Наперекор вам все-таки считаю, Что низок тот, кто срам терпеть согласен, Кто не ответит на удар ударом». 605 Потупился аббат, внимая графу, В ответ ни слова не сказал со страху. Рад был бы бочку золота отдать он, Чтоб только поскорей оттоль убраться В Нарбонн, а то, пожалуй, и подале. XIV 610 Аббату граф Гильом неустрашимый Смиренно и учтиво поклонился, Сказал разумно и красноречиво: «Что делать мне, святой отец, скажите, Коль воры шубу у меня отнимут? 6^ Сейчас зима с ветрами ледяными. Без теплой шубы мне придется лихо. Уж лучше тридцати лишиться ливров». Аббат в ответ: «Вы шубу отдадите И платье все, включая власяницу. 620 Взамен одной пятнадцать вам дадим мы». А граф: «Я этак разорю обитель.
Монашество Гилъома 327 К тому ж, когда усну я сном могильным, Богатство ваше мне не пригодится. ,\ Коль я умру, лишь вы тому причина 625 Да братья,— покарай ее всевышний! — Которой я безмерно ненавистен. И все же я ловить отправлюсь рыбу, А если в руки угожу убийцам, Пусть будет так, раз вы того хотите». 630 Аббат в ответ: «Искупите грехи вы, За орден наш святой приняв кончину. Но не сражайтесь, что бы ни случилось. Гласит устав святого Бенедикта, Что зла монах не должен делать ближним 635 И к ним не вправе применять насилье, А нарушать устав не может инок». Гильом в ответ: «Да разразит зиждитель Того, кем был такой устав написан! Его я почитаю трусом низким. 040 Лишь рыцарские ордены мне милы: Там ты обязан с нехристями биться, С мечом в руках вторгаться к сарацинам И обращать их в нашу веру силой, А не коснеть в ограде монастырской, 645 Есть, пить, да обрастать ненужным жиром, Да от безделья дрыхнуть за молитвой. Но мне свидетель бог наш, сын Марии, Что если руку на меня поднимут Те воры, о которых здесь я слышал, 650 Презрю я ваш устав миролюбивый И отучу их над людьми глумиться». Аббат смолчал и проглотил обиду: Хоть дай ему все золото России, На графа не решился б он прикрикнуть. XV 055 Аббату своему Гильом промолвил: «Святой отец, как поступить я должен, Коль шайка сапоги мои присвоит? Они мне велики, в них ноги тонут, Их потерять я опасаюсь очень, 060 А все ж в лесу без них мне будет плохо». Аббат в ответ — молчать не смел он дольше: «Отдайте их, не говоря ни слова; Чулки, равно как и подвертки —тоже». Гильом ему: «Вы надо мной смеетесь! 665 Земля покрыта ледяною коркой. Без обуви я до смерти промерзну,
328 Песни о Гилъоме Оранжском Да и не свычно мне по камням острым Ходить босым, как ваши слуги ходят. А чем мне будет воздано, коль скоро 670 Я дни свои в мучениях окончу?» Аббат в ответ: «Вас будут чтить глубоко. Мы вас проводим колокольным звоном, По вам отслужим чин заупокойный, Вам рай отверзнуть господа попросим». 675 Гильом ему: «Благодарю покорно! Не слишком-то поможет мне ваш орден. Но Петр-апостол и святой Георгий Свидетели мне в том, что если воры Расправиться задумают со мною, 680 Уж тут меня устав не остановит». Струхнул аббат, дослушал графа молча, А тот возобновил свои расспросы. XVI Гильом к аббату обратился с речью, Спросил его учтиво и смиренно: 685 «Святой отец, клянусь святым Никезом, Я, право же, не знаю, что мне делать, Коль воры снять с меня штаны затеют: Ведь выставлять слуге христовой веры Негоже напоказ срамное место. 690 Вторично мне на свет родиться легче, Чем претерпеть такое поношенье! К тому ж, и для здоровья это вредно: Сейчас зима коварная — не лето». Старик-аббат послушал эти пени, 695 Под капюшоном не сдержал усмешку И графу наставительно ответил: «Клянусь вам моего отца спасеньем, Такого я и сам не потерпел бы. Коль снять штаны с вас вздумают злодеи, 700 Дать волю можно праведному гневу И, уставные преступив запреты, Посильно оказать сопротивленье. Так измываться над монахом — мерзко». Гильом ему: «Благодарю, отец мой! 705 Раз вы на бой мне дали дозволеиье, С меня мои штаны сдерут не прежде, Чем силою с ворами я померюсь, И можете мне на слово поверить, Что с ними добр не буду я чрезмерно». 710 Аббат ответил: «Это ваше дело». А граф: «Воров я проучу успешней,
Монашество Гилъома 329 Коль разрешат мне взять с собой доспехи». Аббат сказал: «Я разрешил бы это, Да от устава отступить не смею». 715 Тут кончилась их долгая беседа, Но вам, бароны, мы должны поведать, Какое славный граф придумал средство, Чтоб облегчить себе с ворами встречу. Был местным мастером златокузнечным 720 Гильому сделан пояс драгоценный, Какого не носил и Юлий Цезарь. На пряжке цельной и тяжеловесной Из золота, которого светлее Не сыщешь даже в аравийских землях, 725 Смарагды, лалы, яхонты горели, А сам ремень, через нее продетый, Каирским шелком был расшит чудесно И золотыми бляхами усеян. Гильом за пояс дал сто ливров целых. 730 Был для монаха тот богат не в меру, Но граф им обзавелся не без цели: Увидев пояс, воры несомненно Его отнимут со штанами вместе, А уж тогда не минет их возмездье. XVII 735 Заказан графом пояс для себя. Красив тот пояс и на вид богат. Мир лучшего не видел никогда. Каменья дорогие без числа На пряжке золотой огнем горят. 740 В сто су простой шпенек на пряжке встал. Ремни надежны — их не разорвать. Блях золотых на них десятка два. Такого не носил и сам Роланд, Таким любой прельстился б государь. 745 Им обзавелся доблестный маркграф На случай, если угодит к ворам: Тогда ему тот пояс повод даст Сопротивленье татям оказать, Затем что графу разрешил аббат 750 Нарушить строгий орденский устав И отплатить ударом за удар, Лишь коль штаны с него начнут снимать. Граф за работу деньги отсчитал — В сто ливров обошлась ему она — 755 И пояс прочно прикрепил к штанам. Кто б ни бросал на этот пояс взгляд —
330 Песни о Гилъоме Оранжском Монах, аббат, иль рыцарь, иль сержант, Любой, над кем синеют небеса, Завидовать Гильому начинал, 760 А этого-то и хотел смельчак: Чем извергов скорей штаны прельстят, Тем шайку будет проще покарать. Огладил граф Гильом себе бока, И мыслями раскинул не спеша, 765 И про себя украдкой молвил так: «Мои штаны, с меня не снимут вас. Свидетель мне блаженный Грациан, Кто на меня в Сигре дерзнет напасть, Тому быть лучше в Монпелье, чем там». 770 Граф под вечер употчевался всласть, И ублажить его старался всяк. Его боялась братья раздражать, Затем что знала: для монастыря Поедет рыбу он ловить с утра; 775 хМонахам же — господь их покарай! — Сбыть графа с рук хотелось навсегда. Они мечтали, как сказал вам я, Чтоб воры изрубили храбреца Иль утопили заживо в волнах. 780 Без нужды граф не делал ближним зла, Особенных грехов не совершал, Но был поесть и выпить не дурак, Умом не скуден, сердцем смел и прям, Щедр к рыцарям, у коих пуст карман, 785 Ко всем отзывчив, с кем стряслась беда, И этим братье ненавистен стал. Недаром ведь в народе говорят, Что негодяю, чья душа черна, Мил человек достойный лишь тогда, 790 Когда его втоптать он может в грязь; А если тот ему не по зубам И вред чинить в открытую нельзя, Он жертву пробует оклеветать, Чтоб засудить и разорить дотла, 795 Как делает из алчности подчас Иной прево, бальи иль кастелян, Что вас берет за-приставы зазря И грабит дочиста иль шлет на казнь. Да ввергнет бог мздоимцев этих в ад! 800 Вот так же братья с графом обошлась, Его в вертеп разбойничий послав, Хоть был Гильом пред ней не виноват. Но коль спасет его рука творца,
Монашество Гильома 331 С лихвой воздаст храбрец своим врагам. 805 Он спал, пока не поредела тьма, Когда ж на небе занялась заря, Пришел аббат и ррафа растолкал: «Сеньор Гильом, в дорогу вам пора», А тот ответил: «Еду сей же час», 810 Оделся и обулся впопыхах, Однако не забыл свой пояс взять — Задешево его он не продаст. Граф мессу отстоял, накинул плащ. Собрался в путь с ним послушник-слуга. 815 Аббат ему дал вьючного коня, Чтоб с моря разом весь улов забрать, И молвил: «Вот вам полная киса — В расходах вас я не хочу стеснять. Коль этого не хватит кошеля, 820 Мне дайте знать — второй пришлю я вам, Быть не должно у вас нужды в деньгах». Воскликнул граф: «Вот мудрые слова!» Не стал он дольше ни минуты ждать, Вскочил в седло, слугу вперед послал 825 Пусть в поводу ведет его одра. Гильом — не знал он, что такое страх,— Спросил аббата: «Можно ль ехать нам?» И с облегченьем тот ответил: «Да». XVIII «Святой отец,— промолвил граф Гильом,— 830 Я отправляюсь на берег морской И, если мне удачу бог пошлет, Улов доставлю вскорости домой. Однако мне известно с ваших слов, Что пересечь я должен буду дол, 835 Где терпит много бед честной народ От шайки из пятнадцати воров. Я помню также, что давать отпор Строжайше вами мне запрещено, Да без оружья и не дам его. 840 Быть может не увидимся мы вновь, И если делом иль хотя б словцом Пред вами грешен я, отец святой, Молю меня простить ради того, В чьей вышней воле наши дух и плоть. 845 А коль робею я — нет дива в том: Прикончить безоружного легко». «Вам ехать,—рек аббат,—пора давно. Не тронут вас разбойники, даст бог,
332 Песни о Гилъоме Оранжском А я простить вам все грехи готов». 850 Тут в путь пустился граф Гильом лихой, И засмеялись иноки тайком В надежде, что теперь погибнет он. Но знайте, что через короткий срок Воздастся за коварство им с лихвой. XIX 855 Простился граф с аббатом наконец, И отправляться тот ему велел. Как подобает иноку, одет, Везя поклажу сзади на луке, Он выехал из монастырских стен. 860 Благословил его привратник вслед, Затем что к графу сердцем прикипел: Гильом к нему был неизменно щедр, Вина ему в подарок не жалел, Всегда совал кусок, что повкусней. 865 Увидев, что собрался граф в отъезд, Заплакали навзрыд сержанты все. Граф всех милей им был в монастыре: Делился с ними он казной своей, Снабжал их новым платьем при нужде. 870 Клясть принялись они что силы есть Монахов, что Гильома шлют на смерть, И сами с ним отправились бы в лес, Дабы его от татей оберечь, Когда б аббат, придя в немалый гнев, 875 Намеренья такие не пресек. Слуг сильно обозлил его запрет. Они шептаться начали везде: «Да защитит Гильома царь небес, Чтоб граф вернулся невредим и цел! 880 Он нас поил, и одевал как след, И всякую оказывал нам честь». От всей души о графе всяк скорбел, А это означает, что к себе Сумел он тороватостью привлечь 885 Всех добрых и бесхитростных людей. Зато и ненавидим был вдвойне Он теми, кто душой погряз во зле. Но в это здесь вникать расчета нет, И лучше вам о том споем мы песнь, 890 Как к морю граф поехал на коне, А впереди идти велел слуге. Из Анианы двигаясь весь день, Они воров не встретили нигде,
Монашество Гильома 333 Но вряд ли столь же повезет им впредь. 895 Граф долго ехал по лесной тропе, От скуки то шутил, то гимны пел, Со спутником о том о сем вел речь, А послушник-слуга ему в ответ Все выложил, что было на душе. 900 Промолвил он: «Сеньор, внемлите мне. Клянусь святым Денисом, не во вред Пойдет вам то, что я скажу теперь. Я знаю, почему аббат-злодей Доспехи не позволил вам надеть: 905 Не любят вас — свидетель мне творец! — За вашу доброту и щедрость здесь, И лишь одно у братьи на уме — Как бы от вас отделаться скорей. Но богом, что был распят и воскрес, 910 Молю, не отвергайте мой совет. Оружие нам нужно приобресть, Быть при мечах, при копьях и в броне. Кто безоружен, с тем, как он ни смел, Расправится легко любой наглец». 915 А граф: «Кто б ни родил тебя на свет, Ты все равно смельчак и удалец. С большой охотой внял бы я тебе, Да орденский устав страшусь презреть — Ведь я же послушанья дал обет. 920 Но знай: теперь я друг тебе навек, Коль скоро суждено мне уцелеть». Так речь они вели наедине До самого прибытья в дол Сигре. XX Без остановки к морю граф спешит 925 В сопровожденье верного слуги. Ведут беседу мирную они, Хоть им опасность страшная грозит. Они ничем не вооружены. Один лишь меч неточенный при них — 930 Слуга его в дорогу прихватил. Сдержать не хочет послушник язык, Капитул и аббата костерит За то, что без меча и без брони Граф послан ими в лес к ворам лихим: 935 «Они к нему исполнены вражды, И как теперь я вижу, нужно им, Чтоб он от рук разбойников погиб». Услышал граф, как послушник скорбит,
334 Песни о Гилъоме Оранжском И ободрил его в словах таких: 940 «Шагай быстрей, а страх пустой отринь И верь: создатель неба и земли Поможет нам вернуться в монастырь, И уж тогда смеяться будем мы, А доброхоты наши —слезы лить». 945 Нигде не задержавшись ни на миг И никого не встретив по пути, Они вдвоем в дремучий лес вошли. Тот лес ворам пристанищем служил, И был там ими путник не один 950 Ограблен, изувечен иль убит. Граф рек слуге: «Иди-ка впереди Да песню позвончее затяни. Куда способней под нее идти Нам будет здесь, где всюду мрак и тишь». 955 Слуга воскликнул: «Боже упаси! Грех этак надо мной, сеньор, шутить. Я вам клянусь Викентием святым; Все золото Кларвана мне вручив, Меня бы все ж не упросили вы 960 Не то что петь — словцо произнести, Так с перепугу пот меня прошиб, Так стынет в жилах кровь и плоть дрожит, Так шевелятся волосы мои». Изрядно он Гильома рассмешил. 965 Граф молвил: «Ладно, брат, тогда молчи». Дол без помех они пересекли. Царили там спокойствие и мир, А шайки воровской и след простыл — В тот день была она в местах других. •70 Спешит Гильом,. господь его храни! Он дол Сигре оставил позади, И посветлел у послушника лик. Бедняга вряд ли б радостнее был, Все золото Востока получив. 975 С веселым смехом графу он кричит: «Я вам, сееьор, клянусь творцом благим, Что петь готов — мне прикажите лишь». Гильом с улыбкой поблагодарил: «Спасибо, брат, тебе от всей души!» XXI мо Железная Рука в пути не медлит. Он со своим слугой все дальше едет, Минует лес дремучий без помехи, Не угодив к разбойникам свирепым,—
Монашество Гилъома 335 В тот день они ушли в другое место, 985 Но если не поможет царь небесный, Гильом их на пути обратном встретит К большому горю всех, кто сердцем честен. Вот выехал он наконец на берег, Что лодками рыбачьими усеян. 990 Граф вытащил и приготовил сети, Чтоб рыбою разжиться поскорее — Ему домой вернуться не терпелось. Тут рыбаки со всех сторон приспели, За рясу графа ухватили крепко. 995 Те гонят чужака, другие держат, И все горланят кто как разумеет: «Пошел отсюда!.. Нет, постой маленько! Ты рыбки хочешь? На, леща отведай!» Под капюшоном спрятал граф усмешку 1000 И молвил рыбакам: «Господь свидетель, Меня, друзья, задушите вы этак. Монах из Анианы я, поверьте, И послан к вам за рыбою, затем что Сюда другие ехать не хотели; 1005 А так как низок родом я и беден, Аббат и дал мне это порученье, Иначе бы не очутился здесь я. Но знайте, у меня с собой есть деньги, И я скупить весь ваш улов намерен». 1010 Сказали рыбаки: «Благое дело!»— И рыбы нанесли ему поспешно. Тут граф Гильом сошел с коня па землю, Кису достал, и развязал мгновенно, И к послушнику обратился с речью: 1015 «Теперь от нас зависят люди эти — На рыбу мы назначим сами цену, Да вот беда — она мне неизвестна. Поэтому заплатим пощедрее, Чтоб не прослыть скупцами в крае здешнем». 1020 Толпа возликовала, загалдела: «Воздай монаху бог за милосердье! Когда б ни прибыл он на побережье, Его всегда снабдим мы рыбой свежей Задешево, а то и безвозмездно». XXII 1025 Купил всю рыбу без разбора граф: Краснобородку, камбалу, леща, Соленую треску и судака.
336 Песни о Гилъоме Оранжском Грузить ее велел он на коня, И деньги стал отсчитывать слуга, 1030 Но был нетороплив при этом так, Что граф Гильом терпенье потерял, Взял у него кису, что дал аббат, В подол свой деньги высыпал сполна, И пригоршнями начал их швырять, 1035 И рыбакам промолвил: «Господа, Пусть всяк свое отсчитывает сам». Послушали они его слова, От радости чуть не сошли с ума, Друг другу шепчут: «Ну и щедр монах! 1040 Высок рожденьем он наверняка: Обычно-то ведь братия скупа». И тут они давай ему кричать: «Сеньор, с лихвой вы уплатили нам. Почаще просим наезжать сюда. 1045 Всегда мы рыбой обеспечим вас. Ввек вы нужды не будете в ней знать. Что ни окажется у нас в сетях — Все ваше, ничего для вас не жаль». Граф им в ответ: «Благодарю сто раз!» 1050 Был некий честный горожанин там. Он бросил на Гильома долгий взгляд, По росту и могучим кулакам И шраму на носу его признал — Во Франции они встречались встарь. 1055 Гильому он по-дружески сказал: «Сеньор, есть просьба у меня одна. Не откажите в ней ради Христа, Да сохранит он вас от бед и зла!» Промолвил граф: «Чтоб вам ответить «да», 1060 Я должен знать, в чем состоит она». А тот ему: «Отвечу сей же час. Мне не нужны ни замки, ни земля, Ни камни-самоцветы, ни казна, Ни куний мех, ни белый горностай. 1065 Прошу лишь отобедать у меня — Подарков всех и всех житейских благ Такая честь дороже мне стократ». Граф молвил: «От души согласен я»,— И шаг направил в дом, куда был зван. 1070 Хозяин там велел ковры постлать, Везде цветы расставить приказал, Усыпать ими двор и пол в сенях. Затем обедать подали гостям. Всего стояло вдоволь на столах.
Монашество Гилъома 337 1075 Хватало и кларета, и вина, А яств и вовсе было счесть нельзя. Когда же стали скатерти снимать, Граф послушнику поглядел в глаза, И тот, поняв его немой приказ, 1080 Все деньги, что не отдал рыбакам, Хозяину вручил от графа в дар. Но горожанин возразил в сердцах: «Молю вас, граф, меня не обижать. Когда б четыре месяца подряд 1085 Я кров и стол давал вам у себя, То и тогда б не взял с вас ни гроша. Я никогда не забывал добра, А вы, когда в богатый ваш Оранж Я нищ вернулся из заморских стран, 1090 Вновь на ноги мне пособили встать. Запомнилась мне ваша доброта. О ней я не забуду и тогда, Когда придет мне время умирать. Пусть за нее всевышний вам воздаст!» 1095 Тут ниц хозяин перед графом пал, К Гильомовым ногам прижал уста; Храбрец же поспешил его поднять И так ему промолвил, весь в слезах: «Друг, ты и честен, и умом не слаб. 1100 Я впрямь Гильом Железная Рука, Но этого, прошу, не разглашай, Молчи о том, что здесь меня видал». Ответил тот: «Сеньор, клянусь молчать». Достал две марки золотом смельчак 1105 И подарил хозяйке, уходя: «Примите это, госпожа, пока Я не смогу вам лучше доказать, Сколь велика признательность моя». Она в ответ: «Дай бог здоровья вам!» 1110 Граф выслушал ее, сошел с крыльца, С хозяином по-братски обнялся И поблагодарил его опять, А тот в ответ: «Пусть вышний "судия Вас не позволит погубить ворам, 1115 Которые в Сигре разбили стан. Я вас туда готов сопровождать». Граф молвил: «Нет, о том и не мечтай»,- И знаком показал слуге: «Пора!» — И в монастырь отправился назад. 1120 Но прежде чем прибудет он туда И примет рыбу от него келарь,
338 Песни о Гильоме Оранжском У татей граф окажется в руках И.смерти избежит не без труда. XXIII Граф медлить с возвращением не может. 1125 Он в путь собрался со своим слугою, И господа хозяин добрый молит От смерти графа уберечь в дороге — Пусть он еще послужит вере божьей. Все дальше едет граф без остановки, 1130 Прибыть скорее в Аниану хочет, Чтоб обеспечить братью пищей постной, Но до того как в монастырь вернется, Натерпится еще он страха вдоволь И чуть не распростится с головою. 1135 Все золото Испании б он отдал, Чтоб только быть сейчас вооруженным. Разбойники — срази их длань господня! — В лесу жестоко грабят люд прохожий, И графа, коль всевышний не поможет, 1140 Они захватят и потом прикончат, Затем что не способен он к отпору — Нет у него оружья никакого, А татей — полтора десятка ровно. Да сохранит Гильома та, в чьем лоне 1145 Облекся всеблагой спаситель плотью! Вселил в монахов граф такую злобу, Что те со свету сжить его готовы И в лес послали с этой целью только, Хотя он их ничем не обездолил 1150 И перед ними лишь в одном виновен — В том, что вводил их в лишние расходы. Граф со слугой в дороге пробыл долго, И вот он наконец в безлюдном доле. Дубы, осины, буки там высоки 1155 Извилисты тропинки, круты склоны. Белец, перекрестившись, графу молвит: «Сеньор, клянусь Еленою святою, Мне сердце говорит, что близко воры. Дрожь бьет меня, и пот прошиб холодный. 1160 Свидетель мне весь сонм святых бретонских, Уж лучше я сожгу всю братью скопом, Чем безоружным окажусь тут снова». Гильом ему ответил: «Брат, не бойся. Коль бог, людей создавший, соизволит, 1165 Мы не погибнем в этом доле темном».
Монашество Гилъома 339 Узнайте же, что вышло у Гильома С разбойниками, покарай их, боже! XXIV Граф едет шагом по лесной тропе На крепкой вьючной лошади своей, 1170 Слова такие говорит слуге: «Не хочешь ли ты песню, брат, запеть, Чтоб ею хоть чуть-чуть меня развлечь, Пока мы не минуем этот лес?» Сказал белец, на графа поглядев: 1175 «Сеньор, вы, право, не в своем уме. Клянусь святым Денисом, в жизни здесь Не запоет разумный человек. Дай мне сто ливров золотом — и те Меня не согласят тут зашуметь, 1180 Затем что может шум воров привлечь». Граф посмеялся над слугой в душе, Но рек с улыбкой кроткой на лице: «А все же мне напрасно не перечь И сделай, брат, что я тебе велел. 1185 Запой повеселей да позвучней, А страх отбрось — причин страшиться нет: Бог даст, уйдем спокойно мы отсель». «Сеньор, извольте,— послушник в ответ.— Злодеев для меня ваш гнев етрашней». 119-° Запел слуга тут песню наконец, Но под нос, так, что не слыхать совсем, И вновь повел Гильом такую речь: «Любезный брат, ну что ж ты оробел? Погромче пой, молю царем небес, 1195 Ни силы, ни стараний не жалей — Я тихих песен с детства не терпел. А до злодеев дела нет тебе: Раз их тревожат по моей вине, Со мной им и придется счеты свесть». 1200 «Сеньор, извольте»,—уступил белец. Возвыоил голос он что силы есть, Запел одну из древних славных жест. Из чащи вольно вырвался напев, Дол огласил и к небу полетел, 4205 На лье иль больше слышен стал окрест. Но видит тот, кто создал мрак и свет, Не в добрый час раздалась эта песнь, Затем что тати —в пекле б им сгореть! — Назад как раз вернулись в дол Сигре. 1210 Они на замок сделали набег,
340 Песни о Гилъоме Оранжском И дворянин, что замком тем владел, А с ним жена и двое сыновей Ворами были вздернуты на рель. В ров брошены и там лежат на дне. 1215 Злодеи у хозяйских дочерей Похитили девическую честь, Терзали их, кто сколько захотел, Все их добро присвоили себе — Одежду, и меха, и лошадей. 1220 Вот шайка возвратилась в свой вертеп, Сочла добычу, села за обед, К деревьям ближним привязав коней, Чтоб оказаться тотчас же в седле, Коль в том нужда появится у ней. 1225 Разбойники — при шлемах и в броне, На поясе кинжал и добрый меч, Свинцом налитый шестопер в руке. Пятнадцать их, как я сказал уже. Едят они, рассевшись на траве, 1230 Не знают меры в пище и питье. Опять им повезло при грабеже. Зовут их предводителя Гондрен. Отсель до моря Чермного нигде Злодея нет коварней и лютей. 1215 Вовек он никого не пожалел, Да разразит его благой творец! Услышав, как запел невдалеке Слуга, что был невидим меж ветвей, Держать сквернавцы начали совет. 1?'40 Один сказал: «Что там за дуралей?» Другой: «Ты прав. Кто здесь шумит — глупец». А третий: «Знать, его попутал бес». Четвертый молвил: «Отжил он свой век». Добавил пятый: «Смерть его удел». 1245 Шестой: «Прирежем дурня — и конец». «Нет,— рек седьмой,— лишь оберем как след». Но возразил ему восьмой: «Зачем? Сдается, он — жонглер, один из тех, Чьи песни люди слушают везде — 1250 И в городе, и в замке, и в селе. Расчета нет у нас чинить им вред. Я их повадки изучить успел. Сберет такой игрец су пять иль шесть И тут же их спускает в кабаке, 1255 Поет, покамест деньги есть в кисе, Да забавляет остальных гостей. А если, всласть напившись и поев,
Монашество Гилъома ЗА! Заметит он, что дно видать в мошне И расплатиться нечем как на грех, 1260 С хозяином присядет в уголке, Попросит пособить ему в нужде: «Пойду-ка, брат, к торговцам я теперь Да их потешу за пяток монет; Ты ж под заклад мне в долг пока поверь». 1265 Даст он в залог какой-нибудь предмет — Штаны, виолу иль иную вещь, А нет, так просто слово долг принесть, И как трактирщик ни жестокосерд, Жонглера отпускают без помех, 1270 И вновь идет искать того игрец, Кто рад за песню развязать кошель, Будь то священник, рыцарь иль купец. Жонглер другим и нравом не в пример: Поел — и распевает веселей, 1275 Чем если б сорок марок поимел. Он телом здрав, затем что сердцем щедр. Что нам за смысл чинить бедняге вред?» Девятый рек: «Сразит нас божий гнев, Коль нищего мы обречем на смерть». 1280 С ним согласились все: «Ты прав вполне». Тут их главарь Гондрен рассвирепел И разом спор разбойников пресек, Прикрикнув грозно на своих людей: «Читать довольно проповеди мне! 1285 В седло, и парня донага раздеть! Тот, кто блюдет Неронов луг поднесь, Свидетель мне: любой жонглер — хитрец И ни за что не спустит денег всех, Л денег у него подчас не счесть, 1290 Равно как в дар полученных одежд. В погоню, и схватить его живей!» Гондрену возражать никто не смел. Помчались семь воров во весь карьер И скакунов не задержали бег, 1295 Пока из чащи леса на коне Не выехал им граф наперерез. Возликовали все, его узрев: «Не зря ему мы поскакали встречь! На море ездил этот лицемер. 1300 Он со слугой везет улов в мешке, И деньги есть у них в большом числе». Вскричали тати: «Стой, святой отец, И отдавай, коль хочешь уцелеть, Все, что везешь, и все, во что одет».
342 Песни о Гилъоме Оранжском 1305 Граф им: «Из Анианы я чернец. Грех зло мне делать, братья во Христе. Страшитесь этим на себя навлечь Заступников небесных наших месть». Тут с остальными и Гондрен приспел. 1310 Узрела шайка, кто попал к ней в плен, И сразу же смекнул любой злодей, Что над таким врагом взять трудно верх. Так граф был статен, росл, широкоплеч, Что самый смелый сник и побледнел. 1315 Друг другу шепчут воры: «Мир вовек Не видел черноризца здоровей. Он не монах, хоть в рясе и скуфье, А исполин заморский, вот те крест! По пуду будет в каждом кулаке. 1320 Кого огреет он по голове, Тот на ноги уже не встанет впредь». Гондрен вскричал: «Вот я вас, пустомель! До нитки все у них сдерите с тел». Гильом смягчить воров не смог ничем. 1325 Они, оставив графа в стороне, Его слугу притиснули к земле, Связали так, что в тело въелась вервь, Швырнули на терновый куст затем. От боли льет он слезы из очей, 1330 Молясь: «В своей, о боже, доброте, Не дай отцу Гильому умереть! Я рад погибнуть, лишь бы граф был дел. Он всех на свете лучше и добрей. Нас защити, чистейшая из дев!» 1335 Граф рек ворам, от гнева закипев: «Вы божий преступаете запрет. Молю вас тем, кто распят на кресте, Мне моего слугу вернуть скорей». Гондрен ответил злобно: «Что за спех? 1840 И лучше ты, монах, свой нрав умерь: Посбить нам и с тебя недолго спесь». Творец, Гильома не покинь в беде, Затем что безоружен наш храбрец, А противостоит один толпе, 1345 И может жизнь ему лишь бог сберечь! XXV Гильом один в лесу среди воров. О послушнике он скорбит своем, И богом молит отпустить его: ^ «Не множьте, господа, своих грехов!
Монашество Гилъома 343 1350 Порукою мне Грациан святой, Воздаст вам за обиду нашу бог. А коль вы нас отпустите домой, Сто су вам от себя я дать готов Да наш аббат прикинет сверх того». 1355 ЧуТЬ не СВела с ума Гондрена злость. Он закричал на графа во всю мочь: «Черт побери, довольно вздор молоть! Слезай-ка лучше с лошади долой — С собою ты не уведешь ее, 1360 Всю рыбу здесь оставишь заодно. Твои одежды мы с тебя сдерем, И в монастырь ты возвратишься гол — Пусть твой аббат тебе их купит вновь». Гильом в ответ: «Браниться-то почто? 1365 С коня я слезть согласен и добром». С седла на землю кротко граф сошел. Гондрен велел: «С него сорвите все!» Снял плащ с себя Гильом Короткий Нос, Вручил его ворам без лишних слов. XXVI 1370 Сказал Гондрену граф неустрашимый: «Молю-вас сыном пресвятой Марии, Все, что имеем мы, себе возьмите — Никто от нас и слова не услышит, Лишь отпустите нас домой в обитель». 1375 Тать чуть ума от гнева не лишился, Гильому молвил: «Ты — обманщик хитрый, Гораздый на пройдошества любые. Недаром краской ты сейчас залился! Не сочиняй, монах, мне басен лживых — 1380 Насквозь я все твои уловки вижу. Мне стоит в монастырь с тобой явиться, Как душу из меня ты разом выбьешь — Вон у тебя какие кулачищи. Будь проклят тот, кем ты в обитель принят! 1385 Когда б сейчас — клянусь святым Денисом! — Вручить тебе доспехи боевые Да добрый меч, отточенный и длинный, Я не дал ни гроша б за наши жизни — Всех нас в куски ты изрубил бы мигом». 1390 Гильом послушал, не сдержал улыбки И про себя сказал слова такие: «Так — бородой клянусь! — оно и было б, Но я и без оружия вам всыплю, Коль сохранит мне жизнь господь всевышний,
344 Песни о Гильоме Оранжском 1395 Да покарает он и в ад низринет Аббата, коим предан я столь низко!» Затем пред татем снова он склонился: «Нас пощадить я вас молю Пречистой». А тот: «Оставь-ка выдумки пустые 1400 Да стаскивай с себя одежду живо, Не то с тебя ее сорвем мы силой От капюшона и до власяницы. Ты наг придешь к воротам монастырским — Пусть братья мнит, что ты ума решился». 1405 Гильом в ответ: «Неужто вам не стыдно?» «Поторопись,— в сердцах- разбойник крикнул,- Не то — клянусь святым, в Сполето чтимым! - Мы голову с тебя немедля снимем». Послушал граф Гильом, душой смирился 1410 И говорит: «Перечить я не мыслю, Затем что наш устав бенедиктинский Все отдавать велит, что б ни спросили». Сказал он, капюшон и рясу скинув: «Нельзя ль на этом и остановиться?» 1415 «Нет,— возопил злодеев предводитель,— На это много не напьешь в трактире. Все вещи отдавай нам до единой». XXVII Стоит Гильом, ворами окруженный, Один и пеш в лесистом темном доле. 1420 Снял шубу он с себя беспрекословно, Ее Гондрену-душегубу отдал. Теперь на графе власяница только. Его изрядно пробирает холод — День выдался погожий, но студеный. 1425 Граф молит: «Не оставь меня, о боже! Приди, Мария дева, мне на помощь! Аббат наш низко поступил со мною, С собой мне взять доспехи не дозволив. Коль я погибну, в том лишь он виновен; 1430 А нет, так пожалеть ему придется, Что не сбежал он загодя в Памплону». Тут закричал Гондрен на графа громко: «Давай и власяницу на пропой нам». Граф главарю вручил ее покорно: 1435 «Бери, злодей, безумный и жестокий. Совсем меня оставили вы голым, И я себе все тело обморожу. Коль не поможет бог, конец мне скоро». Захохотал разбойник, будь он проклят:
Монашество Гильома 345 1440 «Напрасно ты, монах, боишься хвори — Не заболеет тот, кто так раскормлен. Снимай и сапоги, слуга господень». Ответил граф: «Сниму, коль вам угодно Принять и этот новый грех на совесть». XXVIII 1445 Гнев сдерживает граф Гильом едва. Свою одежду отдал он ворам, Снял сапоги с себя, подвертки снял, Остался и разут и полунаг, Стоит на холоду, дрожит дрожмя,— 1450 Лют ветер, и погода холодна. Хохочут тати, бог их покарай! Лишь одному из них монаха жаль, И увещает так он главаря: «Довольно нам мытарить чернеца. 1455 Он без того разделся догола, Исполнил добровольно твой приказ. Клянусь святыми, честен он и прям. Хоть рясу отдадим ему назад, Чтоб с холоду не помер он у нас». 146" Сказали воры: «Речь твоя глупа». «Трус, бог тебя срази! — вскричал главарь. На грош ему я не верну добра, А если он помрет — что за беда? Смерть — вот награда за его дела. 1465 Монахов не терпел я отродясь — Не по заслугам жизнь у них сладка. Ты только глянь, какой он здоровяк. До Монпелье такого не сыскать. Любая разлетится голова, 1470 Коль угодит по ней его кулак. Пошли! Возиться с ним нам не рука». Но тут Гильом заговорил опять: «Вы, удальцы, уйти спешите зря. Одежда, что содрали вы с меня, 1475 Мой конь и все, с чем прибыл я сюда,— Порукой в этом мне святой Рикард! — Не стоит пряжки моего ремня. Сглупите вы, ее не отобрав. Мне в сотню ливров обошлась она. 1480 Нет дорогим камням на ней числа. В середке, и в углах, и по краям Смарагды, лалы, яхонты горят. Все тридцать ливров им одним цена. Мир пояса богаче не видал.
346 Песни о Гилъоме Оранжском 1485 Его купил за сотню ливров я, За десять сотен марок не отдам». Вскричал Гондрен: «Коль так, его снимай». «Но без него,— промолвил смелый граф,— Штаны с меня спадут ко всем чертям». 1490 «Получишь мой,— утешил атаман.— Какой, к тому же, прок в твоих штанах?» Гильом ответил: «Речь твоя глупа. Грех без штанов монаху щеголять. Я пояс не сниму — отцепишь сам». 1495 «Охотно отцеплю»,—воскликнул тать. Залюбовалась поясом толпа. Его бы каждый рад к рукам прибрать. Все шепчутся: «Ну, до чего ж богат! Никто вовек таким не обладал». 1500 Гондрен, их предводитель, слез с седла, Перед Гильомом на колени встал,* Поспешно пояс начал отцеплять — Взял за конец и потянул слегка. От гнева граф чуть не сошел с ума, 1505 От скорби и обиды задрожал. Увидев пред собою наглеца, Которым был ограблен без стыда, Взмахнул пудовым кулаком смельчак, Нанес врагу по голове удар. 1510 Был силой граф не скуден, сердцем храбр. Разбойника он так огрел в сердцах, Что раздробил ему затылок враз, Кость теменную расколол до лба, А также вышиб из орбит глаза, 1515 И мертвым пал злодей к его ногам. Увидел граф, что татю смерть пришла, Такие произнес над ним слова: «Не в меру дерзок был ты, негодяй, Когда, меня оставив без гроша, 1520 щтаны _ и те решил с меня содрать Мне, иноку, н& вечный стыд и срам». Другим он молвил: «Ваш черед настал Попробовать с меня мой пояс снять, Но знайте, воры подлые, что вам — 1525 Свидетель мне блаженный Грациан! — За этот пояс я воздам сполна». ^ Смекнули душегубы сей же час, Что ждать пощады больше им нельзя, И разом графу в спину и в бока 1530 Ножи стальные принялись метать, И нанесли ему немало ран,
Монашество Гилъома 347 Откуда кровь обильно потекла. Качнулся граф и на колени пал. Коль не спасет его небесный царь, 1535 Не избежит он лютого конца. Насели на Гильома воры так, Что ниц храбрец простерся на камнях, О них лицо и руки ободрал, И кровь с него струится в три ручья. XXIX 1540 Хоть граф Гильом на землю и повергся, Но на ноги опять вскочил немедля, И шайка снова на него насела. Он помолился: «Пресвятая дева, В чьем лоне в плоть облекся царь небесный, 1545 Чья длань меня спасала от неверных В кровавых нескончаемых сраженьях, Защитой ныне будь мне от злодеев, Насильников бесстыдных и свирепых! О боже, если обречен я смерти, 1550 Ворота рая предо мной отверзни! И все-таки клянусь святым Сильвестром И сонмом всех угодников блаженных, Воров постигнет до ночи возмездье». Взял ближнего коня он за уздечку, 1555 Сгреб седока, свалил с седла на землю, Ударил не мечом, как рыцарь честный, А просто кулачищем тяжеленным Да так, что лопнул у злодея череп И брызнул мозг Гильому на колени. 1560 Храбрец промолвил: «Господи предвечный, Чрезмерной смерть моя была б потерей. Аббат, всему виной твоя измена — Ведь это' ты меня на побережье За рыбою отправил без доспехов. 1565 Будь меч сейчас при мне иль жердь покрепче, Из душегубов крошево б я сделал И постарался б так их исповедать, Чтоб больше им не нужен был священник». Вскричали воры: «Спятил инок этот!» — 1570 На графа справа бросились и слева. Но чудо тут всеправый бог содеял. Становятся удары все сильнее, От них Гильому никуда не деться И защитить себя, к несчастью, нечем. 1575 Однако указало в миг последний Ему благое небо путь к спасенью.
348 Песни о Гилъоме Оранжском Он своего коня вблизи заметил, И ногу вырвал у него из тела, И над собой занес ее мгновенно. 1580 А бедный конь упал в изнеможенье. XXX Упал в изнеможенье бедный конь. Граф разом вырвал ногу у него, Над головой своей ее занес, Пустил, не медля ни минуты, в ход. 1585 Разбойники пришли в испуг большой, Друг другу говорят: «Свидетель бог, Наверное монах с ума сошел. Кого он стукнет, тот не встанет вновь. Вы ж видите, как он могуч и росл». 1590 Гильом бесстрашно ринулся вперед, Стал бить врагов, как сам был бит дотоль, Сразил на месте пятерых воров, Троих свалил одним ударом с ног. Удрали остальные в лес бегом, 1595 да граф им громко закричал вдогон: «Пусть, шлюхины сыны, возьмет вас черт! Меня раздев, лишились вы всего: Недешево вам встанет пояс мой». Увидел сук невдалеке Гильом, 1600 Схватил его, отбросил ногу прочь. Злодеи в чаще спрятались лесной, Но граф с суком в руках обрыскал дол И — я могу вам поручиться в том — Свалил всех татей, кроме одного, 1605 Который соскочил с седла долой, Пред графом пал, приник к земле лицом И стал молить, от страха чуть живой: «Сеньор, поверьте, я тут ни при чем. Я не хотел, чтоб вам чинили зло, 1610 Не бил вас ни железом, ни дубьем. Вам самому увидеть довелось, Как я Гондрена заклинал Христом Вернуть вам из одежды кое-что. Он отказал —и получил свое». 1615 Узнал Гильом того, кто с ними был добр, Простил его, и встать ему помог, И молвил: «Мы теперь друзья с тобой». За послушником граф пошел потом, С тернового куста его совлек. 1620 Несчастный вскрикнул: «Боже всеблагой, Жив господин мой милый или мертв?
Монашество Гильома 349 Ужель, на горе мне, не спасся он?» — «Нет, не дал погубить меня господь. Но как ты сам-то, брат? Наверно, плох?» 1625 _ «р^ вы опять со мной, мне хорошо». Граф свой наряд монашеский нашел, Оделся, как велит устав святой, Пошел взглянуть на тех, кому урок Дал днесь ногою конской и суком. 1630 Кто из воров убит, кто оглушен. Цена былой их силе ныне грош. Граф тех велел раздеть, кто жив еще, И я могу добавить лишь одно — Что у тропы, где графом дан был бой, 1635 На дубе их повесили густом. Нетли избег лишь вор, что был прощен. Всем остальным Гильом воздал с лихвой, Чем доказал, что духом смел и тверд Он пред лицом опасности любой, 1640 За что хвалу творцу и вознесем. XXXI Граф сокрушил воров, избег их рук, За что мы богу вознесем хвалу — Он спас и графа, и его слугу. Был строг и скор над пленниками суд: 1645 Четырнадцать воров пошло в петлю, Пятнадцатый сам вздернул их на сук. Служить не пожелал он больше злу, Возжаждал честно жизнь дожить свою, Пошел к Гильому, молвил смельчаку: 1650 «Я выслушать меня, сеньор, прошу. Грешил я много на своем веку, В чем горько каюсь и о чем скорблю. Но все ж, поняв, сколь мой порочен путь, Душою обратился я к добру, 1655 В согласье с божьей верой жить хочу, Вам пособлять готов всем, чем могу, И навсегда отныне зарекусь Мытарить мирный христианский люд». Ответил граф ему: «Хвала творцу! 1660 А я с тобою щедро поделюсь Добром, что шайка прятала в лесу. Оно мое: я взял его в бою». От графа принял бывший душегуб Коней, одежду, с золотом кису 1665 И поклонился от души ему. Потом расстался с ним Гильом как друг,
350 Песни о Гилъоме Оранжском И поселился он в родном краю, И зла по гроб не делал никому. Но речь о графе вновь я поведу 1670 И о его деяньях расскажу. Граф подошел к несчастному коню, Чью ногу оторвал, попав в беду, Как от меня услышали вы тут, Он ею дать сумел отпор врагу. 1675 Теперь на место он ее воткнул, Колени преклонил, встал на траву И обратил смиренную мольбу К всеправому небесному царю. XXXII Колени преклоняет граф Гильом, 1680 С надеждою возводит к небу взор И молится: «Создатель всеблагой, Кем был Адам из персти сотворен, Кто Еву из бедра его извлек И кто их поселил в раю земном, 1685 Но сам оттуда выдворил за то, Что сатана их в искушенье ввел. За первородный грех людской наш род Наказан был, и в темный ад с тех пор По смерти шли мы все до одного, 1690 Все, даже те, кто делал лишь добро, Как, например, твоих пророков сонм. Но твой приход был нам предвозвещен, И ты обрел во чреве Девы плоть, И на кресте казнен за род людской. 1695 На третий день воскрес ты, боже, вновь, Спустился в ад, с ворот сорвал замок, Своих друзей оттоль увел с собой, И на небо затем был вознесен. Воистину ты наш отец и бог, 1700 И я, вассал и сын покорный твой, Молю, чтоб мой несчастный верный конь Тобой был от увечья исцелен И без труда и боли бегать мог. Я, чтоб спастись, ноги лишил его». 1705 Едва лишь граф молитву произнес, Как снова к месту приросло бедро, И затянулась рана без рубцов, И конь сильнее стал, чем был дотоль. Вскочил с земли без промедленья он, 1710 Заржал, и взрыл копытами песок, И поднял свой тяжелый груз легко.
Монашество Гилъома 351 Гильом опять взглянул на небосвод И молвил: «Выжить мне помог господь. Теперь в обитель я свезу улов, 1715 Дабы еда была у братьи в пост». Слуге сказал он: «Едем, друг, домой, А часть добычи ты себе возьмешь». «Пусть небо вам воздаст»,— ответил тот И на коней взвалил добро воров, 1720 И каждый конь, как ни был груз весом, До самой Анианы рысью шел. Теперь споем мы песнь, какой никто Не пел с тех пор, как правил Соломон, И станет вам известно из нее, 1725 Как граф, что львиным сердцем наделен, В Провансе жил отшельником потом, После чего семь лет, за годом год, В палермской башне крепкой под замком Его держал язычник Синагон. XXXIII 1730 Гильом обратно в монастырь спешит, На теле — ссадины и синяки, Но славит он творца от всей души За то, что стер воров с лица земли, Изранил, полонил, повесил их 1735 И лишь у одного не отнял жизнь. Добычу, что в лесу он захватил — Коней, доспехи, добрые мечи, Одежду, скрыни, сундуки, ларцы,— Слуга Гильомов уложил в мешки, 1740 На лошадей разбойничьих взвалил. Все это граф решил домой свезти, Капитулу на нужды подарить, А взял добра он больше, чем могли б От смельчака злодеи получить, 1745 Когда б его прикончили они, Чего, по счастью, бог не допустил. Измучен граф, ушибами покрыт. Он послушнику молвит: «Не страшись И часть добычи от меня прими, 4750 Дабы по гроб не знал ты нищеты. Мы братье денег на вино дадим — Пусть вволю пьет на трапезах своих, Ко мне преисполняется любви». А тот в ответ: «Клянусь творцом благим, 1755 Добра не ждите от людей дурных, Что вас на смерть безвинно обрекли.
352 Песни о Гилъоме Оранжском Нрав у монахов наших зол и лжив — Не будете вовек вы милы им». Граф молвил: «Брат, меня ты огорчил. 1760 Мне так хотелось им полезным быть, Покуда не пресеклись дни мои. Я должен из обители уйти И кров себе искать в краях чужих, Затем что не хочу терпеть обид 1765 И не привык на сердце зло таить». Граф Анианы наконец достиг, А это город, где был монастырь, Откуда и послал аббат-старйк Его за рыбой для монахов злых. 1770 Взглянуть на графа жители сошлись, Воззрились на добычу, рот раскрыв. «Откуда это? — говорит один.— Монах весь край наверно разорил. Не инок он, а душегуб на вид — 1773 На диво крепок, росл и мускулист. Такому нас нетрудно перебить, Дома спалить и разнести в куски, Коль он и вправду на руку нечист». Другие молвят: «Вздор не городи! 1780 Он на море, сдается, послан был, С ворами повстречался по пути, Их истребил и взял себе плоды Краж, ими совершенных, и убийств. Пусть бог его за это наградит!» 1785 Граф все расслышал — не был он глухим, Но ни словца в ответ не проронил, К монастырю направил он стопы И вскоре оказался перед ним. Увидели приезжего бельцы. 1790 Один пошел аббата известить: «Святой отец, граф у ворот стоит». В большой испуг пришел аббат Анри, Вскричал: «Помилуй, боже, и спаси! Ужель он здесь? Смотри, мой сын, не лги!» 1795 А тот: «Свидетель мне святой Денис, Граф возвратился цел и невредим, Сдается, он иль всех воров сразил, Иль человек презнатный им убит: Так много у него коней лихих, 1800 Мечей, доспехов, платья и казны, Что хватит сорок человек снабдить. С собой привез он скрыни и ларцы, Где счету нет каменьям дорогим,
Монашество Гилъома 852 И даже рыбу взять не позабыл». 1805 Аббат промолвил: «Боже, научи, Как гнев его смягчить и отвести. Навстречу графу выйти мы должны». Капитул он созвал и объявил: «Вернулся граф и у ворот стоит». 1810 Сказала братья: «Черт его возьми! Коль цел он, значит, нет воров в живых. Граф их сломил, повесил, изрубил Иль разорвал на части лошадьми. Все входы надо в монастырь закрыть. 1815 Коль граф сюда войдет, пропали мы». Аббат одобрил: «Да, есть в этом смысл». Позапирали в страхе чернецы Калитки, окна и ворота вмиг, Позабивались в дальние углы. 1820 Никто не кажет носу из норы, Хотя вечерню и пора служить. Аббат — тот рад бы убежать в Париж, Приор — податься в Реймс или Санлис. XXXIV Приблизился к воротам правым граф 1825 И рыбу заодно привез туда. Кричит что силы есть его слуга: «Мы привезли улов. Впустите нас». В ответ ему привратник — ни словца: Впускать Гильома запретил аббат. 1830 Кричит слуга — молчание опять. Граф понемногу раздражаться стал И наконец воззвал три раза сам: «Привратник, отвори ради Христа! Доколь еще мне тут с поклажей ждать? 1835 Открой, иль груз свалю на землю я». Послушал тот, промолвил свысока: «Сюда вы не войдете никогда. Я клятвенно аббату обещал Ворота наши вам не отворять. 1840 Прекрасно проживем мы и без вас. Грош базельский вам здесь у нас цена. Ищите кров себе в других краях». Послушал граф Гильом его слова, Так восскорбел, что черен стал с лица, 1845 И молвил: «Лицемерный негодяй, Как ты посмел такое мне сказать? Пусть бог тебя за это ввергнет в ад! Беда тому, кто верит подлецам,— 12 Заказ м 912
354 Песни о Гильоме Оранжском Внакладе остается он всегда. 1850 Подарками я осыпал тебя, А ты меня порочишь без стыда». С презреньем возразил на это страж: «Клянусь творцом, сюда нет входа вам. От вас нам лишь заботы без числа. 1855 Гроша не стоит ваша доброта». От гнева граф чуть не сошел с ума, Без промедленья соскочил с седла, Взглянул вокруг и балку увидал — Дом строили неподалеку там. 1860 Такой троим вилланам не поднять, А граф ее без всякого труда, Как кол простой, схватил, отвел назад И ею по воротам грохнул так, Что створы их слетели с петель враз 1865 И рухнули во двор монастыря, Сбив с ног, расплющив и к земле прижав Привратника, что сзади них стоял. Отшиб ему удар все потроха, И в тяжких муках умер грубиян, 1870 А граф сказал, не замедляя шаг: «Тебе воздалось по твоим делам — Не смей людей достойных оскорблять», Гильом привел в смятенье горожан. Они решили: «Не раскроем рта. 1875 Свидетель нам благой небесный царь, Увидит граф, что смех нас разобрал, Иль перехватит недовольный взгляд, И не спасет нас золото всех стран От столь же неизбежного конца». XXXV 1880 Поверглись горожане в страх большой, Узрев, что сделал, осердясь, Гильом. Никто из них унять не может дрожь И шепчет лишь: «Не открывайте рот — Перечить графу нам не след ни в чем». 1885 Не медлит ни одной минуты тот: Прошел ворота и проник во двор, Где из конюшен, кухонь и домов Вся челядь припустилась наутек. Монахи по обители святой 1890 Попрятались поспешно кто где мог — В такой испуг привел их слух о том, Что граф ворота в ярости разнес, И что конец иод створами ворот
Монашество Гильома 355 Привратник-грубиян себе нашел. 1895 Дать тягу рад бы сам аббат в Лондон, Приор сбежать не прочь бы в Безансон, А остальные — в Реймс иль Суассон — Так их страшит Гильом, барон лихой. Воскликнул граф: «О боже, до чего <900 Коварна братья здешняя душой! Я ею был за рыбой отряжен Лишь для того, чтоб от руки воров Меня постигла смерть в лесу глухом. Но Симеон святой мне в том залог, '«05 1^то я монахам отплачу с лихвой. Клянусь благим всеправедным творцом, Что на костре скорей сгореть готов, Чем с ними провести хоть день еще». Граф в храме божьем выдавил стекло, *910 Вошел не в дверь, так хоть через окно, Колени преклонил перед крестом, С усердием отбил земной поклон. Аббат, дрожа, сидел под алтарем, Когда же увидал, кто в храм вошел, 1915 То понял, что попал в ловушку он И что таиться дольше не расчет. Наверх он вылез, с графом речь повел: «Скажите без утайки мне, сеньор, Вы рыбу привезли сюда с собой?» XXXVI 1920 Окликнул графа старый лицемер, По имени назвал, повел с ним речь: «Сеньор Гильом, вас рад я видеть здесь. Вы привезли нам рыбы наконец?» «Да, свежей и: соленой,— граф в ответ.— 1925 Но почему все входы запереть Решили вы, коль скоро рады мне? За это ваш привратник-дармоед Под створами ворот нашел конец: Все у него отшиблено в нутре. 19зо жаль^ чт0 и вас там не постигла смерть! На гибель мнили вы меня обречь, Когда послали без оружья в лес, Где я кончины лишь с трудом избег». Стал уверять аббат, от страха бел, 1935 Что не хотел чинить Гильому вред, А только не дерзнул устав презреть. «Черт побери! — промолвил удалец.— Не надо на устав валить свой грех. 12*
356 Песни о Гильоме Оранжском Здесь просто все враждебны мне в душе. 1940 Куда пропал прево? Приор ваш где? К ворам я угодил по их вине, Но, к счастью, душегубов одолел. Любви ко мне и^в вас нисколько нет, Но вам — и в том порукою творец! — 1945 Воздам я прежде, чем уйду отсель. Как, шлюхин сын, предатель, козыодей, Ты так со мною обойтись посмел?» Аббат послушал — и бежать скорей. Кричит он на бегу что силы есть: 1950 «Пречистая, граф не в своем уме!» На помощь весь капитул подоспел, Монахов собралось десятков шесть, Но увидав, какой безмерный гнев Написан у Гильома на лице, 1955 Они пустились за аббатом вслед. Когда б на них пришлось вам поглядеть, И слезы разобрали б вас, и смех. Они вопят: «Он не монах, а бес!» А граф гремит: «Конец пришел вам днесь!» 1960 С ног падает любой, кто им задет; Любой, кого на землю он поверг, Двух-трех с собою валит человек. Приор воскликнул: «Надо б поживей Его спровадить в пекло к сатане!» 1965 Аббат в ответ: «Но как? Он нас сильней». А тот: «В него мы пустим тучу стрел». Вся братия одобрила совет И луки прицесла в большом числе, Но дал Гильом отпор достойный ей: 1970 кого с разгону пнул, кого огрел, Кого зашиб, кого убил совсем. Аббат им был изловлен во дворе. За капюшон схватил его храбрец, Тряхнул три раза, отшвырнул затем. 1975 Но тут приор попался графу встречь, И так Гильом прижал его к стене, Что вышиб оба глаза из-под век И мозг вокруг разбрызгал по траве, Аббат же только чудом уцелел. 1980 С тех пор как родился Христос на свет, Ханжам не доставалось солоней. Но граф лишь отплатил по праву тем, Кому хотелось дни его пресечь И кем ему был дан приказ привезть 1985 Для братьи рыбу через дол Сигре,
Монашество Гильома 357 А после запрещен в обитель въезд. Так исповедал их Гильом в тот день, Что зареклись они грешить навек, Простерлись перед графом на земле, 1990 К нему воззвали в страхе и тоске: «Сеньор, мы молим вас царем небес Забыть о причиненном нами зле И вам клянемся не перечить впредь». Коснулся сам аббат его колен — 1995 Мол, гнев грешно срывать на старике, А графу он служить почтет за честь. «Я без того немало претерпел, А наш приор дух испустил уже». Гильом вздохнул: «Да, от руки моей. 2000 Грех отпустите мне, святой отец». Аббат ему: «Не только этот —все, Сеньор, вам будут прощены вполне, Коль скоро нам вы, чтя Христов завет, Своей дадите смертью умереть». 2005 Гильом сказал: «Коль так —конец вражде»,- И тут монахи, вновь повеселев, Приора поспешили в храм отнесть. Покойник там по чину был отпет, А граф в своем покаялся грехе: 2010 «Прости меня, всеправедный Христе, За то, что гнев сдержать я не сумел. Мне больше оставаться здесь не след — Грех надо мной тут будет тяготеть. Отшельником решил я стать теперь, 2015 Приют найти себе в чужой стране, В глухом лесу, вдали от людных мест, И там в трудах дожить остаток дней. Пречистая, пусть, вняв твоей мольбе, Твой сын, за ны распятый на кресте, 2020 Простит мои грехи, хоть их не счесть». Граф долго воздыхал, душой скорбел И слезы лил ручьями из очей, Но кончили монахи мессу петь, ' И тут же предан был земле мертвец. 2025 И с вьюков рыбу снять аббат велел, Да приготовить посытней обед, Да никаких припасов не жалеть. Никто, будь то монах, будь то белец, Нехватки там не ощутил в еде, гозо рекой лились и вина, и кларет. Лишь граф уста не омочил в вине, Им привезенной рыбы не поел —
358 Песни о Гилъоме Оранжском Все сокрушался, что был так свиреп И удержать себя не смог в узде. 2035 Добро воров, им вздернутых на рель, Чью смерть теперь вменял в вину себе, Сполна оставил он в монастыре, Кроме того, что подарил слуге. Потом простерся ниц лихой боец, 2040 Прижал уста к аббатовой ступне, И подозвал туда монахов всех, И попросил прощенья за ущерб, Который братье причинил допрежь, А иноки, в подпитье подобрев, 2045 Его простили как могли теплей И ну к нему с объятиями лезть. Но молвил граф, что собрался в отъезд, И поручил капитулу беречь Его броню, и щит, и меч, и шлем, 2050 Л главное, коня, что на войне Доказывал нередко, сколь он резв: «За ним еще вернусь я при нужде». Монахов окрылила эта весть. Дай им хоть двадцать городов в удел — 2055 Они навряд ли были б веселей. Воскликнул весь капитул: «Будет цел Ваш добрый конь и через двадцать лет, А вас, сеньор, пусть бог хранит в беде!» Заверил и старик-аббат, что рже 2060 Не даст Гильомов источить доспех. Граф всех перекрестил и отбыл пеш. Ни разу он назад не поглядел, Ушел босым, хоть снег лежал везде, Не взял ни рясы, ни других вещей, 2065 Один подрясник был на нем надет. Едва он за воротами исчез, Монахи помолились, осмелев, Чтоб бог, в своей безмерной доброте, Их больше графа не привел узреть. 2070 А тот в пути не отдыхал нигде. XXXVII Услышьте песнь о доблестных деяньях, Что под виолу в землях христианских Жонглеры наши распевают часто: Такую знать любой из них обязан. 2075 Бредет Гильом, свой монастырь оставив, А там веселый пир устроен братьей И молят вседержителя монахи,
Монашество Гилъома 359 Чтоб не вернулся граф вовек обратно. Бредет Гильом, на нем один подрясник 2080 И нету больше никакого платья. Босые ноги ранит он о камни, Во славу божью неизбывно страждет, За что ему да будет рай наградой. Устало граф шагает по Провансу, 2085 Блуждает по холмам, плутает в чащах, С зари не отдыхает до заката И молит, чтоб господь его направил Туда, где вновь служить он вере станет, XXXVIII 2090 Идет Гильом, полураздет и бос, Во славу божью страждет день и ночь И молит, чтоб простил его господь; Чтоб были не оставлены творцом Король Людовик, Франции оплот, 2095 Сестра родная графа Бланшефлер, И братья, и сородичи его, И все монахи, и аббат седой; И чтоб на них, безвинных, ввек не лег Тяжелый груз свершенных им грехов. 2100 Граф исходил немало трудных троп, Покуда не забрел в безлюдный дол. Под деревом с зеленою листвой Струился там прозрачный ручеек. Увидел скит Гильом над тем ручьем. 2105 В нем, от деревни ближней за семь лье, Нашел себе один отшельник кров, Знал лишь молитвы, да труды, да пост, Не принимал от ближних ничего. Пустынники — вот как зовет народ 2110 Тех, кто, как этот человек святой, Живут в скиту, в безмолвии лесном, Разводят птиц домашних, мелкий скот Вдали от грешной суеты мирской. Но воры, коль предание не лжет, 2115 Чинили часто этим людям нло: Жгли их жилища, грабили добро, Скот угоняли, чтоб продать потом, Их платьб забирали на пропой, А их самих укладывали в лоск. 2120 Я раз двенадцать слыхивал о том, Но круто изменилось все с тех пор, Как граф в Сигре разбойников извел. Отныне самый закоснелый вор,
360 Песни о Гильоме Оранжском Сули ему казны хоть целый воз, 2125 Монаха не заденет ни за что. На бога положился граф Гильом. Он о грехах своих вздохнул с тоской, Потом к скиту неслышно подошел, Висящим у калитки молотком 2130 Три раза тихо постучал в нее. Скит, небольшой, но крепко сбитый дом, Обсажен терном был со всех сторон, И шел вокруг него глубокий ров: Хотел отшельник, чтоб ему никто 2135 В его молитвах помешать не мог. На стук он вышел, вытащил засов, Калитку отворил и произнес: «Кого сюда господь всеправый шлет?» Смиренно граф ответил на вопрос: 2140 «Не стану лгать: я грешник — и большой. Мне нужен кров — вконец я истомлен, Неделю с лишним через лес густой Куда глаза глядят бреду пешком, Нигде жилья не нахожу следов, 2145 Сплю прямо на камнях в мороз и в дождь. Мне дать приют молю тебя Христом». На графа устремил пустынник взор, Увидел, сколь наряд его убог И сколь пришелец статен и силен, 2150 да так СТруХНуЛ^ что целый воз с казной Охотно б отдал, чтоб удрать оттоль. Калитку запер скитник — и бегом: Не впустит за сто марок гостя он. Воззвал отшельник: «Боже всеблагой, 2155 Будь мне от черта этого щитом! Погиб я, если он меня сгребет. Толкнет он раз ногой мое жилье, И разлетится на куски оно. Откуда взялся исполин такой?» 2100 Безропотно граф у калитки ждет. Струятся слезы у него рекой. Скорбит он о своих грехах в былом, Затем три раза скитника зовет. XXXIX Отшельника Гильом окликнул трижды, 2165 К нему смиренно с просьбой обратился: «Не откажи мне в крове, брат пустынник, Во имя богоматери пречистой.
Монашество Гилъома 361 Нет у тебя причин меня страшиться. Я вправду грешник и притом великий, 2170 Но замолить свои желаю вины». Послушал и смягчился сердцем скитник, Из дома вышел, отворил калитку И незнакомца рослого окликнул: «Сеньор, прошу войти, и не взыщите, 2175 Что я сперва осмелился вас выгнать». Граф молвил: «Брат, воздай вам вседержитель!» Вошел он, и хозяин вновь закрылся, Чтоб воры в пустынь не могли проникнуть, Пусть вышний судия их в ад низринет! 2180 Войдя во двор, часовню граф увидел, К ней поспешил, чтоб богу помолиться, Но чересчур дверь оказалась низкой — Граф стукнулся о притолоку сильно. Отшельник посоветовал: «Нагнитесь». 2185 д Граф: «Себе уже набил я шишку — У вас не в меру тесное жилище». А тот: «По мне оно просторно слишком: Скит не для вас, а для меня воздвигнут»,—* И оба рассмеялись безобидно. 2190 Гильом, как должно, сотворил молитву, И в кухню свел его пустынножитель, Там — да хранит его господь всевышний! —: Пришельца угостил своею пищей, Всем, что имел, с ним щедро поделился. 2195 Похлебку из муки они сварили, Запили хлеб ржаной и черствый сидром. Полакомились вяленым кизилом Да запасенной впрок сушеной сливой И восхвалили вновь творца, насытясь. 2200 Граф рек: «Как, боже, я доволен жизнью! Так не едал я и в года былые. Стократ вкусней все это, чем павлины И лебеди, и прочая дичина». Послушал скитник, головой поникнул 2205 И мрлвил про себя, умом раскинув: «А этот человек был важной птицей, Коль кушанья и впрямь едал такие». Тут граф возьми да .и спроси учтиво: «Прошу вас, без утайки мне скажите, 2210 Как вы зоветесь, брат, и где родились?» Послушал скитник, помрачнел тоскливо^ Лицо слезами оросил обильно. Граф на него взглянул и спохватился. «Простите, брат, меня за любопытство»
362 Песни о Гильоме Оранжском 2215 Но имя все ж свое мне назовите». А тот в ответ: «Не стану я таиться». ХЬ Беседуют в скиту хозяин с графом, И говорит Гильом: «Как имя ваше И кто вы по рождению и званью?» 2220 А тот: «Свидетель мне святой Иаков, Во Франции рожден, Гидоном назван, Племянник я Анастази, той дамы, Что за Гареном Ансеюнским в браке. Родителем моим был герцог знатный, 2225 Владевший Бле и звавшийся Жираром, А мать моя — из дома, что ни разу Трусливым вероломством не запятнан: Граф Эмери, Нарбонна обладатель, Двоюродным ей приходился братом. 2230 Был в юности я под его началом, В походы и бои ходил с ним часто, Им удостоен рыцарского сана В Нарбонне при сынах его отважных — Гильоме, и Аймере, и Эрнальте, 2235 л Беве, коммаршийце бородатом. Там на пиру мы все сидели рядом. Мне остается мало что прибавить. Грешил я на своем веку так страшно, Убил людей столь многих беспощадно, 2240 Сжег столько городов и столько замков. Что бремя вин моих мне стало в тягость, Я убоялся в ад по смерти кануть, И двадцать пятый год пойдет на пасху, Как я свои владения оставил, 2245 Ушел навеки в лес на покаянье, Обосновался в этой дикой чаще, Построил скит, отшельником в нем зажил, Мирских тревог и суеты чуждаясь. Здесь и других отшельников немало. 2250 Себя содержат эти люди сами, Разводят мелкий скот и птицу также, Что зиму пережить им помогает, И на судьбу они пенять не вправе: Кто трудится для вящей божьей славы, 2255 Тем бог в насущном хлебе не откажет. Я все поведал вам, одно добавлю: Разбойники мне часто досаждают, Врываются сюда и скит мой грабят. Но тем, кто род наш создал, вам ручаюсь,
Монашество Гильома 363 22во 1|то^ коль Х0ТИТе? с вами я отправлюсь, В какие б страны путь вы ни держали. Я вас узнал по виду и повадке, По мощи плеч широких и бесстрашью. Вы — граф Гильом, воитель достохвальный, 2265 Троюродный мой брат, сеньор Оранжа, Возлюбленный супруг Орабль прекрасной». Тут залились сородичи слезами, Друг друга нежно приняли в объятья. ХЫ Узнав друг друга и сочтясь родством, 2270 Возликовали храбрецы душой. Гидон спросил: «Скажите, отчего В лес этот дальний вы пришли пешком? Утратили казну и земли, что ль?» Граф молвил: «Нет, сородич дорогой. 2275 Я потерял всех ближпих и Гибор, Остался в этом мире одинок И богу все вернул, что дал мне он». Поведал тут Гильом Короткий Нос, Как удалился в монастырь святой, 2280 Вражду монахов на себя навлек, Разбойников убил в лесу глухом, Сразил приора, братье дал урок: «Но жажду с богом примириться вновь, Найдя себе в скиту безвестном кров». 2285 Гидон в ответ: «Да славится господь! Останьтесь и живите здесь со мной». «Нет, брат мой милый,— возразил Гильом,—• Обоснуюсь я в местности другой». Тут родичи прервали разговор, 2290 И спать на сене улеглись сухом, И разом погрузились в крепкий сон. Но ненадолго граф вкусил покой — Вновь черт туда разбойников принес. Окрест они бродили в эту ночь, 2295 ^ двух пустынях устроили погром, Перед зарей закончили грабеж, К Гидону путь направили оттоль, Но, прежде чем уйти, избили в кровь Отшельников, хозяев тех скитов, 2300 И унесли с собой все их добро. Один злодей, как ни было темно, Издалека узнал Гидонов дом И подал остальным совет такой: «Свидетель мне святых небесных сонм,
364 Песни о Гилъоме Оранжском 2305 Гидон, отшельник славный, здесь живет. Не скуден он одеждой и казной, И мы его не грабили давно. Я как-то — с месяц будет — мимо шел И хлеба попросил себе кусок, 2310 И был за стол Гидоном приглашен. Я видел, что в скиту всего полно, Но побоялся учинить разбой: Я был один, а скитник — смел и росл. Зайдем к нему и пустынь оберем». 2315 Все согласились: «Замысел хорош». Злодеи, ровно дюжина числом, К калитке подошли во мгле ночной, Запор сломали, ринулись во двор. Гидон сквозь сон услышал шум шагов, 2320 Смекнул, в чем дело, и сказал: «Ну вот, Вновь воры здесь, да сохранит нас бог!» Будить Гильома не решился он — Пусть лишний час, усталый, отдохнет, Но в колокол ударил во всю мочь, 2325 Дверь распахнул, переступил порог, Нащупал палку толстую рукой И молвил татям: «Господа, грешно Вам разорять приют убогий мой». А воры за ножи — и на него: 2ззо «РуЧаемся всеправедным творцом, Коль не отдашь свое добро — умрешь». Гидон ответил: «Я отдам вам все, Но прежде вас попотчую дубьем». Ударил он ближайшего в висок, 2335 до тот к его ногам повергся мертв. Но остальные в ярости большой Его обстали с четырех сторон, Изранили ему бока, лицо. Сразить успел он одного еще 2340 И был позвать на помощь принужден: «Пречистая, будь мне в беде щитом! Гильом, проснитесь! Я в кольце врагов. На выручку придите мне, сеньор». Проснулся граф, смекнул, услышав зов, 2345 Что родственник дает ворам отпор И, видно, нелегко ему пришлось. Вскочил с постели граф одним прыжком, Метнулся к двери, выдернул засов И, занеся его над головой, 2350 С такою силой ринулся вперед, Что разом с петель дверь сорвал толчок.
Монашество Гильома 365 Граф разглядел в рассветной мгле воров И крикнул: «Лучше убирайтесь прочь! Вас, шлюхины сыны, могила ждет». 2355 Пустил он в ход засов, что был тяжел, И тут же рухнул навзничь первый вор — Гильом мерзавцу череп расколол. Взмахнет рукою граф — и труп у ног. Убил он четверых, двоих — Гидон. 2360 Жаль, вас господь увидеть не привел, Как граф направо и налево бьет: Кому проломит теменную кость, Кого с дороги отшвырнет пинком! Струхнули воры так, что был любой 2365 Оттоль до Пуатье бежать готов. Они вскричали: «Нам не повезло. Да это же не скитник — сущий черт! Взгляните, как он крепок и высок. Не сладить с ним, будь нас хоть десять сот, 2370 Цена попыткам нашим — медный грош, Навряд ли кто из нас уйдет живой». Осталось их полдюжины всего. Они пустились было наутек, Но их и бегство даже не спасло — 2375 ^ калитке граф отрезал им отход. Они с Гидоном, встав к плечу плечом, Отделали воров так хорошо, Что всех убили, кроме одного, Предплечья поломав ему зато. 2380 Он скрылся в чаще, пробежал три лье, И лишь под самым Монпелье, с зарей, Ему в каком-то замке удалось На переломы наложить лубок, И если выжил он, то все равно 2385 К Гидону носу не совал с тех пор. Сородичи, как только рассвело, Сорвали всю одежду с мертвецов, Из пустыни их вытащили вон, Повесили на дереве густом. 2390 Хвалу творцу вознес Гидон лихой: «О господи, теперь уже никто Мой сон спокойный ночью не прервет — Свершился твой всеправый приговор». ХЫ1 Отважен был Гильом и нравом крут. *395 Сразил он всех разбойников в бою И только вздернул трупы их на сук,
Збб Песни о Гилъоме Оранжском Как два других отшельника к скиту На колокольный звон приспели вдруг — Те самые, которых ввечеру 58400 До смерти воры не убили чуть, Раздели и ограбили к тому ж. На незнакомца рослого взглянув, Пришли пустынножители в испуг, Вся кровь застыла в них, занялся дух. 2405 Но рек Гидон: «Дрожать вам ни к чему. Гроша не потеряете вы тут. Вот, полюбуйтесь на соседний дуб. Чьи это трупы в петлях на суку?» Они ему: «Тех, кто нас вверг в нужду». 2410 А он им: «Вам добро сполна вернут». Воскликнули они, забыв тоску: «Благодаренье господу творцу! Теперь не будет пропадать наш труд». Одежду получив назад свою, 2415 Воздали графу скитники хвалу. Гидон же их, вдобавок ко всему, Свел в кладовую, где хранил еду, Дал им поесть, помог собраться в путь, И скрылись вновь отшельники в лесу, 2420 Довольные, что в мирном их краю Разбой и воровство пришли к концу. Разнесся быстро по округе слух О том, что всех воров за ночь одну Извел отшельник новый — так он дюж. 2425 Все были благодарны смельчаку, Зато не уставал разбойный люд Тайком твердить: «Пусть дьяволы ему Местечко потеплей найдут в аду!» — Но на скиты не посягал отнюдь 2430 И обходил теперь их за версту. хып Вот так попал к Гидону в пустынь граф, О чем уже поведал мой рассказ. Но пробыл удалец недолго там. Когда свершилась над ворами казнь, 2435 Он рек: «Гидон, подите-ка сюда. Расстаться с вами, родич, мне пора, Пусть вседержитель вас хранит от зла! Я кров пойду искать в других краях, А вы молите за меня творца. 1440 Отныне можно вам спокойно спать: После такой острастки в скит ворам
Монашество Гильома 367 Заказан путь на долгие года». Гидон ему ответил, зарыдав: «Сеньор, пусть будет, как угодно вам, 2445 Хоть поселись со мной вы навсегда, Спокойней бы я чувствовал себя. Что вам мешает душу здесь спасать?» Граф возразил: «Не тратьте время зря. В своем решенье неизменен я». 2450 Гидон его удерживать не стал И с родичем простился, весь в слезах, Но молвил: «Граф, послушайте меня. Я всюду вас готов сопровождать». А тот: «Нет, я один пойду туда, 2455 Куда мне путь укажут небеса. Вернитесь в скит — мне дольше ждать нельзя». Гидон ему: «Увижу ль вновь я вас?» Ответил граф Гильом: «Не знаю, брат». Тут обнялись сородичи опять, 2460 И в скит Гидон отправился назад. А граф, нигде не замедляя шаг, Прошел и лес, и многие края, Вброд пересек Дордонь, что глубока, Затем в Рокамадуре побывал, 2465 Там посетил пречистой Девы храм, Оттуда снова дальше зашагал, Путь на богатый Монпелье держа, Сквозь темные дремучие леса. Лишь об одном теперь он помышлял — 2470 О вящей славе господа Христа: Граф богу посвятил себя сполна. Однажды оказался он в горах Среди угрюмых и безмолвных чащ, Меж тесных долов и отвесных скал, 2475 С которых водопады вниз летят. Все на душу там навевало страх. Попался холм Гильому на глаза. Обрывист, над ручьем он нависал. По склону шла лишь узкая тропа, 2480 Крутая и опасная весьма. По ней и в росших по бокам кустах Взад и вперед шныряла, не таясь, Тьма ящериц, и змей, и мерзких жаб. Но граф был грозной крутизне лишь рад. 2485 На холм взобрался он не без труда И вымолвил: «Нашел я, что искал. Нет лучше в мире места для скита. Я без помех смогу здесь, отче наш,
368 Песни о Гильоме Оранжском Слагать тебе хвалу по целым дням, 2490 А ты, коль сам привел меня сюда, Всю эту нечисть изгони с холма». Смиренно преклонил колени граф, К творцу и богоматери воззвал, И чудо сотворил, молитве вняв, 2495 Для верного слуги небесный царь: Еще быстрее, чем летит стрела, В ручей «с холма низверглась нечисть вся, Хоть ей на склонах не было числа, И разом смерть себе нашла в волнах, 2500 Но перед тем, как с крутизны упасть, Заукала и зашипела так, Что даже графа страх на миг объял. Когда покинул холм последний гад, Восславил граф небесного царя 2505 И ощутил, что до смерти устал, Скитаясь по горам и по долам. На нем одежда в клочья порвалась, До крови ноги стер он на камнях, До самых плеч все руки ободрал. 2510 Лег спать Гильом с закатом натощак, Не раздобыв ни пищи, ни вина. Зато он был от счастья сыт и пьян: Бог не дал своему слуге пропасть! Граф прямо на земле усцул в кустах, 2515 Но пекся бог о нем и в этот час. Он ангела с небес к нему послал, И тот такие произнес слова: «Узнай, что бог тебе велел сказать. Ты ревностно служил ему всегда, 2520 Громил неверных, не боялся ран. Через меня владыка естества Шлет весть тебе о том, что внидет в рай В конце земной стези твоя душа. Но вновь тебя он хочет испытать, 2525 И муки примешь ты еще не раз. Скит на холме воздвигни, в нем осядь, Трудись, творца и днем и ночью славь И помни: он, всеправый судия, Тебе за все с лихвой в раю воздаст». 25зо Горе* вознесся ангел на крылах, А граф, как ни жестка была земля, Проспал в кустах спокойно до утра, Благою вестью успокоен так, Что страха смерти впредь уже не знал — 2535 Ему казалась пустяком она.
