ш

Ær
ЛЕНИЗДАТ
1987

86.16
М75
Автор книги, кандидат филологических наук, рассказывает о тес¬

ном сотрудничестве, установившемся на Западе между поп-культурой

и суеверием, о той опасности, которую это сотрудничество представ¬

ляет для духовного здоровья человека.
В книге показаны «электронные проповедники», составляющие

ударный отряд американской политической пропаганды, разного рода

мистификаторы, распространяющие суеверие с помощью средств мас¬

совой информации, критически анализируются поделки поп-культуры

мистического содержания.
Книга рассчитана на массового читателя.
Рецензент — кандидат философских наук А. Ю. Григоренко
хя 0400000000-187 Л|
М М171(03)-87 91-87
© Лениздат, 1987

ВВЕДЕНИЕ
Ежегодно крупнейшая американская телекомпания Си-би-эс

(Коламбиа бродакастинг систем) проводит опрос общественного

мнения: какой из программ зритель отдает предпочтение? Как

правило, самыми популярными программами считаются те, в ко¬

торых выступают актер Телли Савалас, исполнитель роли поли¬

цейского лейтенанта Кождака, и баптистский проповедник Джер¬

ри Фэлуэлл.
Казалось бы, между этими двумя телеперсоиажами нет ниче¬

го общего. Кождак —- блюститель железного порядка, бритоголо¬

вый супермен, гроза смутьянов, сторонник жестких мер. Излюб¬

ленные его выражения: «дави», «бей в кровь», «сверни челюсть».

Фэлуэлл — священнослужитель. Он произносит дежурные фразы

о любви к ближнему, сыплет цитатами из Библии, жалуется на

падение нравов в американском обществе, рост насилия, пре¬

ступности. В 01 личие от Кождака он призывает бороться с уго¬

ловными преступниками мирными средствами. Но стоит Фэлуэл-

лу коснуться в своих проповедях таких тем, как «Советский

Союз», «русские», «красные», умиротворение слетает с него. Мяг¬

кий и проникновенный голос становится резким, истеричным. И

уподобляется некогда кроткий и чадолюбивый Джерри Фэлуэлл

полицейскому громиле Кождаку.
Однако сходство между Кождаком и Фэлуэллом не просто

эпизодическое, а генетическое. Оба персонажа обязаны своим

появлением на свет буржуазной массовой культуре. Это она соз¬

дала их имиджи (образы), сочинила внешне развлекательные, а
1

по сути политические мифы, которые Савалас и Фэлуэлл транс¬

лируют по телевизионной сети.
Понятие массовая культура необычайно широко и включает

в себя самые разные виды деятельности. Это и коммерческое

искусство, предназначенное для невзыскательного, эстетически

неразвитого вкуса. Это и манипулирование общественным мне¬

нием с помощью средств массовой информации. Это и тщатель¬

но продуманная деятельность по созданию пропагандистских ми¬

фов и подготовке массового сознания для их восприятия.
Создать миф — не просто. Миф должен возбуждать эмоции,

оставляя в покое разум. Главная заповедь буржуазной пропаган¬

ды: человек да не думает. Слово, взвешенное и обдуманное, сло¬

во, за которым стоит реальная действительность,— плохой искус¬

ственный возбудитель для тех, кому оно адресовано. Миф —

иное дело. Миф —■ это ложь и правда, фантазия и реальность, вы¬

мысел и голый факт одновременно. Пропагандистский «кок¬

тейль» готовится с таким хитрым расчетом, чтобы ложь выгляде¬

ла правдой, фантазия — реальностью, вымысел — фактом. И все

это делается для того, чтобы незаметно подавить интеллектуаль¬

ную и моральную сопротивляемость человека, вызвать у него

эмоциональное смятение либо благодушие.
Марксистское обществоведение установило: массовая культу¬

ра — явление прежде всего идеологическое, комплекс средств для

оболванивания масс.
Теоретики и практики массовой культуры любят говорить о

ее аполитичное i и, развлекательности ее мифов. Чистейшее лице¬

мерие— они прекрасно понимают, что массовая культура немыс¬

лима вне буржуазной идеологии, вне системы антикоммунисти¬

ческой пропаганды. Об этом мы и постараемся рассказать чита¬

телю.
О	религии на Западе также говорят, что она, дескать, не име¬

ет никакого касательства к политике. Однако факты свидетельст¬

вуют обратное
В буржуазной прессе часто можно встретить определение мас¬

совой культуры как религии современного индустриального об¬

щества. Сходство между религией и массовой, или, как ее еще
4

называют, популярной, культурой подмечено западными иссле¬

дователями относительно давно. Первые работы, в которых со¬

держался анализ массовой культуры, появились в тридцатые

годы нашего сюлетия. И уже в них проводится параллель между

религией и культурой, предназначенной для массового потреб¬

ления, для удовлетворения нехитрых запросов толпы. Тот, кто

проводит такие параллели, обычно ссылается на различные эпи¬

зоды из истории христианской церкви. Так, в свое время цер¬

ковники приступили к массовому выпуску душеспасительных ли¬

стовок, наладили производство священных реликвий. Словом,

приблизили религию к народу. Именно с религии взяла пример

буржуазная культура, приступившая к производству специальных

«ценностей» для толпы, для массы.
Читателю, наверное, уже бросилось в глаза, что в книге фи-

гурируют два термина, обозначающих, в общем, одно и то же

явление: массовая культура и популярная культура, в просторе¬

чии — поп-культура.
В культурологический и социологический обиход термин «мас¬

совая культура» введен сравнительно недавно — в 1957 году,

когда в США вышло в свет первое издание коллективной моно¬

графии «Массовая культура» под редакцией Б. Розенберга и

Д. Уайта, До этого употреблялся термин «популярная культура».

Новый термин прижился. Он был более точным и емким, вбирал

в себя такие понятия, как массовая коммуникация и массовое

общество. Но время шло. Термин «массовая культура» все боль¬

ше и больше компрометировал себя, так как обозначал псевдо¬

культуру, поддельное искусство, и вскоре превратился в понятие-

порицание. Тогда вспомнили о популярной культуре. В восьми¬

десятые годы этот термин получает широкое распространение.
Казалось бы, что изменилось? Вывеска, упаковка, а суть ос¬

талась прежней. Но в современном капиталистическом мире рек¬

лама и оформление товара играют очень большую роль. Показа¬

тельно и отношение к поп-культуре: ее не называют, как массо¬

вую, раковой болячкой на теле элитарной культуры. К ней отно¬

сятся с известным уважением.
Популярная культура всеобъемлюща, провозглашает амери-
5

каиский филолог Майкл Белл и отводит ей «законное» и «по¬

четное» место рядом с элитарной культурой и народной культу¬

рой. Здесь следует сделать одно необходимое уточнение. Буржу¬

азные исследователи пытаются представить так называемую эли¬

тарную культуру подлинным источником духовных ценностей.

Под народной культурой они подразумевают культуру неурбани-

зпрованную, культуру тех, кто живег в сельской местности. Ста¬

ло быть, разница между народной культурой и популярной

культурой заключается в том, что первая — деревенская, а вто¬

рая — городская.
Марксистская культурология разобралась в этой казуистике.

Элитарная культура и поп-культура суть два крыла единого сво¬

да— культуры буржуазной. Только элитарная культура рассчи¬

тана на элиту, эстетствующее меньшинство, кучку снобов. Что же

касается так называемой народной культуры, то она не имеет

ничего общего с теми элементами демократической культуры, о

которых писал В. И. Ленин в работе «Критические заметки по

национальному вопросу», где содержатся четкие методологиче¬

ские ориентиры, помогающие разобраться, где подлинные, а где

мнимые культурные ценности.
Определение, которое дает всеобъемлющей культуре Белл,

любопытно тем, что в нем не проводится существенной разницы

между поп-культом и маскультом.
Итак, речь идет все о той же массовой культуре, но она не

критикуется с таким ожесточением, как еще совсем недавно —

каких-нибудь десять лет назад. Тогда поносить массовую куль¬

туру считалось признаком интеллектуализма. Причем ее срав¬

нивали с церковью. Так, к примеру, критиковал массовую куль¬

туру американский публицист Вильям Кунс, автор известной на

Западе книги «Электронное евангелие». Кунс отдавал должное

влиянию на технотронное общество средств массовой информа¬

ции, этих эмиссаров массовой культуры: они «ныне притягивают

к себе людей с такой же магнетической силой, с какой некогда

притягивала церковь». Вместе с тем Куис явно издевался и над

религией, и над массовой культурой, когда сравнивал святых со

звездами экрана, кинотеатры — с соборами и молельными дома¬
6

ми, проповедников — с телекомментаторами, а безделушки мас¬

совой фабричной выделки — с «магическими» талисманами.
Разумеется, это всего лишь метафора. Но в ней есть зерно

истины: и в религии, и в популярной культуре многое строится

на иллюзии, вымысле, откровенном обмане.
И все-таки гораздо теснее, чем с церковью,— это обстоятель¬

ство Кунс предпочитает не замечать — популярная культура свя¬

зана с разветвленной сетью буржуазной пропаганды, оснащен¬

ной по последнему слову техники. Многие из тех, кто создает

так называемые ценности популярной культуры, одновременно

обслуживают пропагандистскую машину, С помощью средств

массовой информации пропагандисты, воздействуя на обществен¬

ное мнение, стремятся воспитывать в людях такие сомнительные

качества, как покорность обстоятельствам, корыстолюбие, не¬

терпимость к тем, кто придерживается иных политических убеж¬

дений. Последних пропагандисты, подражая отцам-инквизито-

рам, именуют не иначе как «слугами дьявола», «безбожниками».
Благодаря посредничеству поп-культуры пропагандистская

машина обслуживает суеверие. Между поп-культурой и суевери¬

ем налажено взаимовыгодное сотрудничество: поп-культура ши¬

роко пользуется божественной мифологией и страшными сказка¬

ми, а суеверие получает взамен новейшие средства распростра¬

нения мистической информации.
Цель этого сотрудничества заключается в том самом оглупле¬

нии масс, о котором Ф. Энгельс писал еще сто лет назад. Прав¬

да, сегодня на Западе оглупление совершается более изощрен¬

но, чем раньше, на высоком техническом уровне и сопровожда¬

ется злонамеренно политической агитацией. Однако суть мисти¬

ческих фетишей остается прежней.

ПОП-КУЛЬТ
Известный английский этнограф Фрэ¬

зер описал в своей книге «Золотая ветвь» необычное от¬

ношение жителей Банксовых островов к небольшим тем¬

ным булыжникам, которые они именуют «пожирающими

привидениями»: «Если на один из этих камней упадет че¬

ловеческая тень, привидение вытянет из него душу, и че¬

ловек умрет». Вот почему островитяне стараются не толь¬

ко держаться подальше от «пожирающих привидений», но

еще и приносят им жертвы, всячески ублажают. Стало

быть, эти камни с полным правом можно назвать фети¬

шами— злобными, но божествами.
Издавна людей, изучающих религиозную культуру, ин¬

тересовал феномен поклонения фетишам. Шарль де Бросс,

французский философ и этнограф восемнадцатого века,

определял фетиш как «материальный предмет, который

любому народу или любому человеку захотелось избрать

своим божеством, а затем предоставить жрецам освятить

его в особой ЦерехМОИИИ. Это — дерево, гора, море, кусок

древесины, хвост льва, камешек, раковина, соль, рыба,

растение, цветок, животное какой-нибудь породы».
Сегодня человечество стоит на пороге двадцать перво¬

го столетия. А почитание фетишей на Западе в забвение

не ушло. Разумеется, людей, поклоняющихся камню или

рыбе, стало гораздо меньше. Однако на смену старым фе¬

тишам пришли новые: телевизор, автомобиль, компьютер...

Поклонение этим фетишам продиктовано могущественной
8

социально-психологической силой, воздействующей на со¬

знание западного человека,— потребительством.
Несомненно, это вещи нужные, может быть, даже не¬

обходимые в условиях современной жизни. Но сплошь и

рядом они из предметов первой необходимости превра¬

щаются в кумиры. В западном обществе фетишистское со¬

знание проникнуто утилитаризмом и по сути своей явля¬

ется потребительским, видя в обладании и потреблении ес-

щи единственную цель и стимул человеческой жизни.
Подобного рода потребительство, обыденное и одно¬

временно мистическое, высмеивается, например, в романе

«Кристина», принадлежащем перу американского литера¬

тора Стивена Кинга, а затем и в одноименном фильме его

соотечественника — кинорежиссера Ричарда Кобрица. Сю¬

жет фильма строится на сложных взаимоотношениях двух

героев — студента Эрни Кэннингхэма и автомобиля мар¬

ки «Плимут» по имени Кристина. Имя дано машине не

случайно: она — одушевленное существо, обладающее ин¬

теллектом, а главное — характером, причем весьма тяже¬

лым характером. Еще на конвейере Кристина ухитрилась

убить одного сборщика и покалечить другого. Не склады¬

ваются у Кристины отношения и с владельцами: они ее

подолгу не эксплуатируют, предпочитают продавать. На¬

конец машину приобретает за ничтожную сумму студент

Эрни, интеллигентный молодой человек, добрый малый, по

удивительно беспомощный в практической жизни. Женщи¬

ны к нему равнодушны. Поэтому свое нерастраченное чув¬

ство Эрни переносит на Кристину. Скоро он обнаруживает

в машине интеллект и эмоции. Любовь сменяется суевер¬

ным обожанием.
Фильм «Кристина» мог бы послужить превосходной

иллюстрацией к концепции современного фетишизма, вы¬

двинутой Рэем Броуном, который возглавляет специаль¬

ную кафедру по проблемам популярной культуры в уни¬

верситете штата Огайо.
Броун дает более широкое, нежели де Бросс, опреде¬
9

ление фетиша: «объект, личность, концепция, теория, фи¬

лософия, обладающая экстраординарной, магической,

сверхъестественной силой». При этом Броун выдвигает

дерзновенную для респектабельного профессора идею: ве¬

ра в фетиш, поклонение фетишу свойственны сегодня не

только дикарям, обитающим в джунглях Амазонки, но и

цивилизованным нациям и даже их наиболее просвещен¬

ной группе — интеллигенции.
Разница между двумя категориями идолопоклонников

заключается, по мнению Броуна, в том, что первые молят¬

ся на предметы и явления, смысл которых им непонятен,

а вторые почитают вещи или представления, ими же са¬

мими созданные. Это может быть, судя по содержанию

сборника «Фетишизм в популярной культуре», вышедшего

под редакцией все того же Броуна,— охотничье ружье,

спиртной напиток, хоккейная «звезда», модная песенка,

компьютер и многое другое.
Однако Броун исследует фетиши совершенно особого

рода — «академические», то есть те, которым поклоняют¬

ся «академики». Кого подразумевает он под «академика¬

ми»? Именно так называют в США ученых-гуманитариев,

преподавателей (профессоров) и научных работников —

одним уловом, представителей интеллектуальной элиты.

Броун обнаруживает у «академиков» потребительство осо¬

бого рода — интеллектуальное.
Хотя Броун сам «академик», к своим коллегам он от¬

носится более чем критически — с издевкой, раздражени¬

ем. Особенно раздражает Броуна снобизм господ «акаде¬

миков», это проклятое наследие элитарной культуры. Он

считает: элитарная культура уходит в прошлое под не¬

удержимым натиском поп-культуры. По мнению Броуна,

снобизм определил презрительное отношение «академи¬

ков» к фетишам как «игрушкам дикарей», а иа самом де¬

ле это «священные стереотипы, которые управляют чело¬

веческим мышлением и поведением».
И все-таки «академики» поклоняются множеству фе¬
10

тишей. Главный из них — убеждение в том, что интеллек¬

туальное сообщество занимает среди массы людей совер¬

шенно особую позицию — элитарную. А это, по мнепшо

Броупа, означает, что в своем подавляющем большинстве

гуманитарии — не гуманисты, ибо нет в них любви к про¬

стому человеку, а есть презрение. Однако снобизм — это не

более чем маска, которую «академик» снимает, когда уста¬

ет или когда хочет быть самим собой. Наедине или в кругу

семьи он с удовольствием смотрит по телевизору вестерн

или «читает» фотороман (а в лекциях он именует их самы¬

ми примитивными проявлениями поп-культуры). Но стоит

«академику» оказаться среди коллег, как тут же надевает¬

ся пресловутая маска и начинается высокопарная пропо¬

ведь — лекция о духовных ценностях, демонстрируется

приверженность элитарной культуре.
Элитарная позиция «академика» подкрепляется безог¬

лядной верой его в специфические — характерные только

для этой среды — фетиши. Особенно почитается Ph.D., или

степень доктора философии. Броун не без оснований заяв¬

ляет, что именно этот фетиш символизирует мистику выс¬

шей школы.
Второй по значимости фетиш — публикации. Оказыва¬

ется, ценность человека как личности зависит от количест¬

ва публикаций или объема книги: «Наличие книги или оп¬

ределенного количества статей демонстрирует степень пре¬

восходства индивида над другими людьми».
Рядом с этим академическим идолом располагается фе¬

тиш издательского органа. Для литературоведа, скажем,

весьма престижно напечататься в таком элитарном органе,

как «PMLA» («Публикации ассоциации современного

языка»),
В большой чести у «академиков» слова-фетиши. Ученые

мужи предпочитают именовать свои сочинения «исследова¬

ниями». Сначала они убеждают в этом окружающих, а по¬

том и сами начинают искренне веровать.
и

Очень любят «академики» словечко «методология».

Броун называет его «магическим термином». Представите¬

ли каждой гуманитарной дисциплины претендуют на свою

методологию. Для них методология не просто фетиш, а па¬

роль, магическое заклинание, произносимое перед наглухо

закрытой дверью в храм пауки.
Не менее нежной любовью пользуется у «академиков»

словесный фетиш «новизна». «Историки,— язвительно за¬

мечает Броун,— предлагают новые интерпретации событий,

критики обнаруживают новое в литературе, живописи, му¬

зыке».
Броун беспощаден, даже жесток к своим коллегам. Но

в нападках его много правды. И все-таки какую альтерна¬

тиву он предлагает? Что противопоставляет академическим

фетишам, культуре «академиков»? Свято почитаемую

им — настолько свято, что ее вполне можно определить

как личный фетиш Броуна,— поп-культуру.
Он рекламирует поп-культуру как некий универсальный

эталон. Особенно любит Броун подгонять под ее мерку

«академическую эстетику». Правда, это занятие неблаго¬

дарное: элитарная культура и поп-культура внешне взаим¬

но враждебны. Причина опять-таки в академическом сно¬

бизме. Недаром Броун называет «академиков» «королев¬

скими пингвинами».
Гордо вышагивают «академики», не обращая внимания

на те радикальные, по мнению Броуна, изменения, которые

произошли в современном западном обществе,— прежде

всего «демократизацию». Непонятно, где Броун увидел при¬

знаки демократизации западного общества? Скорее всего,

он имеет в виду массовизацию. Но этот термин себя ском¬

прометировал: под ним подразумевается обезличивание

коллективного «я», сведение к одному знаменателю взгля¬

дов и чувств миллионов людей. Недаром Броун грозится

прирезать таких «старых священных коров» ненавистной

ему элитарной культуры, как Томас Элиот, уже двадцать

лет покойный английский поэт и публицист. Броун до сих
12

пор не в состоянии простить Эл ноту выпады против массо¬

вой культуры.
Элитарная культура не может не вызывать претензий.

И можно было бы приветствовать прогноз Броуна относи¬

тельно того, что скоро элитарная культура, то есть культу¬

ра меньшинства, будет с почетом похоронена. Но в таком

случае придется похоронить и милую сердцу Броуна поп-

культуру, ибо и поп-культура, и элитарная культура — обе

стороны одной и той же медали: буржуазной культуры.
Недаром академические фетиши так похожи на фетиши

массовые. Недаром поп-культура все больше и больше про¬

никает в интеллектуальную касту. И Броун отмечает это

проникновение.
Ныне среди «академиков» немало активных защитников

поп-культуры. Так, французский философ Эдгар Морэп

убеждает своих коллег в том, что поп-культуру (Морэи по

старинке называет ее массовой) следует принимать как

неизбежность, реальность. Таков, дескать, дух нового «ме¬

диального» (от «mass media» — средства массовой комму¬

никации) времени. Не случайно одну из своих последних

книг он так и назвал — «Дух времени». В чем же своеоб¬

разие этого самого «духа»? Прежде всего в том, отвечает

Морэи, что он возник в результате «новой колонизации».

В девятнадцатом веке великие державы захватывали зем¬

ли в Азии, Африке, Океании. То была колонизация старого

типа. Во второй половине века двадцатого с помощью

средств массовой информации осуществляется «колониза¬

ция душ» — повсеместная колонизация. Средства массовой

информации — «нервная система» современной культуры.

Кинематограф, телевидение, радио держат под контролем

«и слово, и зримый образ». Их огромные экспансионист¬

ские возможности впрямую зависят от высокого уровня

современной техники.
Морэн прекрасно понимает — его доводы вызовут рез¬

кое неприятие у тех западных интеллектуалов, кто оплаки¬

вает судьбу слова и образа, порабощенных поп-культурой.
13

И он опять-таки спешит сослаться на «дух времени»: все

нынче продается и покупается — вдохновение, фантазия,

поэтические образы, которые формируются в глубинах

сложной художественной души. Но оттого, что товар про¬

дается и покупается, он своих качеств не теряет. Иными

словами, коммерсализация на достоинство духовного про¬

дукта не влияет: «Эти новые товары наиболее гуманистич¬

ные из всех, какие есть, поскольку оболочка— эктоплазма,

в которой они продаются, состоит из гуманистичных эле¬

ментов— любви, романтического страха, разного рода дви¬

жений сердца и души».
Из рассуждений Морэна следует: поп-культура не на¬

носит сколько-нибудь существенного урона духовному ми¬

ру. Выпуск продукции, поставляемой средствами массовой

информации, поставлен на промышленную основу. А что

в этом плохого? Огромному большинству населения достав¬

ляют прямо на дом искусство, размноженное на миллионы

копий. Дешево и доступно! Поп культура вообще демокра¬

тична (знакомый аргумент!), она адресована всем людям

без различия классов, наций, уровней бедности и богатст¬

ва. Как религия.
Что же касается такой категории, как эстетическая

ценность, то она Морэна не интересует и не волнует. Он

прекрасно знает, что поделки так называемого коммерче¬

ского искусства пагубно влияют на массовый эстетический

вкус, нравы, вообще на состояние духовной культуры. Но

Морэн смотрит на духовную культуру прагматически, с

безразличием. Более того, Морэн не просто оправдывает

поп-культуру, а нахваливает. Десять лет назад он был

сдержаннее. «Массовая культура,— писал тогда Морэн,—

перестала быть закрытым универсумом, противопоставлен¬

ным художественной культуре. Ее новый полицентризм, ее

частичная перегруппировка, ускоренные победным прогрес¬

сом техники, привели к созданию нового культурного аван¬

гарда, пользующегося такими новыми средствами выраже¬

ния, как, например, кинематограф. Универсум массовых
14

коммуникации перестал быть с эстетической точки зрения

областью культурной индустрии в строгом смысле этого

слова. Новые культурные ценности в радиовещании, новый

взлет шансонье, новые течения в кинематографе свидетель¬

ствуют о гибком диалектическом отношении между произ¬

водством и творчеством».
Теперь по части похвал и реверансов в сторону поп-

культуры Морэн превзошел самого Маклюэпа, признанно¬

го апостола электронной веры. И тем не менее подобных

восторженных почитателей поп-культуры, выдающих себя

за реалистов, не так уж много среди западных интеллек¬

туалов. Слишком явпы негативные проявления поп-куль¬

туры. Это прежде всего — отравление общественного со¬

знания мифами, сюжеты которых построены па насилии,

жестокости, сексуальных аномалиях, наркотической грезе.
Поп-культура сама «вербует» критиков, среди которых

попадаются люди непримиримые, воинственные. Но только

теперь, в отличие от семидесятых годов, поп-культуру ча¬

ще всего критикуют с позиций консервативных, охрани¬

тельных: дескать, средства массовой информации довели

до истощения духовную культуру западного общества.
К числу таких критиков-аптиподов Морэна относится,

например, не мепее известный во Франции социолог, фу¬

туролог и публицист Франсуа де Клозет. Это необычайно

плодовитый автор. Пишет по самым разнообразным вопро¬

сам. Выступает в роли политического эксперта. Казалось

бы, де Клозет должен быть адептом системы средств мас¬

совой информации. Таков он и есть. Однако де Клозет, что

называется, умеренный реформатор: мечтает усовершенст¬

вовать западное общество, сделать более гибкой его куль¬

туру. Ради этого он выступает с критическими нападками,

подчас резкими и язвительными, и на общество, и на его

культуру. Особенно это проявилось в одной из недавних

книг социолога — «Система Е. Р. М.». «Е. Р. М.» — аббре¬

виатура выражения «et puis merde» (приблизительный пе¬

ревод: «все в дерьме»). Так нелестно называет де Клозет
15

французское телевидение. Он утверждает, что телевиде¬

ние, его персонал враждебны человеку, ибо «система

Е. Р. М.» не отражает действительности, а навязывает

зрителю свой образ жизни, свое искаженное о ней пред¬

ставление.
Что ж, утверждения де Клозета не лишены оснований.

Правда, при этом он ссылается на такое узкогрупповое

социально-психологическое явление, как «телефобия», не¬

когда распространенное среди французских интеллигентов.

