Автор: Крыловъ И.З.
Теги: алкоголь кулинарія алкогольные напитки издательство москва буфетъ всевозможныхъ водокъ
Год: 1863
Текст
’!ЛА В _*' Ш
[1С Т О РI я
ЕРОФЕЯ ЕРФѲЕИЧА,
ИЗОБРЪТАТЕЛЯ
ЕРОѲЕИЧА,
ШГОРІШЦП ГОРЬКОЙ водки.
Г П О 1' Е 51 8 1
РОССІЙСКАГО АВТОРА,
ПРОЗВАННАГО
СТАРЫЙ ИНДЪЙСКІЙ ІІЪТУѴЬ,
ИЗДАННОЕ
ИВАНОМЪ КРЫЛОВЫМЪ.
Я памятникъ себѣ воздвигъ чудесны.
Державинъ.
МОСКВА.
ТИПОГРАФІЯ СЕРГѢЯ ОРЛОВА.
1863.
Одобрено Цензурою. Москва, 20 Октября 4 862 г.
ІІІНІІІІІІІІ
2010515047
ТВОРЕНІЕ ЭТО ПОСВЯЩАЕТСЯ
тому, кто первый опять настоитъ у себя бутыль
ероѳепча и, вмѣсто простаго очищеннаго,
будетъ пить его и угощать имъ: чѣмъ и почтитъ па-
мять досель еще никѣмъ не оцѣненнаго и неблаго-
дарно забытаго Ероѳея Ероѳеича.
ВМѢСТО ВВЕДЕНІЯ,
Осенній вечеръ пли поэзія и ероееичъ.
Я памятникъ себѣ воздвигъ чудесный, вѣчный!
Металловъ тверже онъ и выше пирамидъ!
Ни вихрь его, ни громъ не сломитъ быстротечный,
И времени полетъ его не сокрушитъ.
Такъ весь я не умру, но часть моя большая,
Отъ тлѣна убѣжавъ, по смерти станетъ жить,
И слава возрастетъ моя не увядая,
Доколь Славяновъ родъ вселенна будетъ чтить.
Слухъ пройдетъ обо мнѣ отъ Бѣлыхъ водъ до Черныхъ,
Гдѣ Волга, Донъ, Нева, съ Рифѳя льетъ Уралъ;
Всякъ будетъ помнить то въ народахъ неизчетныхъ,
Какъ изъ безвѣстности я тѣмъ извѣстенъ сталъ.
— Знаю эти стихи, молодые люди, знаю, перебилъ
одного изъ насъ юношей, начавшаго восторженно
читать ихъ, старикъ Власъ Александровичъ, съ кото-
рымъ мы спорили о народной поэтической славѣ и
хотѣли привести въ примѣръ безсмертной народности
поэта эти стихи Державина. — Не читайте ихъ мнѣ,
продолжалъ Власъ Александровичъ:—они прекрасны,
да только на дѣлѣ-то '^акадались мечтою. Я былъ въ
знаменитомъ помѣ^^;?Дерт8вина, селѣ Званкѣ, гдѣ
этотъ славный п^ш^^рстйв^нія Екатерины Вели-
кой написалъ мн(й*Гя ййам^ниіЙя оды свои, гдѣ долго
6
жилъ онъ и погребенъ,—и что же думаете вы, моло-
дые мечтатели? даже въ этомъ собственномъ помѣстьѣ
Державина крестьяне нетолько не знали стиховъ его,
но и память объ немъ сохранили ни какъ объ сочи-
нителѣ, а какъ объ любимомъ министрѣ Императрицы
Екатерины Великой. Гдѣ же, скажите, надежда Дер-
жавина, что современемъ имя его будетъ жить среди
всего Русскаго народа?
Въ это самое время лакей, по приказанію отца мо-
его, подалъ на подносѣ закуску, посреди которой
стоялъ графинчикъ съ ероѳеичемъ.
— То, что вы сейчасъ прочли изъ стиховъ Дер-
жавина, скорѣе могъ бы сказать про себя, современ-
никъ его, изобрѣтатель ероѳеича, проговорилъ Власъ
Александровичъ, показывая рукою на ероѳеичъ.
Споръ нашъ съ Власомъ Александровичемъ проис-
ходилъ въ осенній вечеръ, лѣтъ около тридцати
тому назадъ, когда мы были еще юношами, пригото-
влялись къ вступленію на поприще жизни и мечта-
ли о славѣ. Въ- это время по всей необъятной Рос-
сіи ероѳеичъ былъ необходимъ: и въ бѣдныхъ ко-
моркахъ на убогихъ закускахъ: черномъ хлѣбѣ, да
русской солонѣйшей селедкѣ, приправленной лукомъ,
и въ великолѣпныхъ палатахъ на роскошнѣйшихъ за-
кускахъ, собранныхъ отъ всѣхъ странъ свѣта самымъ
утонченнымъ гастрономическимъ вкусомъ. Въ зажи-
точномъ домѣ родителя моего, московскаго старо-
жила, ведерная бутыль съ ероѳеичемъ не переводи-
лась; ероѳеичъ былъ необходимою водкой при закускѣ,
предъ обѣдомъ и ужиномъ; въ одни только праздники
на закуску ставили въ панданъ къ ероѳеичу и гра-
финъ сладкой водки; но до иея мало было охотниковъ
между мущинами; большею частію только нѣкоторыя
7
деликатныя старушки пили ее по четверть рюмочки
предъ обѣдомъ для апетита и сваренія желудка. О про-
стомъ винѣ, или, какъ называли его тогда, сивухѣ и
пѣнникѣ, стыдились въ то время и подумать: его
считали приличнымъ пить только деревенскимъ мужи-
камъ. Ежели бы тогда кто нибудь, даже изъ небога-
тыхъ людей, подалъ, какъ теперь, на закуску гостямъ
простое или самъ пилъ его; то въ первомъ случаѣ
сочли бы это за смертельную обиду гостямъ, и ни-
кто бы изъ нихъ не прикоснулся къ графину, узнавъ,
что онъ не съ сладкою водкой, а съ сивухой; а во
второмъ случаѣ человѣка считали бы потеряннымъ.
Конечно долгъ истины заставляетъ замѣтить, что и
въ то время у многихъ небогатыхъ людей, ревностныхъ
потребителей ероѳеича, онъ не много отходилъ отъ
сивухи, потому что едва успѣвалъ одинъ день чуть-
чуть понастояться и уже поступалъ въ дѣло, а когда
5ы надлежало настояться ему, какъ слѣдуетъ, то бу-
тыль была уже суха, и снова дѣлался на скорую руку
свѣтленькій ероѳеичъ. Такое принебреженіе къ про-
стому кажется теперь дико, и невольно скажетъ мо-
юдой читатель:
Свѣжо преданіе, а вѣрится съ трудомъ!
Такъ переходчивы нравы и обычаи.
Когда Власъ Александровичъ сдѣлалъ вдругъ такой
неожиданный переходъ отъ поэзіи къ ерооеичу, мы
всѣ захохотали, позабывъ, что поэзія нѣкоторыхъ
тогдашнихъ поэтовъ была въ самомъ близкомъ родствѣ
съ ероѳеичемъ: онъ былъ отцомъ ея. Притомъ же мы
были тогда еще неопытны; не могли понимать всего
реликаго, для уразумѣнія котораго требуется опытъ
жизни. Тогда, исключая практическихъ, холодныхъ
людей, опередившихъ свое время, еще всѣ вѣрили въ
8
поэзію, какъ въ ѳиміамъ, очищающій душу отъ нечи-
стыхъ страстей; вѣрили вліянію поэзіи на нравствен-
ность человѣка, а нравственности на жизнь; не знали
еще тогда, что и самая возвышенная поэзія не болѣе,
какъ хорошенькая игрушка для празднаго времени,
ежели только она возвышаетъ чувства и помыслы
наши, а не приноситъ прямой практической пользы,
не рѣшаетъ практическихъ вопросовъ. По этому намъ
и показалось тогда чрезвычайно смѣшнымъ сравненіе
возвышенной поэзіи Державина съ практическимъ еро-
ѳеичемъ.
— Чѣму вы смѣетесь молодые люди? сказалъ на нашъ
смѣхъ Власъ Александровичъ, наливая рюмку ероѳеича,
и, поднявъ ее выше плѣшивой головы своей, приба-
вилъ:—Вѣчная благодарность тебѣ изобрѣтатель еро-
ѳеича! Твореніе твое распространилось по всей Россіи
и уже около полувѣка пользуются и упиваются имъ
твои соотечественники люди Русскіе. Ты смѣло могъ
бы сказать при жизни своей:
И слава возрастетъ моя но увядая...
Слухъ пройдетъ обо мнѣ отъ Бѣлыхъ водъ до Черныхъ,
Гдѣ Волга, Донъ, Нева, съ РііФея льетъ Уралъ....
— Вы молодые люди мечтаете заслужить поэтиче-
скую, безсмертную славу въ народѣ, думаете, чтс
тогда онъ будетъ знать ваше имя, станетъ украшаті
вашими портретами свои жилища? Мечта это все,
одна мечта!
Власъ Александровичъ, проговоря это, выпилъ рюмку
ероѳеича и закусивъ голландскою селедкой, продолжалъ:
— Можетъ быть вамъ и удасться написать какую-
нибудь пѣсенку, которая счастливо положенная на
музыку, сдѣлается на нѣсколько лѣтъ народною; но
9
не надѣйтесь, что народъ захочетъ узнать чьего со-
чиненія поетъ онъ пѣсню. Не только простолюдины,
но и большая часть такъ называемыхъ образованныхъ
людей, распѣвая пѣсни и романсы, скорѣе знаютъ кто
положилъ ихъ на музыку, нежели кто сочинилъ слова.
Повѣрьте мнѣ ни только пѣснямъ, но и ни одной ве-
ликой народной поэмѣ не будетъ такъ сильно сочув-
ствовать весь народъ нашъ, какъ оиъ сочувствуетъ
ероѳеичу, да и ни одна поэма не явится столь народ-
ною, какъ явился ероѳеичъ, потому что ни одинъ
величайшій поэтъ не постигалъ такъ духъ и вкусъ
своего народа, какъ постигъ сочинитель ероѳеича.
Однако же, посмотрите, и тутъ мы явились не бла-
годарны къ русскому человѣку: какъ народъ поетъ
пѣсни, не зная чьего онѣ сочиненія, такъ пьетъ и
ероѳеичъ не зная чьего онъ изобрѣтенія. Почти пол-
вѣка по всей Россіи всюду повторялись и повторяются
безпрестанно слова: подай-ка ероѳеичу, или, друже-
ственно, ерошки; выкушайте или выпѣйте ероѳеичу;
угости ероѳеичемъ и прочіе, а между тѣмъ, ни одинъ
человѣкъ пе пожелаетъ узнать, кто изобрѣлъ эту на-
родную настойку и почему она называется христіан-
скимъ именемъ. Я навѣрное знаю, что и здѣсь ни
кто изъ васъ не знаетъ про изобрѣтателя ероѳеича,
почему ероѳеичъ названъ ероѳеичемъ и какимъ обра-
зомъ онъ получилъ такую повсемѣстную народность
въ Россіи.
— Въ самомъ дѣлѣ, намъ въ первый разъ только
теперь пришло въ голову подумать объ этомъ, ска-
зали пожилые собесѣдники, подходя къ столу и при-
нимаясь за ероѳеичъ.
Тутъ смотря на нихъ, дерзающихъ ероѳеичъ, Власъ
Александровичъ непремѣнно произнесъ бы въ укоръ
10
русскому народу стихи нашего нынѣшняго, извѣст-
наго поэта, ежели бы только онѣ существовали тогда;
онъ мысленно обратился бъ къ изобрѣтателю ероѳеича
и вздохнувъ проговорилъ бы съ грустью:
Твой трудъ живетъ п долго не умретъ,
А ты..... незнаемъ!
И съ дерева не вѣдомаго плодъ
Безпечные безпечно мы вкушаемъ.
Памъ дѣла нѣтъ, кто возрастилъ его,
Кто посвящалъ ему и трудъ и время,
И о тебѣ не скажетъ ничего
Своимъ потомкамъ вѣтреное племя...
И съ каждымъ днемъ окружена тѣснѣй,
Затеряна давно твоя могила,
И память благодарная друзей
Дороги къ пей не проторила....
Но какъ въ то время не было на свѣтѣ этихъ
прекрасныхъ стиховъ, полныхъ жизненной правды,
поэтому Власъ Александровичъ и не произнесъ ихъ,
а вмѣсто того я спросилъ у него:
— Кто же это былъ творецъ ероѳеича, воздвигнув-
шій себѣ такой славный памятникъ между всѣми сво-
ими соотечественниками?
— Я вамъ разскажу объ немъ. Въ молодости моей
я два раза видѣлъ знаменитаго изобрѣтателя ероѳеича:
одинъ разъ въ Петербургѣ, а другой въ Москвѣ.
Тогда довольно многіе знали кто выдумалъ ероѳеичъ
и какимъ образомъ онъ прославился и сталъ входить
во всеобщее употребленіе.
И Власъ Александровичъ разсказалъ намъ объ этомъ
вкратцѣ слѣдующую исторію, которую я разпростра-
нилъ и дополнилъ многими подробностями изъ другихъ
достовѣрныхъ источниковъ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Зародышъ славы.
Въ царствованіе Императрицы Екатерины Великой,
въ холодный и сырой осенній день, въ одномъ велико-
россійскомъ селѣ, лежащемъ на югъ отъ Москвы,
остановился на постояломъ дворѣ, отдохнуть и по-
обѣдать, незначительный «чиновникъ, возвращавшійся
въ Петербургъ, откуда былъ посылавъ, по небольшой
казенной надобности, въ какой-то городъ. До Петер-
бурга оставалось еще нѣсколько сотъ верстъ. Кряхтя,
вылезъ чиновникъ изъ повозки, и, въ сопровожденіи
своего слуги, охая, кашляя и слегка шатаясь, вошелъ
въ горницу постоялаго двора. Помолясь на иконы,
онъ распоясался и снялъ съ себя калмыцкій ту-
лупъ, крытый сукномъ. Приказавъ слугѣ принесть
изъ повозки погребецъ и съѣстное, чиновникъ селъ
на скамью. Не смотря на то, что еще ни зима стояла
на дворѣ, на чиновникѣ былъ легкій бѣличій тулуп-
чикъ, а на ногахъ большіе теплые сапоги. Хотя
проѣзжему этому было только съ небольшимъ сорокъ
лѣтъ, но худое, продолговатое, желтое, изнуренное
лице, осунувшійся длинный носъ, сѣдые, рѣдкіе во-
лосы и вообще всяі-лзхудалая. ослабѣвшая, болѣз-
/А
12
ненная наружность дѣлали его хилымъ старикомъ.
Облокотись обѣими руками на столъ, онъ склонилъ
на нихъ голову и продолжалъ по временамъ кряхтѣть
и кашлять. Когда слуга внесъ погребецъ и съѣстное,
чиновникъ выпилъ четверть чарочки сладкой водки и,
закусивъ кусочкомъ бѣлаго хлѣба, сказалъ слугѣ, что
больше ѣсть ничего ие хочетъ, и приказалъ ему идти
обѣдать въ избу постоялаго двора. Слуга ушелъ, а
чиновникъ, пославъ тулупъ на широкую лавку, прилегъ
было на него, но недолго належалъ, всталъ и-началъ
то ходить по комнатѣ, то присаживаться облокотясь
у стола. Такъ прошло слишкомъ полчаса, пока слуга
пообѣдавъ вошелъ къ нему, и не одинъ, а съ хо-
зяиномъ этого постоялаго двора, бодрымъ, свѣжимъ,
лѣтъ слишкомъ шестидесяти, старикомъ, у котораго
лоснились полныя красныя щеки.
— Вотъ, сударь, сказалъ слуга барину, когда хо-
зяинъ отвѣшивалъ чиновнику поклонъ въ поясъ:—я
въ избѣ разговорился вотъ съ нимъ, съ здѣшнимъ
хозяиномъ. Оиъ сталъ меня распрашивать чѣмъ вы
больны и давноль? Я говорю, что вотъ молъ ужь
который годъ вы стали хилѣть, а теперь таите, какъ
свѣчка. Онъ говоритъ: дай я поговорю съ твоимъ
бариномъ: у насъ на селѣ есть дока, какія, какія
болѣзни не вылѣчиваетъ: можетъ онъ и твоему ба-
рину поможетъ.
— Да, батюшка баринъ, диковинный дока есть у
насъ, проговорилъ хозяинъ постоялаго двора, снова
низко поклонясь чиновнику.
— Э, дуракъ ты этакой; меня въ Петербургѣ
лѣчили самые лучшіе доктора, и русскіе и иностран-
ные, а не одинъ не помогъ: такъ гдѣ ужь вашему,
какому-то деревенскому, сиволапому докѣ помочь мнѣ.
15
Видно болѣзнь моя не излѣчима, сказалъ чиновникъ
и глубоко вздохнулъ.
— Какъ знать, батюшка баринъ: ваши лѣкаря
лѣчили спроста; а нашъ дока, болтаютъ, лѣчитъ съ
приколдовкою. У насъ на селѣ и вокругъ по дерев-
нямъ онъ много повылѣчилъ народу.
— Кто же онъ такой? спросилъ чиновникъ.
— Да нашъ здѣшній мужикъ Ероѳей Ероѳеичъ.
— Чѣмъ же онъ лѣчитъ?
— Да однимъ только ероѳеичемъ, отвѣчалъ хо-
зяинъ.
Чиновникъ невольно засмѣялся, закашлялся, и когда
кашель унялся проговорилъ съ улыбкою:
— Это точно диво, прямое колдовство: Ероѳеичъ
лѣчитъ ероѳеичемъ. Какъ же это онъ ухитрился лѣ-
чить больныхъ самимъ собою?
— Не самимъ собою, батюшка баринъ, а это по
немъ мы прозвали ероѳеичемъ настой его изъ какихъ-
то травъ на пѣнникѣ; однимъ только имъ онъ и лѣ-
читъ больныхъ. Не людскія рѣчи говорю, а на себѣ
самомъ испыталъ, батюшка баринъ. Опрежде я чуть
ноги таскалъ: злые люди чтоль изъ завидковъ сшу-
тили шутку — испортили, аль въ крещенскіе морозы
въ дорогѣ больно промерзъ, только извелся я весь:
изхудалъ, что твоя щепка, вся сила сгинула, позывъ
на ѣду сгибъ — ложись, да умирай. И вздумалъ я,
что нашъ Ероѳеичъ самого себя, да того, да другаго
излѣчилъ отъ лютой боли какимъ-то настоемъ, —
Знаемо всему нашему селу, что Ероѳеичъ съ измлада
съ своимъ дѣдомъ всякія травы собиралъ: дѣдъ-то
разныя боли излѣчивалъ, и самъ съ залишкомъ девять
десятковъ прожилъ.—Болтаютъ у насъ на селѣ, что
онъ съ нечистымъ знался, да, кажись мелютъ: ста-
14
рикъ былъ предобрѣющій и такой набожный, ни одной
службы не пропускалъ. — Опосля дѣда Ероѳеичъ не
взялся лѣчить, а зналъ только свое крестьянское дѣло;
а тутъ, какъ его самого -пристигла немощь, извелся
весь, вотъ и принялся опять за травы, да и вылѣчилъ
себя ерофеичемъ, здоровый сталъ такой. Тутъ имъ и
учалъ лѣчить омъ народъ. Вотъ и потащился я къ
нему, и бухъ ему въ ноги; помоги, говорю, родной
отецъ, Ероѳей Ероѳеичъ: вѣкъ за тебя богомольцемъ
буду. Онъ мнѣ и далъ какихъ-то травъ, и велѣлъ
ихъ на пѣнникѣ настоять на солнцѣ, аль печи, да и
пить по чарочкѣ предъ ѣдою. Въ годъ я точно дру-
гой сталъ, словно десятка два съ костей долой, и
ѣмъ какъ надо и сила откуда взялась. Нужды пѣтъ
что я теперь здоровехонекъ, а все предъ ѣдою вмѣсто
сивухи пью по чарки ероѳеичу: болѣзнь, вишь, лучше
не приключится, говоритъ Ероѳеичъ.
