Вопросы философии №3

Передовая — О разработке философских вопросов естествознания
Б. М. Кедров — Научный метод Д. И. Менделеева
Г. В. Платонов — Великий естествоиспытатель-материалист
А. Т. Федорова — К вопросу о предмете исторического материализма
В. Р. Щербина — В. И. Ленин и проблема идейности литературы
Ю. А. Левада — Современный фидеизм и наука
Р. А. Аронов — О гипотезе прерывности пространства и времени
А. Эйнштейн — О понятии пространства. Квантовая механика и действительность
О характере надстройки антагонистического общества
Е. Н. Чесноков — Естественные науки в жизни общества
М. Э. Омельяновский — Об одной книге по квантовой механике
М. М. Шейнман — Книга о великом борце за науку — Джордано Бруно
М. И. Ананьева, Л. С. Кюзаджян — Пропаганда и разработка вопросов философии марксизма в Китайской Народной Республике
B. И. Михеев, В. И. Шишкина — Марксистская критика экзистенциализма
Д. Г. Лахути, Н. И. Стяжкин — О различных взглядах на современную математическую логику
А. А. Зиновьев — Расширять тематику логических исследований
А. Е. Фурман — Философские семинары на биолого-почвенном факультете МГУ
Е. Д. Модржинская — Международная социологическая ассоциация и ее первые конгрессы
Р. Р. Мавлютов — Некоторые данные к биографии Поля Гольбаха
Б. А. Шабад — Еще одна апология буржуазного государства
Теги: философия журнал журнал вопросы философии
Год: 1957
Похожие
Вопросы философии №3
Вопросы философии №2
Вопросы философии №5
Текст
                    ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
3
1957

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ШЕСТЬ РАЗ В ГОД
з
19 5 7

О разработке философских
вопросов естествознания
Мы являемся свидетелями величайшей революции в естествознании,
начало которой было положено на рубеже XIX и XX веков открытиями
электрона и радиоактивности, то есть открытием сложного строения ато¬
мов, их разрушимости и превращаемости друг в друга. Исключительный
по глубине философский анализ данных естествознания конца XIX — нача¬
ла XX века дал В. И. Ленин в труде «Материализм и эмпириокритицизм»,
нарисовавшем общие перспективы дальнейшего развития познания приро¬
ды. С тех пор развитие естествознания, подтверждая замечательные пред¬
сказания В. И. Ленина, не только не ослабло, но, напротив, стало чрезвы¬
чайно интенсивным и бурным. Последние 20—25 лет принесли такую мас¬
су выдающихся открытий, что даже простое их перечисление заняло бы
очень много места. Что, однако, здесь было главным? Во всей совокупно¬
сти наук о природе на первое место выдвинулась физика. Она справедливо
теперь именуется лидером современного естествознания. Физика позволила
проникнуть еще на одну значительную ступень в глубь материи — от ато¬
ма к его составным частям, к так называемым «элементарным» частицам
материи. Она открыла нашему взору многообразие «элементарных» частиц
материи, связанных друг с другом цепью сложнейших превращений.
Физическая наука принесла открытие практически реализуемых способов
высвобождения огромных запасов внутриатомной энергии. Технические и
социальные последствия этого ныне ясны каждому. Теперь физика делает
еще один поразительный шаг — в глубь структуры самих этих мельчай¬
ших «элементарных» частиц. Трудно представить себе, какие грандиоз¬
ные последствия может принести теории и практике этот новый успех
науки.
Успехи физики дали могучий толчок обширной группе других есте¬
ственных наук: астрономии, химии, биологии, физиологии и т. д. Под влия¬
нием этого возникли новые научные дисциплины: радиоастрономия, радио¬
метеорология, радиобиология, радиоэкология, радиационная химия
и т. п. Достижениям физики обязана своим рождением новая наука — ки¬
бернетика. Факт ее рождения сулит человечеству перспективы, пожалуй,
не менее многообещающие, чем открытие способов высвобождения атом¬
ной энергии.
Химия успешно приближается к решению проблемы синтеза живого
вещества из веществ неорганической природы. Биология подвинулась
далеко вперед в понимании материальной сущности наследственности и
ее изменчивости; она разрабатывает эффективные способы управления
наследственностью. Физиология все глубже раскрывает тончайшие меха¬
низмы высшей нервной деятельности животных и человека.
Бурное развитие науки сопровождалось не только фундаментальными
следствиями практического характера, новыми техническими применени¬
ями, но и переворотом в ряде коренных естественнонаучных представле¬
ний о материи, о формах ее существования, о закономерностях ее движе¬

4
ПЕРЕДОВАЯ
ния. Без этой ломки и перестройки понятий, естественнонаучных теорий
невозможно было бы столь успешное продвижение науки вперед.
Беспристрастный анализ существа экспериментальных открытий со¬
временного естествознания и результатов перестройки естественнонаучных
представлений, осуществленной на основе этих открытий, свидетельствует
о подлинном торжестве идей марксистско-ленинской философии. Только
эта философия — и никакая другая! — оказалась во всем верной есте¬
ствознанию, и только она правильно намечала путь к новым успехам
науки о природе. Таков самый важный вывод, вытекающий из революции
в современном естествознании. В этом убеждает решительно все, что дало
естествознание человечеству. Возьмем хотя бы несколько примеров.
Еще только-только нащупывался факт сложного строения атома, в
котором естествоиспытатели конца XIX века усматривали «последнюю»,
«неделимую», «абсолютно неизменную» сущность мира, а диалектический
материализм уже сделал вывод, что атом не может быть неизменным, ибо
все в мире течет и изменяется, что никаких «последних», «конечных»,
неизменных, неделимых сущностей нет, ибо материя неисчерпаема вглубь,
и потому составная часть атома — электрон — так же неисчерпаем, как
сам атом. Еще естествоиспытатели только шли к обнаружению внутренней
противоречивости материальных образований, скрытой в глубине их сущ¬
ности, а диалектический материализм давно уже со всей силой подчерки¬
вал то положение, что внутренняя противоречивость — коренная особен¬
ность всего, что есть в мире, каким бы «наипростейшим» и «абсолютно
элементарным» ни казалось то или иное явление. Еще господствовали
представления о так называемых «абсолютном пространстве» и «абсо¬
лютном времени» как о неких сущностях, оторванных от материи и друг
от друга, а диалектический материализм убедительно доказывал, что про¬
странство и время не могут существовать «сами по себе», что они есть
формы существования материи, неразрывно связанные с материей и друг
с другом. Многие естествоиспытатели стояли на той точке зрения, будто
во всех своих частях окружающая нас природа совершенно тождественна
по своим свойствам и закономерностям движения; будто мельчайшие ато¬
мы должны быть в конечном счете не чем иным, как просто уменьшен¬
ными копиями обычных макроскопических тел. Диалектический материа¬
лизм указывал, что это не так, что не только нельзя игнорировать каче¬
ственное своеобразие различных групп материальных тел и явлений, но,
наоборот, раскрытие этой специфики составляет одну из важнейших за¬
дач научного познания.
К каким же выводам теперь приводит естествознание? Разошлось ли
оно с тем, чему учил и учит диалектический материализм? Нет, ни в коем
случае. Естествознание приходит к тем же самым результатам.
Неоспоримой теперь стала мысль о том, что не только атом или атом¬
ное ядро не является простым, неизменным и неделимым, но что измен¬
чивыми, обладающими внутренней структурой, сложными, неисчерпаемы¬
ми оказываются также и мельчайшие, «элементарные» частицы материи —
нуклоны (то есть протоны и нейтроны), мезоны, электроны и т. п. Вот что,
например, недавно заявил один из крупнейших специалистов в области
физики «элементарных» частиц, английский ученый С. Ф. Поуэлл: «...пред¬
ставляется разумным рассматривать переход нуклона в возбужденное
состояние как результат изменения его внутренней структуры. Если это
так, то мы начинаем проникать в то, что Максвелл назвал «странными
слоями материального мира», то есть начинаем проникать в мир нуклона.
Представляется, что этот мир неисчерпаем» (журнал «Успехи
физических наук», т. 53, вып. 4, стр. 454. 1954. Разрядка наша. Ред.).
Мысль о неисчерпаемости материи вглубь является теперь исходным пунк¬
том нового движения науки вперед.
Положение о внутренней противоречивости даже самых простых из
материальных объектов — «элементарных» частиц — составляет теперь

ПЕРЕДОВАЯ
5
прочное достояние естествознания. И эта внутренняя противоречивость
признается такой их чертой, которая определяет сами законы их движения.
Здесь мы сошлемся хотя бы на факты неразрывного единства корпуску¬
лярных и волновых свойств микрообъектов и взаимопроникновения сил
притяжения и отталкивания, при посредстве которых осуществляется их
взаимодействие друг с другом, и т. д.
Стали достоянием истории прежние представления об «абсолютном
пространстве» и «абсолютном времени». Современная физика прочно
стала на позиции признания неразрывной связи пространства и времени
с материей и друг с другом. Действительное содержание теории относи¬
тельности есть именно то, что защищается диалектическим материализмом
в понимании пространства и времени применительно к физическим про¬
цессам.
Рухнула надежда на сведение сущности всех явлений природы к
какому-то одному виду процессов, в частности к механическому или элек¬
тромагнитному движению. Одним из важнейших положений квантовой
механики как раз и является признание специфики микроскопических
явлений, несводимой ни к каким из макроскопических процессов. Доказа¬
но, что микрообъекты вовсе не являются уменьшенными копиями макро¬
скопических тел.
Поступательное движение естественнонаучных теорий от одного эта¬
па к другому полностью подтвердило и то представление о характере
развития самого научного познания, которое было разработано диалекти¬
ческим материализмом. К естественнонаучным теориям и понятиям, учит
диалектический материализм, нельзя подходить как к чему-то застыв¬
шему, неизменному. Ошибочно ожидать, будто в один прекрасный день
наш разум вдруг раскроет все тайны природы, достигнув неизменной, аб¬
солютной истины «в конечной инстанции». Но не менее ошибочно пола¬
гать, будто в вечно изменяющемся познании нет ничего устойчивого, по¬
стоянного, что имело бы абсолютное значение. Естественнонаучные теории
и понятия — не опадающие листья на древе познания, неизбежно бесслед¬
но исчезающие, как только они сыграют свою роль условного вспомога¬
тельного средства в деятельности нашего разума, а великие завоевания
науки, содержащие частицы объективной, абсолютной истины, закономер¬
но накопляемые наукой в ходе своего развития. Факт внутренне необхо¬
димой, закономерной взаимосвязи естественнонаучных теорий, нашедший
в физике и математике даже строгое количественное выражение, ныне об¬
щепризнан. Он говорит как об объективном содержании этих теорий, так
и об их развитии.
* * *
Перестройка важнейших теоретических представлений естествознания
и их дальнейшее развитие, однако, не шли и не идут гладко, безболезнен¬
но. Выработка новых взглядов, новых понятий и теорий сопряжена вооб¬
ще с очень значительными трудностями, как всегда, когда мы вступаем в
неизведанную ранее область. Эти трудности усугубляются тем, что мно¬
гие крупные естествоиспытатели, вынужденные по необходимости в этот
период крутой ломки понятий обратиться за помощью к философии, ока¬
зались в плену у ненаучной, идеалистической философии, по существу,
враждебной самому естествознанию. Одной из существеннейших причин
этого является то, что старый, механический, метафизический материализм
не выдержал испытания перед лицом новых фактов науки (и это стало
очевидным большинству естествоиспытателей), а более высокой формы
материализма — диалектического материализма — многие зарубежные
ученые по ряду причин, лежащих за пределами науки, все еще не знают.
Как подчеркивал В. И. Ленин, «физика свихнулась в идеализм, главным
образом, именно потому, что физики не знали диалектики» (Соч., т. 14,
стр. 248—249). Затруднениями естествоиспытателей стремятся воспользо¬

6
ПЕРЕДОВАЯ
ваться философы-идеалисты, развивающие исключительно активную дея¬
тельность по распространению своих взглядов, одинаковая суть которых
прикрывается множеством пестрых наименований: «логический эмпиризм»,
«операционализм», «селективный субъективизм», и т. д., и т. п. Многие
разновидности идеалистической философии пытаются утвердить свое влия¬
ние среди естествоиспытателей тем, что провозглашают (как это ни пара¬
доксально), будто философия не нужна естествознанию. Это различные
школы современного позитивизма. Под предлогом «освобождения» есте¬
ствознания («позитивной науки») от философии они внедряют в головы
естествоиспытателей вполне определенную разновидность идеалистиче¬
ской философии. Позитивизм эксплуатирует те настроения философски
не искушенных и наивных ученых, незнакомых с общей историей и теорией
научного познания, которые под влиянием выдающихся успехов современ¬
ного естествознания перестают замечать, чем естествознание обязано науч¬
ной философии. Но здесь, подчеркивал Ф. Энгельс, философия мстит за
себя: естествоиспытатели, отвернувшиеся от философии, становятся жерт¬
вами наихудших философских заблуждений.
Увлечение позитивизмом значительной части крупных зарубежных
естествоиспытателей было тяжелой данью естествознания той социальной
обстановке, в которой естествознание существует в капиталистических
странах. Связь факта широкого распространения идеалистической фило¬
софии и, в частности, позитивизма с определенными социальными факто¬
рами настолько существенна, что она становится заметной даже для тех,
кто специально вопросами социологии не занимается. Она нередко теперь
подчеркивается теми учеными, которые сумели верно оценить сущность
этого философского направления. Так, выдающийся немецкий ученый
Макс Лауэ определенно указывал, что те «теоретико-познавательные те¬
чения», которые отвергают объективную истину и считают все человече¬
ское знание чисто «конвенциональным», «нашли в недавнее время широ¬
кое распространение благодаря политической пропаганде» (М. Лауэ
«История физики». М. 1956, стр. 12).
Однако позитивизму, как и всему идеализму вообще, дальнейшее
развитие естествознания приносит — и это является другим важнейшим
результатом революции в естествознании — чрезвычайно тяжелые ослож¬
нения, подрывающие его влияние в кругах естествоиспытателей. Он все
чаще и чаще становится объектом внушительной критики со стороны мно¬
гих ученых, размышляющих не только над решением отдельных специаль¬
ных проблем излюбленной ими отрасли естествознания, но и задумываю¬
щихся о судьбах научного познания вообще. В этом решающую роль
играют два обстоятельства. Во-первых, революция в естествознании, при¬
несшая поразительное многообразие новых фактов, требующих теорети¬
ческого обобщения, приводит, по словам Ф. Энгельса, даже самого упря¬
мого эмпирика к осознанию диалектического характера процессов приро¬
ды и вместе с тем приемов теоретического мышления. Во-вторых, все
больше и больше растет влияние идей диалектического материализма на
умы зарубежных ученых; ряд выдающихся ученых сознательно стал на
позиции этой «единственно верной философии естествознания»
(В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 299). Здесь можно было бы назвать
имена П. Ланжевена, Дж. Бернала, Л. Яноши и др.
Прежде всего начинают встречать все более решительные и веские
возражения попытки позитивистов противопоставить естествознание фило¬
софии, оторвать естествознание от философии, объявить философские
вопросы безразличными для естествознания, совершенно ненужными для
него. Многие ученые-естествоиспытатели ныне подняли голос против по¬
добных попыток, подчеркивая важность философии для работы естество¬
испытателя, зависимость конкретных естественнонаучных представлений
от той философской позиции, которую занимает ученый. Не будем при¬
водить здесь многих заявлений видных естествоиспытателей, подтверждэ-

ПЕРЕДОВАЯ
7
ющих это. Сошлемся только на А. Эйнштейна. В одной из1 своих работ
А.	Эйнштейн сказал: «Достойно внимания взаимоотношение теории позна¬
ния и науки. Они зависят друг от друга. Теория познания без контакта с
наукой становится пустой схемой. Наука без теории познания, поскольку
она вообще мыслима без нее, примитивна и беспорядочна» ^ (A. Ein¬
stein «Reply to criticisms»; в сборнике «Albert Einstein: philosopher
scientist». Evanston. Illinois, 1949, p. 683—684).
Конечно, не все ученые, высказывающиеся за тесное единение есте¬
ствознания и философии, ясно понимают, что они подрывают один из
основных устоев позитивизма, выступая тем самым против позитивизма
вообще. Но фактически дело обстоит именно так.
Все усиливающаяся оппозиция естествоиспытателей позитивизму
очень ярко проявляется и в постановке вопроса о существовании объек¬
тивной реальности вне и независимо от человека, вне и независимо от его
сознания и ощущений. Пока различные школы позитивизма, объявив во¬
прос о существовании этой объективной реальности «лишенным смысла»,
«ненаучным», «метафизичным», спорили о том, признать ли «последней
реальностью», данной познающему субъекту, его ощущения или «словес¬
ные высказывания» и т. п., к общей беде позитивизма, естествоиспыта¬
тели во весь рост снова поставили именно этот вопрос и начали всерьез
обсуждать его. Эта проблема самым неожиданным для позитивистов обра¬
зом исследуется многими учеными на страницах научной печати. При этом
признание объективной реальности, существующей вне и независимо от
познающего субъекта, прямо связывается с судьбами естествознания во¬
обще.
В этом отношении показательны недавние выступления в научной
печати крупного немецкого ученого Макса Борна, сыгравшего немаловаж¬
ную роль в истории создания квантовой механики. Отвергая догму пози¬
тивизма, будто наука должна иметь дело только с ощущениями, пережива¬
ниями познающего субъекта и не искать ничего вне этих ощущений и
переживаний, М. Борн заявляет: «Кто думает, что единственно важная
реальность — область идей, духовное, тот не должен заниматься есте¬
ствознанием. Ученый обязан быть реалистом. Он в своих чувственных
впечатлениях должен видеть больше, чем галлюцинации, именно извеще¬
ния о реальном внешнем мире» (М. Born «Physik und Metaphysik»; «Na-
turwissenschaftliche Rundschau», 1955, H. 8, S. 301).
Мысль М. Борна совершенно ясна: точка зрения, отрицающая суще¬
ствование объективного мира вне нас, чужда естествоиспытателю. Кто
стоит на этой точке зрения, тому нечего делать в естествознании!
Позитивисты всеми силами стремятся изгнать представление об объ¬
ективной реальности, существующей вне познающего субъекта, о «дей¬
ствительности», как часто любит говорить М. Борн. Но может ли ученый
вообще отказаться от него? «Мой ответ на этот вопрос,— пишет М. Борн
в другой своей статье,— таков: только те люди откажутся от употребле¬
ния этого понятия, которые живут изолированно в сказочных дворцах,
далеко от всего опыта и всех действительных действий и наблюдений, ста¬
ло быть, тот человеческий тип, который настолько углубляется в чистую
математику, метафизику или логику, что доходит до отрыва от жизни»
(М. Born «Physikalische Wirklichkeit», «Physikalische Blatter», 1954,
H.	2, S. 51). Упрек в полном отрыве от жизни как нельзя более к месту.
Нельзя в этой связи не вспомнить той критики позитивизма Маха, кото¬
рую дал ему В. И. Ленин. Ленин подчеркивал, что этот «вымученный про¬
фессорский идеализм» как раз опирается на нелепую догму, будто на¬
ука — это одно, а жизнь, практика — совсем другое, не имеющее ника¬
кого отношения к науке. Ленин призывал к тому, чтобы данные практики
положить в основу теории познания. Это и будет материализм.
^Позитивистская трактовка задач науки и. в частности, задач физиче¬
ской науки вызвала критику и со стороны другого крупного ученого —

8
ПЕРЕДОВАЯ
Э.	Шредингера, одного из основоположников квантовой механики. В статье
«Философия эксперимента» (Е. Schrodinger «The Philosophy of
Experiment»;«Nuovo Cimento», vol. I, № 1, 1955) он указывает, что, «со¬
гласно мнению наиболее сдержанной и осторожной группы» (известно,
что позитивисты всегда объявляли себя наиболее осторожными мыслителя¬
ми, которые не идут дальше того, что «непосредственно дано», то есть
дальше ощущений), задача науки — только предсказывать результаты из¬
мерений, исходя из результатов измерений, проделанных ранее. Э. Шре-
дингер считает эту точку зрения («схему предсказаний») неправильной и
не отвечающей тому, что на самом деле имеет место, например, в физике.
Действительная задача науки, указывает Э. Шредингер, вовсе не в самом
по себе предсказании результатов измерений, а в том, чтобы вскрывать
природу объектов. Недостаток «схемы предсказаний» он видит в том, что
в ней «никогда не стоит вопрос о том, что есть или чего н е т в данный
момент, а только о том, что бы мы нашли, если бы сделали то или иное
измерение; и теория дает только функциональную связь между одной и
другой группой таких сведений. Но зачем эта эпистемологическая суета,
если мы имеем дело не с подлинными, реальными данными, фактами «во
плоти», а только с воображаемыми? И еще хуже: не является ли вся эпи¬
стемология указанной схемы взорванной, если вообще имеются какие-либо
измерения — эти драгоценные источники информации,— которые не под¬
падают под эту схему?» Э. Шредингер подробно разбирает этот последний
вопрос и приходит к выводу, что как раз по «схеме предсказаний» работа
физика идет очень редко и, следовательно, указанная эпистемология дей¬
ствительно оказывается взорванной.
Конечно, ни М. Борн, ни Э. Шредингер не могли дать последователь¬
ной и исчерпывающей критики позитивизма. На самих этих ученых еще
висит груз ошибок позитивистского характера. Но это не должно вести ни
к недооценке важности выдвинутых ими конкретных аргументов против
позитивистской точки зрения, ни к недооценке самого факта выступления
крупных ученых против позитивистской философии.
Нет необходимости говорить о выступлениях ряда других видных есте¬
ствоиспытателей (например, Луи де Бройля и др.) против претензии
идеалистической философии быть выразительницей идейных устремлений
современного естествознания. Важным является то, что все большему чис¬
лу крупных естествоиспытателей становится ясно, что естествознанию с
позитивизмом не по пути.
Сказанное совсем не означает, что с повестки дня ныне снимается
задача активной борьбы с идеализмом в естествознании или что она стано¬
вится менее актуальной. Отмеченное обстоятельство только в определен¬
ной мере облегчает нашу борьбу с идеализмом, потому что у нас теперь
появляются все новые и новые союзники, но ни в коем случае не отменяет
ее. Нельзя забывать, что позитивистские воззрения разделяют не только
профессионалы философы-идеалисты, но еще и многие естествоиспыта¬
тели; вот почему Э. Шредингер имел основание в указанной выше работе
отметить про себя: «Я двигаюсь против течения». С другой стороны, идеа¬
лизм не остается неизменным. Он не сходит со сцены. Он вечно, задним
числом и только после ожесточенной борьбы, порой дорого обходящейся
науке, приспосабливается к новым фактам и обстоятельствам, стремясь
уступить в частностях, но сохранить главное. Так, современные последо¬
ватели философии Э. Маха — логические эмпирики или логические пози¬
тивисты — пожурили Маха, ожесточенно боровшегося против атомистики,
за «недооценку» атомистики и признали атомы и «элементарные» частицы.
Ныне среди них уже нет антиатомистов! Но что это за «признание» атоми¬
стики! Атомы и другие микрочастицы получили у логических позити¬
вистов право на существование только как удобные мысленные символы,
вводимые нами для упорядочения определенных групп ощущений. На
какой-то период враждебная естествознанию сущность позитивизма была

ПЕРЕДОВАЯ
9
прикрыта новой оболочкой. Но теперь уже, как мы видели выше, и это
не спасает его. Позитивистское «признание» атомистики начинает оцени¬
ваться по достоинству многими ведущими учеными. Поэтому позитивизм
снова будет искать новых способов защиты своих теоретических позиций.
Одним из них является попытка использовать диалектику (поскольку идеи
материалистической диалектики привлекают внимание все большего чис¬
ла ученых) для своих целей. Симптоматично с этой точки зрения появле¬
ние нового теоретического органа позитивистов, журнала «Dialectica», на¬
чавшего выходить с 1947 года и уделяющего на своих страницах боль¬
шое внимание философским вопросам естествознания.
Следует еще иметь в виду и то обстоятельство, что идеалистические,
позитивистские воззрения, воспринятые многими крупными естествоиспы¬
тателями, не остались без влияния на содержание естественнонаучных по¬
нятий и теорий, выдвинутых и разработанных этими учеными. Было бы
серьезной ошибкой считать, будто философские воззрения ученых не име¬
ют никакого отношения к разрабатываемым ими естественнонаучным пред¬
ставлениям и теориям. Согласиться с этим — значит, по существу, согла¬
ситься с позитивистским положением об обособленности, независимости
естествознания от философии. Выяснение того, как и в чем именно влия¬
ние идеализма отразилось на содержании тех или иных конкретных есте¬
ственнонаучных представлений и теорий, составляет особенно трудную
часть работы по критике идеализма. Здесь ошибочная философская точка
зрения по большей части формулируется не явным образом, а в специаль¬
ных терминах данной отрасли науки, как якобы следствие чисто экспери¬
ментальных данных. Нередко естествоиспытатель даже демонстративно
провозглашает, рассматривая общие принципы какой-либо теории, что он
строго избегал философской постановки вопроса и ставил своей целью
рассмотреть только узкоспециальный аспект излагаемой проблемы. Ясно,
однако, что и такой ученый не может избежать философии; на деле оы
исходит из определенных философских предпосылок.
Критика проявлений идеализма в естествознании — чрезвычайно важ¬
ная задача. Она необходима, во-первых, потому, что в естествознании
идеализм пытается найти свою опору и, следовательно, нельзя опроверг¬
нуть идеализм, не показав тщетность его попыток зацепиться за естество¬
знание; во-вторых, потому, что без преодоления реакционного влияния
идеализма в естествознании развитие самого естествознания будет проис¬
ходить с большими трудностями. Таким образом, интересы как научной
философии, так и естествознания с необходимостью ставят перед фило¬
софами и естествоиспытателями задачу активной борьбы с идеализмом.
Эту задачу они могут решить, только разрабатывая философские вопросы
современного естествознания на здоровой материалистической основе.
Но дело не сводится к этому. Разработка философских проблем, вста¬
ющих в естествознании, необходима не только как средство очистить пути
научного познания от идеалистических помех. Правильное решение этих
проблем дает новые стимулы для продвижения естествознания вперед.
Постановка в последние годы самими естествоиспытателями таких обще¬
теоретических проблем, как проблема объективной реальности, проблема
соотношения субъекта и объекта и, в частности, соотношения наблюдае¬
мого объекта и прибора, проблема статистической и динамической зако¬
номерности, причинности, сущности пространства и времени, внутреннего
и внешнего в жизни организмов и т. п. подсказана им не какой-то абстракт¬
ной любознательностью самой по себе и не навязана интересами каких-то
философских любомудров, не имеющих отношения к науке, а продиктована
им практическими потребностями самого развивающегося естествознания.
Не отдав себе отчета в этих проблемах, нельзя хоть сколько-нибудь созна¬
тельно двигаться в гуще множества новых экспериментальных фактов.
Современная научная философия, то есть диалектический материа¬
лизм, так же как и естествознание, кровно заинтересована в разработке

10
ПЕРЕДОВАЯ
философских проблем естествознания. Как указывал В. И. Ленин, без
разрешения вопросов, выдвигаемых современной революцией в естество¬
знании, диалектический материализм не может быть ни воинствую¬
щим материализмом, то есть активным борцом за прогресс научного
познания, ни вообще материализмом. Разрешая эти вопросы, диа¬
лектический материализм обогащается и развивается. Как много, напри¬
мер, дали новейшие достижения в области микрофизики для разработки
диалектико-материалистических категорий причинности или целого и ча¬
сти! Благодаря открытиям современного естествознания такое важнейшее
положение диалектического материализма, как положение о неисчерпае¬
мости материи вглубь, наполнилось исключительно богатым конкретным
содержанием. Многое принесло современное естествознание и для разра¬
ботки таких фундаментальных категорий философии, как категории про¬
странства и времени. Уточнилось и наполнилось глубоким конкретным со¬
держанием общее философское представление о связи пространства и вре¬
мени с материей и друг с другом; стало значительно более глубоким по¬
нимание природы этой связи и т. д. Обобщение опыта развития современ¬
ных естественнонаучных теорий дало возможность разработать представ¬
ление о том, в каких именно формах протекает процесс складывания
истин относительных в истину абсолютную; этот вопрос имеет важнейшее
значение для диалектико-материалистической теории познания.
* * *
Советские ученые немало сделали в области разработки философ¬
ских проблем естествознания.
Прежде всего следует отметить значительную работу по пропаганде
идей классиков марксизма-ленинизма, связанных с проблемами естество¬
знания. Была создана обширная литература, популяризирующая труды
Маркса, Энгельса, Ленина по этим вопросам. Написано значительное чис¬
ло работ, посвященных исследованию выдающегося значения «Анти-Дю¬
ринга» и «Диалектики природы» Ф. Энгельса, «Материализма и эмпирио¬
критицизма», «Философских тетрадей», «О значении воинствующего мате¬
риализма» В. И. Ленина для решения актуальных проблем современного
естествознания. Это способствовало подъему огромного интереса к мар¬
ксистско-ленинской философии, с которым широкие круги советской на¬
учной интеллигенции изучают диалектический материализм. Показатель¬
но в этом отношении значительное распространение в последние годы
среди научных работников научно-исследовательских учреждений и про¬
фессорско-преподавательского состава вузов методологических и фило¬
софских семинаров.
На основе идей марксистско-ленинской философии в нашей стране
сложился тот союз философов-марксистов с естествоиспытателями, жела¬
ющими отстаивать в науке позиции современного материализма, о необ¬
ходимости которого говорил В. И. Ленин в статье «О значении воинству¬
ющего материализма». Осуществление этого союза является одним из са¬
мых важных результатов работы в области философских проблем естество¬
знания. Нет ни одной области естествознания, представители которой из
среды советских ученых не стремились бы применить идеи марксистско-
ленинской философии для решения принципиальных вопросов своей науки.
Проведение линии диалектического материализма в естествознании и борь¬
ба с идеалистическими воззрениями стали делом не только специалистов-
философов, но и большого количества советских естествоиспытателей. Од¬
ним из таких естествоиспытателей был выдающийся советский физик
С. И. Вавилов, умело сочетавший специальные естественнонаучные иссле¬
дования с занятиями философией. Его перу принадлежит Ёнушительное
количество исследований по философским вопросам естествознания. Мож¬
но назвать имена и других ученых, уделявших и уделяющих значитель-

ПЕРЕДОВАЯ
11
Ное внимание марксистско-ленинской философии и ее применению в есте¬
ствознании: И. В. Мичурин и ряд его учеников, академик О. Ю. Шмидт,
академик А. И. Опарин, профессор Д. И. Блохинцев, академик В. А. Фок,
академик А. Н. Колмогоров, член-корреспондент АН СССР С. В. Вон-
совский, член-корреспондент АН СССР X. С. Коштоянц и др. Ряд естест¬
воиспытателей сделал удачные попытки применить идеи диалектического
материализма при разработке содержания курсов для студентов высших
учебных заведений по ряду специальных дисциплин, таких, как курс
квантовой механики, термодинамики и статистической физики и т. п.
Показывая огромную положительную роль в развитии естествознания
марксистско-ленинской философии, советские философы вместе с тем мно¬
го внимания уделили критике теоретических основ различных новых школ
современного идеализма, распространившихся уже после появления тру¬
дов классиков марксизма и пытающихся внедрить в естествознание
антинаучные идеи. Хотя эта критика не во всех случаях была удачной и
глубокой, тем не менее в целом она принесла большую пользу нашей
науке.
Однако критики общих принципов различных модных школ совре¬
менной идеалистической философии еще недостаточно, чтобы полностью
исключить возможность проникновения идеализма в естествознание. Идеа¬
лизм проникает в естествознание в большинстве случаев, так сказать, без
объявления о своем вторжении — под прикрытием специальных естествен¬
нонаучных представлений, обязанных своим появлением именно ему, но
умалчивающих о своем родстве с ним. Вскрыть эту интимную связь меж¬
ду общими принципами идеалистической философии и той или иной кон¬
кретной трактовкой определенной специальной проблемы или специаль¬
ного научного понятия — очень трудная задача. Но чем она труднее, тем
более необходимо ее решение. И на этом пути были получены существен¬
ные положительные результаты.
В нашей философской литературе была показана ошибочность ряда
воззрений, распространявшихся в некоторых областях науки и порой со¬
вершенно некритически воспринимавшихся в кругах наших естествоиспы¬
тателей. Это помогло устранить серьезнейшие затруднения в исследовании
фундаментальных научных проблем и найти их правильное решение.
Возьмем, например, квантовую механику. Известно, что ее создание яви¬
лось выдающимся успехом естествознания XX века. Но вместе с продви¬
жением научной мысли в область микропроцессов появились взгляды,
искажавшие самую сущность квантовой механики, хотя они и казались
неотделимыми от нее. Так, в научной литературе получила широкое рас¬
пространение концепция, согласно которой основная характеристика мик¬
рочастиц— так называемая «пси-функция» — не есть объективная харак¬
теристика состояния микрочастиц, находящихся в данных материальных
условиях, а представляет собой «запись наших сведений» о них. На этом
основании делались далеко идущие выводы о необходимости «нового» по¬
нимания соотношения объекта и субъекта (будто бы без субъекта нет объ¬
екта), о сущности законов квантовой механики (будто бы лишенных объ¬
ективного значения) и т. п. Некоторые советские естествоиспытатели, по¬
нимая несуразность этих конечных выводов, пытались их отбрасывать,
оставляя существо всей концепции, то есть субъективистское толкование
«пси-функции», -нетронутым. Но, как ни отвертывайся от выводов, они бу¬
дут существовать, если остаются исходные посылки. Вот почему надо бы¬
ло подвергнуть пересмотру смысл самого вышеуказанного толкования
«пси-функции». Советские ученые проделали эту работу. Они доказывали,
что законы квантовой механики имеют объективный характер; что кван¬
товая механика не дает никаких оснований для утверждений, будто объ¬
ект не существует без субъекта; что «пси-функция» имеет объективное
содержание, не зависящее от субъекта. Ныне такая точка зрения в на¬
шей литературе стала общепризнанной. Стало ясным, что субъективист¬

12
ПЕРЕДОВАЯ
ское толкование «пси-функции» не является составной частью содержа¬
ния квантовой механики.
В квантовой же механике долгое время считалось общепризнанным
положение о том, что между микрообъектом и макроскопическим прибо¬
ром, применяемым для наблюдения микрообъекта, якобы существует
«принципиально неконтролируемое взаимодействие». Это обосновывалось
рассмотрением ряда так называемых «мысленных опытов» и считалось
выражением существа экспериментов в области микроявлений. Движение
микрочастиц объявлялось на этом основании не подчиняющимся закону
причинности. Советские ученые тщательно рассмотрели эту проблему и
пришли к вполне обоснованному выводу о том, что никакого «принци¬
пиально неконтролируемого взаимодействия» между прибором и микро¬
объектом не существует (как не существует оно и ни в какой другой
области природы). Эта точка зрения стала общепризнанной в нашей ли¬
тературе, и некоторые естествоиспытатели, первоначально отвергавшие ее,
затем присоединились к ней и сделали затем весьма существенный вклад
в ее обоснование и развитие.
Критика гносеологических основ так называемой «концепции допол¬
нительности» в квантовой механике, осуществленная совместными усили¬
ями советских философов и физиков, имеет большое научное значение.
Значительная философская работа была проделана и по исследова¬
нию вопроса о взаимоотношении материи, массы и энергии. Вопрос этот
приобрел особую остроту в связи с тем, что получило необычайно широкое
распространение толкование закона Е = М-С2 (где Е — энергия какого-
либо тела, М — его масса, а С — скорость света) как закона превращения
материи в энергию. Материя была объявлена уничтожимой, «дематериа¬
лизующейся». В подтверждение этого приводились ссылки на многие
экспериментальные факты: и на так называемый дефект массы, и на
превращение пары электрон—позитрон в фотоны, и т. п. Таким обра¬
зом, идея превращения материи в энергию рассматривалась как неоспори¬
мо подтвержденная самым достоверным экспериментальным материалом.
Это было как бы второе рождение оствальдовской «энергетики». Идеи
современного энергетизма нашли многих сторонников. Но критика совре¬
менного энергетизма, развернувшаяся в нашей литературе, показала его
несостоятельность. В результате дискуссии выяснилось, что ни о каком
«превращении материи в энергию» не может быть и речи, что все экспери¬
ментальные факты, приводившиеся в обоснование такого взгляда, есть на
самом деле подтверждение того закона природы, что любой материаль¬
ный объект, имеющий определенную массу, обладает и вполне опреде¬
ленной энергией. Выработка единого, правильного взгляда по этому важ¬
ному вопросу современного естествознания и критика современного энер¬
гетизма должны быть признаны существенным вкладом в науку.
Значение правильного философского подхода к исследованию корен¬
ных вопросов естествознания можно было бы проиллюстрировать еще на
одной проблеме, взятой из современной физической теории «элементар¬
ных» частиц. На основании некоторых соображений математического ха¬
рактера ряд крупных физиков пришел к выводу, что «элементарные» ча¬
стицы материи должны рассматриваться как простые геометрические точ¬
ки, лишенные пространственной протяженности и потому не могущие об¬
ладать какой-либо внутренней структурой. Считалось, что утверждение о
точечности и бесструктурности «элементарных» частиц материи является
абсолютно непререкаемым.
Однако советские ученые, работающие в области философских во¬
просов естествознания, не согласились с этим утверждением. Опираясь на
положение диалектического материализма о неисчерпаемости материи
вглубь и на весь опыт познания строения материи, в философской ли¬
тературе упорно защищалось представление о сложности «элементарных»
частиц, о наличии у них внутренней структуры, хотя философам и прихо¬

ПЕРЕДОВАЯ
13
дилось порой слышать упреки в «беспочвенном натурфилософствовании».
Этот вопрос о протяженности и структурности «элементарных» частиц
материи не был каким-то малозначащим, узкоспециальным вопросом.
Наоборот, он оказался центральным вопросом физики «элементарных»
частиц, переживающей ряд значительных трудностей. Как выяснилось в
дальнейшем, представление о точечности и бесструктурности «элемен¬
тарных» частиц было одним из препятствий, мешавших разрешению этих
трудностей. Ныне взгляд на «элементарные» частицы как на сложные ма¬
териальные образования, обладающие внутренней структурой, успешно
разрабатывается физиками и служит ключом к объяснению новых важ¬
ных явлений.
Немало внимания было уделено в нашей философской литературе
анализу распространенной в специальных и научно-популярных изданиях
субъективистской интерпретации существа теории относительности. Кри¬
тика этой субъективистской интерпретации теории относительности ни в
коем случае не может игнорироваться при рассмотрении положительно¬
го опыта нашей работы в области философских вопросов естествознания.
Она помогла многим, в том числе и советским, естествоиспытателям осво¬
бодиться от неправильных воззрений в одной из важнейших областей со¬
временного естествознания, способствовала вскрытию действительного со¬
держания теории относительности.
Одна из кардинальных проблем современного естествознания — про¬
блема сущности физических полей. Большой вклад в ее разрешение внес
С. И. Вавилов, выдвинувший ту мысль, что электромагнитное поле ((в част¬
ности, свет) есть один из видов материи. В нашей философской литературе
этот вопрос подвергся дальнейшему обсуждению, в результате чего пред¬
ставление о поле как об одном из видов материи утвердилось как вполне
обоснованное. Это позволило устранить ряд идеалистических спекуляций
при объяснении некоторых сложных явлений-в современной микрофизике.
Значительная работа была проделана и в области философских про¬
блем биологии. Эта работа помогла передовым советским естествоиспы¬
тателям отстоять и развить коренное положение науки о живой при¬
роде — положение о неразрывном единстве организма и среды. Вокруг
него шла необычайно острая идеологическая борьба, и философский ана¬
лиз проблемы был существенно необходим. Теперь обоснование и разра¬
ботка этого положения привели к тому, что даже его прежние противни¬
ки вынуждены изменить свои взгляды.
Положительную роль сыграл также анализ философского значения
физиологического учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности
животных и человека. Советские философы и физиологи подвергли кри¬
тике проявления «физиологического» идеализма и агностицизма.
За последние годы был создан ряд философских работ по исследо¬
ванию мировоззрения таких выдающихся естествоиспытателей, как
М. В. Ломоносов, Н. И. Лобачевский, И. М. Сеченов, Д. И. Менделеез,
К. А. Тимирязев, И. В. Мичурин, И. И. Мечников, П. Ланжевен и др.
Хотя эти работы и не лишены известных недостатков, в целом они ока¬
зывают помощь в анализе основных вопросов современного естествозна¬
ния и показывают огромную роль в творческой деятельности ученых пра¬
вильных философских взглядов.
Конечно, мы не можем здесь осветить все положительные стороны
исследовательской работы в области философских вопросов естествозна¬
ния. Но остановиться хотя бы на некоторых моментах было необходимо.
Это целесообразно, во-первых, потому, что существует известная недо¬
оценка значения проделанной работы, а у некоторых даже полное ее от¬
рицание;' во-вторых, анализ опыта проделанной работы дает возможность
сделать надлежащие выводы, поучительные для дальнейшего.

14
ПЕРЕДОВАЯ
■f* •i' <f*
Однако в работе в области философских проблем естествознания
имеется и много серьезных недостатков. Прежде всего размах этой ра¬
боты не отвечает реальным потребностям естествознания, переживающего
бурную революцию, охватывающую все его основные отрасли, а также
задачам идеологической борьбы с буржуазным мировоззрением. Необхо¬
димо признать, что еще очень мал круг философов и естествоиспыта¬
телей, активно и систематически ведущих научные исследования в данной
области. Это особенно относится к тем из естествоиспытателей, ко¬
торые задают тон в развитии новых идей в естествознании. У нас все
еще недостаточно выпускается литературы по философским вопросам
естествознания. Наши научные издательства пассивны в создании диалек-
тико-материалистической литературы по философии естествознания, ожи¬
дая, по-видимому, когда соответствующие рукописи самотеком придут к
ним. Практически в этом отношении почти ничего не делает Госполит-
издат, которому должны были бы быть особенно близки эти вопросы. Не¬
когда Государственное издательство технико-теоретической литературы
проявило ценную инициативу и приступило к выпуску серии книг «Фи¬
лософские проблемы современного естествознания», но потом совсем оста¬
вило это очень нужное дело. Почти никакой работы по философским во¬
просам естествознания не ведут наши естественнонаучные журналы. Даже
такой журнал, как «Успехи физических наук», ранее часто успешно вы¬
ступавший по философским вопросам физики, за последние годы факти¬
чески прекратил публикацию таких статей.
Но недостатки не только в том, что крайне мал размах работы по
философским вопросам естествознания. Они и в самом ее содержании, ее
характере.
Развитие современного естествознания выдвинуло ряд очень важных
новых проблем, например, проблему так называемого «вакуума» в фи¬
зике; проблему взаимосвязи жизни как специфической формы движения
материи, с одной стороны, и физических и химических процессов — с
другой. В новом аспекте встает вопрос о границах применимости методов
физики и химии в биологии. Сколько новых проблем теоретико-познава¬
тельного характера ставит кибернетика! Однако философы сильно отстают
от потребностей быстро развивающейся науки. Они еще до сих пор не
предприняли сколько-нибудь серьезной исследовательской попытки рас¬
смотреть эти и другие подобные им проблемы.
Вообще некоторые философы перестали видеть, что естествознание
ставит философские вопросы, да к тому же еще и нерешенные, и
что эти проблемы необходимо решать. Очень часто соотношение между
диалектическим материализмом и естествознанием понимается весьма
упрощенно: считается, что дело естествознания — только подтверждать
диалектический материализм, а сам диалектический материализм должен
быть лишь подтверждаем. Но главное заключается не в том, чтобы все
новыми и новыми примерами доказывать, что диалектический материа¬
лизм подтверждается данными естествознания — это дело, в общем, и без
того ясное, — а в том, чтобы решать назревшие философские вопросы
естествознания и развивать сам диалектический материализм. Данные
современного естествознания необходимо рассматривать не просто как
резервуар для подыскания новых примеров, подтверждающих уже давно
сформулированные положения диалектического материализма, а как объ¬
ект тщательного научного исследования, необходимого для продвижения
вперед и диалектического материализма и естествознания.
Одной из серьезнейших задач философов является разработка кате¬
горий диалектического материализма и фундаментальных понятий есте¬
ствознания на основе того материала, который дает естествознание. Но
среди некоторой части философов еще недавно существовало прямо-таки

ПЕРЕДОВАЯ
15
враждебное отношение ко всяким попыткам поставить такие вопросы.
Попытки проанализировать сущность того или иного из важнейших по¬
нятий естествознания, раскрыть его принципиальное значение на основе
исследования его исторического развития некоторые философы объявля¬
ли «вредной гегельянщиной», недопустимой для марксиста. Известна, на¬
пример, печальная судьба одной работы, посвященной исследованию раз¬
вития понятия химического элемента в химии, подвергнутой истребитель¬
ной критике за саму постановку проблемы. Понятно, что такого рода грубо
вульгаризаторские тенденции нанесли серьезный урон, мешая развёрты¬
ванию творческой работы в области философских вопросов естествозна¬
ния.
Другой формой вульгаризации было нигилистическое отношение не¬
которых философов к ряду положительных достижений естествознания.
Известна попытка отбросить все физическое содержание теории относи¬
тельности по той причине, что существуют ее идеалистические интерпре¬
тации и что ее автор в философии присоединялся к взглядам Э. Маха.
Из-за идеалистических извращений в кибернетике замахивались на то,
что теперь нельзя не признать исключительным успехом науки. Еще све¬
жи в памяти выпады против так называемой математической логики, став¬
шей в современной науке одним из важнейших орудий исследования. Гру¬
бейшим нападкам подвергалось великое дарвиновское учение, которое
объявлялось «плоскоэволюционистическим», то есть метафизическим. Вы¬
брасывались за борт ценные достижения хромосомной теории наслед¬
ственности. Вместе с тем порой объявлялись «диалектико-материалисти¬
ческими» некоторые односторонние, а то и просто ошибочные естественно¬
научные представления и теории.
По существу, все это есть проявление крайней беспомощности в кри¬
тике идеалистических воззрений, проникших в работы естествоиспытате¬
лей. Другой стороной той же самой беспомощности и вульгаризации яв¬
ляется точка зрения, одно время распространившаяся среди определенной
части естествоиспытателей и философов, согласно которой философские
воззрения ученого, его мировоззрение якобы вообще никакого отношения
не имеют к разрабатываемым им теориям и понятиям. Эта точка зрения,
являющаяся своеобразной реакцией на ошибки вышеуказанного типа, по
существу, есть, с одной стороны, замазывание реакционной роли идеализ¬
ма и в конечном счете ведет к отказу от борьбы с ним; с другой — озна¬
чает умаление творческого значения диалектического материализма для
развития естествознания, поскольку-де философия вообще никакого влия¬
ния не оказывает на научную деятельность ученого. Следует заметить,
что, к сожалению, подобная точка зрения, проникшая даже на страницы
философской печати, почти совсем еще не подвергалась критике.
Борьба с идеализмом в естествознании имеет и другие серьезные не¬
достатки. Часто она ведется как критика отдельных высказываний того
или иного автора, а не как тщательный разбор всей его концепции в це¬
лом, всех ее исходных посылок и аргументов. При таком легковесном под¬
ходе к делу нередко в одной статье, объемом всего лишь в 1 —1,5 автор¬
ского листа, «критикуются» 10—12 различных ученых, по существу, име¬
ющих мало общего друг с другом и выступающих по различным поводам.
У ряда наших авторов можно обнаружить грубый социологизатор-
ский подход к критикуемым направлениям, получившим более или менее
значительное распространение среди зарубежных естествоиспытателей.
При этом отождествляются позиции ученых по специальным естественно¬
научным вопросам с политикой империалистических государств, в кото¬
рых эти ученые живут. Чего стоит, например, такая, с позволения сказать,
«критика» философских основ вейсманизма, которую дает один из авто¬
ров, выступающих по философским вопросам биологии: «Вейсманизм яв¬
ляется одним из средств оправдания капиталистической программы дей¬

16
ПЕРЕДОВАЯ
ствий, направленной на ограбление рабочего класса, закабаление малых
государств и лишение их государственного суверенитета, а также полити¬
ческой и культурной дискриминации народов». Не удивительно, что сам
факт применения математики в биологии оценивается таким автором как
«математическая схоластика», специально придуманная реакционерами
для «протаскивания идеализма». Так и получается, что все искажения
идеалистического характера, существующие в естественнонаучных тео¬
риях, вообще рассматриваются как сознательная, нарочитая фальсифика¬
ция непорядочных ученых. По существу, тем самым игнорируются указа¬
ния В. И. Ленина о существовании у идеализма гносеологических корней,
гнездящихся в самом научном познании, в его трудностях.
Из такого грубого, вульгаризаторского подхода вытекало подчас не¬
справедливо резкое отношение к ряду советских ученых, естествоиспыта¬
телей и философов, допускавших те или иные ошибки. Это очень мешало
нашей работе и отпугивало ученых от постановки новых, еще не ре¬
шенных вопросов. Печальную роль сыграла нашумевшая в свое время
критика статьи известного физика профессора М. А. Маркова «О природе
физического знания». Статья эта содержала ряд спорных и даже ошибоч¬
ных положений, но их критике был придан такой «убойный» характер, что
ее до.сих пор вспоминают как мрачное предостережение «не лезть» с но¬
выми вопросами.
Резкий тон критики, одергивание некоторых естествоиспытателей,
предпринявших попытку поставить на обсуждение нерешенные вопросы,
наклеивание «устрашающих» ярлыков, порой неосновательная критика
естественнонаучных теорий — все это мешало расширению и дальнейше¬
му упрочению союза между философами и естествоиспытателями.
Медлительность, неоперативность и негибкость — большой недоста¬
ток, которым страдает наша работа по философским вопросам естество¬
знания. Мы не только часто отстаем, как указывалось выше, в положи¬
тельной разработке вопросов, выдвигаемых современным естествозна¬
нием, но отстаем и в критике идеализма, проникшего в естествознание.
Запаздывая, бьем мимо цели. В подтверждение этого сошлемся хотя
бы на такой пример. Наши философы, работающие в области биологии,
довольно много пишут о ложности основных методологических посылок
менделизма-морганизма. Но те аргументы, которые они выдвигают, не
бьют реального, ныне действующего противника; эти аргументы направ¬
лены против так называемого «ортодоксального морганизма», от которого
многие биологи уже отошли. При этом часто не учитывается то новое и
верное, что берут биологи менделистско-морганистского направления из
самой реальной действительности. Таким образом, критикуя старый мор¬
ганизм, порой отбрасывают важные новые факты. Понятно, что тем самым
ослабляется критика проявлений идеализма в биологии; она в силу этого
превращается в войну с ветряными мельницами, никаких хороших резуль¬
татов не приносящую нам.
Серьезный недостаток в разработке философских вопросов естество¬
знания — крайне малое количество обстоятельных монографических ра¬
бот. Правда, за последнее время их стало появляться больше, но все же
чаще всего мы имеем дело со сравнительно небольшими статьями в жур¬
налах или сборниках или брошюрами. Слов нет, статьи (конечно, хоро¬
шие) нам необходимы. Но нам особенно нужны теперь обстоятельные ис¬
следования не по отдельным, частным вопросам, поставленным порой по
скоропреходящему поводу, теряющему свое значение еще до выхода той
или иной статьи в свет, а по кардинальным проблемам естествознания и
философии.
Жизнь подсказывает, например, сколь насущно необходимой является
разработка вопроса о формах проявления закона причинности в том мно¬
гообразии явлений природы, которые изучаются различными естествен¬
ными науками. Огромное значение имело бы философское обобщение то-

ПЕРЕДОВАЯ
17
го нового, что дает современное естествознание для углубления диалек¬
тико-материалистических представлений о пространстве и времени. В по¬
следнее время у нас появилась монография по вопросу о философском
значении пространственно-временных представлений в физике. Но, ко¬
нечно, этим все дело исчерпанным считать нельзя. Во-первых, представ¬
ляется целесообразным выйти за рамки только физики (хотя физика
играет здесь ведущую роль). Во-вторых, и чисто физический материал
не исследован еще полностью.
Важное значение имело бы создание глубоких, обстоятельных моно¬
графий о соотношении различных форм движения материи. В естествен¬
нонаучной, да и философской литературе стали заметными две крайние
тенденции: с одной стороны, тенденция растворить высшие формы дви¬
жения в низших, свести первые ко вторым, а с другой — оторвать высшие
формы движения от низших, игнорировать значение последних. Появле¬
ние этих односторонних, неправильных точек зрения есть результат теоре¬
тической неразработанности вопроса о соотношении форм движения.
Ждет философской разработки и обобщения огромный материал, накоп¬
ленный современной биологией по вопросу о скачках в развитии живой
природы. Это не только двинуло бы вперед разработку одной из важней¬
ших категорий диалектического материализма, но и помогло бы есте¬
ствознанию в решении его актуальных проблем. Большую помощь есте¬
ствознанию принесла бы работа по систематическому и всестороннему
анализу основных понятий естествознания, таких, как, например, понятия
массы, энергии и количества, движения в физике, элемента в химии, ви¬
да .в биологии и т. д.
Представляли бы большой интерес монографии о специфике методов
различных наук в связи с особенностями предметов, которые они иссле¬
дуют, и о соотношении этих методов с методом материалистической диа¬
лектики. С заслуженным вниманием были бы встречены обобщающие
труды, показывающие значение данных современной биологии и физиоло¬
гии для обоснования и развития ленинской теории отражения. Обстоя¬
тельное исследование с гносеологической точки зрения проблемы так на¬
зываемой «теории информации» и ее применения в различных областях
науки — генетике физиологии, психологии и т. д.— составило бы ценный
вклад в нашу философскую литературу.
Нет необходимости перечислять темы других возможных монографи¬
ческих трудов обобщающего характера. Ясно, однако, что подъем работы
по философским вопросам естествознания на новый, более высокий уро¬
вень неразрывно связан с созданием таких монографических трудов.
Главной причиной недостатков в работе по исследованию философ¬
ских проблем естествознания является все еще неглубокое усвоение мате¬
риалистической диалектики, неумение в ряде случаев творчески развить
ее и применить к исследованию новых проблем, поставленных современной
наукой о природе. Анализ существа тех ошибок, которые фактически име¬
ли место при разработке философских вопросов естествознания, показы¬
вает, что именно в этом состоит их источник. Так, неглубокое понимание
диалектического соотношения между количественными и качественными
изменениями, непрерывным и прерывным в развитии органической приро¬
ды привело к вышеуказанным ошибкам в оценке эволюционного учения
Дарвина; неглубокое понимание диалектического соотношения возмож¬
ности и действительности, общего и частного послужило основой некото¬
рых неправильных взглядов в квантовой механике; недиалектическая
трактовка соотношения формы и содержания имела следствием серьезные
ошибки в понимании существа теории относительности; непонимание со¬
отношения субъективного и объективного в естественнонаучных теориях
привело в ряде случаев к отрицанию важных достижений науки и т. п.
При решении философских проблем естествознания совершенно недо¬
статочно использовалось и используется то великое теоретическое наслед-
2. «Вопросы философии» № 3.

ПЕРЕДОВАЯ
ство, которое оставил в области материалистической диалектики
В. И. Ленин. Творческое овладение материалистической диалектикой—>
основа успеха всей работы в области философских проблем естествозна¬
ния. В. И. Ленин наметил программу дальнейшей разработки материали¬
стической диалектики. Современное естествознание дает исключительно
благодарный материал для реализации этой программы. Осуществление
ее — насущная задача философов и естествоиспытателей.
Решение философских проблем естествознания может и должно про¬
исходить только в дружной совместной работе философов и естествоиспы¬
тателей. Но, говоря о необходимости такой работы, некоторые «осторож¬
ные» товарищи, даже из среды философов, заявляют, что философы не на
всех стадиях исследования явлений природы должны высказывать свои
суждения, тем самым оказывая влияние на работу естествоиспытателей.
Если, скажем, идет оживленное обсуждение каких-то новых вопросов есте¬
ствознания, если еще не найдено их окончательное решение, еще только
ставятся новые эксперименты и т. п., то философам якобы следует отойти
подальше в сторону и ждать. Но, спрашивается, чего ждать? Никогда
споры в науке не прекратятся. Никогда ни один из экспериментов нельзя
считать «последним» или «завершающим». Всегда остаются нерешенны¬
ми многие и, как назло, особенно важные вопросы. А между тем какую
полезную роль в этих спорах сыграла бы здравая философская поста¬
новка вопроса; как важен бывает в определении направления экспери-
ментального исследования общетеоретический, философский подход!
Нет, такая «осторожность» равносильна позитивистскому лозунгу
«Наука сама себе философия!», никогда не приводившему к добру.
Совместная работа философов и естествоиспытателей полезна и необхо¬
дима на всех стадиях научного исследования.
Конечно, философ, принявший решение вступить в спор по тому или
иному естественнонаучному вопросу, имеющему принципиальное значе¬
ние, должен ясно понимать, что он лично не имеет исключительной моно-
полии на обладание научной истиной. Он должен отдать себе отчет в
том, что на почве материализма вполне возможно существование несколь¬
ких спорящих сторон, и ни одна из них, хотя бы и расходящаяся с его соб¬
ственным мнением, может и не быть идеалистической.
* * *
Исследование философских вопросов естествознания — дело огром¬
ной важности, имеющее жизненное значение и для марксистско-ленинской
философии и для естествознания. Оно должно получить необходимый раз¬
мах и достичь глубины, отвечающей творческому характеру нашего ве¬
ликого философского учения.

Научный метод Д. И. Менделеева*
1
Б. М. КЕДРОВ
Одного знаменитого скульптора однажды опросили: как ему удается
создавать такие замечательные статуи? В чем секрет его творчества? По¬
думав, о<н ответил: «Это очень просто: я беру кусок камня и удаляю все
лишнее». На первый взгляд ответ скульптора звучит немного странно и
даже парадоксально, но если мы вдумаемся, то найдем в нем глубокий
смысл.
Научное творчество в одном весьма важном отношении сходно с
искусством: ведь задачей того и другого является раскрытие истины спе¬
цифическими для каждого из них средствами. Но для этого в обоих слу¬
чаях требуется устранить все привнесенное, субъективное, «лишнее» и
вместе с тем сохранить все то, что соответствует самой действительности,
не исказив в ней ничего. Представить природу такой, какова она есть,
без всяких прибавлений,— это и значит раскрыть истину. В этом и состоит
искусство ученого. Общий подход к нахождению истины, совокупность
приемов ее отыскания есть то, что мы называем научным методом.
Правильный научный метод в естествознании вырабатывался в тече¬
ние многих столетий. Он есть результат обобщения всего пути научного
познания, итог долгих исканий и величайших достижений науки и в не
меньшей степени — итог анализа различных заблуждений и ошибок, имев¬
ших место в истории науки, а также способов, которыми преодолевались
трудности, встававшие на пути научного прогресса.
Пока'зать научный метод Менделеева можно на истории какого-
нибудь одного из его открытий и лучше всего — на истории величайшего
открытия в науке о веществе — периодического закона.
* * *
Сам Менделеев часто называет свой научный метод сравнитель¬
ным. Заканчивая в начале 1871 года свои «Основы химии», он пишет,
что у химических элементов есть два основных измеримых свойства: атом¬
ный вес и валентность (он ее называет «формой соединений»), а потому,
продолжает он, «остается только один путь к основательному с ними озна¬
комлению — это путь сравнительного изучения элементов на основании
этих двух свойств» (Соч., т. XIV, стр. 907. 1949).
В своем научном дневнике того же времени он записывает: «Чтобы
все обнять надо метод сравнительный, а что выбрать руководящей
нитью? — одно: вес и расстояние (между атомами.— Б. К.)» (Д. И. Me н-
делеев. Научный архив, т. I, изд. АН СССР, 1953, стр. 614).
В чем же состоит этот сравнительный метод Менделеева? Известно,
что сравнение — один из основных приемов всякого познания. Наша
мысль пользуется сравнением при нахождении общего даже на самой
* Доклад, прочитанный 4 февраля 1957 года в Академии наук СССР, на объеди¬
ненной научной сегсии, посвященной 50-летию со дня смерти Д. Й. Менделеева.

20
Б. М. КЕДРОВ
низшей, так сказать, элементарной ступени познания, при образовании
самых первичных обобщений. Например, чтобы составить понятие «крас¬
ный цвет», «краонота», мы сопоставляем и объединяем в одну группу
(в один класс) разные предметы, обладающие данным цветом, и произво¬
дим соответствующее обобщение. Это элементарный познавательный,
логический прием. Так он осуществлялся и в истории науки. С его по¬
мощью были, например, образованы в конце XVIII века основные классы
химических элементов, или простых тел: Лавуазье сравнил между собой
окислы различных элементов, и это привело его к разбивке всех извест¬
ных тогда элементов на металлы и неметаллы. С помощью того же приема
были образованы позднее и «естественные группы» элементов. Обобще¬
ние здесь основывалось на таком же сравнительном рассмотрении хими¬
ческих свойств изучаемых веществ, как это мы видели у Лавуазье, но
лишь на более тесном их сближении.
Сравнительный метод Менделеева гораздо глубже и всестороннее.
Это есть, по сути дела, метод раскрытия всеобщей закономерной связи
явлений в данной области природы, то есть в области химических элемен¬
тов .и их соединений, метод рассмотрения в разрезе этой всеобщей связи
отдельных участков данной области явлений (групп элементов и отдель¬
ных элементов). В том же дневнике мы находим много записей, свиде¬
тельствующих о том, как Менделеев практически применял свой метод.
Например, он записывает по поводу молибдена, вольфрама и урана:
«Окись урана U03 относится к фосфорной к [«слоте] как ,и МоО3.
Надо испытать действие кислот на вольфрам [овую] кис[лоту]
должны быть соли, подобные тем, какие дает окись урана, особенно двой¬
ные. Испытать отношение] вольфр[амовой] к[ислоты] к фосфорной — ее
соединение] должно быть нерастворимо в слабых кислотах, ибо W сре¬
дину [занимает] между U и Мо» (там же, стр. 609).
Названные три элемента (молибден, вольфрам и уран) впервые со¬
поставляются вместе в связи с созданием менделеевской системы; их
исследование в этом разрезе есть и раскрытие их взаимных отношений
и одновременно углубление в общую закономерную связь между всеми
элементами. Ибо такого рода сравнения, или сличения, раскрывают пол¬
нее и глубже внутреннюю связь, охватывающую все элементы, показывая
подчиненность индивидуального, как говорил Менделеев, всесильному,
всеохватывающему общему.
Сравнительный метод в том виде, как его понимает Менделеев, после¬
довательно приводит к выводу об отсутствии абсолютно резких граней
и разрывов в различных областях природы, и не только, например, между
металлами и неметаллами, но и между так называемыми «естественными
группами» элементов. Этот метод ведет к раскрытию внутренней связи
и переходов между ними и как бы прямо предназначен для этой цели.
Применяя этот метод в области физики в своих исследованиях газов
и жидкостей и вообще надагрегатного состояния вещества, Менделеев
приходил к выводу об отсутствии резкой грани между газообразным и
жидким состояниями вещества. Анализируя открытие Менделеевым тем¬
пературы абсолютного кипения с практически вытекавшим отсюда след¬
ствием, касающимся возможности сжижения газов, считавшихся тогда
постоянными, мы видим, что это есть прямой результат того же сравни¬
тельного метода, каким пользовался Менделеев в области химии.
Если шире охарактеризовать названный метод, то можно его сопо¬
ставить с тем, который сложился в другой, смежной с химией науке —
р биологии — и который, по определению К. А. Тимирязева, представляет
собою исторический метод. Сравнительный метод Менделеева в примене¬
нии к физике и химии — это тот же сравнительный метод в анатомии,
эмбриологии, физиологии и других биологических науках, который состав¬
ляет краеугольный камень исторического метода в применении к биоло¬
гии. Тимирязев говорит, например, о двух доводах в пользу идеи

НАУЧНЫЙ МЕТОД д. и. МЕНДЕЛЕЕВА
21
развития. Один довод, по выражению Тимирязева, носит статический
характер: это — сопоставление готовых форм в последовательности их
усложнения; второй довод — динамический: это — улавливание за время
истории человечества или жизни отдельного ученого конкретных фактов
изменения и развития, перехода одного вида в другой.
Первым доводом как раз и пользуется широко Менделеев. Вся его
периодическая система и есть пример такого статического довода в пользу
идеи развития вещества, идеи изменения и превращения его химически
элементарных видов. Интересно отметить, что именно статическая, таб¬
личная картина, отразившая как бы в застывших формах отдельные сту¬
пени усложнения и развития вещества, являлась вместе с тем подготовкой
к переходу от рассмотрения химических элементов не только как устойчи¬
вых, сопоставленных друг с другом образований материи, но как разви¬
вающихся, переходящих один в другой.
В одной из записей Менделеева имеется весьма важное сопоставле¬
ние. Известно, что Менделеев в принципе отвергал гипотезу Праута, как
слишком упрощенную, механистическую, или, как он ее называл, «ариф¬
метическую». Но вместе с тем сам он высказывает мысль о сложности
химических элементов. Он говорит, например, что калий с атомным ве¬
сом 39 и водород с атомным весом 1 суть оба одновалентные элементы;
•далее можно представить их как бы соединившимися между собой. В та¬
ком случае их атомные веса (в первом приближении) и значения валент¬
ностей складываются, и в итоге образуется новый двухвалентный элемент
с атомным весом 40. Это кальций, следующий по периодической системе
непосредственно за калием. Так же можно предположить образование
магния из натрия и водорода. Все это, хотя и гипотетически, конечно,
давало'возможность представить, по Менделееву, происхождение одного
элемента из другого, соседнего с ним по периодической системе.
Именно периодическая система Менделеева послужила Круксу, а за¬
тем и другим химикам основой для перехода от идеи статического пред¬
ставления о химических элементах, как неизменных, но расположенных
в последовательном порядке, согласно периодическому закону, к гипотезе
о происхождении элементов, об их изменении и развитии. Такие переходы
имели место не только в химии, но и в других отраслях естествознания.
.Поиски причин тех связей, которые обнаруживали ученые при изучении
природы, приводили к выводу, что эти связи могут быть объяснены,
исходя из представления о развитии самих связанных между собою
объектов.
Так, например, Кант, идя от Ньютона и исходя из его механики,
создал космогоническую гипотезу; он объяснил исторически, генетически
строение солнечной системы, опираясь на законы ньютоновской механики.
Аналогичным же образом идея превращения элементов вытекала из пе¬
риодической системы Менделеева. Отвечая на вопрос, почему химиче¬
ские элементы располагаются в той последовательности, которая выра¬
жена периодической системой, ученые говорили: потому что эта си¬
стема отражает их реальные переходы друг в друга. Так статический
довод в пользу идеи развития приводил здесь, как и в механике и биоло¬
гии, к динамическому. И это более чем за четверть века до открытия
радиоактивности!
Еще в 1870 году, вскоре после открытия периодического закона,
Менделеев обратил внимание на отсутствие, в периодической системе
целых рядов элементов. Он объяснил это возможной неустойчивостью этих
элементов. «Может быть некоторые равновесия...— писал он,— просто не¬
возможны... при всех условиях, потребных для их образования, не полу¬
чаются, а переходят в другие, более постоянные... формы» (Избранные
сочинения, т. II, стр. 161. 1934).
Много позднее, развивая, по существу, ту же мысль уже после
открытия радиоактивности, Менделеев обратил особое внимание на уран.

22
6. М. КЕДРОВ
Он писал, Что радиоактивные явления какими-то еще глубоко сокрытыми
способами связаны с крайностью в эволюции элементов самого урана:
«Наивысшая, из известных, концентрация массы весомого вещества в не¬
делимую массу атома, существующая в уране, уже a priori должна влечь
за собою выдающиеся особенности...»
И далее: «Убежденный в том, что исследование урана, начиная с его
природных источников, поведет еще ко многим новым открытиям, я сме¬
ло рекомендую тем, кто ищет предметов для новых исследований, особо
тщательно заниматься урановыми соединениями...» («Основы химии»,
изд. 8-е, 1906, стр. 733. Дополнения).
Этот вывод был сделан на основе того же сравнительного метода.
Приведенные слова являются замечательным заветом великого ученого
и вместе с тем гениальнейшим предвидением, значение которого стало
понятно только в наше время.
* * *
Ядро сравнительного метода Менделеева составляют логические
приемы обобщения. Без выяснения сущности этих приемов ничего
нельзя понять в научном методе Менделеева. Поэтому необходимо на них
остановиться подробнее.
Приведу несколько конкретных примеров. Анализ их позволит пока¬
зать богатство того творческого, научного метода, которым пользовался
Д. И. Менделеев, называя его сравнительным.
Прежде всего обращаю внимание на то, что одним из элементов
этого метода является, по сути дела, особый прием восхождения от
абстрактного, то есть отрицающего нечто исходное, неразвитое, к кон¬
кретному, то есть развитому, обогащенному в ходе развития.
Менделеев много раз подчеркивал в своих опубликованных трудах,
е своих записях, в беседах с близкими ему людьми, что периодический
закон был найден в процессе обработки «Основ химии». Задача состояла
в том, чтобы найти рациональную основу для изложения систематической
части этой книги. Такой основой могла быть только естественная система
элементов, опирающаяся на какую-то объективную закономерность при¬
роды. Следовательно, имелась в виду не произвольная, не искусственно
придуманная система элементов, а отражающая объективную их связь.
Такую систему и искал Менделеев.
Первый том «Основ химии» в главной своей части носит общий харак¬
тер, но в конце этого тома Менделеев переходит уже к изложению систе¬
матической части своей книги. Попробуем представить себе, каким обра¬
зом молодой ученый, создавая свой огромный труд, осуществил переход
от общей части книги к систематической. Вполне понятно, что он прежде
всего ищет то, что можно принять за исходное, с чего можно начать
изложение систематической части. Как известно, начало — это самое
трудное и в то же время решающее звено во всем творческом процессе,
как и во всяком деле вообще.
С чего же начинает Менделеев изложение систематической части
своих «Основ химии»? Напомню, что это происходило всего за несколько
месяцев до открытия периодического закона. Ответив на этот вопрос, мы
найдем ключ к пониманию всего творческого процесса, приведшего Мен¬
делеева к открытию периодического закона, и вместе с тем — того метода,
которым пользовался ученый.
Менделеев начинает с самого обыденного, хорошо всем известного,
весьма распространенного в природе и быту вещества — с поваренной
соли. Это своего рода исходная «клеточка» всего открытия. Здесь, в этом
соединении, как бы сама природа сопоставила две полярно-противопо¬
ложные группы: галогены (галоиды) и щелочные металлы. Описывая по¬
варенную соль, Менделеев мысленно расчленяет ее и приходит к ее
составным частям: «натрию и хлору. От ~ хлора ^намечается естественный

НАУЧНЫЙ МЕТОД Д. И. МЕНДЕЛЕЕВА
23
переход к другим галогенам — аналогам хлора, следовательно, ко Всей
их группе, а от нее — ко всем остальным группам неметаллов. Но так как
многие тяжелые элементы с большими атомными весами, входящие в эти
группы, являются, по .сути дела, металлами (например, олово и свинец
в группе углерода), то тем самым в конце концов здесь уже намечался
переход и от неметаллов к металлам. С другой стороны, от натрия столь
же естественно намечается переход к другим металлам, аналогам натрия,
следовательно, ко всей их группе, а от них — ко всем другим группам
и семействам металлов.
Такой именно рисуется у Менделеева в первых очертаниях картина
изложения всего курса химии, исходя из описания поваренной соли, как
начальной ячейки всего этого изложения. В этом, собственно говоря, и
заключался общий -путь к нахождению исходной точки, опираясь на ко¬
торую Менделееву предстояло перевернуть до основания весь громадный'
эмпирический материал, накопленный химиками, и обобщить его в своей
естественной системе элементов.
Первый том «Основ химии» заканчивается галогенами — хло¬
ром и его аналогами. Второй том начинается со щелочных метал¬
лов — с натрия и его аналогов. Уже само это изложение сблизило между
собой названные две полярно-противоположные группы элементов. Здесь
еще нет сопоставления обеих групп по величине атомного веса их членов.
Атомный вес учитывается только при расположении элементов внутри
каждой из обеих групп:
галогены: F = 19; С1 = 35,5; Вг = 80; J = 127;
щелочные металлы: Li=7; Na=23; К=39; Rb=85,4; Cs=133.
Одна'ко атомные веса не служат еще основой для сопоставления и
сравнения несходных элементов, входящих в разные «естественные груп¬
пы». Другими словами, здесь еще не найден общий принцип построения
всей системы элементов на основе их атомных весов. Тем не менее самое
фактическое сопоставление первых двух групп, причем самых несходных,
оказалось стержнем всего дальнейшего открытия. Теперь Менделееву
оставалось сделать одно: найти общий принцип, руководствуясь которым
можно было бы сопоставить все вообще группы элементов между со¬
бой. Для этого нужно было суметь конкретно применить сравнитель¬
ный метод к решению той практической задачи, которая встала перед
Менделеевым при написании «Основ химии», ибо найти указанный общий
принцип означало найти основу для сравнения несходных элементов, сле¬
довательно, для сопоставления их групп.
Как известно, такой принцип был найден в атомном весе. Достаточно,
например, сопоставить вместо натрия и хлора калий и хлор, как уже сразу
обнаруживается, что здесь имеет место сопоставление резко различных
в химическом отношении элементов по близости их атомных весов:
С1 = 35,5; К — 39. Сравнение здесь проводится по количественному зна¬
чению общего обоим элементам свойства при качественном различии в
химических свойствах.
В своей итоговой статье об открытии периодического закона (1871)
Менделеев писал: «Переход от С1 к К и т. п. также во многих отношениях
будет соответствовать... некоторому между ними сходству, хотя и нет в пе¬
риоде других столь близких по величине [веса] атома элементов, которые
качественно были бы между собою столь различны» («Новые материалы
по истории открытия периодического закона». Изд. АН СССР сто 34
1950).	’	’
Таким образом, на этом примере мы видим, как проявляет себя срав¬
нительный метод Менделеева в действии: сравниваются дотоле не сопо¬
ставлявшиеся между собой группы элементов и находится общая оонова
для их сравнения.
Свое первое сообщение о периодическом законе Менделеев заканчи¬
вает так: «Цель моей статьи была бы совершенно достигнута, если бы

24
Б. М. КЕДРОВ
мне удалось обратить внимание исследователей на те отношения в вели¬
чине атомного веса несходных элементов, на которые, сколько то мне
известно, до сих пор не обращалось почти никакого внимания. Полагая,
что в задачах этого рода лежит разрешение одних из наиболее важных
вопросов нашей науки, я сам, лишь только дозволит мне время, обра¬
щусь к сравнительному изучению лития, бериллия и бора» (Избранные
сочинения, т. II, стр. 16. 1934).
Анализ того пункта, которому суждено было стать исходным в исто¬
рии открытия периодического закона, подтверждает в известной мере об¬
щую мысль В. И. Ленина, высказанную в связи с рассмотрением диалек¬
тики «Капитала» К. Маркса: «Таков же должен быть метод изложения
(respective изучения) диалектики вообще...— писал В. И. Ленин.— Начать
с самого простого, обычного, массовидного etc...» («Философские тетра¬
ди», стр. 328. 1947).
Это простейшее явление выступит в таком случае как «ячейка» или
«клеточка», в которой можно и должно вскрыть зачатки всех элементов
диалектики, ©се противоречия (соответственно—зародыши всех противо¬
речий, связей и отношений), присущие данному предмету исследования.
Так именно и получилось у Менделеева, который на деле раскрыл диа¬
лектику, свойственную химическим элементам.
* * *
Ра’авивая свой метод в процессе научного творчества, Менделеев на¬
щупал одно исключительно важное обстоятельство. Оно заключалось
в том, что путем простого индуктивного обобщения (подобного тому, ко¬
торым пользуются, когда приходят к общему понятию «красное») нельзя
сразу и непосредственно подняться от единичных элементов ко всеобщему
и дойти до раскрытия общего закона, минуя промежуточную стадию осо¬
бенных (или естественных) групп, где несходные элементы обособлены
друг от друга в соответствии с их химическими свойствами.
За последние восемь лет в ленинградских архивах, в частности в
личном архиве Д. И. Менделеева, находящемся при Ленинградском уни¬
верситете, было обнаружено много новых, исключительно ценных мате¬
риалов, касающихся открытия периодического закона и других открытий
Менделеева. В связи с этим возникла дискуссия по поводу того, как был
открыт периодический закон, каким путем Менделеев шел и пришел к его
открытию.
Сама по себе эта дискуссия, может быть, и не представляла бы осо¬
бого интереса, если бы ib связи с нею не возник общий вопрос о том,
каков был научный метод, которым пользовался при этом Менделеев.
Представители одной из сторон, участвующих в дискуссии, опираются
ка распространенную версию, которая сводится к следующему: Менде¬
леев расположил все элементы в один общий ряд по величине их атом¬
ного веса и сразу же обнаружил у них периодическую повторяемость
свойств; в соответствии с этим он разрезал этот общий ряд на отдельные
отрезки, или периоды, и поставил их один под другим; в итоге получилась
периодическая система.
Если эту давно уже сложившуюся версию подвергнуть строгому ана¬
лизу с точки зрения ее соответствия найденным новым материалам, то
обнаружится, что ничего похожего на действительный путь, каким шел
Менделеев, в ней нет. Если бы Менделеев шел таким путем, как это
только что было оказано, то ему пришлось бы, например, бериллий
(Ве= 14) поместить на одно место с азотом (N —- 14), индий поставить
сразу же за хлором, перед калием, и т. д. В итоге такой путь не мог бы
привести Менделеева к открытию периодического закона. Объяснялось
все это тем, что далеко не (все «естественные группы» были к тому вре¬
мени достроены и что многим отдельным элементам приписывались не¬
верные значения атомных весов. Поэтому общего ряда всех элементов,

НАУЧНЫЙ МЕТОД Д. И. МЕНДЕЛЕЕВА
25
расположенных по величине атомного веса, первоначально получиться
не могло.
Но все найденные до сих пор архивные материалы говорят о том, что
путь открытия периодического закона, а значит, и научный метод, приме¬
няемый при этом, был совершенно другим. Это же вытекает из высказы¬
ваний самого Менделеева, который сопоставлял не отдельные элементы
сразу в их общий ряд, а группы элементов между собой совершенно
так же, как он сопоставил в «Основах химии» группу галогенов с группой
щелочных металлов. Группы элементов — это та самая промежуточная
ступень «особенного», о которой мы находим много интересных высказы¬
ваний Менделеева как о связующем звене между единичным, индиви¬
дуальным и всеобщим, играющем большую роль как в жизни и деятель¬
ности человека, так и в развитии научного познания природы. Эта мысль
как раз и отразилась в истории открытия периодического закона: к откры¬
тию всеобщего (закона) можно и нужно было идти не сразу от
единичного (отдельных элементов), а через особенное (через
сближение и сопоставление их групп).
Основная беда химиков, предшественников Менделеева, состояла
в том, что почти все они останавливались и задерживались на ступени
«особенного», не могли подняться от изучения отдельных элементов и их
групп до изучения их всеобщей связи. Они объединяли элементы только
по признаку их химического сходства, и между составленными таким
образом группами не видели и не искали никакой внутренней связи.
Вполне понятно, что они не могли поэтому не только открыть общего
закона, охватывающего все элементы, но даже предполагать его сущест¬
вование.
Разбирая открытие периодического закона с общепознавательной
точки зрения, мы видим главную заслугу Менделеева в том, что он сумел
осуществить гигантский бросок научной мысли и разбить ставшую уже
закостенелой традицию — сводить классификацию элементов к разбивке!
их на обособленные группы; он сумел подняться на более высокую сту-'
пень познания, где раскрываются внутренние связи между самими груп¬
пами, где совершается переход от изучения отдельного к раскрытию
общего.
Некоторые из предшественников Менделеева, в частности Одлинг и
Лотар Мейер, были на пути к этому открытию, но у них сопоставление
групп элементов было чисто внешним, эмпирическим, а внутреннюю за¬
кономерную связь между группами эти ученые так и не сумели увидеть.
В итоге разбивка элементов на группы выступала у них как завершение
всего исследования, но не как подготовка дальнейшего движения вперед
к открытию общего закона природы.
Напротив, для Менделеева систематизация элементов по группам
была не конечным пунктом исследования, а лишь его исходным пунктом.
Он отправлялся от того, чем кончало большинство его предшественников.
Исходя из групп, в основном уже выясненных в ходе предшествующего
развития науки, Менделеев стал искать в этих группах то общее, что
может их объединить в единую систему. Поиски всеобщего с помощью
сравнительного метода, которым он пользовался, существенно отличались
от тех приемов обобщения, которыми занимается формальная логика и
которые служат лишь необходимой предпосылкой для более конкретного,
содержательного, подлинно научного исследования. Это было гораздо бо¬
лее глубокое, всестороннее обобщение, которое позволяло проникнуть
в сущность изучаемого предмета и найти связь между фактами, подле¬
жавшими обобщению. Как будет показано далее, речь шла о том, чтобы
синтетически охватить то, что было разобщено в результате предшеству¬
ющего анализа.
Ступень познания «особенности» в изучаемых вещах и явлениях пред¬
полагает группировку фактов, то есть расчленение совокупности всех

26
Б. М. КЕДРОВ
известных относящихся сюда фактов на обособленные классы вещей и
явлений и противопоставление одного их класса остальным. Это есть
конкретное применение анализа как познавательного приема. Так именно
производится и разбивка элементов на группы: химики расчленяют сово¬
купность всех известных им элементов со всеми сведениями о них на
отдельные, обособленные классы, стараясь довести этот анализ до воз¬
можного предела. Но в конечном счете, в перспективе развития научного
познания, все это делается лишь для того, чтобы тем успешнее, тем пло¬
дотворнее осуществить переход на следующую ступень познания — сту¬
пень синтеза. Подобно тому, как анатом, расчленяя данное тело, находит
те связи между его частями, знание которых в живом организме должно
помочь физиологу понять жизнедеятельность всего организма в целом,
так и в общем случае анализ в процессе познания подготавливает воз¬
можность синтеза, отражающего действительность во всем ее много¬
образии.
В области химии такой именно теоретический синтез был дан Мен¬
делеевым, но он не мог быть осуществлен без предшествующего анализа,
более того, без такого анализа, который был бы доведен до предела.
Менделеев не разрывал оба названные приема — анализ и синтез: на¬
оборот, он видел их преемственную связь, их логическую последователь¬
ность и в соответствии с этим умел правильно их сочетать, дополняя
один другим. Он писал: «Не всякий начальный вопрос достоин разъясне¬
ния и возможен для разъяснения, есть вопросы и в науке, не стоящие
разъяснения и невозможные для него. Надо искать в окружающем тех
сторон, которые, подчиняясь анализу, способны вести к синтезу, иначе
.будет бесплодная трата времени и силы» (Избранные сочинения, т. III,
11934, стр. 20. Примечание).
I Анализируя новые рукописи Менделеева, часть которых была
опубликована раньше, а часть будет выпущена в свет в ближайшее
время, мы видим, каким именно образом Менделеев пользовался анали¬
зом для того, чтобы осуществить успешное проведение синтеза.
Исходный материал, которым располагал Менделеев, был далеко не
подготовлен для обобщения. Только в отношении некоторых групп ана¬
лиз был доведен до конца; во многих же случаях имелся лишь сырой,
не подвергнутый еще анализу материал. Перед Менделеевым встала за¬
дача: создать общую систему элементов, которая должна была охватить
и подготовленный уже предшествующим анализом материал и еще не под¬
готовленный им. В течение того времени, когда совершалось данное от¬
крытие, Менделееву приходилось также доводить до конца и ту часть
анализа, которая не была осуществлена его предшественниками, с тем,
чтобы провести начатый им синтез.
Здесь на деле имела место та взаимосвязь анализа и синтеза, кото¬
рую В. И. Ленин подчеркнул в качестве одного из элементов диалектики:
«Соединение анализа и синтеза,— разборка отдельных частей и совокуп¬
ность, суммирование этих частей вместе» («Философские тетради»,
1947, стр. 193).
Доведение анализа до конца выражалось в достройке не завершен¬
ных ранее групп и образовании новых групп, из которых можно было бы
строить периодическую систему элементов. Так, Менделеев впервые объ¬
единил ниобий и тантал с ванадием, молибден и вольфрам с хромом. Осо¬
бенно интересна в этом отношении его работа над созданием будущей
8-й группы периодической системы. Семейства железа, платины и палла¬
дия до тех пор никак не объединялись между собой. В ходе составления
своей системы Менделеев поставил их сначала на различных ее концах.
Затем он обнаружил, что между этими семействами есть какая-то внут¬
ренняя связь; поэтому для того, чтобы решить всю задачу, он на время
прервал свою работу над всей системой в целом и предварительно занял¬
ся выяснением связи между названными тремя семействами; раскрыв

НАУЧНЫЙ МЕТОД Д. И. МЕНДЕЛЕЕВА
27
связь между ними, он тем самым довел анализ в этой области исследова¬
ния до конца и образовал сначала особую группу из этих трех семейств и
примыкающих к ним элементов, а потом подключил эту группу, как уже
готовую, к своей системе.
Таким образом, по ходу синтеза Менделеев доводил до конца позна¬
вательный анализ там, где это не было сделано раньше.
Если с этой точки зрения посмотрим теперь, почему Ньюлендс, ко¬
торый за четыре года до Менделеева был на пути к открытию периодиче¬
ского закона, не сумел сделать этого открытия, то обнаружим следую¬
щее: у Ньюлендса в первой октаве (он называл группы элементов «окта¬
вами») вместе с галогенами был поставлен не только водород, но и ко¬
бальт, никель, платина, палладий, иридий; в седьмой октаве наряду с ки¬
слородом, серой и их аналогами оказались железо, рутений, родий, золо¬
то, осмий и даже торий. Такое искусственное смешение совершенно
различных элементов в одну группу означало, по сути дела, разрушение
самих групп, превращение их в нечто такое, что не могло служить опор¬
ным или исходным пунктом в построении общей системы элементов.
Ясно, что если ученый так вольно обращается с теми опорными точ¬
ками, которые представляют собой группы элементов, то он не сможет
превратить их в прочный фундамент для всей системы, а потому и самой
этой системы он создать не сумеет.
Итак, одни из предшественников Менделеева задерживались на сту¬
пени «особенного» и не шли дальше группировки элементов по «естест¬
венным группам» (Л. Мейер, Одлинг, а с ними подавляющее большин¬
ство химиков); другие же, напротив, в поисках «всеобщего» как бы пере¬
скакивали через эту ступень, оставляли ее недоделанной и даже искажен¬
ной, стремясь сразу перейти к общей системе (Ньюлендс). Очень ясно
такое стремление перейти ко «всеобщему», идя прямо и непосредственно
от «единичного» (от расположенных в общий ряд отдельных элементов),
проявилось у Шанкуртуа, который представил свою систему элементов в
виде винтовой линии, спирально намотанной на цилиндр.
Таким образом, в решении задачи создания общей системы элемен¬
тов Менделеевым и другими химиками того времени существенную роль
с методологической стороны сыграла проблема соотношения категорий
единичного, особенного и всеобщего в их применении к познанию хими¬
ческих элементов, в частности к вопросу об их классификации. Поэтому
спор, о котором было сказано выше, имеет глубоко принципиальное, фи¬
лософское значение. В нем поставлен вопрос о том, какой путь вел к дан¬
ному открытию: одним путем шли Лотар Мейер и Одлинг, другим —
Ньюлендс и Шанкуртуа, но ни тот ни другой путь не давал возможности
успешно.дойти до открытия периодического закона. Напротив, Менделеев
шел самостоятельным, вполне отличным путем, который, как это хорошо
известно из истории всей науки, ведет к открытию законов природы, что
полностью подтверждается анализом всех вновь найденных менделеевских
архивных материалов. В связи с этим напомним высказывание Ф. Энгель¬
са, имеющее громадное методологическое значение и прямо относящееся к
данному вопросу. Энгельс писал: «И в самом деле, всякое действительное,
исчерпывающее познание заключается лишь в том, что мы в мыслях под¬
нимаем единичное из единичности в особенность, а из этой последней
во всеобщность; заключается в том, что мы находим' и констатируем
бесконечное в конечном, вечное — в преходящем» («Диалектика приро¬
ды», 1952, стр. 185).
Этим именно путем и шел с таким блестящим успехом Менделеев.
* * *
Подобно тому, как у Менделеева были неразрывно связаны между со¬
бой анализ и синтез, столь же неразрывно взаимосвязывались у него ин¬
дукция с дедукцией; хотя сам он иногда именует себя сторонником бэко-

28
Б. М. КЕДРОВ
новской, следовательно, односторонней индукции, но на самом деле это
было не так. Взгляды Менделеева, по существу, были противоположны
тем представлениям об индукции, которые сложились в то время под
влиянием английского индуктивизма (Уэвелль, Милль), согласно кото¬
рому индукция и дедукция совершенно разорваны между собой, причем
индукция превращена в господствующий метод познания. По Менделееву
же, они взаимно дополняют одна другую и каждая из них выполняет
свою познавательную функцию; поэтому, если оторвать индукцию от де¬
дукции или наоборот, то не получится того результата, который должен
дать научный метод. В соответствии с этим, как только в процессе откры¬
тия периодического закона Менделеев приходил путем применения индук¬
ции к некоторому обобщению, он тут же по ходу составления общей таб¬
лицы элементов прибегал к дедуктивным выводам, извлекая их из только
что найденного обобщения и проверяя их тут же на фактах. Это он назы¬
вал «рефлексом закона на факты».
Здесь имели место не три обособленных этапа развития научной мыс¬
ли (сначала только одно индуктивное обобщение, а затем, независимо от
него, только дедуктивное умозаключение и, наконец, его проверка на фак¬
тах), а единый многосторонний процесс познания. Переход от индукции
к дедукции и от нее — к проверке вновь полученного вывода на фактах
совершался по ходу самого открытия, составляя лишь различные стороны
применявшегося Менделеевым единого научного метода и органически
входя в него. Поэтому можно сказать, что у Менделеева анализ полу¬
чался двояким: и индуктивным и дедуктивным.
Примером сказанного может служить бериллий. Этот элемент был
в то время слабо изучен; он первоначально попал на несвойственное ему
место над литием, рядом с алюминием, так как Менделеев принял для
него слишком большой атомный вес — Be =14. Но тут же оказалось,
что этот отдельный элемент не укладывается в общую систему и не нахо¬
дит своего места в определенной естественной группе элементов. Указан¬
ное его первоначальное положение явно нарушало уже обнаруженную
закономерную последовательность расположения элементов по возраста¬
нию их атомных весов. В этих условиях, хотя обобщение еще не было
проведено до конца, или, вернее, для того, чтобы довести его до конца,
Менделеев в самом процессе этого обобщения прибегает к дедуктивному
выводу. Опираясь на общий принцип, который еще только что устанавли¬
вался, следовательно, на основании не достроенной еще системы, он ищег
новое место для бериллия, так как иначе вся система оказалась бы недо¬
статочно цельной и обоснованной. С этой целью он меняет группу для
бериллия: из аналога алюминия бериллий становится аналогом магния.
Соответственно этому, опираясь на индуктивно найденное уже обобщение,
Менделеев делает следующий дедуктивный вывод: он изменяет атомный
вес бериллия в полтора раза — с 14 на 9,4, благодаря чему бериллий ста¬
новится на свое естественное место между бором (В = 11) и литием
(Li = 7) в группе магния.
Без такого применения дедуктивного вывода само обобщение не
могло быть достигнуто и оставалось бы неполным. Вскоре после этого
Менделеев узнал, что задолго до него Авдеев предложил приписывать
окиси бериллия магнезиальную, но не глиноземную формулу, как это де¬
лало большинство химиков; тем самым вывод, сделанный Менделеевым
на основании общего закона, оправдывался мнением Авдеева, которое
было основано на совершенно иных данных, касающихся физических и
химических свойств соединений бериллия, сопоставляемых, с одной сто¬
роны, с соединениями магнезии (MgO), а с другой стороны — с соедине¬
ниями глинозема (А1оОз).
Более широкие перспективы и возможности для оперирования дедук¬
тивными приемами раскрылись перед Менделеевым после того, как было
доведено до конца все обобщение, то есть все открытие периодического

НАУЧНЫЙ МЕТОД Д. И. МЕНДЕЛЕЕВА
29
закона. «Рефлексы закона на факты» стали тогда столь очевидными, что
Менделеев отважился предсказать свойства еще не открытых элементов,
значения которых логически вытекали из периодического закона.
Но для этого требовалась большая научная смелость и решимость.
Химики того времени в подавляющем большинстве стояли на позициях
сугубого эмпиризма и относились весьма скептически к широким теорети¬
ческим обобщениям, встречая их с нескрываемой насмешкой и относя к
области спекулятивного натурфилософствования. Достаточно вспомнить,
например, выступление Кольбе против стереохимических идей Вант-Гоф-
фа в 70-х годах XIX века. Понятно, с каким недоверием большинство
тогдашних химиков должно было отнестись к смелым теоретическим пред¬
видениям Менделеева, которые основывались на им же открытом законе,
никем еще не признанном в науке.
Чешский химик Богуслав Браунер вспоминал, что когда он однажды
в дни своей молодости (это было в тех же 70-х годах XIX века) с востор¬
гом отозвался о менделеевской периодической системе, Роберт Бунзен,
тогда уже всемирнознаменитый химик, пытался охладить его восторг, за¬
явив, что сколько угодно таких обобщений можно сделать из данных, по¬
мещенных в биржевом листке.
В этой обстановке требовалось действительно большое мужество, что¬
бы пойти против течения и не убояться так называемого «мнения боль¬
шинства», считавшего незыблемыми принципы одностороннего эмпириз¬
ма в науке. Таким мужеством обладал Менделеев, и потому он сумел
совершить научный подвиг, как назвал Энгельс сделанные им смелые
предсказания. У других же химиков не оказалось необходимого мужества:
например, когда Ньюлендс доложил на заседании Лондонского химиче¬
ского общества свой «закон октав», в котором уже проступал периодиче¬
ский закон химических элементов, то ему был задан ехидный вопрос (Фо¬
стером) насчет того, а не пробовал ли он располагать элементы по алфа¬
виту и не нашел ли он при этом какой-либо другой закономерности.
Встретив столь резко насмешливое отношение, Ньюлендс убоялся высту¬
пать открыто с защитой «закона октав», не стал его разрабатывать даль¬
ше и не сумел довести до конца начатое им открытие. Тот, кто останавли¬
вается в нерешительности на полдороге, боясь идти до конца, не может
сделать великого открытия, хотя бы он и был на пути к нему.
К счастью для науки, не таким был Менделеев. Будучи твердо убеж¬
ден в истинности сделанного им обобщения, видя в найденном им перио¬
дическом законе действительный закон природы, который, как и все
вообще законы природы, исключений не терпит, он смело делал далеко
идущие дедуктивные выводы из этого закона, выдвигая их как научные
предсказания, позволяющие проверять их правильность на фактах и тем
самым проверять истинность самого закона и его всеобщность.
Все эти замечательные предсказания являются с логической точки
зрения результатом применения индуктивного и дедуктивного способов в
их единстве, следовательно, результатом двоякого подхода, двоякого ана¬
лиза. Таких предсказаний Менделеев сделал очень много. Сюда относятся
предсказания не открытых еще элементов и их свойств, в том числе неко¬
торых инертных газов, вошедших в будущую нулевую группу системы,
предсказания целого ряда физических явлений, которые были открыты
уже в наше время ядерной физикой, и среди них явления «дефекта мас¬
сы», обусловленного общим законом взаимосвязи массы и энергии; пред¬
сказания неизвестных еще отношений между элементами и т. д.
Особенно точно Менделеев предсказал свойства таких не открытых
еще тогда элементов, как галлий (экаалюминий), скандий (экабор) и
германии (экасилиции). Замечательно, что своим мысленным, теоретиче¬
ским взором, опираясь на периодический закон, Менделеев видел свойства
этих никем и нигде еще не наблюдавшихся элементов так отчетливо, как
будто бы он держал их в своих руках. И когда спустя несколько лет Ле-

30
Б. М. КЕДРОВ
кок де Буабодран открыл галлий, то на первых порах оказалось, что
плотность найденного галлия, измеренная эмпирически, сильно отличает¬
ся от плотности, вычисленной Менделеевым заранее; она оказалась значи¬
тельно меньше предсказанной. Но это обстоятельство отнюдь не обеску¬
ражило Менделеева; наоборот, он пишет письмо в Парижскую академию,
в котором указывает, что, по-видимому, полученный металл был загряз¬
нен и что поэтому его надо хорошенько очистить и тогда получится ожи¬
даемое число, а тем самым подтвердится сделанное предсказание отно¬
сительно его плотности. Лекок де Буабодран, как эмпирик чистой воды,
был немного шокирован таким предположением: как так? Он держит в
своих руках найденное им вещество, а русский ученый из Петербурга, не
видавший еще ни разу этого вещества, пишет, что оно загрязнено.
Тем не менее Лекок де Буабодран следует данному ему из далекой
России совету, более тщательно очищает полученный им новый металл и,
к своему несказанному удивлению, обнаруживает, что в нем действитель¬
но была примесь более легкого натрия, которая сильно снижала его плот¬
ность. Теперь, после очистки галлия, вновь найденное значение его плот¬
ности в точности совпало с тем, какое было предсказано Менделеевым.
Современников Менделеева особенно поразило то обстоятельство, что
он своим теоретическим взором действительно «видел» новое вещество,
причем видел его во всей его, можно сказать, идеальной чистоте, свобод¬
ным от всяких примесей, то есть лучше, чем видел это вещество держав¬
ший его в своих руках химик-аналитик, у которого оно первоначально бы¬
ло загрязнено, а потому не давало возможности эмпирически определить
его истинные свойства.
Но еще более удивительным должно было казаться другое обстоя¬
тельство, а именно то, что Менделеев предвидел не только свойства, при¬
сущие данному веществу объективно, независимо от человека, но еще не
изученные нами, но и то, каким образом в поисках новых веществ наше
познание встретится в самой природе с предсказанным веществом. Таких
предвидений наука еще не знала до тех пор, да и после Менделеева
в истории естествознания не много было такого рода предсказаний.
В ноябре 1870 года Менделеев писал об экаалюминии: «Свойства этого
металла во всех отношениях должны представлять переход от свойств
алюминия к свойствам индия, и очень вероятно, что этот металл будет
обладать большею летучестью, чем алюминий, а потому можно надеять¬
ся, что он будет открыт спектральным исследованием» (Избранные со¬
чинения, т. II, стр. 157. 1934). Действительно, в 1875 году Лекок де
Буабодран открыл галлий при помощи спектрального анализа. Это под¬
тверждение одного из научных предвидений — едва ли не самое блиста-,
тельное в истории химии и всего естествознания: здесь был подвергнут
проверке и блестяще выдержал испытание не только объективный закон
природы, но и тот закон, по которому происходит отражение объективного
мира в нашем сознании. Предсказания Менделеева часто сравнивают
с предсказанием Леверье неизвестной планеты (будущего Нептуна). Но
если Леверье, предсказывая новую планету, опирался на видимое дви¬
жение небесных тел и на общепризнанные законы Ньютона, то Менделеев
опирается не только на законы природы, но и на законы их познания че¬
ловеком. Поэтому он смог предсказать не только то, что должно быть
открыто, но и то, к а к оно будет открыто.
Как и во всем, что касается научных теорий и предвидений, крите¬
рием истинности делаемых открытий и предсказаний служит у Менделее¬
ва опыт, эксперимент, практика. Проверка опытом органически входит
е научный метод Менделеева, представляя решающее, заключительное
звено в процессе открытия нового закона природы, звено, с которым
связано окончательное его утверждение в науке. «Признавая путь опыта
единственно верным,— писал Менделеев,— я сам проверял, что мог, и
дал в руки всем возможность проверять или отвергать закон... По моему

НАУЧНЫЙ МЕТОД Д. И. МЕНДЕЛЕЕВА
31
мнению, следовало новую точку опоры, представляемую периодическим
законом, или утвердить или отвергнуть, а опыт ее везде оправдал, где
ни прилагались к тому усилия. Без такого способа испытания не может
утвердиться ни один закон природы» («Основы химии», изд. 8-е, 1906,
стр. 618. Дополнения).
¥ ¥
Следует отметить, что сравнительный метод Менделеева исключи¬
тельно богат по своему конкретному содержанию. Менделеев отвергает
всякие упрощенческие представления, гипотезы и теории, которые сводят
высшее к низшему, качественные изменения к количественным, целое к
простой сумме частей, химию к механике. Особенно резкой критике он
подвергает принцип аддитивности, согласно которому свойства целого
есть простая сумма свойств частей. Примером такой концепции была гипо¬
теза Праута о сложении химических элементов из атомов водорода, отку¬
да следовал вывод о целочисленности атомных весов всех элементов и о
их кратности атомному весу водорода, принятому за единицу. Многие
химики середины XIX века признавали также особый «закон объемов»,
согласно которому объем химического соединения равен сумме объемов
его составных частей.
Критикуя эти упрощенческие, механистические концепции, Менделеев
противопоставляет им глубоко диалектические по своему существу воз¬
зрения, учитывающие качественное отличие целого от суммы его частей,
а потому несводи'мость его к простому, механическому их сложению,
откуда следовало признание неаддитивности его свойств. Для Менделеева
целое (атом или же молекула, составленная из атомов) есть результат
сложного взаимодействия образующих его частиц, которые сами изме¬
няются под влиянием этого взаимодействия. Исходя из таких взглядов,
Менделеев, по сути дела, близко подходит к предвидению таких явлений,
как «дефект массы». Он прямо указывает, что гипотеза Праута неверна
и что нужно ставить вопрос иначе, учитывая, что в случае взаимного пре¬
вращения элементов или их возникновения из более простых видов ма¬
терии (Менделеев называет их условно «ультиматами») должно наблю¬
даться изменение величины атомных весов. Отсюда, как результат долж¬
на получаться нецелочисленность опытно устанавливаемых значений атом¬
ных весов у элементов, что и наблюдается в действительности.
Надо добавить, что концепция аддитивности в ее упрощенном виде
имеет известное распространение в химии и в настоящее время, что сви¬
детельствует о непонимании некоторыми химиками великого опыта, кото¬
рый накопила наука в борьбе против упрощенчества и механицизма.
* * *
Что же представляет собой по своему содержанию сравнительный
метод Менделеева? Это фактически конкретное применение к химии неко¬
торых, причем очень существенных элементов диалектического метода по¬
знания, то есть элементов диалектической логики. Правда, Менделеев был
стихийным диалектиком, стихийным в том смысле, что он свой метод на¬
зывал сравнительным, не зная, что в известной степени этот метод являет¬
ся, по существу, конкретизацией тех или иных общих положений диалек¬
тического метода. Но это вовсе не означает, что если Менделеев лишь
стихийно применял метод диалектики, то, следовательно, он совершенно
бессознательно пользовался такими логическими приемами, как обобще¬
ние и восхождение от абстрактного к конкретному, от низшего к высшему,
как анализ и синтез, индукция и дедукция, применяя их при этом не изо¬
лированно, а в органической, внутренней связи друг с другом. Нет, он был
вполне сознательным сторонником сравнительного метода и всех логи¬
ческих приемов, связанных с ним. Более того, Менделеев сам научно раз-

32
Б. М. КЕДРОВ
рабатывал в химии этот метод, так же, как это делал Ч. Дарвин по отно¬
шению к историческому методу в биологии.
Но Менделеев не исследовал генезиса названного метода и не анали¬
зировал его с этой стороны. Он также не ставил перед собой задачи дать
философское обобщение этого метода, показать его не только как специ¬
фический для химии метод изучения вещества и его химически элементар¬
ных видов, но как частный случай некоторого общего метода научного
познания.
Прослеживая путь формирования Менделеева как ученого, можно
отыскать философские истоки его научного метода, проследить глубже,
откуда он его, по существу, взял. Еще в молодости Менделеев внима¬
тельно читал «Письма об изучении природы» Герцена. Поэтому диалек¬
тика пришла к нему не через абстрактные, малопонятные естествоиспы¬
тателю построения идеалистической философии, а через материалистиче¬
ское преломление идей гегелевской диалектики в трудах Герцена. Не на¬
зывая себя диалектиком, но близко подходя, по существу, к позициям диа¬
лектики революционных демократов XIX века, Менделеев дал замеча¬
тельные образцы сознательного применения того научного метода, кото¬
рый он называл сравнительным.
Было бы глубоко неверно, неисторично выказывать пренебрежитель¬
ное отношение к ученым, которые были стихийными диалектиками и лишь
приближались в своем научном творчестве к диалектическому материа¬
лизму, но не могли еще в силу особых исторических условий стать созна¬
тельными диалектиками-материалистами. Выражение «стихийный диа¬
лектик» нельзя употреблять в смысле «недоучившийся» или «неполноцен¬
ный диалектик».
Ясно, конечно, что Менделеев не был сознательным диалекти¬
ком; он не разрабатывал диалектический метод и не применял его осоз¬
нанно в области химии. Но умалять на этом основании значение того на¬
учного метода, которым в действительности пользовался Менделеев,
объявлять его ограниченным и слабым только потому, что это был метод
стихийно применявшейся диалектики, было бы неразумно и неправильно.
Необходимо видеть прежде всего сильную сторону того научного
метода, которым на деле пользуются современные естествоиспытатели
и который дает им возможность делать крупные открытия и нередко со¬
вершать величайшие перевороты в науке о природе. Этой сильной сторо¬
ной их метода, его стержнем является диалектика, ибо только она одна
дает адекватное отражение изучаемых явлений в сознании ученого. Сти¬
хийность здесь, как и везде, несомненно, есть признак слабости, уязви¬
мости проводимых взглядов. Она ослабляет позиции диалектики в есте¬
ствознании, делает ее применение непоследовательным, обусловливает по¬
стоянные отступления и отклонения от основного диалектического метода
в сторону метафизики, уступки старым, метафизическим и механистиче¬
ским концепциям, которые разрушаются и низвергаются благодаря совер¬
шаемым научным открытиям. Все это порождает глубочайшие противоре¬
чия познавательного, методологического характера в современном есте¬
ствознании. Но, оценивая результаты естествознания XIX и XX веков,
можно заключить, что, даже будучи применена стихийно, диалектика
оказывает величайшую помощь ученым как подлинно научный, творче¬
ский метод отыскания новых, все более содержательных и глубоких
истин.
* * *
В связи со сказанным выше остановлюсь на том, как Менделеев,
пользуясь на деле элементами метода диалектики, решал сложные проб¬
лемы истории науки и находил ключ к правильному пониманию истории
ряда крупнейших естественнонаучных открытий. Здесь уже давно воз¬
никали для исследователя большие трудности при выяснении приоритет¬

НАУЧНЫЙ МЕТОД Д. И. МЕНДЕЛЕЕВА
33
ных вопросов, по которым велись острые споры относительно того, кого
следует считать автором данного научного открытия.
Известно, к каким серьезным ошибкам иногда приводили попытки
произвольного, субъективистского подхода к решению этих вопросов при
отсутствии подлинно научного, объективного подхода к ним. Этого бы не
случилось, если бы исследователи, занимающиеся историей естествозна¬
ния и техники, более глубоко вдумались в существо того сравнительного
метода, который был применен Менделеевым также и к области истории
науки.
Менделеев писал: «Наука есть достояние общее, а потому справедли¬
вость требует не тому отдать наибольшую научную славу, кто первый вы¬
сказал известную истину, а тому, кто умел убедить в ней других, показал
ее достоверность и сделал ее применимою в науке. Научные открытия
редко делаются сразу, обыкновенно первые провозвестники не успевают
убедить в истине найденного, время вызывает действительного творца,
обладающего всеми средствами для проведения истины во всеобщее со¬
знание; однако не должно забывать, что он может являться только благо¬
даря труду многих и накопившейся сумме данных. Таков Лавуазье, тако¬
вы и все другие великие носители истин» («Основы химии», изд. 8-е,
1906, стр. 411. Дополнения).
Для Менделеева каждое научное открытие — это своего рода «ска¬
чок» в развитии научного познания. Правда, и здесь он не пользуется тер¬
мином диалектики, но, по сути дела, он понимает научное открытие имен¬
но как скачок, как поворот, а иногда и переворот в развитии науки. Как
и всякий скачок, научное открытие происходит не вдруг, не как внезап¬
ное, ничем не обусловленное откровение, но как результат всего пред¬
шествующего развития науки. Каждое научное открытие подготовлено на¬
коплением большого количества фактических данных, разного рода на¬
учных сведений, наблюдений, смутных догадок, первых, порою еще весь¬
ма робких попыток обобщения и т. д. Постепенный рост запаса всех этих
знаний, всех эмпирических данных об изучаемом предмете приводит
неуклонно к тому, что на определенном этапе этих количественных изме¬
нений делается решающий шаг — совершается самое открытие, то
есть происходит быстрый скачок, вызывающий качественное изменение
в научных воззрениях, иногда — во всей естественнонаучной картине ми¬
ра. В последнем случае говорят о революции в естествознании. Этот шаг,
будучи решающим, убеждает других ученых в истинности новых идей и
положений, которые в дальнейшем утверждаются в науке. Таков, по су¬
ществу, взгляд Менделеева на научные открытия.
Если этот взгляд выразить на языке диалектики, то можно сказать,
что к истории и характеру научных открытий Менделеев подходит с по¬
зиции общего закона о переходе количественных изменений в качествен¬
ные. Хотя, как уже отмечалось, он и не пользовался такой терминоло¬
гией, но глубочайший смысл его взглядов и высказываний по данному
вопросу сводится именно к этому.
Возникает вопрос: если рассматривать историю какого-либо научно¬
го открытия с таких, глубоко диалектических позиций, то кого нужно счи¬
тать автором данного открытия? Очевидно, того, кто сделал решающий
. шаг в этом открытии, совершил здесь скачок, но отнюдь не того, кто вы¬
сказал сходные идеи хотя и раньше, но в менее развитой форме, причем
высказал их менее обоснованно, менее ясно и определенно, более робко,
не доводя их до вытекающих из них логических следствий. Иначе говоря,
у всякого действительного автора открытия обязательно бывают
предшественники, которые участвуют в подготовке данного открытия,
приближаются в той или иной мере к нему, но сами еще не могут его со¬
вершить и не совершают. Вполне понятно, что, будучи предше¬
ственниками и подготовителями этого открытия, они вы-
s. «Вопросы философии» № 3.

34
Б, М. КЕДРОВ
ступают, да и не могут не выступать раньше того ученого, который его
совершил на деле и является его настоящим автором. Но приоритет от¬
крытия так же, как и его авторство, должно принадлежать именно ему,
хотя он и позднее других выступил со своими работами, а не тому, кто,
хотя и раньше его, делал лишь отдаленные шаги по направлению к этому
открытию.
Таков общеметодологический ключ к решению спорных, нередко чрез¬
вычайно запутанных вопросов об авторстве открытий, о приоритетах в
науке. Для Менделеева суть дела не в том, кто хронологически раньше
других начал подготовку того или иного открытия, хотя это и представ¬
ляет большой интерес при выяснении предшествующей его истории, а в
том, кто совершил его, по существу. Тем самым поверхностному, формаль¬
ному подходу, который учитывает лишь даты выдвижения тех или иных
идей, Менделеев противопоставляет подход по существу к разбору
самого содержания этих идей, их значения, их роли в истории науки.
Так он принципиально правильно решает названные вопросы, поль¬
зуясь фактически и здесь методом диалектики.
# * *
Для Менделеева, который опирался на сравнительный метод, а по
существу, на многие весьма важные элементы диалектического метода,
характерен громадный научный оптимизм. Менделеев — сознательный
материалист; он глубоко убежден во всесилии человеческого разума, в его
способности к бесконечному прогрессу, к познанию все новых и новых
истин.
Изучая мир, говорил Менделеев, «наука отказалась прямо познать
истину саму по себе, а через правду старается и успевает медленным и
трудным путем изучения доходить до истинных выводов, границы кото¬
рым не видно ни в природе внешней, ни во внутреннем сознании... Люди,
постепенно изучая вещество, им овладевают, точнее и точнее делают в
отношении к нему предсказания, оправдываемые действительностию,
шире и чаще пользуются им для своих потребностей, и нет повода
видеть где-либо грань познанию и обладанию веществом» (там же,
стр. 405, 406).
Приведенные слова свидетельствуют о глубокой преданности Менде¬
леева передовой науке, ее материалистическому духу, ее идеям, о непоко¬
лебимой вере в ее могущество. Эти слова направлены своим острием про¬
тив маловеров и скептиков в науке, против тех, кто, по меткому выраже¬
нию В. И. Ленина, готов предавать естествознание модной реакционной
философии, подобно Иуде, предавшему Христа.
В наше время в странах капиталистического лагеря мутной волной
широко распространяются модные течения и теченьица современного агно¬
стицизма, который всеми силами пытается подорвать доверие ученых к
всесилию человеческого разума, посеять скептическое сомнение в истин¬
ности результатов науки. Но вера передовых ученых в безгранич¬
ную мощь человеческого познания воодушевляет их вновь и вновь на ве¬
ликие научные подвиги, на смелые поиски новых истин, открытие которых
приносит наслаждение творчеством, радость познания и практическую
пользу для всего человечества. В этом помогает современным ученым
тот научный метод, которым пользовался великий русский химик Дмит¬
рий Иванович Менделеев.

Великий естествоиспытатель-
материалист
(К 75-летию со дня смерти Ч. Дарвина)
Г В. ПЛАТОНОВ
В «истории естествознания, в истории борьбы за утверждение материа¬
листических воззрений на природу одно из самых почетных мест принадле¬
жит великому английскому биологу и мыслителю Чарлзу Роберту Дарви¬
ну (1809—1882), семидесятипятилетие со дня смерти которого отмеча¬
лось 19 апреля сего года. Учение Дарвина о развитии живой природы,
изложенное в его бессмертной книге «Происхождение видов» и развитое
в ряде последующих трудов, нанесло сокрушительный удар по религиоз¬
но-идеалистическим воззрениям на мир. Высказывавшаяся и ранее идея
развития живой природы в теории Дарвина впервые получила свое науч¬
ное обоснование. Вот почему все прогрессивные силы мира встретили дар¬
винизм с огромным энтузиазмом и воодушевлением, а реакция — с озлоб¬
лением и ненавистью.
Реакционеры подвергли его клеветническим нападкам, облыжно ут¬
верждая, что теория Дарвина является плодом фантазии ученого, что сде¬
ланные им выводы якобы противоречат данным науки. Ученого обвиняли
во всех смертных грехах. Служители культа предали его учение анафеме.
Многочисленные рецензенты грозили ему со страниц газет и журналов.
Анонимные авторы бомбардировали его письмами, содержащими грязные
пасквили. Ученого изображали в оскорбительно-карикатурном виде на
специально выпущенной свинцовой медали...
Поход против дарвинизма реакционеров всех мастей не прекратился
в капиталистических странах и до настоящего времени. Совсем недавно
американский профессор Г. Моррис в своем сочинении «Библия и со¬
временная наука» заявил, что считает дарвинизм, как и всякое другое эво¬
люционное учение, недоказанным. Признавая несовместимость дарвиниз¬
ма и религии, он утверждает, что библия — это «полное и буквальное
слово божие». Поэтому-де дело ученых — следовать не только духу, но и
букве этого «божественного откровения». И Моррис не одинок. Заодно
с ним выступают и многие другие авторы. Английский фидеист А. Ленн
в своей книге «Восстание против разума» с наглой развязностью заяв¬
ляет: «Дарвинизм был величайшим трюком самоуверенности, сыгранным
для ничего не подозревавшей публики». (Lunn A. «The revolt against
reason». London. 1950, p. 113). В том же духе выступил в своем опусе
«Эволюция, опровергнутая откровением» (1952) и американец Дж. Го¬
вард. Французский естествоиспытатель Лемуан во «Французской энци¬
клопедии» писал, что ныне уже «никто не верит в трансформизм», а ав¬
стрийский биолог Мейер уверяет, будто «дарвиновское учение о видооб¬
разовании всеми признано учением ложным» (Meyer Н. «Kausalitats-
fragen in der Biologie». «Naturwiss». !1934, 22, S. 601).
Все эти обскуранты вместо дарвинизма выдвигают устаревшие идеи
креационизма и телеологии. Несколько лет назад в США вышла книга
«Человеческая судьба» некоего Леконта дю Нюи, выдвинувшего теорию
«телефинализма». Согласно этой теории, «эволюция может быть понятна

26
Г. В. ПЛАТОНОВ
только в том случае, если мы признаем, что над ней господствует целесо¬
образность, точная и отдаленная цель» (цит. по книге: Edward Long
«Religious beliefs of American scientists». 1952, p. 53). Другой американ¬
ский мракобес, действительный член папской академии наук Милликан,
назвал это сочинение JI. дю Нюи «книгой громадного охвата и проникно¬
вения, которая появляется не чаще одного — двух раз в столетие» (там
ж е, стр. 52).
Поход против дарвинизма как в прошлом, так и в настоящем осуще¬
ствляется в самых разнообразных формах и направлениях. Наряду с по¬
пытками прямого отрицания и дискредитации дарвинизма, которые после
некоторого периода относительного затишья вновь заметно оживились,
широко используется ныне один из излюбленных методов борьбы реакции
со всем новым, прогрессивным, а именно стремление «задушить в объ¬
ятиях», как охарактеризовал его В. И. Ленин. В США, Англии и дру¬
гих капиталистических странах написаны сотни книг и статей, направ¬
ленных на то, чтобы доказать, будто дарвинизм не противоречит религии,
будто наука и религия не только не исключают, но, наоборот, даже «до¬
полняют» друг друга. В широко разрекламированном на Западе 10-том¬
ном издании «Historia mundy» (В. I, 1952, Bern), в котором принимают
участие буржуазные историки Англии, Франции, Италии, Испании, Ав¬
стрии, Аргентины и других стран, утверждается, будто библейское поня¬
тие «творение» нисколько не противоречит понятию «развитие». Однако
наиболее откровенные из церковников сами же разбивают эти нелепые
утверждения, справедливо заявляя, что примирить дарвинизм и религию
нельзя, как нельзя, заставить течь по одному руслу две реки, текущие в
противоположных направлениях.
Поэтому в XX столетии наиболее широкие масштабы приобретает
попытка удушить дарвинизм с помощью реакционного неодарвинизма или
вейсманизма-морганизма. Спекулируя на некоторых ошибочных положе¬
ниях учения Дарвина и безгранично раздувая их, вейсманисты-моргани¬
сты выхолащивают истинно научное, материалистическое содержание
дарвинизма. В противовес строгому каузальному объяснению Дарвином
процесса развития живой природы они протаскивают в биологию принцип
индетерминизма. Так, один из столпов современного морганизма, Дж. Гек¬
ели (внук великого английского дарвиниста Т. Гекели), утверждает, что
современные представления морганизма о мутациях как самопроизволь¬
ных, ничем не обусловленных явлениях позволяют «освободить нас от пу¬
гала причинного детерминизма и обеспечить основу для таких новых ша¬
гов в научном мышлении, о которых ранее мы не могли и мечтать» (J и-
1 i a n Н и х 1 е у «Evolution in action». London. 1953, p. 36—37). Что это за
«новые шаги в научном мышлении», можно увидеть из последующих
рассуждений Гекели в той же книге. Высказав сугубо реакционные
социал-дарвинистские положения о развитии общества на основе генных
мутаций, борьбы за существование и естественного отбора среди людей,
сн заявил далее, что развиваемые им взгляды могут стать «зароды¬
шем новой религии, которая не предназначается для замены суще¬
ствующих религий, но является дополнением к ней» (там же, стр. 150).
Другой английский морганист, Дарлингтон, в книжке «Факты жизни»
высказывает свою приверженность к вере в бессмертие, заявляя, что
эта вера является «следствием нашей генетической конституции»
(С. D. Darlington «The Facts of Life». 1953, p. 380).
Все эти перлы обскурантизма есть не что иное, как своеобразная
попытка реализовать те пожелания о примирении науки и религии, кото¬
рые высказал в начале нынешнего века один из родоначальников вейсма¬
низма-морганизма, А. Вейсман: «Недалеко уже то время, когда все убе¬
дятся в том, что признание закономерного развития живого мира также
мало подрывает основы истинной религии, как и вращение Земли вокруг

ВЕЛИКИЙ естествоиспытатель-материалист
37
Солнца» (А. В е й с м а н «Лекции по эволюционной теории», ч. I,
стр. 10).
Но как бы ни изощрялись враги науки в своем стремлении ниспро¬
вергнуть дарвинизм, как бы ни уверяли они, что их стрелы «изрешетили
здание дарвинизма» или, напротив, что дарвинизм превратился в по¬
слушную служанку теологии, в действительности им никогда это не удаст¬
ся. Не удастся потому, что основы теории Дарвина, его материалистиче¬
ское, антителеологическое учение о творческой роли отбора является
объективной истиной, и это доказано многовековой практикой селекции
животных и растений, а также всеми успехами биологической науки.
В наше время, когда прошло почти сто лет со дня выхода в свет кни¬
ги Дарвина «Происхождение видов» (1859), дарвинизм перестал быть
учением только одного Дарвина. Идеи Дарвина были подхвачены, все¬
сторонне обоснованы и развиты сотнями и тысячами ученых-дарвинистов.
В славной плеяде борцов за дарвинизм мы видим имена известных ан¬
глийских ученых — А. Уоллеса, Т. Гекели, Дж. Гукера, немецких уче¬
ных Э. Геккеля, Ф. Мюллера, американских ученых А. Грея, Л. Бербан¬
ка, французских ученых Э. Перрье, А. Жиара, китайских ученых Янь Фу,
Ми Цин-цю и многих других. Особенно высоко оценили учение Дарвина
передовые русские естествоиспытатели. К. А. Тимирязев, А. Н. Бекетов,
И. М. Сеченов, И. И. Мечников, А. О. и В. О. Ковалевские, М. А. Менз-
бир, М. В. Рытов, И. В. Мичурин, М. Ф. Иванов, И. П. Павлов и другие
русские ученые внесли свой неоценимый вклад в дело защиты и дальней¬
шего развития дарвинизма.
Учение Дарвина достигло небывалого расцвета в нашей стране после
Великой Октябрьской социалистической революции. Если в США в ряде
штатов до сих пор еще существуют законы, запрещающие преподавание
дарвинизма в школах, то в Советском Союзе курс дарвинизма является
обязательным во всех средних школах. В университетах и в ряде других
высших учебных заведений созданы особые кафедры дарвинизма. В СССР
созданы специальные дарвиновские музеи и выставки. Проблемы дарви¬
низма разрабатываются в десятках и сотнях научно-исследовательских
учреждений.
Все это позволило поднять дарвинизм на новый, более высокий этап.
Новый этап в развитии дарвинизма характеризуется глубоким проникно¬
вением в самые сокровенные биологические процессы, что дало человеку
возможность создавать новые органические формы не только путем искус¬
ственного отбора случайно появившихся особей с более полезными при¬
знаками и свойствами, но и путем сознательного управления самим про¬
цессом изменчивости организмов.
Наиболее крупных успехов в этом отношении добились выдающийся
русский ученый-дарвинист И. В. Мичурин и его последователи. Поэтому
современный этап в развитии дарвинизма заслуженно связывается с име¬
нем И. В. Мичурина.
*	*	Hi
Учение Дарвина, явившееся обобщением достижений предшествовав¬
шей ему биологии, основывалось на развитии сельскохозяйственного про¬
изводства, прежде всего в Англии первой половины XIX века. Бурно раз¬
вивающаяся промышленность выдвигала перед сельским хозяйством стра¬
ны задачу значительного повышения производства продуктов питания и
сырья. Это требовало не только расширения посевных площадей и увели¬
чения поголовья скота, не только повышения качества ухода за животны¬
ми и растениями, но и создания новых, более урожайных сортов растений
и новых, более продуктивных пород животных. Английские селекционеры,
применяя метод искусственного отбора, уже в первые десятилетия XIX ве¬
ка вывели ряд высококачественных пород крупного рогатого скота, лоша¬
дей, овец, птицы, получили хорошие сорта зерновых, технических,’плодо¬

33
Г. В. ПЛАТОНОВ
овощных, декоративных и других культур. Селекция животных и растений
наглядно свидетельствовала об изменяемости органических форм. При
этом селекционеры добивались создания столь резко уклоняющихся друг
от друга сортов и пород, что различия между ними иногда превосходили
наблюдаемые различия между биологическими видами в природе. Все это
с неизбежностью наталкивало биологов на мысль о том, что и в природе,
независимо от воли и сознания человека, происходит процесс формирова¬
ния новых биологических видов.
Развитие капитализма в Англии косвенно способствовало развитию
эволюционной идеи в биологии и в другом отношении. Поиски новых ко¬
лоний, а также эксплуатация уже завоеванных земель, разбросанных по
всему миру, заставляли английское правительство организовывать изуче¬
ние природных ресурсов в различных уголках земного шара. Наряду с
географическими и геологическими исследованиями начинается усиленное
изучение растительного и животного мира. Все это обусловило развитие
таких биологических дисциплин, как география животных и растений, па¬
леонтология, сравнительная анатомия и физиология, давших массу новых
аргументов в пользу эволюционного учения.
В процессе формирования своего мировоззрения Дарвин прошел
сложный путь от религиозно-идеалистических и метафизических воззрений
(он окончил теологический факультет Кембриджского университета) к
материализму и стихийной диалектике. Первые сомнения в истинности
библейской догмы о сотворении животных и растений богом и мысли об
историческом развитии организмов возникли у Ч. Дарвина во время его
пребывания в качестве натуралиста на английском военном корабле
«Бигль», производившем географические съемки и научные наблюдения на
побережьях Южной Америки, Африки, Австралии, островов Галапагосско¬
го архипелага (ныне архипелаг Колумба), Мадагаскара, Новой Зеландии.
Возвратившись из кругосветного путешествия, Ч. Дарвин занялся изу¬
чением и систематизацией фактов, подтверждающих правильность эволю¬
ционной идеи. Решающую роль при этом сыграли данные селекции. Осу¬
ществляемая селекционерами практика искусственного отбора явилась
прочным фундаментом для создания Ч. Дарвином теории естественного
отбора. «Все мои представления о том, как изменяются виды,— писал он,—■
возникли на основании длительного изучения работ агрономов и садово¬
дов (и бесед с ними), и мне думается, что я довольно ясно вижу мой путь
в изучении тех способов, какие применяет природа для изменения своих
видов и приспособления их» («Life and Letters of Charles Darwin», vol. II.
London, p. 79—80).
Таким образом, в своей теории Ч. Дарвин теоретически обобщил успе¬
хи развития сельского хозяйства, и прежде всего селекционной практики
животноводов и растениеводов Англии. В свою очередь, эта теория яви¬
лась теоретическим фундаментом для дальнейшего развития селекции пу¬
тем искусственного отбора. К. А. Тимирязев справедливо указывал, что
учение Ч. Дарвина является наиболее ярким примером плодотворности
взаимного влияния двух сторон человеческой деятельности — теории и
практики. Тимирязев подчеркивал, что Дарвин обязан практике самой
главной мыслью своей теории, то есть мыслью о естественном отборе как
аналоге искусственного отбора в сельскохозяйственном производстве.
На это же самое обратил внимание и Ф. Энгельс. Защищая
Дарвина от необоснованных нападок со стороны Дюринга, который утвер¬
ждал, что Дарвин в своей теории предается «ненаучной полупоэзии»,
Энгельс писал: «Дарвин вынес из своих научных путешествий мнение, что
виды растений и животных не постоянны, а изменчивы. Чтобы у себя
дома развить эту мысль дальше, ему не представлялось лучшего поля для
наблюдений, чем искусственное разведение животных и растений... Дар¬
вин нашел, что отбор вызвал искусственно у животных и растений одного
н того же вида различия более значительные, чем те, которые встречаются

ВЕЛИКИЙ ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЬ-МАТЕРИАЛИСТ
39
у видов, всеми признаваемых разными. Таким образом, с одной стороны,
была до известной степени доказана изменчивость видов, а с другой
было доказано, что могут быть общие предки у организмов, обладаю¬
щих неодинаковыми видовыми признаками» («Анти-Дюринг». 1948,
стр. 64—65).
Иногда говорят, будто учение Дарвина является чисто созерца¬
тельным, что оно только объясняет природу, но не указывает пути ее из¬
менения. Подобную оценку вряд ли можно считать правильной. Тесно свя¬
занная с практикой, теория Дарвина не была созерцательной. Обобщая
опыт селекционеров, Дарвин дал теоретическое обоснование известным
в то время способам получения новых органических форм. Другое дело,
что обосновываемые им методы были еще весьма ограниченными. Теория
Дарвина давала возможность понять главным образом способы усиления
и развития признаков и свойств организма, уже появившихся у него
независимо от воли и сознания человека. Способы же образования новых
свойств, ранее не существовавших у организмов, были ему еще не вполне
ясны. Тем не менее созданная им теория играла и играет в селекционной
практике немаловажную роль. Прав был академик Б. А. Келлер, который
писал, что дарвинизм дал «мощные крылья творчества в переделке жи¬
вых существ».
Дарвин проявлял заботу о дальнейшем развитии селекции, о распро¬
странении выведенных селекционерами новых сортов и пород. Как видно
из его переписки, он неоднократно обращался в различные инстанции для
того, чтобы организовать помощь селекционерам, а когда его усилия в
этом направлении оказывались тщетными, он сам посылал селекционерам
деньги из своих личных средств. «Правящие классы,— с горечью писал
Дарвин,— совершенно чужды науке, и деятели искусства и археологии
имеют в глазах правительства гораздо больший вес, чем мы» («Избран¬
ные письма». 1950, стр. 100).
Отвергнув под влиянием изучения природы и сельскохозяйственной
практики религиозное миропонимание, Дарвин пришел к материалистиче¬
скому убеждению в том, что все в мире совершается на основе внутренне
присущих ему закономерностей. Он считал, что в природе нет ничего ми¬
стического, ничего сверхъестественного. «Под словом природа,— писал
он,— я разумею только совокупное действие и результат многих естест¬
венных законов, а под словом законы — доказанную последовательность
явлений» (Соч., т. 3. 1939, стр. 328).
В своих трудах ученый рассматривал природу как единое целое.
Считая растительный и животный мир одной из ступеней развития приро¬
ды, он утверждал, что первые живые существа некогда возникли естест¬
венным путем из веществ неживой природы. Правда, у Дарвина можно
встретить высказывания, свидетельствующие об известных уступках рели¬
гиозно-идеалистическому мировоззрению. Так, в заключительных строках
«Происхождения видов» он пишет, что жизнь с ее различными проявле¬
ниями «творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число
форм», и лишь затем из такого простого начала, по естественным законам,
развилось и продолжает развиваться все многообразие организмов. Это
высказывание было, как говорил сам Дарвин, уступкой общественному
мнению, вызванной нападками реакционеров на его теорию. Об этом
свидетельствует его заявление в письме к Дж. Гукеру от 29 марта 1863 го¬
да: «Пройдет еще некоторое время, пока мы увидим, что «слизь, прото¬
плазма и т. д. ...создают новое животное. Но я уже давно сожалел о том,
что уступил общественному мнению и пустил в ход выражение «сотворе¬
ние» в той форме, в какой его употребляет пятикнижие. Я под этим вы¬
ражением подразумевал только «появление» жизни в результате какого-то
совершенно неизвестного нам процесса» («Life and Letters», vol. III. Lon¬
don, p. 18).
Мысль о том, что жизнь возникла естественным путем, Дарвин вы¬

40
Г. В. ПЛАТОНОВ
сказывал и позднее. Так, в своем письме к английскому геологу Д. Макин¬
тошу в феврале 1882 года он писал, что хотя до сих пор не выдвинуто
сколько-нибудь стоящих доказательств в пользу образования живого
вещества из неорганической материи, он считает, что такая возможность
будет впоследствии доказана. Известно, что эта же мысль, но в более
определенной форме была высказана Ф. Энгельсом, заложившим основы
материалистического понимания происхождения жизни.
Если вопрос о единстве и связи живой и неживой природы Дарвин
не разрабатывал детально и высказывал свои соображения лишь в общей
форме, то вопрос о происхождении человека он подверг специальному ис¬
следованию. Опровергнув библейскую догму о божественном сотворении
человека, Дарвин показал, что человек произошел от животных, а именно
от ныне вымерших форм человекообразной обезьяны. В отличие от
А.	Уоллеса и других биологов, считавших, что естественным путем воз¬
никло лишь тело человека, а не его «душа», Дарвин доказывал, что тем
же самым путем произошли и все его психические и нравственные особен¬
ности. Тщательно разобрав вопрос о биологических предпосылках про¬
исхождения человека, Дарвин, однако, не сумел раскрыть социальных
факторов антропогенеза.
Некоторые авторы совершенно неправильно утверждают, будто Дар¬
вин полностью отрицал роль труда в становлении человека, будто он не
видел значения языка в развитии его умственных способностей. В книге
Дарвина «Происхождение человека» можно найти немало интересных
мыслей о роли обоих этих факторов. Но Дарвин рассматривал труд не
в качестве основного, ведущего фактора антропогенеза, а как один
из второстепенных факторов. Основным же фактором антропогенеза,
как и образования видов животных, он считал естественный и половой
отбор.
Подлинную роль труда в формировании человека смогли вскрыть
лишь К. Маркс и Ф. Энгельс. Последний посвятил этому вопросу специ¬
альную работу «Роль труда в процессе превращения обезьяны в чело¬
века».
Дарвин не смог определить все звенья перехода от животных к чело¬
веку, не смог понять истинных причин возникновения человеческого со¬
знания, явно биологизируя процесс антропогенеза. Тем не менее его заслу¬
га в исследовании необходимых биологических предпосылок этого
процесса бесспорна. И. П. Павлов справедливо отмечал, что Дарвин был
вдохновителем современного изучения высших проявлений жизни живот¬
ных. В своих трудах «Происхождение человека» и «Выражение эмоций
у человека и животных» Дарвин уделил большое внимание доказатель¬
ству того, что сознание человека — это не «дар божий» и не частица неко¬
его «мирового разума», а свойство головного мозга. Он характеризует
мозговые полушария человека' как «седалище нашего сознания и воли».
Таким образом, Дарвин, хотя и не ставил в философском плане во¬
проса об отношении мышления, сознания к бытию, природе, правильно,
материалистически объяснял связь между мозгом и психикой человека.
Материалистически решал он и вопрос о познаваемости мира. Дарвин
был убежден в способности человеческого разума постигать объективные
законы природы, хотя и признавал, что в познании многих природных
процессов человек сделал лишь первые шаги. Он подвергал критике
утверждения тех ученых, которые говорили о невозможности решения тех
или иных научных вопросов. Высмеивая оракулов агностицизма, он пи*
сал: «Обыкновенно не те, которые знают много, а те, которые знают мало,
всего увереннее заявляют, что та или другая задача никогда не будет ре¬
шена наукой» (Ч. Дарвин. Соч., т. 5. 1953, стр. 134).
Изучая явления природы, Дарвин неизменно обращался к вопросу
о причинах их появления. Он был убежден в объективном характере при¬
чинных связей. Во всех своих сочинениях, как в тех, которые посвяща¬

