/
Автор: Плеханов С.М Зубока В.М. Изюмова А.И. Панкина А.Б.
Теги: внутреннее положение внутренняя политика сша политика политика сша история сша сша
Год: 1985
Текст
КАК
ДЕЛАЕТСЯ
ПРЕЗИДЕНТ
Предисловие и общая редакция
кандидата исторических наук
С. М. Плеханова
Москва
ПРОГРЕСС
1985
ББК66.3(7США)
К16
Составление и комментарии
В. М. Зубока, А. И. Изюмова, А. Б. Панкина,
Н. Н. Сокова, А. В. Кортунова
Перевод М. Е. Безрукова, В. М. Зубока, А. И. Изюмова,
А. В. Кортунова, А. И. Никитина, А. Б. Панкина,
Н. Н. Сокова
Редактор О. В. Чхиквишвили
Как делается президент: Пер. с англ.
К16 Предисл. и общ. ред. С. М. Плеханова.— М.:
Прогресс, 1985.— 312 с. с илл.
(США 80-х: взгляд изнутри)
Книга-репортаж в публицистической форме рассказывает
о предвыборной борьбе и преэидентских выборах 1984 года
в США. Приводятся отрывки из предвыборных программ
буржуазных партий, из выступлений кандидатов на пост
президента США и их теледебатов. В статьях известных общественных
деятелей США, прогрессивных публицистов и социологов
вскрывается механика предвыборной борьбы, роль большого бизнеса,
средств массовой информации, академических центров в
политическом процессе.
ББК66.3(7США)
32И
Редакция литературы по международным отношениям
(gj «Прогресс» 1985
ПРЕДИСЛОВИЕ
Как «делаются» президенты США? Согласно
американской конституции, каждые четыре года
«в первый вторник после первого понедельника
ноября» в стране проходят выборы, исход которых
определяет, кто будет возглавлять американское
государство и правительство в течение следующего
четырехлетнего срока. Без мандата большинства
избирателей, принявших участие в голосовании,
президентом стать нельзя, и «акт народного
волеизъявления», призванный формально
удостоверить, что правительство США действует «от
имени народа», буржуазная пропаганда окружает
ореолом торжественности, чуть ли не
священнодействия. Ни в одной другой капиталистической
стране подготовка к этому акту не занимает
столько времени и не обходится столь дорого, как в
Америке. 1984 год был рекордным в обоих
отношениях — предвыборная кампания продолжалась
более года и стоила свыше 1 млрд. долларов. Между
тем, наверное, ни в одной другой буржуазной
стране результаты выборов не меняют столь мало
в политике государства.
Источник той огромной власти, которая
сосредоточена в руках
государственно-монополистической верхушки США,— не свободное
волеизъявление избирателей, а владение средствами про-
3
изводства и контроль над государственным
механизмом. Политический процесс в США
организован так, что ключевые вопросы общественного
устройства, распределения национального
богатства, классовой природы власти в Америке не
выносятся на обсуждение в избирательных
кампаниях, а на пути тех политических партий и
деятелей, которые стремятся ставить эти
фундаментальные вопросы, воздвигнуты мощные
преграды.
Выборы нужны американскому правящему
классу прежде всего для легитимации
существующих порядков и текущей политики государства
в глазах большинства общества. Согласно
официальной доктрине, выборы должны
предоставлять гражданам возможность выражать свои
претензии к правительству, критиковать его политику,
требовать политических перемен. Поэтому
буржуазная политическая система призвана прежде
всего выполнить задачу сдерживания и
нейтрализации тех настроений общественного
недовольства, которые неизбежно выходят на поверхность
в ходе избирательных кампаний. Одна из причин
столь длительной подготовки к президентским
выборам в Америке состоит в том, что избирателя
долго «готовят» к тому, чтобы в день выборов он
проголосовал за систему. Многоступенчатая,
оглушительно шумная, похожая то на ярмарочный
балаган, то на спортивное состязание,
избирательная кампания создает у неискушенного
наблюдателя впечатление, что идет процесс открытого
обсуждения государственных дел, учета
общественного мнения, формирования мандата следующей
администрации. Однако действительный смысл
происходящего совсем иной: работают
отлаженные механизмы «выпускания пара» из котла
социального недовольства, «отсева» идей и
политических деятелей, представляющихся правящему
классу сколько-нибудь «радикальными»,
«упорядочения» политического процесса в рамках двух-
4
партийной системы, наконец — формирования
такой «альтернативы» проводимому в данный
момент государственному курсу, в которой
заинтересован прежде всего монополистический
капитал.
Другая важная задача, преследуемая
правящим классом на выборах, связана с
противоречиями и междоусобицами внутри этого класса,
где борьба за власть и влияние в государстве
идет постоянно — это закон буржуазной политики.
Выборы дают особые возможности различным
группировкам помериться друг с другом силами,
попытаться укрепить свои позиции за счет
конкурентов. Разумеется, при этом каждая
группировка апеллирует к «общественным» интересам,
тщательно маскируя свои корыстные цели.
Есть и еще одна важная классовая цель у
американских президентских выборов, связанная с
борьбой США за мировую гегемонию. Реклама
выборов в Америке как некоего глобального
«образца демократии» играет не последнюю роль в
идеологической стратегии США на мировой арене.
Не случайно, в год выборов американский
пропагандистский аппарат тратит столько усилий
на изготовление и распространение лубочных
картинок на тему «Самые свободные выборы в
мире...».
Наконец, выборы в Америке чрезвычайно
важны для весьма многочисленной касты людей,
профессионально занимающихся политикой.
Для политиков, которые хотят переизбраться на
новый срок, и тех, кто еще только рвется к
должности, для их несметного числа консультантов,
помощников и активистов, для политических
обозревателей, смакующих самые тривиальные детали
избирательной кампании ради того, чтобы
заполнить текстом очередную колонку,— для всех этих
жрецов американского политического храма
выборы есть серьезнейший политический бизнес,
обеспечивающий им средства к существованию.
5
Президент занимает в их иерархии особое место.
Все они одновременно и завидуют ему, тайно или
открыто лелея мечту попасть на его место, и
раболепно преклоняются перед ним, насаждают его
культ, ибо понимают (и уотергейтский кризис
преподал им в этом отношении предметный урок):
чем выше авторитет верховного жреца, тем
прочнее стены храма, а низвержение президента
подрывает позиции всей касты.
Как же относятся к выборам президента
рядовые американцы? Почти половина из тех, кто
имеет право голоса, вообще не голосует.
Социологические исследования показывают: чем ниже
доход американца, тем меньше у него желания
участвовать в выборах, которые вряд ли что
изменят в его жизни. Что же касается тех, кто
голосует, то подавляющее большинство из них
имеет весьма туманные и путаные представления
о взглядах и программах соперничающих
кандидатов.
Это последнее обстоятельство звучит почти
парадоксально, если представить себе гигантский
объем предвыборной риторики, обрушиваемой
на избирателей за долгие месяцы кампании.
Впрочем, некоторые кандидаты сетуют на
аполитичность и невнимательность публики. Однако трудно
принять эти сетования за чистую монету — ведь
предвыборные кампании, как правило, ведутся так,
чтобы избиратели не думали, а реагировали — в
пользу одного кандидата и против другого.
Серьезные, честные политические дебаты, нацеленные
на выявление сути проблем, стоящих перед
страной, несвойственны двухпартийной системе США.
Поскольку ритуал президентских выборов
предназначен не для поощрения критического
мышления в массах, а как раз для того, чтобы
предотвратить распространение критической мысли, то
предвыборные дебаты между республиканцами
и демократами отнюдь не нацелены на поиски
истины. Обычная схема предвыборной риторики
6
президента, переизбирающегося на новый срок,
такова: пока я у власти, страна благоденствует;
победа моего соперника приведет к катастрофе.
Формула соперника построена по той же
«двухтактной» схеме: президент ведет (или уже привел)
страну к катастрофе, и, чтобы спасти ее,
необходимо избрать меня. Уже сама схема «дебатов»
в значительной мере обесценивает все то, что
могут говорить оба кандидата о реальных
проблемах страны и путях их решения. Избиратель
«отключается» от содержания взаимных нападок
и невольно начинает реагировать прежде всего на
«упаковку» кандидатов: кто из них обаятельнее,
мужественнее выглядит, острее шутит и т. п.
Немалую роль играет и частота появления
кандидата перед публикой, в частности на телеэкране,
а это зависит в первую очередь от финансовых
возможностей кандидатов.
В результате избиратель ко дню выборов
оказывается гораздо более запутан и
дезориентирован в отношении того, что происходит с его
страной и что собирается делать правительство в
Вашингтоне в течение следующего четырехлетия,
чем перед началом кампании. И если он все же
идет голосовать, то руководствуется при этом, как
правило, элементарной обывательской логикой:
если его материальное положение за последний
год не ухудшилось и президент не вызывает у
него чрезмерно отрицательных эмоций, то он,
скорее всего, проголосует за президента. Если
же дела у избирателя шли в последнее время
неважно и он считает президента виновным в этом,
то голос этого избирателя, видимо, достанется
кандидату оппозиционной партии.
Все сказанное выше ярко проявилось в ходе
«президентских гонок» 1984 г. Предлагаемая
вниманию, читателя книга представляет собой
своеобразный репортаж с пятидесятых по счету
выборов президента США. Собранные здесь
выдержки из статей в американской прессе, речей
7
кандидатов, программных документов
политических партий позволяют более детально
разобраться в том, что происходило в Америке в год этих
выборов.
В книге подводятся итоги первого срока
президентства Рейгана. Из содержащихся там
материалов видно, что послужной список
администрации выглядел отнюдь не блестяще: за 4 года
рейганизм не принес Америке ни обещанного
оздоровления экономики, ни успехов во внешней
политике.
В стране расширилась социальная пропасть
между буржуазией и беднотой, резко усилились
тяготы обездоленных, втрое вырос дефицит
федерального бюджета, усугубился кризис старых
индустриальных центров Америки, расположенных
в северных штатах. Милитаристский, агрессивный
курс на международной арене вызвал опасное
обострение советско-американских отношений,
усилил угрозу ядерной войны, создал новые точки
конфликтов в отношениях между США и их
союзниками, противопоставил Америку
подавляющему большинству развивающихся стран.
Сколько-нибудь трезвый и обстоятельный
анализ результатов политики администрации
накануне избирательной кампании легко убеждал
всякого непредвзятого наблюдателя:
администрация Рейгана не только не нашла выхода из
лабиринта проблем, в котором оказался
американский капитализм в последней четверти нашего
века, но и создала проблемы новые, одна из
которых — рост ядерной угрозы — заведомо
несопоставима по своему значению ни с какой
другой. Однако из этой оценки отнюдь не следовало
как само собой разумеющееся, что Америка
сменит старого президента на такого, который
предложит более разумный и трезвый подход.
Разум в американской политике пробивает
себе дорогу в трудной и острой политической
борьбе.
8
Если бы не проблема ядерной войны, то
выборы 1984 года в США, возможно, и не привлекли
бы к себе столь пристального внимания мировой
общественности. Этим выборам невольно была
уготована роль испытания Америки — испытания
ее лидеров, ее народа, ее политической системы,
ее духа. То, что происходит с этой страной в
последние годы, вызывает обоснованную тревогу
среди думающих людей во всем мире. Когда столь
могущественное в экономическом и военном
отношении государство объявляет, что оно «встает
во весь рост», что его жизненные интересы
охватывают весь земной шар и что оно намерено
отстаивать их любой ценой, для планеты наступает
время повышенной опасности.
В книге рассматривается также период
первичных выборов, цель которых — определить
кандидатов обеих буржуазных партий на пост
президента и содержание их предвыборных платформ.
У республиканцев сомнения насчет кандидата
рассеялись еще до начала этих выборов, когда
президент Рейган объявил о своем намерении
баллотироваться на второй срок. Поэтому основной
интерес на данном этапе представляли события,
происходившие в стане демократов. Независимо
от устремлений лидеров этой партии ее
первичные выборы превратились в форум для выражения
самыми широкими массами американского
общества своего протеста против политики
Вашингтона. В самом центре дебатов находились
проблемы войны и мира, советско-американские
отношения.
Потенциал оппозиционных настроений был
весьма внушителен, однако демократическая
партия оказалась заведомо неспособна им
воспользоваться. Кандидаты этой партии пытались найти
себе опору в настроениях общественного
недовольства — как же иначе завоевать власть,—
однако они панически боялись зайти в своей критике
слишком далеко, ведь с точки зрения большинства
9
монополистической буржуазии и
военно-промышленного комплекса демократы уже выглядели
как партия «слишком либеральная». Поэтому, если
сенатор Гэри Харт позволял себе осуждать
антикоммунизм во внешней политике США, то это
компенсировалось его весьма консервативной,
промонополистической позицией по вопросам
внутренней политики, а Уолтер Мондейл, нападая
на реакционную внутреннюю политику
администрации, в то же время тщился изобразить себя
сторонником «сильной Америки». Наибольшее
политическое мужество проявил негритянский
священник Джесси Джексон — наиболее яркая и
впечатляющая фигура во всей кампании 1984
года. Однако именно поэтому он оказался оттеснен
на обочину, ошельмован и лишен возможности
оказать реальное влияние на исход
внутрипартийной борьбы.
Стремясь подыграть общественным
настроениям и одновременно завоевать доверие
правящего класса, который с самого начала кампании
был в большинстве своем недвусмысленно на
стороне президента, демократы оказались меж двух
стульев. На финальном этапе избирательной
кампании, когда выдвинутые съездом демократов
кандидаты У. Мондейл и Дж. Ферраро бросили
вызов президенту Р. Рейгану и вице-президенту
Дж. Бушу, интерес к приближающемуся исходу
выборов начал резко падать. Становилось все
яснее, что демократическая партия не в силах
серьезно бороться за президентскую власть на
данном этапе американской истории. Между тем
свою объективную роль — приглушить массовое
недовольство и растворить его во
внутрипартийных распрях — демократы уже выполнили.
По мере того как приближался день выборов
и ответ на вопрос о результатах предстоящего
голосования казался все более однозначным, на
первый план выдвинулся другой вопрос: чего
ждать от администрации Рейгана во второй срок
10
в вопросах войны и мира, советско-американских
оношений, контроля над вооружениями?
В течение избирательной кампании президент
Рейган и ряд других представителей
администрации сделали немало заявлений на эту тему.
Администрация Рейгана отдавала себе отчет в том,
что она политически уязвима в области проблем
войны и мира: ее руководителям пришлось
учитывать, что среди американцев курс Вашингтона
на конфронтацию с СССР вызвал невиданную
волну страха перед приблизившейся ядерной угрозой.
Поэтому произнесение миролюбивых речей стало
одним из важнейших элементов предвыборной
тактики республиканцев.
Судя по всему, президенту удалось в известной
мере ослабить этот страх своими настойчивыми
обещаниями поставить проблему улучшения
советско-американских отношений во главу угла
своей будущей политики. Действительную цену
этих обещаний определит только время. Пока же
обращает на себя внимание тот факт, что
коренных изменений в содержании внешней политики
администрации не произошло. Продолжается
новый раунд гонки вооружений, реализуются
военные программы, призванные обеспечить
Соединенным Штатам стратегическое превосходство.
Продолжаются необъявленные войны против
Никарагуа, Афганистана, против народов,
борющихся за национальное освобождение.
В американских политических кругах принято
считать: после того, как президента избирают на
второй срок (в особенности если избирают
внушительным большинством), он чувствует себя
значительно свободнее в проведении своего курса,
поскольку ему больше нет нужд заботиться о
предстоящих выборах. Похоже, что так думают
и в администрации Рейгана. К тому же рамки
президентской власти в США столь широки, что
президент может проводить свою политику так,
словно выборов и не было.
11
Однако действительные пределы свободы
действий американского президента — в
особенности в области внешней политики — далеко не
так безграничны. Исторические реальности
нашего времени обладают в конечном счете
неизмеримо большей силой, чем гегемонистские
амбиции вашингтонских политиков.
Часть I.
АМЕРИКА И РЕЙГАН:
ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА?
«Еще четыре года!» — это обычный лозунг
сторонников президента, проведшего один срок в
президентском кресле и добивающегося переизбрания
на новый срок.
Еще четыре года — чего? Чем стало для
Америки президентство Рейгана? Что принесло оно
разным социальным слоям общества? Что дало миру?
Какие проблемы поставило? Иными словами, каков
социально-политический и
идейно-психологический фон, на котором развернулась избирательная
кампания 1984 года?
Раздел 1.
КОМУ ВЫГОДНА «РЕЙГАНОМИКА»
Энн Фишер
ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ «РЕЙГАНОМИКИ»?
(«Форчун», 20 февраля 1984 г.)
Энн Фишер — сотрудница журнала «Форчун»
В условиях оживления экономики, ослабления
инфляции и снижения безработицы Рональд
Рейган готовился в конце января просить избирателей
предоставить ему второй срок для завершения
работы по стабилизации устойчивого
экономического роста. Громкие слова в его послании о
положении страны: «Мы не можем, не должны и не
будем оборачиваться назад» — напоминали
лозунг «Держаться взятого курса», провозглашенный
во время кампании по выборам в конгресс.
Однако содержание этого послания и решения,
принятые в ходе подготовки бюджета на 1985
финансовый год, отражают радикальное изменение
экономической политики правительства по
сравнению с начальным периодом его деятельности.
Мало что осталось от честолюбивой программы,
известной под названием «рейганомика».
В первоначальном варианте экономическая
программа Рейгана состояла из четырех частей —
«четырех столпов мудрости», как называл ее
первый председатель Совета экономических
консультантов Мюррей Вайденбаум. Во-первых, Рейган
стремился проводить политику медленного
устойчивого роста денежной массы для того, чтобы
подавить инфляцию и добиться снижения
процентных ставок. Во-вторых, в качестве стимула
для предпринимателей и как способ сокращения
15
численности федерального правительства
президент потребовал провести далеко идущие реформы
по ослаблению государственного регулирования.
Однако наиболее радикальные его планы были
связаны с налогами и федеральными расходами.
Рейган поклялся оживить экономику,
переживавшую тогда третий год «стагфляции», путем
уменьшения на 30 процентов подоходных налогов,
предоставления щедрых налоговых льгот бизнесу и
сокращения государственных расходов с 22,4 до
19 процентов валового национального продукта.
Было даже обещано сбалансировать бюджет к
1984 году и в последующем обеспечивать
умеренное положительное сальдо.
Мало кто верил, что Рейган сможет
выполнить все, что он пообещал. Правительство быстро
усвоило, что, хотя его консервативная
революция имеет шанс сработать в долгосрочном плане,
практическая политика не ориентируется на
отдаленное будущее. Президент и его люди быстро
отказались от мер, непопулярных в конгрессе или
угрожающих шансам на переизбрание.
Первая опора, которая начала рушиться,—
это медленный устойчивый рост денежной массы.
Администрация хотела, чтобы этот рост
постепенно снижался, приблизительно на один процент
в год. Вместо этого денежная масса
увеличивалась более хаотически, чем когда-либо. Многие
экономисты опасаются, что достигнутая тяжелой
ценой победа над инфляцией будет
кратковременной. Монетаристы полагают, что быстрый рост
денежной массы в 1982-м и первой половине
1983 года уже подготовил почву для усиления
инфляции в конце этого года. Теперь они
опасаются, что, стремясь «подрегулировать» экономику,
Федеральная резервная система (ФРС) ослабит
контроль над денежной массой при первых
признаках спада, что вызовет новый всплеск инфляции
в 1985 или 1986 году.
Усилия Рейгана в области реформы государст-
16
венного регулирования тоже закончились
провалом. Отмена ряда важных правил — в частности,
снятие ограничений на транспорте, в сфере
финансов и связи — готовилась задолго до прихода
Рейгана к власти. Каким бы обнадеживающим ни
казалось нынешнее замедление роста
регламентации, вполне возможно, что новая администрация,
придя к власти, начнет с того, на чем остановился
Картер. Даже рейгановское пресловутое
сокращение налогов не принесет большинству людей их
снижения. А ведь налоговая политика — это та
область, где президент добился того, чего хотел.
Предпринимателям сокращение налогов дало
то, что обещал Рейган,— стимул к
инвестированию и экономическому росту. Согласно
исследованиям вашингтонского «мозгового треста»
«Эрбан инститьют», средняя ставка налога на прибыль
от новых инвестиций упадет в нынешнем году до
4,7 процента по сравнению с 33 процентами
в 1980 году. Снижение налога на прибыль помогло
увеличить капиталовложения на 10 процентов с
прошлой весны — более быстрый рост, чем
ожидало большинство экономистов.
Эффект снижения подоходных налогов для
семей и одиночек на редкость неровный. Как
жаловались критики, с самого начала состоятельные
семьи получили большую скидку, чем семьи
трудящихся среднего достатка.
Явной неудачей правительства Рейгана явилась
его неспособность сократить государственные
расходы. Проект первого бюджета президента
Рейгана в 1981 году предусматривал сокращение
федеральных расходов к 1984 году с учетом
инфляции на 5,6 процента к уровню 1981 года. На
самом деле они на 9,4 процента выше. В этом
году бюджет, вместо того чтобы быть
сбалансированным, будет, как ожидается, сведен с
дефицитом в 185 млрд. долл. Теперь, согласно
правительственным прогнозам, федеральные расходы
составят около 24 процентов В НИ, или -будут на
П?
1,6 процента выше уровня, унаследованного от
Картера. Если не произойдет существенного
сокращения расходов или повышения налогов, то
может случиться, что до конца текущего
десятилетия бюджетные дефициты будут колебаться
между 200 и 250 млрд. долл.
Джон Вильсон
ЭКОНОМИКА В ГОД ВЫБОРОВ
(«Вайтэл спичиз», 15 ноября 1983 г.)
Джон Вильсон — старший вице-президент банка
«Бэнк оф Америка»
Оценивая экономические перспективы на
следующий год, мы, естественно, обращаемся к
вопросам политики, поскольку этот год будет
проходить под знаком первичных выборов,
предвыборных съездов обеих партий и других событий,
ведущих к президентским выборам в ноябре.
На мой взгляд, существует три важнейших эко-
Дефицит бюджета при администрации
Рейгана возрос с 60 до 174 млрд. долл.
19
номических проблемы, которые должны
обсуждаться в 1984 году. Во-первых, это проблема
долгосрочных бюджетных дефицитов, а также меры,
которые необходимо предпринять для того, чтобы
разрешить бюджетную дилемму, созданную в
течение первого срока пребывания у власти рейга-
новской администрации. Во-вторых, проблема
высоких процентных ставок и способов их
понижения. И в-третьих, проблема долгосрочного
влияния нынешней экономической политики на
темпы роста и стабильность американской
экономики в будущем.
Проблема бюджетного дефицита. Тот факт,
что к 1983 году федеральное правительство
создало гигантский дефицит в 200 млрд. долл., не
является для нас новостью. Вопрос не в том, мал
или велик такой дефицит для экономики,
производящей товаров и услуг на 3,3 трлн. долл. в год.
Вопрос в том, какую часть чистых сбережений
поглотит дефицит таких размеров в будущем и
достаточно ли средств останется для частных
инвестиций в капитальное оборудование, научные
исследования, товарные запасы и жилищное
строительство.
Прежде правительство поглощало в среднем
1/4 всех чистых сбережений (той части
сбережений, которая остается после замены изношенного
основного капитала). Это означало, что частный
сектор получал оставшиеся 3/4. В 1983 году
соотношение изменилось на обратное: федеральное
правительство поглотило 75 процентов
сбережений, оставив на частные капиталовложения только
25 процентов. В 1984 и 1985 годах нужды
федерального правительства будут поглощать от 1/2 до
2/3 всех чистых сбережений.
Если правительство заберет такую большую
долю сбережений, то для частных инвестиций
останется слишком мало средств. В результате
произойдет столкновение между государственным и
частным спросом на капитал и поднимутся про-
20
центные ставки, что в свою очередь приведет к
уменьшению производственных инвестиций, росту
инфляции и падению конкурентоспособности
американских товаров на мировом рынке.
Высокие процентные ставки. Вторая проблема,
которую следует обсудить в ходе президентских
выборов 1984 года,— это проблема высоких
процентных ставок. Вопрос этот прямо связан с ростом
бюджетных дефицитов. В условиях бюджетной
экспансии ФРС не имеет другого выбора, кроме
как устанавливать жесткие пределы росту
денежной массы. Для того чтобы снизить процентные
ставки, необходимо привести в соответствие
кредитно-денежную и бюджетную политику.
Сокращение дефицита в 1984 и 1985 годах позволило
бы ФРС смягчить свой курс, и в результате
произошло бы снижение процентных ставок. Это,
однако, невозможно, пока проблема бюджетного
дефицита не разрешена.
Долгосрочный эффект нынешней
экономической политики. Последний из вопросов,
заслуживающих обсуждения в будущем году,— это вопрос
о влиянии «рейганомики» на наше экономическое
будущее. Сработают ли наконец, как обещано
Белым домом, стимулы «экономики предложения»*?
Будет ли иметь место бум производственных
капиталовложений, постоянное сокращение
инфляции и быстрый экономический рост? Является ли
нынешнее благоприятное состояние
американского хозяйства признаком долгожданного успеха
«рейганомики»?
К сожалению, ответ на все эти вопросы
отрицательный. Скорее всего, мы быстро движемся к
новому спаду. Такой известный экономист, как
Милтон Фридмен, предсказывает, что спад может
* Консервативная экономическая теория,
положенная в основу программы Рейгана по «оживлению»
американской экономики, выдвинутой им в 1981 г. (Здесь и
далее примечания переводчиков.)
21
начаться уже в 1984 году. Однако наиболее важным
следствием нынешней экономической политики
является не угроза очередного кризиса, а ущерб
долгосрочному экономическому росту. Меры
«рейганомики» уже отразились на
производственных инвестициях. В таких важных для нашего
будущего областях, как образование, энергетика,
научные исследования, бюджетные ассигнования
были резко сокращены. При этом сопротивление
действиям правительства оказалось на удивление
незначительным, и мало кто задавался вопросом
о конечном эффекте проведенных сокращений.
Таковы главные экономические вопросы,
которые должны быть обсуждены в ходе предвыборной
кампании 1984 года. Но будут ли они
обсуждаться? Ответ очевиден: «Нет!» Вместо этого нам,
скорее всего, придется в очередной раз услышать об
«успехах «рейганомики» и о «планах перестройки
американской промышленности».
Тим Уилер
БОГАТСТВО И БЕДНОСТЬ
(«Дейли уорлд», 12 апреля 1984 г.)
Т. Уилер — вашингтонский корреспондент газеты
«Дейли уорлд»
Ник Сканиелло — коммерческий
управляющий, ведающий сбытом «роллс-ройсов» в
компании «Евроавто» в мэрилендс ком местечке Бе-
тесда,— усмехнулся, когда я спросил его о том, как
срабатывает «экономическое оживление» в округе
Монтгомери в Мэриленде. Этот округ оспаривает
сейчас у округа Фэрфакс в штате Вирджиния
статус самого богатого в 48 материковых штатах.
«Вы обратились не в ту часть города,—
заявил Сканиелло.— Здесь никогда не было
экономического упадка, и оживлять здесь нечего».
Он стоял в помещении с рекламируемыми
товарами возле очередной сияющей роллс-ройсовской
модели «Серебряная шпора» (цена 109 000 долл.).
«Таких мы продали в прошлом году тринадцать.
Вероятно, в этом продадим двадцать».
Король рынка — «роллс-ройс» «Корниш» —
продается по цене 156 000 долл. «Если из фирмы
позвонят и скажут, что у нас через две-три
недели будет «Корниш»,— говорит Сканиелло,—
перед каждым из продавцов выстроится здесь по
нескольку заказчиков. Предложение не успевает
за спросом».
Округа Монтгомери и Фэрфакс оба выгадали
от резкого разрастания федерального
государственного аппарата, особенно его
военно-промышленного компонента. Подрядчики Пентагона открыли
23
здесь, на подступах к столице, свои ведущие
филиалы и корпоративные штаб-квартиры, чтобы
быть как можно ближе к федеральной
бюджетной кормушке. Работающее население округов,
прилегающих к Вашингтону, состоит из сотен
тысяч юристов, лоббистов, инспекторов,
инженеров-исследователей, операторов компьютерной
техники, клерков. Элитное ядро этой гигантской
бюрократии циркулирует из частного в
правительственный сектор, попеременно пользуясь
вознаграждением корпораций и благами на постах
среднего и высшего звеньев исполнительной власти.
В черте города жители округа совершают
покупки в магазинах «Лорд энд Тэйлор» или
«Нейман Маркус» — последний является
отделением техасской сети универмагов. Там висят
меховые изделия лучшего ателье. Одна только
шуба из натуральной русской рыси оценена в
125 000 долл. Заведующая рекламой магазина
сказала корреспонденту, что «Нейман Маркус» не
может удовлетворить спрос на экзотические
сувениры. «В последнее рождество мы
распродавали китайских кукол по 2000 долл. за штуку».
На столе стояла фотография: заведующей пожимал
руку человек, благодаря которому богатые вновь
обрели возможность откровенно кичиться своим
богатством на фоне бедности. Этот человек —
Рональд Рейган.
Бедность, недоедание, отсутствие крыши над
головой, массовая безработица — все это далеко
от зажиточных жителей Монтгомери. Они
поселились здесь, чтобы избежать неприятной
реальности, и она нарушает их покой только тогда,
когда они вынуждены ехать через окружную дорогу
в город, по делам. Здесь нищенское окружение
следует за ними по пятам, подтверждая старую
истину о том, что вершины богатства
соседствуют — по сути, являясь их причиной — с
безднами нищеты. Нэнси Скалл, президент организации
«Помощь» в Силвер-Спринг, сообщила, что со
24
времени ее создания 16 декабря группа поваров-
добровольцев приготовила 2000 бесплатных обедов.
«К нам приходят мужчины и женщины с детьми,
и это — их единственная еда за день. Мы открыли
временную зимнюю ночлежку, потому что в округе
Монтгомери не позаботились о нуждах
бездомных обитателей Бетесды. Подавляющее число
приходящих сюда — из округа Монтгомери».
Сэмми Эббот, мэр Такома-Парк, на две трети
принадлежащего округу Монтгомери, обвинил
округ в бесчувственности, после того как была
закрыта поликлиника для бедных при
Вашингтонской адвентистской больнице. «Туда обращалось
за лечением 12 тысяч посетителей, людей со
скромными или мизерными доходами. Примерно
треть визитов приходилась на нуждающихся
беременных женщин без страховки, которые
обращались за предродовой консультацией. Еще треть
приходилась на матерей, приводивших своих детей,
остальная треть — на пожилых бедняков. Теперь
этим людям некуда податься. Таков живой пример
рейганизма в действии на масштабе маленького
округа»,— заключил с негодованием Эббот.
Безработица в годы «рейганомики».
25
ГОРОДСКАЯ ЛИГА
ПРОТИВ БЛАГОДУШИЯ АДМИНИСТРАЦИИ
В ОТНОШЕНИИ ЧЕРНЫХ
(«Нью-Йорк тайме ньюс сервис», 14 января 1984 г.)
Национальная городская лига обвинила рей-
гановскую администрацию в том, что она, так
же как и конгресс, с самодовольством и
благодушием относится к бедствиям черного
населения и неимущих, что граничит с бездушием.
Выпуская в свет доклад о положении черной
Америки в 1984 году, эта организация,
выступающая за гражданские права, обнародовала
неприкрашенную, мрачную оценку ситуации.
«Положение черной Америки
катастрофическое,— сказал президент лиги Джон Джекоб,
огласивший доклад.— Для черных американцев не
существует экономического подъема — вот
неприкрытый и гнусный факт». В докладе говорилось,
что при общем падении уровня безработицы к
ноябрю 1983 года до 8,4 процента — низшего
уровня за три года — уровень безработицы для
черных составил 17,3 процента. Такой же уровень
наблюдался в ходе экономического спада,
утверждает лига.
Среди черных подростков уровень безработицы
достиг 49 процентов, а треть черных трудящихся
от 20 до 24 лет не имеет постоянной работы.
К тому же, сообщается в докладе, черные
составляют третью часть отчаявшихся рабочих, которые
уже даже не ищут места. Половина всех черных
детей живет в семьях с доходами ниже
официального уровня бедности.
26
Джекоб также подверг критике новый состав
правительственной комиссии по гражданским
правам, которая, по его словам, заключила «нечестивый
союз» с министерством юстиции в борьбе против
программы «позитивных действий»*, помогающих
всему черному населению.
* Под «позитивными действиями»
подразумеваются определенные преимущества, предоставляемые
национальным меньшинствам при поступлении на работу.
Александр Кобурн
Джеймс Риджуэй
ОБМАНУТЫЕ НАДЕЖДЫ:
НАСТУПЛЕНИЕ РЕЙГАНА НА ГОЛОДАЮЩИХ
(«Виллидж войс», 17 января 1984 г.)
Л. Кобурн, Д. Риджуэй — обозреватели
лево либеральной газеты «Виллидж войс»
Три года внутренней контрреволюции,
проводимой нынешним правительством, обрекли тысячи
американских граждан на крушение надежд,
преждевременную смерть, болезни, жизнь в нищете и
деградацию. Журналисты не считают здесь гробы
и не берут интервью у семей, поскольку жертвы
войны правительства против бедняков не так
заметны. Это те, кто голодает и недоедает, не имеет
денег на отопление жилища, на оплату врачей и
даже на молоко для ребенка.
Жертвы этой войны происходят не из
традиционных бедных слоев, скорее они составляют часть
растущего числа американцев, выброшенных из
рядов среднего класса. И хотя происходящую здесь
трагедию не так легко зафиксировать, как гробы,
прибывающие на аэродром*, множится число
неопровержимых доказательств пагубных
последствий политики нынешней администрации.
В августе прошлого года президент Рейган,
утверждая, что он «глубоко озабочен» сообщениями
о росте голода «в этой великой и богатой стране»,
создал специальную комиссию по проблемам
питания. На этой неделе комиссия закончила свою
работу, сделав вывод, что «голод действительно су-
* Намек на взрыв в Бейруте в октябре 1983 г.,
приведший к гибели американских морских пехотинцев.
28
ществует», но что «утверждения о случаях острого
голода не могут быть документально
подтверждены» и что, следовательно, сокращения
соответствующих программ, проведенные Рейганом, никак не
повредили беднякам. Комиссия предложила
«улучшить» имеющиеся сейчас программы
продовольственной помощи, теснее привязать их к местным
нуждам, разрешить штатным властям
отказываться от некоторых федеральных продовольственных
программ и создавать взамен собственные.
Разумеется, это представляет собой еще один способ
сократить и в конечном счете свести на нет роль
федерального правительства в программах
продовольственной помощи.
Между тем поступают все новые данные,
опровергающие выводы комиссии. В докладе Фонда
защиты детей отмечается, что число детей,
живущих в нищете, выросло за последние четыре года
на 3,1 млн. и составило в 1982 году 13,1 млн.
человек. В то же время федеральные программы
в области здравоохранения, образования и
социального обеспечения неуклонно сокращались.
В докладе сообщается о росте числа
недоношенных детей — прямом результате недостаточного
дородового ухода и питания матерей — и о
значительном росте детской смертности.
Центр по изучению проблем питания —
организация, расположенная в Вашингтоне,— сообщил,
что разрыв в уровне детской смертности в белых
и черных семьях увеличился. Если в 1978 году
детская смертность в негритянских семьях была на
86 процентов выше, чем в белых, то в 1982 году —
на 95 процентов.
Существуют доказательства широко
распространенного в стране недоедания. Вот несколько
примеров, приводимых в докладе Центра по
изучению проблем питания.
Педиатры в детской больнице Бостона
заметили увеличение числа истощенных детей и
подростков, попадающих к ним на лечение, и впослед-
29
ствии установили, что 10 процентов их
пациентов в той или иной степени страдают от
недоедания. В штате Массачусетс было проведено
обследование, в результате которого выяснилось, что
10 процентов, или 175 000, детей в штате страдают
от хронического недоедания.
Обследование детских приютов в Нью-Йорке
показало, что у 80 процентов детей до трех лет
из-за недоедания замедлен рост и физическое
развитие.
Студенты медицинского колледжа Монтефиоре
в Бронксе* были поражены, когда узнали, что треть
опрошенных ими родителей голодает, чтобы
сэкономить пищу для своих детей. Проведенное ими
обследование заключается словами о том, что
«голод в Нью-Йорке широко распространен, и конца
кризиса не видно».
Многие врачи говорят, что они часто
сталкиваются с родителями, у которых нет средств, чтобы
регулярно покупать своим детям молоко. Такие
родители разбавляют молоко водой или просто
дают детям чистую воду, в результате чего у детей
начинаются судороги и становится необходимой
срочная медицинская помощь.
В течение трех последних лет Рейган произвел
резкое сокращение федеральных программ
продовольственной помощи. В 1981 году по
предложению президента конгресс уменьшил стоимость
этих программ на 3,5 млрд. долл. В 1982 году на
548 млн. долл. была сокращена программа
продовольственных талонов. По оценке
соответствующего комитета палаты представителей, с 1982 по
1985 год получатели продовольственных талонов в
США потеряют от 7 до 11 млрд. долл. В
ближайшем будущем правительство хочет предложить
конгрессу сократить программы продовольственной
помощи в общей сложности еще на 65 млрд. долл.
• Район Нью-Йорка.
30
Эти сокращения приведут к уничтожению или
резкому уменьшению целого ряда специальных
продовольственных программ, включая программу
школьных завтраков, обеспечения детского питания
в летний период, программу ухода и кормления
малолетних детей и т. д. Дети из бедных семей
смогут теперь получать питание бесплатно или со
скидкой только после того, как доходы их
родителей подвергнутся тщательной проверке. Конечная
задача правительства состоит, таким образом, в том,
чтобы сократить масштабы всех имеющихся
программ продовольственной помощи. Нет никакого
сомнения, что это приведет к дальнейшему росту
голода в стране.
ЧАРЫ РОНАЛЬДА РЕЙГАНА
(«Ньюсуик», 6 феврале 1984 г.)
Рональд Уилсон Рейган на прошлой неделе
поздравил себя со свершением «американского
чуда», не забыв извиниться за нескромность.
Накануне семидесятитрехлетия он является
старейшим президентом в истории США. Он уверен
в себе и не тратит времени зря. Его курс
способствовал наступлению худшего спада со времен
30-х годов, неровному и непредсказуемому по
длительности подъему, триллионной горе федерального
бюджетного дефицита, нулевой температуре в
отношениях с русскими и опасному участию в
конфликтах на Среднем Востоке и в Центральной
Америке. И при этом вопреки законам
политической гравитации он продолжает безмятежно
парить над суетой посредством некоей алхимии,
которую его собственные озадаченные подручные
прозвали «чарами Рейгана». Ни один из
президентов после Эйзенхауэра на исходе третьего года
срока не смог получить больше 56 процентов
поддержки по опросам общественного мнения. По
опросам «Ньюсуик», Рейган превысил рекорд, а
личные зондажи президента показывают, что
стрелка силомера достигает еще более высоких
отметок.
Возможно, он — самый одаренный от природы
политик своего времени, профессионал,
родившийся в рубашке, который не ломает голову над своим
32
ремеслом, потому что ему этого не требуется. «В
лице Рейгана бесконечно много от «гомо амери-
кана»,— ревниво заметил Дэвид Гарт, консультант
демократов в предвыборной борьбе. Авторитет
Рейгана укрепляется, в частности, той
ура-патриотической окраской, которую он умеет придавать своим
политическим шагам. Он, по суждению одного из
советников, является воплощением чувства
общенациональной судьбы, присущего американскому
характеру. Джимми Картер внушал стране, что она
пребывает в состоянии духовного кризиса,
исламские фанатичные муллы в Иране унизили ее
национальное достоинство,— такую Америку
унаследовал Рейган и предоставил ей полный набор
противоречивых эмоций. Он воспевал всесилие
предпринимательского духа Америки, вернул в
обиход черно-белые упрощенческие стереотипы
прошлого, окрылил тех, кто желал «Великого
пришествия простого-парня-Смита в Вашингтон».
Культ личности, который сложился вокруг
президента, фактически заслоняет ту
двойственность, с которой Америка подходит на деле к его
деяниям; он более популярен, чем конкретные
меры той революции, которую он произвел в
Вашингтоне три года назад. От доброты ли,
доверчивости, но большинство, по-видимому, простило
президенту все: спад; мало затрагивающий их
благосостояние подъем; то, что он равнодушен к
нуждающимся. Голос, поданный за Рейгана этой
осенью, по своему содержанию остается голосом
не столько веры в сегодняшний день, сколько в
день завтрашний.
Вскоре после вторжения на Гренаду Рейган
откопал свое интервью одному из журнальчиков в
60-х годах и процитировал некоторые свои
самые ядовитые антисоветские выпады членам
аппарата Белого дома. Он, казалось, хотел сказать
этим, что мир вслед за ним начинает смотреть на
Советский Союз как на империю зла — и надо же,
когда переговоры между СССР и США по огра-
33
ничению вооружений были прекращены,
президентские эхолоты общественного мнения
зарегистрировали подъем репутации Рейгана-«миротворца».
Правда, патриотическая гордость, которую он
разжег, уживается с глубокой тревогой относительно
демаршей в Ливане и Центральной Америке. Сей-
час двое американцев из пяти считают, что при
его администрации мир стал ближе к ядерной
войне. Один специалист по общественному мнению
заявил: «Он заставляет американцев вскакивать
на ноги, приветствуя подъем флага, но при этом
коленки у них трясутся».
Уильям Шнайдер
РАСКОЛОТАЯ СТРАНА
(«Нэшнл джорнэл», 29 октября 1983 г.)
У. Шнайдер — видный ученый-политолог
Рейган не является политиком «консенсуса»,
компромиссного согласия многих сторон. Он
сколотил свою политическую карьеру, обличая,
разоблачая, раскалывая. Дерзкая его попытка — став
президентом, изменить направление движения
американского государственного корабля — еще более
укрепила его репутацию раскольника. Рейган, как
никто из последних президентов, принуждает
людей либо выступать целиком против, либо всецело
за него.
Республиканцы и демократы при Рейгане стоят
на разных полюсах в большей степени, чем при
его предшественниках. Из республиканцев 66
процентов стоит за Рейгана — почти столько же
поддерживало Никсона на пике его популярности.
Среди демократов его поддерживают 32 процента,
низший уровень за последние шесть президентских
сроков. Два с половиной года пребывания
Рейгана у власти явно стимулировали межпартийное
размежевание.
Место двух основных партий определяется их
взглядом на роль государства в экономике. Все
три предыдущих президента-республиканца
принимали основы «консенсуса» «нового курса»,
говорящие в пользу могущественного и активного
федерального правительства. Рейган, однако,
повел наступление на этот «консенсус», пытаясь
36
обратить вспять, казалось, неизбежное возрастание
роли государства, и породил этим острую реакцию
со стороны оппозиционной партии.
Важным фактором, в сильнейшей степени
связанным с партийной приверженностью в
Соединенных Штатах, является классовый фактор.
Так было все последние 50 лет. Роль классовых
различий, однако, постепенно переставала
сказываться в американской политике начиная с 50-х
годов. В 50-х, 60-х и начале 70-х годов наблюдалось
беспрецедентно ровное экономическое
процветание. В этот период президентские выборы, как
свидетельствуют итоги опросов, проходили под
знаком внешнеполитических проблем (войны в
Корее, «холодной войны», «ракетного отставания»,
вьетнамской войны), а уже на втором месте были
экономические вопросы. В результате классовые и
Т1артийные разделения теряли свою четкость.
Рейгановское президентство, по-видимому,
обратило этот процесс вспять. Если брать фактор
образования, то окончившие колледж лучше
относятся к Рейгану, чем они относились к Картеру,
Форду, Никсону или Джонсону. Отношение к
Рейгану среди окончивших восьмилетку хуже, чем к
любому из предыдущих президентов. Труднее
провести сопоставление групп населения по доходам,
поскольку изменились сами доходные категории.
Но судя по имеющимся фактам, можно прийти к
тому же заключению: если сравнить отзывы о
президентах четверти избирателей с самыми низкими
доходами и четвертой части с самыми высокими
доходами, то размежевание в случае с Рейганом
более чем в два раза выше по сравнению с любым
из его предшественников. Лица с высоким
доходом — за Рейгана, а лица с низким доходом
против него в такой степени, в какой этого не наблю-
далось^ло отношению к Никсону, Форду, а меняя
партийность, к Джонсону и Картеру.
«Рейганомика» — политика классового раскола,
а Рейган — президент, раскалывающий классы.
37
Рассмотрим ответы, полученные в августовском
опросе на следующее заявление: «Нынешний
экономический подъем — это начало долгосрочного
периода роста, начало хороших времен в
экономике». Эту точку зрения поддержало 55 процентов
лиц с высокими доходами, 41 процент с доходами
выше среднего, 32 процента людей с доходами
ниже среднего уровня и 29 процентов
низкооплачиваемых рабочих. Такая неравномерность в
доверии к рейгановской экономике еще более резко
обнаруживается при партийном измерении: 22
процента демократов, 37 процентов независимых и
63 процента республиканцев соглашаются с
заявлением.
Рейган раскалывает Америку по расовому
признаку. Белые наполовину поддерживают его, среди
черных — только четверть. Такая разница
превышает ту, что была в случае с Картером, Фордом
или Никсоном, и почти соответствует расовому
противостоянию при оценках Кеннеди и
Джонсона — президентов, глубоко запутавшихся в
проблеме гражданских прав.
КОММЕНТАРИЙ
Начало 80-х годов стало временем серьезных
потрясений американской экономики. За 1981—
1984 годы она успела пережить и глубочайший
за послевоенный период кризис, и довольно
быстрый подъем. Разумеется, было бы большим
преувеличением считать, что именно экономические
меры правительства заставили гигантское хозяйство
США развиваться такими рывками — эволюция
американской экономики в 1981—1984 годах
объясняется давно известными законами
капиталистического цикла,— однако несомненным является тот
факт, что экономическая политика Рейгана, или
«рейганомика», наложила на ход обычного
циклического развития США свой существенный
отпечаток.
Экономическая программа была тем конем,
на котором Р. Рейган «въехал» в Белый дом в
1981 году. Приняв бразды правления от Дж.
Картера, он громогласно пообещал американцам в
ближайшее время восстановить экономическую
мощь страны, избавить ее от высокой инфляции,
растущей безработицы и других острых проблем,
возникших в 70-е годы. В качестве средства для
достижения этих целей новый президент
предложил использовать рецепты консервативных
экономических теорий — монетаризма и «теории
предложения». Эти теории легли в основу правительст-
39
венной программы «Новое начало для Америки*,
провозглашенной в начале 1981 года. Главными
пунктами программы были: радикальное снижение
налогов; сокращение федеральных расходов;
отмена или смягчение государственных норм,
регулирующих деятельность частного бизнеса;
проведение жесткой кредитно-денежной политики.
Предполагалось, что реализация первых трех
пунктов повысит производительность труда, приведет
к высвобождению частной инициативы и росту
производства, тогда как реализация последнего,
четвертого пункта обеспечит постепенное
«удушение* инфляции и общее оздоровление
экономики.
Протолкнув отдельные положения своего
плана через конгресс, республиканцы надеялись уже
в 1981 году вытянуть экономику из кризиса,
унаследованного от Картера. Это, однако, не
удалось. Стихийные силы капиталистического цикла
оказались куда сильнее, чем стимулы от
снижения налогов и снятия некоторых
регламентирующих правил. Более того, существенное
ужесточение контроля над кредитом, проведенное в 1981—
1982 годах с целью борьбы с инфляцией, подняло
процентные ставки в США до беспрецедентно
высокого, ростовщического уровня и стало
важнейшим препятствием к оживлению экономической
активности. В результате вместо обещанного
подъема экономика США скатилась в 1982 году на
самое дно кризиса.
Опасаясь за свое политическое будущее, рей-
гановская администрация поспешила
скорректировать курс. Сначала, уступая давлению
правительства, центральный банк США — Федеральная
резервная система — перешел от жесткого
ограничения кредита к его всемерному стимулированию,
затем был проведен через конгресс закон о
«чрезвычайном* трехлетнем повышении налогов на
100 млрд. долл. Что же касается других
положений «рейганомики* — ослабления регламентиро-
40
вания бизнеса и сокращения федеральных
расходов,— то они, собственно говоря, вообще не были
в сколько-нибудь значительной степени
реализованы на практике. Реформа регулирования
застряла, натолкнувшись на сопротивление федеральной
бюрократии, движения потребителей и
защитников окружающей среды, а сокращение ряда
государственных программ в социальной области было
с лихвой компенсировано стремительным ростом
военных расходов.
Именно на этих вопросах, то есть на отходе
Рейгана от провозглашенных им самим в 198 J
году положений, акцентирует внимание читателя
статья сотрудницы журнала «Форчун* Энн
Фишер. Красноречиво названная «Что осталось от
«рейганомики»? », эта статья отражает известное
разочарование деловых кругов США
непоследовательностью экономической политики
республиканцев в 1981—1984 годах. Справедливо отмечая
стремление Рейгана к компромиссам, его
склонность жертвовать долгосрочными экономическими
целями ради краткосрочных конъюнктурных,
автор в то же время явно преуменьшает заслуги
президента перед бизнесом. В действительности
Рейган, как никто другой из послевоенных
президентов США, помог корпорациям «обуздать»
профсоюзы, сдержать рост заработной платы и повысить
прибыли. Что же касается его тактических
маневров, то они были не нарушением обещаний, не
«предательством», как утверждали ультраправые,
а, наоборот, средством продлить жизнь «рейгано-
мике».
Спасательные меры, принятые в 1982 году,
приблизили окончание кризиса. В первые месяцы
1983 года после без малого трех лет застоя в
американской экономике наметились признаки
оживления. Одновременно с этим изменился тон
официальных выступлений и заявлений — от
беспомощных оправданий деятели администрации
перешли к безудержному самовосхвалению и опти-
41
мистическим прогнозам. В то же время сама
администрация Рейгана не может не признавать,
что, несмотря на оживление, ситуация в
хозяйстве страны продолжает оставаться напряженной.
Уровень безработицы, сократившись по сравнению
с периодом кризиса, остается крайне высоким,
высоки также и процентные ставки, а главное —
не решена проблема бюджетных дефицитов.