Интеллигенты «шли к телевизору неохотно, видели в нем

воплощение культуры для бедняков, массовое развлече¬

ние». Презрительное отношение к телевизору считалось

признаком принадлежности к элите. Де Клозет лично раз¬

деляет это отношение по сей день, хотя и считает телеви¬

зор «волшебной шкатулкой» для толпы, необходимым ат¬

рибутом массового идолопоклонства.
Шло время. Количество врагов телевидения быстро

уменьшалось. Остался лишь небольшой отряд интеллекту¬

альных телефобов. «Последний отряд», как выражается де

Клозет. Численность этого отряда тает на глазах. Словом,

интеллектуал врос в «систему Е. Р. М.». О массовом потре¬

бителе и говорить нечего.
Но массовый потребитель не заботит де Клозета. Пу¬

скай себе питается «телевизионными нечистотами». Это

его культура. И очень хорошо, что медиократы, так де

Клозет называет авторов — идеологов телевизионных про¬

грамм, манипулируют сознанием массового потребителя.

Иного он не заслуживает. А вот интеллигента жалко.
Но из кого рекрутируются медиократы, хозяева «систе¬

мы Е. Р. М.»? Из тех же интеллектуалов, соглашается де

Клозет, но только переродившихся, прошедших через поп-

культовскую систему обработки сознания: «Система масс

медиа портит интеллектуальный класс».
Де Клозет искрение жалеет бедного интеллектуала. И

есть отчего: «интеллектуальный класс» не в силах проти¬

востоять поп-культуре. Что же касается телефобов, этих
16

«последних из могикан», то они изображены в книге де

Клозета смешными чудаками, которые отрицают и крити¬

куют «систему Е. Р. М.» скорее по инерции, нежели из

принципиальных соображений. Так, утверждая факт по¬

рочности и беспардонности «системы Е. Р. М.», де Клозет

одновременно доказывает от противного ее жизнестойкость.
Точно так же оправдывает существование поп-культуры

другой ее исследователь—американский литературовед и

философ Патрик Брэнтлингер, автор книги «Хлеб и зрели¬

ще», вышедшей в свет в 1983 году. Книга эта строится на

довольно распространенном принципе поиска исторических

параллелей: массовая культура сравнивается с культурой

римского общества периода упадка, социальной агонии.

Брэнтлингер доказывает уместность лозунга многотысячно¬

го римского плебса «Хлеба и зрелищ» в любую эпоху,

даже в такую утонченную, как Возрождение.
Брэнтлингер, как и многие другие западные исследова¬

тели, пытается примирить противоположные точки зрения

па массовую культуру, оправдать и адвокатов ее и крити¬

ков. Одпако объективно он помогает массовой культуре ут¬

вердиться, занять «законное и бесспорное» место в системе

буржуазных ценностей. Так что ничего нового в книге

Брэнтлингера нет. Впрочем, есть в ней одна примечатель¬

ная особенность: массовое искусство римского общества

периода его упадка исследуется на фоне религиозной куль¬

туры.
Христианские догматики предпочитали не вмешивать¬

ся в сферу массовых развлечений. Одпако наиболее гибкие

церковники пытались использовать их в своих интересах.

Религии не откажешь в умении приспосабливаться к об¬

становке, учитывать изменения духовной конъюнктуры, со¬

циальный климат. Это было характерно для всех эпох, в

том числе и для современной. В особенности для современ¬

ной. Использование средств массовой информации для ре¬

лигиозной пропаганды рассматривается сегодня как вполне

естественная акция.
17

«Церковь,—заявляет французский исследователь «мас¬

сового общества» и религиозной культуры ■ Этьен Жиль¬

сон,— нуждается в средствах массовой информации, что¬

бы распространять свое влияние па массы и обеспечивать

их полную интеграцию, что и является ее, церкви, конеч¬

ной целыо». Знаменательный смысл видит Жильсон в сло¬

вах Христа, обращенных к апостолам: «Идите, научите все

пароды, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа,

уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Матфей, 28,

19, 20). Жильсон усматривает в этих словах прямую дирек¬

тиву— пропагандировать религиозные догмы всеми воз¬

можными средствами особенно сегодня, когда религи¬

озная пропаганда имеет в своем распоряжении новейшую

коммуникационную аппаратуру.
Церковь широко пользовалась услугами проповедников,

миссионеров, несших в массы устную пропаганду. Миссио¬

неры не перевелись до сих пор, но церковь вынуждена бы¬

ла считаться с теми изменениями, которые привнес в ре¬

лигиозную жизнь научно-технический прогресс.
Пропагандистское «излучение», исходящее от радио,

кинематографа, телевидения, по мощности и диапазону

распространения превосходит устные проповеди. Правда, в

жертву приносится непосредственный контакт пастыря с

паствой. Но церковь на Западе торопится идти в ногу с

научно-техническим прогрессом — боится проиграть про¬

пагандистскую войну за человеческое сознание, которая

ведется с помощью современных средств массовой инфор¬

мации. Однако не все церковники в восторге от того, что

«слово божье» приходится доверять машине для дальней¬

шей передачи и распространения.
Сторонники технизации возражают им и ссылаются па

известное обстоятельство: вот уже несколько веков Биб¬

лия не переписывается монахами, а печатается с помощью

самой совершенной полиграфической техники. В противном

случае невозможно было бы удовлетворить потребности

многомиллионной паствы в «священной книге».
18

Во второй половине шестидесятых годов глава католи¬

ческой церкви распорядился издать специальный декрет,

в котором содержались призывы использовать на полную

мощность средства массовой информации для пропаганды

религиозных мифов: «Необходимо отвести особое место

институтам, которые по природе своей способны оказывать

воздействие не только на индивидов, по и на множество

людей, вплоть до всего человечества. Имеются в виду:

пресса, кинематограф, радио, телевидение и другие техно¬

логические средства подобного рода».
И все-таки, признавая могущество и техническое совер¬

шенство средств массовой информации, церковники и те,

кто пытается найти научное обоснование их планам, не

могут без вздоха вспоминать те благословенные времена,

когда миссионер, проповедник был подлинным духовным

лидером покорной паствы.
Жильсон несколько своеобразно комментирует новые

веяния церковной политики (оставаясь при всем при том

сторонником этих веяний) — он воспроизводит отрывок из

записок одного церковного деятеля девятнадцатого века.

Деятель этот посетил уединенную ферму миссионера, про¬

пагандирующего «слово божье» в отдаленном уголке ка¬

надской провинции Манитоба среди индейцев.
Дом миссионера был в полном смысле слова центром

духовной жизни: индейцы приходили по вечерам к своему

пастырю, слушали чтение Библии, пели псалмы... И вот

минуло сто лет. Нет больше домика миссионера, нет боль¬

ше набожных прихожан: телевидение отвадило их от цер¬

кви и от священника. Телевидение и ничто другое размета¬

ло некогда дружную общину. В прошлое ушли трогатель¬

ные посиделки.
Церковный деятель, которого пространно цитирует

Жильсон, идиллически описывает миссионерский быт. На

самом деле с таких именно домиков в лесной глуши и на¬

чиналась духовная колонизация туземного населения. По¬

том место миссионера занимал представитель власти и
19

устанавливал «порядок». Пожив при этом «порядке», ту¬

земцы на собственном опыте убеждались в лживости ме¬

доточивых проповедей. Однако Жильсон предпочитает не

замечать теневой стороны миссионерства. Он явно жалеет

о бесславном конце религиозного подвижника. И винит в

этом телевидение.
Но что поделаешь: церковники вынуждены идти на

сотрудничество с поп-культурой, применять новые методы

в религиозной пропаганде. Меняется и усложняется воору¬

жение миссионера. На богослужениях в филиппинском го¬

роде Себу американский проповедник Роджер Вэнн сопро¬

вождал свои выступления пением псалмов, переложенных

на джазовую музыку. Для этой цели он пригласил в храм

профессиональный вокально-инструментальный ансамбль,

который стал такой же ударной пропагандистской силой,

как и религиозный проповедник.
Вэнн — церковник новой формации. Он предпочитает

сотрудничать с медиократами — теми, кто управляет сред¬

ствами массовой информации, берет на вооружение их со¬

веты и рекомендации.
У медиократов свой расчет — политический. Они заин¬

тересованы прежде всего в идеологической экспансии, осо¬

бенно в развивающиеся страны. Директор Информацион¬

ного агентства Соединенных Штатов Америки Чарлз Вик

заявил с предельной откровенностью: «Надеюсь, американ¬

ская поп-культура будет проникать в другие общества,

действуя, как десантник, завоевывающий плацдарм для

прочих американских ценностей».
В прошлое ушли разговоры о мнимой аполитичности

поп-культуры. Как и религия, она выполняет определенную

политическую пропагандистскую миссию. Недаром амери¬

канский публицист Курт Эндерсен называет поп-культуру

«аполитичной политикой». Она выгодна правящему мень¬

шинству, так как создает иллюзию демократии, классового

равенства, легко воспринимается всеми слоями населения.

Эти качества делают поп-культуру весьма привлекательной
20

в глазах западных политиков-медиократоз. Их точку зре¬

ния и выражает Эндерсен, на все лады превозносящий

поп-культуру: «В отличие от серьезной живописи, балета

или поэзии понимание продуктов поп-культуры не требует

особой восприимчивости и даже концентрации внимания.

За исключением, пожалуй, римского католицизма ни один

западный культурный феномен не был таким всеобъемлю¬

щим и таким бесклассовым, как современная поп-куль¬

тура».
Однако следует учитывать то обстоятельство, что тех¬

нические возможности римского католицизма минувших

веков не идут ни в какое сравнение с оснащенностью и

коммуникациями, которыми обладает современная рим¬

ская церковь, да и не она одна. Церковные деятели широ¬

ко открыли врата çe поп-культуре. И она вошла туда вме¬

сте с радио, кинематографом, телевидением. Последнее

особенно полюбилось церковникам. Возможности телеви¬

дения безграничны. Выдающееся достижение научно-тех¬

нического гения волею политиков превратилось в агита¬

ционное оружие переднего края. Это подтверждается прак¬

тической работой любого западного средства массовой ин¬

формации, телевидения прежде всего. Электронно-лучевая

трубка активно эксплуатируется политиками. Она посыла¬

ет в многомиллионную аудиторию огромное количество

идеологической информации. Жанры такого рода информа¬

ции самые разнообразные: фильмы, эстрадные шоу, интер¬

вью, религиозные проповеди...
Тот самый телевизор, который Жильсон считал причи¬

ной распада религиозной общины, уподобился некоему

алтарю или, лучше сказать, иконе.

ТЕЛЕИКОНА
По улицам американского города

Уотсонвилла двигалась странная процессия: на катафал¬

ке вместо гроба был водружен... телевизор. Люди смеялись

и бросали на пути катафалка цветы.
Так начался в Уотсонвилле эксперимент по «избавле¬

нию жителей города от власти телевизора». Шутейные по¬

хороны имели вполне серьезные причины. Социологи под¬

считали: американский ребенок от двух до двенадцати лет

проводит перед телевизором двадцать пять часов в неде¬

лю. Взрослый гораздо больше — от пятидесяти двух до

шестидесяти одного.
Но это еще полбеды. Особое опасение по-прежнему вы¬

зывает содержание телевизионных передач: американские

телепрограммы буквально напичканы преступлениями,

ужасами, сексом. Недаром обществоведы связывают рост

преступности, психических заболеваний, сексуальных из¬

вращений с телевещанием. Связывают справедливо.
Трудно сказать, чем завершится эксперимент в Уотсон¬

вилле. Сами его организаторы настроены не слишком оп¬

тимистично. Удастся сократить «телевизионные молебст¬

вия» хотя бы на несколько часов — это уже хорошо, это

уже победа.
Метафора «телевизионный экран — икона» распростра¬

нена в американской публицистике. Так, известная журна¬

листка и писательница Гетэль Грегор кладет эту метафо-
22

ру в основу своей книги «Т. В. ритуал». Она утверждает

и подкрепляет это свое утверждение социологическими

данными: современный «массовый человек» смотрит на эк¬

ран телевизора с таким же обожанием, как на икону.

Прежние вероисповедания устаревают. Фетиши выходят

из моды. Но па смену им неизбежно должны приходить

новые вероисповедания, новые фетиши. Ибо люди — «су¬

щества сакраментальные». Им обязательно надо во что-то

верить, чему-то поклоняться.
Пока, считает Грегор, поп-культура не слишком силь¬

но потеснила религию. Последняя по-прежнему занимает

достаточно надежные позиции в сфере духовной жизни. И

все-таки, признает Грегор, рано или поздно поп-культура

полностью подчинит себе духовную жизнь, вытеснит своего

конкурента — религию. Слишком неодинаковы их возмож¬

ности, прежде всего технические.
И здесь Грегор снова ссылается на телевидение: ико¬

на — экран привлекает и развлекает миллионы людей, хо¬

тя по глубине содержания не может сравниться с класси¬

ческой иконой, этой «моделью человеческого поведения»,

этим конгломератом проблем: здесь и «борьба добра со

злом», и «любовь к ближнему», и «страх перед сильными

мира сего», и многое другое.
Грегор не скрывает своих чувств к поп-культуре: она

считает поп-культуру злом, хотя злом неизбежным, факто¬

ром, к которому надо относиться трезво. Телевидению,

этой, по ее мнению, ударной силе поп-культуры, Грегор

противопоставляет икону. И при этом ее идеализирует,

усматривает в ней такое богатое и универсальное содержа¬

ние, которым отличаются лишь немногие подлинно худо¬

жественные образцы церковной живописи.
Вообще проводить сравнение между иконой и телеэкра¬

ном можно только условно. Если же говорить об их про¬

пагандистских возможностях, то телеикона гораздо дина¬

мичнее: она мгновенно реагирует на процессы, происходя¬

щие сегодня. Умением приспосабливаться к меняющемуся
23

миру можно объяснить популярность на Западе многочис¬

ленной армии телепроповедников.
В американской культуре проповедник, божий пропа¬

гандист, всегда играл существенную роль. Еще относи¬

тельно недавно проповедничество было довольно-таки мас¬

совой профессией. Тысячи проповедников бродили по го¬

родам и весям Америки, разнося заповеди господни и за¬

одно зарабатывая себе на кусок хлеба.
Те, кто читал роман Драйзера «Американская траге¬

дия», помнят, как описан там уличный проповедник: «Дой¬

дя до угла, где путь им пересекала следующая улица...

мужчина поставил органчик на землю, а женщина немед¬

ленно открыла его, подняла пюпитр и раскрыла широкую

тонкую книгу псалмов. Затем, передав Библию мужчине,

стала рядом с ним, а старший мальчик поставил перед ор¬

ганчиком небольшой складной стул».
До сих пор еще можно встретить такого рода проповед¬

ников— со складным стулом и органчиком. Но их стано¬

вится все меньше. Время идет вперед. Вместе с широким

внедрением средств массовой информации изменялись

приемы и методы религиозной пропаганды.
Сначала появились радио-, а потом и телепроповедпи-

ки. Последние сегодня явно преобладают. Но есть и та¬

кие, кто предпочитает радио. Один из них — преподобный

Айк, носящий громкий титул основателя-распорядителя

«Объединенной церкви — Института науки жизни». Не¬

сколько десятков мощных радиостанций транслируют его

проповеди по всей стране.
Медиократам явно импонирует девиз преподобного Ай¬

ка: «Самое лучшее, что вы можете сделать для бедняка,

это самому не быть бедняком».
Впрочем, Айк и телевидения не чурается. Радио не пе¬

редает внешности. А она у Айка прямо-таки излучает про¬

цветание и благополучие. Не в суровой сутане появляется

преподобный, а в костюме от модного портного. В руке у
24

него не крест и не четки, а тоосточка из слоновой кости с

массивным золотым набалдашником. Пальцы унизаны

перстнями.
Это не показное, не бутафорское богатство. По самым

скромным подсчетам, годовой оборот «Объединенной церк¬

ви» равен шести с половиной миллионам долларов. Круг¬

ленькая эта сумма складывается из пожертвований более

двух миллионов прихожан по всей Америке, доходов от

продажи пластинок и телевизионных кассет с проповедя¬

ми, равно как и денежных средств, поступивших из дру¬

гих источников, о которых Айк не любит особенно распро¬

страняться.
Чем объясняется этот сказочный успех? Как удалось

веселому, разбитному, но не особенно красноречивому

парню привлечь к себе сердца верующих? Сметливый Айк

вовремя предугадал изменения, которые произойдут в

идейной конъюнктуре Запада на рубеже семидесятых —

восьмидесятых годов.
Главной духовной ценностью американского общества

было и остается потребительство — безудержная гонка за

материальными благами. Однако одно время, особенно в

шестидесятые годы, стало модным критиковать потреби¬

тельство. Занесли эту моду хиппи и их великовозрастные

наставники, которые провозгласили создание так называе¬

мой «молодежной культуры», строящейся на принципах

«абсолютной свободы» и «абсолютного опрощения». «Но¬

вые левые» и хиппи активно призывали к отказу от ком¬

форта, возвращению к «естественному состоянию», кото¬

рое в их представлении зачастую принимало уродливые

формы добровольного бродяжничества, театрализованного

нищенства. Показное презрение к потребительству начало

просачиваться в обеспеченные и даже сверхобеспеченные

слои общества. Стало хорошим тоном ругать гонку за ма¬

териальным благополучием. Но в глубине души обыватель

томился. Критика потребительства была ему чужда по са¬

мой своей природе. И обыватель начал от нее уставать.
25

Именно эту тоску, усталость от политического критиканст¬

ва и подметил в американском обществе Айк.
«Не жди журавля в небе, не высматривай его»,— ве¬

щает Айк. Ом добродушно, но настоятельно советует не

заглядывать в будущее: в противном случае можно прово¬

ронить настоящее. Все в руках индивида, среднего челове¬

ка, рядового американца. Счастье не в вечном спасении,

а в богатстве и сильной воле. А если ты беден и ничего не

предпринимаешь для того, чтобы уйти от нищеты и стать

богатым, то сам в этом виноват: задушил счастье собст¬

венными руками. «Бедность,— учит Айк,— может быть

предана забвению и преодолена, но только не с помощью

правительственных субсидий и благотворительных подачек,

а с помощью умственной силы. Бог живет в каждом из

нас в виде умственной силы. Каждый носит в себе свое

собственное счастье — своего бога».
Айк прекрасно учитывает веяния моды. Сегодня на За¬

паде много говорят о разного рода таинственных явлениях

и при этом связывают их с процессами, происходящими в

космосе. Вот и Айк берет на вооружение «древнюю» байку

о материализации духов и обрамляет ее в рассуждения о

«космической энергии». Как добиться, задает риторический

вопрос Айк, чтобы паши мечты — а мечтаем мы о вещах

практических, главным образом, предметах быта,— осуще¬

ствлялись, материализировались? Очень просто: надо «кос¬

мическую энергию разума» направить мощным концентри¬

рованным потоком в нужную сторону — и вы счастливый

обладатель искомого предмета.
При этом радиопроповедник без тени смущения заявля¬

ет, что лично он против мистики. Что же касается «косми¬

ческой энергии разума», то это субстанция материалисти¬

ческая. Важно только, чтобы поток космической энергии

возник во время особого благостного состояния духа, а

оно, это состояние, зависит от того, как молящийся воспри¬

нимает поучения Айка. И еще одно — не надо жадничать:

сначала следует направить волю на приобретение пары
26

теплых перчаток или приличных ботинок, а уже потом при¬

ступать к материализации яхт и лимузинов.
Специально для скептиков, для тех, кто сомневается в

существовании «космической энергии разума», он приводит

самый «убедительный» аргумент — самого себя: глядите,

дескать, па меня, некогда бедного священника, одним уси¬

лием воли и конечно же благочестием добившегося славы

и богатства; следуйте моему примеру и наставлению—и

вы добьетесь того же. Так объясняет Айк простодушной

пастве причины своего материального процветания. Шар¬

латан Айк — по-своему человек талантливый. Только та¬

лант его особого рода — умение пускать пыль в глаза.
Попятно, что удачливый Айк имеет много завистников

и конкурентов. Последние стараются взять реванш за счет

техники — усиленно эксплуатируют телевизионную сеть.

Проповеди транслируются в течение многих часов. Вот по¬

чему на Западе всерьез говорят о существовании «элект¬

ронной церкви».
Термином этим обозначают огромную разветвленную

сеть религиозной радио- и телевизионной пропаганды.

«Электронная церковь» адресует свои проповеди много¬

миллионной аудитории прихожан как в самих Соединен¬

ных Штатах, так и за их пределами. Подсчитано: каждое

воскресное утро «электронная церковь» собирает у экра¬

нов телевизоров и перед радиоприемниками 130 миллионов

американцев. Одних только американцев!
«Электронная церковь» — влиятельная политическая

сила в современной Америке. Так, на «Национальной кон¬

ференции религиозных телекомментаторов», состоявшейся

в середине февраля 1986 года в Вашингтоне, присутствова¬

ло четыре тысячи человек. Помимо самих телепроповедни¬

ков и многочисленного обслуживающего «электронную

церковь» персонала, на конференцию прибыло много про¬

фессиональных политиков — сенаторов, конгрессменов,

функционеров республиканской и демократической партий.

Президент лично не присутствовал, но не забыл послать
27

свое приветственное выступление, записанное на видео¬

пленку.
Сам факт помпезного проведения конференции и воин¬

ственные выступления ее участников, в которых осужде¬

ние моральной распущенности американского общества

перемежалось с проклятиями в адрес социализма, подтвер¬

дили предвидение американского социолога Джефри Хэд¬

дена. В 1981 году он предсказал, что, поскольку телееван¬

гелисты в большей степени, чем любая другая заинтересо¬

ванная группа в Америке, имеют широкий и неограничен¬

ный доступ к средствам массовой информации, к концу

двадцатого столетия они составят главную политическую

силу.
«Электронная церковь» располагает целым «созвезди¬

ем» проповедников, известных по всей Америке и даже за

ее пределами. Многие из них, подобно Айку, прошли су¬

ровую школу жизни, знают, что такое бедность, и возвра¬

щаться в нее пе хотят.
Орэл Робертс в прошлом вел жизнь бродячего пропо¬

ведника, торговал церковными сувенирами и «божествен¬

ными снадобьями» (поговаривают даже, что и наркотика¬

ми). Скопив с колоссальным трудом толику денег, он ор¬

ганизовал «церковное варьете» с джазом и девочками.

Публика оценила «новые формы», и дела проповедника

пошли в гору. Но настоящий шумный успех пришел к не¬

му тогда, когда его шоу-проповеди стали транслироваться

по телевизору. В конце шестидесятых годов Робертс уже

мало чем напоминал юркого парня с наглыми и голодны¬

ми глазами. Теперь это был респектабельного вида госпо¬

дин, зарабатывающий в год круглую сумму — до пятна¬

дцати миллионов долларов.
Робертс вещает не только на американскую публику.

Второй главный объект его религиозной пропаганды (а по

сути, пропаганды «американского образа жизни») — за

что его особенно уважают и привечают в «коридорах вла¬

сти»— телезрители развивающихся стран, африканских в

первую очередь. К услугам Робертса самая современная

аппаратура, установленная иа спутниках связи.
Другой известный заокеанский телепроповедник Реке

Хамбард также не ограничивается «внутренним идейным

рынком». Его душеспасительные послания направляются

в восемнадцать стран мира. А ведь было время, когда все

имущество Хамбарда состояло, из одной гитары. Опа-то и

вывела его в люди. В отличие от Робертса Хамбард «га¬

стролировал» в основном в одном и том же регионе — шта¬

те Огайо: пел псалмы, аккомпанируя па гитаре. Особым

уважением сограждан Хамбард не пользовался. У него

была устойчивая репутация бездельника и пьяницы.
И вот однажды Хамбард сочинил проект так называе¬

мого «телехрама» и послал его в канцелярию губернатора

штата. Сооружение должно было представлять из себя

нечто среднее между церковью и телестудией. Проект был

задуман с размахом: пять тысяч мест для прихожан, сов¬

ременная аппаратура, огромный телевизионный экран

вместо алтаря... К проекту было сделано примечание:

«Храм завтрашнего дня».
Сначала проект отклонили. Хамбард обивал пороги

разных учреждений. Его гнали в шею. Но он был настой¬

чив и нахален. И сумел-таки убедить нескольких финансо¬

вых воротил штата в том, что замысел его не так уже бе¬

зумен. Деловые люди подсчитали, что при умелом веде¬

нии дела расходы на «Храм» и его «дочерние» предприя¬

тия, вроде фабрики сувениров, завода по выпуску видео¬

кассет, быстро окупятся.
Гвоздем религиозной программы стало выступление се¬

мейного ансамбля проповедников под руководством Рекса

Хамбарда. Всех своих домочадцев вывел он на эстраду.

Помимо артистических данных у Рекса обнаружилась не¬

заурядная коммерческая хватка. Но проявляется она за

кулисами. Перед прихожанами Хамбард предстает в роли

мужественного, нежного, заботливого главы большого се¬

мейного клана. Его семья, проповедует он, дружная и мо-
29

ралыю здоровая; если все американское общество будет

состоять из таких семей, то Америка никогда не потерпит

поражений в «христианских битвах»; главное — честно ра¬

ботать, кормить семью и не требовать от жизни многого,

соизмерять свои запросы с обстоятельствами. Проповедник,

как и члены его семьи, во время телецерковных действ

одевается скромно. Особенно умиляет простодушных при¬

хожан— Хамбард ориентируется в основном на бедняков—

потертая гитара. Они не знают, что есть и другой Хам¬

бард, не просто духовный глава «Храма завтрашнего дня»,

а глава индустриальной империи, включающей в себя те¬

лестудии, издательство, предприятия по выпуску видеокас¬

сет и многого другого. Империя процветает. Люди, неког¬

да вложившие деньги в осуществление проекта Хамбарда,

довольны: немалые дивиденды, причем не только экономи¬

ческие, но и идеологические.
Пусть Хамбард избегает в своих проповедях лобовых

политических лозунгов, предпочитая им шлягеры религи¬

озного содержания, он на свой манер пропагандирует и в

«Храме», и с телевизионного экрана идеологические докт¬

рины правящих кругов страны: ненависть к «безбожни¬

кам», незыблемость принципа частной собственности, по¬

корность обстоятельствам...
Однако есть среди «отряда электронных проповедни¬

ков» и такие, кто непосредственно и беспардонно вмеши¬

вается в политику, диктует свою волю не только покорной

пастве, но и сильным мира сего.
Телепроповедникам достаточно любой неурядицы —

массовой драки на стадионе, стихийного бедствия, эпиде¬

мии— для доказательства того, что страна нуждается в

срочном и решительном очищении нравов. На первый

взгляд такие призывы могут показаться резонными. Ста¬

тистика разного рода «преступлений против нравственно¬

сти», зарегистрированных в США, достаточно зловеща.