ВЕЛИКИЙ ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЬ-МАТЕРИАЛИСТ
41
лись наиболее общим проблемам биологии и антропологии, так и в тех,
в которых рассматривались более узкие вопросы ботаники, зоологии, гео¬
логии, он всегда стремился выяснить причинную связь и взаимообуслов¬
ленность природных процессов.
Исходным пунктом процесса познания Дарвин считал наблюдение,
опыт. Не случайно в своем научном творчестве он широко использовал
данные сельскохозяйственной практики и лично осуществлял массу тон¬
чайших наблюдений и экспериментов с животными и растениями. Наряду
с опытом Дарвин придавал огромное значение в познании абстрактному
мышлению, теоретическим обобщениям. Неправильным является мнение,
будто Ч. Дарвин был простым эмпириком, сторонником чисто индуктивно¬
го метода, отвергающим значение дедукций в научном творчестве. В своих
научных трудах и письмах Дарвин не раз высказывался как против
одностороннего эмпиризма, так и против чисто умозрительных построе¬
ний, оторванных от фактов. Он с горечью замечал, что лишь весьма
немногие натуралисты интересуются чем-либо, кроме простых описаний
видов.
В своих письмах Дарвин очень часто советовал биологам не ограни¬
чиваться простыми наблюдениями и описаниями фактов, а стремиться
делать из них определенные выводы. Так, например, он писал А. Грею,
что его задача —сделать, насколько это возможно, обобщающие выводы
из его еще не завершенного труда «Флора». Отмечая, что значение наблю¬
дения подчас переоценивается, он писал: «Какое множество астрономов
проработали всю свою жизнь над наблюдениями и не сделали ни единого
вывода; кажется, Гершель заметил, насколько лучше было бы, если бы
они сделали перерыв в своем самоотверженном труде и посмотрели бы,
какие выводы они могут сделать из своей работы» (Ч. Дарвин «Избран¬
ные письма». 1950, стр. 80).
Блестящий пример сочетания результатов тончайших наблюдений и
опытов с широкими теоретическими обобщениями дают труды самого Дар¬
вина. Изучая их, нельзя не поражаться, с какой тщательностью и терпе¬
нием ученый наблюдал и описывал, например, мельчайшие подробности
строения многочисленных видов усоногих раков или орхидей. Но все эти
описания не были самоцелью. Дарвин стремился к раскрытию функций,
назначения каждого из наблюдаемых органов и частей и в конечном
итоге к установлению причин их возникновения. Именно в результате
изучения колоссального количества фактов и их всестороннего теоретиче¬
ского осмысливания появилась гениальная идея Дарвина об естественном
отборе как основе органической эволюции.
* * *
Глубокий мыслитель и тонкий экспериментатор, наблюдатель, Дар¬
вин, изучая природу, с необходимостью раскрывал и присущую ей объек¬
тивную диалектику. Он во многом преодолел господствовавшие в науке
метафизические традиции и стихийно, на ощупь шел к диалектическому
осмысливанию природных явлений.
Энгельс писал, что диалектика является единственным методом мыш¬
ления, соответствующим теперешней стадии развития естественных наук,
что она становится абсолютной необходимостью для естествознания. Но
переход естествоиспытателей к диалектическому методу мышления может
осуществляться различными способами: «Он может проложить себе путь
стихийно, просто благодаря напору самих естественно-научных открытий,
не умещающихся больше в старом метафизическом прокрустовом ложе.
Но это — длительный и трудный процесс, при котором приходится пре¬
одолевать бесконечное множество излишних трений. Процесс этот в зна¬
чительной степени уже происходит, в особенности в биологии. Он может
быть сильно сокращен, если представители теоретического естествознания

42
Г. В. ПЛАТОНОВ
захотят поближе познакомиться с диалектической философией в ее исто¬
рически данных формах» («Диалектика природы». 1949, стр. 24).
Говоря о стихийном переходе естествоиспытателей, особенно биоло¬
гов, к диалектике, Энгельс, безусловно, имел в виду прежде всего
Ч.	Дарвина.
Все труды Дарвина проникнуты идеей развития. Он нанес удар по
метафизическому взгляду на природу как на нечто бессвязное и неизмен¬
ное. Дарвин доказал, что органический мир есть неразрывное единство
всех составляющих его частей, что он постоянно движется и развивается.
Изменение органического мира, согласно теории Дарвина, совершается
от простого к сложному, от низшего к высшему. Это объясняется
тем, что возникновение в природе каждого нового вида, в силу наличия
многообразнейших связей и взаимозависимостей между различными био¬
логическими видами и неживой природой, приводит к последовательно¬
му усложнению окружающей среды, что с неизбежностью ведет к повы¬
шению морфофизиологической организации многих видов животных и ра¬
стений.
Доказательства поступательного характера развития живой природы,
приводимые Ч. Дарвином, привлекли внимание К. Маркса. В одном из
своих писем к Ф. Энгельсу он писал относительно воззрений экономиста
Майера: «Доказывая, что теперешнее общество с экономической точки
зрения носит в себе зародыш новой, более высокой формы, он лишь по¬
казывает в социальной области тот же постепенный процесс развития,
который Дарвин доказал в области природы» (К- Маркс и Ф. Эн¬
гельс. Соч., т. XXIII, стр. 483).
Жизнь и научные труды Дарвина свидетельствуют о тех трудностях,
с которыми приходилось сталкиваться диалектике в борьбе с господству¬
ющим в науке метафизическим методом мышления. Об этом свидетель¬
ствует, например, характер решения в теории Дарвина таких вопросов,
как вопрос о соотношении необходимости и случайности, а также про¬
блемы скачка в развитии живой природы. Прежде всего следует указать
на резкое несоответствие субъективного толкования Дарвином этих вопро¬
сов действительной объективной трактовке их в его теории!.
В своих высказываниях о случайности Дарвин отождествлял ее
с самопроизвольностью, беспричинностью. А поскольку беспричинных яв¬
лений не существует, то, следовательно, не существует, по мнению Дарви¬
на, и объективной случайности. Он утверждал, что о случайности мы мо¬
жем говорить лишь условно, имея в виду под случайными те явления,
причины которых нам пока неизвестны. Такое толкование случайности не
было оригинальным. Дарвин, по существу, повторял концепцию механи¬
ческого детерминизма. Но было бы опрометчивым судить об истинном
понимании Дарвином этой проблемы только по его прямым высказыва¬
ниям на эту тему.
Если проанализировать действительное содержание учения Дарвина,
то станет ясным, что, отрицая на словах объективную случайность, на
деле он, безусловно, признавал ее. Об этом свидетельствует, например,
положение Дарвина о так называемой неопределенной изменчивости.
Дарвин считал, что существуют два типа изменчивости организмов: опре¬
деленная, то есть необходимая, закономерная, и неопределенная, то есть
случайная. При этом он был убежден, что и та и другая изменчивости
не беспричинны, что обе они вызываются изменениями среды. В случае
определенной изменчивости изменения у различных особей идут
в одном определенном направлении, а в случае неопределенной измен¬
чивости они осуществляются в самых разнообразных неопределенных на¬
правлениях.
Дарвиновская теория естественного отбора свидетельствует о том,
что ученый признавал не только объективность случайности, но и возмож¬
ность превращения случайности в необходимость и наоборот. В самом

ВЕЛИКИЙ ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЬ-МАТЕРИАЛИСТ
43
деле, вызываемые средой наиболее полезные индивидуальные изменения
в силу большей выживаемости организмов, претерпевших эти изменения,
из поколения в поколение усиливаются, определяя существенные особен¬
ности нового вида. Напротив, ранее распространенные формы, обладаю¬
щие меньшей по сравнению с новым видом выживаемостью, будут посте¬
пенно вытесняться, пока совсем не исчезнут. Так, появившиеся у организ¬
мов новые приспособительные свойства и признаки превращаются из
случайных в необходимые, а ранее существовавшие необходимые свойства
становятся случайными. Признание таких взаимопереходов необходимости
и случайности было крупным шагом вперед по сравнению с концепцией ме¬
ханического детерминизма. Вот почему Ф. Энгельс писал, что дарвино-
ва теория является практическим доказательством гегелевской концепции
о внутренней связи между необходимостью и случайностью. Это не зна¬
чит, что Дарвин раскрыл все стороны связи между необходимостью и
случайностью. Разграничение им изменчивости на определенную и неопре¬
деленную свидетельствует о том, что он не смог до конца понять случай¬
ности как формы проявления необходимости и ее дополнения: одни изме¬
нения организмов трактуются им как необходимые, другие — как слу¬
чайные.
Противопоставление определенной изменчивости неопределенной (то
есть необходимости и случайности в явлении изменчивости) было преодо¬
лено в полной мере лишь в мичуринском учении. Наоборот, ошибка Дар¬
вина сильно раздута и доведена до абсурда вейсманистами-морганистами,
которые вообще отрицают какое-либо значение в эволюции определен¬
ной изменчивости (они считают определенную изменчивость ненаслед¬
ственной, относящейся лишь к «фенотипу» и не затрагивающей «геноти¬
па»), а неопределенную изменчивость трактуют как абсолютно случай¬
ную, то есть лишенную какой бы то ни было закономерности.
Следует отметить, что Дарвин не отрицал, как это стали делать впо¬
следствии морганисты, необходимости в явлениях изменчивости; он при¬
знавал наряду с неопределенной изменчивостью изменчивость определен¬
ную и не вырывал пропасти между этими двумя типами изменчивости.
Дарвин приближался к пониманию того, что неопределенная из¬
менчивость также не лишена известной закономерности. Об этом свиде¬
тельствует, например, его положение о так называемой длящейся измен¬
чивости. Согласно этому положению, раз начавшееся изменение какого-
либо органа или организма в целом при сохранении условий, первона¬
чально вызвавших это изменение, продолжается и дальше в том же на¬
правлении. К такому выводу Дарвин пришел на основании опыта селек¬
ционеров, которые убедились в том, что если, например, в цветке того
или иного растения появляются два добавочных лепестка, то через не¬
сколько поколений можно вывести махровый цветок с массой лепестков.
Само собой разумеется, что более или менее одинаковое направле¬
ние изменений различных организмов под влиянием одних и тех же
факторов среды имеет место лишь при условии относительной однород¬
ности самих изменяющихся организмов. Наличие такой однородности
организмов и воздействующих на них условий жизни может, по мнению
Дарвина, обеспечить направленные изменения организмов, независимо от
отбора. Он писал: «Некоторые довольно сильно выраженные изменения,
которые никто не почел бы за простые индивидуальные различия, часто
повторяются вследствие того, что сходная организация должна подвер¬
гаться и сходным воздействиям среды,— факт этот может быть подтверж¬
ден многочисленными примерами, доставляемыми нашими домашними
расами. В этих случаях, если бы изменяющаяся особь и не передавала в
действительности своему потомству вновь приобретенного признака, то,
несомненно, она передавала бы ему еще более сильно выраженную тен¬
денцию изменяться в том же направлении до тех пор, пока существую¬
щие условия оставались бы без изменения. Не может быть также сомне¬

44
Г. В. ПЛАТОНОВ
ния, что тенденция к изменению в том же направлении часто бывала на¬
столько сильной, что все особи одного вида изменялись сходным образом,
без всякого участия какого бы то ни было отбора» (Ч. Дарвин. Соч.,
т. 3. 1939, стр. 336). Та же мысль еще более четко выражена Дарвином
в его труде «Происхождение человека и половой отбор», где он пишет,
что организмы, имеющие общее происхождение и общую конституцию,
будучи подвергнуты сходным влияниям, претерпевают и однотипные из¬
менения.
Примерно то же самое можно сказать и о дарвиновском понимании
проблемы скачка в развитии живой природы. Сторонники отнесения тео¬
рии Дарвина к разряду плоскоэволюционистских учений, сводящих раз¬
витие к чисто количественным изменениям, обычно основываются на выс¬
казываниях ученого об отсутствии скачков в природе и о том, что один вид
отличается от другого только количественно, что термин «вид» придуман
нами лишь ради удобства. Но здесь опять получается смешение того, что
Дарвин говорил и думал, с тем, чего он фактически достиг, раскрывая
законы объективной диалектики природы.
Дарвин не раз говорил: «Natura non facit saltum». Это — типич¬
ное изречение метафизиков. Однако следует учесть, что Дарвин почти все¬
гда употреблял это изречение со следующими оговорками: оно «не вполне
верно», оно «является несколько преувеличенным» (см. Соч., т. 3. 1939,
стр. 414, 424 и др.). Дарвин указывал на целый ряд резких изменений
организмов, которые называл скачкообразными: появление анконских
овец, рогатого скота ньята, безрогого скота, кривоногих такс, гладких
персиков, белой розы из махровой желтой штокрозы и т. д.
Кроме того (и это особенно важно подчеркнуть!) в понятие скачка
Дарвин вкладывал совершенно иной смысл, чем тот, который вкладыва¬
ют в него материалисты-диалектики. Как и другие биологи того времени,
он рассматривал скачок как внезапное, очень резкое и беспричинное из¬
менение типа катастроф Кювье. Резко отрицательное отношение к теории
катастроф Кювье и побудило Дарвина выступить с заявлениями об отсут¬
ствии скачков. Полемизируя со сторонниками метафизического понимания
скачка, Дарвин выражал свои мысли таким образом, что создавалось
впечатление, будто он вообще отрицает скачки в природе. Но бы¬
ло бы неправильным игнорировать то обстоятельство, что «скачки» в по¬
нимании Дарвина — это совсем не те «скачки», «революции», о которых
говорим мы.
На это обстоятельство обратил внимание еще К- А. Тимирязев в сво¬
ей статье «Ч. Дарвин и К- Маркс». «Говорят, дарвинизм, это — учение об
эволюции, а эволюция будто бы прямая противоположность революции.
У Дарвина слово революция не встречается и, вероятно, потому, что в био¬
логии это слово вызывало еще свежее воспоминание о Revolutions du
globe Кювье, под которыми разумелись вымышленные геологами ката¬
клизмы, совершавшиеся будто бы с быстротой какой-нибудь театральной
частой перемены декораций и сопровождавшиеся исчезновением целых
населений земли и сотворением новых» (Соч., т. IX. 1939, стр. 339).
В противоположность такому пониманию скачков диалектические ма¬
териалисты подразумевают под скачками любые качественные изменения,
то есть поворотные (переломные) моменты в развитии, независимо от то¬
го, совершаются ли они в форме взрыва или в форме постепенного накоп¬
ления элементов нового качества. «При всей постепенности,— писал Эн¬
гельс,— переход от одной формы движения к другой всегда остается скач¬
ком, решающим поворотом» («Анти-Дюринг», 1949, стр. 63.). Отождеств¬
ляя понятие скачка с понятием резкого скачка, скачка в форме взрыва,
Дарвин и пришел к заключению, что скачки в природе бывают очень
редко.
С этим тесно связано и ошибочное утверждение Дарвина, будто раз¬
личия между видами являются чисто количественными. Но, говоря об

ВЕЛИКИЙ ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЬ-МАТЕРИАЛИСТ
45
отсутствии качественного различия между видами и разновидностями,
Дарвин, по существу, имел в виду отсутствие абсолютных граней, суще¬
ствование определенной связи, диалектических переходов между видами.
Основоположники марксизма-ленинизма указывали, что диалектика
не знает абсолютных разграничительных линий, разрывов между предме¬
тами, что все грани между ними относительны. «Диалектика,— писал
Энгельс,— которая точно так же не знает hard und fast lines (абсолютно
резких разграничительных линий) и безусловного, пригодного повсюду
«или-или», которая переводит друг в друга неподвижные метафизические
различия, признает в надлежащих случаях наряду с «или-или» также
«как то, так и другое» и опосредствует противоположности,— является
единственным, в высшей инстанции, методом мышления, соответствующим
теперешней стадии развития естествознания» (Ф. Энгельс «Диалекти¬
ка природы». 1949, стр. 167).
Дарвин видел относительность разграничительных линий в при¬
роде, но определял ее неправильно, в духе «плоского эволюционизма»,
утверждая, например, что «как бы ни было велико умственное различие
между человеком и высшими животными, оно только количественное, а
не качественное» (Ч. Дарвин. Соч., т. 5. 1953, стр. 239). Однако в дру¬
гом месте Дарвин совершенно справедливо подчеркивает, что «суще¬
ствует огромная разница между умом самого примитивного человека и
самого высшего животного».
В ряде случаев Дарвин близко подходил к пониманию того, что в про¬
цессе развития постепенные, малозаметные количественные изменения при¬
водят к качественным изменениям органических форм. «Судя по немногим
примерам,— писал он,—...оказывается, что одомашнение в течение не¬
скольких поколений мало влияет на усиление пластичности организации;
но затем, как будто вследствие накопления действия, первоначальный
характер вида внезапно изменяется или нарушается» (Соч., т. 3. 1939,
стр. 120).
О том, что Дарвин приближался к пониманию диалектического зако¬
на перехода количественных изменений в качественные, свидетельствует
также решение им вопроса о характере воздействия изменившихся усло¬
вий на организм. Он считал, что если незначительные изменения условий
жизни благоприятны для растений и животных, то дальнейшее усиление
этих изменений может привести к бесплодию и ослаблению организма, то
есть к качественно совершенно иным результатам. Ту же картину мы
наблюдаем и при скрещивании. Скрещивание слегка отличающихся, нерод¬
ственных организмов благотворно влияет на жизнеспособность организ¬
мов и их плодовитость. Напротив, более резкое различие между скрещи¬
ваемыми особями приводит к отрицательным результатам, вплоть до пол¬
ного бесплодия.
Дарвину очень часто приписывают взгляд на видообразование как
на непрерывный процесс. Однако это не соответствует высказываниям
ученого по этому вопросу. Имея в виду процесс видообразования, Дарвин
писал: «Не предполагаю я также, чтобы процесс этот был непрерывен;
гораздо более вероятно, что каждая форма в течение долгих периодов
остается неизменной и затем вновь подвергается изменению» (там же
стр. 354).
Эта мысль Дарвина отнюдь не случайна. Она вытекает из его основ¬
ного тезиса о зависимости изменчивости организмов от условий существо¬
вания. Изменяются условия — изменяются и организмы. Сохраняются
условия в относительно устойчивом состоянии — и организмы воспроиз¬
водят себя без существенных изменений. Хотя периоды, в течение которых
виды подвергались изменениям, и очень длительны, они были, как пола¬
гал Дарвин, очень коротки по сравнению с периодами, в течение которых
виды сохраняли одну и ту же форму.
Дарвин представлял себе видообразование отнюдь не как равномер¬

46
Г. В. ПЛАТОНОВ
ный и плавный процесс, протекающий непрерывно, что утверждают неко¬
торые биологи, а в виде процесса, имеющего определенные перерывы.
Как ни странно, на эту сторону учения Дарвина о процессе видообразова¬
ния у нас до сих пор не обращается должного внимания.
Нельзя подходить формально и к высказыванию Дарвина о том, что
термин «вид» является «совершенно произвольным, придуманным ради
удобства, для обозначения групп особей, близко между собой схожих, и
существенно не отличающимся от термина разновидность» (там же,
стр. 308—309). В этом утверждении, безусловно, имеется ошибка плоско¬
эволюционистского характера, но отсюда нельзя делать вывод, будто пло¬
ский эволюционизм вообще лежит в основе дарвинизма. Нельзя забывать
замечания Дарвина о том, что нет оснований сомневаться во временном
существовании видов. Кроме того, характеризуя вид как резко выражен¬
ную разновидность, Дарвин не раз говорил о существовании явного раз¬
личия между видами и разновидностями. Природа, говорил Дарвин, пред¬
ставляет не хаос, наоборот, все виды в ней разграничены.
Поясняя эту мысль Дарвина, К. А. Тимирязев писал: «Вида, как кате¬
гории, строго определенной, всегда себе равной и неизменной, в природе
не существует; утверждать обратное значило бы действительно повторять
старую ошибку схоластиков-«реалистов». Но рядом с этим, и совершенно
независимо от этого вывода, мы должны признать, что виды — в наблю¬
даемый нами момент — имеют реальное существование, и это — факт,
ожидающий объяснения» (Соч., т. VI, стр. 106).
Как видим, Дарвин фактически выступал не против признания объ¬
ективности видов, а против идеи их неизменяемости, против произвольно¬
го толкования вида как чего-то абсолютного и неизменного. Мысль Дар¬
вина билась над вопросами о соотношении прерывного и непрерывного,
количественных и качественных изменений. Он близко подошел к их ре¬
шению, но господствующий в буржуазной науке метафизический метод
мышления мешал ему дать на них четкие и ясные ответы. Поэтому он не
смог полностью осознать диалектики процесса развития, не смог до конца
раскрыть в явлении видообразования действия закона перехода количе¬
ственных изменений в качественные, не говоря уже о том, что он не уви¬
дел всеобщего характера этого закона. Но отсюда еще никак не вытекает
вывод, что Дарвин был метафизиком, что в основе его теории лежит плос¬
кий эволюционизм.
В качестве «довода» в пользу рассмотрения дарвинизма как плоско-
эволюционистского учения приводят иногда само наименование этой тео¬
рии — «эволюционное учение». Действительно, в марксистской диалектике
под эволюцией понимается лишь одна из форм развития в природе и об¬
ществе, а именно количественное изменение, а под революцией — скачок,
ведущий к качественным превращениям. Однако первоначальное значе¬
ние слова «эволюция» было совершенно иным. Оно означало не что иное,
как развитие вообще. И лишь вследствие того, что сторонники господство¬
вавшей в XVII—XVIII веках метафизической концепции развития дали
развитию однобокое толкование, как чисто количественного изменения,
этот термин стал применяться в истории науки для выражения одних
только количественных изменений. Что касается Ч. Дарвина и его после¬
дователей, то они, употребляя термин «эволюция», использовали его для
характеристики развития вообще.
В подтверждение оценки теории Дарвина как метафизической кон¬
цепции иногда приводится высказывание И. В. Сталина о том, что «дар¬
винизм отвергает не только катаклизмы Кювье, но также и диалектиче¬
ски понятое развитие» (И. В. Сталин. Соч., т. I, стр. 309). Это
высказывание, относящееся к тому времени, когда автор его был еще мо¬
лодым, начинающим марксистом, не отличается большой точностью и
ясностью. И лишь в связи с культом личнести Сталина оно стало фигури¬

ВЕЛИКИЙ ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЬ-МАТЕРИАЛИСТ
47
ровать в качестве основной марксистской оценки дарвинизма. Но хуже
всего то, что неясность приведенной формулировки была использована
некоторыми авторами для весьма произвольного утверждения, будто
дарвинизм имеет антидиалектический, метафизический характер. Однако
этой мысли в высказывании Сталина нет. В его формулировке, с нашей
точки зрения, указывается лишь на наличие в теории Дарвина отдельных
ошибочных положений метафизического толка, в частности, утверждения
об отсутствии скачков в природе.
Следует также отметить, что в своих более поздних работах Сталин
дает Дарвину весьма высокую оценку, исключающую возможность отне¬
сения его учения к разряду метафизических концепций развития
(см. И. В. С т а л и н «Речь на приеме в Кремле работников высшей шко¬
лы 17 мая 1938 года». 1938, стр. 4).
Характеризуя в своей работе «О диалектическом и историческом ма¬
териализме» закон перехода количественных изменений в качественные,
Сталин приводит высказывание Ф. Энгельса о Дарвине как ученом, на¬
несшем сильнейший удар по метафизическому взгляду на природу. Это
лишний раз свидетельствует о том, что Сталин разделял точку зрения
основоположников марксизма-ленинизма, которые всегда высоко ценили
учение Дарвина, хотя и указывали на некоторые его ошибочные
положения.
Известно, что Карл Маркс охарактеризовал дарвинизм как естествен¬
нонаучную основу диалектико-материалистического мировоззрения.
Ф. Энгельс и В. И. Ленин, подчеркивая мировоззренческое значение тео¬
рии Дарвина, сравнивали ее с открытыми К. Марксом законами развития
общества. В. И. Ленин писал: «Как Дарвин положил конец воззрению
на виды животных и растений, как на ничем не связанные, случайные,
«богом созданные» и неизменяемые, и впервые поставил биологию на
вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность
между ними,— так и Маркс положил конец воззрению на общество, как
на механический агрегат индивидов, допускающий всякие изменения по
воле начальства (или, все равно, по воле общества и правительства), воз¬
никающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на
научную почву, установив понятие общественно-экономической формации,
как совокупности данных производственных отношений, установив, что
развитие таких формаций есть естественно-исторический процесс» (Соч.,
т. I, стр. 124—125).
Все это говорит о том, что попытка причислить Ч. Дарвина к метафи¬
зикам является неправильной. Но не менее ошибочным оказывается и
стремление рассматривать его воззрения как последовательно диалектико¬
материалистические. Утверждать последнее нельзя не потому, что Дарвин
формально не был связан с марксизмом, и не потому, что он не смог пре¬
одолеть в ряде случаев типичную для метафизиков терминологию, хотя
эти обстоятельства имеют немаловажное значение, а потому, что, испыты¬
вая на себе определенное влияние господствующего в буржуазной науке
метафизического метода мышления, он, помимо своей воли и желания,
вынужден был в какой-то степени приспособлять к нему естественнонауч¬
ные данные, в той или иной мере искажая их. Зачастую он недооценивал
и даже игнорировал одни факты и преувеличивал значение других. Так,
например, он явно преуменьшал значение резких скачков, на что обраща¬
ли внимание такие выдающиеся дарвинисты, как Т. Гекели и И. И. Меч¬
ников. Дарвин преувеличивал роль перенаселенности и внутривидовой
борьбы в процессе видообразования и недооценивал прямое влияние сре¬
ды на организмы (о чем он и сам неоднократно писал впоследствии), не
раскрыл некоторых сторон связи между случайностью и необходимостью.
Все эти недостатки и ошибки теории Дарвина были в той или иной фор¬
ме отмечены и подвергнуты критике в трудах классиков марксизма-
ленинизма.

48
Г. В. ПЛАТОНОВ
Таким образом, отсутствие сознательно-диалектического подхода к
изучению явлений природы сказалось на воззрениях Дарвина. В ряде
случаев он не смог преодолеть отрицательного влияния метафизики. Тем
не менее не эти отдельные пережитки метафизики характеризуют миро¬
воззрение ученого. И, тем более, не они определяют основное содержание
созданной им эволюционной теории. Труды Дарвина свидетельствуют о
том, что дарвинизм от начала и до конца пронизан идеями материализ¬
ма и в основном правильно отражает объективную диалектику природы.
Именно поэтому основоположники марксизма-ленинизма столь высоко
оценивали его учение. Именно поэтому передовые биологи всего мира на
протяжении почти целого столетия ведут борьбу против мракобесия и об¬
скурантизма в науке, за дальнейшее углубление наших знаний о живой
природе, руководствуясь бессмертными идеями дарвинизма.
Переход от стихийной диалектики и материализма Дарвина к созна¬
тельному применению в биологии подлинно научной философии диалекти¬
ческого материализма позволил И. В. Мичурину и другим советским био¬
логам поднять дарвинизм на новую ступень, развив его основное материа¬
листическое ядро — учение о творческой роли отбора — и устранив имев¬
шиеся в нем метафизические наслоения.
Будущее биологической науки, как и ее настоящее принадлежит дар¬
винизму, развитому И. В. Мичуриным и другими прогрессивными биоло¬
гами мира.

К вопросу о предмете исторического
материализма
А.	Т. ФЕДОРОВА
1.	Исторический материализм — распространение диалектического
материализма на изучение истории общества
Дать определение предмета исторического материализма — значит
показать исторический материализм как распространение диалектического
материализма на изучение общества; выявить коренное отличие историче¬
ского материализма о г домарксистских социологических взглядов; опреде¬
лить общественные законы, которые изучает исторический материализм,
показать, что исторический материализм является научным методом изу¬
чения общественных явлений. Нельзя претендовать на то, чтобы дать в
общей статье исчерпывающие ответы на все эти вопросы, но обойти их
невозможно.
При разработке проблем исторического материализма иногда забы¬
вается то коренное положение, что исторический материализм есть рас¬
пространение диалектического материализма на изучение общества.
В результате этого возникают рассуждения о том, что исторический мате¬
риализм не философская наука. За последние годы имело место также
расширительное толкование предмета исторического материализма. Без
всяких на то оснований к области исторического материализма относили
некоторые вопросы истории КПСС, отдельные проблемы научного комму¬
низма и даже вопросы текущей политики. Предмет исторического мате¬
риализма тем самым растворялся в вопросах других наук.
Составители «Программы по диалектическому и историческому мате¬
риализму» (МВО, 1956 год) дали слишком общее определение предмета
исторического материализма, упомянув только о том, что исторический
материализм есть распространение диалектического материализма на
изучение общества. Но, являясь распространением диалектического ма¬
териализма на изучение общества, исторический материализм имеет
свой предмет изучения, отличающийся от предмета диалектического
материализма. Замечается также стремление оторвать исторический ма¬
териализм от конкретных общественных наук, от политики марксистско-
ленинской партии, что может привести к выхолащиванию революцион¬
ного содержания и искажению существа теории исторического мате¬
риализма.
Уже отсюда видно, насколько актуален вопрос о правильном понима¬
нии предмета исторического материализма.
Создавая диалектический материализм, Маркс и Энгельс создали
одновременно исторический материализм как самостоятельную часть мар¬
ксистской философии. Ленин писал: «Углубляя и развивая философский
материализм, Маркс довел его до конца, распространил его познание
природы на познание человеческого общества» (Соч., т. 19, стр. 5).
Так как исторический материализм есть распространение диалектиче¬
ского материализма на изучение истории общества, то ясно, что опреде-
4. «Вопросы философии» № з.

50
А. Т. ФЕДОРОВА
ление предмета исторического материализма нельзя дать без уяснения
того, как именно диалектический материализм применен Марксом и
Энгельсом к изучению истории общества.
Как распространение диалектического материализма на изучение
общественной жизни, исторический материализм дает прежде всего мате¬
риалистическое истолкование общественных явлений, исходя из марксист¬
ского решения основного философского вопроса — о первичности бытия
и вторичности сознания, из принципа познаваемости общественных явле¬
ний. Вместе с тем исторический материализм является применением мар¬
ксистского диалектического метода к изучению общественной жизни.
Исторический материализм раскрывает специфику проявления законов
диалектики в развитии общества.
Диалектический и исторический материализм, таким образом, нераз¬
рывно связаны между собой как части единой марксистской философии.
Ревизионисты типа Каутского старались соединить материалистиче¬
ское понимание истории с кантианством. Махист Богданов пытался под¬
вести под исторический материализм гносеологию эмпириокритицизма и
тем самым извратить его в духе субъективного идеализма.
В. И. Ленин, ведя непримиримую борьбу с подобными извращениями
марксистской философии, со всей силой подчеркивал единство марксист¬
ской философской науки. Ленин писал, что она как бы вылита из одного
куска стали, что из нее нельзя вынуть ни одной основной посылки, ни
единой существенной части, не отходя от объективной истины, не падая
в объятия буржуазной реакционной лжи (см. Соч., т. 14, стр. 312).
Нельзя быть сторонником исторического материализма и не быть
одновременно сторонником диалектического материализма или называть
себя сторонником диалектического материализма и не признавать исто¬
рического материализма или исключать его из философии марксизма.
Только в рамках единства диалектического и исторического материализма
можно говорить об их различии и их специфике.
Предмет исторического материализма по объему уже, чем предмет
диалектического материализма, ибо исторический материализм имеет дело
только с областью общественных явлений. Законы и категории историче¬
ского материализма не есть простое воспроизведение законов и категорий
диалектического материализма на материале общества. Применяя поло¬
жения диалектического материализма, его метод к изучению обществен¬
ного развития, исторический материализм вырабатывает новые научные
категории. Так, категории философского материализма «бытие» и «созна¬
ние» исторический материализм применяет при разработке категорий
«общественное бытие» и «общественное сознание». Вопрос об отношении
общественного бытия и общественного сознания в историческом материа¬
лизме разрешается материалистически.
Материализм вообще, говорит Ленин, признает объективно реальное
бытие (материю), независимое от нашего сознания, от нашего опыта;
материализм исторический признает общественное бытие независимым от
общественного сознания.
«Сознание и там и тут есть только отражение бытия, в лучшем случае
приблизительно верное (адэкватное, идеально-точное) его отражение»
(В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 312).
Для материалистического понимания истории исходным пунктом мо¬
жет служить никак не идея, не общественное сознание, а только объектив¬
ное общественное бытие, общественное же сознание есть его отражение.
2.	Исторический материализм и домарксистская социология
Как всякая теория, марксистская философия возникла в определен¬
ных исторических условиях и на базе предшествующего мыслительного
материала. Все ценное, что было высказано их предшественниками, Маркс

К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТЕ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
51
и Энгельс критически переработали и использовали. Именно так они по¬
ступили в области изучения наиболее общих законов природы, общества
и мышления. Но между предшествующим философским пониманием при¬
роды и предшествующим философским пониманием общества есть суще¬
ственная разница.
Создавая диалектический материализм, Маркс и Энгельс опирались
на достижения предшествующей материалистической философии и есте¬
ствознания. Материалистическое понимание природы до Маркса насчи¬
тывало тысячелетия своего развития. Задача Маркса и Энгельса своди¬
лась здесь к тому, чтобы преодолеть антидиалектический характер старо¬
го материализма, обогатить его диалектикой.
Что же касается материалистического понимания общественной жиз¬
ни, то здесь Маркс и Энгельс не могли опереться на солидную материали¬
стическую традицию, поскольку в понимании истории до марксизма царил
идеализм. Это объясняется как особенностями познания общественных
явлений, так и чисто социальными, классовыми причинами. Подчеркивая
исторический характер науки о природе и обществе и большую сложность
и трудность научного познания общественной жизни по сравнению с по¬
знанием явлений природы, Энгельс писал: «Уже верное отражение приро¬
ды чрезвычайно трудно; оно оказывается продуктом продолжительной
истории опыта...
В сфере общественных явлений отражение еще более трудно. Обще¬
ство определяется экономическими отношениями, производством и обме¬
ном, вместе с историческими предварительными условиями» (К. Маркс
и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. XIV, стр. 377—378).
Познание общественных явлений долгое время тормозилось и тормо-i
зится сейчас эксплуататорскими классами, поскольку это познание проти¬
воречит интересам этих классов.
Среди главных пороков социологических воззрений домарксистской
философии следует отметить идеализм, метафизику, неправильное пони¬
мание роли народных масс в истории.
Это не значит, что в домарксистской философии не было никаких
попыток научного объяснения общественных явлений. Ленин, например,
отмечал отдельные положения исторического материализма даже у идеа¬
листа Гегеля. Однако домарксистская философия не поднялась до материа¬
листического понимания истории. И философия истории и социология,
развивавшиеся в лоне старой философии, не могли даже ясно определить
свой предмет.
Что же было в домарксистских социологических взглядах такого, что
Маркс и Энгельс высоко оценили и использовали при выработке материа¬
листического понимания истории? Это ценное было связано с поисками
научного подхода к изучению общественных явлений, с попытками от¬
крыть причины, движущие силы, закономерности развития общества.
Известно, что Маркс и Энгельс высоко ставили отдельные гениальные
догадки об общей закономерности развития общества у таких философов,
как Д. Вико, который пытался найти повторяемость в едином историче¬
ском процессе, выделить определенные ступени его развития.
Картину исторического процесса развития с его внутренними проти¬
воречиями рисовал Руссо, который обращал свое внимание и на роль
народов в историческом развитии.
Французские материалисты XVIII века выводили закономерности
общественного развития из природы самого человека.
Они стремились дать не религиозное, а научное объяснение развития
общества, они указывали на роль географической и социальной среды, на
роль человеческих потребностей и т. п. Но не выяснив определяющей
роли материального производства как основы развития общества,
они впадали в порочный круг, объясняя сперва изменение мнений изме¬

52
А. Т. ФЕДОРОВА
нением социальной среды, а затем изменение этой последней изменением
мнений.
Французские историки Тьерри, Гизо, Минье пытались представить
развитие общества как историю народов и, несмотря на свою классовую
ограниченность, отходили от умозрительного представления об обществе,
обращали внимание на фактическое положение народов, классов, сосло¬
вий, на роль материального, экономического интереса классов и имуще¬
ственных отношений в развитии общества. Но они не могли дать материа¬
листического объяснения происхождения самих классов, имущественных
отношений, выдвигая идеалистическую теорию завоевания. Они затуше¬
вывали классовые антагонизмы буржуазного общества, рассматривая его
как вечное, естественное, окончательное состояние человеческого обще¬
ства. Социалисты-утописты С.-Симон, Ш. Фурье, Р. Оуэн пошли в ряде
вопросов дальше: они дали острую критику капиталистического обще¬
ства, показав его исторически ограниченный характер.
Диалектическое понимание истории Гегелем было одной из.теорети¬
ческих предпосылок .в подготовлении исторического материализма. Гегель
попытался рассмотреть всемирную историю с точки зрения внутренней
связи и развития, с точки зрения необходимости исторического прогресса.
Он не удовлетворялся пониманием истории как скопления случайных фак¬
тов, а общества — как взаимодействия отдельных сторон, он искал скры¬
тую внутреннюю связь общественных явлений. Но, будучи идеалистом, Ге¬
гель мистифицировал эту связь, изображая исторический процесс как про¬
цесс саморазвития мирового духа. Идеализм привел его к вопиющим
противоречиям с принципами провозглашенного им диалектического ме¬
тода познания, к тому, что прусско-юнкерскую монархию и свою филосо¬
фию он представил как воплощение абсолютной идеи и, следовательно, как
итог и конец всего развития мира.
Значительным этапом в развитии общественно-исторической мысли
являются взгляды русских революционных демократов. Они остановились
непосредственно перед историческим материализмом, сделав ряд крупных
шагов вперед по сравнению с материалистами до Маркса в Западной Ев¬
ропе. Особенно ценным у них является то, что они начали рассматривать
общественные взгляды как отражение общественной жизни и положения
людей, подчеркивали роль народных масс в истории, видели в ней борьбу
между трудящимися массами и их угнетателями.
1 Материалистическое понимание истории могло возникнуть лишь на
определенной ступени развития человеческой истории, когда общественные
отношения достигли такого уровня развития, когда можно было наконец
'понять роль экономических отношений, лежащих в основе отношений
.классов, вскрыть неизвестные до того законы развития общества. Все это
стало возможным лишь в условиях капиталистической формации, когда
невиданного ранее развития достигли производительные силы, а классо¬
вые битвы эксплуатируемых масс приобрели решающий характер.
1 Создание исторического материализма явилось подлинным револю-
цибнным переворотом во взглядах на историю. Это было величайшее от¬
крытие в науке. Идею материализма в понимании истории Ленин счи¬
тал гениальной. Из многих гениальных открытий, благодаря которым
Маркс вписал свое имя в историю науки, и Энгельс и Ленин на пер¬
вое место ставили совершенный им переворот в понимании всемирной
истории.
Осознание непоследовательности, незавершенности старого материа¬
лизма привело Маркса и Энгельса к убеждению в необходимости согла¬
совать науку об обществе с материалистическим — диалектическим осно¬
ванием, перестроить ее соответственно этому основанию. Они достроили
здание материализма доверху, провели последовательно материализм в
области общественных наук. Теперь идеализм был изгнан из своего по¬
следнего убежища — из понимания общественной жизни.

К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТЕ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
53
Маркс и Энгельс показали, что в развитии общества также господ¬
ствуют объективные законы. Всесторонне обосновав материалистическое
понимание истории, они впервые подняли социологию на ступень науки,
преодолели социологию в ее старом смысле, создали действительно науч¬
ное понимание истории.
Основную идею материалистического понимания истории Маркс и
Энгельс выработали, выделив из всей совокупности общественных отноше¬
ний экономические, производственные отношения в качестве основных, пер¬
воначальных, определяющих все другие общественные отношения. Сами
же производственные отношения определяются уровнем развития произ¬
водительных сил.
Анализ материальных производственных отношений сразу дал воз¬
можность подметить повторяемость и закономерность в общественных от¬
ношениях, что было недоступно для домарксистской социологии.
Выделение производственных отношений из всей совокупности обще¬
ственных отношений дало возможность Марксу обобщить сходные поряд¬
ки разных стран и создать научное понятие общественно-экономической
формации, открыть законы их развития.
Для марксистской общественной науки, как говорит Ленин, важно
установить закон тех явлений, которые она исследует, и особенно важен
при этом закон изменения, развития этих явлений, перехода их из одной
формы в другую, из одного порядка общественных отношений в другой.
Маркс заботился об одном — показать точным исследованием необходи¬
мость данных порядков, но, доказывая необходимость настоящего строя,
Маркс доказывает вместе с тем и необходимость другого, нового строя,
который неизбежно должен вырасти из предыдущего, независимо от того,
верят люди в это или не верят, сознают они это или не сознают
(см. В. И. Ленин. Соч., т. I, стр. 149).
Благодаря материалистическому подходу общественная жизнь стала
доступной для научного понимания, для обобщения, для причинного объ¬
яснения исторических фактов. Маркс и Энгельс сделали общественную
науку такой же точной, как любая наука о природе.
Обосновав материалистическое понимание истории, Маркс и Энгельс
нанесли сокрушительный удар буржуазной социологии. Чем больше углуб¬
ляются противоречия капитализма, тем реакционнее становится буржуа¬
зия как класс, тем больше отходят ее идеологи, философы, социологи от
требований научного познания, тем судорожнее они хватаются за реак¬
ционные теории. Отказ от познания коренных причин и законов общест¬
венного развития, пропаганда субъективного идеализма, агностицизма,
волюнтаризма, фатализма, мистики, расового мракобесия и т. п. — таковы
наиболее характерные тенденции современной буржуазной философии и
социологии.
Среди буржуазной интеллигенции особенно широко распространяют¬
ся позитивизм и позитивистская социология, противопоставляемые мар¬
ксизму, историческому материализму.
Так называемая «эмпирическая социология» — одно из наиболее ти¬
пичных течений позитивистской буржуазной социологии, прикрывающих
субъективно-идеалистические установки видимостью конкретного изуче¬
ния общественных явлений, фактов и фактиков, случайно надерганных, ис¬
кусно подтасованных и фальсифицированных.
Этого, очевидно, не замечает автор статьи «Об эмпирической тенден¬
ции в современной буржуазной социологии» тов. Арбатов, полагая, что
анализ работ буржуазной эмпирической социологии будет иметь немалое
значение «в разработке методики социальных исследований и поможет
избежать многих трудностей и ошибок» (журнал «Вопросы Философии»
№ 5 за 1956 год, стр. 211).
Именно «в разработке методики социальных исследований» мы мень¬
ше всего можем учиться у буржуазной социологии, в том числе и эмпири¬

54
А. Т. ФЕДОРОВА
ческой, ибо эта «методика» шита идеалистическими нитками и рассыпает¬
ся при первом соприкосновении с действительностью.
Основоположники марксизма с презрением отвергали претензии «по¬
зитивизма» стать выше материализма и идеализма, эклектически соеди¬
нить крохи материализма с идеализмом, чтобы придать видимость науч¬
ности, идеалистическому хламу в социологии.
3.	Какие законы развития общества изучает исторический материализм
Исторический материализм как наука представляет собой систему на¬
учных понятий, отражающих общие законы развития общества.
Система научных понятий исторического материализма выработана
классиками марксизма. При этом классики марксизма не игнорировали
достижений предшествующей им общественной мысли, а опирались на эти
достижения, критически их перерабатывали и развивали свое, подлинно
научное понимание исторического процесса.
Так, система категорий исторического материализма коренным обра¬
зом отличается от гегелевской. Гегелевская система была чисто логической
конструкцией, искажавшей действительный ход истории. Маркс и Энгельс
устранили эту идеалистическую конструкцию, они создали основанную на
диалектико-материалистических принципах систему научных социологиче¬
ских понятий, представляющих теоретически правильное обобщение раз¬
вития всемирной истории.
Исторический материализм выработал научную систему категорий,
которые были неизвестны домарксистской социологии, таких, как «обще¬
ственное бытие и общественное сознание», «общественно-экономическая
формация», «способ производства», «производительные силы и производ¬
ственные отношения», «базис и надстройка». Исторический материализм
дал научное, материалистическое обоснование таким категориям, как «на¬
род», «нация», «класс», «государство», «революция», «партия», «полити¬
ка», «право», «мораль», «философия», «религия», «быт», «семья», «лич¬
ность», которыми уже оперировала домарксистская философия и социо¬
логия.
В историческом материализме система научных законов и категорий
|есть результат материалистического анализа действительного хода разви¬
тия человеческой истории, результат изучения объективных законов раз¬
вития общества.
Категории исторического материализма отражают реальные обще¬
ственные отношения, закономерности действительного развития истори¬
ческого процесса.
Предметом исторического материализма является не та или иная сто¬
рона общественной жизни сама по себе, не только, скажем, экономическая,
или политическая, или духовная жизнь сама по себе, а взаимосвязь
всех сторон общественного развития. Доктрина материализма, говорит
В. И. Ленин, состоит прежде всего в раскрытии соотношения разных сто¬
рон общественной жизни, их взаимосвязи и взаимодействия на определен¬
ной материальной основе (см. Соч., т. 1, стр. 163). В определение предмета
исторического материализма входит прежде всего решение основного фи¬
лософского вопроса применительно к общественной жизни.
Исторический материализм раскрывает специфику общественно-исто¬
рических противоречий в диалектике производительных сил и производ¬
ственных отношений, в диалектике базиса и надстройки, экономики и по¬
литики, в диалектике борьбы классов, в смене периодов революции и ре¬
акции, прогресса и упадка, мира и войны, дает анализ конкретно-истори¬
ческих условий развития каждой стороны этих противоречий, анализ их
перехода, учитывает взаимодействие всех сторон исторического процесса.
Предметом исторического материализма являются общие законы
развития общества. Но это вовсе не значит, что исторический материа¬

К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТЕ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
55
лизм может полностью отвлечься от особых законов функционирования,
развития отдельных формаций, законов перехода от одной формации к
другой. Познание особых и специфических законов углубляет и обога¬
щает знания общеисторических законов. Научное объяснение законов
функционирования и развития капиталистической формации, данное
Марксом в «Капитале», есть образец и научное доказательство материа¬
листического понимания истории. Маркс в «Капитале», раскрыв специфи¬
ческий характер всех противоречий капитализма, тем самым глубже,
полнее раскрыл и всеобщий характер противоречия между производи¬
тельными силами и производственными отношениями в классовом обще¬
стве вообще. Только исследовав специфическое, пишет Мао Цзэ-дун, мож¬
но со всей полнотой познать всеобщее, общую сущность вещей, а с другой
стороны, познав общую сущность, руководствуясь ею, необходимо про¬
должать изучение конкретных явлений, изученных еще не глубоко или по¬
явившихся вновь (см. Соч., т. 2, стр. 425).
Чтобы развивать исторический материализм и обогащать его содер¬
жание, необходимо глубокое конкретное исследование с точки зрения мар¬
ксизма различных сторон, фактов и особенно новых явлений обществен¬
ной жизни. Только на этой основе можно выработать новые понятия и
обогатить, углубить, уточнить старые. И только таким путем можно до
конца преодолеть догматизм и начетничество в трактовке вопросов исто¬
рического материализма.
Конкретные исследования на основе исторического материализма
принципиально отличны от «конкретных» исследований буржуазной социо¬
логии прежде всего тем, что они ставят задачей дать правильное, науч¬
ное, материалистическое объяснение сущности, причин происхождения и
развития, изменения явлений, а не их голое описание, скользящее по по¬
верхности явлений, которое приводит к тому, что видимость явлений вы¬
дается за их сущность. Борьба с догматизмом поэтому вовсе не довод в
пользу эмпирической социологии, как думают некоторые, не понимая той
простой истины, что вести конкретные исследования нельзя в отрыве от
разработки общих проблем исторического материализма.
Характеризуя диалектический метод Маркса, Ленин писал, что Маркс
отрицает именно то положение, что законы экономической жизни одина¬
ковы и для прошлого и для настоящего, для всех эпох. В действительно¬
сти каждый исторический период имеет и свои собственные законы дви¬
жения (см. В. И. Л е н и н, Соч., т. 1, стр. 150).
Но если законы развития общества носят исторический характер, то
как же можно говорить об общеисторических законах, об общих законах
развития общества? Существуют ли они?
Разобраться в этом вопросе помогает материалистическая диалек¬
тика. Она дает возможность понять взаимосвязь общего и специфическо¬
го, всеобщего и особенного, их взаимопереходы.
«То, что является в одном случае всеобщим, может превратиться в
другом определенном случае в особенное. И, наоборот, то, что в одном
определенном случае является особенным, может в другом определенном
случае превратиться во всеобщее» (М а о Ц з э-д у н. Соч., т. 2, стр. 437—
438).
Сами общеисторические законы по сравнению с общими законами
диалектики являются законами специфическими, но по отношению к зако¬
нам отдельных формаций — законами общеисторическими.
Исторический материализм открыл общий закон соответствия произ¬
водственных отношений характеру развития производительных сил, закон
об определяющей роли базиса по отношению к надстройке, закон социаль¬
ных революций при переходе от одной формации к другой формации и
другие. Но общие законы исторического развития действуют в конкретно¬
исторических условиях, складывающихся в той или иной общественной
формации, в той или иной стране. Каждая общественная формация имеет,

56
А. Т. ФЕДОРОВА
кроме того, свои, особенные законы возникновения, функционирования
и развития.
Каждый способ производства имеет свои специфические экономиче¬
ские законы развития, помимо того общего, что присуще любому способу
производства.
Марксизм преодолел метафизические рассуждения буржуазной соци¬
ологии об «обществе вообще», как о чем-то неизменном, выработал на¬
учное понятие «общественно-экономической формации» как системы про¬
изводственных отношений, показав, что история общества есть процесс
возникновения, развития и смены общественных формаций.
Исторический материализм дал возможность исследовать развитие
той или иной формации, ее возникновение, ее историческую необходи¬
мость, а также необходимость смены ее другой формацией, которая не¬
избежно вырастает из предыдущей. Каждая формация является необхо¬
димым звеном в развитии общества; она последовательно сменяется бо¬
лее прогрессивной формацией и связана органически как с предыдущей,
так и с последующей. Такова общая восходящая линия развития общест¬
ва. Та или иная общественная экономическая формация более или менее
видоизменяется в зависимости от особенностей исторического развития
каждой страны.
В зависимости от исторических условий те или иные народы могут
миновать тот или иной этап исторического развития, ту или иную фор¬
мацию.
Категории исторического материализма, начиная с самых общих, от¬
ражают диалектическое единство общего и особенного в историческом
развитии общества.
Категории «общественное бытие» и «общественное сознание» —
наиболее общие категории исторического материализма. Общественное
бытие — это материальная жизнь общества и прежде всего способ про¬
изводства, практикуемый людьми в ту или иную эпоху.
Общественное сознание каждой данной эпохи в различных формах
отражает общественное бытие, обусловливается общественным бытием и
одновременно обратно воздействует на общественное бытие. Обществен¬
ное бытие и сознание одной эпохи (формации) отличается от другой.
Понятие «способ производства» — общая социологическая и эконо¬
мическая категория, но это понятие не мертвая абстракция, оно отражает
историческое развитие производства, фиксирует внимание исследователя
на изучении конкретно-исторических ступеней развития производства
первобытно-общинного, рабовладельческого, феодального, капиталистиче¬
ского, социалистического, охватывает эти более конкретные категории,
особые способы производства.
Категория «способ производства» отражает определенный способ
соединения рабочей силы со средствами производства и конкретизируется
в категориях «производительные силы» и «производственные отношения».
Согласно материалистическому пониманию истории, подчеркивает
Энгельс, в историческом процессе определяющим моментом, в конечном
счете, является производство и воспроизводство действительной жизни.
Материальные, производственные отношения образуют основу, базис,
всех других общественных отношений. Но на ход исторического развития
оказывают влияние и во многих случаях определяют форму этого разви¬
тия различные элементы надстройки:	политика,	право	и т. д. (см.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXVIII, стр. 245).
Общее понятие базиса и надстройки исторический материализм рас¬
сматривает в связи с развитием и сменой общественных формаций, а от¬
сюда следует, что исторический материализм не ограничивается одним
общим понятием базиса и надстройки, а указывает путь, метод изучения
базиса и надстройки разных общественных формаций — первобытно-об¬
щинной, рабовладельческой, феодальной, буржуазной, социалистической.

К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТЕ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
57
Исторический материализм утверждает, что общество развивается по
объективным законам, существующим помимо воли и сознания людей, и
вместе с тем историю общественного развития делают сами люди. Не
кроется ли в этом утверждении логическое противоречие? Отнюдь нет.
Каково соотношение объективных законов общественного развития и де¬
ятельности людей? Для того, чтобы выяснить этот вопрос, нужно преж¬
де всего иметь в виду, что исторический материализм противоположен
как фаталистическому преклонению перед силой объективных законов
общественного развития, та« и волюнтаризму, который отрицает объек¬
тивные законы общественного развития. Исторический материализм
учит, что объективной основой всей деятельности людей являются усло¬
вия их материальной жизни. Эти условия определяют их сознание и
волю, их стремления и формы деятельности. Поэтому нелепо метафизиче¬
ски противопоставлять деятельность людей объективным условиям и
законам.
Законы общественного развития в отличие от законов природы —
это законы деятельности самих людей в определенных исторических
условиях.
Историческая необходимость осуществляется не помимо, а через
деятельность людей. Люди, говорит Маркс, являются авторами и актера¬
ми их собственной драмы, но характер этой драмы обусловлен объектив¬
ными историческими законами развития.
Исторический материализм не только открыл общие законы истории,
он вместе с тем раскрывает «механизм» действия этих законов. Возьмем,
к примеру, «механизм» действия закона соответствия производственных
отношений характеру производительных сил.
Данные производительные силы есть результат, а производственные
отношения — форма материальной, производственной деятельности лю¬
дей, но сама эта деятельность определена не сознанием людей, а теми
материальными условиями, в которых люди находятся, то есть произво¬
дительными силами . и производственными отношениями, созданными
предшествующими поколениями. Выходит, что люди не свободны в вы¬
боре своих производительных сил и производственных отношений.
Когда старые производственные отношения перестают соответство¬
вать производительным силам и приходят с ними в конфликт, то этот
конфликт тоже существует объективно, вне нас, не зависит от воли или
поведения даже тех людей, деятельностью которых он создан. Данный
конфликт обязательно находит свое отражение в сознании членов обще¬
ства, в понимании неразумности, несправедливости существующего обще¬
ственного устройства. Люди никогда не откажутся от приобретенных ими
производительных сил, но это не значит, что они в данных условиях не
откажутся от тех производственных отношений, которые стали тормозом
производительных сил. Это находит свое выражение в деятельности пере¬
довых классов, партий, отдельных деятелей, которые ведут борьбу с
представителями отмирающих консервативных классов, партий, деятелей.
В конце концов люди вынуждены изменять свои производственные отно¬
шения, дабы не потерять достигнутого уровня производительных сил.
Средства разрешения конфликта нельзя извлечь из «чистого разума», их
надо открыть при помощи разума в данных материальных фактах произ¬
водства. Средства эти должны заключаться в более или менее развитом
виде в самих изменившихся условиях производства (см. К. М а р к с и
Ф. Энгельс «Избранные письма»; Ф. Энгельс «Развитие социализ¬
ма от утопии к науке»).
Передовые общественные силы стремятся опереться на объективные
законы, использовать их для изменения существующего порядка. Отжи¬
вающие силы общества оказывают этому сопротивление, поскольку они
заинтересованы в сохранении старых порядков. Здесь все совершается
закономерно, в силу необходимости.

58
А. Т. ФЕДОРОВА
Таким стразом, люди сами делают свою историю, но они делают ее
при весьма определенных предпосылках и условиях, опираясь на объек¬
тивные законы развития.
Исторический материализм впервые дал возможность с естественно-
исторической точностью исследовать общественные условия жизни тру¬
дящихся масс и изменения этих условий на протяжении всей истории и
в каждой общественной формации, открыть законы возникновения раз¬
вития классов и классовой борьбы, законы социальной революции и тем
самым раскрыть научно роль народных масс в материальной и духовной
жизни общества.
В отличие от всех других общественных теорий марксизм, говорит
Ленин, сочетает научный анализ объективного положения и объективного
хода развития с самым решительным признанием значения революцион¬
ного творчества, революционной инициативы масс, а также, конечно, от¬
дельных личностей, групп, организаций, партий, умеющих нащупать и
реализовать связь с теми или иными классами (см. Соч., т. 13,
стр. 21—22).
4.	Исторический материализм как метод познания общественных
явлений, метод общественных наук
Исторический материализм как наука о наиболее общих законах
развития общества является вместе с тем научным методом изучения об¬
щественных явлений, методом общественных наук.
Огромное значение исторического материализма как метода позна¬
ния общественных явлений, как научного метода для общественных наук
неоднократно подчеркивали классики марксизма-ленинизма.
Обосновав научный, диалектико-материалистический метод, они от¬
крыли бесконечно великое поле деятельности в исследовательской работе
всем общественным наукам, поскольку надо было под новым углом зре¬
ния всю историю изучить заново.
Энгельс в работе «Людвиг Фейербах» писал, что материалистическое
понимание истории впервые указало научный путь, ведущий к познанию
исторического процесса. В письме к Шмидту Энгельс подвергал критике
молодых литераторов Германии, которые, не давая себе труда заняться
действительным исследованием тех или иных фактов при помощи истори¬
ческого материализма, превращали материалистическую теорию в над-
историческую систему на манер гегельянской. «Но наше понимание
истории есть главным образом руководство к изучению, а не рычаг для
конструирования на манер гегельянства»,— писал Энгельс.
Исторический материализм дает научный метод исследования обще¬
ственных явлений. А это значит, что его надо уметь применить правильно
в конкретных исследованиях конкретных явлений, изучить эти явления,
руководствуясь принципами и требованиями этого метода.
Ленин в работе «Что такое «друзья народа»...» писал, что историче¬
ский материализм не претендовал на то, чтобы все объяснить, а только на
то, чтобы указать единственно научный, по выражению Маркса, прием
объяснения истории.
В.	И. Ленин критиковал тех, кто не понимал, что исторический мате¬
риализм является не только теорией, но и методом познания обществен¬
ных явлений, что он указывает путь к научному изучению истории как
единого, закономерного, разностороннего и противоречивого процесса.
Нельзя противопоставлять исторический материализм как науку
применению его как метода к исследованию явлений общественной жиз¬
ни, к решению новых задач.
Все общественные науки изучают общество, и каждая из них имеет
сйой определенный предмет исследования. Но существует единая теоре¬
тическая основа всех общественных наук. Не только марксистская поли¬

К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТЕ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
69
тическая экономия, но и все исторические науки имеют своей теоретиче¬
ской основой материалистическое понимание истории.
Исторический материализм обобщает данные тех или иных общест¬
венных наук и, в свою очередь, является для них научным методом иссле¬
дования общественных явлений, поскольку он дает им исходные позиции
объяснения любого общественного явления, вырабатывает научные поня¬
тия, категории, принципы, без которых не может обойтись ни одна обще¬
ственная наука.
С другой стороны, конкретные общественные науки, изучающие раз¬
личные стороны, области общественной жизни, дают богатый материал
для обобщений, обогащения и углубления понятий исторического мате¬
риализма.
Классики марксизма-ленинизма оставили нам великолепные образцы
творческого применения исторического материализма как метода иссле¬
дования в области политической экономии, истории, философии,
права и т. д.
Ленин считал «Капитал» Маркса величайшим примером применения
материалистического понимании истории. Энгельс, характеризуя произве¬
дения по историческому материализму, особо выделял работу Маркса
«Восемнадцатое Брюмера Луи Бонапарта». Это произведение есть обра¬
зец применения к истории метода исторического материализма.
Блестящее обоснование и применение исторического материализма
мы находим у Энгельса в работе «Людвиг Фейербах».
Величайший представитель творческого марксизма В. И. Ленин
оставил богатейшее философское наследство по вопросам исторического
материализма. Образцом применения исторического материализма и
одновременно развития его является работа Ленина «Империализм, как
высшая стадия капитализма».
Коммунистические и рабочие партии всех стран показывают пример
творческого применения и развития исторического материализма в реше¬
ниях различных общественных вопросов. Изучение этого опыта дает воз¬
можность ученым различных областей общественной науки понять, как
надо пользоваться методом исторического материализма, а философов
учит, как надо двигать вперед науку исторического материализма.
Исторический материализм вооружил общественные науки диалекти¬
ческим подходом к изучению борьбы классов на различных этапах исто¬
рического развития. В. И. Ленин писал: «Марксизм требует безусловно
исторического рассмотрения вопроса о формах борьбы. Ставить этот во¬
прос вне исторически-конкретной обстановки значит не понимать азбуки
диалектического материализма» (Соч., т. 11, стр. 187).
Исторический материализм помогает исторической науке давать объ¬
ективное изложение исторического процесса, не сбиваясь на позиции бур¬
жуазного объективизма, проводить принцип партийности в научном
исследовании.
Уже в одном из своих первых произведений, «Что такое «друзья
народа»...», Ленин, раскрывая глубокое принципиальное различие между
марксизмом и буржуазным объективизмом, обосновывая принцип пар¬
тийности всего марксистского мировоззрения, указывал, что марксисты
«направляют все усилия на решение таких вопросов, которые имеют пря¬
мое отношение к освобождению трудящегося класса» (Соч., т. 1, стр. 143),
то есть на условия победы и построения социализма и коммунизма.
Исторический материализм предупреждает от одностороннего, субъ¬
ективистского подхода в оценке исторических фактов, поскольку он учит
рассматривать факты во всей совокупности, а не вырывать произвольно
разные факты и «фактики», что ведет к искажению действительной кар¬
тины исторического развития.
Учитывая практическое революционное значение марксистской тео¬
рии, Ленин и наша партия всегда боролись за ее чистоту. Творческое раз¬

60
А. Т. ФЕДОРОВА
витие общественной науки возможно только на почве марксизма, после¬
довательного отстаивания и проведения его принципов.
Значение исторического материализма как метода общественных
наук особенно ярко раскрывается на примере превращения Марксом и
Энгельсом утопического социализма в научный социализм. Маркс и
Энгельс превратили социализм из туманных мечтаний, благих пожела¬
ний, идеалистических фраз в науку, доказав, что из капиталистической
общественной формации закономерно и неизбежно вырастает новый,
более высокий общественный строй — социализм, что в недрах капита¬
лизма закономерно вызревают материальные условия и экономические
предпосылки для победы социализма, вырастает общественная сила —
революционный рабочий класс, который является могильщиком капита¬
лизма и творцом нового, коммунистического общества.
«Вся теория Маркса есть применение теории развития — в ее наибо¬
лее последовательной, полной, продуманной и богатой содержанием
форме — к современному капитализму. Естественно, что для Маркса
встал вопрос о применении этой теории и к предстоящему краху капита¬
лизма и к будущему развитию будущего коммунизма» (В. И. Ленин.
Соч., т. 25, стр. 430).
Научный коммунизм — это наука о переходе от капитализма к со¬
циализму, о диктатуре пролетариата и строительстве социализма и ком¬
мунизма, наука, обогащенная и подтвержденная практикой сотен милли¬
онов людей. Эта наука также имеет своей теоретической основой диалек¬
тический и исторический материализм, марксистский диалектический
метод.
Исторический материализм революционизировал все общественные
науки, превратил социализм в науку, из него, как указывал Энгельс,
вытекают в высшей степени революционные выводы не только для тео¬
рии, но и для практики.
Выяснив один из недостатков старого материализма, состоящий в
том, что он не умел понять условий и оценить значения революционной
практической деятельности, основоположники диалектического и истори¬
ческого материализма связали свою философию с практикой и сами
стали практическими материалистами, то есть коммунистами.
Высокая оценка революционной практической деятельности для на¬
уки вытекает из всей совокупности исторических взглядов основополож¬
ников марксизма. Как центральный пункт в жизни Маркса и Энгельса
Ленин выделяет их участие в массовой революционной борьбе 1848 —
1849 годов. Из этого пункта исходят они в определении судеб рабочего
движения и демократии в разных странах. Идейные вожди буржуазии
недаром всей душой ненавидят эту черту деятельности и теоретических
произведений Маркса и Энгельса, а это является неразрывной составной
частью всего их революционного мировоззрения (см. В. И. Ленин. Соч.,
т. 13, стр. 22).
Единство теории и революционной практики — коренная особенность
метода и стиля ленинизма.
В течение всей своей жизни основоположники марксизма-ленинизма
наряду с теоретическими работами уделяли неослабное внимание вопро¬
сам стратегии и тактики классовой борьбы пролетариата. «Без этой сто-
роны материализма Маркс справедливо считал его половинчатым, одно¬
сторонним, мертвенным» (В. И. Л е н и н. Соч., т. 21, стр. 58).
Марксизм-ленинизм, исторический материализм являлся и является
надежным оружием коммунистических партий в их борьбе за торжество
коммунизма. Компартия, рабочий класс, народные массы тем успешнее
будут вести борьбу, чем больше будут опираться в своей практической
деятельности на знание законов общественного развития.

В. И. Ленин и проблема
идейности литературы
В.	Р. ЩЕРБИНА
Марксистская эстетика придает проблеме
идейности искусства огромное значение
и рассматривает ее во всей сложности, в
связи с рядом других важных проблем.
В.	И. Ленин раскрыл взаимосвязь таких
понятий, как идейность, партийность и
мировоззрение художника. Вместе с тем
в ленинских работах совершенно ясна опре¬
делено содержание каждого из них и под¬
черкнуты грани, их разделяющие.
Советское искусство предназначено для
народа, оно должно способствовать его ду¬
ховному развитию и всемерному культур¬
ному росту, раскрывать великие перспек¬
тивы на пути его движения к коммуниз¬
му. Идейный фундамент советского искус¬
ства в связи с народной жизнью, в безза¬
ветном служении народу, строительству
новой жизни. И в методе социалистическо¬
го реализма поэтому, естественно, выдви¬
гается на первый план проблема идейной
позиции художника, с которой он отобра¬
жает и осмысливает явления действитель¬
ности.
Этим объясняется то, что вопросы идей¬
ности, направления художественного твор¬
чества заняли столь большое место на про¬
шедших съездах Союза художников и Со¬
юза композиторов.
Марксистско-ленинский принцип идей¬
ности искусства исходит из тенденций раз¬
вития самой жизни. Глубоко осознанный
художником, он становится могучим фак¬
тором развития творчества. Идейность яв¬
ляется органическим качеством подлинного
искусства. Однако нередко идейность
художественного творчества понимается
очень узко, сводится к воплощению худож¬
ником отвлеченных политических положе¬
ний. Представление об идейности литера¬
туры как о сумме некоторых привнесенных
извне, отвлеченных представлений и тези¬
сов не имеет ничего общего с марксистско-
ленинским пониманием идейности.
Ленин под идеей подразумевал единство
знания, передовой мысли со стремлением,
целенаправленным чувством и действием.
«Идея,— писал Ленин,— есть познание и
стремление (хотение) [человека]...» («Фи¬
лософские тетради», 1947, стр. 168).
Идея — это есть знание, эмоция, страсть,
хотение, действие. Только в единстве всех
этих элементов — передовых политических
взглядов, страсти и активности художни¬
ка — и заключается верное понятие идей¬
ности. Идейность искусства проявляется
не во внешних чертах, а в направленности
и смысле художественных образов, почерп¬
нутых из жизни, во всей концепции произ¬
ведения. По словам Энгельса, идейная тен¬
денция должна сама собой вытекать из
положения и действия, без того, чтобы на
нее специально указывалось. Тусклость и
серость в искусстве господствуют именно
там, где вместо художественного отражения
закономерностей самой действительности
мы находим рассудочное иллюстрирование
абстрактных положений.
Весьма важно подчеркнуть органиче¬
скую связь в марксистско-ленинской эсте¬
тике принципов идейности и правдивости.
Нельзя понять ленинскую концепцию идей¬
ности литературы, не осмыслив значения
основополагающего для марксистской эсте¬
тики критерия правдивости искусства,
вытекающего из марксистско-ленинской
теории познания, которая рассматривает
человеческую мысль, сознание как отраже¬
ние внешнето мира. В то же время позна¬
вательная сущность искусства не может
быть раскрыта без ясного понимания об¬
щественно-активного характера человече¬
ского познания, в том числе и художест¬
венного.
Для реакционной буржуазной эстетики
характерно стремление к разъединению
художественного творчества и мышления,
к освобождению искусства от идейного со¬
держания. Широко распространенные реак¬
ционные, особенно фрейдистские, теории
относят художественное творчество к об¬
ласти подсознательного. Для понимания
господствующих в буржуазном мире тен¬
денций в решении данного вопроса типич¬

62
В. Р. ЩЕРБИНА
на работа философа и теоретика искусства
Макса Ризера, живущего сейчас в СШЛ.
Макс Ризер трактует художественное твор¬
чество как процесс, лишенный сознатель¬
ного начала, как экстаз '(«взрыв бессозна¬
тельного»), возвращение к изначальному,
сфера 'Которого когда-то вместе с филосо¬
фией и религией охватывала весь космос
первобытного человека, а потом все су¬
жалась, ограничившись ныне областью ис¬
кусства.
Теоретики, считающие искусство лишь
отражением внутреннего мира художника,
его психики, а не реальной жизни, отры¬
вают идейные принципы от правды объек¬
тивной реальности (см. статью «Имеет ли
смысл искусство?» в журнале «Монд ну-
во», март, 1956, № 98, стр. 112—123).
За рубежом сейчас встречается немало
литераторов, которые тенденциозно пыта¬
ются авторитетом Ленина подкрепить свои
взгляды, на деле не имеющие ничего об¬
щего с марксизмом-ленинизмом. Такова,
например, точка зрения на проблему идей¬
ности, выраженная в статье видного
югославского литературоведа И. Видмара.
Для обоснования своей позиции Видмар. об¬
ращается ® известному высказыванию Ле¬
нина о Льве Толстом, в котором дается вы¬
сокая оценка Толстого как художника и
резко критикуются его идеологические за¬
блуждения. Из ленинской характеристики
противоречий мировоззрения и творчества
Л. Толстого, выражающих реальные исто¬
рические противоречия эпохи,	Видмар
делает совершенно неправильный вывод о
несущественности для художника идейной
направленности. Вот вкратце этот вывод.
«Если литературное произведение,—пи¬
шет Видмар,— идейная направленность,
философия которого, очевидно, ошибочны
и вредны для основного исторического -про¬
цесса, так как утопичны и реакционны, а
как рецепт для спасения человечества да¬
же и смешны, если, следовательно, лите¬
ратурное произведение с такой идейной на-
правлевдостью может быть названо гени¬
альным, то, мне кажется, нужно думать,
что для" того, кто это утверждает, идейная
направленность для вопроса о ценности
художественного произведения совершенно
не важна. Была ли эта идейная направлен¬
ность правильной или вредной, материа¬
листической или идеалистической, прогрес¬
сивной или реакционной, художественная
ценность произведения остается независи¬
мой от этой идейной направленности, ибо
природа и смысл искусства есть то, что
Ленин выразил словами «давать несрав¬
ненные картины жизни»,— задача, для
которой идейная направленность не игоает
существенной роли» (журнал «Дело» № 5
за 1956 год, стр. 497).
Нетрудно понять, как далеко такое по¬
нимание идейности от ее подлинного смыс¬
ла и значения. Идейная направленность
художественного произведения характери¬
зуется не только субъективным замыслом
художника, она вытекает из самого объ¬
ективного содержания этого произведения.
Через воплощение жизненной правды, ее
противоречий художник ведет читателя к
определенным выводам.
Нельзя упускать из виду, что еще не¬
редко в критике связь искусства с жизнью,
с политикой трактуется весьма упрощенно.
На это обратили внимание в своих выступ¬
лениях участники съезда художников и
съезда композиторов. Неправомерно пред¬
полагать, будто бы актуальность темы уже
говорит об идейности произведения. Тема
произведения далеко не тождественна с
его содержанием. Замысел автора еще не
составляет художественной идеи произведе¬
ния. Между ними существует большая ди¬
станция, так как авторское намерение
нужно реализовать в художественной тка¬
ни произведения, обосновать и обогатить
материалами жизни. Однако из-за акту¬
альности тематики или ценности замысла
наши критики не всегда разграничивают
высокохудожественные произведения от
произведений посредственных и слабых.
Это приносит большой вред, ведет к сни¬
жению художественных критериев.
Теоретическое содержание понятия идей¬
ности художественного творчества получи¬
ло у Ленина дальнейшее развитие в прин¬
ципе партийности литературы, в котором
с особой глубиной раскрывается активная
общественная роль литературы. Этот прин¬
цип с исчерпывающей полнотой охаракте-
ризован Лениным в статье «Партийная ор¬
ганизация и партийная литература». Под
партийностью Ленин подразумевал обязан¬
ность каждого при оценке событий прямо
и открыто становиться на точку зрения
определенного класса. Во всей полноте это
требование Ленина относится и к отобра¬
жению действительности художником. Пар¬
тийность художника состоит в его ясной
позиции борца за идеи и построение со¬
циализма. Драма многих крупных худож-
ников-гуманистов —в отвлеченности их
положительного идеала, в попытках найти
решение социальных вопросов в плоскости
абстрактной всечеловеческой мысли и мо¬
рали. Принцип партийности ведет твор¬
чество художника к активному участию в
труде народа и его борьбе за создание но¬
вых социальных форм жизни.
На проходивших в последнее время дис¬
куссиях по проблемам социалистического
реализма трактовке ленинского принципа
партийности литературы уделялось много
внимания. Некоторые зарубежные литера¬
туроведы, воспользовавшись критикой
культа личности и догматизма, стали вы¬

В. И. ЛЕНИН И ПРОБЛЕМА ИДЕЙНОСТИ ЛИТЕРАТУРЫ
63
ступать против партийности литературы.
Так, например, польский поэт Ю. Пшибось
выступил с отрицанием принципиального
значения статьи В. И. Левина «Партийная
организация и партийная литература». Он
считает, что эта статья имеет отношение
только к определенным явлениям печати
предреволюционной России и теряет все
свое значение после победы социалистиче¬
ской революции. Недооценка многосторон¬
него теоретического значения статьи Лени¬
на «Партийная организация и партийная
литература» проявляется и у некоторых
советских исследователей (см., например,
статью Я. Строчкова в журнале «Вопросы
истории» № 4 за 1956 год).
В. И. Ленин писал указанную выше
статью в свое время по совершенно кон¬
кретному поводу, и, бесспорно, не все сто¬
роны этой статьи имеют непосредствен¬
ное отношение к художественной литера¬
туре. Тем не менее неверно утверждать,
будто бы эта статья имела в виду только
политические партийные издания. На са¬
мом деле она касается всех сторон много¬
гранного «литературного дела».
Проблему партийности литературы и
искусства до сих пор часто рассматривают
вне связи с проблемой народности. По
мысли Ленина, все лучшие достижения
художественного гения человечества долж¬
ны служить не пресыщенной верхушке
общества, а миллионам тружеников. Поло¬
жение Ленина о решающей исторической
роли народных масс направлено против
лживых теорий реакционных идеологов.
Идейные прислужники паразитических
классов стремились представить народ как
некую инертную и безликую массу. Ленин
подчеркивал, что нельзя сводить историю
только к действиям всякого рода «избран¬
ных» личностей.
Искусство, говорил Ленин, принадлежит
народу, и оно должно уходить своими глу¬
бочайшими корнями в толщу народных
масс. В этих программных ленинских сло¬
вах подчеркивается не только право тру¬
дящихся на владение сокровищами искус¬
ства, но и необходимость того, чтобы ис¬
кусство было связано с жизнью и художе¬
ственным творчеством народных масс, что¬
бы оно не отрывалось от борьбы народа.
В своих оценках писателей Ленин всегда
исходил из их роли в народной борьбе, счи¬
тал важным выяснить, кажую пользу или
вред для народа приносят произведения
того или иного художника. Достаточно на¬
помнить ленинскую оценку значения «Ин¬
тернационала» Поттьэ, его советы по¬
чаще цитировать и растолковывать в
«Правде» сочинения Салтыкова-Щедрина и
других писателей старой народнической
демократии. Высокая оценка Горького-
худозрщка Лениным основывается на при¬
знании огромной роли его произведений в
русском и международном социалистиче¬
ском движении.
Идейность в искусстве вытекает из всей
системы художественных образов, из самой
ткани художественного произведения. Это
с полной очевидностью раскрывается в
основополагающем принципе марксистско-
ленинской эстетики — правдивости худо¬
жественного изображения.
Ленин требовал от искусства прежде
всего правды, основанной на понимании
законов развития действительности и зна¬
нии ее конкретного исторического свое¬
образия. Принцип правдивости как основ¬
ного критерия художественного творчества
Ленин последовательно проводит во всех
своих оценках искусства. В творчестве тех
или иных писателей он прежде всего об¬
ращает внимание на верность художествен¬
ного отображения жизни, ее различных
сторон.
В своем требовании правдивости искус¬
ства Ленин продолжал традиции классиче¬
ской эстетики, исходившей из представле¬
ния об искусстве как художественном вос¬
произведении жизни. Он указывал на не¬
разрывность познавательных и идейных
задач творчества. Выдвигая главным кри¬
терием ценности искусства его правди¬
вость, Ленин считал художественно непол¬
ноценными те произведения, в которых
преследуется лишь цель беллетризации
морально-политических взглядов. Художе¬
ственное творчество Ленин считал особым
видом духовной деятельности, имеющей
свою материальную основу, свою специфи¬
ку и объективные законы. Ленин продол¬
жал и развивал воззрения К. Маркса и
Ф. Энгельса, отвергавших дурную тенден¬
циозность в искусстве, критику которой
они дали в переписке с Ф. Лаесалем.
Повседневная и кровная взаимосвязь с
жизнью — одна из самых характерных
черт советской литературы. В нашей стра¬
не укрепление взаимосвязи искусства с
жизнью, с народом вытекает из самой при¬
роды социалистического общества, опреде¬
ляющей сущность, задачи и цели творче¬
ства писателей.
Ленинский принцип связи искусства с
действительностью подчеркнут в отчетном
докладе Центрального Комитета КПСС
XX съезду партии, указавшем на отста¬
вание наших художников от развития со¬
ветской жизни. Ленинская теория позна¬
ния всецело связывает рождение художе¬
ственного образа с действительностью,
обосновывает понимание художественного
образа как эстетического отражения опре¬
деленных явлений и сторон жизни. Такая
трактовка художественного образа проти¬
востоит его истолкованию идеалистиче¬
ской эстетикой.

64
В. Р. ЩЕРБИНА
Как известно, сторонниками правды на¬
зывают себя представители самых различ¬
ных взглядов и направлений. Едва ли мож¬
но найти какое-либо течение искусства,
не заявляющее о своем стремлении к прав¬
дивости. Даже самые заумные творения
современных модернистов-беспредметников
обосновываются поисками подлинной исти¬
ны. Следовательно, дело в понимании самой
правдивости. Материалистическая эстетика
подразумевает под правдой прежде всего
верность, соответствие воспроизводимых
явлений действительности. Идеалистиче¬
ская эстетика, напротив, рассматривая ре¬
альную действительность как нечто несу¬
щественное, считает правдой прежде всего
выражение субъективности художника, вне
зависимости от совпадения или несовпаде¬
ния се с подлинным обликом объективного
мира. Натуралисты считают правдой фото¬
графическое отображение всего, что попа¬
дает в их поле зрения.
В трактовке художественной правды
Ленин развивает принцип передовой мате¬
риалистической эстетики. Ленин пишет,
что если перед нами действительно вели¬
кий художник, то некоторые хотя бы из
существенных сторон действительности он
должен отразить в своих произведениях
(см. Соч., т. 15, стр. 179). Это положение
имеет важнейшее теоретическое значение.
Из него следует, что марксистско-ленин¬
ская эстетика видит силу художественного
образа прежде всего в богатстве его жиз¬
ненного содержания.
Ленинская теория отражения дает ключ
к раскрытию природы художественного об¬
раза, к пониманию того, что действитель¬
ность в искусстве отражается в образной,
конкретно-чувственной форме, что общее
находит свое воплощение в индивидуаль¬
ном характере или событии. Она позволяет
уточнить само понятие содержания искус¬
ства. Часто под содержанием подразуме¬
вают только жизненный материал, поло¬
женный художником в основу своего про¬
изведения. Это неверно. Жизненный
материал отображается художником с раз¬
личных позиций и точек зрения, с раз¬
личной глубиной и полнотой. Содержание
подлинных произведений искусства вклю¬
чает результаты творческой активности
автора, которая определяется степенью его
художественного дарования, его способ¬
ностью изображать, обобщать и осмысли¬
вать жизненные явления. Поэтому произ¬
ведения, написанные разными авторами на
одну и ту лее тему, на одном и том же ма¬
териале, могут быть весьма неравноцен¬
ными.
Ленинская теория отражения, раскры¬
вающая сложность процесса человеческого
познания, предупреждает против всяких
видов упрощенного, прямолинейного под¬
хода к оценке творчества художника. Кри¬
тические оценки Лениным творчества пи¬
сателей подчеркивают сложный, зачастую
противоречивый характер отображения
действительности в искусстве.
Ленинские положения об абсолютной и
относительной истине помогают теорети¬
чески осмыслить историю искусства и ли¬
тературы, объяснить особенности творче¬
ства писателей разных периодов и эпох.
Если многие исследователи видели в ли¬
тературе прошлого лишь проявление ду¬
ховных порывов, нагромождение ошибок и
заблуждений, то научный, ленинский кри¬
терий правдивости искусства позволяет
осознать подлинное величие ценностей, со¬
зданных крупными художниками, оценить
действительное положительное идейное и
познавательное значение их произведений,
их роль в жизни народа, объяснить источ¬
ник огромной действенной силы и неувяда¬
емой прелести произведений классиков.
Ленин определил общие черты того выс¬
шего типа реализма, к которому стремится
наше искусство. Ленинская теория воору¬
жает против всех видов лжереализма.
Меньшевики после поражения революции
1905 года пытались дискредитировать
В. И. Ленина, приписывая ему романтику,
выставляя себя защитниками «трезвого
реализма». На Лондонском съезде партии,
где присутствовал Горький, Ленин в своем
докладе об отношении к буржуазным пар¬
тиям разоблачил подлинную сущность
«трезвого реализма» меньшевиков, показал,
что за ним кроется стремление приспосо¬
биться к буржуазной действительности.
Различная трактовка понятия реализма
сказалась в различных оценках горьков¬
ской повести «Мать». Плеханов утверж¬
дал, что Горький в этом произведении пы¬
тается выступить проповедником мар¬
ксистских взглядов, однако для роли
проповедника этих взглядов он не годит¬
ся, так как взглядов Маркса не понимает.
Но если Плеханов увидел в произведении
Горького «Мать» «революционную алхи¬
мию», то Ленин, напротив, одобрил его
революционный оптимизм и перспектив¬
ность. Основы для своего творческого ме¬
тода Горький нашел в стремительном раз¬
витии действительности, в идеях мар¬
ксизма-ленинизма, которые учат, что
жизнь следует изображать в динамике,
рассматривая ее не только с точки зрения
движения от прошлого к настоящему, но и
в перспективе развития. Горький выдви¬
гал тогда в качестве важнейшей задачи
умение находить «в жизни общезначимое,
типичное не только для сего дня»
(М. Горький. Соч., т. 29. Гослитиз¬
дат, 1955, стр. 103).
Натурализм не способен дать верную

В. И. ЛЕНИН И ПРОБЛЕМА ИДЕЙНОСТИ ЛИТЕРАТУРЫ
65
картину жизни, он заводит художника в
болото мелочей. Идейная бескрылость ли¬
шает писателя возможности отразить глав¬
ные жизненные процессы, ведет к иска¬
жению действительности. Правдивое худо¬
жественное отображение действительности
выявляет в ней главное, основное, типи¬
ческое, борьбу различных социально-исто¬
рических сил, вскрывает направление раз¬
вития общественной жизни. Большую роль
играет художественный вымысел, фанта¬
зия, творческое вдохновение художника,
проникновение в суть явлений.
Коммунистическая партия, заботясь о
дальнейшей судьбе советского искусства,
указывает на необходимость борьбы как
против эстетско-формалистических тенден¬
ций, так и против натуралистического
псевдореализма, подменяющего подлинное
искусство больших чувств и идей ремес¬
ленническим фотографизмом, борьбы про¬
тив фальшивой и напыщенной помпезно¬
сти и других явлений, чуждых искусству
социалистического реализма. Наше лите¬
ратуроведение и искусствознание обязаны
обличать не только всякого рода заумь, но
и иллюстративность, схематику, чуждую и
жизненной правде и- искусству.
Многие критики в прошлом не всегда
руководствовались высоким критерием
искусства больших чувств, мыслей и
идей. Расхваливая плохие произведения
только за актуальность тематики, литера¬
туроведы нередко ставили себя в ложное
положение, создавали обедненное представ¬
ление об идейно-эстетических нормах со¬
циалистического реализма.
С большой тщательностью проблема со¬
отношения в общественном развитии от¬
живающего и будущего освещена в рабо¬
те В. И. Ленина «К характеристике эко¬
номического романтизма», посвященной
разбору учения швейцарского экономиста
Сисмонди, в воззрениях которого было
много общего с народническими доктрина¬
ми. Сисмонди, так же как и великие со-
циалисты-утописты прошлого, выступал с
утопической критикой капитализма, но
его критика велась с позиций, противопо¬
ложных тем, из которых исходили вели¬
кие социалисты-утописты. Разница между
ними, замечает Ленин, состояла в том, что
Сисмонди шел назад, а указанные писате¬
ли шли вперед.
Ленинские мысли о наличии в каждом
развивающемся явлении черт настоящего,
прошлого и будущего дают научную базу
для познания действительности в движе¬
нии. Проблема трех временных измерений,
подчеркиваемая В. И. Лениным, чрезвы¬
чайно актуальна для понимания природы
подлинно передового искусства, которое
воспроизводит явления в их конкретно¬
историческом облике, объясняет их про-
s. «Вопросы философии» № 3.
исхождение, рисует дальнейшую перспек¬
тиву. Весь ход мыслей В. И. Ленина здесь
противостоит отвлеченно-логическому умо¬
зрительному толкованию проблемы, ориен¬
тирует художников на изучение и прав¬
дивое воспроизведение жизни, направляет
литературу и искусство по самому плодо¬
творному пути.
Много десятилетий идет борьба за право
художника типизировать новое, возникаю¬
щее, показывать растущие, молодые, креп¬
нущие силы истории. И наиболее яркие
страницы этой борьбы связаны в русской
критике с именами Белинского, Чернышев¬
ского, Добролюбова, Горького, утвердив¬
ших и научно обосновавших реализм,
устремленный в грядущее. В связи с этим
требует конкретно-исторического решения
проблема взаимоотношения нового типа ис¬
кусства с предшествующими видами реа¬
лизма.
Социалистический реализм отвергает
всякую подмену реальной жизни умозри¬
тельным конструированием идеальных ти¬
пов. Тем не менее задача воплощения пе¬
редовых, ведущих сил истории, которые
могли бы быть примером поведения для
миллионов людей, вести их вперед,— эта
задача находится и будет находиться в
центре внимания передовой литературы и
эстетики.
Идейному искусству жизненной правды
современная реакционная эстетика на¬
стойчиво противопоставляет лишенное со¬
держания и мысли так называемое аб¬
страктное, беспредметное искусство. Не
случайно этой проблеме было уделено
серьезное внимание на съездах советских
художников и композиторов. Советские ху¬
дожники единодушно отвергли «эстетику»
«абстракционистов», ибо советскому наро¬
ду, строителю коммунизма, нужны не фор¬
малистические кривляния, не уродливые
плоды изощренной фантазии упадочного
буржуазного искусства, а искусство глу¬
бокой жизненной правды, проникнутое
идеями социалистического гуманизма, ис¬
кусство социалистического реализма.
Сторонники модернизма обычно выдви¬
гают аргумент, будто бы реализм при всей
своей конкретности и наглядности недо¬
статочно интеллектуален. Абстрактное ис¬
кусство, утверждают они, более соответ¬
ствует характеру восприятия современного
человека, который живет в сфере сложных
отвлеченных представлений. Согласно кон¬
цепциям модернистов, образы действитель¬
ности в их подлинности не могут удовле¬
творять требованиям интеллекта совре¬
менного человека, поскольку для него
реальный, жизненный предмет изображе¬
ния является лишь стимулом, вызываю¬
щим сложную систему ассоциаций. Но со¬
временный модернизм изолировал интел¬

66
В. Р. ЩЕРБИНА
лектуальный мир людей от действительно¬
сти, сделал искусство выражением субъек¬
тивных переживаний и таким образом
лишил искусство не только способности от¬
ражения подлинного облика действитель¬
ности, но и способности быть средством об¬
щения людей.
Ленин сурово критиковал произведения,
далекие от жизни и построенные на чуж¬
дых идеях или субъективистских представ¬
лениях, имеющих мало общего с реальным
развитием действительности. Он всегда
осуждал попытки подменять в искусстве
реалистическое изображение жизни всяко¬
го рода умозрительными схемами. Так,
Ленин отрицательно отзывался о пропитан¬
ных духом махизма, утопических романах
A. Богданова «Красная звезда» и «Инженер
Мэнни». В письме к М. А. Ульяновой в
1908 году он насмешливо подчеркивает
надуманный характер романа «Красная
звезда»: «Н... да, наш автор нас подна¬
дул, описавши марсианских красавиц не¬
полно, должно быть по рецепту: «тьмы
низких истин нам дороже нас возвышаю¬
щий обман» (В. И. Ленин «Письма к
родным». Партиздат, 1934, стр. 318).
Ленин связывал эстетические принци¬
пы декадентов с реакционной, субъекти¬
вистской философией, фальсифицирующей
типические черты и закономерности жиз¬
ни. Он указывал на реакционно-субъек¬
тивный характер сочинений Мереж¬
ковского, Бердяева и Изгоева (см.
B. И. Ленин. Соч., т. 20, «Приемы
борьбы буржуазной интеллигенции против
рабочих»). Беллетристические, критиче¬
ские и философские работы этих декаден¬
тов Ленин расценивал как попытки об¬
основать и оживить религию, затемнить
мистикой сознание читателей.
На примере романа В. Винниченко «За¬
веты отцов» Ленин вскрыл порочность об¬
щих принципов декадентства, реакцион¬
ность его мировоззрения, проявляющуюся
в самих приемах типизации, состоящих в
обходе основных, существенных явлений
жизни, в коллекционировании ужасов и
пороков, в смаковании болезненного и
ненормального. Ленин не отрицал наличия
уродливых явлений в действительности,
но он видел в них лишь «кусочки жизни»,
не определяющие главных процессов раз¬
вития общества. Декаденты же пытались
выдать уродства за самое существенное в
жизни общества.
Социалистический реализм — творче¬
ский метод советской литературы и искус¬
ства — требует от художников правдивого
изображения жизни в ее революционном
развитии, в борьбе нового со старым, во
всей ее сложности. Однако в понимании
этих вопросов наблюдается нередко* вуль¬
гаризация и путаница. Съезд художников
и съезд композиторов посвятили много
внимания преодолению упрощенных пред¬
ставлений об идейности в искусстве со¬
циалистического реализма. Как известно,
некоторые критики усматривали специфи¬
ческую черту метода социалистического
реализма в том, что он является «утвер¬
ждающим» в отличие от «критичности»
классического реализма. Отсюда исходили
схоластические представления об умозри¬
тельном дозировании положительного и от¬
рицательного начал в советской литера¬
туре и искусстве. Такая схоластическая
рецептура чужда подлинной жизненной
правде искусства. Дело не в установлении
пропорций положительного и отрицатель¬
ного, а в идейной позиции художника, его
талантливости, принципиальности, глу¬
бине понимания явлений жизни.
Чуждо подлинной идейности и схемати¬
ческое понимание оптимизма советского
искусства, когда воспроизведение трагиче¬
ских, скорбных событий и сторон дейст¬
вительности в искусстве рассматривается
как недостаток. На самом деле розовая
фальшь не имеет никакого отношения к
подлинной идейности. Для искусства со¬
циалистического реализма нет запретных
тем. Следование правде жизни нередко
требует от художников и воплощения че¬
ловеческих трагедий, зла и страданий.
Идейность творчества достигается не схо¬
ластическим нормированием, а умением
художника верно осветить трагические об¬
разы и события с позиций поступательно¬
го революционного движения жизни, рас¬
крыть могущество и нарастание светлых
сил, пафос преодоления зла.
Подлинное искусство обязательно обла¬
дает свойством раскрывать новые горизон¬
ты, новые стороны жизни. В. И. Ленин от¬
мечал большое познавательное значение
произведений Тургенева, Чернышевского,
Гончарова, Успенского, Салтыкова-Щедри-
на, Короленко, Горького и других.
«Ильич,— пишет Н. К. Крупская в своих
воспоминаниях,— хорошо знал русскую
литературу — она была для него орудием
познания жизни. И чем полнее, всесторон¬
нее, глубже отражали художественные
произведения жизнь, чем проще они были,
тем больше ценил их Ильич» (сб. «Ленин
о культуре и искусстве», 1956, стр. 509).
* * *
Было бы ошибкой пройти мимо распро¬
страненной среди некоторых художников
и литераторов вольной или невольной тен¬
денции к изоляции образного от логиче¬
ского, к ограничению искусства чистым
отображательством. Такое представление
отводит искусству только низшую, чув¬
ственную форму познания. В искусстве

В. И. ЛЕНИН И ПРОБЛЕМА ИДЕЙНОСТИ ЛИТЕРАТУРЫ
67
эти теории ведут к бытописательству, на¬
турализму. Ненамного ближе к истине
представление, будто бы художник умо¬
зрительно, логически выявляет сущность
явлений, а затем иллюстрирует ее обра¬
зами.
Характерно, что наибольшее пристра¬
стие к изоляции образного познания от ло¬
гического, то есть,' по существу, от обоб¬
щающей высокой мысли, всегда обнару¬
живали натуралисты и формалисты. Худо¬
жественное познание мира не ограничи¬
вается только его чувственным восприя¬
тием, а включает в себя и абстрактное
мышление. Поэтому подлинное искусство
именуется «мышлением в образах», и ему
доступно самостоятельное решение самых
сложных проблем.
Всякое подлинное искусство есть в ка¬
кой-то степени открытие нового. Совер¬
шенно справедливо в ряде выступлений
на Втором Всесоюзном съезде советских
писателей говорилось о том, что нельзя бо¬
роться за яркое, полнокровное искусство,
не борясь с примитивными взглядами, со¬
гласно которым искусство лишь иллюст¬
рирует общие готовые абстрактные поло¬
жения, а художественный образ является
только внешней оболочкой содержания.
Искусство своими средствами содействует
поискам истины, открывает новое, учит
лучше разбираться в сложных явлениях
жизни. Без этого оно не смогло бы воздей¬
ствовать на формирование человеческих
душ.
Признавая благотворную роль эмоций во
всех областях человеческой деятельности,
Ленин особо выделял значение эмоций в
искусстве. Он считал, что подлинное ис¬
кусство должно обогащать человека, вос¬
питывать, возвышать его чувства. О про¬
изведениях формалистов и натуралистов
Ленин говорил: «Я их не понимаю. Я не
испытываю от них никакой радости» (сб.
«Ленин о культуре и искусстве», стр.
520).
Искусство по своей природе чувствен¬
но-конкретно и поэтому в большей степе¬
ни, нежели наука, воздействует на эмо¬
циональный мир человека. В то же время
в нем проявляется мировоззрение автора,
его восприятие жизни и идеалы.
В. И. Ленин не' мыслил деятельности в
области искусства без увлечения, без
страсти.
Ленинское понимание природы художе¬
ственного творчества дает ключ к выясне¬
нию актуального вопроса о соотношении в
искусстве познавательного и эмоциональ¬
ного. В последние годы эта'проблема вы¬
зывала острую полемику в связи с тен¬
денцией к противопоставлению в искус¬
нее чувства и мысли. Сторонники этой
тенденции, стремясь определить специфи¬
ку искусства, отрицают сложившееся в
марксистской эстетике положение, что
наука и искусство имеют одно и то же со¬
держание, но наука отражает действитель¬
ность в понятиях, а искусство — в обра¬
зах. В итоге подобных рассуждений де¬
лается вывод: цель науки — дать знания,
цель искусства — воспитать духовно-эмо-
циональный мир человека, удовлетворить
его эстетические потребности. Постанов¬
ка этого вопроса отражает стремление опре¬
делить границы, отделяющие искусство
от других видов познания. Однако путь
противопоставления в искусстве мысли
чувству, познания эмоциональному воз¬
действию давно пропагандируется идеали¬
стической эстетикой и не может быть пло¬
дотворен.
В. И. Ленин последовательно подчерки¬
вает роль искусства как одного из могу¬
щественных видов познания действитель¬
ности в ее чувственной конкретности. Ле¬
нинские слова о радости, которую должны
вызывать произведения подлинного искус¬
ства, обращают внимание на эмоциональ¬
но-познавательную сторону художествен¬
ного творчества и восприятия. Без стра¬
сти, без эмоций, по мысли В. И. Ленина,
не может быть никакой плодотворной дея¬
тельности и борьбы, особенно борьбы, име¬
ющей принципиальную идейную основу.
Ленин не только показал великую пре¬
образующую силу и значение в искусстве
передовых идей, но и углубил теоретиче¬
ское понимание самой их природы. Бес¬
спорно, что основной источник искус¬
ства — действительность. Но это положе¬
ние не дает никаких оснований для пре¬
небрежительного отношения к идеям.
Прогрессивные, научно обоснованные
идеи выражают существенные закономер¬
ности реальной действительности. Они
дают человеку новые внутренние стимулы
к творчеству и борьбе, вооружают его
волей, твердостью и уверенностью. Вы¬
дающаяся роль в распространении новых,
передовых идей принадлежит литературе
и искусству.
Мировоззрение художника раскрывается
в совокупности идей, знаний, эмоций и
целеустремленности, не отделимых от
главного — правдивости изображения дей¬
ствительности. Его взгляды проявляются
прежде всего в его видении мира, в отде¬
лении существенного от случайного, пре¬
красного от отвратительного и т. д.
Совершенно необоснованно под мировоз¬
зрением художника часто подразумевают
только его непосредственные политические
высказывания, а не всю систему его идей
и взглядов. Из такого ошибочного пред¬
ставления исходят распространенные
упрощенные трактовки отношения между
мировоззрением и методом Бальзака, Гого¬
ля, Льва Толстого и ряда других писа¬
телей.

68
В. Р. ЩЕРБИНА
Подмена всего комплекса взглядов и
идей художника только одним каким-либо
отвлеченным представлением суживает и
искажает само понятие мировоззрения.
Мировоззрение Гоголя, разумеется, вовсе
не сводится к утверждению монархии, ре¬
лигии и крепостничества. Странно было
бы забывать о восторженных высказыва¬
ниях деятелей революционной демократии,
называвших Гоголя вождем русского обще¬
ства на пути просвещения. Вполне умест¬
но здесь вспомнить слова Ленина об идей¬
ной близости Гоголя и Белинского.
Особенно наглядно раскрывают методо¬
логическую несостоятельность узких тол¬
кований понятия мировоззрения ленинские
статьи о Льве Толстом. Мы видим, что
Ленин совершенно не сводит мировоззре¬
ние художника только к одним политиче¬
ским доктринам, а берет всю совокупность
его представлений, убеждений и идей.
Ленин не противопоставлял Толстого-
художника Толстому-мыслителю. В статье
«Л. Н. Толстой и его эпоха» Ленин указы¬
вает, что противоречия в творчестве Тол¬
стого явились выражением объективных
исторических противоречий эпохи 1861—
1905 годов, когда «Л. Толстой вполне сло¬
жился, как художник и как мыслитель»
(Соч., т. 17, стр. 29). Эту мысль Ленин
высказывает также в другой своей статье,
«Л. Н. Толстой», где он пишет: «Принад¬
лежа, главным образом, к эпохе 1861—
1904 годов. Толстой поразительно рельеф¬
но воплотил в своих произведениях — и
как художник, и как мыслитель и пропо¬
ведник — черты исторического своеобразия
всей первой русской революции, ее силу и
ее слабость» (Соч., т. 16, стр. 294). В
статье «Л. Н. Толстой и современное рабо¬
чее движение» Ленин отмечает: «Вот эта
быстрая, тяжелая, острая ломка всех ста¬
рых «устоев» старой России и отразилась
в произведениях Толстого-художника, в
воззрениях Толстого-мыслителя» (там же,
стр. 301).
История литературы знает немало при¬
меров, когда сила жизненных фактов, ло¬
гика действительности берет верх над
неправильными представлениями худож¬
ника. Именно поэтому некоторые худож¬
ники, несмотря на наличие у них ошибоч¬
ных представлений, создавали правдивые
произведения, двигали вперед развитие
реализма. Вообще эта проблема до сих пор
незакономерно сводится только к противо¬
поставлению или тождеству метода и ми¬
ровоззрения. На самом деле в литературе
и искусстве отражаются чрезвычайно
сложные противоречия, требующие кон¬
кретно-исторического исследования. Во
всяком случае, не менее присуще многим
художникам противоречие в самом их ми¬
ровоззрении, а также многие другие про¬
изводные противоречия и коллизии. Ленин
видел в искусстве один из противоречи¬
вых, сложных процессов познания жизни,
имеющий свои специфические закономер¬
ности. Поэтому он отделял заблуждения во
взглядах авторов от непреходящей жиз¬
ненной правды, заложенной в замечатель¬
ных образах их реалистических произве¬
дений.
Раскрывая огромную роль идейности в
развитии литературы и искусства,
В. И. Ленин всегда учитывал сложность
взаимодействия воззрений художника и
изображаемой действительности. Прими¬
тивное утверждение автоматического тож¬
дества мировоззрения и метода художника,
игнорирование их диалектического слож¬
ного единства дают почву для всякого ро¬
да неверных выводов.
Исходя из жизненных потребностей раз¬
вития искусства, в литературных дискус¬
сиях последнего времени, а также на
съезде художников и съезде композиторов
были подвергнуты критике упрощенный
взгляды на социалистический реализм. Од¬
ной из распространившихся в последнее
время форм отождествления мировоззрения
и метода является представление о со¬
циалистическом реализме как идейной
платформе. Такая точка зрения выражена,
например, в очень интересной по многим
мыслям статье И. Эренбурга «Необходимое
объяснение» («Литературная газета» от
12 февраля 1957 года). По мнению
И. Эренбурга, социалистический реализм
есть мировоззрение художника. Эта кон¬
цепция направлена против узких, сектант¬
ских представлений о социалистическом
реализме как совокупности определенных
эстетических рецептов, наборе приемов
изображения. Но, к сожалению, писатель
впал в другую крайность, усматривая в
социалистическом реализме только идей¬
ную платформу, без определенного метода
изображения. Правильнее характеризовать
социалистический реализм как историче¬
ски развивающийся и совершенствующий¬
ся метод, неразрывно связанный с науч¬
ным мировоззрением марксизма.
* * *
Согласно эстетическим воззрениям Ле¬
нина, художественная форма произведений
передового писателя должна соответство¬
вать самым высоким эстетическим запро¬
сам и вместе с тем быть доступной мас¬
сам. Жизненная правдивость лучших про¬
изведений литературы должна сочетаться
с ясностью художественной формы, делаю¬
щей понятными и близкими читателям са¬
мые сложные творческие замыслы. Отстаи¬
вая принцип художественной правды,
В. И. Ленин резко выступал против раз¬

В. И. ЛЕНИН И ПРОБЛЕМА ИДЕЙНОСТИ ЛИТЕРАТУРЫ
69
ных видов формалистического произвола и
искажения действительности. Хотя форма¬
листы, наступая на реалистическое искус¬
ство, зачастую и прикрывались архирево-
люционными лозунгами, однако они рас¬
членяли живую художественную ткань,
что противоречит природе искусства и
всегда ведет к антиреализму, уничтоже¬
нию живого человеческого начала в ис¬
кусстве. Выдвижение Лениным на первый
план реалистической правдивости в каче¬
стве основополагающего принципа искус¬
ства решительно отмежевывает реалисти¬
ческое искусство от ухищрений декаден¬
тов и формалистов, искажающих, дефор¬
мирующих подлинный облик действитель¬
ности.
Ленин придавал большое значение по¬
искам формы. Горький передает слова Ле¬
нина об «эксцентризме»: «Тут есть какое-
то сатирическое или скептическое отноше¬
ние к общепринятому, есть стремление
вывернуть его наизнанку, немножко иска¬
зить, показать алогизм обычного. Замысло¬
вато, а—интересно!» (сб. «Ленин о куль¬
туре и искусстве», стр. 516). Необычные
приемы изображения иногда освещают
предмет с новой, неизвестной стороны.
Однако Ленин считал неверным видеть
художественную задачу произведения
только в поисках особого, необычного ра¬
курса, нарушающего обычные очертания
и отношения вещей. Такие поиски экс¬
центрического, как правило, ведут к ис¬
кажению реального облика действительно¬
сти и часто превращаются в самоцель.
В связи с вопросом об образности и на¬
глядности представляет большой интерес
ленинское замечание о символике. Мысли
Ленина о символах и символике имеют са¬
мое непосредственное отношение и к ис¬
кусству. Читая «сугубо темные» суждения
Гегеля о символах, Ленин замечает, что
«против них (символов.— В. Щ.) вообще
ничего иметь нельзя. Но «против всякой
символики» надо сказать, что она иногда
является «удобным средством обойтись
без того, чтобы охватить, указать, оправ¬
дать определения понятий» («Философские
тетради», стр. 93). Сказанное здесь рас¬
крывает некоторые существенные сторо¬
ны проблемы символа и символизма в ис¬
кусстве. Символические образы занимают
свое определенное место в художественном
познании жизни. Вполне закономерно об¬
ращение художников к форме символа для
обобщения некоторых явлений действи¬
тельности. Примером могут служить горь¬
ковские образы Сокола и Ужа. Несомнен¬
но, что некоторые символические литера¬
турные образы достигают огромной силы.
Но символизм как литературное направле¬
ние есть нечто иное. Отвлекая писателя
*>т изображения реальной действительно¬
сти, утверждая наличие какого-то ирра¬
ционального мира, символизм лишает ис¬
кусство жизненного богатства.
Вся декадентщина в искусстве вызыва¬
ла у Ленина резко отрицательное отноше¬
ние. Но он сурово критиковал и «левое
доктринерство», построенное «на безуслов¬
ном отрицании определенных старых
форм», не видящее, что «новое содержа¬
ние пробивает себе дорогу через все и
всяческие формы» (В. И. Лени н. Соч.,
т. 31, стр. 83). Великие идеи социалисти¬
ческой революции оказали свое ^воздейст¬
вие на всех крупных писателей разных
художественных направлений. Однако этот
процесс никак нельзя свести к простому
отмиранию всех старых форм и рождению
новых. Новое, советское содержание про-
лагало себе путь даже через такие формы,
как футуризм и символизм. Блок еще не
преодолел символизма, когда создавал свои
замечательные поэмы «Скифы» и «Двена¬
дцать». Произведениям Маяковского пер¬
вых лет революции была присуща футу¬
ристическая усложненность формы, отвле¬
ченность образов. К Маяковскому Ленин,
по воспоминаниям Горького, вначале отно¬
сился недоверчиво и даже раздраженно —
«кричит, выдумывает какие-то кривые
слова, и все у него не то, по-моему,— не
то и мало понятно. Рассыпано все, трудно
читать. Талантлив? Даже очень? Гм-гм,
посмотрим!» (сб. «Ленин о культуре и ис¬
кусстве», стр. 518). Позднее Ленин, по
словам Крупской, «подобрел к Маяков¬
скому».
В вопросах художественной формы Ком¬
мунистическая партия всегда отвергала
сектантские попытки разных литератур¬
ных группировок декретировать и монопо¬
лизировать какое-либо одно течение. Ленин
указывал на необходимость многообразия
жанров, форм, стилей литературы, на
пагубность всяких стандартов и шаблонов,
схематических форм и предписаний. Все
суждения Ленина о литературе проникну¬
ты пафосом утверждения художественного
богатства литературы.
Социалистическому искусству чужды
стремления абстрагироваться от действи¬
тельной жизни, подменять ее субъективи¬
стским изобразительным шифром художни¬
ка, мистифицированными условными обо¬
значениями. Наше искусство реалистично
в отношении к действительности, в следо¬
вании правде жизни. В выборе форм худо¬
жественного воплощения оно обладает
широкой свободой. Не случайно во главе
советской литературы стоят такие два раз¬
ных советских художника, как М. Горький
и В. Маяковский.
В каких пределах допускается услов¬
ность в искусстве социалистического реа¬
лизма? Условность условности рознь. Есть
условность в искусстве, содействующая
выявлению и осмыслению существенных

70
В. Р. ЩЕРБИНА
явлений и сторон действительности. А есть
условность, разрывающая связи изображе¬
ния с объективной действительностью,
представляющая лишь иероглиф субъектив¬
ности. В социалистическом реализме при¬
емлема лишь такая условность, которая
не приводит к пренебрежению правдой
жизни, к разрушению образной ткани
искусства. Художественный диапазон со¬
циалистического реализма безмерно широк,
но в пределах содержательных образных
форм, не разрывающих связей между
искусством и жизнью, с одной стороны, и
искусством и мышлением — с другой.
С первых дней своего существования
советской литературе пришлось в борьбе
отстаивать и развивать свои идейно-эсте¬
тические принципы. Видоизменяясь соот¬
ветственно новым историческим условиям,
различные враждебные политические и
эстетские группы и направления стре¬
мились подчинить своему влиянию моло¬
дую советскую литературу. Еще в 1919 го¬
ду Ленин говорил о выходцах из буржуаз¬
ной интеллигенции, которые сплошь и ря¬
дом самое нелепейшее кривляние выдава¬
ли за нечто новое, под видом чисто проле¬
тарского искусства и пролетарской культу¬
ры преподносили «нечто сверхъестествен¬
ное и несуразное» (Соч., т. 29, стр. 308).
Чуждые направления и организации —
пролеткультовцы, акмеисты, футуристы,
конструктивисты и т. д.— толкали худож¬
ников на путь декадентского искусства.
«Идеологи» Пролеткульта сектантски трак¬
товали идеи партийности искусства, рас¬
пространяли нелепые мнения о том, что
якобы коллектив в социалистическом обще¬
стве стирает индивидуальные черты чело¬
века, делает его безликим, отрицали значе¬
ние классической литературы и националь¬
ных традиций.
Раскрыв псевдореволюционную сущность
программы Пролеткульта, Ленин отстоял от
нигилистических наскоков всяких вульга¬
ризаторов классическое художественное
наследие прошлого, наметил пути расцвета
социалистической культуры. Ленин отчет¬
ливо определил сущность преемственности
и новаторства в художественной литерату¬
ре. Марксистско-ленинское понимание
преемственности обязательно предполагает
творческую оригинальность художника,
его неразрывную связь с жизнью своего
народа, обогащение его творчества опытом
масс трудящихся, критическое отношение к
наследию прошлого. Ленин подчеркивал:
«Не выдумка новой пролеткультуры, а
развитие лучших образцов,^традиций,
результатов существующей культу¬
ры с точки зрения миросозерцания мар¬
ксизма и условий жизни и борьбы проле¬
тариата в эпоху его диктатуры» (Ленин¬
ский сборник ХХХУ, стр. 148).
Ленин учил, что культура есть резуль¬
тат всенародной деятельности, результат
огромного труда всех поколений и слоев
человечества. Последовательно раскрытая
глубокие народные корни передовой куль¬
туры, Ленин страстно и беспощадно изоб¬
личал все попытки мнимых «специали¬
стов» по пролетарской культуре выдать
свои измышления за реальные достижения
культуры. Социалистическая культура,
указывал Ленин, возникла не на голом ме¬
сте и не является продукцией некиих «спе¬
циалистов» по пролетарской культуре. По
Ленину, культура социалистического обще¬
ства есть закономерное продолжение и итог
всего лучшего, наиболее ценного в разви¬
тии мировой культуры. Отказ от прекрас¬
ного только потому, что оно старо, Ленин
называл сплошной бессмыслицей. «Здесь,—
говорил он,— много лицемерия и, конечно,
бессознательного почтения к художествен¬
ной моде...» (сб. «Ленин о культуре и ис¬
кусстве», стр. 520).
Из воззрений Ленира закономерно сле¬
дует вывод, что нельзя правдиво и истори¬
чески-конкретно изобразить нашу действи¬
тельность в ее революционном развитии,
не показав жизнь народа, его труд и борь¬
бу, мысли и чувства, не раскрыв духовный
мир людей, творящих историю. Идеи Лени¬
на направляют художников на правдивое
и проницательное отображение существен¬
ных сторон действительности, раскрытие
величия повседневного, будничного труда
миллионов.
Центральная тема произведений лучших
советских писателей — показ историче¬
ских судеб народа, воспитание высокого
патриотического сознания советского чело¬
века, Общая черта всего развития совет¬
ской литературы — реалистическое вопло¬
щение сложного процесса перехода миллио¬
нов людей к новой, высшей форме граж¬
данского сознания, увековечение героики
советского народа, строящего свое будущее.
В лучших произведениях советской лите¬
ратуры простые люди, дела их, внутренний
мир, мысли и чувства изображаются с ве¬
личайшей любовью и пониманием.
После смерти Ленина партия, руковод¬
ствуясь его заветами, продолжала борьбу
со всякими реакционными, антинародными
течениями, борьбу с шаблоном и догматиз¬
мом в искусстве и литературе. Ленинские
принципы руководства искусством легли в
основу литературной политики партии,
осуждающей административные методы ру¬
ководства. Еще в резолюции ЦК РКП(б)
«О политике партии в области художе¬
ственной литературы» от 18 июня 1925 го¬
да выражена необходимость свободного со¬
ревнования различных направлений в об¬
ласти формы и резко осуждено администри¬
рование и комчванство в литературном де¬

в. И. ЛЕНИН И ПРОБЛЕМА ИДЕЙНОСТИ ЛИТЕРАТУРЫ
71
ле, приносящее ему большой вред. Мысли
Ленина о необходимости прежде всего со¬
здания высокоидейных и высокохудоже¬
ственных произведений как главного пути
Формирования новой советской литературы
легли в основу политики партии в области
литературы и искусства.
. Ленинская политика партии в корне
пресекла вульгарные сектантские тенден¬
ции в руководстве литературой, приводив¬
шие к разъединению творческих сил, ме¬
шавшие воспитанию и сплочению писате¬
лей и росту советского искусства. Во всем
руководстве партии литературой и искус¬
ством четко проходит ленинская черта —
стремление объединить людей вокруг вели¬
ких целей, умножить творческие таланты и
силы народа.
Огромная положительная роль в разви¬
тии и укреплении идейности творчества
советских художников принадлежит поста¬
новлениям ЦК Коммунистической партии
по вопросам литературы и искусства. Впол¬
не понятно, что враждебная зарубежная
критика и публицистика особенно ожесто¬
ченно нападают на эти постановления.
Реакционная критика, в первую очередь
американская, особенно настойчиво тщится
найти в советской литературе признаки
внутреннего кризиса, отказа советских пи¬
сателей от социалистической идейности и
тенденции сближения с буржуазной идео¬
логией. С прошлого года в зарубежной пе¬
чати появился поток статей, пытающихся
доказать, что в Советском Союзе пересмат¬
риваются прежние идеологические установ¬
ки. «Крах социалистического реализма» —
так озаглавлена статья 3. Фолеевского.
опубликованная в официальном органе
Американского эстетического общества —
«Джорнал оф эстетике энд арт критицизм»
(т. 14, № 4, июль, 1956). В этом загла¬
вии наглядно обнажен смысл и пафос суж¬
дений зарубежной реакционной критики о
процессах, происходящих сейчас в совет¬
ской литературе. Все эти суждения не име¬
ют ничего общего с истиной.
Решения ЦК партии по вопросам лите¬
ратуры и искусства помогли утверждению
социалистического реализма, идейности и
народности в творчестве советских худож¬
ников. В них выражены такие основопола¬
гающие эстетические принципы, как тре¬
бования служения народу, признания важ¬
ной общественной роли искусства, его свя¬
зи с политическими задачами современно¬
сти, правдивости и демократичности
искусства, совершенства формы. Было бы
неправильно настаивать на незыблемости
каждого частного положения в этих реше¬
ниях, но изложенные в них основополагаю¬
щие, главные эстетические принципы оста¬
ются незыблемыми.
Партия призвала деятелей всех видов
искусства создавать произведения, достав¬
ляющие миллионам чувство эстетического
наслаждения и радости, обогащающие их
духовный мир, облагораживающие и воз¬
вышающие их чувства и помыслы, подни¬
мающие их на борьбу против империали¬
стических угнетателей, за свободу и неза¬
висимость народа, за торжество идей мира
и демократии, за самые светлые и высо¬
кие идеалы нашего времени. Метод социа¬
листического реализма раскрывает широ¬
кие возможности и пути для такого высо¬
кого искусства, неразрывно связанного с'
жизнью народных масс.
Известные ленинские слова о пробужде¬
нии в народе художественной деятельности
подчеркивают значение присущего челове¬
ку стремления к прекрасному. И хотя они
были высказаны на заре нашего социали¬
стического государства, но и теперь, при
необычайно возросших требованиях народа
к литературе, они учат непримиримости ко
всякого рода суррогатам, зовут к борьбе за
правдивое искусство, искусство больших
мыслей и чувств.

Современный фидеизм и наука
Ю. А. ЛЕВАДА
Заявлять о примирении научного знания
с религиозной верой стало поистине модой
среди современных богословов. Вслед за
ними спешат объявить об «окончании кон¬
фликта» между религией и наукой многие
представители буржуазной науки и идеа¬
листической философии.
Все это вызвано тем, что в открытой
борьбе против науки, и в частности есте¬
ствознания, церковь потерпела явный
крах.
Наука прочно вошла в жизнь общества.
Современное крупное производство немыс¬
лимо без физики, химии, математики, био¬
логии, металлургии и других наук. Именно
поэтому даже самым ярым мракобесам при¬
ходится изменять свой тон по отношению
к науке. Однако, расписываясь в своем
уважении к ней, современные фидеисты
заявляют, что наука дает не всю истину,
что, кроме научного знания, существует не¬
кий «высший» источник истины — рели¬
гиозная вера, которая якобы «дополняет»
науку. «Современный фидеизм,— подчер¬
кивал В. И. Ленин,— вовсе не отвергает
науки; он отвергает только «чрезмерные
претензии» науки, именно, претензию на
объективную истину» (Соч., т. 14,
стр. 113).
Показательна в этом отношении позиция
католицизма. Начиная с 70-х годов
XIX века — с понтификата Льва XIII,—
римские папы неоднократно заявляли о
признании науки.
«Церковь не будет препятствовать тому,
чтобы наука в своих исследованиях совер¬
шала новые	открытия,— торжественно
обещал Лев XIII в одной из своих энцик-
лик.— Она не будет препятствовать стрем¬
лению сделать жизнь отраднее и богаче;
более того, будучи противницей лени и
праздности, церковь желает, чтобы талант
человека благодаря его труду и знаниям
приносил щедрые плоды» (Дж. К а н д е-
л о р о «Католическое движение в Ита¬
лии», М. 1955, стр. 185—186). Особенно
часто подчеркивает свое уважение к есте¬
ствознанию нынешний папа Пий XII.
«В своих изысканиях и научных иссле¬
дованиях,— говорил он в 1953 году, обра¬
щаясь к студентам Сорбонны,—будьте уве¬
рены в том, что между истинами веры
и установленными научными фактами про¬
тиворечие невозможно. Природа, как и от¬
кровение, исходит от бога, а бог не может
противоречить себе» (Цит. по книге: Henri
Bon «La creation. Verite scientifique an
XX siecle», 1954, p. 9.).
В свое время Лев XIII в поисках теоре¬
тического обоснования современного като¬
лицизма обратился к учению Фомы Аквин¬
ского, которое в 1875 году было провоз¬
глашено официальной доктриной Ватикана.
И это не случайно. Характерной особен¬
ностью томизма является признание науки
как одного из средств постижения бога на¬
ряду с верой. Фома считал, что божествен¬
ная истина может быть достигнута двумя
путями: либо непосредственно, с помощью
веры, либо опосредованно, через изучение
природы. «В конечном счете теология
предполагает полное понимание путей бо¬
га в связи со вселенной и человеком,— пи¬
сал он.— Этого нельзя достичь, пока при¬
рода не откажется от последнего своего
секрета в пользу науки» (см. Gertrude
S. Quinton «Scientific and religious
knowledge», L., 1950).
«Св. Фома примиряет разум и веру в чу¬
до, и сделав это, он освобождает наш ра¬
зум» («Twentieth century philosophy», N. Y.,
1947, p. 299),—пишет Жак Маритэн, один
из виднейших идеологов неотомизма.
Фома, естественно, имел в виду совре¬
менную ему науку XIII века, неспособную
в своих общих выводах подняться выше
религиозного мировоззрения и остававшую¬
ся верной служанкой богословия. Томистам
же нашего времени приходится иметь дело
с наукой, открыто восставшей против ре¬
лигии. Поэтому они спешат оговориться:
наука допускается лишь в известных гра¬
ницах. Они согласны признать некоторые
данные и практические выводы естество¬
знания, но ни в коем случае не научное
мировоззрение, не материализм.

СОВРЕМЕННЫЙ ФИДЕИЗМ И НАУКА
73
В своей речи, произнесенной в январе
1956 года, Пий XII заявил даже, что цер¬
ковь признает метод обезболивания родов,
разработанный советскими врачами на ос¬
нове павловского физиологического уче¬
ния, но отвергает материалистическое объ¬
яснение этого метода (см. газету «L’Unita»
от 9 января 1956 года). «Религиозное ис¬
толкование природы,— пишет видный ка¬
надский теолог Этьен Жильсон,— никогда
не занимается тем, что представляют со¬
бой вещи — это задача ученых,— но оно
целиком занимается вопросом о том, поче-
м у вещи именно таковы, как они есть, и
вообще почему они существуют» («А trea¬
sury of catholic thinking», 1953, p. 10).
На долю науки отводится, следователь¬
но, описание явлений природы, на долю
религии — их объяснение. Таково распре¬
деление «сфер влияния» между наукой и
религией, которое предлагают неотомисты.
С ними согласны и многие представите¬
ли других направлений христианства. Так,
протестантский теолог Д. Оуэн (D. R. G.
Owen «Scientism, man and religion», L.,
1952), расхваливая успехи естествознания
и техники, требует строго отличать «на¬
уку» (science) от «научности» (scientism),
то есть от научного метода, научного взгля¬
да на мир в целом. Он закявляет, что наука
имеет свои ограниченные задачи, но уче-
ные-де преувеличивают ее возможности и
претендуют на научное объяснение всего
мира. Против этих «чрезмерных» претен¬
зий науки, против «научности» и направ¬
ляет Оуэн огонь своей критики. Если на¬
ука откажется от притязаний на объясне¬
ние мира, между ней и «истинной рели¬
гией» не будет никаких противоречий,
пишет он.
Часть же современных богословов пред¬
лагает провести грань между «сферой на¬
уки» и «сферой религии» несколько иначе:
науке отдать изучение природы, материи,
а за религией сохранить «душу» и «дух»,
то есть прежде всего вопросы нравствен¬
ности. Пусть наука объясняет природу, за
религией же остается право указывать лю¬
дям правильный путь к спасению души,
учить, где добро и где зло, и т. п. На та¬
ких позициях стоят, в частности, право¬
славные богословы, всегда критиковавшие
католиков за стремление к чрезмерному
«омирщению» религии и к непосредствен¬
ному вмешательству в дела науки и поли¬
тики. Подобные же взгляды пропаганди¬
рует и ряд протестантских богословов.
Мы увидим дальше, чего стоят заявления
фидеистов о «невмешательстве» в научные
вопросы. Пока лее отметим, что их заявле¬
ния о разделении «сфер влияния» между
наукой и религией представляются многим
буржуазным естествоиспытателям прием¬
лемой базой для компромисса с религией.
В 20-х годах большая группа американ¬
ских ученых (в их числе физик Милликен,
биолог Осборн и другие) и богословов опуб¬
ликовала «Совместное заявление об отно¬
шениях между религией и наукой». Глубо¬
ко сожалея о стремлениях «некоторых лю¬
дей» представить науку и религию как
антагонистов, они писали: «Цель науки
состоит в том, чтобы развивать, без каких
бы то ни было предрассудков или предвзя¬
тых мнений, знание фактов, законов и
процессов природы. С другой стороны, еще
более важная задача религии состоит в
том, чтобы развивать сознание, идеалы и
вдохновение человечества» (Edward
L. Long «Religious beliefs of american
scientists», 1951, p. 46). Нет нужды до¬
казывать, что подобные заявления на деле
предают науку фидеизму. Ведь «сознание»
современного человечества развито наукой,
ведь его «идеалы» (например, идеал со¬
циализма) опираются на науку. Призыв
следовать идеалам религии означает отказ
от служения идеалам научного и обще¬
ственного прогресса.
Присмотримся поближе к словам и делам
современных фидеистов.
Известно, что одной из наиболее ярких
страниц в истории борьбы науки против
религии был спор вокруг учения Коперни¬
ка. Ватикан осудил это учение как «док¬
трину, совершенно противоречащую св. пи¬
санию». Лютер проклял гелиоцентрическую
теорию, ссылаясь на то, что, «как указы¬
вает св. писание, Иисус Навин велел оста¬
новиться Солнцу, а не Земле». Синод пра¬
вославной церкви запретил книгу, где рас¬
сказывалось о системе Коперника, на том
основании, что «издатель оныя книги, ни
из св. писания, ни из содержимых в право¬
славной нашей церкви узаконений ничего
не заимствуя, единственно все свои мне¬
ния на естественных и натуральных поня¬
тиях полагает, присовокупляя к тому и ко¬
перникову систему, також и мнение о мно¬
жестве миров, св. писанию совсем несо¬
гласные». Как видим, все направления
христианской религии подошли к новому
учению с одной меркой: «Оно противоре¬
чит «св. писанию», значит, долой его!».
Теперь церковники пытаются доказать,
что преследования Бруно и Галилея бы¬
ли всего лишь «неприятным инцидентом».
В 1822 году Пий VII исключил наконец
труд Коперника из «Индекса», официаль¬
но признав давно утвердившееся в науке
учение. Не отвергают современные церков¬
ники и представления о множественности
обитаемых планет. Недавно, например, про¬
фессор Католического университета в Ва¬
шингтоне Ф. Коннел выпустил книгу, где,
между прочим, говорится: «В догмах церк¬
ви нет ничего, что запрещало бы нам счи¬
тать, что разумная жизнь существует на

74
Ю. А. ЛЕВАДА
других мирах» («The Freethinker» MS 38,
1952, p. 298).
Что изменилось в данном случае в поли¬
тике фидеистов? Они не отказались от сво¬
их положений, а лишь перешли к иным
методам их защиты. Если раньше они ис¬
пользовали слабости средневековой науки,
то теперь они пытаются использовать вре¬
менные трудности современного естество¬
знания. Так обстоит дело, например, с во¬
просом о «красном смещении». Как неко¬
гда подхватывали фидеисты положения
Птоломея, так ныне цепляются они за по¬
ложения гипотезы о расширении метага¬
лактики.
Эта гипотеза (одна из возможных для
объяснения «красного смещения» в спект¬
рах далеких галактик) разработана видны¬
ми западными астрономами, причем неко¬
торые из них сами поспешили сделать из
нее выводы в пользу идеи о сотворении ми¬
ра. Известно, что эти выводы были с во¬
сторгом встречены фидеистами. В своей
нашумевшей речи в ватиканской Академии
наук в ноябре 1951 года. Пий XII заявил:
«Истинная наука все полнее раскрывает
бога, бог как бы ждет за каждой дверью,
отпертой наукой». Он сослался при этом
на рассуждение известного астронома, чле¬
на ватиканской Академии Уайттекера о
«возрасте мира». «Расчеты приводят к вы¬
воду, что было время, девять пли десять
миллиардов лет назад, раньше которого
космос, если он и существовал, имел фор¬
му, совершенно отличную от всего, что мы
знаем, и эта форма составляет самую по¬
следнюю грань науки,— утверждает Уайт-
текер. — Мы определяем это, может быть,
не вполне точно, как творение». По пово¬
ду этого заявления римский первосвящен¬
ник воскликнул: «Итак, творение имело
место во времени, итак, имеется творец;
итак, бог существует!.. Это именно тот
ответ, которого мы ждали от науки»
(«А treasury of catholic thinking», p. 8—9).
В нашей литературе уже неоднократно
давалась критика религиозно-мистических
толкований «красного смещения». Сейчас
важно отметить другую сторону дела. Стре¬
мясь «научно» оправдать религиозные воз-
;:>ения, современные фидеисты согласны
допустить, что мир существует многие мил¬
лиарды лет, что вначале возникла газо¬
пылевая материя, а лишь затем — планеты
и т. п. Они согласны признать совершенно
отличную от библейской картину творе¬
ния мира, лишь бы речь шла о т в о р е-
н и и, о создании мира богом из ничего.
Долгое время фидеисты вели ожесточен¬
ную борьбу с идеей о том, что мир и, в
частности, наша планета существуют зна¬
чительно дольше, чем указано в «писании»,
и развиваются совсем иначе. Они цепля¬
лись за представления катастрофистов и
обрушивались на сторонников эволюцион¬
ной геологии. «Все предположения некото¬
рых геологов о том, что земля и даже чело¬
век существуют десятки тысяч лет, надоб¬
но отнести к тем несостоятельным догад¬
кам, которые происходят, с одной стороны,
от слишком пылкого воображения, а с
другой — от неполноты наблюдения и не¬
верного понимания физических фактов»,—
писал в 1863 году священник Матвеевский
(«Свидетельство науки в пользу повество¬
вания св. писания», М., 1863, стр. 9—10).
Но под напором неопровержимых фактов
богословам и здесь пришлось отступить.
В 1909 году папа римский создал спе¬
циальную «библейскую комиссию», кото¬
рая в конце концов пришла к выводу, что
первая глава книги Бытия представляет
собой лишь образный рассказ о творении
мира, но не точное его описание, и потому
эго место Библии нельзя понимать бук¬
вально.
Реакционный французский археолог
аббат Брейль признавал, что Библия —
«это литературный шедевр древнееврей¬
ской культуры, ...но она не имеет никакой
связи с исторической правдой» («Science et
religion sont-elles incompatibles? line repomc
de I’abbe Breuil a un correspondant». «La
table ronde» MS 107, Novembre 1956,
p. 169). Под «днями творения», рассужда¬
ют ныне и католические, и протестант¬
ские, и православные богословы, надлежит
понимать не дни в собственном смысле, а
целые геологические эпохи, длившиеся
многие миллионы лет каждая. В той фра¬
зе, где говорится, что бог вначале создал
свет, по их словам, надлежит видеть на¬
мек на появление фотонов как первичной
формы материи и т. п. Здесь, конечно, на¬
лицо сознательное отступление от буквы
библейской догмы во имя спасения ее ду¬
ха, то есть самой идеи творения.
Обратимся еще к одному крайне остро
стоявшему в отношениях между наукой и
религией вопросу — об органической эво¬
люции.
Учение Дарвина, как известно, было
встречено «дикими криками озлобленья»
со стороны всех религиозных направлений.
Английский епиокои Вилберфорс, возражая
Гекели, говорил, что если принять теорию
эволюции, «творение представляется лож¬
ным, все строение книги Бытия рушится,
и откровение бога человеку, как мы, хри¬
стиане, его знаем, оказывается обманом».
Как видим, здесь позиция та лее, что и у
противников учения Коперника,— позиция
старого, открытого фидеизма: наука не со¬
гласуется со «священным писанием», зна¬
чит, долой науку!
Вот как отстаивал эти позиции один из
русских мракобесов - минувшего столетия:
«По нашему мнению, не книгу Бытия над¬

современный фидеизм и наука
75
лежит мерить наукой, а науку подводить
под смысл сказаний Моисея, и там, где
этот смысл не сходится с наукой, объяс¬
нять встретившееся разноречие не на осно¬
вании ученых теорий, а на основании слов
Моисея». «Если... считать человека пра¬
внуком обезьяны, то мы должны отверг¬
нуть повествуемое Моисеем падение пер¬
вого человека. Если падения не было, то
и восстановления человека в первобытное,
чистое состояние, подразумевающееся по
Библии — не нужно. Если восстановления
не требуется, то и восстановитель явиться
не мог, — а если так, то и вера христи¬
анская, со всеми ее последствиями, есть
заблуждение; заблуждение же надо вырвать
с корнем...» (Н. П — в «Борьба с лгу¬
щей ученостью». СПб., 1871, стр. 115,
148). Откровенно рассуждали фидеисты
минувшего века!
Ныне лее времена изменились. «Эволю¬
ционная теория дает современной биоло¬
гии широкую картину мира, которую ни¬
чем нельзя заменить, — признает като¬
лический богослов Р. Дюбарль.— Н пер¬
вый закон религиозной мысли по этому
поводу таков: честно принимать свиде¬
тельство науки. Христианский взгляд на
мир пострадает не более, чем он пострадал
от признания Солнца центром нашего ми¬
ра» (цит. по кн.: D. N i с h о 11 «Recent tho¬
ught in focus», p. 161). Хорошо известно,
однако, что, во-первых, крушение геоцент¬
ризма нанесло религиозному воззрению
на мир существенный, не восполни¬
мый никакими новыми ухищрениями фи¬
деистов урон; а во-вторых, церковь и не
думает «честно» признавать свидетель¬
ства науки. В самом деле, ведь главное в
учении Дарвкна4 живая душа его — это
идея естественного развития органической
природы. Причем Дарвин уделял основное
внимание не столько утверждению уже ра¬
нее допускавшейся в науке идеи поступа¬
тельного развития природы, сколько ее
доказательству — учению о естественном
отборе, то есть о материальных, заложен¬
ных в самой природе факторах этого раз¬
вития. Но как раз этого-то существа на¬
учной эволюционной теории современные
фидеисты не хотят и не могут признать,
хотя многие из них (прежде всего неото¬
мисты) допускают самый факт развития
органического мира, поступившись для
этого определенными положениями «свя¬
щенного писания». Они делают это опять
же лишь ради того, чтобы как-то вывести
из-под удара самую идею творения.
Учение об эволюции — это временная,
хотя и полезная гипотеза науки, заявляет
аббат Брейль, «это правило исследования
и анализа, оно побуждает разум к времен¬
ным обобщениям, которые подытоживают
факты в период исследования. Оно не
дает и не должно давать объяснения при¬
чин...» («La table ronde» № 107, Novembre
1956, p. 172). «Вопрос в том, что являет¬
ся конечной движущей силой эволюцион¬
ного процесса... — говорит другой неото¬
мист, Герхард Бене.— Но этот вопрос
нельзя решить научными методами, поэто^
му противоречие между наукой и верой
никогда не встанет» (цит. по кн.: D. N i-
с h о 11 «Recent thought in focus», p. 162).
Этп обтекаемые фразы призваны скрыть
тот факт, что биологией уже установлены
основные причины эволюции, что от не¬
полного, неточного знания она идет ко все
более глубокому их познанию, к выясне¬
нию «конечных движущих сил» эволю¬
ции. Богословы сознательно скрывают
этот факт для того, чтобы протащить
мысль о боге, который якобы движет ми¬
ром. «Эволюционное учение,— заявляет
епископ О’Брайен,— дает нам более точ¬
ное понимание бога, который действует
через законы природы, установленные
им» («А treasury of catholic thinking»,
p. 37). Его единомышленник Д. Никкол рас¬
суждает: «Можно представить себе эво¬
люцию следующим образом. В определен¬
ный момент бог, причина всех вещей,
воздействует на живые существа через по¬
средство вторичных прпчин, как, напри¬
мер, лучей солнца или туманностей»
и т. п. (D. Nicholl. Op. cit, p. 177).
Как видно, здесь весьма далеко до «чест¬
ного» признания свидетельств науки.
Здесь налицо такое «признание» фактов,
установленных наукой (развитие жизни),
которое исключает их научное объяснение
(естественный отбор) и дает- им религиоз¬
ное толкование (божественные движущие
силы).
Официальное отношение католицизма к
эволюционному учению сформулировано в
папской энциклике «Humani generis»
(1950 год). «Церковь не запрещает, чтобы
эволюционное учение, которое исследует,
не произошло ли человеческое тело из ра¬
нее существовавшей живой материи, явля¬
лось при современном состоянии наук и
теологии предметом исследований и дис¬
куссий, но католическая вера обязывает
нас придерживаться мнения о непосред¬
ственном творении души богом... При этом
нужно подчиняться суждению цер&ви, ко¬
торой Христос дал право авторитетно
истолковывать писание и отстаивать ве¬
ру...» («L’Osservatore Romano» 21—22
Agosto 1950, p. 2) Итак, эволюция жиз-
1 Надо отметить, что в статье М. М. Шейн-
мана «Декларация воинствующего мрако¬
бесия» (журнал «Вопросы философии»,
№ 1 за 1951 год) положения этой энцикли¬
ки, касающиеся эволюционного учения,
сильно искажены. В энциклике отнюдь не
говорится, как это утверждается в статье.