Проблемы бюджетного дефицита и высоких
процентных ставок занимают видное место в
дебатах, ведущихся политиками и бизнесменами. Так,
вице-президент одного из крупнейших
американских банков Джон Вильсон сосредоточивает
внимание на том негативном эффекте, который несут
гигантские бюджетные дефициты для частных
капиталовложений. Прослеживая связь между
мерами *рейганомики», ростом бюджетных дефицитов
и высоким уровнем процентных ставок, он
закономерно ставит вопрос об угрозе долгосрочному
экономическому росту в США, исходящей от
политики нынешней администрации.
Вильсон не касается такого важного вопроса,
как милитаризация американской экономики.
Начиная с 1981 года военные расходы являются в
США наиболее быстрорастущей статьей
государственного бюджета. За три года правления
Рейгана их реальный объем увеличился на 40%.
Многочисленные исследования неопровержимо
доказывают, что военные расходы, отвлекающие
финансовые, материальные и людские ресурсы от
гражданских целей, оказывают угнетающее воздействие
на развитие экономики. Таким образом,
милитаризация является еще одним фактором,
подрывающим перспективы ^быстрого экономического
роста», о которых распространяется президент
Рейган.
Тщетно было бы искать в официальных
документах администрации упоминания о том, какой
ценой дались сомнительные достижения «рейгано-
мики» многим миллионам жителей США. Что
42
произошло с американским обществом за
последние три-четыре года? Искренние и прогрессивно
настроенные американцы в ответ на этот вопрос
прежде всего скажут: богатые богатеют на глазах,
а тяготы тех, кто считает каждый доллар,
продолжаются. Нетрудно увидеть, что делается на
полюсах богатства и нищеты: статистика
миллионеров-нуворишей соседствует со «статистикой боли».
Но ведь Америка отличалась высокой
имущественной поляризацией и до прихода к власти Р.
Рейгана? Оказывается, есть и новые черты, и они-то
позволяют говорить о том огромном историческом
ущербе, который наносит рейганизм интересам
трудящихся масс.
Нынешние Соединенные Штаты представляют
собой колоссальную мозаику, где ячейками
являются замкнутые социальные мирки с населением,
довольно однородным по уровню дохода, этниче-
ско-культурному составу и всем тем материальным
и нематериальным показателям, которые входят в
понятие «статус». Процесс складывания этой
мозаики начался в национальных масштабах в 50-е
годы с переселения зажиточных семей в
пригороды и достиг завершенности в 60—70-х годах.
Есть округа «богатые», «зажиточные» и «нищие»,
есть районы, где проживают черные и
латиноамериканцы, а есть другие — где селятся в
собственных особняках так называемые «высшие слои
среднего класса»: адвокаты, врачи, лица свободных
профессий, административно-управленческая
верхушка корпораций, сферы торговли и
государственного аппарата. К этим вполне зримым очагам
богатства и престижности тяготеют
многочисленные средние слои, особенно белого цвета:
служащие сферы торговли, высокооплачиваемые
специалисты со средним и высшим образованием, клерки,
администраторы и другие трудящиеся в «белых
воротничках». А рядом, часто через дорогу от
благополучных кварталов, лежат кварталы, где
селится основная масса пролетариата, средне- и мало-
43
квалифицированные работники. Наконец,
центральные городские районы, как правило, отданы на
поселение цветной бедноте — там царит хронически
высокая безработица и преступность, прежде всего
за счет недоучившихся и одичавших подростков
и молодежи.
В 60—70-х годах американские либералы
стремились смягчить это бьющее в глаза размежевание
и неравенство с помощью социальных программ
федерального правительства и благотворительных
фондов. В рамках «государства всеобщего
благосостояния» нуждающимся полагались денежные
или натуральные пособия, угнетенным
меньшинствам приоткрывались некоторые каналы для
образования и получения хорошей работы, а
обеспеченным слоям предлагалось помнить о * самых
нуждающихся» и уделять им небольшой кусок от
своего пирога. Хорошо известно, что попытки сбить
таким образом нарастание социальных конфликтов
провалились — сперва в 60-х годах, а второй раз,
уже в иных условиях, в конце 70-х годов. Этот
провал открыл дорогу к власти Р. Рейгану.
Рейгану не удалось демонтировать программы
«всеобщего благосостояния» — слишком велик для
господствующего класса риск вызвать взрыв среди
масс, которые внезапно лишились бы всяких
средств к существованию. Однако, оставив
беднякам минимальный прожиточный уровень, рейганизм
сделал все, чтобы изобразить их «неудачниками»,
«недостойными больших забот». Выдвинув лозунг
«Пусть каждый заботится о себе сам», рейганисты
всей своей политикой поощряют быстрое
размежевание в социальных отрядах, живущих выше
уровня бедности. Если подсчитать эффект от
сокращения личных подоходных налогов и сокращения
выплат по социальным программам за 1982—1984
годы, то выясняется: беднейшие семьи (23
процента от общего числа семей) недосчитались
нескольких сот жизненно необходимых долларов в
своем бюджете, в то время как бюджет богатей-
44
ших семейств (17 процентов от всех) вырос на
несколько тысяч долларов. Основная часть семей
с доходом средним, ниже и выше среднего (60 про-
центов всех семей) выгадала, однако у
значительной их части эту выгоду перечеркнуло недавнее
повышение косвенных налогов на товары широкого
потребления.
Прогрессивные силы в американской политике
всегда стремились сплачивать трудящиеся массы,
преодолевая их размежевание по полу, расово-
этническим признакам, статусно-культурным
различиям. Рейганизм же культивирует
раздробленность масс, строит на этом свое политическое
будущее. Он противопоставляет служащих-женщин
служащим-мужчинам, белый промышленный
пролетариат черному, цветных специалистов с высшим
образованием их белым коллегам. Он поощряет
формирование новых привилегированных отрядов
во всех классах, натравливая их на более
угнетенных, он дает «зеленый свет» привилегиям,
прихотям, самодурству богатеев и равняющихся на них
обывателей. Рейгановский экономический подъем
направляет все блага и в без того благополучные
районы, обрекая на стагнацию и безысходность
другие.
Особого упоминания заслуживает та волна
религиозного фундаментализма, которая захлестнула
США в конце 70-х годов и, по некоторым
наблюдениям, поднимается вновь. В сетях религиозного
дурмана оказываются души миллионов рабочих и
мелких служащих белого цвета кожи — прежде
всего тех, кто испытывает смутный страх перед
будущим, кому грозит потеря работы в результате
вытеснения передовой технологией и
автоматизацией. В общины евангелистов идут с тем, чтобы
дать какой-то выход недовольству — против
слишком богаты* и слишком бедных соседей, против
административно-управленческого засилья
государства и корпораций, против бездуховности
навязанной им системы потребностей и ценностей.
45
При этом миллионы фундаменталистов почти
наверняка становятся объектом политических
манипуляций со стороны новых правых.
Организованная группировка крайне правых * Моральное
большинство» еще накануне предвыборной кампании
1984 года ставила цель мобилизовать миллионы
белых на Юге против негритянских масс, чтобы
нейтрализовать голоса черных на выборах.
Несомненно, что в сложившихся условиях «стихийное
пробуждение религиозности» служит важным
резервуаром политической организации и власти для
рейгановского режима.
Сочетание объективных обстоятельств и
негативных процессов в сознании общества породило
то, что многие американские журналисты с
преувеличением окрестили «культом личности
Рейгана». В феврале 1984 года 56 процентов опрошенных
американцев одобряли то, как президент исполняет
свои обязанности, 80 процентов — как он
«защищает интересы Америки», 56 процентов
положительно отзывались о нем лично. Этот феномен
немаловажен, если учесть, что большинство
избирателей голосует исходя не из экономических или
идейных мотивов, а из эмоций, симпатий. Но было
бы ошибкой преувеличивать роль личных качеств
Рейгана, хотя его «актерская улыбка» на
телеэкране сделала свое дело. Многие американцы прощают
президенту промахи, явную социальную
несправедливость его курса, готовы даже забыть о
«статистике боли» 1981—1983 годов — и все из-за того,
что рейганизм, рядясь в тогу реформаторства,
сулит стране «новое начало».
Рейгану удалось обратить очередной всплеск
настроений массового недовольства против
структур власти, построенных либеральными
реформистами в 30—60-х годах нашего века. Не раз уже в
истории Соединенных Штатов происходило
естественное для развития эксплуататорского
общества вызревание «гроздьев гнева» — причем не
столько среди угнетаемых, сколько среди стоящих
46
перед перспективой угнетения, потери прежнего
благополучия. В XX веке либералы взяли на
вооружение социальные реформы, построили
громоздкий государственный механизм социального
реформизма, чтобы отвести массовое недовольство
от монополий, от основ капиталистической
системы. Своеобразие нынешней ситуации
заключается в том, что либерализм исчерпал свой старый
арсенал действия и лишь цепляется за
сложившиеся, бюрократические структуры «государства
всеобщего благосостояния». Между тем назревший
протест масс против всех проявлений
централизованной власти, контроля, манипулирования
«сверху», стихийное стремление к демократическому
самоуправлению используются правыми,
обещающими «сбросить государство с их плеч». Какой
ценой, на основе каких рецептов, с каким
подлинным результатом? — этими вопросами неминуемо
задается все большее число людей.
Важным индикатором общей расстановки
политических сил в стране являются опросы
общественного мнения. Проведенное на их материале
исследование У. Шнайдера показывает глубину
размежевания в американском электорате, порожденного
социально-экономическим курсом
республиканской администрации. Выводы автора,
республиканца-неоконсерватора, возвращают к сделанным выше
наблюдениям: рейганизм и Рейган порождают
политическую раздробленность общества.
Меньшинство американцев составляет контингент
«прочных» сторонников президента, а другое
меньшинство — «прочных» его противников. Подсчет
выявляет ключевую роль политически
промежуточных, колеблющихся масс. Эти массы, по опросам
среди них, в целом одобряют экономические
меры Рейгана, хотят верить в перспективы
американской^ экономики и свои лично. Но они все
более озабочены тем, что дальше будет с
«государством всеобщего благосостояния», насколько
справедливо будут распределяться общественные фон-
47
ды, как будут решаться назревшие общественные
проблемы. Среди них много молодых людей с
высшим и средним специальным образованием, быстро
растущих научных и инженерно-технических
работников. Их политическое воспитание протекало
в условиях общедемократического подъема,
грязной вьетнамской войны, дискредитации всей
руководящей верхушки и партий. Вот почему их
социально-психологический опыт подчас диссонирует
с курсом Рейгана, особенно с такими его
компонентами, как ставка на военную силу и
пренебрежение состоянием окружающей среды и другими.
Раздел 2
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА:
НЕУДАЧИ И ПРОВАЛЫ
ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК ПРОВАЛОВ
Из предвыборного манифеста демократической партии
«Америка должна вновь вселять надежду — программа
демократов на будущее страны» (январь, 1984 г.)
Администрация Рейгана ослабила наши
позиции на международной арене. Ее
внешнеполитическая деятельность — послужной список
провалов.
Не имея ни четко продуманной стратегии, ни
опытных стратегов для разработки политики, она
искажает реальное положение в мл ре с тем, чтобы
оно совпадало с ее упрощенной моделью, согласно
которой осложнения и другие ситуации, которые
вовсе не обязательно должны вылиться в кризисы,
бездумно воспринимались лишь в контексте
соперничества великих держав. Будучи не в
состоянии понять события иначе, как проявления
конфронтации между Востоком и Западом,
администрация ухудшила наши отношения с Советским
Союзом, не укрепив при этом связей с нашими
союзниками и не улучшив наших позиций по
отношению к развивающимся странам.
Рейгановские республиканцы неправильно
понимают роль военной силы во внешней политике.
Чтобы дипломатия принесла успех, должны
существовать постоянные контакты и поиск. Мы
считаем, что время от времени дипломатические
усилия можн,о подкреплять перспективой применения
силы, чтобы облегчить достижение на переговорах
позитивных и прочных соглашений. Но «большая
дубинка», если использовать ее для попрания за-
49
конности, наносит ущерб нашим собственным
интересам, гарантирует то, что насилие будет
порождать новое насилие.
Своей чрезмерной ставкой на военное
могущество администрация Рейгана фактически
ослабила наше влияние в тех ситуациях, когда сила
могла бы быть лишь последним средством
разрешения конфликтов. К тому же под предлогом
укрепления обороны республиканцы во главе с
Рейганом выделяют Пентагону средства слишком
быстрыми темпами, чтобы военные могли их
разумно использовать, и в слишком широких масштабах,
чтобы это могло оказывать здоровое воздействие
на нашу экономику.
Дипломатические методы, в том числе и поиски
путей к установлению контроля над вооружениями,
оказались на втором плане, да еще без четкого
руководства. Самый глубокий изъян внешней политики
администрации имеет самые широкие последствия.
Это отсутствие стратегии. Либо в результате частой
смены ближайших советников президента — менее
чем за три года сменился государственный
секретарь, два помощника президента по национальной
безопасности, директор агентства по контролю над
вооружениями и разоружению,— либо из-за
неопытности всего аппарата, разрабатывающего нашу
внешнюю политику, республиканцы с Рейганом во
главе так и не выработали никаких общих идей в
области национальной безопасности, если не
считать программу военных расходов. Они не
поставили никаких общих внешнеполитических целей,
которые могли бы понять сами американцы, наши
союзники и наши противники.
Поскольку политика была непредсказуема и не
имела ясного курса, она была вынуждена плестись
вслед за событиями, была обречена лишь на
реагирование на возникающие кризисы. Вследствие
этого Америка не смогла добиться никакого
реального прогресса на пути укрепления безопасности
в мире. Все круче устремляется вверх спираль гонки
50
вооружений. Ближний Восток все глубже увязает
в трясине конфликта. Продолжается эскалация
военных действий в Центральной Америке, и число
американских солдат там растет по мере
обострения напряженности. Ослабляются перспективы
достижения урегулирования на Юге Африки.
В подобной ситуации ни американцы, ни наши
союзники повсюду на земном шаре не могут
считать себя в лучшем положении или чувствовать
себя в большей безопасности, чем в конце 1980
года.
До 1981 года переговоры об ограничении
вооружений стояли выше узкопартийных соображений и
основывались на признании того факта, что в
ядерной войне не может быть победителей.
Администрация Рейгана пришла к власти с
радикально иным представлением — будто США
должны поставить своей целью достижение
военного превосходства. Такая предпосылка
оправдывала вступление американской администрации на путь
усиления гонки ядерных вооружений.
Эта кампания нашла свое выражение в
документах министерства обороны, содержащих
призыв к такой перестройке структуры вооруженных
сил США, которая позволила бы «одержать верх»
в ядерной войне. Представители администрации
своими высказываниями посеяли страх и
замешательство и в нашей стране, и за рубежом,
особенно когда они попытались сформулировать свою
идею, что стратегия предотвращения войны состоит
в способности США ее вести. Заявление о том,
что США отказываются от участия в переговорах
об ограничении вооружений, пока не нарастят
дополнительную военную мощь, еще раз подчеркнуло
явную одержимость идеей восстановления
военного превосходства. А отказ от ратификации
Договора ОС В-2, будто бы имеющего «роковые изъяны»,
за чем последовало заявление о намерении тем не
менее временно соблюдать его положения,
сочетался с отказом продолжить переговоры об уста-
51
новлении контроля над космическими
вооружениями и запрещении испытаний ядерного оружия. В
итоге стало очевидным, что администрация не
проявляет серьезного интереса к установлению
реального контроля над вооружениями.
Поначалу администрация Рейгана развила
бурную деятельность в сфере производства
вооружений и в то же время с явной прохладцей
относилась к поиску путей к установлению над
ними контроля. Можно констатировать, что нажим
общественности, конгресса и союзников
вынудил ее сдвинуться к позиции, которую занимали
ее предшественники. Однако она действовала очень
медлительно, будучи не в силах развеять у
американцев и за рубежом скептицизм в отношении
искренности ее намерений. И до этого еще очень
далеко. Попытки добиться успеха на переговорах
были слабыми, а рамки поиска были слишком уж узки.
Ответ администрации Рейгана на проблемы, с
которыми сталкиваются Соединенные Штаты,
носит преимущественно военный характер, чем
администрация, по существу, ослабляет нашу
способность влиять на ход событий. А тем временем ее
воинственные наклонности ставят нас на путь
конфронтации.
Ответ рейгановских республиканцев на наши
внешнеполитические проблемы имеет два
серьезных недостатка. Во-первых, администрация
пытается решить военные проблемы путем траты все
большего количества денег. Во-вторых, она не
сознает, что контроль над вооружениями укрепляет,
а не ослабляет нашу национальную безопасность,
а одновременно дает нам возможность сэкономить
на военных расходах.
В своем поспешном стремлении создать как
можно больше оружия республиканцы под
предводительством Рейгана руководствуются концепцией
«занимать, затем расходовать», которая возложила
на нашу страну бремя беспрецедентных в истории
бюджетных дефицитов. Однако их огромная про-
52
грамма перевооружения, финансируемая за счет
гигантского и все более растущего долга, не имеет
ясного направления и четких целей. А раздувая
страхи разговорами о мнимой американской
слабости и военном отставании, они создали такой
климат, при котором невозможно разумно
рассматривать проблемы национальной обороны.
Рейгановские республиканцы сомневаются в
ценности принципа сдерживания. Они ставят под
сомнение основополагающую посылку о том, что в
ядерной войне невозможно одержать победу. Они
предпочли сделать акцент на разработке
сценариев «ограниченной» ядерной войны, словно
подобные столкновения действительно могли бы иметь
ограниченный характер, словно на поле ядерной
войны победителей можно было бы отличить от
побежденных.
Их безрассудные программные заявления
сопровождались практическими планами быстрого и
повсеместного наращивания нашего арсенала
ядерного оружия, то есть политикой, которая лишь
усилила беспокойство и в нашей стране, и за
границей. Среди американцев и американских
союзников администрация посеяла недоверие и дурные
предчувствия своей одержимостью наращиванием
военной мощи и безразличием к тем потенциальным
выгодам, которые можно извлечь из сдержанности
на основе переговоров.
Роберт Кайзер
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА,
ИЛИ РЕЦЕПТ КАТАСТРОФЫ
(«Вашингтон пост», 30 октября 1983 г.)
Р. Кайзер — политический
обозреватель
газеты
«Вашингтон пост»
Близорукая и идеологизированная внешняя
политика США — это вообще не политика, а скорее
нагромождение маневров, диктуемых
предрассудками и инстинктами. Похоже, что люди,
отвечающие за американскую дипломатию, зачастую
неспособны понять важность своих собственных
действий. Они поставили нас в очень опасное положение
по отношению ко всему миру.
Жестокая оценка? Конечно. Однако мы хорошо
видим плоды такого подхода. Рональду Рейгану
исключительно везло во внешней политике. Хотя
администрация не смогла добиться крупных
успехов в международных делах, ей удавалось избегать
и крупных провалов. До недавнего времени многие
из тех, кто не одобрял внешнюю политику Рейгана,
молчали — то ли из уважения к званию
президента, то ли из-за страха перед его политической
властью, то ли потому, что не знали, как объявить,
что король — голый. Если не считать
правительственные круги в Вашингтоне, найдется немного
людей которые поддерживали бы внешнюю политику.
И это не удивительно.
Администрация Рейгана — намеренно или
нет — поставила на передний план свою
озабоченность по поводу небольшого островка Гренады,
отодвинув проблемы, связанные с надвигающимся
кризисом в нашем наиболее важном союзе — НАТО.
54
Американский «рэйнджер», участник вторжения на
Гренаду, на обложке журнала «Ньюсуик».
Независимо от того, какие последствия будет иметь
вторжение на Гренаду для наших отношений с
Карибским регионом и Центральной Америкой, оно
55
стало настоящим бедствием для отношений с
Европой. И сразу же вызвало серьезную напряженность
в связях с единственным настоящим союзником
Рейгана — Маргарет Тэтчер. Ни одно европейское
правительство не поддержит наши действия.
Вторжение поможет только тем европейцам, которые
выступают против Рейгана и его политики. Оно
уменьшит шансы на то, что путем переговоров
удастся урегулировать кризисные ситуации в
Сальвадоре и Никарагуа. Одной из первых с критикой
американской внешней политики выступила
Мексика. Резко негативная реакция г этих странах
вызывается старыми тревогами по поводу
интервенционизма янки.
Вспомните одно «глубокое» замечание,
которое президент сделал осенью 1983 года: «В Ливане
у нас есть жизненные интересы». В течение
одного года он смог превратить ситуацию в Ливане
в испытание американской воли и решимости.
Теперь Ливан имеет «исключительно важное
значение в плане доверия к нам на мировой арене»,—
заявил Рейган.
События в Ливане и на Гренаде
продемонстрировали фундаментальные пороки рейгановской
дипломатии, желание использовать военную силу,
чтобы показать свой характер. Эти пороки
проявились потому, что политические деятели в США были
заняты мелкими проблемами и не смогли
предвидеть долгосрочных последствий своих решений.
Делала ли администрация Рейгана в 1982 году
хоть какие-то усилия, чтобы найти возможность
соблюсти американские интересы в Ливане без
риска введения в эту страну морской пехоты? Нет,
администрация обрадовалась возможности
продемонстрировать свою необремененность
«вьетнамским синдромом» и готовность играть активную
роль в международных делах даже при помощи
морской пехоты.
Что касается Гренады, пытался ли Белый дом
найти дипломатическое решение прежде, чем на-
56
чать вторжение? Наоборот, вторжение сорвало все
возможности для переговоров.
Готовность использовать дипломатию
канонерок очень характерна для администрации Рейгана.
Возможно, это неизбежно следует из тех позиций,
которые администрация заняла с первых дней
пребывания у власти. Рейган и его министр обороны
Каспар Уайнбергер с самого начала твердили о
военном отставании Америки, а для лидеров
великой державы это, в общем-то, необычно. Вопреки
мнению комитета начальников штабов они
настаивали на том, что Советский Союз превосходит нас
почти по всем показателям военной мощи. Это было
далеко не так. Рекламируя американское
отставание, а затем заявляя о готовности покончить
с ним, Рейган и Уайнбергер создали условия для
того, чтобы доказать необходимость применения
американских мускулов. Они были так убеждены в
том, что мир потерял уважение к силе США, что
начали искать способ продемонстрировать
возрождение американской мощи.
История доказывает безрассудство стремления
к использованию силы или угрозы силой. Есть ли
примеры, показывающие, что стоит без разбора
применять военную силу? Вьетнам? Вторжение
Израиля в Ливан? Но Рональд Рейган не усвоил
уроков истории, кроме той карикатурной версии,
которая застряла в его голове много лет назад. Эта
версия проявила себя на одной из
пресс-конференции, когда президента спросили, надеется ли он в
в течение первого срока нахождения у власти
достичь соглашения с русскими об ограничении
ядерных вооружений. «Я думаю, что исход
переговоров давно уже ясен,— сказал Рейган.— Если
посмотреть на некоторые из тех, что имели место в
прошлом, то вы увидите, что чем дольше Советы
сидели за столом переговоров, тем больше мы
разоружались в одностороннем порядке». Где это
имело место? Только в воображении Рейгана.
Соединенные Штаты никогда не разоружались, более
57
того, мы постоянно укрепляли свой ядерный
арсенал на протяжении многих лет... Переговоры о
контроле над вооружениями затягивались и
откладывались, но это было вызвано скорее
политическими соображениями Соединенных Штатов, а не чем-
либо другим. Рональду Рейгану стоило бы узнать,
что выдвижение его кандидатуры на президентский
пост в 1976 году заблокировало возможность
быстро превратить договоренности во Владивостоке в
новый договор об ОСВ. Однако осведомленность в
области проблем ограничения вооружений и
отношений с русскими никогда не была сильной
стороной Рейгана.
После встречи с президентом один из
конгрессменов, ранее поддерживающий администрацию по
этим вопросам, заявил, что «уровень его знаний
в деле контроля над вооружениями просто
ужасает». Этот факт известен в Вашингтоне всем, кто
внимательно следит за развитием военной
стратегии, включая и тех, кто поддерживает
идеологические позиции Рейгана. Так же точно все
специалисты знают, что отставной генерал Эдвард
Рауни, которого президент назначил главой
американской делегации на переговорах в Женеве,—
человек недалекого ума и совершенно не стремится к
тому, чтобы достичь приемлемого соглашения с
русскими.
Однако, хотя вашингтонские политические
деятели и ученые не сомневаются в недостатках
Рейгана и его команды, они, как правило, молчат.
Репортеры, понимающие, что многие члены
администрации по меньшей мере не гении, не знают, как
об этом написать. «Мы расплачиваемся за то, что
с самого начала вообще ни на что не надеялись,—
сказал один из журналистов, ранее работавший и
в демократической, и в республиканской
администрациях.— Никто не ожидает от Рейгана
знания фактов, поэтому никто не критикует его за
неосведомленность. В этом городе все видят, что
король голый, но деликатно молчат».
Лесли Гелб
РЕЙГАН, ВЛАСТЬ И МИР
(«Нью-Йорк тайме мэгэзин», 13 ноября 1983 г.)
Л. Гелб — обозреватель газеты «Нью-Йорк тайме»
по внешнеполитическим вопросам
За два с половиной года президент Рейган не
добился большого уважения к Соединенным
Штатам в одних кругах, зато посеял страх и
непонимание — в других. Он много сделал в плане
наращивания американской военной мощи, но не достиг
конкретных внешнеполитических результатов.
Даже официальные лица из администрации
Рейгана считают, что первая дипломатическая
победа еще не одержана и что урегулирование путем
переговоров ситуации в Ливане, в Центральной
Америке и в отношениях с Советским Союзом
маловероятно.
Использование военной силы вместо
дипломатии с целью оградить свои интересы становится
обычным явлением в международной политике,
примером чему служит американская агрессия
против Гренады. И все шире распространяется
мнение, что международная безопасность в
последние годы стала менее прочной и что президент
Рейган мало чем помог уменьшить эту угрозу.
Сейчас, ровно через четыре года с тех пор, как
Иран захватил американских заложников, и через
два с лишним года после вступления Рейгана на
пост президента, начинается подведение итогов.
Мы знаем достаточно, чтобы составить
представление о сильных и слабых сторонах Рейгана и его
59
команды, об их стиле, о предварительных оценках
их деятельности.
К этому же этапу администрации Никсона и
Картера могли похвастаться кое-какими
конкретными достижениями: договоры с Москвой об
ограничении вооружений, урегулирование отношений с
Китаем, соглашения по Ближнему Востоку, а у
Картера — договор о Панамском канале. В год
выборов внешнеполитических результатов никто не
ожидает. Но почему же Рейган не смог добиться
успехов раньше?
Очевидно, ответ в том, что Рейган плохо
понимает окружающий мир и цели дипломатии.
Покойный Ганс Моргентау писал: «Национальные
интересы страны, которая понимает не только свои, но
и чужие устремления, должны формулироваться
так, чтобы учитывать последние. В
многонациональном мире это требование политической морали;
в эпоху, когда нам угрожает всеобщая война, это
еще и условие выживания». С точки зрения этого
теоретика международных отношений, который всю
жизнь боролся и с идеалистами, и с теми, кто
злоупотреблял патриотизмом, концепция
«национальных интересов» должна исходить из того, что
«продолжительные конфликты и угрозу войны надо
сводить к минимуму путем приспособления
дипломатическими средствами противоречащих друг
другу интересов».
Оказалось, что именно в этом администрация
Рейгана оставляет желать лучшего: президент не
понимает, что цели других стран являются с их
точки зрения не менее нравственными. Кроме того,
он, видимо, недостаточно осознает, что требуется
найти пути к сосуществованию, не отказываясь от
наших убеждений и не жертвуя возможностью
выжить.
Наращивание и переброска в другие регионы
войск и вооружений — это важное средство
внешней политики. Но дело не может ограничиваться
только этим; однако слишком часто складывается
60
впечатление, что Рейган воспринимает
использование военной силы как самоцель или как способ
заставить противника капитулировать. Очевидно,
именно так дело обстоит сейчас с Никарагуа.
Военная сила сама по себе мало что значит.
Чтобы задуманные результаты ее применения
воплотились в жизнь, она должна быть дополнением
к дипломатии, она должна основываться на
политике, которая понятна и внутри страны, и за ее
пределами. Рейган не может рассчитывать, что
Советский Союз подчинится американской воле,
если президент будет настаивать на том, что
Соединенные Штаты слабее. Чтобы избежать опасной
и безнадежной гонки вооружений, он должен
подготовить реалистические предложения по
ограничению вооружений, учитывающие тот факт, что
советские и американские вооруженные силы
различны по структуре и что обеим странам недостает
взаимного доверия. При том, что политическая
обстановка внутри стран Центральной Америки и
во всем западном полушарии ограничивает
применение военной мощи, он не может просто силой
заставить противников в этом регионе подчиниться.
Если Рейган не хочет превратить Центральную
Америку в новый Вьетнам, он должен искать
компромиссы, основанные на местных социальных и
исторических факторах.
Публичная риторика Рейгана и его команды
демонстрирует глубокое убеждение в том, что
жизнь на земле складывается из борьбы между
«плохими парнями» и «хорошими парнями». Судя
по всему, они не видят разницы между
компромиссом с противником и сделкой с дьяволом, а в
душе — просто не хотят идти на договоренность с
коммунистами и радикалами, которым не желают
доверять. Единственный способ обращения с
«плохими^ларнями» — это поскорее пустить в ход
оружие.
Никто из высокопоставленных официальных
лиц в администрации Рейгана не обладает опытом
61
ведения дел с Советским Союзом. Невозможно
предугадать, как советские руководители воспримут
слова и дела Вашингтона, если не знать русскую
историю, культуру и политическую жизнь.
Советские люди — это не абстрактные демоны, они часть
истории своего государства. И у них есть за спиной
опыт заключения и выполнения соглашений. Если
Рейган в это не верит, то незачем и пытаться
заключать договоры.
В такой же мере Рейган и его ближайшие
сотрудники не имеют опыта в отношениях с
большинством других государств мира. За немногими
исключениями, они занимались ранее
внутриполитической деятельностью. Не зная истории таких
стран, как Ливан и Сальвадор, они начали
оценивать их с единственной точки зрения, которая им
понятна,— с точки зрения борьбы между Востоком
и Западом. Только сейчас Белый дом начал
понимать, что Ливан почти всегда раздирали
гражданские войны, а Сирия играла там важную роль.
Положение в Сальвадоре, похоже, тоже плохо:
сегодняшние муки этой страны — результат
главным образом многовековой тирании кучки богачей
над угнетенным большинством. Официальные
деятели из администрации Рейгана утверждают, что
эти факты им известны и что они считаются с ними
как с частью общей картины. Но они все же
продолжают утверждать, что главная причина
осложнений в Ливане и Центральной Америке —
Советский Союз. Почти все специалисты считают, что
правительство ставит ситуацию с ног на голову.
Таким образом, за дипломатию берутся
неохотно. Она становится чем-то эпизодическим, а не
постоянным. Основная часть внешней политики —
переговоры — утрачена. Суть дипломатии в том,
чтобы избегать застоев, постоянно искать
возможности для компромиссов. Очевидно, правительство
Рейгана не обладает достаточной выдержкой и
пониманием для столь длительного и трудоемкого
процесса.
62
Президент и его советники пока что лишь могут
утверждать, что они не уступили ни пяди
коммунистам и радикалам. Может быть, по их мнению, это
все, чего можно было достичь. Однако если эта
политика приведет к постепенному ослаблению
наших позиций на мировой арене, то об их
деятельности будут судить более строго.
Джон Кеннет Гэлбрэйт
РЕЙГАН ПРОТИВ ВОЕННЫХ
(«Нью-Йорк тайме», 5 февраля 1984 г.)
Дж. К. Гэлбрэйт — известный американский
экономист и публицист
Всякий, кто следит за взаимоотношениями
между администрацией Рейгана и вооруженными
силами США, должен согласиться со старой
истиной. Высокопоставленные деятели администрации
решительно высказываются в поддержку
вооруженных сил, Пентагона и особенно военного бюджета.
Все воспринимают это как должное. Но я убежден,
что, если взглянуть на этот вопрос с несколько
других позиций, станет ясно, что ни одна
администрация начиная с 1815 года (включая даже те
администрации, которые правили страной во время
войны во Вьетнаме) не наносила такого огромного
ущерба репутации вооруженных сил, как
нынешняя. Остается только удивляться тому, что такое
положение до сих пор не стало предметом широкой
дискуссии.
Рассмотрим несколько аспектов этой проблемы.
Во-первых, вопрос о бюджете. После второй
мировой войны, когда страна еще хорошо помнила
времена Великой депрессии, военные расходы
рассматривались многими как благоприятный
экономический фактор и даже как стимул роста
инвестиций и занятости, а следовательно, как залог
экономического процветания страны. Уже в годы
войны во Вьетнаме обнаружилось, что военные
расходы могут быть дестабилизирующим
фактором — одной из причин роста инфляции и налогов.
64
Сегодня, при администрации Рейгана, негативное
значение военных расходов еще более возросло —
эти расходы стали основной и самой очевидной
причиной нынешних и будущих бюджетных
дефицитов. И что еще более важно, именно рост
военных расходов администрация выдает за основную
причину сокращения расходов на улучшение
положения бедняков. Расходы на социальные
программы заменяются новыми увеличениями бюджета
Пентагона. Такое же положение сохранится и в
бюджете на 1985 финансовый год, который уже
передан на рассмотрение конгресса.
У тех, кто беспокоится о репутации
вооруженных сил, несомненно, должен возникнуть вопрос:
а улучшится ли эта репутация, если ее прямо
противопоставлять интересам многодетных семей,
престарелых, бедняков, национальных меньшинств,
обитателей городских трущоб, получателей
продовольственных талонов и других групп населения,
которым уже нанесло ущерб или угрожает
сокращение ассигнований на социальные программы,
проводимое Рейганом под предлогом укрепления
военной мощи США?
Далее, престижу и репутации вооруженных сил
всегда вредили неудачные войны. В настоящее
время администрация Рейгана участвует в военных
действиях в Никарагуа, Гондурасе и Ливане.
Операции, проводимые в этих странах, как нельзя
лучше служат примером повторения ошибок прошлого
и наносят еще больший ущерб репутации
вооруженных сил.
Абсолютно ясно, что те марионеточные армии,
которые мы поддерживаем в Сальвадоре, еще
меньше жаждут вести боевые действия, чем в свое время
южновьетнамские. Правительство, которое не
хочет знать подлинных причин социальных
конфликтов, опирается на собственные вооруженные силы,
а это пагубное средство решения неправильно
понятой проблемы. Это и вытекающее отсюда
отсутствие поддержки общественности признали военные
65
руководители, и особенно генерал Эдвард Мейер —
недавно вышедший в отставку один из
руководителей штаба американской армии. Отмечая, что
проблемы центральноамериканского региона
объясняются глубокими экономическими и социальными
причинами, которые нельзя устранить военным
путем, он добавил: «Солдаты не должны
отправляться на поле боя, не пользуясь поддержкой всей
страны».
Далее, контроль гражданских лиц над военными
в Пентагоне и контроль над самим Пентагоном
значительно ослаб, если вообще не исчез. В своем
самом известном публичном выступлении
президент Дуайт Эйзенхауэр расширил концепцию
военной мощи, включив в нее не только вооруженные
силы, но и корпорации, осуществляющие военные
поставки,— военно-промышленный комплекс.
Именно над ним необходимо осуществлять
эффективный гражданский контроль.
Администрация Рейгана отказалась от каких-
либо попыток установить такой контроль над
военными, предоставив ключевые должности в
министерстве обороны по контролю над вооруженными
силами представителям фирмы по производству
оружия или же ставленникам их вашингтонских
«коллег» — лоббистов, которых сегодня вежливо
называют «консультантами». Это не гражданский
контроль, а весьма изощренная система, с помощью
которой военно-промышленный комплекс
управляет военно-промышленным комплексом в интересах
самого военно-промышленного комплекса. В
результате вновь страдает репутация вооруженных
сил: никто не может признать их бескорыстный
патриотизм и выполнение гражданского долга,
что всегда было их характерной чертой, если они
сейчас рассматриваются как средство и источник
доходов для крупнейших корпораций,
производящих оружие,— фирм, которые благодаря щедрости
администрации недавно сообщили о рекордных
прибылях. Дело дошло до того, что военные кон-
66
церны публично выражают свою растерянность по
поводу того, как распорядиться своими огромными
запасами наличных средств.
И наконец — и это самый важный фактор,
определяющий отношение к вооруженным силам,
политику администрации, а также особенности
дискуссии общественности на этот счет,— характер
современных вооружений и их роль в обеспечении
национальной безопасности страны. В древние
времена люди в военной форме рассматривались как
защитники родины, ограждающие мирное
население от вторжения, разграбления, насилий и
мародерства со стороны иноземных захватчиков. Теперь
все изменилось. Любое упоминание о современных
вооружениях подразумевает уничтожение не только
противника, но и граждан своей страны и, все чаще,
всей Жизни на нашей планете. Современные
вооружения привели к тому, что военных теперь считают
уже не защитниками жизни, а носителями ужасов
и смерти, причем без каких-либо оправданных
целей. Выступая несколько недель назад в
Лос-Анджелесе, бывший министр обороны Роберт Макна-
мара заявил, что угроза возникновения ядерной
войны будет сохраняться до тех пор, пока мы не
признаем, что «ядерное оружие не служит никакой
военной цели».
Ни одно из этих подлинно ужасающих явлений,
по-видимому, нисколько не затронуло ни идей
нынешней администрации, ни ее политики, ни ее
риторики. Вместо стремления понять и учесть новые
реальности, помнить прошлые уроки мы видим
неуемное желание разрабатывать новые системы
вооружений, а также развертывать те системы,
которые уже разработаны к настоящему времени. Всему
этому Рейганом уделяется, как известно, большее
внимание, чем попыткам осуществлять
эффективный контроль над вооружениями. Это вызвало у
общественности невиданную тревогу по поводу
влияния ядерного оружия и последствий ядерной
войны,— того оружия и той войны, с которыми в
67
конечном счете так тесно связана современная
армия.
Риторика администрации лишь усугубляет
проблемы, порождаемые ее политикой. За последние
годы на нас обрушился поток выступлений
высокопоставленных гражданских лиц о возможности и
приемлемости ограниченной ядерной войны, о
возможности затяжной ядерной войны и о
возможности победы в ядерной войне. Кроме того, были
выдвинуты такие предложения и планы по
гражданской обороне, которые иначе, как безумными,
не назовешь.
Трудно представить себе лучший способ
отождествления военной системы с ужасами ядерной
войны. Не удивительно, что многие
высокопоставленные офицеры — такие, как адмиралы Джин
Ларок, Джон Маршалл Ли, Ноэль Гейлер и Хайман
Риковер,— после многих лет службы решительно
высказались в защиту необходимости
эффективного контроля над вооружениями. По их мнению,
это важнее всего для поддержания репутации той
профессии, которой они посвятили всю свою
жизнь.
Рост военных расходов рейгановской администрации
(в млрд. долл.).
Военные расходы составляют все большую часть
бюджета страны.
КОММЕНТАРИЙ
Статьи, касающиеся итогов
внешнеполитической деятельности администрации Рейгана за три
года ее пребывания у власти, проникнуты тревогой
и беспокойством. Беспокойство это легко понять:
даже с точки зрения представителей правящего
класса США, политика республиканцев зашла
слишком далеко. Как отмечается и в документе,
подготовленном руководящими деятелями
демократической партии, и видными обозревателями
буржуазных газет, США вовсе не отказываются
от применения силы во внешней политике. Однако
откровенно силовой, милитаристский курс
администрации, развернувшей, по сути дела, подготовку
войны, обеспокоил и правящий класс страны, и
руководство американских союзников. *
Достижения» администрации в области внешней и военной
политики легко выразить в цифрах и названиях
систем оружия: 2 триллиона долларов военных
расходов в течение пяти лет, 100 ракет <МХ*,
разработка новой межконтинентальной
баллистической ракеты «Миджитмен», ракеты «Трайдент-2»,
бомбардировщика <Б-1».
Можно назвать и другие суспехи»
администрации: срыв переговоров об ограничении и
сокращении вооружений, отказ от ведения переговоров о
полном и всеобщем запрещении испытаний
ядерных вооружений, отказ от ратификации
подписание
ных в 70-е годы Договора ОСВ-2, договора об
ораничении подземных испытаний ядерного
оружия, договора о ядерных взрывах в мирных целях.
Вполне сочетаются с этим посылка американской
морской пехоты в Ливан и вторжение на Гренаду,
а также поддержка, оказанная Соединенными
Штатами Англии в период Фолклендского кризиса.
Весьма своеобразным «достижением» является
распространение американских «санкций» на фирмы
западноевропейских стран и Японии с целью
сорвать строительство газопровода Сибирь —
Западная Европа.
Американцы без восторга относятся ко все
более активной подготовке к прямым военным
действиям против Никарагуа, а также все
расширяющейся поддержке контрреволюционных банд,
действующих против этой центральноамериканской
страны, и к прямому участию ЦРУ в минировании
никарагуанских портов. Значительное
беспокойство в США вызывает и явно недостаточное
знакомство представителей администрации с
международными проблемами, их готовность видеть все
события в мире лишь через призму борьбы с
Советским Союзом.
Нет, противники нынешнего руководства
Белого дома не намерены полностью отказаться от
противоборства с Советским Союзом и другими
социалистическими странами. Однако, как говорят
их представители, должны быть и какие-то пределы.
Например, невозможно бороться с социализмом
при помощи ядерного оружия, так как ядерная
война приведет к уничтожению всего живого на
земле. Невозможно, и это доказала практика,
использовать ядерное оружие для шантажа с
позиции превосходства. По крайней мере некоторые
представители истэблишмента усвоили тот урок,
что Советский Союз не поддался на такой шантаж,
когда Соединенные Штаты располагали
превосходством, а уж тем более не допустит повторения такой
ситуации и сделает все, чтобы сохранить паритет.
71
Таким образом, несмотря на гигантские затраты,
усиленные попытки при помощи того или иного
вида оружия сломить примерное равенство, а с
помощью тайной или открытой войны подавить
национально-освободительные движения,
внешнеполитический курс администрации оказывается
контрпродуктивным, не соответствующим
интересам того же правящего класса, который привел
Р. Рейгана к власти.
Широкие массы простых американцев дали
свою оценку деятельности администрации Рейгана.
Свидетельством этому является развернувшееся
антивоенное движение в стране, когда еще не
прошло и года пребывания администрации у власти.
Это антивоенное движение имеет ряд весьма
существенных отличий от предыдущего взлета таких
настроений общественности. Во-первых, его
массовость. Никогда, даже в годы позорной вьетнамской
авантюры, в движение за мир не включалось такое
количество участников. Именно на нынешнем
этапе его прошла самая крупная в истории США
демонстрация, состоявшаяся летом 1982 года в дни
работы второй специальной сессии Генеральной
Ассамблеи ООН по разоружению, в ней приняло
участие около миллиона человек. Во-вторых,
уникальным является социальный состав
антивоенного движения: оно объединяет представителей самых
разных групп — рабочих, фермеров,
представителей мелкой буржуазии, студентов, интеллигенцию.
Наконец, антивоенные лозунги тесно связаны с
борьбой против реакционной внутренней политики
администрации, в частности против перекачивания
денег с социальных программ на военные цели,
против большей свободы для спецслужб не только
вовне, но и внутри страны.
Не учитывать все это администрация не может.
Именно с этим связан кажущийся внезапным
поворот официального Вашингтона к миролюбивой
риторике, к более тщательной маскировке своих
намерений. В попытке как-то ослабить возмущение
72
милитаристским курсом Белого дома
администрация на переговорах по ограничению и сокращению
стратегических вооружений выдвигала одну за
другой инициативы, которые по существу являлись
неприемлемыми и не могли приблизить стороны
к достижению договоренности. Впрочем, скрыть
это не всегда удается. Возникает положение,
которое один из патриархов американской
журналистики Джеймс Реет он охарактеризовал словами
из Библии: (Говоришь мир, мир, когда мира нет».
Наиболее последовательную критику внешней
и военной политики республиканской
администрации проводит Коммунистическая партия США,
разоблачающая не только конкретные действия той
небольшой группы политиков, которая стоит сейчас
у власти, но и тайные пружины заговора против
мира, те корыстные интересы, которые стоят за
продолжающейся гонкой вооружений, обнажает
классовые корни внешней политики нынешней
администрации, которая наиболее полно выражает
действительные устремления монополистической
буржуазии.
Выборы 1984 года характеризуются двумя
совершенно необычными для США чертами.
Во-первых, вопросы внешней политики, как правило,
не играют в ходе выборов большой роли. Их исход
решают вопросы внутриполитические — состояние
экономики страны, социальные программы партий.
В ходе же выборов 1984 года роль
внешнеполитических проблем значительно возросла, они вышли
на одно из первых мест в политической борьбе.
Во-вторых, во время всех предыдущих выборов
кандидаты пытались доказывать свою «жесткость
по отношению к коммунизму», свою верность курсу
на продолжение гонки вооружений. В нынешней
же кампании, наоборот, претендентам на
президентское кресло приходится доказывать, что они
выступают за мир, а представители
демократической партии повели борьбу против Рейгана с
позиций критики за ухудшение отношений с Советским
73
Союзом, за излишнюю жесткость курса в
отношении социалистических стран. Очевидно,
потребовалось четыре года откровенного милитаризма и
подготовки к войне, чтобы в США все большее число
людей начало понимать, что альтернативы
поддержанию стабильных отношений с Советским
Союзом нет, что язык силы — это не тот язык, на
котором можно разговаривать с миром. Процесс
осознания этих истин — процесс болезненный и
небыстрый, и не в один год, пусть даже это год выборов,
он может привести к ощутимым результатам.
Однако этот процесс начался.
Раздел 3
МОРАЛЬНЫЙ КЛИМАТ:
ПАТРИОТИЗМ ИЛИ ШОВИНИЗМ
Эндрю Копкайнд
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛИБЕРАЛИЗМА
«ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»
(«Нейшн», 23 апреля 1983 г.)
Э. Копкайнд — заместитель редактора журнала
«Нейшн»
«Либерализм вышел из моды,— писал Артур
Шлезингер-младший в худшие времена
пятидесятых годов,— и либералы отстранены от власти».
Влияние «холодной войны» того десятилетия не
сводилось только к замораживанию отношений
Восток — Запад. Она оказала глубокое
охлаждающее воздействие и на возможности проведения
прогрессивной политики на внутреннем фронте.
Лишенные доступа к власти и утратившие престиж,
либеральные деятели из поколения «нового курса»
должны были лезть вон из кожи, чтобы только не
исчезнуть с политической сцены. Из их чувства
изолированности, неопределенности и борьбы за
выживание выросла новая категория
политического поведения — либерализм «холодной войны». Он
стал одновременно мировоззрением и стратегией,
заставившей их занять оборонительные позиции по
отношению к воителям с правого фланга и повести
агрессивное наступление против повстанцев на
левом фланге.
Сейчас в воздухе вновь повеяло холодом.
Могущественные творцы исторических драм объявили
продолжение своего любимого спектакля под
названием «холодная война», и многие предметы рек-
75
визита, послужившего в первом действии, снова
входят в моду. Политический ландшафт приобрел
облик «ретро», повеяло духом Даллеса. Бунты,
утопии, сострадание покинули сцену; их место
заняли конформизм, реализм и жесткость. Либералы,
которые всегда ухитрялись быть посредниками в
политических дискуссиях, опять вышли из моды и
отстранены от власти. И вновь многие из них
ушли добровольцами на «холодную войну», заняв
уже знакомые позиции, предпринимая старые
маневры.
Каждый день дает свежие примеры. Либерализм
новой «холодной войны» отнюдь не ограничивается
атаками в прессе на позиции левых по отдельным
вопросам. Речь идет о широкой, разветвленной
кампании против левых сил как таковых, налицо
стремление переписать историю, присвоить себе
политические лозунги. Это битва за сохранение
респектабельности, ведомая столпами либерализма
против тех, кто находится слева от них в
вопросах культуры и политики. Приближается первая
волна настроений «холодной войны»,— волна,
зародившаяся в недрах консерватизма и движения
новых правых, которая грозит захлестнуть
весь образ мышления и поведения в грядущий
период.
Каждый, кто хоть чуть-чуть разбирается в
нюансах нового мировоззрения, должен уже был
обнаружить яркие примеры атмосферы новой
«холодной войны». Правые задают тон политическим
дискуссиям, из которых исключены целые проблемы;
споры о фундаментальных вопросах, например
революции, прекратились. Неподобающе много
ныне говорят о национальной безопасности,
военной стратегии, подрывной деятельности и
терроризме. Советский Союз после периода, когда к нему
сравнительно благоприятно относились в прессе,
вновь изображается как государство-пария.
Обсуждение общественных проблем ведется все более
фанатично, критики высказываются прокурорским
76
тоном, который сильно смахивает на тон
пятидесятых годов. Политика приобрела другой
привкус.
Либералов новой «холодной войны» не следует
путать с новыми правыми или неоконсерваторами,
которые абсолютно чужды либерализму, будь то
в области социального страхования, гражданских
свобод, равенства полов и рас, охраны окружающей
среды. Либералы «холодной войны» по-прежнему
находятся в основном слева от центра по
большинству из этих вопросов. Озабоченность
лояльностью, подрывной деятельностью и национальной
безопасностью, напоминающая страхи,
преследовавшие старых либералов «холодной войны»,— вот
что до сих пор объединяет эти либеральные силы.
Теперь, правда, об этом рассуждают менее
примитивно, но цели остаются прежними.
Одержимость лояльностью. Взять хотя бы тему
лояльности. В пятидесятые годы определение
лояльности было простым: лояльность
Соединенным Штатам, а не Советскому Союзу. Вопрос о
лояльности в восьмидесятые годы стал гораздо
более тонким, поскольку понятие «левый» не означает
теперь только членства в коммунистической
партии (или вообще в какой-либо радикальной
партии) и даже участия в некоем заговоре коммунистов
или попутчиков, которые рабски следуют
«командам из Москвы». Новые сражения вокруг
лояльности ведутся главным образом на одном
ристалище — в движении за замораживание ядерных
арсеналов и разоружение. Некоторые из либералов,
симпатизирующие этому движению, призывают
к изгнанию из его рядов коммунистов и
сочувствующих им элементов, «марионеток» и
«простофиль».
