Автор: Дружинина Е.
Теги: история украины архивные документы управление краем южная украины освоение земли
Год: 1970
Текст
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР
Е. И. Дружинина
ЮЖНАЯ УКРАИНА
В 1800-1825 ГГ.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
МОСКВА 1 970
На основании обширного круга архивных документов
Москвы, Ленинграда, Одессы, Кишинева и других городов, а также
опубликованных материалов (отечественных и иностранных)
освещается социально-экономическое развитие наименее
изученной части Украины — Новороссии и южной Бессарабии.
Выясняется, в силу каких причин этот край, вошедший в состав
России сравнительно поздно, сделался районом наиболее быстрого
развития капиталистических отношений. Работа является
продолжением двух предыдущих книг автора («Кючук-Кайнар-
джийский мир 1774 г.», М., 1955; «Северное Причерноморье»,
М., 1959). Основное место занимают в ней проблемы заселения
южной степи, организации управления краем, хозяйственной
жизни на казенной и частновладельческой земле, развития
внутренней и внешней (черноморской) торговли. Большое
внимание уделяется сотрудничеству разных народов в процессе
освоения целинных земель и их борьбе против
феодально-крепостнического гнета.
ВВЕДЕНИЕ
На рубеже XVIII и XIX вв. на территории Восточной
Европы, прилегающей к Черному и Азовскому морям,
произошли крупные исторические перемены. Пустынные степи, на
которых продолжали кочевать отсталые скотоводческие племена,
вошли в состав прочно сложившегося Российского государства и
приобщились к более высокому экономическому и культурному
уровню европейской жизни. Для нашей Родины присоединение
Северного Причерноморья имело особенно важные последствия. Страна,
отрезанная от южных морей, получила морскую границу огромной
протяженности — от устья Дуная до Кубани. Это способствовало
укреплению государственных границ и уменьшению опасности со
стороны султанской Турции. Северное Причерноморье сделалось
притягательным центром для многочисленных переселенцев из
внутренних губерний страны, а отчасти и из-за границы.
Наличие многочисленных гаваней на Черном и Азовском морях
открывало широкие перспективы перед внешней торговлей.
Дальнейшее развитие края протекало очень своеобразно; это
было связано с его пограничным положением, обилием в нем
незанятых земель, а также национальным и социальным
составом его жителей. Заселение и хозяйственное освоение
совершались здесь быстрее, чем в центральных районах.
Задача исследования — выявить специфические особенности
Южной Украины; объяснить, в силу каких причин развитие
капитализма в сельском хозяйстве происходило здесь в более
прогрессивных формах. Необходимо, кроме того, проанализировать
общественное разделение труда между центром и южными
окраинами Европейской России: с одной стороны, воздействие
развитого Российского государства на заселение и хозяйственный
прогресс юга, с другой — обратное влияние Северного
Причерноморья, в частности черноморской торговли, на экономику страны.
Исходной хронологической гранью настоящей работы
является начало XIX в., когда территория, составляющая ныне южную
часть Украинской ССР, в основном сформировалась, причем в
составе ее поселенцев заметный перевес получили украинцы. Этому
важному историческому итогу предшествовало последовательное
включение в состав России «угла земли» между Южным Бугом и
Днепром, а также округа Керчи и Еникале (в 1774 г.,),
Крымского ханства (в 1783 г.) и, наконец, обширной области между
Южным Бугом и Днестром (в 1791 г.) К Все эти районы, ранее
1 Постепенное оформление территории Южной Украины подробно
рассматривается в следующих работах Е. И. Дружининой: «Кючук-Кай-
нарджийский мир 1774 года (его подготовка и заключение)*. М., 1955;
«Северное Причерноморье в 1775—1800 гг.». М., 1959 (далее - СП).
3
отторгнутые от страны и находившиеся в составе Оттоманской
империи, составили в 1796 г. вместе с землями бывшей
Запорожской Сечи и другими более старыми районами
Новороссийскую губернию (см. карту № 1). В 1802 г. эта обширная
административная единица была разделена на три губернии — Ека-
теринославскую, Херсонскую и Таврическую, сохранявшие,
однако, значительную экономическую общность. С этим связано
длительное существование объединяющего термина «Новороссия»,
дожившего до Октябрьской революции и замененного затем
названием «Южная Украина». В рамках указанных трех губерний,
а также Буджака, вошедшего в состав России вместе со всей
Бессарабией в 1812 г., рассматриваются социально-экономические
процессы в настоящей работе2. С самого начала Южная Украина
приобрела свой особенный облик, который выступит более
явственно, если мы сравним ее с другими частями Украины.
Правобережная Украина (Киевская, Волынская и Подольская
губернии), присоединенная к России на основании польских
разделов, была районом сплошного помещичьего землевладения; ее
характерными чертами, коренившимися в условиях
предшествующего исторического периода, были развитая феодальная аренда и
национально-религиозный антагонизм между польскими
помещиками и украинскими крестьянами.
Полтавская и Черниговская губернии составили
Левобережную Украину, которая воссоединилась с Россией на основании
постановления Переяславской рады 1654 г. Экономически этот
район был давно и тесно связан с русскими областями. Слобод-
ско-Украинская губерния долгое время составляла военную
пограничную зону, населенную выходцами из соседних украинских
областей. Однако постепенно ее отличия от Полтавской и
Черниговской губерний стирались. На Левобережной Украине большое
распространение имело крестьянско-казачье землевладение;
превращение старшины в крупных помещиков произошло
сравнительно поздно, а прикрепление крестьян к земле — лишь в 1783 г.
Совершенно иной характер носили губернии Екатеринослав-
ская, Херсонская, Таврическая, а также южная часть
Бессарабии— Буджак. Заселение края происходило здесь на очень
льготных условиях, продиктованных царизму военно-стратегическими
соображениями. В обстановке многоземельной окраины поселенцы
заводили самостоятельное мелкое хозяйство, всеми силами
отстаивая свою личную свободу от крепостнических поползновений
помещиков. Их борьба имела важные последствия для развития края,
тем более что она развертывалась в обстановке разложения
феодально-крепостнических отношений в России.
2 Поскольку Новоросспя и Буджак не полностью совпадают с
современной Южной Украиной, автор сделал в тексте книги необходимые
оговорки.
4
Глава первая
ИСТОРИОГРАФИЯ. ИСТОЧНИКИ
Положение Южной Украины в XIX в. послужило основанием
для постановки в литературе важных социально-экономических
проблем. Историки прослеживали развитие производительных сил
и производственных отношений на недавно еще пустынной
территории, чтобы учесть удачные и неудачные опыты поселенцев
и сделать выводы для страны в целом.
Прежде всего следует остановиться на работах «Геродота
Новороссийского края», как называли в XIX в. А. А. Скальковско-
го. Появление исследовательских статей С. Я. Борового \
изучившего все печатное и неопубликованное наследие Скальковско-
го, дает возможность составить ясное представление о его
творческой эволюции. Реакционные рассуждения монархического толка
постепенно заменялись у Скальковского объективными
наблюдениями и выводами об экономическом положении степных окраин.
Именно такой характер носит его труд «Опыт статистического
описания Новороссийского края». В вышедших первых двух
частях2 Скальковский характеризует географические условия,
население, сельское хозяйство и добывающую промышленность на
обширной территории, включавшей, помимо трех собственно
новороссийских губерний, также и Бессарабию. Третья часть его
труда, посвященная торговле и промышленности, осталась
ненапечатанной и в настоящее время хранится в Одесском областном
государственном архиве 3, так же как и наброски четвертой части
о культурной жизни края. Впрочем, и по этим вопросам
Скальковский высказался в ряде печатных статей и брошюр 4.
Проявляя большой интерес к хозяйству «иностранных поселенцев», ко-
1 С. Я. Боровой. А. А. Скальковский и его работы по истории Южной
Украины.— «Записки Одесского археологического общества», т. I. Одесса,
1961, стр. 175—185; он же. Про еконоъичщ погляди А. О. Скальковсько-
го.— «3 icTopiï економ1чно1 думки на УкраШ». Khïb, 1961, стор. 56—75.
2 А. Скальковский. Опыт статистического описания Новороссийского края,
ч. I—II. Одесса, 1850—1853 (далее — А. Скальковский. Опыт...).
3 Государственный архив Одесской области (далее — ГАОО), ф. 147
(Скальковского), д. 11—13.
4 См., в частности, книгу А. Скальковского «Опыт о торговых и
промышленных силах Одессы» (Одесса, 1839), а также его статью «Торговая
промышленность в Новороссийском крае».— «Журнал Министерства
внутренних дел» (далее —ЖМВД), ч. XXXIII (№ 1—3), 1851, стр. 5—55 и
153-190.
5
торое в 1830—1840-х годах считалось образцовым, Скальковский
выделил в качестве особой темы болгарские поселения (колонии) 5.
Состоя чиновником в канцелярии новороссийского и
бессарабского генерал-губернатора и работая с 1841 г. в Одесском
статистическом комитете (называвшемся некоторое время Главным
статистическим комитетом Новороссийского края), Скальковский
имел доступ ко всем архивам присутственных мест. Кроме того,
он совершал поездки по Новороссии. Так, он побывал не раз в
болгарских колониях «с специальной целью изучения этого
замечательного явления в хозяйственном и административном
отношении» 6.
Как же относился Скальковский к основной социальной
проблеме первой половины XIX в. — к крестьянскому вопросу?
Оставаясь на монархической позиции, Скальковский в то же время
высказывался о крепостном праве отрицательно. К этому
подводила его прежде всего окружавшая обстановка: он убедился, что
хозяйства «просвещенных» помещиков, прибегавших к
эксплуатации наемного труда, с одной стороны, и хозяйства колонистско-
хуторского типа — с другой, достигли наиболее высокой
продуктивности. Скальковский находил, что болгары, поселившиеся в
пустынных степях и урочищах, превратили их в середине XIX в.
«в самые цветущие и прочные земледельческие усадьбы» 7; что
меннонитская община завела на реке Молочные Воды
«прекраснейшие села, на голландский образец построенные», и
выделяется своим «богатством земледельческим» 8. С. Я. Боровой
совершенно прав, делая вывод, что «Скальковский являлся объективно
пропагандистом капиталистического развития страны» 9, хотя и
не стоял за ликвидацию помещичьего землевладения.
К сочинениям Скальковского примыкает множество других
работ, посвященных истории отдельных городов, сел и помещичьих
имений, а также отдельных отраслей сельского хозяйства и
промышленности Новороссии. Немало таких работ появилось в
«Записках Общества сельского хозяйства юга России». Главное
назначение подобных сочинений заключалось в том, чтобы
способствовать хозяйственному развитию Новороссии, однако в них
содержались, как правило, также исторические экскурсы. Можно
назвать в качестве примеров ценную работу Б. Волжина по
истории частновладельческого села Красный Кут, написанную по ма-
5 А. Скальковский. Болгарские колонии в Бессарабии и Новороссийском
крае. Статистический очерк. Одесса, 1848. Под колониями разумеются в
данном случае поселения выходцев из-за границы или из других
районов России, получавших особые права (таких «колонистов» не следует
смешивать с «колонизаторами»).
6 Там же, стр. 1.
7 А. Скальковский. Опыт..., ч. I, стр. 227.
8 Там же, стр. 260.
9 С. Я. Боровой. А. А. Скальковский и его работы..., стр. 181.
6
териалам помещичьего архива 10, или статью М. Корниса о
скотоводстве на Молочных Бодах11. В литературе совершенно
неизвестно об интересной работе, проведенной в 1848 г. в колониях
«варшавских переселенцев» (Буджак) и немцев Херсонской
губернии: колонистские власти совместно с учителями истории
составляли подробные исторические справки по каждой колонии с
момента ее возникновения до 1848 г. Впрочем, собранный
материал носит чисто описательный характер, поэтому о нем будет
сказано подробнее в связи с характеристикой источников.
Чтобы проследить дальнейшую разработку крупных
социальных проблем, связанных с историей Южной Украины, следует
обратиться к полемике, развернувшейся между
учеными-путешественниками А. фон Гакстгаузеном и А. Петцольдтом, с одной
стороны, и кружком, группировавшимся вокруг Н. Г.
Чернышевского,— с другой.
Немецкий агроном Август фон Гакстгаузен заинтересовался
русской деревней в связи с изучением сельской общины у
живших в Германии славянских народов. С разрешения русского
правительства он объехал в 40-х годах XIX в. значительную
часть Европейской России, в том числе Екатеринославскую и
Таврическую губернии, и напечатал подробное описание своего
путешествия 12. Наряду с обстоятельным изложением фактов
Гакстгаузен высказал в этой работе свои суждения по поводу
виденного и слышанного. Чтобы понять направление его мыслей,
нужно иметь в виду, что Гакстгаузен был монархически
настроенным представителем немецкого дворянства; что его более всего
заботил вопрос о сохранении феодального землевладения и о
выработке мер, препятствующих разложению крестьянства в
Германии,— процесса, который ускорился после отмены крепостного
права в Пруссии в 1807 г. Познакомившись с разными типами
социальных отношений в среде русского крестьянства, Гакстгаузен
пришел к выводу, что поземельная община, объединяющая
зависимое от помещика сельское население.— это именно то, что
может предотвратить формирование пролетариата и укрепить
существующий строй в России. Императорскую Россию Гакстгаузен
рассматривал как оплот консерватизма в Европе. Как же оценил
Гакстгаузен положение в Степной Украине? Социальные
отношения в этой части страны остались ему чужды и непонятны.
Путешественника поразил быстрый рост населения края, вызвавший
10 Б. Волжин. Картина энциклопедического и образцового хозяйства в
селе Красный Кут. СПб., 1839.
11 М. К[орнис]. О породе немецких коров на Молочных Водах.— «Сборник
статей о сельском хозяйстве юга России». Одесса, 1868, стр. 513.
12 А. von Haxthausen. Studien über die inneren Zustände, das Volksleben
und insbesondere die ländlichen Einrichtungen Rußlands, Bd. I—II.
Hannover. 1847. В русском переводе имеются только I том и гл. 17—20 II тома
немецкого оригинала.
7
у него аналогию с Америкой. Он с изумлением отметил, что на
территории, недавно присоединенной к России, «словно по
волшебству» появились многочисленные города: Измаил, Аккерман,
Одесса, Севастополь и др. 13 Ему особенно понравились
хозяйственные успехи меннонитов и немецких колонистов, причем он
отнес эти успехи за счет «немецкого трудолюбия, немецкой любви
к порядку, их (т. е. немцев.— Е. Д.) высокой цивилизации и
нравственности» 14.
Известно, что Н. Г. Чернышевский воспользовался
материалом о сельской общине, собранным Гакстгаузеном, однако сделал
из этих данных свои собственные выводы — о необходимости не
консервации, а революционного преобразования крестьянской
общины 15.
Рассматривая узловые проблемы общественного развития,
Чернышевский не коснулся высказываний Гакстгаузена о
состоянии сельского хозяйства на южных окраинах страны, в частности
у меннонитов. Это сделал позднее (в 1865 г.) на страницах
журнала «Современник» автор внутренних обозрений (по-видимому,
Г. 3. Елисеев) 16 в своей рецензии на работы А. Петцольдта,
очень близкие по своему содержанию к работам Гакстгаузена.
В отличие от Гакстгаузена Петцольдт жил и работал в России:
он был профессором Дерптского (ныне Тартуского)
университета. Интересуясь сельскохозяйственными вопросами, Петцольдт
дважды, в 1849 и 1855 гг., путешествовал по стране, причем
целью его второго путешествия было познакомиться
преимущественно с сельским хозяйством Украины. Он посетил Екатерино-
слав, жил длительное время на Молочных Водах, затем
отправился на южный берег Крыма и, наконец, через Мариуполь и
Луганский завод приехал в Бахмут. Петцольдт оставил две книги 17т
в которых подробно изложил свои наблюдения, особенно над мен-
нонитскими хозяйствами Таврической губернии. Подобно Гакст-
гаузену, Петцольдт не усмотрел в успехах меннонитов никаких
13 А. von Haxthausen. Studien..., Bd. II, S. 30.
14 A. Гакстгаузен. Исследования внутренних отношений народной жизни
и в особенности сельских учреждений России. М., 1870, стр. 485.
15 Новейшее исследование по этому вопросу напечатано в ГДР: N. M. Dru-
zinin. Α. ν. Haxthausen und die russischen revolutionären Demokraten.—
«Ost und West in der Geschichte des Denkens und der kulturellen
Beziehungen». Festschrift für Eduard Winter zum 70. Geburtstag. Berlin, 1966r
S. 642—658. Cp. H. M. Дружинин. Крестьянская община в оценке А.
Гакстгаузена и его русских современников.— «Ежегодник германской
истории. 1968». М., 1969, стр. 28—50.
16 Публицистический отдел «Современника» («Внутреннее обозрение») с
1861 г. вел Г. 3. Елисеев. См. вступительную статью Г. Ф. Тизенгаузена
к его воспоминаниям в сборнике «Шестидесятые годы» (М.— Л., 1933.
стр. 255).
17 А. Petzholdt. Beiträge zur Kenntniss des Inneren von Rußland, zunächst in
landwirtschaftlicher Hinsicht. Leipzig, 1851; Ο H OiC Q. Reise im westlichen
und südlichen europäischen Rußland im Jahre 1855. Leipzig, 1864.
8
социальных причин. Все дело сводилось, по его мнению, к особым
качествам немецкого крестьянства.
Елисеев не ограничился критикой шовинистических суждений
Петцольдта и Гакстгаузена. Его главное внимание привлекли
меннонитские селения как таковые. Перед последователем
Н. Г. Чернышевского во весь рост встал вопрос: почему для
отечественного крестьянства оказались недоступными те
передовые методы хозяйства, которые применяли у себя меннониты?
И Елисеев сделал совершенно правильный вывод о значении
материального достатка, а в конечном счете — характера
социальных отношений для роста земледельческой и общей культуры
крестьянства. Конечно, о социальных отношениях он не мог
высказываться вполне свободно; тем не менее смысл его
рассуждений был совершенно ясен. «Немцы,— писал он,— в весьма
естественном, впрочем, увлечении своими земляками, забывают, что
эти великие нравственные силы, двигающие и благоустраивающие
мир, сами расцветают только на благонадежных материальных
основах и прочны только там, где прочны последние» 18. Если бы
речь шла только о нравственных качествах, развивал свою мысль
Елисеев, «и этими только качествами можно было приобресть
благосостояние, то русский мужик постоял бы за себя» 19. Елисеев
считал, что на пути превращения Южной Украины в самую
цветущую часть страны стояло крепостничество (от которого были
свободны меннониты). Последние получили, кроме того,
различные привилегии20.
Что касалось культуры меннонитов, то Елисеев был далек от
ее идеализации. По его мнению, на ней лежала печать
«(неподвижности и застоя». Воспринятые у голландцев еще в XVI в.
хозяйственные приемы были перенесены меннонитами в Пруссию,
а затем в Россию. У них давно появились школы, однако
обучение в этих школах не связывалось с практикой. Рутинный
характер культуры меннонитов был, по мнению Елисеева, уделом
всякой народности, «небольшими клочками отрывающейся от
своего источника и переходящей в другую страну». Лишенное своего
корня, это маленькое общество «лишается вместе с тем
необходимого для своего роста и развития питания. Само оно никогда не
в состоянии создать ни малейшего движения в том размере, в
каком делает это целый народ всеми своими силами». Лишь
после того, делал вывод Елисеев, как окружающее население
догонит и перегонит меннонитов в культурном отношении и они
сольются с жизнью своей новой родины, они смогут двинуться вперед °л.
Для того чтобы обогнать меннонитов, российскому крестьянству
18 «Современник», т. 107, отд. II. СПб., 1865, стр. 349.
19 Там же, стр. 361.
20 Там же, стр. 365.
21 Там же, стр. 362—363.
9
достаточно было, по мнению Елисеева, половины того достатка
и той образованности, какие были у меннонитов, ибо оно было
слито со всей своей огромной страной и находилось в привычных
географических условиях.
Так на страницах самого передового журнала 1860-х годов —
«Современника» был поставлен вопрос об особенностях аграрного
развития Южной Украины. На примере хозяйства меннонитов
автор показывал, что помогало и что мешало хозяйственному освое
нию края.
К числу близких к Чернышевскому лиц относился и его
саратовский сверстник, крупный агроном И. У. Палимпсестов. Вся
деятельность этого ученого, публициста и педагога была связана
с Южной Украиной. Воспитанник Горыгорецкого
земледельческого института, он в 1851 г. поселился в Одессе и с 1853 г.
преподавал сельскохозяйственные науки в Ришельевском лицее.
Позднее Палимпсестов стал профессором Новороссийского
университета и деятельным членом Общества сельского хозяйства
юга России.
В Одессе Палимпсестов выпустил «Словарь
сельскохозяйственных растений» (1855 г.), посвященный «хозяевам
Новороссийского края и Бессарабии». Этот труд получил одобрение
Чернышевского22. Особое внимание Палимпсестов уделил в своем «Словаре»
растениям Степной Украины, как старым, так и разведенным
вновь. Высоко оценивая природные ресурсы Южной Украины,
Палимпсестов вместе с тем указывал, что хозяйственное развитие
зависит не только от географического, но и от социального
фактора. В своих работах он подчеркнул нужду, нищету и
примитивность техники крестьян по всей Российской империи. «Везде
отстаем,— и что за доля выпала на русскую землю?» Корнем зла
Палимпсестов считал длительное господство в стране
«обязательного труда» — так называл он вслед за Чернышевским крепостное
право. Хотя оно отменено, писал он после реформы 1861 г., однако
«от этого покойника еще остались кости, которые, как вы знаете,
не скоро превращаются в прах и пепел». Тем самым он давал
понять, что сохранение крупных помещичьих хозяйств и пережитки
крепостничества оказывают тормозящее влияние на аграрное
развитие Новороссии и всей страны23.
Палимпсестов был убежден, что Новороесия в силу своего
географического положения призвана связать Россию со
странами Европы и Азии «узами приязни, общения идей, меною
произведений». Высказываясь за мирный характер международных
отношений, он писал: «Было время, когда государства первою
22 Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. III. M., 1947t
стр. 589.
23 «Сборник статей о сельском хозяйстве юга России». Одесса, 1868,
стр. 57, 69.
10
для себя заботою почитали расставлять на границах своих
крепости и остроги, а Китай, как известно, ушел еще дальше —
построил громаднейшую по своему протяжению стену на севере
империи...»; но «самый верный оплот против иноземного
вторжения — это искреннее общение, взаимная зависимость государств
друг от друга» 24. Палимпсестов положительно оценивал
деятельность француза на русской службе — правителя Новороссии
Ришелье, имя которого в глазах сторонников теории официальной
«народности» считалось в то время одиозным25.
Для анализа аграрных отношений Южной Украины
Палимпсестов широко использовал собственные наблюдения, а также
свидетельства современников. Его труды содержат большой
фактический материал, относящийся к географическим условиям и
экономике края, причем как то, так и другое он рассматривает в
эволюции. Интересен его вывод об изменении климата Степной
Украины под воздействием человека в течение первых
десятилетий XIX в.
В начале 1870-х годов хозяйство колонистов юга сделалось
снова предметом дискуссии в передовых общественных кругах.
В центре внимания оказалась публицистическая работа ученика
Н. Г. Чернышевского А. Клауса «Община-собственник...» 26
Основываясь на фактическом материале своей ранее написанной книги
«Наши колонии» 27, Клаус обобщает опыт колонистов за ряд
десятилетий и делает практические выводы. Он предлагает
распространить подворно-общинный порядок земельных отношений,
утвердившийся в немецких колониях, на все крестьянство России.
Причину успехов колонистов Клаус видит главным образом в том,
что община — собственник земли — отводит наделы отдельным
хозяевам в вечное пользование на правах потомственной аренды.
При таком порядке, напоминавшем парцеллярное землевладение
(без права купли и продажи наделов) у крестьянина растет
заинтересованность в улучшении своего хозяйства. Объективно Клаус
выступал за развитие свободного фермерского хозяйства.
Чтобы судить о том, насколько вопросы, поднятые Клаусом,
волновали общественность пореформенной России, достаточно
познакомиться с обнаруженными недавно письмами петрашевца
Н. А. Мордвинова. 18 мая 1870 г. Мордвинов в письме К. Д.
Кавелину выдвигал в качестве насущной задачи переустройство
сельской общины в духе Клауса. С его точки зрения это было
бы «вторым актом 19 февраля», т. е. реформы 1861 г. В письме
24 Там же, стр. 51—52.
25 Там же. Указывая на «светлую личность», сделавшую много для юга
страны, Палимпсестов подразумевал Ришелье.
26 А. Клаус. Община-собственник и ее юридическая организация.—
«Вестник Европы», 1870, т. 1,.стр. 573—628; т. II, стр. 72—118.
27 А. Клаус. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике
иностранной колонизации в России. СПб., 1869.
И
от 10 октября 1870 г. он снова вернулся к этому вопросу: «Вот
уже более года,— писал он,— я проповедую Клауса...» 28.
Таким образом, из разных форм земельных отношений
Южной Украины и страны вообще наиболее желательными для
пореформенной деревни Клаусу, а вслед за ним и Мордвинову
представлялись те, которые еще задолго до падения крепостного
права существовали у немецких колонистов.
Как видим, ни Клаус, ни Мордвинов не думали о полной
ликвидации общины, которая еще сохранялась у немецких
колонистов. Не ставили они вопроса и о революционном переходе к
общинному производству (т. е. социализму). Тем не менее их
предложения были прогрессивны, поскольку они были
направлены на массовое насаждение в России хозяйств, подобных тем,
которые сложились в свободной от крепостничества Америке.
Иную позицию занял крупный статистик и экономист Ю. Э. Ян-
сон. Он оставался приверженцем обычной, т. е. русской, общины,
считая, что ее сохранение оградит беднеющую часть
крестьянства от пролетаризации. «В обычной, т. е. нашей, общине,— писал
он, возражая Клаусу,— каждый крестьянин имеет право на
надел, он является собственником, но собственником имущества,
подлежащего ограничению; основною хозяйственной единицею
является, напротив, община как одно целое» 29. Очевидно, Янсон
стоял в этом вопросе на чисто народнических позициях, ъ то
время как Клаус и Мордвинов фактически далеко от них отошли.
Новый этап в теоретической разработке этой проблемы
наступил лишь в конце XIX в. на основе марксистско-ленинского
метода.
Между тем накапливался фактический материал по истории
Южной Украины. О первой четверти XIX в. лисали и те
авторы, которые были охарактеризованы мной при разработке
предшествующего периода: А. Шмидт, Д. И. Багалей и др.30 Вместе с
тем выдвигались и новые исследователи, внимание которых
сосредоточивалось на XIX в. Некоторые из них соединяли свою
научную работу с хозяйственной практикой. Так, уроженец Харькова
П. И» Кёппен работал с 1829 г. в Крыму в качестве главного
инспектора по шелководству, а в 1837—1838 гг. по поручению
правительственных органов ревизовал государственные
имущества Таврической губернии31. Он оставил ценные исследования по
28 Рукописный отдел Института русской литературы в Ленинграде,
д. 20594/CXZ6 13. С письмами Н. А. Мордвинова познакомил меня
И. В. Порох. Приношу ему за это искреннюю благодарность.
29 Ю. Янсон. Библиографическое обозрение. СПб., 8 мая, 1870 г., стр. 4.
Отдельный оттиск.
30 СП, стр. 33-37.
31 В. К. Яцунский. Петр Иванович Кёппен (4793—1864).—«Экономическая
география в СССР». М., 1965.
12
экономике, географии и статистике страны, в которых
значительное место занимает Южная Украина. Отметим, в частности,
его обстоятельный труд «О виноделии и винной торговле в
России» (СПб., 1832) и euro исследование о хозяйственной жизни
Приазовья32, точнее, материковой части Таврической губернии.
Подходя к хозяйственным процессам исторически, Кёппен привлек
большое количество источников, которые дополнил своими
наблюдениями. Демографические работы Кёппена, основанные на
материалах переписей (ревизий), обогатили науку важными
источниками.
Подобно тому, как Таврическая, Екатеринославская и
Херсонская губернии подверглись обстоятельному изучению военных
статистиков (Шмидт, Герсиванов, Драчевский и др.)> под тем же
углом зрения была обследована и описана в начале 1860-х годов
Бессарабская область. Составителем описания явился А. Защук,
напечатавший две обобщающие работы33. Для данного
исследования необходимы сведения Защука, характеризующие южную
часть Бессарабии, или так называемый Буджак.
Черноморская торговля 1800—1825 гг. нашла отражение в
исследованиях Г. П. Неболсина — одного из первых специалистов
по торговой статистике. Служба в Министерстве финансов дала
ему в руки большой официальный материал по истории торговли
и промышленности. Неболсин понимал необходимость изучения
торговли в тесной связи с состоянием хозяйственной жизни
отдельных губерний; торговлю внешнюю он рассматривал с учетом
«рыночных связей», т. е. торговли внутренней34. Кроме того, он
в течение 30 лет (1829—1859) издавал'«Коммерческую газету» в
помощь торговцам и предпринимателям. Опубликованные в ней
цифры и факты представляют исторический интерес.
История отдельных морских портов, особенно Одессы,
занимает значительное место в исследованиях о Южной Украине.
Отмечу работу В. К. Надлера «Одесса в первые эпохи ее
существования» (Одесса, 1893), к которой примыкает ряд статей.
Профессор Харьковского, а затем Одесского университета В. К. Над-
лер был историком широкого профиля: он выпустил ряд работ по
отечественной и всеобщей истории первой четверти XIX в. Для
32 Р. von Коерреп. Über einige Landesverhältnisse zwischen dem Untern
Dnjepr und dem Asowschen Meere. St. Petersburg, 1845.
33 А. Защук. Статистика и этнография Бессарабской области.— «Записки
Одесского общества истории и древностей», 1863, т. V, стр. 491—586; он
же. Бессарабская область, ч. 1—2. СПб., 1862 (в серии: «Материалы для
географии и статистики России, собранные офицерами Генерального
штаба»).
34 См. его работы: «Статистические записки о внешней торговле России»,
ч. I—II. СПб., 1835; «Статистическое обозрение внешней торговли
России», ч. I—II. СПб., 1850; «Историческое обозрение азовской и
черноморской торговли России с XVIII до XIX столетия».— Библиотека для
чтения», т. 101, отд. IV, май 1850 г.
13
своего труда об Одессе Надлер избрал период, связанный с
пребыванием в Одессе Ришелье (1803—1814 гг.), причем
использовал, кроме большой литературы, также материалы одесского
архива. Характеризуя население Одессы, автор старался осветить
вклад каждого народа в развитие города. В связи с этим он
подверг критике «мнимых поборников строго национального начала»,
в глазах которых такие явления, как многонациональный состав
жителей Новороссийского края, были «если и не опасными, то
во всяком случае вредными и несогласными с истинными
интересами русского народа» 35. Освещая рост населения Одессы,
успехи ее торговли, культуры и т. д., Надлер отводит крупное место
личности Ришелье, которая к 1890-м годам оказалась почти
забыта. Надлер идеалистически подходил \к роли Ришелье, видя в
нем основную силу, главного двигателя успехов города и края.
Борясь против недооценки и замалчивания исторических заслуг
Ришелье, Надлер впадал в противоположную крайность.
Интересным явлением в историографии Южной Украины был
выход в Одессе на немецком языке книги бывшего колониста
Ф. Бпнемана о ремесленном населении города, состоявшем в
«евангелическо-лютеранской общине». Автор сам происходил
из этой общины, появившейся б Одессе в начале XIX в. В своей
книге, основанной на немецкой литературе и опубликованных
источниках, Бинеман сообщает, колща и почему переселились ш
Степную Украину ремесленники из Вюртемберга, какие права и
привилегии получили они в России, как начинали свою трудовую
жизнь и, наконец, какое значение имело их поселение в Одессе.
Бинеман справедливо отмечает, что переселенцы оказались в
более благоприятном положении по сравнению со «скованными
цепями крепостничества» помещичьими крестьянами и даже с
государственными крестьянами России 36.
Книга Бинемана — не единственное сочинение, написанное
колонистом о колонистах. Позднее появилось еще несколько
подобных работ, приуроченных к столетию отдельных колоний37.
Мы остановились на литературе, позволяющей судить об
историографии Южной Украины в период, предшествовавший
выступлению В. И. Ленина по вопросам аграрного развития южных
окраин38. Можно отчетливо выделить две группы авторов: одни
35 В. К. Надлер. Одесса в первые эпохи ее существования. Одесса, 1893,
стр. 8.
36 F. Bienemann. Geschichte der evangelisch-lutherischen Gemeinde zu
Odessa. Odessa, 1890.
37 K. Keller. Die deutschen Kolonien in Südrussland. Odessa, 1905; J. Stach.
Die deutschen Kolonien in Südrussland, kulturgeschichtliche Studien.
Prischib, 1905; Р. M. Friesen. Die Alt-Evangelische mennonitische
Brüderschaft in Russland (1789—1910) im Rahmen der mennonitischen
Gesamtgeschichte. Halberstadt, Taurien, 1911.
38 В дальнейшем буржуазная историография дала еще ряд работ. Отметим,
в частности, следующие статьи по крестьянскому вопросу: Л. Падалка.
14
собрали большой фактический материал, но оказались не в
состоянии сделать из него глубокие обобщающие выводы; другие
(особенно публицисты) использовали этот материал для
постановки крупных общественно-политических проблем. В XIX в.
изучение района с преобладанием сельского хозяйства, естественно,
переплеталось с обсуждением животрепещущего вопроса того
времени — о судьбах русского крестьянства. Предста!вители
передовой общественной мысли, анализируя различные группы
хозяйств Южной Украины, отдавали предпочтение хозяйствам
фермерского типа. Они считали желательным перевод на этот путь
всего крестьянства страны. Своей критикой крепостничества, а
затем (после 1861 г.) его пережитков они способствовали
последующему решению крестьянского вопроса.
* * *
В. И. Ленин уделял Новороссии (как тогда называли Южную
Украину) очень большое внимание. Его первая печатная работа
«Швые хозяйственные движения в крестьянской жизни» (1893 г.)
была посвящена аграрным отношениям Таврической губернии в
пореформенный период. Анализируя данные земской статистики,
собранные и обработанные В. Е. Постниковым, Ленин отметил
глубокое классовое расслоение крестьянства и антагонизм
между зажиточной частью крестьянства и беднотой. Сосредоточив
свое внимание на явлениях, характерных для всей страны
(выступавших на юге особенно ярко), Ленин пришел к выводу, что
сельская община разлагается и пе может быть сохранена.
В дальнейшем на основе изучения также и других районов
России Ленин развил и обосновал следующие важнейшие
положения:
4) в деревне развивается капитализм;
2) переход к капитализму возможен либо по «прусскому»
пути, обеспечивающему преобладание помещичьих латифундий,
либо по «американскому» пути свободного фермерского хозяйства;
3) «американский» путь, наиболее выгодный для шпроких
масс крестьянства, может быть полностью расчищен только в
результате буржуазно-демократической революции, ликвидирующей
помещичьи латифундии.
Для суждения Ленина об «американском» пути развития
капитализма большое значение имели опять-таки
социально-экономические процессы на Южной Украине. Хотя и там в
пореформенный период имелись крупные помещичьи латифундии типа
прусских юнкерских хозяйств, однако преобладали хозяйства фер-
Десятпнщики Херсонской губернии.— «Киевская старина», т. 50, 1895;
С. Авалиани. Гр. М. С. Воронцов и крестьянский вопрос— «Записки
Одесского общества истории и древностей», т. 31, 1913; т. 32, 1915.
15
мерского типа, свободные от крепостнических пережитков.
Губернии степного юга вместе с нижневолжскими и заволжскими
Ленин назвал «главным районом земледельческого капитализма в
России»39. Именно в этот район в течение XIX в. двигались
массы крестьян из центральных губерний в поисках работы по
найму. «Таким образом,— писал Ленин,— передвижение рабочих
направляется из наиболее заселенных местностей в наименее
заселенные, колонизуемые местности; — из местностей, в которых
всего сильнее было развито крепостное право, в местности, где
оно было всего слабее; — из местностей с наибольшим развитием
отработков в местности слабого развития отработков и высокого
развития капитализма». Здесь же, ссылаясь на вычисления
В. И. Чаславского, Ленин привел интересные цифровые данные о
том, что до реформы 1861 от. «в местностях прихода рабочих
процент крепостных был 4—15%, а в местностях авыхода —
40-60%» 40.
Так, изучая пореформенную Россию, Ленин неизбежно
должен был обращаться к предшествующему периоду, выявляя
предпосылки капиталистических процессов. Он пришел к заключению,
что южные и юго-восточные окраины страны (включая
нынешнюю Южную Украину) были менее других районов отягчены
влиянием крепостного права. Именно это обстоятельство, наряду с
обилием земель позволило им превратиться в аванпост
прогрессивных экономических процессов.
В статье «Некритическая критика» (1900 г.) Ленин провел
прямую аналогию между экономическим развитием южных и
юго-восточных окраин России, с одной стороны, и Америки — с
другой. Характерная для Америки быстрота развития
капитализма объяснялась, по его мнению, наличием большого количества
земли у свободного крестьянства. Он писал: «...именно на наших
окраинах, где крепостное право либо вовсе не было известно,
либо было всего слабее, где крестьяне всего менее страдают от
малоземелья, отработков, тяжести податей, там всего больше
развился капитализм в земледелии» 41.
Та же формулировка была повторена Лениным в 1907 г. в
связи с разработкой вопроса о двух путях буржуазного развития
сельского хозяйства. При этом Ленин прямо указал на
преобладание аграрной эволюции американского типа на степных
окраинах страны: «...земледельческий центр России и ее
земледельческие окраины показывают нам, так сказать, пространственное
39 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 232. Имеются в виду
губернии: Бессарабская, Херсонская, Таврическая, Екатеринославская,
Самарская, Саратовская (южная часть), Оренбургская и Область Войска
Донского.
40 Там же, стр. 233.
41 Там же, стр. 628.
16
или географическое распределение местностей, в которых
преобладает аграрная эволюция того или другого типа...» 42
В. И. Ленин не ставил своей задачей подробное освещение
процесса 'заселения окраин с точки зрения развития капитализма
в России. Он ограничился указанием на то, что «Россия находится
в особенно выгодных условиях сравнительно с другими
капиталистическими странами вследствие обилия свободных и доступных
колонизации земель на ее окраинах» 43.
К цитированному высказыванию Ленин сделал подстрочное
примечание, которое иногда расширительно толкуется в
литературе. Он указал, что в условиях пореформенного периода
наличие свободных земель имело и другую сторону: «Развитие
капитализма вглубь в старой, издавна заселенной, территории
задерживается вследствие колонизации окраин» 44. Речь шла о том,
что возможность находить рынок сбыта (для фабриканта) и
возможность уйти на новые земли (для крестьянина) ослабляла
остроту противоречия между капиталистической крупной
промышленностью и такими архаическими пережитками, как
прикрепление крестьян к земле и пр. «Само собою разумеется,—
подчеркивал Ленин,— что такое замедление роста капитализма
равносильно подготовке еще большего и более широкого роста
его в ближайшем будущем» 45.
Таким образом, для пореформенного времени Ленин
подчеркивал положительное значение заселения окраин: по его
мнению, распространение капитализма вширь, на новые земли, в
конечном счете ускоряло рост капитализма во всех, в том числе
и в старых, районах. Тем более это положение относилось к
периоду феодализма, когда крупная промышленность, основанная
на применении машин, еще только создавалась.
В. И. Ленин неоднократно указывал на большое значение
малозаселенных окраин для развития капиталистических
отношений. «Юг и юго-восток Европейской России, Кавказ, Средняя Азия,
Сибирь,— писал он,— служат как бы колониями русского
капитализма и обеспечивают ему громадное развитие не только вглубь,
но и вширь» 46.
Постановка вопроса о наличии или отсутствии у России
колоний была вызвана борьбой Ленина против народнических
утверждений, будто бы капитализм не может быть прочным в
России из-за отсутствия у нее внешних рынков47. Возражая народни-
42 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 16, стр. 217—218. См. анализ
этого высказывания в статье В. К. Яцунского «Историко-географические
моменты в работах В. И. Ленина» («Исторические записки», т. 27, 1948).
43 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 596.
44 Там же.
45 Там же.
46 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 86; ср. т. 16, стр. 405.
47 См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений τ 1, стр. 324.
кам, Ленин указывал, что южные и юго-восточные окраины
Российской империи служат рынками сбыта для промышленности
внутренних губерний и что они, со своей стороны, снабжают эти
губернии хлебом48. Тем самым они выполняют функцию внешних
рынков по отношению к центру, т. е. метрополии, обеспечивая ее
движение по капиталистическому пути, а следовательно, и
обострение классовых противоречий между буржуазией и
пролетариатом.
Все это лишний раз подтверждает, что Ленин рассматривал
тормозящее влияние развития капитализма вширь на социальные
процессы в центре страны как второстепенный, преходящий
момент.
Не следует забывать о том, что в любой капиталистической
стране, имеющей колонии, использование последних в качестве
рынков сбыта, источников сырья и пр. в известной мере
сглаживает социальные противоречия в метрополии, задерживает
развитие капитализма вглубь 49. Своеобразие России заключалось в
другом: на ее малозаселенные окраины переселялись представители
разных народов, в том числе и русские; в области сельского
хозяйства эти районы сравнительно быстро опередили метрополию,
а постепенно там стала развиваться и крупная промышленность.
Это стало возможно благодаря тому, что более старые губернии,
получая с юга хлеб, снабжали окраины рабочими руками,
орудиями труда, строительными материалами и т. д., а также опытными
ремесленниками. «Только благодаря этому общественному
разделению труда поселенцы в степных местностях могли
заниматься исключительно земледелием, сбывая массы зерна на
внутренних и особенно на заграничных рынках. Только благодаря
тесной связи с внутренним и с внешним рынком могло идти так
быстро экономическое развитие этих местностей; и это было
именно капиталистическое развитие, так как наряду с ростом
торгового земледелия шел так же быстро процесс отвлечения
населения к промышленности, процесс роста городов и образования
новых центров крупной промышленности...» 50.
Изучая Новороссию, Ленин прослеживал главным образом
процессы, типичные для страны в целом, не останавливаясь
специально на колонистских хозяйствах. Тем не менее он не мог не
высказать о них своего мнения. Как же относился Ленин к
хозяйствам меннолитов и других переселенцев, вокруг которых в
1860-х годах разгорелся спор между Елисеевым и Петцольдтом,
а затем между Клаусом и Янсоном?
См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 253—254.
Особенно ярко это явление обнаруживается в истории Англии (см.
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 404—405).
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 253—254.
18
К концу XIX в. эти хозяйства уже не выделялись так резко
на фоне русской и украинской деревни. Свободные от
крепостничества крестьяне других национальностей, а именно те, у
которых было достаточно земли, догнали меннонитов (как это
предвидел Елисеев). Еще в 1893 г., характеризуя северо-восточные
районы Таврической губернии, Ленин отметил, что русские
зажиточные крестьяне употребляют тот же самый улучшенный
инвентарь (железные плуги и пр.), что и немецкие колонисты51.
Национальные особенности поселенцев отступали для Ленина на
задний план перед более важными — социальными различиями.
Поэтому, когда идеологи русской буржуазии, видевшей в богатых
меннонитах своих конкурентов, пытались направить социальный
протест эксплуатируемого крестьянства против меннонитского
капитала 52, Ленин не прошел мимо этих попыток. «Немец давит
местного крестьянина... тем, что лишает его соседней земли,
которую он мог бы арендовать или купить»,— цитирует Ленин
Постникова и тут же замечает: «Очевидно, что в этом отношении
русский зажиточный крестьянин ближе к немцу-колонисту, чем
к Своему бедному соотечественнику» 53. Для Ленина хозяйства
колонистов (немцев, болгар и др.),.никогда не знавших
крепостного права, представляли интерес постольку, поскольку в них
особенно ярко проявлялась аграрная эволюция американского
типа. Характеризуя южные и юго-восточные окраины Европейской
России и подчеркивая наличие там более прогрессивных
социальных отношений, Ленин писал, что такие же отношения
«могли бы и должны бы были развиться и в остальной России,
если бы многочисленные остатки дореформенного быта не
сдерживали капитализма» 54.
После Октября, когда аграрная программа 1907—1908 гг.
была уже пройденным этапом и на очереди стояло кооперирование
советского крестьянства. Ленин подошел к экономике
земледельческих окраин с новой точки зрения: он считал необходимым
использовать опыт передовых хозяйств в целях ликвидации
сельскохозяйственной отсталости страны. Не случайно в эти годы
Ленин высказывался за возвращение из Америки духоборов,
покинувших царскую Россию под влиянием религиозных
преследований55. Духоборы Южной Украины и Кавказа были известны как
носители самых современных методов сельского хозяйства.
Предполагалось, что они приедут вместе оо своими земледельческими
51 См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 54.
52 Одним из выразителей этих настроений был А. Велицын, автор
шовинистической книги «Немцы в России» (СПб., 1893).
53 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 58.
54 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 256.
5Г И. Степанов. Тринадцатый пункт тезисов «О работе в деревне».—
«Правда», 25 апреля 1924 г.; ср. Ф. Федоренко. Секты, их вера и дела. М.,
1965, стр. 285.
19
машинами и будут способствовать распространению среди
крестьянства рациональных приемов возделывания земли.
Одновременно принимались меры к восстановлению немецких, меннонитских
и других хозяйств, пострадавших во время первой мировой
войны, особенно в связи с пресловутыми «ликвидационными
законами» царского правительства 1915—1916 гг. В 1924 г.
XIII съезд РКП (б) принял резолюцию, в которой говорилось:
«Умелым подходом надо добиться, чтобы направить в русло советской
работы имеющиеся среди сектантов значительные хозяйственно-
культурные элементы. Ввиду многочисленности сектантов работа
эта имеет большое значение» 56. В период восстановления
советского народного хозяйства создание сельскохозяйственных
коммун силами иностранных иммигрантов и реэмигрантов явилось
одной из форм проявления международной пролетарской
солидарности 57.
* * *
Наблюдения над социально-экономическим развитием окраин,
сделанные Лениным в период разработки аграрной программы
партии, а также после Октября, имеют прямое отношение к
изучению истории Южной Украины — края аграрного по
преимуществу. Основная задача, стоящая перед историками,— определить,
в силу каких причин Южная Украина сделалась краем с
преобладанием хозяйств «американского» типа. Хотя такой итог
выявился лишь к концу XIX в. и, конечно, был непосредственно
связан с крестьянской реформой 1861 г., тем не менее в его
основе лежали процессы более раннего времени.
В советский период вышло большое число работ по частным
вопросам рассматриваемой темы: заселения края, истории
торговли, сельского хозяйства, классовой борьбы и т. д.
К наиболее ранним исследованиям относятся статьи А. В. Фло-
ровского 58 и Н. Петровича59 о двух организованных правитель-
56 «XIII съезд РКП(б)». Стенографический отчет. Резолюции и
постановления съезда. Май 1924 г. М., 1963, стр. 642. В подготовке этой
резолюции активно участвовал В. Д. Бонч-Бруевич, написавший статью
«Возможное участие сектантов в хозяйственной жизни СССР» («Правда»,
15 мая 1924 г.). Автор имел в виду, помимо духоборов, также меннонитов
и других сектантов Южной Украины.
57 См. Г. Я. Тарле. Друзья Страны Советов. Участие зарубежных
трудящихся в восстановлении народного хозяйства СССР в 1920—1925 гг. М.,
1968.
и А. В. Флоровский. Несколько фактов из истории русской колонизации
Новороссии в начале XIX в.— «Записки Одесского общества истории и
древностей», т. XXXIII, 1919.
59 Н. Петрович. К истории крестьянского переселенческого движения.—
«Архив истории труда в России», кн. 10, Пг., 1923; он же.
Принудительное переселение бобылецких крестьян.— Там же, кн. 11—12. Пг., 1924.
20
ством массовых переселениях в Степную Украину крестьян из
Могилевской и Смоленской губерний. Тяжелое положение
народных масс, вынужденных покинуть родные края,— таково
основное содержание названных работ, написанных по архивным
материалам и сохранивших полностью свое научное значение. В
статье Флоровского попутно поставлен вопрос о разногласиях между
администрацией Новороссии и центральной властью по вопросу
о целесообразности оказывать материальную помощь
переселенцам. Генерал-губернатор Ришелье, исходя из нужд заселения края,
отстаивал максимальные льготы всем переселенцам
безотносительно к их национальности, однако натолкнулся на противодействие
в правительственных кругах. Впрочем, борьба различных
группировок, осуществлявших управление Южной Украиной, не
сделалась предметом специального изучения.
Освещая колонизацию, советские историки не
ограничивались украинским и русским населением. Так, крупнейший
специалист по истории Южной Украины С. Я. Боровой осветил в
специальной монографии переселение (а фактически выселение)
из Белоруссии в степи Украины нескольких тысяч евреев 60.
Исследователь сектантства А. И. Клибанов посвятил свою первую
книгу меннонитам, обосновавшимся на Молочных Водах
(Таврическая губерния) 61. В настоящее время мало кому известно имя
агронома и зоолога К. Ливдемана. В 1922 г. ло поручению
Народного комиссариата национальностей этот ученый (профессор
Симферопольского университета) собирал материал о
сельскохозяйственном опыте немецких колонистов.. Линдеман оставил
множество статей, в которых наряду с наблюдениями над
современным хозяйством колонистов сообщает интересные сведения по
истории этих хозяйств 62.
В этот ранний период советской историографии формирование
капиталистических отношений на Южной Украине не сделалось
центральной исследовательской проблемой. Историческая наука
развивалась в то время под сильным влиянием M. Н.
Покровского, который оценивал последствия русско-турецких войн и ко«
лонизации южных окраин крайне односторонне. Он видел в них
лишь средство, используемое господствующими классами для
поддержания «устаревшего типа народного хозяйства» (т. е.
феодализма), «орудие экономического, а с ним и всяческого другого-
60 С. Я. Боровой. Еврейская земледельческая колонизация в старой
России. М., 1928.
61 А. Клибанов. Меннониты. М.— Л., 1931.
62 Статьи К. Линдемана, напечатанные в разные годы в нашей стране,
были изданы затем в виде отдельного сборника в Германии: К. Lindemann.
Von den deutschen Kolonisten in Rußland. Ergebnisse einer Studienreise-
1919-1921. Stuttgart, 1924.
21
застоя»63. Историки, писавшие в 1920—1930 гг. о крестьянских
переселениях, сосредоточивали свое внимание на бедствиях
народных масс, на давившем их гнете и бесправии. Конечно,
разработка этой темы была важна, она отражала демократическую
направленность нашей науки. Однако данный аспект составлял
только часть обширной проблемы колонизации. Вне поля зрения
исследователей Южной Украины долго оставался даже такой
крупный вопрос, как классовая борьба: понять особенности этой
борьбы в конкретных условиях южных окраин можно было
только на основании анализа своеобразных социальных отношений
края.
В конце 30-х годов была поставлена проблема разложения
феодально-крепостнических отношений64. Эта тема стала успешно
разрабатываться и на Украине. Она пронизывает как
коллективный труд по истории УССР 65, так и сочинения отдельных
ученых. В частности, на эту тему имеется специальное
исследование И. А. Гуржия. Автор прослеживает развитие торгового
земледелия и сельскохозяйственной промышленности в помещичьих
имениях, -применение во все более широких масштабах
(особенно на Южной Украине) вольнонаемного труда, а также
начинающееся разложение крестьянства 66.
Параллельно велась более углубленная разработка истории
заселения окраин дореволюционной России. Крупное место среди
исследований в этой области занимают работы В. В. Покши-
шевского. Рассматривая миграционные процессы, автор
анализирует социальные причины, вызвавшие географические
перемещения народных масс. С другой стороны, он прослеживает
исторические последствия этих перемещений. «Приток населения,—
пишет Покшишевский,— может создать настоящий переворот,
особенно если переселенцы окажутся (что является достаточно
частым случаем) носителями более передового способа
производства, обладателями более совершенных орудий производства и
навыков хозяйства, например, если они принесут с собой навыки
земледелия» 67.
В исследованиях Покшишевского значительное место
занимает Новороссия. Заселение последней автор относит к третьему
этапу колонизации лесостепных и степных районов русской рав-
63 М. Н. Покровский. Внешняя политика. Сборник статей (1914—1917). М.,
1918, стр. 25.
'64 «Против исторической концепции M. Н. Покровского». Сборник статей.
М.—Л, 1939.
65 «История Украинской ССР», т. I. Киев, 1953; «1стор1я Украшсько!" PCP»,
т. I. Кшв, 1967.
66 I. О. Гуржш. Розклад феодально-кршосницко1 системи в сшьскому гос-
подарств1 Украшп nepnioï половпни XIX ст. Khïb, 1954.
457 В. В. Покшишевский. Заселение Сибири (Историко-географические
очерки). Иркутск. 1951, стр. 10.
22
нины, отмеченному «наиболее значительным вмешательством
человека в природные процессы» 68.
Усиление интереса советских ученых к историческому
прошлому отдельных районов нашей страны вызвало к жизни
появление ряда исследований о Левобережной и Правобережной
Украине. Что касается Южной, или Степной Украины, то она не
была после Октябрьской революции предметом специальных
монографий. Наиболее широкая по своей проблематике, монография
В. А. Голобуцкого «Черноморское казачество» (Киев, 1956)
относится к территории, расположенной на Кубани. В 1820 г. эта
территория отошла к Кавказской губернии, т. е. выпала из
состава Новороссии. Она превратилась в военизированную окраину
с особым хозяйственным и бытовым укладом. Тем не менее
исследователь Южной Украины XIX в. не может пройти мимо этой
работы, поскольку черноморское казачество было всеми корнями
и традициями связано с Украиной в целом.
Переходя к работам по отдельным вопросам истории Южной
Украины (вышедшим в 1940—1960-х годах), следует прежде
всего остановиться на исследованиях С. Я. Борового. Уроженец и
постоянный житель Одессы, автор удачно сочетает в себе
историка народного хозяйства и финансов России в целом и краеведа,
воссоздающего яркую картину исторического прошлого
крупнейшего порта Новороссии. Боровому принадлежат чрезвычайно
содержательные статьи об одесской торговле, о русско-французских
связях, о культурной жизни города, который отмечен
пребыванием в нем А. С. Пушкина, А. Мицкевича и других
представителей передовой общественной мысли69. В последние годы автор
работает также в области историографии и источниковедения.
Боровой подчеркивает, что интенсивная культурная и
общественно-политическая жизнь Одессы в первой четверти XIX в. была
ярким показателем социально-экономических процессов Южной
Украины. Речь идет о формировании капиталистических
отношений, которое на юге происходило, по мнению Борового,
значительно быстрее, чем в центре страны.
Вокруг Борового группируются ученики, разрабатывающие
историю Южной Украины. Наиболее крупная монография,
вышедшая из этого круга, принадлежит А. С. Коциевскому. Эта
68 В. В. Покшишевский. Очерки по заселению лесостепных и степных
районов -русской равнины.— «Экономическая география СССР», вып. 5. М..
1960, стр. 4.
69 С. Я. Боровой. Одесса. К 150-летию со дня основания.— «Исторический
журнал», 1944, № 5—6; он же. Мицкевич накануне восстания
декабристов.— ««Литературное наследство», т. 60, кн. 1. М., 1956, стр. 411—474;.
он же. Франция и внешнеторговые операции на Черном море в
последней трети XVIII — начале XIX в.—«Французский ежегодник. 1961». М.,.
1962; он же. Книга в Одессе в первой половине XIX в.— «Книга», т. 14
М., 1967, стр. 145—159.
23
кандидатская диссертация на тему «Крестьяне Южной Украины
в конце XVIII — первой трети XIX в.»70 Исследователь и
музейный работник, автор привлек к изучению своей темы
обширный круг источников, причем многие из них введены им в
научный оборот впервые. Интересы Коциевского сосредоточиваются
преимущественно на колонизации края, положении крестьянства
и классовой борьбе. Эти вопросы он изучает не на всей
территории Южной Украины: полуостров Крым и районы Южной
Бессарабии остались за рамками его исследования. Коциевский
поставил своей задачей проследить в условиях Южной Украины не
формирование капиталистических отношений, т. е. нарастание
элементов нового, а тормозящие процессы, противоборствующие
этому прогрессивному движению. Он сосредоточил свое внимание на
«этапах закрепощения» крестьян и создании на Южной
Украине крупного помещичьего землевладения. Такая постановка
вопроса сама по себе не может вызвать возражений. Изучению
подлежат как прогрессивные, так и реакционные моменты, без
которых историческая картина будет неполна. Однако, ограничивая
круг исследовательских проблем какой-либо одной стороной,
нельзя допустить, чтобы она заслонила основную, определяющую
тенденцию исторического процесса.
Коциевский, на наш взгляд, не избежал одностороннего
освещения фактов. Основные положения его диссертации сводятся к
тому, что на южных окраинах страны «закрепощение крестьян
приняло особенно большие размеры»71. Он делает вывод, что
«к началу 30-х годов местным помещикам при поддержке
феодального государства удалось закрепостить основную массу
крестьянства» 72.
Выводы Коциевского вытекают отчасти из отождествления им
понятий «феодальная зависимость» и «крепостничество». Кроме
того, он преувеличивает, на наш взгляд, значение записи
крестьян в ревизские сказки, которая не всегда и не везде
приводила к потере личной свободы. Перенося подробное
рассмотрение этих вопросов в соответствующие главы настоящей работы,
ограничимся пока указанием на следующую параллель:
бессарабские царане жили на помещичьей земле; с 1815 г. их
записывали за помещиками по ревизии; они находились в феодаль-
70 Автореферат был напечатан в Киеве в 1964 г.
71 А. С. Коциевский. Крестьянское движение в Южной Украине в конце
XVIII — первой четверти XIX в.— «Материалы по истории сельского
хозяйства и крестьянства СССР». Сборник V (К 70-летию В. К. Яцуи-
ского). М., 1962, стр. 248.
72 Диссертация А. С. Коциевского «Крестьяне Южной Украины в конце
XVIII — первой трети XIX в.» (рукопись, стр. 26; ср. печатную статью:
О. С. Коцгевсъкий. Закршачення селян Швденно!' Украши.— «Украшсь-
кий 1Сторичний журнал», 196i, № 2, стр. 75—81.
24
ной зависимости от помещиков, поскольку несли за пользование
землей определенные повинности. Тем не менее царане не были
крепостными в общепринятом для России смысле слова:
помещики не могли их продавать, дарить, переводить в дворовые,
подвергать каким-либо наказаниям без суда, лишать имущества и т. д.
Несмотря на высказанные замечания, работы Коциевского
представляются нам очень полезными не только фактическим
материалом, но и постановкой важных проблем. В последнее
время исследователь все больше внимания уделяет различным
группам незакрепощенного населения. После опубликования ценной
статьи о десятинщиках73 он обратился к изучению крестьян-
сектантов, в частности духоборов и молокан. В сектантских
общинах 1820-х годов Коциевский прослеживает эволюцию «к
типично буржуазным формам жизни с широким размахом
предпринимательства, массовым применением наемного труда, глубокой
имущественной дифференциацией» 74.
Если Коциевский ограничился материковой частью
Таврической губернии, то работающий в Симферополе исследователь
С. А. Секиринский сосредоточил свое внимание на изучении
Крымского полуострова. Его интересует преимущественно
развитие производительных сил Крыма с его богатой и своеобразной
географической средой. Секиринский опубликовал ряд статей о
зерновых культурах и виноградарстве Крыма, а также о
развитии там промышленности. Вместе с тем автор затронул вопросы,
относящиеся к колонизации 75.
Исследованию крестьянского движения в Таврической
губернии посвящена научно-популярная брошюра М. М. Максименко,
в которой использованы документы Государственного архива
73 А. С. Коциевский. Свободные арендаторы на помещичьих землях Южной
Украины (конец XVIII — первая половина XIX в.).— «Ежегодник по
аграрной истории Восточной Европы. 1962 г.» Минск, 1964, стр. 360—367.
74 А. С. Коциевский. Участие крестьян-сектантов в заселении и
хозяйственном освоении Южной Украины (вторая половина XVIII — первая
половина XIX в.).—«Тезисы докладов и сообщений XI сессии симпозиума
по аграрной истории Восточной Европы (Одесса, ноябрь 1969 г.)». М.,
1969, стр. 96—99. Содержание тезисов автор раскрыл в своем устном
сообщении на симпозиуме, которое готовится к печати.
75 С. А. Секиринский. К вопросу о заселении Крыма в конце XVIII века.—
«Известия Крымского педагогического института», т. 23, 1957, стр. 73—
87; он же. Из истории развития промышленности в Крыму в первой
половине XIX в.— «Известия Крымского отдела Географического общества
Союза ССР». Симферополь, 1961, стр. 169—184; он же. Некоторые черты
развития сельского хозяйства Крыма и прилегающих к нему земель
Южной Украины в конце XVIII — первой половине XIX в.— «Ежегодник
по аграрной истории Восточной Европы. 1960 г.». Киев, 1962, стр. 403—
417; он же. Из истории крестьянской колонизации Таврической губернии
в конце XVIII — первой половине XIX в.— «Ежегодник по аграрной
истории Восточной Европы. 1961 г.». Рига, 1963, стр. 356—367.
25
Крымской области (ГАКО) 76. Наряду с интересными фактами
мы встречаем и здесь упрощенное представление о политике
правительства, которое, по выражению автора, «обязывало
помещиков заселять вновь полученные земли крепостными крестьянами,
привезенными из центральных и украинских губерний» 77. В
действительности, раздавая пустующие земли представителям всех
свободных сословий 78, правительство не могло требовать
заселения этих земель именно крепостными; многочисленные
документы показывают, что, напротив, оно всячески поощряло
привлечение вольных людей из-за рубежа, принимая в то же время
меры к сохранению их за казной. Трудно согласиться с автором,
когда он пишет: «Политика царского правительства по
отношению к новой (Таврической. — Е. Д.) губернии заключалась в том,
чтобы закрепить там свое положение и усилить
феодально-крепостнический режим»79. Как будет показано ниже, именно в
целях укрепления своих позиций на окраинах страны царизм
вынужден был лавировать и допускать там известное смягчение
крепостного гнета. Подобно Коциевскому, Максименко
подчеркивает процесс закрепощения крестьян в Таврической губернии и
даже выдвигает на первый план месячину в качестве «особенно
распространенной» формы эксплуатации крепостного
крестьянства80. Однако это противоречит другому, совершенно правильному
и подтвержденному фактическим материалом положению
Максименко о том, что «крепостного населения в Таврической губернии
было сравнительно мало. Многие помещики вообще не имели
крепостных и вели хозяйство при помощи наемной рабочей
силы» 81.
Историю Бессарабии, в частности ее южного района — Буд-
жака, успешно разрабатывают историки Молдавской ССР.
Особенно много места в их трудах занимают аграрные отношения.
Для нашей темы имеют значение не только данные о периоде,
последовавшем за Бухарестским миром. Еще в ходе
русско-турецкой войны 1806—1812 гг. русское командование приступило
к колонизации южных степей и к проведению там некоторых
хозяйственных мероприятий. Не менее важно учесть исследования,
относящиеся к 1812—1825 гг. Второе издание «Истории
Молдавской ССР» (1965 г.) вносит ясность в социальные отношения
76 М. Максименко. Крестьянское движение в Таврической габернии
накануне и после отмены крепостного права. Симферополь, 1957.
77 Там же, стр. 10.
78 Об этой политике, определившейся еще в 1764 г., см.: СП, стр. 58 и ел.
79 М. Максименко. Крестьянское движение в Таврической губернии....
стр. 7. (Курсив мой.— Е. Д.).
ί0 Там же, стр. 23. Цифровые данные, подтверждающие эту мысль, в работе
Максименко не приводятся.
81 Там же, стр. 13.
26
Бессарабии первой половины XIX в. ь2 Автор соответствующей
главы (XIV) и специальной монографии о крестьянах
Бессарабии 83 академик Я. С. Гросул справедливо различает понятия
«феодальная зависимость» и «крепостничество». Царизм, пишег
он, в силу определенных политических причин «не решался...
насаждать крепостничество» в Бессарабии, «тем более что
местные крестьяне-царане юридически не считались крепостными» ?4.
Высказанное положение подкрепляется материалами о
крестьянской реформе (гл. XVIII), в которой показано, что крепостные
крестьяне, подлежавшие освобождению в 1861 г., составляли всего
1,17% сельского населения Бессарабии85.
Если незакрепощенные категории крестьянства Новороссии
изучались чрезвычайно мало, то Буджак оказался в ином
положении. В центре внимания историков здесь находятся
государственные крестьяне, казаки и болгарские колонисты.
Значительно меньше места отводится крепостному населению, состоявшему
из небольшого числа цыган86. О государственных крестьянах
Бессарабии написал специальное исследование И. А. Анцупов 87.
Болгары и гагаузы сделались предметом изучения целой группы
ученых: И. И. Мещерюка, Е. М. Руссева, К. П. Крыжановской
и др.88 Усть-Дунайскому Буджацкому казачьему войску
посвящены работы А. Д. Бачинского 89. Многочисленная группа
«варшавских переселенцев», обосновавшихся в Буджаке после
Бухарестского мира, еще не нашла отражения в советской литературе,,
если не считать беглых упоминаний об их поселении.
Существует необоснованное представление, будто бы эти колонисты с са-
82 В предыдущем издании этого труда царане отождествлялись с
крепостными крестьянами и социальные отношения были представлены
нечетко («История Молдавии», т. I. Кишинев, 1951).
83 Я. Гросул. Крестьяне Бессарабии (1812—1861 гг.). Кишинев, 1956.
84 «История Молдавской ССР», т. I. Кишинев, 1965, стр. 374.
85 Там же, стр. 465.
86 К. Крыжановская. Из истории цыган Бессарабии в первой половине-
XIX в.— «Труды Центрального государственного архива Молдавской
ССР». Кишинев, 1962, стр. 221—241.
87 И. А. Анцупов. Государственная деревня Бессарабии в XIX веке (1812—
1870 гг.). Кишинев, 1966. Анцупов напечатал также ряд
исследовательских статей, в которых история Буджака показана в тесной связи с
историей Новороссии и других губерний страны (см. в частности:
«Переселение казенных крестьян из внутренних губерний в Бессарабию».—
«Известия Молдавского филиала Академии наук СССР», № 5 (83).
Кишинев, 1961, стр. 31—38).
88 И. И. Мещерюк. Антикрепостническая борьба гагаузов и болгар в
Бессарабии в 1812—1820 гг. Кишинев, 1957; К. П. Крыжановская и Е. М. Рус*
сев. К вопросу о деятельности декабриста А. П. Юшневского по
устройству задунайских переселенцев в Бессарабии,— «Ученые записки
Института истории Молдавского филиала АН СССР», т. VI. Кишинев, 1957.
89 А. Д. Бачинский. Народная колонизация Придунайских степей в XVIII—
начале XIX в. Автореф. канд. дисс. Одесса, 1969.
27
мого начала были зажиточными и преуспевающими хозяевами.
Архивные материалы открывают иную картину: и здесь были
бедствия, тяжелая борьба за существование; и здесь имели место
массовые антифеодальные движения 90.
К работам молдавских историков по колонизации Буджака
примыкает статья ленинградской исследовательницы М. А.
Бородиной о колонии Шаба (ныне: Шабо91). Эта колония была
основана выходцами из «французской» Швейцарии и прославилась
своими виноградниками. Бородина использовала малоизвестные
печатные источники, а также сведения, полученные ею из бесед с
ныне здравствующими потомками первых колонистов. Следует
отметить также как новое явление советской историографии
освещение историками из Еревана Ж. А. Ананяном и В. Б. Бархуда-
ряном первых шагов армянских колоний в Новороссии92. Хотя
Григориополь и Новая Нахичевань не входят сейчас в состав
Южной Украины, однако учесть обстоятельства возникновения и
развития этих колоний необходимо.
На общем фоне преобладания исследований по аграрной
истории и колонизации выделяются немногие работы, посвященные
промышленности и торговле. Отметим диссертации В. А. Фесенко
о Луганском литейном заводе93 и Э. Писаренко о Херсонском
судостроительном заводе 94, а также работу на более общую
тему — по истории мануфактуры на Украине в конце XVIII —
первой половине XIX в.—Т. И. Деревянкина 95. К сожалению,
крупнейшему предприятию — «Екатеринославской казенной суконной
фабрике» — в литературе о текстильной промышленности не
уделено должного внимания. Значение старинного чумацкого про-
90 Один из эпизодов этой борьбы описан мною в статье, напечатанной в
ГДР: Е. I. Druzinina. Zur Geschichte der deutschen Kolonien in
Neurußland.— «Ost und West in der Geschichte des Denkens und der kulterellen
Beziehungen». Festschrift für Eduard Winter zum 70. Geburtstag. Berlin,
1966, S. 573-576.
91 M. А. Бородина. Колония в Шабо.— «Французский ежегодник. 1963 г.»
М., 1964, стр. 279—282.
92 Ж. Ананян. К вопросу о заселении юга России армянами во второй
половине XVIII в.— «Известия Академии наук Армянской ССР», 1963,
.№ 5, стр. 45—54; он же. Армянская колония Григориополь. Ереван, 1969.
В. Б. Бархударян. История Ново-Нахичеванской колонии (1779—1861 гг.).
Ереван, 1967 (на армянском языке с русским резюме). Имеется также
автореф. докт. дисс. автора на ту же тему на русском языке (Ереван,
1968).
93 В. А. Фесенко. Луганский литейный завод (1796—1887). Автореф. канд.
дисс. Л., 1959.
91 Э. И. Писаренко. История Херсонского судостроительного завода имени
Коминтерна (1797—1961 гг.). Автореф. канд. дисс. Киев, 1961.
95 Т. И. Деревянкин. Мануфактура на Украине в конце XVIII — первой
половине XIX в. (Текстильное производство). Автореф. канд. дисс. Киев,
1959; он же. Мануфактура на УкраТт в кшщ XVIII — першш половит
XIX ст. Текстильне виробництво. Khïb, 1960.
28
мысла для развития товарно-денежных и капиталистических
отношений обстоятельно исследовал И. С. Слабеев96.
В последнее время предметом монографического изучения у
нас, а также за рубежом снова стала черноморская торговля.
Ростовский историк В. А. Золотов опубликовал работу «Внешняя
торговля Южной России в первой половине XIX в.» (Ростов,
1963). Помимо многотомного издания «Государственная торговля
в разных ее видах», автор привлек различные архивные
материалы. При всей спорности отдельных положений книги (в
частности, о вреде для России одесского порто-франко) она выгодно
отличается от предшествующих работ на данную тему
постановкой крупной проблемы о влиянии черноморской торговли на
развитие капиталистических процессов юга.
Можно было бы назвать еще много работ, как
непосредственно относящихся к Южной Украине, так и написанных на
смежные темы, которые помогают разработке нашей проблемы.
Так, монографии В. А. Маркиной и Е. С. Приходько
раскрывают значение черноморской торговли для Правобережной
Украины; работа А. П. Пронштейна о донских казаках рисует
хозяйственную жизнь и классовую борьбу в районе, непосредственно
примыкающем к Южной Украине; исследования Е. И. Индовой
содержат интересные сведения о предпринимательской
деятельности М. С. Воронцова, который во внутренних губерниях страны
опирался на принудительный труд своих крепостных, в условиях
же Южной Украины был вынужден прибегать к найму рабочей
силы97.
В последнее время вышел ряд обобщающих коллективных
трудов по истории крестьянства и рабочего класса Украины98.
Особенно нужно отметить крупную серию краеведческих
исследований о городах и селах Украины. Уже имеются тома,
посвященные Одесской, Днепропетровской и Луганской областям,
входящим в состав Южной Украины ".
96 И. С. Слабеев. Торгово-транспортный (чумацкий) промысел и его роль
в социально-экономическом развитии Украины в XVIII — первой
половине XIX в. Автореф. канд. дисс. Киев, 1950.
97 В. А. Маркина. Магнатское поместье Правобережной Украины второй
половины XVIII в. (Социально-экономическое развитие). Киев, 1961;
Е. С. Приходько. Социально-экономическое развитие помещичьего
(поместного) хозяйства на Правобережной Украине во второй половине
XVIII ст. Киев, 1959 (рукопись канд. дисс); А. П. Пронштейн. Земля
Донская в XVIII веке. Ростов, 1961; Е. И. Ендова. Крепостное
хозяйство в начале XIX в. по материалам вотчинного архива Воронцовых. М.,
1955, стр. 4, 41.
98 «1стор1Я селянства Украшсько'1 PCP», т. I. Kiiïb, 1967; «1стор1я работнн-
чого класу PCP», т. I. Кшв, 1967.
S9 «IcTopifl мгст i сш УкрашськоУ PCP. Одеська область». Kiiïb, 1969; в той
же серии: «Дпшропетровська область». Khïb, 1969; «Луганська область»,
Kiiïb, 1968.
29
Советские исследователи дали глубокие и ценные работы,
в которых с марксистской точки зрения освещаются различные
стороны истории Южной Украины. Однако по отношению к теме
в целом эти исследования носят фрагментарный характер.
Остается много белых пятен и односторонних, неправильных оценок.
Они могут быть устранены лишь на основе монографических
исследований.
Прежде чем перейти к характеристике очередных задач в
области изучения Южной Украины, следует вкратце остановиться
на зарубежной литературе.
* * *
В зависимости от принадлежности к той или иной стране
зарубежные историки проявляют интерес к разлргчным явлениям
в истории Южной Украины. Так, ученые Франции обращаются
преимущественно к изучению черноморской торговли и отчасти
к деятельности горячего поборника русско-французских
экономических связей одесского градоначальника Ришелье. Впрочем,
работы о Ришелье стали появляться во Франции сравнительно поздно.
Его биограф Круза-Кретет заметил по этому поводу, что во
Франции Ришелье оказался забытым еще раньше, чем в России. Это
объяснялось политической позицией Ришелье, который,
вернувшись во Францию из Одессы в 1814 г., разошелся с крайними
роялистами и, кроме того, был обвинен в прорусской ориентации.
Только в конце XIX в. в связи с укреплением русско-французской
дружбы Ришелье вышел из опалы. Ему отведено довольно много
места в книге Л. Пэнго «Французы в России и русские во
Франции» 10°; о нем написали специальные работы Альфред Рамбо
(1887 г.) 101 и Леон де Круза-Кретет (1897 г.); последний под-
чфкн1ул> что) Ришелье в отличие от Наполеона искал союза с
Россией исключительно в мирных целях 102.
Историю черноморской торговли от Кючук-Кайнарджййского
мира до середины XIX в. глубоко изучает современный
французский историк Жан-Луи Ван Режемортер. Отдельные части его
монографии, подготовленной в итоге длительной работы в
архивах Франции и СССР, уже напечатаны в исторических
журналах 103. Они свидетельствуют о широком подходе автора к своей
100 L. Pingaud. Les français en Russie et les russes en France. Paris, 188GT
p. 321-354.
101 A. R a m Ъ a и d. Le duc de Richelieu en Russie et en France.— «Revue des
Deux Mondes», t. 84. Paris, 1-er november 1887, p. 618—662.
102 L. de Crousaz-Crétet. Le duc de Richelieu en Russie et en France. 1766—
1822. Paris, 1897.
103 J. L. Van Regemorter, Commerce et politique: préparation et négociation
du traité franco-russe de 1887.— «Cahiers du inonde russe et soviétique», N3.
Paris, 1963; он же. Le mythe génois en Mer Noire: la France, la Russie et
30
теме — с учетом международной обстановки и политики
торгующих держав.
Немецкие историки интересовались другой темой, а именно
поселением в Новороссии и Буджаке выходцев из Германии 104.
Среди многочисленных работ о колонистах, вышедших за
границей, выделяются исследования Г. Лейббрандта. Автор — потомок
колониста, покинувшего Вюртемберг в 1817 г. На основе
огромного документального материала, который Лейббрандт долгие годы
собирал в Германии, а в конце 20-х годов также в СССР, он
разработал проблему германской эмиграции в Россию. В своем
исследовании «Переселения из Швабии в Россию в 1816—
1823 гг.» 105 Лейббрандт подробно изложил причины,
побуждавшие немецких крестьян л ремесленников покидать родную
страну, их бедствия в пути и прибытие на место. Это как раз та
сторона иностранной колонизации, которая совершенно не
освещалась в нашей дореволюционной и советской литературе.
В период фашистской диктатуры в Германии немецкая
историография испытала глубокую деградацию. Вместо постановки и
разрешения научных проблем фашиствующие «историки» стали
заполнять свои сочинения выяснением чистоты арийской крови у
немецких колонистов 106 и восхвалением их культурных и
хозяйственных достижений при явной недооценке роли ^ других
народов 107. В том же духе пишут в настоящее время некоторые
авторы в ФРГ. Так, французские виноградари Шабы (выходцы
из Швейцарии) оказались в тени под пером историка И. Кюнци-
га, для которого самым важным представлялось доказать, что
французский элемент этой колонии в четвертом поколении почти
полностью вытеснился немецким108.
Совершенно иначе подходят к заселению Южной Украины
историки ГДР. На основе глубокого и объективного изучения
фактов они исследуют переселения немцев в другие страны.
Они приходят к выводу, что в основе этих переселений лежит
le commerce d'Asie par la route de Géorgie (1821—1831).—«Annales»,
№ 3. Paris, 1964.
104 Эмиграция немцев в разные страны Европы и Америки была настолько
велика, что для ее изучения в Штутгарте был создан особый институт
(Deutsches Ausland-Institut), издавший целые серии монографий и
публикаций.
1013 G. Leibbrandt. Die Auswanderung aus Schwaben nach Rußland. 1816—1823.
Stuttgart, 1928.
106 См. вводную статью Я. Штаха к публикации: Ch. Kugler. Grossleibenthal.
Leipzig,-1939.
107 См. вводную статью Г. Ремпеля к публикации: «Sammlung G.
Leibbrandt», Bd. 3, «Deutsche Bauernleistung am Schwarzen Meer». Leipzig,
1942 (далее — Deutsche Bauernleistung...)
108 J. Künzig. Zürichtal und Schaba — zwei Schweizer Bauerndörfer im
Schwarzmeergebiet.— «Syntagma Friburgense. Historische Studien
Hermann Aubin dargebracht zum 70. Geburtstag». Lindau u. Konstanz, 1956,
S. 100.
31
не пресловутое «культуртрегерство», а потрясения, связанные с
разгромом Крестьянской войны 1525 г. и поражением
«южногерманских якобинцев» в конце XVIII в,109 В своем исследовании
о немецких баптистах Г. Мюльпфордт отмечает отрицательное
влияние на развитие капиталистических отношений в Германии
эмиграции наиболее предприимчивых представителей
крестьянства.
* * *
Из обрисованного состояния историографии вытекают
следующие задачи изучения истории Южной Украины. Необходимо
прежде всего осветить процесс колонизации, проходивший в
пограничном районе в условиях напряженных отношений с
Турцией. Эти отношения приняли характер военных действий в 1806—
1812 гг. и грозили новой войной в первой половине 1820-х
годов. Изучая колонизацию, необходимо учитывать
географическую среду, в которую попадали поселенцы, — ее положительные
и отрицательные стороны, а также хозяйственные приемы,
принесенные ими из районов их прежнего пребывания. В целях
выяснения социального состава жителей края и установления
удельного веса незакрепощенного крестьянства важно
проанализировать каждую группу поселенцев, причем не статически, а в
процессе ее изменения. Дело в том, что колонизация
сопровождалась ожесточенной борьбой лично свободных поселенцев за
сохранение своей независимости и в какой-то мере приводила к
успешным результатам. В существующей литературе не вскрыта
специфика этой борьбы по.
Вторая крупная проблема, не получившая освещения в
литературе,— это организация управления Южной Украины. Реакцией
на неумеренное восхваление администраторов Новороссии в
буржуазно-дворянской литературе явилось почти полное отсутствие
их характеристик в советской литературе 1И. Между тем у
помещиков Южной Украины складывались своеобразные и сложные
взаимоотношения с администрацией как местной, так и централь-
109 Н. Scheel. Süddeutsche Jakobiner. Berlin, 1962; G. Mühlpfordt. Deutsche
Täufer in östlichen Ländern.— «Die frühbürgerliche Revolution in
Deutschland». Berlin, 1961.
110 Характерно, что в специальном докладе о классовой борьбе
крестьянства Южной и Юго-Восточной Европы, прочитанном на XII
Международном конгрессе историков (Вена, 1965), полностью выпали Новороссия н
Бессарабия (S. Pascu. (Roumanie) et V. V. Mavrodin, В. F. Porchn&v,
I. G. Antelava (URSS). Mouvements paysans dans le centre et le sud-est
de l'Europe du XVe au XXe siècle. XII Congrès International des Sciences
Historiques. Rapports, IV, p. 211—235).
111 Мы не найдем характеристики градоначальника Одессы Ришелье даже
в коллективном труде «Одесса. Очерк истории города-героя» (Одесса,
1957).
32
ной. При изучении этого вопроса необходимо учитывать
политическую обстановку, диктовавшую правительству и местным
властям определенный образ действий. В отдельных случаях
местные органы проявляли известную самостоятельность или
вступали в противоречия с центральной властью, что также
нуждается в объяснении.
Наконец, перед исследователем стоит задача дать возможно
более полную характеристику экономической жизни края под
углом зрения основной социальной проблемы, иначе говоря,
конкретно показать, как эволюционировали сельское хозяйство,
промышленность и торговля на казенных, частновладельческих,
колонистских землях; важно выяснить, где они развивались более
успешно и в силу каких причин.
В итоге мы подойдем к решению основного вопроса: как
подготовлялись на Южной Украине условия более быстрого
развития капиталистических аграрных отношений сравнительно с
другими районами страны.
Для разрешения поставленной проблемы мы располагаем
обильным и разнообразным материалом.
Важный и мало исследованный источник представляют собой
отчеты губернаторов, которые должны были ежегодно
представляться по определенной форме из всех губерний на основании
предписания министра внутренних дел от 4 ноября 1804 г.
В фонде Совета министра внутренних дел (1281) Центрального
государственного исторического архива СССР сохранились отчеты
за следующие годы первой четверти XIX в.:
1) по Екатеринославской губернии за 1804—1815 и 1817—
1825 гг.;
2) по Херсонской губернии за 1804—1815 гг.;
3) по Таврической губернии за 1804—1825 гг.112
Кроме того, имеются особые отчеты градоначальств:
а) Таганрогского113 за 1810—1816 и 1824 гг.
б) Керчь-Еникольского — за 1824—1825 гг.
По Одесскому и Феодосийскому градоначальствам отчеты за
интересующий нас период отсутствуют.
По Бессарабии в том же фонде имеются отчеты только
начиная с 1828 г.
Не сохранившиеся в фонде 1281 отчеты отчасти
восполняются идентичными документами из фонда новороссийского губерна-
112 отчеты по Таврической губернии за 1804—1810 гг. А. С. Коциевский
ошибочно считает утраченными (О. Кощевський. Джсрела з icTopiï
селян Швдня Украши шнца XVIII — nepnioï третини XIX ст.— «Науково-
шформапДйний бюлетень ApxiBHoro управлшня УРСР». Khïb, 1963,
стр. 72-75).
113 Таганрогское градоначальство включало в свой состав значительную
территорию современной УССР (между реками Кальмиус, Волчья,
Мокрые Ялы и Берда), а также РСФСР (район Таганрога и Ростова-на-Дону).
Е. И. Дружинина
33
тора и наместника Бессарабской области, которые отложились в
Государственном архиве Одесской области.
Отчеты -губернаторов представляют собой сводный материал,
наиболее полно отражающий различные стороны хозяйственной
жизни трех новороссийских губерний. Кроме данных о движении
населения, здесь имеются важные сведения о состоянии
земледелия и животноводства, о торговле и промышленности.
Губернаторы подробно останавливались в своих отчетах на трудностях, с
которыми встречались поселенцы, в частности на различных
стихийных бедствиях; при этом они указывали понесенный
жителями ущерб (количество павшего скота и пр.). В отчетах
отмечаются отдельные казенные и помещичьи предприятия, их
масштабы, состав рабочей силы, техническое оснащение, продукция
и т. д. В разделе, относящемся к соблюдению порядка, тишины и
спокойствия, сообщаются факты «неповиновения», в том числе
массовых крестьянских выступлений.
По «иностранным колониям» отчеты, как правило,
представлялись правительству особой администрацией — Попечительным
комитетом о колонистах южного края России. Эти документы
сохранились только за отдельные годы. Так, в ЦГИА СССР среди
огромного количества дел (более 40 тыс.) первого департамента
Министерства государственных имуществ (ф. 383) 114 оказались
отчетные ведомости по всем колониям (кроме находившихся в
Буджаке) за 1820—1821 гг. Отчеты о хозяйстве колонистов за
наиболее важный для нашей темы «итоговый» 1825 г.,
хранившиеся в Государственном архиве Одесской области, в настоящее
время утрачены. Однако они были в свое время скопированы
Г. Лейббрандтом, приезжавшим в Советский Союз, и
опубликованы в Лейпциге в 1942 г. Даже без болгарских колоний Буджа-
ка (которые издатель «Коллекции Лейббрандта» исключил)
материал этот составил целую книгу. Таким образом, советский
исследователь имеет возможность пользоваться утраченными
документами Одесского архива в немецком переводе. Сопоставление
содержащихся в книге данных с документами Генерального
межевания и другими позволяет заключить о доброкачественности
данной публикации, если не считать уже упоминавшейся вводной
статьи шовинистического толка, написанной Г. Ремпелем115.
Пробелы в отчетных материалах по Буджаку восполняются
ведомостями, хранящимися в различных фондах Центрального
государственного архива Молдавской ССР (ЦГА МССР),
Центрального государственного военно-исторического архива (ЦГВИА)
и др.
114 С 1837 г. Министерство государственных имуществ ведало делами
«иностранных колонистов», поэтому в нем оказались и документы более
раннего времени, относящиеся к колониям Южной Украины.
115 «Deutsche Bauernleistung...». Leipzig, 1942.
34
В современной литературе уже дана оценка губернаторских
отчетов как источника116. Несмотря на серьезные недостатки
(не вполне точные цифры, отсутствие единого принципа в сборе
сведений и т.д.), они в общем правильно отражают динамику
хозяйственного развития отдельных губерний. Мало того,
комментарии отдельных губернаторов к цифровым ведомостям
содержат ценнейшие наблюдения над различными сторонами жизни
данной административной единицы. Отвечая на вопрос, что
следует сделать для улучшения хлебопашества, скотоводства и
других отраслей хозяйства, некоторые губернаторы дают
многогранную картину состояния края. По Таврической губернии
выделяются своей обстоятельностью и полнотой сообщения
известного государственного деятеля Д. Б. Мертваго. Не ограничиваясь
собственными соображениями, он прилагал к своим отчетам
записки, составленные по ею просьбе учеными и хозяйственными
практиками. Так, в одном из его отчетов оказался не известный
ранее автограф крупнейшего ученого П. С. Палласа (на
французском языке). Для конкретного представления о повседневном
быте народных масс крестьянства и о трагических эпизодах из
жизни беглых крепостных имеет значение и такой раздел
губернаторских отчетов, как «Происшествия», который почему-то не
пользуется вниманием историков.
Второе место по богатству хозяйственных сведений занимают
«Экономические примечания Генерального межевания»,
хранящиеся в Центральном государственном архиве древних актов
(ЦГАДА), ф. 1355. В отличие от предыдущего фонда это чисто
описательный материал, относящийся к отдельным населенным
пунктам и имениям. Поскольку межевание не было закончено в
1825 г., а также ввиду неполной сохранности документов
данного фонда «Экономические примечания» могут быть использованы
главным образом в качестве иллюстративного материала. Этот
источник помогает дать конкретную и детальную характеристику
отдельных сторон экономической жизни.
В связи с межеванием земель проводилась картографическая
работа, составлялись комментированные атласы отдельных
губерний. Для начала нашего периода важно «Описание атласа
Новороссийской губернии 1799 г.», хранящееся в ЦГВИА (ф. ВУА).
Это объемистое дело (из двух томов) содержит подробные
данные о населении Южной Украины с указанием, как оно
распределяется между населенными пунктами. В «Описании»
содержится и хозяйственный материал, помогающий составить представле-
Н. Н. Улащик. Отчеты губернаторов Литвы и Западной Белорусспп как
исторический источник.— «Проблемы источниковедения», вып. IX. М.,
1961, стр. 15—55; И. Д. Ковальченко. Русское крепостное крестьянство в
первой половине XIX в. М., 1967, стр. 21—23.
35
2*
ние об облике казенных сел, частновладельческих имений,
колоний, городов117. Пользование цифровыми данными «Описания»
представляет известные трудности в силу неодинакового
принципа, примененного при характеристике отдельных уездов. Так, для
городов Тираспольского уезда (Тирасполь, Одесса, Григориополь
и др.) указываются отдельно мужчины и женщины, входящие в ту
или иную сословную группировку. В других случаях (например,
для городов Херсонского и Елисаветградского уездов)
отмечаются просто: «купцы», «мещане» и т. д. (очевидно, речь идет
только о мужском населении).
В Бессарабии межевание и картографирование были начаты
позднее, чем в трех собственно новороссийских губерниях.
Однако уже в 1820 г. были готовы подробное описание и
великолепно выполненная карта юяшой части междуречья Днестра и
Прута, которая называлась «собственно Бессарабией», или «Буд-
жаком». Съемка на карту этого района вызывалась тем, что
Буджак занимал в составе Дунайских княжеств особое
положение: до войны 1806—1812 гг. он считался «турецко-татарским
владением», на которое молдавские бояре не могли претендовать.
Уже в 1806 г., после вступления в Буджак русских войск,
царское правительство стало рассматривать эту пустынную местность
(которую вскоре покинули кочевники-ногайцы) как казенную,
или государственную собственность, т. е. земельный фонд,
предназначенный для заселения государственными крестьянами и
колонистами, а также для раздачи земель в частные руки. Между
тем после освобождения Буджака от турок некоторые
молдавские феодалы поспешили занять и объявить своими отдельные
части Буджака. Появились «спорные» земли. Чтобы
предотвратить дальнейшее умножение споров и скорее сделать известной
собственность казны, русское правительство назначило комиссию
из землемеров и чиновников во главе с полковником
Гвардейского генерального штаба С. И. Корниловичем (1772—1824 гг.) 118
В 1817 г. комиссия начала работу, в итоге которой
появились очень важные и интересные документы. Один из них самим
названием своим красноречиво говорит о задаче, поставленной
перед комиссией, и о тщательности ее работы: «Полевой журнал,
веденной ежедневно при обходе старой черты, отделявшей до 1806
года турецко-татарские владения Бессарабии от частных владений
и от спорной черты, ныне существующей» 119. На документе стоит
подпись «Полковник Корнилович». Такая же подпись имеется на
117 Данные этого источника в значительной мере уже обработаны мною в
предшествующей монографии (СП, гл. X).
118 См. ведомственную переписку о поручении составить карту Буджака
полковнику Корниловичу.—ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 119, л. 124 и ел.
119 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18577.
36
другом, адце более важном для нас источнике — статистическом
описании Буджака, датированном 1820 г.120
Значение этого документа для изучения Буджака трудно
переоценить. Помимо написанного с большим знанием дела обзора
природных ресурсов, состава населения и экономики Буджака,
авторы «Статистического описания» останавливались на каждом
населенном пункте в отдельности. Они указывали (на основании
собственных подсчётов, опроса жителей и наведенных справок),
сколько в данном селе мужчин и женщин и какой они
национальности, имеются ли среди них ремесленники и какие, много ли у
жителей лошадей, рогатого скота, овец и других домашних
животных, сколько мельниц (ветряных, земляных и т.д.), что
представляют собой их жилища в количественном и качественном
отношении (плетневые дома, (землянки и т. д.). Кроме того,
отмечались основные занятия жителей каждого села, а зачастую
также и обстоятельства их появления в данной местности.
Сборщики сведений критически относились к сообщениям земских
исправников и проверяли полученную от них информацию на
месте 121.
Не ограничиваясь констатацией существующего положения,
обследователи отмечали различные недостатки и вносили свои
предложения, направленные на развитие экономики Буджака;
такого рода материал также представляет большой интерес. Так,
при перечислении соляных озер составители «Статистического
описания» указали на отрицательную сторону сдачи озер на
откуп, наметив при этом ряд мероприятий, которые следовало
провести 122.
Особую ценность представляет тщательно выполненная
красочная карта (карта 2). В комментариях к ней приводится
сословный состав населения, распределение его по крепостям,
городам, местечкам, селам, хуторам; количество удобной и
неудобной земли с указанием ее владельцев. Особо выделены участки
«спорной» земли и пространства «бесспорно казенного
ведомства».
Проведение всей этой работы до сих пор ошибочно
приписывалось декабристу А. О. Корниловичу. Между тем переписка
декабриста неопровержимо доказывает, что исполнителем этого
ответственного задания был его дядя С. И. Корнилович (который
120 Там же, д. 18582, 18583. «Статистическое описание Бессарабии
собственно так называемой, или Буджака. С приложением карты, снятой в 1817,
1818 и 1819 годах. Составлено из собранных сведений чиновниками,
производившими по высочайшей его имп. воле снятие на план того края.
1820 года» (Два экземпляра с неодинаковой пагинацией).
121 См., например, о результатах такой проверки в отношении количества
выделанного вина: ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18583, л. 326.
122 Там же, лл. 38 об — 41.
37
Старая порубежная черта, отделявшая до начатия последней войны с Портой татарские владения
в Бессарабии от молдавских цынутов
Черта, до которой ныне распространены владения нескольких помещиков
Межа отмежеванной земли для варшавских колоний
Границы цынутов(назначены с описания, сделанного областным землемезом
по повелению бессарабского правительства)
2. «Карта Бессарабии собственно так называемой, или Буджака» 1820 г.
(схема рукописной карты, составленной С. И. Корниловичем.— ЦГВИА СССР,
ф. ВУА, д. 18582, л. 222)
принимал участие в воспитании своего племянника, оставшегося
без отца) 123.
В период подготовки «Статистического описания» был
составлен еще один документ, относящийся к хозяйственной истории
Буджака: список виноградных и фруктовых садов с указанием
числа деревьев в районе Аккермана 124. Точность собранных
сведений засвидетельствовал «по квартирмеистерскои части полковник
Корнилович».
Документы, связанные с именем С. И. Корниловича, важны
для изучения юго-западной части Украины, расположенной за
Днестром, поскольку она совпадает (хотя и не полностью) с
Буджаком. Большое значение имеют сведения о живших в Буд-
жаке колонистах, тем более что отчеты Опекунской конторы за
рассматриваемый период почти полностью утрачены 125.
Материалы Корниловича, отражавшие состояние Буджака
на 1820 г., безусловно были учтены при подготовке
последующих работ подобного рода. К ним относится
«Военно-статистическое описание Бессарабской области», составленное в 1821
—1828 гг. офицером Розельон-Сашальским 126. Объектом
изучения в данном случае была Бессарабская область в целом,
многие сведения давались для характеристики всего междуречья
Днестра и Прута и потому только отчасти могут быть использованы
для нашей цели.
Район, обследованный Корниловичем, быстро заселялся и
менял свое лицо. Только этим можно объяснить составление в 1822—
1828 гг. (т. е. в тот же период, когда работал Розельон-Сашаль-
ский, и, возможно, при его участии) нового описания
«Бессарабии собственно так называемой, или Буджака». Рукопись этого
документа не сохранилась. Имеется только опубликованный
экземпляр, вышедший в Аккермане в 1899 г. (без подписи
составителя), который представляет сейчас библиографическую редкость127.
123 А. О. Корнилович. Сочинения и письма. М.— Л., 1957, стр. 247—252, 480—
482.
124 «Ведомость, принадлежащая к плану, снятому в 1818 году, виноградным
фруктовым садам, состоящим в Бессарабии при городе Аккермане».—
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18581.
125 С. И. Корнилович отмечал даже такие колонии, которые едва успели
возникнуть и еще не получили названий (ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 63,
лл. 129—130; д. 65, л. 905 об.; д. 117, лл. 726, 158—159; д. 119, лл. 49—50,
124-127).
126 цгвИА, ф. ВУА, д. 18589, ч. I—II. («Военно-статистическое описание
Бессарабской области, составленное при съемке сей страны,
производившейся с 1821 по 1828 год Генерального штаба штабс-капитаном Розельон-
Сашальским. 1828».)
127 «Статистическое описание Бессарабии собственно так называемой, или
Буджака, с приложением генерального плана сего края, составленное
при гражданской съемке Бессарабии, производившей по высочайшему
повелению размежевание земель оной на участки с 1822 по 1828 г.» Ак-
керман, 1899.
39
К книге приложена карта, отражающая состояние Буджака на
1828 г., с пояснением (в заголовке), что она была составлена
«из планов произведенной съемки в 1817, 1818 и 1819 годах»,
т. е. на основании данных С. И. Корниловича. Совершенно ясно,
что полковник С. И. Корнилович, умерший в 1824 г., к
составлению данного источника непосредственного отношения не имеет,
точ ао так же как и его племянник — декабрист А. О.
Корнилович 128.
При изучении состава и численности населения Южной
Украины нельзя пройти мимо хранящихся в ЦГИА СССР материалов
народных переписей, или ревизий (ф. 571). Для изучения
периода 1800—1825 гг. особенно важны данные следующих ревизий:
5-й (проводившейся с 1795 г.), 7-й (с 1815 г.) и 8-й (с 1834 г.).
Частично они были обработаны до революции и в советский
период 129. Хотя 8-я ревизия выходит за хронологические рамки
нашей темы, тем не менее ее данные необходимо учесть, чтобы
судить о количестве и составе населения в более ранние годы. К
сожалению, материалы ревизий страдают существенными
недостатками. Так, жители частновладельческих земель большей
частью заносились в общую рубрику «помещичьи крестьяне»,
несмотря на то, что среди них были (особенно на Южной
Украине) различные категории лично свободного населения:
колонисты, обязанные поселяне и др.
Известно, что в дополнение к народным переписям на местах
проводился текущий учет населения; составлялись ведомости с
уточнением числа лиц, подлежавших налоговому обложению,
причем указывались точные размеры податей. Одна из таких
ведомостей, содержащая данные о составе населения на 1801 г. по
Новороссийской губернии (до ее разделения на Екатеринославскую,
Херсонскую и Таврическую), хранится в ф. 1307 ЦГИА СССР 130.
От этой ведомости удобно отправляться, изучая первую четверть
XIX в. Она особенно важна потому, что в ней подробно указаны
все сословные группы, в том числе различные категории
помещичьих крестьян.
128 К сожалению, И. А. Анцупов ошибочно приписал составление последнего
документа А. О. Корниловичу и при цитировании этой книги внес в
свои ссылки имя предполагаемого им составителя (И. А. Анцупов.
Государственная деревня Бессарабии в XIX веке (1812—1870 гг.). Кишинев,
1966, стр. 9 и др.).
129 В. Э. Ден. Население России по пятой ревизии, т. I. М., 1902; П. Kennen.
Девятая ревизия. СПб., 1857 (в книге имеется материал и по 8-й
ревизии) ; В. М. Кабузан, Г. П. Махнова. Численность и удельный вес
украинского населения на территории СССР в 1795—1959 гг.— «История СССР»,
1965, № 1, стр. 28—37.
по цгиА СССР, ф. 1307, оп. 1, д. 5. «Ведомость по Новороссийской губернии
о числе душ, положенных и неположенных в оклад, с показанием,
сколько с первых из них исчислено ко вступлению на будущий 1802 год в
казну податей, также и протчих по сей губернии окладных и неокладных
доходов».
40
Не ограничиваясь получением губернаторских отчетов,
проведением межеваний и переписей, правительство в целях
контроля, а тагкже изучения природных ресурсов страны посылало в
разные губернии своих чиновников. Особенно много таких
обследований проводилось на южных окраинах страны, во-первых,
потому, что этот край был наименее изучен; во-вторых, он имел
большое стратегическое значение; в-третьих, правительство
отпускало на «иностранных колонистов» большие средства и желало
удостовериться, что они использовались по назначению. В итоге
обследований собирался значительный и, как правило, объективно
изложенный материал, который затем принимал форму
обобщающих обзоров. К такого рода документам относятся отчеты Же-
ребцова, Лошкарева, Краевского, Лифанова и др., хранящиеся в
фондах первого департамента Министерства государственных иму-
ществ (ЦГИА СССР, ф. 383). Отдельные обзоры публиковались
в Полном собрании законов в качестве обоснования
правительственных решений. Так, в связи с учреждением в 1800 г.
Конторы опекунства новороссийских иностранных поселенцев
сообщалось о состоявшемся обследовании колоний Новороссийской
губернии. Проводивший эту работу С. X. Коытениус представил
большой материал (в том числе цифровые данные) о состоянии
колонистских хозяйств, который и вошел в качестве составной
части в закон 6 апреля 1800 г.131
В 1809 г. Контениус по заданию Ришелье обследовал
крупнейшее мануфактурное предприятие — Екатеринославскую
казенную суконную фабрику. Собранный им материал, впервые
вводимый нами в научный оборот, содержит ценнейшие сведения по
истории промышленности Южной Украины 132.
Обследование Буджака нашло свое отражение в печатных
обзорах П. Куницкого (1812 г.), П. Свиньина (1815 г.), Я.
Сабурова (1826 г.) 133 и ряда других чиновников.
По мере приближения к нашему времени число подобных
обзоров все умножалось. А так как хозяйственные »приемы
меняются медленно, то материалы 30—40-х годов могут быть
использованы для характеристики более раннего времени. Большой
интерес представляет для нашей темы, в частности, обобщающий
документ 1837 г. «Статистическое описание Херсонской губер-
131 Полное собрание законов Российской империи, первое (далее — ПСЗ, I),
т. XXVI, № 19372, стр. 115-128.
132 ЦГИА СССР, ф. 17, он. 1, д. 111.
133 П. Куницкий. Краткое статистическое описание Заднестровской области,
присоединенной к России по мирному трактату, заключенному с Портою
Оттоманскою в Бухаресте 1812 года. СПб., 1813; Павел Свинъин.
Описание Бассарабской области.— «Записки Одесского общества истории и
древностей», т. VI, 1867 (рукопись хранится в ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18580).
Автор оставил также интересные описания и рисунки, относящиеся к
черноморским портам. Я. Сабуров. Земледелие, промышленность и
торговля Бессарабии в 1826 году. М., 1830.
41
нии», хранящееся в фонде Воронцовых (ф. 36) Ленинградского
отделения Института истории Академии наук СССР. Сюда же
относятся исторические справки, составленные в 1848 г. в колониях
Буджака, Херсонской и Таврической губерний 134. По
распоряжению Попечительного комитета колонисты должны были в
4-месячный срок собрать и представить сведения о времени основания
каждой колонии, о месте выезда первых поселенцев и их числе,
об оказанной им помощи и привезенном имуществе и т. д. Кроме
того, требовалось подробно сообщить о первых опытах
земледелия и животноводства, встреченных трудностях, стихийных
бедствиях. Отчеты составлялись школьными учителями вместе с
администрацией колоний путем опроса стариков и изучения
материалов, сохранившихся у местного духовенства. Эти документы,
опубликованные на немецком языке, до сих пор не
использовались советскими исследователями при изучении Южной Украины.
Мы остановились на официальных документах, связанных с
учетом населения и обследованием материальных ресурсов
интересующего нас района. К этой группе источников следует
отнести и годовые обзоры внешней торговли, составлявшиеся на
основании таможенных книг. Хотя в 1808—1811 гг. это издание не
выходило, однако отсутствующие тома восполняются (за
исключением 1810 г.) по рукописным оригиналам, хранящимся в
ЦГИА СССР 135.
Несмотря на то что данный источник довольно широко
известен, обработка заключенных в нем цифровых данных
заставляет желать лучшего. Так, многие исследователи сопоставляют
денежные суммы за разные годы в ассигнационных рублях.
Между тем ценность ассигнационного рубля испытывала резкие
колебания, падая в отдельные годы до 25 коп. серебром. Поэтому
для получения сопоставимых данных перевод ассигнационных
рублей на серебро совершенно необходим.
Обширную группу источников составляют законодательные
материалы и ведомственная переписка. За 25 лет было издано
много разнообразных актов, относящихся к колонизации,
землевладению, регулированию взаимоотношений между помещиками
134 Основные нз них: G. Leibbrandt. Die deutschen Kolonien in Cherson und
Bessarabien. Berichte der Gemeindeämter über Entstehung und
Entwicklung dieser Kolonien in der ersten Hälfte des neunzehnten Jahrhunderts.
Stuttgart, 1926; /. A. Malinowsky. Die deutschen katholischen Kolonien am
Schwarzen Meere. Berichte... Stuttgart, 1927; он же. Die Planerkolonien
am Asowschen Meere. Stuttgart, 1928.
135 «Государственная торговля 1802 года в разных ее видах». СПб., 1803. Под
тем же названием это издание выходило до 1807 г. включительно.
Выпуски 1808—1809 и 1811 гг. хранятся в следующих фондах ЦГИА СССР:
ф. 1152, оп. 14, д. 119—120; ф. 19, оп. 3, д. 1125. С 1812 г. эти обзоры стали
называться «Государственная внешняя торговля... года в разных ее
видах».
42
и крестьянами, к сельскому хозяйству, промышленности и
торговле 136. Формулировке закона в этот период, как правило,
предшествовало обстоятельное изложение фактов, вызвавших данное
правительственное решение. Если законы в собственном смысле
слова отражают главным образом правительственную политику,
то мотивировочная часть содержит обильный материал по самым
разнообразным вопросам жизни Новороссии, в том числе о
классовой борьбе поселенцев. Подобной многогранностью отличается
и переписка официальных учреждений.
Наиболее важные документы ведомственной переписки
сосредоточивались, естественно, в административных центрах,
ведавших южными губерниями: в Петербурге, Одессе и Кишиневе.
В настоящее время исследователь находит эти материалы в ЦГИА
СССР, ЦГА МССР и ГАОО. Среди коллекций Государственного
совета, хранящихся в ЦГИА СССР, отметим фонды Департамента
законов (ф. 1149) и Департамента экономии (ф. 1152). Через
эти учреждения, иногда выступавшие совместно, проводились
крупные законопроекты по управлению южными губерниями. Не
менее важен фонд Комитета министров (ф. 1263). Случайный,
однако очень интересный материал встречается в фонде
Комитета 6 декабря 1826 г., образованном для рассмотрения бумаг,
оставшихся после смерти Александра I в его кабинете. По обилию
сохранившихся документов большое значение имеют и фонды
Министерства внутренних дел, в частности Совета министра
внутренних дел (ф. 1281), Канцелярии министра внутренних дел
(ф. 1282), Департамента общих дел (ф. 1284) и Департамента
полиции исполнительной (ф. 1286).
Помимо учреждений, ведавших управлением всех губерний, в
составе Министерства внутренних дел создавались комитеты и
канцелярии специализированного назначения, как, например,
Комитет об устроении Новороссийской губернии (ф.1307),
существовавший в 1801—1804 гг. В комитет входили крупнейшие
государственные лица, в частности, министр внутренних дел В. П.
Кочубей, генерал-прокурор А. А. Беклешов и др. На заседаниях
комитета, которые происходили несколько раз в месяц, были
поставлены почти все крупные вопросы, разрешавшиеся затем в
течение всей цервой четверти XIX в.: о разделении Новороссии
на три губернии, о заселении Очаковской степи, об
урегулировании земельных отношений в Крыму, о предоставлении льгот
отдельным группам поселенцев, о поощрении промышленности и
торговли, об объявлении приморских городов «порто-франко»
π т. д. Поручение Н. П. Румянцеву представлять ежегодные сведе-
136 Для настоящей работы произведен сплошной просмотр 15 томов
(т. XXV—XL) Полного собрания (первого) законов Российской империи.
Кроме того, в архивах встречаются неопубликованные
правительственные постановления.
43
ния о состоянии черноморской торговли родилось в том же
Комитете. Изучение данного фонда помогает избежать переоценки
роли отдельных администраторов в проведении различных
мероприятий на юге страны.
Материалы, относящиеся к управлению «иностранными
колониями», хранятся преимущественно среди коллекций
Министерства земледелия в уже упоминавшемся фонде первого
департамента Министерства государственных имуществ (ф. 383),
который в этой части до настоящего времени почти не был известен
историкам.
Из фондов архива Одесской области, заключающих
ведомственную переписку, в настоящей работе использованы:
Управление новороссийского и бессарабского генерал-губернатора (ф. 1),
Канцелярия одесского градоначальника (ф. 2), Попечительный
комитет об иностранных поселенцах южного края России (ф. 6),
Одесская контора иностранных поселенцев южного края России
(ф. 252) и др. Многие дела, значащиеся по описям этих фондов,
к сожалению, утрачены.
В Кишиневе ведомственная переписка по первой четверти
XIX в. отложилась преимущественно в следующих фондах:
Канцелярия бессарабского губернатора (ф. 2), Канцелярия
полномочного наместника Бессарабской области (ф. 17), Бессарабская
контора иностранных поселенцев (ф. 305) и др.
Из опубликованных источников данной группы следует
особенно выделить бумаги Ришелье, изданные в 1886 г. в виде
одного из томов (54-го) «Сборника Русского исторического
общества» (на французском языке).
Личные фонды по истории Южной Украины 1800—1825 гг.
представляют собой еще один тип источников, отличающийся
большой пестротой. Так, хранящийся в Рукописном отделе
Государственной библиотеки им. M. Е. Салтыкова-Щедрина фонд
Бутурлиных (ф. 16) всесторонне отражает состояние вотчин фондо-
образователей137. Напротив, многочисленные документы
Воронцовых, хранящиеся в ЦГАДА (ф. 1238), ЛОИИ (ф. 36) и других
местах, частично опубликованные, охватывают самые
разнообразные стороны жизни Южной Украины. Это связано с активным
участием Воронцовых в государственных делах, в частности в
управлении южными губерниями (М. С. Воронцов с 1823 г. был
генерал-губернатором Новороссийского края). Можно отметить
также фонды Мордвиновых, Кирьяковых, Эрдели и других
землевладельцев Южной Украины.
Ведомственная переписка легла в основу документальных
137 ф0Нд Бутурлиных частично исследовала М. Я. Стецкевпч («Крестьянское-
волнение в вотчинах Бутурлиных в 1825—1827 гг.» — «Труды Государ
ственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина», т. I (IV),
Л, 1957).
44
сборников, посвященных крестьянскому движению. Эти сборники,
вышедшие в Москве и в Молдавии, являются важным подспорьем
для исследовательской работы 138. Нам представилась возможность
дополнить их неизученными следственными материалами,
хранящимися в ЦГИА СССР (ф. 383, 1285 и др.) и в ЦГА МССР
(ф. 305 и др.).
Особую категорию источников составляют труды ученых
путешественников. Для первой четверти XIX в. особенно важны
сочинения знаменитого естествоиспытателя академика П. С. Пал-
ласа. Продолжая работу своих предшественников В. Ф. Зуева и
К. И. Таблица, Паллас с увлечением изучал флору, фауну и
минералы Крыма, а также быт его разнообразного населения.
В 1795 г. он окончательно поселился в Крыму, где занимался
научной работой, руководил казенным училищем виноградарства
в Судаке и был инициатором различных хозяйственных
мероприятий. Важным источником для изучения Южной Украины
является двухтомный труд Палласа о его путешествии по «южным на-
местничествам Российской империи» 139. Подготовляя свой труд,
ученый не только обработал путевые впечатления 1793—1794 гг.,
но дополнил их обобщающими обзорами различных отраслей
крымской экономики, составленными на основе позднейших
наблюдений. На русском языке эти обзоры никогда напечатаны не были.
Отдельные фрагменты труда Палласа впервые вышли в России
в конце XIX в. 140 в весьма несовершенном переводе. Поэтому
очень важно пользоваться оригиналом, тем более что в нем
имеются документальные иллюстрации, выполненные с натуры
сопровождавшим Палласа художником X. Г. Г. Гейслером.
Более специальный, а именно чисто ботанический характер
носят труды другого ученого, Маршала фон Биберштейна. С1797 г.
он работал «инспектором шелководства» на юге России, а в
1808 г. опубликовал крупный труд по ботанике «Flora Taurico-
Caucasica» (Харьков, 1808), который содержит ценные
сведения о растительности Южной Украины.
Немногочисленны, но очень ценны статьи о Новороссии
одного из первых археологов, изучавших античные древности
Причерноморья, И. А. Стемпковского. Выступление Стемпковского,
скромного адъютанта, а затем секретаря Ришелье, на научном
138 «Крестьянское движение в России 1796—1825 гг.» М., 1961; «Положение
крестьян и крестьянское движение в Бессарабии (1812—1861 гг.)», т. I.
Кишинев-, 1962; «Устройство задунайских переселенцев в Бессарабии и
деятельность А. П. Юшневского». Кишинев, 1957.
139 P. S. Pallas. Bemerkungen auf einer Reise in die südlichen
Statthalterschaften des Russischen Reichs in den Jahren 1793 und 1794, Bd. 1—2. Leipzig,
1799—1801. За короткий срок этот труд выдержал 12 изданий на
различных западноевропейских языках.
140 «Записки Одесского общества истории и древностей», т. XII, 1881,
стр. 62-208; т. XIII, 1883, стр. 35-92.
45
поприще представляет большой интерес для истории культуры
Южной Украины. Кроме «Мыслей относительно изыскания
древностей в Новороссийском крае» 141, Стемпковский опубликовал
свои наблюдения над ногайцами, воспоминания о Ришелье и
другие статьи 142.
Итоги научного изучения Южной Украины нашли свое
отражение в обобщающем словаре А. Щекатова, содержащем
разнообразные сведения по географии, экономике и даже истории
различных районов и населенных пунктов из.
Античные древности привлекли в Тавриду в 1820 г.
разносторонне образованного писателя и государственного деятеля
И. М. Муравьева-Апостола (отца декабриста). Напечатанное им
затем описание его путешествия 144 относится к многочисленной
и разнообразной группе мемуаров, написанных по собственному
почину авторов без какого-либо официального задания. К этой
группе следует отнести и воспоминания наиболее культурных
администраторов Новороссии и Бессарабии: А. М. Фадеева
(управлявшего Конторой иностранных поселенцев) 145, Д. Б. Мертваго
(таврического гражданского губернатора), Φ. Ф. Вигеля
(вице-губернатора Бессарабии в 1820-х годах) и др. Кроме того,
имеются записи дневникового характера о различных пунктах
Южной Украины П. П. Свиньина, В. Б. Броневского 146 и др.
Особую группу авторов, оставивших подробные описания
хозяйственного характера, представляли торговцы и
предприниматели разных стран. Особенно плодовитыми писателями первой
четверти XIX в. оказались французские негоцианты Сикар, Ка-
стельно, Рейи, Гамба 147. Все они видели свою задачу в привле-
141 «Отечественные записки», 1827, № 81, стр. 40—72.
142 Две статьи Стемпковского вошли в качестве составных частей в
известную работу Кастельно о Новороссии (см. о ней ниже). Биографию Ри-
. шелье см. в «Вестнике Европы» (1824, № 16).
143 Л. Щекатов. Словарь географический Российского государства..., ч. 1—6.
СПб., 1801-1808.
144 [И. М. Муравьев-Апостол]. Путешествие по Тавриде в 1820 годе. СПб.,
1823.
145 «Воспоминания Андрея Михайловича Фадеева. 1790—1867 гг.» Одесса,
1897.
146 «Записки Д. Б. Мертваго. 1760—1824». М., 1867; Φ. Ф. Вигелъ.
Воспоминания, ч. 1—7. СПб., 1864—1865; он же. Замечания на нынешнее состояние
Бессарабии. СПб., 1823; П. Свинъин. Таганрог.— «Отечественные записки»,
1826, № 69, 71; Керчь.—Там же, 1828, № 96; В. Броневский. Обозрение
южного берега Тавриды в 1815 г. Тула, 1822.
147 Lettres sur Odessa. Par Sicard aîné, négociant établi dans cette ville. St.
Pétersbourg, 1812 (далее — Sicard. Lettres sur Odessa) ; он же. Lettres sur
la Crimée, Odessa et la Mer d'Azof. Moscou, 1810 (книга вышла с
параллельным очень несовершенным русским переводом); [G. de С'astelnau].
Essai sur l'histoire ancienne et moderne de la Nouvelle Russie, t. I—III. Pa·«
ris, 1820 (И. A. Стемпковскому принадлежат гл. XXIII в I томе и гл. X
во II томе этого сочинения); /. Reuilly. Voyage en Crimée et sur les bords
46
чении внимания современников, особенно французского
купечества, к черноморской торговле. Они внимательно изучали
состояние портов, перспективы хлебного вывоза из России и т. д.,
усиленно пропагандируя развитие русско-французских
экономических связей. Интересно отметить, что по своей идеологии это
были представители чисто буржуазных кругов. Не случайно в их
сочинениях высказывается отрицательная оценка
феодально-крепостнической эксплуатации.
В заключение следует упомянуть о прессе и эпистолярных
материалах. В первой четверти XIX в. материалы о Новороссии
печатались не только в газетах и журналах, выходивших в
Петербурге и Москве («Северная почта», «Русский инвалид»,
«Коммерческая газета» и др.). Печатные органы появились и в
южных городах, в частности в Одессе. В этих источниках можно
найти конкретные сведения и по хозяйственной истории, и по
другим вопросам.
Среди эпистолярных материалов следует выделить письма
А. С. Пушкина, посланные им разным лицам из Одессы и
Кишинева 148. В архивах встречаются нетронутые личные письма
Ришелье императрице Марии Федоровне и другие подобные
документы.
Таковы основные источники, использованные в данной
монографии.
de la Mer Noire pendant l'année 1803. Paris. 1806; [G.-F.] Gamba Voyage
dans la Russie méridionale, et particulièrement dans les provinces situées
au-delà du Caucase, fait depuis 1810 jusqu'à 1824. vol. I—II. Paris, 1826.
148 Пушкин. Полное собрание сочинений, т. 13. Переписка 1815—1827 гг.
М., 1937.
Глава вторая
ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ СРЕДА
Территория, протянувшаяся от низовий Прута и
Дуная до Таганрогского залива, представляла собой известное
единство как с географической, так и с исторической точки зрения.
Исторически это были «новые» для России земли, длительное
время входившие в состав Оттоманской империи или
считавшиеся «барьерами», т. е. буферами, между двумя государствами.
Пограничный характер местности, мало заселенной и слабо
освоенной в хозяйственном отношении, также придавал ей общие черты.
Обращаясь к характеристике природных условий данного
района, следует помнить, что они не являются чем-то постоянным.
Географическая среда хотя и медленно, но непрерывно
изменяется, во-первых, вследствие присущих ей стихийный процессов, во-
вторых, под воздействием человека.
Колонизация южных просторов, проходившая особенно
интенсивно с последней четверти XVIII в., оказала влияние на
почвенный покров, флору, фауну и даже на климат Южной
Украины. Эти изменения, нарастая постепенно, к 1830-м годам
обнаружились довольно явственно. Отсюда следует, что на
географические условия первой четверти XIX в. неправильно полностью
переносить представления, сложившиеся у нас от изучения тех
же мест в их современном состоянии или в предшествующий
период.
Рассматривая территорию Южной Украины, нетрудно
заметить три зоны. В северной части Херсонской и Екатеринослав-
ской губерний в первой четверти XIX в. было сравнительно много
кустарников и лесов. Почвы, достаточно увлажненные,
отличались плодородием. Этот район в начале XIX в. был наиболее
густо заселен. Далее к югу начиналась собственно степь. Слегка
всхолмленная на севере, она постепенно выравнивалась и
понижалась по направлению к морям. Ее началом можно считать
линию, проходившую по северной границе Буджака и далее на
восток — через Вознесенск и Никополь к устью Северского
Донца. Оканчивалась она на морских берегах, охватывая и
равнинную часть Крыма (до Симферополя) вместе с Керченским
полуостровом. Южный берег Крыма с горным рельефом и совершенно
особенным климатом составлял третью зону.
48
Именно степи — эти бескрайние просторы, постоянно
озаренные солнцем, определяли облик края, изучению которого
посвящена настоящая работа. Отличительными особенностями зоны
степей были обилие плодородных целинных земель, теплый
климат и близость морей с устьями крупных рек и многочисленными
бухтами. Плодородие почвы в степной полосе всегда отмечали
современники, писали ли они о Буджаке \ о Керченском
полуострове 2 или о расположенном в восточной части края
Таганрогском градоначальстве3. К западу от среднего течения Днепра
чернозем был представлен в наиболее чистом виде, в других
местах он содержал в себе более или менее значительные
примеси песка или глины. Суглинок был характерен особенно для
юга Новороссии, в том числе и для материковой части
Таврической губернии. В низовьях рек и вдоль морских берегов
имелись значительные пространства песков и солончаков. Позднее
(в 1856 -г.) А. Гроссул-Толстой указывал также на основании
своих 30-летних наблюдений на наличие в приморской полосе
тонкого слоя глинисто-известковой почвы. В Буджаке этот слой
находился к югу от Болграда и расположенного на
Днестровском лимане села Гура-Рошия4. В приморских местах под
почвой имелись значительные пласты ракушечника, мешавшие
корням деревьев распространяться вглубь.
Благодаря плодородной почве и теплому климату в степях
Новороссии и Буджака можно было культивировать самые
разнообразные растения. Развивались они очень быстро и при
благоприятных условиях достигали больших размеров. Живший в
Новороссии помещик Ю. Витте обратил внимание на то, что
молодые 18-летние дубы, выросшие в одесском саду, выглядели
как 25—30-летние дубы северных широт 5. У Днестровского
лимана встречалась шелковица толщиной в старый дуб.
«Земледельческая газета» сообщала в 1837 г. на основе опыта поселенцев
1 «По всему пространству Буджацкой степи», говорится в описании
конца 1820-х годов, почва «отменно хлебородная и способная к разным
произведениям состоит из чернозема, смешанного с песчаными и глинистыми
частицами, не требующего никакого удобрения».— «Статистическое
описание Бессарабской области», изд. 1899 г., стр. 29; ср. П. Свинъин.