76
Ю. А. ЛЕВАДА
ни (и даже человека) признается, но лишь
как гипотеза, и притом действительная
только в определенных границах: в приме¬
нении к телу. Таков «предел» уступок, ко¬
торые фидеисты делают сегодня науке.
Надо сказать, что попытки примирить
религиозное мировоззрение с наукой це¬
ной отхода от некоторых библейских догм
встречают сопротивление со стороны ча¬
сти теологов и некоторых религиозных
направлений. Так, американский профес¬
сор Генри Моррис, приверженец баптизма,
возмущается тем, что «большинство церк¬
вей и семинарий зашгты пересмотром сво¬
ей теологии, чтобы приспособить ее к
предполагаемому научному прогрессу»
(Henry М. Morris «The Bible and mo¬
dern science», Chicago, 1951, p. 43). Он
отвергает всякие попытки иносказательно¬
го толкования библейских догм и отстаи¬
вает положение о «творении в шесть
дней» — именно дней, а не эпох — и т. п.
С особой яростью протестует Моррис про¬
тив попыток сочетать признание эволю¬
ционного учения с религией. «Совершен¬
но невозможно верить в Библию как пол¬
ное и буквальное слово божие и верить в
эволюционную теорию. Более того, почти
так же невозможно верить в какого бы
то ни было личного бога, если верить в
эволюцию... Эволюция, по самой своей
природе материалистична, это не что
иное, как попытка объяснить биологиче¬
ские факты в понятиях законов природы,
без обращения к идее сверхъестественного
и святого... Если бог действительно сотво¬
рил мир, включая все живые существа,
методом эволюции, то, мне кажется, он
избрал самый неэффективный, жестокий
и глупый метод творения, какой, только
можно вообразить,— рассуждает Моррис.—
Если его целью было твореште человека,
для чего же могло понадобиться на мил¬
лионы лет населять землю такими неудач¬
ными существами, как динозавры, для то¬
го лишь, чтобы они вымерли задолго до
появления на сцене человека?» (там же,
стр. 46—47).
Когда один идеалист критикует другого,
от этого всегда выигрывает материализм.
Когда фидеист Моррис критикует других
что церковь «запрещает учение об эво¬
люции»; в энциклике содержится требо¬
вание признать «непосредственное творение
души богом», в статье это переведено как
«непосредственное создание живых существ
богом». Видимо, из этой статьи положение
о том, что Ватикан в 1950 году запретил дар¬
винизм, перекочевало на страницы чуть ли
не всей нашей атеистической литературы.
Излишне доказывать, что тем самым смазы¬
вается важный вопрос о новых, утонченных
формах борьбы фидеистов против науки.
фидеистов, скажем, неотомистов, за их
попытки подновить религию, от этого, не¬
сомненно, выигрывает наука. Вот почему
этот опор двух мракобесов, одинаково
враждебных подлинной науке, интересен
для нас. Критика Морриса и ему подоб¬
ных бьет тех фидеистов, которые хотели
бы приспособиться в науке. Моррис, без
сомнения, прав, когда пишет, что нельзя
признавать эволюцию и верить в бога.
А Никкол, Брейль, Дюбарль и им подоб¬
ные доказывают, что нельзя сохранить в
неприкосновенности столь близкие сердцу
Морриса библейские догматы, ибо нельзя
не признавать эволюцию. Весь этот спор
является еще одним подтверждением вы¬
вода, которого больше всего боятся обе
стороны,— вывода о крушении религиоз¬
ного мировоззрения под напором науки.
На протяжении многих столетий есте¬
ствознание шаг за шагом разоблачало дог¬
мы религии, опровергало насаждавшиеся
церковью воззрения на космос, на живую
природу, на человека и т. д. Теперь же, ко¬
гда наукой завоевана «вся область зна¬
ния» (Энгельс), наука выносит приговор
не только отдельным положениям Библии,
но всей религии, всему религиозному
мировоззрению в целом. Это сознают и
многие фидеисты. «Основной вопрос, ко¬
торый ныне служит предметом обсужде¬
ния, касается не какого-то отдельного
пункта учения церкви, он касается его
как целого»,—пишет лютеранский бого¬
слов Гейм (Karl Heim «Christian faith
and natural science». N. Y. 1953. p. 25).
Религиозное понимание мира обычно
находит свое выражение в положениях
священных книг и других произведениях,
которые почитаются в соответствующей
религии. Одно и то же мировоззрение мо¬
жет проявляться в различных догмах,
подкрепляться различными аргументами.
Одна часть современных фидеистов стре¬
мится «очистить» религию от явно неле¬
пых положений, отказаться от некоторых
старых своих аргументов и взять на во¬
оружение новые. Прежде всего они хоте¬
ли бы как-то избавиться от давно скомпро¬
метированной библейской картины миро¬
здания. Поэтому-то и появляются рассуж¬
дения об «образном» характере библей¬
ских повествований, делаются попытки
«подставить» бога к той картине мира,
которую дает современная астрономия. Это
не обычный маневр, это отступление ар¬
мии, разгромленной в открытом бою с на¬
укой. Куда же она отступает? От идеи
ветхозаветного бога, творящего мир одним
своим словом, к идее постепенного, «эво¬
люционного» творения, происходящего на
основе законов природы, которые якобы
выражают всемогущество божие; от пред¬
ставления о том, что все существа созда¬

СОВРЕМЕННЫЙ ФИДЕИЗМ И НАУКА
77
ны волей божией, к представлению о
«первоклетке», в которой уже заложена
возможность всего дальнейшего развития
жизни; от идеи бога как властного хозяи¬
на мира к идее бога как «нравственного
закона». Короче говоря, делаются шаги в
направлении от теизма к деизму, к этиче¬
скому идеализму, от религии «грубой» к
религии утонченной, «рафинированной».
Эти попытки лишний раз подтверждают
общность исходных позиций идеализма и
религии. Однако между идеализмом и ре¬
лигией имеется ряд весьма существенных
различий. В любой религии духовное пер¬
воначало мира приобретает конкретный
облик человекоподобного, личного бога —
существа, наделенного волей, способного
карать и вознаграждать, прислушиваться
к просьбам верующих и т. д. Ведь рели¬
гия — это идеализм для масс, для широ¬
кого потребления. Бог, лишенный конкрет¬
ности, превращенный в «абсолютную
идею», никогда не может быть предметом
поклонения сотен и сотен миллионов за¬
битых и не искушенных в абстракциях
людей. Глубоко прав был Фейербах: «Если
уничтожить человечность или человекопо-
добие бога, то тем самым уничтожается и
само божество» (Л. Фейербах. Избран¬
ные философские произведения, т. II,
М. 1955, стр. 761).
Религия требует безусловного доверия к
своим положениям, а для этого она, между
прочим, должна придавать им форму раз
навсегда данных, незыблемых, не подле¬
жащих сомнению истин. Фидеисты всегда
подчеркивали «абсолютный», «вечный»
характер истин «св. писания» в отличие
от «временных», «преходящих» истин нау¬
ки. Традиция играет огромную роль в
религиозной вере.
Понятно поэтому, что всякие попытки
«подновить», «очистить» религию, отсту¬
пить к деизму грозят просто подорвать до¬
верие к религии. Вот почему неизбежно
запутываются, противоречат себе нынеш¬
ние религиозные «реформаторы». Вот по¬
чему рядом с фидеизмом подновленным, на¬
укообразным существует — больше того,
преобладает в массах — старый, грубый
фидеизм.
Между ними существует своего рода
разделение труда: «грубая» вера — мас¬
сам, наукообразная — интеллигенции,
культурной верхушке буржуазного обще¬
ства. В тех странах, где влияние церкви
на интеллигенцию сильно, особенно актив¬
но действуют фидеисты современного ти¬
па. Большое внимание они уделяют при¬
влечению на свою сторону ученых, есте¬
ствоиспытателей. Вряд ли можно найти
сочинение, зовущее к примирению науки
и религии, в котором не было бы длинно¬
го перечня фамилий ученых, веровавших
и верующих в бога, и церковников, зани¬
мавшихся наукой. Эти примеры, по мне¬
нию богословов, должны доказывать воз¬
можность «гармонического сочетания» ве¬
ры и науки. Действительно, отсутствие
сознательного диалектического подхода к
изучению природы, непонимание объек¬
тивных законов общественной жизни, дав¬
ление буржуазной, преисполненной рели¬
гиозного ханжества среды толкало и
кает сейчас некоторых видных деятелей
науки в о-бъятия фидеистов.
Церковники по вполне понятным при¬
чинам стремятся всячески раздуть подоб¬
ные факты, зачисляя зачастую в ряды
своих союзников и тех крупных ученых,
которые в действительности не разделяли
религиозных воззрений. Известно, что по¬
пытки такого рода предпринимались по от¬
ношению к Ч. Дарвину, И. П. Павлову.
Они уже не раз опровергались в нашей
литературе. В последние десятилетия в ка¬
питалистическом мире фидеисты стали
уделять особенно много внимания взгля¬
дам Альберта Эйнштейна, стремясь зачис¬
лить великого физика в свои ряды, опе¬
реться на его авторитет. Поводом послужи¬
ли некоторые высказывания Эйнштейна и
в особенности различных его биографов и
комментаторов, где сочувственно говори¬
лось о религии и боге. Нельзя не пожалеть
о том, что нашлись и советские исследова¬
тели, которые поверили на слово фидеи¬
стам и, не потрудившись внимательно
разобраться во взглядах ученого, стали
писать о религиозности Эйнштейна как од¬
ном из доказательств «маразма» буржуаз¬
ной науки. Если же обратиться к выска¬
зываниям самого Эйнштейна, станет ясно,
что «отдавать» его фидеистам нет основа¬
ния. Он писал, что его религия — это
преданность науке, что он считает приро¬
ду основанной на «рациональных нача¬
лах». В рассуждениях Эйнштейна можно
видеть его беспомощность в философской
терминологии, его неумение ясно выска¬
зать свое убеждение в значении науки, в
существовании объективных законов при¬
роды (именно их имел в виду ученый,
противопоставляя мысль о «рационально¬
сти» мира рассуждениям защитников ин¬
детерминизма), но в них нельзя видеть до¬
казательство действительной поддержки
Эйнштейном религии. Он со всей определен¬
ностью выступал против идеи личного бо¬
га и противопоставлял ей «бога Спинозы»,
то есть материю, природу. «Основной ис¬
точник нынешнего конфликта между сфе¬
рами науки и религии лежит в концепции
личного бога»,—писал ученый (см.
«Approaches to the philosophy of religion»,
N. Y. 1954, p. 70). По мнению Эйнштей¬
на, религия имеет смысл лишь как этиче¬
ское учение; слово «религия» он предла¬

78
Ю. А. ЛЕВАДА
гал сохранить для чего-то вроде этическо¬
го идеализма.
Взгляды Эйнштейна — пример того, что
даже в условиях идейного нажима со сто¬
роны фидеизма и общего наступления бур¬
жуазной реакции оппозиция к религии со
стороны естествоиспытателей существует
и не может не существовать.
Показателем отношения деятелей бур¬
жуазной науки к религиозным вопросам в
известной мере могут служить данные,
собранные в 1933 году американским пси¬
хологом Джемсом Леуба. По его сведениям,
которые, разумеется, нельзя считать ни
вполне научными, ни точными, среди из¬
вестных ученых США считали себя веру¬
ющими 13%, неверующими — 71%, со¬
мневались 16%. Среди менее квалифициро¬
ванных научных работников верующие
составляли 35%. Интересно, что, по дан¬
ным Леуба, больше всего верующих было
среди деятелей точных и технических на¬
ук, меньше — среди биологов и еще мень¬
ше — среди социологов и психологов. Ре¬
зультаты другого, проведенного им же оп¬
роса показали, что из представителей
различных слоев американского общества
больше всего верят в бога и бессмертие
души банкиры и меньше всего — писате¬
ли (см. Oscar Riddle «The unleashing of
evolutionary thought», N. Y., 1954, pp. 325,
327). При этом процент верующих значи¬
тельно снизился по сравнению со време¬
нем предыдущего опроса, проводившегося
в 1914 году. Отсюда можно сделать вывод,
что влияние религии среди культурной
верхушки буржуазного общества в общем
падает. Следовательно, ухищрения совре¬
менных фидеистов не достигают своей
цели.
Эго не значит, правда, что все так или
иначе порвавшие с религией — сознатель¬
ные материалисты (стихийным материали¬
стом является всякий естествоиспытатель,
поскольку он верен науке). Неверие, ате¬
изм, не тождественно философскому мате¬
риализму.
Всякий идеализм есть в определенном
смысле защита и оправдание религии,
есть «дорога к поповщине» (Левин). Но
нельзя забывать, что и со стороны идеали¬
стов иногда шла глубокая критика рели¬
гиозных взглядов: достаточно вспомнить
Гегеля. Верно, что Гегель пытался защи¬
тить идею бога, обосновывая учение об
«абсолютной идее». Но в своей филосо¬
фии он в то же бремя принижал религию,
изображая ее низшим видом знания бога
по сравнению с наукой (философией).
Этой критики религии богословы никогда
не могли простить Гегелю, они никогда не
могли согласиться с превращением бога в
абстрактную идею.
Важное значение в истории философ¬
ской мьгсли играл деизм. Он не раз служил
в истории философии формой перехода к
материализму и может в отдельных случа¬
ях играть такую роль и сейчас. И этот
факт необходимо постоянно иметь в виду,
особенно в тех случаях, когда речь идет о
мировоззрении естествоиспытателя, рабо¬
тающего в условиях капитализма. Наша
критика в этом случае должна стремиться
завоевать такого ученого, привлечь его на
свою сторону, на сторону материализма.
То же саше можно сказать и об агно¬
стицизме. В последнее время в нашей пе¬
чати агностицизм рисовали одной крас¬
кой — как отрицание науки и прикрытие
религии. Ряд представителей этого направ¬
ления действительно нередко выступает в
подобной роли. Но это лишь одна сторона
дела. Агностицизм может выступать и как
скрытый идеализм и как скрытый, стыд¬
ливый, нерешительный материализм. На
это обращали внимание Энгельс и Ленин.
Для многих естествоиспытателей прошлого
века агностицизм являлся удобной формой
защиты науки, при нежелании открыто
рвать с господствовавшими в обществе ре¬
лигиозными представлениями. Несомненно,
что если для одних агностические утверж¬
дения служат средством перехода от науки
к религии, то для других они означают
шаг от религии к материализму. И если,
например, видный буржуазный физик вы¬
ступает против религии, стоя на непосле¬
довательных, агностических позициях, то
это нужно считать фактом положитель¬
ным. Мы обязаны бороться за такого уче¬
ного, критикуя в то же время его за непо¬
следовательность. Во всех этих случаях,
разумеется, мы должны быть весьма дале¬
ки от грубой, разносной критики, не
основанной на кропотливом анализе фак¬
тов науки, то есть от той «критики», ко¬
торая нанесла советской науке немалый
вред в прошлом.
Нельзя отрицать также и определенно¬
го значения, которое имеет критика рели¬
гии со стороны философов агностического
толка. Недаром «Критика чистого разума»
до сих пор числится в папском «Индек¬
се». Православные богословы не раз об¬
рушивались на агностиков как людей, осме¬
ливавшихся сомневаться в истинности ре¬
лигиозных догм. В настоящее время в ряде
буржуазных стран значительное распро*
странение получили различные школы по¬
зитивизма; представители некоторых из
них резко выступают против положений
религии, вызывая тем злобу фидеистов.
Так, американский профессор философии,
защитник фидеизма Бен Кимиел пишет о
логическом позитивизме как «наиболее
догматической из всех современных анти-
теологических философских систем» (Ben
F. К i m р е 1 «Religious faith, language and

СОВРЕМЕННЫЙ ФИДЕИЗМ И НАУКА
79
knowledge», N. Y., 1952, р. 58). Критика
религиозных догм даже с непоследователь¬
ных, стыдливо-материалистических, а ино¬
гда и с нематериалистических позиций мо¬
жет иметь известное значение в условиях
современного буржуазного общества, где
религия сохраняет еще очень глубокие кор¬
ни в массах.
Во многих капиталистических странах
существуют организации, ведущие научно¬
просветительную и атеистическую про¬
паганду. Так, в Западной Германии возоб¬
новил деятельность «Союз монистов»,
основанный в свое время Геккелем, во
Франции работает «Союз рационалистов»,
в Англии — «Союз свободомыслящих», в
Италии — общество «Джордано Бруно».
Состав этих организаций, как можно су¬
дить по их изданиям, довольно пестрый.
Так, в английском еженедельнике «Фри-
синкер» принимают участие и материали¬
сты и агностики. В редакционном совете
французских «Кайе расьоналист» состоят
Ф. Жолио-Кюри и Дж. Бернал, Б. Рассел
и А. Уайтхед. Хотя деятельность указан¬
ных выше организаций в основном огра¬
ничена узкопросветительскими рамками,
она помогает расшатывать влияние рели¬
гии. Она показывает, что в определенных
условиях могут быть полезными и вре¬
менные соглашения между материалиста¬
ми и нематериалистами, направленные
против воинствующего фидеизма.
Не следует забывать замечания
В. И. Ленина в связи с изданием русско¬
го перевода книги А. Древса «Миф о Хри¬
сте». Характеризуя ее автора как прямо¬
го реакционера, помогающего эксплуатато¬
рам «заменять старые и прогнившие рели¬
гиозные предрассудки новенькими, еще
более гаденькими и подлыми предрассуд¬
ками», Ленин в то же время указывал, что
«союз» с Древсами в той или иной форме,
в той или иной степени, для нас обязате¬
лен в борьбе с господствующими религи¬
озными мракобесами» (В. И. Л е н и н. Соч.,
т. 33, стр. 205).
Но, разумеется, только материализм в
его высшей, диалектической форме до кон¬
ца верен науке, а потому только он яв¬
ляется до конца последовательным про¬
тивником религии, способным довести
борьбу с ней до полной победы. Только ди¬
алектический материализм дает метод, ко¬
торый позволяет сознательно двигаться по
пути прогресса научного знания.
% % #
Все изложенное выше позволяет отме¬
тить некоторые недостатки нашей научно¬
атеистической литературы. По сути дела,
она всецело направлена против старого фи¬
деизма, против библейского взгляда на мир,
но не против современного фидеизма.
Спору нет, старое, традиционно-библей¬
ское понимание вопросов устройства Все¬
ленной, жизни и т. п. еще живуче. Боль¬
ше того, как уже отмечалось, основная
масса верующих верит «по старинке», ве¬
рит в святость каждого слова «писания»,
в «шестидневное творение». И хотя эти
положения уже давно находятся под огнем
критики со стороны естествознания, их
можно и должно 'критиковать вновь, при¬
влекая для этого новейшие данные, подры¬
вая слепое доверие к догмам, пробуж¬
дая мысль верующих. Но нельзя не учи¬
тывать существования современного, утон¬
ченного фидеизма, нельзя не бороться с
ним.
Конечно, проще обличить и разбить фи¬
деистов, которые открыто проклинают на*
уку, чем фидеистов, умело подделываю¬
щихся под науку. Проще вообще воевать с
противником неумным, «грубым», плохо
вооруженным, чем с противником умным,
владеющим новейшим оружием. Но, разоб¬
лачая первого из них, мы не трогаем или
почти не трогаем второго; разбив же вто¬
рого противника, мы нанесем смертельный
удар и первому. Вот почему важно напра¬
вить удары в первую очередь против совре¬
менного, утонченного фидеизма.
В задачу настоящей статьи входила
лишь постановка некоторых вопросов,
связанных с отношением современного
фидеизма к естествознанию. Нельзя, одна¬
ко, не отметить, что не вопросы естество¬
знания стоят сейчас на первом плане в
борьбе с современным фидеизмом. Главное
внимание в современных условиях все без
исключения религиозные направления
уделяют проблемам социологии и особенно
морали. Именно здесь проходит сейчас
главный фронт идейной борьбы между на¬
укой и религией. Из этого следует, между
прочим, тот важный вывод, что нужно
уделять несравненно больше сил и вни¬
мания научной, марксистской разработке
вопросов морали и глубокой критике со¬
временных религиозных теорий на этот
счет.
Идейную борьбу с религией у нас неред¬
ко принято отождествлять с научно-атеи¬
стической пропагандой. Но можно ли счи¬
тать полностью законченной теоретическую
критику религии? Очевидно, нет. Анализ
особенностей современного фидеизма и его
разоблачение — одна из важных задач
этой критики.

О гипотезе прерывности
пространства и времени
Р. Л. АРОНОВ
Современная теоретическая физика и ма¬
тематика опираются на понятие чистой
непрерывности пространства и времени.
Однако теории, строящиеся на этой основе,
обладают рядом внутренних противоречий.
Все попытки преодолеть их, оставаясь в
пределах понятия чистой непрерывности
пространства и времени, до сих пор оказы¬
вались тщетными. Нам представляется за¬
служивающей особого внимания одна из
попыток — гипотеза прерывности про¬
странства и временп, ставящая проблему
принципиально по-новому и ликвидирую¬
щая односторонность понятия чистой не¬
прерывности пространства и времени.
* * *
Среди трудностей современной кванто¬
вой теории поля важное место занимают
так называемые трудности с бесконечно¬
стями, когда многие характеристики поля
и элементарных частиц оказываются рас¬
ходящимися, бесконечными, а следователь¬
но, лишенными физического смысла вели¬
чинами. Правда, эти трудности имели ме¬
сто еще в классической электродинамике,
исходящей из того, что электрон есть эле¬
ментарная точечная частица с зарядом е
и массой т, движение которой описывает¬
ся уравнением Лоренца
F —е Е + — v • Н
с
где с —скорость света в вакууме, v —
—v --- ^
скорость электрона, а Е и Н — напряжен¬
ность электрического и магнитного полей.
Во всех случаях, когда размеры электро¬
нов пренебрежимо малы по сравнению с
расстояниями между ними и их можно
рассматривать как точечные частицы, тео¬
рия приводит к результатам, соответству¬
ющим действительности. И только попыт¬
ка вычислить энергию электрона на¬
толкнулась на существенные трудности,
так как оказалось, что энергия точечного
электрона равна бесконечности, а следо¬
вательно, ж масса его равна оесконечности,
что лишено физического смысла.
Так в физике появилась трудность с
бесконечностью. Естественно было попы¬
таться преодолеть ее, исходя из предпо¬
ложения, что электрон не есть точечная
частица, а занимает некоторый объем, на¬
пример, шара с радиусом а. Тогда оказа¬
лось, что энергия покоящегося электрона
не равна бесконечности, а есть конечная
величина, равная
Е ст— Т— ^ где Т —
а
коэффициент порядка единицы, зависящий
от расттпеделения заряда в шарике-элек¬
троне. Масса электрона равна
т — т*
где т* — часть массы электрона неэлек¬
тромагнитного происхождения. И посколь¬
ку т^'^-о , то 171 ^Ест » то есть
^ у е2

с2 а
Откуда
<?2
а>Т—г = ТГ0.
тс2
то есть размеры электрона не могут быть
меньше некоторой величины порядка
(так называемого классиче-
тс2
ского радиуса электрона). Величина го
(~10—13 см) находится в удовлетворитель¬
ном согласии с рядом теоретических и экс¬
периментальных данных. Однако предпо¬
ложение о неточечности электрона оказа¬
лось в несоответствии с теорией относи¬
тельности, привело к нарушению реляти¬
вистской инвариантности электродинами¬
ки, к возможности бесконечной скорости
распространения электромагнитного сигна¬
ла. Согласно теории относительности,
электрон не может быть неточечньш, а для

О ГИПОТЕЗЕ ПРЕРЫВНОСТИ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ
81
точечной частицы энергия равна беско¬
нечности, то есть трудность с бесконеч¬
ностью остается неликвидированной.
Было предлолсено много гипотез, пытав¬
шихся ликвидировать эту трудность. Здесь
и ^.-процесс Вентцеля — Дирака (вообще
теории с форм-факторами), где в теорию
искусственно вводится некий эффективный
радиус, отличный от нуля лишь до полу¬
чения конечного результата, в котором
его полагают равным нулю. Здесь и теории
с высшими производными (например, тео¬
рия Болла — Подольского), где предпола¬
гается, что наряду с электромагнитным
полем электрон порождает другие, так на¬
зываемые «компенсирующие поля». Здесь
и многочисленные нелинейные теории по¬
ля (например, теория Борна — Инфельда),
исходящие из того факта, что целый ряд
экспериментальных эффектов приводит к
нелинейным выражениям в теории, и мно¬
гие другие попытки. Однако все эти гипо¬
тезы страдают существенными недостатка¬
ми: приемы устранения расходимостей в
них имеют формально-математический ха¬
рактер; все они весьма далеки от действи¬
тельного решения трудностей с бесконеч¬
ностями.
Впрочем, для классической электроди¬
намики эта трудность существенного зна¬
чения не имела, поскольку она обнаружи¬
вается за пределами области ее примени¬
мости, там, где начинают проявляться уже
квантовые явления. Однако она до сих пор
сопровождает развитие квантовой теории
поля, куда она перекочевала вместе с
представлением о точечности элементарных
частиц. Правда, к этим «классическим»
трудностям в квантовой теории поля при¬
бавились и специфически квантовые
трудности. Оказалось, что энергия поля не
может быть меньше некоторой минималь¬
ной энергии, которая отлична от нуля и
равна... бесконечности. Равны бесконечно¬
сти и энергия взаимодействия заряда с
порождаемым им полем, его так называе¬
мая поперечная собственная энергия, маг¬
нитный момент нуклеона, энергия и масса
элементарных частиц, их заряд и т. д.
Метод квантовой теории поля, метод по¬
следовательных приближений приводит не
к малым, а к бесконечно большим после¬
довательным приближениям. В то время
как первое приближение находится в хоро¬
шем согласии с экспериментом, его уточ¬
нение (то есть учет второго, третьего
и т. д. приближений) приводит не к луч¬
шему согласию с экспериментом, а к пол¬
ному несоответствию с ним. Особенно пло¬
хо обстоит дело в мезонной теории, где ме¬
тод последовательных приближений приво¬
дит к абсурдным результатам, так как
константа связи частиц и поля, по которой
осуществляется разложение в ряд по этому
6.	«Вопросы философии» № 3.
методу, должна быть мала: в электроди¬
намике она равна ^ V137, то есть дей¬
ствительно мала, в мезонной теории она
значительно больше а и, возможно, не
меньше единицы.
Было предложено много гипотез, в ко¬
торых делались попытки преодолеть спе¬
цифически квантовые трудности, начиная
с попыток вновь построить непротиворечи¬
вую классическую электродинамику и пе¬
рейти от нее к квантовой и кончая так
называемой вычитательной процедурой.
Они привели к развитию теории, но труд¬
ностей не ликвидировали. Все бесконечно¬
сти в квантовой электродинамике удалось
свести к бесконечности массы и заряда и
изолировать, осуществив так называемую
перенормировку. При этом исходят из того,
что масса и заряд состоят из двух частей:
неполевого и полевого происхождения,
причем первая конечна, а вторая беско¬
нечна. Во всей же дальнейшей теории фи¬
гурирует только полевая часть, поэтому
ее разбивают на бесконечную и конечную
части и бесконечную часть включают в
состав неполевой. Таким образом, предпо¬
лагается, что масса и заряд состоят по-
прежнему из двух частей, но теперь по¬
левая часть является конечной, а неполе¬
вая — бесконечной.
Трудности с бесконечностями удалось
лишь изолировать. Все многочисленные по¬
пытки ликвидировать их свелись к так на¬
зываемым вычитательным операциям. Не¬
полевую часть массы и заряда после пере¬
нормировки также разбивают надвое: на
часть, равную эмпирической массе и эмпи¬
рическому заряду и, разумеется, конеч¬
ную, и бесконечный остаток. После этого
бесконечную часть отбрасывают, вычита¬
ют (отсюда название «вычитательные опе¬
рации»), а конечное эмпирическое значе¬
ние сохраняют, что, разумеется, не может
рассматриваться как удовлетворительное
решение вопроса. П. А. М. Дирак высказы¬
вается по этому поводу еще более опреде¬
ленно, называя все эти теории одним сло¬
вом— ugly (см. П. А. М. Дирак «Новая
классическая электронная теория», «Pro¬
ceedings of the Royal Society», т. 209,
№ 1098, 1951, стр. 291).
И тем не менее современная физика
пользуется вычитательной процедурой.
Происходит это не только потому, что она
удобна для многих расчетов, и не только
потому, что нет другого, более удовлетво¬
рительного решения проблемы расходимо¬
стей, но и потому, что эта процедура,
состоящая из перенормировки и вычита-
тельных операций, несомненно, имеет не¬
которое рациональное содержание. Прежде
всего это подтверждается тем, что теория
привела к согласию с экспериментами, спо¬
собствовала возникновению новых пред¬

82
Р. А. АРОНОВ
ставлений о вакууме. Оказалось, что ва¬
куум обладает целым рядом физических
свойств и, в частности, он взаимодействует
с заряженными частицами, что приводит
как к соответствующему изменению заряда
и массы частиц, так и к изменению вакуу¬
ма, к его поляризации. Учет взаимодей¬
ствия с вакуумом, например, атомных
электронов приводит к тому, что при пере¬
ходе электрона из одного состояния в дру¬
гое излучается квант света несколько иной
частоты, чем тогда, когда такого взаимо¬
действия нет. Эксперимент обнаружил этот
сдвиг ^уровней атомных электронов, ока¬
завшийся в хорошем согласии с теорети¬
ческим значением.
'Взаимодействие электрона с вакуумом
приводит к тому, что и магнитные свой¬
ства электрона изменяются, его магнитный
eh
момент равен не	—— , так называв*
2тс
мому машетону Бора, а больше его на не¬
который дополнительный магнитный Mo¬
ot eh
.мент	-—	,	где	а — упоминав-
^7^ £ttlC
шаяся выше константа связи. Эксперимент
обнаружил этот дополнительный магнит¬
ный момент электрона, оказавшийся в хо¬
рошем согласии с теоретическим значени¬
ем. Отсюда следует, что вакуум отнюдь
не я1вляется пустым пространством:	он
зсть некоторый вид материи, существую¬
щий в пространстве. Отсюда следует так¬
же, что вычитательная процедура имеет
некоторое рациональное содержание.
Этот факт и трудности с бесконечностя¬
ми свидетельствуют о том, что теория не
учитывает каких-то существенных свойств
во взаимодействии частиц и полей, а они,
по-видимому, и составляют рациональное
содержание вычитательной процедуры.
Для того, чтобы выяснить, что же это
за существенные свойства, Попытаемся
разобраться в том, что является причиной
появления расходящихся выражений в
квантовой теории поля. С этой целью рас¬
смотрим, например, выражение для попе¬
речной собственной энергии электрона.
В первом приближении она равна нулю,
во втором приближении задача сводится к
интегрированию
СО
(' Ык,
о
где к — величина, обратная длине- волны
излучения (~	7"	)•	Низший предел
А
интегрирования (к = о) означает, что
учитываются волны как угодно большой
длины; верхний предел интегрирования
(к = °°) означает, что учитываются вол¬
ны как угодно малой длины. Интеграл
расходится, а следовательно, поперечная
собственная энергия электрона равна бес¬
конечности. В квантовой электродинами¬
ке, применяя вычитательную процедуру,
интеграл обрезают, то есть полагают, что
верхний предел интегрирования равен не
бесконечности, а некоторому к шах . При
этом интеграл конечен, и поперечная соб¬
ственная энергия электрона находится в
согласии с экспериментом. Однако такое
обрезание означает, что при интегрирова¬
нии не учитываются волны как угодно
малой длины, а учитываются лишь такие,
длина которых не меньше некоторой мини-
1 1
мальной л min ~	  .
кгпах
Таким же образом обстоит дело со всеми
расходимостями квантовой теории поля.
Все они после применения вычитательной
процедуры, после обрезания интегралов
становятся конечными, находятся в согла¬
сии с экспериментом, и это является след¬
ствием того, что при интегрировании не
учитываются волны, длина которых мень¬
ше некоторой минимальной длины. Труд¬
ности с бесконечностями в квантовой тео¬
рии поля являются следствием учета как
угодно малых длин волн.
Вспомним, что так же обстоит дело и
в классической электродинамике, где рас¬
ходящиеся выражения являются следстви¬
ем точечности частиц, то есть учета как
угодно малых расстояний. И если учесть,
что большинство попыток преодолеть труд¬
ности с бесконечностями и в классической
и в квантовой теории поля явно или неяв¬
но исходит из предположения о существо¬
вании некоторой минимальной длины и
некоторого минимального промежутка вре¬
мени (см. А. Соколов и Д. Иване н-
к о «Квантовая теория поля», 1952,
стр. 566—640) и что этот же вывод сле¬
дует из самых общих положений кванто¬
вой теории поля (см. В. Гейзенберг
«Физические принципы квантовой тео¬
рии», 1932, стр. 130—136), то представ¬
ляется в высшей степени вероятным, что
трудности с бесконечностями являются
следствием допущения возможности суще¬
ствования сколь угодно малых длин, в пер¬
вом приближении длин, меньших некото¬
рой минимальной длины, и свидетельству¬
ют оо отсутствии непрерывной структуры
у пространства и времени.
ф * *
Трудности, связанные с понятием чистой
непрерывности пространства и времени, с
возможностью бесконечного деления их, не
новы. Наука столкнулась с ними уже дав¬
но. Еще за .несколько сот лет до нашей эры

О ГИПОТЕЗЕ ПРЕРЫВНОСТИ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ
83
они привели ж знаменитым апориям Зено¬
на: «дихотомия», «Ахиллес», «стрела» и
«ристалище» (см. Аристотель «Физи¬
ка», 1937, стр. 143—144),— которые по¬
казали, разумеется, не невозможность дви¬
жения, а ограниченность, односторонность
понятия чистой непрерывности простран¬
ства, времени и движения. Чтобы убедить¬
ся в этом, достаточно рассмотреть хотя бы
одну из апорий, например, «дихотомию».
Пусть некоторое тело перемещается из од¬
ного места в другое. Для того, чтобы до¬
стигнуть конца пути, оно должно сначала
пройти половину его. Однако для того, что¬
бы достигнуть середины пути, тело долж¬
но пройти сначала половину первой поло¬
вины, то есть первую четверть пути. Но
тело не может пройти ее, не пройдя
!/i6, У2П и т. д. части пути. И если рас¬
стояние сколь угодно делимо, тело не до¬
стигнет конца пути, ибо для этого оно
должно было бы пройти последовательно
друг за другом бесконечное множество его
частей, должно было бы исчерпать неис¬
черпаемое. И Зенон делал отсюда (вывод о
неистинности движения. В действительно¬
сти же апория возникла вследствие того,
что исходили из возможности бесконеч¬
ной делимости расстояния, из понятия чи¬
стой непрерывности пространства. Она
свидетельствует об ограниченности, одно¬
сторонности этого понятия.
Попытка Аристотеля опровергнуть апо¬
рии Зенона, исходя из понятия чистой не¬
прерывности и пространства и времени,
бьет мимо цели; по-прежнему остается
непонятным, как и почему можно исчер¬
пать бесконечное, неисчерпаемое, ибо имен¬
но вследствие чистой непрерывности как
пространства, так и времени, по Зенону,
тело никогда не достигнет конца пути.
Особый интерес представляет последняя
апория («ристалище»), в которой доказы¬
вается «невозможность» относительного
движения. «...Рассуждение относится к
двум равным массам, движущимся по риста¬
лищу с противоположных сторон с равной
скоростью, одни с конца ристалища, дру¬
гие от середины, в результате чего...
получается, что половина времени рав¬
на ее двойному количеству» (там же,
стр. 144). Существует мнение, будто эта
апория доказывает ложность гипотезы
прерывности пространства и времени.
«В этой апории,— как отмечает, напри¬
мер, И. Г. Башмакова,— устанавливается,
что атомистическое строение времени и
пространства несовместимо с существова¬
нием различных относительных скоростей
движения. Это делается так. Пусть даны
три ряда неделимых частей пространства,
причем^ средний неподвижен, а верхний и
нижний движутся но отношению к нему
так, что в неделимый момент времени про¬
ходится неделимая часть пространства.
Пусть при этом верхний ряд движется
вправо, а нижний — влево. Рассмотрим
движение верхнего ряда по отношению к
нижнему. Окажется, что в неделимый мо¬
мент времени верхний ряд продвигается по
отношению к нижнему на две неделимые
части пространства; значит, неделимый
момент времени оказывается делимым»
(«Труды Института истории естествозна¬
ния и техники». Изд. АН СССР, т. 10,
1956, стр. 332). И дальше: «...В послед¬
нее время, когда в современной физике ста¬
вится вопрос о дискретном строении вре¬
мени и пространства, вновь выплыла труд¬
ность, впервые отмеченная Зеноном» (там
же, стр. 333).
Все это, однако, требует уточнений. Во-
первых, что это за движущиеся друг отно¬
сительно друга части пространства, дви¬
жутся ли они в пространстве? В апории
Зенона речь идет о массах, о телах. Во-
вторых, апория Зенона в интерпретации
И. Г. Башмаковой опирается на тот простой
закон сложения скоростей, который даже в
области макромира отнюдь не является
универсальным. Следовательно, либо в апо¬
рии Зенона речь идет о макротелах, доста¬
точно медленно перемещающихся по риста¬
лищу, для которых справедлив простой за¬
кон сложения скоростей, а поэтому апории
нет, либо речь идет о микрообъектах, о ка¬
чественно иных движениях и иных зако¬
нах движений, и поэтому апории также
нет. И хотя в современной физике действи¬
тельно выдвигается гипотеза прерывности
пространства и времени, это не та труд¬
ность, которая перед ней стоит. Наоборот,
апории Зенона, поскольку они свидетель¬
ствуют об ограниченности, односторонно¬
сти понятия чистой непрерывности про¬
странства и времени, явились одной из
предпосылок гипотезы прерывности про¬
странства и времени.
Апории Зенона произвели большое впе¬
чатление на его современников и потомков.
Софисты (Протагор), скептики (Секст) при¬
шли к нигилистическим выводам о ложно¬
сти геометрии, о том, что ее объекты —
непротяженная точка, непрерывная линия,
ширина которой равна нулю, и т. д.— пус¬
тые абстракции, которым ничто реальное
не соответствует. Протагор считал, что че¬
ловек есть мера всех вещей. Никто не ви¬
дел прямой, касающейся окружности толь¬
ко в одной точке, следовательно, такой
прямой нет, и т. д.
К иным выводам пришли Демокрит и его
ученики. Как известно, Демокрит доказы¬
вал ложность основного положения Прота¬
гора о человеке как мере всех вещей. Су¬
ществуют, по Демокриту, две ступени по¬
знания — чувственное (темное) и истин¬
ное (мышление). При помощи чувств.мож¬

84
Р. А. АРОНОВ
но составить лишь мнение, но нельзя по¬
знать истину. Истину может познать
только разум. Там, где чувства оказыва¬
ются бессильными (например, из-за мало¬
сти объекта), на помощь им приходит
разум. Чувства свидетельствуют о том, что
чем точнее чертеж, тем меньше тот уча¬
сток, на котором окружность и касатель¬
ная к ней совпадают. Он, очевидно, мень¬
ше наименьшего доступного чувствам и
принадлежит к той области, в которой
чувства бессильны и где вступает в свои
права мышление. Поэтому в чувственном
мире деление можно продолжать сколько
угодно, и справедливо мнение о том, что
прямая касается окружности в одной
точке.
Но это, с точки зрения Демокрита, лишь
мнение, поскольку осуществляется сомни¬
тельная экстраполяция свойств чувствен¬
ного мира на мир разума. Истина может
быть познана только мышлением, и состо¬
ит она (в том, что деление нельзя продол¬
жать сколько угодно. Если бы деление бы¬
ло бесконечным, то пространство состояло
бы из непротяженных точек; объем тела,
слагающийся из непротяженных точек,
равнялся бы нулю, то есть тело состояло
бы из ничего. Следовательно, существует
предел делимости, наименьшая часть про¬
странства ацерг^, не имеющая частей, в
отличие от наименьшей части материи ато-
неделимой физически из-за чрезвы¬
чайной твердости. Дискретно пространство,
заполненное материей, в отличие от бес¬
структурной и беекачественной пустоты
(см. С. Я. Л у р ь е «Теория бесконечно ма¬
лых у древних атомистов», Изд. АН СССР,
1935, стр. 48—126).
Эпикур противопоставил апориям Зено¬
на не только идею прерывности простран¬
ства, но и предположение о прерывности
времени и движения. Однако гипотеза пре¬
рывности пространства и времени, предло¬
женная Демокритом и Эпикуром, была еще
примитивной и односторонней.
Существует мнение, будто этой гипоте¬
зы не существовало и Аристотель впослед¬
ствии ее просто придумал только лишь
для того, чтобы затем блестяще опроверг¬
нуть; что-де такой хороший математик,
как Демокрит, не мог иметь ничего общего
с нею, а Эпикур впоследствии снова вы¬
двинул эту гипотезу, «даже,— как указы¬
вает Симплиций,— несмотря на то, что
Аристотель уже ранее показал, насколько
жалка такая точка зрения!» (см. там же,
стр. 132).
Возражения Аристотеля против гипоте¬
зы прерывности пространства и времени
при ближайшем рассмотрении вовсе не на¬
столько сильны, чтобы показать, «насколь¬
ко жалка такая точка зрения», как это
казалось его знаменитому комментатору.
Возражения эти могут быть разделены на
две группы. К первой группе доводов от¬
носятся те, которые опираются на поня¬
тия (напрпмер, «касание»), справедливые,
по Демокриту, только в мире темного,
чувственного познания и некритически пе¬
ренесенные Аристотелем в область истин¬
ного познания (см. Аристотель «Фи¬
зика», стр. 124—125). Эта группа дово¬
дов нисколько не затрагивает существа ги¬
потезы прерывности пространства и време¬
ни. Так же обстоит дело и со второй груп¬
пой доводов, при помощи которых Аристо¬
тель либо опровергает прерывность про¬
странства, исходя из непрерывности вре¬
мени и движения (см. там же,
стр. 146—148), либо опровергает пре¬
рывность времени, исходя из непрерывно¬
сти пространства и движения (см. там
ж е, стр. 127—128), либо, наконец, опро¬
вергает прерывность и пространства и вре¬
мени, исходя из непрерывности движения
(см. т а м же, стр. 129—130).
И все эти доводы Аристотеля били мимо
цели, поскольку речь шла о прерывности
и пространства, и времени, и движения.
Более того, они противоречили и филосо¬
фии самого' Аристотеля. Разумеется, Ари¬
стотель был сторонником понятия чистой
непрерывности пространства, времени и
движения. С этих позиций возражал он
против гипотезы прерывности простран¬
ства и времени. Но отметить только это—*
значит не заметить у Аристотеля «ж и-
вое:	запросы, искания...», значит
забыть о том, что Аристотель «всюду, на
каждом шагу ставит вопрос именно о
диалектике», значит выбросить
«поиски, колебания, приемы постановки
вопросов» (В. И. Ленин «философские
тетради», 1947, стр. 304).
Исследуя вопрос о бытии и движении,
пространстве и времени, Аристотель при¬
шел к выводу о существовании глубокой
связи между ними, причем свойства дви¬
жения определяются, по Аристотелю, свой¬
ствами бытия, а свойства пространства и
времени — свойствами движения. Каково
движение, таковы и пространство и вре¬
мя. «Ясно, что, каким будет движение, та¬
ким и время; именно: если оно когда-ни¬
будь станет таким же точно и единым, и
время будет одно и то же, если же нет —
не будет» (Аристотель «Физика»,
стр. 101). Развитие науки полностью под¬
твердило эту гениальную мысль Аристо¬
теля. Исследуя дальше взаимосвязь дви¬
жения с пространством и временем, Ари¬
стотель приходит к вопросу о том, явля¬
ются ли пространство и время чистыми
непрерывностями или же они прерывны.
Для того, чтобы решить этот вопрос, сле¬
дует, по его мнению, выяснить характер
движения.

О ГИПОТЕЗЕ ПРЕРЫВНОСТИ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ
85
В античной науке существовало убеж¬
дение, что движение может происходить с
любой скоростью, то есть непрерывно. Но
пространство и время таковы, каково
движение. Следовательно, пространство и
время непрерывны. «Так как всякое дви¬
жение происходит во времени и во всякое
время может происходить движение и, да¬
лее, все движущееся может двигаться ско¬
рее и медленнее, то во всякое время
будет происходить и более скорое и
более медленное движение. Если же это
так, то и время должно быть непрерыв¬
ным» (там же, стр. 127). То есть вре¬
мя непрерывно, поскольку непрерывно
движение. А это значит, по Аристотелю,
что если движение прерывно, то и время
прерывно. Потому он и пришел к выводу
о непрерывности пространства и времени,
что скорость движения может изменять¬
ся непрерывно. «Именно, так как во вся¬
кое время существует более скорое и
более медленное и более скорое в равное
время проходит большую длину, то есть
возможность пройти и двойную и полутор¬
ную длину: может ведь быть такое отноше¬
ние скорости» (там же, стр. 129).
Как известно, современная физика до¬
казала, что в микромире движение может
быть кваятованно, прерывно, а следова¬
тельно, не всякие отношения скоростей
возможны. А если следовать Аристотелю,
то тогда и пространство и время не мо¬
гут быть бесконечно делимы, не суще¬
ствует как угодно малых длин и как угод¬
но малых промежутков времени, посколь¬
ку не существует как угодно малых изме¬
нений скорости. Такова логика Аристотеля.
«В силу одних и тех же оснований и ве¬
личина, и время, и движение слагаются
из неделимых частей и делятся на них, или
же нет» (там же, стр. 125). Величина
у Аристотеля здесь — пространство. Та¬
ким образом, дискретность движения неиз¬
бежно приводит к тому, что и простран¬
ство и время дискретны «в силу одних и
тех же оснований».
Мы увидим ниже, в чем сущность ги¬
потезы прерывности пространства ж вре¬
мени. Квантованность же движения в
микромире, вскрытая современной физи¬
кой, обусловливает иного рода прерыв¬
ность пространства и времени, обусловли¬
вает устойчивость и ограниченность ма¬
териальных объектов (атомов, молекул
и т. д.) во времени и пространстве.
Схоластика отвергла гипотезу прерыв¬
ности пространства и времени Демокрита
и Эпикура и провозгласила одной из своих
догм чистую непрерывность. Схоласт Фома
Брадвардин в своем «Трактате о непре¬
рывном» указывал: «Наука истинна (лишь
постольку), поскольку она не основана на
предположении, что непрерывное состоит
из неделимых» («Zeitschrift fiir die Mathe-
matik und Physik», т. 13, Supplement, 1868,
стр. 86). Церковь жестоко расправлялась
со всеми, кто посягал на любую из ее
догм, в том числе и на эту. Лишь отдель¬
ные смельчаки отваживались выступать
против этой догмы. Таков Николай из От-
рекура, предпринявший в 1340—1345 го¬
дах попытку восстановить гипотезу пре¬
рывности пространства и времени Демокри¬
та и Эпикура и подвергший резкой критике
доводы Аристотеля в пользу чистой непре¬
рывности (см. В. П. 3 у б о в «Николай из
Отрекура и древнегреческие атомисты»,
«Труды института истории естествозна¬
ния и техники», Изд. АН СССР, т. 10,
1956, стр. 338—372). В 1346 году его
точка зрения была осуждена в Авиньоне
папской курией, труды его были сожжены
на костре, и он, лишенный права препо¬
давания, вынужден был публично отречь¬
ся от своих взглядов.
Предпринимаются попытки примирить
гипотезу прерывности пространства и вре¬
мени с религией. Арабские мутекаллимы
ал-Ашари и Наззам, антиохийский патри¬
арх Герард Одонис, испанские иезуиты Ар¬
риага и Овиедо пытаются облечь ее в ми¬
стические одежды, представить мир в
виде суммы неподвижных мигов, точек
покоя, а его движение превратить в ирра¬
циональный божественный акт (см. В. П.
Зубов, там же, стр. 373, 380—381;
«Ломоносов и Славяно-греко-латинская
академия», «Труды института истории
естествознания и техники». Изд АН СССР,
т. 1, 1954, стр. 9—30).
Во второй половине XVI века, в эпоху
Возрождения, с гипотезой прерывности
пространства и времени выступил Джор¬
дано Бруно. Догматам церкви об ограни¬
ченности Вселенной и чистой непрерыв¬
ности пространства и времени он противо¬
поставил учение о безграничности Вселен¬
ной и о прерывности пространства и време¬
ни. «Причиной и основанием всех ошибок
как в физике, так и в математике являет¬
ся допущение непрерывности и бесконеч¬
ного деления»,— утверждал он (Jordanus
В run us «De triplici minimo», цит. по
книге С. Я. Лурье «Теория бесконечно ма¬
лых у древних атомистов», стр 12). Про¬
странство, в представлении Джордано Бру¬
но, состоит из неделимых далее частей,
точек. Сложение точек образует линию,
в результате движения линии образует¬
ся поверхность, а в результате движе¬
ния последней образуется тело. Подобно
Демокриту и Эпикуру, Джордано Бруно
отличал наименьшую часть пространства,
точку, от наименьшей части материи, ми¬
нимального тела, атома. Окружность и ка¬
сательная к ней соприкасаются по мини¬
мальному отрезку. Время прерывно и со¬

86
Р. А. АРОНОВ
стоит из атомов времени. Джордано Бруно
мужественно отстаивал свои взгляды и не
отрекся от них, несмотря на угрозы и
пытки.
Впоследствии все более и более множи¬
лись ряды сторонников гипотезы прерыв¬
ности пространства и времени. И среди них
были такие выдающиеся философы и уче¬
ные, как Галилео Галилей, Френсис Бэкон,
Пьер Гассенди и многие другие. Так, на¬
пример, Галилео Галилей сделал еще один
шаг в развитии гипотезы прерывности про¬
странства и времени, заменив	Де¬
мокрита бесконечно малыми неделимыми,
полагая, «что не только две неделимых ча¬
стицы, но и десять, сто и тысяча частиц
не могут составить конечной делимой вели¬
чины, ибо для этого их потребуется беско¬
нечное множество» (Галилео Галилей
«Беседы и математические доказательства,
касающиеся двух новых отраслей науки»,
Соч., т. 1, Гостехиздат, 1934, стр. 94).
Пространство состоит из бесконечного мно¬
жества неделимых, оно сплошь прерыв¬
но. Окружности — «многоугольники с
бесконечно большим числом сторон» (т а м
же, стр. 84). Прямая не является чистой
непрерывностью; «линию, разделенную на
бесконечное число частей, т. е. составлен¬
ную из неделимых бесконечно малых
частиц, мы можем представить себе про¬
стирающейся без прерывания конечными
пустотами, но включающей бесконечное
множество малых неделимых пустых про¬
странств» (там же, стр. 85). При этом
Галилей не ограничивался общими сооб¬
ражениями, а опирался на понятие дис¬
кретности пространства при решении
ряда геометрических и механических
задач.
Как известно, с критикой гипотезы пре¬
рывности пространства и времени высту¬
пил в 80-х годах XVIII века Иммануил
Еант. Среди антиномий чистого разума
есть и антиномия простого и сложного,
существенно опирающаяся на понятие чи¬
стой непрерывности пространства. Однако
отметить только это далеко не достаточно.
Говоря о сторонниках гипотезы прерывно¬
сти пространства и времени (Ёант назы¬
вал их монадистами), он указывал, что
«они опасались, не состоит ли линия в
природе кз физических точек, а следова¬
тельно истинное пространство в объекте —
из простых частей, тогда как то простран¬
ство, которое мыслит геометр, нисколько
из этого не состоит. Они не знали, что
только это мыслимое пространство делает
возможным физическое, т. е. протяжение
самой материи; что пространство никак не
есть свойство вещей самих по себе, а толь¬
ко форма нашей способности чувственно¬
го представления» (Кант «Пролегоме¬
ны», 1934, стр. 155),
Любое явление, пишет Кант, «необходи¬
мо обладает тем свойством, что ни одна
часть его не проста, так как ни одна часть
пространства не проста. Впрочем, монади-
сты ловко пытаются обойти это затрудне¬
ние, именно они утверждают, что не про¬
странство составляет условие возможности
предметов внешнего наглядного представ¬
ления (тел), а наоборот, предметы внеш¬
него наглядного представления и динами¬
ческое отношение между субстанциями во¬
обще составляют условие возможности
пространства» (Кант «Критика чистого
разума», 1915, стр. 275). С точки зре¬
ния Канта, это ложно, так как о телах
мы имеем понятие как о явлениях, а они
предполагают пространство как их усло¬
вие.
И чтобы не оставалось никаких сомне¬
ний, Кант здесь же со всей добросовестно¬
стью выясняет, в чем сущность его разно¬
гласий с монадистами. Она состоит от¬
нюдь не в том, что понятие прерывности
пространства и времени ложно и понятие
их чистой непрерывности истинно, а в том,
что гипотеза прерывности пространства и
времени соответствовала бы действитель¬
ности лишь в том случае, если бы про¬
странство и время обладали объективной
реальностью и если бы их свойства опре¬
делялись свойствами вещей и их взаимо¬
действий. «Если бы предметы внешнего
наглядного представления были вещами в
себе, то доказательство монадистов, конеч¬
но, имело бы силу» (там же).
Развитие науки доказало, что вещи и
их взаимодействия определяют свойства
пространства и времени, доказало позна¬
ваемость вещей в себе, их объективную
реальность. А тогда, согласно Канту, пра¬
вы монадисты, и, следовательно, справед¬
лива гипотеза прерывности пространства
и времени.
Уже Гегель обратил внимание на это.
В своей «Логике» он заметил, что в анти¬
номии Канта о простом и сложном «содер¬
жится та мысль, что пространство и вре¬
мя должны рассматриваться не только
как непрерывные, но так же и как прерыв¬
ные, между тем как, напротив, в прежней
метафизике останавливались на одной
лишь непрерывности...» (Гегель, Соч.,
т. 1, стр. 98—99).
Правда, Гегель здесь, как и везде, ве¬
рен себе. Ничего не говорит он о том, что
гипотеза прерывности пространства и вре¬
мени была предложена еще Демокритом.
Всю историю развития гипотезы прерыв¬
ности пространства и времени он выбра¬
сывает, приписывая ее лишь одному Кан¬
ту. «Это прехарактерно! Мистик-идеа-
лист-спиритуалиет Гегель (как и вся ка¬
зенная, поповски-идеалистическая филосо¬
фия нашего времени) превозносит и жует

О ГИПОТЕЗЕ ПРЕРЫВНОСТИ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ
87
мистику-идеализм в истории философии,
игнорируя и небрежно третируя материа¬
лизм. Ср. Гегель о Демокрите — nil!!»
(В. И. Ленин «Философские тетради»,
стр. 263). Тём более, что сам Гегель, при¬
дирчиво разбирая антиномию Канта, от¬
мечает, что в ней содержится мысль о
прерывности пространства и времени, но
что содержится она в ней неявно. Гегель
показывает, что сам Кант вопреки вскры¬
той им антиномии односторонне приписы¬
вает пространству бесконечную делимость,
непрерывность и что в действительности
антиномия простого и сложного всеобща,
относится и к пространству и времени:
«...Из этого следует, что ни одно из этих
определений, взятое отдельно, не истин¬
но, а истинно лишь их единство. Это есть
истинно диалектический способ рассмот¬
рения этих определений, равно как и ис¬
тинный результат» (Гегель «Наука ло¬
гики», Соч., т. V, стр. 214). В. И. Ленин
по этому поводу в «Философских тетрадях»
замечает на полях: «Истинная диалекти¬
ка» (стр. 90).
Гегель первый обратил внимание на то,
что -гипотеза чистой прерывности прост¬
ранства и времени является столь же одно¬
сторонней, как и понятие их чистой не¬
прерывности. Он развил дальше гипотезу
прерывности пространства и времени, по¬
казав, что они поэтому и кроме того не¬
прерывны. Но этими противоречивыми
свойствами обладают, по Гегелю, лишь по¬
нятие пространства и понятие времени, а
не реальное пространство и время.
Лишь в 1854 году была предпринята но¬
вая попытка восстановить гипотезу пре¬
рывности пространства и времени. В этом
году Риман прочел в Геттингене свою зна¬
менитую лекцию «О гипотезах, лежащих в
основании геометрии». «Лекции Римана,
по-видимому, никто из слушавших его не
понял,— пишет Б. Н. Делоне,— и только
один старик Гаусс (который скончался в
следующем, 1855 г.), присутствовавший
на лекции Римана, хотя и промолчал, но,
по преданию, ушел с нее глубоко задумав¬
шись» (Б. Н. Делоне «Геометрия Лоба¬
чевского и развитие современного естество¬
знания», журнал «Природа» № 2, 1956,
стр. 68).
Многое из того, о чем говорил тогда
Риман, уже давно стало неотъемлемой
частью физики, математики и философии,
кое-что становится понятным только в
самое последнее время. Риман первый по¬
пытался математически осмыслить гипо¬
тезу прерывности пространства и времени,
основания геометрии дискретного многооб¬
разия. Он попытался выяснить, каковы ка¬
чественные и количественные отличия по¬
следнего от того непрерывного многообра¬
зия, с которым имеет дело его геометрия и
геометрия Евклида. «С количественной точ¬
ки зрения сравнение осуществляется в слу¬
чае дискретных многообразий посредством
счета, в случае непрерывных — посредст¬
вом измерения» (Б. Рима н. Сочинения,
«О гипотезах, лежащих в основании гео¬
метрии», 1948, стр. 280).
«Эмпирические понятия, на которых ос¬
новывается установление пространствен¬
ных метрических отношений,— понятия
твердого тела и светового луча,— по-види¬
мому,— говорит Риман,— теряют всякую
определенность в бесконечно малом. Поэ¬
тому вполне мыслимо, что метрические от¬
ношения пространства в бесконечно малом
не отвечают геометрическим допущениям...
Вопрос о том, справедливы ли допущения
геометрии в бесконечно малом, тесно свя¬
зан с вопросом о внутренней причине воз¬
никновения метрических отношений в про¬
странстве. Этот вопрос, конечно, также от¬
носится к области учения о пространстве, и
при рассмотрении его следует принять во
внимание сделанное выше замечание о
том, что в случае дискретного многообра¬
зия принцип метрических отношений со¬
держится уже в самом понятии этого мно¬
гообразия, тогда как в случае непрерывно¬
го многообразия его следует искать где-то
в другом месте. Отсюда следует, что или то
реальное, что создает идею пространства,
образует дискретное многообразие, или же
нужно пытаться объяснить возникновение
метрических отношений чем-то внешним —
силами связи, действующими на это реаль¬
ное» (там же, стр. 291).
Идея пространства есть отражение, об¬
раз того реального пространства, о котором
и идет речь. Если пространство непрерыв¬
но, то его метрические свойства определя¬
ются теми связями, движениями, процесса¬
ми, проявлением которых и являются свой¬
ства пространства и времени. С точки
зрения Римана, существует и другая воз¬
можность (дискретное пространство), кото¬
рая реализуется, по-видимому, в предельно
малых областях пространства, где тела и
процессы обладают качественно иными
свойствами, нежели в макромире. Однако
если это модель чистой дискретности, то
метрические свойства заложены в ней са¬
мой и не определяются движением матери¬
альных объектов в микромире. В действи¬
тельности свойства дискретного простран¬
ства суть проявления специфических
свойств движения микромира, а следова¬
тельно, ему не может соответствовать
модель чистой дискретности.
Следующий шаг в развитии гипотезы
прерывности пространства и времени будет
состоять, по-видимому, в синтезе этих двух
возможностей. Первая из них послужила
тем основанием, на котором выросла совре¬
менная теория пространства и времени

88
Р. А. АРОНОВ
макромира, общая теория относительности
Эйнштейна. Вторая была не понята и от¬
брошена, «хотя,— как отмечает по этому
поводу Вейль,— быть может, именно в
этом направлении следует искать реше¬
ния проблемы пространства» (см. Риман,
Сочинения, стр. 525). «Здесь,— писал Ри¬
ман,— мы стоим на пороге области, при¬
надлежащей другой науке — физике, и
переступать его не дает нам повода сегод¬
няшний день» (там ж е, стр. 292).
Этот день наступил лишь в XX веке, ко¬
гда была создана квантовая механика и
когда теория поля приступила к изучению
таких областей микромира, в которых нель¬
зя было более игнорировать трудности с
бесконечностями.
Идея о прерывности времени была вы¬
сказана в 1925 году Дж. Дж. Томсоном в
связи с его гипотезой прерывности элект¬
рического поля в микромире (Дж. Дж.
Томсон «Прерывность электрических
сил», «Proceedings of the Royal Society of
Edinburgh», т. XLYI, 1925—1926, стр. 90).
Идея Томсона была подхвачена целым ря¬
дом физиков, особенно Р. Леви, который
предположил, что время дискретно, что оно
состоит из квантов времени порядка
10~24 сек., названных им хрононами (см.
Р. Леви «Атом в теории всеобщего, пре¬
рывного действия», «Comptes Rendus
I’Academie des sciences», т. 183, № 22,
1926, стр. 1026), а также Г. Покровским
(Г. П о к р о в с к и й «Е вопросу о струк¬
туре времени», «Zeitschrift fiir Physik»,
т. 51, 1928, стр. 737; «Природа времени»,
«Nature», т. 127,	№	3209,	1931,
стр. 667), который попытался уточнить
величину хронона (по его подсчетам она
оказалась равной 0 = 4,3 . 10~24 сек.) и
даже попытался сравнить ее с эксперимен¬
том. Так как любой промежуток времени
должен быть целым кратным 0, то длина
волны света не может быть меньше сО,
а разность длин волн, соответствующих,
например, двум соседним спектральным ли¬
ниям, должна быть равна целому числу их.
Оказалось, что, хотя не любому целому
числу с0 соответствовала разность длин
волн, любой разности длин волн света со¬
ответствовало цел')^ число сО. Впослед¬
ствии в связи с изучением космических
лучей пришлось прийти к выводу, что 0
значительно меньше, чем 10—24 сек. Одна¬
ко идея о хрононах, возникшая вне связи
со свойствами пространства и трудностя¬
ми теории, дальнейшего развития не по¬
лучила.
Следующий шаг был сделан Д. Д. Ива¬
ненко и В. А. Амбарцумяном (В. Амбар¬
цумян и Д. Иваненко «К вопро¬
су о ликвидации бесконечного самодей-
етвия электрона», «Zeitschrift ftir Physik»,
т. 64,1930, стр. 563). Они исходили из про¬
стейших предположений, что существует
некоторая минимальная длина а и некий
а
минимальный промежуток времени — и что
все координаты (и пространственные и вре¬
менные) могут принимать лишь целочис¬
ленные значения: х - ka, у - та, z =
= па, где k, т, п — целые числа, то
есть что пространство и время представ¬
ляют собой некую четырехмерную кубиче¬
скую решетку точек. Было исследовано по¬
ведение заряженных частиц и электромаг¬
нитного поля в прерывном пространстве и
времени и взаимодействие частиц и поля.
При этом обычные дифференциальные
уравнения теории поля переходят в урав¬
нения в конечных разностях, которые, од¬
нако, при а-^о приобретают обычный вид.
Собственная энергия электрона при этом
конечна. Теория, развитая на этой основе,
смогла объяснить ряд физических явлений,
например, радиационное трение. Однако
уже на этой ступени гипотеза прерывно¬
сти пространства и времени столкнулась
с серьезными математическими трудностя¬
ми, главным образом из-за того, что она
оказалась релятивистски неинвариантной.
Отсутствие релятивистской инвариантно¬
сти было признано принципиальным не¬
достатком этой гипотезы, и она была от¬
вергнута.
Неудача всех попыток ликвидировать с
каждым годом растущие трудности теории
привела к тому, что уже в 1947 году гипо¬
теза прерывности пространства и времени
была вновь возрождена Снайдером (С н а й-
д е р «Квантованное пространство — вре¬
мя», «Physical Review», т. 71,	1947,
стр. 38), но уже на более высокой основе.
Снайдер исходит из существования мини¬
мальной длины а, которая естественным об¬
разом входит в теорию. Координаты явля¬
ются эрмитовыми операторами, обладаю¬
щими целочисленным спектром собствен¬
ных значений вида та, где т — целое чи¬
сло. Пространство однородно и изотропно.
Это был шаг вперед в развитии гипотезы
прерывности, так как решетчатая модель
не может не быть анизотропной.
В. Л. Авербах и Б. В. Медведев (В. Л.
Авербах и Б. В. М е д в е д е в «К тео¬
рии квантованного пространства — време¬
ни», ДАН СССР, т. 64, Xi 1, 1949, стр. 41)
попытались развить более общую теорию,
из которой гипотеза Снайдера получается
как частный случай.
П. Г. Кард предпринял попытку нереля¬
тивистски рассчитать энергетические уров¬
ни водородоподобного атома в прерывном
пространстве и времени. Учет прерывности
пространства и времени привел к некото¬
рому сдвигу уровнен водородоподобного ато¬
ма. И хотя поправки к энергетическим тер¬
мам (если минимальная длина есть величи¬

О ГИПОТЕЗЕ ПРЕРЫВНОСТИ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ
89
на порядка 10~13 см) очень малы
(~137—2), однако, как отмечает П. Г. Кард,
в связи с более точной теорией сверхтонкой
структуры «можно надеяться в будущем
на прямую экспериментальную проверку
основных идей квантования пространства»
(П. Г. Кард «Водородоподобный атом в
квантованном пространстве». Кандидат¬
ская диссертация, Тарту, 1949, стр. 92).
А.	А. Марх (A. March «Quantum me¬
chanics of particles and wave fields». N. Y.
1951)	пытался построить релятивистски
инвариантную теорию прерывности про¬
странства и времени. Учет прерывности
пространства и времени приводит к такому
изменению энергии взаимодействия частиц
и полей, что для длин волн, меньших мини¬
мальной длины, она становится равной ну¬
лю. При этом удается объяснить ряд физи¬
ческих явлений (например, магнитный мо¬
мент нуклеонов), выводы теории оказыва¬
ются в хорошем согласии с эксперименталь¬
ными данными. Однако, хотя элементарные
частицы «в известном смысле» протяжен¬
ны, в теории они точечны вследствие тре¬
бования ее релятивистской инвариантно¬
сти.
Тем не менее попытки построить реля¬
тивистски инвариантную теорию прерыв¬
ности пространства и времени продол¬
жаются. Л. Шифф (Л. Ш и ф ф «Квантование
пространства в нелинейной теории поля»,
«Physical Review», т. 92, №	3,	1953,
стр. 766) предпринял попытку построить
нелинейную теорию поля в прерывном
пространстве и времени. Р. Рело (Р. Р е л о
«Квантовый спектр масс, пространства и
времени», «Le Journal de Physique et le
Radium», т. 14, N° 5, 1953, стр. 346)
построил теорию прерывности простран¬
ства и времени, которая привела к нахо¬
дящемуся в удовлетворительном согласии
с экспериментальными данными спектру
масс элементарных частиц.
Действительно, гипотеза прерывности
пространства и времени связана со спек'
тром масс, поскольку из нее можно за¬
ключить о существовании его верхней и
нижней границы, максимальной массы и
минимальной массы. Существование мини¬
мальной длины означает существование
минимальной длины волны, максимальной
частоты, то есть максимальной энергии,
а следовательно, максимальной массы.
Мысль о существовании минимальной мас¬
сы не требует специальных разъяснений,
но для того, чтобы заключить, является ли
последняя квантом массы, необходим, одна¬
ко, еще дополнительный анализ.
П. Кальдирола («Уравнение движения
электрона в классической электродинами¬
ке», «Nuovo Cimento», т. 10, N° 12,
1953)	предпринял попытку построить
.электродинамику в прерывном простран¬
стве и времени. М. Джеммер попытался
философски осмыслить гипотезу прерыв¬
ности (см. М. Jammer «Concepts of spa¬
ce. The history of theories of space in phy¬
sics», 1954). В. И. Свидерский в своей
недавно вышедшей монографии, посвящен¬
ной исследованию пространственно-вре¬
менных представлений в физике, предпри¬
нял попытку оценить гипотезу прерывно¬
сти пространства и времени с позиций ди¬
алектического материализма (см. В. И,
Свидерский «Философское значение
пространственно-временных представлений
в физике», 1956). И т. д.
* * *
Гипотеза прерывности пространства и
времени еще сталкивается с серьезными
математическими трудностями. И, тем не
менее, гипотеза эта привлекает к себе все
больше и больше сторонников, математиче¬
ские трудности на ее пути постепенно
преодолеваются, она выходит уже на стра¬
ницы учебных пособий (A. March «Quan¬
tum mechanics of particles and wave fields»,
1951; А. Соколов и Д. Иваненко
«Квантовая теория поля», 1952). По-види¬
мому, гипотеза прерывности отражает су¬
щественные свойства пространства и вре¬
мени в области предельно малых расстоя¬
ний и промежутков времени. В этом при¬
чина глубокого интереса к ней, и в этом
залог ее будущего успеха.
Разумеется, она бессмысленна для то¬
го, кто отрывает пространство и время от
движущейся материи, кто полагает, что
они существуют независимо друг от друга.
В действительности пространство и время
обладают объективной реальностью, а их
свойства суть проявления свойств движе¬
ния материи. Общая теория относительно¬
сти установила эту связь для гравитаци¬
онного поля в явном виде, теорема Нетер
(Е. Noether «Nachrichten von der Kon.'g-
lichen Gesellschaft der Wissenschaften zu
Gottingen», Mathematisch-physikalische Klas-
se, 1918, стр. 235) вскрыла существова¬
ние глубокой связи между свойствами про¬
странства и времени и законами сохране¬
ния движения. Новейшее развитие теории
поля обнаружило тесную связь времени с
зарядом и спином элементарных частиц
(см. сборник «Новейшее развитие кванто¬
вой электродинамики», Изд-во иностран¬
ной литературы, М., 1954, стр. 115).
Наши представления и понятия о про¬
странстве и времени изменялись в связи
с изучением новых форм движения мате¬
рии: классические представления о про¬
странстве и времени возникли в связи с
изучением механического движения; пред¬
ставления о пространстве и времени тео¬
рии относительности — в связи с изуче¬
нием электромагнитных процессов; изуче¬

90
Р. А. АРОНОВ
ние гравитационного поля сопровождалось
возникновением представлений о про¬
странстве и времени общей теории относи¬
тельности.
Свойства пространства и времени опре¬
деляются свойствами движения материи.
Но движение прерывно и непрерывно,
оно противоречиво; оно потому и возможно,
что представляет собою единство этих про¬
тивоположных свойств. Движение непре¬
рывно, поскольку оно есть связь, переход
из одного состояния материи в другое. Дви¬
жение прерывно, поскольку этот переход
есть граница между ними, поскольку они
качественно отличны друг от друга. Про¬
тиворечивость движения материи прояв¬
ляется в противоречивости пространства и
времени. Пространство и время прерывны,
состоят из частей, качественно отличных
друг от друга, но они таковы, что грани¬
ца между ними есть их связь, их переход
друг в друга. Пространство и время
сплошь прерывны, и поэтому они непре¬
рывны. Любая часть пространства и вре¬
мени не бесконечно делима, не безгранич¬
на. При таком делении раньше или позже
мы достигнем границы, некоторого мини¬
мального расстояния и минимального про¬
межутка времени. Однако это вовсе не
означает исчезновения пространства и вре¬
мени. Речь идет лишь о том, что при
таком делении на определенной ступени
изменяется и качество пространства и вре¬
мени, что в предельно малых областях
пространство и время обладают качествен¬
но иными свойствами, подчиняются другой
геометрии, что экстраполяция свойств
пространства и времени макромира за пре¬
делы этих границ неправомерна. Нам пред¬
ставляется, что несохранение четности и
отсутствие зеркальной симметрии про¬
странства в К- и (5- распаде также свиде¬
тельствуют об этом.
Между прочим, отсюда следует необхо¬
димость существования и верхней грани¬
цы, максимального расстояния и макси¬
мального промежутка времени. Об этом
свидетельствуют и те трудности, которые
испытывает современная космология. Су¬
ществование границы вовсе не означает
конечности Вселенной, оно означает лишь
то, что в предельно больших областях про¬
странство и время обладают качественно
иными свойствами, что экстраполяция
известных до сих пор свойств простран¬
ства и времени за пределы этих границ
неправомерна. Эти качественно иные свой¬
ства пространства и времени отражают
качественно иные свойства движения ма¬
терии. Установить эти границы и познать
свойства движения материи за их преде¬
лами— такова важнейшая задача, стоя¬
щая перед физикой микромира и космо¬
логией.
* * *
Возникшая в глубокой древности, обо¬
гащенная многовековой историей, гипотеза
прерывности пространства и времени до¬
стигла теперь такой ступени, когда она из
области общих философских соображении
переходит в естествознание, становится
предметом специальных наук. Микромир—
элементарные частицы и поля, взаимодей¬
ствия между ними, единство их корпуску¬
лярных и волновых свойств, движение,
обладающее качественно иными свойства¬
ми, нежели в макромире,— обусловливает
и качественно иные свойства пространства
и времени.
Между тем квантовая теория поля исхо¬
дит из того, что свойства пространства и
времени в микромире и макромире тожде¬
ственны. Разумеется, это рано или поздно
должно было привести к внутренним про¬
тиворечиям теории. Игнорирование того,
что свойства пространства и времени в ми¬
кромире являются качественно иными, не¬
жели в макромире, привело к отмеченным
выше трудностям с бесконечностями, кото¬
рые свидетельствуют о существовании пре¬
дела применимости классических представ¬
лений о пространстве и времени в микро¬
мире.
«Исправление существующих тео¬
рий...— как отмечают Л. Д. Ландау и
И. Я. Померанчук,— потребовало бы вве¬
дения совершенно новых физических пред¬
ставлений... в физику была бы введена но¬
вая универсальная длина...» (Л. Ландау
и И. Померанчук «О точечном взаи¬
модействии в квантовой электродинамике»,
ДАН СССР, т. 102, N° 3, 1955, стр. 491).
Гипотеза прерывности пространства и
времени делает в физике лишь первые
робкие шаги. Вначале это грубые модели
решеток, в которых пространство и время
представляются состоящими из ячеек с
резкими, неизменными границами, модели
чистой дискретности, столь же односторон¬
ние, как и понятие чистой непрерывности.
Попытки дальнейшего развития этих про¬
стейших моделей наталкиваются на серь¬
езные математические и физические труд¬
ности. Не преодолев их, гипотеза прерыв¬
ности пространства и времени исчезает с
тем, однако, чтобы спустя некоторое вре¬
мя возродиться вновь на более высоком
уровне. Гипотеза Снайдера страдает, по
крайней мере, следующими двумя принци¬
пиальными недостатками. Во-первых, она
имеет дело не с реальным пространством и
временем, а лишь с понятием пространства
и времени. Согласно гипотезе Снайдера,
частицы неточечны не в реальном (коор¬
динатном) пространстве, а в некотором аб¬
страктном У-пространстве, так называемом
пространстве волновых уравнений; в ре¬
альном (координатном) пространстве ча¬

О ГИПОТЕЗЕ ПРЕРЫВНОСТИ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ
91
стицы по-прежнему точечны. Во-вторых,
она непоследовательна, так как, хотя опе¬
раторы пространственных координат обла¬
дают дискретным спектром собственных
значений, спектр собственных значений
оператора времени непрерывен.
Попытки дальнейшего развития гипоте¬
зы прерывности пространства и времени
наталкиваются на серьезные трудности,
связанные, с одной стороны, с тем, что ап¬
парат математического анализа отражает
не дискретные свойства пространства и
времени, а непрерывные, исходит сущест¬
венно из абстракции континуума, и поэто¬
му приходится пользоваться громоздким
аппаратом теории уравнений в конеч¬
ных разностях, весьма условно и отдален¬
но отражающим дискретные свойства про¬
странства и времени; с другой стороны,
это трудности, связанные с требования¬
ми релятивистской инвариантности тео¬
рии.
Что касается математического аппарата,
то распространение математических абст¬
ракций, справедливых в макромире, на
предельно малые области пространства
привело и здесь к трудностям, аналогич¬
ным трудностям теории поля. Теория мно¬
жеств, являющаяся основой всего строй¬
ного здания математического анализа, ока¬
залась чреватой внутренними противоре¬
чиями, привела к антиномиям. Теория мно¬
жеств и математический анализ суще¬
ственно опираются на понятие непрерыв¬
ности и представляют собой математиче¬
ский аппарат, соответствующий чистой
непрерывности пространства и времени.
Поэтому они справедливы и соответствуют
действительности там и настолько, где и
насколько справедливо и соответствует
действительности понятие чистой непре¬
рывности пространства и времени. Вот по¬
чему до тех пор, пока рассматриваются
тела и процессы макромира, пока рассмат¬
риваются макроразмеры, математический
анализ приводит к прекрасным результа¬
там.
Антиномии теории множеств отнюдь
не свидетельствуют о ложности математи¬
ческого анализа. Они свидетельствуют
лишь о том, что область его применения не
безгранична, что существует предел при¬
менимости его понятий в микромире, и
прежде всего основного понятия чистой
непрерывности. В современной математи¬
ке еще нет попыток создать новый мате¬
матический аппарат, опирающийся на по¬
нятие дискретности пространства и време¬
ни. Только в этом случае она смогла бы,
по-видимому, преодолеть антиномии тео¬
рии. Мысли Римана и Вейля остались в ма¬
тематике не более чем догадками, не поня¬
тыми их потомками и отвергнутыми ими
как вздорные. Современная математика
почти так же далека от гипотезы прерыв¬
ности пространства и времени, как и сто
лет тому назад. Объясняется это прежде
всего тем, что теоретическая физика еще
не поставила перед ней со всей остротой
такую задачу, а в математике, как, впро¬
чем, и в любой другой науке, ничего не де¬
лается обычно без особой на то необходимо¬
сти. Однако антиномии теории множеств,
развитие современной физики и философии
рано или поздно поставят перед ней эту за¬
дачу, и тогда 1ениальная риманова догад¬
ка воплотится в стройную и строгую ма¬
тематическую теорию.
Главные трудности, которые приходится
сейчас преодолевать гипотезе прерывности
пространства и времени, связаны с реляти¬
вистской инвариантностью. А между тем.
как нам представляется, требования реля¬
тивистской инвариантности несовместимы
с гипотезой прерывности и, по-видимому,
не имеют места в области предельно ма¬
лых расстояний и предельно малых про¬
межутков времени. Л. Зильберштейн
(L. Silbe rstein «Discrete Spacetime»,
University of Toronto press, Physics series,
1936), попытавшийся согласовать гипоте¬
зу прерывности пространства и времени с
теорией относительности, пришел к выво¬
ду, что для больших расстояний и боль¬
ших промежутков времени справедлива
теория относительности и поэтому имеет
место релятивистская инвариантность тео¬
рии, а для предельно малых расстояний и
промежутков времени выводы теории отно¬
сительности (а вместе с ними и требования
релятивистской инвариантности теории)
не имеют места. И это понятно. Теория от¬
носительности опирается на понятие чи¬
стой непрерывности пространства и вре¬
мени, она справедлива там и настолько,
где и насколько справедливо понятие чи¬
стой непрерывности, то есть в области
макромира. Ее экстраполяция на микромир
сопровождается рядом теоретических неле¬
постей, и среди них точечность элементар¬
ных частиц и точечность взаимодействий
частиц и полей, ибо точечные частицы
могут непосредственно взаимодействовать
только тогда, когда они совпадают, нахо¬
дятся в одной и той же точке простран¬
ства.
В релятивистской механике, как и в
классической, связь между пространствен¬
ными и временными свойствами и движе¬
нием материи еще неявна, она будет явно
установлена лишь в процессе дальнейшего
развития теории. Пространство и время
классической механики и теории относи¬
тельности суть проявления механическо¬
го движения материи. Теория относитель¬
ности описывает и электромагнитные и
ядерные процессы лишь постольку, по¬
скольку они связаны с перемещением, ме-ч

92
Р. А. АРОНОВ
ханическим движением. Специфика этих
движений, этих процессов, проявле¬
ние их свойств в свойствах пространства
и времени в рамках классической меха¬
ники и теории относительности еще не
учтены.
Теория относительности есть лишь пер¬
вое приближение к действительности даже
в макромире. Ее экстраполяция на микро¬
мир означает распространение понятия чи¬
стой непрерывности на область, в которой
оно не соответствует действительности.
«Я все больше склоняюсь к убеждению,—
писал А. Эйнштейн,— что нельзя продви¬
нуться дальше с теорией континуума, ибо
римановская метрика напрашивается
здесь как единственное естественное поня¬
тие» (Письмо Эйнштейна Инфельду от
6 марта 1941 года. Цит. по статье Л. И н-
ф е л ь д «Мои воспоминания об Эйнштей¬
не». УФН, т. LIX, вып. 1, 1956, стр. 171—
172). К этому убеждению начинает сейчас
постепенно приходить современная физика.
Чем скорее это будет понято, тем быстрее
будут преодолены те трудности, которые
стоят на пути ее развития.
Нам представляется, что попытки пре¬
одолеть трудности теории поля, сохраняя
старые представления о пространстве и вре¬
мени, обречены на неудачу. Мы не можем
не согласиться с И. Е. Таммом, который,
вспоминая об идеях Римана, пишет: «...Мне
представляется весьма вероятным, что в
микрокосмических масштабах пространст¬
во дискретно, т. е. что в микрокосме осу¬
ществляется первая из указанных Риманом
возможностей» (И. Е. Т а м м «А. Эйн¬
штейн и современная физика», УФН,
т. L1X, вып. 1, 1956, стр. 9). Точнее, син¬
тез обеих. Теория прерывности простран¬
ства и времени, разумеется, не будет тео¬
рией чистой дискретности, она естествен¬
ным образом включит понятие непрерывно¬
сти как момент, а следовательно, и теорию
чистой непрерывности (в том числе и тео¬
рию относительности) как снятую, как не¬
кий предельный случай.
Залог будущего успеха гипотезы пре¬
рывности пространства и времени заклю¬
чается не только в том стихийном интере¬
се, который проявляется к ней в физике,
и не только в том, что эта гипотеза спо¬
собствует преодолению трудностей теории,
но также и в том, что она является след¬
ствием общих законов диалектики, зако¬
нов о глубокой связи пространства и вре¬
мени с движением материи. «Движение
есть сущность времени и пространства.
Два основных понятия выражают эту
сущность:	(бесконечная) непрерывность
(Kontinuitat) и «пунктуальность» ^отри¬
цание непрерывности, прерывность). Дви¬
жение есть единство непрерывности (вре¬
мени и пространства) и прерывности
■ (времени и пространства)» (В. И. Ленин
«философские тетради», стр. 241).

Опиум для интеллигенции, или
философия истории Раймона Арона
И. С. КОН (Ленинград)
В современной идеологической борьбе
большое место занимают вопросы гносеоло¬
гии и методологии истории. Как справедли¬
во отметил французский философ-марксист
Роже Гароди, «все стременные нападки на
марксизм в области философии основы¬
ваются на субъективистской концепции
истории и социологии» (см. «Cahiers du
communisme» N° 7—8, 1955, p. 893). До¬
казывая принципиальную непознаваемость
исторического прошлого, отвергая объек¬
тивную закономерность общественного раз¬
вития, отрицая фа.кт социального прогрес¬
са, буржуазная философия истории насаж¬
дает настроения уныния и скептицизма,
стремится помешать сплочению людей под
благородным знаменем демократии и социа¬
лизма.
I.	Кризис буржуазного историзма и
«критическая философия истории»
В своем походе против идеи историче¬
ской объективности идеалистическая фи¬
лософия (и в этом состоит ее главная
опасность) опирается на действительно су¬
ществующий кризис буржуазной историче¬
ской мысли, или, как выражаются на За¬
паде, «кризис историзма». С тем, что
«кризис историзма» существует, согласны
все, но подразумевают под ним самые раз¬
личные вещи (см. D. Е. L е е а п d R. N.
Beck «The Meaning of «Historicism», «The
American Historical Review». Vol. LIX, N 3.
1954). Одни имеют в виду кризис метафи¬
зического натурализма и позитивизма в
истории, другие — кризис рационалисти¬
ческих теорий прогресса, третьи — внут¬
ренний кризис исторической науки, чет¬
вертые — общий кризис буржуазного ми¬
ровоззрения и т. д. На самом деле кризис
буржуазного историзма включает в себя все
эти «кризисы».
Подобно кризису физики, .кризис бур¬
жуазного историзма имеет ж.ак социальные,
так и гносеологические корни. Социальной
основой его является усиливающаяся ре¬
акционность буржуазии, которая не заин¬
тересована в правдивом освещении про¬
шлого и стремится опровергнуть материали¬
стическую идею объективной исторической
закономерности. При этом стихийность раз¬
вития капиталистического общества и те
всемирно-исторические потрясения, кото¬
рые пришлось пережить человечеству в
XX веке, рассматриваются как опроверже¬
ние исторического оптимизма и доказа¬
тельство невозможности научного предви¬
дения в сфере общественных отношений.
«Человек XX века утратил веру в свою
историю»,— пишет французский публи¬
цист Пьер-Анри Симон. Мы видим в истории
не логику, а трагизм, мы не верим в воз¬
можность исторического предвидения, у нас
нет больше уверенности в будущем, а
имеются лишь робкие и туманные надеж¬
ды. Не претендуя на то, чтобы «творить
историю», мы просто возобновляем путь с
того места, до которого довели нас пред¬
шествующие поколения, и ценою жесто¬
ких страданий прокладываем его дальше,
«не имея другой уверенности, кроме ра¬
дости при каждом преодоленном препят¬
ствии, при каждом успехе, приближаю¬
щем нас к неизвестной цели нашего земно¬
го пути» (Р.-Н. Simon «L’esprit et
1’hHoire». 1951, pp. 217, 221).
Но кризис буржуазного историзма коре¬
нится не только в социальных процессах
эпохи империализма. Подобно кризису фи¬
зики, он порожден противоречием между
колоссально расширившимися горизонтами
и изменившимся предметом науки, с одной
стороны, и устаревшей, идеалистической
методологией буржуазных историков — с
другой. Достижения археологии и вспомо¬
гательных исторических дисциплин откры¬
ли взору историков существование «доисто¬
рического» прошлого, о котором они и не
подозревали; изучение древних цивилиза¬
ций Индии, Америки, Африки взорвало ста¬
рые рамки европоцентризма; тем самым
область истории расширилась как во вре¬
мени, так и в пространстве; история стала
действительно всемирной историей. В конце
XIX века претерпело существенные измене¬

94
и. с. кон
ния содержание исторической науки: под
непосредственным влиянием марксизма
история отдельных событий начала
отступать перед историей социально-эко¬
номических процессов и отноше¬
ний. Все это требовало от историков серь¬
езного пересмотра их теоретического бага¬
жа и, в частности, отказа от позитивист¬
ских схем, основанных на механическом
детерминизме. Но подавляющее большин¬
ство буржуазных историков, оставаясь на
позициях философского идеализма, не суме¬
ло правильно объяснить ломку старых по¬
нятий. Примитивность позитивистских схем
была истолкована многими из них как до¬
казательство бесплодности всяких обоб¬
щений, любых попыток выяснить законо¬
мерность исторического процесса.
Этим не преминул воспользоваться фи¬
лософский идеализм. Борьба против идеи
объективной исторической закономерности
не была чем-то принципиально новым для
буржуазной философии. Еще А. Шопен¬
гауэр, явно полемизируя с Гегелем, кате¬
горически отказывал истории в зва.нии
науки: «Хотя она и дает знание, но она
не наука, ибо нигде она не познает част¬
ного посредством общего, а всегда должна
непосредственно брать частное, как тако¬
вое» («Мир как воля и представление»,
т. II, СПб., 1893, стр. 536). Это третиро-
,вание истории было продолжено Ницше.
Критикуя объективистскую, натуралисти¬
ческую историографию, Ницше требовал
поставить историю на службу современно¬
сти. Но это справедливое и законное тре¬
бование он превратил в фактическое отри¬
цание историзма и исторической объектив¬
ности. Отрывая современность от истори¬
ческого прошлого, Ницше писал: «Так как
история служит жизни, она служит неисто-
рической силе — и поэтому о;на никогда не
может и не должна быть чистым знанием,
хотя бы таким, как математика» ('Собр. соч.,
т. IX, М. 1901, стр. 249—250). В духе
откровенного волюнтаризма Ницше отри¬
цал объективную причинность, необходи¬
мость, закон©мерность. «Пака есть в исто¬
рии законы,— утверждал он,— эти зако¬
ны ничего не стоят, и сама история ниче¬
го не стоит» (там же, стр. 311).
В Англии скептический взгляд ва сущность
исторической науки развивал Фрэнсис
Брэдли. Во Франции математик Курно еще
в 1851 году, критикуя механический де¬
терминизм, пришел к выводу, что история
вообще подчинена не закономерности, а
только вероятности. Позднее Эмиль Бутру
прямо утверждал, что «все в основе слу¬
чайно», и выводил отсюда веру в «прови¬
дение» (см. «О случайности законов при¬
роды», М., 1900, стр. 41).
До конца XIX века подобные идеи не
представляли серьезной опасности для
исторической науки и не очень волновали
профессиональных историков. Однако по¬
ложение резко изменилось, когда субъек¬
тивный идеализм в философии и методоло¬
гии истории ©следствие «кризиса физики»
получил мощную поддержку со стороны
«физического идеализма». Физика., доказав
«беззаконность» (lawlessness) микрокосма,
освободила людей от порабощения их зако¬
нами, пишет Г. Мардженау, тем самым она
указала путь историческим наукам; «фи¬
зическая наука дала историческому
процессу автономию», на которую посягал
старый материализм (см. Н. М а г g е n а и
«Physical versus Historical Reality» «Philo¬
sophy of Science», t. 19,	№	3,	1952,
p. 212). Опираясь на выводы «фи¬
зического идеализма» и используя внутрен¬
ний кризис буржуазной историографии,
идеалистическая философия с удвоенной
энергией принялась за критику историче¬
ского мышления. Правда, нельзя сказать,
что в «критической философии истории»
(так стали называть это направление на¬
чиная с Дильтея) не было никаких рацио¬
нальных моментов. Подвергая критике ме¬
ханицизм и натурализм позитивистской со¬
циологии и историографии, философы этой
школы поставили такие назревшие и важ¬
ные проблемы, как соотношение общего,
особенного и единичного в общественном
развитии и в исторической науке, соот¬
ношение логического и исторического ме¬
тодов исследования, проблему соотношения
истории и современности, вопрос о крите¬
рии исторической истины и т. д. Но, по¬
ставив серьезные и актуальные (хотя и да¬
леко не новые) проблемы, буржуазная фи¬
лософия пыталась разрешить их на основе
философского идеализма. Критику действи¬
тельных недостатков механического детер¬
минизма она распространила (без всяких к
тому оснований) на диалектический мате¬
риализм и использовала ее в целях борь¬
бы с материализмом как таковым. Это была
критика справа, которая, даже будучи
справедливой в частностях, в основном яв¬
лялась ошибочной и реакционной.
В трудах философов-неокантианцев исто¬
рия превратилась в «науку о единичном»
(В. Виндельбанд) или в «индивидуализи¬
рующую науку о духе» (Р. Риккерт); со¬
циологические понятия и категории ока¬
зались лишенными объективного содержа¬
ния «идеальными типами» (М. Вебер),
а интерпретация истории приобрела «сим¬
волический характер» (Э. Кассирер). В фи¬
лософии жизни В. Дильтея история стала
субъективным «переживанием» мыслей
прошлого, (которое 0. Шпенглер положил
в основу своего «физиогномического ме¬
тода», а экзистенциалисты Хайдеггер и
Ясперс провозгласили «онтологическим вос¬
поминанием», лишенным внутренней за¬

ОПИУМ ДЛЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ, ИЛИ ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ Р. АРОНА
95
кономерности и не поддающимся -научному
познанию. «Абсолютный историзм» Бене¬
детто Кроче свел всю историю к «современ¬
ной истории» и отождествил ее с филосо¬
фией абсолютного духа, не знающей ни
причинности, ни законов, ни научной
периодизации. Бертран Рассел утверждает,
что историческое знание напоминает то
знание, которое человек имеет о своей со¬
баке. Американские прагматисты торже¬
ственно объявили, что история отражает
не прошлое, а настоящее и, следовательно,
является простой служанкой текущей по¬
литики. Один только пала Пий XII всту¬
пился за «объективность истории», заявив,
что самым достоверным фактом всемирной
истории является жизнь и воскресение
йисуса Христа.
Подобная философия подрывает самые
основы исторической науки. Этим поль¬
зуется империалистическая реакция. Одним
из наиболее реакционных представителей
этого направления и одним из главных
пропагандистов антикоммунизма во Фран¬
ции является Раймон Арон.
II.	Раймон Арон против исторической
науки
философия истории Р. Арона не отли¬
чается большой оригинальностью. Ее
основные положения заимствованы у Диль¬
тея, Риккерта, Вебера и немецких экзи¬
стенциалистов и феноменологов, идеи ко¬
торых Арон одним из первых популяризи¬
ровал во Франции в своих работах «Очерки
по теории истории в современной Герма¬
нии» (1938) и «Современная немецкая со¬
циология» (1950). Что касается взглядов
самого Арона, то они наиболее полно изло¬
жен^ в его неоднократно переиздававшей¬
ся диссертации «Введение в философию
истории». По справедливому замечанию
Ж. Де;занти, эта книга, является питатель¬
ной средой для всех субъективистских вы¬
падов против исторической науки в после¬
военной Франции (см. «La nouvelle Criti¬
que», № 45, avril — mai. 1953, p. 35).
P. Арон прямо заявляет, что его «исто¬
рическая философия» противоположна как,
позитивизму, так и «научному рациона¬
лизму» (Introduction a la philosophie de
l’histoire». P. 1948, p. 12). Подобно многим
другим философам-субъективистам, Арон
противопоставляет естественные науки
истории: первые, по его мнению, дают до¬
стоверные знания, в них возможна научная
абстракция, тогда как «исторической
науки, истина которой была бы обязатель¬
на для всех, не существует... Конечно, бы¬
ли установлены многочисленные факты.
Исторические исследования, расшифровка
документов или памятников сопровождались
и сопровождаются успехами. Но как толь¬
ко подходит к объяснениям — касается ли
дело планов Цезаря или причин гибели
Римской империи, или происхождения вой¬
ны 1914 года,— неопределенность кажется
неискоренимой» (R. А г о n «La philosophie
de l’histoire». Сборник «L’activite philoso-
phique contemporaine en France et aux Etats-
Unis», т. II. P. 1950, p. 321).
В противоположность объективному
исследованию и причинному объяснению
истории Арон истолковывает ее в духе
Дильтея: биолог не может непосредственно
понять природу. Напротив, «историк спо¬
собен понять последовательность фактов
прямо, а не через посредство законов. Что-
бы понять решение Цезаря, достаточно
приписать ему намерение, так же как мы
приписываем намерения жестам и словам
окружающих нас людей» («Introduction а 1а
philosophie de l’histoire», pp. 32—33). Радк
обоснования этого положения Арон мисти¬
фицирует понятие исторического события.
«Событие» выступает у него как нечто не¬
материальное и лишенное длительности.
«Чистое событие» мгновенно и мимолетно.
Оно напоминает точку, разделяющую два
момента существования. Совершившись,
оно исчезает. «В сущности, оно существует
дая одного сознания: либо оно акт сознания
в его мгновенном проявлении, либо оно
мыслимый объект такого акта». Поэтому
«чистое событие» «неуловимо, недостижи¬
мо, лежит за пределами всякого знания»
(там же, стр. 42).
Несостоятельность подобного взгляда
очевидна. Никакое событие не является
мгновенным; совершившись, оно оставляет
о себе не только воспоминание, но и опре¬
деленный материальный след, изучение
которого позволяет науке более или менее
верно восстановить основные моменты са¬
мого события. Но Р. Арону важно другое —
доказать, что историческое знание может
быть только непосредственным, интуитив¬
ным. А доказать это можно не иначе, как
предварительно растворив реальные собы¬
тия во вневременных и нематериальных
актах сознания. «Умопостигаемыми струк¬
турами человеческого поведения» оказы¬
ваются в этом случае не объективные об¬
щественные отношения, а «системы идей
или ценностей», имманентные человеческо¬
му сознанию. Но идеи существуют лишь
постольку, поскольку они переосмысли¬
ваются следующими друг за другом поко¬
лениями людей. История, таким образом,
отождествляется с историческим сознанием,
и Арон получает желанную возможность
заявить, что «история относится не к по¬
рядку жизни, а к порядку духа» (там же,
стр. 86).
Возникает, однако, вопрос: если история
есть непрерывный процесс становления, то
может ли историк, сам участвующий в
этом процессе, объективно проследить его

96
и. с. кон
целостность и его составные части? На этот
вопрос Арон отвечает следующим образом:
«Историк сам участвует в становлении,
которое он прослеживает. Он существует
досле события, но находится в той же эво¬
люции. Историческая наука есть форма са¬
мосознания общества, один из элементов
коллективной жизни, так же как самопо¬
знание человека есть аспект его личного
сознания, один из факторов индивидуаль¬
ной судьбы». Не выступает ли при этом
историзм как функция современной ситуа¬
ции... от которой не в состоянии отрешить¬
ся ни один историк? Но, с другой стороны,
историк изучает мысли других людей,
«он не может ни представлять себе своего
героя таким, каким тот сам себя представ¬
лял, ни видеть битву такой, какой ее ви¬
дел или переживал генерал, ни понять док¬
трину точно так, как ее понимал ее созда¬
тель» (там же, стр. 88—89). Таким обра¬
зом, историк одновременно и сливается и
не сливается с историей. Это вносит в фи¬
лософию истории элемент релятивизма, так
как каждый историк понимает прошлое по-
своему. Спрашивается: какая из этих бес¬
численных «интерпретаций» истории яв¬
ляется истинной?
С точки зрения Арона, этот вопрос вооб-
'ще неразрешим. Историзм, в понимании
‘Арона, равнозначен абсолютному реляти¬
визму как в отношении общих теорий, так
и в отношении конкретных исторических
фактов. Наука не может разрешить проти¬
воречия между философско-историческими
теориями, потому что они выступают как
нечто априорное по отношению к ней са¬
мой. «История рождается из вопросов, обра¬
щенных к прошлому существами, которые
продолжают жить и творить. Поэтому
она первоначально столь же субъектив¬
на, как воодушевляющий историка инте¬
рес» (R. А г о n «Essai sur la thcorie de l’hi-
stoire dans l’Allemagne contemporaine».
P. 1938, p. 287). Поэтому исторические
интерпретации постоянно обновляются в
зависимости от изменений исторических
условий. «Каждая эпоха, каждый коллек¬
тив заново создают себе прошлое, чтобы
найти в нем образец или оправдание, что¬
бы открыть в нем священное происхожде¬
ние своего бытия или своего идеала» («La
philosophie de l’histoire», p. 327). He лучше
обстоит дело и с интерпретацией конкрет¬
ных единичных фактов. «Историк рекон¬
струирует, а не воспроизводит
факт». Если уже в реальной действитель¬
ности солдат переживает битву иначе, чем
генерал, то чего же ждать от истории? «Та
битва, которую видит историк, идеальна в
том смысле, что она не имеет реальности
вне духа» («Introduction a la philosophie de
l’histoire», p. 115).
В результате этих рассуждений Арон
приходит к выводу, что историче¬
ской реальности, которую можно
было бы достаточно точно воспроизвести,
не существует. Историческая реальность,
поскольку она и творится и объясняется
людьми, дву мысленна и неис¬
черпаема. Неисчерпаемо и значение
человека для человека, произведения —
для интерпретаторов, прошлого — для сме¬
няющих друг друга настоящих (см. тал
же, стр. 120). Р. Арон, как и его предшест¬
венники, спекулирует на действительной
сложности и противоречивости историче¬
ского познания. Он правильно отмечает, что
историческое знание органически связано
с потребностями современности и представ¬
ляет собой «восстановление жизни мертвых
для живых» («La philosophie de l’histoire»,
p. 326). Историзм, безусловно, включает в
себя момент относительности, релятивизма,
и познание всемирной истории по самой су¬
ти своей (поскольку оно имеет дело с неза¬
вершенным, бесконечно развивающимся
процессом) никогда не может быть исчер¬
пывающим. Но это отнюдь не значит, что
историческое знание не имеет своего «объ¬
екта», а в самом этом знании нет ничего
устойчивого, истинного. Только софист мо¬
жет отрицать объективность «ставшей ис¬
тории», исторического прошлого, только че¬
ловек, полностью игнорирующий историю
самой исторической науки, может отрицать
преемственность и поступательность ее раз-
вития. «Неисчерпаемость» исторической
реальности как в целом, так и в частно¬
сти вовсе не означает ее непознаваемости,
и «бесчисленные точки зрения», сменяю¬
щие друг друга, не просто отрицают одна
другую, но содержат в себе (если это
и а у ч н ы е точки зрения) определенную
объективную истину и являются ступеня¬
ми постоянно развивающегося познания ре¬
альности и ее объективных внутренних за¬
кономерностей.
Понимая, что его концепция несовме¬
стима с признанием исторической науки,
Р. Арон поспешно добавляет: «Само собой
разумеется, что стремление к чистой ис¬
тине, к воссозданию прошлого таким, «ка¬
ким оно в действительности было», являет¬
ся необходимым элементом исторической
науки». Но если не существует, как
утверждает Арон, самого объекта исследо ¬
вания и объективная истина является не¬
достижимой, то к чему приведут все эти
стремления? Пытаясь разрешить это про¬
тиворечие, Р. Арон пишет: «Прошлое суще¬
ствует в той мере, в какой оно является
составной частью нашего духа или нашей
жизни. Чтобы псследовать его, мы отде¬
ляем его от себя и проецируем вовне. Если,
познав его, мы снова ассимилируем - его,
мы мгновенно перестаем быть историками,
чтобы снова стать историческими сущест¬

ОПИУМ ДЛЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ, ИЛИ ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ Р. АРОНА
97
вами» («Introduction a la philosophie de
l’histoire», p. 155). В этом рассуждении
верно лишь то, что прошлое в диалекти¬
чески снятом виде входит в настоящее, и
поэтому познание прошлого неотделимо от
познания настоящего. Но, чтобы исследо¬
вать прошлое «в cei6e» таким, каково оно
было в действительности, не требуется ни¬
какого мистического «проецирования»:
прошлое отражено в исторических источ¬
никах, ж анализ этих последних ^дает ис¬
торику (при условии его научной компе¬
тентности) достоверные и объективные зна¬
ния. Изучая прошлое, историк, разумеется,
не перестает при этом быть «историческим
существом», то есть творцом настоящего, и
полученные знания он использует опять-
таки для современности. Но знания эти тем
полнее будут служить настоящему, чем
глубже они отражают объективную исто¬
рию прошлого. Стать же на позиции Аро-
,на — значит вообще отказаться от исто¬
рической науки. Несмотря на «ретроспек-
тивность» и «перспективность» историче¬
ского познания, для каждого историка
данного поколения прошлое является объ¬
ектом, который так же не зависит от его
собственного сознания, как не зависят
движения планет от сознания астронома.
Историческое сознание является важным
фактором исторического творчества в на¬
стоящем; от него во многом зависит буду¬
щее, но по отношению к прошлому его
функция ограничивается отражением того,
что уже было, что уже объективировалось
в определенных отношениях, учреждениях
и событиях. Поэтому ленинская теория
отражения применима к истории так лее,
как и к любой другой науке, и только ру¬
ководствуясь этой теорией, можно разре¬
шить методологические трудности, на ко¬
торых спекулирует философский реляти¬
визм.
Расправившись с «объектом» истории и
растворив ее в сознании историка, Арон
последовательно разделывается и с основ¬
ными категориями исторической науки.
Прежде всего он упраздняет понятие не¬
обходимости и закономерности. Историк,
утверждает он, должен говорить лишь о
возможности и вероятности
тех или иных событий. Ничего необхо¬
димого в истории нет, есть только
возможное. Вместо детерминизма —
пробабилизм. «Кризисы,— пишет он,—
благоприятствуют революциям, как безра¬
ботица — падению рождаемости, а проте¬
стантская мораль — капитализму. Другими
словами, мы обнаруживаем здесь возмож¬
ности..., а не необходимость» (там же,
стр. 200). Арон отказывается признать объ¬
ективную необходимость даже в сфере эко¬
номики, которая, по его собственным сло¬
вам, наиболее благоприятна для причинного
7.	«Вопросы философии» № 3.
анализа. Он заявляет, что «необходи¬
мость не реальна, а реаль¬
ность не необходима. Необходи¬
мость относится к области схематической
реконструкции, а не к реальному экономи¬
ческому развитию» (там же, стр. 225).
Получается, что анархия производства,
циклические кризисы и т. п.— просто зло¬
намеренные выдумки марксистов. И если
они и бывают в капиталистическом обще¬
стве, то отнюдь не по необходимости.
Р. Арон решительно отрицает необходи¬
мую связь между различными «факторами»
общественной жизни, например, единство
производительных сил и производствен¬
ных отношений. «Ничто не позволяет
утверждать,— пишет он,— что гигантские
предприятия, каких требует применение
современной техники, должны быть обще¬
ственной собственностью, — разве только
придется считать таковой организацию
«Дженерал моторе» («L’Opium des intellec-
tuels». P. 1955, p. 185). Даже попытки
национализации некоторых отраслей хо¬
зяйства в капиталистических странах
Р. Арон интерпретирует следующим обра¬
зом: «Не техника, а политика обусловила
социализацию электричества или газа во
Франции» (там же). Более того. Согласно
точке зрения Арона, экономика не имела
ничего общего с возникновением первой
мировой войны: «Немецкие крупные капи¬
талисты очень мало интересовались Марок¬
ко или железной дорогой Берлин — Баг¬
дад. Традиционная министерская дипло¬
матия прикрывала экономическими обос¬
нованиями домогательства престижа или
могущества. Война 1914 года родилась не
из конкуренции неограниченных экономи¬
ческих экспансий, а из политических
конфликтов» («Le Grand Schisme». P. 1948,
р. 330). А какие уж там закономерности
в вопросах «амбиции» и «престижа»! Да¬
же превращение социализма в мировую
систему Арон умудряется истолковать как
«распределение режимов в мире, являю¬
щееся в середине XX века историческим
фактом, а не выражением особенностей
экономического периода» («L’Opium des
intellectuels», p. 184). Но разве факт не¬
прерывного усиления социализма и ослаб¬
ления капитализма не свидетельствует о
непреодолимой исторической закономерно¬
сти современного периода, разве он не до¬
казывает, что замена капитализма социа¬
лизмом стала для общества назревшей необ¬
ходимостью? Каждый, кто не потерял спо¬
собности мыслить объективно, должен по¬
ложительно ответить на этот вопрос.
Однако в концепции Арона исто¬
рический факт выступает как нечто хруп¬
кое, индивидуальное, не подчиненное ни¬
какой объективной закономерности. Детер¬
минизм же, по его словам, присущ только

98
И. с. кон
социологической мысли, а вовсе не самой
исторической реальности, потому что «аб¬
страктные отношения никогда не исчер¬
пывают единичного сочетания» («Introduc¬
tion a la philosophie de l’histoire», p. 230).
Последнее, естественно, признает и мар¬
ксизм, подчеркивая, однако, что абстракт¬
ные законы выражают существен¬
ные черты данной реальности.
Для большей убедительности Арон вы¬
двигает аргумент «эстетического» свой¬
ства. «Законы,— утверждает он,— не все¬
гда являются наиболее поучительными ито¬
гами. История Французской револю¬
ции не менее интересна, чем те достаточно
бедные обобщения, которые могло бы вы¬
вести сравнительное изучение революций.
Греческое искусство, конечно, более увле¬
кательно, чем законы эволюции искусства»
(там же). Но разве современный детерми¬
низм отказывается от изучения особенного
и единичного? Разве он пытается свести
все «к обстрактным общим законам»? Ни¬
чего подобного. Поэтому аргументация
Арона не достигает цели. Доказать, что за¬
кон не исчерпывает всего богатства явле¬
ний, еще не значит доказать, что он вооб¬
ще ничего не отражает.
Аргументация Раймона Арона бьет по
метафизическим, примитивным схемам и
концепциям старой позитивистской социо¬
логии, но перед диалектическим материа¬
лизмом она бессильна. Арон пытается до¬
казать, что как волюнтаризм, так и детер¬
минизм односторонни:	«Детерминистское
понимание истории и взгляд на ход исто¬
рии как на случайность скорее допол¬
няют, чем противоречат друг другу. Нельзя
показать частичной истины одного, не -от¬
дав должного другому» («L’Opium des intel¬
lectuals», p. 179). Но то, что в историче¬
ской действительности имеет место как
случайность, так. и необходимость и что
оба эти понятия равно необходимы истори¬
ку, вовсе не означает одинаковой право¬
мерности концепций волюнтаризма и
детерминизма! Не случайно весь огонь
своей критики Арон направляет против
детерминизма, а о волюнтаризме говорит
лишь вскользь. Пытаясь опровергнуть
идею закономерности общественного раз¬
вития, он доказывает, что любое конкрет¬
ное событие не выражает «чистой» необ¬
ходимости и могло бы произойти в несколь¬
ких различных вариантах: если бы на ме¬
сте Людовика XVI был другой, более спо¬
собный монарх, он, возможно, сумел бы
подавить революцию. Если бы в 1848 году
в Париже не были зажжены огни на буль¬
варах, то, возможно, не было бы и револю¬
ции и т. д.
Однако исторический материализм, с
которым еоюет Арон, не имеет ничего об¬
щего с фатализмом. Каждое индивидуаль¬
ное событие всегда содержит в себе элемент
случайности, а историческая необходи¬
мость никогда не выступает в чистом виде.
Маркс неоднократно указывал, что соци¬
альные законы проявляются в форме гос¬
подствующих тенденций, прокладывающих
себе путь через множество случайностей,
которые невозможно охватить единой и не¬
изменной формулой.' Разработанное совре¬
менной наукой понятие статистического
закона подтверждает и конкретизирует эту
мысль Маркса. Если разложить историче¬
ский процесс на сумму отдельных фактов,
как делает Арон, закономерность этих фак¬
тов, естественно, ускользнет от взора уче¬
ного, ибо она коренится в той самой
связи фактов, которую он мысленно
разрывает. Но если рассматривать истори¬
ческий процесс диалектически, в его един¬
стве, то нельзя не заметить, что сама в о з-
можность и вероятность отдель¬
ных событий определяется не чем иным,
как общественно-исторической необхо¬
димостью. Не глупость Людовика XVI
вызвала Французскую революцию, а объ¬
ективная необходимость расчистить почву
для развития новых, капиталистических
отношений. Не огни на бульварах породили
революцию 1848 года, а реальные классо¬
вые противоречия, развившиеся в недрах
июльской монархии. Разумеется, оба эти
события при иных конкретно-исторических
условиях могли совершиться по-иному. Но
общее направление исторического развития,
его содержание от этого не изменилось бы
(об этом достаточно убедительно свидетель¬
ствует, например, безуспешность реставра¬
ции монархии во Франции в 1815 году и
Парижская коммуна), да и ход событий,
который имел место в действительности,
был достаточно причинно обусловлен.
Отвергая идею объективной историче¬
ской необходимости, Р. Арон вместе с тем
признает категорию причинности. Однако
пафос его книги направлен на доказатель¬
ство того, что причинное объяснение недо¬
статочно для исторического мышления и
должно быть дополнено субъективным
«пониманием». Цепь причинно-следствен¬
ных связей бесконечна, последние звенья
ее неизвестны, поэтому практически все
равно, как «сконструирует» историк серию
причинностей. Любые предположения о
«причинах» являются, дескать, субъектив¬
ными и ненадежными. Борьба Арона про¬
тив научного детерминизма органически
связана с его общей субъективистской
концепцией. Нет объективного, независимо
от историка существующего предмета исто¬
рии,— значит, нет и объективных законов
исторического развития. История, по мне¬
нию Арона, стоит выше детерминизма и
требует иных, субъективных методов.
Но если история в основе своей субъек-

ОПИУМ ДЛЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ, ИЛИ ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ Р. АРОНА
99
«фхлян&э то как же р я sp &in-ит ь пр об л ему и с -
адрической истины? Арон ©освящает это¬
му ©опросу заключительную часть своей
диссертации. Путем софистических рас-
суждений он приходит к выводу '0 невоз¬
можности научной объективности, то есть
к абсолютному релятивизму. Историк,
;утверждает он, может быть беспристраст¬
ным в .критике источников и в констата¬
ции фактов, но при всем желании он не
может быть объективным в своих выводах.
«История свободна, поскольку она не на-
(шгсада заранее и не детерминирована, как
природа или фатальность; ее так же
нельзя предвидеть, как человек не может
предвидеть самого себя» («Introduction а 1а
philosophie de l’histoire», стр. 323).
Необходимо отказаться от научного пред¬
видения, от признания исторической зако¬
номерности, от познания самой истории —
вот вывод Арона. В его философии истории
нет ничего принципиально нового, а глав¬
ный аргумент, который он выдвигает про¬
тив понятия объективной исторической
истины — историчность самого истори¬
ка,— заимствован у исторического матери¬
ализма. Но, признавая историческую обу¬
словленность и классовый характер обще¬
ственных идей, марксизм вовсе не отвергает
их объективного содержания. Наоборот, он
подчеркивает, что передовой класс не мо-
'жет обойтись без правильного,
•истинного знания истории общества и что
.при определенных условиях историческая
наука может быть такой же достоверной
наукой, как химия и биология.
Против этаго-то и .ополчаются реакцион¬
ные философы вроде Арона, и ополчаются
прежде всего по политическим со¬
ображениям. Раймон Арюн заявляет, что
исторический материализм «не знает ниче¬
го по ту и по эту сторону истории». «Мо¬
жет ли и должен ли человек согласиться
'быть только солдатом истории? Является
ли история единственным измерением че¬
ловеческого существования?.. Пришло вре¬
мя философии истории освободиться .от ис¬
торического абсолютизма, который внуши¬
ла ей марксистская традиция» («La philo¬
sophie de l’histoire», pp. 339—340). Но это
волюнтаристское требование освободиться
избной власти истории означает оконча¬
тельный разрыв с наукой, которая повер¬
нулась против буржуазии; оно означает -пе¬
реход в сферу «иного измерения», в мир
мистики и иррационализма.
Философия истории Р. Арона несовмести¬
ма с требованиями исторической науки. По
его собственному признанию, многие исто¬
рики «отвергли эти соображения, в кото¬
рых .они увидели опасную угрозу научному
характеру своего илэедмета» (там же,
стр. 328). Тем не менее Раймон Арон во
Франции не одинок. Мысли, близкие к
идеям Арона, развивает страсбургский про¬
фессор Поль Рикер. Е аналогичным выводам
пришел и Пьер Вандриес в книге «О ве¬
роятности в истории». Мысль, что «история
в существе своем субъективна и историче¬
ской реальности, строго говоря, не сущест¬
вует», воспринял и профессор Льежского
университета медиевист Леон Алькен. Ра¬
боту Арона высоко оценивает известный
историк христианства профессор Сорбонны
А.	И. Марру. Считаются с ним буржуаз¬
ные философы и за пределами Франции.
Все это говорит о том, что субъективно¬
идеалистическая концепция Арона пред¬
ставляет реальную угрозу для науки.
Но Раймон Арон не ограничивается на¬
падками на принципы научного познания.
Он делает из реакционной философии столь
же реакционные политические выводы,
поставляя теоретические аргументы меж¬
дународному антикоммунизму вообще и
французской реакции в особенности.
111.	Философия антикоммунизма
Воинствующий антимарксизм пронизы¬
вает все без исключения сочинения Р. Аро¬
на. Но если в ранних его работах выпады
против марксизма носили характер теоре¬
тической полемики, то в последующих кни¬
гах, особенно таких, как «Великий раскол»
(1948) и «Опиум интеллигентов» (1955),
антикоммунизм разрывает философскую
оболочку и предстает перед читателем в ви¬
де открытой политической реакции. Клеве¬
та на социалистический строй и теорию
научного коммунизма доходит у него до
поистине чудовищных размеров, а некото¬
рые его рассуждения носят откровенно фа¬
шистский характер. Коммунисты в его изо¬
бражении — это беспринципные люди, ко¬
торые любой ценой стремятся захватить
политическую власть, обожествляют наси¬
лие и готовы истребить чуть ли не все че¬
ловечество. Арон упрекает буржуазные
правительства за то, что их интервенция
против Советской России в 1918—1920 го¬
дах была «чрезвычайно робкой»; если бы
они были решительнее, коммунизма не су¬
ществовало бы и все было бы в порядке!
(См. «Le Grand Schisme», p. 144).
Обеспокоенный неуклонным ростом «ком¬
мунистического влияния», Арон пытается
запугать западноевропейскую интеллиген¬
цию «ужасами коммунизма». Он настой¬
чиво доказывает невозможность мирного
сосуществования двух систем. Только ре¬
милитаризация Западной Германии и под¬
чинение Европы американскому.диктату
могут спасти «западную цивилизацию» от
Советского Союза — таков лейтмотив всех
его выступлений на протяжении многих
лет.
Трудящиеся Франции, да и всего мира,
знают дену россказням о пресловутой «со¬

100
и. с. кон
ветской угрозе», не верят они и басням об
«американском образе жизни». Поэтому
Арон тщится доказать, что капитализм
есть «наименьшее зло» и что всякие по¬
пытки улучшить его могут привести к худ¬
шим результатам. Тут-то и пригодился
Арону его философский релятивизм. Если
признать, что всякая «интерпретация
истории» условна и относительна, то бес¬
смысленно добиваться реализации каких-то.
идеалов. «Мы не знаем будущего, наше
знание ограниченно, наши пристрастия
противоречат друг другу. Ни один извест¬
ный режим не примиряет друг с другом
все ценности или всех людей» (там же,
стр. 316). Стоит ли в этом случае за
что-то бороться? Если в истории отсут¬
ствует объективная необходимость, то
можно ли утверждать, что «капитализм
сам себя, разрушает и что социализм неиз¬
бежно придет ему на смену, хотя еще не
известно, как и когда это произойдет?»
(«L’Opium des intellectuels», p. 182). Ни
в коем случае. Ведь мы не знаем направ¬
ления социальной эволюции. «Историче¬
ская судьба, лежащая позади нас, есть не
что иное, как навечно закрепленная кри¬
сталлизация наших действий; то, что ле¬
жит перед нами, никак не определено»
(там же, стр. 193). Следовательно, у капи¬
тализма есть еще будущее, и при желании
его можно спасти. Именно это и пытается
сделать Р. Арон, разделываясь с «вредны¬
ми мифами» коммунистической идеологии.
По словам Арона, марксизм — это идео¬
логия религиозного характера, целиком
основанная на нескольких мифах. Разрушь¬
те эти мифы — и от марксизма ничего
не останется. Какие же «мифы» жаждет
разрушить почтенный философ, уже «раз¬
рушивший» мифы разума, объективности,
познаваемости исторического прошлого?
Прежде всего «миф о бесклассовом об¬
ществе», построение которого коммунизм
считает своей конечной целью. Р. Арон с
уверенностью заявляет, что эта цель не¬
осуществима. «Какова бы ни была форма
собственности в обществе, в нем всегда бы¬
ло и будет меньшинство, занимающее ко¬
мандные посты, и большинство, выполняю¬
щее подчиненные функции. Уничтожить
классы путем уничтожения частной собст¬
венности на орудия производства вполне воз-
можно/Но хотя орудия производства и ста¬
новятся коллективной собственностью, ими
продолжает управлять и распоряжаться
небольшое число людей. Власть, которую
это меньшинство (бюрократия) имеет над
другими людьми, гораздо больше, чем
власть капиталистов или руководителей
государства в буржуазном обществе»
(«Questions du communisme». «Confluences»
VIII-e annee nouvelle serie N° 18—20,
p. 18). В то время как в других, обще¬
ствах государство является, дескать, над¬
классовой силой и защищает, «во имя мира
или во имя справедливости», интересы
разных социальных групп, в СССР
«концентрация экономической и политиче¬
ской власти» якобы делает невозможной
какую бы то ни было свободу (см. «Le
Grand Schisme», p. 132). Утверждения
Арона, конечно, отнюдь не оригинальны и
не новы. Но это не делает их более убеди¬
тельными.
Р. Арон пытается доказать не то, что в
СССР вообще есть классы (этого никто не
отрицает), а то, что у нас имеется особая
«элита», «социальная иерархия» и т. д.
Но это попытка с негодными средствами.
Работники советского государственного ап¬
парата, как и техническая интеллигенция,
не образуют особого класса. Они такие же
трудящиеся, как и все граждане СССР.
В отличие от милых сердцу Арона амери¬
канских капиталистов они не являются
собственниками руководимых ими пред¬
приятий и выполняют свои функции по
поручению народа. Средства к существова¬
нию они получают не в виде прибыли,
а в виде заработной платы. Их дея¬
тельность находится под контролем са¬
мих трудящихся, и говорить о «самостоя¬
тельности» советских государственных ор¬
ганов по отношению к социа¬
листическому обществу мож¬
но только вследствие невежества или злого
умысла. «Концентрация экономической и
политической власти» есть объективная
необходимость при современном уровне
производительных сил; она осуществляет¬
ся и в социалистическом и в капиталисти¬
ческом обществе. Разница, однако, состоит
в том, что в буржуазных странах государ¬
ственный аппарат подчиняется монополи¬
стическому капиталу, охраняя господство
денежного мешка, тогда как в СССР и госу¬
дарственный аппарат и народное хозяйство
находятся в руках самих трудящихся и их
свободно избранных представителей. Ни
один общественный строй не обеспечивает
столь широкого, массового вовлечения тру¬
дящихся в управление страной и ее хозяй¬
ством, как социалистический строй. Так,
на недавних выборах в местные Советы
СССР избрано свыше полутора миллионов
депутатов. Столь массового участия трудя¬
щихся в органах государственной власти
не может допустить ни одна буржуазная
республика. А разве не является выраже¬
нием подлинно демократической природы
социалистического общества всенародное
обсуждение коренных вопросов дальнейше¬
го совершенствования форм управления
народным хозяйством? Разве возможно что-
нибудь подобное в капиталистическом об¬
ществе? Разглагольствования Р. Арона об
«унификации элиты» в СССР являются

ОПИУМ ДЛЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ, ИЛИ ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ р. АРОНА
101
заведомо демагогическими и лживыми, рас¬
считанными на то, чтобы ввести в заблуж¬
дение людей, плохо информированных об
истинной сущности советского строя и мар¬
ксистско-ленинской теории.
Впрочем, можно ли требовать объектив¬
ного отношения Арона к идеям, если сам
факт существования пролетариата в капи¬
талистическом обществе он провозглашает
«мифом»? Фальсифицируя факты и наме¬
ренно путая понятия, он пытается дока¬
зать «ошибочность» марксистской теории
обнищания рабочего класса. Об абсолютном
обнищании, по его словам, и говорить не¬
чего, так как уровень жизни рабочих не¬
прерывно растет. Что же касается относи¬
тельного- обнищания, то оно «существует
лишь в сознании наблюдателя, как резуль¬
тат сложных и предположительных расче¬
тов» (там же, стр. 115). Не социалистиче¬
ская революция, а рост производительно¬
сти труда в рамках капитализма — вот
что, по его мнению, несет рабочему «реаль¬
ное освобождение». Что же касается капи¬
талистической собственности, то она тоже
относится Ароном к категории «мифов».
«Чем больше развивается современная ин¬
дустрия,— пишет он,— тем меньше зна¬
чит форма собственности. Никто не яв¬
ляется собственником ни Кировского заво¬
да, ни «Дженерал моторе» («L’Opium des
intellectuels», p. 104). Росчерк пера — и
акционеры крупнейшей монополистической
корпорации стали бесплотными духами.
Одно только интересно: доходы с Киров¬
ского завода получает советский народ, а
куда идут дивиденды «Дженерал моторе»?
Или дивидендов тоже не существует? Нет
никакой необходимости разъяснять здесь
положения марксистской теории обнищания
пролетариата, ибо это уже не раз делалось
советскими учеными (см. статью А. А р з у-
м а н я н а «Социалист Рэмбер и марксист¬
ская теория обнищания пролетариата».
Журнал «Коммунист» X» 2 за 1957 год).
Характерно, что в своей книге «Опиум ин¬
теллигентов» Р. Арон, касаясь вопроса о
«процветании» рабочих в условиях капи¬
тализма, останавливается в основном на по¬
ложении американских и английских рабо¬
чих и тщательно обходит вопрос о положе¬
нии французских рабочих. Не объ¬
ясняется ли это тем, что фальсификация
данных французской статистики легче все¬
го может быть разоблачена во Франции?
Коль скоро бесклассовое общество объ¬
явлено Ароном утопией, а освободитель¬
ная миссия пролетариата — беспочвенным
мифом, то не приходится удивляться, что
«марксистским мифом» оказывается и
понятие социальной революции вообще и
социалистической революции в особенно¬
сти. Революция, утверждает он, есть
лишь «священное слово», посредством ко¬
торого коммунисты обманывают бедных,
неопытных интеллигентов. «Согласно мар¬
ксизму, главное содержание революции со¬
ставляет уничтожение частной собственно¬
сти на орудия производства. Но ни в про¬
шлом, ни в настоящем крушение тронов или
республик и захват государства активными
меньшинствами никогда не совпадали с
переворотом в юридических нормах»
(«L’Opium des intellectuels», p. 50). Поэтому
«революций в марксистском понимании»
вообще никогда не было. Читая подобный
вздор, невольно поражаешься наглости
автора: на каких читателей он рассчиты¬
вает? Ведь общеизвестно, что Французская
революция XVIII века ликвидировала фео-
дально-помещичье землевладение и создала
новое, буржуазное право, кодифицирован¬
ное Наполеоном, а Октябрьская революция
уничтожила капиталистическую частную
собственность.
Арон прилагает все усилия к тому, что¬
бы убедить читателя, будто в «западном
мире» революция — это пройденный этап,
что там нет ни Бастилии, которую нуж¬
но разрушить, ни аристократов, которых
нужно повесить на фонаре.(см. там же,
стр. 111). Если в современном обществе и
происходит революция, повторяет Арон
слова американца Бэрнхэма, то это не кро¬
вавый бунт пролетариев, а мирная «рево¬
люция управляющих», благодаря которой
к власти приходит современная технокра¬
тия.
С тревогой Арон констатирует полевение
буржуазной интеллигенции. Верный своему
принципу называть «мифом» все, что
ему не нравится, Арон и понятие «ле¬
визны» провозглашает мифическим; он
призывает интеллигенцию Запада порвать
все связи с коммунистическим движением,
отказаться от рационалистических и рево¬
люционных традиций европейской культу¬
ры и перейти от критики капиталистиче¬
ских порядков к прославлению «американ¬
ского образа жизни». Конечно, признает
он, «режим частной собственности и тор¬
говли является, по своей природе, непроч¬
ным» (там же, стр. 187), но все еще может
измениться. Говорят, что капитализм по¬
рождает войны. Вздор! Не капитализм, а
противоречие «между современными мето¬
дами производства и политическим нацио¬
нализмом» — действительная причина ми¬
ровых войн (см. «Le Grand Schisme»,
p. 331). Откажитесь от национального су¬
веренитета — и все будет хорошо. Европа
не имеет другого выхода, кроме как следо¬
вать примеру и советам Соединенных Шта¬
тов. Арон рекламирует даже такие черты
американской действительности, которых
стыдятся сами американцы. Он оправды¬
вает все — частную собственность, расо¬
вую дискриминацию и даже деятельность