Цель таких маневров — и тогда, и сейчас —
снять с себя обвинения со стороны правых в
легкомыслии и отсутствии бдительности и
переадресовать их левым силам.
Отчего же вернулась эта одержимость, верну-
77
лась как давно забытый кошмар? Почему
либералы «холодной войны» настолько озабочены
лояльностью, респектабельностью и «идейной чистотой»?
Все дело в том, что они озабочены не столько
угрозами движению слева, сколько давлением справа.
Клевещет президент Рейган: движение за мир
«вдохновляется не искренними и честными людьми,
а теми, кто хочет ослабления Америки и потому
манипулирует честными и искренними людьми».
Клевещет сенатор Джеремия Дентон: четыре
группы, консультирующие «Звенья мира» — женскую
организацию, выступающую за проведение
Национального дня мира, «либо контролируются
Советским Союзом, либо открыто симпатизируют ему и
отстаивают цели коммунистической внешней
политики». Клевещет журнал «Ридерс дайджест»:
«Патриотичными, честными людьми в поразительной
степени манипулируют, их вводят в заблуждение
те, у кого одна цель — способствовать
распространению коммунистической тирании путем
ослабления Соединенных Штатов».
И как же реагируют либералы «холодной
войны»? Как и в старые времена — перекладывая
ответственность, отвлекая внимание от себя и
натравливая собак на левых. Объективное воздействие
таких нападок, чем бы они ни мотивировались,—
подорвать левые силы, уничтожить и радикальное
сознание, и радикальную деятельность в качестве
законных течений политической жизни.
Отождествление терроризма с подрывной
деятельностью. Подрывная деятельность как
проблема, к которой обратили свои взоры нынешние
либералы, всплыла примерно по тем же причинам,
что и лояльность,— в ответ на непрерывные
раскаты грома справа. И так же, как вопрос лояльности,
подрывная деятельность имеет свой исторический
и современный аспект.
Проблема подрывной деятельности в 50-е
годы формулировалась примерно следующим
образом: русские шпионы или завербованные рус-
78
скими люди крали секреты (дело супругов Ро-
зенберг), манипулировали политикой (дело Алд-
жера Хисса в государственном департаменте),
промыли мозги массам (дело «голливудской
десятки»)*.
Но подрывная деятельность в 80-е годы имеет
несколько иной облик. Так же как правые ныне
озабочены нелояльностью «новых левых»,
выросших на родной почве, в той же мере их пугает новый
вид доморощенной подрывной деятельности: они
называют ее терроризмом. Правые преспокойно
валят всех, кто им не нравится, в единую
террористическую кучу, так что либералам новой
«холодной войны» вновь приходится перенацеливать огонь
на тех, кто находится слева от них. Крайне правые,
например, считают, что основные протестантские
церкви в Соединенных Штатах и за рубежом
раздувают революции на всех континентах. В ответ
«60 минут»** дает большую программу, в которой
зловредное руководство Национального и
Всемирного советов церквей противопоставляется
лояльным, консервативным, добропорядочным рядовым
членам. Кадры с изображением «левых» церковных
деятелей перемежаются с показом Фиделя Кастро
и каких-то непонятных марширующих азиатов,
таинственных черных африканцев, сжимающих (по
словам корреспондента Марли Сейфера)
революционные винтовки.
Отсюда недалеко до заключения, что те, кто
поддерживает революции в странах «третьего
мира», слишком мягко относятся к терроризму, а
может быть, и того хуже.
Возвращение красной угрозы. Национальная
* Упомянутые дела были спровоцированы в период
разгула йаккартизма и использованы для еще большего
раздувания антисоветской истерии, шпиономании.
•• «60 минут» — еженедельная
общественно-политическая передача телекомпании Си-би-эс.
79
безопасность так же, как лояльность и подрывная
деятельность, неожиданно вновь попала в список
либеральных тревог. После страшных 50-х годов
казалось, что вопрос об американской военной
безопасности отпал навсегда. Но не тут-то
было. Вновь мы ощетинились ракетами, у всех
на уме бомба, а делами заправляют
милитаристы.
После поражения во Вьетнаме новые правые
и неоконсерваторы объявили поход за уничтожение
разрядки и за восстановление американского
превосходства. Главным методом стало вызывание
призрака «советской угрозы», то есть красной
опасности в русской военной форме. Но такая стратегия
никогда не оказалась бы успешной без участия
либералов.
Либералы ответили на давление справа двояко.
Во-первых, коммунизм — как идеология —
поместили за пределы законного образа мысли. Так
был заложен идеологический фундамент. На
другом уровне либералы новой «холодной войны»
выступили с целым рядом изощренных
умозаключений по вопросам гонки вооружений и движения
за ядерное замораживание и разоружение, из
которых можно извлечь мысль, что и «ястребы», и
«голуби» в чем-то правы, а в чем-то не правы,
но советская военная угроза-таки существует и
ядерное устрашение — единственный возможный в
политическом и моральном отношении способ
отвести ее.
Это важный вывод для либералов «холодной
войны», схожий по своему значению с решением
их предшественников тридцать лет назад укрыться
за даллесовским «массированным возмездием» и
санкционировать сдерживание, балансирование на
грани войны и различные разновидности политики
конфронтации того времени.
«Культура новой «холодной войны».
«Холодная война» 80-х привела к изменению политико-
культурной обстановки. Быстрая и радикальная
80
деполитизация захватила страну; она проявляется
в прессе, в литературе, в университетах, на уровне
общественной критики. Происходит даже
деполитизация политики. Общественные проблемы
обсуждаются не как проблемы власти, справедливости,
идеализма и морали, как это было в 60-е годы, а
как своего рода эстетические категории.
Либеральная пресса, всегда чуткая к новым веяниям и
готовая преподнести их публике, распространяет дух
«новой холодной войны» и торгует ею вразнос. Не
так давно журналы изобиловали материалами,
посвященными проблемам угнетения черных, поискам
молодежью удовлетворения в процессе
общественных преобразований, героическим восстаниям в
«третьем мире», стремлению женщин к
освобождению. Теперь они заполнены тяжелыми
металлическими предметами: развертыванием ракет,
разработками новых систем вооружений, военной
стратегией. На обложках журналов все чаще фигурируют
личности, достигшие успеха и власти,— министр
обороны Каспар Уайнбергер, председатель
корпорации «Крайслер» Ли Иакоккал, французский
кардинал Люстижер. Статьи о «третьем мире»
уверяют, что революции или завершились неудачей,
или вот-вот провалятся; статьи о студентах
утверждают, что их больше интересует карьера, чем
бессмысленные протесты; в статьях о женщинах
сообщается, что они вновь обнаружили прелести
семейной жизни и озабочены размерами зарплаты и
разного рода льготами; статьи о преступности
сосредоточиваются на необходимости строительства
новых тюрем; статьи о шпионаже вновь пережевывают
старые сказки о коварстве русских, а не
разоблачают прегрешения агентов ЦРУ.
В общем и целом дискуссии вокруг проблем
государственной политики и социальных
отношений идут по новым орбитам, орбитам «холодной
войны». Милитаризм, индивидуализм и
потребительство снова в моде.
Повторение пройденного. Аналогии логически
81
несовершенны. Когда исторические события
повторяются, как заметил Маркс, то, что первый раз
было трагедией, чаще всего превращается в фарс.
Первый взлет настроений «холодной войны»
установил нелепые конформистские рамки для мысли,
но не только это. Многие реально пострадали.
Тогда были настоящие чистки левых из
профсоюзов, политических партий, общественных
организаций, прессы, академического сообщества,
индустрии развлечений, издательского дела,
правительства. Либералы были отлично приспособлены для
выполнения грязной работы, поскольку именно в их
руках находились те институты, в которых
сосредоточились левые.
Может ли это повториться сейчас? В некотором
смысле, возможно, это уже происходит.
Журналисты, которые считают себя (или считаются)
левыми, говорят, что многие издания, которые некогда
предоставляли им страницы именно за
тенденциозность, в последние месяцы отказываются иметь
с ними дело. Крупные издательства, часто
входящие в гигантские конгломераты, все меньше
проявляют интереса к проблемам, формулируемым
левыми.
Как уже говорилось, главные сражения
ведутся вокруг движения за ядерное замораживание и
разоружение — той силы, где организованная
политика левого толка особенно заметна и активна.
Действительно, в ответ на давление президента
Рейгана и крайне правых некоторые умеренные
участники движения предприняли попытки исключить
коммунистов и радикалов из коалиционных групп.
Пока что левые сохраняют свои позиции. Но
именно в рядах таких коалиций следует ожидать
действий либералов новой «холодной войны» против
левых.
Сейчас даже трудно говорить о «левых» как о
единой, осознающей себя политической когорте,
подобной той, что существовала до первой
«холодной войны». Так что разрушительная тактика
82
воителей «холодной войны» — будь то их правая
или либеральная разновидность — не уместна в
нынешней ситуации.
Но если сейчас и нет левых сил, то есть по
крайней мере левые активисты: бесчисленные
наследники политических традиций 60-х годов,
старые радикалы, вновь появившиеся
сочувствующие, которые занимают позиции (главным
образом на нижних уровнях) в либеральных
институтах: в профсоюзах, школах и колледжах,
ведомствах социального обеспечения, прессе и даже в
правительстве. Они также работают в тысячах
организаций — объединениях квартиросъемщиков,
организациях по охране окружающей среды,
независимых профсоюзах, агентствах юридической
помощи, группах здравоохранения, группах,
поддерживающих борьбу за равноправие полов,
программах по изучению внешней политики. Они
представляют новаторские тенденции в американской
общественно-политической жизни. Их члены не всегда
осознают, что играют и более широкую
политическую роль, поддерживая левые и радикальные
традиции. Но их присутствие чувствуется, и оно
важно. В каком-то смысле новая «холодная война»
возникла в ответ на появление после 60-х годов
некой прослойки активистов. Это та самая новая
политическая прослойка, как бы
непоследовательно и неудовлетворительно ни выражались ее
политика и требования — против которой воюют
либералы «холодной войны».
В сердцевине всего процесса лежит
милитаризация американского общества, одержимость
национальной безопасностью, озабоченность
лояльностью, патриотизмом и мощью. Война — это
движущая сила неоконсерватизма, новых правых, а
теперь и либерализма «холодной войны». Вопросы
войны и мира наложили отпечаток на любой аспект
американской политики в этом столетии — от
сооружения шоссейных дорог до образования,
экономической стратегии и сохранения гражданских
83
свобод. Если страна будет двигаться в направлении
войны, давление на те силы, которые стремятся
открыть все институты общества для народного
участия, перемен и равноправия, возрастет. Если
мы начнем движение в сторону мира, простор для
свободы вновь расширится.
Роберт Эппл
НОВЫЙ НАПЛЫВ ПАТРИОТИЗМА
(«Нью-Йорк тайме мэгэзин», 11 декабря 1983 г.)
Р. Эппл — один из ведущих политических
обозревателей газеты ^Нью-Йорк тайме».
В 1976—1982 гг. был корреспондентом в Англии.
Вскоре после американского вторжения на
Гренаду президент Рейган принимал несколько сот
возвратившихся с этого острова студентов
Университета Сент-Джорджеса. На южной лужайке у
Белого дома была устроена небольшая, но пышная
церемония. Студенты размахивали флажками,
оркестр морских пехотинцев играл марши, а
президент Рейган сиял от удовольствия. «То, что вы
наблюдали десять дней назад, называется
патриотизмом»,— заметил он.
Когда я вернулся в 1968 году после трехлетнего
пребывания во Вьетнаме, патриотизм был
малопопулярным сюжетом для серьезного разговора среди
большинства людей с философским складом ума.
Мы тогда переживали исторический момент, когда
это понятие было взято в безраздельное
пользование одной группой общества; называться
«патриотом» означало причислять себя к сторонникам
войны. Сегодня многие из тех, кто отмахнулся бы от
такого патриотизма, охотно злоупотребляют этим
словом.
Новые веяния получили отражение в
результатах опроса общественного мнения, проведенного
«Нью-Йорк тайме» в июне и частично повторенного
в ноябре. Более половины опрошенных считают
себя «большими патриотами», а 44 процента (в
июне — 51 процент) сказали, что, по их мнению,
85
Ура-патриотизм и показная набожность —
важное орудие политической борьбы.
«можно доверить правительству в Вашингтоне
делать то, что оно считает нужным». Четверть
опрошенных в стране, где признано отделение церкви
от государства, полагает, что без веры в бога нельзя
быть патриотом. А 61 процент нации иммигрантов
считает, что слишком уж просто приезжим
обосноваться в Соединенных Штатах.
Побывав в Чикаго, я осознал, насколько обо-
86
стрились межрасовые отношения в некоторых
городах на севере страны. В Чикаго люди, которых
я считал либералами, ворчат наравне с
консервативно настроенными белыми рабочими разной
этнической принадлежности,— ворчат по поводу
избрания мэром Гарольда Вашингтона. «Эти
черные,— говорят они,— все прибирают к рукам, они
в большинстве своем преступники и жулики,
наживающиеся на программах социальной помощи
бедным».
Многое из того, что я увидел в современной
американской жизни, меня тревожит и угнетает.
Может, за последние несколько лет действительно
все так испортилось, или от европейской жизни
изменились мои личные ценностные ориентации,
или сказывается возраст. Какая бы ни была
причина, признаюсь, то насилие, неприкрытая
грубость, обывательщина и вещизм, которые я замечаю
вокруг, подчас заставляют меня ощущать себя
иностранцем в собственной стране. Города
Америки, по-видимому, уже приучены к изнасилованиям
и убийствам, издевательствам над детьми,
избиениям жен — как к чему-то естественному. У людей
вырабатывается психология сидящего в
безопасности за крепкими воротами мещанина. Я не поверил
своим глазам, когда в Беверлихилз, богатейшем
предместье мира, я увидел надписи на каждой
ограде, предупреждающие возможных налетчиков
о том, что их ждет «встреча с вооруженной
стражей». В Новом Орлеане я узнал, что Эл Хирт,
знаменитый трубач, закрыл свой ночной клуб из-за
разгула преступности во Французском квартале.
«Если вы услышите выстрелы — поверьте мне, это
не фейерверк, а пальба,— сказал он.— А если
увидите, как кто-то хватается за живот, то это —
ножевое ранение».
Есть что-то глубоко вульгарное во многом,
с чем сталкиваешься в Америке. Культурные
центры, музеи и библиотеки, концертные залы
оказывают незначительное влияние на повседневную
87
жизнь в стране. Читает ли еще кто-нибудь
серьезные книги? Если да, то он их получает, вероятно, по
почте. Ведь большинство полок в книжных
магазинах, как я обнаружил, завалено поздравительными
открытками, брошюрками о методах диеты,
биржевой игре и т. п.
Мы воображаем себя европейцами, но людям в
действительности мало дела до Европы и до
прочего мира. Издатель «Чикаго сан таймз»
предупредил меня, что мне лучше поскорее понять: те
американцы, которые еще интересуются по личным или
профессиональным мотивам событиями в мире,
слывут в лучшем случае за чудаков, а в худшем —
за доисторических ископаемых. Читатели, по его
словам, озабочены единственным вопросом
внешней политики: ввяжутся ли США в войну еще
раз? Руководитель Школы государствоведения
имени Джона Кеннеди в Гарвардском университете
Джонатан Мур утверждает, что «всем
совершенно наплевать на третий мир», что «страна впала в
интеллектуальную спячку и меньше, чем когда-
либо, способна задуматься о собственном
будущем».
КОММЕНТАРИЙ
В статьях Эндрю Копкайнда и Роберта Эппла
речи о выборах не идет, да и появились они в
момент, когда избирательная кампания только
вставала на политическую повестку дня. Тем не менее
они имеют прямое отношение к проблематике
раздела. Авторы пытаются передать дух времени,
его проявление в идейно-политических дискуссиях,
в культурной, в широком смысле слова, обстановке
в обществе, которая, естественно, прямым образом
отражается и на характере избирательной
кампании.
Вдумчивый и опытный обозреватель «Нью-Йорк
тайме* Р. Эппл покинул США до того, как опухоль
«правизны» распространилась в ткани общества.
Вернувшись в разгар деяний рейганистов, он
поразился перемене: одержимость личным успехом и
материальным достатком, мещанская
разобщенность, бездумный ура-патриотизм — все эти
мелкообывательские инстинкты заметно отравили
(особенно после вторжения США на Гренаду)
атмосферу в стране. «Америка теряет лоск» — таков
приговор политической публицистики.
Расстановка идейно-политических сил в канун
выборов, с известными упрощениями, сложилась
примерно так. С одной стороны, те, кто
группируется вокруг администрации Р. Рейгана. Это силы
милитаризма, которые несут в себе
антидемократические тенденции во внутренней жизни США.
89
Им противостоят наиболее последовательно
массовые демократические движения, прежде
всего движение за ядерное замораживание и
разоружение, которые, именно в ответ на усиление
наступления на их интересы, укрепляют свои ряды,
выступают со все более решительными
требованиями.
Промежуточное положение занимают
«либералы холодной войны». Термин «либерализм
холодной войны», очень популярный в лево либеральных
и леворадикальных кругах, к которым принадлежит
и Э. Копкайнд, в прошлом видный представитель
движения «новых левых», отнюдь не означает, что
либералы этого рода, по крайней мере
сегодняшние, являются столь же рьяными приверженцами
«холодной войны» в ее внутреннем и внешнем
аспекте, как рейганисты. Скорее, это либералы
периода «холодной войны», то есть под давлением
правых они уходят в оборону, активизируя в
значительной мере органически присущие им
антикоммунистические установки, тем самым вольно или
невольно подыгрывая консервативным и правым
силам как в политическом, так и в идейном плане.
И все же либерализм, ассоциирующийся главным
образом с демократической партией,— течение,
оппозиционное рейганизму, которое пытается
организовать контрнаступление, опираясь на
демократические движения, заимствуя у них лозунги, идеи
и одновременно стремясь нейтрализовать наиболее
последовательные силы в них.
Можно без преувеличения сказать, что именно
взаимодействие этих сил определяет во многом
лицо сегодняшней Америки. Это, в частности,
воплотилось и в феноменах идейной и духовной
жизни, описанных Копкайндом и Эпплом.
Часть II
ДОЛГАЯ ДОРОГА
К СЪЕЗДАМ
Несколько месяцев понадобилось
политическому механизму Соединенных Штатов Америки,
чтобы предоставить рядовым избирателям скудный
выбор из двух кандидатов от двух буржуазных
партий. Тысячи людей, миллионы долларов, все
средства массовой информации были брошены на
то, чтобы раскрутить спираль массовых эмоций,
вновь вскружить голову тем, кто, спокойно
поразмыслив, уже усомнился в пользе голосования. Но в
продолжительном фарсе первичных выборов и
съездов 1984 года звучала драматичная нота — страх
перед тем, куда ведет политическая линия
Вашингтона на международной арене, в какое будущее
устремляется страна по рельсам бездумного
оптимизма. Именно поэтому промежуточный этап
президентской гонки не остался механическим,
выхолощенным, запрограммированным. Массы
обездоленных, обеспокоенных, трезвомыслящих
увидели особый смысл в процессе отбора кандидата
от демократической партии. Так мы узнали имена
Гэри Харта, Джесси Джексона...
Раздел 1
ДЕМОКРАТЫ: ОТ МОНДЕЙЛА К МОНДЕЙЛУ
МОЖЕТ ЛИ КТО-НИБУДЬ ПОБЕДИТЬ ФРИЦА?*
(«Ньюсуик», 9 января 1984 г.)
Избирательная машина Мондейла — самая
крупная, самая изощренная машина в истории
демократической партии. Еще никогда одна лишь
сила организации не заводила кандидата так
далеко по пути к выдвижению его кандидатуры еще
до того, как были поданы первые голоса.
Надо отдать должное Мондейлу за то, что он
единственный кандидат, чьи позиции сейчас
сильнее, чем год назад. Самый последний опрос Гзл-
лапа показывает, что Мондейл ведет в личном
соревновании с Гленном в соотношении 64
процентов к 29. Более того, Мондейла благословили
практически все группировки демократической партии,
имеющие списки почтовых адресов избирателей.
Сенатор Алан Крэнстон, кандидат, который
последовательно пытался бороться с Мондейлом на
предварительных голосованиях, в конечном итоге
пришел к пирровой победе (в Висконсине),
возросшему долгу и снижению поддержки при
опросах общественного мнения. На местах никто — в
особенности Гленн — не может противостоять
размаху кампании Мондейла, охватившей всю
страну (75 сотрудников в Вашингтоне и 150
организаторов на местах). Бывший вице-президент
* Уменьшительное имя Уолтера Фредерика
Мондейла
93
также собрал больше денег (9,5 млн. долл. плюс
4,3 млн. в виде соответствующих федеральных
средств), чем все остальные семь демократических
претендентов, вместе взятых.
Избирательная кампания Мондейла началась
через несколько недель после того, как Рональд
Рейган вступил в должность президента.
В течение 1981 года Мондейл принял важные
тактические решения, которые до сих пор
приносят политические плоды. Воспользовавшись
организационными принципами Рональда Рейгана,
Мондейл создал свой собственный комитет
политического действия, собравший 2,3 млн. долл.,
У. Мондейл.
который завоевал друзей при помощи
политических взносов в 1982 году, оплатил многочисленные
поездки Мондейла и положил начало созданию
одного из самых ценных финансовых источников
кампании — списка адресов избирателей для сбора
средств.
Когда Мондейл получил поддержку
Демократической конференции Алабамы (ДКА), он
развенчал претензии Джесси Джексона на всеобщую
поддержку негритянского населения на глубоком
Юге. Секрет, как обычно, заключался в
превосходной организации (Мондейл позвонил 12 главным
членам конференции) и двойной приверженности
председателя ДКА Джо Рида. Рид, казалось,
занимал нейтральные позиции между Мондейл ом
и Джексоном, но он также являлся платным
сотрудником алабамского отделения Национальной
ассоциации просвещения (НАП), которая уже
поддержала Мондейла. «Мы никак не могли
подступиться к Джо Риду,— заявил главный
сотрудник Джексона Ламонд Годуин.— Он уже
был в кармане НАП, а следовательно, и
Мондейла».
Сенатор Гэри Харт пытается превратить
проблемы женщин в краеугольный камень своей
кампании, но Мондейл попросту оттеснил его в борьбе
за поддержку Национальной организации женщин
(НОЖ). «Организация Мондейла добивалась
нашей поддержки более решительно, чем кто-либо
другой,— говорит президент НОЖ Джуди Голд-
смит.— И мы четыре раза встречались с ним
самим».
В хитросплетениях политической жизни
1984 года Мондейл принял умное тактическое
решение потратить больше времени на обхаживание
президента непартийной организации, чем на за-
воевание^умов и сердец большинства партийных
руководителей штатов. Разница состоит в том,
что у этих демократов нет таких списков почтовых
адресов избирателей.
95
Самая мощная политическая машина в истории
США вынесла Уолтера Мондейла к месту, от
которого рукой подать до выдвижения его
кандидатуры. Сейчас сам кандидат — и только сам
кандидат — может убедить избирателей в том, что у
этой машины есть душа.
ОБЕЩАНИЯ, ОБЕЩАНИЯ.»
(«Ньюсуик», 9 января 1984 г.)
Сенатор Эрнест Холлингс, как обычно, образно
обрисовал ситуацию. «Мой друг вице-президент
Мондейл — хорошая комнатная собачка,—
заявил он на собрании негритянской политической
организации Алабамы в Мобиле.— Он даст
избирателям все, что они хотят. Он — такая милашка —
будет лизать все руки». Холлингс упустил из виду
собственные попытки получить ту же поддержку,
которую в конце концов получил Мондейл. Но
сенатор затронул главный фактор президентской
кампании демократов этого года — все более
важную роль групп «особых интересов» в избрании
национальных лидеров.
«Фракции», как их назвал Джеймс Мэдисон,
всегда были частью нашей жизни. Но, купаясь
в немеркнущем свете телевидения и будучи
подключенной через компьютеры, содержащие списки
адресов для прямых почтовых отправлений,
которые могут с головокружительной быстротой
«обстрелять» миллионы избирателей, политическая
система США стала настолько раздробленной, что
кажется неспособной действовать на общее благо.
Партийные машины, которые некогда
обеспечивали голоса избирателей целых городов, уступили
место организациям, заинтересованным в
какой-то одной проблеме. Политические партии,
которые некогда посредничали во фракционной
97
борьбе, теряют свое значение. Реформы,
проведенные после «Уотергейта», ликвидировали
старую проблему «особых интересов» — тайную
передачу предпринимателями наличных денег
кандидатам. Однако особые интересы вновь появились
на поверхности в новой форме — в поддержке
групп «особых интересов».
Кампания Фрица Мондейла представляет собой
квинтэссенцию этого явления.
Валютой заявлений о поддержке, конечно,
являются обещания. Хотя Мондейл действовал
достаточно искусно, чтобы ограничить список
конкретных обещаний, он все же давал их довольно
много. Он предложил программы образования в
размере 11 млрд. долл. и план создания рабочих
мест, который обойдется минимум в 5 млрд. долл.
Он предложил субсидировать американские
компании, которые конкурируют с поддерживаемыми
правительствами иностранными концернами. Он
пообещал установить «новый рекорд важных
назначений» негров и женщин. Недавно он пообещал
крупнейшей группе «особых интересов» страны —
пожилым людям,— что он «вообще не прикоснется
к пособиям социального обеспечения».
Но лидеры групп «особых интересов» не
рассчитывают на конкретные обещания. Прежде всего
они хотят почувствовать, что кандидат понимает
их проблемы и, если будет избран, всегда будет
готов их выслушать.
Более того, добиваться конкретности — значит
повредить тесным взаимоотношениям между
поддерживаемыми и поддерживающими. Лидеры
многих групп «особых интересов» отчаянно
стремятся нанести поражение Рональду Рейгану. И
лишь после почти 20 лет междоусобной войны они
решили, что наилучший способ воспользоваться
своим политическим влиянием — объединиться.
Мондейл — их человек, в сущности, потому, что
нет лучшего. Более того, поскольку партийные
боссы сошли со сцены, лидеров групп «особых
98
интересов» сейчас рассматривают как
потенциальных творцов президентов, и они не собираются
кого-либо лишать этой иллюзии, особенно своих
членов. В политике видимость влияния — это уже
влияние. Когда началась волна заявлений о
поддержке Мондейла, некоторые лидеры групп
«особых интересов» присоединились к ней просто для
того, чтобы их заметили.
«Особые интересы» — это неотъемлемая часть
американской жизни.
Эйбрахам Раскин
СТАВКА ПРОФСОЮЗОВ НА МОНДЕЙЛА
(«Нью-Йорк тайме мэгэзин», 22 января 1984 г.)
Э. Раскин — видный деятель группы
(Социал-демократы США»
...Почти единогласная поддержка Мондейла в
октябре на съезде во Флориде 800 делегатами,
представляющими 13,7 млн. членов профсоюзов,
свидетельствует о сильных позициях Киркленда
после четырех лет его пребывания во главе когда-то
непокорного объединения АФТ — КПП. Однако,
если его инициатива потерпит неудачу, авторитет
61-летнего Киркленда пошатнется, а профсоюзное
движение окажется в роли дракона, изрыгающего
дым, а не огонь.
Тем не менее с точки зрения профсоюзов риск,
заключающийся в мощной и ранней поддержке
Мондейла, приемлем, учитывая важность победы
над Рональдом Рейганом и замены его в Белом
доме благожелательно относящимся к профсоюзам
человеком, типа Фрица Мондейла, послужной
список которого столь безупречен, что, по словам
Киркленда, между ним и Мондейлом нет
разногласий по вопросам, затрагивающим интересы
профсоюзов. Позиция профсоюзов основывается
на опасении, что еще четыре года того, что Кирк-
ленд называет «экономическим дарвинизмом —
выживанием наиболее богатых», может привести
к гибели ряда ключевых профсоюзов.
Членство в АФТ — КПП сократилось из-за
отмирания традиционных отраслей тяжелой
промышленности. Рабочие в наукоемких отраслях
100
не принимают организационных принципов
30-х годов. Воодушевленные расправой
президента Рейгана с авиадиспетчерами, работодатели
проявляют неуступчивость в ходе забастовок.
Более того, они иногда провоцируют их для того,
чтобы отделаться от профсоюзов. Поэтому
поддержка профсоюзами Мондейла — отчаянная
попытка помочь через внутриполитическую борьбу
профсоюзам, которые сегодня слабее, чем
полвека тому назад.
...Лейн Киркленд считает, что Мондейл лучше,
чем какой-либо другой кандидат, может
разработать и провести в жизнь вариант «нового
курса» — «великого общества» для 80-х годов. На
съезде профсоюзов Мондейл открыто заявил о
поддержке целей АФТ — КПП. Он, как и АФТ —
КПП, выступает за возрождение переживающих
кризис отраслей промышленности, за защиту
американской продукции от «нечестной» конкуренции
на мировом рынке, за ликвидацию лазеек, дающих
корпорациям возможность уклоняться от налогов.
Мондейл высказывается за возрождение
американских городов и пересмотр трудового
законодательства в интересах профсоюзов.
Решение АФТ — КПП о поддержке Мондейла
формально позволило Комитету политических
действий (КПД) оказать ему помощь
имеющимися финансовыми средствами. Речь идет о сумме
между 10 млн. и 20 млн. долл. На Мондейла
работает также подготовленный с помощью ЭВМ
громадный список членов профсоюза, которым
располагает КПД. В нем фигурирует 14 млн. имен.
Сидни Блюменталь
ЭТО БЫЛА НЕ КАМПАНИЯ — ЭТО БЫЛО ЛОББИ
(«Нью рипаблик», 2 апреля 1984 г.)
С. Блюменталь — политический обозреватель
До голосования в Нью-Гэмпшире Уолтер Мон-
дейл не раз повторял: «Это будут приятнейшие
первичные выборы». Он ожидал, что выдвижение
его кандидатуры будет гарантировано уже к
«супервторнику»* 13 марта. Когда же наступил день
его предполагаемой коронации, то прогноз
подтвердился — правда, не его победы. Сам Мондейл
на неожиданный поворот судьбы отреагировал
так, как реагируют на известие о кончине: первые
стадии — неверие и гнев. Он усомнился, что
подобное может с ним приключиться. Ведь в конце
концов именно он так хорошо все организовал:
собрал наибольшую сумму денег, заручился
официально наибольшим числом влиятельных
сторонников. Политика была для него искусной
ремесленной техникой, на овладение которой он
потратил всю свою жизнь. Но эти факты, имевшие для
Мондейл а жизненное значение, не порождали
привязанности к нему у большинства избирателей.
То, что звучало святой правдой в Вашингтоне,
где Мондейл три с половиной года готовил свою
кампанию, не находило отзвуков по стране. Ни
одна из групп голосующего населения, на которые
рассчитывал Мондейл, не принесла ему
большинства.
* Во вторник 13 марта 1984 г. состоялись первичные
выборы демократической партии в 9 штатах.
102
С именем Мондейл а принято связывать
традиционные формы политики. В 1984 году он
пожелал воссоздать традиционную партию,
реквиемом которой была кампания 1968 года, когда
Губерт Хэмфри, наставник Мондейл а, почти добился
избрания в президенты за счет предпринятых в
последний момент профсоюзами усилий.
Представление о партии Мондейл почерпнул из
прошлого, а ее настоящее он наблюдал в обособленном
мирке Вашингтона. Самым ценным его козырем
был целый Монблан связей. Он знал всех столпов
партии, лидеров групп «особых интересов»,
финансовых благодетелей, общенациональных
политических обозревателей и издателей. После
поражения Картера в 1980 году Мондейл смог
легко восстановить свое имя. Ему никогда и мысль
не приходила баллотироваться из какого-либо
другого места, кроме Вашингтона. Вашингтонский
Мондейл затмил Мондейл а из Миннесоты; фигура
из «истэблишмента» возобладала над корнями
популиста. Мондейл не ощущал неувязки между
этими полюсами: ему казалось, что сам он —
разрешение этого противоречия.
Мондейл безотчетно признал символические
притязания групп «особых интересов»,
расквартированных в Вашингтоне. Для него АФТ — КПП
олицетворяли рабочий люд, Национальная
организация женщин — всех женщин, Национальная
ассоциация образования — учителей. Его
воображение рисовало некий «Народ-инкорпорейтед».
Когда он добился официальной поддержки у этих
организаций, он вообразил, что завоевал
некоторую часть общественного мнения. Само
общественное мнение представлялось ему только в
форме иерархии и институтов. Он верил, что,
добиваясь согласия на свое выдвижение в
Вашингтоне, он строит общенациональный
«консенсус», "Что через посредничество столичных
заправил он станет лидером американского
общества. Продвижение к цели должно было измеряться
103
исключительно в счетных и линейных единицах:
в числе обработанных делегатов съезда, в
стоимости обещанных сумм, в тираже рекламных наклеек
на автомашины. Демократическая партия
воображалась шахматной доской. Стратегия заключалась
в том, чтобы изобразить кандидата знатоком
коридоров и закоулков официального
Вашингтона, а следовательно, наиболее компетентным в
делах управления. Но стратегия была с
подтекстом: она являлась также оправданием для того
положения, которое большинство главных
помощников Мондейла имело в столице.
К концу 1981 года лобби Мондейла
процветало, а его кандидатура становилась предметом
всеобщего внимания. Его политические выходы
жестко контролировались ответственной за
распорядок Ребеккой Макгауэн, которая обладала
огромной властью над его личностью. В частной
жизни Мондейл — человек с юмором,
раскованный и приветливый. Но когда подручные
Мондейла выступили с идеей показать как-нибудь эту
сторону, Макгауэн отрезала: «Это не впишется
в облик вице-президента». Джонсон ее поддержал,
и Мондейл так и остался застегнутым на все
пуговицы.
1 декабря 1982 года Уолтер Мондейл, которого
назначали, а не выбирали на все государственные
посты, которые он занимал — от управляющего
делами юстиции в Миннесоте до сенатора и вице-
президента,— стал лидером президентской гонки.
«Назначившим» его человеком был Эдвард
Кеннеди, добровольно покинувший поле борьбы.
Мондейл у никогда не приходилось завоевывать
свой пост в схватке начиная с 1966 года. Казалось,
его везению нет конца. Национальные опросы
общественного мнения отмечали его перевес,
деньги текли рекой, многочисленные списки
сторонников обеспечивали его кампании все
больший вес.
По мере того как Мондейл шел к победе, среди
104
демократов росло чувство покорности судьбе.
Он казался единственным имеющимся выбором
для оппозиции Рейгану, но выбором — обреченным
на поражение. Опрос, проведенный корпорацией
Эн-би-си в Айове, показал, что это чувство
разделяют три четверти избирателей. Пока Мондейл
находился в кадре, Рейгану было легко рисовать
политику как борьбу «зла и добра» — на долю
Мондейл а доставалось символизировать
«провалившуюся политику прошлых лет». В каком-то смысле
он помогал объяснить присутствие Рейгана у
власти. Для многих молодых избирателей
Мондейл олицетворял замкнутую систему, где все
давно приелось и устарело. Он представлял конец
перспектив, смерть мечты.
На пороге первичных выборов в Нью-Гэмп-
шире прекрасный сон Мондейл а был близок к
яви. 27 января один из первых его помощников
сказал мне: «Заинтересованные группы,
истэблишмент — эти факторы здесь почти не работают
против нас. Настроения «долой истэблишмент»
не выходят наружу в президентской гонке».
Мондейл забыл только об одной категории людей:
почти обо всех, кому было меньше сорока пяти.
Это новое поколение проголосовало за Гэри Харта
и тем самым ощутило свою силу.
В Нью-Гэмпшире Мондейл вдруг понял, что
инструменты, которые он точил и полировал,
которыми он блистал перед восхищенной прессой,
внезапно стали бесполезными, хуже того —
опасными. Сперва это его озадачило. Затем его
переполнил гнев. В последующие дни он рвал и метал.
Он попытался переменить тактику. Его
реклама прежде звучала так: «Это президент, который
будет знать, что делать». Теперь она заканчивается
так: «Это президент, который будет сражаться
на нашей стороне». Фантасмагорическая попытка
Мондейл а возродить традиционную партию
потерпела провал. Его лобби оказалось не в
состоянии вновь построить организацию старого типа
105
на новом базисе. Вместо этого оно создало нечто
вроде политической потемкинской деревни. Сеть
из посреднических групп, с реестрами громких
имен и списками для получения денег от
сторонников по почте — все, на что полагался Мондейл,
не может заменить подлинную политическую
организацию в Соединенных Штатах 80-х годов.
Гигантская филигранная паутина трансляции и
вещания внедрила телевизор в каждый обитаемый
уголок земли. Чтобы использовать такую
организацию, политик должен знать сокровенные слова.
В последние дни на трибунах и газетных
страницах Мондейл представал горланом-популистом.
Теперь-то у него есть заветные слова, но время,
возможно, безвозвратно утрачено.
Стивен Кинг
ПОЧЕМУ Я СТОЮ ЗА ГЭРИ ХАРТА
(«Нью рипаблик», 4 июня 1984 г.)
С. Кинг — американский писатель
К
талантливому и бойкому на
язык писателю
Майклу Макдо-
уэллу, живущему
около Бостона,
пристал при
выходе из
избирательного участка
работник службы
опросов
общественного мнения.
Макдоуэлл
только что
проголосовал на первичных
президентских
выборах
Массачусетса. Когда его
спросили, почему г\ Харт
он отдал свой
голос Гэри Харту, он ответил: «Я проголосовал бы
за дохлого пса на улице, если бы я знал, что он
побьет Рональда Рейгана в ноябре. К счастью,
до этого еще дело не дошло, поэтому я был рад
поддержать сенатора Харта».
Парой месяцев раньше, когда мы с женой
начали судить-рядить, за кого из восьми претенден-
107
тов в демократической партии мы будем голосовать,
наш критерий был единым: мы хотели кандидата,
который мог бы побить правящего президента и
положить конец близорукой и жестокой
внутренней политике нынешней администрации, ее опасной
внешней политике и подходу «А ну попробуй, а
ну-ка тронь!», который определял нашу оборонную
политику.
В этот момент на арене демократической
партии выделялись две известные политические
фигуры — Мондейл и Гленн, а также было шесть
«темных лошадок». Думаю, в одно и то же
мгновение мы сообразили, что за одну из этих «темных
лошадок» мы голосовали, когда она впервые
нащупывала подходы к государственному посту в
1974 году — тогда она была столь же «темной».
Речь шла о Гэри Харте, когда он
баллотировался на одно из двух мест в сенате от штата
Колорадо.
Моя жена и я, верящие, что только человек
с таким запалом может побить Рональда Рейгана
в 1984 году, связались с организацией Харта в
штате Мэн (и нашли таковую, поскольку
первичные собрания в Мэне были назначены неделей
позже первичных выборов в Нью-Гэмпшире) и
спросили, могут ли нам обеспечить что-нибудь
вроде посиделок в кафе, чтобы побеседовать о
Харте с местными избирателями накануне
собраний. В итоге я стал тем человеком, который
представлял и официально поддерживал кандидатуру
Гэри Харта на пресс-конференции в Бангоре. Я влез
в это дело и не жалею. Я потратил все мыслимое
время в Нью-Гэмпшире, беседуя с людьми о нем,
где только мог, слушая его, смотря на него,
взвешивая. Я уже не пытался вычислить, сможет ли
он победить Рональда Рейгана, потому что был
уверен, что сможет. Я пытался определить,
работаю я на хорошего или плохого человека,
настоящую личность или позера, сильного или
слабого, человека с подлинно новыми идеями или то-
108
го, кто просто отделывается от аудитории
скороговоркой «а-ля телевизионная реклама».
Его основной соперник, Мондейл,
неоднократно обвинял его в расплывчатости позиций — за
тем исключением, когда вице-президенту было
выгодно упомянуть о пунктах послужного списка
Харта в сенате. Это обвинение приобрело
изрядную толику правдоподобия после многократного
прокручивания электронными средствами
массовой информации. Ирония судьбы! Ведь на Харта
неоднократно указывали как на самого
телегеничного из претендентов, а предлагаемые им
программы являются самыми ясными и детально
проработанными. Но всякая телепрограмма новостей
длится меньше, чем один-единственный фильм.
Разъяснение сложной по содержанию политики
в такие отрезки немыслимо.
Результат подобного освещения новостей
порождает озабоченность. Он подобен тем таблеткам
питания, которые всегда глотают космические
путешественники в рассказах из квазинаучной
фантастики: назовем их «таблетками новостей». Вины
телевидения в этом нет. Я не верю, что против
кампании Харта в органах массовой информации
существовало какое-то предубеждение. Скорее мы
имеем дело с логическим результатом системы,
которая превращает кандидатов в «таблетку новостей»
на ночь.
В заключение, как представляется, один факт
выделяется среди всех прочих. Центральным
вопросом этой кампании было: выдвинут ли
демократы кандидата, который будет избран
президентом; хотят ли они ссадить Рональда Рейгана
или просто упрочить существующую партийную
машину в надежде, что наконец-то придет 1988 год.
Я свыкся к мыслью о том, что из Гэри Харта
выйдет хороший президент: он показал ряд качеств
большого политика; безусловно, он достаточно
молод, достаточно энергичен и не связан
обязательствами с группами «особых интересов» для
109
того, чтобы проводить политику мира и
процветания. Это дает мне право вернуться к причине,
по которой я вообще ввязался в этот
сумасшедший, изматывающий процесс. Она состоит в том,
что Рональд Рейган попросту плохой президент
и должен быть убран с поста. Если рассуждать
в рамках страны, гражданами которой он и я
являемся, он — личность, абсолютно оторванная
от чаяний народа. На него смотрят как на
государственного деятеля мирового масштаба, а он
ведет себя как человек, стоящий по пояс в
бензине и зажигающий спички для того, чтобы
оглядеться,— невзначай он может обронить одну из
них, если кто-нибудь обратится к нему чуть
громче, чем шепотом. Если бы дело шло только о самом
этом человеке, это было бы еще ничего. Но с ним
в одном помещении нахожусь я, и мне страшно.
И мои дети тоже находятся в этом помещении.
Если Уолтера Мондейла выдвинут на съезде
в Сан-Франциско — городе, где был выдвинут
Барри Голдуотер,— я на следующий же день
аккуратно заменю на своей автомашине наклейку
с именем Харта на наклейку с фразой
«Мондейла — в президенты» и буду работать в его пользу
как дьявол.
Потому что, если добраться до сути, я
полностью солидарен с Майклом Макдоуэллом.
Даже за дохлого пса на улице, дружище.
Даже так!
ВЗГЛЯД НА «НОВЫЕ ИДЕИ» ХАРТ А
(«Ньюсуик», 12 марта 1984 г.)
Насколько новыми являются идеи, с которыми
выступает Гэри Харт?
Как всякий кандидат на президентский пост,
он грешит склонностью выпячивать собственную
личность, когда начинает излагать основные
принципы своей кампании. Некоторые из его «новых
идей» по своей сути не отличаются от идей
Уолтера Мондейла. Однако есть доля истины и в том
утверждении, что он выступает за «новое
поколение руководства», борется за то, чтобы «повести
демократическую партию в будущее». Харт — один
из основателей коалиции демократов в конгрессе,
известной более под названиями «неолибералы»
или «новая волна». Он упорно выдвигает
альтернативы традиционному либерализму демократов,
с одной стороны, и неоконсерватизму Рейгана —
с другой. Многие из идей, которые выдвигает Харт,
не являются его собственными, так же как, строго
говоря, не являются новыми. Но вместе взятые,
они по меньшей мере отражают попытку найти
новые ответы на проблемы, стоящие перед
страной, особенно в том, что касается сложных
вопросов поддержания экономического роста. Приведем
несколько примеров.
Экономика. Так же как и другие «неолибералы»,
Харт особо подчеркивает свою заботу об
изменении облика американской экономики в эпоху воз-
111
растания международной конкуренции и
стремительных перемен в технике и технологии. Его
предложения многочисленны, сложны и в
некоторых случаях, возможно, недостаточно
продуманны. В принципе он предлагает, чтобы
правительство и президент проявляли инициативу в
сближении предпринимателей и профсоюзов
для формулирования промышленной стратегии
страны. Он высказывается за
широкомасштабную профессиональную переподготовку
американских рабочих, потерявших места в результате
изменения технологии. Харт разделяет мнение
большой части демократов, поддерживая крупную
программу общественных работ с целью
упорядочить приходящую в упадок инфраструктуру.
Но в целом он против вмешательства
правительства в дела американского бизнеса.
Ограничение ядерных вооружений. Харт
оказался в лагере побежденных во время битвы за
ратификацию в сенате Договора ОСВ-2 и наряду
с другими возглавлял неудачную попытку
провалить программу создания ракет «MX». Он
поддерживает замораживание ядерных вооружений
в качестве промежуточной меры, но заявляет,
что затем попытается договориться с Советским
Союзом о реальных сокращениях стратегических
арсеналов. Он в отличие от Мондейла
поддерживает рейгановскую концепцию переговоров,
известную под названием «наращивая —
сокращать»*. Харт также является сторонником
создания новой мобильной баллистической ракеты «Мид-
житмен».
Образование. Недавно Харт начал особо
акцентировать внимание на своей заботе об улучше-
* Концепция, предусматривающая при принятии
на вооружение боеголовок нового типа демонтаж двух
старых взамен одной новой. Фактически открывает путь
к качественной гонке вооружений.
112
нии качества образования в США в рамках
экономической программы дальнего прицела. Его
предложения предусматривают субсидирование
государством развития преподавания
математики, естественных наук и иностранных языков, а
также улучшение качества образования в частных
колледжах.
ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ,
ИНТЕРВЬЮ Г. ХАРТА
(«Лос-Анджелес тайме», 31 мая 1984 г.)
Я отношусь к Рейгану с большим пессимизмом.
Он тянет нас назад. Он надеется, что можно
вернуть прошлое — то прошлое, которое никогда не
существовало, идеальный период 20-х годов, когда
все люди были свободны и жизнь напоминала ту,
какой сейчас живут обитатели маленьких
американских городков — в белых дощатых домиках,—
как будто и не было плохого правительства и
ничего подобного. Но такой мир никогда не
существовал. Невежество Рейгана и его
воинственность, его идеологическая косность ставят под
угрозу шансы человечества на выживание. Я
легко могу представить себе, что во время второго
срока пребывания на посту президента — если он
будет переизбран, а может быть, и к концу
первого срока — в результате случайности будет
пущено в ход ядерное оружие в условиях
кризиса, порожденного некомпетентностью этого же
самого президента.
Вопрос: Даже ваши противники считают
вас одним из ведущих специалистов в области
военных вопросов, и, когда вы говорите: «Ядерное
оружие будет пущено в ходе в результате
случайности», это пугает.
Ответ: Я не собираюсь никого пугать. Но я
хочу, чтобы люди знали правду. Американцам не
следует голосовать за Рональда Рейгана, если
114
они не готовы нести ответственность за все
последствия. Я хочу, чтобы они знали, каковы будут
эти последствия.
Вопрос: Когда вы говорите о невежестве
Рейгана, то что вы имеете в виду?
Ответ: Я имею в виду, что он не отдает себе
отчета в реальных фактах нашей эпохи.
Вопрос: Но Рейган обращается к
избирателям, исходя из религиозных и моральных
побуждений. Вы сами в прошлом — студент
богословия. Как вы реагируете на то, что Рейган занял
позицию поборника интересов большинства,
заботящегося о нравственности и морали?
Ответ: По-моему, эта администрация в
прошлом году, а точнее, вот уже четыре года
подряд прибегает к отвлекающим маневрам. Вся
шумиха вокруг обязательной молитвы в школах имеет
целью отвлечь внимание широкой общественности
от бюджетных дефицитов, от гонки ядерных
вооружений, от загрязнения окружающей среды, от
других действительно важных вопросов. В
нынешнем году эта политика продолжается.
Как я уже говорил, им хочется вернуть нас
в 20-е годы или даже более ранние, и они
наверняка не станут заниматься проблемами 80-х
годов, а если и будут, то навредят еще больше. На
карту поставлено будущее нашей страны, а
возможно, существование всего рода человеческого.
Я не хочу пугать людей, но американцам следует
отнестись к этому всерьез. Этот человек ведет нас
к ядерной войне.
Вопрос: Когда люди прочтут, что вы назвали
Рейгана невеждой, они могут сказать, что это
чересчур сурово.
Ответ: А я и не собираюсь миндальничать.
Быть невеждой и быть дураком — не одно и то же.
Невежда, как я уже говорил,— это тот, кто не
осознает реальности своего времени. История знает
руководителей, которые были далеко не глупыми
людьми, но были невеждами в классическом смысле
115
слова. И мне кажется, что этот человек тоже не
понимает, что происходит вокруг. Он не понимает
опасности того, что ядерное оружие может
вырваться из-под нашего контроля. Часы истории
неумолимы, они отсчитывают последние минуты.
Если не будет заключено соглашение об
ограничении вооружений, то рассчитывать на что-либо
нельзя.
Выступление в телепрограмме «Встреча с прессой»
23 апреля 1984 г.
Вопрос: Сенатор, вы критикуете политику,
проводимую нынешней администрацией в
отношении использования силы в некоторых районах
мира. Готовы ли вы скорее допустить, чтобы
Центральная Америка стала коммунистической, но
только не посылать туда американские войска?
Ответ: Я не считаю, что это единственный
выход из ситуации. До сих пор с ростом нашего
военного участия увеличивались наши
политические потери. По-моему, мы должны наконец задать
себе очень серьезный и трудный вопрос: почему
получается так, что чем большую военную помощь
мы оказываем, чем больше войск мы
развертываем, тем хуже для нас результаты? За последние
три года нынешняя администрация предоставила
Сальвадору 1 млрд. долл. А повстанцев там и сейчас
в четыре раза больше, чем правительственных
войск. Само правительство признает, что не менее
50% оружия поступает к ним из американских
арсеналов. Значит, эта политика не оправдала
себя. На самом деле мы должны взяться за
решение самой серьезной проблемы района —
бедности, а мы этого не делаем.
Вопрос: Не намекаете ли вы на то, что
сократили бы в нынешних обстоятельствах военную
помощь Сальвадору?
Ответ: Я не намекаю, я прямо говорю об
этом все последние месяцы: главным образом
116
потому, что этот способ не срабатывает, он
подрывает моральные основы нашей политики в том
регионе и вообще среди развивающихся стран.