Монашество Гильома 369 ХЫУ Встал утром граф с веселием в душе — Так для него была отрадна весть, Доставленная ангелом с небес. Задумал скит построить он себе 2540 И начал камни собирать окрест, А их немало было на холме, Ломать, валить и втаскивать наверх Такие дерева, каких вовек Пятнадцати вилланам не унесть. 2545 Усердья и труда он не жалел, Чтоб только скит воздвигнуть поскорей. ХЬУ Шум несусветный поднял граф Гильом, Стволы ломая и таща на холм, Где скит построить собирался свой. 2550 Но прежде чем тот будет возведен, Окажется смельчак в беде такой, Что если не спасет его господь, Граф до ночи от ужаса умрет. Опасности столь грозной и большой 2555 Досель не подвергался он еще. Жил некий великан недалеко, Огромен, страшен, нечестив и зол, И трепетал пред ним честной народ. Ловил детей, мужчин и женщин он, 2560 Их в ужас повергал и ел живьем. В Провансе всюду он чинил разбой, Но дать отпор ему не смел никто — Все сокрушал он на пути своем. На холм и на Гильома бросив взор, 2565 Злодей разинул в изумленье рот И к пришлецу направился бегом. Четырнадцать локтей был рост его. ХЬУ1 Вверх по тропе взбегает исполин, Точа слюну, как змей, мыча, как бык. 2570 Башка — что чан, глаза — что фонари. В тот день мирян пятнадцать он убил, Аббата и трех скитников честных. Его железной булавы с земли Никто бы не приподнял из мужчин — 2575 Такого до Невера не найти. К Гильому направляет он шаги
-370 Песни о Гилъоме Оранжском И на бегу ногами так стучит, Что громче шум, который поднят им, Чем четырех возов груженых скрип. 2580 Граф душегуба увидал вблизи, От страха небывалого застыл, Воззвал: «Меня, о боже, не покинь! Сеньор святой Гервасий, помоги! Не сам ли черт пожаловал в мой скит?» 2585 ригант воскликнул: «Трус и шлюхин сын, Кто разрешил тебе сюда прийти? За это жизнью мне заплатишь ты. Тебе сейчас затылок раскроит Удар моей железной булавы, 2590 грак^ что наруЖу вытеКуТ мозги». Бел и бескровен стал у графа лик, И рек Гильом: «О господи, спаси!» ХЬУП Гильом Рука Железная стал бледен, Увидев, что подходит дьявол этот, 2595 Воззвал к тому, кто Ноя спае в ковчеге. А великан к нему с дубиной лезет, Кричит: «Ты зря сюда пришел, бездельник! Уж лучше бы тебе не жить на свете, Чем выбрать для скита такое место». 2боо Граф молится меж тем: «Творец вселенной, Будь мне щитом в опасности безмерной. Я вышел цел из тысячи сражений, А этот великан грозит мне смертью. Зарекся драться я уже навеки 2605 да обрести в скиту мечтал спасенье, Но лучше — Петр-апостол мне свидетель! — Умру, чем дам уйти* живым злодею». Он вырвал из земли с корнями вместе Бук или ясень — точно неизвестно, 2610 Сказал гиганту: «Будь ты проклят небом И уходи — я схватки не затею». Но тот, чуть не сойдя с ума от гнева, Метнул в Гильома булавой железной. Он промахнулся — граф присел мгновенно 2615 Но выпрямился снова слишком резко, Так, что оружье спину все ж задело, И от удара пал он на колени. Гигант взревел: «Уж лучше б ты, бездельник, Сбежал отсель подальше — хоть в Алеппо». 2620 С земли он поднял булаву поспешно, И зубы обнажил в кривой усмешке —
Монашество Гильома 371 Любой клыка кабаньего длиннее, И ринулся на графа злей, чем прежде, Ему стараясь ими впиться в тело. 2625 Гильом вскричал: «Да он свирепей беса! Такого я не видывал доселе. Не попусти, Мария-приснодева, Чтоб надо мной он одержал победу». Вновь перешел разбойник в наступленье, 2630 Гильому по плечу удар нацелил, Но увернулся граф, присел умело, И булава ушла на локоть в землю. Гильом подумал: «Крепко бьет мошенник, И, если свой удар направит метко, 2635 Конец меня постигнет неизбежно». Тут выпрямился он без промедлеиья, Сжал вырванный им ствол в руках обеих. Разбойник то же с булавою сделал И двинулся противнику навстречу. ХЬУШ 2640 Идет у графа с великаном бой, Какого мир не видывал еще. Смельчак заносит над собою ствол, Злодея по затылку с маху бьет, И пасть тот на колени принужден. 2645 Он воет и унять не может боль. «Гроша не стоишь ты,— кричит Гильом.— Чем хочешь мне грози — я все равно Здесь, на холме, воздвигну скит святой И буду в нем творцу служить по гроб». 2650 «Не быть тому,— рычит разбойник зло.— Будь тут с тобой четырнадцать бойцов, И то б из них не уцелел никто, А я тебе разрезал грудь ножом, Оттуда сердце вытащил твое 2655 И на углях затем его испек». Вдохнул в обоих гнев отвагу львов. «О боже,— молит граф,— ты, мой сеньор, Так не оставь вассала своего». Кричит разбойник: «Проповеди брось! 2660 Ни капельки не страшен мне твой бог». Гильом в ответ: «Ты лжешь, хвастун пустой. Цена твоей хваленой силе —грош». Друг с другом в бой враги вступают вновь. Четырежды бьет изверг булавой, 2665 Удары отражает граф стволом, На что не больше времени идет,
372 Песни о Гилъоме Оранжском Чем нужно, чтобы сделать сто шагов, И сам затем разит врага в висок. Боль исторгает у гиганта стон, авто до лезут у него глаза на лоб, Но булаву он вновь пускает в ход, А графу —да хранит его господь! — Ствол служит и дубиной и щитом, Однако же удар очередной 2675 Напополам ломает и его. Гильом задет, по счастью, только вскользь, Но все ж назад податься принужден, А изверг повергается ничком, И булава, ударившись о склон, 2680 На сотню разлетается кусков. Граф мнит уже: «О боже, я спасен!» — Но, падая, Гильома кулаком Ткнуть успевает душегуб в живот, И навзничь скитник валится на холм. 2685 Он вскакивает, и гигант встает. Противники сцепляются в клубок, В лицо друг другу метят головой, Стараются ударить кулаком, И у обоих с губ струится кровь, 2690 И только смерть теперь их разведет. хых Гигант не устоял и с ног свалился, Но, падая, Гильома опрокинул. Противники вскочили и сцепились, Бьют по лицу друг друга что есть силы. 2695 грак исполин руКами графа стиснул, Что все б тот отдал, чтоб освободиться. Взывает он и к богу, и к Пречистой: «Меня от верной гибели спасите, Такую мощь моим придайте мышцам, 2700 Чтоб этот холм мог у врага отбить я, И в вашу честь часовню здесь воздвигнуть, И вам служить усердно до кончины». Тут силы снова к графу возвратились. Зажав рукою левой исполина, 2705 Он по уху злодея правой двинул Так, что из носа ток кровавый брызнул И загудела голова, как било. Но великан удар жестокий вынес И только пуще прежнего озлился. 2710 ДРУГ ДРУга вновь противники сдавили И кубарем по склону покатились.
Монашество Гильома 373 Коль не помогут Дева и всевышний, Всенепременно в схватке граф погибнет. Клубком сцепились исполин и граф 2715 И вниз по склону катятся с холма. Один другого лупит, не щадя, А кулаки у них — что жернова. Кровь с губ разбитых хлещет в три ручья. Вот выступ их паденье задержал. 2720 Они там умещаются едва, И виден им чуть ниже водопад, Что в пропасть низвергается стремглав. Восчувствовал Гильом тоску и страх, Вознес молитву: «Боже, сделай так, 2725 цТ05 этот дьявол не сломил меня. Коль будет в бездну сброшен мною враг, Не перестану я благословлять Тебя всю жизнь до самого конца». На миг ослабил хватку великан, 2730 А скитник, не теряя время зря, Нащупал камень, что вблизи лежал, Тяжелый и величиной с кочан, И недруга ударил по лбу так, Что у того расселась голова, 2735 И брызнули мозги шагов на пять. Тут чудо сотворил небесный царь: Не только умер тотчас же гигант, Но заодно от сильного толчка Труп с узенького выступа упал, 2740 Закувыркался и исчез в волнах, Плеснувших оглушительней стократ, Чем если б рухнул целый дуб туда. Гильом воскликнул: «Господу хвала! Вот и воздалось извергу сполна»,— 2745 Затем вернулся в скит к себе назад, Где — потому что до смерти устал — Лег и проспал до самого утра. Ы Когда злодей свалился с крутизны, Проспал Гильом спокойно до зари, 2750 Но и проснувшись, долг свой не забыл — Вновь принялся усердно строить скит, Ломать и поднимать на холм стволы Дубов и сосен, лавров и олив. В труде тяжелом проводил он дни
374 Песни о Гилъоме Оранжском 2755 да не жалел ни времени, ни сил, Когда же скит в конце концов воздвиг, С ним рядом садик небольшой разбил, И почву там взрыхлил суком простым, И посадил немало трав лесных, 2760 И пустынь палисадом окружил. Но перечислить мне его труды. Скажу вам только: вышел скит красив. Сперва в часовые граф Гильом один Вечерню и заутреню служил, 2765 Но скоро к службе стало приходить Немало местных жителей честных, И вере их Гильом, как мог учил. Сначала, правда, страх нагнал на них Он ростом и обличием своим. 2770 Подумали они: «Ну и крепыш! Что быть ему отшельником за смысл?» Но как их ни пугал Гильомов вид, А графу все ж поверили они, И начали что нужно приносить, 2775 И скит святой достроить помогли — Пока светло, трудились вместе с ним, К себе домой, когда темнело, шли. Но хоть, казалось, цели граф достиг, Дожить не смог он безмятежно жизнь, 2780 рновь много принял мук и дел свершил. Вернуться, как предание гласит, ^ Ему пришлось довольно скоро в мир И тело вновь в доспехи облачить, Изнемогать без хлеба и воды, 2785 Сражаться и без сна в седле трястись. Мечтал Гильом окончить дни свои В скиту, что был воздвигнут им в глуши, Себе устроил ложе из листвы И разных духовитых трав сухих, 2790 Собрал и заготовил впрок плоды, Какие удалось в лесу найти, Запас немало ягод, груш и слив, Чтоб не сидеть зимою без еды, И вознамерился уже в тиши 2795 Служить творцу до гробовой доски, В расчет не принял только сарацин. Могучий Синагон, владыка их, И лютич Матамар, и короли Эглен, чей род в Неаполе царил, 28оо да жОзЮэ, и Каин-исполин В Палермо графа силой увезли,
Монашество Гилъома 375 И много лет влачил он кандалы, Но бога не отрекся ни на миг, . В чем наша песня вас и убедит. 2805 ц0 Графа в стороне оставим мы,— О нем повествованье впереди,— Чтоб вам пропеть о кознях сарацин И Синагоне, бог его срази! Дает в Палермо он однажды пир, 2810 Вкруг десять сот язычников сидит. Они толкуют о годах былых, Когда войну с неверными вели Карл, коего Пипин на свет родил, Затем король Людовик, Карлов сын, 2815 И отпрыски нарбоннца Эмери, Среди которых самым славным был Гильом Короткий Нос, тот богатырь, По чьей вине Тибо-альморавид Лишился и владений, и жены. гвго _ «Конец тем долгим войнам наступил. Не склонны их язычники вести, Французам это тоже не с руки». «В чем тут причина?» — Синагон спросил. — «В том, что скончался старый Эмери, 2825 Бернар убит, Аймер в плену погиб; Эрнальт, Гарен, что Ансеюн отбил, Бев и Гибер, меньшой из всех, мертвы; И, что всего важней для сарацин, Исчез Гильом, который навредил 2830 Нам больше всех французов остальных, Один, насколько можем мы судить, Сто тысяч наших воинов сразив. Тибо и Дераме он погубил, И все, кто в этом зале собрались, 2835 Им лишены кого-то из родни». «Но где ж он ныне?» — Синагон спросил. — «Не знаем, государь и властелин, Но если графа вправду нет в живых, Вновь Францию разграбить мы вольны 2840 И скипетра Людовика лишить». Стоял язычник Макабрен вблизи, Длиннобородый и седой старик, Уже достигший лет ста двадцати, Встречавшийся с сынами Эмери 2845 И знавший на земле все языки. Он с Сиыагоном так заговорил: «Слух, государь, прошу ко мне склонить. Вас вводят в заблужденье болтуны,
376 Песни о Гилъоме Орапжском Спешащие Гильома схоронить, 2850 д0 Гр0Ш цена их выдумкам пустым: Граф много бед еще нам причинит». Ы1 Так Синагону Макабрен промолвил: «Вам, государь, скажу я без притворства: Бахвалы на язык не в меру бойки, 2855 Коль с графом так торопятся покончить. Им верить в то, что умер он, охота, А я клянусь отцом моим покойным, Что граф поныне жив и здрав, без спору. В скиту живет он на большом утесе 2860 И вот уже семь лет меча не носит». Король воскликнул: «Быть того не может!» — «Нет, это так, и тут уж нету спору. Себе я утром погадал сегодня. И мне открылось многое такое, 2865 т^то в СТрах сто тысяч турок привело бы: Утратить наши земли нам придется, Их граф Гильом опустошит жестоко, И участи мы не избегнем горькой — Погибнем от его меча стального. 2870 Как все, и я расстанусь с головою». Язычники в ответ вскричали громко: «Лжет Макабрен вам, государь, безбожно. Пускай его возьмут под стражу тотчас И держат в башне четырехугольной, 2875 Пока не погадаете вы тоже. Коль он не лгал, ему вернут свободу; А коль солгал, его на плаху бросят». Внял Макабрен обиженным придворным И, голову подняв, ответил твердо: 2880 «На это соглашаюсь я охотно, Но, государь, клянусь вам бородою, Что жив Гильом бесстрашный и сегодня. Он скитником живет в лесу огромном В Провансе плодородном и привольном». 2885 Ответил Синагон: «С ума сошел ты! Свидетель Магомет, что небо создал, Отправлюсь я искать Гильома с войском. Коль не найду — тебя казнят с позорам». Ответил Макабрен ему: «Посмотрим». 2890 Король и Матамар созвали срочно Всех нечестивых клириков ученых И поднялись на башню с этим сбродом, .Чуть месяц засиял на небосклоне.
Монашество Гилъома 377 При них Фабюр, в Неаполе рожденный, 2895 Экен из Гримоле, Рагон Вальфондский. На башне некроманты неотложно К гаданью приступили колдовскому И с помощью своей науки черной Грядущее открыли Синагону, гэоо д тот дерЖать велел им в тайне строгой Все, что они узнали этой ночью. Коль графу вседержитель не поможет, Не миновать ему конца и гроба. Теперь внемлите песне превосходной, 2905 Какой еще не пели вам жонглеры. Она о том, как по горам и долам Рать Синагон повел в Прованс привольный За графом, верным трудником господним. ЫН Взошел на башню Синагон в Палермо. 2910 Его обстали турки кругом тесным. Ночь безмятежна, месяц ярко светит. Берет гадальщик главный шелк бесценный, Его руками крутит, мнет и вертит, А после на четыре части режет 2915 И за окно куски бросает эти, Три из которых падают на землю, Четвертый же парит над нею легче, Чем ласточка порой полдневной в небе. Гадальщик главный — вне себя от гнева, 2920 Да и другим отнюдь не веселее. Они вопят и плачут в сокрушенье. Их спрашивает Синагон: «В чем дело? Что нагадали вы? Скорей ответьте». Гадальщики ему: «Одни лишь беды. 2925 Из виденного вами нам известно, Что цел и невредим Гильом доселе. В Провансе он живет в пустынном месте, Где на холме, нависшем над ущельем, Скит и часовню выстроил прилежно, 2930 Заутреню там служит и вечерню. Вы понесете от него потери Еще куда страшней, чем ваши предки: Сто тысяч турок обречет он смерти. На шелк взгляните, что плывет по ветру. 2935 На Францию он держит направленье, Что означает: наступает время, Когда французы явятся в Палермо, Вас, государь, в сраженье одолеют
378 Песни о Гильоме Орапжском И казни предадут без сожаленья. 2940 д ТрИ КуСКа^ упавшие на землю, Сулят вам стыд и нищету навеки — Вы своего лишитесь королевства». Чуть не сошел с ума король свирепый, Набычился, нанес удар мгновенно, 2945 до наземь с переломленною шеей Упал гадальщик главный без движенья. Король воскликнул: «Вот тебе в отместку За то, что граф у вас воскрес из мертвых! Нет, шлюхины сыны, собачье семя, 2950 Грош — вот цена гаданью и приметам. А я пойду по городам и весям, Не дам ни на минуту отдых телу, Пока не закую Гильома в цепи. Его найду я и в скиту безвестном, 2955 С него сдеру всю кожу, как со зверя, Нагряну во французские пределы, Французов тысяч сто убью в сраженье, В аббатстве Сен-Дени венец надену». ЫУ Вот Синагон, язычник бородатый, 2960 Вельмож и полководцев собирает, И те приходят по его приказу. Он молвит: «Королевство охраняйте. Возьму я десять тысяч турок завтра, В Прованс отправлюсь с ними утром рано, 2965 Все горы и долины там обшарю, Пока не будет граф Гильом Оранжский, Где б он ни затаился, нами схвачен. В Палермо с ним я возвращусь обратно, И насидится он в темнице грязной, 2970 И в должный час дождется страшной казни, И нам вредить навеки перестанет. А я сберу сто тысяч турок храбрых, На Францию пойду, в Париж нагряну, Свой стяг взовью над Ланом, Орлеаном, 2975 Блуа, Труа, Сезанном и Этампом, Займу Вермандуа и край фламандский И вслед за тем, Голландию разграбив, Короной в славном Ахене венчаюсь». Весь двор воскликнул: «Синагону слава! гэво коль это он свершит, ему нет равных». В поход немедля Синагон собрался, И десять тысяч турок — черт бы взял их! — Под знаменем его пошли к Провансу.
Монашество Гилъома 379 Граф, если не спасет его создатель, 2985 В плен угодит и не избегнет казни. Палермо тотчас Синагон покинул И двинул на Прованс свои дружины, Ведя с собой неверных десять тысяч. Идут с ним Матамар, Корсольт Нубийский, 2990 до Кодроэ с Экеном Табарийским, И Каин, что в Неаполе родился, И Макабрен, седой старик-язычник, О графе правду королю открывший. Дней их пути не в силах я исчислить, 2995 Но наконец они в Прованс явились. Был он тогда безлюднее, чем ныне: Пятнадцать лье проскачешь, даже с лишком,- Едва ль четыре города увидишь. Проехали так много сарацины 3000 Холмов, равнин, лесов непроходимых, Так много миновали гор скалистых, Так исследили весь Прованс обширный, Что оказались от Тулузы близко, Но к Монпелье оттоль свернули быстро 3005 И сведенья, им нужные, добыли О графе, жившем на холме пустынном, Где он во славу господа трудился. Неверные — пусть в ад их бог низринет! — В один прекрасный день холма достигли, 3010 Где жил Гильом,—храни его всевышний! — И Макабрен сказал слова такие: «Итак, король, мы своего добились: Здесь и живет Гильом, ваш супротивник. Но коль он нас заметит, худо выйдет: 3015 Граф ни умом, ни силой не обижен И никого на свете не боится, А нас, неверных, с детства ненавидит: Кого б ни встретил, всех сведет в могилу. Клянусь своею бородою длинной, зого цт(^ нас завидев, схватит он дубину, И будем мы нещадно перебиты. Отряд свой на две части разделите: Пусть тут, в лесу, одна в засаде выждет, Другая же бросается на приступ, 3025 Затем что графа можно взять лишь силой». Король с его советом согласился, Язычники вооружились живо И ринулись к холму неудержимо,
380 Песни о Гилъоме Оранжском И Макабрен повел их по тропинке, 3030 Которая по склону вверх змеилась. А граф служил вечерню, как обычно. Спаси его всеправый сын Марии! Едва взобрались нехристи на холм, Как из часовни вышел граф во двор, зоз5 чтоб малость прогуляться перед сном. Был у него в руке тяжелый кол, Дубовый, заостренный и большой,— В саду рыхлил он землю тем колом. Граф на тропу крутую бросил взор 3040 И у скита увидел чужаков. Он изумился: «Боже всеблагой, Кого это в мой бедный скит несет? Боюсь, сюда лазутчиков тайком Заслал какой-то сарацинский вождь. 3045 Будь, приснодева. мне в беде щитом! Людовик, милой Франции король, Теперь уж умудрит тебя лишь бог, Затем что я, советчик твой былой, Днесь буду за грехи свои сражен, 3050 Но мне за жизнь мою — клянусь творцом! Враги заплатят дорогой ценой». Тут скитник осенил себя крестом, Покрепче сжал оружие свое, Глазами гневно пришлецов обвел, 3055 до с головы откинул капюшон. Смутили турок рост его и мощь, Но тут вмешался Макабрен: «Сеньор, Внемлите мне и сдайтесь в плен добром. Не стоит затевать неравный бой». 3060 Гильом в ответ: «Совет ваш нехорош. Здесь нет .того, кто нужен вам, барон. Я скитник бедный, человек простой. Вам лучше с миром удалиться прочь, О чем молю вас господом Христом». зоб5 рек Макабрен: «Гильом Короткий Нос, Я проповеди слушать не охоч. Не ты ль извел почти что весь наш род, Лишил супруги короля Тибо, И на куски рассек его сынов, 3070 Осбье и Дераме убил мечом? Знай, ты в скиту свой век не доживешь. Язычники, вперед! Хватай его!» На графа турки ринулись толпой,
Монашество Гилъома 381 Назад в часовню бросился Гильом, 3075 Надеясь там укрыться от врагов, И помолился: «Грациан святой, Мне поспеши в опасности помочь». В скит дротики посыпались дождем. Граф понял: бой — единственный исход зово до Макабрену, выйдя за порог, Свой кол обрушил на шишак стальной Да так, что вместе с резвым скакуном, Полурасплющен, пал злодей седой. Пять раз подряд ударил граф еще, зо85 дять Новых трупов на земле простер. Граф проучил сквернавцев хорошо: Дух вышиб из четырнадцати вон, Двенадцати увечия нанес. Взяла неверных с перепугу дрожь. 3090 Они вскричали: «Это сущий черт! Вы только гляньте, как он наших бьет! Сюда на смерть послал нас Синагон. Пусть Магомет за нас отмстит с лихвой». Враги насели на Гильома вновь. 3095 уже пятнадцать тяжких ран на нем, Ручьями по нему струится кровь. «О боже,— молвит граф,— я обречен, Но мне свидетель Грациап святой, Со мною сладить будет нелегко. 3100 Наш род не обреку я на позор, Не обесчещу сан духовный свой. Я — воин божий, мой сеньор — господь, Бить нехристей, пока я жив,— мой долг». Тут снова устремился он вперед, 3105 Врагов сметая на пути своем, Ломая сталь щитов и шишаков И скакунов свергая вниз на склон. Стоит над всем холмом истошный вой, Лежат повсюду груды мертвецов, 3110 Но и Гильом смертельно утомлен, С большим трудом превозмогает боль, Залито кровью у него лицо, Переломился кол, как ни был толст. Однако граф пустил обломок в ход, 3115 Орудует им с яростью двойной, Приводит в страх всех нехристей кругом. ЬУП Приходится Гильому в схватке туго. Все злее сарацины атакуют,
382 Песни о Гильоме Оранжском Наваливаются на графа кучей, 1120 Ему наносят раны поминутно, Удары сыплют яростно и люто. Их натиску сопротивляться трудно: Они уже к Гильому тянут руки, А он, хотя и тверд, как прежде, духом, 3125 Теперь совсем остался безоружен — Обломок уронил в траву густую, Врагов одними кулаками лупит. Кто под руку Гильому подвернулся, Тот с ним вторично в бой уже не вступит, 3130 Затем что как дубиной оглоушен. Пятнадцатый по счету нехристь рухнул. Другие в крик: «Да это дьявол сущий!» — Но все же так отчаянно дерутся, На храбреца кидаются так дружно, 3135 х^то Граф на землю падает сырую. Творит молитву: «Боже присносущий, Брал для тебя я верх везде и всюду, Но днесь меня язычники погубят. Напрасно я ушел из мира в пустынь — 3140 Меня и здесь найти сумели турки. Коль пред тобой я грешен, всемогущий, Прости вину душе моей заблудшей И сжалься над Людовиком Французским И всей моей роднёю злополучной — 3145 Пусть без меня живется им не хуже». Тут сарацины — чтоб сгореть в аду им! — На графа наложить сумели путы И молвили ему со смехом глумным: «Нам, сарацинам, ты вредил сугубо, 3150 Но и в скиту был нами обнаружен, И отвезут тебя в Палермо людный, Где Синагон, наш государь могучий, Тебя в тюрьме подержит и помучит. Затем ты казнь претерпишь по заслугам — 3155 Сожжен иль лошадьми разорван будешь. С тобою так, сеньор Гильом, поступят, Что лучше б ты еще ребенком умер». Гильома вниз стащили турки грубо, На землю перед королем швырнули. 3160 Все войско Синагоново ликует, На пленника глазея. " ЬУШ В плену у сарацин Гильом" отважный, У нехристей жестоких и коварных.
Монашество Гилъома 383 Они с холма крутого графа тащат, 3165 Поносными словами осыпают. Он стонет: «Боже, Дева пресвятая, Людовика не видеть никогда мне, Род Эмери я больше не прославлю, Затем что скоро мой конец настанет». 3170 Доставлен к Синагону полоняник, Что короля приводит в ликованье. Бросает он владетелю Оранжа: «Теперь, Гильом, за тех я расквитаюсь, Кто был тобой сражен в земле испанской,— 3175 Мою родню ты там рубил нещадно». А тот ему в ответ: «Я в воле вашей». В седло злодеи посадили графа, К тяжеловозу крепко привязали И тотчас же отправились обратно 3180 По чащам, долам и горам Прованса. Дней их пути я вам не сосчитаю, Но граф в дороге сильно настрадался — На нем пятнадцать ран кровоточащих. Язычники меж тем все дальше скачут, 3185 Минуют разных городов немало, В воскресный день к Палермо подъезжают, Вступают в город стройными рядами, В воротах объявляют громогласно: «Возрадуйтесь, честные горожане! 3190 Мы выполнить сумели долг свой ратный: Гильом Оранжский нами в плен захвачен, С холма, где он в скиту спасался, стащен, Но все ж успел убить полсотни наших, За что и будет предан лютой казни. 3195 Не скит, а рель, иль колесо, иль плаха — Вот для злодея место покаянья. Сдерут с него всю кожу без остатка, Труп четвертуют и сожгут вдобавок». Граф отвечает: «Трусы, не бахвальтесь! 3200 На помощь мне еще придет создатель, Король французский за меня отплатит». Заторопился Синагон проклятый, Поднялся со своей женой на башню, Открыть велел в ней дверь тюрьмы подвальной, 3205 Холодной, грязной, непроглядно мрачной, Где стаи крыс прожорливых шныряли, Кишели гады, пауки и жабы. Вплоть до немецких стран тюрьмы нет гаже. Туда немедля пленника загнали 3210 И бросили почти без пропитанья.
384 Песни о Гильоме Оранжском Коль не спасет его господь всеправый, Граф от лишений вскорости зачахнет — Так болен он и скорбен. ЫХ Захвачен Синагоном в плен Гильом 3215 И в башне, именуемой Мабон, Лишенья переносит день и ночь. Злодеи держат впроголодь его. Отвык от мяса и от рыбы он, Забыл и про кларет, и про вино, 322о Питается лишь хлебом и водой, Да и от ран страдает так, что боль Его на дню раз десять валит с ног. К тому ж, ручей под башнею течет, Канавой с морем он соединен, 3225 до оттого вода так высоко В темнице поднимается порой, Что граф по пояс иль по самый рот Стоять в соленой жиже принужден. В стене есть, правда, выступ небольшой, 3230 Но граф не может усидеть на нем, Затем что раны разъедает соль, И тело сводят корчи от нее. Взывает узник к господу с тоской: «Творец, ужель языческий король 3235 Тебе слуги любезней твоего? Цвет дома моего давно поблек, На выручку родня мне не придет — Ей невдомек, что я в беде такой. Ах, знай о том Людовик, мой сеньор, 3240 уж он.то поспешил бы мне помочь! А так я здесь погибнуть обречен». Льет слезы он, унять не в силах скорбь, Страдает днем и ночью от невзгод И чувствует, как в темноте кругом 3245 Змей, жаб и крыс несметное число Снует, шипит, свивается в клубок, Свистит, пищит, дерется меж собой Да так, что графа сотрясает дрожь. Он молится: «Создатель всеблагой, 3250 За род наш грешный сам проливший кровь, Внемли мне в милосердии своем И, коль тебе я верным был слугой, Так сделай, отче, чтобы до того Как встречу смерть в узилище сыром, 3255 Воздать за все язычникам я мог; '
Монашество Гилъома 385 А коль меня отсель ты извлечешь, Да в руки вложишь мне опять клинок, Да плоть мою броней прикроешь вновь, Я и подавно им воздам с лихвой». 3260 Вот так храбрец Гильом Короткий Нос В печали и нужде семь лет провел. Но поведем теперь мы разговор О том, кто спас Гильома из оков, Сражался с графом встарь к плечу плечом 3265 И кормщиком Ландри был наречен, Как говорит преданье. ЬХ В сырой темнице граф Гильом сидит. Дают ему жестокие враги Краюху хлеба в день да жбан воды, 3270 Грязней и горче коей не найти. Его страданья описать нет сил. Глумятся часто нехристи над ним, Советуют в их веру перейти. Сходя с ума от гнева, граф кричит: 3275 «Ступайте к черту, шлюхины сыны! Коль царь небес поможет мне спастись, Я вас велю нещадно перебить, Ваш город будет взят, сожжен и срыт, А Синагон разрублен на куски». 3280 Но душегубов это лишь смешит. Они твердят: «Приятель, не грозись! До гроба ты не выйдешь из тюрьмы». Граф молвит: «А уж это бог решит». Вот так Гильом влачит в темнице жизнь. 3285 На нем одежда клочьями висит. Семь лет не брился он, кудрей не стриг, Лица не видно из-под бороды, Из-под волос всклокоченных — спины. Сном удается силы подкрепить 3290 Бедняге лишь на выступе стены — Постели так он и не получил. Граф исхудал, как смерть, и видом дик, И голодом вседневным так томим, Что распухать начнет, того гляди. 3295 Он молится: «О боже, мне внемли И от оков меня освободи. Пусть, впрочем, будет все, как ты велишь». Бог своего слугу не позабыл, И раны на Гильоме заросли. 3300 К тому же, послан господом благим 13 Заказ № 912
386 Песни о Гилъоме Оранжском Страдальцу светлый ангел был в ночи, И ободрил его в словах таких: «Маркграф Гильом Короткий Нос, крепись! Испытан судией небесным ты, 3305 И скоро муки кончатся твои — Господь тебе свободу возвратит». Гильом в ответ: «Хвала творцу! Аминь! Еще вгоню я в слезы сарацин». Теперь расстаться с графом мы должны — 2310 О нем позднее будет речь идти. Так вот, среди Гильомовой родни Был и один презнатный дворянин, Что прозывался кормщиком Ландри И с графом дружбу в старину водил. 3315 Когда, как здесь уже слыхали вы, Воитель принял иноческий чин, Отрекшись от меча и от брони, Объяла скорбь всех, кем он был любим, Ландри же этот принял крест с тоски 3320 И морем отплыл в Иерусалим, Надеясь гроб господень посетить, Но в плен попал к неверным по пути, Семь лет влачил ножные кандалы И так творца о помощи молил, 3325 1^то взяд один богач-христианин И выкупил Ландри с его людьми. Сто сорок человек набралось их — Как на подбор, все знатные юнцы. Когда они свободу обрели 3330 И потянуло их домой к родным, Ландри нанять шаланду поспешил, Сумел едой различной запастись, Вооружил товарищей своих, Все паруса поставил и отплыл. 3335 Недели две погожи были дни, На третью же поднялся страшный вихрь, К Палермо судно начало сносить, Не справились с шаландой моряки, Руль бросили на произвол судьбы, 2340 Едва успели паруса спустить, Перепугались до смерти — и в крик: «Пречистая, помилуй и спаси!» Шторм бушевал три дня и ночи три, Потом Палермо виден стал вдали. 3345 Все это царь небесный сотворил, Чтоб графа из темницы извести. Как только ураганный ветер стих,
Монашество Гилъома Зв'З Вновь стал корабль послушен рулевым, И взяли на Палермо курс они. ззбо л0 ТуТ КОрСарЫ с носа и с кормы На трех галерах судно обошли, К бортам намереваясь подвалить.- Матросов снова страх оледенил, Зато Ландри сказал своим: «Бойцы, 3355 ужель прикончить мы себя дадим?» А те: «Как вы подумать так могли? За жизнь свою с лихвою взыщем мы». Взялись юнцы за копья и мечи, Меж тем корсары на шаланду прыг ззбо да Пу ее защитников косить, Но дорого атака встала им — Легло полсотни извергов костьми. Какой, однако, в этом прок и смысл, Коль у французов чуть не все мертвы? 3365 Лишь тридцать из ста сорока в живых. Скажу одно, чтоб вас не утомить: В плен угодили снова смельчаки. Бежать нельзя им было. ЬХ1 У нехристей в плену Ландри отважный 3370 И те французы, что не пали в схватке, Сто сорок было их — лишь тридцать стало. Приводят к Синагону их корсары И молвят: «Да цветет твоя держава! В плен тридцать человек французов взято, 3375 Сто десять остальных убиты нами. Они — дворяне и сражались храбро. Один из них особенно опасен. Зовут его Ландри, он росл и статен, И за сеньора всеми почитаем, ззво да узами родства, сдается, связан С Гильомом, нашим недругом заклятым. В твоей они, король, отныне власти». Тот выразил корсарам благодарность И пленников велел доставить в башню. г:85 Выспрашивать там Синагон их начал: «Бароны, без утайки отвечайте, Впрямь есть у вас владения и замки, Впрямь вы французы и рожденьем знатны? Ну, кто вы — рыцари иль горожане? г"90 Да прибегать не вздумайте к обману: Все — бородой клянусь! — пойму я сразу». 13*
388 Песни о Гильоме Оранжском Ландри ему: «Зачем нам лгать напрасно? В Сицилию мы плыли на шаланде. Занятье наше — купля и продажа. зз95 Торгуем мы квасцами, воском ярым, Сукном и альмерийскими шелками; Гвоздику, перец, тмин, корицу, ладан И благовонья прочие сбываем. Торговцы мы, и в том не сомневайтесь». 3400 — «Откуда родом вы?» — «Я — понтиналец, А сотоварищи мои — нормандцы. Пропали в бурю все наши товары, И лишены мы средств к существованью, Но, слава богу, хоть в живых остались». 3405 Ответил Синагон: «Вы лжете явно, В чем мне свидетель Магомет всеправый, Порука — борода моя седая! Купцов меж вами нет и не бывало. Дворяне вы по виду и повадке. 24Ю итак^ скажите правду без утайки, Иль идолами нашими ручаюсь, Что тотчас же предам вас лютой казни; А коль вы прекратите запираться, Языческою верой обещаю, 3415 д также Магометом с Терваганом И остальными нашими богами, Что никого из вас не трону пальцем, И с вами поделюсь своим богатством, И, верьте, не нарушу эту клятву». 3420 Ландри послушал, с мыслями собрался И молвил: «Да хранит меня создатель! Я, государь, из Франции прекрасной И рыцарь,— что б мы там ни сочиняли,— Как все, кто к вам сюда со мной доставлен». 3425 Король ему: «Поведай, не скрывая, Как род зовется твой и чем он славен». А тот: «Свидетель бог, не стану лгать я. Нет роду моему на свете равных, Затем что бьет он сарацин нещадно. З4зо я _ Эмери Нарбоынского племянник, А граф Гильом Короткий Нос, чья храбрость Не раз неверных в бегство обращала, Кто взял так много городов богатых, Приходится двоюродным мне братом; 5435 Все, кто от Эмери родился,— также. Святой Денис свидетель, это правда». Послушал Синагон, обвел глазами Стоявших вкруг неверных.
Монашество Гильома 389 ьхп Ответом Синагои доволен был, 3440 Немедленно велел накрыть столы, Французов пленных усадил за них, Употчевал с радушием большим И пышно разодел после еды: Дал шелковые каждому чулки 3445 И кордовской работы сапоги. «Хозяин щедр!» — сказал француз один. Другой вздохнул: «Нам это не с руки, Коль будет за прием расплатой жизнь. Боюсь, что мы в петле окончим дни». 3450 А третий возразил: «К чему хандрить? Что б ни случилось, снова сыты мы. День прожили, а дальше поглядим». Вновь Сииагон меж тем Ландри спросил: «Свое мне имя честно назови». 3455 д тот. «Какой мне запираться смысл? Я прозываюсь кормщиком Ландри, И мне родня Гильом, сын Эмери». Король сказал: «Пусть я ослепну вмиг, Коль ты сейчас не по соседству с ним. 3460 Семь полных лет во мраке и грязи В подвале этой башни он сидит За смерть столь многих из моей родни». Гнев чуть Ландри рассудка не лишил, Но молвил рыцарь, ярость подавив: 3465 «Не верю, государь, я этой лжи: Себя вам легче было б ослепить, Чем наложить на графа кандалы». Король ответил: «Вздор не городи И перестань, приятель, мне дерзить. 3470 Коль клятвенно мне обещаешь ты, Что соберут весь цвет родной страны Людовик, ваш король и властелин, Да родичи хваленые твои, И тысяч сто французов удалых 3475 Пойдут в поход на наши рубежи, Чтоб взять Палермо на копье и щит, Велю сюда я графа притащить, Как следует отмыть, побрить, постричь, Одеждой подобающей снабдить, 3480 И вдоволь ты наговоришься с ним, А после поезжай в края свои». Ландри в ответ: «Готов я привести,— В чем и клянусь Маврикием святым,—
390 Песни о Гилъоме Орпижском Сюда сто тысяч рыцарей лихих, 5485 Коль впрямь увижу, что мой родич жив». — «Но он неузнаваем стал на вид». «Его узнаю я»,— сказал Ландри. Французы в возбуждение пришли И зашептались: «Господи, спаси! 3490 Затем король нас хочет отпустить, Что трусами беспомощными мнит И мыслит всех французов перебить, Казнить или сгноить на дне темниц, Но бог ему не даст па это сил, 3495 И коль Гильом досель еще в живых, Жестоко просчитаются враги». Король позвал смотрителя тюрьмы. Язычника хитрей не видел мир. Мотаром звался этот сарацин. З5оо рек синагон: «Мотар, в подвал спустись И к нам Гильома живо приведи — Пускай с Ландри увидятся они». Мотар в ответ: «Исполню, господин». По лестнице сбежал тюремщик вниз, 3505 Люк над тюрьмой подземпою открыл И крикнул: «Эй, безумец, выходи! К столбу привязан нынче будешь ты, И так тебя изрешетят стрелки, Что твой господь уже не воскресит». 3510 Граф спал, затем что за день истребил Сот десять с лишним змей, и жаб, и крыс, На эту нечисть много сил убив. Он прикорнул на выступе стены, Сквозь сон услышал, как Мотар кричит, 3515 Проснулся, сел, стал нехристя честить: «Зачем меня ты будишь, шлюхин сын? Не мог другого времени найти? Мой самый сладкий сон ты перебил. Мне снилось, что меня освободить 3520 Явились в башню с кормщиком Ландри Отважные французы». ьхш Стал граф Гильом от гнева сам не свой, К тюремщику такую речь повел: «Бездельник, черт тебя сюда принес! 3525 На кой ты ляд нарушил мой покой? Тебя я придушил бы, если б мог. Уж целый месяц мне забыться сном Мешала нечисть, коей здесь полно.
Монашество Гильома 391 На выступе стены я днесь прилег, З5зо до откровенье мне явил господь, И я увидел, погрузившись в сон, Что кормщиком Ландри — он родич мой - Отряд французов в башню приведен. Пятнадцать лет иль более того 3535 Не чувствовал я радости такой, Но тут ты все испортил, обормот. Не будь тебя, была бы эта ночь Счастливейшею на веку моем». Мотар захохотал и произнес: 3540 «Сдается мне, ты тронулся умом, Но сон твой вещий — правда, а не ложь: Здесь в самом деле этот родич твой. С ним тридцать удалых дворян-юнцов. Он вез их глянуть на господень гроб, 3545 Но в море взят корсарами в полон». Услышав про Ландри, вскочил Гильом И так воскликнул в радости большой: «Хвала тебе, создатель! Час грядет, Когда я на свободу выйду вновь». 2550 Тюремщик рассмеялся: «Экий вздор! Мишенью раньше станешь ты живой». В подвал спустил конец веревки он И сунул шест, что крепок был и толст. Граф обмотал себя веревкой той, 3555 Влезть по шесту попробовал с трудом, И вверх язычник стал тащить его, Но не приподнял даже на вершок — Груз оказался чересчур тяжел. Мотар славян и сарацин зовет: 3560 «Прошу вас Магометом мне помочь. Один я не управлюсь ни за что. Наверное, вселился в графа черт: Я думал, что вконец он истощен И от недоеданья полумертв, 3565 А весу стало много больше в нем. Где только здоровяк такой рожден!» За вервь пятнадцать нехристей взялось, И узник был из люка извлечен. Мотару тут же бросил он в лицо: 3570 «Ты груб и дерзок был, подлец, со мной И помешал мне досмотреть мой сон. С тобой сейчас я расплачусь за все». Граф нехристю не тяжким кулаком — Ребром ладони челюсть расколол 3575 И зубы из нее повышиб вон.
392 Песни о Гилъоме Оранжском Страж наземь пал и кровью изошел. Объяли остальных тоска и злость, Но граф пинками их погнал вперед, Туда, где находился Синагон. 3580 С запавшими глазами, бледен, тощ, С нечесаной косматой бородой, В одежде, ставшей рубищем давно, Граф вызывал сочувствие и скорбь В любом, кто б на него ни бросил взор. 3585 Едва Гильом переступил порог, Ландри узнал сородича легко По росту, по размеру рук и ног, По шраму, украшающему нос, И с горя тут же без сознанья — грох. 3590 когда ж был кормщик в чувство приведен, К Гильому устремился он бегом, Сто раз облобызал его тепло, Чем и растрогал узника до слез. Но тут Гильому объявил король: 3595 «Узнай, француз, что мною решено. Свободу я вернуть тебе готов, Но только при условии одном — Чтоб возвратился вновь Ландри домой И к нам привел французов тысяч сто, збоо д то и ВдВОе большее число. Пускай Людовик, ваш король и вождь, Равно как и весь твой хваленый род Берут мою столицу на копье. Коль нам сломить удастся пришлецов, 3605 Французов мы иль на кострах сожжем, Иль просто превратим в рабочий скот, И будет ваш Людовик под ярмом Влачить соху по бороздам, как вол, И гряну я на Францию войной, 8610 Надену в Сен-Дени венец на лоб; А коль убит я буду, иль пленен, Иль силой изгнан из земли родной, Вам отойдут моя страна и трон». Гильом воскликнул: «Боже, недалек С815 т^ас моего спасенья от оков!» Велел король, чтоб тотчас был Гильом Умыт, побрит, пострижен, умащен, Наряжен в бархат и тончайший шелк, В легчайшие из кордовских сапог. 8520 Граф долго отъедался в вечер тот, Посасывал кларет, тятгул вино. Язычники довольны королем,
Монашество Гилъома 393 Твердят: «Французам мы дадим урок»,— Но не подозревают, что их ждет. 3625 грак Время до рассвета и прошло. В путь собираться начали с зарей Ландри и сотоварищи его. Король им дал отменных скакунов И кошели с серебряной казной — 3630 Все скоро он себе с лихвой вернет. Вскочили ловко удальцы в седло, Гильому низкий отдали поклон, А тот ответил им: «Храни вас бог! Не забывать меня молю Христом»,— 3635 И понеслись они во весь опор. Дни их пути едва ли мы сочтем. Юнцы минуют много городов, Лугов, полей, лесов, холмов и гор И прибывают в достодолжный срок 8640 Во Францию, куда их так влекло Все годы на чужбине. ЬХ1У Ландри пределов Франции достиг На радость ближним и друзьям своимт Но не забыл, что долг ему велит 3645 Освободить Гильома из тюрьмы. Отправился немедля он в Париж, Где со двором король Людовик был, О помощи воззвал, простершись ниц. Людовик встал, облобызался с ним, 3650 Спросил: «С чем, друг, пожаловали вы?» Ландри сказал: «Отвечу, властелин. Решил я ехать в Иерусалим, Господень гроб увидел и почтил, Но в плен попал, пойдя на сарацин, 3655 И много лет провел в тюрьме у них. В свой час господь свободу возвратил Мне и ста сорока бойцам моим, И радостно домой поплыли мы, Но встретили корсаров по пути. зббо Осталось только тридцать нас в живых, И были мы в цепях увезены В Палермо, главный город той земли, Где многомощный Синагон царит. Спросил он, кто мы, из краев каких, 3665 И правду счел я нужным не таить. В Палермо и Гильома мы нашли. Семь лет почти без пищи и воды
394 Песни о Гильоме Оранжском В тюрьме у Синагона он сидит». Людовик задрожал от слов таких: 3670 «Ужель, о боже, граф доселе жив? Семь лет его пытался я найти И полагал уже, что он погиб». «Нет, государь,— ответствовал Ландри,— Гильом влачит в Палермо кандалы. 3675 чтоб в этом нас наглядно убедить, Его к нам из темницы привели, Голодного, в лохмотьях и грязи. Дать клятву Синагон мне предложил, Что я вас, мой сеньор и господин, 3680 уГОВОрЮ собрать весь цвет страны, Сто с лишним тысяч рыцарей лихих, И силой с ним померяться прийти. Коль нам удастся нехристей сломить, Он вам Гильома возвратит живым, 3685 Сполна отдаст владения свои; А коль неверных мы не победим, Вас в рабство этот изверг обратит, Заставит, как вола, соху влачить Или сдерут с вас кожу палачи. гс>9° Гильом же вот что вам сказать просил: Коль он хоть раз сумел вам услужить, Спасти ему не откажите жизнь Ради того, кто был распят за ны. Поторопитесь графу пособить. Г'Э5 Ведь он, всем супостатам вопреки, Вам на чело корону возложил, Которой домогался Эрнеис. Когда вас от престола отстранить Замыслил этот дерзкий бунтовщик, с:о° Гильом его своей рукой сразил И Карлу не дал темя вам остричь. Сегодня вы — клянусь творцом благим! — За верность графу отплатить должны. Ведите рать на вражьи рубежи, 3705 И к вам примкну я с домом Эмери». Король в ответ: «Здесь просьбы не нужны. Апостолом клянусь, блюдущим Рим, Гильома жажду я и сам спасти. Отрадней мне лишиться головы, 3710 Чем дать его в узилище сгноить. Я соберу французские полки, Анжуйцам и фламандцам удалым, Нормандцам и бретонцам брошу клич. Напрасно дерзкий Синагон спешит
Монашество Гилъома 395 3715 Себе на горе меч со мной скрестить. У нас — свидетель мне святой Денис! — Достанет сил, чтоб нехристей разбить. За графа лечь готовы мы костьми». А Блапшефлер сказала: «Да хранит зтго Тебя, супруг мой, тот, кем создан мир!» Велел Людовик написать эдикт, Чтобы его племянник Балдуин И граф, что правил Пуату в те дни, Собрали всех, кто может меч носить,— 3725 Сеньоров и вассалов их честных. Тем временем па зов Ландри в Париж Стекались и потомки Эмери, Так что когда стянулись все бойцы, То в Сеи-Жермеп, где сбор устроен былт 3730 Явилось полтораста тысяч их. Ошеломили б вас там блеск брони, Сверканье шлемов, звон мечей стальных, И ржанье скакунов, и стук копыт. Четыре дня тот смотр Людовик длил, 3735 Затем из всех, кто у него в чести, Избрал наидостойнейших двоих. Граф Данмартеи — вот как звался один; Прево Санлисский — вот кто был вторым. Король престол блюсти им поручил, 3740 Покуда не вернется он с войны, И тут же приказал поход трубить. Рать па Палермо повели Ландри, Граф Аселен де Дре и Ансеис, Что титул графа де Блуа носил. 3745 Король облобызал уста жены И помолился, чтобы оградил Ее от бед всевышний. ЬХУ Май наступил, все полно жизни новой. 3750 Король Людовик едет перед войском, Большим и хорошо вооруженным, Из милой Франции его уводит В Бургундию, затем в Прованс привольный, Тулузу и Бордо минует тоже, 3755 Пересекает реки, долы, горы, Ни днем не соглашается, ни ночью До самого Палермо стать на отдых. Он по стране безлюдной едет долго, Но видит наконец враждебный город. 8760 Французы разбивают стан проворно,
396 Песни о Гильоме Оранжском Край начинают разорять жестоко, О чем гонцы доносят Синагону. Король от гнева чуть с ума не сходит, В своем дворце бросается к окошку, 3765 Французский стан окидывает взором. Палаткам и шатрам там нету счету, И ветер стяги развевает гордо, И на конях кастильских мчат бароны. Король своих сзывает полководцев: 3770 «Немедля к бою, рыцари, готовьтесь. Не миновать сражения сегодня. Из городских ворот мы выйдем в поле, Нежданно во французский стан ворвемся». Те отвечают: «Так всего удобней». 3775 Вот с главной башни трубный зов несется. Язычники — их двадцать тысяч ровно — Берут оружье, надевают брони. Дает им отпущенье клир безбожный. Часть нехристей выходит за ворота, 3780 Другая ж на стенах и башнях мощных За луки с арбалетами берется, Закладывает ядра в камнеметы, Французское обстреливает войско. Приказывает Синагон Гильома 2785 Упрятать в башню и стеречь надежно. Граф смотрит сквозь оконные решетки: Вон стан французский, вон орел на солнце Пред ставкой королевской блещет гордо. Смельчак сдержать не в силах слез и молвит: 2790 «Зачем не со своими я, о боже? Резню бы сарацинам я устроил, Их до ночи прикончил бы три сотни». Мчит Синагон вперед с такой охотой, Что ласточку, пожалуй, перегонит. 3:95 Он мнит, французы ни гроша не стоят, И удержать его теперь от боя Все золото Битерны не смогло бы. Французов пленных спрячь в соху он хочет, С их короля —содрать .прилюдно кожу, ^в0° Но коль господь и Дева им помогут, Отнюдь не так все завершится к ночи, Как нехристь ожидает. ЬХУ1 На вылазку несутся сарацины В доспехах звонких, на конях сирийских. С335 Готовятся и христиане к битве,
Монашество Гильома 397 В кольчуги облекаются тройные, На резвых скакунов садятся лихо. Рогов и труб гремит раскат призывный. Людовик восклицает горделиво: 3810 «Французы, Монжуа! За нас всевышний!» Ландри высоко орифламму вскинул. В атаку десять тысяч наших мчится. Близ кормщика — граф Фландрский, смелый рыцарь, Нормандский герцог с графом Пикардийским, 3815 Гюон де Ман и граф Тибо Павийский. Ведет король Людовик вслед за ними Своих дворян пятнадцать тысяч с лишним. Им Синагон навстречу в поле вышел, С собою взяв неверных тридцать тысяч. 3820 Ландри отважный Синагона видит, На короля коня пускает рысью, И нехристь в свой черед к нему стремится. Разят враги друг друга что есть силы. Расколоты у них щиты стальные, 3825 Кольчуги от ударов расскочились, И оба в этой исступленной сшибке Ногами кверху на землю свалились, Но поднялись и в ход мечи пустили. «Признайся, кто ты,— Сипагон воскликнул.— 3830 Пусть в пекло Магомет тебя низринет! Едва-едва ты не сломал мне спину». Ответил кормщик: «Не хочу таиться. Ландри перед собой ты видишь, изверг. С тобою, Синагон, теперь мы квиты: 3835 Я сделал то, в чем клятвой поручился,— С французским войском под Палермо прибыл, Чтоб у тебя из рук Гильома вырвать». «Сдержал ты слово,— говорит язычник,— И Франция теперь мне покорится». Я8'4° Сражается Ландри, как рыцарь истый, Да сохранит его в бою зиждитель! Теснит он короля без передышки, По шлему бьет его, от уха близко, Но успевает нехристь уклониться, 3845 И меч, скользнув по вражьему затылку, Лишь добрый щит с размаху половинит, Хоть, правда, из кольчуги, им расшитой, Четыреста колец в траву скатилось. Король сказал: «Тебе я ненавистен 3850 И бородой своей ручаюсь длинной, Зря в прошлый раз тебя мы не казнили». К своим король отпрянул с бранным кличем,
398 Песни о Гилъоме Оранжском Ландри ж достался конь его нубийский. Французы с сарацинами схватились. 3855 Тела неверных землю устелили. Гюон де Ман, граф Фландрский, смелый рыцарь, Нормандский герцог, Эрканбо Павийский Дерутся, не щадя ни сил, ни жизни, Но Синагон уже приободрился, Г:360 А вслед за ним и нехристи другие. Противники дождем удары сыплют, По шлемам бьют венгерским, апулийским, Из них клинками высекают искры. Теснит французов Синагон спесивый, Г065 И дальше, чем на арбалетный выстрел, Слабея, христиане отступили. К их лагерю неверные все ближе. Побагровел Людовик, громко крикнул: «Святой Денис, будь нам в беде защитой! С870 французы7 Монжуа! Смелей разите! Отбить Гильома у врагов должны мы И без него домой не возвратимся. Семь лет в палермской он сидит темнице, Где у окна его я вижу ныне. 3875 Будь с нами граф, давно б мы победили: Он кулаками голыми в могилу Две тысячи неверных уложил бы». Отвагу в наших эта ъесть вселила. Они на башню взоры устремили, 3880 Узрели графа в ней и с новым пылом Помчались в гущу сечи. ЬХУП Кровопролитен и ужасен бой. Гремит труба, ей отвечает рог. Уже немало храбрецов легло. Г385 Французы и нормандцы бьют врагов, Неверных валят их удары с ног. Вот граф Анри Шампанский мчит вперед, От остальных уходит далеко, Вгоняет Моридану в щит копье, 3890 Затем пронзает нехристю живот, С коня свергает труп, бросает зов: «Спеши, апостол Павел, нам помочь! Французы, Монжуа! Мы верх возьмем. Раз дело наше право, с нами бог». сз95 ^ тоску и гнев приходит Синагон, К язычникам взывает во всю мочь: «Смелей, бароны! Вас награда ждет.
Монашество Гильома 399 Коль одолеем, на костре живьем Всех пленников сожжем до одного». 3900 Неверные опять берут в галоп И атакуют наших. ЬХУШ Удары тяжки, грозен битвы гул. Французы во всю мочь мечами бьют. Ландри с роднёю Эмери врагу 3905 Перевести не позволяет дух. Взглянуть бы вам на ратную страду, Увидеть, как ложится труп на труп, Как, с Синагоном встав плечом к плечу, Крюко, и Кодроэ, и Капалю, 3910 Экен, сеньор Неаполя, Фабюр, Корсо Овернский, Каин-душегуб И турок Родоан чинят резню, Как яростно схватились грудь на грудь Две рати под громовый лязг и стук! 3915 Вот уж и день к закату повернул. Отходит Синагон, как он ни лют, Спешит укрыть в Палермо рать свою. Досталось лихо в схватке королю, В нее вступил себе он на беду: 3920 Трофеев наши захватили тьму, Коней и мулов в лагерь свой ведут, Всю ночь возносят господу хвалу; Людовик же дает обет творцу — Не раньше в край родной направить путь, 3925 Чем графа вырвет у врагов из рук, А город сдастся и его снесут. В страх Синагон повергся и тоску, Клянет и Магомета и Кагю: «Не защитили вы мою страну, 3930 И вопреки обету своему Гильома я повесить не могу». Он мечется от злости по дворцу, Велит Гильома привести к нему И говорит: «Ты знаешь ли, француз, 3935 что ваши потеснили рать мою? Не думал я, что верх они возьмут, Что так они отчаянны в бою». Гильом в ответ: «Чему дивиться тут? Гроша не стоит, господом клянусь, 3940 В сравненье с ними твой неверный люд. Когда бы в их рядах, надев броню, Сейчас я очутился на лугу,
400 Песни о Гильоме Оранжском Пришел бы бой еще скорей к концу: Пятьсот иль больше нехристей мечу 3945 Я предал бы немедля». ЬХ1Х «Француз,— Гильому Синагон сказал,— Семь лет в темнице я гноил тебя, Но выпустил, стал в холе содержать. Мне отплатили злом твои друзья, 3950 С оружьем вторглись в наш богатый край. Коль клятвенно готов ты обещать, Что меч в бою поднимешь за меня И не изменишь слову никогда, Конь для тебя найдется и броня, 3955 Полкоролевства я тебе отдам, Ты пополам со мной разделишь власть, И выйдет за тебя моя сестра. Когда же Магомет и Тервагаи Помогут нам и Францию занять, 3960 Правителем ты сделаешься там. А не согласен, грош тебе цена И — Баратон, наш бог, солгать не даст! — Повешен мною будешь ты, как тать». Граф молвил: «Черт тебя да стащит в ад! 3965 Ты, трус, мне казнью угрожаешь зря. Знай это тот, чей стольный город — Лан, За жизнь твою я не дал ни гроша б: Давно бы сжег тебя Людовик наш, Иль кожу, пес, живьем с тебя содрал». 3970 В ответ король не молвил ни словца, Лишь приказал под стражу графа взять, Глаз не спускать всю ночь со смельчака. Меж тем наследник Карлова венца К себе в шатер велел гонца позвать, 3975 Дал грамоту ему и молвил так: «Запомни хорошенько мой наказ: В Палермо к Синагону путь направь И передай, ни слова ни тая, Что надлежит ему Гильома к нам 3980 Без выкупа доставить сей же час, Затем прибыть с вассалами сюда И перейти в святой закон Христа. А если он посмеет возражать, Предупреди, что до скончанья дня 3985 В сраженье я сломлю его войска, Его венец и трон втопчу во прах». Гонец в ответ: «Исполню, государь».
Монашество Гильома 101 Король Людовик отпустил гонца. Тот без задержки вышел из шатра, 3990 Дал шпоры и в галоп погнал коня, Влетел в Палермо, по мосту промчал, И отвели его в донжон дворца, Где Синагон укрылся. ьхх Гонец французский прибыл к Синагоиу, 3995 Ему такое слово молвил гордо: «Повелевает Карлов сын Людовик, Чтоб ты свободу возвратил Гильому И перешел в Христову веру тотчас. А коль не согласишься — жди разгрома: 4000 Твой край Людовик разорит жестоко. Прикажет взять и срыть твой стольный городт Тебя же ввергнет в тяжкие оковы, В Париж и Шартр на казнь отправит после». Чуть не рехнулся Синагон от злости: 4005 «Пусть Магомет сразит тебя, негодник! Не будь посланца обижать зазорно, Тебя на первом дереве б я вздернул. Людовику в ответ ты скажешь только, Чтоб на меня не тратил зря угрозы: 4010 Они в моих глазах гроша не стоят. А коль он сам мне в руки попадется, Я Францию навеки опозорю». Гонец дослушал, поскакал в дорогу, Вернулся в стан французский. ЬХХ1 4015 Все нехристю сказав, что долг велит, Гонец от Синагона мчит к своим. Ни разу он не отдохнул в пути. Король его увидел и спросил: «Как Синагон намерен поступить? 4020 Согласен или нет он из тюрьмы Отважного Гильома отпустить?» Ответствует гонец: «Ошиблись вы. Клянется Магометом сарацин, Что не уйти Гильому от петли». 4025 Король ему: «Вовек тому не быть!» Зовет к себе он кормщика Ландри: «К воротам всех моих людей стяни — На штурм пойдем мы с этой стороны. Себе не дам я отдых ни на миг, 4030 Пока Гильома не освободим».
402 Песни о Гильоме Оранжспом Ландри приказ исполнить поспешил. Во все рога велел он затрубить. Французы за оружие взялись. Повел Людовик к стенам городским 4035 Бойцов не меньше тысяч тридцати. На башне нехристь Синагон стоит. Увидел он французские полки И в рог велел трубить изо всех сил. В бой турки снарядились как один, 4040 Оседланы лихие скакуны. Вот двадцать тысяч сарацин взошли На городскую стену и валы. Тот кол, тот лук, тот арбалет схватил. Французы же — господь их защити! — 4045 Неустрашимо лезут через рвы, Ломают стену с грохотом большим, Ее стремятся разнести в куски. Колы в них турки мечут с высоты, Их с лестниц в воду сбрасывают вниз. 4050 У короля французов кровь кипит. Он восклицает: «Днесь увидим мы, Кто и насколько рад творцу служить, А также графу, что нас так любил. Кто нехристей отважно будет бить, 4055 Того отец небесный наградит — В рай по кончине даст ему войти». Король французов этим подбодрил, На приступ снова ринулись они. Не молкнет стрел и копий громкий свист. 4000 Кричат французам яростно враги: «Нет, трусы, вам победы не добыть, Вовек не снять с Гильома кандалы!» Французы отвечают: «Поглядим. Бог даст, в полон король Вати угодит, 4035 И разорвем его мы лошадьми» Такой ответ неверных разъярил. Посыпались дождем удары их. Меж тем из башни граф Гильом глядит, Как нехристей сражают земляки, 4070 И молвит: «Боже, сотворивший мир, Как горько тут сидеть мне взаперти, Когда дерутся наши!» ЬХХП Ужасен приступ, яростно сраженье. Идут на штурм французы неудержно, 4075 По лестницам наверх упорно лезут,
Монашество Гильома 403 Ломают стены с грохотом и треском, Пускают луки в ход и арбалеты, Во рвы свергают сотнями неверных, А турки отражают наступленье, 4080 Большие камни во французов мечут, Их навзничь в воду сбрасывают с лестниц, В них ядра шлют из камнеметов сверху, Из арбалетов выпускают стрелы. Кричат французы: «Праведное небо, 4085 Несем мы нынче страшные потери, И, чтоб Гильома вызволить из плена, Немало молодежи ляжет в землю». Ужасен приступ, яростно сраженье. Бой не стихает, хоть подходит вечер. 4090 Противники друг друга рубят смело. Урон огромен со сторон обеих. Штурм прекратился, лишь когда стемнело. Французы в лагерь отошли неспешно, Палермо турки удержать сумели. 4095 К ним Синагон такое слово держит: «Поверьте, не пройдут и две недели, Как рать французов мы во прах повергнем, Их короля казним за все в отместку, Ко мне в тюрьму под башней сгоним пленных,, 4100 В Палермо увезем французских женщин, И в Сен-Дени корону я надену». В гнев привели Гильома эти речи, И молвил он с лицом побагровевшим: «Сквернавец, вздор несешь ты несусветный, 4105 Но сам и будешь лютой казни предан, А край твой разоренья не избегнет». Побагровел король, услышав это, И молвил: «Бородой своей почтенной Клянусь, что ты, Гильом, не в меру дерзок». 41ю Вот Так и завершился этот вечер. Стоят французы станом под Палермо. Дотла опустошили край окрестный, А жителей подвергли разоренью, Поубивали иль согнали с места. 4115 Уже седьмой осада длится месяц. Припасов у неверных больше нету, И голод угрожает населенью. Сошлись к дворцовой башне турки в гневе — Пусть Синагон послушает их пени 4120 И примет наконец в соображенье, Как много бед его вассалы терпят. «Как жить без мяса, солонины, хлеба?
404 Песни о Гильоме Оранжском Чем будем мы кормить себя и семьи? Вы возвратить должны единоверцам 4125 Гильома, будь он проклят Магометом! Из-за него все наши огорченья, И голод, и болезни». ьххш Послушал Синагон своих людей, Всем сердцем воскорбел об их нужде, 4!3° К нему Гильома привести велел, Сказал: «Сеньор Гильом, внемлите мне. Склоните ваших, чтоб ушли отсель, Во Францию отправились к себе, И я вас отпущу за ними вслед. 4135 Будь проклят день, когда я вас узрел: Весь мой народ вы обрекли на смерть. А не склоните — завтра же на рель — В чем и клянусь вам бородой своей — Вас вздернут на глазах французов всех». /:'4° «Нет, не посмеешь, трус! — Гильом в ответ. А замысел твой, Синагон, нелеп. Назад французов не ушлешь уже. Их войско не уйдет из этих мест. Изрублен будешь ты в куски, злодей, 4145 Сгорят твои вассалы на костре. Себе на горе взял меня ты в плен». От гнева чуть не тронувшись в уме, Вновь Синагон Гильома в башню вверг И приказал в рога трубить скорей. 4150 Хватает каждый нехристь свой доспех, А Синагон сзывает королей Роара, Матамара, Морайе, Экена из Неаполя, Трофье, Брейе и Моридана с Кодроэ 4155 И с ними сорок тысяч человек На резвых скакунах, в стальной броне. Перед такими трудно не сробеть. Рать вылетает из палермских стен Пятнадцатью колоннами в карьер. 4160 1ПтандарТ несет Энбо, лихой боец, При нем два короля — Фабюр с Осбье. Французы молят, чтобы царь небес Помог им в этой битве уцелеть. Шлет Синагон в Палермо бирючей — «.105 ЦуСкай объявят по столице весть, Что каждый, кто носить способен меч, Обязан с войском в поле выйти днесь.
Монашество Гилъома 405 Крик сарацин разносится окрест. Людовик подал знак, и рог запел. 4170 Спешат доспехи рыцари надеть. Меж тем томится граф Гильом в тюрьме. В отчаянье прижался он к стене, Глядит на поле, где друг другу встречь Две рати мчат, трубя что силы есть, 4175 Роняет скорбно слезы из очей И молвит: «Вышний судия, зачем Я не сижу в доспехах на коне И нахожусь не с нашими, а здесь, Где нехристям чинить не в силах вред! 4180 Ведь если б — ты порукой в том, творец! - Мне удалось бежать от сторожей, Немало б вражьих жизней я пресек». Но нет на бегство у него надежд: Нигде ни щели в каменном мешке, 4185 И пятьдесят нубийцев у дверей. Но помолчим пока о смельчаке И поведем о близкой битве речь. Остался на полет стрелы просвет Меж ратями обеими теперь. 4100 Ренье, архиепископ Сансский, вверх Над земляками поднимает крест, Им отпускает прегрешенья все. Сто восемьдесят рыцарей Ренье, А также десять тысяч тех, над кем 4193 дандрИ начальство принял в этот день, Встречают первый вражеский наезд. Пятнадцать тысяч турок мчат в карьер, Разносится над полем копий треск, Жестокий бой повсюду закипел. 4200 Никто такого не видал вовек. О нем вам и расскажет наша песнь До ыаступлеиья ночи. ЬХХ1У Схватились наши с нехристями люто. Щиты трещат, ломаются кольчуги, 4205 И древки разлетаются со стуком. Безжалостно враги разят друг друга. Везде, куда ни ступишь, павших груды, И раненые корчатся от муки. Язычники подходят отовсюду. 4210 Французы молят бога: «Присносущий, Не попусти, чтоб недругам могучим Победу уступили паши люди
406 Песни о Гилъоме Оранжском И вечный срам покрыл страну родную!» Во весь опор конь Матамаром пущен. 4215 у Нехристей воителя нет лучше, И дядя Синагоиу он к тому же. Копьем он метит в одного француза, Ему с размаху щит ломает круглый, Вгоняет острие в броню под грудью, 4220 Его свергает па траву сырую. Затем Гюона де Труа он губит. Гишар де Матеброн, Жерар Тулузский И девять прочих им убиты тут же, Да упокоит царь небес их души! 4225 Пришел архиепископ в скорбь большую И молвил: «Как язычник злой лютует! Коль не отмщу, я богом проклят буду». А Матамар вопит, скача по лугу: «Язычники, рубите что есть духу! 4230 ^ще ОдИН напор — и враг отступит. Мы Синагона в Риме коронуем, Переплывем стремительно и дружно Дордопь, Луару, Сену с Соммой вкупе, По самый Кельн захватим край французский». 4235 коня архиепископ вздыбил круто, Галопом устремил его на турка И крикнул: «Пусть господь нас с ним рассудит!» Копье вонзилось в щит, пробило туло, Язычнику переломило руку, 4240 до3 тела вышло со Спины наружу, И мертвым нехристь с иноходца рухнул. Прелат сказал: «Хвастун, я по заслугам Тебе воздал за наших». ЬХХУ Шум битвы слышен далеко кругом. 4245 Стоят французы смелые стеной, Анжуйцы и бургундцы бьют врагов. В большую ярость Синагон пришел, Узнав о смерти дяди своего, Ударил на Жирара де Дижон. 4250 Племянником Людовика был тот. Вслед за Жираром уложил копьем Ансьома из Бретани Синагон, Вскричал: «Палермо! Воины, за мной! Не победить французам ни за что. 4265 Мы Францию захватим, Реймс возьмем. Мне там венец возложат на чело».— Славян и персов за собой увлек.
Монашество Гилъома 407 Меж тем скорбит Людовик всей душой О гибели Жирара де Дижон. 4260 И восклицает: «Мой племянник мертв. Соратники, отплатим за него, Иначе нам цена отныне грош». В строй нехристей врезается король, Его бароны мчат за ним вдогон, 4265 Ландри высоко стяг его вознес. Летят французы и бретонцы в бой, Фламандцы, (Ьризы и нормандцы — тож. Уже немало турок полегло. 4270 Мечи из шлемов исторгают звон. Слыхать его в округе на пол-лье. Обломки копий сыплются дождем. Свергаются бойцы со скакунов. Отрубленных голов и рук, и ног 4275 Везде лежит огромное число. К своим богам шлют сарацины зов И молвят: «Поспешите нам помочь. Гильома зря щадили до сих пор — Его нам нужно было сжечь давно». 4280 Кричат французы: «Монжуа! Вперед!» Ландри подбадривает земляков: «Смелей разите нечестивый сброд. Вон башня, где сидит досель Гильом, Но вызволим мы графа из оков». 4285 Французы молвят: «Да вонмут вам бог С Марией приснодевой». ЬХХУ1 Удары тяжки, долгий бой свиреп. Среди французов невредимых нет. Из сил Ландри повыбился совсем: 4290 Сто с лишним турок он убить успел. Берут в сраженье христиане верх, Чем Синагон повергнут в ярый гнев. Зовет он сарацина Жозюэ: «Скачи в Палермо, друг, во весь карьер 4295 И шли сюда без промедленья всех, Кому исполнилось пятнадцать лет И кто еще не вышел в поле днесь. А если кто дерзнет приказ презреть, Тех, коль спасет нас нынче Магомет, 4300 Предать велю я в руки палачей». В столицу тотчас поскакал гонец И жителей уведомить велел, Что всем мужчинам, окромя детей,
408 Песни о Гилъоме Оранжском Из городских придется выйти стен 4305 И королю на выручку приспеть, Не то его в бою постигнет смерть. Услышали палермцы эту весть, И людный город разом опустел: Таких, что дома предпочли сидеть, 4зю Пятнадцати не будет человек. Остались город женщины стеречь, Мужчины же, ворота заперев, Отправились туда, где бой кипел. Коль не придет на помощь царь небес, 4315 Французов ожидают смерть иль плен. Граф это в башне вмиг уразумел. Оружье было там в большом числе, И он кольчугу подобрал себе: На загляденье сталь, в плечах сажень, 4320 В длину не меньше десяти локтей. Когда Гильом в кольчугу эту влез, Она ему достала до колен. «Здоров же тот,— воскликнул удалец,— Кто мог ходить и даже драться в ней!» 4325 Граф также приискал надежный шлем И меч Маргланд на левый бок надел, Клинок, что Сортибран носил досель. Привесь любой другой француз тот меч, Он вечно б волочился по земле, 4ззо д графу был по росту и руке. Потом увидел и с крюка в стене Снял алебарду тяжкую храбрец. Он к схватке -изготовился вполне, Спустился, крикнул страже через дверь: 4335 «Эй, шлюхины сыны, откройте мне. Вступить желаю в бой и я теперь». «Нет, не откроем,— нехристи в ответ,— Покуда Синагон не будет здесь». А граф: «Не отворите — быть беде: 4340 Я с петель дверь сорву — и вам конец». Ударил он ногой что силы есть, Сломал засов, дверь высадил затем И вышел с алебардой на плече Из башни, где семь лет провел в тюрьме. 1345 Струхнули турки, смельчака узрев. Любой бы отдал все, что он имел, Чтоб быть оттоль за тридевять земель. Злодеи взвыли: «Нам не уцелеть! Сам черт помог ему добыть доспех». 4350 Накинулся Гильом на сторожей:
Монашество Гильома 409 Тому тычком под вздох сломал хребет; Грудь расколол другому, как орех; Так третьего по черепу огрел, Что отскочила голова от плеч; 4355 Еще двух турок мертвыми поверг. Кто жив остался, те бежать скорей. Разнесся их истошный крик окрест: «На воле граф, свидетель Магомет! Он двери башни высадить сумел. 4з:о француз от злобы не в своем уме, Сражает всех, кто б ни попался встречь». Вмиг опустели улицы везде. Дрожит от страха всяк в щели своей И шепчет про себя, следя за тем, 4365 Как с алебардой шествует беглец: «Куда это спешит он, живорез?» Немного было в городе людей, И графа не отважились задеть, Но кто посторониться не хотел, 4370 Будь это турок, сарацин иль перс, С тем обходился так лихой боец, Что оставалось призывать родне На голову француза всех чертей. Граф подошел к воротам наконец. 4375 Там двадцать турок ждут его уже, Кричат ему: «Нет, не уйдешь, пришлец!» Вопит привратник, чтоб их подогреть: «Во имя Магомета, крепче бей! Ножом и дротом в грудь злодею меть!» 4380 Сбегается на помощь страже чернь: Тот прихватил дубину, этот жердь. Летит в Гильома град больших камней, Воскликнул граф: «Спаси меня, творец»,— Сжал зубы, гордо голову воздел 4Я85 И ринулся в толпу, как дикий вепрь. Бьет алебардой он, рассвирепев, Крушит десятки ребер, плеч и шей, Голов и рук сбривает целый лес. Мужчин и женщин, павших там, не счесть. 4390 Везде лежит мертвец на мертвеце. Ста нехристям теперь не встать вовек — Так исповедал граф их в этот день. Острастку живо дал Гильом толпе, Привратник также смерти не избег, 4395 Хоть и сидел на добром скакуне. Подобный конь галопом при нужде Идет весь день под рыцарем в броне
411) Песни о Гилъоме Оранжском И все же остается бодр и свеж. Столь метко граф удар направил в цель, 4400 цто ПрОру5ил кольчугу на враге И грудь ему напополам рассек. Конь вздыбился, на землю труп слетел, Мгновенье — и Гильом сидит в седле. На шею щит привратника надев, 4405 Он к полю битвы скачет на коне И от пего уже невдалеке, Но герб чужой у графа на щите, И нехристи кричат: «Нас ждет успех! Подходит к нам Кено, король Робэ». 4410 Им вторит Синагон: «Весьма он смел, Да и наездник прочим не в пример, К тому ж хорош собою». ЬХХУП Летит Гильом туда, где жарче бой, Коня нещадно шпорит своего, /И5 Врывается с разгона в строй врагов, Бьет алебардой турка одного; Раскалывает добрый шлем на нем, С седла его свергает на песок. Экен, Корсо д'Аверс, Фабюр-король, 4420 Эрне, и Рандииель, и Рюбион, И Белине убиты смельчаком. Язычники бранятся: «Что за черт! Кено всех наших этак перебьет». «Клянусь вам,— отвечает Синагон,— 4425 цто перед Вами вовсе не Кено, А граф, что в башне был оставлен мной. Сам сатана бежать ему помог, И коль сейчас мы не убьем его, Он в руки нам уже не дастся вновь». 4430 Послушал и сказал врагам Гильом: «Да, шлюхины сыны, вонючий сброд, Я вправду граф Гильом, слуга Христов, И к вам опять не угожу в полон». А Синагон ему: «Я зря с тобой 4435 до с кормщиком Лаидри знакомство свел. Тебя я вздернуть должен был давно, Но из тюрьмы ради него извлек И клятву дал ему, что жив-здоров Из плена возвратишься ты домой, 4440 Коль он сюда французов приведет, Чтоб меч решил наш давний бранный спор, Я поступил тогда как сумасброд,
Монашество Гилъома 411 И нынче мне воздалось поделом». Гильом в ответ: «Не я тому виной. 4445 Семь долгих лет ты причинял мне зло, И в свой черед тебе верну я долг. Свидетель мне Гервасий, муж святой, До смерти буду я тебе врагом, В чем и не сомневайся». ЬХХУШ 4450 Вняв графу, скрипнул Синагон зубами И отдал сарацинам приказанье: «В атаку, и покончите с ним разом!» Неверных десять сот и шесть десятков Со всех сторон воителя обстали, 4455 Шлют стрелы, мечут дротики и камни. Кто видел, как в тот день Гильом сражался, Как рассыпал отчаянно удары, Тот вправе утверждать: «Нет графу равных!» Сразил он тридцать нехристей нещадно, 4460 Но пал под ним скакун его испанский. Французы слышат, как Гильом взывает: «Святой Денис, будь мне в бою оградой!» Людовик говорит своим вассалам: «Вам, Ги Бургундский с Балдуином Фландрским, 4465 Ансельм Немецкий, Балдуин Шампанский, Граф де Блуа, Эрне де Бле отважный, И вам, Лаыдри, спасеньем я ручаюсь, Что этот клич, завещанный нам Карлом, Издал сейчас смельчак Гильом Оранжский». 4470 Ландри в ответ: «Святой апостол Павел! Неужто вправду граф бежал из башни? Тогда к нему спешить на помощь надо». Король сказал: «Мы ждать нас не заставим». Французы дружно ринулись в атаку, 4475 Жестокую возобновили схватку, Обрушились на турок беспощадно, Берут их на копье, разят мечами, С коней свергают и на землю валят, Их плотный строй повсюду прорывают. 4480 Ландри вперед несется с орифламмой В сопровожденье целого отряда Нарбоннцев и отважных провансальцев. Прокладывает путь себе туда он, Где бьется граф, в кольцо врагами взятый. 4485 Так лют и мощен сарацинский натиск, Что в тридцать мест Гильом бесстрашный ранен, Но все-таки тяжелой алебардой
412 Песни о Гилъоме Оранжском По-прежнему неверных держит в страхе. Ландри едва от ярости не спятил, 4490 С Экеном Морианским поравнялся, Свалил врага одним ударом наземь», Его коня подвел поспешно к графу: «Сеньор Гильом, в седло! Ландри пред вами, Тот, что поклялся помощь вам доставить. 4495 Привел сюда король Людовик рати Своих французов смелых». ЬХХ1Х Гильом легко на скакуна вскочил И крепко обнял кормщика Ландри. Подъехал тут король Людовик к ним, 4500 Спросил Гильома: «Граф, вы спасены?» — — «Да, государь, пусть вас господь хранит! Но ликовать сейчас нам не с руки — Должны мы прежде сарацин добить. Томился я семь лет в тюрьме у них». 4505 0Т жалости король слезу пролил И двинул снова в бой свои полки. Язычники схватились за мечи — Не отдадут так просто жизнь они. Гильом их алебардою крушит, 4510 И многие уже убиты им. Король Людовик нехристей разит, Бьют графы де Блуа и Балдуин, Бретонцы и французы-смельчаки, Нормандцы и анжуйцы-удальцы. 4515 Слабеет в сарацинах бранный пыл, И это в Синагопе гнев селит. Он кормщика Ландри па землю сшиб, Затем Готье Парижского убил, Санлисского прево прикончил вмиг. 4520 уже Людовик в ярости решил На Синагопа скакуна пустить, Но тот Лаидри был схвачен под уздцы: «Мне дайте счеты с недругом свести. Прилюдно он меня с седла свалил. А525 коль не отмщу, рехнусь я от тоски, Во Францию не будет мне пути». Король ответил: «С богом, друг! Скачи!» Коня пришпорил кормщик что есть сил, Чтоб Синагона поскорей настичь, 4530 Но тот и сам к нему уже летит. , Теперь лишь бог решит исход борьбы. Противники друг другу метят в щит.