— Что у него есть продажный настоянный еро-
ѳеичъ? спросилъ чиновникъ.
— «Сперва держалъ его много; готовый ероѳеичъ
давалъ инымъ больнымъ, да и въ избу къ нему хо-
дили лѣчиться задаромъ и мужики и бабы; а тутъ
баловство пошло: трещитъ бывало съ похмѣлья у
кого голова, а денегъ нѣтъ опохмѣлиться въ кабакѣ,
вотъ и лѣзитъ къ Ероѳеичу: батюшка, говоритъ,
отецъ родимый, на силу притащился къ тебѣ: боль
совсѣмъ одолѣла: помоги ероѳеичемъ. Такіе навяза-
лись къ нему эвтакіе болящіе, что весь день-деньской
у его избы, словно у кабака торчали, все полѣчить
ихъ приставали къ Ероѳеичу. Надоѣло ему лѣчить
такой народъ на дню по десяти разъ и не сталъ онъ
никому давать настой, а учалъ травы давать всѣмъ
15
болящимъ, ступай, дескать, да самъ купи пѣннику,
настой ероѳеичъ и лѣчись, а я вина не напасусь.
— У тебя есть ероѳеичъ? спросилъ чиновникъ
хозяина.
— Какъ не быть, — не переводится, отвѣчалъ
хозяинъ.
— Принеси-ка мнѣ посмотрѣть, что это за цѣлеб-
ное такое лѣкарство проявилось у васъ.
— Мигомъ принесу, батюшка баринъ? Изволька
попробовать, такъ опосля пѣннику и въ ротъ не
возмешь, отвѣчалъ хозяинъ и пошелъ за ероѳеичемъ.
— Онъ, просто, сударь, чудеса мнѣ посказалъ:
сколько народу поставилъ на ноги Ероѳеичъ еро-
ѳеичемъ, сказалъ слуга, когда ушелъ хозяинъ.—Вишь,
и пономарь здѣшній, что твоя спичка былъ, а какъ
сталъ лѣчиться ероѳеичемъ, такъ теперь и не охва-
тишь его: онъ въ избѣ былъ, какъ я обѣдалъ. Хозяинъ,
сударь, и мнѣ предъ обѣдомъ поднесъ чарку ероѳеичу:
выходитъ ужь это не пѣннику чета, не токмо си-
вухи, такъ по животу и по всѣмъ жилочкамъ и
пошло.
— Ну-у, Антипка, ѣхали мы съ тобой, ѣхали, и
наѣхали на какой-то еще небывалый лазаретный
кабакъ, проговорилъ съ улыбкою чиновникъ' своему
слугѣ.
Поскорости вернулся хозяинъ и принесъ въ по-
луштоФѣ какой-то коричневый настой и чарочку.
Чиновникъ посмотрѣлъ на свѣтъ ероѳеичъ, налилъ
въ чарку, понюхалъ, по выпить побоялся, и только
попробовалъ каплю на языкъ, да и то тотчасъ вы-
плюнулъ.
— Что жь ты не выкушаешь, батюшка баринъ,
благодарить будешь, сказалъ хозяинъ.
16
— Нѣтъ, любезный, я тебѣ не повѣрю: твоей
болѣзни можетъ ероѳеичъ и помогъ, а я, пожалуй,
тутъ же съ него и ноги протяну. У васъ мужиковъ
совсѣмъ другая натура, чѣмъ у насъ господъ. Вы,
чортъ знаетъ, что съѣдите и выпьете, и все вамъ съ
рукъ сойдетъ: мы бы тотчасъ окачурились. Ты сту-
пай приведи ко мнѣ самаго Ероѳеича; я поговорю съ
нимъ, разскажу ему мою болѣзнь; можетъ онъ и не
возмется лѣчить меня.
— Вѣстимо надо привесть самаго Ероѳеича: онъ
тебѣ и травъ дастъ, батюшка баринъ, проговорилъ
хозяинъ: — Живетъ онъ на концѣ села; я пойду по-
гоню за нимъ мою хозяйку. Пошли только Богъ, чтобъ
захватила его дома, аль на нашемъ селѣ, а то вѣдь
онъ ѣздитъ къ болящимъ по другимъ деревнямъ.
Хозяинъ, оставя на столѣ ероѳеичъ, пошелъ по-
слать за изобрѣтателемъ этого небывалаго лѣкарства,
а чиновникъ легъ на тулупъ и забылся съ полчаса.
Въ это время Аитипка, видя, что баринъ заснулъ,
подкрался па цыпочкахъ къ столу: прямо изъ полу-
штофа буль-буль... и не останавливаясь выпилъ поло-
вину ероѳеича.
Проснувшись чиновникъ увидѣлъ, что ероѳеичъ
убавился въ полуштофѣ, а разкраснѣвшійся слуга
преспокойно спалъ на голомъ полу у двери, подлежа
себѣ подъ голову однѣ только руки свои. Чиновникъ
насилу добудился его и сердито спросилъ куда дѣва-
лось столько ероѳеича.
— Не могу знать; почемъ мнѣ знать: это лѣкарство
новое, незнаемое, отвѣчалъ слуга, и прибавилъ сурь-
езнымъ, таинственнымъ голосомъ:—Знать, сударь, оно
ужь такое диковинное свойство имѣетъ, что коль не
спрячишь его подъ замокъ, такъ усыхаетъ.
17
— Дуракъ! Настой на водкѣ чего хочешь, да оставь
ее не запертою, такъ онъ тотчасъ вытрескаетъ, не
побоится и души опоганить. Ты не подумалъ, что
можешь умереть выдувши столько ероѳеича. Хорошо,
что я разбудилъ, а то бы ты, можетъ, съ него про-
спалъ до втораго пришествія; да и теперь ты заста-
вилъ меня, думалъ: пожалуй, ты на дорогѣ умрешь.
— Зачѣмъ умирать сударь, не извольте безпокоиться:
еще больше выпью этаго лекарства, а не умру. Не
для того, чтобъ умереть оно лекарствомъ-то назы-
вается, а значитъ потому оно лекарство, что всякія
боли и тоски отъ него проходятъ.
Тутъ чиновникъ закашлялся и присѣлъ къ столу,
а Антипка, смотря на него, молвилъ:—Напрасно, сударь,
не изволите выпить чарку, другую ероѳеичу: тотчасъ
бы кашлять, да охать перестали.
Въ это самое время дверь горницы отворилась и
вошелъ хозяинъ, а за нимъ, прославившійся въ селѣ
ихъ дока, Ероѳей Ероѳеичъ, одѣтый въ простой
крестьянскій армякъ, подпоясанный подъ самое брюхо
поношеннымъ краснымъ кушакомъ. На ногахъ его
были лапти, а въ рукахъ холстинный, чѣмъ-то на-
полненный, довольно порядочный величины, мѣшокъ
и шапочка, опушенная черною овчиной. Это былъ
старикъ лѣтъ слишкомъ шестидесяти, не много по-
ниже средняго роста, не толстый, а худощаво-плот-
ный, съ лицомъ, какъ бы позагорѣвшимъ, ожив-
леннымъ умными, проницательными, но добродушными
темно-карими глазами и легкою доброю улыбкой. Въ
темно-русыхъ житкихъ волосахъ и въ небольшой
бородкѣ клипомъ не было замѣтно у него ни одного
сѣдаго волоска. Вообще вся наружность Ероѳеича по-
казывала, что онъ въ настоящее время пользовался
2
18
•самымъ крѣпкимъ здоровьемъ, хотя, повторю, и не
былъ толстъ; но справедливо говорится, что толщина
еще не есть признакъ здоровья и очень не рѣдко ху-
дощавые люди бываютъ здоровѣе толстыхъ.
Поставя палку въ уголъ у двери и положа мѣ-
шокъ и шапку на лавку, Ероѳеичъ помолился на
иконы, низко поклонился на всѣ четыре стороны, и
за тѣмъ отвѣсилъ поклонъ чиновнику, проговоря: —
Пошли Богъ тебѣ добраго здоровья.
— Здорово, сказалъ чиновникъ.—Ты это самый и
есть Ероѳеичъ?
— Такъ по отцѣ теперь зовутъ добрые люди, а
былъ мальчишкой—звали Ерошкой, отвѣчалъ Ероѳеичъ,
съ пріятной открытой, доброю улыбкой, какою улы-
баются умные, добрые, русскіе простолюдины.
— Правда ли вотъ говоритъ онъ, сказалъ чиновникъ,
махнувъ головою на хозяина:—что, вишь, будто ты
разныя болѣзни вылѣчиваешь этимъ настоемъ? Онъ по-
казалъ рукою на полштофъ?
— Помогаетъ Богъ! ништо повылѣчилъ много на-
рода; да и тебѣ баринъ поможетъ этотъ настой: я
по лицу твоему вижу, вишь какъ ты извелся весь,
^отвѣчалъ Ероѳеичъ, приблизясь къ столу и разсмат-
ривая лице чиновника.
— Такъ и узналъ сей-часъ по лицу, прямой му-
жицкій лѣкарь, проговорилъ чиновникъ.—Ты прежде
распроси у меня чѣмъ я болѣнъ, а потомъ и говори
поможетъ ли мнѣ твой ероѳеичъ или нѣтъ.
— Коль хошь разсказывай, а я и безъ того знаю,
что мой настой тебѣ поможетъ. Ты, знать, баринъ,
прежде молодцовато жилъ, здоровья не берегъ, въ
.разныя немощи впадалъ—вотъ онѣ всѣ и отрыгнулись
19
въ тебѣ, какъ попричилось не на шутку захворать
чѣмъ ни-на-есть.
— Что правда твоя, то правда, проговорилъ чино-
вникъ и заохавъ закашлялся.
— То-то( же, баринъ. Вотъ я дамъ тебѣ мѣшокъ
набора: какъ пріѣдешь ты домой.... Ты гдѣ живешь?
— Въ Петербургѣ служу.
— Ну, вотъ какъ ты пріѣдешь въ Питеръ и на-
стой на пѣнникѣ моего набора. Клади верхомъ при-
горшни четыре на ведро, да дай настоиваться съ не-
дѣлю на печи, а лѣтомъ на солнышкѣ. Настаивай не
въ новомъ боченкѣ, а въ обдержанномъ, а лучше въ
стеклянной посудинѣ. Какъ настоится густо, такъ
слѣй настой и пей его по чарочкѣ, четыре раза въ
день: по утру, предъ обѣдомъ, полдникомъ, да ужи-
номъ, и закусывай чѣмъ ни-на-есть. Въ мѣсяцъ облег-
ченье придетъ. А теперь я тебѣ готоваго настоя
дамъ. Пей его въ дорогѣ: вишь ты время стоитъ
холодное, да сырое и здоровому тяжко въ такую пору
въ пути, не токмо больному.—При послѣднихъ сло-
вахъ Ероѳеичъ подошелъ къ принесенному имъ съ
собою мѣшку, развязалъ его и вынувъ изъ него обер-
нутый въ тряпку штофъ, снова завязалъ мѣшокъ,
поставилъ на столъ штофъ и, положа подлѣ стола мѣ-
шокъ на скамью, продолжалъ:—Я набору принесъ
тебѣ съ полпуда: съ залишкомъ на годъ хватитъ.
Богъ дастъ и выздоровѣешь, а все пей предъ ѣдою
по чарочкѣ: лучше болѣзнь ни какая не привяжется
къ тебѣ. Выйдетъ наборъ весь, такъ проѣзжимъ отъ
васъ изъ Питера накажи заѣхать ко мнѣ: я пришлю
съ ними еще этого набору тебѣ баринъ. Пей, какъ
говорю, мои травы, благодарить будешь Ероѳеича.
20
— Послушай, я боюсь, чтобъ ты своимъ ероѳеи-
чемъ не уморилъ меня прежде времени, проговорилъ
Чиновникъ, сомнительно глядя на штофъ и мѣшокъ.
— Пустаго не толкуй, баринъ: говорю,—благода-
рить опосля будешь, возразилъ Ероѳеичъ. Не изъ
корысти лѣчу, а Господь открылъ мнѣ цѣлебныя тра-
вы, такъ великій грѣхъ приму на душу, коль не
стану помогать болящимъ. Спроси хоть у нашего
Попа Ивана, и онъ тебѣ скажетъ, что его попадья
излѣчилась отъ моего настоя, да онъ и самъ пьетъ
его.
— Сколько же тебѣ заплатить за это твое лѣкар-
ство? спросилъ чиновникъ Ероѳеича.
— Да что дашь, баринъ, я всѣмъ доволенъ буду.
Только, какъ здоровъ станешь, такъ поминай Ероѳеича,
да коли встрѣтишь эвтакихъ же болящихъ, какъ ты
теперьча, лѣчи ихъ моимъ настоемъ, а я тебѣ еще
пришлю его, сколько хошь.
— Будетъ тебѣ рубля?
— Что ты, больно много, баринъ, отвѣчалъ Еро-
ѳеичъ.
— На, бери, сказалъ чиновникъ, вынувъ изъ за-
груди кашель и подавая Ероѳеичу цѣлковый. Я пере-
платилъ докторамъ, особливо нѣмецкимъ, столько,
что и не сочтешь. Почаянію я въ самомъ дѣлѣ выз-
доровлю съ твоего ероѳеича, такъ я тебя значительно
поблагодарю.
— Право слово, негоже рубля брать: не стоитъ
того мое снадобье, проговорилъ Ероѳеичъ, совѣстясь
брать столько денегъ. Не забудьте: это было при
Екатеринѣ Великой, тогда все было дешево и потому
цѣлковый много значилъ въ то время.
Старухой
21
— Бери, повторилъ Чиновникъ, насильно сунувъ
цѣлковый въ руку Ероѳеичу.
Ероѳеичъ низко поклонился и проговорилъ:—Много
благодаренъ твоею милостію, баринъ. Пошли Господи,
чтобъ мой настой пошелъ тебѣ на пользу.
— Что у тебя жена, дѣти есть? спросилъ чинов-
никъ Ероѳеича.
— Никого нѣтъ, опричь старухи жены. Были два
сына: одного въ солдаты отдали, годовъ пятьнадцать
тому назадъ и убили его подъ Туркою, а другой лѣтъ
ужь съ десять въ дорогѣ утонулъ по веснѣ въ поло-
водицу. Оставалась одна дочь, отдалъ ее въ замуж-
ство: глядь и она первыми же родами Богу душеньку
отдала. Что дѣлать, баринъ, воля Господня! Нѣтъ ни
токмо внуковъ, а и дѣтокъ: одни живемъ съ моею
— Ваше село барское иль казенное? спросилъ чи-
новникъ.
— Казенное, баринъ, отвѣчалъ Ероѳеичъ.
Чиновникъ досталъ бумажникъ и, взявъ изъ него
карандашъ, распросилъ Ероѳеича: какъ прозывается это
село ихъ, какой губерніи и уѣзда и на какой дорогѣ,
и все это записалъ въ записную тетрадочку. Послѣ
этого онъ приказалъ слугѣ идти и велѣть запрягать
лошадей, потомъ уложить въ кибитку погребецъ,
съѣстное, мѣшокъ съ наборомъ и штофъ съ ероѳе-
ичемъ, который велѣлъ обернуть сѣномъ и, завернувъ
въ тряпку, обвязать веревкой, чтобъ не разбить въ
дорогѣ.
— Ты, баринъ, выпей на дорожку чарочку моего
настоя, благодарить будешь, сказалъ Ероѳеичъ, показы-
вая на хозяйскій полуштофъ.
22
— Я недавно пилъ сладкую водку, такъ выпью
твоего ероѳеича на другомъ постояломъ дворѣ, про-
говорилъ чиновникъ, все еще опасаясь нить это лѣ-
карство и думая напередъ поговорить объ немъ съ
отцомъ Иваномъ, какъ съ самымъ образованнымъ
человѣкомъ въ этомъ селѣ. По этому то, когда Еро-
ѳеичъ ушелъ и лошади были готовы, чиновникъ, ра-
зочтясь съ хозяиномъ, спросилъ у него, гдѣ живетъ
ихъ отецъ Иванъ, сѣлъ въ повозку и, подъѣхавъ къ
Церкви, стоявшей на копцѣ села, велѣлъ извощику
остановиться предъ избою священника, и выйдя изъ
повозки, вошелъ въ избу. На вопросъ его: дома ли
отецъ Иванъ? дородная попадья, хлопотавшая, по хо-
зяйству около русской печки, проговорила:—Милости
просимъ; я кликну его: онъ плетень на задахъ чи-
нитъ, и, введя нашего чиновника въ горницу, пошла
за мужемъ.
По горницѣ ходилъ большими шагами, средняго
роста, худощавый старикъ, съ сѣдою, заплетенною,
жидкою косой, болтавшеюся назади старенькаго, длин-
наго, простаго, темно-сѣраго каФтана, перетянутаго
подъ грудью широкимъ, истрескавшимся, чернымъ
ремнемъ. Это былъ какой-то странникъ; съ молода
семинаристъ, по словамъ его, исходившій всю ма-
тушку Россію изъ конца въ конецъ и не обрѣтшій
нигдѣ, ни града, ни села, ни веси краснѣе села сего
и благопріятнѣе здѣшнихъ обитателей, а по сему онъ
и пріютился въ немъ уже мѣсяца два у этихъ благо-
пріятныхъ обитателей При входѣ чиновника онъ оста-
новился и начавъ съ нимъ разговоръ, узналъ что онъ
пріѣзжій Петербургскій житель, и заѣхалъ къ отцу
Ивану спросить: точно ли не вредно лѣчиться появив-
шимся въ ихъ селѣ лѣкарствомъ, именуемымъ ероѳеичъ.
23
— Дивенъ Богъ въ дѣлахъ своихъ! утаилъ отъ
мудрыхъ и премудрыхъ и открылъ младенцамъ! вос-
кликнулъ вдругъ воодушевленно странникъ, показы-
вая рукою на бутыль ероѳеича, стоявшую на печкѣ.
Всякому православному христіанину вѣдомо, что Гос-
подь сотворилъ разныя травы на пользу человѣка. И
се, во истину чудо совершилось въ наши грѣшные
дни: ни сѣдовласый врачъ преиспестренный науками,
а простой безграмотный пахарь собралъ травы и со-
творилъ сей цѣлебноносный ероѳеичъ! Имя его про-
несется во всѣ страны вселенной, яко имя великаго
Сократа!
Въ это время вошелъ отецъ Иванъ, пожилыхъ
лѣтъ, довольно полный изъ себя, одѣтый въ простойг
крашенинный подрясникъ. Онъ велѣлъ страннику
выіідти изъ горницы и просилъ чиновника садиться.