Описание Бессарабии.— «Записки Одесского общества истории и древностей»,
т. VI, 1867, стр. 179.
2 А. Щекатов относил Керченский полуостров к «плодоноснейшим во всей
Таврической губернии».— А. Щекатов. Словарь..., ч. 3. М., 1804, стр. 443.
3 А. Скальковский даже в 1850 г. находил, что Таганрогское
градоначальство «состоит все из богатейших степей...» (А. Скальковский. Опыт..., ч. I,
стр. 54).
4 А. Гроссул-Толстой. Обозрение рек, почв и местоположений
Новороссийского края и Бессарабии в сельскохозяйственном отношении.— «Сборник
статей о сельском хозяйстве юга России». Одесса, 1868, стр. 46.
5 Ю. Витте. О сельском хозяйстве в Херсонской, Таврической и Екатери-
нославской губерниях.— «Журнал Министерства государственных иму-
ществ», 1844, № 10, стр. 74
49
Буджака, что в степях этого края можно с успехом разводить
виноградные лозы, фруктовые деревья (абрикосы, груши, яблони,
вишни и пр.), а также ясень, тополь, илим. Теплый климат
позволял также выращивать дыни, арбузы, тыквы. Среди
дикорастущих трав были такие, как вайда, из которой приготовлялась
превосходная синяя краска, не уступавшая индиго 6.
Не менее богата была флора Херсонской губернии, судя по
сведениям, собранным в те же годы составителем
«Статистического описания Херсонской губернии». Кроме разнообразных
хлебных злаков (пшеницы-арнаутки, кукурузы, проса),
картофеля, корнеплодов, плодовых деревьев и всевозможных трав, автор
называет кустарник 1«скулепию» — ценный краситель,
употребляемый на сафьянных заводах для окраски кожи в желтый цвет 7.
Обилие сочных трав в условиях теплого климата имело
большое значение для разведения животных: в Новороссии и Буджа-
ке стада могли пастись почти круглый год под открытым
небом, «не боясь зимы, разве внезапных снежных метелей; даже
верблюды здешнего происхождения,— отмечал Скальковский,—
уже в течение нескольких столетий живут и плодятся с успехом,
если присмотр им соответствует»8. Проезжавший по крымской
степи в 1820 г. И. М. Муравьев-Апостол видел целые стада
верблюдов по обе стороны дороги 9. На домашних животных мы
специально остановимся при рассмотрении сельского хозяйства. Здесь
же отметим, что в начале XIX в. в Крыму и Буджаке еще
разводили буйволов 10. Сейчас они встречаются в нашей стране
только в Закавказье.
В 1830-х годах на Херсонщине было еще много диких
лошадей. Современник писал: «Они ходят косяками по безводным
степям, а на водопой подходят к рекам Ингулу и Ингульцу» п.
Лошади эти были большей частью пепельного цвета, малорослые.
Причину их живучести автор усматривал в недостаточной
освоенности степи, особенно ее безводных пространств. К. И.
Таблиц наблюдал диких лошадей в Таврической губернии на
равнинах между Днепром и Перекопом, причем находил, что уже в
середине 1780-х годов число их стало сокращаться в связи с
усилением езды по этим местам 12. К северу от Перекопа и к западу
6 «Земледельческая газета», № 48, 15 июня 1837 г., стр. 379—382.
7 ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 541/81 (Статистическое описание Херсонской
губернии) , лл. 17 об.— 19.
8 А. Скальковский. Опыт..., ч. I, стр. 36—37.
9 [И. М. Муравьев-Апостол]. Путешествие по Тавриде в 1820 годе. СПб.,
1823, стр. 49—50.
10 [К. И. Габлиц]. Физическое описание Таврической области по ее
местоположению и по всем трем царствам природы. СПб., 1785, стр. 169;
«Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 40.
11 ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 541/81, л. 22; ср. А. Щекатов. Словарь... ч. 6. М.,
1808, стр. 742.
12 К. И. Габлиц. Физическое описание Таврической области..., стр. 166.
50
от Южного Буга встречались дикие козы, на Днепре и островах
Дуная — дикие кабаны. Повсюду были, кроме того, лисицы,
волки, барсуки и пр. Среди пернатых преобладали не
водоплавающие, а степные птицы, в частности драхвы. Огромными стадами
ходили они по степи, напоминая пасущихся овец.
В морской и речной воде было множество рыбы, в том числе
такие ценные виды, как, например, кефаль и скумбрия.
Кроме полезных животных, были и вредители,
наносившие огромный ущерб сельскому хозяйству. Прежде всего нужно
сказать о саранче, периодически появлявшейся с юга, особенно с
островов Дуная. Весной она двигалась по земле, в июне
поднималась на воздух и, налетая в виде тучи на посевы и луга,
поглощала растительность до самого корня. В изучаемое время
население было бессильно в борьбе с саранчой: ее налеты
принимали характер стихийного бедствия. Впрочем, как установил во
время войны 1787—1791 гг. кавалерийский офицер Балтазар фон
Кампенгаузен, насекомое редко залетало севернее Херсона 13.
К сельскохозяйственным вредителям относились также
суслики, приносившие большой вред хлебопашеству. Среди гельминтов
наряду с полезными (например, шелковичные черви) были и
чрезвычайно вредные, в частности морские черви, точившие
древесную массу. И. М. Муравьев-Апостол назвал их «бичом
кораблей», который «всякое судно в три года источил бы как губку,
если бы оно не было подбито медью» 14.
Кроме отмеченных трудностей, связанных с налетами саран
чи, нападениями полевых грызунов и т. д., были и такие,
которые вытекали из более общих особенностей географической
среды, что требовало от поселенцев напряженной борьбы за
существование.
Недостаток леса на Степной Украине оказывал огромное
влияние на климат, почву и водные ресурсы. Открытая местность
доступна для различных ветров, особенно если она имеет равт
нинный рельеф. Это влечет за собой пересыхание рек и ручьев.
Отсюда частые засухи, неурожаи, необходимость сложных работ
по добыванию воды и сохранению влаги.
В Новороссии и Буджаке леса имелись, однако в
недостаточном количестве. Они тянулись «многоверстной лентой самой
буйной и прекрасной зелени» вдоль Днестра; их можно было
видеть в окрестностях Збурьевска на Днепре рядом с песчаными
буграми. Встречались ,«лески» и кустарники также на Южном
Freiherr von Campenhausen. Bemerkungen über Russland, besonders
einige Provinzen dieses Reichs und ihre Naturgeschichte betreffend, nebst einer
kurzgefassten Geschichte der Zaporoger Kosaken, Bessarabiens, der Moldau
und der Krimm. Leipzig, 1807. Автор впоследствии стал таганрогским
градоначальником.
[И. М. Муравьев-Апостол]. Путешествие по Тавриде в 1820 годе, стр. 58.
51
Буге, Ингуле (при устье Громоклеи), на некоторых речных
островах 15. Площадь всех лесов Буджака определялась, по данным
1827 г., в 24 836 десятин16. Перелески и кустарники
Херсонской губернии, находившиеся почти исключительно в ее северной
части, занимали в 1830-х годах 15 849 десятин 17.
В процессе колонизации степей леса, кустарники и травы
заметно убывали. На смену роскошной степной траве, в которой
можно было руками ловить зайцев, приходили посевы хлебных
злаков, понижавших плодородие почвы и требовавших
периодического оставления земли в залежь. Зато поселенцы получали
новые культурные растения, обеспечивавшие их продуктами
питания. Все более значительным было влияние на географическую
среду вырубки лесов и кустарников, неизбежной в условиях
огромной нужды в строительных материалах и топливе.
Уменьшение лесных массивов отражалось на состоянии рек и
озер, а также на влажности воздуха. И. У. Палимпсестов в статье
«Изменился ли климат юга России?» 18 отмечал, что в начале
XIX в. водные ресурсы края были богаче, чем в последующие
десятилетия. Река Тилигул (по-татарски «бешеное озеро»)
оправдывала в то время свое название. Ее бурное и непрерывное tîv
чение позволяло даже в 1820-х годах устраивать на ней
мельницы в любое время года. К середине XIX в. на ней осталась
одна-единственная мельница, работавшая только во время
весеннего половодья. В 1790-х годах Тилигул «соединялся с морем
широким устьем, через которое был устроен мост на почтовой
дороге» 19. Другие лиманы — Гаджибейский, Куяльницкий и т. д.—
тоже были устьями рек, впадавших в море. Постепенно в
низовьях этих рек появились пересыпи, превратившие их в озера.
Одесская Пересыпь (в настоящее время застроенная домами) долго
была покрыта тростником, напоминавшим о присутствии пресных
вод. До сих пор в Одессе сохраняются названия «Большой и
Малый Фонтаны»: в этих местах из-под крутого берега моря с
шумом исторгались источники. Один из них снабжал водой суда,
приходившие в порт. Постепенно эти источники иссякли.
Под влиянием «облысения» степи (выражение Палимпсесто-
ва) климат степной полосы становился все более сухим и
суровым. В Буджаке, писал наблюдатель 1820-х годов, «погода редко
тихая, всегда почти дуют продолжительные ветры». Летом
погода менялась по нескольку раз в сутки. Бывали сильные бури с
грозой и градом, опустошавшие поля. «Град иногда бывает такой
15 А. Скальковский. Опыт..., ч. I, стр. 189, 197, 199—200; ср. П. Свиньин.
Описание Бессарабской области, стр. 293.
16 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 14—17.
17 ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 541/81, л. 71 об.
18 «Сборник статей о сельском хозяйстве юга России», стр. 1—35,
19 Там же, стр. 10.
52
Одесса. Вид на порт в начале XIX в. Гравюра
(Государственный исторический музей)
величины, что убивает на полях людей, скот и птиц. Однако
дожди летом редко приходят. Годами существуют сильный зной и
великие засухи, от коих совершенно сгорает все в степи, в
речках и колодезях пересыхает вода» 20. Подобные же явления
наблюдались на Молочных Водах (Таврическая губерния), где
вихри нередко сносили землю вместе с посевом21.
Суровость степного климата дает себя чувствовать и в
настоящее время. Наш современник, агроном Ю. Левченко, пишет:
«Ветер нередко снимает почти весь пахотный слой, еще
лишенный густого растительного покрова, сильно повреждает
неокрепшие озимые, заносит мелкоземом виноградники». Левченко
отмечает далее, что в некоторых районах «чуть ли не ежегодно
приходится пересевать поля, иногда даже по три-четыре раза в год» 22.
20 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 30. В труде
К. Веселовского «Климат России» (СПб., 1857) отмечаются случаи, когда
между градинами падали куски льда, убивавшие наповал овец и других
животных и наносившие тяжелые ранения людям (см. стр. 359, 362, 364).
21 A. Petzholdt. Reise im westlichen und südlichen Europäischen Russland im
Jahre 1855. Leipzig, 1864, стр. 235.
22 Ю. Левченко. Укротить черные бури! (Корреспонденция из Запорожской
области).— «Правда Украины», 6 июля 1965 г.
53
Не менее страшны были ветры в зимнее время. Они
опрокидывали целые дома, уничтожали множество скота. «Во время бурь
и снежных вьюг,— говорится в описании Буджака конца 1820-х
годов,— находящиеся на полях стада часто забегают по
стремлению ветра на берега моря и озер, падают с обрывов и гибнут...» 23
Снег выпадал не часто и в солнечные дни быстро
превращался в бурные потоки воды. Одесский житель П. Морозов в
своем исследовании о климате Новороссии (относящемся к 1832 г.)
отмечал, что редкий год жители пользуются санями около двух
месяцев. Обычно этот срок гораздо короче. Случается и так, что
степи остаются обнаженными в продолжение всей зимы и
приходится ездить на колесах. В такую зиму перед путником
расстилается равнина, покрытая засохшей желтоватой травой. «На
сем пространстве кое-где мелькает зелень, качаются ветви
бурьяна, покрытого инеем, и от времени до времени поднимаются
облака холодной пыли. Большая дорога светлой полосой вьется
по степи и представляет вид самого прочного шоссе» 24. После
снежной зимы земля впитывала много влаги, и жители собирали
обильные урожаи, при малом снежном покрове сборы были
скудными. Впрочем, в близких к морю местах воздух был более
влажным, и это благоприятно влияло на растительность 25.
К интересному выводу пришел ученый Ф. Шмальц на
основании обследования степной части Таврической губернии. Свои
наблюдения он выразил в следующих цифрах: в районе Перекопа
для прокормления одной овцы требовалась целая десятина земли,
так как растительность здесь была очень бедной; между тем в
Саксонии на таком же пространстве менее плодородной, однако
более увлажненной почвы кормилось 50 мериносов 26. Плодородие
степей возрастало по мере продвижения от Перекопа в
направлении покрытых лесом Крымских гор.
В описании Херсонской губернии отмечалось, что
возвышенные места в степи богаты черноземом, но не имеют достаточно
влаги; это гибельно отражалось на состоянии лугов. «Недолго
трава зеленеет. Иногда в половине мая степи одеваются в
обычную желтую пелену свою» 27.
Зависимость климата, водных ресурсов и плодородия почвы от
наличия лесов выступает из приведенных данных совершенно
определенно. Не удивительно, что уже более 100 лет назад агроном
23 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 31.
24 П. Морозов. Несколько замечаний о климате Новой России.— «Сборник
статей о сельском хозяйстве юга России», стр. 37; ср. А. Скалъковский.
Опыт..., ч. I, стр. 36.
25 «Земледельческая газета», N° 48, 15 мая 1837 г., стр. 381.
26 Ф. Шмальц. Взгляд на полуостров Крым в земледельческом и
промышленном отношении.— «Труды Вольного экономического общества». СПб.,
1842, треть первая, стр. 79—81.
* ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 541/81, л. 21.
54
И. У. Палимпсестов ратовал за насаждение на юге лесных полос
по возвышенным местам и особенно по направлению с юга на
север.
В известной степени сокращение лесных массивов
восполнялось насаждением садовых и лесных растений. С недостатком
воды жители боролись путем рытья колодцев и использования
балок, т. е. лощин, служивших стоками снеговой воды. В
«Статистическом описании Херсонской губернии» 1830-х годов
говорится: «Все народонаселение нахохлится на балках; почти в каждой
деревне пересыпают оные плотинами, и задержанная во время
весеннего половодья или сильных дождей вода образует
искусственные озера, во многих местах довольно значительные. В них
разводят рыбу...» Во время весеннего половодья на крупных
балках вращались мельничные жернова 28.
В материковой части Таврической губернии жители когда-та
практиковали рытье примитивных «копаней» — неглубоких
колодцев-ям без срубов. Однако по мере уничтожения деревьев и
кустов добывать таким способом воду становилось все труднее.
Вот что говорилось по этому поводу в отчете А. А. Жеребцова
(1808 г.), относившемся к территории между Перекопом,
Никополем и Геническом: «Колодцы устроены везде почти по Положению,
прежде сделанному29; в двух только местах... по причине
каменистого грунта подрядчиком не окончены еще. Часто случается одна-
кож по пути от Перекопа к Никополю, что от большого стечения
людей и от сухого времени, хотя глубиной есть некоторые саженей
до 16, иссыхают, и в воде делается недостаток крайний...»
^Проблема обеспечения водой постоянно стояла также перед жителями
степных районов Крымского полуострова. «Поверхность земли
крымской столь ровна и одинакова,— говорилось об этой
территории в географическом словаре Щекатова,— что надобно почти
целую половину полуострова переехать, и не видать ниже ручья, не
только речки, почему жители в деревнях поневоле должны иметь
каждый на своем дворе колодезь и пользоваться или дождевою,
или с гор на сии подолы стекающей водою. Все сие
пространство даже до гор голо, нет нигде ни лесов, ни кустарников,
даже и самой травы нельзя сказать чтобы было великое
количество»31. Если в деревнях жители строили колодцы, то в городах
можно было видеть искусно устроенные «фонтаны». Сохранилось
описание керченского фонтана, из которого жители получали очень
вкусную и здоровую воду. Он был весь каменный, а передняя стен-
28 Там же, л. 14 об.
29 См. Положение от 4 апреля 1805 г. об обязательной постройке колодцев-
на трактах, ведущих от Перекопа и Генического пролива к берегу
Днепра, селу Знаменка и на Молочные Воды.— ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21702.
30 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 88.
31 Л. Щекатов. Словарь..., ч. 6, стр. 22.
55
ка его была облицована «чистым белым мрамором и хорошо
обработана» 32. В крымских городах было в то время много подобных
источников, в устройстве и художественном оформлении которых
сказались культурные традиции народов Востока. В некоторых
пунктах, например в Евпатории, вода в колодцах, вырытых на
большой глубине (50—60 сажен), имела соленый вкус. Пресную
воду можно было получить только в 3 верстах от города33.
Такова была степь в почвенно-климатическом отношении. Она
тапла в себе большие хозяйственные возможности. Однако, чтобы
их реализовать, населению приходилось производить трудоемкую
работу по обводнению степи и сохранению влаги, ведя в то же
время непрестанную борьбу со стихиями природы.
В этих условиях особое значение для населения приобретали
реки. Они не только снабжали его водой и тростником,
который употреблялся как топливо. Реки играли неоценимую роль
как средство связи при перевозке людей и грузов. Рельеф
Южной Украины с ее наклоном к югу обусловил основное
направление ее рек: все они, несмотря на отдельные извивы и
отклонения, в конце концов поворачивают на юг. Исключение
составляет Крымский полуостров, где реки зависят от протянувшегося
с юго-запада на северо-восток горного хребта. По мере
приближения к морям степные реки замедляют свой ход, образуя в
равнинных и низменных местах обширные поймы, покрытые
камышом и кустарником (плавни).
В целях облегчения судоходства еще в 80-х годах XVIII в.
начались работы по расчистке фарватера Днепра — этой основной
воддюы артерии Южной Украины. Работы продолжались и в
первой четверти XIX в.. под руководством Департамента водяных
коммуникаций. К 1804 г. удалось расчистить три порога;
известные сдвиги имели место в 1807 и 1809 гг.34 Ниже порогов русло
Днепра было загромождено множеством островов и песчаных
отмелей, которые (за исключением самых крупных) исчезали под
водой во время половодья.
Течение Днепра использовалось главным образом для
сплавного судоходства, т. е. для передвижения грузов вниз по реке.
Дойдя до устья Днепра, грузы направлялись при помощи
транспортных судов в удобно расположенный новый порт — Одессу,
где погрузка их на купеческие суда не представляла особенных
трудностей. Сложнее было доставлять товары в обратном
направлении. Поэтому такой громоздкий продукт, как соль,
приходилось везти из Крыма по суше до самого Кременчуга гужевым
транспортом и только за пределами Новороссии пользоваться
водами Днепра35. Впрочем, в низовьях Днепра небольшие суда
32 А. Щекатов. Словарь..., ч. 3, стр. 442.
33 Там же, ч. 2. М., 1804, стр. 334.
34 Там же, стр. 221; А. Скальповский. Опыт..., ч. I, стр. 112.
35 А. Щекатов. ч. 2, стр. 224.
56
могли подниматься вверх на веслах, а при попутном ветре — и на
парусах. Использовалась, кроме того, мускульная сила шедших.
по берегу бурлаков. Однако для этого требовалось
предварительно устроить бичевик, т. е. выровнять береговую полосу примерно
в 30 м шириной. На заболоченных или гористых участках берега
это не представлялось возможным.
Мелководье днепровского устья поставило еще в конце XVIII в.
ряд сложных проблем перед судоходством и строительством
флота в Северном Причерноморье 36. Центр военного судостроения был.
перенесен из Херсона в Николаев, расположенный на глубокой
воде при слиянии Южного Буга и Ингула. Затруднения были и
здесь, хотя и не такие большие. Они заключались в том, что
лиман был трудно проходим при противном ветре, особенно если
приходилось плыть против течения. Это было не единственное
затруднение. «Чрезмерная ширина нижней части Буга,— писал
Щекатов,— весьма отдаляет его фарватер от берегов, а по сему и
не возможно итти бечевником на судах, требующих более 2,5
фута глубины» 37. Выход был найден в употреблении небольших
весельных судов, с помощью которых корабль можно было тянуть
против ветра. Однако, по подсчетам современников, на такое
передвижение требовалось вдвое больше времени, чем на
двукратное путешествие в Константинополь 38. Только во второй половине-
XIX в. был углублен и удлинен канал, ведущий от Николаева до
Очакова.
Как видим, особенности Днепра, его пороги и отмели создавали
большие затруднения, которые только частично могли быть
преодолены в изучаемое время39.
Южный Бут, вытекавший из отрогов Карпат, соединял Подо-
лию с Херсонской губернией, в пределы которой он входил у
Ольвиополя (ныне Первомайск), причем здесь он врезался в
кристаллическую породу и почти до самого Вознесенска был
несудоходен вследствие порогов и быстрин. Затем его русло
расширялось, и суда могли ходить по нему вниз и вверх, обеспечивая:
связь Вознесенска с Черным морем. Хотя расстояние от
Вознесенска до устья Южного Буга сравнительно невелико (156 км),
а Бугский лиман неудобен для передвижения, все же
судоходство по этой реке имело большое значение, позволяя, с одной
стороны, сплавлять предметы, подвозимые по суше в Вознесенск,
на русский и заграничный рынки, с другой — доставлять (хотя и*
с трудом) товары, поступавшие по Днепру и по суше в Бугский
лиман.
36 СП, стр. 81—82, 186, 248-249.
37 А. Щекатов. Словарь..., ч. 2, стр. 760.
38 Там же.
39 Только в 1933 г. было осуществлено сквозное судоходство по Днепру с
выходом в море в связи с построением гигантской плотины и
судоходного шлюза.
57
Местонахождение Николаева на Южном Буге — его близость
к морю и серединное положение на юге Херсонской губернии —
вызвало к жизни интересный проект превращения в судоходную
реку основного притока Южного Буга — Ингула, что позволило
бы связать Николаев с Елисаветградом (ныне Кировоград). С этой
целью предполагалось построить на Ингуле множество шлюзов
«по образцу английских, или малых» 40. Однако этот проект очень
скоро был оставлш, так как гористые берега Ингула требовали
выполнения слишком трудоемких работ. К бассейну Южного Буга
относятся также реки Синюха и Кодыма, по которым в
изучаемое время проходила северная граница Херсонской губернии.
В первой четверти XIX в. продолжалось обследование и
освоение Днестра, который до 1812 г. был пограничной рекой, а
затем вместе с Бессарабией вошел в состав России. Современники
высоко оценивали транспортное значение этой глубокой реки,
протекавшей через районы с богатыми природными ресурсами.
«По ней,— писал Щекатов,— можно производить торг от
подошвы Карпатских гор, и вся Галиция, Буковина, Подолия, Западная
Молдавия и Бессарабия могут доставлять свои продукты в Черное
море...» 41 К началу XIX в. был прочищен проход через
заграждавшие реку гранитные утесы около Ямполя. Велись работы и по
устройству бичевика для движения судов вверх по реке. Овидио-
поль, построенный в устье Днестровского лимана в самом конце
XVIII в., представлял собой незначительную пристань. Более
важным портом был Аккерман, но и он мог принять лишь суда,
погружавшиеся в воду не более чем на 8 футов 42. В зимние
месяцы он покрывался льдом.
Из притоков Днестра для хозяйственной жизни Новороссии
наиболее заметную роль играла река Кучурган. Хотя в жаркую
погоду она почти полностью пересыхала, тем не менее ее
плодородная долина была притягательным местом для поселенцев.
С приобретением Бессарабии в состав Российской империи
вошел Дунай — крупнейшая после Волги река в Европе. По
Бухарестскому миру 1812 г. Россия получила его левый берег (от
устья Прута до Черного моря), что было как в экономическом,
так и в стратегическом отношении очень важно. Дунай пересекал
германские государства, Австрию и владения Оттоманской
империи. Обладание берегом Дуная обеспечивало населению России
более тесные связи с народами Центральной и Юго-Восточной
Европы.
При впадении в Черное море Дунай образует дельту из
множества рукавов, или гирл. России принадлежали Килийское, Су-
линское и левый берег Георгиевского -гирла. У Килийского гирла
49 А. Щекатов. Словарь..., ч. 2, стр. 759.
41 Там же, стр. 227.
47 Там же.
58
задолго до Бухарестского мира возникли рыбачьи поселки
русских людей — беглых раскольников (некрасовцев), получивших
в Бессарабии название «линован». Они основали село Вилков.
Главным судоходным руслом Дуная было Сулинское гирло. Если
Килия служила стоянкой лишь для небольших каботажных
судов, то в Сулине бросали якорь крупные корабли, ходившие по
Дунаю. Еще более важными для судоходства были порты Измаил:
и Рени, расположенные выше по течению реки.
К концу 1820-х годов русло Дуная еще не было обследовано
«инструментально», т. е. подвергнуто картографической съемке.
Было известно только, что, подобно другим крупным рекам,
впадающим в Черное море, Дунай имеет заболоченную дельту,
покрытую камышом и кустарником и что в своем нижнем течении он
образует множество озер и островов43.
Как видим, все крупные реки к западу от Крымского
полуострова имели мелкие заболоченные устья (исключение
составляло Сулинское гирло Дуная). Ни одна из этих рек не
образовывала при впадении в море удобной бухты, которую можно
было бы использовать для создания морского порта. Жителям
степной полосы приходилось поэтому приспосабливать для стоянки
судов такие участки морского берега, которые хотя и не
лежали при устьях рек, однако удовлетворяли требованиям навигации.
На береговой полосе, протянувшейся между устьями Днепра
и Дуная, имелась только одна бухта, достаточно глубокая и
вместительная, чтобы принять одновременно большое число судов. Это
была Одесская бухта. К ее крупным достоинствам относились
защищенность от ветров и высокая среднегодовая температура,
ставившая Одессу в один ряд с такими пунктами Черноморского
побережья Крыма, как Севастополь и Никитский сад. Не менее
важной особенностью Одессы было то, что, по выражению
Ришелье, в ней как бы «сходились» устья Днепра, Южного Буга
и Днестра 44, иными словами, по этим рекам и частично по
Черному морю в Одессу легко было доставлять продукты
земледелия, лес и прочие товары.
Одесский порт замерзал почти каждый год, но лишь на
короткое время (примерно от двух недель до двух месяцев).
Обычно замерзание происходило постепенно. Как совершенно
экстраординарное событие Щекатов записал в своем словаре, что в
1803 г. Одесский порт «замерз в одни сутки, отчего до 60
нагруженных по большей части пшеницею кораблей, к выходу гото-
43 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 33—34;
Л. Скалъковский. Опыт..., ч. I, стр. 75—82.
14 ЦГАДА, ф. 1261, оп. 1, д. 2912, л. 2. Вывод об авторстве этого документа
(сохранившегося в копии) сделан мной на основании даты (1804 г.—
приезд Ришелье в Одессу) и содержания документа.
59
вых, остались зимовать. Море также замерзло более нежели на
50 верст от берегов, и лед толщиною в поларшина» 45.
С конца XVIII в. велись работы по улучшению Одесской
гавани. К 1803 г. в ней уже имелись два мола, которые
вдавались в море на 250 сажен, деля порт на три части. По этим
насыпям двигались телеги, доставлявшие грузы к самым
кораблям 46.
Расположенный восточнее Одессы, при самом входе в Днеп-
ровско-Бугский лиман, Очаков не имел такой удобной бухты;
кроме того, весной после вскрытия Днепра глыбы льда, выходившие
из этой реки, спускались в море в непосредственной близости
от Очакова, что представляло большую опасность для морских
судов, исключая возможность их зимовки в Очаковской бухте.
Восточную часть Степной Украины орошали реки, впадавшие
в Азовское море. Самая крупная из них — приток Дона, Север-
ский Донец пересекал северо-восточную оконечность Екатерино-
славской губернии. Хотя течение Донца в этой степной местности
было очень медленным, весной по нему ходили суда47. Остальные
реки — Миус, Кальмиус, Берда, Молочные Воды и др.— были
малы и неглубоки. Тем не менее и они были важны для населения
в хозяйственном отношении.
Хотя течение Дона находится полностью за пределами
Южной Украины, об этой реке необходимо сказать, так как Дон с
ого притоками связывал южные моря с внутренними губерниями
страны, а благодаря близости Волги — также с Уралом,
Астраханью и Сибирью.
В широкой заболоченной дельте Дона невозможно было
устроить порт. Однако в 37 км от устья Дона находился Таганрог
с обширной гаванью, образуемой морским заливом. Сюда и
входили для стоянки плоскодонные баржи и военные фрегаты,
спускавшиеся по Дону: первые — все лето, а вторые — во время
весеннего половодья48. Таким образом, устье Дона и Таганрогский
порт взаимно дополняли друг друга, подобно тому как Одесса
дополняла устья Днепра, Южного Бута и Днестра, получая по
этим рекам значительную часть своих товаров.
Серьезные трудности возникали из-за неблагоприятных
условий навигации в Таганрогском заливе. Дело в том, что этот
залив был «буквально усеян косами и отмелями» 49. Особенно мелок
он был у берегов. Это обрекало суда на движение по узкому
фарватеру, так как им приходилось обходить многочисленные
45 А. Щекатов. Словарь..., ч. 4, стр. 806.
46 Там же, стр. 803.
47 Там же, ч. 2, стр. 247—248.
48 Там же, стр. 240.
49 П. Белявский. Что такое Таганрогский порт? Николаев, 1863, стр. 7—8;
см. также стр. 11—12, 15—18.
60
fe-Γ
ИНН
Таганрог в 1825 г. Литография с рисунка П. Свиньина
(Государственный исторический музей)
препятствия. Подойти к Таганрогу значительные суда могли не
ближе чем на 15 верст, где была достаточная глубина (14
футов) для стоянки 120-ластового 50 судна. Здесь к судам
подплывали гребные и парусные лодки, подвозившие или забиравшие
грузы. Однако лодки не могли причалить к отлогому берегу,
поэтому они в свою очередь бросали якорь в 200—250 саженях от
берега. Им навстречу «сухопутно по воде», по выражению
Свиньина51, двигались подводы, которые, проехав по топкому песку,
въезжали в воду. В упряжке шли специально приученные
лошади. Для предохранения товаров от воды на телегах делались
высокие стенки. Бочки с маслом и вином грузчики толкали перед
собой прямо по воде, причем им приходилось опускаться в воду
до пояса. Это «единственное в своем роде зрелище» 52 запечатлел
на одном из своих рисунков Свиньин, посетивший Таганрог в
1825 г.
В первой четверти XIX в. в Таганроге в отличие от Одессы
не было никаких молов, пристаней или помостов. Это особенно
осложняло положение. Когда северо-восточный ветер сгонял во-
50 Ласт — 2 тонны.
51 П. Свиньин. Таганрог.— «Отечественые записки», 1826, № 69, стр. 8.
52 «C'est un spectacle unique dans son genre» — выражение Ш. Сйкара
[Sicard]. Lettres sur la Crimée, Odessa et la Mer d'Azof. Moscou, 1810, p. 237,.
61
ду с прибрежной полосы верст на 20, путь грузчиков и подвод
удлинялся. Суда, не успевшие отойти, падали набок, если к ним
своевременно не подводились специальные подпоры. Еще более
трудной и опасной становилась работа, когда под влиянием
противных ветров вода набегала на берег и в заливе поднимались
волны, грозившие захлестнуть людей и лошадей. В такие
моменты подводы, шедшие к лодкам, поспешно поворачивали назад и
выжидали на берегу благоприятной погоды, что длилось иногда
по нескольку суток. В сентябре в таганрогском рейде нередко
случались бури, а в октябре или ноябре он покрывался льдом,
так же как и значительная часть Азовского моря. Таким образом,
навигация в Таганрогском заливе происходила преимущественно
в летние месяцы. Заметим, что и Дон с ноября по февраль был
покрыт льдом ниже Воронежа.
Азовское море не представляло больших трудностей для
судоходства. Однако, если суда из Таганрога направлялись в
Керченский пролив, им приходилось идти в сопровождении
каботажных лодок, чтобы временно выгрузить часть товаров в наиболее
мелком месте (около Еникале), где глубина составляла не более
13 футов. Был, впрочем, и другой маршрут — на Геничи, т. е.
в направлении Сиваша и Перекопа. Этот путь был удобен для
судов, перебрасывавших товары из Таганрога в Одессу или в
глубь страны.
Чрезвычайно бедна реками была степная часть Крымского
полуострова. Однако его извилистая береговая линия создавала
ряд бухт, словно предназначенных природой для устройства в
них портовых городов. Сюда относятся Евпаторийская,
Феодосийская, Керченская бухты и др. Конечно, возможность
использования этих бухт для торговли и судоходства, масштабы
товарооборота в данных портах зависели не только от
географических условий, а от места и значения Крымского полуострова в
хозяйственной жизни края.
Таким образом, благодаря наличию крупных рек,
пересекавших Степную Украину, и удобных бухт создавались
благоприятные условия для торговых сношений между жителями южных
окраин, с одной стороны, и населением других районов и стран—
с другой. В то же время для обеспечения судоходства по этим
рекам требовались усилия, направленные на расчистку речных
порогов, углубление фарватеров рек, устройство молов, маяков,
причалов и т. д.
Характеристика географической среды была бы неполна, если
бы мы ничего не сказали о природных ископаемых.
Одной из особенностей зоны степей было обилие соляных
озер, которые тянулись в виде цепи вдоль морских берегов. По
своему происхождению они представляли собой отделившиеся от
моря лиманы. В Буджаке самыми крупными были озера Сасык
(Кундук) и Шаганы. Далее на восток, за Днестром, соляные
62
озера были в районе Одессы, Кинбурна, Перекопа и на участке
между реками Берда и Молочные Воды. На Крымском
полуострове они имелись также в окрестностях Евпатории и Керчи.
Береговая линия некоторых соляных озер составляла десятки
верст, другие были небольшими и скорее походили на лужи.
В мелких озерах влага летом полностью испарялась, и
современники называли их «засухами». Особенно много «засух» было
на Кинбурнской стрелке неблизких к ней морских берегах53.
Как по количеству и качеству соли, так и по условиям ее
образования озера были неодинаковы. В 1801 г. Даллас обратил
особенное внимание на богатое солью Сакское озеро,
расположенное к югу от Евпатории. Дно этого озера было настолько
твердым, что по нему могли ездить воловьи фуры. Это облегчало'
добычу и погрузку соли. То же самое относилось к наиболее
крупным озерам Перекопского перешейка — Старому и Красному.
Напротив, из озера Геничи, находившегося на Арабатской
стрелке, соль удобнее было вывозить на берег с помощью лодок.
Менее обильно садилась соль в районе рек Берда и Молочные Воды,
так как в озера этих мест весной стекало много пресных вод от
тающего снега. Зато отсюда, так же как с Арабатской стрелки
и Керченского полуострова, легко было транспортировать соль
по Азовскому морю в Область Войска Донского, где солилось
большое количество рыбы. Кинбурнские озера давали соль менее
высокого качества, чем крымские; ее надо было очищать от
морской соли и земли54.
В Буджаке соляные озера были отделены от моря очень
тонкой песчаной косой. От искусства людей зависело уберечь
садившуюся соль от морской воды, которая иногда прорывала
песчаную пересыпь.
Лечебные свойства соляных озер и минеральных грязей были
известны жителям Крыма уже давно. Даллас отмечает, что на
Сакское озеро (ставшее в наше время крупнейшим грязевым
курортом) летом стекается множество людей, страдающих
суставными болями и другими хроническими заболеваниями 55.
Лервостепенное значение для промышленного развития
Южной Украины имел Донецкий угольный бассейн, простиравшийся
между притоком Днепра — Волчьей и притоком Дона — Кагаль-
ником. Он пересекал, таким образом, не только восточную часть
Екатеринославской губернии, но также земли Войска Донского,
а частично и Слободско-Украинскую губернию. Лервые
геологические сведения о Донецком кряже сообщили еще в 1770-х го-
53 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300 (Отчет Жеребцова).
54 P. S. Pallas. Bemerkungen auf einer Reise in die südlichen
Statthalterschaften des Russischen Reichs in den Jahren 1793 und 1794, Bd. 2. Leipzig, 1803,
S. 419-429; ЦГИА СССР, φ. 383, on. 29, д. 300.
55 P. S. Pallas. Bemerkungen..., Bd. 2, S. 421.
63
дах участники академических экспедиций П. С. Палласа и
С. Г. Гмелина. С 1790-х годов велась более или менее
систематическая разработка залежей каменного угля по берегам Север-
ского Донца, особенно в урочище Лисичий Буерак (ныне
Лисичанск). Одновременно делались опыты выплавки металла из
местных руд, которые были обнаружены в этом же районе.
Соединение руды и угля в едином производственном процессе
оказалось задачей чрезвычайно сложной по тем временам, и
Луганский металлургический завод стал работать преимущественно на
привозном металле. Что касается добычи.угля, то она
стимулировалась острым недостатком топлива в условиях степного края.
Открывались все новые и новые угольные пласты, расширялись
и уточнялись представления о Донецком угольном бассейне.
В 1830-х годах ученые определяли его площадь в 10 тыс. кв.
верст56. В действительности она была значительно больше57.
Кроме соли, угля и железной руды, среди природных
ископаемых Степной Украины следует отметить строительный камень,
известняк, всевозможные глины и т. д.
Остановимся теперь на третьей зоне изучаемого района —
горной части Крыма. Здесь все было иным, начиная с почвы.
В описании 1808 г. говорилось, что земли к югу от
Симферополя «каменистые, в долинах местами садовые и для
хлебопашества и сенокосов удобные, на горах большей частью известковые,
а к берегам моря Черного и Азовского совсем песчаные» 58.
То, что автор описания называет «садовыми» землями,
представляло собой плодороднейший слой чернозема, частично
смешанного с глиной; эти земли даже в 1840-х годах, как правило,
не требовали удобрения59. Песчаные земли, как известно, могли
быть использованы для растениеводства, особенно для разведения
винограда, при условии их удобрения и орошения. Если в
степной полосе-положительные качества почвы понижались из-за
засушливого климата, то на Черноморском побережье Крыма,
защищенном горами от северных и северо-восточных ветров, теплый
климат сочетался с достаточной влажностью. Ученый П.
Богословский, производивший наблюдения над климатом южного
берега Крыма, установил, что в течение всего 1816 г., за
исключением 12 дней, дули юго-восточные (176 дней), юго-западные
(137 дней) и южные (40 дней) ветры, приносившие тепло и
морскую влагу, которая смягчала зной. Стараясь рассеять
предубеждения, вытекавшие из недостаточной осведомленности тогдашнего
общества относительно климата Крыма, Богословский писал на
56 А. Скалъковский. Опыт..., ч. II, стр. 516.
57 В настоящее время площадь эта определяется в 23 тыс. кв. км (Большая
Советская Энциклопедия, изд. 2} т. 15, стр. 96).
58 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 50.
59 Ф. Шмальц. Взгляд на полуостров Крым..., стр. 89.
64
страницах журнала «Сын Отечества»: «В Петербурге пугают тех,
которые едут в Крым, тамошними лихорадками, холодными
ночами, нестерпимым летним зноем, морскими туманами и пр. и пр.»
Между тем, «крымской климат не есть жаркой, а самой
умеренной» 60. В подтверждение этой мысли проводилось сравнение
климата южнобережного Крыма и Петербурга. В 1816 г. самая
высокая температура в Крыму была +31° С, а в Петербурге +33°; в
самый большой мороз в Крыму было —5° С, а в Петербурге
температура была много ниже. Разница между самой высокой и самой
низкой годовой температурой в Крыму составляла 36°, а в)
Петербурге 71°, т. е. вдвое больше61.
Подобные же наблюдения вынес от посещения южного берега
Крыма в 1815 г. морской офицер и писатель В. Б. Броневский.
Он отмечал, что стена гор, окаймляющая с севера Алупку,
«делает ее подобною оранжерее, где лучшие нежные плоды,
свойственные южной Европе, могут произрастать с тою же удобностию,
как и в настоящем их климате». Автор нашел в Алупке
«необыкновенной толщины фиговые, масличные, гранатные,
персиковые...» и другие деревья. В одной из деревень Броневскому
бросилось в глаза огромное ореховое дерево: его корни, выйдя из-под
земли, составили свод, на котором высились три толстых ствола.
«В хороший урожайный год снимаются с него от 80 до 120 тыс.
грецких орехов» 62.
Помимо влаги, связанной с близостью моря, большое
значение для флоры Крыма имели реки. Они не были такими
крупными, как в степной полосе, и не были удобны для навигации.
Зато они орошали многочисленные сады и виноградники. С
Крымских гор сбегало множество ручьев и речек, которые, сливаясь,
образовывали более крупные потоки. Главные реки Крымского
полуострова текут на север и северо-запад. Это Казыклы, или
Чоргун (ныне Черная), Кабарта (ныне Бельбек), Кача, Альма,
Салгир, Кючук-Карасу, Биюк-Карасу и Индол. Последние четыре
реки несли свои воды в Сиваш, причем обе Карасу, Большая и
Малая, сливались с Салгиром. В летнее время количество воды
в крымских реках, питавшихся снегами и дождями, резко
убывало, и многие из них, не достигая моря, терялись в песках.
Реки Крыма в силу быстроты их течения и сравнительно
небольшой длины не образовывали крупных лиманов и дельт.
Наиболее значительный лиман имелся в устье реки Черной (так
называемая Большая, или Южная бухта), где в конце XVIII в.
начал строиться военный порт Севастополь.
60 «Сын Отечества», 1817, ч. 37, № 13, стр. 25—26, 50.
61 Там же, стр. 26, 29. Реомюр пересчитан на Цельсий автором.
62 В. Броневский. Обозрение южного берега Тавриды в 1815 году. Тула, 1822,
стр. 56. Ранее это сочинение было напечатано в журнале
«Благонамеренный» (ч. 15. СПб., 1821).
3 Е. И. Дружинина
65
Севастополь. Вид порта в начале XIX в.
(Государственный исторический музей)
Несмотря на то что и в Крыму в течение последней четверти
XVIII в. было вырублено немало деревьев63, горы были покрыты
густыми лесами, состоявшими преимущественно из бука, дуба и
прекрасной крымской сосны. Кроме того, повсеместно росли, не
образуя лесов, граб, клен, ясень, тополь, ольха, шелковица, ива,
орешник и различные фруктовые деревья. Южнее, у подножия
гор, в изобилии встречались лавры, миндаль, маслины и
смоковница.
В Крыму легко акклиматизировались растения, завезенные из
Италии, Греции и стран Востока. Некоторые из них,
посаженные в далекие времена, успели одичать, например гранаты или
персики; напротив, лавры, привезенные из Греции, прочно
укоренились на крымской почве, так же как итальянские
пирамидальные тополя, которыми жители обсаживали свои жилища.
После присоединения Крыма к России на полуострове
впервые появились кипарисы, ставшие постепенно неотъемлемой
частью крымского пейзажа. Первые опыты в этом отношении были
сделаны ученым-естествоиспытателем К. Габлицем, который по
поручению Г. А. Потемкина вел в Крыму научную и
административную работу. В 1780-х годах Таблиц посадил в районе
Алупки несколько кипарисов. В 1793 г. Паллас оповестил
научный мир о том, что деревья принялись и развиваются успешно64.
63 В. Броневский. Указ. соч., стр. 16; ср. «Записки Д. Б. Мертваго. 1760—
1824». М., 1867, стр. 178.
64 «N'eue nordische Beyträge zur physikalischen und geographischen Erd- und
Völkerbeschreibung, Naturgeschichte und Oekonomie», Bd. VI. St.
Petersburg und Leipzig, 1793, S. 323.
66
В наши дни экскурсоводы Алупки показывают один из этих
первых кипарисов (приблизительно 190-летнего возраста).
История крымского кипариса — свидетельство обогащения
крымской флоры новыми видами, о которых будет подробно
сказано при описании хозяйственной жизни края. Конечно, не все
опыты удавались. П. В. Богословский отмечал в 1817 г., что для
некоторых растений температура Крыма оказалась недостаточно
высокой: «Хлопчатая бумага, кунжут, сарачинское пшено (т. е.
рис. — Е. Д.), которые на Тереке так хорошо растут, здесь не
выспевают» 65. Во всяком случае, Крым становился крупной
опытной плантацией, очагом научной и практической работы в области
растениеводства. Кроме винограда, садовых и технических
культур (лен, конопля и др.), в южной части Крыма с успехом
всходили хлебные злаки (пшеяица разных сортов, рожь, ячмень,
просо, гречиха, кукуруза) и разнообразные овощи. Горные луга
изобиловали всевозможными травами, в том числе
лекарственными и кормовыми 66.
Горная часть Крыма не была богата дикими животными. В
лесах водились косули, значительно реже встречался благородный
олень. Заяц-русак, лисица, волк, барсук были наиболее
распространенными животными. Птицы, за исключением немногих
видов, жили в Крыму круглый год. Некоторые звери, птицы»
а еще больше насекомые приносили вред садам и виноградни-
65 «Сын Отечества», 1817, ч. 37, № 13, стр. 30.
66 См. подробный иллюстрированный каталог флоры Крыма в изучаемый
период: Marschall von Bieberstein. Flora Taurico-Caucasica. Charkov, 1808,
1819.
67
3·
кам. Специфические гусеницы и жуки губили виноградные лозы.
Кроме того, флора Черноморского побережья Крыма, подобно
растениям степной полосы, нередко бывала жертвой налетов
саранчи 67.
Еще В. Ф. Зуев во время своего путешествия по Крыму в
1782 г. обратил внимание на залежи железной руды близ Керчи.
Таблиц уточнил эти сведения и, кроме того, указал на множество
других полезных ископаемых. Особенно важным было его
сообщение о наличии на Керченском и Таманском полуостровах нефти,
или, как тогда называли, «горного масла». Население собирало
нефть, когда она появлялась на поверхности воды, и
употребляло ее для освещения домов и для смазки колес 68.
Как видим, природные ресурсы Южной Украины открывали
перед поселенцами широкие перспективы не только в области
сельского хозяйства (земледелие, животноводство), но также и в
области промышленности. Эти ресурсы были различны
соответственно трем зонам, на которые мы условно разделили изучаемый
край. Однако и в наиболее обширной, степной зоне (по которой
весь край зачастую называют Степной Украиной), и в горной
части Крыма жители встречали, с одной стороны, благоприятные
условия для развития производительных сил, а с другой —
серьезные трудности в осуществлении этой задачи. От многих причин
зависело, в какой мере поселенцы сумеют использовать
открывающиеся возможности и преодолеть препятствия, стоящие на их
пути. Для хозяйственного освоения края важны были и степень
его населенности, и наличие у населения трудовых навыков,
а также, что не всегда принимается во внимание, характер
социальных отношений.
67 P. S. Pallas. Bemerkungen..., Bd. 2, S. 375—383, 410-419; [К. И. Габлиц].
Физическое описание Таврической области..., стр. 166—169, 172—179.
68 Подробнее об обследовании Крыма см.: Е. И. Дружинина. Значение
русско-немецких научных связей для хозяйственного развития Южной
Украины в конце XVIII в.— «Международные связи России в XVII —
XVIII вв. М., 1966, стр. 236—239.
Глава третья
ЗАСЕЛЕНИЕ КРАЯ
Географическая среда открывает различные возможности
перед людьми — в зависимости от их числа, культурного развития
и, что особенно важно, от социальных условий, в которых они
находятся. Совершенно ясно, что задавленный нуждой крепостной
крестьянин лишен возможности существенно совершенствовать
свои орудия труда и успешно развиваться в культурном
отношении; что он менее вооружен для борьбы со стихиями природы,
чем лично свободный поселенец, обладающий известным
достатком.
В течение первой четверти XIX в. производственные
отношения на Южной Украине находились в стадии становления. Это
было связано, во-первых, со стихийным и организованным
переселенческим процессом (количественный рост поселенцев) ; во-
вторых, с классовой борьбой (крестьян, которые отстаивали свое
право на личную свободу и независимость. Характеризуя состав
населения в 1800—1825 гг., необходимо поэтому уделить
значительное внимание классовой борьбе, в результате которой одни
сословные группы росли, другие сокращались, третьи возникали
вновь, а четвертые исчезали. Без такого анализа населения
невозможно понять и хозяйственные процессы. Разнообразие
национального состава поселенцев также должно быть принято во
внимание, поскольку представители различных народов,
поселившиеся в Причерноморье, приносили туда свои особые
хозяйственные навыки и культурные традиции и со своей стороны
перенимали опыт старожилов.
Наиболее важное значение имеет изучение мелких сельских
производителей, т. е. крестьян, казаков, колонистов и др.,
усилиями которых в первую очередь осуществлялось хозяйственное
освоение края. О том, что они представляли собой в начале
изучаемого периода на территории будущих трех губерний — Екате-
ринославской, Херсонской и Таврической \ дает представление
1 В подсчеты включен Ростовский уезд, составивший в 1808 г. (вместе с
территорией к западу от реки Кальмиус) Таганрогское градоначальство.
Не принимаются во внимание земли Черноморского казачества, так же
как Придунайский край, вошедший в состав России вместе с
Бессарабией только в 1812 г.
69
Таблица 1
Число мелких сельских производителей Новороссии в 1801 г. (в душах м. п.) *
На казенных землях
Воинские поселяне, казаки, подсуседки, войсковые обыватели . . 151 573
Государственные крестьяне (в том числе однодворцы и их
крестьяне, татары, ногайцы, экономические крестьяне, старообрядцы) . . 81 246
Колонисты и близкие к ним группы 16 448
Калмыки · · 406
Поселенцы, отбывающие государственные повинности (на
промышленных предприятиях, в Черноморском адмиралтействе, на
лоцманской службе) 5 386
Остальные категории (отставные солдаты, чиновники, калеки) . . 2 302
Итого 257361
На частновладельческих землях
Незакрепощенные крестьяне («помещичьи подданные») 165 759
Крепостные («помещичьи крестьяне») 28166
Итого 193 925
На удельных землях 526
Всего мелких сельских производителей . . . . 451812
* Таблица составлена на основании «Ведомости по Новороссийской губернии о числе
душ, положенных и неположенных в оклад, с показанием, сколько с первых из них
исчислено ко вступлению на будущий 1802 год в казну податей, также и прот-
чих по сей губернии окладных и неокладных доходов» (ЦГИА. СССР, ф. 1307, оп.
1, д. 5, лл. 2—7).
табл. 1, составленная путем анализа и обработки официальной
ведомости 1801 г.
В основе цифровых показателей этой ведомости лежат
материалы 5-й ревизии (1795 г.), ее итоги совпадают с итогами
соответствующей окладной книги2. Однако документ 1801 г. дает
более подробные сведения о различных категориях населения.
«Ведомость по Новороссийской губернии о числе душ,
положенных и неположенных в оклад» была предназначена для
установления размера казенных поступлений, поэтому она не
включала дворян, офицеров и состоящих на службе чиновников.
Остальные группы населения в нее вошли, в том числе и те,
которые временно не платили никаких податей, пользуясь
льготой, или не относились к податному населению (например, ду-
2 ЦГИА СССР, ф. 571, оп. 9, д. 2; ср. В. Э. Ден. Население России; по пятой
ревизии, т. I. М., 1902, стр. 231.
70
ховенство), или, наконец, несли особые государственные
повинности в виде лоцманской службы, судостроительных р!абот и т. д.
Общая численность населения, охваченного ведомостью,
составляла 488 965 душ м. п. (за вычетом 14 417 черноморских
казаков). Из этого числа 451812 душ м. п. относились к мелким
сельским производителям. Более половины этих людей (57%)
проживали на казенных землях, остальные — на
частновладельческих (42,9%) и на удельных (0,1%).
Наиболее многочисленное население казенных земель
составляла группа, которую условно можно назвать военизированными
поселенцами. Речь идет о воинских поселянах (117 443),
казаках (31504), подсуседках (665) и войсковых обывателях (432).
Сюда же следует отнести «поселян, содержавших Бугской
казачий полк» (1131) и «однодворцев, .бывших в образе донаких
казаков» (398). В общей сложности отмеченные ведомостью
военизированные поселенцы составляли 151 573 души м. п., или 33,1%
мелких сельских производителей. Необходимо отметить, что
отряды, состоявшие -из участников русско-турецких войн — Бугское
казачье войско и Одесский греческий дивизион — в ведомости не
фигурируют, поскольку они были распущены в 1790-х годах.
Участники этих формирований числились среди крестьян и
колонистов; однако они хлопотали об отмене решения, поставившего
их в худшее положение, и уже в 1803 г. добились
восстановления своих прав и привилегий. Одесский дивизион
(переименованный в «батальон») просуществовал до 1819 г. Бугские казаки
еще раньше вошли в состав военных поселенцев.
Регулярные войска не лодлежали ревизскому учету. К ним
относился Балаклавский греческий пехотный полк, принятый в
ведомство военной коллегии в 1797 г. и потому не упоминаемый
в нашей ведомости, составленной после этой даты.
Наличие военизированных поселений было характерно для
пограничного района. Вскоре после разрушения Запорожской Сечи,
этого очага борьбы против крепостничества и, национального
гнета, правительство убедилось в том, что лишилось «заслона»
против опасности, грозившей с юга. Оборонять южную границу
одними регулярными войсками было недостаточно. Вот почему
перед началом русско-турецкой войны 1787—1791 гг. было начато
комплектование нового казачьего войска из живших в
Причерноморье однодворцев, раскольников, мещан и даже поселившихся
на частновладельческой земле ж попавших в зависимость от
помещиков крестьян (в последнем случае государство выкупало
у помещиков земли и превращало поселенцев в казаков или
воинских поселян)3. Предпринимая в 1787 г. скупку земель у
помещиков на огромной территории между Южным Бугом и Ингуль-
цом, Потемкин предлагал правительству «взять за генеральное
3 СП, стр. 187-189.
71
правило, дабы селения пограничные были военные» 4. После
войны казачество «Екатеринославское», сформированное по
инициативе Потемкина, разошлось по всей территории края и
фактически перестало быть войском, поскольку у него не было
объединяющей организации. Воинские поселяне только по названию и
по характеру денежных повинностей отличались от
государственных крестьян. Общая и очень важная черта военизированных
поселенцев заключалась в том, что все они были незакрепощен-
ными, лично свободными людьми.
Первоначально воинские поселяне не платили подушных
податей, но были обязаны выставлять по одному воину от каждого
земельного участка размером в 26—30 десятин и уплачивать
поземельный сбор 5. Ведомость 1801 г. отражает изменения,
происшедшие к этому времени. Помимо поземельного сбора по 5 коп.
с десятины, все воинские поселяне, кроме состоявших на льготе
214 душ м. п., уплачивали подушную подать, правда, в
уменьшенном размере по сравнению с собственно государственными
крестьянами: в то время как последние платили по 1 руб. 26 коп.
подушной подати, -воинские поселяне вносили по 56 коп. Кроме
того, с них взимался оброк, тоже уменьшенный, а именно по
1 руб. с накладными (вместо 4 руб., взимавшихся с
государственных крестьян). Такое уменьшение, по-видимому, было
связано с необходимостью помочь воинским поселянам обзавестись
хозяйством и таким образом превратиться в обыкновенных
крестьян, т. е. оно было переходной мерой.
Казаки, рассеянные по всем уездам, были освобождены от
подушной подати и уплачивали только оброк ,в размере 2 руб.
76 коп. с накладными по 2 коп. с рубля. Примерно в таком же
положении находились поселившиеся среди них позднее
войсковые обыватели, платившие оброк в размере 2 руб. 76 коп.
или 2 руб. 56 коп, с души и по 2 коп. с рубля накладных.
Впрочем, часть войсковых обывателей состояла «в однодворческом
окладе» и платила, кроме подушных (по 1 руб. 26 коп.), также
по 5 и 4 руб. оброка с теми же накладными. Имелись, как уже
отмечалось, однодворцы «во образе донских казаков», которые
состояли на льготе и не платили ничего.
Из более старых районов Украины в Новороссию пришли так
называемые «подсуседки» в количестве 665 душ м. п., которые
платили подушные подати (1 руб. 25 коп.) и оброк (1 руб.
с накладными) в несколько меньшем размере, чем казаки.
Таким образом, группа военизированных поселенцев
представляла большую пестроту. Одни из них несли военную службу,
другие стали сельскими хозяевами. Неустойчивое
международное положение России и возможность столкновений с
Оттоманской империей обусловили колебания правительства по отноше-
4 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 2376, л. 154.
5 ПСЗ, I, т. XVI, № 12099.
72
нию к иррегулярным войскам, которые то распускались, то
восстанавливались вновь. В результате их роспуска государство
выигрывало с финансовой точки зрения, получая с поселенцев
денежные сборы; но вместе с тем оно теряло военную силу,
которая обеспечивала себя собственным хозяйством, не требуя
от казны дополнительных расходов.
В графе «государственные крестьяне» ведомость указывает
только 825 душ м. п., хотя фактически число таких крестьян
было значительно больше. Помимо экономических и бывших
монастырских крестьян (1179 и 2097 душ м. п.), к этой категории
можно отнести многочисленную группу «поселян магометанского
закона» (69 293). Под этой формулой разумелись, во-первых,
крымские татары; во-вторых, ногайцы, хотя последние в
этническом отношении, по религии и быту отличались от татар. Общей
была лишь принадлежность тех и других (в прошлом) к
Крымскому ханству. «Поселяне магометанского закона» платили те
же самые денежные сборы, что и воинские поселяне. В то же
время в отличие от последних они не подлежали рекрутским
наборам, так как этого не допускала мусульманская религия;
поэтому положение их было более благоприятным, чем
положение остальных государственных крестьян. К государственным
крестьянам относились также однодворцы (7170) и
однодворческие крестьяне (31), платившие равные сборы (по 1 руб. 26 коп.
подушных и по 4 руб. оброка с накладными); старообрядцы
(279), временно находившиеся на льготе, а также поселяне,
«поступившие из купцов и мещан» (372), и временно
освобожденные от денежных повинностей. Итак, если суммировать
перечисленные категории государственных крестьян, то мы получим
81246 душ м. п., что составит 17,2% мелких сельских
производителей.
Немногочисленной, но важной по своему значению была
группа жителей, отбывавших особые государственные повинности на
промышленных и строительных предприятиях, а также на
транспорте. Это были крестьяне, приписанные к Луганскому
литейному заводу (1561), к промышленным предприятиям («фабрикам»)
Новороссийского уезда (1189), «поселяне ведомства
Государственного Черноморского адмиралтейства» (1963) и лоцманы (673).
Приписные Луганского завода уплачивали денежные сборы на
равных основаниях с государственными крестьянами (по 1 руб.
26 коп. подушных и по 4 руб. оброчных с накладными).
Работники, поступавшие из их числа на Луганский завод, несли
особые повинности и получали небольшое вознаграждение.
Остальные три категории находились в таком же положении, т. е. были
свободны от всякого денежного обложения, поскольку отбывали
повинности лично. Лоцманы, жившие при Днепровских порогах,
с риском для жизни проводили по реке речные суда. Это была
традиционная служба запорожских казаков. Поселенцы, отбывав-
73
шие перечисленные государственные повинности, составляли
5386 душ м. п., или 1,2% мелких сельских производителей.
Рассмотрим теперь категорию «колонистов», которых
числилось 16 448 душ м. п., или 3,6% мелких сельских производителей.
Большую часть их составляли поселенные на льготных условиях
выходцы из бывшего Крымского ханства и из Оттоманской
империи — греки, армяне, грузины, волохи; в меньшем количестве
в эту группу входили переселенцы из Западной Европы, в
частности меннониты (589 душ м. п.). Общей чертой этой группы
было то, что ее представляли преимущественно нерусские
национальности, получившие в наследственное пользование
значительные участки земли, а также особые права и привилегии.
Неодинаковые размеры и сроки предоставленных льгот наряду с
различной национальной принадлежностью обусловили
сохранение за поселенцами особых наименований: «колонисты»,
«меннониты», «поселяне греческой, армянской и грузинской породы,
выведенные из Таврической области», и т. д. Все колонисты
становились русскими подданными (иногда даже задолго до того,
как они приходили на юг и .получали там колонистские права).
Интересно, что к числу «иностранных колонистов» впоследствии
были причислены государственные крестьяне русского
происхождения, переведенные в Новороссию из внутренних губерний и
получившие права выходцев из-за границы. Следовательно, в
основе понятия «колонист» или «иностранный колонист» лежал
признак не столько национальный, сколько
административно-правовой. В 1801 г. часть колонистов (2096 душ м. п.)
пользовалась льготой от податей; остальные платили поземельный сбор
(по 5 коп. с десятины) или подворный сбор (по 2 руб. со
двора).
Особую группу в 406 душ м. п. составляли «неоседлые
калмыки» Мариупольского уезда, обозначенные в ведомости в
качестве «неположенных в оклад», т. е. состоявших на льготе.
Наконец, к мелким сельским производителям мы должны
отнести отставных поселенных солдат в числе 1931, а также 152
отставных чиновников. Те и другие были свободными людьми и не
несли никаких денежных повинностей.
На казенных землях имелась также группа
нетрудоспособных лиц —«калек, работать не могущих» — в количестве 219
человек.
Перейдем к населению частновладельческих земель.
Подавляющая часть этих жителей — 165 759 из 193 925 душ м.
п.—относилась к лично свободному, незакрепощенному населению. В
отличие от крепостных («помещичьих крестьян») ведомость назы-
зывает их «помещичьими подданными». Эта категория крестьян
встречалась в Причерноморье уже в последней четверти XVIII в. 6
6 СП, стр. 154—157.
74
Подтверждением особого положения этой категории служит
характер денежного обложения: в обязанность «подданных» входила
прежде всего уплата «поземельных по разным дачам», т. е.
арендной платы, установленной землевладельцами; размеры же
подушной подати составляли всего 56 коп. (и накладные по 2 коп.
с рубля), в то время как крепостные крестьяне платили по
1 руб. 26 коп. подушных податей (с теми же накладными).
Часть незакрепощенных «помещичьих подданных» (16 070) в
1.801 г. состояла на льготе, т. е. временно была освобождена
от уплаты денежных сборов на основании закона 1764 г. о
водворении новых поселенцев.
Как появилась эта категория крестьян? Поселенцам,
бежавшим из внутренних губерний, а также из Турции, Польши и
других государств, далеко не всегда удавалось устроиться на
казенных землях: отсутствие жилищ, сельскохозяйственного
инвентаря, а главное, полулегальное положение значительной части
крестьян заставляли их селихъся на помещичьей земле, беря на себя
за пользование этой землей определенные обязательства. Кроме
того, правительство, жалуя землями различных лиц на вновь
присоединенных территориях, не особенно интересовалось тем,
были ли эти земли действительно «пустопорожними» или на них
уже жили люди. В последнем случае поселенцам ничего другого
не оставалось, как вступить с помещиком в договорные
отношения, чтобы не пришлось сниматься с насиженного места, где
уже было заведено хозяйство.
Так появилась на Южной Украине новая категория
зависимого населения: крестьяне, жившие на частновладельческой
земле и в то же время сохранявшие личные права на движимую
собственность, на свободное вступление в брак, на возбуждение
судебных исков и т. д. Этих жителей помещик не мог дарить,
продавать, переводить в дворовые. Он не мог применять к ним
телесные или иные наказания.
Положение «помещичьих подданных» было неодинаковым в
разных местах края. Там, где крестьянин, не имея орудий
труда и средств существования, поселялся на помещичьей земле,
он становился объектом особенно тяжелой эксплуатации.
Напротив, когда помещик являлся <в местность, обжитую еще ни за
кем не записанными, самостоятельными сельскими хозяевами, он
предъявлял к ним на первых порах сравнительно мягкие
требования, стараясь удержать их на своей земле. Последний вариант
имел место, в частности, в Поднестровье. Молдавские бояры,
получившие здесь земли в 1790-х годах, предложили поселенцам
остаться на своих местах «на праве молдавском... без
заграждения свободы переходить по желаниям в другие места». За
пользование землей они должны были «давать с хлеба и сена
десятину...» Кроме того, разрешая крестьянам пасти скот на своей
земле и учитывая различия в их достатке, помещики требовали
75
от «лочетвертного хозяина» (т. е. владельца четырех волов)
уплаты 12 левов в год, от «пароволового» — 6 левов, от пешего —
2 левов 7.
Разумеется, положение «подданных» было неустойчивым: им
постоянно грозило превращение в крепостных, особенно после
записи за помещиком в ревизские сказки. В зависимости от
степени сопротивления «подданных» они могли потерять или
утвердить за собой личные лрава. «Помещичьи подданные» в Подне-
стровье добились, как увидим ниже, издания особого
«Положения», подтвердившего их личные права (кроме права перехода
на новые земли).
Приведенные факты показывают, как важно
дифференцировать различные группы зависимого населения, жившего на
помещичьей .земле.
Суммируя данные о незакрепощенном населении
частновладельческих и казенных земель, представленные в табл. 1, мы
получим 423 120 душ м. п., или 93,7% мелких сельских
производителей. Что касается крепостных (помещичьих и удельных), то они
составляли 28 692 души м. п., или 6,3% общего числа мелких
сельских производителей.
В 80—90-х годах XVIII в. крепостные крестьяне в Северном
Причерноморье составляли приблизительно 6 тыс душ м. п.8
И теперь мы находим почти то же самое число ревизских душ
в рубрике «помещичьи великороссийские» крестьяне (6646 м. п.);
однако наряду с ними имеется более многочисленная рубрика
«помещичьи малороссийские» (21520). Очевидно, появление этой
группы относилось к самым последним годам XVIII в. Если
учесть, что в 1796 г. был издан указ, запрещавший
«самовольные переходы поселян с места на место»9, то можно
предположить, что помещики сумели использовать этот указ для
закрепощения известной части местного украинского населения;
кроме того, воссоединение с Россией в 1795 г. прилегающих к
Новороссии владений Речи Посполитой с украинским населением
привело к передвижке части крепостного населения Подольской
и Брацлавской губерний в районы Причерноморья. Помещики
бывшей Речи Посполитой, получавшие земельные владения в
Новороссии, могли теперь легко переводить сюда рабочую силу,
находившуюся в их распоряжении.
7 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 20, ч. II, лл. 209—210 (Из материалов
следствия по делу поселенцев Тираспольского уезда, оказавшихся «во
владении разных помещиков»).
8 В обзоре Новороссийской губернии И. Г. Георги, опубликованном в
1798 г., указано 6478 душ м. п. (J. G. Georgi. Geographisch-physikalische
und naturhistorische Beschreibung des Russischen Reichs, Bd. IL
Königsberg, 1798, S. 835).
9 ПСЗ, I, т. XXIV, № 17638.
76
Мы рассмотрели сельское население, в том числе недавних
крестьян, работавших теперь в области промышленности.
Остановимся на так называемых городских сословиях — купцах и
мещанах. Южная Украина и в этом отношении имела свои
особенности: среди купцов встречались землевладельцы, получившие
земли для заселения их вольными людьми, устройства
животноводческих заводов, промышленных предприятий и т. д. Что
касается мещан, то лишь незначительная их часть проживала в
городах, занимаясь ремеслом и торговлей. Подавляющее
большинство мещан Новороссии даже в середине XIX в. было связано
с сельским хозяйством 10. Запись в мещанское звание
гарантировала от закрепощения и многих бедствий, грозивших
крестьянину. Не удивительно, что это сословие быстро росло за счет
различных групп сельского населения, в том числе и беглых
крепостных. Последние не могли записаться в мещане легально;
поэтому одни из них добывали себе паспорта умерших мещан,
принимали их имена и приписывались к мещанским обществам;
другим удавалось обзавестись подложными паспортами. За счет
таких «мещан» (фактически остававшихся крестьянами)
пополнялись ряды свободных арендаторов помещичьих и казенных
земель — десятинщиков. Материальный уровень последних был
очень различен. Богатый десятинщик располагал своими
орудиями труда и собственной тягловой силой, нанимал жнецов,
косарей и других сельскохозяйственных рабочих, по всей
вероятности, из числа «отходников» п.
Ведомость 1801 г. содержит следующие сведения относительно
числа купцов и мещан: купцы составляли 4224 души м. п.
(в том числе 796 душ временно свободных от денежных сборов);
мещан было 21812 душ м. п. (из них на льготе 4344). Сверх
приведенных цифр значилось 24 человека, записавшихся в
купечество «из поселян казенного ведомства», продолжавших
платить подати «по крестьянству», и 146 мещан, уплачивавших
денежные повинности государственных крестьян 12.
В ведомости имеются также данные о духовенстве,
мусульманском и христианском, которое составляло 11 117 человек,
причем подавляющее число приходилось на мусульманское
духовенство, жившее в Крыму (8411).
10 «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами
Генерального штаба. Херсонская губерния», ч. 2. СПб., 1863, стр. 378—
382 (составитель — А. Шмидт).
11 А. С. Коциевский. Свободные арендаторы на помещичьих землях Южной
Украины (конец XVIII — первая половина XIX в.).— «Ежегодник по
аграрной истории Восточной Европы. 1962 г.» Минск, 1964, стр. 363—366;
ср. Л. Падалка. Десятинщики Херсонской губернии.— «Киевская
старина», т. 50, 1895.
12 Эти две группы, 24 и 146 душ, вошли в рубрику «государственные
крестьяне» (см. табл. 1).
77
Для полного представления о составе населения края
требуются данные также и о числе дворян в Новороссийской
губернии, состоявших на государственной службе чиновников, а также
о составе регулярных воинских частей и гарнизонов; однако
фискальный характер документа исключал наличие такого рода
сведений.
Ведомость не содержит точных данных о национальном
составе населения. Нет их и в материалах 5—7-й ревизий. Поэтому
попытка В. М. Кабузана и Г. П. Махновой определить
численность и удельный вес украинского населения разных губерний,
начиная с 1795 г., на основании данных 5-й и последующих
ревизий, могла дать только самые общие, приблизительные
итоги. Авторам пришлось отнести целые сословные группы по
преобладающему признаку к той или иной национальности, а затем
суммировать данные по этим группам. Однако если Черноморское
казачество еще можно отнести почти целиком к украинской
национальности (хотя и на его территории встречались беглые
великороссы), то казачество, сформированное при Потемкине из
однодворцев, старообрядцев и др., такой однородностью не
отличалось. То же самое следует сказать о воинских поселянах,
среди которых были, помимо украинцев, русские, армяне, болгары
и др. Общий вывод В. М. Кабузана и Г. П. Махновой о
подавляющем большинстве украинцев в составе населения Новороссии,
впрочем, не вызывает сомнений 13.
Ведомость 1801 г. не упоминает молдаван, которых было
немало на Днестре, Левобережной Украине и даже на Крымском
полуострове; как уже отмечалось, она не разграничивает татар
и ногайцев 14. В ней отсутствуют данные о числе евреев,
греков, поляков, немцев, цыган и др. В дальнейшем будут приведены
цифровые данные об отдельных национальностях за разные годы.
Социальный состав населения края выступает из анализа
ведомости 1801 т. достаточно отчетливо. Мелкие сельские
производители — подавляющая часть населения края — представляли
собой в сословном отношении большую пестроту. Если объединить
их по основным, определяющим признакам — по их отношению
к земле и к феодальному собственнику на землю (в лице
государства или частного землевладельца), то мы получим
следующие более крупные социальные группы:
1. Незакрепощенные (лично свободные) крестьяне, жившие:
а) на казенных землях (военизированные поселенцы, государ-
13 В. М. Кабузан и Г. П. Махнова. Численность и удельный вес украинского
населения на территории СССР в 1795—1959 гг.— «История СССР», 1965,
№ 1, стр. 28—37. К сожалению, авторы не раскрывают методов
обработки ревизских данных, затрудняя проверку сделанных выводов.
14 В конце XVIII в. число ногайцев достигало 14 тыс. (мужчин и женщин).
А. Скальковский. Опыт., ч. I, стр. 301.
78
ственные крестьяне, мусульмане Крыма и др.)? платившие подати
или несшие личные повинности ов пользу государства; б) на
колонистских землях, платившие подати государству; в) на
помещичьих землях, несшие повинности в пользу помещика на
основании договора.
2. Крепостные крестьяне, принадлежавшие помещику или
удельному ведомству.
Итак, подавляющую часть сельского населения Южной
Украины (93,7%) составляли незакрелощенные крестьяне. Среди них
была многочисленная группа «помещичьих подданных».
Поскольку она представляла собой своеобразное явление, необычное для
других губерний, на ней необходимо подробно остановиться.
* * *
Архивы сохранили нам подробные сведения о незакрепощен-
ных поселенцах, живших на помещичьих землях в западной части
Новороссии — по левому берегу Днестра и рекам Егорлыку, Ку-
чургану, Барабою, Куяльнику. Эти документы .возникли в связи
с крестьянскими волнениями в Тираспольском уезде Херсонской
губернии, происходившими с 1802 г. Они представляют собой
протоколы допросов сотен людей, которые рассказывали историю
своего поселения на Южной Украине, сообщая о своих
материальных условиях и, что особенно важно, о своем отношении к
помещику. Мы узнаем о жизненном пути и о положении
украинцев, молдаван, русских, которые поселились на пустующих
землях Северного Причерноморья, а затем, когда эти земли (260 тыс.
десятин) были пожалованы молдавским боярам и чиновникам
(в 1792 г.), оказались от них в зависимости. Во время ревизии
J 795 г. все эти жители с их ведома и согласия, а иногда и
по произволу помещиков были записаны за последними в
ревизские сказки. Это не повлекло за собой, как мы увидим,
закрепощения всей массы поселенцев Тираспольского уезда, хотя
помещики всеми силами добивались «присвоения в крепость»
устроившихся на их землях крестьян по примеру крепостников других
губерний.
Характерно, что почти все поселенцы данного района, за
немногим исключением, причисляли себя к «нации молдавской»:
в качестве выходцев из-за границы они надеялись сохранить
свою личную свободу.
Перед нами 70-летний Сафрон Запорожан. Родился он в селе
Аджамке Елисаветградского уезда Новороссийской губернии
«от отца — тамошнего жителя Карпа Запорожана и матери
Агафьи». Во время первой турецкой войны (1768—1774 гг.)
перешел в бывшую Польшу, где жил 12 лет, затем перебрался
«в новозаселяемое селение Малаешты», где и остался «в чаяния
том, что оное казенное будет». Перед отдачей земли бояру
79
Катаржи в Малаештах уже было, по словам Запорожана, до
60 изб. Запорожан причислял себя к «нации молдавской», так
же как жители того же села Афанасьев, Еремеев, Павлов,
Матвеев, Семенов и другие или жители села Илия (того же
помещика) Чабан, Халупа, Писаренко, Полоз 15.
Как и все другие поселенцы села Малаешты, Запорожан
обзавелся домом, садом и гумном, обнес свою усадьбу каменной
«огорожей». О каких-либо повинностях, выполняемых в пользу
помещика, в его показаниях не упоминается. Наложить
повинности на поселенцев, живших в данной местности до
приобретения ее помещиком, было не всегда возможно (тем более что до
1796 г. за поселенцами сохранялось право перехода с места на
место). Имело значение и то, что помещик получал землю под
условием ее заселения, следовательно, был заинтересован в
пребывании на ней поселенцев даже в том случае, если они на
него не работали.
Яков Мельничук из того же села Малаешты, 30 лет, не
скрывал своей принадлежности к «нации малороссийской», может быть,
потому, что родился он за рубежом (в бывшей Польше). Прибыв
в Малаешты, он выстроил себе «дом плетневой с огорожею
каменного и камору каменную же маленькую...» При пожаловании
земли помещику Катаржи Мельничук с семьей оказался «в
подданстве» землевладельца. «При сочинении ревизии в 1795 году
он, Мельничук, желание объявлял выйтить в казенное какое ни
на есть селение, но сверх воли записан во оную (ревизию)
помещиком со всем ево семейством с протчими таковыми ж
поселившимися людьми. И со времени ево, Мельничука, позаписки
в ревизию от помещика для обзаведения хозяйственного, кроме
двух червонцев, не занимал, кои и возвратил. И должным не
состоит» 16.
Крестьяне постоянно подчеркивали отсутствие или
незначительность своего долга помещику, видя в том важное условие
сохранения своей независимости. Так, 60-летний Федор Полоз
из села Илии заявил, что он «ничем на построение и
заведение от помещика не занимался (т. е. ничего не занимал у
помещика.— Е. Д.), а имеет свой дом каменной с начала
поселения и построения, также и ток огорожен камнем» 17. Впрочем
случаи займа и задолженности все-таки были. Так, А. Сикач,
«нации малороссийской», 45 лет, взял у помещика на постройку
хаты семь бревен, «за кои работал четыре дня на хуторе, и
выстроил себе дом плетневой, который за ветхостию развалился,
и он перешел в хату господскую и теперь живет в ней». Во
время ревизии Сикач просил не записывать его за помещиком, но пи-
15 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 20, ч. II, лл. 42, 47, 48, 53—54, 127—131.
16 Там же, л. 108.
17 Там же, л. 54.
80
сарь сказал, «что Малаешты будут казенные, и записал с прот-
чими поселившимися людьми прещде отдачи земли помещику
Катарже». В 1798 г. Сикач занял у помещика 15 левов «на
обзаведение хозяйства своего». Этот долг он вернул с процентами,
однако остался должен 10 левов за муку 18.
Особую группу поселенцев составляли военные дезертиры,
бежавшие из армии во время прохождения службы. В изучаемое
время «звание» (военного дезертира было панацеей от помещичьей
кабалы. Поселившиеся на юге дезертиры получали амнистию и
становились казенными крестьянами. 67-летний Ю. Житников,
происходивший из Воронежской губернии (село Уртас кн.
Гагарина), был отдан на службу по жребию в Шацке во время
рекрутского набора 1768 г. В Харькове поступил он в Черниговский
пехотный полк, участвовал «во всех походах и сражениях»
1769—1774 гг., был ранен при штурме Бендер._С наступлением
мира, в 1778 г., бежал из армии, находившейся в бывшей
Польше, и прибыл в Малаешты 19.
Сложнее был жизненный путь С. Тактишова, происходившего
из села'Суркова Воронежской губернии. В 1779 г. он поступил
на военную службу, из армии бежал в Молдавию, оттуда в 1797 г.
«вышел в Россию и водворился на жительство в помянутой
деревне Илии под видом молдавского уроженца, не объявляя, впрочем,
о себе никому». На запрос помещика назвался он Степаном
Ивановым «и в числе протчих прописных (т. е. пропущенных по
ревизии «душ».— Е. Д.) причислен новороссийской казенной
палатой за ним Катаржием в прошедшем 1799 году». Эти сведения
были направлены следователем в Екатеринославское губернское
правление, так как налицо была целая цепь незаконных
действий 20.
Если украинцам и русским представлялось выгодным
выдавать себя за представителей «нации молдавской», то
напрашивается мысль, что и действительные молдаване должны были охотно
селиться на плодородных пустующих землях по левому берегу
Днестра. Наш источник подтверждает этот вывод. В следственном
деле 1802 г. встречаются молдаване Фрунза, Флора, Рудза, Дроза,
Плачинда (или Плацинда) и др. Под влиянием земельной тесноты
и помещичьего гнета многие молдаване сначала пытались
устроиться в Польше, затем перешли на Егорлык, где основали
хозяйства подобные тем, о которых говорилось выше. После появления
помещиков одни из них заключили с последними контракты по
молдавскому образцу (т. е. с перечнем многочисленных
повинностей при сохранении личной свободы), другие никаких повинно-
18 Там же, л. 109.
19 Там же, л. 63.
20 Там же, л. 76.
81
стей не несли, являясь самостоятельными хозяевами в подлинном
смысле слова.
Вот уроженец села Оргеев Молдавского княжества Стефан
Бухнибог. Во время войны 1787—1791 гг., когда русские войска,
заняв левый берег Днестра, двинулись через Бендеры на Измаил,
он пришел на Егорлык «в разоренное тогда татарами селение
Окны». Когда же жителям объявили, что земли, на которых они
живут, отданы помещику Стурдзе, крестьяне хо.тели разойтись;
но титулярный советник Кирста Мануйлов «их к тому не
допустил, убеждая их остаться по-прежнему с обещанием им, что они
имеют быть на праве молдавских жителей, коим не пресекается
свобода никогда по желаниям переходить на другие места; и в
1794 году февраля 16-го, когда уже совершенно они устроились
домоводством, то он убедил их »а чинш с уплачиванием ежегодно
от каждого хозяина за прошествием 6 лет от плуга 12 левов
и от пары волов 6 левов, от пешего 3 лева, по одной курице,
от яиц, от пчел — 2 пары, от овцы по 2 копейки. Работать в
год толокою, косить четыре дни, жать по одному дню и зимою
перевезти по одному возу сена, по одному возу бурьяна. На что
всем им дал он, Кирста, того же года ж письменное
обязательство...» Они согласились, «оставаясь в надежде, что оное их
селение останется непременно казенным, так как оное состоит на
большой дороге и всегда занималось бы проходящими воинскими
командами по образцу лротчих казенных селений». Приехавший
позднее в селение Окны помещик Стурдза подтвердил сделанное
Кирстой «постановление» и записал поселенцев за собой в
ревизию 21.
Житель села Елисаветовского Андрей Флора, 35 лет, сообщил
о себе следующее. Он родился на территории бывшей Польши,
во время начавшейся в 1787 г. русско-турецкой войны перешел
вместе с братьями в селение Окны. Здесь он «выстроил
собственным своим коштом дом плетневой и около оного огорожу
каменную». Через два года в селение приехал титулярный советник
Кирста Мануйлов, который «объявил всем жителям, что сия
самая земля отдана действительному статскому советнику Стурдзе,
и он, Кирста Мануйлов, прислан для управления оною». «И когда
оне с протчими тогда хотели переселиться в другие казенного
ведомства места, дабы не подпасть означенному Стурдзе в
подданство...», Кирста Мануйлов заверил их, что «все поселенные
доселе здесь люди будут щитаться казенными поселянами, почему
оне в чаянии том остались по-прежнему...» Через четыре года
Кирста стал уговаривать жителей села Окны переселиться «на пу-
стопорозжую его землю, на урочище Кучургане состоящую, с
обнадеживанием, что считаться будет (земля) также в ведомстве
казенном». Флора переселился туда вместе с 7 другими семьями.
21 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 20, ч. И, лл. 161—163.
82
Снова выстроил на свой счет «дом плетневой» с огорожей
плетневой и хлебное гумно. «И названо то село ныне Елисаветовское».
Жители села без их ведома были записаны в ревизские сказки
землевладельца, однако из показаний Флоры не видно, чтобы они
несли какие-нибудь повинности 22.
Прямое указание на отсутствие повинностей (случай, конечно,
исключительный) имеется в материалах допроса богатого
поселенца молдаванина Михаила Плачинды, 52 лет. Его родители
давно покинули Молдавию и обосновались на левом берегу Егор-
лыка в селе Илия. К моменту передачи земли села Илия
помещику Катаржи Плачинда имел на 3 тыс. руб. движимого и
недвижимого имущества. На свой счет он построил üb селе церковь.
Помещик, записав Плачинду с семьей в ревизские сказки,
отнюдь не рассчитывал превратить его в своего крепостного, так
как Плачинда был материально обеспечен, а земля, на которой
он жил, не могла быть у него отобрана в силу
правительственного указа 12 декабря 1796 г. о прикреплении к земле всех
поселенцев южных губерний23. Таким образом, если для
поселенца, попавшего в материальную зависимость от землевладельца,
указ 1796 г. мог стать (и зачастую становился) источником
бедствий, то для богатого крестьянина он означал гарантию его
права на пользование помещичьей землей, не обусловленного
никакими обязательствами. Эти соображения подтверждаются
показаниями Плачинды, от которого помещик явно хотел избавиться,
но который предпочел остаться на помещичьей земле. В 1799 г.
(записано со слов Плачинды) «дал Катаржий ему, Михаиле,
письменной вид, увольняющий его, куда в казенном селении
приписаться пожелает; но он нигде еще его не представлял, да и
переходить никуда отсюда вовсе не может в рассуждении
вышеописанного имеющегося у него здесь на немалую сумму
заведения, от коего и все состояние его зависит. А потому остается
поныне в сем же селении Илии на жительстве, упражняясь по
хозяйству по собственной своей воле, не отбывая притом
помещику никакой повинности» 24.
Из приведенного документа видно, что неправильно было бы
рассматривать крестьян, живущих на помещичьей земле, как
единую массу. Если такое представление более или менее уместно
применительно к внутренним губерниям России, где «помещичий»
крестьянин, как правило, крепостной, то на Южной Украине
социальные отношения складывались по-иному, и поселенец
частновладельческого имения зачастую был лично свободным,
независимым хозяином.
22 Там же, лл. 194—195.
23 ПСЗ, I, т. XXIV, № 17638.
24 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 20, ч. II, л. 33.
83
Оседание свободных людей на помещичьей земле имело место
и в других частях Новороссии, причем в числе незакрепощенных
поселенцев мы встречаем даже иностранных колонистов 25. Более
массовый характер носило поселение на помещичьих землях
«малороссийских казаков», приходивших с Левобережной Украины,
а также крестьян из Курской, Смоленской и других губерний.
Отчеты губернаторов пестрят такого рода сведениями.
В какой мере поселенцам частновладельческих земель
удавалось сохранить свою личную свободу, (зависело от многих причин,
объективных и субъективных. Помещики, нуждаясь в рабочих
руках, старались их закрепостить. Если землевладельцы охотно
расставались с богатыми поселенцами, как Плачинда, то,
напротив, они были заинтересованы в сохранении на своей земле
крестьян, занимавших у них деньги или другие материальные
ценности. Таких людей они надеялись поставить от себя в полную
зависимость. В дополнение к уже приведенным фактам, когда
крестьянин постепенно становится должником, приведем
распространенный случай, происшедший с молдаванином Андреем Дро-
за. «Занимал же он,— говорится в протоколе допроса,— по
неурожаю хлеба в 798 г. (т. е. в 1798 т.— Е. Д.) 12 руб., кои и
ныне должным состоит» 26. За четыре года Дроза не смог вернуть
свой долг. При таких условиях крестьянину часто приходилось,
соглашаться нести в пользу помещика определенные повинности,
что могло повлечь за собой потерю независимости.
Однако на нажим со стороны помещика поселенцы отвечали
классовой борьбой, от размаха которой во многом зависело их
будущее положение. На исход борьбы оказывала влияние также
политика правительства, зачастую носившая компромиссный
характер под влиянием внутренней и внешней обстановки.
Личная свобода «помещичьих подданных», так же как и всех
других категорий незакрепощенных крестьян, была значительно
ограничена указом 12 декабря 1796 г.: им "надлежало остаться
в том месте и звании, в каких они были записаны во время
ревизии 1795 г. Прикрепление поселенцев к земле было выгодно
помещикам Южной Украины в двух отношениях: крепостники
из внутренних губерний уже не могли потребовать возвращения
своих беглых крепостных, если не сумели отыскать их к моменту
ревизии; крестьяне не имели права покинуть помещичье имение,
в котором они устроились. Что касается самих крестьян, то
запрещение переходов само по себе еще не означало их
закрепощения, даже если они жили на частновладельческой земле. За ними
сохранялись имущественные и личные права. Это важно
подчеркнуть, так как многие исследователи ставят знак равенства между
25 См., в частности, о поселении в районе Одессы 30 семей немецких
колонистов в 1819 г. (ГАОО, ф. 252, оп. 1, д. 256а).
26 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 20, ч. II, л. 110 об.
84
прикреплением к земле и личным (закрепощением. Хотя
помещики, уопокоенные тем, что поселенцы не имеют права покинуть
их имения, стремились свести на нет права крестьян, однако это
им далеко не всегда удавалось. Дело было не только в
противодействии крестьян, имевших юридические основания для жалоб:
центральная власть и местная администрация, блюдя
государственный интерес, следили за тем, чтобы поселившиеся в частных
имениях вольные люди продолжали оставаться казенными.
Характерно, что указ 21 сентября !1815 г. «О людях, отыскивающих
свободу из помещичьего владения», подтвердил запрещение кре-
постить вольных людей; при этом было подчеркнуто, что и
10-летняя давность пребывания на помещичьей земле не влечет
за собой потерю крестьянином личной свободы: «а потому,—
говорилось в указе,—и всякое с того времени (т. е. с 1780-х
годов.— Е. Д.) на вольных людей укрепление, яко противузаконное,
должно быть уничтожаемо» 27.
При рассмотрении классовой борьбы живших на
частновладельческой земле незакрепощениых поселенцев («помещичьих
подданных»), следует иметь в вцду общероссийскую обстановку:
в первой четверти XIX в. резко усилилось разложение
феодальных отношений, и правительство вынуждено было идти на
смягчение помещичьего гнета. Об этом свидетельствовали проекты
отмены крепостного права, закон о вольных хлебопашцах 1803 г..
и т. д.
* * *
Среди движений, прокатившихся по Южной Украине
непосредственно после издания указа 1796 г., выделяется массовое
бегство «помещичьих подданных» с частновладельческих земель
Бахмутского и Павлоградского уездов земли в Войска Донского в
1800 г.28 Встревоженные прикреплением к земле и предвидя
тяжелые последствия этой меры, крестьяне целыми селениями
снимались, с мест и, забирая свой скот и имущество,
устремлялись на восток, чтобы поселиться в Сибири на основании указа
17 октября 1799 г. В действительности этот указ имел в виду
направить в Сибирь отставных солдат, преступников, а также
таких «крепостных людей», от которых желали избавиться
помещики. Путем усиления кордонов и разъездных команд на
границе Новороссии власти прекратили это движение и частично-
вернули поселенцев на старые места 29.
Почти одновременно и по тому же поводу волновались
крестьяне в западной части Новороссийской губернии. Поселенцы
27 ПСЗ, I, т. XXXIII, № 25947.
28 ЦГИА СССР, ф. 1374, оп. 3, д. 2386.
29 Там же, оп. 4, д. 272.
85
частновладельческих слобод Витовки, Софиевки и других сел
Ольвиопольского уезда бежали в направлении Южного Буга и
Днестра, чтобы поселиться у новых помещиков или,
перебравшись через Днестр, вернуться оттуда позднее в качестве
«выходцев из-за границы», не связанных прикреплением к месту и к
владельцу. И в этом случае за беглецами были отправлены
военные команды, которые возвращали их в помещичьи имения.
Однако дело не свелось к одним репрессиям. Чтобы
разрядить накаленную атмосферу, а главное не отпугнуть желающих
перейти в Россию из-за рубежа, Александр I издал указ 9 мая
1802 г.30, подтвердивший запрещение крепостить «иностранных
выходцев» (в числе которых, как было известно правительству,
имелось много беглых крепостных из России). Им
предоставлялась «полная свобода переходить от одного помещика к другому»
(ст. 5). Запись за помещиками во время ревизий не должна
была лишить их «ни одного из прав их вольности» (ст. 7).
Так стихийное движение масс привело к известному успеху,
который станет особенно -заметен, если учесть, что незадолго
перед изданием этого указа дворяне Новороссийской губернии
подали прошение царю о признании .за ними «полных прав» на
поселившихся в их имениях крестьян, иначе говоря, добивались
их закрепощения.
Указ 9 мая 1802 г. возбудил надежду у многих поселенцев,
что в борьбе против помещиков можно апеллировать к
центральной власти. Движение развернулось теперь в форме прошений
на имя Александра I, а также многочисленных заявлений в суд
с «исками о вольности». Особенный размах это движение
приобрело в Тираспольском уезде в 1802—1803 гг. В Ленинградском
историческом архиве хранится интереснейший материал об этом
движении, охватившем примерно 15 тыс. крестьян. Уже
упоминалось следственное дело с протоколами допроса нескольких сот
участников движения, не использованное изучавшими этот вопрос
И. И. Игнатович и А. С. Коциевским.
В составе населения Тираспольского уезда наиболее
многочисленной группой были в то время воинские поселяне (14 тыс.
душ м. п.). Далее шли крестьяне, жившие на
частновладельческой земле, которые делились, как и повсюду в Новороссии,
на две основные категории:
а) «помещичьи подданные, в поземельном окладе
состоящие», 8209 душ м. п.;
б) «крестьяне помещичьи, великороссийские и
малороссийские» (в том числе состоящие на льготе), 118 душ м. п.31
Итак, только 118 душ, или 1,4% населения помещичьих земель,
составляли крепостные крестьяне. Незакрепощенные крестьяне
30 ПСЗ, I, т. XXVII, № 20259.
31 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 20, ч. I, л. 193.
86
составляли 8209 душ, или 99% населения помещичьих земель..
Именно среди этой наиболее многочисленной группы
развернулось движение 1802—1804 гг., о котором будет идти речь ниже.
Летом 1802 г. крестьянам стало ясно, что помещики
некоторых имений начинают обращаться с ними, как со своею
собственностью. Это выразилось, в частности, в принудительном переводе
некоторых крестьян из одного имения в другое, т. е. в отрыве
их от заведенного хозяйства и обжитого угла. Во время
следствия помещики прямо заявляли, что устроившиеся на их землях
крестьяне должны оставаться у них в повиновении «на общем
положении российских крестьян», т. е. крепостных. Крестьяне
же ссылались па то, что они не были помещикам пожалованы,
а потому не являются крепостными. Молдаване указывали, что
они поселились у помещиков на определенных «условиях... и в
надежде, что они будут жить на землях помещичьих на том же
праве, на каком жили и в своем отечестве...» 32 Инаересно еще
одно заявление поднявшихся крестьян: они соглашались остаться:
на землях помещиков, если будут официально признаны
казенными 33.
Таким образом, характер крестьянских требований
совершенно ясен: они добивались сохранения своей личной свободы и
хозяйственной самостоятельности.
Нет нужды подробно останавливаться на ходе событий,
которые уже были описаны в литературе34. Осведомленные
относительно своих прав неким Берко Янкелеовичем — торговцем из Ду-
боссар, крестьяне при его посредстве подали на имя царя
жалобу о «присвоении» их помещиками «в крепость». Движение
охватило более 20 помещичьих деревень и перекинулось на
соседние уезды. В ожидании ответа на свое прошение крестьяне
прекратили выполнение всяких повинностей. Они заявляли, что
охотнее согласятся «подвергнуть себя страшным казням, нежели
остаться во владении помещика» 35. Только введение воинских
команд в ряд деревень привело к прекращению волнений в исходе
1803 г. Это была только первая, важнейшая стадия борьбы,
которая повлекла за собой серьезные последствия. Правительство
испугалось, что если поселенцы Тираспольского уезда окажутся
в худших условиях по сравнению с заднестровскими царанами,
то последует массовое бегство крестьян за Днестр, тогда как
необходимо было как можно скорее заселить и освоить в хозяй-
32 Там же, л. 178.
33 Там же, лл. 20 об., 54 об.
34 А. С. Коциевский. Крестьянское движение в Южной Украине в конце
XVIII —первой четверти XIX в.—«Материалы по истории сельского
хозяйства и крестьянства СССР». Сборник V. М., 1962, стр. 238—243;
И. И. Игнатович. Крестьянское движение в России в первой четверти*
XIX в. М., 1963, стр. 67—70.
35 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 20, ч. I, л. 54 об.
87
ственном отношении междуречье Бута и Днестра. Сохранение
поселенцев за казной имело значение и с финансовой точки
зрения. Вот почему сейчас же после поступления следственного
материала в Петербург Александр I направил николаевскому
военному губернатору Беклешову распоряжение от 20 марта
1803 г.36, в котором говорилось, что чшри раздаче земель в
1792 г. между Бугом и Днестром присвоены некоторыми
помещиками в крепость крестьяне, поселившиеся на тех землях во
время турецкого еще владения и по окончании последней войны
из разных мест туда перешедшие» в количестве около 1 тыс.
душ м. п. Далее объявлялось, что «открывшееся по сему
следствию присвоение» не имеет «никакого законного основания...»
Местным властям надлежало рассмотреть вместе с молдавским
помещиком, русским государственным деятелем Скарлатом Стурд-
зой вопрос о том, «на каком положении удобнее будет оставить
сих крестьян на землях, где они водворились...», чтобы они не
покинули помещичьих имений. В основу подготовленного
решения следовало положить указ 9 мая 1802 г.
После этого началась борьба между центральной властью и
местными помещиками. Рупором последних оказался Беклешов,
который позволил себе не согласиться с мнением царя и в
письме на имя министра внутренних щел В. П. Кочубея от 22 июня
1803 г. заявил: «Ежели же забугские крестьяне... получат перед
прочими то преимущество, какое в высочайше данном мне о них
указе предположено, то не в праве ли крестьяне и других уездов
того же самого домогаться?» Он предлагал «утвердить в крепость»
всех крестьян у настоящих владельцев и разом покончить со
всеми крестьянскими прошениями, которыми наводнялись
присутственные места37. Напротив, реально смотревший на вещи
новороссийский гражданский губернатор А. М. Окулов указывал,
что хотя состояние зарубежных молдаван отличается «гораздо
большею тягостию противу здешнего их положения», однако у
них есть существенное преимущество: их повинности точно
определены, в то время как в Тираспольском уезде помещики
«располагают (крестьянами.— Е. Д.) по своей воле и не
руководствуются в сем случае никаким законным положением». Он предлагал
издать такое постановление, которое положило бы власти
помещичьей «пределы» путем точного определения крестьянских
повинностей 38.
В этом смысле и было издано «Положение» об обязанных
поселянах от 20 сентября 1804 г.39, означавшее появление на
Южной Украине нового сословия, которому не грозило закрепо-
36 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 20, ч. I, лл. 11-12 об.
37 Там же, л. 24—24 об.
38 Там же, л. 93—93 об.
39 ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21458.
88
щение. Все крестьяне Тираспольского уезда, вышедшие из-за
границы ж поселившиеся на помещичьей земле между Бугом и
Днестром (как до, так и после раздачи этих земель
помещикам), были объявлены лично свободными. Помещики не могли
их продавать, дарить, обращать в дворовых (ст. 11). «Ни в
каком случае,— гласила ст. 12,— помещик не может наказывать
обязанных поселян, но должен по важным преступлениям
отсылать их к суду...» Однако обязанные поселяне по-преяшему
должны были оставаться на тех местах, где были записаны по
ревизии 1795 г. «Положение» содержало перечень основных
повинностей обязанных поселян, составленный по молдавскому образцу:
уплата десятины «от всех произведений земледелия», работа на
помещика 12 дней в году и т. д. Местным властям предстояло
уточнить эти общие правила применительно к условиям Южной
Украины.
«Положение» об обязанных поселянах было крупной победой
крестьян Тираспольского уезда. Во-первых, они отстояли ряд
важных личных прав; во-вторых, добились регламентации
основных повинностей. А. С. Коциевский неправ, когда сводит овсе дело
к тому, что ««Положение» приравнивало обязанных поселян в
отношении повинностей к молдавским помещичьим
крестьянам...» 40 Это прежде всего неточно, ибо повинности не были
полностью определены. Однако самое главное заключалось не в
размере повинностей, а в установлении порядка, не позволяющего
помещику распоряжаться личностью крестьянина и определять
крестьянские повинности по своему произволу.
В дальнейшем помещики пытались под предлогом уточнения
этих общих правил как можно больше подчинить своей власти
крестьян. Под их влиянием херсонский гражданский губернатор
Гладкий составил в 1806 г. проект постановления о повинностях
обязанных поселян, текст которого остался неизвестен А. С. Ко-
циевскому. На полях этого документа, присланного на
утверждение в Петербург, по каждому пункту сделаны замечания
В. П. Кочубея, из которых становится ясно, почему этот проект
не был утвержден: предложенные Гладким правила были найдены
слишком суровыми. Против одного из этих правил Кочубей
написал, что если оно будет принято, то состояние обязанных поселян
сделается «тягостнее всякого, какому и крепостные люди в
России редко подвержены бывают» 41.
Окончательного определения повинностей обязанных
поселян так и не последовало, хотя обсуждение этого вопроса
растянулось до 1827 г. Обязанные поселяне вели непрерывную
борьбу против попыток помещиков закрепостить их если не де-юре,
то де-факто. В своих прошениях царю помещики жаловались,
40 А. С. Коциевский. Крестьянское движение в Южной Украине..., стр. 242.
41 ЦГИА СССР, ф. 1285, он. 3, д. 20, ч. I, л. 284 об.
89
что «Положение» 1804 г. лишает их «власти над их
крестьянами», что крестьяне допускают «своевольство» и «неповиновение»,
а удалить их из имения нельзя, так как «Положение» 1804 г.
прикрепило их к земле.
Дело кончилось тем, что по предложению генерал-губернатора
Новороссии М. С. Воронцова прикрепление крестьян к земле было
отменено. Им предлагалось либо заключить с помещиком
соглашение о повинностях, либо перейти на казенные земли42.
«Положение об обязанных поселянах» непосредственно
касалось только незакрепощенного крестьянства Тираспольского
уезда, насчитывавшего в 1804.г. 8209 душ м. п. Однако закон этот
имел важные последствия для всей Южной Украины: все
крестьяне, жившие на помещичьей земле, стремились добиться для себя
подобных же прав.
Интересные факты, касающиеся незакрепощенных
«помещичьих крестьян» и их борьбы, раскрывает следующий эпизод.
В 1805 г. херсонский гражданский губернатор Гладкий
получил предписание министра юстиции П. В. Лопухина установить
число казенных крестьян, записанных за помещиками в последаюю
ревизию (1795 г.). В своем ответе от 24 декабря 1805 г.
губернатор Гладкий, стоявший на страже интересов местных помещи-
ков-крепостникав, указал на нежелательность этой меры. Он
подчеркнул, что «есть у помещиков крестьяне, ищущие себя
неправильно привлеченными в подданство...», т. е. возбуждающие
судебные иски о незаконной записи их за помещиками во время
ревизии, в силу чего они лишились права перехода. В числе их,
указывал Гладкий, имеются казаки и даже обер-офицерские дети;
«вероятно, что и казенные крестьяне..., по стеснению в земле
или по другим невыгодам, переходя на земли Херсонской
губернии, оставались во владении помещиков». Поскольку состояние
«подданства» и бее того вызывало тревогу у поселившихся на
помещичьей земле крестьян, не следовало, по мнению Гладкого,
поднимать шум вокруг этого вопроса и напоминать незакрепо-
щенным крестьянам об их принадлежности казне. Указывая на
то, что сбор сведений о числе казенных крестьян неизбежно
осложнит положение помещиков, Гладкий ссылался на события
в Тираспольском уезде: волнения 1803 г. «лишь только
коснулись слуха крестьян других уездов Херсонской губернии, то в
то же время поколебали их спокойствие, и многие из них
отложились было совсем от повиновения своим владельцам...»
Исключая возможность «дойти до точного числа казенных
крестьян, за помещиками записанных», Гладкий заканчивал свое
донесение заявлением, что из помещиков «никто о том объявить
не захочет, дабы не лишиться своего владения» 43.
42 См. стр. 186 настоящей работы.
43 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 114, лл. 1-3 об.
90
Две тенденции отчетливо выступают из данного документа:
государство старается сохранить за собой «казенных крестьян»;
помещики, напротив, прилагают все силы, чтобы их закрепостить.
Представитель местной администрации губернатор Гладкий был
всецело на стороне последних. Из того же документа явствует,
что положение многих поселенцев, живших на помещичьей земле,
было крайне неопределенным, так как они занимали
промежуточное положение между «казенными» и частновладельческими
крестьянами.
Отметим несколько крестьянских волнений, примыкающих по
своему характеру к борьбе поселенцев Тираспольского уезда
1802—1804 гг. Жители слободы Кочубеевки на реке Висунь
(бывшие казаки), не признавая себя крепостными, восемь лет (1814—
1821 гг.) вели упорную борьбу за свои права, пока не добились
ликвидации сделки о продаже их Кочубеем другому помещику —
Кирьякову. Отказавшись подчиняться какому бы то ни было
владельцу, они были переселены всей деревней на казенные земли
в Сибирь 44.
Во время знаменитого донского движения 1820 г. происходили
массовые выступления крестьян Екатеринославской губернии,,
охватившие 9 тыс. человек в Ростовском, Бахмутском и
Славяносербском уездах45.
В литературе совершенно не отражена борьба «иностранных
колонистов», устроившихся на частновладельческой земле, против
попыток их закрепощения. Документы одесского архива донесли
до нас следующий случай, происшедший в 1819 г. Немецкие
крестьяне (30 семей) подали жалобу на помещика Дунина-Жур-
ковского. В жалобе говорилось, что помещик заключил с ними
договор о выполнении определенных повинностей в течение 18 лет
за пользование его землей и получение материальной помощи.
Помещик обязался, помимо оплаты путевых расходов
переселенцев, выдать им строительный лес, коров, волов, орудия труда,
семена и хлебную ссуду. Колонисты со своей стороны
согласились по истечении 20 месяцев, необходимых для устройства на
новых местах, «исправлять господскую и земледельческую работу
с каждого семейства по два тягловых дня в неделю с 1 числа
марта по последнее число октября каждого года; от первого же
числа ноября по последнее февраля в неделю по одному только·
таковому дню...» «Под тягловым днем, — уточнялось далее,—
разумеется здесь дневная работа крестьянина и крестьянки,
первого — с парою волов или лошадей, запряженных в плуг или воз,
последней же — с нужными, смотря по роду женской работы,
орудиями. В каждый из таковых рабочих дней должны они
отработать не больше, не меньше обыкновенно принятого в той
44 И. И. Игнатович. Крестьянское движение в России..., стр. 309—321.
45 Там же, стр. 322—351.
91
стране дневного урока. И когда они таковой надлежащим
образом отработают и кончат ранее обыкновенного времени, то могут
они беспрепятственно идти домой, и никто не может в тот день
налагать на них более работы» 46.
Помещик не мог леренести рабочие дни крестьян с одной
недели на другую. Если же он хотел использовать крестьян для
перевозки каких-либо грузов, то расстояние не должно было
превышать 70 верст, причем за максимальное расстояние им
зачитывалось 100 рабочих дней. Барщинные работы в течение двух
тягловых дней в неделю — наиболее распространенная повинность
живших на помещичьей земле вольных поселенцев.
По прибытии в село Журковцы колонисты две недели жили
под открытым небом в ожидании материалов для построения
землянок, получая только продовольственную ссуду в виде
недоброкачественной ржи. Чтобы не умереть в степи голодной
смертью, переселенцы бежали в ближайшие колонии и
пожаловались на Журковского колонистской администрации. 14 лет
длилась тяжба, в результате которой переселенцы получили право
не возвращаться к помещику с обязательством выплатить ему
сумму, затраченную на их водворение 47.
Подводя итоги обзору классовой борьбы крестьян,
поселившихся на частновладельческих землях, следует сделать вывод, что
целью этой борьбы было сохранение личной свободы и
независимости. Борьба велась, как правило, в легальных формах: подачи
жалоб, прошений, возбуждения «исков о вольности» в суде.
Отличительными чертами борьбы были упорство и длительность
сопротивления, и это вполне закономерно: поселенцы, прибывшие
на Южную Украину в качестве свободных людей (беглых
крепостных, выходцев из-за границы и т. д.), были полны
решимости любой ценой отстаивать свою независимость. Они возрождали
свободолюбивые традиции запорожских казаков, которые в
большом количестве остались на Южной Украине и жили в казенных
селах бок о бок с новыми поселенцами.
Движения крестьян зачастую кончались успешно: за
поселенцами признавались их личные права, а в ряде случаев
вырабатывались дополнительные гарантии сохранения их независимости
(в этом была сущность «Положения об обязанных поселянах»).
Присоединение Бессарабии к России в. 1812 г. усилило
позиции свободного населения Южной Украины, поскольку
положение живших за Днестром бессарабских царан в юридическом
отношении было очень сходно с положением обязанных поселян.
Хотя царанин был феодально зависим, нес тяжелые повинности
в пользу помещика и фактически не мог покинуть землю своего
46 ГАОО, ф. 252, оп. 1, д. 256а, лл. 82—83. Имение Дунина-Журковского
находилось в урочище Большой Куяльник.
47 Там же (Следственные материалы на русском и немецком языках).
92
господина, однако помещик не имел права распоряжаться его
личностью, лишить его имущества, перевести в дворовые и т. д.
Как мы увидим ниже, правительство не решилось ввести в
Бессарабии крепостное право, хотя молдавские помещики усиленно
этого добивались.
* * *
Категория государственных крестьян Южной Украины ничем
существенно не отличалась от той же категории в других
губерниях страны. Поэтому, не останавливаясь на правовом
положении этого сословия, обратимся к выяснению обстоятельств, при
которых оно формировалось в Новороссии и Буджаке.
Организованные переселения государственных крестьян в
южные губернии происходили сравнительно редко и носили
случайный характер. Если ходатайства о переселении возбуждали
крестьяне, то по каждому отдельному случаю, принималось
специальное решение. Этому предшествовало обсуждение вопроса в среде
центральной и местной администрации. Указ 30 октября 1805 г.
обязывал начальство губерний, жители которых желали
переселиться на юг, изучить причины «действительной в том нужды» и
получить согласие на перевод крестьян от казенных палат и
начальников тех губерний, в которые крестьяне желали перейти 48.
Все это тянулось бесконечно долго, поэтому многие крестьяне
предпочитали обходиться без официального разрешения,
несмотря на возможность получения лособий при соответствующем
оформлении перехода на новые земли. Пособия варьировались в
зависимости от степени разорения переселяющихся, от
расстояния до места назначения и т. д.
По настоянию Кочубея и Ришелье 17 июня 1812 г. был принят
закон о предоставлении переселяющимся казенным крестьянам
5-летней льготы от податей. Закон этот предусматривал также
выдачу новоселам денежных и прочих ссуд; размеры последних
устанавливались местным начальством, причем поселенцы
обязаны были возвратить эти ссуды в течение 10 лет по миновании
льготы. Оставшиеся на прежних местах односельчане должны
были в течение полутора лет выполнять все повинности за «вы-
былые души» 49. Закон относился ко всем государственным
крестьянам, прибывшим с 1805 г., в том числе и к «самовольным»
переселенцам.
В 1820-х годах имели место принудительные переселения
государственных крестьян на юг для очистки земель под военные
поселения. В 1821 г. в связи с устройством чугуевских военных
48 ЦГИА СССР, ф. 1152, оп. 1, д. 4, л. 119 об.; ср. ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21941.
49 ПСЗ, I, т. XXXII, № 25150.
93
поселений несколько тысяч государственных крестьян были
выселены из северных районов Херсонской губернии и примыкавших
к ней мест. Им пришлось провести в дороге зиму 1821/22 г.
Судья опекунской конторы А. М. Фадеев писал впоследствии, что
1821 год был на юге неурожайным, «в корме скота на зиму
предстояла крайняя скудность; а скот препровождался с
малороссиянами огромной массой, в количестве нескольких тысяч». Ека-
теринославский губернатор Шемиот ходатайствовал перед
правительством о закупке на казенный счет фуража для крестьянского
скота,, однако его смета залежалась в министерстве до весны.
Когда же 25 марта 1822 г. директор департамента приступил к
изучению этой сметы, Фадеев заметил ему, что время упущено
и что «последовало одно из двух: или весь скот у малороссиян
передох от голода, или же они нашли средство прокормить его
сами» 50.
О государственных крестьянах, переселенных на юг по той же
причине из Могилевской губернии, будет сказано особо, так как
на новых местах они вошли в состав «иностранных колонистов».
По мере роста населения Новороссии поощрительные
мероприятия сокращались. В марте 1824 г. было издано «Положение»
Комитета министров, в силу которого льгота переселенцам
предоставлялась вместо 5 лет на 3 года. При этом подчеркивалась
желательность перевода крестьян, страдающих от малоземелья,
в другие районы той же губернии, в которой они жили: это
не требовало отдаленных переходов и приспособления к новым
климатическим условиям. Оставшиеся на прежних местах
крестьяне должны были платить подати за выбывших переселенцев в
течение 3 лет и выплачивать им денежное пособие.
Положительной стороной было освобождение переселенцев на 3 года от
рекрутчины51.
О том, как трудно приходилось переселенцам на новых местах,
свидетельствует случай с выходцами из Суражского повета
Черниговской области. Это был один из самых бедных районов Чер-
ниговщвоны52. В 1823 г. крестьяне в количестве 400 душ м. п. вместе
с семьями перешли с разрешения властей в Днепровский уезд
Таврической губернии. Неурожай 1823 г. и налет саранчи
ухудшили и без того тяжелое положение новоселов. Зима застигла
их без хлеба и без топлива в наспех построенных жилищах из
земляного кирпича, еще не покрытых крышами. Крестьяне
вырыли три колодца глубиной в 5—8 сажен, однако срубов
сделать не смогли по недостатку дерева, и колодцы стали обва-
50 «Воспоминания Андрея Михайловича Фадеева. 1790—1867 гг.» Одессат
1897, стр. 69.
51 ПСЗ, I, т. XXXIX, № 29848.
52 О нищенском быте суражских крестьян см.: H. М. Дружинин.
Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева, т. I. М.— Л., 1946, стр. 376—
378.
94
ливаться. Недостаток воды сказывался не только на питании, но
и на всем быте поселенцев, затрудняя стирку белья и т. д.
У переселенцев было мало скота и орудий труда, что
поставило многие семьи в безвыходное положение. Ввиду
исключительно тяжелых обстоятельств местные власти приняли решение о
предоставлении крестьянам заимообразной ссуды хлебом и
деньгами на покупку скота, плугов, телег, леса и т. д. Так
начинало свою жизнь село Ново-Александровское53.
Несмотря ни на какие трудности, государственные крестьяне
продолжали тянуться на юг в одиночку или группами по 5, 10,
1о семей. Так было до и после издания закона 1812 г. о
льготах переселенцам. Большинство переселенцев шли из соседних
украинских губерний. В донесениях Херсонской казенной палаты
неоднократно сообщалось в губернское правление, что переходят
крестьяне «большею частью из смежных малороссийских
губерний, и переселения бывают ежечасные и раздробительные по
собственной воле крестьян» 54. Когда министр внутренних дел
предложил Конторе опекунства новороссийских иностранных
поселенцев водворить на юге 76 семей (455 душ об. п.) казаков
Черниговской губернии с выдачей им ссуды на обзаведение,
кормовых и пр., главный судья конторы Контениус представил свои
возражения. Он указал, что в течение одного только 1805 г.
в Новороссию переселилось без государственного пособия 14 тыс.
душ об. п. Если бы все эти люди — это были государственные
крестьяне и казаки,— переселились на казенный счет, расход
составил бы 1110 тыс. руб. А так как подобные поощрения очень
скоро повлекут за собой удвоение числа переселенце©, то б
следующий раз понадобится уж 2220 тыс. руб.55
Чтобы судить о масштабах переселения казаков, можно
привести следующие данные: в течение 1806—1809 гг. заявили о своем
желании переселиться на Степную Украину казаки Черниговской,
Полтавской и других губерний в количестве 7165 душ об. п.
(число экономических крестьян из тех же губерний, желавших
переселиться на юг, составляло 1051 душ об. п.) 56. Для казаков,
переходивших в Новороссию, закон 17 июня 1812 г.
устанавливал более короткий льготный срок по сравнению с
государственными крестьянами, а именно 1,5 года вместо 3 лет.
Считалось, что наличие у казаков собственной земли и возможность
ее продажи обеспечивают «сугубые способы к их переселению» 57.
В действительности среди казаков, переходивших на юг, было
немало безземельной бедноты. В ходатайстве малороссийского
53 ГАОО, ф. 1, оп. 190, 1824 г., д. 1.
54 ЦГИА СССР, ф. 1152. Соединенные департаменты, оп. 1, д. 4, л. 149 об.
55 Там же, ф. 1285, оп. 1, д. 61, лл. 25—27; д. 79, лл. 10—12.
56 Подсчет произведен мною на основании ходатайств, поступивших от
казаков и экономических крестьян (ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 1, д. 61, лл. 30—
178).
57 ПСЗ, I, т. XXXII, № 25150; ср. ЦГИА СССР, ф. 1152, оп. 1, д. 4, л. 135 об.
95
генерал-губернатора об отводе казакам земель в Причерноморье
прямо указывалось на недостаток у них пахотных и сенокосных
земель 58.
Переселяясь на юг, казаки в течение ряда лет сохраняли
свое наименование, поскольку предоставленный им льготный срок
был иным, чем у прочих жителей казенной деревни.
Постепенно, однако, они сливались с остальными государственными
крестьянами. Речь идет о казаках, переселявшихся «раздробитель-
но», т. е. небольшими группами, в районы, не являвшиеся
войсковыми.
Одновременно происходило массовое переселение украинских
казаков на территорию Войска Черноморского, проведенное по
инициативе Ришелье. Хотя характеристика этого района не
входит в нашу задачу, следует кратко на нем остановиться для
понимания обстановки в Новороссии. Число казаков (14417 душ
м. п.), поселенных здесь в конце XVIII в., не соответствовало
огромному пространству земель, предоставленных Войску. Это
затрудняло оборону границы и отрицательно отражалось на
хозяйственной жизни Прикубанья. На основании указа 17 марта 1808 г.
из малоземельных районов Полтавской и Черниговской губерний
в течение трех лет (1809—1811 гг.) на земли Войска
Черноморского переселились семьи бывших реестровых казаков в
количестве 23 088 мужчин и 18 672 женщин, т. е. всего 41 760
человек 59.
В 1820 г. было признано, что черноморские земли при
огромном своем пространстве все еще «не имеют довольного
населения» 60. В связи с этим решено было повторить опыт 1809—
1811 гг. и переселить на Кубань еще 25 тыс. казаков с
семьями. Реализация этого проекта состоялась в 1820—1821 гг., т. е.
вскоре после перехода Войска Черноморского в состав
Кавказской губернии. В. А. Голобуцкий на основе архивных
материалов установил, что переселенцы того и другого потока
«представляли собой элемент малоимущий» и что для наиболее бедных
из них (переселившихся в 1810 г.) начальство было вынуждено
отпускать хлеб, так как иначе они бы умерли с голоду61.
Украинские казаки охотно переселялись на Кубань: им не
грозило там закрепощение, в то время как на Левобережье
крепостнические поползновения помещиков после прикрепления
крестьян к земле в 1783 г. заметно усилились. Черноморские
казаки обязаны были выделять из своей среды и содержать оп-
58 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 1, д. 61, л. 35 и ел.
59 Сообщение Ришелье о ходе переселения в Черноморию дано в его
отчетах за 1809-1810 гг. (ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 199; ПСЗ, I,
т. XXXVII, № 28241).
60 ПСЗ, I, т. XXXVII, № 28241.
61 В. А. Голобуцкий. Черноморское казачество. Киев, 1956, стр. 218—220.
96
Хата в селе Магдалиновке Екатеринославской губернии, построенная
в конце XVIII в.
(Днепропетровский исторический музей). Фото начала XX в.
ределенное число воинов, зато им не нужно было платить оброк,
подушные и зависеть от помещиков.
Организуя переселения казаков на основе добровольного
принципа, правительство вместе с тем производило известный отбор.
Предпочитались семьи, в которых были незамужние женщины и
вдовы. И все же, как мы видели, мужчины получили
определенный перевес среди переселенцев. Преобладание мужского
населения — характерная особенность колонизуемых районов 62.
Социальные отношения в Войске Черноморском, так же как
и в земле Войска Донского 63, развивались своеобразно. Несмотря
на резкие классовые различия между старшиной и рядовым
казачеством, крепостничество не пустило здесь глубоких корней.
Права дворянства на казацкую старшину не распространялись.
По авторитетному заявлению В. А. Голобуцкого, в Черномории
«элементы крепостнических отношений были лишь слегка
вкраплены в помещичье хозяйство и безусловно отступали на задний,
едва заметный план перед отношениями вольного найма рабочей
Нам уже приходилось указывать на это (СП, стр. 50, 69, 127—128).
О Войске Донском см.: А. П. Пронштейн. Земля Донская в XVIII веке.
Ростов, 1961, стр. 146—183.
4 Е. И. Дружинина
97
силы» 64. Люди, которых в обход закона приобретали и
эксплуатировали казаки как своих крепостных, составляли в 1830 г. всего
1% в общей массе населения Черномории. В дальнейшем
процент этот еще больше упал65. Наличие в восточной части
Причерноморья обширных пространств с незакрепощенными (в
основной своей массе) жителями оказывало большое влияние на
население соседних районов Южной Украины, боровшееся за
сохранение своих личных прав. Немногочисленные крепостные
Новороссии, а также те, кому грозило закрепощение, нередко
скрывались на территории Войска Черноморского.
Особой категорией государственного крестьянства были
духоборы, поселившиеся на реке Молочной на основании манифеста
Александра I от 25 января 1802 г.66 Они представляли собою
сплоченные группы людей, накопивших хозяйственный опыт и
материальный достаток. Учитывая эти обстоятельства,
правительство с самого начала предоставило им значительные льготы и
пособия в расчете на то, что они поднимут целину и будут
способствовать хозяйственному освоению края. Духоборы получили
по 15 десятин земли на ревизскую душу, по 100 руб. подъемных
(с обязательством выплатить эту ссуду в течение 20 лет,
начиная с 1812 г.) и 5-летнюю льготу от податей. Так же как мен-
нониты и раскольники, пришедшие на юг в конце XVIII в.,
духоборы были освобождены от рекрутской повинности, которая
не согласовалась с принципами их религии. Впоследствии
сектанты лишились этой привилегии и полностью слились с
сословием государственных крестьян. В 1814 г. в Мелитопольском
уезде Таврической губернии насчитывалось 8 духоборческих
селений, в которых жило 1155 душ м. п.67 Это были великороссы,
находившиеся в ведении губернских властей наряду с прочими
государственными крестьянами. Постепенно число их росло:
вместе с молоканами и бессарабскими раскольниками они
составили к 1830-м годам 36 тыс. душ об. п.68
Если свободные крестьяне, жившие на помещичьей земле,
находились под угрозой закрепощения, то и казенные, зависевшие
от феодального государства, не были гарантированы от
ущемления их личных прав. Царское правительство в любой момент
могло согнать с земли государственных крестьян и казаков,
наложить руку на казенные и войсковые земли, увеличить
повинности. Создание военных поселений, широко развернувшееся на
Украине после наполеоновских войн, в 1816—1817 гг., явилось
прямым тому примером.