Монашество Гилъома 413 Бьет первым нехристь с бешенством таким, Что древко разлетается в куски. 4535 Удар наносит и христианин. Копье пронзает щит, броню дробит, Прокалывает легкие в груди, Спинной хребет ломает изнутри, Из тела вон выходит со спины, 4540 И валится на землю сарацин. Французы издают победный клич, Вопят: «Ландри неверных посрамил!» Бегут с позором толпами враги, Пытаются от гибели спастись, 4545 Но им французы не дают уйти, Безжалостно их пресекают дни, Не оставляют никого в живых. Берут пример с Гильома земляки — Он сотнями язычников крушит. 4550 Себя Людовик славою покрыл, Сражался смело цвет его страны, Но отличился больше всех Ландри — Один Гильом сумел его затмить. Когда легли язычники костьми, 4555 р Палермо победители вошли. Никто их не дерзнул остановить. На щит весь город взяли храбрецы — Дворец, жилища горожан простых. Добычи много там досталось им — 4560 Ее до самой смерти не прожить. Людовик ставку во дворце разбил И вечером устроил пышный пир, Где наконец в объятия родни Попал Гильом, отважный палатин, 4565 И рассказал про все дела свои, Про то, как принял иноческий чин, Как выстроил в укромном месте скит И как семь лет в темнице жизнь влачил. «Король, меня из плена вы спасли, 4570 ПуСТЬ вас ТВорец за это наградит, А вместе с вами кормщика Ландри, Без коего в тюрьме бы я погиб. Во Францию вернитесь, в Сен-Дени, А я отправлюсь господу служить 4575 В скиту, от суеты мирской вдали. Не до войны мне больше, не до битв — Я должен замолить свои грехи». «Ну нет, сеньор,—Людовик возразил.— Со мною вы поедете в Париж.
414 Песни о Гильоме Оранжском 4580 Там заживете у своей сестры И мне дела поможете вершить». Гильом в ответ: «Сеньор и властелин, Не будет так, клянусь творцом благим! К себе я в пустынь удалюсь один 4580 до не Х0Чу ни с кем свой Кр0В делить». Так были этой вестью сражены Король Людовик и его бойцы, Что спать в ту ночь они в слезах легли. Когда ж зажегся в небе луч зари, 4590 Король позвал к себе вельмож своих: «Вот что решить, сеньоры, предстоит. Хвала творцу, Палермо взяли мы, Но кто его останется блюсти, Чтоб нехристи вернуться не могли 4595 до церКВИ божьи снова разорить?» Все как один ответили: «Ландри. Не знал барона доблестнее мир». Длань кормщик в руки королю вложил — Клянется, мол, его вассалом быть. 4600 Не обделил его король людьми — В пятнадцать тысяч рать оставил с ним, Чему Гильом был рад от всей души. Людовик приказал поход трубить. Добро сложили знатные юнцы, 4605 Понабивали плотно им мешки. Король — господь его благослови! — Повел войска на родину, в Париж, Ландри блюсти Палермо поручив, А граф простился, поблагодарил 4010 Всех, кто пришел его освободить, И, провожать себя не разрешив, Назад в Прованс пошел путем прямым. Что вам еще могу я сообщить? Вернулся граф Гильом в свой прежний скит, 4С15 французы возвратились в Сен-Дени, Где радостно с родными обнялись, Но скоро — знайте это твердо вы — Гильом им станет вновь необходим И вновь лишь чудом смерти избежит. ьххх 4620 Гильом теперь опять пустынножитель, Во Францию Людовик возвратился. Довольны оба тем, как все сложилось. Король живет то в Шартре, то в Париже, Наследьем отчим управляет мирно,
Монашество Гилъома 415 4625 Мня, что никто ему не страшен ныне, Но он еше в суровую годину За помощью к Гильому обратится, Затем что Изоре, король Коимбры,— Да разразит его господь всевышний! — 4630 На Францию свои дружины двинет, Как вы из песни сможете услышать. Мир не видал грознее исполина: В четырнадцать локтей он ростом вышел; В плечах широк; не кулаки, а гири. 4635 Ста тысяч сарацин он предводитель. Язычники зовут его эмиром. Когда ему с прискорбьем сообщили, Что с Синагоном за беда случилась: Французы победили в ярой битве, 4640 Король и все его друзья погибли, Разграблена страна, Палермо выжжен,— Был этим Изоре разгневан сильно: Ему покойник дядей приходился. Поклялся Магометом нечестивец, 4645 А также бородой своею длинной, Что отомстить французам не преминет: Людовика, его родни убийцу, Конями разорвать иль сжечь велит он; Живьем с простых вассалов кожу снимут; 4650 д королева, дамы и девицы Подвергнутся прилюдному насилью — Их отдадут бродягам, челядинцам И прочим голодранцам полунищим, Чтоб вволю те потешились над ними; 4655 Он завладеет Франциею милой ' И мощи мужа божьего Дениса Прикажет в Сеи-Дени из раки вынуть, Кумиры Магомету там воздвигнет, Корону па чело на Пасху примет. 4660 Велел вассалов созывать язычник. Собрал он войско в шесть десятков тысяч, А также двадцать сотен саксов диких, Как черти, рослых, дюжих, мускулистых. У каждого огромная дубина — 4665 Такую два виллана не подымут. Но Изоре и саксов ростом выше: Четырнадцать локтей в нем, исполине. Еды в запас набрали сарацины, Вина сто сотен бочек прихватили, 4670 Уходят из своей страны пустынной, К французским приближаются границам.
416 Песни о Гильоме Оранжском Коль не поможет нашим вседержитель, За Синагона с них жестоко взыщут. Внемлите ж песне новой и отличной. ЬХХХ1 4675 Вас, рыцари, мы просим слушать молча. Идет вперед языческое войско. В нем тысяч шестьдесят иль больше копий. Никто его в пути не остановит — Вокруг одни леса, поля да горы, 4':3) И пусть вас это не дивит, бароны. Песнь наша сложена в былые годы, Когда земля была еще намного Пустынней и безлюдней, чем сегодня, И не встречалось повсеместно столько 4635 Богатых городов и замков прочных, Сел и поместий, густо населенных, И приходилось проезжать порою Лье десять иль пятнадцать, коль не больше, Чтоб дом найти, где можно встать на отдых. 4390 Париж — и тот был малолюден очень. Шли люди Изоре не слишком скоро — Движенье замедлял обоз огромный. Дней их пути я не исчислю точно. Они все разоряли по дороге, ''ЭГ1 Сметали замки, выжигали села И убивали всех, кто попадется. Гудят рога, протяжно стонут горпы, Раскаты труб так яростны и громки, Что и земля от грохота трясется, 47 ° И жителей от страха дрожь колотит. Язычники грозят стране разгромом. Бегут пред ними все: и люд попроще, И дамы, и вассалы, и сеньоры. Стекаются они в Париж толпою 4705 И королю известия приносят О том, что войско нехристей подходит: «У Изоре вассалам нету счета, И вооружены они на совесть, И тысяч их, по крайней мере, сорок. 4710 Они ваш край, король, громят жестоко И головы французам вашим сносят. Убито ими десять тысяч добрых, А Изоре клянется бородою, Что казни вас предаст, король Людовик, 4715 Всех доблестных баронов ваших — тоже, Снесет аббатство Сеы-Дени святое
Монашество Гилъома 417 И капище взамен него построит. Покрыта будет Франция позором, Коль бог и приснодева не помогут». 4720 Король послушал, побледнел и молвил: «Всеправый боже, будь нам обороной, Не то во прах мою корону втопчут И истребят французов поголовно. Врасплох застал нас Изоре безбожный. 4725 Ах, где ты, граф Гильом, моя опора? Будь ты со мной, покончили давно бы Мы с этой неожиданной войною. Но мне сдается, ты всем нам на горе В скиту безвестном богу душу отдал 4730 И не приспеешь Франции на помощь. Господь в раю тебя да упокоит!» Король Людовик проливает слезы, Скорбит всем серцем и вздыхает горько, Боясь, что оказать отпор достойный 4735 Он Изоре Коимбрскому не сможет. Вассалов он сзывает неотложно, \ тех и так в Париж опасность гонит. Хлеб и добро везут они с собою. Уже весь город ими переполнен. 4740 Не медлят и язычники нисколько. Так Изоре язычников торопит, Так заставляет их и днем и ночью Мчать по лесам, полям, холмам и долам, Что вскорости к Парижу рать подходит. 4745 Берут в осаду сарацины город, Стан разбивают под стенами в поле, Окрестности опустошают тотчас, А Изоре — будь он всевышним проклят! — Втыкает па Монмартре стяг свой грозный. 4750 Оттуда глазом невооруженным Он видит вся и всех — дворцы, соборы, Знать, и дворянство, и простонародье. Велит Людовик, наш король законный, Рогам и трубам протрубить тревогу. 4755 Бароны спешно надевают брони. Доспехом ратным и король облекся. Ему коня сирийского подводят. В бой десять тысяч рыцарей готовы. «Сеньоры,— говорит король пред строем,— 4760 Коль мы не одолеем в бранном споре, Враги нас всех изрубят и прикончат. Ударим же на них, пока не поздно, Чтоб Францию не дать им опозорить 14 Заказ № 912
418 Песни о Гилъоме Оранжском И в прах втоптать французскую корону. 4765 Да будет нам Пречистая оплотом!» Бароны говорят: «Мы долг исполним». Из города на вылазку выходят, Но им, коль не придет господь на помощь, Сбежать бы лучше в Павию оттоле, 4770 Чем ввязываться в бой столь безнадежный. ьхххп Людовик рать на вылазку ведет. Лишь десять тысяч человек при нем. Во много раз их меньше, чем врагов. Заметил наших первым Кларион, 4775 Чей стан всего был ближе от ворот. На рыцарей Людовика в галоп Коня погнал языческий король. «Ко мне, Фолар Славонский! — кличет он.— На помощь Корсабрен и Эстранго, 4780 Клавюль, брат Нуарона, Дорион, Отважные Фабюр и Фосерон! Во имя Магомета, смело в бой! Вооружайтесь живо и в седло! Людовик вздумал нас застать врасплох. 4785 Такой не повторится случай вновь. До ставки Изоре так далеко, Что не успеет в бой вступить наш вождь, Как с ходу город мы уже возьмем И к нам Людовик угодит в полон. 4790 Сломить французов будет нам легко: Нет Эмери, и умерли давно Бернар, отважный первенец его, Аймер с Эрнальтом Рыжим и Гильом, Который славой так превознесен». 4795 Язычников сзывает медный рог. Мчит тридцать тысяч их во весь опор. Кричат французы: «Монжуа! Вперед!» Неистов, лют и долог бранный спор. Ломают копья с треском сталь щитов. 4800 Неверных бьют французы во всю мочь. Взглянуть бы вам, как всюду хлещет кровь, Обломки древков сыплются дождем, Наездники слетают с седел прочь И топчут иноходцы мертвецов! 4805 Особенно французам тяжело — Противник подавляет их числом. Ревут рога, бросают трубы зов. Берет врагов Людовик на копье,
Монашество Гилъома 419 Пример своим вассалам подает. 4810 Пронзает Клариона он насквозь, И нехристи пошли бы наутек, Не двинь в сраженье Корсабрен стрелков. Он тридцать тысяч их привел с собой. Не в силах дать французы им отпор: 4815 Под градом стрел цена отваге — грош. Заколебался христианский строй. К Парижу нашим отойти пришлось, И за собой поднять подъемный мост, И заложить ворота на засов. 4820 Язычники берут Париж в кольцо, На стены лезут яростной толпой, Осаду продолжают день и ночь. Терзают осажденных глад и мор, Не смеет выйти из ворот никто, 4825 Повесили отважнейшие нос, И все вздыхают: «Где же граф Гильом?» Теперь рассказ мы поведем про то, Как граф, что сердцем льва был наделен, Сквозь вражий стан в Париж проник тайком 4830 И с Изоре Славонским счеты свел. ьхххш Король Людовик в гневе и тоске: Теснит его могучий Изоре. Бойцов лихих у нехристя не счесть, И держит он Париж в таком кольце, 4835 х|то вь1Х0Да оттоль французам нет. Зовет король в один прекрасный день Своих вассалов верных на совет, Вкруг трона им повелевает сесть, К собравшимся ведет такую речь: 4840 «Как пораженья избежать в войне? В таком кольце мы у врагов теперь, Что нечего почти нам пить и есть. Умел их лишь Гильом держать в узде, Но без следа куда-то он исчез. 4845 Будь граф поныне невредим и цел, И сведай он, что я сейчас в беде, Он бы за все богатства на земле Придти помочь не отказался мне. Послать за ним расчет, конечно, есть, 4850 Но как нам отыскать его и где?» Бароны молвят: «Медлить нам не след. Ищите графа, государь, скорей, И да пошлет удачу вам творец.
420 Песни о Гилъоме Оранжском Знай Изоре, что жив Гильом досель, 4855 К нам вторгнуться бы нехристь не посмел, Но он решил, что графа нет уже». Ушли вассалы, а король велел Позвать барона одного к себе. Тот звался Ансеисом, был храбрец, 4860 В краю Овернском родился на свет. Король сказал: «Отбудьте на заре И вызнайте, проехав по стране, Где граф Гильом спасает душу днесь — В Провансе иль еще бог знает где. 4865 Коль увенчает поиски успех, Молите графа, друг, творцом небес Немедля к нам на выручку приспеть. Скажите, что Париж в большой нужде, Что стан разбили нехристи окрест, 4870 цт0 фраНцИЯ разорена вконец, Что жить крестьянам страшно стало в ней, А мне из городских не выйти стен. Не скройте ни одной из наших бед, И я уверен, Ансеис, вполне, 487г, цто есди не постигла Графа смерть, Он нам поможет в доброте своей, Не даст врагам сорвать с меня венец». «Не бойтесь, отыщу его я след И графу все скажу,— в ответ гонец.— 4880 Но знайте, государь, что к вам в душе Питают неприязнь дворяне все. Вы знатных притесняете людей, Поизгоняли многих за рубеж, Лишили отчих замков и земель, 4880 Оставили без крова и без средств И по миру пустили их детей. Дворянство — ваш советчик, щит и меч: Вассал сеньору рад помочь везде. А вам простолюдины нас милей. 4890 Вы им открыли доступ во дворец, Вельмож даете поднимать на смех. Вы по своей унижены вине, Затем что сами их тянули вверх, А с ними Изоре не одолеть. 4895 Тот, у кого корона на челе, В советники себе берет не чернь, Но отпрысков прославленных семей». «Вы правы, Ансеис,—король в ответ,— И коль, бог даст, не сломят нас в борьбе, 4900 Верну я все права и земли тем,
Монашество Гыльома 421 К кому не в меру был жестокосерд, Кого изгнал, обидел, в бедность вверг». Чуть ночь прошла и начал мрак редеть, Как Ансеис, паломником одет, 4905 Отправился в дорогу налегке, Из города ушел один во мгле, Сквозь вражий стан прокрался без помех; Людовик же остался ждать вестей, Вдали от всех сидит в своем дворце, 49'° Не смеет выйти в поле туркам встречь: Кольцо осады с каждым днем тесней. Но время нам переменить предмет И кое-что об Ансеисе спеть. Гильома всюду ищет удалец. 4915 Он посетил немало разных мест — Сел, замков, городов и крепостей, Равнин и гор немало пересек, Шел то через поля, то через лес, Бродил по суше, плавал по воде, 4920 Спал где придется и нужду терпел, На поиски потратил год вотще, Но графа так и не нашел нигде. Из сил уже он выбился совсем, Решил в Париж вернуться наконец 4925 И брел через Прованс по целине, Где не ступал дотоле человек, Как вдруг увидел пустынь на холме, Подумал, что зайти туда не грех — Вдруг о Гильоме тамошний жилец 4930 Ему подаст какую-нибудь весть. С большим трудом поднялся по тропе, Весь запыхавшись, на вершину влез И молвил: «Тот был не в своем уме, Кто скит воздвиг на этой крутизне. 4935 Он, видно, к богу ближе быть хотел, Коль скоро на такой вспорхнул насест». Тут Ансеис отважный и узрел Того, кого искал так много дней. Сидел Гильом у входа на скамье, 4940 И, не узнав его, гонец сробел — Так был могуч и росл анахорет. Подумал Ансеис: «Господь вовек Не создавал здоровяка крупней. Коль в рай он вознесется, померев, 4945 Святых оттоль повыпихнет он всех». С Гильомом поздоровался пришлец И в пустынь попросился на ночлег.
422 Песни о Гильоме Оранжском Ответил граф: «Вы кров найдете здесь»,— Учтиво распахнул пред гостем дверь. 4950 Теперь о том расскажет наша песнь, Как взялся граф в последний раз за меч И сбил с неверных под Парижем спесь, И дал Бернар, что жил у рва, ночлег Гильому перед схваткой с Изоре. ЬХХХ1У 4955 Граф Ансеису предоставил кров. Употчевал он гостя своего Всем, что послал ему на бедность бог, И задал наконец гонцу вопрос: «Откуда вы, мой друг, и родом кто?» 4960 «Из Франции я прибыл,— молвил гость.— Людовик, государь мой и сеньор, Находится в опасности большой. Король неверных Изоре пошел На Францию прекрасную войной. 4965 Людовик им в Париже осажден, Не может выйти ни на шаг оттоль. Поэтому приказ мне отдал он Узнать, где граф Гильом Короткий Нос, И в поисках провел я целый год, 4970 Прошел немало городов и сел, Но так и не добился ничего. Коль граф скончался, пусть он в рай войдет, Коль жив — да сохранит его господь, А я за этот год так сбился с ног, 4975 Что возвратиться мне пора домой И дать во всем Людовику отчет, Хотя, быть может, мой король и мертв, А с ним его вассалы заодно, Спаси нас от того Рикард святой! 4930 Когда я только уезжал еще, Уже в Париже голодал народ, Хлеб иссякал, и шло к концу вино. Спасти способен город лишь Гильом, Но нет его, боюсь, в живых давно». 4985 Не удержался тут гонец от слез, И граф Гильом стал угёещать его: «Брат во Христе, уймите вашу скорбь. Отчаиваться — грех перед творцом. Вы мните: мертв Гильом? Что из того? 4990 Сам царь небес Людовика спасет. Откройте имя лучше мне свое». А гость: «Я Ансеисом наречен.
Монашество Гильома 423 Я рыцарь из Оверни, хоть пришлось Мне на год стать бродягой-голяком, 4995 Чтоб вызнать, где Гильом сейчас живет: В нем очень мой нуждается король, С которым я едва ли свижусь вновь». «Да внимет вам господь,— сказал Гильом,- И помощь королю скорей пошлет: 5000 Людовик впрямь погибнет без нее». Тут удержаться граф от слез не смог: Был гость им узнан наконец в лицо. Взял пришлеца он за рукав потом, Спросил: «А прогуляться вы не прочь?» 5005 Ответил тот: «Согласен всей душой»,— И граф с собою в сад гонца повлек. Вот что там было им учинено. Схватил он толстый заостренный кол И все, что насадил своей рукой: 5010 Оливы, груши, сливы, кущи роз, Шалфей, шиповник, шпажник и иссоп. Целебных трав несметное число, Обилием которых был так горд,— Все поуничтожал своим колом 5015 И, выполов с нещадностью такой, С какою прежде сорняки полол, Снес в яму, где копился перегной. Хоть Ансеис был этим поражен, За все богатства Монпелье — и то б 5020 С хозяином он не затеял спор, Ему не молвил слова поперек, Не помешал чинить в саду разгром, Боясь, что скитник и ему воткнет Свой кол тяжелый в горло, грудь иль лоб. 5025 Когда ж цветущий сад стал пустырем, Анахорет засеял землю вновь Наивреднейшими из сорняков, Повсюду насадил в числе большом Волчцы, вонючую пупавку, терн, 5030 Лопух, крапиву с конским щавелем, Мокрицу, лебеду, чертополох И после столь бессмысленных трудов Промолвил: «Не пора ли на покой?» — На что гонец ответил: «Я готов». 5035 Затем вернулись в скит они вдвоем. Там застелил пустынножитель пол Душистым сеном и сухой листвой, Наполнил добрым сидром жбан простой И этот жбан, куда сетье вошло,
424 Песни о Гилъоме Оранжском 5040 Дал Ансеису выпить перед сном. Гонец проспал без просыпа всю ночь, Оделся и обулся вновь с зарей, К хозяину проститься подошел. Граф накормил его, снабдил казной, 5045 Вручив сто су, что в скит когда-то внес Проезжий рыцарь от своих щедрот. Промолвил гость: «Спасибо вам за все», А граф его к груди прижал и рек: «Ступайте с миром, ибо от врагов 5050 Бог короля спасет в свой час и срок». Гонец спустился по тропе крутой И снова к милой Франции побрел, Куда ему велел вернуться долг. Мне дням его пути неведом счет, 5055 И я скажу для краткости одно: Направился посланец прямиком В Париж, что Изоре был осажден. Взял нехристь город в тесное кольцо, Закрыл туда подход, пресек подвоз, 5060 Людовика поверг в нужду и скорбь. Пробрался в город Ансеис тайком, Когда окутал землю мрак ночной, И тотчас во дворец был отведен, Где короля с баронами нашел. 5065 Обнялся с ним Людовик горячо, Спросил, что за известья он привез. Гонец в ответ: «Не скрою ничего, Хоть радости вам мало будет в том». ЬХХХУ Рек Ансеис: «Я не жалел труда, 8070 Гильома всюду тщился разыскать, Бродил по многим странам и краям, Ломбардию обрыскал по Милан, В Испании и Риме побывал, Всю Францию прошел по Уиссан. 5075 Год отдыха я не давал ногам, В покое праздном не провел ни дня, Так много крепких замков повидал, Скитался столько по густым лесам, По рекам быстрым плавал столько раз, возе х|то и ЖОнглер не смог бы описать. Увы, никто мне не сказал, где граф. Забрел я в пустынь как-то, государь, И оказался скитник, живший там, Столь рослым, что таких я не видал.
Монашество Гильома 425 5085 Я крова попросил ради Христа, И он охотно приютил меня, Стал о моих расспрашивать делах. Ему поведал без утайки я О том, как Изоре напал на нас, 5090 Как много он стране чинит вреда, Как вас гнетут унынье и тоска И как вам нужен граф Гильом сейчас. Святой отшельник внял моим словам, От жалости к вам горько зарыдал, 5095 Затем повел меня с собою в сад, Взял в руки острый кол и принялся Плодовые деревья корчевать, Не пощадил ни одного куста. Потом настал черед цветов и трав. 5100 Стал розы он и лилии топтать, А я пришел в такой безмерный страх, Что поперек не молвил ни словца — Уж больно был высок, широк в плечах И грозен видом этот здоровяк. 5105 Взамен целебных трав им были там Посажены крапива, лебеда, Терн, на котором счету нет шипам, И сорняки другие без числа; А вот где граф — отшельник не сказал, 5110 И мне сдается, это неспроста: Гильома нет в живых наверняка». Король послушал, помрачнел с лица, Но был там некий герцог Галеран, Старик, проживший лет не меньше ста. 5115 Дослушав Ансеиса до конца, Тряхнул он головой и молвил так: «В чем дело тут, король, я разгадал И объяснить сумею без труда. Клянусь усами, скитник-великан 5120 И есть Гильом Железная Рука. А истребил храбрец свой вертоград, Извел в нем и траву и древеса, Чтоб вот что дать тебе, король, понять: Своей страной ты плохо управлял, 5125 Тех притеснял, кто знатен, мудр и храбр, В изгнанье отправлял их без суда, Детей их на сиротство обрекал. Вассалы — это сила короля, А их и оттолкнул ты от себя. 5130 Твой произвол нелепый виноват В том, что сейчас так бедствует страна.
426 Песни о Гилъоме Оранжском Отшельник свел свой сад любимый в знак Того, что осудил твои дела. А всяческая сорная трава — 5135 Болиголов, крапива, лебеда, Что муж святой понасадил в сердцах, Клянусь всевышним, означать должна Тех выскочек ничтожных, чья душа Завистлива, жадна, коварна, зла, 5140 Кто низко потакал твоим страстям, Кого ты приближал к себе всегда, Превозносил, казною осыпал. Вот что маркграф хотел тебе сказать. Признай же, государь, что ты не прав, 5145 Пока тебя господь не покарал. Кто чересчур охоч до льстивых врак, Тот платится за это первым сам». Вняв герцогу, Людовик впал в печаль. Он понял, как вина его тяжка, 5150 И молвил: «Ваша правда, Галеран. Советников дурных я слушал зря». Тут короля оставим мы опять И о Гильоме поведем рассказ. Смельчак через короткий срок, бог даст, *155 В Париж прибудет короля спасать. ЬХХХУ1 Пришел Гильом и в ярость и в тоску, Проведав, что король попал в беду, Что и его и весь крещеный люд Вверг Изоре в опасность и нужду, *160 Что бродит он в Париже по дворцу И нету в поле выхода ему. Граф именем творца клянется вслух, Что, брось его враги сто раз в тюрьму, Он и тогда приспел бы к королю. 5165 «Ужель в Париж я позже попаду, Чем турки на копье его возьмут? Увы, Людовик, мой сеньор и друг, . Зачем так засиделся я в скиту, Не спас тебя, не спас свою сестру? 5170 Ах, Бланшефлер, какие муки ждут Тебя у диких басурман в плену! Нет, лучше уж узреть тебя в гробу. Но я еще достаточно могуч, К тому же здесь изрядно отдохнул. 4175 Мне б лишь коня, оружье да броню, И я врагам Христовым докажу,
Монашество Гилъома 427 Что до сих пор владеть мечом могу». Решил он силу испытать свою, Отбросил руку вбок и мышцу вздул, 5180 Но угодил при этом по столбу, Который кровлю подпирал в углу. Не отыскался б вплоть до Монтагю Виллан, способный этот столб качнуть, А граф его переломил, толкнув, 5185 Хоть и задел-то кулаком чуть-чуть, И рухнула на землю кровля вдруг, И рек Гильом: «Я в строй еще гожусь». Без промедленья он собрался в путь, Оделся живо, обувь натянул, 5190 Покинул пустынь, вышел на тропу, С вершины вниз спустился по холму И молвил: «Боже, клятву я даю, Что послужить тебе еще вернусь — В последний раз я в руки меч беру». 5195 Ночь на земле проспал он не одну, То шел полями, то блуждал в лесу И прибыл в Аниану поутру. ЬХХХУП Маркграф Гильом вернулся в монастырь. Его приезд всех чернецов страшит. 5200 Одни вздыхают: «Граф-то не погиб! Что к нам его за черти принесли? Коль даст аббат ему сюда войти, То сам же и не сносит головы». Другие молвят: «Грех так говорить! 5205 Граф господу немало послужил, Безмерно велики его труды. А что до ваших слов, то знаем мы: Кто добр, тот не в чести у тех, что злы. По счастью, слишком наш аббат труслив, 52ю чтоб в чем-нибудь маркграфу возразить». Итак, Гильом вернулся в монастырь, И весть о том аббату принесли, А также и монахам остальным — В обители немало было их. 5215 Сказал один сержант: «Отцы мои, Пришел Гильом, и вы решить должны, Как вам с ним подобает обойтись». Аббат послушал, головой поник, Капитул тоже сильно приуныл. 5220 Задумались монахи, как им быть, Такие речи тихо повели:
428 Песни о Гилъоме Оранжском «Будь проклят тот, кто графа подучил Придти сюда и наш покой смутить. Мы ни за что не уживемся с ним. 5225 Услал бы бог его на край земли! Когда же он свои окончит дни?» Вот граф вошел в господень монастырь. Вскочили с мест аббат и чернецы. Поклон пришельцу всяк из них отбил. 5230 Прибывший тоже поклонился им, Уселся, про свою поведал жизнь, Без врак и без утайки изложил, Как на холме себе построил скит, И как семь лет в тюрьме палермской гнил, 5235 И как его оттуда спас Ландри, И как разбил Людовик сарацин. «А ныне короля теснят они, Пытаются осадой взять Париж, Громят страну, глумятся над людьми 5240 И смерти предают их без вины. О короле душа моя скорбит. Меня он тщетно силится найти, Но я его спасу, коль хватит сил, Не изменю ему, покуда жив, 5245 Не дам позорить честь родной страны, Закон Христов сумею защитить — Не зря себя я богу посвятил. Напрасно Изоре войска свои Повел в поход на наши рубежи, 5250 Напрасно обо мне он позабыл, Решив, что нет меня давно в живых! Но повторяю вам без похвальбы, И в том порукой мне святой Денис, Пока я жив, французов не сломить. 5255 Отец аббат, велите привести Коня, что вам я на сохран вручил. Мои доспехи также мне нужны. От вас уеду я еще до тьмы: Не осенят меня покой и мир, 5260 Покуда Изоре я не сразил И мой король язычником тесним. Людовиком спасен я из тюрьмы, И жизнь моя ему принадлежит. А коль паду я, тот, кто создал мир, 5265 Дозволит в рай душе моей войти».
Монашество Гилъома 429 ЬХХХУШ «Раз в путь вы собрались,— сказал аббат,- Мы вам вернем доспехи и коня И господу помолимся за вас, Но подкрепиться вы должны сперва». 5270 Гильом ответил: «Буду очень рад». Накрыли стол, велели подавать, И граф Гильом употчевался всласть: Давно уж он так вкусно не едал, Не пил такого доброго вина. 5275 Но вот к концу трапеза подошла, И возблагодарил аббат творца, А графу приказал коня подать, Но оказался конь так худ и слаб, Так неухожен и заезжен так, 5280 Как будто камни на себе таскал. Давай его монахи оттирать, А граф промолвил скорбно, весь в слезах: «Как мне тебя, скакун мой добрый, жаль! Как отощали у тебя бока! 5285 Сверх меры ты трудился здесь, видать. Не знаю я, снесешь ли ты меня, Хоть всех коней и был резвее встарь». Услышал конь Гильомовы слова, По голосу хозяина узнал, 5290 Хоть не видал его семь лет сполна, Копытом землю взрыл, поразбросал Всех, кто его пытался удержать, И с ним не сладил ни один сержант, Пока к Гильому он не подбежал, 5295 Заржав и взрыв песок в последний раз. Старик-аббат воскликнул: «Чудеса! Сеньор Гильом, скажу всю правду вам: С тех самых пор, как вы ушли от нас, Скакун ваш головы не поднимал, 5зоо ушами ые запрядал никогда». А граф: «Знать, божья воля такова». Отменно оседлали скакуна, Граф на него с любовью бросил взгляд, В седло уселся с одного прыжка, 5305 Хоть вес его доспехов был не мал, Во весь опор промчался вкруг двора И на скаку аббату прокричал: «Святой отец, пока я жив и здрав, Пока могу рукой сжимать булат, 5310 У нашего найдется короля На сарацин и на славян узда.
430 Песни о ГильоМе Оранжском Они себе на горе вторглись к нам. Коль с Изоре сведет меня судьба, Ему, кем мой обижен государь, 5315 По шлему так сумею грохнуть я, Что череп цел останется едва ль». Послушали монахи храбреца, И тот для них еще страшнее стал. Гильом проворно соскочил с седла, 5320 Свои доспехи отчищал полдня, В дорогу для себя еды запас И попросил коня перековать, Пока еще не наступил закат. Отужинал до сумерек смельчак. 5325 Старик-аббат не пожалел добра — Нашел для графа дорогой наряд, И весь Гильомов воинский припас Велел к седлу пристроить в торока, И предложил: «Коль вы не против, граф, 5330 Сержантов я пошлю десятка два С оружием вас в путь сопровождать». «Благодарю сто раз,— Гильом сказал,— Но никого с собой не склонен брать: Моя охрана —сам небесный царь». 5335 «Да будет так,— сказал аббат и дал Гильому двадцать марок серебра.— Вот на расходы с деньгами киса. Свидетель мне блаженный Грациан, Не хватит —я еще пришлю всегда». 5340 Ответил граф: «Обязан вам весьма. Коль скоро жизнь продлят мне небеса, Я постараюсь вам добром воздать». В дорогу все, что нужно, граф собрал, Сел на коня и молвил: «Мне пора», 53'*5 И братия пошла молиться в храм — Да сохранит Гильома бог от зла. Граф только отбыл из монастыря, Как день померк и лег на землю мрак. Ночь безмятежна, и луна светла. 5350 ^ Парижу граф Гильом летит стремглав. Ему неведом пред врагами страх — Господняя над ним простерта длань. Но о Гильоме мы прервем рассказ И возвратимся к королю опять. 5355 Не важны у Людовика дела: Жестокий голод мучит парижан, А выйти им из города нельзя: Их Изоре в кольцо осады взял.
Монашество Гилъома 431 Вседневно подъезжает он к стенам, 5360 Кричит: «Людовик, долго ли мне ждать? Коль склонен ты отречься от Христа И веру Магометову принять, Владения тебе вернут назад; А если нет, казнят всех христиан: 5365 Содрать я кожу прикажу с тебя И головы с твоих французов снять. Ты на подмогу уповаешь зря: Мертв граф Гильом Железная Рука, Спасать тебя он не придет сюда». 5370 Французы слышат, их берет тоска, О смерти графа горько все скорбят. Король вздыхает, слезы льет из глаз: «О боже, всеблагой спаситель наш, Ужель Гильома не увидеть нам? 5375 Когда б его могила не взяла, Меня б, я знаю, спас он от стыда». Рыдает с королем его жена. Но удалось баронам их унять, И приказал король трубить в рога — 5380 Пускай берется за оружье всяк. «Смерть все же лучше, чем позор и срам!» Исполнен тотчас был его приказ. Все пэры снарядились в бой, вся знать. Готов десятитысячный отряд. 5385 Из Сен-Дени его аббат к бойцам Выносит гвоздь с господнего креста, Король пред ним склоняется во прах, Смыкаются вокруг него войска. Построиться и нехристи спешат. 5390 У них в три раза больше нашей рать. Кричит им Изоре, возликовав: «Язычники, настал заветный час. Король французский воевать устал, Приносит нам свои святыни в дань». 8395 Но грош надеждам Изоре цена, И все не так, как он предполагал. Врываются к нему французы в стан, Палаток разом валят больше ста. От гнева чуть не сходит он с ума, 5400 Скликает сарацин, зовет славян, За саксами шлет на Монмартр гонца* Людовик им летит наперехват, Кричит французам: «Бей их! Монжуа!» —: Обрушивается на саксов сам, в405 Им к бою приготовиться не дав.
432 Песни о Гильоме Ораижском И смерть приносит натиск христиан Четыремстам свирепым дикарям. Видать бы вам, какая там резня! Обломки древков сыплются, как град, 5410 Стальная разрывается броня, Отрубленные головы летят, Со скакунов свергает враг врага, И падает мертвец на мертвеца. Вот- сарацины подаются вспять, 5415 т^то Дозоре выводит из себя. На выручку велит он турок звать. По милости небесного царя Успех французов в этот день немал: Убито десять тысяч басурман 5420 И саксов ровно тысяча мертва. Людовик видит — время отступать, Кричит своим: «Отходим, господа, Иначе нас числом задавит враг. Немало нам добычи бог послал, 5425 И было бы грешно ее бросать». «Что ж, вам видней»,— французы говорят, В Париж обратно направляют шаг. Добыче, взятой ими, нет числа: Достались им и кони, и казна, 5430 Вино, и хлеб, и мясо, и мука. Не может ярость Изоре сдержать, Клянется Магометом, что на казнь Людовика пошлет, Париж заняв, Но так, бог даст, не будет никогда, 5435 А мы о графе вам споем пока. Хотя Париж и кончил голодать, Ворота все равно закрыты там, Подъемные мосты спустить нельзя И людям надо на стенах стоять, 5440 Чтоб в город вражья рать не ворвалась: Осаду Изоре отнюдь не снял. Своей родне отправил он указ, Чтоб сорок тысяч человек она К нему на помощь под Париж вела. 54/15 Но прежде чем они придут туда, Все турки Изоре успеют пасть, О чем я вскоре спеть вам буду рад. Коль бог Гильома погубить не даст, Большая ждет язычников беда, 5450 Затем что граф уже несется вскачь Людовика от нехристей спасать, И расскажу я, как ему Бернар Дал кров в своей лачуге возле рва.
Монашество Гилъома 433 ЬХХХ1Х Гильом Рука Железная в дороге. 5455 Минует он леса, холмы и долы, И в зной, и в бурю мчит без остановки, Он молится: «Творец людского рода, Наставь меня и подскажи мне способ, Как с нечестивым Изоре покончить, 5460 Людовика избавить от позора, Спасти от истребленья люд крещеный. Коль догадаться ты меня сподобишь, Как Изоре сломить оружьем можно, Обратно я вернусь в Прованс привольный, 54(55 В скиту от суеты мирской укроюсь, Оттуда никогда не выйду больше, И, коль твоя на это будет воля, Дурные песни обо мне не сложат. Тебе, кто древле спас в ковчеге Ноя, 5470 Я посвящу оставшиеся годы, Забуду о турнирах и походах И доживу в покое век свой долгий». ХС Мчит граф, куда его ведет всевышний, Минует чащи, горы и равнины. 5475 Я дней его пути вам не исчислю. Язычникам он дать мечтает битву, От них избавить край французский милый, Но сильно за Людовика страшится. Скакал так много дней бесстрашный рыцарь, 6480 Что наконец во Францию явился И двинулся дорогой самой ближней Через Осерр, Лоррис, Этамп к Парижу, Куда на скакуне своем мастистом Однажды в ночь на воскресенье прибыл, 5485 Однако в город не сумел проникнуть И начал думать, где остановиться. ХС1 Так много дней в пути Гильом провел, Трудов потратил, претерпел тревог, Что прискакал в Париж в конце концов. 1490 В воскресную туда он прибыл ночь. Не увидали нехристи его: Они врага не ждали ниотколь, И не было дозорных у шатров; А парижане спали крепким сном,
434 Песни о Гильоме Оранжском 5495 Хотя со стен и не ушел никто: Так лют был враг, что в городе любой Из богатеев иль из бедняков, Из горожан иль из дворян-юнцов, Из рыцарей простых иль из вельмож 5500 Боялся распроститься с головой. Встревожен сильно был и сам король, Затем что ни советом, ни мечом Никто ему доселе не помог Дать нехристям урок и укорот. 5505 О графе он скорбит на дню раз сто: «Боюсь, что нету вас в живых, Гильом, Не то, куда бы вас ни занесло, Вы знали бы, что я в беде большой, И помогли бы мне уже давно. 5510 Нет, не утешусь я теперь по гроб». Так скажет он — и без сознанья грох, Бароны отольют его водой, А он давай опять твердить свое: «Будь граф Гильом, как прежде, жив-здоров, 8515 Вовек бы Изоре так не был горд И не дошел до дерзости такой, Чтоб осадить Париж и взять в кольцо, Зарекся б он на нас ходить в поход И попирать святой закон Христов. 6520 Сомненья нет, Гильом отважный мертв». Глаза и у баронов полны слез, И у девиц, и у дворян-юнцов. Они считают, мертв боец лихой, Не ведая, что их за радость ждет. 5525 д граф уже достиг парижских рвов, Стоит как раз насупротив ворот, В свою броню двойную облечен, Шлем на челе, и на боку клинок. Под ним горячий и могучий конь. 5530 Гильом взирает на подъемный мост. Привратник сверху голос подает: «А ну-ка, отвечай, кто ты таков И не шпионить ли сюда пришел; А не ответишь — убирайся прочь, 5535 Не то — ручаюсь головою в том! — Гостинец я тебе пошлю такой, Что ты уйдешь с поломанным ребром. Прочь, нехристь, да сразит тебя господь! Послали за Гильомом мы гонцов. 5540 Он явится и всем вам даст урок. Довольно вам нас изнурять войной!»
Монашество Гильома 43^ У графа слезы полились ручьем. Он молвил: «Друг, я, как и ты, крещен. Наемный воин из страны чужой, 5545 Я к вам на службу прибыл для того, Чтоб помогать французам бить врагов И с вами вместе, где бы ни пришлось, Громить безбожный сарацинский сброд». Сказал привратник: «На ответ ты скор, 5550 Да что нам от тебя, пришлец, за прок? У нас и без того пятьсот бойцов, Таких, что ты в подметки им не гож, Но и они не смеют сесть в седло Да выйти в чисто поле из ворот — 5555 Всем Изоре внушает страх большой». А граф ему: «Меня послушай все ж. Пренебрегать не надо бедняком. Иной хотя и не богат казной, Зато в бою всех за пояс заткнет. 5560 Не мерка человеку кошелек: У храбреца и грош — что золотой; У труса же и золотой — что грош. Нередко малодушье губит трон. Мост опусти и мне войти дозволь. 5565 Себе найти я должен на ночь кров». А страж: «Не отворю я ни за что. Людовик, мой сеньор, вкушает сон, А я поклялся в том, что без него Никто не будет в город впущен мной, 5570 Покамест от заутрени народ К себе домой не повалит валом». Тут стала разбирать Гильома злость. Воскликнул он: «В Париж открой мне вход. Тебе за это бог воздаст с лихвой, 5575 А я десяток су вручить готов». Сказал привратник: «Ты городишь вздор! Скорей меня убыот, чем ты войдешь. Придется утра ждать тебе за рвом. Но раз ты чтишь святой Христов закон, 5580 И заклинал меня благим творцом, И вел со мной учтиво разговор, Я дам тебе совет — и неплохой. Под стенами, отсель недалеко, Проходит старый пересохший ров, 8585 А близ него один бедняк живет. Сбывать на рынок хворост ходит он, А здесь себе кой-как построил дом: В Париже слишком дорого жилье;
436 Песни о Гильоме Оранжском К тому ж, бывать на людях не охоч 5590 Тот, у кого и хлеба нет порой. Родителей, таких же бедняков, Лишился горемыка с давних пор И поселился в хижине за рвом. Снесет на рынок он вязанку дров, 5595 Получит малость денег за нее Да купит из съестного кое-что И ночевать идет к себе домой. Вот у него приют ты и найдешь». Граф молвил: «Прогонять меня грешно, 5600 И в этом ты раскаешься еще. Впусти меня, молю тебя Христом. Наткнусь я здесь на вражеский дозор — И голову мне снимут с плеч долой». А страж в ответ: «Бесцелен этот спор. 5603 Не вправе я тебя впустить — и все». Гильом совсем разгневался: «Ну что ж, Раз от ворот дают мне поворот, На родину я возвращаюсь вновь». Смягчился тут суровый страж душой 5610 И рек: «Прошу вас подождать, сеньор, Пока поговорю я с королем». Гильом в ответ: «Поговори, друг мой. Я подожду ответа от него». Спустился с вышки страж, не чуя ног, 5615 И во дворец направился бегом. ХСП Привратник подбегает ко дворцу, Проходит прямо в спальню к королю, Слова такие говорит ему: «Вот, государь, что я вам доложу: 5620 Подъехал рыцарь на коне ко рву — По всем статьям хорош под ним скакун. Откуда он и кто — я не скажу, Но он наемник, судя по всему, Приехал вам помочь вести войну, 5625 В дугу мечтает нехристей согнуть И просит на ночь дать ему приют». Король в ответ: «Хоть ты и плут, но глуп! Не отворяй ворота пришлецу, Раз не известно, как его зовут. 5630 Он соглядатай, служащий врагу. На вышку тотчас возвратись свою И знай: с тебя я голову сниму, Коль в город впустишь ты кого-нибудь,
Монашество Гильома 437 Покуда утро не рассеет мглу». 5635 Ответил страж: «Я так и поступлю, Хотя, признаться, очень не хочу Отказывать в приюте смельчаку: Обидится на это он, боюсь, И больше не вернется к нам в страну». 5640 Людовик осердился: «Ну и пусть! Мне лишний рот в Париже ни к чему. Я никого на помощь не зову: Не заменить Гильома никому. Лишь он мог Изоре сломить в бою, 5645 Но нет его, французам на беду, И я венцом за это поплачусь». Привратник поспешил в обратный путь, Взошел на вышку, взор вперил во тьму И выложил пришельцу правду всю: 5650 «Людовик отказал, а потому Я никому ворот не отворю, Покуда утро не рассеет мглу. Увижу вас в лицо — тогда впущу». Граф молвил: «Ждать я больше не могу 5655 И лучше уж на родину вернусь». Гильом коня обратно повернул. Пришлось ему весьма не по нутру, Что поступил Людовик с ним как трус. хеш Граф прочь поехал с горечью в душе 5660 И положившись на царя небес. Не знаю, что он предпринять хотел,— Наверное, вернуться в скит к себе, Но так как зарысил он по тропе, Которая вилась в тени дерев, 5665 То, к счастью, не замечен был никем. Хоть ехать было не легко во тьме Вдоль рва, сухого вот уж много лет, Гильом добрался на своем коне До хижины Бернара наконец, 5670 Но так ничтожен был ее размер, Что граф сперва слегка оторопел: «Как ночевать в подобной конуре? Ведь мне в такой дыре ни встать, ни лечь. Вовек я дома не видал бедней». 5675 Но все ж с коня он спрыгнул, стукнул в дверь, К хозяину повел учтиво речь: «Тебя прошу я, добрый человек, Ради того, кто умер на кресте,
438 Песни о Гильоме Оранжском Дать на ночь мне приют в своем жилье». 5680 Бернар хотя и крепко спал уже — Дров натаскался он за долгий день, Покинул тотчас жесткую постель, В чем был к порогу побежал скорей, Осведомился, малость оробев: 5685 «Святой Денис, кто ломится ко мне? Антихрист или просто лиходей? Чего в столь поздний час он ищет здесь? Коль грабить хочешь ты меня, пришлец, Знай: у меня в кармане ни денье. 5690 Коль все ты заберешь, что в доме есть,— И то не будет прибыли тебе: Жери, святым епископом Камбре, Клянусь, на пять грошей добра тут нет». Над горемыкой сжалился храбрец 8695 И ласково проговорил в ответ: «Друг, я не вор и не головорез, Чинить тебе не собираюсь вред. Солдат наемный я, а здесь затем, Что послужить хотел твоей стране, 5700 Да въезда мне в Париж до света нет. Пусти меня, приятель, на ночлег. Я расплачусь с тобой, коль буду цел». Дверь распахнул Бернар, чуть осмелев, Но увидал, что росту в пришлеце 9705 Поболее, чем в нем, на пять локтей, Что тот в стальной броне и при мече, Затрепетал от страха телом всем, Белее мела стал, на землю сел И графу, чуть дыша, сказал затем: 5710 «Сеньор, да сохранит вас бог от бед, В мое жилье вам ни за что не влезть. А вашего коня куда нам деть? Клянусь наичистейшею из дев, Я человека не видал рослей, 5715 И с перепугу еле не сомлел». Граф рассмеялся от таких речей. ХС1У Смеясь, внимает граф Гильом речам Того, кого так сильно напугал; Бернар же глаз не сводит с пришлеца 9720 С его брони, и шлема, и меча, Дивится на длину и блеск клинка, Промолвить не дерзает ни словца. Граф повторяет: «Друг, забудь свой страх
Монашество Гильома 43У И дай мне у тебя заночевать, 5725 А я тебе не причиню вреда». «Жилье мало для вас»,—твердит Бернар. А граф ему: «На бога уповай. О господи,— взмолился он,— коль я Покорен воле был твоей хоть раз, 5730 Так сделай, чтобы дом мне впору стал». Подпер плечом он балку потолка И вверх ее попробовал поднять, И просьбе графа внял небесный царь: Пол опустился, кровля поднялась, 5735 Раздался дом, стал шире раза в два, Так, что туда зашел свободно граф И даже ввел с собою скакуна. Бернар совсем дар речи потерял — Молчит и лишь не сводит с графа глаз, 5740 Потом к его бросается ногам: «Скажите, ради господа Христа, Святой вы или вроде колдуна?» «Друг,— громко рассмеялся граф опять,— Свершило это все рука творца, 5745 И ты теперь приют мне можешь дать». «При чем тут я? — в ответ Бернар вскричал,- Отныне этот дом не мой, но ваш. Ведите как хозяин в нем себя, А я исполнить рад любой приказ». 5750 Снял граф доспехи, расседлал коня И вспомнил, что кормить его пора, А у Берыара в доме — вот беда! — Ни сена, ни овса, ни ячменя. «О господи,— промолвил граф в сердцах,— 5755 Я в жизни не видал бедней жилья». Он на постель Бернара бросил взгляд — Ни простыни на ней, ни тюфяка: Что на себя хозяин надевал, Тем он и укрывался по ночам. 5760 Да не из мягких и постель была: На куче стрелолиста спал бедняк. Бернар в достатке не жил никогда, А в дни войны и вовсе обнищал, Лишился и жены своей, и чад, 5765 Остался без родных и без гроша, Жил только тем, что продавал дрова, Перебивался, словом, кое-как. Тарелки в доме было не сыскать: Кувшин да котелок — вот утварь вся. 5770 В одном носил он воду из ручья,
440 Песни о Гилъоме Оранжском В другом варил горох по вечерам. Бернар помог доспехи графу снять, Кольчугу на пол положил в ногах, Зеленый шлем и меч повесил так, 5775 Чтоб было при нужде легко достать, И вымолвил не поднимая глаз: «Сеньор, не стану я от вас скрывать, Что ваш скакун страшит меня весьма: Так крупен он и норовом горяч, 5780 Что разнесет мой домик без труда». Гильом в ответ: «А мне вот страшно, брат, Что спать придется лечь нам натощак». Бернар ему: «Не даст мне бог солгать, Лишь хлеба кус был нынче у меня. 6785 Съел с вечера я половину сам, Другую же припрятал до утра, Но вам ее с охотою отдам. Клянусь творцом, невелика беда, Коль день придется мне поголодать!» 5790 Несчастного Гильому стало жаль. Он молвил: «Друг, благодарю сто раз, Но если можешь ты в Париж слетать Да раздобыть съестного и вина, Тебе я денег сколько хочешь дам». 6795 Бернар в ответ: «Я услужить вам рад И все сумею в городе достать, Коль даст привратник мне войти туда». Гильом воскликнул: «Ты, однако, хват! Ступай же с богом и не мешкай зря». 5800 Ослабил он завязки кошеля, Сто су Бернару в руку отсчитал И молвил: «Как тебя, приятель, звать?» А тот: «Бернаром, что живет у рва. Рождением я, правда, из дворян, 5805 Но разорен, как. видите, дотла, Хоть все же христарадничать не стал». Исторгла у Гильома вздох печаль, Но молвил он: «В дорогу, брат, пора. Прошу я только накрепко молчать 5810 О том, что у тебя сижу сейчас». Бернар в ответ: «Я не раскрою рта»,— И что есть духу в город побежал Съестное и вино раздобывать. ХСУ Спешит бедняк достойный что есть сил, 8815 К воротам подбегает городским, Привратника зовет и говорит:
Монашество Гилъома 441 «Дозволь, приятель, в город мне войти». А страж в ответ: «Кто и откуда ты?» — «Бернар я, что живет за рвом сухим». 5820 _ <<х{его тебе не спится, черт возьми?» — «По делу надо мне попасть в Париж». — «В него, клянусь тебе творцом благим, Допущен ты не будешь до зари, Да и тогда мне за тебя влетит — 5825 Вход в город всем король наш воспретил». Бернар не отступает: «Не сердись, Открой и мост подъемный опусти, А я тебе готов пять су вручить». Привратник рассмеялся от души: 5830 «Бернар, черт побери тебя, не лги! Где ты такие деньги раздобыл? Ворота я согласен отворить, Но если мне пять су ты не вручишь, Год будет для тебя Париж закрыт». 5835 Ворота не преминул он открыть, Бернар ему вручил, что посулил, И радостно промолвил страж: «Иди Во имя божье по делам своим. Тебе ворота будут отперты, 5840 Когда бы ты ни постучался в них, Будь то снаружи, будь то изнутри». Бернар ответил: «Бог тебя храни»,— И побежал по улицам ночным. На Малый мост направил он шаги 5845 И вот что там сумел приобрести: Отменно жирных каплунов, а к ним И перепелок, и другую дичь, Большущий хлеб из сеяной муки, Гвоздику, перец, груши, соль и тмин, 5850 И прочее, что нужно, из еды, И корм коню, и сальных две свечи. Мешок набил он доверху съестным, А что не удалось туда вместить, Полою обернув, прижал к груди. 5855 Бурдюк с вином он, сверх того, купил, Сковороду, тарелок штуки три, И кубок, больше всякой ендовы,— Все, от чего из-за нужды отвык 11 чем давно мечтал обзавестись. 5860 Изрядный груз он на плечи взвалил, Под ним согнулся чуть не до земли, Но все ж ворот в конце концов достиг. Вскричал мздоимец-страж: «Святой Денис!
442 Песни о Гилъоме Оранжском Как груз тебя, Бернар, не раздавил? 5865 Не съест все это даже исполин». Бернар в ответ: «Тебе я говорил: Случилось тут мне десять су найти, И эти деньги я решил спустить: 5870 Боюсь, что у меня отнимут их». Одобрил страж: «Ты мудро поступил. Иди. Захочешь в город — не чинись: Тебя всегда в Париж я рад впустить». Вдоль рва побрел Бернар с трудом большим 5875 Груз у него не в меру был велик, Но силы в нем удваивала мысль, Что гостя всем он ублаготворит. Пришел он наконец туда, где жил, И кашлянул — мол, здесь я, отопри. 5880 Услышал граф и на ноги вскочил. «Хозяин мой — господь его спаси! — Домой вгернулся цел и невредим». ХСУ1 Бернар, что жил у рва, пришел домой, С плеч сбросил груз, дыханье перевел. 5885 Граф, наделенный силою большой, Руками наломал охапку дров, Однако раздувать не стал огонь, Боясь спалить свои усы кольцом И бороду, небритую давно. 6890 Весьма Бернару стало жаль его, И он промолвил: «Встаньте-ка, сеньор, Да отдохнуть прилягте на часок: В пути пришлось вам, видно, нелегко, А я покуда разведу огонь 5895 Да приготовлю ужин кой-какой. Возьмите только прежде мой мешок, Который полон сеном и овсом, И своему коню задайте корм. Пусть десять мне подарят городов — б9оо ^ нему не подойду я все равно: Такой чужого сразу же убьет». Гильом одобрил: «Ты, Бернар, умен». Бернар, что жил у рва, и граф Гильом Взялись за дело с ловкостью такой, 5905 Что скоро знатный ужин был готов. В тарелке — ступки в доме не нашлось — Они растерли перец в порошок, После чего, сменяясь чередой, Сковороду вертели над огнем: 8910 Гильом так отдохнуть и не прилег.
Монашество Гилъома 443 Поужинали всласть они вдвоем Хоть и без скатерти, но со свечой, Вина испили перед очагом, Себе прогрели тело хорошо. 5915 Хозяин был радушие само. С Гильомом так повел он разговор: «Сеньор, молю вас господом Христом, Коль хочется чего — берите все. Даст бог, потом я нагоню свое». 5920 Ответил граф: «Благодарю, друг мой». Отужинав, Бернар поднялся вновь, Творцу благодарение вознес: «Спасибо тебе, господи, за то, Что послан мне тобой столь щедрый гость. 5925 Уже семь лет иль более того Не баловался я такой едой». Затем прибрал остатки пищи он, А их набралось столько, что с лихвой На четырех хватило б пастухов. 5930 Граф тоже встал, молитву произнес, Вином наполнил кубок до краев, Сказал Бернару: «Выпей, друг, еще». Тот выпил, кубок повернул вверх дном, И граф промолвил: «А теперь изволь 5935 Мне рассказать подробно кой о чем». Бернар ему ответил: «Я не прочь. Сто су, сеньор, вы дали мне с собой, И я не утаил ни одного, Свидетель в этом мне Денис святой. 5940 Пять взял с меня привратник у ворот, Святым Омером вам ручаюсь в том! — Зато теперь открыт мне в город вход. Потом купил я все, с чем к вам пришел: Овес и сено, хлеб, вино и соль, 5945 И съеденных здесь нами каплунов, И тмин, и перец, и перепелов, А также из посуды кое-что И свечи, чтоб здесь было нам светло, Да для поклажи этот вот мешок. 5950 Теперь уж не упомнить мне всего, Но так вот, покупая то да се И не торгуясь — было уж темно, Я ваших денег двадцать су извел, Четыре ж ливра вам назад принес. 3955 Возьмите их, покуда целиком Не разошлись они на разный вздор». Смех графа разобрал от этих слов,
444 Песни о Гильоме Оранжском И молвил он: «Брось чепуху молоть! Святой Гонорий мне порукой в том, ьэбо х^то в Г0Л0Ву мне даже не пришло С тебя в деньгах потребовать отчет. Нет, говорить хотел я о другом. На деньги же, коль ты их впрямь сберег. Купи, чего тебе недостает — 5965 Одежду, обувь или утварь в дом. Дешевле мне еще не стоил кров, И сдачи не возьму я никакой С того, что получил ты на расход». Не удержался тут Бернар от слез, 5970 Пал перед графом на землю ничком И храбрецу облобызал сапог: «Воздай вам бог, но только до сих пор Не верю я, что все это всерьез». От смеха удержаться граф не смог 5975 И молвил: «Не из тех я, кто охоч Шутить такие шутки с бедняком». «О боже! — рек Бернар, придя в восторг.— Вчерашний нищий, стал я богачом. Не буду я таскать вязанки дров. 6980 Тот, кто со мнои был прежде груб и горд, Быть другом мне теперь за честь почтет». Он в кубок снова нацедил вино, Граф осушил его одним глотком И выпить дал Бернару в свой черед. .5985 Они погрелись перед очагом, И граф спросил: «Видал ты хоть разок, Каков собою Изоре-король И как себя с французами ведет?» «Видал,— Бернар ответил на вопрос,— 5990 Один к воротам каждый день с зарей Он подъезжает и бросает зов: «Ну, кто со мной померяться дерзнет?» Но так безмерно он силен и росл, Что вид его приводит наших в дрожь 5995 И не желает драться с ним никто, Людовика включая самого». Осведомился граф: «А есть расчет Мне подождать его в дому твоем?» Бернар ему ответил: «Да, прямой. 6000 Он будет здесь, как только рассветет. С ним у ворот встречаюсь я порой, Но гордый нехристь лишь отводит взор — Не ставит, видно, бедняка ни в грош». Гильом воскликнул: «Боже всеблагой,
Монашество Гилъома 445 6005 Меня столкнуться с Изоре сподобь, Дабы, покончив с этою войной, И возвеличив твой святой закон, И Францию избавив от врагов, Вновь мог я стать смиренным чернецом». 6010 Добавил он: «Хозяин дорогой, Мне надо хоть на час забыться сном, Но подними меня любой ценой, Чуть нехристь наших звать на бой начнет». Бернар в ответ: «Ступайте на покой. 6015 Вас разбужу, сеньор, я в должный срок». Коню подсыпал корму граф — и в сон, Хозяин же сел рядом с пришлецом, Стал мышцы растирать ему рукой, Но вскорости оружья дальний звон 6020 К себе его внимание привлек. Домчись тот звук из города до рвов, Бернар не шелохнулся б нипочем, Но шум раздался в стороне другой — В расположенье сарацинских войск. 6025 Встал Изоре до третьих петухов, Велел неверным снаряжаться в бой: «За мною вы поскачете вдогон, Чтоб при нужде немедля мне помочь. Коль нас судьба с Людовиком сведет, 6030 В куски я изрублю его мечом. К тому же, мне приснилось в эту ночь, Что здесь маркграф Гильом Короткий Нос, И он мне дать намерен укорот. Посмотрим, правда это или ложь». воз5 рот помолились нехристи толпой, Чтоб Магомет их короля сберег, И турок поскакал во весь опор, Взять город замышляя на копье. К воротам добрый конь его привез, 6040 И громко закричал язычник злой: «Король Людовик, ждет тебя позор, Коль ты со мной сразиться не дерзнешь». В Бернаре вся похолодела кровь, Гильома он толкнул поспешно в бок: 6045 «Сеньор, вставайте и скорей в седло! Примчался Изоре сюда в галоп». Гильом вскричал: «Да славится господь!» — Вскочил с постели, грудь броней облек, И завязал хозяин шлем на нем, 6050 И на бок граф повесил меч стальной. Затем он вывел скакуна во двор,
446 Песни о Гильоме Орапжском Уселся на него одним прыжком, Послушал крик язычника и рек: «Да он, о боже, тронулся умом! 6055 Пречистая, будь мне в бою оплот!» Берыар сказал: «Клянусь благим творцом, Я вас готов сопровождать пешой». Граф молвил: «Нет, со мной ты не пойдешь: Я у тебя и так в долгу кругом. 6060 Спасибо за ночлег и за любовь. Коль буду жив, воздам тебе добром». Бернар ему: «Сеньор, храни вас бог, Да только очень страх меня берет, Что с вами не увидимся мы вновь: 6065 уж больно этот сарацин силен. Коль вас убьют, мне горевать по гроб». Полились слезы у него ручьем, И тяжкий из груди исторгся стон. Гильом ему в ответ: «Будь духом бодр. 6070 Даст бог, меня язычник не убьет». Тут он коня пришпорил во всю мочь, И на четырнадцать шагов вперед Конь всадника унес одним скачком. ХСУП Граф шпоры дал, коня пустил карьером, 6075 эд хоть щита нет у него на шее, Зато в руке меч обнаженный блещет. Мчит к Изоре он, гневом подогретый, И объявляет нехристю надменно: «Трус, пусть тебя накажет царь небесный! 6080 Не поднимай Людовика с постели. И без того ты столько зла наделал, Что ждет тебя от рук моих возмездье. Коль в схватке мне господь пошлет победу, Тебя я обезглавлю непременно. 6085 французам причинил ты вред безмерный: С огромным войском вторгся в наши земли, Пожег аббатства, многих смерти предал, Париж и короля в осаде держишь. Но я ручаюсь Власием блаженным, 6090 Что ты меня себе на горе встретил И кары по заслугам не избегнешь». Рукой провел красноречиво нехристь По лезвию — длиной в два локтя целых —- Секиры, на груди его висевшей: 6095 Мол, не страшат его угрозы эти, И в свой черед спросил высокомерно:
Монашество Гилъома 447 «Христианин, будь проклят Магометом! Кто ты таков и здесь с какою целью?» «Чтобы с тобой сразиться»,— граф ответил. 6100 Воскликнул турок: «Глупая затея! Будь двадцать пять бойцов с тобою вместе, Я и тогда бы всех вас предал смерти». Подумал граф: «Как он в себе уверен! Не время ль перейти мне в наступлеыье? 6105 Я скрыться должен до утра отселе, Чтоб обо мне Людовик не проведал. Коль Изоре падет — конец неверным!» А вслух врагу сказал: «Бахвал презренный, Угроз я не боялся от рожденья. 6110 Коль ты и впрямь не трус — со мною бейся». И бросился на сарацина первым. Чуть не рехнулся Изоре от гнева, Секиру над собой занес мгновенно, По шлему графа грохнул ею сверху, 6115 Отбил от шлема всю его отделку — Топазы, лалы, прочие каменья, Но капюшон не прорубил подшлемный — Секира по нему скользнула влево. Граф молвил: «Боже, бьет язычник крепко, 6120 И коль удар направит он пометче, Мне век свой не дожить в скиту наверно. Но я — святой Иаков в том свидетель! — Его сейчас по шлему так огрею, Что сталь на части разнесет железо». 6125 Граф шпоры дал, к язычнику подъехал, Удар на шлем обрушил карфагенский, С него каменья посшибал на землю, - Но вбок язычник откачнулся резко, И оказалось лишь плечо задето. 6130 Однако граф бил так остервенело, Что меч кольчугу все-таки прорезал, И вся она от крови заалелась. Смекнул король: пред ним боец умелый, И молвил: «Рыцарь, ты искусный мечник. 6135 Откуда принесли тебя к нам черти? Средь парижан рубак подобных нету. С твоим удары их нейдут в сравненье, В чем я признаться должен откровенно. По хватке судя, родом ты не здешний, 6140 А из того нарбоннского семейства, Что граф Гильом прославил повсеместно,— Другой со мной сразиться не посмел бы». На графа наседает нехристь дерзкий,
448 Песни о Гильоме Оранжском Взывает к Магомету в исступленье. 6145 Привратник с вышки этим крикам внемлет, Французам говорит недоуменно: «Друг с другом у язычников сраженье». А наши молвят: «Нам-то что за дело? Всех на суку одном бы их повесить!» 6150 Противники сражаются все злее, Затем что нет им больше отступленья: Один из них кончины не избегнет. ХСУШ Секиру поднял Изоре опять, Вновь на Гильома гонит скакуна, 6155 В шлем норовит противнику попасть, Но успевает граф отбить удар, Над нехристем заносит свой булат, По шее бьет им недруга сплеча, Колец кольчужных прорубает сталь. 6160 Отвага Изоре не помогла — С плеч голова его слетела враз. Не станет нос он больше задирать. Берет ее со шлемом вместе граф, Оставив в луже крови мертвеца 616:> С секирой бесполезною в руках, И едет на коне своем в обрат, Благодаря за милость небеса: Пал Изоре, а значит, и вождя Отныне больше нет у басурман. 6170 Когда Гильома увидал Бернар, Он пылко возблагодарил творца, С почтеньем графу стремя придержал. «Сеньор, добро пожаловать назад! Язычник вам не причинил вреда?» 6175 — «Нет, невредим я, господу хвала!» Бернар считал, что спрыгнет граф с седла, Но рассудил Гильом совсем не так И молвил: «Вот что я надумал, брат. Отсюда удалиться мне пора, 6180 Но Изоре со мною голова, И я тебе ее оставлю в дар, ^ Небесполезный для тебя весьма. Как только к службе в храмах зазвонят, Заголосит от горя вражий стан, 8185 И весть о том дойдет до короля. Людовик тотчас двинет в поле рать На добрых и горячих скакунах. Французы всех язычников сразят,
Монашество Гильома 449 Возьмут в бою добычу без числа 6190 И в город с нею явятся назад, И тут солжет какой-нибудь бахвал, Что Изоре пал от его меча, А ты перед лицом всего двора Возьмешь да и осадишь хвастуна. 6195 Воззрятся все с презреньем на тебя, Начнут тебя чернить и оскорблять, Пред королем глупцом изобразят, И голову предъявишь ты тогда, И замолчать придется крикунам, 6200 И наградит тебя наш государь. Затем, как я могу предполагать, Посыплются вопросы без конца: «Кто это сделал? Где смельчак сейчас?» — А ты на все молчаньем отвечай». 6205 «Но как мне быть, сеньор,—спросил Бернар,— Коль повелит меня король пытать За то, что я не раскрываю рта? Как должен я тогда вести себя? Как объяснить, где голову я взял? 6210 Наставьте же меня, ради Христа, Затем что поплачусь жестоко я, Коль не скажу Людовику про вас». Несчастного Гильому стало жаль, И вот какие молвил он слова: 6215 «Свидетель мне отец небесный наш, Что я тебя на пытку или казнь И за мешок безанов не отдам Запомни ж, как тебе себя держать». ХС1Х Граф молвил: «Вот как должен ты держаться. 6220 Коль донимать тебя Людовик станет, Ответь ему немедля без утайки, Что Изоре убил Гильом Оранжский, Приехавший из пустыни в Провансе, Чтоб Францию от нехристей избавить. 6225 Поведаешь ему ты без утайки, Что в доме у тебя заночевал я И сразу же, в Париж не заезжая, К себе вернулся в скит на покаянье. Добавь, что я прошу одной награды 8230 И ожидать ее имею право — Пусть он тебе такой доход назначит, Чтоб до могилы мог ты жить богато. Тебя уважив, он меня уважит. 15 Заказ № 912
450 Песни о Гилъоме Оранжском А чтобы не сочли, что .ты обманщик, 6235 Скажи, что слышал от меня рассказы О том, как я им и Ландри отважным Спасен в Палермо из темницы грязной. Затем Ландри он в городе оставил И сам ушел во Францию с войсками, 6240 А я не захотел сопровождать их, Вернулся в свой прованский скит обратно». Бернар сказал: «Все понял я прекрасно». Граф со своим хозяином расстался И помолился богу за Бернара, 6245 А тот о нем погоревал изрядно. Граф едет в скит на скакуне испанском И обещает весь припас свой ратный В дар принести святому Грациану. С Гильомом здесь расстанемся мы вновь, 6250 О нем расскажем вам в свой час и срок, А ныне о Людовике споем И тех, кто с ним в Париже осажден. В лучах зари алеет небосвод. Приходят сарацины в страх большой, 6255 Такой ведут друг с другом разговор: «Великий Магомет, что с королем? Он о себе вестей не подает. Не слишком ли его мы долго ждем? Что, если Изоре Славонский мертв? 6260 Пойдем посмотрим, не погиб ли он». Коней пустили нехристи в галоп, Увидели, что на земле сырой Безглавым трупом возлежит король. У турок из груди исторгся стон, 6265 В беспамятство повергла многих скорбь — Семь тысяч человек на землю грох. Язычники клянут своих богов, Рыдают громко: «Изоре, сеньор, Зачем покинул ты своих бойцов? 6270 Теперь нам нет возврата в край родной». Весь лагерь вскоре узнает о том, Что арагонец Изоре сражен. Разносится по стану горький вопль. Об Изоре стенают все кругом, 6275 Пронзает все сердца такая боль, Что тридцать с лишним тысяч смельчаков Не в силах вымолвить хотя б словцо. Французы, что собрались у ворот,
Монашество Гилъома 451 Глядят на замешательство врагов, 6280 Докладывают королю о нем. Трубить велит король Людовик сбор, Его французы прыгают в седло, Спешат бретонцы и бургундцы в бой, И лотарингцы, и фламандцы тож. 6285 Отряд десятитысячный готов. Над головами реет шелк знамен. Людовик первым скачет через мост, На недругов своих людей ведет, Им клич бросает: «Монжуа! За мной!» 6290 На турок наши мчатся, как поток, Берут их на копье, разят мечом, А нехристи не в силах дать отпор: От страха каждый стал с бараном схож. Пускаются злодеи наутек, 6295 Чтоб смерти избежать любой ценой, Бегут в расстройстве к Сене прямиком, Пытаются спастись кто вплавь, кто вброд, Но так река быстра и брод глубок, Что гибнет десять тысяч беглецов — 6300 Все захлебнулись и пошли на дно. А кто хотел уйти сухим путем, Тот иль убит, иль угодил в полон. В подробности входить нам не расчет, И скажем мы для краткости одно: 6305 Не спасся из язычников никто. Французы взяли множество шатров, Ларцы и скрыни с золотой казной, Коней, и мулов, и парчу, и шелк — Таких богатств не видел мир дотоль. 6310 Они забрали все это добро В Париж, где шумно ликовал народ, И поделили без обид и ссор, И не нашлось в Париже никого Из взрослых и детей, мужей и жен, 6315 Кто бы сполна не получил свое. Людовик тоже не был обделен. К себе в донжон сзывает он вельмож И говорит: «Дивлюсь я, отчего Эмира мне узреть не довелось. 6320 Тому, чьим Изоре сражен клинком, В мангонах дам я ливров десять сот». Тут к трону некий плут и пустозвон, Который Ганелону был родней, Отрубленную голову принес: 6325 Не Изоре — племянника его, 15*
452 Песни о Гилъоме Оранжском Что звался Матамаром-королем. Он молвит: «Государь, у ваших ног Прямое доказательство того, Что Изоре убит моей рукой». 6330 Король и с ним весь многолюдный двор Заглядывают нехристю в лицо: Зубаст он, плосконос, рыжебород, И закрывают космы хмурый лоб. Французы восклицают: «Вроде он! бззб дать за него награду не грешно». Но вскоре но-иному все пойдет: Бернар явился во дворец тайком В своем плаще, проношенном насквозь. Под ним он вражью голову несет, 6340 Так и не сняв с нее шишак стальной. Пробрался он через толпу молчком, Схватил рукой Фукара за ллечо — Стоял пред троном на коленях тот. «Встань! Объявляю я тебя лжецом. 6345 Не знаешь ты, каков эмир собой, С ним рядом не стоял спокон веков И хвастаешься головой чужой. Мне тот, кто Изоре убил, знаком. В моем дому проспал он эту ночь 6350 И нехристя обрек на смерть с зарей. Вот голова язычника, залог Того, что все твое бахвальство — ложь». Французы на него со всех сторон Глядят, как будто он медведь лесной. €355 «Где голова? — кричит ему весь двор.— Мы сами опознать хотим ее». Таким обстали бедняка кольцом, Что рек Людовик: «Отойдите прочь! Любой, кто причинит Бернару зло, €360 На рель отправлен будет мной, как вор. Порукой в этом мне Факунд святой!» Буяны унялись, и шум умолк. С1 Бернар стоит пред троном в зале пышном, И говорит король слова такие: в365 «А голову ты все же покажи нам». Бернар в ответ: «С охотой превеликой»,— И голову в павийском шлеме вынул. Вкруг шлема обруч золотой, унизан Был множеством топазов и рубинов, 6370 А над наносьем изумруд искрился
Монашество Гилъома 453 Так, что и ночью все вокруг светилось, И письмена на обруче гласили, Что звать владельца Изоре Коимбрский; Людовик их прочел, потом воззрился •*• На шлем, что принесен Фукаром лживым, Вгляделся в надпись и от смеха прыснул: Покойник, имя Матамар носивший, Был лютичей король и приходился Племяйником могучему эмиру вз8о эд Синагону родственником близким. Король Фукару бросил: «Удалитесь! Уличены вы в хвастовстве постыдном»,— И тот ушел, осмеян и унижен. Король трофей приподнял горделиво, 6385 Велел французам подойти поближе, Снял с головы эмира шлем павийский. Весьма хорош собою был убитый: Не волосы — доподлинная грива, Усы и борода совсем седые, 6390 Прямой точеный нос и рот красивый, ^ Ноздрей широких безупречный вырез, Румяное лицо и лоб открытый. Все говорят: «Породу сразу видно!» «Бернар,— владыка Франции воскликнул,— 6395 Скажи нам, кто эмира победитель, И жить в богатстве будешь до могилы; А нет,— клянусь сполетскими святыми! — Предать тебя я казни не премину». Бернар в ответ: «Нет, тайны я не выдам». 6400 Король озлился, челядинцев кликнул, И те одежду с бедняка стащили. В одних штанах он вздернут был на дыбу, Хоть возмущался: «Что за чертовщина! Я с доброй вестью, а меня — под пытку!» 8405 Король ему: «Клянусь святым Денисом, Не скажешь правду —с головой простишься». Бернар в ответ: «Солому ломит сила. Я все открою вам — лишь не казните. На кой мне черт лишаться этак жизни!» 6410 Король послушал, скрыть не смог улыбки. Бернара отвязали челядинцы, Одели вновь и к трону подтащили. Встал на ноги Бернар, и распрямился, И молвил так, чтоб каждый в зале слышал: 6415 «Король, клянусь вам судией всевышним, И пресвятою девою Марией, И той купелью, где меня крестили,
454 Песни о Гильоме Оранжском Что Изоре убил на поединке Гильом Короткий Нос, бесстрашный рыцарь. 6420 Взять верх в войне он пособил вам нынче, Дабы за службу с вами расплатиться, Что вы ему в Палермо сослужили, Спася его из плена и темницы. Он вновь надел доспехи боевые 6425 И свой безвестный дальний скит покинул, Чтоб трон ваш не достался сарацинам, И чтоб конец войне вы положили. Минувшей ночью он в наш город прибыл Во всеоружье, на коне сирийском; 6430 Когда ж был прогнан от ворот Парижа, Явился на ночлег в мое жилище, Хоть для него оно так тесно было, Что он сперва не смог туда проникнуть. Но чудом бог мой домик увеличил — 6430 Теперь пятнадцать человек вместит он. Граф — да хранит его от зла зиждитель! — Решил обратно в пустынь удалиться И больше в руки меч не брать отныне». Король послушал, сердцем умилился, 6440 Лицо слезами оросил обильно, Бернара обнял дружески и пылко. Взирал на них с волненьем зал притихший. Никто промолвить слова не решился — Так новость всех глубоко поразила. СП 6445 «Клянусь благим творцом,—сказал Бернар,— Что правду всю я выложил сполна. Одно добавлю — что пришел сюда, Дабы от графа дар доставить вам, Не то бы много месяцев меня 6450 Никто в Париже и не увидал: Я от щедрот Гильома стал богат. Четыре ливра он мне дал вчера — На что захочешь, мол, на то и трать. Он всепокорно просит также вас, 6455 Коль вы к нему питаете приязнь, Какой-нибудь доход мне приискать И быть со мной щедрей, чем был он сам: Ведь в день, когда вас развела судьба И отбыл из Палермо он в Прованс, 6460 Всем запретив его сопровождать, Не прихватил с собою в пустынь граф Ни золотых безанов, ни добра».
