Египет: время президента Насера - Примаков Е.М., Беляев И.П.

Глава I. Накануне и в первые годы революции

3. Место и роль промежуточных и средних социальных слоев в дореволюционном Египте

5. Египетские марксисты накануне революции

2. Подрыв иностранного политического господства

2. Секвестр и «египтизация» иностранной собственности

4. От провинции ат-Тахрир до эксперимента в деревне Наваг

5. Сильная позиция помещиков — в чем причина

1. Некоторые вопросы теории перехода к антикапиталистическим мерам

4. Задача — создание политической организации

2. Налоги и цены — роль перераспределительных мер

3. Соотношение социальных и экономических аспектов развития

4. Противоречия, порождаемые многоукладностью экономики

5. Пребывание в мировой капиталистической системе — на каких условиях

6. Проблемы сотрудничества революционных демократов с марксистами

Глава IX. Египет после июньской войны 1967 года

2. Израильская агрессия, народ Египта и внутренняя реакция

4. К политическому урегулированию ближневосточного кризиса

Автор: Примаков Е.М. Беляев И.П.

Теги: внутреннее положение внутренняя политика политика история египта

Год: 1981

Похожие

Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина ХХ - начало XXI века)

Кто убил президента Кеннеди?

История международных отношений и внешней политики России

Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

Текст

ЕГИПЕТ:
ВРЕМЯ
ПРЕЗИДЕНТА
НАСЕРА

Гема ль Абдель Насер
(1918—1970 гг.(

И.П. БЕЛЯЕВ
Е.М. ПРИМАКОВ
ВРЕМЯ
ПРЕЗИДЕНТА
Издание второе, исправленное и дополненное
Москва
«Мысль»
1981

6fr3{6Er)
Б 43
РЕДАКЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
Беляев И. П., Примаков Е. М.
Б 43 Египет: время президента Насера. —• 2-е изд.,
испр. и доп. — М.: Мысль, 1981. — 368 с.
В пер.: 1 р. 70 к.
Авторы второго издания книги, получившей премию им. Насера,
известные советские арабисты — академик, директор Института
востоковедения АН СССР Е. М. Примаков и
журналист-международник, доктор экономических наук И. П. Беляев анализируют
предпосылки и условия национально-освободительной революции 1952 г.
в Египте, этапы ее развития, экономику страны после революции.
Черев всю книгу проходит мысль о жизненно важном значении
для Египта, его народа и революции тесного сотрудничества с
Советским Союзом и другими странами социалистического
содружества.
11104-129
В004(01)-81
84-81,
0604030000
ББК 66.3(6Ег)
32И
© Издательство «Мысль». 1981

ПРЕДИСЛОВИЕ
Время президента Насера — одно из наиболее ярких
и поучительных в истории не только Египта, но и всего
послеколониального афро-азиатского мира. Египетская
«модель» развития при Насере чрезвычайно важна для
изучения по целому ряду причин:
— Египет одним из первых стал на путь
социалистической ориентации и, возможно, был одним из тех, кто
наиболее интенсивно продвигался по этому пути.
— В Египте более контрастно, чем в других подобных
странах, проявились, с одной стороны, несомненные,
безусловные достижения, порожденные отходом от
традиционного капитализма, и, с другой стороны, трудности,
субъективные и объективные противоречия, которые
сопутствовали сделанному социально-экономическому и
политическому выбору. Изучение во всей сложности
египетского эксперимента, осуществленного при президенте
Насере, имеет в этой связи не только
абстрактно-историческое, но и политическое значение.
Многие события насеровского периода служат важной
иллюстрацией к выводу об интернациональном характере
внешней политики Советского Союза, принципиальности
и последовательности внешнеполитического курса нашей
страны, направленного на поддержку сил, добивающихся
независимости, справедливости, свободы и мира.
Необходимость ретроспективного анализа насеровского
периода в жизни Египта усиливается также в результате
отхода этой страны от курса социалистической
ориентации, осуществленного при президенте Садате. Во-первых,
потому, что сама политика реставрации капитализма
в Египте стала возможной, так как в эпоху Насера не
было создано механизма преемственности революционно-
демократической власти — не было авангардной партии,
способной защитить режим от наскоков контрреволюции,
укрепить и углубить начатые прогрессивные социально-
экономические и политические преобразования в стране.
Вместе с тем такая констатация отнюдь не означает
умаления выдающихся достижений и побед, одержанных при
5

президенте Насере,— они затронули буквально все
стороны общественной жизни и экономики страны.
Во-вторых, Садат и его окружение сделали максимум
для того, чтобы извратить смысл происходившего при
Насере, фальсифицировать курс покойного египетского
президента. В таких условиях еще важнее становится
объективное исследование процессов, развернувшихся
в Египте с 1952 по 1970 г.
Книга «Египет: время президента Насера» выходит
вторым изданием. Первое издание книги в 1974 г. быстро
разошлось — это свидетельствует о несомненном интересе
советской общественности к тому периоду истории
Египта, когда эта страна со всеми своими победами и
невзгодами, трудностями и надеждами была особенно близка
советским людям.
При подготовке книги ко второму изданию авторы
подвергли ее переработке, при которой были учтены
новые материалы об эпохе Насера. Одновременно следует
подчеркнуть со всей определенностью, что основные
взгляды авторов, нашедшие отражение в первом издании
книги, как им представляется, полностью сохранили свою
актуальность — их подтверждает время.

I
НАКАНУНЕ И В ПЕРВЫЕ ГОДЫ
РЕВОЛЮЦИИ
23 июля 1952 г. власть в Египте взяла в свои руки
секретная военная организация «Свободные офицеры».
Миру, как и самим египтянам, были неизвестны имена
новых лидеров. Знали разве только героя палестинской
войны генерала Мохаммеда Нагиба, но и тот, как
выяснилось впоследствии, был призван «Свободными
офицерами» на пост председателя Совета революционного
командования лишь для того, чтобы на начальном этапе
«придать вес» новому руководству страной,— генерал
непосредственно не участвовал в подготовке свержения
короля Фарука.
О характере переворота подавляющее большинство
политиков строило различные предположения. Никто не
ведал целей тех, кто пришел к власти, вплоть до того даже,
входило ли в их намерение сохранить власть над
Египтом или передать ее гражданским лицам, ограничившись
низложением Фарука. Собственно, и сами «Свободные
офицеры», совершив переворот, не осознавали масштабов
начатого ими дела.
И тем не менее июльский переворот 1952 г.,
положивший начало египетской революции, не был
нагромождением случайностей. Отнюдь не случайным был и тот факт,
что у власти в Египте оказались именно те, кто создал
за несколько лет до свержения Фарука подпольную
патриотическую организацию в армии. Не случайной, а
закономерной была последовавшая за переворотом
эволюция нового египетского руководства, которое оказалось
в состоянии возглавить в будущем осуществление
глубоких революционных преобразований в стране.
Переворот 1952 г. уходил своими корнями в реальные
условия социально-экономического и политического
развития предреволюционного Египта.
Не ставя перед собой задачу проанализировать
развитие египетской экономики в годы, предшествовавшие
7

началу революции 1952 г., мы хотели бы коснуться лишь
наиболее характерных, на наш взгляд, особенностей
становления национальной буржуазии, рабочего класса и
крестьянства, а также высказать некоторые соображения
о месте и роли средних и промежуточных социальных
слоев в египетском предреволюционном обществе.
1. ОСОБЕННОСТИ ЕГИПЕТСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО
КАПИТАЛИЗМА
Теснейшая связь национальной буржуазии Египта
с крупным полуфеодальным землевладением и
иностранным капиталом, несомненно, наложила глубокий
отпечаток как на процесс развития египетского капитализма,
так и на роль буржуазии в политической жизни страны
и в национально-освободительной борьбе накануне
революции.
Серьезный толчок интенсивному развитию
капитализма в Египте дала первая мировая война. Сложилась
благоприятная конъюнктура торговли хлопком. Так, цены
на египетский длинноволокнистый хлопок выросли
с 38 ам. долл, в 1916 г. до 90 долл, за кантар* в 1918 г.1
Это привело к образованию избыточных капиталов,
которые стали широко вкладываться в промышленность.
Вехами в развитии египетского капитализма между
двумя мировыми войнами стали: создание первого
национального банка и усиление протекционистского
законодательства. В 1920 г. Талаат Харб основал первый
египетский национальный банк «Мыср» («Египет»), который
вначале занимался исключительно банковскими
операциями, стимулируя накопление отечественного капитала, но
затем расширил сферу своей деятельности — принял
участие в создании ряда коммерческих компаний. В 1930 г.
в Египте издаются протекционистские законы, которые
были призваны оградить молодую национальную
промышленность от иностранной конкуренции. Основным
орудием египетского протекционизма были повышенные
таможенные пошлины. Причиной, ускорившей появление
в Египте протекционистского законодательства, явился
мировой экономический кризис, потрясший основы
монокультурного хлопкового хозяйства страны. Он же
способствовал росту вложений крупных хлопкопроизводителей
* 1 кантар=44,93 кг.
8

в промышленные предприятия, тем более что
представлялась реальная возможность раздела риска с английскими
и французскими вкладчиками, всегда проявлявшими
интерес к Египту как к сфере приложения капиталов.
Значительному росту египетского национального
капитала способствовала вторая мировая война. Прекращение
экспорта в Египет ряда важнейших товаров в сочетании
с выгодной конъюнктурой на мировых рынках сырья
привело к росту местной буржуазии. Создание союзниками
в Каире Средневосточного центра снабжения своих войск
было широко использовано египетскими дельцами.
Достаточно быструю динамику роста египетского
капитала показывают данные, приведенные бывшим
заместителем министра финансов и промышленности
Абдаллой Абаза. Согласно этим данным, к 1919 г. 91 % всего
капитала, инвестированного в экономику в то время,
принадлежал иностранцам. После первой мировой войны
египетский капитал начал во все большей степени
участвовать в различных смешанных компаниях: в компаниях,
образованных с 1934 по 1939 г., египтянам принадлежало
47%, иностранцам — 53 % капитала; в компаниях,
образованных за период 1940— 1945 гг., египтянам — 66 %,
иностранцам — 34 %; в компаниях, образованных с 1946
по 1948 г., египтянам уже принадлежало 84%, а
иностранцам — 16 % 2.
На протяжении всех этих лет египетский капитализм
оставался самым тесным образом связанным с
полуфеодальным землевладением. Так, Шериф Сабри — один из
крупнейших египетских землевладельцев, дядя короля
Фарука, президент административных советов «Сосьете
ежипсьен дез Ангре э д’эндюстри шимик» и «Найл ин-
шуренс К0», член административных советов
Национального банка Египта, компании Суэцкого канала и еще
трех крупных фирм; Набиль Сулейман Дауд — другой
крупнейший землевладелец, вице-президент
авиакомпании «Мыср эйр», президент административных советов
пяти различных фирм и член административного
совета компании египетских отелей; имевший крупные
землевладения Абдель Хамид Сираг эд-Дин (брат
генерального секретаря партии «Вафд»)—член
административных советов Каирского банка и шести фирм, в том числе
египетского филиала компании «Кока-кола»; Абдель
Азиз Бадрави — член административного совета
Каирского банка; Мухаммед аль-Бадрави Ашур —член
админи9

стративного совета крупнейшей текстильной компании
«Сосьете Мыср нур лё филатюр э лё тиссаж»; Абдель
Хамид аль-Шауарби — член административного совета
Каирского банка и компании «Мыср эйр» 3. Им
принадлежало большое число акций названных компаний, хотя
основная часть капитала всех перечисленных лиц была
вложена в землю.
Одновременно крупные финансисты и капиталисты
охотно вкладывали свои прибыли в землю. Накануне
революции это считалось основой не только благополучия,
но и политического влияния и власти. Особое место
среди таких вкладчиков в землю капиталов, полученных
в промышленности, занимали Хафез Афифи, Ахмед Аб-
буд, Сейид аль-Лузи и Хасан Нишаат4.
Другой особенностью египетского капитализма была
теснейшая связь национальной буржуазии с иностранным
капиталом. Среди местных капиталистов довольно
большой была прослойка натурализовавшихся лиц, в прошлом
приехавших в Египет из-за границы и осевших в нем,
египтян лишь по паспорту. Важнейшую роль в
экономической жизни Египта играли семьи или дома Седнави,
Хури, Эдсов, Якуба Бибави, Наефа Эмада, Абдель Лати-
фа, Абу Ригелы и Кацефлисов. Их капиталы были
вложены в основном в ценные бумаги, биржевые операции,
транспортные компании, страховое дело, торговлю.
Большой процент их вложений приходился и на землю. Все
они представляли собой как крупных капиталистов, так
и весьма крупных землевладельцев. У них были
разветвленные связи с иностранными деловыми кругами,
прежде всего английскими и французскими.
Новые связи египетского капитализма с «иностранным
элементом» складывались по линии зависимости его
развития от мирового капиталистического хозяйства. Так,
египетский хлопок начал специально выращиваться для
ланкаширских фабрикантов, от спроса которых зависела
вся экономическая жизнь страны. В результате
египетский капитал формировался как полностью зависимый от
конъюнктуры мирового рынка хлопка, что, конечно,
оказывало решающее влияние на всю национальную
экономику.
Логика развития отношений Египта с «метрополией»
определяла и направление основной массы
капиталовложений. В 1953 г. капиталовложения в текстильную
промышленность составили 55,9 % всех национальных
ин10

вестиций. В то же время в химию, нефтяную
промышленность было вложено всего 19,4%, в машиностроение и
электротехнику — 8,7 %, в металлургию — 8,5 %5.
Вопреки широко распространенным представлениям
о чисто национальном характере банка «Мыср» и он не
остался в стороне от процесса сращивания с
иностранным капиталом. В 1947 г. банк заключил соглашение с
компанией «Брэдфорд Дьерс», совместно с которой
создал дочерние компании «Сосьете Мыср пур лё фила-
тюр э лё тиссаж фан ан коттон ежипсьен» и «Вейда
Дьерс». Банк получил 12,5 тыс. акций «Вейда Дьерс»
из общего числа 62 тыс. акций, а «Брэдфорд Дьерс» —
51 % акций, т. е. контрольный пакет. В свою
очередь «Вейда Дьерс» владела 17,5 тыс. акций «Сосьете
Мыср пур лё филатюр э лё тиссаж фан ан коттон
ежипсьен» 6.
В 1934 г. группой «Мыср» была учреждена компания
«Сосьете Мыср д’Ассюранс» при участии английской
компании «Боуринг», которой принадлежало к 1952 г. уже
29 % ее капитала. Еще одна компания той же группы —
«Сосьете Мыср пур лё транспор э ля навигасьон»—была
создана при участии английской компании «Кокс энд
Кингс». Английский капитал участвовал и в
авиакомпании «Мыср эйр», американский — в компании «Сосьете
Мыср пур Райони» 7.
В правления многих компаний, зарегистрированных
как «египетские», включались иностранцы. Привлекал
в административные органы своих компаний иностранцев
крупнейший египетский капиталист А. Аббуд, широко
поддерживавшийся американцами, которые
предоставляли ему специальные займы на строительство заводов —
сахарного и удобрений. В административные органы
компаний Аббуда входили барон Л. Бенуа, генерал-майор
Спинкс, Альбер Лессэн, Хилсон и Лефрер.
В то же время многие египетские сановники и
крупные капиталисты становились членами правлений
компаний, контролируемых иностранным капиталом. Аббуд
вместе с Дэвидсоном и Бриджхэмом заседали в
административном совете «Англо-иджипшн ойл-филдс». В
административный совет Национального банка Египта
входили египетские капиталисты Али аш-Шамси, Шериф
Сабри, Мухаммед Фаргали, Тахер аль-Лузи вместе с
Винстоном и Крауфордом, которые представляли
англо-французский капитал8. Шериф Сабри, Юсеф Бутрос, Гали,
11

Шарль Руа, сэр Гаррисон Хьюз, сэр Александр Кадоган,
барон Люис Бенуа заседали в административном совете
компании Суэцкого канала.
Переплетение египетских и иностранных интересов
было связано с двумя обстоятельствами. Крупные
египетские капиталисты были заинтересованы в этом, потому
что они обретали поддержку более могущественных в
финансовом отношении групп и могли рассчитывать на их
займы и дополнительные вложения. Иностранные же
держатели капиталов зачастую были вынуждены прибегать
к форме, а иногда и видимости «смешанного контроля»,
так как египетское законодательство требовало
обязательного включения местных дельцов в правление
смешанных предприятий, банков и страховых фирм.
Переплетающийся национальный и иностранный
капитал в Египте был в свою очередь тесно связан с
королевским двором, влиятельными сановниками,
бюрократией. Так, Хафез Афифи, шеф личного кабинета короля,
был президентом административного совета банка «Мыср».
Он одновременно состоял президентом Ассоциации
египетских промышленников. Дядя короля Фарука Шериф
Сабри был президентом и членом административных
советов целого ряда различных компаний. Ильяс Андраос,
экономический советник короля, состоял президентом и
членом административных советов нескольких компаний.
Хусейн Сирри, занимавший пост премьер-министра,
вложил капиталы в ряд предприятий Ахмеда Аббуда и
других компаний. Али Махер и Нагиб Хиляли, бывшие
премьер-министры, тоже состояли членами
административных советов ряда компаний. Мухаммед Махмуд Халиль,
президент сената — верхней палаты египетского
парламента, входил в административные советы нескольких
банков и компаний.
Долгие годы уже в послереволюционном Египте
велась дискуссия вокруг вопроса, существовали ли в стране
монополии. Большинство участников дискуссии
склонялось к отрицанию факта формирования и деятельности
в стране каких-либо монополистических групп. Основным
доводом служило утверждение, что египетский
национальный капитал был относительно слаб. Дискуссию
осложняло отсутствие достоверных документальных
данных, которые могли бы служить основанием для того или
иного вывода. Положение стало куда более определенным
после опубликования в газете «Аль-Ахрам» в октябре —
12

ноябре 1961 г. списка «Кто владел Египтом» 9. Только
получение конкретных данных, хранившихся в архивах
национализированных в 1961 г. банков, учитывавших акции
тех или иных предприятий, позволило прийти к выводу,
что монополии в Египте были, понять существо
происходивших в стране важнейших экономических процессов.
Монополизация в Египте развивалась не только по
вертикали (по отраслям), но и горизонтально. Отдельные
египетские картели контролировали целые отрасли
промышленности. Так, в цементной промышленности
накануне революции ведущую роль играл картель «Контуар
де вант дю семент», в текстильной — «Контуар де вант
де филе ежипсьен». В то же время группы банка «Мыср»,
Ахмеда Аббуда, Раббата («Дельта») объединяли
предприятия различных отраслей. В группу «Мыср»,
например, входило 28 различных предприятий текстильной,
химической промышленности, а также компаний,
имеющих интересы в кинематографии, полиграфии,
транспорте. При номинальном капитале в 2 млн. ег. ф. банк
контролировал предприятия с общим капиталом в 20 млн.
ег. ф. Капиталовложения его в свои предприятия
составляли 8,2 млн. ег. ф.10
В 1952 г. банк «Мыср» был одним из четырех
крупнейших банков Египта. Он контролировал 75 % всех
вкладов в стране, 60 % производства текстильной и 20 %
других отраслей египетской промышленности. В период
с 1947 по 1951 г. банк «Мыср» увеличил свой капитал
в 4 раза п.
Заметную роль в экономике страны играла группа
Ахмеда Аббуда. Этот человек был своего рода «символом
процветания» египетского национального капитала. На
него охотно ставили американцы. С ним поддерживали
самые тесные связи англичане. Под контролем Ахмеда
Аббуда действовало семь различных компаний, ему
принадлежало большинство акций и соответственно мест в
административных советах его предприятий. Группа была
тесно связана с Экспортно-импортным банком США.
Группа «Дельта» была менее заметной, чем две
первые. Однако ее роль в металлообрабатывающей
промышленности, в торговле, в производстве потребительских
товаров была очень важной. Например, компания «Идеал»
производила по американским лицензиям все
холодильники, всю металлическую мебель для деловых
учреждений, оргтехнику. Весьма важную роль играли компании
13

«Дельта инжиниринг К0», «Электро кейбл» и др.
Группа «Дельта» была связана как с американским, так и
с французским капиталом. Дому Раббатов принадлежала
большая часть акций всех компаний, входивших в эту
группу.
Экономикой Египта практически распоряжались всего
14 влиятельнейших семей 12. Они были вершиной
египетской капиталистической пирамиды. Вместе с тем в 1952 г.
только в городах Египта насчитывалось более 10 тыс.
крупных коммерсантов, держателей акций и ценных
бумаг, членов административных советов компаний. Им
принадлежала подавляющая часть вкладов в банках
страны. Они владели облигациями, ценными бумагами,
акциями, приносившими колоссальный по местным масштабам
доход, а также самой различной недвижимостью.
Все-таки недвижимость рассматривалась как наиболее
безопасная и надежная форма вложения капитала,
гарантирующая постоянство и неуязвимость доходов. Известный
исследователь социально-экономического положения
предреволюционного Египта Шохди Атыйя аш-Шафии
считает, что до 1952 г. собственников предприятий, коих можно
было отнести к национальной буржуазии, в стране
насчитывалось около 100 тыс. человек 13.
Характер египетской буржуазии накладывал
отпечаток на функционирование ее различных групп. Многие
из крупных египетских дельцов не занимались ведением
дел своих предприятий. В результате в стране появилась
влиятельная прослойка директоров и управляющих.
Капиталы охотнее вкладывали в легкую промышленность,
так как сверхэксплуатация рабочей силы на предприятиях
легкой промышленности Египта в совокупности с быстрой
оборачиваемостью капитала приносила египетской
буржуазии огромные прибыли. Из опыта экономически
развитых стран известно, что норма прибыли на капитал,
вложенный в предприятия легкой промышленности, как
правило, не превышает 15—20%. В Египте в середине
50-х годов чистая прибыль частных промышленных
предприятий составляла 35 % на вложенный капитал14. Но
главным образом крупные египетские дельцы
предпочитали все-таки связывать свои капиталы с землей или
недвижимостью, которые обеспечивали постоянный высокий
доход безо всякого риска.
Развитие капитализма в сельском хозяйстве Египта,
несмотря на то что выращивание хлопка сыграло такую
14

важную роль в росте национального капитала, шло
медленно. Чрезвычайно высокий доход от земли, сдаваемой
мелкими участками в аренду, приводил к тому, что
вложение средств в интенсивное капиталистическое
земледелие многими рассматривалось как дело менее выгодное,
чем покупка земли для последующей ее сдачи в аренду.
Отягощение египетской деревни тяжелейшими
феодальными и полуфеодальными пережитками также не
способствовало процветанию капитализма в деревне.
Разумеется, не обходилось без исключений.
Противоречивость развития капитализма в Египте
очевидна. С одной стороны, всего за тридцать лет местные
капиталисты удесятерили свои вложения в отечественную
промышленность. В 1948 г. они контролировали почти 7з
всех вложений, производившихся в Египте. Конечно, это
был большой рост. В то же время зависимость египетской
экономики от иностранного капитала оставалась весьма
ощутимой. Более того, она усиливалась с процессом
создания «своих» монополий. Национальный капитализм
в Египте, с самого начала отягощенный грузом
полуфеодальных пережитков, путами зависимости от иностранцев,
практически не мог противостоять ни кабале, ни
конкуренции, ни оккупации.
Вместе с тем картина, рассматриваемая в динамике,
показывает, что класс национальной буржуазии в Египте,
и прежде всего хотя и относительно тонкий, но все-таки
заметный слой крупных капиталистов, банкиров, дельцов,
становился все более значительной силой. Буржуазия все
решительнее предъявляла свои политические требования,
касавшиеся ее непосредственных интересов, требуя
равенства всех перед национальным законодательством (в том
числе и иностранцев, вкладывавших свои капиталы в
экономику страны — после отмены режима капитуляций
прошли десятилетия), местные капиталисты не без основания
полагали, что настало время для реального «уравнения
возможностей». Начало 50-х годов в Египте было
характерно и тем, что египетская национальная буржуазия все
чаще выступала с такого рода требованиями. Но
господствующих политических позиций в стране она к тому
времени не завоевала.
В начале 50-х годов египетская национальная
буржуазия не только не стала, но реально не могла стать гегемоном
национально-освободительного движения в Египте. В силу
своего происхождения, характера, заинтересованности
15

лишь в удовлетворении своих требований ее лидеры
даже не помышляли о выдвижении революционных
лозунгов, способных привлечь массы. Египетская
национальная буржуазия так же боялась народа, выступлений
трудящихся, как и крупные землевладельцы страны,
несмотря на то что отдельные ее группы уже приходили
в противоречие с иностранным капиталом.
2. РАБОЧИЙ КЛАСС ПЕРЕД РЕВОЛЮЦИЕЙ
Дореволюционный рабочий класс в Египте был
малочислен. В 1948 г. насчитывалось 365,7 тыс.
промышленных рабочих, что составляло чуть более 2 % всего
населения, или 13 % всего самодеятельного населения страны.
В 1948 г. в Египте подавляющее большинство из 129,4 тыс.
промышленных предприятий были мелкими, часто лишь
отдаленно напоминающими современное промышленное
производство.
Фабрик и заводов с числом рабочих более 500 было
всего 64, но общая численность рабочих, занятых на них,
составляла 137 тыс. человек15, или 37 %. Эта цифра
свидетельствует об относительно высокой степени
концентрации труда, причем эти процессы прежде всего
затронули такую ведущую отрасль египетской экономики, как
текстильная промышленность.
Казалось бы, столь высокая степень концентрации
рабочей силы на египетских капиталистических
предприятиях должна была иметь своим результатом интенсивное
накапливание революционного заряда пролетариата.
Однако в условиях, порожденных колониальной политикой
англичан, связанной с ними и зависимой от них
национальной буржуазии, тяжким грузом полуфеодальных
пережитков в деревне, политическое самосознание рабочего
класса формировалось медленно. Причем этот процесс
происходил под влиянием буржуазно-помещичьих партий,
и значительная часть рабочего класса страны шла за
ними.
Рабочий класс рекрутировался в Египте в основном из
феллахов, причем не только из разорявшихся. На
фабрики и заводы уходили, например, молодые люди —
сыновья феллахов-арендаторов, не нашедшие применения
своим рукам в родной деревне. Они составляли костяк
рабочей силы на крупных предприятиях.
16

Мелкие заводики, фабрики, механические мастерские,
составлявшие большинство промышленных предприятий
страны, охотно принимали неквалифицированных
рабочих. Во-первых, на мелких и мельчайших промышленных
предприятиях в Египте не требовался
квалифицированный труд, так как сами предприятия были весьма
примитивны. Их оснащение техникой (станками и
оборудованием) оставляло желать много лучшего. Во-вторых,
зачисление на временную работу освобождало
предпринимателей от финансовых обязательств по социальному
страхованию. Очень часто практиковалось зачисление на
работу на несколько, как правило до шести, месяцев,
после чего следовало автоматическое увольнение и повторное
зачисление. И так на протяжении многих лет. При
наличии в предреволюционном Египте хронической
безработицы и отсутствии всеохватывающего сильного
профсоюзного движения такого рода комбинации в обход
действовавшего трудового законодательства проходили довольно
легко. Эти неквалифицированные рабочие часто
оставались временными, так и не прирастали к
капиталистическому предприятию, что, несомненно, не способствовало
росту их пролетарского самосознания.
Давала о себе знать и историческая традиция. Еще во
времена Мухаммеда Али — правителя Египта,
основавшего в 1805 г. свою династию, последним представителем
которой был король Фарук, свергнутый в 1952 г., стали
образовываться промышленные мануфактуры. На них
использовался прежде всего принудительный труд
феллахов. При преемниках Мухаммеда Али на
хлопкоочистительных фабриках, подсобных предприятиях,
обеспечивавших поставки египетского хлопка на мировой рынок,
характер труда тоже резко отличался от труда на
капиталистической фабрике в более развитых странах.
Век принудительного труда прошел. Но историческая
традиция сохранилась. Феллах, приходя на фабрику, по-
прежнему чувствовал себя во власти подрядчика,
хозяина — он во многом переносил на фабрику те отношения,
которые сложились у него с землевладельцем. Более того,
такой рабочий часто превращался в обычного сезонника,
сохраняя тесные связи с родной деревней, а нередко
участвуя в сельскохозяйственном труде. Потомственные
фабрично-заводские рабочие в Египте были малочисленны.
Наличие огромной резервной армии труда в стране
приводило к тому, что египетский рабочий постоянно
17

боялся потерять свое место, дававшее ему хотя и
мизерный, но все-таки постоянный заработок. Буржуазия этим
широко пользовалась, нанимая на свои предприятия за
крайне низкую плату многочисленных разнорабочих.
Десятки, сотни уборщиков, разносчиков, курьеров
переполняли административные здания фирм и заводские
цехи. На социальной лестнице они стояли ближе к
люмпен-пролетариям. Подсобных рабочих на некоторых
промышленных предприятиях Египта было больше, чем
рабочих, стоящих у станка. Как подчеркивали Фредерик
Харбисон и Ибрагим Абдель Кадер Ибрагим,
продолжительное время занимавшиеся исследованием проблем
трудовых ресурсов Египта, на большинстве египетских
фабрик и заводов число работающих вообще не
соответствовало фактической потребности в рабочих руках 16.
Такая обстановка была непосредственно связана с
чрезвычайно низкой зарплатой в предреволюционном
Египте, довольно широким распространением пережитков
докапиталистических производственных отношений на
мелких промышленных предприятиях.
Иное положение складывалось в текстильной,
нефтедобывающей, химической промышленности. На
крупнейшие предприятия этих отраслей, построенные в самый
канун и после второй мировой войны, набирались рабочие
с относительно высоким образовательным цензом. Им
платили более высокую зарплату, чем рабочим на мелких
предприятиях, многие из них жили в более
благоустроенных домах. Крупная местная буржуазия, получая
сверхприбыли, имела возможность на ряде своих предприятий
создавать относительно лучшие условия для своих
рабочих. Такие же возможности использовали и иностранные
монополисты, имевшие в Египте ряд высокоприбыльных
предприятий, например нефтяных.
Характерно в этом смысле положение,
существовавшее в текстильной промышленности. На комбинатах
в Кафр эд-Даваре и Махалла аль-Кубре средняя
зарплата составляла примерно 14—17 ег. ф. в месяц, что в 2
раза превышало средний уровень зарплаты по стране.
При комбинатах были созданы специальные
профессиональные школы. Тем, кто завершил учебу в этих школах,
зарплата повышалась. Выделялись также специальные
фонды для создания спортивных сооружений,
медицинских пунктов. Создавался своего рода обеспеченный слой,
18

что в целом отражалось на процессе формирования
пролетариата, его идеологии.
В своего рода «привилегированную отрасль» хозяйства
Египта была превращена и нефтяная промышленность.
В результате высоких цен, установленных на
нефтепродукты как в Египте, так и в соседних странах, английские
нефтяные боссы могли платить относительно более
высокую зарплату рабочим, занятым на их предприятиях.
Многие квалифицированные рабочие на промыслах Рас
Гарибе и Хургаде, например, получали от 40 до 70 ег. ф.
в месяц, поэтому они предпочитали держаться в стороне
не только от политической борьбы, но даже от участия
в экономических стачках и забастовках, боясь потерять
свои заработки и полагающуюся пенсию, которая
выплачивалась только за «безупречную работу».
На государственных железных дорогах рабочие и
технический персонал получали больше, чем рабочие
соответствующих специальностей в промышленности. Причем на
железнодорожников распространялось социальное
обеспечение (пенсии, оплаченные отпуска, выплаты по болезни,
в случае травмы, полученной на производстве, и т. п.),
предусматривавшееся трудовым законодательством для
государственных служащих 17. Это также искусственно
отдаляло их от остального рабочего класса.
Диапазон зарплаты рабочих в дореволюционном
Египте был чрезвычайно широк. Около 18 % всех занятых
в промышленности получали меньше 1 ег. ф. в неделю,
19 % — до 4 ег. ф., зарплата остальных была выше,
достигая в отдельных случаях 10 ф. Твердый минимум
зарплаты был лишь на государственных предприятиях, которых
было крайне мало,— он равнялся накануне революции
18,5 пиастра в день (более 1 ег. ф. в неделю). Такой
диапазон уровней зарплаты египетских рабочих расслаивал
египетский рабочий класс, ослабляя его в целом.
Довольно многочисленную прослойку в египетском
рабочем классе составляли те, кто был занят в сфере
обслуживания. Почти не получая твердой зарплаты (на таком
положении были рабочие, например, гостиниц), они жили
на чаевые и прочие виды вознаграждения за оказанные
услуги, которые не подвергались учету. По классовому
сознанию они были далеки от пролетариата. Между тем
непомерно большое число людей, занятых в сфере
услуг,— характерная черта Египта.
19

Отличительной особенностью египетского рабочего
класса была его слабая организованность. Профсоюзное
рабочее движение в стране зародилось в 1911 г. Тогда
было образовано 11 профессиональных союзов с числом
членов 7 тыс. человек18. Во время первой мировой войны
масштабы деятельности профсоюзов возросли. Однако
лишь в 20-х годах вафдистское правительство приступило
к разработке законодательства о труде и статуса
профсоюзов.
Особой «заботой» английских властей в Египте стало
недопущение объединения рабочих в единые отраслевые
профсоюзы. Сельскохозяйственные рабочие (батраки)
своих профессиональных союзов вообще не имели. Лишь
в конце января 1952 г. в Каире предполагалось созвать
учредительную конференцию, которая должна была
провозгласить создание Всеобщей профсоюзной федерации.
Но конференция так и не состоялась. 27 января, в день,
когда она должна была открыться, столица Египта горела.
Каир был подожжен английской агентурой с целью
спровоцировать новые репрессии против египетского народа,
добивавшегося изгнания оккупационных войск из зоны
Суэцкого канала и полного освобождения своей родины.
Пожар использовали и для того, чтобы сорвать возможное
объединение египетских рабочих профсоюзов 19.
После второй мировой войны в египетском
национально-освободительном движении произошел важнейший
политический и социальный сдвиг. В нем начал играть все
более заметную роль рабочий класс. При всех
недостатках в его организации он заявил о себе, как о
политической силе. Однако п в этот период рабочий класс Египта
еще был скорее ведомой, нежели ведущей силой.
Одна из особенностей послевоенного
национально-освободительного движения в Египте заключалась в том, что
очень часто застрельщиками выступлений рабочих против
англичан и их прислужников были студенты Каирского
университета. Студенческие демонстрации поднимали на
борьбу широкие массы населения Каира, Александрии,
многих других египетских городов.
Так было, например, 8 февраля 1946 г., когда Высший
исполнительный комитет студентов университета и
других столичных высших учебных заведений призвал членов
своих организаций провести антианглийские митинги. На
них должны были обсудить положение, сложившееся
после фактической капитуляции правительства,
решившего20

ся на новый военно-политический союз Египта с Англией.
Премьер-министр Нукраши-паша практически пытался
повторить предательство вафдистов, подписавших
ненавистный стране англо-египетский договор 1936 г. Теперь,
когда народ Египта все решительнее требовал отмены
этого кабального договора, кабинет пошел против воли
масс.
9 февраля 1946 г. студенты вышли на демонстрацию
в Каире под лозунгом «Эвакуация!», «Никаких
переговоров до эвакуации!». Участники демонстрации
направились к дворцу Абдин. По пути на мосту Аббаса их
встретили огнем цепи полицейских, которыми командовал
английский офицер. Несколько студентов было убито,
многие ранены. Немедленно по всей стране начались
демонстрации солидарности и протеста. Они превратились
в общенародное выступление против оккупантов и
правителей страны. Рабочие прекратили работу на многих
заводах и фабриках. В результате 15 февраля 1946 г.
кабинет Нукраши ушел в отставку. Однако его сменило новое
реакционное правительство во главе с известным
сахарозаводчиком Исмаилом Сидки, что означало нежелание
двора откликнуться на требование народа.
Именно в эти дни рабочие и студенты объединили
свои ряды20. В актовом зале медицинского факультета
Каирского университета впервые в истории страны было
провозглашено создание Национального комитета рабочих
и студентов.
Создание Национального комитета рабочих и студен-
тов_ несомненно свидетельствовало о росте политического
сознания как рабочего класса, так и других слоев
египетского общества. Сама жизнь поставила в повестку дня
вопрос о необходимости объединения всех сил народа во
время их выступлений против английской оккупации.
С 1946 по 1951 г. роль рабочего класса в египетском
национально-освободительном движении неизменно
возрастала. За это пятилетие были достигнуты новые важные
результаты в дальнейшем объединении профсоюзов. В
частности, был создан Конгресс профсоюзов рабочих Египта.
В него вошли представители десятков крупных
объединений рабочего класса. Как свидетельствует Шохди А. аш-
Шафии, Конгресс выработал программу своей
деятельности. Примечательно, что в этом документе очень четко
формулировались цели политической борьбы трудящихся.
В частности, в программе подчеркивалась первоочередная
21

необходимость достижения полной политической и
экономической независимости Египта, эвакуации англичан из
долины Нила. Здесь следует оговориться, что в те годы
весьма популярным лозунгом было требование
освобождения не только Египта, но и Судана. Как известно, в то
время еще действовал англо-египетский кондоминиум
(совместное управление суданской территорией).
В течение пяти послевоенных лет англичане не раз
меняли свою политическую тактику на берегах Нила. Они
не хотели уходить из зоны Суэцкого канала и всеми
возможными мерами препятствовали освобождению Судана.
Лондон затягивал переговоры об отмене
англо-египетского договора 1936 г., без конца предлагая все новые и
новые варианты военно-политического союза Египта с
Англией. Вот почему пребывание английских войск в зоне
Суэцкого канала стало к осени 1951 г. нетерпимым.
Отчаявшись добиться достижения своей цели
политическими средствами, египтяне взялись за оружие. После того
как пришедшее на смену кабинету Сидки вафдистское
правительство Нахаса было вынуждено под давлением
масс денонсировать англо-египетский договор, центр
антиимпериалистической борьбы в Египте переместился
в зону канала. Там появились лагеря вооруженных
партизан. Тактика сводилась к тому, чтобы путем небольших
боевых акций создать для англичан в местах их
расположения невыносимые условия, заставить их уйти в
метрополию. Партизаны взрывали склады с оружием,
нарушали коммуникации английских войск, препятствовали
подвозу продовольствия.
Среди партизан, действия которых становились все
более дерзкими и решительными, были многочисленные
представители рабочих и крестьян. Это было первое
открытое вооруженное сопротивление египетского народа
британским войскам после второй мировой войны.
Таким образом, накануне революции 1952 г.
египетское национально-освободительное движение усиливалось
в результате возраставшего в нем участия представителей
рабочего класса. Однако было совершенно очевидно, что
египетский пролетариат, относительно более развитый и
многочисленный, чем во многих других освободившихся
странах, все еще не был достаточно сплочен и
организован. Это не позволило ему стать во главе движения за
революционные преобразования египетского общества.
Борьба за освобождение Египта от английского господства
22

приобретала общенациональный характер, и это явно
опережало процесс осознания египетским пролетариатом
своей особой роли в политической жизни страны.
Несомненно сказывалось отсутствие влиятельной
марксистской пролетарской партии в Египте.
3. МЕСТО И РОЛЬ ПРОМЕЖУТОЧНЫХ И СРЕДНИХ
СОЦИАЛЬНЫХ СЛОЕВ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ ЕГИПТЕ
Спектр средних и промежуточных социальных слоев
(мелкие промышленники, мелкие торговцы, ремесленники,
значительная часть крестьян, интеллигенция, офицерство,
люди так называемых свободных профессий — адвокаты,
артисты, художники, писатели и др.) в египетском
обществе был не только многообразным, но и очень сложным *.
Даже в развитом капиталистическом обществе процесс
размывания промежуточных социальных слоев еще далеко
не завершился. Что же касается Африки и Азии, в том
числе арабских стран, то там этот процесс проходит явно
медленнее, чем в Западной Европе или Северной Америке.
В результате низких темпов развития и преобладания
уродливых форм капиталистических производственных
отношений, отягощенных феодальными пережитками, в
государствах, долгие годы находившихся под
иностранным господством, промежуточные социальные слои
оказались очень живучими. Уже после освобождения от
иностранной зависимости и выхода на самостоятельный путь
развития «застойности» этих слоев в развивающихся
странах способствуют унаследованная от прошлого
социально-экономическая структура, а также и
«новые» моменты — отдельные проявления
научно-технического прогресса, развивающегося в мире.
Интенсификация производства приводит к относительному сокращению
потребностей в рабочей силе на промышленном
предприятии — современные производственные единицы,
создаваемые в развивающихся странах и представляющие собой
* Мы согласны с тем, что авторы монографии «Классы и
классовая борьба в развивающихся странах» (М., 1967 г.) разделяют
«промежуточные» и «средние» слои. В этой работе
промежуточные слои определяются как собственно мелкобуржуазные слои,
которые являются владельцами небольших средств производства,
а признаком средних слоев является то, что в качестве основы
существования используется образование.
23

ядро их индустриализации, не могут поглотить
значительной части отделенных от средств производства
крестьян. Относительно медленное развитие капитализма в
сельском хозяйстве, сохранение в виде его основы
мелкого землевладения — все это также не способствует
быстрому процессу пролетаризации деревни.
Устойчивость промежуточных и средних социальных
слоев в Африке и Азии находит свое выражение и в том,
что они могут и часто играют самостоятельную роль в
экономической и политической жизни своих стран. Речь
идет не об абсолютной, а об относительной
самостоятельности. Представители этих социальных слоев иногда
воспринимают, естественно, с определенной адаптацией,
идеологию рабочего класса или буржуазии своих стран. В
подобных случаях их роль в политической и общественной
жизни существенно меняется, особенно в тех
освободившихся государствах, в которых происходят социальные
революции.
Между пролетариатом и некоторыми такими
социальными слоями в дореволюционном Египте не
существовало четких границ. В начале 50-х годов в Египте был
особенно широк (он и сейчас остается весьма
многообразным) слой полупролетарских элементов в городе. Эти
люди довольствовались, как правило, случайным
заработком в сфере обслуживания. Они зачастую становились
добычей умело поставленной агитации и пропаганды
правых реакционных сил. Их лидеры играли на
национальных, даже местнических, чувствах египтян и их
политической отсталости. Этим можно объяснить, например,
популярность в дореволюционном Египте лозунгов
реакционной организации «Братья-мусульмане».
Основная масса лиц, относимых к промежуточным
социальным слоям в дореволюционном Египте,
приходилась на деревню. Феллахи, занятые в сельском хозяйстве,
составляли до 80 % населения страны. Разумеется, не
все они относились к этим слоям. Совершенно очевидно
и другое — состав промежуточных социальных слоев в
египетской деревне не был однородным.
Египетская статистика показывала чрезвычайно
большое число лиц, владевших участками земли площадью до
одного феддана. Средний размер участка у таких
собственников —- 0,4 феддана. Такого маленького участка явно
недостаточно для того, чтобы прокормить даже
небольшую семью, состоящую из 3—4 человек. Владельцы таких
24

участков (они фактически лишь назывались
собственниками) на самом деле значительную часть своего рабочего
времени были заняты на землях зажиточных крестьян,
кулаков, либо приарендовывали землю на кабальных
условиях, либо перебивались случайными заработками.
Взрослые члены семей мельчайших собственников часто
уходили на временные заработки в города и возвращались
в родную деревню только на период уборки.
Как их назвать? К каким социальным слоям
дореволюционного египетского общества отнести?
Промежуточное положение мельчайших собственников в
дореволюционном Египте представляется очевидным. Что касается
промежуточных и средних социальных слоев в египетских
городах после второй мировой войны, то их удельный вес
иллюстрируется нижеследующей таблицей.
Таблица 1. Городские промежуточные и средние слои, 1947 г.
Род занятий
Всего
В % к
средним слоям
В % ко
всему населению
Мелкие торговцы
254 388
51,0
3,0
Служащие
127 816
26,0
1,51
Свободные профессии
94 399
19,0
1,11
Мелкие бизнесмены
22 561
4,0
0,27
499 164
100,0
5,89
Источник. The Middle East in Transition. New York, 1958, p. 64,
В дореволюционном Египте существовала огромная
прослойка мельчайших торговцев. Это сотни тысяч людей,
которых тоже только формально можно было отнести к
категории собственников. Беря в кредит дешевые товары,
в основном потребительские, они продавали их с лотков
прямо на улицах городов, на дорогах, в деревнях. Даже
у уличного торговца есть пусть мизерный, но свой
капитал. Он пускался им в оборот с единственной целью
нажиться. Однако подавляющее большинство из этой
категории лиц никогда не становилось даже мелкими
лавочниками. За их счет в конце концов пополнялись
полупролетарские слои города и деревни.
Высшее и среднее специальное образование в
дореволюционном Египте было привилегией потомственной
25

земельной аристократии, крупных буржуа, компрадоров и
помещиков, как и особой прослойки египтян — лиц
иностранного происхождения. Между тем многие
представители промежуточных и средних слоев Египта тоже
посылали своих детей в частные школы, а затем в лицеи или
университеты. Обладание дипломами адвокатов,
инженеров, врачей, научными степенями и званиями
обеспечивало не только материальный достаток, но и определенную
возможность политической активности.
Большинство функционеров «старых» политических
партий перед 23 июля 1952 г. состояло из лиц
«свободных профессий», особенно юристов. Практически именно
они формулировали основные пункты политических
программ своих партий. Из их рядов выходили даже лидеры
старых помещичьих партий, влиятельные журналисты.
«Технократы» также играли все более заметную роль
в дореволюционном Египте.
В Египте накануне революции особое место
принадлежало бюрократии. Государство на берегах Нила — одно
из древнейших на земле. В течение тысячелетий
государственные чиновники устанавливали налоги, размер
других сборов в пользу казны. Они же определяли число
солдат, которых должны были отправить в армию деревни
или небольшие города.
Со времен фараонов в долине Нила многое изменилось.
Однако значение чиновничества, равно как и привычки
и обычаи, сложившиеся в египетских государственных
учреждениях в прошлые века, оказались очень живучими.
Весьма существенная особенность средних социальных
слоев Египта связана с армией. До 1936 г. офицерство
Египта было традиционно аристократическим. Генералы,
бригадиры и полковники представляли при дворе очень
влиятельные семьи. Армия находилась под полным
контролем короля. Она служила ему, а следовательно, и
англичанам. Оккупанты всегда рассматривали монархию,
крупных помещиков и компрадоров как свою социальную
опору в Египте.
Положение изменилось в 1936 г. с заключением
англоегипетского договора. Не касаясь его положений,
связанных с обеспечением интересов Англии в Египте, следует
упомянуть ту часть договора, которая имеет отношение к
созданию египетской армии. Англичане стремились тогда
высвободить побольше своих солдат в связи с
приближающейся второй мировой войной, и в результате Египту
26

было предоставлено право увеличить армию с 11,5 тыс.
до 60 тыс. солдат и офицеров в течение трех-четырех лет.
Вместе с тем договор 1936 г. подтвердил, что египетские
офицеры должны были обязательно пользоваться
услугами английских инструкторов или обучаться в английских
учебных центрах.
Военные статьи англо-египетского договора сыграли
особую роль в истории послевоенного Египта. Сам факт
получения права быстро расширить свою армию заставил
тогда короля Фарука обратиться к выходцам из
«среднего класса». Именно в 1936 г. в Египетскую военную
академию впервые были приняты египетские разночинцы, те
самые будущие капитаны, майоры, подполковники,
которые вошли впоследствии в тайную организацию
«Свободные офицеры».
Характерной чертой довоенного египетского
офицерского корпуса было резкое разделение его на выходцев
из семей аристократов и вновь влившихся в него
представителей промежуточных и средних социальных слоев.
В результате оказалась разбитой монополия придворной
аристократии на офицерский корпус, что предвещало
усиление политической роли промежуточных и средних слоёв
в Египте. Именно их представители в ночь на 23 июля
1952 г. начали в стране антифеодальную и
антиимпериалистическую национально-освободительную революцию.
В результате тщательно подготовленного и блестяще
осуществленного военного переворота, возглавленного
организацией «Свободные офицеры», в Египте произошел не
только политический, но и социальный сдвиг. Роль
египетской армии во всем этом неоспорима. Однако если
почти все зарубежные исследователи революции в Египте
исходят из признания этого факта, то его толкование, в
особенности места и роли самой армии в событиях 1952 г.,
тех сил египетского общества, которые она представляла
накануне переворота, существенно расходится.
Профессор П. Ватикиотис считает, что в Египте
накануне революции существовал военный истеблишмент.
Обычно этот термин толкуют как своего рода военное
установление, или военный клан. Мы уже отмечали, что
военная аристократия в дореволюционном Египте
существовала. Она вела свою историю еще с времен Мухаммеда
Али, когда в этой арабской стране была учреждена
национальная армия. Однако революцию в Египте начали совсем
не военные аристократы, верой и правдой служившие
27

его правителям. Наоборот, она свершилась вопреки им
и против их воли. Организация «Свободные офицеры»,
о которой тот же П. Ватикиотис приводит много
интересных данных, не принадлежала к дореволюционному
египетскому военному истеблишменту. Входившие в нее
молодые офицеры активно боролись с придворной
генеральской верхушкой. В этой борьбе выкристаллизовывалось
революционное мировоззрение руководителей
организации. В Египте начала 50-х годов не существовало даже
однородного офицерского корпуса. Часть последнего
выступала на стороне короля Фарука, тех реакционных
правителей страны, которые, как всегда, вели дело к
соглашению с английскими оккупантами.
Организация «Свободные офицеры» выступала за
свержение ненавистного короля, за скорейшее изгнание
англичан из Египта. Ее решительно размежевал с военным
истеблишментом социальный водораздел. Новое
офицерское формирование, о котором П. Ватикиотис пишет чуть
ли не как о порождении того же истеблишмента, на
самом деле было его антиподом, хотя и не
последовательным, сдержанным в выборе средств, когда речь зашла
о ликвидации хозяйничанья в египетской армии военной
аристократии21.
Директор информационного центра по проблемам
Ближнего Востока и Африки в Центре по изучению
внешней политики Бернар Вернье (Франция) в весьма
интересном докладе о роли армии в Египте, опубликованном
в Париже, также подчеркивает преемственность военных
традиций в этой арабской стране22. Конечно, такая
преемственность была. Но отнюдь не преемственность
определяла роль египетской армии накануне революции 1952 г.
Если бы отмеченные нашим французским коллегой
особенности этой армии играли решающую роль накануне
этого переворота, может быть, в Египте социальная
революция была бы оттянута на многие годы. Вряд ли
правомерно утверждать, что вторжение «Свободных
офицеров» в политические и социальные проблемы страны было
продолжением прежних весьма живучих традиций. Даже
полковник Ораби-паша, восставший в конце прошлого
века против засилья иностранцев при дворе хедива,
удовлетворился постом военного министра. Мужественный
человек, смелый политик, он практически стремился
к уравнению возможностей для египтян по сравнению
28

с албанцами, потомками мамлюков и назойливыми
пришельцами из Европы, подавлявшими в Каире все
национальное. «Свободные офицеры» не только решительно
замахнулись на власть помещиков и крупного
компрадорского капитала, но и создали условия для улучшения
жизни широких народных масс.
Еще каких-нибудь пятнадцать лет тому назад на
берегах Нила и в других арабских странах господствующим
среди буржуазных экономистов, историков и социологов
по вопросу «структуры арабского общества» было мнение,
что арабы * — огромная семья, объединенная некими
всеобщими интересами, свойственными только им. На
первый план выдвигался арабизм. Не панарабизм, а
арабизм. В конституциях всех арабских государств того
времени была специальная статья, которая фиксировала это
положение. Провозглашалось, что арабов объединяет не
только общность языка и религии, но и общность истории
и судьбы. Что подразумевалось под «судьбой», часто мало
кто себе представлял конкретно. Консервативная часть
населения в данном случае уповала прежде всего на
общеарабские традиции, на прошлое, даже на халифаты.
«Нахнуль араб!» (араб, яз.) — «Мы — арабы!» — этот
политический лозунг довольно долго популяризировался
всюду в арабских странах — от Персидского залива на
Востоке до побережья Атлантики на Западе. Он
концентрированно выражал «каумию арабию» — «арабский
национализм», якобы покрывавший все существующие
представления о современном обществе.
У буржуазных египетских экономистов, историков,
социологов получил в то время весьма широкое
распространение принцип так называемого вертикального
построения общества. Деление общества на рабочих, крестьян,
средние социальные слои, буржуазию, полуфеодальных
помещиков объявлялось тогда не соответствующим
специфике арабских стран. В газетах, журналах, специальных
брошюрах и даже научных исследованиях особо
подчеркивалось, что «националистом может быть в
одинаковой степени как рабочий и крестьянин, так
капиталист и крупный землевладелец». Национализм — здесь
речь идет не о прогрессивной его стороне, развившейся в
* Второй по численности группой населения Египта являются
копты. Они в отличие от арабов-мусульман — христиане.
29

колониальных и зависимых странах в годы
антиимпериалистической борьбы, а о реакционной, неизбежно
приходящей в столкновение с классовыми интересами
трудящихся,— всегда был связан в Египте, как и в других
арабских странах, с исламом. В начале 50-х годов многим
египетским буржуазным идеологам казалось, что они с
помощью религии нашли тот самый «золотой ключик»,
открыли для себя душу народа, дезориентировали его
разглагольствованиями о несуществующей надклассово-
сти интересов арабской нации.
«Арабизм» не был чуждым и для трудящихся.
Во-первых, на этапе активной борьбы против
империализма в нем воплощались надежды на избавление от
иностранного господства. Во-вторых, египетские, как
вообще арабские, рабочие и крестьяне гордились своей
историей, что вполне естественно и понятно. Им искренне
хотелось возрождения своей родины, восстановления ее
важной роли в мире. Наконец, политическая, техническая
и культурная отсталость широких масс населения долгое
время оставалась той самой средой, в которой «арабизм»
довольно широко распространялся и надолго
задерживался.
Однако не навечно! Когда речь шла об
удовлетворении справедливых и законных требований трудящихся,
их путь с «арабизмом» расходился. Расхождение
становилось со временем все глубже. В этом объективно
проявлялась классовая структура египетского общества. Однако,
даже придя к пониманию антагонистического характера
общества в Египте, некоторые авторы — египетские и
неегипетские, в том числе прогрессивные, не встали на путь
научного анализа.
Ряд египетских авторов рассматривает промежуточные
и средние слои в виде «среднего класса». В качестве
аргумента в пользу этого нередко приводится «постоянный
характер» этих слоев. Действительно, в Египте, равно как
и в других развивающихся странах, как уже говорилось,
в силу исторической специфики развития капитализма в
условиях иностранного господства либо зависимости от
иностранного монополистического капитала
«рассасывание», дифференциация промежуточных слоев проходила
крайне медленно.
Вместе с тем сама устойчивость таких слоев не
может служить доказательством того, что они
формируются как единый «класс». Понятие «класс», как из-
30

вестно, определяется отношением данной группы лиц
к средствам производства. Различные по этому
определяющему признаку класса слои, которые называются
промежуточными, имеют единственно общее — они не
принадлежат ни к пролетариату, ни к буржуазии. Поэтому
они не являются единым классом — ни «третьим», ни
«средним».
Полностью несостоятельна также и попытка
представить в виде класса не все такие слои, а
отдельные их группы, причем опять-таки исходя не из их
отношения к средствам производства, а из их «положения
в обществе» или по их доходам. Такая концепция
изложена, например, в статье «Ближневосточные армии и
новый средний класс» Манфреда Халперна, помещенной
в сборнике Принстонского университета под редакцией
Дж. Д. Джонсона, консультанта американской «РЭНД
корпорейшн»23. В этой статье М. Халперн утверждает,
что офицеры и генералы вместе с другими
бюрократическими элементами формируют «новый класс». Авторы
такой концепции не абстрагируются от серьезных
социально-политических и экономических перемен в
развивающихся странах: они признают, что короли,
землевладельцы, крупная буржуазия и коммерсанты теряют власть
в своих странах и уже занимают в них отнюдь не
руководящее место, тогда как рабочие и крестьяне еще только
начинают играть какую-то роль в политической жизни.
В этих условиях, по мнению М. Халперна, не только
вырастает роль армии, но она совместно с бюрократией
становится «новым классом».
Каковы же признаки этого «класса»? По Халперну,
этот «класс»не имеет собственности, те, кто входит в
«новый класс», получают зарплату. Эта посылка уже
достаточна, чтобы опровергнуть возможность группировки
данных лиц в «класс», так как классовая принадлежность
не может определяться по признаку имущественного
ценза или размера получаемой зарплаты.
Еще одной характеристикой «нового класса»
становится нахождение составляющих его лиц на
государственной службе. И эта посылка — тоже дань социологической
схоластике. Лица, находящиеся на государственной
службе,— чиновники, офицеры не могут иметь единые
интересы вне зависимости от своего происхождения,
социального положения на иерархической лестнице
и связей.
31

По концепции нового «среднего класса» в странах
Ближнего Востока, этот класс представляет собой нечто
синтетическое. В нем — сыновья крупных
землевладельцев и профессиональные военные — выходцы из
промежуточных социальных слоев. Причем такой синтетический,
новый «средний класс» все время растет, потому что
в странах Ближнего Востока совершенствуется
государственный аппарат, расширяются армии.
Современные армии в арабских странах никогда не
были, не могли и не могут быть силой надклассовой.
Любая армия, прежде всего,— часть не одного, но
нескольких классов. Ведь нельзя считать, что офицеры —
выходцы из буржуазных или помещичьих семей —
принадлежат к тому или тем же классам, что и подчиненные им
солдаты,— в основной своей массе либо крестьяне, либо
рабочие, либо выходцы из промежуточных социальных
слоев.
Сама политическая функция армии меняется — это
видно на примере эволюции роли армии в различных
арабских государствах — в зависимости от изменения
социального состава ее офицерского корпуса. Отдельные
выходцы из офицерского корпуса могут стать и
становились политическими лидерами, однако при этом они
представляли своей политикой определенные социальные
силы, а не армию как институт. Вместе с тем можно
отметить, что армия сама по себе является, как правило,
инструментом осуществления политики, определяемой
классовыми интересами тех сил, которые находятся
у власти.
Можно ли говорить о единой политической роли
армии, ее офицерского корпуса в молодых национальных
государствах? Пожалуй, единственной общей
характеристикой этой роли являются ее относительно большие
масштабы. Объяснение этому, как правильно показано в ряде
советских исследований, лежит в
социально-экономической и политической отсталости этих стран, в тех
особенностях развития, которые привели к тому, что армия на
определенном этапе стала в ряде стран практически
единственной организованной силой. Однако сам характер
деятельности армии в различных бывших колониальных
и зависимых странах далеко не идентичен. Как
показывает история, он зависит от того, представители каких
социальных сил стоят у руководства страной и самой
ар32