Кривая преступности неуклонно идет вверх. Однако ме¬

нее всего американский телепастырь Джерри Фэлуэлл ду¬
30

мает об очищении нравов. Он просто-напросто спекулиру¬

ет на этих призывах.
Фэлуэлл заявляет, будто сражается с силами зла за

душу «среднего американца» — труженика, добродетельно¬

го человека, любящего мужа и заботливого отца. «Сред¬

ний американец», натура здоровая, терпеть не может вся¬

ких моральных извращений. Ему необходима уверенность

в завтрашнем дне, уверенность в том, что он не потеряет

работу, что кредиторы не опишут его дом и мебель, что

дети его получат образование. И в то же самое время

«средний американец» хочет, чтобы с его страной было

все в порядке. «Я сам такой же, как вы»,— внушает своей

многочисленной пастве Фэлуэлл.
Он и впрямь с трудом завоевывал место под солнцем.

Особенно такое место: на сегодняшний день личное состо¬

яние Фэлуэлла оценивается в сто миллионов долларов. А

тридцать лет назад Фэлуэлл начал с того, что открыл кро¬

хотное предприятие по производству соды. Но прибыли

почти никакой не было — могущественные конкуренты не

давали развернуться. Тогда Фэлуэлл решил с отчаяния

стать проповедником и на все имевшиеся у него деньги

купил толику радио- и телевизионного времени. И не про¬

гадал: дела его быстро пошли в гору.
Почему преуспел Фэлуэлл? Проповедник не ограничил¬

ся только чисто религиозной пропагандой — он не чурал¬

ся и пропаганды политической: «международный комму¬

низм» поминался и проклинался в его проповедях. Со вре¬

менем доля политической пропаганды еще больше увели¬

чилась. И сейчас, слушая речения Фэлуэлла, трудно по¬

нять, где кончается религиозная проповедь и начинается

воинственное антисоветское выступление на митинге рес¬

публиканцев.
Сознание «среднего американца» Фэлуэлл обрабатыва¬

ет не только с помощью лести и уговоров. Он запугивает

обывателя повсеместной сексуальной распущенностью, ра¬

стущей преступностью, продажностью политиков, безрабо-
31

тпцей, но главное — «красной опасностью», «угрозой вой¬

ны с большевистского Востока». Уговаривает быть нравст¬

венным в соответствии с принципами христианской мора¬

ли, работящим, трезвым, быть патриотом страны и высту¬

пать против всевозможных смутьянов.
Иной раз в устах Фэлуэлла и его собратьев звучит рез¬

кая критика в адрес правящей элиты. В конце семидеся¬

тых годов воинствующие евангелисты всем скопом набро¬

сились на тогдашнего президента США Джимми Картера

за его «непоследовательность, мягкотелость, либерализм».

В свое время, особенно перед избранием, Картер обещал

очистить страну от скверны, бороться с «богоотступника-

ми-марксистами», однако свои обещания, считают правые

евангелисты, не выполнил.
Телепроповедники объявили президенту Картеру насто¬

ящую «священную войну». Потому-то и поддержали они

на президентских выборах соперника Картера — Рональда

Рейгана, провозгласившего впоследствии, к их удоволь¬

ствию, лозунг «крестового похода» против коммунизма.
Да, силы у электронных проповедников немалые. Не¬

даром Фэлуэлл хвастает, что численность одной только

возглавляемой им религиозной организации «Моральное

большинство» колеблется в пределах от тридцати до ше¬

стидесяти пяти миллионов.
Возможно, эти цифры завышены. Но в том, что «Мо¬

ральное большинство» — организация достаточно влиятель¬

ная, сомневаться не приходится. Костяк организации со¬

ставляет крайне правое крыло баптистской церкви, так на¬

зываемые «правые христиане». «Моральное большинство»

оказало Рейгану поддержку на президентских выборах в

*1980 и 1984 годах: Фэлуэлл утверждает, будто Рейган по¬

бедил исключительно благодаря союзу с «Моральным

большинством». Фэлуэлл видел в Рейгане человека, кото¬

рый наконец положит предел проискам либералов внутри

страны, займет твердую позицию по отношению к Совет¬

скому Союзу.
32

О политических взглядах Фэлуэлла можно судить по

его выступлениям, которые сильно смахивают на бред па¬

раноика. Он с восторгом говорит об агрессивных акциях

Израиля против Ливана: «Мы должны поблагодарить их

за смелость, которой нам не хватило, чтобы сделать то же

самое на Кубе». Фэлуэлл вообще питает слабость к изра¬

ильским «ястребам»: «Теологически любой христианин

должен поддерживать Израиль просто потому, что Иисус

приказал делать так».
Фэлуэлл лихорадочно работает над укреплением и по¬

полнением своей организации. В конце 1985 года «Мораль¬

ное большинство» было преобразовано в «Федерацию сво¬

боды». Это не было простой сменой вывески. В «Федера¬

цию» помимо «Морального большинства» вошли группы

и мелкие организации «правых христиан». Более жесткой

стала политическая программа: «федераты» открыто при¬

зывают оказывать помощь не только милитаристам с

Ближнего Востока, но и южноафриканским расистам, и

никарагуанским контрас, и прочим политическим экстре¬

мистам. Так что забот у Фэлуэлла явно прибавилось. Но

дополнительные хлопоты не тяготят преподобного. Он лю¬

бит славу, паблисити. Вообще Фэлуэлл меньше всего похо¬

дит на праведника, аскета, бескорыстного подвижника. Он

буквально купается в роскоши. Кроме десяти лимузинов

в его распоряжении личный самолет. Впрочем, самолет в

данном случае — не роскошь. Самолет необходим Фэлуэл-

лу, гастролирующему по всей стране и за ее рубежами.
Часто Фэлуэлла приглашают участвовать в собраниях

разномастных «электронных проповедников». Там он встре¬

чает своих единомышленников — ярых антикоммунистов,

расистов, сторонников концепции «твердой'власти».
Порой «электронные проповедники» резко высказыва¬

ются о существующих в США и других западных странах

политических порядках. Заодно достается и прессе, и те¬

левидению, и кинематографу как разносчикам «скверны».

Словом, коллеги Фэлуэлла многое критикуют. И критику-
2 За к. № 80
33

ют ожесточенно, но только с правых, охранительных пози¬

ций. Задача «электронных проповедников» — вдохнуть но¬

вую силу в буржуазную идеологию, усовершенствовать ее,

сделать более агрессивной, более атакующей.
Особенно неистово работает сегодня в этом направле¬

нии шеф-проповедник целой системы телевизионных церк¬

вей под названием «Сеть христианского вещания» Мэрион

Гордон Робертсон, в просторечии Пэт Робертсон, самая

могущественная фигура среди участников вашингтонской

конференции.
Робертсон жонглирует глобальными политическими ка¬

тегориями. Частенько, ссылаясь на пророка Исайю, он

провозглашает своей главной целыо «борьбу за свободу».

Фронт этой борьбы, судя по заявлениям Робертсона, до¬

статочно широк» Это и борьба с нищетой, и борьба за рав¬

ноправие женщин, и борьба за права национальных мень¬

шинств... Но самый главный, самый горячий участок фрон¬

та— борьба против «подавления миллиардов (!) людей

под властью коммунистов».
Истеричные сетования по поводу несчастных женщин и

бесправных нацменьшинств — демагогическое обрамление.

Главный идеологический враг Робертсона, как, впрочем, и

большинства «электронных проповедников»,— марксистско-

ленинское учение и «исчадие» его — Советский Союз. Ра¬

ди борьбы с коммунистами Пэт с пеной у рта призывает

воздержаться от пацифизма, христианского непротивленче¬

ства. Ибо какой может быть пацифизм, когда США вы¬

нуждены противостоять злой воле коммунистов? Его заяв¬

ления относительно внешней политики — своеобразные

практические советы власть имущим: «Думаю, что, если у

нас есть возможность оказывать содействие тем, кто сра¬

жается за свободу в Афганистане, Никарагуа и Анголе,

мы должны эту возможность использовать. У нас нет обя¬

зательств содействовать врагам США, врагам господа или

врагам тех, кто борется за свободу». Показательно, что на

первом месте у Робертсона — США, а господь лишь на
34

втором. Это не случайно: политические интересы прежде

всего.
Робертсон не ограничивается текущей политикой. Он

выступает еще и как прорицатель, особенно когда дело

касается взаимоотношений между США и СССР. Роберт¬

сон предвидит: в некий день «икс» СССР или его друзья

нападут на бедный маленький Израиль, «библейский центр

Земли». Подобно Фэлуэллу и прочим «электронным про¬

поведникам», он выступает горячим защитником политиче¬

ских пастырей «земли обетованной»: «Если это (агрессия

СССР против Израиля.— В. М.) случится, то США долж¬

ны выступить на стороне Израиля». Робертсону пет дела

до многократных заявлений советских руководителей о

том, что Советский Союз никогда не посягал и не собира¬

ется посягать на суверенитет Израиля и любого другого

государства.
Впрочем, и такие, как Робертсон, вынуждены учиты¬

вать историческую ситуацию — рост антивоенного движе¬

ния во всем мире. Поэтому они и не рискуют выступать с

воинственными заявлениями — одним махом ядерным уда¬

ром покончить с СССР. Это не конец сороковых годов,

когда призывы подобного рода были часты и привычны в

устах ретивых заокеанских генералов, политиков и пропо¬

ведников. Тем не менее он «предвещает»: с Россией будет

покончено, по не оружием американских солдат. «Империю

зла» уничтожит господь, терпение которого иссякло. Но

ради того, чтобы этот «благословенный миг» наступил ско¬

рее, США должны оставаться сильными, чтобы сдерживать

«сатанинские силы», и морально чистыми. Концовка вы¬

ступлений Робертсона почти всегда одна и та же: «Мы,

религиозные дикторы, символизируем собой процесс глу¬

бокого духовного обновления, происходящий в нашей стра¬

не». Под «духовным обновлением» он подразумевает пре¬

обладание в политике и идеологии правящих кругов США

консервативных, пронизанных мракобесием тенденций.
Антисоветизм Робертсона неслучаен и непреходящ. Не¬
35

нависть его к социализму — классовая, «генетическая». В

отличие от многих «электронных проповедников», вскараб¬

кавшихся наверх чуть ли не с самого дна американского

общества, Робертсон — потомственный член истэблишмен¬

та. Недаром его прозвали «голубокровным вирджинцем».

Среди предков Пэта двое были президентами Соединенных

Штатов. А папа его долгое время подвизался в такой важ¬

ной политической должности, как сенатор.
Тем не менее жизненный путь Пэта, по его же собст¬

венным словам, поначалу был не слишком гладким. Капи¬

тал, сколоченный поколениями вирджинских плантаторов,

находился в плачевном состоянии. Робертсон попробовал

силы на военном поприще: во время корейской войны слу¬

жил па флоте. Разумеется, офицером, как и подобает

джентльмену. Разочаровался. Решил запяться бизнесом.

Показалось скучно. И Робертсон начал подумывать об

иной карьере — религиозного проповедника.
Сам он повествует об этом решительном повороте в

его жизни в романтических выражениях: сидел однажды в

офисе, разбирал счета и вдруг — словно озарило — понял:

все это жалкая ерунда, и, откинувшись на спинку стула,

расхохотался. Расхохотался над своей прошлой жизнью.
В тот же день Робертсон продал компаньону свою до¬

лю в предприятии. Следующий шаг — поступление в ду¬

ховную академию евангелистов-пятидесятников. И снова

Пэт недоволен — слишком занудная религия. И он уже

готов был вернуться к мирской жизни, но случайно попал

на богослужение к «неопятидесятпикам» и понял, что на¬

шел свою дорогу. «Неопятидесятники» увлекли Робертсо¬

на своей религиозной агрессивностью, фанатизмом, нетер¬

пимостью к ереси. Они призывали к буквальному соблю¬

дению библейских заветов. Дабы не ударить лицом в

грязь перед новыми друзьями, Робертсон решил воплотить

в явь призыв апостола Луки: спродавайте имения ваши и

давайте милостыню» (Лука, 12, 33).
Он продал все, что имел, и раздал деньги бедным.
36

Когда его жена вернулась из поездки к родителям, она не

узнала своего гнезда: голые стены, пустой гараж, даже те¬

левизор пожертвовал на святое дело ретивый Пэт. Можно

себе представить, сколько упреков обрушилось на голову

новоявленного «неопятидесятника». Но он рассчитал пра¬

вильно: поставив иа коп свое жалкое состояние, приобрел

имидж праведника, чуть ли не святого. Прихожане потя¬

нулись к нему. Их было столько, что они не могли уме¬

ститься в скромном молельном доме. И предприимчивый

Робертсон открывает в 1961 году первую в США «Христи¬

анскую телевизионную станцию».
Влиятельные покровители, поняв, какую политическую

выгоду принесут нм проповеди Робертсона, помогли ему

деньгами и аппаратурой. Сегодня Робертсон с улыбкой

вспоминает свой первоначальный оборотный капитал: 37

тысяч долларов. Но именно эти 37 тысяч доброхотных по¬

даяний позволили со временем организовать «Сеть христи¬

анского вещания» с ее 30 миллионами абонентов, с ее

штаб-квартирой в местечке Вирджиния-Бич, где трудятся

четыре тысячи служащих, с ее специальным университе¬

том, где обучаются 715 будущих специалистов по религи¬

озному вещанию.
Только одна телевизионная программа — а их у «Сети

христианского вещания» несколько — «Клуб 700» прино¬

сит ежегодную прибыль в размере 20 миллионов долларов.

Правда, эта программа особая, престижная: сенаторы и

даже президенты ее частые гости. Робертсон ведет ее па

пару с негром Беном Кинчлоу. Последний частенько на¬

мекает на свое «греховное» прошлое, порвать с которым

помог ему Робертсон. Помог, надо думать, небескорыстно:

«электронные проповедники» всячески заигрывают с чер¬

нокожими прихожанами, обеспечивая таким образом мил¬

лионы голосов в поддержку политики «родной» республи¬

канской партии.
Не следует, однако, думать, будто Пэт Робертсон ста¬

рается ради других. Он думает прежде всего о себе. Пого¬
37

варивают, что в 1988 году он выставит свою кандидатуру

на президентских выборах.
Иные восторженные поклонники Робертсона называют

его карьеру чудом, проявлением особой божьей милости в

награду за верность принципам христианской морали и

американской демократии. Что ж, судьба Робертсона и его

коллег, «электронных проповедников», внешне и впрямь

похожа на сказку, воплощенную в реальность «американ¬

скую мечту». В данном случае мы имеем дело с примеча¬

тельной особенностью поп-культуры — ее «самовоспроизво-

димостыо». Робертсон является одновременно героем и по¬

пуляризатором мифа о себе самом.
Принцип «самовоспроизводимости» лежит в основе

судьбы одного из самых модных американских прозаиков

Иржи Косинского и его романа «Жизнь там». Роман этот

имеет самое прямое отношение к электронному проповед¬

ничеству и одновременно представляет собой продукт поп-

культуры.
Роман вышел в свет довольно давно — в 1971 году. Но

время от времени постановщики кино- и телефильмов ис¬

пользуют его сюжет. Так, в 1979 году на американском

экране появилась картина «Пассивная игра», а спустя два

года по телевидению был показан видеофильм «Дьяволь¬

ское дерево» по сценарию все того же неутомимого Косин¬

ского.
Извилиста и причудлива судьба этого человека. Из

Польской Народной Республики он перебежал в США в

1957 году, почти не зная английского языка. А уже в 1960

году вышла в свет его книга—не переведенная, как он ут¬

верждает, с польского на английский, а сразу написанная

на языке «новой родины» — «Будущее за нами, товарищ!».

Это? антисоветский, антирусский опус представляет собой

ворох путевых заметок, которые Косинский якобы собрал

во время поездки по Советскому Союзу.
Следом появился «автобиографический» роман «Птица

с ярким оперением». За это сочинение — в стиле «Будущее
38

за нами, товарищ!», только еще более злопыхательское,—

буржуазная критика дружно похвалила Косинского. Сразу

после выхода книги он получил американское гражданство.
Однако, несмотря на хвалебные рецензии и хитроум¬

ную рекламу, американцы покупали книги Косинского без

особого энтузиазма. Доходы не устраивали предприимчи¬

вого беллетриста. Напрасно взывал он к своему литератур¬

ному агенту. Тот разводил руками: нужна «новая идея»,

«новый миф», реклама, которая привлечет массового чи¬

тателя.
Но тут Косинскому помог случай, хотя и трагический.

Летом 1969 года он был приглашен в гости к жене своего

приятеля Романа Полянского, актрисе Шарон Тейт, кото¬

рая проживала на другом конце страны — в Калифорнии.

Чем окончилась дружеская вечеринка — известно. В ночь

на 7 августа шайка религиозного изувера Мэнсона зверски

расправилась с хозяйкой и ее гостями. Косинского же сре¬

ди гостей не оказалось: его самолет задержали в Нью-

Йорке из-за непогоды.
О счастливой случайности, выпавшей на долю Косин¬

ского, узнала вся Америка. Средства массовой информа¬

ции долго еще распространяли сообщения о «феномене

Косинского». Домыслы порой доходили до абсурда: рас¬

права с компанией Шарон Тейт, погрязшей в скверне, бы¬

ла запланирована и осуществлена инопланетянами с «ди¬

дактической» целью; Косинский же, как праведной жизни

человек и к тому же выступающий против «красных анти¬

христов», был предварительно выведен из «поля насилия».

Правда, потом эта версия лопнула, когда выяснилось, ка¬

кие «инопланетяне» расправились с Тейт.
Но дело было сделано: новый романі «Жизнь там» стал

бестселлером не столько благодаря литературным достоин¬

ствам, сколько той шумихе, которая была поднята вокруг

Косинского.
Роман небольшой. По подсчету одного дотошного ли¬

тературного критика, в нем двадцать три тысячи слов.
39

Глухой высокий забор, а за ним огромный тенистый

сад отделяют уединенный особняк от шумного города. В

этом особняке почти с самого дня рождения проживает

молодой человек по имени Чанс. Проживает в полной изо¬

ляции от внешнего мира. Единственные люди, с которыми

он время от времени встречается,— Старик, хозяин дома,

и Дворник.
За ограду, во внешний мир, ’Чансу выходить запре¬

щено: Старик категорически против. Впрочем, Чанс и

сам не особенно стремится в город. Ему внушили, что

он — душевнобольной и потому не может жить среди нор¬

мальных людей. О том, что происходит во внешнем мире,

рассказывает и показывает Чансу телевизор. Это его един¬

ственный друг и учитель. И более того — божество. Стари¬

ка Чанс боится. Дворника презирает за грязные намеки

и предложения: тот пытался научить Чанса курить, пить,

предлагал отправиться к девочкам. Но внезапно Старик

умирает. Наследники выгоняют безродного Чанса на ули¬

цу, во внешний мир. Он пугливо и неумело слоняется по

городу, пока не попадает под машину. Владелец машины

привозит его, слегка помятого, к себе домой. Так Чанс

оказывается в семье влиятельного банкира, близкого к по¬

литической элите страны. Благодаря несчастному слу¬

чаю—недаром герой носит такое имя (chance по-англий¬

ски — случай) — начинается блестящая молниеносная

карьера недавнего отшельника.
Успеху способствовала поистине фанатичная привязан¬

ность Чанса к телеэкрану. В доме Старика он не мог жить

без телевизора. Молиться на телеикону стало для него

естественной потребностью. Особенно любил он смотреть

предвыборные межпартийные дискуссии, дебаты в парла¬

менте, пресс-конференции. Многочасовые телесеансы по¬

зволили ему приобрести своеобразную эрудицию, сделали

из него первоклассного демагога. Банкир и его приятели

восхищены «врожденным» политическим краснобайством

Чанса. И вот уже он сам выступает по телевизору. В сту¬
40

дии он чувствует себя легко и раскованно. На телеэкране

выглядит красивым, энергичным, находчивым.
Поскольку во внешнем мире политические деятели об¬

щаются с массами главным образом посредством телеви¬

зора, Чанс быстро завоевывает популярность. Он уверен¬

но поднимается по иерархической лестнице вплоть до по¬

ста вице-президента. Но в душе он все тот же «видиот»

(неологизм Косинского).
В романе много аллюзий чисто библейского свойства.

Сам Чанс напрашивается на сравнение с Адамом. Ста¬

рик — господь бог. Циничный дворник — дьявол-искуси-

тель. Жену банкира — с ней после скоропостижной смерти

последнего заключает брачный контракт Чанс — зовут

Ева.
Казалось бы, что может быть общего у Косинского, ска¬

жем, с Фэлуэллом? Телепроповедник пользуется услугами

средств массовой информации чрезвычайно широко. Крас¬

нобайством он похож на Чанса. А Косинский выступает

против телевидения. Выступает активно, наступательно. И

«философия» его явно антителевизионная. Но идеологиче¬

ски Фэлуэлл и Косинский мало чем отличаются друг от

друга.
Что пытается доказать Косинский? Телевизор воспиты¬

вает особую породу людей: пассивных наблюдателей, бес¬

полезных мечтателей, бесплодных псевдодеятелей. Разве

способны такие личности защитить западную цивилизацию

или даже участвовать в «крестовом походе против комму¬

низма»? Нет, не могут. Вот почему и пронизано ненави¬

стью отношение Косинского к телевизору.
Косинский постоянно твердит: телевизор — «домина-

тор», телевизор — господин невежественных «видиотов» и

в то же самое время любимая их икона. Телевизор отлу¬

чает индивида от реальной жизни, специально и тщатель¬

но оберегает его от «внешних раздражителей». Именно так

был изолирован от большого города Чанс. В результате —

жизненная активность человека слабеет, он превращается
41

в созерцателя. Но такая созерцательность — ущербная: те¬

левизор лишает человека способности фантазировать, на¬

слаждаться художественным творчеством...
Некоторые американские критики называют роман Ко-

синского политическим, точнее — иконоборческим. Дескать,

Косинский весьма недвусмысленно предупреждает своих

новых соотечественников: будьте бдительны — такой Чанс

вполне может появиться в «овальном кабинете» и уничто¬

жить ненавистный ему внешний мир одним нажатием

кнопки.
Да, такая тема есть в романе. Но Косинский развивает

се в характерном для его манеры направлении: русские,

«красные» заинтересованы в том, чтобы такой Чанс, теле¬

визионный дегенерат, добрался до высшей власти, ибо они

стремятся любыми способами ослабить Запад, довести его

до состояния нравственной коррупции, бездуховности.
Знакомый прием буржуазной пропаганды, сводящийся

к расхожей на Западе формуле: «Во всем виноваты рус¬

ские». Даже негативные последствия поп-культуры, плоть

от плоти культуры буржуазной, приписываются проискам

«красных».
Консерваторы, вроде Косинского или Фэлуэлла, пред¬

почитают иметь в «овальном кабинете» другого человека —

не созерцателя, а активного исполнителя их воли. За ни¬

ми дело не станет — они без устали будут помогать тако¬

му человеку, слать в его адрес хвалебные слова по кана¬

лам массовой информации — только бы проводил жесткую

политику в отношении «красных».
Однако действительность и общественные настроения

порой озадачивают консерваторов. Иногда начинают сом¬

неваться даже те из них, кто раньше отличался наиболь¬

шей оголтелостью. Красноречивый пример тому — «казус

Грэма», или «метаморфоза Грэма». Оба названия широко

употребляются буржуазной прессой.
Билли Грэм — старейшина американских телепастырей.
42

Его проповеднический стаж — сорок с лишним лет. Он не

менее популярен, чем Робертсон или Фэлуэлл. Грэм ока¬

зывал республиканской партии большую помощь — еванге-

лизировал ее политические тезисы, подбрасывал ее лиде¬

рам сильные выражения — синонимы «международного

коммунизма»: «силы зла», «сатанинские отпрыски», «каино¬

во племя».
Как отмечал советский исследователь Л. Н. Великович

в книге «Религия и церковь в США», вышедшей в свет в

1978 году, «Билли Грэм неоднократно выступал против

коммунизма, называя его «религией сатаны». В свое вре¬

мя он поддержал такую реакционную политическую фигу¬

ру, как Маккарти».
Но шли годы, и во взглядах этого, казалось бы, непро¬

биваемого консерватора стали обнаруживаться бреши. За¬

мешательство в среде «электронных проповедников» вы¬

звало заявление Грэма о том, что «церковь в СССР поль¬

зуется гораздо большей свободой, чем это изображают в

США». Стали поговаривать, будто Грэм заметно «полевел»

после поездки в Советский Союз.
Думается все же, что идеология Грэма особо сильных

изменений не претерпела. Но Грэм вынужден считаться с

обстоятельствами — ростом антивоенных настроений в

американском обществе (в том числе среди рядовых бап¬

тистов), популярностью у простых людей в США идеи мир¬

ного диалога с советскими людьми. Грэм просто гибче

своих коллег, «электронных проповедников», хотя во мно¬

гом он остается вполне традиционным религиозным дикто¬

ром.
Грэму свойственна технофобия — неприязнь к науке и

технике. Грэм отзывается о науке и технике, как о врагах

рода человеческого. Дескать, научно-технический прогресс

повинен в плачевном состоянии христианской морали. С

ним солидарны многие «электронные проповедники». Но

вместе с тем церковь широко пользуется плодами научно-

технической революции. И не символично ли, что культ
43

машины мирно уживается со старыми религиозными куль¬

тами.
Итак, краснобай-телепроповедник пришел прямо в дом

к западному обывателю. Икона заменилась телевизионным

экраном, то есть «ожила». Телеикона рассчитана на домо¬

седов, подавляющую часть «электронной паствы». Но сре¬

ди членов этой паствы есть и такие,^ кто не ленится посе¬

щать «электронные храмы», оборудованные новейшей ап¬

паратурой. Там можно услышать проповедь в сопровожде¬

нии музыкального ансамбля,- балетной группы. Нередко

проповедь перемежается показом фрагментов из игровых

или мультипликационных фильмов. Одним словом, все ча¬

ще па смену выступлению одного проповедника, религиоз¬

ному моноспектаклю, приходит синтетическое театральное

действо, своеобразный миракль.