102
и. с. кон
Маккарти («L’Opium des intellectuels»,
pp. 242—243).
Единственный выход из «идеологическо¬
го хаоса», в котором находится современ¬
ная Франция, он видит в установлении
«сильной власти» вроде фашизма, которая
запретила бы Коммунистическую партию,
преодолела «упадок парламентарных учре¬
ждений» и создала бы устойчивую дикта¬
туру крупной буржуазии. В 1948 году
Арон все свои надежды возлагал на дегол-
левскую партию РПФ. «Если бы РПФ не
существовала, ее нужно было бы выду¬
мать»,— писал он, выражая твердую уве¬
ренность в том, что в день всеобщих выбо¬
ров РПФ «станет самой большой антиком¬
мунистической партией» («Le Grand
Schisme», pp. 236, 320). Но увы! История,
как бы желая подтвердить скептическое
отношение Арона к историческому предви¬
дению, жестоко посмеялась над его про¬
гнозом. День всеобщих выборов действи¬
тельно пришел, но, несмотря на все ухищ¬
рения реакции, принес ей лишь горькие
разочарования.
Ныне Р. Арон уповает на разъедающий
скептицизм в рядах сторонников социа¬
лизма, в частности в среде интеллигенции.
Ничего больше он не может противо¬
поставить жизнеутверждающим принципам
марксизма-ленинизма. «Может быть, интел¬
лигент разочаруется в политике в тот день,
когда он обнаружит ее границы... Нам не
страшна индифферентность... Будем изо
всех сил призывать скептиков, если именно
они должны потушить фанатизм» («L’Opium
des intellectuels», p. 334).
Этими словами Раймон Арон заканчивает
книгу, в начале которой стоял вопрос: «По¬
чему марксизм является модным во Фран¬
ции, экономическое развитие которой опро¬
вергло марксистские предсказания?» (там
же, стр. 9). Но вопреки желанию Р. Арона
и его коллег марксистская теория выра¬
жает всеобщую истину, которая под¬
тверждается опытом всех стран, в том
числе и Франции. Отсюда ее популяр^-
ность. Не марксизм, а философия Арона
является тем опиумом для интеллигенции,
с помощью которого империалистическая
реакция пытается усыпить и обессилить
борющееся человечество. Но сильно подмо¬
ченный опиум субъективистской филосо¬
фии истории не оказывает того действия,
н& которое рассчитывают его производи¬
тели. Это объясняется тем, что субъектив¬
ной логике (а точнее — алогизму) реак¬
ционных мыслителей противостоит объек¬
тивная логика истории, воплощенная в
коллективном разуме борцов коммунизма.
Смысл истории—это «смысл, который
ей; приписывает наша философия» (там же,
стр. 171); «история никогда не разрешит
загадку нашей судьбы» («Le Grand Schisme»,
p. 343),— утверждает Раймон Арон. Но
история имеет объективный смысл, и за¬
гадка ее давно разрешена. «Смысл» исто¬
рии— в непрерывном .отрицании старых
общественных форм и создании новых, про¬
грессивных форм культуры и жизни. На
современном этапе смысл истории во все¬
общем движении к коммунизму. Кто понял
объективную необходимость этого движе¬
ния, тот знает и «судьбу» современного че¬
ловечества, и никакие усилия разносчиков
скептицизма не помешают честным людям
найти свое место в рядах борцов за мир,
демократию и социальный прогресс.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
И ПУБЛИКАЦИИ
О понятии живого вещества
В последнее время на страницах целого
ряда биологических журналов появились
статьи, в которых делается попытка опро¬
вергнуть наши теоретические и экспери¬
ментальные работы в области учения о
происхождении клеток из живого вещест¬
ва. Подробный анализ аргументов наших
противников и опровержение их экспери¬
ментальных данных мы дадим на страни¬
цах биологического журнала. Здесь же,
не входя в детали сугубо специальных во¬
просов, мы поставим и обсудим один об¬
щий, методологический вопрос — о поня¬
тии живого вещества, поскольку это поня¬
тие является центральным в развиваемых
нами теоретических представлениях в об¬
ласти клеточной теории.
* * *
Некоторые авторы считают, что поня¬
тие «живое вещество» введено 0. Б. Лепе-
шинской. Это, конечно, ошибочное мнение.
Понятие о живом веществе возникло зна¬
чительно раньше. Оно появилось так же
закономерно, как и понятия о клетке и о
протоплазме,— в результате необходимо¬
сти обобщить основные свойства носите¬
ля жизни.
Можно лишь отметить, что понятие о
живом веществе оформилось после полного
признания клетки как всеобщей органиче¬
ской формы и широкого распространения
понятия о протоплазме (Пуркинье, 1833;
Моль, 1844; М. Шульце, 1861).
Понятие о клетке, как и понятие о про¬
топлазме, естественно, менялось в связи с
углублением наших знаний. Как известно,
вначале главное значение в клеточной
структуре придавали оболочке, или, соглас¬
но Шлейдену и Шванну, ядру как клетко-
образователю, или цитобласту (1838).
В дальнейшем, по выражению Гейденгай-
на, «клетка вылезла, наконец, из своей
оболочки» (1907). Главное внимание на¬
правилась на содержимое клетки, то есть
на то вещество, которое разные авторы
описывали по-разному, частично на осно¬
вании умозрительных натурфилософских
заключений.
Вначале к содержимому клетки, то есть к
протоплазме, подходили в основном с точки
зрения ее консистенции, называя ее то
«студнем», то «первичной слизью» и т. п.
В дальнейшем обратила на себя внимание
дискретность протоплазмы, и ученые, ста¬
раясь подойти к раскрытию сущности со¬
держимого клетки, стали останавливать
свое внимание на протоплазматических
структурах: шариках, зернышках и т. д.
Вслед за этим, естественно, всплыла необ¬
ходимость рассматривать содержимое клет¬
ки с точки зрения ее химической и биоло¬
гической сущности, появилось понятие о
живом как об азотсодержащем веществе
(Негели), и, наконец, термин «протоплаз¬
ма», как пишет 3. С. Кацнельсон (1939),
становится синонимом понятия «живое ве¬
щество».
Особенно укрепилась эта концепция в
связи со статьей Томаса Гекели «Физиче¬
ская основа жизни» (1868), в которой он
отстаивал взгляды на протоплазму как на
субстрат жизненных явлений.
Это развитие понятий получило свое вы¬
ражение в определении клетки как комоч¬
ка протоплазмы с ядром (Шульце, 1861).
В таком определении клетки скрестились,
следовательно, независимо друг от друга
развившиеся понятия о клетке и о прото¬
плазме.
Однако во второй половине XIX века
детальные гистологические исследования
многих авторов открыли наличие симпла-
стов, синцитиев и других форм, не укла¬
дывавшихся в понятие клетки. В связи с
этим взгляд на протоплазму как на содер¬
жимое клетки уже не мог охватить все ги¬
стологические элементы.
Если раньше, по словам Гейденгайна,
«клетка вылезла из оболочки», то приме¬
нительно к рассматриваемому этапу зна¬
ний можно было бы сказать, что протоплаз¬
ма теперь распространилась за пределы
клетки. Но в связи с тем, что переход к
этому новому воззрению противоречил

104
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
установившимся тогда метафизическим
принципам клеточной теории, он совершал¬
ся не без трудностей. Эти трудности были
связаны с борьбой мировоззрений, с проти¬
воречиями между стихийным естественно-
историческим материализмом передовых
исследователей и идеалистическими воззре¬
ниями вирховианцев и целой плеяды вита¬
листов. Последние, как известно, развива¬
ли идею о вечности жизни, связывая ее с
многократно модифицировавшейся со вре¬
мен Аристотеля пресловутой «энтелехией».
С этой точки зрения интересна дальней¬
шая эволюция понятия о протоплазме.
Ганштейн, предложивший термин «сим-
пласт», определяет протоплазму как жи¬
вое вещество, а метаплазму — как нежи¬
вое вещество. Гейденгайн (1902—1907)
считает метаплазму малоактивной формой
живого вещества и противопоставляет этой
форме протоплазму. Протоплазма, по Гей-
денгайну, есть главная форма живого ве¬
щества. Чешский гистолог Студничка вы¬
двинул понятие биоплазмы как более ши¬
рокое, чем протоплазма. Он считает, что
поскольку протоплазма — не един¬
ственная форма живой материи, понятие
биоплазмы должно включать в себя все
живые структуры, в том числе клеточные
и неклеточные. В самое последнее время в
Большой Советской Энциклопедии В. Я.
Александров определяет протоплазму как
«вещество животных и растительных кле¬
ток, а также синцитиев и плазмодиев, яв¬
ляющееся основой протекающих в них
жизненных процессов» (БСЭ, т. 35, 1955.
Протоплазма). Таким образом, «протоплаз¬
ма» Александрова является синонимом
«биоплазмы» Студнички. Кроме того,
определение Александрова раскрывает со¬
держание понятия «протоплазма» как
основы жизненных явлений и в этом смыс¬
ле соответствует понятию о живом веще¬
стве как веществе клеток и неклеточных
образований.
В. Я. Александров и Д. Н. Насонов —
авторы статей и монографий о живом ве¬
ществе г. Что, однако, понимают указан¬
ные авторы под «живым веществом»?
К сожалению, несмотря на то, что их ра¬
боты посвящены живому веществу, найти
в них определения этого понятия нам
не удалось. Можно думать, что под живым
веществом они понимают то живую клет¬
ку, то живую протоплазму.
< Д. Н. Насонов и В. Я- Алексан¬
др о в «Реакция живого вещества на
внешние воздействия». M.-JL, 1940.
Д. Н. Насонов и В. Я. Алексан¬
дров «К вопросу об изменениях живого
вещества при обратимом переходе его в
мертвое состояние» («Архив биологиче¬
ских наук», т. 36, сер. «А», вып. 1 за
1934 год) и др.
Один из авторов этих работ, Д. Н. На¬
сонов, в совместной статье с А. А. Завар¬
зиным и Н. Г. Хлопиным пишет: «Вопрос
о филогенетическом происхождении кле¬
точной организации и о происхождении
живого вещества является вопросом боль¬
шого удельного веса, но, как об этом мы
уже имели случай упомянуть выше, это не
два вопроса, а один. Следствием появления
на земле живого вещества и оказалась
клеточная организация, в результате эво¬
люционного процесса, появившегося, в
свою очередь, в результате обмена веществ
как. «формы существования белка», т. е.
живого вещества» («Архив биологических
наук», т. 56, вып. 1, INI 10 за 1939 год,
стр. 93).
В 1924 году под редакцией проф. В. А.
Вагнера и проф. А. В. Немилова вышел
сборник «Живое вещество» (серия «Новые
идеи в биологии». Сборник № 10 «Живое
вещество». Л. 1924.). В сборнике были
помещ’ены статьи А. В. Немилова, Т. Пе-
терфи, Д. Н. Насонова и А. А. Заварзина.
Предисловие от редакции начинается сло¬
вами: «Живая материя, живое вещество
есть самое значительное явление в приро¬
де. Это — тот узел, к которому сходятся
все пути биологического мышления»
(стр. 5).
Из этих слов следует, что живое веще¬
ство — это прежде всего живая материя.
Однако что такое живая материя и, сле¬
довательно, что такое «тот узел, к которо¬
му сходятся все пути биологического мыш¬
ления», из этих слов, к сожалению, ура¬
зуметь нельзя. И все авторы сборника в
своих статьях благополучно обходятся без
определения того, что же они вкладывают
в понятие «живое вещество».
В Большой Медицинской Энциклопедии
(1929) термин «живое вещество» отсут¬
ствует. Но в статье «Жизнь» проф.
Н. К. Кольцова суждение о живом веще¬
стве выражено такими словами: «...Гру¬
бым и вредным недоразумением является
употребляемый некоторыми, даже крупны¬
ми биологами термин «живое вещество».
В понятие вещества входит непременно
признак делимости, и здесь свойства произ¬
вольно взятой части соответствуют свой¬
ствам целого. Живой организм представ*
ляет собой единую, цельную систему, ча¬
сти которой обладают иными свойствами,
чем все целое. Употребление термина «жи¬
вое вещество» допустимо лишь в геохими¬
ческом смысле, когда им обозначается уча¬
стие живых организмов в круговороте
веществ в земной биосфере». Таким обра¬
зом, Кольцов не исключает из обращения
термин «живое вещество», но дает ему
такое толкование, которое вообще харак¬
терно для философских антидиалектиче¬
ских представлений Кольцова о нервен-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
105
ствующем значении формы («морфы») пе¬
ред содержанием.
Понятие живого вещества тесно связано
с понятием о протоплазме, что виднд из
приведенного нами материала. Эта связь
сохраняется и в работах современных авто¬
ров.
' Однако мы ничего здесь не сказали об
одном важнейшем понятии современной
биологии, о понятии «белкового тела», или
белка. По этому вопросу существует необо¬
зримая литература. Белок рассматривается
в различных аспектах — химическом, био¬
физическом, термодинамическом, биологи¬
ческом. Нас здесь, естественно, интересует
биологический аспект. Учение Энгельса о
белке как носителе жизни, о самообновле¬
нии белковых тел как форме их движения
должно быть положено в основу биологии.
Из самообновления белкового тела, соглас¬
но Энгельсу, вытекают все прочие прояв¬
ления жизни, такие, как движение, размно¬
жение, раздражимость. Путем поляризации
белка возникает ядро, а вместе с появле¬
нием ядра возникает клетка, то есть
комочек белкового вещества с клеточным
ядром внутри. С возникновением клетки
эволюция ускоряется. На основе клеток по¬
являются многоклеточные организмы. На
определенном этапе развития этих орга¬
низмов появляется нервная система, кото¬
рая у высших организмов становится ос¬
новой их приспособительных реак¬
ций. Приспособление к изменяющимся
условиям внешней среды Энгельс считал
присущим белку проявлением его пластич¬
ности. Свое определение жизни как спо¬
соба существования белковых тел Энгельс
противопоставлял определению жизни, свя¬
зывавшему ее с органическим обменом ве¬
ществ. Энгельс подчеркнул, что самообнов¬
ление белкового тела есть особая форма
обмена веществ; оно приводит не к разру¬
шению, а к сохранению белка.
Когда Энгельс писал свои труды, поня¬
тие о протоплазме было улсе широко рас¬
пространено. Используя это понятие, он,
однако, связывает определение жизни не
с протоплазмой, а с белком. Таким образом,
он считал протоплазму одной из форм про¬
явления существования белковых тел. Сле¬
довательно, в основе протоплазмы, соглас¬
но Энгельсу, лежит белок.
Дискуссия вокруг понятия «живое веще¬
ство» касалась таких противоположностей,
как «вещество» и «существо», причем
жизнь признавалась только как атрибут
существа. Выдвигалось положение о том,
что с веществом не связано понятие о жи¬
вом теле, которое постепенно изменяется.
Нужно сказать, что противопоставление
вещества живому телу (в отношении хи¬
мического состава) не является методоло¬
гически оправданным. Это становится яс¬
ным, если встать на позицию признания
возможности экспериментально создать
живое вещество из более простых соедине¬
ний. Здесь без знания состава не обой¬
дешься. Химический состав вещества
нельзя рассматривать как статическое со¬
стояние.
Таким образом, мы видим, что при опре¬
делении понятия «живое вещество» у раз¬
личных авторов происходит отождествле¬
ние последнего с понятием протоплазмы
(3. С. Кацнельсон), клетки (А. А. Завар¬
зин), совокупности клеток и неклеточных
структур, живого белка, «индивидуально¬
го белка».
Что же представляет собой живое веще¬
ство в нашем понимании?
Работая над проблемой развития живого
вещества, мы, естественно, должны были
дать определение этого понятия. Без тако¬
го определения основного понятия, с кото¬
рым должна была иметь дело теория раз¬
вития живого вещества, трудно было бы
построить научную систему взглядов.
Наши первые попытки дать такое опре¬
деление были недостаточно совершенны.
В дальнейшем наше определение живого ве¬
щества видоизменялось, и отдельные неточ¬
ные формулировки отбрасывались, уточня¬
лись, заменялись другими.
В советской научной прессе данные на¬
ми определения понятия «живое вещество»
неоднократно подвергались критике. При
этом характер критики был различен.
Часть критиков опровергала наше опре¬
деление на основании того, что отрицала
возможность развития клеток из живого
вещества доклеточной фазы развития
(М. С. Навашин, 1936; А. А. Заварзин,
1939; Д. Н. Насонов и др.). Эта критика
носила голословный характер как с методо¬
логической, так и с фактической стороны.
Живое вещество, не дошедшее до клеточ¬
ной стадии развития, должно иметь свои
особенности и в то же время общность с
клеточной формой существования живого
вещества. Этим общим является то, что и
та и другая форма живого вещества обла¬
дает биологическим обменом веществ, ве¬
дущим к самовоспроизведению. Отличие же
доклеточных форм жизни от клеточных за¬
ключается в том, что в первом случае
живое вещество более примитивно и еще
недоразвилось до состояния поляризации
на цитоплазму и ядерное вещество в виде
форменных структур, в частности ядра¬
ми. А. Глинский, 1950).
Исходя из этого была сделана попытка
дать такое определение живого вещества:
«Ж ивое вещество — это п р о-
топлазматическая масса, не
имеющая формы клетки, содер¬
жащая в себе втой или иной
форме ядерное вещество, но не

106
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ Й ПУБЛИКАЦИИ
имеющее формы ядра, а нахо¬
дящееся в протоплазме в д и ф-
фузном или в распыленном
состоянии н положительно реаги¬
рующее на фёльгеновскую окраску и на
ядерные окраски. Живое вещество обяза¬
тельно должно обладать способностью к
такому обмену веществ, который является
необходимым условием его существо¬
вания» (0. Б. Лепешинская «Про¬
исхождение клеток из живого вещества и
роль живого вещества в организме», 1950,
стр. 74—75).
Как видно, определение живого веще¬
ства здесь дается, однако в недостаточно
конкретном выражении. Получилось, по
сути, отождествление живого вещества с
одной из форм его существования.
Такое смешение понятий, естественно,
должно было привести и привело к пута¬
нице и неудовлетворенности подобным
определением живого вещества. Следова¬
тельно, необходимо было исправить ошиб¬
ку, устранить смешение понятий и более
точно определить как живое вещество
вообще, так и доклеточную форму его су¬
ществования.
Имели место и другие возражения тако¬
го, например, порядка. А. А. Авакян возра¬
жал против внесения в определение поня¬
тия «живое вещество» представления о на¬
личии в последнем ядерного вещества
(1950), считая его необязательным компо¬
нентом. Того же мнения придерживалась и
К. Ю. Кострюкова (1955).
В моей монографии (1950), в главе, по¬
священной дискуссии, имеется еще одно
определение живого вещества доклеточной
формы существования, в котором также
нашли отражение наши поиски наиболее
правильной и практически удобной форму¬
лировки этого понятия. «Живое вещество
это что-то неоформленное, представляющее
собой массу, которая обладает жизнедея¬
тельностью. Живым веществом будет толь¬
ко такое вещество, в котором есть белок,
которое способно к обмену веществ и кото¬
рое будет проявлять признаки жизнедея¬
тельности, т. е. будет оставаться, с одной
стороны, самим собой и в то же время бу¬
дет изменяться. В нем происходит постоян¬
ное самообновление и нарастание новой та¬
кой же материи. Вживом веществе,
кроме белка, должны иметь ме¬
сто и другие вещества, необ-
ходимые для его дальнейшего
развития и образования ядра,
а затем и целой клетки»
(там же, стр. 180).
В это определение не внесено понятие
ядерного вещества как составной ча¬
сти, как обязательного компонента докле¬
точной формы существования живого ве¬
щества.
Для определения понятия «живое веще¬
ство» неоценимую помощь оказывает раз¬
работанное Энгельсом учение о различных
формах движения материй, об их связях и
переходах друг в друга, о развитии мате¬
рии от низших форм к высшим. Определе¬
ние жизни, данное Энгельсом, нужно поло,-
жить и в основу определения понятия
«живое вещество». Поэтому в 1952 году,
учитывая все изложенное выше, мы дали
в статье «Живое вещество» (2-е изд. БСЭ,
т. 16) следующее определение этого по¬
нятия: «Живое вещество — слож¬
ное, содержащее белок образо¬
вание, основным и необходи¬
мым условием существования
которого является постоян¬
ное самообновление, т. е. биоло¬
гический обмен веществ».
Неклеточные формы живого вещества рас¬
сматриваются здесь как низшая стадия раз¬
вития живого вещества; из них в процессе
развития возникают клетки, которые так¬
же являются формой существования живого
вещества.
В этом определении, однако, имеются по
крайней мере три существенных упуще¬
ния: 1. Применяется термин «неклеточные
формы живого вещества» в смысле вещест¬
ва, при определенных условиях способного
превратиться в клетку. Однако термин «не¬
клеточные формы жизни» не соответствует
тому содержанию, которое мы пытались в
него вложить. Термин «неклеточные фор¬
мы» существовал очень давно. Например,
согласно протоплазматической теории, про¬
топласты делятся на клеточные и некле¬
точные формы (Рубашкин, 19'31, и др.).
К «неклеточным формам» относятся сим-
пласты как протоплазменно-ядерные тер¬
ритории. Согласно другим авторам, этим
термином именуют параплазму, основное
вещество с его волокнами и другие диффе¬
ренцированные образования. Поэтому, да¬
вая определение низшей ступени разви¬
тия живого вещества, превращающегося в
клетки, возможно, правильнее было бы
назвать его «доклеточным живым веще¬
ством», как было предложено Г. П. Кали¬
ной (1954).
2. Не дано развернутого определения до-
клеточного живого вещества, то есть не
вскрыто его содержание, и тем самым оно
не противопоставлено четко понятию о жи¬
вом веществе вообще; не показана кон¬
кретная связь и различие этих понятий.
Если бы это было сделано, то можно было
бы избежать дальнейшего смешения этих
категорий в цитологии.
3. В статье не показана необходимость
замены прежнего определения понятия
«живое вещество» новым, данным в БСЭ.
Это могло привести к мысли, что оба эти
определения совместимы. Поэтому необхо¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
107
димость такой замены была плохо понята
рядом авторов.
В моем докладе на конференции 1953 го¬
да было обращено внимание на необходи¬
мость с особенной осторожностью обра¬
щаться с понятиями «живое вещество» и
«неклеточное живое вещество». Безответ¬
ственное оперирование этими понятиями,
допускавшееся в последнее время некото¬
рыми биологами, подмена одного понятия
другим ничего, кроме путаницы, внести в
науку не может (см. «Известия АН СССР»,
серия биологическая N° 3 за 1953 год,
стр. 16—24).
Кроме того, нельзя забывать, что
жизнь — это прежде всего процесс. Не¬
мыслимо представить себе живое в ста¬
тике. Поэтому и живое вещество мы долж¬
ны понимать как находящееся в процес¬
се обмена веществ, развития, выработки
приспособлений, функционирования и пр.,
а не как нечто застывшее и лишь в по¬
тенции способное к тем или иным жиз¬
ненным проявлениям. В связи с этим в по¬
следнем определении понятия «живое ве¬
щество» нами было сказано, что живое ве¬
щество находится в процессе обмена, а не
только «способно к обмену», что имело
место в наших прежних определениях. Это,
однако, не значит, что мы вообще считаем
невозможным называть то или иное веще¬
ство «способным к биологическому об¬
мену».
Напротив, мы вполне допускаем суще¬
ствование «жизнеспособных веществ»,
то есть такого материала — биологического
или небиологического происхождения,—
который при возникновении соответствую¬
щих условий способен начать биологи¬
ческий обмен, то есть стать «живым веще¬
ством». Понятие «жизнеспособное веще¬
ство» может также характеризовать проме¬
жуточную ступень между неживой и жи¬
вой материей (см. статьи 0. П. Л е п е-
шинской и В. Г. Крюкова в
«Вестнике АН СССР» № 9 за 1951 год и
в сборнике «Внеклеточные формы жизни»,
1952).
Одной из важнейших особенностей жи¬
вой материи, обусловливающих разнооб¬
разные формы проявления и развития жи¬
вого, является специфическая биоло¬
гическая противоречивость и разнокачест-
венность, структурная поляризация. Жи¬
вое вещество весьма сложно и многооб¬
разно по своей структуре. Процесс возник¬
новения живого из неживого доклеточного
вещества, согласно представлению моего со¬
трудника В. Г. Крюкова, изложенному на
вышеуказанной конференции в 1953 году,
заключается в том, что доклеточное веще¬
ство в форме первичных структур с момен¬
та приобретения специфической разнока-
чественности становится жизнеспособным
веществом. Переход его в живое вещество
связан с возникновением в нем процессов
самообновления. В то же время, изменяясь,
развиваясь, вырабатывая в себе приспособ¬
ления в соответствии с изменениями усло¬
вий среды, живое вещество получает все
большую биологическую разнокачествен-
ность. Доклеточные и неклеточные формы
жизни, клетки, ткани, органы* организмы,
земная биосфера и т. д.— вот тот широчай¬
ший диапазон биологических форм, кото¬
рые мы называем формами существования
живого вещества. Применяя здесь это по¬
нятие, мы подчеркиваем взаимосвязанность
(непрерывность) всех форм жизни, кото¬
рые развиваются от простого комочка
белка.
Говоря о структурной сложности, дис¬
кретности живого вещества, нельзя не
упомянуть также и о том, что даже в такой
его форме существования, как «интактная»
клетка, несомненно имеются отдельности,
обладающие высоковыраженным биологи¬
ческим обменом, наряду (и даже, может
быть, в близком соседстве) с отдельностя¬
ми, обладающими очень слабым обменом и
даже не участвующими в обмене.
Свойства доклеточного живого вещества
еще очень мало изучены. Вопрос этот тес¬
нейшим образом связан с разработкой ме¬
тодов культивирования живого вещества
®не организма на искусственных пита¬
тельных средах. В настоящее время наи¬
более быстро и успешно эти вопросы раз¬
рабатываются на материале неклеточного
живого вещества микробов.
Когда в 1910 году бразильский ученый
А.	Фонтес опубликовал свои исследования
о том, что в результате распада туберку¬
лезных бактерий освобождается «зернистая
пыль» (неклеточное вещество, красящееся
ядерными красками), которая может вновь
превращаться в клетки, то ему не пове¬
рили, поскольку гипотеза Фонтеса проти¬
воречила в ирх обским представлениям о
щетке. После того как проверявшему эти
работы Филиберу (1912) не удалось под¬
твердить данные Фонтеса, о них забыли.
Только в двадцатых годах под влиянием
фактов, полученных французскими учены¬
ми Одюруа и Водремером (1923), работы
Фонтеса вспомнили и по достоинству оце¬
нили. С тех пор и до настоящего времени
проблема нежлеточных форм бактерий при¬
влекает йсключительное внимание уче¬
ных; ей посвящены тысячи научных ра¬
бот.
На первом этапе изучения этого вопроса
наличие неклеточных форм бактерий, не¬
видимых под микроскопом, могло быть кон¬
статировано только с помощью метода за¬
ражения животных и путем перевивок
от одного животного к другому.
С двадцатых годов начал разрабатывать¬

108
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ся метод культивирования доклеточных
форм микробов на искусственных пита¬
тельных средах. Имея в руках этот метод,
микробиологи и биохимики получили воз¬
можность накапливать живое вещество
микробов на различных стадиях его раз¬
вития в достаточно большом количестве для
исследования его химического состава и
свойств.
Изучение доклеточного живого вещества
микробов показало, что его свойства значи¬
тельно отличаются от свойств развитых
клеточных форм.
По предварительным исследованиям
проф. Г. П. Калины, вещество, выделяю¬
щееся во внешнюю среду при распаде бак¬
терий и превращающееся путем последу¬
ющего развития в бактериальные клетки,
представляет собой нуклеопротеид (соеди¬
нение нуклеиновой кислоты с белком).
Известно, что нуклеопротеидную природу
имеют простейшие вирусы и бактериофа¬
ги. Но в отличие от вирусов и фагов до-
клеточное вещество микробов в естествен¬
ной и искусственной среде при известных
условиях может развиваться и переходить
в клетки. Г. П. Калине удалось получить
рост вторичных культур бактерий из нук-
леопротеида, извлеченного из культуры
бактерий (1954). В случае подтвержде¬
ния этих результатов их биологическое
значение должно быть чрезвычайно велико.
Следует здесь же отметить, что нуклео-
протеиды обнаруживаются не только у бак¬
терий, но и в клетках организмов, находя¬
щихся на самых различных ступенях ор¬
ганизации, как постоянный компонент их
ядра, и протоплазмы. Они образуются клет¬
ками, достигшими определенной ступени
развития, и выделяются ими в окружаю¬
щую среду прижизненно или в результате
разрушения клеток (Б. В. Кедровский,
1940; Ж. Браше, 1945; Л. Ф. Ларионов,
1948; А. Н. Трифонова, 1949, и др.).
Кроме того, мы считаем весьма вероят¬
ным, что процесс возникновения доклеточ¬
ных структур начинается с развития ве¬
ществ, химическая природа которых может
быть охарактеризована как нуклеопротеи-
ды. При этом развитие может начаться как
с дезокси-, так и с рибонуклеопротеида.
В подтверждение этой мысли можно ука¬
зать, что в желточных шарах, в доклеточ-
ном веществе мужских половых желез, в
доклеточных плазматических структурах
около капиллярных сосудов у рыб, в некле-
точном^веществе очагов воспаления и ран,
из которого развиваются клетки, и т. д.
обнаружена рибонуклеиновая кислота
(А. И. Брусловец, 1955; Л. Харанги и
0. Вардаи, 1954; Г. К. Хрущов, 1954;
Н. С. Строганова, 1955, и др.), входящая,
возможно, в состав рибонуклеопротеида.
Эти цитохимические данные, несомненно,
должны и будут уточняться. Возможно, что
материал, из которого возникают доклеточ-
ные структуры высших организмов, имеет
более сложный состав и, помимо рибону¬
клеинового, в нем будут найдены и другие
обязательные компоненты.
Вышесказанное, однако, отнюдь не озна¬
чает, что доклеточное живое вещество мо¬
жет быть отождествлено с нуклеопротеи-
дами. Последние, играя, может быть, важ¬
нейшую роль в происхождении доклеточно¬
го живого вещества, сами по себе, конечно,
не являются живыми.
В некоторых моих работах были описа¬
ны наблюдения над шарообразными струк¬
турами, возникающими в экстрактах из
растертых гидр. Эти структуры, названные
нами «протоплазматическими шариками»
(название, как мы увидим ниже, не совсем
удачное), при помещении в специальную
питательную среду обнаружили рост и
структурное усложнение (см. статью в
журнале «Под знаменем марксизма» № 5
за 1939 год, стр. 134—137, а также
гл. XXII моей монографии, изд. 1945 года).
В. Е. Козлов и П. В. Макаров, исследовав¬
шие шарики в экстрактах, полученных из
гидр, пишут, что в их состав входят бел¬
ки, жиры и, «возможно, рибонуклеиновая
кислота» (см. статью в «Вестнике Ленин¬
градского университета» №	7 за
1954 год). Подобные структуры, согласно
этим авторам, обнаруживаются и в экс¬
трактах из семенников и яичников лягу-
шек-сеголеток. В нашей лаборатории воз¬
никновение таких же шариков недавно бы¬
ло констатировано в экстрактах из растер¬
тых насекомых (некоторые виды тлей, му¬
равьиные «яйца», личинки хирономид),
из тканей дождевого червя, в эмбриональ¬
ном экстракте семидневного куриного заро¬
дыша и др. Румынский ученый академик
В. Д. Мырза и его сотрудники изучали
процесс развития «протоплазматичесиих
шариков», образующихся в экстрактах из
содержимого куколок комнатной мухи и
тутового шелкопряда, и засняли этот про¬
цесс на кинопленку (В. Д. Мырза,
Т. Онофрей, П. Хуцу и Г. Голь¬
де н б е р г. Доклад на научной сессии
Медицинского института в городе Яссы,
1956). Кроме того, названные ученые ис¬
следуют с помощью цитохимических реак¬
ции динамику химических изменений, про¬
исходящих в шариках в процессе их роста
и структурного усложнения. По предвари¬
тельным данным, по мере развития шари¬
ков в них появляется дезоксирибонуклеи¬
новая кислота, которая, как известно, мо¬
жет образовываться только в результате
биологического обмена веществ, а вне жи¬
вого нигде не возникает.
Если эти данные получат подтвержде¬
ние, то для всех станет ясным, что про-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
109,
це-ссы, наблюдаемые в так называемых
«протоплазматичесвих шариках» из тка¬
невых экстрактов, тесно связаны с био¬
логическим развитием. Можно ли, однако,
предполагать, что развитие каждого тако¬
го шарика непременно доходит до стадии
клетки? Я полагаю, что отнюдь не обяза¬
тельно каждый шарик превратится в клет¬
ку даже в том случае, если будут подобра¬
ны наилучшие условия среды (я имею в
виду, конечно, только шарики, содержа¬
щие белки и нуклеиновые кислоты, а не
жировые и липоидные тельца!). Примером
могут служить доклеточные формы микро¬
бов (Н. М с Daniels a. I. Neal «Ргос.
soc. exp. biol. a. med.», v. 30, 1932, p. 115;
Д. Новогрудский и М. Мессине-
в а «Микробиология», т. 3, в. 4, 1934,
стр. 470—483; Е. Klineberger «J. of
Hyg.», v. 42, 1942, p. 485—497). Как ука¬
зывают эти авторы, чтобы получить обра¬
зование вторичных культур бактерий, не¬
обходимо на небольшую площадь питатель¬
ной среды наносить большое количество
материала. По-видимому, лишь ничтожный
процент доклеточных структур доходит
здесь»в своем развитии до стадии клетки.
Структуры, о которых выше шла речь,
представляют собой доклеточные формы
жизни и отнюдь не являются клеточны¬
ми обломками, частицами, соответствую¬
щими по уровню развития клеточной про¬
топлазме. Поэтому примененный ранее тер¬
мин «протоплазматические шарики» я
теперь считаю неудачным.
Каковы жизненные свойства доклеточ¬
ного вещества на его низшей, начальной
стадии? Работы последнего времени гово¬
рят о биохимической инертности доклеточ¬
ного живого вещества бактерий на низшей
ступени развития (например, данные В. Д.
Тимакова и его сотрудников) и об отсут¬
ствии у него развитых ферментных систем.
Г. П. Калина допускает возможность от¬
сутствия жизни на низшей ступени докле¬
точного вещества, находящегося в искус¬
ственной среде, подобно тому, как вирус
вне организма хозяина считается безжиз¬
ненным веществом (К. С. Сухов, 1950).
Доклеточное вещество бактерий, будучи
посеянным на питательную среду, «ожи¬
вает», как пишет Г. П. Калина, и на этой
второй стадии развития, «вероятно, возни¬
кает уже обмен веществ той или иной сте¬
пени интенсивности» (Г. П. Калина
«Развитие микробных клеток из доклеточ¬
ного вещества», Киев, 1954, стр. 172).
Вторая стадия характеризуется появле¬
нием видимых под микроскопом структур.
Структурообразование здесь происходит за
счет укрупнения частиц. Однако это
укрупнение, по-видимому, в значительной
йере связано еще и с физико-химически¬
ми явлениями, в частности с явлением
коацервации (Клинебергер Э. и Смайле
Дж. 1942; Калина Г. П., 1954). Как из¬
вестно, большое значение явлению коацер¬
вации в процессе развития живого при¬
дает и А. И. Опарин (1941, 1953). С точки
зрения упомянутых выше представлений
В.	Г. Крюкова (1953), это структурообра¬
зование, носящее вначале характер физи-
ко-химического процесса, и создает условия
для перехода неживого вещества в жизне¬
способное, в котором при соответствующих
условиях возникают процессы самообнов¬
ления.
Связь биологических явлений с физико¬
химическим состоянием живой материи, в
том числе с ее структурными свойствами, в
настоящее время едва ли может вызывать
сомнения. В качестве примера можно было
бы указать на классические исследования
природы мышечных сокращений В. А. Эн-
гельгардта и М. Н. Любимовой, Сент-
Джиордьи и др. Ими было найдено, что со¬
кратительное вещество мышцы — белко¬
вый комплекс актомиозин (состоящий из
двух белков — актина и миозина) — яв¬
ляется ферментом (аденозинтрифосфата-
зой), то есть специфическим биологиче¬
ским катализатором определенного звена
обменных процессов.
Актомиозин в виде искусственно приго¬
товленных нитей в процессе своей фермент¬
ной деятельности в зависимости от состава
окружающей среды может совращаться или
расслабляться, то есть изменять свои
структурно-физические свойства (В. А. Эн-
гельгардт, 1941). В то же время под дейст¬
вием тех же факторов среды изменяются и
ферментативные свойства актомиозина
(Сент-Джиордьи, 1947).
Недавно биохимиками нашего отдела при
изучении дезоксирибонуклеопротеидного
комплекса, выделенного из ткани печени,
установлена связь между ферментативной
активностью и структурными свойствами
данного вещества. Дело в том, что этот
комплекс обнаруживает свойства фермен¬
та фосфатазы; это, может быть, зависит
от того, что сам комплеке представляет со¬
бой фермент (подобно тому, как ферментом
является актомиозин в приведенном выше
примере) или ферментом является трудно
отделимый спутник указанного комплекса.
Наша сотрудница Л. С. Дискина показала,
что ферментная активность этого ком¬
плекса тесно связана с его структурными
свойствами. Когда комплекс исследовался
в состоянии гелеобразных нитей и, сле¬
довательно, его молекулы находились в
определенной структурной ориентации, то
его ферментативная активность оказыва¬
лась выше, чем в комплексе, находившем¬
ся в состоянии раствора, где молекулы,
как известно, не имеют определенной
ориентации.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
В работе, произведенной в Отделе раз¬
вития живого вещества (В. Тонгур, Н. Го¬
лубева, Л. Дискина, Д. Спитковский и
Г. Филиппова), изучалось действие малых
(биологических) доз ионизирующего излу¬
чения на некоторые физико-химические
и структурно-механические свойства вы¬
шеупомянутых нуклеопротеидных ком¬
плексов. При этом было обнаружено, что
при действии определенных доз рентгенов¬
ских лучей происходит деполимеризация
молекул комплекса (их разукрупнение) и
понижение сократительной способности
нитей нуклеопротеида. Параллельно с
этим понижается и ферментативная актив¬
ность комплекса.
Приведенные факты являются частными
примерами, демонстрирующими наличие в
биологических процессах, в процессах об¬
мена веществ физической и химической
сторон, которые не исчерпывают, однако,
существа явления жизни.
Очевидно, особенно большой удельный
вес физические и химические явления при¬
обретают в таких биологических процес¬
сах, как процесс образования жизнеспособ¬
ных структур, другими словами — процесс
возникновения живого из неживого. С мо¬
мента же становления живого возникающие
в нем процессы самообновления опосредуют
все процессы, в том числе и струкгурооб-
разование.
Различие между свойствами доклеточ¬
ных структур и клеток, несомненно, ска¬
зывается на отношении тех и других
к условиям среды. Можно было бы при¬
вести целый ряд работ, доказывающих
большую устойчивость доклеточных форм
жизни по сравнению с клетками к раз¬
личным химическим воздействиям (в том
числе к формалину), а также и к другим
факторам, например, к физическим и био¬
логическим.
Мы сошлемся лишь на некоторые (но¬
вейшие) из этих работ, касающихся пре¬
имущественно доклеточных форм жизни
микробов. Е. И. Житова наблюдала устой¬
чивость фильтрующихся форм брюшноти-
-фозных бактерий к часовому кипячению
(см. сборник трудов Межинститутской на¬
учной конференции по живым вакцинам
под ред. А. Н. Мсшаловой, Ф. Т. Гринбаум
и Л. А. Шварцман. М. 1956). Л. В. Гри¬
горьевой (город Черновицы) показано, что
фильтрующиеся формы некоторых микро¬
бов нечувствительны к часовому нагрева¬
нию при 80—90° и к небольшим концен¬
трациям формалина или фенола. Комбини¬
рованное воздействие нагреванием 56—
60°) и фенолом (нагревание производилось
в 1/*% растворе фенола в. течение часа) не
лишало жизнеспособности фильтрующиеся
формы бактерий в опытах А. А. Дорошке-
вич (см. «Мшробшогичний журнал
АН УССР», т. 17, вып. 1 за 1955 год и
т. 18, вып. 1 за 1956 год).
Указывая на приводимые в литерату¬
ре данные о том, «что фильтрующиеся
формы бактерий имеют значительно повы¬
шенную устойчивость к высоким темпера¬
турам (вплоть до 133°С), ксилолу и
формальдегиду», действительный член АН
УССР В. Г. Дроботько (город Киев) пишет:
«Это подтверждено фактами (если не при¬
нимать во внимание также высокие темпе¬
ратуры, при которых происходит денату¬
рирование белков.. Последнее требует про¬
верки» (М1кробшлогичний журнал, т. 18,
вып. 2 за 1956 год).
По мнению Г. П. Калины, устойчивость
различных стадий доклеточного вещества
микробов в тем или иным внешним фак¬
торам должна быть различной хотя бы по¬
тому, что различны их биологические
свойства.
Что касается вопроса о сравнительной
устойчивости доклеточных форм и клеток
сложных организмов, то такого рода иссле¬
дования — дело будущего. Можно ука¬
зать лишь на упомянутую выше работу
В.	Е. Козлова и П. В. Макарова (1954), в
которой приводятся данные, в дальнейшем
подтвержденные Нейфахом (1956), о том,
что формалин ц осмиевая кислота не пре¬
пятствуют структурообразовательным про¬
цессам в тканевых экстрактах, получен¬
ных из растертых гидр, семенников и
яичников лягушек-сеголеток (см. указан¬
ные выше работы по вопросу о возникно¬
вении и развитии так называемых «прото-
плазматических шариков»). Эти данные,
как видно из всего вышеизложенного, от¬
нюдь не снимают с повестки дня вопрос
об образовании клеток из неклеточного ве¬
щества высших животных. Напротив, эти
наблюдения должны толкнуть исследовате¬
лей к дальнейшему изучению биологиче¬
ской стороны явления.
Результаты этих исследований могут
дать новое освещение фактам «консерви¬
рующего действия» нейтрального форма¬
лина, используемого в тканевой терапии, а
также при трансплантации нервов, сосу¬
дов (П. К. Анохин, 1944) и пр. В этой
связи представляют интерес данные За-
менгофа и др. об обратимом действии фор¬
малина на дезоксирибонуклеиновую кисло¬
ту (Zamenhof, Alexander and
L.eidy «J. exper. med.», т. 98, № 4,
1^9 53, p. 373; Zamenhof, Grib off
and M а г u 11 о «Biochimia et biophysice
acta», т. 13, 1954, p. 459), поскольку, как
было выше, отмечено, все более ясно очер¬
чивается огромная роль нуклеиновых кис¬
лот в образовании доклеточных структур
и процессе становления жизни. В исследо¬
ваниях указанных авторов было обнаруже¬
но, что если инкубация дезоксщшбо-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
111
нуклеиновой еислоты, полученной из че¬
ловеческих и животных тканей, с 4-М
формальдегидом вызывает ее деполимери¬
зацию и потерю трансформирующей ак¬
тивности, то 0,33-М формальдегид (инку¬
бация в течение 5 часов при 23° или в
течение 42 часов при 6°) не деполимери-
зует ДНК и не снимает ее биологическую
трансформирующую активность.
* * *
В заключение необходимо отметить, что
появившиеся в последнее время в печати
новые материалы заставили нас со всей
серьезностью с самого начала пересмотреть
весь фактический и теоретический мате¬
риал и выводы, касающиеся нашей тео¬
рии развития живого вещества.
После тщательного обдумывания и об¬
суждения с моими сотрудниками наибо¬
лее значительного материала, накоплен¬
ного по этой проблеме, мы пришли к за¬
ключению, что основные наши теоретиче¬
ские установки не расходятся с принци¬
пами диалектического материализма и со¬
ответствуют имеющемуся фактическому
материалу, а следовательно, правильпы.
Отдельные же детали — определение по¬
нятий, частные гипотезы и т. д.— требу¬
ют исправления. Кое-что из этого мы по¬
пытались сделать выше.
В этом самокритическом аспекте считаю
себя обязанной обратить внимание читате¬
лей также на одну из рабочих гипотез, вы¬
двинутую в моей монографии (1950). Гипо¬
теза эта, как мне теперь ясно, сформу¬
лирована ошибочно, и под влиянием работ,
сделанных в последние годы, я от нее от¬
казалась. Я имею в виду следующее: на
стр. 158—159 2-го издания моей моно¬
графии высказывается мысль: «Нельзя ли
объяснить такой формообразовательный
процесс в шариках тем, что при растира¬
нии клеток мог сохраниться комочек про¬
топлазмы с остатками ядра и что такой
комочек тоже дал картину регенерации и
развития клетки?» (Речь шла о формооб¬
разовательных процессах в шариках, воз¬
никающих в тканевых экстрактах из
растертых гидр).
Ошибка заключалась в том, что комо¬
чек доклеточного вещества назван «комоч¬
ком прото-плазмы с остатками ядра». Та¬
ким образам, не было подчеркнуто каче¬
ственное отличие живого вещества клетки
от доклеточного живого вещества. Когда
же речь заходит о «регенерации», то
не подчеркивается, что она немыслима вне
развития, вне смены качественных со¬
стояний.
На самом деле доклеточное вещество, со¬
держащееся в шариках, конечно, не яв¬
ляется протоплазмой, а находится на бо¬
лее низкой ступени развития и реагирует
на те или иные внешние факторы, наприт
мер на механическое растирание, иначе,
чем протоплазма.
Однако упомянутое ошибочное высказы¬
вание было в моей монографии по сути
дела лишь весьма неудачной и случайной
формулировкой, не отражающей моего
взгляда на развитие живого вещества.
В других местах книги развитие везде по¬
нимается как переход от более простого
качества (например, от желточного шара,
от зернистости и т. д.) к более сложному
(к доклеточным стадиям развития, к клет¬
ке).
Необходимо добавить, что некоторые
микробиологи рассматривают фильтрую¬
щиеся формы микроорганизмов так же, как
осколки клеток. С этой точки зрения
превращение клеточного «осколка» во
взрослую форму трактуется как процесс
«регенерации». С этим можно было бы со¬
гласиться лишь в том случае, если реге¬
нерацию понимать как процесс развития,
то есть как переход от примитивных форм
существования живого вещества («оскол¬
ки») в формы более совершенные (клетки).
Наконец, нужно сказать несколько слов
по поводу применявшегося в наших рабо¬
тах понятия «ядерное вещество». Некото¬
рые авторы (например, проф. Г. И. Роскин
в работе по желточным шарам; 1955)
понимают это наше выражение в букваль¬
ном смысле, как дезоксирибонуклеиновую
кислоту. На самом же деле, когда я упо¬
требляла этот термин, то имела в виду во¬
обще вещества, красящиеся так называе¬
мыми «ядерными красками». На стр. 207
моей монографии (2-е изд., 1950) говорит¬
ся о том, что мы понимаем под ядерным
.веществом: «...Ядерное вещество, т. е.
дрожжевая им тимонуклеиновая кислота
как таковая, или в форме нуклеинов, или
нуклеопротеидов в диффузном или распы¬
ленном состоянии».
Эти и другие ошибки и неточности, на
которые, к сожалению, никто из критиков
до сих пор не обратил внимания, так же
как и некоторые недочеты наших работ,
замеченные критикой, исправлены в под¬
готовленном и сданном в печать третьем из¬
дании моей монографии.
Несмотря на усилившуюся, особенно в
последние годы, критику наших представ¬
лений о развитии живого вещества, мы
должны отметить, что позиции вирховиан-
цев в настоящее время значительно осла¬
бели. Конечно, трудно ожидать, чтобы за
короткий промежуток времени произошла
полная перестройка в мировоззрении био¬
логов, учитывая тот факт, что в тече¬
ние многих десятков лет учебные про¬
граммы, да п почти вся биологическая ли¬
тература насыщались представлениями,

112
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
заимствованными из «Целлюлярной пато¬
логии» Р. Вирхова, «Общей физиологии»
М. Ферворна, «Теории зародышевой
плазмы» А. Вейемана, книг Моргана, ста¬
тей представителя современной формаль¬
ной генетики Г. Меллера и т. д. Однако
для всякого непредубежденного биолога
ясно, что цитология яе может вновь воз¬
вратиться к тем принципиальным пози¬
циям, на которых она находилась дэ
возникновения и утверждения теории раз¬
вития живого вещества. Цитология пережи¬
вает, если можно так выразиться, период
избавления от длившихся десятилетиями
вирховиаиских заблуждений. Одной из ос¬
новных задач на ближайшие годы должно
явиться дальнейшее углубленное, исполь¬
зующее все современные методы исследова¬
ние природы и путей возникновения докле¬
точного живого вещества, как основы раз¬
вития в клетку, а также условий клетко-
образования. Эти исследования должны
проводиться в связи с общебиологически¬
ми принципами учения I. П. Павлова и
И. В. Мичурина.
Разработка проблем, связанных с тео¬
рией развития живого вещества, давно
уже перестала быть частным вопросом, ин¬
тересующим лишь ограниченную группу
ученых. Исследование процессов, имею¬
щих отношение к формированию клеток,
вызвало к жизни целый ряд сложнейших
проблем, которые могут быть разрешены
лишь при условии комплексного их изу¬
чения. В дальнейшей разработке вопросов
клеточной теории должны принять уча¬
стие биохимики, биофизики, микробиологи
и другие специалисты.
Эти вопросы должны быть детально об¬
суждены и с точки зрения методологиче¬
ской, философской, что предполагает ак¬
тивное участие в общей большой работе и
Философов, занимающихся вопросами био¬
логии.
Действительный член АМН СССР
О. Б. ЛЕПЕШИНСКАЯ
Атомистика на Ближнем Востоке
На Ближнем Востоке, в древней Мидии
(на территории современного Азербайджа¬
на и Армении), возникла «наука магов»,
о которой до нас дошло свидетельство Дио¬
гена Лаэрция. Как сообщает Диоген
Лаэрций во введении к своей обширной
работе по истории философии, наука
магов была примитивным атомизмом. Со¬
гласно учению магов, материя состоит из
мельчайших частиц, недоступных для зре¬
ния, и все в мире, в том числе и боги, об¬
разуется из этих мельчайших частиц мате¬
рии; их соединением, разъединением и дви¬
жением объясняются все происходящие в
мире явления. Этот самобытно возникший
в древней Мидии атомизм стал известен
грекам уже во второй половине пятого ве¬
ка до нашей эры.
Из биографии Демокрита и из его соб¬
ственных высказываний известно, что в
юности он предпринял далекое путеше¬
ствие в страны Ближнего Востока с целью
ознакомления с достижениями научного
знания древнего Востока. Он побывал в
Египте, где изучал математику (в особен¬
ности геометрию), в Вавилонии, где при¬
обрел знания по астрономии, в Мидии, где
познакомился с наукой магов. Вкусил он
также и индийской мудрости.
Поездка Демокрита в страны Ближнего
Востока была длительной, и на нее он
истратил все свое довольно значительное
состояние, доставшееся ему по наследству
от отца, который был одним из самых бо¬
гатых граждан города Абдеры. Во время
пребывания на Востоке Демокрит (как со¬
общают Диоген Лаэрций, Свида, Страбон,
Элиан и др.) не только знакомился с на¬
уками (хотя это было главной целью его
путешествия), он изучал также географию
и климат этих стран, их флору и фауну,
общественный и политический строй, быт
народов, культуру, их язык и письмен¬
ность.
Демокрита можно назвать первым во¬
стоковедом. Отметим следующий факт, под¬
тверждающий пребывание Демокрита в
Мидии, а именно его знакомство с Авестой;
отдельные положения ее учения он исполь¬
зовал в своей этике. Так, он взял авестий¬
скую этическую триаду, выражающую
требование «хороших мыслей, хороших
слов и хороших дел». Эти нормы Демокрит
выразил в формуле: «хорошо ^яыслить, хо¬
рошо говорить и хорошо поступать». Та¬
ким образом, создавая атомистическую си¬
стему, Демокрит имел в своем распоряже¬
нии как древнегреческую атомистику свое¬
го учителя Левкиппа, так и мидийскйй
атомизм магов и, возможно, индийскую
атомистическую теорию школ Вайшешика
и Ньяя (ввиду недостаточной разработки
древней индийской хронологии нельзя точ¬
но установить, в каком веке возникли шко¬
лы Вайшешика и Ньяя).
Мидийская, индийская и греческая ато¬
мистики возникли независимо друг от дру¬
га. Мидийская и индийская атомистики
были .проникнуты духом идеализма и фан¬
тастическими представлениями. В отличие
от них греческая атомистика Левкиппа, ко¬
торую творчески развил Демокрит, была

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
113
материалистической. Поэтому В. И. Ленин
часто называл материализм «линией Демо¬
крита».
Прошло около полутора тысяч лет по¬
сле пребывания Демокрита на Ближнем
Востоке; имя Демокрита стало широко из¬
вестно восточному миру, а его философия
превозносится там как единственно истин¬
ная. Но звезда Демокрита на Востоке за¬
сияла необычным светом. Его философия
была объявлена основой мусульманской ре¬
лигиозной ортодоксии. В борьбе с аристо-
телизмом, распространившимся на Ближ¬
нем Востоке в II—II веках, мусульман¬
ские богословы решили опереться на авто¬
ритет Демокрита. В. И. Ленин, противопо¬
ставляя линию Демокрита в философии ли¬
нии Платона, имел в виду борьбу науки
против религии, борьбу противников сверх¬
чувственного знания с его сторонниками.
А на мусульманском Востоке Демокрита
превратили в столпа религии и под знаме¬
нем его атомистики боролись против свет¬
ской науки и вольнодумства. Даже буржу¬
азные ученые — и те говорят, что превра¬
щение Демокрита в столпа религиозной
ортодоксии вызывает «мефистофелевский.
смех».
На Западе идеалисты и фидеисты на про¬
тяжении всей истории до наших дней вели
и ведут ожесточенную борьбу против фи¬
лософии Демокрита; они, по выражению
В.	И. Ленина, «воюют с Демокритом, как с
живым» (Соч., т. 14, стр. 117), а на Во¬
стоке религиозные мракобесы в течение
целого тысячелетия «использовали» уче¬
ние Демокрита. Но «учение Демоюрита»,
на которое ссылались мусульманские тео¬
логи,— это не подлинное его учение. Что
могли знать о философии Демокрита му¬
сульманские богословы того времени? Со¬
чинения самого Демокрита давно уже бы¬
ли утеряны. На Ближнем Востоке о Демо¬
крите знали только то, что говорилось о
нем в сочинениях Аристотеля — «Мета¬
физика» и «О душе», переведенных на
арабский язык. На Ближнем Востоке была
распространена пеевдодемок.ритовстая лите¬
ратура, начало которой положил Бол Мен-
десийокий. В этой литературе Демокрит
изображался как маг и чародей, как пред¬
ставитель сверхъестественного знания и
фантастических учений о явлениях при¬
роды.
Если бы мусульманские богословы во
главе с Ашари знали подлинное учение
Демокрита, они с ужасом отвернулись бы
от него. Но их знакомство с философией
Демокрита было очень поверхностным, так
как оно основывалось на скудных данных,
которые извлекались из сочинений Аристо¬
теля, направленных против некоторых
взглядов Демокрита, в частности, против
основ его атомистики, а также из литера-
s. «Вопросы философии» № 3.
туры, фальсифицирующей естественнона¬
учные взгляды Демокрита, но получившей
широкое распространение в эпоху разло¬
жения рабовладельческой идеологии, jnpn-
несшего с собой господство религиозной ми¬
стики.
В данной статье мы хотим показать, что
извращение философии Демокрита в идеа¬
листическом, религиозно-мистическом духе
не было оригинальным, как это принято
думать. Ашари имел своих предшественни¬
ков, следуя которым он стал рядить Демо¬
крита в одежды проповедника идеи боже¬
ственного промысла, правящего миром.
Для выяснения этого вопроса необходимо
обратиться к истории атомистической тео¬
рии в древнегреческой философии.
В древней Греции наряду с атомистикой
Левкиппа — Демокрита и эпикурейской
атомистикой, являющейся дальнейшим раз¬
витием атомистики Левкиппа, существовал
еще третий вид атомистической теории,
возникшей в пифагорейской философской
школе. Эта пифагорейская атомистика бы¬
ла заимствована у Демокрита и преобразо¬
вана в идеалистическом духе в учение об
атомном строении материального мира.
Творцом пифагорейской атомистики был
Экфант Сиракузский, старший современник
Аристотеля. Некоторые исторпки высказы¬
вали предположение, что Экфант не ре¬
альная личность, а литературный персо¬
наж в сочинении Гераклита Понтийского.
Однако то обстоятельство, что о его учении
говорится в сочинении Теофраста, свиде¬
тельствует о том, что Экфант был истори¬
ческим лицом, так как Теофраст не допу¬
скал в своих исследованиях непроверен¬
ных данных (Theophrastus Phys. Opin.
fr. 18).
Экфант Сиракузский, по свидетельству
доксографа Аэция, учил, что «принципы
тел суть атомы, отделенные друг от друга
абсолютной пустотой». Но это учение
Аэций характеризует не как левкиппо-де-
мокритское, а как пифагорейское.
Следуя Демокриту, Экфант утверждал,
что число атомов бесконечно велико. Но в
учение Демокрита он внес следующую по¬
правку, которую позже приняли и Эпикур
и Лукреций: в отличие от Демокрита Эк¬
фант полагал, что число форм атомов не
бесконечно, а ограничено. Но самое суще¬
ственное изменение, которое вносит Экфант
в учение Демокрита об атомах, заключается
в том, что он отрицает самодвижение ато¬
мов и, отрывая движение от материи,
вводит особый, специальный принцип дви¬
жения. Экфант считал, что атомы отлича¬
ются друг от друга и по величине, и по
форме, и по силе.
По учению Экфанта, атомы не движутся
ни спонтанейно, ни под действием силы тя¬
жести, ни под действием их взаимного

114
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
столкновения: они приводятся в движение
исключительно божественной силой. Эту
божественную силу Экфант называет умом
в душой. В этом пункте Экфант отходит от
системы Демокрита и перебрасывает мост
к религиозной мистике. Это и есть то са¬
мое извращение демокритовской атомисти¬
ки, которое допускают, следуя Экфанту,
и мусульманские богословы-ашариты. По
Экфанту, божественная сила является
единственной движущей силой материаль¬
ного мира, вследствие чего материальный
мир управляется божественным промыс¬
лом. и все мире происходит по воле этого
божественного промысла. В этом заклю¬
чается вопиющее противоречие между уче¬
нием Демокрита, с одной стороны, и уче¬
нием пифагорейца Экфант а Сиракузского
и ашаритов, *с другой. Далее Экфант, про¬
тивореча 'Им же самим принятому уче¬
нию о бесконечном числе атомов, признает
Вселенную пространственно ограниченной.
Согласно учению Экфанта, мир принял
прекраснейшую сферическую форму вслед¬
ствие того, что Вселенной движет и управ¬
ляет божественная сила. Экфант отвергает
учение Демокрита о бесчисленности миров.
По его мнению, существует только один
мир и в центре его находится Земля, вра¬
щающаяся вокруг своей оси с запада на
восток. Разумеется, это учение Экфанта об
едином мире, ограниченном в пространстве,
плохо вяжется с принимаемым им учением
о бесчисленности атомов.
Нельзя не заметить близкого сходства
атомистики ашаритов с пифагорейской ато¬
мистикой Экфанта. Их сближают понима¬
ние материи как косной, инертной, пассив¬
ной субстанции и связанное с.этим при¬
знание божественного промысла единствен¬
ной движущей силой в материальном мире,
где все происходящее совершается по пред¬
начертаниям божества. Атомистика постав¬
лена на службу религии. Отличие же уче¬
ния Экфанта от учения Ашари состоит в
том, что божественная сила, которая правит
миром, являясь единственным движущим
принципом в нем, мыслится Экфантом пан¬
теистически, как шла, находящаяся в са¬
мих атомах (причем атомы отличаются друг
от друга различной степенью этой силы).
У Ашари же божество возвышается над ма¬
териальным миром, оно является его твор¬
цом, и ему принадлежит абсолютное гос¬
подство над айаром, оно не только первопри¬
чина, но и единственная причина всего,
что существует, и всего, что происходит
в мире; оно не только первый двигатель
(как у Аристотеля), но. и единственный
двигатель, непосредственно производящий
всякое движение и изменение в мире. Та¬
ким образом, Аапари приходит к тому же
учению, которое ® Западной Европе в XVII
веке развивали окказионалисты (Гейлинкс
и- Малъбранш), утверждавшие, что един¬
ственной причиной всех движений в мате¬
риальном мире является сверхъестествен¬
ная сила — воля бога.
Пифагорейский атомизм не остановился
на той форме, которую ему придал Экфант.
Он пошел дальше по пути «аннигиляции»
материи. Не довольствуясь изгнанием из
материального мира естественной причин¬
ности и объективных законов природы, он
приходит к отрицанию самой материально¬
сти мира. И в этом пифагореизм нашел свое¬
го последователя в лице Ашари.
В пифагореизме физическая реальность
подменяется математическими абстрактны¬
ми понятиями, то есть уже здесь мы видим
явление, аналогичное тому, которое
В.	И. Ленин называет в работе «Материа¬
лизм и эмпириокритицизм» первой причи¬
ной «физического» идеализма, состоящей
в том, что математические абстракции
становятся на место материи и «материя
исчезает». Именно: в пифагореизме атомы
понимаются уже не как пространственно
протяженные тела, а как непротяженные
точки — «единицы».
Эту чисто идеалистическую концепцию
атомов и восприняли ашариты, что видно
из определения, которое они дали атомам:
атомы суть непротяжевные единицы, точ¬
ки, из которых состоит весь телесный мир.
Материя превращается в совокупность не¬
протяженных точек. Время тоже мыслится
атомистически, как состоящее из атомов
времени, не имеющих длительности момен¬
тов.
По учению ашаритов, в каждый атом
времени бог вновь создает атомы субстан¬
ции. Вместе с субстанциями бог создает и
их акциденции, которые, как и субстанции,
существуют лишь в данный атом времени
и в следующий атом времени либо вновь
создаются богом, либо заменяются другими
акциденциями.
Таким образом, везде и всюду в каждый
момент времени совершаются многократные
акты божественного творения. Все суще¬
ствующее и все происходящее есть созда¬
ние бога; бог постоянно создает субстанции
и их акциденции.
Арабоязычная философия стала разви¬
ваться на мусульманском Востоке после то¬
го, как в результате завоевательных войн
арабы пришли в соприкосновение с куль¬
турой покоренных ими Сирии и Персии.
С середины VIII века начинается расцвет
арабоязычной литературы, философии и
науки, длившийся до середины XIII века.
Арабоязычная литература, философия и
наука были созданием арабов и других на¬
родов, подпавших под их власть,— сирий¬
цев, персов, таджиков, азербайджанцев,
узбеков и т. д. В этой философии с са¬
мого начала ее возникновения происходила
рецепция различных древнегреческих уче¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
115
ний Эмпедокла, Анаксагора, Платона, Ари¬
стотеля, стоиков, пифагореизма, неоплато¬
низма. Атомизм также был воспринят ара¬
боязычной философией еще до Ашари, при¬
чем наряду с древнегреческим атомизмом
на нее оказывали влияние и индийский
атомизм (магизм) и индийский атомизм
(школы Вайшешика и Ньяя). Еще до Аша¬
ри атомистическая концепция встречается
как у мутазилитов, так и у их противни¬
ков. Но свое завершение она нашла в уче¬
нии ал-Ашари (873—953). В течение це¬
лого тысячелетия атомизм Ашари высту¬
пает в качестве философской основы му¬
сульманской ортодоксии. На авторитет Де¬
мокрита теологи опирались в борьбе
против материализма и атеизма, в своей
полемике против свободомыслия и в апо¬
логетике догматов религии. Такова ирония
истории. Под видом философии Демокрита
фигурирует учение, диаметрально противо¬
положное ей.. Ашариты обосновывают «де-
мокритовской атомистикой» догматы кора¬
на о сотворении мира богом из ничего, о
всемогуществе аллаха и о божественном
предопределении, выступая против уче¬
ний о вечности материи, об универсальном
господстве объективной причинности и
О закономерности всего происходящего
в мире.
В атомистике Демокрита ашаритов при¬
влекали ее наиболее слабые, механистиче¬
ские стороны, например, учение об обособ¬
ленности атомов друг от друга, об отсут¬
ствии всеобщей связи и единства материи.
По ■ мнению ашаритов, нет никакой связи
:И взаимодействия между атомами и в при¬
роде нет творческой силы. Атомы не могут
действовать друг на друга, они всегда раз¬
делены пустотой, материальный мир пред¬
ставляет собой массу, между частицами ко¬
торой нет никакой связи.
Согласно учению ашаритов, атомную
структуру имеют не только субстанции, но
также и пространство, время и движение.
Пространство состоит из атомов простран¬
ства, отделенных друг от друга пустотой;
время состоит из атомов времени (мгнове¬
ний), отделенных друг от друга пустотой;
движение состоит из атомов движения, от¬
деленных друг от друга моментами покоя.
Быстрое и медленное движения обладают
одинаковой скоростью, но в последнем слу¬
чае больше пауз покоя. Субстанции суть
только точки, из которых конструируется
материальный мир. Субстанции существу¬
ют в течение только одного атома времени
(одного мгновения). В следующий атом
времени материальный мир заново создает¬
ся богом (следовательно, атом не вечен, он
существует лишь одно мгновение), и, та¬
ким образом, нет никакой связи между про¬
шлым и настоящим, между настоящим и
будущим. В каждый момент возникает со¬
вершение новый мир. Нет никакой связи
между предшествующим и последующим со¬
стоянием мира. Существуют лишь серии
следующих друг за другом миров, которые
лишь кажутся единым миром. Всякая связь
между явлениями (и прежде всего причин¬
ная связь) объявляется мнимой, не суще¬
ствующей в действительности.
Различая в материальном мире субстан¬
ции и их акциденции (качества), ашаризм
учит, что бог непрестанно создает и то и
другое. Если белое вещество человек окра¬
шивает в красный цвет, то это бог создает
новую акциденцию — красный цвет. Это
не есть дело рук человека, так как бог —
единственная причина всего. У каждой от¬
дельной субстанции число акциденций
бесконечно велико, так как наряду с поло¬
жительными акциденциями, по их мнению,
существуют и негативные акциденции
(отсутствие того или иного качества).
У каждой субстанции имеется либо поло¬
жительная, либо негативная акциденция
из любой пары противоположностей. Нега¬
тивные акциденции признаются столь же
реальными, как и положительные. Бог
создает их так же, как и положительные.
Он создает негативную акциденцию, когда
лишает субстанцию какой-либо положи¬
тельной ее акциденции.
Мысль об отсутствии причинной связи
между явлениями ашариты поясняют сле¬
дующим примером: человек пишет. В этом
случае бог сперва создает в данном чело¬
веке желание писать, затем создает в нем
способность писать (навыки письма), далее
он создает в нем движения руки и, нако¬
нец, движения пера. Все эти отдельные
моменты, из' которых слагается процесс
письма, совершенно независимы друг от
друга. Все они являются отдельными акта¬
ми божественного творения, и единствен¬
ная причина каждого из них в отдельности
и всех вместе — воля божья.
В такой картине мира все бессвязно, все
распалось, рассыпалось, раздробилось на'
мельчайшие обособленные единицы. И над
всем этим ничтожным миром бесконечно
малых величин, имеющих мимолетное, эфе¬
мерное существование, высится вечное, бес¬
конечное, всесильное существо—бог. Глав¬
ной идеей этого мировоззрения является
самое резкое противопоставление всемогу¬
щества и величия божества ничтожеству
материального мира и бессилию чело¬
века.
В противоположность подлинно демокри-
товскому учению о вечности атомов аша¬
риты учат: все — от бога, бог создал мате¬
рию и сохраняет ее, каждое мгновение тво¬
ря ее вновь. В противоположность демокри-
товскому учению о самодвижении атомов
ашариты учат, что единственным источни¬
ком всякого движения является божья воля.
В противоположность демокритовскому уче-

116
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
яию о господстве в мире всеобщей есте¬
ственной причинности ашариты учат, что
бог есть свободно действующее всемогущее
существо, которое может нарушать обыч¬
ный порядок природы и творить чудеса.
Разумеется, религиозная «атомистиче¬
ская» доктрина ашаритов не имеет ничего
общего с действительным учением Демо¬
крита.
Академик А. О. МАКОВЕЛЬСКИЙ (Баку)
И. Д. Ертов —передовой русский
мыслитель начала XIX века
В истории русской общественной мысли,
особенно в истории естественнонаучного
материализма, менее всего освещен период
начала XIX века, в течение которого в Рос¬
сии не прекращалась борьба передовых сил
за прогресс, за материализм и науку, про¬
тив .реакции и идеализма. Помимо
Т. Ф. Осшшбсжого, А. С. Лубкина, извест¬
ных своими выступлениями против идеа¬
лизма, в защиту материалистического
взгляда на мир, следует также назвать и
И. Д. Ертова —страстного пропагандиста
естественнонаучных знаний, материали¬
ста по убеждениям.
О Ертове как о передовом русском мыс¬
лителе начала XIX века в настоящее вре¬
мя мало известно. Между там он был од¬
ним из тех людей, которые вопреки гос¬
подствовавшей реакции отстаивали про¬
грессивные, материалистические взгляды
на природу и ее явления, выдвигали ряд
новых, оригинальных научных идей.
Иван Данилович Ертов родился в семье
петербургского купца в 1777 году. Рано
лишившись отца, он не обучался в школе,
но научился грамоте по часослову и псал¬
тырю. С детства Ертов был отдан в учени¬
ки в торговое предприятие. Здесь он позна¬
комился с одним молодым купцом, облада¬
телем большой домашней библиотеки, ко¬
торый, по словам Ертова, открыл в нем
«охоту к науке». Юноша проникся огром¬
ной любовью к книгам, главным образом
естественнонаучного содержания. Он чи¬
тал произведения Ломоносова и Монтескье,
Бюффона и Державина, Сумарокова и еже¬
месячные журналы Академии наук.
Любовь к науке и отвращение к купече¬
ским делам заставляют Ертова бросить тор¬
говлю. 0.н становится конторщиком. Тесное
общение с учеными, с передовыми людьми
своего времени делает Ертова вольнодум¬
цем. 'В результате настойчивых занятий
самообразованием он овладевает глубокими
знаниями по -истории и естественным на¬
укам. Забросив окончательно торговлю,
Ертов целиком посвящает себя науке.
В 1797 году он представил в Академию
наук свое первое сочинение — «Историю
о происхождении Вселенной», которое после
отзыва академика Гурьева было возвра¬
щено ему для испрашения. Учтя критиче¬
ские замечания, Ертов издал его в следую¬
щем, 1798 году под названием «Начерта¬
ние естественных законов происхождения
Вселенной». В этом произведении, вышед¬
шем в двух томах, он противопоставил
библейским мифам о сотворении мира и
представлениям дреЕних о происхождении
мира из четырех элементов свшо материа¬
листическую атомистическую гипотезу про¬
исхождения небесных тел. Свой труд «На¬
чертание» Ертов подвергает дальнейшему
пересмотру и в 1805 году издает книгу
под названием «Мысли о происхождении и
образовании миров», в которой он, не огра¬
ничиваясь одной космогонической пробле¬
мой, изложил многие передовые идеи в об¬
ласти космологии, геологии, пространства
и времени. Эта книга в дополненном и пе¬
реработанном виде была переиздана в
1811 и 1820 годах.
В 1811 году Ертов в небольшой книжке
«Мысли о развитии ума в человеческом
роде» выступает с оригинальными мате¬
риалистическими идеями о происхождении
животного мира и человека, о возникнове¬
нии языка и развитии человеческого со¬
знания.
На протяжении 10—20-х годов XIX века
И. Д. Ертов работал над многотомной «Все¬
общей историей».
Прогрессивные взгляды Ертова находи¬
лись в прямом противоречии с господ¬
ствовавшей идеологией правящих кругов
феодально-крепостнической России. Имен¬
но этим объяснялся заговор молчания, орга¬
низованный вокруг вышедших его произ¬
ведений. Это понимал и сам Ертов. В пись¬
ме к издателю «Московского вестника»,
написанном в 1827 году, за год до смерти,
он жаловался на замалчивание его космо¬
гонических идей. «Почему же не открыть
их перед публикой? — опрашивал Ертов.—
Не молчанию, но критике подлежит заме¬
тить мои заблуждения» («Мелкие сочи¬
нения...». СШ, 1829, стр. 89). В дорево¬
люционной России его имя было забыто.
Попытки возродить имя Ертова, предпри¬
нятые его сыном в 1877 году, не увенча¬
лись успехом. В неопубликованном письме
в редакцию журнала «Исторический вест¬
ник» сын Ертова писал: «Думаю, что не
лишне будет вспомнить о давно забытом

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
117
теперь человеке, некогда имевшем имя в
литературе как историка и мыслителя.
Я говорю об отце моем Еване Даниловиче
Ертове» (Архив Шубинского. On. 1, № 36.
Публичная библиотека имени Салтыкова-
Щедрина. Л.).
По своим философским убеждениям
И. Д. Ертов был материалистом. Он при¬
знавал существование вечной, неуничто¬
жимой материи и ее превращения из одних
форм в другие. «Вещество видимой ныне
Вселенной,— писал он,— пред началом
происхождения, состояло из тончайшего
эфира и прочих, почти ничтожной малости,
в оном рассеянных элементов. Элементы
сии будучи однородны, никогда не повре¬
ждаются, и никакие силы ни уничтожить,
ни раздробить их не могут» («Мысли о
происхождении и образовании миров». СПб,
1805, стр. 57—58). В другом месте он
утверждал, что «на Земле разрушение тел
есть не что иное, как только изменение те¬
лесных видов. Так, например, что в прош¬
лом лете входило в состав человека, то в
настоящем омертию оного превращается в
соки деревьев, а в будущем нельзя отвер¬
гать, что б не явилось в новом и может
быть прелестнейшем виде» («Начертание
естественных законов...», т. II, СПб, 1799,
стр. 19).
Идеей вечности материи и ее изменений
пронизано оэсе философское творчество Ер¬
това. Весь окружающий нас мир находит¬
ся, по EpTOBiy, в процессе вечного, беспре¬
станного движения. Более того, он считал,
что «миры не могут существовать без дви¬
жения» («Мысли о развитии ума». СПб,
1811, стр. 33).
Источник многообразия природы он ви¬
дел ов непрестанном превращении одних
форм в другие. С другой стороны, в мно¬
гообразии мира он пытался найти матери¬
альное единство, а это последнее объяс¬
нял единством вещества и законов Все-
ленной.
Отвергая ненаучные представления об
исключительности Земли, Ертов приходит
в выводу: «Чем выдумывать неизвестные
свойства для вещества, гораздо справед¬
ливее еоотражаться с Природой и, взгля¬
ну® на составные части тел земных, су¬
дить по оным о качестве всего вещества
миры составляющего» («Мысли о проис¬
хождении и образовании миров», ч. I,
СПб, 1811, стр. 57). Мысли о единстве ве¬
щества Земли и небесных тел Вселенной,
высказанные им за .много десятилетий до
открытия спектрального анализа, свиде¬
тельствовали о глубине его материалмсти-
чеокой убежденности и о том высоком
Уровне, которого он достиг в своих позна¬
ниях. Он считал, что небесные тела подчи¬
нены тем же естественным законам, что и
Земля, что «не нужно выдумывать особых
законов» для небесных тел, «ибо начала
вещества и свойства приданные им приро¬
дою для образования Миров, были везде
одинаковы, а разнились только в смешени¬
ях и содержаниях своих» («Мысли о про¬
исхождении и образовании миров», ч. III,
СПб, 1820, стр. 136).
Ертов пришел также к выводу об уни¬
версальности закономерностей Вселенной.
В каждой звезде он видел светило опреде¬
ленной системы, в которой вращаются не¬
бесные тела, подобные нашим планетам,
спутникам и кометам. «Рассматривая же в
солнечной системе сии планеты, спутники
и кометы находим, что они во многих
отношениях сходствуют с Землей и пови¬
нуются все одному закону солнечного при¬
тяжения и обращения; почему и должно
согласиться, что каждое из сих тел со¬
ставляет собой мир, в общем образовании
подобный Земле нашей, то есть произве¬
денный из разных безорудных веществ,
украшенный растениями и населенный жи¬
вотными» («Мысли о происхождении и об¬
разовании миров», ч. I, СПб, 1820, стр. 3).
Мысли Ертова о материальном единстве
мира имели глубокий атеистический смысл.
Они не только противоречили религиозно-
идеалистическим вымыслам о сотворении
мира и об исключительности Земли во
Вселенной, но и далеко опередили свое вре¬
мя. В них был заложен основной философ¬
ский принцип материализма — о внутрен¬
нем единстве объективного мира:	мир
един, и это единство заключается в его ма¬
териальности. Вывод Ертова о матери¬
альном единстве мира и его законов не был
случайной, удачно оброненной фразой. Эта
идея пронизывала красной нитью все его
естественнонаучные представления. Надо
было обладать твердой материалистической
убежденностью, чтобы во времена еще
очень скудных сведений о составе косми¬
ческих тел высказать догадку о наличии
не только одних и тех же веществ на Зем¬
ле и на других планетах, не только о пре¬
вращении неорганических веществ, но и о
единстве законов возникновения жизни во
Вселенной.
Важное значение для определения фило¬
софских взглядов Ертова имеет установ¬
ление его отношения к закону причинно¬
сти. Анализ его произведений показывает,
что и в этом вопросе он занимал четко вы¬
раженные материалистические позиции.
Отношение причинности Ертов признавал
объективной формой отношения самих ве¬
щей. Он отрицал возможность беспричин¬
ных явлений и потому не допускал какого-
либо перерыва в причинной зависимости
явлений. Тот, кто допускает подобное, за¬
являл он, неизбежно ©падает в заблужде¬
ние, приходит прямым путам к мистике,
к признанию чудес, сверхъестественного.

118
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Он утверждая, что человек, обладая пыт¬
ливым умом и основательными познания¬
ми, рассматривая природу во всей ее бес¬
конечности и многообразии, не может от¬
казаться от выяснения причин происхожде¬
ния небесных тел. И хотя этот вопрос за¬
нимал ученых еще в глубокой древности,
однако они, по его мнению, не дали на не¬
го удовлетворительного отшета. Противопо¬
ставляя различным фантастическим взгля¬
дам на происхождение небесных тел свою
точку зрения, Ертов приходит к выводу,
что «закон природы должен быть, как в
общем творении, так и в частных произ¬
ведениях, одинаков и везде между собою
согласен так, чтоб одна причина произво¬
дила другую и не было бы никаких проме¬
жутков; в противном случае все наши умо¬
зрения, не объясняя природы, повергнут
ум человеческий только в большие заблу¬
ждения» («Мысли о происхождеиии и об¬
разовании миров», ч.. III, СПб, 1820,
стр. 115).
Подобно всем материалистам, Ертов
считал мир бесконечным в пространстве и
во времени. Пространство и время не имеют
ни начала, ни конца. «Время подало нам
понятие о вечности, пространство о все-
местности» («Мысли о происхождении и
образовании миров», 1805, стр. 59). Это
положение он обосновывает данными астро¬
номии, согласно которым «Вселенная, взя¬
тая во всем ее пространстве, неизмерима».
Хотя Ертов как материалист не допускал
существования сознания отдельно и неза¬
висимо от человека и решительно отвергал
взгляды анимистов, которые «признавали
в человеке особую душу, независящую от
телесного образования», тем не менее он не
сумел удержаться на материалистических
позициях в вопросе об источнике и свойст¬
вах сознания человека, у него еще отсут¬
ствовало правильное, материалистическое
понимание этого вопроса. Вот почему, при¬
знавая свое неумение объяснить причины
возникновения человеческого сознания, он
допускал, что вдохновение, или наитие,
•было единственным, что возбудило умст¬
венные способности человека и произвело
в нем первую мысль «что Я?». Именно
благодаря этому, по Ертову, «вместе с сей
мыслью человек вышел из круга прочих
животных и, имея равное с ними телесное
образование и все побуждения» («Мысли о
развитии ума». СПб, 1811, стр. 11).
Если учесть, что в начале XIX века еще
отсутствовала научная разработка физио¬
логических основ психической деятельно¬
сти животных и человека, то его неумение
дать правильный ответ на этот вопрос
можн» объяснить только исторической
ограниченностью знаний его времени. Одна-
хо, рассматривая сознание человека и жи¬
вотных, он пытался дать правильный от¬
вет на вопрос об общности и существен¬
ном различии между ними. Положительная
сторона взглядов Ертова в это® вопросе со¬
стояла в том, что он не противопоставлял
абсолютно сознание человека сознанию жи¬
вотных, но вместе с тем и не отождествлял
их, таж как видел качественное отличие
человеческого сознания от элементов созна¬
ния животных. «Мы не можем,— писал
он,— отнимать у человека превосходство
ума и считать его наравне а животными
потому, что все животные не простирают
понятий своих далее удовлетворения физи¬
ческих потребностей и развивают ум свой
только до известной степени» (там же,
стр. 9). Ертов видел качественное от¬
личие сознания человека от сознания жи¬
вотных в том, что животные «не имеют
способности производить отвлеченных по¬
нятий» (там же, стр. 29—30), тогда как
человек способен абстрактно мыслить.
И. Д. Ертов задумывался и над вопросом
познаваемости мира и его законов. Присту¬
пая к своему основному труду, «Мысли о
происхождении и образовании миров», Ер¬
тов столкнулся с агностическими закли¬
наниями идеалистов о безнадежности по¬
пыток узнать происхождение небесных
тел, в том числе и Земли. Эти скептические
взгляды он отвергал. В предисловии к сво¬
ей книге он подчеркивал, что его мысли
о происхождении и образовании миров мо¬
гут показаться безрассудными, потому что
речь идет об описании таких процессов,
которые произошли до человека. Тем не
менее это обстоятельство не должно за¬
ставить человека отказаться от построения
теории происхождения Земли, других пла¬
нет и звезд, так как тот, кто вникал в по¬
степенное развитие человеческих знаний
«чрез многие века невежества и заблужде¬
ний... тот без сомнения уверится, что в бу¬
дущие века история о происхождении ми¬
ров не останется для нас тайной» («Мыс¬
ли о происхождении и образовании миров»,
СПб, 1820, ч. I, стр. I).
Эта материалистическая убежденность
Ертова сыграла положительную роль в
борьбе против агностиков, которые под све¬
жим впечатлением выступлений Канта от¬
казывались от познания мира. Она не
утратила своего значения и в наши дни в
борьбе против современных последователей
Канта в капиталистических странах, за¬
являющих о принципиальной неразреши¬
мости проблемы происхождения Земли и
потому призывающих отказаться от по¬
строения научной космогонической теории.
Ертов считал проблему происхождения
и образования миров вполне разрешимой
не только в философском смысле, но и в
естественнонаучном. Он сам создал матери¬
алистическую, прогрессивную для того
времени космогоническую гипотезу.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
119
Огромное значение в развитии науки
Ертов придавал гипотезам. Он решительно
возражал против тезиса, что «предположе¬
ния бесполезны в науках и что одни опыты
и наблюдения руководствуют нас к настоя¬
щим познаниям». Он правильно понимал
соотношение и связь научной гипотезы и
опыта, материалистически оценивал ее
роль в познании природы. Как мыслитель-
материалист, он придавал решающее значе¬
ние ошыту и наблюдению в научном по¬
знании. Вместе е тем он утверждал, что без
гипотез был бы невозможен научный про¬
гресс. В доказательство огромной роли ги¬
потез в развитии науки он приводит вели¬
кие открытия, которые были бы немыс¬
лимы без предшествовавших им правильно
построенных научных предположений.
«Главнейшие открытия в познании земли
и неба явились прежде в предположениях
Колумба, Коперника, Ньютона и прочих
изобретателей, а потом уже пояснились ис¬
следованиями и распространились описа¬
ниями» («Мелкие сочинения...», СПб,
1829, стр. 58).
Наряду с этим он поддерживал не вся¬
кие предположения. Он требовал строгого
разграничения научных предположений от
антинаучных, религиозных, научно обос¬
нованных гипотез — от реакционных вы¬
мыслов. «Надобно однако же отличить
предположения, основанные на соображе¬
нии с общими законами природы, от пред¬
положений, выведенных от причин част¬
ных и от тех, которые происходят от не¬
вежества, предрассудков и многих других
слабостей ума человеческого. Первые, как
молния, освещают науку и проникают в
сокровенные тайны природы; вторые, как
ветры для корабля на море, возбуждают
нашу деятельность; последние, как ужас¬
ные ураганы, разрушают все здание ума
человеческого... и всегда как злой дух пре¬
следуют ясные понятия» (там же, стр. 60).
В качестве примера последнего Ертов ссы¬
лается на факты из древней и новой исто¬
рии, когда выдающиеся мыслители и уче¬
ные подвергались гонениям за верность
овоим гипотезам. Не ограничиваясь подчер¬
киванием роли гипотез, он сам создал ори¬
гинальные гипотезы в области космогонии
и геологии «к объяснению важнейших за¬
конов естественных».
Прогрессивные естественнонаучные
взгляды Ертова вызвали злобную реакцию
со стороны представителей господствующей
церковно-феодальной идеологии. Она вы¬
разилась, с одной стороны, в попытке со¬
вершенно замолчать огромную творческую
деятельность Ертова, его многочисленные
произведения, с другой стороны, в дискре¬
дитации его как ученого-мыслителя, в изо¬
бражении выдвинутых им гипотез «плодом
размышления, не управляемого опытом и
наблюдениями». В действительности гигаь
тезы Ертова вовсе не были фантастически¬
ми вымыслами. Они были основаны на уже
добытых опытом и наблюдениями данных..
Он категорически возражал только против
голого эмпиризма, против опытных иссле¬
дований, лишенных общих идей, теорети¬
ческих предположений, философски не
осмысленных.
Естественнонаучные произведения Ерто¬
ва свидетельствуют не только об их мате¬
риалистической, но и об их атеистической
направленности, хотя сам он, особенно в
конце своей творческой деятельности, уси¬
ленно прибегал к деизму.
Определение атеистических взглядов
естествоиспытателей или мыслителей, жив¬
ших в период господства церковно-фео¬
дальной идеологии, весьма затруднительно,
так как в этих условиях открытое отри¬
цание бога или разоблачение в печати ре¬
акционной сущности религии не только
жестоко преследовалось государственной
властью, но и практически было почти не¬
возможно. Напротив, от каждого ученого,
особенно от тех, кто касался в своих тру¬
дах общих проблем мировоззрения, требо¬
валось соблюдение религиозного этикета.
Поэтому этот вопрос не решается еще ни
упоминанием бога, ни даже признанием
его в качестве первопричины мира. Из¬
вестно, например, что деизм в то время
служил нередко скрытой формой атеизма,
удобным и легким способом для материа¬
листа отделаться от религии. Вот почему
при оценке взглядов Ертова учитываются
не отдельные, иногда и некстати приписан¬
ные им религиозные высказывания, а все
материалистическое содержание его есте¬
ственнонаучных произведений, которые не
оставляли места для религии и бога, под¬
рывали основы религии и способствовали
развитию атеизма.
Для мировоззрения Ертова характерно
то, что он во всем искал только естествен¬
ные причины. Естественнонаучные гипо¬
тезы Ертова, все содержание его произве¬
дений о естественном происхождении не¬
бесных тел мироздания были проникнуты
духом свободомыслия и находились в пря¬
мом противоречии с библейскими представ¬
лениями о мире, В атеистической направ¬
ленности его произведений можно, в
частности, убедиться по его отношению к
представлениям Ньютона о 'божественном
первотолчке. Высказывания Ертова показы¬
вают, что он в то время не только не
прибегал к идее бога, но и решительно
осуждал тех, кто допускал бога хотя бы в
качестве первотолчка. «При всей призна¬
тельности моей,— писал он,— к великим
открытиям Ньютона нельзя не заметить
здесь совершенного его заблуждения»
(«Мысли о происхождении и образовании

120
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
миров», ч. I, СПб, 1820, стр. 48). Ертов
отвергал антинаучный тезис Ньютона, так
как «есть ли в пособие брать руку все¬
могущего, то будет ли простительно для
собственных недостатков открывать новые
источники заблуждений, которые и без
того океанами разливаются на земном
шаре» («Начертание естественных зако¬
нов...», т. I, СПб, 1798, стр. 183—184).
Атеистический характер воззрений Ер¬
това особенно ярко проявился в его рас¬
суждении о происхождении религиозных
верований и реакционной роли духовен¬
ства. Он отвергал церковные догмы о при-
рожденноети религиозных чувств у чело¬
века, об извечности у него веры в бога и
придерживался мнения, что с появлением
у первобытных людей абстрактных поня¬
тий у них возникли религиозные представ¬
ления и понятия о боге, что эти понятия,
присущие только человеку, вначале при¬
обрели форму обожествления сил природы.
«Многие животные,— говорил Ертов,—
хотя чувствуют благодеяния природы и
страшатся ужасных явлений, но не имея
способности производить отвлеченных по¬
нятий, оставляют все таковые случаи без
внимания. Напротив того, человек по чув¬
ствительности и воображению своему все
благодеяния природы, равно как и ужас¬
ные явления, представил себе благими и
грозными существами, требующими благо¬
дарности и покорности его» («Мысли о
развитии ума», СПб, 1811, стр. 28—29).
Однако Ертов не смог удержаться на та¬
ком уровне, не навлекая на себя «громы и
молнии» господствующей церкви и властей.
Очевидно, этим объясняется то, что после¬
дующее рассуждение Ертова, «О развитии
ума в человеческом роде», находилось в
прямом противоречии с тем, что так по¬
следовательно он излагал вначале. По-ви¬
димому, панегирики в честь бога являлись
у него определенным приемом для снятия
с. себя подозрения в открытом безбожии,
в чем его, безусловно, могли обвинить.
Что эти религиозные привески делались
им из цензурных соображений и из-за же¬
лания избавиться от преследований, за¬
ставляет думать прежде всего то, что цен¬
зура не раз проходилась по страницам его
книг. В этом не трудно убедиться, загля¬
нув в его «Начертание естественных зако¬
нов». Здесь белые пятна выступают не
только среди отдельных строк, но и на
целых страницах. Подтверждением этой
мысли служит и то, что Ертов, восполь¬
зовавшись временным ослаблением цензу¬
ры в начале XIX века, в книге «Мысли
о происхождении и образовании миров»,
изданной в 1805 году, ни единым
с л о в о м не обмолвился о боге. Всего лишь
несколько раз он упоминает о нем во вто¬
ром издании, в 1811 году.
О том, что Ертов не высказал и не мог
свободно высказать своего мнения, он заяв¬
ляет в заключении последнего издания этой
книги, вышедшей уже в период разгула
реакции, в 1820 году. Изложив свои
мысли о происхождении и образовании ми¬
ров, писал он, необходимо было бы описать
и последнее происшествие, то есть проис¬
хождение органических тел и особенно воз¬
никновение человека и развитие его умст¬
венных способностей. Но он этого не сде-
дал ввиду того, что при изложении «ум¬
ственных способностей человека и при
изъяснении причин заблуждения его, мо¬
гут встретиться мысли, несогласные с об¬
щепринятыми мнениями, от чего и в самом
издании могут последовать затруднения,
то я ограничиваюсь теперь одной безоруд-
ной природою... хотя я не мог написать
сих мыслей в том виде, как бы мне хо¬
телось, по крайней мере сделал все то,
что человек в моем положении сделать мо¬
жет» («Мысли о происхождении и обра¬
зовании миров», ч. III, СПб, 1820.
стр. 157—158).
Материалистические представления Ер¬
това о естественном происхождении не¬
бесных тел шли вразрез не только с
церковными догмами, но и с гипотезами
некоторых предшествовавших ему естест¬
воиспытателей. Еще в своем раннем про¬
изведении, «Начертание естественных за¬
конов», Ертов, подробно рассматривая
«теорию Земли» Ж. Бюффона, подверг кри¬
тике его космогоническую гипотезу. Гипо¬
теза последнего об образовании Земли, как
и других планет, вследствие случайного
столкновения Солнца с кометой, оторвав¬
шей часть его массы, во многом напоминает
идеалистическую гипотезу Джинса, по
которой планеты солнечной системы образо¬
вались в результате случайного столкно¬
вения Солнца со звездой. Одним из глав¬
ных аргументов, выдвинутых Ертовым про¬
тив гипотезы Бюффона, было то, что
последний объяснял происхождение планет
не как закономерное явление, а как част¬
ный случай. Характерно, что Ертов отверг
эту гипотезу по тем же приблизительно
мотивам, по которым современная космого¬
ния отвергла гипотезу Джинса.
Ертов был горячим приверженцем гелио¬
центрической системы. Н. Коперника он
называл «великим астрономом», который
«открыл настоящее расположение миров»
и по системе которого «все течения звезд
и планет изъясняются самым удовлетвори¬
тельным образом» («Мысли о происхожде¬
нии и образовании миров», ч. I, СПб,
1820, стр. 46).
Будучи материалистом, Ертов не призна¬
вал ничего, кроме действия в природе
объективных законов, считая, что «при¬
рода в изъяснении произведений своих не

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
121
терпит никаких умоположений, кроме ви¬
димой причины», и что «не извинительно
по произволению своему выдумывать счаст¬
ливую мысль» («Начертание естественных
законов», СПб, 1798, стр. 184). Он не
останавливался перед критикой любых ав¬
торитетов, если их теории или гипотезы
выходили за пределы материалистического
объяснения явлений природы.
Он считал неприемлемой точку зрения
Ньютона на взаимодействие материальных
тел через пустое пространство и выдвинул
против теории дальнодействия те же ма¬
териалистические доводы, которыми физи¬
ки оперировали полвека спустя. Отрицая
существование пустого пространства, Ер¬
тов считал, что действие одного тела на
другое может быть передано не через пус¬
тоту, лишенную материи, а через матери¬
альную среду от точки к точке. Простран¬
ство между звезда-ми и другими космиче¬
скими телами заполнено, по Ертову, ма¬
териальной средой — эфиром, посредством
которой небесные тела притягиваются друг
к другу и через которую распространяется
и свет. «Пространство,— писал он,— есть
ли бы не было занято никакою материею,
то сквозь совершенную пустоту, ни свет,
ни притягательная сила солнца не могли
бы проходить на планеты, и не было бы
никакого сообщения между мирами»
(«Мысли о происхождении и образовании
миров», ч. I, СПб, 1820, стр. 49).
Признание Ертовым атомного строения
материи также 'отражало его материалисти¬
ческий взгляд на природу.
Опираясь на свои обширные познания
в области естественных наук, на пере¬
довые идеи Ломоносова и западноевропей¬
ских естествоиспытателей, Ертов высказал
ряд положений, выходящих за рамки ме¬
тафизического мышления.
Особенно наглядно обнаруживаются ди¬
алектические идеи Ертова в вопросе о про¬
исхождении жизни, растений и животных,
а также человека. Касаясь вопроса о про¬
исхождении жизни, он высказал замеча¬
тельную мысль, весьма близкую к совре¬
менной научной гипотезе. Как материа¬
лист, он не сомневался в том, что жизнь
возникла из самой материи. Такой взгляд
находился в прямой противоположности с
религиозными догмами и витализмом. Ер¬
тов утверждал, что органические тела воз¬
никли из неорганических в результате по¬
степенного исторического развития, что
жизнь появилась в водах первичных морей
и океанов. «Природа, — писал он, — и
в сие время не оставалась в бездействии.
Она из остатков распущенных в воде ве¬
ществ сбразовала разные виды зародышей
орудных тел, которые разверзаясь и обра¬
зуясь мало по малу наполнили наконец
океаны кораллами, раковинами и другими
всякого рода морскими произведениями»
(«Мысли о происхождении и образовании
миров», ч. III, СПб, 1820, стр. 139—140).
Вопреки существовавшим тогда метафи¬
зическим взглядам на животный и расти¬
тельный мир как на абсолютно пе свя¬
занные друг с другом Ертов видел пе«Фоль-
ко отличие одного от другого, но и опре¬
деленную общность между ними. «Есть
много,— говорил он,— и других отлично-
стей между животными и растениями, но
кто знает постепенность в ископаемых от
земли до азбеста, в растениях от трифеля
до полипа и в животных от раковины до
оранг-утана, тому переход от ископаемых
до растений и от растений до животных
не представляет больших промежутков»
(«Мысли о развитии ума», Спб, 1811,
стр. 5—6).
Особенно важными для первого деся¬
тилетия XIX века были высказывания Ер¬
това о происхождении человека. Идея
связи человека с животным миром и его
естественное происхождение, идея станов¬
ления человека представляли вызов офи¬
циальной церковной идеологии не только
в начале XIX века, но и полвека спустя.
Заявление Ертова о том, что «между всеми .
же животными человек есть существо са-
мое превосходнейшее», свидетельствовало,
что он не противопоставлял человека жи¬
вотным, но считал его лишь высшим по
развитию. Человек, писал Ертов, «по физи¬
ческому образованию своему немногим чем
отличается от оранг-утана... но судя во¬
обще о человеческом роде согласимся что
человек имеет особенные свойства, кото¬
рых ни в каком роде прочих животных не
находится» (там же).
Иван Данилович Ертов, принадлежавший
к числу передовых представителей русской
философской и общественной мысли, от¬
носился с глубоким уважением к прогрес¬
сивному идейному наследству западноевро¬
пейских народоз. Он высоко отзывался о
великих мыслителях — материалистах
древней Греции, о творцах новой науки
западноевропейских стран.
В своей «Всеобщей истории древних про¬
свещенных народов» Ертов изложил с оп¬
ределенным чувством симпатии историю
древнегреческой философии, особенно ее
материалистической школы. Главу первой
материалистической школы — Фалеса —
он называет «мужем достойным сего вели¬
кого назначения» (ч. 2, стр. 190), объек¬
тивно излагает сущность учения последо¬
вателей Фалеса — Анаксимандра, Анакси¬
мена, а также философские взгляды
Анаксагора, Эмпедокла, школы элеатов. Но
особый интерес вызывает оценка Ертовым
философского материализма Левкиппа, Де¬
мокрита и Эпикура.
Известно, что отношение философов к

122
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
двум основным линиям древнегреческой
философии характеризует их собственные
воззрения. Философы — идеалисты и тео¬
логи, от Плутарха, Гегеля и до современ¬
ных сторонников линии Платона,—с исклю¬
чительной ненавистью отзывались о Демо¬
крите и Эпикуре. Ничье мировоззрение и
никто из философов древности не был так
извращен и оклеветан, ®ак мировоззрение
и облик материалиста и атеиста Эпикура.
Поэтому положительное отношение Ертова
к основоположникам атомистического ма¬
териалистического учения само по себе о
многом говорит. Объективно излагая сущ¬
ность атомистической теории, Ертов назы¬
вает Демокрита «мужем весьма ученым» и
отметает «насчет Демокрита рааные басни»
врагов его. Эпикура Ертов характеризует
как мыслителя, который «ненавидел тай¬
ного учения, любил ясность... он выказал
проницательность свою в познании при¬
роды, но к сожалению заблудился в опреде¬
лении первой причины» (там же, стр. 254).
Осуждая отрицательное отношение Эпи¬
кур к религии, Ертов сделал определенную
уступку господствовавшим взглядам. Но
это не помешало ему высоко оценить Эпи¬
кура как мыслителя, считая, что «после
Эпикура и Зенона не видно было в Греции
отличных гениев» (там же, стр. 255—
256).	;
С чувством глубокого уважения Ертов
называет имена выдающихся западноевро¬
пейских мыслителей и ученых, оказавших
на него большое влияние,— Бэкона, Нью¬
тона, Декарта, Бюффона, Коперника, Кеп¬
лера, Галилея.
В огромном литературном наследстве Ер¬
това значительное место занимают его ис¬
торические сочинения. В тридцати томах
«Всеобщей истории» государств и народов
от древних веков и до нового времени на¬
ряду с освещением исторических событий
и деятельности выдающихся личностей
нашли свое отражение и его социологиче¬
ские взгляды, не составлявшие исключе¬
ния из общего положения, существовавше¬
го в домарксистской социологии. Он цели¬
ком стоял на идеалистических позициях в
понимании сущности исторического про¬
цесса, а также роли личности и народных
масс в истории. Излагая «собственные
мысли о существе всеобщей истории», он
идеалистически трактовал роль выдающих*
ся людей в жизни общества. Она являлась,
по его мнению, решающей.
Однако не эта слабая сторона характер¬
на для воззрений Ертова. Значение Ертова
как мыслителя определяется прежде всего
материалистическим характером его фило¬
софских и естественнонаучных воззре¬
ний, его трудами, отражавшими интересы
передовых сил России начала XIX века,
подрывавшими господство идеализма и ре¬
лигии.
По глубине и ясности материалистиче¬
ского 'мировоззрения И. Д. Ертов должен
занять достойное место в истории пере¬
довой русской общественной мысли.
И. Н. КРАВЕЦ (Харьков)
В. В. Боровский о книге В. И. Ленина
«Материализм и эмпириокритицизм»
Вацлав Вацлавович Боровский в 1907—1912 годах возглавлял Одесскую больше¬
вистскую партийную организацию. Используя легальные возможности, он сотрудничал
в ряде одесских газет, где помещал публицистические и литературно-критические
статьи.
С декабря 1907 года по сентябрь 1909 года В. В. Боровский сотрудничал в газете
«Одесское обозрение». 5 июня 1909 года он опубликовал в этой газете рецензию без
подписи на книгу М. Ферворна «Естествознание и миросозерцание. Проблема жизни»,
вышедшую в 1909 году в Москве. Рецензию эту В. В. Воровский использовал для
популяризации книги В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая
под псевдонимом «Вл. Ильин» была издана в мае 1909 года московским издатель¬
ством «Звено». Как известно, В. И. Ленин 1 июля 1908 года писал В. В. Воровскому
об этой книге: «Не знаете ли какого-нибудь издателя, который взялся бы издать мою
философию, которую я напишу?» (В. И. Лени н. Соч., т. 34, стр. 345). К выводу
о том, что публикуемая ниже рецензия принадлежит В. В. Воровскому, я пришел на
основании следующих соображений. Рецензия принадлежит перу марксиста, сторон¬
ника В. И. Ленина, а единственным марксистом в редакции «Одесского обозрения»
был В. В. Воровский. Автор рецензии, как видно из ее текста, знал, что Вл. Ильин
и Ленин — одно и то же лицо. Д. Л. Тальников, являвшийся в 1907—1909 годах
фактическим редактором «Одесского обозрения», в письме ко мне от 20 мая 1951 года
подтвердил мое предположение о том, что рецензия на книгу Ферворна написана
В. В. Воровским:	«Автором неподписанной рецензии о книге Ферворна является,
конечно, Воровский: никому другому я не мог поручить рецензию на эту книгу, да и
средй сотрудников редакции не было никого, более авторитетного в этом вопросе».
В. Д. ДДНИЛЕНКО (Ленинград)

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
123
Макс ФЕРВОРН «Естествознание и миро¬
созерцание. Проблема жизни». Москва.
1909 г. К-во «Современные проблемы».
Цена 50 коп.
Маке Ферворн, профессор Геттингенского
университета, известный естествоиспыта¬
тель, является одним из видных последова¬
телей системы эмпириомонизма, развивая
и популяризируя в своих сочинениях докт¬
рины Авенариуса, Маха и др. Утверждение
субъективизма под флагом материализма
является, в сущности, основным пунктом
этого учения, нашедшего себе много уче¬
ников в России. «Существует лишь одно—
это психея»,—так формулирует этот пункт
Ферворн. Против этой доктрины выступил
недавно один из виднейших теоретиков
русск. марксизма Ленин подробной работой
«Материализм и эмпириокритицизм»
(«Критические заметки об одной реакцион¬
ной философии»), в которой подвергает са¬
мой бичующей критике учение, являющее¬
ся реакционным йе только по отношению к
научной философии и гносеологии
Маркса — Энгельса, но даже Канта, чья
«вещь в себе» совершенно отрицается Аве¬
нариусом и др. и подменивается «компле¬
ксом ощущений».
«Нужно только в себя слушать...
в с е б я смотреть»,— так между прочим
учит в последнем романе В. Вересаева
«К жизни» героиня-эмпириоМонистка, вер¬
но определяя основной мотив этой реакци¬
онной философии. Изданная «Современны¬
ми проблемами» книжка Ферворна пред¬
ставляет собою две лекции на тему о вли¬
янии естествознания на миросозерцание.
В предисловии автор определяет цель своих
лекций — борьбу с общим явлением, кото¬
рое ярко обнаруживается, по его словам,
в современном естествознании: стремление
многих естествоиспытателей, исходящих
из «традиционной» точки зрения — «раз¬
личения психических и материальных про¬
цессов», посвятить себя изучению «психи¬
ческих феноменов». Это, по мнению Фер¬
ворна, вызвало хаос во многих умах. «На¬
туралисты, давшие в своей ограниченной
области много ценных специальных тру¬
дов, были не в силах противостоять иску¬
шению философских умозрений и радостно
отдались им, несмотря на полное отсут¬
ствие критико-познавательных аргумен¬
тов... Человек,— говорит Ферворн,— пы¬
тается объяснить психические процессы
с помощью естественнонаучных символов
материалистического атомизма. Но скоро
убеждается, что это неисполнимо. Вместо
того, однако, чтобы обрушиться с беспощад¬
ной критикой на основы человеческого
познания и некоторые излюбленные кон¬
цепции, он устремляется по наиудобней¬
шему пути мистицизма, витализма, теоло¬
гии...» Вместо этого Ферворн предлагает
выступить «с неумолимой логикой и бес¬
пощадной критикой против основ наших
воззрений». Данная книжка и является по¬
пыткой к этому выступлению.
Ленин в упомянутой уже книге показал
подоплеку этого «новейшего позитивизма»,
вместо познания реального мира выставив¬
шего принцип: «мы ощущаем только свои
ощущения». Он показал эту философию,
ведущую к солипсизму, как разновидность
путаного идеализма, «образец» той эклек¬
тической нищенской похлебки, о которой с
заслуженным презрением говорил Энгельс.
Критика махизма представляет особую цен¬
ность для России, где целая серия гг. Бог¬
дановых, Базаровых, Юшкевичей, Берманов
и Комп., ушедших от исторического мате¬
риализма, вносит хаос в умы читателей,
давая под видом марксизма «нечто неверо¬
ятно сбивчивое, путаное и реакционное» и
выступая якобы против Плеханова, в сущ¬
ности, выступает против Маркса и
Энгельса.
«Одесское обозрение» от 5 июня
1909 года, № 439, стр. 3.
О понятии пространства
ОТ РЕДАКЦИИ.
Публикуемая ниже статья А. Эйнштейна была написана им в 1953 году в каче¬
стве предисловия к книге М. Джеммера «Понятия пространства. История теорий про¬
странства в физике» (М. J ammer «Concepts of space. The history of theories of space
in physics»), вышедшей в свет в 1954 году. Она содержит сжатое изложение взглядов
Эйнштейна на природу пространства» которые выкристаллизовались в процессе „.его
многолетних творческих исканий. Воззрения Эйнштейна на пространство (и время) —
как в философском аспекте, так и в физическом — постепенно эволюционировали.
В этой статье, написанной за два года до смерти, Эйнштейн как бы подводит
итог своим представлениям об этом предмете.
Прежде всего Эйнштейн подчеркивает неоднозначность интерпрета¬
ции понятия пространства в физике. Он отмечает, что на протяжении всей истории
физической науки — начиная от эпохи Галилея и Ньютона и вплоть до современно¬
сти — существовали различные трактовки пространства и времени, несмотря на то,
что их сторонники исходили из одних и тех же фактов и закономерностей, установлен¬

124
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ных наукой. Основное разногласие касалось вопроса о соотношении пространства и
материи. Одна концепция (а), идущая от Аристотеля и разработанная Лейбницем и
Гюйгенсом, рассматривает пространство как общее свойство мира материальных пред¬
метов, как «порядок сосуществования» вещей. Согласно другой точке зрения (б),
сформулированной еще древними атомистами и последовательно разработанной Нью¬
тоном, пространство есть «вместилище всех материальных предметов», то есть оно
рассматривается как реальность, существующая независимо от материи и наряду с
ней. Сторонники концепции (а) отрицали существование пустоты, «пустой протяжен¬
ности»; по мнению же сторонников концепции (б), наличие пустоты есть условие су¬
ществования и движения тел.
Эйнштейн правильно указывает на причину возникновения этих двух основных
трактовок.пространства. Он усматривает ее в различном понимании структуры мате¬
рии. Нельзя не согласиться с мыслью Эйнштейна о том, что атомная теория, согласно
которой атомы существуют отдельно друг от друга, предполагает концепцию про¬
странства типа (б), между тем как отказ от «чистого атомизма» древних может
привести к концепции пространства типа (а). Эйнштейн объясняет победу ньютониан-
ской концепции пространства в XVII—XVIII веках тем, что она давала единственно
возможное (для того времени) истолкование закона инерции и классической механики
в целом.
Последующая же победа над понятием абсолютного пространства, говорит Эйн¬
штейн, могла быть одержана лишь после открытия поля. Коренное, качественное изме¬
нение физических представлений о материи, происшедшее во второй половине XIX ве¬
ка, замена понятия резко отграниченного материального предмета («твердого тела»)
основным понятием поля с необходимостью привели к возрождению и дальнейшему
развитию физических концепций пространства (б). Одним из важнейших результатов
современной физики является утверждение, что «не существует «пустого» пространства,
то есть нет пространства без поля». Можно оказать, что пространство определяется
полем. «То, что образует пространственный характер реальности,— пишет Эйнштейн,—
представляет собой в этом случае просто четырехмерность поля».
Воззрения Эйнштейна на пространство, на развитие физического учения о про¬
странстве в связи с развитием учения о материи, изложенные в публикуемой нами
статье, представляют значительный интерес.
Правда, Эйнштейн и в данной статье повторяет некоторые свои старые утвер¬
ждения субъективистского характера. Например, он заявляет, что «образование поня¬
тий всегда определяется инстинктивным стремлением к экономии», а сами понятия
суть «свободные творения» разума. Между тем из статьи Эйнштейна видно, что на¬
учное понятие пространства исторически складывалось и развивалось путем «приспо¬
собления идей» к опытным данным и определялся этот процесс не махистским «прин¬
ципом экономии мысли», а принципом наибольшего соответствия наших представлений
о пространстве, постепенно разрабатываемых наукой, объективным закономерностям
и общим свойствам материи. Ведь сам Эйнштейн доказывает, что ньютоновская кон¬
цепция пространства с необходимостью возникла на основе классического
атомизма, а ее победа в XVII—XVIII веках была обусловлена тем, что она в большей
степени соответствовала законам классической механики, чем противоположная кон¬
цепция; последняя же победила лишь после того, как было открыто и доказано на
опыте существование поля. Принцип «экономии мысли» никак не в состоянии объяс¬
нить такого развития идей.
Однако эти ошибочные соображения Эйнштейна не могут умалить значения той,
по существу материалистической, трактовки пространства и времени, которая дается
в публикуемой ниже статье.
Чтобы оценить полностью значение та¬
кого исследования, как дакная работа д-ра
Джеммера, надо рассмотреть следующие
пункты.
Взгляд ученого направлен на те явления,
которые доступны наблюдению, на их вос¬
приятие и выражение в понятиях. Пытаясь
добиться концептуальной формулировки
огромного многообразия данных наблюде¬
ния, ученый применяет целый арсенал по¬
нятий, которые он впитал с молоком ма¬
тери, и редко бывает знаком с вечно про¬
блематическим характером этих поня¬
тий. Ученый применяет эти понятия, или,
говоря более точно, эти средства мышле¬
ния, как нечто очевидное, устойчивое, как
нечто, имеющее объективное значение
истины, в которой вряд ли кто-либо когда-
нибудь усомнится. Да и может ли он по¬
ступать иначе? Возможно ли восхождение
на гору, если использование рук, ног и
средств передвижения должно быть посто¬
янно санкционировано основами науки ме¬
ханики? И, тем не менее, в интересах нау¬
ки необходимо снова и снова подвергать
критике эти основные понятия, чтобы мы
могли применять их не бессознательно. Это
особенно становится очевидным в некото¬
рых случаях, а именно, когда развиваются
новые идеи и последовательное применение
традиционных основных понятий ведет к
трудноразрешимым парадоксам.
Кроме сомнения в оправданности приме¬
нения этих понятий (в случаях, когда это
сомнение связано с научными проблемами),
существует чисто исторический интерес б
их происхождению. Подобные исследова¬
ния, хотя они относятся к чистой историй

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
125
мышления, в принципе связаны с попыт¬
ками логического и психологического ана¬
лиза основных понятий. Однако пределы
умения и работоспособности индивидуума
таковы, что мы лишь в редких случаях
можем встретить человека, который имел
бы филологическое и историческое образо¬
вание, необходимое для критической 'ин¬
терпретации и сравнения материалов ис¬
точников, накопленных веками, и который
в то же время смог бы оценить значение об¬
суждаемых понятий для науки в целом.
У меня сложилось впечатление, что
д-р Джеммер своей работой доказал, что в
данном случае эти условия в значитель¬
ной степени выполнены.
В основном д-р Джеммер ограничился
историческим исследованием понятия про¬
странства, и мне представляется, что он
поступил разумно. Если два различных ав¬
тора применяют слова «красный», «твер¬
дый» или «разочарованный», то нет ника¬
ких сомнений в том, что они имеют в виду
приблизительно то же самое, потому что
эти слова связаны с элементарными опы¬
тами таким способом, который трудно лож¬
но интерпретировать. Но в случае, если
они оперируют такими словами, как «ме¬
сто» или «пространство», связь которых с
психологическим опытом не столь прямая,
возникает далеко идущая неопределенность
интерпретации. Историк пытается преодо¬
леть такую неопределенность путем срав¬
нения текстов, одновременно принимая во
внимание всю картину, воссозданную им
на основании изучения литературы и куль¬
туры данной эпохи. Ученый же, занимаю¬
щийся современной наукой, не имеет под¬
готовки историка, не обладает присущей
ему ориентацией; он не способен и не же¬
лает вырабатывать свои взгляды на проис¬
хождение основных понятий, идя этим пу¬
тем. Он склонен допустить, что его взгляд
на способ образования соответствующих по¬
нятий возникает интуитивно из элемен¬
тарного знания достижений науки в раз¬
личные исторические эпохи. Однако он бу¬
дет благодарен историку, если последний
сможет исправить подобные взгляды чисто
интуитивного происхождения.
Что касается понятия пространства, то,
по-видимому, ему предшествовало психоло¬
гически более простое понятие места. Ме¬
сто есть прежде всего (малая) часть зем¬
ной поверхности, которой присваивается
какое-либо название. Вещь, «место» кото¬
рой определяется, есть «материальный
предмет», или тело. Простой анализ пока¬
зывает, что «место» является также груп¬
пой материальных предметов. Имеет ли
слово «место» значение, независимое от
материальных предметов, и можно ли при¬
писать ему такое значение? Если дается
отрицательный ответ на этот вопрос, то
приходят к мысли, что пространство (или
место) есть вид порядка материальных
объектов, и ничего больше. При таком по¬
нимании пространства не имеет смысла
говорить о пустом пространстве. Поскольку
образование понятий всегда определяется
инстинктивным стремлением к экономии,
вполне естественно прийти к отрицанию
пустого пространства.
Однако можно также мыслить иным об¬
разом. Мы можем поместить в какой-либо
ящик определенное количество зерен риса
или вишен и т. д. Встает вопрос о свойстве
материального объекта, «ящика», которое
должно быть признано «реальным» в том
же смысле, как реален и сам ящик. Это
свойство можно назвать «пространством»
ящика. Могут существовать и другие ящи¬
ки, которые в этом смысле имеют «про¬
странство» разной величины. Понятие
«пространство» приобретает смысл, кото¬
рый не зависит от связи с отдельным ма¬
териальным предметом. Таким образом, пу¬
тем естественного расширения понятия
«пространство» ящика можно прийти к
понятию независимого (абсолютного) про¬
странства, не ограниченного по протяжен¬
ности, в котором содержатся все матери¬
альные предметы. В этом случае матери¬
альный предмет, не расположенный в
пространстве, просто непонятен; с другой
стороны, при таком образовании понятия
вполне мыслимо существование пустого
пространства.
Эти два понятия пространства могут
быть противопоставлены друг другу сле¬
дующим образом: а) пространство являет¬
ся свойством положения (positional quality)
мира материальных предметов, б) про¬
странство является вместилищем всех ма¬
териальных предметов. В случае (а) про¬
странство без материального предмета
немыслимо. В случае (б) материальный
предмет может быть понят только как су¬
ществующий в пространстве. В этом слу¬
чае пространство понимается как реаль¬
ность, которая в некотором смысле выше
реальности материального мира. Оба поня¬
тия пространства являются свободными
творениями человеческого воображения,
средствами, изобретенными для более лег¬
кого понимания нашего чувственного
опыта.
Эти схематические соображения касают¬
ся природы пространства, рассматриваемо¬
го соответственно с геометрической и ки¬
нематической точек зрения. В некотором
смысле они совместимы друг с другом бла¬
годаря введенной Декартом системе йоорди-
нат, хотя это уже предполагает более сме¬
лое понятие пространства (б).
Понятие пространства было обогащено
и усложнено Галилеем и Ньютоном; про¬
странство вводилось как самостоятельная

126
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
причина инерциального поведения тел,
поскольку было желательно придать
точный смысл классическому принципу
инерции (и тем самым классическому за¬
кону движения). Полное и ясное понима¬
ние этого обстоятельства является, по
моему мнению, одним из величайших до¬
стижений Ньютона. В отличие от Лейбница
и Гюйгенса Ньютону было ясно, что по¬
нятие пространства (а) недостаточно для
того, чтобы служить основой принципа
инерции и закона движения. Е этому вы¬
воду он пришел, несмотря на то, что впол¬
не понимал трудность, которая была при¬
чиной оппозиции Лейбница и Гюйгенса:
пространство не только вводилось как от¬
дельный предмет, независимый от матери¬
альных объектов; ему приписывалась так¬
же абсолютная роль во всей каузальной
структуре теории. Эта роль абсолютна в
том смысле, что пространство (как инер-
циальная система) действует на все мате¬
риальные предметы, в то время как по¬
следние не оказывают какого-либо обрат¬
ного действия на пространство.
Плодотворность системы Ньютона на не¬
сколько столетий заглушила эти сомнения.
' Понятие пространства типа (б) было при¬
нято всеми учеными в точной форме инер-
циальной системы, включающей также и
время. В наши дни по поводу этой памят¬
ной дискуссии можно сказать следую¬
щее. Решение Ньютона было в тот период
развития науки единственно возможным и,
главное, единственно плодотворным. Но
последующее развитие проблем, происхо¬
дившее путем, которого никто не мог пред¬
видеть, показало, что оппозиция Лейбница
и Гюйгенса, интуитивно хорошо обоснован¬
ная, но защищавшаяся неадекватными ар¬
гументами, на самом деле была оправдана.
Потребовалась упорная борьба, чтобы
прийти к понятию независимого и абсолют¬
ного пространства, необходимому для раз¬
вития теории. Но в последующем потребо¬
вались не менее напряженные усилия,
чтобы преодолеть это понятие,— процесс,
который, вероятно, еще далеко не завер¬
шен.
Д-р Джеммер в своей книге исследует в
основном понятия пространства в древние
Квантовая механика
В последующем я хочу кратко и эле¬
ментарно изложить, почему я не считаю
метод квантовой механики в принципе
удовлетворительным. Но я хочу также за¬
метить, что ни в коем случае не соби-
* Журнал «Dialectica», Vol. 2, № 3/4
(7/8), 1948, SS. 320—323.
времена и средние века. На основании сво¬
их исследований он склоняется к выводу,
что современное понятие пространства —
типа (б), то есть понятие пространства как
вместилища всех материальных предме¬
тов,— начало развиваться только после
эпохи Возрождения. Мне же представляет-
ся, что атомная теория древних, согласно
которой атомы существуют отдельно друг
от друга, с необходимостью предполагает
пространство типа (б), .между тем как бо¬
лее влиятельная аристотелевская школа
пыталась обойтись без понятия независи¬
мого (абсолютного) пространства. Мысли
д-ра Джеммера относительно теологических
влияний на развитие понятия простран¬
ства, выходящие за пределы моей компе¬
тенции, вероятно, возбудят интерес у тех,'
кто занимается проблемой пространства
главным образом с исторической точки
зрения.
Преодоление понятия абсолютного про¬
странства, или инерциальной системы,’
стало возможным только потому, что поня¬
тие материального предмета — этого основ¬
ного понятия физики — постепенно заме-,
нялось основным понятием поля. Под влия¬
нием идей Фарадея и Максвелла это поня¬
тие развилось до такой степени, что вся
физическая реальность, вероятно, может
быть представлена как поле, компоненты
которого зависят от четырех пространствен¬
но-временных параметров. Если законы
этого поля в общем ковариантны, то есть не
зависят от специального выбора координат¬
ной системы, то введение независимого
(абсолютного) пространства уже не являет-,
ся необходимым. То, что образует про-'
странственный характер реальности, пред¬
ставляет собой в этом случае просто четы-
рехмерность поля. Поэтому не существует
«пустого» пространства, то есть нет про¬
странства без поля. Работа д-ра Джеммера
показывает нам, каким окольным путем
были в значительной степени преодолены
трудности этой проблемы. До настоящего
времени никто яе нашел иного метода
устранения инерциальной системы, чем
на основе теории поля.
Альберт ЭЙНШТЕЙН
и действительность *
раюсь отрицать того, что эта теория пред¬
ставляет значительный, в известном
смысле даже окончательный, шаг вперед
физического познания. Мне представляет¬
ся, что эта теория будет содержаться в
более поздней примерно так, как оптика
лучей в волновой оптике: связи останут-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
127
(»я, яо основа будет углублена или замене¬
на более широкой.
I
Свободную частицу я представляю себе
описываемой в некоторое время (полно в
смысле квантовой механики) простран¬
ственно ограниченной 'ф-функцией. Со¬
гласно такому представлению, частица не
имеет ни точно определенного импульса,
ни точно определенного места.
В каком смысле должен я теперь пред¬
ставлять себе то, что это описание изобра¬
жает подлинное индивидуальное состоя¬
ние? Напрашивается мысль о двух воз¬
можных близких пониманиях, которые мы
и сопоставим:
а) Частица (свободная) в действитель¬
ности имеет определенное место и опреде¬
ленный импульс, если даже они не могут
быть одновременно установлены через
измерение в том же самом индивидуальном
случае, 'ф-функция дает, согласно этому
пониманию, неполное описание реального
положения вещей.
Это понимание не является общепри¬
знанным у физиков. Его признание приве¬
ло бы к тому, ’что от физики потребовалось
бы дать наряду с неполным полное описа¬
ние положения вещей и найти законы для
такого описания. Этим были бы взорваны
теоретические рамки квантовой механики.
б) Частица не имеет в действительности
ни определенного импульса, ни определен¬
ного места; описание посредством-гр-функ-
ции есть в принципе полное описание.
Точное место частицы, которое я йолучаю
в результате его измерения, не может быть
интерпретировано как место частицы до
измерения. Точная локализация, которая
обнаруживается при измерении, будет вне¬
запно появляться только через неизбежное
(довольно значительное) вмешательство из¬
мерения. Результат измерения зависит не
только от реального положения частицы,
но также и от принципиально неполно
известной природы механизма измерения.
Аналогично обстоит дело и в том случае,
когда измеряется импульс или некоторая
другая, относящаяся к частице, наблюдае¬
мая. Эта интерпретация в настоящее вре¬
мя, пожалуй, наиболее предпочитается
физиками; и следует признать, что в рам¬
ках квантовой механики только она есте¬
ственно согласуется с эмпирическим поло-
жешем вещей, выраженным в принципе
Гейзенберга.
Согласно этому пониманию две различ¬
ные (не только тривиально) 'ф-функции
описывают всегда две различные реальные
ситуации (например, частицы с точным
местом или с точным импульсом).
Сказанное имеет значение mulatis mu¬
tandis равным образом и для описания си¬
стем, состоящих из многих материальных
точек. И здесь мы признаем (в смысле ин¬
терпретации 16), что -ф-функция полностью
описывает реальное положение вещей и что
две (существенно) различные функции
описывают два различных состояния ж то¬
гда, когда они при проведении полного из¬
мерения приводят к совпадающим резуль¬
татам; в этом случае совпадение результа¬
тов измерения будет отчасти приписано
не полностью известному влиянию измери¬
тельного устройства.
II
Если спросить, что независимо от кван¬
товой теории характерно для мира физиче¬
ских идей, то прежде всего бросится в гла¬
за следующее: понятия физики относятся
к реальному внешнему миру, то есть они
предполагают идеи о вещах, требую¬
щих независимого от воспринимающих
субъектов «реального существования» (те¬
ла, поля и т. д.); эти идеи, с другой сто¬
роны, приводятся в возможно более верное
отношение к чувственным впечатлениям.
Характерным для этих физических вещей
является, далее, то, что они мыслятся
распределенными по порядку в простран¬
ственно-временном континууме. Суще¬
ственным для этого распределения вводи¬
мых в физику вещей является, далее, тре¬
бование существования вещей в опреде¬
ленное время независимо друг от друга,
поскольку они «находятся в различных
частях пространства». Без признания та¬
кой независимости существования («бы¬
тия как такового», des «So-Seins») прост¬
ранственно отдаленных друг от друга ве¬
щей, которое берет свое начало от обыден¬
ного мышления, было бы невозможно физи¬
ческое мышление в привычном для нас
смысле. Без такого чистого обособления бы¬
ло бы не ясно также, как могли формулиро¬
ваться и проверяться физические законы.
Теория поля довела этот принцип до край¬
ности, локализовав в (четырехмерных)
бесконечно малых пространственных эле¬
ментах лежащие в ее основе независимо
друг от друга существующие вещи, а так¬
же постулированные для них элементар¬
ные законы.
Для относительной независимости про¬
странственно отдаленных вещей (А и В) ха¬
рактерна следующая идея: внешнее влия¬
ние А не имеет никакого непосредствен¬
ного влияния на В; это известно как
«принцип близкодействия», который по¬
следовательно применен только в теории
поля. Полное упразднение этого основно¬
го положения сделало бы невозможной идею
о существовании (квази-) замкнутых си¬
стем и вместе с тем установление эмпи¬
рически проверяемых законов в привыч¬
ном для нас смысле.

128
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
III
Я утверждаю, что квантовая механика
в ее интерпретации (соответственно 16) не
соединима с основным положением II.
Мы рассмотрим физическую систему S12,
которая состоит из двух подсистем: Si
и S2. Обе эти подсистемы в прошлом могли
бы находиться в физическом взаимодей¬
ствии. Мы рассматриваем их, однако, в не¬
которое время t, когда это взаимодействие
миновало. Общая система описывается пол¬
ностью (в смысле квантовой механики)
'ф-функцией "ф12 с координатами qi.. соот¬
ветственно q2.. обоих подсистем ('ijm будет
представляться не как произведение вида
гр1 (qi..), 'фг (q2..), но только как сумма таких
произведений). В настоящее время t обе
подсистемы пространственно столь отделе¬
ны друг от друга, что %2 только тогда
отлично от 0, когда qi.. принадлежит огра¬
ниченной пространственной области Ел и
q2.. — отделенной от Ш пространственной
области R2.
В этом случае 'ф-функции отдельных
подсистем Si и S2 прежде всего неизвестны
или вообще не существуют. Но методы
квантовой механики позволяют опре¬
делить % системы S2 из %2, если к тому
же имеется в смысле квантовой механики
полное измерение подсистемы Si. Из -опре¬
деленной таким образом первоначальной
функции %2 системы S12 получают ^-функ-
цию 'фг подсистемы S2.
В этом определении, однако, имеет су¬
щественное значение то, какого рода полное
(в квантово-механическом смысле) измере¬
ние подсистемы Si предпринимается, то
есть какую наблюдаемую мы измеряем.
Если, например, Si есть одна-единственная
частица, тогда нам позволяется измерить
либо ее место, либо составляющую ее им¬
пульса. Сообразно этому выбору мы полу¬
чаем для 'фг другого рода представление,
именно такое, при котором в зависимости
от выбора измерения системы Si следуют
различного рода (статистические) предска¬
зывания о добавочных принимаемых изме¬
рениях в S2. С точки зрения интерпретации
16, это означает, что сообразно выбору пол¬
ного измерения в Si создаются относи¬
тельно S2 различные реальные ситуации,
которые описываются разного рода ty2,
%, ^2 и т. д.
С точки зрения только квантовой меха¬
ники это не представляет никакой трудно¬
сти. Сообразно особому выбору измерения в
Si создается именно различная реальная си¬
туация, и нет необходимости поступать
так, чтобы в той же самой системе S2
одновременно сопоставлялись две или боль¬
ше различные ■ф-функции %, "фг...
По-иному обстоит дело, однако, в том
случае, когда пытаются одновременно с
принципами квантовой механики придер¬
живаться принципа II о самостоятель¬
ном существовании имеющегося в двух
разобщенных частях пространства Ri и 1{2
реального положения вещей. В нашем при¬
мере именно полное измерение в Si озна¬
чает физическое вмешательство, которое
касается только пространственной части
Ri- Но такое вмешательство не может непо¬
средственно оказать влияние на физиче¬
скую реальность в отдаленной части про¬
странства R2. Из этого следовало бы, что
каждое высказывание относительно &, ко¬
торое мы могли бы получить на основе
полного измерения в Si, для системы S2
должно было бы иметь значение также
тогда, когда вообще никакого измерения в
Si не производилось. Это значило бы, что
для S2 должны были бы быть действитель¬
ными одновременно все высказывания,
которые можно было бы вывести из поло¬
жения о или гр2 и т. д. Это, конечно,
невозможно, когда 'фг, ;Фг и т. д. означают
отличное друг от друга реальное положение
вещей в &, то есть когда вступают в
конфликт с интерпретацией 16 'ф-функ¬
ции.
Мне кажется, не подлежит сомнению,
что физики, которые считают, способ опи¬
сания квантовой механики принципиально
окончательным, будут на эти соображения
реагировать следующим образом: они отка¬
жутся от требования II о независимом су¬
ществовании имеющихся в различных об¬
ластях пространства физических реально¬
стей; они могут с полным правом ссылать¬
ся на то, что квантовая теория определен¬
но нигде не применяет это требование.
Я соглашаюсь с этим, но я хочу заме¬
тить, что, когда я рассматриваю известные
мне физические явления и в особенности
те из них, которые так успешно познаются
с помощью квантовой механики, то я все
же нигде не нахожу факта, который ка¬
зался бы мне достаточно вероятным, чтобы
отказаться от требования II. Поэтому я
склонен думать, что следовало бы рассмат¬
ривать описание квантовой механики в
смысле 1а как неполное и непрямое описа¬
ние реальности, которое позже будет заме¬
нено опять полным и прямым.
Во всяком случае, нужно, по моему мне¬
нию, остерегаться того, чтобы при отыска¬
нии единого базиса для всей физики дог¬
матически опирались на схему совре¬
менной теории.
А.	ЭЙНШТЕЙН

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ	129
К статье А. Эйнштейна «Квантовая
механика и действительность»
Существует мнение, что Эйнштейн, положивший первые камни в фундамент кван¬
товой физики, когда она еще создавалась, прошел мимо развития современной кванто¬
вой механики и вообще относился отрицательно к этой физической теории. Предлагае¬
мая вниманию читателей статья Эйнштейна, как и некоторые другие его работы, сви¬
детельствует о неправильности такого мнения.
Эйнштейн относился отрицательно не к квантовой механике, а к той ее интерпре¬
тации, которая связана с определенными установками философии махизма и известна
как концепция дополнительности копенгагенской школы. Отрицательное отношение
Эйнштейна к субъективистской и индетерминистской интерпретации квантовой меха¬
ники наиболее отчетливо проявляется в публикуемой выше статье. Вместе с тем Эйн¬
штейн подчеркивает, что квантовая механика представляет серьезный шаг вперед
в развитии физической науки.
Известно, что философские взгляды Эйнштейна не были последовательными.
В своих работах по физике он выступал как стихийный материалист, но в его фило¬
софских высказываниях немало чисто махистских положений, и это нашло отраже¬
ние в его трактовке теории относительности. Вместе с этим у Эйнштейна, особенно в
последних его работах, имеются материалистические и даже диалектические утверж¬
дения.
При всей этой непоследовательности и в известной мере противоречивости фило¬
софских взглядов Эйнштейна нельзя не отметить, что в решении больших, принци¬
пиальных вопросов физической теории он, как стихийный материалист, убежденный в
объективной реальности внешнего мира и его закономерностей, отбрасывает прочь
всякие домыслы современного «физического» идеализма. Эйнштейн признает объек¬
тивную реальность физических, в том числе квантовых явлений и законов, которыми
они связаны в закономерную, причинную цепь. Именно поэтому он постоянно вы¬
ступает против интерпретации копенгагенской школы, начиная с того времени, когда
оиа стала складываться (1927 год), и до последних лет своей жизни. Это отмечают
даже те ученые, которые разделяют идеи копенгагенской школы и «е согласны с Эйн¬
штейном. Так, М. Борн (друг Эйнштейна и видный физик, который одним из первых
предложил вероятностную трактовку волновой функции) отмечает, что «отклонение
Эйнштейном современной квантовой физики обусловлено не столько вопросом о
детерминизме, сколько его верой в объективную реальность физического бытия неза¬
висимо от наблюдателя» («Альберт Эйнштейн и световые кванты». «Успехи физиче¬
ских наук», т. LIX, в. I, 1956, стр. 131). Мы внесем лишь некоторую поправку:
Эйнштейн «отклонял» не квантовую механику, а интерпретацию ее копенгагенской
школой.
Защищая объективный характер и детерминизм квантовой механики, Эйнштейн
считал, однако, что микрочастицы с их корпускулярными и волновыми свойствами
характеризуются посредством понятий классической механики — импульса и коорди¬
наты. В этом отношении Эйнштейн был согласен с копенгагенской школой. Но копен¬
гагенская школа, пытаясь втиснуть двуединые корпускулярно-волновые свойства мик¬
рообъекта в корпускулярные классические понятия, вводит неконтролируемость взаи¬
модействия микрообъекта и измерительного прибора и рассматривает квантовую ме¬
ханику как полную теорию не столько реальности, сколько знания о реальности. Эйн¬
штейн отрицал неконтролируемость и не считал квантовую механику теорией, исчер¬
пывающе описывающей реальность. Эту точку зрения он и излагает в публикуемой выше
статье. Сущность ее заключается в следующем: если система, состоящая, допустим,
из двух электронов (которые когда-то взаимодействовали между собой), характери¬
зуется посредством волновой функции, то связанное с измерением первого электрона
воздействие изменяет состояние второго электрона даже тогда, когда он очень далеко
удалился от первого электрода. Эйнштейн в этих высказываниях, соответствующих
содержанию квантовой механики, усматривает парадокс, так как они несоединимы с
принципом близкодействия, предполагающим существование самостоятельных реально¬
стей в двух отделенных друг от друга частях пространства. Разрешение этого парадок¬
са, по мнению Эйнштейна, заключается в признании того, что современная квантовая
механика дает неполное описание реальности, которое позже заменится полным. По¬
следнее замечание направлено против копенгагенской интерпретации, которая, по су¬
ществу, не отличает состояния микрообъектов (характеризуемых волновыми функ¬
циями) от возможных сведений о них, то есть превращает их в нечто далекое от объек¬
тивной реальности.
Гаков парадокс Эйнштейна, изложенный в его статье. Однако решение парадокса
все же отлично от того, которое предложил его автор; вернее, в рассуждениях Эйн¬
штейна, если их рассматривать с точки зрения действительного содержания квантовых
понятий, нет никакого парадокса. В отличие от копенгагенской школы Эйнштейн пра¬
вильно рассматривает пространственные и импульсные характеристики микрообъекта
как имеющие объективное содержание, независимо от того, измеряется микрообъект
9- «Вопросы философии» № 3.