Па вопросъ его объ ероѳеичѣ, отецъ Иванъ отвѣчалъ:
— Мать-попадья моя опосля родовъ съ полгода ели
съ постели вставать возмогала: на ладонъ дышала;,
да и самъ я былъ одержимъ простудною немочью во-
всемъ составѣ моемъ: ероѳеичъ и мнѣ и матери-по-
падьѣ оказалъ великую пользу; а нынѣ онъ. подкрѣп-
ляетъ силы мои, когда воспринимаютъ они изнуреніе
отъ тяжкихъ деревенскихъ работъ. Посему и вы не
сомнѣвайтесь врачеваться имъ, стомага ради и частыхъ
недугъ; но употребляйте его толико, колико пред-
писуетъ Ероѳеичъ, а буде посягнуть безмѣрно уве-
личивать пріемы его, то взамѣнъ здравія возможно
воспріять большую немощь, и будетъ она горше пер-
вой. Всякое врачевство въ пріемахъ преувеличенныхъ
противъ потребности порождаетъ не пользу а вредъ,
кольми же паче сіе спиртуозное лѣкарство ероѳеичъ.
Да и не лишая здравія и жизни, безмѣрное употреб-
24
леніе ероѳеича можетъ человѣка, созданнаго по образу
и подобію Божію, превращать па нѣсколько часовъ
въ четвероногое животное, какъ превращенъ былъ на
семь лѣтъ Царь Навуходоносоръ. Такой человѣкъ,
ползая на четверенькахъ, падая и валяясь будетъ по-
добенъ свиньѣ, валяющейся въ грязи и навозѣ.
— Стало быть распространеніе ероѳеича можетъ
принести ни одну пользу, но и вредъ, сказалъ чи-
новникъ.
— Мало ли что необходимо и полезно роду чело-
вѣческому, а вкупѣ и вредно: кто на что воспріимитъ
намѣреніе употреблять вещи порождающія добро и
зло, отвѣчалъ Отецъ Иванъ. Вотъ возримъ хоть на
топоръ: коликая намъ польза отъ него; но имъ же
возможно и убить человѣка, что и содѣлываютъ душе-
губцы и разбойники. Посему и цѣлебный ероѳеичъ
можетъ быть и полезенъ и вредоносенъ. Полезенъ,
аки лѣкарство и подкрѣпленіе слабыхъ силъ, и вре-
доносенъ, аки піанство.
— Поэтому мнѣ, безъ всякаго опасенія можно лѣ-
чится имъ? спросилъ чиновникъ.
— Можно, тѣмъ паче, что зрится, онъ поможетъ
вашимъ изнуреннымъ силамъ.
— Выслушавъ васъ, отецъ Иванъ, я жалѣю что не
послушался Ероѳеича и не выпилъ теперь па дорогу
ероѳеичу: онъ далъ мнѣ штофъ его и мѣшокъ травъ
для настоя въ Питерѣ. Съ благословенія вашего выпью
ероѳеичу на первомъ же постояломъ дворѣ, сказалъ
чиновникъ, подымаясь съ скамьи и собираясь про-
ститься съ отцемъ Иваномъ.
— Нѣтъ, постойте, съ благословенія Божія, нач-
ните-ка вкушать это цѣлебное лекарство у меня грѣш-
наго! воскликнулъ отецъ Иванъ. Мать, попадья! крик-
25
пулъ онъ,— подай-ка ероѳеичу, да закусить чего-
нибудь, хоть вчерашняго пирога.
Попадья тотчасъ же подала въ полуштофѣ ероѳеичъ,
чарочку и на деревянной тарелкѣ вчерашній пирогъ.
Отецъ Иванъ налилъ чарочку ероѳеича и поднесъ
ее чиновнику.
— Дерзайте убо люди, дерзайте! воскликнулъ
Странникъ, вошедшій при этомъ словѣ въ горницу.
— Да ты только меньше дерзай Авакумычъ, ска-
залъ отецъ Иванъ страннику.
— Стомага ради и частыхъ недугъ, отвѣчалъ стран-
никъ, умильно посматривая на полуштофъ.
Между тѣмъ чиновникъ перекрестился, выпилъ чарку
ероѳеича и закусилъ крошечнымъ кусочкомъ пирога.
Тутъ онъ невольно подумалъ, самъ про себя, что
слута его говорилъ правду: точно такъ и пошла по
животу, и по всѣмъ жилкамъ. Онъ обѣщался отцу
Ивану, когда выздоровѣетъ отъ ероѳеича, прислать
изъ Петербурга па рясу, а ежели случится нужда до
Ероѳеича, то просилъ позволенія у отца Ивана пи-
сать къ нему, потому что Ероѳеичъ человѣкъ без-
грамотный
Напутствуемый благословеніемъ отца Ивана, чинов-
никъ выѣхалъ изъ села, родины ероѳеича—ероѳеича, ко-
торому суждена была такая громадная будущность. До
самого Петербурга Чиновникъ употреблялъ по четыре
раза въ день по чарочкѣ ероѳеича, чувствовалъ себя
лучше и благополучно прибылъ:—счастливецъ, первый
изъ смертныхъ,—съ наборомъ для ероѳеича въ сѣ-
верную столицу, въ объятія обрадованной жены и
малолѣтныхъ дѣтей своихъ.
ГЛАВА II ТПП я.
Разцвѣтъ славы.
Почти ровно чрезъ годъ послѣ разсказаннаго мною
въ предъидущей главѣ, въ одно утро, въ Петербургѣ,
въ великолѣпной пріемной, знаменитаго того времени
вельможи, занимавшаго одну изъ важныхъ должностей
въ государствѣ, собралось множество просителей.
Между ними было и нѣсколько человѣкъ пріѣхавшихъ
на поклонъ къ сильному вельможѣ и явившихся къ нему
по дѣламъ. Вч> числѣ послѣднихъ находился и нашъ
знакомый чиновникъ. Но вы, познакомившіеся съ
нимъ за годъ на постояломъ дворѣ, рѣшительно не
узнали бы его теперь. Довольно полный изъ себя, съ
свѣжимъ, нѣсколько румянымъ лицомъ, съ веселыми
глазами, полными жизни, въ напудренномъ парикѣ,
въ піитомъ Французскомъ кафтанѣ, въ башмакахъ сі.
серебряными пряжками, съ трехъ-угольною, низень-
кою, корабликомъ, шляпой въ рукахъ, — онъ казался
теперь олицетвореннымъ здоровьемъ. Надобно ли го-
ворить, что, по тогдашней модѣ, и всѣ находившіеся
въ пріемной, исключая трехъ дамъ, были одѣты точно
также, какъ и нашъ знакомецъ, но только на мно-
гихъ одежда была гораздо богаче его. Всѣ ожидали
27
выхода вельможи; долго ждали, и наконецъ, вышелъ
секретарь его и объявилъ, что его сіятельство чув-
ствуетъ себя нездоровѣе противъ обыкновеннаго и
потому ныньче самъ никого не можетъ принять, а
велѣлъ узнать ему, что кому надобно.
Тутъ одни просители стали подходить къ секре-
тарю, отдавать ему бумаги и еще словесно объяснять
свои просьбы; другіе же, желавшіе просить вельможу
лично, ушли, не подходя къ секретарю. Иашъ зна-
комецъ не оставлялъ пріемной, и въ свою очередь
подошелъ къ нему и объявилъ, что, по требованію
его сіятельства, онъ присланъ отъ своего начальника
съ частнымъ, личнымъ объясненіемъ о производя-
щемся въ ихъ присутствіи, въ его столѣ, дѣлѣ си-
ротъ бригадира Шихобаенкова. Онъ вынулъ изъ кар-
мана каФтана бумагу и подалъ ее секретарю. Секре-
тарь развернулъ ее, посмотрѣлъ и сказалъ чтобы, онъ
подождалъ. Нашъ знакомецъ отошелъ въ сторону, и
сталъ подлѣ двери, ведущей въ боковую, сосѣднюю
комнату.
Здѣсь надобно сказать, что чиновникъ иашъ, хотя
служилъ и въ довольно высокомъ присутственномъ
мѣстѣ, по однако же не могъ надѣяться составить въ
немъ себѣ большую карьеру, то-есть выйдти въ зна-
чительные люди; тѣмъ болѣе, что ие имѣлъ покрови-
тельства сильныхъ особъ. Поэтому онъ уже нѣсколько
лѣтъ оставилъ надежду сдѣлаться богатымъ и знат-
нымъ человѣкомъ, и положилъ довольствоваться своимъ
настоящимъ положеніемъ, доставлявшимъ ему съ
семьею только что приличное содержаніе въ Петер-
бургѣ. Конечно, въ послѣдніе годы, сильно разстроен-
ное здоровѣе его и не позволяло ему помышлять со-
ставить себѣ блестящую карьеру; но однако и теперь.
28
когда благодаря ероѳеичу,—единственно только одному
ероѳеичу, — здоровье его совершенно поправилось и
онъ даже, какъ-бы помолодѣлъ,—и теперь онъ,
повторю, не имѣя сильнаго покровительства и ника-
кихъ видовъ и средствъ сдѣлаться, хотя въ старости,
богатымъ и значительнымъ человѣкомъ, уже совер-
шенно не думалъ о блестящей карьерѣ.
Стоя у двери и дожидаясь, когда потребуетъ его
секретарь, знакомецъ нашъ, услыхалъ въ сосѣдней
комнатѣ тихій разговоръ.
— Ну, что, Абрамъ Ильичъ, какъ его сіятель-
ство? поправляется ли хоть сколько-нибудь въ здо-
ровьѣ? спрашивалъ кто-то.
— Какой поправляться, Василій Петровичъ, все
больше, да больше слабѣетъ и сохнетъ, почти ничего
не кушаетъ. Вотъ ныньче и принять никого не могъ:
хуже себя чувствуетъ, отвѣчалъ другой голосъ, — я
сей часъ подавалъ его сіятельству ко<і>ей, такъ слы-
шалъ, какъ докторъ Карлъ Карлычъ говорилъ ему,
что, вишь, здѣсь вылѣчить его нельзя никакими сред-
ствами, а надо непремѣнно ѣхать ему лѣчиться въ
Италію: тамъ, говоритъ, можетъ-быть, онъ и попра-
вится. Этотъ нѣмчура хочетъ самъ ѣхать съ нимъ
лѣчить его тамъ. Извѣстное дѣло онъ пропастину
денегъ сдеретъ съ его сіятельства.—Да и то сказать,
вѣрно и взаправду здѣсь нельзя помочь его сіятель-
ству: что ни-на есть первѣйшихъ докторовъ лѣчили
его, а толку все нѣтъ. Кажется, чтобы за года Его
сіятельства: шести- десятковъ еще нѣтъ, а ужь хи-
лымъ старикомъ сталъ. Родитель-то его прожилъ съ
залишкомъ девяносто лѣтъ, а почти до самой смерти
здоровѣй и крѣпче былъ чѣмъ онъ теперь.
29
— Что же думаетъ его сіятельство ѣхать въ Ита-
лію? спросилъ Василій Петровичъ.
— II не хочеться ему, да видишь ни одинъ Карлъ
Карлычъ, а и всѣ нѣмецкіе доктора тоже говорятъ.
Умирать, братъ, не хочется, такъ и чертъ знаетъ куда
поѣдешь, не токмо въ Италію, отвѣчалъ Абрамъ
Ильичъ.
— Онъ возметъ, вѣдь, и тебя съ собою, спросилъ
Василій Петровичъ.
— Извѣстное дѣло: ходь и есть кромѣ меня дру-
гой камердинеръ Французъ, а и меня возметъ: почти
двадцать лѣтъ я камердинеромъ у него: такъ привыкъ
ко мнѣ.
Въ это самое время позвали камердинера въ каби-
нетъ къ вельможѣ. Разговоръ прекратился.
Услыша изъ этого разговора подробности о болѣзни
этого могущественнаго вельможи, нашъ знакомецъ
вдругъ подумалъ: болѣзнь его схожа съ моей, и мнѣ
также не помогли доктора, а вылѣчилъ русскій мужи-
чекъ ероѳеичемъ. Что если бы доложить его сія-
тельству про ероѳеичъ? Можетъ быть онъ поможетъ
и ему. Тогда я могу по милости ерофеича выцдти въ
большіе люди. Давно потухшія мечты о блестящей
карьерѣ снова ожили и заиграли въ воображеніи на-
шего чиновника.
Между тѣмъ секретарь, отпустя всѣхъ просителей,
пошелъ въ кабинетъ къ вельможѣ. Пашъ знакомецъ,
оставался на прежнемъ мѣстѣ подлѣ двери. Не прошло
и полчаса времени, какъ секретарь вышелъ опять въ
пріемную и потребовалъ нашего чиновника, противъ
ожиданія его, въ кабинетъ къ вельможѣ.
Невольный трепетъ пробѣжалъ по всему тѣлу чи-
новника при мысля явиться въ кабине тъ предъ лицемъ
30
такого могущественнаго человѣка. Онъ позабылъ и
свой ероФеичъ, и на цыпочкахъ шелъ за секретаремъ,
чрезъ нѣсколько обширныхъ и великолѣпныхъ комнатъ
къ кабинету вельможи. Еще болѣе объятъ онъ былъ
робостью, когда вступилъ въ богатѣйшій, великолѣп-
нѣйшій кабинетъ его и низко поклонясь вытянулся и
остановился у двери. Въ большихъ креслахъ полу-
сидѣлъ-полулежалъ старикъ вельможа, одѣтый въ
соболій тулупчикъ, крытый зеленымъ, веиеціянскпмъ
бархатомъ, съ золотыми шпурами. Па сѣдой головѣ
былъ надѣтъ теплый, бѣлый колпакъ, а на ногахъ
черные, бархатные, теплые сапоги. Изхудалое, хотя
и круглое, съ крупными чертами лицо вельможи было
все истомлено болѣзненною слабостію, которую въ
особенности выражалъ томный взоръ полусжатыхъ,
большихъ, голубыхъ, гордыхъ глазъ. Эта болѣзненная
слабость виднѣлась и во всемъ корпусѣ его. Вель-
можа изхудалою рукой подозвалъ къ себѣ поближе
нашего знакомца и слабымъ голосомъ сдѣлалъ ему
нѣсколько вопросовъ на счетъ дѣла сиротъ бригадира
Шнхобаенкова, на которые онъ отвѣчалъ, хотя и удо-
влетворительно но съ робостію. Приказавъ ему, какъ
поступить въ рѣшеніи дѣла, Вельможа слабо прого-
ворилъ ему: — Ступай. Но нашъ знакомецъ не тро-
гался съ мѣста: онъ во время разговора съ вельмо-
жею увидѣлъ и понялъ болѣзненное состояніе его, и
когда тотъ велѣлъ ему идти, то вдругъ откуда только
смѣлость взялась у него, онъ проговорилъ:
— Ваше сіятельство изволите быть больнымъ; го-
ворятъ, что доктора не помогаютъ вамъ: я бы взялся
вылѣчить ваше сіятельство.
Вельможа пристально-гордо посмотрѣлъ на него и
проговорилъ:—Развѣ ты еще и докторъ?
31
— Ни докторъ, Ваше Сіятельство, а самъ я былъ
болѣвъ нѣсколько лѣтъ болѣзнею, схожей съ болѣзнею,
которою вы изволите страдать ваше сіятельство; док-
тора мнѣ тоже не помогли, а вылѣчилъ меня русской,
простой, деревенскій мужикъ-старикъ. Вотъ благово-
лите посмотрѣть, ваше сіятельство, какой я сталъ,
словно и болѣнъ никогда не бывалъ.
— Это любопытно , ежели ты только говоришь
правду, сказалъ вельможа: — да я что-то не вѣрю
въ этихъ мужиковъ лѣкарей. Чѣмъ же ты лѣчился
у него?
— Ероѳеичемъ, ваше сіятельство!
Ежели бы такой отвѣтъ далъ могущественному
вельможѣ знакомецъ нашъ лѣтъ тридцать спустя послѣ
того времени, то вельможа счелъ бы его за горькаго
пьяницу, пропившаго послѣдній разсудокъ, и велѣлъ
бы тотчасъ выгнать его вопъ не только изъ своего
дома, но и изъ службы; но въ то время, при словѣ
ероѳеичъ, еще не возставали въ воображеніи картины
разнообразныхъ сценъ, соединенныхъ съ этимъ, па-
мятнымъ для земли русской, словомъ. Оно было тогда
дѣвственно, какъ лѣса Америки для Европѣйцевъ,
когда открылъ ее Колумбъ. Тогда въ русскомъ нарѣ-
чіи оно еще не означало ничего болѣе, какъ только
отчество смертнаго человѣка, и потому вельможа
сказалъ:
— Ты слушай хорошенько: я спрашиваю тебя ни
о томъ, какъ зовутъ твоего лѣкаря-мужика, а чѣмъ
онъ лѣчилъ тебя.
— Ероѳеичемъ, ваше сіятельство!
— Да что ты оглохъ чтоль? спросилъ гнѣвно
вельможа.
32
— Нѣтъ-съ, ваше сіятельство: я и докладываю
вамъ чѣмъ онъ лѣчилъ меня.
— Да я, какъ живу па свѣтѣ, не видывалъ, чтобъ
какой-нибудь лѣкарь лѣчилъ больнаго человѣка чело-
вѣкомъ же; правда я недавно слышалъ, что за гра-
ницей, кто-то придумалъ лѣчить больныхъ прикосно-
веніемъ человѣка, будто бы надѣленнаго отъ природы
какою-то необыкновенною силой; но то Нѣмцы....
Никакъ, никакъ я не думалъ, чтобы и наши русскіе
мужики могли сами собою выдумать такой же способъ
лѣченья, какъ и Нѣмцы. Это очень любопытно.
Что жь лѣкарь-то заставилъ этого Ероѳеича колотить
чтоль тебя? И вѣрно онъ выколотилъ изъ тебя
болѣзнь.
Пока говорилъ вельможа, нашъ знакомецъ не смѣлъ
перебивать его; но когда онъ замолчалъ, то отвѣчалъ:
— Это, ваше сіятельство, ероѳеичъ, смѣю доло-
жить вашему сіятельству, ни человѣкъ, а на пѣн-
никѣ настойка изъ какихъ-то травъ. Лѣкарь велитъ
больнымъ пить ее по рюмкѣ нѣсколько разъ въ день.
Зовутъ его Ероѳеемъ Ероѳеичемъ, такъ по немъ про-
звали и настой его ероѳеичемъ.
— А-а-а, произнесъ протяжно и суріозно вель-
можа. Такъ вотъ чѣмъ лѣчилъ тебѣ твой мужикъ-
лѣкарь. Это со всѣмъ не въ родѣ нѣмецкаго лѣкарства,
а что-то чисто русское.
— А-а-а, раздалось карикатурное передразниванье
въ отворенныхъ дверяхъ, ведущихъ въ другую ком-
нату, и оттуда выскочилъ.съ разинутымъ, какъ пасть,
ртомъ, низенькаго роста, старикъ, шутъ вельможи,
въ напудренномъ парикѣ, одѣтый во Французскій каф-
танъ, сшитый изъ разныхъ яркихъ лоскутьевъ. Оста-
новись противъ вельможи шутъ продолжалъ:
33
— А-а-а, вотъ ты меня называешь дуракомъ, а
я давно лажу, что дуракъ-то ты, а я умный чело-
вѣкъ. У меня языкъ усталъ ругавши тебя: зачѣмъ
ты привязался лѣчиться у этихъ колдуновъ Нѣмцевъ.