КИНОМИРАКЛЬ
В средние века миракль (miraculum

в переводе с латинского — чудо) был широко распростра¬

ненным театральным жанром. Авторы мираклей инсцени¬

ровали библейские легенды, включали в спектакли эпизо¬

ды, заимствованные из «священного писания». Часто в ми¬

раклях на сцену выходил проказливый дьявол, но он всег¬

да терпел поражение, всегда оказывался в дураках. По¬

беждал обычно представитель небесных сил.
В те далекие времена миракль выполнял важную функ¬

цию пропаганды религиозных догм среди простонародья.

Бесхитростные сценки ставились с прямым расчетом на

ремесленников, мелких торговцев, школяров. Одним сло¬

вом, по своей функциональной роли в средневековом обще¬

стве миракль отчасти напоминает современный кинемато¬

граф или, уж если быть точным, его специальный жанр —

религиозный фильм.
Изобретение кино церковники встретили настороженно.

Новое слово в технике всегда вызывало у них неприязнь.

Пройдет немало лет, прежде чем монсеньор Альбино Гал-

летто, председатель папской комиссии по радио, кино и

телевидению, скажет с сожалением: «Кино родилось без

нас, выросло без нас, заняло позицию, направленную про¬

тив нас».
Высокопоставленный ватиканский деятель не был впол¬

не искренен. С первых шагов кинематографа церковь вни¬

мательно следила за новым видом искусства, прикидывая,
45

какую пользу можно извлечь из «движущихся картинок».

Одновременно с этим церковь сразу же узрела в кинема¬

тографе могущественного конкурента. Вот почему, пишет

советский киновед К- Э. Разлогов, «прежде чем стать по¬

тенциальным союзником в борьбе за души людей, «седь¬

мое искусство» было воспринято клцром как «враг но¬

мер 1». Кризис веры, рост атеизма и формирование сети

кинотеатров (феномены, очевидно, разнопорядковые, но

одновременные) как бы взаимно подкрепляли друг друга».
Вместе с тем наиболее дальновидные церковники пони¬

мали: предать кинематограф анафеме, запретить и закрыть

кинотеатры невозможно. Кино стало массовым развлече¬

нием, популярным у миллионов людей. Такова реальность,

и с ней надо было считаться, вернее, к ней надо было при¬

спосабливаться. Тем более что новорожденное средство

массовой информации было многообещающим по части

производства разного рода чудес, до которых церковь и ее

люди всегда были большими охотниками.
О магических возможностях кинематографа свидетель¬

ствовали первые ленты — особенно лепты, изготовленные

предприимчивым и изобретательным Жоржем Мельесом,

которого историки кино считают создателем кинематогра¬

фического спектакля.
Мельес сначала рассматривал «движущиеся картинки»

как оптические фокусы. В небольшом театре, которым

Мельес владел, ставились забавные сценки в сочетании с

магическими трюками, широко применялись разного рода

механические хитрости, люки, зеркала. Но когда Мельес

увидел первые короткометражки пионера кинематографа

Люмьера, он понял — это то, что ему нужно. В скором

времени, в 1900 году, зрители познакомились с первыми

киномистификациями — «Лабораторией Мефистофеля»,

«Проклятой пещерой», «Христосом, идущим по воде»...
Эта последняя лента явно озадачила церковников. С

одной стороны, святотатство: образ спасителя представлен

не где-нибудь, а в балагане, на белой простыне, под стре¬
46

кот проектора. Но с другой стороны — публика замирала

от восторга, видя, как идет по воде (точнее, по помосту,

скрытому под водой) сам Иисус Христос, собственной пер¬

соной.
В то время не только во Франции предприимчивые лю¬

ди поняли, какую выгоду можно извлечь из кинотрюков

религиозного содержания. У английского зрителя большим

успехом пользовались «чудеса», демонстрируемые на экра¬

не У. Полом и Дж. Смитом. И все-таки именно Мельесу

принадлежит приоритетное право именоваться родоначаль¬

ником жанра религиозного фильма. У него было немало

подражателей. Среди них особенно выделялся своей склон¬

ностью к интерпретации библейских сюжетов и незауряд¬

ным по тем временам кинематографическим дарованием

Фердинанд Зекка. Впоследствии Зекка намного превзошел

своего учителя по режиссерскому мастерству. Самое из¬

вестное его произведение — фильм «Страсти», снимавший¬

ся необычно долго — в течение трех лет, с 1902 по 1905

год.
Этот фильм — огромная киноиллюстрация Нового заве¬

та. Многочисленные библейские эпизоды воспроизводились

на экране со всеми подробностями. Фильм пользовался у

зрителей огромным успехом. Кстати, несколько экземпля¬

ров ленты были раскрашены от руки, и это производило

особое впечатление на массового зрителя.
Кинопроповеди являлись новинкой. Они выгодно отли¬

чались от скучных храмовых лекций на божественные те¬

мы. Зритель как бы воочию видел «чудеса», знакомые ему

по рассказам духовного пастыря и по Библии. Церковь

молчаливо одобряла такие фильмы, понимая, что они ра¬

ботают на нее.
Пример Зекка оказался заразительным. Режиссер Вик-

ториан Жассе решил превзойти Зекка постановкой филь¬

ма «Жизнь Христа». Однако эта лента не в состоянии бы¬

ла конкурировать с фильмами Зекка — слишком низким

было техническое качество кинотрюков. Такая же неудача
47

постигла и бывшего сотрудника Зекка — Андреани. Он да¬

же завел собственное дело — организовал фирму «Андре-

апи» и начал торопливо (конкуренты не дремали) ставить

фильмы на библейские темы. Спешка сказывалась на ка¬

честве.
Неудача Жассе, Андреани и других в известной степе¬

ни объясняется не только кинематографическим несовер¬

шенством их лепт, но и тем, что религиозная тема к тому

времени — канун первой мировой войны — несколько при¬

елась. Массовый зритель становился все более равнодуш¬

ным к экранизированным библейским сюжетам. Англий¬

ский режиссер Сидней Олкотт, задумавший снять картину

«От колыбели до креста», с большим трудом получил не¬

обходимую финансовую поддержку от акционеров фирмы.

Особое неудовольствие вызвали настоятельные просьбы

Олкотта о. проведении натурных съемок в Иерусалиме. Со¬

вет директоров компании «Калем» нехотя отпустил день¬

ги. Олкотту дали понять, чтобы впредь он воздерживался

от слишком больших расходов. И тогда Олкотт предпри¬

нял беспрецедентный в молодой истории кинематографа

шаг — обратился за поддержкой к церковным властям. И

это решило дело. Сам глава англиканской церкви взялся

ходатайствовать о финансовой помощи режиссеру, ибо по¬

следний явно одержим любовью к богу, а подобные на¬

строения необходимо поощрять.
Надо сказать, что режиссер Олкотт не подвел своего

поручителя: его фильм верой и правдой служил в течение

относительно долгого времени религиозной идеологии.
В Голливуде производство религиозных лент было по¬

ставлено в начале века на широкую коммерческую йогу.

Инициатором создания фильмов на библейские темы был

Сесиль Блаунт де Милль. Он прекрасно знал «священное

писание», был глубоко религиозным и в то же самое вре¬

мя деловым человеком — с настоящей американской хват¬

кой. Каждый год он ставил по фильму. 1923-й был озна¬

менован съемками картины «Десять заповедей».
43

Этот фильм стал как бы прелюдией к знаменитому ки¬

нобоевику де Милля «Царь царей», вышедшему на экраны

в 1927 году. Крупнейшая голливудская фирма «Парама-

унт» охотно взяла на себя расходы по съемкам — успех

был гарантирован предшествующей рекламной кампанией.

В качестве консультантов пригласили крупных богословов

разных, даже враждебных друг другу, религиозных напра¬

влений. А ведь главная задача фильма сводилась к тому,

чтобы доказать — титул «царя царей» должен носить

Иисус, и никто другой. Вокруг съемок была создана ат¬

мосфера тайны. Актер, исполнявший роль Иисуса, вне

съемок жил в изолированном коттедже. Рапортеры к нему

не допускались. Режиссер относился к актеру с подчеркну¬

тым почтением. Де Милль знал свое дело!
Успех фильма превзошел все ожидания. Фильм понра¬

вился и массовому зрителю, и церковникам, и светским

властям. Развлекательность умело перемежалась с дидак-

тичиостыо, поучительные эпизоды из «биографии» Иисуса

и его учеников чередовались с любовными и комическими

сценками.
Может быть, именно после триумфального турне филь¬

ма де Милля по экранам мира церковные власти и при¬

шли к окончательному выводу: кино — сила необыкновен¬

ная, социальный эффект от него огромен и поэтому любой

ценой надо прибирать его к рукам.
Первой в борьбу за приручение «седьмого искусства»

включилась обладающая огромным опытом дипломатиче¬

ской игры католическая церковь. В энцнкликах папы

Пня XI, опубликованных в конце двадцатых годов, гово¬

рилось о том, что неразумно отказываться от радио и ки¬

нематографа, относиться к ним как к «наваждениям», хо¬

тя они — особенно «седьмое искусство» — и отличаются не¬

которой безнравственностью.
Значение этид энциклик состоит в том, что они подго¬

товили документ, который по праву может считаться про¬

граммой политики католической церкви по отношению к
49

кииематографу. Это достопамятное папское послание 'бы¬

ло издано 29 июня 1936 года. Примечателен его главный

тезис: «Насущно необходимо принять меры к тому, что¬

бы... успехи искусства, науки, даже успехи в совершенство¬

вании техники и человеческого мастерства, поскольку все

это — подлинные дары божии, использовались для вяще¬

го прославления имени божьего, ради спасения душ и слу¬

жили бы на деле распространению царства божьего на

земле, чтобы все мы — о чем молиться учит пас святая

церковь — вкушали блага таким образом, чтобы не утра¬

тить надежды на вечное блаженство. Будем же использо¬

вать земные блага так, чтобы не лишиться вечного бла¬

женства».
За витиеватым слогом легко угадывается прагматиче¬

ский замысел — использовать все, что только можно, для

утверждения власти церковной догмы над умами миллио¬

нов людей.
Для порядка папа сделал дежурную оговорку — при¬

звал усилить «нравственную цензуру» фильмов, не допу¬

скать сцен, которые бы приводили к падению нравственно¬

сти. Но это была всего-навсего кость, брошенная ортодок¬

сальным католикам. Отныне политика Ватикана в отно¬

шении кинематографа стала гибкой, а если быть более

точным — циничной. Церковные догматики смотрели сквозь

пальцы на фривольные сценки в фильмах де Милля. Ни¬

кто не вспоминал о «нравственной цензуре». Ведь в дан¬

ном случае дело касалось не кого-нибудь, а самого де Мил¬

ля, ревностного христианина, пылкого религиозного про¬

пагандиста и больше того — политического проповедника.

Такому были простительны «художественные вольности».
Де Милль никогда не отделял своих религиозных убеж¬

дений от политических взглядов, которые можно охаракте¬

ризовать просто: «правый американизм». Иллюстративна

фраза из его мемуаров: «Я убежден, что мир нуждается в

обращении к закону божьему. Очевидно, что ужасный опыт

тоталитаризма, фашизма или коммунизма привел многих
50

мыслящих людей к выводу о том, что закон божий явля¬

ется основой свободы человека».
Произвольно отождествляя фашизм с коммунизмом, де

Милль в качестве альтернативы выдвигал религию. Тако¬

го рода политиканский прием известен. Им пользовались

голливудские режиссеры, снимавшие в пятидесятые годы

откровенно антисоветские фильмы с примесью религиоз¬

ной догмы. Они оставили лишь грязные следы в истории

американского кинематографа. Особой популярностью у

публики они не пользовались. Антисоветские поделки пя¬

тидесятых годов были порождением той эпохи, когда на

Западе, особенно в Соединенных Штатах, пропаганда «хо¬

лодной войны» средствами массовой информации припяла

характер настоящей истерии.
Истерия сказывалась пагубным образом не только на

эстетических качествах фильмов, но и на их чисто пропа¬

гандистских возможностях. Долго пропагандировать на

одной лишь истеричной ноте было невозможно. Это угне¬

тает и в конечном счете озлобляет воспринимающего. Опыт

геббельсовской пропаганды в этом смысле достаточно по¬

учителен. Нужны были новые формы, новые методы. Не¬

истовость выходила из пропагандистской моды. Агитаци¬

онная методология нуждалась в обновлении. И тогда сно¬

ва вспомнили об Иисусе Христе. Снова замелькал его биб¬

лейский имидж на экране. Его объявили символом «ново¬

го» отношения к жизни, якобы пронизанного христианским

милосердием, знаменем движения, которое получило на¬

звание «христомания».
Анализируя различные особенности «христомании»,

советский исследователь П. С. Гуревич обнаруживает в

ней признаки «идейного вакуума, бездуховности, которая

чрезвычайно показательна для буржуазного общества в

паши дни. Но одновременно в «христомании» отражены

мучительные поиски истины, веры, надежды и идеала».

Буржуазная пропагандистская машина активно обслужи¬

вает «христоманию». Ей не впервые распространять и куль¬
51

тивировать в западном обществе различные формы бого¬

искательства, мистики, иррационализма.
В шестидесятые — семидесятые годы медиократы уме¬

ло нагнетали «отвлеченный пафос так называемого соци¬

ального критицизма», старались отождествить его с «хри-

стоманией». Зачастую Христос представлялся публике как

«истинный революционер», «идеал борца за социальную

справедливость».
Немало сделал для пропаганды формулы «Христос-ре-

волюционер», выдуманной для того, чтобы дискреди¬

тировать подлинно революционное движение на За¬

паде, известный итальянский кинорежиссер Пазолини.

В 1964 году был запущен в прокат его фильм «Евангелие

от Матфея». Привычному имиджу смиренного праведника

режиссер придал воинственность и непримиримость. Свою

творческую концепцию он построил на следующей «дирек¬

тиве» Христа, адресованной ученикам: «Вот, Я посылаю

вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии,

и просты, как голуби... Что говорю вам в темноте, говори¬

те при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кров¬

лях... Не думайте, что Я пришел принести мир на землю;

не мир пришел Я принести, но меч...» (Матфей, 10, 16, 27,

34). Всю свою незаурядную творческую энергию Пазолини

направил на осуществление замысла: показать Христа

политическим тактиком, военным стратегом, умеющим

быть жестким и хитрым.
Как отцсслась официальная церковь к «тираноборче¬

ской» картине Пазолини? Весьма благожелательно. Все

та же гибкая ватиканская политика: пускай автор фильма

проповедует через своего героя «христианский социализм»,

это все же лучше, чем просто социализм. Словечко «хри¬

стианский» выполняет в данном случае важную функцию

буфера, надежного предохранителя от учения, которого

больше всего боится церковь,— научного коммунизма.
Правда, такая концепция была хороша для определен¬

ного времени, а не на все случаи жизни. Идея воинствую¬
52

щего Христа не стыкуется с идеей непротивленчества, по¬

корности обстоятельствам, принятия жизни такой, какая

она есть. А это незаменимые элементы христианской идео¬

логии. Бывают периоды, когда они как бы отходят в тень.

Но времена меняются, и их снова выдвигают на передний

край борьбы за человеческие души.
В семидесятые годы — период «тревожного ожидания»,

как окрестили его западные обществоведы 1,— понадобился

новый Христос, вернее старый, традиционный: тихий, не¬

злобивый праведник. Именно такой спаситель и был пред¬

ложен публике в картине соотечественника Пазолини —

Франко Дзеффирелли «Жизнь Иисуса». Главный замысел

режиссера сводился к тому, чтобы вернуть привлекатель¬

ность традиционным религиозным представлениям. Дзеф¬

фирелли выступил против произвольных, то есть антибиб-

лейских, интерпретаций образа мессии.
Разумеется, ленты двух представленных выше режиссе¬

ров нельзя целиком и полностью отнести к разряду «ком¬

мерческого искусства». При всей идеологической противо¬

речивости в них много подлинной художественности, что

придает им как пропагандистскому оружию несомненную

силу, увеличивает вероятность «прямого попадания» в зри¬

тельское восприятие. Однако таких фильмов мало. Куда

больше поделок вроде кинобоевика «Библия», снятого

энергичным американцем Джоном Хьюстоном, или экрани¬

зированной рок-оперы Ллойда Веббера «Иисус Христос —

суперзвезда». Успех их был недолговечным, преходящим.
К середине семидесятых годов «христомания» явно по¬

шла на убыль. В структуре массового сознания ее заметно

потеснили более острые мистические ощущения, «сатанин¬
1	Периодом «бунта» именовались шестидесятые годы, отмеченные

на Западе активными политическими выступлешьтми, особенно в моло¬

дежной среде. В семидесятые годы наступило некоторое затишье, спад

политической активности. Тем не менее буржуазные политологи испы¬

тывали постоянное беспокойство, неуверенность в будущем, отсюда и

название: период «тревожного ожидания».
53

ские» в первую очередь. К тому* времени буржуазная дей¬

ствительность была до предела насыщена насилием, же¬

стокостью, страхом, который испытывал «массовый чело¬

век» перед сильными мира сего, бесконтрольно и безраз¬

дельно распоряжающимися его судьбой. Не кроткий Хри¬

стос, а дьявол, носитель зла, стал в глазах «массового че¬

ловека» олицетворением всего сущего.
Секты, члены которых поклонялись антиподу господа

бога — дьяволу, сатане, люциферу, возникали и раньше.

Вера в бога и в сатану шла бок о бок через всю историю

религии. Каждая из этих вер не столько противоречила,

сколько поддерживала одна другую.
Признаки поворота к сатанизму стали наблюдаться

уже в шестидесятые годы. Именно тогда в Соединенных

Штатах возникает мода па черную магию, оккультные «на¬

уки», астрологию... В частности, в окрестностях Сан-Фрап-

циско была основана секта, названная «Церковью сата¬

ны». «Церковь эта,— отмечает советский религиовед

И. Р. Григулевич в своей книге «Пророки „новой исти¬

ны”»,— имеет свою иерархию; чтобы стать ее членом, нуж¬

но пройти сложные обряды испытания и посвящения.

«Церковь сатаны» действует совершенно легально: ее пра¬

во на существование официально подтверждено».
По свидетельству очевидцев, прихожане, адепты «но¬

вой» веры, совершали ритуальные дикие обряды: скакали

нагишом, выкрикивали изощренные проклятия, пили

кровь животных — преимущественно собак и кошек... Ру¬

ководил дьяволослужениями Энтони Лабей. Трудно ска¬

зать, чего больше было у Лабея — сумасшествия или аван¬

тюризма. «В каждом из нас сидит Сатана,— проповедовал

он.— Задача состоит в том, чтобы познать и выявить его.

Сатанинское начало, заключенное в людях,— главное и на¬

иболее могущественное. Им надо гордиться, а не тяготить¬

ся. Его надо культивировать, что мы и делаем в нашем

храме с помощью различных магических заклятий».
«Дьяволомания» распространилась во многих западных
54

странах. Согласно социологическому опросу, проведенно¬

му Алленсбахским институтом анализа общественного мне¬

ния, в Федеративной Республике Германии около семи

миллионов граждан допускают возможность существова¬

ния ведьм и прочей нечистой силы. Во многих городах

страны действуют секты сатанистов. По ночам в глухой

местности организуются шабаши, языческие жертвопри¬

ношения (убивают главным образом домашних животных).
И все-таки по масштабам «дьяволомании» США проч¬

но занимают первое место. Сатанинские общины, подобные

секте Лабея, разбросаны по всей стране. Но больше всего

их на американском Западе. Эскаписты, то есть люди, бе¬

гущие от реальной жизни, от тоскливой и жестокой бур¬

жуазной повседневности в мир причудливых, порой извра¬

щенных грез, облюбовали окрестности Сан-Франциско, где

еще можно найти укромные уголки для проведения шаба¬

шей. Запад Соединенных Штатов стал своеобразным «на¬

циональным парком», где размещаются разного рода ми¬

стические группировки, экзотические коммуны, а то и про¬

сто шайки сексуальных маньяков и наркоманов. Живут

они по соседству, но отнюдь не дружно — часто конфлик¬

туют между собой. Так, сатанисты враждуют с «Орденом

рыцарей Тамплиеров», хотя между ними много общего.

Их соперничество за сферы влияния уходит в далекую

историю. На судебном процессе по делу Джейн Брайтон,

главы «Ордена», сатанисты выступали в качестве свидете¬

лей обвинения. Брайтон, супруга респектабельного профес¬

сора Калифорнийского университета, обвинялась в попыт¬

ке совершить убийство шестилетнего Энтони Джиббонса,

сына одной тамплиерки. Мальчик устроил в помещении

секты пожар, за это его по приказу Брайтон посадили в

обитый железом ящик и выставили на солнцепек.
В этих же местах обитал вместе со своей «семьей»-

бандой и небезызвестный Чарлз Мэйсон. Своим сподвиж¬

никам он приказывал именовать себя «Иисусом — Сатаной».

Выше уже говорилось о том, как в 1969 году мэнсониты
55

учинили зверскую расправу над актрисой Шарон Тейт, же¬

ной кинорежиссера Романа Полянского, и ее друзьями.

Почему именно на этот дом пал кровавый выбор? Только

ли потому, что Полянский однажды пренебрег «артистиче¬

скими» данными Мэпсопа и отказался взять его даже в

статисты? Только ли потому, что Мэнсон смертельно зави¬

довал преуспевающим звездам: в его логове были обнару¬

жены фотографии намеченных сиятельных жертв, Фрэнка

Синатры например? А может быть, причина совсем в дру¬

гом — в том .воздействии, которое фильмы Полянского ока¬

зывали на больное воображение Мэйсона и ему подобных,

в немалой степени сложившееся под воздействием социаль¬

ных условий, в которых формировалась личность будущего

«Иисуса — Сатаны»? Трудно ответить на эти вопросы од¬

нозначно. Все эти факторы могли влиять в совокупности.
Роман Полянский получил известность на «новой роди¬

не» благодаря своему фильму ужаса «Ребенок Розмари»,

вышедшему на экраны примерно за год до ужасного про¬

исшествия на вилле Шарон Тейт. Фильм этот — обычный

продукт поп-культуры. Но успех его во многом объясня¬

ется тем, что он был первым в новой серии «кииодьяволи-

ады», пусть прихотливо, но отразившей острейшую поли¬

тическую ситуацию, сложившуюся в Соединенных Штатах

Америки в конце шестидесятых годов под влиянием войны

в Индокитае, так называемой «студенческой революции»,

деятельности подпольных террористических групп.
Розмари — имя юной новобрачной. Вместе со своим

мужем она живет в мрачном огромном доме в непривиле¬

гированном квартале Ныо-Йорка. Их соседи — пожилая

супружеская чета. Отношения между парами — самые дру¬

желюбные. Но не знает бедняжка Розмари, что все, кто ее

окружает — соседи, муж, врач,— члены секты сатанистов.

Запланирован чудовищный эксперимент: вместо мужа пер¬

вую брачную ночь с Розмари проводит сам... Сатана. По¬

явившийся на белый свет ребенок — носитель сатанинского

начала, генетическое вместилище злобы и жестокости.
56

Некоторые рецензенты усмотрели в картине Полянско¬

го жуткую развернутую метафору: в ребенке Розмари во¬

площено будущее. Примерно такую же мысль высказал

американский психиатр Джеймс Гордон после анализа об¬

разчиков массовой литературы — романов ужаса и кошма¬

ра: герои этих романов, дети, «стали эмиссарами смерти

и разрушения. Книги о малютках, произведенных машина¬

ми и одержимых дьяволом, об ужасных юных убийцах и

их жертвах заполняют прилавки супермаркетов, аптек, га¬

зетных киосков и воображение миллионов читателей».
Раньше со светлым образом ребенка ассоциировались

такие понятия, как доброта, чистота, искренность. Теперь

душа ребенка переполнена ненавистью, жестокостью, ко¬

варством. На массовом книжном рынке появились девоч¬

ки — хладнокровные убийцы, мальчики — злые демоны.

Они уничтожают взрослых, поджигают дома, насилуют

близких. Страх и отчаяние несут людям литературные' от¬

прыски дьявола. «Не будучи интеллектуально серьезными

или художественно интересными,— пишет Гордон,-- эти

бестселлеры о злобных и демонических детях являются

тем не менее культурным феноменом». Они отражают «но¬

вые» отношения взрослых к подрастающему поколению.

На смену фетишу малютки пришел страх перед таинствен¬

ными и темными силами, заключенными в юной душе.