64 В. А. Голобуцкий. Черноморское казачество, стр. 193.
65 Там же> стр. 192.
66 ПСЗ, I, т. XXVII, № 20123.
67 Д. И. Баеалей. Колонизация Новороссийского края и первые шаги его
по пути культуры. Киев, 1889, стр. 67.
68 А. Скалъковский. Опыт..., ч. I, стр. 214—215.
98
Выше уже говорилось о принудительном переселении на юг
государственных крестьян из северных районов Херсонской
губернии ов связи с очисткой мест под новгородские военные
поселения. Много крестьян погибло в пути. Однако еще более
трагичным оказалось положение тех государственных крестьян,
которые были насильственно обращены в военных поселенцев69. Им
предстояло остаться военными навсегда. Их сыновья в
семилетнем возрасте зачислялись в кантонисты и проходили военное
обучение, чтобы впоследствии заменить отцов. Вся жизнь
военных поселенцев и их семей была строго регламентирована и
поставлена под контроль. Исследователь военных поселений
И. А. Витвер охарактеризовал их как «худший вид
военно-крепостнического угнетения, по сравнению с которым обычное
крепостное состояние крестьянина казалось более легким и
счастливым» 70.
В Херсонской и Екатеринославшой губерниях было
сформировало 16 кавалерийских полков. В их состав вошли многолюдные
старообрядческие села, земли бугских казаков и (казенные
деревни. Среди поселенцев оказались русские, украинцы, молдаване,
болгары, цыгане и др.
В рукописи неизвестного автора, относящейся к Херсонскому
военному поселению 71, сообщается, что размещенные в нем
крестьяне живут в наскоро построенных хибарках (из сел их
перевели на новые места, чтобы расположить жилища по ранжиру).
Вначале крестьяне разбегались, тяготясь военной муштрой. Тогда
им разрешили остаться при сельскохозяйственных занятиях,
обязав их работать в пользу казны по три дня в неделю. Этот
срок не был пределом: в страдную пору поселенцам
приходилось работать ежедневно.
«Поселенцы ропщут и нарекают,— говорится в документе,—
что у них нет своей собственности»; что ничтожные участки
земли, предоставленные им в пользование (по 7в десятины на
семью), совершенно недостаточны; что начальство применяет к
ним телесные наказания и допускает всевозможные
злоупотребления. Так, например, командиры, получая взятки, сдавали
помещикам «в наем» по 100 и 200 поселенцев для уборки хлеба.
Отправляя солдат на возку леса в отдаленные места,
командиры затем продавали этот лес в свою пользу. Поселяне так оже-
69 В военные поселенцы зачислялись как местные жители, так и взятые
с военной службы по прошествии шестилетнего срока женатые солдаты.
70 И. Витвер. Военные поселения. — БСЭ, изд. I, т. 12. М., 1928, стр. 327—
330. В 1930-х годах автор, работавший тогда в РАНИОН'е, готовил
монографию о военных поселениях, однако он ее не закончил и ограничился
публикацией ряда ценных обобщающих статей (кроме цитированной
статьи, см: он же. Аракчеев.— БСЭ, изд. I, т. 3. М., 1926, стр. 231—233).
71 ГПБ, ОР, ф. Шильдера, картон 20, № 1, лл. 63—72.
99
4*
сточены, отмечал наблюдатель, что при малейшем поводе
«наносят побои и в ссорах часто других убивают».
Военные поселенцы вели упорную борьбу против навязанного
им режима. В конце 1817 г. восстали бугские казаки,
движение которых возглавил участник войны 1812 г. Барвинский 72.
В 1821—1822 гг. старообрядцы боролись против включения их в
состав военных поселенцев73. Если учесть, что
военно-кавалерийское поселение Новороссии занимало 80 деревень, или 681119
десятин земли с 49 294 жителями м. п.74, то станет ясно, что
постоянные волнения поселенцев чрезвычайно накаляли
атмосферу на южных окраинах страны. В конечном счете, как
известно, царизм вынужден был ликвидировать военные поселения.
После присоединения Бессарабии к России сословие
государственных крестьян стало складываться и в Буджаке. Одной из
предпосылок этого процесса явилось то, что территория Буджака,
находившаяся до войны 1806—1812 гг. в распоряжении
подвластных султану ногайцев, отошла к казне и даже получила
название «Казенной Бессарабии». Само по себе это обстоятельство
еще не определяло социальных отношений. Известно, что
казенные земли зачастую переходили в виде царских пожалований
частным лицам; что помещики селили в полученных таким
образом имениях крепостных крестьян или другие категории жителей,
которых стремились закрепостить. Однако в данном случае ничего
подобного не произошло. Объяснялось это тем, что царскому
правительству пришлось считаться не только с общей обстановкой
на южных окраинах страны, но и с правовым положением
крестьянства Бессарабии в момент ее присоединения к России.
Законодательные акты 1749—1766 гг., изданные под влиянием
классовой борьбы молдавских крестьян, утвердили за ними
личные права. Землевладельцы не могли продавать царан как рабов,
брать их в дом в качестве дворовых, лишать движимой
собственности, наказывать. Царане могли передавать по наследству свои
наделы, продавать свои дома, виноградники и фруктовые сады,
заведенные на землях бояр и монастырей. В то же время все
они фактически были прикреплены к земле. Им надлежало
отрабатывать в пользу землевладельцев 12 барщинных дней в году.
Кроме того, они платили всевозможные государственные подати и
выполняли различные работы. Хотя в сумме феодальные
повинности, лежавшие на молдавских царанах, зачастую превышали
72 «История Украинской ССР», т. I. Киев, 1953, стр. 432—433; П. П.
Евстафьев. Восстание военных поселян Новгородской губернии в 1831 г. М.,
1934, стр. 87—90.
73 А. С. Коциевский. Крестьянское движение в Южной Украине..., стр. 253.
74 Приведенные цифры относятся к 1822 г. (А. Скалъковский. Обозрение,
ч. II, стр. 264—265). Более подробные данные о населенных пунктах,
включенных в военные поселения, см. в ПСЗ, I, т. XXXVII, № 28170,
28508, 28832.
100
объем работ и платежей, возложенных на крепостных крестьян
России, однако царане дорожили личной свободой и
регламентацией повинностей, позволявшей им располагать остающимся
временем 75w
Была, впрочем, в Бессарабии категория крестьянства
совершенно бесправная; речь идет о немногочисленной группе
крепостных цыган. Если царане в привычном словоупотреблении
русских современников квалифицировались как «вольные
крестьяне», то крепостные цыгане состояли, по их наблюдениям, «в
полном распоряжении» помещиков, имевших на них права
собственности. Цыгане работали «как рабы» на своих господ76.
В литературе высказывались разные мнения по поводу
законодательных актов, изданных К. Маврокордатом для Валахии
(в 1746 г.) и Молдавии (в 1749 г). Румынский историк А. Оцетя
усматривает в этих документах освобождение крестьян от
крепостного права (l'affranchissement des serfs) 77. Другого мнения
придерживается советский историк Ф. А. Грекул. К. Маврокор-
дат, по его мнению, юридически оформил существовавшие ранее
отношения между землевладельцами и крестьянами, оградив
последних от (злоупотреблений и помещичьего произвола78. Не
вдаваясь в существо этого спора, необходимо подчеркнуть, что
аграрные законы середины XVIII в. имели важные последствия
для Южной Украины и, в частности, для формирования в При-
дунайском крае сословия государственных крестьян. Русское
правительство не решилось изменить правовое положение царан и
лишить их личной свободы. Более того, по предложению
молдавского бояра и крупного царского чиновника С. Стурдзы оно
запретило перевод крепостных в Бессарабию из внутренних
губерний Российской империи79. Когда Стурдза в 1812 г. предложил
75 «История Молдавской ССР», т. I. Кишинев, 1965, стр. 324. Об Уложении
6 апреля 1749 г. и других законах, связанных с именем К. Маврокордата,
см. там же, стр. 298—300.
76 П. Куницкий. Краткое статистическое описание Заднестровской области,
присоединенной к России по мирному трактату, заключенному с
Портою Оттоманскою в Бухаресте 1812 г. СПб., 1813, стр. 22, 24, 25; ср.
П. Свинъип. Описание Бессарабской области,— «Записки Одесского
общества истории и древностей», т. VI, 1867, стр. 218.
77 Л. Otefea. Le second asservissement des paysans roumains (1746—1821).—
«Nouvelles études d'histoire présentées au X-e Congrès des sciences
historiques». Rome, 1955. Bucarest, 1955, p. 302. Интересно, что в представлении
русских современников, в частности П. Свиньина, акты К.
Маврокордата тоже .означали «уничтожение рабства» (П. Свинъин. Описание
Бессарабии, стр. 217).
78 Ф. А. Грекул. О «реформе» 1749 года в Молдавии.— «История СССР»,
1961, № 1, стр. 71—80. Автор опубликовал в переводе на русский язык
полный текст урбания 6 апреля 1749 г., регулировавшего
взаимоотношения между помещиками и крестьянами (стр. 78—79).
79 «Положение крестьян и крестьянское движение в Бессарабии (1812—
1861 гг.)». Сборник документов, ч. 1. Кишинев, 1962, стр. 513.
101
ввести такой закон, он сослался на то, что появление в
Бессарабии крепостных окажет «невыгодное влияние» на местных
жителей, которые, «предпочитая во всяком случае свободное
состояние, конечно, тогда более иметь будут побуждения к побегам за
границу». В связи с этим А. Н. Бахметеву, назначенному
управлять Бессарабской областью, была направлена правительственная
инструкция следующего содержания: «Поелику народ в
Бессарабии не подвержен крепостному праву, а пользуется полною и
совершенною свободою, то его ими. величеству угодно, чтобы сие
не было подвержено ни малейшей перемене от какой-либо смены
жителей». А потому, говорилось далее, если кто-либо из
помещиков, «приобретя недвижимое имение в Бессарабии,
вознамерился бы переселить туда крестьян своих, в сем предположении
должно объявить им, что по силе закона и обыкновений сей
области живущие в ней поселяне их будут пользоваться теми
же самыми гражданскими и личными правами, какие
предоставлены коренным обывателям» 80.
В силу такого постановления становилось невозможным не
только закрепощение лично свободных людей в Буджаке (и в
Бессарабии вообще), но и переселение туда крепостных из
других мест: в последнем случае крестьяне становились
свободными. В документах, публиковавшихся для всеобщего
сведения бессарабским правительством, многократно объявлялось, что
^помещики российских губерний, переведшие крестьян своих на
земли, в Бессарабской области купленные, владеть оными по
праву крестьянства (т. е. крепостничества.— Е. Д.) не могут, ибо
людям сего звания предоставлены гражданские и личные
преимущества те самые, коими пользуются коренные жители здешней
области» 81.
Мотивы данного постановления коренились в стремлении
царизма удержать местных жителей на местах и привлечь как
можно больше новых поселенцев в пограничный район, чтобы тем
самым закрепить его за Россией.
Таким образом, заселение Буджака крепостными крестьянами
совершенно исключалось. Здесь могли селиться только
государственные крестьяне, казаки, колонисты и представители других
свободных сословий.
80 ЦГИА СССР, ф. 1308, оп. 1, д. 2, л. 19 об. Этот документ, датированный
21 мая 1816 г., многократно цитировался затем в деловой переписке
правительства Бессарабской области, в частности в связи с запрещением
сделок по купле и продаже крепостных крестьян, переселенных в
Бессарабию из внутренних губерний России и тем самым получивших
свободу («Положение крестьян и крестьянское движение в Бессарабии», ч. 1,
стр. 57—58).
81 Там лее, стр. 56. Подготовка этого пункта прослеживается во многих
неопубликованных материалах ЦГА МССР, ф. 3, оп. 4, д. 1239, лл. 11—12,
16—18.
102
Как же составился контингент государственных крестьян,
постепенно занявших в Буджаке первое место в общей массе
мелких сельских производителей?
До переселения ногайцев на Молочные Воды в 1807 г. мало
кто решался селиться в Буджакской степи. Молдаване,
помнившие опустошительные набеги крымскцх ханов, не продвигались
южнее Бендер82. Впрочем беглые стрельцы, раскольники (филип-
поны), казаки-некрасовцы, а позднее запорожские казаки из
расформированного в 1775 г. Запорожского войска, презирая
опасность, создавали населенные пункты по обоим берегам Дуная83.
К моменту присоединения Бессарабии к России в ее южных
уездах, т. е. на территории, несколько превышавшей Буджак,
числилось всего 2392 семьи «обывателей, собственно казне
принадлежащих» 84. Затем число их стало быстро расти, причем, как это
показал И. А. Анцупов, организованные переселения
государственных крестьян не имели решающего значения. Основную массу
переселенцев составили беглые крестьяне из внутренних губерний
России и беглые молдавские царане.
Гарантия от закрепощения и обилие плодородных земель в
Буджаке сделали этот район особенно заманчивым для беглых
крепостных, а также для многочисленных жителей помещичьих
земель, которым грозило закрепощение в Херсонской и других
губерниях. Туда потянулось также множество царан,
стремившихся избавиться от гнета бояр и духовенства. Степной Буджак,
несмотря на его суровые природные условия, стал быстро
заселяться.
Впрочем, беглецы из внутренних губерний России не всегда
направлялись прямо в пустынный Буджак. Они бродили по
дорогам всех цынутов (уездов) в поисках пристанища и средств
к .жизни. В распоряжении полномочного наместника
Бессарабской области от 5 января 1818 г. говорилось, что в Кишиневе
и по всей Бессарабии скитается множество «праздных людей,
приемлющих вид нищих и ищущих пропитания посредством
милостыни и подаяния...» Было замечено, что они «пускаются на
самые отдаленные переходы», причем «остаются неизвестными
82 Тяжелые воспоминания оставил у молдаван набег 1758 г., когда ногайцы
увели в плен 10 тыс. человек (4. Скалъковский. Историческое введение
в статистическое описание Бессарабской области.— ЖМВД, 1846, ч. 13,
стр. 24—25).
83 О русских и украинцах в Бессарабии, см.: П. Свиньин. Описание
Бессарабской "области, стр. 192, 204—205; А. А. Скалъковский. Некра-
совцы, живущие в Бессарабии.— ЖМВД, 1844, ч. 8; А. Д. Бачинский.
Основные этапы крестьянско-казацкой колонизации Буджакской степи и
низовий Дуная в XVIII — начале XIX в.— «Ежегодник по аграрной
истории Восточной Европы, 1964 г.» Кишинев, 1966, стр. 325—332. Этой же
проблеме посвящены все остальные работы А. Д. Бачинского.
84 И. А. Анцупов. Государственная деревня Бессарабии в XIX веке (1812—
1870 гг.). Кишинев, 1966, стр. 25.
103
как насчет образа жизни, так равно и в отношении самого
поведения» 85. Особенно много «праздношатающихся беглецов»
встречалось в Бендерском и Измаильском цынутах 86.
Из документов о розыске беглых мы узнаем, что в
Бессарабию бежали удельные крестьяне из Оренбургской губернии (21
человек), «помещичьи крестьяне» из имения Кушелевых
Херсонской губернии (15 человек), много крестьянских семей из
Подольской и Киевской губерний 87. В 1816 г. был пойман крепостной
крестьянин Егор Иикин, бежавший из Симбирской губернии. Он
был приговорен «за побег и составление для себя фальшивого
билета к наказанию публично плетьми в Кишиневе пятьюдесятью
ударами с отсылкой... для отдачи в военную службу с зачетом
за рекрута помещику в Симбирское губернское правление...» 88
Большое число евреев, не устроившихся в Херсонской
губернии, перебралось в Бессарабию и тоже бродило повсюду «без
письменных видов» в поисках пристанища. Здесь им не разрешали
«водворяться по селениям и хуторам», направляя их в города и
местечки89.
Опасаясь, что розыски беглых могут повлечь за собой
обезлюдение Буджака, царское правительство опубликовало 17 октября
1817 г. «Инструкцию» 90, согласно которой помещики не могли
претендовать на возвращение им беглых крепостных, если
последние:
а) бежали в Бессарабию до Бухарестского мира;
б) бежали позднее, но успели к моменту их отыскания
вступить в брак с местными уроженцами или заняться каким-нибудь
ремеслом.
Не все беглецы подпадали под действие этой инструкции,
поэтому многим из них. приходилось скрываться, менять имена,
выдавать себя за умерших членов какой-нибудь семьи,
согласившейся их приютить. (Современники отмечали поразительное
«долголетие» жителей Буджака.) Стремясь освободиться от
помещичьей кабалы, крестьяне обнаруживали исключительное
упорство; случались повторные побеги возвращенных к
помещикам крестьян. Так, в одном из распоряжений о розыске беглых
говорилось, что задержанные в Бессарабии крестьяне помещика
Сулятинского Подольской губернии R Я. Засонюк и И. М. Пав-
люков 13 января 1818 г. «вновь бежали сюда, сманувши с собой
крестьян Онуфрия Засонюка с женою и сыном, Павла Онуфриева,
85 ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 119, л. 23.
86 Там же, л. 266 об.
87 Там же, д. 117, оп. 1, л. 609; д. 119, оп. 1, лл. 379, 810 об.; д. 139, лл. 462—
463 об. и др.
88 Там же, оп. 1, д. 139, л. 916.
89 Там же, оп. 1, д. 117, л. 272 («Предложение Бессарабскому областному
правительству» от 28 сентября 1818 г.).
90 ПСЗ, I, т. XXXIV, № 27122.
104
женщину Пелагею и 12-летнего мальчика... и скрываются в
местечке Атаках у томопших жителей...» 91
Крестьяне не всегда бежали семьями: очень часто
крепостной отправлялся в путь один или с товарищем. Разыскать таких
людей, обычно молодых и сильных, было труднее, и в ряде
случаев бессарабские власти широко публиковали их приметы92.
В Буджаке находили себе пристанище также дезертиры.
Сохранилось распоряжение Бахметева о розыске и возвращении на
место службы «без всякого послабления» всех тех рекрутов,
«которые прибудут сюда из-за Днестра в виде беглых». Сообщались
приметы нескольких человек, набранных в Подольской губернии
и назначенных в Каменец-Подольский гарнизонный батальон.
Это были происходившие из Могилевского повета Михайло Ко-
стюк, Захарий Паньков и Илько Стурс. Многие из рекрутов,
говорилось в документе, «до поступления еще в военную
службу... находились здесь (т. е. в Бессарабии.— Е. Д.) в
укрывательстве» 93.
Если для крепостных крестьян, приходивших в Бессарабию
из-за Днестра, поселение на государственных землях Буджака
означало коренной перелом в их жизни — они приобретали
личные права,— то не менее притягательной была перспектива стать
государственными крестьянами для молдавских царан. Вот
почему, не считаясь с запрещением переходов, царане массами
бежали в «Казенную Бессарабию». С 1813 по 1816 г. в Буджак
самовольно переселилось с помещичьих земель центральной и
северной Бессарабии 5259 семей царан94, а всего в период 1812—
1834 гг. наблюдались переселения из 47 молдавских сел, в
которых числилось около 25 тыс. царан 95. В 1813 г. все жители села
Синешты Сорокского цынута обратились в бегство. А когда из
деревни Гаснашаны в том же году на юг направилось 17 семей,
91 ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 119, л. 222.
92 Следующий отрывок из распоряжения полномочного наместника
Бессарабской области позволяет нам представить себе, как выглядели «два
крепостных человека, Ефим Зеленый и Самойла Панченко»,
представители многочисленных пионеров хозяйственного освоения Буджака.
«Первый из них приметами: от роду 18 лет, росту малого, лицом ряб и смугл,
волосы на голове черные, острижен по-русски, глаза карие, брови
черные, большие, усы малоприметные; одет в темно-сером сюртуке и такого
ж цвета шинели, иапшьным тулупе, серых шароварах и лакированных
сапогах. Имеет при себе маленький чемоданчик с бельем и платьем.
Другой: Панченко, от роду 22 лет, росту среднего, толстоват, лицо белое
и брюзглое, волоса на голове темно-русые и на оной золотуха, глаза
карие, брови большие черные, усы малоприметные, одет голубого цвета в
сюртуке, белых холстяных шароварах, в сапогах и серого сукна шапке»
(там же, л. 166—166 об.).
93 Там же, лл. 732—733.
94 П. Свиньин. Описание Бессарабской области, стр. 274, 316, 320; ср.
Я. С. Гросул. Крестьяне Бессарабии (1812—1861 гг.). Кишинев, 1956,
стр. 266.
95 Я. С. Гросул. Крестьяне Бессарабии, стр. 265.
105
то по дороге к ним примкнуло еще столько же семей из других
населенных пунктов 96.
В ноябре 1814 г. начальник Бессарабской области И. М. Гар-
тинг направил войска для возвращения «многих старожилых
обывателей» Кодрского цынута, бежавших на юг. Вследствие
массовых побегов, отмечалось в его предписании, «Кодрский цынут
начал приходить уже в опустение...» 97
В ходе борьбы за легализацию своего положения между
переселенцами разных национальностей вырабатывалась классовая
солидарность. Украинец или русский, принятый в молдавскую семью
и изменивший свое имя, больше не опасался насильственного
возвращения к помещику. Молдавские царане, растворившиеся в
общей массе государственных крестьян, порывали всякие
отношения с землевладельцем.
В Буджаке беглецы сначала группировались вокруг
существующих населенных пунктов, а затем постепенно создавали новые
села и города.
Из переписки полномочного наместника Бессарабской области
выясняется, что жители Измаила и Килии, имевшие для выгона
скота «неумеренное количество земли», стали сдавать
избыточные участки «под наем разным поселенцам, наиболее беглецам
и бродягам зазорного поведения». Беглецы, приходившие
большею частью из-за Днестра, квалифицировались наместником как
«люди безгласные, не известные правительству, ни к какому
званию не причисленные». Они стали заводить на арендуемых
участках хутора и в свою очередь давать «укрывательство беглым».
В ноябре 1818 г. наместник получил сообщение, что население
хуторов, основанных на земле, принадлежащей Измаилу, до того
умножилось, что «равняется с числом городских жителей».
Разумеется, наместник бил тревогу, он требовал отобрания от
городов избыточной земли, причисления людей, «на оной живущих,
к какому-либо классу обывателей для отправления повинностей»,
а главное, проверки, нет ли среди них «подозрительных» людей98.
Тем не менее поселенцы (в том числе и бессарабские царане)
прочно оседали в Буджаке, где не было крепостничества.
Специальные законы, периодически издаваемые, признавали за
ними право на приписку к казенным селам и городам99.
Иногда беспаспортных жителей обнаруживали на земле,
отмежеванной «иностранным колонистам». Обживаясь, некоторые из
них заводили здесь животноводческие хозяйства (фермы) с
жилыми постройками и загонами для скота. Такие фермы назывались
96 Я. С. Гросул. Крестьяне Бессарабии, стр. 267.
97 «Положение крестьян и крестьянское движение в Бессарабии», ч. 1,
стр. 27.
93 ЦГА MCGP, ф. 17, оп. 1, д. 119, лл. 528-530.
99 И. А. Анцупов. Государственная деревня Бессарабии в XIX веке, стр. 36,
38-39.
106
кишлами 10°, а их владельцы — кишларями. Кишлари прибегали к
найму чабанов из беглых крестьян, а частично и из колонистов.
Произведенное в 1825 г. обследование кишл показало, что
«все -содержатели (т. е. кишлари.— Е. Д.) передерживают у себя
людей в услужении, а также и товарищей, без всяких видов, а об
некоторых и сами содержатели не знают, откуда оные...» 101
Впрочем, не только зависимая от кишларей беднота не имела
письменных видов. Зачастую их не было и у самих кишларей. Вот что
сообщил в 1825 г. член Бессарабской конторы иностранных
поселенцев П. К. Медер: «При осмотре моем кишл Тарутино 102,
находящихся на земле колонистской, найдено мной, что все без
исключения кишлари, а так равно их товарищи и работники
проживают без всяких видов» 103.
Жители кишл часто объявляли себя «турецко-поданными»
(например, кишларь Коста Камбуро, его чабан Данчу Малени др.)104.
Однако встречались среди них и беглые молдавские царане, и
пришедшие из-за Днестра украинские крестьяне, для которых степи
были родной стихией, а профессия чабана — привычным делом.
Несмотря на все трудности, которые приходилось
преодолевать крестьянам, не только не получившим никаких пособий,
но зачастую находившимся под угрозой обратного выселения,
категория государственных крестьян в Буджаке быстро росла.
Учитывая крайнее разорение Бессарабии, на территории которой
неоднократно происходили русско-турецкие войны, правительство
вынуждено было предоставить всем жителям этой области
трехлетнюю льготу от податей и от несения рекрутской
повинности, что до известной степени облегчило их положение.
Ряды государственных крестьян Буджака комплектовались не
только за счет беглых. Специфически бессарабской категорией
жителей была немногочисленная группа мазылов (потомки
служилых людей) и рупташей (потомки духовенства, не получившие
духовного сана), которые позднее (в 1847 г.) были уравнены
в правах с однодворцами центральных губерний. В составе
государственных крестьян Буджака эти две категории жителей
занимали привилегированное положение, так же как и переселенные
туда в 1822 г. из Херсонской губернии однодворческие семьи.
В число государственных крестьян вошли также яезакрепощен-
ные «коронные» цыгане, отставные солдаты, бывшие шляхтичи
из Подольской и других украинских губерний, не сумевшие
документально доказать свое «дворянское достоинство», и т. д.
100 «Кишло» происходит от турецкого слова «кишлак», т. е. зимовье, зимнее
пастбище.
101 ЦГА МССР, ф. 305, оп. 1, д. 76, л. 1.
102 До 1817 г.— колония Елизаветская.
103 ЦГА MGCP, φ. 305, on. 1, д. 76, л. 5.
104 Там же, л. 10.
107
Отдельные переселенцы из соседних государств — греки, армяне
и др., не составившие колоний, также стали жителями казенной
деревни.
Военная колонизация Буджака не приобрела в изучаемый
период крупных размеров. В связи с недавним присоединением
данного района в нем были расположены значительные
регулярные войска, в том числе крепостные гарнизоны. Однако уже в
1820-х годах из-за Дуная стали возвращаться бывшие
запорожские казаки и их потомки, которым отводились земли в
пограничных местах.
Несмотря на организованные переселения в Буджак
отдельных групп государственных крестьян, стихийная колонизация
края выдвигалась по своей массовости на первое место.
Население Буджака отличалось своим многонациональным
составом, что в значительной степени объясняется положением
этого района на стыке нескольких стран. Мы и сейчас находим
в Придунайском крае такие села, в которых представлено 12 и
более народов. В одном и том же селе зачастую проживают
украинцы, молдаване, русские, болгары, гагаузы, евреи, греки,
армяне, поляки, цыгане, сербы, албанцы, немцы, французы, венгры,
турки и др. Многие жители называют среди своих предков
представителей разных национальностей. В с. Беленькое (б. Аккембет)
Белгород-Днестровского района Одесской области часто
встречаются жители, говорящие на своеобразном русско-украинском
диалекте и умеющие, кроме того, изъясняться по-молдавски и по-
немецки 105.
Крупный контингент государственного крестьянства
сложился на Крымском полуострове. Подобно тому, как это было в
Бессарабии, правительство приняло во внимание положение
татар до присоединения Крыма к России. Только таким путем
можно было рассчитывать на удержание их от переселения в
Турцию.
Еще в самом начале XIX в. Комитет об устроении Новорос-
сии установил, что в период турецкого господства сельское
население Крыма жило частью на своих, частью на султанских,
ханских: и мурзинских землях. Было известно также, что во
всех этих случаях крестьянин юридически был свободен, так
как «по магометанскому закону мусульманин не может быть
крепостным человеком». В связи с этим Комитет предложил
«подтвердить, что татары крымские не могут ни за кем быть
закреплены и суть люди вольные». «Признавая природных
крымских татар свободными,— говорилось в докладе Комитета,
составленном для представления царю,— да будет вольно
каждому из них, исполнив всю свою обязанность к владельцу, пе-
105 На причинах распространения в Буджаке западноевропейских языков
мы остановимся ниже.
108
реходить от помещика к другому или в казенные селения, где
достаточно для них земли отыщется, с согласия жителей сих
селений и с ведома начальства, или селиться новыми
селениями...» 106
Правительство положительно отнеслось к проекту,
предложенному Комитетом. Таким образом, в Крыму не делалось
попыток сочетать два противоречивых момента: личную свободу
крестьян и прикрепление их к земле. Администрация юга в
своей дальнейшей работе руководствовалась положениями,
выработанными «Комитетом» в самом начале XIX в. За татарами
сохранялась личная свобода, они не подлежали подушной подати
и рекрутской повинности (все это тоже противоречило
мусульманской религии). Однако земельные тяжбы между новыми
помещиками и местным крестьянством, начавшиеся в 80-х годах
XVIII в. 107, продолжали осложнять положение народных масс,
препятствуя хозяйственному освоению края.
На Крымский полуостров, так же как в Буджак, бежало
много крепостных и феодально зависимых крестьян со всех концов
страны в надежде обрести там свободу. Однако гарантия от
закрепощения касалась только мусульман. Вот почему украинцы и
русские, приходя в Таврическую губернию, подолгу оставались
на нелегальном положении. Иногда они объединялись в группы
(именовавшиеся в ведомственной переписке «шайками бродяг») и
вели скитальческую жизнь в надежде найти незанятые земли и
основать на них хутора. Такие группы притягивали к себе и
тех крестьян, которые воспользовались на первых порах
помещичьей «опекой», а затем обратились в бегство. В отчетах
губернатора сообщаются трагические эпизоды: выстрелом из ружья
был убит крестьянин, скрывавшийся вместе с группой своих
товарищей на территории Таврической губернии. Губернатор
высказал предположение, что убийцей был «передержатель» беглого
крепостного, боявшийся ответственности за свой поступок. В
густом кустарнике близ Карасу-Базара были найдены обглоданные
волками человеческие кости. Тут же рядом был обнаружен настил
из сена, а на веревке была развешана (очевидно, для просушки)
украинская одежда. Погибший мог быть, по мнению губернатора,
«бродягой» или дезертиром 108.
Эти случаи показывают, какой опасности подвергались беглые
крестьяне, искавшие на юге свободы и независимости.
106 ЦГИА СССР, ф. 1307, оп. 1, д. 1 (63), л. 60.
107 СП, стр. 118—121.
108 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 133, ч. I, лл. 188, 218.
109
* * *
Рассмотрим теперь другую социальную группу, характерную
для Южной Украины,— поселенцев, живших на «колонистских»
землях 109. Эта группа быстро росла.
Преимущества и льготы, предоставленные колонистам в
России, и успешное развитие их хозяйств в течение XIX в.
породили у некоторых исследователей ошибочное представление, будто
бы эти люди с самого начала находились в исключительно
благоприятных условиях. В действительности это было не так.
Подобно беглым крепостным и раскольникам, переселенцы из-за
рубежа тоже принадлежали к гонимым, угнетенным, обездоленным.
Только исключительные обстоятельства могли побудить их
расстаться с родиной, с обжитым углом и отправиться в
пустынную местность, где приходилось строить жилище, поднимать
целину и бороться со стихиями природы.
Русское правительство, заинтересованное в заселении окраин,
предоставляло выходцам из-за границы разные льготы и
оказывало материальную поддержку, без чего они погибли бы. Хотя
переселенцы принимали русское подданство, за ними большей
частью закреплялось название «иностранные колонисты», так как
они отличались от окружающего населения языком, религией,
бытом, а главное особыми правами. Для колонистов,
исповедовавших лютеранскую, католическую или иудейскую религию, браки
с православными влекли за собой удаление из колоний. Такой
порядок усугублял искусственное обособление колонистов от
окружающего населения.
Как и в конце XVIII в., большинство колонистов приходило
из Оттоманской империи. Это были представители
неполноправных христианских народов (райя): болгары, гагаузы, молдаване,
сербы, греки, армяне и др. Во время русско-турецких войн
многие из них в качестве добровольцев сражались на * стороне
России, а затем, оставшись в ее пределах, составили поселенные
войска: Бугский полк, Балаклавский греческий батальон и т. д.
В мирное время эмиграция с Балканского полуострова шла
не менее интенсивно. Пользуясь соответствующим поставновле-
нием Кючук-Кайнарджийского договора (подтвержденным и в
последующих соглашениях между Россией и Турцией), выходцы
из султанской Турции приходили и селились вместе с семьями
на Степной Украине. Одни из них приписывались к городам в
качестве мещан и купцов по, другие создавали компактные и
постоянные земледельческие поселения — колонии. Наиболее
крупными были сложившиеся в Буджаке колонии так называемых
109 См. различные группы поселенцев на карте 4. Площади земель,
принадлежавших колонистам, показаны приблизительно (условно) и не могут
быть использованы для картометрических измерений.
110 А. Скалъковский. Опыт..., ч. I, стр. 231. Удельный вес этих поселенцев
в составе жителей края не поддается учету.
110
задунайских переселенцев; впоследствии (по преобладающей
национальности) эти колонии стали называться болгарскими. В
ведомости 1801 г. ш о них, разумеется, не могло быть и речи,
так как до 1812 г. Буджак находился за пределами Российской
империи.
Наиболее крупные переселения балканских славян из-за
Дуная в степной Буджак имели место во время русско-турецкой
войны 1806—1812 гг., т. е. еще до присоединения Бессарабии
к России. Спасаясь от гнета турецких пашей и надеясь на
защиту русских войск, болгары, гагаузы, сербы и другие массами
устремлялись на территорию, занятую русской армией. Вот что
писал об этом в ноябре 1811 г. главный попечитель
задунайских переселенцев А. Я. Коронелли: «...когда только в
нынешнюю против турок кампанию российская армия
переправилась на правый берег реки Днестра, некоторые из болгар и
других наций христиан, желая воспользоваться покровительством
российского начальства, оставив свое отечество, переправились на
левую сторону Дуная и поселились в Молдавии и Валахии...» 112
Переселение совершалось стихийно, поспешно, в условиях войны,
которая явилась причиной «крайнего разорения и бедности» из
многих переселенцев. Последние устраивались на пустующих
землях, не подозревая, что часть этих земель отойдет казне, а другая
окажется в частном владении. Более того, распахивая свободные
земли (до 1806 г.— среди ногайских кочевий), эмигранты не знали,
чем кончится война и останутся ли эти земли за Россией. Однако
они были полны решимости отстаивать свою свободу и
независимость во что бы то ни стало. С этим был связан их
категорический отказ перейти из Буджака в Новороссию, куда их
настойчиво привлекала местная администрация. В сообщении,
посланном на имя Ришелье инспектором Дубоссарского карантина
Н. Карповым 27 июня 1811 г., говорилось, что болгары и
вышедшие с ними представители других народов опасаются, что в
Ново россии они могут лишиться «всей своей вольности, ибо, по
мнению их, часто государи дарят тамошним боярам в вечное
владение целые сеяения с людьми, которые сами, дети и
потомки их остаются уже во вечные времена рабами, лишенными
всякой свободы, и что ежели не сами они, то уже непременно
потомки, внуки и правнуки их будут господскими рабами; что
без паспорта не позволяется никому и никуда отлучаться,
а для получения оного надобно ходить целую неделю...» 114
В положении задунайских переселенцев первоначально было
111 См. стр. 70 настоящей книги.
112 «Устройство задунайских переселенцев в Бессарабии и деятельность
А. П. Юшневского». Кишинев, 1957, стр. 22.
113 Там же, стр. 4.
114 Там же, стр. 9.
111
известное сходство с положением помещичьих «подданных» Ти-
распольского уезда Херсонской губернии. Как те, так и
другие поселились на пустующих землях и оказались вскоре
объектом притязаний со стороны помещиков. Однако если одни
превратились в «обязанных поселян», то другим удалось
подняться ступенью выше. Русское правительство хорошо понимало,
что от положения в турецком тылу во многом зависит исход
военных действий. Поэтому, стараясь привлечь в Буджак как
можно больше переселенцев из подвластных султану Болгарии
и Сербии, оно должно было идти навстречу эмигрантам. Еще
в ходе войны был поставлен вопрос о создании из них особых
колоний. В своих обращениях к переселенцам М. И. Кутузов
обещал им особое управление, не зависимое от диванов
Дунайские княжеств, а также различные льготы и привилегии.
Помимо чисто стратегических задач, еще в XVIII в. ясно
выявилась и более широкая политическая цель царизма:
укрепить и усилить свой авторитет на Балканах. Осуществить эту
цель было возможно лишь в том случае, если переселенцы
выиграют от перехода в пределы Российской империи и не будут
стремиться обратно за Дунай. Все это создавало благоприятные
условия для задунайских переселенцев. Было хорошо известно,
что они сохранили тесные связи с народами, жившими на
правом берегу Дуная, а потому в любой момент могли сняться с
мест и вернуться обратно. Напротив, при благоприятном
течении дел их примеру могли последовать (т. е. переселиться на
левый берег Дуная) новые массы подданных Порты, что
учитывалось русским правительством.
Несмотря на свой разнородный национальный состав,
задунайские переселенцы отличались большой сплоченностью.
Тяжелые испытания, связанные с турецким гнетом, сблизили
болгар, говоривших на славянском языке, и гагауеов,
изъяснявшихся по-турецки, тем более что как те, так и другие исповедовали
православие. Перейдя в Буджак, болгар^ и гагаузы иногда
составляли общие ' села 115. Они охотно принимали в свою среду
также греков, сербов, молдаван, евреев и албанцев П6.
В связи с осложнением международной обстановки в 1812 г.
правительство отложило устройство колоний задунайских
переселенцев, что поставило последних в очейь трудное положение:
они страдали от произвола местных властей, от грабежей и
беззаконий откупщиков (в руках которых находились казенные
доходы Бессарабии), от усиливавшегося наступления помещиков,
115 Еще и сейчас в Придунайском крае существуют болгаро-гагаузские
села, причем эти два народа отличаются друг от друга, кроме языка,
также внешним обликом, костюмом и народными обычаями.
116 Албанцы подразумеваются в документах под именем «мусульман» (см.,
напр., «Устройство задунайских переселенцев...», стр. 22). Юго-восточнее
Болграда образовалось албанское село Каракурт (ныне Жовтневое).
112
пытавшихся их закабалить 117. Вопиющий факт произошел в 1815 г.
с поселившимися на казенной земле выходцами из Румелии
(70 семей). Арендатор помещичьей земли Брашован, желая
приобрести себе рабочую силу, напал с казаками и другими
служителями на поселенцев, находившихся в домах, и «начал их, как
будто каких-либо важных преступников, насильным образом
забирать, грабить и побои им причинять; а по забратию показанных
семейств препровождал оные самым нахальным и тиранским
образом чрез реку, в коей утонуло из числа тех семейств 2
детей и 2 женщины; по препровождении же на место содержит
6 человек болгар под караулом...» 118
Побеги, жалобы, отказ повиноваться помещикам — таковы
были формы борьбы задунайских переселенцев, стремившихся
отстоять свои права. Борьба была длительной, упорной и
завершилась успехом: задунайские выходцы получили право жить на
казенных землях и считаться иностранными колонистами. Может
показаться парадоксальным, что только на этом условии
переселенцы согласились стать российскими подданными. Однако
такой статус был гарантией от помещичьей кабалы. В 1817 г.,
когда задунайских переселенцев приводили к присяге, жители
многих сел недвусмысленно заявили, что если им не пойдут
навстречу, то они могут «сыскать себе другого государя» 119.
Признание балканских эмигрантов «иностранными
колонистами» было оформлено специальным указом, в подгртовке которого
большую роль сыграл декабрист А. П. Юшневский 120. В
дальнейшем они пользовались неизменной поддержкой главного
попечителя о колонистах южного края России И. Н. Инзова,
снискавшего себе в их среде исключительную популярность. Вполне
понятно, что передовые люди сочувствовали предоставлению
крестьянам — безотносительно к их национальности — возможно
более широких прав. На основании указа 29 декабря 1819 г.121
задунайским переселенцам были предоставлены «все права и
преимущества, пожалованные иностранцам, под наименованием
колонистов в Новороссийских губерниях и в Бессарабии
поселенным». В силу статьи № 1 каждой семье отводилось 60 десятин
казенной земли; каждый колонист имел, кроме того, право поку-
117 К. П. Крыжановская, Е. М. Руссев. О некоторых формах классовой
борьбы задунайских переселенцев..., стр. 28—29.
118 «Устройство задунайских переселенцев...», стр. 89.
119 Там же, стр. 376.
120 К. П. Крыжановская, Е. М. Руссев. К вопросу о деятельности декабриста
А. П. Юшневского по устройству задунайских переселенцев в
Бессарабии.— «Ученые записки Института истории МФ АН СССР», т. VI.
Кишинев, 1957, стр. 99—134; Н. И. Казаков. Из истории русско-болгарских
связей в период войны России с Турцией 1806—1812 годов.— «Вопросы
истории», 1955, № 6, стр. 42—55.
121 «Устройство задунайских переселенцев...», стр. 542—547; ср. ПСЗ. I,
т. XXXVI, № 28054.
113
пать у помещиков земли и
владеть ими как своей
собственностью, заводить на них
фабрики, торговать, вступать в
гильдии и цехи, переходить в другие
сословия. На задунайских
переселенцев распространялось
также освобождение от воинской и
гражданской службы,— эта
важная привилегия всех вообще
«иностранных колонистов»122.
Наконец, все они освобождались
от казенных податей и
повинностей сроком от 3 до 7 лет (в
зависимости от длительности
пребывания в Буджаке).
Переходя на казенные
земли, колонисты имели право
переносить туда с помещичьей
земли или продавать
«хозяйственные их обзаведения»
(постройки, орудия труда, скот,
посаженные растения и проч.)
«как собственность, по всей
справедливости им принадлежащую» 123. Исключение составляли
строения, возведенные за счет помещика. На территории колоний
не должно было существовать никаких откупов. Очень важной
была ст. 13, касавшаяся «коренных жителей», оказавшихся на
территории колонистских округов (молдаване, украинцы, русские) :
учитывая их давнее поселение в данном районе, разведение
виноградных и фруктовых садов и их проживание «совместно с болгарами»,
правительство распространяло и на них колонистские права.
Территория колоний составила 557 тыс. десятин. Она
простиралась на север от нижнего течения Дуная, соприкасаясь с
землями Измаила и Рени. Ее граница частично проходила по Пруту,
а затем поворачивала на северо-восток, пересекая верховья рек,
впадавших в озеро Ялпух. В настоящее время территория
бывших колоний входит частью в состав УССР, частью в состав
Молдавской ССР. Большинство болгар и гагаузов в
административном отношении относится в настоящее время к населению
И. Н. Инзов. Портрет работы Д. Доу.
Масло
(Государственный Эрмитаж.
Галерея героев войны 1812 г.)
122 А. Клаус. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике...
СПб., 1869, стр. 317-318.
128 Борьба вокруг этого постановления между крестьянами и помещиками
нашла свое отражение в переписке Бессарабского областного
правительства (ЦГА MCGP, ф. 17, оп. 1, д. 117, л. 434).
114
УССР, в которую входит и крупнейший центр этой области Бол-
град 124.
Так в результате борьбы балканских народов в состав
«иностранных колонистов», число которых в 1801 г. было
совершенно незначительным, влился крупный контингент новых жителей.
А так как указ 1819 г. предусматривал распространение
перечисленных прав и на тех эмигрантов, которые могли приходить
с Балкан в дальнейшем, то станет понятен быстрый рост числа
выходцев из-за Дуная. Если взять одних болгар и гагаузов, то
окажется, что за короткий промежуток времени (с 1816 по
1821 г.) число их удвоилось, составив 20 тыс. душ об. п. 125 Что
касается всего населения «болгарских» колоний (как они стали
все чаще называться) на 1821 г., то оно составило 38 026 душ
об. п. (включая 9000 молдаван, 4280 украинцев и русских и
900 греков и албанцев) 126. Отсутствуют данные о сербах, цыганах
и др., поскольку эти национальности не составили
самостоятельных сел 127.
Не все эмигранты из Оттоманской империи приходили в
Россию из-за Дуная: менее крупные группы беженцев, особенно из
отдаленных районов Балканского полуострова или из Анатолии,
добирались до Новороссии по морскому пути — через Одессу,
Евпаторию, Керчь и другие порты. В составе таких переселенцев
было особенно много греков. Причины эмиграции были те же
самые: национальная и религиозная неполноправность, грабежи и
пасилия турецких пашей. Характерный случай имел место
поздней осенью 1801 г. На торговом судне, принадлежавшем
отставному прапорщику шкиперу Мускули, в Одессу прибыло 19 семей
(148 мужчин и женщин), просивших предоставить им убежище в
России. Вместе с ними в качестве организатора прибыл
священник. Оказалось, что судно Мускули, плывшее из
Константинополя в Одессу, было прибито бурей к берегам Румелии и,
став на якорь на случайном рейде, было буквально атаковано
жителями близлежащей деревни Кючук Буслики. С плачем они
умоляли шкипера вывезти их из этих мест, жалуясь на насилия
и издевательства, чинимые видинским пашой Османом Пазванд-
оглу и его приверженцами 128. Они рассказали, что вооруженные
124 И. И. Мещерюк. Антикрепостническая борьба балгар и гагаузов
Бессарабии в 1812—1820 гг. Кишинев, 1957, стр. 102—151.
125 Я. С. Гросул. Крестьяне Бессарабии, стр. 56.
126 П. Семенов. Географическо-статистический словарь Российской империи,
т. I. СПб.; 1863, стр. 291; А. Клаус. Наши колонии, стр. 319.
127 В 1809 г. в Буджаке числилось более 4 тыс. сербов, пришедших из-за
Дуная и подлежавших фискальным сборам (ЦГА МССР, ф. 1, оп. 1,
д. 3639, лл. 60 об.—61).
128 Осман Пазванд-оглу был фактически царьком Видинского пашалыка,
мечтавшим свергнуть с помощью Наполеона султана Селима III и встать
во главе Оттоманской империи (Λ. Ф. Миллер. Мустафа паша Байрактар.
М.-Л., 1947, стр. 378, 457—458 и др.).
115
шайки головорезов, насчитывающие до 5 тыс. человек, подвергают
гонениям не-мусульман (болгар и греков), избивают их и грабят,
сжигают их жилища вместе с людьми. В таком положении
находится, говорили просители, более 360 деревень Адрианопольской
округи, «которым ежели подать способы для спасения, то можно
набрать их около 7 тыс. душ» 129. Русское правительство,
находившееся в это время в дружественных отношениях с Портой, не
считало возможным приглашать переселенцев из Оттоманской
империи в Россию и вступать с ними в какие-либо сношения.
Однако решено было не отказывать в убежище тем из них,
которые сумеют самостоятельно перейти в пределы страны 130. В указе
новороссийскому гражданскому губернатору М.П.Миклашевскому
от 16 июня 1802 г. говорилось, что для привлечения в Новороссию
новых беженцев из Румелии очень важно, чтобы первые
переселенцы нашли бы там для себя «все нужное на первый случай
пособие в рассуждении ли продовольствия или пристроения их со
всякою выгодою сообразно состоянию и желанию каждого».
«Впрочем само по себе разумеется,— объявлялось в заключение
этой инструкции,— что никто из них ни за кем укреплен быть
не может» ш.
Как видим, в отличие от своих собратий в Буджаке
балканские эмигранты, прибывшие в новороссийские губернии, не
попали в промежуточное положение между «помещичьими
подданными» и колонистами. Колонистские права были признаны
за ними с самого начала. Им были предоставлены земли,
денежная, ссуда и обычные для данного сословия привилегии.
Колонии, возникшие из балканских выходцев на территории
Новороссии, были сравнительно немногочисленны и малолюдны.
Как правило, это были единичные населенные пункты, и только
изредка налицо была небольшая группа деревень, из которых
можно было сформировать колонистский округ. В течение 1801 —
1806 гг. на территории Херсонской и Таврической губерний
возникли следующие колонии, состоявшие преимущественно из
болгар и греков: Парканы (близ Тирасполя, на левом берегу
Днестра), Катаржина (на реке Куяльнике), Большой Буялык, Малый
Буялык и Кубанка (расположенные к северу от Одессы и
объединенные в Буялыкский округ), Терновка (близ Николаева, при
устье одноименной реки, впадающей в Ингул). Остальные
колонии были устроены на Крымском полуострове: Балточокрак (на
пути из Симферополя в Бахчисарай), Кишлав и Старый Крым
(в районе Феодосии). Население всех перечисленных колоний
129 Изложение этих обстоятельств вошло в правительственный указ от
23 октября 1801 г. (ПСЗ, I, т. XXVI, № 20035).
130 Там же. О дальнейших мероприятиях по «водворению» в Новороссии
беженцев из Румелии см. в ПСЗ, I, т. XXVII, № 20103.
131 ПСЗ, I, т. XXVII, № 20293.
116
составило в 1821 г. сравнительно скромную цифру: 8575 человек
(мужчин и женщин) 132, т. е. примерно в 5 раз меньше, чем
население «болгарских» колоний Буджака.
Первые жители села Парканы в документах часто
называются молдаванами, поскольку они прибыли из Молдавии, перейдя
через Днестр. В действительности это были представители разных
национальностей. Особенно многочисленной оказалась прослойка
болгар ш. Село Парканы, которое сейчас вместе с Тирасполем,.
Григориополем и Дубоссарами входит в состав Молдавской ССР,,
сыграло важную роль в хозяйственной жизни Южной Украины.
Поэтому на нем следует кратко остановиться.
Инициатива отмежевания земель группе переселенцев из
Молдавии в урочище Парканы принадлежала Ришелье, который зналг
что здесь находится заброшенная роща тутовых деревьев. Жители
Дунайских княжеств были известны как опытные шелководы,
поэтому Ришелье решил привлечь их в эти места. А так как земли
эти уже принадлежали Тирасполю, правительству пришлось
скупить их (678 десятин) у тираспольских хуторян и передать
новым поселенцам. Уже с 1805 г. иммигранты начали прибывать из
Молдавии. Сначала их было всего 24 семьи (48 мужчин и 42
женщины) 134. К 1808 г. число их возросло, причем одних
шелководов было 59 семей (кроме того, были ремесленники и пр.) 135.
Включение переселенцев, состоявших из бедноты, в сословие
«иностранных колонистов» обеспечило им соответствующие
льготы и пособия.
В группе сел, объединенных в Буялыкский округ, население
отличалось особенным разнообразием. Здесь были греки, болгары,
молдаване, гагаузы, армяне, цыгане и др. В Кишлаве и Старом
Крыму преобладали болгары. Балтачокрак значится в
официальных ведомостях 1820—1821 гг. как греческая колония 136.
Впоследствии значительная ча.сть греков разбрелась по городам.
Число же болгар, напротив, возросло за счет задунайских
выходцев, которые не боялись больше попасть в помещичью кабалу и
все чаще переходили в Новороссию.
Сербы, пришедшие из отдаленных частей Оттоманской
империи, создали два самостоятельных поселения в Херсонской
губернии. Одно из них составилось из явившихся в Одессу в 1804 г.
22 семей (97 человек) во главе с военными начальниками —
сердарем М. Никшичем и обер-воеводой И. Тиоти. Учитывая, что
прибывшие занимали у себя на родине крупное положение, пра-
132 А. Клаус. Наши колонии, стр. 318.
133 Полный список первых поселенцев села Парканы, а также историю их
водворения см. в ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29. д. 262.
134 Там же, лл. 18—19 об. А. Скалъковский. Опыт..., ч. II, стр. 159; он же*
Обозрение, ч. II. стр. 130.
135 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 262, л. 49 об.
136 Там же, д. 485, л. 10 об.; д. 496, л. 9 об.
117
вительство отвело им на реке Балайчуке по 150—500 десятин
на семью 137. Поселение «Никитичей» получило название
«колонии славяно-сербских поселян». Другая группа славян основала
колонию под названием «Цетин», или «Цетинец» (восходящим,
очевидно, к черногорскому «Цетинье»). В ней числилось 16
семей, прибывших в 1815 г. в Одесский порт из Черногории и
поселенных в Буялыкском округе. Жители Цетинца получили по
65 десятин на семью. Обе группы были временно освобождены
от уплаты податей, как и все другие колонисты 138.
Особую категорию жителей, не всегда называвшуюся
колонистами, однако ничем не отличавшуюся от таковых,
представляли собой» «мариупольские греки». Они были переселены из
Крыма вместе с армянами, а отчасти также с грузинами и
волохами еще в 1770-х годах 139. Армяне осели преимущественно
в Ростове и его окрестностях, греки же вместе с грузинами и
волохами составили более 20 населенных пунктов на реках Каль-
миус, Волчья, Мокрые Ялы, Калец и Гизеле. Центром округа —
экономическим и административным — стал Мариуполь,
расположенный на морском берегу при устье Кальмиуса.
Длительное пребывание в Крыму бок о бок с татарами
наложило отпечаток на мариупольских греков: большинство из них
говорило по-татарски, носило татарское платье. Те, которые еще
пользовались наряду с татарским также и греческим языком,
изменили его настолько, что прибывавшие из Греции в Новороссию
новые колонисты с трудом могли их понять. Свои села
переселенцы назвали крымскими именами: Ялта, Гурзуф, Бешев, Чер-
даклы и т. д.
Несмотря на предоставленные льготы и привилегии, колонисты
с трудом привыкали к новой обстановке. «Перемена климата и
образа жизни много в числе их уменьшила»140,— отмечал
Д. Б. Мертваго. Первоначально мариупольские греки составляли
вместе с грузинами и волохами 16 476 человек, в том числе
8865 мужчин и 7611 женщин 141. К 1823 г. в окладе числилось
20 925 человек (11262 мужчины и 9663 женщины)142. Таким
образом, большого роста колоний не наблюдалось, что повлекло
за собой впоследствии отобрание у мариупольских греков части
земель в качестве избыточных 143.
137 ПСЗ, I, т. XXXIV, № 27092; Скалъковский. Опыт., ч. I, стр. 225.
138 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 485; ср. А. Скалъковский. Опыт..., ч. I,
стр. 225—227.
139 СП, стр. 68; Е. И. Дружинина. Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года.
М., 1955, стр. 328.
140 «Записки Д. Б. Мертваго. 1760—1824». М., 1867, стр. 177.
141 ЦГИА СССР, ф. 379, оп. 1, д. 190, л. 178 об.
142 Там же, д. 192, л. 158—158 об.
143 Колонисты получили при поселении по 30 десятин на душу, сверх того,
12 тыс. десятин для выгона и 6 тыс. десятин для рыболовства (ЦГИА
СССР, ф. 379, оп. 1, д. 190, л. 1).
118
В степях Украины крымские греки пережили любопытную
эволюцию: в прошлом садоводы, они научились у соседних
народов скотоводству и земледелию. Связи с выходцами с Балкан и
Греческого Архипелага способствовали постепенному приобщению
их к новогреческому языку и греческой культуре 144.
Армянские колонии Григориополь (на Днестре) и
расположенная в противоположном конце Новороссии Новая Нахичевань
(на Дону) с примыкающей к ней территорией не входят сейчас
в состав УССР. Поэтому мы будем касаться их лишь в той
мере, в какой это необходимо для понимания хозяйственной
жизни изучаемых районов.
Свой особенный облик имели военизированные поселения
греков, возникшие в конце XVIII в. Балаклавский греческий
батальон нес кордонную службу на Черноморском побережье Крыма,,
участвовал в русско-турецких войнах, производил оцепление
зараженных мест во время чумы. В 1818 г. в батальоне состояло
(считая только мужчин) 1194 чел., из них непосредственную
службу несло 460 чел., остальные вышли в отставку или еще не
служили. Начальнику батальона полагалось 240 дес. земли,
офицерам— по 60 дес, рядовым по 20, отставным и не служившим —
по 10. Хотя в расположение батальона, кроме Балаклавы,
входили деревни Кадыкой, Камара, Карань, Лака и Керменчик,
греки не имели положенного количества десятин земли на
Крымском полуострове 145.
В 1822 г. Балаклавский греческий пехотный батальон
получил дополнительно 14 152 дес. в материковой части Таврической
губернии. Эти земли греки стали сдавать в аренду. Сами же они,
оставаясь вместе со своими семьями в районе Балаклавы,
занимались торговлей, рыболовством и сельским хозяйством.
Офицерам этой своеобразной военной колонии с 1820 г. разрешалось
записываться в первую и вторую купеческие гильдии И6.
Одесский греческий пехотный батальон, разместившийся
между Сухим Лиманом и рекой Барабой (рядом с немецкими коло-,
ниями), был менее многочисленным: в 1815 г. его взрослое
мужское население насчитывало около 200 человек. Кроме греков и
албанцев (основной состав дивизиона), в нем можно было
встретить сербов, болгар, русских, поляков, немцев и др. Во время
войны 1806—1812 гг. батальон участвовал в военных действиях в.
Бессарабии. Однако в дальнейшем его военное значение сошло на
144 Гавриил [архиепископ херсонский и таврический]. Переселение греков
из Крыма в Азовскую губ.— «Записки Одесского общества истории и
древностей», т. 1, 1844, стр. 203—204.
145 ЦГИА СССР, ф. 1409, оп. 1, д. 2713, лл. 3 об.— 4.
146 С. Сафролов. Остатки греческих легионов в России, или нынешнее
население Балаклавы.— «Записки Одесского общества истории и
древностей», т. 1, 1844, стр. 226-237; ПСЗ, I, т. XXXV, № 27507 (решение-
1818 г. об отводе 14152 дес. земли).
119
нет. Близость Одессы способствовала вовлечению богатых
поселенцев в торговое предпринимательство, особенно в связи с
ростом спроса на хлеб в Западной Европе в 1816—1817 гг. 147
24 мая 1819 г. правительство приняло решение о
расформировании Одесского греческого батальона как непригодного к военной
службе148. Незначительное число лиц, желавших продолжать
службу, было переведено в Балаклаву.
Хотя греки, оставшиеся под Одессой (в районе созданного ими
села Александровки), перешли из военного ведомства в
гражданское, они сохранили за собой земли, отведенные им «в вечное и
потомственное их владение без платежа в казну пошлины» 149.
(Рядовые получали по 60 десятин, офицеры —от 80 до 300
десятин, в зависимости от воинского звания.) Кроме того, они были
освобождены от каких бы то ни было податей и повинностей. Все
это ставило их в привилегированное положение по сравнению с
обычными государственными крестьянами.
А. Шмидт, обследовавший Херсонскую губернию в середине
XIX в., счел нужным выделить «военное водворение греков» как
особую территориальную и хозяйственную единицу. Он писал:
«...льготы, которыми они пользуются в с. Алексавдровке, еще по
настоящее время, большие, чем для каких-либо других
выходцев» 150.
Таким образом, греки, поселившиеся в Балаклаве и под
Одессой, фактически находились в положении колонистов, хотя и не
состояли в ведении колонистской администрации.
Говоря о переселенцах, вышедших из Оттоманской империи,
необходимо остановиться и на ногайцах, которые были в иных
отношениях с Россией, чем болгары, греки, армяне и другие
христианские подданные султана; их положение отчасти совпадало,
но в то же время и существенно отличалось от положения
«иностранных колонистов».
В литературе ногайцы зачастую смешиваются с крымскими
татарами, очевидно, под влиянием употребляющегося в
исторических источниках ненаучного термина «ногайские татары».
В действительности, как с этнической точки зрения, так и по
уровню социально-экономических отношений ногайцы
существенно отличались от татар. В начале XIX в. они еще вели кочевой
образ жизни, сохраняя пережитки родо-племенного строя. В
составе Оттоманской империи они занимали подчиненное положе-
147 Т. Ю. Teoxapidi. Грецька вшськова колонгзащя на швдн1 Украши на-
прикшщ XVIII та початку XIX стол. (Поселения шд м. Одесою).—
«Bîchhk Одесько!' komîcîï краезыавства при Украшськш Академп наук»,
ч. 4—5. (Секция для вивчення грецько*1 нацменшости, вип. I). Одвса.
1930, стор. 9—44.
148 ПСЗ, I, т. XXXVI, № 27812.
ш Там же, т. XXVII, № 20919.
αδ0 «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами
Генерального штаба. Херсонская губерния», ч. I, стр. 543; ч. II, стр. 373.
120
ние и использовались как основная ударная сила против России
во время русско-турецких войн. Русскому правительству было
известно о противоречиях между ногайцами, с одной стороны,
татарами и турками — с другой 151. Во время войны 1768—■
1774 гг. значительная часть ногайцев не без влияния агитации,
проводившейся русским командованием в Буджаке и Очаковской
области, отложилась от Турции, вступила в союз с Россией и
переселилась на территорию между Доном и Кубанью. В
переписке запорожской старшины, участвовавшей в организации
переправы эмигрантов через Днепр, отмечалось прибытие к Берис-
лавской пристани 11 тыс. человек «голодного и голого»
ногайского народа 152. Однако оседание ногайцев между Доном и
Кубанью (где их наблюдал в 1773 г. ученый путешественник Гиль-
денштедт) 153 не было окончательным. После включения Крыма
в состав России правительство стало насильственно переводить
ногайцев в степи Приуралья, так как убедилось, что оставление
их в пограничном районе позволяет враждебным России мурзам
завязывать связи с Турцией. Большинство ногайцев не хотело
переселяться в Приуралье. Они массами убегали за Кубань. Многие
погибли в междоусобных схватках и в столкновениях с русскими
войсками154. В конце концов те, кого удалось удержать, были
направлены частью к Каспийскому морю, частью на левый берег
реки Молочные Воды. Нас интересует последний район, который
сделался крупным очагом ногайской колонизации в первой
четверти XIX в.
Ногайцам было отведено обширное пространство в 353 тыс.
десятин, тянувшееся вдоль Азовского моря между устьями рек
Берда и Молочные Воды и доходившее на северо-западе до реки
Токмак 155. Именно здесь познакомился с бытом ногайцев в
конце 1793 г. П. С. Паллас. По его сведениям, их было тогда 5 тыс.
человек — едисанцев, едичкульцев и джамбуйлуков. Справедливо
отмечая, что приазовская степь слишком обширна для такого
количества населения, Паллас высказал уверенность, что со
временем их число возрастет15δ. В описании Палласа имеются
штрихи, позволяющие судить о национальных и социальных
отношениях среди ногайцев. У них были мурзы (первоначально —
151 См. об этих противоречиях в кн.: Е. И. Дружинина. Кючук-Кайнарджий-
ский мир 1774 года, стр. 42—44, 108, 116, 279—280.
152 А. Скалъковский. О ногайских татарах, живущих в Таврической
губернии.— ЖМНП, 1843, № Id—12, стр. 124.
153 /. А. Güldenstädt. Reise durch Rußland und im Caukasischen Gebürge^
Teil II. Sankt-Petersburg, 1791, S. 40.
154 СП, стр. 92—96.
155 А. Скалъковский. О ногайских татарах..., стр. 151.
156 Р. S. Pallas. Bemerkungen auf einer Reise in die südlichen
Statthalterschaften des Russischen Reichs in den Jahren 1793 und 1794. Bd. I. Leipzig
1803, S.454-456.
121
Знатная ногайская девушка (в центре). Справа — ее мать,
слева—рабыня. Рис. X. Г. Г. Гейслера из кн.: P. S.
Pallas. Bemerkungen auf einer Heise nach den südlichen
Statthalterschaften des Russischen Reichs... Bd. I, Leipzig, 1803
родовые старшины), причем особенно выделялись две семьи (Су-
бан-казы и Эдей-оглу), присвоившие титул «беев».
Начальником ногайцев был Баязет-бей, официально утвержденный в
этой должности правительством. В описываемый период мурзы
уже начали превращаться в феодальную верхушку. Это можно
заключить из замечания Палласа о том, что «самые богатые»
ногайцы, выдавая замуж дочерей, уплачивают отцу жениха очень
большой калым в виде 40 рабочих лошадей, 2 верховых коней
со всей упряжью, брони, ружья и сабли. О материальном
положении мурз свидетельствует также изображение богато одетой
дочери Баязет-бея вместе с матерью и рабыней, выполненное со-
122
провождавшим Палласа художником X. Г. Г. Гейслером.
Комментируя рисунок Гейслера, Паллас обратил внимание на то, что
внешность дочери Баязет-бея представляет собой ярко
выраженный монгольский тип; что она, подобно другим ногайским
женщинам, не закрывает лица, как это делают татарки; что костюм
и головной убор ногаек заимствованы у черкесских женщин.
Интересуясь этническими и национальными особенностями
ногайцев, Паллас отметил, что они «по древнемонгольскому обычаю»
употребляют в пищу конину и кумыс, что почти не наблюдается
у татар. Язык ногайцев, по его наблюдениям, тоже существенно
отличался от языка населения Крыма, содержавшего множество
тюркских элементов 157.
На каких же основаниях совершалось «водворение» в
Приазовье ногайцев, принадлежавших, как и задунайские болгарыг
к числу иностранных выходцев?
Несмотря на то, что ногайцы еще недавно представлялись
русскому правительству опасной, агрессивной силой, на них
решено было распространить все те льготы и преимущества, которые
предоставлялись переселяющимся из-за границы народам. Об
этом говорилось в специальном рескрипте Екатерины II от 1
марта 1792 г. на имя таврического губернатора С. Жегулина и
командующего Кавказским и Кубанским корпусом И. В. Гудовича 10S.
Оказывая помощь ногайцам, правительство рассчитывало сделать
их «неподвижными», т. е. оседлыми, поселенцами, и предотвратить
их нападения на соседние народы. Другим мотивом, побудившим
правительство поддерживать ногайцев, было стремление
расширить крут переселенцев данной национальности. Судя по
сообщению Палласа, ногайцам было роздано зерно для посева, и в
1793 г. они уже выращивали различные виды хлебных злаков,
в частности арнаутку 159. Подобно всем иностранцам, они были
освобождены от воинской повинности и получили денежную
ссуду. Впрочем, политика льгот и привилегий не проводилась
последовательно. При Павле I был издан указ 10 декабря 1800 г., в силу
которого ногайцы были причислены к казенным крестьянам 160.
Они были обложены поземельным окладом по 75 коп.,
подушным — по 56 коп. и оброчным — по 1 руб. с накладными по 2 коп.
на рубль с души.161
В 1801 г. была сделана попытка сформировать из ногайцев
иррегулярные казачьи войска. Предполагалось, что они выделят
из своей среды 1 тыс. казаков и составят два пятисотенных
полка, которые будут находиться на положении Войска Донского 162.
157 P. S. Pallas. Bemerkungen..., стр. 457—458.
158 А. Скалъковский. О ногайских татарах..., стр. 150.
159 Р. S. Pallas. Bemerkungen..., Bd. I, S. 455.
160 ПСЗ, I, т. XXVI, № 19682.
161 Там же, т. XXVIII, № 21752, стр. 1037.
162 Там же, т. XXVI, № 19944.
123
Однако от этого плана пришлось отказаться: стало ясно, что
ногайцы не поддаются никакой организации и дисциплине; что они
склонны действовать толпами, лавиной, т. е. так, как они
воевали под командованием турецких и татарских военачальников 163.
Убедившись в том, что предоставленные самим себе ногайцы
начинают превращаться в мирных трудолюбивых жителей,
русское правительство решило как можно скорее перевести их на
оседлость. При этом имелось в виду не только способствовать
развитию их хозяйства: кочуя по степи, ногайцы ускользали из-
под надзора полиции и легко могли скрыть на своих землях
«беспаспортных бродяг». На казенный счет для ногайцев
строились дома, рылись колодцы, покупались земледельческие орудия.
Поселившиеся в домах ногайцы временно освобождались от
всяких повинностей 164. Доходы от рыбного промысла, винной
продажи, овчарен и платы «иногородцев» за право торговли по
аулам были предоставлены ногайцам на их общие нужды 165.
Взаимоотношения между ногайской феодальной верхушкой и
эксплуатируемой массой простых ногайцев сохранялись в прежнем виде.
Поощрительные меры не остались без последствий. Ряды
ногайцев непрерывно росли. К началу XIX в. они пополнились за
счет взятых при Анапе военнопленных, которых удалось склонить
к переселению в Россию вместе с семьями. Для этих
переселенцев, порвавших связь со своими мурзами, переход в Россию имел
большие социальные последствия: тот, кто у себя на родине был
феодально зависимым или даже рабом, в России получал
личную свободу. Появление на Молочных Водах эмигрантов из
окрестностей Анапы дало прирост на 7925 человек. В 1796 г. с
Кавказа прибыла на Молочные Воды еще одна партия ногайцев в
1 тыс. семей (т. е. приблизительно 4 тыс. человек) 166. В итоге
все ногайское население Южной Украины составило к началу
XIX в. около 17 тыс. человек. То же число указывается и в
документах 1805 г., а именно: мужчин 9422, женщин 7780, всего
17 202 человека (включая духовенство и мурз) 167.
Во время русско-турецкой войны, начавшейся в 1806 г.,
ногайцы, жившие в Буджаке, помогали русской армии
продовольствием и фуражом. А затем, по примеру своих молочанаких
соотечественников, они переселились в количестве 6404 душ об. п.
частью в Таврическую губернию (район Молочных Вод), частью
в Херсонскую и Екатеринославскую губернии. Предварительно
они выговорили себе все те права и привилегии, которыми
пользовались жившие в России ногайцы (с некоторыми дополнения-
163 А. Скалъковский. О ногайских татарах..., стр. 153—154.
164 Там же, стр. 160—161.
165 А. Скалъковский. Обозрение, ч. II, стр. 97—98.
166 А. Скалъковский. О ногайских татарах..., стр. 151.
167 ПСЗ, I. т. XXVIII, № 21752; А. Скалъковский. Обозрение, ч. И, стр. 67—68:
124
ми). Достигнутое соглашение они скрепили особым актом от
23 марта 1807 г., подписанным от имени русского правительства
командованием действовавших в Бессарабии войск. В феврале
1808 г. в районе Молочных Вод числилось уже 21 237 ногайцев
(мужчин и женщин), не считая переселившихся вместе с ними
рабов. Последние были вскоре освобождены правительственным
актом 28 марта 1808 г.168
В 1810 г. ногайский мурза Сегедет-Гирей, живший в России
с 1808 г., вывез из-за Кубани еще 365 ногайских семей, или
1275 человек (605 мужчин и 670 женщин), которые пришли со
своими стадами. Примерно половина этих людей поселилась на
Молочных Водах, остальные — в районе Кизляра, где уже жили
представители их родов. По предложению Ришелье Комитет
министров принял решение о предоставлении новым поселенцам
ссуды в виде хлеба и денег (на покупку леса и пр.). Сегедет-
Гирею решено было присвоить чин майора 169.
Ногайские переселенцы находились в привычной им
географической среде — на территории бывшего Крымского ханства —
и в отличие от других колонистов могли обходиться без домов
(свои кибитки они перевозили с места на место). К тому же
русское правительство поставило их в условия, близкие
положению «иностранных колонистов». Однако они не подлежали
компетенции колонистских властей, поскольку считались
государственными крестьянами.
Однако было бы ошибочно думать, что все шло гладко с
устройством ногайцев на Молочных Водах и что со стороны
местной администрации не было допущено актов . произвола.
Достаточно привести в качестве примера метод, примененный
графом де Мезоном 170 для принуждения ногайцев к оседлой жизни
в домах. Поздней осенью 1808 г. он собрал всех старшин на
совещание и, пользуясь тем, что рядовые ногайцы остались без
руководства, приказал сжечь их кочевые жилища — кибитки.
Подобные действия порождали недовольство, и в 1812 г. 3 тыс.
ногайцев (мужчин и женщин) откочевали с Молочных Вод в
Турцию, пользуясь ст. 7 Бухарестского договора 171. После этого
власти вынуждены были обращаться с ногайцами более
осторожно.
Несмотря на отлив известной части ногайцев за границу,
число их продолжало расти как в силу естественного прироста, так
и в результате прихода новых переселенцев из Турции. В 1823 г.
168 А. Скалъковский. О ногайских татарах..., стр. 162—171, 172.
169 ЦГИА СССР, ф. 1263 (Комитета министров), оп. 1, д. 22, лл. 243—244 об.
170 Французский эмигрант, назначенный в 1808 г. «смотрителем» ногайцев.
Работал ранее смотрителем при Беловодских конских заводах. Отличал-
сз прямолинейностью и жестокостью.
171 А. Скалъковский. О ногайских татарах..., стр. 175, 180.
125
ногайское население на Молочных Водах исчислялось в
29 717 душ об. п. 172
На примере народов, приходивших из Оттоманской империи,
ясно видно, что события внешней политики влияли на заселение
Южной Украины, определяя количественный и национальный
состав зарубежных иммигрантов. Что касается правового положения
переселенцев, то оно не оставалось неизменным на протяжений
25 лет. Задунайские переселенцы смогли добиться для себя
статуса иностранных колонистов; напротив, ногайцы, имевшие на
первых порах колонистские права, сделались затем государственными
крестьянами, фактически сохраняя при этом свои прежние
социальные отношения.
* * *
Перейдем теперь к переселенцам из Центральной Европы
Исследователи, изучавшие земледельческие поселения выходцев
из Германии, Австрии, Польши, Голландии, Швейцарии, редко
интересовались причинами, по которым население этих государств
покидало родину и искало пристанища на чужой стороне.
Распространено упрощенное представление, что на это толкал
недостаток земли. В действительности причины были более сложны
и разнообразны. Чаще всего массовая эмиграция с Запада была
следствием политической обстановки в Европе.
Еще в XVI в. под влиянием разгрома Крестьянской войны
и победы умеренного течения в Реформации началось массовое
бегство крестьян и ремесленников из германских государств.
Эмиграция шла волнами, которые то поднимались, то затихали
в зависимости от степени репрессий. Беглецы устремлялись туда,
где существовала религиозная терпимость: в Голландию,
Америку, в более свободные германские государства. О скитальческой
жизни этих переселенцев, неоднократно менявших свое
местопребывание, в ГДР написана специальная работа Г. Мюльпфорд-
та 173.
Религиозные воззрения большинства сектантов, принявшие в
условиях европейской реакции более умеренный характер,
окончательно оформились под влиянием голландского проповедника
Симонса Менно, последователи которого стали называться «мен-
нонитами».
Живя продолжительное время среди других народов, немецкие
анабаптисты частично смешивались с ними, перенимая их
хозяйственные навыки и даже язык. Особенно много они восприняли
у голландцев, которые научили их осушать болота, применять
172 А. Скальковский, О ногайских татарах..., стр. 189.
173 G. Mühlpfordt. Deutsche Täufer in östlichen Ländern.— «Die
frühbürgerliche Revolution in Deutschland». Berlin, 1961.
126
передовые методы земледелия и скотоводства, изготовлять
молочные продукты. Они стали говорить на особом диалекте со
множеством голландских слов и выражений 174. Гакстгаузен,
наблюдавший меннонитов в 1840-х годах в России, писал, «...что они
вышли действительно из Голландии, на это указывают еще и
теперь их нравы и образ жизни, их физиономия и сложение
тела, их хозяйственные учреждения, имена и даже права
наследства. Их учебники [и] молитвенники писаны по-голландски,
а 70 лет тому назад их проповеди говорились по-голландски» 175.
В Россию меннониты начали прибывать еще в конце
XVIII в. 176 К этому времени они превратились в
добропорядочных зажиточных хозяев, которым царское правительство
особенно покровительствовало. Вначале их селили на Днепре, а
затем стали направлять в район реки Молочные Воды,
представлявший собой голую безлесную степь. В 1804—1805 гг. здесь
основалось 17 меннонитских деревень, в 1806—1822 гг.— еще
16 177. Это были некрупные населенные пункты, судя по тому,
что в 1818 г. число меннонитов по всей Новороссии составляло
всего 958 семей (включавших 2811 мужчин) 178. В 1819 г.
прибыло еще 75 семей, в 1820 г.— 179 и т. д.179
Меннониты приезжали на лошадях в собственных телегах,
со стадами отличного скота; они привозили с собой мебель,
посуду и другие предметы обихода. Среди них были крупные
богачи: «Некоторые имели при себе от 10 до 12 тыс. дукатов чистыми
деньгами, а все 347 семей первого поселения (приехавшие в
1803 г.— Е. Д.) располагали вместе 150 тыс. дукатов» 180. О
материальном достатке иммигрантов свидетельствовал даже их
внешний вид. Потомки поселенцев вспоминали в 1904 г., что их
деды и прадеды носили шляпы, суконные сюртуки с эффектными
пуговицами (Talerknöpfe), короткие штаны, шелковые чулки до
колен и ботинки с серебряными застежками. Бабушки щеголяли
в платьях из добротной шерсти с буфами на рукавах. Все это
было привезено с собой и потом многократно перешивалось на
подраставших потомков 181.
174 Р. М. Friesen. Die Alt-Evangelische mennonitische Brüderschaft in
Rußland (1789—1910) im Rahmen der mennonitischen Gesamtgeschichte.
Halbstadt. Taurien, 1911, S. 146, 148.
175 А. Гакстгаузен. Исследования внутренних отношений народной жизни
и в особенности сельских учреждений России. М., 1870, стр. 468.
176 СП, стр. 165—166, 193.
177 А. Гакстгаузен. Исследования внутренних отношений, стр. 478; ср.
Г. Г. Писаревский. Переселение прусских меннонитов в Россию при
Александре I. Ростов-на-Дону, 1917.
178 ЦГИА СССР, ф. 383, он. 29, д. 439, л. 4 об.
179 «Описание меннонитских колоний в России».— ЖМГИ, 1842, № 1, стр. 6.
180 А. Гакстгаузен. Исследования внутренних отношений..., стр. 479.
181 Р. М. Friesen. -Die Alt-Evangelische mennonitische Brüderschaft..., S. 149.
127
Правительство предоставляло меннонитам денежные ссуды,
учитывая, что они должны поднимать целину и устраиваться в
необжитых местах 182. Отдельным группам, прибывшим в 1804—
1805 гг., пришлось зимовать в степи, в землянках среди скирд
накошенного сена. В этот ранний период часть поселенцев
вымерла от стужи и болезней.
Как видим, у меннонитов были свои трудности, связанные
с устройством на новых землях, с суровым климатом и
отсутствием жилищ. Однако в условиях материального достатка эти
поселенцы, привыкшие к странствиям и отличавшиеся
значительной сплоченностью, сравнительно быстро встали на ноги и завели
образцовые хозяйства.
Кое-кто из богачей, желая избежать отправки в суровый и
бедный водой район Молочных Вод, обратился к покупке
помещичьих земель на Днепре. В связи с этим встал вопрос, как
поступать, если на продаваемых землях имеются незакрепощен-
ные «помещичьи подданные», несущие повинности в пользу
землевладельца на основании свободного соглашения. Правительство
признало такого рода сделки нежелательными и разрешило
меннонитам приобретать только пустопорожние земли. Эмигранты
покупали земли совместно или в одиночку. Так, в 1804 г.
группа меннонитов вела переговоры о покупке 15 тыс. десятин леса
в урочище Вольненка. Владелец, назначивший за этот лес
500 тыс. руб., затем повысил цену до 1 млн. руб. Для
части членов общины участие в сделке стало невозможным, и
покупка не состоялась. Один меннонит купил у помещика
Баскакова 50 десятин земли за 6 тыс. руб. По этому поводу возникло
целое дело, так как Баскаков явно «ободрал» покупателей,
пользуясь их незнанием цен на землю 183.
Правящая верхушка поддерживала меннонитов, видя в них
свою социальную опору, с одной стороны, и опытных хозяев — с
другой.
Совершенно иной характер носила немецкая эмиграция конца
XVIII - начала XIX в.
Французская революция всколыхнула государства Германии,
расположенные на Рейне. Немцы, боровшиеся против
феодального гнета, с восторгом подхватывали якобинские лозунги.
Среди простых и забитых людей распространялись нелегальные
памфлеты (Schmähschriften), призывавшие расправиться с
властями и с неправедным духовенством. Впрочем, низшее
духовенство порой шло вместе со своей паствой и даже выступало с
пропагандой идей Французской революции 184.
182 А. И. Клибанов. Меннониты. М.— Л., 1931, стр. 46—47.
183 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 249.
184 В монографии Г. Шееля «Южногерманские якобинцы» приводится
случай, когда у баварского пастора Денклера во время обыска были най-
128
Под влиянием разгрома «южногерманских якобинцев» и тяжег-
лых последствий французской оккупации происходит массовое
бегство из Германии городской бедноты, причем и на этот раз
эмигранты нередко объединяются в религиозные братства
(секты).
Немецкие сектанты конца XVIII — начала XIX в., известные
под названием «сепаратистов», не были революционерами. Они
выступали против насильственных действий, считая недопустимым
даже применение оружия и отбывание военной службы. Тем не
менее сепаратисты были носителями протеста против
существующих социальных отношений. Они стояли за республиканский
строй, за всеобщее равенство и братство, причем эти лозунги
Французской революции соединялись в их сознании с
принципами раннего христианства. Считая, что над человеческими
законами возвышаются законы божественные, сепаратисты тем самым
допускали и оправдывали неповиновение властям. Да и сама
эмиграция, совершавшаяся в условиях рротиводействия (а иногда и
прямого запрета) со стороны правительств германских государств,
была одной из форм оппозиции по отношению к существующему
строю.
Разумеется, не все эмигранты принадлежали к какой-нибудь
секте. Изнурительные войны и французская оккупация породили
такое обнищание среди народных масс Германии, что многие
жители покидали свои города и села просто в поисках средств
к существованию.
Эмигранты, покинувшие Германию в конце XVIII — начале
XIX в., направлялись частью в Новороссию, частью в
подвластную Пруссии Польшу. Однако польское государство,
преобразованное Наполеоном в 1807 г. в Варшавское герцогство, само
сделалось вскоре ареной войн и тяжелого оккупационного режима.
Поселившиеся здесь немцы оказались в трудном положении и
тоже стали перебираться в Новороссию. К ним присоединялись
поляки, пруссаки и другие жители Центральной Европы.
Учитывая недостаточную опытность в хозяйстве этих новых
иммигрантов, среда которых преобладали выходцы из городов,
русское правительство старалось размещать их поближе к мен^
нонитам. До 1810 г. все расходы по переселению, обеспечению
питанием в пути и водворению в Новороссии оно брало на себя.
Тем не менее устроиться в новых местах для переселенцев ока-
дены сочинения Яна Гуса, Иеронима Пражского и Кальвина. В этой
эпизоде обнаруживается преемственность между народной реформацией
времен Крестьянской войны и движением конца XVIII в.
«Южногерманские революционеры,— резюмирует свой труд Г. Шеель,— снова высоко
подняли знамя борющейся демократии, которое растоптали князья в
1525 году» (Я. Scheel. Süddeutsche Jakobiner. Klassenkämpfe und
republikanische Bestrebungen im deutschen Süden Ende des 18. Jahrhunderts.
Berlin, 1962, S. 23, 713).
5 E. И. Дружинина
129
валюсь не так просто. Обследователь Лифанов, посетивший в
1812 г. немецкие колонии на реке Молочной и в районе
Днепра, пришел к весьма безрадостному выводу. Большая часть
колонистов, докладывал он, «не имеет еще ни домов выстроенных,
ни хозяйств, ни земледельческих орудий для хлебопашества, ни
размежеванных земель, словом, являются недостатки,
неустройства и крайняя бедность на всяком шагу». Ссуда на устройство
колонистов, говорилось далее в его докладе, выдается им не
вовремя, кормовые деньги удерживаются по шесть и более месяцев.
Скот продается им по чрезмерно высокой цене, а иноща вместо
скота их принуждают брать деньги, которых оказывается
недостаточно на покупку животных. Средств «на постройку домов, на
покупку плугов и прочих земледельческих орудий» явно не
хватало 185.
На основании специального «Положения» Комитета
министров о сокращении государственных расходов на 1810 г. решено
было прекратить выплату субсидий иностранцам, которые будут
прибывать в Россию с этого года. Это решение было следствием
финансового кризиса, затянувшейся русско-турецкой войны и
назревавшей войны с Наполеоном. Субсидии продолжали
выплачиваться только тем колонистам, которые пришли в Россию до
указанного постановления. Кроме того, исключение делалось для
мастеров суконного дела 186. Все это не остановило потока
эмиграции, только нищета среди колонистов усилилась. Случалось,
что десятки семей, заявив о своем намерении поселиться в
России за свой счет, получали соответствующие документы,
пересекали границу, а затем, не доехав до места поселения, начинали
просить милостыню.
Заключение мира между Россией и Турцией в 1812 г.
имело важные последствия не только для задунайских
переселенцев, но pi для выходцев из Центральной Европы. Степной Буд-
жак был чрезвычайно мало заселен, что представляло неудобство
в стратегическом отношении. Вот почему в обстановке
незаконченной войны с Наполеоном русское правительство решило
срочно направить туда как можно больше переселенцев и оказать
им материальную поддержку.
В 1813 г., согласно правительственному решению, колонисты
из Варшавского герцогства, желавшие переселиться в Россию за
свой счет, могли рассчитывать на получение пособия от казны по
прибытии на место ш. Тогда же был опубликован манифест с
перечислением прав и привилегий колонистов: до истечения
льготного срока, установленного на 10 лет, они освобождались от всех
податей и земских повинностей, за исключением платежа неко-
185 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 382, л. 4 об.
186 Там же, д. 353, л. 41 об.
187 Там же, д. 404, л. 29.
130
торой суммы в пользу бессарабского откупщика. Неимущие
семейства могли получить от казны на первое обзаведение
заимообразно 270 руб., а в случае крайней необходимости и больше
с обязательством выплатить эту сумму в течение 10 лет по
миновании льготного срока. Всем вообще колонистам назначались,
кроме того, кормовые деньги по 5 коп. в день до первого
урожая хлеба. Поселенцы освобождались, как все вообще
заграничные выходцы, от рекрутского набора и постоя; им
гарантировалась свобода вероисповедания. Каждое полное семейство
получало от государства по 60 десятин (земли в вечное и
потомственное владение 188.
Немецкие эмигранты охотно приняли предложение русского
правительства и стали переселяться из Варшавского герцогства
в Буджак. Вместе с ними двинулось множество поляков, с
которыми они успели близко сойтись и породниться. Так
составились в 1814 г. колонии «варшавских переселенцев», которые
впоследствии по преобладающей национальности стали называться
«немецкими» 189. Первоначально колонистов считалось 1743 семьи,
или примерно 8 тыс. человек (мужчин и женщин) 19С.
В официальной переписке постоянно подчеркивалось, что
ссуда предоставляется только неимущим колонистам. Русское
правительство полагало, что обеспеченные эмигранты сами
предпочтут не делать долгов, которые потом придется возвращать. Однако
очень скоро обнаружилось, что неимущими были почти все. Живя
в Польше, колонисты сильно разорились. Перед выездом в
Россию и во время пути они распродали свои последние вещи и
даже необходимых для транспорта лошадей. Колонисты
вспоминали через 30 лет, что почти все они «пришли в Россию, так
сказать, нагишом» (dass sie, so zu sagen, nur das nackte Leben
nach Russland brachten) 191.
Полномочный наместник Бессарабской области Α. Η. Бахме-
тев писал о «варшавских переселенцах» в 1816 г.: «...люди сии
почти все прибыли сюда неимеющими [так!] и в таком
бедственном состоянии, которое требовало одинаковых пособий
каждому из них. Как полагать надобно, они не были достаточны и на
местах прежнего их жительства, в бывшем Варшавском
герцогстве; но более расстроились они, сколько мне известно, от того,
что при совершении весьма дальнего пути, аккуратно везде не
188 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 185—486.
189 Процент немцев в составе «варшавских переселенцев» увеличился во
время новой волны иммиграции 1816—1818 гг., когда после мира с
Францией жители Южной Германии стали прибывать не через Варшаву,
а более прямым путем по Дунаю (через Австрию и Турцию).
190 П. Свинъин. Описание Бессарабской области.— «Записки Одесского
общества истории и древностей», т. VI, 1867, стр. 206.
191 G. Leibbrandt. Die deutschen Kolonien in Cherson und Bessarabien.
Stuttgart, 1926, S. 187.
131
5*
получая обещанного им продовольствия, принуждены были
издержаться на счет последней своей собственности и даже кормиться
мирским подаянием, а по ненадежности сих средств к
прокормлению изнурялись от голоду и холоду» 192.
Таково было состояние поселенцев, от которых русское
правительство ожидало не только простого умножения жителей в
бессарабских степях, но и хозяйственного освоения края 193.
Однако годы скитаний отучили большинство колонистов от
планомерного ведения хозяйства, а у некоторых таких навыков даже и
не было. Бахметев указывал, что «в числе варшавских
колонистов есть весьма много военнослуживших, или людей,
привыкших к образу жизни совсем другого рода, нежели какой им теперь
предлежит: они весьма 'еще далеки от того, чтобы могли
сделаться хорошими хозяевами...» 194 Серьезные трудности были
связаны и с тем, что переселенцы привыкли к совершенно иным
природным условиям, чем те, которые ожидали их в Буджаке,
открытом для всех ветров и бурь.
В конце 1814 г., когда варшавские переселенцы начали
прибывать в Буджак, на отведенных для них землях ничего
приготовлено не было. Их временно разместили на жительство в
тесных избах, в которых ютилось местное население, причем им
выплачивали по 5 коп. в день на пропитание или выдавали
вместо денег немного муки. Основная часть суммы, отпущенной
колонистам в виде долгосрочной ссуды на первое обзаведение
(первоначально 270 руб., а позднее 370 руб. на душу), пе
выдавалась им на руки, а поступала к комиссионерам, которые
должны были обеспечить колонистов всем необходимым, начиная со
строительного материала для домов и кончая продуктами
питания. Чиновники, принимая от комиссионеров различные
предметы, предназначенные для колонистов, не проверяли их
количества и качества. Объяснение этого, на первый взгляд очень
странного обстоятельства дал впоследствии колонистский пастор
Фридрих Шнабель в своей жалобе на имя министра внутренних дел:
поставщики, писал он, получив отпущенные колонистам деньги,
делились своими барышами с местными чиновниками, «дабы им
невозбранно было ставить колонистам все, что только себе
можно (представить худшего» 195. Эти факты подтвердил впоследствии
Бахметев, который писал министру О. П. Козодавлеву: «Почти все
поставки разных для колонистов потребностей делались не через
192 ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 139, лл. 923 об.-924.
193 В манифесте говорилось: «Требуется от поселенцев сих, чтобы они
преимущественно занимались улучшением хлебопашества, разведением
садов, [насаждением] фруктовых, виноградных и в особенности
шелководных дерев, кто к тому способен...» — «Статистическое описание
Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 185.
194 ЦГА MGCP, φ. 17, on. 1, д. 139, лл. 922 об.—923.
195 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 407, лл. 53-55.
132
подряды и не через покупку оных самими колонистами под
должным наблюдением, а по комиссиям без обеспечения казны
залогами и без назначения сроков. К исполнению таковых комиссий
назначались люди партикулярные, купцы, которые более
наблюдали свою пользу, нежели казенную, и кои впоследствии
оказались не только неисправны, но и совершенно неблагонадежны.
Несмотря на то, им выдаваемы были деньги преждевременно и
всегда без законного удостоверения, что от них принято все то,
за что производилась заплата. Таким образом комиссионеры сии
довольно перебрали денег за такие предметы, коих еще не
поставили. Да и самые потребности к хозяйственному обзаведению
как принимались от них, так и раздавались весьма беспорядочно,
и не одним, а несколькими чиновниками, которые поставщикам
квитанции от себя давали, а от колонистов не брали никаких
расписок. Крайность понудила колонистов брать вещи
попорченные или вовсе негодные. Даже хлеб доходил до их рук
неспособный ни на посев, ни в пищу, отчего они нуждались в
пропитании. Колонисты и во многих других случаях терпели
недостатки и невыгоды, не получив в свое время всего того, что
им было необходимо».196.
Незаконные действия поставщиков и чиновников ложились
тяжелым бременем и на местных жителей, которых брали с
полей во время жатвы, заставляя по наряду перевозить
строительный материал для колонистских домов. Многие жители в связи с
этим разбежались, бросив свои посевы. Более богатые крестьяне
откупались от перевозки леса денежными взносами. Тогда
оставшимся становилось еще хуже, так как поставщики наваливали
на их повозки бревна вдвое или втрое длиннее, чем полагалось.
Хотя перевозка леса должна была оплачиваться, однако деньги,
выданные местным жителям в 1814 г\ за перевозку 200 домов,
были отняты у них «земским правительством» под каким-то
предлогом. Обследовавший Бессарабию в 1815 г. П. Свиньин, у
которого заимствованы приведенные факты, отмечает, что подобные
злоупотребления наблюдались и в поставке камыша для крыш.
«Здесь потерпела,— резюмирует он,— казна, жители и самые
колонисты» 197. Свиньин находил, что при предоставлении колонистам
отпущенных средств они построили бы себе дома дешевле и
лучше, чем это делали комиссионеры с помощью принудительного
труда или найма. Заметим, что, прибегая к найму, комиссионеры
зачастую использовали самих же колонистов, причем платили
им в таких случаях меньше, чем получали сами от казны 198.
196 ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 139, л. 1020.
197 П. Свиньин. Описание Бессарабской области, стр. 254.
193 ЦГА MGCP, φ. 17, on. 1, д. 139, л. 1021.
133
К лету 1815 г. две колонии — Елизаветская (впоследствии
Тарутино) и Александровская (Бородино) 199 — считались
«устроенными». Однако при ближайшем рассмотрении
представляется следующая картина. В двух названных колониях имелось
200 построенных на скорую руку из хвороста и глины и частично
уже развалившихся домиков. Каждый домик был рассчитан на
одну семью, он состоял из двух комнат и сеней. Кроме
обеспеченных такими лачугами 200 семей, в колониях находилось еще
227 семей «временных жителей», для которых дома еще не были
готовы, поэтому им приходилось жить на местах строительства
в шалашах или землянках.
Еще хуже обстояло дело в тех колониях, стде вовсе не было
домов. Таких колоний к середине 1815 г. насчитывалось шесть.
Четыре из них временно назывались по именам рек и урочищ,
на которых водворялись колонисты (Чага, Когильник, Скинос,
Мардар), пятая — Вюртембррг, шестая — Католическая.
Население этих колоний располагалось к<на бивуаках» (так говорилось
в официальных документах).
От нездоровых жилищ, отсутствия теплой одежды и плохого
питания, состоявшего большей частью в недоброкачественном
хлебе и воде, среди колонистов начались массовые заболевания.
К началу октября 1815 г. число больных достигло 1 тыс.
человек 200. Положение осложнялось из-за полного отсутствия врачей и
медикаментов. Колонистов косила смерть. Оставшиеся в живых
вспоминали впоследствии, что они были «слишком бедны, чтобы
отдать усопшим последний долг и оказать надлежащие почести:
их предавали земле завернутыми в стебли тростника и тряпье» 201.
Часть колонистов продолжала жить «на квартирах» у местных
жителей. На 15 ноября 1815 г. таких колонистов было 757
семей (1652 мужчины и 1520 женщин). Из них 20 семей (45
мужчин и 43 женщины) разместились в Каушанах, остальные жили
в Бендерском, Сорокском и Оргеевском уездах. Положение этих
людей, в частности находившихся в Каушанах ремесленников,
было лучше, поскольку им было легче зарабатывать средства к
жизни наемным трудом. Для жителей степи такая возможность
была ограниченна не столько в силу пустынности края (здесь
можно было наняться к богатым молдаванам и болгарам,
владевшим стадами скота), сколько из-за противодействия
начальства, распоряжавшегося силами колонистов по своему произволу.
Так, чтобы скрыть недобросовестность поставщиков и
комиссионеров, смотрители колоний требовали от поселенцев прежде всего
починки рушившихся хижин.
199 О переименовании колоний в конце 1817 г. см. официальную переписку
в ЦГА МССР (ф. 17, оп. 1, д. 65).
200 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 405, лл. 88-113.
201 G. Leibbrandt. Die deutschen Kolonien in Cherson und Bessarabien, S. 160.
134
Как видим, положение привилегированного сословия —
колонистов — иногда оказывалось труднее, чем положение многих
« помещичьих подданных».
Вскоре после окончания наполеоновских войн из Южной
Германии в Россию потянулись новые партии переселенцев; теперь
они пользовались для передвижения водами Дуная, что
значительно удешевляло транспорт. С января 1816 г. по июль 1817 г.
в Россию прибыло таким путем 'более 10 тыс. мужчин и
женщин 202. В дальнейшем число иммигрантов еще более возросло.
Переселенцы этих лет состояли преимущественно из хилиастов 203,
т. е. приверженцев вероучения о наступлении тысячелетнего
царства на земле, за которым должна была последовать райская
жизнь на небе. Хилиасты стремились на Кавказ, поближе к
Палестине, где, по их убеждению, должен был появиться Христос.
Во время переезда через Австрию, Турцию и т. д. хилиасты
объединялись в переселенческие братства, или «гармонии»,
члены которых сдавали свои наличные средства в общую кассу и
взаимно поддерживали друг друга в соответствии с
коммунистическими традициями раннего христианства. Они плыли по Дунаю,
распевая религиозные псалмы, на скверных, наскоро сколоченных
плотах, над которыми развевались хилиастические знамена.
Четыре месяца длилось путешествие от Ульма (где был сборный
пункт переселенцев) до русской границы (Измаил). К моменту
прибытия в Россию число беженцев сильно сокращалось из-за
недостатка пищи, скученности (на каждый плот набивалось
чрезмерно много людей) и нездоровой местности вдоль Дуная.
Особенно большие трудности выпали на долю тех беженцев,
которых в дороге застигли холода. Наместник Бессарабской
области Бахметев докладывал 17 октября 1817 г. статс-секретарю
графу И. Каподистрии: «Я получил вчерашнего числа донесения о
прибытии нового транспорта колонистов. На одном пароме при
отправлении из-за границы он составлял до 300 человек, а ныне
явилось 40. Прочие же в пути все померли или разбежались. Сей
один случай, вновь происшедший, кажется достаточным к
убеждению о необходимости принять со стороны правительства
нашего более заботливости, чтоб устроить переселение упомянутого
народа на лучшем основании» 204.
Однако при всем старании Бахметева облегчить участь
немецких переселенцев их положение оставалось трудным.
Поскольку они пересекали Оттоманскую империю, где свирепствовала
чума, им приходилось выдерживать 24-дневный карантин на ду-
202 G. Leibbrandt. Die Auswanderung aus Schwaben nach Rußland. 1816—1823.
Ein schwäbisches Zeit- und Charakterbild. Stuttgart, 1928, S. 165.
203 Слово «хилиаст» происходит от греческого выражения «хилиа этэ»,
означающего: тысяча лет.
304 ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 63, л. 46.
135
найском острове близ Измаила. Помещения карантина не были
рассчитаны на прием такого большого числа людей, поэтому
значительной части беженцев приходилось и здесь располагаться
под открытым небом среди плохо захороненных трупов турецких
и русских солдат (следствие недавней войны). Площадь с
партией прибывших оцепляли канатами, за которые им не
полагалось выходить 205. Во время пребывания в карантине у
эмигрантов истощались последние запасы продовольствия, а впереди был
еще долгий путь на Аккерман (ныне Белгород Днестровский)
и далее в Херсонскую и Таврическую губернии. Им предстояло
расплачиваться за ночлег и транспорт из собственных средств;
как уже говорилось, «кормовых денег» им не полагалось. На
Днестре в осенние месяцы бывали бури, и путешественникам
приходилось по нескольку дней ждать переправы из Аккермана
в Овидиополь, совершавшейся на лодках.
Когда выяснилось, что колонисты не имеют почти никаких
средств к жизни, Бахметев принял экстренные меры: на свой
страх и риск он отпустил на их нужды казенные средства в
надежде оправдаться позднее в своих действиях перед
центральным правительством. Помогли и пожертвования частных лиц.
Так, греческое купечество Измаила выдало переселенцам
безвозмездно 7865 левов206; офицеры находившегося в Измаиле
Камчатского пехотного полка собрали 925 руб. 207
Интересные подробности содержатся в официальном
отношении Бахметева на имя министра внутренних дел Козодавлева
от 19 сентября 1817 г. Прося утвердить произведенный им
расход в 9 тыс. левов на поддержание «иноземцев, ищущих в
России отечества», он высказывался за новые ссуды. Прибывающие
из Вюртемберга переселенцы, писал он, «почти все
недостаточного состояния. В числе их находится множество больных,
одержимых горячкою различного рода, все они требуют пищи,
топлива, а многие самого одеяния». Появляясь в Измаиле внезапно
большими массами, они «неимоверно затрудняют карантинный
порядок», однако без карантина обойтись нельзя, так как из-за
общения в пути с турецкими подданными они могут оказаться
«зачумленными». Бахметев указывал, что все эти обстоятельства
заставили его «обременить городское общество повинностью
строить скоропостижно шалаши, дабы хоть в оных дать им
пристанище ко вьтдержанию карантинного срока». Пока же он поместил
колонистов в ближайших к Дунаю хлебных магазинах. Тем не
205 Впоследствии командующий Дунайской флотилией возбудил
ходатайство о возмещении колонистами стоимости тросов, которые были
употреблены «во время выдерживания ими обсервационного термина (т. е.
срока.— Е. Д.) на открытом воздухе по неимению тогда порозжих мес!
в Измаильском карантине» (ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 119, л. 286 об.).
206 Там же, д. 65, лл. 361—362.
207 Там же, д. 63, лл. 161 об.—162.
136
менее «страдания сих людей умножаются, и смертность
увеличивается. Перемена воздуха, несчастное их состояние, непривычка
к воде дунайской суть причины, за которыми неминуемо следует
вредное для здоровья их влияние» 208. Не ожидая ответа,
наместник решился отпустить еще 20 тыс. левов для колонистов. Кроме
того, для препровождения части иммигрантов в Херсонскую
губернию он назначил специального чиновника, который должен
был их оберегать от произвола полиции и прочих властей.
Опасность ожидала колонистов и с другой стороны: местные
помещики старались воспользоваться нуждой переселенцев и,
давая им продукты и деньги в долг, удерживали их в своих
имениях209. Так, землевладелец Измаильского цынутаПрасин
«заарестовал» 14 семейств вюртембергских колонистов ,за неуплату
долгов. Арест колонистов был признан «противным правилам
свободы, обретенной ими со вступлением в пределы империи». Были
приняты меры к немедленному освобождению арестованных,
долги же их помещику предлагалось взыскать законным порядком 210.
Были, впрочем, и такие случаи (отчасти они уже отмечались),
когда иммигранты под влиянием нужды стремились поселиться
на помещичьих землях. Так, в 1817 г. в России стало известно,
что много семей, живущих в Рейнской области (Германии и
Швейцарии), желают перейти в Россию и поселиться на землях
частных владельцев. 2И. Таким образом, грань между колонистами
и «помещичьими ломанными» ^ не следует считать абсолютно
прочной.
Обнищавшие немцы-хилиасты, как правило, не дошли до
Кавказа и тем более до Палестины. Часть из них осела в Буджа-
ке, основав здесь по соседству ic варшавскими переселенцами
новую колонию — Теплиц. Другие смогли продвинуться дальше
на восток и поселились частью на левом берегу Днестра, частью
на Молочных Водах 212. В том и другом случае их подселили к
уже жившим в этих местах колонистам, у которых многие из
вновь прибывших в первые годы работали по найму.
Так сформировались новые очаги незакрепощенного
населения на Южной Украине. Особенно крупными были колонии в
Буджаке и в Приазовье на реке Молочные Воды. По левому
208 ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 65, лл. 140 об.— 141, 147—149 об.
209 Указ 25 августа 1817 г. подтвердил право помещиков выписывать и
селить на своих землях иностранных колонистов, заключая с ними
договоры. Это относилось не только к дворянам, но и ко всем тем, кто
имел право приобретать земли себе в собственность и владеть ими (ПСЗ, I,
т. XXXIV,- № 27022).
210 ЦГА MGCP, φ. 17, on. 1, д. 65, лл. 28—30.
211 ПСЗ, I, т. XXXIV, № 27022.
212 Незначительная часть переселенцев прибыла 1 сентября 1817 г. в
Тифлис, где А. Е. Ермолов приложил много стараний, чтобы отговорить их
от дальнейшего следования в Иерусалим (G. Leibbrandt. Die
Auswanderung aus Schwaben nach Rußland, S. 165).
137
берегу этой реки были расположены села «меннонистов» (т. е.
меннонитов), по правому—«колонистов». Во всех официальных
документах проводится четкая грань между двумя указанными
группами населения, основанная на национальных, религиозныху
материальных и культурных особенностях каждой из них. Если
меннонитские колонии были населены голландцами, немцами и
детьми от смешанных браков, то «колонисты» были представлены
преимущественно немцами и поляками, отчасти венграми и др.
Не случайно наряду с лютеранскими селами у них составились
также села католические и смешанные, а среди духовенства
встречались лица с такими типично польскими фамилиями, как
Рашевский, Оншинский и др. 213
Остановимся на других колониях, составившихся из
европейских эмигрантов.
В Буджаке в непосредственной близости к округу варшавских
переселенцев образовалась немецкая колония Сарата. Ее
населяли сектанты, группировавшиеся вокруг приехавшего из Баварии
популярного проповедника Игнаца Линдля. Последний порвал с
католицизмом, стал евангелистом и приверженцем хилиастиче-
ских учений. В «1821—1822 гт. после кратковременного
пребывания в Одессе Линдль и его последователи поселились в
Буджаке. Все они были выходцами из Южной Германии. Свою
колонию переселенцы назвали по реке Сарата (по-молдавански
«соленая»), впадающей в озеро Сасык, или Кундук. Их было 80
семей, отличавшихся большой сплоченностью и
организованностью. Объединив свои средства, колонисты стали вести
хозяйство на коммунистических началах. Они работали сообща, а
собранный урожай свозили во двор Линдля, чтобы затем разделить
между собой по справедливости. Влияние Линдля, соединявшего
в своем лице духовную и светскую власть, быстро росло. На его
проповеди, происходившие под открытым небом, стекались люди,
жившие за 75 верст от Сараты. Все это вызвало тревогу у
местных и центральных властей, тем более что община Линдля не
подчинялась никакой церковной организации. В декабре 1823 г.
Линдль по требованию Александра I должен был в трехдневный
срок покинуть Россию. Это совпало с моментом, когда
Александр I под влиянием восстания Семеновского полка стал
проводить ярко выраженный реакционный курс.
После удаления Линдля уравнительные начала в
производстве и распределении материальных благ были оставлены
колонистами, так же как и вероучение Линдля. Сарата сделалась
лютеранско-евангелической колонией обычного типа, впрочем, вы-
213 /. А. Malinowsky. Die deutschen katholischen Kolonien am Schwarzen
Meere. Berichte der Gemeindeämter über Entstehung und Entwicklung
dieser Kolonien in der ersten Hälfte des neunzehnten Jahrhunderts.
Stuttgart, 1927.
138
делялась среди других колоний более высокой общей и
сельскохозяйственной культурой214.
Далее на восток шли колонистские округа Херсонской
губернии: Кучурганский 215, Либентальский, Глюкстальский и Березан-
ский. Начало этим колониям было положено еще в 1803 г., когда
вербовщик Циглер привез из Германии по заданию правительства
первые партии переселенцев. Несмотря на организованный
характер данного набора, среди переселенцев почти не оказалось
зажиточных хозяев-земледельцев. В одном из официальных
документов вербовщику по этому поводу высказывалось неодобрение:
«По рассмотрению на месте нашлось между ними
(колонистами.— Е. Д.) много ненужных ремесленников, дряхлых, слабых,
одиноких и даже с (застарелыми болезнями, а притом и
совершенно бедных» 216. Тем не менее из эмигрантов, прибывших в
1803—1804 тт. в количестве 6775 человек217, был создан ряд
колоний, в том числе Люстдорф, поблизости от Одессы, на землях,
купленных правительством у помещика Потоцкого. Как и
повсюду, среди немецких колонистов Херсонщшш встречались поляки,
венгры, французы и др.218 Хотя перечисленные округа находились
в более выгодном географическом положении, чем колонии Буд-
жака, переселенцы и здесь прошли через нищету и массовые
заболевания. О жителях села Нейдорф Глюкстальского округа
было известно, что «большинство из них у себя на родине были
бедными поденщиками и ремесленниками»; жители же села Рор-
баха Березанского округа приехали в Россию обремененные
долгами, причем занятых денег хватило им только до русской
границы 219.
То же самое относилось -к жителям села Ватерлоо того же
округа, села Нейбурга Либентальского округа и многих других
колонистских сел. Случалось, что колонисты, воспользовавшись
государственной ссудой и не надеясь ее возвратить, разбегались
из колоний. Так, в 1811 г. из окрестностей Одессы бежало 50
немецких семей 220. Подобные случаи имели место также в Глюк-
стальском округе221. Беглецов разыскивали и возвращали на преж-
214 H. Roemmich. Ignaz Lindl. Leipzig, 1927. Приношу благодарность
профессору доктору Эрику Амбургеру (г. Гисен) за присланную мне
фотокопию этого редкого издания. Ср. ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 503.
215 Территория бывш. Кучурганского округа входит сейчас в состав
Молдавской ССР.
216 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 18.
217 Там же, л. 1.
218 G. Leibbrandt. Die deutschen Kolonien in Cherson und Bessarabien, S. 10,
38, 45. Венгры еще в 1805 г. стали прибывать в Россию через Молдавию
(ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300).
219 G. Leibbrandt. Die deutschen Kolonien in Cherson und Bessarabien, S 74.
83
220 ЦГИА СССР, φ. 383, on. 29, д. 367, лл. 1—2 об.; ПСЗ, I, т. XXXI, ДО 24745.
221 ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 139, лл. 428, 562.
139
ние места. С этими фактами была связана реплика Ришелье,
что немецкие колонисты «посланы для искушения его
терпения» 222.
Приток новых колонистов позволил администрации юга
восполнить убыль в колониях, возникших на Днепре и его
островах в конце XVIII в.: там вымерло много народу, освободились
земли и дома. В 1801 г. в колонию Йозефсталь была направлена
группа швабов, которые, по официальным сведениям, были «не
что иное, как беглые крестьяне из Галиции» 223. В отдаленные
времена, поясняется в документе, австрийское правительство
перевело этих людей из Швабии в Галицию, оттуда они бежали в
Волынскую губернию, где были «собраны» специально
откомандированным чиновником для водворения их в Новороссии.
Можно представить себе, насколько пестрым был состав этой
группы переселенцев, обраставшей в ходе ее странствий жителями
разных мест.
. В 1815—1818 гг. в так называемые «Шведские» колонии на
Днепре 224 влились бывшие участники Русско-Немецкого легиона.
В 1813 г. они сражались против наполеоновских войск в составе
русской армии. Учитывая их крайнюю нужду, русское
правительство выдало им в порядке исключения денежную ссуду, тем более
что они ссылались на известное воззвание русского командования
к немецким солдатам, предлагавшее им повернуть оруяше против
Наполеона и содержавшее обещание помощи 225.
Бок о бок с греками Мариупольского округа поселились
выходцы из Западной Пруссии, Польши и Чехии, которые
пострадали и разорились вследствие наполеоновских войн. Многим из
них пришлось, не доехав до места назначения, остановиться для
заработков в Молочанском округе и прожить там несколько лет,
прежде чем они смогли двинуться далее. В 1823 г. в районе
Мариуполя имелось уже 17 новых колоний, в том числе 6
католических (жители последних происходили преимущественно из
Данцига, Мариенбурга и Эльбинга) 226. Почти одновременно с ма-
222 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 19 об.
223 Там же, л. 17.
224 «Шведские» колонии составились в конце XVIII в. из переселенцев с
острова Даго разной национальности (шведы, финны, литовцы и др.) и
разных вероисповеданий (лютеране, католики).
225 ЦГИА, ф. 383, оп. 29, д. 403, лл. 1—117. Воззвание 1812 г. хранится в
ЦГВИА (оп. 181, св. 3, д. 6, лл. 5—6). Русский перевод см. в кн.:
«Листовки Отечественной войны 1812 г.» М., 1962, стр. 23 (анализ документа
дается в кн.: «Освободительная война 1813 года против иаполеоновскога
господства». М., 1965, стр. 115—116, 269—271 и др.).
226 /. А. Malinowsky. Die deutschen- katholischen Kolonien am Schwarzen
Meere. Berichte der Gemeindeämter über Entstehung und Entwicklung
dieser Kolonien in der ersten Hälfte des neunzehnten Jahrhunderts.
Stuttgart, 1927. Из данной публикации видно, что в 1840-х годах в колониях
Мариупольского округа числились шульцы Новаковский, Шимановский
140
риупольскими колониями (в 1822 г.) на реке Берде появилось
еще три колонии такого же типа, составившие небольшой Бёр-
дянский округ. Наконец, несколько немецких колоний
образовалось в Крыму близ Симферополя (Розенталь, Кроненталь и др.).
Подобно «задунайским переселенцам», выходцы из Польши и
Западной Европы дорожили своей свободой и отстаивали ее в
упорной борьбе. Особенно крупные массовые выступления
произошли в 1815 г. среди варшавских переселенцев Буджака. Мы
узнаем о них из архивных документов, не привлекавших к себе
до сих пор внимания исследователей. Перед нами следственное
дело «О бунтовавшихся колонистах и о поступке пастора Шна-
беля» 227, который был привлечен к суду в качестае «зачинщика».
Из материалов дела выясняется следующее. Страдая от голода,
холода и произвола местной администрации (в том числе
вышедшей из среды немецких эмигрантов), колонисты вначале
обращались с жалобами к бессарабским властям, в том числе к
управляющему Бессарабской областью И. М. Гартингу. Однако
все эти жалобы оставались без ответа. Гартинг неизменно ста^
новился на сторону назначенных им чиновников, в частности
главного смотрителя колоний Манделя. Когда весной 1815 г. ъ
Елизаветскую колонию (с 1817 г. Тарутино) прибыл Фридрих
Шнабель, назначенный пастором по решению Юстиц-коллегии,
борьба переселенцев приняла более организованные формы,
Шнабель уже 12 лет находился в России, хорошо знал
наряду с немецким также и русский язык. Это был
демократически настроенный человек с обостренным чувством права и
законности. Приехав на место назначения, Шнабель на себе
самом испытал неустройство и беспорядок в колониях. Его
поместили в развалившейся хижине; положенный участок земли
не был ему отведен. «Я не мог сжать посева, и будущее
печальным образом вскрывалось перед моими глазами»,—
вспоминал он впоследствии228. Однако больше всего его потрясло
положение переселенцев: «Бедных колонистов нашел я в
совершенном отчаянии, целые сотни оных помирали от голоду и
стужи». Отпущенные им деньги на первое обзаведение на руки
не выдавались, а удерживались колонистской администрацией.
В счет этих денег «построены им были худые шалашики,
которые они должны были принять в виде домов и кои в первые
месяцы опять обрушились. Комиссионеры ставили им изгнившую,
едва способную для корма скота муку». Приставленные к ним
начальники отбирали их скудные сбережения, привезенные из
π Грунский; бейзитцеры Маевский и Комаровский, школьный учитель
Сукновский, колонист Гушековский и другие лица с польскими
фамилиями.
227 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 407.
228 Там же, л. 53.
141
Польши, и обращались с ними так жестоко, что «многие из них
от невинно ими претерпенных побоев померли» 229.
Вначале Шнабель тоже попытался апеллировать к Гартингу.
Убедившись, что это бесполезно, он вместе с колонистами встал
на путь неподчинения властям. Когда смотритель Мандель
продал накошенное колонистами сено окрестным владельцам стад,
колонисты «воспротивились отнятию их собственности»,—
описывал Шнабель, однако «таковой их поступок признан был
возмущением, многие колонисты были смотрителем самопроизвольно
наказаны побоями. Он выпросил даже у генерала (Гартинга.—
Е. Д.) казаков, которые ему и даны были. Я счел своим долгом
сделать ему на такой противозаконный поступок некоторое
представление, но получил в ответ, что он сам закон и что не мне
следует о том заботиться» 230.
По совету Шнабеля жители Елизаветской колонии начали
вывозить со складов подчиненного Манделю чиновника Прохницкого
казенные дрова, чтобы обеспечить их сохранность. Они
потребовали ключи от магазинов с принадлежащими им орудиями труда,
продуктами и пр. Распоряжения Прохницкого Шнабель отсылал
ему обратно с сопроводительными записками на хорошем
русском языке, в которых говорилось, что к немецким шульцам
смотритель обязан обращаться по-немецки в соответствии с
предоставленными им правами231.
Демонстрируя свое явное неуважение к властям, колонисты
во время объяснений с Прохницким оставались в шляпах с
трубками во рту, что тогдашним чиновникам казалось
неслыханной дерзостью. А иногда в их руках появлялись и дубины. Прох-
ницкий доносил начальству, что колонисты совершенно вышли
из повиновения и что он опасается за свою жизнь. Однажды он
оказался в окружении негодующей толпы. «Простирая к грудям
моим руки,— описывал он в своем рапорте,— плевали на меня,
ругали самыми непристойными и обидными для меня словами;
грозили притом, что за малейшую мою противность платить
буду моей жизнью» 232. Смотритель поспешил покинуть Елиза-
ветскую колонию. Когда же прибывший туда Мандель решил
отправить некоторых колонистов на крепостные работы в Бен-
деры («для острастки»), движение приняло угрожающие
размеры. Назначение такого наказания без суда было явным
самоуправством местного сатрапа и вызвало всеобщее возмущение.
Сотни людей — мужчины, женщины и взрослые дети,
вооружившись дубинами, двинулись к дому, где находился Мандель вме-
229 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 407, л. 53 об.
230 Там же.
231 «Посему и получайте свою бумагу назад»,— так заканчивалась записка,
подписанная Шнабелем 10 июня 1815 г. (там же, л. 16 об.).
232 Там же, л. 26.
142
сте со съехавшимися в колонию чиновниками. Освободив своих
арестованных товарищей, колонисты оттолкнули охрану,
стоявшую в сенях, и начали выламывать дверь, за которой скрылось
начальство. В страхе перед бушующей толпой Мандель и
сопровождавшие его чиновники выскочили в окно и бежали из
колонии. Теперь колонисты стали сами распоряжаться своими
делами. В Елизаветскую колонию пешком и верхом на конях спешили
представители всех других колоний для обсуждения общих дел.
По предложению Шнабеля было решено сформировать совет, в
который бы вошло по два представителя от каждой колонии. Был
создан вооруженный отряд из 10 человек «с дручками и
палками». Новая власть отменила ряд стесняющих распоряжений
местной администрации, в частности запрет наниматься на работу
к соседним землевладельцам.
Шнабель фактически сделался руководителем колоний.
Взаимоотношения его с официальными органами власти
характеризует следующая записка на имя Прохницкого: «Я вам даю знать,
.что шульц Кановишер имеет от меня приказ все у вас
находящиеся казенные дрова перевезть на мой двор. Колония
Елизавет. Июля 7 дня 1815 года. Пастор Шнабель» 233.
Узнав о положении в колониях, Гартинг поспешил направить
туда роту Нишлотского полка под командованием
штабс-капитана Мартоса. Главной целью Гартинга было запугать колонистов
и заставить их выдать Шнабеля. Однако появление войск,
расположившихся около колоний, возымело обратное действие:
движение разгорелось с новой силой. В Елизаветскую колонию
стекались все новые и новые массы людей, которые беспрерывно
о чем-то совещались, даже в ночное время. Тогда в колонии
отправился Гартинг в сопровождении двух батальонов Охотского
полка. Он учинил экзекуцию над четырьмя «зачинщиками» и
арестовал Шнабеля, обезглавив тем самым движение. Применяя
угрозы, запугивания и даже не останавливаясь перед
рукоприкладством, Гартинг привел колонистов к «раскаянию».
Шнабель, оказавшийся на скамье подсудимых в качестве
уголовного преступника, тщетно доказывал, что не он и не
колонисты, а администрация колоний допускала незаконные действия.
Через пять лет он умер в заключении, так и не дождавшись
решения по своему делу.
Так закончилось движение, в котором участвовало несколько
тысяч колонистов. Их усилия и жертвы не пропали даром. В ходе
следствия над «бунтовщиками» выявились вопиющие
злоупотребления местных властей. Не случайно уже во второй половине
1815 г. из Петербурга Министерством внутренних дел был
направлен в колонии для их обследования прогрессивный и
широкообразованный человек, надворный советник Краевский. Колонисты
233 Там же, л. 28.
143
засыпали его жалобами, которые местная администрация не могла
опровергнуть. Непосредственно после восстания были смещены
как «неисправные» смотрители отдельных колоний, а в 1816 г.
в Бессарабии уже не было и Гартинга, деятельность которого
была подвергнута суровой критике 234.
В мае 1816 г. полномочным наместником Бессарабской
области был назначен А. Н. Бахметев. Он создал Бессарабскую
контору для водворения иностранных переселенцев, которая занялась
устранением «запутанности в местных распоряжениях прежнего
времени» 235. Расходование средств, отпускаемых на колонистов,
было поставлено под строгий контроль. Поставщикам уже трудно
стало обкрадывать колонистов, и самый крупный из них,
одесский купец 1-й гильдии А. Полнер, вскоре объявил себя
банкротом. Постройка домов была возложена на самих колонистов,
в чем они были прямым образом заинтересованы.
Крупные движения колонистов имели место также б
другом конце Южной Украины — на реке Молочные Воды. Их
участниками были поселенные обособленно от меннонитов
эмигранты из Южной Германии, ряды которых постоянно пополнялись.
В 1818 г., когда число немецких колоний приближалось к 20,
местные власти получили сведения, что среди поселенцев
нелегально распространяются «ругательные бумаги»
(Schmähschriften) с критикой положения в колониях. Бумаги эти многократно
переписывались, ходили по рукам, читались в разных собраниях.
Сохранился текст этих бумаг, представляющих собой два выпуска
журнала «Молочанский наблюдатель» 236. В сатирической форме
(традиционный прием немецких гуманистов) автор подпольного
памфлета разоблачает незаконные действия администрации.
В первую очередь он клеймит главного смотрителя колоний обер-
шульца немца Мёльмана, пытавшегося насадить в колониях
крепостнические порядки. Мёльман гонял колонистов на барщину,
применял к ним телесные наказания, используя их труд для
собственного обогащения. Он построил себе хлев из
строительного материала, предназначенного для церкви, причем заставил
возить к нему заготовленные бревна самих же колонистов.