Монашество Гилъома 455 Король в ответ: «Клянусь душой, ты прав. Чего же ты желаешь, друг Бернар? 6465 Элигием святым ручаюсь я, Мне ради графа ничего не жаль. Получишь столько ты, что никогда Твои сыны нужды не будут знать». Бернар послушал, пал к его ногам, 6470 Четыре раза их облобызал И вымолвил: «Спасибо, государь, А вот за что — в толк не возьму никак». Смех разобрал дворян и горожан, И рек король: «Бернар, ты прав опять. 6475 Я улицу тебе в Париже дам — Одна из трех красивейших она. Ты на нее получишь все права, И пусть в моей стране запомнит всяк: Кто ущемить посмеет в них тебя, 6480 Иль обойтись с тобою свысока, Иль сделать хоть на грош тебе вреда, Того, клянусь всевышним, ждет петля». Всем по душе пришлись его слова, А он указом подтвердил свой дар, 6485 Одел Бернара в бархат и шелка, Ему вручил отменного коня, Чему бедняк был несказанно рад. Бернар вознес молитву: «Отче наш, Гильома огради от бед и зла, 6490 Ему отверзни по кончине рай. А кров-то дал ему я в добрый час!» С1П Бернар ликует: стал он богачом. Велел его одеть в бесценный шелк И улицу дал в лен ему король, 6495 А чуть позднее и жену нашел — С ней народил детей Бернар потом, Их род досель во Франции живет. Король повел с ним разговор такой: «Что, друг Бернар, сказал тебе Гильом, 6600 Когда прощался на заре с тобой? Ужель в скиту он скроется по гроб? Когда б его вернуть назад я мог, За ним послал бы пятьдесят гонцов. Мне в мире так, как он, не люб никто». 6505 «Клянусь святым Рикардом,— молвил тот,— Что граф, хоть золотом осыпь его, К вам не вернется больше ни за что.
456 Песни о Гилъоме Оранжском Наскучило ему ходить в поход, Носить оружье, лить рекою кровь. 6510 Творцу служить он жаждет день и ноч^ Но шлет наинижайший вам поклон: Не любит так, как вас, он никого. Из тех, над кем сияет небосвод». Король в ответ: «Как я скорблю о нем! 6515 Он столько принял для меня трудов, Так много раз спасал французский трон И даже ныне нам успел помочь Неверных истребить до одного. Принес он милой Франции покой, 6520 Дал пахарю за дело взяться вновь. Пускай воздаст ему сторицей бог — Он край родной избавил от оков». Король и двор ликуют всей душой, Велят трубить в рога, и звать, за стол, 6525 И воду.подавать перед едой. Но песню длить нам больше не расчет. Бог Францию очистил от врагов. Без страха в путь-дорогу всяк идет — Пресечены разбой и воровство. 6530 Пора оставить короля и двор, Бернара тоже — получил он все, И спеть вам, как Гильом Короткий Нос Обратно ехал на коне лихом. В свой монастырь сперва явился он. 6535 Патроном был там Грациан святой. Граф скакуна и воинский убор Оставил братье на условье том, Что их получит, коль нужда придет Вступиться за святой закон Христов. 6540 С аббатом распрощался он тепло, И снова в путь пошел, уже пешой, И много миновал полей и гор, И до скита добрался своего. Граф скоро в прежний вид его привел, 6545 С великим тщаньем починил жилье, Старательно возделал сад кругом. Холм, где стояла пустынь, был высок, И обрывался он в глубокий дол, А там шумел поток, стекавший с гор, 6550 И вел лишь конный брод через него. Пошел Гильом однажды за водой И увидал опасный этот брод, Где погибали путники порой. Граф рассудил, что было б хорошо
Монашество Гильома 457 6555 Там возвести из камня прочный мост Для тех, кто путешествует верхом, И для пешком бредущих бедняков, Чтоб не пересекать им вплавь поток. Подумал он: «Тогда уж прямиком 6560 Паломники пойдут, а не в обход К Сен-Жилю и к другой святыне тож — В Рокамадур, на тот крутой утес, Где храм пречистой Деве возведен». Граф принялся за труд безмерный свой, 6565 Глыб десять сотен с лишним приволок, Но только арку первую возвел, Как стал чинить ему препоны черт. Все, что пустынножитель строил днем, Нечистый разрушал ночной порой. 6570 Пришел на место граф, чуть рассвело,— Глядь, все уже дотла разорено И камни, как дотоль, лежат вразброс. Так с месяц или даже больше шло: Граф выполняет свой дневной урок, 6575 А труд его к заре на нет сведен. Не диво, что пришел он в гнев большой И помолился: «Боже, кто тайком Наносит стройке по ночам урон? Наверно, дьявол этому виной. 6580 Но я ручаюсь тем, кто Рим блюдет, Что буду месяц, позабыв про сон, Сидеть в засаде ночи напролет, А вызнаю, каков мой враг собой». С1У Решил Гильом, придя в немалый гнев, 6585 С тем, кто постройку рушит, счеты свесть И ночью у моста в засаду сел. Он помолился: «Всеблагой творец, Коль впрямь угоден сей мой труд тебе, Столкни меня с тем, кто чинит мне вред».- А дух нечистый тут как тут уже. Стал мост ломать он, всячески шуметь, Заглазно графа поднимать на смех И хвастаться, что разнесет к заре Все, что воздвигнуть за день тот успел, 6595 Но черт не знал, что граф невдалеке. Гильом перекрестился поскорей И ринулся вперед что духу есть, И за руку им пойман был во тьме Не ожидавший нападенья бес.
458 Песни о Гильоме Оранжском 6600 Граф молвил: «Лучше б ты в аду сидел! За все я отплачу тебе теперь». Крутнул он черта трижды, а затем Низринул в омут, что внизу чернел, И раздался такой громовый всплеск, в605 Как если б в воду башню граф низверг. Гильом воскликнул: «Господи Христе, Не попусти, чтоб этот лиходей Дерзнул вторично появиться здесь, А ты, лукавый, в бездну кань навек!» 6610 И внял творец Гильомовой мольбе: Из волн нечистый выплыть не сумел, Да не сумеет, видимо, и впредь — Такая там бушует круговерть, Так круто берега уходят вверх. СУ 6615 Когда в волнах нечистый утонул, На месте том возникла водокруть. До дна там не добраться никому. Пройдет паломник, глянет в глубину И помянет строителя, вздохнув: 6620 «Здесь жил святой Гильом, господень муж». Граф мост соорудил, свершил свой труд И много лет еще служил Христу, А после испустил смиренно дух, И упокоил бог его в раю. 6625 Живут досель монахи в том скиту, Что пустынью Гильомовой зовут. Вот песнь о графе и пришла к концу, Пусть нам грехи простятся, как ему, О чем мы и помолимся творцу.
ДОПОЛНЕНИЯ Эрмольд Нигелл ИЗ ПОЭМЫ «ПРОСЛАВЛЕНИЕ ЛЮДОВИКА, ХРИСТИАННЕЙШЕГО КЕСАРЯ» ...Герцог Тулузский Вильгельм, смиренно склоняя колени, Ноги лобзал королю и говорил ему так: «О государь и отец, светоч Франции, сила и слава, 175 Ты, превзошедший отцов знаньем и делом своим, Соединивший в себе потоков родительских струи — Доблести царственный взлет и величавую мысль, Ныне, молю, преклонись по достоинству к нашему слову И к увещаньям моим будь благоволен душой! 180 Есть на свете народ, зовущийся именем Сары, В наши пределы давно сеющий пламень и смерть, Сильный, привычный к седлу, искусный в оружном сраженье,- Я, как себя самого, смолоду знаю его. Я изучил его край, города, селения, замки, 185 Знаю, где можно пройти по безопасной тропе. Есть в том черном краю особо злодейственный город, Он — причина всех бед всюду в окрестных местах; Ежели будет труду твоему вспоможение божье — Город будет в плену, людям наступит покой. 190 Так устреми же туда свой шаг и Марсову силу, И провожатым твоим будет твой верный Вильгельм». И улыбнулся король, и молвил любезное слово, Доброго обнял слугу, облобызал и гласит: «Благодаренье тебе от меня и родителя Карла! 195 Вечно, доблестный вождь, будь тебе должная честь. Сам я в сердце моем лелеял подобные думы, Ты произносишь их вслух, я их звучанию рад. Я к увещаньям твоим, к обещаньям твоим благосклонен; Не сомневайся же, франк: скоро приду воевать! 200 И в упрежденье скажу лишь одно нерушимое слово, Ты же к нему обрати доброжелательный слух: Ежели бог продлит мею жизнь на дальнейшие годы, Ежели волей его легок удастся поход, Ежели взвижу твои, Барселона, упорные стены,
460 Дополнения 205 Столько трубившие раз пагубу людям моим, То поклянусь, о Вильгельм, головою твоей и моею»,— И прикоснулся к плечу герцога, так говоря: «Или пусть на меня басурманские полчища мавров Ради спасенья своих выйдут на Марсову брань, 210 Или же ты, Барселона, неволей иль волею сдашься И, растворивши врата, примешь веленья мои». Эту услышавши речь, всколыхнулись вельможные сонмы И припадают с хвалой к благословенным стопам. Тут подзывает король любезного друга Бигона 215 И подошедшему вслух сладкие молвит слова: «К нашим полкам, Бигон, поспеши с моим повеленьем, В памяти верно храня каждое слово мое: В день, когда небесный Титан ниспустится к Деве И устремится Луна в свой ежемесячный круг, 220 Пусть сплотивши строй, мое оружное войско С криком победы взойдет на барселонский оплот!» И повинуется умный Бигон государеву слову И с повеленьем в устах к войску спешит и назад... ...Между тем вожди короля и фаланги народа, Радостно слыша приказ, делают то, что велят: К сбору отвсюду спешат дружины франкского войска 305 И облегают кольцом вражьего города вал. Карлов отпрыск идет впереди отборнейшей рати, Окликнувши лучших вождей для сокрушенья врага. Вот со своей стороны Вильгельм раскинулся станом, С ним Херипрет, Лиутхард, с ними Бигон и Берон, 310 Санций, Либульф, Хильтиберт, Хизимбард, и много, и много Прочих, которых невмочь все* поименно назвать. Дальше в широких полях простирается младшее войско, Там и франк, и баск, и аквитанец, и гот. Шум встает до небес, эфир отзывается громом, 315 В вражеском городе — страх, трепет, и крики, и плач. Между тем, в вечерней тени является Геспер; О Барселона, уже вся ты открыта врагам! Ибо едва в небесах засияла для смертных Аврора, Все вельможи сошлись пред королевским шатром, 320 Все по званьям своим разместясь на зеленой поляне, * Чуткий слух напрягли, царские ловят слова. Тут-то Карлов сын разверзает премудрые речи: «В душу примите, князья, это вещанье мое! Если бы этот народ чтил бога, внимал Иисусу, 325 Не отвергал бы святой хрисмы крещенской воды,— Был бы меж ними и нами незыблемый и нерушимый Мир, и были бы мы общею верой крепки. Ныне же сами они отвергнули нами открытый
Эрмолъд Ниевлл. Прославление Людовика 461 Путь к спасенью, служа пропасти дьявольских сил, 330 И посему милосердно велит господь громовержец Взять под нашу власть этот отверженный люд. Так поспешим, ударим на бой, подступим под стены, Явим древнюю мощь доблестной франкской души!» Как по Эолову слову летят свистящие ветры 335 Через леса и поля, через проливы морей, Хижины сносят селян, в дрожь бросают и рощи и нивы, Сам кривокогтый орел еле на солнце глядит, А злополучный пловец покидает и весла и парус И по взъяренной волне в утлом несется челне,— 340 Истинно так вся франкская рать по державному слову Ринулась мощной толпой, гибелью граду грозя: Те бросаются в лес, топоры оглашают окрестность, Рушится с шумом сосна, тополь лежит на земле, Кто-то колья вострит, кто-то лестницу ладит из брусьев, 345 Кто-то с телегой спешит, кто-то каменья несет, Не устают пращи, бьют градом стрелы и дроты И под ударом бревна глухо ворота гудят... Тою порой молодые бойцы, сплотивши отряды, 385 Бьют в ворота бревном, бранный разносится гром, Стены из мраморных плит дрожат под тяжким ударом, Сыплются стрелы дождем, раня несчастный народ. Тут-то мавр Дурзас, насмехаясь с возвышенной башни, Так на хвастливый распев дерзкие молвит слова: 390 «О, неуемное племя, которому мало вселенной, Вам ли в ворота стучать, добрых тревожа людей? Или надеетесь вы опрокинуть мгновенным ударом То, что тысячу лет римский выстраивал труд? Прочь, неистовый франк, сокройся от нашего взора, 395 Вид твой нам надоел, слышать тебя не хотим!» Этим надменным словам не пустою ответствовал бранью Доблестный вождь Хильтиберт: быстро хватает он лук, И выступает вперед, крикливому недругу грозный, Вынул смычок роговой, выгнул оружье дугой, 400 Ввысь полетела стрела и в черный вгрызается череп, Пагубоносный тростник зычный пронзает язык. Рухнул наглый стремглав, покидает высокую стену И, умирая, струит к франкам поганую кровь. Крик до самых небес, ликуя, возвысили франки,— 405 Мавры, напротив того, жалостный подняли плач. Тут-то разные разных бойцов повергают в могилу: Габирудара — Вильгельм, а Уризона — Льютхард, Забиризун упал под копьем, Узак — под стрелою, Пал от пращи Колизан, дротом повержен Гозан, 410 Камни бьют из пращей, бьют дроты и лучные стрелы —
462 Дополнения Только такая война доблестным франкам с руки, Ибо разумный Задун повелел своим подданным маврам Не выступать из ворот, не доверяться судьбе. Дважды десять раз вставало новое солнце, 415 И меж обеих сторон вровень клонился успех. Не выходили враги из ворот, опасаясь засады, И не могла одолеть стен стенобойная снасть,— Но как война началась, так она неотступно и длилась, И неустанно разил в крепкие створы таран. 420 Тут-то со скиптром в руке наследник державного Карла, Светел, выходит к войскам в сонме сопутных друзей, Он привечает вождей, привечает по чину дружины И на отеческий лад к Марсову бою бодрит: «Слушайте ныне, князья, и слушайте, младшие рати, 425 И у себя мой в душе запечатлейте глагол: Истинным богом клянусь, что я не желаю дотоле В царство вернуться мое, к отчему трону припасть, Нежели этот поверженный град измором и бранью Не приспешит принять волю мою и закон!» 430 Эти заслыша слова, на стене безопасно стоявший Некий насмешливый мавр голос вознес к небесам: «Праздно безумствуешь, франк! не тревожь наши крепкие стены: Ни от каких причин нашему граду не пасть! Вдоволь запасено и мяса, и сладкого меда 435 В наших сохранных местах: вам голодать, а не нам!» Тотчас встает Вильгельм и гласит поперечное слово, Негодованье свое вынесши в гневную речь: «Выслушай, дерзостный мавр, мою суровую правду — Хоть не по нраву тебе, но за нее поручусь! 440 Видишь коня моего в расшитой пестрой попоне? Я разъезжаю на нем перед твоею стеной. Истинно молвлю тебе — он прежде падет под ножами И измельчится на корм для недостойных зубов, Нежели наши полки отойдут от запретной твердыни — 445 В это сраженье вступив, мы из него не уйдем!» Мавр свои черные щеки терзает кривыми ногтями, Черным своим кулаком бьет в свою черную грудь, Наземь падает ниц, пораженный ужасом в сердце, И до зенита небес шлет перепуганный вопль; 450 Стража сбегает со стен, цепенея бессильной душою — Страшно на франков смотреть, слыша крутые слова. В ярости мчится Задуй навстречу бегущему люду: «Стойте, куда вам бежать? Есть ли такие пути?» О Задун, Задун, ответ принесут тебе франки; 455 Слушай, каков ответ, и удовольствуйся им: «Прежде готовы они осквернить свои зубы кониной, Чем отступить на шаг от барселонской стены...»
Гаагский фрагмент 463 ГААГСКИЙ ФРАГМЕНТ I. И действительно, как и предвещала им1 обманчивая — сейчас, как и всегда — улыбка надменной Фортуны, свистит в воздухе дождь летя- щих копий и обрушивается со всей силой, на которую способна бросив- шая его человеческая рука. Получая раны, первый ряд2 скатывается в ров, заставляя тяжело скатываться туда и второй ряд. И падение это тем более опасно, что на упавших обрушивается сверху огромная тя- жесть. Но оба ряда еще не ощутили всего действия внезапного разгрома, ибо чувства их скованы глубоким страхом и столь же глубоким оцепе- нением. И покуда дух не оживил их ослабевшие члены, то нарастающая, то стихающая ярость стрел издалека теснит и толкает императорские отряды, которым всякий вход в город3 был закрыт коварством и ору- жием, хотя даже самый необстрелянный показывал всюду свою храбрость и совершал замечательные подвиги. И поток стрел с большой свободой преодолевает укрепления и укрытия. И крылатое семя отскакивает от поверхности щитов, как град. II. Но граф4 сжимает в руках меч. Он и отряды его людей, послан- ные им в битву, вскоре забывают о нестерпимом голоде и жажде, кото- рые они с трудом переносили недавно; никогда еще граф не насыщал свою душу кровью так, как теперь, что согласуется с его священными обетами. Меч приковал к себе десницы почти всех воинов. III. Императорские солдаты приближаются к находящимся перед ними стенам и, перебравшись через ров, бросаются вверх по стенам. Сверху летят острые колья и сеют раны, а тяжелый жернов давит насту- пающих воинов, сминая их оружие. IV. Скоро герцог5 отброшен силой от крепости, и отход его затруднен из-за множества трупов; он губит и убивает, ибо тысячи рук приходят ему на помощь. V. Ко входу направляют довольно много отборного войска для охраны опасных проходов, чтобы тыл был безопасным и надежным. VI. Там смеется Градив8, замечая обагренные кровью руки. Он мчит- ся изо всех сил, все время по-разному и самым удивительным образом наклоняя свои весы, то внутри, то снаружи, повсюду, где только он может появиться со своим грозным рогом. Между тем, посреди этой всеобщей гибели наступило утро четвертого дня, разорвалась тьма, исчез- ли звезды, и солнечный круг, багровея при своем появлении, осветил мир, словно сама вестница истины возвестила восход его. VII. Было ясно, что прибыло славное войско, ибо приветственные крики задолго предварили его появление. И никакой задержки: столь пылает их дух. Приходят они на измученных конях; пустив в ход па- лицу7, они пробивают во многих местах окружие стен. VIII. Тут пылкие воины Эрнальда8 обрушиваются на стены, и сам он, ловко держа копье, идет, едва переводя дух, перед своими; пот, струясь по всему его телу, покрывает герцога, глаза его сверкают, и пена застывает вокруг рта. Жилы в его груди бешено бьются, лишь только что у него дрожали колени, теперь же он крепче дуба.
464 Дополнения IX. Мужественность Бернара9, испытанная в несчастиях, принесла обильные плоды. С кем бы он не сражался, Фортуна благоволит к нему, и он старается быть храбрым. И он не позволяет ни одному препятствию заставить его утратить храбрость. Даже против самого незначительного препятствия он сражается с отменной яростью. X. Там, где более укрепленная часть города выдается рвом и стеной, идет тяжко бряцающий доспехами Бертран10, и душа его грозит поко- рить все. Он рубит воинов с грохотом, обрушивающим с небес неотвра- тимую молнию. Ни смертоносное оружие, ни ужасный дождь стрел не могут заставить его отступить или замедлить стремительный шаг. Он направляется далее и, предвидя свою страшную участь, рад испытать более серьезную опасность, и он хочет, чтобы за него была заплачена высокая цена. Уже проворная рука юноши рушит стены, и падают же- лезные засовы ворот, сбитые им с помощью огромного бревна. Путь расчищен, и повсюду обрушивающиеся стены делают проходы еще более широкими. Меч поднят против врага. Мужество проявляется и там, и тут — и каждой рукой. Ленивый становится деятельным, пугливый — мужественным. Для копья здесь мало места, и в дело пускают мечи. Все раны нанесены внезапным ударом в живот или грудь, ибо была такая теснота, что нельзя было поднять руку для взмаха меча. XI. Трудно сказать, где Марс еще больше породил людей, бледнеющих и лспускающих дух, и где он сильнее огласил воздух пронзительными стонами, ибо шествует он и при входе в город, и в самом его центре, и на его окраине. Повсюду виден он, на всем поле битвы в своем злове- щем обличий. XII. Плывут дворцы, мостовые, дома, плиты, пороги, колонны; самые высокие камни омыты гнилым потоком, который поднялся столь высоко. Повсюду застаивается густая кровь, повсюду краснеют лужи. Дымится воздух, черная ночь охватывает город. Вот уже воины двух сошедшихся армий бегут к лошадям, и липкая кровь доходит им до колен и касается подошв всадников. XIII. Тут бросаются в битву короли11 и снова разжигают сражение и отправляют в бой свои отряды, ибо они верят, что один этот день может подарить им целый мир. Каждый берется за дело с еще большей страстью, увлекаемый последним порывом. И многих обрекают на смерть полученные ими раны. О ненасытный обмен копий! XIV. Марс бросает битву и на Поле Стригилий12. Уже ничто не может более стоять в городе на своем месте, еще недавно поднимавшемся к небу. И все-таки Марс не хочет, чтобы добровольно подставляли шеи железу и получали удары мечом, чтобы спасительные копья не напол- нялись радостью, снова принимаясь за дело. Городская земля и окрест- ные поля, запруженные толпами, дивятся, что город мог вместить и из- вергнуть столько людей. Именно здесь должно решиться, в чьих руках будет победа, если выпадет счастье. XV. О правитель небес и мира, тебя я смягчал своими молитвами. Позволь мне молящему сказать еще немного и помоги мне, святейший владыка!
Гаагский фрагмент 465 XVI. И вот ярость королей бушует и непобедимо бьет ключом, сводя в бою отряды воинов, и торопит Фортуну, дабы она не уклонилась туда, куда ей вздумается. XVII. Но с другой стороны император Карл13 держится как герой, положившись на милосердие божие, которое, он знает, всегда не дремлет и всегда бесконечно. Он будит в пылком войске страсть к бою, и не тре- вога заставляет столь храброго короля следовать за воинами, но отвага велит ему быть впереди них. Он все время возводит очи, увлажненные росой слез, к небу, щеки его влажны: да не победит племя, враждебное царю небесному, да не исполнится гордостью, захватив добычу. XVIII. Герцог горделиво восседает на коне, добытом немалой кровью, посреди своих воинов, с мечом, привыкшим наказывать, и сеет смерть здесь и там. Уставшие руки, которые уже не могут сжимать оружие, бросают его. Судьба сражения и соперничающая с ней воля Фортуны стараются столкнуть в огне борьбы крепкую старость Бореля-отца14 с этим хитроумным человеком. И вскоре упрямая обитательница тела вынута сквозь защиту щита и тройной кольчуги. Он склоняет голову, падает, вскинув ноги, и вот уже на земле зияет его разрубленная шея. XIX. Яростно дышит Вибелин 15, ловкий и дерзкий, уступающий отцу силой, но не доблестью, и равный ему в искусстве, где судия — меч. Взгляд его упал на одного из сыновей Бореля, потрясающего неутомимой рукой меч, далеко, среди тысячи воинов. Вибелин прокладывает себе путь к нему через копья и торопит острой шпорой коня; быстро добравшись до него, он вонзает разгоряченный меч ему в темя и отсекает шею от того места, где она крепко сидела, во все стороны разбрызгивая мозг; вот он на земле, и язык его вываливается более, чем на фут. XX. Буйная жажда славы показала, чего стоит Эрнальд и какими он блистает деяниями. Ибо все, что ни готовит ему Беллона, он раздирает подобно тому, как лев уносит то, что нашел, когда прервавшая свое за- нятие ужасная пасть давно не пробовала добычи. Он узнал еще одного из братьев из того же рода и наклоняет послушное острие копья для удара. XX Ыз. Ненасытная жажда человеческой славы показала, чего стоит Эрнальд и какими деяниями блистает его отвага. Ибо всякое дело, тре- бующее воинской доблести, он свершает немедленно. Как голодный лев бросается навстречу своей добыче, так доблестный Эрнальд — в сражение. Но вот после стольких побед он замечает одного из братьев того же рода, виновного во многих убийствах. Мгновенно он поворачивает против него мощное копье: от его размаха кольчуга врага расходится. От этого удара тело воина отбрасывается более, чем на десять локтей. Так, сбитый с коня, он вверяет свою жизнь Орку16. XXI. А тут в сражение вступает грозная десница Бертрана, нагоняю- щего на врагов сильный страх, и она многим приносит ужасную смерть своим смертоносным оружием. Ведь десница Палатина17 не привыкла щадить врага; и на того, кто молил о пощаде, тут же обрушивается меч, оставляя его бездыханным. Вот перед ним оказываются три юноши; один, сопротивляясь мгновение, тут же и принял страшную смерть. Мол-
466 Дополнения ния ужасающего меча вонзилась глубоко в его голову, грудь, живот. Стекают извергнутые из глубины теплые внутренности. Тройная коль- чуга не препятствует мечу. Ему недостаточно было убить всадника, конь тоже лишается жизни. Ведь меч рассек и коню хребет, а выйдя оттудат вонзается наполовину в землю. Но Бертран вырвал его и обратил против сопротивляющихся врагов. И тут жизненные соки изливаются и смеши- ваются с воздухом; даже крепкие оковы фалер 18 и подпруги, звенящие бляшками, рвутся. XXII. Свирепствует и на просторе полей страшная отвага Бертрана. Ибо он, ревностно служа Марсу, многих смертных лишил света жизни. Ведь радуется чести обладать счастливой пальмовой ветвью тот, кого так вознесла переменчивая Фортуна. САН-ЭМИЛИАНСКАЯ ЗАПИСЬ В год БСССХУ11 пришел Карл в Сарагосу2. Было с ним тогда две- надцать племянников, и каждый из них привел с собой по три тысячи рыцарей с полным вооружением, имена же их были Роланд, Бертран3, Ожье Короткий Меч4, Гильом Короткий Нос 5, Оливье и епископ мон- сеньер Турпин. Каждый из них был со своими людьми при короле один месяц в году. И случилось королю остановиться с войском своим у Сара- госы; немного времени спустя люди из его окружения дали королю совет принять богатые дары, дабы армия его не умерла с голоду и смогла вернуться в свою землю, что и было сделано. И решил тогда король, что Роланд, отважный воин, будет со своими людьми позади всех, дабы обеспечить безопасность всего войска. Но когда армия проходила через Цезаревы ворота6 у Ронсеваля, Роланд был убит сарацинами. Осип Мандельштам СТАРОФРАНЦУЗСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС КОРОНОВАНИЕ ЛЮДОВИКА II 10 Не хотите ль, господа бароны, извлечь хороший урок Из прекрасной складной песни, приятной на слух? Когда Господь назначил девяносто девять царств, Нежнейшее внимание он Франции подарил —
Осип Мандельштам. Старофранцузский героический эпос 467 Лучший из государей носит имя — Карл, 15 Он Францию взял в руки и поднял выше всех. И все другие земли к его державе льнут: И баварская марка и алеманский круг. Французские уделы Норман, Анжу, Бретань, Ломбардское княжество и с Новарой Тоскань. III 20 Царь, что носит корону французской земли, Должен быть сердцем весел и в решеньях мудр. Кто с ним поступит дурно, обидчик или тать, Пускай он рыщет в роще, пусть убегает в гать, Все равно будет пойман, живым иль мертвым взят. 25 Легко теряет Францию неотмщенный король,— Так говорит преданье — он коронован зря! IV Когда коронованье в Айсе пропел клир И вывели из камня готовый монастырь, Там двор образовался на весь христианский мир, 30 Во дворе дежурят графы, четырнадцать человек И жалобщики ходят — бедных людишек тьма; Всем проясняют дело и разбирают спор. Не жалуется правый, виноватый молчит. Вот была справедливость! Теперь такой уж нет: 35 Взятка решает дело, и окривел судья. Бог — человек мудрый, он нас судит и пасет, Из-за него мы пачкаемся в грязном аду, В этой зловонной яме, откуда нельзя уйти. В этот день служили согласно восемнадцать епископов, 40 В этот день служили дружно восемнадцать архиепископов, Сам римский апостол обедню пел. VI В этот день была служба такая сладкая и пышная, Что другой такой службы во Франции не слышали, Кто ее слышал, долго потом рассказывал. VII 45 В этот день служили согласно двадцать шесть священников, При том были четыре короля коронованных. В этот день величали Людовика, На алтаре корону приготовили,— Император отец венчал свою кровь. 50 По лесенке на кафедру архиепископ влез,
468 Дополнения Произнес проповедь на французском языке. Он говорил: «Бароны, откройте мне ваш слух, Наш государь великий, Карл, совсем одряхлел: Бремя светской жизни ему не по душе, 55 И тяжела корона на его голове. Есть у него сын — ему корона впору». Все развеселились, услыхав такую радость, Руки подняли к небу, где сияет бог. «Отец небесной славы! Тебя благодарим, 60 За то, что чужестранец к нам не придет владеть. Наш император вызвал сына —ему корона впору!» «Сын мой прекрасный, откройте мне ваш слух, Взгляните на корону, что лежит на алтаре. Не взяв с вас обещания, как вам ее отдать? 65 Бегите грехов плотских и всех прочих грехов. Не утесняйте гневом и предательством людей. Что у сирот осталось, храните, как свой глаз. Так угодишь ты богу, меня развеселишь,— Возьми мою корону и венчайся сейчас. 70 Если же вы не согласны, короны вам не видать, И я вам запрещаю притрагиваться к ней! VIII Людовик, сын мой милый, на корону взгляни: Хочешь быть императором всей римской земли? Уведешь с собой войско в тысячу сто человек, 75 Перейдешь Жиронду-воду насильно и вброд, Язычников рассеешь — неприятный народ! Их поганую землю к рукам приберешь... Если это вам нравится, хватай корону — бери, А не нравится, не дам, не на кого пенять. IX 80 Незаконных поборов, сын, с людей не бери, Избегай всех излишеств и дурных страстей, Грехов роскошных плоти и худых затей. Защити ребеночка от наследников злых И вдовицы бедной четыре гроша. *5 Если хочешь в иисусовой короне ходить, Сын мой Людовик, ты должен ей служить». Слушает ребеночек, не смеет шагу ступить, Пожилые рыцари за него плачут навзрыд, Император же гневается, сердце его кипит. 40 — «Меня околпачили, горе мне —увы! Видно с женой моей лежал негодяй, Когда этот выродок был ими зачат. Для такого в жизнь мою пальцем не шелохну!
Осип Мандельштам. Старофранцузский героический эпос 469 С таким императором связываться грех! 95 Остричь ему волосы на маковке все, Запереть урода в этот монастырь, Пускай доит колокол и будет пономарем, Десятиной прокормится, с голоду не умрет!» — Стоял близ императора из Арля Ансеис, 100 Упрямец и строптивец, не в меру самолюбив. Сладкоречивой хитростью он Карла с толку сбил: «Справедливый император, полно вам бушевать, Молодой государь еще молод, что такое пятнадцать лет? Ребенка сделайте рыцарем, он со страху умрет. 105 Это дело перемелется — поручите его мне: За три года все изменится, много воды утечет, Он оправится, он выравняется, станет рыцарь и муж. Буду я за ним присматривать, а потом приведу к вам. Округлю его земли тем временем, увеличу его доход». 110 «Это дело подходящее»,—император говорит. Рассыпаются в благодарности злоязычники-шептуны, Ансеиса из Арля родственники подымают радостный шум. Однажды к императору хочет придти Вильгельм, Он в лесах охотился, с рогом зверя травил. 115 Бертран племянник маленький за стременем бежит, Задыхается лепечет, хочет много сказать: «Государь мой дядя, не понравился мне монастырь: Там людей обижают злоязычники-шептуны, Там морочит наследника опекун Ансеис. 120 А потом французы скажут: «Император виноват»». «Император промахнулся»,— сказал гордый Вильгельм, Нацепил на пояс саблю и пошел в монастырь сам. Растолкал зевак праздных, там в густой толчее Похваляется перед всадниками нарядный Ансеис. 125 Сгоряча обезглавить Ансеиса он хотел, Но удержался немного, вспомнил кротость отца небес: Душе бессмертной вреден человекоубийства грех! Сильно отдернул саблю, с шумом вложил в ножны И пошел на Ансеиса, саблю вложив в ножны. 130 Опустил ему на темя тяжесть левой руки, Опрокинул навзничь так, что хрустнули позвонки* Позвоночник — столб жизни без намеренья сломал. Мертвого на землю бросил, прямо к своим ногам, Заметил, что тот не дышит, начинает его корить: 135 «Ах разбойник, ах жадина, разрази тебя божий гром, Ты зачем огорчал господина, клевал его зерно? Ты бы должен его лелеять и ночью и днем, Округлить его земли, увеличить его добро. На полушку не разживешься от своих темных дел. 140 Я тебя только немножко хотел поучить,
470 Дополнения А ты взял и совсем умер, не получишь ни гроша!» К алтарю оборотился, где корона лежит, Подошел к Луи ребенку, его короновал: 145 «Носите на здоровье, дитя мое государь, Бог научит вас дела людские справедливо вершить' На сына веселится император отец: «Большое вам спасибо, государь Вильгельм. Давайте породнимся, соединим наш род. X 150 Сын мой прекрасный, сир Лоуис, Возьми мою державу и царский скипетр. Исполнить обещанье свое потрудись: От жадных наследников ребеночка беречь И вдовицы бедной четыре гроша. 155 Церкви нашей матери будь верный друг, Чтобы не забрал вас в лапы дьявол, наш враг. Еще держите в почести свой рыцарский круг, Он тебя поддержит тысячью услуг. Всем ты будешь дорог, всем ты будешь мил!» АЛИСКАНС ХЬУШ Вильгельм-государь круто спешит: «Открывайте ворота»,— привратнику говорит. «Я — Вильгельм, кто мне не поверит, тот согрешит». 1воо Отвечает привратник: «Потерпите чуть-чуть». С башенки прыгнул быстрей, чем дохнуть, Пришел к Гибурк, кричит, надрывает грудь; «Госпожа моя ласковая, вам нельзя медлить: В полных доспехах там всадник приехал, 1605 Языческой сбруей блестит его тело. Что за гордость необыкновенная! Он похож на тех, кого битва носит. Еще на руках у него кровь сохнет. Лошадь крупная, всадник рослый, 1610 Просит верить, что он Вильгельм Курносый. Ради бога, взгляните на него, госпожа». Слышит Гибурк, не смеет дышать, С дворцовой лестницы вниз сбежала, Пришла туда, где ров глубок и вода свежа. 1615 Говорит Вильгельму: «Друг вассал, что вам угодно?» Отвечает государь: «Не мешкайте долго, Госпожа, поскорее опустите мост-колоду,
Осип Мандельштам. Старофранцузский героический эпос 471 Тугая погоня за мной: Бадук и Дерамед И двадцать тысяч турок в зеленых шлемах медных. 1620 Если обрушатся, я буду смерти предан. Госпожа моя ласковая, вам нельзя медлить». Отвечает Гибурк: «Друг вассал, вас пустить невозможно* Я здесь одна, никого на мужчину похожего, Не считая привратника и маленького сторожа. 1625 А из детских годочков и десятки не сложишь. Наши дамы сердцем до слез приуныли Из-за мужей, не знают, живы ли. Вильгельм Курносый их в поле вывел В Алисканс, на языческое быдло. 1630 Ни одной скважины, ни одной щели вам Не открою, пока домой не вернется Вильгельм. Он принял оружье из рук моих с весельем, Да хранит его бог, распятый за христианское племя». Слышит Вильгельм, чуть не падает ниц, 1635 0Т жалости плачет курносый маркиз. Крупные слезы по курносому лицу полились. Выпрямился снова, Гибурк кличет: «Странный у вас, госпожа, обычай. Слишком быстро вы от меня отвыкли. 1640 д _ Вильгельм, кто мне не поверит, тот согрешит». «Вы лжете, язычник,— Гибурк говорит,— Но клянусь апостолом, что близ Нейрона убит, Откройте ваш лоб, что так блестит. Раньше я вам не открою!» хых 1645 Государю Вильгельму войти спех: Медлить тут нечего — врагов не счесть — Вся дорога гудит от бесчисленных тех, Кому несподручно его жалеть. «Госпожа моя ласковая,— Вильгельм, муж храбрый, молвит.— 1650 Заставляете ждать меня слишком долго, Вон язычники выползли на холмы пологие». Отвечает Гибурк: «Вы должно быть шутите — На Вильгельма вы не похожи ни чуточки. Какой вы Вильгельм, когда язычников трусите. 1655 Но клянусь головой Петра, святого мученика, Ни к одной двери вам не подберу ключика, Пока не снимете шлема, что на голову нахлобучили, И рта не разгляжу я как можно лучше. Голоса разных людей бывают созвучны. 1660 Я здесь одна, кто мне за вас поручится?» Послушал государь, поднял забрало совсем, Потом скинул шлем зеленый в многоцветных камнях.
472 Дополнения «Госпожа, вот я открыт от головы до темени. Я — Вильгельм, пустите меня, пока есть время». 1665 Пока Гибурк его рассматривает пристально и вдоволь, Сто язычников проходят медленно полем, С места битвы поворотил их Ураст, сарацинский воин. В подарок Дерамеду ведут на убой Двести пленников — у всех лицо молодое, 1670 И тридцать дам яснооких ведут с собою. На них громыхают большие цепи. Язычники их бьют, пока господь терпит. Госпожа Гибурк слышит их громкий плач, Как они господа кличут, как цепи влачат. 1675 Говорит Вильгельму: «Я была права, Теперь уже очевидно, ты не Вильгельм муж храбр, Чью мышцу каждый хвалит, что метко бьет. Разве он стерпел бы наших людей увод? Разве он стерпел бы побоища стыд, 1680 И униженье братьев так близко, как ты?» «Вот это испытанье!» — Вильгельм князь говорит. «Но клянусь всемогущим, на ком держится мир, Пусть меня собираются живым четвертовать, 1685 На глазах у ней буду сражаться, покажу, каков я в бою, Из любви к ней я должен в битвах говеть, Выковать божью волю не за страх, а за совесть, Смирить свое тело, как настоящий постник». Снова надел шлем, лошадь пришпорил, 1690 Внушил ей лететь с величайшей скоростью. И видит язычников могучих и черствых.
ПРИЛОЖЕНИЯ
А. Д. Михайлов ЖЕСТА ГИЛЬОМА Poscia trasse Guiglielmo e Renoardo. Dante, Paradiso, XVIII, 46 1 В литературе своего времени Данте был начитан неплохо. Впрочем, о подвигах Гильома и Ренуара, которых создатель «Божественной ко- медии» поместил на пятое небо Рая, среди воителей за веру, не надо было и читать: о них ходило множество устных рассказов, а кантасто- рии распевали про их отвагу и великодушие буквально на каждом углу Флоренции XIII столетия, как и жонглеры, хуглары и шпильманы во многих других городах Европы. Когда несколько позже плодовитый Андреа да Барберино пересказал довольно корявой прозой все эти ска- зания и легенды, его сочинение сразу же сделалось необычайно популяр- ным: теперь можно было читать на досуге о давно знакомых по устным песням героях. Вряд ли эта популярность объясняется тем, что граф Гильом — и ис- торический, и легендарный — был «воителем за веру»; читателей и слу- шателей (возможно, не исключая и Данте) в его подвигах, во всем его облике, бесспорно возвышенно-героическом, но одновременно — очень земном, человечном, привлекало и нечто другое. Возможно, как раз эти земные, на первый взгляд противоречивые, черты: смесь отчаянной сме- лости — с осторожностью, воинской удали — с хитростью и расчетом, са- мозабвенной верности сюзерену, поистине отеческой заботы о нем — с известной обидчивостью, мелочной щепетильностью, допустимостью для себя препирательства и торга с королем, постоянства в любви — с до- лей легкомыслия и т. д. Вот почему в эпической традиции Гильом Оранжский, участник не- скольких не очень значительных походов против мавров, в какой-то мере потеснил несравненных смельчаков — побратимов Роланда и Оливье, о ко- торых не было сложено так много песен, выстроенных по принципам генеалогической циклизации, как о страшном для сарацин воителе, ко- торого называли восторженно и гордо Железной Рукой и несколько иро- нически — Коротким Носом. Сказания о Гильоме сложились во вполне определенный момент, во вполне определенных исторических и литературных условиях. И возоб- новление интереса к ним также происходило в довольно конкретных, легко объяснимых обстоятельствах, опять-таки литературных и истори- ческих. Каждое новое поколение ищет себе оправдание и опору в прошлом. Особенно — в критические моменты своей истории. Так, резкая конфрон- тация Востока и Запада в пору крестовых походов вызвала новую волну интереса к старой, отстоящей от этого момента уже на несколько.веков борьбе с сарацинами (так называли в Европе арабов, утвердившихся
476 Приложения в Испании и на юге Италии), протекавшей в особенно острой форме при первых Каролингах и окрасившей высоким патриотическим пафосом ранние памятники романской словесности. Поэтому поэмы XI—XIII вв.— это факт культуры и литературы своего времени, хотя сюжеты их и ориентированы в далекое уже, воспринимаемое как легендарное и поряд- ком подзабытое прошлое. Поэмы эти — а не их изначальные сюжеты — созданы в культурной атмосфере своей эпохи, бесспорно — с оглядкой на ее литературные вкусы и идеологические запросы. Поэтому мы будем постоянно обнаруживать в этих поэмах явственные переклички с дру- гими литературными жанрами эпохи, прежде всего с рыцарским рома- ном, который, конечно, представлял собой совершенно иной по сравне- нию с жестами литературный феномен, но одновременно — многое от них воспринял и, что, пожалуй, не менее существенно, многое им, в свою очередь, дал. Каждое новое поколение выбирает в своем прошлом то, что так или иначе служит «злобе дня». Но прошлое, растворяясь в настоящем, не умирает бесследно; оно остается заметным пластом в литературе сле- дующей эпохи, в которой, как на средневековом палимпсесте, смутно проглядывают старые полустершиеся письмена. Новая эпоха тем самым не отбрасывает старые легенды, не старается поскорее от них отделаться и их забыть, а настойчиво и целеустремленно их перекраивает, поднов- ляет, переосмысливает. Поэтому так называемую «Жесту Гильома Оранжского», то есть боль- шой цикл героико-эпических поэм, который в существующем ныне виде стал складываться с конца XI столетия и был посвящен как самому центральному персонажу — графу Гильому, так и его многочисленным родственникам — братьям, племянникам, отцу, деду и т. д., мы должньт рассматривать по крайней мере с трех точек зрения. Нам предстоит про- следить сложный и довольно темный процесс постепенного складывания разветвленного сюжета «жесты» (т. е. цикла) с ее многочисленными фабульными доминантами и мотивами в их сложной соотнесенности с историческими событиями VIII, IX и отчасти X столетий, в этом сю- жете отложившимися. Смысл этого процесса ясен. Это была последова- тельная, но во многом бессознательная мифологизация истории, с чем мы постоянно сталкиваемся в фольклорных памятниках на определенных этапах эволюции устной словесности. Тут вот что следовало бы сразу же отметить. Ядром сюжета «жесты» (или одним из его ядер) стали события из жизни не очень видного политического деятеля рубежа VIII и IX вв. К тому же — не его громкие победы над «неверными», а скорее поражение, едва не обернувшееся катастрофой. Но по ходу эволюции «жесты», то есть в процессе мифологизации истории, судьба героя по- лучает совершенно иной смысл. Переосмысление это бесспорно носило компенсаторный характер. К этому мы еще вернемся. Следующий этап — сложение в малый цикл тех ранних поэм, которые до нас дошли, опять- таки в их соотнесенности с историческими событиями XI и XII вв. Здесь перед нами — процесс обратный: уже не мифологизация истории, а ис- торизация мифа. Как увидим ниже, форма этой историзации разрознен-
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 477 ных мифологических мотивов была однозначной: она связывала личные судьбы героев с задачами борьбы с «неверными», понимаемой как вы- сокий патриотический акт, и с королевским домом первых Кароливгов — Карлом Великим и его сыном и наследником Людовиком Благочестивым. Наконец, разрастание основного ядра цикла, создание ретроспективных я проспективных поэм, рассказывающих о родственниках Гильома, пред- ках и потомках. Теперь это — во многом романизация истории и мифа, приноравливание произведений к вкусам XIII столетия, когда в сферу мощных циклизирующих импульсов попадает не только эпос (которому это как бы предписано уже в силу самой его специфики), но и современ- ный ему рыцарский роман. В нашу задачу не входит выяснение истоков французского героическо- го эпоса. Видимо, вопрос этот — в самых общих, конечно, чертах — можно считать решенным. Ни теория кантилен Леона Готье, ни «монастырская» теория Жозефа Бедье не могут уже претендовать на достоверность. До известной степени опровергнута и точка зрения «индивидуалистов», полагавших, что каждая из сохранившихся поэм — исключительно плод творческого вдохновения неведомого нам индивидуального творца. Заме- чательный испанский ученый Рамон Менендес Пидаль, глава «неотради- ционализма», убедительно показал непрерывность эпической традиции, которая, по его образному выражению, «живет в вариантах» \ Блестящий анализ эпического формульного стиля, предложенный Жаном Ришнером 2Г красноречиво подтвердил верность позиций неотрадиционализма. Однако положения последнего не находятся в решительном проти- воречии с идеей индивидуального авторства данного конкретного про- изведения, тем более данного конкретного текста. На некоторых текстах действительно нередко лежит отпечаток индивидуального стиля, созна- тельной «авторской воли». Как точно подметил Р. Менендес Пидаль, вариативность текста эпических поэм значительно большая, чем текста современных им куртуазных романов и других литературных памятни- ков того же времени3. Это вполне закономерно. Рукописи романов изго- товлялись с рукописей же, в их основе лежал конкретный писаный текст. Этому не противоречит и тот факт, что на первых порах текст романа предназначался для слушателей и исполнялся устно жонглерами (читал- ся или даже пелся), как и текст эпических поэм. В этом смысле принци- пиального различия между ними не было. Но в отличие от романа в ос- нове текста поэмы бывало обычно, по крайней мере на первых порах, устное исполнение. Уже давно замечено, что роль певцов-жонглеров в распространении эпических памятников достаточно велика4. В их 1 См.: Menéndez Pidal R. La Chanson de Roland et la tradition épique des Francs. P., 1960, p. 51—82. 2 См.: Rychner J. La chanson de geste: Essai sur l'art épique des jongleurs. Genève; Lille, 1955. 3 См.: Menéndez Pidal R. Op. cit., p. 62. 4 См.: Faral E. Les Jongleurs en France au Moyen Age. P., 1971, p. 177—197; см. так- же: Siciliano I. Les chansons de geste et l'épopée: mythes, histoire, poèmes. Torino, 1968, p. 105—135; Ménard Ph. Les jongleurs et les chansons de geste.— In: La Chan-
478 Приложения среде бесспорно существовал высокий профессионализм, который обе- спечивал преемственность поэтической традиции, а тем самым надеж- ную степень сохранности как сюжетного фонда, так и стилистических приемов организации материала (в том числе «эпических формул»). Р. Менендес Пидаль писал: «Каждая рукопись эпической поэмы пред- ставляет собой единичный факт, глубоко отличающийся от других руко- писей той же семьи, точно так же, как каждое устное исполнение пред- ставляет собой единичный факт, который точно в том же виде никогда не повторяется»5. Ученый пишет далее о «большой текучести текста и о самостоятельной жизни, которой живет каждый стих, почти что каждое слово в ходе бесчисленного устного исполнения, с помощью ко- торого исполнялась жеста» 6. Однако у бесконечной текучести устного эпического текста, его не- уловимости и неопределенности было два препятствия. С одной стороны, это исполнительский канон — жесткий костяк сюжета и «формульный стиль». С другой — сознательная письменная фиксация текста, которая бывала, особенно на первых порах, глубоко творческим актом. Полезно отметить, что фиксировался, как правило, не случайный, а «хороший», обладающий высокими поэтическими достоинствами вариант произведе- ния; его «порча» происходила обычно при дальнейшем механическом переписывании. Впрочем, такая запись нередко бывала весьма несовер- шенной. Как показал Ж. Ришнер относительно «Песни о Гильоме», под- час нам приходится иметь дело со своеобразной «стенограммой»: в такой записи со слуха неизбежны пропуски, неточно понятые фразы и т. п. Но рядом с ними — образцы большой поэзии7. Существенно, что и до этой письменной фиксации в создании про- изведения могли принимать участие яркие творческие индивидуальности. Как отмечал Р. Менендес Пидаль, «переделыватель заслуживает назва- ния автора каждый раз, как он вносит в переделываемое произведение какое-либо оригинальное изменение» 8. Поэтому в споре с теориями «ин- дивидуалистов» испанский ученый говорил о «плюроиндивидуализме», о «ультраиндивидуализме» неотрадиционализма9. Однако участие в со- здании произведения — устного и анонимного — нескольких поэтов всегда и неизбежно должно было вступать в противоречие с установившейся традицией устной передачи поэтического текста, в котором большой поэт не просто заменял стершиеся, шаблонные эпитеты более яркими, не про- сто сочинял какие-то новые строки, лучше характеризующие персонажей или более подробно и точно описывающие действие, а творил новые за- конченные эпизоды, вводил новые мотивы (например, создание в ходе формирования «Песни о Роланде» образов Оливье и Альды), подчас су- son de geste et le mythe carolingien: Mélanges René Louis. Saint-Père-sous-Vézelay, 1982, t. I, p. 33—47. 5 Menéndez Pidal R. Op. cit., p. 63. 6 Ibid., p. 72. 7 См.: Rychner J. Op. cit., p. 159—164. 8 Menéndez Pidal R. Op. cit., p. 460. 9 Ibid., p. 463.
А. Д. Михайлов. Жеста Гильома 479 щественно менял структуру сюжета, последовательность эпизодов, функ- ции действующих лиц. Поэтому развитие текста поэмы (будем понимать термин «текст» до- статочно широко и условно, ведь нам приходится оперировать совершен- но гипотетической величиной: на определенных этапах своего развития эпический текст не имеет жесткой фиксации и потому постоянно текуч и изменчив) происходит одновременно двумя как бы противоположными путями: текст плавно перетекает из одного состояния в другое, то сжи- маясь, то расширяясь, то становясь грубее и неуклюжей, то изысканнее и тоньше, то есть то «улучшаясь», то «портясь», и в то же время текст этот претерпевает резкие изменения. Они отмечают как вмешательства больших поэтов, так и вторжение в произведение новых сюжетных мо- тивов. Последнее диктуется наслаиванием на исторический (точнее, ква- зиисторический) костяк сюжета новых деталей, «навязываемых» движе- нием истории, а также воздействием внутрилитературных факторов — влиянием складывающихся рядом иных литературных произведений и жанров (в том числе и иноземных), изменением вкусов, отработкой жан- рового стереотипа, который, например, вызвал появление мотивов со- трудничества дяди и племянника, всяческое обыгрывание «магических» чисел, становящееся мощным сюжетообразующим началом, и т. д. Но совершенно очевидно, что на разных этапах развития эпической традиции удельный вес вмешательств извне и личностного начала бывал различен. Современная исследовательница французского героического эпоса, 3. Н. Волкова, последовательно разделяющая точку зрения Р. Ме- нендеса Пидаля, так характеризует основные фазы эволюции эпических поэм: «В развитии раннего эпического произведения различаются три основные фазы: 1 — период устного народного творчества, восходящий к эпохе воспеваемых событий. В это время народные эпические песни пись- менно не фиксируются. Их запись относится ко второму и третьему периодам. Первый период может быть назван латентным. Эпическое ав- торство коллективное, но не неосознанное. Язык устных эпических про- изведений этой эпохи — предлитературный; 2 — героический период на- чинается с момента появления первых письменных эпических памятников (начало XII в.); 3 — циклический период, знаменующийся образованием эпических циклов, активной литературной деятельностью авторов, во мно- гих случаях подписывающих „свои44 произведения (XIII в.)»10. Первую фазу, первый этап Р. Менендес Пидаль назвал «героическим веком» и. Для него характерно параллельное существование письменной историографической традиции, носителями которой были ученые лати- нисты-клирики, и устной — жонглерской. Обмен между ними был, но однонаправленный: клирики могли вносить в свои анналы ходившие в народе легенды, выдавая нередко их за подлинные исторические факты, но и указывая, что речь идет именно о легендах; что касается жонгле- ров, то латинская хронография была им совершенно неведома. 40 Волкова 3. Н. Истоки французского литературного языка. М., 1983, с. 79, 11 См.: Menéndez Pidal R. Op. cit, p. 485—491.
430 Приложения Но и позже, в пору расцвета жест уже как письменных памятников, изначальный информативный, историографический характер эпоса не утрачивался, не уступал место развлекательным функциям. В одном ла- тинском трактате XIII столетия по поводу певцов-жонглеров говорилось, что они «cantant de gestis ad recreationem et forte ad iniormationem» 12. Как видим, информативные задачи здесь особо подчеркнуты, хотя раз- влекательные и выдвинуты на первое место. Вполне очевидно, что данные о разных этапах эволюции эпоса раз- личны. Но это не значит, что о первом этапе, этапе устного сложения и бытования, мы не имеем никаких сведений. Они, правда, косвенные. Это, во-первых, сведения, содержащиеся в иных памятниках, относящих- ся к «героическому веку» (всевозможные памятники латинской словес- ности), во-вторых, те данные, которые можно извлечь из сопоставления всего круга письменно зафиксированных эпических поэм данного цикла, да и не только его. Судьба легенд о Гильоме Оранжском, постепенно сложившихся в массивный и разветвленный эпический цикл, иллюстри- рует это в достаточной мере убедительно и наглядно. 2 Когда северофранцузский трувер из Шампани Бертран де Бар-сюр- 06 предложил в первой половине XIII столетия тройственное членение тематики французского героического эпоса, это было принято безогово- рочно. Место это из пролога написанной Бертраном поэмы о Жираре Вьеннском часто цитируют; вот оно с некоторыми сокращениями: N'ot ke. III. gestes en France la garnie: Dou roi de France est la plus seignorie Et de richesce et de chevallerie. Et l'autre après (bien est drois que je die), Est de Doon à la barbe florie, Cel de Maiance qui tant ot baronie. * La tierce geste, ke moult fist à proisier, Fu de Garin de Montglaine le fier. De son lignaige puis-je bien tesmoignier...13 Эта точка зрения стойко держалась. Так, в очень поздней рифмован- ной версии поэмы «Эрнальт Боландский» (ее рукопись датируется вто- рой половиной XV в.) также говорится о трех «жестах» — «королевской», Доона де Майянс и Гарена де Монглан: Que trois gestes furent ou royaume puissant: De l'angle et de Pépin le noble combatant, De Doon le vassal de Maience tenant, 12 Цит. по кн.: Menéndez Pidal R. Op. cit., p. 496 («поют о подвигах ради развлечения, а еще более — ради разъяснения»). 13 Цит. по кн.: Gautier L. Les épopées françaises. P., 1878, t. 1, p. 124 («Лишь три жесты украшают Францию: о короле Франции — самая главная, самая богатая и и рыцарственная. Вторая затем (я говорю истинную правду) — о Дооне седоборо- дом из Майянса, который был столь отважен... Третья жеста, что была столь це- нима,— о гордом Гарене Монгланском. О его роде могу сообщить...»).
Сарацины осаждают город. Миниатюра из французской рукописи XIV в. Тулуза, Муниципальная библиотека
Встреча Гилъома и Гибор. Миниатюра из немецкой рукописи XIV в. Вена, Австрийская национальная библиотека Сон Гилъома. Ссора Гилъома с королем Людовиком Миниатюра из немецкой рукописи XIV в. Вена, Австрийская национальная библиотека
Ренуар у короля Людовика. Миниатюра из немецкой рукописи XIV в. Вена, Австрийская национальная библиотека Ренуар крестит сарацинских королей. Миниатюра из немецкой рукописи XIV в. Вена, Австрийская национальная библиотека 16*
Коронование Людовика. Миниатюра из французской рукописи XIII в. Париж, Национальная библиотека Сражение при Алискансе. Миниатюра из французской рукописи XIII в. Булонъ-сюр-Мер, Муниципальная библиотека
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома . 481 La tierce de Garin et de son descendant; Comme ses quatre filz s'alerent gouvernant Tellement que no loy en est venue avant14. Казалось бы, Бертран знал, о чем писал. Между тем предложенное трувером выделение трех циклов жест исключительно неверно, на что уже не раз указывалось15. Отметим также, что выдвижение в «заглавие» «жесты» имени Гарена де Монглан произвольно и не соответствует его месту в цикле. Центральным персонажем последнего бесспорно является Гильом Оранжский, имевший к тому же реального прототипа — графа Гильома Тулузского (ум. 812), чья историческая роль если и не была особенно значительной, то все-таки оставила некоторый след. Его же эпические предки по прямой линии — отец Эмери Нарбоннский, дед Эр- нальт Боландский, братья деда Жирар Вьеннский, Ренье Женнский и Милон Апулийский, прадед Гарен де Монглан, прапрадед Савари Акви- танский — созданы исключительно воображением поэтов и не имеют почти никаких исторических аналогий. К тому же, как будет сказано ниже, поэмы о них возникли позже произведений, непосредственно посвящен- ных Гильому. Быть может, еще важнее, что «Жеста Гильома», оставаясь достаточ- но замкнутым, автономным циклом, во-первых, как увидим, выросла из «королевской жесты», во-вторых, в ходе своей эволюции теснейшим об- разом переплелась с другими циклами. Если Гастон Парис отмечал в свое время, что «эти поэмы представляют собой наиболее полный образец фор- мирования и эволюции... большого эпического цикла»16, если Жозеф Бедье именно нашему циклу посвятил в 1908 г. первый том своей знаме- нитой книги17, видя в цикле несомненные замкнутость, последователь- ность и единство, то все же нельзя не признать, что, с одной стороны, входящие в цикл поэмы не могут быть выстроены в условный хроноло- гический ряд, что, с другой стороны, они перекликаются с иными циклами старофранцузского эпоса, какое бы членение его состава ни предлагалось. В самом деле, если мы обратимся к «большой жесте», то есть к об- ширному циклу поэм, посвященных Гильому Оранжскому, его многочис- ленным родственникам и предкам, то увидим, что этот конгломерат раз- новременных произведений легко распадается на «малые жесты». При этом ряд поэм будет попадать одновременно в несколько микроциклов. Так, шестью поэмами, публикуемыми в настоящем издании, не исчерпы- вается поэтическая биография Гильома. Мы находим его как активное действующее лицо во многих других произведениях, в центре которых — 14 La Geste de Monglane. Ed. from the Cheltenham Manuscript by D. M. Dougherty, E. B. Barnes. Eugène, 1966, p. 31 («Три жесты были в могущественном королевстве: об ангеле и о благородном воителе Пипине, о вассале Дооне, что Майянс держал, третья — о Гарене и о его потомстве — как четыре его сына стали править соглас- но закону, как никогда не бывало до того»). 15 См.: Rychner J. Op. cit., p. 7. Впрочем, Л. Готье одобрительно отзывался о таком делении (см.: Gautier L. Op. cit., t. 1, p. 125). 16 Paris G. La littérature française au Moyen Age. P., 1889, p. 62—63. 17 См.: Bédier J. Les Légendes épiques: Recherches sur la formation des chansons de geste. T. 1. Le cycle de Guillaume d'Orange. P., 1908. 16- Заказ № 912
482 Приложения судьбы иных «Эмеридов». Это видно, скажем, на примере «Жесты Вивье- на», в которую входят поэмы «Отрочество Вивьена», «Подвиги Вивьена» (или «Клятва Вивьена») и «Алисканс». Хотя здесь на первом плане лю- бимый племянник Гильома Вивьен, сам граф Оранжский играет в поэмах весьма активную роль. Точно так же — в «Жесте Эмери», куда можно включить такие поэмы, как «Песнь о Эмери.Нарбоннском», «Нарбоннцы», «Смерть Эмери Нарбоннского». Отметим, что поэма «Алисканс», являю- щаяся поздней переработкой «Песни о Гильоме» (впрочем, возможно, что обе поэмы восходят к какому-то более раннему общему источнику), в равной мере относится к «Жесте Гильома», как и к «Жесте Вивьена». Но мы можем также говорить и о своеобразной «Жесте Ренуара», посвя- щенной, согласно эпической традиции, брату Орабль-Гибор, жены Гильо- ма, и зятю Людовика Благочестивого. Могучему сарацинскому богатырю Ренуару, принявшему, как и его сестра, христианство, отведена вторая часть «Песни о Гильоме» и основная часть поэмы «Алисканс», а также самостоятельная большая поэма «Монашество Ренуара» (она имеет несколько вариантов; в настоящее время опубликовал лишь один из них — по рукописям библиотеки Арсенала и Муниципальной библиотеки города Булонь-сюр-Мер). Тем самым «Алисканс» входит в три микроцикла. Что касается Ренуара, то он является одним из центральных персонажей поэмы «Битва с Локвифером» и обширнейшей, и достаточно поздней, поэмы «Отрочество Ренье», которая в основной своей части посвящена внуку Ренуара — юному Ренье. В первой из этих поэм рассказывается, в частности, о гибели при родах жены Ренуара принцессы Элис (Аэлисы), о судьбе их сына Маллефера; в обоих, как и в «Монашестве Ренуара», заметная роль отведена Гильому. В «Отрочестве Ренье» повествуется о смерти Гибор, о безмерной печали Гильома и о его решении уйти в монастырь. Отдельные поэмы «большого цикла» посвящены младшему брату Гильома Гиберу д'Андрена («Гибер д'Андрена», «Взятие Кордовы и Севильи»"), другому его брату — Беву (или Бовону) де Коммарши (поэ- мы «Осада Барбастра» и «Бев де Коммарши»; вторая из них принадле- жит перу трувера второй половины XIII в. Адене ле Руа). И тут нема- ловажную роль играет Гильом. Вместе с тем в поздних поэмах, посвященных предкам нашего героя («Отрочество Гарена де Монглан», «Гарен де Монглан», «Эрнальт Боланд- ский», «Ренье Женнский», «Жирар Вьеннский», «Гальен, восстановленный в своих правах»), естественно, о самом Гильоме не упоминается: он еще не родился и, согласно эпической хронологии, подвиги етс еще впереди. Но отметим, что в этих поэмах среди действующих лиц появляется Оливье, побратим Роланда, и сам герой великой «Песни». Здесь, в поэмах «Жирар Вьеннский», «Ренье Женнский», «Гальен», рассказывается о любви Ро- ланда и прекрасной Альды, сестры Оливье (в «Песни о Роланде» эта тема едва намечена), а также о любовной связи Оливье с дочерью константи- нопольского «короля» Гугона Жаклиной (от этой связи и рождается Гальен). Герой последней из этих поэм присутствует при Ронсевальской битве, во время которой происходит трогательная и драматичная встреча сына с давно покинувшим его, но его не забывшим отцом. Как верно
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 483 отметил Мартин Де Рикер, первоначальная версия поэмы о Гальене, восходящая к поздним рифмованным обработкам «Песни о Роланде», была искусственно (и довольно искусно) инкорпорирована в «третью жесту» — Гарена де Монглан18. Так, наш цикл на позднем этапе его эволюции оказался связанным «семейными узами» с «королевской же- стой». Но этого мало. Благодаря нехитрым процессам генеалогической циклизации наша «жеста» соединилась с циклом Доона де Майянс (или Рено де Монтобан) и с циклом поэм, рассказывающих о Первом кресто- вом походе. Произошло это следующим образом: племянница Гарена де Монглан Кларисса, согласно легенде, зафиксированной в поздних по времени возникновения, но самых ранних по эпической хронологии поэ- мах, выходит замуж за Рено де Монтобан. Мотив этот не играет никакой конструктивной роли ни в цикле, ни в конкретной поэме. Он характерен для позднего этапа развития цикла и всего старофранцузского эпоса, который все в большей степени начинал восприниматься как некое целое, как огромный замкнутый организм, как рассказ об автономном социуме, члены которого связаны между собой разнообразнейшими и сложными связями. Он и был в восприятии труверов и их слушателей таким социу- мом — французским обществом эпохи Каролингов. Французский героиче- ский эпос в совокупности относящихся к нему поэм не был простым набором разрозненных и разнохарактерных произведений. Напротив, в его эволюции отчетливо выявляется тенденция, вначале, возможно, непро- извольная, но затем безусловно сознательная, обозначить между отдель- ными памятниками разнообразные связи — сюжетные, семейные и т. д. Это происходило как внутри одного большого цикла, так и в эпосе в целом. Характерно, что об одном и том же событии может рассказывать- ся в нескольких поэмах. Иногда это просто разные версии одного про- изведения, иногда же — произведения безусловно разные, подчас попа- дающие в один и тот же рукописный кодекс, но очень близкие по сюжету («Нарбоннцы» и «Отрочество Гильома»). Но порой поэмы могут совпа- дать лишь описанием одного какого-то эпизода, трактуемого в каждом случае достаточно самостоятельно (таково, скажем, повествование о Рон- севальской битве в «Песни о Роланде» и в «Гальене»). Но, как мы уже говорили, данный цикл на позднем этапе своего су- ществования разрывал хронологические рамки каролингской эпохи: в поэ- ме «Отрочество Ренье» рассказывалось, как у героя рождается сын Тан- кред, деятельный участник Первого крестового похода и один из основных персонажей посвященных этому походу поэм. Мотив этот появился в то время, когда поход этот тоже стал уже далеким прошлым, и его собы- тия приблизились к «героическому веку» Каролингов, как бы став его органическим продолжением. Но даже если мы отбросим эти весьма поздние поэмы, то связь цикла Гильома Оранжского с «королевской жестой» не исчезнет. Связь эта при- сутствует в «Жесте Гильома» едва ли не изначально. Эпический Гильом, как и его исторический прототип, начинает свою деятельность при Карле 18 См.: De Riquer M. Les Chansons de geste françaises. P., 1968, p. 207. 16*
484 Приложения Великом, Эмери Нарбоннский отправляет своих сыновей ко двору им- ператора, где они завоевывают заметное положение. Даже первые поэмы «малого цикла» («Отрочество Гильома» и «Коронование Людовика») во многом ориентированы на изображение внешней и внутренней политики Карла. Поэтому исследовательница эпоса 3. Н. Волкова не совершила большой ошибки, включив в «королевскую жесту» такую «исконную» поэму нашего цикла, как «Коронование Людовика»19. Ведь там перед читателем не только появляется сам Карл Великий, но и решаются судьбы королевского дома: Гильом способствует коронованию сына Карла, а затем защищает молодого короля от взбунтовавшихся баронов и от попыток отнять у него императорский трон. Следует заметить, что в большинстве произведений французского ге- роического эпоса рассматриваются судьбы страны в теснейшей связи с судьбами королевского дома Каролингов. Поэтому Карл Великий ока- зывается в эпосе не просто главной фигурой, но и фигурой стержневой. Если в той или иной поэме речь идет не о самом Карле, то о его бли- жайших потомках (чаще всего) или о непосредственных предшествен- никах (Пипине Коротком и Берте Большеногой). При этом эталонная фигура Карла присутствует и в них — если не как действующее лицо, то как образец государственной мудрости и носитель идей объединения страны. Эта идеализация образа Карла Великого в разные исторические эпохи имела, конечно, разный смысл. В первые десятилетия после кончи- ны императора его возвеличивание было неразрывно связано с прослав- лением героических дел франков, возглавлявшихся Карлом, то есть носи- ло глубоко патриотический характер. Дела и дни Карла уже становились прошлым, но прошлым относительно недавним, память о котором жила в сознании и дружинных певцов, и широких масс служилых людей. Иначе обстояло дело на исходе XI столетия, когда стали возникать до- шедшие до нас, как правило, в переработанном виде, памятники фран- цузского героического эпоса. Тогда эпоха Карла была уже далеким прош- лым, хотя у нее и были точки соприкосновения с современностью (кре- стовые походы против «неверных» и постепенпое вытеснение арабов из Испании). Песни об этом времени, исполняемые жонглерами, восприни- мались как рассказы почти фантастические. Это, впрочем, может пока- заться странным: ведь эпическая традиция, как нам уже не раз прихо- дилось говорить, не знала перерывов и остановок. Она действительно была непрерывной, но не неизменной. Та мифологизация истории, о ко- торой упоминалось выше, не могла не затронуть и монументальной фи- гуры Карла. Отметим, что Средневековье увлеченно создавало героев, творило о них легенды, но и активно искало таких героев в прошлом. Постепенно, на первый план выдвинулись три равновеликие фигуры. Все они были бесспорно историческими личностями, но их трактовка в ли- тературе Средневековья была далека от исторической достоверности. Первым из них был Александр Македонский, олицетворение молодого удачливого правителя и талантливейшего полководца древности. Дру- 19 См.: Волкова 3. Н. Указ. соч., с. 81.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 485 гим — Карл Великий. Третьим — король Артур. Последний из-за скуд- ности и противоречивости сведений о нем был наиболее удобной фигурой для создания всевозможных увлекательных легенд. Но многое роднит его литературный образ с образом Карла. И в фигуре короля Артура, и в фигуре Карла Великого подчеркнуты главным образом положитель- ные, «идеальные» черты. И государства их —реальная империя Каролин- гов и вымышленная всемирная империя Артура — наделяются в эпосе и рыцарском романе утопическими чертами, что становится особенно оче- видно в XII в., когда предания об Артуре или Карле воспринимаются как скрытый упрек современности, лишенной и таких замечательных деяте- лей, и насаждавшихся ими во многом образцовых и недостижимых по- рядков. Таким образом, историзация легенды и мифа, что происходит на втором этапе эволюции эпоса, неизбежно связана с утопической идеали- зацией описываемых в соответствующих литературных памятниках ге- роев и событий. Показательно, что на третьем этапе эволюции эпоса, при романизации мифа, фигура Карла уже почти не привлекает внима- ния поэтов; основные посвященные ему произведения созданы раньше. По модели образа Карла строятся в поэмах, в том числе в поэмах нашего цикла, образы других «отцов семей», «вождей кланов», «глав рода» и т. д., например образ Эмери Нарбоннского. Он, как и Карл> МУДР* рассудителен, справедлив и т. д. Он имеет и внешние атрибуты образа Карла (каким изобразил императора, скажем, безвестный скульп- тор XII в. на барельефе колонны собора св. Павла в Нарбонне)—он се- добород, спокоен, уже немолод (а в поэме «Отрочество Ренье» Эмери уже 140 лет). Таким станет и Гильом на склоне лет. И все-таки Карл всегда превосходит других героев жест, даже скроенных по его меркам. Видимо, очень рано (когда точно — сказать, конечно, невозможно) воз- никает в эпической традиции и его антипод — король слабый, неопытный, но одновременно — неблагодарный и коварный. В подобном образе от- разились, бесспорно, некоторые реальные черты французских королей IX и X вв. Но был здесь и некохорый литературный прием, точнее, воздействие архетипической модели: в архаических формах эпоса част мотив единоборства отца с сыном; затем это стало оппозицией: сильный отец — слабый сын. Поэтому и образы феодалов, героев жест, четко рас- пределились по двум рубрикам: они либо продолжают дело Карла и всячески помогают его потомкам (хотя и могут находиться с ними во временном конфликте), либо этому делу противостоят, пользуясь не- опытностью и слабостью наследников императора или даже ведя с ним самим ожесточенную борьбу. Итак, почти весь фонд французских эпических памятников ориен- тирован в прошлое и приурочен к конкретной эпохе Каролингов. Как писал известный французский медиевист Рене Луи, «французский эпос по своей природе каролингский» 20. Но в центре внимания эпоса — не все Каролинги, а по преимуществу ранние. Возможно, как раз этим можно 20 Louis R. L'épopée française est carolingienne.— In: Coloquios de Roncesvalles. Zara- goza, 1956, p. 327—460.