Бульварные романы о дьяволятах — своеобразные, не ли¬

шенные сходства карикатуры на молодое поколение. Но

главное — они, эти романы, предвещают нечто страшное,

катастрофическое: «Мы порабощены нашими детьми... бу¬

дущее, которое они несут,— мрачно и вне нашего контро¬

ля». Вот к таким мрачным, воистину апокалипсическим

выводам приходит психиатр Гордон, изучивший литерату¬

ру о детях и для детей. Но литература эта особого рода —

бульварная, или «паралитература». И она конечно же не

самый лучший отражатель общественных процессов. Ради

коммерческих целей в произведения такого рода искусст¬

венно нагнетается как можно больше ужаса. Книги и ко¬
57

миксы о дьяволятах имеют мало общего с реалистической

литературой, дающей правдивую картину окружающей

действительности. Однако сам факт появления таких книг

на Западе и их популярность у публики — явление законо¬

мерное, свидетельствующее о сумеречных общественных

настроениях «массового человека», его неверии в будущее.
Такие свидетельства можно в изобилии найти в запад¬

ной художественной жизни, кинематографе прежде всего.

Начиная с середины семидесятых годов фильмы на дья¬

вольскую тему вошли в моду. Случилось это после того,

как на экранах появился фильм американского режиссера

Уильяма Фридкина «Экзорцист» («Изгоняющий дьявола»).
Живет в роскошной квартире кинозвезда со своей че-

тырнадцатилетпей дочерью. Внезапно девочка заболевает:

одно настроение сменяется другим — от апатии к бешенст¬

ву и от бешенства к апатии. Сначала мать обращается к

профессионалам-медикам. Те ничего не могут понять, хотя

добросовестно с помощью всевозможной медицинской ап¬

паратуры исследуют девочку. Отчаявшаяся мать бросается

за помощью к церкви, к отцам-иезуитам. Те устанавлива¬

ют: в ребенка вселился сам хозяин тьмы собственной пер¬

соной. Начинается мучительный процесс изгнания беса.
Ради того, чтобы увидеть фильм, у кинотеатров выстра¬

ивались длинные очереди. После сеанса многие зрители

плевались, называли сцены изгнания скотскими, откровен¬

но физиологическими. Но были среди зрителей и такие, кто

не без удовольствия созерцал изуверские, патологические

эпизоды. Фильм «Экзорцист» определил целую эпоху в

поп-кинематографе. Он действительно стал символом «сов¬

ременного возрождения сатанизма на экране».
Образ дьявола, как и образ Христа, прижился в кине¬

матографе задолго до скандального успеха «Экзорциста».

Еще Мельес наловчился снимать кинотрюки с непремен¬

ным участием дьявола. Ни одна лента о нечистом не

стала таким поистине социально-психологическим явлени¬

ем, как «Экзорцист».
58

Фильм этот вызвал множество подражаний. На фести¬

вале фантастических фильмов в Аворьязе (Франция) в

1978 году первую премию получила картина англичанина

Ричарда Лонкрейна «Адский круг», по сюжету напомина¬

ющая и «Ребенка Розмари», и «Экзорциста». Молодая да¬

ма по имени Джулия убегает от мужа. По его вине умерла

их единственная дочь. Беглянка находит пристанище в

мрачном, готической архитектуры, доме — идеальном ме¬

сте для привидений. Вскоре ее посещает очаровательная

маленькая девочка одного примерно возраста с покойной

дочерью. На самом деле милый ребеночек — дьявол. Он

буквально порабощает Джулию, измывается над ней.
Из фильмов самого последнего времени можно назвать

лепту «Страдайте, дети» английского режиссера Алана

Бригса, 1985 года выпуска. Героиня фильма, маленькая де¬

вочка, неизвестно откуда взявшаяся в приюте, обладает

целым набором демонических способностей.
«Экзорцист» оказал прямо-таки шоковое воздействие

на массовую аудиторию. Если после выхода романа Уиль¬

яма БЛэтти, по которому был поставлен фильм, двадцать

три человека заявили, будто одержимы дьяволом, то пос¬

ле демонстрации фильма количество «одержимых» возрос¬

ло во много раз. Точных цифр, правда, нет. Но, по словам

Фридкина, немало сил положившего на рекламирование

своего детища, когда он в нескольких аудиториях предла¬

гал поднять руки тем, кто верит в дьявола, вздымался лес

рук; причем половина, а то и две трети присутствовавших

присягали в том, что они не просто верят в существование

нечистого, но являются его горячими поклонниками.
Поп-культура немало потрудилась для пропаганды эк-

зорцизма. Таким, как Фридкин, нет дела до психического

состояния человека. Выгода — вот что интересует их.
Фридкин — опытный мистификатор. Любое приключе¬

ние на съсмочной площадке он объяснял происками дьяво¬

ла. Пожары, возникавшие по нерадивости персонала, тол¬

ковались как знамения или угрозы сил тьмы.
59

Подобным приемом иа Западе часто пользуются ловкие

мистификаторы. Так, мэр французской деревни Серой за¬

дался целыо привлечь туристов в свое богом забытое се¬

ление. Он обратился одновременно в полицейский участок

и близлежащий монастырь с просьбой разобраться в стран¬

ных явлениях:1 в Сероне то и дело возникали очаги пожа¬

ров, причем 'в самых неожиданных местах — дымились

фартуки домашних хозяек, тлела одежда в шкафу, обугли¬

вался пол пбсредине комнаты. Неизвестно, как поделили

между собой функции по расследованию полицейские и

служители культа, но зато достоверно известно: туристы

начали прибывать в деревню толпами.
Этот случай довольно безобидный. Но демонстрация

«Экзорциста» или его «дочерних» версий нередко оказы¬

вала губительное воздействие на психику того или иного

зрителя. Вот что произошло, например, с двадцатитрехлет¬

ней жительницей ФРГ Аннелизе Михель в 1978 году. Де¬

вушка страдала эпилепсией. Родители, прослышав об из¬

гнании бесов — даже в кино и по телевизору показывают,

обратились за помощью к священникам местной церкви

Ренцу и Альту. Те незамедлительно поставили диагноз:

ваше дитя одержимо дьяволом, но ничего опасного в этом

нет, после ста сеансов экзорцизма девушка поправится. Но

до сотого сеанса не дошло: бедняжка умерла во время

семьдесят второго. Причина смерти — доведенное до пре¬

дела истощение нервной системы. Полиция была вынужде¬

на начать расследование. Но святые отцы учли возможный

трагический финал изгнания дьявола. Они предусмотри*

тельно записывали сеансы экзорцизма на магнитофон. За¬

писи были воспроизведены прямо иа судебном заседании:

«Священник. Выйди из этой девушки и никогда в нее не

возвращайся! Аннелизе. Заткнись, свинья поганая, никуда

я не уйду! Священник. Почему ты забрался в Аннелизе?

Аннелизе. Потому что она проклята». Экзорцист Ренц за¬

явил на суде, что иа основании «бесед» с дьяволом, гово¬

рившим басом — неотразимое доказательство его присутст¬
60

вия в теле девушки, он пришел к выводу: в Аннелизе за¬

бралось шесть демонов, среди них Люцифер и Гитлер.
Когда записи прослушали специалисты-психиатры, они

признали: Аннелизе находилась в состоянии тяжелейшей

истерии (отсюда и изменившийся голос), а сеансы экзор-

цизма это состояние усугубили. В результате — смерть.

Произошло это наяву, а не на экране. И тем не менее

фильмы, подобные «Экзорцисту», усиленно рекламируются.

Что касается духовного и физического здоровья зрителей,

то оно как медиократов, так и священнослужителей не

волнует. А суеверие не только распространяется, но и, по

всей вероятности, планируется: очень уж организованно и

целенаправленно ведется пропаганда того же сатанизма.

В суеверии власти видят альтернативу, некий путь, уводя¬

щий человека от общественной активности, от социального

протеста.
Служители как экзотических, так и «респектабельных»

религиозных культов делают одно и то же дело, применя¬

ют одни и те же пропагандистские методы, пугают, угро¬

жают или, наоборот, прикрывают, по выражению В. И. Ле¬

нина, «фразами о любви к ближнему и о заповедях Хри¬

ста политику угнетающих классов».
Все активнее на помощь церковникам приходят медно-

краты, сосредоточившие в своих руках мощный пропаган¬

дистский потенциал, имеющие большой опыт по обработ¬

ке «массового сознания». Осведомленные о положении дел

на «рынке идей», они не хуже церковников соображают,

когда и какой миф надо вводить в действие— миф о Хри¬

сте, апостолах, святых мучениках или дьяволе, нечистой

силе, черной магии...
Медиократы все больше становятся похожими на могу¬

щественных волшебников, производящих чудеса по зака¬

зу. В сказках маги делятся на добрых и злых. В системе

«поп-культура — суеверие» добрых нет. Только злые. Ибо

деятельность их направлена против человека.

МАГОМАНИЯ
Маги появились на экране почти одно¬

временно с Иисусом и дьяволом. Чудодеи и чудовища вы¬

полняли в общем ту же функцию, что и указанные выше

персонажи, — развлекали, пропагандировали веру в сверхъ¬

естественное, запугивали, служили символическим выраже¬

нием социального смятения, неверия в будущее.
В кинематографическом потоке выделился особый

жанр — фильм ужаса. Киновед Я- К. Маркулан называет

точную дату рождения фильма ужаса: 22 августа 1913 го¬

да. Именно тогда состоялся первый сеанс фильма Стелла-

на Рие «Студент из Праги». Вконец обнищавший студент

Пражского университета Болдуин продает свое отражение

злому волшебнику, а тот направляет двойника студента

совершать разные черные дела.
Фильм ужаса не утратил своей популярности на Запа¬

де вплоть до наших дней. Он по-прежнему пользуется ус¬

пехом у массового зрителя. Казалось бы, что может быть

общего у современной рациональной личности с колдов¬

скими заклинаниями и чудесами? Но этой личности иногда

необходима духовная отдушина — в любой форме, вплоть

до страшной сказки, вплоть до самого оголтелого суеве¬

рия. И вот эта самая отдушина услужливо предлагается

медиократами.
Возможна одна-единственная альтернатива существую¬

щему на Западе положению вещей — социальное переуст¬
62

ройство, справедливое распределение материальных и ду¬

ховных благ. Однако осознание этой реальности чревато

опасностью для власть имущих. Поэтому и фабрикуются

разного рода варианты — суррогаты действительности. В

этом производстве поп-культура с ее богатейшим опытом

по изготовлению приманок, квалифицированным персона¬

лом, совершеннейшим техническим оборудованием прини¬

мает активное участие.
Интенсивная разработка альтернатив началась в конце

шестидесятых — начале семидесятых годов. Это было вы¬

звано, помимо прочего, тем обстоятельством, что в среде

молодежи стали проявляться бунтарские настроения. Эти

настроения заставили власть имущих изрядно поволновать¬

ся и приступить к массированному производству альтерна¬

тивных моделей. Их предлагалось тогда великое множе¬

ство. Они были замешаны на суеверии, нездоровом интере¬

се к сверхъестественному, собраны из узлов и элементов,

отштампованных на конвейере поп-культуры. Подобные

альтернативы, а вернее, альтернативные сценарии перечис¬

лены Канадским обществоведом Уильямом Томпсоном. В

основе этих вариантов — книги, котирующиеся в разные

годы как бестселлеры. Это — Клод Леви-Стросс. «Печаль¬

ные тропики» (общины дикарей, время от времени обна¬

руживаемые в бразильских джунглях); Джон Лилли. «Ра¬

зум дельфина» (подражание разумным животным);

Карлос Кастанеда. «Поучения дона Хуана» (черная

магия).
На этой последней книге имеет смысл остановиться по¬

дробнее. В семидесятые годы у нее были многочисленные

поклонники, она издавалась и переиздавалась массовыми

тиражами, вызвала множество подражаний, неоднократно

инсценировалась. Существует несколько видеофильмов о

«добром колдуне доне Хуане». Этого колдуна отыскал на

американском Западе — примерно в тех же самых местах,

где промышляла банда Мэнсона, студент-антрополог Кар¬

лос Кастанеда.
63

Началось все со сбора материалов для научной работы

об укладе жизни индейских племен в Калифорнии. Особое

внимание Кастанеда уделял изучению магии, священных

ритуалов, легенд, сказок... Однажды его познакомили с по¬

жилым индейцем доном Хуаном из племени яки. Старик

слыл в округе колдуном. И тут в голову студенту пришла

шальная мысль: а что, если напроситься к дону Хуану в

ученики и проникнуть таким образом в самые заповедные

глубины магических мистификаций? В тот период Кастане¬

да, как все нормальные люди, считал магию шарлатанст¬

вом.
Дон Хуан согласился взять Кастанеду в обучение, но

предупредил: путь в царство «учителя и защитника Меска-

лито» лежит через трубку. Кастанеда понял это

так — и понял правильно — попасть в мир, не подчиняю¬

щийся законам времени и пространства, можно только с

помощью наркотиков.
Тем не менее он принял условия дона Хуана и прошел

курс обучения, длившийся четыре года. Надо отдать долж¬

ное смелости молодого ученого, доверившего в буквальном

смысле тело и душу сумасшедшему индейцу, для которого

не существовало разграничительной линии между грезой

и реальностью.
Поначалу Кастанеда отдавал себе отчет в явной душев¬

ной ненормальности учителя. И не раз в этом убеждался.

Однажды приходит он к дону Хуану, а тот болен: растя¬

нул лодыжку. Кастанеда участливо спрашивает, как это

произошло. Невестка дона Хуана объясняет: отец упал и

чуть не сломал ногу. Объяснение самого колдуна менее

простодушное: «Женщина Каталина (по всей вероятности

соседка.— В. М.) хочет меня убить, поэтому она и напала

на меня, воспользовавшись моей слабостью».— «Но поче¬

му вы не схватили и не задержали ее?» — удивленно спра¬

шивает Кастанеда. Оказывается, злобная ведьма Катали¬

на «улетела», так как пребывала в образе дрозда. «Дроз¬

да?» — изумленно переспрашивает Кастанеда. «Да что вы
64

все время переспрашиваете! — раздражается дон Хуан. —

Она дрозд. Точно так же, как я ворон. Человек я или

птица? Я человек, который знает, как превратиться в

птицу».
Кастанеда решил пойти в ученики к «волшебнику», по¬

тому что твердо был уверен в своей сильной воле, воле

исследователя. И рассчитал правильно. Да, ему пришлось

потреблять наркотики, разумеется, не такие сильнодейст¬

вующие, как ЛСД, но достаточно «эффективные». Пробо¬

вал студент и другие не менее экзотические снадобья.
Однако Кастанеда сумел прервать, хотя и не без труда,

наркотические сеансы и засел за дипломное сочинение. За¬

дача у него была сложная: с помощью структуралистско¬

го анализа передать сущность «нелинейной действительно¬

сти... царства Мескалито». Кастанеда добросовестно раз¬

работал классификационную систему, разложил материал

по многочисленным полочкам — использование галлюци¬

ногенных снадобий, процедура ворожбы, песни, легенды

и т. д. Но, разложив по структурным клеткам весь свой

полученный за время обучения у дона Хуана материал, он

убедился в тщетности академических усилий. И тогда, раз¬

делавшись поскорее с дипломной работой, он стал описы¬

вать все как было. И получился бестселлер. Никому преж¬

де не известный Кастанеда стал не просто писателем, а

процветающим беллетристом.
Дону Хуану Кастанеда посвятил в общей сложности че¬

тыре книги: «Поучения дона Хуана» (1968), «Разделенная

реальность» (1971), «Путешествие в Икстлан» (1972),

«Сказки власти» (1974).
Что и говорить, перечисленные выше книги получились

занимательными, а никак не наукообразными. Бестселле¬

ры Кастанеды позволяют судить о его незаурядных литера¬

турных способностях. Но все эти книги содержат не про¬

стое изложение поучений дона Хуана, не простое описание

приключений молодого ученого, накурившегося опиума,

а поэтизацию магии, противопоставление ее благам инду¬
3 Зак. № 86
65

стриальной цивилизации. Прежде всего читателям внуша¬

ется: «опыты» обязательно сопровождаются состоянием

эйфории — возбуждения, играет ли Кастанеда с собакой,

«просвечивающей насквозь» (потом выясняется, что это

был не кто иной, как сам Мескалито), или совершает «по¬

лет», предварительно раздевшись донага и натерев тело

снадобьем из «дьявольского сорняка».
Придя в себя, Кастанеда прекрасно понимает, что пу¬

тешествие его происходило в грезе, что заверения дона Ху¬

ана, будто благодаря втиранию чудодейственной мази он,

Кастанеда, превратился в птицу, то есть его душа птицей

выпорхнула из тела, которое до поры до времени остава¬

лось лежать в кустах,— чистейший вздор. Однако, нахо¬

дясь в полном сознании, Кастанеда не подвергает анали¬

зу — пусть даже не научному, а просто с позиции здраво¬

го смысла — свои наркотические приключения. Авторский

голос Кастанеды отсутствует в повествовании, несмотря на

то, что оно ведется от первого лица, писатель как бы пря¬

чется за спину своего экзотического героя.
А ведь Карлос Кастанеда — человек сильный: он побы¬

вал в «царстве Мескалито» и нашел в себе силы вернуть¬

ся оттуда. А это не так-то просто. Казалось бы, имея

большой опыт обращения с опасными для душевного здо¬

ровья галлюциногенными веществами, он должен был пре¬

достеречь бездумных юнцов: не следуйте моему примеру.

Но ничего подобного Кастанеда не говорит массовому чи¬

тателю. Наоборот, он, так благополучно вернувшийся из

путешествия по «царству Мескалито», с упоением описыва¬

ет свои приключения.
Карлос Кастанеда — человек просвещенный, не какой-

нибудь бродяга хиппи, одуревший от наркотических инъ¬

екций. И он, наверняка, был наслышан о том, какой вред

наносят наркотики человеческой личности. Именно в те

годы, когда Кастанеда проходил курс обучения у колдуна,

потребление наркотиков превратилось в национальное бед¬

ствие Америки и многих стран Запада. Наркотики — это
<6

миллионы личных трагедий, загубленные молодые жиз¬

ни, а в социальном плане — неуклонный рост преступ¬

ности, взрыв звериной жестокости и бессмысленного на¬

силия.
Государственные власти на Западе вынуждены были

начать борьбу с наркоманией. Правда, борьба эта ведет¬

ся весьма своеобразно: конфискуются партии наркотиков и

арестовываются мелкие производители и торговцы. А мощ¬

ные преступные синдикаты, занимающиеся промышленным

производством наркотиков, в большинстве случаев оста¬

ются безнаказанными.
Расхваливать наркотики не принято, хотя и не запре¬

щено. Вот почему со стороны некоторых буржуазных пуб¬

лицистов Кастанеда вполне обоснованно подвергся крити¬

ческим нападкам за пропаганду наркотического «наслаж¬

дения». Но те же самые публицисты наперебой хвали¬

ли его за рекламирование наркотиков, за открытие но¬

вых путей совершенствования человеческой личности,

за то, что он, Кастанеда, обнаружил — и не где-нибудь,

а в США! — и представил публике нового героя — живого

мага.
Рецензентов Кастанеды не смущали ни чудачества до¬

на Хуана, ни восторженное, явно некритическое отношение

к нему автора. Колдун воспринимался как экзотическая

новинка. Его «философские» рассуждения интриговали чи¬

тателей и кое-кого всерьез увлекли.
Кастанеда удостоился похвалы такой известной на За¬

паде личности, как американский культуролог Теодор Роз-

зак, теоретик альтернативизма. Последнее время Роззак

увлекся синтезированием научного знания и магии. Понят¬

но, что книги о доне Хуане были восприняты им как весо¬

мые аргументы.
Почти в одно время с Кастанедой Роззак начал пропа¬

гандировать «энергию религиозного обновления», которая

якобы «способна породить новую политику и привести на¬
67

ше общество, возможно, к окончательному, радикальному

перевороту».
Речь идет об энергии, которая, по убеждению таких,

как Роззак и Кастанеда, преобразуется в оккультизм,

дзен-буддизм, парапсихологию, астрологию...
Рассуждения Роззака более сложные, нежели описания

Кастанеды. И рассчитаны эти рассуждения не на массо¬

вое сознание и не для массового распространения. Зача¬

стую в тех из них, где говорится о связи науки и магии,

трудно найти хоть какой-то здравый смысл. Но суть их

сводится к одному — страшной сказке. Той самой страш¬

ной сказке, которая усиленно и не без умысла популяри¬

зируется на Западе средствами массовой информации.
Публике как бы предлагают сопоставить тревож¬

ную повседневность с жутким миром сказки и таким

образом примириться с повседневностью, привыкнуть

к ней.
В 1984 году на фестивале научно-фантастических филь¬

мов в Испании один из главных призов присвоен режиссе¬

ру Нейлу Джордану, снявшему картину «Волчья стая».

Джордан высоко отозвался о фильмах-сказках. В принци¬

пе такой отзыв особых возражений не вызывает. Но насто¬

раживает то, с каким прямо-таки сладострастием режис¬

сер говорит о некоем «новом качестве» такого фильма. Что

же это за «новое качество»? Фильм-сказка, считает Джор¬

дан, должен вызывать в человеке чувство ужаса. Оно, это

чувство, возникает в человеке с детства — приходит вме¬

сте со сказками о ведьмах, вампирах, привидениях. Потом

человек взрослеет, увлекается материальной стороной жиз¬

ни, забывает о сказках.
Главная задача режиссера, полагает Джордан, за¬

ключается в том, чтобы восстановить в человеке память

о сказках, разбередить душу зрителя, реконструиро¬

вать ужас, внушенный ему в детстве.
Зритель видит ужасы на экране и испытывает знакомый

страх. И в этом страхе, по мнению Джордана, нет ниче¬
68

го плохого, ибо страх есть не что иное, как защитная

реакция, знак, предостерегающий индивида от опаснос¬

тей, которые несут люди, социальная жизнь, таинства

секса.
Страх и впрямь сложное, противоречивое чувство.

Страх может преобразить человеческую психику, превра¬

тить человека в покорное, услужливое существо, лишенное

каких бы то ни было гражданских чувств, неспособное от¬

стаивать свои права. Не случайно английский психолог

Джеймс Браун именно страх квалифицировал как сильно

действующее средство, используемое для того, чтобы по¬

ложить конец нежелательному поведению. С помощью

страха церковь в течение многих веков держала в повино¬

вении паству — огромную массу людей. Но в наши дни

угрозы страшного суда и вечных мук, уготованные греш¬

нику, мало кого пугают. За столько времени люди привык¬

ли к таким угрозам и не боятся их.
Однако страх, в том числе и страх суеверный, можно

нагнетать иными способами — с помощью средств массо¬

вой информации, телевидения и кинематографа в первую

очередь. Человек, испытывающий страх, податлив, легко

управляем, не способен на социальный протест. Эту реак¬

цию на страх нередко используют власть имущие в своих

интересах.
Кинематографический страх зависит от моды. Француз¬

ский журнал «Экспресс» рассмотрел картины, представ¬

ленные на фестивалях фильмов ужаса, проводимых в не¬

большом французском городке Аворьязе. Выяснилось, в
1977	году в моде были «чудовищные насекомые», в 1979

году — маньяки-убийцы, в 1983 году — «жуткие животные».

Начиная с 1985 года в моду вошел «фильм-сказка».

Страшная сказка.
Вот один из образчиков такой кинопродукции — фильм

«Леди-сокол» (режиссер и продюсер Ричард Доннер), вы¬

пущенный на экран одной из старейших кинокомпаний
69

Америки «Двадцатый век — Фокс». Силы зла представле¬

ны в картине католическим епископом, владельцем непри¬

ступного замка. На самом деле он никакой не служитель

церкви, а прислужник сатаны, оборотень, скрывший свое

естество под мантией высокопоставленного прелата. Епи¬

скоп всячески вредит своему смертельному врагу — слав¬

ному рыцарю-крестоносцу Этьену Наваррскому и его воз¬

любленной — леди Изабелле. Тяжким грузом лежит на

влюбленных дьявольское проклятие: да пребудут они всег¬

да рядом, но никогда не соединятся. Прекрасная дама пре¬

вращена в сокола. В таком обличье восседает она на пер¬

чатке любимого рыцаря. Иногда чары с нее спадают —

крупицы милосердия в епископе сохранились, но тогда

Этьен превращается в волка. На помощь влюбленным при¬

ходит всеми презираемое и гонимое существо — карманный

воришка по имени Филипп. Этот ловкий малый помогает

рыцарю проникнуть в ненавистную обитель колдуна и при¬

кончить страшного хозяина.
В фильме Доннера служитель официального культа

выведен в неприглядном виде. Не выпад ли это против

религии? Оказывается, нет. В картине есть непосредствен¬

ный посланец господа — Филипп. Ангел мщения скрыва¬

ется под личиной воришки. Он имеет четкое задание от

всевышнего — помогать влюбленной паре, а заодно гото¬

вить гибель епископа, представителя сатаны. Но помощь,

это специально оговорено, не должна быть прямой — ры¬

царь обязан расправиться со своим врагом самостоятель¬

но. Не в правилах господа облегчать суровые людские

судьбы — ведь в противном случае им, людям, трудно бу¬

дет почувствовать прелесть жизни. Конец у фильма, как и

у всякого детища поп-культуры, счастливый. Те, кто поль¬

зуется божьим покровительством, в конце концов выходят

целыми и невредимыми из любой тяжелой ситуации, да¬

же из конфликта с могущественными силами тьмы.
Епископ из фильма «Леди-сокол» — злой колдун. Но

нельзя сказать, что именно такого типа герои заполнили
70

современный экран. Все чаще появляются перед публикой

колдуны добрые, милосердные, вроде кастанедовского до¬

на Хуана, верные помощники тем, кто оказался в беде.
Такого рода колдуны живут на природе, оберегают дев¬

ственные леса, покровительствуют животным и простодуш¬

ным аборигенам, защищают их от вторжения безжалост¬

ных детей технизированного века. Именно так ведет себя

Шинна, нордического типа женщина, неизвестно каким об¬

разом оказавшаяся в джунглях («Шиина, королева джун¬

глей», режиссер Джон Гиллермин, киностудия «Колам-

биа». 1985). Для исполнения этой роли была подыскана

рослая — даже чересчур рослая — девица: Таня Робертс.