мией либо той ее активной части, которая осуществляет
государственные перевороты.
Этот момент стал определяющим в той роли, которую
сыграла египетская армия в июле 1952 г.
4. КТО ОНИ — «СВОБОДНЫЕ ОФИЦЕРЫ»)
Вошедшие в организацию «Свободные офицеры»,
возглавившую и осуществившую государственный переворот
в Египте, капитаны, майоры, подполковники представляли
совсем не те традиционные классы и группы, в чьих
руках находилась египетская армия в течение десятилетий.
Прежде всего все члены организации были египтяне — не
турки или мамлюки, не албанцы или черкесы, как это
было в прошлом. Во-вторых, преобладающее большинство
членов организации были выходцами из промежуточных
социальных слоев.
Вот кто входил в «первый эшелон» «Свободных
офицеров».
Абдель Хаким Амер. Майор, 1919 года рождения,
родом из деревни Исталь, губернии аль-Миния. Окончил
Египетскую военную академию в 1938 г., затем в 1948 г.—
Штабной колледж. Офицер-пехотинец. Перед тем как
вступить в организацию «Свободные офицеры»,
принадлежал к партии «Братья-мусульмане».
Абдель Латиф аль-Богдади. Подполковник, 1917 года
рождения, родом из деревни Шауа, губерния Декаглия.
Окончил Египетскую военную академию в 1938 г.,
затем в 1939 г. — военно-воздушную академию, спустя
десять лет учился в Штабном колледже. Служил в ВВС.
Участвовал в антианглийской подрывной деятельности
в 1941-1942 гг.
Кемаль эд-Дин Хусейн. Майор, 1921 года рождения,
родом из небольшого городка Банха в дельте Нила.
Окончил Египетскую военную академию в 1939 г., затем
в 1949 г. — Штабной колледж. Служил в артиллерии.
Был инструктором-преподавателем в Штабном колледже.
Перед тем как вступить в организацию «Свободные
офицеры», принадлежал к организации «Братья-мусульмане».
Хасан Ибрагим. Майор ВВС, родился в 1917 г.
в Александрии. В 1939 г. закончил Египетскую
военную академию. Служил в ВВС. До вступления в
организацию «Свободные офицеры» был членом
националистической партии «Мыср аль-Фатат».
2 Зак. 1849
33

Закария Мохи эд-Дин. Подполковник, 1918 года
рождения, родом из округа Кафр аш-Шукр, Мит-Гамр.
В 1938 г. закончил Египетскую военную академию, затем
в 1948 г. — Штабной колледж. Служил в пехоте. До
вступления в организацию «Свободные офицеры» не
принадлежал ни к одной из политических партий.
Халед Мохи эд-Дин. Майор, год рождения 1922,
родом из округа Кафр аш-Шукр, Мит-Гамр. После
окончания средней школы получил диплом бакалавра
коммерции. В 1940 г. закончил Египетскую военную академию,
в 1950 г. —- Штабной колледж. Служил в танковых
частях. Примыкал по своим убеждениям к прогрессивным
группам.
Мухаммед Нагиб. Генерал-майор, год рождения 1901.
Родился в Хартуме (Судан). В 1917 г. окончил
Египетскую военную академию, в 1939 г. — Штабной колледж.
Имеет степень бакалавра литературы. Служил в пехоте.
Занимал пост командующего сухопутными войсками
Египта (1950—1951 гг.).
Гамаль Абдель Насер. Подполковник, родился в 1918 г.
в Александрии. В 1936—1937 гг. учился на правовом
факультете Каирского университета. В 1938 г. окончил
Египетскую военную академию. Служил в пехоте. Учился
в школе военных инструкторов сухопутных войск,
административной школе, Штабном колледже, в котором
затем преподавал тактику. В молодости находился под
влиянием самых различных политических течений.
Анвар ас-Садат. Подполковник, 1918 года рождения,
родом . одной из деревень губернии Кальюбия. Отец —
сельский писарь. В 1938 г. закончил Египетскую военную
академию. Служил в войсках связи и пехоте. До
вступления в организацию «Свободные офицеры» был близок
к «Мыср аль-Фатат» и к «Братьям-мусульманам». Во
время второй мировой войны, как пишет сам Садат в
автобиографии, был завербован немецкой агентурой для
передачи Роммелю данных о дислокации английских
войск в Египте24. Был арестован англичанами.
Гамаль Салем. Подполковник ВВС, родился в 1918 г.,
место рождения — Судан, где в то время находились
его родители. В 1938 г. закончил Египетскую военную
академию. Служил в ВВС. До вступления в организацию
«Свободные офицеры» принадлежал к Египетской
социалистической партии.
34

Салах Салем. Майор, родился в 1920 г. в Судане.
В 1938 г. закончил Египетскую военную академию,
в 1948 г. — Штабной колледж. Служил в Генеральном
штабе армии. Преподавал тактику в Штабном
колледже.
Хусейн Шафии. Подполковник, родился в 1918 г.
в небольшом городке Танта в дельте Нила. В 1938 г.
окончил Египетскую военную академию, в 1958 г. —
Штабной колледж. Служил в танковых частях.
Али Сабри. Подполковник. Возглавлял разведку
египетских ВВС.
В основном весь этот руководящий состав или
«первый эшелон» «Свободных офицеров» — выходцы из
крестьян со средним достатком. За редким исключением,
им не принадлежали ни большие земельные участки, ни
какая-либо другая собственность, в том числе
недвижимая. Ни один из них не был связан с египетской
буржуазией. Только Али Сабри был сыном крупного
государственного чиновника, его дядя был пашой.
На первых порах всех входивших в руководящее ядро
организации «Свободные офицеры» связывала личная
дружба. Почти все они в одни и те же годы попали в
военную академию. Там они и познакомились, сблизились,
познали взгляды друг друга. Время вносило
существенные коррективы в их стремления. В 1942 г., когда
англичане грубо навязали Египту вафдистское правительство,
король Фарук, который этому сопротивлялся, был очень
популярен среди молодых офицеров. Тогда они
выступили в поддержку монарха против англичан. Их сплотила
обида за поруганную родину.
Накануне переворота, в ночь на 23 июля 1952 г., у
организации «Свободные офицеры» не было программы, ее
пришлось вырабатывать позднее. Такой программой
принято считать «Философию революции», написанную
Насером в первые месяцы после начала событий.
Понимание происходящего в Египте у автора «Философии» было
скорее интуитивным, чем осознанным. Все большие
идеологические издержки египетской
национально-освободительной революции связаны с тем, что понимание ее задач
и перспектив пришло к ее руководителям не сразу,
притом чисто эмпирически. В самой революции были и
приливы, и отливы, и, как всегда, потери. Иллюстрацией
этого является судьба самого руководящего ядра
организации «Свободные офицеры».
2*
35

Абдель Хаким Амер. Еще до начала «шестидневной»
войны 1967 г. он стал во главе так называемого «военного
клана», который оказывал весьма пагубное влияние на
судьбу революции, а затем понес ответственность за
проигрыш в этой войне. После прекращения войны, когда
израильские агрессоры были остановлены, Амер
откровенно требовал отказа от дружбы и сотрудничества с
Советским Союзом и возглавил заговор против государства.
Его сообщники предстали перед судом военного
трибунала и понесли суровое наказание. Амер покончил жизнь
самоубийством.
Абдель Латиф аль-Богдади. Занимал посты
вице-президента, председателя Национального собрания, министра.
После провозглашения социалистического выбора Египта
в мае 1962 г. отошел от активной государственной и
политической деятельности. Однако после поражения
Египта в «шестидневной» войне опять активизировался,
требуя проведения «более сбалансированного курса» и во
внутренней и во внешней политике — усиления позиций
частного сектора, расширения связей с Западом.
Кемаль эд-Дин Хусейн. Был вице-президентом,
занимал министерский пост. Поддерживал Насера во всем, что
было связано с националистическим курсом как во
внутреннем, так и во внешнем плане, особенно арабском.
Однако после провозглашения социалистического выбора
республики открыто отошел от политической
деятельности, уехав в Банху. После поражения Египта в
«шестидневной» войне, по распространенным в Каире сведениям,
Кемаль эд-Дин Хусейн предложил свою программу
создания «исламского» правительства. Его предложения были
решительно отвергнуты Насером.
Хасан Ибрагим. Бывший вице-президент. Еще перед
«шестидневной» войной отошел от президента Насера,
разойдясь с ним по принципиальным политическим
вопросам, связанным с будущим страны.
Закария Мохи эд-Дин. Бывший вице-президент.
Занимал посты премьер-министра, министра внутренних дел,
никогда не разделял идей развития страны по
некапиталистическому пути. Сторонник сочетания
националистического курса с ориентацией на Запад. Выступал в
поддержку частного сектора, особенно после «шестидневной»
войны. Ратовал за усиление налогового пресса на
трудящихся. В декабре 19Q8 г. ушел в отставку со всех
занимаемых им государственных постов.
36

Гамаль Салем. Отошел от революции, так как
перестал разделять внутреннюю и внешнюю политику насе-
ровского руководства. Умер в 1969 г.
Салах Салем. Отошел от активной работы в
руководстве в связи с расхождениями, главным образом по
вопросу о политике в отношении Судана в 1955 г. Умер
в 1963 г.
Анвар ас-Садат. После смерти Насера стал
президентом Египта. Начал отход страны от курса, проводимого
покойным Насером. Открыл Египет для широкого
проникновения иностранного капитала. Отказался от мер по
ограничению частного сектора. Снял государственный
контроль и резко сократил государственное
регулирование во многих жизненно важных областях египетской
экономики. Повел дело к сближению с американским
империализмом, а затем практически согласился на
превращение египетской территории в военный опорный
пункт империализма. Принял активное участие в кэмп-
дэвидской сделке и тем самым предал интересы арабских
стран и народов, борющихся за ликвидацию израильской
агрессии. Был убит 6 октября 1981 г.
Случайный попутчик революции, Мухамед Нагиб,
полностью отошел от нее, когда в 1954 г. потребовал, чтобы
в Египте были сохранены старые «демократические»
институты — политические партии и парламент.
Многие из ближайшего окружения президента Насера,
с которым он начинал революцию в 1952 г., отошли от
него еще до 5 июня 1967 г. или начали отходить после
израильской агрессии в июне 1967 г. Поводы к расколу
и отходу были различными. Но причина все-таки одна:
антиимпериализм и антифеодализм, ориентация на
сотрудничество с социалистическими странами,
социалистический выбор стал оселком, на котором проверялась
верность идеям подлинной национально-освободительной
революции.
Не все покинули свои посты по доброй воле. Даже
личная дружба между лидерами революции на ее первых
этапах оказалась бессильной, когда в дело вступили
такие факторы, как определение позиции в борьбе против
империализма, за экономическую независимость и
социальный прогресс Египта. Какие реформы проводить?
Насколько глубоко они должны затрагивать имущих и
способствовать улучшению жизни трудящихся? С кем
идти — с США, Западной Германией или Советским
37

Союзом? Осуществлять или не осуществлять широкую
национализацию? Так ли уж необходимо провозглашать
социалистическую ориентацию? Все эти вопросы
находили различные, а иногда и диаметрально
противоположные ответы в непосредственном насеровском окружении.
И это было совершенно естественно.
Однако, несмотря на различия или, как уже
говорилось, даже на противоположность взглядов
представителей «первого эшелона» «Свободных офицеров»,
большинство из них исповедовало патриотизм, и это проявлялось
даже в то время, когда многие из них были не у дел,
отошли от активной политической деятельности. Отнюдь
не случайным был тот факт, что и Богдади, и Камаль
эд-Дин Хусейн, и Закария Мохи эд-Дин, и некоторые
другие подписали открытое письмо Садату в связи с кэмп-дэ-
видской сделкой, обвиняя его в предательстве интересов
Египта и других арабских стран.
Но это произошло уже после смерти Насера. Что
касается периода его президентства, то многие из
названных лиц не соглашались ни с общим направлением его
преобразовательской деятельности, ни с постепенной
эволюцией мировоззрения президента, которое
свидетельствовало о росте его революционности.
Организация «Свободные офицеры» первоначально не
имела собственной идеологии, хотя она возникла
самостоятельно, не на базе «старых», традиционных буржуазных
партий и групп. Понятно в то же время, что развитие
«Свободных офицеров» не происходило в политическом
вакууме — на руководителей этой организации оказывали
влияние различные силы — и внутренние, и внешние.
Наиболее прогрессивные, левые руководители этой
организации прошли серьезный путь эволюции своих взглядов —
от общего патриотизма, антипмпериализма до антикапи-
талистических воззрений. Но далеко не все оказались
способными пройти по этому трудному пути до конца. Были
те, кто сворачивал в начале или на полпути, были и те,
кто шел почти до конца, но шел, не отдавая или не желая
отдавать себе отчета в истинном смысле задач,
выдвигаемых египетской революцией на каждом ее этапе.
Группу молодых офицеров привели к перевороту
патриотизм, породивший бескомпромиссное отрицание любой
формы иностранного господства, и уже сформировавшаяся
ненависть к насквозь прогнившей монархии. Начальной
силой движения была непримиримость к иностранному
38

гнету, болезненное чувство попранного национального
достоинства.
В 1938 г. три выпускника военного училища, только что
прибывшие в Манкабадский гарнизон (Верхний Египет,
недалеко от Асьюта), дали друг другу на горе Джебель
Шериф клятву. Эти трое —Гамаль Абдель Насер, Зака-
рия Мохи эд-Дин и Анвар ас-Садат — поклялись отдать
свои жизни борьбе, целями которой были провозглашены
эвакуация иностранных войск из Египта и реорганизация
египетской армии.
4 февраля 1942 г., когда посол Великобритании сэр
Лэмпсон присудил короля Фарука сменить
правительство, два молодых лейтенанта — Салах Салем и Абдель
Латиф Богдади предложили свои услуги...
«оскорбленному королю». Специально для этого они добились приема
у начальника королевской канцелярии.
Со зрелостью к молодым офицерам пришло понимание
того, что путь к национальной независимости лежит
через ликвидацию монархического строя, власти продажных
политиканов, которые угодливо сотрудничали с
империализмом и защищали интересы крупных землевладельцев
и компрадорской буржуазии в Египте. Такому
пониманию в немалой степени способствовало социальное
происхождение участников движения.
В различных источниках предлагаются разные даты
создания организации «Свободных офицеров». Но
бесспорным является тот факт, что организацию создал
Гамаль Абдель Насер. Правда, за последнее время Садат
неоднократно пытался представить себя чуть ли не в
качестве «отца египетской революции», создателя
революционной организации, которая свергла в 1952 г. реяшм
короля Фарука. В автобиографии Садат многократно
упоминает о своей «выдающейся», «исторической роли» в
революционном процессе Египта. Он пишет о том, что еще
в 1942 г. создал эту организацию, а в 1941 г.
самостоятельно «разработал первый план революции» 25. Он
снисходительно пишет о Насере — молодом человеке,
который произвел на него «серьезное впечатление». Причем,
по словам Садата, на встречах в Манкабаде, во время
которых он, Садат, «выделялся из всей массы своих
коллег», Насер лишь пассивно слушал происходящие
разговоры 26.
Садат пишет и о том, что Насер стал во главе
организации в связи с арестом его (Садата) в начале 1943 г. (как
39

уже говорилось, Садат был арестован за шпионаж в
пользу Германии). Все эти «разъяснения» и т. д. призваны
создать впечатление того, что Садат был
родоначальником движения. Такая точка зрения опровергается
буквально всеми исследователями данного периода развития
Египта, в том числе Хейкалом в его книгах «Каирские
документы» и «Путь к Рамадану».
Однако вернемся к характеристике организации
«Свободные офицеры».
Большое положительное значение, в том числе и для
дальнейшей политической эволюции «Свободных
офицеров», имел их довольно быстрый и сравнительно
безболезненный отказ от терроризма на этапе подготовки
к взятию власти. Организацией «Свободные офицеры»
были созданы комитеты — «штурмовой» (готовивший
вооруженные группы), «экономический» (средства
организации), «безопасности» (ответственный за вербовку новых
членов) и «терроризма». Последний был приведен в
действие только один раз — при попытке совершить убийство
ненавистного армии, погрязшего в аферах с поставками
оружия в Палестину, связанного с колониальными
кругами, прямого ставленника короля генерала Сирри Амера.
Многие исследователи, которые занимаются этим
периодом истории Египта, считают, что отказом от
террористических методов организация «Свободных
офицеров» обязана личному влиянию Насера. Сам Насер в
«Философии революции» так описывает свои чувства
после покушения на Сирри Амера.
«...Во время бессонной ночи в насквозь прокуренной
комнате я задал себе вопрос: «Может ли судьба страны
быть по-настоящему изменена, если мы устраним то или
любое другое лицо, или это гораздо более сложная и
глубокая проблема?.. Тогда я ответил себе,— пишет Насер,—
на этот раз со всей убежденностью: мы должны изменить
свой путь... это не те позитивные действия, которые мы
можем предпринять... корни идут гораздо глубже в
почву — проблема куда более серьезная» 27.
Еще одна важная характеристика движения
«Свободных офицеров» — это его политическая обособленность
в отношении таких буржуазно-помещичьих политических
партий, как «либералы-конституционалисты», «саадисты».
Офицеры-патриоты знали, что руководство этих партий
тесно связано с английской колониальной
администрацией — «врагом номер один» движения. Сложнее обстояло
40

дело с двумя другими партиями — помещичье-буржуаз-
ной «Вафд» и реакционной организацией
«Братья-мусульмане». Лидеры «Вафда» погрязли в политиканстве,
соглашательстве, чистом реформизме, замкнувшись на
интересах помещиков, национальной буржуазии и части
обуржуазившихся феодалов. И все-таки «Вафд» накануне
революции был влиятельной политической силой в стране.
«Свободные офицеры» не могли на тех или иных этапах
игнорировать необходимость контактов с этой большой
и влиятельной партией, основной костяк рядовых членов
которой состоял из представителей мелкой буржуазии
и интеллигенции.
За некоторое время до выступления в ночь на 23 июля
1952 г. офицеры хотели вернуть к власти партию «Вафд».
К генеральному секретарю этой партии Фуаду Сираг эд-
Дину был направлен представитель «Свободных
офицеров» полковник Ахмед Анвар. «Вафду» было сделано
предложение «навязать» власть этой партии королю.
«Вафд» ответил отказом, не пожелав идти на
сотрудничество со «Свободными офицерами» 28. Такой ответ
«Вафда» был логичным.
После каирского пожара в январе 1952 г. эта
буржуазно-помещичья партия, которая нередко становилась в
«оппозицию» двору, пошла на сговор с откровенной
египетской реакцией. В этом проявилась ее боязнь
активности простого народа, особенно в результате начинающейся
вооруженной борьбы против англичан в зоне Суэцкого
канала.
Однако вопрос о сотрудничестве с «Вафдом» не был
снят молодыми офицерами и после переворота. В первые
же дни после захвата власти в Совете революционного
командования в конце концов выкристаллизовались два
мнения. «Сторонники первого из них спрашивали: какие
причины мешают нам пригласить вафдистский парламент
для управления делами страны,— ведь мы будем
наблюдать за положением, мероприятиями и тем, как
выполняются цели революции» 2Э. Сторонники другого мнения
выступили не только против сотрудничества с «Вафдом», но
и за ликвидацию всех традиционных египетских партий
и организаций.
Эти два разных мнения впоследствии вылились в два
противоположных направления начавшейся
национально-освободительной революции в Египте. Одно из них
заключалось в том, чтобы любой ценой договориться с
41

традиционными политическими партиями и повести
страну по «испытанному пути старой демократии». Идеалом
такого направления была английская демократия,
которую особенно превозносил генерал М. Нагиб, ратовавший
за всеобщие парламентские выборы30. Второе
направление заключалось в том, чтобы начать с проведения
социальных реформ, отказавшись от союза со
скомпрометировавшими себя традиционными политическими
партиями. Народ ждал реформ. Задерживать их
осуществление было равнозначно смерти для практически даже еще
не начавшейся национально-освободительной революции.
Насер возглавил второе направление, которое в конце
концов одержало верх.
Руководители «Вафда» сразу после 23 июля 1952 г.
были настроены весьма оптимистически. Председатель
партии Мустафа Нахас и генеральный секретарь Фуад
Сираг эд-Дин прервали свой отдых на французском
побережье и срочно прилетели на родину. Вскоре, однако,
в связи с обозначившимся соотношением сил между
представителями двух названных направлений в Совете
революционного командования для оптимизма лидеров
«Вафда» не стало никаких оснований. 3 августа 1952 г.,
через десять дней после переворота, произошла встреча
членов Совета революционного командования с Сирагом эд-
Дином. Переговоры ни к чему не привели.
С этого момента пути «Свободных офицеров» с «Ваф-
дом» решительно разошлись. Нахас, Сираг эд-Дин и
другие предстали перед трибуналом по обвинению в
различных злоупотреблениях и коррупции. Позже, когда из
сейфов банка «Мыср» были извлечены хранившиеся там
несколько десятков лет мемуары основателя этой партии
Саада Заглула, стало ясно и другое: руководство вафди-
стов было давно тайно связано с английской
колониальной администрацией в Египте.
Совсем непросто дело обстояло и с другой массовой
организацией в Египте — с «Братьями-мусульманами».
Она создана в 1928 г. в Исмаилии местным учителем
Хасаном аль-Банна. Многие исследователи пишут, что он
обладал гипнотическим воздействием па толпу. Когда
низким проникновенным голосом аль-Банна читал выдержки
из Корана, его, как завороженные, слушали сотни
людей31. «Доктрина» «Братьев-мусульман» заключалась в
следующем: Коран — единственная конституция. Аль-
Банна и его сторонники звали к созданию исламского
го42

сударства. Важнейшим лозунгом был панисламизм —
призыв к объединению всех единоверцев-мусульман.
Религиозный фанатизм был душой «Братьев-мусульман». Одним
из главных методов осуществления поставленных целей
считался индивидуальный террор. И все-таки за ними
шли очень многие. Некоторые считают, что во время
наивысшего подъема к организации примыкало до двух
миллионов человек32.
Очевидно, такой успех «Братьев-мусульман» был
отражением целого ряда обстоятельств, прежде всего большого
недовольства в народе империалистическим засильем,
политикой англичан, пребыванием их войск в зоне
Суэцкого канала. Призывы «Братьев-мусульман» к
священной войне — «джихаду», к защите ислама от
«разрушительного иностранного влияния» находили сторонников
среди различных слоев египетского населения, особенно
среди служащих, студентов, крестьян, некоторого числа
рабочих.
Популярность лозунгам «Братьев-мусульман»
создавала также их религиозная окраска. Наконец, многим
импонировал внешний аскетизм, а иногда и показная
жертвенность, которые резко отличали руководителей
«Братьев» от циничных и развращенных политиканов,
возглавлявших другие буржуазные и помещичье-буржуазные
партии Египта. А то, что «аскетизм» служил лишь
ширмой, за которой прятались политические цели, не
имевшие ничего общего с интересами народа, в том числе и
с последовательной борьбой против иностранного
империализма, об этом узнали много позже, когда ненависть к
революции поставила «Братьев-мусульман» по одну
сторону баррикад с империалистами. Но на первых этапах
своей деятельности «Свободные офицеры» были
вынуждены считаться с популярностью «братства», особенно
после того, как убийство «верховного наставника» Хасана
аль-Банна, совершенное 12 февраля 1948 г. по приказу
короля, окружило эту организацию ореолом
мученичества.
Убийство аль-Банна произошло после ряда
террористических выступлений «братства», главной жертвой
которых стал «человек короля» премьер-министр Нукраши-
паша. Участники покушения на аль-Банна в то время,
конечно, обнаружены не были. Но, придя к власти,
«Свободные офицеры» посчитали полезным для себя найти его
убийцу. Им оказался некий Абдель Хади. В 1953 г. его
43

судил военный трибунал. Между «Свободными
офицерами» и «Братьями-мусульманами» в первые дни после
переворота демонстрировалось согласие. Некоторые
египтяне считали, будто сам июльский переворот был
организован «Братьями-мусульманами», «которые хотели таким
образом осуществить свои цели» 33.
Но прошел лишь год, и в Каире публично в
присутствии иностранных корреспондентов повесили двух
руководителей «БрДтьев-Мусульмай» — заместителя «верховного
наставника» Абдель Кадера Ауда и командира
вооруженных террористических групп Ибрагима ат-Таиба. Что
заставило «Свободных офицеров» так резко изменить свое
отношение к «Братьям-мусульманам»?
Этот вопрос имеет принципиальное значение и с точки
зрения формирования мировоззрения «Свободных
офицеров». Разрыв с «Братьями-мусульманами» не мог не
означать в определенной степени конфронтации с
реакционным влиянием на общество чрезвычайно сильной в Египте
религии. Проблема осложнялась и тем, что некоторые из
руководителей «Свободных офицеров» были на
предреволюционном этапе, как мы уже отмечали, связаны с
«Братьями-мусульманами».
Рядом исследователей высказывается мнение о том,
что Г. А. Насер тоже якобы примыкал на каком-то этапе
к движению «Братья-мусульмане». В подтверждение
этого ссылаются на некоторые высказывания. Анвар Садат в
своих мемуарах, опубликованных в ноябре 1954 г. в
Каире, вспоминает о том, что Насер был обвинен в
сотрудничестве с «братством» во время палестинской войны,
которое выразилось в обучении членов этой организации
военному делу34. Известно, что члены «Свободных офицеров»
действительно снабжали оружием «Братьев-мусульман» 35.
Однако Насер, хотя и присутствовал на нескольких
собраниях с участием членов организации, никогда к
«Братьям-мусульманам» не принадлежал.
Примечателен ход развития отношений «Свободных
офицеров» с «Братьями-мусульманами» сразу же после
переворота 1952 г.
Через считанные часы после июльского переворота
в Совет революционного командования, созданный
«Свободными офицерами» для руководства страной, пришла
делегация от «верховного наставника»
«Братьев-мусульман». Встреча с ним состоялась через несколько дней.
В сентябре 1952 г. пост министра вакуфов
(собствен44

ности религиозных общин) в правительстве был отдан
одному из «Братьев-мусульман».
16 января 1953 г. были запрещены все политические
партии в Египте, кроме «Братьев-мусульман», что тоже
свидетельствовало об особом подходе «Свободных
офицеров» к «братству», с популярностью которого они
вынуждены были считаться. Правда, к моменту опубликования
декрета 16 января «Братья-мусульмане» объявили
публично о том, что они не добиваются руководства страной
и мест в правительстве. Однако одновременно было
опубликовано заявление «верховного наставника» «братства»
Худайби, который призвал провести референдум по всей
стране по вопросу о создании исламского государства в
Египте36. «Братья-мусульмане» верили в то, что им
удастся повести за собой широкие слои населения,
особенно в деревне, где «Свободные офицеры» только
начинали завоевывать поддержку, объявив об аграрной
реформе, но практически еще не приступили к ее
осуществлению. Новые руководители Египта в то же время,
естественно, не хотели создания сильного фронта своих
противников — после запрета политических партий они уже
имели «Вафд» по другую сторону баррикад.
«Братство» тоже хорошо понимало трудности,
испытываемые новым руководством страны. Оставшись
единственной легальной организацией из всех «традиционных»
политических партий Египта, руководители организации
«Братья-мусульмане» решили, что настал момент
активизировать нажим на «Свободных офицеров». Ссылаясь на
источники «братства», И. М. Хусайни пишет, что оно
потребовало участия в правительстве, а когда требование
было отклонено, заявило о своей претензии на создание
специального комитета «Братьев-мусульман», которому
должно было бы принадлежать право предварительного
утверждения всех законов, принимаемых в Египте. Этот
специальный комитет мыслился как главная инстанция,
определяющая «совместимость» или «несовместимость»
готовившихся законов с исламом37.
Г. А. Насер ответил на эти требования категорическим
отказом. С этого момента началась открытая борьба
между «Свободными офицерами» и «Братьями-мусульма-
нами». В январе 1954 г. Совет революционного
командования опубликовал заявление, в котором, в частности,
говорилось о требовании «братства» немедленно
провозгласить в Египте «исламское государство» со всеми его
45

правовыми и организационными институтами, отказаться
от проведения аграрной реформы. В заявлении также
говорилось и о том, что, убедившись в бесплодности
попыток навязать свои «идеи» новым руководителям страны,
«Братья-мусульмане» установили тайные контакты с
британским посольством в Каире.
Вскоре «братство» начало атаку против нового
режима как с фронта — организация студенческих
волнений в Каирском университете 11 января 1954 г., так и
с тыла — через поддержку генерала Нагиба против
других членов Совета революционного командования.
Генерал, обретший к началу 1954 г. широкую популярность
в стране, а также усиливший свои позиции в результате
решительной поддержки Судана, который по
англо-египетскому соглашению получил 12 февраля 1954 г. право на
самоопределение, пожелал избавиться от «опеки
молодежи» и сыграть «самостоятельную роль».
Основным принципом, выдвинутым М. Нагибом, было
возвращение к традиционному парламентаризму, отмена
запрета на деятельность политических партий, главным
образом «Вафда» и «Братьев-мусульман». Речь шла о
том, чтобы попытаться направить египетскую революцию
в сторону традиционной буржуазной демократии.
Принятие требований генерала Нагиба Советом революционного
командования в тех конкретных условиях означало бы
свертывание социально-экономических преобразований и
возрождение институтов, большинство из которых за
долгие годы своего существования при Фаруке срослись с
монархией и с колониальной администрацией. Пройдя через
целый ряд тактических компромиссов, которые включали
в себя кратковременную отставку Г. А. Насера с поста
председателя Совета и даже решение о роспуске этого
органа, предложенное самим Г. А. Насером и принятое
25 марта 1954 г., молодые офицеры все-таки «оседлали»
положение. И это произошло, несмотря на самую
активную поддержку генерала М. Нагиба «Братьями», которые
выступали против «диктаторских» и
«антидемократических» тенденций Совета революционного командования.
26 октября 1954 г. на месте преступления был
схвачен один из покушавшихся на жизнь Гамаля Абдель
Насера, когда последний выступал на большом митинге
в Александрии. Арестованный показал, что он был
подготовлен к покушению руководством «Братьев-мусульман».
Полиция провела аресты. Было захвачено много складов
46

с оружием. Судебный процесс, в результате которого два
руководителя «братства» были повешены, а «верховный
наставник» Хасан аль-Худайби приговорен к
пожизненному заключению, выявил связи «братства» с ML Нагибом.
Не было никаких данных об участии генерала в
подготовке покушения. Но тот факт, что он попал под влияние
«Братьев», был очевиден. 14 ноября 1954 г. генерал был
снят со всех своих постов и помещен под домашний арест.
Конфронтация «Свободных офицеров» с «братством»
послужила своего рода катализатором эволюции
организации египетских военных, вставших у власти в 1952 г.
5. ЕГИПЕТСКИЕ МАРКСИСТЫ НАКАНУНЕ
РЕВОЛЮЦИИ
Одну из политических сил, существовавших в Египте
накануне переворота 23 июля 1952 г., представляли
коммунистические группы. Как сложились отношения
«Свободных офицеров» с ними?
Прежде об истории коммунистического движения
в Египте, без учета которой трудно ответить на этот
вопрос да и на вопрос об отношениях между революционными
демократами и марксистами, о чем речь пойдет ниже.
Первые революционные социалистические кружки в
Египте появились в начале 1918 г. в крупных городах —
Александрии, Каире и Порт-Саиде. Двумя годами позже,
в 1920 г., в Александрии была образована
Социалистическая партия Египта. Она не имела четкой программы.
Однако большинство членов этой немногочисленной
партии ориентировались на Коминтерн. Социалистическая
партия Египта делегировала своего представителя на
III конгресс Коммунистического Интернационала. Однако
в то время она еще не входила в него. В 1922 г.
Социалистическая партия Египта была признана в качестве члена
Коммунистического Интернационала и изменила свое
название на Коммунистическую партию Египта (КПЕ).
Уже на заре своего существования Коммунистическая
партия Египта сумела выдвинуть программу, которая
вобрала в себя ряд революционных положений и принципов,
впервые провозглашавшихся в политической жизни
страны. Это произошло именно в связи с принятием КПЕ в
Коммунистический Интернационал.
Программа КПЕ была опубликована в печатном органе
партии «Аль-Хисаб» («Счет»), а также 14 февраля 1921г.
47

в каирской газете «Аль-Ахрам». Программа поднимала
ряд вопросов внутреннего развития и внешней политики
Египта. Ряд ее положений предусматривал ликвидацию
монархического абсолютизма, демократизацию
политической жизни в стране. К таким положениям можно отнести
требование о «пересмотре конституции и избирательного
закона таким образом, чтобы народ стал действительным
источником власти». Наряду с этим в программе КПЕ
содержались требования «отмены чрезвычайных и
реакционных законов, вроде закона о запрете собраний и
партий», «проведения различия между политическими и
иными преступлениями в египетских судах и освобождения
политических заключенных без какой-либо
дискриминации», а также «справедливого представительства
рабочих и крестьян в парламенте».
Один из разделов программы был посвящен
положению рабочего класса и трудовому законодательству в
Египте. В нем выдвигались, в частности, требования
8-часового рабочего дня, равенства египетских и иностранных
рабочих, выполняющих одинаковую работу, установление
законодательства о защите больных рабочих, безработных
и так далее. Ряд мер, предусмотренных программой
Коммунистической партии Египта, относился к аграрной
политике. В программе содержался призыв к «организации
крестьян-бедняков в союзы, установление связи между
ними и рабочими профсоюзами, присоединение их к
международным федерациям крестьян».
Первостепенное внимание в первом программном
документе КПЕ было уделено борьбе против империализма,
за свободу и независимость страны. В программе
декларировалось: «Партия борется за полную независимость
всей долины Нила в политическом, экономическом,
социальном отношениях». Акцент на единство
антиимпериалистической борьбы народов Египта и Судана был
чрезвычайно важен в тот период. Английские
колонизаторы пытались тогда разделить две арабские страны и,
используя различные средства, в том числе «совместное
с Египтом управление» в Судане, сохранить свое
господство в обоих государствах. Программа КПЕ
сформулировала главные для данного этапа цели
антиимпериалистической борьбы двух народов: эвакуацию английских войск
из Египта и Судана и отмену договоров и соглашений,
заключенных без ведома и вопреки воле египетского и
суданского народов.
48

Программный документ КПЕ не ограничивался
требованием ликвидации военных позиций империализма на
берегах Нила. Понимая, какую зловещую роль в
закабалении Египта и сохранении иностранного ярма играло
«государство в государстве» — англо-французская
компания Суэцкого канала, КПЕ впервые в истории страны
выдвинула требование «превращения Суэцкого канала в
собственность нации». Это требование содержалось в разделе
программы, посвященном антиимпериалистической борьбе.
Трудно сегодня, не имея дополнительных материалов,
делать вывод о расширительном социальном толковании
Коммунистической партией Египта такой меры, как
национализация компании Суэцкого канала. Однако
обращает на себя внимание формулировка: «...передача в
собственность нации» — не просто ликвидация иностранного
господства над каналом, а передача его в собственность
его единственно законному владельцу — египетской нации.
Следует отметить также, что борьба против
колониализма не рассматривалась в программе КПЕ
изолированно от борьбы с местной реакционной помещичье-феодаль-
ной верхушкой, сросшейся с империализмом. Выдвигалось
«требование суда над прихвостнями империализма из
числа высокопоставленных египтян, несущих
ответственность за террор и произвол и помогающих иностранцам
в подавлении народного движения».
В виде отдельного требования в программе КПЕ
выдвигалось признание молодой Советской республики и
установление с ней тесных дружественных отношений.
Египетские коммунисты были первыми, кто
сформулировал необходимость налаживания отношений с той
внешней силой, которая в дальнейшем самим своим
существованием и активной помощью способствовала превращению
Египта в независимое государство и прогрессу страны
в различных областях. Внешнеполитическая часть
программы Коммунистической партии Египта резко
отличалась от программы всех буржуазных партий страны, в том
числе и от программы «Вафд». Примечательно, что
«Вафд» ограничивался призывом к «нейтрализации
Суэцкого канала», требованием ликвидации всех
государственных долгов и экстерриториальных прав, которыми
пользовались иностранцы в Египте.
К начале 20-х годов КПЕ насчитывала всего несколько
сот человек. Это был скорее кружок, члены которого
отважно заявили о своей принадлежности к марксизму.
49

Членом КПЕ мог считаться каждый, кто объявлял о своих
симпатиях к коммунизму и принимал участие — пусть
спорадическое — в партийных собраниях.
Малочисленность КПЕ не означала, что ее политические потенции
были соответственно невелики. Уже в первые годы своей
деятельности она организовала ряд крупных забастовок
на промышленных предприятиях страны. Работа
коммунистов в стачечных комитетах дала первый опыт
соединения марксизма-ленинизма с рабочим движением в Египте.
Многие члены Центрального Комитета КПЕ были
одновременно лидерами профсоюзных организаций. Большую
активность в профсоюзном движении Египта в начале
20-х годов проявляли и другие партии страны. Однако ряд
авторов считают, что КПЕ в деле организации
профсоюзного движения была сильнее многих других египетских
политических партий 38.
Руководство КПЕ забастовочной борьбой послужило
предлогом для репрессий против коммунистов Египта. Уже
в 1923 г. полиция арестовала нескольких членов
Центрального Комитета КПЕ. Все остальные члены ЦК были
репрессированы после крупной забастовки в Александрии
в феврале — марте 1924 г. Во время забастовки рабочие
захватили текстильную фабрику и продержали ее в своих
руках в течение трех дней. Вафдистское правительство,
возглавляемое Саадом Заглулом, которое тогда только что
пришло к власти, не преминуло воспользоваться силой.
1 июля 1924 г. все основные руководители
Коммунистической партии Египта были отданы под суд. Процесс
длился много недель. Заседания суда проходили за
закрытыми дверями. Руководители Коммунистической
партии Египта были приговорены к разным срокам
тюремного заключения. Первый Генеральный секретарь ЦК КПЕ
Антун Марун умер в тюрьме.
Здание, где находился Центральный Комитет КПЕ,
было опечатано полицией, но партия в конце 1924 г. еще
не объявляла себя на нелегальном положении. Печатный
орган КПЕ газета «Аль-Хисаб» продолжала издаваться
и открыто распространяться. В декабре 1924 г. был создан
новый ЦК, пришедший на смену арестованным
товарищам. Одновременно с газетой «Аль-Хисаб» впервые стала
издаваться в это время и нелегальная газета партии.
С июня 1925 г., когда вафдистский кабинет был
заменен правительством Ахмеда Зивара, назначенным
английской администрацией и королем Фуадом, началась
по50

лоса еще более жестоких репрессий властей в отношении
коммунистов.
Создание КПЕ было новым качественным сдвигом
в политической истории Египта. Главное на этом этане,
очевидно, заключалось в том, что образование компартии
отражало непреложный факт распространения влияния
идей Великой Октябрьской социалистической революции
на политическую жизнь страны.
Во второй половине 20-х годов начинается полоса
спада египетского коммунистического движения. После
разгрома КПЕ в Каире и Александрии продолжали
действовать небольшие коммунистические группы. Они
положили начало «множественности» в комдвижении Египта,
которое напоминало о себе в течение всех 30-х годов.
Немалое число членов разрозненных коммунистических
кружков в Египте в это время исповедовало явно
троцкистские взгляды.
Активность коммунистического движения в Египте
возрождается лишь с началом второй мировой войны.
В Александрии и Каире поднимается новая волна
деятельности марксистских кружков. В 1942 г. из групп по
изучению марксизма были созданы две
коммунистические организации. Первая из них — Египетское движение
за национальное освобождение (МЕЛИ), вторая —
«Искра» (она так и называлась русским словом «Искра»).
Вторая мировая война наложила заметный отпечаток
на политическую жизнь на берегах Нила. Успехи
Советского Союза в борьбе против гитлеровской Германии и
фашистской Италии воодушевляли египтян. Появились
возможности для легальной деятельности ряда
демократических организаций. В обстановке роста симпатий среди
всех слоев населения к нашей стране уже в 1943 г. между
Египтом и СССР устанавливаются дипломатические
отношения.
Из кружков по изучению марксизма в 40-х годах воз*
никли не только две названные коммунистические орга*
низации. В 1943 г. в Александрии образовалась группа
«Ат-Талиа» («Авангард»). В нее вошли прогрессивные
студенты, представители интеллигенции, многие из тех,
кто ранее принадлежал к левому крылу вафдистской
партии. Несомненно, деятельность «Ат-Талиа», особенно
среди студенчества, имела для Египта большое значение.
К 1945 г. были созданы еще три группы — Марксистская
лига, «Цитадель» и «Аль-Фагр аль-Гадид» («Новая
51

заря»). Последняя в течение двух лет издавала
еженедельник такого же названия, пользовавшийся довольно
широкой известностью.
Закончилась вторая мировая война, во время которой
гитлеризм, итальянский фашизм, японский милитаризм
были разгромлены. Сокрушительное поражение
оголтелых человеконенавистнических сил мирового
империализма отозвалось и в Египте. Хотя иностранная оккупация
страны продолжалась, но уже отчетливо обозначилась
неспособность англичан сохранить ее на длительный
период. Революционный процесс в стране углублялся, что
стало объективной основой для расширения деятельности
египетских коммунистов. Египетская делегация
представляла страну на конгрессе Всемирной федерации
профсоюзов в 1945 г. в Париже. Два из четырех членов египетской
делегации принадлежали к МЕЛИ. Все коммунистические
группы имели своих представителей в Национальном
комитете рабочих и студентов, который начал пользоваться
большим влиянием в политической жизни страны. МЕЛИ
возглавила ряд забастовок рабочих, в числе которых
можно назвать крупную забастовку в мае 1947 г. на
текстильных фабриках каирского пригорода Шубра аль-Хайма.
В мае 1947 г. в результате почти полугодовых
переговоров между руководителями двух ведущих
коммунистических организаций Египта — Египетского движения
за национальное освобождение и «Искры» — произошло
их объединение. Новая организация приняла название
Демократическое движение за национальное
освобождение (сокращенно ХАДЕТУ — начальные буквы арабского
названия новой организации). Можно констатировать, что
ее появление было попыткой создать первую египетскую
объединенную коммунистическую организацию. В момент
объединения «Искра» объявила, что в ней состоит 900
членов. По официальному заявлению МЕЛИ, в рядах этой
организации насчитывалось 500 человек, из которых 50%
были рабочими, остальные студентами, солдатами и
армейскими офицерами. Сразу же после объединения
большая часть группы «Ат-Талиа» присоединилась к ХАДЕТУ.
Но такие маленькие группки, как Марксистская лига,
«Новая заря», отказались присоединиться и организовали
оппозиционный блок. В апреле 1948 г. было решено
провести съезд партии, который должен был определить
будущее ХАДЕТУ. Однако из-за существовавших
разногласий съезд созвать не удалось.
52

В мае 1948 г. началась Палестинская война.
Немедленно были произведены аресты среди коммунистов. Но
партийная деятельность прекращена не была. В начале
1950 г. многие коммунисты были освобождены. ХАДЕТУ
возобновила свою деятельность в основном в больших
городах. Начался рост численности коммунистических групп
и организаций в Египте. ХАДЕТУ, которая на февраль
1950 г., когда было отменено шйное положение в
1952 г. имела в своих рядах уже около 2000 членов. Росли
численно и другие коммунистические организации. В
результате высылки из Египта ряда членов ХАДЕТУ
организация создала свои заграничные филиалы — в Лондоне,
Париже, Риме, Вене. В начале 1952 г. опять были
предприняты попытки добиться объединения всех
разрозненных коммунистических групп с ХАДЕТУ. Между их
руководителями даже начались переговоры, но они не
привели ни к каким результатам.
ХАДЕТУ была самой активной коммунистической
группой в Египте перед переворотом 23 июля 1952 г. Она
сохраняла свое влияние в рабочих профсоюзах, некоторые
членЬ1 ХАДЕТУ пытались наладить контакты с
феллахами в деревнях, принимали участие в создании так
называемых демократических советов в египетской армии.
Значительный интерес представляла теоретическая
деятельность этой организации. В 1951 г. ХАДЕТУ приняла
новую программу. В ней указывалось, что
Демократическое движение за национальное освобождение является
организацией рабочего класса Египта, ведет борьбу в его
интересах. В то же время подчеркивалось, что движение
защищает интересы всех классов и всех патриотических
сил страны. «В качестве путеводной звезды, в качестве
компаса, в качестве руководства к своим действиям,—
говорилось в программе, — ХАДЕТУ избирает
марксистско-ленинскую теорию классовой борьбы». Главной целью
движения объявлялось строительство социализма.
В программе впервые провозглашался
дифференцированный подход к различным группам египетской
буржуазии. Выдвигалась цель ликвидации позиций
иностранного монополистического капитала и национализации
собственности крупной египетской буржуазии. В то же время
объявлялся принцип защиты государством интересов
средних и мелких египетских капиталистов, «с тем чтобы
обеспечить их поддержку в национально-освободительной
Египте, насчитывала всего
членов, к концу
53

борьбе против английского империализма». ХАДЕТУ
требовала конфискации крупной земельной собственности,
а также ликвидации всех сословных привилегий
помещиков. Другие требования включали в себя бесплатное
образование, бесплатное медицинское обслуживание,
систему социального обеспечения и так далее.
Для того чтобы выполнить эту программу, считалось
необходимым создание в Египте единой
коммунистической партии. Однако в качестве главной задачи
провозглашалось образование народного фронта.
Демократическое правительство, говорилось в программе, должно быть
организовано, включая представителей всех классов.
Программа провозглашала сотрудничество Египта с другими
арабскими странами, основанное на совместных целях в
борьбе с империализмом, особенно Египта и Судана,
«полное сотрудничество» с социалистическим содружеством,
возглавляемым Советским Союзом. Что касается
палестинской проблемы, то программа требовала создания
независимого демократического арабского государства в
Палестине, согласно резолюции ООН от 29 ноября 1947 г.,
что было принципиально новым элементом арабской
политики движения. ХАДЕТУ, как явствует из программы,
считала необходимым обеспечить отделение церкви от
государства, отмену всех законов, которые ограничивали
гражданские свободы, освобождение всех политических
заключенных и ликвидацию существовавшей в стране
политической полиции.
Когда в июле 1952 г. произошел переворот, то из всех
коммунистических групп и организаций Египта
фактически существовали только ХАДЕТУ и Египетская
коммунистическая партия. ХАДЕТУ поддержала переворот.
Она опубликовала заявление о том, что ее руководители
знали о подготовке выступления офицеров. Некоторые из
них сочувствовали ХАДЕТУ. Но сама организация не
сыграла активной роли в перевороте. В ходе подготовки и
осуществления переворота безусловно сказалось
отсутствие массового, оказывающего решительное влияние на
внутреннюю жизнь Египта коммунистического движения.
Причиной этого послужили не только те репрессии,
которые периодически обрушивала на коммунистические
организации помещичье-компрадорская верхушка Египта.
Выявился также целый ряд слабостей, которые были
присущи самому движению египетских марксистов. Вплоть
до начала египетской национально-освободительной
рево54

люции, да и все последующее время движение оставалось
раздробленным, разобщенным на отдельные организации
и группы. В то время египетским марксистам так и не
удалось создать своей единой партии.
Участниками египетского коммунистического
движения были преимущественно представители
интеллигенции, других промежуточных и средних социальных слоев.
Но их работа в Египте могла стать успешной только при
условии теснейших связей с массами. В этом был ключ к
созданию подлинной партии египетского рабочего класса.
На деле накануне 1952 г. этого так и не произошло. В
рабочем классе в целом влияние египетских коммунистов
было слабым.
К этому главным образом привело два обстоятельства.
Первое — ориентация коммунистических групп Египта
на «интеллектуальный пролетариат», который сознательно
выступает против сотрудничества с колонизаторами.
Такая линия отражала ту большую дистанцию, которая
отделяла руководство египетских коммунистических групп
от массы простых, обычных в египетских условиях
тружеников, а также нежелание и неумение руководства этих
групп работать среди основной массы египетского
рабочего класса.
Очень слабые позиции были у египетских марксистов
в деревне. «Одним из существенных недостатков
египетских коммунистов в прошлом было то, что они работали
исключительно среди городских рабочих,— говорилось
в Тезисах Шестого конгресса Коминтерна. — Правильная
постановка аграрного вопроса, всемерное вовлечение в
революционную борьбу широких масс
сельскохозяйственных рабочих и крестьян и организация их — одна из
важнейших задач партии. Особое внимание необходимо
обратить на строительство самой партии, которая еще очень
слаба». Такая оценка Коминтерна сохранила свою
актуальность для коммунистического движения в Египте и
на 40—50-е годы.
Другое обстоятельство, во многом предопределившее
относительно узкие рамки влияния комдвижения в
Египте, заключалось в его сектантстве. Вред сектантства
усиливался в результате претензии раздробленных и
небольших коммунистических групп на единоличное руководство
трудящимися Египта в борьбе против колониального
режима, за их права и национальное освобождение.
Настаивая на своей гегемонии в египетском коммунистическом
55

движении, эти группы и организации создавали по
существу непреодолимое препятствие на пути блока,
союза с другими патриотическими организациями Египта.
Сотрудничество с «буржуазными элементами», как
правило, объявлялось «предательством», результатом
«буржуазного влияния» на членов партии.
Движение египетских марксистов до 1952 г. страдало
отсутствием реалистического, трезвого подхода к оценке
внутреннего положения в стране, слабым учетом, а в ряде
случаев просто игнорированием важных особенностей
египетского народа, например его религиозности.
Отсутствие единой марксистской партии, множественность
марксистских организаций и кружков, наличие в них
разногласий, в том числе часто не принципиальных, как и
другие слабые стороны коммунистического движения в
Египте, не позволили его участникам сыграть роль
общепризнанных и авторитетных руководителей национально-
освободительной борьбы в Египте накануне 23 июля 1952 г.
Слабостями коммунистического движения в Египте
активно на протяжении многих лет пользовались как
английские колонизаторы, так и египетские помещики и
капиталисты, существовавшие в предреволюционные годы
«старые» политические партии, лидеры которых пуще смерти
боялись «красной опасности». Недаром еще со времен Са-
ада Заглула на коммунистов постоянно обрушивались
жесточайшие репрессии. Характер репрессий
свидетельствовал о страхе египетской буржуазии перед
прогрессивными силами своего народа.
В исторических условиях, когда англичане и
буржуазно-помещичьи лидеры уже не могли управлять
Египтом по-старому, а широкие народные массы не могли
жить по-старому, движение за преобразование общества
возглавили не «традиционные» левые, не египетские
коммунисты, а прогрессивные армейские элементы. Однако,
несмотря на все свои слабости, ошибки,
неиспользованные реальные возможности опереться на массы и
обеспечить их поддержку, египетское коммунистическое
движение безусловно сыграло большую и важную роль в
подготовке страны к будущей национально-освободительной
революции. Историческое значение коммунистического
движения в Египте заключалось и в том, что оно стало
первым каналом, по которому на берега Нила пришли
идеи научного социализма.