486 Приложения объяснить такой примечательный факт, как «южная» ориентация эпи- ческой традиции. О походах против нормандцев или бретонцев в поэмах повествуется достаточно редко. Представители северных народностей могут восставать против королевской власти Каролингов, представляя для нее серьезную угрозу, но подлинными и постоянными врагами ока- зываются в эпосе «неверные». Это прежде всего сарацины, но также турки, персы, венгры, болгары, загадочные «славяне» (или «славонцы») и даже печенеги. Подобный набор «врагов» указывает на время сложе- ния песен: в IX и X вв. Западная Европа жила в постоянном страхе, опасаясь опустошительных нападений «неверных», и жадно ловила са- мые фантастические россказни о них. В пору крестовых походов, когда были созданы тексты большинства интересующих нас поэм, интерес к контактам с «неверными» получил новую опору и оправдание. Сарацины и их союзники оставались врагами, которые — в эпосе — одерживали по- рой временные победы, но которых ждало неизбежное поражение. Впро- чем, среди них находились и друзья, вроде богатыря Ренуара, приняв- шего крещение и ставшего верным помощником графа Гильома (и даже породнившегося с императором). Среди же сарацинок находилось немало желанных невест — мотив женитьбы героя на принявшей христианство красавице сарацинке навязчиво повторяется из поэмы в поэму. Борьба с «неверными» стала политической доминантой героического эпоса. В свете этой борьбы решались и проблемы королевской власти (она должна быть сильной и преодолевать внутренние смуты) и личных судеб героев (отвоевание у мавров фьефа тем рыцарем, который не имеет земельного надела или его лишился, женитьба на богатой красавице и т. п.). Борьба эта нередко бывала окрашена в религиозные тона, но это не исключало сатирического изображения служителей церкви и даже откровенно антиклерикальных настроений, которыми окрашены, скажем, некоторые сцены «Монашества Гильома». Идея этой борьбы придавала всему эпосу патриотический пафос (к какому бы его циклу мы ни обратились), а также идеологическое и, отчасти сюжетное единство. 3 В противовес «индивидуалистам», считавшим, что при создании фран- цузского героического эпоса «вначале была дорога» или «вначале был поэт», Р. Менендес Пидаль полагал, что «вначале была история» 21. По- этому небесполезно заняться историческими прототипами героев наших поэм, прежде всего центрального персонажа — Гильома Оранжского. Вопрос о прототипе героя цикла, естественно, привлекал внимание многих ученых. Вместе с тем все они понимали, что между историческим событием и историческим лицом и их отражением в поэтическом произ- ведении не обязательно должна существовать прямая, непротиворечивая связь. Один из первых исследователей «Жесты Гильома» с этой точки зрения, Альфред Жанруа, писал: «Чего в действительности не следует Menéndez Pidal R. Op. cit., p. 482.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 487 непременно искать — это слишком тесной связи между исторической ре- альностью и ее отражением в поэзии; не следует стараться увидеть за каждым литературным персонажем персонаж исторический, чье имя и чьи основные черты совпадают с именем и с чертами литературного персонажа. Поэзия устраняет детали или то, что ей представляется лишь деталью, изменяет соотношение фактов, путает роли и сохраняет лишь упрощенный образ реальности. К тому же, как и в нашем случае, этот образ обычно наделен чертами подкупающего правдоподобия. И даже если случается так, что один из последних Каролингов зовется вовсе не Людовиком, а как-нибудь иначе, то и тогда я с не меньшей уверенностью буду отстаивать свою мысль о том, что имя это в определенное время стало символом королевской власти, ослабевшей, вырождающейся, тес- нимой более сильными противниками; и не приходится удивляться, что поэт дал именно это имя своему персонажу» 22. Таким образом, в Людо- вике «жесты» предлагается видеть не сына Карла Великого Людовика Благочестивого (814—840), вернее, не только его, а «слабых» королей этой династии, на смену которой неизбежно пришла в 987 г. династия Капетингов. Не исключено, что на образ короля в поэмах о Гильоме Оранжском наслоились воспоминания о двух последних Людовиках из рода Каролингов — о Людовике IV Заморском (939—954) и Людовике V Ленивом (986—987). Первый из них смог удержаться на троне лишь с помощью могущественного графа Парижского; затем он вел долгую борьбу с нормандцами и побывал у них в плену в Лане и Ниме. Второй вообще пробыл королем немногим более года и погиб на охоте при за- гадочных обстоятельствах. Видимо, кличка «Ленивый» была дана ему недаром. Так с Людовиком. А граф Гильом? А. Жанруа уделяет ему в серии своих статей, вполне естественно, немало места. С точки зрения ученого, у героя этого цикла был только один прототип — граф Гильом Тулузский. Скрупулезный анализ соот- ветствий и противоречий между поэмами цикла («Отрочество Гильома», «Нимская телега», «Взятие Оранжа»), с одной стороны, и латинским жизнеописанием Св. Вильгельма Желлонского — с другой, заставил ис- следователя заключить, что и старофранцузские поэмы, и латинское житие восходят к одним и тем же легендам, возникшим, видимо, уже в IX в., в которых причудливо отразились отдельные факты из жизни реального графа Тулузского 23. Других прототипов героя «жесты» А. Жан- руа не видел. Кем же был реальный Гильом? Был он, по-видимому, весьма знатного происхождения. Отцом его был франкский граф Теодорик, матерью — Альда, дочь Карла Мартелла и, следовательно, сестра Пипина Короткого. Тем самым Гильом был 22 Jeanroy A. Etudes sur le cycle de Guillaume au court nez. Le Couronnement de Louis.— Romania, t. XXV, 1896, p. 363. 23 См.: Jeanroy A. Etudes sur le cycle de Guillaume au court nez. Les Enfances Guillau- me, le Charroi de Nimes, la Prise l'Orange; rapport de ces poèmes entre eux et avec la Vita Willelmi.— Romania, t. XXVI, 1897, p. 1—33.
488 Приложения двоюродным братом Карла Великого по женской линии. Как подчеркнул Жан Фрапье24, этот важный факт не нашел в «Жесте Гильома» ника- кого отражения. Однако это умолчание не должно нас удивлять. Не то чтобы средневековые певцы об этом родстве забыли. Им оно было не нужно. В легенде о Гильоме, опоре королевской власти и защитнике страны, как она постепенно сложилась в течение «героического века», этот мотив был лишним. Эпический герой опекает слабого короля и обороняет «милую Францию» не потому, что он двоюродный дядя Лю- довика и состоит с ним в достаточно близком родстве, а потому, что он эпический герой. Он станет родственником короля, женив его на своей сестре, и брак этот будет подтверждением его личных заслуг. Вернемся, однако, к графу Гильому25. Около 790 г. Карл дал ему титул графа Тулузского. Тем самым Гильом сделался близким человеком сына Карла — Людовика, который числился в это время королем Аквитании, эфемерного королевства, соз- данного Карлом в 781 г. для внесения некоторого порядка в феодальную анархию и для охраны юго-западных рубежей своей державы. Людовику в это время (т. е. в 790 г.) было двенадцать лет, и он, по представле- ниям средневекового человека, уже выходил из «детского» возраста. Вскоре Гильому и его королю пришлось пережить опустошительный набег сарацин (793), сжегших пригороды Нарбонна, направившихся к Каркассону, но затем повернувших на юг и ушедших в свои земли о богатой добычей. Гильом во главе малочисленного отряда пытался оказать сарацинам посильное сопротивление, потерпел неудачу, но на- нес маврам ощутимый урон. Как рассказывали хроники, в решающей битве на реке Орбьё Гильом своей рукой убил одного сарацинского «короля» и поразил многих «неверных». Хотя это сражение и завер- шилось победой мавров, сил для дальнейшего наступления в глубь французской территории у них уже не было, и они повернули назад. Было бы преувеличением считать, как это делал в свое время В. Клёт- та26, что Гильом действительно «спас Францию», но переосмысление событий в этом духе было вполне возможно, и в «героический век» эта неравная борьба небольшого франкского отряда с полчищем сарацин давала прекрасный повод для создания героической легенды. Что делал Гильом Тулузский в течение следующих десяти лет — мы 24 См.: Frappier J. Les Chansons de geste du cycle de Guillaume d'Orange. P., 1955, t. I, p. 66. 25 Гильому как прототипу героя «жесты» посвящено изрядное количество работ. Этого вопроса так или иначе касались все исследователи, занимавшиеся этим эпи- ческим циклом. Укажем лишь некоторые труды: Bédier J. Op. cit., p. 92—179; Вес- ker Ph. Aug. Die altfranzosische Wilhelmsage und ihre Beziehungen zu Wilhelm dem Heiligen. Halle, 1896; Cloetta W. Introduction.— In: Les deux rédactions en vers du Moniage Guillaume, chansons de geste du XII siècle. P., 1911, t. II, p. 1—58; De Ri- quer M. Op. cit., p. 129—131; Frappier J. Op. cit., t. I, p. 63—68; Wathelet-Willem 7. Recherches sur la Chanson de Guillaume: Etudes accompagnées d'une édition. P., 1975, t. 1, p. 509—523; Saxer V. Le culte et là légende hagiographique de Saint Guil- laume de Gellone.— In: La Chanson de geste et le mythe carolingien, t. II, p. 565—589. 26 Cloetla W. Op. cit., p. 3.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 489 не знаем. Хроники и иные источники молчат. Не сообщает каких-либо подробностей и более позднее (и во многом основывающееся на леген- дах) латинское житие. Видимо, Гильом занимался какой-то админи- стративной деятельностью в Аквитанском королевстве, усмирял бунтую- щих гасконцев, собирал силы для новой военной конфронтации с сара- цинами. В 803 г. граф Гильом принял участие в походе на Барселону. Город был взят после довольно долгой осады, и основана «Испанская марка» — пограничный укрепленный административный округ (соответ- ствовавший современной Каталонии). Если хронисты сообщают об этом событии не очень многословно (особенно об участии в нем Гильома), то иначе поступили поэты. Придворный поэт Людовика Эрмольд Нигелл воспел эту осаду в первой книге своей латинской поэмы «Прославление Людовика», написанной в 826 г. Гильому Тулузскому здесь отведено одно из первых мест и как инициатору похода, и как его участнику. Это свидетельство Эрмольда чрезвычайно важно, пожалуй, важнее, чем упо- минания хронистов и агиографов. В поэме Эрмольда Нигелла Гильом уже наделен целым рядом черт, которые затем войдут в легенды о нем: он мудрый советчик короля, отважный и опытный воитель, надежная опора королевского дома, гроза мавров. В это время (т. е. вскоре после взятия Барселоны) Гильом сблизился с видным церковным деятелем своего времени — Витицей (750—821), сыном графа Магелонского. При пострижении в монахи (782) Витица принял имя Бенедикта и вошел в историю католической церкви под именем св. Бенедикта Анианского, реформатора бенедиктинского ордена и основателя ряда монастырей. В один из них — Анианский (недалеко от Монпелье) — Гильом сделал в 804 г. богатое пожертвование. В дар- ственном акте, датированном 15 декабря этого года, Гильом упоминает своих родителей Теодорика и Альду, братьев Теодорика и Теодуна, сестер Аббу и Берту, сыновей Виткара и Хидехельма, дочь Хеминбургу, жен Витбургу и Кунегунду: «Ego enim in Dei nomen Vuilhelmus... idcirco facinora mea minuanda vel de parentes meos qui defuncti sunt, id est genitore meo Teuderico et genetrice mea Aldane, et fratres meos Teodoino, et Teoderico et sorores meas Abbane et Bertane, et filios meos et filias meas Vuitcario et Hidehelmo et Helinbruch, uxores meas Vuit- burgh et Cunegunde, pro nos omnibus superius nominatos dono... »^7* Через два года, в 806 г., недалеко от Анианы в живописном, но до- вольно уединенном и диком (и в наши дни) предгорий Цетрального Массива Гильом основал небольшую обитель Желлону, где он тихо и скончался в 812 г., то есть задолго до тех событий, о которых рассказы- вают наши поэмы, В память о героической и подвижнической жизни Гильома Желлон- 27 Цит. по кн.: Bédier J. Op. cit., p. 102—103 («Ибо я в Бозе зовущийся Вильхельмус... во смягчение проступков моих и моих покойных родителей, а именно отца моего Теодорика и матери моей Альданы, а также братьев моих Теодуна и Теодорика, и сестер моих Абоаны и Бертанды, и сыновей моих и дочерей Вуиткария и Хиде- хельма и ХемивЗурги, а также жен моих Витбурги и Куцегунды, за всех нас вышеупомянутых передаю...»).
490 Приложения ский монастырь был переименован в Сан-Гильемскую Пустынь, сущест- вующую и поныне. Произошло это в XII в., когда легенды о Гильоме уже воплотились в большом числе эпических поэм. Монастырь лежал на пути паломников к Сантьяго-де-Компостела28, и не приходится удивляться, что практичные монахи широко исполь- зовали бытовавшие в народе и дружинной среде эпические песни-рас- сказы о подвигах Гильома. Ж. Бедье полагал, что вся «жеста» возникла из взаимовыгодного сотрудничества жонглеров и клириков29. В действи- тельности все обстояло несколько иначе. Монастырская версия проис- хождения эпоса, в том числе и нашего цикла, давно решительно отвергнута. Теория Ж. Бедье слишком сужает почву возникновения эпоса и чрезмерно отодвигает время этого возникновения от «героиче- ского века». Вместе с тем участия монахов и агиографов-латинистов на определенных этапах формирования легенды о Гильоме отрицать нельзя. Но ученые-монахи не создавали легенду, они лишь фиксировали в своих текстах (и в бытовавшей в монастырях устной повествователь- ной традиции) заимствованные из эпических песен, мотивы. Они их в известной мере сохраняли и даже кое в чем обогащали. Но не более. Всесторонний анализ монастырской традиции дал в недавней своей ра- боте Виктор Саксер 30. Не будем подробно излагать ее и тем более оста- навливаться на соперничестве двух соседних монастырей — Анианского и Желлонского, соперничестве, развернувшемся совсем не только вокруг культа св. Гильома Желлонского31. Полезней присмотреться, как разви- валась монастырская легенда и в каком отношении находится она с реальным обликом влиятельного исторического персонажа и с образом героя эпического цикла. В качестве почитаемого в этом монастыре свя- того Гильом начинает упоминаться лишь в дарственных хартиях X и XI вв. (926, 983, 1031, 1048 гг.). Позже, уже в начале XII в., монахи из Желлоны фальсифицируют старый документ 804 г., вытравляя из него какое бы то ни было упоминание Анианского монастыря. Как справедливо подчеркивает В. Клёттаэ2, в этой фальсификации мы должны обратить внимание на два момента. Во-первых, изменен порядок перечисления жен Гильома: Кунигунда поставлена на первое место, Витбурга — на второе. Во-вторых, упомянут племянник Гильома Бертран («...nepote meo Bertranno...»). Все это непреложно указывает на тот факт, что эпическая традиция к этому времени уже окончательно сло- жилась: Витбурга-Гибор заняла в легенде центральное место (не обя- зательно как единственная жена героя, но как та, чья кончина заста- вила его уйти в монастырь), рядом с Гильомом появляется и непремен- 28 См.: Puckert W. Aniane und Gellone, diplomatisch-kritische Untersuchungen zur Ge- schichte der Reformen des Benedictiner-Ordens im IX. und X. Jahrhundert. Leipzig, 1899; Bottineau Y. Les chemins de Saint-Jacques. Paris; Grenoble, 1964, p. 71—78; Saint-Jean R. Saint-Guilhem-le-Désert.— In: Languedoc roman. Pierre-qui-vire, 1975, p. 75—94. 29 См.: Bédier J. Op. cit., p. 399—405. 30 См.: Saxer V. Op. cit. 31 См. об этом: Cloetta W. Op. cit., p. 14—53. 32 См.: Ibid., p. 23-25.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 491 ный персонаж эпоса — племянник протагониста. Такое же воздействие развитой эпической традиции обнаруживается в латинском жизнеопи- сании Гильома, составленном в первой трети XII в. монахами Желлон- ского монастыря, и еще в ряде латинских текстов, относящихся к пер- вой половине этого же столетия. Что касается Гильома Тулузского как реального исторического лица, то монастырская традиция начинает все более о нем забывать, поддаваясь воздействию традиции эпической. К тому же мы располагаем и более ранними латинскими текстами, неопровержимо свидетельствующими о том, что формирование легенды о Гильоме Оранжском следует отнести к достаточно отдаленным вре- менам. Один из подобных текстов —это так называемый «Гаагский фраг- мент». Его считают прозаической переделкой (видимо, в учебных це- лях) отрывка неизвестной нам латинской поэмы, «школьный» характер которой вполне очевиден: в гипотетически восстанавливаемом стихотвор- ном тексте мы находим не просто ориентацию на античный опыт, а многочисленные прямые заимствования словосочетаний, выражений и частей фраз из Вергилия и других классиков. Датируется «Фрагмент» 980—1030 гг.—по данным палеографии33. Сама же поэма, если она су- ществовала как самостоятельное произведение, может быть отнесена к середине X в. Во «Фрагменте» рассказывается об осаде какого-то города, о жаркой схватке внутри его стен и вне их. Г. Сюшье полагал, что имеется в виду осада Нарбонна34. Такое предположение правомерно, но не безусловно: в эпической традиции изображение армии, идущей на приступ, доста- точно трафаретно. Тут важно обратить внимание на персонажи, упо- минаемые в тексте. Рядом с императором Карлом названы некие Бер- нардус, Бертранус, Эрнальдус и Вибелинус, и нет никакого сомнения, что это три брата эпического Гильома и его племянник. Фигурирует здесь и сарацинский «король» Борель, встречающийся также в ряде поэм нашего цикла («Песнь о Гильоме», «Эмери Нарбоннский», «Алис- канс», «Взятие Оранжа»). Наконец, играющий в отрывке ведущую роль некий «граф» — это бесспорно Гильом наших легенд. Текст этот вызывал немало споров35. Ж. Бедье, отстаивавший «мо- настырский» генезис эпических поэм (а следовательно, и их достаточно позднее появление), считал и «Гаагский фрагмент» также очень позд- ним, к тому же не придавая его данным никакого значения. Он писал: «Предполагалось, что Гильом Тулузский с VIII по XI век не переставал жить в человеческой памяти; если старые легенды и песни, которые его вначале воспевали, и погибли, то — говорили — по крайней мере два сви- детельства это подтверждают — поэма Эрмольда в IX в., «Гаагский фраг- мент» — в X в. Но если хорошенько разобраться, то окажется, что истин- 33 См.: Samaran Ch. Sur la date du fragment de La Haye.— Romania, t. LVIII, 1932 p. 190—205. 34 См.: Suchier H. Introduction.— In: Les Narbonnais, chanson de geste, t. H. P., 1898 p. LXVI—LXVIII. 35 Их перипетии живо описаны Ж. Фрапье. См.: Frappier /. Op. cit., t. I, p. 69—76.
492 Приложения ное значение этих свидетельств равно нулю. Поэтому нам приходится принять следующий простой факт: Гильом Тулузский вначале появляет- ся в латинских хрониках IX в., затем — во французских романах конца XI—XII вв.; в промежутке же — ничего, ни одной строки, ни по-фран- цузски, ни на латыни, ничего, кроме полного молчания» 36. Утверждение странное, объясняемое лишь слепой приверженностью «монастырской» версии. Ж. Бедье не знал к тому же о существовании еще одного интересного текста. Это так называемая «Сан-Эмилианская запись», открытие кото- рой в 1953 г. испанским ученым Дамасо Алонсо 37 породило новые споры и новые гипотезы. Гильом здесь назван среди других участников по- хода 778 г. вместе с Роландом, Оливье, Турпином, Ожье-Датчанином и собственным племянником Бертраном. Тем самым герой, нашей «жесты» упомянут среди самых популярных героев эпических поэм. Но для Бедье существенным было не только многовековое «полное молчание», но и тот факт, что те сведения, которыми располагали поэты XI и XII вв. относительно реального Гильома Тулузского, содержались в мо- настырских хрониках. И нигде больше38. Действительно, видимо, нигде. Но вот что примечательно. Если взять наш цикл во всей его полноте и представить в виде связного сюжетного повествования, то количество «сюжетных единиц», имеющих параллели в латинских хрониках, совершенно ничтожно. К тому же, как убеди- тельно показал В. Клётта39, они в основном относятся к тем поэмам «Жесты Гильома», которые повествуют о его «монашеском» конце. Это и понятно: монастырские хроники фиксировали из жизни историче- ского Гильома и из его поэтической биографии прежде всего то, что так или иначе бывало связано с их собственной историей. То есть то, о чем рассказывалось в монастыре, о чем там помнили и что, возможно, имело место в действительности. Можно предположить, что в данном случае обмен был обоюдный: жонглеры, останавливавшиеся на ночлег в мо- настырях, узнавали кое-что от их обитателей; те, в свою очередь, при- слушивались к баснословиям бродячих певцов. Но, помимо обмена, был и^отбор: каждая из сторон использовала лишь то, что ей подходило. Как иначе объяснить постоянное несовпадение сюжетов монастырских легенд и эпических песен? Монастырская и эпическая традиции существовали параллельно, в определенные моменты обогащали друг друга, но ни- когда не сливались. Нельзя также не обратить внимание на то, что эпическая традиция постоянно проходит мимо целого ряда очень «выигрышных», истори- чески зафиксированных фактов. Так, о родстве Гильома Тулузского^ с Карлом Великим (что не было использовано в «жесте») мы уже гово-* рили. Укажем еще на один примечательный факт, отмеченный в свое 36 JBédier J. Op. cit., p. 177. 37 См.: Alonso D. La primitiva épica francesa a la luz de una Nota Emilianense.— Revis- ta de Filologia Espanola, t. XXXVII, 1953, p. 1—94 38 'См.: Bédier J. Op. cit., p. 179,. 39 См.: Cloetta W. Op. cit., p. 116—130.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 493 время Жозефом Кальметтом40. Гильом состоял в родстве с предками бу- дущих Капетингов. Сестра его первой жены Витбурги (имени этой сестры мы не знаем) была матерью Эда, графа Орлеанского, который, таким обра- зом, был кузеном Бернара Септиманского, сына Гильома. Дочь Эда Эрмен- труда вышла замуж за Карла Лысого, сына Людовика Благочестивого. Но Эд Орлеанский был дядей графа Анжуйского Роберта Сильного (ум. в 866 г.), прадеда Гуго Капета. То, что внучатая племянница историчес- кого Гильома стала французской королевой, возможно, отразилось в «жесте» в браке сестры Гильома и Людовика. Родство с Капетингами, как полагает Ж. Ватле-Виллем41, повлекло за собой появление имени Элис (Аэлиса) среди персонажей тех поэм цикла, которые возникли до- статочно поздно, например в поэме «Алисканс» (имя Аэлиса довольно часто встречалось в королевской семье). Впрочем, это можно только пред- полагать, и сама исследовательница на этом не настаивает. Но, кроме этих незначительных деталей, эпическая традиция родством Гильома с молодым королевским домом Капетингов не воспользовалась совсем. На бытовавшие в репертуаре жонглеров, а следовательно, и в широких кругах слушателей (от могущественных феодалов и князей церкви до рядовых рыцарей и даже простолюдинов) легенды о Гильоме по мере сложения его «жесты» наслаивались новые мотивы, поставляемые повсе- дневной действительностью Средневековья. Полагают, что здесь не могло обойтись без других «Гильомов», не имевших никакого отношения к Гильому Тулузскому, но отложившихся в памяти народа. Было бы упрощением полагать, что их черты автоматически наслаивались на черты прототипа. Но отрицать их даже минимальное участие в формировании образа эпического персонажа, как это делал Ж. Бедье, также, пожалуй, не стоит. Кратко перечислим этих «претендентов» 42. Наиболее «ранний» Гильом — это какое-то лицо (быть может, носив- шее и другое имя), «игравшее значительную роль в 813 г.» 43. О нем мы ничего не знаем. Следующий «претендент» — это Гильом Готский, сын Бернара Септи- манского, то есть внук Гильома Тулузского. Он был убит в Барселоне в 850 г. Как считал Ж. Бедье, ссылаясь на одну из статей Ф. Лота, этот Гильом не имел отношения к сложению интересующей нас легенды44. Но отметим: он был известен как неутомимый борец с сарацинской экспансией, он пал во время какого-то вооруженного конфликта в Бар- селоне, его отца звали Бернаром, а сам он был внуком Гильома из Жел- лоны. Он не обогатил легенду какими-то существенными мотивами? Мы об этом просто ничего не знаем: сведения о его жизни слишком бедны. 40 Calmette J. La famille de Saint Guilhem et l'ascendance de Robert le Fort.— Annales du Midi, t. XXXIX, 1928, p. 225—245. 41 См.: Wathelet-Willem J. La femme de Rainouart.— In: Mélanges de langue et dé lit- térature du Moyen Age et de la Renaissance offerts à J. Frappier. Genève, 1970, t. II, p. 1103—1118. 42 Ср.: Bédier J. Op. cit., p. 181—183. 43 Paris G. Op. cit., p. 67. 44 См.: Bédier J. Op. cit., p. 186. Ср.: Lot F. Vivien et Larchamp.— Romania, t. XXXV, 1906, p. 260.
494 Приложения Девятое столетие больше не знает «подходящих» Гильомов. Зато сле- дующий век на них весьма богат. Их по меньшей мере семь. Это Гильом I Благочестивый, граф Овернский и герцог Аквитанский, умерший в 918 г. С его фигурой связывают отдельные мотивы «Мона- шества Гильома» 45, против чего Ж. Бедье решительно возражал46. За ним идет Гильом II, прозванный «Молодым», племянник предыдущего, граф Овернский и герцог Аквитанский с 918 по 927 г. Следующий — Гильом I Длинная Шпага, герцог Нормандский с 927 по 942 г. Затем Гильом III, прозванный Разрубающим Железо, граф Тулузский в 950 г. Следующий по времени — Гильом III, прозванный Конопатым, граф Пуатье с 950 по 963 г. За ним идет Гильом I, граф Прованский с 961 по 992 г. Отдельные историки приписывали ему внушительные победы над маврами; как по- лагал Леон Готье47, черты этого графа Прованского дополнили облик эпического Гильома. Позже выяснилось, что граф сражался с сарацинами не более часто и не более доблестно, чем любой его современник48, победа же при Фраксинэ, отождествляемая с сражением на реке Орбьё Гильома Тулузского, в действительности была одержана Ромбаутом, братом графа, а не им самим. Упомянем также Гильома Железная Рука, сына Гильома Конопатого, графа Пуатье и герцога Аквитанского в 963—994 гг. О нем мы знаем слишком немного; но вот некоторые важные сведения, на ко- торые обратил внимание В. Клётта49. Гильом был братом Аделаиды, жены Гуго Капета, на которой тот женился в 970 г. Уместно предположить, что на определенном этапе эволюции «жесты» этот брак отразился в ней (там король Людовик берет в жены сестру героя Бланшефлор). Можно упомянуть, наконец, Гильома, графа Монтрейского; впрочем, о нем мы почти не располагаем точными сведениями. С Гильомом Железная Рука, графом Анжуйским, мы вступаем в XI столетие, время возникновения дошедшего до нас текста самой ран- ней из рассматриваемых здесь поэм. Этот Гильом был сыном Танкреда Отевильского и стал графом в 1043 г. Во главе отряда нормандских смель- чаков он дерзко вторгся в византийские владения в Южной Италии и основал там эфемерное независимое графство. Уже после его смерти его единокровные братья Роджер и Роберт Гвискар завладели Калабрией, а затем и Сицилией и основали там нормандское королевство. Можно предположить, что все эти события как-то отразились — в переосмыслен- ном виде, конечно, сгруппировавшись вокруг одного персонажа — в «Мо- нашестве Гильома» (лессы LI—LXXIX; эпизод с сарацинским «королем» Синагоном). Ж. Бедье, естественно, это отрицал50. Одиннадцатый век знал и других Гильомов, которые так или иначе могли сообщить какие-то собственные черты герою «жесты». Один из них — это граф Безалю, 45 См.: Paris G. С. г. de: Revillaut Ch. Etude historique et littéraire sur l'ouvrage latin intitulé Vie de Saint Guillaume. P., 1876.— Romania, t. VI, 1877, p. 471. 46 См.: Bédier J. Op. cit., p. 360—364. 47 См.: Gautier L. Les Epopées françaises. P., 1882, t. IV, p. 108. 48 См.: Bédier J. Op. cit., p. 185—186. ^49 См.: Cloetta W. Op. cit., p. 159—161. 50 Bédier J. Op. cit., p. 186—195.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 495 прозванный «Труннусом» (т. е. «Приставным Носом»). Здесь обращает на себя внимание мотив отрезанного носа (в схватке с сарацинами?) и наличие брата, носившего традиционное для нашего цикла имя Бернара. Ж. Бедье довольно убедительно показывает его непричастность к инте- ресующим нас легендам51. Видимо, не имеет к ним отношения и Гильом Монтрейский, командовавший папскими войсками при папах Николае II (1058—1061) и Александре II (1061—1074), хотя> на отдельные мотивы и эпизоды поэмы «Коронование Людовика» наличие этого смелого и опыт- ного военачальника в середине XI в. и могло повлиять. Двух Гильомов «поставило» XII столетие. Они были братьями, хотя и носили одинаковое имя, что нередко случалось в многодетных семьях, к тому же если у их глав было несколько жен. Первый был сеньором Монпелье, принимал участие в осаде Альмерии в 1147 г., придя на по- мощь королю Кастилии Альфонсу VII. Это можно сопоставить с описан- ной в «Монашестве Гильома» осадой Палермо. После смерти жены Гильом, как и наш герой, ушел в монастырь. Его брат, сеньор Оммела, женился после 1126 г. на некоей Тибурк, графине Оранжской. Еще одного Гильома, носившего кличку Короткий Нос, упоминает Г. Парис52, но сведений о нем никаких нет. Как уже говорилось, в науке существует немало точек зрения отно- сительно прототипов героя нашей «жесты». Но сводятся они к двум от- четливо противостоящим концепциям. Одной из них придерживался Ж. Бедье. Он видел лишь одного прототипа — Гильома Тулузското, став- шего затем местным католическим святым под именем Гильома Желлон- ского, чье латинское житие было составлено по вполне понятным целям в первой половине XII в. Вокруг реальных фактов его жизни концентри- ровались романтические истории, и постепенно — в интересах монахов мо- настырей «Тулузской дороги» (Via Tolosana) — сложилась эпическая био- графия героя. Фердинан Лот полагал, что нельзя исключать воздействия на форми- рование легенды каких-то исторических лиц и событий IX и X вв.5з, то есть слияния в художественном образе черт нескольких реальных пер- сонажей. Множественность прототипов наиболее последовательно от- стаивал еще Леон Готье, писавший: «Чтобы создать легенду о нашем Гильоме, сплавили легенды или истории о нескольких Гильомах. Точнее говоря, их не сплавили, а создали из них амальгаму. Из каждой из легенд взяли одну или несколько черт, которые довольно искусно скомпоновали и все их связали с историей центрального Гильома» 54. Показательно, что один из последних исследователей «Жесты Гильома», Жан Фрапье, не встает безоговорочно на ту или другую точку зрения55. Но, помимо вопроса о прототипах, есть проблема отражения в «жесте» 51 См.: Bédier J. Op. cit., p. 196—200. 52 См.: Paris G. La littérature française au Moyen Age, p. 67. 53 См.: Lot F. Etudes sur les légendes épiques françaises. P., 1970, p. 250. 54 Gautier L. Op. cit., t. IV, p. 92. 55 См.: Frappier 7. Op. cit., t. I, p. 66.
496 Приложения тех или иных исторических событий VIII—XI вв. Ограничимся «малой жестой», то есть публикуемыми в этой книге шестью поэмами. В «Отрочестве Гильома» можно сопоставить с описываемой в произ- ведении осадой Нарбонна лишь неоднократные нападения на этот город сарацинских отрядов (такие нападения имели место в 721, 793, 1018— 1019 гг.56). Больше достоверных исторических фактов отразилось в поэме «Коро- нование Людовика». Все пять основных эпизодов произведения отмечены «воспоминанием» о конкретных исторических событиях, хотя все они выступают в произведении в переосмысленном виде. Так, сцена короно- вания Карлом сына бесспорно может быть соотнесена с торжественным событием 813 г., когда Людовик был коронован в Ахене. Но уже Ж. Бедье57 отмечал разительное отличие исторического факта от его трактовки в поэме. Главное и решающее изменение, внесенное поэтом,— это участие Гильома ь событии и его драматический характер. Все остальные отличия продиктованы этим. Мифологизация истории здесь выявляется со всей очевидностью. Во втором эпизоде поэмы видели от- звуки осады сарацинами Салерно в 873 г., но Марио Рок убедительно показал, что здесь скорее изображено нападение на Рим в 846 г. арабского флота, поднявшегося по Тибру на легких судах и основательно разграбивших Вечный город58. Третий эпизод «Коронования» — пленение короля Людовика в Туре — отразил не какое-то одно историческое собы- тие, а общую атмосферу борьбы королевской власти с непокорными фео- далами. При этом противниками короля выступали его собственные сы- новья (Пипин, Лотарь и др.)- Правда, высказывались предположения, что здесь как-то переосмыслены отдельные факты правлений Людовика IV Заморского, Людовика V Ленивого или же Карла Лотарингского (середи- на и вторая половина X в.), когда королевская власть подвергалась осо- бенно сильным ударам, вовлеченная в стихию феодальной анархии. Это тоже можно принимать в расчет. Как очень верно писал Ж. Фрапье. «трувер не думал ни о каком конкретном событии. Тем не менее, даже не обращаясь к помощи какой-либо хроники, он, конечно, знал, что по- следние Каролинги и первые Капетинги должны были не раз вести борьбу против восстававших вассалов. Они знали, что слабое королевство нуждалось в заступниках. И вот на этом историческом фоне они плели свои измышления»59. Четвертый эпизод «Коронования» рассказывает о том, как Гильом освободил Рим, захваченный немецким узурпатором. Тут опять-таки видели отражение ожесточенного соперничества из-за французского престола Ги Сдолетского и Эда (в 891 г. Ги захватил Рим, где папа. Стефан VI короновал его императорской короной) либо одно из 56 См.- Henry P. Introduction.— In: Enfances Guillaume, chanson de geste du XIII siècle. P., 1935, p. XLI. 57 См.: Bédier J. Op. cit., p. 225. Ср.: Frappier J. Les Chansons de geste du cycle de Guil- laume d'Orange. P., 1967, t. II, p. 91—94. 58 См.: Roques M. L'élément historique dans «Fierabras» et dans la branche. II du «Cou- ronement Looïs».— Romania, t. XXX, 1901, p. 161—181. 59 Frappier J. Op. cit., t. II, p. 104.
Л. Д. Михайлов. Жеста Гильома 497 многочисленных военных столкновений с немецкими войсками одного из Оттонов. Наконец, в последнем эпизоде поэмы, повествующем о смутах во французском королевстве, нашло отражение не одно какое-то истори- ческое событие, а общая обстановка конца X—XI столетия, когда королев- ский домен катастрофически уменьшался, раздираемый непокорными фео- далами; к моменту смерти Генриха I (незадачливого мужа Анны Яро- славны) домен этот вообще ограничивался Парижским районом (1060). Историческая основа «Нимской телеги» несколько иная. Отметим прежде всего, что при Каролингах Ним не находился под мавританским владычеством. Мавры захватывали город в 719 и 737 гг., направлялись к его стенам, но так и не доходили до них в 793 г. Таким образом, ни- какого отвоевания Нима Гильомом или каким-нибудь другим франкским военачальником не было и не могло быть. Но другие города Прованса и Лангедока сарацины брали, их у них отвоевывали (например, Нарбонн, Жерону, Барселону). Поэтому мотив отвоевания пришел в поэму из реальной действительности. «Взятие Оранжа» также не имеет точной исторической основы, хотя этот город в долине Роны и находился в VIII в. под сарацинским влады- чеством. Но Гильом Тулузский никогда его не брал штурмом. Впрочем, в латинском жизнеописании св. Вильгельма, составленном монахами Желлоны, этот захват города представлен как одно из самых славных воинских свершений героя. Здесь рассказывается, что Гильом «вошел в Септиманию и, перейдя Рону, расположил свои войска вокруг стен Оранжа, который сарацины во главе с их Тибо давно уже держали в сво- их руках. Гильом быстро разбил и обратил в бегство захватчиков, хотя в дальнейшем ему пришлось немало претерпеть в Оранже и из-за Оранжа, что он перенес весьма достойно. После того как он с великим трудом за- воевал этот город, с согласия всех своих людей он решил оставить его себе и сделал его главной своей резиденцией. Вот почему город этот из-за славы столь великого воина почитается теперь на всем белом све- те» 60. Действительно, как увидим, в эпической традиции завоевание Оранжа постепенно стало центральным событием в поэтической биогра- фии Гильома. Относительно того, почему имя героя «жесты» оказалось связанным с Оранжем, высказывалось немало догадок. Наиболее эффектно, но все-таки не до конца убедительно предположение Анри Грегуара61, пола- гавшего, что Оранж привлек эпических певцов своими замечательными сооружениями римской эпохи, в частности термами, театром и триумфаль- ной, аркой (хорошо сохранилась до наших дней), воздвигнутой в память о победе Мария над тевтонским вождем Тевтободом (102 г. до н. э.). Как полагал А. Грегуар (к нему осторожно присоединился и Ж. Фрапье62), трансформация имени этого тевтона-великана, изображен- ного на арке (Teutobodus-Theobaldus-Thibaud), объясняет явно неараб- 60 Цит. по кн.: Bédier J. Op. cit., p. 117. 61 См.: Grégoire H. Les monuments inspirateurs. Comment Guillaume de Toulouse de- vint Guillaume d'Orange.— Provence historique, t. 1, 1950, p. 32—44. 62 См.: Frappier J. Op. cit., t. II, p. 276—278.
498 Приложения ское звучание имени пврвого мужа Орабль. Конечно, в сознании средне- векового европейца могла происходить подмена древнеримских реалий заместившими их арабскими: Ю. Балтрушайтис верно подметил, что и греко-римские постройки, и постройки мусульманские нередко смешива- лись, попадая в один недифференцированный разряд «нехристианских» 63. К этому можно добавить, что подчас греко-римская постройка обрастала добавлениями и пристройками иного, мавританского стиля. Вмебте с тем примечательных архитектурных памятников, возведен- ных в римскую эпоху, на территории средневековых Лангедока и Про- ванса, было более чем достаточно. Поэтому «выбор» Оранжа либо был случаен, либо объяснялся иными мотивами, о которых мы можем только, гадать. Среди таких предположений может быть и следующее. Как будет по- казано ниже, на определенном этапе эволюции «жесты» и развития ле- генд о Гильоме и его роде появляется мотив «раздела сферы влияний» между семью сыновьями Эмери Нарбоннского. Мотив этот достаточно поздний. При распределении фьефов Гильому достается Оранж и его окрестности не только потому, что другие вакансии заняты остальными братьями, но также и из-за того, что в конце X в. в районе Оранжа (точнее, между Авиньоном, Оранжем и Карпентра) находилась резиден- ция Гильома I, графа Прованского. Видимо, здесь, в церкви св. Майёля, граф и был похоронен64. Воспоминание о графе Гильоме, сражавшемся в этих местах с сарацинами и устроившем тут свою ставку, переместило резиденцию эпического героя из Барселоны в Оранж. С этой локализацией владений Гильома в районе Роны связано и пе- ремещение места решительной битвы с сарацинами, если сопоставить «Песнь о Гильоме» и более позднюю поэму «Алисканс». Географическое положение Ларшана (в первой поэме) неопределенно. С одной стороны, сарацинский флот поднимается вверх по Жиронде, и следовательно, место сражения находится не очень далеко от атлантического побережья. С другой стороны, в поэме говорится, что- Ларшан находится в Берри, недалеко от Буржа. Но далее (ст. 712) сказано, что Ларшан удален всего на 15 лье от Барселоны. Как полагал Ж. Фрапье 65, появление «Жиронды» легко объяснимо: это результат путаницы, вызванной упоминанием дру- гого каталонского города, Жероны, нередко называемой в эпических па- мятниках «Жироной» и даже «Жирондой». Поэтому ученый видел в за- гадочном Ларшане расположенное к северу от . Барселоны местечко Аргентона. Другие исследователи, в частности Ж. Ватле-Виллем (ссылаю- щаяся на Р. Лежен) 66, полагали, что автор поэмы не имел в виду ника- кого конкретного топонима, он говорил лишь о некоем «раскаленном поле на морском берегу» («Гаге champ sur mer»). Эта географическая неопре- деленность сменяется очень точным обозначением места действия в поэме ез См.: Baltrusaitis J. Le Moyen Age fantastique, antiquité et exotisme dans l'art gothi- que. P., 1955, p. 8. 64 См.: Wathelet-Willem J. Recherches sur la Chanson de Guillaume, p. 614—616. 65 См.: Frappier J. Op. cit., t. I, p. 170. 66 См.: Wathelet-Willem J. Recherches sur la Chanson de Guillaume, p. 606—609.
Л. Д. Михайлов. Жеста Гильома 49$ «Алисканс». Здесь роковая для франков битва разворачивается вокруг древнеримского кладбища на окраине средневекового Арля. Смысл по- добного перемещения понятен: коль скоро Гильом из Барселоны переби- рается в Оранж, туда же передвигается и место главной для данной поэ- мы битвы. Что касается столкновения войск Гильома Тулузского с сара- цинами на реке Орбьё (793 г.), о котором мы говорили выше, то для изображения сражения при Ларшане-Алискансе оно могло послужить лишь отправным мотивом. Никаких конкретных подробностей реального сражения в поэму не перешло. Если мы обратимся к последней из публикуемых поэм —к «Мона- шеству Гильома», то в ее исторической основе следует различать два ряда фактов. Один из них связан с деятельностью Гильома Тулузского в быт- ность его монахом Анианского монастыря. Это прежде всего его вражда с настоятелем и другими монахами, основание Желлонской Пустыни и т. д. Исторический Гильом действительно в какой-то момент покинул Аниану и основал «дочернюю» обитель. Возможно, это было вызвано каким-нибудь внутримонас.тырским конфликтом. По крайней мере в по- следующие века между двумя монастырями существовали соперничество и вражда. Второй ряд фактов — это военные предприятия Гильома, описан- ные в поэме67. Одно из них — это нашествие сарацинского «короля» Синагона и его последующий разгром. Здесь некоторые исследователи видят осаду Палермо нормандцами в 1071—1072 гг. и вообще их проник- новение на юг Италии. Осада Парижа «королем Коимбры» Изоре сопо- ставляется с осадой этого города германским императором Оттоном II в 978 г., а описание поединка Изоре и Гильома — с описываемыми в хро- никах поединками предводителя немецкой армии с одним из рыцарей Гуго Капета. Так, В. Клётта приводит из латинской «Хроники деяний графов Анжуйских», написанной в XII в., рассказ о том, как знаменосец короля Франции граф Анжуйский Готфрид I принял вызов хвастливого датчанина из армии Оттона, каждый день подъезжавшего к городским стенам и предлагавшего помериться с ним силой. Готфрид, между прочим, не был среди осажденных; он только что прибыл из провинции, остано- вился, как и Гильом в поэме, вне стен Парижа, как и наш герой, отрубив голову противнику, отдал ее простолюдину и т. д. Но все это — не источ- ники эпизодов поэмы, а мотивы, общие ряду произведений средневековой словесности. Множественность источников и прототипов отдельных поэм и персо- нажей подводит нас к вопросу о путях возникновения и эволюции всей «Жесты Гильома». 4 Разветвленность «Жесты», обилие входящих в нее памятников перво- степенного значения, глубина и широта ее идеологического содержания — все это говорит о том, что в основу сюжета ее не могло лечь какое-то одно историческое событие, пусть и достаточно яркое по существу. 67 См.: Cloetta W. Op. cit., p 134—145.
500 Приложения У «Жесты Гильома» не было какого-то одного сюжетного ядра. Их было песколько. Одни из них изначально были связаны с фигурой Гильома Тулузского, другие, возникнув вне какой бы то ни было зависимости от нее, затем с ней совместились. Последнее, например, хорошо иллюстри- руется поэмой «Взятие Оранжа», одной из древнейших в цикле (мы имеем в виду ее сюжет, а не дошедший до нас текст). Но сначала обратимся к другим поэмам, генетически более связанным с историческим Гильомом. Уже у Эрмольда Нигелла Гильом выступает верным стражем интере- сов королевского дома и мудрым советчиком молодого короля. Таким он остается на протяжении всего цикла. Взаимоотношения с королем по- стоянно занимают героя, в каких бы приключениях он ни участвовал. Понятно, откуда этот мотив. Он продиктован и обстановкой при королев- ском дворе в пору правления первых потомков Карла Великого, и шат- костью положения первых Капетингов, долго и трудно утверждавших свое право на французский трон. Исторический Гильом действительно верно служил своему молодому королю, хотя и не совершал ради него всех тех подвигов, о которых рассказывается в поэмах. С особой отчетливостью это проявилось в поэме «Коронование Лю- довика». Здесь перед нами —еще совсем молодой король, слабый, неопыт- ный, трусливый. Что еще хуже — неблагодарный и несправедливый. Образ его — последовательное отрицание основных черт идеального мо- нарха — Карла. Но события, описанные в поэме,— для Людовика хорошая школа. Поэтому в поэме, которая также одна из самых старых в цикле, столь большое место занимают вопросы прав и обязанностей государя. Об этом говорит сыну состарившийся Карл Великий в сцене коронования в Ахене, потом будет напоминать Гильом. Проблема взаимоотношений вассала и сюзерена, возникнув в памят- никах IX столетия, продолжала сохранять актуальность па всем протя- жении эволюции эпической традиции. Можно даже сказать, что актуаль- ность ее неизменно «нарастала»: идея безоговорочного подчинения мо- нарху постепенно преображалась в идею почти равноправного договора € ним. Результатом этой эволюции явилось появление большого числа памятников о непокорных феодалах, не только ведущих открытый торг с королем, но и вступающих с ним в борьбу. Король не становился, ко- нечно,-как в пору Раннего Средневековья, «первым среди равных», но подчинение ему ставилось в зависимость от доброй воли вассала. Оправда- нием тому стали примеры плохих монархов, каким выступает в нашем цикле король Людовик. Королевская власть уступает ореол святости идее государственных интересов, пользы общего дела, идее Родины. Родина, «милая Франция», и власть императора при Карле Великом воспринима- лись нерасторжимыми; при наследниках Карла между ними пролегла заметная грань. Рядом с этой магистральной темой мы находим уже в «Короновании» (ив еще большей степени — в ряде других поэм цикла, прежде всего в «Песни о Гильоме») мотив защиты христианского мира (=империи Каролингов) от натиска «неверных». Вообще это была одна из ведущих идеологических доминант всего французского героического эпоса. Но тема
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 501 эта тесно связана с первой — с идеей постоянной помощи и поддержки слабого государя: Гильом, как и другие эпические герои, проявляет сно- ровку и героизм прежде всего в обороне отечества. Опека монарха и борьба с «неверными» находят сильный импульс в мотиве неудачного, проигранного сражения. Этот мотив возникает в поэмах цикла постоянно. Чаще всего — это временное поражение, за ко- торым вскоре же следует решающая и полная победа. Например, в поэме «Отрочество Гильома» дети Эмери Нарбоннского и он сам нередко ока- зываются на краю гибели; героев обступают сотни врагов, их кони убиты, мечи расколоты, щиты разрублены в щепы — и вот они уже в руках врага. Но в последний момент подоспевает помощь, они вновь на свободе и отважно рубятся с сарацинами. Приблизительно по такой же модели строятся и картины поединков самого Гильома или его сподвижников (нападают ли на них несметные полчища мавров или шайка воров, окру- жившая одинокого Гильома в глухом лесу): когда герои вот-вот падут под ударами противников, им удается собраться с силами и нанести все решающий последний удар. Рассказ о тяжелом поражении, о неравной битве был одним из сю- жетных ядер «жесты». Пусть поражение Гильома Тулузского на реке Орбьё было почетным и даже в какой-то мере остановило мавританское нашествие. В эпической традиции оно было переосмыслено и претворилось в один из центральных, наиболее трагически напряженных и возвышенных эпизодов цикла. Происходит это после многих славных побед, после от- воевания у «неверных» богатых городов и мощных крепостей. На этот раз в сражении верх одерживают сарацины. Франки гибнут все до еди- ного. Происходит это при топографически неотождествимом Ларшане ^ши в предместье Арля Алискансе (об этих топонимах подробнее см. в примеч.). Рассказывается об этом в первой части «Песни о Гильоме» и в более поздней поэме «Алисканс». Эту часть «Песни» считают не только древнейшим из дошедших до нас текстов «жесты», но и, возможно, древнейшим произведением всего цикла, хотя сохранившийся лондонский текст искажает первоначальную версию. Первая часть «Песни» знает не все детали легенды о Гильоме: Оранж еще не стал резиденцией графа, Гильом еще не наделен полным «набором» братьев и т. д. Но тем яснее древность мотива поражения. Здесь закономерно' напрашивается сопо- ставление с «Песнью о Роланде». И в этом великом памятнике французского героического эпоса не- большой арьергардный бой переосмыслен как решающая схватка двух миров — христианского и мусульманского, в которой ярко высвечены ге- роические характеры протагонистов. На сходство двух произведений ука- зал в свое время еще Морис Вильмот68; его наблюдения были затем раз- виты Ж. Ватле-Виллем69. Бельгийская исследовательница убедительно показала несомненный параллелизм двух поэм в разработке и трактовке 68 См.: Wilmotte M. La Chanson de Roland et la Chançon de Willame.— Romania, t. XLVI, 1915, p. 53—86. 69 См.: Wathelet-Willem J. Recherches sur la Chanson de Guillaume, p. 453—472.
502 Приложения ряда их ключевых эпизодов. Еще важнее, что она вскрывает и существен- ные различия двух «Песней» в осмыслении центрального мотива — роко- вого боя и поведения в нем протагонистов. Так, в этих параллельных эпизодах Ж. Ватле-Виллем тонко подметила различия в психологической мотивированности поведения Роланда и Вивьена. Исследовательница пишет: «Вивьен настаивает, требуя предупредить Гильома, подобно тому, как Оливье настойчиво советует Роланду позвать Карла. И Эстурми воз- ражает на мудрые советы Вивьена точно так же, как упорствует Роланд. Позже, когда Роланд хочет затрубить в рог, Оливье противится этому; точно так же, когда Тибо хочет позвать Гильома, этому противится Вивьен, Оливье повторяет доводы, которые приводил Роланд, Вивьен повторяет слова Эстурми» 70. Но ситуация здесь иная: «Роланд не хотел показаться малодушным в тот момент, когда понял, что битва неизбежна; на него было возложено поручение, и он хотел его выполнить. Когда же он по- нимает, что его ждет поражение, он хочет предупредить Карла, и Тур- пин оценивает это очень здраво — нельзя оставлять короля в неведении об опасности. В „Песни о Гильоме" можно было предупредить Гильома, но Тибо в пьяном бахвальстве не делает этого, когда же он оказывается лицом к лицу с врагом, он трусливо хочет звать на помощь. И тут Вивьен противится этому» 71. Но для нас важны не только эти совпадения и эти тонкие психологи- ческие различия, не только тот факт, что автор одной из версий «Песни о Гильоме» бесспорно был знаком с оксфордской редакцией «Песни о Ро- ланде» (что подтверждается анализом композиции двух поэм и их сти- листики). Важнее, что в центре обоих произведений находится рассказ о неравной битве с превосходящими силами противника, о мужественном поведении молодого рыцаря и о его героической гибели. Этот юный герой в обеих поэмах оказывается племянником центрального персонажа. Но от- метим одно существенное различие. В «Песни о Роланде» таким верхов- ным героем является Карл Великий, император, средоточие не только государственной власти, но и высшей мудрости и справедливости. Он оли- цетворяет собой интересы государства. Иначе в «Песни о Гильоме». Здесь дядя юного героя — граф Гильом, а не император Людовик. Именно он — в этой поэме — неколебимо служит «милой Франции», защищает ее от врагов, оттесняя неопытного и слабого Людовика на задний план. Гильом несет на себе черты эпического мудрого старца, главы рода (ему уже 150 лет — см. ст. 1334—1335). Не случайно отец героя Эмери Нарбоннский появляется лишь во второй части поэмы, считающейся произведением самостоятельным и поздним. Также лишь во второй части появляется и ко- роль Людовик. Таким образом, взаимоотношения дяди и племянника здесь подчеркну- ты, выдвинуты на первый план, подменяют собой взаимоотношения героя с другими членами его семьи. Гильом редко «сотрудничает» со своими братьями; хотя и помогает им в их военных предприятиях. Значительна 70 Ibid., p. 457. 71 Ibid.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 503 чаще рядом с ним — тот или иной его племянник. Как отражение наибо- лее архаических эпических мотивов следует считать введение в повест- вование племянника по сестре, который может выступать как потенциаль- ный преемник и наследник героя и даже его соперник (последнее типично для богатырской сказки и широко отразилось в артуровских сказаниях и в легенде о Тристане и Изольде). В «Песни о Гильоме» Вивьен тоже выступает как сын сестры (она нигде не названа по имени) и некоего Бева де Корнебю (так и в поэме «Алисканс»; в более поздних «Отро- честве Вивьена», «Клятве Вивьена», «Эмери Нарбоннском» он считается сыном брата Гильома Гарена Ансеюнского). Родители «первоначального» Вивьена давно умерли, и юноша воспитан дядей и его женой. Отсюда — их особая близость. Лишь Вивьен выступает в «жесте» как подлинная ровня Гильому. В известной мере он — субститут дяди. Он обладает его смелостью, его рассудительностью и его же вспыльчивостью и нетерпи- мостью. Поэтому гибель Вивьена — это подмена гибели самого Гильома. Подобное стало возможным лишь при том условии, что между дядей и племянником нет и тени соперничества (что, как говорилось, встречается в архаических формах эпоса). Здесь интересы рода не противоречат, а, напротив, сливаются с интересами народа и государства. Интересно отметить, что в нашей поэме героическая пара персона- жей — Гильом и Вивьен — оттенена параллельной комической парой. Это граф Буржа Тибо (Тебальд) и его племянник Эстурми. Пары эти во всем противостоят друг другу: если первые двое смелы, рассудительны, благо- родны и благонравны, то вторые трусливы, хвастливы, невоздержанны в питье и всегда готовы на подлость и предательство. Изображение Тибо и Эстурми подчеркнуто гротескно и не лишено обыгрывания образов «материально-телесного низа» (что роднит их с некоторыми персонажами «Гаргантюа и Пантагрюэля», чему не приходится удивляться, ибо Рабле безусловно знал сюжет нашей «жесты»). Мы не знаем, была ли гибель Вивьена, а затем и другого племянника Гильома, Жирара, своеобразным переосмыслением мотива поражения героя. Как и в других поэмах цикла, в дошедшем до нас лондонском тексте это поражение оказывается временным и за ним следует громкая победа, заключительный реванш. Можно, однако, предположить, что на архетипическом уровне здесь произошло расщепление эпизода из дея- тельности исторического прототипа, привязывание к двум разным эпичес- ким персонажам событий из жизни одного исторического лица. И пора- жения и конечный реванш в легенде и в отразивших ее поэмах поданы в обостренной, экстремальной форме, что сообщает произведению пафос высокой героичности. Подобной же героичностью отмечены и другие поэмы цикла. И в них описываются бесконечные поединки, в которых герои не раз стоят на волосок от гибели. Таких эпизодов немало во всех поэмах, но особенно выделяются два. Это бой с гигантом Корсольтом в «Короновании Людо- вика» и поединок у стен Парижа между Гильомом и сарацинским бога- тырем Изоре («Монашество Гильома»). В «Короновании» это первое действительно серьезное испытание, выпавшее на долю героя «жесты».
504 Приложения От его исхода зависит не только его личная судьба или судьба его родат но и удел родного края. Поэтому поединок этот не просто тяжел и опа- сен, но и ответствен. И герой это сознает. Победа дается Гильому нелегко. Он не просто весь изранен и сражается, собирая последние силы; Кор- сольт отрубает ему кончик носа и тем навсегда отмечает этой метой юного героя (это мотив, как увидим, сравнительно поздний, отсутство- вавший в первоначальной версии легенды). Бой с Изоре ведет уже не юный витязь, а старик, проживший долгую и трудную жизнь. Он прихо- дит в последний раз на помощь стране и своему государю, приходит в самый критический момент, когда кажется, что силы защитников Па- рижа иссякают и город вот-вот будет взят сарацинскими войсками. Этот поединок Гильома — последний. Следующего такого же жестокого и труд- ного боя герою не выдержать. И он уходит с поля боя и с арены общест- венной борьбы непобежденным. Уходит победителем. Это последнее воинское свершение Гильома является продолжением, развитием подвигов, описанных как в первой половине «Монашества» (эпизод с Синагоном и др.), так и в «Песни о Гильоме» (разгром мавров после их временной победы при Ларшане). Здесь уместно отметить сход- ную тональность обоих произведений, хотя время их возникновения раз- лично. Обе поэмы окрашены в мрачные, трагические тона, хотя и завер- шаются полным торжеством героя. Погибают близкие и друзья. Старею- щий Гильом все более остро ощущает одиночество. После смерти Гибор оно особенно нестерпимо и тяжело. У героя уже нет будущего. Построен- ная им в диких горах скромная обитель — лишь временное его приста- нище. В «Песни о Гильоме» некоторую светлую, оптимистическую ноту вно- сит образ верной жены героя, Гибор. Именно здесь она становится под- линным другом и опорой героя. Именно здесь она особенно заботливаг внимательна, чутка. Она и просто хлопочет вокруг вернувшегося из тя- желых походов мужа, и сама собирает для него новое войско, когда узнает о его поражении, и смело готовится оборонять Оранж в его отсутствие. Веселые нотки поэмы связаны с крещеным сарацином Ренуаром, могучим бойцом, сокрушающим противников не мечом и копьем, а гигантским ко- ромыслом (затем бревном и т. п.). В известной мере Ренуар — вариант сказочного Иванушки-дурачка, за внешней простецкостью которого скры- вается отчаянная храбрость, сметливость, ловкость, беспримерная вер- ность «своим» — семейству Гильома, к которому он прилепился, и общему делу — защите" французского королевства от его врагов. Многие из этих мотивов — бесспорно поздние. Особенно это очевидно в тех поэмах, которые сохранились в так называемых «циклических» ру- кописях, где каждая поэма соотнесена с другими, в эту рукопись вхо- дящими72. Но это не значит, что здесь утрачиваются или как-то стира- ются мотивы достаточно древние, возможно восходящие к первоначальным 72 Рукописная традиция «Жесты Гильома» детально изучена в капитальном исследо- вании бельгийского ученого М. Тиссенс. См.: Tyssens M. La Geste de Guillaume d'Orange dans les manuscrits cycliques. P., 1967.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 505 сюжетным ядрам легенды о Гильоме. Среди них следует отметить две важные темы, также пронизывающие весь цикл. Они, конечно, первона- чально были достаточно независимы по отношению к первым двум, но уже на раннем этапе сложения легенды оказались не просто сюжетно, но идейно с ними связанными. В самом деле, первая из этих новых тем — тема рода, его истории, его славы — спаяна с мотивом защиты Франции, всего христианского мира: эта защита становится делом всех «Эмеридов», и именно здесь все их положительные качества раскрываются наиболее полно. Вполне понятно, что взаимоотношения с королем, вообще с госу- дарственной властью также выявляют достоинства сыновей Эмери Нарбон- нского — их верность долгу, благородство, превосходящие соответствую- щие качества короля Людовика, их находчивость и смелость. В какой-то мере производными от тем защиты отечества и отношений с Людовиком являются и два других мотива, проходящие через весь цикл,— мотивы завоевания фьефа и столь типичного для эпоса «героического сватовства». Сам Гильом, не говоря уже о его отце, силен не только своей личной храбростью и удачливостью. Надежная ему опора — его род, к предста- вителям которого он относится с бережным вниманием и любовью. Рядом с главным героем цикла — почти неизменно его братья. На более позднем этапе развития эпической традиции многим из. них будут посвящены специальные поэмы, на первых же порах они — надежные соратники и по- мощники Гильома. Но в центре ранних поэм — он сам. Тут уместно обратить внимание на одну деталь.. Она не так уж важна сама по себе, но хорошо показывает механизм формирования гильомовской легенды. Еще в «Сан-Эмилианской записи» наш герой назывался «горбо- носым» («alcorbitanas»). Как полагал Ж. Фрапье, посвятивший носу Гильома несколько страниц своей прекрасной работы73, первоначально горбоносость была, видимо, фамильным признаком рода Гильома Тулуз- ского, недаром его сын Бернар Септиманский носил кличку «Нос» («Naso»). Но затем из-за путаницы при устном произнесении, когда curb и curt практически не различались, появился новый мотив и какой-то удачливый поэт создал прекрасный героический, эпизод поединка Гильома с сарацинским богатырем Корсольтом, отрубившим герою кончик носа. Этот шрам становится потом тем признаком, по которому узнают Гильо- ма и друзья и враги. Причем шрам — и почетный знак, указывающий па отвагу и удаль его обладателя, и позорное клеймо, ибо так в Средние века нередко метили преступников. Короткий нос героя иногда изображается в поэмах заканчивающимся забавной шишкой, появившейся якобы из-за плохого врачевания лекарей (об этом не без юмора повествуется в «Ним- ской телеге» — ст. 139—149). Нос Гильома —и довольно надежное указа- ние на относительную древность той или иной поэмы. Так, в «Песни о Гильоме» (первой ее части) герой неизменно называется «Горбатым Носом»; во второй же ее части уже появляется мотив исковерканного носа (по этому признаку Гибор узнает мужа, стучащегося .в ворота Оранжа). Коль скоро Гильом получил эту отметину в бою, другие члены 73 См.: Frappier J. Op. cit., t. I, p. 89—94.
506 Приложения его семьи не обладают подобными носами. Так частная деталь внешности исторического персонажа в ходе развития эпической традиции была ми- фологизирована и послужила поводом создания одного из ярких эпизодов «Коронования Людовика». Показателем определенной развитости сюжета «жесты» является, как нам представляется, доведение числа сыновей Эмери Нарбоннского до семи. Давно замечено, что число 7 представляет собой некий «магический» знак. Дж. А. Миллер высказал предположение, что «существует конеч- ный объем непосредственной памяти и что для большинства типов тесто- вого материала этот объем не превышает 7 единиц» 74. Но он допускал и иное истолкование этого магического числа, когда несколько иронически так завершал свою статью: «Что можно сказать о 7 чудесах света, о 7 мо- рях, о 7 смертных грехах^ о 7 дочерях Атланта — Плеядах, о 7 возрастах человека, 7 уровнях ада, 7 основных цветах, 7 тонах музыкальной шкалы или о 7 днях недели? Что можно сказать о семизначной оценочной шкале, о 7 категориях абсолютной оценки, о 7 объектах в объеме внимания и о 7 единицах в объеме непосредственной памяти? В настоящее время я пока предпочитаю воздержаться от суждения. Вероятно, за всеми этими се- мерками скрывается нечто очень важное и глубокое, призывающее нас открыть его тайну» 75. Открыть эту «тайну», естественно, делались попытки. Но, думается,, здесь нет ничего таинственного. Сакрализация числа 7, которую нельзя не видеть в целом ряде архаических текстов76, связана со стереотип- ностью человеческого мышления, в основе которого в данном случае ле- жит древнее измерение времени по фазам луны (отсюда — семь дней не- дели и т. п.). Поэтому в достаточно архаических текстах кратное семи измерение времени встречается очень часто. Перешло оно и в более позд- ние эпические памятники, в том числе во французский героический эпос. Так, в «Песни о Роланде» Карл Великий «провоевал семь лет в стране испанской» (пер. Ю. Корнеева). Сходные примеры обильно представлены и в нашей «жесте»: Гильом томится в плену у Синагона семь лет («Мона- шество Гильома»), Ландри также пробыл в плену семь лет (там же), Ренуар семь лет служит на королевской кухне («Песнь о Гильоме»)> Гильом и король Людовик не виделись семь лет (там же), наш герой семь лет не видел своего любимого коня («Монашество»), Бернар, "прию- тивший Гильома в своей скромной хижине у парижских стен, семь лет жил впроголодь (там же) и мн. др. Семиричная система счисления распространяется в архаических па- мятниках и на другие подсчеты. В «Жесте Гильома» (как и в «Песни о Роланде») часто фигурируют семь предметов. Так, Ренуар вооружается 74 Миллер Дж. Л. Магическое число семь плюс или минус два: О некоторых преде- лах нашей способности перерабатывать информацию.— В кн.: Инженерная психо- логия: Сб. статей. Пер. с англ. М., 1964, с. 213. 75 Там же, с. 223—224. 76 См.: Топоров В. Н. О числовых моделях в архаических текстах.— В кн.: Структура текста. М., 1980, с. 3—58.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 507 семью щитами и семью кольчугами. Еще чаще семь используется в под- счетах числа людей. Семь воров нападает на Гильома («Монашество»); едва выехав из Нарбонна, герой натыкается на арабский отряд, в котором семь сотен бойцов («Отрочество Гильома»). Описываемые в поэмах войска франков или полчища сарацин нередко состоят из семи тысяч воинов, семи десятков тысяч и т. д. В Бурже у Тибо собралось семь сотен молодых рыцарей, на каждом из арабских кораблей было по семь сотен матросов, Гибор со стен Оранжа видит проходящее по долине семитысячное араб- ское войско и т. д.—ограничиваемся примерами из «Песни о Гильоме». Вполне естественно, семерка широко входит в исчисление персонажей произведения или состава поэтических объединений и т. п. Так, уже у Гомера, а также Эсхила, Софокла и Еврипида упоминается поход семи вождей против Фив. К III в. до н. э. относится возникновение группы из семи александрийских поэтов. Во II в. н. э. в Китае существовало поэтическое объединение «Семь мужей», а в III в. н. э.— «Семь мудрых мужей из бамбуковой рощи». Появляется немало легенд и отдельных произведений, в основе которых лежит число 7. Это, например, обошед- шая многие средневековые литературы легенда о «семи мудрецах», более поздние —о «семи инфантах Лары», «семи женах Синей Бороды». Обы- грывают это «магическое» число и поэты; так, в XII в. Низами создает романическую поэму «Семь красавиц». Число. 7 и в наше время остается достоянием массовой культуры (таковы, например, известные фильмы «Великолепная семерка», «Семь самураев», «Семь невест для семи брать- ев», «Семеро с Рейна» и мн. др.). В эпоху Средних веков с их постоянным вниманием к числовому ос- мыслению мира число 7 приобретает ярко выраженный сакрализованный характер. Оно отмечено большой смысловой наполненностью и емкостью. Оно интерпретируется как сумма числа 3 и числа 4, где 3 выступает как эквивалент абсолютного совершенства, троицы, гармонии, основных со- циальных функций, членов социальной структуры и т. д., тогда как 4 сим- волизирует идеально устойчивую структуру, крест, квадрат, статичную целостность Вселенной (4 стороны света, 4 времени года и т. п.). Произ- ведение этих двух чисел дает еще одно сакрализованное число —12, к которому нам еще предстоит обратиться. Не подлежит сомнению, что все эти «чудесные», «магические» числа легли в основу истолкования отдельных мотивов «Жесты Гильома» не изначально, то есть не при возникновении леге-нды о смелом воителе, грозе мавров. Присутствуя в эпическом (поэтическом) сознании как творцов или перелагателей отдельных поэм, так и их слушателей, эти архетипические модели лишь постепенно накладывались на разрабаты- ваемый эпический сюжет. Так, не во всех поэмах у нашего героя шесть братьев. Мы имеем в виду не тот случай, когда, как в «Монашестве Гильома», тот или иной из братьев предполагается уже оставившим этот свет. «Песнь о Гильоме», как самый старый текст, еще не знает шестого брата героя — Аймера, впрочем известного еще лишь трем из публикуе- мых нами доэм (его нет в «Нимской телеге» и «Взятии Оранжа»). В окончательном же виде у Эмери Нарбоннского числится семь сыновей.
508 Приложения Кроме Гильома, это Бернар де Бребан (старший, самый рассудительный и смелый из братьев нашего героя), Бев де Коммарши, Гарен Ансеюн- ский, Эрнальт Жеронский, Аймер Хилый и Гибер Юный. Все они появ- ляются лишь в поздних поэмах. Такова открывающая наше издание поэма «Отрочество Гильома». Здесь рассказывается, как Карл Великий призывает к своему двору четырех старших сыновей Эмери (Бернара, Эрнальта, Гильома и Гарена). Следовательно, трое младших остаются ждать своей очереди (последовательно обыграны числа 3 и 4). В заклю- чительной части «Отрочества» (которую не без основания считают не- большой самостоятельной поэмой, называемой «Отбытием сыновей Эме- ри») и в поэме «Нарбоннцы» рассказывается о разделе владений Эмери Нарбоннского. Отец завещает Нарбонн младшему — Гиберу, остальные сыновья должны отправиться на поиски счастья и фьефа. Трое отправят- ся на север, ко двору короля, трое других разъедутся в разные стороны — на юг (в Испанию), на запад (в Гасконь) и на восток (в Северную Ита- лию). Таким образом, четыре направления, четыре части света сочета- ются с участием в этих предприятиях трех братьев. К этому добавляется отмеченное Жоржем Дюмезилем тройственное распределение функций эпических персонажей77. Применительно к нашей «жесте» это было всесторонне проанализировано в недавней работе уче- ника Ж. Дюмезиля Жоэля Грисварда78, показавшего, как архетипические функции эпических персонажей последовательно реализуются в «Жесте о нарбоннцах» (т. е. в цикле поэм об Эмери Нарбоннском и его семи сыновьях). Так, один из братьев, Бев, отправляющийся в Гасконь (на запад по отношению к родному Нарбонну), становится там, в Ком- марши, королем, женясь на местной принцессе. Другой, Гарен, направ- ленный в Ломбардию, где он станет наследником бездетного короля Бонифация, приобретает в первую очередь не королевскую власть, а бо- гатство. Точно так же Аймер, которому в надел определена Испания, должен отвоевать ее у «неверных», и тем самым на его долю выпадает функция быть воином. А что же другие братья? Как показывает Ж. Грисвард79, и они в своей деятельности реализуют три функции эпи- ческих персонажей. Бернар не становится «королем» в своем загадочном Бребанте, но он выполняет при Карле Великом обязанности первого, самого доверенного советника и управителя страны, так как (и это по- стоянно подчеркивается в поэмах) он является самым старшим и самым мудрым из братьев. Функции Гильома понятны — это смелый воитель, неутомимый и удачливый защитник королевства от каких бы то ни было посягательств извне. Что касается Эрнальта, то он становится сенешалем, то есть распорядителем императорских богатств. И тут три функции ока- зываются заполненными. 77 См., например: Dumézil G. L'idéologie tripartie des Indo-Européens. Bruxelles, 1958; Idem. Mythe et épopée I: L'idéologie des trois fonctions dans les épopées des peuples indo-européens. P., 1968. 78 См.: Grisward J. H. Archéologie de l'épopée médiévale: Structures trifonctionnelles. et mythes indo-européens dans le cycle des Narbonnais. P., 1981. 79 См.: Ibid., p. 48-59.
Л. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 509 К этому можно добавить, что у Эмери Нарбоннского, согласно эпи- ческой традиции, было несколько дочерей. Вспомним, что в цикле фигу- рируют многочисленные племянники нашего протагониста, сыновья его сестер. Одна сестра просто не смогла бы родить всех этих отважных юношей. Число этих сестер в одной из поэм («Эмери Нарбоннский», ст. 4616—4617) названо —их пять. Тем самым число детей Эмери и Эр- менгарды доведено до вполне значимой, в известной мере сакрализован- ной цифры —их 12. Но вот на что обратил внимание Ж. Грисвард80: старшие дочери Эмери никогда и нигде не называются по имени, названа в «большой жесте» лишь одна — это Бланшефлор, жена короля Людо- вика. Более того, в ряде поэм, например в «Осаде Барбастра», речь идет лишь об одной сестре семерых братьев. Точно так же Андреа да Барбе- рино, опиравшийся на французские источники, упоминает лишь одну дочь Эмери81. Поэтому Ж. Грисвард приходит к следующему справедли- вому выводу: «Так как структурный анализ мифов приучил нас к со- существованию параллельных вариантов, обладающих одним и тем же значением, и так как быть единственной дочерью или самой младшей из пяти со структурной точки зрения представляется одним и тем же, то можно считать почти доказанным, что первоначально это легендарное поколение было таким, как его изобразили Андреа да Барберино и „Оса- да Барбастра", то есть состоящим из семи сыновей и одной дочери» 82. Последующее развитие эпической традиции и задачи эпической цикли- зации привели к редупликации функций одного персонажа — Бланшефлорг подобно тому как функции Гильома постепенно расщепились и оказались сдублированными функциями его братьев. Не подлежит сомнению, что изначально (и этот этап развития легенд о Гильоме Оранжском зафик- сирован в поэме Эрмольда Нигелла) эпический Гильом объединял все три функции героя эпоса, намеченные Ж. Дюмезилем,— он был и совет- ником короля, и управителем государства (т. е. носителем высшей муд- рости), и воином, и обладателем и распорядителем богатств и т. д. Рефлексы этих функций, затем почти утраченных, постоянно обнаружи- ваются в посвященных ему многочисленных поэмах. Но уже очень рано — в «героический век» —воинская функция оказывается выдвинутой на пер- вый план. Итак, образ эпического персонажа стал расщепляться: от него отделились носители функции то мудрого правителя (и даже короля) г то обладателя несметных богатств — братья героя. В поэме «Коронование Людовика» нельзя не обнаружить в остаточ- ной форме первой функции (по Дюмезилю). В самом деле, Гильом вы- ступает здесь защитником молодого и неопытного короля. В первой части поэмы мудрости Гильома противопоставляется неискушенность Людовика, точно так же как отваге героя — трусость и беспомощность сына Карла. Ярким «пережитком» третьей эпической функции (по Дюмезилю) в обра- зе Гильома является трактовка этого персонажа в поэме «Нимская теле- 80 См.: Ibid, p. 231-235. 81 См.: Barberino A. da. I Reali di Francia. Roma, 1967, p. 693. 82 Grisward J. H. Op. cit., p. 234—235.
510 Приложения га». Поэма эта настолько отличается по тону, по образному строю, по способу организации повествовательного материала от других поэм «жесты», что отдельные ученые склонны даже рассматривать ее как своеобразную комическую эпопею, обнаруживая в ней, кроме прочего, и пародийные мотивы83. Это, конечно, преувеличение, но мотивы, отли- чающие «Нимскую телегу» от обычной эпической поэмы, не могут не броситься в глаза. Отметим здесь трактовку характера главного героя, капризно отвергающего один за другим все дары короля Людовика, не очень рыцарский способ проникновения в Ним, отметим также и исклю- чительный реализм деталей поэмы. Стоит обратить также внимание на то, что завоевание Нима и всех его богатств никак не связано в этой поэме с предстоящей женитьбой героя на Орабль-Гибор. Последняя упоминается во всем тексте этого произведения только два раза (ст. 8 и 522): в пер- вом случае — в прологе, который несомненно более позднего происхожде- ния и призван вплести поэму в контекст цикла; во втором — в простран- ной речи короля Людовика, обращенной к Гильому, где юный монарх отговаривает графа предпринимать столь рискованное предприятие, как захват богатого Нима, хорошо укрепленного, охраняемого многочислен- ным войском и лежащего невдалеке от других крепостей сарацин. В этой поэме Гильом, конечно, отважный воин. Вспыльчивый, необузданный, но одновременно хитроумный и расчетливый. Недаром он прибегает к уловке Улисса при захвате богатого города. Здесь подобное побеждается подобным: богатый Ним раскрывает свои ворота перед вереницей телег Гильома, нагруженных разнообразными отборными товарами. В этой поэ- ме герой цикла наделяется не только воинственностью и не только живым и быстрым умом, но и удачливостью в приобретении богатства. Тема «героического сватовства», хорошо знакомая нам по многим эпическим памятникам разных времен и разных народов, является ядром сюжета следующей поэмы цикла — «Взятие Оранжа». Вместе с тем, как полагают исследователи84, тема этой поэмы в ее первоначальном виде также не была связана с завоеванием невесты. И здесь основным был захват большого богатого города, отбитие его у сарацин. Тема Гибор- Орабль, видимо, появилась позже — в той версии поэмы, которая нам из- вестна теперь. И вот что показательно: «Взятие Оранжа» столь тесно примыкает к «Нимской телеге», являясь продолжением и развитием ее основной темы (завоевание богатого фьефа), что в большинстве цикли- ческих рукописей две поэмы никак не отделены одна от другой — ни ко- лофоном, ни миниатюрой, ни простым пробелом. А ведь во «Взятии Орапжа» впервые в этом цикле ярко очерчен образ молодой сарацинской принцессы, не просто активно включающейся в действие поэмы, но и его во многом направляющей. Мотив «любви издалека», вдохновлявший затем многих средневековых поэтов и ставший — в поэтике куртуазного рома- на — мощным сюжетообразующим импульсом, был привнесен в «Жесту 83 См., например: Payen J. Ch. Le «Charroi de Nîmes», comédie époque? — In: Mélanges de langue et de littérature du Moyen Age et de la Renaissance offerts à J. Frappier. Genève, 1970, t. IJ, p. 891—902. 84 См.: Frappier J. Op. cit., t. II, p. 258—267.