Киностудия «Коламбиа» выбрала ее из множества претен¬

денток. Перед зрителями она появляется в причудливом

наряде — «бикини» из лохмотьев. Колдунья покровитель¬

ствует маленькому племени, живущему в районе, куда поч¬

ти не ступала нога белого человека. В центре владений

этого племени высится гора из весьма дефицитного мате¬

риала — титана. Про эту гору узнает некий преступный

синдикат и посылает в джунгли банду вооруженных голо¬

ворезов. «Белая богиня» вступает в жестокую борьбу с

бандитами, заключает военный союз с «черным шаманом»,

местным колдуном, и объединенными усилиями они изго¬

няют пришельцев.
Во многих «фильмах-сказках» используется прием сме¬

щения временных пластов. Нынче в моде романтическая

эпоха плаща и шпаги: сцены из рыцарских времен пере¬

межаются эпизодами из современной стрессовой жизни.

В 1986 году английские кинематографисты изготовили су¬

пербоевик под названием «Горец». В основе сценария —

суровые шотландские легенды и кровавые хроники. Время

действия фильма весьма протяженное: от XVI века до на¬

ших дней. В одном из кварталов современного Нью-Йорка,

где живет беднота, находят обезглавленные трупы. Поли¬

цейские эксперты устанавливают поразительный факт: го¬

ловы жертв отсечены мечом, который был на вооружении
71

у шотландских воинов несколько веков назад. В убийст¬

вах подозревается человек по имени Нэш. В криминаль¬

ных картотеках он значится как сомнительная личность.

На самом же деле Нэш — человек самого благородного

происхождения. Его настоящее имя — Коннер Маклеод.

Имя известное в истории борьбы шотландских горцев с

английскими завоевателями. Вот уже несколько сотен лет

бессмертный Маклеод сражается за свободу своей родины.

Люди, которых он обезглавил в Нью-Йорке, его старые

враги. На пороге второго тысячелетия горец сводит с ни¬

ми кровавые счеты. И оправдывает таким образом проро¬

чество мага — дона Хуана Рамиреса (кстати, роль послед¬

него исполняет Шон Коннери, в прошлом непременный

участник фильмов о Джеймсе Бонде, агенте 007). Ради то¬

го чтобы месть свершилась, а пророчество подтвердилось,

дон Хуан продлевает жизнь Маклеода на лишних четыре¬

ста лет.
Может показаться на первый взгляд, что фильм о хра¬

бром Маклеоде никакого особенного вреда зрительскому

восприятию не наносит. Дескать, бессмертный рыцарь не¬

отвратимо карает за некогда причиненное зло. Но поп-

культура тем и опасна, что нередко использует в спекуля¬

тивных целях темы благородства, борьбы добра со злом.

На самом деле в сознание публики умело внедряется

мысль об извечной агрессивности человека: всегда были

и будут убийства, войны, сведение кровавых счетов. Так

уж устроен человек, и никакое время, никакой прогресс,

никакая цивилизация его не переделают.
Неподвластность времени — характерный признак все¬

го, что связано со сверхъестественным, необычным, суевер¬

ным. Правом если не бессмертия, то, во всяком случае,

долгожительства пользуются всевозможные фантастиче¬

ские персонажи, обслуживающие как господа бога, так и

князя тьмы.
Среди последних пальма первенства принадлежит вам¬

пирам. Что такое вампир в классическом его обличии? Ко¬
71

варное и сладострастное существо, которое днем мирно

отсыпается в могильном холодке, скрытое от дневного све¬

та и особенно солнечных лучей, а по ночам выходит на¬

ружу и кусает людей, пьет их кровь и превращает таким

образом в себе подобных — злобных и бессмертных тва¬

рей. Против вампирного бессмертия есть только одно-един-

ственное средство — осиновый кол. Но вампир далеко не

примитивное чудовище. Будучи по природе своей бессмер¬

тным, он хранит многие тайны и обладает завидным жиз¬

ненным опытом. Вампир, как правило, знает магические

науки и прекрасно владеет колдовским искусством.
В 1978 году французский литературовед Жан Мариньн

издал в Париже книгу «Англосаксонские истории о вам¬

пирах» (критические очерки). Мариньи выделил семь вам-

пирных типов: вампиры традиционные, вампиры-психо-

паты, ламии, вампиры-животные, вампиры-растения,

вампиры-чудовища, вампиры будущего. Большинство из

этих подвидов — порождения поп-культуры. Еще сравни¬

тельно недавно, меньше ста лет тому назад, был «распро¬

странен» только один вид — вампиры традиционные. Имен¬

но их сделал героями своей книги «Дракула» Брэм Сто¬

кер. Он был человеком энергичным, изобретательным и

знал, чем можно удивить пресыщенную лондонскую пуб¬

лику. «Дракула» — мешанина из карпатских легенд, ма¬

териал непривычный, экзотический. Граф Дракула — вете¬

ран вампиризма, на его счету многие сотни «загубленных»

жизней. Но это не просто герой, а феномен бульварной

литературы. Достаточно сказать, что он стал прародите¬

лем целой династии беллетристических и кинематографи¬

ческих вампиров. Недаром советский киновед Ю. Ханютин

назвал роман Стокера основой всей «киновампиристики».
Начало так называемой «киновампиристике» положил

фильм немецкого режиссера Фридриха Мурнау «Носфера-

ту — симфония ужаса». Эта картина была выпущена на

европейский экран в 1922 году, в сложный для послевоен¬

ной Германии период. Экономическое положение страны
73

было плачевно. Революционные выступления немецкого

пролетариата в 1918—1919 годах потерпели поражение.

Многие люди отчаялись, разуверились в социальной спра¬

ведливости, испытывали страх перед инфляцией, безрабо¬

тицей, завтрашним днем. Коллективный пессимизм при¬

чудливо отразился в «Носферату».
Режиссер существенно перекроил роман Стокера: взял

только фабулу, да и ту не целиком, изменил место дейст¬

вия, назвал по-иному героев. Функции графа Дракулы в

фильме выполняет барон Орлок. Это жуткое существо

прячется в мрачном замке, днем пребывает, как водится

среди вампиров, в гробу, а по ночам выходит подышать

свежим воздухом. Иногда чудовище обуревает жажда де¬

ятельности, и оно отправляется туда, где много людей,

где нагнетание страха может вызвать массовую панику.
Вслед за «Носферату» вышло множество фильмов на

вампирную тему, но все они были на несколько порядков

ниже своего «прародителя», исключая разве что карти¬

ну режиссера Карла Дрейера «Вампир» (1930).
В бульварной массовой литературе и кинематографе

вампирный бум продолжается почти десятилетие. Но по¬

степенно кровопийцы надоели читателям и зрителям. И

тогда авторы книг и фильмов начали приканчивать чудо¬

вищ испытанным народным средством — деревянным ко¬

лом в сердце. Правда, время от времени вампиры давали

о себе знать.
Спустя много лет подтвердился «факт» бессмертия

злобных тварей, графа Дракулы прежде всего. В начале

семидесятых годов американец Роберт Лори организовал

массовые поставки на книжный рынок новых романов о

Дракуле: «Дракула возвращается», «Рука Дракулы»,

«Брат Дракулы», «Ученик Дракулы» и т. д. У Лори мгно¬

венно обнаружились последователи — разработчики вам-

пирной темы.
Такой же точно процесс начался и в кинематографе. В
1978	году западногерманский режиссер Вернер Херцог
74

снял новый вариант «Носферату». Разумеется, новая вер¬

сия об аристократе-вампире не во всем повторяет старую.

Но Херцог вернулся к фильму Мурнау не случайно: он счи¬

тал не без оснований, что человечество снова попало под

власть страха, только гораздо более всеобъемлющего, не¬

жели в двадцатые годы,— страха перед концом света, пе¬

ред всемирной ядерной катастрофой. И снова олицетворял

эту опасность могущественный и злобный маг-вампир.
Наряду с этим в литературе, вернее паралитературе,

все чаще дает себя знать принципиально новое отношение

к вампирам — более снисходительное. Так, соотечествен¬

ник Лори — Фред Сэбхаген сознательно бросает вызов

«канонической модели» Стокера. Книга Сэбхагена «Лента

Дракулы», вышедшая в свет в 1975 году, представляет со¬

бой некую беллетризированную защитную речь в пользу

не просто Дракулы, но вампиризма как социально-психо¬

логического явления. Повествование ведется большей ча¬

стью от первого лица — от самого Дракулы. Пленка с за¬

писью его проникновенного голоса хранится у его пра¬

правнука Джонатана Хэркера. На каждое преступление,

совершенное им в романе Стокера, Дракула дает объясне¬

ние. Да, он убивал, но только в ответ на жестокие и не¬

утомимые преследования тех, кто не пожелал войти в по¬

ложение сверхъестественного создания, кто не давал ему

покоя ни ночью, ни днем в особенности. Дракула предста¬

ет перед читателем веселым малым. Он любит жизнь, жен¬

щин, всевозможные удовольствия. Что же касается питья

чужой крови, то жизнерадостный вампир в основном поль¬

зуется кровяными шариками животных — для поддержа¬

ния существования. Лишь иногда Дракула кусает людей —

и то во время любовных ласк и вдобавок с согласия лю¬

бовниц. Одним словом, Дракула у Сэбхагена — хоть и

вампир, но не оголтелый, не злобный. Он не подпадает ни

под одну из рубрик Мариньи. Этой классификации явно

не хватает еще одной ячейки или клеточки: «вампиры по¬

ложительные».
71

Трудно сказать, какой именно вид искусства имеет при¬

оритет в области реабилитации вампиризма? Да и нужно

ли это выяснять? Одно ясно: подобного рода пропаганда

исходит из системы поп-культуры, системы сложной, мно¬

голикой, но имеющей общие цели и задачи по обработке

массового сознания — подготовке его к восприятию поли¬

тических, религиозных и прочих мифов.
В бульварном романе французского беллетриста Пьера

Каста «Вампиры из Альфамы» мистические кровососы вы¬

ступают в ролях тираноборцев, просветителей, гуманистов.

Граф Катор (высокопоставленные вампиры чаще всего

носят такой титул), руководитель вампирной общины,

спасает девочку, находящуюся при смерти. Метод спасе¬

ния чрезвычайно своеобразный: вместо снадобий или хи¬

рургических инструментов граф применяет челюсти. Он

вонзает зубы в шею ребенка, переносит в него вампирную

инфекцию и тем самым дарует бессмертие. Автор романа

доказывает: такой акт спасения — наиболее гуманный, веч¬

ная жизнь на земле гораздо привлекательнее вечной жиз¬

ни на небе.
Семейство вампиров — Катор и его дети — прибывает

в Лиссабон XVIII века. Здесь, точнее, в пригородном ме¬

стечке Альфама, кишащем всевозможными чернокнижни¬

ками, алхимиками, колдунами, членами экзотических сект,

эмигранты из Богемии надеются обрести долгожданный

покой и взаимопонимание. Несчастные вампиры пересек¬

ли всю Европу, прежде чем добрались до мистического

оазиса — Альфамы. Везде и повсюду их гнали, проклина¬

ли, преследовали. Везде и повсюду — незаслуженно.

«Ужас и отвращение, которые мы внушаем, существуют

искони,— жалуется старый граф.— Но нет во всей вселен¬

ной более гонимых и оклеветанных созданий, чем мы». Ве¬

лика людская несправедливость! Вампиры дают людям

новую жизнь, практически даруют бессмертие, а их со

страхом и отвращением называют чудовищами. А ведь не

кто иной, как вампир, воплотил в действительность тре¬
76

петную мечту человечества о бессмертии. Он — И ТОЛЬКО

он — поддерживает «огонь, зажженный Прометеем, побеж¬

дает смерть».
Правда, победа эта сомнительная. «Живые трупы» из

Альфамы пока что вынуждены днем забираться в могиль¬

ные склепы, а земными радостями наслаждаются, увы,

только в ночное время. Поэтому Катор и его ученики ли¬

хорадочно работают над решением проблемы «полноцен¬

ного бессмертия». Настанет день, надеется глава вампир-

ной общины, когда страдающий страхом смерти homo

sapiens превратится в homo immortalis — бессмертного че¬

ловека. Но бедному графу не дают завершить удачно на¬

чатую работу. Шеф лиссабонской охранки решает нанести

упреждающий удар по вампирному гнезду. Средь бела

дня врываются в Альфаму солдаты, вооруженные колами.

Они вытряхивают из гробов сонных обитателей, сгоняют

их на площадь и начинают казнь. Вампиры ведут себя как

герои. Они не визжат, не беснуются. Они полны сурового

и гордого достоинства. Только всхлипывают, когда кол

пронзает им сердце.
Пьер Каст не скрывает своего основного стремления —

возбудить к вампирам читательское сочувствие. Показать

вампиров не просто героическими существами, а сверх¬

людьми, больше того — мучениками науки.
На первый взгляд такой авторский замысел может по¬

казаться нетрадиционным, даже оригинальным. Но Каст —

опытный специалист бульварной беллетристики. Он знает:

читателя не удивишь вампирами-злодеями, а, стало быть,

книжку не продашь. Добрые вампиры в новинку. И пото¬

му истории о них будут раскупаться быстрее.
Все чаще тема вампиризма соседствует с темой науч¬

но-технического прогресса: бульварные авторы учитывают

движение времени. Француз Ришар Матесон — фанатик

вампирной темы. Он оставался верным ей даже в период

ее относительной непопулярности. Вот уже больше три¬

дцати лет Матесон пишет — точнее штампует — романы,
77

входящие в серию «Я — легенда». Сегодня «подвижниче¬

ство» Матесона получило заслуженное признание издате¬

лей бульварной литературы. Признание, исчисляемое де¬

нежными знаками.
Центральная фигура одного из выпусков — появился

на прилавках книжных магазинов в 1978 году — естество¬

испытатель Робер Невиль. Ему случалось сталкиваться с

вампирами. Для защиты Робер пользовался традиционны¬

ми средствами — колом, распятием, зеркалом (вампир

терпеть не может зеркала — боится своего отражения).

И однажды Робера осенило: причины вампиризма следует

искать не в мистике, а в биологии. По-видимому, сущест¬

вует возбудитель вампирного заболевания. Догадка под¬

тверждается: в крови одного вампира гениальный Робер

отыскивает хищную, прожорливую бактерию. Она прони¬

кает в облюбованное ею человеческое тело и высасывает

из него кровь. Человек умирает. Но бактерия живет в

мертвеце. Больше того, она сообщает мертвому телу не¬

кую энергию, имитацию энергии жизненной. Бактерия ру¬

ководит действиями так называемого вампира, сидя в его

мозге. Руководит с хитроумной жестокостью. Бактерия бо¬

ится воздуха и яркого света, солнечного света. Кол опа¬

сен для нее тем, что пробивает в теле дырку, через кото¬

рую входит воздух. Пуля бактерии не страшна: дырка,

проделанная кусочком металла, тотчас же затягивается.

Выяснив все это, Робер разрабатывает антивампирное

средство — радиоактивный порошок, имитирующий дейст¬

вие солнечных лучей.
Во многих бульварных романах ужаса и кошмара, опу¬

бликованных в начале восьмидесятых годов, мифу о вам¬

пире придается научно-фантастический нюанс. Некоторые

из этих романов превращаются в сценарии видеофильмов.

Тайна вампирной одержимости обычно содержится либо

в особом микробе, либо в генетическом коде.
Часто бульварные авторы пытаются проникнуть в пси¬

хологию упырей, понять их душу, как будто речь идет о
78

живых существах, а не о сказочных персонажах. Роман

американской писательницы Энн Райс «Интервью с вам¬

пиром», изданный чуть ли не миллионным тиражом в 1976

году, буржуазная критика оценила, как одновременно

«психологическое, философское, социологическое и сверх

того поэтическое повествование».
Возможно, книга Райс по своим литературным каче¬

ствам выделяется из серой массы бульварной фантастиче¬

ской литературы. И все же искать в этом тексте какой-то

многоуровневый и многозначный психологический, соци¬

альный, поэтический смысл — дело безнадежное. Роман

Райс — развлекательное чтиво.
Вампир по имени Луис исповедуется молоденькой жур¬

налистке. Для своих двухсот с лишним лет Луис неплохо

сохранился, хотя и жалуется на скверное душевное состо¬

яние. Давным-давно, еще в XVIII веке, он получил в на¬

следство огромную хлопковую плантацию в Луизиане.

Тогда же он подпал под зловещее влияние некоего Леста-

та, темной и демонической личности.
Энн Райс вводит в свой роман традиционного «отрица¬

тельного» вампира. Делается это не только ради того, что¬

бы оттенить «положительность» Луиса. «Черный» вампир

Лестат обращает Луиса в свою веру обычным, многократ¬

но опробованным способом. Молодой плантатор становит¬

ся вампиром. И тем не менее он продолжает хранить в

себе остатки человечности. Луис наотрез отказывается

пить кровь из своих рабов. Скоро между двумя вампира¬

ми, «положительным» и «отрицательным», возникают на¬

пряженные отношения, а потом и конфликт. Но они не рас¬

стаются: Лестат владеет великими тайнами вампиризма,

которые любознательный Луис горит желанием познать.

В это время невольники открывают, кто такие на самом

деле их белые господа, и угрожают чудовищам расправой.

Вампиры вынуждены бежать в Новый Орлеан. Там к их

компании присоединяется Клодия — на вид пятилетняя

девочка, а на самом деле женщина-вамп с шестидесяти¬
7*

летним стажем. Клодия по-своему, по-вампирному, привя¬

зывается и к Луису, и к Лестату. Первого она любит за

интеллектуальную утонченность и обходительность, второ¬

го — за твердый характер и обширные теоретические по¬

знания в области кровопускания. Подобная противоречи¬

вая двойственность объяснима: малышка Клодия соединя¬

ет в себе самые гнусные и самые «светлые» качества вам-

пирной породы. И все-таки она находит в себе силы сде¬

лать выбор — убить Лестата. Но крупнейшего специали¬

ста по бессмертию уничтожить не так-то просто, и Ле-

стат оживает. В ярости бросается он в погоню за взбунто¬

вавшимися учениками. А те уже в Париже — столице всех

вампиров мира. Там же находится своеобразный исследо¬

вательский центр, работающий над решением проблемы

дневного бодрствования вампирного племени. Проблема,

над которой ломал голову мудрый граф Катор из «Вампи¬

ров из Альфамы», близка к разгадке. Луис с головой оку¬

нается в «научную» работу. Но радость познания омраче¬

на смертью Клодии: Лестат ничего не прощает. И Луис,

поняв наконец, что с вампирами надо обращаться соот¬

ветственно, по-вампирному, вступает в беспощадную схват¬

ку со своим врагом. Вампирный мир разделяется на два

лагеря: одни — на стороне Луиса, другие — Лестата. На¬

чинается беспощадная «гражданская» война, которая ве¬

дется на улицах ночного Парижа. «Живым» из этой бойни

выходит один Луис. Подобно Вечному Жиду, бродит он

по земле и страдает от одиночества и бессмертия. Да, бес¬

смертия, которое на поверку оказывается не вечным бла¬

женством, а вечной пыткой.
Единственное, что связывает Луиса с прошлым,—

брошка Клодии. Сувенир. Талисман. Фетиш.
В вампирных романах фетишам отводятся разнообраз¬

ные функции. Случается, что фетиш там не просто объект

поклонения, а своеобразное орудие труда, средство, с по¬

мощью которого упырь производит кровопускание.
Такого рода фетиш фигурирует в бульварном романе
80

американки Тэнис Ли «Сабелла, или Кровавый камень»

(1980), претендующем, кстати сказать, на отражение и

пропаганду принципов феминизма.
Романы о вампирах заняли прочные позиции иа книж¬

ном рынке Запада и, похоже, не собираются их сдавать.

Особенность коммерческого искусства именно в том и за¬

ключается, чтобы извлечь из мифа максимальную пользу.

Вампирпая тема пока что рентабельна, и поэтому медио-

краты не торопятся выводить ее из пропагандистского

употребления.
Итак, девица Сабелла, героиня романа, натура яркая,

необузданная, находит в заброшенной шахте прозрачный

камешек, который от прикосновения к человеческой коже

краснеет, как бы наливается кровью. Сабелла носит ка¬

мень на шее. Скоро она начинает ощущать его неодоли¬

мую власть. Камень буквально заставляет ее впиваться в

шею очередному партнеру, их у Сабеллы много: свобода

секса — один из ведущих принципов феминизма. Именно

этот принцип неистово отстаивает Ли и ее единомышлен¬

ницы. Любвеобильность Сабеллы поистине фантастична,

сверхъестественна. Объясняется это тем, что она принад¬

лежит совсем к другой биологической особи, нежели насе¬

ление вымышленного инопланетного государства Новомар-

са. Основное население составляют выходцы с планеты

Земля, потомки космических пионеров. Люди были убеж¬

дены в том, что полностью уничтожили аборигенов, кото¬

рые внешне от них почти не отличались. Однако отдель¬

ные новомарсианские особи чудом сохранились. Сабелла —

одна из них. Именно этим объясняется ее покорность «кро¬

вавому камню», фетишу, которому некогда поклонялись

аборигены-вампиры.
Смысл метафоры, которой несколько назойливо опери¬

рует Ли, сводится к тому, что феминизм так же вечен, как

и вампиризм. И так же преследуем. Однако, отстаивая фе¬

министскую доктрину, автор романа одновременно попу¬

ляризует суеверие и мистику и соответственно их симво¬
4 Зак. № 8G
81

лы, среди которых вампиру принадлежит не последнее ме¬

сто: «Вампир — детище ужасного прошлого, против кото¬

рого рационалистическая мысль и техническая цивилиза-

зация не могут обеспечить достаточной защиты».
Но поп-культура уже примирила вампиров с «техниче¬

ской цивилизацией», привела в ее сверкающее и грохочу¬

щее лоно мистических тварей. Странно, что Тэпис Ли про¬

глядела эту тенденцию, которая сравнительно давно ста¬

ла проявлять себя в буржуазной культуре. Так, в фильме

американского режиссера Вуда «План девяти из космиче¬

ского пространства», вышедшем на экраны почти тридцать

лет назад, уже действует существо по имени Вампира. С

тех пор западные фантасты стали все чаще включать в

состав экипажей космических кораблей или летающих та¬

релок вампиров как мужского, так и женского пола. Кос¬

мос для упырей — самая подходящая среда: они прекрас¬

но переносят астральные перегрузки. Действие вампирных

произведений коммерческого искусства зачастую разверты¬

вается не на кривых улочках западных городов и не в

великосветских салонах, а на фоне черного, усыпанного

звездами неба.
«Вампиры из космоса» — так называется роман англий¬

ского прозаика Колина Вильсона. Позднее, в середине

восьмидесятых годов, по этому роману был снят видео¬

фильм. Прелестная вампирка кружит вокруг нашей пла¬

неты на летающем блюдце. Она ищет своих земных род¬

ственников, которые миллионы лет назад прилетели на на¬

шу планету, поселились на ней, а впоследствии раствори¬

лись среди людей.
Трудно сказать, к какому жанру следует отнести по¬

добное «художественное» произведение. Французский ис¬

следователь Цветан Тодоров предлагает для феноменов

такого рода особую клеточку поп-культуры — «фантасти¬

ческое искусство». В своей книге «Введение в фантастиче¬

скую литературу» Тодоров предлагает весьма своеобразное

определение фантастического. Он ссылается на роман
82

французского писателя XVIII века Жака Казотта «Влюб¬

ленный дьявол». Герой романа женат на особе, которая,

оказывается... дьяволицей. Супруг, скептик и атеист, ве*»

рит и одновременно не верит своей подруге, которая, надо

отдать ей должное, чистосердечно признается в принад¬

лежности к адскому племени. Раньше он начисто отрицал

существование бога, дьявола, вампиров и прочей нечисти,

а теперь выяснилось, что зря. Несчастный мучается и га¬

дает: сон это или явь? В этой-то психологической голово¬

ломке, душевном колебании и заключается, по мнению То-

дорова, «ген фантастического». «В мире, в котором мы

живем,— замечает он,— и в котором, как нам известно,

нет дьяволов, сильфид, вампиров, происходит вдруг собы¬

тие, которое невозможно объяснить с помощью известных

нам законов. Тот, кто становится свидетелем этого собы¬

тия, должен выбрать одно из двух возможных решений:

или это иллюзия, игра воображения и законы (физиче¬

ские.— В. М.) остаются незыблемыми, или событие дейст¬

вительно имеет место, является интеграционным элемен¬

том реальности, но в таком случае эта реальность управ¬

ляется законами, неизвестными нам». Следовательно, как

считает Тодоров, современный читатель или зритель, по¬

добно герою «Влюбленного дьявола», должен под воздей¬

ствием фантастических, сверхъестественных образов коле¬

баться, испытывать сомнения в реальности окружающего

мира. Но возможно ли такое? Разве могут волновать сов¬

ременного человека, живущего в век атома и компьютера,

мистические сюжеты? Оказывается, могут.
Как бы в подтверждение концепции Тодорова, спустя

несколько лет после выхода его книги два американских

священника-католика провели своеобразное социологиче¬

ское исследование. Задача заключалась в том, чтобы выяс¬

нить, до какой степени распространены мистические наст¬

роения среди американских граждан. Результаты исследо¬

вания потрясли: в среднем четверо из десяти американцев

были однажды свидетелями чуда, таинственных потусто¬
83

ронних явлений. Одному привиделся ангел, другому —

черт, третьему — призрак в белом саване, четвертому —

инопланетянин в космическом блюдце.
Но ошеломляет не столько сам результат исследования,

сколько резюме священников-социологов. Казалось бы,

рост суеверия должен их устраивать: чем больше люди бо¬

ятся дьявола, тем охотнее ищут защиты и поддержки у

бога. А священники-социологи бьют тревогу: здоровая ве¬

ра уступает позиции болезненному суеверию. А от суеве¬

рия один шаг до душевного недуга, ибо мистик — это «не¬

врастеник», «псих в начальной стадии... не способный иден¬

тифицировать себя с реальным миром и потому бегущий в

мир собственного изобретения».
Что это, театральный жест? Ловко замаскированное

лицемерие? Вне всякого сомнения. Им ли, священникам-

социологам, не знать, что поп-культура, «материализирую-

щая» фантастических чудовищ, действует в согласии с

церковью. С ее санкции воспитывается «мистик», с ее санк¬

ции низвергается на него та, с позволения сказать, ху¬

дожественная информация, которую распространяют ки¬

нематограф, телевидение, массовая бульварная литература.
В современном буржуазном обществоведении широко

распространено мнение, которое наверняка известно свя-

щенникам-социологам, будто подобная информация весь¬

ма полезна для индивида, примиряет современного циви¬

лизованного человека с его воображением, его подсозна¬

тельным. А с подсознательным мириться просто необходи¬

мо, ибо, согласно фрейдистским домыслам, человеческое

подсознательное таит в себе преступные и порочные им¬

пульсы, которым-де время от времени нужна разрядка. И

тут на помощь человеку приходят маги — медиократы.