130
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
или нет. Но когда он отождествляет эти характеристики с соответствующими харак¬
теристиками классической теории, то с этим согласиться нельзя, так как микрообъект —
о чем свидетельствует опыт — обладает одновременно и корпускулярными и волновы¬
ми свойствами. Другими словами, микрочастица не является ни частицей, ни волной,
(полем) в смысле классической физики, а есть нечто третье, в котором корпускулярные
и волновые свойства связываются в высшем синтезе. Взаимодействие таких двух микро¬
объектов (которые рассматривал Эйнштейн) качественно отлично от тех взаимодей¬
ствий частиц, или полей, которые знает классическая физика, и это отражается кван¬
товой механикой.
В. А. Фок относит взаимодействие между двумя микрообъектами, имеющими об¬
щую волновую функцию (случай, который рассматривается в статье Эйнштейна), к
особого рода взаимодействиям, которые он называет несиловыми, и видит ошибку
Эйнштейна в том, что последний отрицает всякие взаимодействия, кроме силовых
(см. В. А. Ф о к «Замечания к творческой автобиографии Альберта Эйнштейна».
«Успехи физических наук», т. LIX, в. I, 1956, стр. 116). В. А. Фок полагает, что в жизни
и науке существует много разнообразных видов взаимодействия, которые являются
несиловыми. Приведем один пример несилового взаимодействия, напоминающий взаи¬
модействие, рассмотренное Эйнштейном. В случае рождения ребенка у женщины
(изменилась первая подсистема: женщина стала матерью) неизбежно меняется со¬
стояние отца этой женщины (второй подсистемы), так как он становится дедом, хотя
никакого, так сказать, прямого «силового» взаимодействия между женщиной и ее от¬
цом в данном случае не происходит1.
К тому, что сказал В. А. Фок о несиловом взаимодействии такого вида, который
разобрал Эйнштейн, необходимо добавить, что специфика этих несиловых взаимодей¬
ствий и состоит в том, что это взаимодействия не частиц в смысле классической фи¬
зики, а микрочастиц, обладающих одновременно корпускулярными и волновыми свой¬
ствами.
Мы полагаем, что статья Эйнштейна поможет нашим читателям глубже про¬
никнуть в философскую сущность современной квантовой механики.
м. э. омельяновский
1 Подобные примеры встречаются у А. Д. Александрова и В. А. Фока.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
О противоречиях при социализме
Отклики на статью Ц. А. Степаняна «Противоречия в развитии социали¬
стического общества и пути их преодоления», опубликованную в журнале
«Вопросы философии» № 2 за 1955 год
к ВОПРОСУ О ХАРАКТЕРЕ НЕАНТАГОНИСТИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ
Правильное освещение вопроса о харак¬
тере противоречий в условиях социализма
предполагает ясяую и точную характери¬
стику неагататонистических противоречий,
поскольку именно они типичны для социа¬
листического общества. «Антагонизм и
противоречие,— пишет Левин,—совсем не
■одно и то же. Первое исчезнет, второе
останется при социализме».
Я не имею намерения подробно и исчер¬
пывающе разбирать все стороны и черты,
характеризующие неантагонистическне
противоречия. Это в большей или меньшей
степени делается в марксистской философ¬
ской литературе. Нужно уделить внима¬
ние той стороне вопроса, которую часто
не учитывают при характеристике неанта¬
гонистических противоречий. А эта сторо¬
на, как будет показано, имеет не только
большое теоретическое, но и огромное
практическое значение.
Ряд авторов, отмечая различие между
антагонистическими и неантагонистиче¬
скими противоречиями, указывает в пер¬
вую очередь, что в то время, каж первые,
то есть антагонистические, противоречия
непримиримы, вторые, то есть неантато-
нистичесше, не являются непримиримы¬
ми. Некоторые философы считают даже,
что именно в этом следует усматривать
различие между этими двумя типами про¬
тиворечий.
Логического вывода, который неизбеж¬
но вытекает из упомянутого утверждения,
а именно, что неантагонистические проти¬
воречия примиримы, его авторы обычно не
делают. Однако никакие ссылки на соот¬
ветствующих авторов не избавляют от
недиалектического, неправильного вы¬
вода, который следует из этого утвержде¬
ния.
Марксистская диалектика учит, что при¬
знак 'Непримиримости относится
в одинаковой степени и с одинаковой си¬
лой ко всем противоречиям, независимо от
того, какой они имеют хадаактар: антаго-
нистическии или неантагонистическии.
Это вытекает из самой природы всякого
противоречия, которое в своей глубочайшей
сущности есть не что иное, как отноше¬
ние между новым и старым, положитель¬
ным и отрицательным, прогрессивным и
реакционным, отживающим и нарождаю¬
щимся. Противоречия преодолеваются, но
не примиряются. Это бесспорная марксист¬
ско-ленинская аксиома, в которой ни один
последовательный диалектический материа¬
лист сомневаться не может.
И неантагонистические противоречия в
условиях социализма имеют ярко выра¬
женный непримиримый характер. То об¬
стоятельство, что для социалистического
общества характерны неантагонистические
противоречия, ни в коей мере не означает,
что борьба здесь различных взаимоисклю¬
чающих тенденций, по существу, не яв¬
ляется непримиримой борьбой. Это выте¬
кает из самой природы социалистического
строя, который в отличие от эксплуата¬
торского общества не мирится со старым,
отживающим, а, наоборот, стремится к
радикальному преодолению его и обеспе¬
чивает, таким образом, полную победу но¬
вого, прогрессивного.
Возьмем, например, противоречия меж¬
ду новаторством и консерватизмом, пар¬
тийностью и аполитичностью, между ста¬
рым, частнособственническим, и новым, со¬
циалистическим, отношением к обществен¬
ной собственности.
Эти противоречия по своему характеру
суть типичные неантагонистические про¬
тиворечия, свойственные социалистическо¬
му строю. И это так потому, что носите¬
лями этих различных тенденций являют¬
ся не целые классы или социальные
группы с противоположными интересами,
а передовые и отсталые люди из среды тру¬
дящихся, рабочих и крестьян, чьи основ¬
ные интересы общи и едины.
Но капиталистические пережитки в
жизни социалистического общества олице¬

132
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
творяют старые, отрицательные тенденции,
которые вступают в непримиримое проти¬
воречие с новым, с самой сущностью со¬
циалистического строя. Вот почему указан¬
ные неантагонистические противоречия,
безусловно, являются непримиримыми.
И действительно, как можно примирить
новаторство с консерватизмом или социа¬
листическое отношение к общественной
собственности с частнособственническим?
Консерватизм, аполитичность и частно¬
собственническое отношение к обществен¬
ной собственности несвойственны, органи¬
чески чужды социалистическому строю,
потому что они затрудняют и тормозят его
быстрое развитие. Эти отрицательные яв¬
ления в социалистическом обществе могут
и должны преодолеваться в непримиримой
и упорной борьбе. Взгляд, согласно кото¬
рому неантагонистические противоречия не
являются непримиримыми, вреден, ибо в
конечном итоге он требует примирения но¬
вого со старым, другими словами, примире¬
ния непримиримого.
Все это имеет огромное практическое
значение, поскольку воспитывает в трудя¬
щихся социалистического общества непри¬
миримость к нездоровым, отходящим в
прошлое отрицательным явлениям жизни.
Всем нам известен вред, причиненный так
называемой теорией бесконфликтного раз¬
вития социалистического общества. Окон¬
чательное искоренение этой антимарксист¬
ской «теории» невозможно, пока не бу¬
дет полностью преодолено представление
о примиримом характере неантагонистиче¬
ских противоречий.
Пз вышеизложенного ни в коем случае
не следует делать вывод, что стирается
грань между антагонистическими и неан-
тагонистическими противоречиями. При¬
знак непримиримости является
общим для этих двух типов противоречий.
Но этот признак приобретает различный
конкретный смысл и содержание при ан¬
тагонистических и неантагонистических
противоречиях. При антагонистических
противоречиях борьба между новым и ста¬
рым имеет один характер и разрешается
определенным способом, а при неантагони¬
стических	противо^речшях — другой.
В. И. Ленин писал, что при неантагони¬
стических противоречиях налицо «тоже
борьба, но особого рода...»
Антагонистические противоречия могут
быть охарактеризованы следующим обра¬
зом.
Во-первых, это противоречия между
классами с абсолютно непримиримыми,
противоположными интересами, противоре¬
чия, непримиримо враждебные. Они непри¬
миримо враждебны, потому что относятся
к основным вопросам. Антаго¬
нистические противоречия не могут пре¬
одолеваться в условиях классово-антаго¬
нистического общества, на базе существую¬
щего строя, их породившего.
Во-вторых, эти противоречия, обостряясь
и углубляясь в процессе своего развития,
превращаются в противоположность, в
конфликт.
Неантаголистические противоречия ха¬
рактеризуются следующим образом.
Во-первых, это противоречия не по ос¬
новным, а по второстепенным вопросам.
Неантагонистические противоречия преодо¬
леваются на базе социалистического строя,
на базе морально-политического единства
народа. Преодоление этих противоречий —
условие укрепления социалистического об¬
щества, ибо это противоречия роста, а не
упадка и загнивания.
Во-вторых, в процессе своего развития
эти противоречия не обязательно обостря¬
ются, углубляются, превращаются в кон¬
фликт. При правильной политике они ка
каждом новом этапе развития разрешаются.
В-третьих, эти противоречия разреша¬
ются в борьбе, которая не принимает, од¬
нако, формы столкновений между класса¬
ми, как это присуще антагонистическим
противоречиям.
Критикуемый взгляд не защищают от¬
крыто, но очевидно, что его ошибочность
необходимо вскрыть. И поскольку это не
сделано в статье тов. Степаняна и в дру¬
гих высказываниях (за исключением до не¬
которой степени статьи тов. Черткова), я
счел необходимым поставить этот вопрос.
Н. К. СТЕФАНОВ (Болгария)
НЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ, А ПРЕОДОЛЕНИЕ ИХ ДВИЖЕТ ВПЕРЕД
В статье Ц. А. Степаняна, опубликован¬
ной в журнале «Вопросы философии» № 2
за 1955 год, совершенно правильно по¬
ставлен ряд вопросов о противоречиях при
социализме. Однако в статье есть и невер¬
ные положения. Например, на стр. 72
Д. А. Степанян утверждает, что источни¬
ком развития является не только
преодоление противоречия, а и са¬
мо противоречие, его наличие.
Для доказательства этого не приводится
никакого фактического материала. В статье
Ц. А. Степаняна мы читаем:
«Все указанные ошибки находят логи¬
ческое завершение в утверждении, что не
само противоречие, а лишь его преодоле¬
ние становится источником развития.
Естественно возникает вопрос: а что яв¬
ляется источником развития до преодоле¬
ния противоречия?.. Марксизм учит’, что
преодоление назревших противоречий обес¬
печивает коренной качественный переход

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
133
от одного явления к другому» (журнал
«Вопросы философии» № 2 за 1955 год,
стр. 72).
С этим обобщающим утверждением нель¬
зя согласиться. Оно является ошибочным
потому, что поскольку возникло и суще¬
ствует противоречие в социалистическом
обществе, появляются силы, которые на¬
чинают бороться против этого противоре¬
чия, стремятся по мере возможности пре¬
одолеть его. И эта борьба за преодоление
возникшего противоречия и само преодо¬
ление укрепляют советский общественный
и государственный строй.
Если согласиться с критикуемым взгля¬
дом, то можно сделать вывод, что не обяза¬
тельно бороться за преодоление противоре¬
чия, ибо само его наличие является источ¬
ником развития советского общества. Здесь
отрицается громадное значение субъектив¬
ного фактора. Кроме того, из вышеизложен¬
ного положения Ц. А. Степаняна можно сде¬
лать вывод, что преодоление противоречия
он рассматривает как конечный резуль¬
тат, итог, после которого нечего делать.
А в действительности некоторые конкрет¬
ные формы противоречий не могут быть
окончательно преодолены, как не может
быть достигнута абсолютная истина. На¬
пример, противоречие между достигнутым
уровнем производства в каждый конкрет¬
ный исторический период и растущими ма¬
териальными и культурными потребностя¬
ми членов социалистического общества по¬
стоянно преодолевается и вновь воспроиз¬
водится. Здесь не может быть какого-то
конечного результата, итога. Преодоление
этой формы противоречия следует рассмат¬
ривать как процесс, а не как итог. И имен¬
но этот процесс является источником раз¬
вития советского общества. Само по себе
данное противоречие не может двигать
развитие промышленности, сельского хо¬
зяйства, науки, техники и т. д. Только в
процессе преодоления этого противоречия,
в процессе борьбы за его преодоление раз¬
вивается материальная и духовная жизнь
советского общества. Свидетельством это¬
го являются постановления Пленумов ЦК
КПСС последних лет и решения XX съезда
партии, наметившие конкретные меры по
дальнейшему развитию всего народного хо¬
зяйства, науки и техники.
Как процесс, а не как итог следует рас¬
сматривать преодоление такого противоре¬
чия, как противоречие между обществом
и природой. Общество по мере развития
науки и техники все больше и полнее бу¬
дет покорять стихийные силы природы, но
никогда, не сможет их окончательно поко¬
рить.
После некоторых замечаний общего ха¬
рактера хочется остановиться на двух кон¬
кретных формах противоречий в развитии
социалистического общества, на путях их
преодоления и значении этого преодоле¬
ния, привлекая фактический материал из
практики.
* £ *
В статье Ц. А. Степаняна совершенно
правильно поставлен вопрос о противоречи¬
ях между социалистическим общественным
бытием и пережитками капитализма. Как
сказано в статье, к этой форме противо^
речий относится целый ряд противоречий
общественного и бытового характера. Не
касаясь всех разновидностей данной фор¬
мы противоречий, мы остановимся лишь
на одной, имеющей место в колхозах. Речь
идет о борьбе с нарушениями Устава сель¬
скохозяйственной артели.
Известно, что Второй Всесоюзный съезд
колхозников-ударников утвердил пример¬
ный Устав сельскохозяйственной артели,
в котором закреплены основы социалисти¬
ческого способа производства в деревне:
господство общественной собственности на
средства производства; организованный
коллективный труд и непрерывное повы¬
шение его производительности; плановый
характер производства; рациональное ве¬
дение земледелия; социалистический прин¬
цип распределения по труду; демократи¬
ческие 0CH0iBbi управления делами артели.
Все эти основные положения Устава
сельскохозяйственной артели нашли свое
подтверждение и дальнейшее развитие в
марте 1956 г. в постановлении ЦК КПСС
и Совета Министров СССР «Об Уставе
сельскохозяйственной артели и дальнейшем
развитии инициативы колхозников в орга¬
низации колхозного производства и управ¬
лении делами артели».
Краеугольным камнем Устава является
принцип правильного сочетания обществен¬
ных и личных интересов колхозников,
при котором личные интересы должны не
преобладать над общественными, государ¬
ственными интересами, а приспосабливать¬
ся к ним. Партия и Советское правитель¬
ство, активизируя инициативу колхозни¬
ков в улучшении Устава сельхозартели,
заботятся об укреплении общественного
хозяйства колхоза, как главного источника
личного благосостояния колхозников. Пар¬
тия мобилизует колхозников на борьбу с
рваческими элементами, которые свои лич¬
ные интересы ставят выше общественных
и, нарушая Устав сельхозартели, раздува¬
ют свое личное подсобное хозяйство за счет
общественного, не заботясь о развитии и
укреплении последнего.
Хотя борьба с пережитками капитализ¬
ма в сознании людей и не является борь¬
бой между классами, но по своей природе
она представляет собой классовую борьбу,
ибо пережитки капитализма в сознании
людей своими корнями связаны с капита-

134
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
диетическим строем. Капиталистический
мир стремится оживлять и поддерживать
эти пережитки в сознании наших людей
с тем, чтобы подорвать экономическую
мощь нашего государства. Именно поэтому
на XVIII, XIX и XX съездах партии задача
идеологической работы, задача коммуни¬
стического воспитания советских людей
ставилась как одна из основных задач ком¬
мунистического строительства.
Экономической основой борьбы с пере¬
житками капитализма в сознании людей,
в том числе и с нарушениями Устава сель¬
скохозяйственной артели, является разви¬
тие материальной базы социалистического
общества — социалистической промышлен¬
ности и сельского хозяйства, укрепление
общественной собственности. Кроме того,
партия и Советское правительство обязы¬
вают партийные и советские организации
привлекать к строгой партийной и адми¬
нистративной ответственности конкретных
виновников нарушений священного прин¬
ципа охраны государственной и обществен¬
ной собственности.
Что касается непосредственной борьбы
с нарушениями Устава сельскохозяйствен¬
ной артели, то против них были направ¬
лены постановления ЦК ВКП(б) и СНК
СССР от 27 мая 1939 года «О мерах охра¬
ны общественных земель колхозов от раз-
база^ривакия», от 19 сентября 1946 года
«О мерах по ликвидации нарушений Уста¬
ва сельскохозяйственной артели в колхо¬
зах» и упомянутое мартовское постановле¬
ние 1956 года.
Нарушения эти сводятся к разбазари¬
ванию земель колхозов, растаскиванию
колхозной общественной собственности,
расточительству трудовых ресурсов колхо¬
зов, нарушению демократических основ
управления делами артели.
Подобные нарушения Устава сельскохо¬
зяйственной артели расшатывают основы
колхозной экономики, ослабляют матери¬
альную заинтефв’оованность честных кол¬
хозников в общественном производстве,
подрывают трудовую дисциплину в колхо¬
зах, снижают натуральные и денежные до¬
ходы артели.
В июле 1955 года Куйбышевский обл¬
исполком депутатов трудящихся проверил
8 из 16 колхозов Челно-Вершинского рай¬
она. Проверкой было установлено, что на¬
рушения Устава сельскохозяйственной
артели еще имеют место. Нарушения эти
выражаются в неправильном расходовании
трудодней, разбазаривании общественного
имущества колхозов, скота, продукции, де¬
нежных средств, в нарушении демократи¬
ческих принципов управления делами сель¬
скохозяйственной артели.
В семи колхозах района, из числа тех,
где была проведена проверка, нормы вы¬
работки на конно-ручных работах в поле¬
водстве занижены, а расценки в трудоднях
завышены. Установлено, что при пересмот¬
ре норм выработки в колхозах, как прави¬
ло, не учитывается уже достигнутый уро¬
вень производительности труда колхозни¬
ков. В колхозах вновь допускаются расхо¬
ды трудодней на нужды, не связанные с
колхозным производством. Так, в колхозах
имени Свердлова и «Красное знамя» за
счет трудодней содержались пожарники,
на оплату которых расходовалось по пол¬
торы тысячи трудодней в год по каждому
колхозу. В колхозах выявлены факты бес¬
платного отпуска и продажи по занижен¬
ным ценам продуктов и скота различным
организациям и лицам. Убытки от продажи
продукции по заниженным ценам состави¬
ли за год больше 42 тысяч рублей.
В колхозах района не выполнялся по¬
рядок выдачи денежных авансов колхозни¬
кам из доходов от животноводства, а от¬
числяемые для этих целей средства неза¬
конно расходовались на текущие хозяй¬
ственные нужды. Тем самым нарушался
принцип материальной личной заинтере¬
сованности колхозников. Имели место фак¬
ты разбазаривания денежных средств из
неделимых фондов. Общие собрания кол¬
хозников проводились очень редко, а все
дела решались или правлением колхоза или
единолично одним председателем. Облис¬
полком в своем решении обязал райиспол¬
ком Челно-Вершинского района и дирек¬
торов Челнинской и Эштебенькинской МТС
в двухнедельный срок устранить выявлен¬
ные проверкой нарушения Устава сельско¬
хозяйственной артели, возместить колхо¬
зам причиненный им ущерб, наказать на¬
рушителей Устава и их покровителей.
Это жизненные, а не выдуманные про¬
тиворечия между передовым общественным
бытием колхозников и пережитками ка¬
питализма в сознании отсталых люден.
Но эти противоречия не только выявляют¬
ся, но и преодолеваются путем решитель¬
ной с ними борьбы. Само же наличие этих
противоречий не только не способствует
развитию и укреплению колхозного строя
и его основы — общественной собственно¬
сти на средства производства,— а, наобо¬
рот, тормозит развитие производительных
сил и производственных отношений в кол¬
хозах. И только решительная борьба за пре¬
одоление этих противоречий укрепляет и
развивает колхозный строй, обществен¬
ную собственность в колхозах.
В ноябре 1955 года была проведена
проверка выполнения решения облиспол¬
кома руководством Челно-Вершинского
района, в результате которой было уста¬
новлено, что целый ряд отмеченных ранее
•нарушений Устава сельскохозяйственной
артели устранен. В колхозах имени Будеи-

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
135
наго и имении Жданова в осота/нов лены де¬
мократические основы управления дела¬
ми артели. В колхозах имени Свердлова
и «Красная Армия» незаконное начисле¬
ние трудодней ликвидировано. Возмещен
материальный ущерб, причиненный кол¬
хозам отдельными должностными лицами.
Дела о лицах, присвоивших продукты, ма¬
териалы и денежные средства по колхозу
«Красное знамя», переданы в народный
суд. Председатель этого колхоза снят с ра¬
боты. На его место избран председателем
один из тридцатитысячников. Улучшено
дело с авансированием колхозников из до¬
ходов от животноводства, хотя в этой об¬
ласти выявлены еще крупные недостатки.
Видимо, с рутиной, неповоротливостью не¬
легко бороться.
В результате борьбы за преодоление ука¬
занных противоречий все большее число
колхозников убеждается в том, что рост их
благосостояния зависит прежде всего от
всестороннего и более быстроте развития
общественного хозяйства колхозов.
В мартовском постановлении ЦК КПСС
и Совета Министров СССР 1956 года об
Уставе сельскохозяйственной артели отме¬
чено, что политическая активность колхоз¬
ного крестьянства возросла, что оно теперь
само на общих собраниях может, в целях
укрепления общественного хозяйства, вно¬
сить те или другие изменения в Устав
сельскохозяйственной артели, например,
по вопросам о порядке наделения и раз¬
мерах приусадебных участков, о количе¬
стве скота, находящегося в личной соб¬
ственности колхозного двора, об определе¬
нии минимума трудодней, об исключении
колхозников из колхозов, о материальном
поощрении колхозников, хорошо и честно
работающих в общественном хозяйстве кол¬
хозов, и т. п. Это постановление ЦК КПСС
и Совета Министров СССР развязывает
инициативу колхозников в определении
распорядка собственной внутренней кол¬
хозной жизни, но в то же время обязы¬
вает бороться всеми доступными средства¬
ми с нарушениями Устава сельскохозяй¬
ственной артели.
Борьба с нарушениями Устава сель¬
скохозяйственной артели способствует
преодолению противоречия между социали¬
стическим общественным бытием и пере¬
житками капитализма; она направлена на
укрепление и развитие колхозного строя,
укрепление и развитие общественного хо¬
зяйства в колхозах.
Другое противоречие, о котором хоте¬
лось бы сказать несколько слов,— это
противоречие между крупной машинной
техникой и мелкими колхозами. Это проти¬
воречие справедливо отнесено Ц. А. Степа-
няном к противоречиям между производи¬
тельными силами и производственными
отношениями.
Противоречие между крупной машинной
техникой и мелким колхозами возникло
и росло по мере развития производитель¬
ных сил и в городе и в деревне. Производ¬
ственные отношения между людьми, рабо¬
тающими в промышленности, и людьми,
работающими в колхозах, а та/кже между
самими колхозниками при существовании
мелких колхозов отставали от возросших
производительных сил. Колхозники, рабо¬
тающие в мелких колхозах, не могли в
полной мере воспользоваться основным
преимуществом социалистических произ¬
водственных отношений — сотрудниче¬
ством и взаимопомощью. Мелкие колхозы
не могли использовать богатую современ¬
ную сельскохозяйственную технику, кото¬
рую дает деревне промышленность. Иначе
говоря, такие колхозы не могли в полной
мере воспользоваться той помощью, кото¬
рую город мог оказывать деревне. Кроме
того, взаимопомощь между самими колхоз¬
никами в мелких колхозах ограничива¬
лась рамками данного небольшого коллек¬
тива. И если колхозники в одной сельско¬
хозяйственной артели кончали уборку уро¬
жая или другие сельскохозяйственные ра¬
боты раньше, чем в другой, рядом живущей
артели, то, как правило, они старались
распылить свои силы на мелкие, второсте¬
пенные работы своего колхоза, а не напра¬
вить их на основную работу соседнего кол¬
хоза — на уборку урожая. От этого стра¬
дало общегосударственное дело. Хлеб в со¬
седнем колхозе убирался с большими поте¬
рями.
В результате же укрупнения сельскохо¬
зяйственных артелей колхозы в большей
степени могут пользоваться не только
крупной машинной техникой, не только
помощью города, но и сотрудничеством и
взаимопомощью людей, работающих в том
же крупном колхозе.
Так, в укрупненном колхозе имени
Кагановича, Сызранского района, Куйбы¬
шевской области, уборка хлебов в 1950 го¬
ду (сразу после укрупнения колхозов) бы¬
ла закончена в небывало 'короткие сроки —
в 7—8 рабочих дней. Здесь оказалось бо¬
лее правильное использование сельскохо¬
зяйственной техники и людей. Правление
укрупненного колхоза, учитывая, что хлеб
в одной из бывших артелей поспевает рань¬
ше, чем в других бригадах, на время
усилило работающие там бригады людьми
и машинами. До укрупнения такое сотруд¬
ничество между колхозами не имело ме¬
ста. Срюиьи уборки урожая затягивались,
и потери зерна при уборке, естественно,
были больше.

136
ДИСКУССИИ И . ОБСУЖДЕН ИЯ
Таким образам, укрупнение колхозов (раз¬
двинуло рамки групповой собственности
колхозов, расширило, увеличило возмож¬
ности сотрудничества и взаимопомощи
между колхозниками и тем самым откры¬
ло более широкие возможности для разви¬
тия производительных сил.
Процесс укрупнения колхозов начался
в 1950 году и продолжается по 'настоящее
время, хотя массовое укрупнение заверше¬
но было в основном к 1952 году. То, что
процесс укрупнения мелких колхозов про¬
должается и, по-видимому, будет еще про¬
должаться, так как в некоторых областях
земельные массивы в колхозах еще недо¬
статочно велики, творит о том, что рас¬
сматриваемое противоречие еще не преодо¬
лено. Оно преодолевается, ж это преодоле¬
ние способствует развитию производитель¬
ных сил всего народного хозяйства.
Е. Т. ЛУКИНА (г. Куйбышев)
О ПРОТИВОРЕЧИЯХ И ДВИЖУЩИХ СИЛАХ
При решении того или иного теоретиче¬
ского вопроса необходимо учитывать поли¬
тические выводы, которые могут явиться
следствием этого решения. Дискуссия о
противоречиях социалистического обще¬
ства призвана обосновывать преимущества
социалистического строя перед капитали¬
стическим. Правильно понятые и творче¬
ски примененные теоретические положе¬
ния марксистско-ленинской философии
должны помочь этой политической задаче,
а не ослаблять ее. В этой связи мы наме¬
рены прежде всего подвергнуть критике
кажущуюся многим авторам бесспорной и
безапелляционной мысль о том, что одни
лишь противоречия являются источником
и движущей силон есякого развития, что
именно этот смысл имеет положение
Ленина об абсолютном характере борьбы
противоположностей. Именно такое содер¬
жание вкладывают, видимо, некоторые ди¬
скутанты в положение: «нет и не может
быть развития без противоречий». Эту
мысль исповедуют не только данные то¬
варищи, но и широкие круги наших фило¬
софов. Сомнение в правильности этой мыс¬
ли кажется, на первый взгляд, ревизией
самых основ марксистской диалектики, по¬
кушением на закон единства и борьбы про¬
тивоположностей.
Закон единства и борьбы противополож¬
ностей, являющийся одним из основных
законов материалистической диалектики,
представляет собой прежде всего теорети¬
ческий аналог, обобщение и сколок с про¬
тиворечий капиталистического общества.
Однако этот закон является в то же вре¬
мя и всеобщим законом развития ка® обще¬
ства, так и природы. Действие этого зако¬
на, конечно, осуществляется и в социали¬
стическом обществе. Было бы действитель¬
ным отступлением от марксизма отрицать
наличие и движущее значение противоре¬
чий в развитии социалистического, в част¬
ности советского, общества. Однако клас¬
сики марксизма-ленинизма отнюдь не
утверждали, что развитие чего бы то ни
было осуществляется на основе одних лишь
противоречий. Это развитие осуществляет¬
ся на основе действия всех законов диа¬
лектики. Кроме того, правильно понятый
закон единства и борьбы противоположно¬
стей включает в себя момент единства про¬
тивоположностей, их соответствие, а не
только их борьбу и взаимоисключение. Эта
сторона данного закона, по нашему мне¬
нию, приобретает особое значение в разви¬
тии социалистического общества.
Капиталистический строй развивается
на основе раздирающих его внутренних
противоречий. Наиболее общим преиму¬
ществом социалистического . строя перед
капиталистическим является указанный
еще утопическими социалистами его гармо¬
нический характер, все более усиливаю¬
щийся в процессе развития и укрепления
этого строя. Наряду и в диалектическом
единстве с силами противоречия в социа¬
листическом обществе существуют, раз¬
виваются и движут это общество вперед
силы гармонии, единства, общности лю¬
дей во всех сферах жизни этого общества.
Источником силы и могущества социали¬
стического лагеря являются не внутренние
противоречия, а единство и сплоченность
всех его сил. Именно это единство социа¬
листического лагеря, как великую силу,
всячески и всеми средствами хотят подо¬
рвать империалисты. Они хотели бы ви¬
деть лагерь социализма раздираемым
внутренними противоречиями. Но сие от
них но зависит. Судьбы мира, демокра¬
тии и социализма зависят от единства дей¬
ствий всех миролюбивых, демократических
и социалистических сил.
Известно, что движущими силами наше¬
го общества являются: морально-полити¬
ческое единство его (а не противоречия
между советскими людьми в политических
и моральных вопросах), дружба народов
(а не национальная вражда и борьба), со¬
ветский патриотизм (а не разлагающее
действие буржуазного национализма) и
так далее. Разве дружно, без внутренних
противоречий работающий коллектив ра¬
ботников в любой отрасли советской жизни
менее способен к развитию, чем раздирае¬
мый противоречиями и неполадками? Раз¬
ве единство Коммунистической партии

ДИСКУССИЙ И ОБСУЖДЕНИЯ
137
CoBeTCEoro Союза не является величай¬
шей силой развития нашего общества?
Вся деятельность нашей партии, Совет¬
ского государства, многомиллионного на¬
рода натравлена на то, чтобы разрешать
противоречия, преодолевать их, а где воз¬
можно, и освобождаться от них. Во всех
сферах жизни нашего социалистического
общества, начиная с производства и кон¬
чая сознанием людей, идет борьба народа
под руководством партии за преодоление
противоречий.
Говорят, что от противоречий совсем
освободиться нельзя. Это, конечно, верно.
Разрешая одни противоречия и освобож¬
даясь от них, мы создаем предпосылки и
условия для возникновения новых проти¬
воречий, ибо противоречие так же абсо¬
лютно, как и движение. Но значит ли это,
что, освободившись от одних противоречий,
человек бессилен предотвратить появление
других противоречий? Весь вопрос, каких
именно. Разумеется, ни при социализме,
ни при коммунизме люди не могут, напри¬
мер, приостановить рост потребностей, ко¬
торый может обгонять рост производства.
Здесь необходимо будут всякий раз возни¬
кать все новые и новые противоречия.
С другой стороны, в Советском государ¬
стве происходит дальнейшее укрепление
морально-политического единства советско¬
го общества, союза рабочего класса и
крестьянства, дружбы народов, ибо в нем
навсегда уничтожены классовые антаго¬
низмы. Таким образом, нельзя на появле¬
ние новых противоречий смотреть фатали¬
стически. Зная законы общественного раз¬
вития, можно ограничивать сферу дей¬
ствия или совсем освобождаться от одних
противоречий, ослаблять действие других,
предотвращать третьи.
Советское социалистическое общество
свободно от антагонистических противоре¬
чий, свойственных капитализму. Вместе
с тем в нем нет обострения неантагони¬
стических противоречий в такой мере, что¬
бы они потрясали основы нашего строя.
Напротив, постепенное разрешение и пре¬
одоление противоречий в различных сфе¬
рах жизни нашего общества ведет необхо¬
димо к его гармоническому развитию и
упрочению. В этом проявляется великое
превосходство социалистического обще¬
ственного строя над капиталистическим.
В решениях нашей партии указываются
непосредственные причины, порождающие
те или иные недостатки, и намечаются
конкретные пути их устранения. В рабо¬
тах некоторых советских философов от¬
ставание, недостатки, ошибки и т. д.— все
сводится к одному: к противоречиям как
единственной движущей пружине всего на¬
шего развития.
Иногда к числу противоречий относят
все недостатки в нашей работе. Нетрудно
понять, что недостатки в работе, в руко¬
водстве народным хозяйством не являются
объективными, ибо они коренятся в дея¬
тельности некоторых работников, в недо¬
статочной их сознательности и ответствен¬
ности за порученное им дело. В ряде райо¬
нов в 1955 году посевы кукурузы не дали
должного эффекта. Что же это: объектив¬
ное противоречие нашего строя? Нет. То¬
варищ Н. С. Хрущев указал нг XX съезде
КПСС, что причина здесь одна — беззабот¬
ное отношение руководителей таких райо¬
нов к возделыванию этой культуры. Конеч¬
но, недостатки и ошибки в работе, если их
не устранить, могут перерасти в противоре¬
чия, ибо их тормозящее действие стано¬
вится объективным фактором. Нельзя со¬
гласиться с теми, кто в противоречиях
усматривает лишь позитивную сторону и
не видит отрицательного и тормозящего их
действия. Если бы противоречия играли
только положительную роль, тогда не бы¬
ло бы необходимости вести борьбу за их
разрешение и преодоление.
Нередко в разряд противоречий социа¬
лизма зачисляются все и всякие трудности
нашего движения по пути к коммунизму.
Верно ли это? Нет, неверно. Не всякая
трудность является противоречием. Так,
у нас были трудности, связанные с реше¬
нием такой народнохозяйственной задачи,
как подъем целинных и залежных земель.
Однако странно было бы усматривать
противоречие между целиной и коммуниз¬
мом. Многие трудности не являются
объективными, а целиком зависят от нас.
В докладе на XX съезде партии товарищ
Н.	А. Булганин отмечал, что в пятой пяти¬
летке добыча угля отставала. от потреб¬
ностей народного хозяйства, что создавало
трудности в снабжении предприятий и
транспорта топливом. Что же, эти трудно¬
сти коренятся в нашей социалистической
системе? Нет. В 1960 году намечается
добыть 593 миллиона тонн угля, или в
полтора раза больше, чем в 1955 году, что
даст возможность удовлетворить потреб¬
ности народного хозяйства в топливе, уве¬
личить государственные запасы угля.
В нашей литературе иногда всякое раз¬
личие зачислялось в ранг противоречий,
что является, конечно, неправильным.
Возьмем, например, различие между горо¬
дом и деревней, между трудом умственным
и физическим в СССР. Некоторые товарищи
безоговорочно рассматривают эти различия
как пример противоречий социалистиче¬
ского общества. С этим согласиться нель¬
зя. В нашей стране уничтожены эксплуа¬
таторские классы и эксплуатация человека
человеком, а в связи с этим уничтожена
противоположность между городом и де¬
ревней, между трудом умственным и фи¬

138
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
зических. Это значит, что между рабочим
классом и крестьянством нет ни экономи¬
ческой, ни политической, ни идеологиче¬
ской противоположности интересов. Ныне
интересы рабочего класса и колхозного
крестьянства едины, и сохраняющиеся раз¬
личия между ними нельзя характеризовать
как проявление противоречии. Имеющиеся
различия между социалистическим городом
и социалистической деревней в производ¬
стве, в экономике, в культуре также нель¬
зя характеризовать как противоречие меж¬
ду ними, ибо объективно развитие нашего
города и деревни идет по пути комму¬
низма. Конечно, между рабочими и кре¬
стьянами могут возникать противоречия,
например, в отношениях на колхозном
рывке, но они не составляют главной ли¬
нии отношений между ними.
Точно так же различие между работ¬
никами умственного и физического труда
в наше» обществе нельзя характеризовать
как цротнворечие, ибо интеллигенция, ра¬
бочие, крестьяне развиваются по пути к
коммунизму и не находятся в отношении
противоположности друг к другу.
Указанные различия будут преодолены
в полной мере только при коммунизме.
Приведенные примеры показывают, на¬
сколько расширительно иногда у нас пони¬
маются противоречия при социализме.
Между тем классики марксизма-лениниз-
ма, говоря о противоречиях, непременно
подчеркивали их объективный, имманент¬
ный характер, возникновение их в процес¬
се объективного хода событий.
Далее, в статье Ц. А. Степаняна и в
статьях участников дискуссии утверждает¬
ся, что противоречие между растущими
потребностями и достигнутым уровнем
развития производства при социализме
является главным противоречием и дви¬
жущей силой социалистического общества.
На XX съезде КПСС товарищ Хрущев
указывал, что капиталистическое обще¬
ство характеризуется глубоким противо¬
речием между производством и потребле¬
нием. Социализм уничтожил это противо¬
речие капиталистического производства.
Узкая база народного потребления, падение
платежеспособного спроса трудящихся яв¬
ляются преградой, непреодолимым препят¬
ствием на пути развития капиталистиче¬
ского производства, тогда как рост поку¬
пательной способности трудящихся пря
социализме обгоняет рост производства, со¬
действует тем самым развитию социали¬
стического производства. Но это не зна¬
чит, что указанное противоречие являет¬
ся источником и движущей силой разви¬
тия социалистического общества.
Нам думается, что нельзя признать пра¬
вильным взгляд, возводящий противоречия
в развитии социалистического общества в
ранг движущих сил. В нашем социалисти¬
ческом обществе действуют такие движу¬
щие силы, как союз рабочего класса с
крестьянством, морально-политическое
единство советского общества, дружба на¬
родов, советский патриотизм, критика п
самокритика, социалистическое соревнова¬
ние и т. д. Это такие общественные силы,
которые облегчают нашему обществу удов¬
летворять назревшие потребности, преодо¬
левать противоречия, трудности и недо¬
статки в работе и тем самым двигают, тол¬
кают вперед наше общество. Эти обще¬
ственные силы проявляются не сами по
себе, а через деятельность миллионов со¬
ветских людей.
Учитывая объективные противоречия в
развитии нашего общества, партия и Со¬
ветское государство организуют борьбу
народа за их разрешение и преодоление.
В прогрессивном движении нашего об¬
щества по пути к коммунизму решающая
роль принадлежит народу, руководимому
партией, и тем движущим силам обще¬
ственного развития, которые сложились
при социализме. Объективные противоре¬
чия нашего общества постоянно и необхо¬
димо побуждают партию и народ к новым
и новым действиям, и в этом смысле они
являются источником развития. Но не са¬
ми по себе противоречия двигают наше
общество вперед, а советские люди, руко¬
водимые партией. Исходя из учета объек¬
тивных противоречий, они борются за побе¬
ду нового над старым и тем самым двигают
общество вперед.
В. П. РОЖИН,
В.	П. ТУГАРИНОВ (Ленинград)
О характере надстройки антагонистического
общества
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ БАЗИСА И НАДСТРОЙКИ
После выхода книги И. В. Сталина
«Марксизм и вопросы языкознания» воз¬
никла дискуссия по вопросу о базисе и
надстройке. Проблема, которая всей пред¬
ставлялась достаточно ясной, вдруг ока¬
залась спорной. Отдельные формулировки
стали истолковываться самым противоре¬
чивым образом, и то, что Ленин назвал
«основной мыслью» Маркса и Энгельса,
ехало окутываться каким-то туманом.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
139
Широкое распространение получила
мысль, высказанная в журнале «Вопросы
философии»: «Некоторые участники дис¬
куссии не понимают того, что когда речь
идет о надстройке данного общества, то
имеются в виду, конечно, художествен¬
ные взгляды господствующего класса, вы¬
ражающие идеологию этого класса и вы¬
полняющие функцию защиты данного об¬
щественного, экономического строя» (№6
за 1952 год, стр. 161—162).
Исходя из подобного рода высказыва¬
ний, делались следующие выводы:
1. Прогрессивные взгляды передовых
классов не относятся к надстройке совре¬
менного им общества, так как они ■=— «за¬
родыш», «элементы будущей надстрой¬
ки».
2. Надстройка создается одним господ¬
ствующим классом, она одноклассова, и
потому в надстройке общества нет проти¬
воречий, в ее сфере, внутри нее не проис¬
ходит классовой борьбы. Классовая борь¬
ба протекает между надстройкой данного
общества и зародышами, идеологйческими
частями будущей надстройки.
3. Между надстройкой и базисом нет^и
не может быть противоречий.
Доказательство' этих положений при¬
нимало. формы в науке совершенно недо¬
пустимые. «Ленин решительно протесто¬
вал против вульгаризаторских, антимар¬
ксистских попыток относить в один по¬
ток — в надстройку все идейные течения
е России»,— писал, например, Г. Ф. Але¬
ксандров («Труды И. В. Сталина о языко¬
знании и вопросы исторического материа¬
лизма», стр. 232), хотя Ленин нигде и
никогда не протестовал против отнесения
идеологической борьбы к надстройке обще¬
ства и не считал надстройку «единым по¬
током». Как раз наоборот. Ленин называл
надстройкой идеологические отношение
людей», то есть классовую борьбу в идео¬
логических формах, а Энгельс столь же
определенно называл надстройкой полити¬
ческие формы классовой борьбы.
Теория «одноклассовости», отрицающая
классовую борьбу в надстройке, возникла
лишь после 1951 года, по существу,
.исключительно в результате толкования
одной-единственной фразы из статьи
И. В. Сталина «Марксизм н вопросы язы¬
кознания»:	«Наоборот, появившись на
свет, она становится величайшей актив¬
ной силой, активно содействует своему
базису оформиться и укрепиться, прини¬
мать все меры к тому, чтобы помочь но¬
вому строю доконать и ликвидировать ста¬
рый базис и старые классы» (1951 год,
стр. 7).
В этой фразе нет чего-либо противоре¬
чащего исторической действительности. В
период становления той или иной форма¬
ции порожденная ею идеология, как пра¬
вило, ее поддерживает, помогает истори¬
чески необходимому процессу. Но толко¬
вание приведенной цитаты сторонника¬
ми «одноклассовости» надстройки до край¬
ности примитивно. Вот оно: раз надстрой¬
ка помогает базису укрепиться и офор¬
миться, раз она действует в интересах
господствующего класса, — значит, отно¬
сить к надстройке следует лишь идеологию
одного господствующего класса. Поэтому,
например, в буржуазном обществе к над¬
стройке следует относить лишь идеологи¬
ческие формы, созданные самой буржуа¬
зией в своих интересах, выполняющие,
как принято говорить, «функцию защиты
данного экономического строя».
Между тем и в «Капитале» и в раз¬
личных статьях по истории Германии
Маркс привел огромный материал, пока¬
зывающий, как определенная часть фео¬
дального -дворянства в Англии и Шотлан-
.дии и юнкерства в Пруссии, желая сохра¬
нить свое господствующее положение в
экономической и политической жизни,
переходит от феодальных к буржуазным
формам хозяйства. Тем самым господству¬
ющий класс в данных случаях перехо¬
дил к новым, более прогрессивным произ¬
водственным отношениям, не «защищая»
базиса, а изменяя его.
В своем развитии производственные от¬
ношения, то есть общественный базис, пе¬
реживают две фазы: -в первой фазе эконо¬
мическая структура общества способствует
развитию производительных сил, производ¬
ственные отношения «укрепляются и
оформляются»; во второй фазе производ¬
ственные отношения ©ходят в конфликт с
производительными силами и начинают
тормозить развитие последних. В результа¬
те этого конфликта начинается разложение
и самих «укрепившихся и оформившихся»
производственных отношений.
Отношения между экономической осно¬
вой общества и порождаемыми ею идеоло¬
гическими явлениями на обоих этих эта¬
пах весьма различны. Несомненно, что на
первом этапе идеология угнетенных клас¬
сов не выступает против новых производ¬
ственных отношений. Еще Энгельс указы¬
вал: «Пока известный способ производства
находится в восходящей стадии своего раз¬
вития, до тех пор ему воздают хвалу да¬
же те, кто остается в убытке от соответ¬
ствующего ему способа распределения. Так
было с английскими рабочими в период
роюта крупной промышленности. Более то¬
го: пока этот способ производства остается
еще общественно-нормальным, до тех пор
господствует, в общем, довольство распре¬
делением, и если протесты и раздаются в
это время, то они исходят из среды самого
господствующего класса (Сен-Симон,

140
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Фурье, Оуэн)» («Анти-Дюринг». 1950,
стр. 139—140).
Ленин подчеркивал заинтересованность
пролетариата на определенном этапе в бур¬
жуазной республике.
Экономический смысл руководящей ро¬
ли пролетариата в буржуазно-демократи¬
ческой революции и отличие в данном во¬
просе ленинской позиции от меньшевист¬
ской заключается в том, что Ленин никогда
не отождествлял потребности развития бур¬
жуазной революции с политическими инте¬
ресами русской буржуазии, как это делали
меньшевики. Отсюда и политическая борь¬
ба пролетарской партии с буржуазными
партиями, заинтересованными как раз в
том, чтобы затормозить революционную
ликвидацию феодальных отношений. Ленин
писал, что «победа буржуазной революции
у нас невозможна, как победа буржуазии»
(Соч., т. 15, ,стр. 41).
Таким образом, пролетариат и его пар¬
тия, его идеология и политические взгля¬
ды, учреждения, соответствующие этим
взглядам, в период буржуазно-демократиче¬
ской революции объективно помогают лик¬
видации до конца всяких остатков феодаль¬
ной старины. Ныне пролетариат заинтере¬
сован в этом больше, чем буржуазия, так
как в условиях империализма последова¬
тельное развитие буржуазно-демократиче¬
ской революции создает условия для ее пе¬
рерастания в революцию социалистиче¬
скую.
В период конфликта между производ¬
ственными отношениями и производитель¬
ными силами капитализма пролетарская
идеология, естественно, не соответствует
приведенному определению надстройки,
данному И. В. Сталиным и явно относяще¬
муся к периоду восходящего развития то¬
го или иного строя.
Но в период конфликта этому определе¬
нию в равной степени не соответствуют и
другие виды идеологии, в том числе и идео¬
логия и учреждения, созданные в ранний
период буржуазного господства самой
буржуазией.
Совершенно неверно полагать, что идео¬
логия и учреждения господствующего клас¬
са всегда помогают «укрепиться и офор¬
миться» базису в период разложения.
История учит, что иногда господство того
или иного класса, той или иной политиче¬
ской системы в конечном счете само может
способствовать разложению своей экономи¬
ческой основы. Классическим примером
этого являются древневосточные деспо¬
тии, раввитие которых приводило к тако¬
му сужению социальной базы, что гибель
общества становилась неизбежной.
Маркс в «Восемнадцатом брюмера Луи
Бонапарта» прямо говорит о том, что бюро¬
кратический аппарат французского абсолю¬
тизма способствовал упадку феодализма.
Империя Луи Наполеона, утверждает
Маркс, не могла существовать без того,
чтобы не «ввергать капиталистическое хо¬
зяйство в состояние хаоса».
То же было и в России. Ленин писал:
«Государственный строй, искони держав¬
шийся на пассивной поддержке миллионов
крестьянства, привел последнее к такому
состоянию, при котором оно из года в год
оказывается не в состоянии прокормиться,
это социальное банкротство монархии
гг. Обмановых не менее поучительно, чем
ее политическое банкротство» (Соч.,
т. 6, стр. 67).
Ни один способ производства не рушит¬
ся под воздействием одних лишь имманент¬
ных ему законов разложения. Процесс раз¬
ложения экономики—необходимая, но недо¬
статочная предпосылка замены старых
производственных отношений новыми. Эта
замена происходит при наличии активных
сил, способных произвести переворот. Ка¬
питализм свергается лишь при наличии в
обществе революционной организации масс.
Последняя — результат деятельности про¬
летарской партии и отнюдь не механиче¬
ское следствие степени разложения бур¬
жуазной экономики.
Главная задача буржуазной идеологии и
буржуазного государственного аппарата —
подавление революционных масс пролета¬
риата. Но успешные или неуспешные по¬
пытки разгрома или торможения револю¬
ционных движений не обязательно укреп¬
ляют экономику, хотя и направлены на
сохранение власти в руках буржуазии.
Смешивать укрепление политической дик¬
татуры с укреплением экономического ба¬
зиса — грубейшая ошибка.
Разного рода искусственные меры по
оздоровлению разлагающейся буржуазной
экономики, как правило, в конечном счете
лишь ускоряют это разложение. Они подоб¬
ны попыткам феодальных королей укре¬
пить свою власть раздачей бенефиций. Как
известно, эта мера на короткий срок созда¬
вала видимость укрепления центральной
власти, но затем ускоряла ее распад.
Революционная идеология ставит своей
задачей в период конфликта между произ¬
водственными отношениями и производи¬
тельными силами добиться политической
организации масс для свержения буржуаз¬
ного строя или мирного перехода к социа¬
лизму.
Следует уточнить, что, говоря о буржуаз¬
ной идеологии как о чем-то едином по от¬
ношению к политическому строю и эконо¬
мической структуре общества, мы созна¬
тельно идем на определенную условность.
Маркс писал: «Буржуазия никогда не гос¬
подствует в своей совокупности; не гово-

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
141
рзг о феодальных кастах, сохранивших еще
часть политической власти, сама крупная
буржуазия немедленно после победы над
феодализмом раскалывается на правящую и
оппозиционную партии, которые обыкно¬
венно представлены на одной стороне бан¬
ками, а на другой — фабрикантами. Оппо¬
зиционная прогрессивная фракция крупной
и средней буржуазии в своей противопо¬
ложности правящей фракции .имеет общие
интересы с мелкой буржуазией и соеди¬
няется с нею для совместной борьбы»
(Соч., т. VII, стр. 403).
* * *
Термин «базис» Маркс применяет не
только для обозначения реального базиса
общественной надстройки, но и в целом
ряде других случаев. Так, он говорит и о
базисе античного земледелия, и о базисе
техники, и о базисе денежного обращения
и т. д. Во всех случаях термин «базис» у
Маркса имеет один и тот же смысл: основа
явления, его (нередко скрытая) пружина.
Каков, например, реальный базис, реаль¬
ная почва, определяющая такую форму по¬
литической надстройки феодального обще¬
ства, как европейский абсолютизм? Ответ
известен: рост буржуазных отношений, ко¬
торый поощряло феодальное государство,
так как дворянство было заинтересовано в
выкачивании денег из третьего сословия;
развитие торговли и мануфактуры, с одной
стороны, и консолидация дворянства во¬
круг королевского престола с целью подав¬
ления растущей мощи третьего сословия —
с другой. Королевская власть являлась дво¬
рянской диктатурой и опиралась вместе с
тем на поддержку городов в борьбе с сепа¬
ратистскими тенденциями крупных феода¬
лов, в результате чего она и достигла из¬
вестной степени самостоятельности. Следо¬
вательно, реальным базисом, реальной поч¬
вой абсолютизма была сложная экономиче¬
ская структура европейских государств с
крайне запутанным переплетением фео¬
дальных, буржуазных и полуфеодальных
экономических отношений. Именно так
трактуется этот вопрос в большинстве ра¬
бот советских историков.
Это соответствует и пониманию над¬
стройки как области, в которой разверты¬
вается классовая борьба. Реальная сово¬
купность противоречивых экономических
отношений не может не породить идеоло¬
гических противоречий не только в обще¬
стве в целом, но даже в системе взглядов
отдельных социальных групп и их идеоло¬
гов, колеблющихся между разными полю¬
сами экономических антагонизмов.
Из такого понимания базиса вытекает и
признание возможности противоречий меж¬
ду базисом и надстройкой.
Критикуемая теория заменила успешно
служившее определение базиса новым: ба¬
зис — это не совокупность нескольких, а
одна-единственная господствующая в дан¬
ном обществе форма производственных от¬
ношений. Между тем отдельные формы про¬
изводственных отношений при всей их ан¬
тагонистичности оказываются неразрывно
связанными друг с другом. В совокупности
они и составляют единую экономическую
структуру данного общества и определяют
положение в нем различных классов.
Общеизвестно, что буржуазный способ
производства антагонистичен феодальному.
Однако буржуазные отношения зародились
в недрах феодализма не как нечто инород¬
ное, а как результат развития феодализма,
как его следствие, путем постепенного пре¬
вращения феодальных форм в буржуазные.
Как указывает Энгельс в «Анти-Дюринге»,
буржуазия была вначале феодальным со¬
словием. Основой буржуазной собственно¬
сти в средние века были привилегии —
институт чисто феодальный. Буржуазную
земельную собственность Маркс называет
превращенной воздействием капитала и
капиталистического способа производства
феодальной земельной собственностью.
Все это говорит об определенном един¬
стве экономической структуры, о сложном
переплетении экономических отношений, о
невозможности в известные периоды меха¬
нически отделить их друг от друга. В та¬
кие исторические периоды идеологические
явления и учреждения, характер их дея¬
тельности зависят от всей совокупности
экономических отношений, а не от одной
какой-либо экономической фопзмы.
Сложность экономических связей особен¬
но ярко проявилась в России конца III ве¬
ка, где процветало феодально-капитали¬
стическое хозяйство. Ленин неоднократно
обращал внимание на сложную структуру
русской экономики. В «Аграрной програм¬
ме русской социал-демократии» он говорит
о крайне сложном сплетении крепостниче¬
ских и буржуазных отношений в совре¬
менной русской деревне (см. Соч., т. 6,
стр. 97).
Приведенные йа*ми примеры, характери¬
зующие сложность экономической структу¬
ры, взяты из переходных эпох, которые,
однако, могут длиться десятилетиями и
столетиями. Конечно, часто нетрудно опре¬
делить, какая форма общественных отно¬
шений господствует в обществе. Поэтому
мы и говорим о базисе рабовладельческом,
феодальном, капиталистическом. Чем силь¬
нее в экономике господствует одна из форм
производственных отношений, тем опреде¬
леннее ее влияние на всю общественную
жизнь, на надстройку.
В США феодальные пережитки настоль¬
ко незначительны, что могут не принц-

142
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
маться во внимание. В СССР столь же
незначительны отношения мелкотоварного
хозяйства.
В Риме II века иочти исчезли пережитки
родовые, а элементы феодальные еще не за¬
родились. В XII—XIII веках в Европе гос¬
подствовал феодализм в относительно чи¬
стом виде.
Но все это говорит лишь о том, что в
эти периоды «совокупность», по существу,
однотипна.
В другие пер йоды совокупность носит
многотипный характер, и не всегда можно
сказать, является ли, например, данное об¬
щество феодальным или оно уже буржуаз¬
ное. О Франции второй половины XVIII ве¬
ка Энгельс говорил, что государство оста¬
валось феодальным, в то время как обще¬
ство все более становилось буржуазным.
Известно, что в «Капитале» Маркса ис¬
следуется не реальный базис определенно¬
го общества, а абстрагированный из исто¬
рического опыта ряда стран капиталисти¬
ческий способ производства в его «чистом»
виде. Базис же в каждой стране в каждый
период — это реальная совокупность про¬
изводственных отношений, всегда своеоб¬
разная, часто неповторимая, определяющая
в конечном счете характер идеологических
явлений и политических и юридических
учреждений.
Основная беда догматических умозаклю¬
чений о базисе и надстройке заключается
в том, что они представляют собой схемы,
в которые не укладывается фактический
материал.
Учение о базисе и надстройке трактует
об экономических отношениях и о тех след¬
ствиях, которые они вызывают в сфере
политики и идеологии. Поэтому отношение
базиса и надстройки следует рассматривать
с позиций диалектической теории причин¬
ности. Последняя признает, что причины
и следствия в процессе развития могут ме¬
няться местами, что следствия могут быть
направлены не только в защиту, но и на
разрушение породившей их причины и что
одна и та же причина может вызвать не¬
сколько следствий различной направлен¬
ности.
Именно такая широкая диалектическая
постановка вопроса и делает учение о ба¬
зисе и надстройке универсальным методом
исторического исследования.
5. И. БРОДСКИЙ
ОТНОШЕНИЕ ИСКУССТВА К НАДСТРОЙКЕ АНТАГОНИСТИЧЕСКОГО
ОБЩЕСТВА
Еще не так давно среди философов и
теоретиков искусства велась дискуссия по
вопросу об отношении искусства к базису
и надстройке. Мнения разделялись поляр¬
но противоположным образом: одни счита¬
ли искусство надстроечным явлением, дру¬
гие категорически отрицали это.
Основным предметом разногласий участ¬
ников дискуссии было следующее проти¬
воречие. Известное положение, сформули¬
рованное И. В. Сталиным в работе «Марк¬
сизм и вопросы языкознания», гласит,
что «надстройка активно защищает
свой базис, помогает ему оформиться и
укрепиться». Между тем известно, что
многие лучшие произведения, например,
критического реализма, были направлены
не на защиту существующего эксплуата¬
торского строя, а на его разрушение.
У некоторых теоретиков искусства, есте¬
ственно, возник вопрос: можно ли это пе¬
редовое, реалистическое искусство про¬
шлого считать надстройкой над экономи¬
ческим базисом того времени?
Уже из этого видно, что дискуссия бы¬
ла вызвана не вопросами специфики ис¬
кусства, а различиями во взглядах на
природу базиса и надстройки и что исход
дискуссии был важен для понимания не
только искусства, но и некоторых других
форм общественного сознания.
Собственно, вопрос этот — как относи¬
тельно искусства, так и относительно фи¬
лософии, политэкономии и других общест¬
венных наук— решен давно и вполне
определенно основоположниками марксиз¬
ма. У К. Маркса и Ф. Энгельса имеется
немало высказываний, из которых ясно
видно, как они толковали понятие «над¬
стройка». Не претендуя на полноту, огра¬
ничимся теми из высказываний, в кото¬
рых наряду с другими явлениями, состав¬
ляющими надстройку, упоминается и об
искусстве.
В 1859 году К. Маркс, объясняя взаи¬
модействие между базисом и надстройкой,
относил к последней и художественные
формы	человеческого	сознания	(см.
«К критике политической экономии».
1949, стр. 7—8). В 1878 году в «Анти-
Дюринге» Ф. Энгельс, перечисляя явле¬
ния,	составляющие	«идеальную	над¬
стройку», отнес сюда вместе с филосо¬
фией	и религией и	искусство	(см.
стр. 83). Мысль эту Энгельс повторил и в
речи на могиле Маркса. «Производство не¬
посредственных материальных средств к
жизни,— говорил он,— и тем самым
каждая данная ступень экономического
развития народа или эпохи образуют
основу, из которой развиваются государ¬
ственные учреждения, правовые воззре¬
ния, искусство и даже религиозные
представления данных людей и из ко¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
143
торых они поэтому должны быть объяс¬
нены,— а не наоборот, как это делалось
до сих пор» (К. Маркс и Ф. Энгель с.
Избранные произведения, т. II. 1948,
стр. 157).
Но классики марксизма не ограничи¬
вались одним провозглашением этого мето¬
дологического принципа. Они дали также
блестящие образцы применения его к ана¬
лизу конкретных явлений искусства.
В качестве замечательного примера мо¬
жно привести анализ К. Марксом природы
античного искусства и его связи с матери¬
альной основой общества. Греческое искус¬
ство, объяснял Маркс, не только не состоит
в противоречии с той общественной сту¬
пенью, на которой оно (выросло, но нераз¬
рывно 'С ней связано и только при незре¬
лых общественных отношениях и могло
возникнуть (см. «К критике политической
экономии». 1951, стр. 224—226).
Таким же блестящим образцом приме¬
нения марксистской идеи о связи искус¬
ства с материальными отношениями об¬
щества являются ленинские статьи о
Л. Н. Толстом. В. И. Ленин, как известно,
объяснял творчество Толстого противоре¬
чиями общественной жизни России между
1861 и 1905 годами, рассматривал его
как выражение идей и стремлений патри¬
архального крестьянства.
Участники дискуссии встали перед вы¬
бором: отстаивать мысль о том, что все
элементы надстройки защищают свой базис
и, значит, отрицать надстроечный харак¬
тер искусства, или же утверждать, что ис¬
кусство относится к надстройке и, следова¬
тельно, пересмотреть тезис о том, что над¬
стройка, имея в виду все ее элементы, з а-
щ и щ а е т свой базис. Но участники дис¬
куссии не сделали ни того, ни другого; во¬
преки логике они направили свои уси¬
лия на то, чтобы примирить эти противо¬
положные, несовместимые суждения, пред¬
ставить их равно истинными и тем самым
замазать явное противоречие.
Естественно, это не могло дать каких-
либо плодотворных результатов. Дух ком¬
промисса, характерный для всей дискус¬
сии, отразился и на ее итогах:	редак¬
ционная статья журнала «Вопросы фило¬
софии» «О месте и роли искусства в об¬
щественной жизни. (К итогам дискуссии)»
в № 6 за 1952 год только повторила
основное противоречие дискуссии. С одной
стороны, авторы этой статьи утверждают:
«Искусство — одна из идеологических
форм, одна из форм выражения идеологии
того или иного класса, и в силу этого оно
относится к соответствующей надстрой-
к е над определенным базисом» (стр. 161).
И эту точку зрения они называют «обще¬
признанной среди марксистов» (стр. 156).
С другой стороны, они считают, что «ко¬
гда речь идет о надстройке данного обще¬
ства, то имеются в виду, конечно, худо¬
жественные взгляды господствующего
класса, выражающие идеологию этого
класса и выполняющие функцию защиты
данного общественного, экономического
строя» (стр. 162).
Но как же быть с реалистическим ис¬
кусством, с прогрессивной философией,
направленными нередко против эксплу¬
ататорского строя? Куда их отнести? На
это авторы статьи дают такой ответ:
«Художественные, политические, право¬
вые и философские взгляды угнетенных
классов, своим острием направленные
против господствующих идей и учрежде¬
ний, против существующего реакционного
базиса, естественно, не входят и не мо¬
гут входить в надстройку, созданную гос¬
подствующим реакционным классом для
защиты своего базиса» (стр. 163). И да¬
лее:	«Политические, художественные и
другие взгляды передовых, угнетенных
классов представляют собой зародыш,
идеологическую часть будущей надстрой¬
ки» (там же).
Авторы статьи руководствовались тези¬
сом: «Надстройка защищает свой ба¬
зис». Но в таком случае передовое реали¬
стическое искусство в надстройку не вхо¬
дит. А признать искусство ненадстроечным
тоже нельзя: на этот счет имеются пря¬
мые указания основоположников марксиз¬
ма. И вот авторы статьи находят «вы¬
ход»: они признают, что искусство отно¬
сится к надстройке, за исключением пере¬
дового реалистического искусства!
Но можно ли говорить о месте и роли
искусства в общественной жизни и при
этом игнорировать опыт передового реали¬
стического искусства? Не вернее ли при
решении этого вопроса исходить из опыта
именно реалистического искусства? Не
логичнее ли характер и идейную направ¬
ленность реализма, суждения реалистов
(а не опыт Греча и Булгарина, слишком
часто упоминавшихся в дискуссии!) при¬
нять за основу при решении этого вопроса?
Но если мы поступим таким образом,
если в качестве основного критерия возь¬
мем опыт реалистического искусства, па¬
мятуя в то же время указания осново¬
положников марксизма о надстроечном ха¬
рактере искусства, необходимо будет пе¬
ресмотреть тезис о том, что функции всех
элементов надстройки сводятся якобы
только к защите своего базиса. Иначе из¬
бежать противоречия невозможно.
Следует подчеркнуть, что классики
марксизма, говоря о надстроечном харак¬
тере искусства, вовсе не допускали того
противоречия, которое в наше время вы¬
звало столь жаркую полемику. Дело в том,
что, развивая мысль об активном влиянии

144
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ,
надстройки на базис, они не считали обя¬
зательным свойством всякого элемента
надстройки именно такой, а не иной ха¬
рактер этого влияния. Надстройка
активно влияет на базис, но как дей¬
ствует тот или иной элемент ее — защи¬
щает или разрушает базис,— это в каж¬
дом отдельном случае решается в зависи¬
мости от специфической природы данного
элемента. Если же мы ограничим область
надстройки только той группой идеологи¬
ческих явлений, которая защищает базис,
мы сузим понятие «надстройка», прида¬
дим ему односторонний характер, и тогда
другая группа идеологических явлений, на¬
правленных на разрушение породившего их
базиса, будет без всяких на то оснований
исключена из надстройки.
Но что значит исключить, скажем, реа¬
листическое искусство из надстройки? Что
значит считать его элементом будущей
надстройки? Это значит оторвать его от
экономических отношений и классовой
борьбы общества, от тех реальных усло¬
вий, которые его породили и без которых
оно не может быть понято.
Но разве можно понять творчество
Толстого, если его рассматривать как яв¬
ление, не связанное с материальными,
классовыми отношениями предреволюци¬
онной России? Разве будущим базисом, а
не реальными противоречиями того вре¬
мени обусловлено его творчество? Великое
принципиальное значение ленинских ста¬
тей о Толстом в том и состоит, что в них
мастерски применено к анализу творче¬
ства великого русского писателя марксист¬
ское учение о базисе и надстройке и Тол¬
стой представлен как зеркало русской
революции, как художник, ярко выразив¬
ший общественные противоречия, классо¬
вую борьбу своего времени.
А ведь принцип, примененный
В. И. Лениным в данном случае,— это не
частная удача гениального человека, это
свидетельство правильности марксистских
идей в применении к эстетике, и принцип
этот с успехом может и должен применять¬
ся при анализе всякого крупного явления
искусства. Исключение же передового реа¬
листического искусства из данной над¬
стройки отрывает его от материальных от¬
ношений и классовой борьбы общества и
делает невозможным применение этого важ¬
нейшего и плодотворнейшего марксистского
принципа.
В рассуждениях о том, что к надстрой¬
ке над данным экономическим базисом от¬
носятся только явления, защищающие
этот базис, поражает удивительная прямо¬
линейность в понимании общественных
вопросов. Считается, что базис эксплуа¬
таторского общества не может порождать
явлений, направленных против него же.
Будто все дело тут определяется только
желанием господствующих классов! Будто
общественные противоречия не рождают
демократической культуры с такой же не¬
избежностью, как они рождают культуру
реакционную!
Гениальность К. Маркса и Ф. Энгельса
в том и состоит, что они представили ком¬
мунизм не как пожелание добрых мечта¬
телей, а как неизбежный результат обще¬
ственного развития. Капитализм сам себе
готовит могильщика в лице пролетариата.
И предотвратить процесс своей гибели ка¬
питализм не может, ибо это объективный,
неизбежный закон общественного разви¬
тия.
Точно такую же картину имеем и в об¬
ласти науки и культуры. Прогрессивная
культура, направленная против эксплуа¬
таторского строя, рождается не исключи¬
тельно благодаря творчеству гениальных
личностей. Порождаемая противоречиями
общественного строя, она тоже есть объек¬
тивный, закономерный результат общест¬
венного развития. Противоречия и борьба
в области материальной вызывают к жиз¬
ни противоречия и борьбу в области идей,
следовательно, прогрессивную культуру,
так же неизбежно, как и реакционную.
И это объективный закон, не зависящий
от желаний и стремлений того или иного
класса.
Нам представляется более правильной
подвергнутая несправедливой критике в
итоговой ^ статье по дискуссии позиция
товарищей, утверждавших, что есть идео¬
логия, укрепляющая базис, и есть идеоло¬
гия, разрушающая его, что вместе они вхо¬
дят в идеологическую надстройку данного
общества, возникшую на основе определен¬
ных экономических отношений, на эконо¬
мическом базисе этого общества.
Авторы итоговой статьи по дискуссий
писали, что это положение якобы игнори¬
рует классовую природу надстройки и т. п.
Но ведь это простая натяжка, если не боль¬
ше. Подчеркивать, что в данную надстрой¬
ку входят и идеология, укрепляющая базис,
и идеология, разрушающая его, вовсе не
означает отрицать классовый характер
надстройки. Это лишь равносильно утвер¬
ждению, что идейная борьба классов про¬
исходит в сфере надстройки, тогда как
авторы статьи выносят эту борьбу за ее
, пределы и, значит, утверждают одноклас¬
совый характер надстройки.
Советские философы уже подвергли
критике (см. журнал «Вопросы филосо¬
фии» N° б за 1955 год, стр. 221) упро¬
щенное понимание природы базиса,
сводящееся к утверждению, будто «в анта¬
гонистическом обществе базис является
базисом не всех классов, а одного класса»
(см. лекцию А. Е. Фурмана «Базис и над¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
145
стройка» в «Лекциях по историческому
материализму», выпуск первый, под ред.
проф. 3. Я. Белецкого. Изд. Московского
государственного университета имени Ло¬
моносова. 1954, стр. 119). Такое толкова¬
ние базиса, как отмечалось в печати, «ве¬
дет к отрицанию антагонистического ха¬
рактера производственных отношений в
антагонистическом обществе. Рассматри¬
вать базис как принадлежность одного
класса — значит отрицать классовый ан¬
тагонизм в самих классовых отношениях»
(журнал «Вопросы философии» N2 6 за
1955 год, стр. 221).
Но так же, как утверждение об одно-
классовости базиса ведет к отрицанию
борьбы классов в области материальных
отношений, так и утверждение об одно-
классовости надстройки ведет к отрица¬
нию классовой борьбы в области идеоло¬
гических отношений. Таким образом, ав¬
торы итоговой статьи односторонне и
упрощенно понимают классовый харак¬
тер надстройки.
Но и этим еще не исчерпываются раз¬
ногласия по вопросу о взаимодействии ба¬
зиса и надстройки. Если все элементы
надстройки защищают существующий ба¬
зис, то есть служат интересам только од¬
ного, господствующего класса, они необ¬
ходимо должны быть уничтожены с уни¬
чтожением господства этого класса —
такой вывод неизбежен при односторонней
характеристике функций надстройки.
Этот последний тезис не был основным
противоречием дискуссии, но также часто
приводился в качестве аргумента в поль¬
зу того, что реалистическое искусство не
имеет-де надстроечного характера: ведь с
ликвидацией капиталистических произ¬
водственных отношений в нашей стране
искусство Пушкина и Гоголя, Тургенева
и Толстого не только не было ликвидиро¬
вано, но продолжает жить и в наше вре¬
мя, в социалистическом обществе, новой,
небывалой до того жизнью. Но тезис ^о
ликвидации надстройки имеет то же свой¬
ство, что и основное противоречие дискус¬
сии: он слишком односторонен. «Перево¬
рот во всей громадной надстройке», про¬
исходящий «с изменением экономической
основы» (Марк с),— явление чрезвычай¬
но сложное и многообразное. Одни над¬
строечные явления действительно ликви¬
дируются, другие критически переоцени¬
ваются и усваиваются новым обществом,
третьи приобретают еще более действен¬
ную жизнь. И было бы большим упроще¬
нием в духе пролеткультовцев сводить этот
многосложный процесс к участи одной
только его части, к полной ликвидации и
уничтожению. Это неизбежно ведет к от¬
рицанию преемственности в развитии над¬
строечных явлений, к отрицанию роли
классического наследства в созидании
новой, социалистической культуры.
Необходимо, следовательно, восстановить
в правах положение марксизма о взаимо¬
действии базиса и надстройки. Таким пу¬
тем мы придем к признанию того, что над¬
стройка в целом переживает переворот
вслед за переворотом в базисе. Какова судь¬
ба каждого элемента надстройки, например,
той или иной идеологии, культуры и т. п.,
это зависит от псторической роли данного
элемента, от его специфики, и предписы¬
вать единый характер развития для всех
многообразных явлений было бы ничем не
оправданным упрощением.
Изменение различных частей надстрой¬
ки весьма многообразно, и анализу этого
многообразия марксизм придает первосте¬
пенное значение.
И. А. СВЕТЛИЧНЫЙ
(Ворошиловградская область)
Обзор статей, поступивших в редакцию
XI съезд КПСС потребовал от научных
работников полного преодоления догматиз¬
ма и начетичества в теоретической рабо¬
те, тесной увязки ее с жизнью, с прак¬
тикой строительства коммунизма. В связи
с этим важное значение приобретает и
изучение истории развития самой мар¬
ксистской теории в соответствии с прак¬
тикой революционного движения и преоб¬
разования общества. Известно, что среди
причин, порождающих догматизм и начет¬
ничество, нем а,тую роль играет именно
слабое знание или полное незнание исто¬
рии развития марксистской философии, по¬
литической экономии, теории научного
Ю. «Вопросы философии» N& 3.
коммунизма. Этим обусловливается догма¬
тический и схоластический подход к вы¬
сказываниям классиков марксизма по тем
или иным вопросам теории. С особой яс¬
ностью это обнаруживается в работах по
такому коренному вопросу теории истори¬
ческого материализма, как вопрос о базисе
и надстройке общества. Написано немало
статей и диссертаций на эту тему, но нет
ни одной работы, в которой бы прослежи¬
валось, хотя бы в общих чертах, развитие
теории базиса и надстройки Марксом,
Энгельсом, Лениным в борьбе с буржуазной
социологией и историографией в связи с
практикой революционного движения. Нет

146
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
работ, которые показали бы, как Ленин
развил теорию базиса и надстройки в про¬
цессе анализа противоречий эпохи импе¬
риализма, разрабатывая теорию и тактику
социалистической революции и диктатуры
пролетариата, теорию переходного периода
от капитализма к социализму.
Вот почему, прежде чем заняться рас¬
смотрением конкретного вопроса о составе
и характере .надстройки антагонистиче¬
ского общества, который ставится в боль¬
шинстве статей, поступивших в редакцию,
необходимо хотя бы в общих чертах оста¬
новиться на том, как этот вопрос освещал¬
ся в марксистской литературе до выступ¬
ления И. В. Сталина в дискуссии по во¬
просам языкознания.
Всякий, читая марксистскую философ¬
скую литературу, вышедшую до указан¬
ной дискуссии, убедится в том, что к ба¬
зису общества большей частью относили
весь способ производства, то есть произво¬
дительные силы и производственные отно¬
шения, а к надстройке — все то, что вы¬
растает на этой основе,— не только поли¬
тический строй, государство, право, но и
всю духовную жизнь, все формы обще¬
ственного сознания. В надстройку классо¬
вого антагонистического общества вклю¬
чали ка® государство и право — орудия
господствующего класса, его идеологию,
так и идеологию угнетенных классов. За¬
щита данного базиса не рассматривалась
как функция всех элементов надстройки.
В качестве общих признаков надстрой¬
ки отмечали следующие: 1) надстройка —
явление производное от экономических от¬
ношений, от базиса; 2) она отражает эко¬
номический строй общества; 3) ее изме¬
нения обусловлены экономическим разви¬
тием; i) активная роль надстройки прояв¬
ляется в обратном воздействии на породив¬
ший ее базис, причем это воздействие идет
в разных направлениях: оно может содей¬
ствовать развитию экономики, а может
и тормозить его или содействовать в одном
отношении и торагозить, противодейство¬
вать в другом отношении; 5) в классовом
обществе надстройка носит классовый ха¬
рактер. При этом отмечали относительную
самостоятельность и преемственность в
развитии отдельных элементов надстройки.
Работа И. В. Сталина «Марксизм и во¬
просы языкознания», натравленная против
ошибочных положений учения Марра о
языке как надстройке, о (классовости язы¬
ка, о внезапных революциях в языке, о
необходимости революций в языке вслед за
переворотом в экономическом базисе, приве¬
ла к серьезным изменениям в понимании
надстройки антагонистического общества и
надстройки (вообще.
Сталин в своем понимании надстройки
исходил, несомненно, из высказываний
Маркса, Энгельса и Ленина, обобщал их па
основе 'опыта новой эпохи, эпохи социали¬
стической революции и диктатуры проле¬
тариата, эпохи строительства социализма
в СССР и странах народной демократии.
Он правильно определял базис как эконо¬
мический строй общества на данном этапе
его развития, а надстройку — как поли¬
тические, правовые, религиозные, художе¬
ственные, философские, нравственные
взгляды общества и соответствующие им
политические, правовые и другие учреж¬
дения. Правильны также его положения
о том, что всякий базис имеет свою, спе¬
цифическую для него надстройку; что над¬
стройка изменяется вслед за изменением
своего базиса, что надстройка не пассив¬
на, не нейтральна, не безразлично отно¬
сится к судьбе ^своего базиса, к судьбе
классов, к характеру общественного строя.
Чтобы доказать, что язык не является
элементом надстройки, Сталин с особой си¬
лой подчеркивал, что надстройка не связа¬
на непосредственно с производством, что
изменения в производстве отражаются в
надстройке не прямо, а косвенно, прелом¬
ляясь через базис, тогда как язык непо¬
средственно отражает все изменения в об¬
ществе, как в производстве, так и в ба¬
зисе, как в общественной жизни, так и в
быту, как в политике, так и в культуре.
В связи с этим в нашей литературе были
уточнены понятия «производство», «спо¬
соб производства», «экономический строй».
Эти понятия применялись раньше, как, по
сути дела, тождественные. Теперь наряду с
тождеством было подчеркнуто и различие
их содержания, что, безусловно, требует
более точного анализа взаимосвязи различ¬
ных сторон способа производства с различ¬
ными элементами надстройки. Но именно
это вызвало и новые вопросы в теории
исторического материализма не только в
отношении языка, но и в отношении дру¬
гих элементов духовной культуры, напри¬
мер, науки, особенно естествознания, об
их месте, роли, функциях и закономерно¬
стях развития.
Для марксистов бесспорно, что научное
развитие определяется в конечном счете
развитием экономического строя, способа
производства, материальных условий жиз¬
ни общества. В этом отношении развитие
науки, естествознания в частности, сходно
с развитием других элементов духовной
жизни общества, но наука, как и другие
элементы духовной культуры, имеет и свои
специфические особенности, функции и за¬
коны развития. Положение Сталина о том,
что всем общественным явлениям прису¬
щи наряду с общими чертами и функциями
свои особенные, специфические черты,
функции и внутренние законы развития,
должно быть; применешьне только в языку,

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
147
но и ко всем другим общественным явле¬
ниям, к элементам духовной культуры, к
самой надстройке общества. Но об этом
многие забыли, «увлекшись» общими фор¬
мулами о надстройке в целом, о ликвида¬
ции старой надстройки, — безотноситель¬
но к различным классовым и специфиче¬
ским элементам ее.
Ликвидацию старой надстройки стали
понимать буквально, метафизически, как
огульное отрицание старого, одинако¬
вое по отношению ко (всем элементам над¬
стройки. Это привело к тому, что многие
философы стали исключать из надстройки
положительное содержание науки, филосо¬
фии, искусства, оставляя в ней только ре¬
акционные идеи и учреждения, и тем более
исключать из надстройки антагонистиче¬
ского общества идеи и организации пере¬
довых, революционных классов, направлен¬
ные -против старого базиса.
Надстройка антагонистического обще¬
ства стала изображаться как нечто непро¬
тиворечивое, монолитное, созданное господ¬
ствующим классом для защиты его эконо¬
мического базиса. Этот ошибочный взгляд
сложился под влиянием одностороннего,
догматического истолкования формул Ста¬
лина о том, что старая надстройка ликви¬
дируется вместе со старым базисом, что в
отличие от языка, продукта всей истории
общества, народа, надстройка является
продуктом одной эпохи, что она живет
недолго. Но многие из элементов надстрой¬
ки — религия, мораль, искусство и т. д.—
продукты не одной эпохи, а многих эпох и
базисов, и современные — буржуазную и
социалистическую — надстройки со всеми
их элементами нельзя рассматривать лишь
как продукт одной эпохи. Социалистиче¬
ская надстройка использует до нее создан¬
ный идейный материал. Диалектический
материализм, марксистскую философию мы
рассматриваем как закономерный резуль¬
тат, итог всего предшествующего развития
материализма, диалектики, науки вообще.
Это нисколько не противоречит тому, что
каждый базис порождает свою, соответ¬
ствующую ему надстройку. Надстройка со¬
циалистического общества, как и всякая
надстройка, есть определенная идеологиче¬
ская и политическая форма общества, вы¬
растающая на базисе социалистических
производственных отношений и соответ¬
ствующая этому базису.
Далее, верно, что каждая надстройка
активно содействует оформлению и укреп¬
лению своего базиса, что новая надстройка
принимает все меры к тому, чтобы помочь
новому строю доконать и ликвидировать
старый базис и старые классы. Это послед¬
нее положение целиком применимо к со¬
циалистической надстройке в ее отношении
■е капиталистическому базису и выросшим
на нем «старым классам», она применима
к буржуазной надстройке в период буржу¬
азных революций. Но эта формула не будет
точной, если мы попытаемся применить ее
по отношению ко всем классово разнород¬
ным частям надстройки антагонистическо¬
го общества и во все периоды ее существо¬
вания, ибо в надстройке антагонистического
общества, особенно в последний период ее
существования, все сильнее развиваются
элементы, направленные на отрицание, на
уничтожение старого строя.
Некоторые философы до сих пор упорно
цепляются за неверные и упрощенные
представления об «одноклассовом» харак¬
тере надстройки антагонистического обще¬
ства. Наиболее последовательным защит¬
ником такого взгляда выступает
тов. П. Ходьков в статье, присланной в ре¬
дакцию журнала «Вопросы философии».
Мы присоединяемся полностью к ответу,
данному автору в редакционной статье чет¬
вертого номера журнала «Коммунист» за
1957 год.
Защитники теории одноклассовости над¬
стройки антагонистического общества су¬
жают понятие надстройки, исключая из нее
идеи и организации угнетенных классов,
сводя ее к идеологии и учреждениям гос¬
подствующего класса. Не случайно они
приходят к выводу, что надстройка охва¬
тывает якобы не все идеологические отно¬
шения, а лишь часть явлений идеологиче¬
ского порядка, именно те, которые непо¬
средственно связаны с господствующим
классом. Но ведь известно, что идеологиче¬
ские отношения являются надстройкой над
материальными отношениями, что любые
отношения всегда существуют по крайней
мере между двумя сторонами, группами,
классами. Если исключить одну из сторон,
не останется и самих отношений.
Верно то, что главную господствующую
часть надстройки антагонистического об¬
щества составляют государство, право, по¬
литические партии и идеология господству¬
ющего класса, ибо класс, господствующий
в сфере материального производства, владе¬
ющий основными средствами производства,
господствует и в политической и духовной
жизни общества. Но свести политическую
и идеологическую надстройки антагонисти¬
ческого общества к государству и праву, к
идеологии и организациям господствующе¬
го класса — значит лишить себя возмож¬
ности понять, как же именно антагонизм и
борьба классов в экономическом базисе от¬
ражаются на антагонизме и борьбе классов
в политической и идеологической надстрой¬
ках. Можно ли отрывать развитие идей и
учреждений угнетенных классов от пх
борьбы с противоположными им идеями,
организациями и классами? Разве господ¬
ствующий класс создает отвечающие его

148
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
собственным интересам политические и
идеологические надстройки, не встречая
никакого противодействия угнетенных
классов?
Понять процесс создания и развития
всех организаций и учреждений надстрой¬
ки буржуазного общества можно лишь на
основе анализа классовой борьбы между
буржуазией и пролетариатом как в базисе,
так и в надстройке, учитывая соотношение
классовых сил, возрастание силы сопро¬
тивления революционных масс.
Утверждают, что включение в надстрой¬
ку идей и организаций угнетенных классов
приводит-де к антимарксистским теориям
о «надклассовости надстройки». Такого
рода жупелом можно пугать лишь незре¬
лых, малосведущих в марксизме людей.
Мы говорим, например, о национальной
культуре в буржуазном обществе, хорошо
зная, что в ней есть две культуры: господ¬
ствующая буржуазная культура и элемен¬
ты демократической и социалистической,
пролетарской культуры. Никакой «над¬
классовой» теории не порождает и не мо¬
жет породить наличие в надстройке анта¬
гонистического общества противополож¬
ных, враждебных частей. Такую теорию
порождают лишь попытки приписать клас¬
сово разнородным частям надстройки этого
общества функции защиты и укрепления
его базиса.
В своем труде «Восемнадцатое Брюмера
Луи Бонапарта» Маркс писал, что над раз¬
личными формами собственности, над со¬
циальными условиями существования под¬
нимается целая надстройка различных и
своеобразных чувств, иллюзий, образов,
мыслей и мировоззрений. Класс в целом
творит и формирует все это на почве своих
материальных условий и соответственных
общественных отношений. Но если в обще¬
стве существует несколько классов, то
каждый класс имеет свою идеологию, свои
■воззрения на общественную жизнь, свою
мораль, свои политические и правовые
взгляды и т. д. И Маркс в своем труде
действительно не ограничивается только
анализом политики и идеологии господ¬
ствующего класса Франции середины
XIX века, его различных фракций, а бле¬
стяще раскрывает характерные черты по¬
литики, идеологии и психологии мелкой
буржуазии, крестьянства, пролетариата,
всех классов общества. Ленин также тре¬
бовал дополнять анализ экономического
строя анализом социальных, юридико-по¬
литических и идейных надстроек (см. Соч.,
т. 1, стр. 424).
Ленин говорил о буржуазной политиче¬
ской надстройке, имел в виду буржуазное
государство, буржуазные политические
партии, формы буржуазной монархии, де¬
мократии, буржуазного парламентаризма,
прикрывающие диктатуру капитала, бур¬
жуазную армию, полицию, суды, законо¬
дательство. Ленин дал гениальный анализ
изменений, происшедших в буржуазной
идеологической надстройке в период импе¬
риализма. Но он нигде и никогда не рас¬
сматривал надстройку буржуазного обще¬
ства только как буржуазную политическую
и идеологическую надстройку. Он всегда
противопоставлял буржуазной идеологии
социалистическую идеологию, буржуазной
демократии — пролетарскую, социалисти¬
ческую демократию. Ленин глубоко рас¬
крывал классовую суть идейно-политиче¬
ских интересов и стремлений мелкой бур¬
жуазии, крестьянства, средних слоев, по¬
казывая противоречивость их, двойствен¬
ность их 'программ, их политики, идеоло¬
гии, их колебания между буржуазной и
пролетарской политикой и идеологией.
Подчеркивая, что политические учре¬
ждения являются надстройкой над эконо¬
мическим основанием, что буржуазное го¬
сударство со всеми его политическими
формами — это буржуазная политическая
надстройка, служащая охране и укрепле¬
нию господства буржуазии над пролета¬
риатом, Ленин раскрывал классовую борь¬
бу в самой надстройке общества. Ленин
учил, что сторонники улучшений и ре¬
форм в буржуазном обществе всегда будут
одурачиваемы защитниками старого, пока
не поймут, что всякое старое учреждение,
как бы дико и гнило оно ни казалось, дер¬
жится силами господствующих классов, за¬
интересованных в этих учреждениях.
И чтобы преодолеть сопротивление отжив¬
ших классов и их учреждений, надо найти
в самом этом обществе такие силы, кото¬
рые могут и по своему общественному по¬
ложению способны смести старое и создать
новое. Эта сила — пролетариат, который
должен иметь свою самостоятельную по¬
литическую партию, просвещаться и вос¬
питываться в революционной борьбе про*
тив всего строя капитализма, усваивая
идеологию марксизма, выступая в каче¬
стве политического вождя и организатора
трудящихся масс. А для этого его поли¬
тическая партия должна работать во
всех слоях общества, во всех его организа¬
циях и учреждениях. Коммунисты должны
создавать прежде всего самостоятельные
организации пролетариата, но они должны
уметь отстаивать его права и интересы
и в других организациях, не им созданных
и даже враждебных пролетариату,—в бур¬
жуазных учреждениях, в буржуазных пар¬
ламентах, в реформистских, христианских,
католических профсоюзах, в женских, мо¬
лодежных, кооперативных и прочих орга¬
низациях,— всюду, где есть массы, где
можно просвещать и организовывать массу,
освобождать ее от влияния буржуазной

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
идеологии и политики, даже в массовых
буржуазных, фашистских, религиозных и
других организациях. Иначе нельзя завое¬
вать, просветить и организовать массы.
Ленин учил, что пролетариат создает
собственные организации и защищает свои
особые классовые интересы и задачи не
для того, чтобы обособляться или изоли¬
роваться от остальной, непролетарской
массы трудящихся, а как раз для того,
чтобы с учетом особых нужд, интересов,
их психологии сплотить их вокруг себя
и в союзе с ними бороться против общего
врага, против всего строя капитализма,
угнетающего народ. Чтобы добиться этого,
партия пролетариата должна отчетливо
видеть связь всей надстройки буржуазно¬
го общества с его экономическими основа¬
ми, с экономическим положением каждого
из его классов, ясно учитывать силу влия¬
ния и господствующей части этой над¬
стройки, служащей орудием буржуазии, и
своей собственной надстройки, своих соб¬
ственных политических, культурных, мас¬
совых организаций.
Возьмем, к примеру, такую часть бур¬
жуазной политической надстройки, как
буржуазная демократия и буржуазный
парламентаризм. Известно, что буржуазная
демократия есть одна из форм диктатуры
буржуазии, ныне — диктатуры монополи¬
стического капитала. В главных империа¬
листических государствах она прикры¬
вает господство финансовой олигархии.
Партия пролетариата не отказывается, од¬
нако, от работы в буржуазных парламен¬
тах, где она выражает и отстаивает инте¬
ресы рабочего класса.
XX съезд КПСС обосновал положение,
что парламент при известном благоприят¬
ном развитии международной и внутренней
обстановки в той или иной стране может
стать средством для выражения народной
воли, средством для мирного завоевания
власти рабочим классом и поддерживающи¬
ми его непролетарскими трудящимися мас¬
сами, для осуществления мирного перехода
к коренным демократическим и социалисти¬
ческим преобразованиям общественных от¬
ношений.
Любители голых абстракций усердно по¬
вторяют общие формулы о том, что каждый
базис создает соответствующую себе над^
стройку, что надстройка создает соответ¬
ствующие учреждения, не вникая в смысл
этих формул, забывая, что не базис сам по
себе создает надстройку, не надстройка са¬
ма по себе создает учреждения: и базис и
надстройка, как совокупность обществен¬
ных отношений, создаются людьми, обще¬
ственными классами в процессе классовой
борьбы.
Ленин указывал, что именно в револю¬
ционные периоды ломается, рушится ста¬
рая надстройка и создаются* основы новой
надстройки, которая держится потом долго
на базисе новых производственных отно¬
шений, что именно в эти периоды про¬
является с наибольшей силой непосред¬
ственная роль разных классов в определе¬
нии форм социальной жизни, в создании
нового базиса и новой надстройки (см. Соч.,
т. 13, стр. 22; т. 9, стр. 125—126; т. 17,
стр. 21).
Ленин всесторонне доказал, что измене¬
ния в надстройке нельзя понять вне связи
с борьбой классов, что эти изменения вы¬
ражаются не только в создании новых
учреждений, но и в изменении содержа¬
ния и характера работы старых учрежде¬
ний надстройки. Ленинский анализ эко¬
номики и политики царской России после
революции 1905 года показал, что гос¬
подствующими учреждениями в надстрой¬
ке остались старые, феодальные учрежде¬
ния, но в связи с быстрым ростом капита¬
лизма в экономике и усилением буржуазии
в работу старых, феодальных учреждений
проникало буржуазное содержание. Столы¬
пинская аграрная политика, писал Ленин,
имеет, несомненно, буржуазный характер,
но поскольку ее проводили феодальные
«зубры», вроде Пуришкевича, постольку
это вызывало обострение противоречий ме¬
жду различными классами и в политике и
в экономике (см. Соч., т. 17, стр. 21 и
281).
Таким образом, классовое содержание,
характер, направление и результаты рабо¬
ты тех или иных учреждений надстройки
во многом зависят от соотношения классо¬
вых сил в стране, от активности, органи¬
зованности и силы борющихся обществен¬
ных классов, от их успехов, побед и по¬
ражений. История, например, показы¬
вает, как растущая буржуазия использо¬
вала феодальное государство в целях пер¬
воначального капиталистического накоп¬
ления, как она добивалась централизации
власти в феодальной монархии против
крупных феодалов — носителей феодаль¬
ной раздробленности.
Правомерно ли в связи с этим устанав¬
ливать различие в терминах «надстройка
буржуазного общества» и «буржуазная
надстройка», которые применялись обычно
как тождественные по содержанию? Сто¬
ронники теории одноклассовости надстрой¬
ки антагонистического общества с особой
яростью ополчаются на эти различия, сво¬
дя все разногласие к шору о словах, о
терминах. В связи с этим уместно напо¬
мнить, как Ленин категорически отводил
подобные схоластические споры.
Известно, что Каутский в споре с ле¬
выми социал-демократами заявлял, что
империализм есть только «система внеш¬
ней политики» и потому называть импе¬

150
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
риализмом новую, последнюю стадию раз¬
вития .капитализма нельзя. «Каутский не¬
прав,—писал по этому поводу Ленин.—
Спорить о словах, конечно, не умно. За¬
претить употреблять «слово» империализм
так или иначе невозможно. Но надо выяс¬
нить точно ^понятия, если хотеть вести дис¬
куссию» . (Соч., т. 23, стр. 30).
Высшую стадию капитализма, стадию
господства финансового, монополистическо¬
го капитала, Ленин называл империализ¬
мом, ибо экономика монополистического,
финансового капитала находила в политике
империализма свое наиболее концентриро¬
ванное и обобщенное выражение.
При анализе надстройки Маркс, Эн¬
гельс и Ленин не случайно особое внима¬
ние обращали на политическую надстрой¬
ку, на государство и право, как главную,
наиболее характерную, господствующую
часть всей надстройки, и на подрыв ее
направляли основные удары рабочего
класса.
Но это вовсе не значит, что вся над¬
стройка буржуазного общества состоит
только из этой ее главной части.
Защитники теории одноклахховости над¬
стройки полагают, что их теория спа¬
сает от логических противоречий в пони¬
мании надстройки антагонистического об¬
щества. Но они глубоко заблуждаются, и
это становится ясным, как только мы по¬
ставим такие, например, вопросы: как
расценивать идеи мыслителей, ученых,
художников, которые по характеру сво¬
его мировоззрения и творчества были
крайне противоречивыми и наряду с за¬
щитой старого строя выдвигали идеи, на¬
правленные на разрушение этого строя;
как расценивать идеи Гегеля, Бальзака,
Л. Н. Толстого? Согласно теории одноклас-
совости надстройки, часть этих идей
надо отнести к феодальной надстройке,
часть — к буржуазной, а часть и вовсе
вынести за пределы всякой надстройки.
Так возникают бесконечные и даже безвы¬
ходные логические противоречия, проще
говоря, путаница. А между тем, как пра¬
вильно (подчеркивается в статьях тт. Брод¬
ского и Светличного (публикуемых в этом
номере. журнала), не все элементы над¬
стройки имеют своей главной функцией
непосредственно' защиту и укрепление по¬
родившего их базиса. Даже буржуазная
надстройка — буржуазное государство,
право, идеология — не всегда на деле
может вести к укреплению экономического
базиса капитализма, особенно в период
всеобщего его кризиса, в эпоху социаль¬
ной революции.
Некоторые товарищи категорически
заяшляют, что одна и та же надстройка
не может одновременно служить и не слу¬
жить своему базису, господствующему
классу, содействовать его укреплению и
в то же время подрывать его.
Разумеется, это невозможно с точки
зрения формальной логики, если отрицать
противоречивость и антагонистичность ба¬
зиса и надстройки. Но почему же мы
должны _ встать на позицию формальной
логики в решении такого сложного во¬
проса, где требуется именно диалектиче¬
ская логика, рассматривающая все явле¬
ния в их противоречивом движении и раз¬
витии, в - полном соответствии с законом
единства и борьбы противоположностей
как ядром диалектики? В этой связи това¬
рищи Б. Парыгин и Н. Гаспарян правильно
критикуют статью тов. В. Ковалгина, ко¬
торый, с одной стороны, утверждает, что в
надстройку антагонистического общества
входят идеи и учреждения как господству¬
ющего класса, так и классов угнетенных,
а с другой стороны, утверждает, что над¬
стройка в целом всегда активно укре¬
пляет свой базис (см. журнал «Вопросы
философии» № б за 1956 год, стр. 146,
147). Тов. Ковалгин действительно всту¬
пает в логическое противоречие с самим
собой. В такое же логическое противоречие
вступают и те, которые, с одной стороны,
утверждают, что надстройка антагонисти¬
ческого общества противоречива, представ¬
ляет единство и борьбу противоположно¬
стей, а с другой стороны, категорически
отвергают различения в этой надстройке ее
господствующей части и идей и организа¬
ций угнетенных классов.
Ряд товарищей, присоединяясь в основ¬
ном к точке зрения статей Г. Новака и
В. Ковалгина, опубликованных в № 6
журнала «Вопросы философии» за 1956
год, справедливо критикует отдельные по¬
ложения этих статей. Так, например, това¬
рищи Б. Парыгин (Ленинград), М. Луев и
А. Тонких (Воронеж) справедливо оспари¬
вают правильность положения тов. Новака,
согласно которому в период восходящего
развития антагонистического (буржуазно¬
го) общества надстройка представляет еди¬
ное, монолитное целое и лишь в период
нисходящего развития становится антаго¬
нистически противоречивой. Б. Парыгин
правильно пишет, что надстройка буржуаз¬
ного общества является противоречивой с
самого момента своего возникновения.
Тов. В. Сафрошкин требует уточнения
положений тов. Новака о том, что в созда¬
нии надстройки буржуазного общества
принимали участие все классы данного об¬
щества. Больше того, в известном смысле,
утверждает тов. Новак, решающую роль в
формировании надстройки капиталистиче¬
ского общества играли народные массы —
рабочие и крестьяне. Тов. Сафрошкин пи¬
шет, что нельзя смешивать вопрос об
основных движущих силах бурясуазной ре¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
151
волюции с вопросом о том, кто действитель¬
но формирует и создает новую надстройку.
Но далее тов. Сафрошкин сбивается на
ложный путь, полагая, что надстройку бур¬
жуазного общества создает только буржуа¬
зия. Верно то, что она создает главную
часть надстройки буржуазного общества —
буржуазную надстройку, но идеологию и
политические организации пролетариата,
входящие в надстройку буржуазного обще¬
ства, создает пролетариат, а не буржуазия.
Справедливы также возражения против
весьма абстрактного и нечеткого положения
тов. Ковалгина, касающегося решений
IX съезда КПСС по вопросу о возможности
«парламентского пути для перехода к со¬
циализму». «Идеология и партия пролета¬
риата,— утверждает тов. Ковалгин,— из
негосподствующих в надстройке могут мир¬
ным путем превратиться в господствующие
и затем посредством проведения соответ¬
ствующих социалистических преобразова¬
ний в экономике создать социалистический
базис. Так возникает новый общественный
строй». Это, конечно, весьма абстрактное и
упрощенное понимание вопроса. У тов. Ко¬
валгина здесь выпадает борьба классов,
борьба рабочего класса, трудящихся масс
за коренные преобразования, за переворот
в базисе и надстройке общества. А без этой
борьбы нечего и думать о преобразовании
базиса и надстройки, о превращении пар¬
тии и ее идеологии из негосподствующих в
господствующие, то есть о завоевании по¬
литической власти рабочим классом и о
переходе к социализму. Ряд товарищей от¬
мечает необоснованность обвинений, выдви¬
гаемых Ковалгиным против тезиса об одно-
классовости надстройки антагонистическо¬
го общества. Он приписывает всем сторон¬
никам этого тезиса отрицание противоре¬
чивости надстройки, метафизическое
понимание ликвидации старой надстройки
как абсолютного, зряшного, голого отрица¬
ния всего положительного, что было в этой
надстройке, обвиняет их в том, что их тео¬
рия «в корне ошибочная и вредная», идет
«вразрез с теорией марксизма». Но он не
приводит высказываний, приписываемых
им своим противникам, а ссылается на
статью М. Каммари в Jf: 2 журнала «Во¬
просы философии» за 1950 год, в которой
якобы уже сформулированы были положе¬
ния о том, что надстройка создается только
господствующим классом, что идеи и
учреждения негосподствующего класса в
надстройку не входят. В действительности
же там этот вопрос вовсе не ставился и
яе решался, в чем может убедиться всякий,
кто прочтет статью.
Этот взгляд сложился у М. Каммари и
ряда других советских философов не сра¬
зу, а несколько позднее, под влиянием ука¬
занных выше соображений. Некоторые из
возражений против статьи тов. Ковалгина
правильны. Но отсюда не следует, что
в нашей литературе по вопросу о базисе и
надстройке не было элементов начетниче¬
ства и схоластики, которые, безусловно,
несовместимы с марксизмом, с его методом
познания. Эти элементы еще не преодоле¬
ны полностью.
Статьи о базисе и надстройке, посту¬
пившие в редакцию, свидетельствуют о том,
что наряду с правильным пониманием во¬
проса, стремлением изучать и творчески
разрабатывать теорию марксизма-лениниз¬
ма на базе обобщения нового опыта у пас
все еще проявляются элементы начетниче¬
ства и догматизма, абстрактность в поста¬
новке и решении вопросов теории, тенден¬
ции превратить метод марксизма, его рево¬
люционную диалектику в априорную кон¬
струкцию, в схему.
Разве не должно нас тревожить то об¬
стоятельство, что среди десятков статей о
базисе и надстройке, поступивших в ре¬
дакцию «самотеком», нет ни одной статьи
об особенностях возникновения социали¬
стического базиса и социалистической
надстройки, которые ныне строятся в стра¬
нах мировой системы социализма?! Такое
положение надо коренным образом изме¬
нить. Нельзя превращать диалектику в
игру общими формулами, категориями, за¬
конами. Надо изучать живую жизнь, ра¬
зумеется, руководствуясь методом мар¬
ксистско-ленинской диалектики. Некото¬
рые же наши философы все еще ограничи¬
ваются общими рассуждениями о том, что
базис и надстройка антагонистического
общества — это «единство противополож¬
ностей», и не хотят анализировать кон¬
кретно соотношения этих противополож¬
ностей. В результате они невольно прихо¬
дят к затушевыванию антагонизма между
буржуазией и пролетариатом, буржуазной
и пролетарской, социалистической идеоло¬
гиями, к затушевыванию классовой борь¬
бы в базисе и надстройке антагонистиче¬
ского общества.
Некоторые же товарищи, например, так
«диалектизирутот» понятия взаимодей¬
ствия базиса и надстройки, что опроки¬
дывают положение марксизма о том, что
надстройка изменяется вслед за базисом;
«диалектическое» единство и взаимодей¬
ствие базиса и надстройки, по их мнению,
таково, что в нем нельзя установить,
где кончается базис и где начинается над¬
стройка. Но такая игра в «диалектику»
ведет к подмене материалистического мо¬
низма марксистской теории базиса и над¬
стройки эклектической, позитивистской
теорией двух равноправных факторов: по¬
лучается, что в равной степени базис
определяет развитие надстройки и над¬
стройка определяет развитие базиса. Во¬

152
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
прос о первичности базиса по отношению к
надстройке у них снимается.
Некоторые товарищи оспаривают поло¬
жение о том, что социалистическая идео¬
логия возникает и развивается вначале
на экономическом базисе капитализма. Они
утверждают, что социалистическая идео¬
логия не может возникать и развиваться
на экономическом базисе капитализма, по¬
тому ее и нельзя включать в надстройку
буржуазного общества. Но они не объяс¬
няют, на какой основе эта идеология воз¬
никает и развивается в буржуазном обще¬
стве. В поисках экономической базы со¬
циалистической идеологии в условиях ка¬
питализма некоторые товарищи делают
грубую ошибку, заявляя, что экономиче¬
ский строй социализма возникает якобы
в экономической структуре капитализма,
до социалистической революции и дикта¬
туры пролетариата. Они забывают, что
именно это и твердят все реформисты, на¬
чиная от Бернштейна и кончая современ¬
ными идеологами правых социалистов.
А все историческое развитие, вся прак¬
тика социализма и возникновения мировой
системы социализма опровергли полно¬
стью эти реформистские басни. При гос¬
подстве буржуазии, без ликвидации гос¬
подства буржуазии и без завоевания вла¬
сти рабочим классом построение социа¬
лизма (в недрах капитализма) невозмож¬
но. Ни Маркс, ни марксисты никогда и
нигде не утверждали, что новый экономи¬
ческий строй возникает готовеньким в
недрах старого общества.
Маркс открыл и сформулировал следую¬
щий общий социологический закон гибе¬
ли отжившей общественной формации и
возникновения новой общественной фор¬
мации: «Ни одна общественная формация
не погибает раньше, чем разовьются все
производительные силы, для которых она
дает достаточно простора, и новые, высшие
производственные отношения никогда не
появляются раньше, чем созреют матери¬
альные условия их существования в лоне
самого старого общества».
В недрах капитализма ныне созрели
все материальные условия, все экономиче¬
ские предпосылки для победы социалисти¬
ческих производственных отношений, вы¬
рос революционный класс, который спо¬
собен осуществить и уже успешно осуще¬
ствляет (после завоевания политической
власти) социалистические преобразования,
охватывающие более трети всего челове¬
чества.
С другой стороны, неопровержимым фак¬
том является то, что социалистическая
идеология возникла еще в условиях капи¬
тализма как идеология революционного
рабочего класса, который порожден эконо¬
мическим строем капитализма; рабочий
класс — прямое отрицание частной, ка¬
питалистической собственности и порож¬
даемой ею идеологии, и, тем не менее, он
растет неодолимо вместе с развитием ка¬
питализма. Социалистическая идеология
преследуется, подавляется в условиях ка¬
питализма и не имеет там такой экономи¬
ческой базы, которая позволяет ей стать
господствующей идеологией. Социалисти¬
ческая идеология может вполне развиться
и стать господствующей идеологией лишь
в социалистическом обществе, на базисе
социалистических производственных отно¬
шений. Но социалистическая идеология в
буржуазном обществе не висит в воздухе,
она возникла на определенной экономиче¬
ской базе, которая давно раскрыта осно¬
воположниками научного коммунизма
(см. Ф. Энгельс «Анти-Дюринг», «Раз¬
витие социализма от утопии к науке»).
Социалистическая идеология пролета¬
риата возникла как отражение конфликта
между производительными силами и про¬
изводственными отношениями капитализ¬
ма в головах представителей того класса,
который страдает от этого конфликта.
Возникновение социалистической идео¬
логии в недрах капитализма было вполне
закономерным, исторически и экономиче¬
ски обусловленным процессом.
Нам, философам, необходимо решитель¬
но покончить с оторванными от жизни,
бесплодными спорами о базисе и над¬
стройке. Пора приступить к конкретному
изучению того, как миллионы трудящихся
под руководством Коммунистической пар¬
тии ломали и ломают старый, отживший,
загнивающий капиталистический базис и
его надстройку и строят новое здание со¬
циалистического общества с его экономи¬
ческим базисом и соответствующими ему
политическими, идеологическими и куль¬
турными надстройками, преодолевая пе¬
режитки капитализма в экономике, в
быту и в сознании, в идеологии и психо¬
логии.
Решения ПК КПСС и тезисы доклада
тов. Н. С. Хрущева по вопросу о перестрой¬
ке форм управления хозяйством представ¬
ляют яркий образец того, как партия кон¬
кретно, творчески применяет на практике
марксистские положения о зависимости от¬
дельных элементов надстройки (в данном
случае форм управления хозяйством) от
изменений, происходящих в экономическом
базисе социализма, положений об активной
роли и обратном воздействии надстройки
на развитие базиса. На эти конкретные
процессы необходимо обратить внимание
наших социологов-марксистов.
Необходимо изучать процесс рождения
нового, массового социалистического и ком¬
мунистического сознания, процесс внед¬
рения в сознание миллионов людей вели¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
153
ких идей научного коммунизма, социали¬
стического интернационализма и патрио¬
тизма, коммунистической морали, социали¬
стической демократии и гуманизма,
процесс развития и расцвета социалисти¬
ческого искусства, науки, культуры. Не¬
обходимо изучать, как развертывается со¬
ревнование двух мировых социальных си¬
стем (капитализма и социализма) и как
на этой основе развивается борьба двух
противоположных тенденций в политике,
идеологии и культуре, борьба двух миро¬
воззрений, двух идеологий и двух куль¬
тур — социалистической и капиталисти¬
ческой. Рабочий класс порожден разви¬
тием капитализма, его общественное бы¬
тие и сознание при капитализме обуслов¬
лены прежде всего его положением в ка¬
питалистическом способе производства,
экономическим строем капитализма.
Кибернетика и некоторые вопросы физиологии
и психологии
В журнале «Вопросы философии» были
опубликованы две статьи, посвященные
кибернетике ’. Заслугой авторов этих ста¬
тей является то, что они выступили про¬
тив нигилистического отношения к кибер¬
нетике, существовавшего ранее, что они
убедительно выявили значение этой новой
научной дисциплины, теоретические и
практические перспективы, открываемые
ею. Но в то же время эти статьи имеют, по
моему мнению, значительный недостаток,
вытекающий из того, что авторы их отно¬
сятся некритически к некоторым положе¬
ниям Норберта Винера, основателя кибер¬
нетики, а также к высказываниям других
видных западных авторов, занимающихся
кибернетикой, в частности, к их теориям
в области физиологии и психологии. Необ¬
ходимость принимать во внимание науч¬
ные исследования, развертывающиеся в
настоящее время во всем мире, требует,
тем не менее, критического отношения к
результатам этих исследований.
В № 3 журнала «Вопросы философии»
за 1956 год появилась работа 10. П. Фро¬
лова «Современная кибернетика и мозг че¬
ловека», автор которой стоит на правиль¬
ных критических позициях по отношению
к некоторым механистическим положениям
кибернетиков Запада. К сожалению, и эта
критика носит очень общий характер.
Ю. П. Фролов хотя и является хорошо
известным физиологом, но не анализирует
в своей статье конкретных теорий, выра¬
ботанных в области физиологии и физио¬
патологии Н. Винером и другими зарубеж¬
ными кибернетиками, односторонне огра¬
ничивая свою критику только лишь бихе¬
виористским направлением.
Отметим также, что в вышеуказанных
работах, опубликованных в «Вопросах фи¬
• См. статьи акад. С. Л. Соболева, А. И.
Титова, А. А. Ляпунова «Основные черты
кибернетики» и Э. Кольмана «Что такое
кибернетика?» в № 4 за 1955 год.
лософии», вопрос о сходстве и различии
между электронными счетными машинами
и человеческим мозгом недостаточно ясно
рассмотрен и углублен на основе достиже¬
ний современной физиологии, открытий
школы И. П. Павлова в области высшей
нервной деятельности. В своем труде
Ю. П. Фролов обращает внимание глав¬
ным образом на различия между деятель¬
ностью счетных машин и деятельностью
человеческого мозга, избегая, по существу,
рассмотрения вопроса о сходстве этих ка¬
чественно различных областей действи¬
тельности.
Совершенно очевидно, что необходимо
постоянно принимать во внимание корен¬
ные отличия между человеческим мозгом
и электронной машиной, и в этом отноше¬
нии труд 10. П. Фролова полезен. Но в то
же время необходимо глубоко проанализи¬
ровать, в какой мере между этими обла¬
стями имеются и сходные свойства, в ка¬
кой мере, несмотря на все отличия, суще¬
ствующие между природой физиологиче¬
ских процессов и природой физических
процессов счетных машин, некоторые ме¬
ханизмы высшей нервной деятельности
могут быть воспроизведены машинами.
Только ответив на этот вопрос научно¬
теоретически и путем практических опыт¬
ных и технических достижений, можно
выяснить и другой исключительно важный
и актуальный вопрос — о возможностях и
пределах современной кибернетики.
Практикой неоспоримо установлено, что
электронная машина может моделировать
некоторые процессы мышления, решать не¬
которые задачи математики или логики,
которые не могут быть разрешены не толь¬
ко мозгом собаки или обезьяны, а также
мозгом ребенка, но и мозгом зрелого чело¬
века, не имеющего соответствующей науч¬
ной подготовки. Как это может быть осу¬
ществлено? Ведь машина не имеет биоло¬
гических свойств хотя бы одноклеточного
организма, ведь процессы, протекающие в

154
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
машине, являются не физиологическими
процессами и тем более не процессами мыш¬
ления, сознания, а лишь физическими про¬
цессами (электрическими, электронными
и т. д.). Считаю, что этот вопрос представ¬
ляет собой основную^, ключевую проблему,
разрешение которой укажет,'с одной сто¬
роны, в какой степени достижения в об¬
ласти электронных' машин могут содейст¬
вовать более глубокому-' понщанию дея¬
тельности человеческого мозга, могут ока¬
зывать плодотворное влияние на физиоло¬
гические и психологические исследования;
с другой стороны, разрешение этой проб¬
лемы покажет, в какой степени достиже¬
ния физиологии и психологии могут содей¬
ствовать делу усовершенствования машин
с автоматическим регулированием. Мы не
находим ответа на этот вопрос в трудах
акад. С. Л. Соболева, А. И. Китова,
А. А. Ляпунова, Э. Больмана и Ю. П. Фро¬
лова, подобно тому, как мы не находим на¬
учно обоснованного ответа на него и в тру¬
дах по кибернетике, опубликованных до
настоящего времени на Западе.
Все вышеуказанное побудило меня из¬
ложить мою точку зрения по этим вопро¬
сам.
Теории некоторых западных кибернетиков
в области физиологии и психологии
Основатель кибернетики Норберт Винер,
являющийся специалистом в области ма¬
тематики, интенсивно работал в то же
время над вопросами физиологии и психо¬
логии. Он сотрудничал с рядом физиологов,
невроанатомов, неврологов, психологов.
Н. Винер работал лично в течение несколь¬
ких лет в Физиологическом институте в
Мексике. В главной его книге, «Кибернети¬
ка или управление и связь в животном
и машине» (Norbert Winer «Cybernetics
or control and communication in the animal
and the machine». The technology press.
New York. 1949), три главы посвящены,
в частности, вопросам физиологии, психо¬
логии и психопатологии.
Винер излагает в своей книге ряд ана¬
логий между машиной и человеческим моз¬
гом, но он не углубляет вопросов физиоло¬
гии и психологии, довольствуясь изложе¬
нием ряда уже известных фактов и разви¬
вая зачастую без достаточного, как будет
показано ниже, ручного обоснования не¬
которые гипотезы, необходимо подчеркнуть
прежде всего, что автор не обосновывает
своих положений в области физиологии и
психологии большим количеством исследо¬
ваний, не доказывает научную правиль¬
ность своих гипотез фактами, добытыми
путем научно-опытной проверки, что яв¬
ляется главным доводом в естествознании.
Во-вторых, Н. Винер неправильно, с науч¬
ной точки зрения, толкует некоторые во¬
просы физиологии и психологии.
Излагая ряд сходных свойств в деятель¬
ности машины и нервной системы (что са¬
мо по себе является вполне обоснованным),
Винер не всегда принимает во внимание
существенное качественное различие
между машиной и нервной системой. По
существу, он сводит психические и физио¬
логические процессы к физическим процес¬
сам, происходящим в счетных машинах.
Разумеется, можно построить машины, ме¬
ханизм которых имеет сходство с механиз¬
мом условного рефлекса. Но нелепо утвер¬
ждать, что в машине имеют место физиоло¬
гические процессы, условные рефлексы.
Винер же безоговорочно утверждает:
«В природе счетной машины не существует
ничего такого, что могло бы ей помешать
показать, что у нее есть условные рефлек¬
сы» (там же, стр. 153).
Эта научная ошибка основателя кибер¬
нетики ведет его и к другим ошибкам. Ви¬
нер дает объяснение ряду психщчееких и
психопатологических явлений, ссылаясь
только на анатомическое строение, не при¬
нимая во внимание физиологических про¬
цессов. Таким образом, Винер объясняет,
например, зрительное восприятие предме¬
тов. Основатель кибернетики стоит на тех
же неверных позициях и тогда, когда
анализирует некоторые вопросы из обла¬
сти неврологии и психиатрии. Напри¬
мер, тревожный невроз объясняется тем,
что «пациент просто-напросто не имеет
пространства или достаточного количества
нейронов для осуществления своих нор¬
мальных процессов мышления» (т а м ж е,
стр. 171). Психопатологические расстрой¬
ства объясняются непосредственно путем
морфологических факторов, исключая фи¬
зиологические процессы, хотя открытия
Павлова и его сотрудников указывают, ка¬
ким образом происходят физиологические
расстройства на морфологической канве.
«Необходимо еще раз подчеркнуть,— ука¬
зывает А. Г. Иванов-Смоленский,— что в
то время как в основу старого учения о
локализации функций была положена идея
психолого - анатомических корреляций,
стремление найти анатомический субстрат
для каждого психологического или психо¬
патологического понятия, для локализаци-
онных представлений И. П. Павлова харак¬
терны физиолого-морфологические корре¬
ляции» («Очерки патофизиологии высшей
нервной деятельности». Медгиз, 1949,
стр. 32).
Сравнивая нейроны с реле машин, го¬
воря о законе «все или ничего» в неврофи¬
зиологии, аналогичном с размыканиями
или замыканиями импульсов в машинах,
Винер не принимает во внимание того, что
ни один нейрон и ни одно нервное волокно
не могут рассматриваться изолированно,

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
155,
что они интегрируются в е д и н о е це¬
лое деятельности нервной системы и ко¬
ры головного мозга, деятельности, имею¬
щей свои специфические законы Именно
эта интегрирующая деятельность обеспечи¬
вает приспособляемость высших животных
и человека к условиям окружающей
среды.
Но автор кибернетики не принимает во
внимание взаимозависимости между орга¬
низмом и условиями окружающей среды,
представляющей собой основной принцип
научной биологии. Винер дает свою трак¬
товку психическим и физиологическим яв¬
лениям, рассматривая лишь цепи нейронов,
синапсы, импульсы, проходящие через раз¬
личные синапсы и т. д., но не анализи¬
рует, каким образом условия окружающего
мира обусловливают физиологические и
психические процессы и отражаются в
этих процессах2.
Н. Винер рассматривает вопросы физио¬
логии, психологии и психопатологии, не
принимая во внимание теории И. П. Пав¬
лова о работе больших полушарий голов¬
ного мозга. По существу это означает от¬
каз от достижений научной физиологии,
основывающихся, в отличие от гипотез
Винера,— мы позволим себе это отме¬
тить— на опытных исследованиях, тща¬
тельно собранных в течение полувека.
Правда, Винер цитирует книгу Павлова,
объясняет вкратце, что такое условный
рефлекс. Но он это делает для того, что¬
бы построить свою собственную теорию,
которая, по существу, противопоставлена
теории И. П. Павлова и объективному ме¬
тоду условного рефлекса и которая дает
субъективистское объяснение условного
рефлекса. «К условному рефлексу,— пи¬
шет Винер,— относится нечто, что мы
можем назвать аффективным тоном». На
основе представления об этом «аффектив¬
ном тоне» Винер строит целую систему:
«Главное — это то, что аффективный тон
распределен по определенной гамме от не¬
гатива «боль» до позитива «удовольствие»,
что усиление аффективного тона, в течение
продолжительного времени или постоянно
способствует всем процессам нервной си¬
1 Отметим, что и Э. Кольман в своем
труде «Что такое кибернетика?» принимает
всецело закон «все или ничего», счи¬
тая, что в этом «состоит причина ана¬
логии между процессами в нервной си¬
стеме и процессами в электронных маши¬
нах» (журнал «Вопросы философии» № 4
за 1955 год, стр. 156). Эта точка зрения
выражает локалистическую, метафизиче¬
скую концепцию в физиологии, противопо¬
ставленную синтетической концепции
И. П. Павлова.
2 Эти соображения Винера воспроизве¬
дены целиком в труде акад. С. JI. Соболе¬
ва, А. И. Китова, А. А. Ляпунова.
стемы, имеющим место в этот момент, и
дает им вторичную силу для усиления аф¬
фективного тона» и т. д. (цит. выше соч.,
стр. 150). Автор предлагает даже диаграм¬
му механизма этого аффективного тона.
«Здесь,— пишет Винер, объясняя эту диа-
грамму,— тотализатор аффективного тона
комбинирует аффективные тона, данные
отдельными механизмами аффективного то¬
на в течение краткого интервала в про¬
шлом, согласно некоторому закону, кото¬
рый нет необходимости опреде¬
лять в настоящий момент» (там
же, стр. 151. Разрядка моя.— И. Б.). Ока¬
зывается, что после этого нагромождения
аффективных тонов, которые якобы объяс¬
няют механизм условных рефлексов, нет
даже надобности определять закон, кото¬
рому они подчиняются. Сам автор отдает
себе отчет в том, что у него нет какой-ли¬
бо фактической или опытной основы для
всего этого построения. Он пишет в заклю¬
чение: «Я хотел бы подчеркнуть, что я
не говорю, будто этот процесс условного
рефлекса действует согласно данному мною
механизму; я говорю лишь, что он мог
б ы действовать таким образом» (там же,
стр. 151). Но автор продолжает приво¬
дить такого же рода предположения,’ пы¬
тается дать гормонное объяснение функцио¬
нированию нервной системы. Он эклекти¬
чески ссылается на разных авторов, упо¬
миная и Фрейда, и сексуальные вопросы
и, вводя читателя в этот лабиринт пред¬
положений, просит извинить его: «По¬
звольте мне теперь проникнуть в область,
о которой я знаю, что она является чистой
фантазией» (там же, стр. 152).
Считаю, что нет больше надобности сле¬
довать и дальше за этими умозаключения¬
ми, для того чтобы отдать себе отчет в
том, что, действительно, речь идет о «чи¬
стой фантазии». Мы можем непосредствен'
но перейти к конечному заключению,
сформулированному Н. Винером после трех
глав, посвященных физиологии, психоло¬
гии и психопатологии: «По всей вероятно¬
сти, человеческий мозг уже слишком велик,
чтобы использовать действенным образом
все свои возможности, которыми он как буд¬
то обладает с анатомической точки зрения...
У человека выигрыш, приобретенный пу¬
тем увеличения размеров и сложности моз¬
га, частично аннулирован тем, что лишь
меньшая дасть этого органа может быть
использована эффективно одновременно.
Интересно отметить, что, может быть, мы
находимся перед лицом одного из ограниче¬
ний природы, в котором узкоспециализиро¬
ванные органы достигли уровня эффектив¬
ности, идущей к упадку, что в конечном
итоге ведет к прекращению вида. Челове¬
ческий мозг зашел, возможно, так же дале¬
ко по пути к этой уничтожающей специа¬

156
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
лизации, как и большие носовые рога по¬
следних из титанотериев» (там же,
стр. 180).
Такова, по мнению Норберта Винера,
печальная судьба человеческого мозга и
людского рода! То, что выиграл человече¬
ский мозг, аннулируется тем, что лишь не¬
большая часть этого органа используется
в определенный момент. Но в действитель¬
ности именно это является главным «вы¬
игрышем» человеческого мозга; это свой¬
ство дает возможность объяснить физиоло¬
гически индивидуальное сознание человека.
«Сознание представляется мне,— пишет
И. П. Павлов,— нервной деятельностью
определенного участка больших полуша¬
рий, в данный момент, при данных услови¬
ях, обладающего известной оптимальной
(вероятно, это будет средняя) возбудимо¬
стью. В этот же момент вся остальная
часть больших полушарий находится в со¬
стоянии более или менее пониженной воз¬
будимости... Это есть, таким образом, в
данный момент, так сказать, творческий
отдел больших полушарий» (Полное собра¬
ние трудов, т. III, 1949, стр. 196—197).
Связь отдела, обладающего оптимальной
возбудимостью, с остальными частями ко¬
ры головного мозга, не находящимися в со¬
стоянии повышенной деятельности, един¬
ство безусловно-рефлекторной деятельности,
первой и второй сигнальных систем, из
которых последняя имеет руководящую
роль, обеспечивают такое поведение чело¬
века, которое соответствует условиям окру¬
жающего мира, предыдущему опыту и об¬
щественным требованиям (см. И. Н. Б э л э-
н е с к у «Попытка физиологического объ¬
яснения психологических особенностей ин¬
дивидуального сознания». Сборник трудов
по психологии. Т. III. На румынском языке.
Изд. АН РНР. 1955). Следовательно, имен¬
но то, что не весь мозг «эффективно ис¬
пользован» (как выражается Винер) одно¬
временно, и объясняет сознательные дей¬
ствия человека. Разумеется, это не имеет
ничего общего с носовыми рогами послед¬
него из титанотериев или с упадком
человеческого рода.
Е механистическому и идеалистиче¬
скому толкованию вопросов биологии, фи¬
зиологии и психологии приходят и неко¬
торые другие сторонники кибернетики в
США, Англии и Франции: математики,
специалисты по электронике, физиологи,
неврологи, психиатры и т. д.
Механистическая точка зрения, не при¬
нимающая во внимание существенной раз¬
ницы между машиной и живым организ¬
мом, а также анимистическая, следова¬
тельно, идеалистическая, точка зрения,
приписывающая машинам свойства пси¬
хической жизни человека, принимаются
рядом кибернетиков, занятых созданием
так называемых «синтетических живот¬
ных». Это доказывает лишний раз, что
механистический, метафизический мате¬
риализм отлично уживается с идеализмом в
его различных проявлениях: с антропо¬
морфизмом и анимизмом, субъективизмом,
агностицизмом, индетерминизмом и т. д.
Так, Уолтер Грей, неврофизик и элект¬
роэнцефалограф из Бристоля, утверждает,
что созданные им «электронные черепа¬
хи» (Эльзи и Эльмер) имеют известную
способность к распознаванию. Регулируя
различным образом поведение своих син¬
тетических «черепах», он «открывает» у
них проявление темперамента («спокой¬
ны» или «нервны»): Эльзи флегматична,
а Эльмер раздражительна. Но ведь типы
темперамента у высших животных и у
человека определяются соотношением меж¬
ду процессами возбуждения и торможения,
а не двигателями или электронными труб¬
ками. Кора — третья «электронная чере¬
паха», построенная Уолтером Греем, вос¬
производит процесс образования условного
рефлекса у животных. По моему мнению,
проектирование и построенпе такого рода
машин представляет научный интерес.
Подобные автоматы могут представлять
собой опытные модели некоторых физиоло¬
гических процессов и стимулировать на¬
учные исследования в этой области. Ра¬
зумеется, речь здесь идет не о тех авто¬
матах, которые строились некоторыми
западными кибернетиками для развлече¬
ния зрителей. Построив «черепаху» Кору,
Уолтер Грей поставил своей целью уста¬
новить неврофизиологический механизм
условного рефлекса. Он исходил при этом
из предположения о существовании синап¬
са, обладающего способностью разряжаться
только в начале стимуляций, о наличии
пускового нейрона и нейрона связи. Он
ввел непосредственно в область неврофи¬
зиологии некоторые понятия и принципы
электронной физики.
Однако все это должно быть еще под¬
тверждено опытным путем. Как и в случае
гипотез Н. Винера, необходимо помнить и
здесь, что И. П. Павлов открыл и глубоко
изучил неврофизиологический механизм
условного рефлекса и основал это иссле¬
дование на многочисленных убедительных
опытах.
Серьезные ошибки отмечаются и
в толкованиях Р. Эшби, английского пси¬
хиатра и математика, создателя машины,
которую он назвал гомеостатом. Пытаясь
воспроизвести гомеостатическую систему
регулирования, присущую живым организ¬
мам, Эшби построил машину, которая под¬
держивает и восстанавливает свое внут¬
реннее равновесие путем автоматического
регулирования, независимо от всякого ро¬
да внешних воздействий. Создание опытной

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
157
модели гомеостатической системы биоло¬
гических организмов может иметь научное
значение. Но психиатр Р. Эшби, исходя
из наблюдений над проектированной и со¬
зданной им машиной, приходит к лишен¬
ным какой-либо научной основы выводам.
Не принимая во внимание качественного
различия между мозгом и машиной, он
считает, что усовершенствование его го¬
меостата приведет к созданию «синтети¬
ческого мозга». В своей статье «Design for
a brain» (опубликованной в «Electronic
Engineering», December, 1948) Эшби опи¬
сывает следующим образом возможное раз¬
витие своего гомеостата: «Синтетический
мозг должен сам развивать свое собствен¬
ное умение — он не должен быть простым
попугаем» (стр. 382). Нас уже не удив¬
ляет, что Эшби утверждает, будто на осно¬
вании принципа его гомеостата можно
очень легко построить шахматного игрока,
играющего с гораздо большим умением, чем
его создатель. «Синтетический мозг дол¬
жен... уметь превзойти своего конструк¬
тора... именно перед этой перспективой
мы сейчас стоим» (там же). Эшби утверж¬
дает также, что достаточно увеличить ко¬
личество элементов гомеостата, чтобы этот
последний мог накопить длительные при¬
способления и приобрести продолжитель¬
ную память, а также сознание. На кон¬
грессе кибернетиков, состоявшемся в Па¬
риже в 1951 году, на возражение, что
гомеостат ищет решения наудачу, помимо
всякой логики, Эшби ответил: «Докажи¬
те мне, что человеческий мозг не дей¬
ствует так же».
На первый взгляд кажется, что англий¬
ский психиатр Р. Эшби стоит на позициях
механистического материализма; он ото¬
ждествляет деятельность мозга с деятель¬
ностью машины, сводит психические и
физиологические явления к физическим
явлениям. Но с этих позиций Эшби быстро
переходит на идеалистические, креацио¬
нистские, иррационалистические, индетер-
министские позиции. Как и большинство
современных буржуазных философов, он
отрицает логический характер мышления,
проповедует индетерминизм, случайность в
развитии процессов природы, включая и
мозговые процессы.
Религиозные легенды утверждали, что
создатель подул на глину и сделал чело¬
века, дав ему жизнь и душу. Трудно пред¬
ставить себе, однако, чтобы в наши дни
ученый мог защищать такого рода неле¬
пости. Но иделлизм и фидеизм могут оде¬
ваться в новый ультрасовременный кибер¬
нетический наряд: человек проектирует
и строит машину, синтетический мозг; и
вот машина приобретает память и созна¬
ние, совершенствуется сама, и ей удается
превзойти человека, ее создателя. Созна¬
тельно или невольно Эшби отражает в
своих концепциях страх империалистиче¬
ской буржуазии перед передовым сознанием
масс, ее неспособность преодолеть противо¬
речия капиталистического строя, ее утопи¬
ческое желание избежать их путем чуда
(хотя бы при помощи электронных ма¬
шин!). Не случайно Эшби утверлцает, не
задумываясь, что электронные машины бу¬
дут господствовать над миром. Он говорит
о новом мире, которым будет руководить до
мельчайших подробностей колоссальная
управляющая машина. Он вынужден при¬
знать, правда, что человеку в таком мире
будет не особенно-то приятно жить.
К счастью, объективные законы природы
неумолимы, законы истории сильнее, чем
утопии некоторых теоретиков, и этим уто¬
пиям не суждено осуществиться.
Знакомясь с трудами других видных ки¬
бернетиков Запада, можно установить ту
же тенденцию — стремление дойти до фан¬
тастических толкований и обобщений, пре¬
небрегая актуальными достижениями науч¬
ной физиологии и психологии. К числу
этих кибернетиков относится Луи Куф-
финьяль, французский математик и элект-
роник, автор счетной машины Института
имени Блеза Паскаля во Франции. Обобщая
опыт работы построенной им электронной
счетной машины, Л. Куффиньяль пытается
сделать ряд выводов относительно структу¬
ры центральной нервной системы и психи¬
ческих функций человека. В своей книге
«Думающие машины» (L. Couffignal
«Les machines a penser», Paris, 1952) он
устанавливает аналогию между строением
мозжечка и строением «запоминающего»
приспособления в машине Института имени
Блеза Паскаля. Говоря об особого типа ней¬
ронах мозжечка, называемых клетками
Пуркинье, Л. Куффиньяль пишет: «Геомет¬
рическое распределение клеток Пуркинье в
мозжечке то же, что и распределение дио¬
дов в органе механической памяти, описан¬
ном выше. Здесь находятся те же соедине¬
ния путем вертикальных колонн и горизон¬
тальных линий; там имеются также связи
органа памяти с остальными органами ма¬
шины, в частности, счетчики и органы
для запечатления результатов, аналогич¬
ные костно-мускульной системе, и про¬
грамма, которая может быть сравнена с
волевым органом. Эта структурная ана¬
логия может привести нас к тому, что мы
присвоим каждой клетке Пуркинье память
частного понятия» (стр. 87).
Антинаучная тенденция, отмеченная у
Норберта Винера, который связывал пси¬
хические явления непосредственно с из¬
вестной морфологической структурой, про¬
ходя мимо функциональных физиологиче¬
ских процессов, заметно проявляется и у
Луи Еуффиньяля, непосредственно связы¬

158
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
вающего различные частные понятия чело¬
веческого мышления, их удерживание в
памяти с различными клетками мозжечка.
«Легко можно объяснить,— пишет Куф¬
финьяль,— что по мере того, как форми¬
руется и развивается живое существо, ка¬
ждая клетка Пуркинье специализируется,
регистрируя в материальной форме ум¬
ственное обогащение, комбинацию понятии,
созданную в данный момент у существа в
ходе развития» (там же, стр. 89—90).
Это толкование, которое Л. Куффиньяль
дает умственной деятельности, человече¬
скому мышлению, совершенно ошибочно
с научной точки зрения. Во-первых, клет¬
ки нервной системы имеют совершенно
другую природу, чем диоды электронных
машин. Во-вторых, аналогия (которая
должна быть еще подтверждена) геометри¬
ческого распределения диодов машины и
клеток мозжечка еще не означает функцио¬
нального тождества. В-третьих, умственная
деятельность человека, образование поня¬
тий, процессы мышления не могут быть
локализованы на уровне мозжечка, они
являются продуктом деятельности больших
полушарий головного мозга. Удаление все¬
го мозжечка у детей или взрослых в слу¬
чае неврохирургических операций вообще
не влечет за собой расстройства памяти
или мышления. В-четвертых, научное тол¬
кование мышления как продукта челове¬
ческого мозга не может производиться
только на основании гистологического или
морфологического изучения. Оно должно
проводиться с учетом физиологических ис¬
следований, путем познания корковых
процессов, функций коркового анализа и
синтеза, лежащих в основе процессов
мышления. Механистическая локализация
умственных функций может привести
лишь к идеалистическим и реакционным
выводам. На основе такого рода механи¬
стических локализаций некоторые совре¬
менные буржуазные физиологи и психоло¬
ги утверждают, что в мозгу человека су¬
ществует «центр религиозности» или же
«центр агрессивности», который якобы
оправдывает необходимость империалисти¬
ческих войн.
Луи Куффиньяль идет еще дальше в сво¬
ем толковании. Он утверждает, что суще¬
ствует соотношение между схемой логиче¬
ских операций человеческого мышления и
гистологической схемой корковой ткани
мозга. Он приводит изображение схемы
логических функций поля, состоящего из
п предикатов, и прослеживает сходство
этой схемы с гистологической схемой кор¬
ковой ткани: «Нельзя не поражаться сход¬
ству этой схемы с почти не стилизованным
рисунком гистологического разреза корко¬
вой ткани» (там же, стр. 123). Ясно, что
наука не может основываться на такого
рода внешних, несущественных аналоги¬
ях, которые к тому же даже еще не дока¬
заны. Конечно, физиологические функции
мозга соответствуют известным морфоло¬
гическим структурам. Но логические опе¬
рации мышления не могут быть соотнесе¬
ны непосредственно с этой струк¬
турой, они могут быть поняты лишь на
основе изучения физиологических процес¬
сов коры больших полушарий мозга, зако¬
нов и механизмов высшей нервной дея¬
тельности. Поэтому положения Л. Куф-
финьяля, относящиеся к области физиоло¬
гии и психологии, как и тезисы других
кибернетиков, представляют собой шаг
назад по отношению к современной стадии
развития этих наук.
Некоторые западные ученые критиче¬
ски относятся к положениям кибернетики,
касающимся физиологии и психологии.
Так, например, Поль Косса, директор от¬
делов неврологии в больницах города
Ниццы, в своей книге «Кибернетика. От
мозга человеческого к мозгу искусственно¬
му» (Р. С о s s a «La Cybernetique. Ш
cerveau huraain aux cerveaux artificiels»,
Paris, 1955) высказывается против меха¬
нистического толкования деятельности моз¬
га и человеческого мышления. Вообще
П. Косса опровергает фантастические изли¬
шества, неправильные аналогии некоторых
кибернетиков. Он выступает против ото¬
ждествления мозга с электронными маши¬
нами и правильно указывает, что операции
машины обусловлены человеком, что маши¬
на не имеет ни мышления, ни сознания.
Однако все это П. Косса обосновывает с
позиций идеализма. Указывая на различие
между движениями машины и поведением
животного, П. Косса рассматривает это по¬
ведение индетерминистски. Доказывая, что
электронные машины не могут иметь
условных рефлексов, он пишет: «Мы дале¬
ки от полусвободы, которой уже пользует¬
ся условный рефлекс» (там же, стр. 55).
По существу, П. Косса считает, что в то
время, как работа электронных машин де¬
терминирована, поведение животных и че¬
ловека свободно, не детерминировано. С этих
индетерминистских, идеалистических пози¬
ций П. Косса и критикует в конечном итоге
кибернетиков. «Если... кибернетик видит
с такой легкостью в поведении своего ма¬
ленького чудовища отражение свободного
поведения, то это потому, что, в сущности,
для него любое поведение детерминировано
и может иметь лишь видимость свободы»
(там же, стр. 95). Но отрицание детерми¬
низма в поведении человека и животных
означает отрицание самого права биологи¬
ческих, а также и общественных наук на
существование. Великая заслуга И. П. Пав¬
лова состоит именно в том, что он защи¬
щал и применял последовательно принцип

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
159
детерминизма в изучении поведения выс¬
ших животных, в исследовании деятельно¬
сти мозга животных и человека и этим
обеспечил прогресс научной физиологии и
психологии.
Сущность взглядов Поля Косса в обла¬
сти физиологии и психологии выступает
еще яснее в конце его книги, где он при¬
ходит к следующему выводу: «Замечатель¬
но, что человек, после того как он сумел
увеличить ловкость своей руки с помощью
орудий, силу своей руки с помощью маши¬
ны, смог при помощи новых машин продол¬
жить даже эффективность своего Духа. Па¬
радоксально то, что это торжество челове¬
ческого Духа смогло привести некоторых,
даже из числа тех, кто участвовал в этом,
к отрицанию первичности Духа» (там же,
стр. 96). Вот, следовательно, каково конеч¬
ное заключение, к которому приходит
П. Косса: «первичность Духа» (автор пи¬
шет это слово с заглавной буквы). Извест¬
но, что вопрос о первичности материи или
духа является основным вопросом филосо¬
фии, разделявшим в течение веков мысли¬
телей на два больших лагеря: материали¬
стов и идеалистов. Вышеприведенное вы¬
сказывание Поля Косса ясно показывает,
что он примыкает к лагерю идеалистов.
Этот французский невролог критикует ки¬
бернетику с идеалистических позиций и
направляет острие своей критики именно
против того вклада, который может быть
внесен этой дисциплиной в дело подтверж¬
дения материализма, развития различных
отраслей науки, в том числе физиологии и
психологии.
* * *
В области физиологии и психологии
основатель кибернетики и главные ее ав¬
торы на Западе не вносят новых фактов,
опытных данных, не содействуют более
глубокому пониманию вопросов, не прини¬
мают во внимание достижений современ¬
ной физиологии. Вместо этого они выраба¬
тывают гипотезы, представляющие собой
иногда, как признает сам Н. Винер, «чи¬
стую фантазию» и в некоторых случаях
вносят субъективизм в метод изучения и в
толкование деятельности нервной системы,
мозга. Даже тогда, когда они говорят о
тех или иных открытиях школы И. П. Пав¬
лова, они совершенно устраняют теорию
двух сигнальных систем человеческого
мозга, то, что вторая сигнальная система
развивается в условиях общественной жиз¬
ни и в первую очередь — в процессе
труда.
В то же время необходимо подчеркнуть,
что ошибки, совершенные некоторыми ки-
ернетиками в вышеуказанных областях,
ие должны приводить нас к заключению,
то вообще кибернетика не имеет научно-
0 значения для физиологии и психологии,
что она не может быть к ним применена.
Применение кибернетики к исследованиям
в области физиологии и психологии имеет
научную основу, но оно требует, чтобы
принимались во внимание принципы и до¬
стижения научной физиологии и психоло¬
гии. Эти исследования должны идти по
другому пути, чем тот, по которому дви¬
нулась «чистая фантазия» основателя ки¬
бернетики и его сотрудников. Поэтому осо¬
бенно необходим критический анализ поло¬
жений Н. Винера, Р. Эшби, У. Грея, Луи
Куффиньяля и др. в области физиологии и
психологии.
В связи с этим вызывает сожаление,
что авторы обеих статей, опубликованных
в «Вопросах философии» Ш 4 за 1955
год), не делают необходимых оговорок в
отношении теорий Н. Винера и других
кибернетиков о деятельности мозга, меха¬
низме условного рефлекса и т. д. Безуслов¬
но, нельзя обойти молчанием теории за¬
падных авторов кибернетики в области
физиологии и психологии, так как сущ¬
ность кибернетики состоит именно в уста¬
новлении аналогий и отличий между ав¬
томатическими машинами и мозгом. Опро¬
вергая нигилистические взгляды на ки¬
бернетику, мы должны в то же время опро¬
вергнуть идеалистические и механистиче¬
ские толкования ее авторов. Такого рода
толкования имели место не только в рабо¬
тах «некоторых буржуазных журналистов»
и «реакционных деятелей», как указывают
академик С. Л. Соболев, А. И. Китов и
А. А. Ляпунов в своей статье. Идеалисти¬
ческие, индетерминистские, механистиче¬
ские тезисы и выводы, псевдонаучные
теории и фантастические гипотезы встре¬
чаются, как мы видели, у Норберта Вине¬
ра, основателя кибернетики, и у других
главных западных кибернетиков, на что не
обращено необходимого внимания в статье
указанных авторов.
В статье Э. Кольмана (журнал «Вопросы
философии» № 4 за 1955 год) отмечается
как положительное то, что Н. Винер в сво¬
ей книге «Кибернетика или управление и
связь в животном и машине» ссылается на
И. П. Павлова. Но очевидно, что с научной
точки зрения главным является не то, что
Н. Винер ссылается на Павлова, а то, как
он искажает и противоречит сущности
теории Павлова. Но об этом Э. Кольман ни¬
чего не говорит.
В труде, опубликованном за подписью
акад. С. Л. Соболева, А. И. Китова и А. А.
Ляпунова, указывается, что новое направ¬
ление, намечающееся кибернетикой, «озна¬
чает дальнейшее развитие объективного
метода изучения высшей нервной деятель¬
ности, предложенного И. П. Павловым»
(стр. 145). Но авторы этого труда умал¬
чивают о том, что в действительности

160
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
главные кибернетики проводят часто субъ¬
ективизм в толковании физиологических
и психологических вопросов, что этот субъ¬
ективизм противоположен объективному
методу Павлова.
В той же статье указывается: «Иссле¬
дуя принцип работы нервной системы и
электронных счетных машин, принципы
действия обратной связи в машинах и жи¬
вых организмах, функции памяти в маши¬
нах и живых существах, кибернетика по-
новому и обобщенно ставит вопрос об об¬
щем и различном в живом организме и
машине» (стр. 145—146). Что касается
западных кибернетиков, то они не дошли
в опубликованных до сих пор работах до
научного разрешения этих вопросов, они
приходят к ряду идеалистических и меха¬
нистических толкований, рассматривая
электронные машины как «синтетический
мозг», сводят физиологические и психоло¬
гические процессы к физическим процес¬
сам, рассматривают с метафизических по¬
зиций деятельность нервной системы и
мозга, вне взаимодействия с условиями
окружающего мира (у человека — с усло¬
виями общественной жизни); они не при¬
нимают во внимание единую целостную
деятельность больших полушарий голов¬
ного мозга и взаимодействие между первой
и второй сигнальными системами в дея¬
тельности человеческого мозга.
Положительной стороной статьи 10. П.
Фролова («Вопросы философии» Л1? 3 за
1956 год) является то, что в ней обсуж¬
даются в связи с кибернетикой некоторые
принципы и открытия школы И. П. Пав¬
лова, однако и в ней не дается точного от¬
вета на главный вопрос об аналогиях
между человеческим мозгом и электронной
машиной, о возможности воспроизведения
тех или иных механизмов мозга путем
операций машины. Хотя Ю. П. Фролов
считает полезным сотрудничество между
математиками, кибернетиками и физиоло¬
гами, он не анализирует теоретических и
опытных предпосылок такого рода сотруд¬
ничества на современной стадии соответ¬
ствующих наук. «Электронные устрой¬
ства,— пишет Ю. П. Фролов,— модели¬
руют некоторые процессы, происходящие
в нервной системе, как и в мозгу осуще¬
ствляются некоторые из закономерностей,
подмеченных авторами в работе электрон¬
ных механизмов, и этого для начала сов¬
местной работы вполне достаточно»
(стр. 122). Но именно это «начало» долж¬
но быть глубоко проанализировано для
того, чтобы сотрудничество, о котором го¬
ворит Ю. II. Фролов, было правильно на¬
правлено и плодотворно.
Каковы же те процессы нервной систе¬
мы, которые моделируются построенными
до настоящего времени машинами? Каковы
те законы, наблюдаемые в деятельности
счетных машин, которые могут быть уста¬
новлены и в деятельности человеческого
мозга? Ю. П. Фролов не дает ответа на эти
вопросы. Впрочем, в большей части своей
работы он рассматривает лишь деятель¬
ность человеческого мозга и совершенно
не занимается анализом различных счет¬
ных машин, не отмечает никаких достиже¬
ний в области построения машин с автома¬
тическим регулированием, которые могли
бы оказаться плодотворными для физиоло¬
гических исследований. Ю. П. Фролов
правильно требует от кибернетиков зна¬
ния достижений физиологии, но важно
также, чтобы и физиологи ознакомились с
достижениями математиков, физиков, про¬
ектировщиков и строителей счетных ма¬
шин. Ю. П. Фролов не только не настаивает
на этом, но, придерживаясь своей трактов¬
ки рассматриваемой проблемы, он, в сущ¬
ности, избегает касаться области счетных
машин и сплошь и рядом настаивает лишь
на различиях между машиной и мозгом.
Поэтому его труд мало содействует уста¬
новлению связей между биологами (в част¬
ности физиологами) и специалистами по
электронным машинам.
В связи с тем, что кибернетикой постав¬
лена в порядок дня задача осуществления
сотрудничества между учеными различ¬
ных областей науки, физиологи должны
сосредоточить внимание на анализе ме¬
ханизмов машин с автоматическим регули¬
рованием, на установлении тех или иных
реальных, научно обоснованных анало¬
гий между этими механизмами и механиз¬
мами человеческого мозга, на внесении в
эту область достижений современной фи¬
зиологии, принципов высшей нервной дея¬
тельности, открытых И. П. Павловым и
его сотрудниками, принципов, которые
хотя и использовались иногда строителями
машин в практике, все же были им неиз¬
вестны. В этом отношении большое значе¬
ние имеет теория И. П. Павлова о первой и
второй сигнальных системах, использова¬
ние в проектировании и построении элект¬
ронных машин специфических особенно¬
стей и механизмов второй сигнальной
системы человеческого мозга. В связи с
этим утверждение Ю. П. Фролова о том, что
машины могут частично имитировать толь¬
ко лишь первую сигнальную систему, я
считаю неприемлемым. Следует также за¬
метить, что эта точка зрения Ю. П. Фроло¬
ва выражена недостаточно ясно. В одном
месте он пишет: «Закономерности второй
сигнальной системы значительно более
сложны, чем закономерности первой,^непо¬
средственной системы сигналов действи¬
тельности, которые отчасти имитируются
машинами» (стр. 120). В другом можно
прочесть следующее: «В пределах второй

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
161
сигнальной системы, как и в пределах
первой, существуют свои «слои» или «эта-
®1Г». Первые могут быть отчасти модели¬
рованы математическими машинами. Вто¬
рые не. могут» (там же).
Автор имеет в виду различия между
усвоением устной речи и усвоением пись¬
менных знаков, в том числе и математи¬
ческих формул. По моему мнению, действи¬
тельное положение вещей совершенно об¬
ратное. Современные электронные машины
могут разрешать некоторые задачи матема¬
тики или логики, могут переводить с од¬
ного языка на другой и т. д. именно бла¬
годаря тому, что они частично воспроиз¬
водят некоторые механизмы, специфиче¬
ские для второй сигнальной системы. Что
касается большей сложности письменной
речи в сравнении с устной, то замечание,
сделанное в этом отношении Ю. П. Фро-
довым, считаю исключительно интерес¬
ным, но мнение его, согласно которому ма¬
шины могли бы моделировать разве лишь
«этажи», находящиеся в связи с устной
речью, является спорным.
Я всецело разделяю точку зрения
Ю. П. Фролова, указывающего, что не умо¬
зрительные аналогии и умозаключения
разрешают вопрос, а экспериментальное ис¬
следование. Но необходимо подчеркнуть в
то же время, что само экспериментальное
исследование должно исходить из опреде¬
ленных теоретических предпосылок и что
аналогии с электронными машинами могут
подсказать известное направление опытов
в области высшей нервной деятельности.
Именно поэтому вопрос об аналогиях и раз¬
личиях между электронными машинами и
живыми организмами должен быть основа¬
тельно изучен. В этом направлении необ¬
ходимо провести в дальнейшем многочис¬
ленные опытные и теоретические исследо¬
вания, исходя из совершенно иных пред¬
посылок, чем те, на которые опирались
Н. Винер и другие западные кибернетики.
Сходные свойства и существенные различия
счетных машин и человеческого мозга
Кибернетику нельзя рассматривать как
особую науку, изучающую какую-либо
специфическую форму движения материи.
Однако качественно различные формы дви¬
жения материи имеют и общие черты, вы¬
текающие из материального единства ми¬
ра. На этом и основывается возможность
развития такой дисциплины, как киберне¬
тика. В. И. Ленин писал в «Философских
тетрадях»: «Кроме того всеобщий принцип
развития надо соединить, связать, совме¬
стить с всеобщим принципом единства
мира, природы, движения, материи etc.»
(стр. 239). Благодаря единству развития
мертвой и живой материи (в том числе и
П. «Вопросы философии» № 3.
нервной системы и человеческого мозга —
«мыслящей материи», по выражению
Маркса) наряду со специфическими суще¬
ствуют черты и законы, общие для физи¬
ческих, физиологических и психических
процессов. Отсюда и вытекает возможность
создания машин, воспроизводящих до неко¬
торой степени физиологические и психиче¬
ские механизмы и решающих различные
задачи в области математики или логики,
трудные подчас для человеческого мышле¬
ния.
Каковы же те общие различным формам
движения материи черты, которые могут
явиться предметом изучения кибернети¬
ки? 1.
1)	Количественная определенность этих
форм движения, выражаемая при помощи
чисел, величин, размеров, степени, ритма
и т. д. С этой точки зрения физические
процессы счетных машин, физиологические
процессы человеческого мозга и процессы
мышления подчиняются одним и тем же
математическим законам, начиная от че¬
тырех арифметических действий вплоть до
функционального анализа и символической
логики. Интенсивность и скорость корко¬
вых процессов, количество секреции желез,
размеры мускульных движений, дифферен¬
циальный порог ощущений, пределы зри¬
тельного восприятия движения, продуктив¬
ность процессов памяти, кривая образова¬
ния навыков и т. д. выражаются в тех же
математических формулах, что и физиче¬
ские процессы, электронные процессы ав¬
томатических машин.
Важным свойством математических ма¬
шин является ритм импульсов, проходящих
через электрическую сеть и приводящих
в движение электронные реле, циклический
характер операций машины. Но ритм имеет
также исключительное физиологическое
и психологическое значение. В лаборатори¬
ях, руководимых акад. К. М. Быковым,
была доказана опытным путем роль коры
головного мозга в регулировании ритма
различных физиологических функций орга¬
низма. «Ритм процессов внешней приро¬
ды.— указывает К. М. Быков,— а также
ритмическая деятельность висцеральных
органов получают отражение в ритме про¬
цессов, совершающихся в центральной
нервной системе. Происходит «усвоение
ритма» (Ухтомский) не только в микроин¬
тервалах времени, но и в макроинтерва¬
лах» (К. М. Быков. «Кора головного
мозга и внутренние органы», 1947,
стр. 2G3). Возможно, существует известное
1 Уступая требованиям аналитического
изложения, мы были вынуждены в приве¬
денных ниже восьми пунктах рассмотреть
раздельно некоторые свойства, хотя, в
сущности, они находятся в тесной взаимо¬
связи и составляют единое целое.