Я давно говорилъ тебѣ: дай приведу колдуна, русскаго
мужика полѣчить тебя. Нѣмецкіе колдуны нарочно
испортили тебя, чтобъ деньги у дурака обирать. Рус-
скій колдунъ одинъ перетянетъ всѣхъ твоихъ нѣмец-
кихъ. Онъ давно бы снялъ съ тебя ихъ проклятую,
нѣмецкую порчу. Вотъ и этотъ умный человѣкъ....
Вишь ты, какъ онъ вытянулся, словно аршинъ прогло-
тилъ,—вотъ и онъ говоритъ тебѣ тоже, что я. Го-
воря это шутъ показалъ рукою на нашего знакомца.
— Молчи безмозглый дуракъ! врешь чепучу, про-
говорилъ, какъ бы гнѣвно вельможа и тотчасъ же
улыбнулся.
— Я дуракъ, а ты умный человѣкъ на что похожъ?
Сущая Фараонова корова ты сталъ, точно сѣномъ
тебя съ полгода не кормили; а раскисъ-то, какъ ты:
мякина мякиной сталъ, сказалъ шутъ, смотря коми-
чески-жалобно на вельможу. Слушай вотъ этого
умнаго человѣка: онъ кладъ нашелъ, а не лѣкаря.
Ваши дохтура, колбасники Нѣмцы, водой выдумываютъ
лѣчить: желудокъ только вамъ наливаютъ, чтобъ тамъ
пѣтухи у васъ пѣли, а вы бы, какъ курицы, золотыя
яйца несли имъ Нѣмцамъ; а вотъ нашъ братъ, ру-
сакъ Ероѳеичъ, самое пользительное лѣкарство при-
думалъ—ероѳеичъ. Оно дядя и пронесетъ и закрѣпитъ;
отъ него не запоютъ въ животѣ пѣтухи. Ероѳеичъ
знаетъ, что вы, баре для русака не станете нести
золотыхъ яицъ.
— Ври, ври дурачина вѣрно не выспался, молвилъ
вельможа.
3
34-
— Что жь, что не выспался, все-таки хожу не
сплю, а другіе, ваши братья-умники, всю жизнь спятъ
ходя. Ты вотъ дѣло-то слушай дядя, Духтора твои}
Нѣмцы въ литалію тебя посылаютъ: тамъ ты и сдѣла-
ешь взлеталгю вопъ туда, только и видѣлъ тебя, дядя.
Онъ показалъ рукой къ верху. А мнѣ безъ тебя
скучно будетъ: некому будетъ дуракомъ называть
меня, всѣ, глядя па себя, и меня станутъ называть
умнымъ. Такъ ты слушай, дядя, чѣмъ отправляться
тебѣ въ взлеталію, начника лѣчиться ероѳеичемъ у
Ероѳеича: онъ свой братъ, русакъ; какъ разъ по-
вернетъ тебя изъ Фараоновой коровы въ сороковедер-
ную бочку. II меня съ собой полѣчи у него, дядя.
Я лѣкарства хоть и не люблю, все едино, какъ мой
задъ крапивы, а ероѳеичемъ непремѣнно лѣчиться
стану.
— Да замолчишь ли ты дуракъ! мѣшаешь говорить
мнѣ объ такомъ серіозномъ дѣлѣ, какъ ероѳеичъ,
воскликнулъ уже сердито могущественный вельможа:—
пошелъ вонъ!
Мало ли мѣшаютъ тебѣ въ своихъ аптекахъ Нѣмцы,
а вотъ ты ихъ не выгоняешь а еще посылаешь за
ними, да большія имъ деньги платишь за то, а толку-
то ни на грошъ нѣтъ. Отъ меня хоть толкъ есть: я
велю тебѣ лѣчиться ероѳеичемъ. Давай мнѣ за визитъ:
я тебѣ рецептъ на языкѣ прописалъ.
— Вонъ сію минуту, дурачина! когда занимаюсь
дѣломъ не смѣй болтать! еще сердитѣе закричалъ
Вельможа, даже Стиснулъ зубы и нахмурилъ брови.
— Ну, ну, ну, я мѣшать тебѣ небуду, а какъ
Нѣмцы твои начнутъ тебѣ мѣшать лѣчиться ероѳеичемъ,
такъ ты ихъ выгони, какъ теперь меня; чтобъ они
такого же стрѣчка дали, какъ я, то-есть вотъ эта-
35
каго. II при послѣднемъ словѣ шутъ, взмахнувъ ру-
ками, вспрыгнулъ къ двери и выбѣжалъ изъ кабинета;
однакоже ту жъ минуту,тихо, незамѣченный вельможею,
вошелъ опять въ кабинетъ, и передразнивая больнаго
вельможу, важно развалился въ креслахъ близъ двери.
Во все это время нашъ знакомецъ стоялъ на вытяжкѣ
предъ вельможею, не смѣя шевельнуть губами; но
нисколько не терялъ смѣлости говорить такому важ-
ному лицу про ероѳеичъ, цѣлебную силу котораго
онъ испыталъ на себѣ, поэтому когда шутъ выбѣ-
жалъ и вельможа спросилъ:—Долго ли ты лѣчился
ероѳеичемъ? Знакомецъ нашъ отвѣчалъ:
— Почти годъ лѣчился имъ отъ болѣзни, а теперь
по приказу Ероѳеича постоянно пью его для здоровья
предъ обѣдомъ и ужиномъ, чтобъ лучше болѣзнь ни-
какая не приставала, говоритъ Ероѳеичъ.
— Слышишь, дядя! вотъ это лѣкарство, такъ лѣ-
карство! Ни чета вашимъ нѣмецкимъ! воскликнулъ, не
могши вытерпѣть, шутъ.—Безпремѣнно примусь лѣ-
читься безцѣиііымъ ероѳеичемъ для предохраненія
себя отъ всякихъ болѣзней и нѣмощей; а можетъ
отъ него и дураки становяться умными, а умные—
дураками. Это выходитъ, дядя: не вѣкъ живи, вѣкъ
учись, а вѣкъ живи, вѣкъ лѣчись—ероѳеичемъ! Та-
кого мудраго изрѣченія не скажутъ тебѣ и лысые, гре-
ческіе мудрецы, которыхъ бѣлые болваны стоятъ въ
твоей библіотекѣ.
— Ты опять здѣсь, дуракъ, скотъ! воскликнулъ
вельможа.
— Я не скотъ, потому что дуракъ, на дуракахъ ни
ѣздютъ, ѣздютъ только па умныхъ: они двухжиль-
ные—вывозятъ.
36
— Послушай, сказалъ нашему знакомцу вельможа,
не обращая вниманія на слова своего шута, стало
быть твой мужикъ Ероѳеичъ живетъ подъ Петербур-
гомъ, что продолжаетъ давать тебѣ ероѳеичъ.
— Никакъ нѣтъ-съ, ваше сіятельство, онъ живетъ
за нѣсколько сотъ верстъ отсюда у себя въ селѣ.
Когда я въ прошломъ году былъ посыланъ по казен-
ной надобности, то проѣздомъ чрезъ то село узналъ
о чудномъ, цѣлебномъ ероѳеичѣ, и слыша сколько
тамъ народа имъ вылѣчилось, я понялъ вполнѣ всю
драгоцѣнную пользу ероѳеича, и потребовалъ себѣ
этого лѣкарства у Ероѳеича. Онъ мнѣ тогда же далъ
мѣшокъ набору и научилъ, какъ настаивать его. На-
боръ ведется у меня еще и теперь, хоть ужь и не-
много его осталось. Ваше сіятельство! я берегу его
пуще золота: боюсь, чтобъ не умеръ старикъ Еро-
ѳеичъ, тогда гдѣ возмешь его набора.
— Экого дурака вылѣчилъ тебя Ероѳеичъ, закричалъ
на чиновника шутъ:—ишь что мелитъ: боится, чтобъ
Ероѳеичъ не умеръ; гдѣ ему скоро умереть, коль
выдумалъ ероѳеичъі
Но теперь серіозно занятый ероѳеичемъ вельможа
уже не обращалъ никакого вниманія на слова шута
и, весь погруженный въ глубокую думу объ ероѳеичѣ,
сказалъ нашему знакомцу.
— Ежели ты говоришь правду про удивительное,
цѣлебное свойство ероѳеича, то изобрѣтеніе его и
кѣмъ же? русскимъ мужикомъ, составитъ замѣчатель-
ное событіе не только у насъ, но и во всей просвѣ-
щенной Европѣ. Послѣдствія этого важнаго изобрѣ-
тенія могутъ быть неизчислимы. Какъ знать, можетъ
быть ероѳеичъ въ будущемъ станетъ предохранять
людей отъ болѣзней и чрезъ то уменьшится число
37
больныхъ на свѣтѣ. Тогда будетъ требоваться не-
сравненно меньше больницъ, и поэтому умалятся
расходы на нихъ въ государствѣ. Для большей части
больныхъ заведутся простыя ероѳеича—лѣчебницы. Мы
не будемъ платить большія суммы за границу ино-
странцамъ за чужеземныя аптекарскія лѣкарства: у
насъ будетъ свое русское лѣкарство — ероѳеичъ.
Сверхъ всего этого ероѳеичъ дастъ новую вѣтвь обо-
гащенія государству, когда иностранцы введутъ нашъ
ероѳеичъ въ употребленье у себя за границею и по-
тому необходимо должны будетъ покупать у насъ
огромное количество бочекъ пѣнника для снабженія
всей просвѣщенной Европы и другихъ странъ свѣта
ероѳеичемъ. Это принесетъ новый огромный доходъ
государству и славу русскому человѣку.—Отправляйся
же сію минуту домой и тотчасъ доставь мнѣ для раз-
смотрѣнія полштофз ероѳеича и наборъ его.
— Слушаю-съ, ваше сіятельство, только заѣду въ
присутствіе передать моему начальнику приказъ ва-
шего сіятельства по дѣлу сиротъ бригадира Шиха-
баенкова и сей часъ же буду имѣть счастіе явиться
къ вашему сіятельству съ ероѳеичемъ и наборомъ.
— Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ поспѣшно вельможа,
такихъ важныхъ дѣлъ, какъ обозрѣніе мною еро-
ѳеича, не должно смѣшивать съ незначительными дѣ-
лами; они еще не уйдутъ, и потому, не заходя въ при-
сутствіе ступай, скорѣй за ерофеичемъ.
— Слушаю-съ, ваше сіятельство, отвѣчалъ нашъ
знакомецъ и низко поклонясь могущественному вель-
можѣ, вышелъ изъ кабинета и поспѣшно во весь
опоръ поскакалъ домой за ероѳеичемъ.
Дорогою онъ почти не вѣрилъ себѣ, • чтобы такъ
долго и благосклонно разговаривалъ съ нимъ въ ка-
38
бинетѣ такой могущественный вельможа, точно все
это онъ видѣлъ во снѣ.—Пошли Господи, чтобы
этакой великій человѣкъ вылѣчился ероѳеичемъ, тогда,
какая широкая дорога откроется мнѣ: чрезъ ероѳеичъ я
могу выйти въ большіе люди думалъ онъ.
Удивительно, что знакомецъ нашъ мечтая о блестящей
карьерѣ не подумалъ ни разу, что ежели его ероѳеичъ
вмѣсто пользы принесетъ такому могущественному че-
ловѣку страшный вредъ, то онъ, рекомендатель его, мо-
жетъ совершенно погибнуть, и вмѣсто блестящей карь-
еры попасть туда, куда Макаръ телятъ не гоняетъ. Но
мы видимъ въ исторіи, что когда судьба хочетъ, что-
нибудь двинуть впередъ или назадъ, то людямъ, на-
значеннымъ сдѣлать это движеніе, не приходитъ па умъ
самыхъ обыкновенныхъ мыслей, могущихъ удержать
ихъ отъ этого движенія или же не съ должною рев-
ностію совершить его. Такъ точно было и съ нашимъ
знакомцемъ-
Мечтая о блестящей карьерѣ онъ не разъ думалъ
дорогой: Понять немогу откуда это только смѣлость
взялась у меня доложить лично такому могуществен-
ному лицу про ероѳеичъ?
Одна старуха вдова, бѣдная чиновница, которой
мужъ былъ страстнымъ поклонникомъ ероѳеича, и когда
вступалъ отъ него въ паѳосъ, то разыгрывалъ надъ
ней сцены геройства своего, отъ котораго у нея по-
чти не сходили синяки съ лица,—слушая во второй
разъ мое чтеніе этой исторіи, перебила меня на этомъ
мѣстѣ, воскликнувъ:—Откуда смѣлость взялась у него?
Извѣстное дѣло, самъ пакостникъ дьяволъ, врагъ рода
человѣческаго, постарался,’ для соблазна и муки насъ
грѣшныхъ, напустить на него эту проклятую смѣлость.
39
Смѣшонъ такой односторонній взглядъ. Но чего же
можно ожидать отъ глупой бабы-егоистки, которая
не хотѣла, ради пользы приносимой ероѳеичемъ, вели-
кодушно сносить ругательствъ и побой мужа; чув-
ствовала и видѣла только одну внѣшность, а не хо-
тѣла заглянуть во внутренній смыслъ, и потому не
понимала и не понимаетъ, что ероѳеичъ и надъ нею
оказывалъ благодѣтельное вліяніе: и теперь она—свар-
ливая старушонка, а по всей теоріи вѣроятностей,
до геройствованія надъ ней мужа, она была въ тысячу
разъ хуже, что и подтверждаютъ ея сверстники,
говоря, что она молодая была съ страшнымъ норовомъ,
любила потрястись, да на своемъ поставить, и даже
прибавляютъ, что самъ чертъ бы не ужился съ нею,—
чертъ, котораго проискамъ она приписываетъ неожи-
данную смѣлость нашего знакомца. Можетъ быть и
точно, что чертъ, озлобленный на подобныхъ ей бабъ,
подпустилъ смѣлость въ нашего знакомца;, однако же
я не рѣшаюсь положительно утвержать атого, и лучше
стану продолжать мою исторію.
Ие прошло и часа, какъ могущественный вельможа
послалъ нашего чиновника за ероѳеичемъ, и онъ уже
торжественно предсталъ предъ нимъ въ кабинетъ съ
полуштофомъ ероѳеича и наборомъ на цѣлую ведерную
бутыль пѣнника.
Въ то время, въ кабинетѣ у вельможи сидѣло нѣ-
сколько вельможъ менѣе значительныхъ, чѣмъ онъ,
пріѣхавшихъ навистить его и по дѣламъ. Могуществен-
ный вельможа уже объявилъ имъ, что нынче утромъ
ему было донесено объ удивительномъ дѣлѣ: русскій,
деревенскій мужикъ, изобрѣлъ какой-то, чудный, цѣ-
лебный ероѳеичъ; имъ уже вылѣчилось много людей,
и здѣсь есть на лицо одинъ изъ. нихъ,, петербургскій
40
чиновникъ, которому не могъ помочь ни одинъ луч-
шій докторъ. Когда ероѳеичъ и наборъ явились предъ
вельможною компаніей, то, какъ больной хозяинъ,
такъ и гости занялись тщательнымъ разсмотрѣніемъ
того и другаго; однакоже боялись проглотить и кашпо
ероѳеича, и только пробовали его на языкъ и тотчасъ же
выплевывали и полоскали ротъ водою. Шутъ отпу-
скалъ остроты и шутки па счетъ вельможъ и еро-
ѳеича; по когда въ доказательство ихъ сіятельствамъ
безвредности ероѳеича, стоявшій на вытяжкѣ у дверей,
нашъ знакомецъ, на котораго всѣ смотрѣли, какъ на
чудный плодъ ероѳеича, выпилъ рюмку его, не смѣя
попросить чѣмъ-нибудь закусить,—то шутъ побоялся
послѣдовать его примѣру, какъ не приглашали его къ
тому нѣкоторые изъ гостей. Онъ па отрѣзъ отвѣчалъ
имъ.
— Нѣтъ сами попробуйте, пузаны; авосьноги про-
тянете, я плакать по васъ не буду.
При разсматриваніи набора шутъ объявилъ, что
тутъ между прочими травами есть мята и анисъ, съ
чѣмъ никакъ не хотѣлъ никто согласиться, потому
только, что это говорилъ человѣкъ, прозванный дура-
комъ. Положено было на другой день опять всѣмъ
собраться къ могущественному вельможѣ для полнаго
изслѣдованія ероѳеича, и больной, вельможный хо-
зяинъ послалъ пригласить къ этому завтрашнему со-
бранію первѣйшихъ иностранныхъ докторовъ столицы.
Онъ велѣлъ, чтобъ и нашъ знакомецъ, брося всѣ
дѣла въ присутствіи, непремѣнно былъ бы завтра на
этомъ собраніи, какъ живое свидѣтельство чудной,
цѣлебной силы ероѳеича. Но желая удостовѣриться,
что это живое свидѣтельство не продувной ли бестія,
надувало-шарлатанъ или не злонамѣренный ли человѣкъ
41
въ отношеніи жизни его могущественнаго Вельможи,
онъ тотчасъ же потребовалъ къ себѣ начальника на-
шего знакомца, и когда узналъ отъ него, что знако-
мецъ точно неожиданно вылѣчился отъ изнуритель-
ной болѣзни; то велѣлъ начальнику ныньче же произ-
вести лично строжайшее изслѣдованіе въ дому нашего
чиновника: точно ли онъ вылѣчился однимъ только
ероѳеичемъ и не принималъ ли какихъ-нибудь дру-
гихъ лѣкарствъ. Это слѣдованіе онъ приказалъ на-
чальнику произвести безотлагательно, оставя всѣ,
даже нужныя, по присутствію дѣла, и велѣлъ явиться
съ вѣрнымъ отвѣтомъ къ нему завтра въ собраніе,
пезначенное для изслѣдованія ероѳеича.
На другой день во второмъ часу собрались къ мо-
гущественному вельможѣ всѣ приглашенные на изслѣ-
дованіе ероѳеича, даже было щѣоколько и не пригла-
шенныхъ господъ. Они узнали наканунѣ объ этомъ
изслѣдованіи отъ своихъ знакомыхъ, приглашенныхъ
на него, и имѣя счастіе быть коротко знакомыми съ
могущественными вельможею, пожелали присутство-
вать на такомъ важномъ и любопытномъ собраніи,
думая увидать, какъ тутъ же русскій мужикъ начнетъ
лѣчить больнаго вельможу ероѳеичемъ. Начальникъ съ
нашимъ знакомцемъ явился къ вельможѣ раньше всѣхъ
и донесъ ему, что по строжайшемъ личномъ изслѣдо-
ваніи, оказалась совершенная правда, что подчинен-
ный ему чиновникъ, подавшій предложеніе о ероѳеичѣ,
лѣчился однимъ только имъ, употребляя его четыре
раза въ день по рюмкѣ; причѣмъ закусывалъ чер-
нымъ хлѣбомъ съ огурцами или селедкою, и продол-
жаетъ и въ настоящее время постоянно употреблять
ерофеичъ ежедневно предъ закускою, обѣдомъ и ужи-
номъ. Наборъ же для ероѳеича онъ за годъ предъ
42
этимъ привезъ съ собой изъ дороги, будучи посы-
ланъ по казенной надобности въ такой-то городъ.