II
ДВУЕДИНЫЙ ПРОТИВНИК: ФЕОДАЛИЗМ
И ИМПЕРИАЛИЗМ
(первый этап послереволюционного развития —
1952—1956 годы)
Послереволюционная история развития Египта
показывает, через какие этапы прошла страна, каков был
механизм ее перехода на рельсы прогрессивного развития.
По характеру решаемых задач представляется возможным
разделить послереволюционное развитие Египта на
следующие периоды: 1952—1956 гг.— борьба против
феодальных элементов и за ликвидацию иностранных
военных позиций в Египте; 1956—1961 гг. — наступление на
экономические позиции иностранного капитала в Египте,
меры, имевшие целью развитие государственного
капиталистического сектора; 1961 —1967 гг. — переход к мерам,
носившим в целом антикапиталистический характер при
одновременном развертывании нового этапа
антифеодальной борьбы. Особый этап в истории Египта — период
после израильской агрессии, когда произошло усиление
происков империализма, сионизма и арабской реакции.
Когда в ночь на 23 июля 1952 г. египетская армия
взяла в свои руки власть, слова главы Совета
революционного командования генерала Мухаммеда Нагиба о том,
что восставшие намерены провести чистку армии и
создать честное правительство, были первым и
единственным их программным заявлением1. Только после того,
как на плечи подполковников и майоров, до этого дня
командовавших отдельными воинскими частями, легла вся
тяжесть государственной власти, они почувствовали
необходимость выработки политической программы.
Уже тогда, в первые дни становления нового режима,
народу был ясен необходимый, давно назревший и
справедливый характер устранения короля Фарука, что
явилось первым шагом на пути к полному уничтожению
ненавистной монархии. Широкие массы эту акцию
«Свободных офицеров» активно поддержали. Но после того,
57

как улеглась радость в связи с высылкой в Италию
короля Фарука, который в глазах многих египтян был
символом коррупции и национального предательства, все
стали напряженно ждать, что объявят о будущем Египта
молодые офицеры. Сами имена этих молодых людей
никому ничего не говорили. Довольно быстро просочились
в общем правильные суждения, что делами Совета
революционного командования руководит подполковник
Г. А. Насер, но в то время он был известен
исключительно в военных кругах2. Бурный восторг в связи с
переворотом сменился тревожным ожиданием.
Закон об аграрной реформе, обнародованный 9
сентября 1952 г., стал первым шагом новой власти в
социально-экономической области. Ее экономический,
политический и социальный аспекты отражали суть первого
этапа египетской антифеодальной и антиимпериалистической
национально-освободительной революции 1952 г. — все
ее несомненные большие плюсы, а также ошибки и
неиспользованные возможности, сказавшиеся в последующем
на развитии страны.
1. АГРАРНАЯ РЕФОРМА 1952 ГОДА
Египет — страна крестьянская. Преобладающее
большинство людей, живущих в ней, прямо или косвенно
связаны с сельским хозяйством. В то же время лишь около
3% египетской территории (около 6 млн. федданов)
составляют земли, пригодные для обработки. Следует
принимать во внимание и тот факт, что в Египте недостаток
земли множится на довольно высокий процент чистого
прироста населения. Этот процент составляет от 2,8 до 3
в год. В результате среднегодовой чистый прирост
населения в Египте в начале 70-х годов был равеп 1 млн.
человек. Семьи в деревнях, как правило, очень большие.
В городах они меньше, но даже в Каире пять-шесть
детей — довольно частое явление.
Имеются десятки работ, исследующих аграрную
проблему Египта. Они принадлежат перу ученых и политиков,
придерживающихся самых различных убеждений. Те из
них, которые изучали и описывали действительную жизнь
египетских крестьян-феллахов, неизменно отмечали: над
древним Нилом шумели века, а положение феллаха
оставалось прежним. До 1952 г. даже минимальные
предложения решить «проблему земли», облегчить участь
фел58

лахов, задавленных гнетом, рассматривались правящими
кругами чуть ли не как «подрыв устоев общества». Когда
один из «вольнодумцев» предложил ограничить крупное
землевладение в стране 300 федданами, он был сочтен
если не сумасшедшим, то весьма близким к
помешательству. Его проект был осмеян в парламенте и в печати и
предан забвению.
Очевидно, что одни лишь природные условия страны
не могут объяснить всю сложность аграрной проблемы
Египта, хотя надо признать, что они сами по себе
уникальные.
Малоземелье усугублялось распространенной в
Египте системой землевладения. В 1952 г., т. е. накануне
революции, вся обрабатываемая площадь земли
находилась в руках 2,7 млн. собственников. Больше половины из
них (1,4 млн.) владели всего по 0,5 феддана (один фед-
дан равен 0,42 га). Еще 1 млн. человек владели
участками от 1 до 3 федданов каждый. 290 тыс. человек владели
участками площадью от 3 до 5 федданов.
Вместе с тем 61 землевладелец имел более 2 тыс.
федданов (этой группе принадлежало 277 218 федданов), 28
человек — от 1,5 тыс. до 2 тыс. федданов каждый, 99 — от
1 тыс. до 1,5 тыс. федданов, 92 — от 800 до 1 тыс.
федданов каждый. Всего 280 земельных собственников владели
колоссальным по местным масштабам количеством
земли-583400 федданами, или 10% всех земель страны!3
В этих цифрах — смысл существовавшей в стране
аграрной пирамиды.
Уникальная по своей эксплуататорской сущности
система землевладения в Египте, существовавшая
накануне революции 1952 г., венчалась столь же «уникальной»
системой землепользования. Крупным владельцам земли
в Египте было выгоднее сдавать и пересдавать ее в
аренду, чем обрабатывать современными методами. Даже
некоторые крупные помещики, ведущие хозяйство
капиталистическими методами, сдавали часть своей земли
мелкими участками крестьянам-издолыцикам4. По широко
распространенной в Египте практике, особенно до 1952 г.,
крупные земельные собственники, выращивающие с
помощью наемного труда на своей земле хлопок или
зерновые, другую часть земли, отведенную под клевер, маис
или рис, обычно сдавали многочисленным издольщикам
на сезон. Эта «аренда» не учитывалась в официальных
переписях, и сдаваемые на сезон издольщикам участки
59

статистика включала в землю, на которой ведут
хозяйство сами собственники.
Паразитизм и хищничество египетских помещиков не
знали границ. Единых ставок аренды не существовало,
что позволяло устанавливать их произвольно. Причем
одной из наиболее характерных черт арендных отношений
было то, что владельцы земли предпочитали сдавать ее
мелкими и мельчайшими участками. Это во многом
объясняется особыми природными условиями нильской
долины. Земля в ней и в дельте чрезвычайно плодородная,
что позволяет собирать три урожая в год. Наряду с
феллахами, которые были вынуждены постоянно арендовать
землю (около 2 млн. человек), в египетской деревне
довольно большим был слой сельскохозяйственных рабочих.
По данным Ш. Исави, их число колебалось между 1,5
и 2 млн.5 Обычно они не имели не только земли, но
и крыши над головой, вместе со своими семьями
передвигались из одной губернии в другую в зависимости от
того, где и когда им приходилось выполнять ту или иную
работу.
Пришедшие к власти офицеры знали о положении
в египетской деревне. Родственники многих из них
оставались феллахами — одни более или менее зажиточными,
другие со средним достатком. Солдаты и сержанты,
которыми они командовали, в своей массе тоже были
феллахами. Все это в немалой степени способствовало тому,
что «Свободные офицеры» были решительно за аграрную
реформу. В лагерь сторонников серьезных
социально-экономических перемен в деревне включались далеко не
однородные по своему классовому составу элементы —-
не только батраки, безземельные и малоземельные
феллахи, но и богатые крестьяне вместе с теми городскими
буржуа, кто был склонен заняться ведением фермерского
хозяйства. В опутанной феодальными и
полуфеодальными пережитками деревне голоса безземельных и
малоземельных феллахов часто звучали очень глухо. Поэтому
внешне борьба иногда сводилась к ожесточеннейшим
спорам противников и сторонников капитализма в
сельском хозяйстве. Батраки, как и беднейшие феллахи, не
имели ни своих профсоюзов, ни тем более партии,
которые могли бы довести до сведения новых властей
требования, связанные с аграрной проблемой в целом.
Аграрная реформа нужна была новым властям и для
того, чтобы резко ослабить влияние полуфеодальных
эле60

ментов на внутреннюю политику страны. Они
представляли еще одну сторону этой проблемы — деревня
становилась все более легко воспламеняющимся материалом.
Она могла стать благодатной почвой для
пропагандистской работы как левых, так и правых политических сил.
9 сентября 1952 г. закон об аграрной реформе был
обнародован. Крупные землевладельцы сразу же начали
открытый саботаж, они понимали, что их сословные
привилегии поставлены под угрозу. Что касается феллахов,
особенно беднейших, то они отнеслись к аграрной
реформе по меньшей мере сдержанно — далеко не каждому из
них она сулила землю.
По закону крупное землевладение ограничивалось 200
федданами на одного человека. Тот, кто имел землю
свыше этого максимума, сохранял за собой еще 100 фед-
данов, которые делились между членами его семьи.
Излишки земли изымались правительством в пользу
государства. Из них образовывался специальный фонд,
из которого после соответствующей подготовки
выделялись участки площадью от 2 до 5 федданов. Ими должны
были наделяться феллахи, не имевшие земли. Цена
участков равнялась десятикратной ставке арендной платы,
существовавшей в том или ином районе страны.
Получавший землю обязан был платить за каждый феддан в
среднем по 14 ег. ф. в год в течение 30 лет6.
Всем крупным землевладельцам, у которых были
изъяты излишки земли, государство обещало выкуп
через 30 лет. В момент отчуждения земли правительство
вручало помещику специальные боны, по которым он мог
получать ежегодно 4,5 % годовых *. Помещикам
предоставлялось право продавать излишки земли еще до ее
изъятия. Земля, принадлежавшая 175 членам
королевской семьи, изымалась без выплаты компенсации.
Для всей страны устанавливалась единая арендная
ставка: каждый, кто сдавал землю в аренду, имел право
получить не больше, чем семикратный размер
сельскохозяйственного налога (за 1 га земли 33,6—67,2 ег. ф.
против 48—120 ег. ф. до реформы в зависимости от
условий в том или ином районе Египта) 7. Если арендная
плата взималась натурой, то она не должна была превышать
50 % урожая. Батракам устанавливался твердый минимум
* По данным М. Нагиба, 3 % годовых (Naguib М. Egypt’s
Destiny, р. 159).
61

зарплаты — 18 пиастров в день для мужчин и 10
пиастров для женщин8. Впервые в истории Египта
разрешалось создавать профсоюзы сельскохозяйственных рабочих.
Для проведения аграрной реформы было создано
специальное министерство *. Под его контролем должны
были действовать государственные кооперативы,
образуемые в тех египетских деревнях, на которые
распространялся новый закон9. Было объявлено, что все
необходимое для проведения полевых работ — семена, удобрения,
воду для орошения, сельхозмашины, орудия и т. п. —
члены кооператива должны были получать только через
кооператив. Вначале предполагалось, что этот шаг обеспечит
феллахов чуть ли не в обязательном порядке поддержкой
государства, включая дешевый кредит. Однако одних
заявлений о поддержке основных сельских
производителей было явно недостаточно. Нужна была еще огромная
работа, связанная с глубокими преобразованиями во
многих других областях экономики, например в банковской
системе, которая в 1952 г. все еще служила
исключительно имущим классам. Через кооперативы государство
пыталось также обеспечить контроль за тем, чтобы феллахи
аккуратно вносили причитающуюся с них плату за
землю.
Основной лозунг, под которым правительство
приступило к осуществлению аграрной реформы, был: «Земля —
феллахам!» В связи с ним возникало много вопросов, на
которые феллахи не получали ответов. Например, о каких
крестьянах шла речь? Все ли деревни будут охвачены
аграрной реформой? Как быть с теми деревнями, в
которых недоставало земли, чтобы изъять ее для передачи
феллахам?
Во всяком случае первый закон об аграрной реформе
в Египте был далек от совершенства. Реформа
распространилась всего на 560 тыс. федданов, т. е. на 7ю часть
всей земли, пригодной для обработки. Уже после
реформы во владении крупных собственников все еще
находилось больше 2 млн. федданов. Максимум землевладения,
сохраненный в Египте по закону 1952 г., был велик. По
масштабам Египта 200 федданов — это слишком большой
участок, который при налаживании правильного севообо-
* Вначале это был Высший комитет аграрной реформы, от
имени которого выдавались свидетельства о закреплении права
на полученную землю на основе закона от 9 сентября 1952 г.
62

рота мог приносить десятки тысяч египетских фунтов
годового дохода.
Если учесть, что многие крупные помещики,
используя свои связи в государственном аппарате и местной
администрации, сумели расписать излишки земли на своих
родственников и после реформы объединяли свои участки,
то некоторые семьи в результате проделанных махинаций
по-прежнему оставались владельцами очень крупных
участков земли — по 500 и более федданов. В законе
1952 г. был и еще один существенный изъян. Речь идет
о специальном примечании, которое касалось залежей и
пустошей. Хозяева таких земель, вложившие в них даже
минимальный капитал, получали отсрочку от проведения
реформы на 30 лет вне зависимости от размера участков.
Иногда это примечание к закону давало возможность
закрепить за некоторыми крупными помещиками и
капиталистами тысячи федданов *.
По закону 1952 г. установленный максимум в 200
федданов в течение 10 лет не распространялся на следующие
земли: «непригодные для обработки», находившиеся в
собственности их владельца не менее 25 лет; на земли,
которые осваивались компаниями; на земли, на которых
велось строительство; па земли, которые принадлежали
промышленным компаниям уже до провозглашения
реформы или были «необходимы для производства».
Специальное разрешение на их сохранение промышленным
компаниям давалось властями, осуществлявшими
реформу. Практика показала, что получение такого разрешения
не представляло непреодолимых трудностей.
Правда, законом № 148 от 1957 г. размеры земель,
непригодных для обработки, были ограничены 200 фед-
данами. Помещики, однако, воспользовавшись этим
исключением, выиграли время и в ряде случаев сохранили
за собой большие участки земли. Помещик Мухаммед
Али утверждал, например, что обширные территории
под Каиром предназначены для строительства и поэтому
не подлежат действию закона об аграрной реформе. То
же самое сделали Ахмед Аббуд в Арманте и Мухаммед
Султан в Минин10. Некрторые помещики пользовались
также тем, что часть их земли находилась в администра- * 9* Только у Ахмеда Аббуда после обнародования закона от
9 сентября 1952 г. осталось близ Кены более 5 тыс. федданов.
Бадрави владел 11 тыс. федданов.
63

тивных границах городов, и на этом основании
отказывались считать ее «излишками над 200 феддаиами».
Другие ссылались на мелиоративные меры и добивались
исключения земли из-под действия закона п.
По закону 1952 г. не подлежали изъятию земли,
проданные до 23 июля 1952 г. В том случае, если земля была
продана детям, жене или внукам, необходимо было
подтвердить, что продажа состоялась до издания закона. Это,
пишет египетский экономист Адиль Гунейм, «было одной
из самых больших брешей в законе» 12. Для
удостоверения подлинности акта продажи было достаточно одной
печати и подписи чиновника, что широко открывало
двери для злоупотреблений. Как показали уже много позже
судебные дела о феодалах в провинции Кафр аш-Шейх
в 1962 г. и расследования Комитета по ликвидации
феодализма, созданного в 1966 г., помещиками было
подделано большое количество актов о продаже земли.
Что касается земли, подлежащей изъятию, то закон
1952 г. разрешал владельцу в течение 5 лет продать
по 50 федданов каждому из своих детей (но не более
100 федданов в общей сложности), а также — что самое
главное — продать любое количество земли мелким
землевладельцам, имеющим не более 10 федданов, но при
условии продажи каждому из них не более 5 федданов.
Разрешалось также продавать землю под сады
выпускникам сельскохозяйственных институтов, но не более
20 федданов одному лицу. Помещики пользовались этим
положением в своих корыстных целях: резко возросло
число фиктивных продаж. На первых порах закон
фактически не исключил возможность увеличения крупных
земельных владений. «После 1952 г.,-— пишет
исследователь аграрной реформы в Египте Габриэль С. Сааб,—
многие землевладельцы, стремящиеся увеличить свою
земельную собственность, обходили положения закона, покупая
земельные участки сверх установленного законом
максимума на имя зависимых от них лиц» 13.
Государство запретило продажу излишков земли с
октября 1953 г. Но уже к этому времени было продано
145 тыс. федданов земли, т. е. около lU земель,
подлежащих распределению. Закон № 494 от 1953 г.
предусматривал создание специального суда для расследования
нарушений статей закона о продаже земли. Однако суд
существовал недолго «из-за трудностей разбирательства
дел, многочисленности жалоб и самих дел» и.
64

Помещику в ряде случаев позволяли скрыть от
государства излишки земли сложные и длительные операции
по ее изъятию, осуществляемые без всякого участия
крестьянских масс, а также засоренность феодальными
элементами аппарата, призванного наблюдать за
проведением аграрной реформы.
Для надзора за изъятием и распределением земли
был создан Высший комитет аграрной реформы.
Каждый, кто владел землей сверх установленного
максимума, должен был к 31 января 1953 г. представить в
комитет отчет о том, какая земля остается у него, а какую
он передает государству. Отчуждение земли не на основе
кадастровых переписей, а на базе подсчетов и
документов, предъявляемых самими владельцами, создало
широкую возможность сокрытия земли, подпадавшей под
действие аграрной реформы. После убийства активиста
Арабского социалистического союза, совершенного в мае
1966 г. феодальными кругами в деревне Камшиш, в
печать проникли сведения о том, что помещики, стремясь
обойти закон об аграрной реформе, использовали даже
«мертвые души». Были обнаружены регистрационные
книги, где в качестве владельцев отдельных участков
земли значились люди, умершие 30 лет назад15.
Формально соглашаясь с законом, многие феодальные
элементы фактически сохранили в своих руках огромные
земельные угодья. Так, например, исполнительное бюро
АСС в губернаторстве Кафр аш-Шейх уже в середине
60-х годов установило, что 10 феодалов после реформы
1952 г. незаконно укрыли от властей 5000 федданов
земли, или в среднем по 500 федданов на владельца 16.
После передачи в Высший комитет аграрной реформы
материалов, на основе которых должно было
осуществляться изъятие земли, комитет давал указание
департаменту земледелия обмерить землю, что делалось в
обязательном порядке с помощью заинтересованного лица —
владельца, а также представителей местной власти,
зачастую являвшихся агентами крупного землевладельца.
После этого создавался комитет для принятия земли и
описи всех имевшихся на ней построек, деревьев и тому
подобного. «В большинстве случаев,—пишет Габриэль
С. Сааб,— владельцы имели возможность включить в
оставляемые им 200 федданов наиболее плодородную
часть земли. Они забрали машины и
сельскохозяйственное оборудование и сохранили преобладающее число
3 Зак. 1849
65

сельхозпостроек»17. Помещику предоставлялось право
обжаловать любое решение по изъятию в специальных
комиссиях по рассмотрению жалоб и претензий
землевладельцев или в Высшем комитете аграрной реформы.
Только после рассмотрения всеми этими органами жалоб
и претензий помещиков могло быть принято
окончательное решение об изъятии земли. Владельцы с помощью
аппеляций выигрывали время для затягивания сроков
осуществления реформы, а также для маневрирования
с целью ее обхода.
Сам аппарат по осуществлению аграрной реформы
комплектовался таким образом, что в нем практически
никакой роли не играли представители феллахов. Зато
в него в избытке проникли чиновники, подвизавшиеся на
государственной службе еще в монархическом Египте, и
прямая агентура помещиков. Характерно, что второй
закон об аграрной реформе 1961 г. затронул и некоторых
лиц, входивших в комитеты по осуществлению реформы
1952 г., в том числе и руководителя законодательной
комиссии Высшего комитета. А после убийства в Камшише
и решения о секвестрировании земель, сохраненных
феодалами в обход законов об аграрной реформе, под
секвестр попала... земля руководителя юридической
комиссии Высшего комитета аграрной реформы 18.
К минусам закона об аграрной реформе 1952 г. можно
отнести тот факт, что крупные собственники в широких
пределах сохранили возможность использовать в своих
интересах арендные отношения. Египетский социолог
Мишель Кямель писал: «Наличие около 14 млн.
безземельных крестьян и острая конкуренция между ними
в получении земли в аренду, отсутствие контроля за
выполнением законов об аренде вследствие господства
крупных и средних собственников в экономических и
политических организациях приводят к росту арендной платы
за землю в размере, значительно превышающем
семикратный размер налога. Практически этот закон не
осуществляется и не признается в деревне» 19. Однако это
не опровергает вывод о том, что закон об аграрной
реформе уменьшил материальное бремя арендатора. По
некоторым данным, выиграло от закона 1952 г. около
6 млн. арендаторов и издольщиков, доходы которых
возросли на 35 млн. ег. фунтов ежегодно20. Известно,
например, что сократилась арендная плата в Верхнем Египте,
где до 1952 г. она была особенно высока. Но это
сокра66

щение, как правило, не достигало уровня семикратного
земельного налога, как это предусматривалось законом об
аграрной реформе;
В результате выполнения закона об аграрной реформе
1952 г. выиграла та группа крестьян-арендаторов,
которая после изъятия земли у ее бывших собственников
стала арендовать ее теперь уже у государства
(правительство распределило не всю землю среди крестьян, а
в ряде случаев до ее последующего распределения
сдавало отдельными участками в аренду, но уже на новых
условиях). Такой арендатор, появившийся на берегах
Нила в результате проведения первой аграрной реформы,
платил за аренду на 30—40 % ниже той суммы, которую
практически выплачивал землепользователь, арендующий
землю у частного лица21.
Но существующие формы аренды все-таки позволяли
владельцам земли обходить ряд положений закона.
Большое распространение в Египте сохранила издольщина.
Впрочем, она фактически была санкционирована законом
об аграрной реформе, который предусматривал, что после
вычета всех расходов доля арендатора должна быть не
меньше половины. Однако именно это положение о
половине урожая и не претворялось в жизнь. В Египте
известна форма «хамсат», согласно которой
крестьянин-арендатор, обрабатывающий землю и производящий все
сельхозработы, получает Vs часть урожая, оставляя
собственнику земли 4/б- Существовали другие формы,
напоминающие настоящее крепостничество. В Камшише
была раскрыта, например, форма аренды «макатан»22:
помещик сдавал крестьянину небольшой участок, плуг
и мотыгу, а за это феллах и его семья должны были
работать на поле владельца земли. Если феллаха еще помимо
этого 3 раза в день кормили, выдавали раз в год галабию,
две нижние рубашки и штаны, то «арендуемая» площадь
сокращалась в 2 раза.
Эксплуатация арендаторов этим не ограничивалась.
Земля была записана на имя помещика, и он мог
свободно распоряжаться своим документом на владение: по
нему он сам получал из кооператива по официальной
цене все, что ему было нужно, а затем продавал часть
полученного на черном рынке, а остальное заставлял
брать крестьянина, но уже по завышенной цене. Что
касается освобожденных от процентов денежных ссуд, то
помещик использовал их в своих интересах — для
улуч3*
67

шения своей земли или вкладывал в торговлю. К этому
можно добавить, что помещик сам принимал урожай,
взвешивал и оценивал его, и это открывало возможность
для любых злоупотреблений и махинаций за счет
неграмотных или полуграмотных феллахов.
Большую «лазейку» для собственников представляло
положение закона об аграрной реформе 1952 г., которое
исключало из общего регулирования землевладельцев,
сдающих в аренду фруктовые сады или землю под
сезонные культуры (маис, овощи). Широко пользовались
землевладельцы и другими недостатками закона 1952 г.
Было принято, например, положение, согласно которому
механически подлежали пересмотру на новой основе все
арендные соглашения, заканчивавшиеся в 1952 г.
Соответствующие законы были приняты и в 1953, 1954 и
1955 гг. Однако одновременно помещики обязаны были
продлить арендные отношения или отношения с
издольщиками лишь на половине той земельной площади,
которая сдавалась в аренду до сентября 1952 г. Это широко
использовалось владельцами против арендаторов и
издольщиков. В условиях большого земельного голода
в стране последние боялись потерять землю и зачастую
соглашались на фактические условия, которые в худшую
для них сторону отличались от провозглашенных законом.
В египетской печати приводились факты вопиющего
своеволия помещиков в отношении крестьян-арендаторов:
они забирали векселя и другие долговые обязательства,
на которых стояли подписи и печати арендаторов,
заставляли их подписывать только один экземпляр акта об
аренде, который хранился у владельца, отказывались
давать феллахам какие-либо квитанции. Комитетом по учету
и распределению земли были обнаружены у одного из
нарушителей закона об аграрной реформе в Минин
3455 актов об аренде, 800 векселей, 640 актов об отказе
от земли, 840 актов о продаже земли. Все эти фиктивные
документы подписаны феллахами. Было изъято также
60 чистых бланков, на каждом из которых стояла подпись
феллаха23. Габриэль С. Сааб приводит факты,
установленные путем опроса крестьян и административных лиц
в районе Ага. В 1957—1959 гг. арендная плата достигла
50 ег. ф. эа феддан в этом районе, в то время как,
согласно регулированию на основе закона об аграрной реформе,
она должна была составлять 25—30 ег. ф. за феддан.
«Типичная техника вымогательства, к которой прибегали
68

земельные собственники, заключалась в том, что
арендатора под страхом выселения заставляли подписывать два
документа — новый контракт, где была указана сумма
арендной платы, скалькулированная на законном
основании, и одновременно отдельный счет на имя помещика на
сумму, превышающую этот официальный уровень
арендной платы» 24.
Полуфеодальные элементы имели возможность
осуществлять эксплуатацию крестьян во всех этих формах
только потому, что они все еще сохраняли до
определенной степени не только экономические позиции, но и
политическое влияние в деревне. Революция 1952 г.
начала процесс, в результате которого было покончено
с политическим влиянием феодалов на центральную
внешнюю и внутреннюю политику государства. Однако
революционные силы не смогли так же решительно
очистить от такого влияния местные аппараты власти в
деревнях. Правда, в этом отношении было кое-что сделано,
но явно недостаточно. Были и другие недостатки аграрной
реформы 1952 г. Среди них, например, такой, как
медленные темпы ее проведения и стремление богатых феллахов
в различных районах Египта, особенно в нильской дельте,
повернуть реформу только на пользу себе. Часто бедный
феллах, получивший землю, был вынужден либо
продавать свой участок или под видом аренды уступать его за
долги кулаку или помещику через подставных лиц.
Формально земля оставалась за ним, фактически же через
несколько лет за долги феллах ее лишался.
Однако, несмотря на все это, закон от 9 сентября
1952 г. показал, что новая власть впервые в истории
страны подняла руку на крупных землевладельцев.
Всего к концу 1961 г. было распределено 326 732фед-
дана, к концу 1964 г.— 646 775 федданов25. Они попали
в руки 263 тыс. семей. Если принять за основу среднюю
численность каждой семьи в пять человек, то можно
утверждать, что всего аграрная реформа в Египте охва-
тила 1 300 тыс. человек. Конечно, это немного. Но
аграрная реформа 1952 г. рассматривалась многими как
первый, но, очевидно, не последний шаг на пути к
действительному решению аграрной проблемы в стране.
В то же время аграрная реформа существенно
повлияла на источники внутреннего накопления. Класс крупных
землевладельцев поглощал огромные средства, которые
можно было бы вкладывать в промышленность. По
под69

счетам доктора Аниса, помещики ежегодно получали в
виде арендной платы 130 млн. ег. ф. Почти все эти деньги
расходовались на приобретение предметов роскоши,
ввозимых из-за границы, на строительство вилл и дворцов,
на скупку земель, сдаваемых в последующем в аренду, на
финансовые спекуляции26. Конечно, некоторые помещики
вкладывали свои средства в промышленность, но перед
революцией 1952 г. их было крайне мало.
Близкое к катастрофическому положение в египетской
деревне резко сужало внутренний рынок. Феллах,
получавший в лучшем случае 15—25 ег. ф. чистого дохода в
год, не мог покупать даже минимума, необходимого для
него и членов его семьи. Технический директор
Египетской шелковой компании инженер Мазрук Абдель Хамид
подсчитал, что в 1951 — 1952 гг. 15 млн. египтян,
проживавших в деревне или небольших населенных пунктах,
потребляли не более 5 метров тканей в год каждый.
Среднегодовое потребление тканей на душу населения в
Англии в те годы достигло 45 метров, а в США — 90, во всем
мире — 18 метров27.
Пришедшие к власти офицеры не без основания
полагали также, что аграрная реформа, ударив по крупным
землевладельцам и нарушив традиционную для Египта
«незыблемость» частной собственности, создаст тем самым
в сельском хозяйстве «опасную зону» для приложения
избыточных капиталов и подтолкнет крупных
землевладельцев на вложения в промышленность.
Характерно, что проведение реформы сопровождалось целым
рядом решений, которые освобождали вновь создаваемые
египетские предприятия от налогов в течение пяти лет, а
также от уплаты налогов на импортируемое оборудование.
В то же время аграрная реформа 1952 г. несомненно
способствовала развитию капитализма в египетской
деревне. Власти явно поощряли развитие
капиталистических форм хозяйства главным образом богатыми
крестьянами. С некоторыми из тяжелейших полуфеодальных
пережитков реформа покончила, например в арендных
отношениях. Наряду с этим появились возможности
создания благоприятных условий для фермерского
хозяйства.
Аграрная реформа 1952 г. не привела к
значительному росту цены рабочей силы в деревне. Несмотря на
введение твердого минимума зарплаты батракам, она
продолжала быть чрезвычайно низкой, оставляя широкий
70

Простор Для сверхэксплуатации. Женщины и дети по-
прежнему получали в лучшем случае половину
заработной платы взрослых мужчин, а работали, как правило, не
меньше. Дети в возрасте от 4 до 6 лет зарабатывали на
хлопковом поле по 5 пиастров в день. Такая низкая
зарплата, да еще в условиях, когда предложение рабочих
рук все время превышало спрос, несомненно сдерживала
внедрение машинной техники в сельском хозяйстве, но
не рост прибылей деревенской буржуазии.
Однако, несмотря на относительную важность
предпринимаемых мер, властям так и не удалось с помощью
аграрной реформы 1952 г. изменить характер
экономического развития Египта. Вложения крупных египетских
землевладельцев в промышленность оставались явно не
достаточными. Помещиков по-прежнему куда больше
привлекали операции с недвижимостью и биржевые
спекуляции. Только отдельные лица, такие, как Ахмед Аб-
буд, демонстрировали, что крупные вложения в
сельскохозяйственное производство, в частности в выращивание
сахарного тростника, очень выгодны. Но для этого надо
было, во-первых, иметь довольно обширные земли,
которые считались «залежными» и поэтому не подлежали
реформе, и, конечно, весьма изрядный капитал. К тому же
Аббуд удачно сочетал выращивание сахарного тростника
с выгоднейшим бизнесом по производству азотных
удобрений.
Гораздо в большей степени значение осуществленной
в стране аграрной реформы сказалось в политической
области. В результате господство крупнейших феодалов
и сторонников монархии было подорвано. Помещиков
решительно отстранили от власти, лишили возможности
влиять на нее. До начала революции политическое
господство помещиков в Египте осуществлялось с помощью
дворцовой клики (король был сам крупнейшим
землевладельцем — Фаруку принадлежало 55 тыс. федданов
земли) и некоторых партий, в том числе «Вафда», из
лидеров которых двор часто выбирал премьер-министров.
Политическое господство помещиков мешало развитию
экономики страны. Это нашло отражение, в частности,
в налоговой политике. Группа египетских экономистов
подсчитала, что средняя сумма прямых налогов,
выплачиваемых промышленными предприятиями, составляла
до 1952 г. 20 млн. ег. ф. ежегодно, прямые налоги на
сельскохозяйственное производство—всего только 3 млн. ф.
71

в год, хотя чистый доход от сельского хозяйства в 4 раза
превышал чистый доход от промышленности. Как
отмечал египетский историк-публицист аш-Шафии, возможно,
эти цифры в своем абсолютном выражении неточны,
однако они достоверно свидетельствуют о том, какой
огромный ущерб наносила национальной промышленности
налоговая политика правительства крупных
землевладельцев 28.
Несомненно, что социальное значение аграрной
реформы 1952 г. дополнялось сопутствовавшими ей
политическими событиями. В процессе подготовки закона об
аграрной реформе Совет революционного командования
все еще не прекращал переговоров с вафдистскими
лидерами, которые «нашли», что предлагаемый офицерами
максимум в 200 федданов «абсолютно неприемлем»29.
«Вафд» требовал ввести минимум в 500 федданов.
Требование было настолько возмутительным, что ни один из
членов Совета революционного командования не
соглашался его принять. Именно на этом переговоры были
прерваны. Это имело далеко идущие последствия, так как
расчистило путь для роспуска всех традиционных
политических партий и отказа от возвращения к
парламентаризму. Смысл расхождений «Вафда» и других «старых»
политических партий с начавшейся египетской
национально-освободительной революцией показал подлинный
характер этих партий. Рядом исследователей, например,
считалось, что «Вафд» был партией египетской
национальной буржуазии. События же, связанные с
переговорами между Ф. С. эд-Дином и Г. А. Насером о максимуме
землевладения в Египте, свидетельствовали, что вафдист-
ские лидеры защищали интересы главным образом
помещиков и своей политикой служили двору и англичанам.
«Вафд» был партией прежде всего помещиков, а потом
уже национальной буржуазии, интересы которой в ней
занимали второстепенное место.
В 1953 г. Совет революционного командования принял
два важных решения — об упразднении монархии и
роспуске всех «старых» политических партий. Так были
ликвидированы те две формы, в которых осуществлялась
дореволюционная власть,— монархия и парламентаризм.
Новые решения существенно подрывали влияние
помещиков в стране в целом. В 1952 г. было еще рано
говорить о том, что с этим влиянием покончено, но если
взглянуть на события ретроспективно, то не оставляет
ника72

кого сомнения, что процесс лишения крупных египетских
землевладельцев возможности оказывать серьезное
влияние на политику страны (внутреннюю и внешнюю)
начался со времени издания закона об аграрной реформе
в сентябре 1952 г. Широкое значение этой реформы, в
которой проявился антифеодальный характер начинавшейся
национально-освободительной революции в Египте,
заключается прежде всего в том, что ею было положено
начало важнейшим переменам в египетской деревне, хотя
она, конечно, пе решила аграрной проблемы в стране.
Египетские помещики встретили аграрную реформу
в штыки. Были зафиксированы случаи их прямого
выступления против попыток властей приступить к
отчуждению земельных излишков, провести перепись владений
того или иного лица. Офицеры дали понять, что они не
собираются шутить и намерены твердо выполнять закон
от 9 сентября 1952 г. Несколько помещиков попали за
решетку. Для египетских феллахов это было сигналом
того, что в стране наступили новые времена, хотя до
решительных перемен дело еще явно не дошло.
В результате аграрной реформы 1952 г. режим
противопоставил себя классу крупных землевладельцев в
целом, в том числе и тем из них, земли которых не
подвергались отчуждению. Их ответом была организация
покушения на Насера в 1954 г. руками «Братьев-мусуль-
ман» 30.
После этого покушения антифеодальная тенденция
египетской национально-освободительной революции
усилилась. Водораздел, который существовал между
крупными землевладельцами и режимом, все время
расширялся.
2. ПОДРЫВ ИНОСТРАННОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО
ГОСПОДСТВА
Обычно независимость той или иной страны Африки
и Азии исчисляется со дня провозглашения, ее
политического суверенитета. Формально Египет был объявлен
независимым в феврале 1922 г. В том же году к власти
пришел вафдистский кабинет во главе с Саадом Заглу-
лом. Но от подлинной политической независимости страну
отделяла большая дистанция. Суверенитет Египта был
декларирован Англией, и с такими оговорками, которые
практически надолго свели его на нет. Англия сохранил^
73

за собой право на так называемую «защиту имперских
путей» на территории Египта,— речь шла прежде всего
о Суэцком канале. Англия также сохранила за собой
право «защищать» Египет от иностранной агрессии и
иностранного вмешательства, охрану иностранных
интересов и прав национальных меньшинств в стране и,
наконец, господство над Суданом, владение которым
формально считалось совместным с египетской короной. Все
эти оговорки действовали до заключения
англо-египетского договора 1936 г., который несколько смягчил
ограничения, но еще не привел к подлинной политической
независимости Египта. Не изменило положения и
денонсирование этого договора — в стране продолжалось военное
присутствие английского империализма. Английские
войска оставались в зоне Суэцкого канала (их численность
превышала 80 тыс. человек). Английский посол
продолжал вмешиваться во внутренние дела Египта. Опорой для
его вмешательства, равно как и попыток английского
правительства втянуть Египет в так называемое
«средневосточное командование», было военное присутствие
Англии в зоне Суэцкого канала.
Многие десятилетия в Египте шла напряженнейшая
борьба за национальное освобождение.
Антиимпериалистический характер этой борьбы очевиден. Силы,
совершившие в июле 1952 г. переворот в Египте, сразу же
подчеркнули свою преемственность с этой борьбой,
написав на знамени антиимпериалистические, а точнее,
вначале антианглийские лозунги. Совет революционного
командования поставил перед собой задачу добиться вывода
английских войск с территории Египта в максимально
короткие сроки. Используя не только
антиимпериалистическое движение в стране, но и межимпериалистические
противоречия, в частности уже не раз выражавшуюся
заинтересованность США в повсеместном ослаблении
позиций Англии на Ближнем Востоке, Насер и его
ближайшее окружение по существу сразу же после переворота
начали переговоры с правительством А. Идена с целью
вырвать у него согласие на вывод английских войск из
зоны Суэцкого канала.
Для «Свободных офицеров» начатые переговоры
приобретали особое значение. Насер не без основания
считал, что их успех принесет новой власти популярность
в широких массах, а значит, и политическую
устойчивость, в которой она так нуждалась. Ведь предстояло
74

осуществить мечту египтян об изгнании ненавистных
британских оккупантов, вторгшихся в страну более
семидесяти лет назад! До сих пор, несмотря на
многочисленные обещания, ни одна политическая партия Египта
выполнить эту общенациональную задачу не смогла.
Молодые офицеры взялись за ее решение и добились
большого успеха.
Договор о полном выводе английских войск из Египта
был подписан в Каире в октябре 1954 г. Если учесть не
только постоянное сопротивление Лондона, но и те
внутриполитические перипетии, которые были связаны с
борьбой в Совете революционного командования, время,
потраченное на выработку условий договора, можно
считать минимальным. Радикальное крыло нового режима
не только взяло верх над британскими оккупантами, но
и над своими внутренними противниками. Молодые
офицеры стали в глазах народа национальными героями,
единственной за всю новую и новейшую историю Египта
властью, способной к конкретным действиям по защите
суверенитета страны. Вывод английских войск из зоны
Суэцкого канала в июне 1956 г. стал подлинным
триумфом революционных властей.
Ушла в историю 74-летняя британская оккупация
"Египта. Наступило начало конца некогда непререкаемого
и, казалось бы, неуязвимого могущества Англии на
Ближнем Востоке. Причем все это произошло не по некоей
«доброй воле» Лондона, как это не раз пытались
доказать апологеты британского колониализма, а в результате
развертывания национально-освободительной
антифеодальной и антиимпериалистической революции на берегах
Нила. Англия теряла позицию за позицией в арабском
мире, и растущие потери невозможно было ничем
компенсировать. Она терпела политическое крушение на
Ближнем Востоке. То, что случилось позднее —
ликвидация английских баз в Ираке, вынужденный уход из Адена
и Ливии, как и стремительное ослабление позиций в
других арабских странах, в том числе в аравийских
княжествах на побережье Персидского залива,— было не чем
иным, как продолжением краха 1954 г.
С борьбой против английского империализма было
связано решение Совета революционного командования
о выработке независимого внешнеполитического курса
Египта. Насеру принадлежит инициатива в ликвидации
односторонней ориентации страны на Запад, принесшей
75

ей так много бед в прошлом. Речь шла практически
о прорыве империалистического кордона вокруг Египта
в результате мер, правда^ вначале минимальных, по
установлению связей с социалистическими государствами.
В основе изменения египетского внешнеполитического
курса лежали истинно патриотические и национальные
соображения.
Насер и его ближайшее окружение убеждались, что
без сильной армии Египту нечего и думать о надежной
защите суверенитета, да и об обеспечении вывода
английских солдат из зоны Суэцкого канала. Замена британской
оккупации сильным американским влиянием им совсем
не казалась благом. Единственно правильным шагом в
связи с этим могло стать только укрепление
международных позиций Египта за счет сближения с Советским
Союзом и другими странами социалистического
содружества.
Насер не уставая повторял, что Египет — страна
«открытая» и потому уязвимая со всех сторон. Палестинская
война 1948 г., в которой участвовали многие «Свободные
офицеры», убедила их, что с созданием Израиля
положение на египетских границах коренным образом
изменилось. В этих новых условиях США из антибританского
противовеса, который лидеры «Свободных офицеров»
ловко использовали накануне и сразу после переворота
23 июля 1952 г., превращались в угрозу начавшейся
революции. На Ближнем Востоке не стояли американские
войска, подобно английским в зоне Суэцкого канала, но
США активно поддерживали Израиль, что для Египта
означало усиление угрозы его территориальной
целостности и внутренней политической стабильности. Защита
египетских границ от внешнего вторжения становилась
национальной проблемой. Египет обращался к США с
просьбой о поставках современного оружия и
боеприпасов. Еще в начале 1953 г. руководителям Совета
революционного командования казалось, что они получат
американскую военную технику. США вскоре ответили на
обращение новых египетских лидеров отказом.
Формально Вашингтон сослался на Тройственную декларацию
1950 года, по которой США взяли на себя обязательства
консультироваться с Англией и Францией во всем, что
связано с их ближневосточной политикой, и сохранять
«баланс сил» в районе.
76

Консерваторы в Лондоне были беспредельно далеки
от мысли помочь новому режиму в Египте. Социалисты
в Париже, начавшие колониальную войну против
национально-освободительных сил в Алжире, в своем
отношении к египетскому режиму ничем не отличались от
английских коллег. Каир рассматривался ими как
потенциальный союзник алжирской революции. В результате
правительства А. Идена и Ги Молле даже слышать не
хотели о военных поставках Египту со стороны кого бы
то ни было.
В 1953 г. Дж. Ф. Даллес, стремясь укрепить
американские позиции в Египте, побывал в Каире. Он пытался
обеспечить участие этой арабской страны в «южном
поясе», который надеялся создать на южных границах
Советского Союза. Одним из средств давления США на Египет
стал вопрос о предоставлении ему оружия, о поставках
современной военной техники. В условиях, когда Англия
готовилась к выводу своих солдат из зоны Суэцкого
канала, Соединенным Штатам тем' более был выгоден
слабый Египет. Такому Египту, по замыслам Вашингтона,
можно было гораздо легче навязать прозападный курс.
Удерживали Даллеса от согласия на поставки оружия
Египту и его комбинации с Израилем, уже тогда
становящимся щитом для американских монополий на
Ближнем Востоке.
Интересы Вашингтона и Лондона на берегах Нила на
этот раз совпали. Если бы Египет получил американское
оружие, то тогда оказалась бы несостоятельной вся
британская политика в Средиземном море: обладание
военными базами в Ливии и на Кипре сохраняло за Англией
возможность военного контроля над Суэцким каналом, но
только в условиях слабого, беззащитного Египта.
Только после того, как Насер и его окружение
убедились в том, что США ни в коем случае не дадут Египту
современного оружия, Совет революционного
командования решил обратиться за помощью к Советскому Союзу
и Чехословакии. В Каире отлично понимали: Запад не
простит лидерам революции такого смелого решения, как
не только принятие советского оружия, но и согласие на
приезд советских военных специалистов, которые должны
были на месте заниматься передачей советской военной
техники.
Поворот во внешней политике Египта немедленно
заметили во всем мире. В сочетании с резкой критикой
77

Насером империалистической политики создания
региональных военных блоков с участием колониальных
держав такой поворот, приобретавший резко выраженный
антиимпериалистический характер, начал пользоваться все
большей поддержкой в Африке и Азии.
Империалистический Запад не замедлил с откровенными репрессиями.
В июле 1956 г. западные державы устами Дж. Ф.
Даллеса объявили, что они лишают Египет обещанных
кредитов на строительство Асуанской плотины31. Вслед за
США немедленно сделали то же самое Англия и
Международный банк реконструкции и развития. За этим
последовала и суэцкая «тройственная» агрессия.
Антиимпериалистическая задача на первом этапе
египетской революции решалась главным образом на
внешнем — политическом, а не внутреннем — экономическом —
фронте. Однако уже на первом этапе
послереволюционного развития были сделаны определенные шаги в
направлении установления контроля государства над
экономической жизнью в стране.
Совет революционного командования создал уже
в 1952 г. специальный орган, который назывался
Постоянным советом национального производства32. В его
задачу входила подготовка программ экономического
развития Египта, изучение проектов создания новых
промышленных и иных предприятий, которые
представлялись государственными учреждениями и частными
лицами. В том же году учреждается специальный Высший
совет по планированию, наблюдению и координации
экономического развития. Совет подчинялся главе
правительства. Вето Совета революционного командования,
которое использовалось, когда обнаруживалась
неприемлемость того или иного проекта, демонстрировало
египетским буржуа, что новая власть заинтересована в
индустриализации. В 1953 г. создается Постоянный совет
общественных служб33. Ему вменялось в обязанность
ориентировать и координировать работу всех министерств
и других государственных учреждений. Издаются первые
законы, регулировавшие вложения капиталов в
строительство и некоторые другие отрасли хозяйства.
Направленные на усиление государственного
вмешательства в экономическую жизнь меры на первом этапе
были чисто административными. Еще не было создано
основы для реального усиления государственного
вмешательства — сильного госсектора. Власть пока только
пы78

талась всячески активизировать местный капитал.
Другой целью государственного вмешательства в
экономическую жизнь страны на первом этапе было
контролируемое властями привлечение в Египет иностранных
капиталов. Принимались решения, которые создавали в стране
особо выгодные условия для благожелательно
настроенных вкладчиков. Правительство шло навстречу
всякому, кто намеревался строить новые промышленные
предприятия, освобождало их от налогов на первые пять
лет деятельности, обеспечивало другие льготы.
Но индустриализация вперед не двигалась. Мало того,
по сравнению с предыдущими годами вложения в
промышленность — иностранные и местные — относительно
даже сокращались. В 1955 г. они были в 6,5 раза
меньше, чем капиталовложения в строительство. Египетские
капиталисты вкладывали свои капиталы в те сферы,
которые обеспечивали наивысшую ликвидность и
наибольшие прибыли 34.
* * *
Таким образом, первый этап египетской революции
(1952—1956 гг.) характеризовался главным образом
антифеодальными и антиимпериалистическими
мероприятиями нового руководства. Этот факт проявился как
в аграрной реформе, так и в нажиме на Англию, который
привел к подписанию соглашения о выводе британских
войск из зоны Суэцкого канала. На этом этапе уже
начинается переориентация внешней политики Египта,
последовавшая вслед за заключением соглашений о поставках
советского и чехословацкого оружия этой стране.
Антикапиталистические меры на первом этапе еще не
стали в повестку дня. Они даже не были выдвинуты в
качестве одной из целей революционных преобразований.
Но уже на этом первом этапе предпринимаемые
антифеодальные и антиимпериалистические меры ударили и по
крупной египетской буржуазии, связанной в результате
специфических черт своего развития и с крупным
помещичьим землевладением, й с сановной бюрократией.
Устранение от участия в какой бы то ни было форме в
политической жизни «старых» профессиональных политиков
также ослабило позиции крупной буржуазии в Египте.
Следовательно, выполнение задач уже первого,
общенационального этапа революции, когда еще не стоял вопрос
79

о проведении антикапиталистических преобразований в
Египте, начало ущемлять позиции национального
капитализма.
Сама природа современных
национально-освободительных революций содержит в себе антикапиталистическую
тенденцию, реальную возможность постановки вопроса
о разрыве в конце концов с капитализмом и переходе к
осуществлению антикапиталистических реформ.
Представляется важным еще один вывод: на выбор именно
такого пути ту или иную освободившуюся страну толкают
главным образом не субъективные факторы, роль
которых мы не собираемся отрицать, а сама 'объективная
логика национального развития. Этим объясняется рост
авторитета социалистических идей в мире развивающихся
стран, постановка цели социалистической ориентации
подлинно национальными, патриотическими силами
(непролетарскими в том числе) Африки и Азии.
В то же время отсутствие продуманной программы
развития, весьма отдаленное знакомство руководства
многих из таких стран, в том числе и Египта, с теорией
научного социализма, тот факт, что те или иные решения,
пусть, бесспорно, прогрессивные, принимались на основе
чисто прагматического подхода,— все это имело и свои
отрицательные стороны. В ряде случаев субъективный
фактор оказывал и продолжает оказывать тормозящее
влияние на развитие революционных процессов в странах
социалистической ориентации.

Ill
БОРЬБА С ЭКОНОМИЧЕСКИМ ЗАСИЛЬЕМ
ИМПЕРИАЛИЗМА
(второй этап послереволюционного развития
Египта —1956—1961 годы)
1. ПРОБЛЕМА ЛИКВИДАЦИИ КРУПНОЙ
ИНОСТРАННОЙ СОБСТВЕННОСТИ
(национализация компании Суэцкого канала)
Когда в 1875 г. английский премьер-министр
Дизраэли, даже не посоветовавшись со своим кабинетом, купил
при посредстве лондонской конторы Ротшильдов
принадлежавшие хедиву Исмаилу акции -Суэцкого канала,
«Таймс» заметила: «Публика как в нашей стране, так и
в других странах будет рассматривать этот важный акт
британского правительства скорее с политической, чем
с коммерческой стороны. Он будет рассматриваться как
демонстрация намерений и даже нечто большее: как
декларация намерений и начало действий. Невозможно
отделить в нашем представлении покупку акций Суэцкого
канала от вопроса о будущих отношениях Англии с
Египтом или трактовать вопрос о судьбах Египта вне
зависимости от тех туч, которые заволакивают политический
горизонт Турецкой империи... Если восстания,
посягательства извне или разложение внутри способны привести
Турецкую империю к политическому и финансовому
краху, то может появиться необходимость принять меры к
охране той части владений султана, с которой мы теснее
всего связаны» 1.
Английское правительство приобрело египетские
акции Суэцкого канала, не без основания полагая, что эта
сделка проложит дорогу в Египет британским солдатам.
Так оно и получилось. Спустя всего семь лет оккупация
этой арабской страны стала фактом. Те 4 млн. ф. ст.,
которые были уплачены Дизраэли за акции, принесли
Англии столь фантастические политические дивиденды, что
только за этот потрясающий по своему вероломству шаг
81

лорда Биконсфильда справедливо считают одпим из
основоположников британского империализма. Узкая полоска
воды между Африкой и Азией превратилась в цепи,
висевшие на египетском народе восемь десятков лет.
«Всеобщая компания морского Суэцкого канала» была
крупнейшим международным предприятием. В ее
административном совете, находившемся в Париже, был
представлен французский, английский и американский
капитал. Акции, однако, были поделены таким образом, что
решающее слово всегда оставалось за лондонскими
политиками. Со времен Дизраэли английское правительство не
выпускало из своих рук контроль над Суэцким каналом,
рассматривая его как важнейший инструмент всей своей
политики на Ближнем Востоке, в странах теплых морей.
В годы после второй мировой войны по каналу
проходило до 7б всех мировых морских перевозок, около XU
внешнеторгового оборота Англии, 8 % внешнеторгового
оборота Франции и значительная часть нефтеперевозок
США. Компанию канала называли «государством в
государстве», она не подчинялась местному законодательству,
хотя и называлась египетским предприятием и формально
должна была действовать по местным законам. Наоборот,
она диктовала законы Египту. До 1952 г. ни одно
египетское правительство, как правило, не утверждалось
двором до тех пор, пока свое слово не говорил резидент
компании в Египте. К этому слову прислушивались и
египетские короли и премьер-министры.
Как уже говорилось, в Административном совете
компании канала были представлены многие придворные
сановники, бывшие главы правительств, крупные
египетские землевладельцы и буржуа. Это тоже было
своеобразной формой материализации влияния компании на дела
Египта — египетские помещики и буржуа практически
превращались в откровенных прислужников
империализма, в компрадоров. Акционеры компании получали
огромную чистую прибыль — до 33 млн. ф. ст. в 1955 г. Из
этой суммы Египту выплачивалось всего 4—5 млн. ф. ст.
26 июля 1956 г., спустя всего неделю после демарша
Дж. Ф. Даллеса, пустившего в ход «асуанскую дубинку»
и провозгласившего отказ от предложения американской
помощи на строительство Асуанской плотины, сделанного
раньше, президент Египта Насер объявил с балкона
александрийской хлопковой биржи о национализации
компании Суэцкого канала. Это решение
продемонстриро82

вало серьезнейшие качественные изменения в сознании
египетских революционных демократов. Относительно
быстрая эволюция их взглядов связана прежде всего с
успехами революции внутри страны. Нанеся первый удар
по феодализму, добившись ухода английских солдат из
зоны Суэцкого канала, чем был положен конец военному
присутствию Англии в Египте и подорвано ее военное
присутствие на Ближнем Востоке вообще, взяв курс на
«выравнивание баланса» за счет сближения с Советским
Союзом и другими социалистическими странами, они
почувствовали свои возросшие возможности для атаки на
главную экономическую позицию империализма в стране.
Для египтян слова «компания Суэцкого канала» в
течение почти столетия были синонимом всесилия
иностранцев, висевшего над их головами подобно дамоклову
мечу. Меч был готов опуститься немедленно, едва только
интересы великих держав в Египте «будут подвергнуты
серьезному риску». И в 1956 г. никто не мог исключить
серьезные последствия шага, направленного против
иностранного владения Суэцким каналом. Только что
прекратившаяся оккупация могла возобновиться. А такой
возможности опасались все. Несмотря на это, Насер все-таки
решился на национализацию компании.
К моменту принятия этого решения обстановка на
Ближнем Востоке качественно изменилась. Политика
Советского Союза становилась важнейшим фактором в
районе. Египетская национально-освободительная революция
теперь могла вырваться из жестокой необходимости
пользоваться лишь межимпериалистическими противоречиями
и биться в англо-американских политических тисках,
когда выбор ограничивался по существу ориентацией на одну
из двух-трех держав Запада. Была сорвана монополия
Америки и Западной Европы на поставки оружия и
военной техники развивающимся странам. Этот акт имел
колоссальные политические последствия.
Потеряла какую бы то ни было почву концепция
всесторонней зависимости освободившихся государств
Африки и Азии от бывших колониальных держав. Хотя
принятие советского оружия Египтом было встречено на
Западе, особенно в Лондоне и Вашингтоне, в штыки, но
осуществить что-либо действенное против этого акта или
даже задержать его осуществление английские и
американские политики не смогли. Миф о всесильном Западе
развеивался. Египет, как и другие освободившиеся страны
83

Африки и Азии, теперь мог действовать гораздо смелее
не только в области укрепления обороны и защиты
своего суверенитета, но и в вопросах развития национальной
экономики и культуры, внешней политики. Исчезала
скованность в действиях, причиной которой были в прошлом
не только конкретные обязательства перед
империалистическими державами, но и опасения того, что последние
способны силой восстановить свои интересы.
У освободившихся государств Африки и Азии
появилась реальная возможность использовать многосторонние
связи с Советским Союзом и другими социалистическими
странами для перехода в наступление против
иностранного засилья, что должно было в конце концов
способствовать выполнению задачи обеспечения подлинной
независимости. Что касается Египта, сближение с Советским
Союзом и другими социалистическими странами создало
для него прочный тыл, что несомненно способствовало
успешному наступлению на позиции иностранного
крупного капитала. Это привело к дальнейшему углублению
и усилению национально-освободительной революции.
Антиимпериалистический характер ее становится все
более четко выраженным.
Своего рода кульминацией наступления явилось
отражение «тройственной» империалистической агрессии
против Египта в октябре — ноябре 1956 г.
Когда 29 октября 1956 г. Израиль напал на Египет,
всем было предельно ясно, что речь идет о попытке
заставить египетских лидеров отказаться от национализации
компании Суэцкого канала. Спустя сутки к нападению
практически присоединились Англия и Франция,
выступившие с ультимативным требованием отвода войск от
Суэцкого канала с двух сторон — и наступавшей,
совершившей агрессию израильской армии, и защищавшей
свою территорию от нападения противника египетской
армии. Формально ультиматум был адресован как Египту,
так и Израилю. Но это не могло скрыть главного —
превращения «репрессалий» израильской армии против
Насера в «тройственную» империалистическую агрессию.
Инициаторы агрессии допустили крупнейшие
просчеты в своих планах. Вместо восстановления иностранных
позиций в Египте произошло ускорение процесса
освобождения страны от пут экономического иностранного
господства.
84

Сразу же после нападения Англии и Франции
египетское правительство объявило о принудительном секвестре
всей английской и французской собственности, а затем
и ее «египтизации»2. Потом, с интервалом в пять лет,
началась «египтизация» всех других иностранных банков
и страховых обществ, торговых, транспортных,
промышленных и других фирм.
Национализацию компании Суэцкого канала
поддержали все честные люди мира, расценив ее как акт
глубоко справедливый, восстановивший права египетского
народа на сооружение, которое было возведено его
руками и за его счет. Советский Союз, другие
социалистические ртраны сделали все от них зависящее, чтобы
способствовать утверждению и юридическому оформлению
этого мнения. Когда развернулась «тройственная»
империалистическая агрессия против Египта, союз мирового
социализма с национально-освободительным движением
продемонстрировал свою чрезвычайную важность и
дееспособность. Египетская национально-освободительная
революция в результате решительной позиции Советского
Союза, других социалистических государств, всех
миролюбивых сил земного шара была не только спасена, но
пошла дальше вглубь, затронула важнейшие области
жизни народа.
13 июля 1958 г. подписывается соглашение между
правительством и держателями акций компании Суэцкого
канала. Опи получили компенсацию в сумме 28,3 млн.
ег. ф. (34,5 млн. ег. ф. по новому курсу) 3. Сумма была
возмещена полностью в 1964 г. Громоподобные
«декларации» в 1956 г. о том, что ни один держатель акций
компании никогда не признает национализации, остались
пустым сотрясением воздуха. Бывшие хозяева
удовлетворились той скромной суммой, на которую они только и
могли рассчитывать. Империалисты потерпели в Египте
сокрушительное поражение, последствия которого дали
знать себя и в последующем.
На первом этапе революции от всех политических,
социально-экономических преобразований в Египте —
аграрной реформы, ликвидации монархии и других актов
новой власти в стране — проигрывали империалисты,
компрадоры, бывшая дворцовая клика, полуфеодальные
помещики. Выигрывала от них нация в целом — рабочие,
крестьяне, промежуточные и средние социальные слои,
национальная буржуазия.
85

Второй этап египетской революции, который начался
с национализации иностранной компании Суэцкого
канала, также происходил в интересах всей нации.
Разумеется, выигрыш каждой социальной группы, каждого
класса в египетском обществе был отнюдь не
равновеликим. Однако даже для многих крупных египетских
буржуа освобождение от пут иностранного господства
обеспечивало простор для деловой активности и новые
прибыли. Египетскому рабочему национализация компании
Суэцкого канала прокладывала дорогу к другим
важнейшим социальным преобразованиям, хотя в карман к себе
после национализации рабочий не положил ни пиастра.
Феллаху непосредственно куда больше дала аграрная
реформа, чем национализация компании Суэцкого канала.
После «тройственной» империалистической агрессии ему
прибавили налогов, и он должен был оплачивать
восстановление разрушенного Порт-Саида. Однако
антиимпериалистические акты революции были практически
необходимы и ему, причем в весьма конкретном преломлении.
Национализация компании Суэцкого канала проложила
путь в дальнейшем к отчуждению земли у иностранных
компаний и передаче этой земли безземельным
крестьянам.
На первый взгляд, национализация Суэцкого канала
выглядела как своего рода невиданная по размаху
импульсивная «репрессалия» за решение США, Англии и
Международного банка реконструкции и развития лишить
Египет жизненно необходимых ему кредитов на
строительство Асуанского гидроузла. Многие западные органы
печати писали, что горячность, так свойственная
египтянам, обида подсказали-де Насеру столь решительный, но
в то же время «такой рискованный шаг». Между тем
национализация Суэцкого канала, положившая начало
ликвидации иностранного экономического господства в
Египте и на всем Ближнем Востоке, была продуманной
акцией.
Египетское руководство пошло на нее, заранее
подготовив свое решение. При этом оно сознательно
опиралось на изменившееся соотношение сил в мире в пользу
социализма и национально-освободительных революций,
что стало реальностью в 50-х годах нашего века.
Руководителям Совета революционного командования
в Каире накануне национализации канала было
совершенно ясно, что, уступи они нажиму империализма, им
86

пришлось бы свертывать начатые внутри страны социаль-
ные преобразования, создание национальных
вооруженных сил, проведение независимой внешней политики.
С другой стороны, Насер и его окружение понимали
также, что национализация Суэцкого канала облегчит
начало осуществления индустриализации, которая могла
вывести Египет из разряда отсталых и помочь ему
добиться экономической независимости.
Лидеры египетской революции могли рассчитывать на
полную поддержку народа в своем предприятии. Вместе
с Египтом были дружественные ему государства, которые
оказали самую активную помощь, причем речь шла о
поддержке национально-освободительной борьбы,
имеющей огромное значение для судеб не только народов
Ближнего Востока, но и всего мира развивающихся стран.
После национализации компании доход от
эксплуатации Суэцкого канала стал важнейшим источником
финансирования экономического развития Египта. «Для
страны, которая ставит задачи экономического развития, как
это происходит в настоящее время с Объединенной
Арабской Республикой, огромное значение имеет проблема
наличия иностранной валюты для финансирования проектов
развития,— подчеркивал автор обзора, опубликованного
в экономическом бюллетене Национального банка
Египта. — Интересно заметить в этой связи, что поступления
в виде платежей за транзит главным образом в долларах
и в стерлингах составили 531 млн. ег. ф. в течение
последних 10 лет (т. е. с 1956 по 1966 г.), из которых
390,3 млн. ег. ф. приходилось на период с 1960 по 1965 г.,
и эта сумма составляла около 25 % всей стоимости
инвестиций в проекты, включенные в первый пятилетний
план развития. Иными словами, доход от Суэцкого канала
составлял большую часть в обеспечении планов
экономического развития Египта» 4«
Взяв в свои руки управление Суэцким каналом,
правительство Египта доказало, что оно способно не только
обеспечить нормальное функционирование канала, но и
улучшить его работу. Эксплуатация Суэцкого канала
после национализации раскрыла всю беспочвенность
разглагольствований империалистической пропаганды о
«незрелости» Египта, которая, дескать, «ударит по интересам
мореплавания, по важнейшему международному морскому
пути». Такие, с позволения сказать, «аргументы» широко
использовались на Западе в середине 50-х годов в
87

качестве оправдания всех средств давления на Египет
с целью заставить его «вернуть канал» международному
органу. Данные приводимой таблицы свидетельствуют
о том, что после спада, вызванного «тройственной»
агрессией против Египта, движение судов по каналу,
управление которым перешло полностью в руки египтян, не
только не сократилось, но, напротив, резко возросло.
Таблица 2. Движение по Суэцкому каналу в двух направлениях,
% к 1955 г.
Годы
Танкеры
Другие суда
Всего
число
тоннаж
число
тоннаж
число
тоннаж
1956
94
98
87
82
91
92
(январь-
октябрь)
1957
74
83
75
68
75
78
(апрель-
декабрь)
1958
127
142
122
117
122
133
1959
117
151
125
123
121
141
1960
124
174
132
133
128
160
1961
116
175
133
136
124
162
1962
120
188
134
139
126
171
1963
123
201
139
146
124
182
1964
124
219
150
155
136
197
1965
123
241
157
159
138
213
Источник. National Bank of Egypt. Economic Bulletin, 1966, vol. XIX,
N4 3, p. 255.
Увеличению движения по каналу способствовали
меры, осуществленные правительством Египта по
улучшению условий судоходства, в том числе по углублению
морского дна.
Но главным результатом национализации компании
Суэцкого канала, а, может быть, в еще большей степени
проявившейся способности правительства сохранить в
своих руках контроль над каналом в условиях открытой
империалистической вооруженной атаки на Египет был
небывалый рост авторитета египетских революционных
демократов в стране, во всем арабском мире да и на
международной арене. Учет всего этого тоже сыграл,
очевидно, свою роль в выработке и осуществлении новых
планов наступления на иностранные экономические позиции
83

fc стране. Такое наступление отвечало интересам народа
и вызвало невиданную прежде широкую поддержку
режиму Насера.
2. СЕКВЕСТР И «ЕГИПТИЗАЦИЯ» ИНОСТРАННОЙ
СОБСТВЕННОСТИ
Основным наряду с национализацией компании
Суэцкого канала методом борьбы против иностранного
экономического засилья в Египте на втором этапе развития
страны стало отчуждение иностранной собственности в
форме секвестра и «египтизации». Последняя по существу
была актом, предшествовавшим национализации,
произведенной через несколько лет. Отличие ее заключалось в
том, что иностранная собственность отчуждалась не в
пользу государства, а собственников-египтян.
Отчуждение банков, страховых фирм, контор, промышленных
предприятий осуществлялось за выкуп. Вопрос об
экспроприации иностранной собственности в Египте вообще не
стоял.
Особое значение приобрели меры по отчуждению
иностранной собственности, осуществленные правительством
Египта в кредитно-банковской системе. Полный
контроль за финансами Египта был в свое время не только
исходным пунктом установления английского господства
в Египте. Перекупка акций Суэцкого канала у хедива
Исмаила проложила путь многим лондонским банкам
в Каир и другие города страны. Затем с помощью этих
банков иностранный капитал установил свой контроль
в страховом деле, в торговле хлопком, который
оставался основной экспортной культурой на берегах Нила в
течение многих десятилетий. Партнерами англичан по
закабалению Египта были французские финансисты.
Миссия Гошена — Жубера, прибывшая в египетскую столицу
в конце 1876 г., положила начало сотрудничеству
империалистических хищников5.
Перед свержением короля Фарука в 1952 г.
английские и французские банки держали в своих руках
полный контроль над экономикой Египта. Курс египетского
фунта определялся в Лондоне, где находилась большая
часть стерлингового покрытия египетских
экспортно-импортных операций, египетские стерлинговые авуары,
немедленно заблокированные после национализации
Суэцкого канала. Группа иностранных банков, представлявших
89