В памфлете подвергаются критике также судебные власти,
заседающие в окружном приказе, и лютеранское духовенство за
попустительство беззакониям.
По делу о «ругательных бумагах» был привлечен к суду в
качестве «главного бунтовщика» (Hauptrebell) 36-летний Яков
Вальтер из колонии Костгейм. Он обвинялся в сочинении бумаг,
имевших целью «произвести в колониях величайший мятеж»
234 ЦГА МССР, ф. 17, оп. 1, д. 119, л. 605 об.
285 Там же, д. 139, л. 319 об.
286 Там же, ф. 305; оп. 1, д. 4, лл. 19—24 (Документ сохранился в переводе
на русский язык).
144
(«Die Kolonien in die grösste Revolution zu setzen»). Вальтер
и три его «сообщника» были приговорены к удалению из
колоний 237.
Перед нами новая форма борьбы, не вылившаяся в открытое
массовое выступление, как это было в КЗжной Бессарабии,
вследствие быстрого вмешательства властей. Дело ограничилось
агитацией, методы и приемы которой восходят к тем, которые
применялись в Южной Германии, в частности в Баварии, во время
Французской революции.
Когда впоследствии, в конце 1840-х годов, молочанские
колонисты составляли историю своих колоний, они очень глухо
сообщали о волнениях, имевших место в первые два десятилетия
XIX в. Так, о жителях села Гейдельберг лаконично сообщается,
что они «вначале вели себя очень неспокойно и немирно». О селе
Лейтерсгаузен говорится, что там тоже встречались «вздорные
горлопаны» (abgeschmackte Großsprecher). При этом
составители отчетов спешили заверить начальство в своих
верноподданнических чувствах. «Так называемые беспорядки (die
sogenannten Krakeele),— подчеркивалось в описании села Костгейм,—
не могли иметь серьезных последствий. Причиною были, конечно,
несколько смутьянов» 238.
Это стремление разбогатевшей части поселенцев
дискредитировать волнения, происходившие в колониях на заре их
образования, в наших глазах только повышает значение этих событий
с классовой точки зрения.
Таким образом, выходцы из Центральной Европы, в частности
Германии, не представляли собой исключения: они тоже вели
борьбу за свои права, участвуя в общем освободительном
движении крестьянства Южной Украины. Без этой борьбы они не
смогли бы отстоять себя как свободное сословие. Решительно
сопротивляясь крепостническим методам колонистской администрации,
они избежали участи военных поселенцев, у которых (хотя они
и жили на казенных землях) весь быт был регламентирован и
личная свобода превращалась в фикцию.
Нам осталось рассмотреть колонии, основанные
переселенцами из Швейцарии. Они прибывали из франкоязычных и
немецкоязычных кантонов. Выходцы из последних зачастую соединялись
с переселенцами из германских государств и составляли общие
селения. Были, однако, случаи, когда швейцарцы создавали
колонии самостоятельно. Так появилось в Крыму село Цюрихталь,
237 ЦГА МССР, ф. 17, on. 1, д. 119, лл. 1—18. Подробности об этом эпизоде
см. в ст. Е. Г. Druzinina. Zur Geschichte der deutschen Kolonien in
Neurussland.— «Ost und West in der Geschichte des Denkens und der
kulturellen Beziehungen». Festschrift für Eduard Winter zum 70. Geburtstag. Berlin,
1966, S. 573—578.
238 /. A. Malinowsky. Die deutschen katholischen Kolonien am Schwarzen
Meere. Stuttgart, 1927, S. 21, 23, 25.
145
само название которого указывало на исходный пункт — кантон
Цюрих. Это был наиболее развитый в промышленном отношении
район. Население Цюриха и окружающих его деревень состояла
преимущественно из ремесленников и рабочих. Французская
оккупация нанесла ущерб промышленности и торговле Швейцарии,
Произошла «остановка во всех частях промышленности»: не
нашлось применения «для многих тысяч искуснейших работников на
шелковых, бумажных и кисейных фабриках...»239. Впрочем,
разорение швейцарских прядильщиков, работавших на ручных
станках, началось еще раньше в связи с промышленным
переворотом в Англии 24°.
Организатором переселения в Россию швейцарских колонистов
в 1803—1805 гг. явился майор московского драгунского полка
Ф. Л. Эшер (в прошлом цюрихский купец). С разрешения
русского правительства он отправился в Швейцарию, чтобы лично
организовать набор и переезд переселенцев. В Цюрих хлынули
толпы неимущих, которым вскоре ввиду недовольства местных
властей пришлось перебраться в пограничный город Констанц
на Боденском озере. Оттуда первая партия (240 человек), а
затем и другие двинулись по маршруту Мерсбург, Ульм, Регенсбургг
Вена и Москва (часть пути переселенцы проделали по Дунаю).
От недостатка продовольствия, болезней и других дорожных
осложнений группа быстро таяла; нужна была срочная
правительственная помощь241.
Когда в 1805 г. швейцарские эмигранты из первой и
последующих партий прибыли, наконец, в Крым, их было всего 49
семей. Они обосновались в 16 км от Феодосии на реке Индоле.
Склоны гор, покрытые лесом, напоминали им родную страну.
На первых порах они разместились в плетневых хижинах,
покинутых татарами. Им предстояло из ремесленников превратиться
в земледельцев, так как спрос на промышленные изделия был
в Крыму еще невелик. Многие из переселенцев нашли источник
дохода в рубке и продаже леса. Постепенно вокруг Цюрихталя
стали группироваться выходцы из Вюртемберга и других
германских государств; несколько семей перешло сюда также с реки
Молочной. Цюрихталь сделался центром особого колонистского
округа, включившего в свой состав также селения Судак, Герц-
берг и Гейльбрунн. В 1820 г. в округе насчитывалось 145
домохозяев (семейных и холостых), из них 79 жило в Цюрих-
тале 242.
239 ЦГКА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 218, л. 21 об.
240 Λ Künzig. Zürichtal und Schaba — zwei Schweizer Bauerndörfer im
Schwarzmeergebiet.— «Syntagma Friburgense», Lindau u. Konstanz, 1956,
g OQ QQ
241 ЦГИА СССР, φ. 383, on. 29, д. 194, лл. 80-81.
242 Там же, д. 485, л. 9 об.
146
Кафа (Феодосия). Гравюра начала XIX в.
(Государственный исторический музей)
В Буджаке, на правом берегу Днестра, поселились
эмигранты из «французской» Швейцарии. Это были зажиточные
виноградари кантона Во (Vaud), покинувшие родную страну частью
из-за земельной тесноты, частью по политическим причинам243.
Прежде чем отправиться в Россию, они решили послать туда для
переговоров своего поверенного. Выбор пал на ученого ботаника,
члена Гельветического общества естественных наук Луи-Венсенна
Тардана. Учитывая, что границы Южной Бессарабии надежно
обеспечены от турецкого вторжения, Тардан ходатайствовал об
отводе для своих соотечественников береговой полосы Днестра
в районе Аккермана. При этом он заверил русское
правительство, что колонисты сумеют завести здесь производство лучших
швейцарских вин.
Земли были выбраны удачно. Еще при турецком
господстве на местах, указанных Тарданом, существовали виноградные
сады, разведенные греками и армянами. С этим связано название
местности: Шаба, которое потом под влиянием французов стало
обозначаться как Шабо 244. К началу XIX в. местность в
низовьях Днестра опустела, сады были заброшены245. После присоедине-
243 Ликвидация Гельветической республики в 1803 г. и усилившаяся
зависимость Швейцарии от Франции вызывали оппозицию со стороны
прогрессивных кругов.
244 Слово «Шаба» происходит от турецкого «açagi bag», что значит
«Нижний сад». В настоящее время в обиходе местных жителей наряду с
официальным названием «Шабо» бытует старинное «Шаба».
245 Ведомость 1809 г. показывает в Шабе всего 28 жителей, платящих
различные подати молдавскому правительству (ЦГА МССР, ф. 1, оп. 1,
147
ния Бессарабии к России сады, отошедшие к казне, были сданы
на откуп, а прилегающая к ним местность стала заселяться
украинцами и молдаванами. Так как заниматься хлебопашеством на.
песчаных землях Приднестровья они не могли, то их
преимущественным занятием сделалось рыболовство. По договору с
откупщиками рыбных ловель они продавали рыбу. Часть из них
нанималась также на работу к аккерманским чиновникам и прочим:
жителям.
Водворение швейцарских поселенцев было поручено главному
попечителю колонистов южного края России И. Н. Инзову,
который отнесся к вопросу об их поселении с большим вниманием..
Он считал, что передача запущенных садов опытным
виноградарям целесообразна прежде всего с хозяйственной точки зрения,,
так как земли вдоль Днестра принесут в этом случае
максимальную пользу. В то же время ему представлялось важным,
чтобы эти земли остались за казной и не перешли в частные руки
помещиков, как это случилось с левым берегом Днестра. Инзов
полагал, что местные жители не проиграют от перевода их с
песчаных берегов Днестра на другие, пригодные для
хлебопашества места, если переселенцы купят их землянки и небольшие
домики246. Жители охотно вступили в переговоры с
администрацией по данному вопросу, и 50 семей вскоре дали согласие на
переселение в урочище Свиная Балка, принадлежавшее Аккерма-
ну. Тем самым вопрос о размещении первой партии был решен,,
поскольку ей требовалось всего 15 домов.
Помимо садов, занимавших 700 десятин (которые швейцарцы
желали обрабатывать сообща), им отводилось по 60 десятин на
семью. Для этой цели предназначались село Шаба, хутора Аким-
бет и Малая Катаржа с прилегающей к ним удобной (8244
десятины) и неудобной (1485 десятин) землей. Удобные земли могли
быть использованы под пашню и сенокосы.
Инзов намечал создание двух округов швейцарских поселенцев
по 53 семейства в каждом. Однако через год с лишним после
основания поселения, в 1824 г., в списке значилось только 15 семейных
и одиноких хозяйств, а всего швейцарцев — 52 человека247.
В 1825 г. картина мало изменилась: в отчете земского приказа
фигурируют 14 самостоятельных хозяйств, состоящих из 53
человек (30 мужчин и 23 женщины).
д. 3639, л. 103 об.). В расположенной поблизости деревне Акимбет (ныне-
Беленькая) тогда же числилось всего четыре жителя.
246 Позиция И. Н. Инзова выясняется из посланных им в Петербург
документов 1825—1827 гг. (ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 490, лл. 75—78, 123—
127, 177—180, 191—196, 359—360 об.). Из этого же дела почерпнуты и
другие сведения о колонии Шаба.
247 Там же, лл. 128—129 об.
148
Поселок Шаба был, таким образом, одним из самых
малолюдных. Тем не менее исследователь Южной Украины не может
пройти мимо этой горстки швейцарцев, прибывших в Россию с
берегов Женевского озера, так как в хозяйственной жизни края
она сыграла очень крупную роль. По справедливому замечанию
исследовательницы М. А. Бородиной, местные жители хорошо
приняли переселенцев из далекой Швейцарии. Это помогло
последним сравнительно быстро освоиться в чужой стране.
Характерно, что живущие в этих местах в настоящее время потомки
первых колонистов (семьи Доньи, Бессон, Мишу и др.) говорят,
кроме французского, еще на четырех языках: русском,
украинском, молдавском и немецком, что подтверждает их длительные
связи с окружающим населением248.
* * *
На колонистских землях жили не только выходцы из-за
границы. В первой четверти XIX в. состоялись переселения в Ново-
россию из внутренних губерний страны трех крупных групп
крестьян и ремесленников, которые были подчинены органам,
ведавшим иностранными колониями, и получили соответствующие
права. Это были евреи Белоруссии, казенные крестьяне Бобылец-
кого староства Могилевской губернии и казенные крестьяне
Смоленской губернии. В отличие от иностранцев, которые
переселялись на Степную Украину по собственной инициативе,
отечественных колонистов направляло туда правительство, применяя
прямое или замаскированное принуждение. В то же время на них
распространялись, с некоторыми отклонениями, все те льготы,
которые получали на юге иностранцы; были гарантированы и их
личные права.
История переселения евреев резко отличалась от всех тех
обстоятельств, с которыми мы познакомились на примере немцев,
болгар и др.249 В Белоруссии, воссоединенной с Россией по
разделам 1792 и 1795 гг., проживало большое число евреев,
занимавшихся главным образом различными ремеслами и
торговлей, а отчасти также шинкарством на помещичьей земле. Путь
к земледелию был для них закрыт, поскольку владеть землей
евреям не разрешалось, возможности же батрачества при
господстве феодальных отношений были ограниченны.
Евреи-ремесленники жили в городах и селах, шинкари арендовали у помещиков
шинки и, получая доход от продажи вина крестьянам, уплачивали
248 М. А. Бородина. Колония Шабо.— «Французский ежегодник. 1963». М.г
1964. Сведения о современной Шабе (официально именуемой Шабо)
собраны мной лично во время посещения села в 1964 г.
249 История еврейских колоний в свете общей политики царизма
обстоятельно изложена в монографии С. Я. Борового «Еврейская
земледельческая колонизация в старой России» (М., 1928).
149
львиную долю этих сумм помещикам в качестве арендной
платы. Кроме того, повсюду были рассеяны евреи, занимавшиеся
мелкой торговлей.
В 1778 г. польским сеймом был принят закон, запрещавший
евреям, не получившим особых привилегий, заниматься
торговлей и шинкарством. Еврейское население, выбитое из колеи, стало
катастрофически нищать. В таком состоянии оно оказалось в
момент вхождения Белоруссии в состав Российской империи.
Царское правительство включило евреев в сословия купцов и
мещан, а затем, особым «Положением», опубликованным 9
декабря 1804 г.250, запретило им. проживать в сельских местностях,
кроме определенного района на юге страны, ограниченного так
называемой чертой оседлости. В «Положении» (ст. 34)
говорилось: «Никто из евреев... ни в какой деревне и селе не может
содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов...»
Запрещалось «даже жить в них под каким бы то видом ни было,
разве проездом». Эти правила должны были войти в силу в
южных губерниях с 1807 г., в остальных — с 1808 г.
Однако, толкая на переселение в города огромное число
разоренных людей (в Белоруссии число евреев составляло не менее
60 тыс.), царизм не мог рассчитывать на пополнение за их счет
казенных доходов. Отсюда решение направить часть еврейского
населения бывшей Польши на пустующие земли Южной
Украины, чтобы, во-первых, разгрузить города Белоруссии,
переполненные полунищим элементом; во-вторых, ускорить освоение степных
окраин. Этому решению (нашедшему отражение в том же
«Положении» 1804 г.) предшествовал интересный проект литовского
гражданского губернатора И. Г. Фризеля. Видный военный
деятель и талантливый администратор, Фризель по ряду вопросов
стоял на передовых позициях. Высказываясь за разрешение
евреям селиться, по их желанию, как на казенных, так и на
помещичьих землях, Фризель подчеркивал, что «евреи суть народ
вольный и никто из них никому не принадлежит...». Он считал
необходимым оградить их «от присвоения и угнетения их
помещиками». Для этого он предлагал предоставить им право «при
каждой ревизии по учинении расчетов с владельцами тех земель
переходить по желанию их в другие места» 251.
Как видим, живя в Прибалтике, Фризель неплохо знал
положение на юге страны, где население частновладельческих земель
(«помещичьи крестьяне») состояло не только из
закрепощенного, но и из свободного крестьянства. Ему было ясно также и
^° ПСЗ, I, т. XXVIII. № 21547.
251 Проект И. Г. Фризеля опубликован в ст.: С. А. Бершадский. Положение
о евреях 1804 года.— «Восход». СПб., март 1895 г., кн. 3, стр. 94; ср.
С. Я. Боровой. Еврейская земледельческая колонизация..., стр. 18.
150
то, что вольным поселенцам, устроившимся на помещичьей
земле, грозила потеря личной свободы.
«Положение» 1804 г. было составлено в духе этих
рекомендаций. Евреям предоставлялось право, сохраняя личную свободу,
селиться в пределах пресловутой «черты» на помещичьих и
казенных землях; им разрешалось даже покупать у помещиков
земли. Те из них, кто пожелал бы заняться земледелием, имели
право на льготы и пособия наравне с иностранными
колонистами 252.
«Добровольное» переселение евреев на юг началось не сразу-
после издания «Положения» 1804 г. Сначала еврейские массы
стали переселяться из сельских местностей в города и местечки
Белоруссии в надежде найти себе там подходящее и привычное
занятие. С. Я. Боровой в необычайно выразительных словах
описывает этот тяжелый момент в истории белорусского еврейства:
«Наступили жуткие дни «исхода». По официальным данным,
выселению подлежало 60 тыс. семейств. Городскому еврейскому
населению предстояло выдержать волну выселяемых; голодные,
оборванные и нищие, они должны были затопить города и
местечки; осесть тяжелым грузом на «родственниках и свояках»,
повиснуть балластом на общественном горбу...» 253
Бесперспективность пребывания переселенцев в городах и
местечках при такой ситуации заставила многих решиться на
переезд в далекую Новороссию. В течение 1806 г. заявили о своем
желании сделаться земледельцами, по неполным данным,
полученным Ришелье, 911 семей, и& другим сведениям, их было
более 1436 семей 254. Вступая в переговоры с официальными
инстанциями по поводу отвода земель и пр., они старались обеспечить
себе колонистские права. Одна из групп писала: «Внимая
манифесту, мы по примеру колонистов решили выходить в
земледельцы. Правда, нас нельзя назвать иностранцами, но, не имея
собственной земли и своего отечества, мы беднее еще
иностранцев» 255. По ходатайству Ришелье для переселенцев было
отпущено 310 тыс. руб. ассигнациями из расчета по 125 руб. на
постройку каждого дома и по 5 коп. суточных кормовых денег.
(В таком же размере была предоставлена денежная ссуда
задунайским переселенцам.) Наиболее бедным семьям выдавались,
кроме того, подводы и путевые кормовые деньги по 5 коп. в день.
Основание первых еврейских колоний относится к 1807 г. До
1809 г. появилось восемь колоний, расположенных
преимущественно по берегам реки Ингульца в Херсонской губернии. На
1 января 1810 г. числилась 1691 семья, или 9757 душ об. пола.
?52 ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21547.
253 С. Я. Боровой. Еврейская земледельческая колонизация..., стр. 30.
254 В. Н. Никитин. Евреи земледельцы. СПб., 1887, стр. 13.
255 С. Я. Боровой. Еврейская земледельческая колонизация..., стр. 44.
151
β дальнейшем переселение в Новороссию было временно
приостановлено, так как местная администрация не справлялась с
водворением большого числа людей, приходивших в лохмотьях
без гроша за душой и совершенно не имевших
сельскохозяйственного опыта. Положение переселенцев осложнялось тем, что
и здесь, подобно тому, как это было в немецких и других
колониях, среди чиновников процветало казнокрадство256. Таким
образом, отпускаемые деньги доходили до колонистов не
полностью. Имели место акты произвола в отношении переселенцев.
Командированный в колонии в 1812 г. в качестве ревизора
чиновник Лифанов подробно перечислил дополнительные ссуды,
предоставленные еврейским колонистам (на покупку скота,
сельскохозяйственных орудий и т. д.), которые, однако, оказались
недостаточными ввиду их крайней бедности. Лифанов отметил,
что дома поселенцев не имеют крыш, так как солому они
вынуждены были употребить на корм скоту. Донесение Лифанова
кончалось следующими словами: «Детей их и взрослых большое
число сам находил я нагими по избам за неимением давно уже
и лоскута рубах сидящих и от стужи трясущихся; словом,
положение их таково, что если в марте месяце конторою хотя на
семена им дано денег не будет, все они погибнуть должны
непременно» 257.
Если известная часть немецких колонистов разбрелась по
городам, составив, в частности, ремесленную прослойку Одессы,
то в еще большей степени это явление наблюдалось среди
евреев. И это было вполне закономерно: располагая опытом в
области торговли и ремесла, еврейские переселенцы без
особенного труда находили себе применение в торговых центрах
Новороссии и Буджака, особенно в приморских портах, где такие
люди становились все более и более нужны. Правда, отлучки из
колоний первоначально обставлялись многочисленными
формальностями, и отлучившиеся лица проживали в городах с
паспортами колонистов. Однако постепенно не только низшая
администрация колоний и губернские власти, но и центральные
правительственные органы в лице министра внутренних дел пришли
JK выводу о целесообразности приписки евреев, работающих в
городах, к городским обществам. С. Я. Боровой объясняет такую
позицию властей соображениями «финансово-сметного порядка»:
государству выгодно было освободиться от предоставления
денежных ссуд колонистам, не занимающимся земледелием258. К этому
следует, по нашему мнению, прибавить и другое: администра-
256 факТы растрат и крупных хищений приводит в своих рапортах ревизор
Лифанов (ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 382, лл. 1—3 об., 11—15 об. и др.).
257 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 382, л. 10 об.
258 С. Я. Боровой. Еврейская земледельческая колонизация..., стр. 68, 99—
102; ср. В. Н. Никитин. Евреи земледельцы.
152
ции юга стала очевидной полезность евреев в городах. Еще
в 1802 г. литовский гражданский губернатор Фризель признавал,
что купцы, торгующие с заграницей, суть «полезнейший класс
евреев» и что «таковые люди, стараясь о собственной своей
пользе, доставляют и обществу выгоды» 259; в еще большей степени
эта простая истина должна была открыться губернским властям
Новороссии. Известно, что недостаток капиталов у купечества
Одессы, Херсона и других черноморских портов сказывался в
этот ранний период их существования очень остро. Не менее
чувствительным было слабое развитие ремесла. (Известно,
например, что аристократ Ришелье, прибывший в Одессу в 1804 г.,
долгое время обходился без стульев, так как их нельзя было
достать). Евреи — торговцы, ремесленники и отчасти
фабриканты — начинают играть все более значительную роль в жизни
южных городов. Особенно возрастает их активность в заграничной
торговле, а также в поставке казенным учреждениям и армии
необходимых материалов. Совершенно ясно, что переключение части
колонистов на такого рода деятельность должно было
способствовать развитию буржуазных отношений на Южной Украине, а
следовательно, социально-экономическому прогрессу.
Господствующему классу России было ясно другое: что торговец-еврей нужен
помещику как посредник для экспорта хлеба и другой
сельскохозяйственной продукции его имений, что государство с помощью
энергичного купечества получает большие таможенные доходы. Кроме
того, торговое предпринимательство евреев делало их исправными
налогоплательщиками, чего нельзя было сказать о нищей братии,
теснившейся в еврейских колониях и постоянно нуждавшейся в
государственной ссуде. Таким образом, прямой расчет побуждал
царскую администрацию проявлять «терпимость» в отношении
торгового предпринимательства еврейских переселенцев.
Не удивительно, что, несмотря на прибытие в колонии новых
и новых групп переселенцев из Белоруссии и других губерний,
еврейские колонии медленно росли, а порой количество их населения
даже сокращалось: бегство в города, а также высокая смертность
среди оставшихся в колониях жителей препятствовали росту этих
населенных пунктов. Если в 1809 г. в к восьми колониях
насчитывалось, по весьма приблизительным подсчетам, 1691 семья, то
на 1819 г. их оказалось 417260. Впрочем, число хозяйств обычно
бывало больше, так как, кроме семей, были холостые261.
В 1820—1821 гг. под еврейскими колониями числилось 30 045
десятин земли при норме «по 15 десятин на душу» 262. Нетруд-
259 Пит. С. А. Бергиадский. Положение о евреях 1804 года, стр. 88.
260 С. Я. Боровой. Еврейская земледельческая колонизация..., стр. 48, 83—84.
261 Ведомость Попечительного комитета за 1820 г. показывает 614 хозяйств,
принадлежащих семейным и холостым владельцам (ЦГИА СССР, ф. 383,
оп. 29, д. 485. лл. 3-14).
262 Там же.
153
но определить по этим данным, что земля была отведена на
2003 души м. п.
Несмотря на то, что неурожай, постигший Белоруссию, выгнал
оттуда на юг в 1821—1822 гг. (под нажимом еврейских
кагалов) новые контингенты переселенцев, мы и дальше не
обнаружим значительного роста еврейских колоний. Число их,
состоявшее из восьми единиц263, длительное время оставалось
неизменным; только в 1824 г. к ним прибавилась еще одна
колония — Излучистая 264.
Своеобразной особенностью еврейских колоний наряду с посто·.
янным отливом жителей в города было рано наметившееся
социальное расслоение в среде колонистов, на которое обратил
внимание С. Я. Боровой. Из общей массы жителей выделялись те,
которые имели в городе одного или нескольких членов семьи
и пользовались их поддержкой. «Они меньше зависели от
урожая, от убогой правительственной помощи» 265. Такие колонисты
имели возможность привлекать наемную рабочую силу. В
частности, они пользовались трудом «беспаспортных бродяг»,
находивших себе пристанище на территории колоний.
Как видим, при всем своем своеобразии еврейские колонии
обнаружили ту же самую тенденцию развития, что и другие
поселения подобного типа. Они были очагами новых,
передовых по тому времени производственных отношений. Несмотря на
все перипетии, связанные с принудительным переселением из
деревень в города, из городов — в украинские степи, многочисленные
представители еврейского народа сохранили и еще больше развили
в условиях приморских окраин страны свой опыт, свои навыки
ж знания в области ремесла, торговли и предпринимательства.
И хотя из их рядов вышло сравнительно мало земледельцев,
но они заняли важное место в экономике южных городов.
При переселении евреев из Белоруссии на юг правительство,
как мы видели, ставило две задачи: во-первых, разгрузить
города и местечки данного района; во-вторых, обеспечить
платежеспособность еврейского населения. Подобные же мотивы
вызвали организованное переселение государственных крестьян в
количестве 3002 душ м. п. из Смоленской губернии в
Таврическую в 1807—1812 гг. Разница заключалась в том, что в
последнем случае речь шла о разгрузке сельских местностей и что
смоленские хлебопашцы были кровно заинтересованы в
переселении на обильный землями юг. Смоленская губерния была
одной из самых перенаселенных и, следовательно, малоземельных.
В конце XVIII в. у государственных крестьян этой губернии
263 Сейдеменуха, Ингулец, Камянка, Большой Нагартав, Малый Нагартав,
Ефенгар, Бобровый Кут и Израилевка.
264 С. Я. Боровой. Еврейская земледельческая колонизация..., стр. 103.
-265 Там же, стр. 69.
154
имелось в среднем по 3 десятины земли на душу м. п.266 Вполне^
естественно, что военный губернатор П. К. Эссен стоял за
переселение в южные районы половины казенного крестьянства
губернии (около 16 тыс. душ м. п.), указывая на
«умножавшиеся на них недоимки» 267. Переселение намечалось произвести
еще в середине 1780-х годов (речь шла тогда об отводе
крестьянам земель на Кавказе). Однако в связи с начавшейся в 1787 г.
русско-турецкой войной оно было приостановлено указом 1788 г..
Между тем был накоплен опыт переселений, проводившихся
правительством эпизодически на основании особых постановлений
для казенных крестьян (1781—1805 гг.), преимущественно
неудачный опыт. Так, из отправленных на Кавказ 50 тыс. человек,,
по сведениям министра внутренних дел Кочубея, осталось в
живых не более 15 тыс. Кочубей отмечал, что переселения
производились «без надзора за переселенцами, без всякого об них
попечения и в пути и на месте, при самой малой ссуде, не больше
20 руб. на семейство составляющей и нередко до них не
доходящей...» Между тем имелась практика «водворения»
иностранных колонистов, приходивших из-за границы по собственному
почину. Ее-то и нужно было, по мнению Кочубея
(поддержанному Ришелье), распространить на смоленских переселенцев и всех
вообще казенных крестьян. Так появился проект основания
«новых, из собственных переселенцев своих составляющихся
колоний». Кочубей подчеркивал при этом, что «собственные наши
колонисты полезнее еще быть могут, нежели иносаранные...» По
его предложению было принято очень важное решение, которое,
однако, широкого применения не получило и (даже не было в то
время опубликовано. Им (восдользо;вались в полной мере лишь
смоленские крестьяне. В 1-м пункте этого решения говорилось:
«1. Приняв за основание, что переселение и водворение
казенных крестьян должно происходить на основании том, как сие
наблюдается в рассуждении иностранных выходцев, предоставить
им выгоды, состоящие:
а) в пособии к перевозу их до места поселения,
б) в путевом и местном прокормлении до первой жатвы,
в) в полном обзаведении на новом месте,
г) в свободе от платежа податей и от всяких повинностей
на 5 лет,
Н. Петрович. К истории крестьянского переселенческого движения.—
«Архив истории труда в России», кн. 10. Пг., 1923.
Здесь и далее цитируется записка «О льготе для переселившихся в
губернии Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую...»,
представленная Министерством финансов 19 апреля 1812 г. в Государственный
совет (ЦГИА СССР, ф. 1152, оп. 1, д. 4, лл. 74—157). Эта записка
включает постановление от 3 июня 1805 г. (опубликованное в ПСЗ, I, т. Хг
№ 27779а) о порядке переселения смоленских крестьян.
155
д) в расположении уплаты ссудных от казны денег по
прошествии льготных 15 лет,
е) в даче на каждую мужеска пола душу по 15 десятин
земли».
Далее разъяснялся порядок переселения с перечислением
организационных мероприятий, не во всем совпадавших с теми,
которые сопутствовали водворению иностранных колонистов.
«2. Желающие переселиться должны отправлять наперед
несколько человек для выбора земли и назначения мест под
заведение селений.
3. Как скоро переселение решительно определено будет, то
отправлять в путь людей не иначе как небольшими партиями,
например, в 30 семейств, дабы в случае большего числа не
могло встретиться затруднения в рассуждении квартирования и
прокормления в дороге.
4. Если земли избраны будут в пустых и отдаленных местах
от существующих уже каких-либо сел и деревень, то переселение
начинать не прежде, как тогда, когда для первой партии на
каждом определенном под поселение месте изготовлены уже
будут дома во избежание могущих быть худых последствий от того,
что люди сии не будут иметь на новом месте никакого
пристанища.
5. Для постройки домов сих и для посева хлеба на новом
месте, смотря по возможности и обстоятельствам
переселяющихся, можно посылать вперед некоторое число холостых, в случае
же какого-либо в том неудобства производить построение домов
для первой партии от казны наемными работниками.
6. После постройки домов для первой, каждая из
последующих партий также может отправлять передовых к осени в таком
предположении, чтоб до начала зимы успели высеять хлеб, а
потом в продолжение оной могли заготовить материалы, нужные
для стройки домов; самые же партии переселенцев должны идти
с весны, дабы в течение лета можно было им водвориться,
приставать же могут те и другие на первый случай к тем, кои
уже обстроены».
Все эти правила, целесообразные и при устройстве
иностранцев, значительно легче было провести в жизнь в отношении
собственных подданных. В следующих пунктах (7—11) говорилось,
что «для соблюдения доброго порядка» казенных крестьян
должны сопровождать унтер-офицеры или солдаты, что
специально назначенные чиновники должны наблюдать за их движением
и, наконец, что крестьяне, которым достанутся земли ушедших
крестьян, должны взять на себя уплату части назначенных им
пособий.; Вопрос о размере их участия в переселенческих
расходах подлежал обсуждению в соответствующих губернских
органах.
Таким образом, перед нами еще один факт формирования ко-
156
лонистов из состава отечественного крестьянства. Оно не
приняло крупных размеров, и это вполне понятно. Разгружая
отдельные губернии от избыточного населения, государство не
приобретало дополнительной рабочей силы, как это было при
поселении выходцев из-за границы. Отсюда более чем
прохладное отношение к подобным переселенцам со стороны
Министерства финансов, которое затормозило, а постепенно свело на нет
широко задуманный проект Кочубея. Имели значение также
опасения правительства, что известие о предоставлении
колонистских прав отечественным переселенцам приведет к массовому
отливу государственных крестьян из всех губерний, в том числе
и из тех, которые не требовалось разгружать.
Однако добровольные переселенцы из Смоленской губернии
успели получить колонистские права. Им были отведены земли в
Александровском уезде Екатеринославской губернии, где они
основали села Бельманка (близ реки Берды), Гайчул (при реке
Гайчуле), Темрюк (при реке Темрюке) на пути из Александ-
ровска в Мариуполь и Гусарское (на тракте Александровск —
Волноваха). Прибыв на места, переселенцы поступили в
управление конторы, ведавшей иностранными колонистами. Мы
встречаем сведения о них в официальных документах, касающихся
немцев, евреев и др. Сюда относится, например, «Перечневая
табель о вышедших в 1812 г. на поселение в Новороссийский
край иностранных поселенцах». В ней говорится о прибытии в
Молочанские колонии 54 семей (208 человек) немецких
колонистов, а в Смоленские колонии — 92 семей (489 человек)
отечественных экономических крестьян 268. В 1817 г. в именном списке
отлучившихся из колоний жителей (подведомственных Конторе
опекунства новороссийских иностранных поселенцев) значилось
280 мужчин и женщин, в том числе 9 жителей Бельманки, Тем-
рюка и Гусарки269, остальные — евреи (231 человек), немцы
(31 человек), жители «шведских» колоний (5 человек) и Цюрих-
таля (4 человека) 270. Наконец, в важном для нас сводном
статистическом материале — «Ведомости» Попечительного комитета
о колонистах южного края России за 1820 г.— среди колонистов
Екатеринославского водворения показаны «смоленские казенные
крестьяне в 4 колониях». В них числится 445 «хозяев», или
«семейств, хозяйствами владеющих». Все мужское население
колоний в количестве 1170 душ уже считается вошедшим в оклад
по окончании льготы. Колониям отведено 17 550 десятин земли
в соответствии с нормой 15 десятин на душу м. п. (в среднем
на семью приходилось около 40 дес.) 271.
268 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 379, л. 18.
269 Позднее встречается под названием «Гусарское».
270 ЦГИА СССР, ф. 383, on. 29, д. 367, лл. 75-80.
271 Там же, д. 485, л. 5 об. i
157
В свете этих данных отчетливо выступает условность
наименования «иностранные колонисты»: если немцы,
вступившие в русское подданство после образования колоний, еще могли
по своему происхождению называться иностранцами; если евреи
пришли в Новороссию из района, бывшего до польских разделов
«заграницей», то смоленские крестьяне ни с какой точки
зрения иностранцами считаться не могли.
Распространение прав иностранных колонистов на группу
смоленских крестьян оказало положительное влияние на их
судьбу. Преодолев все трудности, связанные с переездом и
поселением на необжитой земле, они получили возможность успешно
развивать свои хозяйства. Вполне убедительным представляется
вывод Н. Петровича, что переселенцы на новых местах
«устроились хорошо» и обратно не просились 272. Они имели в изобилии
плодородные земли, пользовались личными правами и льготами.
Несение рекрутской повинности оставалось для них
обязательным, однако отсрочивалось до окончания 5-летней льготы
(1813 г.) 273. До 1809 г. у них был общий с молочанскими
немцами смотритель Б. В. Икскуль (Uexküll), который сделался
затем гражданским губернатором Эстляндии. Среди последующих
смотрителей встречались лица, подобные тем, против которых
боролись немецкие колонисты в Буджаке и на реке Молочной.
До самой войны 1812 г. новые группы крестьян тянулись из
Смоленской губернии в новороссийские колонии, пока им
разрешали там селиться. Затем состав Смоленских колоний более
или менее стабилизировался и если увеличивался, то уже
главным образом за счет естественного прироста. Показателем
хозяйственных успехов смоленских переселенцев является тот факт,
что все четыре основанных ими населенных пункта сохранились и
сделались впоследствии многолюднейшими селами 274.
В иных, крайне неблагоприятных условиях происходило
переселение в 1812 г. государственных крестьян Бобылецкого старо-
ства Могилевской губернии. Назревала война с Наполеоном,
правительство усиливало экономию денежных средств. Уже в 1810 г.
был издан указ о том, что иностранные колонисты, желавшие
поселиться в России, должны добираться до места назначения и
устраиваться на новых землях за свой счет275. В том же году
272 Н. Петрович. К истории крестьянского переселенческого движения,
стр. 153—154.
273 А. В. Флоровский. Несколько фактов из истории русской колопизащш
Новороссии в начале XIX в.— «Записки Одесского общества истории и
древностей», т. XXXIII, 1919, стр. 39.
274 В Темрюке в начале XX в. жило 6400 человек, в Бельманке — 3700, в
Гусарском и Гайчуле — примерно по 3000 человек (Семенов-Тян-Шан·
ский. Россия, т. 14. СПб., 1910, стр. 617—619).
275 ПСЗ, I, т. XXXI, № 24131.
158
было задумано создание военных поселений, связанное
опять-таки с финансовыми соображениями. В Бобылецком старостве,
расположенном близко от западных границ, решено было разместить
запасный батальон Елецкого пехотного полка. Был найден
участок земли, находившийся в пользовании крестьян на основании
особого договора. Многие крестьяне еще не успели построить
себе дома, когда заключенный с ними договор был неожиданно
расторгнут; им было объявлено (в феврале 1812 г.) о
предстоящем переселении на юг, причем на сборы давалось не более
двух месяцев 276.
Двукратное переселение в течение короткого срока само по
себе было чрезвычайно тяжелым обстоятельством: мы видели это
на примере варшавских переселенцев. Бобылецким крестьянам
пришлось срочно продавать свое имущество, что повлекло за
собой массовое разорение. Можно представить себе, как труден был
путь этих людей, среди которых были женщины, старики и дети.
Казалось бы, к «иностранным колониям» все это не имело
отношения. Правительство переселяло казенных крестьян,
применяя при этом открытое принуждение и действуя еще более
сурово, чем при выселении евреев из Белоруссии: крестьян не
спрашивали об их согласии, им просто назначали срок, который
падал на малоблагоприятное время года. Однако по прибытии в
Новороссию бобылецкие крестьяне, число которых во время пути
очень сильно сократилось, оказались в ведении Новороссийской
опекунской конторы по Одесскому водворению. Ришелье в это
время еще надеялся распространить колонистские права на всех
вообще переселенцев, прибывающих в организованном порядке 277.
На основании его распоряжений Контора опекунства стала
отпускать средства на поддержание измученных дорогой, больных
и голодных людей, тем более что их положение стало
привлекать к себе внимание общественности. Сохранились ведомости
1812—1814 гг. 278, из которых видно, что после прибытия бобы-
лецких крестьян в Елисаветград в количестве 4411 душ об. п.
им выдавались кормовые деньги по 2 руб. в месяц на человека,
фуражные деньги на принадлежавших им 982 лошади, впрочем
только до первой травы, а также «прогоны на подъем 14
отделений (т. е. групп крестьян.— Е. Д.) от Елисаветграда до
казенных селений...» Вместе с суммой, отправленной комиссионеру
на покупку леса для постройки крестьянских дЪмов (поглотившей
львиную долю расходных статей), контора издержала на
переселенцев в апреле — июле 1812 г. более 170 тыс. руб. Кроме
276 П. П. Евстафьев. Восстание военных поселян Новгородской губернии в
1831 г. М.. 1934, стр. 36—37; В. И. Семевский. Политические и
общественные идеи декабристов. СПб., 1909, стр. 168—169.
277 О его энергичных действиях в этом направлении в 1811—1812 гг. см. сб.
РИО, т. 54, 1886, стр. 339.
278 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 711-713.
159
того, на 5492 руб. был куплен сельскохозяйственный инвентарь —
косы, серпы, бруски, вилы и грабли — для 1397 поселенцев.
В дальнейшем в связи с заболеванием людей и животных
прибавились новые расходные статьи на врачебную помощь.
Однако кормовые выдавались бобылецким крестьянам нерегулярно;
сама контора в отдельные месяцы не имела в приходе почти
никаких денежных сумм. Вообще источники поступления средств
в Контору опекунства на нужды белорусских переселенцев были
неоднородны: тут и 30 тыс. руб., присланные Ришелье, и 3780 руб.
из суммы, пожертвованной болгарскими колонистами в 1812 г.
на пользу Отечества, и деньги, вырученные от продажи ржи и
конопли из запасного магазина в Бобылецком старостве (эти
деньги показаны как взятые «в долг» в апреле 1813 г. на
покупку для бобылецких крестьян рабочего скота, плугов, борон и
семян для посева). В 1813 г. на переселенцев было истрачено
еще 109 тыс. руб. Добавились расходы на содержание табунщиков
при волах, купленных для переселенцев, и сторожей, охранявших
купленный хлеб. Сведения за 1814 г. обрываются на апреле.
У нас нет данных, чтобы судить, все ли отпускавшиеся
суммы доходили до бобылецких крестьян. Огромная смертность в их
среде непосредственно после их водворения и отмеченные в
литературе волнения 1816—1818 гг. в селах Явкино, Малеевка и
др.279 свидетельствуют о том,, что положение белорусских
переселенцев было сходно с положением варшавских переселенцев,
поднявших восстание в Буджаке в 1815 г. Однако документы не
подтверждают мнения А. В. Флоровского об .«отсутствии
правительственного или казенного пособия переселенцам» из Бобылец-
кого староства280. Впрочем на это указал еще Н. Петрович на
основании других источников. Он установил, что переселение
бобылецких крестьян обошлось государству в общей сложности в
0,5 млн. руб.28) Кроме домов, для них были построены две
кузницы, несколько мельниц, бани, колодцы и плотины. Однако,
прежде чем все это было готово, им тоже пришлось ютиться в
чужих домах или наскоро сколоченных хибарах. Местное население,
разместившее их временно у себя на квартирах, обязано было,
кроме того, перевозить по нарядам строительный материал и пр.
для их водворения. Бобылецкие крестьяне, поселенные между
Ингулом и Ингульцом, получили по 30 десятин земли на
ревизскую душу, т. е. примерно по 420 десятин на семью (по такой
же норме отводились земли между Бугом и Днестром) 282. Времев-
279 А. В. Флоровский. Несколько фактов из истории русской колонизации
Новороссии..., стр. 33—34, 39.
280 Там же, стр. 34.
281 И. Петрович. Принудительное переселение бобылецких крестьян.—
Архив истории труда в России», кн. 11—12, 1924, стр. 163.
282 11СЗ, I, т. XXIII, № 17018. См. также т. XVI, № 12099.
160
но, до улучшения их положения, они были освобождены' от
рекрутской повинности.
Как видим, нет основания противопоставлять отечественных
переселенцев и «иностранных колонистов», как это делается
иногда в литературе283.
Впоследствии смоленские и бобылецкие крестьяне в силу
общности бытовых, национальных и религиозных особенностей
слились с окружающими казенными крестьянами; евреи
продолжали числиться колонистами.
* * *
Немногочисленная категория крепостных крестьян, а также
рабов (встречавшихся в Крыму и Буджаке) стояла на самой
низшей ступени социальной лестницы.
В какой мере увеличивалась категория крепостных,
составлявшая в 1801 г. всего 28 166 душ м. п.?
Источники не позволяют дать точный ответ на этот вопрос.
Если в документах начала XIX в. четко разграничиваются
живущие на частновладельческой земле «помещичьи подданные» и
«помещичьи крестьяне», т. е. крепостные, то позднее положение
меняется. В материалах ревизий и других обобщающих
документах 1820-х годов в рубрике «помещичьи крестьяне» суммарно
обозначаются:
а) живущие по договору с помещиком на его земле свободные
поселенцы;
б) фиктивные «души», включенные помещиками в ревизские
сказки для сохранения земель, отведенных им под условием
заселения (о них будет подробнее сказано в следующей главе) ;
в) крепостные крестьяне, на которых у помещиков были
купчие крепости или другие документы.
Как уже 1эыло отмечено ранее, некоторые помещики намеренно
мешали установлению числа живущих на их землях казенных
крестьян в расчете на то, что им удастся этих крестьян
закрепостить.
На основании вотчинных архивов, следственных материалов и
других источников можно сделать вывод, что переводы
крепостных крестьян на юг из других губерний происходили
сравнительно редко. Попытки закрепощения свободных поселенцев,
как было показано, встречали решительное противодействие.
Таким образом, трудно допустить, чтобы число крепостных крестьян
значительно "увеличилось за четверть века. Что касается их поло-
283 А. С. Коциевский пишет: «Помещики и иностранные колонисты вели
непрерывное наступление на землевладение государственных крестьян»
(«Крестьяне Южной Украины в конце XVIII — первой трети XIX в.»
Рукопись канд. дисс. Киев, 1964).
б Е. И. Дружинина
161
жения, то в нем никаких существенных перемен не
происходило 284. На Южной Украине крепостные были так же бесправны,
как и во внутренних губерниях страны. Не имея права
распорядиться своей личностью и своим имуществом, возбуждать
судебные иски, свободно вступать в брак и т. д., они были объектом
помещичьего произвола. Когда бремя повинностей становилось
непосильным, они поднимались на борьбу, чтобы расправиться со
своими угнетателями. Особенно часты были волнения крестьян в
неурожайные годы, когда крестьянские бедствия доходили до
предела.
Типично крепостнический характер носили вотчины генерал-
майора П. Д. Бутурлина. Он имел три «экономии», связанные
друг с другом в административно-хозяйственном отношении: Ан-
ненскую (в материковой части Таврической губернии), Анофри-
евку (в 100 верстах от Кривого Рога Екатеринославской
губернии) и Хотень (за пределами Новороссии, близ Рыльска). На
землях Бутурлина жили украинские и русские крестьяне
(последних он прикупил в 1825 г. в количестве 900 душ об. п. у
помещика Тульской губернии Д. М. Кологривого).
Из «рапортов» управляющих выясняется, что барщина на зем^
лях Бутурлина доходила до четырех дней в неделю, что
управляющий в ряде случаев переводил крестьян на месячину или
принудительно отправлял на заработки, чтобы обеспечить
поступление оброка. Жестокое обращение с крепостными ставилось в
заслугу управляющим. В неурожайный 1824 г. Орест Приймен-
ков, выслуживаясь перед своим господином, цинично рапортовал:
«Подушный сбор стараюсь собрать с большими истязаниями
крестьян» 285. Весной 1825 г. он в следующих выражениях доносил
о применяемых им к крестьянам методах воздействия: «Сим
извергам природы, сколько сил моих доставало, внушал, собирая
громады (т. е. сельские сходы.— Е. Д.), засевать, накидая
насильно землю, и некоторых в пример протчим там же и содержал
под караулом несколько времени...» 286. Все это позволял себе
администратор, зная, что у крестьян «скотина в плугах падала», что
они болели цингой и пухли с голоду287.
Уже в 1825 г. в рапортах Прийменкова проскальзывают
сообщения об «учиненном крестьянами бунтовстве» 283 в селе Омель-
ник, а годом позже в Анненской экономии имело место более
крупное крестьянское волнение, участники которого пустили в
ход дубины 289.
284 О положении крепостных см.: СП, стр. 196—198.
285 ГПБ, ОР, ф. Бутурлиных, д. 34, л. 21.
286 Там же, л. 39 (в оригинале слова «сим» и «сил» написаны через «ы»).
287 Там же, лл. 1, 39—40 и др.
288 Там же, л. 38.
289 Это движение подробно описала М. Я. Стецкевич в статье «Крестьянское
162
Подобные выступления крепостных крестьян произошли в
имениях Реймара, Гайоса и Аргутинского Херсонской губернии
(1803 г.), Шахматовой — Екатеринославской губернии (1813 г.)
и др.290
В отличие от «искавших вольности» казаков и других
юридически свободных поселенцев (которые в своей борьбе ссылались
на закон), крепостные крестьяне не могли существенно изменить
свою участь. Чаще всего они расправлялись с отдельными
помещиками или управляющими, подвергались наказанию и на этом
дело кончалось. Так было в 1813 г. в селе Александровне
помещицы Шахматовой. Убив мужа последней, садиста и
насильника, крестьяне не разошлись, а ожидали прибытия членов суда:
«70 человек мужского пола без всякого вооружения находились
в господском дворе, и перед ними лежало мертвое тело кн.
Шахматова... Подле тела найдено множество кольев, дубин, палок и
4 плети». На вопрос членов суда крестьяне «объявили
единогласно, что Шахматов точно убит ими и даже был бит уже
мертвый женщинами и малолетними детьми за жестокое с ними
обхождение и обременение непомерными работами...» 291
Мрачным наследием Крымского ханства было наличие на
Южной Украине «ясырей»292, т. е. рабов. О том, что татары
во второй половине XVIII в. широко практиковали захват и
продажу рабов, уже упоминалось 293. Особенно распространен был
торг черкесскими девушками.
Вначале XIX в. во владении некоторых татарских и ногайских
феодалов находились закубанские черкесы, переходившие по
наследству 294. Армяне, жившие в Ростове и его окрестностях,
привозили из-за Кубани закованных в кандалы невольников и
продавали их в Приазовье и Крыму.
9 апреля 1804 г. был издан указ, запрещавший торг
невольниками как промысел постыдный и противоречащий законам
Российской империи295. Вслед за тем было объявлено, что
правительство выкупает рабов, обнаруженных у армян в количестве
38 человек (оцененных в 3490 руб.). Остальным ясырям
предоставлялось право предъявлять иски в целях получения свободы296.
волнение в вотчинах Бутурлиных в 1825—1827 гг.» — «Труды
Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина», т. I(IV), Л.,
1957 (Автор анализирует преимущественно д. 18 и 19 ф. Бутурлиных).
290 ЦГИА СССР, ф. 1582, д. 301, лл. 57-58 об.; ф. 1281, оп. 11, д. 185, л. 85
об.; ф. 1400, д. 388, лл. 25—26 об.: ф. 1151, оп. 1, д. 32, лл. 2—4.
291 «Крестьянское движение в России в 1796—1825 гг.» Сборник документов.
М., 1961, стр. 310-311.
292 Исырь — от турецкого слова — esir — пленник, раб.
293 Е. И. Дружинина. Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года, стр. 38—40.
294 А. Скальковский. Обозрение, ч. II, стр. 129.
295 ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21246.
*а6 ПСЗ, I, т. XL (дополнение к т. XXVIII), № 21861а.
163
6*
Однако дело этим не кончилось. Татарские мурзы и
мусульманское духовенство возбудили ходатайство об оставлении им
ясырей, приобретенных до указа 1804 г. и записанных за ними
в ревизские сказки. Они ссылались на то, что не могут иметь
крепостных, подобно помещикам православного вероисповедания,
а между тем они тоже нуждаются в рабочих руках.
Ришелье, к которому они обратились с этой просьбой,
высказал мнение, что пока в России будет существовать
«крестьянство» (т. е. крепостничество), нет оснований отбирать у мурз
ясырей, нужно только путем надзора местных властей и полиции
обеспечить человечное обращение с ними 297. Когда же
правительство решило иначе и издало указ 28 марта 1808 г.298,
подтвердивший еще раз освобождение всех без исключения ясырей,
Ришелье обратил внимание министра внутренних дел на то, что у
освобождаемых рабов нет никаких средств к жизни, а
следовательно, нет и реальной возможности воспользоваться своими
правами. Он предложил предоставить им денежную ссуду и
отмежевать землю для устройства особой колонии. В случае, если
создать колонию не удастся, следовало, по его мнению, расселить
бывших ясырей по казенным селам с наделением их там землей.
Освобождению и устройству в сельских местностях подлежало
696 мужчин и 760 женщин (не считая выкупленных ранее у
армян 38 ясырей) 2".
Что же получилось на практике? Рескрипт 21 августа 1808 г.
предлагал выплачивать освобожденным ясырям заимообразную
ссуду из сумм, предназначенных на водворение «иностранных
колонистов». Таврическому гражданскому губернатору, в
распоряжение которого они поступали, надлежало разместить их по
казенным селам, где они быстрее могли научиться
самостоятельно вести хозяйство. «Если же откроется удобность,— говорилось
в законе,— то отвести им и особенный участок земли, но с
уменьшением пропорции, для колонистов назначенной...»,
поскольку трудно рассчитывать, что они сумеют обработать большое
количество земли 30°. -
По прошествии 27г лет Ришелье сообщил в Петербург, что
ясыри, не имея ничего, кроме одежды, не смогли, несмотря на
государственное пособие, основать особой колонии и предпочли
остаться в старых селениях. Большинство из них (493 мужчины
и 402 женщины) были перечислены в казенные поселяне,
остальные записались в мещане или поступили в татарские полки301.
Перед нами еще один пример сословной эволюции. Из рабов,
297 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 296, лл. 1-2.
298 Там же, лл. 23—24.
29 Там же, л. 25.
300 ПСЗ, I, т. XXX, № 23244.
301 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 296, л. 48-49.
164
которых еще недавно гоняли на продажу «скованными в
железах», ясыри превратились в лично свободных людей, большая
часть которых стала заводить свои собственные хозяйства.
Судьбе бывших ясырей могли позавидовать теперь крепостные
крестьяне.
Правительство Александра I охотно демонстрировало
либерализм, когда это не затрагивало коренных интересов
господствующего класса.
Освободив черкесских рабов, царское правительство в то же
время оставило © неприкосновенности юридическое положение
бессарабских крепостных цыган, называвшихся в официальных
документах «рабами» и «холопами». В угоду молдавским боярам
частное владение цыганами было подтверждено «Уставом
образования Бессарабской области» 1818 г. Кроме бояр, цыганами
могли владеть представители духовенства, мазылы 302 и купцы. Они
имели право продавать цыган без земли, отрывать детей от
родителей, мужа — от жены. Впрочем на территории «Казенной
Бессарабии» (Буджака) крепостных цыган встречалось мало. Те
же цыгане, которые приходили из-за Прута, убегая от своих
владельцев, находившихся в Валашском или Молдавском
княжестве, поступали, как правило, в разряд коронных (казенных)
цыган, т. е. получали личные праваз03. Еще более радикальное
превращение происходило с беглыми цыганами, приходившими
из-за Дуная: они получали права иностранных колонистов
наряду с болгарами, гагаузами и другими и поселялись вместе с
ними в колониях задунайских переселенцев.
* * *
Подводя итоги народной колонизации, стихийной и
организованной, следует отметить, что за четверть века в составе
населения Южной Украины произошли крупные изменения.
Степные просторы наполнились множеством новых поселенцев,
отличавшихся разнообразием национального состава и правового
положения. Кроме украинцев и русских, здесь можно было
встретить молдаван, болгар, евреев, кочевников-ногайцев, немецких
колонистов, французов из далекой Швейцарии и др. Устройство на
новых местах было для поселенцев тем более трудным, что почти
всем им приходилось вести упорную борьбу за сохранение своей
личной свободы. Много поселенцев погибло, не выдержав напря-
302 Мазылы—-привилегированное сословие, близкое по своему положению
к польской шляхте.
303 К. Крыжановская. Из истории крепостных цыган Бессарабии в первой
половие XIX в.— «Труды Центрального государственного архива
Молдавской ССР». Кишинев, 1962, стр. 223—224; И. А. Анцупов.
Государственная деревня Бессарабии в XIX веке (1812—1870 гг.). Кишинев, 1Р66,
стр. 41—42.
165
жения, а также всех тех бедствий, которые выпадали на долю
жителей пустынных, неосвоенных мест. Однако крестьянское
движение на юге имело важные последствия как для Украины, так
и для страны в целом: подавляющее большинство поселенцев не
дало себя закрепостить, отстояло свои права и тем самым
сохранило за собой в условиях феодальной зависимости известную
самостоятельность.
Рассмотрим цифровые показатели, позволяющие судить об
изменениях в составе населения Екатеринославской, Херсонской и
Таврической губерний к концу изучаемого периода.
Наиболее подробные сведения о численности различных
сословных групп после 1820 г., сопоставимые с данными 1801 г.304,
содержит окладная книга 1827 г. (за 1825 г. мы не располагаем
подобным материалом). Речь идет о составе податного населения,
записанного по 7-й ревизии (1815 г.), с коррективами
последующих годов. Как известно, коррективы эти относились только к
пропущенным «душам», а также к поселившимся вновь или
выбывшим в другие губернии. Что касается родившихся и умерших,
то они в окладных книгах не отмечались вплоть до новой
ревизии (1834 г.). Итак, если естественный прирост зафиксирован в
используемых нами документах по 1815 г., то «механический»
(связанный с колонизацией) доведен до 1827 г. Все это говорит
о приблизительности цифр, которыми приходится оперировать.
К тому же в окладных книгах отсутствует неподатное
население. Тем не менее основные изменения в составе населения с
1801 г. прослеживаются достаточно ясно.
Общая численность населения Новороссии, охваченного
окладной книгой 1827 г., составляла 797 002 души м. п.305 Таким
образом, за четверть века, в течение которой край постигло много
бедствий (войны, эпидемические заболевания, засухи и лютые
морозы) , население рассматриваемой территории306 выросло на
308 037 душ м. п. (с 488 965 до 797 002), т. е. на 63%. Эта
цифра фактически была еще больше, поскольку за 12 лет (1815—
1827 гг.) должен был произойти значительный естественный
прирост населения 307.
В составе мелких сельских производителей (табл. 2) больше
не числилось калмыков, кочевавших в начале века по территории
Мариупольского уезда: в 1803 г. они были переселены на земли
Войска Донского и причислены «к таковым же, там уже кочую-
304 См. данные за 1801 г. на стр. 70.
305 ЦГИА СССР, ф. 571, он. 9, д. 25, лл. 55-66, 184—191, 214—219. Тот же
источник использован в дальнейшем изложении.
306 Небольшие изменения северных границ Екатеринославской губернии не
принимаются во внимание.
307 В окладных книгах 1801 г. не учтен естественный прирост населения с
начала 5-й ревизии (1795 г.), т. е. за значительно меньший срок (6 лет).
166
Τ аб лица 2
Численность мелких сельских производителей Новороссии в 1827 г.
(в душах м. п.)*
Губерния
Екатери-
нослав-
ская
Херсонская
Таврическая
Всего
На собственных землях
Свободные хлебопашцы 64 4
Колонисты 4 —
Итого. 68 4
На казенных землях
Воинские поселяне, казаки, подсу-
седки, войсковые обыватели .... 120355 35197
Государственные крестьяне (в том
числе однодворцы и их крестьяне,
татары, ногайцы, бобылецкие
крестьяне) 19 318 5 979
Колонисты и близкие к ним группы 16 251 12 972
Военные поселенцы — 71772
Поселенцы, отбывающие
государственные повинности (на
промышленных предприятиях, в Черноморском
адмиралтействе, на лоцманской
службе) 3 468 3 425
Остальные категории (отставные
солдаты, чиновники, солдатские дети,
калеки) 1034 325
Итого 160 426 129 670
На частновладельческих землях
Помещичьи крестьяне и дворовые 123 251 110 785
Обязанные поселяне — 1 321
Колонисты — 36
Итого 123 251 112142
На удельных землях 1 281 —
Всего мелких сельских
производителей 285 026 241816
* Таблица составлена на основании окладной книги 1827 г.
оп. 9, д. 25, лл. 55-66, 184-190 об., 214-219.
1451
1451
261
1519
4
1523
39 850 195 402
125 626 150 923
6 907 36130
- 71772
6 893
1620
172 644 462 740
11 378 245 414
— 1321
- 36
11 378 246 771
32 1313
185 505 712 347
-ЦГИА СССР, ф. 571,
167
щим» 308. Напротив, появились новые категории жителей,
отсутствовавшие в 1801 г. Это были свободные хлебопашцы, жившие
на собственных землях, бобылецкие крестьяне — на казенныхг
обязанные поселяне — на помещичьих. Новой категорией были
также «поселяне, поступившие в военное управление» (военные
поселенцы). В их состав вошли, как уже говорилось, бутские
казаки.
Число крестьян, живших на собственных землях (свободные
хлебопашцы, отдельные колонисты), было пока еще
незначительно (1523 души м. п.), однако' само появление этой категории
свидетельствовало о социальном расслоении деревни и выделении
фермерских хозяйств.
Население казенных земель по-прежнему составляло
подавляющую часть жителей, а именно 462 740 душ м. п., или 64,9%
мелких сельских производителей. Однако наряду с лично
свободными группами (казаки, государственные крестьяне,
колонисты и др.) сюда входили и военные поселенцы (71 772 души
м. п.), положение которых было чрезвычайно тяжелым.
Население частновладельческих земель составляло 246 771
душу м. п., или 34,6% мелких сельских производителей. К
сожалению, изменившаяся (начиная с 6-й ревизии) система учета на~
селения не позволяет провести разграничения между
крепостными и незакрепощенными поселенцами помещичьих имений. Все
зависевшие от помещиков крестьяне (за исключением
«обязанных поселян» и немногих живших на помещичьей земле
колонистов) стали вноситься в одну общую рубрику, которая в 1814 г.
обозначалась как «крестьяне помещичьи и подданные
малороссияне» 309, а позднее (в документах; 1830 г.) — как «поселяне
частных имений» 310. Наконец, в использованной для составления
табл. 2 окладной книге 1827 г. мы встречаем «крестьян
помещичьих и дворовых людей» в количестве 245 414 душ м. п.
Удельный вес крепостных в составе частновладельческого
крестьянства должен был постепенно возрастать, поскольку,
начиная со второго десятилетия XIX в., помещики стали активнее
переселять на юг крепостных крестьян из внутренних
губерний311. Однако в целом процент частновладельческого
крестьянства упал за рассматриваемый период с 42,9% до 34,6%.
Напротив, процент населения казенных земель повысился с 57,0% до
64,9%.
В массе своей частновладельческие крестьяне Южной
Украины значительно отличались от «господских крестьян» центра
308 ПСЗ, I, т. XXVII, № 20718.
309 ЦГИА СССР, ф. 571, оп. 9, д. 14, лл. 87 об., 94 об.
310 Там же, д. 18, лл. 25—26, 75—76, 83—84.
311 В. М. Кабузан. Заселение Северного Причерноморья (Новороссии) r
XVIII — первой половине XIX века (1719—1858 гг.) Автореферат докт.
диссертации. М., 1969, стр. 44.
168
страны. Вот что писал об этом автор «Замечаний о
Новороссийском крае» (1827 г.), выражавший взгляды и настроения
крепостников: «Хотя и есть некоторые помещики, отягчающие крестьян
непомерными работами или подвергающие их жестоким и
нестерпимым наказаниям, но вообще можно сказать, что в
Новороссийском крае крестьянам более известны присвоенные им
законами права, нежели в прочих российских губерниях, и что потому
они менее других могут быть подвержены притеснениям» 312.
Тот же автор с негодованием сообщает, что, вступая в брак,
крестьяне не считают для себя обязательным спрашивать
разрешения у помещика и что вообще «новороссийский крестьянин
не понимает..., какое право может иметь помещик вмешиваться в
семейные дела его...» 313
Еще более определенно высказался по данному вопросу
французский негоциант Ш. Сикар, который писал: «Феодализм не
является в этом краю столь всеобщим, как в других местах...
подавляющее большинство населения здесь свободно или
принадлежит казне» 314.
Остановимся на социальных группах, не входивших в понятие
«мелкие сельские производители». Это были городские
ремесленники, купцы, дворяне, представители духовенства.
О купечестве в уже цитированных «Замечаниях» говорилось,
что составилось оно «частью из выходцев великороссийских и
иноземных, частью из беглых и бродяг»; то же самое
относилось и к мещанству315. Количественный состав населения,
приписанного к городам, представлен в табл. 3.
Как видим, число купцов по сравнению с 1801 г.
уменьшилось (3118 вместо 4224); очевидно, значительная часть купцов в
процессе освоения новых портов потерпела банкротство и должна
была уступить место более сильным конкурентам, а такими в
первую очередь были иностранные негоцианты. Уже известный
нам наблюдатель 1827 г. отмечал, что многие отечественные
купцы по недостатку опыта сделались «факторами иностранных
купцов или мелкими по уездным и губернским городам торгашами...,
и потому смело можно сказать, что почти вся одесская и
таганрогская торговля в руках у иностранцев» 316. Большинство ино-
312 ЦГИА СССР, ф. 1167, оп. XVI, д. 131/72, л. 10.
313 Там же, л. 10 об.
314 «La féodalité est moins générale dans ces contrées qu'ailleurs; le
commerce, en produisant l'aisance,^ et mettant l'individus du pays en relation avec
beaucoup d'étrangers, a répandu des idées libérales, qui pourront
insensiblement modifier les droits de la propriété, sans la léser au fonds; d'ailleurs
la très grande majorité de la population est libre, ou appartient à la
couronne».— «Lettres sur Odessa. Par Sicard aîné, négociant établi dans cotle
ville». St. Pétersbonrg, 1812, p. 125.
*15 ЦГИА СССР, φ. 1167, on. XVI, д. 131/72, л. 8-8 об.
316 Там же, л. 8.
169
странцев не принадлежало к податному населению и не значилось
в окладных книгах.
Число мещан, напротив, очень возросло: они составляли
теперь 69 669 душ м. п. против 21 812 душ м. п. в 1801 г.
Особенно выделялась Херсонская губерния, на которую приходилось
около половины общего числа мещан всей Новороссии (33 799 душ
м. п.). Это объяснялось не только ростом приморских городов,
особенно Одессы. Число мещан очень сильно увеличилось в
Херсонской губернии в связи с созданием военных поселений:
крестьяне сел, которые должны были отойти к формируемым окру-
- Τ аблица 3
Численность населения в городах Новороссии в 1827 г.
(в душах м. п.) *
Губерния
Купцы
Мещане
и цеховые
Городские
обыватели
Торгующие
дворяне
Екатеринославская .... 1120 15 797 <— 1
Таврическая 654 20 073 682 —
Херсонская 1344 33 799 — 5
Итого 3118 69669 682 6
* Источник тот же, что и к табл. 2. Рубрика «городские обыватели» относится к
Феодосийскому уезду.
гам, спешили записываться в мещане, чтобы избежать
«аракчеевской барщины». При этом они отнюдь не порывали с сельским
бытом. Вот как описывалось положение мещан несколько позднее
в «Статистическом описании Херсонской губернии»: «Мещан
86 221. Большая часть оных хлебопашцы, меньшая —
ремесленники или мелкие торговцы; те из оных, коих главное занятие
земледелие, живут по большей части в хуторах на городских
землях и на помещичьих дачах, в недальнем расстоянии от
городов лежащих. К сей категории принадлежат десятинщики, или
коммерческие земледельцы окрестностей Одессы» 317.
Итак, мы снова встречаемся с десятинщиками, значение
которых с точки зрения развития капиталистических отношений
края раскрываетоя из меткого определения современника:
«коммерческие земледельцы». Заключая договоры с помещиками на
определенные сроки318, десятинщики временно поселялись в по-
317 ЛОИИ, ф. Воронцовых, оп. 1, д. 541/81, л. 36.
318 См. выдержки из контракта, заключенного в 1819 г. группой десятинщи-
ков с помещиком Шемиотом (А. С. Коциевский. Свободные арендаторы
на помещичьих землях Южной Украины (конец XVIII — первая поло-
170
мещичьих имениях, воздерживаясь при этом от расходования
больших средств на постройку жилищ. По данным того же
источника319, они жили большей частью в землянках («подземных
норах») с камышовыми дверьми, несмотря на то, что среди
них было «очень много весьма достаточных».
Категория десятинщиков, постоянно пополнявшаяся за счет
разных групп сельского населения — государственных крестьян,
раскольников, беглых крепостных, колонистов,— оказалась очень
живучей. В 1858 г. А. А. Скальковский отмечал, что десятин-
щики встречаются на юге повсюду, в частности на землях мурз
и других помещиков Таврической губернии. Он подчеркивал, что
десятинщики — люди свободные и что с помещиками у них
имеются добровольно заключенные контракты 320.
Дворянство Южной Украины имело свои особенности,
бросавшиеся в глаза современникам. Ришелье находил, что оно
«весьма дурно составлено и малочисленно» 321; ему представлялось
трудным наполнить дворянами все присутственные места.
Не удивительно, что выходцу из знаменитого дворянского
рода Франции не понравилось дворянство Новороссшт. Как уже
отмечалось322, земли раздавались на юге представителям всех
свободных сословий, а заселившие 'земли лица получали офицерские
чины (что открывало дорогу к дворянскому званию).
Естественно, что в результате такой практики на юге оказалось множество
мелкопоместных и «худородных» дворян, не имевших вовсе
крепостных или имевших их менее 100 душ 323. Рабочую силу в
имениях таких землевладельцев составляли преимущественно беглые
крепостные. Не случайно помещиков Новороссии постоянно
обвиняли в «передержательстве» беглых.
Кроме дворян, среди землевладельцев Южной Украины было
немало разночинцев. Проблема рабочих рук стояла для них еще
более остро. Ученый П. С. Паллас, который не «передерживал»
беглых, вынужден был продать подаренные ему садовые участки
на Черноморском побережье Крыма, так как прибегать к найму
работников для ухода за растениями оказалось ему не под
силу324. Французский генерал А. Жомини, перешедший на
русскую службу, рассчитывал стать крымским землевладельцем и
поселить на своих землях виноградарей из Швейцарии или Фран-
вина XIX в.)—«Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы.
1962 г.». Минск, 1964, стр. 363—366).
519 ЛОИИ, ф. Воронцовых, оп. 1, д. 541/81, л. 36.
320 Л. А. Скальковский. Крестьянский вопрос и землевладение в
Новороссии.— «Русский дневник», 13 и 14 марта 1859 г.
321 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 265, 1805 г, л. 1 об.
322 СП, стр. 60-61.
523 ЦГИА СССР, ф. 1167, оп. 16, д. 131/72, л. 7 об.
324 Там же, ф. 383, оп. 29, д. 228, лл. 1—59.
171
ции325. Однако его штаны рухнули, так как в 1819 г. субсидии
переселенцам из-за рубежа не предоставлялись.
В заключение обзора населения собственно Новороссии
отметим, что число духовенства (11 180 человек) осталось почти тем
же, что в 1801 г.
Пустынный Буджак, имевший в 1812 г. незначительное и
неустойчивое население, к концу первой четверти XIX в.
совершенно изменился. По данным, собранным в 1822—1827 гг.,
мужское население составляло там 61 243 человека. За исключением
небольшой прослойки бояр (105), купцов (184), духовенства
(1213), а также горстки крепостных цыган, все эти жители
относились к государственным крестьянам, колонистам и казакам.
Колонисты были представлены «задунайскими выходцами»
(15 839 душ м. п.) и варшавскими переселенцами (4848 душ
м. п.) 326.
Среди многочисленных национальностей, поселившихся в Буд-
жаке, ни одна не составляла абсолютного большинства.
Украинцы, болгары с гагаузами и русские составляли 31690 душ
м. п., или 51,7%, причем они концентрировались
преимущественно в районе Нижнего Дуная 327.
Успехи колонизации Буджакской степи, так же как и
Новороссии, создали важнейшую предпосылку для развития
производительных сил края.
325 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 449, 1819 г., лл. 1-23.
326 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 25—26. Все-
цыгане Буджака.. в том числе казенные (коронные), исчислялись в 138
душ м. п.
327 Украинцев было 12 138 душ м. п., включая усть-дунайских и
запорожских казаков; болгар (вместе с гагаузами, которые не подсчитывались
отдельно) 13 523 души м. п.; русских (к которым мы относим
старообрядцев, некрасовцев и субботников)—6029 душ м. п.; молдаван — 20 761
душа м. п. Ср. данные о населении Буджака в работах: Я. С. Гросул,
И. Г. Будак. Очерки истории народного хозяйства Бессарабии (1812—
1861). Кишинев, 1967, стр. 59—62; В. М. Кабузан. Народонаселение
Бессарабской области (губернии) в первой половине XIX в.— «Исторические-
записки», т. 82, 1969, стр. 232—242.
Глава четвертая
ОРГАНИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ
Своеобразные особенности Южной Украины — ее пограничное
положение, темпы ее заселения и освоения — определили и
характер управления краем. Здесь не могло быть той рутины,
которая царила во внутренних губерниях страны. Сама жизнь
требовала от администрации постановки и разрешения множества
новых, ответственных задач.
На территории с господством крепостнических отношений, где
основной фигурой был помещик, губернатор мог не проявлять
особенной самостоятельности. Известно, что многие начальники
губерний и областей даже не жили в своих губернских городах,
предпочитая находиться в Петербурге.
На Южной Украине, где приходилось считаться с постоянной
военной опасностью, куда непрерывным потоком прибывали
новые жители со своими особенными запросами, где нужно было
изучать природные ресурсы незнакомого края, заботиться о сбыте
товаров через недавно возникшие порты, губернатор должен был
обладать инициативой и большими организационными
способностями. Не случайно в последней четверти XVIII в. во главе Ново-
россии оказался самый крупный государственный человек России
Г. А. Потемкин, а в первой четверти XIX в. выдающееся
положение занял одаренный политический деятель и администратор
Ришелье, ставший впоследствии первым министром Франции.
С 1823 г. Новороссией управлял широко образованный,
энергичный и весьма дальновидный защитник интересов
господствующего класса М. С. Воронцов.
Поскольку политический курс, принятый в южных губерниях,
встречал прямую оппозицию со стороны определенных кругов
дворянства \ монархи лично предпринимали путешествия на юг
для обозрения края. Екатерина II совершила такое путешествие
в 1787 г. и доехала до черноморского берега Крыма. Александр I
посетил Новороссию и Бессарабию в 1818 г., а в конце своей
жизни снова отправился на юг. Кроме того, в Южную Украину
по заданию верховной власти постоянно прибывали
обследователи и ревизоры. Еще чаще разъезжали по подведомственной тер-
1 СП, стр. 26-30, 184—185.
173
риторпи сами администраторы. Им необходимо было знать,
продвигается ли перевод ногайцев на оседлость; удается ли обучить
сельскохозяйственным приемам немецкую бедноту, прибывавшую
из городов и разбегавшуюся перед посевом хлебов. Нужно было
решить, как быть с колонистами-евреями, которые с трудом
превращались в земледельцев и больше были склонны к ремесленной
и торговой деятельности в городах. Каждый народ, каждая
сословная группа предъявляла свои особые требования, с которыми
приходилось считаться.
По мере изменения границ и роста населения края менялось
его административное деление, усложнялись органы управления.
Если во внутренних губерниях население увеличивалось
главным образом за счет естественного прироста, то на юге огромное
значение имел приток новых жителей из других губерний
страны и из-за границы.
В 1796—1802 гг. Новороссийская губерния простиралась от
Днестра до Кубани, включая Крымский полуостров и
Предкавказье с землею Войска Черноморского (см. карту 1 на стр. о).
Управлять таким обширным пространством было чрезвычайно
трудно. Вот почему 8 октября 1802 г. был издан указ о
разделении Новороссийской губернии на три губернии: Екатеринослав-
скую, Николаевскую и Таврическую 2. В них было образовано в
общей сложности 17 уездов3. «Комитет об устроении
Новороссийской губернии», предложивший это мероприятие на заседании
15 мая 1802 г., отдавал себе отчет в том, что по числу жителей
создаваемые административные единицы не будут соответствовать
статье 1 Учреждения о губерниях. Тем не менее «во уважение
местных обстоятельств и обширных границ того края»
целесообразно было, по мнению комитета, произвести такое разделение. Были
все основания рассчитывать на быстрый рост населения каждой
из этих губерний 4.
Очень скоро обнаружилось, что Николаев — неудобное место
для пребывания в нем губернского правления «как по
трудностям отапливания, так и потому, что Морское управление, там
еще находящееся, составляет само по себе часть обширную...» 5
2 ПСЗ, I, т. XXVII, № 20449.
3 В Екатеринославскую губернию вошли следующие ранее
существовавшие уезды: Екатеринославский (бывший Новороссийский), Новомосков-
скнй, Павлоградский, Бахмутский, Мариупольский (вошел не
полностью — без территории к западу от рек Берды и Конской), Ростовский;
в Херсонскую — Херсонский, Тираспольскпй, Ольвиопольский и Елиса-
ветградский; Таврическая губерния была разбита заново на семь уездов:
Симферопольский, Перекопский, Феодосийский, Евпаторийский,
Днепровский, Мелитопольский и Тмутараканский (бывший Фанагорийский)
с причислением к нему земель Войска Черноморского. Впоследствии
происходили некоторые изменения в названиях уездов.
4 ЦГИА СССР, ф. 1307, оп. 1, 1801 г., д. 1(63), лл. 100—112. Протокол 15 мая
1802 г.
6 ПСЗ, I, т. XXVII, № 20760. Указ 15 мая 1803 г.
174
Тогда губернским центром сделался Херсон, а губерния получила
название Херсонской.
20 мая 1803 г. присутственные места Херсонской губернии
были открыты; 20 июня они открылись и в Таврической
губернии6. В Екатеринославе все необходимые учреждения
существовали и раньше, охватывая всю Новороссию. Теперь они стали
функционировать в суженном масштабе.
В связи с возросшей ролью черноморских портов четыре из
них — Одесса, Херсон, Таганрог и Феодосия — были выделены в
особые градоначальства. Позднее к ним прибавился округ Керчи
и Еникале. Каждым градоначальством должен был управлять
администратор «из чиновников высших классов», который не
должен был подчиняться губернским властям, а зависел только
от министра коммерции, министра внутренних дел и по судебным
делам от генерал-прокурора. Среди вновь основанных градона-
чальств выделялись по своему значению Одесское и Таганрогское.
Одесскому порту на заседаниях Комитета об устроении
Новороссийской губернии уделялось больше всего внимания. Комитет
учитывал его географическое положение, а также удобство его
сообщения с Левобережной Украиной, Подолией, Волынью, с
одной стороны, и средиземноморскими странами — с другой.
Поскольку для торговли Таганрога большое значение имел
транспорт товаров по Нижнему Дону и Кальмиусу, в состав
Таганрогского градоначальства были включены в 1807 г. Ростов,
Новая Нахичевань и Мариуполь с прилегающей к ним
территорией 7. Образовался довольно значительный район, выпавший из
компетенции губернских властей Екатеринославщины 8. В ведении
таганрогского градоначальника оказалось, таким образом,
несколько торговых городов и большое число греческих и
армянских сел (см. карту 3 на стр. 176). Колониям мариупольских
греков (так же как армянской колонии Новая Нахичевань) было
предоставлено внутреннее самоуправление. Все греки имели
право участвовать в выборах магистрата, ведавшего их
административными и судебными делами. Избранный орган в течение трех
лет коллегиально решал дела колонистов, руководствуясь, помимо
законов Российской империи, также нормами обычного права.
Несмотря на формальное равноправие всех колонистов, решающее
влияние на дела оказывала богатая верхушка.·
В 1803 г. на таганрогского градоначальника была возложена
обязанность заботиться не только о расширении торгового
судоходства по Азовскому морю, но и о развитии отечественного
судостроения. Расширение его функций выразилось в присвоении
6 ПСЗ, I, т. XXVII, № 20923.
7 Там же, т. XXIX, № 22671.
8 В 1821 г. все градоначальства, в том числе и Таганрогское, были
подчинены херсонскому военному губернатору (ПСЗ, I, т. XXXVII, № 28774).
175
ему звания главного попечителя судоходства по Азовскому
морю 9.
Бессарабия была выделена в особую область с центром в
Кишиневе. Во главе ее был поставлен управляющий,
называвшийся (с 1816 г.) полномочным наместником, который должен был
действовать в контакте с молдавскими боярами. Фактически,
а в известные периоды и юридически, три новороссийские
губернии и Бессарабия возглавлялись одним лицом, так как
новороссийский генерал-губернатор был одновременно и полномочным
наместником Бессарабской области.
Особую систему управления имели «иностранные колонии»,
которые формально не зависели от губернских властей. В
течение первой четверти XIX в. эта система непрерывно
расширялась. В 1797—1800 гг. всеми вообще «колониями» страны ведала
наряду со многими другими делами Экспедиция государственного
хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства.
В апреле 1800 г. в составе этой экспедиции была образована
особая Контора опекунства новороссийских иностранных
поселенцев 10, что было связано с усилением притока колонистов в
Новороссию и с трудностью их водворения. Главный судья
конторы обязан был ежегодно объезжать колонии и знакомиться с
их состоянием п.
16 мая 1801 г. была издана инструкция о внутреннем
распорядке и управлении новороссийских «иностранных колоний».
Эта инструкция была очень похожа на подобные документы,
издававшиеся для государственных крестьян 12. Администрация
колоний в лице смотрителей («голов»), шульцев и бейзитцеров
обязана была следить за каждым шагом колонистов, штрафовать
и наказывать их за нарушение установленных правил. Так,
после разъяснений, как нужно производить сенокос, в инструкции
говорилось: «Ослушников же против сего принуждать, и доколе
не сделают, с полей не спускать» 13.
С образованием министерств в 1802 г. Опекунская контора
вошла вместе с экспедицией в состав Министерства внутренних
дел и. В 1818 г. ввиду возросшего числа колонистов для
управления колониями Новороссии и Бессарабской области был создан
Попечительный комитет о колонистах южного края России 15.
В составе комитета были образованы три конторы: Екатерино-
славская, Одесская и Бессарабская. Председателем Комитета в
звании «главного попечителя колонистов» состоял с 7 марта
9 Указ от 8 мая 1808 г. (цит. по кн.: А. Скалъковский. Обозрение, ч. II,
стр. 135).
10 ПСЗ, I, т. XXVI, № 19372.
11 Там же, № 19492.
12 СП, стр. 171-173.
13 ПСЗ, I, т. XXVI, № 19873.
14 Там же, т. XXVII, № 20852.
15 Там же, т. XXXV, № 27312.
177
1818 г. до самой своей смерти в 1845 г. Иван Никитич Инзов,
участник суворовских походов 1799 г. и войн с Наполеоном. Он
разработал новую, более гуманную инструкцию (1821 г.) для
колонистской низовой администрации (сельских приказов) и
рядовых колонистов. Она составлена в форме советов и
разъяснений, как лучше организовать хозяйственную и общественную
жизнь в колониях. Хотя эта инструкция допускала в
исключительных случаях применение телесных наказаний, однако
назначение последних зависело от определения сельского приказа
совместно с «громадою», т. е. собранием колонистов, и могло
вступить в силу только по утверждении начальника колонистского
округа. Сельский приказ, выполнявший и судебные функции,
избирался самими-колонистами 16.
Военные поселения, занимавшие более 1 млн. десятин земли
на территории Южной Украины, не имели никакого отношения
к губернским властям и управлялись непосредственно из центра
Военным министерством. Это были поселенные регулярные войска.
Речь шла до сих пор об общей структуре аппарата
управления. Переходя к существу проблем, которые ставились и
разрешались этим аппаратом в первой четверти XIX в., необходимо
прежде всего подчеркнуть преемственность политики,
проводившейся до и после 1800 г. Когда в декабре 1801 г. в помещении
Зимнего дворца начал заседать Комитет об устроении
Новороссийской губернии, он отправлялся от того, что было задумано и
частично осуществлено в правление Потемкина. На заседаниях
Комитета раздавались речи о необходимости восстановить
различные правила, отмененные при Павле I (например, о
порто-франко, о льготах переселенцам, о поощрении иностранного
купечества и т. д.) 17. Члены комитета изучали документы
предшествующего периода и иногда оглашали их на заседаниях. Если учесть,
что в заседаниях участвовали, кроме правительственных
деятелей (Кочубея, Румянцева, Державина, Беклешова, Таблица),
также представители с мест, начиная с военных и гражданских
губернаторов Новороссии (Миклашевский и Михельсон) и кончая
представителями торгово-промышленных кругов, то станет ясно,
что заседания комитета не могли не иметь серьезных
последствий для политики в области заселения и хозяйственного
освоения Южной Украины. Комитет поставил много вопросов,
разрешение которых выпало на долю как тех администраторов^
которые возглавляли новороссийские губернии в данный период,
так и тех, которые пришли им на смену.
Несмотря на то, что край непрерывно заселялся, проблема
колонизации продолжала стоять очень остро, особенно после при-
16 Инструкция опубликована в приложениях к кн.: С. Потоцкий. Инзов
Иван Никитич. Биографический очерк. Бендеры, 1904, стр. 98—120.
17 ЦГИА СССР, ф. 1307, оп. 1, д. 1.
178
обретения Буджака, оттянувшего на себя значительную часть
населения Херсонщины. Как и раньше, люди «всякого звания»
имели право получать безвозмездно в полную собственность земли
под заселение и под устройство сельскохозяйственных или
промышленных предприятий 18. Однако практика такого рода
поощрений была не всегда удачной. Желая сохранить за собой
полученные земли, помещики Новороссии нередко прибегали к обману,
записывая за собой фиктивные «души». Кроме того, они
старались переманить в свои имения крестьян из казенных сел и
деревень. Хотя такого рода поселенцы .не были фиктивными,
однако колонизация от подобных перемещений не продвигалась
вперед; между тем фискальные интересы государства страдали от
потери плательщиков феодальной ренты. Следующий документ
дает представление о противоречиях, возникавших между
правительством и помещиками юга в ходе разрешения
колонизационной проблемы.
В феврале 1801 г. новороссийский губернский прокурор Ще-
кутин направил рапорт генерал-прокурору П. X. Обольянинову 19,
в котором указал на допускаемые местными помещиками
«злоупотребления противные законам», а именно попытки поселить в
своих имениях вольных людей, принадлежащих казне, или выдать
фиктивные «души» за настоящие. Указывались следующие факты:
1) отставной мичман Мищенко, получивший 150 десятин
земли в Крыму на основании записи за собой 10 «бродяг» (в 1796 г.),
«покусился ныне подать ревизскую сказку якобы о пропущенных
и не записанных в подушный оклад 112 душах мужских и 50
женских, кои находятся в Херсоне на работе и кораблях
матросами... и на коих паки просит он государя императора земли»;
2) «пребывающий в Херсоне капитан Горакопуло, не
имеющий собственной земли, а только хутор в градских дачах,
показывает между 11 душами «в пропуске 42», причем, по его
заявлению, они находятся на заработках».
Дело не ограничивалось этими фактами: Щекутин сообщал,
что помещики, кроме записанных «в прошедших -годах» в
ревизские сказки 5 тыс. душ, записали (судя по сказкам, уже
присланным в казенную палату) еще до 7 тыс. душ; он полагал,
что с окончанием присылки сказок эта цифра еще более возрастет.
Губернский прокурор отмечал, что в действительности
«пропущенных» в Новороссии почти никогда не бывает. Для
помещиков нет смысла утаивать крестьян, поскольку основная подать
здесь поземельная, которая не зависит от числа живущих на
земле крестьян, а подушная подать составляет всего 56 коп.
с души. Щекутин указывал, что помещики Степной Украины склон-
18 См. подтверждение этого закона указами 31 декабря 1804 г. и 12 октября
1811 г. (ПСЗ, I, т. XXXI, № 24809).
*9 ЦГИА СССР, ф. 1374, оп. 4, д. 68, лл. 1—4 об.
179
ны записывать в ревизские сказки большее число людейт
чем у них фактически имеется, поскольку земли отведены им
под заселение; если в течение 10 лет необходимая «селитеб-
ность» (т. е. плотность населения) достигнута не будет, то
земли подлежат возврату в казну.
По мере того, как у отдельных помещиков число душ росло,
оно уменьшалось у других или на казенных землях. «Напротив
же той у помещиков прибыли,— писал Щекутин,— по
секвестрованным и вступившим в казенное ведомство деревням
оказывается великая убыль от побегов, а именно: в отобранной от
бывшего губернатора Хорвата слободе Звонецкой 151, в
описанной генерал-лейтенанта Турченинова деревне Романковой 74,
в принятой от графа Клермонтанера деревне 114, в
секвестрованной у полковника Грибовского 109 душ; да и в протчих
казенных деревнях немалые недостатки; то без сумнения думать
можно, что сокрываются беглые казенные крестьяне у
помещиков».
Помещики переманивали на свои земли не только казенных
крестьян, оказавшихся в тяжелых материальных и бытовых
условиях. Они селили в своих имениях представителей других не-
закрепощенных сословий, а также беспаспортных «бродяг»,
выдавая их всех за выходцев из-аа границы. Немало беглых
приходило с территории бывшей Польши, той части, которая вошла
в состав России по трем разделам Речи Посполитой. Если
раньше (до разделов) правительство приветствовало «выход»
польских украинцев в российские пределы и не мешало помещикам
их забирать, то теперь оно рассматривало оставление казенных
земель этими жителями как ущерб для государственных
интересов. Оно претендовало и на бежавших от польских панов
крепостных, если последние оседали на территории Новороссии. По
этому поводу Щекутин разъяснял, что «зашельцы» из бывшей
Польши «не могут называться выходцами, а почитать должно
[их] беглыми беспашпортными, и которых по указу 1799 года
февраля 1020 никто, кроме казны, присвоить не должен...» Это
относилось и ко всем другим выходцам из-за границы, «которые на
основании манифеста 1779 г. и подтверждающих указов должны
были являться в губернское правление к определению их в роде
жизни в мещане или казенные поселяне». В этом смысле
Щекутин рассылал распоряжения в судебные и прочие инстанции21.
Щекутин полагал, что принятие своевременных мер против
незаконной записи крестьян за помещиками в ревизские сказки
поможет избежать «затруднений будущих: потому что оные не-
20 Отсутствует в ПСЗ.
21 См., в частности, документы, адресованные Новороссийскому
губернскому правлению и Акмечетскому земскому суду (ЦГИА СССР, ф. 1374,
оп. 4, д. 68, лл. 5—13 об.).
180
законно присвоенные люди, проведав о своем записании в
подданство, будут искать вольности и [стремиться] к записке в
казенные селения...» 22.
В свете этих фактов становится понятно, почему у жившего
на юге Пушкина родился сюжет «Мертвых душ» и почему
Гоголь, подхватив этот замысел, направил поток фиктивных
переселенцев именно в Новороссию. Помещики типа Чичикова часто
встречались на Южной Украине, и, вероятно, какой-нибудь
Мищенко был прототипом гоголевского героя.
Ввиду того, что многие помещики не могли заселить
предоставленные им земли, перед губернской администрацией
возникали значительные трудности. Свободных земель у казны
становилось все меньше, приходилось выискивать участки для казенных
крестьян и колонистов, в то же время большое количество
частновладельческих земель пустовало. Оставалось, продолжая
раздачу земель в частные руки, прибегать к частичному отобранию
земель у помещиков. С этой целью губернские власти постоянно
изучали состояние помещичьих имений, выясняли число
поселенных в них людей и имеющихся животных; проверяли, истек ли
срок, после которого государство имело право отобрать
пожалованную землю у данного владельца. Сохранилось много
документов, показывающих, что органы управления Новороссией
уделяли этому вопросу большое внимание. Так, по распоряжению
министра внутренних дел от 2 июля 1808 г. были выявлены
земли, предназначенные для поселения колонистов в Херсонской
и Екатеринославской губерниях. Среди перечисленных участков
значились «дачи», отобранные у майора Плещеева (22 тыс.
десятин), у кригс-комиссарши Павловой (11400 десятин), у генерал-
майора Леонтьева (в двух участках 8800 и 2900 десятин), у
графа Самойлова (5800 десятин) и т. д.23
В конце 1820-х годов были собраны сведения во всех трех
новороссийских губерниях по следующей форме: «Когда и почему
отданы земли? Кому, в каком количестве и на какой именно
предмет даны земли? Когда кончился срок обязательству?
Выполнены ли обязательства и в какой мере?»
Обследование показало, что земли раздавались
преимущественно по правительственным распоряжениям в количестве от 500
до 35 000 десятин «под поселение крестьян» и для
животноводства. В одних случаях полученные участки оказались проданными
другим лицам; в других — число разведенных овец было признано
недостаточным; в третьих — землевладельцы получили
отсрочку для выполнения своих обязательств; в четвертых (таких слу-
22 Там же, л. 13.
23 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 306, лл. 3-10. Ведомость землям в
Херсонской и Екатеринославской губерниях, отделенным для водворения
колонистов по общему положению.
181
чаев было особенно много) — никаких сведений об использовании
земли собрать не удалось. Редким исключением явился полковник
Куликовский, который получил 12 тыс. десятин «для поселения
крестьян и овцеводства» и свое обязательство выполнил24.
Поскольку отобрание земель у помещиков требовало
серьезного обоснования, администрация Новороссии еще в начале 1803 г.
встала на путь покупки земель у помещиков для поселения на
ήηχ государственных крестьян и колонистов. К 1808 г. было
приобретено покупкой ib Херсонской и Таврической губерниях около
80 тыс. десятин земли25. Вместе с тем велась борьба против
перепродажи помещиками друг другу земель, отведенных под
условием их заселения и хозяйственного освоения: при переходе
земель из рук в руки трудно было найти ответственного за
выполнение обязательства. В 1817 г. был издан закон,
допускавший продажу такого рода земель только с разрешения
губернаторов 26.
Предпочтение, которое местные администраторы типа Инзова
и Ришелье оказывали при отводе земель государственным
крестьянам и колонистам, вызывало недовольство в реакционных
дворянских кругах, в частности у вице-губернатора Бессарабии
Φ. Ф. Вигеля. Последний усматривал корни «зла» еще в период
правления Г. А. Потемкина. «Раздача земель,— писал он,— была
безрассудная, безрасчетная: бродяги, беглые мужики из
помещичьих имений целой России были новыми'коренными жителями
края» 27. Стараясь опорочить действия Инзова, Вигель
демагогически обвинял его в изгнании жителей, поселившихся в низовьях
Днестра, и передаче их земель, а также «недвижимого
имущества» швейцарским колонистам28. Выше уже говорилось, как
обстояло дело в действительности. Совершенно очевидно, что
Вигель ратовал не за права прежних жителей («бродяг, беглых
мужиков»). Он был сторонником помещичьих латифундий,
точно так же, как М. С. Воронцов, который сам стал крупнейшим
предпринимателем юга.
Ришелье и Инзов, поощрявшие фермерские хозяйства,
исходили из того, что эти хозяйства, как правило, развивались
успешно. Между тем крупные землевладельцы, получившие
незаселенные земли, зачастую не умели их использовать. Не говоря уже
<о том, что не всякий помещик был склонен к хозяйственному
'2А ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 376, 1827 г., лл. 7—11. Ведомость казенных
земель, отведенных частным лицам на основании общих правил под
поселение, овцеводство и скотоводство в Новороссийских губерниях.
25 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 305.
26 ПСЗ, I, т. XXXIV, № 26974.
37 Ф. Ф. Вигель. ^Воспоминания, ч. VI. М., 1865, стр. 91.
28 Φ. Ф. Вигель. Замечания на нынешнее состояние Бессарабии. Писано
в октябре 1832 года. М. 1892, стр. 58.
182
предпринимательству, в помещичьих имениях очень остро стоял
вопрос о рабочей силе.
В 1804 г. правительство издало указ, разрешавший
помещикам селить на своих землях колонистов, приходивших из-за
границы. При этом они были обязаны предоставить колонистам те
же самые права, которыми они пользовались на казенных землях:
освобождение от рекрутской повинности, 10-летняя льгота от
податей, свобода вероисповедания и т. д. В специальной статье
говорилось, что колонисты «свободны от всякого личного
укрепления, хотя при ревизии и будут значиться на землях, где
водворены» 29. Колонистам надлежало заключить с землевладельцем
договор о выполнении определенных повинностей; подобные
договоры хранились в присутственных местах на случай
возникновения споров. По выполнении обязательств колонисты могли
перейти к другому помещику.
Конечно, выходцы из других государств не были крупным
резервом поселенцев. Основной колонизационный поток, как мы
видели, составляли беглые крестьяне из различных губерний
страны. В связи с их постоянным притоком и передвижением перед,
местной администрацией вставала проблема прикрепления
крестьян к земле.
Впервые прикрепление поселенцев к земле на Южной Украине
имело место в 1796 г. Крестьяне, внесенные в ревизские сказки
помещичьих имений, казенных сел и колоний, были лишены
права перехода на другие места. Каждый из них должен был
оставаться «в том месте и звании», как он был записан по 5-й
ревизии 30.
В одном из правительственных документов от 15 октября
1804 г. давалось интересное толкование указа о прикреплении
крестьян к земле: положение 12 декабря 1796 г. «основано было
на том уважении, чтоб людей беглых, в разные времена туда
(т. е. в Новороссию.— Е. Д.) зашедших и за помещиками в
ревизию 1795 г. записанных, утвердить на местах их жительства
в пресечение дальнейших побегов и нескончаемых тяжб, при
отыскании и отбивательстве их возникших...» 31
Таким образом, основную цель прикрепления крестьян в Но-
вороссии и на Кавказе правящие круги видели в легализации
беглых крепостных на юге страны, в пресечении их дальнейших
побегов, а также в ограждении их от «отбивательства» со
стороны их прежних владельцев.
29 ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21254.
30 Там же, т. XXIV, № 17638. См. разбор этого указа от 12 декабря 1796 г.
в СП, стр. 195—196.
31 Там же, т. XXVIII, № 21477.
183
Впрочем в указе 1796 г. имелась следующая оговорка:
помещики, отыскавшие своих крестьян на частновладельческих или
казенных землях до издания этого указа, могли требовать
возвращения своих крепостных или претендовать на определенную
компенсацию.
Между тем состоялись ревизии 1811 и 1815 гг.
Прикрепление к земле поселенцев, пришедших после 1795 г. и
записанных в новые ревизии, 6-ю и 7-ю, вытекало из указа 1796 г.
Неясным оставалось другое: имеют ли право помещики
внутренних губерний разыскивать и возвращать на прежние места своих
беглых крепостных, записанных в новые ревизии. В указе 21
сентября 1815 г.32 не было ответа на этот вопрос. Он имел целью,
с одной стороны, положить конец отобранию у помещиков
южных губерний и возвращению на прежние места крестьян,
поселившихся там до 12 декабря 1796 г., с другой — подаче
крестьянами дальнейших жалоб на незаконную запись в 5-ю ревизию.
Этот указ гласил: «Все крестьяне, зашедшие или бежавшие туда
(на территорию «полуденных губерний»), не исключая и
казенного ведомства, и записанные там по 5-й ревизии до издания
указа 1796 г., не могут быть изъяты из помещичьего
владения, а должны оставаться там, где они водворены и по ревизии
записаны». Исключение делалось только для тех лично
свободных поселян (казаков и др.), которые «при записке в 5-ю
ревизию в числе поселян того края вовсе не находились, а в звании
крестьян записаны подложно и заочно...» Таких людей, «взяв из
помещичьего владения», предлагалось, если они были казаками,
«обращать в их состояние, а вольным людям предоставлять
избрать род жизни».
Крестьяне, поселившиеся в южных губерниях после 5-й
ревизии, избегали записи в ревизские сказки. Опасаясь
принудительного возвращения к прежним помещикам, с одной стороны, и
закрепощения их новыми землевладельцами — с другой, они
предпочитали оставаться в «безгласности», т. е. на нелегальном
положении. Получение земли для обработки в помещичьем
имении на основе добровольного договора не представляло
затруднений в южных губерниях. В случае притеснений можно было
перейти к другому помещику или в казенное село, а в крайнем
случае бежать за границу.
Однако такое положение не удовлетворяло местных
помещиков. Обращаясь к центральному правительству, они указывали
на многочисленное свободное население, переходившее от
помещика к помещику, и обвиняли губернские власти в «потворстве
ж передержательству беглых» 33. В красноречивых выражениях
32 ПСЗ, I, т. XXXIII, № 25947.
-33 ЦГИА СССР, ф. 1167, оп. XVI, д. 131/72, л. 2. Замечания о Новороссийском
крае я особенно о Херсонской губернии 1827 года.
184
описывались затруднения землевладельцев, не могущих удержать
на месте зависимое от них население: «У некоторых
помещиков десятый человек в бегах; у другого деревня заселена
одними женщинами, стариками и детьми». По поводу постоянного
перехода крестьян из помещичьих имений в казенные села
авторы цитируемого документа замечали: «...в некоторых
государственных селениях от самой первой ревизии (имелась в виду
ревизия 1795 г.— Е. Д.) не оказывалось умерших: ибо под
именами покойников приписываются новоприбывшие беглые» 34.
Раздражение помещиков вызывали не только бродившие по
Новороссийскому краю беглые крестьяне. Закон 1804 г. об
«обязанных поселянах» они изображали как «отнятие у помещиков
власти над их крестьянами». Последствием этого закона явились,
но их мнению, «своевольство и неповиновение к помещикам»
со стороны крестьян, а также возникновение «явного соблазна
и пагубного примера для прочих переселенцев, оставшихся в
крепостном звании» 35.
В создавшейся обстановке администрация юга поставила
вопрос о легализации беглых крепостных, поселившихся на
подведомственной территории после 5-й ревизии. Это нашло свое
отражение в переписке 1817—1826 гг. между преемниками Ришелье
и правительственными органами36. Речь шла о судьбе «беглых
людей, передерживаемых в новороссийских губерниях и
Бессарабской области». А. Ф. Ланжерон указал, что розыски,
предпринимаемые помещиками внутренних губерний на территории
Херсонской, Екатеринославской и Таврической губерний, гонят
переселенцев в Бессарабию и за Дунай. Он предлагал дать
помещикам двухгодичный срок для возвращения своих
крепостных. Неразысканных за этот срок надлежало, по его мнению,
легализовать в качестве жителей казенных сел или помещичьих
имений, т. е. записать в ревизские сказки и прикрепить к земле.
На новых поселенцев следовало, по его мнению, распространить
силу указа 12 декабря 1796 г. Ланжерон допускал, что помещики
и казенные сельские общества не пожелают выдать беглецов их
прежним владельцам. В этом случае его проект предусматривал
оставление их на месте с внесением платы за этих людей «для
удовлетворения владельцев». Платить должны были «виновные в
приеме беглых» помещики или казенные села 37.
Позднее М. С. Воронцов принял участие в обсуждении того
же вопроса. Он не возражал против проекта Ланжерона
относительно легализации поселенцев, подчеркивая, что готовящееся
постановление «одно только может успокоить жителей новорос-
z\ Там же, л. 11—11 об.
35 Там же, ф. 994, оп. 2, д. 151, л. 2. О крестьянах Херсонской губернии Ти-
распольского уезда, именуемых обязанными поселянами.
36 Там же, ф. 1149, печатная опись, т. 1, д. 25.
37 Там же, л. 13.
185
оийских и, избавив их от опасения быть высланными на родину,
обратить к полезным занятиям и промыслам». Они перестанут,
указывал он, уходить за границу, а это будет иметь
положительные последствия «для всего государства» 38. В то же время
Воронцов был против выдачи казенных и помещичьих крестьян
их бывшим владельцам из внутренних губерний даже в течение
двухлетнего срока. «Если же выдавать из казенных селений всех
неправильно приписанных к ним с 1796 г.,— писал он,— то
многие из оных совсем опустеют, лучшие хозяева разорятся, и
возобновятся прежние побеги в турецкие владения... Приписка
беглецов к Новороссийскому краю и обращение их через оную
из бродяг в полезных и трудолюбивых земледельцев есть
выгода целого государства вообще, а не тех селений, где они будут
найдены...» 39 Поэтому вознаграждение владельцев за потерянных
людей Воронцов рекомендовал возложить на правительство,
которое могло зачесть их помещикам за рекрутов.
Иную позицию занял Воронцов в отношении живших на
помещичьих землях «обязанных поселян». Понимая, что никакая
сила не заставит их отказаться от своих личных прав, он в
интересах самих помещиков ходатайствовал о разрешении
«обязанным поселянам» переходить на другие земли (казенные или
частные) в случае невозможности прийти к соглашению о
повинностях с помещиком.
14 сентября 1827 г. был издан указ об «обязанных
поселянах», составленный в соответствии с предложением Воронцова40.
8 том же году решилась судьба крестьян, остававшихся «в
безгласности», т. е. ни за кем не записанных крестьян. Указ
9 ноября 1827 г.41 гласил: «Зашедшим в губернии Херсонскую,
Екатеринославскую и Таврическую людям остаться в настоящем
их месте и звании, буде помещики и казенные селения, у коих
они находятся, того пожелают». Всех этих людей надлежало
немедленно включить в ревизские сказки. В интересах помещиков
внутренних губерний было принято предложение Ланжерона,
дававшее право помещикам внутренних губерний отыскивать своих
крепостных в течение двух лет, чтобы либо возвратить их на
старые места, либо получить за них денежную компенсацию.
В том же указе имелись специальные постановления о
Бессарабии, где также допускались розыски беглых крепостных при
соблюдении некоторых особых правил. Кроме того, правительство
подтвердило в начале 1828 г. запрещение кому бы то ни было
38 ЦГИА СССР, ф. 1149, печатная опись, т. 1, д. 25, лл. 54 об.— 55.
39 Там же, лл. 51 об—52.
40 Там же, оп. 1, д. 24. Помимо копии указа от 14 сентября 1827 г., в деле
имеется переписка, предшествующая этому решению.
41 ПСЗ, II, т. II, № 1521.
186
иметь в Бессарабии крепостных (за исключением цыган и
дворовых, используемых для личных услуг) 42.
Как видим, проблема прикрепления к земле беглых
крепостных была сложной и противоречивой: она вызывала
столкновения между администрацией Южной Украины и некоторыми
группами помещиков как на юге, так и во внутренних
губерниях страны. К концу рассматриваемого периода новые контин-
генты беглых крепостных прикрепляются к казенным селам и
помещичьим имениям, что существенно ограничивает их личные
права, но в то же время легализует их положение. Для многих
беглецов приписка к казенным селам и даже запись за
помещиками (не имевшими дворянских прав) оказалась средством
сохранения личной свободы.
Задачи, возникшие перед администрацией Южной Украины
в связи с колонизацией края, а также методы их разрешения
в общем способствовали развитию буржуазных отношений. Те же
тенденции выступят еще более ярко при анализе экономической
политики местных органов власти. Чтобы дать оценку этой
политики, необходимо конкретно проанализировать деятельность
наиболее выдающихся правителей Новороссии и Бессарабии.
В первой четверти XIX в. среди всех администраторов края
выделяется как по продолжительности своего правления, так и
по влиянию на дела А. Э. Ришелье. В историографии еще не
был поставлен вопрос, в силу каких причин французский
аристократ, попав в Россию, оказался носителем буржуазных
тенденций.^
Огромное значение имела обстановка на юге нашей страны,
неотвратимо толкавшая всех администраторов в этом
направлении. Были, однако, известные предпосылки к тому и в
условиях, в которых складывались взгляды Ришелье. Остановимся
на ранних годах его жизни, предшествовавших вступлению на
пост одесского градоначальника.
Знатное происхождение Армана Эмманюэля Ришелье,
родившегося в 1766 г., и среда, которая его окружала, в известной
мере предопределили формирование у него монархических
взглядов. С детства ему был внушен пиетет к его знаменитому
предку — кардиналу XVII в., который был ревностным поборником
французского абсолютизма.
Однако обучение в Коллегиуме дю Плесси (основанном
предками Армана Эмманюэля) оказало более сложное,
противоречивое влияние на юношу. Питомцы Коллегиума, принадлежавшие
к дворянским родам, воспитывались в принципах пуританизма;
им прививали в качестве высших добродетелей трудолюбие, бе-
42 Там же, т. III, № 1834.
187
режливость и скромность, граничившую с аскетизмом43. О
значении этих качеств для формирования буржуазных отношений
убедительно высказался в свое время В. Зомбарт 44. По
окончании Коллегиума дю Плесси молодые люди должны были
вступать в брак, подобно тому, как это бывало при оставлении
монастыря. Следуя этому правилу, родные устроили обручение
15-летнего Армана Эмманюэля со знатной 12-летней девицей,
которая его совершенно не интересовала. Тотчас же после
обручения он отправился путешествовать вместе со своим воспитателем
и 'впоследствии редко встречался со своей супругой, однако
посылал ей отовсюду изысканно вежливые письма.
Во время своего первого путешествия Ришелье объехал в
образовательных целях Италию, Швейцарию, Нидерланды и
значительную часть Германии. Одновременно он продолжал пополнять
свои знания чтением литературы, особенно по экономическим
вопросам. Учение физиократов и провозглашенный ими принцип
«laissez faire, laissez passer» рано овладели его сознанием.
Он сделался противником монополий и привилегий в области
хозяйственной жизни и, по мнению его друга негоцианта
Шарля Сикара, был свободен от предвзятого отношения к «третьему
сословию» 45.
Вернувшись в Париж в 1784 г., Ришелье был назначен
подпоручиком драгунского полка и занял высокое положение при
дворе. Однако бездеятельность тяготила его. «Мне было
мучительно носить военный мундир, не испытав ни разу ружейного
обстрела» 46,— вспоминал он об этом впоследствии. Когда в- 1787 .г.
вспыхнула война между Россией и Турцией, Ришелье попросил
у короля разрешения вступить в русскую армию, однако получил
отказ4/. Так за 16 лет до одесского губернаторства у Ришелье
впервые появилась мысль о поступлении на русскую службу.
Предреволюционная обстановка во Франции оказала
определенное влияние на Ришелье. Последовательный роялист, он в то
же время отрицательно относился к почестям, не обусловленным
личными заслугами, был противником роскоши, неохотно
появлялся при дворе среди праздной толпы Версаля. Его отличали
интерес к реальным наукам, к живым языкам, ко всему тому,
/j3 L. Crousaz-Crétet. Le duc de Richelieu en Russie et en France. 1766—1822.
Paris, 1897, p. 3—6.
44 В. Зомбарт. Буржуа. Этюды по истории духовного развития
современного экономического человека. М., 1924, стр. 203—205 (Книга вышла на
немецком языке в 1913 и 1923 гг.).
45 Ch. Sicard. Notice sur onze années de la vie du duc de Richelieu à Odessa
pour servir à l'histoire de sa vie.— Сб. РИО, т. 54, стр. 62.
46 Le duc de Richelieu. Journal de mon voyage en Allemagne.— Сб. РИО,
т. 54, стр. 141.
47 «Note de la duchesse de Richelieu sur le duc de Richelieu».— Сб. РИО,
т. 54, стр. 3.
188
что могло иметь практическое значение. Современники отмечали
его деловитость, простоту и непритязательность. Лаконичный и
строгий стиль бумаг и писем Ришелье подтверждает эту
характеристику.
Отнюдь не выступая против привилегий своего класса,
Ришелье тем не менее разошелся с крайними роялистами и
клерикалами. Он стоял за приспособление к новым социальным
отношениям, разумеется, в целях сохранения основных устоев
монархии.
В знаменательные дни 5 и 6 октября 1789 г., когда
возмущенные парижане двинулись к королевской резиденции —
Версалю, Ришелье поспешно бросился туда же, чтобы предупредить
Людовика XVI о грозившей ему опасности48. Однако
предположения Ришелье, что король возглавит гвардейские части и
поведет их в бой, не оправдались. Королевская семья подчинилась
восставшим и переехала в Париж, продолжая втайне плести сеть
заговора.
Считая свое дальнейшее пребывание во Франции
бесполезным, Ришелье в сентябре 1790 г. с разрешения короля покинул
свой полк, стоявший под Седаном, и во второй раз отправился
путешествовать по Европе. Свои впечатления он подробно
описал в своем дневнике, который начал вести 2-го сентября 1790 г.
В возрасте 24 лет Ришелье уже определился как
политический деятель. Он был охвачен интересом к формам правления
в различных государствах. Особенно ему хотелось знать,. как
поведут себя иностранные державы в отношении революционной
Франции. Происходившая в это время во Франкфурте-на-Майне
коронация Леопольда II давала возможность встретиться с
многими государственными лицами. Через Арденны Ришелье
направился в Льеж и 27 сентября 1790 г. приехал во Франкфурт.
Там оказалось немало французов, которые, по словам Ришелье,
были так же, как и он сам, «недовольны новым порядком
вещей». Однако он не сочувствовал их попыткам склонить
Германию к вооруженной интервенции против Франции. Такое
вмешательство было бы, по его мнению, «подлинным бедствием и
несчастьем» 49.
Таким образом, Ришелье расходился в мнениях с
Людовиком XVI, который уже в это время добивался вооруженного
выступления Австрии и Пруссии против революционной Франции.
Останавливаясь в различных городах, Ришелье интересовался
более всего их хозяйственной и политической жизнью. Он по-
48 Comte de Langeron. Notice sur les premières années de monsieur le duc
de Richelieu et sur sa vie militaire jusqu'à sa nomination à la place de
chef de la ville d'Odessa.— Сб. РИО, т. 54, стр. 13.
49 Le duc de Richelieu. Journal de mon voyage en Allemagne.— Сб. РИО,
т. 54, стр. 124.
189
свящает много места в своем дневнике размышлениям о
правлении Иосифа П. В то же время его внимание привлекло
пестрое население империи Габсбургов. Ришелье был свободен ог
национальных и расовых предрассудков, что впоследствии очень
способствовало его популярности среди многонационального
населения юга.
Во время своего пребывания в Вене Ришелье узнал о
готовящейся битве русских войск за Измаил и принял решение-
просить Потемкина принять его волонтером в русскую армию.
Вместе с двумя другими добровольцами, Ланжероном и принцем
де Линем, он отправился в Бендеры, где в то время находился
Потемкин. Путешественники пересекли Моравию, Силезию и
отошедшие к Австрии польские провинции. Всюду Ришелье
прислушивался к народной речи. Он легко заметил сходство между
собой славянских языков, распространенных на огромном
пространстве «до самых границ Китая» 50. «Если знать славянский,
немецкий и французский, то можно в течение двух месяцев
научиться говорить на любом языке Европы» 51,— записывает
Ришелье в своем дневнике, еще не подозревая, как пригодится
ему впоследствии его лингвистическая одаренность.
Оказавшись на театре военных действий, Ришелье быстро
освоился с трудностями походной жизни. Во время штурма Измаила
он храбро сражался, был ранен, получил в награду от русского
правительства георгиевский крест и золотую шпагу. Ришелье
подробно описал не только военные действия, но и русских солдат,,
с которыми впервые вошел в соприкосновение: «...должен сказать
к чести русских солдат, что они с поразительным мужеством и
терпением переносят такие трудности, к которым другие нации
не смогли бы привыкнуть». В суровую декабрьскую стужу днем
и ночью почти без отдыха,— продолжал Ришелье,— они
укрепляли батареи, налаживали коммуникации, сохраняя при этом
веселое, бодрое настроение. «Во всей Европе нет других солдат,
которые были бы, подобно русским, постоянно веселы. Нередко
случалось, что они распевали песни по 5—6 часов сряду».
Ришелье считал русских солдат «самыми дисциплинированными в
Европе» 52. В то же время ему бросилось в глаза, что в России
слишком низко ценят жизнь солдат, имея их благодаря
рекрутской повинности в неограниченном числе. Ришелье с
возмущением писал о злоупотреблениях офицеров, которые позволяли
отдельным рекрутам откупаться от действительной службы и
возвращаться к себе домой, допуская в отношении оставшихся
солдат полный произвол.
50 Сб. РИО, т. 54, стр. 142.
51 Там же.
52 Там же, стр. 161, 190.
190
В декабре 1790 г. в армию, расположенную на территории
Буджака, прибыл А. В. Суворов. Ришелье был счастлив и горд,
что ему довелось служить под командой великого полководца,
образ которого он с большой теплотой запечатлел в своем дневнике.
Участие в боях под Измаилом было поворотным моментом
в жизни Ришелье. Теперь он был связан тесными узами с
Россией, которую назвал впоследствии своей новой родиной (та
nouvelle patrie) 53.
Военная служба Ришелье была внезапно прервана известием
о смерти отца. Он поспешил в Париж, где получил по
наследству титул герцога де Ришелье и опутанное долгами имение.
Летом 1791 г. Ришелье исходатайствовал официальное
разрешение Национального собрания на продолжение службы в
России 54 и в конце 1791 г., оформив заграничный паспорт, покинул
Францию. Оформление выезда было для него важно, так как он
не хотел оказаться в списке «эмигрантов» и разорвать связь
со своей страной 55.
Герцог покидал страну в напряженный момент. После
неудавшегося побега Людовика XVI и его ареста германский импера^
тор обратился из Падуи 24 июня (5 июля) 1791 г. к
европейским державам, призывая их к совместной интервенции против
революционной Франции. Сближение Австрии и Пруссии на
почве совместной борьбы против французского народа,
сочувственная позиция Англии в отношении этих держав и поддержка
реакционных сил со стороны Екатерины II — таковы важнейшие
события международной жизни 1791 г.
Зиму 1791/92 г. Ришелье провел в Вене, где много читал,
поддерживая тесные связи с русским дипломатом А. К.
Разумовским. Он сообщил жене, что его занятия в Вене не имеют
отношения «ни к революции, ни к контрреволюции» 56. Затем он
отправился в Петербург.
Между тем французские эмигранты массами стекались в
Кобленц и формировали здесь вооруженные отряды. Их собралось
там до 15 тыс. Когда принц Конце после битвы при Вальми
обратился к Екатерине II, прося убежища для себя и своих
подчиненных, офицер русской службы Ришелье разработал план
53 L. Pingaud. Les français en Russie et les russes en France. Paris. 1886,
p. 358.
54 См. выписку из протокола Национального собрания от 27 июля (н. ст.)
1791 г. (Сб. РИО, т. 54, стр. 198).
55 В свете этих фактов представляется неправильной распространенная
версия, будто бы Ришелье «эмигрировал» или был «изгнан» из
революционной Франции в 1789 г. Не подтверждается и утверждение, будто
в 1791 г. Ришелье отправился в Вену «с тайным поручением
Людовика XVI добиваться скорейшего начала интервенции». См. статью о
Ришелье, напечатанную в БСЭ, изд. 2, т. 26, стр. 566 (М., 1955) ; ср. «Одесса.
Очерк истории города-героя». Одесса, 1957, стр. 23.
:5G «Note de la duchesse de Richelieu...», Сб. РИО, т. 54, стр. 5.
191
поселения французских эмигрантов в степях Новороссии между
Азовским морем и Бердой в качестве «военных колонистов».
С этим планом, одобренным русским правительством, и с
денежной субсидией Екатерины II в размере 60 тыс. дукатов
Ришелье и прибыл в лагерь Конде в декабре 1792 г.
Эмигранты с негодованием отвергли проект превращения их в
земледельцев 57. Прося убежища в России, они вовсе не думали о
какой бы то ни было трудовой деятельности. Принцу Конде совсем
не улыбалась должность генерального инспектора работ,
предусмотренная планом Ришелье. Что касается самого Ришелье, то он
вполне серьезно готовился стать губернатором проектируемой
колонии. Значение заселения и освоения Степной Украины стало
ясно ему в связи с исходом русско-турецкой войны 1787—1791 гг.г
давшей России территорию между Южным Бугом и Днестром
и закрепившей предшествующие завоевания в Причерноморье.
Связи с Конде послужили основанием для включения Ришелье
в список эмигрантов и конфискации его имущества во Франции.
Его жена и другие родственники были посажены в тюрьму.
После казни Людовика XVI против Франции стала
формироваться мощная коалиция в составе Англии, Голландии,
Германской империи и других государств. Россия, непосредственно не
участвуя в контрреволюционной войне, заключила договор о
взаимопомощи с Англией. В условиях якобинской диктатуры Ришелье
отказался от позиции стороннего зрителя. В качестве офицера
русской службы он принял участие в кампаниях 1793—1794 гг.
на севере Франции, в частности в битве 26 июня 1794 г. при
Флерюсе, закончившейся поражением реакционных сил.
Вернувшись в Россию, Ришелье командовал кирасирским
полком, расположенным в Дубно на Волыни. Здесь он усердно
изучал русский язык. «Я начинаю лучше говорить и разуметь...» 58,—
сообщал он Разумовскому по-русски.
После смерти Екатерины II и воцарения Павла I Ришелье,
отрицательно относившийся к новым военным порядкам, был
вынужден в чине генерал-майора подать в отставку и покинуть
Петербург. В январе 1801 г. он отправился во Францию в
надежде добиться исключения его из списка политических
эмигрантов. Однако Наполеон отнесся к нему недоверчиво и ответил
отказом. В тот самый момент, когда Ришелье стал терять почву
под ногами, не находя себе места ни во Франции, ни в России,
на престол вступил Александр I, который снова по примеру
Екатерины II принял его на русскую службу. Царь лично
выхлопотал у Наполеона исключение Ришелье из списков эмигрантов.
Он предложил ему на выбор различные должности, в том числе
пост градоначальника Одессы.
57 L. Crousaz-Crétet. Le duc de Richelieu..., p. 39.
58 Сб. РИО, т. 54, стр. 209 (письмо из Волыни от 18(29) августа 1793 г.).
192
Ришелье, который всегда мечтал о военной карьере, на этот
раз выбрал административный пост. Он учел, что торговые связи
по самому характеру своему двусторонни, а следовательно, он
сможет быть полезным не только России, но и Франции. «Как
удачно все складывается,— писал он сестре 14 (26) февраля
1803 г.,— это место дает мне возможность поддерживать связи
с Францией, правительство которой только что возобновило
торговлю с порученным мне краем» 59. Действительно, после
подписания Наполеоном договора с Турцией 13 (25) июня 1802 г.
Франция получила право проводить суда в Черное море под
своим собственным флагом, что позволяло ей более успешно
развивать торговые сношения с Россией. Не сочувствуя
правительству Наполеона, Ришелье нашел, таким образом, способ служить
французской нации за пределами родной страны. В своей
переписке с Талейраном он еще раз высказался о том, как он
смотрит на свою деятельность в России: «...предназначенный мне
пост на Черном море, вероятно, позволит мне оказывать
некоторые услуги также моей стране и моим соотечественникам» 60.
Наполеон разрешил Ришелье временно находиться в России
при условии, что по первому требованию он вернется во
Францию61. Временное пребывание Ришелье в России продлилось
ИУг лет — до падения Наполеона.
Отправляясь в феврале 1803 г. в Одессу62, Ришелье не мог
предполагать, что его деятельность в этом недавно возникшем
порте окажется столь разнообразной и кипучей; что, помимо
развития торговли, ему придется руководить заселением и
хозяйственным освоением обширного края, строить города, создавать
учебные заведения и театры, бороться с чумой и т. д. Он не
думал также о том, что, живя в Одессе, дважды вспомнит свое
«военное ремесло» и возглавит воинские части, направленные
против Оттоманской империи.
Инструкция, которая была составлена в Петербурге для
Ришелье на основе материалов «Комитета об устроении
Новороссийской губернии», относилась исключительно к Одессе: Ришелье
должен был взять в свои руки и усовершенствовать управление
городом, включая расположенные в нем воинские команды,
крепостные и портовые сооружения, таможню, почтовую контору;
ему поручалось обеспечить правильное судопроизводство,
построить карантин и способствовать привлечению в Одессу
новых жителей, особенно полезных с хозяйственной точки зрения
59 Там же, стр. 227.