Я предлагаю следующее: я сказал бы
правительству Сальвадора, что оно не получит никакой
помощи, пока не будет покончено с «эскадронами
смерти», до тех пор, пока другие политические
силы, желающие проводить какой-то иной
политический курс, не смогут заниматься политической
деятельностью, не боясь, что в них будут стрелять
прямо на улице.
Вопрос: Позвольте мне перейти к советско-
американским отношениям. Администрация
Рейгана выдвинула несколько предложении в области
ограничения вооружений*. Что бы вы конкретно
сделали, чтобы добиться возобновления
переговоров? Что-то отличное от того, что делает
администрация?
Ответ: Прежде всего я предложил бы
сбалансированное и справедливое соглашение. Как
мне кажется, администрация Рейгана сделала
несколько совершенно неправильных шагов в
области ограничения вооружений. Это, например,
попытки использовать этот процесс в
политических и пропагандистских целях; выдвижение
предложений, которые, как ей хорошо известно,
неприемлемы для русских; использование этих
предложений для пропагандистских целей, чтобы
утверждать, что мы, мол, всерьез стремимся к
ограничению вооружений, а русские — нет. Русские
не ведут и не будут вести такую игру. Как только
они поймут, что имеют дело с администрацией,
которая всерьез заинтересована в ограничении
вооружений, и что президент США настроен
именно так, они вернутся за стол переговоров, хотя
эти переговоры и будут трудными.
* -Имеются в виду предложения, выдвинутые
администрацией Рейгана (например, «нулевой вариант»),
в основном рассчитанные на пропагандистский эффект.
117
Все дело в том, выдвинем ли мы предложения,
имеющие шанс на успех. Я собираюсь это сделать
и говорю об этом в течение всей предвыборной
кампании.
ПОЧЕМУ ДЖЕССИ ВСТУПИЛ В ГОНКУ?
(«Ньюсуик», 14 ноября 1983 г.)
«Наш час
настал!» Этот
раскатистый глас,
подобный военному
кличу, раздавался
в пустоте
Вашингтонского зала
собраний, и ответом
ему были
одобрительные возгласы
толпы. «От
невольничьего
корабля до
государственного
руля — пришел наш
час!» Сорок пять
минут подряд он
завораживал
поющих,
аплодирующих людей свои- Дж* Джексон-
ми рифмами,
ритмами, с которыми он исколесил Юг в ходе
кампании за регистрацию черных избирателей. «Из
хижин дяди Тома в Белый дом — наш час пришел!»
Он сделал публичное заявление: Джесси Луис
Джексон баллотируется в президенты, открывает
независимую кампанию, нацеленную на
восстановив
ление «моральной высоты, очистительного духа и
сочувствия к бедным и нуждающимся в нашей
стране». Отчасти это напоминало эстрадное шоу,
отчасти проповедь, отчасти политику — в этом весь
Джесси Джексон.
Он не первый черный, выставивший свою
кандидатуру в президенты. Эта честь принадлежит
негритянке Ширли Чизэм, тогда члену палаты
представителей от Нью-Йорка, чье решение в 1972
году бороться за президентское кресло имело
преимущественно символическое значение. Но именно
Джексон, известнейший из черных и самый
талантливый политический оратор Америки, имеет
все шансы первым из черных достичь репутации
и влияния, необходимых подлинному претенденту
на президентский пост.
Незаконнорожденный сын издольщика из
Южной Каролины, он вырос в условиях полного
бесправия черных и получил образование в
сегрегированной негритянской школе. Родился он 8 октября
1941 года в Гринвилле, Южная Каролина, в семье
Ноя Робинсона и Хелен Бэрнс.
«Незаконнорожденный сынок мисс Хелен»,— говорит Джексон с
сарказмом о своем далеко не безоблачном детстве.
Мисс Хелен вышла замуж за Чарлза Джексона,
почтальона и сторожа, когда Джесси был
мальчишкой; Джексон усыновил его пятнадцатилетним.
Джесси рос долговязым, симпатичным малым,
одаренным спортсменом, который играл в команде
чемпионов штата по футболу.
Он покинул Гринвилл и на стипендию
футбольного общества обучался в Университете Иллинойса,
но вернулся на Юг, когда открыл, по словам
друзей, что черному там не положено играть в
полузащите. Джексон поступил в Сельскохозяйственно-
технический колледж штата Северная Каролина
в Гринсборо, где его ждали две встречи,
определившие его последующую судьбу. Одна была с
Жаклин Браун, ставшей его женой в 1962 году.
Тихий и счастливый брак длится уже свыше 21 года,
120
принес им пятерых детей и скромный дом в южной
части Чикаго.
Другая встреча была с движением за
гражданские права. В колледже он возглавил кампанию
маршей и сидячих забастовок в бедных кварталах
Гринсборо. Позже он попал в окружение Мартина
Лютера Кинга. Их отношения — наставника Кинга
с блестящим учеником Джексоном — уходят
корнями в середину 60-х годов, когда Джексон был
студентом теологической семинарии Чикаго. Кинг
и Южная конференция христианского руководства
выступили с программой «Операция Хлебная
корзина», чтобы принудить деловые круги Атланты
отказаться от дискриминации при найме рабочей
силы. Когда Кинг распространил действие
программы на Чикаго, он выбрал Джексона в качестве
тамошнего руководителя.
К этим временам восходят нынешние трения
между Джексоном и черными верхами Атланты. С
одной стороны, ветераны Южной конференции
христианского руководства обижены на него за то, что
он превратил свой филиал в независимую
организацию —«Операция ПУНЬ*. С другой стороны, они
не могут простить Джексону легенды о том, что,
когда в Кинга стреляли в Мемфисе, борец за
гражданские права умирал чуть ли не на руках Джесси.
Те, кто там был, знают, что это неправда; сам
Джексон занимает теперь на этот счет уклончиво-
оборонительную позицию.
Джексон откровенно признается, что он
сторонник достижения успеха в политике любыми
средствами.
Его дерзкие шаги в политике приводят к самым
противоречивым результатам. К примеру, Джексон
содействовал победе в битве за представительство
на съезде демократов в 1972 году над делегацией
* ПУШ (PUSH) — «Объединенный народ за
спасение человечества».
121
Иллинойса во главе с ныне покойным Ричардом
Дейли — это объясняет заметно низкую
репутацию Джексона среди политических дельцов Чикаго
в последующие годы. В 1979 году своим
вторжением в запутанный клубок ближневосточной
политики он нажил себе немало врагов среди
американских евреев. Джексон высказался за
возвращение палестинским беженцам их родины. В 1980
году он назвал сионизм «ядовитым сорняком» и был
запечатлен на фото в обнимку с Ясиром Арафатом.
Его усилия помочь избранию Гарольда
Вашингтона первым черным мэром Чикаго были более
успешными, хотя и здесь в конечном счете итоги
были спорными. Джексон и «Операция ПУШ»
помогли Вашингтону зарегистрировать черных
жителей Чикаго и довести их до избирательных кабин:
в день выборов туда явились 86 процентов
зарегистрировавшихся в городе черных. Но и Г.
Вашингтон и его помощники были смущены
постоянными претензиями Джексона командовать парадом
и были в ужасе, когда Джексон на праздновании
победы в первичных выборах стал кричать: «Мы
пойдем до конца, нам нужно все!» С этого момента
Джексон был отстранен от публичных ролей в
кампании.
Кампания Г. Вашингтона, собственно, и
привела Джексона к мысли участвовать в президентской
гонке. В этой кампании проявилось, по его словам,
стремление демократической партии игнорировать
чаяния черных в политике. Решимость черных
политически самоутвердиться возникла помимо
Джексона — некоторые даже поговаривают о том,
что он лишь эксплуатирует готовый капитал. Тем
не менее он намерен усилить и распространить эту
решимость для пользы всех.
Александр Кобуры
Джеймс Риджуэй
В ОЖИДАНИИ ДЖЕССИ
(«Виллидж войс», 4 октября 1983 г.)
Чем знаменательно выдвижение кандидатуры
Джексона?
Впервые черный кандидат станет чем-то
большим, нежели просто символической фигурой.
Сейчас кажется очевидным, что Джексон смог бы
получить достаточную поддержку от черных и
начать играть важную роль в демократической
партии. Насколько важную — зависит от того, что
Джексон неоднократно называл «коалицией
радуги» — понятие, призванное привлечь на его
сторону женские группы, группы сторонников мира,
испаноязычных американцев и другие силы, до
сих пор не входившие в его политическую базу.
Есть и сложности: многие элементы «радуги»
относятся к Джексону с крайней настороженностью,
а порой и враждебно. Во внешней политике и
многочисленных вопросах, представляющих
интерес для прогрессивных групп и сторонников мира,
Джексон выбрал нечеткую, а порой и способную
сбить с толку линию. Справедливые чувства в
отношении Центральной Америки и Южной
Африки перемешаны с такой оценкой советских
намерений в Европе, которая порадовала бы самого
Рональда Рейгана. Его взгляды на Ближний Восток
уже проходят испытание предвыборной борьбой, с
неоднозначными результатами.
123
Вопрос: Чего вы достигли за последние
полгода?
Ответ: Шесть месяцев назад сама идея
выдвижения казалась нереальной или нелепой, а
теперь она стала вполне разумной.
У нас есть несколько главных задач. Мы хотим
дать массам цель, вдохновить их. Мы хотим
сплотить лидеров. Мы хотим поднять вопросы,
важные для бедняков. Мы должны обеспечить
реальное соблюдение закона об избирательных правах.
Если этот закон будет соблюдаться и будет
гарантировано право голоса черным и испаноязычным
американцам и если их голосов будет много, мы
сможем провести на Юге поправку о равных
правах женщин.
Проведение этой поправки важно, поскольку
75% бедных детей живут в семьях, возглавляемых
женщинами, поскольку среди черного населения
почти половину семей возглавляют женщины. Это
важно потому, что больше половины населения
страны — женщины. Мы можем защитить детей,
только защитив женщин. И эти права также важны,
поскольку если черные и испаноязычные
американцы включатся в политическую жизнь, а поправка
окажется принятой, то Юг перейдет на позиции
поддержки профсоюзов, а не будет заниматься
законами о праве на свободный наем*.
Вопрос: Если вы выдвинете кандидатуру и
затем проиграете, покинете ли вы демократическую
партию?
Ответ: Я не желаю и не собираюсь этого
делать. Но и самой партии придется пройти проверку.
Она не может получать нашу помощь, не давая
ничего взамен. Демократическая партия должна
дать больше места для новых демократов. В ней
должно найтись место для черных, испаноязычных
* Под законами о «свободном найме» в США
понимают законы, ограничивающие права профсоюзов.
124
американцев, женщин — для всех, кто исторически
был в ущемленном положении.
Вопрос: Кандидаты демократов изо всех сил
стараются привлечь голоса еврейских избирателей.
Гленн, например, ранее считался человеком,
имеющим в некотором роде сбалансированные взгляды
в этом вопросе. Сейчас он заявил, что Америка
должна отказаться от равноудаленности и стать
недвусмысленно на сторону Израиля. Позиция
Мондейла, да и Крэнстона, хорошо известна.
Может ли кто-нибудь из претендентов от
демократической партии позволить себе занять иную
позицию?
Ответ: Некоторые с самого начала знали, что
вторжение в Ливан было плохой стратегией. Сейчас,
более чем через год, стало ясно, что это
колоссальная трагедия. Гибель людей в Ливане, израильские
потери — Бегин сам стал жертвой,— американские
морские пехотинцы, оказавшиеся втянутыми в
это дело... Необходимо иметь возможность
обсуждать эти вопросы, не подвергаясь обвинениям в
антисемитизме. Это несправедливо, и, мне кажется,
нам надо призывать к диалогу с еврейским
руководством, ибо только таким образом мы сможем
составить более полное представление о проблемах друг
друга.
В о п р о с: А как насчет палестинцев? Считаете
ли вы, что вопрос о палестинской родине до сих пор
актуален?
Ответ: Да, это насущный вопрос. Палестинцы
не могут вечно оставаться изгнанниками. В этих
условиях они станут более реакционными, более
расколотыми, более радикальными; и чем более
радикальными они будут в своем отчаянии, тем
больше они станут осложнять жизнь израильтянам
и другим живущим там народам. Мы должны
проявить 'ру же решимость, которую проявил
Картер, когда начинал кэмп-дэвидский процесс. Наша
страна должна свести вместе воюющие стороны. С
нашими экономическими, военными и диплома-
125
тическими рычагами, я думаю, мы сможем
обеспечить это.
Вопрос: Что бы вы сказали о том, как
президент действует в ливанской ситуации?
Ответ: Мне кажется, он принял решение
послать туда войска по политическим соображениям.
А сейчас было бы аморально выводить их оттуда,
если не будут соблюдены определенные условия.
Сейчас ясно, что наши солдаты, наши морские
пехотинцы не могут уйти оттуда в одностороннем
порядке, без договоренностей с другими странами.
Если мы уйдем односторонне, может стихийно
начаться кровавая баня.
Вопрос: Термин «кровавая баня» известен
всем, кто выступал против войны во Вьетнаме.
Вывод морских пехотинцев из Вьетнама, говорили
тогда, приведет к «кровавой бане». Не кажется ли
вам, что в тезисе о «кровавой бане» есть
определенная опасность?
Ответ: Да, есть. Нам надо смириться с
наличием некоторых противоречий. Если американские
вооруженные силы были бы выведены из Европы,
стена начала бы перемещаться. Железный занавес
начал бы сдвигаться.
В о п р о с: Вы думаете, русские осуществили бы
вторжение?
Ответ: О, я думаю, они расширили бы свою
территорию. Тут у меня нет сомнений.
Вопрос: В направлении Западной Германии?
Они двинулись бы на Запад?
Ответ: Возможно, даже дальше.
Сверхдержавы имеют обыкновение осуществлять экспансию,
сами или через подставных лиц, до тех пор, пока
одну не остановит другая. Без американского
присутствия там большая часть территории,
называемой ныне Западом, стала бы объектом для
посягательств.
Вопрос: Вы говорите, что русские могут
двинуться на Запад. Не напоминает ли это
утверждение Рейгана, что, если мы не проявим решимости в
126
Центральной Америке, «стена» начнет сдвигаться
на север?
Ответ: Эти ситуации очень различны. В
Никарагуа режим Сомосы отчасти держался на
американской помощи. Крестьяне, во многом под
руководством церкви, восстали. Говорить о том, что
это восстание вдохновлялось коммунистами, а не
желанием выжить, неверно. Это неверный анализ.
Так что тратить наши деньги на то, чтобы открыто
пытаться свергнуть там правительство,— это
просто плохая политика. С другой стороны, раскрывать
объятия сальвадорскому режиму и пытаться
укрепить позиции земельных собственников означает,
что мы не помним уроков Вьетнама. Это
бесполезно. Мы не на той стороне.
Вопрос: Думаете ли вы, что в конце концов
в демократической партии к вам будут относиться
как к равному, что другие кандидаты,
национальный комитет партии будут прислушиваться к вам?
Ответ: Если мы получим место на сцене,
мы сможем поднимать проблемы, которые волнуют
бедных людей, поднимать их так, как никто не
делал до нас. Я думаю, что в каком-то смысле не
только наша страна, но и весь мир будет следить за
дебатами. Мне кажется, это полезно для
демократии; это полезно для демократической партии. Это
полезно для Америки.
Вопрос: Иными словами, вы категорически
отвергаете аргумент, что ваше участие в
предвыборной борьбе поможет Рейгану удержаться на посту
еще четыре года?
Ответ: Да, я отвергаю это. Если мы расширим
число демократов, то у нас будет больше
возможностей бороться с Рейганом. Если мы вдохновим
людей, которые оказались вне политики, значит,
мы увеличим возможности нашей борьбы. У нас
двоякая ^миссия. С одной стороны, достичь
равенства — получить свою долю, с другой стороны,
избавиться от Рейгана.
Роберт Харт
«ПЕРЕДАЕТ СВОБОДНАЯ ТЕРРИТОРИЯ
АМЕРИКИ.-»
(«Дейли уорлд», 11 июля 1984 г.)
Р. Харт — корреспондент газеты
Радиослушатели, которые настроились на
короткую волну Радио Гаваны из Кубы в дни визита
туда Джесси Джексона, могли слышать его
прощальную речь в Гаванском университете. Речь аф-
роамериканского лидера транслировалась на двух
языках и была отмечена характерным стилем,
объяснявшимся тем, что она была произнесена
с трибуны, с которой часто выступает Фидель
Кастро, президент Республики Куба, а также тем, что
ее слушал сам Кастро, один из самых
вдохновенных ораторов нашего времени. Аудитория «всех
цветов радуги», состоявшая из строителей
социализма в Новом Свете, включала активных
революционеров трех поколений: рабочих, крестьян,
интеллигентов, коммунистов, католиков и атеистов,
многие из которых произошли от рабов, а теперь
занимают должности в народном правительстве.
Джесси Джексон, проповедник Евангелия и
почетный гость в стране, где ведущей философией
является марксизм-ленинизм, был лицом к лицу с
дружественной и внимательной аудиторией.
Джексон сделал фундаментальное признание, которое
отказываются сделать правители его собственной
страны: все человечество живет на одной планете
и дышит одним воздухом. В простых словах, не
запутывая проблем, он поделился своими мечтами
о будущем с кубинскими людьми, а через них — со
всей Латинской Америкой и радиослушателями
128
Дж. Джексон во время визита на Кубу: «Все
человечество живет на одной планете и дышит одним
воздухом!»
других стран. Он призвал к новому, человечному
согласию между Соединенными Штатами и их
соседями,— согласию, основанному на мире,
дружбе, равенстве, уважении к правам малых и
развивающихся стран. Он призвал к тому, чтобы
преградить путь катастрофической политике Вашингтона,
направленной на экономическую и военную
интервенцию, особенно в отношении Кубы, Никарагуа,
Сальвадора и Гренады. Самого Джексона,
возможно, вдохновляют евангелические заповеди, и он не
упускает возможности подчеркнуть это, прибегая
к мифологическим сравнениям и ссылкам на учение
Иисуса. Но его практические идеи и программа
действий подчиняются логике его принципиальной
позиции, обнаруживают солидные знания в
политической экономии и международных делах.
Приветствие Джексона, обращенное к собранию, явно
всколыхнуло зал. «Вива Куба!» — выкликал он в
клокочущую толпу. «Вива Мартин Лютер Кинг!»,
«Вива Патрис Лумумба!», «Вива Че Гевара!», «Вива
Морис Бишоп!»... В конце многих других
приветствий лозунг — «Пришло наше время!».
Майкл Клэр
ПРЕТЕНДЕНТЫ-ДЕМОКРАТЫ
И ВОПРОСЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
(«Нейшн», 14 апреля 1984 г.)
М. Клэр — внештатный корреспондент журнала
по военной проблематике,
сотрудник Вашингтонского института
политических исследований
Теперь, когда Уолтер Мондейл и Гэри Харт
определились как лидеры в гонке претендентов на
пост президента от демократической партии,
различия в их позициях по вопросам национальной
безопасности становятся более явными. Хотя их
легко было отличить от позиций Джесси Джексона,
разница между ними просматривалась не всегда.
Общего между ними намного больше, чем можно
было бы предположить, наблюдая недавно
язвительные споры претендентов:
— оба заявили о своей поддержке предложения
о замораживании ядерных вооружений и обещали
выступить с инициативами, чтобы вернуть русских
на переговоры по сокращению стратегических
вооружений;
— оба высказались против производства ракет
«MX» и бомбардировщика «В-1» и за принятие на
вооружение ракеты с одной боеголовкой "Миджит-
мен";
— оба поддерживают развертывание наземных
крылатых ракет в Европе, пока русские не
согласятся на обоюдное сокращение ядерных
вооружений на европейском театре (Харт, однако,
выступает против развертывания дополнительных к
установленным ракет, чтобы поощрить русских
вернуться за стол переговоров);
130
— оба считают, что военные расходы США
должны увеличиваться на 3—5% в год с учетом
инфляции и что сокращения ядерного оружия
должны обязательно компенсироваться усилением
обычного вооружения блока НАТО в Западной
Европе;
— оба настаивают, что военная помощь
Сальвадору в будущем должна обусловливаться
прогрессом в области прав человека, и говорят, что
прекратят военную помощь противникам санди-
нистского режима.
Разница между ними больше по стилю, чем по
существу: Мондейл делает упор на контроле над
вооружениями, в то время как Харт — на военной
реформе. Под контролем над вооружениями я
подразумеваю приверженность идее продолжительных
и всеобъемлющих переговоров с Советским
Союзом, ведущих к определенным ограничениям на
количество и ассортимент вооружения. Этот подход
воплощен в Договоре ОСВ-2 и других действующих
соглашениях по контролю над вооружениями. Под
военной реформой я подразумеваю обещание
добиться большей эффективности, принять на
вооружение более совершенные типы оружия и накинуть
более строгую узду на рост военных расходов. К
такому подходу склоняются многие республиканцы,
равно как и демократы (члены обеих партий
участвуют в работе собрания по военной реформе в
конгрессе), однако Харт придает ему отчетливо анти-
рейгановскую окраску. Он называет программы
наращивания военного арсенала, предпринятые
администрацией, расточительными, чрезмерными
и провокационными, он стоит за прекращение
многих основных программ вооружений. По его
словам, оставшиеся после этого средства он употребит
на покупку более дешевых, «рентабельных» видов
оружия для замены уничтоженного. «Нам нужно
надежное, менее сложное вооружение, которое
дешевле в производстве и эффективнее в деле,—
доказывает он.— Больше не значит лучше, меньше
131
тоже не значит лучше, дело не в количестве, а в
качестве».
Хотя было бы неверно давать двум деятелям
слишком различные характеристики по вопросам
национальной безопасности, ныне они выступили с
неидентичными повестками дня. Мондейл составил
длинное меню из инициатив, направленных на
прекращение гонки вооружений и дальнейшего
совершенствования ядерного оружия первого удара. Он
призвал к американо-советскому соглашению о
запрещении противоспутникового и космического
оружия, подземных ядерных испытаний,
развертывания крылатых ракет морской дислокации
с ядерными боеголовками.
Сенатор Харт разделяет эти цели. Но Мондейл
к тому же обещал предпринять «в одностороннем
порядке» шаги к их достижению, конкретные
действия, демонстрирующие добрую волю Америки и
«общественный вызов» русским последовать
примеру США. Такие действия, заявил он в январе группе
антивоенных активистов, могут включать
шестимесячный мораторий на ядерные подземные
испытания, мораторий на испытания противоспутникового
оружия, отвод ядерного оружия короткого радиуса
действия от передовых рубежей Западной
Германии. Такими шагами, как он дал понять, он
пытается «создать новое отношение, новый прилив
надежд, новый импульс» в самом начале правления.
Харт утверждает, что еще недостаточно просто
выступать против пагубных систем вооружения;
необходимо предложить общественности другой
выход. «Демократическая партия не может просто
рекомендовать сокращение военного бюджета.
Если мы сделаем это, мы будем проигрывать
выборы за выборами».
С другой стороны, Харт завоевал симпатии
сторонников контроля над вооружениями своей
оппозицией вмешательству США в конфликты в
«третьем мире». «Наши сыновья не должны умирать
бессмысленной смертью в Ливане и служить телохра-
132
нителями диктаторов Центральной Америки»,—
заявил он в феврале. Месяцем позже он обрушился
на Мондейла за поддержку им «доктрины Картера»,
которая призывает к использованию военного
вмешательства США для защиты нефтеперевозок. «Я
не думаю, что нам подобает отдавать жизни
американцев в сражениях за чью-то нефть».
Мондейл также осудил интервенции в «третьем
мире», но выступил против полного прекращения
военной помощи режимам Центральной Америки
и готов оправдать военные действия США в других
ситуациях, чреватых конфликтом. Он отнесся к
замечанию Харта о неиспользовании
американских сухопутных войск для защиты нефтеприисков
Среднего Востока как к «наивному», заявив, что
«история учит нас совместной работе на благо
безопасности западного мира».
Дебаты о пользе применения американской
силы за рубежом фактически обнажили одно из
немногих существенных различий между двумя
претендентами. В речи в Чикаго 14 марта Мондейл
заметил, что, хотя Соединенные Штаты и «делали
ошибки в прошлом в использовании своей мощи»,
они не могут избежать ответственности, если
понадобится вновь применить силу. С другой стороны,
Харт утверждает, что мы никогда не должны
забывать «уроков» Вьетнама. «Неужели мучительное
прошлое нас ничему не научило?» — спросил он
в Айове. «Когда же мы усвоим, что американские
войска являются плохим ответом на гражданскую
войну в зарубежной стране?»
Что касается Джесси Джексона, он разделяет
многие воззрения Харта и Мондейла на основные
проблемы обороны, однако расходится с ними в
нескольких ключевых моментах. Джексон
поддерживает замораживание ядерных вооружений и
выступает против выделения средств на ракету «MX»
и бомбардировщик «В-1». Но в то время как Харт
и Мондейл собираются увеличивать расходы на
оборону по 3—5 процентов в год с учетом инфляции,
133
Джексон призывает к урезанию военного бюджета
на 20—25 процентов. Отличается от Харта и Мон-
дейла его позиция по обычным типам вооружения:
если те желают увеличить производство
сверхсовременного обычного оружия, чтобы сгладить эффект
от сокращения ядерного арсенала, то Джексон
выступает против приобретения всякого оружия —
это, как он выражается, сведет на нет расчистку
«заградительной полосы» от степного пожара
военной угрозы.
Если и существует большой философский
водораздел между Джексоном и другими двумя
претендентами-демократами, то он пролегает через
проблему «холодной войны». Харт и Мондейл
принимают как данное длительную вражду между США и
СССР, а Джексон верит в то, что возможны
неантагонистические отношения между двумя державами.
«Нам только нужно пожелать разделить наше
влияние в мире, поделиться своим лидерством» и таким
образом научиться быть «друзьями».
Мортон Кондрэки
МОНДЕЙЛ И ХАРТ ДОМОГАЮТСЯ ПОБЕДЫ.-
ДЛЯ РЕЙГАНА
(«Уолл-стрит джорнэл», 5 апреля 1984 г.)
М. Кондрэки — главный редактор журнала
<Нъю рипаблик»
Там, в настоящем мире, США потерпели
унизительное поражение в Ливане. Здесь, в
президентской кампании демократической партии, кандидаты
схватились между собой из-за того, где размещать
американское посольство*. В мире подлинном
процент американцев, живущих в бедности,
продолжает возрастать, дефицит внешней торговли США
продолжает увеличиваться, а нынешние займы
государства на денежном рынке ведут к тому, что
США не смогут стимулировать выход из
следующего экономического спада. А тем временем
претенденты от демократической партии ведут
перебранку из-за того, чьи идеи новей, а чьи старей. В
реальном мире США уступают инициативу коммунистам
в Сальвадоре, разноведомственные программы
душат федеральный бюджет, инфраструктура страны
приходит в упадок, а Иран грозится экспортировать
фанатизм и терроризм по всему Среднему Востоку.
А демократы все разыгрывают детские баталии
по поводу того, кто из трех энтузиастов контроля
над вооружениями и в области гражданских прав
естественнее в своем энтузиазме.
Не только темы, поднимаемые в дискуссии среди
демократов, все больше удаляются от реальных
• ГТХарт поддержал идею перенести посольство
США В Израиле из Тель-Авива в Иерусалим, он обвинил
У. Мондейла в нежелании поддержать это предложение.
135
Борьба между претендентами-демократами
становится все ожесточеннее...
проблем, но даже тон дискуссии становится более
злобным, заносчивым, оскорбительным для
личности, а в словоупотреблении дело доходит до
крайностей. Если эта деградация, которой была
отмечена первая половина первичных выборов у
демократов, сохранит свои темпы и дальше, то к
началу съезда выдвинутый претендент — Харт ли,
Мондейл ли — будет бессилен объединить партию.
Рональду Рейгану преспокойно достанется весь
центр политического спектра, и ошеломляющая
победа будет у республиканцев в кармане.
Джеймс Миченер
ПОЧЕМУ Я ЗА УОЛТЕРА МОНДЕЙЛА
(«Нью рипаблик», 4 июня 1984 г.)
Дж. Миченер — публицист и видный деятель
демократической партии
Если невероятное везение Рональда Рейгана
продлится, если избиратели будут и дальше считать
его сердечным и волевым человеком, если
злоупотребления его администрации не оставят на нем
самом ни пятнышка, если на его авантюру в
Гренаде все еще смотрят как на акт героической защиты
Америки, а фиаско в Бейруте подвергли
забвению,— тогда его ожидает победа с большим
перевесом, чем над Джимми Картером, кто бы ни был
его оппонент-демократ.
Если все предрешено, то демократам следует
избрать лучшую кандидатуру с точки зрения
партийного единства, накопления сил и подготовки ко
всеобщему наступлению на решающих выборах в
1988 году. Тогда они обязаны будут одержать
победу, ибо, если Рейган выиграет в этом году и
сможет провести к власти своего преемника в 1988 году,
тогда перспективы для демократов померкнут на
весь остаток нашего столетия.
Если выборы 1984 года будут и дальше
развертываться в том же духе, то самым мудрым
решением для демократов было бы избрать такого
человека, который смог бы вести достойную кампанию и
получить шанс к победе, если произойдут
непредвиденные' изменения. Какой претендент отвечает
лучше всего этим трем важным задачам?
Бесспорно, Джесси Джексон — самая притяга-
137
тельная, харизматичная фигура этих выборов. Ле-
гоны людей сказали мне, послушав теледебаты:
«Он единственный из всех говорит дело,
единственный открыто обсуждает проблемы». Наводит на
раздумье о выборном механизме американской
демократии то, что Джексон смог «говорить дело»,
поскольку не баллотировался по-настоящему в
президенты. (Реальный претендент вынужден быть
более осмотрительным.) Он стремился укрепить
почву, на которой смог бы действовать и в
будущем; в этом он преуспел выше собственных
ожиданий, он провел свою роль с блеском.
Но его кандидатура сильнейшим образом
раскалывает партию. У него нет ни малейших шансов
объединить ее или избирателей в целом, хотя он
сконцентрировал значительные силы, которые
должны быть приняты во внимание.
Если учесть только третий стоящий перед
партией императив — победить, если появится
непредсказуемый шанс,— тогда Харт, возможно, будет
лучшим выбором, чем Мондейл. Благодаря возрасту
и своему либерализму он предстанет более
жизнеспособной альтернативой Рейгану и вполне может
вдохновить тех колеблющихся избирателей, от
которых зависит исход голосования. Но по всем
остальным аспектам гонки Харт уступает Мондей-
лу. За то время, которое я провел в американской
политике, в ходе нескольких кампаний я заметил,
что старые профессионалы, ведающие партийными
делами — республиканцы или демократы,— часто
предпочтут сидеть сложа руки и проиграть выборы,
нежели потерять долгосрочный контроль над своей
партией. С точки зрения стороннего наблюдателя,
это выглядит самоубийственным, но для «своего»
игрока нет ничего практичнее. Если бы Харта
избрали в этом году на съезде, он ввергнул бы партию
в такие же раздоры, которые она испытала после
выдвижения Макговерна в 1972 году,— и
результаты были бы катастрофическими.
К тому же Харту следует учитывать свои стра-
138
тегические интересы. Если бы он потерпел
тяжелое поражение в 1984 году, он уже не смог бы
добиться выдвижения его кандидатуры вновь в 1988
году. Многообещающие восходящие лидеры, такие,
как Тим Уэрт из Колорадо или Марио Куомо из
Нью-Йорка, оттеснили бы его. Если же он покажет
себя хорошим бойцом на первичных выборах
сейчас, то он сможет действовать с выгодных позиций
в 1988 году.
Если принять во внимание все эти здравые,
практические соображения, Уолтер Мондейл
должен стать выбором этого года для
профессиональных демократов. Если бы степной пожар, который
зажег Харт в Нью-Гэмпшире, был подхвачен
ураганами ожиданий и восторгов и пронесся по Нью-
Йорку, Пенсильвании и Иллинойсу подобно
лавине, тогда профессионалы были бы сметены, и Харт,
возможно, одержал бы победу в ноябре. Но он так
и не доказал, что может рекрутировать в свои ряды
партийных профессионалов.
Выдвижение Мондейл а будет здравым,
неизбежным шагом, лишенным драматизма, таящегося
в циклонной мощи Харта, но более надежным и
предусмотрительным с точки зрения дальних
прицелов партии.
Мондейл не эрзац-кандидат. Он провел долгие
годы на высших постах в правительстве и явно
лучше готов к руководящей должности, чем Джимми
Картер на том же этапе своей кампании в 1976
или Рональд Рейган в 1980 году. Он вступил в
сражение с безупречной репутацией, его возраст
соответствует верховному посту, он не раз проявлял
себя политиком со здравым смыслом. В кампании
показал себя стойким бойцом. Он относится с
подобающим уважением к должности, которую
стремится занять. Одним из его главных
преимуществ по сравнению с Картером или Рейганом
является то, что он не баллотируется против
Вашингтона и федерального правительства — он
баллотируется вместе с ними.
Фред Варне
ЧЕТЫРЕ ШАГА, КОТОРЫЕ СПАСЛИ МОНДЕЙЛА
(«Нью-рипаблик», 21 мая 1984 г.)
«Ему нанесена тяжелая рана,— сказал о Мон-
дейле зимой один бывший сотрудник президента
Картера,— она еще кровоточит и окажется
смертельной». Такую рану получил Мондейл в Нью-
Гэмпшире, затем снова в Мэне и Вермонте,
Массачусетсе и Флориде, Вашингтоне и Оклахоме.
Однако кровотечение оказалось не смертельным.
Напротив, бывший вице-президент опроверг
традиционные представления о политике
шестинедельным возрождением, которое вернуло его к
положению лидера и сделало его почти непобедимым
фаворитом в борьбе за выдвижение...
Как это произошло? Конечно, это не было
результатом случайности или удачей, хотя многие
политики недооценивают важность этих факторов.
Скорее Мондейл и его советники еще до поражения
в Нью-Гэмпшире начали формировать стратегию
победы. Она состояла из четырех частей. Первая —
кампания Мондейл а отступила и занялась
перегруппировкой. Вторая — Мондейл немилосердно
набросился на Харта, сделав его кандидатуру
главной проблемой. Третья — Мондейл резко повысил
ставки в борьбе, чтобы избиратели призадумались,
прежде чем голосовать за кандидата на
президентский пост, о котором они мало что знают. И
четвертая — Мондейл усилил давление на Харта,
с тем чтобы тот не удержался и наделал опасных
140
ошибок. Как это ни странно, все четыре части
стратегии сработали.
Тактика — это не то, о чем стратеги Мондейла
готовы говорить открыто, потому что она может
оказаться жестокой и безжалостной. Однако в
стремлении возродить триумфальную кампанию
Мондейла частью их стратегии было увеличение
давления на Харта, непрерывная критика в его
адрес, резкие ответы на все его высказывания и
попытки сломать его планы. Ошибки начались в
Иллинойсе. 15 марта Харт обвинил Мондейла, что тот
запустил в прокат телевизионный рекламный ролик,
который вызывал сомнения относительно
настоящего имени и возраста Харта, через несколько
часов он повторил обвинение. Через два дня он
объявил, что выпускает на телеэкраны ролик,
раскрывающий связи Мондейла с руководителем
чикагской организации белых демократов Эдвардом
Врдоляком. Однако этот ролик так и не появился,
и настал черед Мондейла спросить Харта, как же
тот будет управлять страной, если не может
получить ролик, за который уже заплачены деньги.
Обеспокоенный проигрышем в Иллинойсе, Харт
решил переменить тему кампании. Вместо того
чтобы акцентировать внимание на «вопросе о
независимости», он сделал упор на Центральную Америку,
заявив, что выведет оттуда американские войска,
а Мондейл этого не сделает. Как сказал позже
организатор кампании Мондейла Оливер Хенкел, этот
вопрос не оказал влияния на избирателей. Более
того, на организованных компанией Си-би-эс
теледебатах Харт выглядел напряженным и
раздраженным, он рычал на Мондейла сквозь сжатые
челюсти.
Подавляющая победа Мондейла в Нью-Йорке
снова сделала его первым из претендентов: а победа
над Хартом в Пенсильвании укрепила это его
положение. Его триумф был полным; традиционные
политические представления, опровергнутые было
Хартом, получили мощное подкрепление от Мондейла.
БЕРЕГИТЕСЬ — НОВЫЙ МОНДЕЙЛ!
(Передовая статья «Нейшн», 31 марта 1984 г.)
Дорога Мондейл а на политический Олимп
вымощена дурными помыслами. В сфере расовых
отношений он замарал свой честный послужной
список борца за гражданские права, заключив
фаустову сделку с заправилой чикагской партийной
машины Эдвардом Врдоляком с целью превратить
в политическую силу эффект «белого бумеранга»,
который впервые Мондейл пытался использовать
в ходе выборов городского мэра в 1983 году.
Но самый опасный поворот он сделал в сфере
проблем мира, войны и национальной безопасности.
В последних речах он начал походить на одного
представителя из старой гвардии «холодной войны»:
напал на Хартв за «мягкость в вопросе о
коммунизме» в Карибском бассейне — оставалось только
объявить после этого своего основного соперника
«опасностью для национальной безопасности».
(Харт сказал, что главной проблемой, с которой
сталкиваются страны «третьего мира», является
бедность, а не красная угроза.) Мондейл поднял
риторический шум в поддержку в дальнейшем
военной интервенции США в Гондурасе, широких по
характеру операций против Никарагуа, «чтобы
помешать провозу оружия в Сальвадор» (таковы
же аргументы Рейгана), и безоговорочного
одобрения любых действий, которые правительство
Израиля обоснует «правом Ветхого завета».
142
Если оглянуться назад, то деградация Мондейла
до позиций «демократа за оборону»* не столь
удивительна. Быть может, конечно, это всего лишь
плохо подобранные слова с расчетом «на публику»,
но и тогда мы имеем дело с рецидивом темной
стороны наследия Хэмфри, и это вызывает
беспокойство. Прогрессизм Мондейла всегда отступал перед
требованиями профверхушки усмирить Вьетнам,
искромсать ОСВ-2 и накачать средства в сейфы
Пентагона.
Какова бы ни была причина, обескураживает та
быстрота, с которой Мондейл отходит от более
Гонки продолжаются — ставки растут.
* В 70-е годы У. Мондейл выступал против
наращивания вооружений, в 1984 году он отошел от этой
позиции.
143
миролюбивых заявлений, сделанных на раннем
этапе кампании. Может быть, в угаре битвы он
вынужден был заговорить о том, о чем раньше старался
помалкивать. Если это так, можно предположить,
как он будет действовать под бременем власти.
КОММЕНТАРИЙ
Первый этап кампании по выборам президента
США протекает внутри двух основных буржуазных
партий, где громоздкая процедура поштатных
первичных выборов и партийных собраний формально
обеспечивает «демократический* выбор
кандидатуры на высший пост страны. Этот этап, к которому
задолго до его начала готовили публику органы
массовой информации, оказался в 1984 году,
пожалуй, наиболее захватывающим. Поскольку после
заявления Р. Рейгана в январе о намерении
добиваться переизбрания внутри республиканской
партии наступил полный штиль, все взоры и все толпы
журналистов устремились на первые поля
сражения в демократической партии — штаты Айова и
Нью-Гэмпшир. Материалы, помещенные в этом
разделе, хорошо иллюстрируют организационные
особенности борьбы внутри демократической
партии, дают представление об основных течениях,
проявивших себя в ходе этой борьбы, содержат
яркие зарисовки и персональные характеристики.
Нелишне напомнить основные факты хроники этого
времени.
1. Накануне «праймериз» в демократической
партии на пост президента баллотировалось восемь
претендентов. Титул лидера в опросах
общественного мнения оспаривали между собой бывший вице-
президент У. Мондейл и сенатор от Огайо
145
Дж. Гленн. В арьергарде шли сенатор от
Калифорнии А. Крэнстон, сенатор от Южной Каролины
Э. Холлингс, экс-губернатор Флориды Р. Эскью,
сенатор от Колорадо Г. Харт, некогда популярный в
антивоенных кругах Дж. Макговерн и черный
священник Дж. Джексон. Все, что было в
демократической партии организованного, умеренного, властью
искушенного, объединилось в поддержку У.
Мондейла. Мало кто из политических обозревателей
сомневался в его быстрой победе, а национальные
средства массовой информации презрительно
сбрасывали со счетов шестерку отстающих, делая ставку
лишь на Мондейла или Гленна. У Мондейла было
столько средств и добровольных помощников, что
избиратели в ключевых округах по нескольку раз за
сутки получали приглашения «голосовать за
Фрица». Между тем личность бывшего
вице-президента слишком живо напоминала бесхребетность
администрации Дж. Картера — это был кандидат,
устраивавший всех профессиональных политиков,
но до сих пор не обнаруживавший волю и
способность увлечь за собой массы, возглавить какое-
либо течение.
2. Первичные выборы в Нью-Гэмпшире
оправдали репутацию этого штата, щедрого на сюрпризы:
кампания Мондейла потерпела серьезное
поражение, от которого долго оправлялась. Шансы Гленна
также значительно снизились. На первое место с
40 процентами голосов вышел Г. Харт. Эффект
этой победы — ошеломляющий по контрасту с
прежней предрешенностью исхода борьбы — был
раздут органами массовой информации и оказал
сильное влияние на психологию колеблющихся
масс. Последующая серия убедительных побед Хар-
та на Северо-Востоке страны, в штатах Новой
Англии, шла параллельно с успехами Дж. Джексона
в южных и пограничных с Югом штатах. Скоро
на поле сражения в партии остались три соперника.
13 марта состоялись первичные выборы сразу в
девяти штатах, но и они не выявили явного лидера.
146
3. По мере того как география * прайме риз»
перемещалась в крупные сред незападные и средне-
атлантические штаты — Иллинойс, Мичиган, Нью-
Йорк, Пенсильвания,— чаша Мондейла на весах
стала перетягивать. В этих штатах были особо
сильны организационные резервы профсоюзов,
работавшие в его пользу. Чтобы легче было в обход
юридических ограничений финансировать
кампанию Мондейла, было сформировано несколько сот
«делегатских комитетов* — якобы общественных
центров, за которыми на деле стояли профсоюзы.
Немало потрудились профсоюзные активисты
вместе с рядовыми функционерами партии на Юге, что
предотвратило там поражение Мондейла. Уже к
началу мая стало очевидным, что изматывающая
борьба между Хартом и Мондейлом приведет к
победе последнего в силу структурных и
организационных особенностей процесса отбора
делегатов на съезд демократов. Дело в том, что
сторонники того или иного претендента отбирались на
форум партии далеко не пропорционально
полученному ими числу голосов. Не менее важную роль
играла предварительная организационная
подготовка (в каждом избирательном округе претендент
должен был заранее обзавестись списком «своих»
кандидатов в делегаты съезда), а также
избирательный «порог» (в большинстве случаев только
претендент, получавший более 20 процентов
голосов в округе, имел право на избрание своего
делегата на съезд). Эти обстоятельства лишили Харта
и Джексона намечавшегося перевеса над
Мондейлом в количестве сторонников на съезде. Даже
успехи Харта в густонаселенных промышленных
штатах Огайо и Индиане, а также в крупнейшем
штате страны Калифорнии не могли обратить
вспять этот встроенный механизм. К тому же
14 процентов состава съезда, так называемые
« су пер^е легаты», были не кем иным, как
партийными функционерами и членами промондейловских
общественных организаций. Формально обладая
147
свободой выбора, они еще до съезда объявили о
своей поддержке Мондейла, и тем самым утверждение
его кандидатуры было гарантировано.
Период первичных выборов, как это бывает
всегда, преподал свои политические уроки, про-
ливающие свет на происходящие в США процессы.
В 1984 году перед демократами встал призрак
полного развала старой массовой партийной
коалиции,— коалиции, куда входил Юг, белый, этнически
многоликий промышленный Средний Запад и
Северо-Восток, а также группы средних городских
слоев и буржуазии среднеатлантических штатов.
Сложившись еще в президентство Ф. Д.
Рузвельта, эти группы-блоки стали раскалываться и
размываться в 60-е годы. Но лишь четыре года
назад их распад стал фактом. В связи с этим перед
демократами открылось три пути: либо пытаться
вернуть утраченное расположение старых
избирателей, либо искать поддержку среди новых
социальных отрядов, либо, наконец, пытаться
совмещать по возможности то и другое.
Именно третий путь был единственно
приемлемым для партии, если во главе ее вставал Мондейл.
Но если такая тактика вынесла к власти Дж.
Картера в 1976 году, то в 1984 году она же гарантировала
поражение демократам. Первичные выборы
показали, что часть средних слоев не собирается
возвращаться в демократическую партию, повинуясь
уговорам и обещаниям Мондейла, скептически
воспринимает его покаяния в «ошибках прошлого».
В свою очередь группы молодых
квалифицированных специалистов, инженеров, учителей, рядовых
служащих и низового управленческого персонала,
во многом не согласные с курсом Р. Рейгана и
колеблющиеся между поддержкой республиканцев
и демократов, совершенно не настроены были
поддерживать Мондейла. Они предпочитали либерала
у власти, но еще больше они хотели, чтобы власть
оказалась в руках целеустремленного, крупного,
самостоятельного политика.
148
Чувство разочарования и бессилия повлиять на
политические результаты президентской гонки —
таково было топливо для стремительного взлета
Г. Харта. Сенатор от Колорадо выступил оракулом
группы «неолибералов», акцентировавших
внимание на роли передовой технологии,
научно-технического прогресса в решении социальных проблем
страны, в преодолении ее отставания в
конкурентной борьбе. Упор на «новизну», апелляция к
«новому поколению» привлекли к Харту многих молодых
избирателей с высшим образованием; они
уцепились за него как за соломинку. Но кампания Харта
показала, что такие, как он, сторонники
«неолиберальных идей» рискуют надолго остаться в
меньшинстве в партии. Теоретические концепции,
которые пытались сформулировать «неолибералы»,
не доходили до миллионов — как из-за своей
сложности, так и по вине органов массовой информации,
пичкающих клиентов простейшим чтивом, не
вызывающим умственного напряжения. Борьба
показала, что «новые» либералы и профсоюзы оказались
в разных лагерях. Между тем, по-видимому,
политическое будущее любых либеральных политиков
будет зависеть от того, сумеют ли они заручиться
массовой поддержкой среди промышленных
организованных рабочих, сумеют ли они побороть среди
рабочих настроения, делающие их легкой добычей
правых экстремистов и демагогов.
Другим уроком первичных выборов было явное
бессилие правого крыла демократической партии
и рост движения на левом крыле за формирование
коалиции прогрессивных сил. Еще восемь лет назад
правые демократы объединялись в поддержку
своего лидера — известного «ястреба» Генри
Джексона. Скоропостижная смерть Г. Джексона в сентябре
1983 года поставила точку на внутрипартийных
претензиях правого крыла. Единственный
претендент, на которого правые еще могли рассчитывать,
Дж. Гленн, вышел из борьбы настолько
стремительно, что не оставил у правых никаких надежд. Часть
149
политиканов этого толка уже нашла пристанище
среди рейгановских республиканцев, в их числе
небезызвестная Джин Киркпатрик, реакционный
издатель Норман Под горец и др. Теперь в демокра-
тической партии утвердился Джесси Джексон —
пламенный оратор и страстный сторонник
сплочения «всех обездоленных, всех обиженных». На
первичных выборах за него голосовало почти 80%
черных, а на Юге его успехи буквально посеяли
панику в среде консервативных и даже умеренных
партийных деятелей. Хотя до главной цели,
поставленной Джексоном — формирования «коалиции
радуги за перемены и прогресс»,— предстоит еще
пройти сложный и длинный путь, одна задача уже
решена: негритянские массы в большей мере, чем
раньше, осознали себя политической силой, они
увидели своего лидера.
Раздел 2.
РЕСПУБЛИКАНЦЫ: ОТ РЕЙГАНА К РЕЙГАНУ
Дэвид Хоффман
БЕЛЫЙ ДОМ ПЕРЕОСМЫСЛИВАЕТ
СТАРЫЕ ПРОБЛЕМЫ
(«Вашингтон пост», 24 июля 1983 г.)
Д. Хоффман — обозреватель газеты
Белый дом предпринимает широкие усилия,
чтобы разработать для президента Рейгана новые
позиции по ключевым внутренним проблемам,
прежде чем он вступит в предвыборную кампанию,
чтобы добиваться переизбрания на второй срок.
От гражданских прав до охраны окружающей
среды, от продовольственных талонов до проблем
образования — позиции президента Рейгана
заново формулируются в тех вопросах, которые, как
опасаются официальные лица Белого дома, могут
превратиться в дорогостоящий пассив для
президента во время кампании по переизбранию.
Советники президента пытаются ликвидировать или
хотя бы частично ослабить негативное
представление, которое создалось у общественности о
президенте за первые годы его правления.
Например, президента стараются представить
человеком, который проявляет глубокую заботу об
охране окружающей среды, в частности
национальных парков. Цель этой стратегии состоит в том,
чтобы, как в 1980 году, создать у людей
представление о Рейгане не как о безумце, а как о человеке
умеренных взглядов в этой области.
Точно так же президент, который первые два
года пребывания у власти фактически игнорировал
образование, сейчас ухватился за этот вопрос,
чтобы продемонстрировать свою приверженность хо-
151
рошим школам и основным семейным ценностям.
Президента, который потребовал, чтобы
конгресс урезал бюджетные ассигнования на
продовольственные талоны для бедняков, стараются
изобразить сострадальным главой Белого дома,
который проявляет тревогу по поводу голода.
Вся эта работа началась летом 1983 года
с участием группы видных советников президента.
Группа не имеет никакого официального статуса,
зато в нее входят руководитель аппарата
сотрудников Белого дома Джеймс Бейкер, его заместитель
Майкл Дивер, секретарь кабинета министров Крейг
Фуллер, директор отдела по связям с
общественностью Дэвид Герген, помощник президента по
политическим вопросам Эдвард Роллинз и
помощник президента Ричард Дармен.
На первом этапе своего планирования эти
официальные лица пришли к выводу, что экономика
будет важнейшей проблемой на выборах 1984 года,
отметив, что есть и другие вопросы, в которых
Рейган может оказаться уязвимым. Они обратили
внимание президента на важные группы
избирателей, например испаноязычных меньшинств и
женщин, которые должны стать объектом кампании.