собой в основном отделения, главные конторы которых
находились за рубежом, располагая крайне
незначительным общим капиталом в 5,2 млн. ег. ф.,
контролировала местные вклады на сумму в 100 млн. ег. ф. Под
контролем отделений и филиалов иностранных банков
находилось 50 % депозитов всех коммерческих банков,
оперирующих в Египте. «Столь исключительно важная
позиция, занимавшаяся иностранными банками в Египте,
в египетской кредитно-банковской системе, сделала
национальную экономику подверженной иностранному
давлению,— писал д-р Рашид аль-Барауи — один из
египетских финансовых экспертов. — Тройственная агрессия
против Египта выявила потенциальный риск того, что
агрессоры превратят отделения, филиалы своих банков
в инструменты экономической войны, давая им
инструкции вывозить средства, которые необходимы для
финансирования торговли хлопком или финансирования
индустриальных и коммерческих операций. События также
доказали, что многие банки, принадлежащие гражданам
стран-агрессоров, предоставляли кредиты своим клиентам
в Египте, согласно инструкциям, получаемым
непосредственно из-за границы» 6.
Произвольно устанавливая ставки учета векселей,
ссудного процента и премий, проводя политику операций
«по выбору», когда льготные условия кредитования
предоставлялись только тем, кто своими действиями
поддерживал империалистическую политику Англии и Франции
на Ближнем Востоке, отделения английских и
французских банков в Каире, Александрии, Порт-Саиде, Суэце
контролировали целые отрасли египетской экономики,
определяя их развитие в выгодном для себя направлении.
Разумеется, прибыли отделений иностранных банков из
страны вывозились.
Паразитическую роль в Египте играли французские и
английские страховые компании, которых было в 10 раз
больше, чем египетских национальных компаний. Часто,
располагая только символическим капиталом, за счет
своих обширных связей с лондонскими и парижскими
банками они проводили операции на миллионы египетских
фунтов, получая на подобных аферах баснословные барыши.
Под иностранным контролем находилось около 50 % всех
операций по страхованию, проводившихся в Египте до
ноября 1956 г.
90

Аккумулированные иностранными банками и
страховыми компаниями средства не вкладывались, как правило,
в производство, и, таким образом, своей деятельностью
эти банки и компании не способствовали промышленному
развитию страны. Эти средства в основном шли на
финансирование торговли хлопком, что еще больше
привязывало Египет к иностранному капиталу, делало страну
все более и более зависимой.
1 ноября 1956 г. был наложен секвестр на 1371
отделение английских и французских банков, промышленных,
сельскохозяйственных и акционерных обществ, торговых
фирм, страховых агентств, номинальный капитал
которых составлял 135 млн. ег. ф. Они практически
немедленно перешли под контроль и управление египетских
властей7. Их иностранный персонал покинул Египет.
Египетское правительство декларировало, что освобождение
англо-французской собственности из-под секвестра
произойдет только после выплаты Англией и Францией
компенсации Египту за материальный ущерб, нанесенный
ему в дни «тройственной» империалистической агрессии,
определенный в сумме около 500 млн. ег. ф. В начале
1957 г. 130 отделений банков, страховых компаний и
торговых фирм с общим капиталом в. 47,5 млн. ег. ф. были
«египтизированы» 8.
Разумеется, проведение столь радикальных мер
против экономического засилья английских и французских
империалистов еще не означало, что с иностранным
влиянием в стране было покончено. «Египтизация» на первых
порах была направлена только против граждан стран,
совершивших агрессию против Египта в 1956 г. Она не
затронула американские капиталовложения, а также
позиции Западной Германии, Японии, Бельгии, Италии и
некоторых других стран. Получив официальную отсрочку
от «египтизации», американский, западногерманский,
итальянский, японский и бельгийский капитал не только
сохранил, но на первых порах усилил свои позиции за счет
своих «египтизированных» конкурентов. Но
возрастающий контроль государства не давал им развернуться, да
и перспектива «египтизации» удерживала от
форсирования вложений.
В области страхования положение в Египте в общем
изменилось в пользу национального капитала — 65
английских и французских компаний были
«египтизированы». Но и после этого влияние иностранного капитала
91

еще не было утрачено в страховом деле. Американские,
западногерманские, голландские, канадские и
швейцарские страховые компании даже несколько расширили
масштабы своей деятельности.
Иностранный капитал в 1957—1959 гг. сохранил свои
позиции в нефтяной, химической, металлургической,
энергетической, электротехнической, машиностроительной
промышленности, на транспорте. Американская компания
«Сахара петролеум» вела обширные
нефтеразведывательные работы на площади* 90 тыс. кв. км. Американский,
итальянский и бельгийский капитал контролировал
египетскую «Истерн петролеум», эксплуатировавшую тогда
нефтяные месторождения Балаин и Абу Родейс — самые
богатые на Синайском полуострове. На долю этой
компании приходилось более 60 % всей добычи нефти в
Египте в то время. Американская «Калтекс» владела
20 % акций нового нефтеперерабатывающего завода в
Александрии, пущенного в 1955 г.9
С 1951 по 1956 г. частные капиталовложения США
в Египте выросли с 44 млн. до 72 млн. долл.10
Американскому, бельгийскому и голландскому капиталу
принадлежали полностью или частично заводы автопокрышек, ав-
тотракторосборочный завод «Форд» и электроламповый
«Филипс» в Александрии, железнодорожных вагонов «Си-
маф» в Хелуане, азотных удобрений и многие другие
промышленные предприятия, игравшие весьма важную
роль в экономике Египта.
В тот период все более заметной становилась роль
Западной Германии в экономике страны. Крупповская
фирма «Демаг» поставила и смонтировала большую часть
оборудования единственного в то время в арабских
странах металлургического завода в Хелуане, работающего на
асуанской железной руде. «Демаг» принадлежало 20 %
стоимости завода11. Дортмундская «Уде бадише анилин
унд сод» заканчивала строительство крупнейшего в
Египте химического комбината «Кима» по производству
азотных удобрений в Асуане мощностью в 400—600 тыс. т
в год. Она, как и «Демаг», располагала правом на 20 %
стоимости поставленного ею оборудования. Та же
«Демаг» завершала в то время монтаж малой Асуанской ГЭС
(мощность более 300 тыс. кВт в год). Она с самого начала
предназначалась для снабжения энергией комбината
«Кима». Компании АЭГ и «Сименс» принимали участие
в расширении строительства Южной и Северной
электро92

станций Каира. Другие западногерманские фирмы
построили электростанцию Каир-Суэц, фабрику по
производству бумаги и другие промышленные предприятия,
несколько мостов через Нил.
Большую роль в египетской экономике продолжали
играть кредиты и займы, предоставленные развитыми
капиталистическими государствами. В 1957—1958 гг.
Египет получил 4 млн. ег. ф. от Западной Германии,
12 млн. — от Франции, 10 млн. — от Японии, более
3 млн. — от Швейцарии. Эти займы составили 25 % всех
валютных поступлений в бюджет страны на 1958—1959 гг.
и около 30 % ассигнований по первому пятилетнему
плану 12.
Политика египетского государства в тот период,
несмотря на «египтизацию», не исключала линии на
сотрудничество с иностранным капиталом. Египетское
руководство даже хотело наряду с «египтизацией» привлечь
в страну новый иностранный капитал, особенно после
июля 1956 г., полагая, что это обеспечит повышение курса
египетского фунта, который упал более чем на !/з после
национализации компании Суэцкого канала. По
"сохранявшемуся в стране законодательству, иностранный
вкладчик капитала мог переводить прибыли за границу
в своей валюте, а спустя пять лет полностью вывезти весь
капитал. Вновь создаваемые компании, в том числе
смешанные, в которых иностранцы могли владеть большей
частью акций, освобождались от налогов и имели право
в течение шести лет беспошлинно ввозить оборудование
и сырье 13.
Египетские крупные предприниматели тогда
приветствовали экономическую политику Насера. Они
рассматривали создаваемый властями государственный сектор в
промышленности как свою опору и резерв. К тому же
новый сектор не мог рассматриваться как конкурент
частнокапиталистического. Только в 1957 г. капитал
частных предприятий вырос со 183 млн. до 246 млн. ег. ф.,
явно укрепились местные монополии.
Линия на продолжающееся привлечение иностранного
капитала в Египет также встретила решительную
поддержку крупной египетской буржуазии. Ликвидация ряда
позиций иностранных конкурентов после «тройственной»
агрессии относительно усилила ее позиции. В таких
условиях крупная египетская буржуазия добивалась
сотрудничества с иностранным капиталом уже на новой, более
93

«проегипетской» основе. Кроме того, факт создания
благоприятных возможностей для
частнокапиталистической — пусть в данном случае иностранной —
деятельности в Египте свидетельствовал, по мнению представителей
крупной египетской буржуазии, что «Свободные
офицеры» не втянулись суэцкими событиями в антикапитали-
стический водоворот, что они остались все еще «своими».
Что касается помощи Советского Союза и других
социалистических стран, то она, естественно, не вызывала
у египетской крупной буржуазии большого энтузиазма.
Оказываемая по линии государства, такая помощь пугала
ее своим возможным революционизирующим воздействием
на широкие слои населения. Именно в этом крылась одна
из важнейших причин неуемного желания крупной
египетской буржуазии дискредитировать помощь Советского
Союза, противопоставить ей помощь Запада.
Египетская буржуазия полностью поддержала также
КУРС руководства, выразившийся в сближении с Сирией, а
затем в 1958 г. в создании с ней унитарного
государства — Объединенной Арабской Республики. Буржуазия
Египта более развитая, чем буржуазия Сирии, видела
в этом новом объединенном государстве поле приложения
своих сил. Горизонты для египетских капиталов
открывались широкие. Между тем непосредственную
инициативу в создании объединенного с Египтом государства
проявил не Каир, а Дамаск. Что стояло за этой инициативой?
В Дамаске с 1949 г. стала хронической политическая
неустойчивость. Военные то и дело совершали
государственные перевороты и все активнее вмешивались в
политику Сирии. Становилось все более очевидным, что
в офицерских кругах этой арабской страны верх берут
радикально настроенные элементы. Это пугало не только
Запад, но и сирийских «традиционных» политиков. После
парламентских выборов 1955 г. в Сирии небывало
укрепились позиции Сирийской коммунистической партии.
В парламенте заседал ее генеральный секретарь Халед
Багдаш. Сирийскую буржуазию страшилб такое развитие
событий.
Традиционные политические партии Сирии —
Национальная (лидер —Сабри Асали), Народная (лидер —
Рушди Кехья), Либеральная (лидер — Мунир ад-Аджла-
ни), «Братья-мусульмане» (лидер—Мааруф аль-Давали-
би), Национальный блок (лидер — Шукри Куатли)—
уже не могли контролировать процессы развития армии
94

и страны. Не преуспели в этом и правые баасистские
лидеры — М. Афляк, Салах эд-Диы Битар. Объединившись
в 1954 г. с социалистической партией (лидер Акрам аль-
Хаурани), они, несмотря на известную популярность
своих лозунгов в Сирии и на то, что им удалось
практически взять в свои руки правительство, не могли
добиться стабилизации своей власти. Это стимулировало их
стремление к объединению с Египтом. Имел значение и
тот факт, что правые баасистские лидеры полагали
возможным, поддерживая лозунг об объединении Сирии с
Египтом, распространить свое идеологическое влияние
в арабском мире в целом. Министр иностранных дел
Сирии Салах эд-Дин Битар взял на себя миссию уговорить
Насера на объединение Египта с Сирией — не
федеративное, а полное.
Президент Насер вначале сопротивлялся принятию
предложений сирийской делегации. Он не без основания
считал, что Египет не готов к полному объединению с
Сирией. Но по мере того как сирийцы выкладывали один
«аргумент» за другим, Насер менял позицию. Не в
малой степени сыграл свою роль тот факт, что в результате
успешной борьбы против империалистической блокады
Египта, ликвидации монополии Запада на вооружение
египетской армии, борьбы за национализацию компании
Суэцкого канала, против «тройственной» агрессии Насер
все больше становился всеарабским лидером. Создание
Объединенной Арабской Республики, как он полагал,
могло бы послужить базой для дальнейшего объединения
других арабских стран.
22 февраля 1958 г. после референдума, проведенного
в Египте и Сирии, на карте Ближнего Востока
появилась Объединенная Арабская Республика.
Прогрессивные силы арабских стран приветствовали союз Египта и
Сирии. Они надеялись, что создание первого в новейшее
время объединенного арабского государства усилит
антиимпериалистическую национально-освободительную борь*
бу в районе. При прочих благоприятных условиях О АР
могла стать основой всеобщего арабского единства,
своего рода моделью объединения 100 млн. людей в
границах единого арабского государства. Огромная
притягательная сила такой идеи среди народных масс
арабских стран была очевидной.
Вместе с тем в результате того, что египетская и
сирийская буржуазия стремилась прежде всего к реализации
95

собственных планов — первая к захвату новых
рынков, вторая к удушению демократических элементов у
себя «дома»,— вновь созданная Объединенная Арабская
Республика такой моделью, увы, не стала. Ее создание
способствовало лишь взрыву откровенного буржуазного
национализма.
Авторитет Насера как лидера, стремившегося к
объединению арабских народов, казалось, поднимался все
выше. Но одновременно создалась реальная угроза
отрыва от той почвы, которая сделала его действительным
руководителем национальнотосвободительной революции
в арабском мире. Печально знаменитая авантюра майора
Шаввафа, поднявшего мятеж в Ираке с целью
присоединения этой страны к ОАР, столкновение с
прогрессивными элементами как в Египте, так и в Сирии привели к
тому, что от египетского лидера начали отходить и
отворачиваться многие другие представители левых сил в
арабском мире.
Египетская буржуазия в то время превозносила
Насера. На заседаниях Ассоциации промышленников его
называли чуть ли не «вторым пророком», а
руководимую им революцию не иначе как «благословенной».
Такой неуемный восторг имел под собой солидную почву.
С 1953 по 1957 г. капитал египетских промышленных
предприятий увеличился с 34,5 млн. до 94,7 млн. ег. ф.
Прибыль компаний в текстильной промышленности с
1954 по 1959 г. возросла более чем на 14%, в
строительном деле — на 30, в пищевой промышленности — более
чем на 37%. В эти же годы заработная плата выросла
всего на 3%. Египетским и сирийским буржуа казалось,
что они вступили в эру, наиболее благоприятствующую
их развитию. Надежды па это росли и оттого, что
объединение Египта с Сирией сопровождалось развитием
антикоммунистической тенденции в ОАР. В обоих районах
происходили аресты коммунистов.
Биржа в Каире процветала. В городе появлялись все
новые и новые миллионеры. Франсуа Тахер, делец,
держатель акций множества компаний, финансист, банкир,
расписавший свои миллионы даже на малолетних
родственников, получал 650 тыс. ег. ф. чистого дохода в год
только от игры на бирже. Подобно Франсуа Тахеру
обогащались и другие египетские и сирийские дельцы,
коммерсанты. Один из них, крупнейший египетский делец,
связанный с хлопком и текстильной промышленностью,
96

Мунир Шурбаги, откровенно заметил одному из авторов
этой книги: «Слава аллаху, на нас никто руки поднять
не рискнет. Мы вечны, как гизские пирамиды...»
После объединения Египта с Сирией центральное
руководство страны на какой-то период усилило ставку на
подконтрольное привлечение в страну иностранных
капиталов. В переговорах с потенциальными западными
вкладчиками подчеркивалось тогда, что нигде в мире нет
таких дешевых рабочих рук и столь низких налогов на
прибыли и доходы, как в Египте. Но Запад с большими
вложениями не спешил. В Вашингтоне, Лондоне и
Париже хорошо помнили о национализации компании
Суэцкого канала, секвестре и «египтизации» англо-французской
собственности. Иностранные вкладчики ждали гарантий.
Возникла благоприятная почва для соглашения об
«урегулировании» взаимных экономических и финансовых
претензий с Францией и Англией. Определенные круги
в стране думали проложить «мост» к Западу и с
помощью антикоммунизма, принявшего характер
политической кампании в январе 1959 г.
4 апреля 1959 г. американский посол в Каире
Р. Хейер посетил президента Насера и довел до его
сведения о готовности госдепартамента продолжать
оказывать Египту техническую помощь по 4-му пункту
«программы Трумэна», спешно превращенной президентом
Эйзенхауэром после национализации компании Суэцкого
канала в особую экономическую программу. Посол
говорил о желании Соединенных Штатов наладить
дружбу с ОАР. Он подчеркнул, что если она обратится к
госдепартаменту с просьбой об экономической помощи, то
такая просьба будет благоприятно рассмотренаи. 6 мая
1959 г. посол США подписал соглашение о продаже
американских продовольственных излишков Египту на
сумму 21,5 млн. долл.15
По этому соглашению впервые почти после
трехлетнего перерыва в качестве платежного средства за основу
был принят египетский фунт. Одновременно в Каир
прибыла специальная миссия Международного банка
реконструкции и развития для обследования состояния
экономики Египетского района на предмет предоставления
многомиллионного займа для проведения работ по
расширению и углублению Суэцкого канала.
После подписания соглашения с Англией и Францией
об урегулировании взаимных финансовых претензий
4 Зак. 1849
97

лондонский и парижский банки разблокировали
египетские активы, остро необходимые стране для оплаты ее
внешнеторговых сделок с Западом и процентов по
полученным займам. Англия обязалась возвратить Египту более
25 млн. ф. ст. Англия и Франция начали постепенно
восстанавливать торговлю с Египтом, расширили закупки
египетского хлопка. Они оплачивали заключенные
сделки в твердой валюте, что позволило Египту пополнить
свои долларовые и стерлинговые запасы. Было
объявлено, что передача Египту английской военной базы в
зоне Суэцкого канала является покрытием ущерба,
который нанесен Англией Египту во время «тройственной»
агрессии 1956 г.
Общий климат, создавшийся в результате заключения
этих соглашений и сделок, начал сказываться
повсеместно. К исходу первой половины ноября 1959 г. власти
Египетского района ОАР получили 1552 требования о
десеквестрации. Из них 1362 удовлетворили, в том числе
664 — частично. Однако за этой внешней стороной
скрывались очень значимые «детали». Снимая секвестр с
имущества иностранцев, египетское правительство не
возвращало его бывшим владельцам. Выплата компенсации за
секвестрированную или «египтизированную» иностранную
собственность была далеко не полной. Сыграл свою роль
и тот факт, что выплату компенсации египетские власти
проводили не единовременно. Переговоры о компенсации
с правительствами Бельгии, Голландии, Турции, Австрии
и других стран завершились позднее.
Суммы, подлежащие выплате в качестве
компенсации, как правило, устанавливались ниже реальной
стоимости «египтизированного» имущества. В ряде случаев
соглашения о компенсации предусматривали выплату
всего 65% согласованной суммы претензий. Так, общая
сумма английских претензий составила 180 млн. ф. ст., а
согласованная сумма компенсации — всего 27,5 млн. ф.
ст. Английская нефтяная компания «Шелл» предъявила
претензии на сумму около 40 млн. ф. ст., согласованная
же сумма, подлежавшая выплате, составила только
12 млн. ег. фунтов.
Оценка стоимости «египтизированной» иностранной
собственности была определена в соглашениях о
компенсации, которые заключены с соответствующими
государствами и некоторыми крупными международными
моно98

полиями. Общая сумма компенсации по всем
соглашениям составила 116,8 млн. ег. ф. * Между тем называли
общую сумму перешедшего государству всего
иностранного имущества в 250—300 млн. ег. ф.
В 1959 г. на долю иностранного капитала в
Египетском районе ОАР, не считая новых вложений, которые
были незначительны, все еще приходилось 154,5 млн.
ег. ф. (в том числе 34 млн. на долю США, остальные —
на долю ФРГ, Японии, Бельгии, Италии и других стран
Западной Европы). Однако условия его деятельности,
несмотря даже на десеквестризацию, существенно
изменились. Командные экономические высоты в стране
оставались за государством. С бесконтрольным иностранным
экономическим господством в Египте к 1960 г. было
покончено. В этих условиях речь могла идти только о
сотрудничестве, причем под контролем государства, а не
владельцев иностранных предприятий. Национализация
компании Суэцкого канала, а затем секвестр и «египти-
зация» иностранной собственности нанесли по
иностранному экономическому господству в стране серьезный
удар. Экономическая блокада, которую объявили Египту
Англия, Франция и США, конечно, нанесла ущерб
стране, но не подорвала египетскую национальную
экономику.
Не следует считать, что полная ликвидация всех
связей ОАР с иностранным капиталом была возможна или
просто необходима. Страна не располагала достаточными
материальными ресурсами, научно-техническим опытом,
полезными ископаемыми, чтобы все задачи, связанные с
развитием ее хозяйства, решать самостоятельно,
опираясь только на свои силы. Значительная часть
национальной промышленности страны все еще зависела от поставок
* В том числе английским гражданам (соглашение от 28/11
1959 г.): сумма компенсации — 27,5 млн. ег. ф. (34,4 млн. ег. ф. по
новому курсу), погашена в 1959—1964 гг.; швейцарским
гражданам (соглашение от 20/VI 1964 г.): сумма компенсации — 4 млн. ег.
ф., погашение в течение 8 лет; ливанским гражданам (соглашение
от 18/XI 1964 г.): сумма компенсации —12 млн. ег. ф., погашение
по 1 млн. ег. ф. в год; итальянским гражданам (соглашение от
1965 г.): сумма компенсации — 4 млн. ег. ф., погашение в течение
10 лет; датским гражданам (соглашение от 12/VII 1965 г.): сумма
компенсации — 0,4 млн. ег. ф., погашение в течение 8 лет;
греческим гражданам (соглашение от 26/IX 1966 г.): сумма
компенсации —15,5 млн. ег. ф., погашение в течение 15 лет,
4*
99

из стран Западной Европы. Поэтому в ряде случаев
экономические связи с иностранным капиталом
оставались для нее жизненно необходимыми.
На пути экспансии иностранного монополистического
капитала руководство страной поставило два
препятствия — расширение экономического сотрудничества с
Советским Союзом, с другими социалистическими странами
и усиление государственного вмешательства в
экономическую жизнь страны. Никогда, даже в самый «пик»
стремлений египетского руководства нормализовать
отношения с Западом и привлечь в страну капитал из США,
Англии, Франции, ФРГ, других западных стран, Насер
не отходил от линии на расширение и укрепление
экономических связей с СССР.
Собственно, верность курсу на развитие отношений с
социалистическим миром позволила Египту выдержать
экономическую блокаду 1956—1957 гг. За время,
последовавшее за «тройственной» империалистической
агрессией, выросла торговля Египта с социалистическим
миром, который стал основным импортером египетского
хлопка. Египет получил из Советского Союза
необходимые ему нефть и пшеницу именно в тот момент, когда
западные державы пытались поставить на колени Каир,
отказав ему в продаже жизненно важных для него
продуктов. Наконец, несмотря на различные перипетии
внутренней политики страны, правительство Насера твердо
придерживалось курса на подписание соглашения о
сотрудничестве с Советским Союзом в сооружении
важнейшего Асуанского гидроэнергетического комплекса: СССР
согласился оказать помощь ОАР в строительстве
двух очередей этого комплекса — высотной Асуанской
плотины, мощнейшей гидроэлектростанции в Асуане
и линий электропередачи, связывающих ее с Нижним
Египтом.
Нужно сказать, что курс Насера на сохранение и
расширение многостороннего экономического
сотрудничества Египта, а позже Объединенной Арабской
Республики с Советским Союзом встречал сопротивление части
крупной и средней египетской буржуазии и тех лиц в
руководстве, которые защищали ее интересы. Но этот
курс президента и его сподвижников был тверд, и они
имели реальную возможность добиваться своих целей,
так как к концу 50-х годов государство уже завоевало
довольно сильные позиции в египетской экономике,
100

3. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ В ЕГИПТЕ
Колониализм всегда оставляет после себя в виде
наследия уродливую или вообще неразвитую экономику
стран, находившихся под его господством. Поэтому, едва
бывшая колония обретает независимость, постановка
вопроса об индустриализации, а в условиях успехов
национально-освободительной революции в относительно
развитой стране практические шаги в области
индустриализации, как правило, приобретают характер
закономерности. Многие освободившиеся государства,
мечтающие о подлинной экономической независимости, после
завоевания свободы пытаются начинать с создания
многоотраслевой национальной промышленности.
Египет не был исключением. Накануне июльского
переворота 1952 г. в стране были современные отрасли
промышленности.
Текстильные комбинаты в Кафр эд-Даваре и Ма-
халла аль-Кубре, оборудованные совершенными
английскими, итальянскими и швейцарскими машинами и
станками, не уступали ни по производительности, ни по
качеству выпускавшихся тканей любому
западноевропейскому предприятию. Однако в стране отсутствовали
важнейшие отрасли средней и тяжелой промышленности.
Не было создано до революции даже геологической
карты Египта. Была обнаружена только нефть на побережье
Красного моря, которая добывалась «Англо-иджипшн
ойл-филдс».
Частный сектор в течение 50-х годов играл
решающую роль в национальной экономике. На его долю в
1953 г. приходилось 84% созданного в стране
национального дохода16. Частные предприятия преобладали в
традиционных отраслях экономики — легкой
промышленности, торговле, обслуживании, где они давали
значительно большие прибыли с меньшими вложениями.
Египетские капиталисты не хотели способствовать
многостороннему развитию экономики страны. Их полностью
устраивало существовавшее положение.
Паразитизм египетских капиталистов превращал
выдвигаемые лозунги создания сильной национальной
промышленности в пустую декларацию, что вынуждало
правительство принимать все новые и новые меры
по усилению контроля за развитием национальной
экономики. Попытки Совета революционного командования,
101

а затем президента республики Египет решить многие
задачи, в том числе переоснащения вооруженных сил,
наталкивались на непреодолимые препятствия,
связанные с отсталостью страны. Усиление государственного
вмешательства в экономическую жизнь становилось
жизненно необходимым, диктовалось подлинно
национальными интересами, самой революцией.
Регулирование экономики на этапе госкапитализма
(экономический «дирижизм»). С необходимостью
направлять развитие экономики новая власть в Египте
столкнулась едва ли не с первых дней после июльского
переворота. Для обеспечения выполнения первого закона
об аграрной реформе осенью 1952 г. были созданы
сначала Высший комитет, а затем специальное министерство
аграрной реформы, которое занималось наблюдением за
выполнением феллахами своих обязательств по
внесению платежей за полученную землю, а заодно и за
значительной частью сельскохозяйственного производства.
В 1952 г. создается центр по организации и
руководству развитием национальной экономики. Это был
Постоянный совет национального производства. В его задачу
входило составление программ экономического развития
для всей страны, а также изучение, одобрение или отвод
тех проектов, которые представлялись в Совет
египетскими капиталистами и государственными
учреждениями. В 1953 г. начинает свою деятельность Постоянный
совет общественных служб. В его задачу входила
координация деятельности министерств и организаций,
связанных со строительством и ремонтом железных и
шоссейных дорог, каналов, водопровода, канализации,
плотин, предприятий связи и многих других учреждений,
которые с самого начала были созданы как
государственные.
Появление всех этих органов контроля было
практически первым шагом по введению государственного
экономического «дирижизма» в Египте. В Каире среди
деловых людей появление в обиходе этого слова вначале
паники не вызвало. Многим египетским капиталистам
казалось, что такая политика ограничится определенной
сферой — теми самыми работами, которые и до начала
революции вело государство. Однако «дирижизм» явно
усиливался по мере решения революцией задачи
укрепления политической независимости Египта и особенно
после национализации Суэцкого канала.
102

Одним из важнейших мероприятий правительства
Египта по обеспечению контроля за развитием
экономики, несомненно, было создание в 1956 г. министерства
промышленности 17. Его породила начавшаяся «египтиза-
ция» важнейших отраслей национальной экономики.
Доктор Азиз Сидки, возглавивший министерство, заявил,
что суть задач, стоящих перед ним,— «направлять и
сотрудничать» 18, т. е. осуществлять внутреннюю
экономическую политику, определять суммы и направление
капиталовложений в важнейшие отрасли хозяйства,
обеспечивать строительство новых промышленных
предприятий. Разумеется, что после таких разъяснений в
буржуазных кругах Каира начались разговоры, что
«государство стало заниматься не свойственным ему делом —
вмешиваться в деятельность предпринимателей». Совет
революционного командования попытался найти какую-
то компромиссную формулу, стремясь успокоить буржуа.
Цели открытой конфронтации с крупной буржуазией
тогда еще не ставились и по объективным, и по
субъективным причинам. Отвечая на вопросы, которые посыпались
в связи с созданием министерства промышленности,
Азиз Сидки заявил позднее, что если капиталистам
разрешить вкладывать капиталы так, как они хотят, то в
результате их можно поставить в очень тяжелое
положение. Правительство хотело бы «оградить их от риска»,
направить вложения таким образом, чтобы они были
выгодны и капиталистам, и государству 19.
Между тем экономический «дирижизм» становился
все ощутимее. В начале 1958 г. президент Насер
подписал закон «об организации и построении
промышленности», который оказал серьезное воздействие на развитие
национальной экономики. По новому закону
предприниматель, желавший основать любое предприятие, обязан
был получить соответствующее разрешение
министерства промышленности. Появление этого закона было пс
существу началом большого сражения между
государством и египетскими капиталистами. Последние впервые
увидели в этом законе существенное ограничение
свободы предпринимательства и попытались уже в то время
оказать сопротивление.
Важным шагом государства явилось создание в
январе 1957 г. Генеральной экономической организации
(ГЭО). Вначале ГЭО представляла ограниченное число
предприятий и учреждений, в которых правительство
103

имело акции. В 1958 г. под ее руководством действовала
31 промышленная компания20. Некоторые из них были
старыми государственными предприятиями, например
нефтеперерабатывающие заводы. Другие, смешанные,
построены в результате совместных усилий государства
и частного капитала. Наконец, третью группу
предприятий, которые были представлены в ГЭО, составляли
бывшие английские и французские банки, страховые
общества и фирмы, которые были секвестрированы во время
«тройственной» агрессии 1956 г.
Общий удельный вес всех тех предприятий, которые
вошли в организацию, был еще невелик — они давали
менее 12% национального промышленного производства.
На предприятиях ГЭО работало около 10%
промышленных рабочих21.
Однако, как показал опыт, ГЭО постепенно
распространяла свое влияние на перспективные предприятия в
особенно важных отраслях экономики. Например, ГЭО
контролировала химические и текстильные фабрики, на
которых было занято 20% рабочих этих отраслей.
На какой основе действовало правительство через
Генеральную экономическую организацию?
Как показала практика, ГЭО, даже владея
относительно незначительным пакетом акций, получала весьма
важные позиции в руководстве предприятиями, на
которые распространялось ее влияние. Если, например,
правительство располагало всего 10% акций, то оно уже
имело право назначать своих представителей в
административные советы, советы директоров. Наличие 25%
акций за правительством давало ему право
пересматривать политику этих предприятий.
В 1957—1959 гг. правительство Египта предприняло
энергичные меры, направленные на подчинение своему
контролю банковской системы страны. Вместе с
секвестрированными и «египтизированными» английскими и
французскими банками и предприятиями
промышленный, сельскохозяйственный и кооперативный банки
перешли в собственность государства. Их деятельность
после национализации тоже направлялась ГЭО. Уже в
начале 1958 г. правительство контролировало семь
коммерческих банков, на долю которых приходилось около
половины всех текущих операций и половина
коммерческого кредита, предоставлявшегося в Египетском районе
ОАР, ГЭО контролировала также пять страховых
об104

ществ, чья деятельность распространялась на 68% всех
страховых операций22.
Из этих цифр вовсе не следует, что государство в
Египте только приобретало средства в результате
секвестра и «египтизации». Оказалось, что некоторые
английские и французские банки и страховые общества
располагали дутыми капиталами. Правительству на первых
порах пришлось ассигновывать значительные суммы,
чтобы обеспечить нормальное функционирование этих
банков и обществ.
При подготовке необходимой документации очень
часто обнаруживались скандальные аферы. На
заключительном этапе не обошлось без стычек между
египетскими властями и иностранцами, работавшими в «египтизи-
рованных» банках и страховых фирмах. Некоторых
бизнесменов подолгу держали в стране «до выяснения».
Кое-кого даже снимали с самолетов при попытке выехать
из ОАР без санкции министерства финансов.
Политика развития государственного капитализма в
Египте на первых порах объективно исходила, как и в
других развивающихся странах, из нужд частного
капитала. Политика «дирижизма» еще не стала
существенным ограничением египетской буржуазии. Наоборот,
вмешательство государства было призвано обеспечите
всестороннее развитие той или иной отрасли промышленности,
«гармонию» между государственным и частным
секторами.
В экономике ОАР, как и в других странах, были так
называемые «выгодные» и «невыгодные» отрасли. К
«выгодным» относилась легкая, текстильная
промышленность. Выращиваемый в стране длинноволокнистый
египетский хлопок, как сырье, обеспечивал выпуск таких
тканей, которые не имели конкурентов на мировом
рынке. Египетские капиталисты, занятые в текстильной
промышленности, процветали. Были и другие весьма
прибыльные отрасли египетской промышленности. В Каире
появлялось все большее и большее число миллионеров,
которые на том этапе без риска вкладывали деньги в эти
отрасли хозяйства страны. «Невыгодные» отрасли
промышленности — металлургия, энергетика,
машиностроение, инфраструктура — требовали долгосрочных
вложений. Но без этих отраслей не могло осуществляться
развитие национальной экономики. Поэтому новая власть,
105

правительство были вынуждены заботиться о том, чтобы
они развивались.
Египетские капиталисты считали такую политику для
себя выгодной, и они ее в общем и целом поддерживали.
Развитие госкапитализма нашло свое отражение во
внутренней политике ОАР в виде антидемократической,
антикоммунистической тенденции. В период с 1958 по
начало 1961 г. режим отдалялся от народных масс.
Возникла острая ситуация. Но наряду со всеми этими
минусами политика развития госкапитализма в Египте, как и
в некоторых других развивающихся странах,
подготовила переход на путь антикапиталистических мер.
Конечно, крупному египетскому капиталисту в 1957 г.
или даже несколько позднее не было никакого дела до
убыточных предприятий, которые обеспечивали его
фабрику или завод сырьем или полуфабрикатами по сносным
ценам. Им казалось тогда, что госкапитализм, или
экономический «дирижизм» для них вполне приемлем.
Однако вмешательство государства в экономическую жизнь
не остановилось на стадии «дирижизма».
11 февраля 1960 г. национализируется Национальный
банк Египта и предприятия группы «Мыср»23. Первый
был смешанным предприятием. В административном
совете его заседали представители английского и
французского капитала. Национальному банку было
предоставлено под обеспечение лондонских и парижских банков
право эмиссии египетских денежных знаков. Поэтому
переход в руки государства Национального банка не вызвал
ни у кого удивления: эмиссионные банки во всех странах
являются государственными.
Иначе обстояло дело с группой «Мыср». Хоть она и
сотрудничала с иностранным капиталом — английским,
французским и даже американским, группа тем не менее
всегда считалась истинно египетской. Дело не только в
том, что основатель банка Талаат Харб призывал всех
египтян поручать свои банковские операции только
банку «Мыср». Немаловажное значение имело и давно
налаженное сотрудничество банка «Мыср» с правительством.
Еще в 1922 г. министерство финансов начало
осуществлять целую серию вложений в предприятия, входящие
в группу банка24. Таким образом, было положено начало
сотрудничеству правительства с египетскими
капиталистами и банкирами. Это сотрудничество казалось
естественным. Египетские предприниматели и финансисты
106

не выдерживали серьезной конкуренции английских
предприятий, которые к тому же использовали в своих
интересах политику английских колониальных властей в
стране.
Уже в 20-х годах все проекты египетского
правительства по развитию национальной экономики
автоматически переходили к группе «Мыср». В свою очередь,
египетские капиталисты и финансисты, входившие в эту
группу, пользовались поддержкой государства, что весьма
благотворно сказалось на развитии египетского частного
капитала. Такое сотрудничество никогда не пугало
египетских капиталистов. Наоборот, оно их полностью
устраивало.
После 1956 г. правительство очень часто обращалось
к группе «Мыср» за советами по тем или иным проектам,
связанным с индустриализацией страны, а также с
просьбами принять непосредственное участие в
реализации этих проектов, в создании базы национальной
экономики. В 1959 г. группа «Мыср» распространила свой
контроль на все частные предприятия, участвовавшие в
реализации плана индустриализации. Текстильные
компании группы стали ведущими в выполнении проектов
правительства, связанных со строительством
прядильноткацких фабрик на всей территории Египта. Общие
вложения в эти проекты составили по тем временам
гигантскую сумму — 23 млн. ег. ф. Из них 18 млн. были
ассигнованы группой «Мыср»25.
Постепенно эта монополистическая группа
становилась слишком самостоятельной, а возможно, вообще уже
не зависела от государства. Не исключалось, что,
используя свои связи с иностранными текстильными
монополиями, группа «Мыср» вскоре начала бы диктовать свои
условия правительству. Ничего подобного правительство
Насера допустить не хотело. Способствуя в значительной
степени развитию национальной буржуазии, лидеры
египетской революции стремились в то же время полностью
сохранить свою независимость.
Введение плановых начал в национальной экономике.
В 1957 г. создается Национальный комитет по
планированию Египта26. Реальная база для планирования была
создана после провозглашения лозунга на
индустриализацию, национализации Суэцкого канала, секвестра и
«египтизации» англо-французской собственности. Это
привело к сосредоточению в руках государства значительных
107

средств производства и капиталов. У правительства
появилась возможность реально влиять на развитие
хозяйства страны. Инструментом такого влияния могло
стать только планирование. Логика борьбы за подлинно
национальное развитие экономики Египта поставила
перед революционным режимом задачу создания
национальных планирующих органов.
Решение о создании Национального комитета по
планированию принималось с опаской в самом
революционном совете. Многие считали, что появление такого
экономического органа даже с крайне ограниченными
функциями является чуть ли не «введением коммунизма».
Первые предложения комитета были очень скромными.
Наметки четырехлетнего плана развития промышленности
(1957/58—1960/61 гг.) были практически не чем иным,
как программой с весьма ограниченными целями,
направленной на решение краткосрочных задач.
В работе комитета обнаружились и существенные
слабости. Одна из них — недостаточный учет экономической
целесообразности и реальных возможностей для
выполнения ряда общественных проектов. В Национальном
собрании, где обсуждались наметки первой программы
развития, некоторые депутаты требовали учета в ней чуть ли
не всех предложений населения того или иного
избирательного округа.
И конечно, многие эти требования выдвигались вне
всякой связи с экономической целесообразностью,
возможностью обеспечить новые предприятия сырьем,
рынками сбыта для готовой продукции или
квалифицированной рабочей силой. У комитета проявлялся подчас отнюдь
не реалистический подход к вопросу о загрузке
предприятий. Предполагалось, например, что соседние страны —
Судан или Ливия — будут обязательно покупать те или
иные египетские промышленные товары или излишнюю
электроэнергию. Комитет по планированию в первые
годы своего существования занимался почти исключительно
проблемами индустриализации. На сельское хозяйство
его деятельность практически не распространялась. Его
рекомендации носили отнюдь не обязательный характер.
Однако, несмотря на все отмеченные недостатки,
сосредоточив усилия на проблеме индустриализации,
комитет по планированию сумел добиться в своей работе
немалых успехов. Представляется важным отметить, что
благодаря его усилиям в стране была проведена большая
108

работа по выявлению экономических ресурсов Египта.
Беседуя с одним из авторов книги, доктор Хигази, в то
время председатель департамента геологических
исследований министерства промышленности республики,
заметил, что только благодаря предпринятым шагам по
обнаружению полезных ископаемых египтяне реально
получили представление о своих возможностях, что сыграло
чрезвычайно большую роль в развитии национальной
экономики. Хигази особо подчеркнул, что мысль о
составлении вариантов геологических карт Египта, как и
проведение поисковых работ на нефть и цветные металлы,
родилась в Египте на основе опыта Советского Союза.
Создание Национального комитета по планированию
в Египте и его деятельность оказали большое влияние на
последующее развитие экономики республики. Развитие
плановых начал способствовало углублению тех
социальных преобразований, которые последовали за
национализацией Суэцкого канала и «египтизацией» иностранной
собственности. В основу десятилетней программы
развития хозяйства республики, а затем как ее составной
части — первого пятилетнего плана были положены задачи
увеличения национального дохода. Режим, назвавший
себя революционным, не мог бесконечно откладывать
решение проблем, связанных с подъемом жизненного
уровня народа, трудящихся прежде всего. Постановка этой
цели предполагала в качестве неизбежного шага поиски
необходимых источников для экономического роста.
Первоначально Насер обратился с призывами к египетской
национальной буржуазии вкладывать свои капиталы в
те отрасли хозяйства, которые были нужны стране,
народу. Египетские, как и сирийские, капиталисты остались
глухи к призывам Насера. Такая позиция, занятая
капиталистами, во многом подтолкнула руководство в июле
1961 г. к национализации основных средств производства.
Плановые начала в хозяйстве ОАР, несомненно,
способствовали ускорению подготовки для наступления на
крупную и среднюю национальную буржуазию страны.
Саботаж мероприятий режима привел к небывалому
обострению внутриполитических противоречий. В
результате усилилось размежевание интересов имущих и масс.
По мере ввода плановых начал становилось все более
необходимым налаживание статистической службы, и она
действительно развивалась в этот период более высокими
темпами, чем за все предшествовавшие годы. Введение
109

плановых начал в египетскую экономику усиливало
политику экономического «дирижизма», которая
превращалась в основной механизм экономического развития. Этот
механизм обеспечивал до определенной степени контроль
за капиталовложениями, за реальной возможностью,
пусть в ограниченных масштабах, но все-таки направлять
эти вложения в интересах национального развития. Речь
идет также о стремлении правительства предупредить
возникновение диспропорций между различными
отраслями хозяйства страны.
При Национальном комитете по планированию
существовала объединенная финансовая комиссия. В нее
входили представители государственных учреждений —
министерств и государственных предприятий — и
представители частного сектора. Члены комиссии обсуждали
проблемы капиталовложений, финансирования, путей
развития национальной экономики. Как утверждал Мур-
шиди, один из руководителей министерства
планирования, в которое в 1964 г. был преобразован комитет,
между государственным и частным секторами налаживалось
«самое искреннее и плодотворное сотрудничество». На
самом же деле положение было куда более сложным.
Частный сектор не хотел помогать правительству в
строительстве предприятий тяжелой и горнодобывающей
промышленности. Так, на строительной площадке
Асуанского гидроузла смешанные предприятия появились лишь
после издания законов о национализации в июле 1961 г.
Введение плановых начал, которое не могло
проходить без издержек самого различного характера, означало
появление в экономике Египта принципиально нового
элемента. Такой вывод, естественно, не идентичен
утверждению о том, что на рассматриваемом этапе развития
Египта внедрение плановых начал уже привело к чуть
ли не полной централизации управления экономикой.
Первые наметки планов и программ наряду с
включением конкретных цифр и контрольных сроков
выполнения по государственному сектору определяли задание в
отношении частного сектора лишь в виде пожеланий, не
больше. Государство на первом этапе национального
планирования не обладало средствами эффективного
принуждения египетских капиталистов, с тем чтобы
заставить их строго придерживаться заданий министерства
промышленности. Вопрос о превращении программ и
планов национального экономического развития в директивы
но

не стоял. В этом выразилась ограниченность плановых
начал в ОАР.
В результате в те годы хозяйство страны практически
все еще отдавалось на милость египетских капиталистов.
Если программа или план отвечали их интересам,
капиталисты их выполняли. Если же их интересы
расходились с интересами государства, они автоматически
считали себя свободными от каких бы то ни было обязательств.
Конечно, такая уступка крупной буржуазии снижала
эффект введения плановых начал в экономику ОАР.
При выработке первого пятилетнего плана в 1960 г.
были поставлены некоторые немаловажные пределы
свободе частного сектора, его независимости от государства.
В нем уже было предопределено, что только те
предприятия, которые не нуждались в строительстве зданий, в
банковском кредите или иностранной валюте, могли
действительно избежать государственного контроля. Было
введено обязательное правительственное лицензирование всех
вышеперечисленных операций. Практически это означало
если не объявление египетской буржуазии открытой
войны, то предупреждение в ее адрес, что правительство
может пойти и на другие ограничительные меры.
4. ОТ ПРОВИНЦИИ АТ-ТАХРИР ДО ЭКСПЕРИМЕНТА
В ДЕРЕВНЕ НАВАГ
В Египте, возможно даже в большей степени, чем
в большинстве других освободившихся государств
Африки и Азии, экономика зависела от одной
сельскохозяйственной культуры. Хлопок в первые революционные годы
давал до 85 % доходов страны, поступавших по каналам
внешней торговли. Сбыт хлопка наряду с доходами от
эксплуатации Суэцкого канала обеспечивал основную часть
валютных поступлений, бывших уже в то время остро
необходимыми как для закупок промышленного
оборудования, запчастей и сырья, так и для уплаты долгов по
полученным иностранным займам. (Эти выплаты в виде
процентов и погашений составляли до 80 млн. ам. долл,
ежегодно.)
Аграрная реформа начала пусть медленно и не всегда
последовательно и однозначно, но все же менять жизнь
египетской деревни. Однако ликвидация феодального
землевладения была лишь одной стороной процесса,
который мог в конце концов утвердить эти перемены.
111

Другой не менее важной стороной была новая организа^
ция крестьянского хозяйства.
После провозглашения аграрной реформы некоторые
из «Свободных офицеров» думали, что тяжелейшую
проблему переустройства деревни можно решить
административными методами. Появился проект создания «новых
деревень», который, как выяснилось позже, совершенно
не учитывал экономических возможностей страны на
данном этапе, психологических особенностей крестьян,
недостаток специалистов, преданных революционному делу,
и т. д. Землю под эти «новые деревни» решено было взять
из фонда обводнений, отвоеванной у пустыни земли,
принадлежавшей государству. Так на административной
карте Египта появилась новая провинция ат-Тахрир —
«Освобождение».
Однако взять египетскую деревню штурмом оказалось
не просто. Реформирование ее требовало огромных
средств, что продемонстрировала провинция ат-Тахрир.
В ней за счет государства были построены «новые
деревни». Феллахи этих деревень, по преимуществу из
перенаселеннейшей губернии Мануфия, жили по специально
утвержденному Советом революционного командования
распорядку. В провинции всего проживало не более
30 тыс. человек. С самого начала они были намеренно
отрезаны от своих родных мест, дабы не подвергать
риску занесения в «новые деревни» традиционных опасных
заболеваний. Вся земля была поделена на участки по
5 федданов и продана на льготных условиях (были
предоставлены специальные кредиты) жителям «новых
деревень».
Постройки в «новых деревнях» были городского типа
и ничем не напоминали грязные мазанки в старых
деревнях, в них было неплохо налажено медицинское
обслуживание, хорошо поставлено просвещение. Но провинция
ат-Тахрир стала буквально золотой, так как требовала
ежегодных ассигнований в сумме до 17—18 млн. ег. ф.
Никакая даже самая высокая производительность
феллахов по производству бахчевых, цитрусовых и фруктов
на землях, отвоеванных у пустыни, не могла обеспечить
требовавшуюся прибыль для покрытия расходов на
содержание губернии. В результате всего этого, а также
коррупции, которая стала распространяться в провинции
подобно злокачественной опухоли, проект «новых деревень»
по образцу, созданному в ат-Тахрире, пришлось отложить
112

«до лучших времен». Государство сосредоточило свое
внимание на стимулировании кредита мелким сельским
производителям и кооперативного движения.
Влияние государства в сельском хозяйстве стало
осуществляться главным образом через стимулирование
кооперативного строительства по всей стране. Причем на
втором этапе послереволюционного развития страны
появились качественно новые моменты в кооперативном
движении. Оно возникло до революции 1952 г. и начало
развиваться в рамках складывающегося капитализма в
египетском сельском хозяйстве. В 1945 г., например, в
стране уже насчитывалось 2018 кооперативов, в которых
состояло 819,2 тыс. человек27. Это были в основном
снабженческие кооперативы, создаваемые под руководством
сельской буржуазии, которая, используя такую форму,
получала различные льготы на покупку семян, удобрений.
Модернизация таких кооперативов стала важной частью
мероприятий, осуществляемых в послереволюционной
египетской деревне. Кооперативы, созданные не в связи
с аграрной реформой, перешли под контроль
министерства социальных дел. Таким путем правительство
пыталось взять под свой контроль «старое» кооперативное
движение в стране. «Новое», явившееся результатом
осуществления аграрной реформы, с самого же начала
контролировалось правительством.
Вся реквизированная земля по аграрной реформе
1952 г. была разделена между административными
районами — «минтака» во главе с «мандубом» — директором.
Каждый из них контролировал 10—15 тыс. федданов
отобранных земель. «Минтака» находилась в подчинении
районного административного центра аграрной реформы,
назначаемого Высшим комитетом аграрной реформы, а с
1957 г. — министерством аграрной реформы. В «минтака»
входили хозяйства — «зираат», объединяющие
приблизительно по 1000 федданов. Немедленно после окончания
распределительных мер в данном «минтака» на базе
каждой «зираат» создавался местный кооператив. Участие
в этих кооперативах было обязательным для каждого
получающего землю по аграрной реформе. Это участие
выражалось прежде всего во взносе в фонд кооператива,
находящемся в зависимости от размера участка. Однако
по закону 1952 г. право на членство в таких
кооперативах не ограничивалось лицами, получившими землю по
аграрной реформе. Вступить в кооператив могли также
ИЗ

крестьяне, уже владевшие землей в границах той деревни,
которая стала объектом распределительных операций.
Земельные владения таких крестьян не должны были
превышать 5 федданов. В сентябре 1959 г. был принят
новый закон, разрешающий вступать в такие кооперативы
крестьянам, имевшим до аграрной реформы не более
15 федданов земли. Однако в преобладающем
большинстве членами местных кооперативов оставались лица,
получившие землю по аграрной реформе и обязанные
вступить в кооператив.
Местные кооперативы создавались в следующих
целях:
1. Предоставление кредита феллахам.
2. Снабжение их семенами, удобрениями, племенным
скотом, сельхозмашинами.
3. Организация сельскохозяйственного производства,
наблюдение за строительством домов, осуществление
ирригационных работ, строительство дорог.
4. Продажа урожая членов кооператива после вычета
из его стоимости взносов за полученную по аграрной
реформе землю, земельных налогов и сумм,
предназначенных на покрытие кредитов.
Как явствует из этого перечня, созданные
кооперативы призваны были помочь крестьянину в производстве на
принадлежащем ему участке и сбыте произведенной на
этом участке продукции. Капитал каждого кооператива
был акционерным, акции — именными и неделимыми. Ни
одному из членов кооператива не было разрешено
владеть акциями на сумму, превышающую пятую часть
оплаченного капитала. Однако уже этот лимит был
установлен на слишком высоком уровне, что открывало
возможность отдельным членам кооператива занять особое
положение.
Анализ финансовых балансов местных кооперативов
помогает более четко представить характерные
особенности кооперативного движения в Египте. Финансовые
средства такого кооператива формировались из
следующих источников:
1. Вступительные взносы в виде покупки именных
акций, каждая достоинством в 1 египетский фунт. Одна
акция соответствовала 1 феддану земли, находящейся во
владении члена кооператива. Таким образом,
вступительные взносы зависели от количества земли,
принадлежащей члену кооператива.
114

2. «Арендная плата». Как уже говорилось, по закону
об аграрной реформе арендная плата была установлена
в размере семикратного земельного налога. Члены
кооператива стали собственниками земли, однако они
продолжали выплачивать теперь уже кооперативу такую сумму,
которая условно называлась «арендной платой». После
сбора этой «арендной платы» кооператив перечислял
чуть большую ее часть в государственную казну в виде
платежей за земли, переданные в результате аграрной
реформы. Оставшаяся сумма «арендной платы»
(приблизительно трехкратный размер земельного налога)
использовалась следующим образом: из нее кооператив
выплачивал в государственную казну земельный налог за всех
своих членов; отчислял на содержание
административного аппарата аграрной реформы в самом кооперативе и в
районном обществе; приблизительный эквивалент одного
земельного налога передавался в специальный фонд в
виде так называемых добровольных пожертвований
феллахов. Предполагалось, что 25 % этих «пожертвований»
должны отчисляться на расходы Генерального
кооперативного общества в Каире. Однако, как правило, на
нужды Генерального кооперативного общества отчислялось
много больше — до 75 %.
3. Комиссионные и проценты за предоставленные
членам кооператива займы и услуги в денежной и
натуральной форме.
4. Различные доходы: штрафы, налагаемые на
членов кооператива за их отказ подчиняться дренажному
или ирригационному регулированию, а также участвовать
в общих работах, например по строительству дорог и др.
Расходы местного кооператива обычно были
следующими:
1. Оплата различных услуг, а также займов в
натуральной форме для членов кооператива.
2. Проценты, выплачиваемые по займам в денежной
и натуральной форме, которые предоставлялись
центральными органами и распределялись между членами
кооператива.
3. Амортизация строений, сельскохозяйственных
машин и т. д., вознаграждения штату местного
кооператива и районного ассоциированного кооперативного
общества. Эти отчисления зависели от площади земли,
контролируемой кооперативом.
115

Не все прибыли местного кооператива
распределялись. По специальному предписанию в обязательном
порядке 25 % прибылей отчислялось в резервный фонд и
20 % — в фонд социальной помощи. Оставшиеся 55 %
после выплаты бонами (дополнительное вознаграждение)
инспектору, членам правления и другим лицам
распределялись между всеми членами кооператива в форме
дивидендов на акции. Когда резервный фонд достигал
двойного размера акционерного капитала, вычет из прибыли
делался лишь в фонд социальной помощи и
распределялись уже не 55, а 80 %.
У ряда местных кооперативов имелись доходы от
сдачи в аренду земель, отобранных по аграрной реформе, но
еще не перешедших в собственность новых владельцев.
Они заносились в специальный баланс, и никакая их
часть не предназначалась для распределения между
членами кооператива. Выплата дивидендов, как правило,
происходила только тогда, когда крестьянин внес свою
задолженность кооперативу за предоставленные ему
займы и услуги.
Местные кооперативы способствовали росту
сельскохозяйственной продукции в Египте, что было
чрезвычайно важно. Многие противники аграрной реформы в
Египте, и особенно распределения между крестьянами
отобранной у помещиков земли *, «аргументировали» свою
позицию тем, что это, дескать, резко сократит урожай
сельскохозяйственных культур в стране, особенно
хлопка. Действительно, урожай после проведения аграрной
реформы снизился в первое время главным образом на
землях, на которых до 1952 г. велось капиталистическое
хозяйство с использованием наемной рабочей силы.
Такие участки перешли в руки большого числа
сельскохозяйственных рабочих, которые оказались на первых
порах не в состоянии без активной посторонней помощи
взять на себя всю ответственность за производство. Что
касается тех земель, которые до их изъятия по аграрной
реформе сдавались бывшими владельцами в аренду, то
после их распределения между арендаторами урожай на
них не только не понизился, но, напротив, вырос.
* По официальной статистике, более 4/б отобранных земель
составляли плодородные земли (Agrarian Reform in Seven Years.
Cairo, 1959, p. 92).
116

В целом по стране после 1955 г. произошел
наибольший с начала века рост производства
сельскохозяйственной продукции. Причем именно в этом же 1955 г.
фактически началось распределение отобранных у
помещиков участков земли по аграрной реформе. Следовательно,
это не только не ухудшило основные показатели
сельскохозяйственного производства, но, напротив,
улучшило их.
За 22 года, включая годы после второй мировой
войны, когда импульс развития получила египетская
экономика в целом, четырехлетие с 1955 по 1959 г. было
рекордным в сельском хозяйстве по увеличению выхода
продукции на одного занятого и на единицу земельной
площади. За этот же период произошел резкий рост
использования удобрений в сельском хозяйстве Египта. Во
всем этом немалая заслуга кооперативов28.
Конечно, увеличение сельскохозяйственной продукции
в Египте нельзя целиком отнести за счет изменений,
связанных с аграрной реформой. Очевидно, сказался также
фактор развития капиталистического производства на
базе крупных и средних земельных владений. Но в
результате аграрной реформы 1952 г. произошла смена
владельцев земли на площади, составляющей десятую часть
земельного фонда страны. И этот процесс не мог не оказать
влияния на общее развитие сельского хозяйства. Факты
показывают, что это влияние было положительным.
На 20 % прибылей, отчисляемых в фонд социальной
помощи, был построен и оборудован ряд школ,
медицинских пунктов, улучшено освещение деревенских улиц.
Из этой же суммы выдавались пособия особо
нуждающимся семьям, в частности тем, которые остались без
кормильца. Наибольшими расходами за счет фонда
социальной помощи были расходы на создание торговых
точек.
Однако, несмотря на несомненную пользу затрат
выделяемых средств на социальные и культурные нужды,
в египетской деревне предстояло сделать несравненно
больше того, что уже было сделано. Суммы, выделяемые
в фонд социальной помощи, были обычно
незначительными. Ощутимая их часть шла на строительство и
содержание мечетей, а с 1955 г. из этой суммы отчислялся
и налог на оборону.
Все кооперативы в Египте, созданные до революции
или в результате аграрной реформы на орошенных
госу117

дарством землях, оставались в основном снабженческо-
сбытовыми. Однако в стране, правда, на начальной
стадии и в весьма своеобразной, специфической форме на
втором этапе послереволюционного развития появилась
и производственная кооперация. Как считали многие
египетские и иностранные экономисты, социологи,
наибольшего внимания заслуживает форма
сельскохозяйственного производственного кооператива типа созданного в
деревне Наваг *. В чем особенности этого опыта?
В небольшой деревушке Наваг в 10 км от города
Танта в 1955 г. была создана сельскохозяйственная
артель. В границах деревни существовало 1181 хозяйство и
3500 отдельных мизерных участков, каждый из которых
самостоятельно орошался и обрабатывался. В артель
вступили 1585 мелких землевладельцев, в чьей собственности
находилось всего 1543 феддана, т. е. менее чем 1 феддан
на человека. Дополнительно к этой площади крестьяне
приарендовывали 192 феддана вакуфных земель.
Кооперирование происходило поэтапно. На первом
этапе, в 1955 г., деревню посетили представители
министерства аграрной реформы и предложили крестьянам
кредиты на покупку семян и удобрений. Одновременно
было сообщено, что государство обеспечит поставку
семян и удобрений по твердой цене, которая на 30—40 %
была ниже той, что существовала на рынке. Для
получения кредита было необходимо лишь вступить в
кооператив, уплатив вступительный взнос в обычном размере
по 1 египетскому фунту за каждый феддан земли,
находящейся в собственности. На вступительный взнос
выдавались именные акции стоимостью в 1 фунт каждая.
Таким образом, само вступление в кооператив для
крестьян деревни Наваг не было чем-то абстрактным, как
для многих других, получивших землю (за выкуп!) по
аграрной реформе, которые расценивали свое
обязательное участие в кооперативе чуть ли не как вынужденную
плату за эту землю дополнительно к той денежной
сумме, что отчислялась ими ежегодно в казну. Конечно, и
* «Любое исследование египетской аграрной реформы,—
пишет, например, Г. С. Сааб,— будет неполным без упоминания о
важном и интересном эксперименте в Наваг... Методы подхода и
техника развертывания кооперативного землепользования,
начатого в 1955 г., служат моделью того, как могут решаться проблемы,
возникающие в маленьких хозяйствах повсюду в дельте»
(Saab G. S. The Egyptian Agrarian Reform (1952—1962), p. 190),
118