А. Д. Михайлов. Жеста Гильсма 511 Гильома» достаточно поздно и бесспорно отсутствовал в ней изначально. Но мотив этот, неизменно связанный с некоей прекрасной сарацинкой, готовой принять крещение и стать герою верной женой, будет навязчиво повторяться в поэмах «большого цикла» в историях братьев Гильома, его племянников или его предков. Итак, мы можем выделить следующие сюжетные ядра легенды о Гильо- ме Оранжском. Гильом как опора слабого и неопытного юного короля, как защитник его государства. Причем герой встает на защиту родины в кризисный момент ее бытия. Защита эта дается ему на первых порах нелегко. Первоначально войска франков терпят страшное поражение, в котором гибнут многие славные рыцари, и лишь позже приходит черед решительного реванша. С этим «ядром» вскоре сливается общая для всего французского эпоса тема защиты родины, «милой Франции», от «невер- ных». Из первого ядра вырастает тема завоевания героем фьефа, которо- го он оказывается лишен либо в силу целого ряда обстоятельств (бед- ность рода, наличие у отца героя других наследников и т. д.), либо (позднее) из-за корыстолюбия и неблагодарности короля. Показательно, что герой отбирает богатое земельное владение не у какого-то другого, менее удачливого и менее сильного феодала (посягать на чужие владе- ния Гильом всегда решительно отказывается), а у сарацин. Тем самым личные интересы оказываются у него нерасторжимо связанными с пат- риотическим делом защиты и укрепления родной страны. Позже всего возникают темы прославления рода, его истории и добывания невесты. И, как уже не раз подчеркивалось, все эти темы или тематические ядра, вокруг которых группируются или из которых вырастают фабульные мотивы отдельных поэм и всей «жесты» в целом, не противоречат друг ДРУГУ, а, напротив, друг друга подкрепляют и обосновывают чисто сю- жетно. Собственно, речь идет пока не о формировании «жесты» как замкну- того текста, а о возникновении и эволюции легенд о Гильоме Оранжском, лишь на определенном этапе своего бытования в устной эпической тра- диции оказавшихся зафиксированными в письменной форме. Возникно- вение этих легенд можно отнести к первой половине IX в., о чем свиде- тельствует латинская поэма Эрмольда Нигелла. Здесь Гильом — надежная опора молодого короля и защитник родных земель. Он пока один, но очень скоро у него появляется многочисленное и славное окружение, состоящее из братьев, племянников и т. п. Несколько позднее, но все еще в период устного развития и бытования легенд о Гильоме к их перво- начальным мотивам добавились новые, в том числе мотивы добывания богатого фьефа и истории рода. Что касается мотива «героического сва- товства» к никогда не виданной, но желанной невесте, то здесь, в отли- чие, скажем, от германского эпоса, это можно считать мотивом, включен- ным в легенду уже на уровне ее письменной фиксации и не без влияния куртуазной традиции. Наиболее ранние рукописи поэм, посвященных Гильому, до нас, видимо, не дошли; мы располагаем достаточно поздни- ми списками, порой вносящими в первоначальный текст существенные изменения и поправки. Но запись поэм цикла началась, скорее всего.
512 Приложения уже в XI в. Так, к концу этого столетия относят, например, первоначаль- ную версию (а не лондонский текст) «Песни о Гильоме»85, одной из самых древних поэм цикла. В первой половине XII в. сложились исходные рукописные тексты «Коронования Людовика» (ок. ИЗО г.) и «Нимской телеги» (ок. 1150 г.). «Взятие Оранжа» в его первоначальном виде отно- сят ко второй половине или даже к концу XII столетия, справедливо полагая, что ранней записи могла предшествовать более архаичная вер- сия86 (ее отзвуки обнаруживаются в латинском «Житии Св. Вильгельма», в «Церковной истории» нормандского монаха Ордерика Виталия и в от- носящемся к первой половине XII в. «Путеводителе паломников Сантья- го-де-Компостела»). «Монашество Гильома» как самостоятельное эпиче- ское произведение, а не как завершающая часть легенд о Гильоме Оранжском дошло до нас в двух разных версиях87: краткая сложилась около 1160 г., пространная — несколько позже, между 1180 и 1190 гг. Началом (или даже первой половиной) XIII в. датируют «Отрочество Гильома», поэму, отражающую циклизирующие тенденции в развитии эпоса и свойственную его определенному этапу историзацию легенды. Включение отдельных поэм в цикл происходило по меньшей мере в два этапа. Это происходило на уровне устного бытования поэм и в пе- риод их письменной фиксации, в том числе во время составления цикли- ческих рукописей. Отметим, что «подгонка» одной поэмы к другой и ус- транение между ними противоречий и несообразностей неизбежно сопро- вождались отдельными утратами. Так, большинство исследователей единодушны в том, что в составе «Взятия Оранжа» существовала когда-то заключительная часть, даже, возможно, самостоятельная поэма, которую можно было бы назвать «Осадой Оранжа». Она рассказывала о герои- ческой обороне города Гильомом и его сподвижниками от полчища са- рацин, возглавляемых «королем» Тибо 88. Затем отдельные сюжетные мо- тивы этой поэмы оказались использованными в таких более поздних поэ- мах, как «Клятва Вивьена» и «Алисканс», и при включении «Взятия Оранжа» в циклическую рукопись необходимость в «Осаде Оранжа» от- пала. Точно так же остатком самостоятельной поэмы «Отбытие сыновей Эмери» считают последние восемь лесс «Отрочества Гильома», когда-то бывшие сюжетом более пространного произведения. Но здесь, видимо, произошло иначе, чем с «Осадой Оранжа». Когда-то поэма «большого цикла» «Отбытие сыновей Эмери» повествовала о судьбе всех семерых братьев и подготавливала посвященные им поэмы. Как часть «малого цикла» эта поэма была не очень нужна, поэтому все ее содержание легко уместилось в 303 стихотворных строках рукописи D (Парижская нацио- нальная библиотека, № 1448) и вообще отсутствует во всех остальных 85 См.: Wathelet-Willem J. Recherches sur la Chanson de Guillaume, p. 686; Frappier L Op. cit., t. I, p. 151—150. 86 См.: Régnier C. Introduction.— In: La Prise d'Orange, chanson de geste de la fin du XII siècle. P, 1969, p. 34-35. 87 См.: Cloetta W. Op. cit., t. I, p. 131—161. *8 См.: Tyssens M. Op. cit., p. 433. Ср.: Régnier С Op. cit., p. 32; Frappier /. Op. cit., t. I, p. 239.
Оранж. Триумфальная арка
Арлъ. Алискапс
Сан-Гилъемская Пустынь. XI—XIII вв. Вид с юго-востока
«Чертов мост» через реку Эро. Начало XI в.
А. Д. Михайлов Жеста Гилъома 513 рукописях. В циклических рукописях «малого цикла» не было необходи- мости рассказывать о судьбе всех братьев, но было нужно кратко сказать о них с тем, чтобы их упоминания в следующих поэмах (а главное, упо- минание их детей, племянников Гильома) были понятны. Поэтому нам представляется, что составитель рукописи D был вполне логичен, вклю- чая в свой кодекс краткий пересказ этой поэмы. Объединение двух раз- ных произведений в одной поэме находим мы и в других частях цикла. Так, вторая часть «Песни о Гильоме» может быть названа «Песнью о Ренуаре»; это произведение более позднее, чем первая часть лондонской рукописи: оно «знает» о сюжете «Коронования Людовика», об отрублен- ном носе героя, о захвате им Оранжа (в первой части Гильом именуется Горбоносым, а его резиденцией является Барселона) и т. д. Поэма «Алисканс» (ее датируют концом XII в.89) довольно точно воспроизво- дит сюжет «Песни о Ренуаре», но добавляет многочисленные подробности, в том числе повествует о женитьбе богатыря Ренуара, брата Орабль-Ги- бор, на дочери короля Людовика и королевы Бланшефлор принцессе Аэлисе (в «Песни о Гильоме» невеста Ренуара зовется Эрментрудой и не принадлежит по рождению к французскому королевскому дому90). Еще важнее, что поэма «Алисканс», являющаяся непременной частью цикли- ческих рукописей91, снимает противоречия, существующие между двумя частями «Песни о Гильоме» (ее первая часть в известной мере может быть соотнесена с более поздней поэмой «Клятва Вивьена»92). Но здесь мы вплотную подошли к тому этапу развития нашего цикла, который целиком связан с письменной эпической традицией. Ею нам и предстоит теперь кратко заняться. 5 Литературный памятник Средневековья живет обычно сложной жизнью. Раз созданный, он затем как бы создается еще много раз. Как уже говорилось, каждое устное исполнение эпического памятника бывало творчеством, иногда вполне ординарным и даже беспомощным, иногда же гениальным. Точно так же и изготовление новой рукописи. Оно могло быть и механическим переписыванием старого текста, переписыванием с ошибками, пропусками, подчас неуклюжей отсебятиной в темных мес- тах, и высоким творческим актом, когда из-под пера усидчивого перепис- чика-поэта выходил литературный шедевр. Так и с поэмами нашего цикла. Мы не будем давать здесь обзора сохранившихся рукописей (отчасти это сделано в соответствующем месте примечаний), устанавливать их 80 См.: Frappier /. Op. cit., t. I, p. 240—241. 91 См.: об этом персонаже: Wathelet-Willem J. La femme de Rainouart.— In: Mélanges de langue et de littérature dû Moyen Age et de la Renaissance offerts à J. Frappier, Genève, 1970, t. II, p. 1103—1118. 91 Ранее эта поэма была известна лишь в циклических рукописях; недавно обнару- жены ее фрагменты в Кембридже и в Ленинграде. См.: Murjanoff M. Note sur deux nouveaux fragments d'Aliscans.— Romania, t. LXXXV, 1964, p. 533—540. 92 См.: Frappier J. Op. cit., t. I, p. 279. 17 Заказ № 912
514 . Приложения генеалогию, ни тем более оценивать результаты работы средневековых переписчиков. Проследим кратко лишь основные этапы сложения «Жес- ты Гильома» как письменного текста и скажем несколько слов о составе «большой жесты». В «Жесте Гильома», как она представлена в нашем издании, как бы четыре части, четыре блока, четыре сюжетных узла. Один — это рассказ о первых шагах героя на ратном поприще, о его первом выезде на поиски приключений и о первых успехах. Этому соответствует в цикле поэма «Отрочество Гильома». Второй узел — повествование о первых самостоя- тельных воинских свершениях героя, о подвигах рискованных и трудных, но неизменно приносящих герою удачу. Здесь Гильом молод, полон на- дежд и сил, у него как бы еще все впереди. В череде этих побед немало отдельных эпизодов, но повествующие о них поэмы цикла («Коронование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа») образуют определен- ное, легко ощутимое единство, верно и тонко отмеченное М. Тиссенс93. Следующий сюжетный узел связан с рассказом о тяжелой битве при Лар- шане-Алискансе, об оглушительном поражении и конечном торжестве франков. Тут герой уже немолод, он заметно устал от своей утомительной кочевой жизни, и поэтому часть его воинской «нагрузки» берут на себя его племянник Вивьен и удалой богатырь Ренуар. Первый героически гибнет, а второй едва ли не в одиночку обеспечивает заключительный раз- гром полчищ сарацин. Об этом повествуется в поэме «Песнь о Гильоме». Наконец, последний сюжетный узел — это рассказ о поздних годах жизни Гильома — его уходе в монастырь после смерти Гибор, неладах с мона- хами и настоятелем, о семилетнем палермском плене, о последнем под- виге под стенами осажденного Парижа, о последнем возвращении в Жел- лонскую Пустынь и о смерти. Обо всем этом говорится в поэме «Мона- шество Гильома». Эти четыре сюжетных узла «жесты», каждый в отдельности, обла- дают несомненным единством. В то же время каждый из них достаточно обособлен по отношению к остальным. В самом деле, если в «Отрочестве» герой лишь вступает в возраст мужчины и воина (т. е. по средневековым понятиям ему не более 14—16 лет), он окружен братьями и сражается бок о бок с отцом, то в «Короновании» он выглядит рядом с юным Лю- довиком едва ли не зрелым человеком, недаром он уже прибегает к по- мощи племянников, участвующих в его походах. В «Песни о Гильоме» герой уже в летах, он давно женат, и племянников вокруг него стано- вится все больше. Наконец, в «Монашестве» Гильом уже очень стар. И, добавим, одинок: многие братья и племянники умерли или погибли в бою, уже нет Гибор, нет рядом с ним и весельчака Ренуара. Таким образом, на временной повествовательной шкале каждый из сюжетных узлов цикла отделен большим промежутком от соседнего и со- ответствует определенному возрастному состоянию героя. Сначала это отрочество (или юность), затем молодость, потом зрелость, наконец ста- рость. 93 См.: Tyssens M. Op. cit., p. 153—162.
Л. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 515 Но рассмотренные нами четыре сюжетных узла «малого цикла» обла- дают еще одним важным свойством. Эти узлы обнаруживают разную восприимчивость к процессам эпической циклизации. Одни из этих узлов можно считать открытыми по отношению к этим процессам, другие же — закрытыми. Так, несомненно самозамкнут второй узел, объединяющий, как уже говорилось, три поэмы. Думается, этим можно объяснить вклю- чение в один рукописный кодекс (рукопись D) краткого изложения не- сохрапившейся в первоначальном виде поэмы «Отбытие сыновей Эмери»: второй сюжетный узел «жесты» настолько автономен, настолько сопро- тивляется механическому включению в цикл, что какой-то средневековый поэт почувствовал это и перебросил подобный сюжетный «мостик» между столь тесно спаянными между собой тремя поэмами и предшествующими им частями «большого цикла». Также замкнут четвертый сюжетный узел, представленный «Монашеством Гильома». Показательно, что лишь в од- ной циклической рукописи (Лондон, Британский музей, 20 D XI) за этой поэмой помещены (и довольно искусственно) четыре другие поэмы, в том числе «Смерть Эмери Нарбоннского», которая, согласно эпической хронологии, бесспорно должна предшествовать рассказу о последних годах жизни и о смерти основного героя цикла. Таким образом, «Монашество Гильома» не давало материала для дальнейшего циклического разверты- вания: у героя поэмы не было прямых потомков, о судьбе которых можно было бы рассказывать; что касается младшего брата Гибера, племянни- ков или сына Ренуара и Аэлисы, то повествования о них принадлежали другим, параллельным ветвям «большого цикла». Два других сюжетных узла, напротив, обнаруживают большую открытость. Действительно, поэ- ма «Отрочество Гильома» тесно связана с микроциклом «Нарбоннцы», она подхватывает его темы, его эпическую хронологию. Открыт и узел, представленный «Песнью о Гильоме». Открытость его двояка. С одной стороны, он параллелен по сюжету микроциклу Вивьена (поэмы «Отро- чество Вивьена», «Клятва Вивьена», «Алисканс»), с другой — потен- циально содержит в себе возможность создания микроцикла о Ренуаре и его потомках (поэмы «Монашество Ренуара», «Отрочество Репье»). Процессы циклизации проходили в своем развитии, как нам представ- ляется, два этапа. Один был связан с приспосабливанием к включению в цикл ранее существовавших (вплоть до устной традиции), во многом автономных эпических поэм. Так было с циклом о нарбоннцах (его мож- но было бы назвать «Жестой Эмери Нарбоннского»). Показательно, что в двух циклических рукописях группы В (из Британского музея и Па- рижской национальной библиотеки), в которых представлена поэма «Нарбоннцы», в ее середину вставлено «Отрочество Гильома», ибо иного места последней не находилось. Другим этапом была переработка старых поэм уже на письменном уровне (так, из старейшей «Песни о Гильоме» возникли поэмы «Клятва Вивьена» и «Алисканс»94) и создание новых поэм по принципам генеалогической циклизации. 94 М. Де Рикер (Op. cit., p. 149) справедливо считает, что лондонская рукопись «Пес- ий о Гильоме» восходит к несохранившемуся протографу и к также иесохраиив- 17*
516 Приложения Складывание поэм в цикл, «большой цикл», на уровне письменной традиции было многообразным. Здесь можно выделить несколько различ- ных этапов или стадий. Последовательность их относительно друг друга трудно определима. Видимо, правильнее всего считать их параллельными. Во-первых, это выстраивание существующих поэм в приблизительную непротиворечивую хронологическую последовательность. Здесь неизбежно досочинялись дополнительные эпизоды и куски текста, образующие свое- образные «скрепы» между соседними поэмами. Во-вторых, это продление в ту и другую «сторону» активных сюжетных ветвей (Вивьена, Ренуа- ра-Маллефера-Ренье, Ренье Женнского-Гальена, Жирара Вьеннского и т. п.). В-третьих, это переписывание, переработка старых поэм, созда- ние на их основе новых, уже авторских произведений (так, в первой по- ловине XIII в. трувер Бертран де Бар-сюр-Об создал новый вариант «Жирара Вьеннского», а в конце того же столетия плодовитый поэт Адене ле Руа переработал старую поэму «Осада Барбастра» и создал на ее сюжет новую поэму— «Бев де Коммарши»). Наконец, в-четвертых, это пристраивание к хронологическому «началу» цикла произведений, повествующих о близких и далеких предках Гильома. При этом создава- лись поэмы в обратной последовательности описываемых в них событий. Во всем многообразном комплексе поэм, составляющих «большую жесту», можно обнаружить своеобразный «спор» различных повествова- тельных тенденций. Внутри «большой жесты» входящие в нее «малые циклы» проявляют постоянное стремление к замкнутости, к композицион- ной завершенности. Так, именно с этими целями была создана поэма «Отрочество Гильома» (или поэмы «Отрочество Вивьена» в «Жесте Вивье- на»). Она находилась в нарративном противоречии с поэмой «Нарбоннцы», так как, с одной стороны, кое в чем ее повторяла, с другой же стороны, не могла быть с ней «состыкована» (отсюда постоянные колебания соста- вителей циклических кодексов, о чем говорилось выше). От «Нарбоннцев» же невозможен был прямой переход к «Коронованию Людовика» и сле- дующим поэмам цикла. «Отрочество Гильома» —это поздняя поэма, соз- данная специально для того, чтобы «Жеста Гильома» имела подобающий композиционный зачин95. Точно так же боковые ветви «большой жесты» проявляли тенденцию к автономизации и даже известному выделению из цикла, то есть к возникновению «маргинальных» произведений (примером этого может быть поэма «Гальен, восстановленный в своих правах»). С этой тенденцией соседствовала и спорила иная тенденция — стремление выстроить все поэмы цикла в единую хронологическую линию. Было это неосуществимо, конечно (что с непреложностью вытекает из всего иссле- дования М. Тиссенс). Связи между отдельными поэмами и отдельными микроциклами можно уподобить связям между составными частями «Че- ловеческой комедии» Бальзака: и у писателя XIX в., и в Средневековье одни произведения легко выстраиваются в хронологическую последова- гаейся «Песни о Ренуаре». Что касается поэмы «Алисканс», то испанский ученый видит в ней переработку лишь первоначальной «Песни о Ренуаре», что также вполне возможно. 95 См.: Frappier J. Op. cit., t. II, p. 19.
Л. Д. Михайлов. Жеста Гилъсма 517 тельность, другие же — автономны, параллельны основной сюжетной ли- нии (если она вообще может быть выделена), находятся по отношению к последней на некоей сюжетной периферии. В совокупности входящих в «большой цикл» поэм эпическая родо- словная Гильома Оранжского выглядит следующей. Основателем «рода» был взбалмошный и жестокий Савари Аквитан- ский. У него и его жены Флоры (дочери Тьерри Павийского) было не- сколько сыновей, в том числе некий Антьом, чья дочь Кларисса вышла замуж за известного эпического героя Рено де Монтобан. Наиболее из- вестным (т. е. привлекшим внимание поэтов) сыном Савари был Га- рен де Монглан. У последнего было четверо славных сыновей — Эрнальт Боландский, Жирар Вьеннский, Ренье Женнский и Милоп Апулийский. Все они прославились своими подвигами в борьбе с сарацинами. Отметим, что детьми Репье были Оливье и Альда, хорошо знакомые нам по «Песни о Роланде». У старшего из четырех братьев, Эрнальта Боландского, был сын Эмери, глава рода «Эмеридов», муж кроткой Эрмепгарды и отец семи сыновей (Бернара Бребанского, Эрнальта Жеронского, Бева де Ком- марши, Гильома Оранжского, Гарена Ансеюнского, Аймера Хилого и Ги- бера д'Андрена) и пяти дочерей (из них названа в «жесте», как уже говорилось, одна Бланшефлор, жена короля Людовика). Все дети Эмери, кроме Гильома, имели многочисленное потомство, и племянники нашего героя густо населяют «жесту». Но в эпической традиции более всего повезло племяннице Аэлисе (дочери Бланшефлор): именно с ней свя- зано развертывание сюжета «жесты». Немало подвигов выпало на долю сына Аэлисы Маллефера (чье рождение стоило жизни его матери), еще больше совершил его сын Ренье, не раз сражавшийся бок о бок со ста- реющим Гильомом. Сыном же Репье и принцессы Идуаиы был якобы исторический деятель конца XI в. Танкред, активнейший участник Пер- вого крестового похода. Вполне очевидно, что все эти легендарные предки Гильома (как и по- томки его сестер и братьев) в подавляющем большинстве — персонажи вымышленные. Тем более вымышленны их подвиги и приключения, о ко- торых рассказывается в поэмах. Впрочем, история знает некоего Жирара Вьеннского, заметного политического деятеля середины IX в. Он был графом Вьенна в 819—877 гг., прославился своими военными экспеди- циями против норманнов и неладами с королем Карлом Лысым96. Что касается Эмери, то сходное имя носили нарбоннские виконты Аймерик I (ум. в 1105 г.) и Аймерик II (ум. в 1134 г.). Последнему наследовала его дочь Эрменгарда, деятельная и удачливая в политике. Как полагает М. Де Рикер97, популярность легенд об отце Гильома на юго-западе Франции и в прилегающих испанских землях, возможно, способствовала распространению там имен Эмери-Аймерик-Манрике и Эрменгарда, в том 96 См. о нем: Louis R. De l'histoire à la légende: Girart, comte de Vienne (...819—877) et ses fondations monastiques. Auxerre, 1946; Idem. Girart, comte de Vienne dans les Chansons de geste: Girart de Vienne, Girart de Fraite, Girart de Roussillon. Auxerre 1947. T. I, II. 97 См.: De Riquer M. Op. cit., p. 163—166.
518 Приложения числе среди владетелей Нарбонна. Но прототипами легендарных героев «жесты» они, конечно, не могли быть. Поздние по времени написания поэмы цикла, такие, как «Отрочество Гарена де Моыглан», «Гарен де Моиглан», «Гибер д'Андрена», «Фукон Кандинский», «Бев де Коммарши», и тем более такие, как «Жирар Вьеннский» (не произведение Бертрана де Бар-сюр-Об, а позднейшая версия), «Эрнальт Боландский» и ряд других, относятся к третьему этапу эволюции эпической традиции и являют собой результат воздействия нэ героический эпос поэтики куртуазного романа. То есть перед нами — романизация эпической легенды. Дело не в том, что в строй стиха позд- них поэм властно ворвалась рифма, а в том, что существенную транс- формацию претерпела сама поэтика эпоса, образный строй произведений, прежде всего герои поэм, их стремления и чувства. Высокий патриотиче- ский пафос защиты родины от сарацинских захватчиков сменился про- славлением загадочных и романтических приключений, мотивами любви к обольстительной мавританской принцессе, которую герой поэмы и и глаза-то не видел, а лишь слышал о ней от паломников и менестрелей. По модели завоевания Гильомом прекрасной Орабль-Гибор (но вне задач приобретения богатого фьефа и тем более отпора иноземным захватчи- кам) строят свои взаимоотношения с юными сарацинками и другие герои «большой жесты» — Гибер с Агатой, Фукон Кандийский с Анфелисой, сын Бева де Коммарши Жирар с Малатрией и т. д. Место сурового и грубоватого эпического героя в поздних поэмах занимает странствую- щий рыцарь, благородный и храбрый, конечно, но также тонко и воз- вышенно чувствующий и весь ушедший в поиски приключений. Анализировать все поэмы цикла, тем более поздние, нет нужды, до- статочно в качестве примера обратиться к том произведениям, которые повествуют о Гарене де Монглан, по имени которого называют обычно «большую жесту». Как уже говорилось выше, отдельные части «большого цикла», от- дельные входящие в него поэмы созданы на протяжении нескольких веков и тем самым отражают вкусы и поэтику разных эпох. Интерес к этим поэмам в разные века их существования был различен. Наиболее ранние версии произведений, как правило, не сохранились. Ранние рукописи сохранились плохо, и их немного. Но показательно, что памятники, со- зданные на исходе эпической традиции, также представлены небольшим числом рукописей. Это и понятно: интерес к героическому эпосу стреми- тельно падал, жесты вытеснялись из читательского обихода сначала кур- туазным романом, с которым, впрочем, они долго сосуществовали, а затем и иной беллетристикой — романом нового типа (вроде «Мелюзины» Жана из Арраса) и городской новеллистикой. Поэтому произведение, к которому мы сейчас обратимся, представлено всего лишь одной рукописью, к тому же весьма поздней — ее издатель Отто Бизингер датирует ее XV в.98 Насколько рукопись отстоит от вре- '8 См.: Die Enfances Garin de Monglane (Sprache und Heimat. Eingang und Haupttcil des Textes). Vorgelegt von 0. Bisinger. Greifswald, 1915, S. 5.
Л. Д. Михайлов. Жеста Гильома 519 мени создания самого памятника, единого мнения не существует. Так, если Леон Готье полагал, что перед нами едва ли не авторская рукопись поэмы, то есть считал последнюю достаточно поздним произведением", то другие ученые, и среди них Гастон Парис100 и др., на основании ана- лиза языка и стиля относили памятник к первой половине XIV в. Однако и эта дата указывает на достаточно позднее происхождение произведения. И весьма симптоматично, что оно сюжетно открывает «большой цикл», то есть создано в тот период развития эпической традиции, когда цикли- зирующие тенденции обнаруживали себя особенно явно и вместе с тем шли уже на убыль, становились чисто механическими. Итак, о чем же рассказывается в первой (согласно эпической хроно- логии) поэме «большого цикла»? Обычно эта поэма называется «Отрочеством Гарена де Монглан», хотя такого заголовка нет в единственной рукописи поэмы. В рукописи Па- рижской национальной библиотеки (№ 1460) она образует нерасторжи- мое целое со следующей поэмой. Но композиционно эта поэма может быть выделена как самостоятельное произведение, вполне отвечая задачам рас- сказа о «героическом детстве» эпического персонажа. Прадед Гильома Оранжского оказывается в поэме сыном герцога Ак- витанского Савари и его жены Флоры, дочери короля лангобардов Тьерри. Не приходится говорить, что это совершенно вымышленные пер- сонажи и у поэмы нет никакой исторической основы. Между тем автор «Отрочества» стремится приурочить действие поэмы к конкретному исто- рическому моменту. Так, мы узнаем, что герцог женится на Флоре как раз в то же самое время, когда король Пипин берет в жены Берту, прозванную Большеногой, будущую мать Карла Великого: Quant ce duc prinst sa femme qu'il ama et chiery, Le roy Pépin de France se maria aussy De Berte se mouiller...101 Таким образом, Гарен де Монглан оказывается ровесником Карла Великого, а описываемые в поэме события — отнесенными к середине VIII столетия. Но далее эта хронологическая «привязка» никак не обыгрывается. После весело отпразднованной в один из майских дней свадьбы в поло- женное время молодая герцогиня разрешается двумя очаровательными младенцами. Но тут для нее наступают черные дни. У Савари появляется любовница. Обольстительная и коварная. С помощью волшебных снадобий она привораживает сердце герцога и внушает ему яростную ненависть к жене. Кончается тем, что бедную молодую женщину изгоняют из двор- ца. В глухом лесу ее чуть было не убивают подосланные Идерной (так 99 См.: Gautier L. Op. cit., t. IV, p. 106—107. 100 См.: Paris G. La littérature française au Moyen Age. P., 1889, p. 72. 101 Die Enfances Garin de Monglane, S. 43 («Когда этот герцог взял себе жену, которую он любил и лелеял, Пипин, король Франции, тоже женился на Берте, своей суп- руге...»).
520 Приложения зовут любовницу герцога) люди, в конце концов она находит приют у некоего доброго человека, где и производит на свет Гарена, героя поэмы. У его скромной колыбели появляется фея Моргана, сестра короля Артура, и предсказывает ему славное будущее. Как видно из краткого изложения содержания первой части поэмы, здесь широко использованы мотивы достаточно популярных в Средние века легенд о Берте Большеногой и Женевьеве Брабантской. Первая из этих легенд легла в основу сюжета нескольких эпических поэм, входящих в «королевский цикл» 102, в том числе написанного в конце XIII в. произ- ведения Адене ле Руа. Вторая не стала предметом специальной эпической обработки, но намеки на нее и ее отдельные мотивы встречаются в анг- лийских и скандинавских балладах, в отдельных памятниках немецкого и французского Средневековья и т. д.1()3 Мотив ложно оклеветанной жены мы находим в скандинавской «Карламагнуссаге» (где через эти испыта- ния проходит сестра Карла Великого Олива, жена короля Гуго), в поэме «Королева Сибилла» 104 и в ее франко-итальянской обработке, известной под названием «Макэр» 105 (где героиню зовут Бланшефлор), и в ряде других поэм. Мы могли бы ожидать в «Отрочестве Гарена» повторения истории Берты, так как на это содержится прямой намек в приведенных выше строках памятника. Однако автор не делает этого. Перед читате- лем—объединение сюжетных мотивов двух популярных легенд. Флору не выдают за самозванку, злоумышляющую на короля (как это было в истории Берты), ее не обвиняют и в неверности (как случилось с /Кеневьевой Брабантской). Из первой легенды в нашей поэме использован мотив заместительницы, действующей с помощью своей матери-ворожей- ки, из обеих легенд — мотив изгнания королевы и ее жизни в лесу с ма- лолетним ребенком. Относительно позднее происхождение этих романи- ческих мотивов очевидно: недаром в этой поэме любовные взаимоотноше- ния героев приходят на смену высоким задачам обороны родины и просто суровой атмосфере ранних жест. Вернемся, однако, к поэме. Слухи о несправедливости, учиненной по отношению к бедной Флоре, доходят наконец до ее отца, и тот собирает армию в сто тысяч отборных воинов-наемников. (Тут интересно отметить, что в рассказе о сборе войска отцом Флоры автор поэмы перечисляет жителей Ломбардии, Сицилии и. других областей Италии, влившихся и армию Тьерри, и говорит, что все они собрались, чтобы пойти войной нэ сарацин, видимо забыв, что герцог Савари не имеет никакого отношения и извечным врагам христиан. Здесь бесспорно сказался присутствующий почти во всех памятниках французского героического эпоса мотив борь- 11 См.: Gautier L. Op. cit., t. III, p. 7—30. "'•' Полагают, что в основу этой легенды легли некоторые эпизоды из жизни Марии Брабантской, жены баварского герцога Людовика II (казнена в 1256 г.); эти со- бытия были отнесены в далекое прошлое, ко времени жизни св. Женевьевы, по- кровительницы Парижа (V в). Подробнее см.: Seuffert В. Die Légende von der Pfalzgràfin Gonovefa. Wiirzburg, 1877. 1)1 См.: De Riquer M. Op. cit., p. 224—226. 1)5 См.: Gautier L. Op. cit., t. III, p. 684—719.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 521 бы с «неверными», которыми порой оказываются любые враги положи- тельных персонажей.) Вот армия Тьерри переваливает через Альпы, быстро доходит до стольного города герцога Савари и берет его смелым молниеносным штурмом. Самому Савари удается скрыться, по многие его сообщники изрублены в куски, потоплены в окружающих крепостные стены рвах и т. п. В следующей битве Тьерри одерживает решительную и, казалось бы, окончательную победу; герцог Савари оказывается в его руках. Но коварная Идерна, засевшая в городской цитадели, организует внезапную вылазку отряда отчаянных смельчаков и в тот момент, когда уже начинались переговоры о капитуляции, обращает итальянцев в бегство. Но Савари уведен в плен. Старшие сыновья Флоры остаются в руках Идерны. Но им удается бежать. Тем временем герой поэмы Гарен живет с матерью в какой-то сель- ской глухомани. Он так пригож, умен и обходителен, что его, десяти- летнего подростка, не могла не полюбить дочка местного сеньора, и он ответил на ее чувство. Устраиваются пышные увеселения в замке и, конечно, турнир. Очередную лессу автор начинает так (он вообще часто по ходу повествования обращается к слушателям): Seigneurs, oyez ystoire de grande seignourie! C'est d'armes et d'amours et de chevallerie 106. Как это изобретательное и изысканное описание турнира, на фоне которого раскрываются любовные чувства героев, напоминает аналогич- ные описания рыцарских романов и как оно далеко от суровой простоты первых жест! Не приходится удивляться, что Гарен оказывается победи- телем на турнире, в котором принимают участие и его братья, которых он пока не знает. Все славят героя, его возлюбленная не может скрыть радости и гордости, но ее отцу совсем не по душе ее чувство. Гарен с братьями вынужден покинуть замок. Они направляются в Сицилию. Проезжая через Реджио, Гарен вступает в поединок с великаном Нарк- виллусом Александрийским, предводителем несметного полчища сарацин, осадивших город. В Гарена неожиданно влюбляется сестра местного короля Аймера Жермена. Но сердце его занято другой. В девушку же страстно влюбляется Антиом, старший брат героя, и исполняется рев- ности к «безродному мальчишке», не подозревая, что это его брат. Гарен легко побеждает сарацинского великана, а в награду просит руки Жер- мены, но не для себя, а для Антиома. От этого брака рождается Ивон, король Гаскони, и Кларисса, будущая жена Рено де Монтобан. Когда трое молодых людей прибывают в Павию, их радостно встречает король Тьерри, не подозревающий, что самый младший из пришельцев — тоже его внук, а не просто их дорожный спутник. Не подозревает этого и млад- шая дочь короля Ивуара, тут же влюбившаяся в незнакомца. Она помо- гает освободить томящегося в неволе Савари, они все вместе бегут из города и направляются в Аквитанию. А там у злонамеренной Идерны 106 Die Enfances Garin de Monglane, p. 88 («Сеньоры, послушайте историю о славных делах! О подвигах, о любви, о рыцарственности»).
•"22 Приложения уже новый муж — Дриамадант Тарентский. Предупрежденные о приближе- нии законного герцога, они расставляют ему ловушку и захватывают в плен — и его самого, и его спутников. Лишь одному Гарену удается остаться на свободе. Он появляется в столице, убивает Дриамаданта, освобождает отца и братьев, заточенных в сырых и темных подземельях неприступной крепости Рошфор, и возвращает всем свободу, а отцу — отнятый у пего трон. Произведение это написано как введение в длинную и славную исто- рию предков Гильома. И так как Гарен де Монглан выступает в «большой жесте» в качестве родоначальника, зачинателя, его было необходимо снабдить «героическим детством», как и полагается эпическому герою. Но, как мы могли убедиться, эта задача реализуется во многом романи- ческими методами: здесь и череда любовных авантюр юного рыцаря, и появление у его колыбели сестры короля Артура, и т. д. И вот что показательно: возвышенная рыцарственность поведения отличает цен- трального персонажа первой поэмы цикла, как она будет отличать и всех его потомков. Не составляет исключения и Савари Аквитанский. Автор поэмы легко выходит здесь из положения: все низкие и постыдные по- ступки герцога объясняются не его злой волей; они — результат колдов- ства. Опоенный приворотным зельем, умело приготовленным злобной Остриссой, Савари проникается ненавистью к жене и чинит все те не- справедливости, о которых говорилось выше. Вполне естественно, что, как только злые чары теряют свою силу, Савари преображается. Но он не нужен более ни автору поэмы, ни «большому циклу». Поэтому в следующих поэмах он вовсе не упоминается. Поэт удаляет его со сцены: герцог Аквитанский внезапно умирает, оставляя широкое поле деятель- ности своему сыну. В рукописи № 1460 Парижской национальной библиотеки поэма «Га- рен де Монглан» сразу следует за «Отрочеством Гарена» без каких бы то ни было перерывов и отбивок. Полагают, что эта поэма также достаточно поздняя и создана — в своем первоначальном виде — не ранее середины XIII в., то есть уже после того, как были написаны основные поэмы «большого цикла». Новая поэма написана с использованием поэтики и мотивов героиче- ского эпоса, но воздействие традиций куртуазного романа берет в ней верх. Герой отвоевывает у сарацин богатый фьеф, но в повествовании основное внимание сосредоточено не на этом. Добывание фьефа связано с романтической любовной историей, разворачивающейся при дворе Кар- ла Великого. Отметим, что Карл изображен в поэме традиционно — как убеленный сединами мудрый правитель, хотя говорится, что ему всего двадцать лет (кстати, в двадцать лет, т. е. в 762 г., Карл не был ни королем, ни тем более императором). Молодой, герцог Аквитанский при- глянулся жене Карла Гальене, и вскоре она воспылала к молодому чело- веку неодолимой страстью. И хотя вины героя тут нет, могущественный король гневается не столько на жену, сколько на юношу. Он предлагает ему сыграть в шахматы: в случае выигрыша он может просить у Карла любой дар, хоть всю Францию, в случае же проигрыша он лишится голо- вы. Не приходится удивляться, что Гарен выигрывает. В награду он
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 523 просит разрешения отвоевать у сарацин-альбигойцев крепость Монглан я окрестные земли. На последнюю деталь тоже стоит обратить внимание. Отождествление альбигойцев с сарацинами, то есть с извечными врагами христиан, четко указывает на время создания памятника — не ранее пер- вой трети XIII столетия. Указывает это и на место развертывания даль- нейших событий. Это юг Франции, Прованс. Итак, молодой человек отправляется на юг. Встреченный им на глу- хой лесной дороге бродяга-жонглер рассказывает ему о некоей девице отменной обходительности и поразительной красоты. Гарен влюбляется в нее, едва выслушав ее описание. Не будем пересказывать долгое по- вествование о его поисках юной красавицы, о всех опасностях и приклю- чениях, встреченных им на своем пути. А ему приходится действительно попадать в ситуации достаточно рискованные: сражаться со странствую- щими рыцарями, оказывать помошь попавшей в беду девице, вступать в бой со страшным зверем и т. д. В его приключениях принимают уча- стие веселый гигант Рсбастр, простодушный и самоотверженный, очень напоминающий знакомого нам Ренуара, благородный волшебник Перди- гон, умеющий принимать любой облик и снабжающий героя шапкой- невидимкой, смелый рыцарь Берар и др. Прекрасная Мабиль, возлюблен- ная Гарена, также переживает немало опасностей; на ее невинность по- сягают то шайка разбойников, то черный лицом и душой злобный герцог Овернский, то восьмидесятилетний сластолюбец. Она попадает в темницу, ее собираются предать смертной казни, но она остается, конечно, жива и невредима. Смелость Гарена, воодушевленного любовью, и волшебство Пердигона спасают ее от всех опасностей. Злые противники юных лю- бовников оказываются жестоко наказанными, а молодость и любовь в конце концов торжествуют. Твердыни Монглана и Моыгравье, где засели враги франков, подлые предатели, уверовавшие в Магомета и Тервагана, рушатся под натиском Гарена и его друзей, и все кончается веселой свадьбой. В обрисовке персонажей поэмы нельзя не видеть воздействия более ранних по времени создания поэм цикла (такова, например, ироикоми- ческая фигура Робастра), но в еще большей степени — поэтики куртуаз- ного романа, причем не его лучших образцов, представленных, скажем, произведениями Кретьена де Труа, а той массовой продукцией, которая получила широкое распространение уже в первой трети XIII в. Естественно, совсем иная поэтика обнаруживается у древнейших поэм цикла. Гастон Парис как-то заметил, что «эпопея не является произведени- ем искусства» 107. Вряд ли это утверждение вполне справедливо. Героиче- ский эпос, в том виде, в каком сохранили его средневековые рукописи, обладает определенной поэтикой, а многие эпические поэмы бесспорно 107 Paris G. Histoire poétique de Charlemagne. P., 1905, p. 25.
524 Приложения исполнены высокого художественного совершенства. Если теперь в худо- жественности, в определенном артистизме не отказывают и памятникам фольклора, то тем более мы вправе признавать художественность и арти- стизм, то есть совокупность литературных приемов, в письменных па- мятниках героического эпоса. Но вполне понятно, что приемы эти и их использование в эпосе весь- ма специфичны. Обратимся с этой точки зрения к поэмам цикла. Мы сталкиваемся здесь с определенным распределением функций дей- ствующих лиц, с продуманной системой образов. Их по меньшей мере три группы. Границы между ними достаточно четки, хотя тому или ино- му персонажу не заказан переход из одной группы в другую. Одна из этих групп — «Эмериды», то есть многочисленные родственники Гильома, а также их друзья и соратники. Вторая — это плохие франки, то есть либо предатели и узурпаторы (вроде тех, что посягают на французский престол в «Короновании Людовика»), либо попросту трусы и бахвалы (например, Тибо и Эстурми в «Песни о Гильоме»). Наконец, третья группа персонажей — это непримиримые враги Гильома и Франции, то есть сарацины, их вожди и «короли». Безвестные авторы поэм находят свои, неповторимые краски для характеристики персонажей каждой из этих трех групп. Естественно, что наиболее индивидуализированы Гиль- ом и его окружение. Все они постоянно находятся в сфере внимания. Шаблонно изображены сарацины (за исключением тех случаев, когда они принимают крещение и переходят в лагерь франков). Достаточно выпукло, броско обрисованы предатели и трусы, но здесь типизация но- сит подчеркнуто гротескный характер. Весьма важно, что Гильом и другие «Эмериды» тесно связаны с пародом, отражают его интересы, а в представлении авторов поэм инте- ресы эти совпадают с интересами государства, Франции. Гильом не раз обращается к народной помощи (скажем, в поэме «Нимская телега»), в то время как предатели и трусы вынуждены действовать в одиночку и не могут рассчитывать на поддержку народа. Поэтому Гильом Оранжский выступает в посвященном ему цикле поэм как народный герой. Ж. Фрапье имел все основания видеть в этом об- разе народные черты108, чем объясняется и стойкая популярность на протяжении нескольких веков слагаемых о нем поэм, и неповторимость, исключительность этого персонажа. В самом деле, Гильом выступает в цикле как неутомимый воитель за веру, защитник королевского дома и непримиримый враг сарацинских захватчиков. Но он может и богохульничать, и жестоко проучить жад- ных монахов, и поспорить с королем, и поприветить «раскаявшегося» мавра. Он грубоват и прямолинеен. Он не очень-то усвоил куртуазное вежество и рыцарский обиход. Он необуздан в гневе, но также — в еде, питье и веселье. Он мастер сражаться любым оружием, но может пойти на врага и с голыми руками. Его грозный кулак жестоко наказывает и подлых предателей, вроде Эрнеиса из «Коронования Людовика», и гра- См.: Frappier J. Op. cit., t. I, p.
А. Д. Михайлов. Жеста Гилъома 525 бителей с большой дороги в «Монашестве». Его удар, которым он ломает шею противнику,-- такая же его неотъемлемая принадлежность, как шишка на носу. Раскатистый смех Гильома сотрясает стены пиршест- венных залов и заставляет тревожно ежиться врагов героя. В поведении и облике графа Орапжского немало от народных представлений о спра- ведливом заступнике, простом и доступном, невероятно сильном, мужест- веинохМ и веселом. В известной мере образ Гильома скроен из крайностей, и он во всем превосходит общепринятые мерки. Не приходится удив- ляться, что он не просто чрезвычайно силен физически, но и попросту крупен: ему нужен самый большой и выносливый конь (и он специаль- но так сражается с противниками, чтобы, поражая врага, оставить в не- прикосновенности его иноходца). Но в обрисовке этого гиганта и силача мы не найдем каких бы то ни было возвышенных и идеализирующих тенденций. Напротив, жизненность, достоверность (и, видимо, народ- ность) Гильома потребовали подчеркнуть в его облике и поведении так- же и комические черты. Комичен его шишковатый нос, отмеченный без- образным шрамом, комично его поведение за столом, когда он жадно хватает руками еду, но еще более комичны его слова. Но это не слова простака или дурня, а человека умного, расчетливого, проницательного, лишь прикидывающегося простодушным или наивным и тем самым рас- ставляющего ловкие ловушки своим оппонентам. Речь Гильома не толь- ко грубовата и образна, она необычайно метка, поэтому герой подчас прибегает к пословицам или творит их подобие сам. И вот что показательно для искусства труверов в области эпического творчества: облик Гильома раз и навсегда задан, он не меняется от поэмы к поэме, хотя герой проходит и через новые испытания, и через новые периоды своего бытия. И поэтому в тех произведениях нашего цикла, в которых повествуется о молодых годах Гильома Оранжского, последний выглядит уже вполне сложившимся воином и политическим деятелем. В образе его — в любой поэме — как бы сфокусированы не только его прошлые, но и его будущие подвиги и свершения, в эпической памяти зафиксированы они все. Отсюда — те невольные «оговорю!», на которые справедливо обращают внимание исследователи, считая их позд- ними интерполяциями. В действительности же, думается, это не было внесением в более ранний текст каких-то поновлений и поправок. Ле- генда о Гильоме в пору активного сложения поэм о нем и тем более в пору их письменной фиксации была в общих чертах разработана от начала и до конца. Уже юный Гильом нес в себе основные черты своей будущей судьбы. Поэтому создатели отдельных поэм имели в своем рас- поряжении уже вполне сформировавшийся, отлившийся в закопченные и очень конкретные формы образ. Оттого-то и оказывается совсем еще молодой человек наделенным не только смелостью и воинским умением, но и большим житейским опытом, если еще не мудростью, то умудрен- ностью. Это не значит, что образ центрального персонажа «жесты» совершен- но статичен, не знает развития. Напротив, уже в первоначальной леген- де о Гильоме была запрограммирована его судьба — и веселые свершения
Ь26 Приложения юных лет, и потери, и тяжелые удары жизни в зрелые годы, и печальное одиночество в старости. Поэтому уже в «Короновании Людовика», одной из самых древних поэм цикла, где Гильом лишь стоит на пороге основ- ных своих свершений, в нем предчувствуется его последующая судьба. В поэмах, повествующих о зрелости и старости героя, подчеркнуты его годы, его физическая слабость. Но эта новая стадия жизни Гильома ха- рактеризуется не только обилием прожитых героем лет (в лондонской рукописи, в ст. 1334—1335, говорится даже, что Гильому от роду 350 лет, что считается ошибкой переписчика, и Ж. Ватле-Виллем исправляет эту цифру на 150), но и новым восприятием им действительности. Следует заметить, что здесь образ Гильома строится во многом по модели образа Карла Великого в «Песни о Роланде» и в других поэмах «королевской жесты». Но необузданный характер героя, его вспыльчивость и отход- чивость, его веселый нрав не забыты и здесь, он не утрачивает в ста- рости своих прежних черт, хотя они плохо вяжутся с обликом убелен- ного сединами мудрого старца. Рядом с Гильомом его братья выглядят схематичными и бледными. Лишь двое — Эрнальт и Аймер — обладают индивидуализированными чер- тами. Первый подчас изображается гротескно и становится участником не очень возвышенных приключений. Второй, напротив, оказывается одер- жимым идеей непримиримой и бескомпромиссной борьбы с сарацинами, что он и проводит в жизнь, сражаясь не столько днем, сколько ночью (что, конечно, сложнее и опаснее) и отдыхая лишь под открытым не- бом — до тех пор, пока эта бесконечная война не закончится. Но обо всем этом рассказывается вне поэм «малого цикла». В интересующих нас поэмах рядом с героем — его верные друзья и сподвижники. Среди них заслуживают внимания племянник Вивьен, ве- селый гигант Ренуар, любимая жена Гибор. Образ Вивьена (несмотря на то что легенда о нем имеет какие-то самостоятельные южные, лангедокские истоки) создан несомненно с оглядкой на образ Роланда из знаменитой «Песни». Это особенно оче- видно в ранней «Песни о Гильоме», где Вивьен является племянником героя по сестре, где он рано лишился родителей и воспитан заботливой Гибор. Вивьен в цикле, и особенно в первой по времени возникновения поэ- ме, одержим одной идеей и весь сконцентрирован на ее воплощении в жизнь. Он дал клятву не отступать ни на шаг в битве и никогда не уклоняться от боя. Его толкнуло на это и чувство патриотизма и не- примиримой вражды к захватчикам-иноземцам, и понимание юношей своего долга рыцаря и христианина. Обстановка крестовых походов, в ко- торой создавались поэмы, бесспорно наложила отпечаток и на образ Вивьена, породив мотив его самоубийственной клятвы. Поэтому образ юноши решается в «Жесте Гильома» довольно однозначно. Но Вивьен лишен бездумной прямолинейности; его характеризует не только безмер- ное мужество, но и трезвая расчетливость, и в этом он соединяет в себе черты и Роланда, и Оливье. Так, в первых эпизодах «Песни о Гильоме» Вивьен противопоставляет фанфаронству подвыпившего Тибо свою спо-
Л. Д. Михайлов. Жеста Гылъома 527 койную рассудительность. Однако данная клятва, носящая характер его личного пакта с богом, накладывает на все поведение Вивьена оттенок мученичества. Ж. Фрапье даже полагал, что сцена смерти юноши подана в «Песни о Гильоме» (да и в поэме «Клятва Вивьена») как определенная параллель сцены смерти Иисуса Христа (ср. Ев. от Матфея, XXVI, 31-35; Ев. от Марка, XIV, 27-31, 66-72 и др.) 109. Нам, однако, пред- ставляется это некоторым преувеличением. Гибель Вивьена, как она опи- сана в поэме, повторяет сцену гибели Роланда; к тому же точно так же описана затем смерть другого племянника Гильома, Жирара. Думается, здесь надо говорить о том, что на подобные сцены в героическом эпосе вообще оказала известное влияние евангельская традиция, и в этом смысле образ Вивьена, несмотря на его клятву, лишен какой бы то ни было исключительности. Совсем иным выглядит в цикле Ренуарио, молодой сарацин, брат Гибор, давно порвавший с верой отцов и семь лет прослуживший на дворцовой кухне короля Людовика. Если Вивьен как бы унаследовал, присвоил неколебимое мужество Гильома, то Ренуар взял себе его ве- селую удаль. Во всем его облике и повадках подчеркнуты черты вил- лана. Он любит сытно поесть и всласть поспать, и «родной кров» для него — это теплое местечко у очага. Он одет в лохмотья и ходит босиком, он не признает другого оружия, кроме мужицкой дубины. Впрочем, он дает себя уговорить и опоясывается мечом, но действует им лишь от случая к случаю и так, как он привык обращаться со своей надежной дубиной. Но происходит определенное «воспитание» Ренуара (недаром он, как и Гибор,—королевского рода, хотя и сарацин). По ходу поэмы происходит приобщение Ренуара к миру рыцарственности, и не прихо- дится удивляться, что в конце концов неотесанный гигант сочетается браком с принцессой, дочерью короля Людовика (эта тема широко раз- вернута в поэме «Алисканс»). Исследователи не раз искали параллели образу Ренуара в фольклоре (вплоть до Ильи Муромца русских былии). В самом деле, народные истоки этого образа очевидны. Они во многом объясняют и некоторую остраненность в трактовке этого персонажа, и тот факт, что с Ренуаром связано в «жесте» комедийное, снижающее начало. Но полезно отметить, что не один Ренуар является в «Песни о Гильоме» носителем травестий- ных черт. Они присутствуют в образе брата Вивьена Ги и тем более — в фигуре графа Буржского Тибо и его племянника Эстурми (правда, два последних изображены в поэме подчеркнуто гротескно). Верная жена Гильома, Гибор,— персонаж наиболее «подвижный», ме- няющийся на протяжении «жесты». В первых поэмах цикла ее, естест- венно, еще нет на сцене. Лишь в «Отрочестве Гильома», произведении, как известно, очень позднем, все полно предчувствием встречи с ней героя. «Слух» о ней от поэмы к поэме нарастает, и во «Взятии Оранжа» 109 См.: Ibid., p. 192—197. 110 См. о нем: Runeberg J. Eludes sur la geste Rainouart. Helsingfors, 1905; см. также: Frappier J. Op. cit., t. I, p. 219—233; Wathelet-Willem /. Recherches sur la Chanson de Guillaume, p. 557—563.
528 Приложения Орабль (это ее сарацинское имя) становится очень активным действую- щим лицом. Если Гильом увлекся ею по чужим рассказам, то и она заинтересовалась юным героем сразу же, без раздумий. Это как бы пред- определение, противиться которому бесполезно, и Орабль полностью ста- новится на сторону Гильома, проникающего тайком в Глорьетский дво- рец. Орабль выступает в поэме не только желанной добычей Гильома, подлинной драгоценной жемчужиной Оранжа, но и деятельнейшим участ- ником событий. Она помогает франкам советом, вооружает их, держит вместе с ними оборону в дворцовой башне. В этой поэме Гибор-Орабль обольстительна, лукава, находчива, изо- бретательна, и в этом она моделирует поведение -«сарацинской принцес- сы» 1И, любви которой домогается рыцарь-франк. Но есть в облике мо- лодой Орабль и мрачные, демонические черты. Ведь она не только пре- дает мужа — сарацинского «короля» Тибо, не только выступает отступ- ницей с точки зрения своей веры, но и жестоко убивает своих малолет- них детей, чтобы ничто не стояло между нею и Гильомом. Впрочем, по- лагают, что имеются в виду все же не ее дети от Тибо, а его сыновья от первого брака. И более того — в ряде поздних поэм содержатся на- меки на то, что Орабль была лишь невестой Тибо или что брак их был фиктивным, что между ними не было физической близости. Но так или иначе в Орабль есть что-то от дикой язычницы, разбирающейся в травах и снадобьях, умеющей, если надо, приготовить любое зелье, не останав- ливающейся в достижении цели ни перед чем, упорной и даже яростной в своих чувствах. Совсем иная она (теперь уже Гибор) в «Песни о Гильоме». Здесь она — верная жена, терпеливо ждущая мужа за стенами Оранжа, сама стаскивающая с него доспехи и одежду, моющая его и сытно кормящая, когда он после поражения возвращается домой собирать новое войско. Гибор и тут смела и решительна: она готова оборонять свой город, может помочь мужу в подготовке новых отрядов, входя в мельчайшие детали приготовлений к походу. Но она очень самолюбива и горда. Она не хочет верить, что Гильом вернулся после поражения, а не пал в неравном бою. И поэтому она скрывает разгром франков от своих придворных и по- нуждает Гильома поскорее снова отправиться в поход. Как справедливо отмечают исследователи 112, именно образ Гибор при- дает циклу неповторимый лиризм и своеобразие. Если в памятниках ге- роического эпоса любовная тема появляется лишь в поздних произведе- ниях, то поэмы нашего цикла (причем даже самые ранние из них) пред- ставляют собой исключение. Вместе с тем разработка образа Орабль-Ги- бор и освещение ее отношений с Гильомом решительно отличаются от трактовки женских характеров и любовных переживаний в куртуазном романе. Во-первых, Гибор не знает сомнений в своем чувстве к Гильому. В раскрытии этого чувства в поэмах цикла мы не найдем той «любовной 111 См.: Knudson С h. Le thème de la Princesse sarrasine dans la Prise d'Orange.— Ro- mance Philology, t. XXII, 1969, p. 449—462. 112 См.: Frappier J. Op. cit., t. I, p. 9; Wathelet-Willem J. Recherches sur la Chanson de Guillaume, p. 543.
Л. Д. Михайлов. Жеста Гильома 529 метафизики», которой наполнены средневековые романы. Во-вторых, Ги- бор не надо свое чувство проверять, не надо проверять и чувство Гильома, тем самым воспитывая и морально возвышая своего избранника. В-треть- их, в цикле в целом в образе Гибор подчеркнуты функции жены, жены крупного феодала, отправившегося не на поиски приключений, как это бывало в романе, а в трудный поход против иноземных захватчиков. Дело мужа, исполненное высокого патриотического предназначения,— это и ее дело. И ей передается пронизывающий все памятники героического эпоса пафос обороны «милой Франции», пафос отвоевания земель, по- павших под чужеземное иго. Гибор и Гильом не имеют детей, и свои матер.инские чувства героиня направляет на племянников — Вивьена, Ги, которым Гибор с раннего дет- ства заменила мать, которых окружила заботой и вниманием, создала для них тепло домашнего очага. Ведь они относятся к «роду» (lignage) Гильома, понятию очень важному для идеологии героического эпоса — сла- ва рода, продолжение рода все время находятся в центре внимания ге- роев (причем не чужды глубокому осмыслению родственных связей даже сарацины), являясь конструктивным мотивом в разработке сюжета цик- ла. Потому-то и печалится, и горюет Гибор, узнав о гибели юношей. Гибор же олицетворяет для «клана» Гильома и для него самого идею стабильности, идею дома, надежного убежища в радости и в невзгодах. Понятна та скорбь, та беспросветная тоска, которые охватывают героя после смерти Гибор (это описано в ряде поэм, например в краткой ре- дакции «Монашества Гильома» или в «Отрочестве Ренье»), его решение покинуть свет и удалиться в пустынную обитель. Окружение Гильома — это особый замкнутый мир, мир мужественно- сти, благородства и рыцарственности, хотя и в этом мире возможны и допустимы уловки и хитрости в борьбе с врагами. Мир этот в своих моральных требованиях далек от максимализма. И, что еще существен- нее, открыт для тех, кто хочет приобщиться к нему, разделяя его идеалы. Это и происходит постоянно в поэмах цикла: сарацинские принцессы, приняв крещение, становятся верными женами рыцарям-франкам, сын сарацинского «короля» Ренуар мстит недавним единоверцам за гибель Вивьена, сарацинский военачальник Галафр, побежденный Гильомом, обещает креститься и тем самым переходит в лагерь друзей нашего героя. Враги Гильома изображаются в посвященных ему поэмах со всей «серьезностью» и даже с уважением. Все они — опытные воины, обла- дающие сверхъестественной силой. Тем труднее, но и почетнее победа над ними Гильома Оранжского. vEro противники из лагеря сарацин не наделяются в поэмах индивидуализированными портретами: в их облике подчеркиваются их огромные размеры, их устрашающий вид, нередко связанный с тем, что они предстают какими-то полулюдьми-полумонстра- ми. Таковы Корсольт, Изоре и другие антагонисты Гильома из. Но нель- 13 См.: Dickman A.-J. Le rôle du surnaturel dans les chansons de geste. P., 1926 p. 82— 84.
530 Приложения зя не заметить, что в рыцарском романе всевозможные сверхъестествен- ные существа изображаются с гораздо большей фантазией и выдумкой, чем в эпосе. Видимо, на роман народные сказочные традиции оказывали значительно большее воздействие, чем на героический эпос. В наших поэмах психология сарацин-великанов, их внутренний мир, их побуж- дения почти не раскрываются. Изображаются они с точки зрения внеш- него, враждебного им наблюдателя. Исключением здесь является, пожа- луй, Тибо Оранжский, в одночасье лишившийся и жены, и богатого го- рода. В его изображении преобладают иронические штрихи, что роднит его с излюбленным персонажем фаблио — комическим обманутым мужем. Тем самым о раскрытии в поэмах его внутреннего мира можно говорить с большими оговорками. Более изобретательно и подробно изображаются в поэмах предатели и трусы, вообще противники главного героя из лагеря франков. Все они — носители зла, скопище пороков, подлинная опасность для Франции и империи. Это либо мрачные личности, сеющие повсюду распри и пре- ступления, либо, напротив, комические персонажи, жалкие и смешные. Показательно, что Гильом расправляется с ними решительно и жесто- ко — своим знаменитым ударом кулака, который ломает шеи. К антагонистам Гильома принадлежат и монахи Анианского монасты- ря. Их конфликт с героем — яркое отражение антимонашеских настрое- ний, получивших большое распространение в самых широких кругах средневекового общества. Упреки Гильома, обращенные к монахам,—по- вторение той критики монашества, которая содержалась и в уравнитель- ных еретических учениях эпохи, и в идеологии новых нищенствующих монашеских орденов, возникших в эпоху крестовых походов. Для Гильома монахи Анианы — воплощение безделия, праздности, бесполезности, а сле- довательно, и нарушения основных моральных норм. Ведь эта праздность неотделима от жадности, чревоугодия, а затем — и злых дел и побужде- ний. Сцены в Анианском монастыре в «Монашестве Гильома» можно от- нести к образцам средневековой антиклерикальной сатиры, получившей столь большое распространение в ряде других жанров литературы того времени. Король Людовик не принадлежит ни к одному из лагерей. Нельзя ска- зать, что он находится «вне схватки», но во многом он —над схваткой, как и подобает эпическому монарху. Но схватка-то часто идет из-за него, и он тем самым является в развитии сюжета «жесты» медиатором, стал- кивая противостоящие партии. Это особенно очевидно в таких поэмах цикла, как «Песнь о Гильоме», «Коронование Людовика», «Монашество Гильома». Сложные взаимоотношения героя поэм с Людовиком — это лейтмотив всего цикла. Гильом испытывает к королю определенное вле- чение. Но это не привязанность, не личная симпатия, а вассальная вер- ность, преступить которую для него невозможно. В этой верности — его понимание своего феодального, патриотического и христианского долга. Тем самым образ Людовика постоянно двоится: как личность он может быть слабым, трусливым, неблагодарным, как монарх он находится на недосягаемой высоте. Отсюда и сложность, и двойственность отношения
А. Д. Михайлов. Жеста Гильома 531 к нему Гильома, который верен Людовику чуть ли не вопреки его жела- ниям, который спешит на помощь к королю, не ожидая зова, тем самым навязывая ему свою верность и свою подмогу. И Гильом хочет, требует от Людовика благодарности, признания своих заслуг. Это не может не выливаться в споры, в обмен взаимными упреками, в открытые ссоры. Отношение короля к графу Оранжскому не всегда объяснимо с точки зрения обычной человеческой психологии. Так, в «Песни о Гильоме» (и особенно в «Алискансе») Людовик выглядит вздорным самодуром, неприветливо встречая героя в Лане и не сразу соглашаясь оказать ему необходимую помощь. Но такое поведение входит непременной частью в облик такого короля, противопоставляемого в «жесте» Карлу Великому как высшему и недостижимому идеалу. Отметим также, что Людовик обнаруживает и немало положительных черт. Он все-таки отдает Гильому должное — мотив признания королем заслуг героя от поэмы к поэме на- растает. И чем как не признанием этих заслуг, не признанием первен- ствующей роли всех «Эмеридов» является женитьба Людовика на Блаы- шефлор и затем выдача замуж королевской дочери за соратника и род- ственника Гильома Ренуара? Как центральные персонажи поэм, так и их второстепенные действую- щие лица описываются в «Жесте Гильома» с широким применением формульного стиля, столь глубоко изученного Жаном Ришнером. Опи- сания эти строятся на повторении стереотипных формулировок, неизмен- но прилагаемых к изображаемым персонажам. На повторах же выдер- жаны описания событий, особенно описания сражений и поединков. Было бы уместно поставить вопрос об этикетности всех этих описаний. Видимо, в данном случае можно говорить о борьбе двух тенденций. Одна из нчх — это стремление к этикетности в построении как характера персонажа, так и его поведения. Другая — это попытка изобразить чрезмерность, необычность героев (и прежде всего Гильома). Повинуясь этой тенден- ции, герой ведет себя не столько неожиданно, сколько необузданно; так, Гильом может в сердцах убить того, кто, как ему кажется, слишком ему перечит, он может грубо кричать на родную сестру или на мать, может учинить жестокое избиение монахов Анианы, чья вина все-таки не столь огромна. Таким образом, характеры центральных персонажей стро- ятся в поэмах на сознании этикетности их и на постоянном нарушении этой этикетности. Прием этот, как нам представляется, может быть впол- не сознательным и обдуманным, отражающим авторский (пусть и ано- нимный) этап в эволюции эпоса. Повествование в поэмах часто членится на сцены, которые самозамк- нуты и посвящены не просто одному событию, но разворачиваются меж- ду довольно ограниченным набором персонажей (диалог, перебранка, по- единок и т. п.). Короткие сцены группируются в большие завершенные эпизоды, которые могут часто отстоять друг от друга на временной оси достаточно далеко (как, скажем, в «Короновании Людовика» или «Мо- нашестве Гильома»), являясь разными, никак не связанными друг с другом событиями из жизни героя, но могут быть и тесно спаянными между собой сюжетно и хронологически (например, в «Песни о Гиль-
532 Приложения оме»). В некоторых поэмах, например во «Взятии Оранжа», последова- тельность сцен и эпизодов нерасторжима, хотя они и перебивают друг друга, но их смена создает такое напряжение, сделана так умело и артистично, что со всей определенностью можно говорить о том, что перед нами произведение большого искусства, результат работы боль- шого мастера, обладающего немалым композиционным чутьем в построе- нии интриги, что возможно уже только на уровне письменной литера- турной традиции. В краткой версии «Монашества Гильома» слуга нашего героя тешит его во время пути через глухой лес такой песней: Volez ôir de dant Tibaut TEscler, Et de Guillaume, le marcis au corl nés, Si corne il prist Orenge la chité, Et prist Orable a moillier et a per Et Glorïete, le palais principer? 114 Как видим, речь идет об основных эпизодах более ранних поэм цикла, точнее говоря, «Взятии Оранжа». Легенды о Гильоме были столь попу- лярны, что широко вошли в репертуар бродячих певцов-женглеров, о чем говорится, в частности, в одном фаблио XIII в.115 Дальнейшая судьба этих легенд и особенно созданных на их основе поэм многообразна. Нас должны привлечь три ее аспекта. Во-первых, сюжеты отдельных поэм стали предметом сознательной авторской обра- ботки и переработки (во многом в духе рыцарского романа), вроде про- изведения Адене ле Руа116 «Бев де Коммарши». Во-вторых, уже очень рано, то есть тогда, когда последние по времени сложения поэмы цикла еще не были созданы, началась иноземная обработка магистрального сю- жета «жесты». В первую очередь здесь следует упомянуть обширное произведение немецких поэтов Вольфрама фон Эшенбаха и его стара- тельного продолжателя Ульриха фон Тюргейма «Виллехальм» (первая половина XIII в.). У них очень четко прослеживается стремление создать связное повествование, объединив данные разных поэм, устранить су- ществующие противоречия и довести его до «конца», то есть до рожде- ния исторического Танкреда. Поэтому в «Виллехальме» значительная роль уделена Ренуару (Ренвальду) и его потомкам, особенно сыну Мал- леферу. Немало ярких деталей миннезингеры присочинили, изукрасив свое произведение живописными описаниями и увлекательными подроб- ностями. Под их пером суровая жеста все более приобретала черты изысканного и занятного любовного рыцарского романа. Другой значи- тельной переработкой нашего цикла было внушительное по размерам сочинение (в прозе) итальянца Андреа да Барберино, также стремив- 114 Les deux rédactions en vers du Moniage Guillaume, chansons de geste du XII siècle. P., 1906, t. I, p. 18 («Хотите послушать о Тибо Славянском и о Гильоме Короткий Нос, о том, как он взял город Оранж и взял в жены и подруги Орабль, и взял Глорьет, королевский дворец?»). 115 См.: Recueil général et complet des fabliaux. P., 1872, t. I. p. 3—4 116 См. о нем: Adnès Л. Adenès, dernier grand trouvère. P., 1971.
А. Д. Михайлов. Жеста Гильома 533 шегося создать связное непрерывное повествование, что ему наверняка удалось — его произведение пользовалось большой популярностью на про- тяжении нескольких столетий. Наконец, третий путь эволюции сюжета нашей «жесты» — это создание в середине XV в., видимо, по заказу Жака д'Арманьяка, герцога Немурского, большого прозаического романа, до- шедшего до нас в нескольких версиях. Изучивший это произведение Франсуа Сюар 117 справедливо отметил, что прозаический роман о Гиль- оме Оранжском (подобно другим прозаическим переработкам более ран- них стихотворных текстов) органически вписывается в литературу своего времени, отражая специфические вкусы столетия, завершающего эпоху Средних веков, и одновременно тесно связан с предшествующими произ- ведениями нашего цикла, указывая тем самым на непрерывность эпиче- ской традиции, которая видоизменяется от века к веку и постепенно те- ряет свое доминирующее положение, но оказывается жизнедеятельной вплоть до поры Возрождения. Действительно, дальнейшая история легенды о Гильоме — это история прежде всего ее нового осмысления и ее изучения, которое ведется уже без малого два века и принесло весьма ощутимые плоды. 117 См.: Suard F. Guillaume d'Orange: Etude du roman en prose. P., 1979. См. также: Doutrepont G. Les Mises en prose des Epopées et des Romans chevaleresques du XIV au XVI siècle. Bruxelles, 1939, p. 115—138.
ПРИМЕЧАНИЯ ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА За исключением «Песни о Гильоме», тексты остальных пяти поэм дошли до нас в основном в составе больших рукописных сборников, включающих многие произ- ведения обширного цикла о Гарене Монгланском. Эти сборники подробно описаны, и изучены в превосходной работе бельгийской исследовательницы Мадлены Тиссенс (см.: Tyssens M. La Geste de Guillaume d'Orange dans les manuscrits cycliques. P., 1967).. В оценке рукописной традиции «Жесты Гильома» мы в основном основываем- ся на этой работе. Из нее же заимствуем и систему обозначений интересующих нас рукописей. Вот их перечень. Л1 —Париж, Национальная библиотека, fr. 774. Середина XIII в. («Отрочество Гильома», «Коронование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа», «Отроче- ство Вивьена», «Подвиги Вивьена», «Алисканс», «Фукой Кандинский», «Монашество Ренуара», «Монашество Гильома II»). Л2 —Париж, Национальная библиотека, fr. 1449. Середина XIII в. («Отрочества Гильома», «Коронование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа», «Отроче- ство Вивьена», «Подвиги Вивьена», «Алисканс», «Битва с Локвифером»). А3 — Париж, Национальная библиотека, fr. 368. Первая половина XIV в. («Коро- нование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа», «Отрочество Вивьена», «Подвиги Вивьена», «Алисканс», «Битва с Локвифером», «Монашество Ренуара». «Монашество Гильома II»). Л4— Милан, Библиотека Тривульциана, п° 1025. Последняя треть XIII в. («Отро- чество Гильома», «Коронование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа». «Отрочество Вивьена», «Подвиги Вивьена», «Алисканс», «Битва с Локвифером», «Мо- нашество Ренуара», «Монашество Гильома II»). Б1— Лондон, Британский музей, Royal 20 D XI. Начало XIV в. («Гарен де Монг- лан», «Жирар Вьеннский», «Эмери Нарбоннский», «Нарбоннцы», «Отрочество Гиль- ома», «Коронование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа», «Отрочество Вивьена», «Подвиги Вивьена». «Алисканс», «Битва с Локвифером», «Монашество Ренуара», «Монашество Гильома II», «Осада Барбастра», «Гибер д'Андрена», «Смерть Эмери Нарбоннского», «Фукон Кандинский»). В2 — Париж, Национальная библиотека, fг. 24 369—24 370 (два тома). Начало XIV в. (Т. 1: «Эмери Нарбоннский», «Нарбоннцы», «Отрочество Гильома», «Короно- вание Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа», «Отрочество Вивьена», «Оса- да Барбастра», «Гибер д'Андрена», «Подвиги Вивьена», «Алисканс», «Битва с Локви- фером»; т. 2: «Монашество Ренуара», «Смерть Эмери Нарбоннского», «Отрочество Ренье», «Монашество Гильома II»). С — Булонь-сюр-Мер, Муниципальная библиотека, п° 192. Конец XIII в. («Отро- чество Гильома», «Коронование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа», «Отрочество Вивьена», «Подвиги Вивьена», «Алисканс», «Битва с Локвифером», «Мо- нашество Ренуара», «Фукон Кандийский», «Монашество Гильома I», «Монашество Гильома II»). D— Париж, Национальная библиотека, fr. 1448. Вторая половина XIII в. («Жи- рар Вьеннский», «Эмери Нарбоннский», «Отрочество Гильома», «Коронование Людо- вика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа», «Осада Барбастра», «Взятие Кордовы и Севильи», «Отрочество Вивьена», «Подвиги Вивьена», «Алисканс», «Битва с Локви- фером», «Монашество Ренуара»). Е — Берн, Городская библиотека, п° 296. Вторая половина XIII в. («Взятие Оран- жа», «Подвиги Вивьена», «Алисканс», «Битва с Локвифером», «Монашество Ренуара», «Монашество Гильома II»).
Примечания 535 Кроме того, фрагменты «Коронования Людовика» (всего 67 строк) содержатся в рукописи Парижской национальной библиотеки, nouv. acq. fr. 5094 (XIII в.). «Песнь о Гильоме» дошла до нас в единственной рукописи первой трети XIII в., находящейся ныне (с 1913 г.) в Британском музее (Add., n° 38663). Как видим, по крайней мере пять «циклических» рукописей (Л1, Л4, 51, В2, С) включают все интересующие нас поэмы (вместо «Песни о Гильоме» в них помещена более поздняя ее переработка — поэма «Алискапс»). Казалось, было бы логично по- ложить в основу издания одну из этих пяти рукописен (так поступил в свое время В.-Ж.-А. Йопкблут). Однако такое решение было бы ошибочным. Дело в том, что все эти рукописи дают неравноценный текст входящих в них поэм. Если текст одной из поэм может быть признан наиболее достоверным и авторитетным, то текст сосед- ней поэмы нередко пестрит ошибками и описками или же произвольными конъекту- рами и интерполяциями. В тексте той или иной поэмы встречаются лакуны, вызван- ные либо утратой отдельных листов рукописи, либо сокращениями, внесенными пе- реписчиками. Поэтому для каждой из поэм в основу текста кладется каждый раз вполне определенная, не обязательно одна и та же рукопись. Данные других рукопи- сей обычно приводятся в вариантах; они же служат для исправления явных ошибок и восстановления столь же явных пропусков. Так поступают все ученые, готовившие критические издания поэм цикла. Ниже перечислим эти издания и укажем, по ка- кому из них делался наш перевод и какой текст это издание воспроизводит. Героические поэмы, входящие в «Жесту Гильома», изучаются и издаются с се- редины прошлого столетия. Начало этому положил голландский ученый В.-Ж.-А. Йопкблут. В 1854 г. он напечатал по рукописи Л1 три поэмы — «Коронова- ние Людовика», «Нимская телега» и «Взятие Оранжа». Они составили первый том следующего издания: Guillaume d'Orange, Chansons de geste des XIe et XIIe siècles/ Publiées pour la première fois par W.-J.-A. Jonckbloei. La Haye, 1854. В это издание вошли также «Подвиги Вивьена» и «Алисканс». С той поры поэмы цикла издавались много раз (мы имеем в виду критические издания старофранцузского текста, а но переводы на современный язык, которые мы не фиксируем). «Отрочество Гильома» было опубликовано в 1913 и 1918 гг. в виде диссертацион- ных сочинений Августом Беккером и Германом Хингстом: Becker Л. Die Chanson «Enfances Guillaume». T. II. Text mit Variantenapparat, Einleitung und Inhaltsanalyse. Greifswald, 1913. Hingst H. «Enfances Guillaume». T. I. Einleitung, Text, Namenverzeichnis. Greils- wald, 1918. В 1933 г. поэму опубликовал Ж.-Л. Перрье: Les Enfances Guillaume, chanson de geste du XIIIe siècle/Editée par J.-L. Perrier. N. Y.. 1933. Наконец, в 1935 г. появилось наиболее авторитетное издание, по которому сде- лан наш перевод (в основу этого издания положен текст рукописи D) : Les Enfances Guillaume, chanson de geste du XIIIe siècle/Publiée par P. Henry. P., 1935 (S. A. T. F.). «Коронование Людовика» после первой публикации 1854 г. издавалось трижды: Le Couronnement de Louis, chanson de geste publiée d'après tous les manuscrits connus par E. Langlois. P., 1888 (S. A. T. F.). Le Couronnement de Louis, chanson de geste du XIIe siècle/Éditée par E. Langlois. P., 1920 (C.F.M.A.). Les Rédaction en vers du Couronnement de Louis. Edition avec une introduction et des notes par Y. G. Lepage. Genève, 1978. Наш перевод выполнен по изданиям Э. Ланглуа, в основу которых положен текст рукописей Л\ Л2, Л3, близких между собой и восполняющих пропуски и ошиб- ки друг друга (все они несомненно восходят к одному источнику). «Нимская телега» после публикации 1854 г. издавалась еще три раза: Le Charroi de Nîmes, chanson de geste du XIIe siècle/Editée par J.-L. Perrier. P., 1931 (C.F.M.A.).