60 L. Crousaz-Crétet. Le duc de Richelieu..., p. 50.
61 Там же, стр. 49.
62 Назначение Ришелье градоначальником Одессы состоялось 27 января
(8 февраля) 1803 г. (Сб. РИО, т. 54, стр. VII).
7 Е. И. Дружинина
193.
иностранцев (имелись в виду прежде всего купцы, обладавпгае
капиталами) 63.
Молодой градоначальник (Ришелье было в то время 36 лет)
с большой энергией принялся за разрешение поставленных задач.
Однако он очень скоро убедился, что не может ограничиться
узкими рамками собственно Одессы. Прибывали иностранные
переселенцы: какую-то часть целесообразно было оставить в городе,
для остальных приходилось изыскивать свободные земли в
других местах Новороссии. Так, в 1803 г., когда в Одессу прибыло
Много немцев, по ходатайству Ришелье были отобраны в казну
и отданы в ведомство Новороссийской опекунской конторы
незаселенные земли генерал-майора Кисленского в Херсонской
губернии (6 тыс. десятин) 64. Для колонистов, пожелавших отправиться
в Крым, Ришелье предложил купить землю у помещика
Потоцкого 65. Поездки по Новороссии с самого начала сделались
обычаем Ришелье. Так, в конце 1803 г. он посетил деревню,
основанную болгарскими колонистами, и был, по его словам,
«прельщен зрелищем устройства и чистоты, хотя несколько тесных,
но со всевозможным удобством расположенных 50 домов...»66
Не менее широкой постановки требовали задачи, связанные
с развитием черноморской торговли. Через год после своего
приезда в Одессу Ришелье составил обстоятельную записку о
состоянии этой торговли и возникающих новых проблемах. Этот
документ сохранился в архиве Воронцова (ЦГАДА) в виде копии
с оригинала «неизвестного лица». Однако принадлежность
записки Ришелье не вызывает никакого сомнения. Дело не только
в том, что этот документ написан по-французски с отдельными
русскими словами (как это делал часто Ришелье). Автор записки
называет Россию своим приемным отечествам (ma Patrie
adoptive), a себя — лицом, ответственным за строительство Одессы67.
Ришелье указал на преимущества Одессы перед Таганрогом
и другими южными портами. Здесь сходятся, писал он, устья
Днепра, Южного Буга и Днестра, обеспечивая связь Одессы с
южными губерниями. Если улучшить судоходство по этим рекам, эта
связь еще более расширится. Уже в этом году, продолжал
Ришелье, в результате некоторых улучшений судоходства по
Днестру мы получили «хлеб из Подолии и лес из Буковины и
Галиции». В обратном направлении (в Галицию, Молдавию и даже
63 Рескрипт Александра I от 30 января (И февраля) 1803 г. цит. по ст.:
П. Майков. Ришелье.— Русский биографический словарь, т. «Рейтерн —
Рольцберг». СПб., 1913, стр. 256; ср. Сб. РИО, т. 54, стр. VII.
64 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 213, лл. 9-12.
65 Там же.
66 Там же, л. 8.
67 ЦГАДА, ф. 1261, оп. 1, д. 2912. Copie d'un Mémoire raisonné sur
l'Etablissement d'Odessa.
194
Трансильванию) можно вывозить «колониальные и другие
товары Леванта».
Для улучшения одесской торговли Ришелье предлагал в
первую очередь объявление города хотя бы на 5—10 лет порто-
франко. Беспошлинный ввоз и вывоз товаров должен был, по его
мнению, укрепить торговлю молодого порта и привлечь в него
иностранное купечество. Если это невозможно, писал Ришелье,
то следует сделать Одессу удобным складочным местом для
товаров разных стран. Далее Ришелье предлагал создать
благоприятные условия для транзитной торговли Одессы и, наконец,
организовать в Одессе коммерческий суд по образцу подобных
учреждений у торговых наций Южной Европы. Этот суд должен
был на равных основаниях судить всех: «как знатных, так и
незнатных, как местных жителей, так и иностранцев» 68.
Идея порто-франко для городов, расположенных на берегах
Черного моря, не была нова. В конце XVIII в. правом порто-
франко пользовались прибрежные города Крымского полуострова.
Павел I лишил их этого преимущества. В начале XIX в. по
предложению «Комитета об устроении Новороссийской губернии»
свободным портом была объявлена Феодосия, не игравшая
первостепенной роли в черноморской торговле. Внося такое
предложение, Комитет исходил из перспективы расширения торговли
главным образом с турецкими владениями в Малой Азии:
«Комитет, рассматривая во всех отношениях пользу, которая может
воспоследовать от установления порто-франко в Таврическом
полуострове, если оный будет некоторым образом ограничен,
полагает, что один город, учрежденный порто-франком, достаточен
для обращения отчасти ныне производимой торговли в Смирне
к нашим черноморским берегам и что сие самое дает нам след
открыть новые коммерческие связи с Анатолиею и другими
прилежащими турецкими владениями. На сей предмет город
Феодосия Комитетом признается удобнейшим как имеющий надежную
гавань и находящийся почти в средоточии между анатольским
и противолежащим ему берегом. Распространение же
по-прежнему порто-франко на всю Тавриду полагает Комитет весьма
неудобным и невыгодным по многим отношениям к российской
торговле и промышленности того края» 69.
Ришелье, высказываясь за беспошлинную торговлю Одессы,
отмечал, что ее отдаленность от Анатолии компенсируется
близостью Константинополя, Подолии и стран Западной Европы.
Положительное решение вопроса состоялось только в 1817 г., когда
Ришелье уже находился во Франции. Что касается коммерческого
суда, то он вскоре был создан в Одессе и сыграл большую роль
в черноморской торговле. Высказанная Ришелье в связи с проек-
68 Там же л 9
69 ЦГИА СССР, "φ. 1307, on. 1,1801 г., д. 1, л. 102
195 7·
том организации суда мысль о равенстве всех перед законом
носила чисто буржуазный характер.
Мечтая о превращении Одессы в передовой европейский
город, Ришелье уже в 1804 г. предложил провести там ряд
культурных мероприятий, в частности создать среднее учебное
заведение (колледж) и итальянскую оперу. Театральные спектакли
должны были, по его мнению, способствовать продолжительному
пребыванию в Одессе польских богачей, а тем самым
привлечению их капиталов в одесскую торговлю 70.;
Театр действительно вскоре появился в Одессе. Архитектор
Тома де Томон составил проект, по которому в 1803—1809 гг. было
воздвигнуто одно из лучших театральных зданий в стране (к
сожалению, оно сгорело в 1873 г.). В 1817 г. на базе гимназии
для купцов и института для дворян был создан Ришельевский
лицей, преобразованный впоследствии в Новороссийский
университет.
Как и другие города Новороссии, Одесса застраивалась по
плану и приобретала черты, роднившие ее с северной столицей.
В целях приобщения города к европейской культуре Ришелье
предпринял еще один шаг, вызвавший недовольство в
министерских кругах Петербурга: он запретил наказывать осужденных
публично на городских площадях, как это практиковалось в
тогдашней России71.
Административные способности, обнаруженные Ришелье
вскоре после его появления в Одессе, привели к расширению его
функций: 13 (25) марта (1805 г. он был назначен херсонским
военным губернатором и управляющим гражданской частью в
Екатеринославской и Таврической губерниях, а также
начальником войск крымской инспекции. Это означало, что Ришелье
вверялось управление территорией, какой управлял в свое время
Потемкин, с той разницей, что ее западная граница
передвинулась на Днестр, а в 1812 г. дошла до Прута и Дуная. Подобно
могущественному фавориту Екатерины II, Ришелье с самого
начала имел широкие полномочия; он не зависел от губернских
властей и подчинялся непосредственно царю.
Ришелье мог теперь выбирать любое местопребывание на юге
страны. Он остался в Одессе, где занял вместе со своими
канцелярскими служащими скромный домик из пяти комнат.
Пуританское воспитание прочно пустило корни в сознании Ришелье,
который в своем личном поведении был скорее похож на
разночинца, чем на аристократа. Он жил на свое жалованье, не
окружал себя роскошью, не строил богатых дворцов. Рано утром
губернатор начинал свою работу за письменным столом, затем
принимал прошения, беседуя с посетителями лично, ходил по го-
70 ЦГАДА, ф. 1261, оп. 1, д. 2912.
71 ЦГИА СССР, ф. 1286, оп. 1, д. 185, лл. 1—4.
196
Первый театр в Одессе. Гравюра начала XIX в.
(Одесский государственный краеведческий музей)
роду, осматривал порт, магазины, склады. Ришелье никогда не
ездил в закрытом экипаже: жители города обычно видели «дюка»
(как его называли в Одессе) идущим пешком или едущим на
дрожках без всякого сопровождения. Бросалась в глаза его
высокая худая фигура с живым одухотворенным лицом. Ришелье
объяснялся на пяти языках. Заходя в лавки, чтобы проверить
качество товаров, или беседуя со шкиперами в порту, он
обходился без переводчика, что сближало его с местными жителями.
Впоследствии И. М. Муравьев-Апостол писал о Ришелье под
впечатлением своих разговоров с татарами в 1820 г.: «Я не знаю
человека, который бы оставил в чужом краю щастливейшую по
себе память» 72.
Административная деятельность Ришелье была особенно
трудна во время русско-турецкой войны 1806—1812 гг., нарушившей
мирную жизнь края. Тем не менее он и в этот период старался
расширять торговые связи Одессы с Италией, Францией
(особенно Марселем) и другими странами, занимался улучшением путей
сообщения и транспортных средств, руководил межеванием
земель, насаждал сады и парки.
72 [И. М. Муравье в-Апостол]. Путешествие по Тавриде в 1820 годе. СПб..
1823, стр. 154.
197
Для характеристики Ришелье интересен отчет о его
путешествии по Новороссии от 13 января 1809 г., который
одновременно передает и атмосферу, царившую в колонизующемся
районе 73. Выехав из Одессы в начале сентября 1808 г., Ришелье
направился в Херсон. Там уже числилось, по его сведениям,
25 тыс. жителей, находившихся в тяжелых бытовых условиях.
С этим были связаны предложения Ришелье по осушению
болотистой местности, благоустройству города, созданию в нем
больницы, гимназии, гостиного двора. В то же время Ришелье
ходатайствовал об освобождении жителей Херсона по примеру Одессы
от постойной повинности. Проезжая через помещичьи имения,
расположенные между Херсоном и Перекопом, Ришелье отметил
неосмотрительность (discernement), допущенную при земельных
раздачах: «Все роздано частным лицам, которые не могут и не
желают заселять». Он высказался за отобрание помещичьих
земель в казну, чтобы на них можно было поселить
государственных крестьян и колонистов.
Степная часть Крымского полуострова между Перекопом и
Симферополем произвела на Ришелье впечатление пустынного и
бедного района. Тем более его поразило обилие стад,
разведенных здесь «пастушеским народом» (татарами). Чтобы оживить
поскорее малонаселенные места Таврической губернии, Ришелье
рекомендовал привлекать сюда переселенцев с левого берега
Кубани, освобождая черкесских и грузинских рабов и создавая для
них благоприятные условия: «Всякое средство, направленное на
увеличение рабочих рук, безусловно хорошо и полезно». Около
Козлова (Евпатории) Ришелье осмотрел озера с полезными
грязями: здесь следовало, по его мнению, выстроить чистый и
удобный дом для лечения ревматизма.
Во время путешествия Ришелье много раз возвращался к
мысли о заселении края: в Крыму не было и 200 тыс. жителей
обоего пола, а их мог бы быть миллион. В связи с этим он
указал на запутанные земельные отношения в Крыму и тяжбы
по этому поводу, замедлявшие хозяйственное развитие края.
Хорошо осведомленный об успешных ботанических опытах Таблица
и Маршала фон Биберштейна, Ришелье высказался за
дальнейшее насаждение в Крыму ценных садовых культур. С этой целью
он предлагал учредить два сада: один — для выращивания
лимонов, апельсинов и других плодов субтропической зоны, другой
(ботанический) — для всевозможных растений и опытных
плантаций. Земли для этих садов следовало, по его мнению, купить
у Н. С. Мордвинова, который владел плодороднейшей
долиной реки Альмы, однако не умел использовать ее должным
образом. Предложения Ришелье легли в основу многих
мероприятий, в частности, создания знаменитого Никитского сада.
73 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 3, д. 199, лл. 1—133.
198
Многогранная деятельность администраторов Новороссии
выступает из приведенного документа достаточно ярко. Следует
заметить, что подобные путешествия совершались ежегодно.
Губернаторы и другие должностные лица буквально засыпали
Петербург своими донесениями и проектами.
Подобно Потемкину, Ришелье не всегда и не во всем
встречал поддержку центральной власти. Так, принуждение
помещиков к возврату в казну или к продаже принадлежавших им
земель вызывало противодействие в Петербурге. В связи с покупкой
в Крыму у помещика Кромиды земли (3300 десятин) для
поселения на ней колонистов Ришелье было указано, что он должен
впредь для такого рода сделок обращаться за разрешением к
царю 74. Оказалось, что на земли Кромиды претендовали
некоторые помещики.
Особенно много внимания Ришелье уделял черноморской
торговле. Ему приходилось учитывать международную и
хозяйственную конъюнктуру, которая менялась в связи с
русско-турецкой войной, континентальной блокадой и, наконец, с
Отечественной войной 1812 г. Нужно было следить и за внутренней
обстановкой в различных странах. В своей переписке с
императрицей Марией Федоровной Ришелье подробно высказывался на
эти темы, проявляя большую осведомленность 75.
1812 год не внес разлада во внутреннюю жизнь Ришелье.
Борьба против наполеоновской армии была в его глазах не
только защитой России, но и борьбой за «законного» государя
Франции. Вскоре после начала войны Ришелье собрал в одесском
клубе представителей всех сословий и всех национальностей и
призвал их активно участвовать в защите Отечества. Он объявил,
что вносит на борьбу с захватчиками 40 тью. руб.— доход от
подаренных ему Александром I «аренд» (остальные одесские
дворяне внесли все вместе 28 тыс. руб.). По Новороссии начался
сбор пожертвований, давший в общей сложности 2 млн. руб. 7δ
В обязанности Ришелье теперь входила также организация
военных мероприятий: комплектование воинских частей, обеспечение
материальных ресурсов и т. д. Его намерение лично участвовать
в войне не смогло осуществиться, так как вспыхнувшая чума
потребовала его присутствия в Новороссии. И. А. Стемпковский,
адъютант Ришелье, писал впоследствии, что Одесса казалась в
эти дни «обпгарною гробницей: скорбная тишина царствовала на
опустошенных площадях и улицах города, недавно живого и
шумного» 77. Ришелье, по его словам, безбоязненно входил в больни-
74 Там же, ф. 383, оп. 29, д. 354, лл. 4 об. и др.
75 Там же, ф. 759, оп. 1, д. 134, л. 15.
76 В. К. Надлер. Одесса в первые эпохи ее существования. Одесса, 1893.
стр. 81—82.
77 «Вестник Европы», 1824, № 16, стр. 295.
199
цы, проверяя медицинское обслуживание, ободряя больных и
персонал. Когда рабочие отказывались хоронить умерших, боясь
заразиться, Ришелье брал заступ и сам рыл землю.
Война, чума и неурожай, соединившись вместе, поставили
жителей Южной Украины в тяжелое положение. Губернатор
должен был принять энергичные меры по спасению людей от
голодной смерти. В письме от 9 февраля 1814 г. на имя министра
финансов он ходатайствовал об освобождении от податей на три
года населения Новороссии и о сложении с него недоимок.
При этом он указывал, что правительство сочло возможным
сделать значительное облегчение для винных откупщиков,
в том числе и по Екатеринославской губернии, совершенно не
пострадавшей от чумы. Тем более надлежало проявить
внимание к поселенцам, оказавшимся в бедственном положении.
«Я знаю,— писал Ришелье,— что нужды государства
настоятельны и огромны, и мне не пришло бы в голову просить каких-
либо освобождений или привилегий, если бы враг стоял у наших
границ. Но теперь, когда всякая опасность в настоящем и
будущем исключена на долгое время, неужели же Россия не может
пожертвовать 1—2 млн. руб., когда дело идет о благосостоянии
одной из лучших частей империи. Я получаю отовсюду самые
безотрадные донесения о положении сельских жителей;
арестантские роты в Херсоне уже переполнены людьми, посаженными
туда за то, что они не в состоянии уплатить требуемые сборы,
а множество других сами просят, чтобы их препроводили туда
же, так как они положительно не в (состоянии уплатить все,
что от них требуется. Если с них будут взыскивать подати
слишком сурово, они вынуждены будут продать весь свой скот и
через два года, а может быть и раньше, правительству придется
их кормить» 78.
После победы над Наполеоном Ришелье, привлеченный к
участию в Венском конгрессе, помог урегулировать дипломатические
отношения между Россией и Францией, ставшей снова
монархией. Усилиям Ришелье Франция во многом была обязана
освобождением от платежа нескольких сотен миллионов франков
контрибуции, а также сокращением срока пребывания на ее
территории союзнических армий. Ришелье стал премьер-министром
Франции. При этом он сохранил живую связь с Новороссией,
продолжая содействовать развитию русско-французской торговли.
Пребывание на Южной Украине оказало большое влияние на
Ришелье. Он вернулся во Францию иным, чем уехал оттуда в
1790-х гг. Позиция крайних роялистов была ему теперь
совершенно чуждой. Об этом свидетельствовало его сочувствие
конституционным взглядам Бенжамена Констана, этого лидера буржуаз-
78 Сб. РИО, т. 54, стр. 398—399. Письмо Ришелье — Д. А. Гурьеву (на фр.
яз.).
200
но-либеральной оппозиции79, и
вся его деятельность во
французском правительстве.
Ришелье серьезно относился к
конституции, которую Людовик
XVIII вынужден был издать и
которую правые старались
незаметно ликвидировать. С
именем Ришелье был связан
роспуск «бесподобной палаты»,
воплощавшей наиболее
реакционные силы Франции.
Однако борьба оказалась не
под силу Ришелье. После
вторичного ухода в отставку в
конце 1821 г. он уже больше не
возвращался к власти. Н. Г.
Чернышевский, подробно
осветивший этот период
политической истории Франции,
подчеркнул непримиримую
вражду, с которой отнеслись к
Ришелье правые роялисты.
Указав на крупную роль Ришелье
на Венском конгрессе,
Чернышевский продолжал: «Словом сказать, не было в то время
человека, которому Франция была бы так много обязана, как герцогу
Ришелье. Теперь, переставая быть министром, он делался
бедняком. Франция должна была обеспечить от нищеты старость
человека, оказавшего ей безмерные услуги и для службы ей
отказавшегося от блестящего и прочного положения в России». При
обсуждении вопроса о назначении пенсии Ришелье роялисты
подняли, по выражению Чернышевского, «самый неприличный крик».
«Речи роялистов были так обидны, что когда большинство палат
назначило ему пенсию, он пожертвовал ее в пользу бордоских
госпиталей» 80. Через несколько месяцев Ришелье скончался от
пережитых потрясений.
Незадолго до смерти он сообщил Сикару, что мечтает
посетить Одессу. Однако для этого, писал он, нужно принять ряд
предосторожностей, иначе «непременно скажут, что я еду туда
продавать России секреты Франции, точно так же, как меня
уже обвиняли в продаже ей французских интересов». Чтобы
обращать на себя как можно меньше внимания, Ришелье собирался
А. Э. Ришелье. С миниатюры де Сена
(из кн.: L. de Crousaz-Crétet. Le duc de
Richelieu en Russie et en France. 1766—1822.
Paris, 1897).
79 Там же, стр. 631. Из письма Ришелье — Сикару от 1(13) июля 1821 г.
80 Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. V. М., 1950
стр. 235-236.
201
отправиться сначала в Вену, а «оттуда пробраться на берега
Черного моря» 81.
Подводя итог деятельности Ришелье на Южной Украине,
необходимо признать, что хотя он был сторонником монархии и
верноподданным слугой Александра I, его усилия по освоению и
экономическому развитию края имели большое прогрессивное
значение. Этому способствовали, с одной стороны, его выдающиеся
организационные дарования и высокая культура, с другой —
требования самой обстановки стратегически важного колонизуемого
района, расположенного на Черном и Азовском морях.
Правивший Новороссией после Ришелье Ланжерон был не
более как исполнителем намеченных ранее мероприятий. В 1822 г,,
он отправился на лечение за границу и передал свои
обязанности И. Н. Инзову, который был новороссийским губернатором
только год. Инзов проявил себя в предшествующий период как.
опытный и гуманный руководитель «иностранных колоний». Он
оставил заметный след в истории русской культуры своим
чутким и бережным отношением к А. С. Пушкину в период его»
ссылки на юг. В качестве же правителя южных губерний Инзов
не успел сделать многого. Инзов испытывал необычайный пиетет
по отношению к Ришелье. Он открыл во всем крае подписку
на сооружение памятника «дюку», умершему во Франции:
4 (16) мая 1822 г. Осуществление этого проекта было поручено-
выдающемуся скульптору И. П. Мартосу. В 1826 г. памятник
Ришелье был открыт и составил центр художественного ансамбля
на Приморском бульваре в Одессе.
Деятельность преемника И. Н. Инзова — М. С. Воронцова,,
развернувшаяся в основном за рамками изучаемого периода,
имела свои особенности. Если Инзов, так же как и Ришелье, был
сторонником фермерского землевладения и организации колоний,,,
то Воронцов радел в первую очередь о крупных помещичьих
хозяйствах, основанных на вольнонаемном труде. Такие
хозяйства он создавал и на собственных землях, насаждая
коммерческое виноградарство, виноделие, овцеводство, конные заводы и
рыбные промыслы. «Полумилорд, полукупец»,—сказал о нем
Пушкин. В этой меткой характеристике нашли свое отражение
и дворянское энглизированное воспитание Воронцова, и его
предпринимательские устремления, которые втягивали
новороссийского помещика в русло буржуазных отношений. Воронцов слыл
«англоманом» и действительно был сторонником
русско-английского сближения. Английские симпатии отразились даже на
облике роскошного дворца, который он начал строить себе в Алуп-
ке 82. Логика вещей все же заставила Воронцова в качестве
администратора Новороссии способствовать развитию торговых свя-
81 Сб. РИО, т. 54, стр. 637. Письма Ришелье — Сикару (на фр. яз.).
82 «Алупкинский дворец-музей». Симферополь, 1961.
202
зей с Францией и другими средиземноморскими странами, как
это делал француз Ришелье. Авторитет последнего был в
глазах Воронцова очень высок. В 1827 г. он обратился к царю с
ходатайством о возобновлении отмененного порто-франко в
Одессе. При этом он подчеркнул, что Ришелье «всегда считал
учреждение там порто-франко наивернейшим залогом
благосостояния Одессы и коммерции всего южного края. Сею только мерою
надеялся он заманить к нам из чужих краев капиталистов...» 83
Преемственная связь между Ришелье и Воронцовым
проявилась и в том, что оба они были противниками стеснений
торговой и промышленной инициативы в условиях Южной Украины.
«Не будем слишком регулировать, ведь мы с самого начала
стоим на почве новой, свойства ее нам пока неизвестны...» 84,—
говаривал Ришелье. l'y же самую мысль мы находим и у
Воронцова: «...торговля, требуя покровительства и свободы в оборотах,
боится лишних налогов и притеснений в формах» 85.
Еще до своего вступления в обязанности новороссийского
губернатора Воронцов вместе с некоторыми другими дворянами
поставил вопрос об отмене крепостного права силой центральной
власти86. И хотя этот план в то время не осуществился,
либеральные тенденции Воронцова в обстановке Южной Украины
продолжали усиливаться. Об этом свидетельствует нашумевший
случай установления опеки над владельцем «крепостных людей»
генерал-майором П. А. Пашковым (бывшим таганрогским
градоначальником). На Папкова пожаловались два крестьянина,
Михайлов и Баханов, обвинившие его в жестоком с ними
обращении87. Было произведено расследование, после чего наказанный
Панков в свою очередь пожаловался в Петербург:
«...новороссийский губернатор,— писал он,— не уважив ни чина моего, в
который облечен я более восемнадцати лет, ни беспорочной
службы моей, более сорока продолжаемой лет, поставил меня, так
сказать, на одну доску с сими крепостными людьми моими...» 88
Давая объяснения по возникшему судебному делу, Воронцов
мотивировал свои действия особым положением в Новороссии:
«Я знал и знаю, что помещики означенного края во зло
употребляют иногда права свои в отношении крепостных их людей,
но удерживался принять противу таковых строгие меры;
наконец, надобно было положить преграду жестоким поступкам, и я
для сего выбрал одного из значительных и более других
известного своею жестокостпю помещика Папкова...» Устранение его от
83 ЛОИИ, ф/36, сп. 2, д. 58, л. 2.
84 Сб. РИО, т. 54, стр. 62.
85 ЛОИИ, ф. 36, оп. 2, д. 58, л. 77.
86 С. Л. Авалиани. Гр. М. С. Воронцов и крестьянский вопрос.— «Записки
Одесского общества истории и древностей», т. 31, 1913, отд. II, стр. 46
и след.
87 ЦГИА СССР, ф. 1286, оп. 4, д. 324, лл. 1—45.
38 Там же, л. 7.
203
управления имением, продолжал Воронцов, «будет служить
обузданием других от подобного ему обращения, чрез что также есть-
ли не истребится, то по крайней мере уменьшится столь
обыкновенное в новороссийских губерниях бродяжничество...»
Так, стараясь заселить скорее край, уменьшить текучесть его
населения и особенно предотвратить бегство крестьян за рубежг
губернаторы Новороссии должны были ограничивать помещичий
произвол. Конечно, не все администраторы действовали так.
В лице Гартинга и Гладкого мы видели другие примеры.
Однако ведущей, закономерной тенденцией был курс на компромиссу
на отступление от основных принципов социальной политики.
Говоря об организации управления, не следует забывать, что
в административном аппарате Новороссии, так же как и
повсюду в стране, было множество взяточников, казнокрадов и
самодуров, допускавших произвол и нередко срывавших полезные
мероприятия. К. С. Гладкого его современник А. М. Фадеев
характеризовал как малокультурного человека, который добился
губернаторства «посредством угодливости». Образ жизни его
подчиненных был «самый забулдыжный: карты, обжорство, пьянство,,
пустая болтовня и сплетни занимали все их свободное время» 89.
Вопиющие злоупотребления в среде чиновничества Новороссии и
Бессарабии обнаружил П. Д. Киселев, обследовавший эти районы
в 1815—1816 гг.90 Дело касалось главным образом беспорядков в
области винного откупа, незаконной распродажи казенных земель
и расхищения средств, отпущенных на иностранных колонистов.
Но в составе административного аппарата были и светлые
личности. К ним следует отнести А. П. Юшневского — будущего
участника движения декабристов, который оказал большую
помощь задунайским переселенцам в их борьбе за независимость.
Можно назвать также молодого адъютанта Ришелье И. А. Стемп-
ковского, который, заинтересовавшись античными памятниками
юга, вырос в крупного археолога. При поддержке Ришелье он
пополнил свое образование во Франции, а вернувшись, стал
керченским градоначальником, исследователем древнего Пантикапеяг
основателем музеев в Одессе (1825 г.) и Керчи (1826 г.).
От личного состава администрации во многом зависело,
насколько успешно пойдет закономерное развитие края.
«Воспоминания Андрея Михайловича Фадеева. 1790—1867 гг.», ч. I.
Одесса, 1897, стр. 44.
А. П. Заблоцкий-Десятовский. Граф П. Д. Киселев и его время, т. I.
СПб., 1882, стр. 24—52.
Глава пятая
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО
В первой четверти XIX в. экономика Южной Украины развивалась
в том же направлении, которое наметилось ранее. Сельское
хозяйство оставалось ведущей отраслью, причем в занятиях
подавляющей части переселенцев животноводство преобладало над
земледелием. Разведение овец, рогатого скота и других домашних
животных требовало меньше усилий и технических
приспособлений; в то же время оно быстрее и легче обеспечивало
насущные нужды населения в пище, одежде, обуви и даже в топливе
(кизяк). Рогатый скот служил, кроме того, главной тягловой
силой и традиционным предметом сбыта у украинского населения.
Для помещиков, не имевших крепостных крестьян или
владевших ими в незначительном количестве, заведение
животноводческих «заводов» имело также большое значение. Напомним, что
многие помещики получали земли специально для овцеводства,
скотоводства и т. д. Наличие тучных пастбищ с сочными травами
и возможность оставлять домашних животных почти круглый
год под открытым небом благоприятствовали развитию
животноводства.
Начнем с Екатеринославской губернии, представлявшей собой
наиболее старый и заселенный район Степной Украины.
Губернатор К. С. Гладкий, переведенный сюда из Херсонской
губернии, придерживался единообразной, однако очень суженной
формы отчетности. Поголовный учет он вел только в отношении
тонкорунных овец. В остальных случаях он ограничивался указанием
числа «заводов» (т. е. ферм) с лошадьми, рогатым скотом и
простыми овцами; при этом в отчет включались лишь наиболее
крупные предприятия, «из коих скот и овцы обращаются на
постороннюю продажу» 1. В представлявшихся Гладким ведомостях
отсутствовали сведения о стадах, находившихся «в раздельном
щете по хозяйствам» и содержавшихся для личных нужд
крестьян.
В 1807 г., по данным Гладкого, в Екатеринославской губернии
конских заводов было 465, «скотских» (т. е. рогатого скота) —
1 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 185, л. 9 об.
205
643, овчарных с простыми овцами — 638 2. Судить о поголовье
животных на основании этих данных, разумеется, нельзя: если на
конских заводах было, по беглому замечанию губернатора, по 20—
250 маток, то об остальных предприятиях подобных сведений нет.
Из комментариев к отчетным данным явствует, что стада
рогатого скота и овец составляли «главнейшую отрасль доходов
помещиков и казенных поселян». Что касается конских заводов, то их
владельцами были преимущественно помещики, которым легче
было обеспечить уход за этим более прихотливым животным.
Впрочем в небольшом масштабе коневодство практиковалось также
среди купцов и крестьян. «Некоторые купцы, однодворцы и
казенные поселяне,— говорится в отчете,— также имеют
лошадиные небольшие заводы; первые на покупных или нанятых, а
последние — на принадлежащих казенным селениям землях» 3.
Купцы, кроме того, занимались тем, что покупали молодой
скот, откармливали его в течение года на арендованных землях,
а затем продавали за более высокую цену покупателям,
приезжавшим из внутренних губерний, или перегоняли на продажу в
Москву, Петербург и другие города. Кроме того, откормленный
на наемных пастбищах скот употреблялся на изготовление
солонины, которая шла по подрядам «на продовольствие
Черноморского флота» 4.
Породы лошадей, говорится в отчете 1807 г., «почти все
запорожские, смешанные с русскими, из которых выходят более
верховые (лошади), а каретных не столь много». Есть, кроме
того, «рабочие и горские» лошади 5. Разводя верховых лошадей,
помещики сбывали их в кавалерийские полки, что приносило им
значительный доход.
Относительно пород рогатого скота сообщается, что, кроме так
называемой «волоской» и калмыцкой, уже имелись более ценные —
голландская и венгерская породы6. Голландские коровы,
разводившиеся главным образом для молока, были пригнаны в
Южную Украину преимущественно меннонитами.
Необходимо специально остановиться на тонкорунном
овцеводстве. В отчете за 1808 г. губернатор сообщал, что
овцеводство «иностранных пород» еще только «мало-помалу возникает» 7.
В том же году обследовавший Екатеринославскую губернию
Жеребцов представил список помещиков, владевших шлёнскими и
испанскими овцами. 3620 шлёнских овец сосредоточивались в
руках 10 землевладельцев, причем у семи из них было, кроме того,
2 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 184, л. 96.
3 Там же.
4 Там же, л. 128.
5 Там же, лл. 95 об.—96.
6 Там же, л. 96.
7 Там же, л. 123.
206
1970 испанских овец. Самый крупный завод принадлежал
прапорщику Шидловскому, имевшему 1 тыс. шлёнских и 300
испанских овец, самый маленький — чиновнику Куликовскому, у
которого было всего 20 шлёнских овец. Были ли эти лица
дворянами, имели ли они крепостных, неизвестно. Возможно, что
отмеченные хозяйства были основаны на труде вольнонаемных рабочих:
колонистов, десятинщиков, «подданных», «беспаспортных
бродяг» и т. д. Впрочем и у тех помещиков, которые как князь
А. А. Прозоровский (имевший 500 шлёнских и 100 испанских
овец), владели крепостными крестьянами, хозяйства носили
предпринимательский характер. Продукция хозяйств того и другого
типа поступала в продажу не только в сыром (шерсть), но
зачастую также и в обработанном виде (сукно).
В отчете Жеребцова содержатся интересные подробности
чисто хозяйственного характера, относящиеся к тонкорунному
овцеводству. «Для присмотра за овцами определяется к 500 и до
1000 по три человека, к 300 и 200 — по два, а к 100 — по
одному человеку. Для каждой породы делается по два сарая —
один для здоровых, а другой для хворых, коих во время
болезни в оной и отделяют. Летом пасутся и ночуют овцы, хотя и в
степи, но каждая порода при своем пастухе особо. На зиму
запасают для овец соль и сено, луговое — преимущественнее перед
прочим, считая, что в оном цветных трав родится более, нежели
в степном. В начале апреля, т. е. такое уже время, когда в
краю сем показывается корм подножный, овцы ягнятся; ягнята
ничем тогда, кроме [как] молоком матки, а после и молодою
травою, не кормятся.
Стричь начинают обыкновенно в мае, когда уже погода станет
теплее, и стригут большею частью в лето один раз. Производят
по местам стрижку и дважды, но шерсти собирают так мало, что
и труд стрижения не награждается. Прошедшая весна доказала,
что ранняя стрижка для овец гибельна, потому что в Павлоград-
ском и Новомосковском уездах сильная стужа погубила оных
до 3179...» 8.
Обследователь остановился и на сбыте шерсти, указав в
качестве ее основного потребителя Екатеринославскую суконную
фабрику. Кроме того, шерсть поступала к скупщикам
(«промышленникам»). Цены на шерсть колебались от 2 руб. 25 коп.
(простая немытая шерсть темного цвета) до 32 руб. (шлёнская
мытая шерсть) и 35 руб. за пуд (испанская мытая шерсть) 9.
Следует иметь в виду, что тонкорунные овцы, приобретенные
за дорогую цену, были предметом особой заботы со стороны их
владельцев. Они раньше других животных стали переводиться на
стойловое содержание; для них в первую очередь запасалось сено.
8 Там же, ф. 383, оп. 29, 1808 г., д. 300, лл. 53 об—56 об.
9 Там же.
207
Год
1818
1819
1820
1821
1822
1823
1824
1825
Число тонкорунных
овец
35 097
46 215
64112
63172
79 547
63 590
84 567
77 527
Французский негоциант Кастельно (имевший собственные отары
овец) утверждал, что в этой наиболее молодой отрасли
животноводства наблюдается меньше всего рутины. По его сведениям,
многие помещики даже выписывали из-за границы опытных
специалистов по уходу за мериносами 10.
Ежегодные данные о помещичьем тонкорунном овцеводстве
представлены в следующих цифрах п.
Год Число тонкорунных
овец
1807 4 000
1808 7 490
1811 14 848
1812 18138
1813 25 752
1814 27 648
1815 27154
1817 21855
Цифры свидетельствуют о значительном росте числа
тонкорунных овец в Екатеринославской губернии, происходившем из
года в год (с отклонениями в 1815—1817, 1821, 1823 и 1825 гг.).
Даже тяжелые бедствия, постигшие Южную Украину в 1812—
1814 гг. (война, чума, суровая зима), в общем не остановили
этого процесса, хотя, безусловно, его замедлили.
Тонкорунное овцеводство росло за счет укрупнения прежних
«заводов», а также вследствие заведения стад новыми лицами.
У прапорщика Шидловского, имевшего в 1808 г. 1300 овец,
в 1811 г. уже было 2800, а в 1813—3242; у княгини
Прозоровской (вдовы генерала) в 1813 г. было уже 8848 овец —
испанских, шлёнских, цыгайских и серых крымских 12. Владельцами
овчарных заводов, основанных после 1808 г., были и дворяне,
и разночинцы. Так, таганрогский градоначальник генерал-майор
П. А. Папков, который в 1812 г. стал владельцем села Красный
Кут с земельным пространством в 10 300 десятин, купил в 1813 г.
более сотни тонкорунных овец и в скором времени превратил
свое имение в крупное многоотраслевое хозяйство, основанное на
крепостном труде. Производство шерсти и сукна занимало важное
место в его предпринимательской деятельности13. К разночин-
10 [G. de Castelnau]. Essai sur l'histoire ancienne et moderne de la Nouvelle
Russie, t. II, p. 324 (далее — Castelnau).
11 Сведения извлечены из о-петов губернаторов за 1807—1825 гг. (ЦГИА
СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184—187). Отсутствуют данные за 1804—1806,
1809, 1810 и 1816 гг. Опущены показатели Ростовского уезда, территория
которого не входит ныне в состав Южной Украины.
12 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 185, лл. 3 об., 81.
У3 Б. Волжин. Картина энциклопедического и образцового хозяйства в селе
Красный Кут. СПб., 1839.
208
цам следует отнести «коллежского советника Штиглица», у
которого в 1813 г. было 1500 тонкорунных овец14. В дальнейшем имя
этого богача, владевшего подлинными латифундиями на Днепре,
встречается в губернаторских отчетах все чаще. Не имея
крепостных крестьян, Штиглиц строил свое хозяйство на труде
вольнонаемных рабочих.
В приведенных цифрах, так же как и в отчете -Жеребцова,
наличный состав тонкорунных овец по Екатеринославской
губернии отражен далеко не полностью. Овцы «иностранных пород»
были не только у помещиков, но и у казенных поселян и менно-
нитов. Всего к 1823 г. в Екатеринославской губернии было 114 980
тонкорунных овец 15.
С 1810 г. сведения по Таганрогскому градоначальству стали
представляться отдельно. Таганрогский градоначальник
показывал в своих отчетах поголовье лошадей, рогатого скота и
простых овец (тонкорунных в градоначальстве не было). Эти
сведения относились не только к помещичьим «заводам», которых в
градоначальстве было мало, но и ко всему скоту, имевшемуся у
населения. Извлеченные из отчетов данные о колониях
мариупольских греков представлены в табл. 4.
Таблица 4
Поголовье скота в колониях мариупольских греков *
Год
Население,
душ об. п.
Лошадей
всего
на душу
населения
Рогатого
скота
всего
на душу
населения
Овец
всего
на душу
населения
1810
1811
1812
1813
1814
1815
1816
1824
21415
22 536
22 772
22 905
23192
23192
24411
27 058
11820
14 370
17 520
13 382
20118
20 750
21257
31326
0,5
0,6
0,8
0,6
0,9
0,9
0,9
1,2
45 364
55 849
63 175
56 426
45 316
46 357
62 839
116 077
2,1
2,5
2,8
2,5
1,9
2,0
2,6
4,3
154181
154 981
187 098
122 599
119 209
120 375
181 731
267 956
7,2
6,9
8,2
5,3
5,1
5,2
7,4
9,9
* Имеются в виду Мариуполь и 22 греческих села. Сведения извлечены из отчетов
таганрогских градоначальников за 1810—1816 и 1824 гг. (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11,
д. 134—136). Отчетов с 1817 по 1823 г. и за 1825 г. не обнаружено. Подсчет количества
скота на душу населения произведен автором.
14 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 185, л. 80 об. Штиглиц упоминается также
как владелец 165 лошадей (там же, л. 6 об.).
15 А. Скалъковский. Опыт..., ч. II, стр. 364.
209
Данные табл. 4 показывают значительный рост поголовья
скота с 1810 по 1824 г., несмотря на ущерб, причиненный
скотоводству во время войны. Менее заметным был рост количества
скота в расчете на душу населения, поскольку население непрерывно
росло. И все же этот рост был значительным. Если мы
попытаемся установить количество скота, приходившееся в среднем на
семью из 5 человек, то получим следующее число животных на
начальную и конечную даты, приведенные в табл. 4.
1810 г. 1824 г.
Лошадей .... * 2,5 6,0
Рогатого скота . - 10,5 21,5
Овец 36,0 49,5
Тесные связи мариупольских греков с окружающим казачьим
населением, с одной стороны, и крымскими татарами — с
другой, определили состав наличных пород скота: лошади были у
них большей частью крымской породы, смешанной с
черноморской и донской; среди овец преобладала татарская порода «чун-
дук» 16. В 1824 г., несмотря на стихийные бедствия,
погубившие много скота в Таганрогском градоначальстве (суровая зимаг
засушливое лето, саранча), абсолютные цифры и показатели на
душу населения были все же очень высоки по всем видам скота.
Чтобы судить об имущественной и социальной
дифференциации мариупольских греков, воспользуемся материалом
обследования греческих колоний, произведенного екатеринославским
вице-губернатором П. Языковым. В 1820 г. Языков отправился в
колонии по предписанию министра финансов (в связи с отобранием
части колонистских земель в казенное ведомство) и составил
подробнейшее описание греческих хозяйств. При этом он отметил
резкие контрасты в имущественном положении отдельных
колонистов. В частности, относительно владельцев скота он сообщал:
«Иные имеют от трех до пяти тысяч рогатого скота и лошадей,
баранов и овец, а иные единственно для домашнего обиходу либо
и вовсе не имеют» 17. Разбогатевшие колонисты широко
применяли наемный труд не только своих односельчан, но и «сторонних
работников»: украинцев, волохов, цыган и др. Владельцы
крупных стад присваивали себе право пользоваться обширными
пространствами предоставленной колониям земли как для пастьбы
своего скота, так и для сдачи лугов в аренду гуртовщикам,
покупавшим у них скот. В отчете Языкова имеются прямые
указания на «стеснение» богатыми колонистами не только бедняков
16 Эти сведения почерпнуты из отчета X. Стевена, относящегося к
несколько более позднему времени («Журнал Министерства государственных
имуществ». 1843, ч. IX, отд. 4, стр. 23).
17 ЦГИА СССР, ф. 379, оп. 1, д. 192, л. 112 об.
210
(которые именуются «маломощными»), но и «среднего состояния
людей» 18.
Среди колонистов Екатеринославской губернии,
переселившихся из Центральной Европы, были, как уже известно, давние
жители, обосновавшиеся на Днепре в конце XVIII в. Были и
новоселы в районе Мариуполя19. В общей сложности эта категория
составляла в конце изучаемого периода около 8 тыс. человек.
Цифры Попечительного комитета за 1825 г. о состоянии
скотоводства у этих колонистов сведены в табл. 5.
Таблица 5
Поголовье скота у «иностранных поселенцев»
Екатеринославской губернии *
Год
В
τ»
н
s
и
Лошадей
о
и
s
m
Bi
«§«
ri ri H
К К Д
Рогатого
скота
о
Еч
О
о
m
>>
cd cd S
К X M
Овец
к э
Η Ρ*
ι Ι
Η
я «
« Я ο
t»WP
о
с
о
о
m
Si
^»«
ri ri H
WW К
Свиней
о
с
О)
о
η
t»R
«s«
«s со g
www
~
1825 7963 4408 0,5 7320 0,9 2686 2828130967 3,8 1638 0,
* Подсчет произведен на основании ведомостей Попечительного комитета,
опубликованных на нем. языке в кн.: «Deutsche Bauernleistung...», S. 2, б—7.
Подавляющая часть животных, в том числе 2233 тонкорунные
овцы, принадлежали хортицким меннонитам.
Газета «Северная почта» в корреспонденции от 5 января
1810 г. из Екатеринослава сообщает, как начиналось
тонкорунное овцеводство на Хортице: меннояиты получили в дар от
русского правительства 100 испанских овец, которых стали пасти на
общественных пастбищах. Кроме овец, сообщала газета, они
имеют «лучшей породы лошадей и рогатый скот, который еще с
собою привезли и почти ежегодно выписывают для
размножения» 20.
Колонисты, поселившиеся давно, уже применились к местным
условиям и даже изменениям климата. Меннониты, жившие в
районе Хортицы, «в 1819 г. говорили, что со времени начатия
обработки земли в 1790 г. зима постепенно делается суровей
и холодней. Прежде не было нужды собирать сено для зимнего
18 Там же, лл. 115—116.
19 См. об их поселении стр. 140 настоящей работы.
20 «Северная почта или Новая Санкт-Петербургская газета», 19 января
1810 г. См. о привозе породистых коров и овец из Пруссии также в
документах Опекунской конторы (ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 249, л. 22).
211
прокормления скота, скот круглый год пасся на воле и добывал:
себе пищу» 21, теперь же обойтись без сена было невозможно.
Таким образом, несмотря на массовую гибель скота от
эпизоотии, плохой воды и недостатка корма в засушливые годы, а
также от стихийных бедствий (снежные вьюги, метели), поголовье
скота в Екатеринославской губерний заметно росло. Не только
колонисты, но и остальные крестьяне, по мере того как они
приспособлялись к географическим условиям, начинали лучше
ухаживать за скотом. Важным достижением было развитие в губернии
тонкорунного овцеводства, которое до конца XVIII в. не было
известно в нашей стране. Эта отрасль хозяйства пустила корни не
только в помещичьих имениях, но и среди богатых крестьян.
Мы рассмотрели, с одной стороны^ помещичьи имения,
располагавшие обширными пастбищами, с другой — хозяйства мелких
производителей (крестьян и колонистов), накопивших
значительные денежные средства для заведения крупных стад. Таким
образом, в области скотоводства наметились зачатки двух типов
хозяйств, которые впоследствии получили название «прусского» и
«американского» типов. Подобные явления наблюдались и в
других отраслях сельского хозяйства.
Пчеловодство в первые годы XIX в. находилось, по словам
губернатора, «в посредственном положении». Имевшиеся ульи
распределялись по территории Екатеринославской губернии
крайне неравномерно, сосредоточиваясь главным образом
по Днепру, Самаре, Северскому Донцу и др. рекам, где были луга
и леса. В степных же местах пчелы разводились «не с такою
удобностию», так как цветы уже с июля начинали засыхать.
«А гречихи,— отмечал губернатор,— в здешнем краю редко ро-
дют» 22. Ставить ульи в степях было к тому же нелегко из-за
недостатка древесины.
Тем не менее по мере заселения и освоения края
пчеловодство развивалось, на что указывают следующие цифры: в 1804 г.
по губернии числилось 10 019 ульев, в 1805 г.—13 888, в 1806 г.—
15 000, в 1807 г. — 46 685 23. В дальнейшем под влиянием
климатических и прочих условий наблюдались резкие колебания
цифровых показателей (максимальный уровень в 1814 г.— 91 723
улья) 24, однако все они были выше первоначального
уровня (1804—1806 гг.). Об известной устойчивости пчеловодства
в Екатеринославской губернии свидетельствовали систематические
наезды скупщиков меда и воска из внутренних губерний России в
районы расположения пасек. Свой приезд они приурочили «к тому
времени, как пчелы убиваются» 25. Последнее замечание губерна-
21 А. Гакстгаузен. Исследования внутренних отношений народной жизни
и в особенности сельских учреждений России, т. I. М., 1870, стр. 473.
22 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184, л. 125.
23 Там же, д. 184, лл. 46 об., 73, 94 об.
24 Там же, д. 185, л. 115; ср. д. 185, л. 4 об.
25 Там же, д. 184, л. 94 об.
212
тора об уничтожении пчел при получении меда свидетельствует о
примитивных методах пчеловодства.
Земледелие приобретало, все большее значение. Однако
благодаря обилию земель и плодородию почвы здесь все еще
господствовала переложная система: так же как в XVIII в., пашня
обрабатывалась в течение нескольких лет, а затем продолжительное
время отдыхала в залежи.
В земледелии преобладало выращивание зерновых хлебов,
которые были важнейшим предметом питания и сбыта на рынок.
Вновь прибывшие поселенцы по примеру украинцев сеяли
пшеницу, просо, рожь, гречиху, ячмень, овес. Пшеница «арнаутка»
все больше приобретала значение как культура
засухоустойчивая и пользовавшаяся большим спросом на внешних рынках.
Посетивший южные губернии в 1808 г. обследователь
Жеребцов, характеризуя состояние торговли, отметил, что арнаутка «в
великом количестве через Таганрогский и Одесский порты за
границу отправляется» 26.
Об орудиях земледелия тот же. наблюдатель сообщал, что,
кроме большого и тяжелого украинского плуга, который требовал
четыре пары волов, известное распространение получили и
маленькие плуги «другой конструкции»; в них достаточно было
впрячь одну пару волов. Кроме того, отмечался случай
заведения помещицей Бодзянковой нескольких английских плутов 27. Все
эти нововведения стали возможны на землях, уже в достаточной
мере распаханных: для поднятия целины был необходим именно
тяжелый плуг. По мере уменьшения земельного резерва (а он
раньше всего стал сокращаться в Екатеринославской губернии)
усложнялись и совершенствовались как орудия труда, так и
методы обработки почвы.
В отчетах губернаторов имеются данные о посевах и
урожаях Екатеринославской губернии почти за все годы
рассматриваемого периода.
Приведем соответствующие цифры (табл. 6). Нетрудно
заметить колебания в ежегодных размерах посеянного зерна. Посевы
особенно сокращаются в годы затянувшейся борьбы с
Наполеоном (1814—1815 гг.). В первой половине 20-х годов они снова
увеличиваются и даже перекрывают (в 1823 г.) уровень
начала XIX в. Кроме военной, обстановки, связанной с постоями,
реквизициями, рекрутскими наборами, на колебаниях посевов
должны были сказываться неурожаи предшествующих лет,
поскольку они сокращали запасы семян у населения. Наконец,
колебания и некоторая застойность земледельческого хозяйства
объяснялись самой обстановкой колонизующейся окраины: в условиях
непрерывного притока переселенцев новоселы не могли быстро
приспособиться к непривычным условиям почвы и климата,.
26 Там же, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 51.
27 Там же, л. 51 об.
213
Таблица 6
Посев и сбор зерна в Екатеринославспой губернии *
Год
1805
1806
1807
1808
1809
1810 **
1811
1812
w 1813
£ 1814
1815
1818
1821
1822
1823 ***
1824
1825
Население,
душ об. п.
391 586
409 277
413 259
413 874
416584
397 102
384521
474521
473 606
497 586
492 656
529 585
521 665
540165
544 504
535 161
526 756
озимых
125 911
106 777
129 717
136 668
152 681
132 729
108 366
97106
128 664
75 421
69 884
86 223
87 864
120 241
144510
129 012
131168
Посев, четв.
яровых
255 961
223 590
241180
248 380
260 700
248 183
222 595
281 062
276 544
223 608
208 667
186184
211 561
203 101
258 944
221 061
222 564
всего
381 872
330 367
370 897
385 048
413 381
380912
330 961
378 168
405 208
299 029
278 551
272 407
299 425
323 342
403 454
350 073
353 732
озимых
281194
483 358
905 606
763 455
216 852
515178
461 784
434 235
157 672
220 558
318 864
430 760
215 726
240 629
843 336
Сбор
яровых
1 011197
1104450
1772 486
1491 047
1 281 256
1 040160
1 283 353
1426 243
1 082 816
833 867
853 865
1 236 098
581 812
четв.
всего
1292 391
1587 808
2 678 092
2 254 502
1498 108
1 555 338
1 745 137
1860478
1240488
1054425
1172 729
1666 858
797 538
Нет сведений
» »
455 874
734931
696 503
1578267
.М^^Ш^МЕММ
на душу
населения
3,3
3,9
6,4
5*5
3,6
3,9
4,5
3,9
2,6
2,1
2,4
3,1
1,5
1.3
3,0
Урожай
в «самах»
3,4
4,9
7,0
5,8
3,6
4,1
5,3
4,9
3,1
3,5
4,2
6,1
2,6
2,0
4,5
* Сведения взяты из отчетов губернаторов за 1804—1825 гг. (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184—187). Урожаи в «самах» и на душу
населения здесь, как и в дальнейшем, вычислены автором. Начиная с 1810 г., губернаторы не включали в свои ведомости данные о
колониях мариупольских греков в связи с перечислением этих колоний в состав Таганрогского градоначальства. Эпизодически
сообщались лишь недифференцированные данные по всему Таганрогскому градоначальству в целом. Эти данные, так же как
показатели, относящиеся к Ростовскому уезду, не приняты во внимание, поскольку указанные территории (за исключением
Мариупольского округа) в настоящее время не входят в Южную Украину. Сведения за 1804, 1816—1817, 1819—1820 и 1822—1823 гг. в
документах отсутствуют или неполны; некоторые графы не поддаются прочтеник.
** Снижение отдельных показателей с 1810 г. частично связано с исключением из таблицы сведений о колониях мариупольских
греков (см. об этих колониях табл. 7).
+** Урожай 1823 г. губернатор определил по озимым сам-1у2 (т. е. примерно 216 765 четв.), по яровым сам-2 (т. е. примерно
517 888 четв.)
выработать навыки эффективного использования сил южной
природы. Бросается в глаза значительное преобладание яровых
посевов над озимыми: за редким исключением, яровые хлеба
превосходили озимые в 1,5—2 раза; иногда, например, в 1812 и 1814 гг.,
это превышение было еще больше — почти в 3 раза. Такое
соотношение сельскохозяйственных культур диктовалось
самими условиями южных степей, побуждавшими земледельцев
разводить пшеницу как наиболее устойчивый и прибыльный
зерновой продукт.
Анализируя цифровые данные об урожаях, мы должны
отметить чрезвычайные колебания и в сборе хлебов: порой он
достигал высокой цифры сам-7, а иногда опускался до сам-2.
Сравнивая урожаи начала XIX в. и 1820-х годов, мы не улавливаем
тенденции к непрерывному подъему хлебопашества. Таковы были:
результаты не только стихийных бедствий — засух, градобитий,
налетов саранчи (например, в 1824 г.),—но и крайне
примитивной техники, которую не могло компенсировать плодородие
целинной почвы и теплый климат. Тем не менее природные
условия Новороссии большей частью обеспечивали населению
необходимую норму хлеба на каждого едока и нередко давали ему
некоторый излишек для создания продовольственных запасов и
продажи хлеба на рынке.
Хлебная продукция мариупольских греков, которая в
губернаторских отчетах с 1810 г. показывалась (хотя и не за все
годы) отдельно, не меняет общей картины хлебопашества Ека~
теринославской губернии. Сохранившиеся данные посевов и
урожаев можно свести в табл. 7.
Мы видим такие же колебания в размерах посеянного зерна,,
еще большее преобладание яровых хлебов и ту же
неустойчивость урожаев. Присоединяя эти цифры к соответствующим
погодным сводкам табл. 6, мы получаем те же выводы, какие
сформулированы выше. Хотя мариупольские греки пользовались
личной свободой и различными льготами, однако хлебопашество
было для них новой отраслью хозяйства, в которой они не
выделялись из числа других поселенцев.
В неурожайные годы хлеба не могло хватить до нового
урожая. В таких случаях сотни поселенцев обращались в
губернское правление за хлебной ссудой. Что касается жителей
городов и помещиков, то они закупали недостающий хлеб в
Киевской, Полтавской, Слободско-Украинской, Воронежской и других
губерниях. .
Хлебные ссуды выдавались из запасных хлебных магазинов.
В казенных и помещичьих селениях Екатеринославской губернии
таких магазинов было 607, в колониях — 3. Запасы ржи и яровых
в этих магазинах составляли в 1810 г. 145 542 четв. на
199 713 душ м. п.28 Даже если бы у этих ревизских душ не была
28 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184, лл. 191 об.— 192.
215
Таблица 7
Посев и сбор зерна в колониях мариупольских греков (в четв.) *
Год
1810
м 1811
h-»
1812
1813
1815
1824
Население,
душ об. п.
21 415
22 536
22 772
22 905
23192
27 058
озимых
170
384
650
367
177
751
Посев, четв.
яровых
11164
13 985
16 488
16 577
15 367
23125
всего
11334
14 369
17138
16 944
15 544
23 876
озимых
ю '
2 551
2 964
177
1137
2 458
Сбор
яровых
45849
95 864
—
66 634
95 752
—
, четв.
всего
1
46 35ν1 .
98 415
—
66 811
96889
—
на душу
населения
2,2
4,4
—
2,8
4,2
Урожай
в «самах»
4,1
6,8
3,9
6,2
3,0
♦ Сведения взяты из отчетов таганрогских градоначальников, которые сохранились лишь за некоторые годы (ЦГИА СССР, ф. 1281,
оп. 11, д. 134—136). Данные о сборе яровых за 1812 и 1824 гг. не поддаются прочтению. Урожай за 1824 г. определен губернатором
как «без малого сам-третей».
семей, им не хватило бы имеющегося в магазинах хлеба.
Неурожаи были подлинным бедствием для поселенцев.
Напротив, в хорошие годы, когда урожай составлял сам-5 и
более, жители продавали хлеб, особенно в Таганрогском
градоначальстве, откуда он шел за границу. Помещики часть своего
хлеба употребляли на винокурение.
Уже в 1806 г. на первом месте по количеству собранного
хлеба стояли арнаутка и другие сорта пшеницы,, составившие более
Уз общего сбора29.
Большой интерес представляет собой хлебопашество
колонистов, переселившихся с Запада. Губернаторские отчеты дают
сведения об их посевах и урожаях за 1812—1821 гг. с цропуском
отдельных лет (табл. 8).
Судя по этим показателям, в данный период колонисты еще
плохо справлялись с непривычными условиями Южной Украины
и сравнительно с другими слоями населения получали меньшие
урожаи и меньшую норму хлебного обеспечения. Постепенно их
положение изменялось в лучшую сторону и в 1825 г., по
сведениям Опекунской конторы, они имели и более высокие урожаи и
йесколько большую норму питания зерновым хлебом на душу
населения (табл. 9).
В табл. 9 обращает на себя внимание не только высокий
урожай, вычисленный на основании произведенного умолота, но
и большое количество снопов, которые земледельцы не успели
обмолотить до начала нового года. Кроме того, для «иностранных
поселенцев» характерно новое явление сельскохозяйственной
жизни — посевы картофеля.
Кроме хлебопашества и разведения картофеля, жители Екате-
ринославокой губернии выращивали плодовые деревья.
Садоводство — традиционная отрасль хозяйства Украины. Фруктовые
сады были у крестьян и помещиков повсюду; может быть поэтому
екатеринославские губернаторы затруднялись в учете наличных
деревьев и не сообщали их числа. Гораздо больше внимания
они уделяли молодой отрасли земледелия — виноградарству.
Первое сообщение о его состоянии относится к 1807 г.: «В уездах
Екатеринославском, Бахмутском и Славяно-Сербском по
казенным селениям, поселенным из молдаван, и в 31екоторых
помещичьих владениях находится в разведении виноград не в малом
числе, также есть виноградные сады у мариупольских греков и у
армян, поселенных в Нахичеване и колониях, подведомственных
сему городу» 30.
В следующем году губернатор сообщил, что кроме крестьян
выращиванием винограда занимаются и некоторые помещики,
29 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184, л. 64.
30 Там же, л. 93 об. Армянская колония Новая Нахичевань называлась в τσ
время Нахичеван.
217
Таблица è
Посев и сбор верна в колониях «иностранных поселенцев» ЕкатеринославсНой губернии*
(О
00
Год
1812
Население,
душ об. п.
5702
1 >13 5869
1814 5992
1815 6062
1818 6668
1821 4827
Посев, четв.
-
озимых
1693
яровых
2578
1407 2196
1242 2133
1161 2238
1490 1145
1449 3174
всего
4271
3703
3375
3399
2635
4623
озимых
3524
1173
4161
5703
5131
4016
Сбор
яровых
8830
6673
8009
7813
8469
8862
* Сведения взяты из отчетов губернаторов за соответствующие годы (ЦГИА СССР, ф. 1281,
колонии «иностранных поселенцев» в данном источнике не указаны.
, четв.
всего
12 354
7 846
12170
13 516
13 600
12 878
оп. И, д. 185-
на душу
населения
2,2
1,3
2,0
2,2
2,0
2,7
Урожай
в «самах»
2,9
2,1
3,6
4,0
5,2
2,8
-186). По остальным годам
Таблица 9
Посев и сбор зерна и картофеля в колониях «иностранных поселенцев» в 1825 г, *
Год
Население,
душ об. п.
Посев зерна, четв.
озимого
ярового
Сбор зерна, четв,
зерна
необмолоченных
снопов
ярового
зерна
необмолоченных
снопов
зерна
необмолоченных
снопов
на душу
населения!
Урожай
зерна
в
самах
[Посевы]
картофеля,
пуд.
Сбор
картофеля, пуд.
на
душу
населения
1825' 7963 1704 ' 2075 ' 3779 '14 364' 38 405 ' 9142" 25158 '23 506 63 563 ' 3,0 ' 6,2 419
* Подсчет произведен на основании ведомостей Попечительного комитета («Deutsche Bauernleistung...», S. 18—19).
1640
0,2
например Миклашевский, владеющий землей в Екатеринославском
уезде31. Впрочем климатические условия мало
благоприятствовали виноградарству в данной губернии, и заметных успехов в
разведении винограда в изучаемый период не наблюдалось.
Новой отраслью земледелия для Екатеринославской губернии
было также шелководство. Большую роль в его развитии
сыграли армяне, которые еще в 1780-х годах насадили плантации
тутовых деревьев в районе Новой Нахичевани (примыкавшей к
Ростову). Хотя эти места не входят сейчас в состав Южной
Украины и не являются предметом нашего изучения, однако при
характеристике шелководства мы не можем не учитывать опыта на-
хичеванских армян, оказавшего прямое влияние на окружающее
население, в частности на мариупольских греков и меннонитов.
Климат Приазовья способствовал разведению тутовых деревьев.
Большое значение имело также и то, что в этих местах
преобладали лично свободные поселенцы: тщательный уход за
шелковичными червями несовместим с работой из-под палки.
5 мая 1803 г. был издан правительственный указ, в котором
отмечались успехи нахичеванских армян и «иностранных
поселенцев» Екатеринославской губернии в насаждении шелковичных
деревьев 32. Два меннонита даже были представлены к денежной
награде.
Обратимся к цифровым материалам губернаторских отчетов.
В 1804 г. в Екатеринославской губернии (включая территорию
будущего Таганрогского градоначальства) насчитывалось, кроме
40 старых деревьев, принадлежавших нахичеванским армянам,
24 548 рассаженных молодых растений и 32 150 сеянцев 33. Из
комментариев к отчету видно, что хотя подавляющая часть
рассаженных и нерассаженных сеянцев приходилась на Новую
Нахичевань, однако основы шелководства были заложены и в других
местах. Особенно много деревьев было в Екатеринославском
уезде (10 064), причем все они находились «в начальном всходе»;
в Новомосковском уезде было 2353 дерева, из которых 200 уже
приносили плоды. Предвиделись успехи в Павлоградском и Бах-
мутском уездах, где было посажено 1941 дерево. В греческом
городе Мариуполе в 1804 г. было только 8 деревьев, которые в
течение трех лет «не достигли до совершенства» 34.
В дальнейшем, несмотря на известные колебания, кривая
разведения шелковицы шла вверх. Особенно важным итогом
изучаемого периода было умножение принявшихся старых деревьев. Уже
в 1810 г. число их перешло за 30 тыс.35 А если взять начало
31 ЦГИА СССР, φ 1281, on. 11, д. 184, л. 124 об.
32 ПСЗ, I, т. XXVII, № 20746.
33 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184, лл. 17—18.
34 Там же, л. 17.
35 Там же, д. 185, л. 24. С 1810 г. отчеты губернаторов относительно
шелководства стали более обстоятельны и точны.
219
1824 г. (по которому имеются сопоставимые данные) и сравнить
цифровые показатели (без иностранных колоний) с показателями
за 1804 г., то нам представится следующая картина (табл. 10).
Как видим, из сеянцев и отводков ва 20 лет выросло около
183 тыс. старых деревьев в дополнение к 40 деревьям,
указанным в отчете 1804 г. На долю Мариуполя и принадлежавших к
нему греческих сел приходилось из этого числа 17 96936.
Таблица 10
Число шелковичных деревьев в Екатеринославской губернии
(без «иностранных колоний») *
Год
Старых
Рассаженных
Сеянцев
Всего
1804 40 24548 32150 56 738
1824 183 006 48 950 47 059 279 015
* Сведения взяты из соответствующих отчетов губернаторов (ЦГИА СССР, ф. 1281,
оп. И, д. 184, лл. 17—18; д. 187, л. 31; д. 136, л. 24).
Интересным явлением было распространение шелководства в
довольно значительном размере у прибывших с Запада
колонистов. Согласно отчету Попечительного комитета 1825 г., у них
числилось уже 32 087 шелковиц, причем основная часть этих
деревьев (23 949) находилась на общественных плантациях и
только 8138 — на индивидуальных участках37. Такое
соотношение объяснялось, как и в других случаях, тем, что новую куль-
ТУРУ решались самостоятельно осваивать лишь немногие,
наиболее обеспеченные хозяева.
Все эти успехи достались населению нелегко: каждый год
погибало много растений и приходилось сажать новые. Так,
в течение 1824 г. в Екатеринославской губернии и Таганрогском
градоначальстве высохло и вымерзло 5948 старых деревьев,
1250 рассаженных и 6097 сеянцев. Однако в том же году жители
высадили 22 983 сеянца и вырастили из семян 6926 шелковиц38.
Шелковичные плантации были у колонистов, отдельных
государственных крестьян и у некоторых помещиков39. Во-первых,
36 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 136, л. 24.
37 «Deutsche Bauernleistung...», S. 8—9.
38 ЦГИА СССР, φ. 1281, on. И, д. 187, л. 31; д. 136, л. 24.
39 Скальковский ошибается, полагая, что единственным частным
владельцем шелковичных плантаций в Новороссии был «какой-то
симферопольский помещик», получивший от казны 5 тыс. руб. для устройства
учебной фермы. А. Скальковский. Опыт..., ч. II, стр. 158—159.
220
в самом Екатеринославе «у частных людей» вначале было
немного старых деревьев, а затем их число возросло и к 1824 г.
составило 964 старых дерева40. В отчетах екатеринославских
губернаторов упоминаются следующие лица: генерал Прозоровский,
имевший плантацию в селе Чапли; дворянин Соколовский —
в Новомосковске, обер-бергмейстер Луганского завода
Чернявский и помещик Алексеев — в восточной части губернии.
В газете «Северная почта» сообщалось, что у колониста Кале-
ры на территории Мариупольского округа имеется до 10 тыс.
шелковичных деревьев; он выделывает шелк, а из отходов готовит
вату, которая идет на изготовление стеганой одежды и одеял «по
азиатскому обычаю» 41. Речь идет о предпринимателе, основавшем
свое хозяйство на наемном труде и умевшем учитывать рыночную
конъюнктуру.
Чтобы поощрить насаждение тутовых деревьев,
правительство принимало меры по восстановлению запущенного Екатери-
нославского сада. Жеребцов, проверявший казенные насаждения,
доложил в 1808 г. о Екатеринославском казенном саде, что
«заведение сие худо устроено» и населению никаких деревьев не
раздается42. Однако вскоре после его посещения произошли
заметные сдвиги, и уже в 1810 г. местным жителям было роздано
4410 молодых шелковичных деревьев.
На примере Екатеринославской губернии видно плодотворное
значение хозяйственных связей между различными народами.
Переселенцы из-за рубежа осваивали местные сельскохозяйственные
культуры, заводили украинские плуги и другие орудия труда;
со своей стороны они передавали окружающему населению свой
опыт в области шелководства, виноградарства и т. д. Эти явления
наблюдались и в других частях Новороссии.
* * *
В Херсонской губернии, отличавшейся ярко выраженным
степным характером, преобладание животноводства над другими
отраслями сельского хозяйства не вызывало сомнения у
современников. А. Щекатов писал: «...сия хозяйственная часть составляет
главнейшее богатство жителей, а инде и единственное. По
открытым степям пасется множество овец, лошадей и крупного рогатого
скота...» 43 Херсонский губернатор решительно утверждал, что
овцеводство является «первейшим в здешней губернии занятием» 44.
40 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 187, л. 31.
41 «Северная почта или Новая Санкт-Петербургская газета», 27 мая 1812 т.
42 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 60.
43 А. Щекатов. Словарь географический Российского государства, ч. 6. М.,
1808, стр. 742.
44 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 165, л. 53.
221
Интересно, что губернатор ставил данное явление в прямую связь
с составом жителей, значительная часть которых пришла в Хер-
сонщину из-за Днестра: Тираспольский, Ольвиопольский и Елиса-
ветградский уезды, писал он, «населены в довольном количестве
волохами и молдаванами, людьми такими, кои имеют
единственное, можно сказать, упражнение в овцеводстве. Сии люди,
занимаясь овцеводством и получая свои выгоды, соделали немалое
влияние и на прочих жителей, и, наконец, таковое
хозяйственное занятие соделалось здесь общим» 45.
Выходцы из Молдавии и Валахии распространили в
Херсонской губернии цыгайских овец, дававших «превосходную, немного
грубую, но длинную и плотную шерсть» 46. Крестьяне ценили
их также за молочно-мясные качества: из молока цыгайской
овцы (которое она давала в большом количестве) изготовлялась
брынза. Откормленный на мясо батал (кастрированный баран)
достигал 85—100 кг веса.
В Херсонскую губернию входил ряд сравнительно давно
заселенных и освоенных уездов: Елисаветградский, Александрийский
и Ольвиопольский (особенно густо заселена была его
северо-восточная часть). Даже бугские казаки, получившие здесь земли
в 1775 г.47, уже перестали быть новоселами; они основали
крупные станицы и выделили из своей среды зажиточную прослойку.
Всем этим объясняется наличие в Херсонской губернии
многочисленных животноводческих «заводов», принадлежавших
помещикам, украинским и бугским казакам и представителям других
сословий. Стада рогатого скота были почти у всех
землевладельцев. Среди крестьян более всего коров и волов имели лично
свободные поселенцы, жившие в городах, «по хуторам» и в
колонистских округах48.
Украинцы, так же как и русские, особенно успешно
занимались разведением рогатого скота. Путем скрещивания различных
пород (венгерской, голландской, волошской и др.) они улучшали
качество коров и рабочих волов. Некоторые, пока еще немногие
хозяева запасали на зиму для скота сено и солому, а если
разводили его на убой, то к степному сену примешивали отруби.
При наличии винокуренных заводов скоту давали их отходы —
барду. Рогатый скот продавался на ямарках по городам и
селениям, а также поставлялся в Адмиралтейство на солонину для
флота. В отдельных имениях, например в Севериновке Тирасполь-
ского уезда, принадлежавшей графу Потоцкому, а также у
колонистов, из молока выделывались масло и сыр49.
45 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 165, л. 53.
46 А. Скалъковский. Опыт..., ч. II, стр. 351.
47 СП, стр. 67.
48 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 165, л. 138,
49 Там же, лл. 138—139.
222
Таблица 11
Поголовье скота на частновладельческих заводах Херсонской губернии *
Год
Конские
заводы
В них
лошадей
Заводы
рогатого
скота
В них скота
Овчарные
заводы
В них овец
1805
1806
1807
1808
1809
1810
1811
1812
1813
1814
1815
1828
268
374
377
487
466
201
201
—
—
—
408
373
27467
44 232
57 603
59 513
72 319
57 744
52 823
52 398
58 699
46 590
51318
53 847
—
-^.
—
—
—
136
—
—
—
—
736
457
—
—
—
—
—
67 001
225 966
—
—
148 575
168164
156 704
*—
—
—
—
503
334
—
—
—
—
652
536
—
—
—
—
418 448
326 840
256 809
224 683
159 394
304047
358 991
427 548
' Сведения взяты из отчетов губернаторов за 1805—1815 и 1828 гг. (ЦГИА СССР,
ф. 1281, оп. 11, д, 166—167). До 1809 г. сообщались данные только о числе лошадей,
в 1809 г. появилась первая ведомость об овцах, а с 1810 г. имеются отдельные
цифровые показатели также и по рогатому скоту. Тонкорунные овцы в отчетах
херсонских губернаторов не выделены в особую графу. Отчеты за 1816—1825 гг.
отсутствуют. Данные по рогатому скоту за 1812—1813 гг. даются не по всем уездам и потому
не приняты во внимание.
На конских заводах Херсонской губернии были лошади
разных пород. Местные степные лошади скрещивались здесь с
турецкими, английскими, датскими, польскими, неаполитанскими,
немецкими, арабскими и «барбарскими» (т. е. берберскими,
доставленными из северной Африки) 50. Как и в Екатеринославской
губернии, лошадей разводили не столько для
сельскохозяйственных работ, сколько для сбыта в полки и частным лицам в
качестве верховых и «каретных».
Тонкорунное овцеводство распространялось в Херсонской
губернии не меньше, чем в Екатеринославской: пограничное
положение этой губернии позволяло сравнительно легко перегонять
сюда улучшенные породы из-за рубежа.
Обратимся к отчетам губернаторов. Цифровой материал по
Херсонской губернии, относящийся и в данном случае только к
животноводческим «заводам», страдает крайней неполнотой. В
отдельных отчетах пропущены целые уезды. Имеются прямые
несообразности, заставляющие выбрасывать некоторые графы. Тем
50 Там же, д. 165, л. 138.
223
не менее мы постарались представить собранные сведения в виде
табл. 11, носящей сугубо приблизительный характер.
Хотя животноводческий «завод» — величина крайне
неопределенная (одни «заводы» насчитывали десятки, а другие — тысячи
животных), однако у них было одно общее очень важное
качество: это были хозяйства, продукция которых была в значительной
мере рассчитана на сбыт. В силу этого число таких «заводов»,
потенциальных капиталистических предприятий, не может нас не
интересовать. В отчетах херсонских губернаторов число «заводов»
указывается далеко не всегда; очевидно, установить их число
было не простой задачей, так как одни из них прекращали свое
существование, другие возникали вновь. Если суммировать все
«заводы» за 1815 г., то общее число предприятий составит 1796.
Из этого числа 124 «завода» находились в станицах Бугского
казачьего войска. Среднее число овец, приходившееся здесь на один
«завод», составляло 778 (в то время, как по губернии в целом
550); по рогатому скоту у казаков тоже была более высокая
цифра (504 против 228), и только по лошадям они уступали,
давая в среднем по 88 лошадей на один «завод» (против 123
по губернии в целом) 51.
Мы остановились на цифрах бугского казачества потому, что
они относятся к хозяйствам, не связанным ни с феодальной
собственностью на землю, ни с эксплуатацией крепостных крестьян.
Высокий процент овец в хозяйстве бугских казаков
представляется не случайным: значительная часть их вышла из Молдавии
и Валахии, где овцеводство, как уже говорилось, играло
особенно крупную роль.
Данные табл. 11 показывают, что, несмотря на морозы и
снежные метели, погубившие в 1805 г. до 130 тыс. овец 52, все же к
началу 1809 г. в Херсонской губернии числилось 503 уцелевших
или основанных вновь овчарных «завода», в которых, по
приблизительным подсчетам губернских властей, имелось 418 448 овец
(на каждый «завод» в этом году приходилось, таким образом,
в среднем более 800 овец). Число конских «заводов», согласно
той же ведомости, составляло 466 с числом лошадей 72 319 (т. е.
в среднем по 155 лошадей на «завод»). О числе рогатого скота
за этот год сведений не имеется.
В 1810—1815 гг. поголовье лошадей и овец падает ниже
уровня 1809 г. Резкое сокращение числа всех видов скота в
указанный период объясняется теми же причинами, о которых
говорилось при характеристике животноводства в Екатеринославской
губернии. Поскольку отчеты обрываются на 1815 г., мы включили
в таблицу данные за 1828 г., когда они возобновляются. При
оценке этих цифр, не показывающих крупных сдвигов, следует
51 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 166, лл. 188 об.- 189.
52 Там же, д. 165, л. 53 об.
224
иметь в виду, что 1827 год был отмечен неурожаем; это
отрицательно отразилось на скотоводстве. «В 1828 г. был падеж скота
местами во всех уездах Херсонской губернии»,— сообщалось в
отчете губернатора за 1828 г. К этому присоединялись трудности,
вызванные русско-турецкой войной. Наконец, определенное
влияние оказывало и переключение жителей все в большей степени
на земледелие.
Цифровые показатели, относящиеся к «заводам», не
исчерпывали наличных животных. У жителей губернии было много скота,
предназначенного для удовлетворения их повседневных нужд в
условиях натурального или полунатурального хозяйства. Этот скот
во время пастьбы составлял более или менее значительные стада,
которые затем рассеивались по отдельным дворам. Херсонские
губернаторы не учитывали этих стад. Не показывали они, как
правило, и числа тонкорунных овец 53. Чтобы судить об их числе,
мы и на этот раз воспользуемся сведениями, собранными Скаль-
ковским, который называет для Херсонской губернии очень
значительную цифру тонкорунных овец, а именно 199 280
(в 1823 г.)54.
«Иностранных колонистов» в Херсонской губернии числилось
больше, чем в Екатеринославской, что объяснялось близостью
мест, из которых приходили переселенцы. Бросались в глаза три
основные группы колонистов: 1) евреи из Могилевской губернии,
2) болгары, греки и другие из Оттоманской империи, 3) немцы,
шведы и другие из Центральной Европы. В количественном
отношении первые две группы составляли в 1825 г. примерно по 6 тыс.
человек. Значительно крупнее была третья группа, состоявшая
преимущественно из поселенцев 1817 и следующих годов.
Обеспеченность скотом этих групп переселенцев была далеко
не одинакова, как это видно из табл. 12.
Рассчитав среднее число домашних животных на семью из
пяти человек, мы увидим, что у евреев на такую семью лошадей
приходилось 0,1, рогатого скота и овец — по 1,8. Значительно
больше скота было у болгар и пришедших вместе с ними греков,
гагаузов и др.; особенно ярко это видно на числе овец, которых
они имели в среднем по 27 на семью. В отношении рогатого
скота (более шести голов на семью) и лошадей (две на семью)
разница тоже была значительна.
Немцы и другие переселенцы из Центральной Европы в этот
ранний период уступали болгарам по поголовью скота. На
семью из пяти человек у них приходилось в среднем: лошадей —
1,6, рогатого скота — 3,4, овец — 3,4.
53 Исключение составляет отчет за 1814 г., в котором по Херсонскому уезду
значится простых овец 95 496, «шпанских», т. е. испанских — 4238,
цыганских — 2024, шлёнских — 151, силезских крымских серых — 1204
(ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 166, лл. 1В2 об—163).
54 А. Скалъковский. Опыт..., ч. II, стр, 364.
8 Е. И. Дружинина
225
Таблица 12
Поголовье скота в колониях «иностранных поселенцев» Херсонской губернии
в 1825 г. *
Группа
колонистов
Население,
душ об. п.
Лошадей
о
и
о
о
m
ев ea fit
Рогатого
скота
о
Рч
m
EU
rt ri Я
И » »
Овец
о
1-е
ω
о
РЗ
Bi
со cd Η
WKW
Свиней
о
и
ь
>*
Bi
cd cd g
Переселенцы пз
Могилевской
губернии. . 6 589 176 0,03 2199 0,37 215 0,36 — —
Оттоманской
империи . . 5 957 2 426 0,41 7 526 1,26 31290 5,25 269 0,04
Центральной
Европы . . 18 680 8197 0,43 16 729 0,89 11571 0,62 2 244 0,12
Итого ... 31226 10799 0,33 26454 0,85 43076 1,33 2513 0,03
* Подсчеты произведены на основании отчетных ведомостей Попечительного комитета.
скопированных Лейббрандтом («Deutsche Bauernleistung...», S. 10—il, 38—39).
Важно отметить, что большая часть колонистских овец
относилась к «улучшенной породе», а в отдельных колониях (у
немцев, шведов и др.) были также и мериносы (всего 1091) 55.
Колонисты держали их в общественных овчарнях. По отношению ко
всему поголовью скота в Херсонской губернии колонистского
скота было немного.
Однако среди колонистов этого района уже появились, как и в
Екатеринославской губернии, крупные предприниматели,
торговавшие скотом и продуктами животноводства. Так, в
сравнительно новой колонии Либенталь некий Бритнер собрал со своих
овец в 1825 г. 405 пудов шерсти, за продажу которой выручил
12 555 руб. Остальные колонисты той же деревни получили все
вместе только 307 пудов шерсти, за которую выручили 5791 руб.56
Эти факты и наличие среди колонистов множества нищих
свидетельствовали о значительном имущественном неравенстве внутри
колоний. Если учесть, что обедневшие евреи и прибывшие
недавно колонисты нанимались батраками к своим более обеспеченным
собратьям, станет ясно, что колонии были очагами
складывавшихся капиталистических отношений.
55 См. соответствующие ведомости Опекунской конторы в публикации
«Deutsche Bauernleistung...», S. 6—7, 32—33.
16 Там же, стр. 34.
226
Пчеловодство в Херсонской губернии стояло в начале XIX в.
на более низкой стадии развития, чем в Екатеринославской.
В 1806 г. губернатор сообщал, что оно «почти не существует».
Он объяснял это «безлесием», недавним заселением края и
недостатком в нем обработанных земель и садов57. Однако уже в
отчете губернатора за 1809 г. фигурировало 48 286 пней (бортей),
причем сообщались следующие подробности о пчеловодстве: один
работник может управляться с 75 ульями; в хорошее лето из
одного роя пчел можно получить три-четыре новые семьи. Зимой
хорошие хозяева сберегали пчел в деревянных ульях, которые
опускались в сухие и теплые погреба. Мед продавался в
пределах губернии по 4—6 руб., воск по 20—24 руб. пуд 58.
Остановимся на состоянии земледелия. Херсонская губерния,
не менее обширная, чем Екатеринославская, но менее
населенная, отставала от последней по абсолютным показателям
посева и урожая (табл. 13).
Если мы сопоставим погодные сводки по обеим губерниям, то
убедимся, что и здесь наблюдались резкие колебания в
количестве посеянного и особенно собранного зерна. При этом
херсонские крестьяне в среднем получали более низкий урожай и
меньшее количество хлеба на душу населения, чем екатринославские.
Очевидно, к международным осложнениям и стихийным
бедствиям в этом районе сравнительно поздней колонизации
присоединилась меньшая приспособленность к местным условиям и более
слабое развитие земледелия. Только в 20-х годах, несмотря на
низкие урожаи, наметилась тенденция к некоторому расширению
посевов. Судя по данным 1825 г., заметные успехи
хлебопашества имели место среди «иностранных поселенцев», которые
собрали в этом году урожай сам-7,3 и получили в среднем по 3,2 четв,
хлеба на душу (не считая необмолоченных снопов и собранного
картофеля) 59.
Удобство сбыта хлеба через черноморские порты
стимулировало хлебопашество Херсонской губернии. Не следует забывать, что
именно на ее территории находилась Одесса — главные ворота
для вывоза украинской пшеницы.
В отношении техники хлебопашества Херсонская губерния:
прогрессировала не более чем Екатеринославская: обследователи:
не находили там никаких нововведений. Перед саранчой и
стихийными бедствиями жители были адесь так же бессильны, как
и повсюду. Во время неурожая 1824 г. особенно пострадал
Херсонский уезд, в котором от засухи, налета саранчи и
различных сельскохозяйственных вредителей (губернатор упоминает
«жучков» и «прузиков») жители «не только не получили никакой
57 ЦГИА СССР, ф. 1281, он. 11, д. 165, лл. 12, 54 об., 144.
58 Там же, лл. 143 об—145, 174 об.
59 См. соответствующие ведомости в кн.: «Deutsche Bauernleistung...»T
S. 18-19, 40-43.
227 8*
Таблица 13
Посев и сбор зерна в Херсонской губернии *
Год
Население,
душ об. п.
Посев, четв.
озимых
яровых
Сбор, четв.
всего 1 озимых
1
яровых
всего
на душу
населения
Урожай
в «самах»
1805
1806
1807
1808
1809
1810
1811
1812
1813
1815
1824
1828
285 625
290160
288 335
284 719
281 422
280 406
335132
359 105
372 496
376 790
284 695
290180
82 786
47 402
64057
94 837
95 903
73171
85 065
79 033
61994
58 594
140 475
162 594
145 879
117 008
124 605
164127
162164
153 935
168 708
15 009
124 605
150 749
196 477
171 340
228 665
. 164410
188 662
258 964
258 067
227 106
253 773
94042
186 599
209 343
336 952
333 934
22 015
153 073
431 545
476 663
113 337
166 410
361 041
142 202
80 555
267116
323 503
559 313
309 901
642 398
897 330
952 302
634 088
390 234
821 616
445 277
588171
576 926
304 997
576 920
331 916
795 471
1 328 875
1 428 965
747 425
556 644
1 182 657
587 479
668 726
844 042
628 500
1 136 233
1,2
2,7
4,6
5,0
2,6
1,9
3,5
1,6
1,8
2,2
2,2
3,9
1,4
4,8
7,0
5,5
2,9
2,4
4,7
6,2
3,6
4,0
1,9
3,4
* Сведения взяты из отчетов губернаторов, хранящихся в Одессе (за 1824 г.) и в Ленинграде (за остальные годы). См. ГАОО, ф. 1,
оп. 190, д. 14; ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 165—167. Данные за 1814 г. не поддаются прочтению.
прибыли от посевов озимого и ярового хлеба, но совершенно
потеряли брошенные в землю семена» 60. Даже солома не родилась
или была съедена насекомыми.
Население обращалось за хлебом в запасные магазины и,
кроме того, массами отправлялось на заработки в другие губернии,
где урожай был более благоприятным. Помещики, чтобы
предотвратить гибель крестьян от голодной смерти, продавали
«гулевой» скот и покупали хлеб.
В 1824 г. неурожай был тем более гибельным, что, начиная
с февраля, население страдало от цинги и других заболеваний.
«Дела о разных происшествиях», хранящиеся в одесском архиве,
содержат многочисленные рапорты земских исправников о
случаях заболевания и смерти множества крестьян, особенно в
помещичьих имениях. Вот некоторые из них.
«Херсонского уезда в деревнях помещиков Сафонова и штабс-
капитана Дмитренко открылась было болезнь на крестьянах,
в первой — горячка и лом в ногах, а в последней — цынгота.
Из числа крестьян Сафонова восемь душ умерло...» 61
«Александрийского уезда на крестьянах помещиков Пустель-
никовых появилась было гнилая горячка..., от оной умерло две
женщины» 62.
«Тираспольского уезда на крестьянах казенного селения Кала-
глеи появилась болезнь: на рты, языки, ноги, руки, а также и
головная боль; больных обоего пола находилось 25 душ» 63.
Заболеваний не избежали и колонисты, ослабленные
переездом и бедствиями первых лет. От цинги, сообщалось в рапорте
херсонского гражданского губернатора о еврейских колониях,
«наиболее страдает женский пол и малолетние дети, в
особенности те из колонистов, кои вновь водворены». «А равно,
продолжал губернатор, и в казенных адмиралтейских селениях Ба-
туринце и Бересинговатом тоже оказалась сия болезнь»64.
В 1811 г. в губернии было 518 запасных хлебных магазинов
для помещичьих и казенных крестьян с запасами хлеба на
134 163 ревизских души 65. Не у всех помещиков были магазины.
Там же, где они были, хлеб зачастую хранился в ямах и
скирдах за неимением специальных помещений. Крестьяне,
получившие хлеб, должны были вернуть его после новой жатвы.
Садоводство в Херсонской губернии развивалось
преимущественно по речным берегам: на Южном Буге, Ингуле, Днестре.
Развести сады в других местах, даже на береговой полосе в
60 ГАОО, ф. 1, оп. 190, д. 14, лл. 2—2 об.
61 Там же, д. 9, лл. 149 об—150.
62 Там же, лл. 159 об—160.
63 Там же, л. 252.
64 Там же, лл. 251 об—252.
65 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 166, л. 9 об.
229
районе Одессы, Ольвиополя и далее на запад, стоило больших
усилий. Тем не менее в Одессе еще в бытность там Ришелье и
при его энергичной поддержке стали появляться сады и парки.
Ботанический «Дюковский сад» стал рассадником различных
растений, которые расходились в виде черенков или семян по
разным местам Херсонщины 66.
В отчете губернатора за 1828 г. имеются подробные
цифровые данные о плодовых деревьях, выращенных в садах. На
нервом месте шли сливы (161 580 деревьев), далее вишни (128 309),
яблони (63 050), груши (40166), абрикосы (32181), черешни
(12 690), персики (7198). Кроме того, в садах встречались во-
лошские орехи (4374 дерева) 67.
Виноградарство в Херсонской губернии развивалось более
успешно, чем в Екатеринославской. К 1828 г. на 713 десятинах
земли было выращено 1238 пудов винограда, из которого
поступило в продажу 938 пудов. Остальная часть сбора пошла на
изготовление вина 68.
Неизвестно, когда именно появились виноградники на
песчаных берегах Днепра в колонии Шведской. Сообщая о них, К. Лин-
деман подчеркивал их важное значение для укрепления грунта
и уменьшения опасности песчаных заносов, от которых очень
страдало население окружающей местности69.
Цифровой материал, относящийся к шелководству Херсонской
губернии, может поставить исследователя в тупик: в отчете
губернатора за 1808 г. числится только 89 старых деревьев, из
них 75 на территории давно освоенного Елисаветградского уезда.
А уже через два года, в 1810 г., губернатор называет 5310
старых деревьев, и эта цифра переходит затем из ведомости в
ведомость. Разгадка заключается в том, что еще до
присоединения к России этого района в Ларканах находилась тутовая роща,
насаженная еще в турецкие времена, которая потом оказалась
надолго заброшенной. Жители Тирасполя, получившие эти земли,
устроили в окрестностях города свои хутора; однако
шелководства они не знали и вырубали ценную шелковицу на топливо
и деревянные поделки. Когда по предложению Ришелье в
Парканах были поселены опытные шелководы, приглашенные из
Молдавии, тутовые деревья были овзяты на учет и стали
использоваться для шелководства. Так возник самый крупный очаг
шелководства в Херсонской губернии, имевший большое
значение для всего края70.
66 В. К. Надлер. Дюковский сад.— «Одесский вестник», 1892.
67 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 167, лл. 84 об—85.
68 Там же, лл. 92 об.—93.
69 К. Lindemann. Von den deutschen Kolonisten in Rußland. Stuttgart, 1924.
70 В настоящее время Парканы, так же как Тирасполь и Григориополь,
входят в состав Молдавской ССР.
230
Однако вернемся к периоду, предшествовавшему этим
событиям. В 1804 г. херсонский губернатор, отмечая благоприятные
условия для разведения шелковицы в районе Днестра, жаловался
на отсутствие опыта у местного населения: нужны были люди,
которые могли бы научить помещиков и крестьян, «как
сохранить деревья от всяких порчей и гибели»71. Армяне,
поселившиеся в Григориополе в конце XVIII в., не были земледельцами
и в отличие от своих крымских собратьев не имели опыта в
области шелководства. Они пришли в Россию из Молдавии, где
занимались торговлей и ремеслом. Если позднее жители Григорио-
поля и всего Тираспольского уезда стали разводить шелковицу
во все увеличивающихся масштабах, то это следует отнести на
счет поселения здесь новых выходцев из Молдавии — болгар и
молдаван.
Жители немецких колоний, основанных в 1-м десятилетии
XIX в., впоследствии вспоминали, как не ладилось у них до 1830-х
годов с насаждением шелковицы. Тем не менее уже в 1811 г.
шелковица разводилась в 30 «иностранных колониях» Херсонской
губернии. Кроме шести колоний, которые мы условно называем
болгарскими (главная из них Парканы), колонии Шведской,
Данцига и Ингульской (евреи), в этом числе значилась 21
немецкая колония.
Отсутствие губернаторских отчетов по Херсонской губернии
за 1816—1827 гг. и неполпота материалов за другие годы
затрудняют анализ эволюции шелководства. По-видимому, бедствия
1812—1813 гг. (чума, военные тяготы) имели для него тяжелые
последствия. К этому прибавилась «необыкновенная засуха»
1812 г., погубившая, по словам губернатора, даже взрослые
молодые деревья72. И все же за короткий промежуток времени
(с 1810 по 1813 г.) был сделан известный шаг вперед, о чем
свидетельствуют следующие данные (табл. 14).
Таблица 14
Число шелковичных деревьев в Херсонской губернии *
Год
Старые
Рассаженные
Сеянцы
Всего
1810 6 338 85 260 145.846 237 444
1813 6 298 116 566 223 010 345 874
* Сведения взяты из отчета херсонского губернатора (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11,
д. 166, лл. 16-18, 104 об. — 105).
71 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 165, л. 9.
72 Там же, д. 166, л. 39.
231
Если, не ограничиваясь этими данными, мы ознакомимся с
показателями 1827 г., то увидим, что число рассаженных
шелковиц значительно возросло: оно составило 189 642 (против
116 566 деревьев в 1813 г.) 73. На «иностранные колонии» из
этого числа приходилось 55 302 дерева, т. е. около половины
всех деревьев, а наибольшая часть колонистских насаждений
падала на болгарские колонии: там было 28 042 шелковицы (причем
на жителей Паркан, первоначально имевших в своем
распоряжении только запущенную рощу из 5310 деревьев, приходилось
20 461 дерево). Среди городов Херсонской губернип на первом
месте по шелководству оказалась Одесса, где было выращено
12 416 шелковиц. Эта цифра представляется тем более
значительной, что в отчете херсонского губернатора за 1810 г. впервые
упоминались посадки шелковичных деревьев в Одессе74.
* * *
В Таврической губернии с ее теплым климатом и
превосходными горными лугами (яйлами) на Крымском полуострове для
животноводства были еще более благоприятные условия, чем в
Екатеринославской и Херсонской. В начале XIX в. в материковой
части этой губернии оставалось много незанятых земель, которые
использовались под пастбища всеми желающими. Ввиду того, что
этот факт мало известен в литературе, на нем следует
остановиться подробнее.
В отчете за 1814 г. таврический губернатор А. И. Бороздин
указывал, что земли к северу от Перекопа еще девять лет назад,
(т. е. приблизительно в 1805 г.) были разделены на три класса:
лучшие — для поселения казенных крестьян, средние — для
«вольного пастбища» и^худшие — для раздачи в частные руки.
Точные размеры «вольного пастбища» едва ли были известны
самому правительству. Об обширности этого фонда говорит тот
факт, что в 1811 г. часть вольного пастбища размером в
860 тыс. десятин поступила в продажу, остальное же пространство
было резервировано для переселенцев75.
Как известно, распродажа казенных земель имела место и в
северо-западных районах страны. Эта мера была вызвана
финансовыми трудностями и подготовкой к близкой войне с
Наполеоном 76.
Несмотря на продажу части земель, находившихся в общем
пользовании, население Таврической губернии оставалось сравни-
73 ЦГИА СССР, φ 1281, on. 11, д. 167, лл. 87—89.
74 Там же, д. 165, лл. 200—201, 227 об.—228; д. 166, лл. 16 об.—18.
75 Там же, д. 132, л. 140. ,
76 Η. М. Дружинин. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева^
т. I. М., 1946, стр. 148-153.
232
тельно редким, что было важным условием развития экстенсивного
животноводства.
Крымские татары с давних пор занимались преимущественно
овцеводством. Овцы, выращенные в нагорной части Крыма, не
были крупны, зато они отличались высоким качеством шерсти.
В Евпаторийском уезде разводились овцы с курчавой серой
шерстью, из шкурок которых изготовлялись ценные смушки. Что
касается обильной солончаками материковой части Таврической
губернии, то там преобладали более крупные и жирные овцы с
жесткой шерстью, которые шли преимущественно на мясо 77.
Отзываясь с похвалой о татарских овцах, губернатор
Д. Б. Мертваго не мог сказать того же об их лошадях.
«Внутри Крыма лошади самые посредственные — мелки и
малосильны»,— отмечал он. В том же духе губернатор писал о рогатом
скоте татар: «Внутри Крыма рогатый скот весьма
посредственной доброты» 78.
Напротив, у кочевников-ногайцев разведение коней и рогатого
скота занимало почетное место. Наездник не мог обходиться без
коня. Конина и кумыс были привычными продуктами питания
ногайцев. Для перевозки кибиток использовался преимущественно
рогатый скот. В меньшей степени ногайцы занимались
овцеводством. Не интересуясь сбытом смушек и производством шерсти
в широких масштабах на продажу, ногайцы все же имели
некоторое число овец, которых стригли для изготовления одежды и
кошмы. Кроме того, овца была для них жертвенным животным.
Бытовая иллюстрация конца XVIII в. хорошо отражает характер
животноводства у ногайцев: вереница кибиток, поставленных на
колеса, движется по степи с помощью волов; всадники на конях
сопровождают шествие; вдали пасется стадо рогатого скота;
далее табун лошадей79.
Животноводство было основным занятием также у живших к
северу от Перекопа казахов (которых в изучаемое время
называли «киргизцами»). В губернаторских отчетах об этом народе
упоминается вскользь в связи с характеристикой Мелитопольского
и Днепровского уездов80. Между тем еще в 1790-х годах Пал-
лас отметил, проезжая через эти места, что у «так называемых
киргизов» 13 деревень, а в каждой из них по 40 дымов81,
т. е. столько же семей. Можно предположить, что именно каза-
77 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131, л. 5. Из отчета губернатора Д. Б.
Мертваго за 1804 г.
78 Там же, л. 10.
79 См. репродукцию этой гравюры, хранящейся в Государственном
историческом музее, в книге Е. И. Дружининой «Кючук-Кайнарджийский мир
1774 года», стр. 43.
,80 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 132, л. 65 об.
S1 P. S. Pallas. Bemerkungen auf einer Reise in die südlichen Statthalter*
schaften..., Bd. I. Leipzig, 1803, S. 458.
233
хам принадлежали верблюды, встречавшиеся в материковой части
Таврической губернии (ногайцы, судя по официальным
ведомостям о скотоводстве, верблюдов не имели).
К началу XIX в. в материковой части бывшего Крымского
ханства расселилось много русских и украинцев, в частности
бывших запорожцев, которые знали не только скотоводство, но и
земледелие. Однако и для них в рассматриваемый период
скотоводство стояло на первом месте, поскольку оно давало более
надежный источник существования.
Значительная часть бывших запорожских и украинских
казаков, как выше говорилось, сосредоточилась на Кубани, составив
Войско Черноморское. Изучение этой группы населения не
входит в нашу задачу. Однако следует иметь в виду, что опыт
черноморцев, так же как и донских казаков, в области
животноводства имел большое значение для соседних народов, тем более
что до 1820 г. Земли Войска Черноморского были частью
Таврической губернии. В губернаторских отчетах имеются прямые
свидетельства положительного влияния украинцев на местное
животноводство. «Близость Малороссии,— писал Мертваго в
1805 г., и жители, большею частию оттоль перешедшие,
улучшили породу степных лошадей заводскими жеребцами» 82. Отмечая
особенно быстрый рост поголовья рогатого скота в Днепровском
и Мелитопольском уездах, Мертваго снова указывал на роль
украинцев в этой отрасли хозяйства: «Тамо распложается скот
малороссийской породы» 83.
Свои особенности имело животноводство меннонитов,
поселившихся на Молочных Водах в 1804 г. «Все сии люди зажиточны,—
говорилось в правительственном документе,— и многие сверх
денежного капитала привели с собой хорошей породы лошадей,
рогатого скота и овец»"84. Если вспомним, что меннониты
прошли сельскохозяйственную школу в Голландии, то станет ясно,
что у них должны были накопиться полезные навыки как по
части ухода за скотом, так и в отношении производства масла,
сыра и т. % Учитывая эти качества меннонитов, правительство
поселило затем рядом с ними (для обучения) эмигрантов-немцев,
пришедших большей частью из городов и не имевших
сельскохозяйственного опыта. Кроме того, предоставляя меннонитам
денежные ссуды и различные льготы, правительство старалось
внедрить в их хозяйство и распространить среди окрестного
населения некоторые новые отрасли, в частности тонкорунное
овцеводство. Меннониты подчинились и стали разводить тонкорунных
овец, вначале, впрочем, только на общественных плантациях
82 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131, л. 10.
83 Там же, л. 10 об.
84 Там же, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 19. Из инструкции обследователю А. Же-
ребцову.
234
Таблица 15
Поголовье скота в Таврической губернии*
(без земель Войска Черноморского)
Год
1804
1805
1806
1807
1808
to 1809
£ 1810
1811
1812
1813
1814
1815
1816
1817
1818
1819
1820
1821
1822
1823
1824
1825
Население,
душ об. п.
191 690
195 928
178 358
205 751
207 987
216 227
224 339
245 095
—
291 641
302 095
301 267
306 631
300404
311139
311 338
314537
315 730
315 851
315 729
—
314 399
Лошадей
всего
61750
65 466
76 570
85 232
101 954
112 375
147 355
174 538
205 348
200 399
180 059
166 689
183 832
198 778
217 008
242 349
202 044
215 378
177 481
173 641
216 925
189 513
на душу
населения
0,3
0,3
0,4
0,4
0,5
0,5
0,7
0,7
—
0,7
0,6
0,5
0,6
0,7
0,7
0,8
0,6
0,7
0,6
0,5
—
0,6
Рогатого скота
всего
226 099
237 767
294 205
315 198
365 397
389 547
463 912
530 548
605 383
605 253
537168
475 185
771 613
793 651
808 014
805 726
736 373
771041
393 947
353 983
489 472
467 655
на душу
населения
1,2
1,2
1,6
1,5
1,8
1,8
2,1
2,2
—
2,1
1,8
1,6
2,5
2,6
2,6
2,6
2,3
2,4
1,2
1,1
1^5
Овец
всего
715 726
626410
785 976
987 961
1 291 216
1 529 001
1 795 750
2 140 057
2 294 902
2 160 559
1 883 976
1748 047
1 879 600
1950437
2 069 000
2 038829
2 061 473
2 085 454
1 723 093
1 478 636
1 552 632
1 429 298
на душу
населения
3,7
3,2
4,4
4,8
6,2
7,1
8,0
8,7
—
7,4
6,2
5,8
6,1
6,5
6,6
6,5
6,5
6,6
5,5
4,7
4,5
Верблюдов
всего
4943
2 336
4 236
4 749
4936
5 208
5 210
5 876
6198
6159
6453
4902
5 308
5 347
5 482
6 019
6 552
7 033
6 527
6 047
5 703
5160
на душу
населения
0,03
0,01
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
—
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
0,02
—
0,02
* Цифры взяты из отчетов губернаторов за 1804—1825 гг. (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 131—133). Отсутствуют сведения о населении
в 1812 и 1824 гг. Данные о колониях «иностранных поселенцев» в таблицу не включены.
(меньше риска). Впоследствии, убедившись, что новая отрасль
вполне оправдывает себя, они превратили тонкорунное
овцеводство в объект частного предпринимательства.
В имениях помещиков животноводческие заводы были
немногочисленны. Несмотря на обильные земельные раздачи, помещики
еще не завели значительных хозяйств, не освоили полученных
земель. Основная трудность заключалась в недостатке рабочих
рук. Уже говорилось, что татары, оказавшиеся на землях,
предоставленных помещикам, были объявлены казенными
крестьянами. Особая комиссия, учитывая местные обычаи и традиции,
постановила, что татары сохраняют свою личную свободу и должны
платить в пользу помещика десятину, т. е. отдавать ему Vio
часть урожая хлебов, Vio часть накошенного сена; кроме того,
им полагалось работать на помещика 5—8 дней в году. Таким
образом, повинности татар не распространялись на их основное
занятие — животноводство; Губернатор Д. Нарышкин заметил по
этому поводу (в 1823 г.), что помещик, получивший землю с
живущими на ней татарами, «не имеет воли распоряжаться оной
как собственностью» 85, иными словами, не может ни согнать
татар с земли, ни наложить на них повинности по своему
произволу, как это делалось во внутренних губерниях в отношении
крепостных крестьян.
Обратимся к состоянию животноводства у крестьян
Таврической губернии, как оно рисуется в отчетах таврических
губернаторов. Обособление в этих документах черноморского казачества
(составлявшего Тмутараканский уезд) от остального населения
позволяет нам сосредоточить внимание на той части Таврической
губернии, которая входит сейчас в состав Украинской ССР
(табл. 15).
Губернаторы сообщают сведения исключительно о скоте
«поселян», подразделяя последних на «казенных» и «помещичьих».
Под «помещичьими» разумеются живущие на
частновладельческих землях свободные, а также немногочисленные крепостные
крестьяне. В отдельную графу выделены ногайцы, живущие в
Мелитопольском уезде и подведомственные особому начальнику.
Эта графа в некоторых отчетах тоже помечена словом
«казенные». Соотношение цифр не оставляет сомнений в том, что не-
закрелощенный и прежде всего «казенный», т. е.
государственный, крестьянин — главная фигура в сельском хозяйстве
Таврической губернии. Чтобы в этом убедиться, достаточно рассмотреть
хотя бы те слагаемые, из которых получилась последняя графа
табл. 15 — за 1825 г. Данные о числе домашних животных у
разных групп крестьян приводятся в табл. 16.
Посмотрим теперь, как изменяется поголовье скота в течение·
85 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 133, ч. II, л. 3.
236
Таблица 16
Поголовье скота у разных групп крестьян в 1825 г. *
Категория крестьян
Лошадей
Рогатого
скота
Овец
Верблюдов
Казенные крестьяне . . 116 587 264 430. 1022137 4 842
Казенные ногайцы . . . 53 853 160 398 137100 —
Помещичьи поселяне 19 073 42 827 270 061 318
Итого .. . 189 513 467 655 1429 298 5160
* ЦГИА СССР, φ 1281, on. И, д. 133, ч. II, лл. 69 об.—70.
первой четверти XIX в. Из данных табл. 15 видно, что, несмотря
на отдельные колебания, оно росло по всем видам скота, включая
и немногочисленных верблюдов. Наиболее крупное временное
сокращение поголовья было следствием суровой зимы 1812/13 гг.,
совпавшей с другими бедствиями: войной и чумой. Из-за
небывалых морозов той памятной зимы падал не только скот:
погибло много пастухов и путников86. Чума свирепствовала в
Таврической губернии гораздо сильнее, чем в Екатеринославской —
более отдаленной от Турции, откуда она приходила. В 1812 г.
эпидемия вспыхнула в Феодосии, а оттуда быстро
распространилась на 200 верст в окружности, охватив 50 населенных пунктов 87.
На борьбу с этой страшной болезнью были брошены все силы.
Губернатор А. И. Бороздин, намеревавшийся участвовать в войне
против Наполеона, был оставлен в Крыму. Он возглавил
сухопутные войска, находившиеся на Крымском полуострове, которые
решено было использовать исключительно для борьбы с чумой 88.
Из местных жителей комплектовались кордоны для оцепления
зачумленных мест, устраивались карантинные заставы. Крестьяне,
оставшиеся в деревнях, снабжали своих односельчан на
кордонах пищей и всем необходимым, сменяя их через определенные
сроки.
Такое большое отвлечение народных сил нанесло удар всей
хозяйственной жизни, в том числе и животноводству. Стихийные
бедствия усугублялись из-за примитивных методов ухода за
скотом, который в Таврической губернии даже в зимнее время на-
86 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 132, лл. 94 об — 95. Так, 24—26 ноября в
Таврической губернии от метели погибло 18 человек.
87 Там же, д. 132, л. 95.
88 «Русский биографический словарь», т. «Бетанкур — Бякстер». СПб., 1908,
стр. 274.
237
ходился повсюду под открытым небом 89. Чума продолжалась до
1814 г., война еще дольше. Ущерб был настолько велик, что
только к 1816 г. жителям Таврической губернии удалось
восстановить и несколько увеличить поголовье скота по сравнению с
1811 г.
В 1820—1825 гг. имели место крупные падежи скота от.
недостатка корма. Население Таврической губернии, как и Южной
Украины вообще, обычно не запасало сена для скота. «Лошади
предоставлены самим себе в течение целого года,— описывает
Кастельно,— прокормить их ничего не стоит. В разгаре зимы,
коща снег покрывает землю, они разгребают его ногами и
находят под ним немного травы, которою и питаются; к весне они
превращаются в ходячие скелеты; затем они внезапно переходят
от предельного воздержания к необычайно обильной пище.
Сомневаюсь, чтобы такая резкая перемена могла остаться без
последствий для их организма...» 90
Отсутствие запасов сена отрицательно отражалось на
животноводстве не только в зимнее время. «Скотской падеж,— говорилось
в отчете Жеребцова,— бывает часто во время сухое и жаркое,
коща трава по степям иссохнет, а вода в колодцах начнет
портиться» 91. В 1824 г. от бескормицы только в трех уездах
Таврической губернии — Евпаторийском, Мелитопольском и
Перекопском—пало 151086 овец, 34 893 головы рогатого скота, 9149
лошадей, 419 верблюдов 92. В следующем году из-за налета саранчи
к зиме не осталось никакого подножного корма. И снова погибло
много животных.
Убыль в лошадях, рогатом скоте и т. д. происходила,
впрочем, не только вследствие гибели животных: часть коров и овец,
а у ногайцев также и лошадей шла на мясо или в продажу в
отгон. Так, в отчете за 1824 г. губернатор сообщал, что
поголовье росло в этом году быстрее, чем б 1823 г. Однако из-за
налета саранчи пострадали посевы. Было зарезано для
употребления в пищу много скота, тем более что его нечем было кормить.
Комментарий губернатора помогает понять, почему в
заключительном году рассматриваемого периода поголовье скота
несколько снижается, как это видно из данных табл. 15.
Восполнение убыли происходило за счет естественного
прироста, который во многом опять-таки зависел от ухода за
скотом. Если теленок появлялся на свет под открытым небом при
14-градусном морозе (как это наблюдал Кастельно), а затем его
89 Поселенцы, жившие недалеко от Днепра, с приближением зимы сгоняли
скот на острова и в днепровские плавни, где заросли кустарника и
камыша смягчали силу ветра.
90 Castelnau, t. 2, p. 321—322.
51 ГАОО, φ. 1, on. 190, д. 39, л. 107.
* ЦГИА СССР, ф. 1, оп. 190, д. 133, ч. 2.
238
переносили на большое расстояние, то потери молодняка были
неизбежны. Отрицательное значение имели, по мнению Кастель-
но, также ранние и слишком частые случки лошадей и рогатого
скота. Когда еще не выкормив первого жеребенка, кобыла должна
была носить второго, трудно было рассчитывать на сохранение
обоих жеребят. Обычно один из них погибал в течение первых
двух лет, другой развивался слабо, истощалась и их мать. «А если
бы оба жеребенка выжили, хороши бы они были!» 93 —
скептически восклицал Кастельно.
Несмотря на все недостатки ухода за скотом, количество его с
1804 г. по 1825 г. возрастает на значительную цифру:
Лошади с 61 750 до 189 513, т. е. на 206,9%
Рогатый скот .... » 226099 » 467655 » » » 106,9%
Овцы . . » 715 726 » 1429 298 » » » 99,7%
Верблюды » 4 943 » 5 160 » » » 4,3%
Это не были высшие количественные показатели за
рассматриваемый период: наибольшее число лошадей падает на 1819 г.
(242 349), рогатого скота — на 1818 г. (808 014), овец — на
начало 1812 г. (2 294 902). Число верблюдов, которое никогда не
было значительным, составило максимальную цифру в 1820 г.
(6552).
С помощью цифр, показывающих количество
производительного населения в каждом отдельном году 94, можно составить
представление о средней обеспеченности скотом крестьянской семьи.
В табл. 15 указано количество скота в расчете на душу
населения, в число которого не включены «иностранные колонисты»,
а также сословия дворян, купцов и духовенства. Если считать,
что крестьянская семья состояла в среднем из пяти человек и
взять два показателя — за лучший и за худший год, то
количество скота на семью выразится в следующих цифрах: лошадей
1,5—4, рогатого скота 5,5—13, овец 16—43,5, верблюдов
0,05-0,15.
Разумеется, что имущественное положение отдельных семей
было различным: у одних были целые стада, у других скота не
было вовсе. Тем не менее эти средние цифры в известной мер©
характеризуют общий уровень животноводства в Таврической
губернии. Как видим, этот уровень был довольно высок, несмотря
на то, что многие поселенцы недавно появились на Степной
Украине и только начинали налаживать свое хозяйство.
Еще значительнее было место животноводства в экономике
ногайцев, что ясно видно из данных табл. 17.
93 Castelnau, t. 2, p. 321—323.
94 Эти цифры взяты из ведомостей о посеве и урожае, имеющихся в отче·
тах губернаторов (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131—133).
239
Таблица 17
Поголовье скота у ногайцев Таврической губернии *
Год
Население,
душ об. п.
Лошадей
всего
на душу
населения
Рогатого
скота
всего
на душу
населения
Овец
всего
на душу
населения
1806
1807
1808
1809
1810
1811
1812
1813
1814
1815
1816
1817
1818
1819
1824
1825
16 423
16 468
16 468
16 975
17 427
—
—
58124
30 752
31394
29 780
32 712
32 677
32 924
—
29 729
13 281
10 744
12188
11805
26 847
35138
52 909
43 713
37 600
40127
42 214
45176
51556
59 667
59 655
53 853
0,8
0,6
0,7
0,7
1,5
—
—
0,7
1,2
1,3
1,4
1,4
1,6
1,8
—
1,8
76 758
58 686
63 561
44050
67 621
69 915
106 216
96 355
83 355
90 720
94 884
104400
123194
138 080
162 284
160 398
4,7
3,6
3,9
2,6
3,9
—
—
1,6
2,7
2,9
3,2
3,2
3,8
4,2
—
5,4
21672
12 055
9 302
12 375
21531
26 029
42 361
45 809
48 708
54 318
65 825
75 359
98492
116 566
142 497
137100
1,3
0,7
0,6
0,7
1,2
—
—
0,8
1,6
1,7
2,2
2,3
3,0
3,5
—
4,6
*-Сведения взяты из отчетов таврических губернаторов за 1805—1819 и 1824—1825 гг.
(ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131—133). Отсутствуют данные за 1804—1803 и 1820—
1823 гг. Нет сведений о числе ногайцев в 1811—1812 и 1824 гг.
Если и в этом случае мы будем считать, что ногайская
семья, или кибитка, состояла из пяти человек, то число
домашних животных на семью выразится в следующих цифрах:
лошадей 3—9, рогатого скота 8—27, овец — 3—23.
У ногайцев было много рогатого скота и совершенно не было
верблюдов. Если по поголовью лошадей ногайская семья тоже
давала значительную цифру (вдвое больше общего показателя по
губернии), то в отношении оовец картина была прямо
противоположной: минимальное число овец, приходившееся на семью,
по губернии выражалось цифрой 16, у ногайцев — цифрой 3;
максимальное число — соответственно цифрами 43,5 и 23.
Таврический губернатор не касается в своих отчетах менно-
нитов и других «иностранных поселенцев», поскольку они были
подведомственны особой конторе. Пользуясь документами
«Коллекции Лейббрандта», мы имеем возможность представить себе
состояние животноводства у этой части крестьянского населения
на 1825 г. Речь идет о швейцарских колониях в районе Феодо-
240
сии (Цюрихталь и др.)» о немецких — в районе Симферополя
(Нейзац и др.), о болгаро-греческих — на реке Альме и к западу
от Феодосии, а также о расположенных в материковой части
губернии — на реках Молочной и Берде — колониях меннонитов,
немцев и др. В этой пестрой массе переселенцев числилось в
общей сложности 15 613 мужчин и женщин. Одни из них прибыли
на Украину в 1804—1806 гг. и уже успели освоиться ов новой
обстановке, другие (в частности, бердянские немцы из Вюртем-
берга) появились здесь после 1820 г. и переживали самую
трудную пору своего «водворения». По сравнению с остальными
жителями Таврической губернии материальный уровень
большинства «иностранных поселенцев» был еще очень низок; исключение
составляли меннониты (6431 человек), хотя и среди них были
недавно прибывшие бедные колонисты. По данным Опекунской
конторы, состояние животноводства у колонистов в 1825 г.
выражалось в следующих цифрах (табл. 18).
Таблица 18
Поголовье скота у колонистов Таврической губернии в 1825 г.*
Население,
душ об. п.
15 613
Лошадей
всего
8333
на душу
населения
0,5
Рогатого
скота
всего
16 028
на душу
населения
0,9
Овец
всего
67 860
на душу
населения
4,3
Свиней
всего
3837
на душу
населения
0,2
* Подсчет произведен на осйовании публикации «Deutsche Bauernleistung...»
S. 6—7, 12—13.
В числе овец было 10 809 простых, 56 245 улучшенной породы
и 806 мериносов.
Подсчитав, сколько животных приходится в среднем на семью
(из пяти человек), мы получим следующие цифры: лошадей —
2,5, рогатого скота — 4,5, овец — 21,5, свиней — 1,1. Наличие
свиноводства у колонистов повышало их жизненный уровень.
Нас не должно удивлять, что колонисты в этот ранний
период уступали по поголовью скота более привычным к условиям
южных степей украинцам, русским и ногайцам. Отставая в
количественном отношении, они в то же время начали практиковать
тонкорунное овцеводство, что было новым и необычным явлением
для крестьянского хозяйства. В дальнейшем благодаря
преимуществам социального характера (свобода от власти помещика,
известная автономия и т. д.), а также ссудам и привилегиям
(свобода от рекрутчины и постоя) колонисты быстро двинулись
вперед по пути хозяйственного прогресса.
241
Уже в данный период среди меннонитов на реке Молочной
появляются отдельные предприниматели, которые заводят
крупные животноводческие хозяйства и суконные фабрики. К этой
категории принадлежал И. Корнис, который завел на Молочных
Водах крупные стада тонкорунных овец и оставил своим
потомкам три имения с животноводческими фермами. Остановимся
подробнее на этой фигуре.
Когда 17-летний Иоганн Корнис вместе с отцом, младшими
братьями и сестрами поселился в 1806 г. на реке Молочной,
он был очень беден. Без ссуды, предоставленной ему и его
родным на переезд из окрестностей Данцига в Россию и на первое
обзаведение, семья оказалась бы в трудном положении. Весь
первый год после своего поселения в Таврической губернии Корнис
работал по найму на мельнице. Затем он приобрел телегу и
занялся извозом. В предложениях возить сельскохозяйственные
продукты на продажу к черноморским берегам недостатка не было.
Затем, скопив немного денег, Корнис стал покупать простых овец.
Его стадо постепенно росло и приносило ему доход. Прошло еще
пять лет, и Корнис, заработав на овцах, приобрел в земле
Войска Донского племенных жеребцов. Так возник его конский завод
на реке Юшанле в 1816 г. Ловкий и оборотливый
предприниматель, Корнис продолжал оставаться бережливым, несмотря на
свое растущее богатство. О хозяйственных успехах Корниса стало
известно в Петербурге, и в 1824 г. правительство поручило ему
закупить мериносов для улучшения общинного овцеводства на
Молочных Водах. Уже в следующем году овцы были куплены,
причем Корнис завел тогда же и собственное мериносовое стадо.
И' хотя зимой 1824/25 г. во время метели Корнис потерял
800 овец и 200 лошадей, все же хозяйство его преуспевало.
Бараны из его овчарен пользовались большим спросом не только
среди окрестного населения, но и в отдаленных губерниях
(Херсонской, Полтавской, Воронежской и др.)· Так за короткий срок
на обильном землями юге из бедняка-колониста вырос фермер-
буржуа. Ростки капиталистического развития по «американскому»
пути находили наглядное воплощение в подобных примерах.
Не ограничиваясь практической деятельностью, Корнис
выступал устно и печатно в качестве агронома95. Любопытно, что,
пропагандируя тонкорунное овцеводство среди населения
Таврической губернии, он неожиданно встретил сопротивление со
стороны ногайцев, опасавшихся, что мериносовая овца не является
«чистой» и что она непригодна для принесения жертв.
Впоследствии (уже за рамками изучаемого периода) ногайцы все же
обратились к тонкорунному овцеводству96.
95 В 1838 г. он стал членом-корреспондентом ученого комитета
Министерства государственных имуществ.
9S Α. Petzholdt. Reise im westlichen und südlichen Europäischen Rußland
242
Были нередки случаи, когда богатые меннониты сначала
вкладывали свои средства в суконные мануфактуры, а затем заводили
овчарни, чтобы облегчить себе получение сырья. Так было с мен-
нонитом Классеном: в 1816 г. он основал в молочанских колониях
суконную фабрику, затратив на это 20 тыс. руб. Свое
предприятие он демонстрировал в 1824 г. министру внутренних дел
В. П. Кочубею, к которому тогда же обратился с просьбой
отвести ему 3 тыс. десятин земли под овцеводство из незанятых
еще земель Молочанского колонистского округа. Просьба Классе-
на была удовлетворена 97.
Речь шла до сих пор о животноводстве крестьян, из среды
которых вырастали иногда и крупные предприниматели.
Остановимся на помещичьем животноводстве.
В губернаторских отчетах упоминаются немногочисленные
«заводы» тонкорунных овец, принадлежащие частным
землевладельцам. Особенно много внимания уделяется французскому
негоцианту Рувье, который получил в России, кроме земли, также
и денежное пособие, обязавшись завести образцовую овчарню.