такие крестьяне постепенно убеждались во многих
преимуществах кооператива, но в деревне Наваг они могли
в этом осязаемо убедиться уже при вступлении в него.
Государство фактически кредитовало кооператив в
Наваг.
Мероприятия первого этапа ограничивались
вовлечением (насколько возможно — добровольным) крестьян
в кооператив и не выходили за рамки сферы снабжения.
Лишь на втором этапе были предприняты шаги по
производственному кооперированию крестьян. Вторая фаза
создания производственного кооператива началась через год,
в сезон 1956/57 г. Государственные власти предложили
предоставить кооперативу сильно действующие новые
инсектициды для опрыскивания хлопка. Одновременно
сообщили, что опрыскивание на каждом крошечном участке
в отдельности представляет угрозу для здоровья детей,
опасности будут подвергнуты также скот и домашняя
птица.
Вскоре началась работа по объединению мелких
участков для совместного участия в севообороте. Крестьянам
было объявлено, что при согласии на такое объединение
они получат достаточные кредиты в денежной и
натуральной форме, им также гарантировалась выплата
каждой осенью 80 % дохода от продажи хлопка по
максимальным ценам.
Несмотря на все эти предложения и гарантии, многие
крестьяне все-таки опасались идти на объединение своих
участков. «Камнем преткновения» была тревога крестьян
по поводу того, что в случае включения их участков в
общий клин под одной культурой, например под маисом,
они не получат хлопка, или наоборот. Между тем в
«докооперативное» время они засевали свои участки,
расположенные обычно крохотными кусочками земли в
различных частях деревни, разными культурами. Чтобы
преодолеть это «психологическое» препятствие, была
разработана система взаимного обмена урожаями — тот
крестьянин, чья земля полностью попадала в хлопковый
клин, менялся частью урожая с теми, чьи земли
полностью использовались под зимние культуры. Так заранее
обеспечивались каждому крестьянину все те культуры,
которые были ему необходимы.
Однако некоторые, несмотря ни на что, все-таки
оставались недовольными, так как каждый считал свою
землю самой лучшей. Другие боялись того, что власти
119

втянут их в «непозволительные расходы». Тогда было
объявлено, что четырехразовое опрыскивание под
наблюдением специалистов будет стоить всего 4 ег. ф. на фед-
дац. Цена была достаточно низкой, и это успокоило
многих членов кооператива. Обо всем этом говорится
подробно с целью показать, насколько мучительно трудно
проявлялась готовность крестьянина к коллективному
хозяйствованию.
Эксперимент в Наваг был начальной стадией
производственного кооперирования крестьян. Лишь отдельные
виды работ (например, опрыскивание инсектицидами,
орошение, дренажные работы) осуществлялись
совместно. Совместно крестьяне вступали в отношения с
механизаторами и для обработки своей земли. Что касается
полевых работ, то они проводились каждой семьей на
своем участке. Однако от самого крестьянина уже не
зависел выбор культуры под севооборот.
Доходы, получаемые после реализации продукции,
непосредственно связаны с количеством земли, которой
располагал каждый владелец. Он не терял на нее права
собственности и мог продать свою землю другому лицу,
но при условии, что она не будет изъята из кооператива.
Несмотря на то что эксперимент в Наваг
характеризовался явно начальными мерами по производственному
кооперированию, он принес некоторые результаты. Уже
в первом году кооперирования урожай хлопка на той же
площади вырос по сравнению с предыдущим годом на
58%. Урожаи всех остальных культур были на 20%
большими, чем в соседних с деревней Наваг мелких
хозяйствах. Урожайность хлопка и других культур
продолжала расти и в последующие годы. Если в 1956/57 г.
с 1 феддана собирали 6,8 кантара хлопка, то через два
года — уже 7,5 кантара. До 1960 г. только от продажи
хлопка кооператив получил 150 тыс. ег. ф. дохода.
Ежегодные доходы возросли почти на 50% по сравнению
с «докооперативным» временем. Однако важно отметить,
что столь быстрый рост доходов стал возможен и в
результате того, что все административные расходы, в том
числе по выплате зарплаты постоянным специалистам,
продолжало покрывать государство.
После погашения долгов и обычных для всех
кооперативов в Египте отчислений сумма доходов
распределялась между крестьянами. Как показал опрос ряда членов
кооператива, почти вся эта сумма либо потреблялась,
120

либо расходовалась на покупку новых земель в соседних
деревнях. Таким образом, происходило «осереднячива-
ние» членов кооператива. Это было чревато также и
ростом неравенства внутри кооператива. Тот факт, что
эксперимент в Наваг остановился на начальной стадии,
обусловлен до определенной степени характером
убеждений лиц, занимавшихся его осуществлением.
Сотрудники египетского министерства аграрной реформы в
своем большинстве и особенно в высшем звене никогда не
отличались прогрессивностью взглядов. Аппарат
аграрной реформы был одним из самых консервативных в
стране.
Можно считать, что основным направлением, пусть
недостаточно радикальных, попыток оградить основную
массу феллахов, в том числе тех, кто получил землю по
закону об аграрной реформе от 9 сентября 1952 г., от
засилья помещиков и кулаков было развитие
кооперативного движения. В одном лишь 1956 г. министерство
аграрной реформы создало около 2 тыс.
сельскохозяйственных кооперативов. Создание таких кооперативов,
несомненно, послужило усилению контроля правительства
за развитием сельского хозяйства по крайней мере в
области регулирования севооборота и организованного
сбора урожая всех культур, прежде всего хлопка. Через
эти кооперативы государственные банки начали
предоставлять кредиты феллахам. В 1957 г. было принято
специальное постановление министерства аграрной реформы
о том, что каждый феллах, для того чтобы получить
дешевый кредит, должен стать членом государственного
кооператива29. Заодно он получал через них также
семена, удобрения и многое другое, что было ему необходимо
перед началом очередного сельскохозяйственного года,
по относительно низким ценам. В деревнях появились
представители сельскохозяйственного банка, которые
получили право ревизовать деятельность кооперативов,
наблюдали за ходом сельскохозяйственных работ.
Формально это называлось «работой по наблюдению за
использованием кредита». Фактически же это была попытка
государственного контроля, хотя он и осуществлялся
только через сельскохозяйственный банк и его
уполномоченных. Государство настаивало, чтобы в социальных
центрах, создававшихся в дельте и других районах страны,
дети феллахов учились в школах. Создавались центры
по подготовке агрономов.
121

Феллахи, не получавшие земли по аграрной реформе,
не обязывались вступать в кооперативы министерства
аграрной реформы. Однако предоставляемые большие
привилегии обеспечивали рост кооперативов и за счет
этой категории сельского населения.
Государство впервые начало «соприкасаться» с
деревней, с ее нуждами, чаяниями, проблемами развития
сельскохозяйственного производства. Но в результате
консервативности чиновников очень часто прогрессивные
мероприятия правительства тонули в бюрократических
глубинах еще до того, как министерские циркуляры
доходили до исполнителей. Несмотря на то что контроль
за деятельностью египетских банков находился в руках
правительства, государственный сектор в сельском
хозяйстве своих позиций практически не расширил — не
хватало средств. Государство едва покрывало расходы,
которые были связаны с проведением аграрной реформы,
с созданием провинции ат-Тахрир, строительством
социальных центров, школ, поддержанием уже имевшихся
кооперативов и государственных имений.
5. СИЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ ПОМЕЩИКОВ —
В ЧЕМ ПРИЧИНА!
При немалой пользе вмешательства государства в
сельскохозяйственную сферу на втором этапе
послереволюционного развития Египта оно не привело, да и не
могло привести к резкому ослаблению влияния
помещиков в египетской деревне. Сохранению влияния
помещика и кулака в деревне в немалой степени способствовали
два момента: практика сельскохозяйственного кредита и
те конкретные формы, в которых осуществлялось
руководство кооперативами.
Египетская пресса во времена Насера уделяла
большое внимание проблеме сельхозкредита. Рост товарного
земледелия мог быть обеспечен только в результате
хорошо налаженного кредитования важнейших
сельскохозяйственных работ. Однако, как это подтверждали не
только выступления газет, но и наше знакомство с
положением деревни, государственные банки Египта
оказались «привязанными» в своей практике к помещикам
и богатым крестьянам.
В 1952 г. кооперативы получили лишь 20% всех
займов, предоставленных Банком сельскохозяйственного
122

кредита. Распределение этих средств среди бедных и
средних крестьян «фактически находилось под жестким
контролем местных семей крупных земельных
собственников и их агентуры. Более того, банку по уставу
запрещалось предоставлять кредит арендатору или
издольщику без письменного согласия владельца земли»30.
В этом же году правительство направило инструкции
Банку сельскохозяйственного кредита, предлагая
расширить операции с кооперативами, соответственно сократив
их с «частными лицами». Однако в первые годы после
революции эти инструкции оставались благими
пожеланиями. Положение стало меняться лишь в 1956 г. в
связи с изменением устава Банка сельскохозяйственного
кредита. Банк начал предоставлять займы также
арендаторам и издольщикам, если они были членами
кооператива,— всякие предварительные письменные
«разрешения» от владельцев земли были отменены. В
результате уже к 1957 г. на кооперативы приходилось 47,7%
кредитных операций банка, в 1960 г. — 84%, а после
национализации банка в 1961 г.— все 100%.
Кредиты в натуральной или денежной форме
предоставлялись в распоряжение совета директоров (так
назывался руководящий орган в кооперативах, созданных
до реформы), который распределял их в «зависимости
от нуждаемости», но на основе размера земельной
площади. Решение совета директоров подлежало
утверждению банковского агента, который руководил на месте
всеми финансовыми операциями Банка
сельскохозяйственного кредита. Он же назначал и казначея
кооператива. Такая практика давала большую власть банковским
агентам, которые, особенно до национализации банка,
были тесно связаны, как правило, с помещиками и
зажиточной частью крестьянства, использующей наемный
труд-
Результатом всего этого были явно недостаточные
масштабы охвата кредитными операциями мелких
землепользователей. Так, только треть крестьян, владеющих
участками менее 5 федданов, получили кредиты банка в
1960 г.31 При учете лиц, ведущих хозяйство на
участках менее 5 федданов на основе аренды, процент мелких
землепользователей, получивших кредиты, будет еще
меньшим.
Правительство Египта было крайне заинтересовано
в росте заготовок хлопка, сахарного тростника, риса и
123

других культур, которые составляли основу товарного
производства сельского хозяйства страны. Тем более что
после национализации компании Суэцкого канала и
девальвации египетского фунта нужда в иностранной
валюте резко возросла. Поэтому заготовительным
учреждениям, в частности министерству сельского хозяйства,
нередко выгоднее было иметь дело не с малоимущими и
многочисленными феллахами, а с помещиками. Феллахи,
участки которых были мелкими и мельчайшими, всегда
опаздывали или даже были не в состоянии уплатить
сельхозналог. С ними, как не раз говорили чиновники
различных министерств, связанных с
сельскохозяйственным производством, «было много возни». Между тем
помещики, с которыми государственные учреждения и
банки предпочитали иметь дело, прямо или чаще косвенно
выступали против аграрной реформы и в целом всей
внутренней политики правительства. Таким образом,
государство, предпринимавшее усилия к тому, чтобы
существенно ограничить крупных землевладельцев в
стране, выступало заинтересованной стороной в
сотрудничестве с ними же, чтобы обеспечить максимальный сбор
сельхозпродуктов, которые шли на экспорт. Это
ослабляло эффект тех социальных преобразований, которые с
таким трудом рождались в Египте.
В результате такой двойственности, противоречивости
интересов в условиях отсутствия широкого движения за
производственное кооперирование крестьян помещики
сохраняли свое влияние в египетской деревне.
Тот факт, что получателями основных сумм по
банковским займам были зажиточные слои крестьянства,
объективно способствовал развитию капитализма в
сельскохозяйственном производстве. Осенью 1960 г. в
каирской печати был опубликован ряд материалов, резко
критикующих положение в кооперативном движении и
особенно кредитную практику. В декабре этого же года
было официально объявлено о том, что намечаются
срочные меры, призванные внести большие изменения в
кооперативное строительство вообще и в кредитную
политику в частности. Соответствующие решения были
объявлены канцелярией президента в январе 1961 г. Они
прокладывали путь ко второму закону об аграрной
реформе, объявленному позже.
В числе провозглашенных мер были судебные
разбирательства против тех членов правлений кооперативов,
124

которые были уличены в злоупотреблении своим
положением. Впервые официально объявлялось, что членом
кооператива должно быть лицо, действительно
вовлеченное в сельскохозяйственное производство. Этот принцип
был направлен против членства в кооперативах тех
земельных собственников, которые предпочитали жить в
городах. Предлагалось провести срочную чистку
правлений и ограничить их теми лицами, которые проживают
в границах данной деревни. Банк сельскохозяйственного
и кооперативного кредита (так он стал называться после
национализации) ограничивал свои операции, проводя
их только с кооперативами.
Но даже этот прогрессивный по своему характеру
закон не изменил кардинально в интересах малоимущего
крестьянства систему управления кооперативами. При
выборах в правление кооператива количество поданных
голосов за того или иного кандидата находилось в
зависимости и от размеров земельных владений. Так богатые
крестьяне получали реальную возможность проводить
в правление своих представителей.
Перед руководством Египта, приступившим к
кооперативному строительству в 1954 г., встала традиционная
для режима дилемма: либо заинтересовать крестьянскую
бедноту и середняка, разбудить их активность, либо
предпочесть этому чисто административные решения.
Центральные власти пошли по второму пути.
Минуя правление, центральные власти начали
назначать в каждый кооператив инспектора, который
контролировал правление и занимался агрономической
стороной дела. Его направляли управление кооперативов в
Каире («Идара ат-Таавун»), а с 1957 г. департамент
министерства аграрной реформы. Кандидатура инспектора
не могла быть отклонена правлением кооператива в том
случае, если она поддерживалась Генеральным
кооперативным обществом, созданным в 1957 г. и взявшим
на себя часть функций Высшего комитета по аграрной
реформе.
По утверждению Г. С. Сааба, «довольно большой
процент служащих экспроприированных помещиков получил
назначение в качестве таких инспекторов. Другие были
взяты из персонала, работавшего на землях,
управляемых до 1959 г. министерством вакуфов,—■ процент таких
лиц соответственно возрос после реквизиции земель в
1959 г., принадлежащих мусульманскому духовенству» 32,
125

Определенная часть инспекторов пополнялась за счет
выпускников Высшей сельскохозяйственной школы или
сельскохозяйственного факультета, но таких молодых
людей, многие из которых принадлежали уже к новой
формации государственных чиновников, на постах
инспекторов в кооперативах было немного.
Общее собрание членов кооператива не имело
практически никаких прав в выборе инспектора. Это в
определенной степени предопределяло его полную неподот-
четность общему собранию, которое все-таки было
формально провозглашено высшим органом власти в
кооперативе. В случае возникновения конфликта между
правлением и инспектором вопрос решался в управлении
кооперативов в Каире, как правило, в пользу ставленника
этого управления. Во всяком случае правление
кооператива не имело права снять инспектора или ограничить
его власть.
Не испытывал он зависимости от кооператива еще и
потому, что свою заработную плату получал от
каирского управления. Обычно эта зарплата равнялась всего 20
ег. фунтам в месяц. Незначительность этой суммы делала
инспектора зависимым от «вознаграждения» деревенских
богатеев.
Идея присылки в кооперативы представителей
центральных властей, которые могли быть более преданными
общему делу, чем те, кто избран в правления в
зависимости от голосов, поданных за них на основе
имущественного неравенства членов кооперативов, критики не
вызывает. Однако в том факте, что они были отделены
от общего собрания, не подчинялись и не были
подотчетны ему, проявлялось неверие режима в возможность
поощрять демократию на селе, активизировать
крестьянские массы в помощь мерам, осуществляемым в их же
интересах.
Нехватка квалифицированных агрономических кадров
предопределила широкое использование в кооперативах
лиц, ранее находившихся на службе у крупных
помещиков и, как правило, сохранивших с ними связи. Но их
использовали не просто как специалистов, что было бы
обоснованно. Их назначали инспекторами, которым
принадлежала фактически вся полнота власти в кооперативе.
Председатель правления вместе с секретарем и казначеем
составляли то звено, которому принадлежали лишь
формальные права. Фактически всем руководил инспектор.
126

Этот факт признавали Сейид Марей33 и другие авторы
работ об аграрной политике в ОАР.
Бюрократизм пустил глубокие корни и в районных
ассоциированных кооперативных обществах, которым
подчинялись местные кооперативы, так же как и в
Генеральном кооперативном обществе аграрной реформы в Каире.
Установившаяся система руководства кооперативами,
в том числе созданными в результате осуществления
аграрной реформы в Египте, предопределила возможность
их использования сельской буржуазией в своекорыстных
целях.
Вот примеры, приведенные в печати.
Махмуд Абу Юсеф, руководивший кооперативом
производителей картофеля, сумел увеличить размеры
принадлежащего ему лично владения с 30 федданов в 1952 г.
до 304 федданов в 1966 г. Он построил огромный
холодильник для хранения продуктов, который использовал
для личной выгоды, торгуя на местном рынке.
Абдель Кадер Микбати, владевший в 1954 г. 60 фед-
данами в районе Кафр эд-Давар, в* 1961 г. имел уже
137 федданов, не считая 549 федданов, купленных им на
имена сыновей и внуков. Он использовал свое положение
как директора управления кооперативными фруктовыми
рынками, чтобы получить кредиты на сумму 51,7 тыс.
ег. ф., а еще 74,27 тыс. он получил, используя свое
влияние в сельскохозяйственном кооперативе34.
* * *
Итак, на втором этапе революции руководство
республики все еще не вступало в конфронтацию с египетской
буржуазией. Министр промышленности в те годы Азиз
Сидки подчеркивал, что речь идет прежде всего о
сотрудничестве между государственным и частным секторами во
имя достижения общей цели35. Доктор Кайсуни,
занимавший в течение ряда лет важнейшие посты в
правительстве, в том числе пост министра финансов, также
неоднократно заверял египетскую буржуазию, что, образовав
Генеральную экономическую организацию,
правительство отнюдь не было заинтересовано в том, чтобы
создавать какую-то почву для конкуренции с египетскими
промышленниками. Основная задача ГЭО, не раз
подчеркивал доктор Кайсуни, заключается прежде всего в том,
чтобы стимулировать здоровое соревнование во имя
«общего дела»36.
127

Такими были заверения членов правительства,
которые непосредственно работали с египетскими
капиталистами. Что касается президента Насера, то он, выступая
на третьем конгрессе кооператоров 5 декабря 1957 г.,
заявил о том, что Египет начинает двигаться в направлении
демократического кооперативного социализма.
Необходимо сделать все, подчеркивал президент, чтобы создать
такое общество, которое было бы адекватным этой
генеральной цели37.
Президент, провозгласив новую цель, тем не менее
оговорился, что речь ни в коем случае не пойдет о
посягательстве на частную собственность. Наоборот, подчеркнул
он, экономическая инициатива и частная собственность
остаются священными и неприкосновенными. Египетские
бизнесмены, сидевшие в актовом зале Каирского
университета, где проходил конгресс, аплодировали Насеру
особенно после его слов о незыблемости «священного права
частной собственности».
Положение египетской буржуазии в целом, особенно
крупной, за годы, прошедшие после тройственной
империалистической агрессии, т. е. после 1956 г., укрепилось.
Даже правительственный контроль над промышленностью
и другими отраслями народного хозяйства был для нее
в известной степени выгоден. Государство брало в свои
руки прежде всего те отрасли экономики, которые не
давали гарантированной немедленной прибыли.
Египетская буржуазия всячески превозносила Насера. Пылкая
признательность египетских капиталистов сваливалась на
президента за все то, что делалось правительством во имя
обеспечения гарантий их интересов. Национализация
компании Суэцкого канала, секвестр и «египтизация»
английской и французской, а затем и бельгийской собственности,
национализация французской табачной монополии,
железнодорожного и городского транспорта, а также
электростанций общественного пользования в Сирии после
объединения подорвали иностранное господство в
Объединенной Арабской Республике, что было также в интересах
египетской и сирийской буржуазии.
Если на первом этапе революции антифеодальные и
антиимпериалистические меры объективно были
направлены против отдельных отрядов крупной египетской
буржуазии, то в последующем, на втором этапе, выдвинулись
другие группы буржуазии, которые начали в значительно
128

большей степени выигрывать, чем проигрывать в
результате осуществления экономических мероприятий
правительства. На пользу всей буржуазии ОАР пошел и взрыв
реакционного национализма. В период существования
союза Египта и Сирии, особенно непосредственно после
их объединения, социальная острота преобразований в
египетском районе явно притупилась.
Египетская национально-освободительная революция
подошла к такому рубежу, когда режиму стало жизненно
необходимым определиться: либо он предпримет какие-то
реальные меры к улучшению положения широких
народных масс, либо произойдет социальный взрыв, который
приведет к резкому углублению революции, но уже под
руководством иных политических сил.
Такой была общая картина в стране накануне крутого
поворота египетского руководства к антикапиталистиче-
ским мерам, который произошел в середине 1961 г.
В Зак. 1849

IV
ОТ ГОСКАПИТАЛИЗМА
К АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКИМ МЕРАМ
(третий этап послереволюционного развития —
1961—1967 годы)
1. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ПЕРЕХОДА
К АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКИМ МЕРАМ
К концу 50-х годов Египет подошел к новому этапу
своего развития. В стране был накоплен значительный
антиимпериалистический и антифеодальный потенциал.
Объективная реальность в Египте и ряде других
освободившихся государств свидетельствовала о наличии
тенденции выхода национально-освободительной революции
за буржуазно-демократические рамки.
Развитие такой тенденции не вытекало механически
из характера современных национально-освободительных
революций. История уже располагала к концу 50-х годов
свидетельствами того, что в ряде случаев такие
революции имели своим результатом капиталистическое
развитие стран, освободившихся от колониальной зависимости.
Вместе с тем было бы, очевидно, неправильно
недооценивать значения последовательного антиимпериализма,
характеризующего многие современные
национально-освободительные революции, как фактора, способствующего
подъему борьбы против капитализма.
Конечно, главным из условий проведения антикапита-
листических преобразований было и остается нахождение
у власти в освободившихся странах организованных сил,
отражающих интересы трудящихся масс. В 50-х годах
стали известны две такие силы в молодых государствах,
уже строящих социализм или придерживающихся
социалистической ориентации. Характер власти в первом
случае —- диктатура пролетариата. Во втором случае —- это
диктатура революционной демократии.
Сущность той или иной диктатуры предопределяет
степень осуществления прогрессивных социально-эконо-
130

мических преобразований, последовательность и
решительность их проведения. Но сам факт нахождения у
власти революционных демократов не мог исключить того,
что страна оказывалась в состоянии вступить на путь ан-
тикапиталистических мер. Одно из проявлений логики
мирового революционного процесса в современных
исторических условиях заключается в том, что народы Африки,
Азии, Латинской Америки отвергают не только
колониализм и империализм, они решительно отвергают и
капитализм, часто выступающий в их глазах как синоним
колониализма и империализма.
История развития Египта показала пример того, как
освободившаяся от иностранной зависимости страна в
конкретных исторических условиях, характеризующихся
изменением сил на мировой арене в пользу социализма,
может приступить и приступает к осуществлению анти-
капиталистических мер в экономике. Революционными
мероприятиями, в том числе по национализации,
начатыми в Египте в 1961 г., о которых подробно говорится
ниже, была не только ликвидирована крупная и потеснена
средняя буржуазия, был прерван процесс централизации
и концентрации капитала в Египте, определяющий
развитие капиталистической формации.
Вывод об этом, естественно, не аналогичен
утверждению, что был решен вопрос «кто — кого» в Египте, так же
как и в некоторых других развивающихся странах,
становящихся на прогрессивный путь развития. Было весьма
далеко еще до решения этого вопроса. Никто из
серьезных исследователей не может и не станет утверждать,
что в Египте времени президента Насера уже шло
строительство социализма. Но развивался процесс
накапливания определенных условий, который при своем
продолжении мог бы привести к новым качественным изменениям
в жизни египетского общества.
Однако автоматизма в этом процессе нет и быть не
может, так как существуют серьезные противоречия и
трудности, свойственные самому некапиталистическому
пути развития. Недостаточное изучение природы и форм
проявления таких противоречий, а подчас и
игнорирование их, как показывает жизнь, могут привести к крайне
отрицательным последствиям, выходящим по своему
значению за чисто научные рамки. В связи с этим становится
особенно важным и актуальным ленинское положение
о том, что необходима конкретная постановка вопроса о
б*
131

всех сторонах того или иного явления, связанного с
особенностями той или иной страны, той или иной
национально-освободительной революции
Сама проблема некапиталистического развития
возникла отнюдь не в наше время. К. Маркс и Ф. Энгельс
высказали свою точку зрения на нее в полемике с русскими
народниками. Они подчеркнули, что в определенных
условиях в принципе возможен переход к социализму,
минуя капитализм. Последний вовсе не обязателен для
всех стран и народов. Следует при этом, очевидно,
исходить из возможности для одной группы освободившихся
государств Африки и Азии вообще миновать капитализм
как обязательную стадию своего развития. Для другой
группы освободившихся государств проблема заключается
в возможности прервать уже происходившее развитие
капитализма.
К. Маркс и Ф. Энгельс связывали переход ряда
недостаточно развитых в экономическом отношении стран от
феодализма к социализму, минуя развитое
капиталистическое общество, с «внешними условиями», которые могла
создать победа пролетариата в развитых
капиталистических государствах2. При жизни великих
основоположников научного коммунизма это необходимое внешнее
условие существовало лишь в теории.
Оно стало реальностью после победы Великой
Октябрьской социалистической революции в России в 1917 г.
Цепь мирового капитализма была прорвана. У народов,
добившихся национального освобождения, появилась
реальная и уже не в теории, а на практике возможность
обрести жизненно необходимую поддержку в деле
достижения их национальных целей со стороны государства
победившей социалистической революции.
В. И. Ленин в своем докладе по национальному и
колониальному вопросу на II конгрессе Коминтерна
подчеркнул, что миновать капиталистический этап на пути
развития слаборазвитых стран к коммунизму возможно,
исходя из уже сложившихся условий3.
Как известпо, на II конгрессе Коминтерна комиссия
по национальному вопросу, работавшая под руководством
В. И. Ленина, представила делегатам для обсуждения
тезисы по национально-колониальному вопросу и
дополнительные тезисы. Первые касались слаборазвитых стран,
где господствовали докапиталистические отношения, где
капитализм, экспортированный иностранной
буржуа132

зией, еще только появился (Монголия и др.). В
дополнительных тезисах рассматривались проблемы стран с
относительно развитым капитализмом, хотя и не играющим
в их хозяйстве господствующей роли (Индия, Китай
и др.)4.
Наибольшие дебаты в комиссии возникли вокруг
дополнительных тезисов, в которых как раз и шла речь о
«задержке», по ленинскому выражению,
капиталистического развития и о последующем переходе той или иной
страны на социалистический путь. Конкретных примеров
успеха антикапиталистических реформ в колониальных и
зависимых странах, естественно, в то время приведено не
было. Но дебаты показали, что теоретически «задержка»
в развитии капитализма в таких странах никоим образом
не исключалась.
Общая формула, выработанная в документах
Конгресса,— это возможность выхода революционной борьбы
угнетенных народов за рамки буржуазно-демократической
революции5. Разумеется, что возможность победы таких
национально-демократических революций еще не есть
действительность. Для превращения первой во вторую
необходимы были не только внешние условия, но
главным образом развитие внутренней революционной
ситуации в той или иной стране и соединение с ней
субъективного фактора — способности к действию авангардной
силы, представляющей трудящихся. Что касается внешних
условий, то, очевидно, на практике они были также
лимитированы недостаточными возможностями первой
страны победившего социализма, вынужденной напрячь все
свои силы для борьбы за то, чтобы выжить в условиях
капиталистического окружения и непрерывных атак
империализма.
Развитие мирового революционного процесса внесло
определенную модификацию в постановку вопроса о
переходе к социализму стран, не прошедших стадию развития
капитализма. В результате создания мировой системы
социализма и изменения соотношения сил на мировой
арене в ее пользу, краха колониальных империй и явного
ослабления мирового капитализма появилась целая
группа государств Африки, Азии и Латинской Америки, в
которых было ликвидировано иностранное политическое
господство. Во многих из них развивается революционный
процесс, идет напряженная борьба за достижение
экономической самостоятельности.
133

Социалистическая ориентация как практическая
линия, осуществляемая в ряде освободившихся государств,
тесно связана с объективной необходимостью предсоциа-
листического этапа в их развитии.
Известно, что В. И. Ленин считал обязательным
существование трех условий революции: материальных
предпосылок, которые создаются в недрах старого строя,
революционной ситуации, или объективных
социально-политических условий, и субъективного фактора — реальных
способностей авангарда организовать трудящиеся массы
на штурм позиций империализма. Вызревание этих трех
условий происходило и происходит крайне неравномерно,
особенно на Востоке. Наиболее динамичной является
революционная ситуация. Это зависит главным образом от
того, что в колониальных и зависимых странах
сосредоточиваются наиболее острые противоречия: первая группа
противоречий проистекает из их пребывания в системе
мирового капиталистического хозяйства — империализм
продолжает эксплуатировать эти страны и после
обретения ими политической независимости; вторая группа
противоречий, тоже чрезвычайно острая, возникает как
результат однобокого и уродливого развития капитализма
в этих странах; третья группа противоречий связана с
многоукладностью их экономики, с сохранением
докапиталистических производственных отношений; четвертая
группа имеет своим происхождением национальные,
этнические, религиозные противоречия. Все это в
совокупности создает мощный потенциал революционного
взрыва.
Между тем к моменту, когда этот взрыв мог бы
произойти, как правило, не только отсутствуют
материальные предпосылки социализма, но и в полной мере не
дозревает субъективный фактор. Это предопределяет
необходимость предсоциалистического этапа, во время
которого, с одной стороны, решается задача создания
материальной базы, необходимой для развернутого
строительства социализма, а с другой — происходит постепенная
эволюция революционно-демократических сил,
становящихся у власти, в сторону научного социализма. Конечно,
при всем этом отсутствует автоматизм — развитие стран
социалистической ориентации может быть и нарушено,
и даже повернуто вспять. Но это ни в коей мере не
зачеркивает реальность модели некапиталистического перехода
отсталой страны к социализму.
134

Таким образом, перед молодыми освободившимися
государствами объективно открылись два пути развития.
Первый путь — к социализму. Он соответствует общему
объективному ходу мирового развития и чаяниям народов
этих государств. Тяга к социализму африканских,
азиатских и латиноамериканских народов очевидна. Они хотят
как можно быстрее покончить с тем тяжелым наследием,
которое им оставил колониализм и империализм.
Отвергая колониализм, решительно выступая против
империализма, народы многих освободившихся государств
Африки, Азии и Латинской Америки обращают свою
независимость и против капитализма. Альтернативой ему
может быть только социализм. В этом логика истории.
Второй путь, который также существует как реальная
перспектива для освободившихся стран,— это капитализм.
Молодые освободившиеся страны Африки, Азии и
Латинской Америки могут пойти, а некоторые уже вступили на
него и продолжают развиваться по этому пути.
С точки зрения стремления народов Африки, Азии и
Латинской Америки найти реальные средства
быстрейшего преодоления отсталости в освободившихся
государствах больше перспектив у социализма. Однако
объективные экономические факторы, существующие внутри
освободившихся государств, их привязанность к мировой
капиталистической системе хозяйства, к ныне
существующей системе международного разделения труда
сохраняют еще значительные возможности для развития
капитализма.
С помощью неоколониализма бывшие метрополии,
империалистические державы, международные монополии,
для которых мир освободившихся стран чрезвычайно
важен не только как источник сырья, сфера приложения
капиталов и рынок сбыта, но и как важнейшие
стратегические пункты для обеспечения их глобальных
политических и военных интересов, хотели бы направить
молодые государства Африки, Азии и Латинской Америки
к капитализму. Стратегический заряд неоколониализма
заключается прежде всего в попытке привязать
развивающиеся страны к мировому капитализму, в стремлении
использовать для этого «свой» экономический фактор
внутри этих стран. Именно с этой целью
империалистические государства предоставляют молодым освободившимся
странам значительную экономическую и техническую
помощь.
135

Антиподом неоколониализма может рассматриваться
поддержка мировым социализмом некапиталистического
пути развития. Выдвигаемая при этом цель —
способствовать усилению тенденции развития освободившихся стран
в сторону социализма.
Социалистические государства рассматривают как свой
интернациональный долг поддержку тех стран, где
развиваются прогрессивные процессы. Речь в данном случае
идет об активности мировой социалистической системы, ее
влиянии на выбор пути развития и на закрепление
социалистической ориентации освободившимися государствами.
Однако сводится ли такая позиция к чисто
тактической поддержке социалистических лозунгов, выдвигаемых
в освободившихся странах, или речь все-таки идет о
поддержке процессов, имеющих перспективу?
Бесспорным является тот факт, что вопрос о диктатуре
пролетариата и партии рабочего класса — наиважнейший
из всех вопросов, связанных со строительством
социализма в любой стране. Означает ли это автоматически
беспочвенность социалистических лозунгов, провозглашаемых в
тех странах Азии и Африки, где диктатура пролетариата
еще отсутствует?
Известно, что ряд освободившихся молодых государств
даже не вступили в фазу капитализма до своего
освобождения. Пролетариата в этих странах нет или он есть, но
чрезвычайно слаб, раздроблен профессионально и, как
неизбежное следствие этого, не имеет своей партии.
Одновременно в подобных странах отчетливо обозначился
такой фактор, как тяга народных масс к социализму.
Отказавшись следовать инициативе своих народов,
национальные руководители в странах, где сама жизнь
выдвигает лозунг социализма, оказались бы в хвосте
событий. Народ не пошел бы за ними. В этом случае
инициатива могла бы перейти к правым или даже крайне
реакционным силам, которые, прикрываясь прогрессивными
лозунгами, сделали бы все, чтобы их полностью
выхолостить и дискредитировать.
Для этой группы стран большое методологическое
значение имеет замечание В. И. Ленина, высказанное им
по поводу записок Суханова.
«Для создания социализма, говорите вы, требуется
цивилизованность,— писал В. И. Ленин. — Очень хорошо.
Ну, а почему мы не могли сначала создать такие
предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков
136

и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать
движение к социализму? В каких книжках прочитали вы,
что подобные видоизменения обычного исторического
порядка недопустимы или невозможны?
Помнится, Наполеон писал: «On s’engage et puis... on
voit». В вольном русском переводе это значит: «Сначала
надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет».
Вот и мы ввязались сначала в октябре 1917 г. в
серьезный бой, а там уже увидали такие детали развития
(с точки зрения мировой истории это, несомненно,
детали), как Брестский мир или нэп и т. п. И в настоящее
время уже нет сомнений, что в основном мы одержали
победу.
Нашим Сухановым, не говоря уже о правее их
стоящих социал-демократах, и не снится, что иначе вообще
не могут делаться революции. Нашим европейским
мещанам и не снится, что дальнейшие революции в
неизмеримо более богатых населением и неизмеримо более
отличающихся разнообразием социальных условий странах
Востока будут преподносить им, несомненно, больше
своеобразия, чем русская революция»6.
Провозглашение социализма генеральной целью той
или иной национально-демократической революции на
практике часто означает, что необходимые предпосылки
для строительства общества без эксплуатации будут
создаваться тогда, когда та или иная страна будет
развиваться по некапиталистическому пути. Это также значит, что
задачи демократического и социалистического этапов
революции могут решаться одновременно.
По мере строительства в молодых государствах
современной промышленности — это необходимый этап
создания материально-технической базы нового общества, без
которой социализм не выйдет из своей эмбриональной
стадии развития,— создается рабочий класс, и он будет
превращаться во все более заметную политическую силу.
По мере перехода с этапа освободительного на этап
национально-демократический прогрессивные режимы могут
все более широко опираться на рабочий класс. Процесс
сближения революционных демократов с рабочим классом,
несмотря на все неизбежные и непредвиденные коллизии,
предопределен исторически, ибо лишь трудящиеся, и в
первую очередь пролетариат, способны последовательно и
твердо поддерживать глубинные социально-экономические
преобразования в развивающихся странах. Вывод об
137

исторической неизбежности сближения революционных
демократов с силами формирующегося в таких странах
рабочего класса не имеет, однако, ничего общего с
признанием «автоматизма» в решении этой проблемы.
Конечно, речь идет об исторической перспективе, которая
пробивает себе путь через всевозможные столкновения,
противоречия, отливы.
При сохранении общих закономерностей, очевидно,
сложнее обстоит дело в тех странах Африки, Азии и
Латинской Америки, в которых переход на
некапиталистический путь связан с прерыванием процесса
капиталистического развития. К моменту победы
национально-освободительной революции рабочий класс в них уже
существует. Но, даже будучи относительно многочисленным, он,
как правило, раздроблен. В таких странах в подполье или
полулегально действуют либо коммунистические партии,
либо отдельные коммунистические группы или
марксистские кружки. Исторически в некоторых из этих стран
революционная ситуация складывается таким образом,
что национальная буржуазия в силу целого ряда причин,
в том числе органической связи с помещиками,
компрадорами и империализмом, не в состоянии руководить
выступлениями народа против феодализма и империализма,
за подлинное освобождение и социальный прогресс. Тем
временем освободительный процесс в этих странах
развивается полным ходом, уже смертельно пугая свою
буржуазию. Последняя в страхе идет на сделку с
империализмом и его пособниками внутри страны против своего
народа. Складывается союз оголтелой реакции против
трудящихся — от компрадоров, помещиков, придворной
знати до национальной буржуазии и откровенных
ренегатов.
В то же самое время пролетариат в силу объективно
существующих конкретных причин, связанных с
особенностями исторического развития, либо плохо, либо совсем
неорганизован. Рабочий класс несет на себе груз целого
комплекса специфических национальных, религиозных и
экономических особенностей развития страны. Сильной
коммунистической или любой другой пролетарской
партии, которая имела бы достаточное влияние на массы,
вела бы их за собой, не существовало. В такого рода
исторических условиях на политическую авансцену выходят
представители промежуточных социальных слоев —
патриоты, которые, встав во главе
национально-освободитель138

ной борьбы при благоприятных условиях, уже в ходе
революции способны выдвинуть социалистические лозунги.
Промежуточные и средние социальные слои
характеризуются широкой амплитудой колебаний в своих
настроениях и устремлениях. Для стран Африки и Азии это
особенно характерно. Поэтому очень большое значение
приобретают политические настроения, психология и
даже личные особенности тех конкретных лидеров,
которые стоят у власти в освободившихся государствах, их
идеологическая эволюция. Трудно, очевидно, найти более
яркий пример этому, чем жизнь и борьба президента
Насера, в течение восемнадцати лет руководившего
Египтом. Объективно политика революционных демократов в
этом случае отвечает интересам народа. Будучи
патриотами, они могут бороться против империализма,
переориентировать внутреннюю и внешнюю политику своих
стран, выдвигать, осуществлять и защищать позиции
социалистической ориентации, стремиться к искренней и
прочной дружбе с Советским Союзом И другими
социалистическими государствами.
Но революционные демократы выходят на
политическую арену в ряде освободившихся стран подчас уже
тогда, когда в них существует пролетариат — пусть
малочисленный и слабоорганизованный. И они иногда видят
в организациях рабочего класса своих политических
конкурентов. При этом, конечно, сказывается и классовое
происхождение революционно-демократических лидеров.
Случается так, что революционные демократы выступают
против партий рабочего класса. Однако по мере
углубления социально-экономических преобразований уже на
демократическом этапе революций таким режимам
приходится вступать в острейший конфликт со своей
буржуазией. В этом случае логика обострения классовой
борьбы, как и необходимость отражения атак со стороны
империализма и неоколониализма, неизбежно толкает их
влево, на поиски прочной опоры в массах. В этом,
очевидно, тоже ярко проявился пример послереволюционного
Египта.
Сколько займет времени непосредственный переход к
социалистическому строительству? Все зависит от
условий в конкретных странах, от глубины
национально-освободительных революций, от субъективного фактора,
который может либо ускорять, либо замедлять
развитие событий. Президент Насер, например, считал, что,
139

провозгласив социалистическую ориентацию, Египет
вступил в переходный период от капитализма к
социализму, который может продолжаться десятки лет. Само
провозглашение социалистической ориентации еще не
есть «готовый социализм».
Реальна ли опасность движения вспять в
освободившихся странах, встающих на некапиталистический путь?
Вполне реальна — и это также показал пример Египта.
Ведь такие страны еще слабы как в экономическом,
политическом, так и в военном отношении. Правда, наряду с
этим существуют факторы, действующие в
противоположном направлении. Огромное значение имеет
существование мировой системы социализма, продолжающееся
изменение в соотношении сил в мире в ее пользу.
Выдающуюся роль призван сыграть на данном историческом этапе
союз национально-освободительного движения с мировым
социализмом.
Весьма важной составной частью социалистического
влияния является то, что В. И. Ленин называл
пропагандой примером, самими успехами строительства новой
жизни для народа в социалистических странах.
Однако помощь Советского Союза и других
социалистических стран — прямая и косвенная — сама по себе
еще не снимает тех трудностей, которые встают на пути
развития национально-освободительных революций.
Некапиталистический путь развития — это отнюдь не
нечто промежуточное между капитализмом и
социализмом. Встав на этот путь, страна, провозгласившая
социалистическую ориентацию, создает необходимые условия
для перерастания в перспективе
национально-демократической революции в социалистическую.
В то же время, говоря о постановке В. И. Лениным
вопроса о некапиталистическом пути развития, следует
подчеркнуть, что речь идет не о каком-то универсальном
рецепте. Путь развития Египта не подобен целиком и
полностью даже пути Сирии, Алжира, Ирака, не говоря
уже о других странах, значительно больше отличающихся
по своим условиям от Египта. Было бы неправильным
также представлять переход и развитие по
некапиталистическому пути как процесс, лишенный негативных
моментов, возникших в результате возможных ошибок
руководства, что в конечном счете тоже определяет
«специфику» развития той или иной страны социалистической
ориентации. Но при всем этом совершенно очевидно, что
140

было бы неправильно ставить вопрос о возможности
некапиталистического развития, как такового, в
современных условиях в полную зависимость от конкретного
успеха или неуспеха опыта даже нескольких стран,
вступивших на этот путь. Марксисты никогда не сомневались
в возможности и неизбежности перехода человечества к
социализму. Между тем, как известно, диктатура
пролетариата исторически впервые выступила в форме
Парижской коммуны, которая вскоре потерпела поражение.
Вместе с тем рядом стран социалистической
ориентации уже накоплен исторический опыт, показывающий
реальность и осязаемые преимущества пути развития,
отличного от традиционного капитализма.
2. ЛОГИКА БОРЬБЫ ВЕДЕТ К НАЦИОНАЛИЗАЦИИ
В послереволюционном Египте не сразу пришли к
выводу о необходимости отказа от капиталистической
перспективы развития страны. Для того чтобы объявить о
социалистической ориентации, правительству
потребовались годы не только поисков, но и неудач в попытках
достигнуть успеха на капиталистическом пути развития.
Тем более что к моменту перехода египетской
национально-освободительной революции на новый,
национально-демократический этап буржуазия в стране довольно
быстро развивалась, и само правительство вплоть до
1960 г. стремилось добиться прогресса национальной
экономики в основном за счет стимулирования
национального и иностранного капитала. Иногда лидерам
революции даже казалось, что эта цель достигается. Но тем
более горьким было разочарование, с закономерной
последовательностью сопровождавшее все попытки побудить
национальную буржуазию отдать свои силы делу
многостороннего, в интересах всего народа экономического
развития Египта. Насер в следующих словах
охарактеризовал результаты политики правительства ОАР,
предшествовавшей широкой национализации собственности
крупной и средней буржуазии: «Какова роль капиталистов в
индустриализации? Капиталисты хотели, чтобы им
оставили все, они хотели остановить революцию. Перед 1952 г.
на нужды индустриализации расходовалось всего 2 млн.
ег. ф. Небольшие суммы расходовались частным сектором.
В 1960 г. на нужды индустриализации расходовалось
141

88 млн. ег. ф., или в 44 раза больше. Национальному
капиталу были обеспечены все преимущества. Ему
предоставлялись твердая валюта, прочие льготы, в том числе
налоговые. Мы пошли на то, чтобы прекратить ввоз в
страну потребительских товаров, которые производились
на месте. В ответ на это с первого же дня после
революции египетские капиталисты лишь получали прибыль и
проживали ее за границей»7.
В 1960 г. с хорошими результатами по-прежнему
работала только легкая промышленность. В Хелуане не
ладилось с эксплуатацией первого в Египте
металлургического комбината, считалось, что это безнадежно
убыточное предприятие. Аналогичное отношение проявлялось
и к другим проектам создания предприятий тяжелой
промышленности. Снова правительство через различные
органы, в том числе через национальный комитет
планирования, министерство общественных работ и
выделившееся из него специальное министерство строительства
высотной плотины, через министерство промышленности
тщетно уговаривало египетскую буржуазию принять
участие в выполнении программы развития страны. И
снова египетские капиталисты оставались глухи к этим
призывам, в том числе и к правительственному
обращению к ним о закупке облигаций специального займа
на нужды асуанского строительства. Ратуя на словах
за «благословенную» революцию, буржуазия выступала
против генерального курса правительства на
индустриализацию.
Целью выдвинутой в 1960 г. десятилетней
экономической программы было удвоение национального дохода
страны, повышение на базе этого жизненного уровня
широких народных масс. Перед президентом, перед всеми,
кто разрабатывал и поддерживал его политику, встала
задача изыскать реальные источники финансирования
выработанной ими десятилетней экономической программы.
Отказ от ее проведения в жизнь был бы равнозначен
политическому самоубийству, так как терпение народных
масс находилось «на пределе». Трудящиеся были
недовольны тем, что эксплуататорские классы становились
богаче, а они — беднее.
Откуда взять необходимые средства для
финансирования намеченных работ?
Сделать основную ставку на иностранные займы?
Горький исторический опыт Египта, когда в результате
142

увлечения займами хедив Исмаил довел страну до
разорения, был жив в памяти многих египтян.
Усилить налоговый пресс и переложить все расходы
по индустриализации на трудящихся? Насер понимал,
что это вызовет протест масс. Его авторитета уже не
хватало, чтобы сдержать или предупредить этот протест.
Египетские трудящиеся жили в тяжелых условиях.
Снижать и без того непомерно низкий уровень их жизни
было невозможно.
Уповать на лояльное сотрудничество буржуазии? Как
уже говорилось, египетские буржуа саботировали
призывы правительства вкладывать капитал в
металлургическую, машиностроительную, энергетическую
промышленность или давать крупные займы правительству для
осуществления новой экономической программы. Все это
происходило в стране, в которой, как раньше утверждали
ее руководители, якобы не было ни антагонистических
классов, ни классовой борьбы.
Саботаж буржуазии поставил режим перед выбором:
либо продолжать революцию, либо капитулировать перед
национальным капиталом. Насер был вынужден принять
кардинальные решения — распорядиться капиталом своей
буржуазии в интересах страны. По указанию президента
была подготовлена серия законов, предусматривавших
национализацию компаний, фирм, предприятий,
практически всего банковского и страхового дела. В июле 1961 г.
Насер подписал декреты о национализации, которые
затронули свыше 300 промышленных, торговых, страховых
и других компаний. Стоимость национализированных
активов была оценена примерно в 200 млн. ег. ф. В
последующем масштаб национализации все время
расширялся 8. Можно говорить и о другом измерении процесса
национализации: он углублялся.
В январе 1962 г. национализируются 77 частных
предприятий по выпечке хлеба. Одновременно
предусматривается 50-процентное участие правительства в капиталах
других 243 частных предприятий по помолу зерна,
очистке риса и выпечке хлеба9. Если июльская
национализация 1961 г. затронула в основном крупную египетскую
буржуазию, то январская 1962 г. национализация уже
распространилась на средние предприятия египетской
промышленности. Все национализированные предприятия
вошли в государственный сектор.
143

В 1963 г. Насер подписал указы о национализации
еще около 900 промышленных, транспортных,
сельскохозяйственных, торговых компаний. Особую важность
представляли собой декрет № 15 (январь 1963 г.), по
которому иностранцам было запрещено владеть землей, а
находившиеся у них 115 тыс. федданов национализировались,
и декрет № 38 (апрель 1963 г.) о полной национализации
101 хлопкоочистительной компании и 13 компаний по
экспорту хлопка. До 1963 г. вся торговля хлопком, все
предприятия по обработке хлопка, все посреднические
конторы, ведавшие доставкой хлопка со складов
кооперативов в пакгаузы александрийского порта, находились в
руках египтян иностранного происхождения, президент
Насер поставил всю торговлю хлопком под
государственный контроль10.
В апреле 1963 г. были полностью национализированы
многие из тех предприятий, которые подверглись
частичной национализации раньше: 21 пекарня в Каире,
167 мукомольных предприятий, 79 предприятий по
очистке риса.
В июне 1963 г. были полностью национализированы
5 химико-фармацевтических компаний, ранее
национализированных наполовину, 9 лабораторий и 50 мелких
галеновых предприятий, лицензии на деятельность которых
были аннулированы, полностью национализированы 10
транспортных и судоходных компаний. Одновременно
продолжалась «частичная национализация» ряда
предприятий и компаний, которая, как правило, через
некоторый срок заканчивалась полной.
Во второй половине 1963 г. национализация приняла
небывало интенсивный характер. Чувствовалось, что
власти торопятся, чтобы укрепить государственные позиции,
пока буржуазия, огорошенная серией ударов, не
предпримет попыток организованного сопротивления. В
августе 1963 г. были полностью национализированы 229
промышленных компаний, 46 транспортных и
дорожностроительных компаний, 2 торговые фирмы, 3
торговые компании были национализированы на 50 %.
Одновременно были ликвидированы все контракты,
подписанные частными лицами и компаниями на разведку и
добычу полезных ископаемых, за исключением нефти11,
так как поднять колоссальные расходы, связанные с
разведкой нефти, правительство Египта еще не могло.
В октябре — ноябре 1963 г. национализируются

издательство «Дар эль-Маариф», 10 промышленных компаний,
94 транспортные компании и 23 торговые фирмы.
Меры по национализации продолжались и в 1964 г.
В январе — феврале были национализированы три
промышленные компании по обслуживанию гостиниц. Это
решение имело принципиальное значение: руководство
Насера вторгалось в сферу обслуживания. В марте 1964 г.
принимаются декреты о национализации той
собственности, на которую в конце 1961 — начале 1962 г. был
наложен секвестр.
Тот факт, что все декреты о национализации
подписывались лично президентом Насером, имел далеко не
формальное значение. Отнюдь не все члены правительства,
даже вице-президенты ОАР, были согласны с курсом на
национализацию. Однако Насер твердо продолжал взятый
курс. Насер оказывал преобладающее влияние на
выработку политических решений в Египте. Вместе с тем он
не мог бы действовать успешно, так и было в ряде
случаев, если бы принимаемые меры не соответствовали
объективным потребностям египетского общества.
Президент Насер и правительство ОАР предприняли
максимум возможного для того, чтобы законы о
национализации не затронули существенно интересы мелкой
буржуазии. 14 августа 1961 г. издается специальный закон,
согласно которому государство возместило стоимость
акций мелким владельцам национализированных
предприятий на сумму до 1 тыс. ег. ф., а также стоимость
облигаций, выпущенных правительством (85 %), и
займы (40 %) при условии, если сумма займа не превышает
2 тыс. ег. ф. Устанавливалась новая учетная ставка до
3,5 % годовых на облигации и 5 % — на акции. По этому
же закону владельцы национализированных компаний,
стоимость которых не превышала 5 тыс. ег. ф., получали
компенсацию наличными в сумме 1 тыс. ег. ф., остальные
погашались бонами 12.
Насеру пришлось признать существование классов и
классовой борьбы. Она разгоралась в ОАР все шире и
грозила опрокинуть режим. Его смертельными врагами
стали имущие, лишившиеся собственности. Чтобы
парализовать происки «пострадавших» от национализации,
правительство пошло на чрезвычайные меры. 21 октября
1961 г. трем бывшим партийным боссам и министрам
Ибрагиму Ф. Масихе, Фуаду Сираг эд-Дину и
Мухаммеду А. Насеру возобновлялись вынесенные ранее судебные
145

приговоры. За предательство национальных интересов в
годы монархии их вновь отправили в тюрьму. 37
человек — среди них бывшие лидеры старых политических
партий, влиятельные адвокаты, крупные помещики —
также были арестованы. Имущество 167 крупнейших
собственников секвестрировано. Была создана специальная
комиссия, которая занялась расследованием
антигосударственной деятельности не только осужденных, но и тех,
кто «превратил свое богатство, свой капитал в оружие
против народа». В ноябре 1961 г. число лиц, имущество
которых подпало под секвестр, достигло 593. Их счета во
всех египетских банках перешли под контроль
правительства. Секвестрированными фабриками, заводами,
компаниями и фирмами стало распоряжаться государство.
В определенные дни в Александрийском банке на улице
Каср-ан-Нил в Каире выстраивалась длинная очередь.
Бывшие хозяева Египта получали пособие.
В 1961 — начале 1962 г. была издана целая серия
законов, направленных на улучшение положения
трудящихся. На государственных предприятиях начали вводить
объявленный в июле 1961 г. 7-часовой рабочий день,
выплачивать объявленный правительством новый минимум
зарплаты — 25 пиастров в день. Резко снижались
квартплата и взносы за медицинское обслуживание. Началось
кооперативное строительство так называемых народных
домов, в которых небольшая квартира стала доступна
рабочему 13.
14 августа 1961 г. был издан закон, по которому на
каждом частном и государственном предприятии
создавался специальный фонд социального обеспечения
рабочих и служащих. Обязательные отчисления от прибылей
предназначались для выплаты пенсий по старости, в
результате потери работоспособности после получения
производственных травм, а также на пособия семье после
смерти кормильца. Закон от 10 октября 1961 г. закреплял
перевод рабочих и служащих национализированных
предприятий в разряд рабочих и служащих государственных
предприятий, что было связано с пенсионным и
социальным обеспечением. 20 ноября 1961 г. издается закон о
размере квартплаты для тех, кто получал ограниченную
зарплату, по сравнению с 1958 г. квартплата снижалась
на 60 %. В 1962 г. издаются законы о бесплатном
обучении. Сначала в школах первой ступени. В 1963 г. был
издан Республиканский декрет, отменивший плату за
146

экзамены в вузах, как и все виды платы за обучение.
Образование всех ступеней стало бесплатным, открытым
для всех слоев населения14. В апреле 1962 г. министр
промышленности Азиз Сидки объявил, что первая группа
компаний и фирм начинает выплату из своих прибылей
доли рабочих и служащих. Первое мая было
провозглашено официальным праздником трудящихся 15.
В египетской деревне также происходили
знаменательные события. В декабре 1961 г. правительство
объявило о секвестре 141 151 феддана, ранее
принадлежавших 2614 иностранцам 16. Эту землю передали
министерству по проведению аграрной реформы для распределения
среди безземельных феллахов. Власти начали
выполнение декрета о снижении наполовину взносов за землю,
полученную в результате аграрной реформы. Банки
получили распоряжение о предоставлении феллахам
беспроцентных кредитов. Батраки, в течение нескольких лет
обрабатывавшие землю, принадлежавшую крупным
земельным собственникам, объявлялись- хозяевами этой
земли.
Конец 1961 — начало 1962 г. можно считать переходом
от политики государственного капитализма, которая была
выгодна египетской буржуазии, к политике антикапита-
листических мер, которая была явно ей враждебна. Актом,
который закрепил этот переход, явилось провозглашение
в 1962 г. на Национальном конгрессе народных сил
социалистического выбора страны, курса, который должен
был привести Египет к еще более серьезным и
всесторонним преобразованиям во всех областях жизни. В
Хартии национальных действий, одобренной конгрессом, и в
выступлении на конгрессе президента Насера
подчеркивались основные причины отказа от традиционного
капиталистического пути развития для Египта.
Во-первых, египетский национальный капитал
оказался неспособным выдержать конкуренцию международных
монополий. Он мог стать лишь придатком этих
монополий и привести страну к полному банкротству.
Во-вторых, насущные, жизненно важные потребности
преодоления экономической и технической отсталости
страны не могли быть обеспечены частными лицами,
которые в своей деятельности руководствуются
исключительно интересами прибыли. Только государство могло
наиболее полно мобилизовать внутренние накопления на
цели развития на основе национального плана с
147

использованием достижений науки и техники. Вопросам
планирования в масштабе всей страны в Хартии
придавалось особое значение. В Хартии подчеркивалась
необходимость народного контроля над всеми средствами
производства и над использованием ресурсов в рамках
плана, который распространялся на все отрасли хозяйства 17.
В Хартии говорилось также, что народный контроль
над средствами производства не обязательно означает
национализацию абсолютно всех средств производства и
полную ликвидацию частной собственности. Однако такой
контроль может быть обеспечен в первую очередь путем
создания действенного государственного сектора, который
будет играть ведущую роль во всех отраслях экономики
страны и нести основную ответственность за выполнение
плана развития.
Расширение и укрепление государственного сектора
определялось также требованиями эффективного
экономического планирования развития страны с целью наиболее
рационального использования всех имеющихся ресурсов.
В Хартии прямо определялось, какие отрасли
народного хозяйства относятся к государственному сектору:
— основные средства обслуживания производства,
такие, как железные и шоссейные дороги, порты,
аэропорты, электростанции, плотины, морской, наземный и
воздушный транспорт и другие виды общественных
услуг;
— большая часть тяжелой, средней обрабатывающей
и горнодобывающей промышленности. Хотя в этой
области допустима также и частная собственность, однако
частный сектор должен контролироваться
государственным сектором;
— легкая промышленность, хотя она открыта для
частного сектора, должна быть вне власти монополий.
Государственный сектор призван играть и в этой отрасли
контролирующую роль;
— внешняя торговля должна быть под полным
контролем. Вся импортная торговля должна принадлежать
государственному сектору. Частный капитал допускается
к участию в экспорте, однако государственный сектор
должен осуществлять 75 % экспорта;
— во внутренней торговле к 1970 г. государственный
сектор должен осуществлять не менее 25 %
товарооборота. Государственный сектор, подчеркивалось в Хартии,
должен исключить существование монополий в области
148

внутренней торговли. Прибыль во внутренней торговле
должна быть в таких пределах, чтобы предотвратить
возможность эксплуатации. Для того, чтобы добиться этой
цели, правительство вскоре после одобрения Хартии
национальных действий ввело закон о торговле, который
весьма существенно ограничил частных владельцев
магазинов;
— финансы и страховое дело должны полностью
принадлежать государственному сектору;
— земля, как указывалось в Хартии, может быть
оставлена в руках частных собственников, «не
прибегающих к эксплуатации», при этом размер владения на
одну семью должен быть сокращен к 1970 г. до 100 фед-
данов;
— в частном секторе сохранялись жилые здания, но
использование этих домов с целью наживы существенно
ограничивалось. Это достигалось за счет прогрессивного
налогообложения и установления твердого максимума
квартирной платы. Одновременно в Хартии
подчеркивалось, что должны быть приняты меры для расширения
государственного кооперативного жилищного
строительства 18.
Можно ли считать созыв Конгресса народных сил и
одобрение им Хартии национальных действий
закреплением «развертывающихся социалистических
преобразований»? Конечно, так считать было бы
преждевременным.
Речь шла об определении генеральной цели
революции в будущем. Президент Насер не раз признавал, что
провозглашение социализма как основной цели развития
страны означает лишь, что Египет вступил в весьма
длительный по времени переходный период от капитализма
к социализму.
В результате национализации 85 % основных средств
производства в промышленности, вся кредитно-банковская
система, весь транспорт перешли в руки государства.
Юридическая формула конституции, действовавшей тогда
в стране, утверждала, что они являются собственностью
народа 19. 16 декабря 1961 г. на основе Республиканского
декрета был создан Высший совет по управлению
государственными предприятиями. В его задачу входило
наблюдение за производством на предприятиях, которые
подлежат контролю совета, согласование
производствен149