Сейчас цель состоит в том, чтобы вовлечь Рейгана
в эту предварительную работу. Президент уже
занялся проблемой образования, он также пытается
каким-то образом оправдаться в связи с
обвинениями в том, что его политика наносит слишком
большой ущерб беднякам и обездоленным.
Он должен также посвятить неделю или даже
больше кампании, ориентированной на лиц
латиноамериканского происхождения. Придется
ему заняться и проблемой «разрыва между полами»,
которая состоит в том, что женщины в ходе
опросов общественного мнения оказывают ему
меньшую поддержку, чем мужчины, а затем и охраной
окружающей среды и проблемой голода, по
которым демократы наверняка перейдут в наступление.
Усилия по новому формулированию проблем
152
предполагают сочетание политики и рекламы.
Например, недавно министерство юстиции, наряду с
другими мероприятиями Белого дома в области
гражданских прав, возбудило иск против штата
Алабама по обвинению в сохранении
дискриминации в колледжах и университетах.
Иллюстрацией кампании может служить
наступление на проблемы образования. Рейган
потихоньку отказался от своего обещания
ликвидировать министерство просвещения, данного в 1980
году. Это предложение вызвало серьезную
оппозицию в конгрессе. В то же время он ухватился за
идею оплаты труда учителей в зависимости от
заслуг,— идею, которая пользуется поддержкой в
опросах общественного мнения как символ его
стремления улучшить положение в школах.
В Белом доме поговаривают также о том, что в
ходе предвыборной кампании следует заняться
темой голода. «Эта проблема создает большие
трудности,— сказал один из советников президента.—
Мы сознаем свою слабость в этом вопросе, и
демократы ее используют».
БИЗНЕС ЗА РЕЙГАНА
(«Бизнес уик», 22 августа 1983 г.)
Похоже, что со времен Дуайта Эйзенхауэра еще
не было президента, который был бы столь по
вкусу деловому миру, как президент Рейган. Это
основное заключение опроса, который был
проведен среди ведущих руководителей 1200
крупнейших корпораций. «Несмотря на самый глубокий с
1930 года спад в экономике*,— говорит специалист
по опросам общественного мнения Луи Харрис,—
бизнес твердо поддерживает Рейгана. Руководство
бизнеса всецело доверяет ему». В ответ на вопрос,
считают ли они, что президент должен
переизбираться на второй срок, 90 процентов ответили, что
они считают именно так.
Бизнес мало озабочен препятствиями к
переизбранию Рейгана. 90 процентов бизнесменов
считают, что он, вероятно — или даже несомненно,—
будет переизбран. Однако руководители компаний
не были столь единогласны в том, что президент
окажется способен повести за собой достаточно
республиканцев, чтобы обеспечить сохранение
контроля своей партии в сенате. Тем не менее две
трети опрошенных заявили, что сенат, по их мнению,
останется за республиканцами.
Позиции президента среди высшей прослойки
бизнесменов столь сильны, что ни один демократ
* Речь идет об экономическом спаде 1982—83 гг.
154
Президент Рейган и большой бизнес: командная гонка.
не может с ним тягаться независимо от того,
насколько старательно он доказывает свою близость
консерватизму. Когда их спросили, кого они
предпочитают — Рейгана или сенатора Джона Гленна,
соревнования практически не было: 87 процентов
отдали предпочтение Рейгану, хотя общественность
в целом ставила Гленна намного выше. Для
бизнеса сравнительно консервативный Гленн не
отличается даже от более либерального Мондейла. В
опросе Рейган победил Мондейла 90 процентами
против 9 (один процент отказался высказать
предпочтение).
Особенно интересен еще один результат опроса:
ни один из возможных республиканских политиков
не может сравниться с Рейганом по популярности
среди руководства корпораций. Например,
Джорджу Бушу отдали свои голоса 58 процентов, что
специалисты считают чрезвычайно низким
показателем, особенно учитывая, «насколько серьезно
155
Буш старался быть добросовестным членом
администрации».
Лидер республиканского большинства в сенате
Говард Бейкер занял второе место с 22
процентами голосов. Остальных вообще можно не считать.
Сенатор Роберт Доул, председатель сенатской
комиссии по финансам, собрал лишь 5 процентов.
Поддержка, оказанная сенаторам Джесси Хелмсу и
Полу Лаксалту, столь мала, что ее даже не стоит
измерять. По-настоящему удивительно, что герой
«рейганомики» сенатор Джек Кемп получил
одобрение только 5 процентов.
Похоже, что репутацию Рейгана среди делового
мира не пошатнула даже неудовлетворенность его
достижениями. Подавляющее большинство
бизнесменов хорошо помнят, что президент не смог
сократить дефицит и расходы на образование или
прекратить разбазаривание средств в военном
бюджете. 62 процента против 32 недовольны его
достижениями в деле контроля над вооружениями. 72
процента считают, что он ослабил государственное
регулирование деловой активности, хотя на самом
деле столь категорический вывод ничем не
подкрепляется. Бизнесмены 59 процентами против 34 даже
считают, что администрация «проводила
справедливую политику в области налогов и социального
обеспечения для людей, имеющих низкий уровень
доходов».
Билл Питерсон
РЕСПУБЛИКАНЦЫ ГОТОВЫ ТРАТИТЬ ДЕНЬГИ
(«Вашингтон пост», 3 февраля 1984 г.)
Б. Питерсон — корреспондент газеты
На днях национальный комитет
республиканской партии огласил рекордный для года выборов
бюджет в 52 млн. долл., благодаря которому
республиканцы смогут израсходовать на свою кампанию
вдвое больше, чем демократическая партия. Эта
сумма более чем в два раза превышает и ту,
которую национальный комитет республиканцев
израсходовал в 1980 году. «В смысле финансов у
нас все обстоит отлично»,— сказал председатель
национального комитета Фрэнк Фаренкопф,
назвавший этот бюджет «крупнейшим в истории
любой американской политической партии».
Главная новая статья бюджета — это четыре
миллиона долларов, предназначенных для ведения
широкой агитационной кампании во всех 50 штатах.
Еще четыре миллиона долларов выделил на те же
цели комитет по переизбранию Рейгана. Цель этих
усилий — обеспечить учет трех миллионов
избирателей, поддерживающих республиканцев, чтобы
нейтрализовать проводимую демократами
кампанию по регистрации негров, женщин и членов
профсоюзов, в результате которой, как сказал
Фаренкопф, к избирательным урнам придут миллионы
избирателей, поддерживающих демократов.
Республиканцы намерены вербовать
сторонников главным образом в окрестностях военных
объектов и в пригородах больших городов, где среди
157
жителей преобладают люди с более или менее
высокими доходами. В то же время будет сделана
попытка привлечь на сторону Рейгана
консервативно настроенных демократов.
В последнее время национальный комитет
демократической партии стал уделять большее
внимание сбору средств и сейчас постепенно догоняет
республиканцев. Однако, по словам представителя
демократической партии, бюджет национального
комитета демократов составляет всего 24 млн. долл.
В 1980 году республиканцы израсходовали на
избирательную кампанию в пять раз больше, чем
демократы.
Из 52 млн. долл., выделяемых национальным
комитетом республиканцев на кампанию, 13,9 млн.
предполагается израсходовать на мероприятия по
дальнейшему сбору средств, 3,9 млн.— на
организационные расходы, 1 млн.— на проведение
опросов общественного мнения, 4 млн.— на рекламу
по телевидению, 2,2 млн.— на выпуск
агитационной литературы, 1 млн.— на использование
компьютеров, 850 тыс.— на слежку за политическими
противниками.
Фаренкопф сказал, что 1,2 млн. жертвователей
дадут в среднем по 30 долл. каждый, чтобы
собрать еще 52 млн. долл. Еще 7,6 млн. будет
получено от республиканских «орлов», как называют тех,
кто жертвует по 10 тыс. в фонд предвыборной
кампании.
Комментарий агентства ЮПИ,
7 февраля 1984 г.
Согласно действующему
законодательству, кандидату на пост президента
не может предоставляться бесплатно
время для изложения своих взглядов по
радио или телевидению, если такое же
право не предоставлено его сопернику. До
момента, когда президент официально
объявил о намерении добиваться пере-
158
избрания, различные радиостанции
бесплатно транслировали его еженедельные
пятиминутные выступления в рамках
освещения политических событий в стране,
которые он часто использовал для
нападок на противников и защиты своих
позиций. Представитель Белого дома Спикс
утверждал, что Рейган намерен
продолжать такую практику до самого съезда
республиканской партии, который
состоится в августе. Однако Эй-би-си, ЮПИ
и Ассошиэйтед Пресс после
официального объявления Рейгана решили, что они
не будут транслировать выступления
президента бесплатно. Эти выступления
публиковались обычно на первых полосах
воскресных газет и давали возможность
президенту высказывать свои позиции.
Дадли Клендинен
«ВРЕМЕНА РЕЙГАНА — ЛУЧШИЕ ВРЕМЕНА»
(«Нью-Йорк тайме», 17 июня 1984 г.)
Д. Клендинен — корреспондент газеты
<нью-Йорк тайме»
В апреле трое деятелей из комитета за
переизбрание Рейгана — Буша прилетели из
Вашингтона в Нью-Йорк. Они привезли с собой
инструкции. Это был меморандум, составленный в Белом
доме и штаб-квартире кампании, определявший
способ продать публике кампанию за переизбрание.
В кабинетах, расположенных над музыкальным
залом Радио-сити, они провели совещание со
специалистами по рекламе с Мэдисон-авеню, которые
сделали себе карьеру на продаже пищи для
домашних животных, «пепси-колы», мыла и сигарет.
Началась работа по превращению президента в
ходовой товар. Из этого совещания родилась «пепси-
президентская» стратегия рекламы, которая
внушает бодрость, устанавливает стратегию
переизбрания и будет стоить половину бюджета
республиканской партии на выборах 1984 года. Рекламные
ролики сейчас значительно отличаются от тех, что
помогли избранию Рейгана в 1980 году.
Те ролики показывают актера и бывшего
губернатора Калифорнии в позах лидера, выступающего
с речами. Нынешние, как и обычная продукция
Мэдисон-авеню, показывают не Рейгана, а сценки,
которые должны создать приятное чувство доверия.
По масштабу и содержанию, а также по теме
создания благоприятных эмоций эта кампания как
раз то, чего хотели политические деятели из рейга-
160
новского лагеря,— прямое повторение гладких,
развлекательных роликов о «пепси-коле».
«Это как раз то, что мы хотели сделать,—
сказал Фил Дюзенберри, исполнительный директор
рекламного агентства и главный советник команды
по рекламе Рейгана.— Это чувство оптимизма,
чувство патриотизма». Чувства устойчивой
экономики и восстановленной национальной гордости
были переданы в первой серии из семи роликов, где
счастливые и уверенные люди едут на работу,
въезжают в новые дома, моют машины, обнимаются,
непрестанно поднимают американский флаг.
«Жизнь стала лучше... Америка вернулась на круги
своя... И люди восстановили чувство гордости,
которое они уже не надеялись вновь ощутить»,—
говорит директор. По истечении шести недель и
400 000 долларов ролики были показаны
президенту, а через два часа продемонстрированы
представителям печати. Как потом вспоминал один из
режиссеров этих роликов Джеймс Лейк, один из
репортеров задал «неприятный» вопрос: «Почему
в этих фильмах нет очередей за
благотворительными обедами и очередей безработных?» «Какой
предвзятый вопрос! — возмутился Лейк.— Цель
рекламы состоит в том, чтобы показывать все с
хорошей стороны».
В первую же неделю было истрачено 1,6 млн.
долл. на покупку телевизионного времени для
показа этих роликов. Эта неделя была выбрана так, что
находилась между закончившейся поездкой
Рейгана в Китай и предстоящей поездкой в Европу.
Визиты президента в Японию, Корею, Китай,
Ирлгндию, Нормандию и поездка на встречу в
Лондоне предоставляли достаточно возможностей для
него появиться на экранах в качестве главы
государства и сделали ненужной покупку
телевизионного времени для рекламных роликов.
Во время всех этих визитов специально
нанятая команда операторов тщательно фиксировала
все действия президента. Пленка будет использо-
161
«Как хорошо, дорогая!... Жаль только, что это
всего лишь рекламный ролик республиканцев на
30 секунд».
вана для создания захватывающего
документального фильма, который будет показан на
национальном конвенте и по телевидению в лучшее время
суток. Стоимость создания этого фильма, сказал
представитель комитета за переизбрание, составит
от 300 до 400 тыс. долл.
Дэвид Хоффман
КАРНАВАЛ ОБЕЩАНИЙ
(«Вашингтон пост», 12 марта 1984 г.)
В этом году президент Рейган приступил к
кампании за переизбрание, придерживаясь той же
стратегии, которая принесла ему успех в 1980 году:
он представляет будущее в розовых тонах, ничего
не говоря избирателям о тех нелегких решениях
или жертвах, которых он может потребовать от них
во время второго срока.
В своих выступлениях и интервью в последние
недели Рейган рисует радужную картину своего
пребывания у власти в течение второго
четырехлетия, в соответствии с которой будет создано
«общество всеобщих возможностей», основанное на
экономическом росте, возврате к «традиционным
ценностям». Склонность с оптимизмом смотреть в
будущее заложена в американских избирателях.
Именно на ней сыграл Рейган в 1980 году, а затем
добился своих первых побед в конгрессе.
Однако многие советники Рейгана и его
сторонники на Капитолии видят второй срок Рейгана в
ином свете. Они считают, что с целью сокращения
колоссальных дефицитов бюджета Рейган может
вновь развернуть массированное наступление на
бюджет, потребовав от американцев отказаться от
федеральных пособий и льгот, которые им
предоставлялись.
«То, что нам предстоит сделать, будет очень
сложно,— заявил директор Административно-бюд-
163
жетного управления Дэвид Стокмэн.— Нам
придется принимать нелегкие решения». Однако об
этих нелегких решениях ни словом не упоминается
в той картине жизни после переизбрания, которую
рисует Рейган начиная с 25 января, когда он
выступил с посланием «О положении страны», а затем
через четыре дня объявил о выдвижении своей
кандидатуры. Вместо этого Рейган устроил
карнавал американского оптимизма, напоминающий о
лозунге «Давайте опять сделаем Америку великой»,
под которым проводилась его кампания в 1980 го-
ДУ-
«Мы придерживаемся позитивных взглядов на
наших граждан и на нашу страну»,— заявил он,
выступая в Айове. «В 1980 году у нас был план
спасения страны, и теперь этот план приносит свои
плоды,— заявил он в другой речи.— Теперь настало
время сделать очередной шаг по пути свободы,
добиться того, чтобы достигнутый прогресс
продолжал развиваться не только до очередных
выборов, но и на протяжении жизни всего нового
поколения».
Рейган нередко прибегал к этому методу в 1980
году, когда выступал против мер жесткой экономии,
которые были предприняты Картером, и раздавал
обещания достичь такого благополучия и
процветания, при которых неприятные решения
принимать не придется. Он утверждал, что сумеет
одновременно сбалансировать бюджет, понизить налоги
и увеличить военные расходы, ускорив темпы
экономического роста.
Он отметал возражения критиков, которые в
то время решительно ставили под вопрос его
оптимистические прогнозы. Однако, будучи
президентом, он значительно увеличил бюджетные
дефициты и военные расходы, хотя и сократил
налоги.
Тем не менее он вновь называет тех, кто не
верит в его пророчества, «паникерами» и
«пессимистами», стоящими на пути его усилий по созданию
164
«общества всеобщих возможностей». Эта идея,
содержание которой Рейган не раскрывает,
принадлежит группе консервативных республиканцев
в палате представителей во главе с конгрессменом-
республиканцем от Джорджии Ньютом Гингричем.
В ней воплощаются раздаваемые Рейганом
обещания сохранить набранные темпы экономического
роста, возвратиться к нормальной системе
образования, повести борьбу против преступности,
осваивать «новые границы» в космосе, а также
продвигать те замороженные консервативные инициативы,
которые он выдвигал четыре года назад.
По словам Гингрича, республиканцы
рассматривают «общество всеобщих возможностей» как
создаваемую на долгосрочную перспективу основу
для укрепления консерватизма — нечто вроде
того, чем «новый курс» был для либералов. Гингрич
высказал предположение, что Гэри Харт как раз
«ведет сейчас с нами борьбу за определение
будущего».
Впрочем, пока что Рейган использует свои
призывы к «обществу всеобщих возможностей» не
столько как программу действий, сколько как
привлекательный лозунг. «Рональд Рейган — это не тот
человек, который вникает в архитектурные тонкости
своих воздушных замков,— говорит Гингрич.—
Для этого он нанимает инженеров». Рейган в своей
политической деятельности всегда предпочитал
прибегать к символам, определять общее
направление, оставляя детали — особенно неприятные — на
потом.
В 1981 году Рейган продемонстрировал, что
только что избранный президент может заручиться
поддержкой конгресса для принятия нелегких
политических решений. Многие рейганисты сейчас
видят в этом залог того, что Рейган может
рассчитывать в_1985 году на период решительной
поддержки. Однако кое-кто из советников Рейгана
выражает сомнение, что это действительно так и
будет. Один из них заявил, что 1981 год «бывает
165
только раз в жизни» и что повторить его будет
трудно.
«Вот я и говорю: «Ронни, почему ты не показываешь
те добрые старые оперетки, которые заставляли людей
напрочь забывать об экономике в 30-е годы».
Хедрик Смит
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В ГОД ВЫБОРОВ
(«Нью-Йорк тайме», 28 февраля 1984 г.)
X. Смит — обозреватель газеты
Впервые после того, как поддержка внешней
политики Рейгана общественностью усилилась после
вторжения на Гренаду 25 октября 1983 года,
большинство избирателей не одобряют подход Рейгана
к внешней политике (39 процентов одобряют и
47 процентов не одобряют). Однако до сих пор
опросы свидетельствуют о том, что Рейгану удается
избежать решительного осуждения своей политики
в Ливане и что избиратели, по-видимому, согласны
с его подходом к событиям в этой стране и
данными им объяснениями в связи с выводом морской
пехоты.
Шестеро из каждых десяти опрошенных
согласились с тем, что отправка 1500 морских
пехотинцев в Ливан была в свое время неплохой идеей,
но что из этого просто ничего не вышло, либо
поддерживают мнение, что мы с самого начала
должны были послать туда большее число солдат.
Лишь треть опрошенных заявила, что посылка
морской пехоты была большой ошибкой.
Что касается отношений с Советским Союзом,
то здесь Рейган сталкивается с требованиями
изменить свою политику. В соотношении примерно 2:1
американцы считают, что Соединенные Штаты
должныТфилагать больше усилий, добиваясь
ослабления напряженности в отношениях с Советским
Союзом.
167
В частности, растет число избирателей, которые
считают, что необходимо приложить больше
усилий для достижения соглашений в области
ограничения вооружений. Опрос, проведенный в
прошлом месяце газетой «Нью-Йорк тайме» и
телекомпанией Си-би-эс, показал, что 58 процентов
опрошенных хотят, чтобы президент сделал больше
в этом направлении. Месяц спустя эта цифра
возросла до 63 процентов.
Тем не менее опрос показал, что президент
Рейган, похоже, пожинает плоды в результате
своего решения сократить прямое военное
присутствие в Ливане, положив конец спору из-за морской
пехоты и давая возможность переключить
внимание на внутренние проблемы. Во время
проведенного недавно опроса уменьшилось число
избирателей, которые упоминали о внешней политике и о
страхе перед войной как о главной проблеме
Соединенных Штатов.
Шарлотт Сайковски
СОЗДАВАЯ ОБРАЗ ДИПЛОМАТА
(«Крисчен сайенс монитор», 4 августа 1984 г.)
Ш. Сайковски — известная политическая
обозревательница
Предвыборная страда редко бывает периодом
серьезной дипломатии. Президент Рейган не
представляет собой исключения из общего правила,
гласящего, что для президента, который
баллотируется на второй срок, это прежде всего такое
время, когда следует избегать действий, вызывающих
у избирателей недовольство, и когда он должен
предстать в наилучшем свете как государственный
деятель и руководитель мирового масштаба.
Дипломаты и ученые считают, что президент
рассматривает сейчас внешнеполитическую
деятельность главным образом в контексте осенней
предвыборной кампании и ноябрьских выборов.
В отношении наиболее важной проблемы —
ограничения вооружений — Рейган продолжает
твердить, что он стремится к переговорам с Советским
Союзом о противоспутниковом оружии. Он,
по-видимому, исполнен решимости во что бы то ни стало
избежать положения, когда Соединенные Штаты
отвечали бы «нет» на каждое советское
предложение.
«Все сейчас действительно рассматривается с
учетом того, как это повлияет на выборы,— говорит
Дэвид Ньюсом, директор Дипломатического
института Джорджтаунского университета.—
Правительство рассматривает возможность повернуть
предложение Советского Союза так, чтобы возло-
169
«Президент Рейган старался выглядеть очень
по-президентски во время вояжа в Европу»
(Из газет).
жить ответственность на СССР и нажить
политический капитал», заняв позицию в пользу
переговоров и в то же время делая все, чтобы русские не
могли начать их.
Большинство политических наблюдателей
считают, что главной проблемой будет экономика, а не
внешняя политика. Однако политические стратеги
Рейгана отдают себе отчет в том, что может
произойти нечто непредсказуемое, и все изменится.
Они также реагируют на результаты опросов
общественного мнения, которые свидетельствуют
о том, что американцы обеспокоены внешней
политикой президента. Согласно результатам опроса,
проведенного службой Харриса, 61 процент
американцев считают, что мир не стал более безопасным
и что угроза войны не уменьшилась в результате
политики Рейгана. 58 процентов не согласны с
170
подходом президента к урегулированию проблемы
ограничения вооружений.
Откликаясь на сложившееся у американцев
представление о его воинственном антисоветизме,
президент заговорил в последнее время в более
примирительном тоне. Вашингтон настойчиво
утверждает, что на предложенных Советским
Союзом переговорах он поднимает вопрос о других
вооружениях. Тот факт, что администрация не
упомянула о космическом оружии, заставляет
некоторых наблюдателей сомневаться в серьезности
ее намерений.
На Ближнем Востоке дипломатия тоже целиком
определяется предвыборными соображениями.
Последние оставшиеся там американские войска
на днях без особого шума покинули Ливан, и это
дает президенту Рейгану возможность считать, что
угроза серьезной внешнеполитической катастрофы
миновала.
После проблемы ограничения вооружений
самую опасную для президента область представляет
собой Центральная Америка. Согласно опросу,
проведенному службой Харриса, огромное
большинство американцев считают, что
интервенционистская политика в этом регионе может привести
к новому Вьетнаму. Примерно 55% также
выступают против тайной поддержки мятежников в
Никарагуа. С одной стороны, Рейган ловко
обыгрывает дипломатические усилия Соединенных Штатов
в этом районе: в июле Соединенные Штаты и
Никарагуа начали переговоры; представители двух
сторон встречались три раза. С другой —
президент не отказался от главного принципа своей
политики — военного нажима на Никарагуа для
борьбы, как он говорит, с коммунистической
угрозой у самых дверей Америки. Вице-президент
Джордж Буш дал понять, что республиканцы
сделают Центральную Америку одной из главных
предвыборных проблем, и Рейган разыгрывает именно
эту карту, говоря, что он помешал русским приоб-
171
рести базу на Гренаде и что долг Соединенных
Штатов — сделать в Никарагуа то же самое. По
мнению президента, демократы не понимают
коммунистической угрозы. Специалисты в области
политики считают, что Рейган сделал эту проблему
одним из аспектов своей стратегии, цель
которой — доказать, что в идеологическом плане
демократы находятся на крайне левых позициях, и тем
самым привлечь на свою сторону консервативно
настроенных демократов.
Марк Шилдс
«ПЕРВИЧНЫЕ ВЫБОРЫ В ПЕКИНЕ»
(«Вашингтон пост», 27 апреля 1984 г.)
М. Шилдс — политический
обозреватель
газеты
«Вашингтон пост*
26 апреля 1984 года Рональд Рейган, в
соответствии с установившейся ныне партийной
традицией, стал третьим подряд республиканским
президентом, начавшим кампанию за свое
переизбрание в пекинском аэропорту.
Эта традиция республиканской партии
возникла 12 лет назад, когда Ричард Никсон сказал:
«У народа, который смог построить такую стену,
безусловно, великое прошлое, которым он должен
гордиться. А у народа с таким прошлым,
несомненно, великое будущее». Тогда Никсон выдавил
из себя такую банальную фразу (несмотря на то
что он всю жизнь высказывал критические
замечания в адрес Китая), чтобы в феврале победить
на «пекинских первичных выборах» по пути к
победе в ноябре в 49 американских штатах.
Президент Форд, который на первичных выборах
столкнулся с серьезным соперником в лице
Рейгана в 1976 году, тоже делал свое заявление в
Китае.
В 1979 году после того, как администрация
Картера официально оформила отношения с
Китаем и охладила отношения с Тайванем, Рейган
не смолчал: «Страны мира видели, как мы
хладнокровно предаем друга ради соображений
собственной политической выгоды. Но об этом не
забудут».
173
Хотя поездка президента США в Китай — и
сегодня сенсация, только поездка Никсона
действительно имела историческое значение. Ибо
последующие поездки производили впечатление
продолжения первой. По их поводу можно было
сказать: «И так далее». Но поездка Рейгана означает
признание мудрости бывшего руководителя его
предвыборной кампании Джона Сиэрса. Одна из
его аксиом гласила, что
президенты-республиканцы побеждают в первый раз благодаря своему
обещанию жесткости в отношении коммунизма,
а переизбираются, если представят себя
миротворцами.
Мэри Макгрори
НАШ СЧАСТЛИВЧИК ПРЕЗИДЕНТ
(«Вашингтон пост», 21 августа 1984 г.)
М. Макгрори — известная политическая
обозревательница
Республиканцы, собирающиеся в Далласе вновь
выдвинуть кандидатуру Рональда Рейгана,
возможно, испытывают некоторые сомнения на его
счет.
Ему 73 года, он засыпает периодически, когда
не должен этого делать, и шутит так, что у людей
во всем мире волосы встают дыбом.
Но он обладает одним качеством,
нейтрализующим все отрицательные факторы: он везучий
человек.
Политические деятели из обеих партий тратят
массу времени, пытаясь разобраться, как это
получается. Почему ему все сходит с рук?
На прошлой неделе весь мир был потрясен,
когда Рейган, проверяя перед выступлением по
радио микрофон, в шутку сообщил, что через
пять минут начнется бомбардировка России.
Москва и столицы европейских стран выразили
бурный протест. Из Далласа, где республиканцы
работали над консервативным манифестом,
который они именуют своей платформой, раздалось
лишь добродушное ворчанье. «В этом весь
Рейган»,— сказал один из поклонников президента.
Это их обычная песня, но в данном случае, хотя
они и делают чисто символическое заявление о
том, что ему не следовало бы этого говорить, они
отчасти даже довольны.
175
«Он обладает редкой способностью,— сказал
один из приближенных к нему людей,— шутить
над самим собой. Ему нравится подшучивать над
своим обликом поджигателя войны».
Вот так-то. Людей, которые его критикуют,
считают просто тупицами, не имеющими чувства
юмора и не способными понять шутки.
Если же вы скажете, что нет ничего смешного
в шутках насчет уничтожения всей планеты, вам
ответят: «У него было для этого три с половиной
года, но он этого не сделал».
Рейган также умеет пожинать плоды успехов,
к которым он фактически не причастен.
Например, рекордный урожай золотых
медалей, полученных американской олимпийской
командой, непонятно почему приписывают ему.
Эти медали имели бы куда больший вес, если бы
в соревнованиях участвовала вторая мировая
держава, но отсутствие СССР было представлено как
вина Москвы, а не Рейгана, хотя его
антисоветские заявления, возможно, способствовали
уменьшению числа участников соревнований.
Тот факт, что на улицах Нью-Йорка люди
скандируют «США, США», рассматривается чуть ли
не как его заслуга. Можно подумать, будто это
он изобрел патриотизм, будто Америка не ценила
свои «небесные просторы и янтарные волны
пшеничного моря», пока ей это не подсказал Рональд
Рейган.
Демократы тоже любят свою страну. Но когда
они машут американским флагом, как они это
сделали на своем съезде, их считают
самозванцами.
Почему это так?
Парадокс заключается в следующем: судя по
многим критериям, политика Рейгана не нравится
американцам — они хотели бы, чтобы было
заключено соглашение о контроле над вооружениями,
чтобы он отказался от своих милитаристских
авантюр в Центральной Америке,— но в то же
176
время им нравится его стиль. Они, скорее всего,
понимают, что он не так уж хорошо управляет
страной, но им очень импонирует его
представительная фигура. Они в восторге от того, как он
приветствует морских пехотинцев, когда
спускается со своего вертолета, им нравится его прямая
осанка.
Вот почему республиканцы отметают все
сомнения и собираются выдвинуть его кандидатуру
с полной уверенностью в том, что он с легкостью
победит.
КОММЕНТАРИЙ
«Главным победителем на первичных выборах
в Штате Нью-Гэмпшир стал не сенатор Гэри Харт,
а президент Рональд Рейган» — так
прокомментировал результаты этих первичных выборов
виднейший американский обозреватель Джеймс Рес-
тон. Действительно, когда читаешь материалы
американской печати, посвященные
предвыборной кампании, создается впечатление, что
кампанию вели только демократы. Республиканцы во
многом держались в тени, однако это не значит,
что они не участвовали в выборах. Борьба внутри
демократической партии позволила
республиканцам на все время до съездов обеих партий не
только избежать резкой и постоянной критики,
но и заработать себе дополнительные «очки» за
чужой счет — за счет того, что претенденты на
выдвижение кандидатом от демократической
партии во время первичных выборов ожесточенно
нападали друг на друга.
Во многом это объясняет феномен «тефлоно-
вого президента»*, как называют в США
Рейгана,— президента, казалось бы, не боящегося
критики, от которого отскакивают пущенные про-
* Проводится сравнение с тефлоновым покрытием
посуды, к которому при приготовлении не прилипает
пища.
178
тивниками ядра. Как отметил тот же Рестон, в
пылу междоусобной борьбы, продлившейся вплоть
до лета 1984 года, демократы не смогли провести
столь важное для борьбы между партиями различие
между пользующимся личной популярностью
Рейганом-человеком и Рейганом-политиком,
который воплощает в себе политическую философию
и курс консерваторов, скорее даже крайне правой,
наиболее реакционной части республиканцев, и
который за время пребывания на посту совершил
большое количество шагов, вызвавших
недовольство широких слоев американцев и
содействовавших резкому обострению обстановки в мире.
Американские политические деятели и
обозреватели неоднократно поражались, как легко все
сходит с рук «тефлоновому президенту», как
быстро забываются шаги, направленные против простых
американцев и на пользу состоятельных слоев.
Однако не все так просто, и это далеко не чудо,
каким его считают специалисты в США. Эта
«забывчивость» — результат продуманной и
целенаправленной политической кампании,
использующей и умение президента выступать «на
публику», и самые современные методы обработки
общественного мнения.
Неверно и первое впечатление о том, что
республиканская партия не вела предвыборной
кампании в течение весны и начала лета 1984 года.
Как показывают материалы М. Кондрэки и Д. Хоф-
фмана, деятельность по переизбранию Р. Рейгана
на второй срок началась задолго до первичных
выборов, по сути дела, она началась уже после
промежуточных выборов 1982 года, послуживших
первой «пробой сил» республиканской
администрации, прикидкой возможных вариантов
предвыборной стратегии.
Эта Деятельность включала целый ряд
аспектов. Во-первых, это сбор средств. Республиканцы
снова подтвердили свою репутацию партии
богатых, сумев привлечь к финансированию своей кам-
179
пании и больше крупных корпораций, и больше
состоятельных американцев, чем это удалось
сделать демократам. Во-вторых, это было изменение
сложившегося за первые три года образа
президента, попытки сделать его более приемлемым
для тех слоев избирателей, по которым больно
ударила его политика,— негров, испаноязычных,
женщин, безработных, людей с низкими доходами.
В сторону каждой из этих групп пришлось делать
примиряющие жесты, которые если не привлекли
бы их на сторону республиканцев, то хотя бы
смягчили оппозицию. Несомненно, что
сторонникам президента пришлось немало потрудиться,
чтобы хоть как-то подретушировать реакционное,
антинародное лицо нынешней администрации,
прикрыть ее идеологическую нетерпимость,
защиту интересов состоятельных кругов.
Наконец, особый характер предвыборной
кампании на этом этапе придавало и то, что вел ее
человек, находящийся на посту президента,
который до начала 1984 года даже не объявил о
своем намерении баллотироваться на второй срок.
Это давало ему немалые преимущества перед
соперниками. Вряд ли удалось бы сделать хоть что-то
в этом направлении, если бы не возможность с
президентского кресла заявлять о своей
готовности заняться проблемами образования,
бедности, пусть даже это были только слова.
Немаловажным является и то, что уже по своей
должности президент постоянно участвует в «создании»
мировой политики, постоянно может выступать с
различного рода инициативами. Легче ему вести
и пропагандистскую кампанию, поскольку такие
выступления он может подавать как обычные
выступления главы государства. При этом, что
особенно важно в политической жизни США, эти
выступления демонстрируются на экранах
телевизоров и передаются радиостанциями бесплатно
или за государственный счет.
Президент в полной мере использовал и те
180
возможности, которые предоставляли ему
зарубежные поездки, а в первой половине 1984 года
его расписание поездок за границу было более
напряженным, чем за все остальные годы
пребывания у власти. Действительно, поездки в
Китай, в Нормандию на празднование 40-летия
высадки войск западных союзников, участие во
встрече в верхах в Лондоне давали простор для показа
Р. Рейгана в качестве крупнейшего
государственного деятеля, привлекали внимание зрителей
захватывающими сюжетами. Естественно, что
пропагандистская машина и государственного
аппарата, и республиканской партии совместными
усилиями постаралась «выжать» возможные
политические дивиденды.
На проблемы внешней политики Р. Рейгану
пришлось обратить особое внимание в связи с
тем, что его деятельность на этом поприще вызвала
широкое недовольство американцев. В немалой
степени предвыборными соображениями можно
объяснить вторжение на Гренаду осенью 1983
года, которое должно было продемонстрировать
прежде всего американцам, что усилия
республиканской администрации по «возрождению сильной
Америки» не пропали даром, и возбудить
шовинистические настроения, квалифицируемые как
«патриотизм». Вместе с тем ему потребовалось
продемонстрировать и «миролюбие», которого так не
хватало в течение всего срока его правления. И вот
неожиданно для многих с трибуны Белого дома стали
слышаться призывы к Советскому Союзу
предпринять совместные действия по предотвращению
войны, нормализовать отношения. Обозреватель
газеты «Нью-Йорк тайме» Э. Льюис верно
отметил, что президент за годы нахождения у власти
сделал все, чтобы повысить напряженность в этих
отношениях, что особенно наглядно было
продемонстрировано маневрированием вокруг советского
предложения о начале переговоров по проблеме
предотвращения милитаризации космического
181
пространства, и теперь многие американцы не
склонны ему верить.
Предвыборная кампания республиканцев в
течение первой половины 1984 года — это во
многом if театр одного актера». Р. Рейган находился
один на арене и как президент, и как лидер
республиканской партии. Одной из важных его задач
была не борьба с противниками внутри партии,
как это произошло у демократов, а борьба за
укрепление уже существующей группировки, за
привлечение к ней поддержки избирателей, то
есть, по сути дела, перед ним стояли проблемы,
которые наиболее характерны для
заключительных месяцев кампании.
Раздел 3.
ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ФИНИШ:
НАЦИОНАЛЬНЫЕ СЪЕЗДЫ ПАРТИИ
АТМОСФЕРА
БОЕВОЕ НАЧАЛО
(«Ньюсуик», 30 июля 1984 г.)
Впервые за многие годы лидеры
демократической партии апеллировали к психологии рядового
американца — и едва ли можно было рассчитывать
на более удачный съезд в качестве отправной
точки для наступления. Будет ли прок? Смогут
ли Мондейл и Ферраро совладать с тем, что
олицетворяет Рональд Рейган? Конечно, никто из
демократов не знает этого наверняка, но
преобладавшее у руководства мрачное настроение на
прошлой неделе несколько рассеялось. Избранные
Мондейл ом направления предвыборной борьбы —
патриотизм, семья и труд — серьезный ответ
Рейгану. Ковбойскому мифу о нации, созданной
упрямыми индивидуалистами, он и Ферраро
противопоставляют не менее привлекательные
символы честных иммигрантов, упорным трудом
пробивавших дорогу в средний класс.
Тем не менее перед Мондейл ом стоят сложные
проблемы. Партия, которую он сейчас
возглавляет, представляет собой конгломерат групп,
которые ищут единый облик, и 1984 год может
стать годом перестройки. Хотя демократов и
объединяет отчаянное желание победить Рональда
Рейгана, они так и не достигли единства в
программе и в идеологии. «Иногда мне кажется, что лучше
всего для нашей партии, чтобы Рейган вновь
разгромил нас,— вздохнул один разочарованный мэр
183
крупного города.— Тогда мы будем просто
вынуждены провести чистку в наших рядах и начать
все сначала».
Мондейл не поддается пораженческим
настроениям. Прекрасно сознавая, что многие в партии
испытывают сомнения по поводу его неуверенного
стиля ведения кампании, он ответил на них боевой
речью, которая стала ярким моментом в его
политической жизни. Он уверял, что после поражения
в 1980 году демократы стали на путь «нового
реализма», и акцентировал умеренный дух
платформы 1984 года.
Главной задачей Мондейл а на прошлой неделе
было сплотить демократов для предстоящей
длительной кампании. В первые дни съезда он и его
сотрудники часами вели деликатные переговоры
с Гэри Хартом и Джесси Джексоном, добиваясь,
чтобы те поддержали выдвижение его кандидатуры
и отказались от чреватых расколом дискуссий.
В конце концов его люди нейтрализовали вызов
Джексона партийной платформе и пошли на
компромисс только по предложению Харта об
ограничении использования вооруженных сил США.
За кулисами гвардия Мондейла держала под
контролем ход заседаний, используя для этого
350 «кнутов»* в зале, и его выдвижение
кандидатом уже после первого тура голосования прошло
на редкость спокойно. Губернатор штата Нью-
Йорк Куомо, основной докладчик, задал тон
собранию, выступив со страстным призывом к
единству и к традиционным ценностям
демократической партии. Деятельность группировок,
составляющих партию, развернувшаяся в десятках
рабочих групп, прошла почти незамеченной для
телевизионных камер. 800 делегатов от
профсоюзов, например, были почти не видны на экранах,
♦ «Кнутами» называются люди, обеспечивающие
партийную, фракционную и т. д. дисциплину при
голосовании.
184
названия профсоюзов были хитро замаскированы
в зале заседаний, а президент АФТ — КПП
оказался в ложе почетных гостей, подальше от сцены.
За пределами зала заседаний, который был
огорожен баррикадами и патрулировался
легионами полицейских, не было почти никаких признаков
волнений — ничего подобного тому, что
происходило на злополучном съезде 1968 года*. В
понедельник протесты группы панков и самозваных
анархистов окончились 84 арестами; в четверг
было арестовано 89 демонстрантов из Ливермор-
ской группы действия, коалиции участников
движения за мир. Оба инцидента произошли почти
в миле от места заседаний. Случаи насилия, если
так можно выразиться, произошли в самом зале:
полиции сообщили, что некто во время
вызвавшего возбуждение выступления Джесси Джексона
покусал трех делегатов...
Смысл съезда заключается в том, что нам
предстоит одна из самых упорных избирательных
кампаний за многие годы — настоящий бой, судя
по речи Мондейла,— которая поставит избирателей
перед действительным выбором. Выбором
региональным, идеологическим, социальным и
личностным — без полутонов. Мондейл и Ферраро
олицетворяют борьбу ржавого пояса с индустриальным
упадком; Рейган и Буш — хаотический рост
солнечного пояса**. Мондейл и Ферраро представляют
развивающуюся либеральную традицию; Рейган
и Буш — консервативное возрождение. Мондейл,
* Съезд демократической партии в 1968 году в
Чикаго сопровождался массовыми выступлениями
молодежи против войны во Вьетнаме, которые были жестоко
подавлены полицией.
•* Под «ржавым поясом» подразумеваются в первую
очередь штаты Северо-Востока и Среднего Запада, в
которых сосредоточены старые отрасли промышленности;
«солнечный пояс» — штаты Юга и Дальнего Запада, где
развиваются наиболее современные отрасли
промышленности.
185
выбрав Ферраро в напарники, поддержал
устремления женщин, а заодно и национальных
меньшинств; Рейган и Буш, намеренно или случайно,
символизируют политику белых американских
мужчин. Мондейл, всегда серьезный, стоит за
сострадание и примирение; Рейган, всегда
добродушный, стоит за строгую мораль и трудный выбор.
«Они провели размежевание,— довольно говорит
один сотрудник Рейгана.— И результаты выборов
будут однозначными».
Летти Погребин
СМЫСЛ ПОБЕДЫ ДЖЕРАЛЬДИН ФЕРРАРО
(«Ньюсдей», 22 июля 1984 г.)
Л. Погребин — политическая обозревателъница,
участница женского движения
«Наконец-то вы обзавелись собственным вице-
президентом»,— обратился ко мне шофер такси,
не успела я устроиться на заднем сиденье его
машины. «Вашими бы устами да мед пить»,—
ответила я лишь наполовину шутливо. Таксист
оказался старомодным еврейским либералом, который
считал Ферраро не только моим кандидатом,
потому что она женщина, но и своим, поскольку
она прогрессивная деятельница рабочего
происхождения.
У светофора рядом с нами остановилась
полицейская машина с женщиной-полицейским за
рулем. Переходивший улицу мужчина посмотрел
на нее и достаточно громко произнес: «Женщины-
полицейские, женщины — вице-президенты — чем
все это кончится?» «Это не кончится»,—
засмеялась молодая негритянка с портфелем. «Вперед,—
закричала молодая белая женщина с тротуара.—
Вперед, сестра!»
В моей редакции восторг был предсказуемым,
ведь я работаю в женском журнале. Но я не
ожидала столь радостного возбуждения остального
мира. Весь день мужчины поздравляли женщин,
а женщины повсюду, казалось, стремились
выразить свое волнение, солидарность и женскую
гордостьг «Мы добились! — говорили они друг
другу следующие несколько дней.— Это же
здорово! Разве вы не понимаете, как это прекрасно?»
187
Как бы долго «это» ни продолжалось и в какой
бы степени ни зависело от предвыборной
конъюнктуры, эта эйфория заслуживает того, чтобы ее
поняли и ею насладились. Я думаю, что
кандидатура Ферраро олицетворяет собой очень многое.
Начнем с того, конечно, что это историческая
веха. Ферраро — первая женщина, избранная для
участия в борьбе за пост вице-президента по
списку одной из главных политических партий.
И все же праздновать эту победу женщин —
значит одновременно напомнить самим себе,
насколько она запоздала и насколько
неповоротливой и неполной была демократия для женщин
в нашей стране. Спрашивать, как это делали
некоторые политики: «Готова ли Америка иметь
женщину на посту вице-президента?» — значит
и дальше пренебрежительно относиться не только
к женщинам, но и к самой американской
демократии. Женщины — это не группа особых
интересов. Мы составляем 53 процента американских
избирателей, мы — эксплуатируемое большин-
Тандем Мондейл — Ферраро
ство с общими заботами. Хотя Джерри Ферраро
говорит от имени нью-йоркцев, итальянских
католиков и трудящихся, она также полностью
отражает интересы такой большой «группы», какую
являют собой женщины.
Еще один фактор, придающий такое значение
выдвижению этой кандидатуры,— это его
способность вдохновить других женщин и изменить
взаимоотношения между мужчиной и женщиной.
Отныне за объявлением «Это женщина!» могут
последовать слова: «...и она может дорасти до
президента». Четыре из восьми последних
президентов сперва были вице-президентами.
Наконец-то наши дочери могут представить себе, как
они попадают в Овальный кабинет не только в
качестве официанток, стенографисток или
уборщиц.
РЕСПУБЛИКАНЦЫ НАЧИНАЮТ
(«ЮС ньюс энд Уорлд рипорт», 27 августа 1984 г.)
В обстановке, когда вопрос о выдвижении
кандидатур был уже предрешен, а внутрипартийные
стычки не выходили из-под контроля, примерно
4470 делегатов приехали на республиканский съезд
в конце августа в прекрасном настроении, которое
почти ничем не омрачалось.
Боевой клич Великой старой партии* —
«сплотимся в борьбе за переизбрание президента
Рейгана и вице-президента Буша и перехватим
инициативу у демократической пары Мондейл — Ферраро».
Главная тема съезда партии, впервые собравшегося
в Далласе, отражала это боевое настроение: «Под
руководством Рональда Рейгана мы как народ
стали сильнее, лучше и достойнее».
Популярность Рейгана и его позиций в
республиканской партии оказалась настолько сильной,
что у недовольных внутри партии не осталось
никаких шансов в борьбе накануне съезда, в отличие
от прошлых предвыборных кампаний, когда
республиканская партия раздиралась разногласиями.
Попытки умеренных и либеральных республиканцев,
возглавляемых сенатором Лоуэллом Уайкером из
Коннектикута и членом палаты представителей от
Айовы Джимом Личем, расширить партийную
платформу были сразу отвергнуты.
• Так в США именуют республиканскую партию.
190
На трибуне республиканского
съезда Джин Киркпатрик.
Предложение умеренных женщин включить в
платформу пункт о поддержке конституционной
поправки о равных правах женщин не нашло ни
одного сторонника в соответствующем
подкомитете. Член палаты представителей от штата Мэн
Олимпия Сноу предупредила, что противодействие
этой поправке «лишает партию многих голосов
женщин».
Почти все пункты программы Рейгана —
осуждение абортов, поддержка добровольной молитвы
в государственных школах, отказ от
замораживания ядерных вооружений и призыв к жесткой
политике в отношении Советского Союза,— были
приняты, почти не встретив оппозиции. Тем не ме-
191
нее по некоторым вопросам консервативные силы
внесли в платформу еще более жесткие
формулировки, чем хотелось бы Рейгану, включая
недвусмысленное обязательство не увеличивать налоги
в 1985 году. Хотя Белому дому хотелось бы
сохранить простор для маневра, если обстоятельства
потребуют повышения налогов...
КОМУ КОНТРОЛИРОВАТЬ
ВЕЛИКУЮ СТАРУЮ ПАРТИЮ?
(«ЮС ньюс энд Уорлд рипорт», 3 сентября 1984 г.)
Внешнее единство, с таким энтузиазмом
продемонстрированное республиканцами в Далласе,
скрывает ожесточенную борьбу за руководство
партией.
Противники: новое поколение жестких
консерваторов против едва оформившейся коалиции
прагматически настроенных ветеранов партии и
небольшого числа умеренных.
Республиканцы всех толков согласны в том,
что популярность и личность Рональда Рейгана
обеспечат единство партии в этой кампании. Но
затем, уверяет одно должностное лицо, «когда Рейган
уйдет со сцены, сразу начнется драка».
Сторонники жесткой линии, которым удалось
провести избирательную платформу, которую они
называют «красно-бело-голубой»*, грозятся
расширить свою власть в конгрессе нового созыва.
Это рассматривается как первый шаг на пути к
господству на съезде 1988 года и подбору кандидата
в президенты от республиканской партии. Во главе
этого нового, более агрессивного типа
консерватизма находятся члены палаты представителей Джек
Кемп, Ньют Гингрич, Вин Уэбер и сенатор Уильям
Армстронг.
Их главные противники среди республиканских
* Цвета американского флага.
193
Дж. Буш — человек за спиной президента
традиционалистов — это вице-президент Джордж
Буш, сенаторы Говард Бейкер и Боб Доул, а также
лидер республиканского меньшинства в палате
представителей Роберт Майкл.
Умеренное крыло, включающее таких людей,
как сенаторы Лоуэлл Уайкер, Чарльз Перси и
Чарльз Мэтайес, намерено игнорировать некоторые
части партийной платформы. Член палаты
представителей от Айовы Джим Лич говорит: «Я не
разделяю платформу республиканцев и считаю ее
неудачной. Я буду бороться за переизбрание,
исходя из собственных убеждений».
Некоторые женщины — активистки партии
недовольны наступлением «новых правых». Один из
194
немногих голосов против одобрения документа
съездом был подан Морин Рейган, дочерью
президента, которая назвала консерваторов «новой
волны» «неандертальцами».
О том, насколько партия сдвинулась вправо,
говорит следующее: в 1976 году кандидатуры
Джеральда Форда и Боба Доула казались многим
сверхконсервативными. Теперь они считаются
центристами. Вот что говорит сенатор Барри Голдуотер от
Аризоны: «Некогда меня называли экстремистом.
Я ничуть не изменился, но сейчас многие считают,
что я нахожусь несколько слева от них».
Что же разделяет два консервативных лагеря?
Молодые идеологи слепо верят в «экономику
предложения» и выступают против любого повышения
налогов. Они требуют явного военного
превосходства над Советским Союзом. Они против абортов
и поправки о равных правах и поддерживают
молитву в школах.
Традиционные республиканцы не возражают
против некоторых из этих идей, но считают, что
«Вы всем сердцем чувствуете,
что он прав!»— сказал
суперястреб Б. Голдуотер о
президенте Рейгане. «Они
оба настолько правы, что
правее уже некуда»,—
добавляли журналисты.
компромисс часто более эффективное средство,
чем открытое противоборство.
Ветераны партии стараются насладиться
кампанией 1984 года, пока это еще возможно. После
подсчета голосов республиканцы, скорее всего,
вновь займутся кровопусканием — на этот раз друг
у друга.
СЪЕЗД РЕСПУБЛИКАНЦЕВ — БАЛ ПРАВИТ
ТЕЛЕКАМЕРА
(«ЮС ньюс энд Уорлд рипорт», 3 сентября 1984 г.)
Национальный съезд республиканской партии
без всякой шумихи ставит следующий вопрос:
являются ли съезды действительно важными
событиями или же они превратились в мастерски
поставленные телевизионные рекламные представления?
Партийные вожди республиканцев подгоняли
все заседания под распорядок вечерних передач,
сокращали выступления, чтобы передачи не
затягивались допоздна, и даже рекомендовали
ораторам, в одежду каких цветов одеваться, дабы это
хорошо смотрелось на экранах.