536 Приложения Das altfranzôsische Epos vom Charroi de Nîmes, Handschrift D, mit sprachwissen- schaftlichen Kommentar und Glossar/Herausgegeben von E. Lange-Kowal. В., 1934. Le Charroi de Nîmes, chanson de geste du XIIe siècle/Éditée d'après la rédaction AB avec introduction, notes et glossaire par D. McMillan. P., 1972. Наш перевод выполнен по изданию Ж.-Л. Перрье, базирующемуся на тексте ру- кописи АК Поэма «Взятие Оранжа», кроме издания Йопкблута 1854 г., печаталась трижды: La Prise d'Orange.../With Introduction, Table of Assonance, Glossary and Table of Proper Names by B. Katz. N. Y., 1947. Régnier C. Les rédactions en vers de la «Prise d'Orange». P., 1966. La Prise d'Orange, Chanson de geste de la fin du XIIe siècle/Éditée d'après la ré- daction AB par C. Régnier. P., 1969. Наш перевод выполнен по изданию К. Репье (1969), в основу которого положен текст рукописи А1. Длинна и во многом загадочна история публикации «Песни о Гильоме». Эта поэма стала известна исследователям сравнительно поздно. Ее рукопись была при- обретена известным библиофилом Джорджем Данном в 1901 г. на распродаже бога- той коллекции сэра Генри Хоупа Эдвардса. В июне 1903 г. появилось первое издание поэмы, напечатанное в количестве всего 200 экз. и в продажу не поступившее; имя издателя указано не было: La Chançun de Willame. L., 1903. В 1904 и в 1908 гг. Г. Бэст выпустил два издания «Песни», также не поступив- шие в продажу: Baist G. L'Archanz (La Chançun de Willelme). Freiburg-im-Breisgau, 1904; Larchanz (La Chançun de Willelme). Freiburg-im-Breisgau, 1908. Эти три издания не отличались высоким качеством подготовки текста. Они но- сили скорее библиофильский характер. Лишь немногие ученые смогли раздобыть эти издания. В 1911 г. первое научное издание поэмы осуществил известный рома- нист-медиевист Герман Сюшье: La Chançun de Guillelme, l'ranzôsisches Volksepos des XI. Jahrhunderts/Kritisch ausgegeben von H. Suchier. Halle, 1911. Затем появились следующие издания, свидетельствующие о том, что «Песнь о Гильоме» вызывала самый пристальный интерес ученых: La Chançun de Willame/An édition of the unique manuscript of the poem by E. S. Tyler. N. Y., 1919. La Chanson de Guillaume/Publiée par D. McMillan. 2 vol. P., 1949—1950 (S.A.T.F.). La Chançun de Willame/Edited by N. V. Iselëy. Chapel Hill, 1952. La Chançun de Willame/With an etymological glossary by G. Piffard. Chapel Hill, 1961. Wathelet-Willem J. Recherches sur la Chanson de Guillaume: Etudes accompagnées d'une édition. 2 vol. Paris, 1975. Наш перевод выполнен по издайию Ж. Ватле-Виллем с привлечением издания Д.^ МакМиллана. «Монашество Гильома» было издано критически лишь однажды: Les deux rédactions en vers du Moniage Guillaume, chansons de geste du XIIe sièc- le publiées d'après tous les manuscrits connus par W. Cloetta. 2 vol. P., 1906—1911 (S.A.T.F.). Основным текстом здесь принят текст рукописи С\ он выправлен и дополнен по остальным шести рукописям. Наш перевод, естественно, сделан по этому изданию. Рукописи наших шести поэм дают очень большое число вариантов. Многие из них (едва ли не подавляющее большинство) — это варианты графические; это отно- сится прежде всего к особенностям написания личных имен (которое повышенно вариативно — как из-за диалектных особенностей каждой рукописи, так и из-за неустоявшейся в этой области традиции и пережитков отмирающей надежной си-
Примечания 537 стемы старофранцузского языка на данном этапе его развития). Но есть варианты и другого рода. Иногда это несколько иное, чем в основном тексте, построение сти- хотворной строки, замена одной второстепенной реалии другой и т. д. Подобные варианты не вносят существенных корректив в публикуемый текст и поэтому нами в расчет не принимаются и в примечаниях никак не оговариваются. Мы отмечаем лишь те отличия от переводимого текста (по данным других рукописей), которые имеют смысловой характер: когда упоминается совсем иной топоним или персонаж, когда рукопись дает совершенно новый вариант большого куска текста, когда, на- против, параллельная рукопись в данном месте существенно неполна и т. д. Кроме того, в качестве иллюстрации приводим в примечаниях к «Отрочеству Гильома» ва- рианты рукописи С\ однако мы не даем ее разночтений с основной рукописью, а до- бавляем — в примечаниях — те дополняющие основной текст строки, которые столь типичны как раз для этой рукописи. Ото обычно одна-две лишние строки (редко больше); эти дополнения не меняют смысла памятника и, как сможет убедиться чи- татель, совершенно факультативны, но они наглядно показывают принципы работы средневековых редакторов-переписчиков (рукопись С несколько моложе рукописи D, но обе они принадлежат к одной группе рукописей и восходят, видимо, к одному и тому же источнику). Подобные же варианты — в основном по рукописи С (она от- личается известным «многословием»), но не только по пей — можно было бы при- вести и для других поэм цикла, по мы сочли это излишним. Следует отметить, что большинство рукописей дает свое окончание каждой поэ- мы. Мы обычно указываем на эти лессы, отличающиеся от лесс основного текста или дополняющие его, по не даем их перевода. Это же относится и к некоторым лессам отдельных рукописей, вклинивающимся в основной текст. Что касается краткой ре- дакции последней поэмы (так называемое «Монашество Гильома I»), то она настоль- ко отличается от пространной, которую мы публикуем (это по сути дела два совер- шенно разных произведения на один сюжет), что никакие их сопоставления в при- мечаниях невозможны. ОТРОЧЕСТВО ГИЛЬОМА 2 Александр.— Имеется в виду Александр Македонский, легенды о котором были очень популярны в Западной Европе па всем протяжении Средних веков. 3 Монах-француз из Сен-Дени...— Аббатство Сен-Дени в 8 км к северу от Парижа, основанное в 020 г. франкским королем Дагобером, было колыбелью француз- ского летописания. Здесь составлялись хроники королевского дома (сначала на латинском языке, а потом, с конца XIII в., на французском). В аббатстве суще- ствовали богатая библиотека и мастерская по переписыванию книг; поэтому считалось, что рукопись, хранящаяся в Сен-Дени или изготовленная там, осо- бенно авторитетна. Ссылками на такие рукописи (как правило фиктивными) полны памятники героического эпоса, рыцарского романа и т. д. 11 Орабль.— В рук. С будущая жена Гильома названа здесь ее христианским име- нем Гибор (или Гибурк). 13 Гильом Короткий Нос—Об этой кличке героя подробнее см. в статье, с. 505—506. 14 Славяне.— Славяне довольно часто упоминаются в этой поэме (как и во фран- цузском героическом эпосе вообще), причем, как правило, рядом с сарацинами (входя в почти нерасторжимое, устойчивое словосочетание). Вполне очевидно, что речь здесь не может идти о каких бы то ни было славянских племенах, в союзе с арабами воевавших с французами. Между тем о славянах в Западной Европе хорошо знали; с отдельными из их племен воевал еще Карл Великий. Ко времени сложения поэм (точнее, их записи) в Европе было много слухов о болгарах, чье переселение на Балканы не могло пройти незамеченным и не от- ложиться в памяти европейцев. В эпических поэмах славяне были некоей дру- жественной арабам народностью (возможно, даже мусульманами), неизменио выступавшей рядом с последними в войнах с европейцами. зо-з1 Бернар... Бее и Гибер...— Здесь перечисляются семь сыновей Эмери Нарбонн- ского. Некоторым из них в «большом цикле» посвящены специальные поэмы (подробнее см. в статье, с. 482).
538 Приложения 63 Пипинов сын...— Пипин Короткий (ум. в 768 г.), отец Карла Великого, был пер- вым королем из династии Каролингов. 84 Апостолом Петром клянусь...— Автор часто упоминает св. Петра, иногда называя его по имени, иногда же — перифрастически («тот, кто влечет к себе паломни- ков», «хранитель Неронова луга», «страж ворот Рима» и т. д.). 85 Во Францию мне ехать смысла нет.— Рук. С добавляет: «Бернар, и Эрнальт, и Га- рен сказали, что, если Бог поможет, они пойдут в Париж. Я, сказал Гильом, ни- когда, помоги мне Бог, не пойду в милую Францию служить императору». 89 Нет, на Оранж...— Рук. С вместо Оранжа называет Аравию, что имеет смысл лишь в том случае, если под последней понимать земли, подвластные арабам. 141 ...сыновей дворян не столь вельможных.— Здесь употреблен термин demoisiau?, обозначавший в средневековой Франции юношу из дворянской семьи, не имею- щего иного титула. В рыцарском романе (да и в поздних эпических поэмах) именно такие юноши оказывались неутомимыми искателями приключений, они завоевывали более высокое положение, руку богатой и знатной красавицы, а вместе с ней — замок и земельный надел — фьеф, феод (если не какое-нибудь королевство). 143 Багрец — драгоценная ткань темно-красного цвета. В оригинале здесь упомя- нуто также сандаловое дерево, ввозившееся в средневековую Европу из восточ- ных стран и высоко там ценившееся. 146 Амармонд.— В ряде рукописей — Марамопд, Марадон. Этот персонаж (как и пе- речисляемые далее Акильяи Люзернский, Асере и Мармопд) не имеет истори- ческих параллелей. В «Короновании Людовика» этим именем назван сарацин- ский «король» Бордо. 147 Люзернский — т. е. «король» сарацинского портового города Люзерна (или Луи- зерна), часто упоминающегося в эпических поэмах. Идентификация его затруд- нительна. 149 Асере с Мармондом...— Эти два персонажа (как и упоминаемые ниже Кларион и Каррель Оранжский) выступают в поэме как братья Орабль. Их отец не на- зван; в других поэмах цикла он зовется Дераме. 180 Вонифас.— Этот брат Эрменгарды упоминается в некоторых поэмах «большого цикла». Он, король Ломбардии, не имеет наследников и завещает свои владения племянникам. 197 Тибо.— Этот персонаж, незадачливый муж Орабль, выступает и в других поэ- мах цикла о Гильоме, а также в «Эмери Нэрбоннском», «Смерти Эмери Нарбонн- ского», «Отрочестве Вивьена» и др. 215-216 Стал созывать он сарацин и басков,/Велел сойтись и туркам, и славянам.— Здесь перечисляются те народности, с которыми христианский Запад сталкивал- ся не только в ходе борьбы с испанскими маврами (баски), но и в период кре- стовых походов. Далее в качестве союзников сарацин упоминаются и персы. 220 ...дромонов, галиотов...— Дромон — большое военное весельное судно, употребляв- шееся в Средние века на Средиземном море. Галиот — небольшое парусное или весельное судно. 235 Смарагды — драгоценные камни зеленого цвета (изумруды). 239 Альмерия — портовый город на юге Испании на берегу одноименного залива; был крупным мавританским поселением и центром арабской культуры. Часто упоминается в эпических поэмах. Иногда авторы поэм помещают его в Северной Африке. 242 ...ни в Мекке, ни в Севилье.— Мекка — город в Аравии, одна из мусульманских святынь (здесь начал свою проповедническую деятельность Магомет). Севилья — испанский город на реке Гвадалквивир, был крупным центром арабской культу- ры и государственности. 252 Там некогда царил мой прародитель...— О завоевании французами Нарбонна рас- сказывается в поэме «Эмери Нарбоннский». 264 Славония — некая языческая земля, не имеющая никакой реальной основы. ''67 Лан — город в 140 км от Парижа (Иль-де-Франс), одна из королевских резиден- ций последних Каролиьгов, называется в поэме (как и в ряде других памятни- ков средневековой литературы) Монланом (или Монлооном).
Примечания 539 278 279 Свирельщики дудят, трубят горнисты, / Ревут рога большие...— Здесь в ори- гинале, среди прочих, упоминаются такие распространенные разновидности сред- невековых духовых инструментов, как бузины и олифапты (из такого неболь- шого костяного рога трубил Роланд во время битвы в Ропсевальском ущелье). 313 ...доскажем мы в свой срок.— Далее в рук. С добавлено: «И про Эрменгарду, что светла лицом» (a le vis cler). Это определение красоты Эрменгарды постоянно встречается в поэме. 322 Сен-Жиль — Сен-Жиль-дю-Гар, знаменитый монастырь недалеко от Нима, осно- ванный в конце VII в. св. Эгидием. К началу XII в. монастырь был украшен замечательными по своей архитектуре постройками и достиг большого благо- состояния и авторитета. 335 Карл Ахенский.— Автор поэмы называет так Карла Великого, одной из резиден- ций (основной) которого был город Ахеи на Рейне. 339 Монпелъе — город и порт на юге Франции, известный своим медицинским фа- культетом, основанным в XII в. арабскими врачами, изгнанными из Испании. В XII—XV вв. был крупнейшим центром торговли драгоценными металлами. Статут Лионского монетного двора (1274) предусматривал чеканку монеты пре- имущественно из золота и серебра, ввозимых из Монпелье. 354 Опять французы сели на коней...— Рук. С добавляет: «Отец воодушевляет сыно- вей, крепки их копья, развернуты знамена, выстроившись в ряд, устремились они на сарацин». °82 Марсилий — сарацинский «король», упоминается во многих героических поэмах; он является одним из центральных персонажей «Песни о Роланде». 383 Сарагоса — город на севере Испании; он не раз становился объектом нападения то арабских войск, то войск франков. В течение нескольких столетий находился под мусульманским владычеством. 38'* Балиган — или Балигант. В эпической традиции — сарацинский эмир, по некото- рым поэмам — младший брат Марсилия; участник Роисевальской битвы. Здесь он — дядя «короля» Тибо. Эмери сражался с Балиганом за отвоевание у мавров Нарбонпа (поэма «Эмери Нарбоннский»). Под «эмиром» на средневековом За- паде понимали какой-то высокий сан у мусульман (военачальник, правитель области и т. п.). 438 Нагнал он на врагов такого страху...— Рук. С добавляет: «Что говорил один другому: плохо паше дело, ист нам от него защиты, это какой-то дьявол напал на нас». 456 Босан — кличка коня, часто встречается в эпических поэмах (так, в частности, звали лошадь Ожье-Датчанина). Как полагают исследователи, эта кличка может быть переведена как «Пятнистый». 467 ...из сарацин и персов стража,— В рук. С вместо них коня сторожат нубийцы, т. е. представители кочевых племен из Нубийской пустыни (Сев.-Вост. Африка). 517 Салерпо — город в южной Италии недалеко от Неаполя. Знаменит своей меди- цинской школой, возникшей в XII в. 519 ...устами прикоснется...— Рук. С добавляет: «И кто поцелует ее нежный и краси- вый рот». 557 ...к рыцарям на Троицу причислить.—В куртуазной литературе христианский праздник Троицы (Пятидесятницы) был. излюбленной датой для устройства тур- ниров, пиров, просто съезда всех рыцарей ко двору сюзерена; в этот день совер- шался и обряд посвящения в рыцари (который описан в конце нашей поэмы). 1072 ...третьей линьки...— Ловчие птицы достигали высшей сноровки не в ранней молодости, а на четвертом году жизни. Тогда они особенно ценились. 669 Кларет — очень легкое белое вино. Из-за легкости и цвета оно в средневековом обиходе противостоит «вину», как более крепкому и имеющему, как правило, красный цвет. 673 Кафтан.— Здесь речь идет о блио, роде верхней одежды (чаще женской, чем мужской) с широкими рукавами. 129 Терваган — сарацинское божество во французской эпической традиции. На пер- вом этапе изучения эпоса полагали, что это имя — производное от terra vagans (т. е. божество земли, посещаемой туманами); затем возводили к скандинав- скому богу Тору и германскому божеству Тингусу. Предлагались также следую-
540 Приложения щие этимологии: от прилагательного terrificans — «устрашающий», «наводящий ужас» (Л. Шпицер), от имени римской богини Гекаты, покровительницу нечи- стой силы,—Diana Trivia (A. Грегуар), от искаженного арабского эпитета, отно- сящегося к Магомету и означающего «губитель» (Ш. Пелла). 730 Аполлеп — языческое божество романской эпической традиции; возможно, вос- ходит к античному Аполлону. Вместе с Тервагапом и Маомом (Магометом) образует своеобразную мусульманскую «троицу» в восприятии европейцев. 749 ...двенадцать пэров басурман.— У мавров не было двенадцати «пэров», но нередко в арабской и персидской литературах упоминается такое же сакраментальное число советников султана и т. п.; но чаще оно бывает иным (семь). В романской эпической традиции такое число пэров (Карла Великого, короля Артура) было неизменным, хотя список их менялся. По аналогии с европейскими двенадцатью пэрами были придуманы «пэры» и у мусульман. 750 Мюргале.— Имя этого пожилого сарацинского военачальника встречается и в дру- гих поэмах. В рук. С он назван Ашересом. 759 Вот рать уже в три раза возросла...— Рук. С указывает другую численность са- рацинского войска — 60 000. 831 Л ал — драгоценный камень красного цвета (рубин). 863 Ансельм — рыцарь из окружения Эмери; упоминается и в некоторых других поэ- мах цикла. 883 Отран Нимский — сарацинский «король», брат «короля» Арпена (также царство- вавшего в Ниме), встречается и в других поэмах цикла, особенно в «Нимской телеге». Рук. С называет его королем Нубии. В нашей поэме брат Отрана зовется Голиафом, в честь библейского персонажа. 885 Лимария.— В ориг. Лимуанр. Топоним, не поддающийся точной идентификации. Видимо, предполагается, что это сарацинский город. Его название вряд ли можно возводить к названию горы в испанской провинции Альмерия. 903 ...Дождем каленых дротов забросаем...— Рук. С добавляет: «Все соберем в одну КУЧУ» забросаем его камнями и дротами, клянусь Магометом, он от нас не уйдет». 970 Копейные значки.— В рук. С они названы «альмерийскими» и затем добавлено: «Каждый наклонил вперед голову под шлемом, каждый крепко сжимает древко копья и так же крепко держит щит; как видно, все готовы к сражению». 997 ...Четыреста их на копье поддели.— Рук. С добавляет: «Когда французы свой сомкнули строй и двинулись на сарацин вперед, поганые пораскрывали рот». 1000 ...Гильом соратников ведет.— Рук. С добавляет: «Клянется, что, тому порукой бог, неверных ныне день тяжелый ждет». 1003 Вилланы — лично свободные крестьяне, состоящие, однако, в зависимости от сеньора как держатели земли. В рыцарской литературе вилланы обычно изобра- жались отрицательно, даже гротескно. Ю13 тенебр.— Имя этого сарацинского «короля» встречается и в «Короновании Людо- вика». Оно явно воспринималось как значимое — у него один корень со словом «мрак». 1024 ...велю держать три сотни.— Рук. С добавляет: «Язычники бегут по взгорьям [доел, «землям»] и долинам». 1041 Каррель... нехристям сказал...— Рук. С добавляет: «Сказал своим братьям Кла- риоиу и Асере, четырем королям и всем двенадцати пэрам: „Послушайте меня, бароны"». 1085 Граф чуть ума от гнева не решился.— В рук. С большое добавление (семь строк): «[Граф] повернулся к нему и схватил его за бороду, поднял руку и уда- рил его кулаком в челюсть, переломил кости и повыбивал зубы, мертвым свалил с арабского его коня; „обжора,— сказал Гильом,— ну и пришла тебе в голову затея хватать меня, ей богу, это худое дело"». 1104 Неверный люд на пленника дивится.— Рук. С добавляет: «Вверх тянутся, бьют, кусают и царапают так, что он подумал, что пришел его конец; старается увернуться от них и отбивается всю обратную дорогу». 1113 ...ты насидишься в башне...—В Средние века для содержания пленников исполь- зовались подвалы башен; это были самые надежные темницы.
Примечания 541 1147 ...гонец, христианин по счастью.— Рук. С добавляет: «Он только что миповал Монпелье и пришпоривал своего коня». 1170 Скакуны кастильские.— В Средние века в Испании, в том числе в ее провинции Кастилии, разводили особенно сильных и выносливых лошадей, способных нести закованного в латы рыцаря, чего не могли делать легкие и быстрые, но более слабые арабские лошади. Испания широко поставляла эту породу лошадей дру- гим странам Западной Европы. 1172 Шишак — шлем с острием на верхушке. 1217 У Эмери готовы к бою люди.— Рук. С дополнительно уточняет: «И сын его Бернар ведет их за собой». 1221 ...опасность чуют...— Рук. С добавляет: «Французов наших чают найти, догнать и вызвать их на бой, в котором, думают, что верх они одержат». 1230 ...Где столько башен, стен, колонн могучих...— В Средние века Оранж хранил еще многие постройки римской эпохи, в том числе триумфальную арку и здание античного театра (сохранились до наших дней). Их, конечно, разбирали и пере- страивали, приспосабливая для современных нужд. 1232 Дворец Глоръетский.— Что это за постройка, сказать трудно. Предполагают, что это перестроенные в средневековый дворец античные бани («термы») и амфи- театр. Глорьетский дворец особенно часто упоминается в поэме «Взятие Оранжа». 1234 «Монжуа!» — боевой клич французов в героическом эпосе. О его происхождении существует немало точек зрения. Наиболее достоверная связывает его с возгла- сом паломников, которым с небольшой возвышенности открывался Рим — цель их трудного путешествия. Этот возглас (букв. «Моя радость!») относили иногда (в «Песни о Роланде») и к орифламме, «стягу Святого Дионисия», покровителя Франции и ее королевского дома. 1265 ...ты, мой брат, обрел свободу вновь.— Рук. С добавляет: «Печалились все много оттого, что взяли сарацины вас в полон». 1298 Святой Денис — католический святой, первый архиепископ Парижа, покрови- тель Франции; жил в III в. В VIII в. король франков Дагобер основал на его могиле знаменитый монастырь Сен-Дени (севернее Парижа). 1322 Не отдыхали нехристи нигде...— Рук. С дополняет: «И вот они у городских дверей». 1358 ...за руку правую взяв левой...— Рук. С добавляет: «Подвел к окошку во дворце Глорьетском». 1374 Пришел и вестник, что к Гильому ездил.— Рук. С дополняет: «Желая ей о но- востях поведать». 1408 ...не дал скакуну пропасть.— В рук. С уточнение: «Его нашел я одного в горах». 1417 ...чтоб лучшие друзья...— Рук. С добавляет: «Думающие друг о друге каждый день, смотрят при встрече друг на друга». 1423 Роланд.— Если рук. С опускает это упоминание знаменитой поэмы, то другие называют рядом с ним и его побратима Оливье. 1430 ...И в зернь играл с Тенюблем-стариком.— Зернь — старинная настольная игра типа шашек, в которой бросают кости. Тепюбль — имя этого сарацина в других поэмах нашего цикла не встречается. 1464 Оркадский.— Здесь возможны два толкования этого слова: это может иметь отношение к Гиркаиии, одной из областей Персии, или к Оркадам — Оркнейским островам на Севере Британии. Более вероятно первое толкование. 1485 ...как схватка закипела...— Рук. С добавляет: «Убитые падают друг на друга, сразили насмерть их поганых стрелы». 1488 ...Увесистые балки и каменья...— Рук. С продолжает: «Убитые падают друг на друга». 1540 Обтянут алым шелком весь кумир...— Отметим, что выше (ст. 1534) говорилось о том, что он обтянут «зеленым шелком». Это типичная для эпоса непоследова- тельность, объясняемая устным происхождением произведения. 1541 Мюи — старинная мера объема (для зерна и жидкостей). Величина его не была постоянной, она менялась в зависимости от эпохи и провинции. Так, париж- ский мюи равнялся 268 литрам. 1548 Такую речь повел обманщик к ним...— Рук. С добавляет: «Уж лучше бы не
542 Приложения слышать слов таких, уж лучше б он молчание хранил. Тибо-язычник перед ним стоит и слушает, как тот им говорит». 1555 ...четыре марки золотых...— Марка была первоначально мерой веса, но уже очень рано стала денежной единицей и равнялась приблизительно стоимости полфунта серебра. В зависимости от времени и страны или провинции реальная стоимость марки ощутимо менялась. 1596, Пришли к Тибо Мордан, Матрефалан, / И Дакебрен, и Аэрофль-смельчак.— Мор- дан — имя этого сарацина, видимо, значимо («Грызущий»). Оно, как и следую- щие за ним, встречаются спорадически в отдельных поэмах цикла, но нельзя утверждать, что речь идет каждый раз об одном и том же персонаже. 1622 ...Вступает там в ворота городские.— Рук. С добавляет: «Орабль тотчас узнала о прибытье». 1626 ...заклектали птицы.— Рук. С продолжает: «Как соколы охотничьи залились, их за четыре лье должно быть слышно. Вплоть до Оранжа мчит без передышки, вступает там в ворота городские». 1647 Славония.— Здесь могут иметься в виду славянские земли Восточной Европы. 16А8 ...Романъю, Беневенту край Апулийский.— Романья — итальянская провинция с главным городом Болонья. Беневент — город и область в Южной Италии, не- далеко от Неаполя. Апулия — провинция Юго-Восточной Италии с главным го- родом Бари. 1655 Не даст Гилъом вам на Орабль жениться...— Рук. С добавляет: «Любовь давно уже царит меж ними». 1690 ...Когда доспехом будет облечен...— Рук. С продолжает: «На голову наденет шлем стальной». 1724 Скамью слоновой кости он принес.— Рук. С добавляет: «С богатою отделкой зо- лотой». 1726 Жонглер.— Здесь, видимо, имеется в виду не средневековый певец, а актер- акробат. 17зз Страны Славонской стоит зданье это.— Рук. С добавляет: «Апулии, Сицилии, Беневента и Равенны». 1767 ...Лик светел, зубы белы, очи серы...— По средневековым канонам женской кра- соты женские глаза должны были обладать некоей «пестротой» (vair), т. е. переливаться разными красками, сверкать зелеными искрами на сером фоне. 1770 Притронулся рукой к ее одежде.— Рук. С добавляет: «Поцеловал раз десять иль пятнадцать». 178) ...витербских...— т. е. изготовленных в Витербо, городе недалеко от Рима, где издавна получило развитие текстильное производство. В тексте оригинала этот город назван Битерном (Битермом в рук. С), как и в «Монашестве Гильома». Ряд ученых считают, что речь идет о вымышленном сарацинском городе. Далее (ст. 1787) с этим же городом связывается определенная порода мулов, но по- чему — неясно. 1789 ...сквозь зубы бросила негромко...— Рук. С добавляет: «Клянусь великим всемо- гущим'богом». 1797 ...Под звуки роты, арфы и виолы.— В рук. С продолжение: «Веселый праздник продолжался долго». В оригинале употреблены глаголы, образованные от назва- ний средневековых музыкальных инструментов — роты (струнный инструмент, предшественник скрипки), арфы и виолы (также одна из разновидностей смыч ковых многострунных инструментов). 1804 ...Покой к приходу вашему убрать... Рук. С добавляет: «Сказала тихо, чтоб не услыхали,— собой распоряжаюсь я сама». 1813 ...// жаловаться стала, вся в слезах...— Рук. С продолжает: «Пришла, как видно, и ко мне беда». 1825 Он смел, учтив, разумен несравненно.— Рук. С добавляет: «Прекрасен станом, как и ликом светлым». 1833 ...Пощаду у него снискать надеясь! — В рук. С добавление: «За^ем ты дал блеснуть лучу надежды, зачем разжег в Тибо ты злую ревность, в Тибо, что столь угоден Магомету? Моим ведь телом он не овладеет». 1864 Дромадер — одногорбый верблюд. 1874 Испанский край.— В рук. С сказано: «Французский край».
Примечания 543 1875 За стол уселись короли и знать.— Рус. С продолжает: «И сорок королей к услу- гам там, лишь только началась в тот день еда. Не менее там графов и дворян, и каждый держит при себе раба. Обнесены все яствами сполна в той зале королевского дворца». 1904 ...сто мужланов.— Далее следует описание гротескного облика мужика-виллана, типичного для рыцарской литературы Средневековья. 1949 Увидеть предстоит кой-что еще вам.— Рук. С продолжает: «„Узрите вы, пока не сядет солнце, чреду злодейств, что не свершить Гильому '. Перчаткою Орабль взмахнула снова, продолжить ворожбу монахов просит». 1964 ... и рев разносятся окрест.— Рук. С добавляет: «С колонн высоких воды стали течь, и трех молитв никто не смог прочесть, как воды затопили весь дворец, поганых потонуло сотен семь». 2005 ...говорят вассалы.— Рук. С продолжает: «И поскорей своих коней седлают, в ворота выезжают из Оранжа». 2010 ...Четыре короля и пэры также...— Рук. С добавляет: «Леса, поля, селенья проез- жают». 20А7 ...из дворца помчались...— Рук. С уточняет: «Они в бою сан рыцарский стяжают». 2052 ...На сарацин, Нарбонн в осаду взявших.— Рук. С продолжает: «Бев и Гибер к воротам смело скачут; во Фризии они коней достали». Здесь упомянута об- ласть Северной Германии и Нидерландов (у побережья Северного моря) Фри- зия. Племена фризов оказывали упорное сопротивление войскам Карла Вели- кого, добившегося в конце концов их номинального включения в свою империю; отсюда, видимо, частое упоминание фризов (и их выносливых коней) в памят- никах героического эпоса. 2059 Берберский.— Здесь вряд ли имеется в виду конкретное арабское племя кочев- ников-берберов, обитавших па Севере Африки. «Барбария» эпической тради- ции — это некая далекая страна язычников, варваров, на что указывает и ее название. 2072 ...Напал на одного из сарацин...— Рук. С продолжает: «Ударом мощным проды- рявил щит, навершье и забрало разрубил». 2088 Анжибер.— Имя этого сарацина (в рук. С — Энгламбер), явно не арабское по своему звучанию и этимологии, не встречается в других поэмах цикла. 2164 Малакен.— Имя этого сарацинского «короля» встречается и в других эпических поэмах. 2170 Из Вавилона он... приплыл...— Вавилоном в Средние века часто называли Каир, который действительно расположен у моря. Впрочем, по представлениям средне- вековых европейцев, и древний Вавилон был портовым городом и поэтому из него можно было «приплыть». 2215 Луг Неронов.— Имеется в виду Ватиканский холм в Риме, где когда-то на- ходился разбитый императором Нероном парк (Pratum Neuonis). Здесь устраи- вались театральные представления, в которых принимал участие сам Нерон, считавший себя замечательным актером. В Средние века театрального здания и парка уже не существовало, по на этом месте возникла папская резиденция со своим небольшим садом, название же долго сохранялось. В эпической тради- ции это место неизменно связывается с апостолом Петром, покровителем пап- ского престола. 2257 ...о Тибо оставим повесть...— Рук. С добавляет: «И Эрменгарде с ее светлым взором». 2269-2270 штам в Сеи-Деии... ! Быть должен император коронован.— Уже во времена первых Каролиигов коронование происходило обычно в Реймсе, но бывали многочисленные исключения. Так, например, Карл Великий был коронован в Риме, его сын Людовик был коронован в Лхене и т. д. 2282 Друэс.— В одной рукописи (С) уточнено, что он из Пуатье, в другой (D), что он из Пуату. 2290 ...На графа неучтиво поднял голос— Рук. С продолжает: «Схватил он Карлов меч, рванул из пожен, и озарился полумрак собора». 2379 Кинпамона — благовоние, приготовляемое из коры лаврового дерева. 2381-2382 Гарнье, архиепископ Безансонский, / Брат Карла...— Видимо, лицо вымыш- ленное.
544 Приложения 2396 ...Широкобедрый, крепкий, коренастый.— Отметим этот шаржированный портрет представителя народности, чуждой, а потому враждебной лаигедокцам, в среде которых зародились если не сами поэмы цикла, то их сюжетные мотивы и поло- жения. Карл Великий воевал с бретонцами и в 799 г. подчинил себе всю Бре- тань. В 826 г. Людовик Благочестивый посадил па герцогский трои Наминоэ, знатного уроженца города Ванна. В 845 г. Наминоэ добился независимости Бре- тани. С той поры она долго (до конца XV в.) сохраняла самостоятельность и нередко была открыто враждебна по отношению к королевскому дому. Это многовековое противостояние и наложило отпечаток на трактовку образа кель- та-бретопца. 2491 Гильом бретонца ниже паха бьет..— Рук. С добавляет: «Ему, как бритвой, рас- секает кость». 2Г)52 ...сел в седло смельчак...— Рук. С продолжает: «На шею вскинул он квадрат щита». В данном случае щит не имеет квадратной формы, просто он разделен двумя перекрещивающимися полосами на четыре поля. 2558 Пуатвинский шлем.— Эта отнесенность шлема к определенной провинции (как и ниже, в ст. 2563, щита к городу Бовэ), видимо, произвольна. 2577 Салемон — дядя Эмери, в других поэмах цикла не встречается. В эпической тра- диции достаточно популярен был Салемоп Бретонский, «король» и предводитель бретонцев, вассал Карла Великого. Его прототипом был герцог Бретонский Сало- мон, правивший в 857—874 гг. (при нем Бретань достигла большой самостоя- тельности и могущества). 2650 Александр — Александр Македонский. Но, конечно, никакие доспехи легендар- ного царя пе могли фигурировать при дворе Карла Великого. 2652 ...Гилъом себе его возьмет.— Рук. С добавляет: «Л после поскорее пусть уйдет». 2653 Совет ваш не умен.— Рук. С продолжает: «Но все ж скорее пусть несут его» 2655 ...положить на шелк.— Рук. С меняет последнюю строку и дополняет еще одну: «Устроить на столе пред королем и перед башней положить на шелк». 2723 Поперсье — конский нагрудник, часть доспехов, защищающая лошадь рыцаря. 2730 Холм Монмартрский — возвышенность в северной части Парижа. 27Г)6 ...тридцать басурманских королей.— Р^к. С продолжает: «К напасти нашей собралися здесь; родной Нарбопн во ,ажеском кольце; вокруг враги, куда б ни посмотреть. Супруга ваша тотчас впала в гнев, на выручку зовет вас поскорей». 2793 .„тринадцать лет...— Рук. С указывает, что сыну Карла всего двенадцать лет Если учесть, что Людовик родился в 778 г., то описываемые события . должны происходить в 790—791 гг., т. е. тогда, когда Карл еще не был императором. В следующей поэме цикла, «Короновании Людовика», сыну Карла пятнадцать лет (соответственно 793 г.). В действительности Людовик коронован по крайней мере дважды: в 781 г. короной только что созданного Карлом Аквитанского королевства, 11 сентября 813 г. он был короиова-н в Ахене императорской коро- ной, став соправителем отца. Уже в отрочестве он принимал участие в полити- ческой и военной жизни страны; так, в 12—13 лет он участвовал в боевых дей- ствиях против саксов и аваров, а несколько позже возглавлял экспедицию в Се- верную Италию. В 794 или 795 г. Людовик женился на Эрменгарде, дочери графа Хаскенского. Мужем сестры Гильома Тулузского он не был. 2793 Авары — тюркские племена, вторгшиеся в Центральную Европу в VI в.; в нача- ле IX в. оттеснены Карлом Великим за Дунай и Тиссу. 2809 ...с войском.— Рук. С продолжает: «А Эмери, король седобородый, отправится он в Энглетер далекий, вкруг коего шумят вседневно воды». Упоминаемый здесь город Энглетер не имеет никакого отношения к Англии. 2832 ...А вот... и вражий стан.— Рук. С добавляет: «Кругом опустошенная земля». 2844 Жибоэ.— Имя этого сарацина встречается также в поэмах «Эмери Нарбоннский» и «Нарбоннцы». 2852 ...щит раскалывает пополам..— Рук. С продолжает: «В куски и клочья рвет коль- чуги сталь; враг принял в грудь удар его меча». 2870 ...по-рыцарски два раза протрубил.— Здесь вряд ли следует видеть реминисцен- цию известной сцены «Песни о Роланде» (ст. 1702—1795), а скорее — общее место эпической традиции.
Примечания 545 2875 ...Враги за братом гонятся моим.— Рук. С добавляет: «Возможно, он в плену или убит. Ему в ответ: и мы на том стоим. Бог праведный, ты рыцаря спаси». 2906 ...мысль об Ораблъ оставит...— В рук. С здесь продолжение слов Гильома: «Где сыщется такая басурманка — полна ума, красива, куртуазна, не из простых, не шлюха, не служанка, сравнима лишь с прозрачнейшим кристаллом». 2915 Алистан — здесь кузен Акилана (в рук. С — Балигана). 2926 ...отобрали вы его назад.— Рук. С продолжает: «Цена вам — этой рукавицы взмах. Придется все сегодня потерять; оставлю вам земли один арпан» (арпан — старинная земельная мера, равная приблизительно трети или половине гектара). 2940 тОрОКи _ ремешки у задней луки седла для закрепления каких-либо предметов, перевозимых всадником. зо2о-зо24 церез луку Коню'... / Коня другого королю подвел.— Вместо этих пяти сти- хов в рук. С помещены четыре лессы (в общей сложности 68 ст. строк), более подробно описывающие сражение (в частности, пока Тибо приходит в себя после мощного удара Гильома, с последним разговаривает Эмери, обсуждает с ним ход схватки). 3037 Тенебийский — т. е. происходящий из некоей языческой страны Тенебии (этот топоним не встречается в других поэмах цикла). 3043 Афелиза.— Имя этой сестры сарацинского «короля» Тибо не упоминается в дру- гих поэмах цикла. зобо Кинкенийский — т. е. привезенный из некоей языческой страны. 3069 ...по орифламме.— Рук. С добавляет: «И по тому, что конь его — германский». 3073 Пъяченца — гврод в Италии, южнее Милана. В рук. С здесь назван испанский город Валенсия. 3123 в Нарбонн богатый Эмери вернулся...— В остальных рукописях поэмы нет этого длинного окончания (более 300 строк). Его даже иногда рассматривали как самостоятельное произведение и называли «Отбытием сыновей Эмери». В рук. С вместо этого окончания помещена лесса из 14 строк, рассказывающая, как в май- ский день были посвящены в рыцари сыновья Эмери Нарбоннского. Обращаясь к собравшимся, Гильом говорит, что хочет отправиться во Францию к королю из Сен-Дени, чтобы присмотреть за малолетним Людовиком. Эта лесса служит переходом к следующей поэме цикла. 3132 Бребан.— Этот топоним вызывал и вызывает споры. Видеть здесь провинцию Брабант было бы, видимо, ошибкой. Столь же спорно предположение, высказан- ное в свое время Р. Луи, что это трансформированное название укрепленного поселения древних галлов Bratuspantium, на месте которого возник затем фран- цузский город Бовэ. Фьеф Бернара — не земля, не провинция, а город, скорее всего все-таки вымышленный. 3?13 Донжон — главная, самая высокая башня феодального замка, служившая по- следним укрытием в случае нападения неприятеля; обычно находилась в центре замка и была отделена от остальных его построек. 3229 Край Баварский — т. е. Бавария. Карл Великий подчинил ее своей власти. Упо- минаемый здесь герцог Немен (Наймон) фигурирует во многих эпических поэ- мах как мудрый советчик и верный сподвижник Карла Великого, один из его двенадцати пэров. 3233 Ансеюн — видимо, Энсеруна, римское поселение севернее Нарбонна. 3236 Пусть маркой завладеть тебе помогут.— Имеется в виду пограничная областт. государства Каролингов, созданная для обороны границ; управлялась марк- графом. 3273 Вивьен — племянник Гильома, в последующих поэмах цикла будет играть за- метную роль; ему, как говорилось в статье, посвящена и специальная «жеста» («Отрочество Вивьена», «Подвиги Вивьена», «Алисканс»), тесно связанпая с «Шестой Гильома». Согласно большинству поэм, Вивьен был сыном Гарена Ансеюнского и Эстальи, дочери герцога Баварского («Эмери Нарбоннский»; «Нар- боннцы», «Смерть Эмери Нарбоннского», «Отрочество Вивьена», «Подвиги Вивь- ена», «Монашество Ренуара» и др.). На более раннем этапе развития легенды (зафиксированном в поэмах «Песнь о Гильоме», «Алисканс», «Фукон Кандий- ский») Вивьен считается сыном одной цз сестер Гильома (имя ее нигде не 18 Заказ № 912
546 Приложения названо) и некоего маркграфа Бева Корнебю (см. «Песнь о Гильоме», ст. 297— 299, 1436-1440). 3305 Полушка парижская — парижское денье, мелкая серебряная монета, вошедшая в широкое употребление при Филиппе Августе (1180—1223). 3306 Жерона — город в Кастилии, фьеф Эрнальта во всех поэмах цикла. 3309 Беатриса — дочь Савари Жеронского, жена Эрнальта, упоминается в этой поэме и в «Нарбоннцах». 3380 Элисана — дочь герцога Иона Гасконского (лицо вымышленное), жена Бева Коммаршийского, упоминается также в «Нарбоннцах». В поэме другого цикла «Ги Нантельский» она названа Эглантиной. В некоторых поэмах нашего цикла женой Бева названа некая Беатриса. 3401 Коммарши — фьеф Бева. Топоним вымышленный, но точно локализуемый в Гас- кони, в районе Бордо. Упоминается почти во всех поэмах цикла. КОРОНОВАНИЕ ЛЮДОВИКА 6 Услышьте ж, как Людовик сел на трон..,— Начальные лессы, непосредственно посвященные коронованию Людовика, свидетельствуют о знакомстве автора поэмы с хрониками, отражающими это событие, в частности с «Жизнеописанием Карла Великого» Эгинхара (Эйнхарда) и «Жизнеописанием Людовика Благоче- стивого» Тегана: в ряде мест поэт почти дословно следует тексту хронистов, перелагая в стихи целые абзацы их сочинений. Правда, обряд коронования не был омрачен в действительности ни одним из тех происшествий, о которых говорится в поэме. Людовик, к тому времени уже 35-летний мужчина, принял венец безо всяких колебаний. Папа римский в торжествах не участвовал; не было в Ахенской капелле ни Эрнеиса Орлеанского (он вообще неизвестен как историческое лицо), ни графа Гильома Тулузского. 12 Бог, девяносто девять царств создавший...— Здесь налицо характерное для эпоса да и вообще для всех фольклорных жанров манипулирование «священными», «магическими» числами (у индоевропейцев это — тройка, четверка и их произ- водные, у китайцев — тройка и пятерка и т. д.). Кроме того, автору поэмы, не- сомненно, были хорошо знакомы библейские тексты, где упомянуто число «де- вяносто девять»: «Аврам же был девяносто девяти лет, и Господь явился Авра- му...» (Бытие, XVII, 1); «...на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покая- нии» (Ев. от Луки, XV, 7) и т. д. 13 ...Над всеми ними Францию поставил...— Во второй лессе с особой отчетливостью выражен патриотический пафос, пронизывающий всю поэму. Франция — страна, избранная богом, лучшее из царств на свете. Понятие, о «богоизбранной» стране также восходит к Библии. 17-19 Он покорил и немцев, и баварцев... и ломбардцев.— Перечисление народов, под- властных Карлу Великому, почерпнутое из упомянутого выше «Жизнеописания» Эгинхара, говорит о том, что в сознании автора поэмы Франция середины XII в. продолжает отождествляться с огромной империей Карла, хотя к тому времени эта империя давно уже распалась на десятки самостоятельных и полусамостоя- тельных феодальных государств. Перечисляемые завоевания Карла действи- тельно имели место. 27 Карл в Ахене капеллу освятил...— Сохранившаяся доныне капелла в Ахене, резиденции Карла Великого, сооруженная зодчим Одо из Меца, была закончена и освящена в 805 г., т. е. за несколько лет до того, как в ней свершился обряд коронования Людовика. 41 ...сам римский папа.— В то время папой был Лев III (795—816), но, как уже говорилось, на церемонии его не было. 75 Жиронда — морской залив на западном побережье Франции, образуемый общим устьем рек Гаронны и Дордони. 95 Ему мы лучше темя острижем...— т. е. заставим принять постриг, сделаем кли- риком. В клирики шли обычно младшие сыновья феодалов, которым не прихо- дилось рассчитывать на получение наследства, в том числе земельного надела.
Примечания 547 103 Пятнадцать лет Людовику всего.— Как уже отмечалось, это намеренная неточ- ность автора поэмы. 116 Бертран — племянник Гильома, сын его старшего брата Бернара. В этой поэме и в двух следующих Бертран выступает верным помощником героя; затем его сменит Вивьен. 125-127 он зарубить лжеца решил мечом, / Да вспомнил вдруг, что заповедал бог: I Убийство — смертный грех перед творцом.— На самом деле Гильом не ре- шается обнажить оружие вовсе не потому, что считает грехом убийство ковар- ного врага, а потому, что пролитие крови в церковных стенах рассматривалось как святотатство. 163 Но прожил Карл потом всего пять лет.— В действительности всего четыре с половиной месяца (он скончался 28 января 814 г.). 197-198 Ведь коль французов недруг разобьет, / Нормандцы скажут, сын, тебе в укор...— Одно из многочисленных в поэме свидетельств антинормандской на- строенности автора. Нормандцы во главе с герцогом Ришаром изображаются в ней непокорными вассалами, вечно готовыми взбунтоваться против короля и тем самым поставить под угрозу целостность государства. См. также ст. 1396—1402. 207 ...Сын стражника негож и сын прево...— Прево — должностное лицо, которому король поручал ведение судебных дел; судейство рассматривалось как доходная статья королевской казны, и поэтому должность прево нередко отдавалась на откуп. Таким образом, Карл предостерегает сына от общения с прево-лихоим- цами. 232 ...Пасть там во прах перед святым Петром.— Т. е. поклониться собору св. Петра в Риме и получить отпущение грехов у наместника св. Петра — римского папы. 270 ...На Сен-Бернаре сильно притомился... — Сен-Бернар — горный хребет и перевал через него, отделяющий Западные Альпы от Средних. На самом перевале рас- положен знаменитый монастырь, основанный в 926 г. Бернардом Ментонским. ?лз Гелен — здесь брат Бертрана, в некоторых других поэмах цикла — его кузен. 277-278 Оруженосцы верные кряхтят: I Щит и копье господ тащить — не сласть.— Полный набор рыцарского вооружения уже в XI в. весил немало: одна из сцен знаменитого «Ковра из Байе», вышитого женой Вильгельма Завоевателя, изо- бражает двух оруженосцев, согнувшихся под тяжестью несомых ими доспехов. Помимо собственного оружия (два меча и два шлема), им приходится тащить пластинчатый панцирь вместе с поддевавшимся под него стеганым кафтаном, а также меч с ножнами, шлем и копье своего господина. 289 ...Я видит сон,—в нем пробудивший страх...— Описание вещих снов — мотив, характерный для эпической поэзии вообще: вспомним хотя бы вещий сон Свято- слава из «Слова о полку Игореве» или сны Карла Великого из «Песни о Ро- ланде». 290 ...Со стороны Руси идет пожар...— Здесь славяне отождествляются с язычни- ками, а те, в свою очередь, с сарацинами. Русь здесь, как обычно в романском эпосе,— далекая языческая страна. 301 Эмир Корсолът — вымышленный персонаж, устрашающий и гротескный. Подоб- ные персонажи, наделенные чудовищной силой и омерзительным обличием, внушающие ужас и отвращение, нередки в жестах. Однако автор «Коронования» идет дальше своих предшественников: он наделяет Корсольта чертами титана- богоборца. Неудивительно, что язычник представляется христианину божьим супостатом. По мнению некоторых ученых, имя этого великана связано с назва- нием местечка Corseult (ныне департамент Кот-дю-Нор, близ Динана), где нахо- дятся развалины римских строений, считавшихся в эпоху раннего Средневековья делом рук «сарацинских исполинов». 302 Галафр.— Это имя часто встречается в эпических поэмах. Галафр обычно счита- ется властителем Галапии (современный город Алеппо) и именуется «адмира- лом Галафром» или «Галафом». В ряде поэм он назван властителем Толедо, у которого находит радушный прием юный Карл Великий. 303 Капуя — древний, основанный еще этрусками, укрепленный город в Южной Италии. В 841 г. был взят сарацинами и полностью ими разрушен. 304 Король Гефъе к неверным в плен попал...— Можно предположить, что прототи- пом этого вымышленного персонажа является реальное историческое лицо — 1S*
548 Приложения Гефье III, князь Салерно, отстоявший свой город от мусульман в 871—873 гг. лишь благодаря помощи Людовика II Немецкого. Вероятно, в народной традиции стерся последний эпизод защиты Салерно, а сохранилась лишь память о наме- рении Гефье сдать город «нехристям». Другим историческим событием, так или иначе отразившимся в эпизоде с Корсольтом, является осада Рима сарацинами в 846 г. Однако реальный Гильом Тулузский не мог участвовать ни в освобожде- ния Салерно, ни в обороне Рима: он скончался в 812 г. 318-319 „£Ложил свои доспехи на алтарь — /Мол, выкупить их, взяв с арабов дань...— Гильом как бы просит взаймы божью благодать под залог оружия: бог ему поможет, а он расплатится добычей. 320 ...Увидел там наместника Христа...— папу римского. ?50 Сполетский.— Автор поэмы делает Гефье правителем итальянского города Спо- лето, расположенного немного севернее Рима. Это вполне сообразуется с содер- жанием произведения. 36в...Пускай господь / Ума и живота лишит того, / Кто королю такую весть по- шлет! — Бертрана беспокоит судьба гонца, которого Гильом решил отправить за подкреплением к малолетнему и немощному Людовику: тот мог казнить послан- ника, принесшего недобрую весть. 390 ...Вам можно будет мясо есть вседневно...— Известно, что крестоносцы, отправ- лявшиеся на «отвоевание гроба господня», нередко получали от церкви отпуще- ние еще не совершенных ими грехов. Однако Гильом, идеальный рыцарь и бла- гочестивый христианин, не может, разумеется, воспользоваться той неограничен- ной свободой, которую обещает ему папа в случае победы над сарацинами. Не- сомненен иронический и в какой-то мере антиклерикальный оттенок этого эпи- зода: посулы перепуганного папы призваны подчеркнуть превосходство рыцар- ской морали над не заслуживающим похвалы поведением духовного пастыря, готового поступиться догмами церкви ради собственного спасения. 393 ...За исключеньем разве что измены...— Нелишне напомнить, что и Данте, последний поэт Средневековья, считал измену тягчайшим из грехов, и в самом центре своей преисподней, в ледяной бездне Джудекке, поместил трех преда- телей — Иуду, Брута и Кассия, которых тервает Люцифер. 397 Гавриил — архангел, благовестивший Марии, один из предводителей небесного воинства. 411 Червленый щит повешен им на шею.— Щит, треугольный, овальный или круг- лый, обычно висел на специальной перевязи за спиной рыцаря; во время боя его перебрасывали вперед, продевая левую руку в специальные петли с тыль- ной стороны щита. Червленый — красный. 464-465 mpUMy город ваш, достался мне от предков, / Меж коих Ромул был и. Юлий Цезарь...— Утверждение Галафра аналогично рассказам некоторых средневеко- вых хронистов о происхождении того или иного народа. Сарацины (или турки) связывались с Троей, а через нее — с Римом в силу того, что к середине XII в. им удалось овладеть большей частью Малой Азии. 471 ...Хоть дай мне все богатства Карфагена.— По всей вероятности, имеется в виду не древний Карфаген, давным-давно пазпушенный римлянами, а принадлежа- щий в ту пору сарацинам богатый испанский город Картахена, именуемый также Новым Карфагеном. Картахена упоминается и ниже, в ст. 2027. 475 ...Чтоб ты, на ком колпак широк не в меру...— Галафр называет «колпаком» папскую тиару. 547 ...Да этот .турок, видно, одержимый! — Папа устрашен кощунственными словами Корсольта, чудовищно звучащими даже в устах «нехристя», наместник св. Петра недоумевает, почему господь не покарал на месте этого нечестивца. 548 ...клянусь святым Денисом! — См. примеч. к ст. 1298 «Отрочества Гильома». 564-569 живи Роланд и Оливье доныне... / Двенадцать пэров...— Здесь перечисляются пэры Карла Великого, упоминаемые и в «Песни о Роланде»; впрочем, перечень «Коронования» не Ёполне совпадает с аналогичными перечислениями «Песни о Роланде», в которой не упомянут Млад-Манессье. 621 Кагю и Магомету грош цена...— Здесь к имени Магомета (или Маома), образую- щего вместе с Аполленом (Аполлоном) и Терваганом триаду демонических су-
Примечания 549 ществ, которым якобы поклонялись мусульмане, прибавлено четвертое имя — Кагю. Что оно означает и каково его происхождение — неизвестно. 664 Арпан — старинная мера площади; составлял от 30 до 50 ар. 661 Сенешаль — управитель дворца средневекового феодала. 689 ...О помощи воззвал к царю небес.— Молитва Гильома (ст. 695—789), представ- ляющая из себя спрессованное до предела изложение основных эпизодов Книги Бытия и Нового Завета с вкрапленными в него мотивами из апокрифических сочинений и житий святых, свидетельствует о незаурядной начитанности поэта. 692-693 па заре, / Когда чинить нам черт не в силах вред.— Считалось, что нечи- стая сила исчезает с первыми криками петуха или первыми проблесками рас- света. 701 ...На яблоко лишь наложил запрет.— Библейский текст (Бытие, II, 16—17; III, 1—17) обходит молчанием природу таинственного «древа познания добра и зла», плоды которого господь запретил вкушать Адаму и Еве. Яблоней оно стало только в народной традиции, но традиция эта настолько укрепилась в сознании людей, что поэты и живописцы Средних веков и Возрождения неизменно изо- бражали змея, искушающего Адама и Еву именно яблоком. 707 Убит был Авель Каином затем...— Первое на земле убийство (и братоубийство) рассматривается церковным преданием как закономерное следствие грехопаде- ния Адама и Евы, ослушавшихся господа и вкусивших запретный плод. 718-719 Произошла от Ноевых детей / Та наимилосердная из дев...— т. е. дева Мария, мать Христа. 723-724 „,гОрОд Вифлеем / Избрал ты, боже, родиной своей...— Согласно евангельской легенде, Мария и ее муж Иосиф отправились из Назарета в Вифлеем (совр. Бейт-Лахм), город к югу от Иерусалима, чтобы принять участие в переписи, про- водимой в Палестине по приказанию императора Августа; там и родился Иисус Христос. 726-727 /рам первое содеял из чудес — '/Анастасии руки дал...— Канонические Еван- гелия не упоминают об этом чуде, которое Иисус якобы совершил еще во чреве матери; автор поэмы черпает сведения о нем из апокрифических сочинений о жизни Христа. 729-730 „.смирну, ладан, с золотом ларец IВ подарок получил от трех царей...— Речь идет о дарах трех царей — волхвов, пришедших с Востока поклониться Иисусу. Они поднесли ему смирну (благовоние, употреблявшееся при богослу- жениях), как богу, ладан, как человеку, и золото, как царю. 731 ...покинули твой хлев...— В Ев. от Луки (II, 7) говорится, что Мария родила сына в яслях (хлеву), потому что «не было им места в гостинице». 734 ...тридцать тысяч неповинных жертв...— Волхвы предсказали Ироду, что рожден- ный в Вифлееме младенец станет «царем Иудейским»; поэтому Ирод «послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (Ев. от Матфея, II, 16). 740 ...взнес тебя на кровлю храма бес— Намек на одно из трех искушений, которым подвергся Христос во время своего сорокадневного поста в пустыне (см. Ев. от Матфея, IV, 5). 747 Симон-прокаженный — евангельский персонаж, в доме которого неоднократно останавливался Христос. 756 ...Чеканенных в Мафусаилов век.— По апокрифическим легендам, предательство Иуды было предопределено от «начала времен». Мафусаил — один из «праотцев человеческих», упоминаемый в Книге Бытия; «век Мафусаила» — седая древ- ность. 768 Сотник Лонгин — римский воин, участвовавший в казни Христа, пронзивший ему бок копьем; впоследствии стал ревностным христианином. По имени в Но- вом Завете не упоминается. 775 Иосиф.— Имеется в виду Иосиф Аримафейский, тайный ученик Христа, испро- сивший у римских властей позволения похоронить его тело (см. Ев. от Матфея, XXVII, 57—60 и др.). 776 Никодим — богатый фарисей, ставший после смерти Христа проповедником его учения (см. Ев. от Иоанна, III, 1—21; VII, 50—52; XIX, 38—42). В Средние века было очень популярно апокрифическое «Евангелие от Никодима».
550 Приложения 778 ...погребен в скале...— В древней Палестине, да и вообще на Древнем Востоке, могилы нередко вырубались в скалах. 780 ...Спустился в ад...— Сошествие в ад не описано в канонических Евангелиях и восходит к апокрифам, однако изображения Христа, изводящего из преиспод- ней заключенных в нее ветхозаветных праведников (начиная с Адама), были широко распространены в средневековой иконографии. 826 Гибер д'Андерна — младший брат Гильома. Его фьеф — Андерна (или чаще — Андрена), видимо, какой-то город в Испании, скорее всего — вымышленный. 847-848 .„Магомет, как каждому известно, / Спервоначалу был к Христу привер- жен...— Поразительное утверждение, согласно которому Магомет был первона- чально христианином, при всей своей нелепости, свидетельствует о некоторой осведомленности автора в мусульманской теологии: в Коране около двадцати раз упоминается Иисус (Иса); но о нем говорится не как о богочеловеке, а как о предпоследнем из великих пророков, непосредственном предшественнике Маго- мета. 957 Лот — один из персонажей Ветхого Завета. 979 Адам из персти вылеплен тобюй...— Книга Бытия (II, 7) гласит, что бог создал первого человека из «персти», т. е. земного праха. 986 Баратрон — одно из названий ада (от греч. Barathron — «пропасть»). 987 ...Где воет Вельзевул, Нерон ревет.— Автор помещает в преисподнюю известного своими злодеяниями Нерона, подобно тому как Данте описывает терзаемых в Джудекке Люцифером предат-елей. 1001 ...И на тебя донес, себе во зло.— После смерти Христа Иуда повесился, мучи- мый раскаянием (см. Ев. от Матфея, XXVII, 3—5). 1014 Неронов луг — см. примеч. к ст. 2215 «Отрочества Гильома». 1015 ...Его сподвижник Павел — обращен...— Апостол Павел, бывший первоначально яростным противником христианства, обратился в эту веру после того, как ему явился Христос (см. Деяния Апостолов, IX, 1—22). До обращения он звался Савлом. 1016 ...Иона рыбам не пошел на корм...— Ветхозаветный пророк Иона был поглощен огромной рыбой (или китом), но затем извергнут на сушу. Об этом рассказыва- ется в Книге Пророка Ионы (II, 1—11). В истории пророка Ионы средневековая теология видела прообраз нисхождения Христа в ад. 4017 ...От голода излечен Симеон...— Скорее всего, речь идет о христианском аскете Симеоне Столпнике (356—459). 1018 ...И Даниил спасен во рву от львов...— Пророк Даниил, брошенный в ров со львами по приказанию персидского царя Кира, пробыл там шесть дней, но звери не тронули его (см. Книга Пророка Даниила, VI, 16—22). 1019 ...И кару Симон-маг понес за ложь...— В «Деяниях Апостолов» (VIII, 9—24) говорится о «волхве» Симоне, который предложил апостолам Петру и Иоанну денег, с тем чтобы они открыли ему тайну «получения даров святого духа», но был отвергнут и наказан апостолами. Ю20-1021 ^ Моисею видеть довелось, / Как куст горел, не становясь углем.— Бог явился ветхозаветному пророку Моисею в виде горящего, но не сгорающего тер- нового куста («неопалимой купины») и говорил с ним из пламени (см. Исход, III, 2-5). 1039 ...И рассекло кольчужный капюшон...— Под шлем надевался сплетенный из мел- ких стальных колец паглавник, иногда заменявший сам шлем. 1.141-Ю42 ,,.Кончик носа отрубило прочь,/ Чем и дразнили рыцаря потом.— В Средние века (а в России вплоть до XVIII в.) преступников нередко наказывали, выры- вая им ноздри. Так что, нанося Гильому незначительную рану, Корсольг на- носит ему тяжкое оскорбление. Помимо того, несомненен комический характер данного эпизода. 1С49 Жуайёз— «Радостный» — меч Карла Великого, отданный им Гильому. 1118 ...В куски подшлемник плотный изорвал...— Чтобы предохранить голову от кон- тузии в случае прямого удара, к шлему изнутри прикреплялся конусовидный подшлемник из плотной ткани (чаще всего — войлока), благодаря которому голова соприкасалась со шлемом только по нижнему его краю. 1149 ...все богатства Монпелъе...— см. примеч. к ст. 339 «Отрочества Гильома».
Примечания 55î 1155 Готъе.— В поэме фигурируют три персонажа с этим именем — Готье Тулузский, сын одной из сестер Гильома, Готье Тудельский и просто Готье. Возможно, это один и тот же персонаж. 1163 Берри — старинная провинция в Центральной Франции с центром в городе Бурже. Французские короли неоднократно давали Берри в пожизненное владе- ние кому-нибудь из своих младших детей или братьев. 1167 Всяк стремя подержать ему был рад.— Т. е. выразить свое почтение. 1293 iyT eoQy принесли...— для омовения рук после еды. Обычай этот распростра- нился в Западной Европе со времен первых крестовых походов. 1318 Себя измазал песьей кровью...— чтобы сарацины решили, что Галафр изранен в битве с христианами. 1399-1400 jj сана королевского для сына / Ришар Руанский хитростью добился.— Ришар Руанский, именуемый также Ришаром Рыжим и Ришаром Старым,— заклятый враг Людовика и Гильома. Возможно, что его историческим прототи- пом послужил нормандский герцог Ришар I (943—996). 1423 ...Чей не Галафр, а я местоблюститель.— Гильом напоминает папе, что владыкой Рима является император Людовик, и только он, а не сам Гильом вправе остав- лять там наместника. 1449 Бри — историческая область в междуречье Сены и Марны; издавна входит в королевский домен. 1458 Тур де Сен-Мартен — монастырь в городе Туре, основанный одним из популяр- нейших во Франции святых — Мартином Турским (316—400). 1464 Ришар Руанский на мятеж подбил...— В действительности город Тур никогда не был ареной тех событий, о которых рассказывается в поэме. 1490 ...Галъден и храбрый Савари...— Эти персонажи упоминаются только в трех поэмах «большого цикла»: кроме «Коронования», в «Эмери Нарбоннском» и «Нар- боннцах». 1499 Алори — предки изменника Ришара. 1603 ...натянул перчатку на десницу...— с тем, чтобы потом бросить ее Ришару в знак вызова. 1668 Плесси — город неподалеку от Тура. 1781 Аселен — сын узурпатора Ришара Нормандского. Разные рукописи дают разное написание его имени — Анселин, Энселен и т. д. 1785 Алелъм — племянник Гильома, видимо, сын одной из его сестер. 1796 Авалон — мифическая страна. Было бы рискованно отождествлять ее с извест- ным из кельтских преданий мифическим островом, «страной блаженных», куда якобы удалился после кончины легендарный король Артур. 1915 Венец Ришар, отец твой, не наденет.— Тут, видимо, авторская неувязка: ведь короноваться собирается не сам Ришар, а Аселен, к которому обращены слова Гильома. 1935 ...Из тына вырвал... кол...— Предатель Аселен заслуживает позорной смерти и потому гибнет не от меча, а от «мужицкого» оружия — жерди, выдернутой из частокола. 2022 ...У Амармонда королевство отнял...— Завоевание Бордо, которым правит мифи- ческий король Амармонд, является таким же вымыслом, как и упоминавшееся выше (ст. 1983—2012) усмирение Пуату. 2026-2027 t/n0Q Пьерелатом он в сраженье / Взял верх над Дагобером Карфаген- ским...— Поэт продолжает описание вымышленных подвигов Гильома. Что каса- ется Пьерелата, то тут, возможно, имеется в виду город Перелада на склоне Восточных Пиренеев. 2031 Аннадор — предполагается, что это город на пути из Пьерелата в Сен-Жиль. Возможно, это современная Андорра. 2036 Жюльен, который правил в том краю...— вымышленный персонаж. 2050 Мон-Сен-Mишелъ — монастырь на одноименном скалистом островке у берегов Нормандии, где, по преданию, в 706 г. верующим явился архангел Михаил. Вплоть до настоящего времени остается местом паломничества ревностных католиков. 2052 Котантен — полуостров на северо-западе Франции, ограниченный бухтой Сены, заливом Сен-Мало и проливом Ла-Манш.
552 Приложения 2086 Чащи Лионские — букв. «Львиный лес», он до сих пор существует неподалеку •от1 города Дезанделис, в Нормандии. 2242-2243 ^собрал Гугон Немецкий рать IИ приступом твердыни Рима взял.— По мнению ряда исследователей, реальным прототипом Гугона мог быть князь Спо- лето Гвидо III, один из правнуков Карла Великого. В 888 г. он оспаривал корону германской империи у Эда, графа Парижского; в том же году овладел Римом; в 889 г., после смерти Эда, был провозглашен королем, а в 891 г.— гер- манским императором. Таким образом, и в этом случае реальный Гильом, умер- ший в начале IX в., не мог принять участия в войне с узурпатором. 2379 Шартр — наряду с Парижем и Ланом этот город входил в королевский домен и был одной из резиденций французских королей. 2413 ...В свой горностай уткнулся и заплакал.— Королевские мантии шились из бе- лых горностаевых шкурок. 2433 ...А вот французов ваших в грош не ставлю.— Гильом, сын графа Нарбоннского, может не считать себя французом в узком смысле этого слова, т. е. жителем области Иль-де-Франс. 2442 Палатин — титул феодала, имеющего придворную должность. В «Жесте Гильома» племянник героя Бертран, сын старшего из «Эмеридов» Бернара, обычно назы- вается "«палатином». 2453 Абилан — ныне город Иеби-Абил на Ближнем Востоке. 2568 ...не стоишь ты отныне.— В рук. С вместо ст. 2568—2606 помещены 125 стихов, более пространно пересказывающих содержание отрывка. 2575 Безан — или безант, золотая монета византийской чеканки. Вплоть до начала крестовых походов Византия была единственной страной, поставлявшей золотую монету на европейский рынок. 2618 Клиневан.— Ранее автор не сообщал кличку коня, принадлежавшего Гугону. 2648 ...готов в измену впасть.— В рук. С эта предпоследняя лесса поэмы длиннее на 25 стихов. В ней описывается разговор Гильома с Людовиком. 2656 Монтрей-сюр-мер — город на крайнем севере Франции, на берегу пролива Па-де- Кале. 2688 донжон — см примеч. к ст. 3213 «Отрочества Гильома». 2695 ...Но позабыл его заслуги вскоре.— Последний стих «Коронования Людовика» служит как бы прологом, переходом к следующей поэме цикла — «Нимская телега». НИМСКАЯ ТЕЛЕГА 5 Маркграф.— Во Франкском государстве VIII—IX вв.— правитель пограничной области, марки. Позднее — владетель феодального княжества, имеющий равные с герцогами права. 22 Лук заболонный — т. е. сделанный из цельного ствола, очищенного от коры. За- болонь — наружный, лежащий непосредственно под корой слой древесины. 28 Малый мост — один из мостов, соединяющих остров Сите, где находился королев- ский дворец, с левым берегом Сены. 55 Поножи — часть лат, закрывающая голень воина. 56 ...добрых кбрдовских сапог.— Кордова еще во времена мусульманского владыче- ства славилась своими изделиями из кожи. Кордовская кожа упоминается ниже в числе товаров, которые якобы привез в Ним переодевшийся купцом Гильом. 97 ...Письмом Гефье Сполетский обещал...— Вероятно, имеется в виду тот самый Гефье, князь Солерно, который фигурировал в «Короновании Людовика». По-ви- димому, в устном предании он превратился в Гефье Сполетского. 144 Обрубок к месту я прижал рукой...— В «Короновании Людовика» об этом не говорится; там, как помнит читатель, Гильом так и остался без кончика носа. '57 ...Брод Пьерелатский — переправа через реку Рону во французской провинции Дром. 170 В монастыре Марии из Магдалы...— Имеется в виду Ахейская капелла, где про- исходит коронование. Ж. Фрапье считает, что имя Марии из Магдалы, блудницы,
Примечания 553 ставшей преданнейшей ученицей Христа, употреблено здесь просто для ассо- нанса. 193 Ришар Старый — нормандский герцог, участник заговора против Людовика; под- робнее о нем говорится в предыдущей поэме цикла. 203 Гугон Немецкий — см. примеч. к ст. 2242 «Коронования Людовика». 213 Отои — персонаж вымышленный, не имеющий ничего общего с германскими императорами, носившими это имя. 451 ...Л также Тортелозу с Порпалъяром...— Тортелоза — видимо, небольшой испан- ский городок Тортоза в долине Эбро. Порпальяр, часто упоминаемый в цикле о Гильоме, соответствует, по мнению одних специалистов, местечку Pagus Pal- liarensis, неподалеку от города Лерида на северо-востоке Испании; другие считают его искаженным названием Portus Balearis, в котором отразились воспо- минания о захвате графом Гильомом Балеарских островов (799 г.). 494 Вальсур (и Вальсор) —воображаемые города, захваченные сарацинами. 515 Там правят Дераме и Мюргале...— оба они — вымышленные персонажи. Впрочем, в образе Дераме видят иногда воспоминание об эмире Абд-эр-Рахмане, который захватил Бордо, продвинулся дальше, но был разбит Карлом Мартеллом под Пуатье (732 г.). 548 Был я в Михайлов день на богомолье...— День св. Михаила особенно чтился во Франции; до конца XI в. он отмечался 29 сентября, затем— 16 октября. 570 ...И вижу я окрест неверных толпы.— Сарацины занимали Ним дважды — в 719 и 737 гг.; город был окончательно отвоеван у мусульман в 738 г. Карлом Мартел- лом и с тех пор подвергался лишь случайным набегам, наиболее значительный из которых произошел в 793 г. Таким образом, ни исторический Гильом, ни какой-либо другой французский полководец не изгонял сарацин из Нима. 595 ...Двух отпрысков Бернара де Бребан.— Разные поэмы цикла называют разное число сыновей Бернара; единодушны они в приписывании ему Бертрана Пала- тина, Гелен же иногда оказывается сыном Бева и даже Гарена Ансеюнского, т. е. братом Вивьена. 678 Тут в тронный зал старик Эмон явился...— Эмон (или Аймон) и его четыре сына — герои весьма популярной в средневековой Франции поэмы «Четыре сына Эмона», или «Рено де Монтобан» (конец XII в.). 785 Овернь — историческая область в центре Франции, с VIII в.— графство, входив- шее во Франкское королевство, затем — независимое герцогство. 807 Велит — солдат легкой пехоты у древних римлян. 824 Бриуд — старинный, основанный еще кельтами город в теперешнем департа- менте Мен-и-Луара. 838 ...Клермон и Монферран обходят слева...— Имеется в виду Клермон-Ферран, ны- нешний центр департамента Пюи-де-Дом, старинный город, известный со времен римского владычества. 840 ...Помчались по дороге Ригорданской...— Ригорданская дорога связывала Овернь с Лангедоком, именно по ней шли богомольцы к «Эгидию святому». Детальное и топографически точное описание последнего этапа похода Гильома наводит на мысль о том, что автор поэмы сам не раз проходил по «дороге Ригорданской» в качестве странствующего жонглера или паломника. 841 Ле-Пюи — город на одном из притоков Луары, основанный римлянами. 870 Готье де Терм — племянник Гильома, сын одной из его сестер. Ср. примеч. к ст. 1155 «Коронования Людовика». 871 ...главный полк...—В старофранцузском тексте здесь речь идет об «арьергарде»; но это не арьергард в смысле более позднего времени, это главные силы войска, двигающиеся за его передовым отрядом. 890 Лавалъ-сюр-Клер.— Возможно, имеется в виду город Лаваль-Сен-Роман (депар- тамент Гар), куда, выйдя из Сен-Жиля, виллан держит путь через Ним. 1032 Гардон — приток реки Гар. Ю55-1057 J5 Нозьер он прибыл, Лаварди проходит, / А в том селенье есть камено- ломни, I Откуда камень нимских башен добыт.— Нозьер — до сих пор существую- щее местечно неподалеку от Нима; Лаварди — не поддается точному определе- нию. Реальные каменоломни, из которых действительно привозили камень для
554 Приложения нимских построек, находятся в восьми километрах от Нима, в местечке Бару- тель. 1200 Намерен я добраться и до Крака...— Крак (Crac de Chevaliers) — город в Сирии, занятый в 1100 г. крестоносцами и превращенный ими в мощную крепость, остатки которой сохранились поныне. 1277 ...Убил Байе с Лонелем, двух волов...— В героических поэмах обычно даются имена боевым коням, а здесь — волам, что усиливает комическую окраску эпизода. 1332 Впился он графу в бороду рукою..,— Даже простое прикосновение к чужой бороде считалось в Средние века величайшим оскорблением. ВЗЯТИЕ ОРАНЖА 1 Пусть царь небес...— В большинстве рукописей это начало поэмы никак не от- делено от предшествующей ей «Нимской телеги». В рук. J51 дана рубрика: «Как Гильом узнал новости из Оранжа, как он овладел им и каким способом»; эта рубрика сопровождается миниатюрой, изображающей Гильома и его спутников у ворот Оранжа, из городской башни на них смотрит в окно Орабль. 8 Бриуд — см. примеч. к ст. 824 «Нимской телеги». 23 ...Наехавших из Сутры, Альмерии...— Сутра — сарацинский город, не поддаю- щийся идентификации. Альмерия — сарацинская страна или город; может быть отождествлен с Альмерией на юге Испании (ср. примеч. к ст. 239 «Отрочества Гильома»). 24 ...Багдада, Табарии, Пинсернии...— Багдад в то время был одним из крупнейших центров мусульманской государственности и культуры. Табария — имеется в виду Тибериада, палестинский город на берегу Генисаретского озера; упоминается во многих эпических поэмах. Пинсерния — воображаемая языческая страна; есть недостаточно обоснованное предположение, что это «страна печенегов» (Romania, t. Il, 1873, p. 332—333). 35 ...что краем персов правил.— В поэме король Тибо постоянно называется прави- телем Африки (имеется в виду — Северной). Лишь нечеткость географических представлений средневековых европейцев сделала его также правителем Персии. 111 Леюн — город во Фландрии; возможно, современный Левен .(Лувен). 185 ...Артуа с Вермандуа...— Имеются в виду старинные провинции на северо-востоке Франции; в IX—XII вв. были в основном самостоятельными графствами, но постоянно меняли свои границы, объединялись с соседними владениями, на какое-то время теряли независимость и т. д. 187 Леман — Женевское озеро; в оригинале (в большинстве рукописей) оно названо Лозаннским, как его обычно называли в Средние века. 192 Иордан — река на Ближнем Востоке; символическая граница христианского мира с мусульманским. •гоо-201 ...Аррагон... Тибо Испанского наследник...— Возможно, имя этого персонажа, сына «короля» Тибо от первого брака, образовано по названию одноименной испанской провинции, на территории которой шли долгие войны христиан с маврами (поход Карла Великого к Сарагосе в 778 г. и мн. др.). Отметим, что здесь Тибо назван правителем Испании, в то время как в других местах поэмы он является «королем» Африки. 227 Бокер — портовый город на Роне, напротив Тараскона. 951 Девник — травянистое растение. 262 Святой Омер — католический святой, епископ Теруанский (ум. ок. 667 г.). 271 Грифен Альмерийский.— Этот арабский архитектор упоминается только в дан- ной поэме. Лицо явно вымышленное. 321 Святой Маврикий, что Виенн блюдет...— Здесь мы исправляем текст основной рукописи, где вместо Виенна назван Амьен. В рук. J51 и В2 упоминается Виенн (Вьенп), где действительно есть знаменитый собор св. Маврикия, романский неф которого построен в 1107—1148 гг. В Амьене такого собора нет. уинов, басков...— Бедуины были кочевым арабским племенем, жившим на
Примечания 555 Аравийском полуострове. Баски — народность, обитающая на севере Испании» у отрогов Пиренеев. 346 ...Дераме и Голиаф из Билы...— Дераме — отец Орабль. Упоминается на во всех поэмах цикла. Впервые появляется как активное действующее лицо лишь в «Песни о Гильоме», где названа и его жена — Ориабель. Голиаф из Билы — этот сарацинский «король», брат Отрана, упоминается и в других поэмах цикла. 352 ...Апостолом, в Галисии столь чтимым...— Имеется в виду св. Иаков; паломниче- ство к его реликвиям, хранящимся в испанском городе Сантьяго-де-Компостела (провинция Галисия), было одним из самых популярных па всем протяжении Средних веков, соперничая с паломничеством в Рим и Иерусалим. 382 Рикард — католический святой. Клятва его именем, видимо, не несет какого-то особого смысла. 404 Сорг — один из левых притоков Роны. 405 Аррамон — видимо, ошибка переписчика; следует читать Авиньон (как в рук. D), 484 Синагон.— Ранее, в предыдущих поэмах цикла, братьями Отрана названы Арпен и Аграпар; в «Нимской телеге» рассказывается, как Арпен был убит Гильомом (ст. 1327—1378). Синагон будет затем фигурировать в «Монашестве Гильома». 497 Сане — город на реке Ионне, южнее Парижа. 525 Водон — воображаемый сарацинский город в Северной Африке (вариант — Валь- дон). 541 ...кем Лазарь воскрешен...— Имеется в виду известный евангельский эпизод о воскрешении умершего Лазаря, брата Марфы и Марии, через четыре дня после его смерти (Ев. от Иоанна, XI, 1—46). 590 Рель — перекладина, виселица. 595 ...Корсольт из Мабля с братом Асере, / И Кларион, и смелый Атрибле...— О по- единке Гильома с Корсольтом рассказано в «Короновании Людовика». Про Асере и Клариона, братьях Орабль, говорилось уже в поэме «Отрочество Гильома». Сарацин Атрибле ранее не упоминался. 597-599 j[ Кензепом, а также Соргале... Моран, и Анюбле, и Кодроэ...— из этих сарацинских «королей» ранее упоминается лишь один Кензепом («Нимская телега»). 600 Соргремон — сарацинский портовый город. Идентификация затруднительна. 601 Борро — вымышленный сарацинский «король», дядя Аррагона. 625 Сорбан — этот юный уроженец Венеции не упоминается в других поэмах цикла; лицо несомненно вымышленное. 634 ...Багдад, что в землях Альмерийских.— Тут проявилась фантастичность пред- ставлений европейцев о мусульманском мире (ср. примеч. к ст. 23 и 24). 638 Малькюидан.— Арабские имена во французском героическом эпосе нередко значимы и включают в себя формант «маль/мо» («злой», «зловредный», «не- добрый», «плохой») ; так и здесь: это имя может быть переведено как «полный злых мыслей», «злонамеренный». Но первоначально, при возникновении эпиче- ской традиции, когда основополагающая оппозиция христианин—«неверный» нередко реализовалась на языковом уровне в оппозиции смелый—трусливый, имя Малькюидан означало просто «трус». 659 Иссоп — эфирное масло, добываемое из одноименного растения, произрастаю- щего в странах Средиземноморья. 702 Палатин — см. примеч. к ст. 2442 «Коронования Людовика». 746 Салатре — этот сарацин не упоминается в предшествующих поэмах цикла. 807 Иона — см. примеч. к ст. 1016 «Коронования Людовика». 808 Даниил — см. примеч. к ст. 1018 «Коронования Людовика». £09 ...Грех Магдалине был прощен...— В Евангелиях рассказывается, как Христос простил грешницу (Ев. от Луки, VII, 37—50). Имя ее не названо, но в церков- ной традиции этот эпизод стал*и связывать с Магдалиной, из которой Христос изгнал семь бесов (Ев. от Луки, VIII, 2). 811 Павел — см. примеч. к ст. 1015 «Коронования Людовика». *18 Ослоп — жердь, слега, дубина. 831 Бетем.— Здесь и далее упоминаются вымышленные персонажи — арабы, с кото- рыми сражается Гильом и его сподвижники. Значение их имен не всегда под- дается расшифровке.