ных заданий, согласование между ними номенклатуры
продукции и т. п. Высший совет утверждал бюджет
государственных предприятий и контролировал их
финансовую деятельность. Министерству промышленности были
переданы предприятия или объединения
горнодобывающей, пищевой, текстильной, химической, нефтяной
промышленности, производство строительных материалов,
министерству связи — все транспортные учреждения,
министерству аграрной реформы — предприятия по
освоению новых земель, министерству труда — учреждения
социального обеспечения, министерству культуры и
национальной ориентации —- издательское дело, учреждения,
связанные с искусством. В ведение министерства
снабжения перешли учреждения и предприятия по производству
товаров широкого потребления, министерства
здравоохранения — фармацевтические предприятия, министерства
экономики — торговые предприятия, страховые
учреждения. Права каждого из министерств были определены
специальным президентским указом № 190020.
Выступая в конце 1961 г. в Порт-Саиде, Насер
упомянул впервые, что общая стоимость имущества,
отобранного у эксплуататорских классов, составляет 500 млн.
ег. ф.21 Выступая там же через три года, президент
заявил, что к тому времени эта сумма достигла 1 млрд,
ег. ф. (видимо, в эту сумму входит также цена земли,
отчужденной по закону об аграрной реформе) 22.
Стоимость имущества, отобранного у египетской
буржуазии, была значительно выше, чем указывалось
официально. Стоимость иностранного имущества в Египте
оценивалась в 250—300 млн. ег. ф.
О национализации как средстве перехода в
государственную собственность основных средств производства в
Египте в научной литературе писали немало. Однако при
этом явно недостаточно говорилось о качественных
изменениях в самих методах осуществления
социально-экономических реформ. В июле 1961 г. президент Насер,
объявляя о частичной или полной национализации тех или
иных капиталистических предприятий, одновременно
подчеркивал, что речь идет о национализации за выкуп.
В 1964 г. правительство перешло к национализации без
выкупа, т. е. практически к экспроприации. В том же
году египетские помещики стали первыми, кому было
отказано в выплате выкупа за отчужденную землю,
впервые за всю историю Египта имела место
экспроприа150

ция значительной части крупной земельной
собственности 23.
В 1961, 1962 и 1963 гг. всем бывшим собственникам
промышленных предприятий и коммерческих фирм
выдавались специальные боны, по которым, как
декларировалось, по прошествии 15 лет они получат всю сумму
за отчужденные предприятия24. В 1964 г. бывшим
владельцам национализированного имущества было
объявлено, что каждый из них получит не более 15 тыс. ег. ф.,
причем за вычетом тех сумм, которые к 1964 г. уже были
выплачены этим лицам в виде единовременных пособий
и пенсий25.
Расширение государственного сектора в Египте шло
не только за счет национализации как иностранного, так
и египетского капитала, но и за счет новых
капиталовложений. Для экономического развития Египта в годы после
революции была характерна тенденция к сокращению как
абсолютного объема капиталовложений по линии
частного сектора, так и его доли в общих затратах на
капитальное строительство. Однако, несмотря на
наметившуюся тенденцию к сокращению капиталовложений в
частном секторе, в первом пятилетием плане развития на
1961 — 1965 гг. ему еще отводилось заметное место.
Предполагалось, что в 1961 — 1962 гг. доля египетской
буржуазии составит почти 20 % всех капиталовложений.
После широких мер по национализации, осуществленных
в июле 1961 г., эта доля была резко сокращена. По
проекту плана на 1966/67 г. она составляла лишь 5,4 %
от общего объема годовых капиталовложений. Решающую
роль в развитии национальной экономики, и прежде всего
промышленности, стал играть государственный сектор.
В середине 60-х годов на государственный сектор Египта
уже приходилось более половины валовой продукции всех
отраслей национальной экономики и создаваемого в этих
отраслях национального дохода.
Государство получило возможность контролировать до
известной степени развитие частного сектора, причем не
только посредством таких традиционных мер, как
налоговая политика, регулирование зарплаты, установление
пределов арендной платы и максимальной торговой прибыли,
но и через такие формы воздействия, как материально-
техническое снабжение, плановое распределение
произведенной продукции, выделение валюты на импорт
оборудования, сырья, запчастей и полуфабрикатов.
151

Постоянно изменялся и сам характер государственного
сектора, что также свидетельствовало о принципиально
новой роли, приобретаемой государством в экономической
жизни страны. В 1953 г. 84 % национального дохода
Египта приходилось на частный сектор, 14 % — на так
называемый традиционный государственный (оборона,
внутренняя безопасность, просвещение, административные
услуги по линии центрального правительства и местных
органов власти и т. п.) и лишь 2 % —на
производственно-коммерческую деятельность по линии государственного
сектора. В 1953 г. в государственный сектор входили
лишь железные дороги, некоторые электростанции,
небольшие нефтеперерабатывающие заводы, почта,
телеграф, а также коммерческие коммунальные предприятия
каирского муниципалитета26.
В 1959/60 г. доля «традиционных государственных
услуг» в национальном доходе сократилась до 11,2 %,
зато доля производственно-коммерческой деятельности
государства увеличилась до 7,6 %. Эта деятельность уже
распространялась на освоение земель, добычу и
переработку нефти, военные заводы, электростанцию на старой
Асуанской плотине, государственные типографии,
снабжение газом, строительство новых предприятий по линии
Организации по выполнению пятилетнего плана
промышленного развития, транспортные услуги (железные
дороги, Суэцкий канал, почтово-телеграфная связь, речной
транспорт), финансы (деятельность Генеральной
экономической организации, страховые и комиссионные
фонды, сберкассы), торговлю (организация выставок и
международных ярмарок, организация по стимулированию
экспорта), жилищное хозяйство (строительство дешевых
квартир для беднейших слоев населения по линии
муниципалитетов, сдача в аренду служебных зданий). 68%
национального дохода, создававшегося в государственном
секторе, приходились на транспорт, в том числе 41,5 % —
только на Суэцкий канал.
В 1965/66 г. на долю «традиционных государственных
услуг» приходилось 14,7 %, а на
производственно-коммерческую деятельность государства — 34,1%. При этом в
общем объеме национального дохода, созданного в
государственном секторе, 49,1 % падало на промышленность
и энергетику и 26,6 % — на транспорт.
Расширение и развитие государственного сектора
привели к тому, что существенно изменилось распределение
152

национального дохода между трудящимися и
эксплуататорскими классами. При всей относительности данных,
приводимых на этот счет египетской статистикой, при
всей спорности методологии их исчисления они
показывают определенную тенденцию. В 1959/60 г. доля
зарплаты лиц наемного труда составила 43,2 % национального
дохода, в то время как 5,6 % составляла
нераспределенная прибыль государственного сектора.
Предпринимательская прибыль составила в том году 51,2 % национального
дохода. В 1965/66 г. доля рабочих и служащих в
национальном доходе равнялась 46,1 %, прибыль
государственного сектора — 20,3 %, а прибыль, полученная частными
собственниками, включая мелких,— 33,6 % национального
дохода. Если из последней цифры исключить доходы
мелких собственников, не применяющих наемного труда (в
основном в сельском хозяйстве), то доля национального
дохода, присваиваемая эксплуататорскими классами,
составляла примерно 15—17 %.
После издания законов о национализации в июле
1961 г. в стране были осуществлены такие меры, как
установление твердого минимума заработной платы для
рабочих города и деревни, проведение широкой
программы социальных мероприятий. Рабочие, феллахи,
сельскохозяйственные рабочие — батраки от проведенных
правительством мероприятий, бесспорно, выиграли. В то же
время этот выигрыш существенно ограничивался
сохранением реакционного государственного и управленческого
аппарата, который во многом не только не
способствовал, но, наоборот, тормозил развитие тенденций
удовлетворения потребностей трудящихся за счет
национализации.
Национализация практически коснулась всей
банковской системы, всего транспорта и распространилась не
только на крупную буржуазию, но и на среднюю.
Социально-экономические меры, осуществленные в Египте,
привели к ликвидации крупной буржуазии как класса,
потеснили среднюю буржуазию. Процесс концентрации и
централизации капитала был сорван мероприятиями,
которые не могли не иметь в результате этого совершенно
определенной антикапиталистической сущности.
В результате позиции египетской национальной
буржуазии оказались подорванными. Бесспорно, все это
внесло весьма важный элемент в расстановку классовых
153

сил и в структуру всего общества Египта в целом,
способствовало обострению классовой борьбы.
Вместе с тем не следует недооценивать и ту роль,
которую продолжал играть в экономике частный сектор,
особенно в сельском хозяйстве, строительстве.
Осуществление глубоких социальных преобразований
привело к достаточно быстрому развитию важнейших
отраслей национальной экономики Египта.
В 1951/52 г. расходы государства на нужды развития
египетского сельского хозяйства составляли 7,9 млн. ег. ф.,
а в 1964/65 г. — 105,4 млн. ег. ф. В 1951/52 г. расходы
государства на совершенствование системы орошения
составили 14,4 млн. ег. ф., а в 1964/65 г. — 27,6 млнег. ф.
Стоимость всей произведенной продукции в области
сельского хозяйства увеличилась за эти годы с 339 млн. до
622 млн. ег. ф.
Резко возросли расходы на нужды энергетики: с
2.8 млн. ег. фунтов в 1951/52 г. до 39 млн. в 1964/65 г.
Это привело к увеличению производства электроэнергии:
с 992 кВт*ч в 1952 г. до 4 780 млн. кВт*ч в 1963 г.
В 1963 г. было израсходовано на строительство
Асуанского гидроэнергетического комплекса 143 млн. ег. ф.
Вложения в промышленное производство выросли с
4.8 млн. ег. ф. в 1951/52 г. до 190,5 млн. в 1963/64 г.
Доля промышленного производства в национальном
доходе возросла с 314 млн. ег. ф. в 1952 г. до 953 млн. в
1963 г. В 1952 г. расходы государства на транспорт и
связь составили 28,9 млн. ег. ф., а в 1963/64 г. они
достигли 112,8 млн. Прибыли от Суэцкого канала возросли
с 26,6 млн. ег. ф. в 1952 г. до 71 млн. в 1963 г. Число
судов, прошедших канал, возросло с 12168 (1952 г.) до
19146 (1963 г.).
Росли расходы на образование (с 40,2 млн. ег. ф. в
1951/52 г. до 96,5 млн. в 1964/65 г.), на развитие науки
(с трети миллиона в 1951/52 г. до 8,3 млн. ег. ф. в
1964/65 г.). Число рабочих в 1952 г. составляло 4 млн.
человек, а в начале 1965 г. достигло 7 млн.27
Приведенные данные свидетельствовали в пользу
важного вывода: в результате осуществленных глубоких
преобразований (аграрная реформа, национализация
решающих средств производства, введение плановых начал в
масштабе всей национальной экономики, ликвидация
крупной и части средней буржуазии и др.) были
достигнуты серьезные результаты в преодолении экономической
154

отсталости Египта, обеспечен прогресс в развитии
промышленности и сельского хозяйства.
Основа успехов страны лежала в создании госсектора.
Однако важно подчеркнуть, что отсталость этой страны
еще не была преодолена. Капитализм в Египте, хотя и
ограниченный в своих возможностях, существовал в виде
уклада как в промышленности, так и в сельском
хозяйстве.
3. ВТОРАЯ АГРАРНАЯ РЕФОРМА
Процесс национализации собственности крупной и
частично средней буржуазии в промышленности и
кредитно-банковской системе совпал не только с
осуществлением социальных мер в пользу трудящихся города, но и
с продолжением наступления на позиции помещиков в
деревне. В 1961 г. был вторично сокращен максимум
землевладения. Вслед за этим в ряде законов были
провозглашены меры, свидетельствовавшие о радикализации
антифеодальной политики руководства страны, действовавшего
в общем в интересах египетского крестьянства.
Для иллюстрации этого можно сравнить законы
1952 г. с теми мерами, которые были осуществлены по
закону от 26 июля 1961 г. и в последующие годы. Если
первый закон об аграрной реформе в Египте ограничивал
максимум земельной собственности 200 федданами, то
закон 1961 г. сократил этот максимум в 2 раза — до 100
федданов на владельца.
Закон 1952 г. первоначально не ограничивал размеры
арендуемой земли. По закону, изданному в 1959 г.,
арендуемая земля отдельно или вместе с собственной
землей не должна была превышать 200 федданов на
человека и 300 федданов на семью. Закон 1961 г.
провозглашал максимум в 50 федданов для аренды отдельной
личностью или семьей. Причем арендуемая площадь не
должна была превышать 50 федданов вместе с площадью,
находящейся в собственности арендатора. В условиях
Египта это было несомненно прогрессивной мерой.
По закону 1961 г. помещикам, чьи земли подлежали
изъятию, запрещалось перемещать арендаторов или
издольщиков с одних участков на другие до передачи
государству земель, превышающих новый максимум.
«Изъятию подлежали уже в общем плодородные земли...
ситуация, таким образом, отличалась от той, которая
155

существовала после закона 1952 г., когда значительную
часть изъятых с 1952 по 1956 г. земель составляли
засушливые (20%) или низкопродуктивные участки
земли (5 %)» 28.
Эволюцию пережил и вопрос о компенсации
собственникам за отобранную землю. По закону 1961 г. основа
компенсации оставалась той же, что и в законе 1952 г.:
семидесятикратный земельный налог плюс стоимость
сооружений и оборудования, находившихся на
изымаемых землях. Компенсация выплачивалась в виде
государственных облигаций, которые погашались в течение
40 лет. Однако в 1964 г., как говорилось выше,
компенсация помещикам была отменена.
Одновременно снижалась выплата крестьян за
распределенную между ними землю. По закону 1964 г.
крестьяне, получившие ее, должны были выплачивать
государству в течение сорока лет лишь XU той суммы, которая
ранее намечалась к выплате помещикам в виде
компенсации. Никаких процентов государство не взимало,
уже выплаченные проценты зачислялись в названную
сумму.
Однако при всех положительных сторонах аграрной
программы выполнение новой реформы не привело к
ликвидации полуфеодальных элементов в египетской
деревне, где они сохранили значительные экономические,
а в ряде случаев и политические позиции. «Несмотря на
то что первые мероприятия революции были
осуществлены в интересах крестьян, развитие революционной
ситуации сегодня таково, что деревня стала самым
слабым звеном»,— писал журнал «Ат-Талиа» в 1966 г.
И дальше: «Отсталость профсоюзного движения в деревне,
недостаточная эффективность политической организации,
а также засилье богачей в ее руководстве — все это
весьма опасные явления, таящие в себе большую
угрозу...» 29
Сравнительные данные итогов первой и второй
аграрных реформ показывают, что помимо сокращения
максимума земельных участков, находящихся в собственности
отдельных лиц, других коренных сдвигов в египетском
землевладении не произошло (см. табл. 3). Аграрные
реформы, осуществляемые в условиях чрезвычайно
быстрого роста населения Египта, не остановили и не могли
остановить интенсивного процесса дробления земельных
участков, хотя после второй реформы несколько выросло
156

число участков от 5 до 10 федданов, которые в
египетских условиях не относятся к мельчайшим.
Однако, возможно, даже в большей степени, чем
экономическими условиями, египетские крестьяне были
недовольны политической обстановкой в деревне, во многом
сохранившейся после 1961 г.
Таблица 3. Итоги первой и второй аграрных реформ
Размер
участка в фед-
данах
Число
землевладельцев ,
в тыс.
Площадь,
в тыс.
федданов
Доля
землевладельцев,
в %
Доля
участков, в %
после
1952 г.
после
1961г.
после
1952 г.
после
1961 г.
после
1952 г.
после
1961 г.
после
1952 г.
после
1961 г.
Меньше 5
2 841
2 919
2 781
3 172
94,4
94,1
46,6
52,1
5-10
79
80
529
526
2,6
2,6
8,3
8,6
10-20
47
65
638
638
1,6
2,1
10,7
10,7
20-50
30
26
818
818
1,0
0,8
13,6
13,4
50-100
6
6
430
430
0,2 ,
0,2
7,2
7,0
100-200
3
5
437
500
0,1
0,2
7,2
8,2
Свыше 200*
2
—
354
—
0,1
5,9
* Официальная статистика Египта не показывает наличия земельных
участков более 200 федданов во владении отдельных лиц после 1961 г.
Таблица составлена авторами по данным министерства сельского
хозяйства ОАР.
Весьма характерным было обсуждение, состоявшееся
в мае 1962 г. в актовом зале Каирского университета,
где проходил Конгресс народных сил ОАР. Президент
Насер призвал делегатов конгресса откровенно высказаться
обо всем, что их волнует. В ответ один из делегатов задал
вопрос, когда же наконец в деревнях ликвидируют
институт омд (старост), связанных с потесненными в
результате аграрной реформы помещиками.
— Разве можно говорить о социализме, если
египетский феллах задавлен системой отношений, которая
насаждалась еще при турецких султанах и англичанах? —
спросил другой делегат.
В каирских газетах было опубликовано множество
статей, откровенно рассказывающих об эксплуатации и
произволе, которые чинили в деревне помещики.
Руководители страны, без сомнения, хорошо понимали
трудности в решении проблемы деревни. Нелегко освободить
египетских феллахов от оков угнетения и нищеты, еще
труднее — от многовекового невежества и отсталого
157

сознания, веры в незыблемость старых порядков. Для
этого нужны были огромные средства и время. Тем не
менее чрезвычайная сложность решения проблемы отнюдь
не оправдывала недостаточности мер и усилий по ее
решению. Положение усугублялось тем, что лишенные
власти в городе помещики стали находить все большие
лазейки для укрепления своего всестороннего влияния в
деревне, и развитие этого процесса начало реально
угрожать курсу, осуществляемому руководством Насера во
внешней и внутренней политике.
К действительному положению в египетской деревне
еще раз привлекли пристальное внимание события,
связанные с политической борьбой, особенно после создания
там организаций АСС. Широкую известность в стране
приобрело так называемое «камшишское дело»,
возникшее весной 1966 г. после убийства в деревне Камшиш
активиста АСС Салаха Хусейна, настойчиво
разоблачавшего злоупотребления помещиков в связи с проведением
аграрной реформы. Он стал жертвой террора феодалов.
Камшиш ни по структуре землевладения и
землепользования, ни по отношениям между различными слоями
крестьян, ни по накалу классовой борьбы не был чем-
то особым — это была обычная, типичная для середины
60-х годов египетская деревня.
Анатомия землевладения в деревне Камшиш была
следующей. Земля, которой располагала деревня,
составляла 2 тыс. федданов. Жителей в Камшише было 7 тыс.
человек. В этой деревне помещик аль-Фики владел 560
федданами земли. 199 феллахов получили в результате
реформы всего лишь 400 федданов. 400 батраков и 78
арендаторов не получили вообще ничего. У 296 семей
сохранялись участки размером меньше одного феддана.
377 семей располагали наделами от 1 до 5 федданов, 22—
от 5 до 10 и всего 12 семей — свыше 10 федданов.
Располагая обширными массивами земли, семья аль-
фики смогла сохранять отжившие производственные
отношения — издольщину, когда урожай делится на пять
частей «в соответствии» с использованием земли, воды,
удобрений, машин (если они используются) и, наконец,
рабочих рук. Феллах, как правило, «вкладывал» только
свою рабочую силу. Поэтому при разделе урожая он
получал только его пятую часть. И такая форма
эксплуатации продолжалась несмотря на то, что, согласно
закону об аграрной реформе 1952 г., арендная плата не
158

должна была превышать семикратной ставки
сельхозналога! У аль-Фики был свой закон: не хочешь арендовать
на его условиях — подыхай с голоду. И феллах
принимал ту систему аренды, которую ему предлагали аль-
Фики или другая помещичья семья Камшиша — аль-
Касьюни.
Помещики-феодалы сохранили и другие средства
воздействия на крестьян. Известный египетский журналист
Ахмед Баха эд-Дин рассказывал, как феодалы нанимали
банды молодчиков, которые избивали строптивых,
отказывавшихся подчиняться помещикам. Эти банды пускались
в ход, когда нужны были дополнительные «рабочие
руки», и запуганные крестьянские семьи после таких
набегов посылали на поле помещиков двух-трех ребятишек
или одного взрослого.
Наступал период сбора урожая — им единолично
распоряжался помещик. Феллахи-арендаторы не имели
права притрагиваться к урожаю, так как не являлись
собственниками земли. Собранный их руками хлопок или рис
через представителей банка сдавался государству тем же
помещиком. Он же получал всю выручку и
«расплачивался» с арендаторами. Сплошь и рядом помещик
обманывал неграмотного феллаха, утаивая значительную
часть причитающихся ему денег.
Вся эта система экономического угнетения
феллахов была подкреплена весьма своеобразным
распределением «социальных функций» в деревне. В Камшише из
этого же семейства аль-Фики или тесно связанных с ним
людей «происходили» депутат Национального собрания,
полицейский комендант, большинство членов деревенского
совета и других «выборных» и невыборных органов.
Исключения не составлял омда, который был «связующим
звеном» деревни с органами власти. В его распоряжении
находился отряд сторожевой вооруженной охраны,
составленный из его родственников и друзей.
После убийства в Камшише полностью проявилось
«всесилие» феодальных элементов, использующих свою
агентуру для влияния, а подчас и господства в деревне.
И староста, и административные власти, призванные
контролировать осуществление закона об аграрной
реформе, и полиция — все оказались на стороне
феодального семейства аль-Фики, организовавшего политическое
убийство. Лишь приезд для ведения следствия на место
работников военной контрразведки помог раскрыть
159

заговор — до этого все объяснялось «случайным
убийством» на основе семейной ссоры.
После «камшишского дела», а также ряда аналогичных
дел в других районах страны руководство Насера создало
Высший комитет по борьбе с феодализмом. Этот комитет
рассмотрел и выявил большое число случаев обхода
феодальными элементами законов об аграрной реформе. На
земельные участки, сохраненные помещиками в
результате обхода законов, был наложен секвестр.
После того, как была ликвидирована монополия ряда
зажиточных семейств, обычно связанных родственными
отношениями с помещиками, на замещение
иерархических должностей в деревне, несколько изменилось
положение и с институтом омд. В июне 1966 г. было решено
уволить 239 старост, 65 шейхов (начальников)
сторожевой охраны после того, как была подтверждена их связь
с семьями феодалов или лицами, лишенными
политических прав. Были также распущены некоторые комитеты
АСС, сельские советы, правления кооперативов30.
Как подчеркивалось, убийство сельского активиста
в Камшише вызвало серию контрмер правительства.
Однако эти меры имели ограниченный характер и не
могли поэтому окончательно подорвать экономическую, а
следовательно, и политическую базу влияния помещиков
в деревне. В ряде случаев помещики смогли
приспособиться к новой обстановке. «Вес небольшой кучки семей
крупных земельных собственников намного превосходит
вес остального многочисленного населения деревни, ибо,
как правило, семья, господствующая экономически,
держит в своих руках все политические и иные
организации — комитеты АСС, кооперативы, профсоюзы
сельскохозяйственных рабочих, сельские и районные советы,
посты старост и шейхов сторожевой охраны» 31,— отмечал
каирский журнал «Ат-Талиа».
Эти слова подтверждают данные опросов, например
того, который был проведен в деревне Эшбана
провинции Бени Суэйф. На вопрос, кто обладает наибольшим
влиянием в деревне, 53,8 % опрошенных ответили:
староста; 20,6 % назвали богатейшие семьи и лишь 10,8 % —
комитет АСС. Почти такое же соотношение показал опрос
в деревне Бени Гиляль провинции Шаркия.
Власти ограничились лишь символическим
наказанием тех, кто обошел законы. Преобладающее
большинство помещиков, грубо нарушавших законы, не
поплати160

лось за ото даже штрафом — у них просто были отобраны
те «излишки», которые они смогли укрыть от государства.
Было несколько случаев, когда крестьяне конфисковали
строения, принадлежавшие таким элементам, отобрали
у них и «основные» участки. Центральные власти строго
пресекли такую практику. В печати подчеркивалось, что
«предпринимаемые меры ни в коей мере не должны
направляться против частной собственности как
таковой» 32.
В то же время шумное «камшишское дело» позволило
преодолеть цензуру, и на страницы египетских газет
вылился поток разоблачений преступлений помещиков.
Многие авторы таких статей подчеркивали необходимость
решительной борьбы с засильем феодальных элементов
в египетской деревне — без такой борьбы в конечном
итоге невозможно развитие национально-демократической
революции. Для ликвидации все еще очень сильного
влияния феодально-помещичьих элементов и их агентуры
авторы ряда статей предлагали активизировать
крестьянские массы, способствовать росту их политического
сознания.
Однако, как показали факты, такой активизации
после «камшишского дела» не произошло. Это стало ясно
на примере хотя бы создания местных комитетов борьбы
с остатками феодализма, задача которых, как было
декларировано, заключалась в выявлении случаев грубого
нарушения аграрного законодательства со стороны
помещиков. В такие комитеты вошли представители «Комитетов
20-ти» АСС, военных, различных служб безопасности, но
от работы в таких комитетах сами крестьяне практически
были отстранены.
Большинство египетских журналистов, с которыми
авторам приходилось встречаться в ту пору, соглашались
с тем, что убийство в Камшише можно было бы
использовать для начала широкой политической
антифеодальной кампании. Руководство Египта, безусловно,
понимало, что позиции полуфеодальных элементов в деревне
представляют серьезную опасность для режима. Но на
осуществление действенных мер против них не пошло.
Здесь еще раз сказывается главное противоречие
египетского режима в годы президента Насера: революционные
лозунги, провозглашаемые сверху, явно недостаточно
подкреплялись работой по активизации народных масс.
6 Зак. 1849
161

Нельзя сказать, чтобы руководство страны не
представляло себе всю опасность этого противоречия.
Подчеркивая необходимость работы в народе, президент Насер
заявил на встрече с членами провинциальных бюро
Арабского социалистического союза в марте 1966 г.: «Если
мы будем игнорировать массы, пренебрегать связью
руководства с массами, в нашей деятельности не будет
пользы... Мы должны знать проблемы народа, находить
пути для их решения и решать их» 33.
Однако эти правильные идеи, часто не разделявшиеся
приверженцами помещиков, которые в то время
находились и в руководстве республикой, во многом оставались
не претворенными в жизнь. В относительной
нерешительности мер, направляемых против контрреволюционных
элементов в деревне, очевидно, сказывалась и боязнь
взрыва, усиления деятельности враждебных элементов, в том
числе и такой реакционной организации, как «Братья-
мусульмане», все еще сохранявшей сравнительно сильное
влияние на феллахов.
Создание Высшего комитета по борьбе с феодализмом,
секвестрирование сокрытых помещиками земель в
нарушение законов об аграрной реформе, поддержка властями
требований феллахов, в том числе политических, создание
в стране обстановки явной враждебности к крупным
землевладельцам, выступившим против революции, как и
другие меры, несомненно, сделали благое дело. Но тем не
менее позиции и влияние полуфеодальных помещиков и
их прихвостней в деревне во многом оставались
достаточно сильными.
4. ЗАДАЧА — СОЗДАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ОРГАНИЗАЦИИ
Когда «Свободные офицеры» взяли власть в свои
руки, то их действия были поддержаны широкими
народными массами, которые увидели в этих действиях средство
избавления от векового иностранного и национального
угнетения. Но единство целей, объединившее с народом
революционное руководство Египта, не нарушило замкнутости
организации «Свободных офицеров». Не устранило оно и
неверия этой военной группы, в то время уповавшей лишь
на армию, в силы народа. «Свободные офицеры» не сразу
пришли к мысли об опоре на массы. «Аль-Ахрам»,
каса162

ясь этого периода, писала о существовавшей возможности
развития режима в сторону военной диктатуры: «Если
бы победило подобное направление, то это привело бы
к образованию пропасти между «Свободными офицерами»
и народными массами» 34.
Однако наряду с тенденцией в сторону военной
диктатуры развивались и противоположные процессы.
Характерны в этом отношении некоторые выступления
президента Насера. 2 мая 1965 г., например, он заявил
следующее: «Противоречия, с которыми мы сталкиваемся
при переходе от реакционного и капиталистического
общества к социалистическому обществу, требуют
сближения с народными массами, с трудовым народом.
Наступило время, когда мы должны опираться на
сознательность народа, а не на правительственное
вмешательство» 35.
Эти слова Насера были произнесены им уже на
тринадцатом году революции. Но и в первые годы тенденция
сближения с народом давала знать о себъ. Она проявилась
в попытках создания массовых политических организаций
сразу же после прихода к власти «Свободных офицеров».
Первая из таких организаций «Гейат ат-Тахрир»
(«Освобождение») была создана Советом революционного
командования 23 января 1953 г. под девизом:
«Объединение, дисциплина и работа»..
Лидеры «Свободных офицеров» всячески подчеркивали,
что они не делят население Египта на классы или
социальные слои. Поэтому в организацию принимался каждый, кто
на словах обязался поддерживать революцию. Этот шаг
обрек на смерть новую политическую организацию,
призванную заменить запрещенные «старые»
буржуазнопомещичьи и либеральные партии, еще до того, как она
родилась. «Первыми, кто с энтузиазмом присоединился
к организации «Освобождение», были члены оппозиции.
Они увидели в новой организации шанс, может быть
последний, на проникновение, имея в виду последующее
возвращение на утраченные посты» 36,— писал Генри Шедид
в своей работе, посвященной анализу политической
системы в ОАР. По его мнению, именно это сделало
невозможным существование «Гейат ат-Тахрир».
На смену «Гейат ат-Тахрир» пришел «Национальный
союз», декрет о создании которого был подписан в
ноябре 1957 г. «Национальный союз» был активнее, чем его
предшественник. Его руководство пыталось создать
6*
163

местные комитеты, призванные, главным образом,
организовывать различные демонстрации, митинги, собрания
в поддержку режима, а также собирать у населения
жалобы для последующей их передачи администрации. Сам
союз участия в управлении не принимал ни на одном
уровне.
Ряд исследователей считает, что и «Гейат ат-Тахрир»,
и «Национальный союз» были образованы в том числе
(некоторые предполагают, что главным образом) с целью
создать приемлемую форму для сотрудничества режима
с оппозицией. «Национальный союз», по словам
Насера, сказанным в 1959 г., был призван «подвести к
фактическому социальному равенству, чтобы заменить
антагонистические социальные условия. Он будет служить
тому, чтобы поощрить всех граждан соединить свои
руки... особенно капиталистов, рабочих, помещиков и
батраков. Это — не партия для какого-то класса,
отдельной группы или особой индивидуальности».
Единственным декларируемым исключением для членства в
«Национальном союзе» была «принадлежность к
реакционным элементам».
Однако такое ограничение по чисто политическим, а не
социальным, классовым признакам, естественно, не могло
создать действенных препон для проникновения в
«Национальный союз» многочисленных представителей активно
враждебных режиму сил.
Рассчитывать на сотрудничество или на «мирное
сосуществование» с ними в рамках союза было утопией.
Жизнь очень скоро представила этому неоспоримые
свидетельства. Тот же президент Насер, который ставил в
заслугу «Национальному союзу» его «внеклассовый»
характер, через некоторое время признал: «Мы создали
Национальный союз в качестве народной организации как
форму, лимитирующую классовую борьбу. Наша ошибка
заключалась в том, что мы разрешили реакционным
силам (не отдельным лицам, а силам! — Авт.) войти в
Национальный союз. В результате реакционеры, проникшие
в союз, ухитрились парализовать его революционную
активность и превратили его в организацию, чьи действия
не мотивировались действительными требованиями
народа» 37.
«Национальный союз» практически прекратил свое
существование немедленно после выхода Сирии из ОАР.
Его недолговечность была тесно связана не только с
за164

сильем реакционных элементов, но также с целым рядом
других моментов, начиная от полной организационной
аморфности союза, отстранения от активной работы в нем
египетских прогрессивных элементов и кончая
отсутствием четкой идеологической основы его деятельности.
Арабский социалистический союз (АСС) отличался от
своего предшественника. Это предопределили серьезные
социально-экономические преобразования,
предшествовавшие созданию АСС. К моменту образования новой
политической организации в 1962 г. в ОАР началось широкое
наступление на позиции иностранного и национального
капитала, была декларирована цель построения
социалистического общества.
30 июня 1962 г. Национальный конгресс народных
сил одобрил Хартию национальных действий —
основной документ, провозгласивший социализм целью
египетской революции. Бесспорным преимуществом Хартии
был в целом ряде случаев научный подход к явлениям и
процессам, происходившим в египетском обществе.
Согласно Хартии, настоящая демократия может быть лишь
«народной и прогрессивной», а политическая свобода
уходит своими корнями в экономическую и социальную
свободу, означающую «освобождение от эксплуатации во всех
ее формах». Хартия провозгласила необходимость полного
отказа от «сотрудничества с силами реакции и
эксплуататорского капитала». Этот принцип и был официально
положен в основу создаваемого Арабского
социалистического союза.
Немаловажное значение имел тот факт, что в момент,
когда АСС начинал разворачивать свою деятельность
(к началу 1964 г.), были освобождены египетские
марксисты, многие из которых вскоре приступили к работе
в газетах, журналах, издательствах, учреждениях
министерства культуры, в других государственных
учреждениях и организациях Египта.
Однако, несмотря на целый ряд особенностей, резко
отличающих АСС в лучшую сторону от
предшествовавших ему массовых организаций в Египте, в Арабский
социалистический союз были механически перенесены и
многие из их слабостей. Так, в АСС накануне
«шестидневной войны» насчитывалось, по различным оценкам,
от 5 млн. до 7 млн. членов, т. е. значительная часть
взрослого населения страны. Конечно, активных членов
АСС было значительно меньше, но массовый прием
165

(ограничения распространялись лишь на «Братьев-му-
сульман» и некоторых бывших коммунистов до
провозглашения «программы 30 марта 1968 г.») сделал эту
организацию рыхлой, неспособной выполнять функции
политической партии.
Уже отказавшись от попыток использования формы
массовой организации для «сотрудничества с
оппозицией», как в случае с «Ат-Тахрир» и «Национальным
союзом», египетское руководство при создании АСС еще
не отошло от другого заблуждения. Насер рассчитывал
на то, что широкий доступ в Арабский социалистический
союз ликвидирует давление со стороны членов
запрещенных партий. При закрытии дороги в АСС для
определенных групп египетского общества, считал Насер, они могли
бы вопреки запрету создать свои собственные партии,
сделав их оппозиционными к режиму. «Мы подчеркнули в
Хартии,—заявил Насер в феврале 1966 г.,—что не
воспринимаем правление одного класса, потому что не
хотим, избавившись от власти союза капиталистов и
феодалов, подпасть под власть диктатуры пролетариата»38.
На деятельности АСС сказался и тот факт, что эта
политическая организация создавалась после начала
социальной революции в стране и сразу в качестве правящей.
Это способствовало тому, что в нее продолжали проникать
чуждые элементы, как это случилось с организацией «Ат-
Тахрир» и «Национальным союзом». Эти элементы на
этот раз руководствовались главным образом
карьеристскими, а не идейными соображениями.
О таких элементах писал генеральный секретарь АСС
Али Сабри в каирской газете «Аль-Гумхурия»:
«Некоторые лица, которым была оказана честь быть
избранными в качестве представителей масс в комитеты
первичных организаций, районные комитеты или комитеты
губернаторств, полагали, что они заняли должности,
предоставляющие им право давать указания и инструкции,
которые надлежит выполнять другим, что они являются
должностными лицами до тех пор, пока обладают
удостоверением, где в напыщенной форме указывается, что
предъявитель сего является членом Социалистического
союза. Эти люди не смогли понять, в чем суть служения
народу. Они не оценили чести принадлежать к народной
организации, не поняли, что работа в ней не должность,
что речь идет не о создании какого-то нового класса и что
народная организация является сознательным союзом
все166

го трудящегося народа. Именно поэтому многие из
вошедших в Социалистический союз пренебрегли своим
основным долгом — служением народу и обществу».
Следствием практики широко «открытых дверей» при
приеме в члены АСС всех желающих, без должного
отбора, стала ярко выраженная неоднородность союза. Его
членами были люди различные, а часто противоположные
по своим политическим убеждениям. Сам метод приема
в члены АСС не уберег союз от реакционеров, даже
прямых врагов режима. Членами АСС, а нередко и
руководителями местных организаций, смогли стать помещики,
торговцы, живущие эксплуатацией чужого труда,
влиятельные чиновники, никогда не разделявшие идей
революции. В итоге преобладающая часть членов АСС не
превратилась в активных проводников линии союза. Очень
многие даже не платили членских взносов, кстати,
установленных на весьма невысоком уровне *.
«Надклассовый» характер АСС предопределил
практическую бездеятельность союза. Явно не хватало
опытных функционеров, идейно убежденных революционеров,
посвятивших себя профессиональной политической
деятельности. К этому добавлялся откровенный или скрытый
саботаж союза по самым различным мотивам со стороны
тех в руководящих органах АСС, кто попал туда
несмотря на то, что его политические взгляды шли вразрез с
революцией. Вместо мобилизации масс, разъяснения целей
Хартии национальных действий эти элементы
предпринимали максимум возможного для того, чтобы низовые
организации союза бездействовали. В то же время такие
элементы были весьма активны в отписках, посылке
успокоительных реляций в Каир о якобы проведенных
собраниях среди населения городов и деревень. Некоторые
ответственные функционеры, особенно губернаторы
провинций, старались насадить вокруг себя собственные
* Об этом, в частности, писал в марте 1966 г. журнал «Сабах
аль-Хейр». Проблема уплаты задолженности по членским взносам
стала весьма острой во время предвыборной кампании и выборов
в различные органы АСС весной — летом 1968 г. Газета «Аль-
Гумхурия» 16 мая 1968 г. писала о том, что существование этого
«острого вопроса» «открывает широкие возможности для покупки
голосов избирателей на выборах на основе уплаты за них ях
долга». Как указывала газета, большая часть неплательщиков —
это «низкооплачиваемые рабочие, бедные крестьяне и
сельскохозяйственные рабочие».
167

кадры, готовые проводить в АСС их личную линию, а не
указания руководителей союза.
В то же самое время целый ряд членов низовых
ячеек АСС, особенно в деревнях и небольших городках,
стремились всемерно активизировать деятельность своих
организаций. Они подчас обращались к массам сами, не
дожидаясь указаний из Каира, часто ссылаясь на выступления
Насера. Этот поток стихийных действий был настолько
сильным, что заставлял иногда и откровенных
ретроградов включаться в работу, реагировать на требования
снизу. В этом сказывалось то, что можно назвать нараставшим
стремлением масс превратить, и часто не без успеха,
организации АСС в средство продолжения социальной
революции, выполнения лозунгов, провозглашенных Хартией.
Значение Арабского социалистического союза как
единственной политической организации в государстве
серьезно лимитировала весьма слабая активность этой
организации в экономико-организационной сфере. В 1966 г. по
этому поводу шли оживленные дискуссии, в том числе
и в руководящих органах страны. Целый ряд противников
деятельности АСС в экономической сфере группировался
вокруг вице-президента Закарии Мохи эд-Дина, они
считали, что «вмешательство» Арабского социалистического
союза якобы дезорганизует экономическую жизнь страны.
За такой точкой зрения скрывалось стремление Закарии
Мохи эд-Дина и его сторонников сохранить монополию
на руководство экономикой со стороны буржуазной или
обуржуазившейся уже в годы революции технократии,
бюрократии, не допустить развития тенденции участия
народных масс в управлении государством.
Сторонникам «отделения экономики от политики»
противостояла группа ведущих политиков в АСС. 22—26
апреля 1967 г. в пяти номерах газеты «Аль-Ахрам» была
опубликована беседа генерального секретаря АСС Али
Сабри с редактором этой газеты. Отвечая на вопросы,
генеральный секретарь АСС обрисовал складывающееся
отношение АСС к администрации следующим образом.
«Конечно, мы должны добиваться, чтобы
административные работники получали политическую подготовку,—
заявил он. — Однако это — тактическая цель.
Стратегическая же цель заключается в том, чтобы административный
руководитель рождался в политической организации...
Управление производством — это прежде всего
политический акт».
168

Наметив такую линию на перспективу, руководство
АСС в середине 60-х годов тем не менее не добилось
сколько-нибудь активной роли организаций союза в сфере
производства. Судя по выступлениям президента Насера
перед работниками АСС, в то время он также
принадлежал к противникам решительного вмешательства
союза в экономическую сферу и тем более контроля над
действиями администрации предприятий. Но дискуссию
по этому поводу все-таки вели.
Авторам этих строк довелось побывать на нескольких
собраниях районных активов АСС, где представителей
Советского Союза буквально ♦забрасывали вопросами о
партийной работе на промышленных предприятиях в
СССР, о функциях и правах первичной партийной
организации КПСС. Обсуждение вопроса о роли АСС в
хозяйственной жизни страны было прервано начавшейся 5
июня 1967 г. агрессией Израиля.
Многие трудности для Арабского социалистического
союза носили объективный характер. «Большая опасность
для АСС создалась именно в связи с тем, что многие
руководители не знают, как установить связь с
массами,— говорил Насер на конференции членов
исполнительных бюро АСС, проходившей 11 — 13 января 1966 г.
в Каире. — Они сидят в кабинетах,— а у бюро стоит
часовой,— и рассылают общие инструкции. Так успеха
не добьешься. Другие выступают на собраниях, но не
готовы к тому, чтобы черпать полезный опыт из
общения с массами. Направление инструкций — это еще не
связь с массами» 39.
Часто бывало так, что назначенные на руководящие
должности в АСС люди не имели ни опыта, ни
соответствующих знаний для выполнения поставленных перед ними
задач. Они не испытывали никакой потребности работать
в массах. В то же время многие из бывших членов
египетских коммунистических групп, кто был способен с
успехом выполнять такую работу, не допускались к
участию в деятельности Арабского социалистического
союза. Прием в члены союза бывших коммунистов
обусловливался личным разрешением Насера *.
Чувствуя слабость АСС, руководство страны вело
некоторое время поиски новых форм активизации
полити* После провозглашения «Программы 30 марта» (1968 г.)
ограничения в приеме бывших членов коммунистических групп в АСС
были сняты.
169

ческой работы. Существовало два мнения. Одно из них —
в пользу создания настоящей политической партии вне
АСС. Другое — за создание политической организации
в рамках Арабского социалистического союза. Победило
второе направление. Руководство республики начало
создавать так называемую секретную политическую
организацию в рамках АСС.
Большое внимание обращалось также на
повышение авторитета Арабского социалистического союза. С
1966 г. все важные выступления президента Насера
произносились, как правило, на митингах и собраниях,
созываемых от имени АСС. .Государственные мероприятия
также специально обсуждались на исполкоме союза.
После указаний Насера, высказанных на совещании
работников Каира и Гизы в марте 1966 г. о
необходимости воздействовать на общественные организации
(профсоюзы, синдикаты лиц свободных профессий),
Арабский социалистический союз впервые начал активно
работать в этих организациях. На выборах в союз
адвокатов в ноябре 1966 г. кандидаты АСС одержали победу
над реакционными элементами. Это свидетельствовало
о тех больших возможностях, которыми обладал этот союз
даже в его несовершенном виде.
При реорганизации органов АСС главное внимание
было обращено на создание впервые в истории страны
института освобожденных политических работников. Во
второй половине 1966 г. принцип создания
исполнительных бюро из освобожденных работников был
распространен и на среднее звено органов Арабского
социалистического союза. К концу года руководство АСС
сформировало районные и уездные бюро в составе 3—5
освобожденных лиц и приступило к реорганизации
руководящих органов в первичных организациях. К этому же
времени начинается работа по замене дискредитировавших
себя органов АСС в деревне — «Комитетов 20-ти», в
которых, как показало «камшишское дело», доминировали
полуфеодальные элементы. Как говорилось в одном из
бюллетеней, издававшихся тогда генеральным секретариатом
АСС, в руководящие группы, которые призваны заменить
«Комитеты 20-ти», «будут привлекаться хорошо
зарекомендовавшие себя члены этих комитетов, а также
профсоюзных комитетов, выборные члепы административных
советов компаний и лица, прошедшие подготовку в
молодежных лагерях».
170

В апреле 1966 г. было закончено создание секретной
политической организации в составе Арабского
социалистического союза. Ее назвали «Авангард социалистов».
Президент Насер возлагал на нее очень большие
надежды. Речь шла о формировании действовавших втайне групп
членов новой организации, между которыми
поддерживалась связь исключительно через руководителей.
Считалось, что члены «Авангарда социалистов» свою
деятельность должны будут направить на пропаганду и
обеспечение успеха революционных социально-экономических
преобразований во всех важнейших сферах жизни
египтян. Одна из центральных задач, поставленных перед
организацией «Авангард социалистов», заключалась в
защите существующего строя. Члены организации имели
специальную связь, склады оружия, находились в
готовности для отпора элементам, покушающимся на режим.
Очевидно, в немалой степени деятельность организации
была направлена и на сбор информации о настроениях
общественности, на выявление антирежимных сил.
Основным критерием при приеме в секретную организацию
считался принцип личной преданности Насеру, который
полагал, что только состоящая из проверенных на основе
этого принципа людей секретная политическая
организация будет в состоянии наращивать свой революционный
потенциал и в перспективе (по мнению Насера,
неблизкой) превратится в политическую партию.
Разумеется, такой подход к созданию хотя и
немногочисленной, но мобильной секретной организации страдал
целым рядом недостатков. Насер не отступал или
отступал чрезвычайно медленно от своего негативного
отношения к идее существования легальной социалистической
партии в Египте.
Первоначальной базой «Авангарда социалистов» стали
сформированные в свое время по личному указанию
Насера отдельные рабочие группы для разработки
предложений и рекомендаций по вопросам идеологии и партийного
строительства. В этих группах работали также и бывшие
коммунисты. Некоторые из них влились в «Авангард
социалистов» и активно в нем сотрудничали.
«Авангард социалистов», несмотря на недостатки,
связанные с подбором руководящих кадров,— часто
отдельные лидеры АСС использовали свое положение и
формировали их исходя из личных интересов, иногда
рас171

ходящихся с интересами общего дела революционных
преобразований в стране,— медленно набирал силу. Однако
вплоть до начала войны в июне 1967 г. его политическое
лицо окончательно не определилось.
Воспитательная и разъяснительная работа Арабского
социалистического союза на местах благодаря
деятельности деревенских и городских активистов давала неплохие
результаты. В случаях же, когда рядовые члены низовых
ячеек добивались своего, популярность союза немедленно
возрастала.
При руководстве АСС был создан Институт
социалистических исследований. В нем готовились
идеологические и политические кадры союза. В стенах института
читались лекции по основам философских знаний, в том
числе по основам марксистской теории. В качестве
преподавателей и профессоров выступали многие известные
политические деятели, придерживавшиеся прогрессивных
убеждений. Круг дисциплин, изучавшихся
слушателями, постоянно расширялся. Институт превращался в
важнейший центр подготовки функционеров АСС.
Появление такого центра стало большим завоеванием
национальных и прогрессивных сил страны, ратовавших
за осуществление глубоких социально-экономических
преобразований.
Арабский социалистический союз начинал заметнее
влиять на государственное строительство с прогрессивных
позиций. АСС, в частности, требовал реформирования
системы правительственных учреждений, часто в силу своей
бюрократической природы тормозивших осуществление
той или иной реформы. С появлением «Авангарда
социалистов» в повестку дня встал вопрос о партийном
строительстве в Египте. Однако этот вопрос при жизни Насера
решен не был. Многое при этом зависело от
субъективных взглядов президента, эволюция которых почти не
отразилась на его отношениях к проблеме создания сильной
политической партии в стране.
Отсутствие политической партии, призванной
обеспечить преемственность прогрессивных мероприятий и идей
руководства Насера, особенно остро ощутилось после
смерти президента. Только в условиях «вакуума» стала
возможной узурпация власти Садатом и последующий
отход от социалистической ориентации Египта.

V
ТРУДНАЯ ПРОБЛЕМА НАКОПЛЕНИЯ
Если при переходе в Египте к антикапиталистичес-
ким мерам главную задачу во внутриполитической
области можно было сформулировать как создание партии, то
синтезированным выражением главной экономической
задачи этого перехода было решение острой проблемы
накопления. Увеличить ресурсы внутреннего накопления
можно было двумя методами: с помощью роста
производства, повышения его эффективности и через систему
перераспределительных мер, главным образом с помощью
налогов и цен. Однако содержание этих методов для Египта
существенно менялось с отказом от традиционного
капиталистического пути развития.
1. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЕКТОР —
ГЛАВНОЕ ЗВЕНО
Основным направлением усилий по обеспечению
роста источников накопления в Египте стало
систематическое укрепление государственного сектора. К концу
третьего периода революционного развития прибыли госсектора
уже превратились по своим размерам в один из основных
источников внутренних накоплений. В 1963/64 г. они
составляли 56,5 % всей доходной части государственного
бюджета, а в 1966/67 г.— уже 70%. Постепенно
возрастала роль госсектора во всей народнохозяйственной
жизни страны (см. табл. 4).
К концу первой пятилетки, как показывают данные
приводимой таблицы, в государственном секторе была
произведена почти половина всего валового национального
продукта. В результате государственный сектор начал
оказывать решающее влияние на стабилизацию всей
экономической жизни страны.
Все это предопределило огромное экономическое и
политическое значение, которое приобрели в Египте
вопросы совершенствования планирования и руководства со
173

стороны государства всем народным хозяйством. В
течение пяти лет немалое внимание уделялось повышению
качества составляемых планов и экономических программ,
их сбалансированности, возможно более полному
сочетанию плана и рынка, прямых директивных методов
планирования и косвенного регулирования производства через
систему цен, прибыли, внедрению новых форм и методов
стимулирования производства, усилению финансового,
кредитного воздействия на развитие национального
производства. Все эти годы правительство усиливало свой
контроль над деятельностью частного сектора. Весь этот
комплекс вопросов был связан с резко усилившейся
деятельностью государства, с его организующей ролью в
общенациональном масштабе.
Таблица 4. Доля государственного сектора в валовом
национальном продукте в 1965/66 г.
Общий объем,
в млн. ег. ф.
Доля
государственного
сектора,
в млн. ег. ф.
Доля
государственного
сектора, в %
Сельское хозяйство
844,1
27,8
3,2
Промышленность
1 854,6
1 210,5
65,2
Энергетика .
43,1
40,2
93,3
Строительство . .
177,7
124,2
69,9
Транспорт и связь
169,4
149,6
88,3
Суэцкий канал ...
81,0
81,0
100
Жилищное строительство
80,7
8,0
9,9
Коммунальные услуги
7,7
1,4
18,2
Финансы и торговля
251,4
143,6
57,1
Другие услуги
188,7
17,3
9,2
Итого ,,.
3 698,4
1 803,6
1
48,8
Источник. Материалы министерства планирования ОАР.
Обобществление основных средств производства в
промышленности, финансах, на транспорте создало основу,
на которой стало возможным планирование развития
народного хозяйства. Конечно, многоукладность египетской
экономики, сохранение относительно сильного частного
сектора создавали противоположную тенденцию. Однако
в Египте, где 80 % промышленности уже было
сконцентрировано в руках государства, где под его контроль
174

перешла вся кредитно-банковская система, весь
транспорт, где государство обрело монополию на импорт и
большую часть экспорта (на основные товары вывоза:
хлопок, рис, лук), введение централизованного
планирования и управления экономикой стало осуществимой
задачей. Но можно ли сказать, что централизация
экономической жизни страны была в 60-х годах адекватна
масштабам начавшегося обобществления средств производства
в Египте? Очевидно, на этот вопрос следует дать
негативный ответ.
Многие недостатки были заложены в самой системе
планирования, сложившейся в республике:
производственным организациям спускались плановые задания, а
предложения предприятий и отраслей рассматривались
в конечном итоге как второстепенный фактор. В
результате становился возможным отрыв планирования на
предприятиях и в отрасли от реальной действительности. Оно
отнюдь не везде стало обязательным.
Важно отметить и другое. Институты центрального
планирования и управления экономикой первоначально
наделялись в Египте такими урезанными правами, что
они по сути дела не могли выполнить всех необходимых
функций. Осознаваемая необходимость централизации еще
не имела под собой достаточной научной базы. С
созданием органов планирования и управления национальной
экономикой получилось так, что форма обогнала
содержание.
Центральный плановый орган— Национальная
плановая комиссия (НПК), позднее министерство
планирования Египта — не обладал достаточной властью для
осуществления государственной плановой политики. В целом
ряде случаев НПК просто обходили. Планы
капиталовложений, например, нередко односторонне
предлагались предприятиям различными генеральными
организациями или компаниями. «Главный вывод, который следует
подчеркнуть, заключается в том, что выбор и внедрение
проектов, включенных в план, осуществляется на основе
в высшей степени децентрализованного процесса» !,—
писал один из видных западноевропейских исследователей
экономики современного Египта, Патрик О’Брайен.
Не обладая монополией в области подготовки планов
развития для последующего утверждения высшими
органами Египта, НПК тем более не имела реальной власти
в процессе выполнения плана. В целом ряде случаев
попро175

сту игнорировались рекомендации Национальной
плановой комиссии: дать приоритет тем или иным предприятиям,
перераспределить дефицитное сырье или
капиталовложения. Соответствующие министры вступали в контакт
непосредственно с президентом и «доказывали», что уже
затраченные средства, квалифицированная рабочая сила,
собранная на данном строительстве, или полученные из-за
границы машины и механизмы не могут быть
«законсервированы». В результате рекомендации центрального
планового органа часто отменялись2. Такое же положение во
многом сохранилось и после создания министерства
планирования.
Осуществление планирования в общегосударственном
масштабе, а также реализация всех крупных проектов
экономического развития через государственный сектор
создали возможность целесообразной очередности
строительства тех или иных объектов, увязки различных
проектов, подлежащих кооперированию. Однако эта
возможность в 60-е годы не стала действительностью, что
лимитировало значение государственного сектора как
главного источника накопления.
Сказывался также сравнительно узкий охват
существующей в Египте системой планирования. Планировались
лишь показатели для развития производства (если речь
шла о промышленности). Между тем при национализации
в таких больших масштабах планирование могло бы
распространять свое влияние гораздо шире, охватить те
сферы, которые непосредственно не относятся к
производству, но влияют на него, способны были усилить его
эффективность. Многие египетские экономисты и социологи
обращали внимание на то, что в Египте, например, не
существовало единой политики в области обеспечения
народного хозяйства подготовленными кадрами инженеров,
техников и высококвалифицированных рабочих, что имело
своим результатом серьезные диспропорции в развитии
всего национального образования. В стране, например, не
готовились специалисты среднего звена — техники, а эта
категория работников оказывала и оказывает особое
влияние на успешное развитие производства. «Избыток
рабочей силы в результате продолжающегося роста населения,
а также недостаток или излишнее число лиц некоторых
специальностей — это побочный продукт неспланиро-
ванной политики образования, что создало одну из
хронических проблем для быстро развивающихся процессов в
176

ОАР»3,— говорится в исследовании египетского
Института национального планирования — «Планирование
рабочей силы в ОАР».
На третьем этапе революционного развития наряду
с планированием все большее значение приобретали
вопросы конкретного руководства и управления. Основные
принципы организационной структуры руководства
госсектором были определены законом № 60 от 1963 г.
о генеральных организациях и рядом декретов президента
республики. На положениях этого закона и декретов
стоит остановиться подробнее, так как это исключительно
важно для анализа как больших возможностей, в том
числе не полностью использованных, так и лимитов,
создаваемых спецификой госсектора в Египте.
По закону № 60 было создано 40 генеральных
организаций, каждая из которых контролировала
определенное число из 500 государственных предприятий.
Генеральные организации возникли как промежуточное звено
между предприятиями и соответствующим министерством,
которому подчиняется группа таких организаций.
Большинство из них находилось в подчинении министерства
промышленности, а генеральные организации,
занимающиеся банками, торговлей,— в подчинении министерства
экономики.
Законом № 60 и в ряде президентских декретов
была определена структура генеральных организаций. Их
руководящим органом был назван совет директоров, в
котором председательствовал соответствующий министр.
Члены этих советов, назначаемые президентом, обычно
состояли из председателей компаний, связанных с
генеральной организацией, служащих и бывших директоров
национализированных предприятий. Совет директоров
компании находился в подчинении у совета директоров
генеральной организации и был обязан докладывать
генеральной организации все решения, связанные с
капиталовложениями, ассигнованиями на закупку сырья,
балансом, займами4. Высшим органом руководства был
провозглашен Высший совет генеральных организаций под
председательством президента. Этот орган был учрежден
в 1961 г., но ни разу так и не созывался.
Финансовые средства генеральной организации
складывались из прибылей амортизационных отчислений и
других фондов государственных организаций, а затем
генеральная организация возвращала «своим»
предприяти177

ям часть прибыли на расширение производства,
премирование, социальные нужды и культурное строительство,
а остальное переводила в госбюджет. По принятой схеме,
строительство новых предприятий в Египте стали
финансировать через государственный бюджет.
Государственный бюджет после его перестройки в
1962 г. составлялся в двух частях. Первая часть —
«бюджет услуг», вторая — «бюджет производства».
Первая включала в себя расходы на армию, управленческий
аппарат, социально-культурные учреждения. «Бюджет
производства» представлял собой по существу сводный
финансовый баланс государственного производственного
сектора и охватывал все доходы и расходы входящих в
него звеньев.
Несмотря на различие функций, принципов
организации, оба бюджета по источникам формирования доходов
были тесно связаны друг с другом. Доходы «бюджета
услуг» включали целую систему прямых и косвенных
доходов от услуг, а также различные поступления и сборы.
Дефицит «бюджета услуг» покрывался за счет отчислений
от чистых прибылей государственных предприятий путем
перевода этих средств из «бюджета производства». Что
касается доходов бюджета производственного сектора, то они
складывались из отчислений предприятий и от доходов,
полученных за счет государственных инвестиций. Дефицит
«бюджета производства» покрывался за счет мобилизации
средств кредитно-банковской системы, сберкасс, мер
принудительного накопления, так называемого дефицитного
финансирования. Одним из главных источников покрытия
дефицита служили внешние займы.
Основной задачей стран, прервавших развитие
национального капитализма, очевидно, может стать усиление
централизации (центрального планирования и
руководства), обеспечивающей успех антикапиталистических мер
и развитие в сторону социализма. Необходимость такого
направления вырисовывалась особенно четко в условиях
многоукладной экономики, существования относительно
сильного частного сектора. И не случайно, что
противниками централизации в Египте выступили как раз те силы,
которые стремились сделать частнокапиталистическую
стихию основным рычагом развития.
Местные силы, выступавшие за децентрализацию
экономической жизни Египта, действовали, как правило,
скрытно. В ряде статей, опубликованных в египетской
178