Рувье должен был ежегодно отчитываться перед администрацией
Таврической губернии, сообщая точное число имеющихся у него
овец. В 1808 г. его предприятие обследовал присланный из
Петербурга чиновник А. А. Жеребцов, который вынес суровый
приговор всему тому, что он увидел и узнал об овчарном заводе
Рувье. «Заведение овцеводства г. коммерции советника Рувье,
в урочище Текие в двадцати верстах от Симферополя и за
Перекопом в урочище Джаралгач состоящее, весьма малозначуще
до сих пор. При осмотре моем нашел я в первом баранов гигл-
панских 6, овец той же породы —200; ягнят, от них родившихся,
одногодков — 400, двухгодовалых — 15. Овец вологских 2007, от
них родилось в нынешнем году 600». В отношении ухода за
овцами дело обстояло почти так же плохо, как и в
крестьянских хозяйствах, что следовало, очевидно, объяснить недостатком
рабочей силы у Рувье. «А из хозяйственных для сего
строений,— продолжал Жеребцов,— ничего, кроме одного старого
сарая, нет. В последнем же' 52 барана, которые от гипшанских
в Крыму произошли, от них ягнят 366. Вологских 7028, от коих
молодых 3632; настоящих же мериносов породы не отыскал я
ни одного. Все овцы пасутся в степях без малейшего разбора,
н ни для сбережения оных в зимнее время, ни для отделения
больных от здоровых, ни одной породы от другой никакого
заведения не сделано» 98.
im Jahre 1855. Leipzig, 1864; ср. статью об И. И. Корнисе в «Русском
биографическом словаре» (т. «Кнаппе — Кюхельбекер». СПб., 1903).
*7 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 506, лл. 1-2, 6-12.
58 Там же, д. 300, лл. 65—66.
243
В дальнейшем «заведение» Рувье несколько улучшилось. Уже
в 1811 г. он имел, согласно отчету губернатора, 18 895 овец,
в том числе: испанских (трех поколений) — 8254, цыганских
(первого (поколения) — 4833, волошских — 5801 ". Кроме того»
у предпринимателя было 1509 коз и небольшое число волов и
лошадей, которые использовались в качестве тягловой силы. К концу
1812 г. Рувье не хватало 1,5 тыс. овец до нормы, которую ему
полагалось иметь в данном году (25 тыс.) 10°. Однако бедствия,,
разразившиеся над Юлшой Украиной в 1812—1813 гг., сказались
и на его хозяйстве. Вместо 30 тыс. овец (положенных по
контракту с казной) у него осталось к концу 1813 г. только 19 206
овец, да и те, по словам губернатора, находились «в болезнях,
без хорошего присмотра и без надежного в нужное время
убежища» 101. Через год, когда Рувье должен был иметь 36 тыс.
овец, у него было только 20 тыс.102 С 1815 г. в отчетах
губернатора уже фигурирует заведение «покойного» Рувье; оно
перешло его вдове, которая испросила снижения обязательного
поголовья овец, о чем Комитет министров принял специальное
постановление (10 октября ι1816 г.) 103.
Кроме овчарного заведения Рувье, тонкорунное овцеводство
практиковали и некоторые другие землевладельцы Таврической
губернии, однако в более скромных масштабах. В отчетах
таврических губернаторов фигурируют следующие максимальные
показатели этих предпринимателей, относящиеся к 1814—1815 гг.:
у генерал-лейтенанта Бороздина — до 5000 испанских овец, у
подполковника Таранова — до 1500; у евпаторийского купца
Штиглица — до 1500 104.
В губернаторских отчетах отсутствуют данные о числе всех
тонкорунных овец б Таврической губернии. По данным Скаль-
ковского, к концу изучаемого периода их было 112 тыс.105
Кроме овчарных заводов, в губернии были также заводы
конские и рогатого скота. Их владельцами были преимущественно
помещики Днепровского и Мелитопольского уеадов, т. е.
материковой части Таврической губернии. На конских заводах
преобладали украинские породы. О породах лошадей губернатор
докладывал: «Жеребцов достают из Малороссии и из Польши,
соединяя с кобылицами степными и черкесскими...» 106 Таким
образом выводились лошади, годные для драгунских, гусарских и
59 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 132, л. 4—4 об. Цыгайские и волошские
овцы были получены из Молдавии.
100 Там же, л. 67—67 об.
101 Там же, л. 105.
102 Там же, л. 141 об.
103 Там же, д. 133, ч. I, л. 37 об.
104 Там же, д. 132, лл. 141 об., 179 об.
105 А. Скалъковский. Опыт..., ч. II, стр. 364.
106 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 131, л. 194.
244
иногда для кирасирских полков, которых можно было выгодно-
продать.
Обилие пастбищ в Таврической губернии позволяло
практиковать здесь еще шире, чем в соседних губерниях, отгонное
животноводство, т. е. пасти и откармливать скот, пригнанный из
более северных мест России и~;других государств (особенно
Австрии), а затем перегонять его обратно107. Это занятие приносило
большой доход.
Производство молочных продуктов не получило в
рассматриваемый период большого размаха, хотя оно и упоминается при
характеристике крестьянских и помещичьих хозяйств. «Менони-
сты и другие в губернии сей водворенные колонисты,— сообщал
Жеребцов,— делают масло и сыры наподобие голландских, но не
так вкусные и прочные. Прочие же жители делают одно только
простое масло коровье, которое продают в малом количестве
скупщикам во внутрь России» 108.
Продажа скота производилась при посредстве «наезжающих
скупщиков», которые появлялись в Таврической губернии обычно
в весеннее время. Тогда же скот начинали усиленно
откармливать на убой, давая ему в дополнение к подножному корму также
соль. Значительная часть мяса употреблялась на изготовление
солонины, которая ежегодно закупалась у населения для
Черноморского флота, а в 1806 г. солониной снабжался также и
английский флот 109. Эти факты свидетельствуют о том, что
животноводство Таврической губернии имело большое значение с
военной точки зрения.
Пчеловодство Таврической губернии было очень важной
отраслью хозяйства, поскольку мед, собранный с крымских горных
цветов, ценился в 2—3 раза дороже, чем обыкновенный. В 1807 г.
он продавался по 15 руб. за пуд, в то время как в других
местах стоил не дороже 5 руб. Цена воска была
приблизительно одинакова: 26 руб. за пуд. О технике крымского
пчеловодства мы находим у Жеребцова следующие строки: «Пчел
содержат в плетневых глиною обмазанных ульях. Около 15 июля,
расплетая ульи сии сверху, кладут над ямою и подкуривают
кизяком, отчего пчелы вылетая входят в ульи порожние, над
старыми поставленные. Ульи употребляются плетневые потому,
что из лесных мест достают их за дешевую цену» ио. Цифровые
показатели за 1825 г. относятся только к крестьянскому
населению, которое имело 11 845 ульев ш.
10? И. В. Влэдуциу. Отгонное скотоводство в Пара Бырсей в XIX —начале·
XX в. (Рукопись канд. дисс). М., 1960.
108 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 52 об.
109 Там же, л. 63.
110 Там же, л. 69.
111 Там же, ф. 1281, оп. И, д. 133, ч. II, л. 70.
245
По мере заселения края повышался удельный вес земледелия,
особенно в материковой части Таврической губернии. Перевод
ногайцев на оседлость также этому способствовал (табл. 19).
Сравнивая итоги посевов и урожаев Таврической губернии с
аналогичными .сводками Екатеринославской и Херсонской
губерний, мы наблюдаем те же общие явления: резкие колебания в
размерах посеянного и собранного зерна, отрицательное влияние
войн и сопутствующих бедствий, а также засушливого климата
и действия вредителей, особенно саранчи. Масштабы посевов и
количество зерна на душу значительно отставали от
показателей этих губерний, что объяснялось, очевидно, более слабым
развитием хлебопашества, которое значительно уступало
господствующему здесь занятию скотоводством.
Налет саранчи, постигший Таврическую губернию в 1824 г.,
принес ей страшные бедствия и повлек за собой резкое (падение
посевов в 1825 г. В отчете губернатора говорится, что в 1825 г.
у жителей не хватало хлеба на питание, не осталось и на посев.
От бескормицы погибло очень много скота. Продажа хлеба в
городах прекратилась полностью, что поставило в трудное
положение городских ремесленников и приходящих на заработки
поденщиков. Администрации пришлось добывать хлеб в соседних
губерниях. Было куплено около 3 тыс. четв. проса. Кроме того,
было взято из запасных магазинов 10 тыс. четв. муки для
раздачи взаймы беднейшим жителям; 129 четв. проса было выдано
им на посев. Чтобы поддержать города, администрация
организовала там продовольственные комиссии под начальством
городничих для выпечки и продажи хлеба по казенной цене. С
наступлением весны стал более удобен подвоз хлеба из Слободско-
Украинской губернии и других мест.
Новый урожай (1825 г.) расценивался администрацией
Таврической губернии как «самый посредственный». После обмолота
сжатого хлеба на каждую душу населения (обоего пола)
пришлось только по 1 четв. с небольшим. В отчете сообщалось, что
«за исключением предполагаемого количества на посев,
недоставало на годовое продовольствие 365 310 четв.» 112 Кто мог, продавал
имущество; неимущие шли на заработки. Вывоза хлаба за
границу в 1825 г. из Новороссии почти не было.
Если сравнить общие показатели Таврической губернии с
показателями давних обитателей южной степи — ногайцев, то
последние отнюдь не обнаружат отставания в области
хлебопашества, хотя скотоводство продолжало играть в их хозяйстве крупную
роль (табл. 20).
В среднем урожаи ногайцев были выше и устойчивее, а
количество посеянного и собранного зерна, несмотря на общие для
112 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 133, ч. II, лл. 58-59.
246
to
Таблица 19
Посев и сбор верна β Таврической губернии
(без земель Войска Черноморского) *
Год
1804
1805
1807
1808
1809
1810
1811
1812
1813
1814
1815
1816
1817
1818
1819
1820
1821
1822
1823
1825
Население
душ об. п.
191 690
195 928
205 751
207 987
216 227
224339
245 095
Нет сведений
291 641
302 095
301 267
306 631
300404
311139
311 338
314 537
315 730
315 851
315 729
314 399
Посев, четв.
озимых*
44037
27 643
29 746
37 692
36 039
36 853
34486
53 041
39 244
36 495
44 606
42 989
46 272
44 679
54 811
57 604
48 936
46109
69 571
29 279
яровых
31279 1
34 746
46 814
56 594
53 535
68 864
75 650
82 461
84 903
71916
66 339
75 362
96 514
109 017
131 867
109 444
100 918
72 527
95 601
45 913
всего
75 316
62 389
76 560
94 286
89 574
105 717
120136
135 502
124147
108 411
110 945
118 351
142 786
153 696
186 678
167 048
149 854
118 636
165172
75192
Сбор, четв.
озимых
241 070
43 711
214491
169 545
96 807
119115
140132
161 563
85 321
108 810
140 280
250 890
232 861
256 721
239 801
183 979
143 707
267 622
61761
200 804
*
Сведения взяты из отчетов губернаторов за 1804—1825 гг. (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп
мости о посевах и урожаях отсутствуют.
яровых
325 558
295 762
372 635
324029
232 014
291 525
415 614
309 346
222 932
312 525
261 582
579 302
533 466
693 265
593 693
354 239
247 587
412 098
109 062
151 705
всего
566 628
339 473
587126
493 574
328 821
410 640
555 746
470 909
308 253
421 335
401 862
830 192
766 327
949 986
833 494
538 218
391 294
679 720
170 823
352 509
11, д. 131—133). В отчетах
1 на душу
населения
1 2,9
1,7
2,8
2,4
1,5
1,8
2,3
—
1,0
1,4
1,3
2,7
2,5
3,0
.2,7
1,7
1,2
2,1
0,5
1,1
Урожай
в «самах»
7,5
5,4
7,7
5,2
3,7
3,9
4,6
3,5
2,5
4,0
3,6
7,0
5,4
6,2
4,5
3,2
2,6
5,7
1,0
4,6
за 1806 и 1824 гг. ведо.
IN»
00
Таб'лида 20
Посев и сбор зерна у ногайцев Таврической губернии *
Ц„—— |
Год
1806
1807
1808
1809
1810
1812
1813
1814
1815
1816
1817
1818
1819
1820
1821
1822
1823
Население,
душ об. п.
16423
16 468
. 16468
16 975
17 427
—
58124
30 752
31394
29 780
32 712
32 677
32 924
33 710
32 724
32 685
32 016
Посевы, четв.
озимых
—
—
—
—
—
—
1
10
174
660
1199
1745
320
129
15
118
яровых
6 790
8191
8485
9 692
17 922
17 296
23 405
8 604
10 946
28 509
39 270
42 858
48101
22 469
23 029
15 645
19 702
всего
6 790
8191
8485
9 692
17 922
17 296
23405
8 605
10 956
28 683
39 930
44057
49 846
22 789
23158
15 660
19 820
озимых
7~
—
—
—
—
—
—
8
75
397
2877
4948
2159
272
157
62
25
Сбор, Ί
яровых
40 713
53 630
68 700
39 895
75 953
69 067
63 921
31882
45 458
263 710
217 839
282 098
203 696
77 022
69 930
86 460
15 774
ΙβΤΒ.
всего
40 713
53 630
68 700
39 895
75 953
69 067
63 921
31890
45 533
264107
220 716
287046
205 855
77 294
70 087
86 522
15 799
на душу
населения
2,5
3,2
4,2
2,3
4,3
—
1,1
1,0
1,4
8,9
6,7
8,8
6,2
2,3
2,1
2,6
0,5
Урожай
в «самах»
6,0
6,5
8,1
4,1
4,2
4,0
2,7
3,7
4,15
9,2
5,5
6,5
4,1
3,4
3,0
5,5
0,8
• Сведения взяты из отчетов губернаторов за 1806—1823 гг. (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 131—133). Данные за 1811 и 1824—1825 гг.
отсутствуют.
всей губернии колебания, показывали тенденцию определенного*
роста по мере возрастания числа жителей.
Судя по данным Опекунской конторы за 1825 г.,
значительного успеха к концу периода достигли «иностранные колонисты»:
их урожай, так же как и на Херсонщине, превысил сам-7 и обес-
печил на душу около 4 четв. зерна (не считая очень большого
числа неоомолоченных снопов и значительного количества
картофеля) пз.
Важнейшей отраслью хозяйства Таврической области было
крымское садоводство. После переселения в Приазовье греков
и армян в 1778 г. оно некоторое время переживало упадок, а
затем быстро пошло вперед. Большое значение для его развития
имело основание осенью 1812 г. Никитского ботанического сада
на Черноморском побережье Крыма. Этот сад, устроенный на
казенном урочище близ украинской деревни Никита, занимал
первоначально 375 десятин. По замыслу Ришелье он должен был
не только остановить одичание древних насаждений Крыма, но и
значительно обогатить местную флору введением новых
растений, как плодовых, так и декоративных. Впоследствии X. Стевен,
ставший начальником Никитского ботанического сада, определил
его задачу следующим образом: «Введение в Россию всего того,
что только подлежит садоводству в пространнейшем смысле» 114.
Ухаживать за растениями должны были казенные ученики и
наемные работники. К середине 1820-х годов- сад обогатился
множеством редких растений, которые заводились и за счет казны, и на
частные средства. Н. П. Румянцев устроил в Никитском саду за
свой счет плантацию пробкового дерева; Ришелье, уехавший в
Париж, присылал оттуда различные черенки. В Никитском саду
появились маслины, различные виды шелковиц, финиковые
пальмы, мирты, гранаты, олеандры и другие деревья и цветы (там
были даже редкие розы, выписанные с мыса Доброй Надежды).
Особенно важно было то, что, едва возникнув, Никитский
сад стал раздавать населению бесплатно или за недорогую цену
всевозможный посадочный материал.
Успехи садоводства на Крымском полуострове и
сопутствовавший им прогресс виноградарства произвели сильное
впечатление на современников. И хотя точных подсчетов садовых
растений не делалось, мы можем судить о ходе их насаждения по
чрезвычайно быстрому вздорожанию земли на южных берегах
Крымского полуострова 115.
113 «Deutsche Bauernleistung...», S. 20—21.
114 [Χ. Χ. Стевен]. Краткое описание имп. Никитского сада в Таврической
губернии.— «Украинский журнал», 1824, № 15, стр. 146.
115 «Наблюдения путешественника в 1827 году о выгодах виноградного
садоводства в Крыму».— «Отечественные записки», изд. Павлом Свиньи-
ным, № 96. СПб., 1828, стр. 142.
249
Важное значение, которое приобрело впоследствии в
хозяйственной жизни страны крымское виноградарство, требует
подробного рассмотрения этой отрасли земледелия.
После включения Крыма в состав России государство
получило бывшие владения крымского хана, а также имения,
оставшиеся после отъезда в Турцию знатных татар. Это были, как
правило, исключительно плодородные земли на южном берегу
Крыма в долинах Судакской, Козской, Альминской и др. В
первые же годы после присоединения Крыма администрация Ново-
россии начала наряду с научными обследованиями края
создавать здесь казенное виноградарство. Несмотря на большой
размах, с которым проводились эти мероприятия (выписка из-за
границы виноградных лоз, откомандирование для обработки земли
целых отрядов солдат, устройство обширного погреба в Судаке
и т. д.) П6, дело двигалось плохо.
Паллас, побывавший в Крыму в 1793—1794 гг., весьма
скептически отнесся к перспективам казенного виноградарства: по его
мнению, ничего, кроме разворовывания государственных средств,
из этого выйти не могло. Еще меньше надежд возлагал он на
помещичье землевладение, видя, что большинство помещиков,
получивших земли в Крыму, хозяйством совершенно не
интересуются, живут в столице и передоверяют все дела
управляющим. Кроме того, крымские землевладельцы, как правило, не
имели крепостных; прибегать же к найму работников было в
Крыму чрезвычайно трудно. Приходилось иметь дело главным
образом с самостоятельными хозяевами — татарами, которые не
проявляли большой заинтересованности в дополнительной работе.
Паллас стоял за передачу удобных для виноградарства
земель в руки армян и молдаван, этих «прирожденных
виноградарей», и предоставление им колонистских прав 117. Кроме того,
он предлагал привлечь в Крым швейцарских крестьян,
славившихся умением выращивать виноград и изготовлять отличные
вина. Для поселения этих колонистов он готов был, как уже
говорилось, продать в казну свои земли с виноградниками,
подаренные ему Екатериной II118.
Высказываясь за поощрение колонистских хозяйств
фермерского типа, ученый отводил государству в области виноградарства
иную роль. Он хотел, чтобы при содействии администрации в
Крыму внедрялись лучшие сельскохозяйственные культуры; чтобы
на помощь населению пришла наука; чтобы, наконец, местные
власти поощряли выдающихся виноградарей. Одним словом, он
116 СП, стр. 135-136.
117 Е. И. Дружинина. Начало научного изучения Крыма.—«Вопросы
социально-экономической истории и источниковедения периода
феодализма в России». Сборник статей. М., 1961, стр. 348.
118 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 228.
250
стоял за основание в Крыму
казенного училища
виноградарства и виноделия.
Идею создания такого
училища разделял и энергично
поддерживал К. Таблиц,
работавший в Экспедиции
государственного хозяйства, опекунства
иностранных и сельского
домоводства. Еще в 1798 г. он
добился положительного решения по
этому вопросу119. Однако война
с Францией затруднила
реализацию намеченного плана, в
частности приглашение из-за
границы необходимых
специалистов, выписку виноградных
лоз и орудий труда.
В декабре 1803 г. Палласу
предложено было выбрать
земли для училища120. Ученый
высказался за Судакскую
долину, где училище и открылось в
1804 г. Паллас был приглашен
руководить его работой, давая
мастерам и персоналу «советы и наставления свои»
Судакская долина составляла около 30 десятин. В 8—9 верстах
от нее находилась менее обширная Козская /долина, также
рекомендованная Палласом для казенного училища. Земля в этих
местах была «чиста, без корней и лучшего свойства» 122.
Вскоре из Франции прибыли два випшградаря и один бочар.
Паллас временно поместил их у себя, посадив здесь же
привезенные ими виноградные лозы и некоторые деревья.
Учениками Судакского училища были назначены 10 человек
из военно-сиротских отделений в возрасте 16—17 лет,
работниками— 20 рекрутов очередного набора. «Ученики и работники
сии,— говорилось в принятом законе,— обязаны будут выслужить
при училище точно такое время, как вообще о солдатах
узаконено; дети же их должны считаться в числе солдатских детей».
Тот, кто по истечении пяти лет получал в училище звание
мастера, мог претендовать через 15 лет на собственный
виноградник размером в десятину. По достижении 21 года мастер имел
П. С. Паллас. Портрет работы
неизвестного художника. Масло.
(Одесский государственный краегаедче-
с-кий музей)
121
119 ПСЗ, I, т. XXV, № 18375.
120 Там же, т. XXVII. Приложения, № 20553а, стр. 17.
121 Там же, т. XXVIII, № 21293, стр. 319. Официальной должности в
училище Паллас не занимал, но фактически был его директором.
122 Там же, стр. 318.
251
право перейти на работу к какому-нибудь частному владельцу
в пределах южных губерний. Кроме казенных учеников и
работников, в училище разрешалось принимать представителей всех
свободных сословий («всякого звания людей, виноделию
обучаться желающих»). Судакское училище становилось рассадником ви-
яоградно-винодельческого искусства.
Начавшаяся в 1806 г. война с Турцией создала трудные
условия для хозяйственной деятельности училища. Однако оно
прочло пустило корни в крымскую почву и сохранилось даже после
того, как в мае 1808 г. его покинул Паллас, переехавший в
другую местность на Крымском полуострове.
Летом 1808 г. Судакское училище обследовал
командированный Министерством внутренних дел чиновник А. А. Жеребцов.
В своем отчете он сообщил: «Строения нашел я: небольшой
смотрительский домик и одну казарму...» В казарме помещались
ученики и работники: «Русских работников 20 человек, учеников
10, иностранцев ни одного не имеется». Вместе со смотрителем
и писарем они составляли весь персонал училища, который за
четыре года высадил на опытном участке (3 десятины) 12 995
иностранных лоз. Для обработки виноградника имелись два лома,
кирки и железные лопатки 123.
Рассадка высококачественных виноградных лоз продолжалась,
обещая принести пользу виноградарству Крыма. В 1816 г. на
плантациях училища числилось уже 67 383 лозы 124. Каждую весну от
виноградных кустов Судакского училища отрезывались черенки,
которые бесплатно раздавались «частным людям всех
состояний» 125. Помещики, колонисты, государственные крестьяне
пользовались возможностью насадить в своих садах лучшие сорта
винограда.
Выгоды новой хозяйственной отрасли оказались настолько
велики, что за короткий срок к ней обратилось большое число
лиц. Однако для помещиков товарное виноградарство было
возможно только в том случае, если они могли обеспечить свои
хозяйства вольнонаемной рабочей силой. Такие хозяйства, близкие
к капиталистическим экономиям «прусского» типа, получили
заметное развитие лишь во второй четверти XIX в.126
Разведение шелковицы и изготовление шелка с давних пор
были известны жившим на Крымском полуострове армянам и
грекам. После их переселения в Приазовье в 1778—1779 гг. эта
отрасль длительное время находилась в упадке. Сохранившиеся на
123 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 300, лл. 69 об—75 об.
124 Там же, ф. 1281, оп. 11, д. 132, л. 105; д. 133, ч. I, л. 3 об.
125 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 133, ч. II, л. 62 об.
326 С. А. Секиринский. Некоторые черты развития сельского хозяйства
Крыма и прилегающих к нему земель Южной Украины в конце XVIII—
первой половине XX в.— «Ежегодник по аграрной истории Восточной
Европы. 1960 г.» Киев, 1962, стр. 415.
252
Крымском полуострове тутовые деревья ценились крымскими
татарами лишь как декоративные растения, приносившие к тому
же довольно вкусные плоды. Между тем современники отмечали
наличие в Крыму благоприятных географических условий для
разведения шелковицы. «Шелководство с великим успехом может
быть распространяемо в нагорной части Крыма,— писал
таврический губернатор Д. Б. Мертваго в своем отчете за 1804 г.—
Шелковичные деревья, на грядах рассаженные, в течение пяти
лет делаются для прокормления червей годны». Однако
препятствием к тому были, по мнению Мертваго, «безлюдство Крыма»
и склонность жителей к более простым и доступным занятиям 127.
Та же мысль многократно повторяется и в отчетах преемника
Мертваго — Бороздина: шелководство развивается слабо, пишет
он, «по причине, что мало рук..., да и те большею частию об-
« 19Я
ращаются на другие хозяйственные предметы» lZö.
Указывая на слабую заселенность Черноморского побережья,
современники отмечали, что на полосе, протянувшейся между
Балаклавой и Феодосией длиной около 150 км, было в то время
менее 3 тыс. жителей — преимущественно татар 129. Из
земледельческих занятий они охотнее всего обращались к разведению
плодовых деревьев. Собирание фруктов, орехов, а также плодов
шелковицы давало им не только продукты питания, но и предметы
сбыта.
Казенная плантация, заведенная в Симферополе в конце
XVIII в. итальянским садоводом Пармой, пришла в упадок. В
отчетах губернаторов о ней едва упоминается. Обследователь А.
Жеребцов дал ей такую характеристику: «В самом губернском
городе Симферополе шелководство, под надзором г. инспектора Изюм-
ского состоящее, нашел я в следующем положении: плетнем
огороженное место, несколькими тутовыми деревьями
обсаженное, вмещает в себе плетневой же глиною обмазанный домик в
двух покоях с перегородками с таким же сараем, для мотания
шелка устроенным. Но производства шелковичного и
работников, кроме армянина, мотальщиком себя называющего, не
примечено мною» 130.
Постепенно часть армян и греков, переселенных Суворовым
в Приазовье, стала возвращаться на старые места, что
положительно сказалось на шелководстве. Нашлись опытные шелководы
и среди «иностранных колонистов»: болгар, греков и других
жителей Старого Крыма и Балтачокрадеа, вышедших из
Оттоманской империи. Хуже обстояло дело с переселенцами из городов
Швейцарии и Германии, которые до своего появления в России
127 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131, л. 4 об.
128 Там же, л. 233 об.
129 Там же, лл. 4 об.—5.
130 Там же, ф. 383, оп. 29, д. 300, лл. 77—78.
253
занимались преимущественно ремеслом. Не знали шелководства и
меннониты, обосновавшиеся на Молочных Водах. Однако все
колонисты по правительственному предписанию должны были
выращивать шелковицу. Для этого им раздавались саженцы и отводки.
В качестве первых зачинателей новой отрасли сельского
хозяйства на Молочных Водах в отчете за 1815 г. названы
духоборы и армянин Ованес Плингаров, которые за успехи в
шелководстве получили «монаршее благоволение» ш. Речь идет о
свободных поселенцах. Кроме них, в губернаторских отчетах
названы как особенно отличившиеся купец 2-й гильдии с
оригинальным славяно-турецким именем Симеон Шишко-оглу,
награжденный серебряной медалью, и помещик «из армян»
Эммануил Меликов, представленный к награде в 1821 г. Последнему
губернаторы уделяли особое внимание, так как он получил в
1808 г. от правительства беспроцентную ссуду — 5 тыс. руб.
ассигнациями с обязательством возвратить ее через 10 лет.
«Шелковичное заведение» Меликова было обследовано в 1811 г.
земской полицией, которая нашла, что его плантация в хорошем
состоянии. У Меликова оказалось 9475 растений возрастом от
года до двух лет и, кроме того, 6475 нерассаженных сеянцев.
На шелкомотальной фабрике Меликова летом 1811 г. было
выделано шелку: чистого — 31 фунт, хлопчатого — 34 фунта. У
предпринимателя были заготовлены «червечные семена», т. е. гренаг
и семена для посева тутовых деревьев132. Полученную ссуду
Меликов своевременно и полностью возвратил в казну.
Успехи русских духоборов и армян оказали влияние на
окружающее население. Число охотников разводить шелкопряда и
выделывать шелк «весьма в сем году умножилось», докладывал
таврический губернатор в отчете за 1815 г. «Не только русские
помещики, но и некоторые татары обратились к сей важной
отрасли промышленности» 133. Кроме того, мы узнаем и о
серьезных затруднениях, с которыми сталкивались жители
Таврической губернии в процессе освоения сложной сельскохозяйственной
культуры. Во время сильных дождей вода, стремительно
стекавшая с гор, вырывала с корнями шелковичные деревья и
заносила илом молодые растения, рассаженные на мягкой земле по
косогорам. Случались болезни шелковицы, против которых
жители были бессильны. Так, в 1818 г. на листьях тутовых
деревьев появились «крапинки величиною в конопляное семя,
похожие на ржавчину». Питание такими листьями приводило к
гибели шелковичных червей. Прихотливые насекомые часто
страдали и от недостатка корма. Когда весной 1823 г. после теплой
погоды внезапно наступил мороз, погибло много молодых побе-
131 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 132, л. 179.
132 Там же, л. 3 об.
133 Там же, л. 179.
254
гов и листьев шелковицы, а вслед за тем погиоли и черви Ki\
Однако благодаря посадкам новых деревьев и вовлечению в
шелководство новоселов число шелковиц сравнительно быстро
восстанавливалось в прежнем виде.
Обратимся к цифрам. В 1804 г. одних только старых
шелковиц в Таврической губернии считалось 13 635, не считая
рассаженных (25 284) и сеянцев (219 303). По сравнению с
Екатеринославской и Херсонской губерниями эти показатели были
весьма значительны. В дальнейшем, несмотря на гибель многих
деревьев, число шелковиц оставалось примерно тем же
благодаря новым посадкам. Так, только в 1818 г. погибло около 4 тыс.
деревьев; тем не менее к концу изучаемого периода число их
возросло почти в 3 раза 135.
Хотя в отчете за 1825 г. отсутствует градация шелковичных
деревьев по их возрасту (старые, рассаженные, сеянцы), тем не
менее интересно представить некоторые данные об этих
деревьях (табл. 21).
Таблица 21
Число шелковичных деревьев в Таврической губернии *
Год-
Старые
Рассаженные
Сеянцы
Всего
1804 ' 13 635 ' 25 284 ' 219 303 ' 258 222
1825 н;ет сведений 747 243
* ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131, л. 4 об.; д. 133, ч. II, л. 60 об.
К данным, указанным в табл. 21, следует прибавить сведения
Попечительного комитета о колонистах за 1825 г. Общее число
пхелковиц у меннонитов, немцев, болгар, греков и других
колонистов составляло 8237, в том числе на общественных
плантациях было 6233 136. Это очень скромные итоги, что
неудивительно, ибо многие колонисты впервые приобщались к новой
отрасли хозяйства.
Губернатор находил, что достигнутые результаты не
соответствовали правительственным «попечениям». Причину
недостаточного интереса местных жителей к шелководству он видел в
трудностях сбыта шелка и высказывался за прием у населения
шелка в казну по установленным ценам.
134 Там же, д. 131, лл. 4 об., 185 об.; д. 133, ч. I, лл. 74 об., ИЗ об.
135 Там же.
136 «Deutsche Bauernleistung...», S. 15—16.
255
Если сравнить состояние шелководства в Крыму с его
уровнем в других местах Российской империи, то
неудовлетворенность таврического губернатора будет вполне понятна. Достаточно
сказать, что в 1802 г. в стране насчитывалось более 700 тыс.
старых шелковиц, а число рассаженных деревьев превышало
1 млн. Главную роль в этих успехах играли Астраханская и
Кавказская губернии. К расположенной в южных широтах
Таврической губернии вполне естественно предъявлялись высокие
требования. Однако, если учесть, что край еще только
колонизовался, что с разных концов в него прибывали новые жители,
то мы должны будем признать, что шелководство в Таврической
губернии имело известные-успехи.
* * *
Чтобы правильно оценить перемены, происшедшие в 1812—
1825 гг. в сельском хозяйстве Буджака, необходимо учитывать
условия,© каких находились Дунайские княжества при турецко-
фанариотском режиме.
Современники отмечали, что необеспеченность имущества у
завоеванных Турцией народов прививала им «нерадение к
благоприобретению» 137, иначе говоря, понижала их хозяйственную
активность. П. Куницкий подробно обосновывает этот вывод,
указывая, в частности, на принудительные закупки агентами Порты
хлеба и скота у жителей Дунайских княжеств по ценам, не
соответствующим действительной стоимости этих товаров:
«Приезжавшие из Турции купцы под именем казенных подрядчиков
для покупки хлеба и скота привозили фирманы, или указы, от
Порты с таксою: что по чему платить; хозяин не имел права
сказать, что ему несходно по таковой цене продавать или же
что не имеет на продажу, когда имел, ибо закупщики через
своих факторов (заблаговременно уже знали, что у кого есть,
а арноуты, от господаря даваемые для содействия закупщикам,
понуждали жителей и нехотящих к продаже с поставкою в Га-
лаци или в другой портовый город, каковая поставка нередко
стоила продавцам дороже той цены, какую они получали за свои
продукты, насильственно проданные, а иногда и последних волов
и самой жизни» 138.
В более поздний период (1826 г.) Я. Сабуров обратил
внимание на обыкновение болгар прятать имевшихся у них
шелковичных червей: «Должно полагать, что турецкая алчность
положила основание сей скрытности...» 139,— замечал он по этому
137 П. Куницкий. Краткое статистическое описание Заднестровской области,
присоединенной к России но мирному трактату, заключенному с Пор-
тою Оттоманскою в Бухаресте 1812 года. СПб., 1813, стр. 6.
135 Там же, стр. 7—8.
139 Я. Сабуров. Земледелие, промышленность π торговля Бессарабии в
1826 году. М., 1830, стр. 11.
256
поводу. Каждый новый источник дохода становился
дополнительным объектом обложения.
Царивший гнет породил большую текучесть населения. И. Яко-
венко сообщал, что прирожденные земледельцы — болгары «не
могли основать твердого для себя жительства..., не будучи в состоянии
переносить несправедливостей земских чиновников» 14°.
Неустроенность быта молдаван, валахов и болгар, связанная с их
постоянным передвижением, отражалась даже на облике их жилищ: «До-
мы мужиков,— писал П. Свиньин о молдаванах,— походят на
шалаши кочующих народов, все они состоят из мазанок, в окнах
вместо стекла вставлены пузыри; не имеют ни дворов, ни амбаров,
но внутри довольно чисты и опрятны» 141.
К перечисленным причинам хозяйственного упадка следует
добавить тяжелые последствия войн, которые неоднократно
велись между Россией и Турцией на Дунайском театре.
Молдавский историк В. Я. Гросул пишет о своей родине: «Что было
типичным в тот период — война или мир, трудно сказать. На
грани XVIII—XIX вв. следует одна война за другой. Войны —
обычное явление для Молдавии и Валахии, и продолжительность
их немногим меньше периода мира» 142. Опустошения,
реквизиции, отвлечение жителей от сельских работ для обслуживания
войск, турецких или русских, все это замедляло развитие
их собственного хозяйства. Во время войн (а также набегов
кочевников-ногайцев) особенно страдали посевы. Запасы зерна, сена
и других плодов земледельческого труда, кроме того, зачастую
отчуждались. Все это побуждало жителей Дунайских княжеств
преимущественно заниматься животноводством, ибо стада овец
или рогатого скота в случае опасности можно было перегнать в
леса или в какое-нибудь отдаленное место.
В Буджаке земледельческая культура стояла особенно низко —
не потому что ногайцы, его населявшие, не были склонны к
оседлой жизни и обработке земли. Опыт показал, что
переселенные на Молочные Воды, они сделались отличными хлебопашцами.
Дело было в том, что при турецком господстве на ногайцев
возлагались прежде всего военные функции, что отвлекало их от
производительного труда и закрепляло привычку к кочевому
образу жизни. После ухода ногайцев из Буджака в нем не оста-
140 Там же, стр. 171—172.
141 П. Свиньин. Описание Бессарабской области.— «Записки Одесского
общества истории и древностей», т. Vi, 1867, стр. 220. Там же, на стр. 236,
упоминается «обыкновение между поселянами опускать глубоко в
землю жилья свои...»; ср. «Из воспоминаний Михайловского-Данилевского,
1818 г.» — «Русская старина», 1897, июль, стр. 76—77 .
142 В. Я. Гросул. О соотношении животноводства и земледелия в Дунайских
княжествах в начале XIX в.— «Ученые записки Кишиневского
государственного университета», т. 65. Серкя историческая. Кишинев, 1963,
стр. 111.
9 Е. И. Дружинина
257
лось от них ни распаханных полей, ни построек, ни каких-либо
культурных ценностей, если не считать источников («фонтанов»),
приспособленных для пользования водой. Среди покрытых седым
ковылем степей кое-где встречались кучи золы и заросли бурьяна,
напоминавшие о ногайских становищах 143.
Оседлое христианское население завело сады по берегам
Днестра и Дуная, которые однако в результате войн и набегов
ногайцев оказались заброшены. Ставка ногайского военачальника
(сераскера) находилась в Каушанах, где сосредоточивались
ремесленники и торговцы разных национальностей и было поэтому
много лавок и домиков. Однако после войны 1806—1812 гг. Кау-
шаны представляли собой груду развалин, и современники,
видевшие этот пункт, называли его «ничтожным местечком»,
«небольшой бедной деревней» 144.
Присоединение Бессарабии к России в 1812 г. произвело
полный переворот в хозяйственной жизни Буджака. Земледельческое
население, хлынувшее сюда со всех сторон, чувствовало себя
теперь в безопасности υτ турок, татар и ногайцев. Перенимая
местный опыт в области животноводства, оно вместе с тем
заводило пашни, сады, виноградники. Были восстановлены и
приведены в порядок заброшенные садовые участки.
Состояние сельского хозяйства Буджака в конце изучаемого
периода может быть охарактеризовано на основании
«Статистического описания», составленного в 1822—1828 гг.
Животноводство продолжало играть ведущую роль в экономике данного
района, причем носило ярко выраженный экстенсивный характер.
На первом месте по числу голов стояли овцы (303 699), далее
шли рогатый скот (161396), лошади (41518), свиньи (14 788),
козы (1683). В незначительном числе встречались ослы (48) и
буйволы (36) 145.
Овцы разводились четырех пород. На первом месте стояли
цыгайские овцы, привычные к местному климату, крепкие и
неприхотливые. Они легко размножались и лучше других пород
скрещивались с мериносами, которые уже начали появляться в
Бессарабии. Кроме хорошей шерсти, цыгайская овца, как уже
говорилось, давала мясо и молоко. От местных жителей,
разводивших цыгайских овец с незапамятных времен, эта порода была
восприняла также болгарскими и немецкими переселенцами.
Другая порода, называвшаяся пыпе, была нужна для изготовления
сала. Овцы третьей породы назывались метисами; шерсть их была
несколько лучше, чем у предыдущей породы, и, кроме того, они
давали много молока. Четвертая называлась олтенец, она разво-
143 «Воспоминания о Бессарабии».—«Современник», 1837, № 3 (т. VII),
стр. 232—233, 243. Из текста видно, что автор был русским офицером,
приехавшим в Бессарабию из Тульчина в 1818 г.
144 Там же, стр. 243; П. Свинъин. Описание Бессарабской области, стр. 295.
145 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 92.
258
дилась для молока и получения черных смушек, снимавшихся
с молодых ягнят 146.
Получая основные продукты питания и предметы одежды от
овцеводства, жители ценили рогатый скот главным образом как
тягловую силу, необходимую для распашки полей, для
перевозки тяжестей и т. д. Кроме того, разведение рогатого скота
приносило им большой доход, так как быки и коровы
пользовались постоянным спросом в запрутской Молдавии и Австрии.
Предметами торговли были также сало, кожи, мясо, молоко, рога
и кости.
В колониях задунайских переселенцев, так же как и у
государственных крестьян (молдаване, украинцы и др.)> преобладали
овцы. Иную картину представляли колонии варшавских
переселенцев, у которых на первое место выдвигался рогатый скот.
Это объяснялось тем, что овцеводство не имело большого
распространения в местах, из которых они вышли. Приведем
цифровые данные. У задунайских переселенцев считалось: овец —
118 862, рогатого скота — 49 002, лошадей — 14 923. У варшавских
переселенцев числилось: овец — 3830, рогатого скота — 10 501,
лошадей — 2104. В расчете на душу м. п. в первой группе
колонистов приходилось в среднем по 7,5 овцы, 3,1 голов рогатого
скота и 0,8 лошади; во второй — по 1,3 овцы, 4,2 голов рогатого
скота и 0,8 лошади. Если мы вспомним бедственное положение
колонистов в первые годы их пребывания в Буджаке, то должпы
будем признать, что за короткий орок они встали на ноги
благодаря более свободным социальным отношениям и
предоставленным им льготам и правам147.
Пчеловодство развивалось в Буджаке сравнительно слабо.
В 1826 г. имелось 14 760 «пней» с пчелами. Количество
полученного меда составляло 6 тыс. пудов, воску — до 1 тыс. пудов 148.
Прогресс хлебопашества, которое было новой отраслью
хозяйства для Буджака, выразился в разведении разнообразных
зерновых культур, особенно пшеницы, ячменя и ржи; меньшее
значение имели просо, овес, кукуруза, лен, горох, гречиха,
конопля и чечевица. В 1826 г. из общего посева в 50135 четв.
зерновых хлебов на яровые приходилось 16 146 четв. (доля
пшеницы— 12 343 четв.), на озимые — 33 989 четв. (доля пшеницы —
19 104 четв.) 149. Урожай 1826 г. составил сам-6—7.
146 П. Сеиньип. Описание Бессарабской области, стр. 189—190; П.Куницкий.
Краткое статистическое описание..., стр. 12; Я. Сабуров. Земледелие,
промышленность и торговля Бессарабии в 1826 году, стр. 8.
147 Подсчет произведен на основании «Статистического описания
Бессарабии...», изд. 1899 г., где сведения о числе людей и скота даются по
каждому населенному пункту отдельно.
148 Там же, стр. 93.
149 «Ведомость о посеве и урожае хлеба в казенной Бессарабии, или
Буджаке, за 1826 г.» — Там же, стр. 81—88.
259
9*
После присоединения Бессарабии к России от населения Буд-
жака потребовалась огромная работа по восстановлению
заброшенных садовых участков, группировавшихся вокруг Аккермана
(ныне Белгород Днестровский) по берегам Днестра и Прута, около
Измаила и Рени. Когда С. И. Корнилович в 1817—1820 гг.
производил обследование Буджака, он насчитал 1997 фруктовых
садов и виноградников, заметив при этом, что «оные почти все
заведены турками» 15°. Эти цифры резко расходятся с данными
А. Скальковского, полагавшего, что в Буджаке после турок
остались только 20 фруктовых садов и 121 виноградник 151.
Неполнота данных Скальковского, по всей вероятности, была связана
именно с запущенностью садовых участков и неопределенностью
ях границ.
После присоединения Бессарабии к России большая часть
садов (1332) была передана в частные руки, остальные 665
сделались собственностью казны и сдавались в аренду; временные
хозяева хищнически обращались с растениями, в результате чего
много казенных садов погибало. Вот "почему передовые
администраторы, в частности Инзов, стояли за привлечение колонистов
на садовые участки, принадлежавшие казне. Так появилась на
Днестре швейцарская колония Шаба, ставшая крупнейшим
очагом виноградарства и виноделия. Как уже отмечалось, она
составилась из потомственных виноградарей, во главе которых стоял
ученый ботаник Л.-В. Тардан. На первых порах положение
переселенцев оказалось очень трудным. Запущенные сады
нуждались в основательной расчистке. Не было необходимых орудий
труда, не говоря уже о прессах, бочках и погребах для
предстоявшего производства вина.
В 1823 г. колонисты (15 семейных и одиноких хозяев)
посадили 60 тыс. виноградных лоз высшего качества — французских,
португальских и др., привезенных ими с собой; однако суровая
зима и последовавшее за ней засушливое лето 1824 г. погубили
значительную часть растений152. К этому прибавился ущерб,
нанесенный садам и виноградникам от потрав: в условиях
бескормицы изголодавшийся скот окрестных жителей забирался в
сады и виноградники. В этот первый год переселенцы не
производили вина. Они продавали виноград, собранный со старых
кустов, чтобы выручить деньги на пропитание.
В 1824 г. колонисты снова высадили 60 тыс. лоз и начали
выделку вина, причем 2900 ведер поступило в продажу; кроме того,
они роздали в частные руки 40 тыс. лоз. В конце 1825 г. у швей-
150 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18582, лл. 40 об.— 41. Подразумеваются турецкие
подданные — греки, армяне и др.
151 А. А. Скалъковский. Историческое обозрение садоводной и лесной
промышленности в Новороссийском крае.— ЖМВД, ч. 37, 1852, стр. 316.
152 ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 490, л. 126.
260
царцев Шабы оыло уже 104 тыс. виноградных лоз. Особенно
выделялась семья основателя колонии Л.-В. Тардана, имевшая
25 тыс. лоз. Кроме виноградников, у колонистов Шабы были
плодовые сады, в которых росли сливы, вишни, яблони, груши,
шелковицы, орешник. В безлесной, открытой для всех ветров
местности им приходилось насаждать также ивы и тополя. К 1825 г. они
насадили 1819 деревьев и кустов разного рода 153.
Полеводством в этот ранний период колонисты Шабы почти
не занимались. Весь имевшийся у них в 1825 г.
сельскохозяйственный инвентарь заключался в одной бороне и восьми
телегах. Плохо обстояло дело и с тягловой силой 154.
Успехи колонистов произвели большое впечатление на местных
жителей, большая часть которых (86 семей) продолжала
оставаться в Шабе. Переговоры о переселении в другие места
велись теперь менее успешно: жители желали остаться на старых
местах и заняться по примеру швейцарцев виноградарством и
садоводством. В результате Шаба сделалась селом со смешанным
украинско-швейцарским населением.
Так через 11 лет после оставления турками Буджака, края
ногайских кочевий, мы видим на месте заброшенных садов на
Днестровском лимане самых опытных виноградарей Западной
Европы. Они закладывают основу образцового виноградарства и
виноделия, способствуют распространению лучших сортов
винограда в Бессарабии и Новороссии, передают свой опыт
поселившимся в Буджаке украинцам, молдаванам, русским, немцам и др.
Несмотря на свои малые размеры, Шаба превратилась в крупный
хозяйственный и культурный очаг. Там рано появились школы.
Основатель колонии Тардан был образованным человеком, членом
прогрессивной масонской ложи «Овидий» (в Кишиневе). В 1821 г.
он принимал у себя А. С. Пушкина 155.
На примере Шабы мы видим, что даже в новой, незнакомой
географической среде поселенцы могли достигнуть многого, если
они были лично свободны, обладали сельскохозяйственным
опытом и известным материальным достатком, не подвергались
мелочной опеке и притеснениям со стороны чиновничьего аппарата.
Выше шла речь о садах, возникших вдоль рек еще при
турецком господстве. К концу изучаемого периода появилось
много других садов, даже среди открытой степи. По подсчетам
И. А. Анцупова 156, произведенным на основании «Статистического
153 Сведения за 1824 г. см.: ЦГИА СССР, ф. 383, оп. 29, д. 490, л. 126 об., 132;
за 1825 г.— в публикацпи «Deutsche BauemleistuDg...», S. 93—94.
154 «Deutsche Bauernleistung...», S. 93. Ср. ЦГИА СССР, φ. 383, on. 29, д. 490,
л. 131.
155 И. П. Липранди. Из дневника воспоминаний.— «Русский архив», 1866,
№ 8-9, стр. 1272.
156 И. А. Анцупов. Государственная деревня Бессарабии..., стр. 154.
261
описания Бессарабии...» (1828 г.), в 18 казенных селах Буджака
имелось уже 717 фруктовых и виноградных садов. Тот же
источник показывает в колониях варшавских переселенцев 1614
садов, в колониях задунайских переселенцев — 512 157. Эти данные
не исчерпывают всех сведений о садах: последние имелись также
в Сарате, во владениях духовенства и т. д.
* * *
Подводя итоги развитию сельского хозяйства, следует сказать,,
что, несмотря на некоторые особенности каждого района, мы
улавливаем на Южной Украине первой четверти XIX в. общие
характерные черты. Хотя скотоводство в степях занимало первое
место, но хлебопашество — эта старинная культура Северного
Причерноморья — все более внедрялась в хозяйственную
деятельность населения. Правда, техника земледелия оставалась крайне
отсталой, разведению зерновых хлебов препятствовали: зимние
ветры, летний зной, степные вредители и меняющаяся
международная обстановка; тем не менее население, не исключая
недавних кочевников-ногайцев, питалось собственным хлебом, а в
урожайные годы могло сбывать продукты своего урожая на
внутренний и даже заграничный рынки. В природных ресурсах
Южной Украины и в хозяйственной энергии ее населения таились
огромные потенциальные силы, которые обещали в будущем
превратить ее в главную житницу Европейской России.
Важным достижением поселенцев было овладение новыми
отраслями сельского хозяйства: в области животноводства —
тонкорунным^ овцеводством, в области земледелия — разведением
винограда и шелковицы. Сотрудничество разных народов на
поприще хозяйственной жизни имело при этом огромное значение.
157 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 188—202, 395—
422.
Глава шестая
ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
В течение 1800—)1825 гг. достаточно ясно определился
аграрный облик Южной Украины. Развивалась и
промышленность, однако крупных предприятий было мало. На первое
место выдвигалась переработка сельскохозяйственных продуктов.
Повсюду в крестьянских хозяйствах и в помещичьих имениях
вытапливали сало, дубили кожи, стригли овечью шерсть, из
которой изготовляли примитивное сукно, а затем одежду, валеную
обувь и т. д. Часть продукции поступала в продажу. Зерно
обрабатывалось на многочисленных мукомольных мельницах и
крупорушках, которые были принадлежностью большинства городов
и сел еще в предшествующий период 1.
Число всех предприятий, включая мастерские, мельницы и пр.,
не поддается определению2. Остановимся на тех из них,
которые указываются в отчетах губернаторов под названием
«фабрик» и «заводов». Подсчитывая такие предприятия, губернаторы
обычно относили каждое из них в зависимости от
употреблявшегося на них сырья к одному из трех «царств»: животных,
растений («прозябаемых») или минералов («ископаемых»).
Воспользуемся этой классификацией и рассмотрим прежде всего
предприятия, связанные с животноводством. Данные о них за ряд
лет по Екатеринославской губернии представлены в табл. 22.
Губернаторы включали в свои ведомости только наиболее
значительные предприятия, продукция которых была рассчитана на
сбыт. Так, из комментариев к отчетам по Екатеринославской
губернии мы узнаем, что, например, две кожевенные фабрики —
Прозоровской в селе Чапли и Родзянкиной в селе Вольном —
в отчетную ведомость 1813 г. не вошли, поскольку на них «в
постороннюю продажу ничего не производится» 3.
Указывая число промышленных предприятий, екатеринослав-
ские губернаторы, как правило, не входили в подробности от-
1 О различных типах мельниц и их числе в конце XVIII в. см.: СП,
стр. 211—218.
2 «Экономические примечания генерального межевания», составлявшиеся
в течение длительного времени, не позволяют точно датировать
приводимые в них данные.
3 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 185, л. 102 об.
263
Таблица 22
Число предприятий по обработке продуктов животноводства
в Екатеринославской губернии
(без Ростовского уезда и Таганрогского градоначальства) *
Год
1805
Салотопенные
9
Свечные
2
Кожевенные
1
Суконные
2
Мыловаренные
_
Всего
14
* Сведения взяты из отчетов губернаторов за соответствующие годы (ЦГИА СССР,
ф. 1281, оп. 11, д. 184, 185, 187).
носительно имеющейся на них рабочей силы, выработанной
продукции и т. д. Эти пробелы отчасти восполняются путем
привлечения других источников.
Сопоставляя данные табл. 22, мы ясно видим, что в 1815 г.
промышленность Екатеринославской губернии переживала
временный упадок. Из более или менее крупных предприятий в
этом году функционировали только две суконные мануфактуры.
Кроме основной причины — сокращения животноводства (о
причинах данного явления уже говорилось), падение
промышленного производства было следствием нарушения рыночных связей
во время войны и чумы. Было осложнено и привлечение вспо-
могательной рабочей силы.
Особого внимания заслуживает суконная промышленность,
игравшая большую роль в хозяйственной жизни
Екатеринославской губернии.
Самым крупным суконным предприятием Южной Украины
была «Екатеринославская казенная суконная фабрика». О ее
существовании в XIX в. в литературе почти не упоминается,
а некоторые авторы ошибочно полагают, что, возникнув в конце
XVIII в., она «вскоре закрылась» 4.
На примере этого предприятия (которое с научной точки
зрения являлось не фабрикой, а мануфактурой) ясно видно
движение квалифицированной рабочей силы и техники из внутренних
губерний страны на ее окраины.
Первоначально суконная мануфактура для строившегося Ека-
теринослава была основана в Дубровне Могилевской губернии 5.
4 Т. И. Деревянкин. Мануфактура на Украине в конце XVIII —первой
половине XIX в. (Текстильное производство). Автореф. канд. дисс. Киев,
1959, стр. 5.
5 СП, стр. 229-239.
264
Специалистов по суконному делу Потемкин выписал из-за
границы. Иностранцы передали свои навыки русским мастерам,
которые в свою очередь принесли свой опыт и свои знания на
Южную Украину. Перевод предприятия в Екатеринослав
состоялся в 1794 г. В то время на нем изготовлялись преимущественно
тонкие сукна. Затем (ib 1798 г.) Екатеринославская фабрика была
переведена на производство простых солдатских сукон и
подкладочной ткани каразеи. Эта мера мотивировалась необходимостью
отказаться от выписки из-за /границы тонкой шерсти и
употреблять для изготовления сукон простую шерсть, получаемую в
достаточном количестве из близлежащих районов. Для солдатских
сукон, которых требовалось много в связи с военной
обстановкой 1798 г., простая шерсть вполне подходила. Тонкорунное же
овцеводство было в то время еще слабо развито.
Положение изменилось в 1804 г. Наступила временная
передышка в военных действиях. Между тем тонкорунное
овцеводство успешно развивалось. Все это оказало влияние на судьбу
Екатеринославской фабрики. Министр внутренних дел в своем
докладе от 5 января 1804 г. внес предложение (принятое царем)
о восстановлении производства тонких сукон на предприятии «как
по удобности доставать в тамошних местах шленскую шерсть,
так и потому, что на фабрике сей находятся лучшие мастеровые,
кои напред сего работали уже самые тонкие сукна, а с 1798 г.
обращены стали на одно почти делание простых армейских
сукон» 6. Впрочем военные нужды по-прежнему определяли
профиль мануфактуры: она должна была вьцделыватъ сукна для
полков лейб-гвардии, причем перешла из ведомства Мануфактур-
коллегии в ведомство Комиссариата7. В это время при ней
числились 1044 мужчины и 973 женщины (приписных крестьян) 8.
Вскоре в ведомство Комиссариата была передана и
Екатеринославская шелковочулочная фабрика, переведенная на юг из
подмосковного села Купавны 9. Работавшие на ней приписные
крестьяне (138 мужчин и 133 женщины) влились в состав суконной
мануфактуры 10.
Основная закупка шленской шерсти для Екатеринославской
суконной фабрики производилась теперь на Украине, однако
значительная часть этого ценного сырья поступала пока из
Харьковской губернии. Краски приобретались главным образом в
Москве. Продукция предприятия была строго регламентирована:
сукна должны были выделываться по «апробованным образцам».
6 ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21116.
7 Учреждение, обеспечивавшее обмундирование войск. См. постановление
22 марта 1804 г.— ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21223.
8 Там же, № 21116; ср. № 20722.
9 СП, стр. 231 и ел.
ί0 ПСЗ, I, т. XXVIII, № 21223.
265
Готовые изделия доставлялись в Петербург, где поступали в
распоряжение комиссии Херсонского комиссариатского депо п.
Войны с Францией й Турцией обнаружили в 1806 г. явный
недостаток сукон, необходимых для обмундирования войск.
Министерство внутренних дел в связи с этим разработало целую
программу мероприятий, относящихся к суконному производству.
В частности, предполагалось всячески поощрять выработку
суровья 12, что было по силам и некрупным предприятиям. С этой
целью правительство решило прибегнуть к раздаче денежных
ссуд в тех местах, где в избытке имелась шерсть, в частности
в Новороссии. Не ограничиваясь этим, Министерство
внутренних дел указало на необходимость привлечения на суконные
предприятия, казенные и частные, вольнонаемной рабочей силы.
В докладе министра внутренних дел рекомендовалось
привлекать на суконные мануфактуры следующие категории лиц:
1) евреев Белоруссии, переселяемых из сельских местностей
в города и местечки;
2) разорившихся польских шляхтичей;
3) иностранцев, выбитых из колеи вследствие
наполеоновских войн («многие суконные фабриканты и фабричные
мастеровые, лишась в отечестве своем способов промышленности,
охотно согласятся выйти в Россию»);
4) колодников, нищих и бродяг, которые, по сведениям
русского правительства, использовались в аналогичных целях в
Америке;
5) приобретаемых покупкой у помещиков крепостных
крестьян.
Последний пункт разрешал в порядке исключения покупку
крепостных «купцам и другого звания людям», не имевшим на
то права, для использования на суконных мануфактурах.
30 июня 1808 г. предложение министра было утверждено
царем и получило законную силу13. В принятом постановлении
подчеркивалось, что, кроме увеличения количества сукна для
обмундирования войск, правительство ставит и другую цель:
постепенное создание в России «класса свободных мастеровых
людей, коих распространение столько желательно, сколько
полезно». Вот почему покупка крвдостных обставлялась множеством
правил и оговорок: «Крестьяне сии ни покупщику не должны
быть крепки, ни принадлежать навсегда к фабрике; но
принадлежность их к фабрикам будет временная, на известное число
11 ПСЗ, I, т. XXIX, № 22099 (указ 19 апреля 1806 г.).
12 Суровье — шерстяная ткань, прошедшая только первичную обработку.
13 ПСЗ, I, т. XXX, № 23132. Приведенные ниже оговорки существенно
отличали постановление 30 июня 1808 г. от петровского указа 1721 г. о
предоставлении права покупать крепостных «как шляхетству, так и купецким
людям» (там же, т. VI, № 3711; т. XV, № 11638).
266
и ни в каком случае не далее 20 лет». Покупку крестьян
предлагалось производить «на особенных условиях покупщика с
самими крестьянами». Эти условия должны были рассматриваться
губернским начальством, затем Министерством внутренних дел и
утверждаться императором. Поступив на фабрику, крестьяне
считались свободными и впоследствии могли покинуть предприятие.
«По истечении срочного времени,— говорилось в
постановлении,— крестьяне сии не принадлежат уже ни покупщику, ни
фабрике, но остаются свободны. Им предоставляется право
заводить свои станы и фабрики или наниматься по добровольным
уже условиям у прежних хозяев или у других фабрикантов. Они
по прошествии срока сей принадлежности к фабрикам поступают
в звание свободных мастеровых».
Хотя это постановление крупных последствий не имело, оно
представляет интерес как симптом явлений, приведших к
реформе 1861 г.
Об усиленных поисках рабочих для Екатеринославской
суконной фабрики свидетельствует следующий эпизод. В 1801 г. на
предприятие с согласия владелицы скопинской бумажной
мануфактуры Е. О. Баташевой поступило 22 мастеровых,
получивших «вольность». По прошествии 8 лет руководство
Екатеринославской фабрики попыталось получить также и детей рабочих.
Однако помещица на это не согласилась, и дети оказались
навсегда оторваны от своих родителей 14.
В 1809 г. А. А. Аракчеев, ставший министром сухопутных
военных сил, обратил внимание на суконную мануфактуру в Ека-
теринославе. Разработанное им «Положение» о ее расширении
было доложено царю и направлено херсонскому военному
губернатору Ришелье 15. Этот проект ничего общего не имел с
созданием «класса свободных мастеровых людей»: в его основе лежала
прямо противоположная тенденция. Аракчеев предложил
использовать на предприятии детей инвалидов войны и сирот,
оставшихся от погибших военнослужащих в разных местах страны.
Последних предполагалось прикрепить навсегда к предприятию.
Чтобы этот источник и дальше поставлял необходимые кадры,
Аракчеев высказался за создание в Екатеринославе
Военно-сиротского отделения на 300 воспитанников. При приеме в это
заведение надлежало отбирать преимущественно детей
8—10-летнего возраста с тем, чтобы они немедленно направлялись на
работу.
В отношении инвалидов войны и их детей Аракчеев выдвинул
следующий план, обеспечивавший, по его мнению, непрерывное
поступление рабочих. Из инвалидов, несших гарнизонную служ-
14 ЦГИА СССР, ф. 17, оп. 1, д. 105, лл. 10—11.
15 Там же, д. 111.
267
бу в Екатеринославе, Елисаветграде, крепости Дмитрия
Ростовского и Судаке, следовало выбрать 150 человек, чтобы составить
из них «роту инвалидов женатых, имеющих детей,
предпочтительно же дочерей, коих не менее бы двух было у каждого».
Рабочие той и другой категории должны были жить при
суконной мануфактуре: сироты — в большой казарме, инвалиды со
своими семьями — в отдельных домиках. Весь проект был
пронизан духом суровой регламентации, предвосхищавшей
обстановку пресловутых военных поселений.
В период разработки аракчеевского проекта (утвержденного
21 ноября 1809 г.) 16 было произведено обследование Екатерино-
славской суконной фабрики. Эту работу выполнил один из
ближайших помощников Ришелье, С. Контениус, который жил в
Екатеринославе и считался там «самой почтенной личностью» 17.
Материал, собранный Контениусом, дает возможность
представить состояние предприятия на 1809 г. 18
Всего на мануфактуре работало 768 человек, в том числе
130 «мастеровых людей» и 638 «крестьян-земледельцев».
Мастеровые люди постоянно находились при суконной мануфактуре
и жили в построенных на ее территории корпусах. Они получали
годовой оклад заработной платы и обязаны были уплачивать
подушные, рекрутские и прочие подати. Крестьяне-земледельцы
жили в окрестных деревнях вместе со своими семьями,
приписанными к предприятию. Они состояли на сдельной оплате и ставили
рекрутов «натурою», как и все остальные крестьяне. Общее число
приписанных к фабрике крестьян обычно превышало число
крестьян-земледельцев, работавших на производстве: члены семьи,
оставшиеся в деревне, должны были обеспечить «фабричного» всем
необходимым 19.
По данным К. А. Пажитнова, изучавшего Екатеринославскую
фабрику в первый период ее существования (1794—1804 гг.)г
трудовой повинности подлежало все население приписных
деревень, начиная с 8-летнего возраста. Для стариков и старух
предельного срока не существовало: «Только совершенная
дряхлость, увечье, потеря или сильное ослабление зрения
освобождали их от работ». На предприятии встречались работницы 81 года
и 88 лет 20.
16 ПСЗ, I, т. XXX, № 23997.
17 «Воспоминания А. М. Фадеева. 1790—1867 гг.», ч. 1. Одесса, 1897, стр. 44.
18 Дальнейшее изложение основано на отчете Контениуса от 12 июля 1809 г.
и приложенных к нему ведомостях (ЦГИА СССР, ф. 17, оп. 1, д. 111,
лл. 11—26).
19 В 1804 г. общее число крестьян, приписанных к Екатеринославской
казенной суконной фабрике, исчислялось в 2017 душ об. п. ПСЗ, 1г
т. XXVIII, № 21116.
20 К. Пажитнов. На казенной Екатеринославской суконной и
шелково-чулочной фабрике.— «Труд в России». Исторический сборник, кн. 2. Л., 1924,
стр. 37.
268
Чтобы представить себе производственный процесс и
масштабы Екатеринославской суконной фабрики, необходимо
проанализировать ведомость Контениуса с указанием работ и окладов21.
Из 130 человек, получавших годовой оклад, только 41
непосредственно участвовал в производстве сукна. Остальные 89
человек состояли на подсобных работах, охраняли предприятие или
выполняли небольшие административные функции. Для
мануфактуры феодального периода такое соотношение сил между двумя
категориями рабочих было обычным явлением 22.
Основным операциям — прядению и ткачеству —
предшествовали подготовительные работы: сортировка шерсти, мытье ее
и т. д. Сортировка считалась делом ответственным. Она
производилась под наблюдением мастера с окладом 80 руб. в год;
последний работал с тремя помощниками, получавшими по 50 руб.
каждый. На сортировке трудились, кроме того, многочисленные
приписные рабочие и работницы, получавшие сдельную оплату
по 8 руб. 50 коп. с пуда. Мытье не требовало особенной
квалификации и целиком осуществлялось сдельщиками с более низкой
оплатой (по 6 руб. 50 коп. с пуда). На сдельной оплате были
также рабочие, производившие трепание («щипку») и чесание
шерсти. Поскольку для облегчения чесания шерсти ее нужно
было предварительно промаслить, требовался «шмаровалыцик» 23,
работавший вместе со своим помощником (их оклады составляли
соответственно 72 и 50 руб. в год).
Главными фигурами на производстве были прядильщик и ткач
(первый получал 80 руб., второй— 100 руб. в год). Им помогали
два подмастерья, работавшие «по ткачеству и прядению» с
окладами по 60 руб. Кроме прядильщиков, находившихся
непосредственно при мануфактуре, имелось ^еще два человека в приписной
слободе Сурской, где также была устроена прядильня.
Работники этого отделения получали такой же оклад, как и указанные
два подмастерья.
Процесс прядения и ткачества не исчерпывался работой
квалифицированного (персонала. В нем участвовали на условиях
сдельной оплаты многочисленные рабочие, получавшие плату
(с каждого мотка или фунта шерсти) за прядение пряжи,
мотание пряжи в мотки, прядение кромки, наматывание пряжи на
бобинки, ткачество и т. д.
Снятое с ткацкого стана суровье подлежало сложной
обработке. Прежде всего оно поступало к двум штопалышцам
(с окладом по 30 руб. каждая), в обязанность которых вхо-
21 ЦГИА СССР, ф. 17, оп. 1, д. 111, лл. 22-26.
22 Ср. П. Г. Любомиров. Первые 10 лет существования Иркутской казенной
суконной фабрики (1793—1802 гг.).—«Очерки по истории русской
промышленности. XVII, XVIII и начало XIX в.» М., 1947, стр. 678—679.
23 Шмаровать (от немецкого schmieren) означает «мазать».
269
дило устранение недостатков ткачества (пропусков, узлов и
т. д.). Другие работницы, состоявшие на сдельной оплате,
производили «чищение» ткани, т. е. выщипывали сор, оказавшийся
в овечьей шерсти в виде растительных частиц и прочего мусора.
Подготовленная таким образом ткань поступала на
сукновальную мельницу, которая стояла на реке и приводилась в
движение водой. Мельница функционировала приблизительно восемь
месяцев в году. Для работы на мельнице при предприятии
числилось «валяльщиков старших 5» (с окладом по 42 руб. каждый)
и столько же младших (с окладом по 36 руб.). Валяние
заключалось в нанесении ударов (специальным пестом по куску
намоченного суровья в целях его уплотнения и превращения в
сплошную войлокообразную массу. При этом происходила неизбежная
усадка ткани, т. е. уменьшение длины и ширины куска.
С сукновальной мельницы ткань поступала к «ворсильному
и стригальному мастеру» (с окладом 60 руб.), который
производил ворсование, т. е. поднятие ворса (начеса), а затем
подстригал и подравнивал ворс специальными ножницами.
Ворсование, или, как тогда говорили, «воршение»,- производилось с
помощью ворсильных шишек. Для выращивания этих шишек при
мануфактуре имелась специальная плантация24. После ворсования
и стрижки оставалось окрасить и спрессовать обработанную
ткань. Окраска сукна требовала большого умения, поэтому
красильные мастера (2 человека) получали наивысший оклад — по
120 руб. в год. Им помогали в работе 2 подмастерья с окладами
по 60 руб. В период действия сукновальной мельницы, к которому
приурочивалась и большая часть красильных работ, на
мануфактуре появлялось еще 7 красильщиков, в том числе 5 старших
(получавших по 54 руб.) и 2 младших (по 42 руб.). Такой же
порядок был установлен в отношении прессования: в помощь
прессовому мастеру, получавшему 60 руб., в наиболее
напряженное летнее время придавалось еще 5 прессовщиков, получавших
по 42 руб.
Таким образом, годовые оклады всех вообще
квалифицированных рабочих, занятых изготовлением сукна, колебались между 30
и 120 руб. в год. Самые высшие оклады выплачивались
красильщикам, ворсильному мастеру (он же стригальщик), прессовому
мастеру и ткачу; самые низкие оклады, получали штопальницы.
Переходя к подсобным рабочим, следует отметить, что 29 из
89 занимались изготовлением и починкой инструментов. Это были
токари, плотники, столяры разной квалификации с окладами от
36 до 80 руб. Кроме того, имелись специальные мастера, изго-
24 Опыты выращивания ворсянки на Южной Украине заслуживают
внимания, поскольку считается, что это растение было освоено в нашей страпе
лишь «во второй половине XIX в. (под Минском)» (БСЭ, изд. 2, т. 9,
стр. 145).
270
товлявшие и чинившие скребла, карды и бёрда25.
Классификация ворсильных шишек в соответствии с их размерами по разным
номерам производилась «номеровщицей». Особые лица числились
«у вязания и чищения ворсильных лусток».
Для переноски шерсти употреблялись особые корзины,
которые изготовляли бондари, получавшие по 36 руб. На перевозках
грузов работало 9 погонщиков при волах (с окладом 30 руб.)
и 2 кучера «при казенных лошадях» (с окладом 36 руб.). Были
также кузнецы (4 человека), получавшие от 36 до 54 руб.
Поскольку мануфактура имела собственную плантацию для
разведения ворсянки, ей требовались также садовники и рабочие для
обработки сада, которых было 5 (садовники получали по 54 руб.,
рабочие — по 36 руб.). Наконец, для обслуживания и охраны
помещений на постоянном окладе состояли печники, трубочисты,
истопники и сторожа (с окладами 30—36 руб.).
Административные функции выполняли «надзиратель за
работою и чистотою» (с окладом 120 руб.) и кладовщик («магазей-
щик у приема и выдачи в дело разных материалов») с окладом
в 100 руб., имевшие 2 помощников и 2 писарей.
При мануфактуре имелась больница, в которой состояли «ка-
шеварка», цирюльник с двумя учениками и сторож.
Таким образом, для изготовления сукна требовались
работники 37 специальностей, если считать только постоянных рабочих,
состоявших на годовом окладе.
Доклад Контениуса позволяет составить представление и об
условиях труда на предприятии. Рабочий день продолжался 12
часов как для взрослых, так и для детей26. Что касается оплаты
труда, то Контениус считал ее непомерно низкой, особенно в
условиях увеличивавшейся дороговизны. Он писал: «Фабричные
работы так мало награждают труды занимающихся оными, что
сии последние, ненавидя свое рукомесло, завидуют
благосостоянию, до которого достигать могут окружающие их земледельцы».
Во время обследования мануфактуры к Контениусу явились
многодетные рабочие Сурской слободы с просьбой освободить их жен
от работы на фабрике, так как они, «будучи заняты призрением
детей и необходимыми домашними делами, отягощаются
наложенными на них фабричными работами».
Появление ревизора почти всегда давало толчок для подачи
жалоб от имени всех рабочих или какой-либо группы,
связанной общими условиями труда. Как видим, даже на ранней стадии
25 Скребло и карда — инструменты для расчесывания шерсти перед
прядением. Бёрдо — подвижный гребень с тонкими зубьями, между которымв
продевались нити основы.
26 Для ограничения рабочего дня 12 часами потребовалось специальное
правительственное решение в 1806 г. («Положение о управлении Ека-
теринославскою казенною суконною фабрикою».—ПСЗ, I, т. XXIX.
№ 22099).
271
развития промышленного производства рабочие, едва начавшие
отрываться от деревни, проявляли известную организованность
и боролись за свои права.
Ознакомившись с отчетными документами, Контениус
обнаружил, что себестоимость сукон примерно вдвое ниже цены, по
которой они сдаются государству. Из этого он вывел
заключение, что рабочим недоплачивали значительную часть денег,
полагавшихся за их труд. Однако даже и эти крайне заниженные
оклады и «задельные деньги» выплачивались неаккуратно, на
что рабочие жаловались Контениусу. Некоторым из них
предприятие задолжало по 20 и более руб.
Многие рабочие считались в долгу у фабрики, хотя
фактически их самих обманули. Речь идет о суммах, записанных за
рабочими во время их переезда из Дубровны в Екатеринослав
и устройства на новых местах. Чтобы рабочие не умерли с
голоду, специальная «Экономия» выдавала им пищу, одежду и
обувь. При этом, как установил Контениус, она оценивала
выданные товары «гораздо выше, нежели что чего стоит». В
результате с 1791 по 1800 г. за мастеровыми людьми накопилась
большая сумма долга. Рабочие заявили Контениусу, что из
должников почти половина уже умерла, а оставшиеся так бедны,
что не в состоянии выплатить записанные за ними 7696 руб.27
Тяжким бременем лежали на рабочих подушная подать и
другие повинности. К моменту обследования Контениуса недоимки,
накопившиеся за ними по подушным за два года, составили
1400 руб. Контениус находил, что мастеровых, состоявших на
окладе, необходимо освободить от платежа подушных,
рекрутских и прочих податей, с приписных же крестьян вместо
поставки рекрутов натурой целесообразно взимать денежный налог.
Осведомленный о проекте Аракчеева Контениус выступил
против пунктов, касавшихся оплаты труда солдатских сирот. Эти
пункты (не вошедшие в окончательный текст закона)
предусматривали выдачу детям одежды и пипщ «с наблюдением, чтобы в
день на пищу не выходило более как по 9 коп. на каждого» 28. По
достижении же 18 лет молодые рабочие и работницы должны
были перейти на свое содержание,, получая сдельную плату.
Возражая Аракчееву, Контениус указал на «бываемую иногда
в здешнем (крае дороговизну съестных припасов вдвое и трое
против обыкновенных цен». Следовало, по его мнению,
разрешить управляющему мануфактурой прибавлять в отдельных
случаях к установленной сумме хотя бы по 5 коп. в день на
человека. Далее Контениус высказался за поощрение труда детей
27 Переписка по поводу этого долга велась между администрацией
мануфактуры и правительственными органами еще в предшествующий
период (ЦГИА СССР, ф. 16, оп. 1, 1806 г., д. 425).
28 Там же, ф. 17, оп. 1, д. 111, л. 14 об.
272
и подростков, «дабы они при единообразной их жизни и
беспрерывных работах до 18-летнего возраста, быв малым чем за
их труды вознаграждаемы, могли иногда чувствовать хотя
временное довольство, столь нужное как для одобрения
человеческого духа, так и для подкрепления телесных сил, без чего сие
юношество уподобляется молодым растениям, рассаженным в
неудобном грунте, где они худо растут, отчасти вянут и
засыхают» 29.
Материалы обследования суконной мануфактуры убедили
Аракчеева в необходимости согласиться на повышение оплаты
труда рабочих. Его подпись стоит под списком новых расценок,
предусмотренных для разных категорий мастеровых людей.
Общая сумма выплачиваемого жалованья после его повышения
должна бьша составить 10 404 руб. в год вместо 6160 руб.30
Прибавка заработной платы касалась и сдельных рабочих.
Расширение мануфактуры, намеченное в 1809 г.,
действительно произошло: на 1 января 1812 г. на ней уже числилось
«всякого звания в мастерстве» 570 человек31.
Ведомость, содержащая эту новую цифру, дает
представление также о постройках и отчасти об оборудовании Екатериной
славской суконной мануфактуры: две прядильни, «ткальня»,
красильня с четырьмя медными котлами, прессовая с прессом,
стригальня и ворсильня (использовавшаяся и для других работ), три
склада, три мельницы, «в коих гнезд валяльных 21». Все здания
были низкие, протянувшиеся на 8—20 сажен в длину. Позднее
для суконной мануфактуры было построено новое здание в
классическом стиле 1820-х годов, которое стоит и поныне в со,вре-
менном Днепропетровске.
Екатеринославская казенная суконная фабрика имела ряд
преимуществ перед другими предприятиями страны. Она
находилась близко к источникам сырья и получала шерсть в
неограниченном количестве. Необходимые для рабочих продукты
питания были на юге сравнительно дешевы. Важное значение имели
правительственные заказы, дававшие предприятию обеспеченный
сбыт продукции. При таких условиях мануфактура с развитым
разделением труда могла бы превратиться в подлинную
фабрику, основанную на машинном производстве. Однако
препятствием на пути такой эволюции был принудительный труд ее
рабочих. Небольшое денежное вознаграждение, которое
выплачивалось последним, не вносило существенных изменений в характер
их труда, цредставлявшего собой повинность барщинного типа.
Едва ли можно считать случайностью, что предложение Ришелье
29 Там же, л. 15 об.
30 Там же, л. 24 об.
31 Там же, ф. 1290, оп. 5, д. 3, л. 330.
273
(сделанное в 1809 г.) 32 о покупке за границей для Екатерино-
славской суконной фабрики прядильных машин повисло в воздухе.
В обстановке крайне низкого материального уровня рабочих
не могла быть высокой и производительность труда, тем более
что большая часть операций выполнялась вручную. В 1809 г,
Екатеринославская мануфактура производила по 45—48 тыс.
аршин сукна в год33. Зная общее число ее рабочих (768), мы
имеем возможность установить производительность труда: на
одного рабочего приходилось в среднем от 58 до 62 аршин готовой
продукции в виде тонких (гвардейских сукон 34. Ранее, когда
мануфактура изготовляла простые сукна, ее нродукция составляла
80 тыс. аршин в год 35.
Как по числу рабочих, так и по количеству выпускаемой
продукции Екатеринославская суконная фабрика превосходила
остальные предприятия не только Екатеринославской губернии,
но и всей Южной Украины. Отсутствие сведений об этом
предприятии после 1797 г. у Т. И. Деревянкина привело его к
неправильному выводу, будто бы количество сукон, выработанных
на Юждой Украине в 1809 г., упало по сравнению с 1797 г.
на 28,5% 36. Ошибка связана с тем, что для 1797 г. автор берет
две мануфактуры: казенную (в Екатеринославе) и частную (в Ча-
плях), а для 1809 г.-—только частную (ib Чаплях), упуская и*
виду, что казенное предприятие продолжало существовать. Оно
сохранялось и за рамками первой четверти XIX в. Окладная
книга 1827 г. зарегистрировала 1601 душу м. п., состоявшую при
Екатеринославской суконной фабрике. Это были «мастеровые и
крестьяне», «милицейские ратники, солдатские дети и
воспитанники» 37.
Чтобы оценить место и значение Екатеринославской
казенной суконной фабрики в ряду подобных предприятий начала
XIX в., обратимся к цифровым показателям, приведенным в
исследовании крупнейшего специалиста по истории шерстяной
промышленности К. А. Пажитнова. Он сообщает, что в суконной
промышленности общее число рабочих в течение всей первой
четверти XIX в. составляло в среднем 200 или несколько
менее на одно предприятие. Так, в 1809 г. на 209 мануфактурах
числилось 36 547 рабочих, т. е. в среднем по 174 человека на
каждой; в 1820 г. число мануфактур достигло 304, число рабо-
32 ЦГИА СССР, ф. 17 оп. 1, д. 111, лл. 4-6.
33 ПСЗ, I, т. XXX, №'23997 (1809 г.).
34 В 1822 г. специальный указ разрешил Екатеринославской фабрике
отпускать офицерам тонкие сукна в кредит (ПСЗ, I, т. XXXVIII, № 29034).
35 Там же, т. XXVII, № 20722 (1803 г.).
36 Т. I. Дерев' НЯК tri/. Мануфактура на Украш1 в кшщ XVIII — першш
половин! XIX ст. (Текстильне виробництво). Кшв, 1960, стр. 11 (табл. 1).
14 и 105 (прилож. 1 к табл. 2).
37 ЦГИА СССР, ф. 571, оп. 9, д. 25, лл. 58, 61.
274
Екатеринославская суконная мануфактура. Здание первой половины XIX в.
(Днепропетровский исторический музей). Фото 1914 г.
чих — 52 703; при этом число рабочих, приходившееся на одно
предприятие, почти не изменилось (оно составляло 173 чел.38).
В свете этих данных Екатеринославская фабрика выступает как
крупнейшее по тому времени предприятие. Что касается
социальной структуры, то в этом отношении она ничем не отличалась
от других казенных предприятий, основанных на принудительном
труде. После обследования 1809 г. рабочие продолжали, как и
всюду, работать из-под палки и жаловаться на тяжелые условия
труда. В связи с этим в 1818 г. под председательством
московского военного губернатора А. П. Тормасова был образован
особый комитет, который должен был обследовать казенные
предприятия и обратить внимание на «недостаточное содержание
фабричных». Результатом обследования был ряд постановлений об
улучшении питания и материальных условий рабочих двух
казенных мануфактур: Екатеринославской и Павловской39.
38 К. А. Пажитнов. Очерки истории текстильной промышленности
дореволюционной России. Шерстяная промышленность. М., 1955, стр. 31, 35, 55.
39 ПСЗ, I, т. XXXV, № 27438; ср. [#.] Николаев. Суконная промышленность
в России (Историческое исследование). СПб., 1900, стр. 139—140.
275
Буржуазные тенденции в области промышленности Южной
Украины сказывались пока главным образом в дифференциации
трудовых процессов. Однако эти тенденции были еще слишком
слабы, чтобы радикально изменить социальные отношения на
крупном казенном предприятии 40.
Остановимся на частной суконной промышленности. Самой
крупной «суконной фабрикой» Южной Украины, находившейся
в помещичьем имении, была мануфактура генерала А. А.
Прозоровского в Чаплях Новомосковском) уезда. Это предприятие
было основано еще в конце XVIII в. (в 1801 г. на нем было
24 стана) 41. После смерти. Прозоровского мануфактура перешла
его вдове, затем дочери и, наконец, сделалась собственностью
графини Воронцовой (в 1825 г.). Мануфактура считалась
«вольным» предприятием. Это значило, что владелец мануфактуры
основал ее на свой собственный счет и не пользовался трудом
приписных государственных крестьян. Прозоровский имел
крепостных, которых использовал и на полевых работах, и для
производства сукон. Впрочем и такой предприниматель обязан был
сдавать в казну определенное количество солдатских сукон:
в этот период сукно, в котором остро нуждалось государствот
не могло свободно продаваться на рынке. Отметим, что
незадолго до заключения Тильзитского мира недостающее количество
сукна было расписано по «вольным» мануфактурам 42.
Сохранился документ, предписывающий мануфактуре
Прозоровского поставить в казну в течение 1807 г. 20 244 аршин
сукна для обмундирования войск. Эта задача оказалась не под силу
частному предприятию. Заказ был выполнен только к октябрю
1808 г.43 Следовательно, в 1807—1808 гг. мануфактура
Прозоровского вырабатывала около 10 тыс. аршин сукна в год.
Весной 1809 г. управляющий фабрикой возбудил
ходатайство о предоставлении предприятию правительственной ссуды в
сумме 3672 руб. для закупки шерсти. Растущая нужда в
солдатских сукнах в обстановке турецкой войны потребовала от
правительства быстрых действий: уже в мае 1809 г. просимая
сумма была выдана мануфактуре полтавским губернатором (в
ведении последнего находилась Крюковская контора по приему сукна,,
куда поступала продукция с мануфактуры Прозоровского —
главнокомандующего русской армией) 44. С помощью ссуды суконная
40 Автор не разделяет мнения, что получение рабочими заработной платы
при отсутствии свободного договора является признаком
капиталистического предприятия.
41 К. А. Пажитнов. Очерки истории текстильной промышленности..., стр. 61>
42 [#.] Николаев. Суконная промышленность в России, стр. 109.
43 ЦГИА СССР, ф. 17, оп. 1, д. 421, л. 2.
44 Там же, д. 182. См. о порядке приема сукна в пяти установленных
пунктах в кн.: [Н.] Николаев. Суконная промышленность в России, стр. Hi)
и ел.
276
Таблица 23
Производство сукна на частной мануфактуре А. М. Прозоровской в Чаплях *
Год
Число
станов
Число
крепостных,
«употребленных в работу»
Вид продукции
Количество
продукции,
аршины
1809
1815
1823
30
29
6
562
368
103
Разные сукна и шерстяные материи 14 546
Тонкие сукна 7 131
Простые сукна 1197
Казимир ** 489
Тонкие сукна 4409
Казимир 261
* ЦГИА СССР, ф. 17, оп. 1, д. 44, л. 6 (1809 г.); ф. 18, оп. 2, д. 393, л. 4 (1823 г.);.
« Статистические ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815 по 1820 год».
Б. г. и б. м. (табл. за 1815 г.).
** Казимиром называлось легкое сукно или полусукно.
фабрика удержалась, несмотря на бедствия 1812 г., однако в
1820-х годах ее производство заметно упало. Об этом
свидетельствуют данные табл. 23.
Скромные масштабы частной мануфактуры в Чаплях по
сравнению g казенной мануфактурой в Екатеринославе совершенно
очевидны. Однако разница между двумя рассмотренными
предприятиями заключалась не только в этом. Производительность
труда на суконной фабрике Прозоровского была еще ниже, чем
на Екатеринославской казенной фабрике45. На одного рабочего
в Чаплях приходилось в 1809 г. 25,9 аршина различных
шерстяных тканей, в 1815 г.— 19,4 аршина тонкого сукна, а всего
(вместе с солдатским сукном и казимиром) 23,9 аршина разных
шерстяных тканей.
Низкая производительность труда на предприятии в Чаплях
выражалась и в большом количестве бракованных тканей. Так,
в 1809 г. с предприятия было отправлено в Крюков и сдано
«в комиссариатское ведомство» 4998 аршин сукна:
темно-зеленого, белого, серого и неокрашенного («валеного»). На материале
оказались «дыры, пробитые при валке тех сукон». Чтобы
возместить ущерб, управляющий мануфактурой представил
дополнительно 262 аршина сукна. Тем не менее товар был забракован
в следующей инстанции. В отчетном документе суконной
фабрики говорится, что «окрашенные и отделанные сукна по отправке
в Кременчугскую комиссию остались в тамошних магазейнах за-
45 О продукции Екатеринославской казенной суконной фабрики см. выше,.
на Стр. 274.
277
бракованными впредь до разрешения министрами...» 46 Такая же
судьба постигла партию суровья, которое мануфактура, не
справляясь с валкой и отделкой, отправила через Крюков в
Кременчуг: все количество (4900 аршин) было признано непригодным
(«в прием не удостоено») и осталось лежать на складах опять-
таки до рассмотрения вопроса правительством. По всей
вероятности, военный министр разрешал подобные споры между
браковщиками и представителем Прозоровского в пользу последнего.
Тем не менее низкое качество сукон, изготовлявшихся на
мануфактуре в Чаплях, не вызывает сомнений.
Низкий уровень суконного производства в Чаплях следует
отнести на счет примитивных методов обработки шерсти
работавшими на предприятии крепостными. Среди них едва ли можно
было встретить опытных мастеров, как это было на казенном
предприятии в Екатеринославе. Кроме того, крепостные должны
были, кроме «фабричной работы», выполнять множество других
повинностей в пользу своих владельцев, что понижало их
трудоспособность в качестве рабочих мануфактуры. Наконец, если на
казенной фабрике в Екатеринославе рабочие получали годовые
оклады или сдельную оплату, что в известной степени
стимулировало их работу, то на вотчинных предприятиях такие методы,
судя по имеющимся документам, не применялись.
После 1815 г. прибавилась еще одна мануфактура,
однотипная с суконной фабрикой в Чаплях. Она принадлежала
помещице О. К. Брискорн и находилась в слободе Тарасовке47 Ека-
теринославского уезда. Возникнув позднее суконной фабрики
Прозоровских, предприятие Брискорн, по-видимому, лучше
применилось к обстановке 1820-х годов. В 1823 г. на нем имелось
25 станов и работал 201 крепостной крестьянин. В течение года
было изготовлено 24 530 аршин солдатских сукон48. Брискорн так
же, как и Прозоровские, имели собственные овчарные заводы,
дававшие им сырье для суконных мануфактур.
В 1808—1809 гг. сукно производилось в небольших
масштабах также в имениях помещиков Иваненка и Лапиданилевского.
Первый имел два стана: «на одном — бедро в 1300 зубов, а на
другом — в 1100». Силами зависимых крестьян здесь
вырабатывалось" толстое сукно «наподобие солдатского». В имении
Лапиданилевского вначале изготовлялось тонкое сукно, но затем «по
малолюдству, дороговизне красок, шерсти и инструментов»
помещик перевел свое небольшое предприятие «на другие изделия,
лко то на различные ткани из хлопчатой бумаги, шерстяные
46 ЦГИА СССР, ф. 16, оп. 1, д. 211, л. 15. «Ведомость о приходе и расходе
окрашенного и отделанного солдатского сукна на вольной фабрике кн.
^\. А. Прозоровского». 1809 г. Составлена после смерти владельца.
А7 Слобода эта в некоторых источниках называется Вышетарасовкой.
*8 ЦГИА СССР, ф. 18, оп. 2, д. 393, л. 4.
278
шали и тому подобное». По замечанию губернатора, оба завода
изготовляли продукцию «токмо для надобностей владельцев» 49,
поэтому в официальную ведомость они не вошли. К 1813 г.
упоминания о них исчезают, зато появляются предприятия сенатора
Миклашевского и майора Синельникова. Называя последние
суконными фабриками, губернатор в то же время отмечал, что все
они «суть незначущие, и сукны на них выделываются только
для дворовых служителей» 50.
Мыловаренные предприятия возникают только в конце
изучаемого периода. В 1825 г. их было всего два. Кожевенные и
свечные заводы в Екатеринославской губернии хотя и существовал^
но не играли сколько-нибудь заметной роли. Характерно, что в
ведомость Департамента мануфактур и торговли, издававшуюся в
Петербурге, они не вошли. О довольно многочисленных
салотопенных заводах (16 предприятий ов 1825 г.) екатеринославские
губернаторы никаких подробностей не сообщают.
По иному принципу составлялись отчеты таганрогских
градоначальников: в них содержались цифровые данные о количестве
вытопленного сала и указывался характер его использования.
Эти сведения по колониям мариупольских греков, в которых не
было салотопенных заводов в собственном смысле слова, но
существовала примитивная салотопенная промышленности
см. в табл. 24.
Таблица 24
Салотопенная промышленность в колониях мариупольских греков*
Год
Количество вытопленного сала, пуды
в Мариуполе в 22 селах
Куда употребляется
1810
1813
1824
600
418
1200
4500
3017
65С0
5100
3435
7700
«Для домашнего
употребления и разводу в
другие места»
* Сведения взяты из отчетов таганрогских градоначальников, представлявшихся
с 1810 г. (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 134—136). Отчет за 1825 г. отсутствует.
Как и в Екатеринославской губернии, цифровые показатели
за 1813 г. обнаруживают заметное снижение, связанное с
суровой зимой, чумой и военной обстановкой. Если же взять
1824 г. и рассчитать, сколько продукции приходится в среднем
на душу населения 51, то окажется, что на душу падает примерно
49 Там же, ф. 1281, оп. 11, д. 184, л. 155—155 об.
50 Там же, д. 185, л. 102.
51 Население Мариуполя и греческих сел составляло 27 058 душ об. п. (см.
табл. 4),
279
0,3 пуда выплавленного сала. Этот высокий показатель был
следствием значительного количества скота у населения в данном райо-
н е. Салотопенная промышленность в форме небольших
мастерских развивалась, очевидно, и в Екатеринославской губернии.
Рассмотренные отрасли промышленности — суконная,
кожевенная и др.— существовали и у ногайцев, которые изготовляли
одежду, обувь, посуду и жилище преимущественно из продуктов
животноводства. Большого искусства требовало, в частности,
производство войлока (кошмы) для обтягивания деревянного
каркаса кибитки. Однако о производстве всех этих изделий и о
поступлении их в продажу в наших источниках никаких цифровых
данных не сообщается.
Прежде чем перейти к предприятиям, связанным с
земледелием, остановимся на рыболовстве. В Екатеринославской
губернии оно развивалось более всего на Азовском море, на Дону
и на Днепре. В 1805 г. в губернии имелось 89 рыболовных
заводов (причем 22 из них приходились на Ростовский уезд) 52.
Владельцами рыболовных заводов были представители
различных сословий: купцы, мещане, помещики, донские казаки,
крестьяне (казенные, удельные и помещичьи), колонисты и др. Те,
у кого не было своих земель непосредственно на морском или
речном берегу, арендовали их у казны. Так, на посаде при
Петровской крепости в числе владельцев рыболовных заводов был
бахмутский купец Четвериков, остальные три завода
принадлежали мещанам Котельникову, Засорину и Назаровым. На каждом
заводе работало 17—40 «вольных» рабочих, в числе которых
могли быть как местные жители, так и выходцы из внутренних
губерний, находившиеся в отходе или бегах. «Рабочие,—
говорилось в отчете за 1807 г.,— бывают из людей, временно
приходящих из разных мест: крестьян казенного ведомства и
помещичьих» 53. Доходы заводовладельцев исчислялись в 200 руб.—
200 тыс. руб. ассигнациями.
Ловля рыбы производилась чаще всего зимой и весной.
Орудия лова состояли из сетей и неводов далеко не простой
конструкции:. Так, на Азовском море употреблялись неводы длиной
до 1 тыс. сажен и шириной «от поверхности воды ко дну моря»
до 7 сажен.; Такие неводы представляли собой совокупность
сетей, «прикрепленных на бичеве». «В верхней части тех неводов
по бичеве унизаны поплавы из древесной особого рода коры,
я на нижней груз состоит из проверченного обделанного
жженого кирпича и из каменья, на бичеве нанизанного» 54.
52 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184, лл. 47 об — 48, 94 об. Позднее, с
образованием Таганрогского градоначальства, сведения по Приазовью из
отчетов екатеринославских губернаторов выпали.
53 Там же, л. 95 об.
54 Там же.
280
В Екатеринославской губернии ловились белуга, осетр,
севрюга, стерлядь, сельдь и другая рыба. Обработка заключалась
преимущественно в солении, а зимой — частично в
замораживании рыбы в целях ее сохранения. Изготовлялись и балыки; в этом
случае украинцы, превосходные рыболовы, перенимали опыт
обработки рыбы у крымских татар.
В Таганрогском градоначальстве отмечалось приготовление
черной паюсной и красной сазаньей икры, а также рыбьего
жира.
Рыба и рыбные продукты в большом количестве свозились
из разных мест Приазовья к Мариупольской шеристани. С этой
целью воспользовались специальные лодки, поднимавшие 3—
5 тыс. пудов груза (в 1810 г. таких лодок было до 70, причем
каждая делала по 3—4 оборота). По суше к Мариуполю
приходило за рыбой и рыбными продуктами до 10 тыс. фур.
Подобную же роль в рыболовном хозяйстве играл Таганрог 55.
Обратимся к предприятиям, связанным с земледелием. В
губернаторских отчетах мы находим три основные отрасли
промышленности, относящиеся к этой группе, а именно производство
хлебного вина (винокурение), виноградного вина и фруктовой
водки. Винокурение было наиболее старой отраслью
промышленности и выделялось в Екатеринославской губернии из других
отраслей как по числу предприятий, так и по количеству
выпускаемой продукции. По мере развития земледелия число
винокуренных заводов постепенно росло. Это было заметно еще в
последней четверти XVIII в.56
Винокуренные заводы, находившиеся исключительно в
частновладельческих имениях, не были крупными предприятиями. Они
имели примитивное оборудование, функционировали 6—8 месяцев
в году и обслуживались крестьянами в порядке барщинной
повинности. Зачастую одни заводы закрывались, другие возникали
вновь57. Учет этих изменений представлял известные трудности,
что объясняет нам отсутствие сведений о винокуренных заводах
за значительную часть лет. По Екатеринославской губернии
состояние винокурения более или менее подробно отражено лишь
за 1804—1806 гг. По этим годам мы имеем следующие данные
(табл. 25).
Данные табл. 25 позволяют установить среднюю
производительность одного завода, которая колебалась вокруг 1 тыс.
ведер. Эта цифра была все еще низкой по сравнению с более ста-
55 Там же, д. 134, лл. 5—5 об., 154—155 об. Из отчетов таганрогского
градоначальника.
56 СП, стр. 225-226, 229.
57 Так, в 1806 г. в Екатеринославской губернии прекратили свое
существование 8 заводов, новых открылось 13 (ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 184,,
л. 65).
281
Таблица 25
Винокурение в Екатеринославской губернии *
Год
1804
1805
1806
Число
предприятий
135
115
140
На
котлов
481
481
472
них
кубов
44
49
79
Выкурено вина, ведра
всего
121 627
131123
145 450
в среднем
на один эавод
901
1140
1039
* Сведения взяты из отчетов екатеринославских губернаторов за 1804—1806 гг. ЩГИА
СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184). В Ростовском уезде винокуренных заводов не было.
Таким образом, приведенные погубернские показатели не выходят за рамки
Южной Украины.
рыми районами Украины (где средней цифрой было 2 тыс. ведер
на завод) и особенно с великороссийскими губерниями 58.
В последующие годы губернаторы ограничивались
сообщением сведений о количестве хлеба, употребленного на
винокурение. При этом они отмечали, что помещики, кроме
использования собственного или купленного в данной губернии хлеба,
привозят хлеб из соседних (губерний. Так, в отчете за 1808 г.
отмечается покупка в Слободско-Украинской и Воронежской
губерниях до 60 тыс. четвертей хлеба 59. Право пропинации делало
винокурение выгодной статьей дохода.
Винокурение не прекращалось и в неурожайные годы. Так,
в 1821 г., когда Новороссию поразил неурожай и на
продовольствие жителей не хватало 1 231 921 четв. хлеба, владельцы
винокуренных заводов перегнали на водку до 68 167 четв. хлеба.
Сообщая об этом, губернатор отметил: «Хлеб на сие издерживался
всеми почти помещиками большею частию покупкою в
сопредельных губерниях» 60.
Минимальное количество хлеба, употребленное на
винокурение в Екатеринославской губернии в первой четверти^Х1Х в.,
составило около 50 тыс. четв. (в 1806 и 1814—1815 гг.),
максимальное — более 100 тыс. четв. (в 1807—1808 и 1822—
1824 гг.) 61.
Выращивание винограда, как уже известно, в
Екатеринославской губернии продвигалось медленно. Соответственно этому
58 В Саратовской губернии средней цифрой было 10 600 ведер в год, в
Пензенской губернии — 27 тыс. ведер. Реальная выработка некоторых
заводов в Пензенской губернии доходила до 130 тыс. ведер в год.— Т. Г.
Любомиров. Первые 10 лет..., стр. 235—236.
59 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184, л. 120.
60 Там же, д. 186, л. 79 об.
61 Там же, д. 184—187. Отчеты губернаторов за соответствующие годы.
282
слабо развивалось и виноделие. В 1807 г. известные успехи
отмечались у армян, живших в Новой Нахичевани и ее
окрестностях: они изготовили 2500 ведер вина62. В следующем году свой
первый опыт в виноделии сделал помещик Миклашевский,
который получил 60 ведер вина. По этому поводу в отчете
губернатора говорилось: «Вино сие равняется донскому цимлянскомуг
из лоз которого и виноград разведен» 63. Однако после 1811 г.
о виноделии в имении Миклашевского ничего не сообщалось.
В 1820 г. екатеринославский губернатор докладывал: «Произра-
стение винограда хотя разведено в имениях некоторых
помещиков уездов Екатеринославского, Павлоградокого, Бахмутского,
Славяносербского и Ростовского, но вина из оного в прошлом
1819 г. выделываемо не было по малости такового
винограда...» 64
Что касается производства фруктовой водки, то оно
локализовалось преимущественно в той части Таганрогского
градоначальства, которая не входит сейчас в .состав Южной Украины.
Достаточно указать на то, что в Ростове, Новой Нахичевани
и Таганроге данная отрасль промышленности с начала XIX в.
успешно развивалась на основе использования привозного сырья:
сушеных фруктов, изюма, натурального винограда, виноградного
вина, а также сиропов «нардека» и «бекмеса», поступавших из
Турции 65. Отчасти использовался и крымский виноград.
Временное падение производства фруктовой водки (не уступавшей по
качеству французской) произошло в этом районе во время
русско-турецкой войны 1806—1812 гг.66
Попытка распространить изготовление «французской» водки на
Екатеринославскую губернию имела место в 1808 г. В отчете
губернатора сообщалось, что в Екатеринославе возник водочный
завод; его владелец — мещанин Переборщиков — делает водку
«из виноградных вин, привозимых из Крымского полуострова и
от Таганрогского порта». В первый год своего существования
завод произвел около 50 ведер виноградной водки67. Однако
«самые капитальные водочные заводы» 68 и в дальнейшем продолжа-
62 Там же, д. 184, лл. 93 об — 94.
63 Там же, л. 124 об.
64 Там же, д. 186, лл. 42 об.— 43.
65 В 1804 г. в Ростове и Нахичевани на двух водочных заводах было
выделано 15 тыс. ведер «фруктовой наподобие французской водки» (там же,
д. 184, л. 16 об.).
66 В 1807 г. из- 5 водочных заводов, насчитывавшихся к этому времени в
Ростове, 4 бездействовало, так как «не было в привозе из-за границы
виноградных вин и сухих фруктов, для сего употребляемых» (там же,
л. 94. Ср. д. 134, л. 6 (1810 г.)).
67 Там же, д. 184, л. 124 об — 125.
68 Имеется в виду наличие больших капиталов у армян Таганрогского
градоначальства (1808 г.).—Там же, л. 125.
283
ли функционировать в районе Таганрога; через этот порт удобно
было получать сырье из Турции. Затруднения с получением сырья
отражались на состоянии заводов.
К предприятиям винодельческим и водочным (которые мы
сейчас отнесли бы к пищевкусовой промышленности) примыкают
возникшие в 1823 г. три пивоваренных завода 69.
Среди предприятий, перерабатывавших растительное сырье,
особняком стояла «фабрика бумажных изделий», находившаяся в
Екатеринославе. В отличие от других предприятий
рассматриваемой группы, фабрика эта целиком и полностью зависела от
привозного материала — американского хлопка-сырца, т. е. не была
связана с земледелием Южной Украины. Располагая
параллельными сведениями, содержащимися в отчетах губернаторов и в
печатных ведомостях Главного управления мануфактур, мы имеем
возможность довольно подробно познакомиться с состоянием этой
новой отрасли промышленности. Владельцем предприятия был
мещанин Поеной, который прибегал к найму вольнонаемных
рабочих. Они изготовляли различные хлопчатобумажные ткани и
«карманные остиндские платки» 70. Сохранились следующие
сведения о состоянии мануфактуры Поеного в 1817—1819 гг.
(табл. 26).
Производительность труда на предприятии составила в 1817 г.
в среднем 1050, в 1818 г.— 945 аршин ткани на одного
рабочего (не считан платков). В 1819 г., когда на предприятии
остались только вольнонаемные рабочие, производительность труда
повысилась и на каждого рабочего составила в среднем 1343
аршина ткани.
Таким образом, в Екатеринославской губернии было четыре
значительные текстильные мануфактуры: три суконные и одна
хлопчатобумажная. Если первые три были органически связаны
с сельским хозяйством и приносили пользу не только своей
продукцией, но также и тем, что они стимулировали (развитие
животноводства, то последняя, основанная на импортном хлопке,
имела значение с точки зрения поставки на рынок легких
хлопчатобумажных тканей.
Теперь, оставив в стороне казенную мануфактуру в
Екатеринославе, сопоставим три частные текстильных предприятия друг
с другом с социальной точки зрения: не случайно помещики,
владевшие землей, крестьянами и стадами овец (Прозоровские и
Брискорн), предпочитали заводить суконные мануфактуры, а
мещанин Поеной, не имевший овечьей шерсти, выступил в
качестве организатора «фабрики бумажных изделий». На этом поприще
ему было легче избежать конкуренции. Его предприятие было ос-
Еювано на труде вольнонаемных рабочих и носило капиталисти-
09 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 187, л. 17, 32 и 52.
70 Там же, д. 186, лл. 23, 69, 97.
284
Таблица 26
Производство хлопчатобумажных тканей на частной мануфактуре
Поеного в Ε кате рино славе *
Год
es
У л
Изготовлено тканей ***, аршины
S со
2 Я
о о
и
д я
он*
t-i eö ?*
СО t^ Ен
S И а
1817 ■ 8 ' 12 ' — I — ι — ' 5000 ' 7600 ' 12 600 ' 3510
1818 13 27 13 680 2280 4560 5000 — 25 520 3120
1819 12 19 13 68Ό 2280 4560 5000 — 25 520 3510
* Цифровые данные взяты из публикации: «Статистические ведомости о состоянии
российских мануфактур с 1815 по 1820 год». Местонахождение мануфактуры
установлено по материалам ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 186, лл. 23, 69, 9.7.
** В числе 27 рабочих, состоявших при мануфактуре в 1818 г., было 20
«помещичьих людей».
** Названия тканей: демикотон — плотная бумажная ткань, обычно белая (в
источниках называется также «полухутоном»); миткаль — тонкая бумажная ткань
полотняного переплетения; холстинка — цветной миткаль (полосатый или
клетчатый); китайка (в начале XIX в. называлась также «нанкой») — гладкая очень
прочная ткань чаще всего синего цвета.
ческий характер. Преимущества вольнонаемного труда
проявились на мануфактуре Поеного вполне определенно.
В заключение обзора отраслей, работавших на
сельскохозяйственном сырье, следует упомянуть о первых шагах шелковой
промышленности. Выше уже говорилось о плантации тутовых
деревьев и о шелкомотальном предприятии колониста Калеры в
районе Мариуполя (о масштабах его предприятия в нашем
источнике не сообщается). Отдельные опыты изготовления шелка
производились и в других местах Екатеринославской губернии (не
говоря о Новой Нахичевани, где производство шелка
существовало еще до 1804 г.). Вот сообщение екатеринославского
губернатора за 1808 г., относящееся к помещичьему хозяйству: «Один
токмо дворянин Соколовский, в городе Новомосковске
жительствующий, имеющий у себя до 350 взрослых дерев, сделал тому
первой опыт и получил щелку 42 золотника...» 71 В дальнейшем
незначительное количество шелка производилось как у частных
владельцев, так и в Екатеринославском казенном саду, однако не
каждый год и в объеме не более пуда. В отчете
екатеринославского губернатора за 1824 г. данные о выработке шелка в
губернии полностью отсутствуют. Только в ведомостях иностранных
колоний, представленных Попечительным комитетом, указывается
71 Там же, д. 184, л. 122 об.
285
2 пуда 33Д фунта, выработанных меннонитами и другими
колонистами на Днепре.
Таким образом, в шелководстве Екатеринославской
губернии — этой новой и очень сложной отрасли промышленности —
заметную роль играли незакрепощенные поселенцы: армяне,
греки, меннониты и (другие колонисты. Хотя выходцы из
Западной Европы не имели опыта в этом отношении, однако,
пользуясь личной свободой и отличаясь высокой культурой трудаг
они постепенно осваивали производство шелка.
Промышленность, не связанная с сельским хозяйством
(которую губернаторы относили к «царству ископаемых»), может быть
разделена на добывающую и обрабатывающую; впрочем эти две
отрасли тесно переплетались друг с другом. Добывающая
промышленность — извлечение из недр земли соли, угля,
металлических руд, строительных материалов и т. д.— с давних пор
существовала на Южной Украине в виде народных промыслов, так
же как и в других частях страны. Повсюду, где
обнаруживались железные руды, их копали с помощью простой лопаты из
неглубоких слоев залегания. При наличии реки здесь же
возникали «рудни», т. е. небольшие металлургические предприятия^
основанные на двигательной силе воды 72. Выплавленный металл
поступал затем в многочисленные кузницы. Железо и
металлические изделия — серпы, молотки, подковы и т. д.—
изготовлялись жителями для собственных нужд и на продажу.
Недостаток древесного топлива в украинских степях
заставлял население настойчиво искать выход из положения. В
Екатеринославской губернии, на территорию которой приходилась
большая часть Донецкого угольного бассейна, эти поиски были
наиболее успешны. В течение XVIII в. жители Бахмута
применяли каменный уголь в кузнечном деле и в солеварении. У
запорожцев имелись кузницы, работавшие на каменном и бурых
углях на острове Хортице. В 1790 г. один казак добыл и привез
на продажу в Таганрог 3 тыс. пудов антрацита 73.
Обобщая накопившиеся факты, директор Берг-коллегии
В. Ю. Соймонов констатировал в 1798 г. что в районе Северского»
Донца каменный уголь «многими жителями употребляется для
согревания жилищ и для произведения разных работ с
полезнейшею заменою недостатка в лесе» 74. Это известие даже побудила
Павла I распорядиться о возобновлении в районе Бахмута соляных
варниц, закрытых в 1782 г. в связи с недостатком топлива. Од-
72 Подробную характеристику руден см. в кн.: П. К. Федоренко. Рудшь
Левобережной Украины в XVII—XVIII вв. М., 1960.
73 Г. Д. Бакулев. Развитие угольной промышленности Донецкого бассейна,.
М., 1955, стр. 71, 73, 79.
74 А. Скальксвский. Опыт..., ч. II, стр. 464—465.
286
нако выпаривание соли из подземных источников оказалось
невыгодным после того, как ов состав России овошла территория
Крыма с многочисленными соляными озерами.
В первой четверти XIX в. государственные крестьяне Ека-
теринославской губернии продолжали стихийно, без всякого
руководства развивать угледобычу75. Помещики также устраивали в
своих имениях «углеломни», употребляя уголь на винокурение и
частично на продажу 76.
Разработка угольных месторождений имела особенное
значение для казенного Луганского литейного завода, который с
самого начала работал исключительно на каменном угле 77.
Основание Луганского завода на Южной Украине было
связано с внешнеполитической обстановкой: для обеспечения
безопасности государственных границ, распространившихся до южных
морей, важно было быстро и бесперебойно снабжать
артиллерийскими орудиями и снарядами пограничные укрепления,
Черноморский флот и сухопутные войска. Созданию Луганского
завода предшествовало закрытие в 1761 г. липецких чугунолитейных
заводов. База военного снаряжения перемещалась теперь на юг.
По первоначальному замыслу Луганский завод должен был
плавить местные руды и изготовлять из них необходимые
военные припасы. И хотя поставить доменное производство на
Луганском заводе в изучаемой период не удалось, завод все-таки не
был ликвидирован; сначала он перерабатывал чугунный и
железный лом, свозившийся из южных крепостей, а с 1806 г. стал
изготовлять необходимую продукцию из уральского металла7δ.
Остановимся на кадрах Луганского завода. Здесь были
сосредоточены опытные металлурги, литейщики и специалисты по
разведке угольных и рудных месторождений. Они были переведены
на Луганский завод из внутренних губерний страны,
преимущественно с Олонецкого и липецких заводов. Некоторое число
квалифицированных рабочих поступило с упраздненных бахмутских
соляных варниц79. Наиболее ответственные функции были
поручены специалистам, приглашенным из Англии, которая в то
время задавала тон в области металлургии. Директором Луганского
завода до конца своей жизни оставался Чарльз Гаскойн (в Рос-
75 Там же, стр. 526—528.
76 Там же, стр. 528 и ел.
77 О первых шагах этого завода см.: СП, стр. 241—244.
78 Попытки плавить местную руду на Луганском заводе продолжались и в
последующий период. Так, в 1832 г. из прусской Силезии был выписан
металлург Мадейский, который восстановил заброшенную доменную печь
и производил коксование угля (В. К. Яцунский. Польский металлург на
Луганском заводе в Донецком бассейне в 30-х годах XIX века.—
«Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР», № 27, 1959,
стр. 41—44).
79 Г. Д. Бакулев. Развитие угольной промышленности..., стр. 77.
287
сии —Карл Карлович), руководивший ранее знаменитым Каррон-
ским пушечным заводом 80. В 1807 г. его сменил К. Нилус. О
высокой квалификации мастеровых людей, работавших на Луганском
заводе, свидетельствует тот факт, что некоторые из них в 1817 г.
были командированы в центр страны для участия в экспедиции
по изысканию углей Подмосковного бассейна 81. Так Луганский
завод, получивший в свое время специалистов из старых, давно
освоенных районов страны, возвращал их теперь в эти районы
обогащенными новыми знаниями.
Название «Луганский литейный завод» не отражало всех
функций этого крупного комплексного предприятия. Организовать
литейное дело в условиях Степной Украины было бы невозможно
без разработки угольных месторождений Донбасса. Таким
образом, угледобыча стала неотъемлемой частью предприятия.
По данным Г. Д. Бакулева, в 1815 г. в угольных шахтах
Донбасса «полных работников» состояло 291, малолетних — 267,
стариков — 3782.
Труд шахтеров был в то время исключительно тяжел. Ломка
угля производилась, как правило, зимой, когда рабочие были
свободны от сельскохозяйственных занятий. Рабочий должен был,
уцепившись за канат, опускаться с помощью ручного ворота
(который крутили наверху) в обледенелую шахту. Работать
приходилось в согнутом или лежачем положении при скудном свете
дымящейся коптилки. Лопата, кайло и балда — таков был
нехитрый набор инструментов для добывания угля. Отколотый уголь
насыпался в кошелки, которые поднимались наверх посредством
такого же ручного ворота. Откачивать воду из шахт тогда не
умели, поэтому работы велись выше уровня подпочвенных вод.
Большой вред приносил рабочим рудничный газ, нередко
появлявшийся в шахте-дудке диаметром около 1 м 83.
Кроме специалистов и квалифицированных рабочих, при
Луганском заводе имелись приписные крестьяне, выполнявшие
вспомогательные работы. Институт приписных крестьян,
ликвидированный на Урале еще в 1807 г., сохранился здесь до 1821 г.
Положение этой категории населения екатеринославский
губернатор Гладкий определял как самое тяжелое. Отсюда высокая
смертность среди приписных крестьян, число которых в момент
приписки к Луганскому заводу составляло 2603 душ м. п., а уже к
1806 г. уменьшилось до 2332.
80 Назывался так по реке Каррон в Шотландии. Русское слово «карронада»
(вид пушки) происходит от имени этого завода.
81 И. И. Коган. Тульская экспедиция 1812—1818 годов.— «Труды Института
истории естествознания и техники», т. 33. М., 1960, стр. 216—227.
82 Г. Д. Бакулев. Развитие угольной промышленности,.., стр. 96.
83 Там же, стр. 93—96.
288
Приписной крестьянин обязан был подвезти к заводу 120
пудов угля, за что е«му выплачивалось 1 руб. 70 коп. в год, т. е.
немного более 1 коп. с пуда. Кроме того, завод вносил за него
подушную подать. Когда администрация завода взамен
приписных крестьян, оказавшихся не в состоянии выполнить
возложенную на них повинность, нанимала вольных фурщиков, труд
последних оплачивался выше — по 6 коп. с пуда, причем
набиравшаяся сумма перелагалась на приписных крестьян, за которыми
из года в год накапливались недоимки. К 1814 г. за ними
числилось более 20 тыс. руб. долга. Екатеринославские губернаторы
очень часто сообщали в своих отчетах, что крестьяне,
приписанные к заводу «для возки земляного угля, добываемого в Бахмут-
ском уезде», не в силах выполнять эту тяжелую повинность, так
как их скот истощен, а частично даже вымер от бескормицы 84.
В 1814 г. в связи с жалобами приписных крестьян
состоялось обследование казенных сел, в которых они жили (Городище,
Петропавловка, Ореховка и Фашовка). Выявилась тяжелая
картина. Приписные крестьяне, докладывал губернатор,
«действительно пришли в крайне бедное состояние от стечения различных
обстоятельств, как то: частых скотских падежей, неурожаев
хлеба, возвышения казенных податей и увеличения общественных
повинностей в* течение последних лет от бывших чрезвычайных
военных обстоятельств, которые отбывают они наравне с
прочими обывателями Славяно-Сербского уезда» 85. Со времени
назначения приписным крестьянам платы за возку угля продукты
питания и прочие предметы вздорожали, что понизило реальную
ценность их вознаграждения. Чтобы прокормить свои семьи,
мужчины большей частью расходились по окрестным селам, городам и
помещичьим имениям в поисках работы по найму. Во время
обследования было установлено, что на 2245 душ м. п. имеется
только 445 тягол, т. е. трудоспособных единиц. Такое число было,
по мнению губернатора, недостаточным даже для производства
хлебопашества.
Правительству пришлось считаться со сложившимся
положением. Дальнейшее использование приписных крестьян на
подсобных работах представлялось невозможным. В связи с этим 10
января 1821 г. был издан указ 86 об освобождении приписных
крестьян Луганского завода от возки угля и других подсобных работ.
По примеру «казенных заводов хребта Уральского» на Луганском
84 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 184, лл. 68 об.-69; д. 185, л. 145; д. 186,
л. 7 об.
85 Там же, д. 185, л. 144—144 об.
86 ПСЗ, I, т. XXXVII, № 28515. Этот указ остался неизвестным Г. Д.
Бакулеву, который ошибочно полагает, что «непременные работники»
существовали на Луганском заводе уже в 1817 г. (Г. Д. Бакулев. Развитие
угольной промышленности..., стр. 96).
10 Е. И. Дружинина 289
ваводе вводилась категория так называемых непременных
работников, которые должны были жить при заводе и получать
небольшую заработную плату. Непременных работников надлежало
набрать 960 человек в селах Третья Рота и Каменный Брод,
расположенных близ завода.
Причисление к заводу сельских жителей произошло в
принудительном порядке по методу рекрутского набора. Чтобы
обеспечить выполнение необходимых работ силами непременных
работников, им было отведено по 30 десятин земли на ревизскую
душу для скотоводства и отпущены деньги на покупку волов с
упряжью87. Непременные работники уже не были крестьянами
в обычном смысле слова. Это были производственные рабочие,
предпролетариат, сохранивший тесную связь с сельским
хозяйством. Рабочие должны были разводить волов на отведенных им
землях и возить к заводу уголь, пользуясь тягловой силой этих
животных.
Архивные документы позволяют нам совершенно точно
установить, из кого рекрутировались новые рабочие. В составе
населения Третьей роты и Каменного Брода числилось (в душах м. п.) 88
Казенных и экономических крестьян .... 874
Войсковых обывателей 35
Однодворцев 32
Малороссийских казаков .19
Итого 960
Общее число женщин в составе указанных категорий было на
единицу больше (961). Так государственные крестьяне и казаки
попали в категорию заводских рабочих. В указанных селах
оставались сословия, не включенные в состав непременных
работников, а именно мещане (106 человек), купцы (6) и отставные
солдаты (3).
Однодворцы Каменного Брода (32 человека) протестовали
против зачисления их в непременные работники. Они направили
прошение министру внутренних дел об освобождении их от заводских
работ 89, однако это ходатайство осталось без последствий.
Перестройка завода в связи с набором непременных
работников была завершена в течение нескольких месяцев. За бывшими
87 См. переписку по поводу реализации указа о «непременных работниках»
(ЦГИА СССР, ф. 379, оп. 1, д. 409; ф. 1285, оп. 3, д. 326; ср. ф. 1281, оп. 11,
д. 186, л. 113).
88 Там же, ф. 379, оп. 1, д. 409, лл. 2 об — 3.
ω Там же, ф. 1285, оп. 3, д. 326, лл. 1—2.
290
приписными крестьянами сохранилось обязательство выплатить
накопившиеся недоимки, которые в 1825 г. еще числились за
ними в сумме 19 460 руб.90
Таблица 27
Добыча каменного угля в Донбассе за 1796—1830 гг. *
Годы
1796-
• г. д
стр.
-1801 (в среднем)
1810
1820
1830
. Бакулев.
83, 653.
Развитие
Тыс. пудов
146
153
250
598
угольной
Тыс. тонн
2,4
2,5
4,1
9,8
промышленности...,
После замены приписных крестьян непременными
работниками добыча каменного угля заметно возросла. Об этом говорят
данные табл. 27.
Оценивая это количество угля как «мизерное» по сравнению с
продукцией второй половины XIX в., Г. Д. Бакулев в то же
время отмечает, что мы присутствуем при начале планомерной,
систематической разработки угольных месторождений Донбасса91.
Если принять во внимание, что Подмосковный угольный бассейн
дал в 1820 г. только 6 тыс. пудов, или 100 тонн угля 92, то
значение отмеченного события выступит более ярко.
Интересны данные об использовании добытого угля. С
начала разработки угольных шахт при Луганском заводе по 1806 г.
было употреблено (в пудах) 93:
На нужды Луганского завода 1 779 764
Продано на вольном рынке 345 550
Продано Черноморскому флоту 17 467
Отпущено взаймы помещику Штеричу 590
Как видим, подавляющая часть угля расходовалась на метал«*
лообработку и связанные с ней вспомогательные работы: обжиг
90 Там же, ф. 379, оп. 1, д. 409, л. 118.
91 Г. Д. Бакулев. Развитие угольной промышленности..., стр. 71, 78, 82.
92 Там же, стр. 83, 653.
83 Цифры взяты из кн.: П. И. Фомин. Горная и горнозаводская
промышленность Юга России, т. I. Харьков, 1915, стр. 26—27, 42—43 (фунты
отброшены) .
291
10*
кокса, кирпича, извести, а также отопление казарм, в которых
жили рабочие.
В то время как угольная промышленность Донбасса
постепенно наращивала темпы и в конечном счете заняла крупнейшее
место в Европе, добыча руды, организованная Луганским
заводом, прекратилась уже в 1802 г. Это вполне понятно: поскольку
Луганский завод не сделался горным заводом, изготовляющим
металл, а определился в качестве литейного, ему требовалось сырье
в виде готового металла, который с 1806 г. привозился с Урала.
Скромный итог Луганского завода в отношении плавки руд
выразился в 208 975 тонн, выплавленных с момента открытия
завода до 1803 г. 94
Относительно литейного производства на Луганском заводе
екатеринославские губернаторы из года в год сообщали одно и
то же, а именно: что «из расплавленного старого чугуна
выливаются пушки, мортиры, ядра, дробь и прочие потребности для
Черноморского флота и разных крепостей» 95. Из этого отрывка видно
основное назначение завода. Чтобы представить себе его
продукцию более детально, воспользуемся данными В. А. Фесенко,
автора специальной монографии о Луганском литейном заводе. Он
сообщает, что в 1798—1802 гг. на заводе было выпущено 345
артиллерийских орудий (пушки, мортиры, единороги) и 387 тыс.
снарядов. Эта продукция была предназначена для крепостей,
расположенных в Ростове, Керчи, Еникале, Севастополе, Очакове, Кин-
бурне, Азове и Херсоне. Кроме того, для крепостей Киевского
артиллерийского департамента в 1799—1803 гг. было изготовлено
499 орудий96.