Настаиваетъ же онъ ероѳеичъ на самомъ лучшемъ
пѣнникѣ. Получа такое обстоятельное донесеніе, вель-
можа былъ доволенъ начальникомъ и изъявилъ ему
свою благодарность.
Когда собрались всѣ модные, иностранные старики
доктора, бывшіе въ столицѣ, и поставленъ былъ предъ
ними полуштофъ ероѳеича и около него положенъ на-
боръ, то все смолкло: воцарилась глубокая тишина;
всѣ присутствующіе приняли серіозный видъ, гото-
вясь приступить къ такому важному изслѣдованію.
Послѣ минутнаго молчанія больной, вельможный хозяинъ
показывая рукою на полштофъ ероѳеича, открылъ
изслѣдованіе рѣчью къ докторамъ, въ которой объ-
яснилъ имъ, что вотъ русскій, деревенскій мужикъ
выдумалъ какой-то ероѳеичъ, излѣчивающій, какъ го-
воритъ, отъ неизлѣчимыхъ болѣзней, и здѣсь на-лицо
человѣкъ вылѣчившійся ероѳеичемъ, поэтому и ре-
комендуется господамъ докторамъ произвести теперь
же изслѣдованіе ероѳеича: ему предлагаютъ лѣчиться
имъ; по онъ опасается безъ изслѣдованія предаться
этому лѣченію, потому и проситъ господъ докторовъ
изслѣдовать ероѳеичъ и объявить ему полезенъ онъ
или вреденъ?
Выслушавъ вельможу иностранцы доктора прежде
всего объявили ему, что просвѣщеннымъ особамъ
стыдно лѣчиться у неуча русскаго мужика, и что надъ
такимъ извѣстнымъ вельможею, какъ онъ, будетъ
смѣяться вся просвѣщенная Европа; что и не видано
въ медицинѣ, чтобъ, вмѣсто микстуръ, лѣчить пѣн-
никомъ, наслоеннымъ на травахъ: это могло придти
въ голову только одному деревенскому мужику, лѣ-
43
карю-самоучкѣ. Но видя, что всѣми этими доводами
они- не могутъ убѣдить вельможу оставить изслѣдова-
ніе ероѳеича; иностранные доктора приступили къ
изслѣдованію его и набора. Попробовавъ еро<і>еичъ и
разсмотря наборъ, доктора съ презрѣніемъ объявили,
что это лѣкарство русскаго мужика заключаетъ въ
себѣ ядовитое вещество, и какъ только человѣкъ
выпьетъ его, то долженъ тотчасъ умереть.
Слыша такой отзывъ Нѣмцевъ, вельможа подозвалъ
къ себѣ нашего знакомца и, показывая на него, объ-
явилъ имъ, что вотъ этотъ самый человѣкъ, пред-
ставившій ему ероѳеичъ, для удостовѣренія безвред-
ности его, самъ выпилъ вчера тутъ, въ присутствіи
всѣхъ, рюмку ероѳеича и даже не закусилъ ничѣмъ,
а вотъ, какъ они видятъ оиъ, не умеръ, и здорове-
хонекъ прпздоровехопекъ.
Нѣмцы доктора положительно утверждали, что, нѣтъ
никакого сомнѣнія, что этотъ человѣкъ, пьющій еро-
ѳеичъ, заранѣе принимаетъ противоядіе, отъ чего и
не умираетъ. При этомъ Нѣмцы коверкали, и чертъ
знаетъ какъ, драгоцѣнное русское слово ероѳеичъ:
одни называли его героѳеичъ, другіе ерефей и даже
ерфеіі.
Нашъ знакомецъ предъ всѣмъ собраніемъ клялся,
па чемъ свѣтъ стоитъ, что онъ употребляя ероѳеичъ
не принимаетъ никакого противоядія, и снова тутъ же
выпилъ рюмку ероѳеича, закусивъ только собствен-
нымъ языкомъ. Но извѣстное дѣло, что Нѣмцы не
вѣрятъ никакой божбѣ русскаго человѣка,—не повѣ-
рили они ей и тутъ. Не только всякій мужикъ, но
и третій гильдіи купцы знаютъ, что Нѣмцы изъ по-
конъ-вѣка не любили русскихъ изобрѣтеній и всегда
старались уничтожать ихъ, замѣнивъ, хотя худшими,
44
да иностранными,—и теперь эти Нѣмцы успѣли посе-
лить въ собраніи вельможъ понятіе объ ’ероѳеичѣ,
какъ о самомъ ядовитомъ питьѣ. Одинъ только шутъ
возставалъ противъ этого своими шуточками и остро-
тами; но на слова его, какъ на слова дурака, не обра-
щали никакого вниманія. Наступала для ероѳеича
рѣшительная минута, это Шекспировское:
Быть иль не быть
ероѳеичу: заглохнуть ли ему и погибнуть на вѣки
въ селѣ, гдѣ онъ изобрѣтенъ или разлиться по всей
необъятной Россіи, покрывшись такою могучею, не
бывалою для водки славой. Наступала эта рѣшитель-
ная минута, и теперь сердце обливается кровію, когда
подумаешь, что русскій народъ могъ бы не узнать ни-
когда ероѳеича и сколько бы разнообразныхъ сценъ
порожденныхъ имъ, сценъ достойныхъ пера геніаль-
наго поэта и кисти великаго живописца,—не суще-
ствовало бы на свѣтѣ. Наступала эта рѣшительная
минута: уже могущественный вельможа проговорилъ:
— Вѣрю вамъ, господа доктора: ероѳеичъ надобно
выкинуть изъ головы. Вотъ ежели бы близкій и
преданный мнѣ человѣкъ выпилъ его въ глазахъ мо-
ихъ и не умеръ, тогда бъ я не повѣрилъ вамъ, хотя
вы и иностранцы, я принялся бъ лѣчиться ероѳеи-
чемъ. Но молено ли отъ кого-нибудь требовать та-
кой великой леертвы: выпить рюмку ероѳеича, когда
вы сей часъ изслѣдовали его и говорите, что отъ
него человѣкъ долженъ тотчасъ же умереть.
Въ эту самую роковую минуту для ероееича шутъ,
отстаивавшій противъ Нѣмцевъ русскій ероѳеичъ, по-
тому что сильно любилъ вельможу, и ничего такъ не
желалъ въ жизни своей, какъ видѣть его опять со-
вершенно здоровььмъ,—явилъ подвигъ самопожертво-
45
ваиія, превосходящій подвигъ Римлянина Сцеволы,
прославляемый десятки вѣковъ: тотъ сжегъ только
руку свою для спасенія отечества, а этотъ рѣшился
пожертвовать своею жизнью для изслѣдованія ероѳеича.
Не говоря ни слова, шутъ подскочилъ къ столу, и
налилъ не рюмку, а цѣлый стаканъ ероѳеича.
— Что ты хочешь дѣлать? воскликнулъ съ испу-
гомъ вельможа.
— Выпить, отвѣчалъ рѣшительно шутъ, взявъ въ
руки стаканъ ероѳеича.
— Ни пей, ни пей "несчастный; ты слышалъ, что
говорятъ доктора: ты тотчасъ умрешь. Мнѣ жалко
тебя: у меня не будетъ дурака, вскричалъ поспѣшно
вельможа, любившій шута своего.
— Экъ какую дичь сморозилъ ты дядя, отвѣчалъ
шутъ:—не будетъ дурака; да этого добра не початой
уголъ и русскихъ, и нѣмецкихъ, и Французскихъ, и
англійскихъ, итальянскихъ и какихъ душѣ угодно. Бала-
хиревъ, хоть и съ трудомъ, да и сто плѣшивыхъ на-
бралъ, а дураковъ-то ты наберешь, сколько душѣ твоей
угодно, далеко и не ходи за ними. А вотъ, какъ ты
умрешь не лѣчась ероѳеичемъ, да, пожалуй, меня по-
шлютъ искать умнаго, такъ гдѣ я найду? Ни одну пару
сапогъ изобьешь, пока сыщешь умнаго человѣка.
Проговоря это скороговоркою шутъ выпилъ на лобъ
стаканъ ероѳеича.
Все собраніе ахнуло!
Это важное событіе случилось въ сорокъ двѣ ми-
нуты и четыре секунты третьяго часа по полудни.
Благословимъ этотъ мигъ времени: въ него былъ спа-
сенъ драгоцѣнный ероѳеичъ. Участь его была рѣшена:
онъ восторжествовалъ надъ всѣми происками нѣмец-
кихъ докторовъ!
46
Шутъ,осушивъ стаканъ ероѳеича, только крякнулъ,
схватилъ какое-то пирожное и сталъ закусывать, го-
воря: Ай-да лѣкарство, вотъ такѣ ужъ лѣкарство не
вашимъ чета нѣмецкимъ микстурамъ; такъ по киш-
камъ и пошло, косточки всѣ перебираетъ, а ноги
такъ и подергиваетъ—сей часъ пущусь трепака.
Эта неожиданная выпивка мигомъ обратила мысль
могущественнаго вельможи въ пользу ероѳеича, и
несмотря, что доктора восклицали, показывая руками
на приплясывающаго шута:—онъ умирать долженъ!
Онъ долженъ умирать!—вельможа сталъ думать про-
тивное, и ежели еще не совершенно склонялся въ
мысляхъ въ пользу ероѳеича; то это только отъ того,
что ему приходила на мысль, что вѣроятно нѣмецкіе
доктора, по своему обыкновенію, пріувеличили ско-
рость смерти отъ ероѳеича; что, можетъ-быть, и
правда ихъ, что умираютъ отъ него, но только не
такъ скоро.—Увижу, что дальше будетъ съ моимъ
шутомъ, думалъ вельможа. Однако основаніе мыслей
его въ пользу ероѳеича уже было положено,-—этого
было довольно!
— Посмотрю, господа доктора, правда ли ваша, что
умираютъ отъ ероѳеича: увижу, умретъ ли мой шутъ
отъ него, сказалъ вельможа.
Увѣряя, что у шута натура дурацкая, оттого онъ
сей часъ и не умеръ, а еще вотъ и пляшетъ надъ
своею могилой, доктора рѣшительно объявили, что онъ
не проживетъ дольше вечера. Говоря это они стали
подыматься домой; но только они привстали съ кре-
селъ, какъ со всѣхъ съ нихъ слетѣли назадъ парики
и засіяли ихъ плѣшивыя головы.
Шутъ тихонько устроившій эту штуку, привязавъ
парики шести лысыхъ иностранныхъ докторовъ къ
заду креселъ, въ эту минуту стоялъ напротивъ нихъ
и вдругъ,? по спѣшно разтопыря руки и ноги и заки-
нувъ голову не иного назадъ, воскликнулъ обрадован-
нымъ, протяжнымъ голосомъ, какъ бы при встрѣчѣ
давно не виданныхъ друзей:
— А-а-а, мое почтеніе! Нѣмецкія плѣши-плѣшав-
ницы, всѣхъ русскимъ плѣшамъ наставницы!
Въ это жъ мгновеніе и попугай, въ богатѣйшей
клѣткѣ закопался на кольцѣ и заговорилъ:—Эка шту-
ка, эка штука, эка штука.
Общій хохотъ раздался въ комнатѣ, даже нашъ
знакомецъ, стоявшій на вытяжкѣ, какъ ни силился, ие
могъ ие улыбнуться и чувствовалъ какое-то отрадное
торжество, смотря на эту шутку, сдѣланную надъ
гонителями ероѳеича, который излѣчилъ его отъ бо-
лѣзни и сулилъ ему блестящую будущность. Одни
только плѣшивые Нѣмцы доктора бѣсились, ругали по
нѣмецки шута и злясь требовали свои напудренные
парики, висѣвшія за стульями; а одинъ изъ докто-
ровъ, у котораго плѣшь была въ полномъ смыслѣ
плѣшъ:—не было ни одного волоска на всей головѣ,
бросился къ шуту и замахнулся на него палкой своею
съ богатымъ набалдашникомъ; но шутъ ловко увер-
нулся, сдѣлалъ ему пальцами длинный носъ и вос-
кликнулъ:
— Это ни я, пи я, а русскій ероѳеичъ оплѣши-
вилъ васъ мейнгеры!
Могущественный вельможа сталъ бранить шута за
дерзкую шутку надъ почтенными, умными людьми.
— Я и показалъ всѣмъ, что эти Нѣмцы люди по-
чтенные и умные, отвѣчалъ шутъ: Изъ разговоровъ
ихъ и не узнаешь этого, а какъ взглянешь на плѣшь,,
48
такъ и вспомнишь, что отъ умной главы отымутся
власы.
Вельможа не былъ въ состояніи много бранить
шута, потому что онъ только за нѣсколько минутъ
предъ этимъ, нисколько не задумавшись жертвовалъ
для него своей жизнью, осушивъ цѣлый стаканъ
ероѳеича!
Между тѣтъ одинъ изъ плѣшивыхъ докторовъ-Нѣм-
цевъ громко сказалъ, что въ просвѣщенныхъ, ино-
странныхъ государствахъ давно нѣтъ шутовъ и что
пора бы перевести ихъ и въ Россіи.
— Гдѣ же быть у васъ въ иностранныхъ госу-
дарствахъ шутамъ: какъ только заведется тамъ шутъ,
такъ сей часъ и ѣдетъ къ намъ въ Россію лѣчить, иль
другимъ какимъ манеромъ, деньги съ насъ обирать, ска-
залъ серіозно шутъ. Вѣдь у насъ всякаго иностранца
за умнаго человѣка считаютъ: сами-то мы учиться,
да работать головушкою лѣнивы, такъ и ради каждой
иностранной головѣ, прибавилъ шутъ, когда всѣ,
кромѣ иностранцевъ, засмѣялись остротѣ его.
Тѣмъ временемъ парики были опять надѣты на по-
чтенныя, нѣмецкія плѣши, и главы, которыя снова
украсились ими, начали еще больше язвить и ругать
русскій ероѳеичъ. Однако могущественный вельможа
уже не обращалъ вниманія на слова озлобленныхъ
Нѣмцевъ, и ждалъ какой результатъ произведетъ еро-
ѳеичъ надъ шутомъ.
Всѣ разъѣхались. Вельможа приказалъ нашему зна-
комцу, чтобы завтра утромъ онъ опять явилс .•>
нему. ‘:ОС
Прошелъ вечеръ,—шутъ не, умиралъ. Наступило
утро другаго дня и вельможа проснувшись увидѣлъ
49
у постели своей шута здоровехонькаго, приздоро-
вехонькаго.
— Ты не умеръ? Какъ ты себя чувствуешь, спро-
силъ шута обрадованный вельможа.
— Лѣчись ероѳеичемъ, дядя, отвѣчалъ шутъ:—у
меня который день животъ болѣлъ, сладу не было,
не успѣвалъ бѣгать, а какъ выпилъ ероѳеичу,—все
прошло.
Окончательное рѣшеніе лѣчиться ероѳеичемъ вель-
можа возъимѣлъ тогда, какъ явившійся къ нему съ
дѣлами его секретарь доложилъ, что онъ изъ предан-
ности къ нему, своему благодѣтелю, вчера вечеромъ
нарочно ѣздилъ на домъ къ рекомендателю ероѳеича,
разспрашивалъ тамъ всѣхъ, даже младенцевъ, про еро-
ѳеичъ; провелъ цѣлый вечеръ тамъ, съ цѣлью подмѣтить
пѣтъ ли обмана про необыкновенную цѣлебную силу
ероѳеича, и въ заключеніе предъ закускою самъ вы-
пилъ двѣ рюмки ероѳеича, и теперь можетъ свидѣ-
тельствовать предъ его сіятельствомъ всю неоцѣнен-
ную пользу ероѳеича, потому что болѣвшая у него
нѣсколько дней поясница за ночь же прошла съ этихъ
двухъ рюмокъ. Послѣ этого не оставалось болѣе
никакого сомнѣнія въ цѣлебной силѣ ероѳеича и мо-
гущественный вельможа рѣшился никого не слушать
и приняться лѣчиться ероѳеичемъ.
Мы видимъ въ Исторіи, чі’о во всѣ вѣка люди сна-
чала никогда не вѣрили великимъ открытіямъ и даже
смѣялись надъ ними, а нѣкоторые простолюдины счй-
т~ ихъ слѣдствіемъ колдовства: вспомнимъ открытіе
К< лбомъ Америки, изобрѣтеніе Фультономъ порохо-
дс какихъ усилій и трудовъ стоило имъ уговорить
люДей осуществить ихъ мысли. Этой общей участи
великихъ изобрѣтеній не избѣгъ, какъ мы видѣли и
‘ . 4
50
ероѳеичъ, изобрѣтеніе котораго произошло между от-
крытіемъ Америки и изобрѣтеніемъ пароходовъ. Воз-
дадимъ же благодарность людямъ, которые старались
энергически поддерживать великія изобрѣтенія при ихъ
рожденіи и давать имъ ходъ. Поэтому воздадимъ
должную благодарность и шуту, такъ энергически
отстаивавшему ероѳеичъ отъ Нѣмцевъ. Озлобленные
доктора Нѣмцы даже говорили потомъ между собою: —
Русскій человѣкъ не любитъ защищать свое русское
изобрѣтеніе и только скажи иностранецъ; что это
изобрѣтеніе дрянь, такъ Русскій тотчасъ оставитъ его,
а вотъ на счетъ ероѳеича вышло не то: мы Нѣмцы
гутъ шишь съѣли. Вѣрно это изобрѣтеніе пришлось
больно по сердцу русскому человѣку, когда онъ не
повѣрилъ иностранному мнѣнію объ немъ. Это выхо-
дитъ, что мы покушаясь уничтожить ероѳеичъ, задѣли
за живое русскаго человѣка.
Рѣшась лѣчиться ероѳеичемъ могущественный вель-
можа хотѣлъ, чтобы его лѣчилъ самъ Ероѳеичъ, и
потому на другой же день утромъ былъ посланъ нашъ
знакомецъ отъ вельможи, на тройкѣ перемѣнныхъ, за
русскимъ мужикомъ, Ероѳеемъ Ероѳеичемъ, знамени-
тымъ изобрѣтателемъ ероѳеича!
Чрезъ восемь сутокъ, въ то самое утро, когда за
ночь выпалъ первый снѣгъ въ Петербургѣ въ тотъ
годъ, возвратился нашъ знакомецъ въ Петербургъ,
привезя съ собою генія, изобрѣтшаго ероѳеичъ, и
сѣверная столица узрѣла въ стѣнахъ своихъ этого
памятнаго землѣ русской человѣка.
По приказанію вельможи знакомецъ нашъ, ие за-
ѣзжая даже домой, провезъ прямо въ великолѣпный
домъ его, старика Ероѳеича. Надобно сказать, что въ
51
эти восемь дней вельможа сталъ чувствовать себя
еще хуже.
Какъ только переодѣлся Ероѳеичъ въ захваченный
имъ съ собою праздничный нарядъ свой: рѣшинской
армякъ, который подпоясалъ краснымъ кумачнымъ
кушакомъ, и надѣлъ сапоги, подбитые большими
гвоздями, то тотчасъ же иашъ знакомецъ явился
съ этимъ великимъ изобрѣтателемъ въ кабинетѣ
вельможи.
Больной, могущественный вельможа обласкалъ Еро-
ѳеича, разсказалъ ему болѣзнь свою и наконецъ спро-
силъ, можетъ-ли онъ помочъ ему своимъ еро-
ѳеичемъ?