печати сторонниками децентрализации, содержались
даже такие «аргументы» в пользу своей позиции, как
ссылки на экономическую реформу в СССР. При этом,
естественно, не акцентировалось внимание на том, что
Советский Союз и Египет находятся на различных стадиях
развития, не упоминалось и об историческЪм опыте
Советского Союза, который создал социалистическую
промышленность в условиях централизации планирования и
управления, по вполне понятным причинам обходился
также главный вопрос о том, что централизованное
планирование и управление было и остается законом
развития советской экономики.
Наряду с тенденцией к «децентрализации» в середине
60-х годов в Египте появилась и начала развиваться
противоположная по своей крайности тенденция к подмене
централизации голым администрированием или к
возобладанию чисто административных методов руководства
государственным сектором. Широко распространилось мнение
о том, что централизация — средство административного
вмешательства со стороны высших властей в дела
предприятий. Положение усугублялось тем, что явно
недостаточное внимание уделялось в Египте экономическим
связям, которые могли бы активно использоваться для
усиления влияния центральных властей на производство на
каждом данном предприятии. К целому ряду негативных
моментов приводило отсутствие хозяйственных
отношений между предприятием и генеральной организацией,
между генеральными организациями и министерством,
наконец, между производственными объединениями
(фирмами, компаниями), банками и финансовыми
организациями.
По мере усиления организующей роли государства
египетское руководство уделяло несколько большее
внимание вопросу материальной заинтересованности в росте
производства как предприятия в целом, так и отдельных
работников. Однако практические меры, осуществленные
в этом направлении, по мнению ряда египетских
экономистов, были недостаточными. Система распределения
прибыли не была органически связана с выполнением планов
предприятий и размерами финансирования выполнения
этого плана. План производства и размер издержек
производства устанавливались генеральной экономической
организацией. Общая прибыль предприятия определялась
как разница между стоимостью готовой продукции и
за179

тратами на производство. В нее включались
административно-управленческие расходы, амортизация
непроизводственных зданий, специальный амортизационный фонд,
создаваемый в связи с повышением цен на машины и
оборудование, торговый налог на прибыль. Чистая прибыль
исчислялась путем вычета из общей суммы прибыли всех
этих статей. На основании действовавших законов из
чистой прибыли производились следующие обязательные
отчисления: 10 % на увеличение запасов товарных
материальных ценностей предприятий, 5 % на приобретение
государственных ценных бумаг. Оставшаяся после этих
отчислений прибыль распределялась таким образом:
25 % — между рабочими и служащими этой компании,
а 75 % — государству.
При такой системе предприятие не имело возможности
осуществлять за счет своих внутренних накоплений
стимулирование производства. Как сказал в мае 1966 г.
одному из авторов этой книги директор Суэцкой
электростанции, для него не было даже понятия прибыли, потому
что если он сэкономил на чем-нибудь, то все
сэкономленное обязательно пойдет в бюджет. В то же время он не
несет никакого ущерба и в том случае, если план не будет
выполнен его предприятием. Для предприятия,
следовательно, не существовало материального стимула
добиваться удешевления вырабатываемой электроэнергии.
Очевидно, по этой же причине государственные
организации проявляли мало заинтересованности в ускорении
сроков пуска объектов. Без хозрасчетных отношений
финансовые организации, в частности банки, не
осуществляли контроль за выполнением предприятиями
установленных им финансовых планов и расходованием фондов
заработной платы. Более того, банки часто давали
кредиты предприятиям, не считаясь с состоянием их балансов
и, следовательно, с возможностью покрытия этих
кредитов. Кредиты предоставлялись без достаточного
материального обеспечения, зачастую по административным
указаниям в связи с просьбой той или иной компании. Такая
практика расшатывала финансы страны и не
стимулировала роста эффективности производства.
Вплоть до 1966 г. вопросы стимулирования роста
производительности труда всерьез не обсуждались.
Соответствующего показателя не было и в пятилетием плане.
Один из руководителей министерства планирования
назвал отсутствие плановых заданий по росту
производи180

тельности труда значительным недостатком политики
планирования. «Мы уделяем серьезное внимание улучшению
положения трудящихся, но не связывали это улучшение
с результатами труда, с ростом эффективности
производства»,— признал он.
Это нашло отражение, в частности, в том, что рост
заработной платы не был привязан к росту производительности
труда и значительно обгонял его, что привело к
увеличению покупательной способности населения без
соответствующего товарного покрытия. Средняя заработная плата
за пять лет выросла в Египте на 31 %, а
производительность труда — лишь на 19 %. Общий рост фонда
заработной платы был обусловлен и увеличением занятости, а
также осуществлением с начала 1960 г. ряда социально-
экономических мер по подъему благосостояния населения:
сокращением рабочей недели, введением минимума
зарплаты и т. д.
Таблица 5. Соотношение между средним
приростом заработной платы и увеличением
производительности труда за 1960—1965 гг.
по отраслям экономики, %
Отрасли
Прирост
заработной
платы
Прирост

производительности труда
Сельское хозяйство
46
10
Промышленность
22
10
Энергетика
29
40,5
Транспорт . . .
Всего по
производ21
34,4
ственному сектору
Всего по сектору
ус39
17,7
луг
26,4
19
Источник. Материалы министерства
планирования ОАР.
По принятым в то время в Египте системам
заработной платы все рабочие и служащие в стране делились на
12 категорий. Проиллюстрировать это можно на примерах
различных предприятий.
На нефтеперерабатывающем заводе в Суэце на 1 мая
1967 г. работало более 5600 рабочих и служащих. Все
рабочие делились на три группы. Первая группа —
при181

близительно 2000 неквалифицированных рабочих —
имела 10—11-й разряды по шкале (12-й —это ученики).
Вторая группа — приблизительно 1500 человек средней
квалификации — 7—9-й разряды по шкале. Третья
группа, составляющая 500 человек высшей квалификации,—
4—6-й разряды по шкале, 1—3 разряды по шкале — это
руководители, сюда включался инженерно-технический
персонал.
Первая группа — неквалифицированные рабочие —
получали 25—30 пиастров в день, или в лучшем случае
10 ф. в месяц. Вторая группа —И—16 ф. в месяц.
Третья — 16—25 ф. в месяц. В третью группу входили
мастера, некоторые из них кончили специальную техниче7
скую школу. Однако при определении зарплаты принцип
сложности труда не учитывался, и они не получали
больше, чем их коллеги.
Оплата труда была повременной для всех работников.
Заработная плата делилась на две части —
фиксированную и дополнительную за переработанные часы. Однако
дополнительная заработная плата была ограничена
оплатой 35 % дополнительного времени по отношению к
основному. Низкооплачиваемой группе разрешалось работать
дополнительно за оплату по два часа в день, не более.
Практически поощрительная система оплаты труда за
перевыполнение нормы отсутствовала, т. е. зарплата была
только почасовая, что также не способствовало
повышению производительности труда. Правда, администрация
выдавала рабочим незначительные суммы дополнительно
к получаемой ими зарплате, но они были настолько
мизерны, что составляли менее 1 % от фонда заработной
платы. Так, например, на целлюлозно-бумажной фабрике в
Александрии при общем фонде зарплаты в 550 тыс. ф.
дополнительная зарплата, иными словами поощрение
за выполнение плана, составила в 1965/66 г. всего 200 ф.
Инженеры в Египте имели только фиксированную
заработную плату. За выполнение и перевыполнение плана
инженерно-технический состав не премировался. За
рационализацию инженер получал не материальное поощрение,
а моральное — письмо от администрации, что по
сравнению с частными предприятиями, где рационализация
оплачивается хозяевами, было явно недостаточным.
Материальное поощрение инженера происходило главным образом в
форме повышения по службе и повышения зарплаты в
соответствии с выслугой лет. Если рядовой инженер получал,
182

например, 30 ф. в месяц, то главный инженер — в 2—3
раза больше.
Государственные управленческие организации в
промышленности не помышляли о применении поощрительных
систем зарплаты, что объяснялось не только
ограниченностью финансовых возможностей, но также и тем, что
компании, действовавшие под их руководством, вообще
не были заинтересованы в перевыполнении плана. Как,
впрочем, и в осуществлении работ в наикратчайшие
сроки, о чем говорили авторам представители компаний.
Использование более гибкой системы поощрений за
рост производительности труда на частных предприятиях,
а также тот факт, что инженерно-технический персонал,
работающий в государственном секторе, оплачивался
ниже, чем персонал той же категории на частных
предприятиях, стали причиной того, что постоянно совершался и
даже в ряде случаев возрастал переход инженеров,
техников и квалифицированных мастеров из
государственного сектора в частный. Так, на Хелуанском
коксохимическом заводе из 18 инженеров, обучавшихся для работы
на данном предприятии, к середине 1967 г. осталось
только 12. В условиях резкой нехватки квалифицированных
технических кадров массовый переход специалистов в
частный сектор оборачивался серьезными трудностями для
государственных предприятий. Тем более что
государственный сектор в Египте фактически стал монополистом
в подготовке и переподготовке квалифицированных
рабочих основных специальностей.
Чрезвычайно большое значение на третьем этапе
послереволюционного развития Египта приобрели вопросы
организации труда на государственных предприятиях.
Обследование положения на 26 текстильных предприятиях,
проведенное в конце 1966 г., показало, что недогрузка
производственных мощностей на национализированных
фабриках колебалась от 10 до 20%, а на некоторых из
них достигла 40 и даже 70%. По подсчетам
экономического журнала «Аль-Ахрам аль-Иктисади», при полной
загрузке существующих мощностей текстильных
предприятий можно было бы выпустить на 51 млн. м тканей
больше, а также намного больше готовых текстильных изделий5.
Предметом особых забот было укрепление трудовой
дисциплины на; предприятиях государственного сектора.
Но в поисках средств по укреплению трудовой
дисциплины слабо использовалась политическая работа.
183

Изменение характера собственности в Египте
модифицировало цели производства — национализированные
предприятия стали работать на общество. Революция
улучшила материальные условия жизни рабочего,
государство взяло на себя охрану его от чрезмерной
эксплуатации. Рабочий получил ряд благ из общественных
фондов потребления. Но в связи с его работой на «своем»
предприятии рабочий перемен почти не почувствовал.
В результате он не испытывал осознанной необходимости
работать лучше. И главная причина относительно низкого
уровня сознательной дисциплины на предприятиях
госсектора, на которую обращали внимание многие
египетские экономисты и социологи, заключалась в том, что
трудящиеся активно не участвовали в управлении
предприятиями. По существовавшему в Египте
законодательству, представители рабочих включались в состав
административных советов на предприятиях (четыре члена
совета из девяти). Но эти советы, как правило, не влияли
на хозяйственную деятельность предприятий.
Сказывалось и социальное происхождение
преобладающей части инженерно-технического персонала, в
котором крайне малочисленными оставались выходцы из
рабочего класса и крестьянства. Инженерно-технический
персонал пополнялся в основном за счет представителей
промежуточных социальных слоев. В своей значительной
части они перенимали буржуазные навыки и привычки,
стиль руководства и работы у своих «старших» коллег,
получивших образование и начавших работать еще до
революции.
Однако методы руководства государственными
предприятиями не были застывшими, претерпевали
изменения. Это происходило не без влияния повседневных
контактов с советскими специалистами, прихода на
производство бывших арабских студентов — выпускников вузов
социалистических стран и посылки египетских рабочих
на стажировку в некоторые социалистические
государства. Показательным в этом отношении был пример
строительства Асуанского гидроэнергетического
комплекса. Когда арабское руководство стройки стало внедрять
практику производственных совещаний, планерок,
разбора тех или иных производственных происшествий за
минувший день, оперативного обсуждения плана работы
на текущий день и последующий период с участием
184

мастеров, квалифицированных рабочих, это сразу дало
импульс делу улучшения организации производства. В то
же время это подняло активность рабочих, привело
к росту их ответственности за производство. Впервые
рабочие стали говорить не только о недостатках
непосредственно на их участке, но и о недоработках, например
диспетчерской службы, что приводило в ряде случаев
к затяжке работ на различных участках.
2. НАЛОГИ И ЦЕНЫ — РОЛЬ
ПЕРЕРАСПРЕДЕЛИТЕЛЬНЫХ МЕР
Отдавая приоритет мерам по расширению
производства и увеличению его эффективности, государство в то
же время имело в руках и такое средство увеличения
ресурсов внутреннего накопления, как распределительные и
перераспределительные меры. Особая роль принадлежала
налоговой политике, причем значение ее возрастало по
мере расширения роли государства в экономической сфере.
Налоговая политика в Египте, как и в любой другой
стране, отражала характер существующей власти и в
связи с этим исторически изменялась. До 1937 г. в Египте
существовало три налога. Общий налог, по которому
взималось 8 % со всех доходов вне зависимости от их
размеров, а также два других— налог на землю и налог на
строения. Налоговая система стала пересматриваться
после того, как в 30-х годах в Египте, был в основном
положен конец режиму капитуляций, при котором
иностранные резиденты бывшей Османской империи имели
экстерриториальные права. Пересмотр связанного с этим
режимом законодательства, в том числе налогового, про-»
исходил в интересах класса помещиков, имевших
основные позиции в государственном аппарате. В 1937 г. были
введены налоги на коммерческую и промышленную
прибыль, на проценты и дивиденды, а также на заработную
плату рабочих и служащих и на профессиональные
доходы. В то же время налог на землю был несколько
снижен. В 1949 г. главным образом для увеличения доходов
государства был введен прогрессивный общий налог*.
* История развития налоговой политики в Египте освещена,
в частности, в монографии д-ра Хусейна Халлафа «Налоговая
система в течение последних пятидесяти лет», изданной в Каире
в 1959 г. па арабском языке.
185

На этапе госкапиталистического развития Египта
налоговая система в общем не менялась, сохраняясь с
дореволюционного времени. Начиная с 1960/61 г.
правительство осуществило ряд мер в направлении прогрессивного
налогового обложения населения. Эти меры
соответствовали общей политике ограничения роста чрезмерных
доходов эксплуататорских классов и увеличения доходов
трудящихся слоев населения.
Помимо подоходных налогов в Египте существовали
налоги на собственность, строения, на наследство, товары и
услуги, включающие импортные и экспортные пошлины,
акцизные сборы, налог на оборону и так далее. С их
помощью государство аккумулировало значительные
средства, о чем свидетельствуют данные приводимой таблицы.
Таблица 6. Доля налогов в национальном
доходе, %
Налоги
1959/60 г.
1964/65 г.
1971/72 г. *
Прямые
3,7
3,1
5
Косвенные
12,4
14,5
20
Итого.
16,1
17,6
25
* Планируемый уровень.
Источник. Материалы министерства
планирования ОАР.
Как явствует из приведенных данных, роль налоговой
политики в стране имела тенденцию к возрастанию.
К 1972 г. прямые и косвенные налоги, как
предполагалось, должны были составить XU национального дохода
в стоимостном выражении.
В рамках процесса мобилизации денежных средств
в государственный бюджет все большее значение
приобретал более четкий классовый подход к осуществлению
налоговой политики, что особенно важно в условиях
многоукладной экономики. Налоговая политика стала
средством ограничительного контроля со стороны государства
над частным сектором. Это имело значение как для
сельского хозяйства, так и для промышленности. Но
186

использование такой функции налоговой политики в
Египте осуществлялось явно не в полной мере.
Большие неиспользованные резервы лежали,
например, в усилении обложения доходов полуфеодальных
элементов. Налог на землю в Египте строился на основе
арендной платы. В 1952 г. по закону об аграрной реформе
было определено соотношение между налогом и арендной
платой как 1: 7. Однако это не фактически
выплачиваемая арендная плата. Оценка «арендной стоимости» земли
была осуществлена еще в 1949 г. Крупные
землевладельцы были заинтересованы в искусственном занижении
оценки, так как это им давало возможность
соответственно занижать налог на землю6. Поэтому «арендная
стоимость» земли оказалась в действительности гораздо
меньше тех сумм, которые помещик получал от
арендаторов. Связав налог на землю с арендной платой,
государство лишило себя возможности в течение длительного
периода мобилизовать в казну возрастающие доходы
землевладельцев через налоговые каналы. 4Земельный налог,
таким образом, был заморожен с 1949 г. на уровне,
который считается весьма низким»7,— писали Хансен и
Марзук.
Поземельный налог в Египте взимался по
пропорциональной системе: за каждый феддан владелец платил от
2,5 до 4 ег. ф. в год в зависимости от качества земли.
Размер поземельного налога на протяжении ряда лет
сохранялся почти стабильным. Однако в это же время
доходы в сельском хозяйстве, особенно у зажиточных
слоев сельского населения, значительно возросли.
Налоговая политика в то же время оказалась
неприспособленной и к формировавшимся капиталистическим
отношениям в сельском хозяйстве Египта. Арендатор вне
зависимости от размеров арендуемой земли платил только
подоходный налог на общем основании с доходов в 1000
ег. ф. в год и выше. В частности, никакими налогами
не облагалось использование наемной рабочей силы в
сельском хозяйстве. Помещик, ведущий
капиталистическое хозяйство, мог нанимать столько рабочих, сколько
ему понадобится. На сельскохозяйственное производство
не были распространены и такие налоги, как налог на
торговые прибыли. Не облагались дополнительным
налогом, например, огромные сады, которые приносили
тысячи фунтов прибыли, а маленький табачный киоск
обязан был платить торговый налог. «Доходы на землю уже
187

обложены налогами и могут быть обложены налогами еще
более жестко,— писали Хансен и Марзук. — Но доходы
тех, кто культивирует землю, превышающие уровень,
регулируемый рентой, почти свободны от
налогообложения»8. Такого рода практика замораживала социальное
неравенство в Египте.
Многие прогрессивные экономисты в Египте
выступали за коренное улучшение налоговой политики с целью
контроля над частным сектором в сельском хозяйстве.
В беседе с авторами Исмаил Сабри Абдалла,
возглавивший институт планирования ОАР, выдвигал идею
сохранения существующей системы налогового обложения
в отношении собственников участков до 5 или в крайнем
случае до 10 федданов. Доходы остальных категорий
земельных собственников он предлагал обложить таким
налогом, ставки которого построены по прогрессивной
шкале. По его мнению, от налога могли бы быть
освобождены бедные крестьяне, приарендовывающие
незначительные участки земли, и в то же время налогом могла
бы быть обложена сельская буржуазия, арендующая
большие участки земли и обрабатывающая ее с
использованием наемного труда.
Некоторые египетские экономисты указывали на
неиспользованные возможности расширения роли
налоговой политики и в отношении частного сектора в
промышленности. Структура налога на промышленные доходы не
менялась с 23 января 1939 г., когда был принят
соответствующий закон. Но в то время в Египте отсутствовал
государственный сектор в послереволюционном понимании
этого слова. Следовательно, по принятой налоговой схеме,
границы между государственными и частными
предприятиями оказались стертыми.
В деле мобилизации необходимых ресурсов для
экономического развития наряду с налоговой политикой
большое значение имела и целенаправленная политика
цен. Политика цен, как известно, служит обеспечению
необходимых пропорций в распределении национального
дохода между секторами, отраслями, государством и
населением. Помимо этого политика цен может
стимулировать производство, технический прогресс путем
установления обоснованных цен и регулирования уровня
рентабельности. С помощью политики цен также
обеспечивается соблюдение необходимых пропорций между ростом
188

товарооборота и платежеспособного спроса и проведение
экспортно-импортной политики.
Перед Египтом, так же как и перед любым
развивающимся государством, стала дилемма: либо проведение
централизованной, целенаправленной политики цен, либо
отказ от такой политики и согласие на стихийный
характер ценообразования через рынок. Естественно, что в
первом случае политика ценообразования могла стать
сильным инструментом строительства нового общества. Во
втором — ценообразование обеспечивало бы развитие
капиталистических форм хозяйства, перекладывание
тяжести такого развития на плечи трудящихся.
Учитывая чрезвычайную важность этой проблемы,
решение которой было непосредственно связано с выбором
пути развития Египта, миссии Международного
валютного фонда и Международного банка реконструкции
и развития, посетившие страну в середине 60-х годов,
уделили ей огромное внимание. Характерно, что
значительная часть рекомендаций этих миссий была связана
с политикой цен. Правительству было рекомендовано
отказаться от идей централизованной, сознательно
направляемой политики в области ценообразования, провести
меры по «либерализации экономики» и через эти меры
возвратить ценообразование в сферу действия рыночной
стихии. Эти рекомендации были фактически направлены
на свертывание антикапиталистических процессов,
ликвидацию плановых начал в экономике, ослабление
государственного сектора, возвращение к стихийному
механизму регулирования производства. Международный
валютный фонд и Международный банк реконструкции
и развития в качестве одной из главных рекомендаций
выдвинули предложение поднять цены на предметы
потребления, что рассматривалось как «путь выхода из
экономических трудностей», которые переживал
Египет.
Проблема повышения цен как средство решения
задачи по мобилизации необходимых ресурсов
экономического развития приобретала в Египте принципиальное
значение. Известно, что уход в отставку правительства
Закарии Мохи эд-Дина в сентябре 1966 г. был во многом
обусловлен тем, что он и его ближайшее окружение
выступили в поддержку рекомендаций о повышении цен,
в том числе на предметы первой необходимости, и
осуществили эту меру.
189

Для молодых государств, в том числе и избирающих
социалистическую ориентацию, было бы, по-видимому,
неправильным исключить саму возможность повышения
цен как мероприятия, осуществляемого для роста
внутренних накоплений. В Египте в середине 60-х годов
речь шла не об этом, а о том, как рассматривать это
мероприятие — в качестве временного и частного либо как
направление, определяющее экономическую политику
государства.
Другая проблема, обсуждавшаяся в стране,— это
классовый подход в случае вынужденного повышения
цен, с тем чтобы рост цен в наименьшей мере охватывал
круг товаров, потребляемых преимущественно
незажиточными слоями.
Такой подход нашел выражение во введении системы
предельных цен ца основные товары массового
потребления, а на хлеб, сахар, керосин, растительное масло,
отпускаемые населению в пределах твердых норм, цены
были установлены на более низком уровне, чем открытые
рыночные цены, по которым можно было приобретать эти
товары в неограниченных размерах. Все это
подкреплялось в 1966 — первой половине 1967 г.
административными мерами, имеющими целью не допустить подъема
розничных цен на различные товары. Те частные
магазины, которые пытались продать товары по ценам выше
установленных, подвергались большому денежному
штрафу, а нередко даже закрывались на определенные сроки.
В результате подобных мер государству удалось в
течение длительного времени сдерживать рост цен.
Многие египетские экономисты на страницах
журналов «Ат-Талиа», «Аль-Кятиб», каирских ежедневных
газет поднимали вопрос о необходимости более четко и
последовательно осуществлять классовый подход как
в политике цен на потребительские товары, так и в
налоговой политике, что помогло бы переложить тяжесть
материальных издержек в области роста производства,
главным образом, на зажиточные слои города и деревни.
Речь шла не об экспроприации собственности зажиточных
элементов. В сложных политических условиях, которые
переживал Египет, такие меры, вероятно, ослабили бы
прогрессивный режим, поставили бы его под серьезный
удар. В то же время с помощью политики цен и
налоговой политики можно было бы, по мнению
прогрессивных египетских экономистов, еще больше ограничить
J90

сохранившуюся буржуазию и помещиков, не дать им
возможности бесконтрольно раавиваться, а аккумулируемые
средства использовать для укрепления государственного
сектора, продолжения индустриализации страны.
3. ПРОИЗВОДСТВО И ПОТРЕБЛЕНИЕ
Соотношение между производством и потреблением
имеет важное значение для всех развивающихся стран.
Для Египта, начавшего осуществлять в 60-х годах
глубокие социально-экономические преобразования, оно
приобрело исключительное значение.
Одной из главных целей этих преобразований стало
обеспечение подъема чрезвычайно низкого в прошлом
уровня жизни египетского народа. Естественно, что
особенно остро в стране встала задача обеспечения
народного потребления. Другой стороной этой проблемы стало
соизмерение темпов роста народного потребления с
реальными возможностями и уровнем производства в
настоящем и будущем. Но в годы первой пятилетки растущее
потребление поглощало большую долю этого прироста,
а в отдельные годы, о чем свидетельствуют данные
приводимой таблицы, даже превышало фактический прирост.
Таблица 7. Соотношение роста
валового национального продукта
с ростом фонда потребления, млн. ег. ф.
Годы
Прирост
валового
продукта
Прирост
фонда
потребления
Процентное
соотношение
второго
с первым
1960/61
83
49
59
1961/62
52
100
192
1962/63
172
140
81
1963/64
203
162
80
1964/65
163
159
98
Источник. Statistical Handbook, 1952 —
19:Л>. Cairo, June 1907, p. 220.
Таким образом, темпы роста фонда потребления за
пятилетие были почти равны темпам роста валового
национального продукта. Естественно, что это существенно
191

ограничивало увеличение размеров внутренних
источников накопления. В порядок дня вставал чрезвычайно
важный вопрос обязательного соблюдения определенных
пропорций между ростом потребления и ростом
производства.
Сам рост потребления в условиях прогрессивного
развития Египта был вполне естественным процессом.
Прежде всего к росту потребления вело резкое увеличение
населения страны. В то же время в результате
целенаправленных мероприятий египетского руководства рос
платежеспособный спрос населения. На быстрые темпы
увеличения фонда потребления непосредственно повлияли
установление минимальной дневной заработной платы
в 25 пиастров, введение пенсионного обеспечения,
бесплатной системы образования, предоставление ряда льгот
малоземельным крестьянам, снижение арендной платы
и налогов, введение системы участия в прибылях на
предприятиях государственного сектора. Осуществление
этих мер привело к тому, что покупательная способность
населения значительно выросла.
При соизмерении темпов роста фонда потребления с
темпами роста национального дохода Египта мог бы,
очевидно, в большей степени учитываться тот факт, что
понятие «рост фонда потребления» не идентично
фактическому росту потребления трудящихся.
При анализе роста фонда потребления в Египте
обращают на себя внимание резко опережающие темпы роста
«общественного потребления». Так, за первую пятилетку
общественное потребление возросло с 228,1 млн. ег. ф. до
431,3 млн., или, иными словами, на 89,1 % при среднем
росте всего фонда на 46,9 % 9- Этот рост отражал такие
социальные мероприятия правительства, как введение
бесплатного образования, мероприятия по оказанию
бесплатной медицинской помощи и другие. В результате
этого положение трудящихся несомненно улучшилось,
поднялся общий уровень жизни народа. В то же время
сама «проблема бесплатности» получения тех или иных
благ в условиях развивающейся страны, очевидно,
требовала к себе дифференцированного подхода. Во всяком
случае ряд прогрессивных египетских экономистов и
социологов считал, что для страны отнюдь не был исключен
такой подход, при котором на первых порах бесплатное
медицинское обслуживание или бесплатное образование
192

было бы введено лишь для бедных и средних слоев
населения.
В то же время не все мероприятия, направленные на
рост фонда потребления и включаемые в графу
«общественное потребление», имели своим прямым результатом
улучшение положения трудящихся. Интересами
трудящихся, например, отнюдь не диктовалось непомерное
раздувание государственного и обслуживающего аппарата,
что, в частности, наблюдалось в Египте в первой половине
60-х годов и вызвало впоследствии резкую критику со
стороны руководства.
Выше отмечалось, что распределение национального
дохода в Египте производилось в годы первой пятилетки
в пользу повышения фонда потребления. В результате
рост накопления обеспечивался главным образом за счет
привлечения внешних источников, иными словами,
внешних займов. Иностранные поступления в Египет
составили 23 % в совокупных капиталовложениях в 1959/60 г.,
а в 1963/64 г. возросли до 41 % 10.
Все это произошло по той причине, что при выработке
конкретных социальных мероприятий в Египте мало
учитывались реальные финансовые и материальные ресурсы
самой республики. Упор делался на получение
иностранной помощи, на использование внешних источников
накопления.
В течение всех лет первой пятилетки планировался
дефицит государственного бюджета. В 1964/65 г.,
последнем году пятилетнего плана, он составил 263,3 млн. ег. ф.
Для покрытия дефицита привлекались внешние займы.
За время первой пятилетки в Египте произошло
положительное изменение структуры доходов госбюджета
главным образом за счет роста доходов государственных
предприятий. Но внешние источники поступления
средств как для экономического развития, так и для
обеспечения роста потребления в стране продолжали
играть большую роль.
К середине 60-х годов наметилось стремление
египетского руководства сократить зависимость развития страны от
внешних источников финансирования. Это нашло
отражение в изменении структуры доходов государственного
бюджета, о чем свидетельствуют данные приводимой таблицы.
Сокращение дефицитного финансирования госбюджета
отражало ослабление значения внешнего
финансирования. К этому можно добавить, что национальный доход
7 Зак. 1849
193

Таблица 8. Изменение структуры доходов
государственного бюджета, %
Статьи
1963/64 г.
1964/65 г.
1965/66 г.
1966/67 г.
Доходы государственных
предприятий .
Прямые, косвенные налоги,
46,4
43,8
47,5
50,3
сборы ...
25,4
26,2
28,6
27,0
Покрытие дефицита ....
28,2
30,0
23,9
21,7
Источник. Материалы министерства планирования О АР.
страны по сравнению с 1959—1960 гг. возрос к концу
пятилетки примерно на 50 % п. И что еще важнее,
социально-экономические преобразования позволили
сконцентрировать в руках государства большие финансовые ресурсы,
что нашло свое отражение не только в заметном
увеличении доходов госсектора, который к этому времени стал
в стране главным источником накопления, но и в
повышении доли доходов государственного сектора в
национальном доходе.
Исходя из всего этого, правительство, как указывали
каирские газеты, было намерено финансировать за счет
внешних источников уже лишь 15 % капиталовложений
по намечаемому семилетнему плану по сравнению с 27 %
в предшествовавшем пятилетием плане 12. В
действительности фактическая доля капиталовложений за счет
внешних займов была выше намеченной, но ниже
существовавшей в первую пятилетку. Доля внешних займов медленно
снижалась год от года.
Большой удельный вес внешних источников
финансирования в госбюджете усугублял валютно-финансовые
трудности страны*. Эти трудности увеличились также
в связи с тем, что рост фонда потребления был тесно
связан с импортом продовольствия. В 1966 г. ежегодные
выплаты основной суммы и процентов по внешнему
государственному долгу и другие неторговые договорные
обязательства поглощали около четверти денежных
поступлений от экспорта и невидимых статей экспорта 13.
* По данным «Quarterly Economic Review» (London, 1967, N 1),
общая задолженность Египта в иностранной валюте на середину
1966 г. составляла приблизительно 1 млрд. 300 млн. долл.

VI
ПРОТИВОРЕЧИЯ РАЗВИТИЯ
За период послереволюционного развития, особенно
с 1961/62 г., Египет достиг безусловных успехов. Это
неоспоримый факт. Его признали даже противники
антиимпериалистического режима Насера. Однако страна,
совершающая рывок в современность, не избежала
серьезных объективных и субъективных трудностей.
Значительная часть трудностей была сопряжена с
общей отсталостью, наиболее контрастно проявившейся
в научно-технической области. Такая отсталость особенно
пагубно сказывалась в 60—70 годах XX в., когда
индустриальные страны вступили в полосу научно-технической
революции. Образовавшаяся за годы английского
колониального господства научно-техническая отсталость
тормозила процесс внедрения в египетскую экономику
достижений научно-технической революции. На передний план
выступили также противоречия между необходимостью
глубинных социальных преобразований и чрезвычайно
узкой экономической базой, на которой они могли быть
осуществлены.
Жизнь выдвинула перед Египтом много сложных
проблем. Разрешение некоторых из них зависело от
правильной политической линии руководства. Между тем в стране
не было правящей партии, способной аккумулировать
исторический опыт развития. Сказался и тот факт, что
само руководство республики переживало хоть
определенную, но медленную эволюцию в своих взглядах на
развитие общественных процессов — формирование
научного мировоззрения революционной демократии
начинается фактически лишь после того, как она приходит к
власти и приступает к глубоким социальным
преобразованиям.
Наконец, серьезнейшим образом сказалось в Егицте
несоответствие между насущной потребностью широкой
народной активности в осуществлении прогрессивных
мероприятий и проявляющейся на первоначальном этапе
неспособностью революционных демократов вызвать
7*
195

к жизни, организовать, возглавить такую активность масс.
Это — противоречие между прогрессивными,
революционными лозунгами, выдвигаемыми сверху, и отсутствием
работы по организации масс для претворения этих
лозунгов в жизнь.
1. ТРУДНОСТИ, СОПРЯЖЕННЫЕ
С ТЕХНИКО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ОТСТАЛОСТЬЮ
При сравнениях с другими странами Азии и Африки
Египет, как правило, зачислялся многими
исследователями в разряд относительно развитых, в то время как
своим зачислением в более высокую группу Египет «был
обязан» лишь еще меньшей или катастрофически малой
развитости преобладающего большинства стран Азии
н Африки.
Об уровне экономического развития Египта уже в
1965 г., т. е. через 13 лет после прихода к власти
«Свободных офицеров», свидетельствуют следующие данные:
в расчете на душу населения в Египте производилось
цемента в 4 с лишним раза меньше, чем в Англии и
Японии, стали — в 91 раз меньше, чем в Англии, и в 76 раз
меньше, чем в Японии, электроэнергии — почти в 20 раз
меньше, чем в Англии, и в 10 раз меньше, чем в Японии.
Чрезвычайно низким продолжал оставаться в Египте
уровень технического образования нации. Один из
серьезнейших минусов послереволюционного развития Египта
заключался в том, что руководство республики не смогло
наряду со многими достижениями в экономической,
социальной, культурной областях осуществить в широких
масштабах важнейшую составную часть культурной
революции — технизацию масс. На этом следует
остановиться подробнее, так как недостаточные меры по
развитию технического образования в дальнейшем во многом
явились причиной и военного поражения Египта в июне
1967 г.
Недостаточность внимания, уделявшегося постановке
и развитию технического образования, отражалась в
небольшой доле выпускников технических учебных
заведений различных ступеней в общем итоге всех выпускников
подготовительных, средних школ, университетов и
институтов. За семь лет, начиная с 1953/54 г. (второй учебный
год после свершения египетской революции) и кончая
1960 г. (до начала первой пятилетки), подготовительные
школы закончили 452 тыс. человек, из которых лишь
196

10,4 тыс., или 2,3 % от общего числа, были
выпускниками специальных подготовительных школ, готовящих
рабочих для промышленности или для кустарного
производства. За указанный срок 206 тыс. учащихся
закончили средние школы, из них лишь 15,8 тыс. человек,
или 7,6%, были выпускниками технических учебных
заведений. За этот же период три египетских
университета выпустили 53 тыс. человек, из которых около 10 %
(немногим более 5 тыс.) окончили инженерные
факультеты *.
Вплоть до 1957/58 учебного года в Египте не было ни
одного специализированного высшего учебного заведения,
готовившего студентов по профилям, необходимым для
промышленности, сельского хозяйства или торговли.
Первые выпускники из таких вновь открытых институтов
начали работать лишь в 1962 г. В результате за первые
десять лет после революции в Египте было подготовлено
примерно в 2 раза больше специалистов с высшим
образованием в области юриспруденции, чем инженеров.
Тормозящее воздействие на развитие технического
образования оказывала и система отбора учащихся и
студентов в те или иные учебные заведения Египта. Первая
важная стадия в жизни египетского учащегося — это
окончание начальной школы. Обычно подростки в
возрасте от 12 до 14 лет после окончания начальной школы
поступают в подготовительную школу. При этом они
сдают вступительные экзамены. По свидетельству
авторов исследования, проведенного Институтом
национального планирования в конце 1962 г., ученики, получившие
высшие отметки, как правило, попадали в общие
подготовительные школы, а ученики, получившие более низкий
балл на вступительных экзаменах, направлялись в
технические подготовительные школы. Точно такой же отбор
в технические учебные заведения происходил и на второй
стадии — при поступлении в средние школы2.
После окончания средних школ учащиеся — обычно
это юноши и девушки 18-летнего возраста — получали
дипломы, что позволяло им держать экзамены для
вступления в высшие учебные заведения страны. Чем
диктовался их следующий выбор?
Большая часть поступающих в высшие учебные
заведения Египта были представителями средних и
промежуточных социальных слоев. Среди студентов были —
правда, мало — дети небогатых крестьян, рабочих, но
197

основную массу египетского студенчества представляли
юноши и девушки из мелкобуржуазных семей. На их
выборе профессии непосредственно сказывалась
«традиционность», укоренившееся до известной степени
пренебрежение к тем, кто находится на «грязной» работе в сфере
материального производства.
«Феноменом является следующее: специальности,
которые обычно называются «тип белого цвета», всегда
предпочитаются «типу голубого цвета» (белым цветом
обозначается канцелярская, секретарская работа, служба
в торговле, в банках и так далее, в то время как голубой
цвет обозначает «индустриальные профессии»). Все
специалисты «голубого цвета» наиболее оплачиваемые и
имеют наибольшую перспективу. Однако почти всегда
выпускники средних школ предпочитают работу «белого
цвета» и поэтому поступают на соответствующие
факультеты высших учебных заведений»3,— пишут авторы
исследования «Занятость и безработица среди образованной
части населения Египта». Почему? Прежде всего потому,
что она не требует серьезных усилий и обеспечивает
относительно легкий и высокий доход.
Отношение к техническому образованию как к чему-то
второстепенному сохранилось в Египте и после революции
1952 г. С этим по сути дела мирилось
революционно-демократическое руководство. Во всяком случае никаких
активных мер для изменения такого отношения не
проводилось. Более того, технические учебные заведения
различных степеней официально ставились ниже гуманитарных.
Так, вплоть до 1962 г. оканчивающие технические
средние учебные заведения не имели права по своим
дипломам поступать в университеты. Только 8 % из
окончивших средние технические школы в 1958/59 г. смогли
продолжить образование4.
Положение со специальным техническим
образованием не было выправлено и после того, как страна
начала осуществлять меры по централизованному
планированию и управлению народным хозяйством. Из данных,
приведенных в таблице, явствует, что первым пятилетним
планом вообще не предусматривалось развитие
специального технического образования на уровне
подготовительных школ. Между тем технические подготовительные
школы -- главный источник пополнения
квалифицированной рабочей силы (через систему учебных центров и
ученичество) всех государственных предприятий. Крайне
198

незначительным планировался рост специального
технического образования на уровне средних школ.
Вместе с тем было совершенно ясно, что по мере
развития промышленности страны все острее будет
ощущаться нехватка технических кадров, и эта нехватка в
состоянии не только затормозить, но и свести на нет те
усилия, которые предпринимались для развития
производительных сил Египта.
Таблица 9. Доля поступающих в технические школы
в общем числе поступающих в школы
соответствующих ступеней, %
Ступень обучения
1959/60 г.
1960/61 г.
1961/62 г.
1962/63 г.
1963/64 г.
1964/65 г.
Подготовительные школы
В том числе:
общие . . . , , .
83,5
78,8
82,3
80,0
77,6
77,5
промышленные . .
10,8
13,0
11,4
12,7
13,3
12,9

сельскохозяйственные
3,6
4,4
3,4
3,8
4,9
4,9
коммерческие , , # #
2,1
3,8
2,9
3,5
4,2
4,7
Средние школы
В том числе:
общие . , , ,
66,8
64,2
59,7
59,3
57,8
59,7
промышленные . . .
11,4
12,6
14,7
14,3
15,6
15,5

сельскохозяйственные .
6,0
5,2
5,7
7,2
8,8
8,2
коммерческие , , , »
15,8
18,0
19,9
19,2
17,8
16,6
Источник. Ministry of Education, Statistical Department. The First
Five Year Plan. Cairo, 1960.
Известно, что изменения, вносимые в систему
образования, не дают моментального эффекта — они приносят
результат лишь в будущем, когда учащиеся в
соответствии с этими изменениями проходят курс и заканчивают
учебные заведения. Это предполагало необходимость
ускорения соответствующих мер в Египте. В пользу
осуществления таких мер высказывался, в частности, Институт
национального планирования. По его данным, на конец
первого пятилетнего плана страна остро чувствовала
нехватку «технического персонала» (по официальной
градации сюда относятся выпускники средних технических
школ и учебных центров) и «квалифицированных
рабо199

чих». В первом случае спрос превысил предложение на
85 тыс. человек, во втором —- на 121 тыс. *
Специальное техническое образование — важная, но
не единственная составная часть проблемы повышения
научно-технического уровня нации. Огромное значение
имели бы общая политехнизация народного образования,
пропаганда технических знаний среди широких народных
масс и другие меры.
Совершенно ясно, что научно-техническая отсталость
Египта не могла быть преодолена чисто экономическими
мерами. Технизация масс — процесс социальный.
Техническую отсталость Египта в определенной степени
породила длительная недоступность образования для
трудящихся.
На первых порах после революции 1952 г. основными
мероприятиями правительства Египта в области
народного образования было строительство школ в сельских
местностях. В результате резко повысилось число
учащихся в начальных школах. Меньшее повышение
наблюдалось в подготовительных и средних школах. Так,
с 1953 по 1960 г. число выпускников всех
подготовительных школ Египта возросло в 2 с лишним раза. За это же
время в 2,5 раза увеличилось число выпускников средних
школ Египта5. Все это было безусловной заслугой
революционного руководства. Однако даже после этих мер —
такое тяжелое наследство досталось республике! —
и в начальных, и в подготовительных, не говоря уже
о средних, школах все-таки не обучалась значительная
часть молодежи Египта соответствующего возраста. По
официальным данным, на 1959/60 г. общий процент
посещающих даже начальные школы составил 75,5%.
В сельских местностях процент уменьшался до 72. Таким
образом, каждый четвертый ребенок в возрасте от 6 до
9 лет не посещал начальной школы, не учился читать
и писать.
На конец первого пятилетнего плана ставилась цель
довести процент детей соответствующего возраста,
обучающихся в начальных школах, до 846. В период пятилетки
открывалось около 100 новых начальных школ в год. Для
♦ К «квалифицированным рабочим» статистика относит
рабочих, прошедших через учебные центры или ученичество после
окончания подготовительной школы (Institute of National Planning.
Manpower Planning in the UAR, Ар. I, tables N 32, 33).
200

страны с тридцатимиллионным населением (причем
быстро растущим) это было явно недостаточно.
Что касается подготовительных школ, то по первому
пятилетнему плану предусматривалось довести число
поступающих в них на 1964/65 г. до 20 % от числа
оканчивающих начальную школу7. По нашим подсчетам, на
1960 г. лишь 8 % детей в возрасте от 10 до 14 лет
обучались во всех подготовительных школах, а к концу
пятилетки—лишь около 10%. Примерно 10% юношей и
девушек в возрасте от 15 до 18 лет обучались в средних
школах страны в 1964/65 г.
Для такой страны, как Египет, такие масштабы
народного образования, естественно, не могут обеспечить
ликвидацию технической отсталости нации. Более того, очень
многие учащиеся из этого небольшого процента лиц,
получающих среднее образование, были вынуждены
прерывать курс обучения, уходить из школ в результате,
главным образом, тяжелых материальных условий жизни
своих семей. Так, в частности, в 1961 г. только 63 %
учащихся, поступивших в подготовительные школы, их
окончило. Очень высок процент отсева студентов из высших
учебных заведений — он достигал 49% 8.
Подвижничество в Египте — явление редкое. Не было
массового похода интеллигенции «в народ» с целью
поднятия культуры населения. Сказывались те социальные
преграды, которые остались не преодоленными
революционными реформами, та стена между имущими и
неимущими, которая стабильно сохранялась. Правда,
министерство национальной ориентации вкладывало некоторые
средства в организацию поездок писателей, артистов,
деятелей искусств по стране с просветительскими целями. Но
до постоянной серьезной работы по повышению уровня
грамотности народа, да и до настоящей глуши дело не
доходило.
На протяжении столетий Египет находился под
иностранным гнетом. Лишь в 1952 г. впервые за 500 лет
страна начала управляться египтянами. Многие
египетские авторы отмечали, что бурный подъем национализма
после революции 1952 г., успехи независимого развития
Египта, быстрый рост его влияния в арабском мире,
выход страны на международную арену в известной степени
как лидера развивающихся стран имели свои издержки.
Египтянам — не только простым, полуграмотным
феллахам, но и представителям интеллигенции — начинало
ка201

заться, что для серьезных достижений не требуется
больших усилий и жертв.
Жизнь резко поставила в Египте вопрос о
необходимости политической работы в массах для усиления элемента
сознательности в борьбе за прогресс страны. В связи с
этим следует подчеркнуть, что общая отсталость страны
ни в коей мере не ставит под сомнение роль масс в
развитии современной национально-освободительной
революции. По мере развития революции, особенно на ее
демократическом этапе, усиливается процесс превращения
народных масс, прежде всего трудящихся, в широкую
социальную опору прогрессивного режима, и сама
необходимость такой поддержки нисколько не ослабевает в
результате общей отсталости страны. Однако активность
народа непосредственно зависит также и от преодоления
отсталости страны, от той большой работы —
просветительской, общеобразовательной, политической, — которую
ведет прогрессивный режим в народных массах.
История египетской революции показывает, что
объективная «политизация» масс происходила гораздо быстрее,
чем их «технизация». Очевидно, в таких условиях особое
значение приобрела ликвидация разрыва между этими
двумя процессами за счет особого внимания к делу
технического развития нации.
Жизнь, особенно на крутых поворотах, заставляла
руководство Египта считаться с этой исторической
необходимостью.
2. ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
Известно положение В. И. Ленина об активной роли
политики, особенно в переходный период, но сила
политики всегда прямо вытекает из того, что она является
концентрированным выражением экономики. Политика не
может приносить долговременные положительные
результаты в отрыве от экономики 9.
В Египте, впрочем, как и в некоторых других
развивающихся странах, политический фактор сыграл
чрезвычайно активную роль. Эта особенность имела и
положительную и отрицательную стороны.
Сам процесс обобществления средств производства,
создание государственного сектора в его современном виде
начался как политическая мера, направленная против
иностранного влияния, против империалистических
202

попыток реставрировать колониальные порядки в Египте.
В числе первых шагов в этом направлении была
национализация компании Суэцкого канала — государства в
государстве, оплота колониалистского влияния в стране. Не
случайно на эту сторону деятельности компании было
обращено первостепенное внимание в обосновании акта ее
национализации. Следствием «тройственной»
империалистической агрессии стал секвестр собственности,
принадлежащей гражданам Англии и Франции. После начала
открытого колониалистского вмешательства Бельгии в
дела независимого Конго аналогичные меры были приняты
против бельгийского капитала в Египте. Национализации
предшествовала «египтизация», которая сохраняла
бывшую иностранную собственность в частном секторе. Ее
исходные мотивы лежали главным образом в
политической сфере борьбы с империалистическим влиянием в
стране.
Национализация в 1961 г. была осуществлена как
логическое продолжение этого процесса. Это был уже
качественно новый экономический момент, но он развился
из чисто политического процесса борьбы с иностранным
влиянием, империализмом и крупной, а также частью
средней египетской буржуазии.
Опыт Египта продемонстрировал, что внутренняя
логика антиимпериалистической борьбы — в том случае,
если революционные власти проводят активную
антиимпериалистическую политику, последовательно борются
с засильем империализма,— потенциально ведет к анти-
капиталистическим мерам. Речь идет о способности такой
политики в определенных условиях давать импульс анти-
капиталистическим мерам. Было бы неправильно
недооценивать роль такого «катализатора» процессов,
направленных против национального капитализма, как
решительный антиимпериализм в политике.
Причем действие этого «катализатора» выходит за
сферу субъективной области принятия решений. Логика
перехода к антикапиталистическим мерам объясняется и
тем, что антиимпериалистическая борьба, осуществляемая
под руководством не национальной буржуазии, а
революционно-демократических элементов, объективно ослабляет
местную буржуазию как класс. Удар по интересам
иностранного монополистического капитала в стране наносит
определенный урон позициям связанных с ним групп
местной буржуазии и в значительной степени изолирует
203

национальный капитализм от непосредственной
поддержки иностранных монополий. Естественно, в этом случае
национальный капитализм становится гораздо слабее и
уязвимее.
Пример Египта показал, что при активном действии
антиимпериалистического политического фактора
возможен переход к антикапиталистическим мерам также и в
условиях, когда страна уже вступила прежде на
капиталистический путь развития.
В образовании государственного сектора, в
расширении экономической роли государства, в переходе к
антикапиталистическим мерам в Египте отразилось
положительное влияние политического фактора. Однако влияние
политического фактора на экономическое развитие не
однозначно. Политический фактор может оказать и
негативное воздействие в случае игнорирования экономических
закономерностей и экономических потребностей страны,
появления ростков авантюризма в политике. Пример
Египта дает аргументы и для такого вывода.
Содержание такого авантюризма гораздо шире, чем
только наличие авантюрных субъективных элементов
в действиях отдельных руководителей той или иной
страны. Авантюризм в политике определялся В. И. Лениным
как явление общественное и историческое. Его
гносеология в Египте не может быть прослежена без учета
мелкобуржуазного характера сил, пришедших к власти, а также
общей технико-экономической отсталости республики.
Соединение этих двух факторов создало наиболее
благоприятные условия для проявления и некоторого развития
мелкобуржуазной революционности, которая, по словам
В. И. Ленина, «смахивает на анархизм или кое-что от
него заимствует...» 10. Плачевные результаты политического
авантюризма могут стать неожиданными для тех, кто их
вызвал. Причем лица, их вызвавшие, могут
руководствоваться при этом даже самыми лучшими намерениями,
самыми твердыми убеждениями в правильности,
революционности своих позиций и своих действий. И все
же, несмотря на все это, деятельность таких людей,
отмечал В. И. Ленин, приводит часто к тяжелым
последствиям.
Само собой разумеется, что такая постановка вопроса
не имеет ничего общего с отрицанием политического
риска как такового, в той или иной степени присущего всем
революциям. Речь идет не об исключении смелых
полити204

ческих решений, а об их обоснованности, о необходимости
оправданного риска.
В области экономического строительства Египта
неоправданный риск проявился, в частности, в
необоснованном подходе к определению темпов роста национального
дохода при составлении первого пятилетнего плана
развития народного хозяйства. Для выработки проекта плана
в 1958 г. было создано шесть комитетов, представлявших
различные отрасли экономики. Соответствующие
предложения комитетов были сведены воедино смешанной
комиссией. Она передала сводный проект Национальной
плановой комиссии, которой было поручено рассмотреть
его, внести коррективы и представить на утверждение
Высшему совету по национальному планированию,
возглавляемому президентом Насером.
«Обе комиссии были смущены решением президента
определить темпы роста на значительно более высоком,
чем их первоначальные рекомендации, уровне» п.
Высший совет по национальному планированию потребовал
коренной переделки наметок программы, с тем чтобы
достичь удвоения национального дохода не за 20, а за 10
лет*: первая пятилетка должна была привести к его
увеличению на 40, вторая — на 60%. До того, как были
определены реальные возможности страны по капитальным
вложениям, они уже были распределены по отраслям.
В результате заданные темпы роста национального
дохода не гарантировались соответствующим ростом
внутренних источников накопления. В связи с относительной
ограниченностью государственных финансовых ресурсов
и значительным (фактически произвольно
установленным) объемом затрат по первому пятилетнему плану
расходы государственного бюджета постоянно превышали
доходы.
Конечно, при анализе выполнения заданий первого
пятилетнего плана нельзя не учитывать тот факт, что
разработка пятилетки происходила в 1958—1959 гг., когда
преимущественные позиции в экономике страны еще
занимал частный сектор. Социальная реконструкция
общества была начата лишь в ходе выполнения пятилетки.
Это в некотором смысле затруднило выполнение плана,
* Еще в «UAR УеагЬоок» за 1959 г. (с. 82) говорилось о
рекомендации Национальной плановой комиссии удвоить
национальный доход за 20 лет.
205

разработанного с учетом нужд производства в частном
секторе. Однако в то время концентрация в руках
государства значительной части средств производства
порождала и противоположную тенденцию, убыстряющую рост
производства. Если в годы первой пятилетки проявились
серьезные трудности, то они имели своей причиной
неэффективное использование преимуществ, полученных в
процессе широкой национализации. Наряду с этим явно
сказался и такой фактор, как чисто политическое
решение вопроса темпов роста при абстрагировании от
экономических возможностей.
Нужно сказать, что отрыв политики от экономики в
вопросе темпов роста национального дохода в Египте
начал позже преодолеваться, но не был преодолен до конца.
В разработанном в 1966 г. вслед за пятилеткой
семилетием плане темпы роста национального дохода были уже
гораздо более обоснованными, доминирующую роль в
промышленности играл госсектор, более точно были учтены
и распределены имевшиеся ресурсы. Достаточно высокий
темп роста (7%) на этот раз подкрепился намечаемым
изменением в структуре распределения национального
дохода с целью обеспечить финансирование
предусмотренных капитальных вложений.
Элементы субъективизма, волюнтаризма проявились
не только в завышении темпов развития экономики, но и
в отношении к проблеме индустриализации. В процессе
осуществления первого пятилетнего плана, да и при его
подготовке излишний упор был сделан на строительство
ряда объектов машиностроительной промышленности при
их недостаточной увязке со всем народным хозяйством.
Причем дело было даже не в экономическом просчете,
ибо, как показали события, на экономическую сторону
при их планировании вообще обращалось очень мало
внимания. Идея создания этих предприятий диктовалась
главным образом политическими или, скорее, даже
престижными соображениями.
Как известно, проблема экономического роста стран,
вступающих на некапиталистический путь развития,
решается на пути индустриализации. Таким образом,
обеспечивается одновременно успех в борьбе за
экономическую независимость и окончательное преодоление тех
тяжелых экономических последствий колониализма,
которые образовались и развивались в период иностранного
господства в этих странах. Однако констатация этого
206

общего вывода не заменяет постановки вопроса о
конкретных путях индустриализации.
В Египте существовало несколько точек зрения о
путях индустриализации. Исходя из специфических для
этой страны условий, ряд экономистов считали, что было
бы крайне важно непосредственно использовать в планах
индустриализации тот факт, что Египет является
производителем лучшего в мире длинноволокнистого хлопка, а
также географическое положение страны. Для
определения тех резервов, которые имелись в деле развития
египетской текстильной промышленности, некоторые
исследователи подчеркивали, что экспорт хлопка-сырца
составлял примерно 2/3 ежегодного урожая этой культуры в
Египте.
Многие египетские экономисты считали, что упор
должен быть сделан на развитие отраслей, ориентируемых не
только на внутренний, но и на внешний рынок, сбыт
продукции которых может дать стране необходимые средства
для импорта оборудования и продуктов питания. Доктор
Фавзи Риад Фахми, например, относил к таким отраслям
в первую очередь те, которые «прибавляют в процессе
обработки стоимость к произведенным на месте продуктам
или импортированным полуфабрикатам» 12. Он считал
перспективными для Египта такие отрасли, как легкая
индустрия и химическая промышленность. После
успешной разведки крупных месторождений нефти, очевидно,
открывались перспективы для нефтехимии.
По мнению д-ра Фахми, разделяемого рядом других
египетских экономистов, например А. Хосни, Абд ар-Ра-
зик Мухаммедом Хасаном, на начальной стадии развития
индустрии в Египте следовало обращать особое внимание
на создание производства, которое смогло бы обеспечить
станками и другим оборудованием наиболее
перспективные отрасли — текстильную, цементную промышленность,
заводы химических удобрений, нефтеперерабатывающие
заводы. Такие рекомендации представлялись
реалистичными, но им следовали не во всех случаях.
Недостаточно обоснованный подход к практике
экономического развития, отрыв поставленных политических
задач от экономических возможностей их претворения в
жизнь могут подвергать большому риску революционно-
демократические режимы и политическую устойчивость
развивающихся стран вообще. В Египте такой подход
обозначился, но все-таки проявился в меньшей степени, чем
207

во многих других однотипных по избранному пути
странах,— сказалось относительно более высокое развитие
Египта и больший реализм государственных деятелей,
находившихся в ту пору у власти.
3. СООТНОШЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ И ЭКОНОМИЧЕСКИХ
АСПЕКТОВ РАЗВИТИЯ
Трудная проблема для Египта заключалась в
разрешении противоречия между экономической и социальной
сторонами развития. Это противоречие проявлялось
двусторонне: не только социальные преобразования
тормозились в результате отсутствия достаточной материальной
базы для их осуществления, но и темпы экономического
роста замедлялись в результате проведенных социальных
преобразований — в общем нужных, но осуществляемых
без необходимых экономических предпосылок.
Известно, что основные социальные преобразования
в обществе — это те, которые приводят к изменению
характера собственности на средства производства, т. е.
в конечном итоге к изменению производственных
отношений. В свою очередь производственные отношения,
соответствующие состоянию производительных сил,
являются главным фактором развития последних.
Обычно обращается внимание (и это совершенно
правильно, так как именно в этом главным образом
проявляется диалектическое единство производительных сил
и производственных отношений) на то, что устаревшие
производственные отношения сдерживают развитие
производительных сил. Однако такое сдерживающее
воздействие объективно оказывает и факт непомерного
опережения в развитии производственных отношений.
Определенная часть египетских прогрессивных кругов,
особенно в 60-х годах, рассматривала в качестве степени
развития «просоциалистических тенденций» Насера его
готовность распространить национализацию на все
отрасли народного хозяйства. Такие взгляды не учитывали
специфику некапиталистического пути развития.
Непомерное форсирование темпов национализации в такой
мелкобуржуазной стране, как Египет, могло бы
подвергнуть прямой угрозе прогрессивный режим.
В то же время сама постановка вопроса об опасности
забегания вперед в деле осуществления социальных
преобразований, особенно в той их части, которая касается
208

изменения характера собственности на средства
производства, не имеет ничего общего с потерей революционной
перспективы. Отличие революционеров от реформистов
заключается, в частности, в том, что первые, используя
весь арсенал имеющихся средств и стремясь соизмерить
их с возможностями, никогда не теряют при этом чувства
реальной перспективы. Революционеры проводят четкую
грань между стратегией и тактикой революционного
развития. Левацкие элементы отказываются видеть эту
разницу, игнорируя тактику. Реформисты тоже не видят этой
разницы, но уже по другой причине,— они фактически не
признают стратегической цели, посвящая свою
деятельность борьбе за решение задач, имеющих только
тактический характер.
Пожалуй, с наибольшей остротой противоречие между
социальной и экономической сторонами развития
проявилось в Египте в дни президентства Насера в столкновении
острой социальной проблемы роста занятости населения
с резкой экономической потребностью роста
производительности труда.
Рациональное использование людских ресурсов в
сфере производства приобрело важнейшее значение не
только для Египта, но и для других развивающихся государств
с быстро растущим населением. Однако в Египте
создалось, как уже говорилось выше, исключительно тяжелое
положение в результате того, что действие
демографического фактора оказалось чрезвычайно обострено рядом
обстоятельств, в особенности ограниченностью обрабаты-
Таблица 10. Сравнительные данные роста населения,
посевной и обрабатываемой площадей
1907 г.
1917 г.
1927 г.
1937 г.
1947 г.
1960 г.
Население, млн
Обрабатываемая площадь,
11,3
12,8
14,2
15,9
19,4
26,1
млн. федд. . .
Обрабатываемая площадь
5,4
5,3
5,5
5,3
5,7
5,8
на душу населения
Посевная площадь, млн.
0,48
0,41
0,39
0,33
0,29
0,22
федд.
Посевная площадь на душу
7,66
7,69
7,31
8,66
9,17
10,37
населения
0,68
0,60
0,51
0,54
0,47
0,40
Источники: UAR. Department of Statistics, Basic Statistical Data.
1962; Statistical Yearbook, 1962.
209