Кроме орудий и боеприпасов, завод выпускал также
продукцию мирного назначения. Это были изделия, важные для
развития сельского хозяйства (косы, подковы, обручи, втулки для
колес), для ремесла и промышленности (наковальни, буровые
инструменты), а также для удовлетворения бытовых нужд населения
(гвозди, топоры, замки, кастрюли и т. п.). Таким образом,
Луганский завод играл большую роль, во-первых, в укреплении
южных рубежей страны; во-вторых, в развитии угледобычи;
в-третьих, в техническом прогрессе страны (большое значение имели
опыты в области доменного процесса, коксования угля, разведки
угольных месторождений); наконец, в развитии хозяйственной
жизни края. Кроме того, Луганский завод способствовал
подготовке рабочих кадров и технической интеллигенции, причем уже
в первой четверти XIX в. он смог, как мы видели, уделить часть
94 П. И. Фомин. Горная и горнозаводская промышленность..., стр. 400.
•5 ЦГИА CCGP, ф. 1281, оп. 11, д. 185, лл. 25 и др.
§б В. А. Фесенко. Луганский литейный завод (1795—1887). Автореф. канд.
дисс. Л., 1959, стр. 14.
292
своих опытных работников для использования в центральных
губерниях страны.
В качестве казенного предприятия Луганский завод получал
большие ассигнования, благодаря которым он смог
израсходовать на оборудование с момента его возникновения по 1805 г.
включительно 839 176 руб.97 Основная заслуга в создании
угледобычи и металообработки Южной Украины принадлежит
представителям украинского и русского народов, вынесшим на своих
плечах тяжелое бремя по организации важнейших отраслей
промышленности.
Многочисленные предприятия по добыванию строительного
камня и глины, по изготовлению кирпича, извести и черепицы
имелись на территории Южной Украины еще в
предшествующий период98. Однако их масштабы были малы; с точки зрения
екатеринославских губернаторов, заслуживали внимания только
отдельные кирпичные заводы, число которых в 1804 г.
определялось в три, а в 1824 г. в восемь предприятий ". К последней
цифре следует прибавить три черепичных завода, находившихся
в Мариуполе, о которых сообщается в отчете таганрогского
градоначальника за 1824 г. с указанием следующих подробностей: на
каждом из них был мастер с тремя рабочими. В течение 1824 г.
на этих предприятиях было изготовлено 135 тыс. пйгук черепицы.
Владельцы заводов употребили (все вместе) на материалы и
оплату рабочих 1900 руб. и выручили от продажи черепицы (37 тыс.
штук) 740 руб. Большая часть черепицы осталась непроданной
(98 тыс. штук) 10°.
Перед нами мелкие кустарные мастерские, однако и такие
предприятия способствовали сосредоточению денежных капиталов
в руках отдельных лиц. Владельцами мариупольских черепичных
заводов были греки, склонные к предпринимательской
деятельности и хорошо знавшие методы изготовления черепицы.
Подводя итоги развития промышленности Екатеринославской
губернии за первую четверть XIX в., следует отметить, что на
фоне множества мелких предприятий, связанных
преимущественно с животноводством и хлебопашеством, возвышалось несколько
крупных мануфактур. Особенно выделялись Екатеринославская
казенная суконная фабрика и Луганский литейный завод. Эти
два предприятия были важны с военной точки зрения; в то же
время они способствовали хозяйственному развитию края.
Екатеринославская суконная фабрика стимулировала развитие
тонкорунного овцеводства^ Луганский завод дал могучий толчок
добыче каменного угля в Донбассе.
97 П. И. Фомин. Горная и горнозаводская промышленность..., т. I, стр. 396.
«8 СП, стр. 230.
99 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 184, л. 20 об.; д. 187, л. 32.
100 Там же, д. 136, лл. 37 об — 38.
293
* * *
Две особенности бросаются в глаза, когда мы обращаемся к
рассмотрению промышленности Херсонской губернии. Большая
часть предприятий появляется в ней лишь во втором
десятилетии XIX в. При этом связь промышленности с животноводством
выступает чрезвычайно ярко. Эти черты вытекали из
сравнительно позднего освоения территории, составившей Херсонскую
губернию, и большой роли животноводства в ее хозяйственной
жизни.
До 1810 г. губернаторы, докладывая о предприятиях «по
царству животных», называли только кожевенные мануфактуры,
которых в 1804—1805 гг. было 7, затем 10, а с 1810 г. их
числилось 13 и более. В 1810 г. появилась суконная мануфактура при
приказе общественного (призрения, затем одна частная
мануфактура. Позднее к этим предприятиям добавляются салотопенные,
свечные, сафьянные и мыловаренные заводы (табл. 28).
Число предприятий
в
Год
1805
1812
1813
1814
1815
Кожевенные
7
16
16
19
19
Сафьянные
—
—
—
6
Таб
лица 28
по обработке продуктов животноводства
Херсонской губернии *
Суконные
2
2
1
2
Салотопенные
_
33
33
57
70
Свечные
Мыловаренные
— —
_ _
21 —
21
2
Всего
7
51
51
98
120
Сведения взяты из отчетов губернаторов за соответствующие годы (ЦГИА СССР»
ф. 1281, оп. 11, д. 165, 166). Отчеты охватывали Григориополь, Тирасполь и другие
пункты на Днестре, входящие сейчас в состав Молдавской ССР.
Херсонский губернатор находил, что состояние
промышленности в 1813 г. «было ничтожно». Хозяева предприятий,
докладывал он, лишались рабочих, «обращенных к различным
повинностям по случаю предохранения от чумы», а также
необходимых «припасов» 101. Иными словами, предприятия хотя и
существовали, но временно не функционировали. С 1814 г. начинаются
их восстановление и рост. Отдельные предприятия включаются
в печатные ведомости Главного управления мануфактур, что го-
101 ЦГИА СССР, ф. 1281, д. 166, л. 81 об.
294
ворит об их незаурядных размерах. Поскольку в этом источнике
имеются сведения за годы, отсутствующие в отчетах
губернаторов 102, а главное есть данные о размерах производства и
выпускаемой продукции, очень важно привести соответствующие
цифры.
Наиболее многочисленными оказались салотопенные и
свечные заводы. До 1814 г. они не отделялись друг от друга четкой
гранью, т. е. один и тот же завод совмещал в себе
производство и сала, и сальных свечей. С 1814 г. губернатор уже
обособляет эти предприятия в две отдельные графы. В 1815 г. 7
салотопенных заводов (из 70) и 13 свечных заводов (из 21)
включаются в «Статистические ведомости о состоянии российских
мануфактур», выходившие в Петербурге. Проследим изменения,
которые они испытали в течение 1815—1820 гг. (табл. 29).
Таблица 29
Салотопенные заводы Херсонской губернии *
Год
Число
заводов
Число
вольнонаемных рабочих
Вытоплено
сала, пуды
1815
1816
1817
1818
1819
1820
7
16
26
24
24
28
28
165
314
307
269
126
3840
8 500
37 861
36 581
36 900
56 546
* «Статистические ведомости о состоянии российских
мануфактур с 1815 по 1820 год».
Все зарегистрированные в официальных ведомостях
салотопенные заводы основаны на наемном труде, T.ve. носят характер
капиталистических мануфактур. Бросаются в глаза резкие
колебания в числе рабочих, говорящие о текучести рабочей силы.
Впрочем производительность труда не стояла в прямой
зависимости от числа рабочих: так, в 1817 г. было вытоплено более 37 тыс.
пудов сала при наличии 314 рабочих, а в 1820 г. для
изготовления 56 тыс. пудов оказались достаточными усилия 126 человек.
Многое зависело от сырья, от организации работы и т. д. В целом
продукция салотопенных заводов за пятилетие увеличилась
в 15 раз.
102 Последние обрываются на 1815 г.
295
Свечное производство, характеризуясь теми же основными
чертами (табл. 30), развертывалось в менее крупных масштабах, что
объяснялось более ограниченным спросом. Сало было предметом
первой необходимости в Новороссии и с успехом
экспортировалось в Турцию.
Таблица 30
Свечные заводы Херсонской губернии *
Год
Число
заводов
Число
вольнонаемных рабочих
Изготовлено~саль-
ных свечей ,_пуды
1815
1816
1817
1818
1819
1820
• Источник
13
16
12
14
14
11
тот же,
130
147
65
47
78
39
что и к табл·
29.
26 400
26 685
14405
15 605
22 630
10 345
Кожевенные заводы упоминаются в отчетах херсонских
губернаторов, начиная с 1804 г.; число их возросло с 7 (в 1805 г.) до 19
(в 1815 г.); совершенствовалось и качество их продукции, о чем
свидетельствует специализация отдельных предприятий на
изготовлении сафьянных кож (табл. 31).
В 1814 г. 6 наиболее значительных предприятий (из 19) были
зарегистрированы Главным управлением мануфактур и внесены
в печатную ведомость с пометой, что они находятся в Григорио-
поле. В ведомости поименно перечислялись их владельцы:
«гражданин Хачик Агапов, гражданин Арутюн Соломонов, мещанин
Григорий Грудин, титулярный советник Сатов» и др. Как видим,
владельцами самых крупных кожевенных предприятий были гри-
гориопольские колонисты, все они пользовались вольнонаемной
рабочей силой. В последующих ведомостях местонахождение
предприятий и их владельцы не указывались.
Данные табл. 31 показывают, что среднее число рабочих
кожевенной мастерской не превышало 5. В 1817—1818 гг. число
подсобных рабочих было меньше, чем число заводов. Очевидно,
сам владелец мастерской был участником производственного
процесса, а порой и единственным работником.
Как по своим размерам, так и по примитивности
оборудования (которое состояло из простых котлов) кожевенные заводы
были сходны с салотопенными и свечными. Они также изготов-
296
Таблица 31
Кожевенные заводы Херсонской губернии *
Год
1814
1815
1816
1817
1818
1819
1820
Число
заводов
6
6
5
5
5
7
7
Число
вольнонаемных
рабочих
26
18
7
3
2
36
30
Изготовлено кош, штуки
сафьянных
6 260
7 770
1485
2 971
1987
2 787
2 462
прочих
—
—
—
984
350
650
всего
6 260
7 770
1485
2 971
2 971
3137
3112
' «Ведомость о мануфактурах в России за 1813—1814 годы». СПб., 1816; «Статистические
ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815 по 1820 год». Как и в других
случаях, эти ведомости включают только наиболее значительные предприятия
(отсюда различия между цифрами губернаторских отчетов и данными ведомостей).
ляли продукцию на продажу 103. Наибольший выпуск кожи
наблюдается в 1814—1815 гг., когда крестьяне резали много скота.
Затем ее количество падает, причем это сопровождается резким
сокращением числа рабочих (в 1816—1818 гг. вместо 18 человек
работали только 2—7). После дополнительного найма рабочих в
1819—1820 гг. количество продукции стало расти, О1днако не
достигло уровня 1815 г. Сафьянное производство — дело сложное и
для приобретения необходимых навыков новым рабочим,
очевидно, требовалось время.
Два мыловаренных завода, зарегистрированных
Департаментом мануфактур и торговли в 1814 г., находились в Одессе; их
владельцами были греческие купцы Георгий Сарнаки и Георгий
Сакелари, которые, подобно армянским колонистам, прибегали к
найму рабочих. Данные об этих заводах, продукция которых тоже
резко сокращается в 1816—1818 гг., приводятся в табл. 32.
По сравнению с Екатеринославской губернией мыловаренная
промышленность Херсонской губернии играла более заметную
роль. Однако после 1815 г. ее продукция сокращается, подобно
тому, как это было в кожевенной промышленности.
Суконные мануфактуры появились в Херсонской губернии
значительно позднее, чем в Екатеринославской. В губернаторском
отчете за 1810 г. в числе «фабрик» впервые упоминается
«суконная, вновь заведенная в городе Херсоне при приказе обществен-
103 Из 6260 штук сафьянных кож, изготовленных в 1814 г., было продано
5935 («Ведомость о мануфактурах в России за 1813—1814 годы». СПб.,
1816, стр. 161).
297
Таблица 32
Мыловаренные заводы Херсонской губернии *
Год
Число
заводов
Число
вольнонаемных рабочих
Выварено мыла,
пуды
1814
1815
1816
1817
1818
2**
2
1
3
3
24
25
Нет сведений
4
5
28118
16 475
720
2 255
2 255
* Источники те же, что и к табл. 31.
** Херсонский губернатор зарегистрировал появление
мыловаренных заводов годом позже —в 1815 г. (см. табл. Ü8).
ного призрения» 104. В следующем отчете (за 1811 г.) губернатор
отметил еще одну, тоже казенную, фабрику в адмиралтейском
селе Богоявленске (близ Николаева) 105.
История суконной промышленности Херсонской губернии
отмечена особенно жестокими и мрачными страницами. Метод,
примененный здесь при наборе рабочей силы, был типичен для
периода первоначального накопления капитала. Подобно тому, как
это было в Англии на заре ее капиталистического развития, на
Херсонщине тоже ловили на дорогах нищих и бродяг, чтобы
силой заставить их работать на промышленном предприятии. И
хотя многие из насильно поставленных к станку людей снова
обращались в бегство, можно говорить о пролетаризации
известной части нелегальных; поселенцев.
Особенно много беглых скрывалось в окрестностях Херсона.
Городу принадлежала обширная территория, на которой
находилось более 300 хуторов и много незанятых участков. Беглецы
поселялись здесь, рассчитывая обрести свободу. Заросли камыша
служили им защитой на случай облавы. Обилие рыбы было
источником питания и средств к жизни. До поры до времени
губернаторы не поднимали шума по поводу поселения в днепровских
плавнях «беспаспортных бродяг», хотя законы о поимке и сдаче
в рекруты таких людей были им, конечно, хорошо известны.
Когда же было издано распоряжение об устройстве суконных
фабрик при приказах общественного призрения, началось
прочесывание плавней.
13 января 1810 г. херсонский гражданский губернатор
Рахманов докладывал министру внутренних дел о своих «дости-
104 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11 д. 165, л. 237 об.-238.
105 Там же, д. 166, лл. 3 об.—4. Богоявленск — ныне Октябрьское, поселок го*
родского типа, районный центр Николаевской области УССР.
298
жениях»: «...с последних чисел истекшего декабря поныне
пойманы 1 солдат, 1 рекрут, 6 человек, бежавших с крепости, да
бродяг мужского и женского пола до 150 душ, по показаниям,
ушедших от помещиков с Киевской, Подольской и прочих губерний
назад тому 5, 10 и до 20 лет» 106. По закону все «бродяги»,
годные к военной службе, подлежали сдаче в солдаты, остальных
полагалось направлять на крепостные работы. Однако губернатор
постарался придержать возможно больше арестованных. «В числе
означенных изловленных людей,— докладывал он министру
внутренних дел,— есть довольно и в престарелых летах с женами и
детьми, каковых отсылать в крепостную работу вовсе уже
бесполезно. Но на фабрике и сии могут упражняться в работах...» 107
Правительство санкционировало это решение. Так были
набраны рабочие для нового (предприятия. Приказ общественного
призрения ассигновал на устройство мануфактуры 20 тыс. руб.;
кроме того, он получил ссуду от Министерства внутренних дел в
сумме 10 тыс. руб. сроком на 10 лет.
Поскольку рабочие, навербованные из беглых крестьян, не
обладали специальной подготовкой, ту бернские власти решили
выписать из великороссийских губерний несколько опытных
мастеров и выплачивать им заработную плату. Всем остальным
рабочим предстояло за свой каторжный труд получать из Приказа
общественного призрения только пищу, обувь и одежду.
Впрочем в отдельных случаях для поощрения трудолюбия
предполагалось выдавать небольшую сдельную плату по согласованию с
начальником губернии. Доход с предприятия, полученный путем
жестокой эксплуатации людей, мечтавших о воле, должен был
идти на содержание богаделен, школ и на другие «богоугодные
дела».
Чтобы ускорить открытие предприятия, губернская
администрация отвела под него одно из построенных ранее
ведомственных зданий. Для временного размещения рабочих, число которых
первоначально составляло 150, были использованы «наемные
квартиры». Нашлись и два мастера, знавшие суконное деДо. В
отчете херсонского гражданского губернатора за 1811 г.
указывалось, что на Херсонской суконной мануфактуре действуют 8
станов, прялки, чесалки, сновальни и пр. На предприятии выделы-
вается сукно «весьма хорошей доброты», которое покупают для
рекрутов 108. Так начинала свою жизнь первая в Херсонской
губернии суконная мануфактура, которая осталась неизвестной
специалистам по истории текстильной промышленности 109.
106 Там же, ф. 17, оп. 1, д. 160, лл. 7—7 об.
107 Там же.
108 Там же, ф. 1281, оп. 11, д. 166, лл. 3 об.—4.
109 П. Г. Любомиров и К. А. Пажитнов не упоминают об этом предприятии.
Т. И. Деревянкин в своей таблице за 1816 г. не указывает ни одной ма-
299
G 1811 г. все суконные заведения, состоявшие при
губернских приказах общественного призрения, стали рассматриваться
как «частные». Они не должны были отчитываться перед
Министерством внутренних дел. Вместе с тем им уже не полагалось
и правительственной ссуды. В условиях войны 1812 г. и
сопровождавшей ее чумы Херсонская мануфактура оказалась в трудном
положении. В 1812—1813 гг. на предприятии действовало всего 3—
5 станов. Изготовленное сукно — белое, серое, «смурое» —
продавалось «отдатчикам рекрут для рекрутских мундиров» по.
В 1814 г. мануфактура существовала, по словам губернатора Ка-
рагеоргия, «едва в приметном виде». Основным затруднением
был злополучный вопрос о том, «каким образом наполнить ее
рабочими и постоянными людьми...» Подводя итоги за истекшие
пять лет со времени основания мануфактуры, губернатор
приходил к безрадостному выводу, что поступавшие на нее «люди из
бродяг не только что не делали ничего /порядочного, но уходом
своим и уносом вещей и припасов разоряли и убыточили
приказ». В связи с этим у Карагеоргия рождается проект111 в духе
аракчеевских мероприятий. Он предложил комплектовать
предприятия рабочей силой за счет сирот и «незаконнорожденных»
детей. Поступив на производство, дети должны были
проработать на нем 15 лет, получая казенную одежду и питание. В
исключительных случаях за особые успехи в работе администрация
могла назначить молодому рабочему жалованье 12 руб. в год,
причем эти деньги должны были оставаться в Приказе
общественного призрения «для приращения» до выхода рабочего на
свободу. «Когда же годы назначенные пройдут,— пояснял
губернатор,— то во уважение ревностного служения, буде кто
пожелает, отпускать с письменным одобрением в первобытное состояние,
и в то время выданы будут ему все деньги, сколько причтется,
за уплатою за него казне податей, которые за состоящих по
ревизии уплачиваемы будут». Иная судьба ждала тех, кто не
проявит старания в работе и не зарекомендует себя хорошим
(с точки зрения начальства) поведением. Таких рабочих, «яко
неблагонадежных в обществе», надлежало сдать в рекруты, а в
случае непригодности к военной службе «оставить навсегда в
фабрике вместо ссылки в крепостные работы; а буди и сия мера
наказания их не исправит, тогда отправлять в крепостные
работы» 112.
нуфактуры в Херсонской губернии (Т. I. Дерев1 янкт. Мануфактура на
Украш1 в кшщ XVIII — першш половит XIX ст., стр. 108).
110 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 166, лл. 42, 82. Смурое сукно — некрашеная
ткань из мешаной темной шерсти.
111 Этот проект был направлен Ришелье 5 июня 1814 г. (там же, лл. 129 об.—
130).
112 Там же, лл. 130 об.—131 об.
300
Итак, пребывание на казенной мануфактуре
рассматривалось херсонской администрацией как мера наказания, близкая к
крепостным работам, на которые направлялись каторжники.
Уже 5 июня 1815 г. проект Карагеоргия был утвержден
Комитетом министров с оговоркой, что сироты должны поступать на
производство с согласия казенных поселян, в первую очередь
родственников пз.
Предприятие получило таким образом известный контингент
постоянных рабочих, подобный тому, который в 1809 г, был
направлен на Екатеринославскую суконную фабрику. Это продлило
его существование в условиях недостатка вольнонаемных рабочих.
Тормозящее влияние крепостничества на развитие молодой
промышленности Южной Украины выступает из этих фактов
совершенно явственно.
Пополненная новыми силами, Херсонская мануфактура
показала к концу 1815 г. следующие годовые итоги: было
изготовлено 1067 аршин сукна, в том числе 301 аршин неваляного и
40 аршин «полосатого». Из этого количества только 904 аршина (на
сумму 3391 руб.) было продано военным ведомствам для
рекрутских мундиров. Остальное количество (включая и выработку
прежних лет) пошло на одежду для рабочих114. По сравнению»
с Екатеринославской суконной фабрикой это были более чем
скромные итоги. Судя по ведомости Департамента мануфактур,
на предприятии в это время было 25 станов 115 (все ли они
функционировали, неизвестно).
Казенная суконная мануфактура в Богоявленске состояла
в ведомстве Черноморского адмиралтейства и поставляла сукна
для Черноморского флота116.
В Херсонской губернии не возникло сколько-нибудь
значительных частных суконных мануфактур. Предприниматели,
имевшие землю, но не владевшие крепостными крестьянами (купцы,
разночинцы и др.), предпочитали вкладывать свои капиталы в
такое дело, которое не требовало специальной подготовки от
рабочих. В этом случае можно было сохранить предприятие и при
меняющемся людском составе. Впрочем отдельные попытки
основать частновладельческие суконные мануфактуры имели место.
Рассмотрим одну из них, представляющую интерес с точки зрения
истории социальных отношений.
Купец 2-й гильдии И. С. Диков решил воспользоваться законом
1808 г. о праве приобретать крепостных крестьян к суконным
113 Там же, лл. 131 об.—132.
114 Там же, л. 173 об.
115 «Статистические ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815
по 1820 год».
116 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 166, лл. 4 и 132 об. Документов,
содержащих подробные сведения об этом предприятии, обнаружить не удалось.
301
мануфактурам. В 1809 г. он возбудил ходатайство о разрешении
ему купить 80 семейств крестьян, т. е. приблизительно 400
человек (мужчин, женщин и детей), прося в то же время
предоставить ему денежную ссуду в сумме 35 тыс. руб. сроком на
10 лет. Диков брал на себя обязательство устроить суконную
фабрику на реке Ингульце Елисаветградского уезда, где он имел
земельную «дачу» в 3364 десятины и мельницу.
Диков обязался завести на фабрике 25 станов, а крестьянам
предоставить по 10 десятин земли на каждую семью с тем, чтобы
часть переселенцев могла заниматься земледелием, а другая
работала бы на мануфактуре, получая сдельную плату или годовой
оклад. План Дикова отчасти напоминает условия казенных
мануфактур с наличием постоянных рабочих и живущих в деревне
приписных крестьян. Однако по примеру дворян-землевладельцев
Диков хотел заставить крестьян, поселенных в деревне, нести в его
пользу еще и «издельную повинность» по два дня в неделю.
Крестьяне должны были, кроме того, выполнять все казенные и
земские повинности и уплачивать подати. Этим не исчерпывались
обязанности, возложенные на крестьян. Для того чтобы через 20
лет получить предусмотренное законом освобождение, крестьяне
обязаны были выплатить Дикову сполна затраченную на их
покупку сумму денег. В случае неуплаты этой суммы в срок
рабочие мануфактуры (получавшие через 20 лет название «свободных
мастеровых») и крестьяне, ставшие «свободными обязанными
поселянами», должны были отрабатывать или выплачивать
оставшийся свой «долг» 117.
Ходатайство Дикова перед Главным правлением мануфактур
Министерства внутренних дел поддержал херсонский гражданский
губернатор Рахманов. Он аттестовал Дикоза как «почетного
гражданина г. Елисаветграда», бывшего в течение нескольких лет
городским головой 118.
К концу 1810 г. Диков переселил в свое имение 20
крестьянских семей. Так как покупка остальных крестьян затянулась, он
наметил открытие предприятия через пять лет, т. е. в 1815 г.
Между тем Главное правление мануфактур изучило условия,
которые Диков предполагал заключить с крестьянами 119. Оказалось,
что предприниматель назначает им такое ничтожное
вознаграждение, которое исключает возможность выплатить затраченную на
них сумму даже в отдаленном будущем. К тому же в списке
состоящих на годовом окладе значились такие профессии, как
коровницы, прачки, кухарки, «малолетние девочки в услужении»
(им предполагалось платить по 4—5 руб. в год), повар (12 руб.),
пасечник (10 руб.) и т. д. Купец Диков явно стремился стать
117 ЦГИА СССР, ф. 17, он. 1, д. 194, лл. 2—24.
118 Там же, лл. 59—60.
119 Об этих условиях см. там же, лл. 37—40.
302
барином, окруженным дворней по примеру «благородных» дворян.
Это вызвало беспокойство в правительственных кругах,
охранявших чистоту дворянского сословия. «Коцдиции» Дикова с
крестьянами не были утверждены. Это разрушило его планы по
устройству фабрики, тем более что в конце 1810 г. было принято общее
постановление о прекращении выплаты денежных ссуд на
открытие суконных фабрик.
Такие уродливые формы принимали благие попытки
правительства организовать «класс свободных мастеровых людей»
путем покупки купцами и разночинцами крепостных-крестьян с
последующим их освобождением. Для Дикого суконная
мануфактура, очевидно, была только предлогом приобретения экономических
привилегий дворянского сословия.
В Херсонской губернии рыболовство было развито несколько
слабее, чем в Екатеринославской. Рыба ловилась главным
образом в лиманах крупных рек: Днепра, Южного Буга и Днестра,
В 1808 г. в губернии насчитывалось 55 рыболовных заводов, при<
чем 50 из них находились в отмеченных лиманах. По поводу
орудий лова губернатор записал: «Рыбу ловят неводами длиною от
150 до 300 саженей». Владельцами заводов были
преимущественно помещики, мещане, казенные крестьяне. Так, херсонский
мещанин Сахаров имел в оброчном содержании (т. е. арендовал
у казны) рыбную ловлю сроком на шесть лет с обязательством
платить государству по 300 руб. ассигнациями в год 120.
Очевидно, доход его был в несколько раз больше. В 1811 г. число
«неводов» (соответствовавших заводам) составляло 66, причем 14 из
них принадлежало крестьянам казенного села Канаглей,
ловившим рыбу в заливе Черного моря около косы Долгой. Общий
доход от рыболовства исчислялся в том же году в 27 тыс. руб.
ассигнациями1?1. «Рабочие люди» на заводах состояли
исключительно из украинЦев и русских, которые приходили из разных
мест и заключали договоры о найме с владельцами заводов 122.
Пойманную рыбу жители вялили, т. е. подсушивали на
солнце, заготовляя впрок для собственного употребления и на
продажу. Речная рыба была в массе своей более мелкой, чем морская.
На это ссылался губернатор, отвечая на вопрос обследователя,
готовят ли жители балыки по «крымскому методу»: «Балыков здесь
почти не выделывается, с одной стороны, потому, что рыба
ловится посредственной величины, а с другой — что мало есть людей,
которые сим занимались бы» 123. Связи с татарами — мастерами по
части балыков — были у жителей Херсонской губернии
сравнительно слабы.
120 Там же, ф. 1281, оп. 11, д. 165, лл. 142 об.—143 об.
121 Там же, д. 166, л. 23—24.
122 Там же, д. 165, лл. 142 об.—143.
123 Там же, л. 143.
303
Сильный удар испытало рыболовство Херсонщины в 1812—
1813 гг., когда в связи с чумой, распространявшейся из-за
Южного Буга, были взяты под строгий контроль все лодки и дубы,
плававшие по рекам (перевозка людей с берега на берег могла
вызвать соприкосновение больных со здоровыми). Только к 1815 г.
рыболовство снова поднялось, и число заводов достигло 93.
Виноделие и изготовление фруктовой водки были развиты в
Херсонской губернии значительно больше, чем в Екатеринослав-
ской. Это объяснялось как климатическими условиями,
позволявшими более успешно разводить виноград, так и составом
населения — наличием большого количества опытных виноградарей и
виноделов (молдаване, болгары, греки и др.). Характерно, что
винодельческие и водочные заводы группировались преимущественно
в Тираспольском уезде, где выходцы из Молдавии составляли
довольно компактную массу жителей. Изготовлением вина и водки
занимались преимущественно государственные крестьяне,
колонисты и бугские казаки. Имелись также винодельческие и водочные
заводы в отдельных помещичьих имениях. Однако виноградников
было еще сравнительно мало. Урожаи винограда резко
колебались, поэтому для изготовления виноградного вина не всегда
имелось сырье в достаточном количестве. Что касается фруктовой
водки, то, подобно Екатеринославской губернии, она и здесь
изготовлялась преимущественно из привозного винограда — «из
Молдавии и Валахии, а также и из Крыму» 124.
Цифровые показатели, относящиеся к винодельческим
заводам, производят странное впечатление: в 1804—1809 гт. они
насчитываются единицами, в 1810 г. отсутствуют вовсе, а в 1811 г.
их оказывается сразу 101. Очевидно, губернаторы в ряде случаев
отмечали только наиболее крупные предприятия, оставляя в
стороне существовавшие рядом с ними примитивные давильни. Когда
5£е предприятия вырастали, они попадали в губернаторские
отчеты в качестве вновь возникших винодельческих или водочных
заводов. Это обстоятельство наряду с неустойчивостью урожаев
винограда вызывало резкие колебания в числе предприятий,
попадавших в отчеты.
Обстоятельные комментарии губернатора к отчетам за 1811 —
1813 гг. 125 позволяют составить довольно ясное представление о
виноделии в Херсонской губернии, которое было более всего
распространено среди казенных крестьян, живших на Днестре в
молдавских селах Гояны, Коржево, Перерыта, Дороцкая и Чобручь.
Крестьянские виноградники были здесь, по выражению
губернатора, «хозяйственные, но не заводские». Напитки изготовлялись
жителями преимущественно «в собственные свои и соседей своих
домашние обиходы». Впрочем известную связь с рынком крестьяне
124 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 165, л. 40.
125 Там же, д. 166, лл. 19 об.—20.
304
все-таки поддерживали. «А в продажу,— отмечал губернатор
в 1812 г.,— выпущают малое число, каждое ведро по 2 руб. 50 коп.
и по 3 руб.» 126
Шесть более или менее крупных винодельческих заводов
принадлежали местным помещикам-молдаванам: генерал-майору Ка-
таржи, подполковнику Корбе и др.
О количестве выпущенной продукции в отчетах губернаторов
имеются следующие данные за отдельные годы: в 1811 г.
крестьяне выделали в общей сложности 900 ведер виноградного вина,
помещики — 1360 ведер. В 1812 г. крестьяне довели свою
продукцию примерно до 3 тыс. ведер, помещичьи заводы остались
на прежнем уровне.
Появление водочных заводов связано с указом 18 декабря
1809 т., утвердившим за Новороссией право выделывать
фруктовую водку 127. Вскоре после его издания появилось четыре завода
в Херсоне и три — в Дубоссарах. Эти предприятия
принадлежали обладателям крупных капиталов большей частью греческой
и армянской национальности. Относительно херсонских заводов
известно, что капитал их владельцев составлял 55 тыс. руб.
Владельцами дубоссарских водочных заводов были одесский купец
армянин В. Фомин, нежинский грек М. Зуянов и коллежский
секретарь Шахта. У первого из них завод был «обстроен
кирпичного работою» и действовал на двух малых кубах; у второго
помещение было выстроено из камня, водка производилась на трех
больших кубах. У последнего предпринимателя завод был
«обстроен плетневого работою» и действовал с перерывами на одном
небольшом кубе 128,
Опыт первых зачинателей виноделия и водочного
производства постепенно распространялся среди окрестных жителей. Если
обратиться к отчету за 1828 г., то окажется, что винодельческие
заводы исчислялись уже сотнями единиц (558 заводов), а их
продукция — десятками тысяч ведер (84 127). Из произведенной
продукции было «пущено в продажу» 46 736 ведер вина, причем
предприниматели получили в зависимости от качества вина от
1 руб. 50 коп. до 6 руб. за ведро 129.
Винокуренные заводы занимали в Херсонской губернии более
скромное место, чем в Екатеринославской; они сосредоточивались
преимущественно в северных уездах — Елисаветградском,
Александрийском и Ольвиопольском, где хлебопашество было особенно
развито, сбыт же хлеба представлял известные трудности. Из
отрывочных данных херсонских губернаторов рост числа винокурен-
126 Там же, л. 65.
127 А. Скалъковский. Обозрения, ч. II, стр. 145.
128 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 166, л. 26. Дубоссарские заводы остались
неизвестны Скальковскому.
ι* Там же, д. 167, лл. 97 об.-98.
305
ных заводов представляется следующим образом: в 1815 г. их
было всего 33, в 1828 г. стало 90 130.
В 1812 г. появилось 5 пивоваренных и 1 солодовое
предприятия; число первых к 1815 г. увеличилось до 11, солодовый
завод остался в единственном числе.
Подводя итоги развитию пищевой промышленности
Херсонской губернии, следует отметить, что хотя она представляла
собой район недавней колонизации, тем не менее выступала как
передовая губерния в области виноделия и частично — изготовления
виноградных и фруктовых вин.
К группе отраслей, связанных с переработкой растительного
сырья, относились «фабрики бумажных материй» и канатные
мануфактуры. В отчетах губернаторов имеются беглые упоминания
о них, начиная с 1815 г. Более обстоятельны данные
Департамента мануфактур и торговли, которые послужили основой для
табл. 33 и 34.
Таблица 33
«Фабрики бумажных материй)) Херсонской губернии*
Год
1814
1815
1816
1817
1818
1819
1820
Число
предприятий
3
3
3
4
4
2
2
В них
станков
1 8
7
8
9
9
5
5
Число
вольнонаемных
рабочих
21
14
16
21
22
11
11
Изготовлено
разных
тканей, аршины
4 350
10 300
560
21892
21 892
13 837
9 000
В том числе
китайки *·
__
аладжи ***
910
760 140
— 560
— —
— —
— —
—
—
* «Ведомости о мануфактурах за 1813 и 1814 годы». СПб., 1816; «Статистические
ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815 по 1820 год».
** Китайка — гладкая прочная ткань (чаще всего синего цвета).
*** Аладжа (по-турецки alaca) — шелковая или полушелковая ткань с разноцветными
полосками; называется также ладжа, галаджа, алача.
Основателями предприятий, изготовлявших хлопчатобумажные
и шелковые ткани, были григориопольские колонисты, которые
в ведомости 1814 г. перечислены поименно. Это «гражданин Ц. Ас-
садуров, гражданин Г. Хачадуров и надворный советник Худоба-
шев». Перед нами богатые армянские купцы, накопившие
значительные капиталы в торговле с Востоком 131. Оттуда они привозили
130 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 166, лл. 184, 190 об.- 191; д. 167, лл. 97 об.—
98.
131 См. характеристику армянского купечества Херсонской губернии в кн.:
Ж. Л. Ананян. Армянская колония Григориополь. Ереван, 1969, стр. 163—
201. Текстильная промышленность в книге не освещается.
306
Таблица 34
Канатные мануфактуры Херсонской губернии *
Год
Число
предприятий
В них
колес
Число
вольнонаемных рабочих
Изготовлено
канатов, пуды
1815
-1816
1817
1818
1819
1820
* Источники те
5
5
4
6
7
7
же,
40
36
27
27
28
31
что и к табл.
33.
244
146
285
319
157
117
11800
46 491
53 734
54184
57 040
46 910
хлопок и шелк, служившие сырьем для производства тканей.
Производившаяся на предприятиях аладжа пользовалась большим
спросом среди молдаван, с которыми григориопольские армяне
были связаны тесными узами.
Если «фабрики бумажных материй», имевшие в среднем 4—
7 рабочих, очевидно, следует отнести к мастерским, то
предприятия, изготовлявшие канаты, представляли собой настоящие
мануфактуры с расчлененным производственным процессом. На них
производились трепание и чесание пеньки, а затем свивание
канатов при помощи огромных маховых колес. Среднее число
рабочих на канатных мануфактурах колебалось между 16 и 71
(табл. 34).
Как видим, текстильная промышленность Херсонской
губернии базировалась на животном и на растительном сырье (шерсть,
хлопок, шелк, пенька), причем хлопок и шелк привозились
из-за границы.
Впрочем в Херсонской губернии уже начиналось в большей
степени, чем в Екатеринославской, собственное производство
шелка-сырца. Первые упоминания об этом содержатся в отчете
херсонского губернатора за 1810 г.: количество шелка-сырца,
выделанного в Григориополе, Одессе и некоторых других пунктах,
исчислялось пока только фунтами132. В 1811 г. оно возрастает до
3 пудов, причем это количество целиком относится к колониям
болгарским (Парканы, Катаржина, Большой Буялык, Малый Буялык
и Терновка), немецкой (Страсбург) и Шведской1^33. В 1813 г.
отмечаются дальнейшие шаги вперед в этой молодой отрасли
промышленности: произведено более 5 пудов хлопка-сырца, причем
гэг цГиа СССР, ф. 1281, оп. И, д. 165, лл. 200 об.—201, 228.
133 Там же, д. 166, лл. 16 об.— 18.
307
это количество почти полностью относится к колониям 134. В
засушливые годы (например, в 1814 г.) количество продукции
падало, затем поднималось вновь. В 1828 г. было произведено уже
6 пудов шелка-сырца, причем появились новые очаги
шелководства в Николаеве, Елисаветграде, Тирасполе и других местах 135.
Промышленность, не связанная с сельским хозяйством,
занимала в Херсонской губернии сравнительно скромное место. В
1811 г. губернатор отмечает появление в имении предводителя
дворянства Чорбы селитренного завода 136. По всей вероятности,
именно это предприятие фигурирует (без указания владельца) в
печатной ведомости 1819 г.: на нем имеется всего 1 котел, работает
25 «помещичьих людей» и вываривается 50Θ пудов селитры в год.
В том же году упомянутая ведомость регистрирует 4 медных
завода, на которых с помощью 5 вольнонаемных рабочих
изготовляется разная посуда общим весом в 14 пудов в год 137.
Как и по всей Новороссии, в Херсонской губернии были
кирпичные и известковые заводы, число которых в 1815 г.
соответственно исчислялось в 20 и 7 единиц. Интересно отметить
появление в 1815 г. более сложного, «кахольного» производства,
которое было представлено только одним заводом 138.
Губернаторские отчеты и ведомости Департамента мануфактур
и торговли охватывали далеко не все отрасли промышленности,
связанные с добычей и обработкой полезных ископаемых. В
частности, в них ничего не говорится о каменоломнях. Между тем
в крае, который заселялся и обстраивался, добыча строительного
камня неуклонно росла. В окрестностях Одессы целые деревни
были населены людьми, занимавшимися ломкой камня. С
опасностью для жизни они прорывали огромные пещеры, заготовляя
тесаный камень для построек. «Весь город, предместия и даже
селения выстроены из этого материала» 139,— замечает А. А. Скаль-
ковский. Памятником этих огромных трудовых усилий народа
являются одесские катакомбы.
В заключение следует сказать об одной важной отрасли
промышленности, развивавшейся по всей Новороссии, особенно в
Херсонской губернии. Речь идет о судостроении. Еще в конце XVIII в.
появились казенные военные верфи в Херсоне и Николаеве.
Новым явлением было основание в первой четверти XIX в. частного
судостроения. По инициативе купечества в Херсоне была
основана верфь для строительства судов, которые можно было использо-
134 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 166, лл. 104 об.— 105.
135 Там же. д. 167, лл. 86 об — 90.
136 Там же, д. 166, лл. 4 и 25 об—26.
137 «Статистические ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815
по 1820 год».
138 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 166, лл. 190—191. Слово «кахольный»
происходит от «кахля», или «кафля» (нем. Kachel) — изразец.
139 А. Скалъковский. Опыт о торговых и промышленных силах Одессы.
Одесса, 1839, стр. 27.
308
вать для черноморской торговли и нужд войны. Если в 1801 г. на
херсонской купеческой верфи было построено только одно судно,
то в 1810 г. с ее стапелей сошло больших судов 24,
каботажных — 36 140. Постепенно в судостроение включились жители
различных сел и городов, расположенных на море и на крупных
реках. С 1808 по 1818 г. в различных пунктах Новоросоии (главным
образом в Херсоне) было построено 208 купеческих судов 141.
Обзор различных отраслей промышленности Херсонской
губернии позволяет сделать вывод, что наибольшее распространение
получили в ней мелкие предприятия (мастерские) по обработке
сала и кожи. Производство сукна долгое время не выходило за
рамки домашней промышленности. Основанная в Херсоне при
Приказе общественного призрения казенная суконная
мануфактура впервые стала выпускать продукцию на сбыт только в 1810 г. и
притом в небольшом количестве. Крупным достижением жителей
края было развитие виноделия и фруктово-водочного
производства.
Развитие судостроения имело значение не только для
Херсонской губернии. От состояния этой отрасли промышленности во
многом зависело развитие черноморской торговли.
* * *
Многочисленные ремесленные мастерские, издавна
существовавшие в Таврической губернии, явились основой для создания
здесь мануфактурной промышленности в первой четверти XIX в.
В 1804 г. таврический губернатор Мертваго затруднялся дать
точные сведения о числе промышленных предприятий на
подведомственной ему территории. В городах, докладывал он, есть
постоянно или временно живущие «ремесленные люди», которые
торгуют своими изделиями в мелких лавочках. Иногда эти
лавочки закрываются, а затем открываются вновь. «Фабрик и никаких
значущих ремесленных заведений в Таврической губернии
нет» 142,— заключал Мертваго.
Однако уже в следующем году он представил обстоятельную
ведомость о числе более или менее значительных промышленных
заведений. Сопоставив данные этой ведомости с цифровыми
показателями за 1825 г., мы получим представление о количественном
росте предприятий в изучаемый период. Остановимся прежде
всего на тех из них, которые были связаны с животноводством и
составляли особенно высокий процент (табл. 35).
140 Ведомость о числе судов, построенных частными лицами в Херсоне,
представленная Ришелье.— А. Скалъковский. Обозрение, ч. II, стр. 172,
141 Там же, стр. 276—277.
142 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131, л. 10 об.
309
Таблица 35
Число предприятий по обработке продуктов животноводства Таврической
губернии *
1
m
О)
5 3
Ки
44
53
1
Я
О
rt Ξ
и а
32
140
н2
о л
о к
19
?3
«о
5 я
PQ д
47
51
Я
sr
η
и
20
26
0>
Я
J3
s
6
17
о
» α>
0>S
о в
_
1
К
о
а
_
124
О)
5
о
m
о
X
2
—
о
Ü
И
170
435
* Сведения взяты из отчетов губернаторов за соответствующие годы (ЦГИА СССР»
ф. 1281, on. il, д. 131, лл. 101 об.—102, 205; д. 133, ч. II, л. 76).
Судя по этим данным, число ремесленных мастерских и
мануфактурных предприятий, связанных с обработкой кожи, шерсти
и животного сала, увеличилось за 20 лет более чем в 2,5 раза,
достигнув к концу рассматриваемого периода 435. В этот же
промежуток времени возникли 1 суконное и 124 шубных
предприятия.
Чтобы судить о размерах предприятий, приведенных в табл. 35,
мы снова обратимся к печатным ведомостям Департамента
мануфактур и торговли, в которые включались наиболее
значительные из них. По кожевенной промышленности цифровые
показатели указаны в табл. 36. Как видим, все предприятия были
основаны на вольнонаемном труде .или обслуживались самими
владельцами. Разнообразие продукции (кожи сафьянные,
замшевые и др.) свидетельствовало о давних традициях населения в
области кожевенного производства. Об этом же говорит наличие
таких ремесел, как седельное, обувное и пр.
О свечных и мыловаренных мастерских имеются случайные,
отрывочные сведения. Так, в 1819 г. на 20 свечных заводах
работало всего 24 вольнонаемных рабочих; годовая продукция
составила 2540 пудов сальных свечей из. В том же году i;a мыльных
заводах, число которых, судя по косвенным данньщ 144, составляло
не менее 10, было выварено 1335 пудов мыла 145.
Создание казенной суконной промышленности оказалось не под
силу губернским властям. 27 сентября 1809 г. таврический
губернатор А. И. Бороздин докладывал министру внутренних дел.
что предписание о заведении суконной мануфактуры при Прика-
143 «Статистические ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815
по 1820 год».
144 В 1816 г. Департамент мануфактур и торговли показывал 10 «мыльных»
предприятий в Таврической губернии.
145 «Статистические ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815
по 1820 год».
310
Таблица 36
Кожевенные предприятия Таврической губернии *
Год
1814
1816
1817
1819
1820
Число
предприятий
1
43
46
29
30
Число
вольнонаемных
рабочих
6
—
—
238
209
а з
од
«Я
IS
400
680
110
—
—
Изготовлено
д
к
ей
305
20 200
22 600
22 005
22 670
ой
« 3
С д
_
630
625
950
510
кож, штуки
га П
—
—
25 900
25 900
и
s
ЕР
О
ft
а
19 735
21470
—
—
о
с
о
m
705
41245
44 80S
48 855
49 08а
* «Ведомости о мануфактурах в России за 1813—1814 годы»; «Статистические ведомости.
о состоянии российских мануфактур с 1815 по 1820 год». Отсутствуют данные
о числе рабочих в^1816 и 1817 гг.
** Яловичными назывались телячьи кожи, употреблявшиеся для изготовления сапог.
зе общественного призрения встречает непреодолимое
препятствие из-за недостатка рабочей силы. В Таврической губернии, к его
большому сожалению, было мало бродяг и нищих, которых
можно было бы принудительно поставить к станку 146. Дело кончилось
тем, что Бороздин основал в 1813 г. собственную суконную
мануфактуру в деревне Саблы Симферопольского уезда, направив на
предприятие принадлежавших ему крепостных крестьян. Сырьем
для мануфактуры служила шерсть испанских овец, разведенных
в имении Бороздина. Изготовленную продукцию помещик с
выгодой сбывал казенным ведомствам, отвечавшим за обмундирование
расположенных на юге штатных воинских команд. Кроме сукнаг
мануфактура Бороздина изготовляла красные и разноцветные
фесы — традиционный головной убор татар. Мануфактура
помещалась в каменном здании и отличалась высокой по тому времени
механизацией производства 147. В 1814 г. на ней работало 76
крепостных крестьян и 4 вольнонаемных рабочих, в 1820 г.— 162
крепостных и 3 вольнонаемных. Продукция составляла в 1814 г.
2752 аршина тонкого сукна, в 1820 г.— 6104 аршина такого же
сукна и 6000 фесов 148. Суконная мануфактура Бороздина была
наиболее крупным, хотя и не единственным частным
предприятием, изготовлявшим сукно в Таврической губернии.
146 ЦГИА СССР, ф. 17, оп. 1, д. 155, л. 1.
147 О машинах, применявшихся на суконной фабрике Бороздина, см.
С. А. Секиринский. Из истории развития промышленности в Крыму в
первой половине XIX века.— «Известия Крымского отдела
Географического общества Союза ССР», вып. 6. Симферополь, 1961, стр. 176—178.
148 «Статистические ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815
по 1821 год»; «Ведомость о мануфактурах в России за 1813—1814 годы».
311
Рыболовство занимало важное место в хозяйстве Таврической
губернии, имевшей протяженные морские границы. Особенно
интенсивно практиковалось рыболовство на Азовском море (в
районе Молочных Вод, Мелитополя, в Бердянском заливе) и в
Керченском проливе. Другим районом развитого рыболовства были
земли Войска Черноморского; в 1805 г. здесь появилась
иностранная компания, устроившая рыбный завод. По мнению
губернатора, она воздействовала своим примером на окружающее
население, «научая лучшим образом ловить и приготовлять рыбу...»149
Менее значительные рыбные ловли имелись около Кинбурнской
косы.
Кроме уже известных видов рыб, отмечавшихся в связи с
рыболовством соседних губерний, таврические губернаторы
упоминают камбалу, кефаль, скумбрию, а также устрицы. Кефаль
продавалась свежая или копченая. Остальная рыба консервировалась
посредством вяления, соления, сушки и замораживания.
Рыболовство Таврической губернии отличалось не столько
числом или размерами предприятий, сколько массовостью данного
промысла. Здесь было множество хозяев, которые вовсе не имели
подсобной рабочей силы, работали в одиночку и тем не менее
пускали известную долю улова на продажу. Впрочем наемный
труд на отдельных предприятиях все же применялся. Так, в 1805 г.
на рыбные ловли Феодосийского уезда в течение года пришло
570 работников «из керчь-еникольских мещан, черноморских
казаков и ногайцев...» В Днепровский уезд прибыло 336 человек
из Херсонской губернии и с Левобережной Украины, в
Мелитопольский — 20 человек из тех же мест. В Феодосийском уезде на
наем рабочих и другие нужды было истрачено 18 тыс. руб.
ассигнациями, а выручка составляла 46 914 руб. ассигнациями 15°.
В соответствии с размерами предприятий варьировались и
рыболовные снасти: в Таврической губернии получили
распространение «плетенные из ниток накидные сети, или вентери» 151. Для
ловли устриц употреблялись «ременные с железом ловушки,
кошельками называемые» 152.
Несмотря на неблагоприятные условия, связанные с турецкой
войной 1806—1812 гг. и с чумой, распространившейся на
Таврическую губернию после 1812 г., рыболовство заметно
развивалось. Это видно хотя бы из того, что в 1825 г. на рыбных
ловлях работало уже 1300 местных и пришлых наемных рабочих,
не считая «обывателей и их детей», которые ловили рыбу сами 153.
В области промышленности, связанной с земледелием, наибо-
149 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 131, л. 124 об.
150 Там же, лл. 97 об.—100.
151 Вентерь — мешкообразная сеть, натянутая на ряд обручей.
152 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 133, лл. 72—74.
153 Там же.
312
лее перспективной отраслью было крымское виноделие. Однако
только к концу изучаемого периода оно сделало заметные
успехи. Большое значение для его развития имело Судакское
училище виноградарства и виноделия, о котором подробно говорилось
выше. В нем рано началось производство вина, несмотря на то,
что государство не снабдило его необходимым оборудованием. «Ни
чанов, ни прессов нет при целом сем заведении»,—писал
Жеребцов в 1808 г. Виноград выжимали ногами, используя
единственный деревянный «торопан» (т. е. корыто) с железными
полосами 154. По поводу скромной продукции училища обследователь
доложил следующее: «По ведомостям значится, что вина в прошлом
1807 г. выделано белого 5, красного 2, клерету 3,5, а всего
10,5 ведер...»155 Название «клерет» (clairette) указывает на то, что
на крымской почве принялся завезенный из Франции белый
высокоурожайный виноград, употребляемый для столовых вин (его
не было в списке сортов, опубликованном в 1801 г. Далласом) 156.
В дальнейшем виноделие в Судакском училище продолжало
развиваться. По данным П. Кеппена, в 1807—1812 гг. годовая
выработка составляла 445 ведер, а в 1817—1822 гг.—уже 1793
ведра 157. Конечно, как урожаи винограда, так и количество
выработанного вина очень колебались по отдельным годам. Количество
вина, полученного в 1825 г. (802 ведра) 158, было меньше
среднегодовой цифры 1817—1827 гг. Важно отметить также разнообразие
ассортимента вин, выпускавшихся училищем: в отчете за 1825 г.
фигурировало уже 12 сортов. На первом месте (226 ведер) стоял ко-
кур таврический, который сейчас считается одним из лучших вин
Крыма. Виноград, из которого выделывалось это вино, был завезен
в Крым из древнегреческой Коркиры (Корфу), которой он обязан
своим названием159. В 1801 г. Даллас особенно выделил этот сорт
винограда, имевший белые с перламутровым отливом плоды,
тонкокожие и очень сладкие 160. Далее, продукция училища была
представлена зантийскими винами — красными (143 ведра) и белыми
(105 ведер). Кроме этих старых греческих вин, к которым
относилось и небольшое количество коринфского вина, училище
освоило ряд французских, немецких и венгерских сортов. Это
нетрудно усмотреть из следующего перечня (хотя он и не отвечает
правилам современной классификации вин): французское, кларет,
154 Там же, ф. 383, оп. 29, д. 300, л. 70 об.
155 Там же, лл. 69 об.—70 об.
156 Р. Pallas. Bemerkungen auf einer Reise in die südlichen Statthalterschaften
des Russischen Reichs in den Jahren 1793 und 1794. Bd. II. Leipzig, 1801,
S. 359—373 (Подробно описаны 24 сорта винограда; кроме того, названы
еще 15).
157 П. Kennen. О виноделии и винной торговле в России. 1832. Прилож.
158 ЦГИА СССР, ф. 1281, т. I, д. 133, л. 62.
159 П. Kennen. О виноделии..., стр. 120—121.
160 Р. Pallas. Bemerkungen..., Bd. II, S. 359—360.
313
бордо, рейнский рислинг, рейнский дрейменнер, асмангаузен 161,
венгерское. На одном из последних мест в отчете губернатора
проскользнуло и название «мушкат» (правильно: мускат), хотя
соответствующий сорт винограда не имел особенных перспектив в
условиях Судакской долины.
Если сопоставить количество вина, произведенного в 1826 г.
на казенном винограднике в Судакской долине, с общим
количеством крымского вина за тот же год (до 160 тыс. ведер) 162, то
окажется, что судакское вино составляет менее V20 общего
количества. Однако не это соотношение определяло вес и значение
казенного училища: распространяя среди населения лучшие сорта
виноградных лоз (аборигенные и новые — французские, немецкие,
венгерские и др.) и производя вина высшего качества, оно было
крупным фактором восстановления и подъема одной из важнейших
отраслей сельского хозяйства и промышленности Крыма.
Число водочных заводов, на которых из винограда и
различных фруктов выделывалась водка «на манер французской»,
увеличилось за 20 лет с 1 до 13, однако все эти предприятия
были незначительны по своим размерам и давали в общей
сложности 2 тыс.— 4 тыс. ведер водки в год. Несколько выше была
производительность двух предприятий, изготовлявших пиво и мед: их
продукция составила в 1825 г. 5688 ведер пива и 729 ведер меду.
Винокуренная промышленность не была характерна для
Таврической губернии. В итоговый 1825 г. в материковой части
губернии (Днепровском уезде) существовал всего один винокуренный
завод, на котором было выделано в течение года 1 тыс. ведер
хлебного вина 163.
Подобно Екатеринославской и Херсонской губерниям, и в
Таврической имелась небольшая «фабрика бумажных материй»,
называвшаяся также «ткальной». В 1820 г. на ней было 15
вольнонаемных рабочих, которые изготовили 400 кушаков и 2700 кусков
разных материй 164.
По мере роста тутовых плантаций развивалось шелкомотальное
дело. Однако крупных предприятий в первой четверти XIX в. не
появилось. В «шелковичном заведении» помещика Меликова,
основанном в 1808 г., продукция, как мы видели, исчислялась
фунтами. И все же по производству шелка Таврическая губерния
неуклонно шла вперед, обгоняя Екатеринославскую и Херсонскую
губернии. Если в своем первом отчете (1804 г.) Мертваго
определял ежегодную выработку шелка в 8—15 пудов, то в 1814 г.
она поднялась до 20 пудов, в 1816 г.—до 37, а в 1825 г.—до
161 Вино асмангаузен получило название по деревне, расположенной на
Рейне в Германии.
м ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 133, л. 89.
163 Там же, д. 131, лл. 101 об.-102; д. 133, ч. II, л. 76.
164 «Статистические ведомости о состоянии российских мануфактур с löli>
по 1820 год».
314
Добыча соли из крымских озер. Литография из книги Г. Кастелъно
45 (основная доля этих количеств приходилась на
шелк-сырец) 165.
«По царству ископаемых» в Таврической губернии отмечались
черепичные, известковые, кирпичные, трубочные и гончарные
заводы, производившие материалы, необходимые для строительства
жилищ и орошения посевов (глиняные трубы). В 1805 г. таких
предприятий было в общей сложности 15, в 1825 г.—117 (в том
числе 34 черепичных и 33 гончарных) 166. Старинное ремесло
татар — изготовление сабель — в 1825 г. сошло на нет, изготовление
же ножей сохранилось, однако не обнаружило особенного
прогресса. Судя по данным 1816 и 1820 гг., на самом крупном
ножевом заводе в течение года изготовлялось приблизительно 5 тыс.
разных ножей 167.
Изучение полезных ископаемых Крыма началось еще в конце
XVIII в., однако планомерная разработка велась почти
исключительно в области соледобычи. Для развития последней
принимались энергичные меры со стороны правительства. Соляная про-
165 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131, л. 4 об.; д. 133, ч. II, л. 160 об.
163 Там же, д. 131, лл. 101 об.— 102; д. 133, ч. II, л. 76.
167 «Статистические ведомости о состоянии российских мануфактур с 1815
по 1821 год».
315
мышленность, которая постепенно сосредоточивалась в руках
казны, приносила государству огромные доходы. Извлечение соли из
многочисленных озер Северного Причерноморья не только
обеспечивало потребность в этом продукте внутри страны, но и
открывало известные возможности ее экспорта. Положительное
значение имела ликвидация откупа на крымскую соль в 1801 г.,
позволившая поднять на более высокий уровень обследование
соляных озер и их эксплуатацию. Впрочем техника соледобычи
оставалась примитивной, и соль ценилась низко. В 1803 г.
правительство, принимая решение об облегчении для турок покупки
соли в России, мотивировало это следующим образом: «... Чем
умереннейший для них положить курс, тем более вывезут от нас соли
и тем более вступит к нам серебра, а соль для нас ничего
почти не стоить 168.
Для хозяйственной жизни Новороссии соль была необходима
не только как предмет питания, но и как средство обработки
рыбы и икры.
Развитие черноморской торговли стимулировало судостроение
Таврической губернии. Кроме казенных верфей Севастополя,
появившихся еще в конце XVIII в., здесь возникали, как и в
Херсонской губернии, судостроительные верфи в Феодосии, Алуште
и других приморских пунктах. Их владельцами были
преимущественно купцы, которые строили небольшие суда,
предназначенные для торговых целей 169.
В Буджаке население, как и везде, занималось домашней
промышленностью и ремеслом: женщины пряли шерсть, ткали
простые сукна для домашнего обихода; на заказчика и на местный
сбыт изготовлялись смушки, овчины, тулупы, войлок, сапожные
изделия, овечий сыр и т. д. Традиционным занятием молдаван
было изготовление ковров. Розельон-Сашальский отмечал, что в
Бессарабии «всякий самый бедный крестьянин считает
обязанностью иметь несколько ковров для убирания своей избы... Все
женщины и девки занимаются прядением для них шерсти, потом
сами красят ее, отдают ткачам» 170.
По мере развития земледелия все чаще встречались
мельницы—ветряные, земляные, а также (в значительно меньшем числе)
водяные и ручные (т. е. примитивные зернотерки). Ветряная
мельница считалась типичной принадлежностью украинских и
русских поселений 171. От этих народов ее восприняли и запад-
168 ПСЗ, I, т. XXII, № 20866 (курсив наш — Е. Д.).
169 С. А. Секиринский. Из истории развития промышленности в Крыму в
первой половине XIX века, стр. 181.
170 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18589, ч. I, л. 55 об.
171 «В южной части Буджака — пишет Розельон-Сашальский,— около
городов Измаила, Аккермана и других есть довольно ветряных мельниц;
причиной тому, кажется, жительство там многих русских крестьян» (там
316
ноевропейские колонисты, хотя у них в рассматриваемый период
преобладали земляные мельницы, менее зависевшие от стихий
природы, однако требовавшие применения лошадиной или
воловьей тяги 172.
Наконец, среди сельского и городского населения были
бондари, гончары, кузнецы, портные, столяры, токари и т. д.
Особенно высок был процент ремесленников среди колонистов,
вышедших из Западной Европы, в числе которых встречались даже
часовых дел мастера 173.
Однако в рассматриваемый период в Буджаке еще не было
мануфактурных предприятий: существовали только незначительные
мастерские для окраски сукон, изготовления сальных и восковых
свечей; отмечается также наличие нескольких заводов по
производству кирпича (4) и выжиганию извести (2) 174.
Наиболее массовый характер имели рыбные и соляные
промыслы, значение которых выходило за рамки Буджака. Особенно
много рыбы ловилось в дельте Дуная, на Черном море и в
низовьях Днестра. Виды рыб были те же самые, что и в
Таврической губернии (камбала, белуга, осетр, судак, скумбрия и др.).
Для жителей Вилкова и ряда других сел, расположенных в
нынешнем Придунайском крае, рыболовство с давних пор было
основным и почти исключительным занятием 175. После
присоединения Бессарабии к России на рыбные ловли Буджака стали
стекаться в большом числе вольнонаемные рабочие. Их нанимали
владельцы рыбных заводов. Число таких заводов составляло в 1826 г.
в Измаильском градоначальстве 127, в том числе 112 крючковых
и 15 неводных. На последних работало по 19—20 наемных
рабочих 176.
Соледобыча Буджака была основана на откупной системе:
государство отдавало озера на откуп крупным богачам; последние
в свою очередь переуступали свое право на добычу соли
многочисленным мелким предпринимателям (в том числе
государственным крестьянам и колонистам), которые прибегали к наемному
труду. В 20-х годах XIX в. на ломке соли в Бессарабии
работало до 9 тыс. сезонных рабочих 177.
Следует отметить успехи новых поселенцев Буджака в области
виноделия. В 1824 г. приступили к выделке вина колонисты
Шабы. Их опыт и знания не замедлили сказаться на количестве
и качестве продукции. В 1825 г. они получили 2415 ведер вина,
же, л. 59 об.). Под «русскими» часто подразумевались как великороссы,
так и украинцы.
172 «Статистическое описание Бессарабии...», изд 1899 г., стр. 188—202.
173 «Deutsche Bauernleistung...», S. 4, 32—33, 60—61, 86, 93.
174 «Статистическое описание Бессарабии...», изд. 1899 г., стр. 96—97.
™ ЦГА МССР, ф. 2, оп. 1, д. 1199, л. 7—7 об.
176 «История Молдавской ССР», т. I. Кишинев, 1965, стр. 396—397.
177 Там же.
317
т. е. в среднем по 161 ведру на хозяйство. Швейцарцы
тщательно отбирали виноград, удаляя незрелые и гнилые ягоды; они
применяли хорошие прессы и прочий инвентарь. Часть продукции
виноделы отделяли для продажи, причем, их вино уже в 1826 г.
продавалось по 5 руб. за ведро. Высокую цену 1826 г. Инзов
связывал с повышением качества шабских вин (окрестные жители,
по его сведениям, в том же году выручили только по 1—2 руб.
за ведро) 178.
В рассматриваемый период в Буджаке шелководство
отсутствовало, несмотря на то что шелковица успешно разводилась во
многих местах 179.
* * *
Обзор промышленности трех новороссийских губерний и Буд-
жака показывает, что на недавно еще пустынной территории за
короткий срок возникло множество разнообразных предприятий.
Одни из них имели жизненно важное значение для населения
края, обеспечивая его пищей, одеждой и жилищем. Другие
представляли собой хозяйственные отрасли общегосударственного
значения. Это соледобыча, разработка угольных месторождений
Донбасса, судостроение, суконная промышленность, виноделие и шел*
ководство. Большая часть предприятий принадлежала купцам,
разночинцам, государственным крестьянам и была основана на
вольнонаемном труде, а отчасти на труде самих владельцев
мастерских. Кроме таких предприятий, имелись немногочисленные,
но важные по своему значению казенные мануфактуры,
основанные на принудительном труде приписных крестьян. На примере
последних (получавших ι осударственные субсидии, машины и
специалистов из центральных губерний) мы видим, как
промышленность распространялась из центра на окраины страны.
Вотчинные мануфактуры, на которых применялся труд
крепостных крестьян, не играли существенной роли в промышленности
Южной Украины.
С точки зрения экономического прогресса как в сельском
хозяйстве, так и в промышленности важное значение имел
сравнительно высокий процент лично свободного населения в Новорос-
сии и Буджаке. Большая часть крестьян, как мы видели, жила на
казенных, колонистских и собственных землях. В хозяйстве
частных землевладельцев значительную роль играли «подданные»
(работавшие по договору и сохранявшие за собою личные права),
обязанные поселяне, колонисты и вольнонаемные рабочие. Ис-
178 ЦГИА СССР, ф. 383, ои. 29, д. 490, л. 180.
179 И. А. Анцупов. Государственная деревня Бессарабии в XIX веке.
Кишинев, 1966, стр. 182; Я. С. Гросул, И. Г. Будак. Очерки истории народного
хозяйства Бессарабии (1812—1861). Кишинев, 1967, стр. 249.
318
точником «вольных» рабочих были беглые крепостные,
бессарабские царане, разорившиеся колонисты, а также десятинщики.
Наконец, как и в конце XVIII в.180, на южные окраины страны
непрерывным потоком двигались отходники, преимущественно на
сельскохозяйственные и транспортные работы, а также на рыбные
промыслы. В лаптях или босиком с котомками за плечами они
шли или плыли на лодках по рекам на обильный землями юг.
Прибыв на место, они пахали, косили и жали, обрабатывали
виноградники, перевозили тяжелые грузы 181. Их не преследовали,
как это делалось в отношении «беспашпортныхбродяг»; напротив,
власти даже поощряли подобные передвижения крестьян в целях
исправного поступления податей.
В. И. Ленин уделял «земледельческому отходу» большое
внимание, поскольку распространение работы по найму имело прямое
отношение к развитию капитализма 182.
180 СП, стр. 181-183.
181 В. И. Чаславский. Земледельческие отхожие промыслы в связи с
переселением крестьян.— «Сборник государственных знаний», т. II. СПб.,
1875, стр. 181—211, в статье есть авторская карта основных
районов отхода и прихода сельскохозяйственных рабочих в XVIII—XIX вв.
182 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 3, стр. 232—243.
Глава седьмая
ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ
Развитие сельскохозяйственного и промышленного
производства Новороссии, так же как потребность населения в
привозных продуктах, способствовали развитию внутренней торговли
края. Обмен производился не только в городах, но и в
сельских местностях.
Обследование ярмарочной торговли, проведенное в конце
второго десятилетия XIX в., охватило и Южную Украину.
Благодаря этому мы располагаем обстоятельными сведениями по Ека-
теринославской губернии и частичными — по Херсонской и
Таврической. Эти данные позволяют сделать вывод, что по мере
колонизации края росла и ярмарочная сеть. Старинных ярмарок,
возникших до Кючук-Кайнарджийского мира 1774 г., было
немного \ Подавляющая часть ярмарок, существовавших в 1817 г.,
возникла после 1800 г.2
Согласно губернаторскому донесению, в 1817 г. на Екате-
ринославщине было зарегистрировано 79 ярмарочных пунктов,
в том числе в городах и местечках — 9, в казенных селах —
44, в помещичьих имениях — 26. Во многих пунктах в течение
года бывало по нескольку ярмарок, длившихся один — семь дней
каждая. Из общего числа 220 ярмарок, фигурирующих в
ведомости Екатеринославской губернии, 27 ярмарок приходилось на
Александровский уезд3, расположенный на Днепре. ,
Как правило, ярмарки приурочивались к религиозным
праздникам и сопровождались различными увеселениями (особенно на
масляной неделе). В такое время владельцы винокуренных
заводов и шинков легко сбывали хлебное вино.
1 Наиболее старые ярмарки, основанные еще в запорожские времена,
находились в Екатеринослазе (куда они были переведены из села Новые
Кайдаки), в селах Мишурин Рог (1727 г.), Днепровокаменке (1754 г.)
и в некоторых других.
2 На рубеже XVIII и XIX вв. по губернии в целом имелись только 53
ярмарки, в том числе по Александровскому уезду — 7 (ЦГАДА, ф. 1355.
Экономические примечания генерального межевания. Екатеринославская
губерния, д. 360, лл. 177—180).
3 ЦГИА СССР, ф. 18, оп. 4, д. 129, лл. 137 об.—154. При подсчете не принято
во внимание 12 ярмарок, которые перестали действовать вследствие
открытия ярмарок в других местах или по каким-то другим причинам.
320
О значении отдельных ярмарок можно судить как по
количеству стекавшегося на< них народа, так и по сумме,
вырученной за проданный товар. В большинстве случаев число
собиравшихся на ярмарку продавцов и покупателей превышало
население ярмарочного пункта. Так, в казенном селе Бородаевке
числилось 362 «коренных обывателя», что составляло вместе с
женщинами примерно 700 человек. На ярмарки же,
происходившие трижды в году, собиралось 5600 человек4. Особенно
большое стечение народа (2800 человек) наблюдалось 1—2 ноября,
когда урожай был собран, было что продавать и было время для
поездки на ярмарку. Впрочем масштабы бородаевских торговых
операций нельзя считать особенно крупными: в 1817 г. было
продано разного товара всего на И 310 руб. Подобный же
характер носили ярмарки в казенном селе Домоткань (197
«коренных обывателей»), в селе Вышетарасовском, принадлежавшем
помещице Брискорн (440 жителей), и в других местах 5.
Более крупные масштабы отличали торговлю казенного
местечка Никополя. Этот пункт, расположенный на Днестре, был
бойким местом еще в запорожские времена. Здесь издавна была
переправа через реку. По чумацкому тракту, проходившему через
Никополь, двигались из Крыма нагруженные солью повозки (ма-
жи). В 1817 г. в Никополе числилось постоянных жителей
1200 душ м. п., т. е. примерно 2000 мужчин и женщин. Четыре
ярмарки собирали 9800 человек, а проданные товары
оценивались в 151 тыс. руб. ассигнациями6.
Если мы обратимся к «Экономическим примечаниям», то
узнаем, что в Никополе уже в 1802 г. было 32 деревянных лавки,
различавшихся по характеру продаваемых товаров: в двух из них
продавались преимущественно ткани, в четырех — металлические
изделия, а также сапожный и шорный товар. В остальных 26
лавках «мещане и поселяне» торговали «съестными припасами и
всякою мелочною рухлядью». В Никополе было много ремесленников,
занимавшихся столярным, портняжным, кузнечным, сапожным
и слесарным делом. Таким образом, местные жители имели
возможность приобретать известную часть необходимых им
товаров в течение всего года в лавках; кроме того, в
Никополе (об этом говорится в том же документе) были еженедельные
торги. На ярмарках же выступали съезжавшиеся из «разных
российских городов купцы». Они привозили сукна, шелковые и
бумажные ткани, а у местных жителей покупали лошадей и
рогатый скот, который перегоняли «в Россию». Промышленные
изделия, которые иногородние купцы привозили на ярмарки
Никополя, а также товары, продававшиеся в лавках (за исключением
4 Зимой — 250 человек, весной — 2550, осенью — 2800 человек.
5 ЦГИА СССР, ф. 18, оп. 4, д. 129, лл. 137 об.-138, 139 об.-140.
6 Там же, лл. 139 об.—140.
Л Е. И. Дружинина
321
простых предметов ремесла), поступали из более развитых
губерний. Об этом свидетельствует следующая запись: «Торгующие
здесь купцы, мещане и поселяне разными товарами покупают
оные в городах Харькове, Ромне и [на] Коренной ярмарке».
Иначе говоря, они приобретают товары в старых украинских
губерниях и в примыкающей к ним Курской губернии. Кроме того, наш
источник сообщает, что на судах, поднимающих 4—7 тыс. пудов,
но Днепру сплавляются разнообразные грузы из Минской,
Киевской и других губерний; часть этих грузов оседает в Никополе
(«пристань же для выгрузки оных состоит посредине местечка»).
В числе товаров — строевой лес, деревянная посуда, хлеб, мука,
овес, деготь, веревки, канаты, стекло, известь, уголь и пр.7 *
Интересно, что в городах стечение народа на ярмарки бывало
менее значительным, чем в селах и местечках, а торговые
операции все же совершались на большие суммы. Это объяснялось,
во-первых, наличием в многолюдных пунктах более развитой
лавочной торговли, во-вторых, участием в обмене товаров более
богатого, «капиталистого» купечества. Так, Екатеринослав
насчитывал в 1817 г. постоянных жителей 3503 души м. п., т. е.
несколько менее 7000 мужчин и женщин. В это число входили
«мастеровые Екатеринославской суконной фабрики» 8, не имевшие
собственного хозяйства и потому нуждавшиеся в постоянной
торговле. На ярмарки, происходившие 5 раз в год и. длившиеся
(все вместе) до 30 дней, стекалось 1000—1500 человек9.
Продажа «красного товара» производилась (как указано в ведомости)
«здешним купечеством», в числе которого были весьма
предприимчивые обладатели капиталов. Это видно из того, что екатери-
нославский купец Четвериков в течение года построил острог в
Новомосковске, предварительно заключив с казной контракт на
0967 руб.10 На ярмарках Екатеринослава в 1817 г. было
продано товаров на 45 тыс. руб.
Товары, которые обращались на ярмарках Екатеринославской
губернии, можно разделить на две основные группы: 1) продукты
сельского хозяйства местного производства; 2) предметы
промышленного производства, поступавшие из внутренних губерний.
К первой группе относились: хлеб, скот, продукты
животноводства (овечья шерсть, смушки, овчины), рыба, соль, «съестные
припасы», фрукты. Вторая группа была представлена прежде
всего красным товаром; кроме того, в нее входили сапожный,
железный и колесный товар, холст, «крестьянское сукно» и
другие предметы мануфактур, ремесла и домашней промышленности,
7 ЦГАДА, ф. 1355, Екатеринославская губерния, д. 360, лл. 177—185.
8 ЦГИА СССР, ф. 18, оп. 4, д. 129, лл. 137 об.-138.
9 Там же, лл. 137—138 об.
10 См. отчет екатеринославского губернатора за 1806 г.—Там же, ф. 1281,
оп. 11, д. 184, л. 83 об.
322
наконец, деготь и смола. Все это также шло преимущественно из
внутренних губерний, поскольку на юге промышленность была
еще слабо развита, а деготь и смола были редкостью из-за
недостатка лесов.
Обмен товаров первой группы на вторую прослеживается на
многочисленных примерах. Так, по поводу одной из ярмарок
Новомосковска (собиравшейся в августе и длившейся восемь
дней) в донесении губернатора сообщалось, что «иногородние
купцы и промышленники» производят торговлю красными,
сапожными, железными и колесными товарами на сумму до 150 тыс. руб.
В том же городе весной бывает другая ярмарка, на которой
местные жители продают рогатый скот примерно на 100 тыс. руб. п
Подобное же разграничение двух групп товаров выступает из
характеристики ярмарок, происходивших в начале XIX в. в селе
Катериновке (первоначально Григорьевка) помещицы Е. В. Литто.
Местоположение имения в северной части Великого Луга близ
дорог, ведших в Александровск, Екатеринослав и Мариуполь,
способствовало успеху торговли. Уже в начале XIX в. на ярмарки
приезжали купцы из Александровска, Мариуполя, Павлограда.
Бахмута и Орехова «с шелковыми и бумажными материями,
платками и сукнами, а из ближних селений — крестьяне с хлебом,
медом, пенькою, салом, дегтем, деревянною и глиняною посудою» 12.
В этом перечне отсутствует скот, однако уже в 1817 г. в качестве
главных товаров, продаваемых на ярмарках Катериновки,
значатся рогатый скот, лошади и овцы.
Подобная эволюция товарного ассортимента наблюдалась и в
других местах, отражая развитие животноводства и
хлебопашества. Характерно, что в 1817 г. одна из весенних ярмарок Ека-
теринослава была предназначена для продажи рогатого скота,
другая — для сбыта лошадей, остальные две — для того и другого
(красный товар и съестные припасы выносились, по-видимому,
в том или ином количестве на каждую ярмарку) 13.
На ярмарках Павлограда, собиравшихся трижды в году, в
качестве основных товаров указаны опять-таки рогатый скот,
лошади и овцы (проданные в 1817 г. на 400 тыс. руб.). В Верхне-
днепровске было четыре ярмарки, на которых продавался рогатый
скот (на 75 тыс. руб.). Еще чаще на ярмарках фигурировали
два основных товара: хлеб и скот. Так было в упоминавшемся
уже селе Вышетарасовском, в Покровском (помещика
Штиглица), в казенных селах Романовке, Кочережках, Токмаковке
и др.14 Поскольку ярмарки проходили в разные дни, скупщики
11 Там же, ф. 18, оп. 4, д. 129, лл. 142 об—143.
12 ЦГАДА, ф. 1355, Екатеринославская губ., д. 364, л. 4.
13 ЦГИА СССР, ф. 18, оп. 4, д. 129, лл. 137 об.-138.
14 Наблюдение М. К. Рожковой, что хлебная торговля производилась на
Украине преимущественно вне ярмарочной сети, очевидно, следует от-
323
11
имели возможность объехать несколько ярмарок и, сбыв красный
товар, закупить хлеб и скот для отправки во внутренние
губернии или за границу.
Если суммировать все данные о товарах, проданных на
ярмарках Екатеринославщины в 1817 г., то окажется 3 544 320 руб.
После 1817 г. ярмарочная сеть Екатеринославской губернии
продолжала расти. Ярмарки возникали не только в селах и
городах, но и около молодых промышленных предприятий. Источники
позволяют составить представление об обстоятельствах появления
одной из таких ярмарок.
Вскоре после проведения закона об укомплектовании
Луганского завода непременными работниками, которые должны были
жить на получаемую заработную плату, горный начальник
завода возбудил ходатайство перед Департаментом горных и соляных
дел Министерства финансов об открытии при заводе двух
ярмарок, ссылаясь на то, что ближайший к заводу торговый центр,
Славяносербск, отстоял от него на 32 версты, а Таганрог — на
160. Предложение было поддержано Воронцовым, ив мае 1824 г.
министр финансов Канкрин утвердил решение об открытии новых
ярмарок. При избрании ярмарочных дней учитывались даты
ярмарок в других местах с тем, чтобы даже отдаленное купечество
могло прибыть сюда в промежутке между другими поездками.
Близ заводского селения было избрано ровное сухое место длиной
в 2 версты и шириной в 0,5 версты. Площадь эта с трех сторон
была окружена водой. Проезжать полагалось с четвертой стороны.
Благодаря такому расположению торговых рядов, говорилось в
документе, «при хорошем карауле не могут быть провозимы
ворованные вещи» 15. Так промышленное предприятие притянуло к
себе торговлю, которая получила значительное развитие в
последующий период. И хотя формально растущий населенный пункт
еще долго именовался просто «Луганским литейным заводом»,
фактически он начал превращаться в город литейщиков и шахтеров.
Расширялась и расположенная невдалеке слобода Луганская,
в которой по 7-й ревизии числилось 1235 душ м. п. В 1827 г.
была открыта ярмарка также и здесь, тем более что в слободе
Луганской жило, кроме поселян, много чиновников,
ремесленников и торговцев 16.
В Херсонской губернии в области ярмарочной торговли
происходили аналогичные процессы; об этом позволяет судить
ведомость о ярмарочной торговле в городах и посадах 17. В ней
нести к более старым районам (см. статьи М. К. Рожковой о
внутренней торговле в сб.: «Очерки экономической истории России первой
половины XIX века». М., 1959, стр. 246—268).
15 ГАОО, ф. 1, оп. 190, д. 2, л. 2.
16 Там же, л. 20.
17 ЦГИА СССР, ф. 18, оп. 4, д. 129, лл. 697—700. Сведений о сельских
ярмарках в ведомости нет.
324
указано 11 торговых пунктов, в том числе губернский центр
Херсон с 12 474 «коренными обывателями». В двух пунктах,
кроме ярмарок, происходили еще и торги: в Елисаветграде — 3 раза
в неделю, в посаде Павловске — по воскресеньям. Только торги
были в Григориополе, Дубоссарах и посаде Архангельске.
Если не считать торгов, то число ярмарок в городах и
посадах Херсонской губернии выразится в 34. Они длились один —
пять дней.
К старинным ярмаркам Херсонщины могут быть отнесены
ярмарки в Елисаветграде, Крылове, а также в посаде Петри-
ковке, годы основания которых оказались неизвестны
губернскому правлению.
Херсон, расположенный на краю губернии, не играл крупной
роли в ярмарочной торговле. В представленной губернатором
ведомости указывалось, что на его ярмарки (которых было две),
«кроме городских жителей, стечения народа не бывает» 18.
Таким образом, городские ярмарки обслуживали только жителей
Херсона, являясь дополнением к постоянной торговой сети,
находившейся в «греческом форштате». В этом квартале имелись
каменный гостиный двор, несколько лавок и два каменных
«иностранных трактира» 19. На ярмарках же продавались (примерно на
5 тыс. руб.) «мелочные продукты», красный товар, а также в
небольшом числе волы и коровы. Близость Одессы со значительной
магазинной и лавочной торговлей отрицательно отражалась на
торговле Херсона.
Более крупное торговое значение имел Елисаветград,
находившийся на стыке старых и новых районов Украины. В 1817 г.
здесь было четыре ярмарки, куда привозился на огромные
суммы (до 1,5 млн. руб.) красный, пушной и железный товар,
рогатый скот, лошади, частично лес, хлеб и пр. В 1817 г.
проданный товар оценивался в 250 тыс. руб.20
Ведомость Таврической губернии охватывает 11 торговых
пунктов, расположенных к северу от Перекопа, и 10 — на земле
Войска Черноморского 21. К югу от Перекопа, т. е. на Крымском
полуострове, издавна существовала постоянная торговля, о
которой будет более подробно сказано ниже.
Теперь же, оставляя в стороне район Черноморского
казачества, остановимся на ярмарках материковой части Таврической
губернии. Они собирались в двух городах (Орехово и Алешки),
в семи казенных и двух помещичьих селах. В этих 11 пунктах
18 Там же, л. 697 об.
19 А. Щекатов. Словарь географический Российского государства..., ч. 6. М.
1808, стр. 734.
20 ЦГИА СССР, ф. 18, оп. 4, д. 129, лл. 697 об.-698.
21 Там же, лл. 585 об.—591. Этот документ остался неизвестным М. К.
Рожковой (см. перечень использованных ею источников в сб. «Очерки
экономической истории России первой половины XIX века», стр. 250, прим. 1).
325
было 37 ярмарок. Особенно много народу стекалось на ярмарки
Каховки, проходившие дважды в году (весной и осенью) 22. При
небольшом коренном населении Каховки (281 душа м. п., т. е.
менее 600 мужчин и женщин), обозначенной в ведомости 1817 г.
в качестве частновладельческого села, на ярмарки в Каховку
собиралось до 10 тыс. человек. Проданный товар исчислялся
примерно в 75 тыс. руб. Географическое положение села,
находившегося близ переправы через Днепр на левом берегу реки
Конки (рукав Днепра), способствовало развитию его торговли.
Отдаленность Таврической губернии от промышленных центров
наложила отпечаток на состав товаров, появлявшихся на ее
ярмарках. В ведомости совершенно отсутствует красный товар, не
значатся и железные изделия. Губернаторы прямо указывают,
что, «кроме продажи сельских произведений, как то: хлеба, меду,
масла, шерсти, полотна, пеньки и пр., главнейший торг
производится рогатым скотом, овцами, лошадьми» 23.
Отчеты таврических губернаторов позволяют полнее
представить характер торговли в рассматриваемом районе. Собственного
хлеба в Таврической губернии не хватало. Между тем в нем остро
нуждались как поселенцы, так и расквартированные в Крыму
войска; кроме того, хлеб выгодно было экспортировать через
крымские порты. Главными поставщиками хлеба являлись
фурщики, приезжавшие в Крым за солью из прилегающих
«хлебородных губерний» 24. Покупка соли производилась по подрядам
непосредственно у озер 25.
Татары и ногайцы употребляли в пищу, кроме мясных
продуктов, преимущественно просо, которое занимало главное место в
их посевах. Удовлетворить их потребность в хлебе было проще.
Постоянная торговля, существовавшая на Крымском
полуострове, восходила к отдаленным временам и носила средневековый
характер. В Бахчисарае и других городах жили многочисленные
ремесленники, работавшие на рынок. Они заводили лавки в
специально отведенных местах — базарах26. Вот как описывается
один из таких базаров в источнике 1801 г. Вдоль главной,
проезжей улицы Бахчисарая тянулись два ряда лавок (их было
487); «... сидящие по лавкам купцы торгуют и отправляют свои
рукоделья: один точает кожи, другой полирует ножи; тот шьет
22 Эти ярмарки сохранились и в конце XIX в.
23 ЦГИА СССР, ф. 18, он. 4, д. 129, лл. 585 об.-591.
24 Там же, ф. 1281, он. 11, д. 131, лл. 2 об., 35.
25 В 1804 г. было отпущено по подрядам в Курскую, Воронежскую и
Орловскую губернии более 1,5 млн. пудов соли (там же, л. 35).
26 Тюркское слово «базар» (pazar) означает место торговли, воскресный
торг и просто — воскресенье. Оно вошло в качестве составной части в
названия некоторых населенных пунктов Крыма (Армянский Базар,
Карасу-Базар), славившихся своей торговлей.
326
шапки, сапоги, иной точит на станке, другой отбивает на
наковальне железо; все в движении... Базар есть сборище всего
мужского полу; но женщин никогда на нем не увидишь» 27. Кроме
лавок, на восточном базаре всегда были многочисленные «буз-
ни» 28 и кофейные дома.
В Евпатории в те же годы насчитывалось более тысячи
всякого рода лавок, кроме бузней и «заведенных по европейски
трактиров» 29. Примерно столько же лавок было в старинном
торговом центре — Карасу-Базаре 30.
Купцы, привозившие товары из Турции и других отдаленных
мест, производили торговлю в более крупных помещениях —
ханах (гостиных дворах), приспособленных для проживания
торговцев, а также для хранения товаров. В Бахчисарае было
17 таких ханов, в Евпатории — до 20, а в Карасу-Базаре-^-11. Хан,
огороженный каменной стеной, снаружи походил на тюрьму.
Однако внутри его была парадная обстановка и обычно даже бил
фонтан. Приезжие и местные купцы продавали там «лучшие
красные товары, как то: шали, парчи, кисеи, разные платки и иньиэ
турецкие товары» 31, которых нельзя было купить в обычных
лавках.
По воскресеньям на базарную площадь съезжались
многочисленные продавцы фруктов, заполнявшие все свободное
пространство своими двухколесными арбами. Приготовлялись и тут же
продавались чебуреки, шашлык и другие татарские кушанья.
Если Феодосия как торговый центр в начале XIX в.
переживала упадок, то губернский центр Симферополь, напротив,
развивался по типу других крымских городов. В 1807 г. в нем
насчитывалось 197 лавок, 13 ханов, 12 кофейных домов, 9 бузней;
были, кроме того, питейные дома и трактиры. На базарной
площади имелись отдельные торговые ряды для татар, русских,
греков и армян. В 1810 г. в городе был построен новый гостиный
ряд «на 48 столбах из тесаного камня» 32.
Развитию торговли на Крымском полуострове способствовало
улучшение дорог и строительство мостов. В 1809 г. в
Симферополе был окончен деревянный мост на сваях через Салгир,
в следующем году были переброшены мосты через реки Кача,
Альма и др. В Бахчисарае была выравнена дорога, ведшая к
27 А. Щекатов. Словарь..., ч. 1. М., 1801, стр. 317—318.
28 Бузнями. назывались заведения, в которых продавали бузу —дешевый
хмельной напиток из пшена или из смеси разных круп. «Бузни — то же
для неимущих, что кофейные домы для богатых», отметил А. Щекатов
(там же, стр. 318).
29 Там же, ч. 2. М., 1804, стр. 334.
30 Там же, ч. 3. М., 1804, стр. 314—315.
31 Там же, стр. 315.
32 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 11, д. 131, л. 279 об. (Из отчета таврического
губернатора) .
327
базарному месту; исправлен канал для стока воды,
изливавшейся с гор на город 33.
Итак, Таврическая губерния, подобно Екатеринославской,
имела как ярмарочную, так и постоянную торговлю. Ярмарки
локализовались в ее материковой части, постоянные лавки и гостиные
дворы (ханы) — на Крымском полуострове. Средневековый
характер крымских базаров отнюдь не мешал отдельным купцам в
новых условиях превращаться в крупных воротил, характерных
для капиталистической эпохи. После включения Крыма в состав
России они расширили свои связи с отдаленными частями страны
и с »заграницей. Опорными пунктами оптовой торговли были
старинные или вновь построенные ханы.
Наш источник 1817 г. не содержит полных сведений о
ярмарках в градоначальствах. Есть указания лишь на главнейшие,
которые проходили в Таганроге, одна — с 9 по 16 мая, другая —
с 15 по 22 августа. На весенней ярмарке продавалось товаров
на 300 тыс. руб., на осенней — вдвое больше. Именно ярмарочная
торговля имела в это время решающее значение для населения
Таганрогского градоначальства. Это видно как из скромной
характеристики лавочной торговли Таганрога за 1817 г.34, так в
из предшествующих донесений градоначальника Кампенгаузена.
В 1806 г. в городе были только две постоянные лавки, в них
продавался красный товар; все остальное — восковые свечи,
сахар, чай и пр.— жители покупали на ярмарках. Ремесло было
развито настолько слабо, что в обычное время некому было
починить дверной замок. Градоначальник жаловался, что ремесло и
торговля превращаются в монополию московских, тульских и
других купцов Центральной России, наезжающих в города и села
Таганрогского градоначальства в ярмарочные дни. Он ратовал
за закрытие некоторых ярмарок в целях стимулирования местной
промышленности. Этот проект искусственного воздействия на
экономические связи центра и окраин не встретил поддержки в
правительственных кругах. Ярмарки сами отомрут, когда отпадет
в них нужда, ответил Кампенгаузену министр внутренних дел
В. П. Кочубей. Из этой переписки35 явствует, что для
Таганрогского градоначальства (в том числе и входившего в него
Мариупольского округа) ярмарочная торговля имела в начале XIX в.
решающее значение.
Иная обстановка сложилась в Одессе. Отсутствие там
значительной ярмарочной торговли было не причиной (как полагал
Кампенгаузен) 36, а следствием наличия в городе многочислен-
33 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 131, лл. 238, 279 об.
34 «Гостиного двора нет. Торговля производится в выстроенных от
городского общества деревянных лавках...» (там же, ф. 18, оп. 4, д. 129, лл. 742
об.— 744). Цифры взяты пз того же документа, лл. 742—744.
35 ЦГИА СССР, ф. 1287, оп. 1, д. 244, лл. 323-332 об.
36 Там же, л. 325 об.
328
ных ремесленников и торговцев. Эти люди поселились в Одессе
совсем недавно, однако они были носителями давних традиций в
области городского, неземледельческого труда (евреи, греки,
немцы и др.). Магазинная и лавочная торговля Одессы в отличие
от крымской не несла в себе ничего средневекового и с самого
начала приобрела капиталистические черты.
В 1805 г. в Одессе было: лавок— 501, магазинов для хранения
пшеницы и других товаров —36, погребов с выходами—111,
трактиров — 5. Имелись деревянные ряды, в которых продавались
разные мелочи. Строились новые гостиные ряды — «хорошее
каменное здание»; оно было рассчитано на 38 лавок,
расположенных в две линии. По мере того, как заканчивалась постройка
отдельных лавок, в них появлялись купцы с «изрядными
товарами» 37.
Управлявший Феодосийским градоначальством генерал-майор
Клокачев не разделял отрицательного отношения к ярмаркам,
обнаруженного Кампенгаузеном. В 1809 г. он докладывал
министру внутренних дел, что недостаток русских товаров
затрудняет заграничную торговлю Феодосийского порта. Многие
торговые суда, приходящие с грузом, вынуждены были, по его
сведениям, возвращаться порожними. Клокачев решительно
высказывался за учреждение в Феодосии ярмарки, причем
приурочивал ее к июлю, считая это время удобным как для русских
и иностранных купцов и судовладельцев, так и для русских
ямщиков (возможность содержать лошадей и волов на подножном
корму). Предложение Клокачева было поддержано министром
внутренних дел 38.
Ассортимент товаров, за которыми иностранные купцы
приезжали в Феодосию, состоял из пшеницы, сыромятных кож,
овечьей шерсти, коровьего масла и пр. Ярмарка портового города
должна была, таким образом, притянуть к себе продукты
земледелия и животноводства, поступавшие от мелких сельских
производителей, и сосредоточить их в руках купцов. Вместо этих
продуктов по стране, а отчасти на месте должны были
расходиться иностранные товары: хлопок и хлопчатобумажные ткани,
вина, изюм, финики, винные ягоды, корица, гвоздика и пр.39
Внутренняя торговля Буджака до 1812 г. сосредоточивалась
главным образом в турецких «райя», т. е. на территории,
прилегавшей к пограничным крепостям: Рени, Измаил, Килия и
Аккерман. Жившее на этой территории христианское население
было обязано снабжать турецкие гарнизоны продовольствием.
Оставшуюся продукцию своих хозяйств оно могло сбывать на
37 Л. Щекатов. Словарь..., ч. 4. М., 1805, стр. 802.
38 ЦГИА СССР, ф. 1287, оп. 1, д. 582, лл. 237-241.
-39 Перечень товаров (экспортных и импортных) заимствован из указ. соч.
А. Щекатова, ч. 7. М., 1809, стр. 430.
329
рынке. До переселения ногайцев на Молочные Воды (в
Таврическую губернию) жители «райя» поддерживали с ногайцами
торговые связи, покупая у них главным образом скот. При этом
ногайцы соглашались ждать расплаты два-три года, т. е.
относились к своим покупателям с полным доверием и, по
выражению современника, «великодушием» 40.
Предметами внутренней торговли Буджака были, кроме скота,
хлеб, фрукты, шерсть, воск, мед, сало и вино.
О характере внутренней торговли Буджака до присоединения
Бессарабии к России дает представление обработанная А. Д. Ба-
чинским «Ведомость домам, лавкам и магазинам во владении
жителей Килийского форшхадта». В 1808 г. здесь было несколько
десятков лавок, принадлежавших крупным греческим торговцам,
австрийскому купцу Л. Вильдерману и др., а также
Николаевскому монастырю (который сдавал свои 14 лавок в аренду) 41.
Еще до окончания русско-турецкой войны 1806—1812 гг.
Ришелье ходатайствовал о разрешении привозить из-за Днестра в
Новороссию буджакскую соль, а также ряд товаров молдавского
и турецкого происхождения (лес, древесный уголь, маслины,
ткани и пр.). Постановка этого вопроса и принятое положительное
решение свидетельствовали о потребности в расширении торговых
связей между различными частями Южной Украины42.
После Бухарестского мира оживляется внутриобластная
торговля Бессарабии; в то же время эта область постепенно
становится частью общероссийского рынка43. В Буджаке в условиях
колонизации края и укрепления границ появляется много новых
лавок и товарных складов, причем они локализуются теперь не
только в районе бывших «райя», а по всей степи. Так, в Бол-
граде, основанном в 1821 г., уже в 1826 г. имелось 64 каменные
лавки. На базарных площадях (которых было две) 10 раз в
году бывали ярмарки; были, кроме того, воскресные торги.
Поскольку в Бессарабию свободно поступали товары из
Оттоманской империи и Австрии, русское правительство сохранило (до
1830 г.) таможенную и карантинную линию на Днестре, что
затрудняло связи Буджака и остальных районов Бессарабии с
соседними губерниями. Существование этой линии, писал Розельон-
Сашальский, «много вредит промышленности (т. е. хозяйству.—
40 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18589, ч. I, л. 185. «Военно-статистическое описание
Бессарабской области...» Розельон-Сашальского.
41 А. Д. Бачинський. До питания про склад i господарсьт заняття населенеш
пониззя Дунаю в кшщ XVIII —на поч. XIX ст. («Опис» Kmiï 1808 р.)·—
«Тези доповщей на XXII 3bîthoï конференци Одеського державного yiii-
верситету... (гумаштарн! науки)». Khïb, 1967.
42 ПСЗ, I, т. XXXI, № 24672.
43 Эти выводы обосновываются в кн.: Я. С. Гросул и И. Г. Будак. Очерки
истории народного хозяйства Бессарабии (1812—1861). Кишинев, 1967,
стр. 317—339.
330
Ε. Д.) обоих по той и другой ее стороне лежащих краев.
Сообщение между ними производится только на определенных
точках, отстоящих одна от другой на 60, 100 и даже 200 верст...» 44
Крестьянину было не под силу возить свои или закупленные
товары в отдаленные пункты (если он не был предпринимателем-
оптовиком). На оборотах ярмарочной и постоянной торговли
наличие Днестровской линии сказывалось отрицательно: ярмарки
не были крупны и даже не учитывались в статистических
описаниях 1820-х годов.
Интересно отметить, что Измаил вместе с его «форштадтом»
Тучковом (основанным в 1810 г.) выдвинулся по числу купцов
и по количеству сосредоточенных в нем капиталов на второе
место после Кишинева, Аккерман — на третье 45, что было
важным показателем развития для недавно еще пустынного Буджака.
Продукты животноводства и земледелия продолжали и после
Бухарестского мира занимать первое место во внутренней торговле
этого района.
Подведем итоги. По сравнению с оборотами Нижегородской
ярмарки, доходившими до 139 млн. руб. (1817 г.), или с
оборотами 26 крупнейших ярмарок в старых районах Украины46
данные о стоимости товаров, проданных на ярмарках Новороссии
и Буджака, выглядят более чем скромно. Однако число ярмарок
на Степной Украине непрерывно росло. Одновременно
увеличивалась и постоянная торговая сеть, отнюдь не вытесняя, а лишь
дополняя ярмарочную торговлю. Наконец, как и в других частях
страны, многие товары закупались на юге вне ярмарочной или
городской торговой сети — на местах их производства. Так же
обстояло дело и с солью, которая извлекалась из соляных озер
Крыма, Херсонской губернии и Буджака и тут же грузилась
на огромные фуры скупщиков-гуртовщиков. Есть сведения о
продаже меда купцам непосредственно на пасеках, рыбы — на
рыбных заводах, о сбыте сукна на частных мануфактурах и т. д.47
На местах, т. е. в селах, закупался нередко и скот,
остававшийся в то же время одним из типичных предметов ярмарочной
торговли. Совершенно ясно, что такого рода оптовые закупки
производились обладателями значительных капиталов.
Перечень основных товаров, обращавшихся на рынках Южной
Украины, свидетельствует о том, что в первой четверти XIX в.
явственно наметилось то общественное разделение труда между
центром и окраинами страны, на которое указывал впоследст-
ЛА ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18589, ч. I, лл. 90 об—91.
45 Я. С. Гросул, И. Г. Будак. Очерки истории народного хозяйства
Бессарабии, стр. 339.
46 М. К. Рожкова. Указ. соч., стр. 250.
47 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. И, д. 132, л. 181; д. 184, лл. 4 об., 73, 125; д. 134,
лл. 154 об. и др.
331
вии В. И. Ленин как на важнейший фактор экономического
прогресса 48. В степные местности из внутренних губерний поступали
промышленные изделия и орудия труда, приезжали опытные
ремесленники, что позволяло местным поселенцам
специализироваться на производстве хлеба и других сельскохозяйственных
продуктов. Такая специализация открывала широкие перспективы
перед черноморской торговлей.
* * *
Черноморская торговля — крупное явление, имевшее значение
для всей страны. Ее состояние в значительной степени зависело
от правительственной политики и международной обстановки.
В начале XIX в. правительство окончательно встало на путь
поощрений черноморской торговли, отказавшись от политики
Павла I, который недооценивал ее значение и ограничивал экспорт
сырья через южные порты 49. Специальными указами было
разрешено вывозить за границу хлеб, «горячее вино», сырые кожи и
тонкую овечью шерсть50. Последнее постановление прямо
мотивировалось необходимостью поощрять тонкорунное овцеводство в
Новороссии. Большое значение имело возобновление в мае 1803 г.
очень важного закона об уменьшении пошлин во всех
черноморских и азовских портах на привозные и отпускные товары на ]U
по сравнению с другими портами страны51.
Ввиду крайнего недостатка в Новороссии капиталов
издавались постановления о беспошлинном хранении товаров,
привезенных в черноморские порты, в особых магазинах в течение
длительного срока. Такое право было предоставлено сначала
Одессе (в 1804 г.), а затем Феодосии и Таганрогу (в 1806 г.) 52.
По ходатайству помещика Новороссии Фурсова 4 ноября
1802 г. землевладельцы получили право производить оптовую
торговлю на построенных ими за свой счет судах53. Тем самым
правительство поощряло не только судостроение, но и торговое
предпринимательство помещиков.
Издавались постановления о выделении на нужды портовых
городов (строительство молов, набережных и пр.) определенной
части таможенных или иных государственных доходов 54. За счет
48 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 3, стр. 253—254; ср. стр. 18
настоящей работы.
49 М. Ф. Злотников. Континентальная блокада и Россия. М.—Л., 1966г
стр. 115.
50 ПСЗ, I, т. XXVI, № 19803; т. XXVII, № 20313, 20885; т. XXVIII, № 21741.
51 Там же, т. XXVII, № 20738.
52 Там же, т. XXVIII, № 21197; т. XXIX, № 22062, № 22078; т. XXX, № 23087.
53 Там же, т. XXVII, № 20493.
54 Там же, т, XXVII, № 20121; т. XXIX, № 22089; т. XXX, № 23573.
332
^^^^^^^^^^^^^ПШ 175)4
План Одессы 1794 г. Из книги Г. Кастельно
План Одессы 1814 г, Иа книги Г. Кастельно
этих средств строились Одесса, Таганрог, Феодосия. Жители
Одессы в течение длительного времени были освобождены от податей.
Общероссийская тарифная политика первой четверти XIX в.
носила покровительственный характер, что сокращало импорт,
а отчасти влияло и на экспорт, поскольку иностранные
державы применяли ответные санкции, ограничивая ввоз
сельскохозяйственных продуктов из России. В отношении черноморской
торговли действие тарифов 1811, 1816 и 1822 гг. смягчалось, во-
первых, снижением пошлин на определенные импортные товары
(например, на сухие фрукты), во-вторых, предоставлением
южным портам особых преимуществ.
Крупным событием торговой политики было объявление
Одессы порто-франко по манифесту 16 апреля 1817 г.,
реализованному в 1819 г. (после устройства рва, вала и рогаток,
ограничивавших цривилегированную территорию). Одесса на 30 лет
получила разрешение свободно π беспошлинно привозить из-за
границы любые товары, в том числе и запрещенные по общему
тарифу для ввозной торговли России, при условии, что они будут
проданы в границах порто-франко.
Международная обстановка оказывала прямое влияние на
торговую политику и торговлю. Сначала русско-турецкая война
и ухудшение отношений с Францией сократили торговые обороты.
Континентальная блокада прервала торговые связи с Англией.
Однако в то время, как балтийская торговля влачила жалкое
существование, черноморская, напротив, испытала значительный
подъем. Не случайно французский негоциант Сикар назвал
1808 год «блестящим» (une brilliante année) в истории
черноморской торговли 55. Это было следствием следующих причин.
Перемирие между Россией и Турцией, заключенное после Тильзит-
ского договора, привело к возобновлению торговых отношений
между двумя странами. Турция нуждалась в большом количестве
привозного хлеба, масла, сала и других сельскохозяйственных
продуктов России: доставка их в Константинополь из Морей
оказалась невозможной из-за блокады Дарданелл англичанами;
почти полностью прервались ее торговые связи с Египтом, не
говоря уже о Дунайских княжествах, оккупированных русскими
войсками. Уже в сентябре 1807 г. из Одессы начали
отправляться суда с зерном и другими товарами в Константинополь 56.
Русско-турецкая торговля продолжалась и во время войны, за
исключением 1810 г., когда с русской стороны была сделана
попытка вызвать голод в Константинополе путем прекращения
хлебного подвоза.
Успеху черноморской торговли в 1808 г. способствовало и
другое обстоятельство. Континентальная блокада, лишившая мно-
" Sicard. Lettres sur Odessa. St. Petersbourg, 1812, p. 35.
56 Там же.
334
гие страны возможности получать товары через порты
Балтийского и Средиземного морей непосредственно из
стран-экспортеров, заставила их обратиться к содействию посреднической и
транзитной торговли через черноморские порты57. В результате
большое количество хлопка, красок, сахара и других товаров,
закупленных одесскими купцами в странах Америки, Европы.
Азии и, возможно, в английских колониях, доставлялось чере:*,
Мраморное море в Черное. Товары поступали в Одессу, далее
шли сухим путем через Радзивиллов и другие транзитные
пункты в Австрию, а оттуда расходились по всей Западной Европе,
включая Францию. Для последней получение левантийского
хлопка в условиях блокады было сложной проблемой.
Таким образом, торговля через южные порты до известной
степени смягчала тяжелое положение русской внешней торговли
в этот период. Обороты черноморской торговли составляли в
1808 г. половину оборотов балтийской торговли58, что было
совершенно исключительным явлением. Необходимо иметь в виду
еще и тот факт, что в проведении политики континентальной
блокады в южных портах было множество отступлений, которые
по существу сводили блокаду на нет. Особое значение это имело
для Одессы и Новороссии вообще, способствуя накоплению
капиталов у местного купечества.
Окончание русско-турецкой войны в 1812 г. сказалось
положительно на экономике юга. Однако новые дипломатические и
военные осложнения, связанные с Отечественной войной 1812 г.,
и занесенная из Азии чумная эпидемия сильно замедлили
развитие черноморской торговли. Только заключение мира на
Венском конгрессе в 1814 г. и хлебные неурожаи в
западноевропейских странах снова открыли ворота на европейские рынки
русским товарам, особенно сельскохозяйственным продуктам. 1816 и
1817 гг. были периодом наибольшего подъема черноморской
хлебной торговли.
После 1819 г. спрос на русскую пшеницу в Западной Евро-
пе резко упал. К этому добавились осложнения отношений с
Турцией в связи с греческим восстанием 1821 г. Турецкое
правительство обрушило свои репрессии не только на греческие
суда: оно задерживало под различными предлогами все торговые
суда, появлявшиеся в Черноморских проливах, и принуждало
купцов продавать весь хлеб по установленной цене в
Константинополе. Торговый договор 1783 г. фактически перестал
существовать 59.
17 При посреднической торговле в отличие от транзита товар покупается,
а затем перепродается — обычно по более высокой цене.
Б8 Μ. Ф. Злотников. Континентальная блокада и Россия, стр. 293.
Ь9 А. В. Фадеев. Россия и восточный кризис 20-х годов XIX века. М., 1958,
стр. 52—57.
335
Эти затруднения снова дали толчок развитию транзитной
торговли, однако уже в другой форме и по другому пути.
Поскольку Гюлистанский договор 1813 г. создал благоприятные условия
для провоза товаров через Грузию в Дагестан и Иран, купцы без
труда могли теперь миновать турецкую территорию и Проливы.
Они приобретали товары на Лейпцигской ярмарке, везли их затем
через Австрию к Радзивилловской таможне, а оттуда
переправляли в Одессу. В Одессе товары грузились на морские суда и
перебрасывались на Кавказское побережье в русский порт Редут-
Кале (ныне Калеви), находившийся в устье реки Хопи. Отсюда
товары по суше шли в Тифлис, частично там оседали, остальные
поступали в Иран. В обратном направлении шли восточные
товары, в которых нуждалась Западная Европа. Так Одесса, ставшая
к этому времени порто-франко, оказалась важнейшим звеном
торгового обмена между Западом и Востоком. Никакие осложнения с
Турцией не смогли привести ее к упадку. Черноморская торговля
продолжалась, способствуя оживлению внутреннего сбыта в Ново-
россии. Для поощрения одесского транзита 8 (20) октября
1813 г. был издан указ, в силу которого все русские и
иностранные подданные имели право в течение 10 лет производить
беспошлинную торговлю по указанному пути, пользуясь правами
купцов 1-й гильдии. Они освобождались от личных налогов и
постойной повинности. За товары, проданные в Грузии, купцы
должны были уплачивать 5%-ный сбор с объявленной цены
товара 60.
Как видим, состояние черноморской торговли зависело от
торговой политики России и других государств, от международной
обстановки (в особенности русско-турецких отношений), а также
от менявшихся под влиянием различных причин спроса и
предложения.
Обратимся к цифровому материалу. Очень важно выявить
связь между черноморской торговлей и хозяйственной жизнью
Южной Украины. Чтобы разрешить, насколько возможно, этот
вопрос, остановимся сначала на экспорте, а затем на импорте.
Обзоры внешней торговли, печатавшиеся с 1802 г. на
основании таможенных данных, содержат сопоставимые цифры за
большую часть лет в рамках интересующего нас периода. Исключение
составляют годы действия континентальной блокады, когда прави-
60 Подробно об этом указе и о значении транзитной торговли через Тифлис
для Грузии и Западной Европы см.: «Voyage dans la Russie méridionale,
el particulièrement dans les provinces situées au-delà du Caucase, fait
depuis 1810 jusqu'à 1824; par le chevalier Gamba, consul du roi à Tiflis».
T. 1—2. Paris, 1826 (далее — Gamba. Voyage dans la Russie méridionale...).
336
тельство, подвергаясь нападкам за подчинение экономических
интересов страны политике Наполеона, очевидно, намеренно не
опубликовало сведений за 1808—1811 г.: эти сведения сделали
бы для всех очевидным катастрофическое падение торговых
оборотов. Однако сопоставимые данные за этот период (кроме 1810 г.)
обнаружены в архиве, что позволило включить их в табл. 37,
которая дает представление о месте черноморско-азовских портов
в общем экспорте России.
Всматриваясь в эту таблицу, нетрудно заметить, что в 1802—
1805 гг. в связи с поощрительными мероприятиями правительства
вывоз товаров через черноморские порты быстро возрастал.
В 1802 г. было вывезено разных товаров на 2 388 877 руб.,
а в 1805 г.— на 5 404 462 руб., т. е. в 2 с лишним раза
больше, причем черноморский экспорт составил 10,2%
общероссийского. В 1806 г. под влиянием русско-турецкой войны экспорт
товаров через южные порты отбрасывается к уровню 1802 г.,
а в 1807 г. падает еще ниже: он составляет всего 214 755 руб.
серебром, т. е. примерно такую сумму, в которой выражался
вывоз на рубеже 1770—1780-х годов, когда черноморская
торговля делала свои первые шаги61. В 1808 г. («блестящий год»
в торговле черноморских портов) произошел резкий скачок вверх:
экспорт составил 2 130 243 руб., т. е. почти в 10 раз больше,
чем в 1807 г. В следующем году он снизился, однако к 1811 г.
поднялся до 2 702 854 руб.
В 1812 г. в условиях начавшейся Отечественной войны, голода
и чумы, поразивших Новороссию, вывоз товаров через
черноморские порты уменьшился, однако ненамного. В дальнейшем
показатели вывоза в общем продолжали расти (особенно после
заключения мира с Францией). В 1816—1817 гг., когда Западная
Европа предъявила особенно большой спрос на русскую пшеницу,
а ее вывозу ничто не препятствовало, черноморский экспорт
достиг сначала 11 279 335 руб., а затем 15 622 320 руб. серебром,
что было высшим пределом за весь рассматриваемый период.
По темпам развития черноморский экспорт в это время обогнал
общероссийский: его удельный вес составил в 1816 г. 22,5%
против 4,7% в 1802 г.
В дальнейшем вывоз товаров через южные порты заметно
снизился. Кроме основной причины (сокращения спроса на
русский хлеб и другие продукты сельского хозяйства в Западной
Европе), на состояние экспорта оказали влияние новые
осложнения с Турцией и неурожаи 1820—1821 гг. Но снижение
пошлин на вывозимый хлеб (с 1824 г.) действовало в положительном
смысле. В заключительный год изучаемого периода черноморский
экспорт составлял 6 730 144 руб., т. е. был близок к показателю
1819 г.
61 СП, стр. 253.
337
Таблица 37
Экспорт товаров в 1802—1825 гг. *
Год
1802
1803
1804
1805
1806
1807
1808
1809
1810
1811
1812
1813
1814
1815
1816
1817
1818
1819
1820
1821
1822
1823
1824
1825
* Источник: «I
По стране в целом, руб.
ассигнациями
63277 759
67 148 643
59 017 549
72 430185
62 649 556
53 564901-
32 983 276
65 237 773
118 027 401
139 255 713
132 427 679
194 056 632
219 449 456
200 226459
294 621 746
255 900 927
215140 635
222 502 107
200 130 507
186 770 527
195 095 423
200 828 340
234 731 448
серебром
50 622 207
53 047 428
45443 513
52 874 035
41 975 203
28 925 047
14 842 474
28 052 242
H
30 687 124
34 813 928
33 106 920
38 811 326
43 889 891
50 056 615
73 655 436
63 975 232
55 936 565
57 850 548
52 033 932
48 560 337
50 724 810
52 215 368
61 030 176
Через черноморско-азовские
порты, руб.
ассигнациями
2 986 096
4 924 050
4 915 357
7 403 372
3 628 323
397 694
4 733 874
2 192 126
ет сведений
10 395 594
10 767 677
15 480 616
15 396 537
22 020421
45 117 340
62 489 279
39 859 280
27 257 875
28 943 194
22 401634
18 746 782
23 876 337
18 327 126
25 885 171
Государственная торговля 1802 года в разных ее видах» (СП
серебром
2 388 877
3 889 999
3 784 825
5 404462
2 430 976
214 755
2 130 243
942 614
2 702 854
2 691 919
3 870154
3 079 307
4404 084
11 279 335
15 622 320
9 964 820
7 087 047
7 525 230
5 824425
4 874163
6 207 848
4 765 053
6 730144
Удельный вес
черноморской
торговли в
общероссийской, %
4,7
7,4
8,3
10,2
5,8
0,7
14,3
3,4
8,0
7,7
11,6
7,9
10,0
22,5
21,2
15,6
12,7
13,0
11,2
10,0
12,2
9,1
11,0
б., 1803) и последующие выпуски
Достоинство
ассигнационного рубля (по
санкт-петербургскому
биржевому курсу)
в серебряных коп.
80
79
77
73
67
54
45
43
25
26
25
25
20
20
25
25
25
26
26
26
26
26
26
26
этого издания за 1804—
«Государственная внешняя торговля 1812 года в разных
ф. 1152, оп. 14, д. 119,
1808 гг. Возобновленное после перерыва, это издание получило название
ее вицах» (СПб., 1813), сохранявшееся до начала 1860-х гоцов.
Неопубликованные данные за 1808—1809 и 1811 гг. почерпнуты из следующих архивных фондов ЦГИА СССР:
лл. 7 об., 35; д. 120, лл. 7 об., 34; ф. 19, оп. 3, д. 1125, лл. 1 об. —3 об.
Перевод ассигнационных рублей в серебряные здесь, как и в дальнейшем, сделан автором на основании данных Я. Печорина (см.
его статью «Наши государственные ассигнации до замены их кредитными билетами. 1769—1843». — «Вестник Европы», «N*s 8. CI lu., 1876,
стр. 620). Эти данные воспроизведены в последней графе, причем доли копеек отброшены. Проценты вычислены автором.
Переходя к конкретному рассмотрению экспортируемых
товаров, следует напомнить, что речь идет не только о торговле
степного юга. По великим русским рекам Днепру, Дону, Волге
в Причерноморье поступали товары из Подольской и Волынской,
Полтавской и Харьковской губерний, из далекой Сибири, из
богатой лесом Смоленщины. Нас интересуют, однако, главным
образом такие товары, в производстве которых активно
участвовала Южная Украина. К таким товарам относились прежде всего
продукты земледелия и животноводства.
Чтобы выявить место и значение отдельных товаров в
черноморском экспорте, достаточно привести цифровые данные за
следующие годы, отделенные друг от друга пятилетними
промежутками времени:
1802 г.— исходный год в нашем источнике, совпадающий с
поворотом правительственной политики в сторону поощрения
черноморской торговли;
1807 г.— год наибольшего упадка экспорта;
1812 г.— год окончания русско-турецкой войны, отмеченный
продолжающимся подъемом экспортной торговли, несмотря на
Отечественную войну;
1817 г.— высшая точка этого подъема;
1822 г.— год, характерный для последнего периода, когда
экспорт снова испытал упадок, однако удержался на уровне,
превышавшем показатели 1802—1812 гг.
В табл. 38 включены все виды зерновых хлебов,
вывозившихся пз Российской империи в указанные годы.
Сопоставление данных, относящихся к южным портам, с
цифровыми показателями всей страны позволяет судить о месте и
значении украинских губерний (в том числе степного юга) в
экспортной торговле хлебом. Если доля черноморского экспорта
в общероссийском составляла в 1802 г. 4,7%, а в 1817 г.—
21,2%, то по хлебному экспорту эти цифры соответственно
поднимаются до 16.3 и 40,1%. Еще больше будет процент, если
мы сопоставим экспортные цифры по пшенице: в 1802 г. через
южные порты было вывезено 43,3% всего количества этого
продукта, в 1817 г.— 69,2%. В дальнейшем в условиях сокращения
хлебного вывоза (в абсолютных цифрах) доля южной
пшеницы поднимается еще выше: в 1822 г. она составляет 96%
общероссийского экспорта пшеницы. Очевидно, эти факты
объясняются развитием хлебопашества на Украине вообще и в Новороссии
в частности.
В отношении других зерновых хлебов доля черноморского
экспорта была незначительна. Так, по ржи она составляла 0,5%
в 1802 г., 4,8—в 1817 и 0,9 —в 1822 г. Рис, поступавший
в Россию из отдаленных стран Азии, не мог занять большого
места в ее экспортной торговле. Кукуруза и просо — эти чисто
южные сельскохозяйственные культуры — были вывезены в 1817
339
Таблица 38
Экспорт хлеба (в серебряных руб.) *
Товар
Пшеница . . . .
Рожь . .
Ячмень .
Овес . .
w Рис . . .
ê Кукуруза
Фасоль .
Просо . .
Горох . .
Греча . .
Мука . .
Печеный хлеб
Прочий хлеб
1802 г.
по стране
в целом
3 244 726
4483 538
803 315
164 845
—
—
—.
— ^
—
—
126247
—
79 803
через
черномор-
ско-
азовские
порты
1 403 904
22 580
1868
—
—
—
1631
—
23 812
1807 г.
по стране
в целом
261 394
178 214
17 045
183 357
—
—
—
—
—
—
1 761 500
—
7177
через
черномор-
ско-
азовские
порты
52 015
—
445
146
—
—
—
—
495
—
128
1812 г.
по стране
в целом
1690 855
1145 258
273 575
51790
149 321
—
466
—
19 998
—
170 821
22 908
27 765
через
черномор-
ско-
азовские
порты
1
1 285 322
1425
83 880
2113
16 266
—
466
—
6 845
—
70 701
16 425
5 059
1817 г.
по стране
в целом
через
ского овские
порты
19 515 533 13 510 546
14060 458
986 423
761 214
82 901
26 401
&417
12 770
12 545
8 047
124 613
—
140 852
671 812
107119
—
20
26 401
417
12 770
2 736
—
1484
—
1376
1822 г.
по стране
в целом
3 272118
через
черномор-
ско-
азовские
порты
3144 854
98101 859
159 291 12 770
15 771 272
6 466 45
738 738
— —
— _
5 463 4471
5156 -
182 895 12112
!-^
22 602 1 875
Итого
8 902 474 1453 795 2 408 687 53 229 3 552 757 1488 502 35 732174 14 334 681 3 768 601 3177 996
* Указание на источник и на принцип, примененный при переводе ассигнационных рублей в серебряные, см. в примечании
к табл. 37. Группа «прочий хлеб» включает вывезенные в незначительном количестве сухари и макароны, а также зерновые хлеба
и крупы, указанные в источнике без точного обозначения их вида.
и 1822 гг. исключительно через черноморские порты, однако на
небольшую сумму.
Вывоз муки, взятый в общероссийском масштабе, составлял
в 1807 г. более половины всего экспорта хлеба: в денежном
выражении — 1 761 500 руб. На черноморские порты из этой суммы
приходилось всего 495 руб. В 1812 г. через черноморские порты
было вывезено муки на 70 701 руб., а в рекордном по хлебному
экспорту 1817 г.— всего на 1484 руб. Эти колебания станут
понятны, если учесть следующие соображения о товарности муки,
высказанные в 1835 г. Г. П. Неболсиным. По его мнению, мука
имела ряд преимуществ по сравнению с хлебом: ее было легче
сохранить в ожидании благоприятной рыночной конъюнктуры; она
занимала меньше места, чем зерно, позволяя сэкономить
половину фрахта; ценность продукта повышалась благодаря размолу
зерна на мукомольной мельнице62. Неудивительно, что в
условиях в высшей степени благоприятной хлебной конъюнктуры в
1817 г. изготовление и продажа муки не имели большого смысла;
напротив, в связи со стремительным падением спроса на русский
хлеб в последующий период экспорт муки через черноморские
порты (так же как и по стране в целом) обнаружил тенденцию
к повышению: в 1822 г. муки было вывезено на 12112 руб.
В этой связи очень характерно появление в 1825 г. проекта
организации акционерной «Черноморской компании» для
постройки паровых мукомольных мельниц.
С 1806 г. в томах «Государственной торговли» приводилось
не только денежное выражение вывоза, но и количество самих
вывезенных хлебов. Это позволяет сопоставить данные хлебной
торговли за 1806 г. с цифровыми показателями наиболее важного
1817 г. и заключительного 1825 г. (табл. 39).
Огромный перевес экспорта пшеницы — этой важнейшей
культуры юга — над другими хлебами выступает со всей
очевидностью по каждому из выделенных лет.
Остановимся теперь на экспорте продуктов животноводства,
охоты и рыболовства (табл. 40). Отделить животноводство от
охоты не представляется возможным, поскольку такой товар, как
пушнина («мягкая рухлядь»), включает меха не только диких,
но и домашних животных. Известно, например, что Таврическая
губерния вывозила за границу в числе пушнины ценные
смушки — шкурки домашних овец.
Из сопоставления табл. 40 с табл. 38 нетрудно убедиться,,
что продукты животноводства, охоты и рыболовства занимали в
черноморском экспорте второе место, уступая продуктам
земледелия. Так, если в 1802 г. экспорт хлеба выразился в сумме
1453 795 руб., то экспорт продуктов указанных трех отраслей
62 Г. Неболсин. Статистические записки о внешней торговле России, ч. 2.
СПб., 1835, стр. 200-201.
341
Таблица 39
Количество хлеба, вывезенного через черноморско-азовские порты *
Товар
1806 г.