556 Приложения 967 Вавары — в эпической традиции некое племя язычников; возможно,— авары, не случайно названные рядом с кочевниками-венграми, чьи набеги немало тре- вожили жителей стран Западной Европы в Средние века. Не исключено, что этноним «вавары» образован по созвучию со словом «варвары». 969 Исак из Барселоны — этот мастер-еврей бесспорно лицо вымышленное. Еврей- ские кварталы были во многих городах Испании, входивших в состав Кордов- ского халифата. Среди их населения было немало умелых ремесленников. 972 Офар из Вавилона — лицо вымышленное. Под Вавилоном тут, скорее всего, име- ется в виду Каир. 976. Торнемон Валъсонский — лицо вымышленное. Вальсон — топоним, не под- дающийся идентификации. 977 ...воров Валъдонских...— В рук. С эти «воры» названы «Мальмондскими», т. е. относящимися к «дурному», «злому миру». Оба топонима не поддаются надеж- ной идентификации. 978 Вуаркомб — некий сарацинский город; идентификация невозможна. 984 Модуан Вальронский — лицо вымышленное; топоним может быть истолкован как «из долины Роны» (Val de Rhône). 996 Осбье.— Этого персонажа не надо путать с упоминаемым далее сарацинским «королем» Осбье. 1008 Гефъе — персонаж с таким именем фигурирует в «Короновании Людовика» и «Нимской телеге», но здесь это совсем иное лицо. 1109 ...Фараон, что Бониван держал...— Здесь титул стал именем. Бониван — некий сарацинский город: вряд ли это переосмысленный итальянский Беневент (см. примеч. к ст. 1648 «Отрочества Гильома»). 1118 Греческий огонь — зажигательная смесь, применявшаяся уже в раннее Средне- вековье как греками, так и арабами. U23 Монконтор.— Этот топоним не поддается надежной идентификации. Отождест- вить его с Монконтуром в департаменте Вьенн вряд ли правомерно. 1134 Вок у а — горный перевал; местонахождение неясно. 1140' Оркануа.— Имя этого сарацина зряд ли можно сопоставить с названием жителей Оркнейскик островов, о которых подчас идет речь в эпических поэмах (ср. примеч. к ст. 1464 «Отрочества Гильома»). 1188 Иларий.— Для этого католического святого, епископа Пуатье в IV в., главным делом жизни были поиски и защита истины, которую он видел в догматической вере. Клятва его именем в данном случае как бы должна подтвердить истин- ность слов говорящего. 1215 Эскламор — некий языческий народ. Возможно, здесь отложились представле- ния Запада о славянских племенах, с которыми были многочисленные и разно- образные контакты уже во времена Карла Великого. 1216 ...алъморавид встает.— Альморавид — представитель арабского племени кочев- ников, но вымышленного, чье название придумано «на арабский лад». 1301 ...на русских...— Упоминания Руси мы находим также в «Отрочестве Гильома», «Короновании Людовика», «Монашестве Гильома», не говоря уже о многих дру- гих памятниках французского героического эпоса. Но упоминания эти, как пра- вило, случайны: Русь воспринимается в эпической традиции как далекая неве- домая страна, населенная язычниками и баснословно богатая (отсюда выраже- ния типа «все золото России» и т. п.), полная чудес. 1304 Сутрийцы — некое языческое племя (ср. примеч. к ст. 23). 1418 Святой Стефан — католический святой, первомученик; история его жизни рас- сказана в Деяниях Апостолов (гл. VI—VII). 1420 Ахенская капелла — см. примеч. к ст. 27 «Коронования Людовика». 1481 Осбье — имя этого сарацинского «короля» встречается и в других поэмах «боль- шого цикла» («Алисканс», «Монашество Гильома» и др.). 1619 Бербер — представитель кочевых арабских племен Северной Африки. 1682 Агизан — вымышленный сарацинский «король». 1Г.83 Реомон-на-море — некий сарацинский город. Далее следует перечисление вождей язычников. Их имена, конечно, вымышлены; они изредка встречаются в других эпических поэмах.
Примечания 557 1837 Фуше de Мелиан.— Этот французский рыцарь, погибший от руки «неверных», упоминается также в «Нарбоннцах», «Алискансе», а также в эпическом цикле, посвященном Первому крестовому походу. ПЕСНЬ О ГИЛЬОМЕ 2 ...От короля неверных Дераме...— См. примеч. к ст. 515 «Нимской телеги». 5 ...В Ларшане дни злодея не пресек.— Ж. Фрапье обращает внимание на географи- ческую неопределенность положения Ларшана. С одной стороны, Ларшан нахо- дится недалеко от впадения Жиронды в море, следовательно, на побережье Атлантики (ст. 14), с другой стороны, он расположен рядом с Буржем, т. е. вдали от моря и каталонской Барселоны (ст. 712), стоящей на Средиземномор- ском побережье. Ж. Фрапье полагает, что упоминание Жиронды возникло в тексте «Песни о Гильоме» из-за смешения названия французской реки и ката- лонского города Жероны, что привело к локализации действия «Песни о Гиль- оме» на Атлантическом побережье, недалеко от устья Жиронды. Упоминание Ларшана, сохраненное в других песнях цикла — «Алискансе», «Отрочестве Вивь- ена», «Клятве Вивьена», «Фуконе Кандийском», чередуется с упоминанием Алисканса (древнего арлезианского кладбища, название которого происходит от «Елисейских полей»). Это связано, по мнению исследователя, с позднейшей локализацией действия поэм вокруг Оранжа, ставшего резиденцией эпического Гильома. Существуют и другие объяснения топонима Ларшан. Г. Сюшье связы- вал его происхождение с описательными конструкциями largus campus (широкое поле) и arsus campus (раскаленное поле) и предлагал отождествить место дей- ствия «Песни о Гильоме» с Ларшаном, расположенным в департаменте Майен- на. Гипотеза Г. Сюшье не была поддержана учеными. Интересное предположе- ние выдвинула Рита Лежен. По мнению исследовательницы, в основе названия Ларшан-на-море лежит описательная конструкция (Г) are champ sur mer (раскаленное поле на берегу моря), которая ляшь позднее была осознана как имя собственное. Р. Лежен приводит свидетельства того, что в латинских хро- никах конца XII — начала XIII в. аналогичная перифраза (aridi campi) приме- нялась для описания окрестностей Арля (Lejeune R. A propos du toponyme l'Archamp ou Larchamp dans la Geste de Guillaume d'Orange.— Boletin de la Real Academia de Buenas Letras de Barcelona, XXXI, 1965—1966, p. 143—151). Ж. Ват- ле-Виллем, принимая этимологию, предложенную Р. Лежен, считает, что текст «Песни о Гильоме» не допускает точной локализации Ларшана. 8 ...Племянника Вивьена в том числе.— Вивьен является героем нескольких песен цикла («Алисканс», «Отрочество Вивьена», «Клятва Вивьена», «Фукон Кандий- ский»). В одних («Песнь о Гильоме», «Алисканс», «Фукон Кандийский») он назван сыном сестры Гильома, в других — сыном его брата, Гарена Ансеюнского. Как полагает Ж. Ватле-Виллем, первоначальный вариант легенды о Вивьене сохранен памятниками первой группы. Г. Сюшье считал, что историческим про- тотипом эпического Вивьена был турский аббат Вивьен, погибший 24 августа 851 г. в битве с бретонцами. Отряд Вивьена сражался вместе с войсками Карла Лысого, защищая интересы королевского домена, но, как следует из хроник, был предательски покинут ими, причем тело самого Вивьена осталось непогребенным (Suchier Я. Vivien.- Zeitschrift fur Romanische Philologie, Bd. XXXIX, 1905, S. 641—682). Гипотеза Г. Сюшье была в свое время оспорена Ф. Лотом (Lot F. Vivien et Larchamp.— Romania, t. XXXV, 1905, p. 258—275) и Ж. Бедье (Bédier J Légendes épiques. P., 1908, t. I, p. 360). В последние годы Р. Лежен предложила вновь вернуться к предположению Г. Сюшье. Основания для этого, как считает исследовательница, дает чрезвычайная редкость имени Вивиен во всех регионах средневековой Франции, кроме одного, примыкающего к Туру; напротив, в Туре и его окрестностях имя Вивьен было распространенным благодаря популярности геройски погибшего турского аббата. 10 Под вечер в понедельник.— Рефрен, отличающий «Песнь о Гильоме», встречается и в других произведениях французского эпоса, датируемых первой ' половиной XII в. Ж. Фрапье считает его признаком древности поэмы, полагая, что исполь- зование рефрена позволяет сопоставить «Песнь о Гильоме» со средневековой
558 Приложения французской лирикой, для многих форм которой рефрен был характерен. Упоми- нание в рефрене дней недели (ниже в поэме рефрен встречается в трансформи- рованном виде: «В четверг под вечер», «Среда настала») Ж. Фрапье соотносит со сходными упоминаниями во французских chansons de toile (в частности, с известной песней «Гайета и Ориэр»). По мнению Ж. Фрапье, распределение всех трех вариантов рефрена в первой части поэмы (ст. 1—1980), которую иссле- дователь считает подлинной «Песнью о Гильоме», регулируется сюжетом. Пер- вый вариант рефрена («Под вечер в понедельник») входит в описание первой битвы, которая заканчивается гибелью Вивьена (вся битва занимает, таким образом, один день). Второй рефрен («В четверг под вечер») встречается в опи- сании финальной части второй битвы, заканчивающейся возвращением Гильома в Барселону (эта битва продолжается три дня: начинается она, как и первая, в понедельник, а оканчивается в четверг). Наконец, третий вариант рефрена («Среда настала») — в описании третьей битвы, оканчивающейся победой Гиль- ома (битва длится на этот раз с понедельника по среду). Использование реф- рена во второй части поэмы (ст. 1980 и след.), которую Ж. Фрапье считает отдельной поэмой («Песнью о Ренуаре»), присоединенной к «Песни о Гильоме» не очень умелым компилятором, не отличается никакой регулярностью; как полагает исследователь, рефрен был введен в «Песнь о Ренуаре» позднее, чтобы связать ее с «Песнью о Гильоме». Ж. Ватле-Виллем, полагая наблюдение Ж. Фрапье верным в том, что касается второго и третьего вариантов рефрена («В четверг под вечер» и «Среда настала»), замечает, что использование первого его варианта («Под вечер в понедельник») не дает основания для выводов, сделанных ученым. Ей представляется, что в «Песни о Гильоме» рефрен связан в первую очередь с фигурой Вивьена. Некоторые исследователи объясняют происхождение рефрена первоначаль- ной музыкальной структурой французского средневекового эпоса (см.: Chailley Л Etudes musicales sur la chanson de geste et ses origines.— Revue de musicologie, t. XXX, 1948, p..1—27; Vernier P. Les vers français. P., 1931, т. 1, p. 212—215). Представляет интерес гипотеза венгерского ученого Ж. Дьери, пытавшегося выяснить причины выбора определенных дней недели (понедельник, среда, чет- верг), упомянутых в рефрене «Песни». Ж. Дьери напомнил, что, согласно средне- вековым обычаям, между враждующими сторонами в среду или в четверг заклю- чалось перемирие, которое продолжалось до утра понедельника (см.: Gyôry J. Les refrains de la Chanson de Guillaume.—Cahiers de Civilisation Médiévale, t. III, 1960, p. 32—41). 14 ...Плывет вверх по течению Жиронды...— См. примеч. к ст. 5. 16 Захватывает замки, жжет селенья...— В рукописи этот фрагмент представлен как единая лесса, однако смена ассонанса позволяет разделить его на две лессы. 22 ...J5 Бурж, где Тибо, граф Буржский, находился...— Ф. Лот предложил считать прототипом этого персонажа жившего в X в. графа Блуа Тибо, прозванного Пройдохой (Thibaut le Tricheur), брат которого был архиепископом буржским (Lot F. L'origine de Thibaut le Tricheur.—Romania, t. XXXVI, 1907, p. 168—189). Следует отметить, что Тибо Пройдоха был в родстве с Гильомом II Железная Рука, графом Пуатье (его прозвище, как считается, было присвоено позднее эпи- ческому Гильому): жена Гильома II была дочерью Тибо. 23 ...С ним Эстурми...— Эстурми упоминается и в других песнях цикла — «Эмери Нарбоннском» и «Отрочестве Вивьена». А. Лоньон предложил связать появление имени этого персонажа в песнях цикла с именем Стурминуса, ставшего благо- даря Карлу Великому графом Буржским в конце 70-х — начале 80-х годов VIII в. Стурминус был подлого происхождения и оставил после себя плохую славу (см.: Logngnon A. Estourmi de Bourges.— Romania, t. XXXIII, 1904, p. 93—94). 60 ...император наш...— в тексте аббревиатурой (у) назван Людовик Благочестивый. 103 ...Повсюду брони сарацинов мерзких...— чтение этой строки предположительное. 292-293 _(9бег, что дал я богу, соблюсти: / Вовеки не казатъ в сраженье тыл.— В «Песни о Гильоме» Вивьен несколько раз повторяет свою клятву (ст. 293; 587—588; 597—599; 810 и 903). В первых трех случаях он дает обет никогда не отступать перед врагом, не уточняя, на сколько именно (...Que ne fuirai pur pour
Примечания 559 de morir, ст. 293). В последних двух клятва меняется: Que plein pié fui pur la teste colper (ст. 810: Не отступить ни на шаг, чтобы сохранить жизнь); Que plein pé fui de bataille champel (ст. 903: Не отступлю ни на шаг с поля битвы). Если истолковать слова plein pie буквально (ни на шаг), то Вивьена, как считает Ж. Фрапье, можно было обвинить в юношеской дерзости и неумеренности; уче- ный полагает, что такое понимание нарушило бы цельность героического характера, соединяющего храбрость и мудрость, fortitudo et sapientia. Выражение plein pie представляется поэтому Ж. Фрапье лишенным конкретного простран- ственного значения; оно лишь усиливает форму клятвы, встречающуюся в «Песни о Гильоме» выше. Однако в более поздних поэмах, посвященных Вивьену,— «Алискансе» и «Клятве Вивьена» — клятва героя содержит точное определение того расстояния, на которое он обещает не отступать перед врагом (в «Алискансе» — на длину копья, в «Клятве» —ни на один шаг). Ж. Фрапье связывает происхождение этих формул с двумя последними формами клятвы Вивьена в «Песни о Гильоме», считая, что эта поэма наиболее точно сохранила первоначальные черты эпической легенды, которые более поздними авторами песен о Вивьене были неточно воспроизведены. 298 ...Маркграф Бее Корпебю...— это имя не встречается в других песнях цикла. 299 Короткий Нос — здесь можно было бы перевести и Горбатый Нос (старофранцуз- ское Corb nés). Эпитет «горбатый» (corb, curb) встречается в «Песни о Гильоме» чаще, чем «короткий» (cort). Ж. Фрапье считает его более ранним; возможно, происхождение этого эпитета объясняется внешностью реального Гильома Тулуз- ского, сын которого, Бернар, был прозван Носачом. 326 ...И с криком «Монжуа!», девизом Карла...— См. примеч. к ст. 1234 «Отрочества Гильома». 349 ...Потом к Жирару обратился с речью...— Жирар, племянник Гильома, сын Бева де Коммарши, является героем многих песен цикла («Алискапс», «Эмери Нарбонн- ский», «Бев де Коммарши», «Клятва Вивьена» и др.). 375 ...J5 Жероне под горою...— См. примеч. к ст. 5. 376 ...Где им изрублен Альдерюф неверный...— Имя Альдерюфа в других эпических песнях не встречается. О роли этого персонажа в «Песни о Гильоме» см. примеч. к ст. 1980. 377 ...И обезглавлены сыны Бореля.— Язычник Борель и его двенадцать сыновей упоминаются в «Эмери Нарбоннском» и «Осаде Барбастра», в «Гаагском фраг- менте». 547 Святой Стефан и тот их не затмит.— См. примеч. к ст. 1418 «Взятия Оранжа». 574 Одни твердят: «Забыл нас бог совсем».— Ж. Фрапье соотносит эту фразу с еван- гельскими «Боже мой! Боже мой! для чего Ты Меня оставил?» (Ев. от Матфея, XXVII, 46). 622 ...И на родном их молвил языке...— В оригинале употреблено выражение en sun romanz; можно предположить, что автор имеет в виду какой-то диалект старо- французского языка, отличный от своего. 651 ...Чтоб вспомнил он про людный город Лимн...— В этом названии некоторые ис- следователи предлагают видеть искаженное название Нима. 653 ...Про взятый мною на копье Флори...— Г. Сюшье предполагал, что здесь имеется в виду город Флери-на-Луаре (ныне Сен-Бенуа-на-Луаре). Ж. Ватле-Виллем считает, что речь может идти как о месте, так и о человеке. 656 ...Пусть вспомнит бой, что дал ему Тюрле.— Имя Тюрле, как считается, вестгот- ского происхождения (в средневековом эпосе «неверные» часто носят готские имена). А. Муазан связывал происхождение имени Тюрле с именем ирландского короля Турлоу (1072—1086). 663 ...Зато погиб там верный мой Раэ...— Г. Сюшье считал, что это тот же самый персонаж, который в «Песни о Роланде» упомянут под именем Рабеля (ст. 3352 и др.). Исследователи отмечают, что имя Раэ (франц. Raher) бретонского про- исхождения. 667-668 тщшПуСТЬ вспомнит он о битве за Оранж, / Что королю Тибо была дана.— Тибо, сарацинский владыка Оранжа, первый муж Орабль-Гибор. См. о нем примеч. к ст. 22. 670 ...Холм занял я с Бернаром де Бребан.— Бернар де Бребан, старший сын Эмери
560 Приложения Нарбоннского, отец Бертрана, упоминается во многих песнях цикла. Его имя названо уже в «Гаагском фрагменте». 674 С нормандским бранным кличем «Бог за нас!» — Этот боевой клич нормандцев упоминает также англо-нормандский трувер середины XII в. Вас и известный трубадур Бертран де Борн. 679 Ги, моему меньшому брату, молви...— Младший брат Вивьена является героем «Алисканса» (где он назван Гишар), а также «Клятвы Вивьена» и «Фукона Кандийского» (там он назван Гишарде). Ж. Ватле-Виллем считает, что в «Песни о Гильоме» образ Ги сливается с образом Гишара, племянника Гибор. 722 Здесь и далее в квадратных скобках гипотетическое чтение испорченных или пропущенных стихов. 815-816 Заступница небесная, не дай / Мне пасть от сарацинского меча.— Ж. Фрапье сопоставляет этот эпизод с молением о чаше: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как я хочу, но как Ты» (Ев. от Матфея, XXVI, 39). 835 ...я еле [жив].— Чтение последнего слова гипотетическое. 852 ...Лег и к воде соленой ртом припал...— Эпизод «Песни о Гильоме», в котором описывается гибель Вивьена (включая утоление жажды водой соленого источ- ника), Ж. Фрапье считает проекцией евангельского рассказа о страстях Христо- вых (ср., например, Ев. от Матфея, XXVII, 48: И тотчас побежал один из них,, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал ему пить). 932 Нашел Гильома в Барселоне вестник.— См. примеч. к ст. 5. 935 ...Им данной под Бордо, что на Жиронде.— См. примеч. к ст. 5. 990 ...И порт Бреэ...— Название Бреэ отождествить не удалось. 1033 Гильом, с тобой пошлю Гишара я...— Как считает Ж. Ватле-Виллем, Гишар, племянник Гибор,— двойник Ги: в «Песни о Гильоме» рассказывается о гибели Гишара, а затем об его освобождении из плена (в то время как в плен попал именно Ги). Ср. примеч. к ст. 679. 1056 ...С сетье вина...— Сетье — старая мера для вина и жидкостей (ок. 8 л). 1262 ...О Хлодвиге, кем был закон Христов...— Речь идет о Хлодвиге I (ок. 466—511). короле франков, покровительствовавшем христианской религии; в качестве пер- сонажа он действует в песни «Флован» (XII в.). 1267 ...Вплоть до Пипила, чей столь мал был рост.— См. примеч. к ст. 63 «Отрочества Гильома». 1269 ...Роланда, Оливье, Жирара тож...— Роланд и Оливье — герои нескольких эпиче- ских песен,- самая известная из которых «Песнь о Роланде». Жирар — один из персонажей цикла о Гильоме Оранжском, сын Гарена Монгланского и, следова- тельно, дядя Гильома. Именем Жирара названа одна из песен цикла («Жирар и? Вьенны», первая четверть XIII в., написанная Бертраном из Бара-на-Обе). 1479 Умом ты муж, хоть телом и дитя.— Как показал Е. Р. Курциус, образ юноши, наделенного умом и храбростью зрелого мужа (puer senexe), был унаследован Средневековьем от поздпеантичной литературы. 1502а-1502в jjoq ним горячий конь... I ...Гибор ему держала.— Здесь в тексте явная лакуна. Перевод сделан по коньектуре Ж. Ватле-Виллем. 1548 Гибор коня Босана привела...— Имя Босан (франц. Balçan) происходит от назва- ния масти: пегий, вороной с белыми пятнами. 1705 Верх граф Гильом...— Ж. Фрапье предполагает, что лесса CXV была вставлена в «Песнь о Гильоме» позднее, чтобы связать первоначальный текст (ст. 1—1980) с добавленным продолжением («Песнью о Ренуаре», ст. 1981 и след.), в котором рассказывается, как Ренуар освобождает пленников. См. также примеч. к ст. 1980. 1710 ...Аристраго, египтянин Анка...— Имя Аристраго, возможно, бретонского про- исхождения. Происхождение имени Анка неизвестно. 1711 ...Тюрлен Остюржский и Бютор-смелъчак...— Тюрлен — возможно, тот же. что и Тюрле, о котором речь идет выше (см. примеч. к ст. 656). Эпитет Остюржский происходит от названия испанского города Асторга, расположенного в провин- ции Леон. Бютор (в оригинале Butifer) — возможно, искаженное библейское Путифар (Пентефрий). I7i2-i7i5 „Альфе, индиец Hюбль... / ...Торна.— Имена язычников, по всей видимости,
Примечания 561 вымышлены; все они (за исключением имени Моран) не встречаются в других памятниках средневековой литературы. 1721 ...Попали в плен Готъе де Терм...—Си. примеч. к ст. 870 «Нимской телеги». 1723 ...Гелен, храбрец Ренъе, смельчак Гишар.— О Гелене см. примеч. к ст. 273 «Коро- нования Людовика». Ренье — неизвестен. Гишар (li vaillanz Guischarz) — по всей видимости, новый, до этого не появлявшийся персонаж. Ж. Ватле-Виллем пола- гает, что в данном случае речь идет о Ги, брате Вивьена; это представляется маловероятным, поскольку в заключительном стихе сказано, что Ги остается невредим и продолжает сопровождать Гильома (е Guiot sis nies qui li vait adestrant). Не может в данном случае идти речь и о Гишаре, племяннике Гибор, поскольку он уже убит. 1806 ...Пал конь Лиар под ним и околел.— Имя Лиар, как и Босан (см. выше), является названием масти (франц. liart —серый в яблоках). 1919—1919-а CpeQa приспела./ На шаг неверный перешел с карьера.— В рукописи эти два стиха написаны в одну страку и с пропусками. 1980 Граф одержал победу в ярой сече.— Этот стих Ж. Фрапье считает заключитель- ным стихом (ехрИсН'ом) первоначальной, не сохранившейся отдельно «Песни о Гильоме». Следующая часть поэмы (ст. 1981—3554), полагает он вслед за дру- гими исследователями, представляла собой также не сохранившуюся отдельно «Песнь о Ренуаре», сочиненную позднее «Песни о Гильоме» другим автором; впоследствии «Песнь о Ренуаре» была присоединена к «Песни о Гильоме» ком- пилятором, не придавшим двум частям поэмы достаточного единства. Вслед за Ж. Ватле-Виллем, Ж. Фрапье привлекает для обоснования этого положения следующие доказательства. Во-первых, в прологе, предшествующем сохранив- шейся в англо-нормандской рукописи «Песни о Гильоме», перечислены только те события, о которых рассказывается в первой части поэмы; то, что происходит во второй ее части (посвященной Ренуару), никакого отражения в прологе не получило. Во-вторых, между двумя частями поэмы существуют значительные расхождения. Назовем важнейшие из них. Как следует из ст. 1980, Гильом одер- жал победу над сарацинами, однако из ст. 2057 и след. читатель узнает, что битва продолжается и победа остается за язычниками. В первой части поэмы говорилось о гибели Вивьена задолго до того, как Гильом прибыл к месту сраже- ния; во второй ее части (ст. 1988 и след.) Гильом находит раненого Вивьена, который оказывается еще в состоянии проститься со своим дядей. Описание ландшафта («В тени оливы под густой листвой», ст. 1990), на фоне которого Гильом находит племянника, не похоже на описание места гибели Вивьена в первой части. В начале поэмы резиденцией Гильома была Барселона, во вто- рой ее части — Орапж (ср. примеч. к ст. 5). Кроме того, как следует из ст. 376, 637, 642, Вивьен сражает насмерть язычника Альдерюфа, однако в ст. 2096 вновь сообщается о смерти Альдерюфа, причем на этот раз убивает сарацина Гильом. Различие двух частей сохранившегося текста «Песни о Гильоме» подтверждается анализом языка и стиля. 1989-1990 qt звонкого ключа недалеко, IВ тени оливы под густой листвой.— Описа- ние идеального ландшафта (locus amoenus), включающее изображение источ- ника и тенистых деревьев, было общим местом в средневековой литературе. 2ооз Мной в рыцари ты возведен был в Терме.— Об обете Вивьена, данном в Терме, рассказывается также в «Алискансе» и «Клятве Вивьена». 2027 ...Облатку б я вложил тебе в уста...— В случае необходимости исповедать и при- частить умирающего должен мирянин. 2039- ...Бок Лонгин прободал концом копья...— См. примеч. к ст. 768 «Коронования Людовика». 2055 ...Чтоб тело отвезти домой в Оранж...— См. примеч. к ст. 1980. 2057 ...нехристи...— В оригинале сказано: сарацины и славяне. 2058 вот дестюрбе, вот Бассюме силач...— Имя Дестюрбе произведено от старофранц. desturber — вносить смуту. В имени Бассюме (Bassumet) исследователи видят трансформацию имени Бальфюме (Balfumet), часто встречающегося в средне- вековом эпосе для обозначения Магомета. 2059-2063 вот негр Солъдап... I ...и Голиаф.— Имена язычников большей частью вы- мышлены. Сольдан, Андафль, Альфане, Сосельм и Ганюбль вовсе не встреча-
562 Приложения ются в других памятниках средневекового эпоса. Имя Кадюэль (Caduel), воз- можно, является вариантом имени Кабюэль (см. выше). Имена Аэльран и Аэльре Ж. Ватле-Виллем считает возможными вариантами имени Аэльрота, племянника Марсилия («Песнь о Роланде») (франц. Aelroth). Матамар — распространенное имя язычников в средневековом эпосе. Голиаф — библейский персонаж, против- ник Давида. Имя упоминающегося в ст. 2062 Аве (в оригинале: uns reis daver, что может быть прочитано как uns reis d'Aver) произведено от названия племени аваров, живших по берегам Дуная и Тиссы. 2096 Язычник Альдерюф с ним рядом едет...— См. примеч. к ст. 1980. 2105 ...Хоть мне отдай все золото Палермо.— См. примеч. к ст. 2801 «Монашества Гильома». 21Н-2124 (<£е ты знаешъ сам»,— язычник молвит.—Ж. Фрапье отмечает, что эти стихи были написаны под влиянием ст. 835—853 «Коронования Людовика» (см. наст, изд.). 2117 Бог шлет тепло...— чтение этого стиха предположительно. .2137-2139 Взамен Христа им чтимы Тартарон, / Антихрист, Вельзевул, Пилат, Баго, I Исчадье ада старый Астарот.— Об именах языческих богов см. примеч. к ст. 729 и 730 «Отрочества Гильома», а также к ст. 621 и 986 «Коронования Лю- довика». Имя Тартарон произведено от слова tartare — ад. Имя Баго А. Грегуар производит от библейского имени Гог (Иез., XXXVIII, 2—3), захватчика Израиля. Пилат — Понтий Пилат, прокуратор Иудеи. Астарот — искаженное имя феникий- ской богини Астарты. Вельзевул и Антихрист упоминаются в Новом завете. 2170 ...На языке берберов...— В оригинале назван язык, не поддающийся идентифика- ции. 2209-а // взял Гильом...— Переведено по конъектуре Ж. Ватле-Виллем. 22Ю-2211 д0 ТуТ Толпа язычников палермских, / Сюпербских, африканских, никодем- ских...— Здесь перед нами, как и в других эпических песнях, характерное для средневекового сознания отождествление всех «неверных», в число которых вклю- чаются также многочисленные представители вымышленных государств. Ср. примеч. к ст. 290 «Коронования Людовика». Название сюпербский произведено от франц. superbe — надменный. Происхождение названия никодемский неиз- вестно. 2213 ...И до Оранжа он добрался еле...— См. примеч. к ст. 1980. 2256 ...Утрачен мной Бертран...— Ранее о нем как об участнике схваток с сарацинами не говорилось. 2262 Разграбив в Туре Сен-Мартен святой...— См. примеч. к ст. 1458 «Коронования Людовика». 2282-2283 Хвала Вам, Магомет, благой наш бог, / И Аполлен, и Макабе с Баго.— См. примеч. к ст. 2137—2139; имя Макабе произведено от имени библейского персо- нажа Иуды Маккавея. 2300 ...Схватился с Корбераном Олифериским...— Этот персонаж часто упоминается в песнях о крестовых походах. Эпитет «Олифернский» происходит от названия сирийского города Алеппо. 23Н-2312 Которым в битве нос Гилъому встарь / Укоротил Тибо, король славян.— В «Короновании Людовика» (см. наст, изд.) рассказывается о том, как Гильом был лишен в сражении кончика носа, но отрубил его не Тибо, а Корсольт. 2360 Мабонов стяг ему дала я несть...— Имя Мабон встречается во многих памят- никах эпоса. 2361 ...Дала коня гасконца Оливье...— Вряд ли здесь идет речь об Оливье, друге Ро- ланда, поскольку он ни в каком другом памятнике не назван гасконцем. 2415 ...Иль в Сен-Мишель, что на море стоит...— Речь идет об аббатстве Сен-Мишель, расположенном на острове в проливе Ла-Манш. 2416 ...Или в Сен-Пьер, где Петр-апостол чтим...— Как предполагают, имеется в виду храм св. Петра в Риме. 2418 В монашестве я там окончу дни...— О последних днях Гильома, проведенных в монастыре, рассказывается в «Монашестве Гильома» (см. наст. изд.). 2424 ...И прямиком лети в богатый Лап...— См. примеч. к ст. 267 «Отрочества Гильома». 2429 Пребенда — определенный годовой доход духовного или светского лица.
Примечания 563^ 2441-2442 jçTo защитит от печенегских орд, I Альморавидских и турецких войск... Печенеги — тюркское племя, жившее в низовьях Дуная, Альморавиды — дина- стия, правившая в XI в. в Северной Африке. В конце XI в. государство Альмора- видов включало земли Марокко, Западного Алжира, мусульманской Испании и Балеарские острова. г469 ...спрыгнул у крыльца.— Далее, видимо, в рукописи пропуск одного или не- скольких стихов. 2541 Смельчак Рено де Пуатье...— в других поэмах не встречается. 2552 Присутствовали там Эрналът Жеронский...— В песнях цикла о Гильоме Оранж- ском рыжебородому Эрнальту отводилась бурлескная роль шута, хвастуна и не- задачливого мужа. Такой характер персонажа определен его именем: arnal (варианты: ernal, elnal) означает в старофранцузском рогоносец, глупец, до- вольный своей судьбой. Средневековое латинское arnaldus глоссарий Дю Канжа объясняет как плут (arnaldus vel ribaldus). Лео Шпитцер видит в рыжебородом. Эрыальте одну из трансформаций Эллекеыа (=Hellequin; вариант: Helequin, Негпе- quin), предшественника Арлекина итальянского театра масок, властителя ада (имя его происходит от англ. hell — «ад» и quin — «король»). Рыжие волосы Эрнальта также подтверждают его связь с демоническими силами (см.: Spitzer L. Arnaud — In: Mélanges de philologie romane et de littérature médiévale offerts à Ernest Hoepffner. P., 1949, p. 107—112). 2554 ...Гарен, кем Ансеюн был завоеван.— О нем см. примеч. к ст. 3233 «Отрочества Гильома». 2567 Поддержан Балдуином Фландрским он...— Балдуин упоминается в «Монашестве Гильома» (см. наст, изд., ст. 3722), причем, как следует из некоторых рукописей поэмы, речь идет о Балдуине Фландрском. 2582 ...А этот город табарийцев рати...—т. е. жители палестинского города Тиверии,. стоящего на Геыисаретском озере. 2585 оТТуда на Сен-Жиль чрез перевалы...— См. примеч. к ст. 322 «Отрочества Гильома». 2648 и след. Цришел Тут некий поваренок в стан...— Исследователи (Ж. Бедье, Ж. Фрапье и др.) отмечают в образе Ренуара черты фольклорных героев, в част- ности русского сказочного Иванушки-дурачка, который коротает свой век за печ- кой, а в конце сказки побеждает противников, женится на принцессе и получает во владение полцарства. Ж. Рюнеберг сравнил Ренуара с Ильей Муромцем, (см. Runeberg J. Etudes sur la geste Rainouard. Helsingfors, 1905). Ж. Фраиье считает, что в изображении Ренуара соединяются фольклорная (Ренуар и Ива- нушка-дурачок или аналогичный Cendrillot французских сказок — от франц. cendre — пепел; герой, живущий в пепле, на печи) и ученая латинская тради- ции. Последняя, как показал Е. Р. Курциус, определила популярность, которой пользовались в средневековой литературе тема кухни и тип «повара — знамени- того воина» (coquus miles insignis) (см.: Frappier J. Les chansons du cycle de- Guillaume d'Orange, t. ï, p. 227—229). Ж. Ватле-Виллем полагает, что первона- чальный импульс в сложении легенды о Ренуаре сыграла история, лишь позднее- соединившаяся с фольклорными и литературными наслоениями. Вслед за Р. Ле- жен она считает возможным прототипом эпического Ренуара — Ренуара реаль- ного — родственника клюнийского аббата Майеля, захваченного в плен сараци- нами в 973 г. и освобожденного Гильомом Провансальским Завоевателем. Любопытно отметить, что в Средние века сложился культ святого Ренуара. В Бриудском монастыре (где, согласно легенде, отразившейся в одной из песен . цикла — «Монашестве Ренуара», герой закончил свои дни) в качестве реликвии хранилась палица, которой тот громил «неверных». Как доблестный христиан- ский воитель Святой Ренуар упомянут в «Божественной комедии» Данте (Райг песня XVIII). 2656 Битъ сарацин хочу я и славян.— См. примеч. к ст. 14 «Отрочества Гильома». 2728 Ослоп — см. примеч. к ст. 818 «Взятия Оранжа». 2783-2784 ^а/с дрогнет рать язычников палермских, I Сюпербских, африканских, никодемских.— Ср. ст. 2210 и примеч. Это пример эпического повтора. 2825 ...Супругой короля Ориабель...— Это имя не встречается в других песнях цикла.
564 Приложения 3oi8 f0T был Королъ, и Аилърс звался...— Этот Аильре неизвестен другим памятникам цикла. 3096 Он басурмана Оверте нагнал...— Оверте также неизвестен. ЗИ4 fyT заприметил Кордюэля он.— Возможно, имя этого язычника связано с име- нем персидского шаха Хосрова I (VI в.), прослывшего страшным преследовате- лем христиан. 3135 Язычник Малаган схватился с ним...— Малаган неизвестен эпической традиции. 3157 Вот Глориан Палермский...— Имя этого персонажа встречается в песнях о кре- стовых походах. 3170 А вот бежит Табюр Каналуанский...— Происхождение этого имени связывают с названием тафюров, полуисторических, полулегендарных участников крестовых походов. Возможно, впрочем, что старофранц. tafur вначале обозначало язычни- ков вообще. Эпитет Каналуанский является искажением библейского прилага- тельного «хананейский». 3209 ...Да подоспел Балан на помощь вдруг.— Балан неизвестен другим памятникам цикла. 3217 Стал, видя это, ликом мрачен Гюг.— Этот персонаж упоминается в «Эмери Нар- боннском». 3234 ...Матамару-королю...— Видимо, это не тот же самый сарацин, который упомина- ется раньше (ст. 2062). 3235 ...И с королем сразился Фаррагю...— Язычника по имени Фаррагю убивает Ро- ланд в хронике Псевдо-Туршша. 3274 ...То Ренуаров дядя Аилъдре.— Это имя не встречается в других памятниках эпоса. 3324 ...Набросился на короля Форе...— Имя Форе встречается, в частности, в «Песни о Роланде». ззбб-ззб7 ц0 самый Дюрестер от вод морских, / Занять Дураццо, в Вавилон вступить.— Речь идет о местечке Дурестатум (современное название Вийк-те- Дуурстеде), расположенном в Нидерландах, недалеко от Утрехта. Дураццо (совр. Дуррес) — город в Албании. Вавилон — здесь обобщенное название во- сточного города. 3422 Генбо звался из рыцарей один.— Это имя не встречается в других памятниках средневекового эпоса. 3423 Алельму де Клермон он братом был.— Этот герой упомянут в «Короновании Лю- довика» (ст. 1785). 3427 ...Кем мой племянник Гинебольд убит...— Гинебольд неизвестен другим памятни- кам цикла. 3429 Ручаюсь Симеоном я святым...— Вероятно, речь идет о св. Симеоне Столпнике, жившем в Сицилии в VI в. 3490 в том храме, где патрон Омер святой...— В оригинале речь идет о монастыре св. Омера, по всей видимости не существовавшем. 3501 Эрментруда.— В других поэмах «большого цикла» рассказывается о браке Рену- ара с Аэлисой, дочерью короля Людовика и Бланшефлор, сестры Гильома. 3508 Отправился отец мой в Мелиан.— Это название не встречается в других текстах. 3509 дЮран — один из вариантов названия Дураццо (см. выше). 3510 С меня наставник мой Аполикан...— Имя наставника образовано от имени язы- ческого божества Аполлона. 3534 ...В безанах десять сотен ливров дал.— См. примеч. к ст. 2575 «Коронования Людовика». 3543 ...Меня ее начальник Жасеран...— Это имя упоминается в других песнях цикла («Алисканс», «Нарбоннцы»). МОНАШЕСТВО ГИЛЬОМА 12-13 ...И как Тибо, короАЪ-алъморавид, / Был им лишен Ораблъ, своей жены...— Альморавиды — см. примеч. к ст. 2441 «Песни о Гильоме». Победа Гильома над Тибо и свадьба с Орабль (принявшей после крещения имя Гибор) описаны
Примечания . 565 в поэме «Взятие Оранжа», которая таким образом исторически предшествовала данной версии «Монашества Гильома» (см. также ст. 2818 и след., 3068). 16 ...Под Ллискансом графу нанесли...— Алисканс — древнее кладбище в Арле. Сра- жение Гильома с сарацинами при Алискансе описано в поэме «Алисканс», кото- рая не включена в настоящее издание. 17-29 Вивьен, его племянник, там убит...— Названные здесь события описаны в поэме «Алисканс» и в связанной с ней «Песни о Гильоме» (ст. наст. изд. и примеч.). Поэма «Алисканс», видимо, была известна автору «Монашества Гильома» в позд- ней редакции, которая содержит лессы, соединяющие ее с поэмой «Монашество Ренуара» (в них и говорится о женитьбе Ренуара и о передаче ему во владение Порпальяра). Порпальяр — см. примеч. к ст. 451 «Нимской телеги». 30-31 ...Как, наконец, Гибор пресеклись дни, / И граф Гилъом чуть не зачах с тоски.— Смерть Гибор и горе Гильома подробно описаны в первой редакции «Монашества Гильома», а также в поэме «Отрочество Ренье». 35 ...И отбыл в Анианский монастырь.— Аниана находится на юге Франции, неда- леко от Монпелье. В латинском сочинении монаха Ардона «Жизнь Бенедикта, аббата Анианского» («Vita Benedicti abbatis Annianensis», нач. IX в.) рассказы- вается о том, как исторический Гильом, граф Тулузский, по совету своего друга Бенедикта, аббата Анианского монастыря, основал монастырь в Желлоне и по- ручил его заботам Бенедикта; позднее, в 804 г., утратив всех своих родствен- ников, Гильом сделал дар основанному им монастырю, а в 806 г. удалился сна- чала в Аниану (где был пострижен 29 июня), а затем — также с богатыми да- рами — прибыл в Желлону, где и закончил свои дни. Сочинение Ардона, как считает В. Клётта, явилось сюжетной основой для первоначальной версии «Монашества Гильома». Сведения об умерших родственниках Гильома (среди которых упоминается жена Гибор, а также родители Гильома, его братья, сестры и дети) и о дарах Желлоне известны из его сохранившейся дарственной, дати- рованной 15 декабря 804 г. 45 Короткий Нос — постоянное прозвище Гильома; его происхождение объяснено в «Короновании Людовика», где рассказано о том, как сарацин Корсольт во время сражения отрубил Гильому кончик носа. 46 Что бьет славян и сарацин давно...— Для средневекового сознания характерно отождествление всех «неверных»: арабов, венгров, африканцев,— в том числе и славян. Ср. примеч. к ст. 290 «Коронования Людовика». 49 Теперь, когда родни лишился он...— См. примеч. к ст. 35. 57 ...// Порпальяр с Тортосой заодно...— См. примеч. к ст. 451 «Нимской телеги». 58 ...Оставил Ренуару под присмотр.— Отсюда (как и ст. 64 и 72) следует, что Гильом все еще является обладателем Порпальяра в тот момент, когда он собирается отправиться в монастырь. Это противоречит ст. 29, согласно которому Гильом задолго до ухода в монастырь подарил Порпальяр Ренуару. В. Клётта, обратив- ший внимание на это противоречие, считает, что ст. 57—58, 64 и 72 восходят к первоначальной версии «Монашества Гильома» (что подтверждается, в част- ности, первой редакцией поэмы), в то время как ст. 29 введен для того, чтобы связать «Монашество Гильома» с «Алискансом» (см. примеч. к ст. 17—29). 65-66 оп в шлеме и броне, при нем клинок, / Под ним горячий чистокровный конь.^ Гильом приезжает в монастырь в полном вооружении: эта деталь сохранена наиболее ранними обработками сюжета. 80-81 ...Как свел Гибор недуг тяжелый в гроб,/А с ней Элис, племянницу его.— О смерти Гибор см. примеч к ст. 30—31. О смерти Элис рассказывается в поэмах «Битва с Локвифером» и «Отрочество Ренье». 111 Пусть в Монтагю он ввергнется навек! — Происхождение названия «Монтагю» неизвестно. 118 Граф кое-что в дорогу взять успел...— О том, что Гильом прибывает в Аниану с многочисленными дарами — золотом, серебром и драгоценными одеждами (mag- nis cum muneribus auri argentique ac preciosarum vestium spetiebus), рассказано в уже упоминавшемся латинском сочинении монаха Ардоиа (см. примеч. кет. 35). 149 Келарь — монах, заведующий имуществом монастыря. 202-205 и брат / Отважного Бертрана де Бребан, / Мне братья также Бее, Аймер-смелъ-
566 Приложения чак, I Эрнальт, рыжеволосый бородач.— О братьях Гильома см. примеч. к ст. 30— 31 «Отрочества Гильома». 249 ...И выдул чуть ли не сетье вина...— См. примеч. к ст. 1056 «Песни о Гильоме», 252 Святой и благоверный муж Рикард...— Св. Рикард (ум. 26 апреля 645 г.), епископ Абвильский (Абвпль — город в 45 км от Амьена), основавший в окрестностях Амьена монастырь. 255 Он отказал ей все свое именье...— Эти стихи противоречат ст. 54—58, где ска- зано, что имение граф оставляет Ренуару. Ср. примеч. к ст. 57. 216 Аббат отец Анри...— таково же имя аббата Бриудского монастыря, о котором рассказывается в другой песни цикла — «Монашестве Ренуара». Это совпадение объясняют влиянием песни, посвященной Ренуару, яэ «Монашество Гильома». Следы такого влияния заметны также в том, что герой в некоторых рукописях «Монашества Гильома» клянется именем Святого Юлиана, покровителя Бриуд- ского монастыря, и в том, что в одной из поздних обработок сюжета Гильом ста- новится монахом Бриудского (а не Анианского) монастыря. 330 Сигре — долина между Анианоким монастырем и морским побережьем. 383 Аббат и сам бы рад удрать в Клареан...— О чем идет речь, установить не удалось. 482 Неронов луг.— См. примеч. к ст. 2215 «Отрочества Гильома». 550 ...святой Иларий мне свидетель! — Имя Иларий носили несколько святых IV— V вв.: Иларий, епископ Пуатье (ум. в 367 г.); Иларий, епископ Арльский (ум. в 449 г.), и Иларий, папа римский в 461—468 гг. ' 560 Бокер — город на Роне, близ Тараскона. 561 ...чем богат был Цезапъ.— В Средние века Цезарь — нарицательное именование богача. См. также ст. 721. 633 Гласит устав святого Бенедикта...— Имеется в виду св. Бенедикт Нурсийский, ок. 530 г. основавший в Италии орден бенедиктинцев. 053 ...Хоть дай ему все золото России...— Россия здесь нарицательное название сара- цинской страны (ср. примеч. к ст. 46). Интересно, что во многих рукописях «Монашества Гильома» говорится о «золоте Венгрии». 685 ...клянусь святым Никезом...— Здесь может подразумеваться Никез, епископ Реймс- ский (ум. в 407 г.), или Никез, епископ Руанский (ум. ок. 286 г.). 767 ...блаженный Грациан...— Св. Грациан считался покровителем Аниапского мона- стыря. 796 ...бальи иль кастелян...— Бальи был в феодальной Франции чиновником, отправ- ляющим правосудие от имени короля или сеньора; кастелян — управитель иму- щества замка. 817 Киса — кошель или мешок, затягиваемый шнурком. 957 Я вам клянусь Викентием святым...— Возможно, имеется в виду св. Викептий Леринский (ум. в 450 г.). 1157 ..клянусь Еленою святою...— Св. Елена (ум. в 327 г.), мать императора Констан- тина Великого. 1227 Шестопер — вид холодного оружия, булава с наконечником, унизанным шипами. 1407 ...клянусь святым, в Сполето чтимым! — Имеется в виду апостол Павел. В италь- янском городе Спо-лето (на восточном берегу полуострова) находился собор св. Павла. 1431 Памплона — город на северо-востоке Испании, основанный римлянами (старое название — Пампелуна). 1477 Не стоит пряжки моего ремня.— Эпизод, в котором Гильом защищает от разбой- ников свои штаны, имеет параллели в нескольких памятниках средневековой литературы. В. Клётта сопоставил его, в частности, с историей, рассказанной Эгбертом Льежским о Вальтере Аквитанском в латинском сочинении «Богатое судно» («Fecunda ratis», ок. 1023 г.); один из разделов этой книги называется «О Монахе Вальтере, защищающем штаны». Существуют и другие обработки этого мотива. Исследователи (В. Клётта, Ф. Ог. Беккер) считают, что анекдот о монахе, защищающем штаны, возник в монастырской среде. 1551 ...клянусь святым Сильвестром...— Св. Сильвестр, пама римский с 314 по 335 г. 1696 Спустился в ад, с ворот сорвал замок...— См. примеч. к ст. 780 «Коронования Людовика». 1738 Скрыки — сундуки.
Примечания 567 1823 Санлис — город недалеко от Парижа. 1895 ...в Лонпон...— О чем идет речь, установить не удалось. 1904 Но Симеон святой мне в том залог...— См. примеч. к ст. 3429 «Песни о Рильоме». 2222-2223 ,^Цлемянник я Анпстазп, той дамы, / Что за Гареном Ансеюнским в браке.— Считают, что Анастази — в данном случае искаженный вариант имени Евстахия (в ориг. Uistace), которая была, согласно одному из вариантов эпической ле- генды, отразившейся в «Отрочестве Вивьена», матерью Вивьена и женой Гарена Ансеюнского. 2463 ...Дордонъ — провинция в центре Франции. 2464-2465 затем в Рокамадуре побывал, / Там посетил пречистой Девы храм...— Рока- мадур — город на юге Франции (департамент Ло), знаменитый своими церк- вами — прежде всего храмом Богородицы, в котором хранилось ее чудотворное изваяние. Паломничество в Рокамадур особенно усилилось в XII в. 2487 иет ЛуЧШе в мире места для скита.— Как считает В. Клётта, рассказ об основа- нии скита и о поединке Гильома с великаном восходит к местным легендам. В Пустоши св. Гильема (современное название Желлоны) на отвесном берегу реки Эро (т. е. там, где, согласно публикуемой редакции поэмы, Гильом по- строил скит) находились развалины старинной крепости. Еще в начале XX в. жители окрестных селений называли эти развалины замком великана и утверж- дали, что Гильом хитростью овладел замком, низвергнув великана в реку. 2575 Не вер — город на Луаре. 2583 Сеньор святой Гервасий, помоги! — Имеется в виду мученик Гервасий, погиб- ший в Милане во время Нерона. 2619 ...Сбежал отсель подальше — хоть в Алеппо.— Алеппо — город на севере Сирии. 2797 Синагон.— См. примеч. к ст. 484 «Взятия Оранжа». 2798 ..лютич Матамар...— Лютичи — славянское племя, жившее в южных степях у Черного моря и по берегам Эльбы. Матамар — распространенное имя язычни- ков в средневековом французском эпосе. См. «Песнь о Гильоме», ст. 2059 и след. и примеч. 2799 Эглен.— Этот сарацинский военачальник (как и упоминаемый ниже Жозгоэ) изображен здесь как владелец Неаполя. Хотя арабы не раз нападали на этот итальянский город, под длительным мусульманским владычеством он в действи- тельности не был. !800 ...и Каин-исполин...— Библейский персонаж. 2801 ...В Палермо графа силой увезли...— Палермо — город в Сицилии (но имеется в виду итальянский город Салерно). 2813 Карл, коего Пипип на свет роОил...— См. примеч. к ст. 63 «Отрочества Гильома». 2818 ...По чьей вине Тибо-алъморавид...— См. примеч. к ст. 12—13. 2833 Тибо и Дераме он погубил...— Поединок Дераме и Гильома, оканчивающийся гибелью первого, описан в поэме «Битва с Локвифером», а также в «Песни о Гильоме» (см. наст. изд.). 28/1 * Макабрен.— Имя этого старого язычника, не раз упоминаемого в поэме, произ- ведено от французского корня «макабр» — «погребальный», «похоронный», «мрачный». 2895 ...Эхен из Гримоле, Фагон Вальфондский.— Гримеле и Вальфонда — вымышлен- ные сарацинские государства. 2975 ...Сезанном и Этампом...— Сезанн — город на Марне; Этамп — небольшой город южнее Парижа. 2978 ...Короной в славном Ахене венчаюсь.—Ом. примеч. к ст. 27 «Коронования • Людовика». гэвэ кОрсольт Нубийский — персонаж «Коронования Людовика» (см. наст. изд.). 2990 Экеи Табарийский — Тиверия, город в Палестине на Тивериадском (Генисарет- ском) озере. зоб9-зо7о и на КуСКи рассек его сынов, / Осбъе и Дераме убил мечом...— О смерти Дераме см. примеч. к ст. 2833. О смерти сарацинского короля Осбье рассказы- вается в «Алискансе» (но там его убивает не Гильом, а Ренуар). В том же «Алискансе» идет речь о двух сыновьях Тибо, убитых Гильомом; их смерть от руки Гильома упоминается и в песни «Фукон Кандийский». 3161 ...На пленника глазея.— В. Клётта считает, что лессы 57—78, отличающиеся уко-
568 Приложения роченной последней строкой в рукописи С, существовали вначале в качестве не- зависимой песни и лишь позднее были вставлены^ корпус поэмы. 3311 Так вот, среди Гильомовой родни...— Как предполагают исследователи, в рас- сказе о взятии французами Палермо и победе над сарацинским царем Синаго- ном отразились исторические события XI в.: массовое проникновение норманд- цев на юг Италии и в Сицилию, а также осада ими Палермо (принадлежавшего мусульманам) в 1071—1072 гг. 3396 ...альмерийскими шелками...— Испанский город Альмерия, находившийся в Сред- ние века под властью мусульман, славился своими шелками. 3400 ...Я — понтиалец...— т. е. уроженец города Понталье, расположенного недалеко от Безансона. 3415 ...А также Магометом с Терваганом...— См. примеч. к ст. 729—730 «Отрочества Гильома». 3483 ...кляну-сь Маврикием святым...— Св. мученик Маврикий жил в Фиванской пустыне в конце III — начале IV в. 3695 Ведь он всем супостатам вопреки...— Эти события описаны в поэме «Коронова- ние Людовика» (см. наст. изд.). 3722 ...Чтобы его племянник Балдуин...— Ср. примеч. к ст. 2567 «Песни о Гильоме». 3729 Сен-Жермен — город под Парижем, королевская резиденция. 3737 Донмартен — графство недалеко от Парижа (на территории современного депар- тамента Сена-и-Марна). Однако упоминаемый в тексте граф Донмартен не под- дается идентификации. 3738 Црев0 Санлисский — скорее всего, лицо вымышленное, не поддающееся иденти- фикации, хотя в Санлисе, городке под Парижем, конечно, был свой прево. 3743 ...Граф Аселен de Дре...— Здесь и далее имена французских феодалов вымышлен- ные и не имеют исторических аналогий. 3797 ...Все золото Битерны не смогло бы.— Битерна — вымышленное сарацинское царство. Ср. примеч. к ст. 1785 «Отрочества Гильома». 3814-3815 Нормандский герцог с графом Пикардийским, Гюон де Ман и граф Тибо Павийский...—Упоминаемые здесь французские бароны не являются реальными историческими лицами. 3887 Граф Анри Шампанский — лицо вымышленное. 3909 Крюко...— Этот и упоминаемые ниже сарацинские воины —лица вымышленные. 3911 Корсо Овернский.— Этот сарацинский «князь» — лицо вымышленное (француз- ская провинция Овернь никогда не подпадала под мусульманское владычество). 3912 ...И турок Родоан...— Имя язычника, возможно, произведено от библейского имени Ровоам (см. 3 царств, XIV). 3928 Кагю — см. примеч. к ст. 621 «Коронования Людовика». d962 Баратон — сарацинское божество в представлении средневекового европейца; возможно — от слова «Баратрон», название ада (ср. примеч. к ст. 986 «Коронова- ния Людовика»). 3966 ...чей стольный город Лан...— См. примеч. к ст. 267 «Отрочества Гильома». 4164 Вирючи — глашатаи, герольды. 4190 Реньс, архиепископ Сансский...— Хотя в городе Сансе могло существовать архие- пископство, этот Ренье — лицо вымышленное. 4234 ...По самый Кельн захватим край французский.— Город Кельн (старое название: Colonia Agripinensis). был впервые завоеван франками в 355 г. и входил в состав франкского государства. 4255 мы францию захватим, Реймс возьмем.— Реймсским архиепископам традиционно принадлежало священное право коронования французских королей (начиная с династии Капетингов). В 999 г. это право было подтверждено буллой папы Сильвестра II. 4267 Фризы — см. примеч. к ст. 2052 «Отрочества Гильома». 4326 Марглант — название меча сарацинского воина Сортибрана, найденного Гильо- мом в одной из башен Палермо. 4409 роо-э — вымышленное сарацинское царство. 4628 ...Затем, что Изоре, король Коимбры...— Некоторые исследователи считают, что описание осады Парижа сарацинским королем Изоре связано с подлинными фактами, имевшими место во время осады города германским войском под пред-
Примечания 569 водительством Оттона II (978). В. Клётта полагает, однако, что рассказ о поедин- ке, содержащийся в латинской хронике конца X в., является лишь данью распро- страненной в памятниках средневековой словесности X—XII вв. литературной традиции. Прообразом таких оиисаний в средневековой литературе, отмечает В. Клётта, был библейский рассказ о сражении Давида и Голиафа. Имя Изоре часто встречается в средневековом французском эпосе, причем его могут носить как мусульмане, так и христиане. Коимбра — город в Португалии. Ниже (см. ст. 4830 и ст. 6259) Изоре назван славонцем (см. примеч. к ст. 46). 4769 Павия — город в Северной Италии (Ломбардия), недалеко от Милана. 4774 Клариоп.— Этот персонаж (как и упоминаемые ниже сарацинские вожди) вымышлен. 4778 ...Фолар Славонский...— Славонией называлась в Средние века территория, за- селенная южными славянами (Кроация, Хорватия). 4780 Клавюль, брат Нуарона — т. е. римского императора Нерона (старофранц. Noiron), известного коварством и жестокостью. 4781 ...Отважные Фабюр и Фосерон! — Имя последнего язычника, возможно, произве- дено от франц. прилагательного faux — лживый. 4958 ...Бернар, что жил у рва...— Затем он играет в эпизоде заметную роль. Лицо вымышленное. 5008 Схватил он толстый заостренный кол...— Считается, что источником для рассказа о Гильоме, который аллегорически объясняет посланцу Людовика, почему луч- шие рыцари Франции оставили королевский двор, послужил распространенный в античной и средневековой литературе сюжет. Так, в «Истории» Геродота (V, 92) рассказывается о том., как Периандр Коринфский направил посланника к ми- летскому тирану Фрасибулу с вопросом, что надобно сделать для укрепления власти в государстве. Фрасибул привел посланника в поле и стал срезать наи- более высокие колосья. Периандр понял совет Фрасибула: следовало уничтожить наиболее выдающихся граждан. Тит Ливии (Римская история, I, 54) сообщает, что подобный совет подал своему сыну Сексту Тарквиний Гордый. В «Деяниях Карла Великого» («Gesta Caroli Magni») средневекового латинского поэта, мо- наха Сеп-Галльского монастыря Ноткера Заики (840—919) говорится о том, как Карл Великий, подозревая, что на него готовится покушение, послал за советом к своему сыну Пипину Горбатому. Тот, когда к нему прибыли гонцы Карла, пошел в сад и стал вырывать из земли сорные травы. Сходную историю расска- зывает о самом Иоткере средневековый латинский писатель Эккехард Младший («Жизнь блаженного Ноткера Заики» — «Vita beati Notkeri Balbuli», ок. 1220 г.): Карл Толстый отправил к Ноткеру посланника, чтобы узнать его мнение о поро- ках и добродетелях. Посланник застал монаха в саду, где тот вырывал сорные травы и поливал хорошие растения. 5011 ...шпажник и иссоп...— Шпажник — луковичное растение с прямыми узкими листьями; иссоп — трава, богатая эфирными маслами, употреблялась для приго- товления пряностей. 5074 ...Всю Францию прошел по Уиссан.— Уиссан — небольшой город на крайнем севере Франции, недалеко от Па-де-Кале. 6288 Услышал конь Гилъомовы слова...— Исследователи сопоставляют этот эпизод с песнью «Рыцарские подвиги Ожье Датчанина»: Ожье, собираясь в поход, про- сит привести своего старого боевого коня, на котором в течение последних семи лет возили камни. При виде Ожье изнуренный тяжелой работой конь чувствует прежнюю силу. В трактате «О природе вещей» (De naturis гегшп) такую же историю об Ожье Датчанине рассказывает английский писатель Александр Нек- кэм (1157—1217). Ф. Ог. Беккер полагает, что песнь «Рыцарские подвиги Ожье Датчанина» оказала влияние на «Монашество Гильома»; В. Клётта считает, что этими мотивами обе песни обязаны более раннему источнику. 5338 Блаженный Грациан — католический святой, епископ Тулузы (ум. в 473 г.). 5482 Осерр, Лоррис, Этамп — небольшие города южнее Парижа. 5692 ...Жери, святым епископом Камбре...— Св. Жери, епископ Камбре (ум-, в 619 г.). 5Ь44 На Малый мост...— См. примеч. к ст. 28 «Нимской телеги». 5941 Святым Омером вам ручаюсь в том...— См. примеч. к ст. 262 «Взятия Оранжа».
570 Приложения 5959 Святой Гонорий мне порукой в том...— Св. Гонорий, епископ Амьенский в 554— 600 гг. 6089 jj0 я руцаюсъ Власием блаженным...— Св. Власий, епископ Севастийский, был обезглавлен в 312 г. 6217 ...И за мешок безанов не отдам.— См. примеч. к ст. 2575 «Коронования Людо- вика». 6272 ...арагонец Изоре...— В то время испанская провинция Арагон находилась под властью арабов. 6321 Мапгон — крупная золотая монета, равная двум безанам. 6323 ...Который Ганелону был родней...— Ганелон, персонаж «Песни о Роланде»; предатель. 6361 Порукой в этом мне Факунд святой! — Св. Факунд, византийский епископ VI в. 6397 ...клянусь сполетскими святыми! — См. ггримеч. к ст. 1407. 6465 Элигием святым ручаюсь я...— Св. Элигий (588—659), был ювелиром и казна- чеем королей Ыевстрии Клотария II и Дагобера, позднее — епископом Нуайон- ским. 6564 Граф принялся за- труд безмерный свой...— В. Клётта связывает происхождение этого эпизода с местными легендами: недалеко от Пустоши св. Гильема, на реке Эро имеется водоворот, который окрестные жители еще в начале XX в. назы- вали «Черной бездной». Мост рядом с Пустошью, сооруженный монахами Ани- аны и Желлоны в середине XI в., они именовали «Мостом Дьявола» и также приписывали его сооружение св. Гильему. ДОПОЛНЕНИЯ ЭРМОЛЬД НИГЕЛЛ. Из поэмы «Прославление Людовика, христианнейшего кесаря» Эта латинская поэма была написана в 826 г. Перевод отрывков из первой песни поэмы осуществлен по изданию: Ermold le Noir. Louis le Pieux et Epîtres au Roi Pépin/Edités et traduits par E. Faral. P., 1932. 172 ...Герцог Тулузский Вильгельм...— До этого в поэме рассказывается, как Карл Великий создал два королевства'— Аквитанское и Итальянское; первое он отдал Людовику, второе — Пипину. Затем повествуется, как Людовик вел успешную войну с басками и испанскими маврами, как он созвал совет, чтобы решить вопрос, как поступить с находящейся в руках арабов Барселоной. Первым берет слово предводитель басков Санций (Санчо), советующий не начинать войны. Затем говорит Вильгельм-Гильом. 180 ...зовущийся именем Сары...— Реминисценция из Исидора Севильского («Этимо- логии», кн. IX, II, 57), писавшего, что сарацины называются так по имени их прародителя Сары (в действительности — от лат. sarracenum, римского названия одного из кочевых племен Аравии). 214 Бигон — зять Людовика (муж дочери короля Альпаисы), граф Парижский. Умер в 816 г., оставив двух сыновей — Летарда и Эбрарда. 218 ...Титан ниспустится к Деве...— т. е. войдет в созвездие Девы; следовательно, имеется в виду сентябрь 800 г. 302 ...фаланги народа...— реминисценция из «Энеиды» (VI, 489). До этого в поэме рассказывалось об основании Людовиком знаменитого монастыря Конк. 306 Карлов отпрыск идет впереди...— Биограф Людовика, известный под именем Астронома, сообщает, что армия франков была разделена на три корпуса: пер- вый, во главе с королем, остался в Руссильоне; второй, под кешандованием Ротсталька, осаждал город; третий, возглавляемый Гильомом и Адемаром, при- крывал осаждающих со стороиы Кордовы.
Примечания 571 309 ...С ним Херипрет...— Здесь перечисляются имена военачальников, некоторых из которых упоминают и другие историки. 316 Геспер — божество вечерней звезды (греч. миф.). 325 Хрисма—помазание (неточно употребленный грецизм). 347 ...глухо в-орота гудят.— Далее рассказывается, как мавры готовятся к обороне города. Их предводитель Задун (лицо реальное; он действительно владел Барсе- лоной, а в 797 г. присягал Карлу Великому) воодушевляет обороняющихся, но признает воинственность и силу франков. 388 Дурзас — лицо вымышленное. 393 ...тысячу лет римский выстраивал труд.— Согласно преданию, Барселона была основана карфагенским полководцем Гамилькаром Баркой в 230 г. до н. э. 397 Хильтиберт — лицо, не поддающееся идентификации. 406-409 Тут-то разные разных бойцов...— Реминисценция из «Энеиды» (IX, 569—576). 407 Габирудар.— Этот и упоминаемые далее персонажи, по всей вероятности, вымыш- лены Эрмольдом. 414 Дважды десять раз...— Решительный штурм города произошел 4 апреля 801 г., как сообщает Астроном, через семь недель после того, как к осаждающей армии подошел со своими войсками Людовик. ГААГСКИЙ ФРАГМЕНТ Данный текст написан на трех листках, присоединенных к рукописи № 921 Га- агской королевской библиотеки. Датируется промежутком между 980 и 1030 гг. Латинский текст, написанный тремя разными почерками (1-й — § 1-Х, 2-й — § XI— XX, 3-й — § XX—XXII), научно опубликован Г. Сюшье в приложении к его изда- нию поэмы «Нарбоннцы» (транскрипция текста, перевод и факсимиле рукописи) в 1898 г. Наш перевод сделан по этому изданию (Les Narbonnais: Chanson de geste publiée par H. Suchier. P., 1898, t. II, p. 167—183). 1 ...предвещала им...— т. е. франкам. 2 ...первый ряд...— Здесь имеются в виду обороняющиеся. 3 ...вход в город...— Как полагают исследователи, здесь изображается осада Же- роны или, что менее вероятно, Нарбонна. 4 Граф.— Возможно, это Гильом Тулузский. 5 Герцог.— Кто этот герцог, сказать затруднительно. 6 Градив — одно из прозваний древнеримского бога войны Марса, нередко употреб- лявшееся поэтами (см., например, Вергилий, Энеида, III, 34). 7 ...пустив в ход палицу...— Это заставляет вспомнить юного Гильома из «Отроче- ства», где он до посвящения в рыцари более охотно сражается палицей или ду- биной, чем мечом. 8 Эрнальд — бесспорно один из героев «Жесты Гильома», брат ее центрального персонажа Эрнальт Жеронский. 9 Бернар — старший брат Гильома Бернар Бребанский. 10 Бертран — сын Бернара, один из любимых племянников Гильома. 11 ...короли...— В эпической традиции «королями» или же «царями» охотно называли вождей языческих племе*й и просто крупных военачальников, в том числе и са- рацинских. 12 Поле Стригилий.— Это поле под Арлем, на котором находилось античное клад- бище. Стригилиями назывались саркофаги, украшенные волнистыми выемками. Плиты с такой обработкой в большом количестве найдены при раскопках под Арлем (находятся в местном музее). 13 Карл.— Отметим, что здесь Карл Великий выступает в окружении членов семьи Эмери Нарбоныского, а не своих двенадцати пэров во главе с Роландом, Оливье и архиепископом Турпином. 14 Борель-отец.— Имя этого сарацинского «короля» часто встречается, в эпических поэмах (см., например, «Песнь о Гильоме», ст. 377, 643 наст. изд.). Обычно рядом с ним сражаются двенадцать его сыновей (поэмы «Эмори Нарбонпский», «Алис- каис», «Осада Барбастра» и др.).
572 Приложения 15 Вибелин — младший из братьев Гильома, Гибер. 16 Орк — божество смерти в древнеримской мифологии. 17 Палатин — постоянная в нашем цикле кличка Бертрана. 18 Фалеры — металлические бляхи, служившие знаками воинского отличия. САН-ЭМИЛИАНСКАЯ ЗАПИСЬ Это небольшая приписка, сделанная на рукописи X в. (San Millân n° 39). Дати- руется 1054—1076 гг. В настоящее время находится в библиотеке Мадридской акаде- мии истории. Впервые опубликована бенедиктинским монахом доном Франсиско де Берганца в 1721 г., но эта публикация была совершенно забыта. Заново опублико- вана и исследована известным испанским ученым Дамасо Алонсо в 1953 г. (см.: Alonso D. La primitiva épica francesa a le luz de una Nota Emilianense.— Revista de Filologia Espanola, t. XXXVII, 1953, p. 1—94). Наш перевод сделан по этой публи- кации. 1 DCCCXVI — Это год (816) по принятому в средневековой Кастилии летосчисле- нию, отодвигающему начало новой эры к 38 г. до н. э. Следовательно, речь идет о 778 г. 2 ...пришел Карл в Сарагосу.— Как известно, взять город французам не удалось, они даже не начинали осадных работ и не делали попыток взять город штурмом. 3 Бертран — племянник Гильома Оранжского наших поэм. 4 Ожье Короткий Меч.— Один из пэров Карла Великого. Ему посвящено несколько эпических поэм. 5 Гильом Короткий Нос.— Здесь правильнее было бы перевести Гильом Крутоыосый (Ghigelmo alcorbitanas) или Горбоносый. Но эпическая традиция делает его нос коротким, а не горбатым. 6 Цезаревы ворота — это ущелье Сизы, долина на северных склонах Пиренеев. Упоминается в «Песни о Роланде» (ст. 583). Осип Мандельштам СТАРОФРАНЦУЗСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС Автограф этих переводов (рукой неустановленного лица) находится в Отделе рукописей Института мировой литературы им. А. М. Горького Академии наук СССР (ф. 225, оп. 1, № 1). Датируется началом 20-х годов. Перевод отрывков из «Песни о Роланде», «Берты Большая Нога», «Сыновей Аймона», «Паломничества Карла Вели- кого», «Жизни святого Алексея» и публикуемых ниже «Коронования Людовика» и «Алисканса», видимо, предназначались для напечатания отдельной книгой в изда- тельстве «Всемирная литература». Издание это не состоялось. Текст перевода имеется в двух вариантах: на листках малого формата (при этом строки разбиты на полустишия) и на листах большого формата. Существенных разночтений между двумя вариантами текста нет (за исключением пунктуации и отдельных различий в орфографии). Текст не разбит на лессы. Нумерация стихов в текстах малого формата идет от единицы (т. е. первая строка перевода считается первой же строкой памятника, что не соответствует действительности). Так же сделано в переводе «Коронования Людовика» в тексте большого формата, тогда как «Алисканс» в этом варианте начинается с 708-го стиха. Мы ввели деление на лессы и соответствующую критическим изданиям нумера- цию строк, а также упорядочили пунктуацию.
Примечания 573 КОРОНОВАНИЕ ЛЮДОВИКА 27 Айс — т. е. Ахен. 99 ...из Арля...— неточность переводчика; надо: «из Орлеана». 142 ...где корона лежит...— Следующий стих в переводе пропущен. АЛИСКАНС 1597 Вильгельм-государь круто спешит...— Нижеследующий эпизод поэмы «Алисканс» соответствует стихам 2215—2275 «Песни о Гильоме». 1602 Гибурк — одно из распространенных в рукописной традиции написаний имени Гибор, жены Гильома. 1618 ...Бадук и Дерамед...— Имя первого из сарацинских вождей встречается только в этой поэме; второй — это Дераме, отец Орабль. 1642 ...что близ Нейрона убит...— явная неточность переводчика; тут речь идет об апостоле Петре, который, как часто упоминается в эпосе, «блюдет Луг Неронов». 1667 Ураст — опять неточность переводчика; в оригинале речь идет о Корсольте из. Ураста, т. е. Ураст оказывается топонимом, а не именем персонажа.
СОДЕРЖАНИЕ ОТ СОСТАВИТЕЛЯ . 5 ПЕСНИ О ГИЛЬОМЕ ОРАНЖСКОМ Перевод со старофранцузского Ю. Б. Корнеева ОТРОЧЕСТВО ГИЛЬОМА 7 КОРОНОВАНИЕ ЛЮДОВИКА 85 НИМСКАЯ ТЕЛЕГА 146 ВЗЯТИЕ ОРАНЖА 181 ПЕСНЬ О ГИЛЬОМЕ 225 МОНАШЕСТВО ГИЛЬОМА 313 ДОПОЛНЕНИЯ Эрмолъд Нигелл ИЗ ПОЭМЫ «ПРОСЛАВЛЕНИЕ ЛЮДОВИКА, ХРИСТИ- АННЕЙШЕГО КЕСАРЯ» 459 Перевод с латинского М. Л. Таспарова ГААГСКИЙ ФРАГМЕНТ 463 Перевод с латинского Н. А. Рубцовой САН-ЭМИЛИАНСКАЯ ЗАПИСЬ , 466 Перевод с латинского А. Д. Михайлова Осип Мандельштам СТАРОФРАНЦУЗСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС КОРОНОВАНИЕ ЛЮДОВИКА 466 АЛИСКАНС 470 ПРИЛОЖЕНИЯ А. Д. Михайлов ЖЕСТА ГИЛЬОМА 475 ПРИМЕЧАНИЯ Обоснование текста (составил А. Д. Михайлов) . . . 534 «Отрочество Гильома» (составил А. Д. Михайлов) . . 537
Содержание 575 «Коронование Людовика» {составил Ю. Н. Стефанов) 546 «Нимская телега» (составил Ю. Н. Стефанов) .... 552 «Взятие Оранжа» (составил А. Д. Михайлов) .... 55 «Песнь о Гильоме» (составила Л. В. Евдокимова) . . 557 «Монашество Гильома-» (составила Л, В. Евдокимова) 564 ДОПОЛНЕНИЯ Эрмольд Нигелл Из поэмы «Прославление Людовика, христианнейшего кесаря» (составил А. Д. Михайлов) 570 «Гаагский фрагмент» (составил А. Д. Михайлов) . . 571 «Сан-Эмилианская запись» (составил А. Д. Михайлов) 572 Осип Мандельштам «Старофранцузский героический эпос» (составил А. Д. Михайлов) 572
ПЕСНИ О ГИЛЬОМЕ ОРАНЖСКОМ Утверждено к печати редколлегией серии «Литературные памятники» Редактор издательства Г. П. Максимовская Художник В. Г. Виноградов Художественный редактор H. H. Власик Технический редактор Н. П. Кузнецова Корректоры Е. Н. Белоусова, М. В. Борткова И Б № 29534 Сдано в набор 17.12.84 Подписано к печати 25.02.85 Формат 70x90Vie Бумага книжно-журнальная импортная Гарнитура обыкновенная Печать высокая Усл. печ. л. 42,7 Усл. кр. отт. 43,87 Уч.-изд. л. 40,6 Тираж 50 000 экз. Тип. зак. 912 Цена 5 р. 30 к. Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука» 117864 ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90 2-я типография издательства «Наука» 121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6
ПЕСНИ О ГИЛЬОМЕ ОРАНЖСКОМ