Они погружают человека на несколько часов в мистиче¬

скую атмосферу фильма ужаса. Медиократы заявляют, что

совершают доброе и полезное дело: пусть, дескать, подсо¬

знательное разряжается в безопасной обстановке зритель¬

ного зала и гостиной.
84

Но подобное «примирение с подсознательным» проис¬

ходит за счет ухода от действительности. Пусть порочной

и противоречивой, но действительности. Человек, напичкан¬

ный мистической информацией, бежит, как говорится, ку¬

да глаза глядят. Впрочем, не совсем так: мистическая про¬

паганда не может допустить неопределенности. Она услуж¬

ливо предлагает человеку маршрут и конечную цель. Рань¬

ше в качестве такой цели называлась небесная сфера, где

обитают господь и ангелы. Теперь небо все чаще заменя¬

ется другим понятием — космосом, где кружатся естест¬

венные или искусственные тела, населенные иноплаиетя-

нами.

ЭКЗОТЕОЛОГИЯ
Под таким неологизмом фигурирует

в обиходе «масс медиа» одно из новомодных направлений

западной мистики (в переводе с древнегреческого ехо —

вне, theologia — богословие). Заповеди экзотеологии опи¬

раются иа разного рода научно-фантастические легенды —

о роящихся вокруг нашей планеты космических блюдцах,

об инопланетянах, время от времени посещающих наш мир

или постоянно, но незаметно для людского глаза в нем

пребывающих. Словарь экзотеологии представляет собой

мешанину из библейских, космологических и чисто техни¬

ческих терминов.
О размерах «блюдечной эпидемии» можно судить хотя

бы по тому, что даже в официальных клерикальных кру¬

гах Запада нынче допускают, будто господь был в состоя¬

нии создать не только человека и прочих земных тварей,

но и расселить по другим мирам говорящих ящеров, оран¬

жевых обезьян, бегающие кактусы... Есть инопланетяне —

тем лучше: еще одно доказательство величия божествен¬

ного замысла.
В то же самое время скептически настроенные запад¬

ные обществоведы подыскивают объяснения космическому

суеверию. Большинство из этих объяснений сводится к то¬

му, что такова, дескать, потребность современного челове¬

ка, гражданина компьютеризованного мира,— верить в

сверхъестественное, надеяться на чудо. Средствами массо¬

вой информации усиленно пропагандируется идея, будто
86

вера в летающие тарелки или блюдца и сказочных существ

внутри них гнездится в коллективном сознании.
Марксистская наука до известной степени допускает,

что за популярностью мифа о пришельцах или о космиче¬

ских режиссерах социальной жизни человечества скрыва¬

ется потребность западного обывателя поверить во что

угодно, лишь бы обрести смысл жизни, надежду на буду¬

щее.
В пропаганду мифа о пришельцах активно включились

западные органы массовой информации. Здесь мы имеем

дело с феноменом прямой и обратной связи: от сознания

индивида к «масс медиа» и обратно.
В итоге обыватель мечтает о чуде. Английский эстетик

и киновед Филип Стрик подобно многим другим запад¬

ным обществоведам задается вопросом: «Почему мы так

страстно мечтаем о встрече с необычными гостями (име¬

ются в виду инопланетяне.— В. М.), в то время как угроза

атомной войны, забастовки, карточная игра и проблема

денег и без того придают нашей повседневной жизни бес¬

конечное разнообразие?» И сам же не без кокетства от¬

вечает: «Единственное, что нам нужно,— это некое фанта¬

стическое существо, возникшее на пороге нашего дома,

существо с горящими глазами, кожей, как у аллигатора,

способное сгибать ложки, плавить телефоны, останавли¬

вать машины, несущиеся на огромной скорости».
Стрику пе нужны какие-то экстраординарные чудеса,

приводящие к экологическим катастрофам. Ему достаточ¬

но невинных парапсихологических фокусов. Так спокойнее.

Главное лишь, чтобы эти фокусы производились таинст¬

венным космическим разумом, инопланетянами, лучше не¬

видимыми. Подобного рода акции развлекают и отвлека¬

ют от повседневности. Большего от них не требуется.
Иные экзотеологи делают из «факта» наличия во все¬

ленной разумных существ сумеречные и тревожные выво¬

ды. Так, американский мистик Чарлз Ливис убежден в том,

что инопланетяне постоянно курсируют по земным орби¬
87

там на космических крейсерах, блюдцах, метлах—на чем

угодно. Однако контакты между инопланетянами и людь¬

ми невозможны, ибо люди безнадежно погрязли в грехе.

Нравственно чистые обитатели других миров не желают

заражаться человеческими пороками, поэтому на все по¬

пытки людей установить контакты ответят силой и конеч¬

но же победят.
Еще мрачнее настроен преподобный Дэвид Фетчо. По

его мнению, вся вселенная объята скверной. Шестилапые

и змееголовые чудовища — тоже не ангелы и, возможно,

еще хуже людей. Что же касается «неопознанных летаю¬

щих объектов», то сидят в них не иначе как демоны, чер¬

ти, русалки и прочие популярные по сказкам сверхъестест¬

венные существа.
Эта пессимистическая тенденция в экзотеологии — наи¬

более традиционная. Истоки ее следует искать в далеких

тридцатых годах. В те времена и романы, и фантастиче¬

ские фильмы изображали инопланетян мрачными, злобны¬

ми чудовищами. Господствовал стереотип: осьминог внут¬

ри высоченного треножника — марсианин из романа Гер¬

берта Уэллса «Война миров». Фильм по этому роману был

поставлен американским режиссером Байроном Хаскиным

в 1953 году, то есть спустя пол века после выхода произве¬

дения в свет. Но для того чтобы понять идею этого мрач¬

ного фильма, надо перенестись иа пятнадцать лет назад,

в памятный многим пожилым американцам день — 30 ок¬

тября 1938 года, когда в эфир вышла радиопередача «Вой¬

на миров».
События этого дня до сих пор интересуют социологов,

социальных психологов, специалистов по теории массовых

коммуникаций. Детальное описание последствий, вызван¬

ных этой передачей, приводится в известной на Западе

книге «Вторжение с Марса». Автором и режиссером пере¬

дачи был популярный американский кинодеятель Орсон

Уэллс, однофамилец фантаста.
Уэллс, человек талантливый и оригинальный, решил
88

поломать рутину, господствующую на радио. Передача на¬

чалась неожиданно. Выступал оркестр Романа Рамире¬

са — исполнялись томные танго. Внезапно музыка прекра¬

тилась и взволнованный голос известного диктора объя¬

вил: «Мы прервали нашу передачу, чтобы сделать специ¬

альное сообщение: странный предмет непонятной формы

приземлился на ферме, недалеко от Гровере Милз, штаг

Нью-Джерси. Полиция и войска выехали на место проис¬

шествия. Не выключайте радио и следите, как будут раз¬

виваться события. А теперь вернемся в дансинг, залитый

лунным светом».
Огромная страна погрузилась в тревожное ожидание.

Люди замерли у приемников. Во многих городах остано¬

вилось уличное движение. Через несколько минут снова

голос диктора, прорывающийся сквозь музыку: «Леди и

джентльмены, пространство вокруг Гровере Милз оцепле¬

но, но одной из воинских мотоциклетных частей удалось

пробиться к тарелке». Дальше (уже в соответствии с тек¬

стом романа) передавались подробности битвы: люк та¬

релки открылся, оттуда появилось нечто, похожее на сте¬

реотрубу, затем ослепительный луч пронзил темноту, уни¬

чтожил мотоциклетный полк, толпу зевак, снес с лица зем¬

ли близлежащие города и деревни. Обо всем этом сооб¬

щил «с места событий» разбитной и находчивый репортер

Джек Вексли. Он спрятался в овражке, и луч его не кос¬

нулся.
И началась паника. Многие тысячи людей повыскаки¬

вали на улицу. Никто и понятия не имел, куда надо бе¬

жать, где надо скрываться. Паника достигла апогея, когда

по радио прозвучал голос президента Франклина Рузвель¬

та, мастерски сымитированный актером, участником пере¬

дачи. Президент призывал граждан не поддаваться пани¬

ке, сохранять спокойствие и мужество. Военные силы Со¬

единенных Штатов, заверил он, находятся в состоянии по¬

вышенной боевой готовности. Но граждане поступали как

раз наоборот. Массовая истерия достигла невиданных раз¬
89

меров. Уэллс признавался впоследствии, что не ожидал

такого эффекта.
Никто пе мог тогда представить, какую цепную реак¬

цию слухов, домыслов, мифов породит эта передача. «До¬

казано,— писал Уэллс,— что фантастические слухи о ле¬

тающих тарелках, распространившиеся по всему миру, ро¬

дились после той самой передачи. Но далеко не все сме¬

ются над ними».
Действительно, большинство теле- и киноверсий о ле¬

тающих тарелках, блюдцах и прочей мистической посуде

сороковых — пятидесятых годов окрашены в трагические

тона.
Итак, вернемся к фильму Хаскина. В нем уже не тре¬

ножники, как в романе, а тарелки легко уничтожают бро¬

нированные танки и авианосцы. Атомные бомбы, сброшен¬

ные на марсиан, не причиняют им абсолютно никакого

вреда. Единственным эффективным оружием против ино¬

планетян оказались земные бактерии.
В фильме в отличие от романа это истолковывается

следующим образом: господь бог сжалился над бедными

людьми и помог им. Недаром последний оставшийся в

живых марсианин направляет свою тарелку на «прокля¬

тую церковь», но не тут-то было — тарелка, не долетев,

взрывается.
Картина Хаскина вышла на экраны в самый разгар

«холодной войны», когда угроза всемирной ядерной ката¬

строфы стала реальностью. В подобной «безнадежной» си¬

туации, метафорически советует автор фильма, остается

уповать на господа и ни на кого другого — он поможет.

На фоне «холодной войны» миф о пришельцах получил но¬

вую зловещую окраску.
Первые послевоенные сообщения о летающих тарел¬

ках— отсчет ведется с 1947 года, когда летчик-любитель

Арнольд якобы увидел над Скалистыми горами несколько

летающих дисков,— связывались с появлением «нового

оружия русских». Не случайно и научно-фантастические
90

фильмы того времени полны намеков на происки больше¬

виков. Намеков либо прямых, либо искусно завуалирован¬

ных.
Сюжет картины английского режиссера Вэла Гэста

«Эксперимент Кватермаса», снятой в 1955 году, строится

сразу на трех мифах — тарелочном, вампирном, экзорцист-

ском. В телесную оболочку погибшего астронавта вселя¬

ется вампир-инопланетянин.
Точно такой же прием — злобное космическое создание

поселяется в теле астронавта — используется в фильме

американского режиссера Бернарда Ковальски «Ночь кро¬

вавого сатаны» (1958). Сплошь и рядом злобные киноино-

планетяпе являлись на Землю в виде светлячков, струч¬

ков, а то и просто частиц, невидимых простым глазом.
В известном в шестидесятые годы фильме английского

режиссера Вольфа Рилла «Деревня проклятых» иноплапе-

тяне-невидимки оплодотворяют нескольких женщин — на¬

учно-фантастическая версия непорочного зачатия, и те

рождают злобных демонов: полулюдей-полупришельцев.
Может создаться впечатление, будто сегодня такие

фильмы вышли на Западе из моды. Появились пародии

на них. Так, в 1984 году режиссер Айвен Рейтмаи, заклю¬

чивший контракт с американским киногигантом «Колам¬

бия», поставил на рынок картину «Дебош призраков». Не¬

видимые существа, проникшие в земную атмосферу, дер¬

жат в страхе огромный город. Оружие—автоматы, газы,

лазеры — бессильно против них. Тогда власти обращают¬

ся за помощью к парапсихологам- И те, пользуясь дедов¬

скими приемами изгнания бесов, расправляются с приз¬

раками.
Но подобное пародийное зубоскальство вовсе не свиде¬

тельствует о том, что тема пришельцев вообще исчерпала

себя. Возможно, устарели некоторые методы ее трактов¬

ки, но тема еще может приносить доход — коммерческий

и идеологический. И доход немалый.
91

Шумная реклама сопровождала выход на экраны в

1985 году фильма американского режиссера Джеймса Кэ¬

мерона «Терминатор». Газеты, журналы, телевизионные

экраны пестрели изображениями суперменоподобного

главного героя. Таков стереотип «настоящего парня» сере¬

дины восьмидесятых годов: стальной взгляд, презрительно

сжатый рот, воинственно выдвинутая вперед челюсть, ав¬

томатическая винтовка в мускулистых руках. Позой своей

Терминатор удивительно похож на другого супергероя —

пресловутого Рэмбо. Однако исполнитель роли Терминато¬

ра актер Арнольд Шварценегер играет не человека, а «ки-

бера», помесь человека и машины.
Терминатор прибыл не с другой планеты, а из другого

времени — из будущего, 2029 года. Его задача — убить де¬

вицу по имени Сара Коннор. Могущественные компьютеры,

хозяева "Терминатора, приговорили ее к смерти по той

причине, что ее еще не родившийся сын возглавит в два¬

дцать первом веке партию людей — борцов с машинами.

Терминатор — наемный убийца. Он должен разрушить,

точнее, нанести превентивный удар по замыслу людей бу¬

дущего (компьютеры уже вычислили этот замысел) и по¬

вернуть историю в нужную машинам сторону.
В фильме Кэмерона нет инопланетян. Терминатор —

человек-машина, сконструированная на Земле. Но струк¬

турно образы Терминатора и злобного инопланетянина

совпадают.
Ассортимент поп-культуры разнообразен. Ее техниче¬

ские возможности огромны. Малейшие изменения, проис¬

ходящие на рынке идей, учитываются мгновенно. Наряду

с образами злых пришельцев поп-культура все чаще про¬

изводит пришельцев добрых, несущих спасение уставшему

от страха и стресса, издерганному человеку. В этом слу¬

чае религиозная окраска мифа об инопланетянине особен¬

но бросается в глаза. Не случайно упомянутый выше Фи¬

лип Стрик усматривает во многих фильмах о пришельцах

намек на то, что инопланетный визитер — это Христос. По¬
92

добного рода «намеки» можно отыскать уже в самых

первых фильмах на блюдечно-тарелочные сюжеты.
Картина «День, когда Земля остановилась» американ¬

ского режиссера Роберта Уайза вышла на экраны в 1951

году — в разгар «холодной войны». Космический гость при¬

бывает в столицу Соединенных Штатов иа летающей та¬

релке. Он изо всех сил призывает американцев воздержи¬

ваться от применения атомного оружия. Взрыв губитель¬

ным образом скажется не только на Земле, но и па кос¬

мосе. Климат галактики будет безвозвратно испорчен.
По тем временам призывы инопланетянина звучали с

экрана довольно смело—надо отдать должное прямоте

Уайза. Некоторые правительственные чиновники восприня¬

ли его фильм как вызов. Но это был не вызов, а увеще¬

вание мирного, христианского толка. Смысл проповедей

инопланетянина сводился к известной библейской форму¬

ле о любви к ближнему.
В то тревожное время фильм «День, когда Земля оста¬

новилась» был одним из немногих гуманистических произ¬

ведений искусства в потоке кинокартин, бульварных ро¬

манов, телепередач, пропагандирующих ненависть к «чу¬

жакам».
Казалось бы, за тридцать с лишним лет миф об ипсу-

соподобном пришельце должен был порядком обветшать.

Однако из идеологического употребления он, этот миф, не

выходит. Почему? Потому что несет в себе идею, которая

устраивает и пропагандистов, и публику, сознание которой

предварительно обработано средствами массовой инфор¬

мации: люди не способны быть творцами своего счастья —

его следует ожидать сверху, с неба; счастье — это в пол¬

ном смысле слова манна небесная. В сознание людей вне¬

дряется вера в фатальный характер счастья, которое яко¬

бы не зависит от человеческой воли.
В фантастическом романе французского писателя Жё-

ри «Мир Линуса» все жизненно важные проблемы разре¬

шаются после прибытия на мифическую планету Линус
93

огромной, диаметром в восемьдесят километров, тарелки.

Члены инопланетного экипажа во много раз цивилизован¬

нее линусян, в которых читатель без труда узнает своих

сородичей — землян. До прилета тарелки на Линусе не

прекращались войны и экономические неурядицы. А ведь

планета могла бы быть раем благодатным, где можно

жить беззаботно, не беспокоясь о завтрашнем дне. Гости

растолковывают неразумным линусянам, почему нехорошо

ссориться, а уж тем более — вести братоубийственные вой¬

ны. Однако одних уговоров оказывается недостаточно. С

помощью совершеннейшей психотехники инопланетяне

проводят обработку сознания линусян. И те становятся

миролюбивыми, счастливыми.
Радость и покой принесли на Линус пришельцы. Поэто¬

му и относиться к ним необходимо как к особям высшего

порядка. Надо признать: наша цивилизация отстала, но

мы готовы учиться, так как не можем управлять нашим

миром. Система общения у нас несовершенна. Мы, линуся-

не-люди, идем прямиком к катастрофе. И по сути дела

остался только один шанс — прибытие инопланетян. Толь¬

ко они способны остановить Линус или земной шар, катя¬

щийся к гибели. Только они, пришельцы из космоса, мо¬

гут предотвратить атомный, экологический и все какие ни

на есть катаклизмы. Такие выводы можно сделать из ро¬

мана Жёри.
Подобными настроениями пронизан и фильм американ¬

ского режиссера Стивена Спильберга «Близкие контакты

третьего вида», вышедший на западные экраны в конце

семидесятых годов. Весь фильм — символ надежды на сча¬

стье, которое, возможно, принесет космический мессия, хо¬

тя и нет на нем белоснежного хитона и не успокаивает

он многочисленную паству кротким взглядом. Обликом

своим инопланетянин похож на пятимесячного человеческо¬

го эмбриона. И тем не менее этот уродец персонифициру¬

ет уже знакомую идею счастья из космоса, счастья, ниспо¬

сланного людям случайно и неожиданно.
94

В фильме Спильберга ученый Лакомб устанавливает

хотя и не очень теплые, но вполне тактичные отношения с

эмбрионоподобными инопланетянами. Авторы фильма воз¬

лагают надежды на время: отношения будут и дальше раз¬

виваться. Кроме того, неразумно в один присест исчерпать

столь благодарную в коммерческом смысле тему—надо

кое-что оставить на будущее.
Фильм «Близкие контакты третьего вида» положил на¬

чало эпохе ожидания чуда и спасения из космоса и, соот¬

ветственно, укрепил позиции экзотеологии.
Критики отметили социально-психологическую «эффек¬

тивность» «Близких контактов третьего вида». «После „Че¬

люстей’’ (фильма об акуле-людоедке.— ß. М.),— писал

обозреватель журнала «Пари-матч»,— американцы купа¬

лись исключительно в бассейнах. На этот раз «Близкие

контакты третьего вида» напомнили нам, что небо не про¬

сто прелестная театральная декорация с нарисованными

на ней светилами. Когда зрители выходят из кинотеатра,

они поднимают взоры к небу в надежде отыскать на нем

хоть какой-нибудь знак».
А ведь такой знак — знак спасения — благоприятен не

столько для тех, кто желает «видеть чудо на пороге сво¬

его дома», сколько для организаторов чуда, которые ради

определенных политических целей заставляют человека

задирать голову вверх и не обращать при этом внимания

на то, что творится на земле. Человек перестает видеть

истинные причины жизненных трудностей и неурядиц. У,

него пропадает желание бороться с ними. Он весь в ожи¬

дании космического чуда. Потому-то экзосуеверие и рас¬

пространяется с помощью могущественных средств массо¬

вой информации. И не случайно вокруг пресловутой кос¬

мической тарелки собралась пестрая и жадная компания

медиократов.
«Чем толще сыр, тем больше вокруг него крыс»,— ост¬

роумно заметил по этому поводу Бернар Мейо, автор вы¬

шедшей во Франции монографии «Научная фантастика и
95

летающие блюдца». Миф о пришельцах, окрашенный в

светлый или черный тон,— лакомый кусок для тех, кто

заправляет системой поп-культуры. Этот факт, в частно¬

сти, может засвидетельствовать Эрих фон Деникен, швей¬

царский гражданин, автор многих книг и сценариев «до¬

кументальных фильмов» («Воспоминание о будущем»,

«Послание богов» и др.)*
Среди вороха абсурдных версий, распространяемых Де-

никеном и неоднократно подвергавшихся критике как в на¬

шей, так и западной печати — впрочем, в последнем слу¬

чае критика больше способствовала рекламированию Де-

никена, нежели разгрому его,— выделяется одна самая ма¬

гистральная и самая сногсшибательная: человек произо¬

шел от инопланетянина.
Эта версия — надо отдать должное изобретательности

и журналистской хватке Деникеиа — искусно внушается

читателю и зрителю, внедряется в их сознание в увлека¬

тельной романтической оболочке. Именно в этой увлека¬

тельности и скрывается главная опасность, исходящая от

такой — экзотеологической по сути своей — пропаганды.
В далекие времена, проповедует Деникен, в глубинах

вселенной произошла жестокая битва между двумя арма¬

дами человекообразных существ, куда более цивилизован¬

ных, нежели современные люди. Побежденные бежали с

поля боя на единственном уцелевшем космическом кораб¬

ле и стали искать прибежища на каком-нибудь галактиче¬

ском островке. На седьмой день полета увидели они Зем¬

лю и плавно опустили на нее могучий, но заметно постра¬

давший в бою звездолет. Однако атмосфера на новой пла¬

нете была непривычна пришельцам. Поэтому гости долго

пребывали в скафандрах, прежде чем их легкие приспосо¬

бились к кислороду.
Первым делом инопланетяне построили глубочайшие —

в несколько тысяч метров — туннели и спрятали в них

технику, запасные части, продовольствие. Современная ар¬

хеология не в состоянии проникнуть на такую глубину.
96

Это, по мнению Деникена, и объясняет причину отсутствия

следов инопланетян на Земле. Одновременно иа некой

«пятой планете», которая якобы располагалась между

Марсом и Юпитером, инопланетяне соорудили мощную ра¬

диотрансляционную станцию. Это была военная хитрость.

Могущественные враги рыскали по космосу. Поймав от¬

влекающие сигналы, они устремились к «пятой планете»

и мощными лазерами разнесли ее. От планеты осталась

груда астероидов. «Ученые,— утверждает Деникен,— дав¬

но предполагали, что между Марсом и Юпитером могла

когда-то взорваться какая-то планета. Я беру на себя сме¬

лость утверждать: планета сама не взорвалась, ее взорвал

человек».
Обманутые преследователи вернулись на свою родную

планету, а беглецы принялись благоустраивать Землю. Но

гостей было мало, им нужны были помощники, работники.

И создали они человека по образу и подобию своему. Для

этой цели выбрали обезьяну — самый подходящий объект

земной фауны. Пришельцы владели секретом мгновенного

генетического усовершенствования. Обезьяна, пройдя спе¬

циальную обработку мозга, встала на задние лапы и на¬

училась говорить. На этой стадии инопланетяне усовер¬

шенствование прервали и предоставили обезьяну эволюции.

Обезьяна быстро превратилась в человека. Одпако в повой

особи сохранились кое-какие звериные повадки. Был чело¬

век часто непослушен, жесток, жаден. За это «боги» жесто¬

ко наказывали его. Вплоть до уничтожения. Однако полно¬

стью истребить плод своего научного творчества они не

хотели. Иногда инопланетяне женились на людях. Так по¬

явились избранные — дети божьи. Они отличались добро¬

детелью, мудростью, долгожительством. Из них впоследст¬

вии получались святые. Память о них зафиксировала Биб¬

лия.
Многие обезьяны бежали от тяжелой работы и скрыва¬

лись в пещерах. Так появились первые пещерные люди.