Выслушавъ вельможу и пристально посмотря на
него, Ероѳеичъ рѣшительно объявилъ что вылѣчитъ
его ероѳеичемъ. Вельможа хотѣлъ, чтобы въ началѣ
лѣченія Ероѳеичъ жилъ у него въ домѣ и самъ изго-
товлялъ для него ероѳеичъ, поэтому и приказалъ от-
вести ему внизу особенную комнату съ лежанкою,
па которой онъ могъ бы настаивать ероѳеичъ. Въ
тотъ же день предъ обѣдомъ Вельможа началъ курсъ
лѣченія ероѳеичемъ, взятымъ отъ нашего знакомца,
въ пропорціи, которой хватило, пока настоялась двухъ-
ведерпая бутыль собственнаго ероѳеича. Надобно ска-
зать, что Ероѳей Ероѳеичъ привезъ съ собою въ
Петербургъ пуда три своего набора.
Употребляя четыре раза въ день по рюмкѣ еро-
ѳеича, Вельможа, бросившій всѣ лѣкарства, началъ
чувствовать себя день ото дня все лучше и лучше,
и чрезъ мѣсяцъ онъ такъ много поправился въ здо-
ровьѣ, что молва о чудесномъ цѣлебномъ ероѳеичѣ,
отъ котораго поправляется могущественный вельможа,
пошла по всему высшему петербургскому обществу;
52
тѣлъ болѣе, что нѣкоторые и другіе больные вель-
можи стали приглашать къ себѣ Ероѳеича и съ успѣ-
хомъ лѣчиться у него ероѳеичемъ; а здоровые, слыша
отъ него, что ероѳеичъ полезенъ и многимъ здоро-
вымъ для предохраненія отъ болѣзней, начали брать
у него наборъ, настаивать ероѳеичъ и пить его, вмѣсто
сладкой водки и ликера, предъ закускою, обѣдомъ и
ужиномъ, и всѣ находили что ероѳеичъ несравненно
здоровѣе сладкой водки и ликера. Разумѣется, что
бравшіе наборъ у Ероѳеича щедро награждали его.
Когда же, по прошествіи съ небольшимъ полугода,
могущественный вельможа сдѣлался совершенно здо-
ровъ и началъ полнѣть, то ероѳеичъ уже прослав-
лялся, не только по всему Петербургу, но и въ
высшемъ обществѣ Москвы.
Разсказы о томъ, что ероѳеичемъ излѣчились отъ
тяжкихъ болѣзней могущественный вельможа и мно-
гія другія особы, ходили, по обыкновенію, съ прикра-
сами и преувеличеньями, по Петербургу и Москвѣ.
Не только люди высшаго общества, по даже средняго
сословія, оставили пить сладкую водку, принялись
употреблять ероѳеичъ и были отъ него въ восхище-
ніи; да и могло ли быть иначе, потому что при
Дворѣ, у князя Потемкина и у всѣхъ вельможъ еро-
ѳеичъ вошелъ въ моду, вмѣсто сладкихъ водокъ.
Высшее общество Петербурга пасило русскаго му-
жика Ероѳеича, какъ говорится, на рукахъ; въ то
время онъ просто производилъ Фуроръ въ сѣверной-
столицѣ, однимъ словомъ былъ въ модѣ.
Отдадимъ честь русскимъ докторамъ: они, видя, что
многіе больные излѣчились ероѳеичемъ, оцѣнили пользу
его прежде иностранныхъ докторовъ, и какъ тѣ,
такъ и другіе удивлялись, что не пришло имъ на
53
мысль прежде русскаго мужика выдумать для мно-
гихъ полезную, лѣкарственную настойку на пѣнникѣ,
столь свойственную русскому человѣку и климату.
Они начали сами для нѣкоторыхъ больныхъ составлять
ерооеичъ, изъ разныхъ лѣкарственныхъ травъ, сообра-
зуясь въ выборѣ ихъ съ свойствомъ болѣзней и въ
послѣдствіи безсознательно развивая изобрѣтеніе рус-
скаго мужика Ероѳеича, стали давать многимъ боль-
нымъ пить разные декокты на пѣнникѣ, какъ-то:
сасапарель и проч.
Здѣсь нельзя пройдти молчаніемъ про замѣчательный
Фактъ. Когда господа начали лѣчиться Ероѳеичевымъ
ероѳеичемъ и отдавать ему предпочтеніе предъ апте-
карскими лѣкарствами, то во всѣхъ домахъ, гдѣ вве-
денъ былъ ероѳеичъ въ лѣкарство, то и дѣло начали
дѣлаться больными слуги. Эта епедимическая болѣзнь
па слугъ начиналась въ каждомъ домѣ съ того, что
управляющій на вопросъ наприм. его сіятельства:—
Отчего не видать другой день Васьки, да Петрушки?—
обыкновенно отвѣчалъ.
— Васька, да Петрушка больны, ваше сіятельство.
— Чтожь, Никаноръ, полѣчить ихъ ероѳеичемъ, го-
ворилъ серіозно управляющему своему старикъ, его
Сіятельство.
II управляющій начиналъ Ваську, да Петрушку
лѣчить ероѳеичемъ. Оіш, какъ-то не скоро поправля-
лись. Не успѣвали они еще совсѣмъ выздоровѣть, какъ
занемогали Ванька, да Фомка, а тамъ Ларивошка, да
Тимошка и другіе прочіе, и всѣх-ъ лѣчили ероѳеичемъ.
Только что выздоравливаютъ новые больные, смотришь,
занемогаютъ опять прежніе. Однимъ словомъ, всѣ слуги,
то выздоравливаютъ, то опять занемогаютъ. Наконецъ
управляющіе видя, что ероѳеичъ только на время из-
54
лѣчиваетъ эту епедимическую болѣзнь слугъ, приду-
мали другое лѣкарство.
Графскій управляющій сошелся съ княжескимъ.
— Ну, что Никаноръ Иванычъ, все ли въ домѣ у
васъ обстоитъ благополучно? спросилъ княжескій
графскаго.
— Какой благополучно, Семенъ Ильичъ, просто
измучился: какая-то повальная болѣзнь напала у насъ
на лакеевъ, поваровъ, кучеровъ и весь мужской полъ
то и дѣло всѣ занемогаютъ, отвѣчалъ Никаноръ
Иванычъ.
— Что за диво! и у насъ тоже, да и по другимъ
домамъ жалуются на эту болѣзнь. У васъ, Никаноръ
Иванычъ, чѣмъ лѣчатъ этихъ больныхъ?
— Новымъ лѣкарствомъ — ероѳеичемъ, Семенъ
Ильичъ.
— II у насъ тоже, да и у всѣхъ тѣмъ же. Эта
повальная болѣзнь на слугъ, Никаноръ Иванычъ, вѣрно
въ воздухѣ завелась.
На это Никаноръ Иванычъ отвѣчалъ рѣшительнымъ
тономъ.
— Не знаю, какъ ты, Семенъ Ильичъ, а я измучился
лѣчить ихъ ероѳеичемъ и придумалъ другое, старинное
лѣкарство: съ завтрашняго же дня оставлю лѣченье
ероѳеичемъ, а примусь лѣчить этихъ больныхъ зеле-
ною кашей.: она по моему скорѣе прекратить эту
повальную болѣзнь.
— II я думаю объ этомъ лѣкарствѣ; тоже хочу по-
пробывать лѣчить ихъ имъ, отвѣчалъ Семенъ Ильичъ,
II съ другаго же дня Никаноръ Иванычъ и Семенъ
Ильичъ отмѣнили въ своихъ домахъ лѣченье ероѳеи-
чемъ и начали лѣчить больныхъ зеленою кашей. II
диковинное дѣло:—епидими чес ка я болѣзнь слугъ тот-
5а
часъ у нихъ прекратилась. Съ нихъ взяли примѣръ
и другіе управляющіе, и эта повальная болѣзнь между
слугъ изчезли въ Петербургѣ; даже, удивительное
дѣло, между слугами водворилась давно небывалое
здоровье, потому что занемогающіе другими легкими
болѣзнями, боясь лѣкарства зеленой каши, перемо-
гались, не говорили, что больны и выздоравливали на
ногахъ.
Надобно также сказать, что въ то время одинъ
горячій прожектеръ того времени, постигнувъ ероѳеичъ
и предвидя его громадную будущность, возъимѣлъ тогда
мысль опередившую его вѣкъ, именно: когда сталъ
прославляться ероѳеичъ въ Петербургѣ, то оиъ хотѣлъ
вступить въ товарищество съ Ероѳеемъ Ероѳеичемъ,
испросить въ родѣ двадцатилѣтней привелегіи, по ко-
торой составлять и продавать ероѳеичъ позволено было
бы только единственно имъ. Когда была бы получена имъ
такая привилегія, то онъ полагалъ учредить компанію
на паяхъ, или, по нынѣшнему, акціяхъ, и она основала
бы въ Петербургѣ и Москвѣ въ родѣ центральныхъ
аптекъ ероѳеича, которыя снабжали бы имъ всю
Россію. По русскій человѣкъ Ероѳеичъ не понялъ
ничего этого: когда прожектеръ, навязываясь къ нему
въ товарищи, объяснялъ эту мысль свою, и говорилъ,
что чрезъ осуществленіе ея они съ нимъ въ двадцать
лѣтъ наживутъ себѣ огромное состояніе ероѳеичемъ,
изобрѣтатель его махнулъ рукою и проговорилъ про-
жектеру.
— Выдумай ты самъ, баринъ, свой ероѳеичъ и
какъ знаешь наживай отъ него деньги, а я тебѣ не
товарищъ съ моимъ ероѳеичемъ. Мнѣ много денегъ
не надо: сытъ бы, да одѣтъ только былъ.
56
Въ послѣдствіи, когда мысль прожектера осуще-
ствилась еще въ несравненно обширнѣйшихъ размѣ-
рахъ, чѣмъ предполагалъ онъ,—когда, нетолько въ
Петербургѣ и Москвѣ, но и по всѣмъ городамъ, се-
ламъ и деревнямъ русскаго царства устроились аптеки
ероѳеича въ питейныхъ домахъ, и откупщики нажи-
вали отъ него милліоны,—этотъ прожектеръ, уже
старикъ, рвалъ на себѣ остатки сѣдыхъ волосъ и
клялъ Ероѳеича, что онъ не согласился на его гені-
альный проектъ.
— Помилуйте, говорилъ всѣмъ прожектеръ —я бы
имѣлъ теперь отъ ероѳеича кучу милліоновъ: вы сами
видите, какой огромный дивидентъ приносилъ бы еро-
ѳеичъ акціонерамъ. Предъ нимъ завидный дивидентъ
Страховаго отъ огня общества ПФу, ноль. Сами по-
судите, тамъ страхуютъ дома, а у меня бы страховали
здоровье, а оно всего дороже людямъ. Эхъ, подлинно
русскій человѣкъ въ кои-то вѣки выдумаетъ самъ
безъ иностранцевъ, что-нибудь важное, и тутъ не
умѣетъ своею выдумкой нажить милліоновъ, даже не
хочетъ послушать умныхъ людей. Скажите же, по-
жалуйста, за что мои милліоны достались откупщи-
камъ? Развѣ за то, прибавлялъ онъ, съ ѣдкою улыб-
кой, съ сверкающими отъ злости глазами:—развѣ за
то, что они испортили ероѳеичъ: настаиваютъ его не
лѣкарственными травами, а какою то дрянью. Они въ
шестидесяти-ведерныя бочки сыплютъ, чертъ знаетъ,
какой наборъ, только-бъ подешевлѣ; сыплютъ прямо изъ
кулей, а па куляхъ спятъ на дворѣ рабочіе и разныя
неблагопристойности прямо на кули съ наборомъ такъ
и дѣлаютъ; а въ бочки-то, въ ероѳеичъ, крысы
по четверть аршину попадаютъ:—крысы, знаете, лю-
57
бятъ простое вино и ероѳеичъ не меньше грѣшнаго
русскаго человѣка.
Все это послѣднее прежектеръ говорилъ съ цѣлью,
чтобы отвращеніемъ уменьшить доходъ отъ ероѳеича
у ненавистныхъ для него откупщиковъ, воспользовав-
шихся его милліонами.
— Какъ вы полагаете, сколько бъ милліоновъ у васъ
теперь было отъ ероѳеича? спросилъ съ полоулыбкою
молодой человѣкъ, которому старикъ прожектеръ, въ
отрепаныхъ панталонахъ, въ истасканномъ, худомъ
фракѣ, съ чужаго плеча, разсказывалъ съ досадой о
не сбывшемся для него, за пятьдесятъ лѣтъ предъ
тѣмъ, его великомъ проэктѣ на счетъ ероѳеича.
Трясясь отъ старости на ногахъ, на которыхъ изъ
худыхъ сапогъ высматривали пальцы, онъ отвѣчалъ
потирая лысину свою:—Я самъ постоянно, ежедневно
слежу за ходомъ пріуспѣванія ероѳеича въ Россіи и
за добротою его, и скажу, что ежели такимъ дрян-
нымъ ероѳеичемъ откупщики нажили сотни милліо-
новъ, то я своимъ настоящимъ Ероѳеичевымъ еро-
ѳеичемъ нажилъ бы столько, что вамъ и въ голову
не приходитъ.
— Однако же скажите, сколько бы именно вы те-
перь имѣли состоянія отъ ероѳеича? спросилъ на-
стоятельно молодой человѣкъ.
— Я отъ ероѳеича былъ бы теперь богаче Род-
шильда: мнѣ всѣ государства были бы должны, отвѣ-
чалъ рѣшительнымъ, серіознымъ тономъ, поправляя
большія старыя очки свои, старикъ прожектеръ, теперь
ничего не имѣющій отъ ероѳеича.
Но я отклонился отъ моего разсказа, продолжаю
опять его.
58
Сдѣлавшись здоровъ съ ероѳеича, могущественный
вельможа щедро наградилъ его изобрѣтателя и даже
хотѣлъ вывесть его въ купцы. Но Ероѳеичъ не по-
желалъ этого, говоря, что родился онъ мужикомъ,
состарился мужикомъ и умереть хочетъ мужикомъ:
дѣтей у него нѣтъ, такъ не къ чему у гробовой доски
выходить ему въ купцы.
Въ благодарность за щедрую награду Ероѳеичъ,
собираясь домой къ себѣ въ деревню, открылъ вель-
можѣ и другимъ изъ какихъ травъ составляетъ онъ
наборъ ероѳеича и по скольку кладетъ каждой изъ
нихъ.
Ероѳеичъ, проѣздомъ въ свое село чрезъ Москву,
въ которой его уже давно опередила слава его еро-
ѳеича, прожилъ въ Бѣлокаменной болѣе мѣсяца,
потому что и здѣсь, узнавъ объ его пріѣздѣ, стали
приглашать его къ себѣ разные богатые больные и
являться къ нему за ероѳеичемъ небогатые. Собравъ
и въ Москвѣ порядочно деньжонокъ отъ богатыхъ
больныхъ, Ероѳеичъ возвратился въ село свое бога-
Тымъ крестьяниномъ.
Надобно ли говорить, что могущественный вель-
можа, выздоровя отъ ероѳеича, не только попомнилъ,
но даже полюбилъ нашего знакомца и помѣстилъ его
въ такую должность, которая открыла ему широкую
и быструю карьеру; такъ что чрезъ двадцать лѣтъ,
когда ероѳеичъ, выведшій его въ люди, распростра-
нился уже по всей Россіи, знакомецъ нашъ былъ въ
большихъ чинахъ и обладалъ богатымъ состояніемъ,
однимъ словомъ—сдѣлался богатымъ, чиновнымъ рус-
скимъ бариномъ. Въ великолѣпномъ кабинетѣ его
находился до самой его смерти портретъ Ероѳея
Ероѳеича въ богатой золотой рамѣ. Этотъ чрезвы-
59
чайно схожій портретъ, писанный масляными красками,
благодарный къ Ероѳеичу знакомецъ нашъ заказалъ
списать съ него, предъ отъѣздомъ его изъ Петер-
бурга, одному изъ лучшихъ того времени петербург-
скихъ художниковъ. Разумѣется, ежели бы Ероѳеичъ
былъ не мужикъ, то, по тогдашнему вкусу, живописецъ
непремѣнно изобразилъ бы его въ греческой хламидѣ
Эскулапа, и заставилъ бы генія изъ облаковъ спускать
предъ нимъ штофъ ероѳеича. Но благодаря тому, что
Ероѳеичъ былъ мужикъ, живописецъ, считая русскаго
мужика недостойнымъ такого украшенія, срисовалъ
его просто, ие забывъ помѣстить предъ нимъ на столѣ
штофъ ероѳеича, рюмку и связку набора, какъ объ-
ясненіе, за что мужикъ удостоивъ былъ снятіемъ съ
него портрета. Вѣроятно съ мыслею показать, что
ероѳеичъ изобрѣтенъ въ деревнѣ, онъ помѣстилъ на
портретѣ и картину изображающую деревенскій лан-
шафтъ.
ВЕЗЪ ГЛАВЫ
дальнѣйшая исторія ероѳеича.
И пошелъ съ той поры писать ероѳеичъ по всей
необозримой землѣ русской. Ни одна водка ни прежде,
ни послѣ него, никогда не достигала у насъ такой
всеобщей, народной, долговременной, славы какой
достигъ ероѳеичъ.—Какимъ образомъ онъ распростра-
нился во всемъ народѣ? спросятъ читатели.—Отвѣтъ
не труденъ: среднее сословіе всегда подражаетъ выс-
шему, нисшее среднему. Поэтому когда въ Петер-
бургѣ, при Дворѣ и у вельможъ стали подавать вмѣ-
сто одной сладкой водки и ероѳеичъ. то ежели не
сами вельможи хотѣли облагодѣтельствовать откры-
тіемъ рецепта ероѳеича господъ менѣе ихъ значитель-
ныхъ, то эти господа вывѣдывали рецептъ этотъ отъ
управляющихъ или секретарей вельможъ. Отъ этихъ
господъ, чрезъ ихъ управляющихъ же и экономокъ,
выспрашивали рецептъ ероѳеича господа еще менѣе
значительные. Чиновники узнавали его отъ господскихъ
дворецкихъ и отъ нихъ же почерпали эту тайну бо-
гатые купцы. Всѣ начали говорить тогда въ Петер-
бургѣ и Москвѣ, что стыдно не имѣть въ домѣ еро-
оеича, когда онъ въ большой модѣ у всѣхъ вельможъ
и значительныхъ господъ.
61
— Эй, Матрена Карповна, говорилъ какой-нибудь
богатый купецъ, съ окладистою бородой, толстой
женѣ своей, пріѣхавъ домой и кладя на столъ на-
боръ для ероѳеича:—вотъ изволька настоять траву
эту на трехъ ведрахъ пѣннику. Все господство пьетъ
ероѳеичъ, а у пасъ чтоль денегъ пѣтъ? II мы обза-
ведемся ероѳеичемъ; тѣмъ паче, что ахтителыюе
питье выходитъ, наше россійское, ни какая-нибудь
эта нѣмецкая, сладкая водка. Я у графскаго дворецкаго
пилъ ероѳеичъ, и не пожалѣлъ: десять цѣлковиковъ далъ
ему за науку мастерить ероѳеичъ.