Распорядители съезда старались
контролировать контакты партийных знаменитостей с
телерепортерами. Замысел состоял в том, чтобы держать
этих деятелей подальше от камер, когда партийным
лидерам хотелось, чтобы на экран попало
происходящее на сцене, и, напротив, предоставлять им
время для интервью в скучные моменты съезда,
чтобы не дать телевизионщикам переключиться со
съезда на что-нибудь другое. Республиканцы хотели
избежать ошибок демократов в Сан-Франциско,
когда однажды телекомпания Эй-би-си решила,
что съезд стал скучным и стала показывать старую
программу *От Харта к Харту».
Поскольку вопрос о том, кто станет кандидатом
в президенты, решается в наши дни в ходе
первичных выборов, многие наблюдатели считают, что
197
съезды превратились в своего рода испытательные
полигоны для тем кампаний, риторики и образов.
Все это приводит к «театрализации американской
политической жизни». По словам политолога
Джеймса Дэйвида Барбера, «съезды превратились
в нечто похожее на конференции рекламных
агентств несколько лет назад».
ПЛАТФОРМЫ
Уоррен Уивер
ДЕМОКРАТЫ ПРИНИМАЮТ ПРОГРАММУ
(«Нью-Йорк тайме», 21 июля 1984 г.)
У. Уивер — корреспондент газеты
Демократическая партия отошла от ряда
принципиальных либеральных традиций, которые были
характерны для нее в последние восемь лет,
прошедших со времени первой попытки Мондейла
добиться избрания президентом.
В платформе, принятой национальным
съездом демократической партии в качестве основы
осенней кампании, предпочтение отдается
социальной политике, менее дорогостоящей, чем в
прошлом.
Платформа 1984 года отличается по ряду
ключевых моментов от платформы 1976 года, с которой
выступали Картер и Мондейл, и эти различия
красноречиво характеризуют путь, который прошла
демократическая партия.
Тем не менее, сравнивая платформы 1976 и
1984 годов, можно увидеть, что многие вопросы,
десятилетиями возбуждавшие споры среди
демократов, сегодня либо смягчены, либо вообще не
затрагиваются.
Например, впечатляет тот факт, что в
опубликованном на этой неделе официальном заявлении
демократов почти совсем не упоминается «система
социального обеспечения». В платформе
Мондейла — Ферраро говорится о «бедных, голодных и
бездомных», а также выражается надежда на то,
что они получат «максимальную возможность само-
199
обеспечения». Тем не менее характерным является
отсутствие в нынешней платформе разделов о
«реформе системы социального обеспечения»,
содержавшихся в платформах 1976 и 1980 годов.
В 1977 году Мондейл вместе с Джимми
Картером высказался за «всеобъемлющую систему
медицинской помощи, всеобщую и обязательную,
финансируемую из совместных отчислений
работодателей и наемных работников, а также из
налоговых поступлений». К 1984 году от нескольких
подробных абзацев, посвященных этому вопросу,
осталось лишь:
«Мы подтверждаем, что мы верны долгосрочной
цели создания всеобъемлющей национальной
системы здравоохранения и рассматриваем
эффективное ограничение роста стоимости медицинской
помощи как важный этап на пути к этой цели».
Впервые за долгие годы платформа включает
раздел, озаглавленный «Контроль над внутренними
расходами». Осторожные высказывания о налогах
по-прежнему озаглавлены «Налоговая реформа»,
как это было в 1976 году, однако сейчас речь идет
о «налоговой системе, поощряющей рост в
экономике и обеспечивающей достаточные поступления в
справедливой, прогрессивной форме».
За период с 1976 по 1984 год в демократической
платформе произошло еще несколько изменений.
Восемь лет назад съезд осторожно назвал
совместную перевозку в школу детей разных рас, что
должно было символизировать борьбу за
десегрегацию, «юридической мерой крайнего характера».
В новой платформе этот вопрос вообще обходится
стороной, если не считать обязательства, что «дети
всех рас будут иметь справедливую и равную
возможность получить образование».
В вопросе о военных расходах демократы
развернулись на 180 градусов. В 1976 году в их
платформе содержалось обязательство сократить
бюджет Пентагона на 5—7 млрд. долл. Отказавшись от
предложения Джесси Джексона включить в плат-
200
форму положение о сокращении военных расходов
без упоминания определенной суммы, делегаты
дали на этой неделе обязательство сократить лишь
темпы наращивания военных расходов — и больше
ничего.
Тот факт, что многие традиционные для
демократов темы в новой платформе не затронуты либо
затронуты поверхностно, свидетельствует о
неготовности демократов вести решительную борьбу.
Дон Обердорфер
ДЕЛА ИДУТ ПРЕКРАСНО?
(«Интернэшнл геральд триб юн», 20 августа 1984 г.)
Д. Обердорфер — корреспондент газеты
«Вашингтон пост» по внешнеполитическим
вопросам
В 1980 году находившиеся в оппозиции
республиканцы предупреждали в своей партийной
платформе, что Соединенные Штаты стоят перед лицом
«самого серьезного вызова их выживанию» за всю
историю страны. После четырех лет пребывания у
власти партия стала видеть мир в более
благоприятном свете.
Взгляды демократов, напротив, стали за этот
период более мрачными.
В 1980 году, касаясь правления Картера,
платформа гласила, что «мы возвращаем Америке
достойное ее место» как самой справедливой и
сильной из всех стран мира. А в прошлом месяце
демократы уверяли в своей платформе, что
президент Рейган привел страну к «беспрецедентной
серии провалов» во внешней политике и что «на
планете, живущей под сенью угрозы ядерного
кошмара, на карту поставлено выживание человечества».
Уже стало традиционным для американской
политики, что те, кто находится у власти, «с
гордостью подчеркивают», а те, кто отстранен от нее,
«с тревогой отмечают». Анализ посвященных
внешней политике и обороне разделов платформ 1984
года показывает, что и на этот раз обе партии не
отступили от традиций.
Новая республиканская платформа получилась
самоуверенной и полной разговоров о силе. «Мы
202
обещаем нашему народу и будущим поколениям:
мы обеспечим мир, сохраняя нашу страну более
сильной, чем любой потенциальный противник»,—
говорится в документе.
Не прошло незамеченным, что по сравнению с
1980 годом республиканцы на сей раз не стали
повторять обязательства добиться «военного
превосходства» над Советским Союзом. На
пресс-конференции 14 июня Рейган заявил: «Я бы
предпочел, чтобы мы не говорили о превосходстве»,
поскольку появились предложения по контролю
над вооружениями.
Фактически же обязательства,
зафиксированные в платформе, мало отличаются от прежних —
поддерживать «технологическое превосходство»
как основу ядерного сдерживания и добиваться
«качественного превосходства» в области морских
вооружений.
Демократы, присягнув «сильной национальной
обороне», упрекнули Рейгана в том, что он забыл
об оливковой ветви. «Сегодня мы находимся на
одном из самых критических перекрестков в гонке
вооружений после взрыва первой атомной
бомбы»,— говорится в платформе. И добавляется, что
Рейган — «первый за последние 20 лет
американский президент, который не достиг важных
соглашений по контролю над вооружениями с Советским
Союзом», и «первый за 50 лет, кто не встречался
с советскими руководителями».
По региональным вопросам водораздел между
двумя партиями проходит по Центральной
Америке, которая стала областью разногласий между
ними в конгрессе.
Для республиканцев, в платформе которых о
Центральной Америке упоминается даже раньше,
чем о Советском Союзе, Европе или Ближнем
Востоке, угроза исходит от «жестокой диктатуры»
Фиделя^Кастро на Кубе, «наглого»
никарагуанского «марксистско-ленинского» правительства и
«жестоких» коммунистических повстанцев в Саль-
203
вадоре. «Мы поддерживаем демократически
настроенных борцов за свободу в Никарагуа»,— говорят
республиканцы, имея в виду 12 тысяч антисанди-
нистских мятежников, известных под именем
«контрас», которым помогает американское ЦРУ.
Демократы, напротив, призывают США
уменьшить напряженность и «недвусмысленно
поддержать» урегулирование путем переговоров в этом
регионе. «Мы должны прекратить поддерживать
«контрас» и другие группировки, сражающиеся в
Никарагуа»,— говорится в платформе демократов.
В республиканской платформе Гренада
подается как «остров, имеющий огромное значение», как
явленный миру пример того, что «за свободу стоит
сражаться», «хотя Гренада мала, а население ее
невелико».
Для демократов Гренада — это страна, в
отношении которой Рейган «в течение двух лет
отказывался от дипломатии, поощрял нестабильность и
кризис» и в конце концов «установил зловещий
прецедент», не позволив прессе освещать высадку
десанта.
Ливан, который некогда провозглашался
Рейганом жизненно важным для интересов США на
Ближнем Востоке, почти не упоминается в
республиканском документе, в котором говорится
только, что «Ливан по-прежнему находится в
состоянии хаоса, несмотря на все наши усилия
упрочить стабильность на этой несчастной земле».
Демократы посвящают этому больше
внимания, обвиняя президента в «опасном безумии», с
которым он «принес в жертву» жизнь 262
американских военнослужащих во время «бездарной
миссии в Ливане, предпринятой вопреки
рекомендации Объединенного комитета начальников
штабов».
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ.-
ВЫСТУПЛЕНИЕ УОЛТЕРА МОНДЕЙЛА
при официальном выдвижении его кандидатуры
на пост президента
Сограждане-американцы!
Я благодарю вас за решение выдвинуть меня
кандидатом и приветствую ту нелегкую борьбу,
которую оно сулит.
За нашими плечами осталась самая открытая и
бескомпромиссная гонка в политической истории.
Она была шумной — но наши голоса были
услышаны. Она была долгой, но при этом лишь испы-
тывалась твердость нашего духа. Она была
накаленной, но этот накал порождался страстью, а не
злобой. Это было тяжелое испытание, но я вышел из
него более сильным кандидатом и стану более
сильным президентом.
Я — Уолтер Мондейл. Вы, наверное, слышали
обо мне, но, скорее всего, по-настоящему меня
не знаете. Я вырос в небольшом сельском городке
на юге Миннесоты. Мой отец был проповедником,
а мать — учительницей музыки. У нас никогда
не было ни гроша. Зато семья была богата любовью
и верой, и родители вложили в меня те взгляды,
которых я неизменно придерживаюсь.
Они научили меня упорно трудиться, отстаивать
собственное мнение, вести игру по правилам, не
лгать, соблюдать законы, не забывать о других,
любить свою родину, следовать своей вере.
И история моей жизни — не исключение.
205
За последние несколько недель я стал с еще
большим восхищением относиться к человеку,
разделяющему мою приверженность этим взглядам.
Ее отец был эмигрантом — и любил нашу страну.
Ее мать, овдовев, отдала все силы семье. Ее
собственная карьера — классическая для Америки.
Работала, зарабатывала себе на жизнь, исполняла
свой долг, двигалась вверх благодаря собственным
достоинствам.
Именно это станет главным мотивом моей
деятельности на посту президента. Моим
вице-президентом будет член палаты представителей Дже-
ральдин Ферраро.
Сегодня вечером мы открываем новую дверь в
будущее. Рейган называет это ♦условностью». Мы
зовем это Америкой.
В 1980 году Рональд Рейган нанес нам
сокрушительное поражение. Поэтому сегодня вечером
мне хотелось бы сказать несколько слов тем из вас,
кто голосовал за Рейгана,— республиканцам,
независимым и — да-да — демократам. Я вас услышал.
Наша партия вас услышала.
После поражения мы не стали говорить
американскому народу, что он совершил ошибку.
Напротив, мы обратились с просьбой указать нам наши
ошибки. Сегодня вечером мы обращаемся к вам
в духе нового реализма, готовности к будущему, к
восстановлению наших славных традиций.
Взгляните на нашу предвыборную платформу.
Она не предусматривает сокращения расходов на
оборону, которые ослабили бы безопасность. Она
не предусматривает снижения налогов на
предпринимателей, которые ослабили бы нашу
экономику. Она не предусматривает расточительных
программ, которые разорили бы наше
министерство финансов.
Сейчас мы стали умнее и сильнее и теперь
обращаем главное внимание на будущее. Если
Рейган хочет повторить кампанию 1980 года, что ж,
тем лучше, пусть он ведет борьбу за прошлое. Мы
206
боремся за американское будущее, и поэтому мы
победим.
Линкольн в свое время сказал, что в нашей
стране должно существовать правительство народа,
созданное народом и для народа. Сейчас у нас
правительство богачей, созданное богачами и для
богачей.
Во-первых, возьмем налоговую программу
Рейгана. Фактически он обеспечил каждому из своих
богатых дружков налоговые льготы, которых
достаточно, чтобы купить «роллс-ройс», и потребовал
от вашей семьи, чтобы она за это платила.
Затем они стали по-другому смотреть на
получение сверхприбылей, и вот теперь стремительно
растут счета за электричество, телефон,
медицинское обслуживание.
Затем они поставили под угрозу наше будущее.
Они допустили развертывание международной
конкуренции, и теперь среди объявлений о найме
встречается много предложений постов исполнительных
директоров компаний и посудомоек — однако
между этими полюсами возможностей для устройства
на работу не видно.
Затем они нанесли удар по трудящимся. Они
поощрили предпринимателей, которые голосовали
за предоставление самим себе колоссальных льгот,
чтобы заставить рабочих согласиться на самую
низкую заработную плату.
Если у нынешней администрации и есть план
лучшего будущего, то она держит его в секрете.
Правда о будущем сводится к следующему:
сейчас мы живем в долг, под залог своего будущего.
Кто бы ни вступил на пост президента в
январе следующего года, платить по рейгановским
счетам придется американскому народу. Бюджет
будет ужесточен. Увеличатся налоги. Всякий, кто
утверждает, что этого не произойдет, говорит вам
неправду?
В детстве, когда нас спрашивали, каким нам
видится будущее, мы говорили о том, какие прекрас-
207
ные дни нас ожидают. Несколько месяцев назад,
когда я разговаривал с пятиклассниками в Техасе и
попросил их высказать свое мнение о завтрашнем
дне, они завели речь о ядерной войне.
В последнее время — на пороге выборов —
нынешняя администрация твердит, что мир стал более
безопасным. Тут есть небольшая разница. Став
президентом, я буду бороться за мир при условии
сохранения нашей силы с первого же дня своего
пребывания у власти, а не с первого дня
кампании за переизбрание.
Став президентом, я намерен вновь подтвердить
незыблемые американские ценности. Я буду
бороться за осуществление прав человека в
Центральной Америке, за вывод всех иностранных войск
из этого района. В первые же 100 дней после
прихода к власти я прекращу незаконную войну
против Никарагуа.
Все мы знаем, что у нас с русскими большие
разногласия. Но надлежит помнить, что вместе мы
способны уничтожить нашу планету.
Это понимал каждый президент со времени
взрыва первой атомной бомбы. Все президенты
вели диалог с русскими, вели с ними переговоры об
ограничении вооружений. Так почему же нынешний
президент этого не делает?
Почему мы не можем проводить встречи на
высшем уровне? Почему мы не можем заключить
соглашений, которые спасли бы нашу планету?
В том-то и дело, что можем.
Президент Кеннеди был прав: мы никогда не
должны вести переговоры из страха. Но мы не
должны бояться переговоров. Ради сохранения
цивилизации мы должны добиться за столом
переговоров взаимного, поддающегося контролю
замораживания ядерных вооружений, пока эти
вооружения нас всех не уничтожили.
ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ.-
ВЫСТУПЛЕНИЕ РОНАЛЬДА РЕЙГАНА
ПРИ ОФИЦИАЛЬНОМ ВЫДВИЖЕНИИ ЕГО
КАНДИДАТУРЫ НА ПОСТ ПРЕЗИДЕНТА
Сегодня с глубоким чувством и преисполненный
благодарности за ваше доверие я принимаю
выдвижение моей кандидатуры на пост президента
Соединенных Штатов.
Я буду вести кампанию, исходя из принципов
нашей партии, которая уверенно ведет Америку в
будущее.
Америка стоит перед самым недвусмысленным
политическим выбором за последние полстолетия.
Различия между нашими двумя партиями и
различные политические философии — вот что лежит
в основе кампании и чем будет определяться
будущее Америки.
...Выбор в этом году осуществляется даже не
между двумя разными людьми или двумя
политическими партиями. Это выбор между двумя
различными представлениями о будущем, двумя
фундаментально различными способами управления —
их управлением, основанным на пессимизме,
страхе и ограничениях, и нашим, основанным на
надежде, уверенности и росте.
Они рассматривают людей как членов
различных групп. Мы служим всем американцам как
самостоятельным личностям. Они живут в прошлом,
стремясь применить старую и порочную политику к
эпохе, которую они не понимают. Мы учимся на
уроках прошлого и вносим перемены, смело про-
209
кладывая курс в будущее. Они живут
обещаниями — чем больше, тем лучше. Мы предлагаем
испробованные, действенные ответы...
...Америка снова находится в процессе роста в
направлении новой эры возможностей для всех.
Нас обвиняют в том, что мы обладаем каким-то
секретом. Что же, этот секрет заключается в том,
что мы не даем могучему мотору нации сбросить
обороты. А это означает уверенный экономический
рост без инфляции в будущем, что создаст для
наших детей и внуков процветание, которое
наконец окажется длительным.
Сегодня наши войска располагают новым и
более современным оружием. Их боевой дух высок.
Чем лучше они вооружены, тем меньше
вероятность, что им придется пускать это оружие в ход.
Но если, боже сохрани, им когда-либо придется
защищать эту страну, может ли быть что-нибудь
более аморальным, чем требовать, чтобы они
делали это при помощи оружия, уступающего оружию
любого возможного противника?..
...Америка — это самая миролюбивая, наименее
воинственная страна в современной истории. Мы не
являемся причиной всех бед в мире. Мы терпеливый
и щедрый народ. Но во имя нашей свободы и во имя
свободы других мы не можем позволить, чтобы
нашу сдержанность путали с нерешительностью.
Мы много слышали в этом году о дефицитах.
Демократы создавали дефициты на протяжении
большей части своей политической карьеры. В
течение 42 из последних 50 лет они контролировали
обе палаты конгресса. И на протяжении почти всех
этих 50 лет дефицитное финансирование было их
сознательной политикой. Теперь вдруг им
захотелось покончить с дефицитами. Они приписывают
их нам. И в то же время их руководство чинит
препятствия любой нашей попытке поставить
дефициты под контроль...
...Если бы наши противники поддерживали нашу
поправку о введении добровольной молитвы в шко-
210
лах столь же рьяно, как они пытаются повысить
налоги, тогда, возможно, нам удалось бы вернуть
в классы Господа... Наши противники открыто
заявляют, что они увеличат налоговое бремя. Мы
говорим, что не позволим им этого. Они называют
свою политику «новым реализмом». Но их «новый
реализм» на деле не более чем «старый
либерализм». Он будет облагать все более и более
высокими налогами мелкий бизнес, семейные фермы и все
другие трудящиеся семьи, чтобы правительство
опять начало расти за счет народа. Мы могли бы
сказать, что они швыряются деньгами, как пьяные
матросы, но это было бы несправедливым по
отношению к пьяным матросам... те хоть тратят
собственные деньги...
...В 1980 году мы спросили народ Америки:
живете ли вы сегодня лучше, чем четыре года назад?
И народ дал ответ, избрав нас для того, чтобы
провести перемены. Сегодня, спустя четыре года, у
нас есть все основания повторить тот же вопрос,
поскольку мы действительно осуществили
перемены. Американский народ объединился вокруг нас
и помог нам...
ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ...
ИЗ РЕЧИ ДЖИН КИРКПАТРИК НА
РЕСПУБЛИКАНСКОМ СЪЕЗДЕ
Дж. Киркпатрик — в 1981—1984 гг. представительница
США в ООН в ранге министра,
является зарегистрированным
членом демократической партии
...Я буду говорить сегодня о внешней политике,
хотя другая партия на своем съезде о ней почти
не упоминала.
Когда демократы в Сан-Франциско говорили
мимоходом о внешней политике, они не
выглядели ни ястребами, ни голубями — они
уподобились страусам, которые думают, что, зарыв голову
в песок, можно отгородиться от мира.
Сегодня внешняя политика играет важную роль
в обеспечении безопасности, свободы,
благосостояния и даже выживания Соединенных Штатов.
И наша сила, ради которой мы столь многим
жертвуем, необходима для сохранения
независимости и свободы наших союзников и наших
друзей.
Спросите себя: что станет с Европой, если мы
уйдем оттуда? Что станет с Африкой, если Европа
окажется под советским господством? Что станет
с Европой, если Ближний Восток попадет под
советский контроль?
Что станет с Израилем, если он будет окружен
советскими марионетками? Что станет с Азией,
если Филиппины или Япония окажутся под
советским господством? Что станет с Мексикой,
если Центральная Америка превратится в
советского сателлита? Что тогда смогут сделать
Соединенные Штаты?
212
Вот те вопросы, на которые демократы в
Сан-Франциско не дали ответа. Вот те вопросы,
которые они даже не задали.
...У администрации Картера были хорошие
побуждения, но ее политика была плохой,
невежественной и ошибочной. Она ухудшила, а не
улучшила положение в мире.
Те, у кого было меньше всего, страдали больше
всех. Бедные страны становились беднее. Богатые
страны также становились беднее. Соединенные
Штаты становились слабее. Тем временем
Советский Союз становился сильнее...
Джимми Картер искал объяснения всем этим
проблемам и думал, что всему виною
американский народ.
Но народ-то все понимал. Народ понимал,
что виною всему не наши недостатки. Виною
всему Джимми Картер и Уолтер Мондейл.
И поэтому в 1980 году американский народ
избрал совсем другого президента. Избрание
Рональда Рейгана означало конец тягостного периода
отступления и упадка.
...Президент Рейган оказался перед лицом опас-
213
ного вызова — он ответил на него. За три с
половиной года со дня его вступления в
должность Соединенные Штаты стали сильнее,
безопаснее, увереннее в себе и мы живем в мире.
Администрация Рейгана восстановила
американскую экономику. Она восстанавливает нашу
военную мощь. Вместе с НАТО она установила
ракеты, которые защищают города Европы.
Администрация Рейгана не позволила исключить
Израиль из Организации Объединенных Наций...
...Избрав Рональда Рейгана, американский
народ заявил миру, что у нас достаточно энергии
и воли для того, чтобы защитить себя, и что мы
глубоко привержены делу мира.
И теперь мы, американский народ, гордый
своей страной, гордый своей свободой, гордый
самим собой, отвергаем демократов из
Сан-Франциско и вновь направим Рональда Рейгана в Белый
дом.
Лверелл Гарриман
Кларк Клиффорд
Маршалл Шульман
РЕАЛИЗМ ИЛИ ЭКСТРЕМИЗМ?
(«Нью-Йорк тайме», 2 сентября 1984 г.)
Аверелл Гарриман — бывший посол США в СССР
Кларк Клиффорд — бывший министр обороны
США
Маршалл Шульман — бывший специальный
советник госсекретаря Вэнса
по вопросам отношений с СССР
Мы привыкли к шумихе предвыборных
кампаний. Однако нельзя позволять, чтобы вопросы,
касающиеся будущего жизни на Земле, решались
мастерами лозунгов и фальши. Для того чтобы
руководство нашей страны соответствовало
положению США в мире, обеим партиям
необходимо серьезно подойти к обсуждению внешней
политики. Результатом этой дискуссии должна
стать замена экстремизма сбалансированным
подходом к международным делам, что обеспечит
поддержку этими партиями ответственной
политики.
Утверждение, что США сейчас находятся в
большей безопасности, противоречит здравому
смыслу. На самом деле положение ухудшилось по
сравнению с 1981 годом. Переговоры с СССР
были полностью прерваны, и мы приступили к
крупнейшему для мирного времени наращиванию
военной мощи. Некоторые испытывают в связи с
этим удовлетворение. Но, игнорируя уроки истории,
они не Понимают, какие опасные тенденции
получили развитие.
Наша политика убедила Москву в наличии у
215
нас враждебных намерений. В результате
опасность для США возросла.
Администрация Рейгана не относилась к
контролю над вооружениями как к чему-то
важному для национальной безопасности и порой
открыто говорила об этом. Предложения, которые
выдвигались на переговорах, были нацелены не на
достижение согласия, а на создание впечатления
гибкости американской позиции. Поскольку
американские предложения не учитывали интересов
обеих сторон, переговоры превратились в арену
взаимных упреков.
Программы сотрудничества, начатые при
Никсоне, были сорваны. Усилились ограничения в
области торговли. Враждебная риторика достигла
самого высокого уровня за последние 20 лет.
В последнее время администрация Рейгана
возродила даллесовскую доктрину «отбрасывания
коммунизма» в Восточной Европе.
До прихода Рейгана к власти обе партии при
предшествующих президентах — Эйзенхауэре,
Кеннеди, Джонсоне, Никсоне, Форде, Картере —
стремились уменьшить опасность возникновения
ядерной войны посредством переговоров по
ограничению ядерных вооружений. Президенты шли
этим путем не потому, что они относились с
симпатией к Советскому Союзу или игнорировали
соотношение военной мощи. В основе было
понимание того, что наша безопасность требует более
умеренных и стабильных уровней вооружений,
что бесконтрольная гонка вооружений не отвечает
интересам США. У этих президентов не все
получалось, но они пытались добиться позитивных
результатов.
Возврат к такому курсу, обеспечение
поддержки его обеими партиями — важнейшая
задача для США. Мы должны начать честную и
серьезную дискуссию. Необходимо избавиться от
упрощенного подхода, при котором ставится под
вопрос патриотизм американцев, верящих в
216
правильность курса, избранного предшественника-
м Рейгана. Что касается демократов, они
сделают серьезную ошибку, если в погоне за голосами
сторонников жесткого курса в отношении СССР
будут соревноваться с администрацией Рейгана в
деле выдвижения экстремистских лозунгов.
Решается судьба не только выборов. Решается
судьба спора, который окажет влияние на нашу
политику вне зависимости от того, кто будет
избран. С чувством полной ответственности
представители республиканской и демократической
партий должны после выборов немедленно со
всей серьезностью приступить к рассмотрению
вопроса о ядерных вооружениях. Какой смысл в
победе на выборах, если будет утрачен мир, за
сохранение которого боролись многие честные и
преданные делу американцы?
КОММЕНТАРИЙ
Национальные съезды партий — заметные
события в политической жизни страны. Заметные
в буквальном смысле: слова «балаган», «шоу»,
«спектакль»,— пожалуй, наиболее часто
встречающиеся характеристики в журналистских
репортажах о съездах. Собственно же политическое
их значение определяется тем, что они подводят
итоги первичных выборов и выдвигают кандидата
в президенты от партии; на них идут
закулисные торги и заключаются сделки, которые не
только во многом влияют на тактику партии в
ходе дальнейшей борьбы, но и — в случае победы
на выборах — отражаются на распределении
политических постов в высших и средних сферах
администрации; и, наконец, они важны тем, что на
них принимаются предвыборные программы, где
заявляются темы, лозунги, которые, по мнению
партийных стратегов, должны найти отклик в
сердцах нации и которые позволяют судить о том,
как представляет себе партия положение в стране.
При всем различии предвыборной борьбы в
республиканской и демократической партиях
съезды, которые ее завершили, были в чем-то похожи.
И тот и другой проходили под знаком
единства, так что кандидаты были выдвинуты
партиями уже в первом туре голосования. Однако в
обоих случаях единство было внешним.
218
В демократической партии видно было
стремление не столько произвести впечатление
единства; объединяющим фактором были не столько
личность и программа Мондейла, сколько
отчаянное желание победить Рейгана. Во многом
под этой маркой пресловутой «машине
Мондейла» удалось не допустить реальных дискуссий на
съезде, нейтрализовав фракции Дж. Джексона и
Г. Харта, представляющие собой наиболее
творческие силы в сегодняшней демократической
партии.
В результате платформа демократов, как и
предсказывали многие наблюдатели, получилась
«скучной», причем скучной намеренно. Это не
означает, конечно, что в ней нет здравых идей,
особенно в вопросах внешнеполитических.
Демократы обязались принять достаточно
далекоидущие меры в области американо-советских
отношений, прежде всего по контролю над
вооружениями. Они обещали прекратить интервенцию против
Никарагуа, способствовать мирному решению
конфликта в Сальвадоре. В области внутренней
политики они акцентировали тему
«справедливости», обязались улучшить положение
трудящихся и национальных меньшинств.
Беда в том, что платформа была
сформулирована не с тем, чтобы увлечь избирателя, а с
тем, чтобы не отпугнуть его. И это, пожалуй,
лишнее доказательство того, что инициатива в
кампании принадлежала республиканцам и
демократы еще не были готовы бросить им реальный
вызов.
Однако как бы ни стремились Мондейл и его
сторонники делать упор на умеренном,
сдержанном характере своей платформы и как бы
далеко при этом они ни заходили вправо по
сравнению с прошлыми позициями своей партии,
отдавая- дань распространенным, по их мнению,
консервативным настроениям в стране, все же их
программы в сегодняшней Америке отличаются от
219
того, что предлагают республиканцы.
О том, что это действительно так,
свидетельствует весь ход республиканского съезда. Это
был съезд людей, которые видели себя уверенно
идущими к власти на гребне циклического подъема
экономики, ура-патриотических, шовинистических
настроений, порожденных у значительной части
американцев «триумфами» на крошечной Гренаде и
на неполноценной Олимпиаде. Сам факт того,
что перечисленные события попали в разряд
триумфов, как и набор вопросов, которые, по мнению
Джин Киркпатрик, следовало бы задать
демократам и которые она задала сама, и косность позиций
по социальным вопросам свидетельствуют о том,
насколько далеко вправо сдвинулась партия.
Естественно, и в стане республиканцев не все
так гладко, как кажется на первый взгляд.
Материалы раздела достаточно полно показывают
основные линии раскола в республиканкой партии.
На самом съезде эти разногласия остались
приглушенными и практически не вылились в
открытую конфронтацию между различными силами.
Связано это было во многом и с тем, что
Рональд Рейган выступал на съезде символом
единства партии, надежной гарантией ее успехов.
Такая роль Рейгана — одна из особенностей
нынешнего положения в республиканской партии.
Помимо большой личной популярности, он является
сейчас фигурой, удовлетворяющей различные
фракции сдвинувшейся вправо республиканской
партии. Крайние «новые правые» понимают, что по
убеждениям, по инстинктам президент
принадлежит к их числу, и, несмотря на порой острую
критику его действий, они в глубине души способны
смириться с несколько более умеренной по
сравнению с их идеями политикой Рейгана.
«Прагматики», или «традиционалисты», удовлетворены
именно этими признаками «умеренности»,
порожденными императивами государственного
руководства, игнорирование которых было бы уже просто
220
безумием. Республиканских либералов, которые по
своим позициям находятся, пожалуй, дальше от
«традиционалистов», чем те от «новых правых»,
вообще никто не слушает. Между этими
фракциями идет открытая и скрытая борьба, и
совершенно очевидно, что единство только на чарах
Рейгана продержаться не может. Съезд показал,
что на сегодняшний день лучше всего к
внутрипартийной борьбе подготовлены «новые правые». Они
располагают аппаратом, а аппарат в политике —
великая сила. Недаром им удалось даже внести
в платформу ряд положений вопреки пожеланиям
президента. Собственно, господство на съезде и
сильные позиции в республиканской партии
откровенно правых сил и определяют различие между
двумя буржуазными партиями и делают выборы
этого года столь важными.
Говоря о съездах двух партий этого года,
нельзя не упомянуть и о событии, которое,
возможно, более чем какое-либо иное обеспечит
данной избирательной кампании место в истории,
даже вне зависимости от ее исхода. Речь идет о
решении Уолтера Мондейла выбрать в качестве
кандидата в вице-президенты женщину —
Джеральд ин Ферраро, члена палаты представителей
конгресса США от штата Нью-Йорк. Можно,
конечно, выразить удивление по поводу сенсации,
которую это решение произвело в США,— в
конце концов, даже в соседней Канаде женщина,
к тому же назначенная с благословения двух
других женщин, главы государства-метрополии
королевы Елизаветы и главы правительства
Маргарет Тэтчер, уже несколько лет является
английским генерал-губернатором, и это не
вызывает особого ажиотажа.
Но тем не менее для США это событие —
эпохальное, и именно так и следует его
рассматривать. Оно знаменует выход женщин, которые
составляют сегодня в США более половины
контингента избирателей, на политическую арену в
221
качестве самостоятельной и важной силы и
признание этого факта ведущими партиями. Далеко
не случайно, что республиканцы с их
консервативными взглядами, которые еще недавно можно
было описать словами «место женщин на кухне»,
сочли необходимым ответить на этот шаг
демократов несколькими не столь эффектными, но
достаточно показательными жестами: число женщин
делегатов съезда республиканцев составляло более
40 процентов, некоторым из них было поручено
сделать ряд ключевых докладов.
Часть III.
ФИНАЛ
3 сентября, День труда, по традиции считается
в США днем открытия последнего этапа
избирательной кампании, завершающейся в * первый
вторник после первого понедельника ноября». К этому
времени уже сведены внутрипартийные счеты и
главные партии борются за то, чтобы водворить
своих представителей в Белый дом. Кандидаты
показывают товар лицом, партийные стратеги
изыскивают способы привлечения на свою сторону как
можно большего числа избирателей, борьба
достигает наивысшего накала, порой переходя границы
дозволенных приемов.
В этой части книги рассматриваются основные
особенности избирательной кампании 1984 года,
показаны позиции прогрессивных сил, дается
оценка результатов выборов с различных точек зрения.
Раздел 1.
НА ПУТИ К РАЗВЯЗКЕ
ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ-.
ТЕЛЕВИЗИОННЫЕ ДЕБАТЫ РЕЙГАНА
С МОНДЕЙЛОМ*
М Кэлб**: Г-н президент, вы часто харак-
теризовалиСоветский Союз как могущественную
империю зла, претендующую на мировое
господство. Но в этом году вы сказали, и я цитирую:
«Если они хотят сохранить свою систему, я не
против». Так как же? Хотите ли вы сдерживать
их в пределах их нынешних границ и, быть
может, вернуть разрядку или что-то подобное?
Или вы действительно хотите «освобождать» от
них мир?
Р Рейган: Я не отказываюсь ни от одного
из сказанных мною слов... Но я также признаю,
что в качестве двух мировых сверхдержав мы
вынуждены сосуществовать... Мы не собираемся
изменять их систему, а им лучше не пытаться изменить
нашу... Теперь мы достраиваем нашу оборону,
и я совершенно четко разъяснил им, что мы
не стремимся к превосходству. Мы просто
намерены создать силы сдерживания агрессии... В моих
позициях не произошло никаких перемен. Когда я
• Выдержки из второго тура дебатов,
происходившего 23 октября в Канзас-сити, штат Миссури. Он был
посвящен, вопросам внешней политики США и
транслировался через систему космической связи по всей
стране.
♦* М. Кэлб — обозреватель «Эн-би-си-ньюс».
225
пришел к власти, я просто считал, что настало
время поговорить с Советским Союзом и о
Советском Союзе в реалистическом духе.
М К э л б: Г-н президент, какие страны, какие
районы земного шара, по вашему мнению, имеют
жизненно важное значение для национальных
интересов нашей страны? Я имею в виду, куда бы
вы послали американские войска в случае угрозы
национальным интересам?
Р Рейган: Одним из таких районов
является Ближний Восток. Наши соседи на
Американском континенте имеют для нас важное
значение. Мы сейчас работаем и помогаем на Юге
Африки... Полагаю, что мы очень заинтересованы
в Тихоокеанском бассейне. Но я не собираюсь
выбирать какой-то один район и заранее
гипотетически говорить: «Знаете, мы пошлем туда
войска».
М. К э л б: Г-н Мондейл, вы давали понять,
что не имеете к советскому руководству почти
никакого доверия. В таком случае что побуждает
вас думать, что ежегодные встречи с ним в верхах,
которые вы предлагали, приведут к
договоренностям, отвечающим интересам нашей страны?
У Мондейл: У меня нет никаких
иллюзий насчет советского руководства или природы
этого государства. Это упорный и беспощадный
противник. Мы должны быть готовы ответить на
их вызов, и я бы смог это сделать.
Но я не согласен с президентом и считаю,
что... мы должны, как это делали предыдущие
президенты, находить почву для взаимопонимания
во имя выживания. Нынешний президент был
против практически всех соглашений о контроле
над вооружениями, заключенных всеми
президентами от обеих политических партий с того
момента, когда была взорвана первая атомная
бомба... При моей администрации никакого
одностороннего разоружения не будет... Я точно знаю,
чего хотят русские. Это знание — тоже компонент
226
национальной силы. Неспособность президента
овладеть основными знаниями о контроле над
вооружениями, на мой взгляд, нам обошлась дорого.
После четырех — простите, трех лет с момента
прихода к власти он заявил, что только что
обнаружил, что большая часть советских ракет
размещена на суше, и потому-то его
предложения не дали желаемых результатов.
Р Рейган: Я не собираюсь отвечать на
повторяемые здесь вновь и вновь лживые
утверждения. Что касается того, будет ли г-н Мондейл
проводить силовой курс, как он утверждает, то
мне известен его рекламный телевизионный ролик,
где он появляется на палубе авианосца «Нимиц»
и наблюдает за взлетом самолетов «Ф-14». Это
задумано как олицетворение силы. Но ведь если
бы он настоял на своем, когда «Нимиц» был
только в проекте, то быть ему глубоко под
водой, потому что там, где сейчас стоит «Нимиц»,
не было бы ничего: ведь он был против его
постройки. (Смех в зале.) Он был против
истребителя «Ф-14», против танка «М-1», против
бомбардировщика «Б-1». Он хотел сократить жалованье
всем военным, хотел вернуть из Европы половину
американских солдат. Что касается нашей
национальной обороны, то у него слабейший
послужной список, какой только можно себе представить.
Он... выступал даже против президента Картера,
когда к концу своего срока правления тот хотел
увеличить оборонный бюджет.
У Мондейл: Г-н президент, я признаю
вашу приверженность миру, но хочу, чтобы вы
признали мою приверженность сильной
национальной обороне. Я предложил бюджет, который в
реальном выражении привел бы к укреплению
вдвое нашей национальной мощи по сравнению с
Советским Союзом.
Я скажу вам, в чем мы расходимся... По
вашему определению, забота о национальной мощи
означает транжирить деньги на министерство обо-
227
роны. Мое определение национальной мощи
заключается в том, чтобы на каждый затраченный
доллар мы покупали обороноспособность ровно на
доллар больше.
Г Трюитт1: Г-н президент, я хочу
поставить вопрос, который висит в воздухе уже две-
три недели... Вы уже сейчас старейший
президент в нашей истории. Некоторые из ваших
сотрудников говорят, что вы очень устали после
своей последней встречи с г-ном Мондейлом. При
этом я вспоминаю, что президенту Кеннеди
пришлось несколько дней подряд очень сильно
недосыпать во время кубинского ракетного кризиса**.
Нет ли у вас сомнений в том, что вы
справитесь при таких же обстоятельствах?
Р Рейган: Абсолютно никаких... И хочу,
чтобы вы знали: я не собираюсь ставить вопрос о
возрасте в центр нынешней кампании. Я не
собираюсь использовать в своих политических
целях юность и неопытность моего оппонента.
(Смех в зале.)
М . К э л б: Г-н президент, считаете ли вы, что
мы сейчас, быть может, движемся в направлении
своего рода ядерного Армагеддона, и считаете ли
вы, что Соединенные Штаты и весь мир могли бы
уцелеть в случае такой катастрофы?
Р. Рейган: Я никогда всерьез не
предупреждал и не говорил, что мы должны строить наши
планы в расчете на Армагеддон... В нескольких
парламентах в разных странах мира, в Европе и
Азии, я делал эти заявления, и я повторю здесь,
что ядерную войну нельзя выиграть и ее не следует
вести... Но необходимость устрашения противника
побудила меня предложить «концепцию звездных
войн»...
* Г. Трюитт — обозреватель газеты «Балтимор сан».
•• Речь идет о карибском кризисе 1962 г., когда
США объявили морскую блокаду Кубы.
228
М . К э л б: Г-н Мондейл, вы очень резко
критиковали инициативу президента в области
стратегической обороны. Что же плохого в том,
если бы Соединенные Штаты приложили
серьезные усилия и попытались использовать технические
достижения, чтобы уничтожать максимальное
количество летящих на нас ядерных боеголовок?
У Мондейл: Что можно сказать против
концепции «звездных войн»? Теоретически в ней
нет ничего плохого... Но обрекать нашу страну
на наращивание противоспутникового и
космического оружия в данный момент, когда эти
работы еще находятся на самом предварительном
этапе, означает порождать чрезвычайно опасную
гонку вооружений. Самый опасный аспект этого
предложения заключается в том, что впервые
решение о начале войны мы переложили бы на
компьютеры. У президента не осталось бы времени
принимать решение, его принимали бы издалека
компьютеры. Компьютер мог бы принять нефтяной
факел или выхлоп реактивного двигателя за
ракету, и тут-то все бы и началось. Почему бы
нам не положить конец этому безумию сейчас,
не подвести черту и не оградить космос от войны?
(Аплодисменты в зале.)
Э . Н ь ю м а н (ведущий): Сейчас в дебатах
наступил такой момент, когда мы призываем
сделать заключительные заявления.
У Мондейл: Сегодня вечером мы говорили
о национальной мощи. Я считаю, что мы должны
быть сильными, и, если я буду избран
президентом, я приложу усилия к тому, чтобы мы были
сильными. Но я считаю, что мощь требует
проявления мудрости в ее использовании... Президент
должен знать все важнейшие факты, необходимые
для того, чтобы руководить страной.
Я помню тот вечер, когда я стал вице-
президентом. Меня проинформировали о моих
обязанностях и сказали, что в любое время дня и
ночи мне, возможно, придется принять самое
229
роковое решение на земле — решение о том,
следует ли произвести пуск таких ядерных ракет,
которые способны уничтожить человечество...
Прежде всего, выбирайте президента, который
будет бороться за то, чтобы отвратить день,
когда перед ним может встать необходимость
этого самого кошмарного в мире решения. *Вот
почему нынешние выборы имеют такое
колоссальное значение. Мы — самое сильное и
могущественное свободное общество на земном шаре. Когда
вы будете принимать это решение, вы тем самым
будете определять не только будущее нашей страны,
но в значительной мере судьбу мира.
Нам нужно идти вперед. Для Америки
настала пора найти новое руководство. Прошу вас,
поддержите меня в этом начинании...
Р Рейган: Я считаю, что сегодня
американский народ должен быть благодарен за
оздоровление экономики, которое перешло в
экономический подъем, за свободу и прежде всего
Режиссер теледебатов: «Значит так, ты, Ронни,
держись в атакующем стиле, а ты, Фриц, займи
активную оборону. Главное — поменьше проблем и
побольше экспрессии».
за то, что мы живем в мире. Я благодарен за
возможность подтвердить свою приверженность
сокращению ядерных вооружений и когда-
нибудь — полной их ликвидации.
Вопрос, стоящий перед вами, сводится к
следующему: хотите ли вы, чтобы Америка вернулась
к политике слабости прежних четырех лет, или
же мы хотим и дальше идти мощными шагами,
как нация, которая и в дальнейшем останется
сильной?
...Я благодарен всем вам за то, что вы дали
мне возможность служить вам все четыре года,
и я добиваюсь переизбрания, поскольку больше
всего на свете хочу попытаться довести до конца
новый курс, который мы наметили четыре года
назад.
Флора Льюис
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТОРГ БЕЗ ОПРЕДЕЛЕННЫХ
РЕЗУЛЬТАТОВ
(«Нью-Йорк тайме», 23 октября 1984 г.)
Ф. Льюис — политическая обозревательница
газеты
Грандиозные дебаты по внешнеполитическим
вопросам между кандидатами в президенты
вызвали досадное разочарование. Они не пролили
света ни на важные аспекты положения Америки в
мире, ни на неприятные международные
инциденты, а только еще больше всех запутали.
Любому руководителю иной державы,
пытающемуся выяснить, чего ему следует ожидать от
Белого дома в ближайшие четыре года, следовало
бы проигнорировать фантастические обвинения
и неубедительные оправдания, которыми
обменивались участники этих дебатов. Американские
избиратели, которые были объектом этого
мероприятия, так и не получили никакого разъяснения
серьезных вопросов, стоящих перед страной, как не
получили они и никаких представлений о
перспективах американской политики.
Оба кандидата всеми силами пытались доказать,
что на самом деле они не такие, какими кажутся.
Президент Рейган подчеркивал свою
приверженность миру, горячее желание вести переговоры с
русскими, свою тревогу по поводу известия о том,
что ЦРУ прибегает к неблаговидным методам.
Уолтер Мондейл все время повторял, что он будет
«твердым» и «сильным». Оба противоречили сами
себе и отрывались от реальной действительности.
И по форме, и по содержанию эти дебаты были
явно слабыми.
232
Когда президент, расписав сначала в ярких
красках стратегию сдерживания как средство
предотвращения войны, обвинил затем Мондейла в
поддержке доктрины гарантированного взаимного
уничтожения, это вызвало, мягко говоря, всеобщее
удивление. Ведь эта доктрина составляет основу
стратегии сдерживания и служит обоснованием
для строительства всех американских ракет. Если
Рейган ее не одобряет, то, значит, он опустошает
американскую казну и наполняет американские
арсеналы бессмысленно и бездумно.
Показалось почти столь же странным, что Мон-
дейл уклонился от ответа на этот вопрос, сказав
лишь, что он верит в «разумный подход к контролю
над вооружениями, способный обеспечить их
сокращение до поддающихся контролю уровней».
Спор о «звездных войнах» был, видимо,
предназначен для пассажиров машины времени, о которой
разглагольствовал Рейган. Оба кандидата делали
вид, что могут дожить до того периода, когда
настанет пора внедрять систему космической
противоракетной обороны, о которой ученые сегодня только
начинают задумываться.
Рейган сообщил, что скажет русским: «Мы даже
согласны дать такую систему и вам. Ну, а потом
сядем за стол переговоров и раз и навсегда все
вместе избавимся от всего ядерного оружия и
освободим человечество от этой угрозы!»
Даже если бы в один прекрасный день была
разработана целиком и полностью система
противоракетной обороны, она не обеспечила бы никакой
защиты от всех остальных видов ядерного оружия.
Что изменится сейчас от того, что Рейган может в
мыслях поделиться этой системой с русскими, а
Мондейл не может?
Оба кандидата вели себя так, будто
Соединенные Штаты могут придать миру любой облик, какой
захотятГвместо того чтобы рассказать народу,
каково истинное положение дел в мире и как
Соединенным Штатам в таких условиях действовать.
233
Президент внезапно придумал новое
оправдание отправки морских пехотинцев в Ливан. Теперь
он объяснил это необходимостью «предотвратить
возникновение шестой войны между Израилем и
Сирией». Когда они высадились в Ливане после
массовой резни, устроенной израильтянами в лагерях
палестинцев, то предполагалось, что задачей
пехотинцев была защита беженцев. Но Рейган также
сказал: «Израиль нельзя винить» за преследование
«террористов... вплоть до самого Бейрута». А ведь
именно это преследование и породило опасность
израильско-сирийского конфликта, так что у
Рейгана явно не сходятся концы с концами.
Мондейл совершенно верно указал, что
администрация Рейгана была первой администрацией за
долгое время, не заключившей никаких соглашений
с Москвой о контроле над вооружениями. Обе
сверхдержавы соблюдают ОСВ-2, не ратифицируя
его, но гонка вооружений продолжается.
Было так много тенденциозных заявлений и
искажений фактов, что понадобилось бы в десять
раз больше места, чтобы все их перечислить. По-
видимому, неразумно требовать, чтобы люди,
которые стремятся завоевать голоса, выступали как
государственные деятели, а не как торговцы. Но они
хотят, чтобы на них была возложена
ответственность за управление страной и руководство
западным миром. Как бы то ни было, возможность
наметить и обсудить последовательную политику
Соединенных Штатов была упущена.
Лу Кэннон
ИЗОЛИРОВАННЫЙ ПРЕЗИДЕНТ
(«Вашингтон пост», 3 сентября 1984 г.)
Л. Кэннон — политический обозреватель газеты
Во время предвыборной кампании Рейган станет
частым гостем на экранах телевизоров, изображая
общение с народом на фоне тщательно
подобранных декораций, но он будет надежно изолирован
от импровизированных бесед и от вопросов,
которые могут задать сопровождающие его
представители прессы.
Это объясняется тем, что он более склонен к
откровенности, чем многие из его помощников. Он,
например, открыто поддержал никарагуанских
«борцов за свободу», пока его сотрудники ходили
вокруг да около вопроса об участии США в
действиях против сандинистского правительства.
Подобных примеров немало.
По этой причине и предпринимается столько
усилий для того, чтобы изолировать его от прессы
в ходе кампании, которую, как считают его
сотрудники, он может проиграть только по своей
собственной вине. Одна из мер, предпринимаемых его
аппаратом для обеспечения выигрыша,
заключается в том, чтобы держать репортеров подальше от
президента. В то же время аппарат Белого дома
стремится к тому, чтобы зрительные образы
получал и с ь_ первоклассными. На прошлой неделе в
Центре космических полетов к президенту
допустили фотографов, а репортеров держали на таком
расстоянии, чтобы они не имели возможности за-
235
давать вопросы. Когда Рейган отправляется в
Кэмп-Дэвид, как сообщил недавно журналист
Дэвид Хоффман, двигатель его вертолета заводят
заранее, чтобы он не смог расслышать вопросов.
Самая сомнительная тактика состоит в том,
что секретная служба используется не только для
обеспечения личной безопасности. В эпоху, когда
президенты стали желанной мишенью для
террористов, а глава этой администрации был серьезно
ранен во время покушения на его жизнь, прессе
нелегко поднимать этот вопрос. Но аппарат Белого
дома явно спекулирует на этой репутации и
подрывает ее, когда заставляет секретную службу
президента обеспечивать ему, по словам корреспондента
телекомпании Эй-би-си Сэма Доналдсона,
«политическую безопасность». Именно это произошло
недавно в городе Седейлия, где телохранители
позволили ему пожимать руки совершенно
незнакомым людям, но быстренько оттеснили
корреспондентов, пытавшихся задать вопросы. В это время
его охрана была особенно встревожена из-за шутки
о бомбежке Советского Союза.