Пришельцы махнули на них рукой. И вообще, в скором
97

времени инопланетяне, выяснив, что опасность миновала,

отправились обратно — домой.
Вот такую сказочную версию инопланетного визита,

явившегося причиной возникновения рода человеческого,

предложил Деникен.
Но сказки сказками, мифы мифами, а где более ве¬

щественные доказательства? Где останки мощного инопла¬

нетного оборудования — землеройных машин, якобы про¬

кладывавших подземные туннели, летательных аппаратов,

радиолокаторов, предупреждавших об опасности из космо¬

са? Где хотя бы винтики от всего этого?
Однако Деникепа такие вопросы в тупик не ставят. Пе¬

ред отлетом на родину гости, оказывается, сознательно

уничтожили слишком явные следы своего пребывания па

земле. Они боялись, как бы какая-нибудь не в меру воин¬

ственная группировка пещерных жителей не завладела

техническими секретами и не уничтожила все живое. Опа¬

сения обоснованные, если учитывать вздорный характер но¬

воявленных людей и могущественную военную технику

инопланетян, лазеры прежде всего.
В ходе великой космической битвы противники жгли

друг друга лучами смерти. Для подкрепления своих дово¬

дов Деникен, как всегда, ссылается на Библию. Конкрет¬

но— на семнадцатую главу Исхода. Повествуется там о

сражении двух древних народов: амаликитян и израиль¬

тян. По какой-то причине амаликитяне были антипатичны

господу, а по Деникену, командиру пришельцев. И дал

господь Иисусу Навину, военачальнику израильтян, а по

Деникену, бортврачу звездолетного экипажа, «жезл бо¬

жий», по Деникену, лазерную пушку. И, встав на гору,

уничтожил Иисус амаликитян лазером.
Но боги-пришельцы, оказывается, не только убивали и

разрушали. Они привезли на Землю массу мирных и по¬

лезных вещей, в том числе машину по выработке манны

небесной. Той самой манны небесной, сладкой и на ред¬

кость калорийной «крупы», которой питались в бесплод-
98

мой пустыне пророк Моисей и его паства. Без тени смуще¬

ния Деникен заявляет, будто три тысячи лет назад выдел¬

кой так называемой манны небесной занималась специаль¬

ная машина, поставлявшая за сутки 1,5 кубометра этого

весьма питательного продукта.
Не раз чудесная машина становилась причиной военных

конфликтов. Все иудейские войны, описанные древним

историком Флавием, вспыхивали, как выясняется из рас-

суждений Деникена, из-за нее. Легендарный царь Давид

построил для божественной мельницы специальный дворец-

крепость. И все же уберечь машину не удалось: она погиб¬

ла под обломками дворца во время очередной войны.
Деникен приводит и описание аппарата: цилиндр, опу¬

танный длинной змееобразной трубой. С конца трубы ка¬

пает «манна» и остывает в специальных формах. В общем,

устройство довольно простое. Однако секрет заключается

в том, что в истоке трубы росло и поставляло сырье ка¬

кое-то загадочное растение. Это же растение питало ма¬

шину необходимой энергией. Машина работала по прин¬

ципу «вечного двигателя».
Откуда взял Деникен данные об устройстве мифиче¬

ской машины? Почему он так уверен в ее существовании?

Деникен ссылается на вполне компетентный орган — анг¬

лийский журнал «Нью-сайентист». Там напечатана статья

двух авторов — Джорджа Сэссона и Роднея Дейла, кото¬

рые совершили якобы выдающееся открытие: обнаружили

старинный пергамент с описанием машины-производитель¬

ницы манны. Больше того, в статье говорилось о том, как

авторы спроектировали и построили опытную модель та¬

кой установки.
В самом деле, в одном из номеров «Нью-сайентист» за

1976 год есть такая статья, есть такие авторы, есть чертеж

такой машины. Но Деникену неплохо было бы обратить

более пристальное внимание на число и месяц: первое ап¬

реля. Первоклассный мистификатор сам стал жертвой ве¬

селой первоапрельской шутки. Впрочем, Деникен не в оби-
99

де на английских шутников. Деньги за эту непроизвольную

мистификацию он получил — и немалые.
Такие мистификаторы, как Деникен, загадки природы и

общества не приписывают божьей воле, а объясняют их

действиями супермеиов-пришельцев, ангел изированных

личностей, до уровня развития которых современным лю¬

дям еще расти и расти... Словом, все в человеке от инопла¬

нетянина. Все привнесено. Все позаимствовано. Что же ка¬

сается людей, то им в лучшем случае отводится роль под¬

ручных при сверхцивилизованных небожителях. Дескать,

человек должен знать свое место. Отцы церкви давно уже

указали ему это место — раб божий. Правда, инопланетя¬

не в отличие от высокопоставленных библейских персона¬

жей предпочитают не подчеркивать собственное превосход¬

ство — незачем лишний раз обострять у людей чувство за¬

висти, неполноценности.
Так, к примеру, происходит в фильме американского

режиссера Рона Ховарда «Кокон», запущенного в прокат

во второй половине 1985 года. Место действия — побережье

Флориды, маленький американский городок Санкт-Петер¬

бург. Четверо инопланетян приводняются неподалеку от

берега. И, как в сказке, принимают обличье вполне нор¬

мальных молодых людей. Один из них перевоплощается в

девушку и заставляет влюбиться в себя местного парня

Джека, владельца яхты. Джек нужен пришельцам. С его

помощью они поднимают отдельные блоки не слишком

ловко приводнившегося корабля. Пришельцы не особенно

стараются скрыть, кто они и откуда. Обыватели Санкт-Пе¬

тербурга охотно помогают гостям. Между землянами и

инопланетянами завязываются приятельские отношения.

Критики даже слегка упрекнули Ховарда в том, что тот

«пытается уменьшить определенную дозу страха, магии,

чуда» и тем самым противопоставить свой фильм «косми¬

ческим» фильмам Спильберга.
Что касается чудес, то их и в самом деле хватает в

фильмах Спильберга. И все-таки эти фильмы трудно на¬
100

звать фильмами ужаса и кошмара. Особенно «Иноплане¬

тянина», съемки которого Спильберг закончил в 1982 го¬

ду. Успех картины был ошеломляющим. Только за первые

шесть месяцев ее посмотрели триста десять миллионов

зрителей («Инопланетянину» был предоставлен не только

американский, но и западноевропейский рынок). Сцена¬

рий фильма был оперативно переделан в повесть, издан¬

ную тиражом в три миллиона экземпляров. Помимо пове¬

сти на рынок был выброшен миллионный тираж одноимен¬

ного фоторомана. Не менее массовым тиражом были вы¬

пущены пластинки с песенками из «Инопланетянина».
Публика влюбилась в Э. Т. (extra — terrestria — вне¬

земное существо), одного из главных героев фильма Спиль-

берга. Этому уморительному малышу (рост не превыша¬

ет 75 сантиметров) приходится на Земле трудно. И кто зна¬

ет, как бы сложилось его пребывание на нашей планете,

если бы не Эллиот, десятилетний мальчишка, ставший

другом и руководителем инопланетянина.
Спильберг показал себя не только талантливым кино¬

режиссером, но и незаурядным социальным психологом.

Он верно почувствовал настроение и потребности массовой

аудитории, которой надоели бесконечные ужасы. Законы

коммерческого искусства — это законы рынка. Успеха до¬

бивается тот, кто верно оценивает экономическую, полити

ческую и социально-психологическую конъюнктуру.
Однако мода преходяща. «Классические» фильмы ужа

са и кошмара лишь временно отошли иа периферию систе

мы поп-культуры, а в середине восьмидесятых постепенна

начали восстанавливать утраченные позиции — снова ста

ли волновать массового потребителя. Об этом можно су

дить по целой серии картин, вышедших на экраны Запад'

в 1984—1985 годах. Среди этой серии выделяется филь:

американца Джо Данте «Гримлины» (гримлин — злой де

мон, нечистая сила современной формации; гримлинь

предпочитают преследовать летчиков, астронавтов, специ

алистов по космической и компьютерной технике).
10

Мальчик Билли получает на рождество экзотический

подарок — странное животное, напоминающее по внешне¬

му виду химеру с Собора парижской богоматери. Папа

купил зверька в китайском квартале. Продавец предупре¬

дил мистера Пельтцера: животное необходимо держать в

темном месте, подальше от воды, а главное — не кормить

после полуночи. Однако беспечный папаша невнимательно

отнесся к совету и все сделал наоборот: до отвала накор¬

мил зверька, оставил на ночь в ванной, а свет не выклю¬

чил. За одну ночь забавное животное превратилось в

гримлина. Внешне гримлин чем-то похож на спильбергов-

ского Э. Т.; недаром рецензенты отметили это сходство,

расценив его как вызов Спильбергу. Действительно, Джо

Данте как бы предостерегает людей: опасайтесь видеть в

каждом живом существе «брата по разуму».
Гри мл ин обладает способностью воспроизведения себе

подобных. Из одного Гизмо, так мальчик Билли назвал

своего «друга», получается, точнее отпочковывается, пять

маленьких гримлинов, которые растут даже не по часам, а

по минутам. Вскоре целая армия гримлинов захватывает

город, срывает веселый праздник. Гримлины оккупируют

бары и рестораны, они пьют, курят, играют в покер. Осо¬

бую ненависть вызывает у них религия: они ломают рож¬

дественские елки, издевательски пародируют литургию,

терроризируют прихожан, спешащих в церковь.
В этом фильме нет летающих тарелок, но есть весьма

прозрачный намек на то, что гримлины не относятся к

числу земных старожилов. Они явно выходцы из другого

мира. Чужаки, которых надо бояться.
Появление фильмов вроде «Гримлинов» вовсе не зна¬

чит, будто буржуазная пропаганда начисто отказалась от

тарелочного мифа. От мифа отказываются только в том

случае, когда он перестает приносить идеологические и

экономические дивиденды. В плане пропагандистском та¬

релочная альтернатива все еще жизнеспособна. И поэто¬

му медиократы продолжают с ней «работать». Произведе-
102

пия массовой литературы и искусства, в которых действу¬

ет нечистая сила в космических скафандрах, прибывающая

на Землю на тарелочном и блюдечном транспорте, выра¬

жаясь высокопарным научным языком, полифупкциональ-

ны; с одной стороны, развлекают, манят романтической

альтернативой, а с другой — заражают общественное мне¬

ние опасными для духовного здоровья человека мистиче¬

скими представлениями. Буржуазную идеологию эти • об¬

стоятельства не волнуют: она сознательно насаждает в об¬

ществе страх, а с его помощью — социальное равнодушие

и покорность обстоятельствам.
На мистических представлениях ловко спекулируют

шарлатаны и мистификаторы. По иронии судьбы они осо¬

бенно вольготно чувствуют себя в Соединенных Штатах,

стране с развитой космической наукой и промышленно¬

стью. Вольготно потому, что умело спекулируют на дости¬

жениях научно-технического прогресса или, наоборот, ис¬

пользуют в своих целях неприязненное отношение к про¬

грессу некоторой части населения западных стран, необос¬

нованно видящей в машине главную и единственную при¬

чину падения нравов, увеличения безработицы, отравле¬

ния окружающей среды.
Ведь не где-нибудь, а именно в Хьюстоне, центре кос¬

мических исследований США, обосновались штаб-кварти¬

ры религиозных сект, члены которых в ожидании экологи¬

ческой или ядерной катастрофы готовятся к отлету с Зем¬

ли в иные миры.
Таково, к примеру, кредо секты «Процесс», проповеду¬

емое ее пастырями — господином по имени Бо и дамой по

имени Пи. Раньше их звали иначе, обыкновенно: его —

мистер Эпльуайт, ее — миссис Нетл. Он был певцом, не¬

дурным тенором. Она — сиделкой в госпитале для душев¬

нобольных. Именно там они встретились и выяснили, что

уже давным-давно знают друг друга: знакомство состоя¬

лось па особом уровне жизни — так называемом «четвер¬

том измерении». Точное место этой встречи — салон огром-
103

ного, величиной с луну, космического суперкорабля-матки.

Он курсирует постоянно вокруг Земли, по «четвертому»,

стало быть, измерению, и изредка посылает на нашу пла¬

нету транспортные и разведывательные тарелки.
И, выяснив все это, взяли они себе «космического» зву¬

чания имена и открыли «Центр христианских искусств».

Занимались спиритизмом, составлением гороскопов. На

жизнь хватало. Но однажды прилетел к ним на тарелке

с суперкорабля специальный посланник и посоветовал со¬

брать людей, «верящих в пришельцев», и организовать

«церковь», ничего общего с существующими церквами не

имеющую. Первоначальные условия вхождения в цер¬

ковь— отказ от мирских благ и от семьи. Прихожане

должны с головой уйти в подготовку к отлету с грешной

Земли.
Трудно сказать, кто такие Бо и Пи: душевнобольные

или мошенники (их несколько раз арестовывали за под¬

делку кредитных карточек н угон автомобилей). Очевид¬

но, и те, и другие вместе. Однако эти обстоятельства, как

видно, нисколько не смущают тех, кто позволяет им сво¬

бодно рекламировать свое учение в газетах и по телевиде¬

нию, открыто обманывать людей, вовлекая их в секту. Ме¬

диократы относятся к таким, как руководители «Процес¬

са», более чем благосклонно — видят в них ближайших

сотрудников. Вместе они стремятся завладеть душами лю¬

дей, заставить их поклоняться фетишам — лишь бы отвлечь

от реальности.
Бо и Пи призывают своих учеников нравственно и фи¬

зически готовить себя к эвакуации на некую благословен¬

ную планету. Иногда пастыри исчезают на несколько дней.

Где они в это время находятся, никто не знает. Исчезают

они незаметно, украдкой. Зато возвращаются с помпой,

а в торжественной проповеди прозрачно намекают: дескать,

мы были там, «дома», улаживали деловые вопросы, свя¬

занные с эвакуацией. Однажды они отсутствовали боль¬

ше недели — необычно долго. Члены секты заволновались.
104

Да что они — сам Кронкайт, король телеобозревателей, за¬

дал во всеуслышание вопрос: «Куда подевались Бо и Пи?»

О лучшей рекламе нельзя было и мечтать. Дела секты

пошли в гору еще стремительнее.
Другому мошеннику, правда более высокого ранга, Ма¬

гараджи Джи помощь Кронкайта не понадобилась. Он

сам — достаточно влиятельная и популярная в Хьюстоне,

да и не только в нем, фигура — глава секты «Божествен¬

ный свет». Наглость Магараджи Джи безгранична: однаж¬

ды он объявил своим последователям, что 20 октября 1980

года в Хьюстон прибудут транспортные инопланетные ко¬

рабли и перевезут несколько тысяч членов секты на дале¬

кую планету, где нет бедности, войн и экологических ка¬

тастроф. От желающих улететь требовался лишь солид¬

ный денежный куш — «для закупки продовольствия и теп¬

лой одежды».
В назначенный день и час члены секты в количестве

двадцати тысяч человек собрались в условленном месте.

Однако тарелки, сколько их ни ждали, на горизонте не

показывались. Наконец глава секты объявил, что полет

откладывается на неопределенный срок, ибо произошло не¬

предвиденное: на пути космических тарелок, использую¬

щих энергию «божественного света», внезапно возник

«дьявольский свет», и тарелочная армада, не пожелав с

ним связываться, повернула назад.
Некоторые члены секты после этого события прозре¬

ли — поняли, с кем имеют дело. А что же другие, адепты

не только Магараджи Джи, но и родственных экзотеоло-

гических сект, групп, коммун? Они по-прежнему верят в

тарелочную альтернативу. Верят в фетиш, который никог¬

да воочию не видели — разве что в кино.
И вот ради этого псевдоромантического призрака, ра¬

ди этого образа, скомплектованного в системе поп-культу¬

ры, они, эти обманутые, жертвуют самсе большое свое бо¬

гатство— сознание. Жертвуют простодушно и безоглядно,

не задумываясь над тем, как распорядятся их сознанием
105

беззастенчивые манипуляторы, для какой надобности

употребят.
Манипуляторы-мистификаторы действуют практически

безнаказанно. Они неплохо зарабатывают на простодушии,

хотя, конечно, их доходы значительно уступают доходам

«электронных проповедников».
Эффект от пропаганды экзотических фетишей измерить

трудно. И уж во всяком случае не долларами он измеря¬

ется. Скорее — количеством отравленных мистической

пропагандой душ. Американские социальные психологи

предвещают: в девяностые годы следует ожидать нового

«взрыва сакраментального сознания», подобного тому, ко¬

торый произошел в шестидесятые годы, но куда более мощ¬

ного. А это значит — возникнут новые культы, увеличится

численность разного рода сект, групп, общин, резко поле¬

зет вверх кривая душевных заболеваний на почве религи¬

озного фанатизма.
Власть имущие вслух не одобряют грядущий «взрыв

сакраментального сознания», но втихомолку готовятся к

нему как к некоему гигантскому праздничному фейервер¬

ку. Взрыв должен отвлечь еще большее, чем сегодня, ко¬

личество людей от вмешательства в политическую жизнь

Запада. Это и нужно власть имущим. На это и направле¬

ны их усилия и усилия находящейся под их началом мно¬

гочисленной и разношерстной армии проповедников, во¬

оруженных совершеннейшей коммуникационной техникой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Пропаганда суеверия с помощью под¬

ручных средств поп-культуры не просто хитроумна, а за¬

частую артистична, наукообразна и конечно же развлека¬

тельна. Это обстоятельство объясняет, но ни в коем слу¬

чае не оправдывает поведения людей, слепо верящих не

только в церковные догматы, но и во всевозможную чер¬

товщину— бесов, вампиров, инопланетян, привидения...
Классики научного коммунизма еще в прошлом веке

досконально разобрали механизм массовой глупости. В

статье «Естествознание в мире духов» Ф. Энгельс дал ре¬

шительный бой моде на спиритизм, «материализацию ду¬

хов». Жертвами глупости стали в то время многие, в том

числе выдающиеся ученые-естествоиспытатели Альфред

Уоллес, Уильям Крукс, Иоганн Цёльнер.
Ф. Энгельс задался целью выяснить, почему эти люди,

авторы научных открытий, попали в ловушку ловких ми¬

стификаторов.
Когда шестнадцатилетняя Флоренс Кук появилась в

лондонской квартире Круксов в 1874 году, она была уже

достаточно известна в мистических кругах. Все три дочери

папаши Кука, безнадежного пропойцы, выбрали себе «ме¬

диумическую карьеру». За тридцать четыре года неустан¬

ной работы на ниве суеверия Крошка Фло — так прозва¬

ли ее в спиритических салонах — провела две тысячи

встреч с привидениями разных рангов. О ее деятельности

были самые лестные отзывы. Вот что писал о Крошке Фло

обманутый ловкими мистификаторами Уоллес, знаменитый

ботаник: «Уже несколько лет, как одна молодая дама,

мисс Флоренс Кук, обнаруживает замечательные медиу-
107

мические качества, в последнее время она дошла до того,

что производит целую женскую фигуру, которая, судя по

всему, происходит из мира духов и появляется босиком, в

белом развевающемся одеянии, между тем как медиум,

одетый в темное и связанный, лежит в глубоком сне в за¬

навешенном помещении или в соседней комнате».
Под конец жизни Крошка Фло призналась в плутов¬

стве, рассказала о своих нехитрых трюках. Но даже и пос¬

ле этого Крукс — он дожил до выхода в свет откровений

Крошки Фло — ей не поверил. Не поверил потому, что ве¬

рил только своим приборам, которые якобы фиксировали

присутствие духов.
Много совершенных по тем временам приборов находи¬

лось в домашней лаборатории Крукса. И только для одно¬

го очень нужного прибора там не нашлось места. Ф. Эн¬

гельс сразу обнаружил его отсутствие, хотя никогда не

был в числе гостей маститого спирита. Не хватало скепти-

чески-критической головы господина профессора.
Причина умопомрачения Крукса с точностью установ¬

лена Ф. Энгельсом. Она, эта причина, заключалась в глу¬

бочайшем презрении к мышлению, к диалектике, в безмер¬

ном обожании первоначального поверхностного впечатле¬

ния, «плоской эмпирии».
Крукс был искренен в своих заблуждениях, чего не ска¬

жешь о его современных последователях. Это такие же

пройдохи и мистификаторы, как Крошка Фло. Они с эко¬

номической и политической выгодой для себя пропаганди¬

руют идею «материализации духов», связь с потусторон¬

ним миром, мифы об инопланетянах, и пропагандируют на

куда более высоком техническом уровне.
Сто лет назад Ф. Энгельс вскрыл аналитическим скаль¬

пелем испытанный способ, к которому до сих пор прибе¬

гают мистификаторы от «белой» и «черной» церкви,— это

ссылка на авторитетное имя или авторитетную теорию:

«Так как мы доверяем спектрально-аналитическим наблю¬

дениям Крукса, приведшим к открытию металла таллия,
103

или же богатым зоологическим открытиям Уоллеса на ост¬

ровах Малайского архипелага, то от нас требуют того же

самого доверия к спиритическим опытам и открытиям обо¬

их этих ученых».
Приходится еще раз убеждаться в верности этих слов.

Вспомним хотя бы «электронных проповедников», бессове¬

стно спекулирующих такими понятиями, как свобода, рав¬

ноправие, патриотизм. Особенно часто эти сами по себе

благородные, но бессовестно эксплуатируемые понятия

стали встречаться в проповедях, выдержанных в духе «пси¬

хологической войны» и направленных против мира социа¬

лизма.
Мало того, западные пропагандисты извлекают из иде¬

ологических арсеналов устаревшее оружие, вроде страш¬

ных сказок о колдунах и вампирах, модернизируют его —

приспосабливают жуткие сюжеты для массовой трансля¬

ции и пускают в ход. Усиленно опробываются различного

рода соединения суеверия и поп-культуры. Делается это

ради создания нового многоцелевого идеологического ору¬

жия.
Такое оружие воистину универсально. Его можно при¬

менять и в храме, и в концертном зале, и главное — про¬

тив многомиллионной телеаудитории. Словом, оно, это

оружие, созданное в результате синтеза поп-культуры и

суеверия, рассчитано буржуазными идеологами-меднокра-

тами на все случаи жизни.
И все-таки, признавая опасность и масштабность пси¬

хологического наступления западной пропаганды, делаю¬

щей ставку на гибридизацию поп-культуры и суеверных

домыслов, не следует забывать о том, что ни к какому ре¬

шающему сдвигу в судьбе капитализма это наступление

привести не сможет, ибо, как сказано в новой редакции

Программы КПСС, «диалектика развития такова, что те

самые средства, которые капитализм пускает в ход с

целью укрепления своих позиций, неминуемо ведут к обо¬

стрению всех его глубинных противоречий».

ЛИТЕРАТУРА
Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, 20.
Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 30, 48.
Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского

Союза. М., 1986.
. Б росс Ш. О фетишизме. М., .1973.
Великович J1. И. Современный капитализм и религия. М., 1984.

Григоренко А. Ю. Сон разума рождает чудовищ. Л., 1986.
Гуревич П. С. Возрожден ли мистицизм? М., 1984.
Маркулан Я. Киномелодрама. Фильм ужаса: кино и буржуазная

массовая культура. Л., 1979.
• Можнягун С. Е. Кризис буржуазной «массовой культуры». Киев,

1981.
Разлогов К. Боги и дьяволы в зеркале экрана. М., 1982,
Саду ль Ж. История киноискусства. М., 1957.
Уэллс О. Статьи, свидетельства, интервью. М., 1975.
Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1980.
Ханютин 10. Реальность фантастического мира. М., 1977,
Andersen /<. Pop goes the Culture. — Time, 1986, 16 June.

Brantlinger P. Bread and Circuses: Theories of Mass Culture as

Social Decay. London, 1983.
Castaneda C. The Teachings of Don Juan. New York, 1971.
Closets F. Le systeme E.P.M. Paris, 1980.
Concise Histories of American Popular Culture. Westport (Connecti¬

cut), 1982.
Fetishism in Popular Culture, Bowling Green, 1981.
Gilson E. La société de masse et sa culture. Paris, 1967.
Gregor G. The T. V. Ritual. Boston, 1981.
Kuhns W. The Electronic Gospel. New York, 1969.
Morin E. L’Esprit du Temps. Paris, 1983.
Pavlos A. The Cult Experience. Westport (Connecticut), 1982.

Todorov T. Introduction à la littérature fantastique. Paris. 1970.

ОГЛАВЛЕНИЯ
З
Введение
8
Поп-культ
22
Телеикона
45
Киномирдкль
62
Магомания
86
Экзотеология
107
Заключение
110
Литература

Молчанов В. В.
М75 Массовая мистификация: поп-культура и суеве¬

рие.— Л.: Лепиздат, 1987.— 111 с.—(Мифы и реаль¬

ность на фронтах идеологической борьбы)
Книга рассказывает о тесном сотрудничестве, установившемся на За¬

паде между поп-культурой и суеверием, о той опасности, которую это

сотрудничество представляет для духовного здоровья человека.
Книга рассчитана на массового читателя.
„ 0400000000-187
М М171 (03)—87 91—87	86,16
«
Владимир Владимирович Молчанов
МАССОВАЯ
МИСТИФИКАЦИЯ:
поп-культура

и суеверие
Заведующий редакцией А. В. Коротнян.
Редактор Т. Н. Зешок.
Млмдший редактор II. Г. Мелышчнова.
Художник В. II. Коломейцев.
Художественный редактор А. К. Тимошевский.
Технический редактор И. В. Буздалева.
Корректор И. Б. Абалакова.
И Б № 4359
Сдано в набор 10.03.87. Подписано к печати 25.05.87. М-38295. Формат 70Х 108*/з2.

Бумага кн.-журн. Гарн. литерат. Печать высокая. Уел. печ. л. 4,90. Уел. кр.-отт,

5,25 Уч.-изд. л. 5,10. Тираж 100 000 экз. Заказ № 86. Цена 15 коп.
Ордена Трудового Красного Знамени Лениздат, 191023, Ленинград, Фонтанка, 59.

Орлена Трудового Красного Знамени типография им. Володарского Лениздата,

191Ü23, Ленинград, Фонтанка, 57.

IS коп.
Для современной

буржуазной культуры

характерно

«взаимовыгодное» сотрудничестві

поп-культуры и суеверия.

Поп-культура заимствует

у суеверия мифы

и переделывает их

на свой пропагандистский лад.

Суеверие же

с помощью современной

коммуникационной аппаратуры

активно обрабатывает

массовое сознание.