Матрена Карповна уже мѣсяца два испивала съ
мужемъ ероѳеичъ, не нахвалясь имъ, когда пришла
къ ней ея небогатая пріятельница, а мужа дома не
было. По обыкновенію собравъ закуску, Матрена
Карповна сказала тихимъ, таинственнымъ голосомъ
пріятельницѣ:—Постой милая моя, я угощу тебя еро-
ѳеичемъ; я думаю ты сроду ие пивала его. Насъ
самъ графскій управляющій научилъ, какъ дѣлать его.
Все господство въ Питерѣ и Москвѣ пьютъ ероѳеичъ.
А знаешь ли диво какое: вѣдь его выдумалъ русскій
мужичекъ. Матушка царица енераломъ его пожаловала.
Пріятельница, въ компаніи Матрены Карповны, вы-
пила рюмочекъ шесть ероѳеича, была въ привеликомъ
удовольствіи отъ него и стала чуть не въ ноги кла-
няться Матренѣ Карповнѣ научить ее, какъ дѣлать
ероѳеичъ. Матрена Карповна облагодѣтельствовала ее
этимъ секретомъ, и мужъ пріятельницы пришелъ даже
въ иступленіе, -когда выпилъ новомоднаго ероѳеича.
Тѣ же несчастные, которые нигдѣ не могли до-
стать рецепта ероѳеича, обращались въ сѣменныя лавки.
Тамъ продавали травы для настоя его, и здѣсь поло-
жена была, изъ низкой корысти, первая основа порчи
62
ероѳеича: одни торговцы поначалу не знали рецепта
набора, а упустить покупателей не хотѣли, и потому
набирали разныхъ травъ, подходящихъ къ ероѳеичу;
другіе же торговцы желая продать больше травъ
удвоивали настоящую препорцію подлиннаго набора и
даже прибавляли къ нему другихъ травъ. Дешевизна
моднаго ероѳеича противъ сладкихъ водокъ болѣе всего
способствовала къ распространенію его въ тѣхъ не-
богатыхъ сословіяхъ народа, въ которыхъ уже счи-
тали неприличнымъ нить пѣнникъ и пили сладкую
водку, стоившую гораздо дороже ероѳеича. Въ сѣ-
менныхъ лавкахъ въ Петербургѣ и Москвѣ пошелъ
такой спросъ на травы, идущія въ ероѳеичъ, что въ
первый годъ даже многихъ изъ нихъ не хватило въ
наличности; по зато на другой годъ всѣ сѣменныя
лавки наполнились этими цѣлебными травами. Иного-
родные купцы, покупая разные товары въ Москвѣ для
продажи въ своихъ городахъ, стали покупать пудами
и травы для моднаго ереѳеича. Спросъ на мяту въ
Петербургѣ и Москвѣ сдѣлался такой сильный, съ
которымъ не можетъ сравниться требованіе ея даже
во время первой холеры, и разумѣется, по русскому
обыкновенію, цѣны па мяту и прочія произрастенія,
идущія въ ероѳеичъ, сильно возвысились.
Сладкая водка была ничто иное, какъ подражаніе
иностранному; распространеніе же въ народѣ еро-
ѳеича показывало обращеніе къ своей народности. Съ
каждымъ годомъ ероѳеичъ, который нѣкоторые стали
называть ероѳеичь, а.гегорически горькая водка,
все больше и больше разпространялся въ народѣ,
хотя все болѣе и болѣе терялъ первоначальный со-
ставъ свой: многіе самоучки лѣкаря, врачующіе себя
сами, стали прибавлять въ него полынь или какія-ни-
63
будь другія лѣкарственныя травы, а нѣкоторые соста-
вители подбавляли въ него запашистыя, сладкія тра-
вы и другія произрастенія, чтобы онъ былъ пріят-
нѣе и все это стряпанье свое называли ероѳеп-
чемъ. Благодѣтельные откупщики, изстари ревно-
вавшіе о преуспѣваніи пьянства въ пародѣ, видя,
что многіе стыдятся пить пѣнникъ, а не имѣютъ до-
статка постоянію настаивать у себя ероѳенчъ, отчего
и не пьютъ ничего, а тѣмъ дѣлаютъ ущербъ ихъ сбо-
рамъ,—придумали сдѣлать для бѣдныхъ доступъ къ
ероѳеичу во всякое время, какъ только попадутся имъ
деньжонки, точно, какъ бы у каждаго бѣдняка не
переводилась дома бутыль съ нимъ па печкѣ. Для
этого откупщики лѣкарственный ероѳеичъ повернули
въ кабацкой: начали настаивать его и продавать по
кабакамъ. Поначалу откупщики дѣлали ероѳеичъ до-
бросовѣстно, придерживаясь довольно близко рецепта
изобрѣтателя, и даже одинъ московскій откупщикъ
настаивалъ ереѳеичъ такимъ отличнымъ наборомъ,
что надолго увѣковѣчилъ Фамилію свою въ москов-
скомъ Сѣменномъ ряду. Когда этотъ откупщикъ уже
давно тлѣлъ въ могилѣ, въ Сѣменномъ ряду продол-
жали продавать, какъ одинъ изъ самыхъ лучшихъ и
не дорогихъ наборовъ ероѳеича, тотъ наборъ его, на-
зывавшійся по его Фамиліи. Съ нимъ соперничалъ толь-
ко одинъ наборъ, имѣвшій названіе пи по Фамиліи, а
по званію лица, употреблявшаго ероѳеичъ этого набора
для здоровья. Эти два набора можно было покупать
въ Сѣменномъ ряду даже въ тридцатыхъ годахъ ны-
нѣшняго столѣтія. Наборы эти любило большинство
просвѣщенной публики и потому по большой части
ими настаивали ероѳеичъ по домамъ.
Въ начальныхъ двадцатыхъ годахъ нынѣшняго вѣка
64
ероѳеичъ достигъ самой высоты, апогеи своей славы.
Отъ моря Балтійскаго до Восточнаго океана, отъ Бѣ-
лаго моря до Чернаго и стѣнъ Китая пили ереѳеичъ.
Слово ероѳеичъ гремѣло но всей Россіи, а между тѣмъ
первоначальный наборъ его, изобрѣтённый Ероѳеемъ
Ероѳеичемъ, уже былъ забытъ. Ежели вы читатель не
ровестиикъ намъ, людямъ пятидесяти-лѣтнимъ, то вы
не поймете всей восхитительной поэзіи слова ероѳеичъ.
Онъ былъ идоломъ подьячихъ, квартальныхъ и почтен-
наго купечества. Ероѳеичъ слитъ съ воспоминаніемъ
милаго дѣтства нашего, первыхъ дней нашей юности.
Въ воображеніи нашемъ при словѣ ероѳеичъ воскре-
шаютъ сцены, которыя не могутъ воскреснуть въ ва-
шемъ. Какъ только мы начали помнить себя, мы ви-
дѣли на закускѣ граненый графинъ съ ероѳеичемъ,
окруженный чудною, точно смѣтапа , салфеточ-
ною икрой, голландскими селедками, швейцарскимъ,
сочнымъ сыромъ и дивною калбасой изъ самаго луч-
шаго италіянскаго, гастрономическаго магазина. Мы
помнимъ, какъ екоиомка, или вмѣстѣ съ нею и наша
матушка, клали въ ведерную бутыль изрѣзанныя тра-
вы, сыпали туда сухіе померанцы, анисъ. Какъ сей-
часъ чувствую благоухающій запахъ травъ ероѳеича.
Я не сравню этого благоуханія съ благоуханіемъ
лимонныхъ рощъ Италіи. Что мнѣ въ тебѣ Италія!
ты не слита съ воспоминаніемъ моей юности, моей
молодости: я не былъ въ тебѣ въ тѣ цвѣтущіе годы
жизни моей, и ежели ты мнѣ теперь пріятна Италія,
то не потому что въ тебѣ теплый, благоухающій, бла-
гословенный воздухъ,’ что ты сокровищница дивныхъ
произведеній изящныхъ искуствъ; но единственно по-
тому только, что на изумрудныхъ поляхъ твоихъ цвѣ-
тутъ померанцовыя деревья, съ которыхъ высушенные
65
померанцы шли въ ероѳеичъ,—въ ероѳеичъ, который
и среди сѣвернаго хлада зимы, въ трескучіе морозы,
могъ переносить человѣка не только въ твой теплый
юясный климатъ, но и въ волшебный край, гдѣ явля-
лись черти и разные небывалые звѣри.
— Въ пору самой высоты славы ероѳеича разцвѣла
жизнь моя. Съ отрадою переношусь воображеніемъ
въ тѣ года и вижу: вотъ весь наборъ положенъ въ
бутыль; ее наливаютъ пѣнникомъ, (которымъ всегда
успѣвали предъ этимъ тихонько воспользоваться п-
квасному стакану два лакея нашихъ; потомъ заты-
каютъ бутыль пробкой съ тряпкой, болтаютъ, нако-
нецъ кладутъ на пробку въ двое сложенную тряпку,
обвязываютъ ее на горлышкѣ бутыли веровочкою и
притянувъ плотно концы веревочки на тряпку) на верху
пробки, капаютъ на нихъ краснымъ сургучомъ и при-
печатываютъ именною печатью, изъ опасенія похи-
щенія. Вотъ бутыль поставлена въ мою комнату: лѣ-
томъ на окно на солнце, а осенью и зимою на ле-
жанку. Проходитъ недѣля, двѣ; економка разпечаты-
ваетъ бутыль, наливаетъ изъ нея чрезъ кисейку и
воронку полный большой граФіінъ и снова запечаты-
ваетъ ее и покрываетъ верхъ бутылки пожелтѣвшею,
мокрою кисейкой. Тутъ, когда ероѳеичъ пошелъ въ
дѣло, начинаются сцены, которыхъ теперь ужь не
увидишь: ныньче бутыль съ очищеннымъ заперта въ
кладовую, чуланъ или шкзфъ и не соблазняетъ при-
слугу, какъ тогда соблазнялъ ероѳеичъ, который на-
добно было настаивать въ теплѣ, что производили,
въ жилой, теплой, не запертой комнатѣ, и только не
навистная для прислуги печать охраняла ероѳеичъ.
Вотъ, когда я лежу въ полуснѣ, какъ бы сплю, или
тихо сижу въ сосѣдней комнатѣ, смотрю—кто-нибудь-
5
66
изъ старинныхъ слугъ нашихъ, съ полотенцемъ въ
рукѣ, будто идетъ стереть пыль съ мебели, проби-
рается, какъ котъ за мышыо къ бутыли, думаетъ
онъ: не забыла ли по счастью запечатать ее економка,
что иногда, хотя и очень рѣдко, да случается. Но
увы! бутыль крѣпко припѣчатана злодѣйкою. Онъ
осматриваетъ бутыль со всѣхъ сторонъ, даже поню-
хаетъ пробку, и выругавъ шепотомъ економку вѣдь-
мою, невольно вздохнетъ и съ печальнымъ лицемъ
удаляется отъ соблазнительной бутыли. Только рѣдко,
какой-нибудь вновь нанятый, смѣлый лакей, у кото-
раго нѣтъ денегъ и еще кредита, по новости мѣста,
дерзаетъ хищническою рукой сломать пѣчать и, пос-
пѣшно паливъ прямо изъ бутыли въ принесенный съ
собою большой стаканъ, торопливо выпиваетъ его,
глотая вмѣстѣ съ ероѳеичемъ и траву, снова завязы-
ваетъ тряпку, покрываетъ кисейкою и скрывается изъ
комнаты.
Какой же крикъ бывало подымитъ економка, когда,
подойдя къ бутылѣ наливать хозяевамъ ероѳеичъ,
узритъ печать сокрушенною. Подымится переборка
въ домѣ: кто сломалъ печать и отлилъ ероѳеича? По-
хититель самъ таинственнымъ голосомъ наводитъ на
мысль економку, что похищеніе содѣлалъ непремѣнно
старикъ Кузьма, погребный ключникъ, который хо-
дитъ топить печки въ комнатахъ. Пристаетъ економка
къ Кузьмѣ, а онъ отвѣчаетъ ей безъ сердца, что онъ
почестнѣе ее и дольше живетъ въ домѣ и никогда съ
рожденія въ воровствѣ хозяйскаго ероѳеича не замѣ-
ченъ, а пьетъ свой купленный, да хозяйское пиво.
Въ пивѣ, что онъ грѣшенъ, такъ грѣшенъ, и не за -
пирается, и самъ хозяинъ про то знаетъ, и смѣется
надъ нимъ, и когда идетъ мимо погреба, такъ спра-
67
шиваетъ:—Кузьма чѣмъ ты, братецъ, пьешь пиво?—
А вотъ ковшичкомъ, батюшка, ковшичкомъ, и хо-
зяинъ пуще засмѣется.
Это шумное слѣдствіе о изломанной печати всегда
кончалось тѣмъ, что только того, да другаго остав-
ляла подъ подозрѣніемъ, исключая самаго похитителя,
принимавшаго съ економкою дѣятельное участіе въ
этомъ слѣдствіи, потому, говорилъ онъ, чго могутъ
подумать на него какъ на новаго человѣка.
Вотъ лѣтомъ въ праздникъ, въ хорошую погоду,
пообѣдавъ, ѣдетъ наше семейство, съ родными и
знакомыми, гулять на одну изъ привлекательныхъ
окрестныхъ московскихъ дачъ; берутъ и насъ дѣтей съ
собою. Гуляемъ тамъ много, много, рвемъ полевые
цвѣты, ищемъ подъ кустами грибы, а въ небѣ поютъ
надъ рожыо жаворонки. Напьемся чаю на чистомъ
воздухѣ, походимъ еще и наступитъ лѣтній вечеръ.
Мы ужинаемъ на травѣ: на ней разостлана скатерть,
вокругъ разложены подушки изъ экипажей. На по-
душкахъ сидятъ дамы, дѣвицы, и мы дѣти, а мущины
полулежатъ на травѣ подъ деревьями. По рукамъ
мущинъ обходитъ оплетенная Фляга съ ероѳеичемъ,—
и рюмка, двѣ, ероѳеича, предъ ужиномъ на чистомъ
воздухѣ, послѣ большой прогулкѣ,такъ благодѣтельно
дѣйствуютъ на желудокъ и нервы. Всѣ веселы.
Солнце сѣло и только алая полоса лежитъ на западѣ
небосклона, и рисуются на ней отдаленныя поля,
лѣса и деревеньки, а индѣ бѣлая сельская церковь и
господскій домъ, съ обширнымъ темнымъ вѣковымъ
садомъ. Вечерній воздухъ полонъ сладостнымъ, свѣ-
жимъ благоуханіемъ травъ и деревьевъ, а не вдалекѣ,
въ кустахъ на склонѣ къ рѣкѣ, такъ чудно заливается
соловей. Климъ, лакей нашъ, подзуживаетъ насъ дѣ-
68
тей:—«Важно бы,» говоритъ, «поймать этого со-
ловья, да посадить въ клѣтку.» Мы сами ужь объ
этомъ давно думаемъ, намъ хочется хоть бы посмо-
трѣть. на соловья, да боимся идти одни къ темнымъ
кустамъ.
— Всякую птичку ты можешь поймать, говоритъ
мнѣ пріятель отца моего: — Это очень легко: стоитъ
только ей на хвостъ посыпать соли; и она не уле-
титъ, такъ руками и возмешь ее.
II я вѣрю. II въ слѣдующій разъ, отправляясь
за городъ, я беру съ собою въ бумажку соли и
клѣточку. Тамъ съ щепоточкой соли подкрадываюсь
къ птичкамъ, но никакъ не успѣваю посыпать имъ
па хвостъ соли. Только подкрадусь — птичка вспор-
хнетъ и перелетитъ дальше отъ меня. II опять я
тихо крадусь къ ней—защебечитъ и полетитъ птичка
еще дальше.... и всѣ на меня хохочутъ.
Вечеромъ, когда предъ ужиномъ Фляга съ еро-
ѳеичемъ обходитъ мущинъ, тотъ же пріятель отца
дразнитъ меня:—«Эхъ плохой ты птицеловъ,» гово-
ритъ онъ:—«только понапрасну клѣтку провозилъ съ
собою.»
Другая, зимняя сцена, востаетъ въ моей памяти.
Дѣвушки подговариваютъ меня дѣтю попросить у ба-
ловавшаго меня отца моего купить гадательную книгу.
II вотъ мнѣ купленъ Полный Оракулъ, и я гадаю по
немъ всей нашей прислугѣ. Подходишь и ты нашъ
сторожъ конторскій, отставной матросъ Сергѣичъ,
простоватый, по добрый, сѣдой, оригинальный ста-
рикъ, въ старомъ, темнозеленомъ, съ бѣлыми выпу-
сками, отставномъ вицъ-мундирномъ сюртукѣ изъ тол-
стаго сукна. II ты просишь меня, панича, твоимъ
69
мягкимъ, оригинальнымъ голосомъ, загадать тебѣ:
Отчею ты умрешъ?
— Изволь СергЬвъ, сей часъ загодаю, б>йко съ
улыбкою говорю я тебѣ, оставляя просьбу молодой
горничной Танюши загадать ей: споро ли опа выйдетъ
замужъ? Я поспѣшно пріискиваю кружокъ на твой
вопросъ; бросаю на кружокъ восковой шарикъ, живо
листую книгу, ища отвѣта, и выходитъ тебѣ: ты
умрешь отъ огня и травы. Самъ ты и всѣ недоумѣ-
ваютъ, не могутъ понять, что это за такую мудреную
смерть сулитъ тебѣ Новѣйшій Оракулъ? Но я, зная
любовь твою' къ ероѳеичу, тотчасъ же разрѣшаю все-
общее недоумѣніе: я утвердительно говорю:
— Это значитъ, Сергѣвъ, что ты умрешь отъ еро-
ѳеича-. въ немъ пѣнникъ, все равно, что огонь, и
трава въ немъ, и выходитъ, что ты умрешь отъ опія
и травы. Всѣ хохочутъ надъ тобою, Сергѣичъ, и въ
одинъ голосъ хоромъ подтверждаютъ тебѣ слова мои.
Ты дѣлаешься мраченъ, задумываешься на минуту,
потомъ улыбаясь, говоришь:—«Вотъ ѣдятъ тебя мухи!
Ужь и взаправду не бросить ли мнѣ ероѳеичъ?» Но
это колебаніе мыслей твоихъ мгновенно: ты уйдя отъ
меня тотчасъ же забываешь предсказаніе Новѣйшаго
Оракула и остаешься по прежнему вѣренъ ероѳеичу.
Отрадны мнѣ эти и другія, подобныя имъ воспо-
минанія, соединенныя съ ероѳеичемъ: они слиты съ
годами дѣтства моего и первыхъ лѣтъ моей юности!
А вамъ нынѣшніе почтенные купцы, съ золотыми
медалями, ужели непріятно вспомнить, какъ вы, почти
дѣтьми еще, похищали ключъ у толстой маменьки ва-
шей, тихонько отпирали завѣтный шкафчикъ, гдѣ хра-
нился у ней графинъ съ ероѳеичемъ, п пропускали
по рюмочкѣ и даже по двѣ ероѳеича?
70
А вамъ теперь уже лысымъ, почти безногимъ
старикамъ, бывшимъ въ дни вашей молодости подь-
ячими и пономарями, не ужели не отрадно вспомнить,
какъ вы, придя въ купеческій домъ по дѣлу, не вы-
ползали изъ этого гостепріимнаго дома, пока не осу-
шали до дна предложенный вамъ, почти квасной,
графинъ ероѳеича?