Все это должно вселять тревогу даже в людей,
которые недолюбливают прессу. Рейган устраивает
пресс-конференции реже, чем любой из недавних
президентов, реже встречается с людьми. Его
аппарат контролирует его больше, чем кого бы то ни
было.
В период, когда Рейган должен обращаться к
народу, не желающий рисковать аппарат
намеренно изолирует его. Насколько же изолированным он
будет во время второго срока президентства, когда
ни ему, ни его сотрудникам уже не нужны будут
избиратели?
Хауэлл Рейне
РЕЙГАН ИЗБЕГАЕТ ОБСУЖДЕНИЯ ПРОБЛЕМ
(«Нью-Йорк тайме», 23 сентября 1984 г.)
X. Рэйнс — корреспондент газеты
Президент, добивающийся переизбрания,
традиционно имеет преимущества перед соперником.
В 1984 году новые успехи в деле постановки
предвыборных мероприятий, исполнительское
искусство президента Рейгана и возможности
воздействия телевидения превратили сам факт обладания
высшим государственным постом в политический
инструмент со значительными возможностями.
Более того, деятельность отлаженной
избирательной машины Белого дома указывает на то, что
Рейган, нравится нам это или нет, прокладывает
дорогу методам избирательных кампаний
будущего, а Уолтер Мондейл, демократическая партия и
пресса, пожалуй, воспроизводят политические
ритуалы кампаний, время которых уже прошло.
После Дня труда Мондейл настойчиво
направлял весь ход предвыборной борьбы в русло
обсуждения проблем. Пресса, несмотря на традиционную
критику ее за то, что она интересуется только
сенсациями, обратилась к таким темам, как дефицит
федерального бюджета, налоговая политика и
ядерное разоружение.
Рейган же построил свою кампанию таким
образом, что собственно «проблемы» отошли на задний
план, его стратегия всецело основывается на
использовании средств массовой информации.
Рейган постоянно обращается к темам опти-
237
мизма. Совершая турне по сельскохозяйственным
и промышленным районам Среднего Запада,
традиционно являвшимся оплотом демократов,
президент продемонстрировал, как броские фразы,
типа тех, которые с успехом используются в
рекламном деле, могут также успешно применяться для
выражения политического мировоззрения.
«То ли еще будет»,— провозглашал Рейган в
городах Уотербери (штат Коннектикут),
Сидар-Рапидс (штат Айова) и Грэнд-Рапидс (штат
Мичиган). Бросив эту фразу в День труда, Рейган
сделал ее неофициальным лозунгом кампании.
Часто она звучит между исполнениями
неофициального гимна кампании «Я счастлив быть
американцем». И невольно создается ощущение
искусственного счастья, излучаемого невероятно длительным
телевизионным рекламным сюжетом. В этом также
проявляются две основные концепции рейгановских
стратегов: повторение и простота.
«В ходе кампании используются традиционные
формы, только необходимо уметь приспосабливать
их к телевидению,— говорит Джеймс Лейк, пресс-
секретарь комитета по переизбранию Рейгана.—
Если вы не имеете собственного представления об
Америке и не можете убедить людей поверить
вам — причем сделать все это по телевидению,—
у вас нет шансов на избрание и вы никогда не
сможете стать руководителем».
За фасадом политики, построенной на
исполнительском искусстве, начинают проявляться
важные стратегические тенденции. Во-первых,
президент, вдохновленный двадцатипроцентным
преимуществом по результатам опросов
общественного мнения, может обратиться к избирателям
с призывом помочь ему, изменив соотношение сил
в конгрессе.
Другим политическим фактором, связанным с
преимуществом Рейгана, является решение Белого
дома держать его подальше от репортеров и не
реагировать на наладки Мондейла, если, конечно,
238
кампания последнего вдруг не начнет делать
значительных успехов.
«Было бы просто глупо позволять Рональду
Рейгану отвечать ему,— говорит Лэйк.— Если
разрыв начнет сокращаться и мы увидим, что
Мондейл набирает очки по вопросам ядерного оружия
и отсутствия переговоров, тогда, возможно, мы
решим, что это заслуживает обсуждения. Но совсем
нет необходимости отвечать на вопросы каждый
день только потому, что Уолтер Мондейл сказал
то-то и то-то».
Во время недавнего интервью Мондейл сказал,
что его «приводит в отчаяние» то, с каким успехом
Рейган уклоняется от обсуждения проблем.
Луис Пек
СТОРОННИКИ РЕЙГАНА СРЫВАЮТ МИТИНГИ
МОНДЕЙЛА
(«Ю. Эс. Эй. тудей», 21—23 сентября 1984 г.)
Л. Пек — корреспондент газеты
Представитель кампании за переизбрание
Рейгана — Буша заявил в четверг, что руководители
этой кампании активно «поощряют» появление
несущих плакаты сторонников Рейгана на митингах в
студенческих городках, где должен выступать Мон-
дейл. Но они сняли с себя ответственность за грубое
освистывание Мондейла в Университете Южной
Калифорнии на этой неделе. Партнер Мондейла
Джеральдин Ферраро также подверглась
оскорблениям во время выступления в Университете Техаса
в Арлингтоне в прошлый четверг.
«Мы осуждаем подобное поведение»,— заявил
представитель кампании Рейгана Джон Бакли. «Но
возражаем ли мы против того, чтобы сторонники
Рейгана изготовляли плакаты и приходили на
мероприятия Мондейла? Ни в коей мере. Все это
часть политической игры».
Мондейл обрушился с критикой на грубый
прием, оказанный ему во время предвыборного
турне по Западному побережью. «Меня это
возмущает,— заявил он.— Я не предпринимал ничего
подобного в отношении Рейгана и не думаю, что
кто-нибудь действовал таким образом от моего
имени...»
Отвечая на вопрос, одобряет ли он такую
практику, Рейган сказал: «Бог мой, конечно, нет. Это
делают напрасно». Но газета «Лос-Анджелес
240
тайме» привела слова студента Университета
Южной Калифорнии о том, что молодежь, которая
сорвала выступление Мондейла, действовала по
поручению местных организаторов кампании
президента.
Когда Мондейл попытался выступить на
митинге с речью о контроле над вооружениями, его
прервали несколько сот сторонников Рейгана,
которые стали скандировать: «Скучно!», «Чепуха!»
Представители кампании за переизбрание
Рейгана — Буша опровергли сообщения о своей
Лидер праворелигиозной организации
«Моралбное большинство» проповедник Дж. Фолуэлл
перенимает республиканско-ковбойский стиль
политической рекламы.
причастности к этому. «Местный комитет за
переизбрание Рейгана — Буша только посоветовал
студентам подготовить соответствующие плакаты к
выступлению Мондейла,— заявил Бакли.— В этом
нет ничего плохого».
Хедрик Смит
РАЗМАХИВАНИЕ ФЛАГОМ
(«Нью-Йорк тайме», 7 сентября 1984 г.)
X. Смит — корреспондент газеты *Нъю-Йорк
тайме»
Съезды республиканской и демократической
партий, на которых бушевали патриотические
чувства, задали тон предвыборной борьбе. Сейчас оба
соперника разъезжают по стране, оспаривая друг
у друга, кто лучше выражает дух нации, по-разному
интерпретируя возрождение американской
гордости, достигшей кульминации в результате
успехов на Олимпийских играх.
Президент, заявляя, что республиканцы — это
«партия Америки», связал свое толкование флага с
духом национального оптимизма и с утверждением
американской мощи и военной силы. На съезде
Американского легиона в Солт-Лейк-Сити он
вызвал чуть ли не экстатическую реакцию, перечисляя
патриотические вехи, вроде Олимпийских игр,
эпизода с американскими заложниками в Иране и
вторжения на Гренаду.
Мондейл, играя на национальных чувствах
избирателей, более склонен подчеркивать
необходимость защиты американской промышленности и
рабочих мест от иностранной конкуренции, а также
настаивает на том, что американская мечта
предполагает предоставление всем, особенно
непривилегированным слоям общества, справедливых
экономических возможностей.
Он также обрушился с критикой на президента
за его утверждение, что патриотизм свойствен
только республиканцам.
243
«Неправда, что одна партия верит в величие
Америки, а другая нет»,— заявил Мондейл,
надевший в Солт-Лейк-Сити пилотку с эмблемой
Американского легиона, чтобы напомнить ветеранам
о его службе в армии. «Неправда, что одна партия
патриотична, а другая нет. Неправда, что одна
партия верит в бога, а другая нет. И хватит болтать,
что есть партия слабости и партия силы».
Сам тон кампаний обеих партий является
признаком изменения настроений в стране. И
действительно, политика в духе «нового патриотизма»,
по словам одного высокопоставленного лица в
Белом доме, представляет собой яркий контраст с
мрачным временем самокритики после Вьетнама
и Уотергейта всего десятилетие назад. Многие
наблюдатели расценили тот факт, что стратеги
демократов решили присоединиться к республиканцам
в обыгрывании патриотических тем, как признак
того, что они уловили модную и перспективную
политическую тенденцию, которую не могут позволить
монополизировать президенту.
Руководители демократов уверяют, что
патриотический запал Рейгана является отвлекающей
тактикой, призванной сгладить впечатление от неудач
в области контроля над вооружениями, в Ливане и в
целом в области внешней политики.
«Если вы лидируете, вам нет смысла
дискутировать с соперником,— утверждает Роберт Сквай-
ер, много лет консультирующий кандидатов от
демократической партии,— поэтому вы принимаете
стратегию наркоза. Вам надо усыпить избирателей.
Патриотизм — это своего рода хлороформ. Если
люди будут думать о нем, они забудут о налогах».
Томас Фергюсон
Джоэл Роджерс
ПОЧЕМУ МОНДЕЙЛ СМЕСТИЛСЯ ВПРАВО
(«Нейшн», 6 октября 1984 г.)
Г. Фергюсон — профессор Техасского
университета
Дж. Роджерс — профессор Ратжерского
университета
Путь Мондейла в Белый дом никогда не
казался легким. Тем не менее около года назад
позиции демократов выглядели значительно лучше,
чем сейчас. Тогда казалось, что Рейган уязвим
по целому ряду вопросов. Среди его слабых мест
значились проблемы войны и мира, окружающей
среды, гражданские права, Ливан, Центральная
Америка. Было также много разговоров об усилиях
демократов по регистрации избирателей, что сулило
миллионы голосов противников Рейгана. Иными
словами, год назад были основания рассчитывать
на наступление демократов в 1984 году.
Теперь, когда ясно, что Мондейл проиграет,
самое время разобраться в причинах такого
развития событий. Почему кандидат от
демократической партии ведет такую слабую и
невдохновляющую кампанию? Почему демократы сняли
акцент с вопросов занятости, неравенства и угрозы
ядерной войны и выдвинули на первый план
требования уменьшить дефицит, увеличить налоги и
расходы на вооружения, что равносильно
политическому самоубийству? Почему Мондейл, поняв,
что данная стратегия не приносит успеха,
продолжал следовать прежним курсом?
Для специалистов, занимающихся изучением
общественного мнения, и журналистов ответ на эти
вопросы прост. Дела у Мондейла идут плохо
245
Кандидат от демократов У. Мондейл фотографируется
с ослом — официальным символом демократической
партии. Зато республиканцы привели на съезд
живого слона — символ своей партии.
потому, говорят они, что у Рейгана дела идут
хорошо. Рейган — великий мастер убеждения. Он
умеет внушить доверие и рассеять враждебность.
Это одна точка зрения. Некоторые идут еще дальше.
Рейган, говорят они, обладает удивительным
талантом находить ключ к психологии американских
рабочих. Рабочие якобы глубоко привержены
религии и милитаризму. Поэтому позиция Рейгана
созвучна их взглядам. Они-де не могут порвать
с Рейганом, так как это означало бы их отказ
от собственных интересов.
Большинство рабочих не согласно с подобными
утверждениями. К тому же победу Рейгана в
ноябре нужно объяснять не голосами рабочих.
Предположим, что в нынешних выборах примут
участие 55 процентов избирателей против 52,7
процента в 1980 году. Допустим также, что Рейган
246
получит 58 процентов голосов. Откуда придут эти
голоса? 45 процентов избирателей, не участвующих
в голосовании,— это прежде всего бедные и
рабочие. Подобная победа может быть обеспечена в том
случае, если 3/4 голосов, поданных за Рейгана,
будет принадлежать богатым и представителям
зажиточных средних слоев. А у них есть
основания голосовать за переизбрание Рейгана,
поскольку они получили выгоды в течение первого
срока его пребывания на посту президента и
рассчитывают получать их и в дальнейшем.
Следует также указать на то, что Рейгана
широко поддерживают представители деловых
кругов. Они с рекордной скоростью наполняют сейфы
республиканской партии, так как им пришлось по
душе сокращение налогов и социальных расходов,
рост военного бюджета, нападки на профсоюзное
движение, удары по системе охраны окружающей
среды.
Рейгану широко помогает пресса. Она в целом
была к нему весьма доброжелательна. Критические
высказывания выдвигались в адрес Рейгана только
в связи с его «шуткой» о «бомбардировке России»
и в связи с его риторикой, затрагивающей
взаимоотношения между церковью и государством.
Печать много говорит о группах «особых
интересов», стоящих за Мондейлом, и о финансах
семьи Ферраро. В то же время замалчивается
вопрос о крупных финансовых средствах, которыми
располагает республиканская партия.
Мы рассмотрели сильные стороны кампании
Рейгана. Теперь остановимся на факторах,
действие которых ослабило позиции Мондейла.
На выборах 1980 года Рейгана мощно
поддержали деловые круги. Вместе с тем некоторые их
представители сохранили верность
демократической партии. К их числу относились лица,
связанные с многонациональными корпорациями и
инвестиционными банками, с продажей
недвижимости.
247
После выборов 1980 года они приступили к
поиску альтернатив рейганизму. Были выделены
деньги для новых мозговых центров
демократической партии, таких, как Центр национальной
политики, для ассоциаций активистов и для групп,
занимающихся изучением политических вопросов.
Параллельно отпускались средства для
реорганизации и пополнения новыми кадрами старых
мозговых центров демократической партии, вроде
Брукингского института. Кроме того, деловая элита,
поддерживавшая демократическую партию, начала
устанавливать контакты с руководством
профсоюзного движения. Соответствующие шаги были
предприняты в условиях, когда деловые круги страны
все чаще стали переходить от традиционной
политики сотрудничества с профсоюзами к
наступлению на их позиции. Инициатива со стороны
демократической партии являлась редким в тех
условиях предложением вести дела традиционным
образом. И руководство АФТ — КПП ухватилось
за него.
Особую тревогу у представителей делового
мира, особенно у представителей инвестиционных
банков и страховых компаний, поддерживающих
демократическую партию, вызывает дефицит
федерального бюджета. Определенным влиятельным
кругам делового мира США складывающаяся
ситуация выгодна. Они рассчитывают на то, что
борьба с дефицитом федерального бюджета
начнется только после выборов. Однако не все могут
позволить себе ждать. Процветание банков зависит
от доверия вкладчиков к долгосрочным
облигациям, а дефицит его подрывает. Нет ничего
удивительного в том, что представители ведущих
инвестиционных банков занимают видное место
среди оказывающих финансовую поддержку
демократической партии.
На заключительном этапе предвыборной борьбы
позиции профсоюзов оказались в значительной
мере ослабленными. В этих условиях многие пред-
248
ставители деловых кругов в рядах демократической
партии пришли к выводу о том, что
необходимость в уступках профсоюзному движению
отпала. В ходе первичных выборов Гленн и Харт
внесли соответствующие коррективы в свою
стратегию. Затем и Мондейл занял более
консервативную позицию по отношению к профсоюзам и
социальным вопросам.
Направленность кампании Мондейл а стала
определяться представителями деловых кругов. Они
считают, что сокращение дефицита федерального
бюджета и увеличение военных расходов должны
быть основой программы демократической партии.
Интересы этих консервативных сил объясняют
смещение вправо Мондейл а по социальным
вопросам и его чрезмерный акцент на
необходимость сократить дефицит федерального
бюджета. Эти же силы ответственны за
«центристский» подход Мондейл а к расходам на оборону.
Есть основания полагать, что у избирателей в
1984 году не будет реального выбора.
Макс Элбаум
СДВИГ ВПРАВО И БОРЬБА С НИМ
(«Франтлайн», 15 октября 1984 г.)
М. Элбаум — редактор прогрессивной газеты
4 франтлайн»
То, как сложились комбинации политических
группировок и относительное политическое
влияние каждой из них в избирательной кампании
1984 года, дает левым силам хороший урок. Его
необходимо учесть, если мы хотим обеспечить
максимальную мобилизацию сил против Рональда
Рейгана в ближайшее время, а затем определить
самые эффективные пути укрепления и
расширения прогрессивной коалиции уже после ноября.
Расстановка политических сил в 1984 году в
значительной мере определена угрозой справа.
Программа, с которой Рейган выступает на
выборах, настолько реакционна, что она буквально
вынудила каждую массовую организацию в стране,
в которой есть хотя бы небольшое левое или
даже либеральное влияние, подняться на борьбу.
Степень политической активности ряда групп и
общественных движений является
беспрецедентной.
Профсоюзное движение сделало ставку на
устранение Рейгана от власти сразу после его
избрания. Освободительное движение черных,
будь то традиционная умеренная фракция,
поддержавшая на первичных выборах Мондейла, или
силы сопротивления, возглавленные Джесси
Джексоном и составляющие основу «коалиции
радуги», является однозначно антирейгановским. Что
250
касается организованного женского движения, то
Национальная организация женщин активно
борется против Рейгана, а Национальное
политическое собрание женщин впервые в своей
истории официально выступило с заявлением о
поддержке кандидатур на выборах, одобрив
кандидатуры Мондейла — Ферраро. Точно так же
впервые с заявлениями о поддержке выступило
движение в защиту окружающей среды, причем
насчитывающая 350 тыс. членов организация
«Клуб Сьерра», а также «Друзья Земли» отошли
от долгой традиции нейтралитета на
президентских выборах и включились в борьбу 'против
Рейгана. То же самое делает движение за мир и
против интервенционизма, причем организация за
замораживание ядерных вооружений собирается
направить тысячи добровольцев агитировать против
Рейгана.
Учитывая такое впечатляющее сочетание сил в
составе антирейгановского фронта, можно было
бы ожидать, что президент уйдет в глухую
оборону, а его противник будет вести агрессивную,
ориентирующуюся на массы антирейгановскую
кампанию. Увы, дело обстоит совсем иначе.
Рейган сохраняет солидное преимущество по
результатам всех опросов общественного
мнения. Развивается прорейгановское движение в
низах общества, ведущую роль в котором играют
«новые правые» и движение за запрет абортов.
По недавним сведениям, республиканцы,
возможно, зарегистрировали даже больше новых
избирателей, чем это удалось сделать антирейга-
новской коалиции.
Между тем высокая активность организаций,
имеющих массовую базу, мало влияет на вялую
официальную кампанию Мондейла. Уязвленные
обвинениями Рейгана в прислуживании «особым
интересам», кандидаты от демократической партии
пытаются отделить себя от поддерживающих их
организаций и состязаются с Рейганом в том,
251
кто из них станет лучшим защитником веры,
флага и семьи. Фактически Мондейл ведет
кампанию с более правых позиций, чем любой
другой демократический кандидат в президенты за
последние десятилетия.
Некоторые представители левых делают вид, что
ничего подобного не происходит; хотя гораздо
полезнее было бы попытаться понять значение
таких явлений для организации народного отпора.
В этом свете становятся очевидными некоторые
проблемы.
Во-первых, любая стратегия, направленная на
нанесение поражения рейганизму и создание
прогрессивного движения, должна исходить из
того, что капиталистический класс США в целом
сдвинулся вправо. Столкнувшись с укреплением
сил социализма и национального освобождения во
всем мире, американская буржуазия пришла к
единому мнению, что для выживания
империализма необходимо международное
контрнаступление на силы революции и прогресса. Мондейл
представляет часть буржуазии, выражающую
сомнения по поводу крайних и порой
безрассудных методов, которыми Рейган ведет это
наступление, но ни в коей мере не отступающую от
представления о необходимости «укрепить мощь
Америки» и проводить более агрессивную
политику. Именно по этой причине либеральные
сторонники Мондейл а столь слабо сопротивляются
избирательной стратегии Рейгана, основанной на
утверждении, что он «вернул Америке силу».
Во-вторых, прогрессивные силы получили еще
один урок относительно того, какой властью
располагают контролируемые буржуазией средства
массовой информации и в чьих интересах они
действуют. Буржуазии необходимо создавать
поддержку милитаристскому курсу, и телевидение,
радио, газеты и журналы послушно выполняют
свою роль.
В-третьих, та волна ура-патриотизма и ра-
252
систского шовинизма, которая захлестывает сейчас
страну, означает гораздо больше, чем просто
проявление идеологического манипулирования со
стороны правящего класса. Горькая правда состоит
в том, что эти отсталые настроения имеют
материальную основу и в американском рабочем классе.
И не случайно черные почти поголовно
настроены антирейгановски, а белая часть рабочего
класса глубоко расколота.
Еще одно соображение, теснейшим образом
связанное с предыдущим, состоит в том, что
многие силы и организации, входящие в народное
движение, недостаточно вооружены в политическом
и идеологическом отношениях. Бесспорно,
положительным фактором является то, что
группировки, имеющие массовую опору, включились в
борьбу против Рейгана, тем не менее
большинство организаций слабо подготовлено к этой борьбе.
За исключением сил, сплотившихся под
знаменем «коалиции радуги», почти ни одна из этих
народных организаций не выступила в самой
решительной форме против тех шовинистических
и расистских тенденций, на которые опирается
Рейган, не предлагают они также никакой четкой
альтернативы для страны в целом. В силу этих
причин правые смогли критиковать их за то, что
они защищают «эгоистические особые интересы»
и не способны оказывать широкое воздействие на
тех, кто не входит в их ряды, а порой даже
обеспечить лояльность собственных членов.
Из сказанного можно заключить, что
необходим самый широкий фронт, способный со
временем привлечь на свою сторону миллионы
людей, находящихся ныне под обаянием
Рейгана. Но еще более необходимо, чтобы у этого
фронта была ясность политических целей, а также
ядро, которое сможет выдержать худшие
проявления реакции. Лоскутный союз разнообразных
групп без общего стержня (то есть, в сущности,
та ситуация, которую мы имеем сейчас) слишком
253
нестабилен и не сможет вдохновлять
сопротивление и поднимать миллионы на борьбу. Это
особенно справедливо в условиях, когда
буржуазия склоняется вправо и стремится подорвать и
разобщить народные и прогрессивные организации.
Мел Биененфелд
ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ И БОРЬБА ЗА
ПЕРЕМЕНЫ
(«Нью-Йорк мобилайзер», 7 сентября 1984 г.)
М. Биененфелд — активист нью-йоркской
антивоенной организации «Мобилизация для
выживания»
В год выборов неразумно молчать. Люди
размышляют о поднятых вопросах, политики дают
обещания. В этих условиях организации, которые
стремятся к переменам в общественной жизни,
должны думать о том, как оказать влияние на
политическую жизнь страны.
Я полагаю, что содействие избранию
кандидата, который не представляет наше движение,
является неверным курсом. Мондейл — в лучшем
случае — меньшее зло. Борьба за его избрание,
регистрация избирателей, которые проголосуют
против Рейгана, станут препятствием на пути
формирования влиятельного общественного движения,
способного нанести поражение политике Рейгана.
Было бы ошибкой утверждать, что между
кандидатами двух партий нет разницы. Вместе с тем
следует отдавать себе отчет в причинах
пребывания людей типа Рейгана на посту президента.
В Америке доминируют консервативные
настроения. Влиятельные консервативные силы
предлагают идеи и программы, которые многим
кажутся решением проблем. Либерализм Картера не
остановил спад, инфляцию, подъем
антиамериканских настроений в Иране и Никарагуа. Многие
считают," что рейгановская твердость приносит
успех.
Либералы этого года — Мондейл и Ферраро —
255
мало что могут предложить тем, кто собирается
отдать им голоса. Они выдвинули наиболее
слабую за последние десятилетия социальную
программу, высказываются за повышение налогов,
планируют увеличение военных расходов. Мондейл
и Ферраро также являются частью
консервативной волны. Те, кто считает, что массовая
регистрация избирателей может повлиять на
американскую политическую жизнь, обманывают себя.
Наши усилия не приведут к принятию программы
демократов массами обездоленных.
Новый поворот в политической жизни
оформится только в результате выдвижения
политических требований, действительно учитывающих
чаяния людей. Лишь то движение, которое четко
определяет свои цели и не призывает отдать
голоса тем, кто не отстаивает эти цели,
способно изменить политический климат вне
зависимости от результатов выборов.
Люди часто говорят: давайте действовать в
обоих направлениях, давайте сочетать участие в
выборах, которые не имеют для нас
существенного значения, с созданием движения, способного
влиять на внутриполитическую борьбу. Однако
после мобилизации сил в поддержку Мондейла будет
крайне трудно призывать их потом добиваться
от политических деятелей того, к чему мы
действительно стремимся.
Со временем массовое движение, которое
подведет черту под правлением консерваторов,
наберет силу. Когда мы обратимся к 1984 году и
попытаемся вспомнить, что содействовало этому
движению, регистрация голосов избирателей будет
выглядеть малозначительным фактором.
ИЗ ПРОГРАММЫ, ВЫПУЩЕННОЙ КОМИТЕТОМ ПО
ВЫБОРАМ Г. ХОЛЛА И А. ДЭВИС
(«Дейли уорлд», 30 августа 1984 г.)
Вы опасаетесь, что политика Рональда Рейгана
приведет к ядерной войне.
Вам трудно сводить концы с концами из-за
высоких цен и налогов.
Вас возмущает изъятие Рейганом 120 млрд.
долл. из социальных программ.
Вас возмущает, что деятельность Рейгана
привела к уменьшению на 250 млрд. долл.
заработной платы рабочих.
Вы протестуете против политики Рейгана,
которая нанесла удар по законам, ограничивающим
расизм.
Ваши налоги возросли, в то время как богачи
получили льготы на сумму в 750 млрд. долл.
Вам надоела ложь Рейгана, в том числе самая
большая ложь — о «советской империи зла».
Мы — большинство. Наш протест способен
вылиться в движение и действия, которые вызовут
кардинальные перемены в нашей стране.
В стране 10 млн. безработных, миллионы
голодающих и бездомных, уровень жизни 30 млн.
американцев ниже официального уровня бедности.
Наш ответ:
— создание крупной федеральной программы
восстановления городов;
257
— создание программы, направленной на
обеспечение полной занятости. Пособия должны
выплачиваться в течение всего периода отсутствия
работы.
В стране уменьшается зарплата у трудящихся,
закрываются предприятия, отмирают отрасли
промышленности.
Наш ответ:
— постановка под общественный контроль
сталелитейной промышленности, машиностроения,
автомобилестроения и других отраслей;
— национализация;
— передача прибылей корпораций народу;
— установление без изменений в зарплате
6-часового рабочего дня;
— прекращение строительства американских
предприятий в странах с низким уровнем
зарплаты;
— замораживание цен;
— отмена налогов на доходы семей,
получающих менее 30 тыс. долл. в год.
В стране многие молодые люди не имеют
работы, среди небелых молодых американцев
безработица составляет 50 процентов.
Наш ответ:
— срочное принятие закона о предоставлении
молодежи работы, об организации ее обучения и
подготовки;
— создание системы бесплатного образования.
В стране женщины-рабочие получают на 40
процентов меньше мужчин.
Наш ответ:
— принятие поправки о равных правах;
— принятие закона о равной плате за равный
труд;
— организация федеральной программы по
уходу за детьми.
258
В стране ухудшается качество жизни.
Наш ответ:
— выделение 50 млрд. долл. на охрану
окружающей среды;
— предоставление равных возможностей для
получения работы и образования.
Откуда взять деньги?
Наш ответ:
— возвращение корпорациями и богачами
750 млрд. долл., которые им подарил Рейган
после своего прихода к власти;
— ликвидация уклонений от уплаты налогов;
— объявление моратория на выплату по
государственному долгу;
— прекращение безумной ядерной политики
Рейгана;
— направление полученных средств на
перестройку национальной инфраструктуры;
предоставление людям достойных жилищ,
медицинского обслуживания и образования.
Под знаменем Рейгана корпорации,
управляющие страной, приведут нас к экономическому
кризису, социальному упадку, к войне и хаосу.
Ваша поддержка Г. Холла и А. Дэвис — это
поддержка программы, направленной на
сохранение мира, на отказ от политики войны,
бедности и расизма.
МОНДЕЙЛА — В ПРЕЗИДЕНТЫ!
(«Нью-Йорк тайме», 28 октября 1984 г.)
Мы — за Уолтера Мондейла, несмотря на то
что Рейган в определенных отношениях добился
неплохих результатов. Америка вернула себе свои
позиции, говорит президент. И если сегодня
американцы как нация чувствуют себя намного лучше,
чем четыре года назад, это его заслуга. Рейган
умеет находить удачные символы и подавать товар
лицом: когда он салютует государственному
флагу или принимает парад, он становится
воплощением возродившейся национальной гордости.
Его слова — это не просто речи
патриотически настроенного крикуна. Многим
американцам действительно живется сегодня несколько
лучше, чем прежде. Потрясения, вызванные
нефтяными кризисами, и гиперинфляция 70-х годов
миновали. Безработица, стремительно
возраставшая на протяжении многих месяцев, сейчас
снизилась до уровня 1980 года. Реальный доход
растет.
Так почему же не следует переизбирать
нынешнего президента? На то есть три причины.
Во-первых, потому, что оздоровление экономики
страны и популярность президента достигнуты
ценой страданий миллионов людей, выброшенных
с работы за последние четыре года, и сотен
миллиардов долларов, которые правительству
придется изыскивать путем займов в предстоящие
годы.
260
Во-вторых, потому, что в остальном его
внутриполитическая программа вообще не вызывает
симпатий. Рейган ущемил интересы бедняков, а в
области гражданских прав пошел на попятную.
Тот самый президент, который клялся, что укротит
правительство, севшее народу на шею,
безрассудно сует свой нос в столь интимные сферы,
как религия или запрещение абортов.
И наконец — и это, по всей вероятности,
главное,— внешняя политика Рейгана по большей части
неэффективна и даже опасна. Он не только не
остановил гонку ядерных вооружений, но
взвинтил ее до небывалого уровня и не может
предложить никакой убедительной стратегии контроля
над ней.
В своей внешней политике президент
Рейган, не имея никакой определенной стратегии,
руководствовался одним нереалистическим
лозунгом: «Превосходство!» Он щедро расходовал
доллары на оборону, но так и не удовлетворил
непомерный аппетит военных, которым требуется самая
современная военная техника. Ему не удалось
использовать ни дипломатические, ни
экономические средства в целях укрепления безопасности.
Вспомните, сколько энергии было потрачено
только на то, чтобы как-то возместить ущерб,
причиненный обострением отношений с Китаем,
Израилем и европейскими союзниками в первый
год пребывания Рейгана у власти! На Ближнем
Востоке президент в конце концов пустил дело на
самотек. В Центральной Америке он, мало надеясь
на дипломатию, рассчитывает организовать
военные усилия так, чтобы они были
«беспроигрышными».
Настаивая на создании противоракетной
обороны и подготовке к «звездным войнам», Рейган
переносит гонку вооружений в космос. Однако,
по убеждению большинства ученых, эта
перспектива будет оставаться нереальной еще много
десятилетий. За исключением самых скромных
261
научных исследований в этой области, все
остальное является напрасной тратой денег и сил и
сопоставимо с тем, как если бы президент Вильсон
в 1919 году поклялся отправить человека в космос.
Поскольку Рейган всегда высказывался против
контроля над вооружениями, его позиция была
очень выгодной для «ядерного торга» с русскими.
Рейган, критикуя все прежние соглашения, не
предложил ничего нового. Хотя он, может быть,
и готов, как он это утверждает, попробовать
заключить соглашение, на деле он поощряет
наращивание военного потенциала США и
назначает таких сотрудников, которые могут только
помешать достижению договоренности.
Уолтер Мондейл — за то, чтобы США были
сильными. Вокруг него объединилась
двухпартийная группа, давно уже осознавшая
необходимость отказаться от безнадежных поисков
ядерного превосходства. На нынешних выборах
Мондейл представляет всех тех республиканцев и
демократов, которые полны решимости обуздать
ядерную угрозу.
Юрист Мондейл предлагает, учитывая
реальную обстановку, постараться извлечь из нее
максимальную выгоду. Идеолог Рейган предлагает
американцам все то же упорство, которое не
принесло ему результатов в сфере дипломатии.
Кто из них сможет лучше вести переговоры о
вооружениях в предстоящие четыре года —
Уолтер Мондейл или нынешний президент, который,
подыгрывая религиозным фанатикам, клеймит
Советский Союз как «средоточие зла»?
У Мондейл а есть свои недостатки. Долгое
время его предвыборная кампания была настолько
лишена «огонька», что его прозвали
«норвежским поленом»*. У него не было стержневой темы.
Казалось, единственное, что можно было сказать
♦ Намек на скандинавское происхождение У. Мон-
дейла.
262
в его пользу,— это то, что он — не Рейган.
Баллотирующийся вместе с Мондейлом
кандидат в вице-президенты уступает республиканскому
кандидату Джорджу Бушу в пригодности к тому,
чтобы занять в случае необходимости
президентский пост. То, что Мондейл выбрал своим
напарником Джеральдин Ферраро, первую в истории
США женщину — кандидата на пост
вице-президента, стимулировало некоторый выброс энергии в
атмосферу предвыборной кампании, однако в то же
самое время возникло много щекотливых
вопросов, связанных, например, с доходами ее мужа и
делами его друзей.
Существует один не слишком осязаемый
критерий для оценки кандидатов на пост
президента: это искусство подать себя и способность
вдохновлять людей. Критики президента, которые
скандируют: «От Рейгана нет толку, отправьте
его назад в Голливуд!» — упускают из виду очень
важный момент. Умение показать товар лицом —
большой плюс для любого президента, а у
Рейгана такое умение есть. Он отлично умеет навязать
вам товар, разрекламировать американскую
политику.
У Уолтера Мондейл а столько же умения подать
себя эффективно, сколько у какого-нибудь учителя
тригонометрии. Его скандинавское воспитание не
позволяет ему хвастаться напропалую. Первые
дебаты между кандидатами, возможно, высветили
его политическую сущность. Однако за его
непритязательной внешностью и скромным поведением
скрывается сила.
Именно потому, что он не имел склонности
драматизировать проблемы, ему всегда удавалось
добиваться единогласия окружавших его, и тогда,
когда он был сенатором, и тогда, когда он был
вице-президентом при Дж. Картере. И сколько бы
ни говорили о нерешительности Мондейл а, у него
есть мужество и целеустремленность. Когда его
опрокидывают, он не приписывает это беспомощ-
263
ности своих сотрудников или хитрости оппонента.
Он встает и снова начинает борьбу.
В чем же достоинства Мондейла? Если он
будет избран президентом США, это будет
означать, что трудные экономические проблемы,
которые нынешний президент пытался замолчать во
время своей предвыборной кампании, будут
ставиться более открыто и решаться более
справедливо. Став президентом, Мондейл предложил бы
продуманную концепцию того, что следует делать
правительству и чего ему не следует делать. И
самое главное — он принес бы с собой в Белый
дом готовность установить контроль над ядерным
оружием.
Итак, воздадим должное Рональду Рейгану за
то, что он сделал в период с 1981 по 1984 год,
но сейчас нам нужно решить, чья кандидатура
сулит Америке более светлые перспективы в период
с 1985 по 1988 год. По всем параметрам мы
предпочитаем Уолтера Мондейла! Как человек,
который, вероятнее всего, уменьшит дефицит
бюджета, справедливо распределит бремя налогов и
добьется установления контроля над ядерным
оружием, Мондейл заслуживает того, чтобы стать
победителем.
Джеймс Рестон
НАСТРОЕНИЕ ПЕРЕД ВЫБОРАМИ
(«Нью-Йорк тайме», 28 октября 1984 г.)
Д. Рестон — обозреватель газеты
«Нью-Йорк тайме»
В последние дни президентской кампании,
несмотря на дебаты и широкие действия
демократов по регистрации избирателей, опросы
общественного мнения показывают, что президент
Рейган по-прежнему опережает Мондейла.
Мондейл почти догнал президента после первых
дебатов, но после вторых дебатов президент
опережал его по меньшей мере на 12 процентов,
то есть сохранил примерно такое же
преимущество, какое имел до своего неудачного
выступления в ходе дебатов.
В последнюю неделю республиканцы допустили
ряд серьезных промахов. Президент фактически
предложил американским наемникам принять
участие в войне против правительства Никарагуа.
Государственный секретарь Шульц высказался за
применение американской военной силы против
террористов, невзирая на опасность убийства при
этом ни в чем не повинных мирных жителей. 22
американских посла нарушили первую заповедь
дипломатической службы, высказавшись за
переизбрание сенатора от Северной Каролины Дж. Хелмса.
Все это идет вразрез с законом и традициями.
Однако президент по-прежнему опережает своего
соперника-демократа.
Все это объясняется довольно просто.
Экономика развивается таким образом, будто она
265
послушно следует рекомендациям национального
комитета республиканской партии. Инфляция
снизилась примерно до 4,5 процента. В период
выборов в конгресс 1982 года безработица в 20
штатах превышала 10 процентов, а сейчас такой
уровень зафиксирован лишь в четырех штатах. Хотя
США не заключили никакой договоренности с
СССР, не достигли ощутимых результатов в
Центральной Америке и на Ближнем Востоке, за
пределами наших границ наблюдается некоторое
ослабление напряженности.
Рейган твердит народу, что под его
руководством Америке суждено жить в мире, быть
сильной, гордой и процветающей. Говоря о
тяжелом положении бедняков в США и за
границей, он уверяет, что республиканцы — это
партия сторонников снижения налогов, а
демократы — партия, которая хочет обложить налогами
многих, чтобы предоставить льготы некоторым.
Мондейл на днях обрел свой голос и
выступил с совершенно иной, чем Рейган, позиции,
сказав: «Мы должны нести бремя ближнего. Мы
должны думать не только о своих делах, но и о
делах других. Мы должны вместе радоваться,
вместе скорбеть, вместе трудиться и страдать.
Нас должны объединять узы любви. И пусть
так будет в Америке всегда. Давайте жить
общиной, одной любящей семьей. Давайте покончим с
этим злом, этой жадностью, этим новым
эгоцентризмом». Число слушателей Мондейл а
увеличивается, и эти его фразы, отвечающие духу
«нового курса», вызывают благожелательный
отклик. Но сейчас уже слишком поздно, и, судя по
всем признакам, рейгановские обещания
благосостояния каждому американцу ближе
настроению страны, чем призыв Мондейла к
взаимопомощи и самопожертвованию.
Однажды, задолго до того, как радио и
телевидение довели голос президента до широкой
аудитории, Вудро Вильсон сказал, что, если пре-
266
зидент завоевал восхищение и доверие страны,
правильно истолковал ее настроение и смело
ориентируется на него, он непобедим.
Это, безусловно, правильно. Как правильно и то,
что Рейган не только точно истолковал
господствующий дух стяжательства и стремление
потакать своим желаниям, но и способствовал
появлению таких настроений, обрушиваясь с
нападками на федеральное правительство и высказывая
свои розовые мечты о будущем, которое
благодаря ему теперь обременено колоссальным долгом.
Итоги опросов общественного мнения ясно
показывают, что большинство американцев живут
одним днем и для себя, но одновременно
чувствуется подспудная тревога за судьбу нашей страны
и за будущее наших детей. Такое настроение
неопределенности и иллюзий пройдет, как это
случилось в конце 20-х годов.
Большинство правит, но оно не всегда право.
В стране остается меньшинство, возможно даже
значительное, которому не по душе беспечность
и политиканство. Уолтер Липпман писал в ходе
президентской кампании 1932 года:
«Народ ищет новых лидеров, деятелей, которые
были бы правдивы, решительны и красноречивы
в своем убеждении в том, что Америке суждено
быть страной, исполненной величия; он ищет
руководителей, которые будут вести с ним разговоры не
о гаражах на два автомобиля и не о премиях,
а о долге и о жертвах, на которые должно
пойти; о дисциплине, которую нужно
добровольно соблюдать; об ответственности перед
миром и грядущими поколениями — обо всех тех
ценностях, которые внушают человеку уважение к
самому себе, спокойствие и уверенность».
Пусть же эти поиски увенчаются успехом.
Уильям Шнайдер
«ЛАВИНА» — ДА, НО ГЛУБОКО РАЗДЕЛЕННАЯ
(«Интернэшнл геральд трибюн», 5 ноября 1984 г.)
Опросы «на выходе» из избирательных кабин,
скорее всего, выявят растущее размежевание
массы избирателей, скрытое под видимым
единодушием голосования. Возрастает классовое
размежевание. Оппозиция политике Рейгана в
значительной мере определяется мерой экономической
уязвимости. Бедняки, меньшинства, «синие
воротнички», члены профсоюзов, престарелые и
одинокие женщины, как правило, ощущают шаткость
своего материального положения. Они хотят
защиты — той защиты, которую по традиции
предлагало им федеральное правительство и
демократическая партия. «Рейганомика» грозит лишить их
этой защиты.
В период экономического спада большинство
людей испытывают тревогу за свое материальное
положение, поэтому поддержка демократической
партии расширяется. В период процветания
увеличивается политическая пропасть между
имущими и неимущими. Имущие не могут понять,
отчего неимущим не живется лучше, «как нам
всем». Поэтому последним парадоксом выборов
1984 года может быть то, что их исход, хотя
и будет выглядеть как почти единогласный
«консенсус», на самом деле явится во многих
отношениях результатом глубочайшего раскола массы
избирателей за последние десятилетия.
КОММЕНТАРИЙ
В разделе собраны материалы,
иллюстрирующие основные особенности заключительного этапа
избирательной кампании. Из предыдущих частей
читатель достаточно хорошо знаком со взглядами
кандидатов в президенты, с платформами
демократической и республиканской партий. Здесь мате-
риал подобран таким образом, чтобы показать,
какими методами, способами эти взгляды
доводились до избирателей, раскрыть приемы
политической борьбы. Особое место уделено также роли
прогрессивных сил в этой кампании.
Если говорить о технике борьбы, то из статей,
собранных в разделе, нетрудно заключить, что
содержание идей и программ кандидатов очень
часто было жестко подчинено формам донесения
их до общественности. Это, в частности, ярко
проявилось во время дебатов между Мондейлом и
Рейганом. Уникальная возможность поделиться с
аудиторией своими представлениями о стране, о ее
настоящем и будущем, какую дают
транслирующиеся на всю страну дебаты, была использована
кандидатами от обеих партий для того, чтобы создать
благоприятное внешнее впечатление о себе,
попозировать перед телекамерами. В результате оба
кандидата выступали невнятно, неинтересно и
произвели на трезвых наблюдателей, к числу которых
относится, например, Флора Льюис, удручающее и
жалкое впечатление.
269
Сосредоточение на собственно рекламных
способах ведения политической борьбы стало уже
характерной приметой ведения избирательных
кампаний, такой их особенностью, от которой
трудно отмахнуться тем, кто всерьез рассчитывает на
политический успех, как сегодня, так и,
по-видимому, в будущем. Преимущества получает тот
кандидат, который лучше подготовлен к данному
обстоятельству, который сумеет обратить его себе на
пользу.
На этих выборах на высоте задачи оказался
президент Рейган и его команда. Тот факт, что
личные качества президента импонируют многим
американцам, наряду с его актерскими навыками
чрезвычайно эффективно использовался мощным
избирательным механизмом Белого дома. Люди
Рейгана сознательно шли на то, чтобы выхолостить
смысл и содержание кампании, лишив избирателей
возможности вдуматься в суть взглядов и
программ президента. Их не беспокоило, что, уходя
от обсуждения проблем, они неэтично ведут себя
по отношению к другому кандидату (даже на
проведение дебатов с Мондейлом Рейган пошел с
большой неохотой). Главным для них был успех
любой ценой. И с этой точки зрения подобная
стратегия оправдала себя.
Вместе с тем следует оговориться, что, как бы
велики ни были изобразительные возможности
телевидения в сфере «делания президента»,
рекламная стратегия все же не всесильна. Более того,
пример Джимми Картера, в 1976 году пришедшего
к власти во многом благодаря искусному
манипулированию средствами массовой информации, а к
концу срока своего правления снискавшего
репутацию президента, отношения которого с прессой
сложились крайне неудачно, показывает, что для
успеха необходимо нечто большее, чем
пропагандистская техника.
Необходимо отметить, что наступательный
стиль кампании Рональда Рейгана в значительной
270
мере объясняется тем, что он сумел уловить,
усилить и использовать в своих интересах многие
особенности настроений избирателей. Эти
настроения — облегчение в связи с экономическим
подъемом, взлет ура-патриотизма и т. п.—
достаточно подробно характеризуют Джеймс Рестон и
другие авторы статей, помещенных в разделе. И
Рейгану удалось облечь эти настроения
определенной части электората в привлекательные и яркие
символы и вновь умело подать их публике.
То, что удалось Рейгану, не удалось Мондейлу.
Американские политики известны своим
прагматизмом, то есть свойством не связывать себя
однозначно с программами и платформами, умением
приспосабливаться к веяниям времени. Уолтер
Мондейл, завоевавший в США своей долгой
карьерой репутацию одного из самых либеральных
политических и государственных деятелей страны,
также выступал на выборах с прагматистских
позиций, сообразовывался с «духом времени», но
вектор его прагматизма был направлен «вправо».
Фактически его кампания была рассчитана на то,
чтобы перетащить на свою сторону
колеблющихся сторонников Рейгана, продемонстрировав, что
и он за «сильную Америку», «патриотизм» и т. п.,
но без крайностей рейганизма. Выступая таким
образом, он практически вступил на тот путь
борьбы, где был заведомо слабее кандидата
республиканцев. «Правее» Рейгана ему все равно стать
не удалось бы, но зато своими рейдами «вправо»
он во многом дискредитировал себя в глазах
прогрессивных сил.
Важной приметой последнего этапа
избирательной кампании стала активизация действий
прогрессивных демократических кругов. Статья
обозревателя Макса Элбаума показывает, что в
борьбу против^ Рейгана вступили самые разнообразные
и мощные силы. В их рядах были определенные
разногласия. Например, антивоенный активист Мел
Биененфелд, отражая достаточно широко распро-
271
страненные (хотя и не господствующие) мнения
в этих кругах, выступает против поддержки Мон-
дейла, не без основания видя в нем часть
«консервативной волны». Порой эти силы действовали
разрозненно. Тем не менее их все же сплачивало
желание нанести поражение рейганизму, и в этом
они опирались на весьма сильные настроения
социального протеста, распространенные в
достаточно широких кругах американского общества.
В ходе кампании они провели немалую работу
в пользу Мондейла. Беда лишь в том, что они
оказались не очень-то нужными кандидату от
демократической партии. Его кампания могла бы
объединить прогрессивно настроенные элементы в мощное
движение, а он искал счастья в заповедных
угодьях Рейгана. Нейтрализовав Джесси Джексона на
съезде демократической партии и
удовлетворившись внешним впечатлением единства, его
кампания расплачивалась за это уже в ходе самой борьбы
постоянными трениями с теми, кто составил
«коалицию радуги». Считая, что движение за мир у него
«в кармане», Мондейл на выборах заговорил языком
силы, выступил за наращивание вооружений. Тем
самым он ослабил эффект огромной работы,
проводимой в массах сторонниками мира. И таких
примеров можно привести много. В конечном счете
Мондейл оказался недостойным тех прогрессивных
сил, которые он мог бы возглавить.
Возникает вопрос, не было ли решение
Мондейла сместиться к респектабельному центру
просто тактической ошибкой? Видимо, главное не в
этом. Дело в том, что, как пишет тот же Элбаум,
правящий класс США в целом смещается
«вправо», расхождения между его фракциями касаются
главным образом того, насколько далеко они
заходят в этом направлении. Разумеется, было бы
неверно игнорировать различия между двумя
партиями и двумя кандидатами, как бы
суммированные в редакционной статье влиятельной
буржуазной газеты «Нью-Йорк тайме», и все же в сло-
272
жившихся условиях Мондейл и руководство
демократической партии в целом были органически
неспособны занять позиции, радикально
отличающиеся от рейгановских, результатом чего явилась
вялая, слабая и в основном оборонительная
кампания демократов.
Что же касается прогрессивных движений, то
им избирательная кампания принесла немало
позитивных результатов. Как всегда, в трудных
условиях вела борьбу Коммунистическая партия США,
которая, преодолевая многочисленные
препятствия — юридические, политические и
психологические,— выступала с реальной программой решения
стоящих перед страной проблем и добилась того,
что ее голос услышали многие избиратели. В
политическую борьбу на выборах активно
включились такие демократические силы, как
антивоенное движение, движение сторонников охраны
окружающей среды, женское движение и др. Борьба
против Рейгана многому научила их и настоятельно
поставила на повестку дня вопрос об объединении
разрозненных элементов в мощное, независимое
народное демократическое движение.
Раздел 2.
ВЫБОРЫ ЗАКОНЧЕНЫ: ЧТО ДАЛЬШЕ?
Гэс Холл
ВЫБОРЫ 1984 ГОДА: НИ БЛЕСТЯЩЕЙ ПОБЕДЫ,
НИ ПЕРЕГРУППИРОВКИ СИЛ
(«Дейли уорлд», 9 ноября 1984 г.)
Г. Холл — Генеральный секретарь
Коммунистической партии США.
Заголовки и статьи о «блестящей победе»,
«сдвиге вправо», «новой перегруппировке
политических сил в пользу консервативного
большинства», претензии на получение Рейганом «мандата
народа» на проведение его антирабочей,
милитаристской и расистской политики — все это
попытки средств массовой информации вновь навязать
американцам определенные представления о
результатах выборов.
На самом деле не было ни сдвига вправо, ни
перегруппировки политических сил. Если бы Рейган
переизбирался на основе того, что он сделал, или
на базе платформы республиканской партии, он
потерпел бы поражение. Рейган ни разу не говорил
о реальных проблемах.
Его кампания по переизбранию опиралась на
сценаристов и манипуляторов. Народ не голосовал
за рейганизм. Многие американцы проголосовали
за созданный телевидением образ, мелькавший в
телерекламе, отрывках фильмов. Соответствующая
пропагандистская кампания обошлась в 50 млн.