162
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
соответствие между ритмом физиологиче¬
ских корковых процессов и ритмом био¬
электрических процессов коры головного
мозга. В связи с этим исследования кибер¬
нетики становятся еще более необходимы¬
ми. М. Н. Ливанов указывает, что ритмы
коры отражают известные физиологические
состояния и что различные условные раз¬
дражители могут производить изменения в
биоэлектрических колебаниях коры (см.
статью М. Н. Ливанова и Т. А. Ко¬
рольковой в «Журнале высшей нерв¬
ной деятельности», т. I, вып. 3 за
1951 год, стр. 332). Биоэлектрические ко¬
лебания коры головного мозга, лежащие в
основе ритма и последовательности корко¬
вых процессов, находят свое математиче¬
ское выражение в теории колебаний, при¬
меняемой ко всем явлениям действительно¬
сти: механическим, тепловым, акустиче¬
ским, оптическим, электромагнитным, сей¬
смическим, астрофизическим и даже эко¬
номическим.
2)	Все формы движения имеют место в
пространстве и во времени.
Процессы, осуществляемые машинами,
соответствуют известному физическому
строению этих машин, известной схеме про¬
водников и электронных реле и т. д. Также
и физиологические процессы соответствуют
известному анатомическому, морфологи¬
ческому строению нервной системы и боль¬
ших полушарий головного мозга. Поэтому,
несмотря на качественное различие между
природой последних и физическим строе¬
нием машин, возможны известные аналогии
между автоматическими машинами и нерв¬
ной системой (в смысле отношения между
функцией и строением), причем может най¬
ти себе известное соответствие и физиоло¬
гический принцип динамического приспо¬
собления функций к строению \ Что ка¬
сается развития движения во времени, то
работа машины с автоматическим регули¬
рованием в каждый данный момент зависит
от процессов, происходивших в ней до это¬
го, и будет влиять на будущие процессы.
Подобный механизм, хотя и имеющий дру¬
гую природу, встречается как в физиоло¬
гических, так и в психических процессах.
Этот механизм выявляется с особой нагляд¬
ностью, например, в функции синтеза боль¬
ших полушарий головного мозга, осуществ¬
ляемого под влиянием сложных последова¬
тельных раздражителей. В этом случае
«каждая клетка в нем,—говорит И. П. Пав¬
лов,— иначе влияет на раздражаемую пос¬
ле нее клетку, смотря по тому, как на нее
самое влияла раздражаемая перед нею
1 Речь идет здесь не о прямой локализа¬
ции психических процессов, а о приспособ¬
лении физиологических функций к морфо¬
логической структуре (то, чего не поняли
Норберт Винер, Луи Куффиньяль и др.).
клетка» (Полное собрание трудов, т. IV
1947, стр. 129).
3) Все формы движения осуществляют¬
ся на основе взаимодействия вещей и яв¬
лений, на основе многосложных связей.
Автоматические машины действуют на
основе обратной связи2 между
регулирующим органом и органами маши¬
ны, чувствительными к изменениям окру¬
жающей среды. Тот же механизм обратной
связи существует и в живых организмах,
в гомеостатической системе регулирования
температуры, химического состава, давле¬
ния крови и т. д., а также и в организации
взаимоотношений между организмом и сре¬
дой, во взаимодействии между нервной си¬
стемой, органами чувств и мускульной си¬
стемой, в обратной афферентации рефлек¬
торных реакций (Анохин). Вся нервная
деятельность основывается на определен¬
ных связях — будь то связи врожденные,
имеющие место на низших «этажах» нерв¬
ной системы, или же связи приобретенные
(замыкание) — в деятельности больших
полушарий головного мозга; эти связи от¬
ражают связь между организмом и условия¬
ми среды, между предметами и явле¬
ниями окружающего мира. Изучение нерв¬
ных связей может привести нас к откры¬
тию механизма этих систем. И здесь право¬
мочны некоторые аналогии между механиз¬
мами машин и механизмами головного
мозга.
4) Все формы движения заключают в
себе противоречие, единство противополож¬
ностей, единство непрерывности и прерыв¬
ности.
Движение в электронных машинах осу¬
ществляется путем включения или тормо¬
жения импульсов, путем размыкания и за¬
мыкания реле, что соответствует в мате¬
матике двоичной системе, в которой суще¬
ствуют только две возможности: 0 или
1 — «нет» или «да». Нечто аналогичное
можно наблюдать и в нервной системе, в
том числе в больших полушариях головно¬
го мозга, где процессы протекают также
на основе единства и борьбы между про¬
тивоположными явлениями — возбуждени¬
ем и торможением. Вся высшая нервная
деятельность основывается на механизме
замыкания и размыкания нервной цепи.
На основании противоречий протекают и
процессы движения мысли. Теория выска¬
зываний формальной логики может найти
свое соответствие в математике, напри¬
мер, в двоичной системе, где О соответ¬
ствует ложности, а 1 — истинности вы¬
сказывания и т. д. Отсюда — возможность
развития математической символической
логики («булевская алгебра») и нострое-
2 Термин «обратная связь», или «обрат¬
ное замыкание», принят в технических дис¬
циплинах (по английски: «feed-back»).

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
дня некоторых автоматических машин, ра¬
ботающих на основании логических схем.
5) Вообще движение происходит не
вследствие действий внешних сил. Оно
представляет собой прежде всего самодви¬
жение, источником которого является
борьба’ внутренних противоположностей.
Главная черта электронных машин —
это их способность к саморегулированию,
которое'делает возможной их автоматиче¬
скую работу без вмешательства человека.
У живых организмов самодвижение, само¬
регулирование развиваются на высшем
уровне. Нервная система имеет функцию
регулирования остальных органов, аппа¬
ратов и систем внутри организма, а также
единой деятельности организма в целом в
связи с условиями внешнего мира. У че¬
ловека большие полушария головного моз¬
га и, в частности, вторая сигнальная си¬
стема, представляют собой высший регу¬
лятор поведения. В этом отношении су¬
ществует очевидное сходство между маши¬
ной и человеческим мозгом и в то же время
коренное качественное различие. «Чело¬
век,— указывает И. П. Павлов,— есть, ко¬
нечно, система (грубее говоря — машина),
как и всякая другая в природе, подчиняю¬
щаяся неизбежным и единым для всей
природы законам; но система, в горизонте
нашего современного научного видения,
единственная по высочайшему саморегу¬
лированию. Разнообразно саморегулирую¬
щиеся машины мы уже достаточно знаем
между изделиями человеческих рук... Но
наша система в высочайшей степени само¬
регулирующаяся, сама себя поддерживаю¬
щая, восстановляющая, поправляющая и
даже совершенствующая» (Полное собрание
трудов, т. III, стр. 454).
6) Движение, развивающееся в элект¬
ронных машинах, представляет собой про¬
цесс, в котором выбор, осуществляемый
машиной в данный момент между несколь¬
кими возможными вариантами, происходит
на основании изменений, произведенных в
известных частях машины предыдущими
операциями. Данные, вытекающие из раз¬
личных операций машины, постепенно на¬
капливаются и ведут к конечному резуль¬
тату. Эти особенности машин с автомати¬
ческим регулированием вызывают необхо¬
димость существования так называемой
«памяти машины». Последняя обусловли¬
вается, с одной стороны, тем, что машина
действует на основании первоначальных
данных и программы, составленной для нее
человеком (соответственно ее логической
схеме), а с другой стороны — накоплением
результатов промежуточных вычислений,
перенесенных из одной части машины в
Другую. Устройство «памяти» может пред¬
ставлять собой электронные записи, ртут¬
ные лампы, магнитные ленты и т. д. На
основании сигналов окружающей среды,
получаемых машиной с автоматическим ре¬
гулированием (например, автоматом техно¬
логического процесса в промышленности,
автоматической телефонной станцией, ав¬
томатическим пилотом я т. д.) возможно
создать в машине известные электромаг¬
нитные устойчивые связи, благодаря ко¬
торым она не производит излишних дви¬
жений.
Было бы нелепо отождествлять память
человеческого мозга с устройствами «памя¬
ти» машины, но и здесь имеется известная
аналогия. Благодаря повторению некоторых
условий окружающего мира в коре голов¬
ного мозга высших животных и человека
прокладываются те или иные пути, закре¬
пляются и сохраняются те или иные нерв¬
ные связи и образуются те или иные
устойчивые системы нервных связей, дина¬
мические стереотипы. Познание этих явле¬
ний обеспечивает возможность материали¬
стического толкования процессов памяти.
7) Движение тел в материальном мире
осуществляется путем их взаимодействия с
окружающими условиями.
Автоматические машины обладают спо¬
собностью воспринимать ряд внешних сиг¬
налов, информаций, передавать эти инфор¬
мации регулирующему органу, который на
этом основании определяет те или иные
движения машины. У высших животных н
человека восприятие и передача информа¬
ций осуществляются путем физиологиче¬
ских, а не физических процессов, хотя и
здесь имеется ряд сигналов, определяющих
при помощи регулирующего органа—боль¬
ших полушарий головного мозга — поло¬
жительные или отрицательные реакции ор¬
ганизма, обеспечивая таким образом при¬
способление к непрерывно изменяющимся
условиям окружающей среды. Абстрагиру¬
ясь, следовательно, от качественно различ¬
ной природы процессов, протекающих в
машине и головном мозгу, можно изучать
количественную сторону сигнализации, ин¬
формации, вносить в эти различные обла¬
сти общее понятие единой меры количества
информаций, исследовать общие признаки
последовательности информаций во време¬
ни, использовать в изучении информаций
теорию вероятностей (так как количество
информаций пропорционально логарифму
вероятности и энтропии с измененным зна¬
ком).
8) В едином историческом процессе раз¬
вития материального мира развивается и
способность отражения, присущая материи.
Высшие формы отражения существуют
только там, где имеется нервная система и
головной мозг, но последние не появились
откуда-то извне, они представляют собой
результат развития материального мира.
Поэтому В. И. Ленин в «Материализме и

164
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
эмпириокритицизме», отмечая, что «в ясно
выраженной форме ощущение связано
только с высшими формами материи (орга¬
ническая материя)», говорит о том, что «в
фундаменте самого здания материи»
можно лишь предполагать существование
способности, сходной с ощущением» (Соч.,
т. 14, стр. 34). На какие факты, по наше¬
му мнению, опирается это предположение?
Любое физическое или химическое тело
отражает известным образом изменение
окружающих условий. Тела сокращаются
или расширяются в зависимости от колеба¬
ний окружающей температуры, и на этой
элементарной форме отражения основывает¬
ся принцип .действия термометров. Некото¬
рые химические вещества могут отражать
колебания света, изменения электромагнит¬
ных волн, и на этом основывается прин¬
цип действия фотографического аппарата
или аппарата для кинематографических
съемок. Электрические и электронные про¬
цессы могут отражать как оптические сти¬
мулы, так и акустические, и на этом осно¬
вывается действие таких аппаратов, играю¬
щих столь важную роль в наше время, как
телефон, магнитофон, радио, фотоэлектри¬
ческий глаз, телевизор и т. д. Именно эта
элементарная способность отражения, при¬
сущая материи в целом, обеспечивает спо¬
собность автоматических машин и, в част¬
ности, электронных машин воспринимать
и передавать информации, механические,
акустические, оптические и другие сигна¬
лы. Как громаден скачок от отражения
температуры ртутью до человеческого
мышления и даже от явления тропизма до
человеческого сознания! И все же, если
человек, основываясь на объективных
законах материального мира, смог постро¬
ить электронные автоматические машины,
то это стало возможным только благодаря
тому, что и на уровне физических процес¬
сов действительности материя обладает из¬
вестным свойством отражения — отраже¬
нием элементарным, зачаточным, ограни¬
ченным, частичным, грубым, но все же от¬
ражением.
* * *
Каковы же существенные различия меж¬
ду человеческим мозгом и счетными маши¬
нами?
Процессы нервной системы, головного
мозга являются биологическими процесса¬
ми, в то время как процессы машины, как
бы сложна и совершенна она ни была, яв¬
ляются физическими процессами (механи¬
ческими, электрическими, электронными
и т. д.). В нервной системе и в головном
мозгу также протекают физические процес¬
сы (электрические и т. д.), познание кото¬
рых имеет исключительное значение в ис¬
следовании высшей и низшей нервной
деятельности. Однако физиологические и
психические процессы никогда не будут
сведены, как бы ни прогрессировала наука,
к процессам физико-химическим; они име¬
ют свои особенности и законы, присущую
только им специфическую сущность.
«Мы, несомненно, «сведем» когда-ни¬
будь экспериментальным путем мышление
к молекулярным и химическим движениям
в мозгу; но разве этим исчерпывается сущ¬
ность мышления?» — спрашивал Энгельс
(«Диалектика природы», стр. 197).
Психические и физиологические процес¬
сы не только не сводятся к физическим и
химическим, но эти последние, протекая
в живом организме, имеют специфические
особенности, подчинены биологическим про¬
цессам и поэтому называются биофизи¬
ческими или биохимическими .процессами.
Вообще высшие формы движения материи
подчиняют себе низшие формы, находящие¬
ся в их основе. Например, химические про¬
цессы в головном мозгу, клеточный метабо¬
лизм зависят от физиологических процес¬
сов, от состояний раздражения или тормо¬
жения, через которые проходит 'корковая
клетка вследствие действия раздражителей
окружающего мира или идущих изнутри
организма.
Деятельность человеческого мозга каче¬
ственно отличается от деятельности мозга
высших животных именно потому, что она
обусловлена специфически-общественными
факторами, в первую очередь трудовой дея¬
тельностью. Эти факторы обусловили, в
частности, появление ряда особенностей
и новых принципов в деятельности боль¬
ших полушарий головного мозга, напри¬
мер, появление второй сигнальной сис¬
темы.
Живые организмы развиваются на осно¬
ве непрерывного процесса взаимодей¬
ствия с условиями окружающей среды;
они ассимилируют эти условия, превра¬
щая внешние факторы во внутренние,
которые могут производить структур¬
ные изменения, передающиеся по наслед¬
ству.
Что касается машин, то они также могут
реагировать на изменение условий окру¬
жающей среды, могут изменять схемы опе¬
раций под влиянием изменений внешних
условий. Однако здесь может действовать
лишь ограниченное количество такого рода
условий. Но дело не только в количествен¬
ном факторе. Главным является то, что
связь между операциями, производимыми
машиной, и внешними, постоянными или
изменяющимися условиями организована
человеком и, таким образом, с самого нача¬
ла она подчинена этой организации. Что
касается живых организмов, то у них
определенный тип связи со средой являет¬
ся продуктом продолжительного филогене¬
тического развития; он передается по на¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
165
следству всем индивидам, принадлежащим
к одному и тому же виду, и значительно
обогащается в ходе онтогенетического раз¬
вития.
История же машины первоначально
предопределена ее проектированием и по¬
строением. Сколько бы изменений и само-
изменений ни произошло в машине, она
не может и никогда не сможет получить
основной особенности высшей нервной
деятельности — ее исключительной пла¬
стичности, подвижности, обеспечивающей
приспособление организма к непрерывно
изменяющимся условиям окружающей
среды.
Как процессы машины, так и процессы
головного мозга находятся в определенном
количественном отношении с внешними
условиями. Как известно, существует прямо
пропорциональное отношение между интен¬
сивностью внешних стимулов и интенсив¬
ностью корковых процессов и реакций у
животного или человека. Такого рода связь
может существовать и у машины (так, из¬
менение интенсивности раздражителей мо¬
жет изменить интенсивность импульсов,
действующих в машинах). Но у машины
существуют отношения между различными
физическими процессами, а не между фи¬
зическими и физиологическими процессами.
Кибернетики часто безоговорочно отождест¬
вляют корковые клетки с теми или иными
реле, приводимыми в движение различны¬
ми импульсами, но, как указал И. П. Пав¬
лов, «предел работоспособности корко¬
вых клеток не есть постоянная величина,
но изменяющаяся как остро, так и хрони¬
чески: при истощении, при гипнотизации,
при заболевании и старости предел этот
понижается все более и более...» (Полное
собрание трудов, т. III, стр. 464). Интен¬
сивность физиологических процессов корко¬
вой клетки или целой группы клеток зави¬
сит от совокупной деятельности полуша¬
рии головного мозга, обусловленной сово¬
купностью внешних условий, действующих
в течение известного периода времени.
Благодаря этому отношение интенсивностей
зависит от общего состояния коры, которая
может быть в состоянии бодрствования, сна
или в гипнотическом состоянии (фаза
уравнения слабых и сильных стимулов,
парадоксальная и ультрапарадоксальная
фаза). В машине мы не встречаем такого
рода фаз, выражающих цикл биологических
процессов. Машина не бодрствует и не
спит, она может работать непрерывно, не
ошибаясь, не утомляясь. В этом состоит
преимущество машины перед человеческим
мозгом, но и ее слабость.
В машинах могут существовать различ¬
ные аппараты, превращающие одну форму
физической энергии в другую (фотоэлект¬
рический глаз, например, может превра¬
щать световую энергию — электромагнит¬
ные волны — в другие формы энергии,
передающиеся далее путем различных про¬
водников). Животные и человек имеют ряд
приспособлений для превращения различ¬
ных форм энергии: кожу для механической
и тепловой энергии, глаз для электромаг¬
нитных волн, ухо для колебаний воздуха
и т. д. Но эти периферические аппараты
превращают различные формы физической
или химической энергии в нервные
процессы, передающиеся коре головно¬
го мозга. Каждый изолированный элемент
той или иной физической энергии (напри¬
мер, известная длина электромагнитной
волны) действует на определенный эле¬
мент рецепторного периферического аппа¬
рата и через соответствующий проводник
на ту или иную специальную корковую
клетку. Бесконечное количество явлений
окружающего мира обусловливает при по¬
мощи аппарата коры головного мозга об¬
разование условных положительных или
отрицательных рефлексов, определяющих
поведение животных и человека. Таким об¬
разом, кора головного мозга представляется
нам, как огромная мозаика, как обширная
сигнализационная доска, которая в отли¬
чие от машины не может быть сведена к
простому сцеплению реле и проводников,
играющих раз навсегда установленную
роль. В машине различные реле действуют
по принципу «да или нет»; они либо поз¬
воляют импульсу пройти, либо останавли¬
вают его, и это явление отождествляется
кибернетиками с законом «все или ничего»
нервного волокна. Но в деятельности орга¬
низма не существует ни изолированных
нервных волокон, ни изолированных ней¬
ронов, ни изолированных корковых цен¬
тров. Деятельность каждого коркового
центра включена в совокупную деятель¬
ность полушарий головного мозга: «Если,
с одной точки зрения, кору больших полу¬
шарий можно рассматривать как мозаику,
состоящую из бесчисленной массы отдель¬
ных пунктов с определенной физиологиче¬
ской ролыо в данный момент, то с дру¬
гой — мы имеем в ней сложнейшую дина¬
мическую систему, постоянно стремящуюся
к объединению (интеграции) и к стерео¬
типности объединенной деятельности. Вся¬
кое новое местное воздействие на эту си¬
стему дает себя знать более или менее во
всей системе» (И. П. Павлов. Полное
собрание трудов, т. IV, стр. 195).
То, что каждая корковая клетка подчи¬
нена совокупной деятельности головного
мозга, подтверждается и случаями функ¬
ционального разрушения тех или иных
корковых центров. Опытные исследования
показали, что возможно вызвать заболева¬
ния того или иного коркового центра, на¬
пример, путем очень сильного возбуждения

166
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
или путем острого столкновения возбужде¬
ния и торможения, в то время как осталь¬
ные центры остаются вполне нормальными.
Функциональное разрушение того или ино¬
го коркового центра вообще не отражает¬
ся на совокупной деятельности головного
мозга и не влечет за собой изменений
в поведении животных. У машины же
выход из строя хотя бы одного элемента
или расстройство одного лишь контак¬
та из существующих сотен тысяч кон¬
тактов может вывести из строя всю си¬
стему.
Совокупная высшая нервная деятель¬
ность животного или человека имеет массу
типологических и индивидуальных разли¬
чий. Что касается машин, то здесь не мо¬
жет быть и речи об индивидуальных раз¬
личиях. Машина может быть самооргани-
зована, но она не может перейти от одного
типа самоорганизации к другому, от одной
логической схемы, согласно которой она
была построена, к другой.
Деятельность машины, как бы совершен¬
на она ни была, не является и никогда не
сможет стать творческой деятельностью.
В той мере, в какой машина может решать
известные математические, логические за¬
дачи, она может облегчить умственный
труд человека, избавить его от необходи¬
мости решать эти задачи, может помочь
ему в его творческой деятельности, но не
может заменить ее.
# Ф Ф
Таким образом, между деятельностью го¬
ловного мозга и деятельностью электронной
машины существуют качественные разли¬
чия и в то же время ряд общих свойств.
Последние сводятся, в сущности, к тому,
что касается механизма их деятель¬
ности. Некоторые механизмы деятельности
нервной системы и головного мозга могут
быть до некоторой степени воспроизведены
автоматическими машинами, математиче¬
скими машинами и т. д.1. Следовательно,
содержание процессов головного мозга и
процессов машины различно по своей при¬
роде, но их формы, механизмы могут быть
в известной степени аналогизированы.
Ион Н, БЭЛЭНЕСКУ (Румыния)
1 В другой нашей работе (см. «Revista
de psihologie», год II, № 3, 1956, изд. АН
РНР) мы пытаемся выяснить, каким обра¬
зом некоторые механизмы мозга, челове¬
ческого мышления, могут быть воспроиз¬
ведены электронными машинами. Наш ана¬
лиз основывается на идее, что эта возмож¬
ность вытекает из самой природы человече¬
ского мышления, человеческого мозга.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Положительный опыт освещения философских
проблем в курсе теоретической физики
А. Г. САМОЙЛОВИЧ. Термодинамика и статистическая физика. Изд. 2-е, 1955,
368 стр.
Глубокое изучение курса теоретической
физики предполагает не только усвоение
строгой математической формулировки
основных принципов этой науки и методов
решения конкретных физических задач, но
и раскрытие теоретико-познавательной сущ¬
ности понятий и законов физики, их отно¬
шения к объективной реальности, специ¬
фики тех форм движения, которые изучают¬
ся различными разделами этой науки. Все
это требует широкого философского подхо¬
да к анализу важнейших вопросов курса
теоретической физики, тесной связи его с
идеями диалектического материализма.
Каждому автору, стремящемуся именно так
подойти к изложению курса теоретической
физики, приходится преодолевать большие
трудности, самому искать решения ряда
серьезных философских проблем. При этом,
конечно, возможны отдельные промахи.
Но читатель не может не почувствовать
удовлетворения, знакомясь с каждой дей¬
ствительно творческой попыткой осветить
узловые проблемы курса теоретической
физики с точки зрения марксистско-ленин¬
ской философии. Одну из таких попыток
мы видим в книге проф. А. Г. Самойловича
«Термодинамика и статистическая физика»,
вышедшей в течение короткого времени дву¬
мя изданиями.
Термодинамика и статистическая физика
являются частью курса теоретической фи¬
зики, читаемого во многих высших учебных
заведениях нашей страны. Их предмет —
тепловая форма движения с ее своеобраз¬
ными закономерностями. Приступая к изло¬
жению термодинамики и статистической
физики, мы встречаемся с рядом таких фи¬
зических понятий, как понятия термодина¬
мического равновесия, количества тепла,
температуры и т. п. Чем вызвано их воз¬
никновение? Не обусловлено ли оно каки¬
ми-то случайными обстоятельствами исто¬
рического развития этого раздела теорети¬
ческой физики, каким-то субъективным
произволом физиков, занимавшихся про¬
блемами термодинамики? Нет. Дело заклю¬
чается в том, что, исследуя тепловые про¬
цессы, физическая наука встретилась с
качественно своеобразным кругом явлений,
гпецифическне особенности которых сдела¬
ли необходимым появление новых научных
понятий. Автор с самого же начала под¬
черкивает объективный характер научных
понятий, указывая, что все вообще физиче¬
ские понятия в абстрактной форме отража¬
ют определенные объективные свойства
движущейся материи. При этом, соответ¬
ственно тому, что каждое явление обладает
как качественной, так и количественной
определенностью, в физических понятиях
есть как качественная, так и количествен¬
ная сторола. А. Г. Самойлозич справедливо
возражает против игнорирования каче¬
ственного содержания физических поня¬
тий, против сведения их существа к чисто
количественной стороне. В этой связи он
дает краткую, но выразительную критику
операциопалистического подхода к опреде¬
лению сущности понятий физики. Он пи¬
шет: «Без учета качественного содержания
физических понятий невозможно с по¬
мощью этих понятий раскрыть сущность
физических явлений. Поэтому принципиаль¬
но невозможно дать исчерпывающие опре¬
деления физических понятий только посред¬
ством описания соответствующих измери¬
тельных операций, хотя указание способа
измерения физических величин должно
быть одним из моментов их определения»
(стр. 22).
Особенно важную роль в термодинамике
играют понятия энергии и работы. Есте¬
ственно, что автор уделяет им значитель¬
ное внимание. В основу своего изложения
он кладет тот анализ понятий энергии и
работы, который дал Ф. Энгельс в «Диалек¬
тике природы». Соответственно этому
А. Г. Самойлович определяет энергию как
общую меру различных форм движения, а
работу — как количественную характери¬
стику качественного изменения формы дви¬
жения (см. стр. 22—23); работа совершает¬
ся только тогда, когда какая-либо одна
форма движения превращается в другую.
Такой подход к понятиям энергии и работы
позволяет раскрыть существующую между
ними глубокую внутреннюю связь.
Фундаментом термодинамики, как и все¬
го естествознания вообще, является закон
сохранения и превращения энергии. Впер¬
вые диалектико-материалистическую трак¬
товку этого закона дал Ф. Энгельс, назвав¬
ший его великим, основным законом дви¬
жения материи. Заслугой Энгельса было
доказательство того, что закон сохранения
и превращения энергии имеет не только ко¬
личественную, но и качественную сторону.

168
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Количественная сторона этого закона за¬
ключается в том, что между различными
видами энергии существуют отношения стро¬
гой эквивалентности: определенному коли¬
честву энергии одного вида соответствует
точно определенное количество энергии
другого вида. Качественная сторона закона
заключается в том, что движениё материи
никогда не утрачивает способности ко все
новым и новым превращениям из одной
формы в другую. Закон сохранения и пре¬
вращения энергии выражает количествен¬
ную и качественную неуничтожимость ма¬
териального движения. Энгельс показал,
что забвение качественной стороны закона
сохранения и превращения энергии неиз¬
бежно ведет к непримиримому противоре¬
чию с существом этого закона, к прямому
отрицанию даже его чисто количественной
стороны.
В рецензируемой книге сказано все основ¬
ное о взглядах Ф. Энгельса на закон со¬
хранения и превращения энергии, но ска¬
зано слишком лаконично. Следовало бы
более подробно раскрыть сущность каче¬
ственной неуничтожимости материаль¬
ного движения, неразрывную связь количе¬
ственной и качественной сторон этого за¬
кона, благодаря чему они не существуют
друг без друга. Необходимо уточнить ха¬
рактеристику обеих сторон закона, данную
автором: «Количественная сторона закона
выражает неуничтожаемость движения ма¬
терии, качественная — возможность превра¬
щения различных форм движения друг в
друга, их взаимную связь» (стр. 22). Со¬
гласно этой формулировке, получается, что
неуничтожимость движения выражается
только количественной стороной закона со¬
хранения и превращения энергии. Но дело
обстоит не так. Неуничтожимость движения
выражается и в другой, качественной, сто¬
роне закона. Как подчеркивал Ф. Энгельс,
саму неуничтожимость движения надо по¬
нимать не только в количественном, но и в
качественном смысле (см. Ф. Энгельс
«Диалектика природы». 1950, стр. 16—17).
Поэтому неуничтожимость движения мате¬
рии нельзя противопоставлять безграничной
способности движения ко все новым и но¬
вым превращениям, как нечто совершенно
отличное от нее. Неуничтожимость движе¬
ния материи выражается как в наличии
постоянных количественных отношений
эквивалентности между различными видами
энергии, так и в неисчерпаемой возможно¬
сти все новых качественных превращений
движения. К сожалению, подобное противо¬
поставление имеет место не только в вы¬
шеприведенном высказывании, но и на
стр. 134, где опять.-таки неуничтожимость
движения отрывается от качественной сто¬
роны закона.
Чрезвычайно важным для термодинами¬
ки и статистической физики является во¬
прос о природе, о сущности теплоты. Мож¬
но ли считать, что теплота есть некое ка¬
чественно своеобразное физическое явление,
подчиняющееся особым законам, или же
она может быть сведена к другим физиче¬
ским процессам, в частности, к механиче¬
ским движениям? Иными словами: имеют
ли термодинамика и статистическая физика
свой собственный, особый предмет исследо¬
вания, объективно отличающийся от тех
предметов исследования, которыми занима¬
ются другие разделы физической науки?
Давно уже в истории физики была обна¬
ружена теснейшая связь между молекуляр¬
ным движением и теплотой. Это дало повод
многим, и в том числе очень крупным,
ученым рассматривать теплоту как один из
частных видов механического движения, то
есть пытаться свести теплоту к механике.
Опережая на десятилетия вперед развитие
современной ему науки, Ф. Энгельс давно
уже развил ту замечательную мысль, что
теплота — особая форма движения
материи, не сводимая к другим формам дви¬
жения. Последующее развитие науки пол¬
ностью подтвердило это положение диалек¬
тического материализма, шаг за шагом ведя
естествоиспытателей к отказу от всех по¬
пыток сведения теплоты к механике, при¬
нося все новые и новые свидетельства прин¬
ципиальной невозможности такого сведе¬
ния.
А. Г. Самойлович обстоятельно раскры¬
вает смысл диалектико-материалистического
представления о теплоте как особой форме
движения материи, тщательно доказывает
несводимость теплоты к механическому дви¬
жению, используя для этого многие физи¬
ческие факты. При этом он подчеркивает,
что закономерности тепловых процессов
не сводятся не только к закономерностям
классической механики, но и к закономер¬
ностям квантовой механики. Одну из по¬
пыток сведения термодинамики к механике
в свое время предпринял еще Гельмгольц,
применяя механические уравнения Лагран¬
жа к так называемым моноциклическим си¬
стемам (в которых совершаются очень бы¬
стрые внутренние движения). Автор пока¬
зывает, что, хотя Гельмгольц и получил
для этих систем на основе уравнений ме¬
ханики ряд соотношений, по внешней фор¬
ме похожих на соотношения термодинами¬
ки, он не мог получить закономерности, вы¬
ражающие главную сущность термодинами¬
ческих процессов. Решающим обстоятель¬
ством здесь было то, что сами по себе
законы механики не приводили к той необ¬
ратимости, которая характерна для тепло¬
вых явлений. Когда JI. Больцман выдвинул
идею о том, что термодинамическая необра¬
тимость не является абсолютной, а пред¬
ставляет собой только статистический ре¬
зультат огромного множества микропроцес¬
сов, каждый из которых обратим, вновь
возникли попытки свести термодинамику к
механике. Но и эти попытки, как показы¬
вает А. Г. Самойлович, оказались несостоя¬
тельными. Хотя теплота и тесно связана с
механическим движением микрообъектов,
существенные свойства термодинамических
процессов связаны не со свойствами меха¬
нического движения, не с механической
природой материальных объектов, а с осо¬
быми свойствами материальных систем, в
которых могут происходить тепловые яв¬
ления.
В своей книге автор последовательно про¬
водит мысль, что «те новые качества мате¬
риальных систем, с которыми связаны теп¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
169
ловые явления, определяются главным об¬
разом дискретной (атомистической) струк¬
турой материи и наличием в них огромного
числа этих дискретных элементов (атомов,
фотонов, фононов и т. д.)» (стр. 153). Си¬
стематическое развитие и обоснование этого
чрезвычайно важного положения является
заслугой А. Г. Самойловича, который дает
тем самым один из серьезнейших аргумен¬
тов против всяких попыток сведения тер¬
модинамики к механике.
Доказывая справедливость того, что су¬
ществование специфических термодинами¬
ческих закономерностей обусловлено не ме¬
ханической природой материальных систем,
а самим фактом атомистической структуры
материи, автор обоснованно ссылается на
то решающее обстоятельство, что законы
термодинамики действуют во всей своей
силе и общности в области электромагнит¬
ного излучения, хотя излучение отнюдь не
является механической системой и в нем
господствуют немеханические закономерно¬
сти. Первые применения статистических за¬
конов к излучению с целью раскрытия сущ¬
ности его термодинамических свойств не
были успешными именно потому, что они
не выражали атомизма излучения. Термо¬
динамические свойства излучения были глу¬
боко поняты только тогда, когда М. Планк
впервые в истории науки указал на атоми¬
стический характер излучения. Связь тер¬
модинамических свойств объектов с ато¬
мизмом превосходно иллюстрируется так¬
же тем обстоятельством, подчеркиваемым
А. Г. Самойловичем, что, например, в при¬
менении к электростатическому полю, ко¬
торое не квантуется, то есть не обладает
атомистической структурой, «представления
о тепловом движении лишены всякого
смысла и, скажем, понятие температуры не
характеризует никаких реальных свойств
статических полей» (стр. 166).
В тесной связи с вопросом о соотношении
механики и термодинамики стоит вопрос о
соотношении динамической и статистиче¬
ской закономерностей. По существу, это
другая сторона той же проблемы. В книге
А. Г. Самойловича рассмотрению этого
вопроса уделяется значительное внимание.
Это обстоятельство также выгодно отли¬
чает данную книгу от многих других ра¬
бот на аналогичную тему, в которых
сущность динамической и статистической
закономерностей почти совсем не анализи¬
руется с философской стороны. К харак¬
теристике динамической и статистической
закономерностей автор подходит с пози¬
ций общего учения диалектического мате-
риализма о законе, о причинной взаимо¬
связи явлений. Указывая, что законы науки
отражают объективную необходимую связь
явлений, А. Г. Самойлович вместе с тем
подчеркивает, что наши представления,
выражающие эти законы, всегда дают эту
связь несколько упрощенно, схематично.
Неверно было бы думать (хотя такой
взгляд еще часто встречается), что дина¬
мическая закономерность тождественна ме¬
ханической закономерности, механической
причинности. В механической закономерно¬
сти есть черты, которые роднят ее с дру¬
гими формами причинности, господствую¬
щими в явлениях немеханического харак¬
тера, в частности в электромагнитных
процессах. Из. обобщения этих сходных
черт и возникает понятие динамической
закономерности, динамической формы про¬
явления причинности. Динамическая зако¬
номерность выражается в том, что при за¬
данных внешних воздействиях начальное
состояние системы однозначно определяет
или предопределяет все дальнейшее ее дви¬
жение. Как справедливо пишет автор, по¬
нятие динамической закономерности «от¬
ражает в абстрактной форме те случаи
связи, когда начальное состояние в су¬
щественном определяет дальнейшую
эволюцию системы, но только в су¬
щественном, когда не принимается во
внимание ряд второстепенных моментов,
которые, однако, являются второстепенны¬
ми лишь в данных условиях, в то время
как в других условиях могут приобретать
кардинальное значение. Именно этот мо¬
мент абстрагирования от несущественного
в данных условиях, неизбежный при обра¬
зовании научных понятий, не лишая эти
понятия их объективного содержания, вме¬
сте с тем лишает нас права возводить их в
абсолют» (стр. 155).
Уяснив то обстоятельство, что понятие
динамической закономерности определен¬
ным образом упрощает реальную связь
явлений, мы действительно приходим к вы¬
воду, сформулированному автором, что ди¬
намическая закономерность не может ис¬
черпывать всех видов причинной связи
явлений. Другим видом такой связи явля¬
ются статистические закономерности. Автор
доказывает, что статистические закономер¬
ности так же объективны, как и закономер¬
ности динамические. Он критикует тот не¬
правильный взгляд, разделяемый еще мно¬
гими учеными, будто статистические зако¬
номерности — лишь вспомогательный прием,
применяемый нами в силу грубости на¬
ших восприятий или недостаточной чув¬
ствительности измерительной аппаратуры, в
силу недостаточности наших знаний о дви¬
жении отдельных частиц, составляющих
макроскопическую систему. Подобный
взгляд на статистическую закономерность
А. Г. Самойлович справедливо квалифици¬
рует как субъективистский. Он подчерки¬
вает, что точное знание механического
движения каждой отдельной частицы ни¬
чего бы не изменило. Дело заключается в
том, что наличие очень большого
числа частиц, каждая из которых хотя и
движется по законам механики, приводит
к появлению качественно нового вида дви¬
жения с его особыми закономерностями.
Здесь имеет место переход количественных
изменений в качественные. «Термодинами¬
ческие понятия и законы отражают харак¬
терные черты этого нового вида движения»
(стр. 156). Они относятся не столько к от¬
дельной частице, составляющей систему,
сколько ко всей системе, образованной из
очень многих частиц.
А. Г. Самойлович напоминает читателю
то положение диалектического материализ¬
ма, что каждый закон природы имеет свою

170
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
сферу действия, зависящую от материаль¬
ных условий. С изменением условий одни
закономерности могут отойти на задний
план, в то время как другие закономер¬
ности могут приобрести решающее значе¬
ние. Новые условия в тепловых процессах
заключаются в том, что здесь определяю¬
щим фактором становится наличие огром¬
ного числа дискретных материальных объ¬
ектов; «массовый характер явлений яв¬
ляется основным необходимым условием
проявления статистической закономерно¬
сти» (стр. 157).
Существеннейшей особенностью стати¬
стической закономерности является нали¬
чие определенной связи между комплексом
условий, необходимых вообще для появ¬
ления того или иного события, и наличием
устойчивой частоты появления этого собы¬
тия. Случайным является такое событие,
которое при данных условиях S может
быть, а может и не быть. Если из N слу¬
чаев реализации этих условий в М числе
случаев некоторое событие имеет место,
то частотой этого события называется от-
м
ношение — При изменении чисел N
N
и М их отношение может более или менее
сильно изменяться. Если оно колеблется
около некоторого определенного значения,
не очень сильно от него отличаясь, то ча¬
стота является устойчивой и величина
(число), около которой колеблется часто¬
та, называется вероятностью. Ста¬
тистические закономерности и выражают
необходимые объективные связи между ве¬
роятностями различных событий.
Из этого видно, что понятие статистиче¬
ской закономерности, как и понятие дина¬
мической закономерности, есть результат
сложной абстракции. Вырабатывая поня¬
тие статистической закономерности, мы от¬
влекаемся от факта существования коле¬
баний частоты событий вокруг некоторого
определенного числа, обусловленных инди¬
видуальными деталями протекания явле¬
ний. «Следует подчеркнуть,— отмечает ав¬
тор,— что постулирование существования
такого числа и есть тот момент абстракции,
благодаря которому на первый план вы¬
двигается самая существенная черта рас¬
сматриваемого типа связи—устойчивость
частоты, тогда как второстепенные момен¬
ты (детальный ход колебаний частоты)1
остаются в тени. Следовательно, понятие
статистической закономерности является
обобщением такого типа связи, когда дан¬
ный комплекс условий 5 определяет (для
данного момента времени) вероятности со¬
бытий, которые могут как произойти, так
и не произойти» (стр. 158).
Удачный анализ сущности динамической
и статистической закономерностей и усло¬
вий, при которых справедливы понятия,
отражающие их, в книге А. Г. Самойловича
дополняется подробным рассмотрением той
роли, которую играет в образовании ста¬
тистической закономерности так называе¬
мое «перемешивание» — беспорядочный,
хаотический обмен движением между ди¬
скретными материальными элементами, со¬
вокупность которых составляет термодина¬
мическую систему (см. стр. 158—161,
166—167). Без этого перемешивания ста¬
тистические закономерности не могут всту¬
пить в действие. Перемешивание даже там,
где каждый из отдельных элементов тер¬
модинамической системы движется по зако¬
нам механики, ведет к тому, что при на¬
личии очень большого числа таких эле¬
ментов механическая природа самого пе¬
ремешивания становится совершенно
несущественной. Действительно, статисти¬
ческие закономерности в совокупности ме¬
ханических частиц и электромагнитном из¬
лучении по общему своему характеру оди¬
наковы, хотя природа, внутренний меха¬
низм перемешивания в обоих случаях со¬
вершенно различны.
В этом обстоятельстве также проявляет¬
ся невозможность сведения термодинами¬
ки к механике и вообще статистической за¬
кономерности к динамической, хотя такие
попытки иногда еще имеют место. Автор,
таким образом, с полным основанием за¬
являет: «Признание динамической законо¬
мерности первичной формой закономерно¬
стей всех физических явлений, к которой
якобы сводятся или должны сводиться все
другие виды закономерностей, несостоя¬
тельно и порочно. При таком подходе воз¬
водятся в абсолют частные формы зако¬
номерностей» (стр. 155). Этот вывод об¬
основан как с физической, так и с фило¬
софской точки зрения.
Но дело не ограничивается тем, что ста¬
тистические закономерности не сводятся к
динамическим. Нельзя считать «основной»
или «первичной» и статистическую законо¬
мерность. Статистическая закономерность
имеет свою особую область действия, от¬
личную от области действия динамической
закономерности; условия их реализации
различны. Поэтому, как подчеркивалось
выше, и понятия о динамической и стати¬
стической закономерностях создаются по¬
средством совершенно различных абстрак¬
ций. «Таким образом, — резюмирует
А. Г. Самойлович,— можно утверждать,
что, с одной стороны, понятия динамиче¬
ской и статистической закономерностей,
отражая реальные связи между реальными
явлениями, построены на существенно раз¬
личных абстракциях и потому не сводимы
одна к другой, т. е. ни одну из них нельзя
считать первичной, абсолютной, а дру¬
гую— вторичной, производной» (стр. 160).
Указывая на специфический характер
как динамической, так и статистической
закономерностей, на их несводимость друг
к другу, на невозможность считать какую-
либо одну из них за абсолютную и пер¬
вичную, автор, с другой стороны, пра¬
вильно подчеркивает, что между обоими
видами закономерностей, как и между са¬
мими явлениями, в которых они действуют,
нет непереходимых граней. В качестве при¬
меров, подтверждающих эту мысль, он
ссылается на следующие два факта: 1) ме¬
ханическое перемешивание билетов в ти¬
раже какой-либо лотереи приводит к по¬
явлению статистических закономерностей;
2)	с другой стороны, в явлении диффузии,
в котором, хотя каждая из диффундирую¬
щих частиц и подчиняется вероятностным

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
законам, изменение средней плотности
диффундирующих частиц в пространстве
и премени описывается известным «диф¬
ференциальным уравнением диффузии,
выражающим типичную динамическую за¬
кономерность» (стр. 160). Однако в связи
со ьторым из этих примеров возникает
следующий вопрос: действительно ли ука¬
занное дифференциальное уравнение диф¬
фузии является выражением «типичной ди¬
намической закономерности»? В типич¬
ной динамической закономерности дает¬
ся связь не между вероятностями
каких-либо величин, а между самими
этими величинами. Уравнение же диффу¬
зии относится к среднему значению
плотности частиц, существенно связанному
с вероятностью. Таким образом, утвержде¬
ние о том, что дифференциальное уравне¬
ние диффузии является «типичным» при¬
мером динамической закономерности,
нельзя считать достаточно ясным и обосно-
ранным. Во всяком случае, автору следова¬
ло бы глубже и полнее рассмотреть этот
вопрос.
Как нам кажется, требуют уточнения и
некоторые другие утверждения автора, свя¬
занные с проблемой соотношения динами¬
ческой и статистической закономерностей.
Вряд ли можно считать убедительным сле¬
дующее соображение, приводимое им в ка¬
честве одного из обоснований правильной
мысли о том. что динамические законо¬
мерности не исчерпывают всех видов за¬
кономерностей, причинных связей в физи¬
ке: это-де «явствует уже из того, что для
теоретического истолкования многих фи¬
зических явлений потребовалось развитие
представления о статистической закономер¬
ности» (стр. 155). К веским теоретическим
аргументам, вытекающим из самого суще¬
ства дела и приведенным автором, это
соображение ничего не может прибавить.
Ссылка на него может только возбудить
у читателя сомнение: не является ли вве¬
дение представления о статистической за¬
кономерности исторически-преходящим, вре¬
менным делом? Ведь в свое время, когда
еще не знали связи света с электромаг¬
нитными явлениями, «потребовалось» вве¬
сти представление об особом «световом
веществе». Но где оно теперь?! И сколько
еще было таких исчезнувших из науки
представлений, введение которых когда-то
«потребовалось» для объяснения физиче¬
ских явлений!
Желая подчеркнуть важность понятия о
статистической закономерности, автор пи¬
шет: «Этот тип закономерностей охваты¬
вает гораздо более широкий
круг явлений, чем закономерности
динамические» (стр. 158. Разрядка
моя. — И. К.). В подтверждение приво¬
дится только то, что статистические за¬
кономерности проявляются, например, в
метеорологии, а также других явлениях.
Но для обоснования этого весьма суще¬
ственного положения сказанного совершен¬
но недостаточно. Круг явлений, в которых
действуют закономерности динамические,
чрезвычайно широк. Хорошо известно, что
во всяком физическом явлении есть тот
или иной вид механического движения, для
которого как раз и характерна динамиче¬
ская закономерность. Таким образом, дело
вовсе не представляется таким простым,
как это могло бы показаться.
Чтобы более глубоко обосновать фунда¬
ментальное положение об объективном ха¬
рактере статистической закономерности, на
котором строится все содержание рецен¬
зируемой книги, следовало бы, на наш
взгляд, обстоятельнее, чем это сделано
в книге, проанализировать понятие вероят¬
ности. Корни субъективистской трактовки
статистической закономерности находятся
в неправильном понимании самой вероятно¬
сти. Связи последней с частотой событий
в общем не отрицают и идеалисты, только
эту связь они трактуют на свой лад. При
этом у них получается так, что будто бы
вероятность явлений не есть определенное
свойство, внутренне присущее самим яв¬
лениям, а порождается экспериментом,
производимым наблюдателем, и не суще¬
ствует, если соответствующий эксперимент
не произведен. Критику такого рода пред¬
ставлений о вероятности дал ряд совет¬
ских ученых. В частности, она содержится
в работе А. Я. Хинчина «Метод произволь¬
ных функций и борьба против идеализма
в теории вероятностей» (см. сборник «Фи¬
лософские вопросы современной физики».
М. 1952, стр. 522).
Заслуживают серьезного внимания раз¬
виваемые А. Г. Самойловичем соображе¬
ния относительно термодинамического рав¬
новесия. Определив физические особенно¬
сти термодинамического равновесия, он
анализирует его сущность также и с фило¬
софской точки зрения. Характерные фи¬
зические признаки термодинамического
равновесия таковы:	1)	в это состояние
системы переходят сами собой, без внеш¬
них воздействий; 2) в состоянии тер¬
модинамического равновесия прекращают¬
ся всякие макроскопические изменения в
системе; каждый параметр, характеризую¬
щий макроскопическое свойство системы,
имеет постоянное во времени значение;
3)	система, перешедшая в состояние тер¬
модинамического равновесия, сколь угодно
долго остается в этом состоянии (стр. 10).
Но переход к состоянию термодинамиче¬
ского равновесия не есть переход к абсо¬
лютному покою. Само термодинамическое
равновесие, указывает А. Г. Самойлович,
есть не что иное, как особая форма дви¬
жения материи, точнее говоря, особый вид
теплового движения. В неравновесных
системах, конечно, также имеется тепло¬
вое движение, но закономерности послед¬
него существенно отличаются от законо¬
мерностей теплового движения систем, на¬
ходящихся в состоянии термодинамического
равновесия. Поэтому, на наш взгляд,
вполне оправдано выделение термодина¬
мического равновесия в качестве особо-
г о вида движения. Конечно, этот вид дви¬
жения охватывается более общим поня¬
тием «теплоты» или «тепловой формы дви¬
жения».
Введя понятие термодинамического рав¬
новесия, автор сразу же подчеркивает его

172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ограниченный, не абсолютный характер.
Это понятие относится только: 1) к макро¬
скопическим системам; 2) к системам, име¬
ющим конечный объем; 3) к промежуткам
времени, которые очень велики только с
точки зрения наших обычных земных мас¬
штабов, но не являются бесконечными.
Все эти ограничивающие условия оказы¬
ваются принципиально важными при рас¬
смотрении космологических проблем.
Выделение из общего круга явлений,
охватываемых понятием «тепловая форма
движения», частного вида движения, назы¬
ваемого «термодинамическим равновесием»,
правильно и плодотворно не только в ме¬
тодическом, но и в научном отношении.
А. Г. Самойлович на протяжении многих
страниц своей книги рассматривает осо¬
бенности этого вида движения и таким
образом дает полную картину того, чем
это движение специфично. Однако, когда
он пытается сформулировать в кратком вы¬
воде его характерные черты, должной ясно¬
сти не получается. На стр. 167 мы читаем:
«Для этой формы движения характерно
то, что «механическая» природа этого дви¬
жения, вернее, природа процессов «пере¬
мешивания», приобретает второстепенное
значение, тогда как на первый план вы¬
ступают вероятностные закономерности
тепловых явлений, отражающие атомисти¬
ческое строение материи и массовый харак¬
тер элементарных процессов». Но, как нам
кажется, сказанное здесь по существу
не выражает главных отличительных черт
именно термодинамического равновесия.
Это же можно сказать и про неравновес¬
ные процессы и в значительной мере отне¬
сти, например, к законам, изучаемым кван¬
товой механикой, которые смешивать с за¬
конами	термодинамического	равновесия
нет оснований.
В книге А. Г. Самойловича обстоятельно
рассмотрен вопрос о так называемой «тео¬
рии тепловой смерти вселенной». Ему спе¬
циально посвящены §§ 35 и 59. Автор убе¬
дительно показывает полнейшую несостоя¬
тельность этой «теории». Прежде всего он,
опираясь на идеи Ф. Энгельса, указывает,
что «теория» тепловой смерти вселенной
противоречит правильно понимаемому за¬
кону сохранения и превращения энергии,
как закону количественной и качественной
неуничтожимое™ материального движения.
Порок этой «теории» состоит также в том,
что представление о термодинамическом
равновесии, справедливое для конечных
макроскопических систем и для к о н е ч-
н ы х, хотя и очень больших, промежутков
времени, незаконно переносится на всю
бесконечную в пространстве и времени все¬
ленную. В книге подчеркивается прогрес¬
сивное значение борьбы выдающегося ав¬
стрийского физика Людвига Больцмана
против «теории» тепловой смерти вселен¬
ной, но вместе с тем показывается и исто¬
рическая ограниченность выдвинутой
Л. Больцманом «флюктуационной гипо¬
тезы».
Большую роль в борьбе с «теорией» теп¬
ловой смерти вселенной сыграли работы
советских ученых. В рецензируемой книге
мы находим ссылки на исследования со¬
ветского астрофизика В. А. Амбарцумяна,
показывающие, что в нашей Галактике
имеются совсем недавно образовавшиеся
звездные системы и образование подобных
систем происходит в настоящее время. Та¬
ким образом, представление о том, что на¬
ша вселенная идет к тепловой смерти, про¬
тиворечит реальным фактам.
При критике «теории» тепловой смерти
вселенной А. Г. Самойлович использует
также оригинальные теоретические иссле¬
дования советского физика И. Р. Плотки-
на, рассмотревшего смысл этой «теории»,
исходя из анализа существа статистиче¬
ского толкования процессов необратимо¬
сти. При этом А. Г. Самойлович несколько
уточнил математическую сторону доказа¬
тельства И. Р. Плоткина. Это доказатель¬
ство особенно наглядно вскрывает логиче¬
скую несостоятельность «теории» тепловой
смерти вселенной. Главная идея рассуж¬
дений И. Р. Плоткина состоит в следую¬
щем. В обычной, ограниченной макроско¬
пической системе число составляющих ее
частиц хотя и очень велико, но конечно.
Такая система переходит в конце концов
к состоянию термодинамического равнове¬
сия потому, что число равновесных микро¬
состояний подавляюще велико в сравне¬
нии с числом неравновесных микросостоя¬
ний. Поэтому состояние термодинамиче¬
ского равновесия несравненно более ве¬
роятно, чем неравновесное состояние, ибо
оно реализуется неизмеримо большим чис¬
лом случаев распределения частиц по
координатам и скоростям. Совершенно
иным оказывается дело в случае беско¬
нечной вселенной. Здесь речь может
идти не о конечном числе слу¬
чаев распределения микрочастиц по коор¬
динатам и скоростям, а о бесконечном
множестве (в смысле математической
теории множеств). При этом расчет пока¬
зывает, что в таком случае множества и
равновесных и неравновесных микросо¬
стояний имеют мощность контину¬
ума. Здесь нет более вероятных и менее
вероятных микросостояний. В результате
лишается смысла само понятие термодина¬
мического равновесия. К таким выводам
мы приходим, даже рассматривая крайне
упрощенную картину вселенной, считая ее
состоящей из неизменных частиц. Бессмыс¬
ленность представления о термодинамиче¬
ском равновесии вселенной становится еще
более очевидной, если иметь в виду, что
сами микрочастицы не остаются неизмен¬
ными. «Вселенная,— пишет автор,— даже за
бесконечно большое время никогда не мо¬
жет исчерпать всех своих состояний, так
как скорости частиц конечны. Развитие все¬
ленной никогда не приводит к повторению
уже имевших место состояний» (стр. 214).
Указанные веские соображения, опровер¬
гающие «теорию» тепловой смерти вселен¬
ной, еще совсем не рассматривались в на¬
шей философской литературе. Мы думаем,
что они должны привлечь к себе внимание
широкого круга философов.
Применение термодинамики и статисти¬
ческой физики к электромагнитному излу-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
чбнию приводит к результатам, имеющим
большое философское значение. Мы хотим
здесь отметить только одно обстоятель¬
ство, связанное с исследованиями флюк¬
туации энергии в равновесном излучении,
изложенными в книге А. Г. Самойловича.
Говоря о величине флюктуации энергии
в равновесном излучении, А. Г. Самойло¬
вич подчеркивает, что уже из математиче¬
ского выражения для величины такой
флюктуации вытекает, что излучение о д-
новременно обладает и волновыми и
корпускулярными свойствами, что ни вол¬
новая, ни корпускулярная трактовка из¬
лучения, взятые оторванно друг от друга,
не могут привести к формуле Планка, от¬
крытие которой послужило началом новой
эпохи в развитии физики. «Таким обра¬
зом,— пишет автор,— в излучении прояв¬
ляется единство противоречивых свойств —
корпускулярных и волновых. Когда впер¬
вые этот факт был обнаружен, считали, что
один и тот же объект не может одно¬
временно обладать и волновыми и кор¬
пускулярными свойствами. Считали, что
первичной должна быть либо корпускуляр¬
ная, либо волновая природа света. Одна¬
ко такая точка зрения оказалась несостоя¬
тельной, и как раз принципиальное зна¬
чение полученного результата заключается
в том, что он указывает на то, что одному
и тому же объекту присущи одновременно
и волновые и корпускулярные свойства.
Противоречивость волновых и корпуску¬
лярных свойств имеет ту же природу, что
и противоречие между непрерывным и ди¬
скретным» (стр. 314).
То обстоятельство, что микрообъекты од¬
новременно обладают как корпускулярной,
так и волновой природой, отрицается так
называемой «концепцией дополнительно¬
сти», развиваемой некоторыми физиками
с целью опровержения материализма. Со¬
ветские ученые дали основательный кри¬
тический разбор этой концепции. Выводы,
делаемые А. Г. Самойловичем из теории
флюктуации энергии равновесного излу¬
чения, дают еще один убедительный аргу¬
мент против концепции дополнительности.
В книге А. Г. Самойловича рассмотрен
ряд других проблем, имеющих значитель¬
ный философский интерес. Можно в этой
связи отметить, например, его соображения,
касающиеся толкования: сущности совре¬
менного атомизма, связи атомизма с на¬
личием дискретных степеней возбуждения
движения соответствующих форм материи
(см. стр. 321—328); его соображения о так
называемой «неразличимости микрочастиц»
как их объективной особенности (см.
стр. 321). Автор прав, отвергая представле¬
ние о микрочастицах как о каких-то «ко¬
мочках» субстанции, лишенных внутрен¬
него движения и отделенных друг от дру¬
га пустым пространством. Он указывает,
что, исходя из такой точки зрения, очень
трудно понять природу таких фундамен¬
тальных явлений, как взаимное превраще¬
ние электронов и позитронов в фотоны и
обратно. Но, желая подчеркнуть неотрыв¬
ность материи от движения, автор допу¬
скает существенные неточности, говоря:
«Взаимные превращения элементарных ча¬
стиц с этой точки зрения имеют удиви¬
тельно ясный смысл: это суть взаимные
превращения различных форм движения
материи друг в друга» (стр. 323). В дей¬
ствительности подобные явления — это не
процессы превращения различных форм
движения, а процессы превращения
друг в друга различных форм материи,
так как и электроны, и позитроны, и фото¬
ны суть частицы материи, а не формы дви¬
жения. Несколько дальше автор употреб¬
ляет такую формулировку, которая может
дать повод думать, будто и электростати¬
ческое поле — тоже форма движения, а
не материи. Можно думать, что подобного
рода неточности и непоследовательности,
представляющие собой отход от основной
точки зрения самого же автора, будут им
устранены в следующем издании его книги.
Книга А. Г. Самойловича «Термодинами¬
ка и статистическая физика» радует стрем¬
лением автора взглянуть на вопросы, трак¬
туемые в ней, с широкой точки зрения, опи¬
рающейся на идеи марксистско-ленинской
философии. Она приносит большую пользу
не только тем, что сообщает читателю
определенный круг специальных знаний, но
и тем, что активно помогает формированию
у него диалектико-материалистического ми¬
ровоззрения.
И. В. КУЗНЕЦОВ
Естественные науки в жизни общества
X. М. ФАТАЛИЕВ. Естественные науки в жизни общества. Изд. Московского универ¬
ситета, 1956, 166 стр.
За последние годы проведен ряд иссле¬
дований, в которых делается попытка мар-
ксистск(?-ленинского освещения вопроса о
месте и роли естественных наук в жизни
общества. Однако сделано в этом направ¬
лении еще далеко не достаточно. Вот по¬
чему привлекает внимание выпуск в свет
книги X. М. Фаталиева «Естественные нау¬
ки в жизни общества», представляющей
собой несколько сокращенный и изменен¬
ный очерк лекций, прочитанных автором
для студентов философского факультета
МГУ. Книга состоит из четырех глав.
В первой, небольшой по объему главе
«Марксизм-ленинизм о месте естественных
наук в жизни общества» дается общая ха¬
рактеристика связи естественных наук с
другими общественными явлениями, с ма¬
териально-производственной деятельностью
людей, экономическими и обществеино-идео-

174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
логическими отношениями. В остальных
трех главах дано иллюстративное изложе¬
ние отдельных сторон этой связи.
Разумеется, можно спорить о достоин¬
ствах и недостатках такой схемы книги.
С одной стороны, она позволяет рассмот¬
реть проблему в целом, однако, с другой
стороны, такая схема неизбежно приводит
к повторениям, которых в книге имеется
немало. Так, например, общая характери¬
стика взаимосвязи естественных наук, ма¬
териально-производственной деятельности
людей, экономических . и идеологических
отношений, которая дается в главе I, так
или иначе повторяется в следующих раз¬
делах книги. Кроме того, в главе I автор
часто сбивается на абстрактное изложение
вопроса о месте естественных наук в жиз¬
ни общества, поскольку, согласно принятой
им схеме, почти весь фактический материал
перенесен в следующие разделы книги.
Наиболее удачно, с привлечением разно¬
образного и интересного фактического ма¬
териала, раскрыта в книге связь естествен¬
ных наук с материально-производственной
деятельностью людей и экономическим
строем общества (главы II и III). Автор
показывает, что с достижениями современ¬
ного естествознания связано развитие круп¬
ного производства, сельского хозяйства,
средств транспорта и связи, всех отраслей
промышленности.
Отмечая возросшую по сравнению с про¬
шлыми социальными эпохами роль есте¬
ственных наук в развитии производитель¬
ных сил, автор правильно выступает про¬
тив переоценки роли естествознания во
взаимоотношении его с материальным про¬
изводством, против представителей «атом¬
ной социологии», абсолютизирующих роль
естествознания и атомной техники, выра¬
стающей на основе достижений современ¬
ного естествознания. Проповедники «атом¬
ной социологии» неправильно считают есте¬
ственные науки и атомную технику только
продуктом мыслительной деятельности от¬
дельных гениальных ученых, которые дви¬
гают вперед науку и технику якобы неза¬
висимо от способа производства, мате¬
риальных и идеологических общественных
отношений. С их точки зрения, выходит,
что техника в век атомной энергии «при¬
обрела всемогущую силу, стоящую над об¬
ществом и определяющую его судьбу», что
наука и техника играют ведущую роль в
общественной жизни, действуют независимо
от экономики и политики, что люди стали
«беспомощным, пассивным стадом живот¬
ных» и находятся в полной зависимости от
могущества науки и техники. Автор свя¬
зывает воззрения представителей «атомной
социологии» с классовыми интересами им¬
периалистической буржуазии. Эти воззре¬
ния прямо и непосредственно ведут к бур¬
жуазному, идеалистическому пониманию
общественного развития, отрицающему ма¬
териальные источники происхождения и
развития научных идей, зависимость раз¬
вития науки и техники, их места и роли
от других общественных явлений, рассма¬
тривающему идейные мотивы исторической
деятельности выдающихся людей, совер¬
шенствование их разума и т. п. в каче¬
стве единственной определяющей причины
исторических событий. Эти воззрения ши¬
роко используются буржуазией. Мистифи¬
цируя могущество науки и техники, идео¬
логи буржуазии объясняют все бедствия,
обрушиваемые капиталистическим строем
на народные массы, как неизбежный ре¬
зультат развития науки и техники, вселяют
в народные массы чувство обреченности,
внушают им, что они бессильны влиять на
исторические события, и оправдывают при¬
менение достижений науки и техники для
разрушительных целей.
Только марксизм-ленинизм правильно и
до конца последовательно разрешает про¬
блему взаимосвязи естественных наук с
техникой, производительными силами, ма¬
териальным производством, рассматривая
их как различные общественные явления.
Естествознание относится к явлениям ду¬
ховной жизни общества, и его нельзя счи¬
тать первичным по отношению к материаль¬
ному производству, которое, в конечном
счете, определяет духовную жизнь обще¬
ства. Как показывает история, возникнове¬
ние и развитие естествознания было
обусловлено производством, определялось
потребностями материально-производствен¬
ной деятельности людей. Вопрос об источ¬
никах происхождения и развития естествен¬
ных наук автор книги правильно связывает
с основным вопросом философии — с во¬
просом об отношении сознания к материи,
духа — к природе, с проблемой возникнове¬
ния и развития сознания.
Вместе с тем нельзя не отметить, что в
книге слабо отмечена специфика естествен¬
ных наук. Недостаточно выясняется роль и
значение обратного воздействия естествен¬
ных наук на материально-производственную
деятельность, на развитие производитель¬
ных сил, экономического строя и идеологи¬
ческих отношений общества.
Возникнув и развиваясь в силу потреб¬
ностей общественного производства, на его
материальной основе, естественные науки
оказывают огромное влияние в первую оче¬
редь на прогресс производства. Развитие
современного крупного машинного произ¬
водства неразрывно связано с достижения¬
ми естественных наук. Они открывают для
общественного производства новые при¬
родные силы, которые включаются в про¬
изводство и становятся тем самым обще¬
ственными производительными силами.
Поэтому автор неправ, когда он природные
силы, открываемые естествознанием,
исключает из содержания процесса произ¬
водства, из производительных сил, сужая
тем самым понятие процесса производства.
Говоря о существующей четкой грани
между материальными производительными
силами и наукой, не следует, однако, пре¬
вращать эту грань в абсолют (см. стр. 51).
Наука и производство не только противо¬
стоят, но и взаимопроникают, взаимопере-
ходят, взаимопревращаются. Естественные
науки включаются в материально-производ¬
ственную деятельность как один из актив¬
ных ее элементов. Наоборот, материально¬
производственная деятельность входит не¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
175
обходимым элементом в процесс познания,
в науку. В процессе производства матери¬
альная и духовная^деятельность человека
выступает в неразрывном единстве.
Показывая связи естественных наук с
обеими сторонами общественного производ¬
ства (производительными силами и произ¬
водственными отношениями), автор пра¬
вильно отмечает, что эти связи не являют¬
ся однопорядковыми, и разбирает характер
связи естественных наук с каждой из двух
сторон способа производства. Такое рас¬
членение допустимо и облегчает анализ
специфики связей естественных наук с от¬
дельными сторонами производства. Вместе
с тем нельзя забывать, как это констати¬
рует и сам автор, что связи естественных
наук с различными сторонами производства
выступают в сложном переплетении. Но ав¬
тор не пошел, по существу, дальше этой
простой констатации и не дал более или
менее удовлетворительного освещения
сложного переплетения связей естествен¬
ных наук с различными сторонами произ¬
водства. Автор показывает, что каждая из
двух сторон производства имеет с есте¬
ственными науками определенные связи,
опосредованные через другую сторону, но
при этом не раскрывает, как переплетают¬
ся эти связи в процессе исторического раз¬
вития науки и производства.
Этот недостаток сказывается дальше, ко¬
гда 'автор переходит к анализу социальных
функций, выполняемых естественными нау¬
ками в производственном процессе. Надо
признать правильным положение, развивае¬
мое автором, что эти функции имеют две
стороны, выступающие в единстве. Различ¬
ные области материального производства,
как показал Маркс, выступают как созна¬
тельно планомерные, систематически рас¬
члененные (в зависимости от желательного
полезного эффекта) области применения
естествознания. Эту функцию, определяе¬
мую содержанием производственного про¬
цесса, выполняют естественные науки во
всех общественных формациях в эпоху
крупного машинного производства. Имеет¬
ся еще и другая сторона социальных функ¬
ций естественных наук, которая опреде¬
ляется экономической, общественной фор¬
мой производственного процесса, а именно
целью, которой подчинен непосредственно
процесс материального производства, и
средствами, которыми достигается эта
цель. Эти стороны социальных функций
подробно разбираются дальше во второй и
третьей главах книги. Но, к сожалению,
нельзя найти ни в первой, ни в последую¬
щих главах характеристики того, как эти
две стороны выступают в их внутреннем
единстве.
Несомненным достоинством книги являет¬
ся то, что автор решительно отошел от
схоластических споров о науке, имевших
место в печати после выхода в свет про¬
изведения И. В. Сталина «Марксизм и во¬
просы языкознания», в сторону конкретного
рассмотрения проблем естествознания. Он
справедливо выступает против надуманных
общих, стандартных схем, связывающих с
развитием материально-производственной
деятельности происхождение всех есте¬
ственных наук, без учета их специфики;
против схоластических концепций, вклю¬
чающих естествознание в надстройку над
экономическим базисом или исключающих
из нее. Анализ содержания и специфики
естественных наук, их связей с практикой
должен быть всесторонним. Между той или
иной научной теорией и материально-про¬
изводственной деятельностью, экономиче¬
скими и идеологическими общественными
отношениями бывают сложные, опосредо¬
ванные связи, требующие углубленного ана¬
лиза.
Развитие материально-производственной
деятельности так или иначе определяет
научную деятельность, выдвигает естествен¬
нонаучную проблематику, обусловливает ее
изменения. Оно позволяет создать прибо¬
ры и ставить эксперименты, исследующие
предметы и явления, непосредственно не¬
доступные нашим органам чувств, и дает
фактический материал, в результате анали¬
за и обобщения которого открываются за¬
кономерности развития природы, вырастают
естественнонаучные теории.
Историческую последовательность воз¬
никновения и развития естественных наук
нельзя, однако, механически выводить
только из закономерностей связи, суще¬
ствующей между различными ступенями
развития материально-производственной
деятельности и производительных сил. Хотя
в общем и целом материальные предпосыл¬
ки, необходимые для возникновения той
или иной естественной науки или раздела
ее, определяются уровнем развития матери¬
ально-производственной деятельности, уров¬
нем развития производительных сил и про¬
изводственных отношений, составляющих
единство, но это происходит не так прямо¬
линейно, как принято часто трактовать.
Для возникновения той или иной естествен¬
ной науки или раздела ее необходимы не
только материально-производственные пред¬
посылки, но и научно-теоретические источ¬
ники. Для объяснения исторической после¬
довательности возникновения и развития
естественных наук и их отдельных разде¬
лов важное значение имеет открытие вну¬
тренних связей естествознания, вытекающих
из особенностей человеческого познания.
Однако в рецензируемой книге почти
не рассматривается вопрос о внутренних
закономерностях развития науки. Более то¬
го, автор отмахивается от этой весьма
актуальной проблемы, заявляя, что разбор
внутренних закономерностей развития есте¬
ственных наук не входит в его задачу (см.
стр. 55). Между тем без анализа внутрен¬
них закономерностей развития естествен¬
ных наук в их сложном переплетении с
закономерностями процесса познания и с
производством едва ли можно до конца
решить поставленную автором задачу.
В этом, как нам кажется, один из главных
недостатков работы. Автору не удалось до¬
вести до конца и решение некоторых дру¬
гих важных вопросов.
Естественные науки в своем развитии
имеют относительную самостоятельность
по отношению к производству. Проявляет¬

176
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ся она, в частности, в том, что в своем
историческом развитии естествознание от¬
ражает изменения в уровне развития про¬
изводительных сил, не дожидаясь обяза¬
тельно соответствующего ч изменения
производственных отношений. Известно,
что в эпоху империализма производствен¬
ные отношения в странах капитала пришли
в конфликт с производительными силами,
которые, несмотря на сдерживающее влия¬
ние капиталистических производственных
отношений, продолжают развиваться, ока¬
зывая, в свою очередь, влияние на разви¬
тие естественных наук. В истории науки
известны также факты, когда естественно¬
научные теории претерпевали революцион¬
ную ломку, которой не предшествовала
замена старых производственных отноше¬
ний новыми. Развитие познания природы
не следует также слепо за каждым пово¬
ротом процесса производства, материаль-
но-производственной деятельности. В силу
специфических закономерностей внутрен¬
него развития естественных наук, их отно¬
сительной самостоятельности по отноше¬
нию к производству естествознание, с
одной стороны, опережает производство,
выдвигает проблемы, возвышающиеся над
уровнем и потребностями данной ступени
развития производства. Более того, теоре¬
тические обобщения данных материально¬
производственной деятельности и экспери¬
мента могут приводить к предсказаниям
новых открытий, далеко опережающих
уровень развития производства. С другой
стороны, в истории было немало случаев,
когда научно-теоретические обобщения
данных материально-производственной дея¬
тельности отставали от уровня и потреб¬
ностей производства, так как ученые при¬
держивались ложных представлений или
опирались на устаревшие методы исследо¬
вания. Автор видит эту особенность взаи¬
модействия науки и производства, но не
дает сколько-нибудь убедительного объяс¬
нения. Это и понятно. Осмыслить до конца
этот сложный процесс невозможно без ана¬
лиза закономерностей внутреннего разви¬
тия науки, чего автор избегает в своей
работе.
Особый интерес представляют рас¬
смотренные в книге вопросы: социальная
организация науки, характер развития
научной работы, социальные функции, вы¬
полняемые наукой в производственном про¬
цессе, и их зависимость от экономического
строя общества.
На большом фактическом материале ав¬
тор раскрыл связь социальной организации
науки при империализме, ее социальных
функций в эту эпоху, характера развития
научной работы с экономической сущ¬
ностью монополистического капитализма, с
законами развития капиталистического про¬
изводства. В эпоху империализма концен¬
трация производства и развитие монополий
неизбежно ведут к сосредоточению научно-
исследовательских учреждений в руках
кучки могущественных монополий.’По мере
развития капиталистического производства
прибыли монополий становятся все более
зависимыми от концентрации научных ис¬
следований и от того, в какой мере моно¬
полии осуществляют контроль за разви¬
тием науки, применением ее достижений,
подготовкой научных кадров. Это оказы¬
вает решающее влияние на социальную
организацию науки. Контроль над научно-
техническими достижениями служит серьез¬
ным оружием в конкурентной борьбе меж¬
ду монополией и независимыми предприя¬
тиями, между различными монополиями и
внутри монополии. В этих условиях научно-
исследовательская работа не может быть
организована по единому общественному
плану, исключается возможность взаимосо-
гласованной, планово-оргднизованной дея¬
тельности различных научных учреждений.
Воздействие экономических законов капи¬
тализма на характер развития научной ра¬
боты сказывается также в том, что научная
работа получает однобокое развитие, воз¬
никает тенденция к задержке ее развития.
Экономические условия капиталистического
производства придают естественным нау¬
кам социальное назначение, враждебное ин¬
тересам народа.
Автор показывает, что экономические
условия социалистического производства
определяют новую социальную организа¬
цию науки, придают ей новое социальное
назначение — ставят на службу народу,
исключают все рогатки, которые ставит ка¬
питализм на пути развития науки, делают
возможным и необходимым взаимосогласо¬
ванную, планово организованную работу
всей сети научных учреждений.
Этот раздел книги имеет, однако, ряд
существенных недостатков.
Строительство коммунизма в СССР и
образование мировой социалистической си¬
стемы является самым выдающимся собы¬
тием в истории человечества, наложившим
свой отпечаток на все стороны жизни об¬
щества. Оно вплотную затрагивает и та¬
кое общественное явление, как наука, без
которой невозможно прогрессивное разви¬
тие современного общества. В. И. Ленин
еще в первые годы Советской власти ука¬
зал, что создать коммунистическое обще¬
ство можно только при условии максималь¬
ного использования и дальнейшего разви¬
тия всех знаний, добытых и накопленный
человечеством. С тех пор передовая наука,
значительно умножившая достижения уче¬
ных прошлого, стала верной помощницей
народов в деле строительства социализма и
коммунизма, между тем автор только на
отдельных примерах показывает роль есте¬
ствознания в строительстве коммунизма в
СССР. В книге отсутствует материал о ме¬
сте естественных наук в жизни стран
народной демократии. Вопрос о социальных
функциях естественных наук в социалисти¬
ческом- обществе разбирается лишь на при¬
мере научных знаний, воплощенных в ма¬
шинной технике.
В главе «Естественные науки и идеоло¬
гические отношения» показаны место есте¬
ствознания в духовной жизни общества,
его связь с идеологическими отношениями,
представляющими собой надстройку над
материальными общественными отношения¬
ми. Автор сравнивает характер взаимосвя¬
зи естественных наук с материальными и

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
177
идеологическими отношениями, указывает
на специфику этих связей. Естествознание
не входит в условия материальной жизни
общества, так как представляет собой яв¬
ление духовной жизни общества. Вместе с
тем всем своим содержанием оно не входит
также и в идеологические отношения. Но
своей мировоззренческой, философской
стороной естествознание теснейшим обра¬
зом связано с идеологией общества. Идео¬
логия различных классов и партий прони¬
кает в теоретическое естествознание прежде
всего через философию, которая связывает
естествознание с классовой борьбой. Клас¬
совая борьба находит отражение в истории
естествознания в виде борьбы материали¬
стических и идеалистических тенденций,
диалектики с метафизикой, научного ми¬
ровоззрения с религиозным.
Следует отметить, однако, что последняя
глава написана несколько схематично и в
большей своей части не на тему. Имеющий¬
ся в главе обширный материал по критике
современной буржуазной философии с те¬
мой мало связан и использован недостаточ¬
но для решения поставленной автором за¬
дачи. Следовало бы вообще более подробно
осветить вопрос о взаимоотношении фило¬
софии и естествознания, а особенно про¬
блему «Диалектический материализм и
естественные науки». Богатый материал в
этом отношении дают семинары, конферен¬
ции и съезды естествоиспытателей, прове¬
денные в СССР и за границей. Необходимо
было также дать оценку международных
философских конгрессов по философским
проблемам естествознания, и в частности
последнего, Цюрихского (1954 год), в,ра¬
боте которого принимали участие советские
философы и ученые из стран народной де-.
мократии.
В книге содержатся неточности и про¬
тиворечивые утверждения. На стр. 61
имеется формулировка, проводящая резкую
грань между общественно-экономическими
отношениями и материально-производствен¬
ной деятельностью. Нельзя также согла¬
ситься с утверждением (стр. 160), что объ¬
ективной основой учения И. П. Павлова
является диалектический материализм.
Объективная основа учения И. П. Павло¬
ва находится в объективном мире. В рабо¬
те имеются и другие, более частные недо¬
статки.
Книга X. М. Фаталиева «Естественные
науки в жизни общества», несмотря на
имеющиеся в ней недостатки, является
ценным монографическим исследованием;
она с интересом будет прочитана со¬
ветским читателем и окажет несомненную
пользу в борьбе против чуждой марксизму-
ленинизму идеологии.
Е. Н. ЧЕСНОКОВ
Об одной книге по квантовой механике
G. HEB£R, G. WEBER. Grundlagen der modernen Quantenphysik. Teil I, Quantenme-
chanik, VI -j- 146. B. G. Teubner. Verlagsgesellschaft. Leipzig. 1956.
Современная квантовая механика, со¬
зданная в 1924—1930 годах работами Луи
де Бройля, Гейзенберга, Шредингера, Бора,
Дирака и др., представляет собой строй¬
ную, систематически разработанную тео¬
рию. Вместе с теорией относительности она
является физической основой современной
атомной техники. Она, как особая дисцип¬
лина, преподается в высших учебных заве¬
дениях. По квантовой механике имеется
немало хороших учебников и учебных посо¬
бий, написанных советскими и зарубежны¬
ми авторами.
Таким учебным пособием является и рас¬
сматриваемая небольшая книга проф.
Г. Гебера и Г. Вебера «Основы квантовой
физики», ч. I, посвященная квантовой ме¬
ханике. Книга эта по своему содержанию
чисто физическая, написана с учебными
целями; она, как указывают авторы, мень¬
ше всего рассчитана на специалистов-фи-
зиков, а предназначается для студентов —
физиков и математиков высших семестров.
Книга в строгом смысле не учебник, она
должна облегчать изучение больших си¬
стематических курсов и физических работ
по квантовой механике.	.
Казалось бы, нет особой надобности
писать о новом небольшом учебном посо¬
бии—.допустим,-с дидактической стороны
очень хорошем — в философском журнале,
тем более, что авторы не выдвигают и не
решают в своей книге (во всяком случае, в
явной форме) никаких философских про¬
блем. Можно сказать определеннее: рас¬
сматриваемая книга резко отличается в
этом отношении от многих других книг по
квантовой механике, в которых разбирают¬
ся с различной степенью: полноты те или
другие философские вопросы этой теории.
Представляется на первый взгляд, что та¬
кое, не связанное с философией изложение
основ квантовой механики — серьезный не¬
достаток книги: кто не знает в наш атомный
век, что современная квантовая теория уди¬
вительно тесно переплетается (другие физи¬
ческие теории занимают в данном случае
несколько отличное положение) с самыми
глубокими философскими проблемами!
Однако именно поэтому целесообразно
написать об этой книге в философском
журнале. В ней нет в явном виде философ¬
ских вопросов квантовой механики. Авто¬
ры, возможно, избегают философии, во вся¬
ком случае, на протяжении всей книги да¬
же не упоминают о какой-бы то ни было
философской системе или философской точ¬
ке зрения. Они берут факты и законы кван¬
товой механики такими, каковы они суть,
то есть такими, какими они служат в физи¬
12. «Вопросы философии» № 3.

178
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ческой практике, не прибавляя ничего от
нефизики. Но несмотря на это, «ли, вернее,
благодаря этому, как мы увидим дальше,
книга получает определенную философскую
печать. Авторы приходят к утверждениям,
которые исключают идеалистическую точ¬
ку зрения в физике и подкрепляют мате¬
риализм. Следует сказать больше. Основ¬
ные положения, получаемые авторами в
итоге анализа и обобщения фактов кванто¬
вой теории, позволяют им великолепно
обойтись без принципа дополнительности
и подобных вещей, которые рассматривают¬
ся как фундамент науки об атоме многими
современными физиками и без которых
не обходится ни одна книга по квантовой
теории, написанная с позиций, далеких от
материализма. В книге не говорится ни
слова о принципе дополнительности, о мыс¬
ленных экспериментах Гейзенберга, о прин¬
ципе неопределенности^ понимании копен¬
гагенской школы, о якобы новой по срав¬
нению с классической физикой «гносеологи¬
ческой роли» прибора по отношению к ми¬
кромиру и т. д., и т. п. Квантовая механика
получает поэтому в книге ясное, без «свето¬
тени» копенгагенской интерпретации, изло¬
жение, а ее содержание становится само
собой разумеющимся.
Вот этот подход авторов к проблемам
квантовой механики, этот дух, пронизы¬
вающий рассматриваемую книгу, и делает
ее особо интересной для философов. Ибо
брать природу такой, какова она есть, ни¬
чего не прибавляя к ней и не убавляя от
нее, и есть материалистическое мировоззре¬
ние. Это понимание природы наиболее пол¬
но выражает высшая форма материалисти¬
ческого мировоззрения —диалектический
материализм. И, возвращаясь к книге, хо¬
чется подчеркнуть, что в ней наиболее су¬
щественные, основные высказывания по
квантовой механике сформулированы в ду¬
хе диалектического материализма.
Вместе с тем необходимо сделать одну
немаловажную оговорку. Авторы в своей
книге нигде не говорят о диалектическом
материализме, и у них отсутствует сам
термин «диалектический материализм». Ав¬
торы также пользуются некоторыми тер¬
минами в таком их значении, которое дает
повод к неверным толкованиям соответ¬
ствующих понятий. Например, рассматри¬
вая вопрос о волновых и корпускулярных
свойствах света и вещества, авторы вместо
термина «вещество» пользуются термином
«материя». Но ведь свет, как и вещество,—
движущаяся материя, и потому применяе¬
мая в данном случае авторами терминоло¬
гия (она обычна во многих руководствах
по физике)) ведет в конце концов к проти¬
вопоставлению света и материи, что ис¬
пользуется идеалистами. Другой пример:
из того, что квантовая механика о дви¬
жении микрочастиц делает только стати¬
стические высказывания, авторы заклю¬
чают, что «никакой детерминистской тео¬
рией микропроцессов более не занимаются»
(стр. 73). И в данном случае, когда речь
идет о новом характере статистических
законов квантовой механики, неправомерно
применяемая авторами терминология дает
повод к неверному утверждению, что из
атомного мира якобы исключается причин¬
ность.
Обратимся ближе к содержанию книги.
Во «Введении» коротко излагается, так ска¬
зать, предыстория современной квантовой
механики: квантовая гипотеза Планка,пер¬
воначальные квантовые идеи Эйнштейна,
теория атома Бора, в которой впервые к
проблеме строения вещества была приме¬
нена идея квантования, развитие этих идей
до 1924—1925 годов в связи с соответ¬
ствующим экспериментальным материалом.
Все это имеет теперь только исторический
интерес, как справедливо отмечают авторы.
Вместе с тем, указывая на «чрезвычайную
плодотворность» старых квантовых идей,
авторы подчеркивают, что «современная
квантовая физика едва ли возникла бы без
боровской теории» (стр. 15). Вообще для
книги характерно рассмотрение эмпириче¬
ского материала и теоретических идей
квантовой механики с точки зрения их
исторического развития. Сама современная
квантовая механика излагается в книге
таким образом, что отмечается ее ограни¬
ченность и переход в квантовую теорию
поля, представляющую в настоящее время
высшую ступень развития квантовой физи¬
ки (квантовой теории поля посвящается
вторая часть книги). Этот подход к содер¬
жанию и понятиям квантовой физики за¬
служивает самого пристального внимания
со стороны философов-матер.иалистов, так
как только он создает необходимые условия
для преодоления догм, которые внесла в
квантовую физику копенгагенская интер¬
претация.
Раздел А называется «ДуаЛизм света».
Сначала на основе опытных фактов (диф¬
ракции и интерференции излучения) дока¬
зывается волновая картина света, затем
на основе других опытных фактов (фо¬
тоэлектрического эффекта, опыта Иоффе
и Добронравова, опыта Боте, эффекта Ком¬
птона) доказывается корпускулярная кар¬
тина света. В следующем разделе, В, оза¬
главленном «Дуализм материи», приводят¬
ся опытные факты, являющиеся экспери¬
ментальной базой квантовой механики,
и доказывается, что «материя» (мы сказа¬
ли бы «вещество») обладает как корпус¬
кулярным, так и волновым характером; в
частности, здесь изложена «классическая
теория волн материи». В разделе С рас¬
сматривается «соединение корпускулярной
и волновой картин материи» (в грани¬
цах квантовой механики). Здесь в числе
других вопросов разъясняется основное
уравнение волновой механики, дается пред¬
ставление о математическом аппарате кван¬
товой механики (волновые функции, опе¬
раторы и т. д.), кратко характеризуется
матричная механика, рассматриваются пе¬
рестановочные условия и вопрос об^ общем
формулировании законов квантовой меха¬
ники. Наконец, в разделе Д, называемом
«Спин электрона», рассматривается, в
частности, теория электронного спина,
уравнение Дирака, его теория «дырок»,
«порождение пары и исчезновение пары».
Нас непосредственно не интересуют ни

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
179
чисто физическое содержание, ни дидакти¬
ческая сторона книги, хотя нельзя не от¬
метить ясности, последовательности и до¬
ходчивости изложения, умения авторов вы¬
брать те примеры, которые особенно вы¬
пукло иллюстрируют, как в квантовых по¬
нятиях обобщаются соответствующие опыт¬
ные факты. Мы остановимся, как уже от¬
части делали выше, на той стороне книги,
которая является ее, так сказать, философ¬
ским подтекстом, то есть на тех вопросах
квантовой механики, которые относятся к
философской проблематике этой теории.
Прежде всего авторы убеждены в том,
что микрочастицы с их корпускулярными и
волновыми свойствами существуют объек-
тивно-реально, независимо от исследующе¬
го их наблюдателя. Для копенгагенской
школы, например, волновая картина элект¬
рона— это абстракция без реальности, это
только запись наших сведений об электро¬
не. Для авторов, наоборот, волновая кар¬
тина отражает объективную реальность.
«Сегодня мы знаем,— пишут они о волно¬
вой природе электронов, атомов и т. д,—
так много убедительных указаний на это
свойство материи, что сомнение д его
реальности совершенно невозможно»
(стр. 43):. Авторы также утверждают о
«мельчайших строительных камнях мате¬
рии: молекулах, атомах, ионах, электро¬
нах и т. д.», что факт их корпускулярного
характера «для нас на сегодня настолько
привычен, что почти излишне приводить
соответствующие примеры». Но важнейшие
эмпирические данные о корпускулярном
характере частиц авторы все же приводят,
чтобы, имея перед глазами основу корпу¬
скулярной и волновой картин, сделать яс¬
ной «всю остроту противоречий между
корпускулярной и волновой картинами ма¬
терии» (стр. 43).
Особенно существенны для правильного
понимания вопроса о реальности микро¬
частиц с их свойствами высказывания ав¬
торов о характере синтеза корпускулярной
и волновой картин. Никто из физиков не от¬
рицает существования эмпирических фак¬
тов о корпускулярных и волновых свой¬
ствах микрочастиц. Но, спрашивается, как
понять эти факты, как связать в единой
физической картине корпускулярные и вол¬
новые представления о микрочастицах, тем
более что волновые и корпускулярные свой¬
ства представляются рассудку исключаю¬
щими друг друга?
Копенгагенская интерпретация пытается,
как известно, решить этот важнейший во¬
прос атомной физики на основе концеп¬
ции дополнительности. Выдвигается поло¬
жение, что существует неконтролируемое
взаимодействие микрочастицы и прибора,
вследствие которого использование одного
классического понятия (например, к о о р-
дин анты частицы) исключает дру¬
гое (в этом примере — импульс ча¬
стицы).
Луи де Бройль пытался одно время ре¬
шить этот вопрос на основе идеи волны-
пилота, согласно которой волны направля¬
ли частицу в соответствии с законами вол¬
нового движения.
Авторы справедливо отвергают первую —
позитивистски-махистскую, а также вто¬
рую — одностороннюю, механистскую точ¬
ку зрения на вопрос о сочетании волновых
и корпускулярных свойств микрочастиц.
Отмечая преимущества и недостатки кор¬
пускулярной и волновой картин материи,
они утверждают, что «мы для понимания
всей совокупности свойств материи долж¬
ны привлекать и корпускулярные и волно¬
вые свойства. При этом дело обстоит со¬
всем не так, как обычно понимается, что
для определенных эмпирических фактов
единственно волновая природа материи де¬
лает возможным полное понимание, а для
известных других фактов вполне достаточ¬
но принять во внимание только корпуску¬
лярный характер материи. Напротив, мы
еще узнаем многие примеры того, что кор¬
пускулярная и волновая природа должны
одновременно приниматься во внима¬
ние. Материя... не состоит как раз ни из
корпускул в классическом смысле, ни из
волнового поля в классическом смысле; она
есть нечто третье, для чего у нас
отсутствуют еще представления и слова,
что мы в настоящее время можем описы¬
вать только математически» (стр. 55—56).
Это и есть решение вопроса о характере
синтеза волновой и корпускулярной кар¬
тин материи с позиций диалектического
материализма. Оно хорошо известно нашим
читателям по работам советских физиков
и философов. Добавим к этому, что имен¬
но диалектический материализм позволяет
найти понятия, в которых отражаются
двуединые корпускулярно-волновые свой¬
ства вещества и света. Сами авторы отме¬
чают, что корпускулярный характер ма¬
терии имеет дискретную, прерывную, а вол¬
новой — непрерывную природу, и приводят
соответствующий фактический материал в
обоснование этого тезиса (см. стр. 55).
А ведь диалектика умеет сочетать прерыв¬
ное и непрерывное. В «Философских тетра¬
дях» Ленина имеется по этому вопросу
прекрасное место. «Разбирая Канта,— пи¬
шет Ленин,— весьма придирчиво (и остро¬
умно), Гегель получает вывод, что Кант
просто повторяет в выводах сказанное в
посылках, именно повторяет то, что есть
категория Kontinuitat и категория Diskre-
tion. Отсюда же вытекает лишь, «что исти¬
на свойственна не одному из этих опреде¬
лений, взятому отдельно, но лишь их един¬
ству. Таково истинно диалектическое воз¬
зрение на них, так же как их истинный ре¬
зультат» (В. И. Ленин «Философские
тетради», 1947, стр. 90)'.
Авторы, рассматривая проблемы кванто¬
вой теории, всюду в своей книге применяют
идею двуединой корпускулярно-волновой
природы света и вещества. Например, они
обращают внимание на то, что формула
Рэлея — Джинса (и формула Вина), будучи
справедливой для длинных (и соответ¬
ственно, для коротких) волн, не выявляет
со всей полнотой природы света, поскольку
формула Рэлея—Джинса связана только с
волновой (а формула Вина только с кор¬
пускулярной) картиной света. Формула же
Планка, которая справедлива для волн лю¬

ISO
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
бой длины, выявляет одновременно и кор¬
пускулярную и волновую природу света,
хотя этот результат наглядно понять нель¬
зя, так как корпускулярная и волновая при¬
рода света несоединимы в наглядную еди¬
ную картину (см. стр. 40—42).
Особый интерес в этом отношении вызы¬
вают соображения авторов, относящиеся к
квантовой механике.
Классическая корпускулярная картина
не дает указаний на такие важные, обна¬
руженные в опыте свойства вещества, как
свойство интерференции потока частиц или
возникновение дискретных уровней энергии
при движении атомных частиц. С другой
стороны, эти свойства отражаются волно¬
вой картиной, но последняя ничего не гово¬
рит о существовании дискретных, элемен¬
тарных частиц материи. Так как сама ма¬
терия образует единство, обладая одно¬
временно волновыми и корпускулярны¬
ми свойствами, то необходимо развить тео¬
рию. в которой содержались бы оба эти
свойства. Такой теорией и является кван¬
товая механика.
Высказав эти мысли (см. стр. 70), авторы
указывают на те пути, которые приводят к
построению квантовой механики. Можно,
во-первых, изменить классическую волно¬
вую теорию материи таким образом, что
она не будет иметь свойственных ей недо¬
статков; этим путем приходят к волново¬
механической форме квантовой механики.
Или можно, во-вторых, классическую кор¬
пускулярную механику изменить соответ¬
ствующим образом и получить тем самым
так называемую матричную механику. Ока¬
залось, что волновая и матричная механи¬
ка математически эквивалентны и могут
пониматься как специальные формы выра¬
жения общей группы законов именно кван¬
товой механики.
Конечно, существуют другие подходы к
построению квантовой механики более фор¬
мального характера; мы не говорим уже
о подходе к ее построению на основе прин¬
ципа дополнительности, характерном для
копенгагенской школы. Но тот подход, ко¬
торый осуществляется в рассматриваемой
книге, логически представляется наиболее
естественным и соответствует историческо¬
му развитию квантовой физики. В книге
по дидактическим соображениям излагает¬
ся только развитие волновой механики, а
матричная и более общая квантовая меха¬
ника получается из волновой механики аб-
страктно-дедуктивным путем.
Рассмотрим теперь, как авторы в связи
со своим подходом решают некоторые во¬
просы квантовой теории, имеющие суще¬
ственное значение.
В волновой механике полностью сохра¬
няются все те положительные стороны
«классической волновой теории материи»,
которые позволяют вывести из нее данные
о собственной энергии атомной системы,
дать трактовку дифракции «материаль¬
ных лучей» и т. д. Это достигается таким
образом, что основное уравнение классиче¬
ской теории рассматривается как основное
уравнение волновой механики, ко при этом
классические полевые величины заменяют¬
ся сопряженными с ними величинами (свя¬
занными с постоянной Планка), характе¬
ризующими микрочастицу.
Этим, однако, еще не устранены недо¬
статки классической волновой теории. Важ¬
нейший из них заключается в том, что вол¬
новые пакеты, представляющие в этой тео¬
рии микрочастицы, должны расплываться
с течением времени, тогда как в действи¬
тельности микрочастицы — стабильные об¬
разования. Но если волновую функцию
классической теории рассматривать не как
«плотность материи» в определенном месте
и в определенный момент времени, а тол¬
ковать, по предложению М. Борна, как
плотность вероятности того, что микроча¬
стица находится в определенном месте и в
определенный момент времени, тогда ука¬
занная трудность исчезнет, а классическое
волновое уравнение превратится в уравне¬
ние Шредингера волновой механики.
Вероятностное (или статистическое) тол¬
кование волновой функции — этого важ¬
нейшего понятия волновой механики — и,
следовательно, всей волновой механики,
вводит элемент прерывности в самое су¬
щество волновых представлений о мате¬
рии, сохраняя одновременно положитель¬
ную сторону этих представлений. Вместе
с тем законы поведения единичных микро¬
объектов получают в квантовой механике
специфическую окраску, поскольку они вы¬
ражаются только посредством вероятност¬
ных понятий. В этом отношении квантовая
механика совсем не похожа на классиче¬
скую физику, в которой применение стати¬
стического метода к исследованию некото¬
рых совокупностей (например, газа, состоя¬
щего из огромного множества хаотически
движущихся молекул) предполагает знание
законов поведения единичных частиц (до¬
пускается, что движение отдельных моле¬
кул подчинено законам классической меха¬
ники).
Из этих данных, как уже отмечалось,
авторы делают вывод, что будто бы ни¬
какой детерминистской теорией микро¬
процессов больше не занимаются (см.
стр. 73). Этот вывод неправомерен. Авторы
были бы правы только тогда, если бы де¬
терминизм явлений природы сводился к ме¬
ханическому детерминизму, который рас¬
сматривает случайность как результат не¬
которого незнания (так называемый детер¬
минизм Лапласа, представляющий, как из¬
вестно, наиболее распространенный вариант
механического детерминизма в применении
к физике). Однако случайности существуют
объективно и входят в закономерную, необ¬
ходимую связь явлений природы. Эта мысль
глубоко разработана диалектическим мате¬
риализмом, и квантовая механика лишний
раз продемонстрировала ее правильность,
подчеркнув на материале атомных явлений
объективный характер вероятности.
Авторы в своей книге не рассмотрели, к
сожалению, хотя бы коротко, вопрос о при¬
чинности в квантовой механике. Если бы
это было сделано, то авторы, при условии
применения точной философской термино¬
логии, надо думать, пришли бы к заклю¬
чению, что статистическое толкование вол¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
181
новой механики совсем не ведет к выво¬
ду о недетерминированности микропро¬
цессов. Может быть, в этом случае они от¬
неслись бы с должным вниманием к той
интерпретации квантовой механики, кото¬
рая в самое последнее время разрабаты¬
вается Луи де Бройлем, Ж. Вижье и дру¬
гими физиками и которая во многом сво¬
бодна от недостатков теории волны-пилота.
Очень содержательны рассуждения авто¬
ров, относящиеся к толкованию математи¬
ческого аппарата квантовой механики с
точки зрения основной идеи книги: мате¬
рия состоит не из корпускул в смысле
классической механики, а из частиц, со¬
четающих в себе корпускулярные и волно¬
вые свойства.
При формулировании законов квантовой
механики с физическими величинами мож¬
но сопоставлять с одинаковым правом и
успехом не только дифференциальные опе¬
раторы, но и матрицы. Поэтому слова
«дифференциальный оператор» или «мат¬
рица» несущественны, когда делается по¬
пытка найти достаточно эффективное фор¬
мулирование законов квантовой механики.
Существенным здесь является то, что кван¬
товая механика вместо классических физи¬
ческих величин вводит образы, которые
вообще не следуют больше коммутативному
закону умножения: это — общее существен¬
ное свойство операторов и матриц. Пере¬
становочные правила, то есть правила, по
которым можно заменять последователь¬
ность двух сомножителей произведения та¬
ких образов, приобретают поэтому глубо¬
чайший интерес. Фактически оказывается,
что эти перестановочные правила составля¬
ют основную часть всей квантовой механи¬
ки и из них вытекают существенные свой¬
ства этой теории, в том числе и соотноше¬
ние неопределенностей. Соответственно
утверждается: квантовая механика в отно¬
шении тех законоз, которые связывают друг
с другом различные физические величины,
построена совершенно аналогично класси¬
ческой механике. Квантовая механика от¬
личается от классической только в том от¬
ношении, что в ней физические величины
представляются не числами или векторами,
но более общими математическими образа¬
ми, для которых коммутативный закон
умножения вообще больше не имеет силы.
Свойства перестановочности этих обра¬
зов— характеристические и определяющие
свойства квантовой механики. Эти свой¬
ства фиксируются в виде некоторого соот¬
ношения, которое и приводится в книге
(см. стр. 105—106).
С точки зрения формального содержания
квантовой механики в этих высказываниях
авторов нет ничего такого, что не излага¬
лось бы в других руководствах и работах
по квантовой теории. Но этим высказыва¬
ниям присуща одна черта, которая не все¬
гда встречается в других работах. Кванто¬
вые величины рассматриваются авторами
как объективные характеристики микропро¬
цессов, в которых проявляется двуединая
корпускулярно-волновая природа атомных
объектов. Этим квантовые величины каче¬
ственно отличаются от классических вели¬
чин, которые являются характеристиками
материи в каком-либо одном ее аспекте —
или корпускулярном или волновом. Кванто¬
вые величины не сводятся, следовательно,
к классическим величинам, хотя имеют
сходные с ними черты, и в этом смысле
представляют величины sui generis. Мате¬
матически все это выражается в том, чю
символы в квантовой механике перестают
обозначать простые количества (как в клас¬
сической физике) и, следовательно, опера¬
ции над ними также получают несколвко
отличное содержание по сравнению с ма¬
тематическими операциями, фигурирующи¬
ми в классической физике.
Из сказанного явствует, что трактовка
авторами квантовых величин диаметраль¬
но противоположна существующей трак¬
товке, которую проводит копенгагенская
школа.. Последняя, как известно, в соответ¬
ствии с принципом дополнительности остав¬
ляет понятия классической корпускулярной
механики (импульс, координата и др.) и
для микромира, вводя неконтролируемое
взаимодействие прибора и микрообъекта.
Нельзя не согласиться с трактовкой кван¬
товых величин, которая дана в рассмат¬
риваемой книге. Эта трактовка отвечает
фактам и законам квантовой механики и
не вводит в ее содержание ничего чуждого.
Такова книга Г. Гебера и Г. Вебера, ес¬
ли рассмотреть ее философскую сторону.
Ее следовало бы перевести на русский
язык; она принесет несомненную пользу
всем изучающим квантовую механику.
В заключение одно небольшое замечание,
так сказать, личного характера. Мне доста¬
вило большое удовлетворение, когда я убе¬
дился, что философский дух книги Г. Ге¬
бера и Г. Вебера в отношении подхода
к решению ряда существенных вопросов
квантовой физики тот же, по сути дела,
что и в моей книге «Философские во¬
просы квантовой механики» (1956), хотя
авторы подходили к квантовой теории как
чистые физики, а пишущий эти строки,
естественно, интересовался прежде всего
философской проблематикой квантовой ме¬
ханики.
М. Э. ОМЕЛЬЯНОВСКИИ

182
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Книга о логической структуре биологических
классификаций
i?HN. QI*EGa The Language of Taxonomy. An application of Symbolic Logic to
the study of classificatory systems. New York, 1954, Columbia University Press
pp. IX-70.	y
Известно, что символическая логика ши¬
роко применяется в современных матема¬
тических науках. В книге «Язык таксоно¬
мии» адъюнкт-профессор зоологии Колум¬
бийского университета Джон Грегг пы¬
тается привлечь внимание биологов, и в
частности систематиков, к символической
логике. Правда, эта попытка применения
методов математической логики в биологии
сама по себе не является новой. Целый ряд
ученых уже давно доказывает правомоч¬
ность и плодотворность интерпретации не¬
которых биологических высказываний в ма¬
тематизированной форме с целью дальней¬
шего дедуктивного развертывания теории и
признает вообще плодотворность примене¬
ния в биологии математических приемов и
аксиоматического метода.
Что касается автора рецензируемой кни¬
ги, то он не затрагивает таких общих во¬
просов, не пытается решать их в общетео¬
ретическом плане. Он ставит перед собой
две более узкие цели — показать, что мето¬
ды «новейшей формальной логики» являют¬
ся орудием, применимым и удобным в та¬
ксономических исследованиях, и что они
полезны «для перестройки» самого понятия
таксономической классификационной систе¬
мы. Верной ли является сама эта задача и
достижимы ли эти цели?
Таксономия — наука о биологических
классификациях. Вопросы классификации в
любой науке являются вопросами приклад¬
ной логики в том смысле, что всякая спе¬
циальная классификация подчиняется не
только закономерностям данного классифи¬
цируемого материала, но и общим логиче¬
ским закономерностям самого процесса
классификации. Отсюда с очевидностью
следует, что применение математической
(или, точнее, символической) обработки это¬
го логического материала не может вызы¬
вать сомнений, и поэтому первая цель
вполне достижима. Что касается второй
цели — применить метод математической
логики «для перестройки» понятия таксоно¬
мической классификации,— то уже сама ее
постановка является неправомерной. Поня¬
тие классификационной системы является
результатом развития не только самой си¬
стематики, но и всего комплекса биологиче¬
ских знаний, и оно не может быть измене¬
но произвольно. Его смысл и содержание
состоят в том, что классификационная си¬
стема — это система определенного упоря¬
дочения организмов; понятие классифика¬
ционной системы не зависит от конкретных
деталей такого упорядочения. Каким бы
методом мы ни пользовались в изучении
естественного хода развития организмов и
изложении его з классификационных систе¬
мах, само понятие, выработанное наукой, от
этого не изменится. Таким образом, вторая
цель, поставленная Греггом, недостижима,
и она не достигается им в его книге.
Все это обусловлено общей возможно¬
стью применения математической логики в
биологии. Границы этого применения—гра¬
ницы логических проблем данной науки.
Иначе говоря, она может применяться для
исследования логического строя данной на¬
уки или дать логическую характеристику ее
отдельных методов, не больше. Математиче¬
ская логика не может являться и не являет¬
ся ключом для разгадки всех тайн науки.
Грегг относится к числу зоологов, кото¬
рые различают понятия «систематика» (по
Греггу, «таксономия в собственном смыс¬
ле») и «таксономия» (по Греггу, «методоло¬
гическая таксономия»). Под методологиче¬
ской таксономией он понимает ветвь та¬
ксономии, которая касается философских
проблем, возникающих в связи с таксоно¬
мическими исследованиями номенклатурных
правил, и т. п.
Не случайно философские проблемы ста¬
вятся Греггом в один ряд с номенклатурны¬
ми правилами. Он понимает эти проблемы
чрезвычайно узко, в логико-позитивистском
смысле, как проблемы «языка» данной на¬
уки. Очевидно, что это неверно. Философ¬
ская проблематика, связанная с построе¬
нием научной классификации в биологии,
не тождественна построению формального
языка систематики, ее вопросы глубже,
значительнее и разнообразнее. Это во¬
просы видообразования (поскольку вид яв¬
ляется основным звеном классификации),
межвидовых и других отношений между
организмами и т. п. Грегг ни в какой степе¬
ни не касается подобных вопросов. Его
книга посвящена исследованию логиче¬
ской структуры биологических
классификаций, причем указанная
структура анализируется на базе методов
математической логики, в частности «а ба¬
зе теории систем.
Вряд ли оправдана попытка Грегга пред¬
ставить методологическую таксономию в ка¬
честве особой области биологической науки.
Логические особенности классифика¬
ционных систем не представляют собой та¬
кого объекта, изучение которого могло бы
быть продолжено вглубь до бесконечности.
Они не представляют достаточного предме¬
та для целой отдельной области науки. Это
лишь одна из частных проблем системати¬
ки, но не более. Однако всестороннее рас¬
смотрение этой проблемы представляет без¬
условный интерес для систематиков, а осо¬
бенно для логиков. В работе Грегга, на
наш взгляд, выполнена значительная часть
труда по ее решению.
Неверным представляется мнение Грегга

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
183
о том, что методологическая таксономия не
развивается как наука потому, что не имеет
своего научного языка, а принуждена обра¬
щаться к обычному языку. Язык науки
(точнее, словарь специальных терминов и
комплекс специальных операций данной
науки): развивается вместе с наукой, для
ее нужд и целей; новый термин возникает
только тогда, когда становится необходи¬
мым для выражения новых, ставших изве¬
стными, явлений, а не придумывается про¬
извольно. По Греггу, наоборот, удачный
язык науки служит решающим условием ее
расцвета. История наук не подтверждает
этого мнения, хотя несомненно, что в одной
науке может быть различная терминология
и одна более удачная, чем другая, что мо¬
жет оказать известное влияние на успеш¬
ность развития науки.
Несомненно, что на первых порах разви¬
тия биологии систематизация организмов —
для самой науки — имеет практически бо¬
лее важное значение, чем логическое иссле¬
дование приемов этой систематизации, и
относительно несложный характер материа¬
ла не требует этого исследования. Именно
поэтому систематика развивалась, а мето¬
дологическая таксономия не привлекала к
себе внимания. Систематики довольствова¬
лись эмпирически найденными приемами
систематизации и не нуждались в глубоком
логическом изучении этих приемов. Однако
с развитием и усложнением классификаций
возникает потребность обобщить теоре¬
тически логику классификационных си¬
стем. Выражением этой потребности в ряду
других |работ является книга Грегга. От
других работ она отличается наиболее
сильно выраженным акцентом именно на
логической стороне исследования и при¬
менением в нем методов математической
логики.
По содержанию книга распадается на две
части. В первой автор дает простое и яс¬
ное изложение теории систем, в частности
систем-отношений и систем-иерархий. Эта
часть могла бы быть отдельной работой по
названным проблемам. Вторая часть по¬
священа собственно теме книги, она нераз¬
рывно связана с первой и не может быть
понята без нее. Из вышесказанного сле¬
дует, что метод анализа, которым пользует¬
ся Грегг, является методом доказатель¬
ства того, что классификации, применяемые
наукой, подчиняются законам и требовани¬
ям систем (отношений и иерархий). Это
своеобразный метод «наложения» систем с
целью показать степень их сходства или
тождества.
Такой метод не является единственным.
Можно было бы применить индуктивный ме¬
тод, то есть идти от анализа классификаций
отдельных групп организмов и частей та¬
ких классификаций к обобщению их
свойств. Однако путь, выбранный автором
для первой работы, является наиболее ре¬
зультативным, и он, разумеется, более при¬
емлем для биологии, чем, скажем, метод
Вуджера, который стремится вывести си¬
стемы биологических высказываний, «мате¬
матизируя» отдельные положения и деду¬
цируя из них другие положения (см. W о-
odger «From biology to mathematics».
«The British journal for the Philosophy of
Science» № 9, 1952).
В книге Грегга определены свойства си¬
стем вообще, отношений как разновидно¬
стей систем и иерархий как особого типа от¬
ношений. Внимание акцентируется на тех
свойствах систем, которые оказываются
существенными при применении теории
систем к изучению классификаций. Учиты¬
вая неосведомленность широкого круга
биологов в вопросах символической логики,
автор объясняет самые элементарные поня¬
тия, такие, как понятие члена систе-
мы (I. I.) х s у (х — член системы у);
определение включения системы х в
систему у опирается на определение вклю¬
чения класса в класс и др. (см. «Principia
Mathematica» by А. N. Whitehead and
В.	Russell. Sec. ed. Cambridge, 1950,
v. I).
Судя по примерам, Грегг понимает под
системами — в случае х е S — классы, вы¬
ражаемые понятиями. Например: «демокра¬
тическая партия», «политическая партия»,
«совы», «плотоядные» и т. п.
К достоинствам книги следует отнести
краткое, но ясное изложение теории отно¬
шений в том плане, как она разработана в
«Principia Mathematica». Грегг рассматри¬
вает отношения как системы упорядочен¬
ных пар. Всякая пара (индивидов или си¬
стем— автор не ограничивает себя в этом),
упорядоченная каким-либо образом, есть
член системы подобных пар, образованной
характером порядка, который выражает от¬
ношение по содержанию. Поэтому формулу
(х; у) е z можно читать и понимать двояко:
а)	упорядоченная пара (х; у) есть член
системы упорядоченных пар z; б) х имеет
отношение z к у.
Так как наиболее простой способ опреде¬
лить систему заключается в перечислении
ее членов, то и определение каждого дан¬
ного отношения сводится к перечислению
его членов.
Такой способ «определения», соединен¬
ный с символическим выражением его, по¬
зволяет облегчить задачу исследования
сложных отношений, сложных по струк¬
туре, то есть в некотором смысле «состав¬
ных»; однако совершенно ясно, что это не
дает правильной философской по¬
становки вопроса о природе и сущ¬
ности элементарных логических отноше¬
ний. Несмотря на то, что автор рассматри¬
вает свою работу как философскую, его рас¬
суждения чисто формальны. Каков харак¬
тер отношений? Является упорядоченность
пар объективной или их «упорядочивает
разум»? Точка зрения автора остается не¬
определенной.
В связи с этим чисто формальным подхо¬
дом Грегга к проблеме отношений ему не
удается (да он и не пытается!) решить за¬
дачу, о которой он говорит, определяя ме¬
тодологическую таксономию: поднять фи¬
лософские вопросы систематики. Так, ка¬
саясь одного из свойств иерархий (и биоло¬
гических классификаций) — одномноже-
ственности их как отношений, он только
констатирует тот факт, что поскольку клас¬