И многимъ много подобныхъ отрадныхъ воспоми-
наній изъ ихъ милаго давно-прошедшаго пробуждаешь
ты драгоцѣнное слово ероѳеичъ.
Невольно скорбитъ сердце, что въ то время, время
блестящей славы ероѳеича, народъ русскій, упиваясь
всею очаровательною поэзіей ероѳеича, не хотѣлъ даже
вспомнить о изобрѣтателѣ его, не только почтить
память этого геніальнаго человѣка, подарившаго оте-
честву ероѳеичъ. Ежели бы на мѣстѣ нашемъ были
иностранцы, то они великаго изобрѣтателя Ероѳея
Ероѳеича и его геніальное изобрѣтеніе непремѣнно
почтили бы пятидесяти-лѣтннмъ юбилеемъ и при этомъ
торжествѣ увѣнчали бы бюстъ Ероѳея Ероѳеича вѣн-
комъ изъ травъ, идущихъ въ наборъ ероѳеича; даже
выбили бы медаль въ память этого торжества и роз-
дали бы ее присутствовавшимъ па немъ любителямъ
ероѳеича, а тѣмъ, которые не могли присутствовать
на немъ, за неимѣніемъ уже движенія въ ногахъ
отъ ревностнаго запятія предметомъ торжества, медаль
эта была бы послана. Нѣмецкіе ученые написали бы
къ этому торжеству цѣлыя толстыя книги объ вели-
комъ изобрѣтателѣ и его изобрѣтаніи, въ которыхъ
доказали бы, что ероѳеичъ не былъ извѣстенъ въ
древнемъ мірѣ, что его совершенно не знали Асси-
ріяне, Вавилоняне, Персы, Египтяне, Греки и Рим-
ляне, потому что среди египетскихъ іероглифовъ и
7і
во всей древней литературѣ не встрѣчается слова
ероѳеичъ-, даже и самые Китайцы, узнавшіе прежде
насъ порохъ и компасъ, не знали ероѳеича, который,
въ нѣкоторомъ смыслѣ, также порохъ и компасъ, на-
правляющій человѣка къ землѣ;—что самые Китайцы
впервые узнали и очень полюбили ероѳеичъ только
на Кяхтѣ, посѣщая, для торговыхъ дѣлъ, дома тамош-
нихъ русскихъ купцовъ, и что поэтому вся честь
изобрѣтенія ероѳеича не оспоримо принадлежитъ Еро-
ѳею Ероѳеичу. Какой-нибудь нѣмецкій ученый мате-
ріялистъ написалъ бы даже общепонятное всѣми-из-
слѣдованіе, основанное на силѣ и матеріи, въ ко-
торомъ показалъ бы степень вліянія ероѳеича на
умственныя способности человѣка, даже назвалъ бы
ероѳеичъ подогрѣвательною машиной ума человѣче-
скаго и математически вывелъ бы количество вліянія
ероѳеича въ продолженіи пятидесяти лѣтъ на развитіе
общественной жизни, то-есть начислилъ бы степень
этого вліянія на изящныя искусства, па поэтическія и
ученыя произведенія, на правосудіе въ судахъ, въ
лицѣ подьячихъ, на полицію, въ лицѣ квартальныхъ,
писарей и будочниковъ, и наконецъ на комерцію и
Фабрикацію, въ лицѣ бородатыхъ купцовъ и Фабри-
кантовъ, съ лицами постоянно горѣвшими багряною
зарей отъ ероѳеича. Я, вѣроятно, не доживу, а вы
увидите, что Нѣмцы непремѣнно почтятъ пятидеся-
тилѣтнимъ юбилеемъ своего мужика Присница, когда
минетъ пятьдесятъ лѣтъ отъ изобрѣтенія имъ лѣченія
водою; а мы, не только никогда и въ головѣ не дер-
жели почтить память нашего изобрѣтателя лѣченія
ероѳеичемъ-, но, повторю, даже не хотѣли и узнать,
кто выдумалъ ероѳеичъ, какъ будто онъ изъ земли
выросъ. Сознайтесь, что это очень не благодарно съ
72
нашей стороны, а также не дѣлаетъ чести и нашей
любознательности. Ероѳеичъ пятьдесятъ лѣтъ господ-
ствовалъ у насъ на закускахъ, приносилъ намъ толи-
кое наслажденіе, а откупщикамъ толикую пользу. Не
стыдно ли тогдашнимъ откупщикамъ владѣвшимъ мил-
ліонами, что они не устроили на свой счетъ юбилея
Ероѳею Ероѳеичу, принесшему своимъ изобрѣтеніемъ,
въ продолженіи полувѣка, какъ предшествовавшимъ
собратамъ ихъ, откупщикамъ, такъ и имъ самимъ,
столько милліоновъ, потому что въ ероѳеичъ, па ко-
торый былъ такой огромный спросъ по кабакамъ,
можно было лить гораздо больше воды, чѣмъ въ пѣн-
никъ и полугаръ: травы скрывали на вкусѣ воду и
слабость. Тѣмъ болѣе непростительно откупщикамъ
такая неблагодарность къ памяти своего благодѣтеля,
что уже въ то время они, не довольствуясь огром-
ными барышами отъ ероѳеича, замышляли начать
настаивать его не на травахъ, стоющихъ все-таки
цѣны, а на пареныхъ вѣникахъ, какъ выражался рус-
скій народъ въ послѣдствіи, когда сталъ продаваться
по кабакамъ дрянной ероѳеичъ.
Неблагодарность наша къ великому изобрѣтателю и
его изобрѣтенію простиралась даже до того, что стыдно
сказать и трудно повѣрить:—мы не только не умѣли
правильно писать, но даже и печатать слово ероѳеичъ-,
употребляли букву ф, вмѣсто ѳ, чѣмъ какъ бы еще
болѣе затемняли память изобрѣтателя, то-есть произ-
водили слово ероѳеичъ точно отъ чего другаго, а
не Ероѳея, или Іероѳея, слова греческаго; а
извѣстно, что, изпоконъ вѣка, въ каждой русской
грамматикѣ говорится для всѣхъ,—не только не знаю-
щихъ писать по гречески, латыни и Французски,
но даже и не понимающихъ эти языки,—что всѣ слова
73
греческаго происхожденія, какъ собственныя, такъ и
означающія высокіе предметы, пишущіяся по-латынѣ и
Французски чрезъ ііі, по-русски пишутся чрезъ о.
Нельзя безъ негодованія вспомнить, что знатоки и
учители русскаго языка тѣхъ годовъ не вразумили
народъ русскій, что такое драгоцѣнное слово, какъ
ероѳеичъ, должно писать правильно, именно ероѳеичъ,
а не ерофеичъ. Даже журналисты того времени, ро-
зыскивая въ разбираемыхъ ими сочиненіяхъ лишнія
запятыя, не обращали вниманія на такую важнѣйшую
ошибку, какъ неправильно напечатанную въ словѣ
ероѳеичъ, букву ф, вмѣсто ѳ. Сказавъ о такой не-
благодарности нашихъ ученыхъ и журналистовъ къ
ероѳеичу, почтимъ же здѣсь благодарностію имена
тѣхъ поэтовъ, которые, хотя и не воспѣвали самого
изобрѣтателя, но однако же въ поэтическихъ созда-
ніяхъ своихъ воспѣвали ероѳеичъ. Воспомянемъ тебя,
какъ главу ихъ, Измайловъ: ты пѣлъ ероѳеичъ,
вмѣстѣ съ селедкою и лукомъ, какъ необходимою
принадлежность міра подьячихъ и квартальныхъ твоего
времени. Тебя даже называли въ то время пѣвцомъ
ероѳеича, селедокъ съ лукомъ и квартальныхъ.
Помянемъ и тебя, вѣчно-памятный нашему поколѣнію,
Александръ Анѳимовичъ Орловъ! (*) Ты въ неизчи-
сленныхъ нравствепно-состирическихъ романахъ сво-
ихъ, изображая идеалъ прекраснаго чиновника, ста-
вилъ ему всегда въ одно изъ лучшихъ достоинствъ
его, что онъ но утру, возставъ отъ сна, вмѣсто того,
чтобы засѣсть распивать чаи и кофіи, какъ его мод-
(') Смотри о немъ сочиненіе Пушкина: Торжество дружбы
или оправданный Александръ Анѳимовичъ Орловъ-
74
пая женушка и дочка, выпивалъ рюмку ероѳеича,
закусывалъ круто-посоленнымъ кускомъ чернаго хлѣба,
и поспѣшно шелъ въ присутственное мѣсто, въ ко-
торомъ служилъ, — шелъ (Объ этомъ не писалъ
Александръ Анѳимовичъ Орловъ)—шелъ чтобы драть
съ живаго и съ мертваго на чаи и кофіи и прочія
разныя разности, модной женушкѣ съ модною дочкой,
которая была питомочкой матушкиною, какъ та въ
свою очередь была питомочкой дворянскою? Воспо-
мянемъ и тебя, къ сожалѣнію не сказавшій міру свое
имя, безвѣстный поэтъ, написавшій посланіе отъ Вы-
пивалипа къ ероѳеичу, начинавшееся помнится такъ:
О, ты неизмѣнная
Ни съ чѣмъ несравненная,
Печатью покрытая
Бутыль знаменитая.. .
Примите благодарность и всѣ прочіе поэты, воспѣ-
вавшіе ероѳеичъ, даже и съ ероѳеича. Хотя васъ
всѣхъ и немного, по нынѣшнее молодое поколѣніе
не знаетъ васъ и творенія ваши преданы забвенію.
Можетъ быть, вскорѣ какой-нибудь трудолюбивый
изыскатель, ревностный библіофилъ отыщетъ въ рус-
ской литературѣ всѣ сочиненія, гдѣ находится, хотя
одно слово ероѳеичъ и помѣститъ объ нихъ въ жур-
налѣ большую статью подъ заглавіемъ литература
ероѳеича. Можетъ быть другой изыскатель пойдетъ
въ трудахъ своихъ еще далѣе, глубже: положитъ
основаніе науки: «что было причиною сочиненія?»
и тогда въ послѣдствіи этой новой науки соберетъ и
тѣ сочиненія, гдѣ хотя и не упомянуто ни разу слово
ероѳеичъ, но несмотря на то, онъ дастъ своей статьѣ
объ нихъ заглавіе: «Литература, съ ероѳеича.»
75
Можетъ быть современемъ какой-нибудь любознатель-
ный труженикъ сдѣлаетъ еще болѣе: розыщетъ сколько
въ пятьдесятъ лѣтъ производилось въ судахъ кляуз-
ныхъ дѣлъ, порожденныхъ стряпчими отъ Воскре-
сенскихъ воротъ, что въ Москвѣ, и имъ подобными,
писавшими для начала этихъ дѣлъ-прошенія за пол-
штофа ероѳеича. Но все это еще отрадное будущее,
обратимся къ грустному прошедшему, да, къ груст-
ному, горестному прошедшему, потому что мы дол-
жны говоритъ о томъ, какъ начала склоняться къ
западу и наконецъ совсѣмъ закатилась слава еро-
ѳеича.
Нѣсколько лѣтъ ероѳеичъ стоялъ на высотѣ своей
славы и въ копцѣ двадцатыхъ годовъ нынѣшняго вѣка
слава его начала склоняться къ западу. Такъ-какъ
въ эти годы уже былъ совершенно потерянъ насто-
ящій рецептъ ероѳеича, а въ кабакахъ стали прода-
вать ероѳеичъ настоянный, по выраженію народа, на
паренныхъ вѣникахъ, съ обильнымъ примѣсомъ воды,
хотя на печатныхъ ярлыкахъ, налепленныхъ на штофы
и полуштофы, и продолжало красоваться слово еро-
ѳеичъ-,—то и началось паденіе славы его. Тамъ же,
гдѣ разцвѣла слава ероѳеича, началось и паденіе ея,
то-есть въ Петербургѣ, въ высшемъ обществѣ. Въ
немъ породнлась тогда мысль, вѣроятно вслѣдствіе
многихъ примѣровъ и опытовъ, что не здорово пить
ероѳеичъ, настоенпый и шутъ знаетъ на чемъ, потому
что почти во всякомъ домѣ былъ свой особенный
наборъ: каждый настаивалъ ероѳеичъ на такихъ тра-
вахъ, которыя были ему по вкусу или здоровью, какъ
напримѣръ на полынѣ, треФолп и другихъ. Но этому
въ высшемъ обществѣ и рѣшились покинуть ероѳеичъ.
Но желая въ этомъ дѣлѣ не только поддержать народ-
76
постъ, представителемъ которой здѣсь былъ ероѳеичъ,
по даже совершенно слиться съ нею, признавая де-
ревенскаго мужика, потребляющаго сивуху, такимъ
же человѣкомъ, какъ и всѣ, — начали пить, вмѣсто
ероѳеича, семый лучшій, хлѣбный пѣнникъ, то-есть
попросту сивуху. Тогда начало мало-по-малу изчезать
и самое слово ероѳеичъ-, его стали называть травни-
комъ и настойкою, а пѣнникъ, въ отличіе отъ него:
простымъ виномъ, натуральнымъ, или дружественно:
простякомъ, простячкомъ, сивушкою, или на Фран-
цузскій манеръ сивупл ясомъ и сивупле.
Покидая русскій ероѳеичъ высшее общество въ то
время и не могло обратиться ни къ чему иначе, какъ
къ простому русскому хлѣбному вину, потому что
время то совпадало съ временемъ борьбы въ литературѣ
классицизма съ романтизмомъ и началомъ пробудив-
шагося повсюду стремленія къ своей народности.
Вслѣдствіе этого, по духу времени, уже невозможно
было просвѣщенному обществу опять обратиться къ
старому Французскому классицизму, то-есть къ слад-
кой водкѣ. То время, какъ бы стояло съ полуштофомъ
сивухъ въ рукѣ предъ нашимъ обществомъ, уже не-
довольнымъ тогдашнимъ ероѳеичемъ, и повелительно
говорило намъ:—«Ежели вы не хотите пить ероѳеичъ,
такъ выбирайте одно изъ двухъ, средины нѣтъ вамъ:
или не пейте ничего, или вотъ вамъ—пейте сивуху:
кромѣ нея у меня нѣтъ ничего для васъ!»—Горько бъ,
горько бъ намъ было избрать первое и мы не рѣши-
лись на то, и поскорѣй выхватили себѣ изъ рукъ
времени полштофэ сивухи! По этому всякій ясно ви-
дитъ, что тогдашнее обращеніе нашего общества къ
сивухѣ было не случайностью, но оно вытекало изъ
разумной необходимости.
77
Когда въ Петербургѣ господа начали пить, вмѣсто
ероѳеича, сивуху, то пріѣзжіе въ Москву, петербургцы
начали и въ Москвѣ вводить въ употребленіе вмѣсто
ероѳеича сивуху. Но въ Москвѣ это казалось тогда
какъ то еще дико, слишкомъ просто.—«Помилуйте,
на что это похоже: богатые образованные люди пьютъ
сивуху, точно деревенскіе мужики, какъ это не стыдно
имъ»,—говорили деликатные москвичи, еще строго
придерживаясь ероѳеича и смотря на сивуху, какъ
на неприличную вольность.
Но шелъ годъ за годомъ и по всему Петербургу
и по всей Москвѣ вошло въ употребленіе простое
вино, а смотря на столицы оно вошло въ употреб-
леніе и по всей Россіи. Тѣмъ же путемъ, какимъ
распространился въ Россіи ероѳеичъ, распространилось
въ ней и потребленіе простаго вина, а съ этимъ изчезъ
и памятный, и нѣкогда столь любезный русскому
народу ероѳеичъ. Еще нѣсколько лѣтъ въ однихъ
кабакахъ сохранялось на ярлыкахъ завѣтное слово
ероѳеичъ; но наконецъ и въ нихъ оно изчезло и за-
мѣнилось названіемъ травникъ, настойка, и потомъ
появилось современное, нынѣшнее названіе: желу-
дочная водка. Память объ ероѳѳичѣ оставалась един-
ственно только въ питейныхъ конторахъ, гдѣ назы-
вали подвалъ, въ которомъ дѣлали желудочную водку—
ероѳеичнымъ.
Стаканъ новомоднаго, дорогаго откупщицкаго ви-
на не удовлетворялъ выпивалъ, и они, за неимѣ-
ніемъ больше денегъ, продавали за безцѣнокъ все,
что попало, и спѣшили нести выручку въ дань откуп-
щикамъ, и такимъ образомъ старинная русская по-
говорка: св міру по ниткѣ голому рубашка, превра-
78
тилась въ новомодную съ міру по рубашкѣ—откуп-
щикамъ милліоны!—но все это не касается моего со-
чиненія, посвященнаго исторіи изобрѣтателя ероѳеича
и дальнѣйшей судьбѣ этого геніальнаго изобрѣтателя.
Наступили сороковые годы нынѣшняго столѣтія, и
въ началѣ ихъ ероѳеичъ совершенно окончилъ свое
славное, слишкомъ полувѣковое бытіе, устуля мѣсто
свое очгщениому! Только кой-гдѣ, и то очень, очень
рѣдко, встрѣтишь нынѣ избранниковъ, которые не
могутъ питъ очищеннаго и держатъ у себя въ домѣ
ероѳеичъ. Но эти люди, большею частію, старики, и
ихъ такъ мало, такъ мало, что невольно забьется
сердце отрадою, когда неожиданно попадешь къ нимъ
въ домъ и вмѣсто очищеннаго подадутъ предъ обѣ-
домъ ероѳеичъ. И воскрешаетъ тогда былое въ душѣ
моей: какая-то очаровательная теплота наполняетъ все
бытіе мое, на очахъ моихъ выступаютъ слезы; я за-
бываюсь: ероѳеичъ переноситъ меня въ годы юности
моей, въ былые невозвратные, милые годы юности,
О моя юность, о моя свѣжесть!
— Полноте мечтать о вашемъ прошедшемъ, лучше
скажите-ка: отчего это нѣтъ любви въ вашемъ сочи-
неніи? вдругъ спрашиваютъ меня молодые читатели.
Какъ нѣтъ? вы ошибаетесь, молодые друзья мои:
это мое сочиненіе основано все на любви: въ немъ
разсказано, какъ породилась и развилась самая силь-
ная, самая страстная, самая не обузданная любовь
русскаго народа къ ероѳеичу, любовь уже изчезнув-
шая теперь; но съ которой не можетъ сравниться ни
одна нынѣшняя пламенная любовь пылкаго юноши къ
очаровательной дѣвѣ. Вамъ, молодые читатели, пока-
79
жется теперь не вѣроятнымъ, какъ русскій народъ
любилъ ероѳеичъ.
-Ахъ, онъ любилъ, какъ въ наши лѣта
«Уже не любятъ: какъ одна
«Безумная любовь.
«Еще любить осуждена»,
Осуждена была любить дрянное, откупщицкое очи-
щенное, друзья мои!
к о н е ц ъ.
ОГЛАВЛЕНІЕ.
Стран.
Посвященіе............................................. 3
Вмѣсто предисловія, осенній вечеръ, или поэзія и ероѳеичъ... 5
Глава первая. Зародышъ славы.......................... 11
Глава вторая. Разцвѣтъ славы.......................... 26
Безъ главы, дальнѣйшая исторія ероѳеича............... 60