1817 г.
1825 г.
Пшеница 225 041 четв.
Рожь . . . .
Ячмень . . .
Овес . . . .
Рис
Кукуруза . .
Фасоль . . .
Просо . . . .
Горох . . . .
Мука** . . .
Сухари . . .
Прочий хлеб
674
3 555
30
77160 »
9 258
1 746 281 четв.
185 916 »
38 867 »
6 пуд.
6 084 »
89 »
7 247 »
651 »
284 четв. 10 пуд.
383 пуд.
239 четв.
917 967 четв.
3 600 »
5 318 »
1506 »
* Источник тот же, что и к табл. 37.
** В 1806 г. была вывезена пшеничная и ржаная мука, в 1817 г. -
• только пшеничная.
составил только 483 285 руб., т. е. в 3 раза меньше. В 1817 г.
эта разница выступает еще более резко: сумме ^в 14 334 681 руб.
(экспорт хлеба) противостоит показатель, в 35 раз меньший
(397 429 руб.). Наконец, в 1822 г. после резкого уменьшения
спроса на хлеб за границей устанавливается соотношение,
близкое к первоначальному: 3,9:1 при абсолютном возрастании обоих
показателей по сравнению с 1802 г. (хлеб —3 177 996 руб.,
продукты животноводства и пр.— 803 299 руб.).
Не все экспортируемые продукты животноводства грузились
на суда: такой товар, как скот, обычно перегонялся через
таможенные пункты сухопутных западных границ, причем наличие
подножного корма исключало расходы по фрахту. Так, в 1802 г.
через границы Херсонской и Подольской губерний было продано
скота на сумму 27 176 руб. серебром, в то время как через
черноморско-азовские порты скота не было вывезено вовсе63.
На экспорт продуктов животноводства, рыболовства и охоты
влияли падежи скота. В военные годы его ослабляли поставки
кожи, солонины и пр. для русских войск. Не случайно данные
табл. 40 за 1812 г. оказались ниже исходной цифры 1802 г.
В 1816—1817 гг. повышение спроса привлекло внимание
купечества преимущественно к торговле хлебом, который и был на-
€3 «Государственная торговля 1802 года в разных ее видах». СПб., [1803],
табл. VII (в источнике: 33 970 руб. ассигнациями).
342
Таблица 40
Экспорт, продуктов животноводства, охоты и рыболовства
(в серебряных руб.) *
Товар
1802 г.
по стране
в целом
через чер-
номорско-]
азовские
порты
1807 г.
по стране
в целом
через чер-
номо рек о-
азовские
порты
1812 г.
по стране
в целом
через
черноморское
азовские
порты
1817 г.
по стране
в целом
через чер-
номорско-|
азовские
порты
1822 г.
по стране
в целом
через чер-
номорско-
азовские
порты
Сало говяжье .
Сало остальное
Пушнина . . .
Кожи сырые и вы
деланные . . .
Скот
Щетина ....
Масло коровье .
Мясо
Перо и пух . .
Волос конский,
коровий и
козлиный
Шерсть
Воск
Мед и медовая
патока
Икра
Рыбий клей . . .
Рыба
Рыбья кость . . .
7 730 989
171146
2 021 431
1 966 377
1155 861
514 622
218 702
90 818
67 085
49166
19 759
289 450
135 622
246 261
232 016
24 623
6144
41742
84 861
135 593
24
17 911
2 394
506
179 649
14 461
3 610 660
21325
1171 679
753 907
641570
11937
69 674
64 345
40 504
24 515
11937
177 441
82 051
12 674
155 933
14 520
70
20 553
7 641
2 554
48 700
57
295
121
9 424
5
1102
3 652 4701 118102
743 676 41 574
464132 35 592
46127 91
769 745 —
184 877 167 781
35 364 1 697
24 935 58
21 461 1 773
19 426 10 477
108 517 5 726
160 264
94 600
304 248
24 247
13104
60
74 781
212
6 062
12 998
824 794 I
7 471 529
1197 738
945 691
1123 256
786 947
158 852
41474
31544
52 861
351
24 957
25187
299
142 901
82
22
65 620 2 866
44 753 25 513
169 914 21513
77 261
134 733
346 038
46103
2 984
15
95 883
2177
2 802
675 675 ' 286 909
9 559 223 71
1 929 365 62 969
1 573 179
1 015 328
925 184
59 007
10448
159 379
174 924
2 340
53 423
1054
1035
77 743 8
477 585 75 332
322 821 11429
42 850
152 755
385 186
7 701
21004
513
113 518
1392
18 382
Итого
14 933 928 483 285 6 864 742 90452 6 667193 476 984 13 469 231 397 429 17 394433 803 299
* Источник тот же, что и к табл. 37. Опущены второстепенные экспортные статьи: рога, кость черепаховая, клей мездриный. К
«пушнине», «кожам сырым и выделанным» автором отнесены многочисленные виды товаров. Кожи сырые и выделанные не поддаются
точному разграничению.
правлен в черноморско-азовские порты в невиданном ранее
количестве. И только падение спроса на русский хлеб на рубеже
1820-х годов привело к усиленному сбыту говяжьего сала, кожи,
шерсти и пр.
Удельный вес ^черноморского экспорта в общероссийском по
продуктам животноводства, охоты и рыболовства, перечисленным
в табл. 40, был очень мал; однако к концу периода он несколько
увеличился, составив 4,6% в 1822 г. вместо 3,2% в 1802 г.
Доля черноморского экспорта резко повысится, если мы
возьмем такие товары, как коровье масло, икра, говяжье сало, кожи,
шерсть. Коровье масло, поступавшее в большом количестве из
Сибири (главным образом через Ирбитскую ярмарку),
отправлялось за границу почти полностью через Таганрог. Сюда же его
привозили из своих молочанских колоний меннониты. В 1802 г.
(см. табл. 40) из страны было вывезено коровьего масла на
218 702 руб., в том числе через черноморские порты на
135 593 руб., что составляло 62% общероссийского экспорта.
В 1822 г. экспорт масла в абсолютных цифрах значительно упал:
очевидно, это следует объяснить осложнившимися отношениями
с Турцией — главным потребителем экспортируемого масла.
Еще большее место в черноморском экспорте занимала икра,
которая тоже частично изготовлялась в Причерноморье, но в еще
большем количестве поступала в бочках из Астрахани. Ее
основными потребителями были опять-таки подданные Турции —
греки, любившие употреблять икру во время постов64. В 1802 г.
икры было вывезено по стране на 246 261 руб., в том числе
через черноморские посты — на 179 649 руб. (т. е. 72,9% всего
экспорта). В 1822 г. вывоз икры уменьшился, хотя и не в такой
степени, как вывоз масла (в процентном отношении, однако, доля
черноморского экспорта по обоим продуктам еще больше
возросла) .
Преимущества, предоставленные черноморским портам в
отношении экспорта кожи в начале XIX в., а также падение
внутреннего спроса на этот продукт65 способствовали вывозу
невыделанных и выделанных кож через Одессу и другие пункты.
В 1802 г. вывоз составил 84 861 руб. (против 1 966 377 руб. по
стране), а через 20 лет, несмотря на ухудшение отношений с
Турцией — одним из главных потребителей русских кож —
174 924 руб. (против 1573179 руб. по стране). Доля
черноморского экспорта кожи в общероссийском масштабе соответственно
поднялась с 4,3 до 11,2%. Участие в этой торговле Южной Ук-
64 А. Скалъковский. Торговая промышленность в Новороссийском крае.—
«Журнал Министерства внутренних дел», ч. 33. СПб., 1851, стр. 23.
65 Падение внутреннего спроса во втором десятилетии XIX в. было связано
как с сокращением производства юфти, так и с уменьшением поставок
кожи для русской армии после 1814 г.
344
раины, в частности Екатеринославской и Херсонской губерний,
было отмечено еще Неболсиным 66.
Крупнейшей статьей общероссийского экспорта было животное
сало, которого много требовалось за границей, особенно в Англии,
для изготовления машинной мази, мыла и сальных свеч (пока не
вошли в обиход стеариновые). Местоположение рынка сбыта
определяло направление экспорта: сало вывозилось
преимущественно через балтийские порты из разных районов страны,
включая и южные окраины Европейской России. Однако в первой
четверти XIX в. заметно усиливается экспорт сала
(преимущественно говяжьего) через черноморские порты. Это повое
явление, безусловно, объясняется развитием животноводства и ростом
салотопенного дела в Степной Украине.
8 1802 г. экспорт говяжьего сала по стране в целом
выразился в сумме 7 730 989 руб., ворванного 67 — 171 146 руб. На долю
черноморских портов из :jthx сумм приходилось 6144 руб., или
около 0,1%. В 1812 г., несмотря на бедствия войны и неурожай,
а скорее всего именно из-за этих бедствий, происходит массовый
забой скота (который нечем было кормить) для салотопен.
Экспорт сала через южные порты достиг 118102 руб., т. е. 3,3%
общероссийского экспорта, составлявшего 3 652 470 руб. После
временного спада в 1817 г. экспорта говяжьего сала, как и
большинства других животноводческих продуктов, кривая экспорта
этого товара резко поднимается: в 1822 г. его было вывезено
на 286 909 руб., что составляло 42% общероссийского экспорта68.
Связь между экспортом шерсти и развитием животноводства
в Новороссии выступает еще более определенно. К 1820-м годам
тонкорунное овцеводство южных степей достигло известного
успеха. Вывоз шерсти через черноморские порты резко дает скачок
в 1822 г. (см. табл. 40). Если в 1802 г. было вывезено шерсти
на 17 911 руб., а в 1817 г.—на 25 513 руб., то в 1822 г.
экспорт шерсти через южные порты составил 75 332 руб., или
15,8% общероссийского экспорта. Большая часть русской шерсти
шла в те годы в Англию — страну, в которой производство
шерстяных тканей стояло особенно высоко. Несмотря на отдаленность
от Степной Украины, Англия транспортировала значительную
часть шерсти через Одессу и Константинополь 69.
66 Г. Неболсин. Статистическое обозрение внешней торговли России, ч. IL
СПб., 1850, стр. 265.
67 Ворванью, или ворванным салом, называлось жировое вещество,
вырабатываемое из морских животных или рыб.
68 Кроме говяжьего сала, в экспорте страны за 1822 г. фигурировало сало
«мыльное» и «свечное», очевидно, полуфабрикаты; вывоз этих товаров
превосходил данные по говяжьему салу во много раз, составляя
9 559 223 руб. Если учесть все виды сала, то процент черноморского
экспорта сала понизится до 3.
69 Г. Неболсин. Статистическое обозрение..., ч. II, стр. 68—70.
345
Остальные товары, связанные с животноводством, охотой и
рыболовством, играли в экспорте черноморских портов
второстепенную роль. Если по пушнине абсолютные показатели еще
относительно высоки (62 969 руб. в 1822 г.), то по таким
предметам, как щетина, перо и пух, конский волос, рыба и рыбий
клей, мясо, воск, медовая патока, они совершенно незначительны.
Обратимся к экспорту предметов добывающей и
обрабатывающей промышленности. Табл. 41 включает товары, вывоз которых
имел большое значение для страны (нас интересует степень
участия в нем черноморских портов). Кроме того, в таблицу вошли
безотносительно к количественным показателям такие товары,
которые экспортировались преимущественно через южные порты
(соль, войлок). Опущены лен и пенька, которые занимали в
общероссийском экспорте очень большое место, однако почти
полностью отсутствовали в списках товаров, вывезенных через
черноморские порты.
Наиболее значительное место среди продуктов добывающей
промышленности, предназначенных для заграничного рынка, еще
в XVIII в. принадлежало металлам. Как известно, русское
железо стало живительной силой английской индустрии и
способствовало промышленному перевороту в Англии. До открытия
черноморских портов железо, изготовлявшееся на Урале, приходилось
экспортировать почти исключительно через Петербург, что было
дорого и сложно. Теперь оно все больше направлялось в южные
порты, особенно в Таганрог. Транспорт железа вниз по Волге и
Дону обходился значительно дешевле. По мере того как спрос
на русское железо в Англии сокращался, значительную часть
этого товара приходилось вывозить в Левант и
средиземноморские страны, что еще более повысило значение южных портов.
Данные табл. 41 показывают, что общероссийский экспорт
металлов в 1802 г. выражался в очень крупной сумме:
3 736 374 руб. Сократившись более чем вдвое в
неблагоприятном для русско-английской торговли 1807 г., он продолжал
уменьшаться и в 1812 г. (1234 362 руб.). Затем кривая
экспорта стала подниматься вверх, однако в 1822 г. его уровень был
ненамного выше, чем в 1802 г. (3 894 321 руб.). Иная картина
представится при обращении к черноморским портам. После
стремительного падения показателя в 1807 г. он столь же резко
поднялся до прежнего уровня в 1812 г. (264 355 руб.), составив
21,4% общероссийского экспорта металла. В 1817 г., несмотря
на хлебный ажиотаж в черноморских портах, железа было
вывезено на 458 797 руб., т. е. 32,5% общероссийского экспорта.
Почти такая же цифра сохранялась и в 1822 г. в обстановке
ухудшения отношений с Портой.
Содержание рубрики «металлы» существенно изменилось с
1802 по 1822 г.: первоначально она включала по южным портам
только железо без указания сортов; в 1822 г. к железу приба-
346
Таблица 41
Экспорт предметов добывающей и обрабатывающей промышленности
(в серебряных руб.) *
Товар
1802 г.
по стране
в целом
через чер-
номорск о- |
азовские
порты
1807 г.
по стране
в целом
через чер-
номорско-
азовские
порты
1812 г.
по стране
в целом
через чер-
номорско-
азовские
порты
1817 г.
по стране
в целом
через чер-
номорско-|
азовские
порты
1822 г.
по стране
в целом
через чер-
номорско-
азовские
порты
Металлы . . . J 3 736 374
Металлические
изделия 374 949
Соль 46 614
Канаты и веревки 592 488
Поташ 829 028
Льняные изделия 2 911 088
Войлок 31767
Сукно и прочие
шерстяные
изделия 25 414
267 352
1343 841' 33 814
1 234 362
264 355
1 411 974
458 797
3 894 321
41034 —
57 518
2 156 331 836
4 717
115 471
456 026
9 371
38 977
41418
—
29 423
31447
174 229
12186
227 835
864025
2 209 799
780
3 087
2 311
18 425
—
1645
780
274 927
22 749
379 382
106 292
1 620 094
2 289
164673
19 643
111 722
507
34915
2 289
409 804
7 647
300 919
1 492 366
2 226 736
7 963
197 055
7 488
121 871
—
20 717
7 823
215 902
32192
318 070
1 272 549
2 411923
21211
100 801
6 061
127 987
67 066
65 727
21013
5 282
Итого .. . 8 547 722 417 988 4 873 729 60 062
Источник тот же, что и к табл. 37.
3 697 613 600 260 6189 245 818 468 8 281639 849 963
вилась медь, вывезенная на 211 210 руб., а железо было
представлено следующими видами: «полосное» (большая часть
экспорта), сортовое, прутовое, шинное, брусчатое, листовое и железный
лом.
Металлические изделия первоначально вывозились в
незначительном количестве. В 1802 г. их стоимость выразилась по
черноморским портам всего в 9371 руб., в 1822 г. эта цифра
возросла в 10,7 раза, в то время как по стране она значительно
упала. Большие изменения произошли за тот же срок в составе
вывозимых металлических изделий. Если в 1802 г. под изделиями,
вывезенными через южные порты, подразумевались золото
пряденое и посуда (железная и медная), то в 1822 г. ассортимент
товаров пополнился такими предметами, как проволока, дробь,
ножи, вилки, ножницы, щипцы, вещи стальные, медные,
чугунные и пр. Народы Ближнего Востока с их слаборазвитой
промышленностью предъявляли все больший спрос на
промышленные товары России.
Остановимся на экспорте соли. Озера, тянувшиеся вдоль
черноморского и азовского побережий, не только обеспечивали солью
местное население, но и давали некоторое избыточное
количество, шедшее преимущественно в Турцию. Из данных табл. 41
ясно видно, что экспортируемая соль в 1802, 1812 и 1817 гг.
проходила почти вся через черноморско-азовские порты. Однако
в количественном отношении экспорт соли не был особенно велик
(высший показатель — 38 977 руб.) и не обнаруживал тенденции
к росту. По мере заселения Степной Украины росло внутреннее
потребление соли, добываемой из озер Таврической губернии, что
сокращало экспортные возможности.
Льняные ткани, хлебное вино и поташ в экспорте южных
портов не играли крупной роли, хотя эти товары составляли
важнейшие статьи общероссийского экспорта. Напротив, канаты
и веревки, в которых постоянно нуждался флот Турции и других
средиземноморских стран, вывозились преимущественно через
Одессу и Таганрог. В 1822 г. экспорт этих товаров составил
127 987 руб. против 318 070 руб. по стране, т. е. 40,2%
общероссийского экспорта.
Производство шерсти и шерстяных изделий оказывало еще
слабое влияние на черноморский экспорт. Тем не менее вывоз
войлока производился почти полностью через черноморские
порты; с 1812 г. через них стали вывозить, хотя и в очень
скромном количестве, и более ценные ткани — сукна.
Подводя итоги экспортной торговле юга, следует отметить
совершенно явный и очень значительный перевес
сельскохозяйственной продукции в составе отпускаемых через черноморские
порты товаров. На первом месте стояли зерновые культуры. Это
указывает на то, что не Южная Украина (где животноводство
играло главную роль), а более северные губернии имели опре-
348
деляющее значение для черноморской торговли в
рассматриваемый период. Товары, проходившие через южные порты, в
известной мере удовлетворяли потребность Турции и Востока вообще
в изделиях добывающей и обрабатывающей промышленности.
* * #
Обратимся теперь к рассмотрению черноморского импорта.
Как видно из данных табл. 42, он выражался в значительно
меньших суммах, чем экспорт, испытывал не такие резкие
колебания и по отношению к общероссийскому импорту составлял
от 1,4 до 15,7%.
Количественные изменения импорта не всегда совпадали с
изменениями экспорта. В начале русско-турецкой войны (1806 г.)
черноморский импорт несколько уменьшился, оставаясь, однако,
значительно выше уровня 1802 г. (3169192 руб. против
1643 831 руб.). При этом его доля в общероссийском импорте
соответственно поднялась с 3,6 до 9,2%. Очевидно,
русско-турецкая война сильнее сказалась на экспорте, чем на импорте.
Резкое уменьшение импорта произошло в 1807 г. после
присоединения России к континентальной блокаде (315 888 руб.). Однако
«блестящий» 1808 год поднял этот показатель до 2 138 262 руб.,
т. е. до 15,7 % общероссийского импорта. Таким высоким
удельный вес черноморского импорта был единственный раз за весь
рассматриваемый период. В 1812 г. в связи с Отечественной
войной и введением покровительственного тарифа 1811 г. сумма
импорта падает до 754 976 руб. В дальнейшем (1813—1816 гг.)
она приблизительно равна показателю 1802 г. и только в 1817 г.
заметно превышает его. В следующем четырехлетии (1818—
1821 гг.) импорт обнаруживает устойчивость, однако с 1822 г.
под влиянием осложнений с Портой и нового
покровительственного тарифа (1822 г.) постепенно идет на убыль, составляя в
1825 г. 2196 486 руб., т. е. 4,6% общероссийского импорта.
В табл. 43 представлены товары (или группы товаров),
импорт которых в масштабах всей страны составлял (постоянно
или в отдельные годы) более 500 руб. серебром. Не все из этих
товаров имели значение для черноморской торговли. Так, чай
привозился в большом количестве через Кяхту из Китая по
сухому пути. Не была значительной роль в черноморском импорте
и таких товаров, как соль, сахар, металлические изделия.
Специфика черноморских и азовских портов, именно их
близость к южным широтам, обусловила преобладание среди
импортных товаров свежих и сушеных фруктов, орехов, натуральных
соков и различных сиропов. Когда по тарифу 1822 г. пошлина
на сухие фрукты была повышена, для южных портов было
сделано исключение: через них можно было ввозить на льготных
условиях изюм, винные ягоды, апельсины, лимоны, маслины, цит-
349
Таблица 42
Импорт товаров в 1802—1825 гг. *
Год
1802
1803
1804
1805
1806
1807
1808
1809
1810 ,
1811
1812
1813
1814
1815
1816
1817
1818
1819
1820
1821
1822
1823
1824
1825
По стране в целом, руб.
ассигнациями
56 530 094
55 557 675
49 500109
55 529 118
51 641 466
40 403 662
30 271 989
44 509 177
72 586 064
76 365 560
121508 566
113 354884
113 870456
129 336 982
167194451
181 218 022
177 093 732
245 171 735
208 038 030
154 212 600
157 413 821
173 739 762
182 706 853
серебром
45 224 075
43 890 563
38115 084
40 536 256
34 599 782
21 817 977
13 622 395
19 138 946
H
18 872 377
19 091 390
30 377 141
22 670 977
22 774 091
32 334 245
41 798 613
45 304 505
46 044 370
63 744 651
54 089 888
40 095 276
40 927 593
45 172 338
47 503 782
Через черноморские
ассигнациями
2 054 789
2 960 886
2 216 343
5 365 059
4 730138
584 977
4 751 693
4130 518
ет сведений
3 969 841
3 019 905
6 364 631
9 600 064
7 714 974
7 179 902
8 968 760
9 963 535
14 703 549
12 923 992
12 723 228
11001896
10 298 082
10 062 181
8 448 025
порты, руб.
серебром
1 643 831
2 339 100
3 246 584
3 916 493
3 169 192
315 888
2 138 262
1776123
1 032 159
754 976
1 586 000
1 920 013 '
1 542 995
1794975
2 242 190
2 490 884
3 822 923
3 360 238
3 308 039
2 860 493
2 677 501
2 616167
2 196 486
Удельный вес
черноморской
торговли в
общероссийской, % .
3,6
5,3
8,5
9,6
9,2
1,4
15,7
9,3
5,5
3,9
5,2
8,5
6,8
5,5
5,4
5,5
8,3
5.3
6,1
7,1
6,5
5,7
4,6
Достоинство
ассигнационного рубля (по
санкт-петербургскому
биржерому курсу)
в серебряных коп.
ι »
79
77
73
67
54
45
43
25
26
25
25
20
20
25
25
25
26
26
26
26
26
26
26
Источник тот же, что и к табл. 37.
русовые, чернослив, «рожки турецкие», финики и т. д. К этой
же группе товаров относились каштаны, миндаль, каперсы, корка
лимонная, апельсиновая и померанцевая и, наконец,
изготовлявшиеся в Турции фруктовые сиропы и напитки (бекмес, нардек
и др.)· Если в 1802 г. импорт товаров указанного типа
составил 392 061 руб., т. е. 32,5% общероссийского импорта, то в
1822 г. абсолютный показатель почти удвоился, составив
718 419 руб., т. е. 52,2% общероссийского импорта.
Другая группа товаров, нередко занимавшая первое место в
черноморском импорте (например, в 1817 г.), состояла из
различных виноградных вин. Их ввоз также значительно вырос за
20 лет (с 287 987 до 559 305 руб.) ; однако он соответственно
вырос и по стране в целом, поэтому процентное отношение мало
изменилось (доля черноморских портов в 1802 г. составляла 13%,
в 1822 г..— 14%). Среди вин, ввозившихся через черноморские
порты, преобладали греческие и венгерские.
К продуктам южного происхождения относились также
деревянное (т. е. оливковое) масло и ладан, ввезенные в 1802 г.
на 402 730 руб. (49,7% общероссийского импорта), а в 1822 г.
на 368 226 руб. (33,8%).
Лекарства, пряности и химические вещества составляли
чрезвычайно разнообразную группу товаров растительного и
минерального происхождения; в 1822 г. в ней значилось приблизительно
60 названий. Ввоз этих товаров постепенно рос и в 1822 г.
составил 101 640 руб. К этой группе можно отнести краски,
ввезенные на 74 531 руб. (более 13 видов).
Ввоз тканей и других изделий из шелка, хлопчатой бумаги
и шерсти не был значительным. Стоимость импортированных
через южные порты товаров этого вида составила в 1817 г.
163 097 руб., в 1822 г.—147 889 руб. Несколько выше была
стоимость хлопка и хлопковой пряжи, ввезенных в 1817 г. на
340 762 руб., в 1822 г.— на 277 328 руб. В то же время следует
отметить разнообразие ввезенных текстильных изделий. Так,
среди хлопчатобумажных тканей, ввезенных в 1822 г. через
черноморские порты, значились ткани «прозрачные» и
«полупрозрачные» (пестрые, набивные и печатные), аладжа, кумач, борлы,
выбойки, киндяк, чембер и т. п. (ряд названий говорит об их
восточном происхождении). Среди шерстяных изделий были
несколько видов сукна, камлот, «косматые изделия» (фланель, фриз
и др.), меринос; кроме тканей, были ввезены шерстяные платки,
английские и французские шали, турецкие и кашмирские
кушаки, турецкие фесы, полушерстяные изделия и т. д.
В документах «Государственной внешней торговли»
встречаются товары, поступавшие полностью или почти полностью через
южные порты. Взятые порознь, они не составляли крупных
статей и не вошли поэтому в табл. 43. Речь идет о табаке,
спиртных напитках (ром, коньяк, арака), жемчуге, костяных изделиях.
351
Таблица 43
Импорт, сырых и обработанных продуктов в 1802—1822 ее,
(в серебряных руб.) *
Товар
1802 г.
по стране
в целом
по
черноморец о-
азовским
портам
1807 г.
по стране
в целом
по чернс-
морско-
азовским
портам
1812 г.
по стране
в целом
по черно-
морско-
азовским
портам
1817 г.
по стране
в целом
по черно-
морско-
азовским
портам
1822 г.
по стране
в целом
по черно-
морско-
азовским
портам
со
СП
Фрукты, соки, |
орехи
Виноградные вина
Масло деревянное
и ладан ....
Лекарства,
пряности, химические
вещества ....
Краски
Хлопок и
хлопковая пряжа . . .
Хлопчатобумажные изделия . . .
Шерстяные
изделия
Шелк и шелковая
пряжа
Шелковые изделия
Сахар
Чай
Металлы и
металлические изделия
Соль
Кофе
1 205 070
2191 374
392 061
287 987
480 095
870 009
100 306
9 265
430 557 144 782
437 542 98 428
837 794 345 021 1376 237 718 419
2 674 690 475 914 3 849174 559 305
810 831 402 730 306 737 25 860 362133 92 733 481260 269 895 1089 332 368 226
659 628
2139 436
923 917
5 909 841
5 848 251
2 087114
669 850
4174 537
1 501 814
1406 363
1337 411
845 574
14 219
56 502
96144
16 810
59 642
33 550
135
19 386
3 043
3 738
627 464
895 742
799 574
1 753 182
1 913 012
653121
163 585
3 019 733
1550 246
762 083
785158
369 010
34429
1993
45 428
9 229
24 453
20 281
3 691
108
260
178
1246
1 345 078
1 042 492
2 784 540
1 261 686
59 401
1183 391
35 047
4 026 822
399 856
826 072
27 723
294425
49 321
7 363
1 152 992
2 717 807
41 567 1 043 360 101 640
12 970 1 996 630 74 531
151174 5 896 412 340 762 5 035 930 277 328
31335 4 047 003 128 596 2 521165 71815
401 3 942 471 27 339 2 664 835 43 418
42 139 1 771 504
217 1682 540
2 892 7 176 659
— 1 355 274
5 617 1 361 979
1 205 770 107
9 804 1 031 315
55 421 808 226 38 610
7162 784 836 2 656
29173 8 537 941 46 656
— 1345 991 —
3 096 1127 744 19 354
1 698 1 061 963 30 277
33120 1865176 . 66 079
Итого . . .31711011 1385947 14948751
* Источник тот же, что и к табл. 37.
276 727 14 516 765 637 411 36 899 807 1771734 35108 540 2 448 314
Кроме того, в каждом годовом отчете неизменно
фигурировала «губа грецкая», т. е. губка, которую с опасностью для жизни
доставали со дна моря греческие пловцы (этот промысел
сохранился и в наши дни) 70. В заключение отметим, что в изучаемый
период в Россию ввозился каменный уголь, который частично
шел через черноморские порты: в 1822 г. он составил по стране
124 571 руб. серебром, в том числе по южным портам — 17 134 руб.
серебром, т. е. 13,7%.
Заключая обзор импортных товаров, следует сказать, что они
отличались большим разнообразием, причем главное место
занимали не предметы промышленного производства, а сырые
продукты: восточные фрукты, лекарственные растениями различные
химические вещества. Товары, поступавшие через южные порты,
расходились по всей стране (собственное потребление жителей
Южной Украины было еще сравнительно невелико).
Завершая рассмотрение экспорта и импорта черноморско-азов-
ских портов в первой четверти XIX в., необходимо остановиться
на торговых оборотах и балансе.
Если сравнить данные табл. 37 и 42, то активный баланс
черноморской торговли выступит со всей очевидностью. Это
особенно относится к 1817 г., когда экспорт составил 15 622 320 руб.,
а импорт — 2 242 190 руб. Таким образом, баланс выразился в
цифре +13 380130 руб.
Для определения оборотов черноморской торговли
воспользуемся данными тех же таблиц. Суммируя показатели экспорта и
импорта за отдельные годы, мы получим следующие результаты.
8 1802 г. оборот черноморской торговли составлял 4 032 708 руб.
серебром, т. е. 4,2% общероссийского оборота. В 1805 г. (нака-
9 320 955 руб., т. е. 10% общероссийского оборота, а в 1817 г.
достиг высшей точки за рассматриваемый период, а именно
17 864 510 руб., т. е. 15% общероссийского оборота. Конечно, рост
торговых оборотов не был непрерывным: όη сопровождался
большими колебаниями в силу вышеуказанных причин. Резкое паде-
нуне русско-турецкой войны) он вырос более чем вдвое, составив
ние он обнаружил в 1807 г., а затем более медленное после
1817 г. В 1820—1825 гг. оборот черноморской торговли колебался
вокруг среднегодового показателя, равного 8 824 331 руб.
серебром (8,6% общероссийского оборота), который вдвое превышал
исходную цифру 1802 г.
Следует признать, что в течение первой четверти XIX в.
черноморская торговля претерпела большие изменения. Она стала
важным фактором в экономике Южной Украины и всей страны.
70 В 1822 г. ввоз перечисленных видов товаров составил по стране
506 164 руб. серебром, в том числе по южным портам 291 764 руб. (57,6%).
12 Е. И. Дружинина
353
* * *
Рассмотрим черноморское судоходство. В первую очередь
необходимо установить численный состав судов, обслуживавших
черноморскую торговлю, и их удельный вес в торговом флоте
Российской империи. Интересно выяснить, кроме того, с какими
странами были связаны южные порты и какая часть грузов
перевозилась на российских судах.
Для характеристики судоходства мы избираем крайние даты
нашего периода, отраженные в «Государственной внешней
торговле» (1802 и 1825 гг.), а также 1817 год как наивысшую
точку в развитии черноморской торговли за первую четверть
XIX в.
Данные табл. 44 показывают, что черноморско-азовское
судоходство испытало в 1817 г. крутой подъем по сравнению с
1802 г., однако в 1825 г. оно значительно снизилось, хотя и
превышало первоначальный уровень, особенно в* отношении
ластов (число последних возросло в 2,5 раза по прибывшим в
порты и более чем в 2 раза — по отошедшим судам).
Доля черноморского судоходства в общероссийском была
значительна не только в 1817 г., когда число судов, посетивших
черноморские порты и ушедших из них, составили 28% общего
числа, а вместимость судов оказалась еще выше — 37 %. Даже
в условиях осложнившейся обстановки на юге в 1825 г. в
черноморские порты вошло 19% всех судов страны, вышло из тех
же портов 18% всех судов страны. Вместимость тех и других
судов составила 28% общероссийского числа ластов.
Из 6609 судов, вошедших в 1817 г. во все порты страны,
российские суда составляли 1257 единиц, или 19% общего числа
судов. Остальные приходились на Англию (1944), Швецию (677),
Пруссию (480), Голландию (419), Данию (348) и другие страны.
По черноморско-азовским портам удельный вес судов под
российским флагом был гораздо выше: он составлял 935 единиц,
или 49% всех судов. Второе место делили Англия и Турция,
снарядившие к украинским берегам по 244 судна (вместимость
английских судов была, однако, почти вдвое больше). Почти
столько же составляли австрийские суда (240). Далеко позади
шли Франция (73), Швеция (53), Италия (48) и Испания (27).
Греческих судов числилось только 9, однако хорошо известно,
что греки чаще всего пользовались русским флагом,
следовательно на их долю падает какая-то часть от 935 русских судов.
Почти все суда, пришедшие в черноморские порты в 1817 г.,
значились отплывшими из Турции (1795 из 1885). Остальные
прибыли из других портов России (87), а также из Италии (2)
и Франции (1). Учитывая, что спрос на русскую пшеницу был
в то время очень значительным в Западной Европе, следует
сделать вывод, что для многих судов Турция была только про-
354
Таблица 44
Торговое судоходство на Черном и Азовском морях по сравнению
с общероссийским морским судоходством *
Число судов
и ластов
Прибыло
1802 г.
о 2
О со
m н
о о
И и
по черно-
морско-
азовским
портам
*
А
«О
Cl о
1817 г.
о со
m h
о о
по черно-
морско-
азовским
портам
*
J3 =^
1
1825 г.
Is
О Сб
Я Е-
Сч
О О
по черно-
морско-
азовским
портам
«о
К eu
судов ... 3730 706 19 6609 1885 28 3903 7Ь0 19
ластов . . . 275 9*56 36 602 13 548 839 203 584 37 331409 94083 28
Отошло
судов ... 3622 668 18 6457 1819 28 4046 747 18
ластов . . . 277 890 40 004 15 537174 198 089 37 335 744 94 319 28
* Таблица составлена на основании цифрового материала, опубликованного в томах
«Государственной внешней торговли» за соответствующие годы.
межуточной станцией. То же самое относилось и к судам,
покинувшим в 1817 г. черноморские порты: большая часть их
(1329) направлялась в Турцию, остальные — в Россию и Италию
(по 186), Францию (107), Испанию (9), Англию и Рагузу (nol).
Несколько иная картина наблюдалась в 1825 г. Хотя и на
этот раз большая часть судов, бросивших -якорь в наших южных
портах, считалась отплывшей от турецких берегов (418 из 750),
однако второе по числу место занимали теперь «Итальянские
владения» (115), затем шли Мальта и Ионические острова (79)
и, наконец, Египет (43)! Последние два показателя
свидетельствовали о расширении средиземноморских связей России.
Остальные суда прибыли из Франции (29), Англии (26) и Австрии (19).
Из российских портов на этот раз пришло только 10 судов. Еще
меньше судов прибыло из Португалии (8) и Испании (3). В
отношении отошедших судов первые места распределялись
примерно таким же образом.
Перечень мест отправления и мест назначения судов,
посещавших черноморские порты, показывает, что радиус действия
этих портов был широк, существенно отличаясь при этом от
радиуса балтийских портов России.
Официальные ведомости за 1825 г. содержат цифровые данные
об отдельных портах71. Мы узнаем, что из 750 судов,
вошедших в черноморско-азовские порты, на Одессу приходилось 489
судов, на Таганрог — 212, на Феодосию — 22, Керчь — 21 и
Евпаторию — 6 судов.
71 До 1824 г. таких раздельных сведений не публиковалось.
355
12*
Таблица 45
Капиталы купцов, торговавших в черноморско-азовских портах
(в серебряных руб.) *
Города, в которых
производилась торговля
1812 г.
Я
gSg
« С* О
H о о
g·* н
ίο Я ев
о Η К
1817 г.
и
Я
R Ь О
§»£
s о о
tT H H
О* И
о л td
о и К
1825 г.
и
Я
О о я
«2о
S о о
tr H И
О Я Л
О № »
Одесса 10 448812 59 11634328 49 5567945
Одесса и Кяхта —
Одесса и другие города** 4
Таганрог 8
Таганрог и другие
города** 3
Феодосия 4
Феодосия и другие
города" . -
Евпатория 2
Херсон —
Николаев —
Мариуполь —
274233
670 526
324404
184 853
236 242
1
5
11
8
6
1
4
6
2
1
456 883
3 093 273
1494027
1919 488
738861
785 339
604 203
310 764
88140
39 814
3
20
1 902 499
1 780 720
37444
69 289
272 528
Итого 31 2139070 104 21165120
78 9 630 425
Госу-
* Таблица составлена на основании списков купцов, опубликованных в томах
дарственной внешней торговли» за соответствующие годы.
·* Показаны капиталы, использовавшиеся при торговых операциях не только в
основных черноморских портах, но и в других городах, без обозначения, как именно
распределялись указанные суммы между отдельными пунктами.
Активный баланс черноморской торговли и значительное место
в ней хлебного экспорта нашли свое отражение, между прочим,
и в следующих показателях, относящихся к судоходству: из
1885 судов, пришедших в 1817 г. в южные порты, только 778
были с товарами, 1107 — под балластом. Напротив, среди 1819
отошедших судов преобладали суда с товарами (1663) и только
156 были под балластом. Вывоз товаров (преимущественно
пшеницы) был главной целью прихода иностранных судов.
С развитием торговли и судоходства связано появление в
приморских городах Южной Украины большого числа купцов и
судовладельцев. С 1812 г. в «Государственной внешней торговле»
печатались полные списки купцов, производивших внешнюю
торговлю, с указанием, где именно и на какие суммы ими
совершены были сделки в течение года. Табл. 45 представляет собой
сводку таких сведений за 1812, 1817 и 1825 гг.
356
Как видим, в год наивысшего подъема хлебного экспорта
(1817 г.) в черноморских портах было зарегистрировано 104
торговых дома. Из них 65 функционировали в Одессе, 19 — в
Таганроге, 7 — в Феодосии, остальные — в Евпатории, Херсоне,
Николаеве и Мариуполе. Отдельные купеческие компании не
ограничивались торговлей в одном какомннибудь пункте. Они
распространяли свои операции на ряд черноморских портов, а
отчасти и на сухопутные таможенные пункты (Дубоссары, Радзи-
виллов и др.)· Так, одесский купец Дмитрий Мелла был связан
с Кяхтой, откуда вывез в 1817 г. большое количество товаров.
Феодосийский купец Антон Аморети в отдельные годы имел
торговые базы, кроме Феодосии, также в Таганроге и Мариуполе.
Сима Бобович, торговавший в 1812 г. только в Евпатории,
распространил затем (в 1817 г.) свои операции на Одессу и Феодосию.
Впрочем с ухудшением торговой конъюнктуры сфера его
деятельности снова сузилась: в 1825 г. он фигурирует в списке
как евпаторийский купец. Случай с Бобовичем не был
единичным: число торговых домов после 1817 г. резко сократилось до
78 (по сравнению с 1812 г. эта цифра была все же
значительной).
Достаточно беглого взгляда на списки купцов, торговавших
в черноморских портах, чтобы убедиться, что среди них были
представители разных национальностей. Мы встретим здесь очень
много греческих имен (Степан Гомер, Иван Палеолог, Мавро, Ди-
мо, Зино, Магуло, Дельвиниоти и др.). Это были выходцы из
Оттоманской империи, так же как лица с христианскими
именами при фамилиях на «оглу» (Антон Марджаноглу, Феодосии
Георгий Папудоглу и др.). Несомненно, славянскими были
фамилии Вучетич, Ризнич, Колич, Лучич и др.
Роль греческих купцов в черноморской торговле была
исключительно велика. Рассеянные по берегам и островам «Белого»
(т. е. Средиземного) и Черного морей, они поддерживали
оживленные связи друг с другом. Развернувшееся в 1820-х годах
греческое национально-освободительное движение показало, с одной
стороны, широту этих связей, с другой — роль южных портов
России в национальной консолидации греков и их борьбе против
гнета султанской Турции 72.
Подобно грекам, и армяне имели разветвленную сеть торговых
агентов в других странах с той разницей, что их связи
распространялись преимущественно на Закавказье, Иран, Индию и даже
Китай. До Гюлистанского мира они привозили большое
количество товаров из стран Востока на Макарьевскую ярмарку.
Затем, особенно после предоставления Тифлису привилегий 8 (20)
72 Подробное освещение этого вопроса дается в монографии Г. Л. Арша
«Эгеристское движение в России. Освободительная борьба греческого
народа в начале XIX в. и русско-греческие связи». М., 1970.
357
октября 1821 г. армянские купцы стали производить торговлю по
маршруту Лейпциг — Одесса — Редут-Кале — Тифлис и далее на
Восток, а также в обратном направлении. По сведениям
француза Жака-Франсуа Гамба, в 1823 г. в Одессу приехал армянский
купец Сараджев и сделал закупки на 100 тыс. франков. В
следующем году шесть армянских купцов вывезли товаров с Лейп-
цигской ярмарки на 600 тыс. франков. А в 1825 г. стоимость
товаров, доставленных из Лейпцига через Одессу на Кавказ,
составила более 1200 тыс. франков73. Из Лейпцига привозились
преимущественно бумажные, шерстяные и шелковые изделия,
а также сахар, напитки и пр.74 В списках купцов многие армяне
фигурировали под русскими именами и фамилиями (Попов,
Черепов, Фомин) 75. Другие приписывались к черноморским портам
временно и потому вообще не попадали в списки,
опубликованные в «Государственной внешней торговле». С этой точки зрения
интересно дело жителя колонии Малый Буялык армянина Аргира
Кириазова. В 1816 г. он записался «в купеческое 3-й гильдии
звание по городу Одессе», внеся положенную сумму— 1 тыс. руб.
Новороссийская опекунская контора выдала ему гильдейское
свидетельство, в котором указывалось, что колонисты имеют право
«записываться в другие звания не токмо целыми селениями, но
и во всяком числе неограниченно»76. При этом за ними
сохранялось колонистское звание со всеми вытекающими из него
повинностями и платежами. Через три года Кириазов решил
вернуться в колонию и открыть там два трактира, что, разумеется,
было ему позволено и сопровождалось возвращением внесенного
взноса с процентами.
По даным В. Б. Бархударяна, армянские купцы направляли
к черноморско-азовским портам для заграничного сбыта целые
транспорты товаров. Так, в 1818 г. три армянских купца
закупили и привезли на Новонахичеванскую пристань 15 тыс. пудов
коровьего масла. Братья Айрапетяны скупали у населения зерно
и свозили его в Таганрог, где у них были собственные склады 77.
Среди выходцев из Западной Европы, судя по фамилиям,
наиболее значительную группу составляли итальянцы (Россини,
Мантези, Гарибальдо и др.)· Реже встречались французы,
австрийцы, англичане. Большинство этих купцов принимали русское
подданство, поэтому едва ли правомерно относить их
безоговорочно к «иностранцам».
73 Gamba. Voyage dans la Russie méridionale, т. II, 1826, стр. 210—211.
74 Г. Неболсин. Статистические записки..., ч. 2, стр. 166—167.
75 На армянскую национальность купцов с такими фамилиями имеются
прямые указания в ряде официальных документов.
76 ГАОО, ф. 1, оп. 190, д. 209, л. 1. В документе делалась ссылка на решение
Государственного совета от 27 ноября 1812 г., утвержденное царем.
77 В. Б. Бархударян. История Ново-Нахичеванской армянской колонии
(1779—1861 гг.). Ереван, 1967 (на арм. яз.), стр. 462—463 (русское
резюме).
35$
Французские купцы, несмотря на свою малочисленность,
играли заметную роль в черноморской торговле. Интерес к этой
торговле обнаружился во Франции еще в середине XVIII в.78
Промышленный переворот, ускоренный в результате
Французской революции конца XVIII ib., еще больше усилил потребность
Франции в источниках промышленного сырья и рынках сбыта
готовой продукции. С этим была связана большая активность
французских купцов, нередко выступавших инициаторами
различных мероприятий, облегчавших торговые связи. Так, указ
8 октября 1821 г., поощрявший транзитную торговлю между
Европой и Азией через Одессу и Тифлис, был выработан при участии
Жака-Франсуа Г амба, который вскоре после издания указа
обосновался в Тифлисе в качестве французского консула. Гамба
с предельной ясностью сознавал интересы своей страны и своего
класса. Он писал, что «введение механизмов» будет гибельно для
Франции, если внешняя торговля не обеспечит сбыта продукции
ее мануфактур 79. Кроме того, он подчеркивал необходимость
составить противовес английскому засилью (contre-balancer la
puissance de l'Angleterre) в области финансов, торговли, навигации и
колониальной политики 80.
Не менее крупной фигурой был Шарль Сикар, поселившийся
в Одессе в 1804 г. и основавший там крупное коммерческое
предприятие для торговли с Францией и Италией. В 1813—
1815 гг. обороты его капитала составляли 10 и более млн. руб.
в год81. Большая культура французских негоциантов, их близкие
связи с Ришелье и другими администраторами юга
способствовали успехам этих лиц в изучении хозяйственной жизни Новорос-
сии. Почти все они оставили после себя докладные записки или
целые книги, знакомящие французскую общественность с
экономическими ресурсами России и перспективами черноморской
торговли. Война 1812 г. на время прервала их связи с Францией.
После заключения мира эти связи возродились и окрепли.
В 1816 г. во Франции была организована акционерная
«Черноморская компания» («Compagnie de la Мег noire») с
руководящим центром в Париже, торговым агентством в Марселе и двумя
конторами — в Одессе и Константинополе. В обстоятельном про-
78 Е. И. Дружинина. Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года. М., 1955,
стр. 61—62. Из новейших работ см.: /. L. Van Regemorter. Commerce et
politique: préparation et négociation du traité franco-russe de 1787.—
«Cahiers du monde russe et soviétique», N 3, vol. IV, 1963, p. 230—257;
С. Я. Боровой. Франция и внешнеторговые операции на Черном море
в последней трети XVIII —начале XIX в.—«Французский ежегодник за
1961 г.» М., 1962.
79 Gamba. Voyage dans la Russie méridionale, т. I, стр. XLVI.
80 Там же, стр. XXVI—XXVII.
81 Из примечаний Н. Я. Трегубова к переводу сочинения Сикара «Письма
об Одессе».— «Дух журналов». СПб., 1818, ч. 31, стр. 291.
359
спекте82 компании говорилось о преимуществах Черного моря
перед Балтийским: оно связывает Север с Левантом, Европу с
Азией. Крупнейшие реки — Дон, Днепр, Днестр — текут на юг,
облегчая доставку товаров в черноморские порты. Одесса
является пунктом, в котором север и юг Европы «заключают союз,
отныне нерасторжимый». Предполагалось, что компания
разместит сеть своих торговых агентов в Херсоне, Киеве, Москве и
Таганроге; что она будет связана с районами Поволжья,
Астраханью и Персией. Кроме того, такие агенты предполагались в
Галаце (для торговли с Яссами, Бухарестом, Австрией и Турцией),
Синопе (с Малой Азией и Кавказом), Адрианополе и Бургасе
(с Болгарией и Румелией). Организаторы компании с
удовлетворением отмечали, что на Черном море Франции не нужно
бояться конкуренции Англии, Голландии и ганзейских государств.
Для начала решено было составить капитал в 8 млн. франков,
выпустив 1000 акций по 8 тыс. франков каждая. Это означало,
что в компании соберется несколько сот членов, желающих
вложить свои средства (путем покупки одной или нескольких
акций) в эту ««истинно французскую торговлю» (un commerce
éminemment français). Членам компании предстояло избрать
председателя и весь руководящий состав. До тех нор она считалась
«анонимной». Обязанности временного казначея взял на себя
хорошо известный влиятельный банкир Лафитт. В целях
популяризации Черноморской компании в июле 1816 г. был пущен лист
для сбора подписей желающих в ней участвовать. Первым
поставил свою П0|дпись Ришелье, ставший к этому времени членом
французского правительства83. Очевидно, он желал поддержать
компанию своим авторитетом. Дальнейшая судьба этой компании
еще ждет своего исследователя.
Описанный эпизод свидетельствует о том, что благодаря
черноморской торговле между Россией и Францией завязывались
мирные экономические связи.
Характеристика торговых предпринимателей, связанных с
черноморской торговлей, была бы крайне односторонней и неполной,
если бы мы ограничились анализом списков купцов,
опубликованных в «Государственной внешней торговле». Бросается в глаза
почти полное отсутствие в этих списках украинских и еврейских
имен; русские имена тоже очень редки. Значит ли это, что
представители указанных народов не играли существенной роли в
черноморской торговле?
82 «Archives des affaires étrangères». Mémoires et documents. Turquie, vol. 14,
fol. 253—268. Приношу благодарность профессору Ж.-Л. Ван Режеморте-
ру за присланный мне микрофильм этого документа, хранящегося в
Париже.
83 Против подписи Ришелье его же рукой помечено: «bon pour dix actions»,
т. е. «билет в 10 акций».— Там же, л. 269.
360
Такой вывод был бы ошибкой. Купцы, приписанные к
морским портам, осуществляли только часть торговых операций; для
производства внешней торговли требовались налаженные связи
портовых городов с многочисленными городами, селами и
ярмарочными центрами, расположенными внутри страны, иначе
говоря, с ее глубоким тылом. Носителями этих связей были прежде
всего коренные жители, накопившие значительный опыт в
области торговли и товарных перевозок. Прежде всего следует
указать на многочисленных украинских чумаков и русских возчиков,
которые в течение ряда веков были связующим звеном между
различными частями Украины и, кроме того, выезжали далеко
за ее пределы (на Нижегородскую ярмарку, в Москву и т. д.). На
свои огромные повозки (мажи) они грузили до 120 пудов
товара, впрягая в них до 4 волов в каждую. У многих чумаков
было по нескольку маж и десятки волов. Чумаки были
выходцами преимущественно из государственных крестьян и казаков;
некоторые из них, разбогатев, записывались затем в купцы и
мещане.
В связи с быстрым заселением Степной Украины и развитием
черноморской торговли чумацкий промысел приобрел еще более
крупные размеры: в начале XIX в. из среды чумаков
выделились группы людей, занимавшихся исключительно перевозкой
грузов и доставкой их к южным портам84. По мнению И. А. Гур-
жия, 75 % хлеба, вывозившегося с Украины через черноморские
и азовские порты в первой половине XIX в., транспортировалось
чумаками и специальными возчиками 85.
Заметную роль в торговле Степной Украины играли еврейские
купцы. Ограничения и запреты, которые сковывали деятельность
(и само пребывание) евреев во внутренних губерниях страны,
побуждали их обращаться к торговле на южных окраинах,
особенно к внешнеторговым операциям. Еврейское купечество,
пишет С. Я. Боровой, «специализировалось в течение ряда веков на
продвижении левантийских товаров на польско-украинские
рынки...» 86 В последние годы существования Запорожской Сечи
евреи свободно передвигались по территории «запорожских
вольностей» и даже появлялись в самой Сечи, где имелся форштадт
с многочисленными лавками и шинками. Нуждаясь в привозных
товарах, запорожская старшина относилась к торговцам-евреям
все более благосклонно.
84 И. С. Слабеев. Торгово-транспортный (чумацкий) промысел и его роль в
социально-экономическом развитии Украины в XVIII—первой
половине XIX в. Автореф. канд. дисс. Киев, 1960.
85 I. О. Гуржш. Розклад феодально-кршосницько1 системи в сшьському гос-
подарств1 Украши nepnioï половини XIX ст. Кшв, 1954, стор. 278; ср.
«IcTopiH селянства Украшсько! PCP», т. I. Кшв, 1967, стор. 311.
86 С. Я. Боровой. Евреи в Запорожской Сечи (по материалам сечевого
архива).—«Исторический сборник», т. I. Л., 1934, стр. 156.
361
После ликвидации Запорожской Сечи еврейские купцы
остались на территории края и продолжали торговать. Как и
украинские чумаки, они постепенно все больше связывали свою
деятельность с черноморскими портами; при этом масштабы их
торговых операций в течение первой половины XIX в. неуклонно
росли.
Русские купцы и возчики, принимавшие участие в
черноморской торговле, встречались повсюду. Остановимся на
некоторых фактах, связанных с деятельностью «Комитета о устроении
Новороссийской губернии». На заседании комитета 11 мая 1802 г.
по предложению калужского купца Коробова обсуждались
«способы» направить торговлю Правобережной Украины («из всех
приобретенных от Польши полуденных .губерний») к Одесскому
порту. Тогда же была заслушана просьба херсонского купца Ка-
расева «о дозволении ему выстроить собственным коштом в
Херсоне каменную пристань и утвердить оную за ним на 20 лет».
Харьковский купец Автамонов взял на себя постройку
нескольких домов в Одессе, и Комитет следил за выполнением им своих
обязательств. Дюжев и Крылов (купцы из Николаева) хлопотали
о предоставлении их городу тех же льгот, которые получила
Одесса 87.
Все эти лица (за исключением николаевских купцов Дюжева
и Крылова) не были приписаны к черноморским портам; тем не
менее они, очевидно, играли в жизни этих портов
немаловажную роль. Перечень подобных представителей русского
купечества можно было бы продолжить.
С развитием черноморской торговли росли и крепли портовые
города, особенно Одесса, которая за короткий срок сделалась
европейским городом в полном смысле слова. Уже в 1818 г. в ней
было 25 тыс. жителей и до 2 тыс. домов (многие из домов
были «в два жилья» и имели, кроме того, магазины). Улицы
города, строившегося по определенному плану, были обсажены
тополями и акациями 88. Интернациональный состав населения Одессы
явился предметом многочисленных описаний, так же как и
оживленная торговая жизнь молодого порта. Вот что говорилось в
«Письме из Одессы» (1817 г.) о /городской бирже, на которой
заключались торговые сделки: «Туча табачного дыма валит к нам из
дверей; сквозь густой трубочный туман примечаем мы
множество разных фигур в столь же различных нарядах: греки,
итальянцы, французы, поклонники Магомета и сыны Израиля
составляют в сем месте чудную смесь языков» 89.
Уже в первой четверти XIX в. Одесса сделалась крупным
87 ЦГИА СССР, ф. 1307, д. 1, лл. 95 об.-96 об.; д. 14, лл. 4-5 и др.
88 «Русский инвалид», 1818, № 4. Автор статьи — местный житель,
подписавшийся «Ч-в».
89 «Русский инвалид», 1817, № 4, стр. 15.
362
Вид Одессы. Литография 1820 г. из книги Г. Кастелъно
культурным центром, имевшим больницы, учебные заведения и
театр. Быстрый рост города и его роль в развитии связей
России со странами Евроиы и Азии давали основания для
известной аналогии между Одессой и Петербургом. Однако иная
историческая обстановка и своеобразные социальные отношения края
придавали Одессе облик более демократический по сравнению
с северной столицей. Эта особенность молодого порта пугала
реакционеров типа Φ. Ф. Вигеля, который, допуская безусловное
преувеличение, впоследствии вспоминал: «Сия новорожденная
колония (Одесса.— Е.Д.) при Ришелье, а еще более при Ланжеро-
не была демократическою республикою». Таким же, по Вигелю,
оставался город и при Инзове. И только Воронцов,
появившийся в Одессе в 1823 г., напомнил жителям о существовании
царского трона 90.
Передовые люди, напротив, ценили Одессу за «европейский
образ жизни» 91 и разнообразный демократический состав ее па-
селения, которое формировалось в значительной мере за счет
беглых крепостных, казаков, колонистов и т. д. А. С. Пушкин
90 Ф. Ф. Вигель. Воспоминания, ч. VI. М., 1865, стр. 99, 107.
91 Пушкин. Полное собрание сочинений, т. 13. Переписка 1815 — 1827. Мм
1937, стр. 67 (из письма А. С. Пушкина — Л. С. Пушкину от 25 августа
1823 г.) ; ср. его же письмо С. И. Тургеневу от 21 августа 1821 г. (там же,
стр. 31).
363
отразил свое отношение к Одессе в следующих строках:
«Там все Европой дышит, веет,
Все блещет Югом и пестреет
Разнообразностью живой.
Язык Италии златой
Звучит по улице веселой,
Где ходит гордый славянин,
Француз, испанец, армянин,
И грек, и молдаван тяжелый,
И сын египетской земли,
Корсар в отставке, Морали» 92.
Черноморская торговля не только стимулировала развитие
сельского хозяйства Южной Украины: с ней связано появление
в черноморских и азовских портах многочисленной группы
буржуазии, в руках которой сосредоточивались значительные
денежные средства. Разнообразный национальный состав купечества
обеспечивал успех торговых сношений России с разными
странами. Все это способствовало первоначальному накоплению
капитала в России.
Пушкин. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 201. Имя купца Морали
упоминается в «Государственной внешней торговле 1817 г...» СПб., 1818.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Край, получивший название Южной Украины, сложился
сравнительно поздно. Более половины его территории — районы,
непосредственно примыкавшие к Черному морю,— вошли в состав
России в последней четверти XVIII в., а Придунайские степи —
только в 1812 г. В силу географических и исторических причин
окраины Европейской России, расположенные к югу от
Полтавы, уже в начале XIX в. представляли собой известное
единство. От Нижнего Дуная до Таганрогского залива простиралась
черноземная степь с теплым, хотя и засушливым климатом;
только горная часть Крыма и южный берег полуострова с
богатейшей флорой и фауной вносили особую, своеобразную черту в
характерный южный ландшафт. Важнейшим обстоятельством,
наложившим отпечаток на экономику края, явилось наличие на его
границах незамерзающих Черного и Азовского морей,
открывавших возможность широких торговых связей со странами Европы
и Азии.
К историческим условиям, способствовавшим слиянию края в
единое целое, следует отнести его пограничное положение и
соседство Турции, которая не примирилась с отпадением Крыма,
занимала угрожающую позицию, а в 1806—1812 гг. вела прямые
военные действия против России. В 1820-х годах
русско-турецкие противоречия снова обострились, назревала новая война,
которая и разразилась в 1828 г. В истории Южной Украины
наступил новый этап.
Следствием русско-турецких-столкновений, происходивших в
течение ряда веков, явились слабая заселенность края и обилие
в нем «пустопорожних» земель, ставших собственностью
государства. Те же причины обусловили ряд особенностей
правительственной политики.
Распространенное представление о том, что большая часть
этих земель была роздана даорянам, поселившим на них
крепостных крестьян, не подтверждается историческими
материалами. В действительности стратегические мотивы заставили
царское правительство в интересах скорейшего заселения края
отступить от традиционной политики, в частности от принципа
дворянской монополии на землю. На основании изданного
365
22 марта 1764 г. «Плана о раздаче в Новороссийской губернии
казенных земель к их заселению» земли отводились на юге
представителям всех свободных сословий: разночинцам, офицерам,
купцам и др. А так как землевладельцы, не принадлежавшие
к дворянскому сословию, не могли владеть людьми, им
приходилось заселять свои земли беглыми крепостными, иностранными
переселенцами, десятинщиками и вступать с ними в договорные
отношения. Кроме того, они широко применяли наем сезонных
рабочих-отходников.
Крупнейшим резервом рабочей силы были, как и в XVIII в.,
беглые крепостные с Правобережной Украины и из центральных
губерний страны. С Левобережной Украины прибывали казаки,
стремившиеся избежать закрепощения. Не все беглецы имели
возможность поселиться на казенной земле. Многие шли в
помещичьи имения и соглашались работать на землевладельца, чтобы
воспользоваться жилищем, инвентарем, хлебной ссудой.
Помещики внутренних губерний, от которых бежали
крепостные, пытались разыскивать их на новых местах, однако
правительство ставило этим розыскам всевозможные преграды. Одной
из таких преград явилось прикрепление к земле всех поселенцев,
устроившихся на помещичьих и казенных землях Новороссии и
записанных там во время 5-й ревизии (1795 г.). От этого
прикрепления помещики внутренних губерний проиграли, так как
окончательно лишились своих крестьян. Помещики юга,
напротив, были заинтересованы в легализации беглых крепостных. Те
из них, которые имели дворянские права, рассчитывали
превратить поселившихся на их землях вольных людей в свою полную
собственность; однако осуществление этого плана зависело не
только от них, но и от степени сопротивления крестьян,
которые бежали на юг, чтобы обрести свободу, и всеми силами ее
отстаивали.
Крестьянской борьбой против закрепощения насыщена
история Южной Украины первой четверти XIX в. В ходе этой
борьбы, продолжавшей свободолюбивые традиции запорожского
казачества, народные массы одержали ряд побед. Так, «помещичьи
подданные» Тираспольского уезда вырвали у правительства
«Положение» 1804 г., запрещавшее помещикам их продавать, дарить,
переводить в дворовые, наказывать без суда, лишать имущества
и т. д. Они получили название «обязанных поселян»,
прикрепленных к земле и вместе с тем сохранивших существенные
личные права. Задунайские переселенцы (болгары, гагаузы (и др.)»
оказавшие противодействие крепостническим поползновениям
помещиков Бессарабии, добились распространения на них статута
иностранных колонистов. Переселенцы из Польши и Западной
Европы своей упорной борьбой против произвола колонистской
администрации обеспечили сохранение предоставленных им прав
и привилегий.
366
Южная Украина формировалась, таким образом, как край
более свободных социальных отношений по сравнению с другими
районами страны. Кроме казенных сел, поселений колонистов и
обязанных поселян, а также многочисленных частновладельческих
имений, в которых работали в значительной части незакрепощен-
ные крестьяне или отходники из внутренних губерний, в состав
Южной Украины входили обширные территории с полным или
почти полным отсутствием крепостного npaeav Сюда относились
придунайские степи Бессарабии, в которой поселение
крепостных крестьян запрещалось законом ]. Крепостные были редким
явлением на Крымском полуострове, поскольку все татарское
население (так же, как и ногайское) было объявлено казенными
крестьянами.
Цифровой материал полностью подтверждает вывод о
сравнительно слабом развитии крепостничества на Южной Украине.
Судя по данным 5-й ревизии, в Новороссийской губернии (взятой без
земель Войска Черноморского) числилось на 1801г. 488 965 душ
м. п., из которых только 28166 душ, или 5,7%, были
крепостными. Позднее этот процент увеличился за счет крестьян,
переведенных из внутренних губерний и, возможно,
закрепощения какой-то части поселенцев. Тем не менее удельный вес
крепостных на Южной Украине даже перед отменой крепостного
права был гораздо меньше, чем в более северных губерниях2.
Население края быстро росло. В 1827 г. оно уже составляло
797 002 души м. п., т. е. увеличилось за четверть века на 63%.
В состав частновладельческих крестьян, составлявших 34,6%
мелких сельских производителей, входили как лично свободные
крестьяне, так и крепостные.
Война 1806—1812 гг. нанесла тяжелый удар хозяйству края.
Еще до ее окончания на территории Южной Украины стала
распространяться эпидемия чумы, унесшая тысячи жизней,
прервавшая связи между различными частями края и потребовавшая
от населения огромных материальных жертв. Не оправившись от
этих бедствий, население включилось в общероссийскую борьбу
против наполеоновской агрессии: из Екатеринославской,
Херсонской и Таврической губерний русская армия получала строевых
коней, волов, а также мясо, солонину, рыбу и соль. Луганский
1 Исключение допускалось только для нескольких сотен цыган,
принадлежавших молдавским помещикам.
2 По данным 10-й народной переписи (1858—1859 гг.), в составе сельского
населения Новороссии крепостных крестьян числилось: в Таврической
губернии — 5,97%, в Херсонской — 31,27, в Екатеринославской — 31,51,
в Бессарабской (включавшей территорию Буджака) —1,17%. В то же
время, например, в Киевской, и Подольской губерниях крепостные
составляли около 60% сельского населения (А. Тройницкий. Крепостное
население России по 10-й народной переписи. СПб., 1861, стр. 49).
367
литейный завод снабжал войска орудиями и боеприпасами, Ека-
теринославская суконная фабрика — сукном. Кроме того, жители
городов и сел собрали на нужды Отечественной войны
значительные суммы денег. Экономические ресурсы Южной Украины
играли уже заметную роль в экономике страны.
Несмотря на все трудности, которые обрушились на
переселенцев, в 1800—1825 гг. еще сильнее проявились характерные
черты социально-экономического развития, которые наметились в
экономике края в предшествующий период. В области сельского
хозяйства, промышленности и торговли были достигнуты
значительные успехи, которые объяснялись, наряду с обилием земель
и природными условиями колонизуемого района, также наличием
в нем многочисленных незакрепощенных поселенцев.
Подтверждением служит тот факт, что не только украинские крестьяне,
для которых южные степи были родной стихией, но даже
выходцы из-за границы, пришедшие в Россию большей частью
бедняками, непривычными к климатическим условиям Причерноморья,
сравнительно быстро справились с трудностями освоения степи.
В 1800—1825 гг. перевес земледелия над животноводством
еще не определился. Население (занималось преимущественно
разведением овец и рогатого скота. Животноводство носило
экстенсивный характер. Однако наряду с количественным ростом стад
происходило улучшение пород скота, в частности,
распространение тонкорунного овцеводства. В области хлебопашества,
основанного еще на примитивной залежной системе, важно отметить
не только рост посевов зерновых хлебов, но и преобладание
высокосортной пшеницы «арнаутки», предназначенной главным
образом для сбыта за границу.
Наряду с хлебными злаками и корнеплодами, в хозяйственной
жизни поселенцев все больше распространялось насаждение
плодовых деревьев, винограда, шелковицы и других интенсивных
культур. Положительную роль в распространении последних
играли практические навыки различных народов, а также
казенное училище виноградарства в Судаке, Никитский сад в районе
Ялты и другие опытные хозяйства, организованные при участии
крупных ученых.
Несмотря на бюрократический характер и произвол
чиновничьего аппарата, на экономике Южной Украины положительно
сказались поощрительные меры правительства и местной
администрации. Среди губернаторов здесь действовали такие
образованные и проницательные лица, как Ришелье и Инзов, Мертваго и
Стемпковский; в обследовании крестьянских хозяйств и в
улучшении положения переселенцев большую роль сыграли декабрист
А. П. Юшневский, ученый П. С. Паллас, опытный топограф
С. И. Корнилович и др.
Удельный вес земледелия постепенно повышался. Что
касается Буджака, то земледелие там по существу создавалось заново,
368
так как кочевники-ногайцы, жившие в течение длительного
времени в южных степях, занимались исключительно
животноводством. Существенные сдвиги в развитии производительных сил Буд-
жака были еще заметнее, чем в Херсонской, Екатеринославской
и Таврической губерниях. Кроме хлебопашества, после 1812 г.
здесь стали быстро развиваться садоводство и виноградарство.
Эти отрасли земледелия были хорошо знакомы новым поселенцам,
в частности болгарским колонистам. Виноградари, прибывшие из
Швейцарии, уже через два года после своего поселения на
Днестре начали производить знаменитые «шабские» вина; эти вина
постепенно научились выделывать и местные жители.
Ногайцы, переселенные в район Молочных Вод, наряду со
скотоводством стали по примеру соседних народов успешно
заниматься земледелием.
В области промышленности следует отметить наличие
казенных и частных суконных мануфактур, Луганского литейного
завода, а также начало разработки угольных месторождений
Донбасса. «Екатеринославская казенная суконная фабрика»,
работавшая на местном сырье, была одним из крупнейших
предприятий в стране. О развитом техническом разделении труда на этой
мануфактуре свидетельствует тот факт, что в 1809 г. на ней
числились рабочие 37 специальностей, состоявшие на годовом
окладе. Кроме того, имелись рабочие, выполнявшие более простые
операции на условиях сдельной оплаты. Набор рабочих для
казенных мануфактур производился в принудительном порядке.
Частные предприниматели пользовались преимущественно наемным
трудом.
Развитие сельского хозяйства и промышленности явилось
источником внутренней и внешней торговли края. К 1825 г. в нем
уже была разветвленная ярмарочная сеть, причем в одной
только Екатеринославской губернии (о которой сохранились наиболее
полные сведения) имелось 220 ярмарок, собиравшихся в 79
пунктах. Постоянная (лавочная) торговля занимала еще
сравнительно скромное место в жизни Южной Украины.
Черноморская торговля испытала в первой четверти XIX в.
подлинный подъем. Ее доля в общероссийском экспорте подня-
л;ас(ь с 4,7% в 1802 г. до 22,5% в 1816 г., причем известная
часть экспортируемой продукции поступала на рынки сбыта с
Южной Украины.
Удобство вывоза сельскохозяйственных продуктов в другие
страны через черноморские порты стимулировало развитие
земледелия и животноводства Южной Украины, поскольку во Франции,
Италии и других странах Средиземноморского бассейна почти
всегда был спрос на русский хлеб и другие сельскохозяйственные
продукты. В то же время специализация экономики Южной
Украины на производстве хлеба, шерсти, сала, кожи, коровьего масла,
пушнины, рыбных продуктов и т. д. стала возможна благодаря
369
тому, что из других, более старых губерний население могло
получать необходимые ему предметы обрабатывающей
промышленности, в частности орудия труда и строительные материалы.
Именно в изучаемый период закладывались основы того общественного
разделения труда между внутренними губерниями страны и ее
осваиваемыми окраинами, о котором впоследствии писал В. И.
Ленин 3. Через черноморские порты шли за границу также продукты
более северных украинских губерний и сибирское железо. Одесса
сделалась крупным складочным местом и для транзитной торговли
между странами Азии и Европы.
Кроме помещичьих латифундий, в которых широко
применялся вольнонаемный труд, на Южной Украине складывались
многочисленные хозяйства фермерского типа, принадлежавшие
разночинцам, богатым колонистам и государственным крестьянам.
Их роль в экономике края постепенно возрастала. Показателен
следующий факт. Когда В. И. Ленин в 1900-х годах разрабатывал
свое учение о возможности двух путей аграрно-капиталистическо-
го развития России — «американского» и «прусского»,— то для
характеристики аграрной эволюции «американского» типа он
использовал данные о хозяйственном развитии Южной Украины.
В. И. Ленин писал: «... земледельческий центр России и ее
земледельческие окраины показывают нам, так сказать,
пространственное или географическое распределение местностей, в которых
преобладает аграрная эволюция того или другого типа...» 4.
Предпосылки для развития капитализма по «американскому»
пути совершенно явственно обнаружились на Южной Украине
уже в первой четверти XIX в.
3 См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 253—254.
4 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 16, стр. 217—218.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
А. Скалъковский. Обозрение...—
А. Скалъковский. Хронологическое
обозрение истории
Новороссийского края. 1730—1823, ч. I—II.
Одесса, 1836—1838.
А. Скалъковский. Опыт...— А.
Скалъковский. Опыт статистического
описания Новороссийского края,
ч. I—II. Одесса, 1850—1853.
ГАОО — Государственный архив
Одесской области (Одесса).
ГПБ, ОПИ — Гос. публичная
библиотека им. Салтыкова-Щедрина,
Отдел письменных источников.
ЖМВД — Журнал Министерства
внутренних дел.
ЖМНП — Журнал Министерства
народного просвещения.
ЛОИИ — Ленинградское отделение
Института истории СССР АН СССР
(архив).
ПСЗ, I и II —Полное собрание
законов Российской империи (первое и ■
второе).
Сб. РИО — Сборник императорского
Русского исторического общества.
СП — Е. И. Дружинина. Северное
Причерноморье. М., 1959.
«Статистическое описание
Бессарабии...», изд. 1899 г.—
«Статистическое описание Бессарабии
собственно так называемой, или Буджа-
ка, с приложением генерального
плана сего края, составленное при
съемке сей страны, производившей
по высочайшему повелению
размежевание земель на участки с 1822
по 1828 г.» Аккерман, 1899.
ЦГАДА — Центральный
государственный архив древних актов
(Москва).
ЦГА МССР — Центральный
государственный архив Молдавской ССР
(Кишинев).
ЦГВИА — Центральный
государственный военно-исторический архив
(Москва).
ЦГИА СССР — Центральный
государственный исторический архив
(Ленинград).
«Deutsche Bauernleistung...» — H.
Rempel (Hrsg.). Deutsche
Bauernleistung am Schwarzen Meer.—
«Sammlung LeibbrancU», Bd. 3.
Leipzig, 1942.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН*
Авалиани С. Л. 15, 203
Автамонов 362
Агапов Хачик 296
Айрапетяны 358
Александр I 43, 86, 88, 98,
127, 138, 165, 173, 192, 194,
199, 202
Алексеев 221
Амбургер Э. 139
Аморети А. 357
Ананян Ж. А. 28, 306
Антелава И. Г. (Antelava
I. G.) 32
Анцупов И. А. 27, 40, 103,
106, 165, 261, 318
Аракчеев А. А. 99, 267, 272,
273
Аргутинский 163
Арш Г. Л. 357
Ассадуров Ц. 306
Афанасьев 80
Багалей Д. И. 12, 98
Бакулев Г. Д. 286—289, 291
Барвинский 100
Бархударян В. Б. 28, 358
Баскаков 128
Баташева Е. О. 267
Баханов 203
Бахметев А. Н. 102, 105, 131,
132, 135, 136, 144
Бачинский А. Д. 27, 103, 330
Баязет-бей 1?2, 123
Беклешов А. А. 43, 88, 178
Белявский П. 60
Бершадский С. А. 150, 153
Бессон 149
Бинеман Ф. (Bienemann F.)
14
* Указатели составлены
Бобович С. 357
Богословский П. В. 64, 67
Бодзянкова 213
Бонч-Бруевич В. Д. 20
Боровой С. Я. 5, 6, 21, 23,
149—154, 359, 361
Бородина М. А. 28, 149
Бороздин А. И. 232, 237,
244, 253, 310, 311
Брашован 113
Брискорн О. К. 278, 284,
321
Бритнер 226
Броневский В. Б. 46, 65
Будак И. Г. 172, 318, 330,
331
Бутурлин П. Д. 162
Бутурлины 44, 162, 163
Бухнибог С. 82
Вальтер Я. 144, 145
Ван Режемортер Жан-Луи
(Regemorter Van J.-L.)
30, 359, 360
Велицын Α. 19
Веселовский К. 53
Вигель Φ. Ф. 46, 182, 363
Вильдерман Л. 330
Винтер Э. (Winter Ε.) 28
Витвер И. А. 99
Витте Ю. 49
Влэдуциу И. В. 245
Волжин Б. 6, 7, 208
Воронцов М. С. 15, 29, 44,
90, 173, 182, 185, 186,
194, 202—204, 324, 363
Воронцова 276
Воронцовы 29, 42, 44, 170
Вучетич 357
И, В. Ледовской.
Таблиц К. И. 45, 50, 66, 68,
178, 198, 251
Гавриил 119
Гагарин 81
Гайос 163
Гакстгаузен Α.,фон
(Нaxthausen Α. von) 7—9, 127,212
Гамба Ж.-Ф. (Gamba G.-F.)
47, 336, 358, 359
Гарибальдо 358
Гартинг И. М. 106, 141—144,
204
Гаскойн Ч. 287
Гейслер X. Г. Г. 45, 122,123
Георги H.r.t(Georgi J. G.) 76
Герсиванов 13
Гильденштедт И. А. (Gül-
denstädt J. Α.) 121
Гладкий Κ. G. 89—91, 204,
205, 288
Гмелин G. Г. 64
Гоголь H. В. 181
Голобуцкий В. А. 23, 96—98
Гомер С. 357
Горакопуло 179
Грекул Ф. А. 101
Грибовский 180
Гроссул-Толстой А. 49
Гросул В. Я. 257
Гросул Я. С. 27, 105, 115,
172, 318, 330, 331
Грудин Г. 296
Грунский 141
Гудович И. В. 123
Гуржий И. А. 22, 361
Гурьев Д. А. 200
Гус Ян 129
Гушековский 141
372
Дельвиниоти 357
Ден В. Э. 40, 70
Денклер 128
Деревянкин Т. И. 28, 264,
274, 299, 300
Державин Г. Р. 178
Диков И. С. 301—303
Димо 357
Дмитренко 229
Доньи 149
Драчевский 13
Дроза А. 81, 84
Дружинин H. М. 8, 94, 232
Дружинина Е. И. 3, 28,
68, 118, 121, 145, 163,
233, 250, 359
Дунин-Журковский 91, 92
Дюжев 362
Евстафьев П. П. 100, 159
Екатерина II 123, 173, 191,
192, 196, 250
Елисеев Г. 3. 8—10, 18, 19
Еремеев 80
Ермолов А. П. 137
Жегулин С. 123
Жеребцов А. А. 41, 55, 206,
207, 209, 213, 221, 234,
238,243,245,252,253,313
Житников Ю. 81
Жомини А. 171
Журковский см. Дунин-
Журковский
Заблоцкий-Десятовский
А. П. 204
Запорожан А. 79
Запорожан К. 79
Запорожан С. К. 79, 80
Засонюк В. Я. 104
Засонюк О. 104
Засорин 280
Защук А. 13
Зеленый Е. 105
Зино 357
Злотников Μ. Ф. 332, 335
Золотов В. А. 29
Зомбарт В. 188
Зуев В. Ф. 45, 68
Зуянов М. 305
Иваненко 278
Игнатович И. И. 86, 87, 91
Иероним Пражский 129
Изюмский 253
Икскуль Б. В. 158
Индова Е. И. 29
Инзов И. Н. 113, 148,
178, 182, 202, 260, 318,
363, 368
Иосиф II 190
Кабузан В. М. 40, 78, 168,
172
Кавелин К. Д. 11
Казаков Н. И. ИЗ
Калера 221, 285
Кальвин Ж. 129
Камбуро К. 107
Кампенгаузен Балтазан, фон
(Campenhausen Baltasar
von) 54, 328, 329
Канкрин Ε. Φ. 324
Кановишер 143
Каподистрия И. 135
Карагеоргий 300, 301
Карасев 362
Карпов Н. 111
Кастельно Г., де (Castelnau
G. de) 46, 208, 238, 239,
315, 333, 362
Катаржи 80, 81, 83, 305
Келлер К. (Keller К.) 14
Кеппен П. И. (Koppen Р.
von) 12, 13, 40, 313
Кириазов А. 358
Кирьяков 91
Кирьяковы 44
Киселев П. Д. 94, 204, 232
Кисленский 194
Классен 243
Клаус А. И, 12, 18, 19, 114,
115, 117
Клермонтанер 180
Клибанов А. И. 21, 128
Клокачев 329
Ковальченко И. Д. 35
Коган И. И. 288
Козодавлев О. П. 132, 136
Колич 357
Кологривый Д. М. 162
Комаровский 141
Конде, принц 191, 192
Констан Бенжамен 200
Контениус С. X. 41, 95,
268, 269, 271, 272
Корбе, подполковник 305
Корнилович А. О. 37, 39, 40
Корнилович С. И. 36—40,
260, 368
Корнис И. И. 242, 243
Корнис М. 7
Коробов 361
Коронелли А. Я. 111
Костюк М. 105
Котельников 28 0
Коциевский А. С. 23—26,
33, 77, 86, 87, 89, 100»
161, 170
Кочубей 91
Кочубей В. П. 43, 88, 89,
93, 155, 157, 178, 243, 328
Краевский 41, 143
Кромида 199
Круза-Кретет Л Г, де (Сгои-
saz-Crétet L. de) 30, 188»
192, 193
Крыжановская К. П. 27 »
ИЗ, 165
Крылов 362, 363
Куглер X. (Kugler Ch.) 31
Куликовский 182, 207
Куницкий П. 41, 101, 256»
259
Кутузов М. И. 112
Кушелевы 104
Кюнциг И. (Künzig J.) 31,
146
Ланжерон А. Ф. (Langeron·
comte de) 185, 186, 189»
190, 202, 363
Лапиданилевский 278
Лафитт 360
Левченко Ю. 53
Лейббрандт Г. (Leibbrandt
G.) 31, 34, 42, 131, 134»
135, 137, 139, 226, 240
Ленин В. И. 14—20, 319»
332, 370
Леонтьев 181
Леопольд II 189
Линдеман К. (Lindemann К.>
21, 230
Линдль И. 138, 140
Линь принц Ш. Д., де 190»
Липранди И. П. 261
Литто Е. В. 323
Лифанов 41, 130, 152
Лопухин П. В. 90
Лошкарев 41
Лучич 357
Любомиров П. Г. 269, 282»
299
Людовик XVI 189, 191, 192.
Людовик XVIII 201
Мавро 357
Мавродин В. В. 32
Маврокордат К. 101
Магомет 362
Магуло 357
Мадейский 287
Маевский 141
Майков П. 194
Максименко M. М. 25, 26»
373
Малени Данчу 107
Малиновский И. А. (Ма-
linowsky J. Α.) 42, 138,
140, 145
Мандель 141 — 143
Мантези 358
Мануйлов Кирста 82
Марджаноглу А. 357
Мария Федоровна,
императрица 47, 199
Маркина В. А. 29
Мартос 143
Мартос Ην'П. 202
Маршалл фон Биберштейн
(Marschall von Bieber-
stein F.) 45, 67, 198
Матвеев 80
Махнова Г. П. 40, 78
Медер П. К. 107
Мезон де 125
Меликов Э. 254, 314
Мелла Д. 357
Мельман 144
Мельничук Я. 80
Менно Симоне 126
Мертваго Д. Б. 35, 46, 66,
118, 233, 234, 253, 309,
314, 368
Мещерюк И. И. 27, 115
Миклашевский 219, 283
Миклашевский М. П. 116,
178, 279
Миллер А. Ф. 115
Михайлов 203
Михайловский-Данилевский 257
Михельсон И. И. 178
Мицкевич А. 23
Мишу 149
Мищенко 179, 181
Морали 364
Мордвинов Н. А. 11, 12
Мордвинов Н. С. 198
Мордвиновы 44
Морозов П. 54
Муравьев-Апостол И. М. 46,
50, 51, 197
Мускули 115
Мустафа паша Байрактар
115
Мюльпфордт Г. (Mtihlp-
fordt G.) 32, 126
Надлер В. К. 13, 14, 199,
230
Назаровы 280
Наполеон 30, 115, 129, 130,
140, 158, 178, 192, 193,
'200, 213, 232, 237, 337
Нарышкин Д. 236
Неболсин Г. П. 13, 341,
345, 358
Никитин В. Н. 151, 152
Николаев Н. 275, 276
Никшич М. 117
Нилус К. 288
Новаковский 140
Обольянинов П. X. 179
Окулов А. М. 88
Онуфриев П. 104
Оншинский 138
Оцетя A. (O^etea А.) 101
Павел I 123, 178, 192, 195,
286, 332
Павлов 80
Павлова 181
Павлюков И. М. 104
Падалка Л. 14, 77
Пажитнов К. А. 268, 274—
276, 299
Пазванд-оглу Осман 115,
116
Палеолог И. 357
Палимпсестов И. У. 10, 11,
52, 55
Паллас П. С. (Pallas P. S.)
35, 45, 63, 64, 66, 68,
121 — 123, 171, 233, 250—
252, 313, 368
Панченко С. 105
Паньков 3. 105
Папков П. А. 203, 208
Папудоглу Ф. Г. 357
Парма 253
Паску С. (Pascu S.) 32
Пелагея 105
Переборщиков 283
Петрович Н. 20, 155, 158,
/ 16Ö
Петцольдт A. (Petzholdt А.)
7—9, 18, 19, 53, 242
Пикин Е. 104
Писаревский Г. Г. 127
Писаренко 80
Писаренко Э. И. 28
Плачинда (Плацинда) М.
81, 83, 84
Плещеев 181
Плингаров О. 254
Покровский M. Н. 21, 22
Покшишевский В. В. 22, 23
Полнер А. 144
Полоз Ф. 80
Попов 358
Порох И. В. 12
Поршнев Б. Ф. 32
Поеной 284, 285
Постников В. Е. 15, 19
Потемкин Г. А. 66, 71, 72,
78, 173, 178, 182, 190,
196, 199, 265
Потоцкий, помещик 139, 194
Потоцкий, граф 222
Потоцкий С. 178
Прасин 137
Прийменков О. 162
Приходько Е. С. 29
Прозоровская А. М. 208,
263, 277
Прозоровские 278, 284
Прозоровский А. А. 207,
221, 276—278
Пронштейн А. П. 29, 97
Прохницкий 142, 143
Пустельниковы 229
Пушкин А. С. 23, 47, 181,
202, 261, 363
Пушкин Л. С. 363
Пэнго Л. (Pingaud L.) 30,
191
Разумовский А. К. 191, 192
Рамбо A. (Rambaud А.) 30
Рахманов 298, 302
Рашевский 138
Рейи И. (Reuilly J.) 46
Реймар 163
Реммих Г. (Roemmich H.)
139
Ремпель Г. (Rempel <х.)31, 34
Ризнич 357
Ришелье А. Э. (Richelieu)
11, 14, 21, 30, 32, 41,
44—47, 59, 93, 96, 111,
117, 125, 140, 151, 153,
155, 159, 160, 164, 171,
173, 182, 185, 187—204,
230, 249, 267, 268, 273,
300, 309, 330, 359, 360,
363, 368
Родзянкина 263
Рожкова М. К. 323—325,
331
Розельон-Сашальский 39,
316, 330
Россини^358
Рувье 243, 244
Рудза 81
Румянцев Н. П. 43, 178, 249
Руссев Е. М. 27, ИЗ
Сабуров Я. 41, 256, 259
Сакелари Г. 297
Салтыков-Щедрин M. Е. 44
Самойлов 181
374
Сараджев 358
Сарнаки Г. 297
Сатов 296
Сафонов 229
Сафронов С. 119
Сахаров 303
Свиньин П. П. 41, 46, 49,
52, 61, 101, 103, 105, 131,
133, 249, 257—259
Сегедет-Гирей, мурза 125.
Секиринский С. А. 25, 252,
311, 316
Селим III 115
Семевский В. И. 159
Семенов 80
Семенов П. см. Семенов-Тян-
Шанский П. П.
Семенов-Тян-Шанский П. П.
115, 158
Сикар Шарль (Sicard Ch.)
46, 61, 169, 188, 201, 202,
334, 359
Сикач А. 80, 81
Синельников 279
Скальковский А. А. 5, 6,
49, 50, 52, 54, 56, 59, 64,
78, 99, 100, 103, НО, 117,
118, 121, 123—125, 163,
171, 177, 209, 220—222,
225, 244, 260, 286, 305,
308, 309, 344
Слабеев И. С. 29, 361
Соймонов В. Ю. 286
Соколовский 221, 285
Соломонов А. 296
Стах И. (Stach J.) 14
Стевен X. X. 210, 249
Стемпковский И. А. 45. 46,
199, 204, 368
Степанов'И. 19
Стецкевич М. Я. 44, 162
Стурдза 82
Стурдза Скарлат 88, 101
Стурс И. 105
Субан-казы 122
Суворов А. В. 191, 253
Сукновский 141
Сулятинский 104
Тактишов С. А. 81
Талейран 193
Таранов 244
Тардан Луи-Венсенн 147,
260, 261
Тарле Г. Я. 20
Теохарад Т. Ю. 120
Тизенгаузен Г. Ф. 8
Тиоти И. 117
Томон Тома, де 196
Тормасов А. П. 275
Трегубов Н. Я. 359
Тройницкий А. 367
Тургенев С. И. 363
Турченинов 180
Улащик H. Н. 35
Фадеев А. В. 335
Фадеев А. М. 46, 94, 204,
268
Федоренко П. К. 286
Федоренко Ф. 19
Фесенко В. А. 28, 292
Флора А. 81—83
Флоровский А. В. 20, 21,
158, 160
Фомин В. 305, 358
Фомин П. И. 291, 293
Фризель И. Г. 150, 153
Фризен П. М. (Friesen Р. М.)
14, 127
Фрунза 81
Фурсов 332
Халупа 80
Хачадуров Г. 306
Хорват 180
Христос 135
Циглер 139
Чабан 80
Чаславский В. И. 16, 31&
Черепов 358
Чернышевский Н. Г. 7—11,.
201
Чернявский 221
Четвериков 280, 322
Чорба 308
Шаржинский Т. 176
Шахматов 164
Шахматова 164
Шахта 305
Шеель Г. (Scheel H.) 32,
128, 129
Шемиот 94, 170
Шидловский 207, 208
Шильдер 99
Шимановский 140
Шишко-оглу Симеон 254
Шмальц Ф. 54, 64
Шмидт А. 12, 13, 77, 120
Шнабель Ф. 132, 141—143:
Штах Я. 31
Штерич 291
Штиглиц 209, 244, 323
Щекатов А. 46, 49, 55—60,
221, 325, 327, 329
Щекутин 179, 180
Эдей-оглу 122
Эрдели 44
Эссен П. К. 155
Эшер Ф. Л. 146
Юшневский А. П. 27, 45,.
111, ИЗ, 204, 368 .
Языков П. 210
Яковенко И. 257
Янкелевич Б. 87
Янсон Ю. Э. 12, 18, 19
Яцунский В. К. 12, 17, 24,
287
УКАЗАТЕЛЬ
ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ*
Австрия, империя
Габсбургов 58, 126, 131, 135, 189—
191, 245, 259, 330, 335,
336, 355, 360
Аджамка, с. 79
Адрианополь, г. 360
Адрианопольская округа 116
Азия 10, 335, 340, 359, 360,
363, 365, 370
Азов, г. 292
Азовская губ. 119
Азовское море 3, 60, 62—64,
121, 175, 177, 192, 202,
280, 312, 355, 365
Аккембет, Акимбет (ныне
Беленькое), д., с. 147,
148
Аккерман (ныне Белгород-
Днестровский), г. 8, 39,
58, 136, 147, 148, 260,
316, 329, 331
Александрийский у.
Херсонской губ. 222, 229, 305
Александровна, с. Екате-
ринославской губ. 163
Александровна, с.
Херсонской губ. 120
Александровен, г. 157, 323
Александровская
(Бородино), с. 134
Александровский у. Ε кате-
ринославской губ. 157, 320
Алешки, г. 325
Алупка, насел, п. 65—67,
202
Алушта, насел, п. 316
Альма, р. 65, 198, 241, 327
Альминская долина 250
Америка 8, 12, 16, 19, 31,
126, 266, 335
Анапа, насел, п. 124
Анатолия 115, 195
Англия IS, 146, 191, 192,
287, 298, 334, 345, 346,
354, 355, 360
Анненская, экономия 162
Анофриевка, экономия 162
Арабатская стрелка 63
Арденны 189
Армянская ССР 28
Армянский Базар, насел, п,
326
Архангельск, г. Херсонской
губ. 325
Астраханская губ. 256
Астрахань, г. 60, 344, 360
Атаки, м. 105
Африка 223
Бавария 138, 145
Балайчук, р. 118
Балаклава, г., бухта 119,
120, 253
Балканский п-ов ПО, 115
Балканы 112, 115, 119
Балтачокрак, с. 116, 117,
253, 427
Балтийское море 335, 360
Барабой, р. 79, 119
Батуринец, с. 229
Бахмут (впоследствии Арте-
мовск), г. 8, 286, 323
Бахмутский у. 85, 91, 174,
217, 219, 283, 289
Бахчисарай, г. 116, 326, 327
Белгород-Днестровский, г.
см. Аккерман
Белград, г. 49
Беленькая (бывш. Акимбет),
д. 108
Белоруссия 21, 149—151,
153, 154, 159, 266
Бельманка, с. 157, 158
Бендерский у. (цынут) 104,
134
Бендеры, г. 81, 82, 103,
142, 190
Берда, р. 33, 60, 63, 121, 141,
157, 174, 192, 241
Бердянский залив 312
Бердянский округ 141
Березанский колонистский
округ 139
Бересинговатое, с. 229
Берислав, г., пристань 121
Бессарабия 4—6, 10, 24, 26,
27, 32, 33, 36—41, 45, 46,
49, 50, 52—54, 58, 59,
63, 69, 92, 93, 100—108,
111 — 113, 115, 119, 125,
131, 133, 144, 148, 165,
172, 173, 177, 182, 185—
187, 204, 256, 258—262,
316—318, 330, 366, 367
Бессарабская губ. 16, 367
Бессарабская область 13, 34,
39, 44, 102, 103, 105, 106,
131, 133, 135, 141, 144,
165, 172, 177, 257—259,
330
Бешев, с. 118
* Сокращения: г — город, губ.— губерния, д. — деревня, м.— местечко, насел,
л.— населенный пункт, о-в — остров, оз.— озеро, п-в — полуостров, р.—река, с.—
«село, у.— уезд.
376
Биюк-Карасу, p. 65
Ближний Восток 348
Бобровый Кут, с. 154
Бобылецкое староство Моги-
левскойгуб. 149, 158—160
Богоявленск (ныне поселок
Октябрьское), с. 298, 301
Боденское, оз. 146
Болгария 112, 360
Болград, г. 49, 112, 115, 330
Большая (Южная) бухта 65
Большой Буялык, с. 116, 307
Большой Куяльник, р. 92
Большой Нагартав, с. 154
Бородаевка, с. 321
Бородино см.
Александровская
Брацлавская губ. 76
Буг см Южный Буг
Бугский лиман 57
Буджак (Южная
Бессарабия) 4, 6, 7, 13, 26—28,
31, 34, 36—42, 48—52,
54, 62, 63, 93, loo, юг-
иг, 114—117, 121, 124,
130—132, 137—139, 141,
145—147, 152, 158, 160,
161, 165, 172, 179, 191,
256—262, 316—318, 329—
331, 368, 369
Буджакская степь 49, 103,
172
Буковина 58, 194
Бургас, г. 360
Бухарест, г. 256, 360
Буялыкский округ 116—118
Валахия (Валашское
княжество) 101, 111, 165, 222,
224, 257, 304
Вальми, с. 191
Варшава, г. 131
Варшавское герцогство 129,
130, 131
Ватерлоо, с. 139
Великий Луг 323
Вена, г. 32, 146, 190, 191,
202
Версаль 188, 189
Верхнеднепровск, г. 323
Видинский пашалык 115
Вилков, с. 59, 317
Висунь, р. 91
Витовка, слобода Ольвио-
польского у. 86
Во (Vaud), кантон
Швейцарии 147
Вознесенск, г. 48, 57
Войска Донского земли 16,
63, 85, 97, 166, 242
ВойскаЧерноморского земли
69, 96—98, 174, 234, 235,
247, 312, 325, 367
Волга, р. 58, 60, 340, 346
Волненка, урочище 128
Волноваха, г. 157
Волынская губ. (Волынь) 4,
140, 175, 192, 340, 367
Волчья, р. 33, 63, 118
Вольное, с. 263
Воронеж, г. 62
Воронежская губ. 81, 215,
242, 282, 326
Восток 56, 66, 306, 336,
349, 357, 358
Восточная Европа 3, 25,
77, 252
Вышетарасовка еле.
Тарасовка
Вюртемберг, г. 14, 31, 136,
146, 241
Вюртемберг, с. 134
Гаджибейский лиман 52
Гайчул, р. 157
Гайчул, с.
Александровского у. 157, 158
Галац, г., порт 256, 360
Галиция 58, 140, 194
Гаснашаны, д. 105
Гейдельберг, с. 145
Гейльбрунн, с. 146
Гельветическая республика
147
Геническ (Геничи), г. 55, 62
Генический пролив 55
Геничи, оз. 63
Георгиевское гирло, рукав
Дуная 58
Германия (Германская
империя) 7, 21, 31, 32, 126,
128, 129, 137, 139, 145,
188, 189, 192, 253, 314
Германская
Демократическая Республика (ГДР)
31, 126
Герцберг, с. 146
Гизеле, р. 118
Гисен, г. 139
Глюкстальский
колонистский округ 139
Голландия 126, 127, 192,
234, 354, 360
Городище, с. 289
Гояны, с. 304
Греция 66, 118
Греческий архипелаг 119
Григориополь, г. 28, 3$
117, 119, 230, 231, 294
296, 306, 307, 325
Громоклея, р. 52
Грузия 336
Гура-Рошия, с. 49
Гурзуф, с. 118
Гусарское (Гусарка), с. 157,
158
Дагестан 336
Даго (Хиума), о-в 140
Дания 354
Данциг, г. 140, 242
Данциг, с. 231
Дарданеллы 334
Джаралгач, урочище 243
Дмитрия Ростовского
крепость см. Ростов
Днепр, р. 3, 49—51, 55—57,
59, 60, 63, 121, 127, 128,
130, 140, 194, 209, 211,
212, 230, 238, 280, 286,.
303, 320—322, 326, 340,
360
Днепровокаменка, с. 320
Днепровский у. 94, 174,.
233, 234, 244, 312, 314
Днепровско-Бугский лиман
60
Днепропетровск, г. 273
Днепропетровская область
29 .
Днестр, р. 3, 36, 39, 51,
58—60, 62, 78, 79, 81, 82,
86—89, 92, 105—107, 111,.
116, 117, 119, 136, 137,
146, 147, 148, 160, 174, 182,
192, 194, 196, 222, 229,
231, 258, 260, 294, 303,
304, 317, 330, 360, 369
Днестровский лиман 49, 58,
261
Долгая, коса 303
Домоткань, с. 321
Дон, р. 60, 62, 63, 119, 121,
280, 340, 346, 360
Донбасс 288, 291—293,
318, 369
Донецкий бассейн 63, 64,
286, 287
Донецкий кряж 64
Дородная, с. 304
Дубно, г. 192
Дубоссары, г. 87, 117, 305,
325, 357
Дубровна, м. 264, 272
Дунай, р. 3, 48, 51, 58, 59,
103, 108, 111, 112, 114,
377
115, 131, 135, 136, 146,
165, 185, 196, 258, 317,
330
Дунайские княжества 36,
112, 117, 256, 257, 334
Евпаторийская бухта 62
Евпаторийский у. 174, 233,
238
Евпатория (Козлов), г.,
порт 56, 63, 115, 198, 327,
355—357
Европа 7, 10, 31, 58, 126,
189, 190, 292, 335, 359,
360, 363, 364, 365, 370
Европейская Россия 3, 7,
17—19, 262, 345, 365
Египет 334, 355
Егорлык, р. 79, 81—83
Екатеринослав (ныне
Днепропетровск), г. 8, 175,
211, 221, 264, 265, 267,
268, 272, 274, 277, 278,
283—285, 320, 322, 323
Екатеринославская губ.
(Екатеринославщина) 4, 7,
13, 16, 33, 40, 48, 49, 60,
63, 69, 91, 97, 99, 124,
155, 157, 162, 163, 166,
167, 170, 174, 175, 181,
185, 186, 196, 200, 205,
206, 208, 209, 211—215,
217—221 , 223—227, 230,
232, 237, 246, 255, 263,
264, 274, 279, 280—287,
293, 297, 303—305, 307,
314, 320, 322, 324, 328,
345, 367, 369
Екатеринославский (бывш.
Новороссийский) у.
174, 217, 219, 278, 283
Елизаветская (впоследствии
Тарутино), с. 107, 134,
141—143
Елисаветград (ныне
Кировоград), г. 58, 159, 268,
302, 308, 325
Елиеаветградский у. 36, 79,
174, 222, 230, 302, 305
Елисаветовское, с. 82, 83
Еникале, г. 3, 62, 175, 292
Ереван, г. 28, 306, 358
Ефенгар, с. 154
Женевское оз. 149
Журковцы, с. 92
Заднестровская область 41,
101, 256
Закавказье 50, 357
Запад 126, 217, 336
Западная Белоруссия 35
Западная Европа 74, 120,
126, 141, 195, 261, 286,
317, 335—337, 354, 358,
366
Западная Молдавия 58
Западная Пруссия 140
Запорожская область 53
Запорожская Сечь 4, 71,
361, 362
Збурьевск, г. 51
Звонецкая, слобода 180
Земли Войска Донского см.
Войска Донского земли
Земли Черноморского
казачества (войска) см.
Войска Черноморского земли
Знаменка, с. 55
Иерусалим, г. 137
Излучистая, с. 154
Измаил, г., порт 8, 59, 82,
106, 114, 135, 136, 190,
191, 260, 316, 329, 331
Измаильский у. (цынут) 104,
137
Измаильское
градоначальство 317
Израилевка, с. 154
Илия, с. 80, 81, 83
Ингул, р. 50, 52, 57, 58,
116, 160, 2$9
Ингулец, р. 50, 71, 151, 160,
302
Ингульская, с. 154, 231
Индия 357
Индол, р. 65, 146
Ионические о-ва 355
Иран 336, 357
Ирбитская ярмарка 344
Иркутск, г. 22
Испания 354, 355
Италия 66, 188, 197, 354,
355, 359, 364, 369
Йозефсталь, с. 140
Кабарта (ныне Бельбек),
р. 65
Кавказ 17, 19, 124, 135,
137, 155, 183, 358, 360
Кавказская губ. 23, 96, 256
Кавказское побережье 336
Кагальник, р. 63
Кадыкой, д. 119
Казыклы, или Чоргун (ныне
Черная), р. 65
Калаглея, с. 229, 303
Калец, р. 118
Кальмиус, р. 33, 60, 69,
118, 175
Камара, д. 119
Каменец-Подольск, г. 105
Каменный Брод, с. 290
Камянка, с. 154
Каракурт, с. (ныне Жовтне-
вое) 112
Карань, д. 119
Карасу-Базар, г. 109, 326,
327
Карпатские горы, Карпаты
57, 58
Каррон, р. в Шотландии 288
Каспийское море 121
Катаржина, с. 116, 307
Катериновка
(первоначально Григорьевна),
с. 323
Католическая, д. 134
Каушаны, м. 134, 258
Кафа еж. Феодосия
Каховка, г. 326
Кача, р. 65, 327
Керменчик, д. 119
Керченская бухта 62
Керченский п-в 48,49, 63, 68,
Керченский пролив 62, 312
Керчь, г., порт 3, 63, 68,
115, 175, 204, 292, 355
Керчь-Еникольское
градоначальство 33
Киев, г. 23, 24, 29, 98, 252,
264, 360, 361
Киевская губ. 4, 104, 215,
299, 322, 367
Кизляр, г. 125
Килийское гирло, рукав
р. Дуная 58
Килия, г., пристань 59, 106,
329
Кинбурн, крепость 63, 292
Кинбурнская стрелка, или
. коса 63, 312
Кинбурнское оз. 63
Киргиш, с. 134
Китай И, 190, 349, 357
Кишинев, г. 27, 40, 43, 44,
47, 101, 103, 104, 111, 165,
172, 177, 260, 261, 317
318, 330, 331
Кишлав, г. 116, 117
Кобленц, г. 191
Когильник, с. 134
Кодрский у. (цынут) 106
Ко дыма, р. 58
Козлов см. Евпатория
Козская долина 250, 251
378
Конская (Конка), р. 174, 326
Константинополь, г. 57,
115, 195, 334, 345, 359
Констанц, г. 146
Коржево, с. 304
Коркира (Корфу) 313
Костгейм, с 144, 145
Кочережки, с. 323
Кочубеевка, слобода 91
Красное, оз. 63
Красный Кут, с. 6, 7, 208
Кременчуг, г. 56, 278
Кривой Рог, г. 162
Кроненталь, с. 141
Крылов, г. 325
Крым, Крымский
(Таврический) п-в 8, 12, 24, 25,
43, 45, 48, 50, 54—56,
59, 62—68, 77—79, 10.8,
109, 116,118, 119, 121, 123,
141, 145, 146, 161, 163,
173, 174, 179, 194, 195,
198, 199, 232, 233, 237,
243, 249—253, 256, 283,
287, 304, 311, 313—315,
321, 325, 326—328, 331,
365, 367
Крымская область 26
Крымские горы 54, 65
Крымское ханство (Крым)
3, 73, 74, 125, 163, 234
Крюков, г. 277, 278
Кубанка, с. 116
Кубань, р. 3, 121, 174, 198
Кубань, область по течению
р. Кубань 23, 96, 125,
163, 234
Кундук см. Сасык
Купавна, с. 265
Курская губ. 84, 322, 326
Кучурган, р. 58, 79
Кучурган, урочище 82
Кучурганский колонистский
округ 139
Куяльник, р. 79, 116
Куяльницкий лиман 52
Кючук-Буслики, д. 115
Кючук-Карасу, р. 65
Кяхта, слобода 349, 356,
357
Лака, д. 119
Левант 195, 346, 360
Левобережная Украина
(Левобережье) 4, 23, 78, 84,
96, 175, 286, 312, 366
Лейпциг, г. 34, 358
Лейпцигская ярмарка 336,
358
Лейтерсгаузен с. 145
Ленинград, г. 12, 228
Либенталь, с. 226
Либентальский
колонистский округ 139
Лисичий Буерак (ныне
Лисичанск), урочище 64
Литва 35
Луганская область 29
Луганская слобода 324
Луганский завод (на месте
совр. Ворошиловграда) 8,
28, 64, 73, 287—294, 324,
368, 369
Льеж, г. 189
Люстдорф, с. 139
Магдалиновка, с. 97
Макарьевская ярмарка 357
Малаешты, с. 79—81
Малая Азия 195, 360
Малая Катаржа, хутор 148
Малеевка, с. 160
Малороссия см. Украина
Малый, Буялык, с. 116,
307, 358
Малый Нагартав, с. 154
Мальта 355
Мардар, с. 134
Мариенбург, г. 140
Мариуполь, г. 8, 118, 140,
157, 175,209,211,219, 220,
279, 281, 285, 293, 323,
356, 357
Мариупольский округ 140,
214, 221
Мариупольская пристань
281
Мариупольский у. 74, 166,
174
Марсель, г. 197, 359
Мелитополь, г. 312
Мелитопольский у. 98, 174,
233, 234, 236,238, 244,^312
Мерсбург, г. 146
Минск, г. 25, 270
Минская губ. 322
Миус, р. 60
Мишурин Рог, с. 320
Могилевская губ. 21, 94,
149, 158, 225, 226, 264
Могилевский повет 105
Мокрые Ялы (Яловы), р. 33,
118
Молдавия (Молдавское
княжество) 81—83, 101, 111,
117, 139, 165, 194, 222,
224, 230, 231, 244, 257,
259, 304
Молдавская ССР
(Молдавия) 26, 27, 34, 45, 101,.
114, 117, 139, 165, 230,
294, 317
Молочанские колонии 157
Молочанский колонистский
округ 140, 243
Молочные Воды (Молочная),,
р. 6—8, 21, 53, 55, 60,
63, 103, 121, 124—128,
130, 137, 144, 146, 158,
234, 241, 242, 254, 257,
312, 330, 369
Моравия 190
Морея (Пелопоннес), п-в 334
Москва, г. 45, 47, 146, 206,
265, 360, 361
Мраморное море 335
Мыс Доброй Надежды 249
Нахичеван см. Новая На*
хичевань
Нейбург, с. 139
Нейдорф, с. 139
Нейзац, с. 241
Нидерланды 188
Нижегородская ярмарка
331, 361
Нижний Дон, р. 175
Нижний Дунай, р. 172, 365-
Никита, д. 249
Никитский ботанический сад
59, 198, 249, 368
Николаев, г. 57, 58, 60, 116,
174, 298, 308, 356,357, 362
Николаевская губ. 174
Николаевская область 298>
Николаевский монастырь
330
Никополь, г. 48, 55, 321,
322
Новая Нахичевань
(Нахичеван), г., пристань 28,
119, 175, 217, 219, 283,
285, 358
Новгородская губ. 100, 159
Ново-Александровское, с. 95·
Новомосковск, г. 221, 285,
322, 323
Новомосковский у. Екате-
ринославской губ. 174,
207, 219, 276
Новороссийская губ. 4, 35,
40, 41, 43, 70, 76, 78, 79,
85, 86, ИЗ, 174, 175, 178,
193, 195, 362, 366, 367
Новороссийский край Но-
вороссия) 4—6, 10, И,
14, 15, 18, 21—23, 27, 28,
379
31, 32, 43—47, 49—51,
54, 56, 58, 70, 72,74, 76—
79, 84—86, 90, 93—96, 98,
100, 108, 111, 115—119,
127, 129, 140, 149, 151—
153, 157—160, 162, 166—
173, 175—187, 192, 194,
196, 198—200, 202—204,
215, 220, 221, 246, 250,
261, 266, 282, 296, 305,
308, 309, 316, 348, 320,
330—332, 335—337, 340,
344, 345, 359, 366
Новороссийский у. 73, 174
Новые Кайдаки, с. 320
Область Войска Донского
см. Войска Донского
земли
Овидиополь, г. 58, 136
Одесса, г., порт 5, 8, 10, 13,
14, 23, 25, 30, 32, 36, 43,
47, 52, 56, 59—63, 84,
115—118, 120, 138, 139,
152, 153, 170, 175, 192—
199, 201—204, 213, 227 —
228, 230, 232, 297, 307,
308, 325, 328, 329, 332—
336, 344, 345, 348, 355—
360, 362—364, 370
Одесская бухта 59, 60
Одесская область 5, 29, 34,
44, 108
Одесская Пересыпь 52
Одесское градоначальство
33, 175
Окны, сел. 82
Октябрьское см. Богояв-
ленск
Ольвиополь (ныне Перво-
майск), г. 57, 230
Ольвиопольский у. 86, 174,
222, 305
Омельник, с. 1б2
Оргеев, с. 82
Оргеевский у. 134
Оренбургская губ. 16, 104
Ореховка, с. 289
Орехово, г. 323, 325
Орловская губ. 326
Оттоманская империя —
см. Турция
Очаков, г. 57, 60, 292
Очаковская бухта 60
Очаковская область 121
Очаковская степь 43
Павловск, посад 325
Павлоград г. 323,
Павлоградский у. 85, 174,
207, 219, 283
Падуя, г. 191
Палестина 135, 137
Пантикапей 204
Пара Бырсей, с. 245
Париж, г. 188, 189, 191,
249, 359, 360
Парканы, с. 116, 117, 230,
231, 232, 307
Парканы, урочище 117
Пензенская губ. 282
Первомайск см. Ольвиополь
Перекоп, крепость 54, 55,
'63, 198, 232, 233, 243, 325
Перекоп, перешеек 50, 62,
63, 243
Перекопский у. 174, 238
Перерыта, с. 304
Персия 360
Петербург, г. 43, 47, 65,
88, 89, 143, 148, 164, 173,
191 — 193, 196, 199, 203,
206, 242, 243, 266, 279,
295, 346, 363
Петриковка, посад 325
Петровская крепость 280
Петропавловка, с. 289
Поволжье 360
Подмосковный бассейн 288,
291
Поднестровье 75, 76
Подольская губ. (Подолия)
4, 57, 58, 76, 104, 105,
107, 175, 194, 195, 299,
340, 342, 367
Покровское, с. 323
Полтава, г. 365
Полтавская губ. 4, 95, 96,
215 242, 340
Польша (Речь Посполитая)
75, 76, 79—82, 126, 129,
131, 140—142, 150, 180,
244, 362, 366
Порта Оттоманская см.
Турция
Португалия 355
Правобережная Украина 4,
22, 29, 362, 366
Предкавказье 174
Приазовье, Азовское
побережье 123, 137, 163, 219,
249, 252, 253, 280, 281
Прибалтика 150
Приднестровье 148
Придунайские степи 27, 365
При дунайский край 69, 101,
108, 112, 317
Прикубанье 96'
Приуралье 121
Причерноморье 45, 69, 71,
74, 76, 96, 98, 192, 340,
344
Пруссия 7, 9, 129, 189, 191,
211, 354
Пр, р. 36, 39, 48, 58, 114,
165, 196, 260
рагуза 355
Радзивиллов, г. 335, 336,
357
Редут-Кале (ныне Калеви),
порт 336, 358
Рейн, р. 128, 314
Регенсбург, г. 146
Рейнская область 137
Рени, порт 59, 114, 260, 329
Речь Посполитая см.
Польша
Розенталь, с. 141
Романкова, д. 180
Романовка, с. 323
Ромны, г. 322
Рорбах, с. 139
Российская империя
(Российское государство,
Россия) 3, 4, 6—19, 21—23,
25, 28—31, 34, 40, 41,
43—49, 52—54, 58, 66,
68—70, 72, 76, 77, 81,
83, 86—89, 91, 92, 100—
103, 108, 110—113, 115,
116, 119—121, 124, 125,
127, 130, 131, 135—139,
141, 146, 147 — 150,
153, 157, 158, 163, 164,
173, 175, 177, 180, 182,
187—194, 196, 199—201,
212, 221, 230, 231, 242,
243, 245, 249, 250, 253,
256—258, 260, 266, 275,
276, 287, 288, 291, 297,
311, 313, 316, 317, 321,
324, 325, 328, 330, 332,
334—337, 340, 341, 345,
348, 349, 353—355, 357,
359, 360, 363—365, 367
Ростов-на-Дону (крепость
Дмитрия Ростовского),
г. 29, 33, 97, 118, 163, 175,
219, 268, 283, 292
Ростовский у. 69, 91, 174,
208, 214, 264, 280, 282,
283
РСФСР 33
Румелия, область 113,
116, 360
Рыльск, г. 162
380
Саблы, д. 311
Сакское оз. 63
Саксония 54
Салгир, р. 65, 327
Самара, р. 212
Самарская губ. 16
Сарата, р. 138
Сарата, с. 138, 262
Саратовская губ. 16, 282
Сасык (Кундук), оз. 62, 138
Свиная Балка, урочище 148
Севастополь, г. 8, 59, 65,
66, 292, 316
Север 360
Севериновка, имение Тирас-
полвского у. 222
Северное Причерноморье 3,
4, 57, 76, 79, 168, 262, 316
Северский Донец, р. 48,60,
64, 212, 286
Седан 189
Сейдеменуха, с. 154
Сербия 112
Сибирь 17, 22, 60, 85, 91,
340, 344
Сиваш, залив 62, 65
Силезия 190, 287
Симбирская губ. 104
Симферополь, г. 25, 26, 48,
64, 116, 141, 198, 202, 241,
243, 253, 311, 327
Симферопольский у. 174, 311
Синешты, с. 105
Синоп 360
Синюха, р. 58
Скинос, с. 134
Славяносербск, г. 324
Славяносербский у. 91, 217,
283, 289
Слободско-Украинская губ,
4, 63, 215, 246, 282
Смоленская губ.
(Смоленщина) 21, 84, 149, 154,
157, 158, 340
Смоленские колонии 157,
158
Советский Союз (СССР) 30,
31, 34, 40, 78, 87
Сорокский у. (цынут) 105,
134
Софиевка, слобода 86
Средиземное море 335, 357
Средиземноморский бассейн
369
Средняя-Азия 17
Старое, оз. 63
Старый Крым, с. 116, 117,
253
Степная Украина см.
Южная Украина
Страсбург, с. 307
Судак, с. 45, 146,250, 268,
368
Судакская долина 250, 251,
314
Сулина, г., порт 59
Сулинское гирло 58, 59
Суражский повет
Черниговской обл. 94
Сурково, с. Воронежской
губ. 81
Сурская слобода 269, 271
Сухой Лиман, м. 119
Таврида (Таврия) 46, 50,
51, 65, 67, 197
Таврическая губ. 4, 7, 8,
12, 13, 15, 16, 19, 21, 25,
26, 33, 35, 40, 42, 49,
50, 53—55, 69, 94, 98,
109, 116, 119, 121, 124,
136, 154, 155, 162, 166,
167, 170, 171, 174, 176,
182, 185, 186, 196, 198,
232—249, 254, 255, 256,
309—312, 314—317, 320,
325, 326, 328, 330, 341,
348, 367, 369
Таврическая область 50, 68,
74,249
Таврический п-в см.
Крымский п-в
Таганрог, г., порт 33, 46,
60—62, 175, 194, 213,
281, 283, 284, 286, 324,
328, 332, 334, 344, 346,
348, 355—358, 360
Таганрогский залив 48, 60,
62, 365
Таганрогское
градоначальство 33, 49, 69, 135, 175,
176, 209, 210, 214, 217,
219, 220, 264, 280, 281,
283, 328
Таманский п-в 68
Тарасовка (Вышетарасовка),
слобода 278, 321, 323
Тарутино, с. 106, 134
Текие, урочище 243
Темрюк, р. 157
Темрюк, с. 157, 158
Теплиц, с. 137
Терек, р. 67
Терновка, с. 116, 307
Тилигул, р. 52
Тирасполь, г. 36, 116, 117,
230, 294, 308
Тираспольский у. 36, 76,
79, 86—91, 112, 174, 185
222, 229, 231, 304, 366
Тифлис (ныне Тбилиси),
г. 137, 336, 357—359
Тмутараканский (бывш. Фа-
нагорийский) у. 174, 236
Токмак, р. 121
Токмаковка, с. 323
Трансильвания 195
Третья Рота, с. 290
Тульская губ. 162
Тульчин, г. 258
Турция (Оттоманская
империя, Порта) 3, 4, 32, 41,
48,58, 72,74,75, 101, 108,
ПО, 112, 113, 115—117,
120, 121, 125, 126, 130,
131, 135, 188, 193, 225,
226, 237, 250, 252, 253,
256, 257, 266, 283, 284,
296, 327, 330, 333—337,
344, 346, 348, 349, 351,
354, 355, 357, 360, 365
Тучково, форштадт 331
Украина (Украинская ССР,
УССР) 3, 4, 8, 21—23, 28,
29, 33, 39, 72, 98, 114,
115, 119, 120, 166, 217,
234, 236, 241, 244, 264,
265, 282, 323, 325, 331,
340, 360
Ульм, г. 135, 146
Урал 60, 288, 292, 346
Уральский хребет 290
Уртас, с. 81
Фашовка, с. 289
Федеративная Республика
Германии (ФРГ) 31
Феодосийская бухта 62
Феодосийский у. 170, 174,
312
Феодосийское
градоначальство 33, 329
Феодосия (Кафа), г., порт
116, 146, 147, 175 195,
237, 240, 241, 253, 316, 327,
329, 332, 334, 355-357
Флерюс, г. 192
Франкфурт на Майне, г. 189
Франция 23, 30, 131, 147,
170—173, 188, 189, 191 —
193, 195, 197, 199—204,
251, 266, 313, 334, 335,
337, 354, 355, 359, 360, 369
381
Харьков, г. 12, 45, 81, 291,
322
Харьковская губ. 265, 340
Херсон, г. 51, 57, 153, 175»
178, 198, 200, 292, 297,
298, 305, 308, 309, 325,
356, 357, 360, 362
Херсонская губ. (Херсон-
щина) 4, 7, 13, 15, 16, 33,
40—42, 48—50, 52, 54,
55, 57, 58, 69, 77, 79, 90,
94, 99, 103, 104, 107, 112,
116, 117, 120, 124, 136,
137, 139, 151, 155, 163,
166, 167, 170, 174, 175,
179, 181, 182, 184—186,
194, 205, 221—232, 242,
246, 249, 255, 294—301,
303—309, 312, 314, 316,
320, 324, 325, 331, 342,
345, 367, 369
Херсонский у. 36, 174, 225,
227, 229
Хопи, р. 336
Хортица, о. 211, 286
Хотень, экономия близ
г. Рыльска 162
Центральная Европа 58, 126,
129, 130, 145, 211, 225,
226
Центральная Россия 328
Цетин (Цетинец), с. 118
Ц юих, г. 146
Цюрихталь, с. 145, 146, 157,
241
Чага, с. 134
Чапли, с. 221, 263, 274,
276—278
Чердаклы, с. 118
Черная, р. 65
Черниговская губ. (Черни-
говщина) 4, 94—96
Черногория 118
Черное море 3, 23, 57—59,
64, 193, 195, 202, 303,
317, 335, 355, 357, 359,
360, 365
Черномория см. Войска
Черноморского земли
Черноморские проливы 335
Черноморское побережье
Крыма 59, 64, 68, 119,
171, 173, 249, 253
Чехия 140
Чобручь, с. 304
Шаба (ныне Шабо), с. 28,
31, 147—149, 260, 261, 317
Шаганы, оз. 62
Шацк, г. 81
Швабия 31, 140
Шведская, д. 230, 231, 307
Швейцария 28, 31, 126,
137, 145—147, 149, 165,
171, 188, 253, 369
Швеция 354
Шотландия 288
Штутгарт, г. 31
Эльбинг, г. 140
Эстляндия 158
Юго-Восточная Европа 32
58
Южная Бессарабия см. Буд-
жак
Южная Германия 131, 135,
138, 144, 145
Южная Европа 32, 65, 195
Южная (Степная) Украина
3—7, 9—16, 19—25, 28—
35, 40^42, 44—46, 48, 51,
56, 60, 62—64, 68, 69, 75,
77, 79, 83—85, 88—90,
92, 93, 95, 98, 100, 101,
НО, 111, 117, 124,
126, 137, 144, 145, 149,
150, 153, 161 — 163, 165,
168, 170, 171, 173, 178,
179, 181, 183, 187, 192,
200, 202, 203, 205, 206,
208, 214, 217, 219, 238,
239, 244, 252, 262—265,
270, 274, 276, 282—284,
286, 287, 288, 293, 301,
318, 320, 330, 331, 336,
340, 344, 345, 348, 353,
356, 361, 364—370
Южный Буг, р. 3, 51, 52,
57—60, 71, 86, 88, 89, 160,
192, 194, 229, 303, 304
Юшанле, р. 242
Явкино, с. 160
Ялпух, оз. 114
Ялта, с. 118, 368
Ямполь, с. 58
Яссы, г. 360
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава первая
ИСТОРИОГРАФИЯ. ИСТОЧНИКИ 5
Глава вторая
ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ СРЕДА 48
Глава третья
ЗАСЕЛЕНИЕ КРАЯ 69
Глава четвертая
ОРГАНИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ 173
Глава пятая
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО 205
Глава шестая
ПРОМЫШЛЕННОСТЬ 263
Глава седьмая
ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ 320
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 365
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 371
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН 372
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ 376
Елена Иоасафовна Дружинина
Южная Украина
в 1800-1825 гг.
Утверждено η печати Институтом истории СССР АН СССР
Редактор Н. А. Нерсесова
Редактор издательства Г. Д. Капустина
Художник В. И. Шаповалов
Технические редакторы Л. В. Каскова, Φ. М. Хенох
Сдано в набор 27/1V 1970 г. Подписано к печати 8/ΧΙΙ 1970 г.
Формат 60x90Vi6- Усл. печ. л. 24,5. Уч.-изд. л. 25,2. Тираж 1600 экз.
Тип. зак. 504 Т-19107 Бумага № 2
Цена 1 р. 71 коп.
Издательство «Наука». Москва К-62, Подсосенский пер., 21
2-я гнпография издательства «Наука». Москва Г-99, Шубинский пер., 10