184
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
сификация является иерархией, она являет¬
ся одномножественной. Он даже не пытает¬
ся осмыслить этот факт правильно, то есть
показать, что не потому классификации од¬
номножественны, что они суть иерархии, а
потому они должны строиться и строятся
учеными как иерархии, что свойства иерар¬
хии есть отражение закономерностей раз¬
вития организмов, в частности, одномно-
жественность может быть связана с моно-
филетическим характером образования ви¬
дов. Грегг далек от мысли, что логическая
структура классификаций, если они дейст¬
вительно научны, является отражением
исторического процесса развития систем са¬
мих организмов. Между тем такой подход
позволил бы не только глубже поставить
философские вопросы, но и был бы более
плодотворным с точки зрения формально¬
логического развития темы, так как позво¬
лил бы свойство одномножественности сде¬
лать своего рода постулатом. Другим по¬
стулатом мог бы быть, например, факт ре¬
продуктивной изоляции видов. Из этих
постулатов можно было бы исходить в
построении дедуктивной системы в дока¬
зательстве обязательности иерархическо¬
го характера биологических классифика¬
ций.
Однако автор решительно не желает
привносить элементов «собственно таксоно¬
мии» в методологическую таксономию, как
будто можно построить язык науки в от¬
рыве от науки и до нее! Опровержением его
позиции, его «непримиримости», является
то, что он вынужден обращаться к схемам
классификаций, которые сами суть живое
органическое единство того, что автор на¬
зывает «ветвями» таксономии.
Грегг очень подробно рассматривает
свойства отношений. Его толкование таких
понятий, как область отношения, обратная
область отношения и поле отношения, не
отличается от традиционного в математи¬
ческой логике понимания. Все эти понятия
широко применяются им к таксономическим
категориям.
Определение иерархии Грегг заимствует у
Вуджера (см. вышеупомянутую работу,
стр. 11), но придает ему символизирован¬
ную форму. Существенными свойствами
иерархии является то, что а) это отноше¬
ние одномножественно и б) что его обрат¬
ная область тождественна с системой пер¬
вых составляющих всех пар, выражающих
отношение или произведение отношения с
самим собой, второй составляющей для
которых является начало иерархии.
Такое определение иерархии, несмотря
на некоторую сложность, очень точно и
удобно для целей таксономических, ибо все
естественные классификации, развиваемые
на основе эволюционной теории, являются
иерархиями в указанном смысле. У них
всегда имеется одно начало, и все ветви
классификационного дерева связаны о д-
н и м отношением в разных степенях со
своим единственным началом.
Достойно сожаления лишь то, что автор,
доказывая иерархическую природу класси¬
фикаций, опирается только на формальные
основания, не вскрывая действительной ос¬
новы именно такой, а не иной логической
структуры классификаций.
Переходя к рассмотрению собственно во¬
просов темы книги, автор прежде всего рез¬
ко разграничивает два основных понятия:
понятие таксономической группы и понятие
таксономической категории, как групп имен,
имеющих различные порядки — N 2 и N \
Если таксономические группы — это систе¬
мы организмов, как, например, Insecta, Ho¬
mo, то таксономические категории — это си¬
стемы таксономических групп, например,
Class, Phylum и т. п. Если справа от е
стоит категориальное имя, то слева — толь¬
ко имя таксономической группы. Нашример,
Insecta е Class. Выражение «Мендель
е Род» лишено всякого смысла. Как видим,
понятие порядка группы имен приобрело
отчетливый смысл.
Фактическая база всего дальнейшего из¬
ложения (в исследовании автор опирался,
конечно, на более обширный материал)
очень узка. Это классификация млекопита¬
ющих по Симпсону (Simpson). Путь иссле¬
дования таков. Классификация Симпсона
символизируется (даются символические
обозначения Go...., Gn двенадцати таксо¬
номическим группам этой классификации).
Система этих групп упорядочивается в си¬
стему таких пар, которые связаны отноше¬
ниями непосредственного подчинения и
включения, например (Primates; Рго-
simii), (Primates; Anthropoidea), (Prosimii:
Lemuriformes) и т. д. И далее показывает¬
ся, что полученная система (обозначаемая
SMP) является иерархией.
Отношения непосредственного «-включе¬
ния (то есть такое отношение между систе¬
мами х и у, что обе они являются чле¬
нами системы и, причем х включен в у не¬
посредственно, без какого-либо опосредст¬
вующего включения в промежуточную си¬
стему) и непосредственного z-предшествова¬
ния (отношение, аналогичное ■ предыдуще¬
му, только касающееся предшествования)
вводятся и определяются позже, в то время
как логичнее было бы ввести их в качестве
одних из основных в первую очередь. При
том порядке, который выбран автором
книги, остается неясным, на каком основа¬
нии он образует систему SMP, чем при
этом руководствуется и почему считает ее
типичным образцом классификации. Хотя
само положение верно, оно остается не¬
обоснованным.
Центральным пунктом всей книги являет¬
ся определение самого понятия «таксоно¬
мическая система». К этому направлены
все предварительные понятия и определе¬
ния. Формально процесс определения таксо¬
номической системы сводится к установле¬
нию условий, при которых отношение непо¬
средственного u-включения становится так¬
сономической системой. Окончательному оп¬
ределению (р. 47) предшествуют четыре
предварительных определения отношении,
которые удовлетворяют условию непосред¬
ственного «-включения, но являются слиш¬
ком широкими. Единственным критерием
проверки является сравнение получаемых
систем с «настоящими классификационны¬
ми системами, строимыми таксономиста-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
185
ми». Таким образом, автор выходит из ра¬
мок чисто формального исследования и об¬
ращается к содержательной стороне дела.
Таксономической системой, по определе¬
нию, может быть система, состоящая из та¬
ких отношений: а) она является иерархией,
б)	первые составляющие непосредственно
включают вторые составляющие и в) члены
отношений, содержащиеся в одном преды¬
дущем, не имеют общих членов.
Ясно, что, поскольку все эти условия вы¬
бирались путем сравнения с существующи¬
ми классификациями, эти классификации
удовлетворяют данным условиям, то есть
подходят под определение. В определении
правильно раскрыты существенные черты
классификаций — развитие от одного нача¬
ла, несовместимость членов деления, отсут¬
ствие между ними плавных переходов и др.
Но по-прежнему эти свойства не связы¬
ваются с закономерностями самого разви¬
тия.
Из определения автор делает «выводы»,
которые вызывают недоумение. Например,
«если г — таксономическая система, то
z — иерархия»! Но ведь это же простое по¬
вторение одной из частей определения! Оче¬
видно, что автор вращается в кругу уже
известных понятий и свойств, и неправомер¬
но представлять одни из них как следствия
из других, поскольку им самим выбран та¬
кой способ анализа, что предполагаемые
выводы вводятся как предварительные ус¬
ловия.
Такие свойства таксономических систем,
как асимметричность, нерефлексивность,
нетранзитивность, дают материал для ин¬
тересных философских и логических выво¬
дов, однако автор их не делает. Также и
другие свойства он лишь называет. Правда,
он, видимо, не ставил себе более широкой
задачи, чем символическое выражение не¬
которых особенностей классификационных
структур. Однако определение им методо¬
логической таксономии само обязывало его
к более широкой постановке вопроса.
В конце книги сделана беглая попытка
рассмотреть отношения между таксономи¬
ческими группами и категориями и отноше¬
ния между категориями. Однако здесь да¬
ны лишь некоторые намеки. Даже такой
интересный вопрос, как совпадение двух и
более категорий в некоторых классифика¬
циях, автор не рассматривает глубоко и ви¬
дит в этом факте лишь безнадежное ус¬
ложнение вопроса об отношениях катего¬
рий и уровней систем, не пытаясь вскрыть
закономерность этого явления.
Каковы главные результаты книги «Язык
таксономии»? Книга интересна для логиков,
так как в ней подробно исследуется такое
сложное и широко распространенное отно¬
шение, как иерархия. Четко и ясно сформу¬
лированы формальные свойства иерархии.
Однако сильная степень формализации, от¬
сутствие даже примеров, кроме произволь¬
ного отношения ab, взятого в виде диаграм¬
мы, делает этот анализ менее ценным, чем
он мог бы быть.
Во-вторых, для логиков эта книга инте¬
ресна тем, что является конкретным дока¬
зательством того, что логический анализ
приемов и методов различных наук, логи¬
ческий анализ логических структур науч¬
ных теорий является полезным для логиков.
Может быть, это и не дает ничего принци¬
пиально нового, но детализирует и уточняет
наши знания о закономерностях мышления.
Для систематиков книга Грегга должна
быть интересна в том отношении, что она
открывает им логические закономерности и
требования, в рамках которых могут совер¬
шенствоваться их классификации.
Недостатки книги объясняются тем, что
автору чуждо ясное понимание взаимоотно¬
шения исторического процесса раз¬
вития и его логического отражения
в наших знаниях.
На некоторые из этих недостатков здесь
было указано. Однако в книге есть до¬
стоинства, которые делают ее интересной и
полезной.
А.	Н. КНИГИН (Ленинград)
Книга по истории политических учений
«История политических учений». Под редакцией проф. С. Ф. Кечекьяна и доц.
Г. И. Федькина. Госюриздат. 1955, 771 стр.
Выход в свет работы коллектива научных
работников Института права Академии
наук СССР в значительной мере удовлетво¬
рил давно назревшую потребность в цель¬
ном, систематически изложенном марксист¬
ском учебнике по такому сложному и об¬
ширному предмету, как история политиче¬
ских учений. В книге авторы дали развер¬
нутую историю политических идей от пе¬
риода их зарождения до наших дней. До¬
стойное место в ней занимает история обще¬
ственно-политических учений народов Рос¬
сии, рассматриваемая в единстве с исто¬
рией политической мысли западных стран.
Широкая масштабность в изложении исто¬
рии политической идеологии проявляется
также в том, что на страницах работы на¬
шла свое законное место политическая фи¬
лософия стран Арабского Востока, запад¬
ных и южных славян, Индии и Китая. Тем
самым советская правовая наука преодоле¬
ла ограниченность буржуазной историогра¬
фии, освещающей развитие политических
учений лишь на основе культурного насле¬
дия классической древности и Европы.
Важнейшим разделом учебника является
очерк возникновения и развития политиче¬
ского учения марксизма-ленинизма. Преодо¬
ление догматизма и творческое понимание
марксизма-ленинизма должны Еоспитывать-

186
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ся его изучением в историческом развитии.
Учебник идет навстречу этому требованию.
В соответствующих главах содержится
краткий обзор важнейших этапов формиро¬
вания марксистско-ленинского учения о ди¬
ктатуре пролетариата — основе политиче¬
ского учения марксизма.
Ценность рассматриваемой работы, одна¬
ко, во многом снижается в связи с допу¬
щенными в ней некоторыми отступлениями
от принципа историзма в освещении исто¬
рии политических учений, а также от пред¬
мета дайной науки.
В учебнике слабо отражено развитие
правовых воззрений, которые должны ос¬
вещаться в неразрывной связи с политиче¬
ской идеологией.
Курс истории политических учений дол¬
жен бы-ть подчинен общим задачам юриди¬
ческого образования. Поэтому история госу¬
дарственно-правовых взглядов должна
доминировать в содержании учебника.
Между тем авторы в некоторых главах
не касаются правовых взглядов рассматри¬
ваемых мыслителей и допускают ненужное
расширение рамок предмета данной науки,
включая в отдельные главы историко-лите¬
ратурный материал (гл. V, VII и др.) и
многочисленные факты из гражданской
истории (гл. XXIX, XXX и др.).
Содержание учебника должно отражать
современный уровень знаний, быть итогом
исследований вопросов данной науки.
Книга не всегда отвечает этим требова¬
ниям. Так, например, глава 32 дает весьма
схематичное и поверхностное изложение
буржуазных политических учений в период
империализма, не опирающееся на новей¬
шую иностранную и советскую литературу.
Не приходится доказывать важность раз¬
вернутого изложения и глубокой критики
современных буржуазных политических уче¬
ний.
История политических учений излагается
в учебнике таким образом, что между рас¬
сматриваемыми учениями нередко отсутст¬
вует внутренняя логическая и историческая
связь.
* * *
Разделы -книги, посвященные рассмотре¬
нию политической идеологии древнего мира,
содержат в целом ценный материал, ра¬
нее недостаточно изученный нашей нау¬
кой.
Следует, однако, отметить некото¬
рый схематизм в изложении древне¬
восточных учений. Не все эти уче¬
ния достаточно всесторонне оценены. Авто¬
ры видят в них лишь орудие, направленное
на угнетение рабов, оставляя в стороне
элементы, характеризующие их положитель¬
ное значение. Так, говоря об этической си¬
стеме Конфуция, авторы не подчеркивают
идею гуманизма, которая была присуща
взглядам этого мыслителя. В кратком из¬
ложении политической идеологии древней
Индии оказывается забытым такое интерес¬
ное произведение, как «Артхашастра» —
трактат о политике, автором которого яв¬
ляется Каутилья (Чанакья). «Чанакью,—
пишет Неру,— называли индийским Макиа¬
велли, и это сравнение до некоторой сте¬
пени оправдано. Однако он был во всех
отношениях значительно более крупной фи¬
гурой, превосходя Макиавелли как умом,
так и делами» (Джавахарлал Hepv
«Открытие Индии». М. 1955, стр. 126. См.
также В. Кальянов, «Артхашастра»
политико-экономический трактат древней
Индии», «Вестник древней истории» N° 2
стр. 95. М. 1939).
При анализе политической мысли древ¬
него Востока следовало бы сильнее пока¬
зать и подчеркнуть такую характерную чер¬
ту религиозного мировоззрения Востока, как
фатализм, который, как известно, оказывал
большое влияние на общественную жизнь и
политическое развитие древних восточных
государств.
Недостаточно показывают авторы про¬
грессивные политические взгляды древнегре¬
ческих софистов, которые выдвинули тезис
о природном равенстве и свободе всех лю¬
дей. Кроме Антифона, о котором упоми¬
нается в учебнике, другой софист, Алкидам,
провозглашал: «Бог создал всех свободны¬
ми, природа никого не создала рабом» (см.
«Риторику» Аристотеля, стр. 64, С.-Петер¬
бург, 1894). Ликофрон восставал против
господства аристократии, выдвигая тезис,
что, «по истине же, неблагородные ничем не
отличаются от благородных» (см. А. М а-
ковельский «Софисты». Вып. 2, Баку,
1941, стр. 4).
Среди политических идеологов древней
Греции вовсе не упоминается Перикл, хотя
его речи в защиту афинской демократии
являются одним из важнейших источников
древнегреческих политических учений.
Глава, посвященная древнему Риму, огра¬
ничивается изложением политических уче¬
ний Цицерона, римских юристов и хри¬
стианства, которыми, однако, не исчерпы¬
вается политическая идеология древнего
Рима. Здесь авторы выдвигают положение
о том, что христианство явилось идеологией
господствующих классов, выражавшей апа¬
тию и деморализацию верхушки рабовла¬
дельческого общества (см. стр. 88). Но хри¬
стианство не было выражением пессимизма
господствующих классов (см. К- Маркс
и Ф. Энгельс. Соч., т. XV, стр. 602—610).
Мироощущение этих классов выражал рим¬
ский стоицизм Сенека, Эпиктет, Марк
Аврелий, о которых в книге ничего не
сказано.
Серьезным недостатком книги является
то, что в ней не уделяется достаточного
внимания идеологии угнетенных классов.
Тот факт, что у рабов не было политиче¬
ских трактатов, отнюдь не доказывает, что
у них отсутствовали вообще политические
и правовые взгляды (см. по этому вопросу
С.	А. Ж е б е л е в и С. И. Ковалев,
«Великие восстания рабов II—I вв. до н. э.
в Риме», сб. «Из истории античного обще¬
ства», M.-JI., 1934; А. Б. Р а т н е р «Восста¬
ния рабов в Сицилии во второй половине
II в. до н. э.», «Ученые записки Карело-
Финского государственного университета.
Исторические и филологические науки»,
т. IV, вып. I, 1954 г., стр. 3—38 и др.)-
Следует в этой связи отметить, что утверж¬
дение авторов, отрицающих принадлеж¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
187
ность взглядов эксплуатируемых классов к
надстройке (см. стр. 8), является ошибоч¬
ным.
* * *
Политические и правовые учения в За¬
падной Европе в период возникновения и
развития феодализма даны в учебнике на
должном теоретическом уровне. Возраже¬
ния вызывают параграфы 3 и 6 указанной
темы. В оценке ереси катаров не подчерк¬
нут активный, действенный характер этого
учения, призывавшего к открытой борьбе
против феодального строя. В учебнике не
приводятся основные положения учения
богумилов, хотя в нашем распоряжении
имеются источники, содержащие их поли¬
тическую программу (см. «Козма Пресви¬
тер». Изд. М. Г. Попруженко. София. 1936).
Следовало бы также показать идейные
истоки ереси катаров, упомянуть о связи
ее с древнеиранским учением манихеев, в
основе которого лежало требование об уни¬
чтожении имущественного неравенства.
Крайне бегло рассматривается вопрос о
деятельности и доктрине крупнейшего пред¬
ставителя английской реформации Джона
Уиклифа, учение которого оказало громад¬
ное влияние не только на проповеди лол¬
лардов и требования крестьян во время вос¬
стания Уота Тайлера, но и на формирова¬
ние взглядов идеолога чешской реформации
Яна Гуса. Сам Гус признавал влияние док¬
трины Уиклифа на его мировоззрение
(J. Hus «Sebrane spisy Seske». Praha,
I—III, 1865—1868). Об этом учебник умал¬
чивает. Последователям Уиклифа — лол¬
лардам уделено несколько слов, в которых
обойден важнейший тезис их учения: уни¬
чтожение частной собственности и уста¬
новление всеобщего равенства через ликви¬
дацию сословий.
Мало уделяется внимания идеологу кре¬
стьянско-плебейской ереси средних веков
Джону Боллу, который призывал к созда¬
нию нового, идеального общества, основан¬
ного на свободе, всеобщем равенстве и общ¬
ности имущества. Политические воззрения
некоторых крупнейших представителей этой
эпохи либо вообще не нашли освещения
(например, взгляды Данте), либо получили
крайне поверхностное изложение (например,
мировоззрение Яна Гуса). Государственно¬
правовые взгляды Гуса, политическая про-
гралма таб'оритов в учебнике, по существу,
обойдены.
Ошибочной является оценка, данная уче¬
нию Гуса, как «наиболее умеренного выра¬
жения» (стр. 113) национального и рели¬
гиозного движения чехов. Эта оценка при¬
нижает роль Гуса. Являясь представителем
бюргерской ереси, Гус в то же время в
своем учении отражал чаяния широких
народных масс. Именно поэтому положения
его программы были восприняты демокра¬
тическим, революционным крылом восста¬
ния — таборитами. В учебнике неточно
излагается программа таборитов. Полити¬
ческие взгляды таборитов, как известно, во¬
плотились в создании государственной орга¬
низации г. Табора, где за сто лет до Мюн-
стерской коммуны была осуществлена
попытка построить общество на началах
утопического коммунизма. Эти факты оста¬
лись вне поля зрения авторов учебника,
которые прошли мимо оценки таборитов
Энгельсом: «У таборитов уже тогда под
теократической оболочкой выступает даже
республиканская тенденция, получившая
дальнейшее развитие в конце XV и в начале
XVI века у представителей плебеев в Гер¬
мании» (Ф. Энгельс «Крестьянская вой¬
на в Германии». М. 1952, стр. 36—37).
При повторном издании учебника было
бы желательно шире осветить политические
учения Арабского Востока в период феода¬
лизма. Арабская культура своеобразно син¬
тезировала и развивала культуру древнего
Востока и античного мира.
Совершенно необходимо было предста¬
вить в учебнике историю политической мыс¬
ли Византии. Известно, что Византия дала
такие исторические памятники, как коди¬
фикация Юстиниана, Эклога, Прохирои, Но¬
моканон, а также таких мыслителей, как
Михаил Пселл, Петр Патрикий, Никита
Хониат и др. В борьбе римских пап со
светской властью за господство над фео¬
дальным миром германские императоры
пытались найти идеологическое оружие для
отражения политических притязаний като¬
лической церкви в византийских теориях.
Необходимо также иметь в виду влияние
византинизма на русскую феодальную по¬
литическую идеологию. Авторы имели воз¬
можность, но, к сожалению, не использовали
обширную русскую и советскую литературу
по данному предмету (например, труды
Ф. И. Успенского, В. Г. Васильевского,
Д. Азаревича, В. Соколова, П. В. Безобра¬
зова, В. Вальденберга, Б. Т. Горянова
и др.).
* * *
В изложении учения Макиавелли авторы
учебника стоят ниже уровня большой науч¬
ной литературы об этом выдающемся фло¬
рентинце и его эпохе. Макиавелли изобра¬
жается односторонне, лишь как идеолог
абсолютизма. Между тем этот мыслитель
впервые развил теорию нового, буржуазного
государства. Макиавелли — враг феодально¬
го строя, он сторонник полного искоренения
всех его основ, полной ликвидации господ¬
ства светских и духовных феодалов.
«Г осударь» — единоличный правитель,
представитель диктатуры, не связанной с
феодальным порядком. «Нововводитель при
этом,— писал Макиавелли,—встречает вра¬
гов во всех тех, кому жилось хорошо при
прежних порядках» (Н. Макиавелли
«Государь», Спб. 1869, стр. 25). Автор «Го¬
сударя» — идеолог буржуазной диктатуры,
то есть неограниченной, надзаконной и
опирающейся на силу чрезвычайной власти.
В учебнике не приводится полностью
Марксова оценка сущности макиавеллизма,
не подчеркивается то, что он ставил силу
выше права.
Следует вместе с тем признать пра¬
вильным утверждение авторов о том, что
принципы макиавеллизма стали типичными
для политики, осуществляемой буржуазией.
Было бы наивным искать макиавел¬
лизм в каждой реформе, в каждой полити¬

188
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ческой акции буржуазии, но одно несо¬
мненно,— что макиавеллизм не умер вместе
с автором «Государя» и его эпохой.
Необходимо отметить, далее, некоторый
схематизм, допущенный авторами при изло¬
жении политической доктрины Жана Боде¬
на. Крайне бегло излагается критика Боде¬
ном демократии, совершенно отсутствует его
критика теории утопического социализма
Томаса Мора с позиции буржуазной защиты
частной собственности.
Нам представляется, что в учебнике пра¬
вильно оценивается политическая идеоло¬
гия «монархомахов» и ее роль в конкрет¬
но-исторических условиях XVI века. Не¬
обходимо было лишь яснее подчеркнуть,
что эта идеология — явление сложное, ко¬
торое объективно отражало интересы фео¬
дальной реакции, выступавшей против
торжества абсолютизма, но содержавшее
также элементы буржуазной оппозиции
абсолютизму.
В учебнике отмечается, что система
взглядов Гуго Гроция сложилась под пря¬
мым и непосредственным влиянием рево¬
люции в Нидерландах. Но эта правильная
констатация не отражена в дальнейшем
изложении. Так, например, совершенно вы¬
пала точка зрения Гроция по вопросу о
праве народа на восстание, являвшаяся
теоретическим оправданием Нидерланд¬
ской революции. Кроме того, авторы не
связывают учения Гроция с заметным
влиянием на него Аристотеля и Цицерона,
известного ему через посредство Августи¬
на. Гроций, Гоббс, как и другие идеоло¬
ги, выглядят на страницах учебника неки¬
ми Робинзонами, черпающими истину из
самих себя.
Учение Гоббса о государстве не раскры¬
то с необходимой полнотой; отсутствует
четкий анализ классовой подоплеки его
доктрины. Если он только идеолог фео¬
дального абсолютизма, как утверждается
в учебнике, то что же его отличает от ав¬
тора «Патриарха», Фильмера? Учение Гоб¬
бса не дает основания видеть в нем сто¬
ронника феодально-абсолютистского строя,
хотя он и отвергал буржуазную демокра¬
тию. Реакционность Гоббса заключалась в
том, что для укрощения народа он тре¬
бовал создания тоталитарной буржуазной
диктатуры. Протекторат Кромвеля, уста¬
новившийся после поражения буржуазно¬
демократической революции в Англии,
близок к политическому идеалу Гоббса.
То, что феодальная реакция расправилась
с мертвым Гоббсом и его произведения¬
ми, свидетельствует не только об ее фи¬
лософских расхождениях с автором «Ле¬
виафана».
Джон Локк не назван в учебнике сво¬
им историческим именем основоположни¬
ка идеологии буржуазного либерализма.
Рассматривая его учение в комплексе по¬
литических идей английской революции
XVII века, авторы не разграничивают бур¬
жуазно-демократическое (левеллеры) и
буржуазно-либеральное (Мильтон, Локк и
др.) направления этой идеологии. Изве¬
стны указания В. И. Ленина о необходи¬
мости различать буржуазный демократизм
от буржуазного либерализма как в теории,
так и в политике (см. В. И. Ленин. Соч.,
т. 18, стр. 254—255).
Учебник не показывает силу публицисти¬
ки Вольтера, этого «короля общественного
мнения» своей эпохи. Крайне бледно и
скупо освещаются правовые взгляды Воль¬
тера. Между тем его работы по вопросам
уголовного права и процесса сыграли
большую роль в развитии прогрессивной
юридической мысли XVIII века (см., на¬
пример, Вольтер. Статьи и материалы.
1694—1778. Под ред. В. П. Волгина. М.-Л.
1948. Вольтер. Избранные произведения
по уголовному праву и процессу. М. 1956).
Читая главу XII учебника, можно прийти к
выводу, что политическая мысль француз¬
ских просветителей была монолитной и ей
совершенно чужда была внутренняя идей¬
ная борьба. Так, для читателя остается не¬
известной борьба Вольтера и Руссо, от¬
ражавшая столкновение двух течений
французского просвещения: буржуазно-ли¬
берального и буржуазно-демократиче¬
ского.
В изложении политической идеологии
Франции XVIII века недостаточно раскры¬
ты связи с предшествовавшей ей идеоло¬
гией английской буржуазной революции.
В учебнике совершенно не затронуты
международно-правовые взгляды Монте¬
скье, отсутствует характеристика его как
выдающегося представителя буржуазной
теории права, оказавшего влияние на раз¬
витие гражданского законодательства
Франции.
Нам предстагляется, что в учебнике
следовало бы также отметить связь поли¬
тических идей Вольтера и Монтескье с об¬
щественно-политической мыслью России.
Политическая идеология немецкого Про¬
свещения (гл. X) освещена в учебнике
крайне схематично. В нашей литературе
вообще укоренилась неоправданная недо¬
оценка этой идеологии. А ведь еще
Н. Г. Чернышевский писал, что литература
немецкого Просвещения дала немецкому
народу «сознание о национальном единстве,
пробудила в нем чувство законности и че¬
стности, вложила в него энергические
стремления, благородную уверенность в
своих силах» (Н. Г. Чернышевский.
Полное собрание сочинений, т. IV, М. 1948,
стр. 7).
На страницах учебника выступает блед¬
ный призрак Лессинга, в расплывчатых
очертаниях которого трудно обнаружить
писателя и мыслителя, выступавшего с
идейным бесстрашием против феодального
строя. Не раскрыты гуманизм и патриотизм
Лессинга как одного из лучших поборников
передовых традиций немецкого Просвеще¬
ния.
Как правильно указывал Франц Меринг,
идейным наследником немецкого Просве-
щения является не немецкая буржуазия, а
германский рабочий класс. «Жизненный
труд Лессинга принадлежит не буржуазии,
а пролетариату» (Ф. Меринг. Литера-
турно-критические статьи, т. I, 1934 г.,
стр. 469).
Почти ничего не сказано о политических

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
189
взглядах Шиллера, проникнутых могучим
пафосом свободы, этого «благородного
адвоката человечества», как называл его
Белинский. Авторы прошли мимо известных
философских и политических стихов Шил¬
лера: «Дурные монархи», «Спнноза», «Рус¬
со» и др.1 При изложении идеологии немец¬
кого Просвещения оказались забытыми та¬
кие его представители, как Гердер и Фор¬
стер.
Теории Канта и Гегеля (глава XVI)
освещены во всей их сложности и противо¬
речивости, без одностороннего подчеркива¬
ния их реакционных сторон. Вместе с тем
нам представляется, что в учебнике недо¬
статочно подчеркнута связь между учением
Кан^а и идеологией французского Просве¬
щения, которая питала его умеренный ли¬
берализм.
Политические и правовые взгляды Фихте
изложены в учебнике односторонне. Учение
Фихте имело в его время прогрессивное зна¬
чение, так как оно выражало в абстрактной
форме требования немецкой буржуазии, на¬
правленные против феодально-абсолютист¬
ских порядков, в защиту буржуазной рес¬
публики. Фихте выступал с критикой фео¬
дальной и церковной собственности. Поли¬
тический идеал Фихте выступает в его уче¬
нии о правовом государстве, в его борьбе
против произвола, в защиту свободы лич¬
ности. Подобно разумному государству в
общественном договоре Руссо, идеальные
требования системы Фихте в действитель¬
ности, на практике могли оказаться только
буржуазной демократической республикой.
Авторы учебника прошли мимо такой ра¬
боты Фихте, как «Несколько лекций о на¬
значении ученого», в которой Фихте пы¬
тается, исходя из основных положений сво¬
ей субъективно-идеалистической философии,
обосновать принципы буржуазной демокра¬
тии.
* * *
Серьезные ошибки и недостатки содер¬
жатся в разделе, посвященном русской по¬
литической мысли второй половины
XVIII века и начала XIX века.
Отсутствие достаточно подробного ана¬
лиза социально-экономических процессов,
происходивших в России, привело к тому,
что развитие русской политической мысли
освещается в отрыве от изменившихся форм
классовой борьбы. Нет достаточно четкой
дифференциации между различными на¬
правлениями и течениями политической
идеологии. Так, например, политическая
мысль второй половины XVIII века делится
лишь на два направления: феодально-кре¬
постническая идеология (Щербатов) и ан¬
тифеодальная идеология просветителей
(Новиков, Десницкий). Остаются вне поля
зрения авторов взгляды либерального дво¬
рянства (Панины, Голицын, Поленов). Кро¬
ме того, идеи «Наказа» Екатерины II рас¬
сматриваются вне направлений.
Развитие политической мысли излагается
как ‘ плавный процесс, протекавший вне
идеологической борьбы, равно как не рас¬
крывается преемственная связь между по¬
литическими идеями первой и второй поло¬
вины XVIII века, а также связь между рус¬
скими и передовыми западноевропейскими
теориями. В частности, революционные идеи
А.	Н. Радищева изложены в отрыве от
французского Просвещения, страстным по¬
борником которого он был всю свою жизнь.
Упоминание о том, что английская и фран¬
цузская революции сыграли определенную
роль в формировании мировоззрения Ради¬
щева, звучит декларативно, ибо в дальней¬
шем не раскрывается, в чем конкретно вы¬
разилось влияние этих революций на поли¬
тическую идеологию данного мыслителя.
А.	Н. Радищев изображается в учебнике
односторонне, лишь как критик Монтескье
и Руссо. Вопрос же о влиянии идей Мон¬
тескье и Руссо на политические идеалы
самого Радищева оставлен открытым.
Передовые мыслители России, внося свой
вклад в сокровищницу мировой культуры,
вместе с тем внимательно следили за рево¬
люционными движениями и прогрессивными
идеями Западной Европы и США. «В об¬
ширной Российской империи,— писал Ради¬
щев,— с удовлетворением читают Локка,
Даламбера, Монтескью, Рейналя» (А. Н. Р а-
д и щ е в. Соч., т. 3, стр. 312).
В характеристике «Наказа» Екатерины II
оставлен без ответа вопрос о причинах раз¬
работки и издания его. «Наказ» явился
звеном в общей цепи мер, принятых Екате¬
риной для подчинения себе общественного
мнения страны, а также был продиктован
страхом перед надвигающейся революцион¬
ной грозой. «Прошу Вас,— писала Екатери¬
на генерал-прокурору Вяземскому,— быть
весьма осторожну..., дабы не ускорить и
без того довольно грозящую беду..., ибо
если мы не согласимся на уменьшение
жестокостей и умерение человеческому ро¬
ду нестерпимого положения, то и противу
нашей воли оную возьмут рано или поздно»
(«О сьмнадцатый век». Исторический
сборник. Книга III. М. 1869, стр. 390).
Следовало бы также указать на идейные
источники «Наказа», в частности, на «Дух
законов» Монтескье и «О преступлении и
наказании» Беккария, которые Екатерина
путем искусной фальсификации использо¬
вала для маскировки феодально-абсолю¬
тистских тенденций этого произведения.
Любопытно отметить, что А. И. Герцен
метко охарактеризовал «Наказ» как смесь
деспотизма и представительства, Ивана IV
и Монтескье (см. А. И. Герцен. Собр.
соч., П., 1919, т. 8, стр. 50). Эта же черта
«Наказа» давала основание Л. Н. Толстому
заметить, что республиканскими идеями,
которые Екатерина заимствовала большей
частью у Монтескье, она пользуется «как
средством для оправдания деспотизма,
хотя по большей части и неудачно» (цит.
по книге Н. Н. Гусева «Jl. Н. Толстой.
Материалы к биографии», М.,	1954,
стр. 225).
Авторы оставляют без анализа противо¬
речия между социально-демагогической
формой и феодально-реакционным содержа¬
нием «Наказа».
В характеристике русского просветитель¬
ства XVIII века авторы ограничились ана¬
лизом взглядов Н. И. Новикова, С. Е. Дсс-

190
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ницкого и Я. Козельского, оставляя в сто¬
роне Д. И. Фонвизина и И. А. Третьякова.
Это лишило их возможности показать идеи
просвещенного абсолютизма Фонвизина
(см. Д. И. Фонвизин «Рассуждение о
истребившейся в России совсем всякой фор¬
ме государственного правления». Избран¬
ные произведения русских мыслителей вто¬
рой половины XVIII в., М., 1952, т. 2,
стр. 253) и республиканские идеи Третьяко¬
ва (см. И. А. Третьяков «Слово о рим¬
ском правлении и о разных оного переме¬
нах». М., 1769, стр. 23), сыгравшие извест¬
ную роль в развитии политической мысли
России.
Излагая взгляды Новикова, авторы за¬
малчивают его масонские заблуждения, об¬
ходят молчанием те произведения, в кото¬
рых с наибольшей полнотой выражаются
его политические взгляды (например,
«О торговле вообще»).
Некоторым схематизмом характеризуется
анализ политических взглядов Десницкого,
самобытность которого слишком резко про¬
тивопоставляется школе естественного пра¬
ва. Десницкий не просто отбросил учение о
естественном праве, а, критически воспри¬
няв его, использовал в борьбе с феодально-
крепостническим строем.
Вызывает возражение оценка авторами
политических взглядов М. М. Сперанского
как буржуазного либерала, прошедшего
путь о;г либеральных мечтаний до испол¬
нителя палаческих повелений Николая I
(см. стр. 420). Такая оценка Сперанского
исключает наличие каких бы то ни было
прогрессивных черт в его мировоззрении,
что, несомненно, противоречит исторической
действительности. Сперанский, как справед¬
ливо отмечал Н. Г. Чернышевский, не был
революционером, а был либеральным са¬
новником, он мечтал преобразовать госу¬
дарственный строй России властью монар¬
ха, при помощи реформ сверху. Его рефор¬
мы, при условии их осуществления, содей¬
ствовали бы капиталистическому развитию
России в сочетании с сохранением привиле¬
гий дворянства. Нам представляется, что
Сперанский выступал как идеолог либе¬
рального дворянства. Не было оснований у
авторов учебника утверждать, что Сперан¬
ский был сторонником теории разделения
властей (см. стр. 416). В своем «плане» он
проводит мысль о единстве государствен¬
ной власти при разграничении отдельных
видов ее деятельности (законодательной,
исполнительной и судебной). Олицетворе¬
нием единства государственной власти яв¬
ляется монарх. «Все установления,— писал
Сперанский,— соединяются в державной
власти, яко в первом и верховном их на¬
чале» («План государственного преобразо¬
вания М. М. Сперанского», М.,	1905,
стр. 13).
* * *
В учебнике неточно определяется пере¬
ломный период в идейно-политическом раз¬
витии основоположников марксизма. В нем.
в частности, указывается, что уже в 1842
году осуществился переход Мар¬
кса и Энгельса от гегелевской философии на
позиции материализма и от революционного
демократизма к революционному пролетар¬
скому социализму (стр. 535). Это положе¬
ние противоречит известному указанию
В. И. Ленина о том, что в работах Маркса,
относящихся к 1842 году, лишь «намечает¬
ся переход Маркса от идеализма к мате¬
риализму и от революционного демократиз¬
ма к коммунизму» и что этот процесс пере¬
хода «совершается окончательно» в 1844 го¬
ду (см. В. И. Ленин. Соч., т. 21, стр. 63).
В кратком наброске большого вопроса о
борьбе Маркса и Энгельса против анархиз¬
ма в учении о государстве и праве (§ 4 гла¬
вы XXV) авторы не раскрывают социальной
базы анархизма (см. К. Маркс и
Ф. Энгельс. Соч., т. XIII, ч. I, стр. 29;
В. И. Ленин. Соч., т. 18, стр. 11; т. 31,
стр. 15)1, его идейных истоков, а также
идеалистическую, волюнтаристскую его фи¬
лософию. Здесь отсутствует критика чудо¬
вищной ошибки анархизма, требовавшего
отмены государства «на другой же день
после революции», не отмечается влияние
бакунизма на революционное движение в
России.
В § 1 главы. XXVII не определяется четко
место, занимаемое политической идеологией
народничества в истории общественно-поли¬
тической мысли России, не проводится
ленинская периодизация развития народни¬
чества (см. В. И. Ленин. Соч., т. 1,
стр. 237, 246, 321, 344, 375)).
Глава XXX нуждается в коренной пере¬
работке в свете решений XX съезда КПСС
и других руководящих партийных докумен¬
тов.
Авторы дают содержательный очерк по¬
литической идеологии национально-освобо¬
дительного движения в Индии и Китае в
эпоху империализма. Особенно удачным
является анализ идеологии суньятсенизма.
Однако надо отметить, что этим не следо¬
вало ограничиваться. Необходимо было
осветить также творческое развитие мар-
ксизма-ленинизма в условиях китайской ре¬
волюции и опыта социалистического строи¬
тельства в КНР и других странах народной
демократии.
В ряде глав учебника язык и стиль изло¬
жения отличаются отсутствием кра¬
сок и образности. Это особенно бросает¬
ся в глаза, когда авторы изображают такую
яркую фигуру в галерее политических мы¬
слителей, каким являлся Вольтер. Вообще,
желательно, чтобы в ткань изложения того
или.иного учения вплетались яркие узоры
языка и стиля самого первоисточника. Изло¬
жение выиграет от этого в своей вырази¬
тельности и доходчивости.
Отмеченные ошибки и недостатки рас¬
сматриваемой книги не лишают ее значения
как полезного учебного пособия для изуче¬
ния истории политических учений. При
переиздании книги необходимо добиваться
дальнейшего повышения ее теоретического
уровня и методических качеств.
Преподаватели университета:
И. Б. ЗИЛЬБЕРМАН, Г. Б. ГАЛЬПЕРИН,
Д. А. КЕРИМОВ, Г. П. БЕЛЯЕВА,
Я. Ф. МАЛЯРЧИК (Ленинград)

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
191
Книга о великом борце за науку—Джордано Бруно
В. С. РОЖИЦЫН. Джордано Бруно и инквизиция. Изд-во АН СССР. 1955. 380 стр.
Триста пятьдесят лет прошло со времени
сожжения в Риме Джордано Бруно по по¬
становлению инквизиции католической церк¬
ви и повелению папы Климента VIII, а
между тем борьба за и против Бруно ведет¬
ся и поныне с неослабевающей силой. Про¬
грессивные силы общества, борющиеся за
счастье людей, видели и видят в Джордано
Бруно одного из своих предшественников.
Итальянские коммунисты пишут, что Бру¬
но — «подлинная слава Италии». Джордано
Бруно чтут и восхищаются его гением и
мужеством прогрессивные люди во всех
странах, видящие в нем и великого мысли¬
теля и великого борца за прогресс.
Реакционный лагерь ненавидит Джордано
Бруно. Представители и идеологи этого ла¬
геря пытаются умалить его значение’ в ис¬
тории человеческой мысли. Они безоговороч¬
но оправдывают расправу, которую учини¬
ла над ним папская инквизиция.
Даже в книгах, не относящихся специаль¬
но к данному вопросу, апологеты папства
считают нужным опорочить великого италь¬
янского мыслителя и оправдать его пала¬
чей. В изданной в 1954 году в Мюнхене с раз¬
решения церковной цензуры книге по исто¬
рии прусского посольства в Ватикане Джор¬
дано Бруно назван «ненавистным», «болез¬
ненно стремившимся к спорам», «еретиком
и поносителем церкви» (Franciscus Hanus
«Die Preussische VatiKangesandtshaft 1747—
1920», Miinchen, 1954, 373 S.).
Современные апологеты папства и инкви¬
зиции понимают, что такие факты, как сож¬
жение Бруно, гонения на «коперникиан-
скую ересь», преследование Галилея и мно¬
гих других ученых и мыслителей, компроме¬
тируют католическую церковь, так как сви¬
детельствуют о том, что папство всегда
являлось непримиримым врагом передовой
научной мысли. Чтобы оправдать преступ¬
ления папства, они извращают историче¬
ские факты и стараются представить дело
таким образом, что церковь всегда была и
ныне является не врагом науки, а ее «по¬
кровителем».
Что касается Джордано Бруно, то, как
утверждают современные апологеты инкви¬
зиции, он был сожжен не за его научные
взгляды, а за «богохульство» и «ересь».
В журнале «The New Scholasticism», органе
американской католической философской
ассоциации, например, было напечатано,
что Джордано Бруно был осужден за бо¬
гохульство «против троицы и воплощения»,
а потому «чистейшей выдумкой» является
утверждение, что он стал «жертвой его ко-
перникианской теории», тем более, что его
пантеизм «был абсолютно вне коперникиан-
ской системы» («The New Scholasticism»
№ 2, 1949, p. 129). В том же духе гово¬
рится об осуждении Бруно и в изданной
Ватиканом католической энциклопедии, где
утверждается (см. т. III, стр. 151, изд.
1949 г.), что инквизиция требовала от Бру¬
но отказа от его «еретических принципов»,
причем речь якобы шла лишь о его теоло¬
гических взглядах, а не о философской си¬
стеме.
Преемники тех, кто убил Бруно, стара¬
ются ныне представить дело таким обра¬
зом, что церковь якобы преследовала Бру¬
но не за его передовые научные взгляды и
философскую систему, а так как Бруно од¬
но время был монахом и священником, то
церковь расправилась с ним, как с отступ¬
ником от церковной ортодоксии.
Такое освещение вопроса не имеет ничего
общего с правдой и преследует цель оправ¬
дать папскую инквизицию и умалить роль
самого Бруно как борца за научное миро¬
воззрение.
Правдивое исследование жизненного пу¬
ти Бруно и особенностей его мировоззре¬
ния имеет, следовательно, не только исто¬
рическое и познавательное, но и большое
актуальное значение в идейной борьбе про¬
тив современных защитников капитализма.
Создать такую книгу и поставил себе целью
В. С. Рожицын. Он задумал написать ее в
широком плане: рассказать о жизни Джор¬
дано Бруно, о его скитаниях, о странах,
где он бывал, о людях, с которыми
встречался, о мыслителях, оказавших
определенное влияние на формирование его
мировоззрения, о самом его мировоззрении
и, наконец, о тех, кто преследовал и убил
его. Эту работу В. С. Рожицын в значи¬
тельной мере выполнил. Смерть (в 1942 г.)
помешала ему полностью осуществить заду¬
манное дело. Но и то, что он успел сде¬
лать — его книга «Джордано Бруно и ин¬
квизиция», а также подготовленные им до¬
кументы инквизиционного процесса Бруно
(опубликованы в сборнике «Вопросы, исто¬
рии религии и атеизма», М., 1950),— яв¬
ляется серьезным вкладом в литературу о
Джордано Бруно.
В книге В. С. Рожицына читатель преж¬
де всего найдет обширный и очень интерес¬
ный материал, относящийся к биографии
Джордано Бруно. Материал этот собран по
крупицам из различных источников, книг,
свидетельств современников, из работ само¬
го Бруно. В числе других автором исполь¬
зованы рукописи Бруно, хранящиеся в Биб¬
лиотеке имени В. И. Ленина в Москве.
В. С. Рожицын рассказывает о детстве Бру¬
но и обстановке, в которой он вырос, о го¬
дах его учения в монастыре в Неаполе н о
самом Неаполе того времени, являвшемся
одним из центров гуманистической мысли.
Он знакомит читателя с виднейшими пред¬
ставителями итальянского гумамизма, ока¬
завшими влияние на формирование взглядов
Бруно. Специальные главы «Антицерковные
течения итальянского Возрождения» (гл. V)
и «Атеистическая сатира XV—XVI веков»
(гл. VI) как будто не имеют непосредствен¬
ного отношения к теме, но их помещение в
книге вполне оправдано. Содержание этих

192
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
глав помогает составить представление о
той традиции в критике религии и церк¬
ви, которая сложилась уже до Бруно.
Это, в свою очередь, дает возможность
лучше уяснить, что нового он внес в эту
критику.
Всю свою жизнь Бруно скитался по раз¬
личным городам Италии и многим странам
Европы. В. С. Рожицын, рассказывая об
этих скитаниях, знакомит читателя с от¬
дельными сторонами жизни тех городов и
стран, где Бруно бывал, в особенности с
религиозной жизнью Италии. Здесь расска¬
зано о «чудесах» Неаполя, где во времена
Бруно, как и ныне, церковники устраивали
чудо «кипения крови св. Януария»
(стр. 47—48), даны яркие картины папско¬
го Рима (стр. 86—87) и кальвинистской
Женевы (стр. 143—150), где Кальвин и его
сторонники расправлялись с «еретиками» с
такой же свирепостью, с какой расправля¬
лась со своими противниками ■ католическая
инквизиция.
В Женеве Бруно сам едва не стал жерт¬
вой кальвинистского церковного суда (см.
стр. 147). Поставленный перед необходи¬
мостью принять кальвинизм, он предпо¬
чел уехать из Женевы в Париж, отту¬
да в Англию, затем снова во Францию,
Германию и Италию, где предательски
был выдан инквизиции. История его скита¬
ний довольно обстоятельно изложена в
книге.
Наряду с биографией Бруно В. С. Рожи¬
цын в своей книге много внимания уделяет
вопросу о том, как формировалось материа¬
листическое и атеистическое мировоззрение
Бруно.
Критическое отношение к церкви и рели¬
гии у Бруно началось рано. В показаниях
венецианской инквизиции Бруно говорил,
что уже в Неаполе он дважды был предан
суду: «первый раз за то, что выбросил изо¬
бражения и образа святых и оставил у се¬
бя только распятие, и за это был обвинен в
презрении к образам святых, а второй раз—
за то, что сказал одному послушнику, чи¬
тавшему историю семи радостей в стихах,
какую пользу может принести ему эта кни¬
га, и пусть выбросит ее, и займется лучше
чтением какой-нибудь иной книги, напри¬
мер, житий святых отцов» (стр. 121). Совет
Бруно был явной иронией, так как «Жития
святых», которые он советовал читать по¬
слушнику, были заполнены такими же
бессмыслицами, как и песнопения о семи
радостях богородицы.
Жизнь в монастыре и знакомство с цер¬
ковным миром научили Бруно презирать
монашество и церковников вообще. «Боль¬
шинство из них,— писал он,— избегало тру¬
да и забот, свойственных людям, соблаз¬
нялось бездельем и обжорством, и лишь
очень немногие преследовали цель подлин¬
ной добродетели души... Даже знаменитей¬
шие среди них, их доктора, превратились в
гнуснейших паразитов, вследствие злоупот¬
ребления бездельем... Я полагаю, что их, по
справедливости, следовало бы истреблять,
как бедствие нашего века, как гусениц и
саранчу, убивать, как скорпионов и ядови¬
тых змей» (стр. 63).
На допросе в венецианской инквизиции
ему был задан вопрос: «...действительно ли
признавал или признает теперь и верует в
троицу, отца и сына и святого духа?». Бру¬
но ответил: «...Говоря по-христиански, со¬
гласно богословию и всему тому, во что
должен веровать каждый истинный хри¬
стианин и католик, я действительно сомне¬
вался относительно имени лица сына божия
и святого духа» (сб. «Вопросы истории
религии и атеизма», 1950, стр. ,345).
В. С. Рожицын доказывает, что показа¬
ния Бруно в венецианской инквизиции
свидетельствуют об отрицании им боже¬
ственности Христа (см. В. С. Р о ж и-
ц ы н «Джордано Бруно и инквизиция»,
стр. 303—304).
Бруно осуждал деятельность церкви, ин¬
квизиции, жизнь духовенства. В венециан¬
ской инквизиции на вопрос: «Осуждал ли
деятельность святой матери церкви, под¬
держивающей христианский народ на пути
господнем и расправляющейся с теми, кто
уклоняется от католической веры?..» —
Бруно ответил: «Я говорил, что апостолы
сделали гораздо больше своею проповедью,
добрыми делами, жизнью, примерами и чу¬
десами, чем можно сделать насилием, как
поступают в настоящее время...» (стр. 299).
В этом ответе содержится прямое осужде¬
ние современной Бруно церкви, которая ко¬
страми инквизиции внушала людям истин¬
ность своего учения.
Бруно расходился с католической цер¬
ковью не в одних только богословских во¬
просах, как это пытаются представить со¬
временные апологеты папства. Он был не
«еретиком», «религиозным сектантом» в
прямом смысле слова, а в своей критике ре¬
лигиозного мировоззрения развил цельную
научную, материалистическую и атеистиче¬
скую систему мира, коренным образом про¬
тивоположную системе, отстаивавшейся
церковью. В. С. Рожицын прослеживает
идейные истоки материалистических взгля¬
дов Бруно и эволюцию взглядов мыслителя.
Материал по этому вопросу разбросан по
всей книге и специально освещается в гла¬
вах «Атеизм Бруно» (стр. 192—214) и
«Взгляды Бруно в последние годы его жиз¬
ни» (стр. 261—269).
Бруно был поборником науки, считал,
что религия разлагает нравы, а наука спо¬
собна обновить человечество. «Один из
первых,— пишет Рожицын,— Бруно вы¬
сказал ряд весьма интересных соображе¬
ний об историческом развитии религии»
(стр. 192). Он отвергал учение о загроб¬
ной жизни, считал его средством запугива¬
ния людей.
«Научное понимание вселенной и мате¬
рии,— пишет В. С Рожицын,— Бруно изла¬
гает, не упоминая о боге и не нуждаясь в
этом понятии; но, стремясь найти общее фи¬
лософское понятие единства, он отождеств¬
ляет бога с наиболее широким принципом,
охватывающим единство бытия. Бог высту¬
пает у него то как природа, то как материя,
то как вселенная» (стр. 195—196). Пантеи¬
стическая оболочка не должна и не может
скрыть материалистического и атеистиче¬
ского характера системы взглядов Бруно,
который считал, что «вне материи и без ма¬
терии ничего нельзя сделать и почти ничто

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
193
не может произойти...» (стр. 194)', что «ма¬
терия есть субстанция всех вещей. В вечном
кругообороте она в целом и повсюду объ-
емлет все непрерывным движением»
(стр. 196). Бруяо отвергал идею творца,
то есть бога: «Нельзя допустить бытия
творца, нисходящего свыше, дающего поря¬
док, творящего извне» (стр. 196).
Он выдвинул идею бесконечности вселен¬
ной и существования множества миров.
В показаниях венецианской инквизиции
Бруно заявил:	«Итак, я провозглашаю
существование бесчисленных отдельных ми¬
ров, подобных миру этой Земли...» (сб.
«Вопросы истории религии и атеизма»,
1950, стр. 343). Он не скрывал, что из этих
его взглядов «...косвенным образом выте¬
кает отрицание истины, основанной на ве¬
ре» (там же).
Учение о множественности миров опро¬
вергает библейское представление о миро¬
здании и связанное с этим учение хри¬
стианской церкви о сошествии Христа на
Землю ради фодей.
Таким образом, Бруно отвергал не толь¬
ко церковное учение о боге-творце, о трои¬
це, Христе, загробном мире, почитание
икон и т. д., но он целиком опровергал от¬
стаивавшееся церковью представление об
окружающей природе.
В. С. Рожицын убедительно показывает
материалистический и атеистический харак¬
тер его мировоззрения. Ни на чем не осно¬
ваны утверждения современных апологетов
инквизиции, что взгляды Бруно не имеют
отношения к коперникианству. «Джордано
Бруно,— пишет В. С. Рожицын,— доказал и
обосновал подлинное революционное значе¬
ние системы Коперника и объяснил его
несовместимость с религией. Но он был не
■просто продолжателем Коперника, разрабо¬
тав учение о бесчисленности миров... Систе¬
ма Джордано Бруно, отталкиваясь от си¬
стемы Коперника, является одновременно
не менее важным и глубоким научным
открытием» (стр. 213—214) *. Учение о мно¬
жественности миров было главным и самым
серьезным обвинением, сформулированным
инквизицией против Бруно.
Последние главы книги В. С. Рожицы-
на — Бруно в руках инквизиции, судебный
процесс Бруно и его казнь — читаются с
огромным интересом. В этих главах, поми¬
мо материала, непосредственно касающего¬
ся Бруно, содержатся сведения по истории
инквизиции. Перед читателем проходит га¬
лерея инквизиторов, судивших Бруно: папа
1 На тесную связь философии Бруно с
коперникианством указывает и М. А. Дын-
ник в своей статье «Мировоззрение Джор¬
дано Бруно». «Джордано Бруно,— пишет
он,— одним из первых среди передовых
мыслителей Западной Европы понял вели¬
кое научное значение теории Коперника.
Связь между философией Бруно и разви¬
тием естествознания была глубокой и орга¬
нической; он выдвинул мысль, правда, з
очень неясной форме, о материальном един¬
стве вселенной, частью которой является
солнечная система» (Джордано Бруно
«Диалоги», стр. 19, Госполитиздат, 1949).
13.	«Вопросы философии» № 3.
Климент VIII (жестокий, мнительный и суе¬
верный), кардиналы-судьи Пьетро Деза
(палач, грабитель, о котором и автор спра¬
ведливо говорит, что «в XVI веке не было
более жестокого палача, который пролил бы
столько крови и с таким хладнокровием ис¬
треблял бы десятки тысяч людей, исполь¬
зуя религию для грабежей и насилия»,
стр. 341), Доменико Пинелли (такой же
неразборчивый в средствах политик), Ро¬
берто Беллармино («ученый»-иезуит, «злоб¬
ный, жестокий, завистливый, лживый и
тщеславный») — один из главных виновни¬
ков осуждения Бруно, преследовавший за¬
одно с Бруно также и Галилея и за эти
свои позорные деяния причисленный пап¬
ством к «лику блаженных».
Перед лицом своих палачей-инквизиторов
Бруно не отступил ни на шаг от своих
взглядов.
Таково содержание книги В. С. Рожи-
цына.
Книге свойственна известная фрагментар¬
ность, что связано с тем, что автор сам не
успел за-кончить работу так, как он ее за¬
думал. Некоторые положения остались
недоказанными. Так, В. С. Рожицын пи¬
шет: «...повидимому, уже в детстве Джор¬
дано Бруно начал критически относиться
к верованиям жителей родного поселка»
(стр. 42). Это, однако, ничем не доказы¬
вается.
На стр. 47 говорится: «Можно предполо¬
жить, что еще до вступления в монастырь
Джордано Бруно не только прошел путь
светского обучения, но и читал запрещен¬
ные книги, был знаком с неаполитанскими
учеными»... И это положение не доказано.
Подобные предположения встречаются и в
некоторых других местах.
Не всегда ясна органическая связь мате¬
риала, непосредственно не относящегося к
Бруно, с темой исследования. Это можно
сказать о страницах, посвященных истории
протестантизма в Неаполе и борьбе неапо¬
литанцев против попыток ввести в городе
инквизицию (стр. 63—73). Это относится и
к главам V и VI об антицерковных течени¬
ях итальянского Возрождения и об атеи¬
стической сатире XV—XVI веков, а также
к главе XII — о французском скептициз¬
ме XVI века и к некоторым другим мес¬
там.
Материал, относящийся к мировоззрению
Бруно, разбросан по всей книге, но цельно¬
го изложения его взглядов нет. Показывая
идейные истоки мировоззрения Бруно,
В. С. Рожицын не всегда развивает свои
положения. Он не показывает, например, в
чем конкретно сказалось влияние Телезия
на Бруно (стр. 54—57), какие положения
Забареллы легли в основу материалистиче¬
ской системы Бруно (см. стр. 136—137).
Недостаточно развито и положение о связи
взглядов Бруно с коперникианством.
Недостатки книги, ее фрагментарность, в
особенности в той части, где речь идет о
мировоззрении Бруно, в известной мере
восполнены обстоятельной вступительной
статьей Ю. Я. Когана «Историческое значе¬
ние Джордано Бруно». Автор пишет, что
Бруно «...едва ли не самый замечательный
предшественник материализма и атеизма

194
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
нового времени» (стр. 5). Он раскрывает
особенности учения Бруно, связь этого
учения с коперникианством, говорит о его
значении в истории философской мысли и
подробно рассказывает о той борьбе, ко¬
торая ведется вокруг Бруно.
В целом книга «Джордано Бруно и ин¬
квизиция», несмотря на отмеченные недо¬
статки,— содержательное и насыщенное
конкретным материалом исследование о
великом итальянском мыслителе.
М. М. ШЕЙНМАН
Пропаганда и разработка вопросов философии
марксизма в Китайской Народной Республике
Обзор журнала «Чжэсюэ яньцзю» («Философские исследования»), №№ 1—5, 1956 год.
Пе;
В статьях, опубликованных в журнале
«Философские исследования» за 1956 год,
освещаются и пропагандируются основные
положения диалектического и историческо¬
го материализма, обобщается опыт социа¬
листического преобразования Китая, уде¬
ляется большое внимание изучению истории
философии Китая и других стран,
дается критика современных враждебных
марксизму теорий.
Первый номер журнала открывается пре¬
дисловием товарища Мао Цзэ-дуна к сбор¬
нику «Социалистический подъем в китай¬
ской деревне».
В журнале помещена большая статья
У Ч у а н ь-ц и «Мирное преобразование
капиталистической промышленности и тор¬
говли— особая форма классовой борьбы».
Автор показывает, как меняются фор¬
мы классовой борьбы в зависимости от
конкретных условий, при этом подчерки¬
вает, что мирный способ, форма мирного
преобразования, используемая в Китае,
преследует цель уничтожения эксплуата¬
ции, ликвидации буржуазии как класса.
Возможность подобной мирной полити¬
ки по отношению к буржуазии в Китае
объясняется историческими условиями
страны.
Теоретическое обоснование этой политики
базируется на тезисе о возможности мир¬
ного перехода от капитализма к социализ¬
му. У Чуань-ци развивает положение о том,
что мирное преобразование промышленно¬
сти и торговли есть особая форма, особый
метод строительства социализма в услови¬
ях, когда власть принадлежит народу. При
этом автор, (рассматривая причины успеш¬
ного применения данной формы, особо вы¬
деляет следующие две: специфику китай¬
ской национальной буржуазии и правиль¬
ную политику КПК, учитывающую эту спе¬
цифику.
Рассматривая мирное преобразование ки¬
тайской промышленности и торговли, У Чу¬
ань-ци указывает, что этот процесс есть*1
одновременно процесс изменения, перевос¬
питания людей, прежде всего представите¬
лей буржуазии.
Путям развития социалистической куль¬
туры посвящена статья Ян Ю н-ч ж и
«В целях создания социалистической куль¬
туры необходимо критически перерабаты-
<ин.
вать наследие отечественной культуры»,
Далее, ряд статей номера посвящен кри¬
тике и разоблачению враждебных мар¬
ксизму идеалистических течений китайской
и зарубежной философии. К ним относится
статья Чжан Ш и-и на об антинаучном
характере так называемой хушистской
«науки».
Автор вскрывает подлинную сущность
позиции группы Ху Ши в полемике «науки»
и «метафизики», возникшей в 1923 году.
Чжан Ши-ин указывает, что, хотя внешне
хушисты стояли на научных позициях, да¬
же выступали против метафизики, в дей¬
ствительности они были далеки от науки,
оставаясь на позициях субъективного идеа¬
лизма. Хушисты отстаивали плюрализм в
понимании явлений общественной жизни,
метафизическое понимание развития обще¬
ства, как процесса только количественных
изменении, без каких-либо изменений каче¬
ственных. Взгляды хушистов были направ¬
лены против марксизма-ленинизма, прежде
всего против материалистического понима¬
ния истории. Таким образом, на словах
выступая за «свержение метафизического
черта», па деле хушисты проповедовали ме¬
тафизику.
Следует также указать на статью Ц з я н
Т я н ь-ц з п «Критика антинаучной прагма¬
тической логики». Автор подвергает крити¬
ке взгляды Джемса и Дьюи, оказавших
большое влияние на формирование фило¬
софских взглядов Ху Ши и его последова¬
телей — реакционных буржуазных деятелей
Китая.
В номере опубликована общетеоретиче¬
ская статья Сяо Цяня «Гносеологи¬
ческие и классовые корни идеализма».
Свои теоретические выводы и положения
автор иллюстрирует на примере реак¬
ционных идеалистических учений Ху Ши и
Ху Фына.
В номере помещена, кроме того, статья
Ван Жэн ь-ч ж и о преподавании истории
философской мысли Китая, опубликованы
краткий обзор обсуждения философских во¬
просов естествознания, протокол обсужде¬
ния вопроса о массе и энергии и другие ма¬
териалы.
Во втором номере журнала главное вни¬
мание уделяется разоблачению враждебных
марксизму учений.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
195,
Номер открывается статьей Ц з и н ь Ю э-
л и н я «Критика интуитивизма Лян Шу-ми¬
на». Автор указывает, что в 1949 году идей¬
ные взгляды Лян Шу-мина были антимар¬
ксистскими, антиленинскими, антипартий¬
ными, контрреволюционными и антинарод¬
ными.	Позже Лян	Щу-мин	отказался от
своих	взглядов и	признал	свои	ошибки.
«Можно не сомневаться,— говорит Цзинь
Юэ-линь,— что перестройка его взглядов
произойдет вполне успешно». Вместе с тем
автор подчеркивает, что философские
взгляды Лян Шу-мина формировались в те¬
чение	длительного	периода	под	воздей¬
ствием философских	учений	Ван	Ян-мина,
Беркли, Дьюи и других идеалистов. Остат¬
ки идеалистических элементов в его фило¬
софии еще не изжиты, поэтому критика их
является важной задачей работников идео¬
логического фронта.
Автор подвергает критике понимание
Лян Шу-мином предмета философии, кото¬
рая рассматривалась им лишь как опреде¬
ленная система понятий. Далее он останав¬
ливается на выяснении классовых корней
философии Лян Шу-мина. Эта философская
система возникла после победы Великой
Октябрьской социалистической революции,
в полуколониальном, полуфеодальном Ки¬
тае. По существу, она выражала интересы
умирающего класса Китая — феодалов.
Этот класс в своей предсмертной борьбе
против народа, как известно, вступил в
сговор с империализмом. Это обстоятель¬
ство отразилось и на мировоззрении Лян
Шу-мина. Взгляды его были субъективно¬
идеалистическими, направленными прежде
всего против марксизма. Субъективный
идеализм его был тесно связан с эгоцент¬
ризмом. «Бытие рождается из небытия,—
утверждал Лян Шу-мин,— по желанию.
Вселенная — это вселенная в мозгу одного
человека. «Я» — это и есть «вселенная».
Здесь мы видим яркое выражение солип¬
сизма.
Для теории познания Лян Шу-мина ха¬
рактерен интуитивизм.
Цзинь Юэ-линь подвергает критике рели¬
гиозно-мистическое понимание интуиции
Лян Шу-мином и противопоставляет ему
марксистское понимание интуиции. Разоб¬
лачая идеалистические взгляды Лян Шу-
мина, автор вскрывает теснейшую связь их
с наиболее реакционным, мистическим на¬
правлением в современной философии им¬
периализма — интуитивизмом.
В статье Чжан X э н-ш о у «Критика
«антинеоконфуцианства» прославленного
Ху Ши» указывается на то, что, хотя кам¬
пания по разоблачению реакционных взгля¬
дов Ху Ши велась исключительно широко,
нельзя еще говорить о полном разгроме его
идеологии. Еще есть люди (их, правда, не¬
много), у которых взгляды Ху Ши встре¬
чают отклик. В статье разоблачается реак.
ционная сущность критики неоконфуциан¬
ства Ху Ши. Только внешне, то есть
чисто формально, на словах, Ху Ши
выступал против неоконфуцианцев Сунской
эпохи, на деле же Ху Ши защищал нео¬
конфуцианство. Пропагандируя учение
Дай Чжэня, Ху Ши извращал его и про¬
таскивал свои идейки об изменении Китая
с помощью метода прагматизма. Ху Ши
прославлял реформистов, сторонников ре¬
акционной политики и принижал роль руко¬
водителей революционного движения.
Ху Ши открыто проповедовал отказ от пат¬
риотизма. Он утверждал, что патриотизм
якобы нелогичен, он лишен основания. Эти
утверждения Ху Ши основаны на идеали¬
стическом понимании им исторического
процесса. Люди, утверждает Ху Ши,
могут творить историю, не считаясь ни с
какими объективными условиями. Причем
люди для Ху Ши — это не народ, не
производители материальных благ, а от¬
дельные индивидуумы, выдающиеся лич¬
ности.
Автор делает вывод, что пропаганда ан¬
тинеоконфуцианства, начатая в условиях
наибольшего размаха китайской революции,
носила антинародный, антипатриотический
характер. В статье подчеркивается, что
Ху Ши стремился, с одной стороны, найти
опору среди империалистов и реакционных
милитаристов, с другой стороны, он стре¬
мился отравить сознание молодежи, осла¬
бить ее революционный, боевой дух и, та¬
ким образом, помешать развитию рево¬
люции.
Тан Ю э в статье «Критика прагматиз¬
ма Джемса» раскрывает идеалистическую
сущность этой философии и социально-по¬
литические условия ее возникновения, раз¬
облачает индетерминизм и антиинтеллек¬
туализм прагматизма Джемса. Следует
сказать, что важность критики Джемса
определяется тем влиянием, которое ока¬
зала философия последнего на формиро¬
вание взглядов реакционных философов
Китая.
В журнале опубликована статья X э Ц з о-
с ю «Об ошибочности теории так называе¬
мой «тепловой смерти». Автор указывает на
то, что современный идеализм пытается ис¬
кать себе убежище в естествознании.
В связи с этим появляется множество «на¬
учных» теорий, пытающихся обосновать
идеализм. Одной из таких теорий является
«теория тепловой смерти». Хэ Цзо-сю под¬
черкивает, что эта «теория» несовместима
с данными современного естествознания, она
приводит к выводу о божественном сотво¬
рении мира и находится в противоречии
с учением диалектического материализма
о вселенной. При этом указывается, что
впервые глубокую критику «теории тепло¬
вой смерти» дал еще Энгельс.
Далее журнал знакомит читателя с раз¬
витием философской мысли в Болгарин, с
постановкой ряда дискуссионных вопросов
в развитии советской философии.
В третьем номере журнала освещается
один из малоразработанных вопросов диа¬
лектики— закон отрицания отрицания.
Автор статьи Лун П о у ставит перед со¬
бой задачу — вскрыть содержание закона
отрицания отрицания и показать его место
в диалектическом методе. В статье раскры¬
вается объективный и всеобщий характер
закона отрицания отрицания, взаимосвязь
этого закона с законом единства и борьбы
противоположностей. «Всякое явление и
вещь,— поясняет Лун Поу,— имеет две
противоречивые стороны, две противоречи*

196
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
вые тенденции, именно из единства и борь¬
бы этих противоречивых сторон происходит
развитие. В процессе развития наиболее
важная сторона становится второстепенной
и постепенно отмирает; и, наоборот, ранее
второстепенная сторона приобретает ре¬
шающий и определяющий характер для
вещей и явлений. Так в самом развитии
вещей происходит их отрицание, из старого
возникает новое».
Рассматривая этот вопрос, автор осве¬
щает ряд точек зрения, высказанных китай¬
скими товарищами в ходе дискуссии о сущ¬
ности и значении закона отрицания отри¬
цания.
Выяснение связи закона отрицания отри¬
цания с законом единства и борьбы проти¬
воположностей показывает, какое место в
диалектическом методе занимает закон от¬
рицания отрицания. Лун Поу подчеркивает,
что этот закон выражает процесс пол¬
ного развития явлений окружающего
нас мира. Необходимо при исследовании
закона отрицания отрицания, говорится в
статье, обращать прежде всего внимание
на то, в развитии каких конкретных
явлений прослеживается действие этого
закона.
Особенно подробно анализируется вопрос
о том, в какой связи с источниками разви¬
тия рассматриваемых явлений состоит за¬
кон отрицания отрицания. Автор исходит из
того положения, что развитие, вызванное
противоречиями, обязательно сопровож¬
дается превращением явления в свою проти¬
воположность; результат первого превраще¬
ния тоже превращается в свою противопо¬
ложность; вторая противоположность, пре¬
вращаясь в свою противоположность,
внешне (формально) возвращается к ис¬
ходной точке. Диалектический материализм
считает, что закон борьбы противоположно¬
стей составляет сущность, зерно диалекти¬
ки. Противоречия способствуют диалекти¬
ческому развитию вещей. В ходе полного
развития процесс проходит через три ста¬
дии: утверждение, отрицание, отрицание
отрицания. В связи с этим приводится из¬
вестное высказывание Г. В. Плеханова о
том, что всякое явление в своем конечном
развитии превращается в свою противопо¬
ложность. По форме третья стадия разви¬
тия схожа с первой стадией. Следователь¬
но, подчеркивает автор, развитие, вызван¬
ное противоречиями, обязательно сопро¬
вождается превращением явления в свою
противоположность.
Если закон противоречия является сущ¬
ностью и ядром диалектики, то закон отри¬
цания отрицания является ее формой и вы¬
ражением.
В статье рассматривается также вопрос
о связи закона отрицания отрицания с за¬
коном перехода количественных изменений
в качественные. Оба эти закона, пишет ав¬
тор, являются формой выражения закона
противоречия, ибо они раскрывают процесс
развития от низшего к высшему, от просто¬
го к сложному. Между этими законами
имеет место и существенное различие, кото¬
рое заключается в том, что они под разным
углом зрения, с разных позиций отражают
одно и то же.
Главное в законе отрицания отрицания
автор видит в том, что этот закон показы¬
вает смерть старого и процесс зарождения
нового в недрах старого, раскрывает рево¬
люционный характер процесса развития,
показывает, как совершаются изменения.
Этот закон раскрывает связь и преемствен¬
ность между первой и последующими сту¬
пенями развития, вскрывает характер из¬
менений во всем ходе развития явлений.
Закон отрицания отрицания объясняет, что
возврат к старому есть не просто возврат к
первой ступени, а такой возврат, который
совершается на более высокой, сложной
основе. В связи с этим в статье дается про¬
тивопоставление марксистско-ленинского
понимания закона отрицания отрицания ге¬
гелевскому, мистическому толкованию этого
закона.
Большой интерес представляет в номере
статья С я о Фан ь-м о «О базисе и над¬
стройке нашего общества в переходный пе¬
риод».
В начале статьи автор говорит о значе¬
нии положений Маркса, Энгельса, Ленина,
Сталина о взаимодействии материальной
и духовной сторон общественной жизни для
понимания китайского общества переходно¬
го периода.
«С образованием Китайской Народной
Республики в 1949 году,— говорится в
статье,— китайская революция вступила в
новую историческую фазу — в период пере¬
ходный от новой демократии к социализму.
В переходный период во всех областях об¬
щественной жизни совершаются огромные
изменения. Для экономических отношений
характерно превращение многоукладной
экономики в единую социалистическую эко¬
номику. В соответствии с этим должен про¬
изойти ряд важнейших изменений и в над¬
стройке».
Автор указывает, что характерной осо¬
бенностью общественной жизни этого перио¬
да являются противоречия, сложная клас¬
совая борьба.
В статье ставятся следующие вопросы:
имеет ли китайское общество в переходный
период свой особый базис и свою особую
надстройку и если они есть, то каков их
характер, каковы законы развития базиса и
надстройки такого общества?
Следует указать, что этот вопрос широко
обсуждался в Китае и ему был посвящен
ряд статей. Автор данной статьи пытается
обобщить все ценное с его точки зрения,
что было высказано в ходе обсуждения, а
также делает ряд критических замечаний
по поводу некоторых положений, выдвину¬
тых в ходе дискуссии.
Сяо Фань-мо подвергает критике ниги¬
листические утверждения Ян Бэй-мина, пря¬
мо или косвенно отрицающие существова¬
ние какого-либо базиса в Китае в переход¬
ный период. Подвергается критике автором
и утверждение о том, что базис переход¬
ного периода составляет якобы только
социалистический сектор экономики, а все
остальные, то есть несоциалистические
секторы, не входят в базис переходного
периода.
Сяо Фань-мо, анализируя положение Ян

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
197
Бэй-мина о том, что в настоящее время в
Китае важнейшим проявлением базиса яв¬
ляется борьба социалистического сектора с
капиталистическим, указывает на односто¬
ронность этого положения.
«Здесь,— говорит автор,— много говорит¬
ся о борьбе и ни слова о единстве. В то вре¬
мя, как в нашей стране между социалисти¬
ческим и капиталистическим секторами эко¬
номики существует не только борьба, но су¬
ществует также и единство и социали¬
стический сектор, ведя борьбу с капитали¬
стическим сектором, должен быть и в
союзе с ним — это объективный экономиче¬
ский закон нашего общества, которым
нельзя пренебрегать».
В связи с этим указывается на значение
для понимания поставленного вопроса мар¬
ксистско-ленинского положения о единстве
и борьбе противоположностей, разработан¬
ного, в частности, в произведении Мао
Цзэ-дуна «Относительно противоречия».
В статье китайское общество переходно¬
го периода характеризуется как много¬
укладное общество, для которого характер¬
на борьба между укладами и общая тен¬
денция к победе социалистического способа
производства. Но эти особенности, говорит
в заключение автор, вовсе не позволяют
нам говорить о современном китайском
обществе как «безбазисном обще¬
стве».
В третьем номере журнала дается обсто¬
ятельная статья Чжоу Ф у-ч э н а о фило¬
софии Дай Чжэня (XVIII век).
Дай Чжэнь, говорится в статье, тракто¬
вал «дао» материалистически, как кате¬
горию, объемлющую как природу, матери¬
альное бытие, так и законы эволюции
этого бытия. Он писал:	«Беспрерывный
процесс рождения — вот что называется
«дао» — это бесконечное изменение неба и
земли».
В статье характеризуются три фактора,
оказавшие влияние на формирование фи¬
лософских взглядов Дай Чжэня. Прежде
всего рассматриваются социально-полити¬
ческие условия возникновения его си¬
стемы. Это был период зарождения капита¬
листических отношений. Для того време¬
ни эти отношения были прогрессивны¬
ми, защитником этих отношений и был
Дай Чжэнь.
Далее говорится о том, что Дай Чжэнь
выступил против господствующих в тот пе¬
риод буддизма и даосизма, так как послед¬
ние использовались маньчжурскими аристо¬
кратами и помещиками, в руках которых
находилась политическая власть, как ору¬
жие порабощения китайцев.
Наконец, для этого периода, пишет ав¬
тор, характерно значительное развитие на¬
учных знаний.
Взгляды Дай Чжэня и формировались
под влиянием этих трех основных факторов.
Именно интересы класса, заинтересованно¬
го в развитии страны, нашли свое отраже¬
ние в его мировоззрении. Автор подчерки¬
вает, что во взглядах Дай Чжэня нашло
отражение и настроение сопротивления
против угнетателей родины. Его филосо¬
фия, говорится в статье, имеет богатое на¬
учное содержание (насколько слово «науч¬
ное» применимо к тому времени).
Весьма подробно рассматривается также
борьба Дай Чжэня с идеалистическим на¬
правлением в китайской философии. В сво¬
их взглядах на природу Дай Чжэнь твердо
стоял на материалистических позициях. Ха¬
рактеризуя его взгляды на природу, автор
подчеркивает, что Дай Чжэнь, объясняя
явления природы, исходил из научных зна¬
ний; он почти полностью освободился от
религиозно-мистических наслоений во взгля¬
дах своих предшественников — философов-
материалистов, развивая при этом материа¬
листические стороны их философии. Им раз¬
работан вопрос о неразрывности «ли» и
«ци», вопрос о том, что материя есть основа
для закона. Дай Чжэнь выдвинул положе¬
ние о связи духовного и материального.
В вопросах теории познания он исходил
из признания связи мысли с материей,
выступал против субъективно-идеалисти¬
ческого положения о том, что истина воз¬
никает из познания внутреннего мира че¬
ловека.
Статья заканчивается анализом взглядов
Дай Чжэня на общество. Здесь подчерки¬
вается, что, несмотря на идеализм, в це¬
лом его взгляды, в которых дается объяс¬
нение общественной жизни, для своего вре¬
мени были прогрессивными.
В журнале публикуются письма видных
ученых, философов, в которых они выра¬
жают свое одобрение политике: «Пусть со¬
перничают все ученые».
В письмах говорится о том, что в на¬
стоящее время в Китае идеализм еще за¬
нимает определенные позиции.во взглядах
некоторых людей. Поэтому, если не при¬
бегнуть к свободе высказываний и для
идеалистов, то это будет означать, что они
останутся при своих взглядах, и, наоборот,
говорится далее, нет сомнения в том, что в
открытой дискуссии их взгляды будут раз¬
биты полностью, а позиции материализма
упрочатся, теория марксизма-ленинизма
будет развиваться и обогащаться значи¬
тельно быстрее.
В письмах подчеркивается, что осуще¬
ствление этого принципа в условиях ново¬
демократического общества переходного к
социализму периода отличается от действия
этого принципа, скажем, в условиях анта¬
гонистического общества прошлого.
В условиях современного Китая суще¬
ствуют противоречия между классами, по¬
этому происходит борьба между социали¬
стической идеологией и еще окончательно
не уничтоженной буржуазной идеологией.
Поэтому принцип «пусть соперничают все
ученые» на деле означает, что на идеоло¬
гическом фронте, в области социально-эко¬
номических дисциплин, каждый может
свободно выражать свои взгляды, понят¬
но, кроме контрреволюционных в полити¬
ческом отношении элементов.
В письмах говорится также о том, что
этот принцип является вместе с тем сред¬
ством борьбы с догматизмом, начетниче¬
ством, за свободное творческое развитие
теории.
В письмах подчеркивается также, что в

198
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
старом обществе человек испытывал н€
только экономический и политический гнет,
но и религиозный, идеологический гнет. В
условиях современного Китая новый прин*
цип — «пусть соперничают все ученые» —
будет содействовать полному идейному
раскрепощению всех членов общества.
Характерно, что в письмах говорится о
конкретных путях проведения в жизнь это¬
го принципа. Так, тов. Ша Ин считает
необходимым при практическом проведении
этого принципа учитывать следующие
важные обстоятельства. Многие ученые
Китая растерялись, даже испугались этого
принципа; при этом они считают, что со¬
перничество, борьба только запутает и
усложнит дело. Тов. Ша Ин призывает
отбросить подобные сомнения. Надо
изучать творчески каждый вопрос, при
этом надо вовлекать в эту борьбу не толь¬
ко узкий круг ученых и специалистов, но и
других людей. Для проведения в жизнь
этого принципа предлагается провести ряд
конкретных мероприятий, способствующих
его осуществлению. Необходимо в связи
с этим улучшить издательское дело, работу
библиотек, больше печатать произведений
авторов, придерживающихся различных
взглядов.
В письмах указывается также на необхо¬
димость улучшения руководства по прове¬
дению в жизнь принципа «пусть соперни¬
чают все ученые».
В четвертом номере журнала помещена
статья Дин С ы «Как изучать экономиче¬
ский базис и надстройку нашей страны в
переходный период». Статья напечатана в
связи с дискуссией по этому вопросу. Сле¬
дует отметить, что автор опровергает и
мнение о том, что в переходный период нет
базиса, а также положение о том, что
в переходный период существует несколько
базисов.
В статье подчеркивается, что переходный
период имеет особый базис, характерной
чертой которого является многоукладность.
Дин Сы приводит высказывания некото¬
рых экономистов и философов — участни¬
ков дискуссии—о том, что базис переход¬
ного периода составляет лишь социалисти¬
ческий сектор экономики, а все остальные
секторы не входят в понятие базиса пере¬
ходного периода. В соответствии с этим они
рассматривают и вопрос о надстройке.
Как указывает автор статьи, эти положе¬
ния они аргументируют сталинским указа¬
нием о том, что экономический базис ак¬
тивно поддерживает и укрепляет над¬
стройку. В Китае, говорят они, только
социалистический сектор экономики спо¬
собствует укреплению политической власти.
Поэтому остальные секторы экономики не
входят в базис.
Дин Сы критикует эти высказывания, он
считает, что вышеприведенное указание
И. В. Сталина о взаимодействии базиса и
надстройки неприменимо к переходному пе¬
риоду.
Далее в статье рассматривается вопрос
о надстройке переходного периода. Автор
подвергает критике утверждение о том, что
поскольку в переходный период китайское
общество является обществом социалисти¬
ческого типа, то и надстройка этого обще¬
ства социалистическая. «Социалистическая»
и «социалистического типа» — это разные
вещи, говорится в статье, точно так же, как
мы называем частное крестьянское хозяй¬
ство хозяйством капиталистического типа,
а не просто капиталистическим». Автор на¬
зывает надстройку китайского общества пе¬
реходного периода надстройкой социали¬
стического типа, так как в этом обществе
продолжают существовать несоциалистиче-
ские классы, которые через свои организа¬
ции представлены в едином народно-демо¬
кратическом фронте; они имеют своих
представителей в политических органах
власти, все классы имеют определенные
политические права и равны перед зако¬
ном.
Большое значение автор статьи придает
вопросу об особенностях развития базиса и
надстройки в переходный период. Прежде
всего Дин Сы анализирует развитие поли-
тической власти. При этом ставятся сле¬
дующие вопросы:	какая политическая
власть была создана в 1949 году, как была
создана эта власть и как ее использует ра¬
бочий класс.
«Наша власть,— пишет автор,— есть дик¬
татура народной демократии под руковод¬
ством рабочего класса на основе союза ра¬
бочего класса и крестьянства. Формаль¬
но,— подчеркивает Дин Сы,— эта власть
была создана в момент образования
Китайской Народной Республики, но
если глубже подойти к вопросу, то надо
сказать, что эта власть выковывалась в хо¬
де всей народно-демократической револю¬
ции».
Далее автор ставит вопрос о превраще¬
нии антагонистических противоречий между
китайской буржуазией и китайским рабо¬
чим классом в неантагонистические и о ро¬
ли политической надстройки в этом про¬
цессе.
Вопросам материалистической традиции
в истории китайской философии посвяще¬
на публикуемая в номере статья Ян X и н-
ш у н а (доклад, сделанный им в декабре
1955 года в Пекине).
Автор справедливо указывает, что в на¬
стоящее время почти совсем игнорируется
или же извращается вклад китайского
народа в развитие мировой философской
мысли. Большинство буржуазных уче¬
ных оценивало китайскую философию с
религиозных позиций или же заявляло,
что в Китае вообще не было философской
мысли.
В новейшее время, говорится в статье,
проводники империалистического влияния
в полуколониальном Китае анализировали
историю китайской философии с позиций
прагматизма Ху Ши и его последователей.
Они стремились придать китайской филосо¬
фии идеалистический и мистический харак¬
тер. Поэтому подлинно научное освещение
истории китайской философии имеет важное
значение.
Материалистические традиции в китай¬
ской философии, говорится в статье, берут
свое начало еще с эпохи рабовладельческо¬
го общества. Автор говорит об элементах
Материализма в древнейших философских

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЙ
199
трактатах, особенно подчеркивается значе¬
ние трактата «Дао дэ цзи-н» Лао-цзы и на¬
учных трудов его последователей: Ян Чжу
и др.
В статье говорится о борьбе материализ¬
ма с идеализмом уже в V—IV веках до
н. э. Против идеализма конфуцианской шко¬
лы выступил философ Мо-цзы. Выступле¬
ния против последователей конфуцианства
были и в III веке до и. э. Представителями
борющегося против идеализма и мистики
материализма древности были Сюнь-цзы,
Ван Чун, Фань Чжэнь и др. В период Сун-
ской династии (X—XII века) с защитой ма¬
териалистических идей выступил Чжан
Цзай.
Далее в статье дается характеристика
взглядов крупнейших материалистов
XVII—XVIII веков — Ван Чуан-шаня и
Дай Чжэня.
В заключение статьи автор рассматривает
Материалистические взгляды философа на¬
чала XIX века Гун Дии-аня.
Критике книги «Неоконфуцианство» Фэн
Ю-ланя посвящена статья Чжан С у й -у.
В начале статьи автор указывает, что
Фэн Ю-лань в настоящее время уже отка¬
зался от своих прежних идеалистических
взглядов и в ряде статей и выступлений
критикует свои ранние труды с позиций
марксизма-ленинизма. Однако перестройка
идеологии Фэн Ю-ланя еще далека от за¬
вершения, поэтому критика его философ¬
ских взглядов, содержащихся в «Неоконфу¬
цианстве», имеет и по сей день первосте¬
пенное значение.
Автор указывает далее, что произведения
Фэн Ю-ланя до победы революции оказы¬
вали определенное влияние на часть интел¬
лигенции, причем некоторые остатки этого
вредного влияния сохранились и поныне.
Поэтому, говорится в статье, в свете задач
сегодняшнего дня необходимо до конца
вскрыть антимарксистский, антинаучный
характер философской системы, основные
черты которой сформулированы в «Неокон-
фуцианстве».
В статье анализируются теоретические
корни «неоконфуцианства» Фэн Ю-ланя.
Автор видит их в традициях китайской
феодальной идеалистической философии и
во влиянии, которое оказывала зарубежная
буржуазная философия. В политическом от¬
ношении эта философия служила интересам
гоминдановского режима, указывается в
статье.
Автор квалифицирует «неоконфуциан¬
ство» как объективный идеализм, в кото¬
ром была сделана попытка возродить иде¬
алистические традиции от Платона до
Гегеля.
Разоблачению идеализма посвящена так¬
же публикуемая в номере статья Минь
Ц з э «Источники и направления реакцион¬
ной эстетики Чжу Гуан-цяня».
В статье указывается, что в прошлом
Чжу Гуан-цянь был противником марксиз¬
ма и что только совсем недавно он присту¬
пил к переоценке своих взглядов.
Автор рассматривает Не только эстетиче¬
ские взгляды, но и анализирует всю фило¬
софскую систему Чжу Гуан-цяня, говорит о
теоретических предшественниках его фило¬
софий. К ним автор относит НйЩше и Глав¬
ным образом Кроче.
В статье большое внимание уделяется
критике эстетических воззрений Кроче, ко¬
торые и послужили основным источником
эстетических взглядов Чжу Гуан-цякя.
Критикуя субъективно-идеалистические
эстетические взгляды Кроче, автор рассмат¬
ривает основные исходные положения мар¬
ксистской эстетики. Именно марксистская
эстетика является теоретической базой, с
позиций которой дается оценка реакцион¬
ных взглядов Чжу Гуан-цяня, пропаганди¬
ровавшего идеалистические учения разного^
рода школ и школок современного .буржу¬
азного искусства.
В последнем, пятом номере журнала за
1956 год дается обзорная редакционная
статья о дискуссии, посвященной вопросу о
сущности и месте закона отрицания отри¬
цания в диалектическом методе. В поряд¬
ке обсуждения опубликована также статья
Цзай Му, освещающая те же вопросы.
В статье Цзай Му справедливо подчерки¬
вается, что природа, характер этого закона
еще мало изучены. Автор ставит в статье
две задачи: 1) Рассмотреть действие зако¬
на отрицания отрицания в связи с началь¬
ными формами процесса развития. 2) Рас¬
смотреть закон отрицания отрицания в пла¬
не исторической преемственности. Выясне¬
ние этих двух вопросов 'автор начинает с
указания на практическое значение закона,’
отрицания отрицания. В статье подчерки¬
вается, что Мао Цзэ-дун неоднократно во
многих работах и особенно в процессе прак¬
тической работы и' руководства указывал
на необходимость при решении - тех или
иных вопросов действовать гибко,,лавируя,'
ибо люди, которые постоянно действуют
напрямик, напролом, часто ошибаются.
В этом свете закон отрицания отрица¬
ния имеет исключительно важное значе¬
ние.	!
Рассматривая отрицание отрицания как
замену старого новым, автор указывает на
сложность этой замены. Это положение кон¬
кретизируется на примере решения вопро¬
са о преобразовании китайской капитали¬
стической промышленности и торговли в
промышленность и торговлю социалистиче¬
скую.
В целом, автор; статьи конкретизирует »
иллюстрирует рядом примеров высказанное;
ранее на страницах журнала положение о
том, что закон отрицания отрицания являет¬
ся формой выражения, формой проявления
ядра диалектики — закона единства и борь-!
бы противоположностей.
В названной выше редакционной статье,
посвященной закону отрицания отрицания,
характеризуются основные направления, по
которым шло обсуждение, разбираются не.
только статьи, опубликованные в лредыду-;
щих номерах журнала, но и подводится
итог всей прошедшей р стадии дискуссии,'
которая была весьма широко организо¬
вана.
В статье приведены мнения неко¬
торых товарищей, осуждающих высказан¬
ное в ходе обсуждения мнение о том, что
существует различие между диалектикой и
диалектическим методом. В статье падчер-

200
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
кивается, что разграничение диалектики и
диалектического метода может убедить лю¬
дей в том, что диалектика может существо¬
вать без своего метода или вне его, а, в
свою очередь, метод может существовать
самостоятельно. По существу, такое толко¬
вание открывает дорогу идеалистическим
взглядам, ничего не добавляя к пониманию
существа марксистской философии.
Главное внимание в редакционной статье
уделяется вопросу о правильном использо¬
вании закона отрицания отрицания.
В номере публикуется статья Ю й Г у а н-
ю а н я «Внешний мир, высшая нервная
деятельность и психические явления».
В первом разделе статьи автор рассмат¬
ривает значение учения И. П. Павлова о
высшей нервной деятельности для уясне¬
ния взаимосвязи между внешним миром,
человеческим мозгом и сознанием.
Автор знакомит читателя с обсуждением
данного вопроса советскими учеными, изла¬
гает различные точки зрения.
Далее в статье рассматривается вопрос
об отличии психических, духовных явле¬
ний от материальных. Все явления приро¬
ды, утверждает автор, в том числе и
психические явления, порожденные в чело¬
веческом мозгу, есть не что иное, как ре¬
зультат движения материи в объективном
мире. Однако психические явления, возни¬
кающие в мозгу человека, отличаются от
явлений другого рода. Это различие состоит
прежде всего в том, что психические явле¬
ния непосредственно, субъективно испыты¬
ваются человеком, психические явления суть
проявления высшей нервной деятельности,
которая является более высокой ступенью
движения материи по сравнению с жизнен¬
ной деятельностью вообще.
В статье рассматривается также вопрос
о материальной, объективной основе психи¬
ческих явлений.
Некоторые статьи данного номера посвя¬
щены разоблачению реакционной идеоло¬
гии; дается критика эмпиризма Джемса
(в статье Тан Юэ), вскрывается идеали¬
стическая сущность эстетических воззрений
Чжу Гуан-цяня, рассматривается вопрос о
реакционной роли религии.
В статье Цюй Ван ь-ш а н я вновь в
порядке обсуждения ставится вопрос о ба¬
зисе и надстройке Китая в переходный пе¬
риод.
В номере печатается информационное
сообщение об итогах обсуждения вопроса о
характере противоречий между буржуазией
и рабочим классом в Китае в переходный
период.
М. И. АНАНЬЕВА, Л. С. КЮЗАДЖЯН
Марксистская критика экзистенциализма
G.	MENDE. Studien iiber die Existenzphilosophie. Berlin, 1956. 232 S.
В 1956 году в Германской Демократиче¬
ской Республике вышла книга профессора
Иенского университета Георга Менде
«Очерки экзистенциализма» (G. Men de
«Studien iiber die Existenzphilosophie». Ber¬
lin, 1956. 232 S.), являющаяся итогом его
многолетнего изучения этой разновидности
современной буржуазной философии. Давая
глубокий, марксистский анализ немецкого
экзистенциализма, Г. Менде показывает его
антинаучный, реакционный характер. Поло¬
жениям экзистенциализма он противопо¬
ставляет идеи марксистско-ленинской фило¬
софии.
«Немецкий экзистенциализм,— пишет ав¬
тор, — пышно расцвел в тридцатые годы,
усиленно распространялся в период фа¬
шистского варварства, а после 1945 го¬
да вследствие отзвука, который он нашел
за границей (в первую очередь у француза
Жана-Поля Сартра), стал ярко выраженной
модной философией. Его главными фило¬
софскими представителями являются Мар¬
тин Хейдеггер и Карл Ясперс, а к предше¬
ственникам относятся Фридрих Ницше, Со-
рен Кьеркегор, а также ныне почти забы¬
тый Макс Штирнер; его питательной поч¬
вой служит монополистический капита¬
лизм» (стр. 19).
Многие исходные положения экзистенци¬
ализм заимствовал из концепции феномено¬
логической школы Эдмунда Гуссерля (по¬
следний был непосредственным учителем
М. Хейдеггера). Гуссерль в начале XX века
создал идеалистическую философскую си¬
стему, «доказывающую», что теоретические
основы всякого знания должны вырабаты¬
ваться умозрительно, с помощью так назы¬
ваемого феноменологического метода. Экзи¬
стенциализм, следуя принципам феномено¬
логии, провозгласил, что решение философ¬
ских проблем надлежит искать не в мате¬
риальном мире, а в субъекте, которого он
рассматривает как некое голое, лишенное
всяких качеств «существование», или «экзи¬
стенцию». «Объективная реальность, — пи¬
шет автор о Хейдеггере,— не беспокоит его.
Не в ней, а в самом себе находит о» фило¬
софский материал, чтобы ответить на все
вопросы» (стр. 125).
М. Хейдеггер очень много говорит о «бы¬
тии». Однако при этом он имеет в виду не
объективно существующий материальный
мир, а «бытие» в сознании. Таким образом,
экзистенциализм уходит от действительно¬
сти, философски «уничтожает» объектив¬
ный мир. Это делается для того, чтобы по¬
мешать людям познать окружающую их
действительность.
Большим достоинством труда Г. Менде
является то, что он хорошо показывает
связь абстрактно-схоластических упражне¬
ний экзистенциалистов с политическими ин¬
тересами империалистической буржуазии.
Буржуазия в настоящее время не может
опереться на философию, которая стреми¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
201
лась бы отразить реально происходящие
процессы в объективном мире, поскольку
социальное развитие ведет к гибели капи¬
талистического строя. Разум, рациональное
мышление, познающее законы действи¬
тельности, внушают ныне страх буржуазии
и ее идеологам. Их больше устраивает от¬
крытый иррационализм и агностицизм, ис¬
поведуемый экзистенциалистами.
В этом отношении характерна вышедшая
недавно книга К. Ясперса «Об истине», ко¬
торая, несмотря на многообещающий заго¬
ловок, посвящена проповеди чуждого науке
агностицизма, бессилия человеческого разу¬
ма познать мир. «Бытие ускользает от на¬
шего познания» — таков вывод, к которому
приходит Ясперс.
«В наше время,— отмечает Г. Менде,—
даже буржуазные интеллигенты, не стоящие
на позициях диалектического и историче¬
ского материализма, все в большей степени
отвергают лишенный всякой логики ирра¬
ционализм, представителем которого яв¬
ляется Ясперс» (стр. 190).
Автор с полным правом сравнивает экзи¬
стенциализм с абстрактной, модернистской
живописью, пытающейся навязать людям
превратное представление о действительно¬
сти. Экзистенциалисты оперируют множе¬
ством понятий: «наличное бытие», «суще¬
ствование», «сам» и т. д. Автор показывает,
что все они не имеют под собой реальной
почвы и являются «обозначениями пред¬
ставлений, мыслительных образов и продук¬
тов фантазии, порожденных мышлением,
которое намеренно игнорирует действитель¬
ность» (стр. 28).
Автор показывает тесную связь экзистен¬
циализма с фашизмом. Хейдеггер в 1933 го¬
ду открыто приветствовал приход к власти
Гитлера. Будучи ректором Фрейбургского
университета, он требовал от своих студен¬
тов слепо следовать за национал-социали¬
стами. «Не определения учебников или
«идеи»,— цитирует Г. Менде неопублико¬
ванную речь Хейдеггера к студентам, про¬
изнесенную в 1933 году,— должны быть
правилами нашего бытия: только фюрер,
один-единственный, есть сегодняшняя и бу¬
дущая немецкая действительность и ее за¬
кон» (стр. 109).
Г. Менде с возмущением клеймит Хейдег¬
гера как одного из виновников трагедии не¬
мецкого народа, пережитой в 1933—1945 го¬
дах, и раскрывает антигуманистический
характер его воззрений. Наиболее отталки¬
вающей в экзистенциализме является про¬
паганда смерти. В интересах разбойничьей
гитлеровской клики Хейдеггер «философ¬
ски» доказывал немецкой молодежи, что
смерть есть величайшее благо для челове¬
ка. Он писал, например, что «только свобо¬
да для смерти придает цель существова¬
нию человека и уводит его в бесконеч¬
ность» (стр. 62).
В настоящее время немецкий экзистен¬
циализм продолжает играть реакционную
роль защитника умирающего капитализма.
«Что означает,— пишет Г. Менде,— распро¬
странение среди студентов западногерман¬
ских университетов идей о том, что в по¬
знании «ничто» заключен смысл всякого
философствования и «достоинство» исследо¬
вателя? Эти экскурсы должны закрыть лю¬
дям глаза на действительность, мнимона¬
учным образом доказать им, что оказывать
какое-либо активное сопротивление амери¬
канской военной политике, угрожающей
безопасности и жизни народов, является
заведомо бессмысленным» (стр. 186—187).
В качестве одного из исходных принципов
политического поведения Хейдеггер выдви¬
гает так называемый «пессимизм силы».
«Пессимизм силы, — поясняет автор, —
означает настроение, которое выражается в
полном отказе вооружаться против надвига¬
ющихся событий, принимать самое плохое
как неотвратимый удар судьбы, отказыва¬
ясь от решительных политических дей¬
ствий» (стр. 199).
Подчеркивая очевидную связь взглядов
Хейдеггера и Ницше, Г. Менде останавли¬
вается на аргументации в пользу необхо¬
димости классового господства буржуазии,
к которой прибегает Хейдеггер, совершенно
откровенно черпая основные доводы у Ниц¬
ше. «Всякая воля есть по своему содержа¬
нию стремление стать господином. Но
это стремление не должно приводить к то¬
му, чтобы слуга хотел выйти из роли под¬
чиненного и сам стать господином,— цити¬
рует автор Хейдеггера. — Оставаясь подчи¬
ненным господина, его батраком, он дол¬
жен лишь стремиться иметь в своем подчи¬
нении кого-то, которым мог бы при испол¬
нении своей службы пользоваться и повеле¬
вать» (стр. 200).
Ясно, что такие взгляды выражают инте¬
ресы наиболее реакционных кругов буржуа¬
зии, сторонников реставрации нацизма и
повторяют зады нацистской социальной де¬
магогии, которая, обосновывая классовое
неравенство, обещала вместе с тем сделать
каждого батрака господином по отношению
к покоренным народам.
Экзистенциалисты всячески пытаются
подорвать веру в марксистское учение об
освободительной миссии пролетариата,
изобразить пролетарскую революцию в виде
чисто негативной силы, несущей лишь раз¬
рушение. Г. Менде показывает абсурдность
подобных наскоков. Великая созидательная
сила политической власти пролетариата до¬
казана всем опытом социалистического
строительства в СССР и странах народной
демократии.
Идее диктатуры пролетариата, пишет
автор, Ясперс неосновательно пытается
противопоставить абстрактную идею всеоб¬
щего гуманизма. Но, замечает Г. Менде, в
условиях классового, антагонистического об¬
щества разговоры о возможности всеобщего
гуманизма, всеобщего примирения и брат¬
ства являются лишь попыткой смазать
классовые противоречия и в более тонкой
форме вести пропаганду вечности эксплуа¬
тации и социальной несправедливости. Под¬
линный гуманизм, гуманизм для подавляю¬
щего большинства членов общества — тру¬
дящихся, возможен только как результат
победоносной пролетарской революции,
кладущей конец эксплуатации человека че¬
ловеком.
Сегодня экзистенциалисты ищут «гумани¬
стический» идеал не только в недавнем про¬
шлом Германии, но и в современной Аме¬

202
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
рике. Они являются активными пособника¬
ми американской идеологической экспансии
в ФРГ, оправдывают ее, не останавливаясь
перед прямой фальсификацией традиций
немецкой культуры. «Россия пространствен¬
но близка, а духовно далека от нас,—
утверждает Ясперс. — Америка простран¬
ственно далека, но духовно близка нам»
(стр. 209). Разоблачая это лживое утвер¬
ждение, Г. Менде отмечает влияние, которое
оказали на немецкую культуру выдающиеся
русские и советские писатели: Пушкин, Го¬
голь, Гончаров, Толстой, Чехов, Маяков¬
ский, Шолохов.— русская музыка, театр,
изобразительное искусство.
С другой стороны, пишет автор, и в аме¬
риканской культуре есть ценное, положи¬
тельное и потому близкое немцам. Но не
это пропагандирует Яспере. Узы духовной
близости связывают его как раз с наиболее
реакционными, антинародными элементами
американской буржуазной культуры. Апо¬
логия этих элементов прямо связана с по¬
пытками Хейдеггера, Ясперса и других не¬
мецких экзистенциалистов оправдать агрес¬
сивную политику монополий США и их
союз с западногерманскими милитаристами
во имя подготовки новой войны.
Конечно, в нынешних условиях они не ре¬
шаются прямо призывать к новой войне,
маскируются миролюбивой фразеологией.
Однако ма деле вся их аргументация сво¬
дится к попыткам доказать «бессмыслен¬
ность» борьбы за мир и оправдать военные
приготовления империалистов и, в частно¬
сти, гонку вооружений.
Книга Г. Менде — серьезное научное ис¬
следование, написанное с глубоким знанием
предмета, ярким и выразительным языком.
Она, бесспорно, поможет многим, пока еще
искренне заблуждающимся сторонникам
экзистенциализма понять его ошибочность.
Марксистов эта книга вооружает для борь¬
бы с реакционнейшей разновидностью со¬
временной буржуазной идеологии. Книга
Г. Менде, по нашему мнению, вполне заслу¬
живает быть переведенной на русский
язык.
В.	И. МИХЕЕВ,
В.	И/ШИШКИНА

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Теоретическая конференция по вопросам
коммунистической морали
Кафедра диалектического и историческо¬
го материализма гуманитарных факульте¬
тов Московского государственного универ¬
ситета имени М. В. Ломоносова провела
теоретическую конференцию по некоторым
вопросам коммунистической морали. Основ¬
ное внимание на этой конференции было
уделено раскрытию причин живучести пе¬
режитков прошлого в сознании советских
людей, методам и средствам преодоления
их, особенно роли общественного мнения в
воспитании социалистической сознательно¬
сти. Кроме преподавателей кафедры, в ра¬
боте конференции приняли участие фило¬
софы некоторых вузов и научных учрежде¬
ний Москвы.
Участники конференции заслушали два
доклада:	кандидата	исторических наук
С.	В. Воронковой «О причинах существова¬
ния в сознании советских людей пережит¬
ков прошлого и путях их преодоления» и
кандидата философских наук А. К. Уледо-
ва «О роли общественного мнения в разви¬
тии коммунистической нравственности».
Преодоление пережитков прошлого в
сознании людей, говорит С. В. Ворон¬
кова, является одним из важнейших усло¬
вий перехода от социализма к коммуниз¬
му. Пережитки прошлого, по существу,
враждебны новым экономическим отноше¬
ниям, новым потребностям общественного
развития и являются тормозом в поступа¬
тельном развитии общества. Несмотря на
наличие морально-политического единства
советского народа и господство социали¬
стической идеологии в сознании советских
людей, все же в сознании и поведении от¬
дельных членов нашего общества еще со¬
храняются пережитки капитализма, а ино¬
гда и более ранних антагонистических фор¬
маций. Кроме того, иногда в поведении
советских людей проявляются взгляды,
сложившиеся на прошлых этапах социали¬
стического строительства в нашей стране,
которые сейчас устарели. Последние нель¬
зя, разумеется, ставить на одну доску с
пережитками, имеющими классово враж¬
дебную природу, «о И онм тормозят движе¬
ние нашего общества вперед.
Коренные причины существования пере¬
житков капитализма в сознании советских
людей заключаются в отставании обще¬
ственного сознания от общественного бы¬
тия и влиянии буржуазной идеологии.
Борьба с ними затрудняется рядом обстоя¬
тельств, связанных с трудностями развития
социалистической экономики, с существова¬
нием некоторых недостатков в государ¬
ственной, партийной и воспитательной ра¬
боте. Но наличие указанных причин, обу¬
словливающих существование пережитков
капитализма в сознании людей и в их пове¬
дении, вовсе не означает, что люди не мо¬
гут противостоять их действию.
Далее докладчик охарактеризовал пути
борьбы с пережитками прошлого. С. В. Во¬
ронкова подчеркнула значение дальнейше¬
го развития социалистической экономики,
усиления идеологической работы, разобла¬
чения буржуазной идеологии и пропаганды
идеологии социалистической. Необходимым
условием подъема творческой инициативы
масс, роста их социалистической сознатель¬
ности является также улучшение работы
общественных организаций, госаппарата.
Однако докладчик несколько схематично и
абстрактно поставил вопрос о путях ликви¬
дации пережитков капитализма в сознании
советских людей.
В развитие этого вопроса второй доклад¬
чик, А. К. У л е д о в, специально рас¬
смотрел роль общественного мнения в
борьбе за воспитание коммунистической
нравственности.
Одно из важнейших средств укрепления
коммунистической нравственности, говорит¬
ся в докладе А. К* Уледова,—это обществен¬
ное мнение, роль которого неизмеримо воз¬
растает в свете решений XX съезда КПСС,
направленных на дальнейшую демократи¬
зацию всех сфер общественной и политиче¬
ской жизни страны.
Что же представляет собой обществен¬
ное мнение и какое место оно занимает в
общественном сознании? Это по преимуще¬
ству оценочное суждение о фактах дей¬
ствительности; оно выступает как превали¬
рующее среди членов данного класса либо
социальной группы. В сфере морали обще¬
ственное мнение выступает как живой и
бдительный нравственный контроль и как
моральная санкция.
В социалистическом обществе, где люди
связаны между собой отношениями товари¬
щеского сотрудничества и взаимопомощи,
имеется объективная основа для консоли¬
дации мнении по коренным вопросам в мас¬
штабе всего общества.

204
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Сила общественного мнения в социали¬
стическом обществе состоит в том, что оно
выражает взгляды рабочего класса, колхоз¬
ного крестьянства и интеллигенции, объ¬
единенных морально-политическим един¬
ством, и что оно формируется под руковод¬
ством Коммунистической партии, являю¬
щейся выразителем интересов всех трудя¬
щихся.
При социализме в отличие от капитализ¬
ма нет пропасти между общественным
мнением и внутренним, личным побужде¬
нием. Внутренние побуждения человека на¬
правляются как интересами общества, так
и личными интересами, которые взаимно
сочетаются. Поэтому, хотя и возможны
частичные и временные противоречия меж¬
ду общественными и личными интересами,
при социализме нет почвы для буржуазно¬
индивидуалистических теорий о так назы¬
ваемой «тирании общественного мнения».
Общественное мнение влияет на нрав¬
ственные отношения советских людей путем
поощрения того, что должно являться нор¬
мой поведения, и порицанием различных от¬
клонений от этих норм, создавая обстанов¬
ку нетерпимого отношения ко всем случаям
нарушения коммунистической нравственно¬
сти. Далее А. К. Уледов на большом фак¬
тическом материале анализирует процесс
формирования общественного мнения, его
роль в общественной жизни.
Заслушанные доклады вызвали оживлен¬
ные прения, в центре которых были два во¬
проса: 1) Сводятся ли причины пережитков
капитализма в сознании к отставанию со¬
знания от бытия и к влиянию со стороны
враждебной зарубежной пропаганды или
эти пережитки имеют также свои мате¬
риальные источники в советской действи¬
тельности? 2) Что такое общественное мне¬
ние и как оно формируется; каково здесь
взаимоотношение между непосредственным
воздействием жизненных условий и процес¬
сов на психику людей и вносимыми извне
идеологическими влияниями?
До сих пор, говорит С. М. Ковалев
(Институт истории АН СССР), имеют хож¬
дение две неправильные точки зрения по
поводу происхождения антиобщественных
взглядов. Первая, наиболее распространен¬
ная, все объясняет отставанием сознания от
бытия и влиянием буржуазной идеологии;
при этом отрицается наличие при социа¬
лизме каких бы то ни было материальных
источников для возникновения антиобще¬
ственных взглядов. В то же время некото¬
рые товарищи придерживаются второй точ¬
ки зрения, возлагая всю ответственность за
возникновение этих взглядов на социали¬
стическую систему, на социалистические
порядки, даже на основу социалистическо¬
го производства. Конечно, при объяснении
причин возникновения антиобщественных
взглядов нельзя ограничиться только ука¬
занием на отставание сознания от бытия
и на влияние буржуазной идеологии.
Следует учитывать также и материальные
источники этих явлений. Социалистическая
собственность может порождать лишь со¬
циалистическое сознание. Однако источни¬
ками антиобщественных взглядов, помимо
отставания сознания от бытия, влияния
буржуазной идеологии извне, могут быть
родимые пятна капитализма в экономике
общества, остатки старого разделения тру¬
да и материального неравенства. Само
собой разумеется, что эти родимые пятна
капитализма означают лишь то, что социа¬
лизм не успел еще стать коммунизмом, и
ни в коей мере не могут бросить тень на
социалистические порядки. Источником
антиобщественных взглядов могут быть
ошибки и извращения в осуществлении
принципов социализма, а также некоторые
трудности этого периода в условиях, когда
труд еще не стал первой потребностью, на¬
слаждением для всех и т. д. Ссылка на ма¬
териальные источники, питающие антиоб¬
щественные взгляды, не является оправда¬
нием пережитков капитализма. Для мар¬
ксиста объяснение действительности не оз¬
начает примирения с ней. Наоборот, оно
предполагает активное вмешательство с
целью преобразования ее. Для ликвидации
пережитков капитализма в сознании надо
ликвидировать их материальную основу, ибо
только преобразуя общественное бытие,
можно переделать и общественное созна¬
ние. В социалистическом обществе дей¬
ствуют сильные объективные тенденции,
подрывающие антиобщественные взгляды,
однако действие этих тенденций должно
быть дополнено и усилено субъективным
фактором, всей системой коммунистиче¬
ского воспитания.
Д. М. Угринович (МГУ), поддержав
в основном точку зрения С. М. Ковалева,
вместе с тем отмечает, что высказанные им
положения нуждаются в значительной до¬
работке, более или менее серьезных поправ¬
ках. Задача состоит в том, чтобы правиль¬
но раскрывать объективные тенденции, объ¬
ективные условия жизни нашего общества,
анализировать их и изучать.
Доцент Э. X. Степанян (МГУ) гово¬
рит, что объективной основой живучести
пережитков капитализма в сознании людей
является экономическая незрелость ком¬
мунизма на первой стадии его развития,
которая создает почву для экономических
затруднений. Важной причиной, определя¬
ющей существование пережитков, является
также то, что они тянутся через всю исто¬
рию классового общества и закрепляются в
условиях капитализма. Они имеют поэтому
солидную традицию, большую консерватив¬
ную силу. Конечно, положение об отстава¬
нии сознания от бытия полностью сохра¬
няет свою силу и в наших условиях. Но
недостаточно раскрыть причины возникно¬
вения и существования пережитков капи¬
тализма в сознании людей, нужно настой¬
чиво разрабатывать и вопрос о путях их
преодоления. Необходимыми условиями
ликвидации пережитков старого являются
рост экономики и культуры социализма,
подъем жизненного и культурного уровня
членов нашего общества, вовлечение в ак¬
тивное строительство коммунизма широких
слоев населения, идеологическая работа
партии, борьба против тепличного воспита¬
ния в школе, против отрыва обучения от
практики, от жизни.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
205
Доцент Б. Г. Сафронов (МГУ) оста¬
новился на характеристике специфики об¬
щественного мнения, многообразии форм
его проявления. Возражая докладчику, ко¬
торый видит проявление общественного мне¬
ния преимущественно в сфере нравственно¬
сти, Б. Г. Сафронов утверждал, что обще¬
ственное мнение охватывает не только сфе¬
ру морали, оно проявляется и в других
формах общественного сознания, а поэто¬
му его нельзя рассматривать только как
этическую категорию. Специфику обще¬
ственного мнения докладчик видит в его
оценочном характере. Но такой характер
присущ и другим формам общественного
сознания. Общественное мнение — это ре¬
акция различных коллективов на те или
иные явления, которая может протекать в
различных планах. Нельзя согласиться с
докладчиком, что общественное мнение
устанавливается только снизу. На обще¬
ственное мнение различных социальных
групп огромное влияние оказывается и
сверху. Вот откуда идут известные выра¬
жения, сложившиеся в условиях классово¬
го антагонистического общества: «создать
общественное мнение», «ввести в заблуж¬
дение общественное мнение»..
В условиях социалистического общества
на формирование общественного мнения
народа благотворное влияние оказывает
партия, ее идеология.
Профессор Г. М. Гак говорит, что раз¬
личные идеологические извращения, а так¬
же те или иные моральные и правовые на¬
рушения, которые допускают отдельные
члены нашего общества, следует все без
исключения характеризовать как пережит¬
ки прошлого в сознании людей, или, гово¬
ря иными словами, как отставание сознания
от изменившегося общественного бытия.
Они не являются порождением со¬
циалистического общества, не являются
чем-либо заново созданным условиями но¬
вого общества. Вопрос поэтому может
стоять лишь так: чем объяснить, что изве¬
стные пережитки еще продолжают
существовать и проявляют себя в со¬
знании и поведении людей?
Относительно определенного ряда прояв¬
лений чуждой идеологии (как, например,
буржуазного национализма, позитивизма
и т. п.) совершенно очевидно, что они под¬
держиваются и подогреваются влияниями
зарубежной буржуазной пропаганды и не
могут быть связаны с какими-либо явлени¬
ями в нашем общественном бытии. Что же
касается таких, например, отрицательных
явлений, как спекуляция, бюрократизм
и т. п., то их вовсе не было бы, если бы мы
уже жили в условиях, исключающих самую
возможность спекулировать на тех или
иных недостающих предметах обихода, и в
безгосударственном обществе, не представ¬
ляющем уже никакой арены для проявле¬
ния бюрократии. Но пока этого нет, оста¬
ются объективные условия для проявления
названных пережитков. Едва ли, однако,
можно признать правомерными попытки
связывать эти пороки, как и ряд других
(например, рвачество, крупные хищения,
казнокрадство, взяточничество, хулиган¬
ство и т. д.), с наличием еще известного
материального неравенства. Этого нельзя
делать уже по той простой причине, что
чаще всего рвачи, взяточники, хулиганы
оказываются не столь уж нуждающимися
людьми и ими руководит не столько нуж¬
да, сколько алчность, погоня за нажизой.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что
многие отрицательные явления в сознании
и поведении советских людей могут
быть объяснены в значительной мере не¬
достатками в постановке воспитательной
работы.
В отчетном докладе на XX съезде партии
говорилось о том, что надо создавать та¬
кую обстановку, чтобы люди, нарушающие
нормы поведения, принципы советской мо¬
рали, чувствовали осуждение своих поступ¬
ков всем обществом. И тут как раз на сце¬
ну выступает роль общественного мнения.
Разумеется, общественное мнение оказы¬
вает воздействие не только в области мо¬
рали, а и во всех формах сознания. Но где
бы оно ни выступало, оно отнюдь не яв¬
ляется только откликом на злобу дня.
Существует общественное мнение и по ко¬
ренным вопросам жизни нашего общества,
в том числе и по коренным вопросам ком¬
мунистической нравственности. Оно имеет
свои корни в жизненных условиях нашего
общества, непосредственно отражающихся
в психологии масс в виде сознания и чув¬
ства товарищеского сотрудничества и
взаимной помощи, психологии коллективиз¬
ма. В то же время общественное мнение
как во всех областях, так и в области мора¬
ли формируется под воздействием полити¬
ческой сознательности, коммунистической
идейности и коммунистического мировоззре¬
ния, идей социалистического патриотизма,
вносимых Коммунистической партией в со¬
знание масс.
В обсуждении докладов приняли актив¬
ное участие также тт. С. Гольдентрихт,
И. Петров, Ефимов, Г. Фурман.
А. С. КОВАЛЬЧУК, П. А. РАЧКОВ,
В.	И. ШИШКИНА

206
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Марксизм и диалектика Гегеля
Краткая запись доклада Гальвано делла Вольпе (Италия) в Институте философии
АН СССР
Рассмотрение вопроса докладчик начал
с анализа первой работы Маркса, в кото¬
рой были намечены основные направления
критики гегелевской диалектики как ме¬
тода теоретической обработки эмпириче¬
ских фактов, «Критики гегелевской филосо¬
фии государственного права» (1843 год).
Эта критика Маркса примыкает, по мне¬
нию докладчика, к наиболее ярким образ¬
цам антидогматической критики, известным
из истории,— аристотелевской критики тео¬
рии идей Платона и галилеевской критики
априорных рассуждений современной ему
схоластической физики.
Основной порок диалектики Гегеля
Маркс усматривает в том, что он не раз¬
вивает свою мысль из предмета, а кон¬
струирует предмет по образцу закончивше¬
го свое дело мышления. Отсюда органиче¬
ская некритичность Гегеля по отношению
к эмпирии. Эмпирическая действительность
принимается гегелевской логикой такой,
какова она есть; при этом она объявляется
разумной, «но разумной не в силу своего
собственного разума, а в силу того, что
эмпирическому факту в его эмпирическом
существовании приписывается значение, ле¬
жащее. за пределами его самого»
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. I,
стр. 226).
Этот «некритический позитивизм», как
показывает докладчик, связан, с одной сто¬
роны, с идеализмом Гегеля, а с другой — с
самой формой лолики. Теоретическое суж¬
дение о факте неизбежно заключает в себе
«органическую тавтологию» — не формаль¬
ную, не словесную, а тавтологию «по со¬
держанию». Суждение оказывается тавто¬
логическим выражением эмпирического
факта, который остается чисто эмпириче¬
ским и по-прежнему требует объяснения.
Реальным содержанием абстракций оказы¬
вается тут порочная полнота неопосред¬
ствованных, или непереваренных мыслью,
эмпирических фактоз.
Анализируя государство, Гегель произ¬
водит настолько общую абстракцию совре¬
менного ему исторического государства,
делая ее универсальной сущностью, что ли¬
шает себя возможности различать своеоб¬
разие и специфику реального исторического
государства, объяснить его структуру и ис¬
торическое происхождение, отнестись к не¬
му критически. Поэтому становится понят¬
ным гегелевское преклонение перед полу¬
феодальной прусской монархией 1820 года.
Маркс противопоставляет этому фило-
софско-спекулятивному, или априорно-диа¬
лектическому методу Гегеля свой философ¬
ско-исторический метод. «Подлинно фило¬
софская критика современного государ¬
ственного строя,— говорит он,— не только
■вскрывает его противоречия как реаль¬
но существующие, но и объясняет их; она
постигает их генезис, их необходимость.
Она их постигает в их специфическом зна¬
чении. Это понимание состоит, однако, не в
том, чтобы, как это представляет себе Ге¬
гель, везде находить определения логиче¬
ского понятия, а в том, чтобы постигать
специфическую логику специфического
предмета» (там же, стр. 325). Так Маркс
подошел к созданию нового, диалектико-ма¬
териалистического метода.
Зрелую форму логической концепции
Маркса докладчик анализирует, далее, на
материале введения к «К критике политиче¬
ской экономии» (1857 год). В рассужде¬
ниях буржуазных экономистов, говорит
докладчик, Маркс обнажает ту же самую
«органическую тавтологию», являющуюся
результатом забвения исторических раз¬
личий, превращения капитала в вечное и
всеобщее естественное отношение. Опреде¬
ленная, конкретно-историческая форма соб¬
ственности (в данном случае буржуазная)
некритически увековечивается при помощи
порочного круга в определениях собствен¬
ности.
«Всякое производство есть присвоение
индивидуумом предметов природы внутри
и посредством определенной общественной
формы. В этом смысле будет тавтологией
сказать, что собственность (присвоение)
есть условие производства. Смешно, одна¬
ко, делать отсюда прыжок к определенной
форме собственности, например, к частной
(буржуазной) собственности» (К* Маркс
«К критике политической экономии»,
стр. 198).
Смысл критики Маркса, говорит доклад¬
чик, заключается в раскрытии нелепости
подобных логических прыжков. Тавтологи¬
ческий, а потому бесплодный в познава¬
тельном отношении вывод является тут на¬
казанием за то, что чисто априористически
в ранг реальной сущности возведено наибо¬
лее общее родовое понятие производства
(как присвоения природы), которое якобы
исчерпывающе теоретически определяет
всякое, в том числе и буржуазное, произ¬
водство. На место специфической опреде¬
ленности, таким образом, подсовывается
родовая и неизменная определенность.
Вот почему априористическая подмена
специфического, или конкретного, родовым,
или абстрактным, и составляет логически
порочную структуру движения мысли при
выработке теоретического определения. Эта
логическая структура характерна для «ме¬
тафизики политической экономии» и одно¬
временно для мистифицирующей (гегелев¬
ской) формы диалектики. Эта форма мыш¬
ления, сводя все специфическое, или кон¬
кретное, к простому воплощению родового
определения, увенчивается тавтологиями,
которые оправдывают специфическое, или
конкретное, в совершенно непереваренном
мыслью виде.
В методе Маркса субъектом теоретиче¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
207
ского суждения оказывается не идея, или
родовое определение, а реальный субъект,
конкретное,— в данном случае исторически
определенное общество. Но хотя конкрет¬
ное и является исходным пунктом созерца¬
ния и представления, в мышлении оно
предстает как процесс теоретического
синтеза и как его результат, а не как от¬
правной пункт. Конкретное потому кон¬
кретно, что оно выступает как совокуп¬
ность многоразличных определений — как
единство многообразного.
Если при объяснении социального орга¬
низма мы начнем прямо с населения,
не приняв во внимание тех реальных кон-
кретно-исторических элементов, из которых
оно складывается, включая сюда классы,
наемный труд, капитал и т. д., то есть
начнем с хаотического представления о
целом, и затем путем постепенного анализа
подойдем ко все более и более простым
определениям, то, поступая так, мы от кон¬
кретного в представлении дойдем до аб¬
стракций, в конечном счете, до самых
простых, к которым относятся разделение
труда, деньги, стоимость и т. п. Этим мето¬
дом и пользуется буржуазная политиче¬
ская экономия, то есть методом, с по¬
мощью которого полное (конкретное)
представление испаряется до степени аб¬
страктного определения.
Отметим, указывает докладчик, что по¬
лученное таким путем абстрактное опреде¬
ление вовсе не является по содержанию
своему «пустым», как это кажется Канту,
когда он критикует абстрактный рацио¬
нализм, а также Фейербаху в его критике
Гегеля. Оно, напротив, является «полным»
и наполнено «хаотической», запутанной,
непереваренной эмпирией. Последняя
остается неосмысленной, хотя и выражена
в «абстрактном определении», которое
представляет собой — в силу метода, с по¬
мощью которого оно получено,— по суще¬
ству, по содержанию тавтологию.
В итоге этот процесс «испарения» полно¬
го конкретного представления не означает,
что оно опустошается как представление;
наоборот, хаотическое, теоретически неопо-
средствованиое представление по-прежнему
составляет реальное содержание абстракт¬
ного определения. В абстрактном определе¬
нии испарилась познавательная ценность
представления, но ни в коем случае не его
содержание.
Правильный метод, которому следует
Маркс, состоит в том, чтобы от простей¬
ших абстрактных определений совершить
«обратный путь»—возвратиться к реально¬
му субъекту, к «населению», «но уже
«е как к хаотическому представлению о це¬
лом, а как к богатой совокупности, с много¬
численными определениями и отношениями»
(там же, стр. 213), то есть к населению, по¬
стигнутому в его историческом развитии.
Только с помощью этого единственно пра¬
вильного метода абстрактные определения
ведут к воспроизведению конкретного в
мышлении.
Здесь же, как отмечает докладчик,
Маркс возвращается к критике гегелевской
иллюзии, согласно которой реальное вы¬
ступает как продукт себя в себе охваты¬
вающего мышления. Метод восхождения от
абстрактного к конкретному, как его пони¬
мает материалист-диалектик Маркс, есть
только способ мышления, с помощью кото¬
рого мы духовно усваиваем реальное, кон¬
кретное, и это последнее (в данном случае
исторически определенное общество как ре¬
альный субъект), будучи отправным пунк¬
том движения мысли, «должно постоянно
витать в нашем представлении». Следова¬
тельно, говорит докладчик, метод, правиль¬
ный в научном отношении, имеет форму
кругового движения — от конкретного к аб¬
страктному и от него опять к конкретно¬
му,— иными словами, это процесс постоян¬
ной историзации абстракций (в данном
случае экономических категорий).
Истинность, или познавательная цен¬
ность, этих категорий находится в обрат¬
ном отношении к абстрактному упрощению,
к одностороннему н насильственному от¬
влечению от содержания. Все это ясно вид¬
но на примере научно правильной разработ¬
ки фундаментальной категории труда у
Маркса.
Далее докладчик рассматривает особен¬
ности метода Маркса как метода постоян¬
ной систематической историзации абстрак¬
ций, выявления их исторической определен¬
ности, которое и составляет реальный,
предметный смысл его кругообразного, воз¬
вратно-поступательного движения мысли
(конкретное — абстрактное — конкретное).
Процесс историзации абстракций вовсе
не означает, что абстракции должны брать¬
ся в той последовательности, в которой они
исторически играли решающую роль. Это
было бы ошибочным и недопустимым. На¬
оборот, согласно Марксу, их последова¬
тельность определяется тем отношением, в
котором они стоят друг к другу в совре¬
менном (буржуазном) обществе, причем их
порядок в теории прямо противоположен
тому порядку, который представляется ес¬
тественным, или соответствующим последо¬
вательности исторического развития. Сле¬
довательно, речь идет не о том месте, кото¬
рое исторически занимают экономические
отношения в чередовании различных обще¬
ственных форм; еще меньше речь идет об
их «последовательности в идее» па манер
Гегеля, как у Прудона.
Докладчик специально останавливается
на вопросе о том, что означает этот отказ
Маркса не только от «последовательности
в идее», но и от так называемой естествен¬
ной последовательности — последовательно¬
сти историко-хронологического типа. Во¬
прос заключается в том, чтобы понять, как
согласуется у Маркса исторический, по су¬
ществу, подход к экономическим катего¬
риям с антихронологичностью их последо¬
вательности в теории.
В свете понимания диалектического ме¬
тода Маркса как метода получения исто¬
рических, определенных, строго научных
абстракций докладчик рассматривает ха¬
рактер взаимосвязи экономических катего¬
рий в системе товарно-капиталистического
хозяйства. Если земельную ренту нельзя
понять без анализа капитала, то капитал

208
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
не только может, ней и должен быть понят
до и независимо от анализа земельной рен¬
ты. Это положение относится лишь к одной
конкретно-исторической форме их отноше¬
ния, именно к товарно-капиталистической.
Подобная последовательность рассмотре¬
ния категорий прямо выражает .их объек¬
тивное взаимоотношение в составе буржу¬
азно-капиталистической формы собственно¬
сти. В составе же средневеково-феодально¬
го хозяйства это отношение как раз обрат¬
но в реальности, а потому и в теории.
Отсюда становится понятным, что логи¬
ческий способ Маркса есть тот же самый
исторический способ, только освобожден¬
ный от его исторической формы (то есть
от хронологической последовательности) и
от нарушающих его случайностей.
Но в этом пункте как раз и важно уста¬
новить принципиальное отличие метода
Маркса от гегелевской формы «рационали-
зирования» истории. В последней .история
освобождается от «случайностей» столь
чрезмерно, что исторически предшествую¬
щие формы в их взаимоотношении пред¬
стают как, по существу, чисто мнимые.
В методе Гегеля они начисто утрачивают
свою определенность, которая выражает их
конкретно-исторический смысл в прошлом.
В методе же Маркса дело обстоит как
раз наоборот. Если определенные категории
претерпевают изменение в их синтезе, то
это есть лишь теоретическое выражение то¬
го реального перевертывания их реальной
связи и их конкретного содержания, кото¬
рое происходит в подлинно действительном
историческом, созидающем процессе. В этом
процессе одни исторически предшествую¬
щие формы приобретают универсальное
значение, которого они не имели раньше,
и одновременно утрачивают свое партику¬
лярное значение, другие переживают как
■раз обратную судьбу.
Это значит, далее, что исторически пред¬
шествующие категории (например, труд
или капитал) определяются через понятия,
которые непосредственно выражают не их
конкретно-историческое бытие, а другую
(в данном случае современно-буржуазную)
их форму. Таким образом, исторически
(хронологически) предшествующее превра¬
щается в логически «предшествующее», ра¬
ционально-понятое условие последующего.
Этот перевернутый порядок в синтезе есть
правильный порядок, есть порядок истори¬
чески определенной абстракции, то есть
правильного, конкретного понятия. В про¬
тивоположность гегелевскому конкретному
понятию марксово конкретное понятие не
приносит анализ в жертву синтезу, а внут¬
ренне согласуется с ним; в нем примиряет¬
ся идеальность категорий с их конкретно¬
историческим характером. В этом пункте
как раз и сказывается то радикальное отли¬
чие гегелевского метода от метода Маркса,
что в последнем круговое движение логиче¬
ской мысли (конкретное — абстрактное —
конкретное) все время замыкается через
практику. Это прекрасно подчеркнул Ленин:
«Критерий практики,— т. е. ход развития
всех капиталистических стран за послед¬
ние десятилетия,— доказывает только объ¬
ективную истину всей общественно-эконо¬
мической теории Маркса» (Соч., т. 14,
стр. 130).
Благодаря этому материалистическая
диалектика, реализуемая в конкретных аб¬
стракциях, дает возможность осуществить
подлинно научное предвидение, занимаю¬
щее место всякого априоризма. Логика Ге¬
геля, а вместе с нею логика идеализма во¬
обще, оказывается, таким образом, на деле
преодоленной. Ее место отныне и навсегда
заступает новая, научная логика марксиз¬
ма-ленинизма, логика конкретно-историче¬
ского научного исследования.
О различных взглядах на современную
математическую логику
20 декабря 1956 года в Институте филосо¬
фии АН СССР состоялось философское чте¬
ние. С докладом на тему «О различных
взглядах на современную математическую
логику» выступила доктор физико-матема¬
тических наук профессор С. А. Я н о в-
с к а я. Отметив, что полное рассмотрение
всех взглядов, высказывавшихся по этому
вопросу в научной литературе, потребова¬
ло бы специального исследования, профес¬
сор Яновская остановилась на основных на¬
правлениях в трактовке специфики матема¬
тической логики как науки.
Спор о том, является ли математическая
логика математической, логической или не¬
коей «промежуточной» наукой, продолжаю¬
щийся в течение всей истории математиче¬
ской логики, имеет практическое значение,
поскольку с ним связаны вопросы о профи¬
ле специалистов по математической логике,
подготовке кадров и др. Естественно, он
может быть решен лишь на основе четкого
представления о соотношении предметов ма¬
тематики и логики. Этот вопрос также яв¬
ляется предметом длительных споров. Мож¬
но выделить две «крайние» точки зрения:
точку зрения Рассела и его последователей,
согласно которой чистая математика цели¬
ком сводима к логике, и противоположную
точку зрения, согласно которой логика есть
лишь часть математики. Представителями
этого взгляда являются, в частности, аме¬
риканский неоформалист Карри и немецкий
математик Лоренцсн.
Развитие науки опровергает обе эти край¬
ности, показывая, что математика и логика,
будучи, как все науки, связанными между
собой, имеют каждая свой особый предмет.
Несостоятельность точки зрения Рассела по¬
казал К. Гедель в своей знаменитой теоре¬
ме о неполноте формализованной арифмети¬
ки. Как известно, Уайтхед и Рассел в своих

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
209
«Principia mathematica» претендовали на
доказательство эффективной выводимости
всех предложений математики из чисто ло¬
гических принципов. Гедель же показал, что
среди предложений арифметики, доступных
выражению средствами формализованной
системы типа «Principia mathematica», обя¬
зательно существуют такие, которые содер¬
жательно истинны, но, тем не менее, невы-
водимы в этой системе. Фактически так же
обстоит дело во всех достаточно сильных
формализованных системах, правила выво¬
да которых носят эффективный характер.
Поскольку ситуация, связанная с теоремой
Геделя, достаточно освещена уже в нашей
литературе (с философской точки зрения
она рассмотрена, в частнссти. б диссерта¬
ции А. Д. Гетмановой, соответствующая
часть которой публикуется в сборнике по
вопросам логики, подготовленном Инсти¬
тутом философии Академии наук СССР),
профессор Яновская более подробно остано¬
вилась на точке зрения Карри— Лоренцена.
Согласно Карри, математика является со¬
вокупностью всех формальных систем. Под
формальной системой понимается всякая
система (исчисление), построенная на ос¬
нове определенных формальных правил опе¬
рирования с эффективно заданными предме¬
тами, например, буквами, палочками и т. п.
Поскольку формальное определение исчи¬
сления не может включать в себя неопре¬
деленной ссылки на «содержание», Карри
вынужден допустить в своей «математике»
и такие системы, которые лишены какого-
либо научного смысла.
Так как логические исчисления (исчисле¬
ние высказываний, исчисление предикатов
и др.) являются классическими образцами
формальных систем, то «логика», по Карри,
есть часть математики.
Взгляды Карри развивает Лоренцен. Он
исходит из попытки предпослать «онтоло¬
гической» логике (в которой истины логики
выводятся из общих, логических же, прин¬
ципов, которые могут быть обоснованы
лишь онтологически) «оперативную» логику,
исходящую лишь «из самой себя». Чув¬
ствуя, что такого рода попытка может ока¬
заться равносильной попытке барона Мюнх¬
гаузена вытащить себя из болота за соб¬
ственную косичку, Лоренцен пытается обо¬
сновать эту «мюнхгаузениаду», демонстри¬
руя на примере, как может возникнуть опе¬
ративная логика. Оговариваясь, что это по¬
ка еще не логика, Лоренцен начинает с не¬
которой игры с двумя знаками: • и *. Пра¬
вила игры, выраженные в Еиде «команд»,
таковы: /7-,). Поставь *! (Это правило мож¬
но применять только на первом шагу.)
Я2). К уже написанному «слову» (последо¬
вательности знаков •, *) припиши справа
•! Яз). К уже написанному «слову» при¬
пиши с обеих сторон по звездочке!
Вводя взамен фразы «уже написанное
слово» букву X (переменную), а в качестве
знака перехода от одного «слова» к друго¬
му стрелку, правила Ш и П3 можно запи¬
сать так:
т. х х •
Яз. А'-У* X*
14.	«Вопросы философии» Л"’ 3.
После того как звездочка в начале игры
поставлена, игрок может выбирать любую
из команд: П2, Я3. Число шагов его при
этом не ограничено.
Уже на этом этапе возникают определен¬
ные вопросы, связанные со структурой иг¬
ры, и прежде всего вопрос о выводимости
или невыводимости по правилам игры тех
или иных «слов». Можно показать, напри¬
мер, что «слово» *• выводимо. Для этого
достаточно применить П\ и П%. «Слово» же
•* явно невыводимо, так как начать нуж¬
но со звездочки, а затем • можно приста¬
вить только справа (а не слева). (Стирать
уже написанные знаки по правилам игры
не разрешается.) В других случаях вопрос
о выводимости (и особенно о невыводимо¬
сти) тех или иных «слов» может оказаться
уже гораздо более трудным. Еще более
трудными оказываются возникающие далее
вопросы о том, нельзя ли, не меняя исход¬
ных правил игры, пользоваться при решении
вопроса о выводимости тех или иных слов
вспомогательными правилами. Ясно, что для
этой цели годится только такое «новое»
правило, которое не делает выводимыми
какие-либо «слова», не выводимые по ста¬
рым правилам. Как убедиться, однако, в
том, что оно «не делает» чего-то? Ведь от¬
рицание, да еще столь общего характера,
заведомо есть уже некоторая логическая
операция, а у нас еще никакой «логики»
нет. Мы пока находимся, по Лоренцену, в
области «протологики»: на пороге «логики».
Здесь нам, однако, никакого отрицания еще
не нужно. Чтобы убедиться, например, в
том, что в нашей игре можно пользоваться
правилом
Я4. * _►****•*.,
достаточно заметить, что «слово» ** X *«*•
получается из «слова» X последователь¬
ным применением правил: Я3, Яг, Яз, Яз.
Правило Я4, следовательно, можно эли¬
минировать, заменив его этой последова¬
тельностью применений старых правил. Но
именно поэтому им можно и пользовать¬
ся, заменяя одним шагом последователь¬
ность из четырех шагов.
В позитивной форме критерий допусти¬
мости нового правила в старой игре выра¬
зится, следовательно, так: новое правило
должно допускать сведение его к старым
правилам. Возможность такого сведения не
всегда легко сразу обнаружить. Гак, даже
в такой детской игре, как только что при¬
веденная, не сразу видно, что правило
Я5. Х->**Х
является допустимым в ней.
Задача всякой логики, по Лоренцену, и
сводится к тому, чтобы, имея определен¬
ные правила оперирования, вводить новые
правила, упрощающие это оперирование, но
в то же время отличающиеся тем, что без
них можно обойтись.
Поупражнявшись над такого рода зада¬
чами, мы можем наконец вступить, по Ло¬
ренцену, и в область логики, подметив, на¬
пример, что в любой «игре» такого рода
(которая может иметь и важные практиче¬
ские применения, решая, например, по