долл.
Многие выступающие против политики и
позиций Рейгана все же проголосовали за него, потому
что рассматривают президентство больше как
протокольную должность. Они видят в президенте
274
представителя и номинального главу государства.
Они проголосовали за голливудского мастера
общения. Телевидение как один из важных
факторов избирательных кампаний создало новый образ
и новую идею президентства. Благодаря
телевидению избиратели отделили человека от его поста и
политики, даже от его партии.
Рейган получил голоса избирателей. Но рейга-
низм не помог кандидатам в палату
представителей и сенат. Это произошло потому, что люди
считают палату представителей и сенат настоящими
источниками политической власти и принятия
решений. И они были склонны голосовать за
кандидатов в конгресс, учитывая реальную ситуацию.
Выборы закончились, а серьезные проблемы
по-прежнему остаются. Сейчас экономика
начинает вползать в новый кризис. Некоторые из его
симптомов и сигналов сдерживались перед
выборами. Один из каждых трех голосов, поданных за
Рейгана, был голосом за экономический подъем.
Но это был кратковременный подъем, и
скольжение вниз уже началось перед днем выборов, хотя
и недостаточно быстро для того, чтобы народ это
смог понять.
Мондейл и Ферраро не предложили ясной,
действенной альтернативы рейганизму. Они не
хотели или не смогли бросить вызов Рейгану по
жизненно важным для народа проблемам, в
особенности по вопросам ядерного разоружения и
переговоров с СССР. В основном машина
демократической партии не сработала. И
республиканцы смогли назвать демократов партией более
высоких налогов, что живо волнует большинство
американцев.
Иллюзии выборов и созданный телевидением
образ президента быстро померкнут, когда
отчетливо проявятся проблемы и кризисы. Реальный
Рейган быстро развеет все иллюзии.
Вероятно, два наиболее важных долгосрочных
результата выборов — это возникновение новых,
275
независимых влиятельных народных
группировок, а также новые образ, статус и влияние
нашей партии.
Во время избирательной кампании
параллельно действовали все политически независимые
движения — профсоюзное движение, коалиция людей
всех цветов кожи, движение сторонников мира,
женщин, молодежи, пожилых людей и фермеров.
Эти части антирейгановского фронта теперь
должны найти пути для слияния в единую силу, которая
сможет влиять на направление политических
событий в нашей стране. Если они будут хорошо
организованы и объединены, они смогут поставить
заслон на пути антинародной политики новой
администрации Рейгана и превратиться в решающую
силу на выборах в конгресс в 1986 году.
Второе событие, которое будет иметь
долгосрочные последствия,— это избирательная
кампания компартии. Обращение партии не только
достигло миллионов американцев, но и оказало на
них влияние. Колоссальное воздействие кампании
и деятельности коммунистов нельзя измерить
числом голосов. Но даже голоса являются
показателем влияния нашей кампании на образ мыслей
народа.
Предвыборная кампания нашей партии оказала
воздействие на избирателей по таким проблемам,
как антикоммунизм, новая ультраправая и
фашистская опасность, необходимость национализации
отраслей промышленности, переживающих
структурный кризис. Коммунистические кандидаты,
литература и митинги просвещали людей по вопросам
отношений между прибылями корпораций и
классовой эксплуатацией, прибылями и политикой
агрессии и войны, по проблемам расизма. И хотя
социализм не обсуждался на выборах, многие в
США хотели узнать о социализме. Эта кампания
много сделала для популяризации в США
марксизма и социализма. Теперь широкие круги
населения признают партию как важную организацию
276
с серьезными идеями, с уникальными, но
реалистичными и жизнеспособными решениями проблем.
Главное в том, чтобы политически независимые
движения, составляющие антирейгановский фронт,
не упускали из виду того факта, что через два года
переизбирается большинство членов конгресса.
Это хороший шанс для блокирования политики
администрации Рейгана. Единство и массовые
действия могут определить курс политических
событий.
Билл Синг
РУКОВОДИТЕЛИ АМЕРИКАНСКОГО БИЗНЕСА
ПРИВЕТСТВУЮТ ПОБЕДУ РЕЙГАНА
(«Интернэшнл геральд триб юн», 9 ноября 1984 г.)
Б. Синг — корреспондент газеты
иЛос-Анджелес ттаймс»
Лидеры бизнеса в основном были довольны
переизбранием президента Рональда Рейгана, но
выразили озабоченность в связи с тем, что это
может и не привести к решению самой
неотложной, по их мнению, проблемы экономики —
бюджетного дефицита.
Управляющие компаниями, лоббисты бизнеса
и прочие бизнесмены говорили наутро после
выборов о том, что Рейгану, возможно, придется
поднять налоги или сократить военные расходы, чтобы
умерить дефицит, составляющий ныне 175 млн.
долл.
Между тем, говорили они, Рейган стоит перед
дилеммой, ибо его победа с огромным
преимуществом была «социальным заказом» отнюдь не на
повышение налогов или сокращение оборонных
трат. Также он столкнулся с проблемами потому,
что партия республиканцев не сумела завоевать
рабочее большинство в палате представителей
конгресса США. Все это усугубляется, добавили
они, узостью того временного «окна», когда
возможно осуществить значительные сдвиги в
курсе*.
* После победы президент, как правило, получает
на несколько месяцев «зеленую улицу» для своих
законопроектов в конгрессе.
278
«Думаю, что следует действовать быстро,
потому что, если он не начнет немедленно, у него
вряд ли что-то получится,— сказал Джордж
Келлер, председатель правления и главный
управляющий корпорации «Шеврон».— У него, я бы сказал,
в распоряжении около полугода».
«Если он ничего не сделает в первые четыре
месяца (1985 года), тогда, мне кажется, состояние
финансового рынка ухудшится»,— заявил Герберт
Янг, главный управляющий корпорации «Джиброл-
тар файнэншнл», штат Калифорния.
Карл Блоис
«ВОКРУГ МНОГО ДЕНЕГ»
(«Пиплз уорлд», 10 ноября 1984 г.)
К. Блоис — обозреватель
прогрессивной
газеты
«Пиплз уорлд»
Один мой знакомый сказал: «Я — за Рейгана».
Я был ошеломлен. Мы были знакомы несколько
недель. Мы не говорили о политике, но он не
производил впечатления человека, разделяющего
взгляды Рейгана. Большинство из того, что он
считает важным в этом мире, вызвало бы негодование
у Джерри Фолуэлла. Увидев мое разочарование,
он спокойно заметил: «Вы не станете отрицать,
что вокруг стало больше денег? Очевидно, что
сегодня большее число людей имеет работу, чем
четыре года назад. И они больше зарабатывают».
На деле его утверждение было неверным.
Сегодня в Соединенных Штатах уровень безработицы
тот же, что и в момент прихода Р. Рейгана к
власти. У некоторых людей стало значительно
больше денег, а у некоторых — значительно
меньше. Бедные становятся в нашей стране все
беднее.
Тем не менее ответ моего знакомого четко
указывает на одну из самых важных причин победы
Р. Рейгана на выборах.
Взгляните на следующие данные об
избирателях на прошедших выборах:
— Рейган получил почти одинаковый процент
голосов от каждой возрастной группы;
— 62 процента людей, которых социологи
называют «молодой городской интеллигенцией»,
проголосовали за переизбрание нынешнего президента;
280
— Рейгану отдали голоса 65 процентов
избирателей со средним специальным образованием и
52 процента — с высшим образованием. Мондейл
получил от 48 до 51 процента голосов людей со
средним образованием и ниже;
— с возрастанием уровня доходов избирателей
прямо пропорционально увеличивалось число
сторонников Рейгана.
Данные говорят о том, что одной из причин
поражения Мондейл а была его неспособность
увлечь за собой образованных молодых людей, тех,
кто называет себя «молодой городской
интеллигенцией», а также их будущее пополнение из числа
молодых людей в возрасте от 18 до 29 лет.
Демократам изменила важная часть населения,
которую они привыкли рассматривать в качестве
своей опоры и которая традиционно считалась
оплотом реализма во внешней политике, базой борьбы
с расизмом, бедностью, нарушениями
гражданских свобод. Причина — «вокруг много денег».
Демократам изменила не только «молодая
городская интеллигенция». Среди перешедших на
сторону республиканцев много и молодых белых
рабочих.
Я уверен, что час неприятного пробуждения
этих людей недалек. «Вокруг много денег» — это
мираж.
В начале 1981 года нынешняя администрация
утверждала, что существует возможность
одновременно снижать налоги и увеличивать военные
расходы. С помощью демагогии общественность
убеждали в том, что необходимые миллиарды долларов
даст уничтожение мифических программ
социального обеспечения.
Новая администрация сократила социальные
программы, чем вызвала боль и страдания по всей
стране. Результаты этого аспекта ее деятельности
ощущаются за порогом тех мест, где «вокруг
много денег». Однако денег на «новый милитаризм»
получить не удалось. И правительство сделало то,
281
что оно не могло не сделать. Оно залезло в
долги. При президенте Рейгане, который однажды
сказал, что государственный долг в 1 трлн. долл.
означает утрату контроля над экономикой,
государственная задолженность возросла до 1,57 трлн.
долл. Положение наше серьезно.
Как экономика страны, так и личное
благосостояние людей движутся к неизбежному кризису.
Взятые в долг доллары попали в сейфы
производителей вооружений и вызвали ограниченное
оживление экономической жизни далеко не во всех
районах. В то же время произошел «отток» из других
отраслей. Живут в долг и люди. Вакханалия
потребительства питается кредитами. Долг
потребителей достиг наивысшей точки за десятилетия.
В один прекрасный день за все это придется
расплачиваться.
Дэвид Броудер
ПОЧЕМУ ПОБЕДИЛА ПАРТИЯ МЕНЬШИНСТВА
(«Интернэшнл геральд трибюн», 9 ноября 1984 г.)
Д. Броудер — обозреватель
газеты
«Вашингтон пост»
Если бы вся политическая жизнь проходила на
местном уровне, то мы бы поздравляли
демократов. После выборов 1984 года они прочно
сохраняют за собой контроль над большинством
местных органов власти и законодательных собраний
штатов, две трети губернаторских постов,
большинство в палате представителей США и даже
сумели укрепить свои позиции в сенате вопреки
крупному успеху, достигнутому на выборах самим
президентом Рейганом.
Однако республиканцы успешно претендуют на
роль партии президентского правления.
Американская история не знает других примеров того,
чтобы партия со столь слабыми корнями на местах
обладала столь сильными, чуть ли не
монопольными позициями в отношении президентской
власти. Со времени смерти Франклина Рузвельта в
США состоялось 10 президентских выборов. На
первых пяти, с 1948 по 1964 год, демократы
победили трижды и, по моим подсчетам, получили в
общей сложности на 2 млн. голосов больше, чем
республиканцы. На пяти последующих выборах —
с 1968 по 1984 год — картина была иной. В четырех
случаях из пяти победили республиканцы, опередив
демократов по общему числу голосов на 44 млн.
И это несмотря на то, что за последние 16 лет
республиканцами себя считали не более (а зача-
283
стую и менее) трети американских избирателей.
Как объяснить этот поворот? Это не
классическая партийная перегруппировка, ибо очень мало
говорит в поддержку и очень много — в
опровержение того тезиса, что миллионы демократов,
проголосовав за Рейгана на двух президентских
выборах, перейдут теперь в республиканскую
партию.
Молодые избиратели, среди которых Рейган
получил наиболее внушительное большинство и на
которых республиканцы делают основную ставку
в своей борьбе за расширение базы партии, по
преимуществу вообще не интересуются партийной
принадлежностью и голосуют за политиков то
одной, то другой партии, демонстрируя тем самым
свою независимость. Эти люди могут в конце
концов стать республиканцами, однако лишь при том
условии, что их экономическое положение
улучшится во время второго президентства Рейгана.
Пока же этого не произошло, республиканцам
придется рассчитывать на «слабых демократов»—
тех, кто отдает традиционное предпочтение
демократической партии, однако голосует за
республиканцев, когда считает это более приемлемым для
себя. Это — белый средний класс, прежде всего
его среднее поколение, выросшее в рабочих семьях,
где хорошо помнили ужасы «великой депрессии».
Трудясь в поте лица, эти люди вырвались из оков
нищеты и стали консерваторами в том смысле,
что они хотят сохранить — а если возможно, и
приумножить — свои завоевания.
На демократов они теперь смотрят как на
партию неимущих. И они начали отходить от этой
партии на президентских выборах уже в 1968 году.
То были первые выборы нашего времени, когда
инфляция превратилась в крупную политическую
проблему. Инфляция оказывает на средний класс
убийственное воздействие, ибо она не только
обесценивает его доллары, но и угрожает его
моральным ценностям — прежде всего вере в трудо-
284
любие и бережливость. Поскольку люди из
среднего класса не в силах сами справиться с
инфляцией, они хотят, чтобы это сделал президент —
высшая власть в государстве.
Победа, одержанная Рейганом во вторник, в
немалой мере объясняется тем, что средний класс
начал обретать некоторую уверенность — причем
не в связи с завоеванием Гренады, а в связи с
кажущейся победой над инфляцией.
Чак Идельсон
ПЕРСПЕКТИВЫ ДАЛЬНЕЙШЕЙ БОРЬБЫ
(«Пиплз уорлд», 10 ноября 1984 г.)
Ч. Идельсон — сотрудник газеты «Пиплз уорлд»
6 ноября избиратели Айовы проголосовали
против переизбрания правого сенатора Р. Джеспена.
Получив 56 процентов голосов, его место занял
бывший член палаты представителей Т. Харкин,
который заявил о своей готовности бороться за
замораживание ядерного оружия, за отмену программы
создания межконтинентальных ракет «MX».
Одновременно избиратели Айовы оказали столь же
решительную поддержку Р. Рейгану.
В Массачусетсе на выборах в сенат конгресса
США победил Дж. Кэрри, ветеран движения против
войны во Вьетнаме. Поражение потерпел богатый
бизнесмен Р. Шэми, связанный с ультраправым
«Обществом Джона Бэрча». Многие из
поддержавших Дж. Кэрри отдали свои голоса Р. Рейгану.
Подобные противоречия наблюдались по всей
стране. Р. Рейган получил большинство голосов.
Были переизбраны некоторые его союзники,
вроде Дж. Хелмса. Республиканцы отвоевали половину
потерянных в ходе предыдущих выборов мест в
палате представителей. В то же время многие
сторонники Р. Рейгана потерпели поражение.
Тем не менее в целом Р. Рейган одержал
решительную победу. И данный факт вызывает
тревогу, так как, предпринимая дальнейшие шаги,
администрация наверняка будет утверждать, что
она получила широкую поддержку своей политики
286
со стороны избирателей. При этом в своих
действиях она будет опираться на более благоприятное
для нее соотношение сил в конгрессе.
Оценивая результаты выборов, многие из
выступающих против политики Р. Рейгана призывают к
консолидации сил, к наращиванию массовых
движений.
Дж. Джексон, бывший сенатор Дж. Макговерн,
член палаты представителей от демократической
партии Р. Делламс, баллотировавшаяся на пост
вице-президента Дж. Ферраро подчеркивают
важность борьбы за предотвращение войны. Р.
Делламс указывает на опасность, исходящую от явной
ставки США на военное вмешательство в дела
других стран. Дж. Джексон высказывается за
широкую коалицию в защиту мира.
Дж. Джексон и Р. Делламс критикуют
руководство демократической партии за его неспособность
предложить избирателям реальную альтернативу
курсу нынешней администрации. Они призывают
не истолковывать результаты выборов как сигнал
для занятия демократической партией более
правой позиции. В своих интервью Дж. Джексон
обращает внимание на следующий факт: в США
10 млн. безработных и 12 млн. частично занятых,
а демократы не предложили программы
обеспечения работой. «Мы говорим демократической
партии, что консервативная ориентация не приведет
нас в Белый дом»,— заявил в Беркли Р. Делламс.
Секретарь-казначей Калифорнийской
федерации труда, входящей в АФТ — КПП, узнав о том,
что 45 процентов членов профсоюзов отдали
голоса Р. Рейгану, указал на необходимость усилить
работу по ознакомлению членов профсоюзов с
«ложным характером» экономической
деятельности администрации. «Нам нужно
перегруппироваться,— сказал он,— и продолжать политику
объединения с другими силами».
О значительном личном успехе Р. Рейгана
говорят следующие цифры. За него проголосовали:
287
60 процентов избирателей моложе 30 лет, 56
процентов людей старшего возраста, 55 процентов не
принимавших участия в выборах 1980 года
(правда, многие избиратели и в этом году не явились
к урнам).
Вместе с тем, несмотря на поражение,
результаты Мондейла свидетельствуют о наличии
потенциала для создания коалиции, направленной
против политики Р. Рейгана.
Свои голоса Мондейлу отдали: 90 процентов
черных американцев, 70 процентов избирателей-
евреев, 78 процентов сторонников поправки о
равных правах, 65 процентов безработных, 61 процент
получающих менее 10 тыс. долл. в год и 70
процентов получающих менее 5 тыс. долл. в год.
Рейгановское большинство в сенате конгресса
США уменьшилось: прежнее соотношение 55:45
превратилось в 53:47.
Нора Боноски
УСПЕХИ КАНДИДАТОВ-КОММУНИСТОВ
(«Дейли уорлд», 8 ноября 1984 г.)
Н. Боноски — сотрудница газеты * Дейли уорлд»
Предварительные итоги избирательной
кампании кандидатов-коммунистов говорят о том, что
они получили значительное число голосов. Согласно
неполным данным, за 8 кандидатов-коммунистов
проголосовало 42 633 человека. Окончательные
результаты избирательной кампании Г. Холла и
А. Дэвис еще не объявлены.
Стали известны итоги избирательной кампании
Г. Холла и А. Дэвис в штате Коннектикут.
Коммунистическая партия получила право
баллотироваться здесь впервые после 1940 года. Много лет
ушло на борьбу в судебных органах. Г. Холл и
А. Дэвис получили 4 тыс. голосов и намного
обогнали кандидатов других независимых партий.
Приведем результаты некоторых других
кандидатов-коммунистов.
В Аризоне Лоренцо Торрез,
баллотировавшийся в палату представителей штата, получил 8 тыс.
голосов, то есть 5 процентов от их общего числа.
В Висконсине Сандра Джонс, которая
добивалась поста казначея графства, была поддержана
8286 избирателями (2 процента).
В Массачусетсе Лаура Росс, противостоявшая
спикеру палаты представителей конгресса США
Т. О'Нилу, получила 15 668 голосов (8 процентов).
В штате Вашингтон за Элмер Кистлер на
выборах в палату представителей штата было по-
289
дано 5 процентов от общего числа голосов.
В г. Вашингтон Морис Джексон получил 2
процента голосов на выборах в столичный городской
совет.
В Огайо Рей Джонхулио, баллотировавшийся
в конгресс США, получил 2190 голосов (1
процент).
В этом году коммунистическая партия довела
свою точку зрения до миллионов трудящихся,
обратившись к самой широкой аудитории со
времени окончания второй мировой войны. Большую
роль здесь сыграли собрания и особенно средства
массовой информации.
Кандидаты коммунистической партии Г. Холл
и А. Дэвис дали интервью сотням газет, радио-
и телевизионным компаниям. В некоторых штатах
избирательная кампания коммунистов освещалась
всеми органами массовой информации.
«Тон задаваемых вопросов изменился за
четыре года,— говорит Г. Холл.— Уменьшилась
враждебность. На нас больше не наклеивают ярлык
иностранных агентов. Люди не ставят знак
равенства между нами и крайне левыми
элементами». Главная причина перемен, по мнению Г.
Холла, состоит в том, что коммунисты «дают ясные
ответы на вопросы сегодняшнего дня, и это
находит отклик среди людей».
В ходе встреч с прессой Г. Холлу почти всегда
удавалось обезоружить тех, кто имел ложные
представления о коммунистах. Один репортер из
Балтимора, объясняя перемены, которые претерпело
его отношение к коммунистической партии, сказал:
«Они говорят о том, что волнует людей».
В США возрос интерес к позиции
коммунистической партии. Одна из ведущих газет
Миннеаполиса послала специальную группу для
освещения выступления Г. Холла в Чикаго. Где бы ни
появлялся Г. Холл, его пресс-конференции
полностью и, как правило, точно освещались
средствами массовой информации. Его заявления нашли
290
отражение на страницах «Нью-Йорк тайме»,
«Вашингтон пост», «Балтимор сан» и других ведущих
газет. Он дал интервью членам редколлегии
газеты «Чикаго триб юн». Новости о ходе его
избирательной кампании передавались радио и
телевидением во многих городах. Репортеры,
встречавшиеся с Г. Холлом, часто дружески обращались к нему
по имени. Многие пожимали его руку и искренне
желали удачи. После выступления в
телевизионной программе «Ночная Америка», которая
принимается в 80 городах США и Канады, Г. Холл
получил много заинтересованных писем от
телезрителей.
По словам Г. Холла, президентская кампания
коммунистов явилась важным шагом в деле
разоблачения лживых антикоммунистических мифов,
она способствовала объединению прогрессивных
сил страны в деле борьбы с партиями большого
бизнеса.
Эндрю Александер
«ДАЖЕ ПРАЗДНОВАНИЕ ЕГО ПОБЕДЫ
БЫЛО ОТРЕПЕТИРОВАНО»»
(«Нью-Йорк тайме ньюс сервис», 9 ноября 1984 г.)
Э. Александер — корреспондент газеты
* Нью-Йорк тайме»
За трибуной в танцзале на первом этаже
отеля «Сенчури плаза» был натянут занавес
спокойно-голубого тона, чтобы обеспечить
идеальный фон для телесъемок. Сторонникам
президента были розданы сотни американских
флажков и было поручено размахивать ими изо всех
сил, когда зажгутся огоньки на телекамерах.
Когда перед публикой предстал президент
Рейган, толпа грянула: «Еще четыре года!», а
церемониймейстер подбодрял ее криками: «Громче,
громче». Когда Рейган закончил свою речь и
благосклонно внимал поздравлениям, с потолка
полетели разноцветные конфетти и рассыпались
блистающим снегопадом перед телекамерами, пока
певец из ночного клуба Лас-Вегаса рокотал
«Восста-а-нь, Америка!».
Наконец, когда он покинул сцену,
организаторы велели собравшимся повернуться к
телекамерам, стоявшим сзади, чтобы их усилия не
пропали впустую и Америка смогла бы увидеть
их сияющие лица.
Раскованность, наблюдавшаяся на этом
победном собрании, в основном была достигнута за
счет огромного количества пива и виски, выпитого
присутствующими — преимущественно молодыми
партийными активистами. Сценарий, постановка и
дирижирование отличались четкостью, но многие
292
винтики были слишком хорошо «смазаны»,
поэтому дело не обошлось без глупых выкриков.
Когда Рейган сказал, что он и его жена
Нэнси хотят поблагодарить их, в зале стали
скандировать: «Нэнси, Нэнси, Нэнси».
Когда президент выразил признательность
своему напарнику вице-президенту Джорджу Бушу,
аудитория переключилась на «Буш, Буш, Буш».
Когда он упомянул, что его администрация
понизила налоги, то многие заголосили:
«Налоги, на-ло-ги!»
А когда он начал говорить о том, что его
только что поздравил по телефону его
противник Уолтер Мондейл, то зал разразился
оглушительным и явно оскорбительным свистом,
топотом и криком. Кажется, Рейгану стало немного
неловко.
Те, кто присутствовал на праздновании победы
Рейгана в том же отеле четыре года назад,
отметили две разительные особенности
нынешнего торжества. Во-первых, до 70 процентов
толпы, собравшейся в этот вторник, составляли люди
моложе 30 лет — показатель сдвига среди
молодежи в пользу Рейгана, о чем, по словам
президентского советника Ричарда Уэртлина, он
«не мог и мечтать» даже после выборов 1980 года.
Во-вторых, новым явлением была почти угнетающе
жесткая охрана внутри и вокруг отеля —
печальное напоминание об угрозе терроризма и
покушениях на президентов в прошлом. Немецкие
овчарки на поводках шныряли в толпе,
вынюхивая взрывчатку, а над отелем завис вертолет,
ощупывавший прожектором крышу.
Тысячи участников празднества были
вынуждены пройти через металлодетекторы, прежде чем
их допустили в танцзал. Многие из гостей отеля
добирались до своих номеров по лестницам, иногда
на 18 этаж, поскольку охранники спецслужбы
зарезервировали некоторые лифты для сотрудников
Белого дома и именитых лиц.
УПАДОК, НО НЕ КОНЕЦ:
ДЕМОКРАТЫ ПЕРЕСТРАИВАЮТСЯ
(«Тайм», 19 ноября 1984 г.)
Теперь на счету у демократической партии
четыре поражения на пяти последних
президентских выборах. Она утрачивает поддержку у
среднего класса страны и, что еще хуже,
поддержку молодежи. Действительно ли с
демократами покончено? Их партия переживает сумбур в
своих идейных основах. То, что долгое время —
почти полстолетия — считалось великой
коалицией, чуть ли не воплощением американского
плюрализма, сейчас рассматривается многими как
аморфный конгломерат социальных групп,
замкнутых на своих интересах и попеременно
пребывающих в состоянии то лихорадочной
агрессивности, то оскорбленной невинности. То, что
избиратели отвергли Уолтера Мондейла,
пытавшегося заново сшить из лоскутов коалицию
«нового курса», свидетельствует как о слабости
такой тактики, так и об ужасном состоянии самой
партии. Демократы оказались в плену у
различных групповых интересов, без явных лидеров и
прочной идеологической и географической основы.
«Подобное выламывание рук по поводу судьбы
партии — знакомое явление,— заметил
руководитель предвыборной кампании Мондейла Джеймс
Джонсон.— Это была победа личности в гораздо
большей степени, чем партии». Демократов радует
сейчас то, что в будущем им не придется сопер-
294
ничать еще раз с феноменом Рональда Рейгана.
Но даже оптимисты не смогут сидеть сложа
руки, ожидая, пока Рейган уйдет со сцены.
Партия должна использовать поражение для расчистки
руин рухнувшего идеологического здания, должна
обрести уверенный голос, который сможет не
только увещевать, но и увлекать, который внушит
большинству избирателей чувства более сильные,
чем чувство вины. Эта неделя показала, что
недостаточно просто бить тревогу по поводу гонки
ядерных вооружений, возможного урезания
выплат по социальному страхованию, упадка тяжелой
промышленности, ограничений гражданских
свобод, чтобы активизировать большинство
избирателей, даже если они разделяют эти опасения.
«Кажется, что наша партия перестала быть
частью целого,— объясняет губернатор Виргинии
Чарльз Робб,— она представляет теперь
обыкновенный набор «особых интересов», каждый из
которых уже национального интереса». Когда
Франклин Рузвельт сколотил коалицию
демократической партии полвека назад, над
большинством довлели экономические проблемы и
предложенные Рузвельтом лекарства казались синонимом
национального интереса. Теперь, когда партия
утратила общий язык с традиционными
сторонниками, она оказалась не в состоянии
компенсировать эту утрату поддержкой среди молодых
избирателей, считающих себя независимыми.
«Люди, которым еще нет тридцати,— сказал один из
помощников Мондейла,— решили стать
республиканцами. Они считают нас партией
неудачников, а республиканцев — партией успеха». Этель
Клейн, политолог из Колумбийского
университета, того же мнения. «Они озабочены
собственным материальным положением,— говорит она.—
Это недавно повзрослевшие люди, которые плохо
помнят Вьетнам и полагают, что с основными
социально-экономическими проблемами прошлого
теперь покончено». Прошлое в устах Рональда
295
Рейгана — это для них славное и золотое время,
благословенные дни.
Демократы, выступающие за обновление, не
предлагают разрушить аппарат социальной
политики. Но они полагают, что этот аппарат должен
соответствовать главному требованию — не быть
слишком дорогостоящим.
Патрик Кэддел, стратег демократов и советник
Гэри Харта в первичных выборах, уже не один
год кричит о том же: «Вместо того чтобы
ожесточенно отстаивать особые интересы — скажем,
женские права,— партия должна в гораздо большей
мере стоять на страже национальных интересов».
Однако Роберт Страус, бывший председатель
национального комитета демократов, опасается,
что даже сокрушительное фиаско на этой неделе
не сделало своенравных лидеров групп «особых
интересов» более покладистыми и прагматичными.
«Для них поражение ничего не означает,—
говорит он.— Аппетиты их только растут. Женщины,
черные, учителя, испаноязычные обладают теперь
большей властью и средствами, чем когда-либо
прежде».
...Среди демократов стойко сохраняется
расхождение по типу спора о «курице и яйце»:
следует ли сперва позаботиться о приличной
политической теме или о привлекательном
кандидате. Было бы верхом самонадеянности
предрекать заранее, за четыре года, кто будет идти
впереди в президентской гонке, но фигура
губернатора штата Нью-Йорк Марио Куомо
определенно уже приобрела некий ореол. «Если
спросить у республиканцев,— говорит политический
консультант Дэвид Гарт,— они скажут, что
единственный парень, которого они страшатся,— это
Марио Куомо». Бредли* приобрел значительный
вес и влияние уже за один срок пребывания в
сенаторах, а после того, как его переизбрали с
* Сенатор от Нью-Джерси.
296
огромным преимуществом на этой неделе,
наверняка оживятся разговоры о его президентских
планах. Харт скоро должен начинать кампанию по
переизбранию в сенат от Колорадо*. Но он
сказал друзьям, как выяснили корреспонденты
нашего журнала, о намерении не выставлять свою
кандидатуру в 1986 году, чтобы посвятить себя
штурму президентского кресла в 1988 году.
Партия Франклина Делано Рузвельта еще
жива, но коалиция, которую он собрал, уже почти
не в состоянии приносить победу на
национальных выборах. Для того чтобы оправиться от
разгрома в 1984 году, демократам необходимо вернуть
себе репутацию партии перемен. Большинство
теперь уже сознает, что недостаточно кивать на
давние достижения, какими бы славными они ни
были. «Демократы застряли на полдороге,—
утверждает историк Джеймс Макгрегор Бэрнс.—
Партия должна довести до конца нынешний
процесс перестройки и выковать в борьбе ясную,
всеобъемлющую альтернативу правлению Рейгана».
• Гэри Харт, сенатор от Колорадо, должен
переизбираться в 1986 году.
Энтони Льюис
СТРАНА УЖЕ НЕ БУДЕТ ПРЕЖНЕЙ
(«Нью-Йорк тайме ньюс сервис», 10 ноября 1984 г.)
Э. Льюис — известный политический обозреватель
В нашей стране не привыкли к идеологическому
противостоянию в политике. Большинство
проголосовавших за Рейгана руководствовались,
вероятно, не столько идеологическими, сколько
экономическими соображениями, симпатиями к
личности президента, связанными с ним
патриотическими переживаниями. Но именно идеология нас
ждет впереди.
Джерри Фолуэлл и Джесси Хелмс*, крайне
правые лидеры, отнюдь не отличаются
скромностью. Они будут утверждать, что сыграли главную
роль в мобилизации рядовых для этой победы, они
потребуют свою долю добычи. Фолуэлл в
телепередаче вечером после выборов был восхитительно
простодушен и тверд в своей уверенности, когда
он рассуждал о растущей политической роли
религиозных фундаменталистов-консерваторов и
заявил: «В 1988 году мы станем еще сильнее».
Сам Рональд Рейган — глубоко
идеологизированный политик. Он опирается на несколько
несложных посылок: что большое правительство —
это зло, что за всеми неурядицами в мире стоит
• Руководитель организации «Моральное
большинство» и сенатор от Северной Каролины
(республиканец), переизбранный в ноябре 1984 года, оба ярко
выраженные правые.
298
коммунизм и так далее. Его первый президентский
срок не вписывается в знакомую картину эволюции
главы государства к прагматической «середине»,
и нет особых оснований считать, что это
произойдет во второй срок.
Более того, если бы даже Рейган захотел
поступить наперекор своим крайне правым
сторонникам по каким-то крупным вопросам, то он бы не
подошел для такой задачи по темпераменту.
Пойти на это — как пошел, к примеру, Ричард
Никсон на соглашение с Советским Союзом об
ограничении гонки вооружений — значило бы для
президента самому включиться в бюрократические и
политические баталии вокруг формулирования
курса. Кто может представить Рейгана спорящим со
своими помощниками, настроенными против
подобных соглашений, о деталях договора или
сражающимся с Хелмсом по поводу его ратификации?
Нет, последние четыре года мы видели, как
дело государственного управления пребывало в
руках теневых фигур, а не президента, который
царствует, но редко правит. Стареющий Рейган
вряд ли станет глубже вникать в государственные
дела в последующие четыре года. А для нас это
будет означать более агрессивную позицию по
отношению к Центральной Америке и другим
зарубежным регионам; а во внутренних делах еще
более резкий сдвиг назад, к социал-дарвинизму:
обогащению экономически сильных, отказу от
мероприятий по улучшению социального
положения меньшинств. И что всего важнее, по моему
мнению, в стране заметно ослабеет приверженность
к сохранению гражданских свобод.
Конгресс будет тормозом для амбиций крайне
правых. Но только тормозом, и только в лучшем
случае. Инициатива проведения курса, особенно в
сфере внешней политики, останется за
президентом, обладающим огромной свободой действий.
Утешением для тех из нас, кто печется о
гражданских свободах и социальной справедливости,
299
желает конца гонки вооружений, является
напоминание о том, что в политической жизни существуют
циклы. Мы выбирали Гардинга, Кулиджа и
Гувера, но пережили угар опустошающей алчности
1920-х годов*. Правда, теперь выжить будет куда
мудренее.
* Президенты-республиканцы У. Гардинг, К. Ку-
лидж и Г.Гувер (1921 — 1933 гг.) создали почву для
катастрофического для страны хозяйственного кризиса
1929—1933 гг.
Филип Джейлин
МАНДАТ ИЗБИРАТЕЛЕЙ
В ОБЛАСТИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
(«Вашингтон пост», 14 ноября 1984 г.)
Ф. Джейлин — политический обозреватель газеты
<Вашингтон пост»
Если наказ избирателей в области внутренней
политики представляется ■ многим достаточно
ясным, то каков был наказ в отношении внешней
политики? Прежде всего, надо сказать, что он был
высказан весьма невнятно. Опросы общественного
мнения, проведенные «под занавес», наводят на
мысль, что обещание не увеличивать налоги и
обаяние личности самого президента оказались
важнее, чем соображения внешней политики.
(Слева — жесткая линия во внешней политике,
справа — умеренная). «В 1984 году будешь говорить ты».
301
Во-вторых, наказ избирателей не отличался
четкостью: если учитывать как прежние результаты
опросов, так и обещания, данные в ходе
предвыборной кампании, то исход выборов предоставил
президенту Рейгану большую свободу маневра.
Результаты выборов и опросов общественного мнения
подтверждают, что, когда речь заходит о
проблемах внешней политики, американцы не в состоянии
спокойно разобраться в предлагаемых
альтернативах.
В день выборов избиратели в большинстве
заявили тем, кто проводил опросы, что как президент
страны им больше нравится Рейган, но что Мон-
дейл лучше смог бы предотвратить войну. По всей
стране американцы проголосовали за президента,
который не заключил ни одного соглашения об
ограничении вооружений, но обещал во второй срок
своих полномочий уделить этому вопросу
первостепенное внимание. Американцы поддержали
президента, который три года только и делал, что
критиковал Советский Союз, и лишь в последние
месяцы стал говорить, что он не против расширения
контактов с ним.
Американцы одобрили или по крайней мере
терпимо отнеслись к такой внешней политике, которая:
— постоянно ставила под угрозу престиж и
влияние США и в конце концов привела к тому,
что и то и другое немало пострадало вследствие
событий в Ливане, где погибло почти 300
американцев;
— привела к «блестящей победе» на Гренаде,
вызвавшей восторги американских обывателей;
— ни к чему не привела на Ближнем
Востоке, несмотря на все «инициативы»;
— привела к развертыванию американских
ядерных ракет в Западной Европе;
— привела к началу не столь уж тайной войны
против Никарагуа.
Таким образом, если полученное Рейганом
большинство создает впечатление, что страна
302
сама не знает, чего хочет, то исследование,
проведенное недавно «Паблик адженда фаундейшн»,
дает этому объяснение: взгляды американцев
весьма и весьма противоречивы. «Паблик адженда
фаундейшн» — неправительственная организация,
председателем которой является бывший
государственный секретарь США Сайрус Вэнс, а
президентом — весьма влиятельный специалист по
изучению общественного мнения Дэниэл Янкелович.
Почти две трети избирателей считают, что
единственный язык, который понимает Советский
Союз,— это язык силы. Однако еще большее их
число придерживается мнения, что опыт
американо-китайских отношений доказывает, что «наши
злейшие враги могут стать людьми, с которыми
можно ладить», и что Америка должна следовать
принципу «живи и дай жить другим», а в мире
достаточно места для сосуществования обеих
систем — и коммунистической, и капиталистической.
За этими явными противоречиями, как явствует
из исследования «Паблик адженда фаундейшн»,
скрывается мучительный страх перед ядерной
войной, возросший за последние 20 лет. Из этого
страха родилось согласие большинства
американцев (75 процентов) в том, что развязывать ядерную
войну или создавать ситуации, могущие привести
к такой войне,— это значит идти на
самоубийство, и они считают эту опасность реальной.
Многие американцы считают, что Советский
Союз — опасный противник, который «постоянно
старается нащупать наши слабые места и не
упустит возможности этим воспользоваться», но в то
же время «ввязываться в драку в ядерную эпоху
было бы слишком опасно, и наши интересы
требуют вести переговоры и стремиться к решению
разногласий мирным, а не военным путем».
КОММЕНТАРИЙ
С самого начала президентских * гонок* 1984
года было ясно, что силы соперников неравны. На
стороне президента Рейгана имелся весомый набор
преимуществ: поддержка почти всей
монополистической буржуазии; само пребывание в Белом доме
и связанные с этим широкие возможности влиять
на события, выдвигать рассчитанные на публику
политические инициативы, наконец, просто
красоваться в ореоле власти; продолжение
экономического подъема, хотя и замедлявшимися
темпами; выгодный для Рейгана и умело
стимулированный им всплеск ура-патриотических настроений.
Президент держался так, словно выборы его
вообще не интересуют, а соперника у него нет.
Рейган * президентствовал*, будучи надежно
изолирован от прессы, умело дозируя свои тщательно
отрежиссированные публичные выступления.
Специалисты по * подаче* президента при содействии
основных средств массовой информации
культивировали образ «отца нации*, стоящего над
политическими баталиями и даже над повседневными
государственными делами.
Здесь существовало своеобразное разделение
труда. Непосредственными нападками на
соперничающую партию занимались вице-президент
Буш, лидеры республиканской партии, помощники
президента по избирательной кампании,
многочисленные организации крайне правых. В духе
классических традиций американской политической
304
жизни они не гнушались ничем, чтобы
дискредитировать соперников, дезорганизовать их кампанию.
В результате сложилась довольно
примечательная ситуация: правящая партия, которая, казалось
бы, должна была защищаться от попыток
оппозиции оттеснить ее от власти, на самом деле
заняла наступательную позицию; демократы же,
вроде бы «бросавшие вызов» президенту, оказались
в глухой обороне. У. Мондейл и Дж. Ферраро
не столько критиковали администрацию, сколько
оправдывались, отбивались от сыпавшихся на них
обвинений, и к концу кампании стало казаться,
что они борются лишь за право выступать против
президента, который заявил на съезде
республиканцев: «Мы — партия Америки».
Как выразительно свидетельствуют материалы
последней части книги, Мондейлу было трудно
противопоставить серьезную альтернативу курсу
Рейгана, поскольку сдвиг вправо, проводимый
Рейганом во внешней политике США, был начат еще
администрацией Картера, в которой Мондейл был
вице-президентом. Поэтому позиция Мондейла в
кампании 1984 года оказалась построенной по
принципу: «Да, но...» Он во многом соглашался с
президентом, но выдвигал оговорки, которые
пытался изобразить как крупные, принципиальные
разногласия. Как и следовало ожидать, это не
укрепило позиций демократов среди консервативно
настроенных избирателей, однако вызвало
глубокое разочарование среди тех, кто надеялся, что
демократы решительно выступят не столько против
президента, сколько против основ его политики.
Не удалось демократам развернуть и крупных
общенациональных дебатов по
внешнеполитическим вопросам, хотя некоторые стратеги
демократической партии считали, что в этой области
администрация наиболее уязвима. Характерно,
однако, что~на заключительном этапе кампании
Рейган и Мондейл фактически соревновались в том,
кто из них предложит более убедительную форму-
305
лу нормализации отношений с Советским Союзом
и возобновления прогресса в деле ограничения
и сокращения вооружений. В этом нашел
отражение фундаментальный факт современной
обстановки в США: требования прекращения ^холодной
войны» и гонки вооружений обрели в
американском обществе большую политическую силу.
Заметную роль в предвыборной борьбе играла
Коммунистическая партия США, выдвинувшая
кандидатами на посты президента и
вице-президента страны Генерального секретаря партии Гэса
Холла и члена руководства партии Анджелу Дэвис.
В ряде штатов коммунисты баллотировались также
в конгресс США и местные органы власти. Ведя
борьбу в исключительно трудных условиях,
кандидаты компартии несли голос правды в массы
американских трудящихся, разоблачали истинный
смысл двухпартийной политики правящего класса,
глубоко анализировали сущность проблем, с
которыми сталкивается Америка, и предлагали
радикальные способы их решения. В ходе кампании
1984 года американским коммунистам удалось
добиться новых успехов в борьбе за повышение
роли партии в политической жизни США.
Итоги голосования разочаровали тех, кто ждал
от этих выборов крупной перегруппировки
политических сил. Президент Рейган был переизбран
на второй срок со значительным перевесом в
голосах. Однако демократы сохранили свои позиции
на всех остальных этажах политической системы.
Противоречивое сочетание политических
тенденций, позволяющее администрации добиваться своих
целей лишь ценой компромиссов и уступок, было,
таким образом, сохранено. Между тем внутри обеих
партий ситуация стала более сложной, чем до
1984 года. Перед демократами, проигравшими
вторые президентские выборы подряд (и четвертые
из пяти последних президентских выборов, начиная
с 1968 года), еще острее встала проблема поисков
путей обновления партии, укрепления ее позиций.
306
В рядах республиканцев усилился конфликт между
крайне правым крылом, заметно расширившим свое
влияние в годы президентства Рейгана, и более
умеренными группировками, тянущими
администрацию 4к центру». Едва успел закончиться подсчет
голосов, как в республиканской партии
возобновилась межфракционная борьба вокруг вопроса
о кандидатуре на президентский пост на
следующих выборах.
..Завершив очередное ритуальное действо под
названием ^президентские выборы», американская
политическая каста немедленно начала готовиться
к следующей кампании. Политический бизнес, как
и всякий другой, не терпит пауз. Между тем
оглохшая от предвыборной канонады Америка
вернулась к реальным проблемам. Снижение
жизненного уровня большинства американцев, рост
нищеты, усиление расовой дискриминации, кризис
тяжелой промышленности, гигантский дефицит
федерального бюджета, рост военных расходов,
истощающий ресурсы нации, уродующий
экономику, усиливающий опасность войны... Сложный
комплекс внешнеполитических проблем, ставших
еще более трудноразрешимыми в результате той
безрассудной политики, которая проводилась
Вашингтоном в последние годы...
Администрация Рейгана расценила
результаты выборов 1984 года как подтверждение
правильности своего курса. Во всяком случае, в
первые месяцы нового президентства Рейгана
признаков сколько-нибудь серьезных перемен в
политике администрации не появилось. Ее
исходные установки остались прежними; почти не
изменился ее состав; перемены коснулись лишь
тактики.
Однако многие наблюдатели американской
политики видят в упрямой приверженности
ультраконсервативными догмам еще одно
свидетельство серьезного отрыва республиканской
администрации от реальности.
Предисловие
3
ЧАСТЬ I. АМЕРИКА И РЕЙГАН: ЕЩЕ
ЧЕТЫРЕ ГОДА?
Раздел 1. Кому выгодна «рейганомика» 15
Энн Фишер. Что осталось от «рейганомики»? 15
Джон Вильсон. Экономика в год выборов 19
Тим Уилер. Богатство и бедность 23
Городская лига против благодушия
администрации в отношении черных 26
Александр Кобурн, Джеймс Риджуэй.
Обманутые надежды: наступление Рейгана на
голодающих 28
Чары Рональда Рейгана 32
Уильям Шнайдер. Расколотая страна 36
Комментарий 39
Раздел 2. Внешняя политика: неудачи и провалы 49
Послужной список провалов 49
Роберт Кайзер. Внешняя политика, или Рецепт
катастрофы 54
Лесли Гелб. Рейган, власть и мир 59
Джон Кеннет Гэлбрэйт. Рейган против
военных 64
Комментарий 70
308
Раздел 3. Моральный климат: патриотизм или
шовинизм 75
Эндрю Копкайнд. Возращение либерализма 75
«холодной войны»
Роберт Эппл. Новый наплыв патриотизма 85
Комментарий 89
ЧАСТЬ II. ДОЛГАЯ ДОРОГА К СЪЕЗДАМ 91
Раздел 1. Демократы: от Мондейла к Мондейлу 93
Может ли кто-нибудь победить Фрица? 93
Обещания, обещания... 97
Эйбрахам Раскин. Ставка профсоюзов на
Мондейла 100
Сидни Блюментаяь. Это была не кампания —
это было лобби 102
Стивен Кинг. Почему я стою за Гэри Харта 107
Взгляд на «новые идеи» Харта 111
Открытым текстом... Интервью Г. Харта 114
Почему Джесси вступил в гонку 119
Александр Кобурн, Джеймс Риджуэй. В
ожидании Джесси 123
Роберт Харт. «Передает свободная
территория Америки...» 128
Майкл Клэр. Претенденты-демократы и
вопросы национальной безопасности 130
Мортон Кондрэки. Мондейл и Харт
домогаются победы для... Рейгана 135
Джеймс Мине не р. Почему я за Уолтера
Мондейла 137
Фред Варне. Четыре шага, которые спасли
Мондейла 140
Берегитесь—новый Мондейл! 142
Комментарий 145
Раздел 2. Республиканцы: от Рейгана к Рейгану 151
Дэвид Хоффман. Белый дом переосмысливает
старые проблемы 151
Бизнес за Рейгана 154
Билл Питерсон. Республиканцы готовы
тратить* деньги 157
Дадли Клендинен. «Времена Рейгана —
лучшие времена» 160
309
Дэвид Хоффман. Карнавал обещаний 163
Хедрик Смит. Внешняя политика в год
выборов 167
Шарлотт Сайкоаски. Создавая образ дипломата 169
Марк Шилдс. «Первичные выборы в Пекине» 173
Мэри Макгрори. Наш счастливчик президент 175
Комментарий 178
Раздел 3. Промежуточный финиш:
национальные съезды партий 183
Боевое начало 183
Летти Погребин. Смысл победы Джеральдин
Ферраро 187
Республиканцы начинают 190
Кому контролировать Великую старую
партию? 193
Съезд республиканцев — бал правит
телекамера 197
Уоррен Уивер. Демократы принимают
программу 199
Дон Обердорфер. Дела идут прекрасно? 202
Открытым текстом... Выступление Уолтера Мон-
дейла при официальном выдвижении его
кандидатуры на пост президента 205
Открытым текстом... Выступление Рональда
Рейгана при официальном выдвижении его
кандидатуры на пост президента 209
Открытым текстом... Из речи Джин Киркпатрик
на республиканском съезде 212
Лее ре ля Гарриман, Кларк Клиффорд,
Маршалл Шульман. Реализм или экстремизм? 215
Комментарий 218
ЧАСТЬ III. ФИНАЛ 223
Раздел 1. На пути к развязке 225
Открытым текстом... Телевизионные дебаты
Рейгана с Мондейлом 225
Флора Льюис. Политический торг без
определенных результатов 232
310
Л у Кэннон. Изолированный президент 235
Хауэлл Рейне. Рейган избегает обсуждения
проблем 237
Луис Пек. Сторонники Рейгана срывают
митинги Мондейла 240
Хедрик Смит. Размахивание флагом 243
Томас Фергюсон, Джоэл Роджерс. Почему
Мондейл сместился.вправо 245
Макс Элбаум. Сдвиг вправо и борьба с ним 250
Мел Биененфелд. Президентские выборы и
борьба за перемены 255
Из программы, выпущенной комитетом по
выборам Г. Холла и А. Дэвис 257
Мондейла — в президенты! 260
Джеймс Рестон. Настроение перед выборами 265
Уильям Шнайдер. «Лавина» — да, но глубоко
разделенная 268
Комментарий 269
Раздел 2. Выборы закончены: что дальше? 274
Гэс Холл. Выборы 1984 года: ни блестящей
победы, ни перегруппировки сил 274
Билл Сине. Руководители Американского
бизнеса приветствуют победу Рейгана 278
Карл Блоис. «Вокруг много денег» 280
Дэвид Броудер. Почему победила партия
меньшинства 283
Чак Идельсон. Перспективы дальнейшей
борьбы 286
Нора Боноски. Успехи
кандидатов-коммунистов 289
Эндрю Александер. «Даже празднование его
победы было отрепетировано...» 292
Упадок, но не конец: демократы
перестраиваются 294
Энтони Льюис. Страна уже не будет прежней 298
Филип Джейлин. Мандат избирателей в
области внешней политики 301
Комментарий 304
КАК ДЕЛАЕТСЯ ПРЕЗИДЕНТ
ИБ № 13293
Редактор О. В. Чхиквишвили
Художник В. С. Чернецов
Художественный редактор В. А. Пузанков
Технический редактор Н. И. Касаткина
Корректор Н. И. Мороз
Сдано в набор 07.02.85. Подписано в печать 26.07.85.
Формат 70х90'/э>- Бумага офсетная № 1. Гарнитура тип тайме. Печать
офсетная. Условн. печ. л. 11,41. Усл. кр.-отт. 23,04.
Уч.-изд. л. 10,11. Тираж 30 000 экз. Заказ N» 144.
Цена 50 к. Изд. № 39807.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Прогресс»
Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии
и книжной торговли.
119847, ГСП, Москва, Г-21, Зубовский бульвар, 17.
Можайский полиграфкомбинат Союэполиграфпрома при
Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии
и книжной торговли.
143200, Можайск, ул. Мира, 93.