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
определенным правилам какой-нибудь класс
задач), имея два правила:
Х+У,
У-^Z,
мы можем заменить их последовательное
применение одним правилом: X—>Z.
Такого рода правила — общие уже для
всех произвольны < исчислений —
и суть, по Лоренцену, логические
правила. Исходя из определения математи¬
ки по Карри, Лоренцен определяет логику
как часть математики, исследующую произ¬
вольные (а не какие-нибудь частные) исчи¬
сления.
Лоренцен утверждает, что его метод дает
возможность получить не только формулу
[(х_^ у) • (у _^ z)\	(х->г),	но	и	все	во¬
обще законы позитивной конструктивной
логики, включая исчисление предикатов.
Уже это краткое изложение показывает,
что Лоренцену в лучшем случге удалось
только построить еще одну интерпретацию
для позитивной конструктивной ЛОГИКИ, но
отнюдь не удалось построить «оператив¬
ную» логику вне зависимости от «онтологи¬
ческой» логики. На самом деле Лоренцен в
своем построении молчаливо исходит из
определенной логической характеристики
предметов и операций, с которыми он имеет
дело. Так, в частности, предполагается, что
знаки, с которыми он оперирует, обладают
постоянством, не превращаются один в дру¬
гой, не сливаются при совместном написа¬
нии и т. д., то есть предполагается закон
тождества в его онтологическом истолкова¬
нии. Другой пример. В вышеописанной игре
имеет место правило: во всяком «слове» сле¬
ва стоит *•. Оно доказывается так:
1) На первом шагу может быть написана
только звездочка.
2) Если на я-м шагу «слово» начинает¬
ся слева со звездочки, то и на л+ 1-м ша¬
гу оно будет начинаться со звездочки, так
как я-+- 1-й шаг может состоять только в
приписывании • справа или двух звездо¬
чек— и справа и слева.
Отсюда, по принципу полной математиче¬
ской индукции, вытекает указанное прави¬
ло. Мы видим, что произвольная формаль¬
ная система Лоренцена предполагает при¬
менимость принципа математической индук¬
ции. А это значит, что на предметы его си¬
стемы наложено весьма сильное логическое
требование, допускающее также лишь он¬
тологическое оправдание. Действительно,
принцип математической индукции непри¬
меним там, где имеет место парадокс «ку¬
чи». Вот пример, приводимый А. Есениным-
Вольпиным: в первую секунду своей жизни
каждый человек — ребенок; если в данную
секунду человек — ребенок, то и в следую¬
щую секунду он ребенок. Ясно, что здесь
принцип математической индукции непри¬
меним, так как гн привел бы к выводу, что
человек—всегда ребенок. Таким образом,
пример Лоренцена подтверждает несводи-
мость логики к математике, поскольку для
построения логики всегда требуются опре¬
деленные общие логические предпосылки. В
разных онтологических условиях эти пред¬
посылки могут быть разными. Одно дело —
рассуждать, например, об уже существую¬
щих предметах, и другое дело — о таких
предметах, которые лишь возникают или со¬
здаются в то самое время, когда идет речь
о них. Поскольку их совокупность не дана
еще нам актуально (особенно если она мы-
слится как допускающая неограниченную
продолжаемость), здесь может быть, на¬
пример, неприменим закон исключенного
третьего Извлечь себя за волосы из нео-
формалистического болота Лоренцену, та¬
ким образом, не удалось.
В заключение профессор Яновская изло¬
жила свою точку зрения на предмет мате¬
матической логики.
Логика вообще изучает законы правиль¬
ного человеческого мышления, которое по¬
могает людям в их практической и теоре¬
тической деятельности. Мысль, с точки
зрения логики, не есть какое-либо языковое
или грамматическое предложение. Она есть
тот инвариант, то постоянное, что сохра¬
няется, например, при переводе предложе¬
ния на другой язык. Предметом логики яв¬
ляется выяснение того, как с помощью опе¬
рирования с мыслями людям удается пра¬
вильно выводить следствия из данных по¬
сылок, разбираться в запутанных выраже¬
ниях мыслн, разоблачать неправомерные
выводы и т. п. Отличие такой логики от ма¬
тематической логики не состоит в употреб¬
лении или неупотреблении буквенной сим¬
волики. Буквенная символика в логике
употреблялась, кстати, еще Аристотелем.
Она полезна прежде всего потому, что по¬
зволяет выявить логическую структуру
мысли или рассуждения. В этом отношении
докладчику представляется правильным за¬
мечание Чёрча, что задачей обычного язы¬
ка не является (непосредственно) логиче¬
ский анализ, почему грамматическая форма
предложений не может еще служить осно¬
вой для формулировки логических правил
вывода. Так, в обоих примерах:
Я разговаривала с Хо Ши-хуа,
Хо Ши-хуа — китайский математик
След. Я разговаривала с китайским мате¬
матиком,
Я разговаривала с кем-то,
Кто-то изобрел паровую машину
След. Я разговаривала с изобретателем
паровой машины —
грамматическая форма предложений одина¬
ковая, хотя логический вывод правилен
только в первом.
Итак, логика изучает формы мышления,
методы, с помощью которых люди в дей¬
ствительности производят выводы, связь
логических форм с языком. Математиче¬
ская же логика занимается построением
вспомогательных логических аппаратов, ко¬
торые изучаются средствами математики
и применяются прежде всего также к
математике. Эти аппараты не отражают тех
способов, которыми люди в жизни делают
логические выводы; но они помогают лю¬
дям в определенных, особых случаях полу¬
чать логические следствия, выяснять невы-
водимость (или выводимость) чего-нибудь
и т. п.
Проводя аналогию, можно эти логиче¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
211
ские аппараты сравнить с телефоном, а
обычное человеческое мышление — со слу¬
хом. Законы логики носят объективный ха¬
рактер; логика в действительности одна, но
аппаратов, помогающих делать логические
выводы, может быть множество. При этом
они должны удовлетворять общему требо¬
ванию: от истинных посылок они должны
приводить к истинным же следствиям.
С этой точки зрения имеют смысл и кон¬
структивные оперативные логические систе¬
мы, предполагающие не уже существую¬
щие, а создаваемые, строящиеся объекты.
Эти аппараты находят свое применение в
человеческой деятельности, поскольку чело¬
век не пассивно воспринимает действитель¬
ность, а активно преобразует ее. Такая по¬
становка вопроса о соотношении объектив¬
ной логики и вспомогательных логических
аппаратов исходит из марксистского поло¬
жения о том, что каждый общий закон но¬
сит оперативный характер, то есть является
также и руководством к действию.
Вспомогательные логические аппараты
математической логики строятся главным
образом в связи с проблемами математиче¬
ского доказательства,— в частности, с ло¬
гическими проблемами обоснования мате¬
матики; именно в этом смысле мы говорим
о математической логике как о математиче¬
ской науке. Это не означает, что матема¬
тическая логика не должна быть связана с
общей логикой; напротив, развитие логики
требует применения в ней результатов и
средств, разрабатываемых математической
логикой; в свою очередь, математическая
логика должна учитывать потребности и
проблематику общей логики.
Доклад профессора Яновской вызвал
большой интерес у слушателей.
Д. Г. ЛАХУТИ, н. И. стяжкин
Расширять тематику логических исследований
О работе семинара по логике в Институте философии АН СССР
В сентябре 1956 года в Институте фи¬
лософии начал свою работу семинар по
логике. Цель семинара — информация об
исследованиях в различных областях логи¬
ки, ведущихся как в нашей стране, так и
за рубежом; информация о приложениях
логики к науке и технике и о логической
проблематике, возникающей в связи с этим
и требующей разрешения; информация о
результатах исследований участников се¬
минара. Такая программа семинара
обусловлена в значительной мере тем, что
до последнего времени на разработку ло¬
гики в философских учреждениях обраща¬
лось мало внимания, круг интересов про-
фессионалов-логиков был сужен до пре¬
делов содержания устаревших учебников.
А между тем в последние десятилетия в
логике идет процесс бурного развития.
Естественно, необходимы информация о
фактическом положении дела, обсуждение
новых достижений, обмен мнениями по по¬
воду методов исследования, всесторонняя
оценка собственных исследований и т. д.
На заседаниях семинара был заслушан
и обсужден ряд докладов. Ниже мы крат¬
ко охарактеризуем содержание некоторых
из них.
V *1»	$
Истории возникновения и развития ма¬
тематической логики было посвящено сооб¬
щение кандидата философских наук
Г. Рузанина. В начале сообщения тов.
Рузавин остановился на предыстории ма¬
тематической логики и, в частности, оха¬
рактеризовал учение стоиков о высказыва¬
ниях, а также логические идеи Лейбница.
Докладчик отметил, что в первый период
своего развития (исследования Буля, Мор¬
гана, Джевонса, Шредера, Порецкого
и др.) математическая логика выступала
как применение математического метода к
логике. Математическая логика при этом
ограничивалась в основном областью клас¬
сической логики, хотя по своей форме вы¬
ступала как исчисление. Дальнейшее разви¬
тие математической логики было связано с
изучением новых типов выводов, а имен¬
но— выводов об отношениях. Формализо¬
вав эту часть математической логики, Фре¬
ге, Пеано, Рассел успешно применили ее к
исследованию оснований математики. На¬
ряду с анализом ценных достижений у
этих авторов докладчик критиковал их
ошибочные философские выводы (идеали¬
стическое понимание категории отношения,
сведение математики к логике и др.).
Доктор философских наук П. Таванец
посвятил свое сообщение критике неопози¬
тивистского положения о тавтологическом
характере логики. Анализ учений современ¬
ной логики о «всегда истинных высказыва¬
ниях» и о выводе, по мнению докладчика,
показывает ошибочность утверждений
неопозитивистов о том, что «всегда истин¬
ные высказывания» и правила вывода не
отображают действительности, а вывод не
дает ничего нового сравнительно с посыл¬
ками.
В сообщении Н. Стяжкина рассмат¬
ривался процесс вызревания идей матема¬
тической логики в XIII—XIV вв. в работах
таких крупных схоластических мыслителей,
как Дунс Скотт, Иоанн Буридан, Вильям
Оккам, и других, занимавших как уме¬
ренные, так и крайние, близкие к мате¬
риализму номиналистические позиции.
Приводилась высокая оценка К. Марксом
научных заслуг Дунса Скотта. Доклад¬
чик стремился показать, что идеи матема¬
тической логики появляются в схоласти¬
ческих трактатах в силу двух основ¬
ных обстоятельств:	во-первых, под
влиянием непосредственного знакомства с
оригинальными логическими исследова¬

212
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
ниями Аристотеля и, во-вторых, вследствие
усиления сенсуалистических тенденций и
тяготения к вопросам математики и есте¬
ствознания, характерных для поздней фа¬
зы ортодоксальной схоластики. Буридан, в
частности, занимался не только логикой, но
и физикой. Дунс Скотт устанавливает ло¬
гический закон, формальное выражение ко¬
торого имеет вид:
Р+Со-^ q),
где знак ->■ является сокращением для
словосочетания «если... то», а знак
заменяет частицу «не». Последователь
Дунса Скотта — Строд развивает интерес¬
ную формальную систему логического сле¬
дования, включающую в себя формулиров¬
ку ряда правил, принятых в системе так
называемой строгой импликации В. Аккер¬
мана. В соответствии с некоторыми прави¬
лами Строда отвергается, в частности, тот
принцип, согласно которому имеет место
формула:
p^~((p^~q)^q).
Основное внимание было уделено формали¬
зации некоторых парадоксов Альберта
Саксонского, которые, по мнению профессо¬
ра С. А. Яновской, представляют интерес и
с современной точки зрения (в частности,
тех его парадоксов, которые, помимо двух
основных значений исчисления высказыва¬
ний, включают еще «модус» неопределен¬
ности, то есть яеляются антиномиями мно¬
гозначных логик). В системе парадоксов
Альберта Саксонского рассматриваются
два основных класса парадоксальных пред¬
ложений: первый класс включает в себя
такие высказывания, каждое из которых
апеллирует к собственной недоказуемости;
второй содержит предложения, апелли¬
рующие к недоказуемости других сужде¬
ний в некоторой фиксированной группе
фраз, конструирующих антиномию. У Бу-
ридана имеется теория элиминации семан¬
тических антиномий. Суть ее может быть
выражена так: пусть мы имеем некоторое
парадоксальное предложение р. Добавим
к нему некоторую дополнительную посыл¬
ку Ар, которая утверждает существование
рассматриваемого предложения р. Из двух
суждений р и Ар (из их конъюнкции) вы¬
водятся обычные для каждого парадокса
предложения р и р. Но если некоторое
суждение ведет к формальному противоре¬
чию, то оно, это суждение, ложно. Следо¬
вательно, посылки р и Ар несовместимы.
Но_отсюда легко вывести, что из р следует
/S.P и, наоборот, из Ар выводимо р , что и
разрешает данный парадокс.
Последние 30 лет на границе между ло¬
гикой и психологией делаются попытки
создать логику «формальных структур и
мыслительных действий». Со стороны пси¬
хологии этому кругу вопросов посвящен
ряд работ JI. С. Выготского, Ж. Пиаже,
П. Я. Гальперина и др. В своем докладе
Г. Щедрорицкий рассказал, какое уча¬
стие могут принять логики в разработке
этой проблемы. Исходным пунктом логиче¬
ского анализа в указанном направлении,
по мнению докладчика, является различе¬
ние двух аспектов рассмотрения мышле¬
ния: в первом оно выступает как образ
объектов, во втором — как деятельность,
посредством которой этот образ получает¬
ся. Мышление, рассматриваемое в первом
аспекте, представляет собой связь между
знаками языка и объективным содержа¬
нием; сами знаки находятся в определен¬
ных связях между собой и образуют «фор¬
му знания» Форма знания, «отнесенная» к
определенному объективному содержанию,
есть понятие. Понятия, в зависимости от
структуры своей формы и характера связи
с объективным содержанием, распределя¬
ются по различным «уровням». Чтобы на
основе понятий одного уровня образовать
понятия того же или другого уровня, надо
проделать определенные мыслительные
«действия». Эти действия бывают простыми
и сложными; сложные действия могут быть
разложены на составляющие элементарные
действия, которые могут быть системати¬
зированы в построенной по генетическим
принципам таблице.
Кандидат филологических наук'С. Шау¬
мян в своем докладе поставил задачу
применить современную логику к ана¬
лизу понятия фонемы — центрального по¬
нятия фонологии (отдела структурной
лингвистики, изучающего звуки с точки
зрения их места в структуре языка). При¬
менение современной логики к анализу
понятия фонемы позволило автору дать
принципиально новое толкование сущности
этого понятия. Автор пришел к выводу, что
следует признать ошибочным распростра¬
ненный в фонологической литературе
взгляд, будто бы понятия звука языка и
фонемы относятся друг к другу как еди¬
ничное и общее понятия. Этот ошибочный
взгляд господствует до сих пор в фоноло¬
гии только потому, что понятия звука и
фонемы втискиваются в прокрустово ложе
аристотелевской логики, не выходящей за
рамки объемного анализа понятий. В дей¬
ствительности звук и фонема не могут
быть поняты с точки зрения аристотелев¬
ской логики, потому что соответствующие
им понятия — гетерогенные понятия, то
есть принадлежат к разным ступеням по¬
знания звуковой стороны языка. На первой
(эмпирической) ступени познания звуковой
стороны языка мы имеем дело с единич¬
ным и общим понятием звука языка, на
второй (реляционной) ступени познания
звуковой стороны языка мы имеем дело с
единичным и общим понятием фонемы.
Как показал автор, проблема логического
анализа соотношения понятий звука и фо¬
немы имеет жизненно важное значение для
ФОНОЛОГИИ, ПОСКОЛЬКУ 01 того или иного
решения этой проблемы зависит прочность
фундамента фонологии как автономной
дисциплины в науке о языке. На примере
логического анализа понятия фонемы автор
показывает первостепенное значение совре¬
менной логики для успешной разра¬
ботки структурной лингвистики, поскольку
фундаментальные проблемы структурной
лингвистики не могут решаться в отрыве
от возникающих на их базе специфических
логических проблем.
Доклад кандидата технических наук
Г. Поварова был посвящен приме¬
нению математической логики к синтезу

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
213
технических устройств. Направление в ма¬
тематической логике, занимающееся синте¬
зом (проектированием) технических
устройств, по мнению докладчика, можно
условно назвать «технической логикой».
Другим крупным направлением в матема¬
тической логике является теория матема¬
тических доказательств, выросшая из при¬
менения математической логики к основа¬
ниям математики. Оба эти направления
развились из «алгебры логики» XIX века,
но теория математических доказательств по
своей проблематике значительно дальше
отошла от «алгебры логики», а техническая
логика является прямой продолжательни¬
цей традиций «алгебры логики» и непосред¬
ственно опирается на соответствующие ра¬
боты Дж. Буля, П. С. Порецкого, JI. Кутю¬
ра, М. X. Шеффера и других представителей
последней. Обслуживая аксиоматический
метод, теория математических доказательств
занимается гипотетической дедукцией над
бесконечными (актуально или потенциаль¬
но) областями объектов. Техническая ло¬
гика занимается традуктивными умозаклю¬
чениями над фиксированными конечными
областями, а именно равносильными преоб¬
разованиями логических условий работы
технических устройств дискретного (релей¬
ного) действия. Как и «алгебра логики»
XIX века, техническая логика — это логика
комбинаторики. При логическом синтезе
условия работы устройства преобразуются
из формы, удобной для понимания работы
устройства, в форму, удобную для реализа¬
ции этих условий электрическими или ки¬
нематическими цепями (схемами). Логиче¬
ский анализ состоит в обратном преобразо¬
вании. Возможность технических примене¬
ний математической логики открыли рус¬
ские ученые П. С. Эренфест (1910 год) и
Н.	М. Герсеванов (1923 год). Затем в рабо¬
тах В. И. Шестакова, А. Накасимы, К. Э.
Шеннона, О. Плехля, М. А. Гаврилова и
других отечественных и зарубежных уче¬
ных техническая логика получила значи¬
тельное развитие и стала важной научно-
технической дисциплиной, хотя обычно и не
выступала под этим названием.
Проблематика технической логики иллю¬
стрировалась в докладе на примере неко¬
торых вопросов синтеза электронных вычис¬
лительных и управляющих схем. Рассмат¬
ривались электронноламповые схемы,
реализующие к булевых функций п пере¬
менных. Эти схемы можно назвать
электронными (п, к)-полюсниками. Их
структура изображается логическими (или
функциональными) диаграммами, которые
можно считать особой формой записи кор¬
тежей булевых функций, удобной для про¬
ектирования цепей электронных ламп. Ло¬
гические диаграммы дают число электрон¬
ных ламп, типы их релейного действия и
основные соединения между ними. Доклад¬
чик предложил делить электронные (п, к)-
полюсники по их логическим диаграммам
на сходящиеся и расходящиеся, из кото¬
рых вторые являются особо выгодными и
в некотором отношении походят на мости-
ковые контактные схемы. Затем был изло¬
жен новый метод синтеза расходящихся
(п, к^-полюсников для любых кортежей
булевых функций, названный методом
каскадов. В этом методе логические
диаграммы расходящихся (п, к)-полюсни-
ков строятся способом, аналогичным тому,
который был разработан докладчиком ра¬
нее (см. «Доклады Академии наук СССР»,
1955, т. 100, № 5) для логического синтеза
мостиковых контактных схем.
Одной из важных проблем современной
логики является изучение логических
свойств знания о связях предметов. Канди¬
дат философских наук А. Зиновьев в
своем докладе поставил задачу ввести об¬
щие понятия о связи и о знании о связи и
проанализировать строение этих знаний.
Знания о связях, по мысли докладчика,
принадлежат к числу знаний о двух и
более предметах (полипредметны, можно
сказать), но образуют особую группу.
Отличительная их особенность состоит в
том, что они фиксируют две и более си¬
туаций для одних и тех же предметов
(полиситуационны). Например, высказыва¬
ние «А предполагает В» можно предста¬
вить как соединение двух высказываний:
«Если существует А, то существует В» и
«Если не существует В, то не существует
А», фиксирующих различные ситуации для
А и В. Вследствие полиситуационного
строения знания о связях обладают рядом
признаков, учет которых важен в опера¬
циях с ними. Докладчик сообщил та::же о
том, что проблема модальности, интерпре¬
тация исчисления высказываний с содер¬
жательной точки зрения и ряд других
проблем получают простое решение как
часть общей проблемы знания о связях.
Что касается ведущихся исследований в
указанном направлении, то главный недо¬
статок их состоит в том, что не ставится
задача выделения знания о связях в каче¬
стве знания особого рода и рассмотре¬
ния его в общем и логически идеальном
виде.
В сообщениях В. Финна и Д. Лахути
был сделан обзор исследований в области
строения знания о связях в зарубежной ло¬
гике. Поскольку этот вопрос не освещался
в нашей литературе, остановимся на нем
подробнее. В русле современной символи¬
ческой логики существуют направления, ко¬
торые занимаются логическим анализом
строения знания и его типов. К таковым
относятся модальные логики (работы
Льюиса, Нельсона, Райта, Фейса и Маккин-
зи и т. д.), логика каузальных высказыва¬
ний (работы Беркса, Рамзея, Брэйтвейта),
логика диспозициональных высказываний
(Карнап, Брод, Беркс и др.), теории сосла¬
гательных высказываний (Чисхольм, Уилл,
Рейхенбах и др.), логика номологических
высказываний (Рейхенбах, Гемпел и
Оппенгейм), логика объяснения (Брэйтвейт,
Гемпел и Оппенгейм). Классическая мате¬
матическая логика, занимающаяся обосно¬
ванием математики, имеет теоретико-множе¬
ственный характер. В связи с этим в ней
как в логической теории имеются опреде¬
ленные особенности, которые вполне удов¬
летворяют задачам математики, но оказы¬
ваются недостаточными для общего анали¬
за различных типов знания. Эти особенно¬
сти в литературе получили название «экс-

214
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
тенциональности». «Экстенциональность»
есть совокупность ряда свойств:
1)	Значимость молекулярного высказы¬
вания полностью определяется значимостя¬
ми его составляющих, в силу чего для не¬
го справедливо правило замены эквива¬
лентных: 2) экстенциональный формализм
есть формализм, использующий аппарат
математической логики по отношению к
произвольной (обычно не пустой) предмет¬
ной области; 3) в экстенсиональном форма¬
лизме нет различия между отношением,
которое может иметь место и между неод¬
нородными по общности предметами, таки¬
ми, например, как элемент класса и класс,
и связью, которая может иметь место толь¬
ко между однородными предметами;
4) в экстенциональном формализме отсут¬
ствует интенциональная значимость и
имеется комбинаторная значимость. Под
интенциональной истинностью молекуляр¬
ного высказывания понимается следующее:
«Если истинно молекулярное высказыва¬
ние, то истинно каждое из его составляю¬
щих» (ложность и неопределенность яв¬
ляются производными понятиями от истин¬
ности). Предложение «А имеет р» является
истинным, если и только если предмет А
обладает признаком р.
Пункты 1—4 означают, что при интер¬
претации любого высказывания в системах
экстенциональной логики необязательно
иметь молекулярное высказывание «осмыс¬
ленным», ибо составляющие его высказы¬
вания есть какие-то элементы произволь¬
ного класса, соответствующего произволь¬
ной предметной области. Для логики нее,
исследующей формальную структуру раз¬
личных типов знания, «осмысленность»
высказываний есть необходимое требова¬
ние. В этом причина возникновения так на¬
зываемых интенциональных логик (Мур,
Нельсон, Брод и другие). «Осмысленность»
характеризуется ими понятием «связь зна¬
чений». Однако это понятие логически не
определяется, остается интуитивным. Отсю¬
да возникает задача для всех интен¬
циональных логик дать определение поня¬
тия «связь». Такая потребность имеется для
понятия «относительная модальность»
(Райт), «номологического» высказывания
как высказывания о необходимой связи
(Рейхенбах), для понятия «логически со¬
держит» (Льюис, Нельсон, Аккерман и др.),
для высказывания о каузальной связи
(Беркс и др.), для высказываний о «диспо-
зициональных» связях (Брод, Карнап). По¬
нятно, что возникает общая задача введе¬
ния понятия о связи и логических требова¬
ний к высказыванию о связи, то есть необ¬
ходимо построить логическую систему вы¬
сказываний о связи или логику знаний о
связи.
Примером систем, сочетающих как интен-
циональные, так и экстенциональные прин¬
ципы, является система строгой импликации
Льюиса. По своей направленности она яв¬
ляется интенциональной, поскольку Льюис
оазвивал ее как логику рассуждения, в
противовес системам «функций истин¬
ности» (система Рассела), как не отража¬
ющих «связи значений». Эту связь значений
в его системе должна выражать строгая
импликация, определяемая через модальные
понятия. Однако экстенциональные принци¬
пы играют в системе Льюиса едва ли не
решающую роль. Это проявляется двояко:
во-первых, основные логические связи
(конъюнкция, дизъюнкция) определяются
чисто экстенционально, в силу чего экстен¬
циональные связи включаются в самое оп¬
ределение строгой импликации. Отсюда
вытекают «парадоксы» строгой импликации,
параллельные «парадоксам» материальной
импликации; во-вторых, сами модальности
в системе Льюиса носят экстенциональный
характер, т. к. не соотносятся необходимо
со связью значения, но вводятся как
функции изолированных высказываний
(или комплексов высказываний), связан¬
ные отношениями чисто экстенционального
характера. В силу этого система Льюиса,
уступая по дедуктивной силе, например,
системе Рассела, не является в то же вре¬
мя и формализацией «обычного рассужде¬
ния». Точно те же свойства обнаруживает
система «каузальной логики» Беркса, па¬
раллельная системе строгой импликации
(поскольку «каузальные модальности» Бер¬
кса являются полной аналогией «абсолют¬
ным модальностям» Льюиса, в силу чего
«каузальная импликация» является лишь
расширенной строгой импликацией). В ча¬
стности, в ней повторяются все «парадок¬
сальные» теоремы. Это говорит о том, что
интенциональная логика не может быть
построена без выяснения и точного опреде¬
ления понятия «связи» вообще и «связи
значений» в частности. Об этом же говорит
и длительное обсуждение (в работах Брэйт-
вейта, Чисхольма, Уилла, Гемпела, Оппен-
гейма и других авторов) проблемы так на¬
зываемых «высказываний, противоречащих
факту», или «сослагательных высказыва¬
ний», то есть условных высказываний, ис¬
тинность которых основывается не на ис¬
тинности составляющих высказываний, а
на связи их содержаний. В ходе этого об¬
суждения было достаточно убедительно по¬
казано, что все попытки адэкватно выра¬
зить «сослагательные высказывания» сред¬
ствами экстенционального формализма яв¬
ляются бесплодными. Нельзя решить эту
проблему и с помощью карнаповского вве¬
дения диспозициональных понятий посред¬
ством «двусторонних редукционных пред¬
ложений», хотя в принципе каждое диспо-
зициональное понятие может быть сведено
к «сослагательному высказыванию», но в
форме «редукционного предложения» сни¬
мается сама проблема «сослагательной свя¬
зи», заменяясь проблемой непротиворечи¬
вого введения диспозициональных терми¬
нов. Однако никто из зарубежных логиков
не попытался решить проблему посред¬
ством анализа понятия о связи, хотя с точ¬
ки зрения логики знания о связях эта (и
связанные с ней) проблема находит впол¬
не естественную интерпретацию.
Примером возможности содержательной
интерпретации некоторых формальных
проблем в логике знания о связях может
служить следующее. Система помологиче¬
ских высказываний (Sn) допускает частич¬
но интерпретацию как система знаний о
связях (Sk). Обозначим через ш специфи¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
215
ческие требования к «-высказыванию
(номологическому) как к высказыванию о
законе, а именно — универсальность, пол¬
ную исчерпываемость, наличие квантора
общности, доказуемую истинность высказы¬
вания. Можно доказать, что ««-высказы¬
вание есть к-высказывание + ю», где к-
высказывание есть высказывание о связи.
При этом из всей Sn выбираются лишь
первичные «-высказывания и вторичные
без пустого антецедента («непарадоксаль¬
ные»). Если S*n есть Sn, интерпретирован¬
ная как Sk, то можно доказать, что
S*n есть S*k -j- oj, где S*k есть система к-
высказываний, выражающих закон.
В1 докладе В. Швырева рассматри¬
вался вопрос о возможности выражения вы¬
сказываний о причинной связи в исчисле¬
нии высказываний. Докладчик ставил во¬
прос так: можно ли построить такое моле¬
кулярное высказывание ake (где а ив —
атомарные высказывания любого индиви¬
дуального значения, а X—какая-либо опе¬
рация или последовательность операций
исчисления высказываний), чтобы а\в бы¬
ло эквивалентным причинному высказыва¬
нию аРв (Р — значок причинной связи).
Докладчик стремился показать, что по¬
строить такое молекулярное высказывание
невозможно, поскольку условия истинности
молекулярных высказываний исчисления
высказываний принципиально отличаются
от условий истинности высказываний о при¬
чинной связи. Истинность молекулярных
высказываний определяется по значениям
истинности атомарных высказываний, об
истинности же причинных высказываний мы
не можем заключать от значений истинно¬
сти или от комбинации значений истинно¬
сти высказываний, представляющих собой
знание об объектах, возможно, находя¬
щихся в причинной связи. Далее докладчик
разбирал встречающиеся в литературе мо¬
дификации обычного экстенционального ис¬
числения высказыьаний — понятие•строгой
импликации Льюиса, каузальной имплика¬
ции Беркса, номологических высказываний
Рейхенбаха. Исследования этих авторов
представляют собой попытку ввести в ис¬
числение высказываний моменты, принци¬
пиально не выражаемые средствами исчис¬
ления высказываний и несводимые к его
понятиям (например, требование для пер¬
вичных номологических высказываний уни¬
версальности, каузальная модальность). За
счет такого введения создается более узкое
исчисление, например, исчисление каузаль¬
ных высказываний Беркса, все формулы ко¬
торого действительны для причинных вы¬
сказываний. Однако докладчик указывал,
что такой метод ограничен, так как он дает
возможность выявить только такие связи
каузальных высказываний и составляющих
их элементов, которые общи у них с выска¬
зываниями вообще.
* * *
В дальнейшем на заседаниях семинара
предполагается обсудить сообщения по сле¬
дующим вопросам: формальная структура
операционных определений (С. Шаумян),
семантические антиномии (Н. Стяжкин),
проблема следования в современной логике
(П. Таванец), задачи и значение семиотики
как общей теории знаков (С. Шаумян),
многозначные логики (Д. Лахути), соотно¬
шение аристотелевской и математической
логики (А. Субботин), дедуктивные свой¬
ства знания о связях (А. Зиновьев), пробле¬
ма формализации теории знания о связях
(В. Финн), логические связи физических
теорий (И. Кузнецов) и другие.
А. А. ЗИНОВЬЕВ
Философские семинары на биолого-почвенном
факультете МГУ
В настоящее время внимание к философ¬
ской подготовке естественнонаучных кад¬
ров значительно усилилось. Постановлени¬
ем Министерства высшего образования
СССР во всех вузах нашей страны введен
самостоятельный курс диалектического и
исторического материализма. Однако фило¬
софская подготовка естественнонаучных
кадров не может быть полностью обеспе¬
чена одними лекциями и семинарскими за¬
нятиями по философии. Ведь студент, окан¬
чивающий вуз, должен овладеть марксист¬
ско-ленинской философией не просто как
суммой понятий, необходимой только для
сдачи экзаменов. Марксистско-ленинское
мировоззрение должно стать его собствен¬
ным мировоззрением. И, кроме того, в вузе
он должен приобрести необходимые навы¬
ки того, как именно нужно пользоваться
марксистско-ленинской философией при ре¬
шении конкретных вопросов своей специ¬
альности. Понятно, что эту задачу можно
успешно решить лишь при условии объеди¬
нения усилий преподавателей философии и
преподавателей специальных дисциплин.
И если значение философии будет раскры¬
ваться в преподавании специальных наук,
то это даст огромный результат.
Однако фактически нередко получается
так, что некоторые преподаватели спе¬
циальных дисциплин не только не помогают
внедрению марксистско-ленинской методо¬
логии, а прямо противодействуют этому,
выказывая перед студентами открытое пре¬
небрежение к философии.
Чтобы преподаватели специальных дис¬
циплин учили студентов творчески овладе¬
вать марксистско-ленинской методологией,
они должны сами иметь соответствующую
подготовку. Поэтому, если мы желаем ко¬
ренным образом улучшить философскую
подготовку студентов естественных факуль¬
тетов, нужно значительно улучшить пропа¬
ганду философских знании среди профес¬

216
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
соров и преподавателей естественных фа¬
культетов. С этой целью на биолого-поч-
венном -факультете МГУ были организова¬
ны философские семинары. Эти семинары
начали свою работу еще в 1949 году. В их
работе принимает участие большинство
профессоров и преподавателей биолого-поч-
венного факультета.
Большую трудность представлял подбор
руководителей этих семинаров. Преподава¬
тели философии зачастую оказывались не¬
достаточно подготовленными в области
биологических наук; в свою очередь, неко¬
торые преподаватели биологии слабо ориен¬
тировались в философских вопросах. По¬
этому решено было организовать общий се¬
минар пропагандистов, на котором препо¬
даватели философии и биологии совместно
обсуждали бы и разрешали трудные во¬
просы философии и биологии и только после
этого проводили занятия на кафедральных
семинарах.
Следует отметить, что такого рода со¬
вместные обсуждения приносят пользу не
только биологам, но и философам, так как
заставляют их глубже вникать в вопросы
современной биологии. А без соответству¬
ющей естественнонаучной подготовки фило¬
соф не может быть хорошим преподавате¬
лем диалектического материализма на
естественных факультетах, так как пока¬
зать значение диалектического материализ¬
ма для естествознания можно не путем
формального нанизывания фактов по гото¬
вой схеме, как зачастую у нас делается, а
раскрывая диалектику самого предмета, той
специфической формы, в которой проявля¬
ются общие законы диалектики.
На семинаре пропагандистов в начале
учебного года намечаются и утверждаются
темы для занятий. Затем перед каждым за¬
нятием эти темы обсуждаются, совместно
вырабатывается и утверждается общая
разработка.
На философских семинарах биолого-поч-
венного факультета обсуждался целый ряд
актуальных философских вопросов биоло¬
гии Вот темы, которые были обсуждены
на занятиях семинаров: проблема вида и
видообразования; проблема целостности
организма в биологии; о законах развития
органического мира; об источниках разви¬
тия организмов; борьба материализма и
идеализма в современной биологии; о при¬
чинности и необходимости в развитии орга¬
низмов; роль практики в познании явлений
живой природы; о единстве биологической
науки и производства; о формах качествен¬
ных изменений в живой природе; о един¬
стве организмов и условий внешней среды;
о соотношении формы и содержания, фор¬
мы и функции в развитии организмов; о
случайности и необходимости в развитии
организмов; отражение как общее свойство
материи; основные формы отражения в
живой природе; о роли марксистско-ленин¬
ской теории отражения в изучении высшей
нервной деятельности; о соотношении фи¬
зиологических и психических явлений; о со¬
отношении дарвинизма и диалектического
материализма и др.
Особо оживленно на семинарах обсужда¬
лись вопросы о законах развития органи¬
ческого мира и о проблеме целостности
организма. В своих выступлениях члены се¬
минаров показали, что в биологии пока нет
твердого представления о том, что нужно
считать законом, и нередко законами име¬
нуют что угодно, только не действительные
законы. Были высказаны предположения,
что в живой природе существует не только
ряд специфических законов, но есть и
основной закон, с которым они неразрывно
связаны. Что касается того, что именно
нужно считать этим основным законом, то
высказывались различные предположения.
Одни считают, что этим законом является
закон единства организма и условий жиз¬
ни, другие — что это наследование приоб¬
ретенных свойств, третьи — что этот основ¬
ной закон сформулирован уже в определе¬
нии жизни, данном Энгельсом, и т. д.
Обсуждение этого вопроса, бесспорно, при¬
несло большую пользу биологам, углубило
их понимание закона.
Проблема целостности организма вызва¬
ла настолько оживленные обсуждения, что
ее пришлось вынести на общефакультет*
ский методологический семинар с общим
докладом проф. А. Н. Студитского. На об¬
суждении выявились две разные точки зре¬
ния по этому вопросу. Одни (проф. Кудря¬
шев, проф. Кр'ушинский) пытались пока¬
зать, что целостность организма заклю¬
чается в неразрывной связи его органов и
процессов, в его внутренних коррелятивных
связях. Другие (проф. А. Н. Студитсюий,
проф. Ф. А. Дворянкин) отстаивали взгляд,
согласно которому организм является
целым лишь в связи с условиями жиз¬
ни, что внутренние связи между различны¬
ми процессами, органами, тканями опреде¬
ляются связью организма с условиями жиз¬
ни, что основой целостности организма яв¬
ляется его тип обмена веществ с внешней
средой.
Ряд семинарских занятий был посвящен
вопросам борьбы с враждебными нам тео¬
риями в современном зарубежном есте¬
ствознании и социологии. Так, на семинаре
пропагандистов, а затем и на кафедраль¬
ных занятиях подвергались критике обще¬
теоретические построения современных мен-
делистов-моргакистов, различные расовые
теории и т. д.
Семинарские занятия по философским
вопросам биологии проводятся в порядке
заслушивания докладов и их обсуждения.
При этом в зависимости от кафедр общая
тема конкретизируется применительно к их
профилю, связывается с теми конкретными
вопросами, над которыми работают сотруд¬
ники кафедры.
Изучение преподавателями биолого-поч-
венного факультета МГУ философии поло¬
жительно сказалось и на уровне воспита¬
тельной работы со студентами. Интерес сту¬
дентов к философским вопросам своей спе¬
циальности значительно возрос.
А. Е. ФУРМАН

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ
И ПИСЬМА
К вопросу об определении категории случайности
(По поводу статьи С. Ф. Анисимова «Соотношение категорий закона, при¬
чинности, необходимости и случайности», опубликованной в журнале
«Вопросы философии» № 6 за 1955 год)
Философская разработка категории закона, исследование природы статистической
закономерности требуют четкого определения категории случайности. Современный
уровень развития как общественных, так и естественных наук делает данный вопрос
все более актуальным. Одной из задач, поставленных С. Ф. Анисимовым в своей весьма
содержательной статье «Соотношение категорий закона, причинности, необходимости
и случайности», являлось определение категории случайности. Однако, по нашему мне¬
нию, сформулированное С. Ф. Анисимовым определение категории случайности вызы¬
вает существенные возражения.
1
Справедливо выступая против отождествления категорий случайного и единичного,
автор пишет: «Верно, что всякое случайное явление есть единичное
явление (разрядка моя.— Д. Д.), но неправильно было бы на этом основании
утверждать, что всякое единичное явление есть непременно случайное» (стр. 47). И да¬
лее С. Ф. Анисимов доказывает, что некоторые единичные явления могут квалифици¬
роваться как необходимые.
Итак, автор утверждает, что необходимое может быть как общим, так и единич¬
ным, но случайное всегда выступает только как единичное явление. Приводим полное
определение случайного, данное С. Ф. Анисимовым: «...Случайное явление можно опре¬
делить как такое единичное явление (разрядка моя.— Д. Д.), которое не де¬
терминируется действием какого-либо одного закона, а есть результат совпадения, пе¬
рекрещивания действий нескольких причинных цепей, причем само это совпадение
не является необходимостью» (стр. 48).
Однако утверждение, что случайное только единично, означает, что ни одно слу¬
чайное не есть общее и, следовательно, ни одно общее не есть случайное. Но если ни
одно общее не случайно, то отсюда следует вывод, что всякое общее необходимо.
Под общим явлением мы имеем в виду общее свойство, общую связь и т. д.
Между тем эти следствия, вытекающие из приведенного определения случайного,
противоречат фактам действительности и принципам диалектического материализма, из
которых С. Ф. Анисимов исходит в своей статье, и приводят к непоследовательности
в его рассуждениях.
На странице 46-й дается следующее определение закона:	«Закон есть общая
связь явлений и необходимая. Только оба эти признака вместе определяют какую-либо
объективную связь в качестве существенной связи, то есть закона. Каждый из этих
признаков в отдельности необходим, но недостаточен для определения категории объек¬
тивного закона». Таким образом, если считать всякое общее необходимым, как это вы¬
текает из данного автором определения случайного, то отпадает надобность во вто¬
ром признаке закона (необходимая связь). Налицо логическое противоречие, ибо, ха¬
рактеризуя закон как общее и необходимое, С. Ф. Анисимов молчаливо признает, что
общее может быть и не необходимым, то есть случайным. Определяя же случайное
только как единичное, он молчаливо отрицает возможность общего как случайного.
Более того, разъясняя на этой же странице вопрос, почему общее само по себе
еще не характеризует закон, С. Ф. Анисимов приводит такой пример: «...Между усло¬
виями географической среды и сменой общественно-экономических формаций нет суще¬
ственной связи, хотя наличие определенной географической среды безусловно являет¬
ся общим условием существования человеческого общества на всем протяжении его
развития». Но если приведенная в данном примере сеязь является общей и вместе с тем
в определенном отношении не является необходимой, то вполне понят1 о, что она в этом
отношении должна характеризоваться как случайная. Однако автор почему-то не заме¬
чает, что этот приводимый им же пример противоречит его определению случайного.
Поскольку определение закона правильно, а сопоставление с ним определения слу¬
чайного приводит к логическому противоречию, постольку следует признать определе¬
ние случайного только как единичного несостоятельным и, значит, согласиться с тем,
что некоторое общее, точно так же как и некоторое единичное, является случайным*.

218
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
Категория общего, таким образом, применима при анализе случайных явлений, и
наоборот, категория случайного применима при анализе общих явлений, что не только
действительно имеет место, но и обязательно в процессе научного исследования.
2
Категория общего, являясь одним из наиболее широких понятий, выражает нечто
тождественное в различном. Основанием этой категории служит материальное единство
мира. Общее не существует вне единичного, проявляется через единичное. Это значит,
что общее в каждом случае проявляется конкретно, то есть как т ождество чего-
либо определенного. Из бесконечности единичных явлений материального мира
и бесконечности числа свойств и связей этих явлений следует, что число конкретных
проявлений общего также бесконечно.
Категория общего охватывает множество различий, содержит их в себе, так ска¬
зать, в снятом виде. Конкретные общности, зафиксированные человеческим сознанием,
могут различаться, например, по таким признакам, как широта охвата единичных явле¬
ний (степень общности: более общее или менее общее), существенность или несуще¬
ственность (существенно общее или несущественно общее), и т. д. Поэтому только кон¬
кретные проявления общего могут квалифицироваться как необходимые или случайные.
Возьмем два примера:
1. Способность находиться в состоянии возбуждения или торможения (включая пе¬
реходные, так называемые фазовые состояния) есть общее свойство клеток коры мозга.
2. Иметь девять лепестков есть общее свойство л-числа листьев белой акации.
В первом примере речь идет о таком общем свойстве, которое одновременно яв¬
ляется и необходимым, ибо составляет сущность нервной клетки. Лишаясь указанного
свойства, нервная клетка теряет свое качество, перестает быть нервной клеткой. Спо¬
собность к возбуждению и торможению имеет основание в самой сущности нервной
клетки, однозначно детерминируется ее биохимическими и функциональными особенно¬
стями.
Общность, описанная во втором примере, носит иной характер. Она не необхо¬
дима, так как несущественна: листья белой акации могут не обладать данным свой¬
ством, однако качество их сохранится. Свойство иметь девять лепестков на одном
листе однозначно не детерминируется видовой сущностью белой акации. Могут сказать,
что указанное общее свойство есть проявление необходимости, так как число лепестков
листа белой акации всегда колеблется в определенных пределах, представляя различные
проявления ее видовой сущности. Но ведь проявление необходимого и есть случайное,
которое в данное время, в данном месте и в данном отношении не есть необходимое,
хотя и имеет в нем некоторое основание. Иначе применение категорий необходимого и
случайного было бы лишено смысла.
Следует, тем не менее, указать на тот факт, что случайность значительно чаще
встречается в сфере единичного, чем в сфере общего. Это, видимо, и послужило осно¬
ванием для зачисления т. Анисимовым случайного в разряд единичных явлений. Но
можно ли считать подобное основание достаточным? Очевидно, нет. Вместе с тем
нельзя отрицать того, что этот вопрос является весьма существенным и поэтому тре¬
бует специального исследования.
3
Категории необходимого и случайного, общего и единичного не являются окосте¬
нелыми, неподвижными. Они связаны друг с другом многими отношениями, выра¬
жающими их переходы друг в друга. Утверждение, что случайное только единично
и не может быть общим, в логическом плане означает разрыв связи между катего¬
риями общего и случайного, отрицание возможности перехода от случайного к общему
и наоборот.
Гибкость, текучесть категорий, их переходы, переливы друг в друга, как неодно¬
кратно отмечал Ленин, имеют объективные основания и постольку проявляются в
мышлении. Диалектическая логика фиксирует существенные связи, отношения кате¬
горий, то есть формы их перехода друг в друга. При этом некоторые формы движе¬
ния категорий случайного и необходимого, единичного и общего выражают собой
становление новых закономерностей: превращение случайного и единичного
в общее и необходимое.
Если отрицать, что общее может быть случайным, тогда некоторые переходы по¬
добного рода останутся совершенно необъяснимыми. Возьмем в общей форме типичный
пример из области органического мира. Перекрещивающееся действие многих законо¬
мерностей привело к образованию у данного животного А индивидуального признака
с, который представляет собой единичное явление, так как принадлежит только А, и
вместе с тем случайное явление, ибо имевшее место перекрещивание причинных цепей,
следствием которого было появление признака с, могло и не произойти. Дальнейшее
переплетение причинных зависимостей, характеризующее особенности взаимо¬
действия животного А с внешней средой, могло привести либо к проявлению при¬
знака с у потомства А: Аь А2, А3, А4, либо к отсутствию у потомства А такового
признака. В первом случае единичное стало общим, во втором случае оно осталось
единичным, которое со смертью А совершенно исчезнет.

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
219
После того, как признак с стал общим для Ai, А<г, Аз, At, он еще не обязательно
должен квалифицироваться как необходимый, ибо онмогине статьобщим, а, с
другой стороны, он может не проявиться у потомства А\, Л2, А3, А4, что нередко имеет
место в развитии животных. Возникновение признака с у ряда животных
есть проявление необходимости, то есть биологических законов наследственности из¬
менчивости, но сам по себе признак с еще не является необходимым. Если случайно¬
общий признак с улучшает приспособленность данных животных к условиям ^окру¬
жающей среды, то существует возможность превращения его в необходимо-общий при¬
знак, которая реализуется в том случае, когда постепенное изменение типа
взаимодействия животного со средой приводит к устойчивому наследственному за¬
креплению данного признака. Это означает, что признак с стал существенным усло¬
вием нового взаимодействия со средой, в силу чего он и появляется с необходимостью
у каждого животного данного вида. Таким путем первоначально общее и случайное
стало общим и необходимым, развилось в новое качество, ибо теперь возникновение
признака с у данных животных закономерно. Этот процесс зачастую совершается
наряду с отмиранием другого признака, который ранее был общим и необходимым.
Примерно такова в самых общих чертах одна из сторон, одна из форм диалектики
необходимого и случайного в развитии организмов, что можно проследить на множе¬
стве конкретных фактов.
Если считать описанный общий пример соответствующим действительности, тогда
следует признать правомерным выделение в процессе превращения случайного в зако¬
номерное следующих последовательных моментов: 1. Единичное случайное явление.
2.	Общее случайное явление. 3. Общее и необходимое (закономерность). 4. Взаимодей¬
ствие этой новой закономерности с другими, дающее новые единичные случайные явле¬
ния, и т. д.
Мы не утверждаем, что приведенная схема носит всеобщий характер, мы только
полагаем, что в некоторых случаях дело обстоит именно так. В нашу задачу
не входит исследование вопроса о переходе случайного в необходимое и закономерное,
ибо для доказательства тезиса «некоторое общее случайно» достаточно констатировать
факты, подтверждающие этот тезис.
4
Как уже отмечалось выше, С. Ф. Анисимов совершенно справедливо выступает
против отождествления случайного и единичного, доказывая, что единичное может быть
необходимым. Однако при этом следствия, вытекающие из данного им определения слу¬
чайного, ведут к другой крайности: к отождествлению общего и закономерного, что
с точки зрения диалектической логики недопустимо. В этой связи следует подчеркнуть,
что отождествление общего и закономерного является характерным для современных
субъективно-идеалистических теорий познания, которые приходят к этому вызоду дру¬
гим путем, путем игнорирования объективной необходимости. Реакционная гносеология
поставляет аргументацию для реакционной социологии. Отождествление общего и за¬
кономерного используется в качестве одной из основ для фабрикации «законов», при¬
званных оправдать вопиющие противоречия империализма к представить их как веч¬
ные, неотъемлемые от человеческого общества. После того как «доказано» тождество
общего и закономерного, в ранг закона можно возвести любое повторяющееся
явление, если только оно соответствует интересам класса капиталистов.
Отрицая объективное содержание логических категорий, прагматисты, семантики
и др. определяют закон как форму «упорядочения потока переживаний». Для них
отличительным признаком закона является «повторяемость» явления и «возможность
генерализации впечатлений».
Рассмотрим вкратце позицию прагматизма по этому вопросу. Если В. Джемс из¬
бегает в своих работах специального анализа категории закона, говоря только о боже¬
ственной закономерности и преимуществах необходимых действий божества, этого «жи¬
вого основания», по сравнению с которым «материальные причины и логические необхо¬
димости— это какие-то бесплотные тени» (В. Джемс «Прагматизм», СПБ, 1910,
стр. 176), то Дж. Дьюи многократно анализирует категорию закона. Особенно много
места уделяет он этому вопросу в своей книге «Человеческие проблемы» («Problems
of теп»), которая подводит итог всей его философской деятельности.
Законы, по мнению Дьюи,— это утверждения, относящиеся к некоторому «со¬
единению условий эксперимента» и в качестве таковых составляющие «главные инстру¬
менты науки». Поскольку необходимость для Дьюи целиком субъективна, характери¬
стика закона ограничивается указанием на общий характер предложения, выражающего
повторяемость, постоянство, отношение. «Закон,— пишет Дьюи,— является адекват¬
ным в той степени, в которой он приобретает форму если не уравнения, то
по крайней мере формулировки постоянства, отношения или порядка» (John Dewey
«Problems of men», New York, 1946, p. 217). Благодаря этому законы «придаю? отдель¬
ному эксперименту такую форму, которая становится годной для упорядочения
(in regulating) других экспериментов» (там же, стр. 218).
Утверждения, служащие нам для упорядочения опыта, говорит далее Дьюи, «со¬
ставляют объем признанных наук. Они являются общи ми предложениями или
законами (разрядка моя.— Д. Д.), употребляемыми, как правило, в гипотетической
форме: если М, значит, N. Но такие общие предложения являются инструментами

220
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
науки, но не самой наукой. Наука осуществляет себя в суждениях идентификации, и
именно ради них эти общие предложения (или обобщения (universals), или законы)
конструируются и испытываются или проверяются» (там же, стр. 247).
Следует особо подчеркнуть, что у Дьюи, как и у всех прагматистов, «общее пред¬
ложение или закон», будучи субъективистской конструкцией, всегда выступает не в апо¬
диктической, а только в гипотетической форме, в полном соответствии с прагматистской
концепцией истины. Закон — это удобная «гипотеза», ведущая к «успеху» (см. J. D е-
wey «Reconstruction in philosophy», London, 1937, p. 145). В этой связи Дьюи ирони¬
зирует по поводу взглядов о том, что существуют законы, которые «управляют» со¬
бытиями (см. там же, стр. 64).
Нетрудно увидеть неразрывную связь подобной трактовки закона с волюнтарист¬
ской сущностью прагматизма в целом и его центральной категорией «успеха» как кри¬
терия истины. Так называемая плюралистическая точка зрения прагматизма означает,
что мир рассматривается как скопление случайностей. Этот хаос случайностей «пла¬
стичен», «поддается упорядочению» со стороны субъекта. Достигнутое «упорядоче¬
ние» есть «успех», а тот способ действия, который нами применялся, выражает исти¬
ну. «Генерализация» его есть закон, который, однако, гипотетичен, гарантирует нам
только «вероятность» достижения «успеха».
Отрицание необходимости, проповедь субъективистского произвола — таковы ти¬
пичные черты реакционной гносеологии, которые широко используются для «обоснова¬
ния» авантюризма империалистической политики.
Отождествление общего и закономерного, вытекающее из отрицания возможно¬
сти общего как случайного, мешает последовательной критике реакционной гносеологии.
5
Поскольку случайное может быть как общим, так и единичным, постольку устра¬
няется надобность указывать оба эти признака в определении случайного. Поэтому
признак «единичное явление» в определении С. Ф. Анисимова является лишним.
Кроме того, если взять определение случайного, данное С. Ф. Анисимовым, в целом,
то оно окажется неудовлетворительным еще и потому, что в нем содержится круг. В самом
деле, случайное определяется как явление, которое «не детерминируется действием ка¬
кого-либо одного закона, а есть результат совпадения, перекрещивания действий не¬
скольких причинных цепей, причем само это совпадение не является необхо¬
димостью» (разрядка моя. — Д. Д.). Утверждение, что случайное есть результат
перекрещивания нескольких причинных цепей, верно, но недостаточно для опре¬
деления случайного, так как некоторые перекрещивания причинных цепей могут быть
необходимыми. С. Ф. Анисимов понимает это и добавляет: «причем само это совпаде¬
ние не является необходимостью». Но если оно не является необходимостью, значит, оно
представляет собой случайность. Таким образом, получается, что случайное в ко*
нечном итоге определяется через случайное, что является очевидной тавтологией.
По нашему мнению, правильное определение случайного дано в сборнике «Катего¬
рии материалистической диалектики», вышедшем в 1956 году под редакцией М. М. Ро¬
зенталя и Г. М. Штракса: «Случайность — это то, что имеет основание и причину не
в самом себе, не в сущности самих явлений, процессов, событий, вещей, а в другом, что
вытекает не из внутренних связей и отношений, а из побочных или внешних связей и в
силу этого может быть, а может и не быть, может произойти так, но может произойти
и по-другому» (стр. 143).
Д. И. ДУБРОВСКИЙ (г. Сталине.)
Международная социологическая ассоциация
и ее первые конгрессы
Обзор *
Международная социологическая ассоциация была организована в конце 1949 го¬
да по инициативе ЮНЕСКО. На учредительной конференции ассоциации в Осло в
сентябре 1949 года была представлена 21 страна, на Первом Международном конгрес¬
се ассоциации в Цюрихе в сентябре 1950 года, проводившемся совместно с Между¬
народной ассоциацией политических наук, участвовали делегаты из 33 стран в коли¬
честве 180 человек; на Втором Международном конгрессе ассоциации в Льеже в авгу¬
* Обзор составлен на основании данных, опубликованных в «Bulletin- Interna¬
tional des Sciences sociales», v. Ill, 1951, № 2; «International Social Science Bulletin»,
v. VI, 1954, № 1; «Transaction of the second world congress of sociology». London, 1954;
«Transactions of the third world congress of sociology 22—29 august». 1956. Ams¬
terdam,

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
221
сте 1953 года принимали участие около 300 делегатов из 34 стран, и на Третьем Меж¬
дународном конгрессе в Амстердаме в августе 1956 года было представлено 57 стран
(более 550 делегатов).
Первым председателем ассоциации был американский социолог профессор Чикаг¬
ского университета Луис Вирт. После смерти Вирта во главе ассоциации « ее Испол¬
нительного комитета в 1953 году встал профессор социологии Мичиганского универси¬
тета США Роберт Энджелл, автор ряда работ, посвященных «интеграции» американ¬
ского общества. На Третьем Международном конгрессе председателем ассоциации был
избран французский социолог Жорж Фридманн, вице-председателями — Л. А. Коста
Пинто (Бразилия), А. Н. X. ден Голландер (Нидерланды) и X. И. Улькен (Турция).
Членами ассоциации являются, как правило, национальные социологические
организации различных стран, но допускается и индивидуальное членство.
Советские ученые впервые участвовали в работе Международной социологиче¬
ской ассоциации на Третьем ее конгрессе. (Сообщение об этом конгрессе М. Д. Кам¬
мари опубликовано в № 1 нашего журнала за 1957 год.)
Уставом определена роль ассоциации как международной социологической орга¬
низации, осуществляющей мероприятия в области международного сотрудничества, на¬
правленные на развертывание социологических исследований, и устанавливающей в
этих целях личные связи между социологами различных стран и взаимный обмен ин¬
формацией.
Важнейшей принципиальной основой деятельности ассоциации является призна¬
ние ею принципа мирного сосуществования стран с различными социально-политически¬
ми системами, признание необходимости расширения и укрепления связей между учены¬
ми разных стран в интересах сохранения мира.
Послание ЮНЕСКО, обращенное к участникам Первого Международного кон¬
гресса, призывало социологов добиться «установления международного сотрудниче¬
ства между специалистами в области социальных наук, поднять уровень их исследова¬
ний и направить эти исследования в область проблем, разрешение которых более всего
необходимо для установления мира». В послании специально подчеркивалось, что эти
требования выдвигаются «во имя блага всего человечества, а не только во имя совер¬
шенствования чисто книжных знаний».
В центре внимания на Первом Международном конгрессе был национальный
вопрос, на втором — вопрос о классах и классовой структуре общества (официально
этот вопрос именовался «социальной стратификацией»); основная тема Третьего кон¬
гресса была озаглавлена «Социальные изменения в XX веке».
* * *
Национальный вопрос трактовался в докладах и выступлениях на Первом кон¬
грессе в основном в том же духе, как он ставится большинством современных буржу¬
азных социологов.
Нельзя не заметить, что после второй мировой войны буржуазные социологи
предпочитают не выступать с позиций неприкрытого расизма, обосновывающего нера¬
венство национальностей ссылками на «законы» биологии и физические особенности
отдельных человеческих рас. По инициативе ЮНЕСКО группа известных буржуазных
ученых открыто высказалась против расизма. В специальной Декларации ЮНЕСКО от
18 июля 1950 года, выработанной комиссией, состоявшей из социологов и антропологов
ряда стран, говорится, что следует различать биологические признаки расы и «миф о
расах», что не существует научных доказательств, которые подтвердили бы разли¬
чие во врожденных умственных способностях у целых групп людей.
Однако если откровенный расизм и потерпел крушение, то это отнюдь не озна¬
чает, что современная буржуазная социология в странах империализма стоит на пози¬
циях защиты национального освобождения, национальной независимости и националь¬
ного суверенитета народов. Факты свидетельствуют о том. что значительная часть со¬
временных буржуазных социологов, изощряясь в поисках новых идеологических форм
оправдания колониализма, выдвигает новые, более гибкие, более замаскированные при¬
емы идеологической борьбы в интересах империализма.
К такого сорта приемам можно отнести, например, теорию «взаймодействия
культур» или «культурной ассимиляции этнических групп», которая представляет со¬
бой, по существу, апологию колониальной системы. Сторонники этой теории восхва¬
ляют благотворное влияние «передовой культуры Запада» на «отсталые в культурном
отношении массы этнических групп», подвергающихся «разрушению или ассимиляции».
К числу таких приемов относится и пропаганда «психорасизма», обосновывающего
неравенство рас и наций ссылками на особенность их психического склада, проповедь
космополитизма, то есть планов ликвидации наций и национального суверенитета.
Эти разнообразные приемы идеологической борьбы против национально-освободи¬
тельного движения и национального суверенитета народов подкрепляются идеалисти¬
ческими теориями, отрицающими материальные основы нации, отрывающими нацио¬
нальный вопрос от вопроса о классах и классовой борьбе, от конкретно-исторических
'условий, трактующими национальный вопрос с позиций субъективизма и метафизики.
Практически субъективизм и идеализм в трактовке национального вопроса ведут к от¬
рицанию объективного существования наций.

222
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
Именно в таком духе велось обсуждение национального вопроса на Первом со¬
циологическом конгрессе в 1950 году. Делалось так мно/о ссылок на «психологию
индивидуумов», что даже председательствующий французский социолог Жорж Дави
был вынужден заметить в ходе дискуссии, что у него складыьается впечатление, будто
он присутствует на конгрессе психологов, а не социологов.
В ходе обсуждения особенно выдвигалась субъективно-идеалистическая теория
нации, в духе которой был выдержан, например, доклад «О теоретической подготовке
программы исследований в области национальных отношений». Эта программа была
подготовлена рядом норвежских социологов под руководством американских специа¬
листов. Докладчик по этому вопросу норвежский социолог Хр. Бэй доказывал, что
отнесение индивидуумом себя к той или иной нации походит якобы на причисление
им себя к таким социальным группам, как семья, местный коллектив, политическое или
религиозное движение. Поэтому, заявил он, мы пришли к тому, что отказались от точ¬
ного определения «нации».
С субъективно-идеалистических позиций освещались на конгрессе и вопросы на¬
ционального характера. Например, профессор Голландер из Амстердамского универси¬
тета в своем докладе утверждал, что «национальный характер — это не что иное, как
коллективное представление». Все варианты субъективно-идеалистического подхода
к нациям отрицают нацию как живую устойчивую общность людей, как реальную кате¬
горию общественной жизни.
На Первом конгрессе весьма активно пропагандировалось также сведение нацио¬
нального вопроса к вопросу о национальной культуре, а вопроса о взаимоотношении
между нациями — к проблеме «взаимодействия культур».
Так, при обсуждении вопроса о «социологии молодых наций» без каких-либо кон¬
кретных примеров и фактов излагалось, как господствующая нация (скрытая под
псевдонимом «национальная культурная группа») воздействует на угнетенную нацию
(выступающую под псевдонимом «этнической группы») и как в результате этого воз¬
действия происходит «материальное или социальное уничтожение этнических групп, за¬
мененных или ассимилированных иммигрантами, устанавливающими свою цивили¬
зацию».
Если исходить не из абстрактных схем, а из объективной действительности, то при
обсуждении вопроса о «социологии молодых наций», конечно, следозало бы подверг¬
нуть анализу прежде всего вопросы упорной и героической борьбы народов угнетенных
империализмом стран за свое национальное освобождение, осветить формирование
молодых наций в процессе этой борьбы, показать значение национальной государствен¬
ности для экономического, социального и культурного развития молодых наций, по¬
казать пагубное влияние, оказанное колониальным гнетом на развитие экономики и
культуры порабощенных империализмом народов, которые насильственно удерживались
в состоянии отсталости. Однако этого на Первом конгрессе ассоциации сделано не бы¬
ло. Выступавшие, наоборот, пытались доказать, что между колонизаторами и угнетен¬
ными народами установились «гармоничные отношения».
В этом отношении характерен доклад профессора Новозеландского университета
Е. Биглхоула «Некоторые социологические аспекты расовых отношений в Новой Зелан¬
дии». Докладчик приводит цифровые данные, свидетельствующие о том, что числен¬
ность туземного населения Новой Зеландии — маори — «после кровавых оргий» резко
сократилась и оно было «вытеснено» европейцами. В 1800 году во всей Новой Зеландии
было только 100 европейцев, а в 1851 году — 26 707 европейцев против 100 тысяч мао¬
ри, численность которых, постепенно падая, составила всего 6% по отношению к евро¬
пейскому населению Новой Зеландии.
Докладчик приводит факты, говорящие о том, что туземное население было ограб¬
лено и в значительной части истреблено: «К началу европейской колонизации маори
располагали 26,5 миллиона га земли, т. е. всей территорией Новой Зеландии.
В 1945 году у них осталось 6,8 миллиона га территории страны. Полагают, что земли,
находящиеся в их распоряжении, достаточны для поддержания нормального уровня
жизни лишь ’А части населения маори».
Какие же «социологические» выводы делаются из этих фактов? Оказывается,
«в ходе войн между маори и европейцами возникли чувства взаимного уважения и
восхищения... Два народа обнаружили широкие возможности для соглашения, особен¬
но когда маори удалось в технической и религиозной областях приспособиться к евро¬
пейской цивилизации». В заключение докладчик приходит к следующему выводу: «Если
сравнить положение в Новой Зеландии с положением в Южно-Африканском Союзе,
то можно констатировать, что в Новой Зеландии расовые отношения в настоящее время
гармоничны». Как не назвать это апологией ассимиляции и колониализма?!
В отдельных выступлениях и докладах на Первом конгрессе имели место заяв¬
ления об устарелости национального суверенитета и призывы к созданию разного рода
«наднациональных» форм. Так, Леопольд фон Визе заявил, что считает главной про¬
блемой в области социологии международных отношений выработку научного метода
для анализа возможностей и средств вызвать эволюцию в направлении космопо¬
литизма.
В ряде докладов, представленных конгрессу, в то же время содержались описание
весьма интересных фактов и констатация весьма красноречивых явлений, но без глу¬
бокого анализа коренных причин этих явлений и фактов, их сущности, их содержания,

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
223
их смысла. Это было весьма характерно и для докладов, затрагивающих в той или
иной степени национальный вопрос, на последнем, Третьем конгрессе социологическои
ассоциации.
Так, в обзорном докладе профессора Бусиа (Золотой Берег)', излагавшем пред¬
ставленные конгрессу сообщения относительно образования и «социальной мобильности»
в экономически слаборазвитых странах, отмечалось, что во французских западноафри¬
канских колониях система образования служит в идеологическом и политическом отно¬
шении целям ассимиляции; что в африканских колониях Бельгии деятельность образо¬
вательных учреждений направлена «не на подготовку равных, но на воспитание полез¬
ных граждан, пригодных в качестве неквалифицированной или полуквалифицированной
рабочей силы» для эксплуатации местных природных ресурсов бельгийским капиталом;
что в Нигерии и на Золотом Береге грамотно не более 10 % населения.
Каковы же причины этих явлений? Каков путь ликвидации экономической и куль¬
турной отсталости колониальных стран? Ответа на эти вопросы докладчики, по суще¬
ству, не давали. В качестве единственного средства исправления несправедливостей
рекомендовалось дальнейшее развитие образования в колониях, хотя известно, что вся
система образования в колониях, созданная колонизаторами, направлена лишь на укреп¬
ление колониализма. Последнее, надо сказать, признали и некоторые докладчики
Третьего	конгресса. «Система	западного	образования	африканцев	создавала элиту,
оторванную от масс»,— отмечает в своем докладе профессор Франклин Фразье.
На Третьем конгрессе была изложена и другая, марксистская точка зрения по
национальному вопросу; в докладе М. Д.	Каммари об	изменениях	национальных от¬
ношений	в Советском Союзе	на основе	обобщения исторического	опыта развития
национальных отношений в России, а позднее в СССР, было показано, что националь¬
ные отношения в каждой стране определяются характером ее социального строя и
государственной власти.
*	* *
Если на Первом Международном социологическом конгрессе в центре внимания
был национальный вопрос, то главной темой Второго конгресса были в конечном счете
классовая структура и классовая борьба в современном капиталистическом обществе.
Официально эти проблемы фигурировали на конгрессе как вопросы о «социальной
стратификации и социальной мобильности» и о «межгрупповых конфликтах и посред¬
ничестве».
Современные буржуазные социологи стремятся вообще избегать понятий «класс» и
«классовая структура общества», введя в широкое употребление такие термины, как
«социальная стратификация общества» и «социальная группа».
И дело не в простой подмене терминов. За этим стоит попытка исказить самую
структуру общества и природу классовых отношений. Отражая точку зрения боль¬
шинства буржуазных социологов, Курт Майер заявляет: «Современные социальные
классы не отделены резко друг от друга и не имеют осязаемых границ. Они не имеют
юридического статуса и не являются организованными группами. Нет официальных
твердо установленных критериев классового положения. Все атрибуты высших и сред¬
них классов теоретически доступны каждому... Переход отдельных лиц и семей из
одного класса в другой никакими законами не ограничен».
Иллюзии относительно «социальной мобильности», системы «открытых классов» и
«равных возможностей» современная буржуазная социология поддерживает при по¬
мощи субъективно-идеалистического метода исследования классовой структуры капи¬
талистического общества. О «социальных группах» в данной стране буржуазные социо¬
логи часто судят на основе данных, полученных путем опроса людей о том, к какой ит
предлагаемых им на выбор произвольно намеченных социальных категории они себя
относят. Этот метод исследования есть прямой результат субъективно-идеалистическо¬
го понимания класса, характерного, в частности, для американских социологов Л. Уор¬
нера и Р. Сентерса.
Надо сказать, что даже некоторые из буржуазных социологов, например, Мил¬
лер (Швейцария), подвергают критике этот субъективно-идеалистический метод ана¬
лиза социальной структуры общества. В ряде докладов, представленных Второму
конгрессу, субъективно-идеалистическая теория Уорнера называлась консервативной;
отмечалось также, что в его понимании классовой структуры ловко обходится вопрос
о возможности столкновения классовых интересов. Однако на конгрессе явно преоб¬
ладали попытки затушевать классовые противоречия капитализма, в частности, пред¬
ставить, будто развитие его классовой структуры идет в направлении устранения раз¬
личий между людьми в области доходов и других жизненных условий и возрастания
численности и роли так называемых «средних классов».
Что касается самих пресловутых «средних классов», то даже те данные, которые
приводились на Втором конгрессе, показывают, что их положение весьма незавидно.
Так, в докладе голландского социолога Хофста сообщалось, что около 25% голланд¬
ских фермеров получают не больше, чем сельскохозяйственные рабочие. На конгрес¬
се отмечалось, что мелкие собственники, которых ранее рассматривали как наиболее
стабильный элемент общества, обнаруживают признаки социального беспокойства.
В отдельных выступлениях на Втором конгрессе социологов содержались элемен¬

224
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
ты робкой критики существующих в капиталистических странах порядков, признание
отдельных фактов национальной несправедливости, несовершенства общественной жиз¬
ни, социальных противоречий, а также призывы к тому, чтобы социологи играли в об¬
ществе роль «терапевтов», «посредников» и «реформаторов». Представители этих взгля¬
дов, конечно, полностью стоят на позициях защиты капитализма и целиком отвер¬
гают марксизм, но признают существование отдельных нарушений демократии в ка¬
питалистических странах, в частности в США, признают наличие «групповых конфлик¬
тов» (так именуются проявления классовой борьбы), призывают к изучению этих
конфликтов и к участию в выработке способов их смягчения.
Значительное число докладчиков концентрировало свое внимание на возможных
способах предупреждения или ликвидации забастовок. Представители направления,
именуемого направлением «человеческих отношений», сводили проблему конфликта
в промышленности к вопросу о конкретных отношениях между отдельными личностя¬
ми, уклоняясь от анализа общественного производства и системы производственных
отношений.
Выступая на Третьем конгрессе социологов, буржуазные социологи продолжали
ту же линию, что и на Втором конгрессе: они по-прежнему избегали ответа на главный
вопрос — об отношении класса к средствам производства. Но, как это уже отмечалось,
на этом конгрессе выступали и представители марксистской точки зрения, которые
показали, что в основе социальной структуры лежат производственные отношения,
то есть отношения собственности на средства производства.
В докладе П. Н. Федосеева, руководителя советской делегации на Третьем кон¬
грессе, было отмечено величайшее историческое значение перехода от сложившихся
веками форм общественной жизни, основанных на частной собственности, к новым
социальным порядкам, опирающимся на коллективную, социалистическую собствен¬
ность и отвечающим назревшим потребностям социального прогресса. В его докладе
раскрыта также вся несостоятельность легенд о «деконцентрации» капитала и пока¬
зано, что удельный вес так называемых средних слоев не растет, а падает. Рост
так называемого среднего класса идет лишь за счет роста непроизводительно заня¬
того населения. Академик В. С. Немчинов в своем докладе противопоставил буржуаз¬
ным теориям «социальной стратификации» марксистскую теорию классов. Он показал,
что нельзя смешивать классы с социальными слоями и что контроль над жизненны¬
ми условиями трудящихся осуществляется собственниками средств производства.
Фактическое положение в капиталистических странах — развитие забастовочного
движения, принятие антирабочих законов, углубление пропасти между трудом и ка¬
питалом, рост прибылей монополистов при сокращении доли трудящихся в нацио¬
нальном доходе — все это наглядно показывает полную несостоятельность попыток
буржуазных социологов затушевать классовые антагонизмы капиталистического об¬
щества.
Е. Д. МОДРЖИНСКАЯ
Некоторые данные к биографии Поля Гольбаха
В имеющейся у нас философской литературе содержатся неполные и подчас не¬
верные сведения о Гольбахе.
Так, во II томе «Истории философии», изданном Институтом философии Акаде¬
мии	наук СССР в	1941 году,	а также в	некоторых других книгах, в том числе в пер¬
вом	и во втором	изданиях	Большой Советской Энциклопедии, даются	ошибочные
сведения о социальном происхождении и воспитании Гольбаха. Во II томе «Истории
философии» мы читаем: философ Поль Гольбах «был сыном немецкого барона, круп¬
ного торговца», свою молодость он «провел в Германии и получил университетское
образование в Лейпциге» (стр. 356).
На самом деле по происхождению Гольбах не был бароном. Согласно архив¬
ным	данным, которые приводят в своих	книгах о Гольбахе французский исследова¬
тель	Пьер Навиль	(Pierre	Naville	«Paul Thiry D'Holbach et la	philosophie
scientifique du XVIII siecle») и английский автор Виквар (W. Н. Wickwar «Ba¬
ron D'Holbach. A prelude to the French Revolution». London, 1935), Поль Анри Голь¬
бах родился в начале декабря 1723 года в городе Эдесгейме, в Пфальце, в католи¬
ческой семье. Отец будущего философа — Иоганн Дитрих (по церковной записи Thi¬
ry, или Thiery), умерший в 1756 году, не принадлежал к именитому роду и не был
богатым. По-видимому, он был вообще человеком малоизвестным. На сына он не ока¬
зывал хоть сколько-нибудь значительного влияния и не оставил заметного следа в
его жизни.
Рано лишившись матери, Гольбах находился на попечении своего дяди стар¬
шего брата матери — Франциска Адама де Гольбаха, который состоял на службе у
французского короля Людовика XIV. В 1722 году благодаря успехам по службе
Франциску Гольбаху удалось получить титул барона и перейти окончательно в под¬
данство французского короля. Именно от своего дяди, у которого не было детей, мо¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
225
лодой Поль Анри Тьер (Дитрих) унаследовал фамилию Гольбах, баронский титул и
значительное состояние. Богатое наследство позволило Гольбаху посвятить свою жизнь
общественно-литературной деятельности.
В Лейденском университете, куда он поступил в 1744 году, Гольбах благодаря
своему исключительному трудолюбию и прилежанию, а также удивительной памяти,
которой он поражал своих знакомых и друзей, получил блестящее, всестороннее обра¬
зование.
Пребывание в протестантской стране, окружение атеистически и скептически на¬
строенных друзей — голландцев и англичан,— увлечение естественными науками, ран¬
нее знакомство с произведениями Демокрита, Эпикура, Лукреция, Сенеки и Цицеро¬
на способствовали формированию у Гольбаха материалистического и атеистического
мировоззрения.
В 1749 году, после окончания университета, Гольбах приехал в Париж и в авгу¬
сте того же года получил французское подданство. Осенью 1749 года он познакомился
с Дидро. Их тесная, неразрывная дружба сыграла большую роль в образовании
ядра энциклопедистов.
Гольбах при жизни не был широко известен как философ. В целях конспира¬
ции свои даже сугубо научные статьи по физике, химии, геологии и минералогии он
предпочитал не подписывать. В обращении издателей к читателям II тома «Эн¬
циклопедии, или Толкового словаря Наук и Искусств», вышедшего в 1751 году, есть
следующие строки: «Мы особенно многим обязаны одному лицу, родной язык которо¬
го немецкий и который является весьма сведущим в минералогии, металлургии и
физике.
Это лицо дало по этим различным отраслям удивительно большое количество
статей, значительную часть которых вы уже найдете в этом втором томе. ...Этот уче¬
ный не ограничился тем, что оказал нам такую большую услугу. Он к тому же на¬
писал нам еще множество статей по другим предметам. Однако он потребовал от
нас, чтобы его имя оставалось неизвестным. Это именно и помешало нам сообщить
общественности имя этого философа-гражданина» (см. «Encyclopedic, ou Diction-
naire Raisonne. Des Sciences». Des Arts et Des Metiers, t. II, p. I, 1751).
Этим философом-гражданином и был Гольбах.
Лишь в III томе Энциклопедии, вышедшем в 1753 году, имеется замечание:
«Г-н барон де Гольбах, который знакомит французов с лучшими немецкими автора¬
ми и пишет о химии, дал нам статьи, подписанные знаком «(—)».
Издание Энциклопедии Гольбах считал главным делом, и поэтому за свои фи¬
лософские сочинения он принимается только в 1766 году, то есть тогда, когда основная
работа по подготовке всех томов энциклопедии к печати была уже закончена. Голь¬
бах оказывал постоянную материальную поддержку Энциклопедии и ее самоотвер¬
женным сотрудникам. Он написал для Энциклопедии на различные естественнонауч¬
ные темы около четырехсот статей. Кроме того, Гольбах переводил на французский
язык важнейшие в то время труды по химии, геологии и минералогии и издавал их.
Сочинения Шталя, Валлериуса, Геллерта, Хенкеля, Лемана, Оршаля и других по¬
явились во Франции благодаря Гольбаху. Свои переводы он дополнял множеством
ценных замечаний и комментариев.
Истинный патриот Франции, он остро переживал отставание страны в области
химии и металлургии и всеми силами хотел способствовать развитию химической и
металлургической промышленности. В своих многочисленных статьях по минералогии,
металлургии, геологии, физике и химии, помещенных в Энциклопедии, он отмечал спе¬
цифические условия развития промышленности в различных французских областях,
обращая внимание промышленников и ученых на особенности местных условий, кото¬
рые необходимо учитывать при определении возможностей промышленной разработки
полезных ископаемых: глубину залегания пластов, близость или удаленность путей
сообщения, выгодное или невыгодное сочетание в одних и тех же районах различ¬
ных руд, солей, минералов и т. д.
Переводя и издавая труды наиболее известных в то время немецких авторов,
Гольбах имел целью восполнить пробел в отечественной литературе. Книги немецких
авторов, изданные Гольбахом, благодаря его ценным замечаниям и дополнениям
приобрели большое практическое значение. Именно поэтому Дидро, пред¬
ставляя на рассмотрение Российского правительства в 1775 году план
преподавания наук в университете, рекомендовал пользоваться книгами по хи¬
мии, металлургии и минералогии в переводах Гольбаха («Oeuvres completes de Did-
rot», t. Ill, pp. 429—534. Paris, 1875).
Гольбах ввел во французский язык ряд научных терминов и выражений, вошед¬
ших в основной словарный фонд французского языка и получивших права граждан¬
ства в современной научно-технической и художественной литературе (например, слоза:
mineralogiste, coordonner, eduction, sanimaliser, anthropomorphiste). В научных, акаде¬
мических кругах того времени Гольбах был известен как прекрасный натуралист,
знаток химии, минералогии, геологии и металлургии. Он состоял членом Маннгейм-
ской и Берлинской академий наук.
В России Гольбах приобрел известность благодаря своим многочисленным
статьям в Энциклопедии и комментированным переводам трудов немецких авторов
по металлургии и минералогии. Он принимал большое участие в издании во Франции
15.	«Вопросы философии» № 3.

226
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
книги М. В. Ломоносова «Древняя история России». Эта книга вышла в Париже в
1768 году. Затем она выдержала еще два издания. Надо сказать, что французский
философ сумел по достоинству оценить исторический труд русского ученого. Перевод
этой книги позволил научной общественности Запада ознакомиться с историческим
прошлым русского народа.
19 сентября 1780 года на расширенном торжественном заседании конференции
Академии наук Поль Гольбах единогласно был избран почетным членом Российской
императорской Академии наук. К избранию он был представлен одновременно с вы¬
дающимся химиком Джозефом Пристли; на заседании присутствовали Стелин, Эй¬
лер, Котельников, Румовский, Вольф, Паллас, Протасов, Лепехин, Крафт, Гюльден-
штедт, Иноходцев, Фусс, Головин, Озерецкий и Зуев.
В протоколе заседания Академии от 11 сентября 1780 года о представлении его
к избранию в почетные члены сказано, что при избрании новых членов Академии из
числа именитых заграничных ученых «выбор единодушно пал на господина Поля
Тьери де Гольбаха — члена Прусской королевской Академии наук».
В архиве Академии наук СССР имеются следующие материалы о Поле Гольбахе:
1) Протокол заседания конференции Академии наук от 11 сентября 1780 г., на
котором Гольбах был представлен к избранию в почетные члены Российской Акаде¬
мии наук («Протоколы заседаний конференции ммп. Академии наук с 1725 по
1803 год», т. III, СПб, 1900, стр. 489—490).
2) Протокол торжественного заседания Академии наук 19 сентября 1780 г., на
котором были утверждены выборы Гольбаха в почетные члены (там же, сгр. 491 и 493).
3) Протокол заседания конференции Академии наук от 1 июля 1782 г., на кото¬
ром слушалось письмо Гольбаха, где тот благодарит за избрание его в почетные чле¬
ны Российской Академии наук. Письмо датировано 15 июня 1782 г. (там же, стр. 605).
4) Протокол заседания конференции Академии наук от 30 марта 1789 г., на
котором слушалось письмо капитана барона Гольбаха от 10 февраля 1789 г., в кото¬
ром сообщалось о смерти его отца, почетного члена АН Поля Тьери Гольбаха, по¬
следовавшей 10/21 января 1789 г. (там же, т. IV, стр. 177 и архив АН, фонд 1, оп. 2,
№ 70, разд. III, № 17).
Любопытен тот факт, что Гольбах не был членом французской Академии наук.
Это, по-видимому, объясняется тем, что французская феодальная аристократия, в то
время задававшая тон и в научных учреждениях, не хотела принять в свою среду
воинствующего материалиста. Она не смогла оценить по достоинству ученого, стре¬
мившегося своими трудами содействовать промышленному развитию Франции.
Р. Р. МАВЛЮТОВ

ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ЖУРНАЛА «ПАИСЕ»
В № 66 журнала «Пансе» за прошлый год опубликованы материалы научной
конференции по книге Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и
государства». Это третья научная конференция, организованная журналом. Первая,
посвященная 70-летию со дня смерти Карла Маркса, была проведена в 1953 году;
вторая, на тему «Ленин как философ и ученый»,— в 1954 году. Во всех конференциях
принимали активное участие ученые, преподаватели, студенты.
Первое заседание, посвященное вопросам истории первобытного общества, открыл
профессор «Эколь пратик де зот этюд» Поль Лези. «Нашей конференции,— сказал
он,— надлежит показать огромное значение, которое имеет работа Энгельса «Проис¬
хождение семьи, частной собственности и государства» в свете достижений гумани¬
тарных наук за время, прошедшее после ее опубликования».
Доклад на тему «Изучение первобытных обществ в свете работы Энгельса» сде¬
лал проф. Максим Родэнсон. История первобытного общества широко используется
идеологами современной буржуазии для конструирования различных идеалистических
теории, и поэтому доклад носил полемический характер. Докладчик подверг резкой
критике буржуазные концепции, отрицающие единство процесса общественного разви¬
тия всех народов. Недавно в Америке Клеллан Форд и Фрэнк Бич в книге «Типы по¬
лового поведения» выступили против самого термина «первобытный» на том основа¬
нии, будто отсталые народы представляют собою особые линии эволюции обществ.
Той же концепции придерживаются во Франции Клод Леви-Штраус, в Англии — Пид-
дингтон. Эти идеи используют в своих социологических построениях французский
социолог Жорж Гурвич и английский историк Арнольд Тойнби.
М. Родэнсон, подчеркнув роль материалистического понимания истории для раз¬
личения существенного и несущественного в исторических явлениях, для определения
типов производственных отношений, убедительно показал несостоятельность приво¬
димой буржуазными историками и этнографами аргументации в обоснование веч¬
ности частной собственности, буржуазной моногамии и государства. Он отметил по¬
ложительную основу решения вопроса о стадиях развития семьи Морганом и Эн¬
гельсом и в заключение призвал продолжать изучение первобытного общества на ос¬
нове методологии Энгельса.
В обсуждении доклада приняли участие Марсель Коэн, д-р Жюльян, Андре
Одрикур, Анри Лефевр и др., затронувшие вопросы истории форм собственности, соот¬
ношения религии и экономики первобытных людей. Был поставлен, но не получил
надлежащего освещения вопрос о том, устарел ли научный материал, собранный Мор¬
ганом, в частности по истории семьи. К сожалению, при обсуждении этого вопроса
не были привлечены интересные материалы, содержащиеся в работах советских уче¬
ных А. М. Золотарева, Д. Д. Тумаркина и др., специально анализировавших древ¬
ние формы семьи на основе новых археологических и этнографических данных
(см. журналы «Историк-марксист» № 12 за 1940 год и «Советская этнография»
№ 4 за 1954 год). На этом же заседании было заслушано сообщение Анри Лефевра
о пережитках матриархата на юго-западе Франции, в Пиренеях, где он обнаружил
в архивных документах XVII века такие пережитки старых форм семьи, как проб¬
ный брак, превращающийся в окончательный после рождения первого ребенка, ле¬
гальные внебрачные связи, зафиксированные у нотариуса, и т. д. А. Лефевр показал
огромную устойчивость общины и выдвинул ряд предположений о ее роли в опре¬
деленные исторические эпохи, в частности в античности. Одновременно он подверг
критике буржуазных исследователей, пытающихся вывести семейные отношения из
римского права, что используется идеологами МРП для доказательства того, будто
«семья-ячейка» является вечной основой государства. Идеологи католической реак¬
ции хотели бы, чтобы интересы трудящегося не выходили из семейного круга. В дей¬
ствительности же экономические отношения, отношения собственности — вот объек¬
тивная материальная основа и семьи и государства.
Оживленную дискуссию вызвал вопрос о непосредственном переходе от общины

2_'S
ЗА РУБЕЖОМ
к кооперативу социалистического типа. Выступавшие согласились с той точкой зре¬
ния, что характер сельскохозяйственных кооперативов зависит от того, в руках какого
класса находится государственная власть. Отсюда становится ясной буржуазная при¬
рода сельскохозяйственных кооперативов (кибуцим) в Израиле, а также утопичность
идеи организации кооперативов социалистического типа в условиях колониального
гнета в Марокко и на Мадагаскаре, с которой носятся западноевропейские рефор¬
мисты.
На следующем заседании, посвященном вопросам военной демократии, переходу
от родового к рабовладельческому строю, председательствовал почетный глава фа¬
культета словесности Алжирского университета Луи Жерне. Доклад на тему «Гоме¬
ровское общество, патриархальная семья, происхождение частной собственности» сде¬
лал проф. Жан Варло. «Проблема существования общей собственности в античной
Греции,— сказал он,— является ареной идеологической борьбы. Ученые, проникнутые
буржуазными взглядами, хотят найти примеры, которые подтверждали бы, что част¬
ная собственность существовала с самого начала истории человечества как основная
форма собственности и притом, как говорит проф. Томсон, «без перерыва после Эдем¬
ского сада». Это делается для того, чтобы защитить частную собственность сейчас и
в будущем» (стр. 50).
Научная объективность и социалистические взгляды, говорил докладчик, вопреки
утверждениям идеологов буржуазии, прекрасно совмещаются в работе Энгельса и
в работах других ученых-марксистов. Напротив, буржуазная ограниченность зачастую
толкает ученого на подтасовку фактов в ущерб своим собственным открытиям. Так,
например, крупный специалист по религии первобытного общества Дж. Фрезер,
открыв пережитки тотемизма в гомеровской Греции, заявил, будто это еще не гово¬
рит о том, что Греция догомеровская переживала стадию тотемизма. Такой неожи¬
данный вывод объясняется боязнью усилить позиции эволюционистов, компаративи¬
стов в исторической науке.
Выступивший в начале дискуссии М. Родэнсон обратил внимание на значение
данного Энгельсом анализа гомеровского общества для изучения истории ацтеков.
Участники обсуждения отметили, что термин «военная демократия» не означает
определенной формы государственного правления, а характеризует переходный период
от родового строя к рабовладельческому, сопровождающийся разложением общины
и возникновением независимой по отношению к ней политической власти.
Сотрудник Национального центра научных исследований Андре Одрикур сделал
сообщение «Языки рода, племени и народности», отметив два аспекта в развитии
языка: внешний, проявляющийся в изменении количества слов и в грамматических из¬
менениях, и внутренний, проявляющийся в изменении смыслового значения слов. До¬
кладчик утверждал, что на ранних стадиях эволюция языка носила иной характер,
чем это имело место позже, а именно, что один из племенных диалектов становился
языком народности, вытесняя остальные. В подтверждение он сослался на материалы
исследований советского ученого Г. Д. Санжеева.
Ассистент факультета словесности Реннского университета Клод Моссе в до¬
кладе «Формирование рабовладельческого государства в Греции» отметил, что хотя
во время работы над «Происхождением семьи, частной собственности и государства»
Энгельс не знал основного в современной науке источника для изучения греческого
государства, «Афинской политии» Аристотеля, опубликованной в 1891 году, тем не
менее его книга дает верное решение важнейших вопросов истории Афин, даже в
свете новейших достижений эпиграфии, нумизматики и археологии. Докладчик по¬
казал плодотворность диалектико-материалистического метода на примере исследо¬
вания проблем происхождения полиса, анализа законов Дракона, торговли в Аттике,
форм земельной собственности и т. д.
Интересным по постановке вопроса был доклад сотрудника Национального центра
научных исследований Жан-Пьера Вернана «Психологические аспекты труда в древ¬
ней Греции», исходившего из марксистского учения о конкретном и абстрактном тру¬
де. Поскольку, по Вернану, в древней Греции производство не приобрело еще доста¬
точно ’всеобщего характера, постольку там только зарождалось восприятие труда как
«чистой активности». В целом же труд воспринимался лишь в его конкретном аспек¬
те, а сам продукт — со стороны его потребительной стоимости. Это проявилось в из¬
вестной сословной замкнутости отдельных ремесел, в резком различии психологиче¬
ских портретов крестьянина, ремесленника и т. д. «В сфере своего ремесла способ¬
ности ремесленника строго подчинены его труду, а его труд — запросам потребления.
Ремесленник и его мастерство существуют «для» продукта, продукт «для» потребле¬
ния» (стр. 81). Производитель связан с потребителем узами личной зависимости, что
в условиях рабовладельческого общества порождает пренебрежительное отношение
к труду.
Докладчик далее попытался обнаружить отражение конкретного характера тру¬
да в категориях античной философии, в частности в понятиях материальной, формаль¬
ной и конечной причины. Анализ труда в экономическом и психологическом аспекте,
несомненно, имеет большое значение и для истории философии, и для истории искус¬
ства, и для эстетики, и для психологии. При этом следует заметить, что каждая ка¬
тегория в истории науки является ступенькой познания объективной действительно¬
сти и должна быть исследована прежде всего со стороны своего объективного содер-

ЗА РУБЕЖОМ
229
жания, а затем уже со стороны субъективной, исторической формы, которую она
принимает в том или ином философском направлении.
В докладе о происхождении науки в Греции проф. Жан Дезанти охарактеризовал
мировоззрение греческих мыслителей времен Евклида, которые за видимым беспоряд¬
ком явлений искали вечный геометрический порядок. Греческая наука, говорит доклад¬
чик, отличалась чисто эмпирическим характером знаний об окружающих человека яв¬
лениях и высоким уровнем развития демонстративного, математического метода дока¬
зательства. Во времена Евклида греки были способны «выработать рациональное по¬
нятие о мире, о познании, постигнуть, может быть, в огрубленной форме пути разви¬
тия естественной необходимости и... освободиться от страхов, внушаемых религией»
(стр. 88). Дезанти привел примеры, свидетельствующие о крахе попыток буржуаз¬
ных ученых объяснить закономерности развития античной науки. Так, М. Зафиропуло
объявляет всех античных греческих ученых и философов анимистами и на этом осно¬
вании считает нелепым искать материализм у Демокрита или у кого-либо еще.
Выступивший затем проф. Жак Шаплон сообщил интересные данные, позволяю¬
щие определить место греков в развитии мировой науки. Он отметил огромное значе¬
ние для мировой науки борьбы линий Демокрита и Платона в греческой философии.
Андре Одрикур, указав на различие между наукой древнего Востока и древней Гре¬
ции, отметил, что дуализм материи и духа, практики и теории оказался возможным
только на определенной стадии развития рабства, достигнутой в древней Греции. Анри
Лефевр справедливо критиковал доклад Дезанти за то, что в нем «не нашлось места
Гераклиту с его наивной, но глубокой диалектикой».
В журнале опубликованы также присланные в редакцию «Пансе» сообщения двух
ученых, не имевших возможности выступить на конференции: проф. Пражского уни¬
верситета Павла Оливы на тему «Тирания как первая форма государства в Греции
и ее историческая роль» и Люсьена Себа «Афинская демократия и Пелопоннесская
война». П. Олива в своем сообщении стремится обосновать положение о том, что
тирания на первом этапе ее развития играла роль диктатуры молодого рабовладель¬
ческого класса и была первой формой этой диктатуры. Люсьен Себа ставит ряд
важных вопросов истории античного общества, прежде всего о роли классовой борь¬
бы. В этой связи он подвергает критике тех буржуазных ученых, которые пере¬
носят на античность все категории капиталистического общества и пытаются путем
различных аналогий опорочить современный пролетариат. Так, немецкий историк Кар-
штедт договорился до того, будто причиной социальных конфликтов в эллинистических
государствах был «пролетарский Интернационал». Роберт Коэн пишет, что «за гибель
афинской демократии несет ответственность афинский пролетариат», а Тойнби объ¬
ясняет гибель Римской империи действиями «внутреннего и внешнего пролетариата»
(см. стр. 115). Реакционная политическая направленность этих измышлений очевидна.
Согласно Себа, история античного общества может быть понята только при
учете его рабовладельческой структуры. Это положение автор подтверждает анализом
конкретного исторического явления — Пелопоннесской войны, показывая, что причиной
падения Афинского государства было разорение производящих классов, прежде всего
крестьянства, и презрение к труду, свойственное свободным людям в рабовладельче¬
ском обществе.
На заседании, посвященном вопросу перехода от античного общества к фео¬
дальному, был обсужден доклад проф. Шарля Парэна, который подробно остановился
на двух трактовках средневековья в современной буржуазной исторической науке:
одни историки характеризуют крушение рабовладельческого способа производства как
сплошную реакцию и гибель цивилизации; другие выступают апологетами средневе¬
ковой христианской реакции, причем последняя тенденция в современной буржуазной
исторической науке усиливается. Анализируя причины падения Римской империи, мно¬
гие буржуазные историки проявляют неспособность понять закономерности историче¬
ского процесса, заявляя, будто гибель Рима случайна, или же фаталистически припи¬
сывая ее различного рода «кризисам» — от финансового до климатического. Однако
некоторые буржуазные ученые стремятся выяснить основные причины падения Рим¬
ской империи. Так, Андре Эймар в одном из томов своей работы «Всеобщая история
цивилизации», посвященном Риму и его империи, указывает на следующие три при¬
чины, приведшие к ее кризису: 1) «идеал города», то есть слишком урбанистский ха¬
рактер римской цивилизации, 2) «индифферентность к техническому прогрессу», свя¬
занная с рабовладельческим способом производства; 3) «пережитки республиканско¬
го духа» (обычай кормить бесплатно городской пролетариат) и «монархическая идео¬
логия» (большая пышность в строительстве). Эти объяснения приближаются к пра¬
вильному пониманию истории.
В своем выступлении проф. Ш. Парэн определил феодализм как более прогрес¬
сивную по сравнению с рабовладельческой формацию, а также показал те отрицатель¬
ные его стороны, которые привели к длительному культурному застою. Он сказал:
«Революция, превратившая рабовладельческий строй в феодальный,— это тип револю¬
ции, который можно назвать примитивным: без революционной теории, без революцион¬
ной партии, а поэтому с большой потерей человеческой энергии, с нескончаемыми
страданиями и частичными, но тяжелыми попятными движениями цивилизации»
(стр. 145).
В статье «Взгляд на зарождение феодализма в Византии» Андре Тюйе, кото¬

230
ЗА РУБЕЖОМ
рый также не смог принять участия в работе конференции и прислал этот материал для
опубликования в журнале «Пансе», на основе использования богатого материала по
истории Византии показаны как общие для всех стран черты перехода к феодализму,
так и его специфика в Византии.
Конференция закрылась заключительной речью председательствовавшего на
последнем заседании ассистента Сорбонны Жана Брюа, который отметил, что участни¬
ки конференции резюмировали в свете идей Энгельса, идей марксизма достижения не
только французской исторической науки, но и достижения советской науки и науки
стран народной демократии. Главный вывод, который делает Брюа из работы конфе¬
ренции, следующий: «Для некоторых историков исторический материализм, рожден¬
ный в эпоху восходящего капитализма, имеет значение только для этого периода че¬
ловеческой истории. Однако данная конференция показала, что исторический мате¬
риализм освещает самые древние периоды, ибо Маркс и Энгельс открыли не только
законы развития капитализма, но и всеобщие законы развития человечества, в том
числе в докапиталистический период» (стр. 152).
Брюа товарищески критиковал Луи Жернэ, подвергшего сомнению правомерность
выражения «буржуазные историки». Буржуазными, сказал Брюа, мы называем не тех
историков, которые продались буржуазии за деньги. Каждый историк принадлежит к
определенной эпохе и испытывает влияние господствующих идей. С другой стороны,
буржуазия заинтересована в том или ином направлении развития исследований, в
той или иной интерпретации фактов. Отметив тенденции отдельных представителей
французской исторической науки, черпающих идеи у философов типа Р. Арона,
Ж. Брюа показал, что концепции этих ученых носят чисто буржуазный характер. Свое
выступление Брюа закончил выражением уверенности в непобедимости дела револю¬
ционного пролетариата.
Конференция вызвала большой интерес не только во Франции, но и, в других
странах. Она явилась важным этапом в борьбе Коммунистической партии Франции
против буржуазной идеологии, за торжество марксистской методологии в обществен¬
ных науках. Надо надеяться, что такая форма пропаганды'марксизма и обмена мне¬
ниями по назревшим проблемам науки получит широкое распространение во многих
странах.
М. В. ПОПОВИЧ (Киев)
О СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОМ ПРОГРЕССЕ
(Франко-польский семинар социологов)
В октябре 1956 года в Париже по инициативе ЮНЕСКО был проведен франко¬
польский семинар, посвященный проблемам экономического и социального прогресса.
Основная задача семинара состояла в том, чтобы «решительным образом способство¬
вать восстановлению постоянных связей в области общественных наук между учеными
и исследователями Востока и Запада». В семинаре приняли участие польские и фран¬
цузские ученые, профессора и преподаватели высших учебных заведений, а также ан¬
глийские, бельгийские и швейцарские ученые. Наряду с различными концепциями про¬
гресса в выступлениях участников семинара был затронут ряд других проблем:
вопросы методологии исследований, сосуществования различных систем и т. д.
В течение трех недель — «исторической», «экономической» и «социологической» —
участниками семинара были прочитаны следующие доклады:	«Эволюция фи¬
лософских концепций прогресса человечества» (К. Гжыбовский), «Проблема критериев
прогресса в XX веке» (Б. Суходольский), «Различные концепции истории. Прогресс
исторического познания» (А. Гейстор), «Мирное сосуществование различных систем»
(Ш. Моразе), «Критерии прогрессивности экономических теорий» (Б. Минц), «Эконо¬
мические отношения между странами с различным экономическим укладом. Условия
их развития» (Ж. Вейер), «Степень объективности общественных наук в обществе,
разделенном на группы» (Р. Жиро), «Новые методы исследования в общественных
науках. Использование математики» (Р. Даваль), «Общественный прогресс и социо¬
логия» (Т. Боттомор) и другие.
Большинство участников семинара в своих выступлениях исходило из убежде¬
ния, что общественные науки способны давать объективное знание. Однако некоторые
из них высказали сомнение на этот счет. Так, Р. Жиро, рассматривая в своем до¬
кладе вопрос о возможностях и границах «рационального познания» в общественных
дисциплинах, заявил: «Эти возможности кажутся нам ограниченными и относительны¬
ми». Обосновывая это утверждение, Жиро ссылался на некоторые, вообще говоря,
совершенно бесспорные положения (например, на положение о социальной обуслов¬
ленности общественных наук). Однако вместо того, чтобы проанализировать, в какие
исторические периоды, у каких социальных слоев и в какой степени партийность
этих наук совпадает с подлинной научной объективностью или противоречит ей, он
сделал ложные выводы в духе абсолютного релятивизма. В научных исследованиях,
утверждал он, речь может идти только об отношениях между идеями, посредством
которых мы схематизируем черты интересующей нас в данный период группы явлений,
какими от нам представляются в процессе нашего взаимодействия с реальностью.

ЗА РУБЕЖОМ
231
«Рациональное познание» в области общественных наук — это, по мнению Р. Жиро,
познание, зависящее от применяемых методов, техники, групповых и индивидуаль¬
ных интересов и т. д., и в каждый данный момент «оно не является ни всеобъ¬
емлющим, ни единственно возможным познанием». Следует отметить, что Р. Жиро
пришел в конце концов к выводу, что общественная жизнь «не определяется раз и
навсегда какими-либо императивными законами». Та же мысль проводится и в док¬
ладе Шарля Моразе. Детерминизм, говорит он,— «это старое слово... кажется мне
почти совершенно лишенным смысла в середине XX века».
Конечно, если бы все эти высказывания были направлены исключительно против
исторического фатализма, против отрицания частных, специфических законов, действу¬
ющих в истории относительно непродолжительное время, то их как-то можно было бы
понять. Но логика рассуждений Жиро и Моразе не оставляет никаких сомнений в том,
что они отрицают общие закономерности исторического развития вообще.
Известно, что такое отрицание с определенного времени стало одной из основ¬
ных тенденций в буржуазной социологии и историографии. Но наряду с ней суще¬
ствует и другая тенденция: отрицать не закономерности исторического развития во¬
обще, а его действительные закономерности, вскрытые марксизмом, подменяя их
мифическими. Эта тенденция также нашла свое выражение в выступлениях ряда бур¬
жуазных социологов.
В числе вопросов, непосредственно касающихся социально-экономического про¬
гресса, на семинаре обсуждался и вопрос об историческом развитии концепций про¬
гресса. Зарождение этих концепций профессор Краковского университета К. Гжы-
бовский относит к периоду, непосредственно предшествовавшему эпохе Возрождения.
Поднимавшаяся буржуазия — вот, по его мнению, та социальная среда, которая опре¬
делила формирование идей, носивших антифеодальный и антитеологический харак¬
тер; эти идеи стали одним из основных элементов французской философии XVIII века.
Высшей точки развития теория прогресса достигла в марксизме. После возникнове¬
ния марксизма в буржуазной мысли появилась, с одной стороны, тенденция к «спе¬
циализации» идеи прогресса (отнесение ее только к отдельным областям человеческой
деятельности), с другой — стремление заменить идею прогресса идеей декаданса.
Профессор Варшавского университета В. Суходольский в своем докладе отме¬
тил, что теории, согласно которым прогресс цивилизации либо не соответствует, либо
находится в прямом противоречии с прогрессом человеческой личности, стали быстро
распространяться по мере того, как обострялся общий кризис капитализма. После
первой мировой войны появилось большое число работ, в которых ставится под со¬
мнение возможность прогресса личности и дальнейшего развития цивилизации. Пес¬
симизм и «катастрофизм» О. Шпенглера, Бердяева, 3. Фрейда, А. Тойнби и многих
других буржуазных идеологов, естественно, привели к возникновению реакционных
концепций, проповедующих возрождение «творческого варварства», слияние человека
с природой в мире, освобожденном от техники, и т. п. «Мы,— заявил Б. Суходоль¬
ский,— отвергаем и «катастрофизм», и пессимистические выводы психоаналитической
концепции, и теорию обновления цивилизации посредством возвращения к первобыт¬
ной эпохе. Мы полагаем, что конфликт между прогрессом цивилизации и прогрессом
человека раскрывает основные противоречия капиталистического общественного по¬
рядка, при котором люди не являются истинными хозяевами того мира, который они
творят своими руками. Это чувство потерянности человека в мире, являющемся его
собственным творением, было справедливо отмечено многочисленными мыслителями-
идеалистами, но оно не было правильно объяснено ни в одной из вышеупомянутых
теорий. Все они исходили из принципа вечности установленного социального порядка,
который был и по-прежнему является главным источником противоречий между про¬
грессом цивилизации и прогрессом человека».
В работе семинара значительное внимание было уделено вопросу о направлении
общественного развития в будущем. Так, Р. Жиро в своем докладе заявил, что «соци¬
альные различия, по-видимому, не исчезнут и будут существовать на земле на протя¬
жении доступного обозрению периода времени»; вместе с тем он высказал мысль о
том, что классовая дифференциация постепенно исчезнет в рамках самого буржуазно¬
го общества. Эти противоречивые положения он пытался согласовать, утверждая, что
классовая дифференциация не тождественна социальной, под которой он имел в виду
национальные, групповые, профессиональные, идеологические, религиозные и тому по¬
добные различия: первая, по его мнению, сглаживается, вторая — углубляется. Не¬
трудно понять, что цель этой концепции состоит в том, чтобы подменить, как это
часто делают современные буржуазные социологи, основное и принципиальное поня¬
тие «класс» многочисленными общественными подразделениями и группами, чтобы
доказать «ложность» теории классовой борьбы и возможность уничтожения ненави¬
стных народу классовых различий в рамках капиталистического общества и наряду
с этим неизбежность сохранения социальной дифференциации. Этой концепции была
противопоставлена марксистская теория общественного развития, изложенная в до¬
кладе. Б. Суходольского и других, согласно которой уничтожение классовых и социаль¬
ных различий и конфликтов в буржуазном обществе невозможно, а путь дальнейшего
прогресса человечества лежит через построение социалистического и коммунистиче¬
ского общества.
Большое внимание в работе семинара было уделено вопросу о критерии прогрес¬
са и критерии прогрессивности тех или иных социально-экономических теорий.

232
ЗА РУБЕЖОМ
Понятие прогресса, как известно, употребляется буржуазными социологами в
самых различных, часто очень неопределенных или далеких друг от друга значениях.
Английский социолог Т. Боттомор предложил, например, употреблять этот термин для
обозначения «улучшения социальных институтов или социальной организации».
Установить критерий прогресса, по Боттомору, значит определить природу «улучше¬
ний», которые можно внести в социальные институты. Он предложил три оценки
социальных учреждений и, следовательно, социального прогресса: 1) «функциональ¬
ную эффективность» социальных институтов, 2) способность их удовлетворять челове¬
ческие нужды и 3) соответствие их определенному «идеалу жизни». В известном смы¬
сле, подчеркнул он, первые два критерия сводятся к последнему.
Другую точку зрения на социальный прогресс и его критерий высказал Б. Сухо¬
дольский. Чтобы говорить о критериях прогресса, заявил он, нужно отбросить концеп¬
цию о вечном конфликте между прогрессом цивилизации и прогрессом личности, по¬
скольку прогресс в широком смысле слова как раз и состоит в том, что развитие циви¬
лизации ставится на службу человеку. Сам по себе технический прогресс не гаран¬
тирует всем членам общества возможности пользоваться его плодами, а воспитание
и призывы к самоусовершенствованию людей не могут привести к цели, если не
обеспечены объективные условия для осуществления гуманных устремлений. Таким
образом, заявил докладчик, для того, чтобы правильно поставить вопрос о социаль¬
ном прогрессе и его критериях, нужно отвергнуть не только теорию о неустранимо-
сти конфликта между развитием цивилизации и прогрессом личности, но и теорию,
которая утверждает, что этот конфликт может быть разрешен в рамках капиталисти¬
ческого общества посредством воспитания, психоаналитической' терапии и т. д. Много¬
вековой процесс социально-политического развития, говорил Б. Суходольский, проходит
многочисленные стадии — от уничтожения абсолютистских режимов через формальную
буржуазную демократию к построению бесклассового общества. Место, которое каж¬
дая страна в настоящее время занимает на пути прогресса, может быть определено
прежде всего на основании того, на какой стадии этого процесса она находится. Нуж¬
но всякий раз учитывать, каковы реальные права граждан той или иной страны: пра¬
во на образование, на свободный выбор профессии, реальные политические права,
возможность активного участия в социально-экономической, политической и куль¬
турной жизни и т. д. Нужно различать права, которые только декларированы, от
гарантированных прав.
По вопросу о критериях прогрессивности социально-экономических теорий высту¬
пил также профессор Варшавской высшей школы планирования и статистики Брони¬
слав Минц. Подчеркнув, что при решении этой проблемы нужно прежде всего прини¬
мать во внимание время появления соответствующих теорий и всесторонне анализиро¬
вать их содержание, он предложил следующие вспомогательные критерии: 1. Отражает
ли данная теория действие закона соответствия производственных отношений харак¬
теру производительных сил, иначе говоря, направлена ли она на такие изменения эко¬
номического уклада, которые создали бы необходимые условия для развития произво¬
дительных сил и устранили бы препятствия на пути этого развития? 2. Если данная
теория не ведет прямо к изменению эксплуататорского строя, содержит ли она его
критику, как, например, теории Мора и Кампанеллы? 3. Вносит ли она новый вклад
в науку?
Таким образом, даже из краткого обзора некоторых докладов видно, что по ос¬
новным вопросам, обсуждавшимся на семинаре, высказались сторонники различных
точек зрения. С одной стороны, сторонники точки зрения, согласно которой прогресс
человечества и соответствующие социально-экономические, политические и прочие
«улучшения» и «усовершенствования» должны иметь место в рамках капиталистиче¬
ского общества. С другой, защитники точки зрения, согласно которой дальнейший
социальный прогресс связан с переходом человечества к социализму и коммунизму.
Обсуждение различных теоретических проблем даже с противоположных точек зре¬
ния, несомненно, может принести пользу. Конечно, мы не считаем возможным «коор¬
динировать» принципы марксизма-ленинизма с принципами буржуазной социологии,
как это предлагал Р. Жиро. Мы убеждены, что только марксистско-ленинская тео¬
рия правильно объясняет явления и процессы общественной жизни, ее историю и пер¬
спективы. Однако и буржуазные социологи нередко приводят в своих исследованиях
интересный фактический материал, и решение ими некоторых частных вопросов за¬
служивает внимания.
По мнению участников франко-польского семинара, он прошел в дружествен¬
ной обстановке (см. отчет Мейно о семинаре, опубликованный в польском журнале
«Мысль филозофична»). Подобные встречи способствуют установлению дружеских
отношений между учеными, дают возможность понять, что есть идеи, которые дей¬
ствительно могут объединить всех честных исследователей, независимо от их поли¬
тических и теоретических взглядов: это идеи мирного сосуществования, экономическо¬
го и культурного сотрудничества. И хотя не все вопросы, на наш взгляд, правильно
ставились и решались участниками семинара, дискуссии такого рода имеют большое
значение. Они показывают, что люди добрей воли, независимо от своих теоретиче¬
ских концепций, стремятся к миру и плодотворному сотрудничеству.
С.	А. ЭФИРОВ

ЗА РУБЕЖОМ
233
ЕЩЕ ОДНА АПОЛОГИЯ БУРЖУАЗНОГО ГОСУДАРСТВА
Дальнейшее обострение противоречий капитализма, подрывающее основы дикта¬
туры буржуазии, настоятельно требует от ее идеологов обоснования и маскировки
реакционной сущности империалистического государства. Весьма показательны в этом
отношении усилия получившей за последнее время широкое распространение на За¬
паде «социологии государства», наглядное представление о которой дают статьи, опуб¬
ликованные на страницах западногерманского «Журнала социологии государства».
В статье издателя журнала профессора Вэртинга «Саморазвитие человека и само¬
развитие государства» (см. «Zeitschrift fur Staatssoziologie». Heft 2. 1955) выдвигается
новая схема развития человеческого общества и государства. Весь общественно-истори¬
ческий процесс, как утверждает автор, состоит из двух принципиально отличных фаз:
«Первая фаза — от ранних ступеней развития человечества до прошлого столетия на¬
шей истории — является саморазвитием человека. Вторая фаза, в которую мы уже се¬
годня вступили, представляет собой саморазвитие абсолютного государства» (стр. 1).
Оба эти процесса, с точки зрения автора, противоположны по своему характеру и как
бы взаимно исключают друг друга.
В основе антинаучной схемы общественно-исторического процесса Вэртинга ле¬
жит неправомерное противопоставление общества государству, отрыв надстроечных
явлений от их экономической и социальной основы. В действительности развитие го¬
сударства происходит не независимо от развития челозеческого общества, а опреде¬
ляется им. Но именно эту определяющую роль экономической и классовой структуры
общества по отношению к государству и стремятся замаскировать идеологи буржуазии,
пытающиеся скрыть подлинный источник антинародной деятельности империалисти¬
ческого государства.
Сконструированная Вэртннгом антинаучная схема тщится доказать, будто возра¬
стающее вмешательство империалистического государства во все сферы жизни обще¬
ства, осуществляемое им экономическое, политическое и идеологическое подавление
трудящихся есть не проявление диктатуры монополистического капитала, а результат
действия неких неотвратимо действующих «космических» законов. Наряду со стрем¬
лением замаскировать классово-эксплуататорскую сущность империалистического го¬
сударства рассуждения Вэртинга ставят целью внушить читателю мысль о фаталь¬
ной неизбежности диктатуры буржуазии и подавления трудящихся. «Сегодня человек
все более и более принуждается магической первобытной силой к отступлению из
своего индивидуального, субъективного, неустойчивого мира в мир жестокой законо¬
мерности. Зловещая судьба человека поставила его под иго диктатуры государствен¬
ного закона развития» (стр. 6).
Вэртинг стремится опровергнуть тот раскрытый марксизмом непреложный исто¬
рический факт, что слом буржуазного угнетательского государственного аппарата,
революционная ликвидация капиталистического способа производства уничтожают те
условия и закономерности, которые обусловливают классовый гнет буржуазии, по¬
давление трудящихся. Все его усилия направлены на то, чтобы увести массы от осо¬
знания ими необходимости и возможности пролетарской революции и создания под¬
линно демократического социалистического государства. Вместе с тем Вэртинг пы¬
тается вытравить из сознания читателей тот факт, что и в условиях капиталистиче¬
ского строя активная деятельность народных масс, их борьба за демократические
права и свободы, может ограничить действие законов развития капиталистического
способа производства и буржуазного государства, которые действуют отнюдь не авто¬
матически. И именно в этой проповеди якобы фатальной неизбежности подчинения
современному буржуазному государству скрывается наиболее глубокий политический
смысл всей теоретической конструкции профессора Вэртинга. Не случаен, конечно, и
прогноз автора о перспективах развития человечества, которое якобы делает неиз¬
бежным «тотальное» государство: человек стал слабым, а государство сильным... В хо¬
де нашего сегодняшнего развития наше будущее — ничто или «тотальное» государ¬
ство (см. стр. 8).
'Маскировке классово-эксплуататорской сущности диктатуры буржуазии и обосно¬
ванию «неизбежности» господства империалистического государства над обществом
посвящена и другая теоретическая статья Вэртинга, «Роль партий в изменении распре¬
деления власти между обществом и государством» («Zeitschrift fur Staatssoziologie».
Heft 3. 1956). В этой статье, в отличие от предыдущей, автор для доказательства своего
ложного тезиса ссылается уже не просто на «космические законы», а на неправильно,
софистически истолкованные им факты, характеризующие развитие человеческого обще¬
ства и классовую борьбу.
«Основы политической власти государства характеризуются за последние 200 лет
тремя разными структурами»,— утверждает Вэртинг. Первая структура — до Фран¬
цузской революции. Характеризуя ее, автор пишет: «Господствующие классы обладали
почти всей властью... Структура и изменения государства определялись структурой и
изменениями общества. Взаимоотношения общества и государства характеризовались
приматом частного общества» (стр. 20).
Однако, по мнению Вэртинга, положение коренным образом изменилось после
Французской революции, когда сложилась вторая структура политической власти в
государстве. Отрицая факт диктатуры буржуазии в капиталистическом обществе, автор

234
ЗА РУБЕЖОМ
приводит в обоснование своей точки зрения следующие доводы: «Дворянство и церковь
господствовали неограниченно. Власть буржуазии имела конкурентов внутри обще-
ствя. Эта борьба за власть шла по двум направлениям. С одной стороны, старые
господствующие классы не были еще абсолютно устранены. У них еще сохранялись
в обществе остатки власти. С другой стороны, до сего времени более всего подчинен¬
ный и почти лишенный власти нижний слой вступил в борьбу за завоевание власти»
(стр. 21). На этом основании Вэртинг приходит к выводу, что в буржуазном обществе
«не было больше класса, который был бы в достаточной степени силен, чтобы осуще¬
ствлять монопольное господство в государстве» (стр. 22). Вследствие того, продолжает
автор, «был введен политический промежуточный член между классами и государ¬
ством — партии. Эти партии превратились в политическую основу государства. Они
стояли между государством и обществом. Как частная группа социологически они на¬
ходились в сфере частного общества. Как политические группы они были включены в
государство» (стр. 25). Нетрудно заметить, что и эта теоретическая схема Вэртинга
построена на неправомерном противопоставлении общества государству, на отрыве го¬
сударства от его экономических и классовых основ. Абсолютно несостоятельным здесь
является утверждение автора, что после Французской революции господствующий
класс не мог более осуществлять диктатуру и что таким образом государство потеря¬
ло свой классовый характер. Вэртинг спекулирует на временной, относительной само¬
стоятельности, которую в ряде случаев приобретало на короткий период государство
по отношению к двум боровшимся за власть эксплуататорским классам: буржуазии и
феодалам (например, во времена абсолютной монархии в XVIII столетии во Фран¬
ции, в середине XIX столетия в Германии и др.). Но и в эти кратковременные перио¬
ды государство осуществляло диктатуру помещиков и буржуазии над трудящимися.
Обострение классовой борьбы в период буржуазных революций и выход на поли¬
тическую арену пролетариата, естественно, не изменили закономерности, в силу которой
политическое господство принадлежит экономически господствующему классу.
Отрывая государство как надстроечное явление от экономического базиса, Вэр¬
тинг в искаженном свете представляет и взаимоотношения внутри надстройки капита¬
листического общества, запутывая вопрос о роли политических партий в системе дик¬
татуры буржуазии. Политические партии и другие общественные организации буржуа¬
зии не являются неким «промежуточным членом» между господствующим в обществе
классом и его государством, а представляют собой одно из звеньев механизма государ¬
ства. И буржуазное государство и буржуазные партии выражают интересы своего
класса.
Для читателя, знакомого с предыдущей работой автора, не окажется, конечно,
неожиданным, что третья структура организации политической власти, по Вэртингу,—
это господство «абсолютного государства» над обществом. «Немного менее чем за
200 лет произошла величайшая перемена во взаимоотношениях общества и государ¬
ства»,— пишет автор, совершился переход «от абсолютного политического господства
частного общества к тотальной политической власти государства над обществом.
Процесс этого изменения еще не закончен. Он идет во всей Европе в этом направлении
дальше и даже со все возрастающей интенсивностью и быстротой» (стр. 25).
Не представляется неожиданным и заключительный вывод автора: «Саморазвитие
государства на Западе уже сегодня так сильно, что оно определяет новый обществен¬
ный порядок...» (стр. 28). Этот «новый порядок», над обоснованием которого столь
усердно трудятся буржуазные социологи, есть не что иное, как государственно-монопо¬
листический капитализм, стремящийся к открытой фашистской диктатуре.
Появление апологетических теорий, подобных «теоретическим схемам» профессо¬
ра Вэртинга, свидетельствует о том, что идеологам буржуазии становится все труд¬
нее обманывать массы при помощи «государства всеобщего благоденствия» и
прочих разновидностей теории «народного капитализма»; сама жизнь, факты повсе¬
дневной действительности опровергают домыслы об империалистическом государстве,
действующем якобы в интересах народных масс. Поэтому в буржуазной социологии
наряду с различными вариантами теории «народного капитализма» все чаще появля¬
ются теории, начинающиеся с признания гнета современного буржуазного государства
над обществом и кончающиеся доказательством его мнимо фатальной неизбежности.
Всем этим разновидностям буржуазных антинаучных теорий противостоит мар-1
ксистско-ленинская наука, раскрывающая закономерности развития общественных яв¬
лений и указывающая трудящимся единственно правильный путь к освобождению
от эксплуатации, социального и национального гнета. Она давно уже неопровержимо
доказала, а общественно-историческая практика подтвердила историческую необхо¬
димость революционного слома буржуазного государственного орудия политического
господства реакционной буржуазии.
Б. А. ШАБАД

ПОЗНЕР ВИКТОР МАРКОВИЧ
31 марта 1957 года после тяжелой болезни скончался Виктор Марко¬
вич Познер — член КПСС с 1917 года, старший научный сотрудник Инсти¬
тута марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, профессор, доктор философ¬
ских наук.
Познер В. М. родился 8 ноября 1877 года в гор. Грозном в бедной
семье ремесленника-часовщика. Революционную работу он начал в
1897 году в Петербурге в нелегальном студенческом кружке, работавшем
под руководством петербургского «Союза'борьбы за освобождение рабо¬
чего класса»; в 1899 году вступил в с.-д. группу «Рабочего знамени». За
революционную деятельность дважды исключался из университета и
отбывал принудительную солдатчину.
Познер В. М. был активным участником революции 1905—1907 годов
и Февральской революции 1917 года в России. .
С ноября 1917 года по ноябрь 1919 года В. М. Познер являлся чле¬
ном Коллегии Наркомпроса РСФСР.
В феврале 1918 года отправился добровольцем на фронт. В 1920 году
его командируют в Туркестанскую республику. Здесь он избирается чле¬
ном ЦК, ответственным секретарем ЦК, а в 1922 году — председателем
ЦКК КПТ. В 1920—1921 годах работает наркомом социального обеспе¬
чения Туркестанской республики.
В. М. Познер являлся делегатом 10-й Всероссийской конференции
РКП (б) и 3-го Конгресса Коминтерна.
В. М. Познер был не только активным политическим и общественным
деятелем, но и крупным ученым.
До 1917 года — преподаватель в Петроградском коммерческом учи¬
лище имени П. Ф. Лесгафта, с 1916 года — профессор. После Великой
Октябрьской социалистической революции — в 1917—1920 годах —
работник Народного комиссариата просвещения; в 1921 —1926 годах —
ректор Рабоче-дехканского коммунистического университета в Ташкенте.
С 1926 по 1931 год — профессор Коммунистического университета имени
Я. М. Свердлова, Саратовского государственного университета, Института
Красной профессуры. С 1931 по 1939 год В. М. Познер заведовал секто¬
ром истории философии в Институте философии АН СССР. С 1939 года
до своей кончины работал редактором и старшим научным сотрудником
в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
За время своей плодотворной деятельности в Институте марксизма-
ленинизма Виктор Маркович подготовил к изданию работы В. И. Ленина
«Материализм и эмпириокритицизм» и «Философские тетради», провел
редакцию философских рубрик предметного указателя к 4-му изданию
Сочинений В. И. Ленина, а также переводов ряда важнейших философ¬
ских работ К. Маркса и Ф. Энгельса, в числе которых «Различие между
натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура» — докторская
диссертация К. Маркса, «Анпи-Дюринг» и «Диалектика природы»

2с6
НЕКРОЛОГ
Ф. Энгельса и др. Много внимания уделял он популяризации диалектиче¬
ского материализма. Особенно широкую известность из этой серии работ
получила его книга «Очерк диалектического материализма (по книге
В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»)». Всего перу Виктора
Марковича принадлежит свыше 90 научных работ по различным вопро¬
са хМ марксистско-ленинской философии.
Завершением научной деятельности В. М. Познера явилась подго¬
товка им нового издания «Философских тетрадей» В. И. Ленина.
За безупречную работу Виктор Маркович был награжден орденом
Трудового 'Красного Знамени и двумя медалями.
Все, кто встречался с Виктором Марковичем, знали его как незауряд¬
ного ученого-большевика, всегда глубоко принципиального, дисциплини¬
рованного, безгранично преданного делу коммунизма. Это был человек
очень скромный, отзывчивый, достойный уважения и любви.

ОТ ИНСТИТУТА ФИЛОСОФИИ
АН СССР
Институт философии объявляет очередной прием в аспи¬
рантуру. Аспирантура Института готовит научных работников в
области философии.
Прием аспирантов в этом году будет производиться по
следующим специальностям: диалектический материализм,
философские вопросы естествознания, атеизм.
В аспирантуру Института философии АН СССР прини¬
маются члены КПСС и ВЛКСМ, имеющие законченное высшее
образование, проявившие способность к научно-исследова¬
тельской работе и имеющие опыт практической работы по
избранной специальности не менее двух лет.
Заявление о приеме подается на имя директора Института
не позже 20 августа 1957 года с приложением: диплома об
окончании вуза, личного листка по учету кадров, автобиогра¬
фии, справки о состоянии здоровья, документа об отношении
к воинской обязанности, характеристики с последнего места
работы, списка имеющихся печатных работ, трех фотокарто¬
чек и реферата по избранной специальности.
Все поступающие в аспирантуру подвергаются приемным
испытаниям по предметам:	основы марксизма-ленинизма,
диалектический и исторический материализм и один из
иностранных языков в объеме программы вузов.
Приемные экзамены с 1 по 15 сентября 1957 года.
Зачисленные в аспирантуру обеспечиваются стипендией на
общих основаниях, а нуждающимся предостазляется обще¬
житие (без семьи).
Адрес Института:	Москва, Волхонка, 14,	4-й	этаж.
Тел. Б 1-47-67.
Дирекция Институт философии АН СССР

СОД ЕРЖА Н ИЕ
Передовая — О разработке философских вопросов есте¬
ствознания 	 3
Б. М. Кедров — Научный	метод Д. И. Менделеева . .	19
Г. В. Платонов — Великий естествоиспытатель-мате¬
риалист 	 35
А.	Т. Федорова — К вопросу о предмете исторического
материализма 	 49
В. Р. Щербина — В. И. Ленин и проблема идейности
литературы 	 61
Ю. А. Левада — Современный фидеизм и наука ...	72
Р. А. Аронов — О гипотезе прерывности пространства и
времени	 80
И. С. Кон (Ленинград) — Опиум для интеллигенции,
или философия истории Раймона	Арона ....	93
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Действительный член АМН СССР О. Б. Лепешинская —
О понятии живого вещества	 103
Академик А. О. Маковельский (Баку)—Атомистика
на Ближнем Востоке	 112
И. Н. Кравец (Харьков) — И. Д. Ертов — передовой
русский мыслитель начала XIX	века	 116
В. Д. Даниленко (Ленинград) — В. В. Воровский о кни¬
ге В. И. Ленина «Материализм и эмпириокрити¬
цизм» 	122
А.	Эйнштейн — О понятии пространства. Квантовая ме¬
ханика и действительность	 123
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
О противоречиях при социализме
Н. К. Стефанов (Болгария) — К вопросу о характере
неантагонистических противоречий	 131

СОДЕРЖАНИЕ
Е. Т. Лукина (г. Куйбышев) — Не противоречия, а пре¬
одоление их движет вперед	 132
В. П. Рожин, В. П. Тугаринов (Ленинград) — О проти¬
воречиях и движущих силах	 136
О характере надстройки антагонистического общества
Б.	И. Бродский — Взаимодействие базиса и	надстройки	1-38
И. А. Светличный (Ворошиловградская область) —От¬
ношение искусства к надстройке антагонистиче¬
ского общества	 142
Обзор статей, поступивших в редакцию	 145
Ион Н. Бэлэнеску (Румыния) — Кибернетика и некото¬
рые вопросы физиологии и психологии	153
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
И. В. Кузнецов — Положительный опыт освещения фи¬
лософских проблем в курсе теоретической	физики	1G7
Е. Н. Чесноков — Естественные науки в жизни обще¬
ства 	 173
М. Э. Омельяновский — Об одной книге по квантовой
механике	 177
A. Н. Книгин (Ленинград) — Книга о логической струк¬
туре биологических классификаций	 182
И. Б. Зильберман, Г. Б. Гальперин, Д. А. Керимов,
Г. П. Беляева, Я. Ф. Малярчик (Ленинград) — Кни¬
га по истории политических учений 	 185
М. М. Шейнман — Книга о великом борце за науку —
Джордано Бруно	 191
М. И. Ананьева, Л. С. Кюзаджян — Пропаганда и раз¬
работка вопросов философии марксизма в Китай¬
ской Народной Республике .	  194
B. И. Михеев, В. И. Шишкина — Марксистская крити¬
ка экзистенциализма	200
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
А. С. Ковальчук, П. А. Рачков, В. И. Шишкина — Тео¬
ретическая конференция по вопросам коммунисти¬
ческой морали	203
Гальвано делла Вольпе (Италия)—Марксизм и диа¬
лектика Гегеля	206
Д. Г. Лахути, Н. И. Стяжкин — О различных взглядах
на современную математическую	логику ....	208

240
СОДЕРЖАНИЕ
А.	А. Зиновьев — Расширять тематику логических ис¬
следований 	211
А.	Е. Фурман — Философские семинары на биолого-поч-
венном факультете МГУ	215
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
Д* И- Дубровский (г. Сталино) — К вопросу об опреде¬
лении категории случайности	217
Е. Д. Модржинская — Международная социологическая
ассоциация и ее первые конгрессы	220
Р. Р. Мавлютов — Некоторые данные к биографии Поля
Гольбаха 	224
ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
М. В. Попович (Киев) — Научная конференция журнала
«Пансе»	227
С. А. Эфиров — О социально-экономическом прогрессе
(Франко-польский семинар социологов) ....	230
Б. А. Шабад — Еще однд апология буржуазного госу¬
дарства 	233
| В.	М. Познер j	 235
От	Института философии АН СССР	237
Опечатки
Напечатано
Должно
быть
стр. 80, прав, кол., 20-я строка
снизу.
т*
т*
стр. 81, прав, кол., 2-я строка
сверху.
с/>
а са
стр. 82, лев. кол., 20-я строка
eh
е h
сверху.
2тс
2m с
стр. 82, лев. кол., 23-я строка
a eh
(■ fr
свеоху.
2тй 2шс
2к 2mc
стр. 86, лев. кол., 14-я строка
сверху.
а[)-в»г£
a[j.spr£
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
М. Д Каммари (главный редактор), А. Д. Александров, Б. М. Кедров,
В.	С, Кеменов, И. В. Кузнецов, М. Б. Митин, В. С. Молодцов, М. М. Ро¬
зенталь (зам. главного редактора), М. И. Сидоров, Ц. А. Степаиян,
В.	Н. Столетов, П. Н. Федосеев, Ю. П. Францев, А. Ф. Шишкин.
Адрес редакции: Москва, Г-19, Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б 8-76-32, Д 3-35-40.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
А 05058.
Подписано к печ. 13/VI 1957 г.
Тираж 50 000.
Изд. № 730. Заказ № 1003. Формат бумаги 70X108'/i6. 7,5 бум. л.—20,55 печ. л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина, Москва, ул. «Правды», 24.

Цена 12 руб.
ИЗДАТЕЛЬСТВО ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
КНИГИ ЗАРУБЕЖНЫХ АВТОРОВ
ПО ФИЛОСОФИИ
ИМЕЮТСЯ В ПРОДАЖЕ:
КОРНФОРТ М. Диалектический материализм. Введение.
Перевод с английского. 1956. 496 стр. Цена 20 руб.
ЛИНГАРТ И. Американский прагматизм. Редакция и всту¬
пительная статья Ю. К- Мельвиля. 1954. 256 стр. Цена 10 р. 80 к.
Прогрессивные деятели США в борьбе за передовую идео¬
логию. Прогрессивная философская мысль за рубежом. Сбор¬
ник переводов под редакцией Н. Васильева. 1955. 400 стр.
Цена 17 р. 10 к.
УЭЛЛС ГАРРИ. Прагматизм — философия империализма.
Перевод с английского Н. А. Садовского. 1955. 272 стр. Цена
10 р. 50 к.
ПОКУПАЙТЕ КНИГИ В КНИЖНЫХ МАГАЗИНАХ.
ГОТОВЯТСЯ К ИЗДАНИЮ:
ЯН ЮН-ГО. История древней китайской идеологии. Перевод
с китайского. Предисловие Ян Хин-шуна.
РАДХАКРИШНАН С. Индийская философия. Т. II. Пере¬
вод с английского.
ПАВЛОВ Т. Диалектико-материалистическая философия и
частные науки. Перевод с болгарского. Предисловие В. Мо-
лодцова.
МЕНДЕ Г. Путь К. Маркса от революционного демократа
к коммунисту. Перевод с немецкого. Предисловие к русскому
изданию автора.
ГОУШКА И. и КАРА К. Характер народно-демократиче¬
ской революции. Перевод с чешского. Предисловие А. Соболева.
КОРНФОРТ М. Наука против идеализма. Новое, перерабо¬
танное и объединенное издание книг «Наука против идеализма»
и «В защиту философии». Перевод с английского. Предисловие
В.	Мальцева.
ФУРСГ Д. Невротик, его среда и внутренний мир. Перевод
с английского. Предисловие А. Лурия.
Расовая проблема и общество. Сборник. Перевод с фран¬
цузского. Предисловие А1. Плисецкого.
Своевременно заказывайте необходимую литературу в книж¬
ных магазинах.
Посылайте предварительные заказы в отделы «Книга
почтой».
В случае отсутствия книг на местах заказы направляйте по
адресу: Москва, 12, улица Куйбышева, Рыбный переулок, дом 2,
помещение 23, отдел фондов.