ваемой земельной площади, огромной трудностью ее
увеличения.
Данные таблицы показывают, что сокращение
посевной площади на душу населения приняло в Египте
катастрофический характер. Этот процесс при неизменности
большого среднегодового прироста населения не мог быть
остановлен даже максимально возможными на данный
момент для государства капиталовложениями в орошение
пустынных территорий. По подсчетам египетских
экономистов, при сохранении существовавшего прироста
населения кардинально изменить положение не могло даже
увеличение обрабатываемой площади страны на 7з в
результате строительства Асуанского гидроэнергетического
комплекса.
Правильно ли такое заключение египетских
экономистов? Думаем, что да. В связи с чрезвычайно быстрым
ростом населения в Египте сохранилась тенденция
сокращения посевной площади земли на душу населения даже
после того, как в результате ввода в строй Асуанской
плотины страна получила значительный прирост посевных
площадей. В то же время асуанское строительство
создало условия, ослабляющие и в еще большей степени
способные ослабить в будущем давление демографического
фактора в Египте. Причем дело не только в том, что
строительство Асуанской плотины непосредственно и
достаточно резко увеличило обрабатываемую площадь. Асуанская
плотина лишь часть Асуанского гидроэнергетического
комплекса, воздвигнутого в египетских верховьях Нила.
Выгоды от ввода его в эксплуатацию велики и
разносторонни.
Кстати говоря, никто никогда не утверждал, что
сооружение Асуанского гидроэнергетического комплекса
ликвидирует земельный голод в этой арабской стране.
Наоборот, египетские экономисты, как и политические
деятели, в том числе президент Насер, отдавали себе отчет
в том, что уже в ближайшее десятилетие население
Египта достигнет 40 млн. человек и многим из них будет
недоставать земли, что предопределит необходимость их
обеспечения работой либо в промышленности, либо в
сфере услуг. В этой связи и сказываются во всем объеме
и те преимущества и выгоды, которые страна получила от
асуанского строительства. Создание мощной
энергетической базы для растущей промышленности, постоянное
орошение, реальная возможность борьбы против засух и
210

наводнений, как и многие другие преимущества,
призваны служить грядущим поколениям египетских
трудящихся.
Однако само увеличение обрабатываемой площади в
результате ввода Асуанской плотины было почти
предельным использованием уровня технико-экономических
возможностей страны в этой области. Характерно, что
таким путем Египет уже достиг того «лимита», который,
по определению ряда специалистов, страна имела на то
время в деле введения в оборот пригодной для обработки
земли.
В то же время динамика среднегодового прироста
населения с 1882 г. (год первой официальной переписи
населения в Египте) не показывала тенденции к
сокращению; напротив, этот процент непрерывно и достаточно
быстро возрастал за последние 30 лет, о чем свидетельствуют
следующие данные.
Таблица И. Процент прироста населения
Годы
переписи
Процент
прироста

населения
Годы
переписи
Процент
прироста

населения
1882
1937
1,2
1897
2,9
1947
1,9
1907
1,6
1960
2,6
1917
1,3
1966
2,8
1927
1,1
Источник. UAR. Statistical Pocket
Yearbook, 1962, данные переписи 1966 г. взяты из
материала, опубликованного в газете «Аль-Гумху-
рия» (17.IY.1967).
Среднегодовой прирост населения опережал
предполагаемый. При составлении пятилетнего плана египетские
экономисты исходили из того, что к середине 60-х годов
прирост населения в год составит не 2,8, а 2,5%.
Между тем воздействие демографического фактора
необходимо анализировать в связи с социальными
процессами. В период колониального развития своеобразные
формы принял в Египте процесс разложения,
дифференциации крестьянства — основной массы населения
страны. Это привело к небывалому росту аграрного
перенасе211

ления. В развитых капиталистических странах, таких,
как Англия, Германия, Франция, Соединенные Штаты, на
ранней стадии промышленного капитализма безработица
не достигала сколько-нибудь значительных размеров,
а подчас даже ощущалась нехватка рабочей силы.
Значительные массы разорившихся крестьян и
ремесленников втягивались в процесс промышленного производства.
К. Маркс писал, что в этот период аграрное «избыточное»
население находилось постоянно в переходном состоянии
к превращению в городской или мануфактурный
пролетариат 13. Иное положение сложилось в экономически
слаборазвитых странах, долгие годы находившихся в тисках
колониализма.
Одним из характерных процессов для Египта,
получивших развитие в XX веке, является быстрый рост
населения городов. Особенно возросло население Каира,
Александрии, Порт-Саида, Суэца, Исмаилии.
Таблица 12. Доля городского и сельского населения
в общем населении страны, %
1882 г.
1897 г.
1907 г.
1917 г.
1927 г.
1937 г.
1947 г.
I960 г.
1966 г.
Городское , ,
Сельское ♦ .
19
81
20
80
19
81
21
79
22
78
25
75
31
69
38
62
41
59
Источник. UAR. Statistical Pocket Yearbook, 1962; Statistical
Handbook, 1952 — 1966, June 1967.
Миграция населения из сельских местностей в города
происходила особенно интенсивно за последние 30 лет.
Хансен и Марзук в книге «Развитие и экономическая
политика в ОАР» писали: «Нетрудно определить причины,
которые привели к этому: депрессия сельского хозяйства
в течение 30-х годов, особые условия в течение второй
мировой войны, а с 1947 г. на этот процесс повлияли
развитие промышленности и расширение
государственного сектора» и. Такое объяснение, конечно, указывает на
некоторые обстоятельства, которые способствовали
усилению процесса урбанизации. Однако не они были главной
причиной.
212

Экспорт иностранного капитала в конце XIX — начале
XX в. окончательно втянул Египет в систему мирового
хозяйства, подчиняя его экономику законам мирового
рынка, способствовал росту товарно-денежных отношений.
Это создало обстановку, объективно способствовавшую
разорению мелкого крестьянства. Такое разорение
усилилось в результате сохранения феодальных пережитков и
жесточайшей помещичьей эксплуатации внутри страны.
Так как капитализм развивался в колониальных
условиях, то в Египте процесс отделения крестьян от средств
производства не сопровождался соответствующим по
своим масштабам процессом создания национальной
промышленности. Большинство вновь прибывших в города не
находили себе работы и перебивались случайными
заработками. В то же время достаточно большая часть
отделенных от средств производства крестьян становилась
батраками, вела полуголодное существование, часто не имея
постоянной работы. Эта часть тоже фактически
представляла собой скрытую армию безработных. Отражением
всего этого был тот факт, что действительно занятое
население в Египте росло гораздо медленнее всего населения
страны. Процент увеличения составлял с 1937 по 1960 г.
33 и 61 соответственно 15.
Проблема занятости населения все время обострялась
и после 1952 г. Со временем она превратилась в одну
из острейших проблем, стоявших перед режимом.
Самодеятельное население (все лица, достигшие 12 лет,— с этого
возраста, по законам страны, разрешается нанимать на
работу) составляло в 1960 г. 15 млн. человек, или 57%
всего населения, а число занятых составляло лишь
6,5 млн., или 26,12% от всего населения16.
Египетское руководство понимало всю серьезность
складывающегося положения и уделяло большое
внимание этой проблеме. Его стремление решить эту проблему
нашло свое отражение и в декретах 1961 г., обозначавших
резкую активизацию роли государства в экономической
жизни страны.
В течение первого пятилетнего плана численность
работающих увеличилась на 1 млн. 327 тыс. человек. В
последовавшем за ним семилетием плане было
предусмотрено увеличение числа работающих с 7 млн. 333 тыс. до
8 млн. 660 тыс., т. е. опять на 1 млн. 327 тыс. человек.
Наделение работой многих из тех, у кого не было
средств к существованию,— большая заслуга египетского
213

прогрессивного режима. Это стало возможным только в
результате быстрого промышленного строительства,
революционных изменений в обществе. Однако при
увеличений занятости населения, особенно в годы первой
пятилетки, мало внимания уделялось вопросу рационального
использования избыточной рабочей силы. Руководство
республики зачастую абстрагировалось от такой
категории, как эффективность производства, его рентабельность,
что привело к серьезным экономическим трудностям.
Где был выход из тяжелого положения, сложившегося
в Египте, как и в некоторых других развивающихся
странах, испытывающих колоссальное давление
демографического фактора? Этот вопрос приобрел исключительное
значение, и поиски ответа на него стали жизненно
важными для египетского руководства.
Представляется упрощенческой та точка зрения, что
эта чрезвычайно острая проблема может быть полностью
решена только на пути индустриализации. Конечно,
промышленное развитие страны помогает ее решению и
непосредственно (в результате строительства целого ряда
предприятий, что требует рабочей силы) и в общем плане,
так как промышленно развитая страна обладает
возможностью выделить дополнительные средства с целью
ослабления давления со стороны незанятого населения. Но одно
лишь промышленное строительство все-таки далеко не
достаточно для рассасывания огромной скрытой армии
безработных.
В годы президентства Насера, особенно в конце 50-х —
начале 60-Х годов, правительство шло и по иному пути —
разряжало безработицу путем принудительного
распределения излишних рабочих рук на старых и новых
предприятиях, обязывая их администрацию или хозяев
обеспечивать нуждавшихся работой, не требующей затрат
квалифицированного труда. Наверное, поэтому на многих
египетских фабриках и заводах, как уже указывалось,
всегда было много так называемых подсобных рабочих.
Конечно, это был паллиатив, не больше.
Крозде того, в это же время египетское правительство
серьезно задумывалось над разработкой системы мер по
ограничению рождаемости. В стране бесплатно
распространялись противозачаточные средства, была
активизирована культурно-разъяснительная работа в сельских
местностях, призванная сократить деторождаемость.
Однако в этом деле правительство испытывало большие
труд214

ности. В традиционном деревенском обществе мужчины
и женщины гораздо проще относятся к
многодетности. В сельских местностях воспитание детей обходится
дешевле, и в то же время они рассматриваются как
важное подспорье семье — с 6—9-летнего возраста дети
принимают участие в сельскохозяйственных работах. По
переписи 1960 г., 16,1 % детей в возрасте от 6 до 9 лет
в сельских районах Египта работали по найму и 81,6 %
использовались на сельских работах как «неоплачиваемые
работники в семье» 17. От числа детей в Египте зависит
даже уважение к семье, ее место в деревне.
Добровольное согласие на сокращение деторождаемо-
сти еще больше было затруднено из-за влияния ислама.
В начале 60-х годов в стране было проведено
обследование, которое показало, что мусульманские женщины
рожают чаще, чем коптки (христианки) того же
социального положения 18.
Ограничение деторождаемости, естественно, не могло
служить «панацеей от всех бед». Его можно было
рассматривать лишь как одно из средств, способных дать
эффект лишь в комплексе с другими мерами — главными,
которые направлены на рост занятости населения. Но тем
не менее попытки искусственного ограничения роста
населения имели большое значение для Египта. Другое
дело, что для решения этой задачи в специфических
египетских условиях требовались огромные усилия и в итоге
трудно было ожидать быстрого результата от
предпринятых мер.
Ряд египетских экспертов считает, что росъ занятости
населения в Египте мог бы быть активизирован путем
осуществления больших проектов, связанных с
ирригацией, развитием инфраструктуры, что обычно требует
большого числа рабочих рук, а также через развитие
кустарной промышленности, объединение кустарей-ре-
месленников в кооперативы.
Для правильного решения проблемы занятости
населения имеет значение также улучшение общей системы
государственного планирования и управления. Весьма
характерно, что недостатки в согласовании планов и
темпов строительства промышленных предприятий,
производство на которых подлежит дальнейшему кооперированию
с другими отраслями, часто еще не созданными, привели
к тому, что даже имевшиеся в Египте производственные
мощности не дали возможности максимально увеличить
215

занятость населения. Так, неполная загрузка Хелуанского
завода поковок вынуждала его работать в одну смену.
Однако в целом, как мы указывали, руководство
Египта пошло в основном по наиболее доступному пути —
перенасыщения рабочей силой предприятий и строек. Это
обернулось целым рядом серьезных экономических
трудностей и грозило еще большими затруднениями в
будущем. По ряду предприятий, таких, например, как завод
антибиотиков, коксохимический завод, электростанция и
завод смазочных масел в Суэце, фактическая численность
рабочих превысила проектную в 1967 г. в 2 и более раза.
В то же время при наличии в стране большого избытка
рабочей силы почти все новые предприятия испытывали
недостаток квалифицированной рабочей силы.
Характерно, что перенасыщенность рабочей силой
происходила в Египте главным образом за счет
раздувания штатов всяких вспомогательных служб, не имеющих
непосредственного отношения к сфере производства и
даже ненужных для нормального производственного
цикла. На некоторых предприятиях был велик штат
служащих, канцелярских работников. На
нефтеперерабатывающем заводе в Суэце в 1966 г., например, служащие
составляли 30 % из 5600 человек, занятых на предприятии.
Увеличение сверх меры канцелярско-управленческого
аппарата на промышленных предприятиях не создавало
выхода для рассасывания аграрного перенаселения, так
как такой аппарат комплектовался в основном выходцами
из промежуточных социальных слоев, представителями
мелкой буржуазии.
Некоторые египетские социологи утверждали, что
экономически не обоснованный рост рабочих на
функционирующих и строящихся предприятиях государственного
сектора имел во всяком случае одно положительное
значение, а именно более бурными темпами развивался
процесс пролетаризации крестьянства. Такой вывод
представляется неправомерным, ибо, как показывают факты,
преобладающая часть избыточной рабочей силы на
предприятиях использовалась в качестве лишь подсобных
рабочих. И эта часть не только не является очагом
пролетарской сознательности, но, наоборот, отрицательно влияет
на массу кадровых рабочих, усиливая среди нее
мелкобуржуазные настроения. Как правило, избыточной
рабочей силы не оказывалось у станков, прокатных станов,
зато повсюду сновали уборщики, чаевары, кофевары,
раз216

носчики документов, фарражи, задача которых —
проводить посетителя в нужный кабинет.
Такому увеличению «непроизводительного сектора» на
предприятиях способствовали серьезные недостатки в
системе заработной платы. На Хелуанском коксохимическом
заводе, например, разносчики чая получали в середине
60-х годов столько же в среднем, сколько рабочие,
стоящие у печей, а на Александрийской судоверфи охранник
у ворот получал зарплату более высокую, чем оператор,
обученный в учебном центре.
Руководство Египта подходило к пониманию всей
сложности проблемы, возникающей из
перенасыщенности предприятий рабочей силой, необходимости решения
вопросов занятости населения другими путями. В ряде
выступлений Насера подчеркивалась неотложность
нормализации положения на предприятиях, подчинения
кадровой политики вопросам роста эффективности
производства *.
Перенасыщенность государственных предприятий
рабочей силой резко тормозила в Египте рост
производительности труда. В то же время нахождение многих не
нужных с точки зрения производства людей на
предприятиях не способствовало повышению трудовой
дисциплины, развитию культуры производства.
4. ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПОРОЖДАЕМЫЕ
МНОГОУКЛАДНОСТЬЮ ЭКОНОМИКИ
Многоукладность экономики, присущая переходному
периоду, всегда чревата противоречиями,
накладывающими свой отпечаток на развитие общества. Такие
противоречия проявляются в гораздо более острой форме в
странах, начинающих переход к социализму в условиях
отсутствия диктатуры пролетариата и марксистско-ленинских
партий у власти. Положение усугубляется тем, что для
развивающихся стран, вступающих на
некапиталистический путь, многоукладность экономики не преходящий, а
долговременный фактор развития. С появлением
государственного сектора частный сектор не перестает
существовать. Причем его представляет не только мелкотоварный,
но и весьма современный капиталистический уклад.
* Этого вопроса, в честности, Насер коснулся на совещании
с членами исполнительного бюро АСС района Гизы в 1966 г.
217

После осуществления мер по национализации 1961 г.
частный сектор был значительно ограничен, но он
продолжал играть очень большую роль в экономической
жизни страны, о чем свидетельствуют, в частности,
следующие данные.
Таблица 13. Соотношение государственного и частного
секторов в экономике Египта 1966 г., %
Отрасли

Государственный сектор
Частный
сектор
Сельское хозяйство ....
8
92
Добывающая промышленность
88
12
Обрабатывающая промышленность
60
40
Энергетика . ...
100
—
Внутренняя торговля
14
86
Кредитно-банковские и страховые
учреждения . . , ... ...
100
_
Средства связи
52
48
Здравоохранение , .
5
95
Личные услуги
22
78
Источник. Д-р Фуад Мурси. Проблемы частного сектора. — Аль-
Ахрам аль-Иктисади, 31. XII. 1967 (данные уточнены по материалам
министерства планирования ОАР).
Согласно статистическим данным, которые были
объявлены уже после периода национализации директором
Центрального бюро мобилизации и статистики19, на
1 июля 1968 г. в стране насчитывалось 144 556 частных
предприятий в производстве. В одном Каире их было
30400.
Предприятия частного сектора выпустили в 1967 г.
продукции на сумму 105 млн. ег. ф. и получили 37 млн.
ег. ф. в виде прибыли за «предоставление услуг другим
предприятиям».
Проведенная перепись показала, что такие
предприятия частного сектора занимались в основном
производством обуви, одежды, мебели, сувениров. Это, как
правило, мелкие предприятия. На каждом из них было
занято в среднем до 9 рабочих. Но наряду с подобными
имелись и достаточно крупные. Всего в частном секторе на
1 июля 1968 г. было занято 285 тыс. человек, из которых
170 тыс. — сами предприниматели.
Подчеркнем, что само по себе количество частных
промышленных предприятий, подрядных строительных
кон218

тор, компаний и фирм, в том числе занимавшихся
оптовой торговлей, еще не свидетельствовало об их заметном
влиянии на развитие национальной экономики. В ней
доминировал государственный сектор. Однако
капиталистический уклад в Египте существовал и продолжал себя
воспроизводить.
«Национальный капитал, национальный
капиталистический сектор разрослись с 1960 г. в гораздо больших
размерах, чем мы это себе представляли,— говорил
президент Насер. — Как это произошло? В результате
развития экономики, торговли, реализации экономических
проектов национально-капиталистический сектор
разрастался и присваивал все большее количество денег»20. На
замечание главного редактора индийского журнала «Блиц»
Каранджия во время его беседы с Насером: «Я думал,
что в ОАР капиталистический сектор ликвидирован» —
президент ответил: «Конечно, у нас есть
капиталистические карманы, хотя и не очень большие. Однако для
нашей социалистической экономики они представляют
опасность, ибо могут привести ее к деградации и многим
другим большим неприятностям. Поэтому мы должны быть
всегда начеку» 21.
Главной сферой развития капитализма в Египте было
сельское хозяйство. Официальная статистика показывала
увеличение числа владельцев земельными наделами
размером от 20 до 50 федданов с 22 тыс. в 1952 г. до
29 тыс. в 1965 г. Общий размер обрабатываемой земли,
находящейся у них во владении, возрос с 654 тыс. до
815 тыс. федданов, т. е. с 10,9 % от общей площади всей
обрабатываемой в стране земли до 13,3 %22.
Египетские экономисты и социологи считают, что с
большой степенью достоверности можно отнести
собственников земли от 10 до 50 федданов к лицам, ведущим
хозяйство с применением наемного труда *. Таким
образом, увеличение числа владельцев в рамках этой
категории указывало на расширение площадей земли,
обрабатываемых капиталистическими методами.
Ряд других показателей также представляются
важными для иллюстрации процесса развития
капиталистических отношений в сельском хозяйстве Египта в 60-е годы.
* Фуад Мурси, например, дает такую градацию в своей статье
«Проблемы частного сектора» (Аль-Ахрам аль-Иктисади, 31.XII.
1967).
219

Рост использования наемной рабочей силы в сельском
хозяйстве. О характерных особенностях наемного труда
в сельских местностях Египта свидетельствуют материалы
исследования, осуществленного каирским Институтом
национального планирования в 1965 г. в шести
губернаторствах — Бухейра, Гарбийя, Мануфийя, Асьют, Кена и
Файюм23. 80 % рабочей силы, используемой в этих
губернаторствах, было занято на сельскохозяйственных
работах, около 14 % — в торговле, на транспорте и в личном
услужении и лишь 5 % — в промышленности (цензовые
губернаторства — типично сельскохозяйственные).
Цифры, приведенные в таблице 14, показывают
широкое использование наемного труда в сельском хозяйстве
страны. По отдельным губернаторствам наемные
рабочие составляли почти половину лиц, занятых в сельском
хозяйстве. По всей стране в целом их процент достиг
сорока. Значительной категорией являются также
неоплачиваемые работники — члены семьи, но наемная рабочая
сила превосходит эту группу по своей численности на 7з.
Исследование, проведенное каирским Институтом
национального планирования, показало, что женщины,
работающие в сельском хозяйстве, составляли лишь 4,8 %
рабочей силы. Столь низкий процент объясняется рядом
социальных, исторических и культурных факторов.
Очевидно, сказывается также и тот факт, что большинство
Таблица 14. Удельный вес сельскохозяйственных рабочих
среди всех лпц, занятых в сельском хозяйстве
шести губернаторств в 1965 г., %
Губернаторства

Владельцы или
работающие
на своих
фермах
Наемная
рабочая
сила

Неоплачиваемые
работники —
члены
семьи

Безработные
Всего
Бухейра
28,8
36,8
33,8
0,6
100,0
Гарбийя
36,6
34,6
27,4
1,3
100,0
Мануфийя
41,7
30,2
26,6
1,5
100,0
Асьют
29,5
48,5
21,1
0,9
100,0
Кена
27,3
48,4
22,4
1,9
100,0
Файюм .
Всего по сельским
44,1
28,2
26,4
1,4
100,0
районам, в тыс.
1 713
1 976
1 336
56
5 081
в %
33,7
38,9
26,3
1,1
100,0
Источник. Final Report on Employment Problems in Kura] Areas
U AR, p, 16.
220

жен крестьян зачисляются по статистической методике,
используемой институтом, в разряд неоплачиваемых
работников — членов семьи.
По данным исследования, основная часть
сельскохозяйственного пролетариата — в возрасте свыше 20 лет,
однако достаточно большая часть лиц, занятых в сельском
хозяйстве (27,1 %),—наемные рабочие в возрасте от 10
до 14 лет.
Наемные рабочие имели по сравнению со всеми
другими категориями лиц, занятых в сельском хозяйстве
страны, наиболее продолжительный рабочий день.
Эксплуатация наемной рабочей силы в Египте вплоть до
1952 г. была практически неограниченной. 3 млн.
сельскохозяйственных рабочих были вынуждены буквально за
лепешку продавать свою рабочую силу. Земельный голод,
перенаселенность дельты Нила, слабое развитие
промышленности и промыслов привели к тому, что предложение
на рынке сельскохозяйственной рабочей силы в Египте
намного превышало спрос.
Полуфеодальные отношения проникли и на этот
рынок. Большую роль играли посредники-подрядчики,
сколачивающие рабочие бригады («тарахиль») и затем
поставляющие их в помещичьи хозяйства. Помещик
расплачивался непосредственно с таким подрядчиком, который
выплачивал батракам лишь часть полученной суммы —
88 %'. Вдобавок он заставлял рабочих платить ему еще
дополнительно. «Вытесненные из перенаселенных
областей Верхнего Египта и Дельты и кочующие из района
в район в кузовах грузовиков, избиваемые подрядчиками
и кормящиеся лишь маслинами и хлебом, эти рабочие
были среди самых несчастных людей Египта»24,—
писал Г. С. Сааб.
Как уже говорилось, в 1952 г. впервые в истории
Египта было провозглашено право сельскохозяйственных
рабочих иметь свои профсоюзы. Однако создание таких
профсоюзов было отложено. В беседе с авторами книги
бывший министр труда Камаль эд-Дин Рифаат
подчеркнул, что он не оправдывает такую задержку, но объясняет
ее тем, что правительство опасалось проникновения
экстремистских контрреволюционных элементов в
руководство такими профсоюзами.
Сразу же вслед за законом об аграрной реформе 1952 г.
был опубликован декрет, определяющий минимум
ежедневной заработной платы сельскохозяйственных рабочих
221

в 18 пиастров для мужчин и 10 пиастров для женщин.
Однако даже в 1960/61 г. средняя зарплата
сельскохозяйственного рабочего мужчины составляла около 12
пиастров, т. е. всего около 2/з установленной декретом суммы.
Лишь после осуществления второго, более радикального
закона об аграрной реформе 1961 г. зарплата
сельскохозяйственных рабочих стала расти, составив в среднем по
стране для мужчин 17—18 пиастров в 1964/65 г.25
Общее увеличение площади арендуемых земель.
В 1950 г. арендуемая земля составляла по официальной
статистике 49 % земельного фонда страны. Доля
арендуемой земли в общем земельном фонде Египта возросла в
1956 г. до 51 % 26. И это увеличение произошло несмотря
на то, что относительно большое число арендаторов
получило землю в собственность в процессе проведения
аграрной реформы.
Официальная статистика страны не классифицирует
арендуемую землю по размерам участков. Один из
египетских исследователей, Мишель Кямель, писал, что 60 %
всей арендуемой земли использовалось сельской
буржуазией 27.
В 1958, а затем в 1961 г., как уже говорилось, размер
арендуемой площади был резко сокращен в Египте.
Однако положения законов об этом сокращении в целом ряде
случаев были претворены в жизнь не до конца. Во время
работы Высшего комитета по ликвидации феодализма,
например, были вскрыты факты, согласно которым
помещик Абу Сейф, имея 304 феддана земли в личном
владении (конечно, в обход законов об аграрной реформе), еще
приарендовывал в провинции Мануфийя 1200 федданов.
Некий Абдель Кадер Макбати, также имеющий вместе
с сыновьями и внуками 549 федданов, арендовал
дополнительно 433 феддана садов28.
Произошло увеличение площадей, занятых садами и
плантациями,— как известно, это наиболее развитая
форма капиталистического сельскохозяйственного
производства. Площадь под ними увеличилась с 1952 по 1964 г.
примерно в 2 раза — с 94 тыс. до 171 тыс. федданов29.
Рост числа тракторов во владении сельской буржуазии.
В 1965 г. в руках у этой категории лиц находилось
12,7 тыс. тракторов, или 82 % всего числа тракторов,
работающих в сельском хозяйстве. В то же время в
распоряжении кооперативов — 1080 тракторов, или всего 7 % 30.
222

Рост урожайности различных культур, особенно
хлопка, в хозяйствах от 50 федданов и выше, применяющих
наемную рабочую силу. «Эта тенденция подтверждалась
во всех посещенных мною районах... — писал Г. С. Сааб. —
Средний урожай мелких земледельцев, получивших землю
по аграрной реформе, почти всегда ниже, чем урожай
у крупных производителей (от 50 до 500 или 600
федданов), которые увеличили производительность на 25—
40 % с 1952 г. главным образом за счет комбинации
отборных семян, удобрений и инсектицидов» 3l. Г. С. Сааб
приводит интересный и, очевидно, характерный пример:
в деревне Тафтиш аль-Лаванди близ г. Мансура одна из
крупных ферм, принадлежащая нескольким членам одной
семьи, до аграрной реформы вела производство на 683
федданах. После 1952 г. в собственности семьи осталось
500 федданов земли. Однако урожайность хлопка «кар-
нак» возросла с 6,5 до 8—9 кантар в 1959 г. Урожайность
же хлопка на 183 федданах, отобранных у владельцев
фермы и переданных местным крестьянам, которые вошли
в кооператив, увеличилась с 6 кантар в 1959 г. (год
распределения) до 7,25 кантара в 1969 г. Разница в
урожайности имела своей причиной значительно большие
затраты капиталистической фермы на химические удобрения
и инсектициды. Если эта ферма, например, использовала
инсектицидов на сумму в 12 ег. ф. на феддан, то в
кооперативах крестьяне затрачивали лишь 3 фунта на феддан.
Рост сельской буржуазии, расширение масштабов
капиталистического производства в сельском хозяйстве
были обусловлены рядом причин. Среди них сказались и
следующие.
Ограничение размеров частных земельных владений
и установление твердых размеров арендной платы в
законах об аграрной реформе подтолкнуло крупных
собственников земли на развитие капиталистических форм
аграрного производства взамен феодальных, которые
основывались на сдаче земли в аренду мелкими участками. Это
делалось для того, чтобы компенсировать утрату части
доходов в результате аграрной реформы. Конечно, уже
говорилось о том, что многие из крупных земельных
собственников обходили эти законы. Но тем не менее законы
затронули большую часть собственников. Сужение
простора для применения традиционных форм феодальной
эксплуатации привело к тому, что многие крупные и
средние землевладельцы, не ограничиваясь доходами от
223

сдачи земли в аренду, стали вкладывать в землю капитал,
широко используя машины и наемный труд, расширяя
площади под садами, виноградниками и огородами,
больше занимались разведением крупного и мелкого рогатого
скота, производством молочных продуктов, сдачей в
аренду тракторов и других сельскохозяйственных машин. Все
это приносило им значительные прибыли: например,
доход от сдачи в аренду трактора составлял в середине
60-х годов 8—18 ф. в день, насоса — 5—10 ф. в день.
В силу таких обстоятельств значительное число
крупных землевладельцев превращалось в капиталистов.
С другой стороны, большое число крестьян, ранее
арендовавших землю у крупных владельцев, становились
сельскохозяйственными рабочими.
Прослойку сельской буржуазии увеличила также
разрешенная помещикам по первому закону об аграрной
реформе продажа «излишков» земли крестьянам.
Проданные земли в большей своей части перешли к деревенским
богатеям, ибо только те были в состоянии уплатить за
земли. Таким образом, укрепилась и эта группа сельской
буржуазии.
Резко поднялись и доходы лиц, занятых в сельском
хозяйстве,— с 26 млн. ег. ф. в 1952 г. до 53 млн. в
1964/65 г. (в неизменных ценах) 32. Большая часть этого
роста пришлась на долю обуржуазившихся помещиков и
зажиточного крестьянства, которые в наибольшей степени
выиграли в результате определенного роста
производительности, снижения производственных расходов в связи
с упорядочением оплаты услуг и даже создания
сельскохозяйственных кооперативов.
Важнейшей для страны стала проблема города и
деревни. Механизация сельского хозяйства, расширение
товарообмена, курс на превращение кооперативных обществ
в производственные организации, поднятие уровня жизни
крестьянства — таково направление укрепления
политического союза рабочих и крестьян, создания обстановки,
благоприятной для ликвидации феодализма и
ограничения роста капиталистических элементов.
Вместе с тем, как известно, экономические отношения
города и деревни характеризует двойной поток средств —
из города в деревню и из деревни в город. В связи с этим
большое значение имеет выяснение того, откуда брались
средства, направляемые из деревни в город и
используемые через госбюджет для проведения индустриализации
224

страны, для нужд ее народного хозяйства. Не менее
важным является определение того, в чьи руки попадали те
резко увеличившиеся за послереволюционное время
средства, которые направлялись из города в деревню.
Таблица 15. Распрэделение кредитов
в сельском хозяйстве Египта, %
Сектор
1965 г,
1966 г.
Государственный
62,5
64,6
Кооперативный
29,8
30,0
Частный
7,7
5,4
Источник. Ат-Талиа, 1966, № 6.
Данные таблицы показывают, что кредитная политика
в Египте была направлена на преимущественное
предоставление кредита государственному и кооперативному
секторам. Однако эти общие данные еще недостаточны для
того, чтобы судить о размерах кредитования сельской
буржуазии со стороны государства. Дело не
ограничивалось тем, что сельская буржуазия, ведущая хозяйство на
участках от 20 до 50 федданов, все еще оставалась
основным получателем большей части кредитных сумм от
государства, поступающих в частный сектор. Исследования,
проводимые на местах, показали, что целый ряд
кредитов, получаемых кооперативами, фактически поступали
также в распоряжение сельской буржуазии.
Весьма знаменательно, что сельская буржуазия — это
та категория землепользователей, которая в большей
степени, чем другие, была должна государству. Сумма
неуплаченных долгов сельскими буржуа, владеющими
каждый не менее 25 федданов и составляющими 2,51 % всех
получателей займов и кредитов в Банке
сельскохозяйственного и кооперативного кредита, достигла 60 млн. ег. ф.,
или 75 % всей суммы неуплаченных долгов в 1965 г.33
Таким образом, получалась парадоксальная картина:
государство, аккумулировав через бюджет средства,
необходимые для развития национальной экономики, отдавало
часть этих средств на развитие капиталистических
отношений в деревне. Речь шла, конечно, не о том, чтобы,
исправляя это положение, лишить кредита частный сектор
в сельском хозяйстве, а о необходимости более
решитель8 Зак. 1849
225

но требовать возвращения кредитов. За последние месяцы
1966 — в начале 1967 г. некоторые меры, главным
образом административные, правительством были
предприняты.
Значительные привилегии сельским богатеям дали
также дополнительные обстоятельства. Например, система
страхования скота позволяла получать 150 кг сухих
кормов в месяц. Но право страхования имели лишь те, кто
владел не менее чем пятью головами скота. Такой
порядок заставлял крестьян-бедняков покупать корма, но уже
по гораздо более высокой цене, на черном рынке.
Система страхования скота подвергалась острой критике в
печати, открыто осуждалась крестьянами, но не была
пересмотрена.
Аналогичное положение сложилось и с сортовыми
семенами. Они продавались государством кооперативам, а в
частном порядке лишь тем, кто владел участками не
меньше 15 федданов. Бедная часть крестьянства часто
покупала сортовые семена по завышенным,
спекулятивным ценам у сельских богатеев.
Совершенно естественно, что проблема египетской
деревни не могла решаться в отрыве от задач дальнейшего
роста сельскохозяйственного производства. Основными
поставщиками товарной продукции — хлопка, риса,
пшеницы — в стране оставались сельская буржуазия и
помещики. С этим государство вынуждено было считаться.
В то же время целый ряд прогрессивных египетских
экономистов и социологов справедливо подчеркивали
необходимость осуществления государственных мер по
регулированию социальных процессов в деревне, по
ограничению роста сельской буржуазии.
Такой складывалась общая картина в сельском
хозяйстве Египта — своего рода оплоте капитализма в стране.
В этой области египетской экономики государственный
сектор еще только начинал завоевывать позиции, а
коллективное хозяйствование пошло не намного дальше
экспериментов.
Другими двумя крупными сферами капитализма в
Египте были строительное дело и внутренняя торговля.
70 % всех строительных работ за первую пятилетку
было выполнено частным сектором. Руководство Египта
пришло к выводу, что в условиях осуществления
широкого строительства сохранение значительных позиций
частников в строительном деле нельзя расценивать как
226

положительный фактор. В результате было принято
решение национализировать до середины 1969 г. 80 %
частных предприятий в строительстве, однако это решение
не было осуществлено.
После национализации внешней торговли (весь импорт
и большую часть экспорта) главная деятельность
частного торгового капитала в Египте сосредоточилась на
внутренней торговле. Нужно сказать, что реализация
основных продуктов сельскохозяйственного производства
(хлопок, рис, лук и другие экспортные товары) через
кооперативы также ограничила деятельность частного
торгового капитала и в этом жизненно важном секторе.
Но тем не менее на внутреннем рынке частный капитал
доминировал как в оптовой, так и в розничной торговле.
В то же время совершенно очевидно, что на данном этапе
революции государство в Египте было не готово к тому,
чтобы взять на себя все материальные затраты и риск по
поддержанию розничной торговли.
При анализе позиций частного сектора во внутренней
торговле можно было бы выделить следующие вопросы:
1) Неоднородность торговой буржуазии,
эксплуатация мелких розничных торговцев крупной буржуазией.
Акцент на эту сторону вопроса необходим, так как
большая разница в численном составе, а также в
экономическом весе между различными группами торговой
буржуазии имеет прямое отношение к выработке
соответствующего тактического подхода государства к проблеме
контроля над этой важной сферой народного
хозяйства.
2) «Посредническая деятельность» частного торгового
сектора между производителем — государственным
сектором и потребителем — прежде всего народными
массами.
3) Деятельность частного торгового сектора в
«посредничестве» между различными отраслями госсектора.
Египетская торговая буржуазия представляла собой
весьма многочисленную группу, имеющую большой
экономический вес.
Торговая буржуазия состояла из крупной,
включающей оптовиков и крупных розничных торговцев, и
мелкой, представленной сотнями тысяч мелких розничных
торговцев. По статистике налогового ведомства,
количество таких мелких розничных торговцев достигало в
1962 г. 466,8 тыс. человек. Неоднородность розничных
8*
227

торговцев по получаемым ими доходам иллюстрирует
следующая таблица.
Таблица 16. Доходы торговой буржуазии
по группам, в фунтах
Группы по размеру
доходов в год
Число
%
До 250
268 312
57,5
250 — 499
159 859
34,2
500 - 999
20 606
4,4
1000 и выше
18 066
3,9
Итого.
466 843
100
Источник. Economic Weekly, 1965, vol. VI, N 43.
Как видно из приведенной таблицы, число лиц,
имевших ежегодный доход до 250 ф., составлял на середину
60-х годов 57,7 % всего числа торговцев. Число же
торговцев со среднегодовым доходом более 1000 ф.
составляло всего 18 тыс. человек, т. е. 3,9 % от общего числа
торговцев.
Отдельные группы торговой буржуазии находились в
постоянном антагонизме в отношении друг друга. После
осуществления национализации кредитно-банковской
системы коммерческие банки взяли в свои руки
кредитование всей внутренней торговли. Это ликвидировало
существующую ранее систему кредитования оптовиками
розничных торговцев. Но это не ликвидировало эксплуатацию
первыми последних. Напротив, эта эксплуатация приняла
даже еще более откровенный характер. Розничные
торговцы стали вынуждены теперь платить оптовикам
наличными, притом вперед. Таким образом, они по сути
дела стали кредитовать крупных оптовых торговцев,
которые обрели возможность получать огромные прибыли,
даже не вкладывая собственных капиталов «в дело».
Противоречия между оптовиками и розничными
торговцами вышли наружу. Каирский деловой мир не раз
мог наблюдать острые столкновения между ними во время
выборов в торговую палату. А несколько раз во время
заседания палаты ее двери перед оптовиками наглухо
закрывались34.
228

Для государственного сектора представляла большую
проблему не вся торговая буржуазия в целом, а лишь ее
элита — оптовики. Они захватили посредничество между
предприятиями госсектора и покупателями. В печати
приводились данные, например, что из ежегодного оборота
в 120 млн. ег. ф. по текстилю оптовые организации
государственного сектора реализовали всего 8,5 млн. ег. ф.,
или 7 %. Весь остальной оборот проходил через руки
оптовиков-частников.
Торговая буржуазия получала огромные прибыли
также и в результате махинаций на черном рынке. Так,
тонна оцинкованного железа, продаваемого государством,
стоила 350, а на черном рынке — 700 ф.; мелкие гвозди
государство продавало по 10 пиастров за коробку, а на
черном рынке они реализовывались по 100 пиастров.
Аналогичная картина наблюдалась и с некоторыми
потребительскими товарами35. На черном рынке
накапливались те товары, в которых испытывался временный
недостаток, а затем они продавались по спекулятивным
ценам, что приводило к значительным экономическим
затруднениям в стране, увеличивало себестоимость
продукции, удорожало жизнь.
Торговый капитал не ограничивался эксплуатацией
массового потребителя. Он вклинился в сбыт и
снабжение государственных предприятий. Частники покупали
сырье и товары у одних государственных предприятий и
перепродавали их другим по повышенным ценам. Объем
таких перепродаж, по ориентировочным данным,
превышал на середину 60-х годов 200 млн. ег. ф. в год.
Частники, например, скупали в широких масштабах у
хлопкоочистительных заводов хлопковые семена и
перепродавали их государственным маслобойным заводам по
завышенным ценам36. Они скупали также импортные
товары, получаемые по государственным лицензиям, и
потом перепродавали их в 4—5 раз дороже. Широких
масштабов достигла контрабандная торговля. До израильской
агрессии 5 июня 1967 г. основным портом, используемым
с такой целью, считалась Газа. В среднем ежемесячно
в этот порт доставлялось 400 т различных импортных
товаров, а в летние месяцы — до 1400 т37.
Какие методы борьбы с подобной антиобщественной
деятельностью торговой буржуазии применялись в
Египте? Руководство республики, судя по всему, понимало,
что в создавшихся условиях необходим строго
дифферен229

цированный подход к различным группам торговой
буржуазии. Национализация всей внутренней торговли
привела бы к экспроприации значительного отряда
мелких торговцев, ударила бы по мелкой буржуазии и
создала серьезные осложнения для режима.
Что касается крупной торговой буржуазии, то
большинство прогрессивных египетских экономистов и
социологов сходились на необходимости взять в руки
государства оптовую торговлю. «Завоевав этот жизненно важный
сектор экономики, государство будет в состоянии
регулировать процесс накопления товаров, контролировать
цены, использовать сверхприбыли, которые сейчас
идут в карманы частников»38,— писал журнал «Ат-Та-
лиа».
Отрицательные проявления деятельности частного
сектора наблюдались и в промышленности, хотя здесь он
занимал гораздо более скромные позиции, чем в сельском
хозяйстве, внутренней торговле и строительстве.
Лимитировать эти отрицательные проявления можно
было бы за счет установления более действенного
контроля государства за развитием частного сектора.
Представляется, что это было единственной возможностью для
Египта, так как сохранение частного сектора на весьма
длительный срок, в том числе и в промышленности,
диктовалось экономическими и политическими
соображениями. Вместе с тем, особенно после израильской
агрессии 1967 г., контроль над деятельностью частного сектора
в Египте начал ослабевать. Непоследовательность в этом
вопросе, проявлявшаяся в ряде случаев египетским
руководством, была, очевидно, тесно связана с теми
теоретическими представлениями о характере капиталистических
отношений, развивающихся в стране, которые были
весьма широко распространены в Египте. Они нашли
отражение и в Хартии национальных действий — основном
документе, определяющем пути развития режима Насера.
В ней не только справедливо говорилось о сохранении
частного сектора на этапе развития в сторону
социализма, о его участии в выполнении общенационального
плана. Одновременно в этом документе было введено
понятие «неэксплуататорский капитализм», отмечалось, что
частная собственность на средства производства в
рамках «национального» капитализма (как одного из укладов
при господстве государственного сектора в экономике)
перестает иметь эксплуататорский характер.
230

В ряде выступлений Насера в первой половине 1967 г.
наметился некоторый отход от этого представления о
некоем «гармоничном» развитии «национального»
капитализма. Но основное положение Хартии по этому вопросу
не было подвергнуто критике.
5. ПРЕБЫВАНИЕ В МИРОВОЙ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ
СИСТЕМЕ — НА КАКИХ УСЛОВИЯХ)
Проблема внешних связей имела первостепенное
значение для Египта, как и для других государств,
избравших социалистическую ориентацию. Сама возможность для
любой страны миновать капиталистическую формацию
связывалась В. И. Лениным с победой социалистической
революции в одной или нескольких передовых странах.
Эта связь обусловливалась не только тем, что
социалистическая или социалистические революции чрезвычайно
ослабляют мировой империализм, но и тем, что без
прямой разносторонней помощи социалистических стран не
мыслилась вообще сама возможность для молодых
государств преодолеть большую дистанцию отсталости и
добиться экономической независимости от мирового
империализма, т. е. решить задачу гораздо более трудную, чем
завоевание политического суверенитета.
Экономические связи развивающихся государств со
странами, входящими в две мировые системы, имеют
принципиально различный смысл. Это является
отражением не только того, что, устанавливая такие связи,
социалистические и капиталистические государства
преследуют диаметрально противоположные цели, но и того,
что такие связи объективно приводят к противоположным
результатам.
Установление и развитие экономических, военных и
политических связей Египта с Советским Союзом оказало
революционизирующее воздействие на различные
стороны жизни в Египте. Эти связи укрепляли режим
Насера, ведущий борьбу за искоренение иностранного
империалистического влияния в экономике, помогали
промышленному развитию страны, что имело своим
результатом изменение ее хозяйственной структуры, укрепление
роли государства в экономике, внедрение некоторых
прогрессивных принципов в управлении
народнохозяйственным строительством, эволюцию
революционно-демократи231

ческого руководства страны в сторону научного
понимания процессов развития общества.
Расширение экономических отношений Египта с
Советским Союзом сказалось также на процессе
формирования египетского рабочего класса. Причем дело не
ограничилось ростом его численности как па новых
предприятиях, построенных при сотрудничестве с Советским
Союзом, так и в смежных отраслях в связи в вводом этих
предприятий в строй. Сотрудничество с СССР помогало
росту политического самосознания египетских рабочих.
Развитие многосторонних отношений Египта с
Советским Союзом и другими социалистическими странами
вело к образованию ряда объективных и субъективных
предпосылок ослабления связей этой страны с мировой
капиталистической системой.
Росту таких предпосылок способствовали также
многие политические и экономические факторы
взаимоотношений Египта и подобных государств с
капиталистическими странами. Практика таких взаимоотношений
показывала, что их результатом является сохранение большой
дистанции между развитыми и развивающимися
странами. Под влиянием экспорта капитала и внешней
торговли с капиталистическими странами при все более
расходящихся «ножницах цен» на сырье и готовую
продукцию развитие освободившихся стран принимало уродливые
формы. В результате в условиях научно-технической
революции не только не ликвидируется, но, напротив,
увеличивается пропасть между группами развитых и
развивающихся стран. Негативные последствия нахождения
развивающихся стран в мировой капиталистической
системе усугубляются тем фактором, что
империалистические государства могут использовать и используют свою
экономическую политику для давления, а иногда и
попыток диктата по отношению к некоторым из них.
Ряд исследователей — советских и зарубежных —
подчеркивали, что социалистическая ориентация развития
освободившихся стран создает возможность в относительно
быстрые исторические сроки преодолеть отсталость,
накопленную за колониальный период. Однако возможно ли
осуществление курса на отход от традиционного
капиталистического развития без немедленного выхода таких
стран из мировой капиталистической системы хозяйства?
Совершенно очевидно, что переориентация всех
экономических связей на мировую социалистическую систему в
232

наибольшей степени способствовала бы развитию анти-
капиталистических процессов, усиливала бы движение
в сторону социализма в этих странах. Но в политике
решающее значение имеют не абстракции, а конкретная
обстановка. И она, эта конкретная обстановка,
предполагая возможность присоединения в будущем стран
социалистической ориентации к мировой системе
социализма, обусловливает необходимость для этого ряда
обстоятельств.
Вместе с тем в результате широкого и
многостороннего сотрудничества стран социалистической ориентации
с социалистическими государствами первые могут
сохранять и укреплять свою независимость, даже находясь в
мировой капиталистической системе. Нахождение в этой
системе молодых государств, тесно сотрудничающих с
социалистическими странами, безусловно осложняет
положение революционно-демократических режимов. Но и
империализму трудно сорвать антикапиталистическую
направленность политики молодого государства.
Прежде всего завоевание
революционно-демократическими режимами командных высот в экономике дает им
возможность контролировать — конечно, до определенной
степени — отношения с капиталистическими странами.
Политика этих режимов становится ограничительным
моментом в стремлении монополистического капитала
использовать международное капиталистическое разделение
труда для сохранения молодого государства на рельсах
традиционного капиталистического развития.
Большое значение приобрело также косвенное
воздействие, которое оказывает сотрудничество молодых
государств с социалистическими странами на весь комплекс
отношений молодых государств с капиталистическим
миром. В этом еще раз проявляется исключительно большое
влияние мирового социализма на все стороны
общественного развития.
В условиях роста экономического и военного
могущества Советского Союза и других социалистических стран,
более тесных связей с ними молодых государств
империализм вынужден лавировать, ипогда идти на уступки
из-за боязни окончательно потерять свои позиции. Сама
экономическая «помощь» капиталистических стран
молодым государствам появилась лишь с началом борьбы двух
систем — социалистической и капиталистической.
233

Характерно, например, что на первом этапе
предоставления своей финансовой и технической «помощи»
развивающимся странам по государственной линии
правительство США, как правило, лишало их «помощи» в случае
нежелания принимать американские условия. Примером
может служить провал американо-египетских переговоров
в 1955 — начале 1956 г. о предоставлении кредитов на
строительство высотной Асуанской плотины. Отказ
египетского правительства согласиться с требованиями США,
которые «означали фактическое установление контроля
над финансами, бюджетом и экономикой Египта» 39,
повлек за собой аннулирование предложений со стороны
Международного банка реконструкции и развития,
американского и английского правительств о предоставлении
соответственно 200 млн., 55 млн. и 15 млн. долл, в виде
займов на сооружение плотины на Ниле.
Убедившись в том, что развивающиеся страны
находят источник помощи в Советском Союзе и других
социалистических странах, а это неизбежно делает их еще
более независимыми, американское руководство вынуждено
было менять в целом ряде случаев свою тактику. И это
происходило даже тогда, когда усилились антикапита-
листические тенденции в Египте и некоторых других
развивающихся странах.
Конкретным примером может служить проблема
разведки и открытия нефтяных запасов в Египте. На этом
стоит остановиться подробнее.
Вплоть до конца 1966 г. основным районом добычи
нефти в Египте — впрочем, он был фактически
единственным в то время — служил район Суэцкого залива.
Суэцкий нефтяной бассейн площадью примерно в 10 тыс. кв.
км в поперечном сечении имеет протяженность в 2—6 км,
а в продольном — 280—300 км. По состоянию на 1 мая
1967 г. в пределах Суэцкого бассейна было открыто 19
месторождений, их разработка велась тремя
компаниями — Генеральной нефтяной компанией, «Компани ориен-
таль де петроль» и «Иджипшн корпорейшн — Панаме-
рикэн». Одиннадцать месторождений были
собственностью египетской Генеральной нефтяной компании,
пять — собственностью итало-египетской компании и три
были открыты компанией «Панамерикэн» и
разрабатывались смешанной египетско-американской компанией
«Гупко». Крупнейшим было месторождение Морган,
234

запасы которого оценивались в 200 млн. т при суммарных
запасах всех остальных месторождений в 100 млн. т.
В 1966 г. на месторождениях Суэцкого бассейна
добывалось 130 тыс. баррелей нефти в день. На 1967 г.
главным образом за счет интенсивной эксплуатации
месторождения Морган намечалось повысить добычу до
И млн. т в год. Однако это сделать не удалось, так как
в результате «шестидневной» войны значительная часть
месторождений оказалась под контролем израильских
оккупационных сил.
В активной разработке Суэцкого нефтяного бассейна
большую роль сыграл Советский Союз, хотя
непосредственного участия в добыче нефти советские специалисты
не принимали. Египет приобрел в Советском Союзе
специальное сейсмическое судно «Бакр», на котором
работала группа советских, а также французских,
американских специалистов, но руководство, во всяком случае на
первом этапе, осуществлялось советскими специалистами.
В результате этой работы была составлена сейсмическая
карта дна всего Суэцкого залива. По этой сейсмической
карте американские инженеры и выбрали одну из
наиболее крупных структур в Суэцком заливе, осуществили на
ней бурение и открыли месторождение нефти, которое
назвали именем Моргана.
Нужно сказать, что нефтяные концессии в Египте
были предоставлены американским компаниям на
значительно худших для монополистического капитала
условиях, чем те, что существовали, например, в Саудовской
Аравии и Кувейте. И монополии все-таки пошли на эти
условия, так как перед ними стояла перспектива
организации добычи нефти с помощью СССР на этих
разведанных месторождениях. Занять другую позицию
иностранные нефтяные монополии в Египте уже не могли.
Предварительно оказанная советская техническая помощь
дала возможность египтянам приблизиться к более
справедливому партнерству с иностранным капиталом.
Еще один, пожалуй, более разительный пример
косвенного воздействия СССР на отношения Египта с
американскими компаниями дает история открытия второго и
наиболее перспективного нефтяного бассейна в Египте —
Ливийско-Североегипетского.
Известно, что в соседней с Египтом Ливии активная
разведка нефти началась в 1955 г., а промышленная
разработка — в 1958 г. Таким образом, к западу от
гра235

ницы с Египтом были открыты по меньшей мере три
десятка нефтяных месторождений, продолжение которых,
как предполагалось многими специалистами, было и на
территории Египта.
Разведку в Западной пустыне на территории Египта
вели две американские компании — «Шелл» и «Сахара
петролеум компани». Они пробурили 18 скважин, но до
осени 1966 г. вся эта разведка не привела ни к каким
результатам. По мнению ряда экспертов, трудно было
обнаружить какую-либо логику в расположении 18
американских скважин, с помощью которых проводилось
разведывательное бурение. «Натыканные» методом
«дикой кошки»—одна на северо-западе, другая — в Баха-
рейе, третья — под Каиром и т. д. — некоторые из этих
скважин были пробурены на значительную глубину, но
почему-то оказались недобуренными на какие-нибудь
200—300 м, что как раз и было необходимо для
окончательного вывода о том, есть ли нефть в данном районе.
Египетские должностные лица говорили о своих
«подозрениях, что американцы не дают всей информации,
возможно, часть информации искажают, а часть
утаивают».
В ноябре 1966 г. в Египет по просьбе египетской
стороны прибыла группа советских экспертов. До приезда
этой группы ни один из американских геологов не
сделал никакого заявления о наличии богатых
месторождений нефти в Западной пустыне. По приезде в Каир
советские специалисты провели интенсивные исследования и
высказали египетской стороне гипотезу, что Восточная
и Западная пустыня являются крупными
месторождениями нефти. Глава группы советских экспертов заявил
бывшему заместителю премьер-министра М. Юнесу, что на
западе страны существует перспективная нефтеносная
область, которая почти неуязвима для критики в
геологическом аспекте. В арабской печати появились сообщения
о том, что советские эксперты сделали доклад у директора
Генеральной экономической организации и их
предложения «по перспективной разведке и добыче нефти»
приняты. Газеты добавили, что чуть ли не в феврале 1967 г.
«начнется бурение скважин при техническом содействии
Советского Союза»40.
Характерно, что сразу же после этого, буквально
через несколько недель, появилось сообщение об открытии
американцами месторождения в аль-Аламейне. Далее
236

последовало новое сообщение об открытии
месторождения Катан.
Западная пустыня стала объектом интенсивной
деятельности американских нефтяных компаний. Несмотря
на потерю ряда синайских месторождений в результате
«шестидневной» войны, Египет превысил в 1967 г.
уровень добычи нефти 1966 г. за счет ее добычи в Западной
пустыне.
6. ПРОБЛЕМЫ СОТРУДНИЧЕСТВА РЕВОЛЮЦИОННЫХ
ДЕМОКРАТОВ С МАРКСИСТАМИ
Пожалуй, самое серьезное противоречие внутреннего
развития Египта, так же как и многих других стран
социалистической ориентации, порождается несоответствием
между провозглашаемыми в интересах широких
народных масс мерами и неспособностью или нежеланием
активизировать народные массы для осуществления и защиты
прогрессивных преобразований. Это нашло свое
отражение в нелегкой проблеме отношений революционных
демократов с местными марксистами.
Насколько стабильно развитие антикапиталистической
тенденции при революционно-демократических режимах
и возможно ли закрепление уже достигнутых антикапи-
талистических результатов? Как показали события, ответ
на эти вопросы тоже тесно связан с проблемой отношений
между революционными демократами и местными
марксистами.
Существует целый комплекс черт, определяющих
политическое лицо революционной демократии. Дело не
может ограничиваться социальным происхождением или
антиимпериалистической заостренностью политики
революционных демократов. Большое значение также имеет
способность революционной демократии к идеологической
эволюции в сторону научного социализма. Между тем
эволюция революционной демократии во многом зависит
не только от внешнего фактора — влияния мирового
социализма, но и от ее отношений с местными
марксистскими элементами.
Жизнь показала, в том числе и в Египте, что проблема
взаимоотношений между этими двумя группами далеко не
проста, несмотря на то что и та и другая выступают за
активизацию антиимпериалистической борьбы, за
осуществление антикапиталистических преобразований в своих
237

странах, в защиту интересов народных масс. Положение
еще более осложнилось в результате того, что
коммунистическое движение существовало в Египте до
установления революционно-демократической власти.
Но в результате революции 1952 г. власть в Египте
оказалась в руках революционных демократов, им
принадлежало преобладающее влияние среди населения, и
это в общем стало определяющим фактором.
Обе группы стремились усилить свое влияние среди
широких народных масс. Были и другие моменты,
которые усложняли проблему союза между
ними—«традиционные» опасения значительной части
революционно-демократических руководителей Египта «диктатуры одного
класса», находившаяся у них на вооружении теория
классовой гармонии * и не менее «традиционное» обвинение
коммунизма в стремлении подорвать религию. В то же
время нельзя абстрагироваться и от такого фактора, как
непоследовательность в осуществлении творческой
марксистско-ленинской линии рядом коммунистических групп
в Египте. Эти коммунистические группы прошли через
тяжелую полосу становления, внутренней борьбы, во
время которой оппортунистические элементы нередко
одерживали верх на длительный период времени, что
непосредственно отражалось на характере деятельности
марксистских организаций.
К концу 60-х годов создались условия для того, чтобы
различать противоречия между революционными
демократами и марксистскими элементами в Египте и
некоторых других арабских странах, как противоречия по
существу выдвигаемых программ, так и противоречия по
вопросу о форме возможного единства (действий и
орга* Эти черты в какой-то степени универсальны. Исследуя
социальную природу революционной демократии стран Африки,
В. Иорданский пишет в статье «Противоречия
некапиталистического развития в Африке» следующее: «Выйдя из среды
интеллигенции и чиновничества с традиционно присущими этим
прослойкам иллюзиями относительно своей надклассовой позиции
в обществе, они склонны были считать себя выразителями
общенациональных интересов, защитниками национального единства.
Всякое обострение общественных конфликтов воспринималось ими
как удар по этому единству, как зло, которое надлежит устранить
любыми средствами... Понадобилось несколько лет для того, чтобы
обнаружилась невозможность строить социалистическое общество,
исходя только из этих установок» (Народы Азии и Африки, 1968,
№ 3, с. 48-49),
238

низаций) между двумя группами. Программные
противоречия медленно, но сглаживались в результате того, что,
с одной стороны, революционные демократы, выступив
вначале как прагматики, а в дальнейшем, все более и
более осознавая потребности социально-экономического
развития своих стран и подвергаясь влиянию мирового
социализма, взяли на вооружение целый ряд
социалистических лозунгов. С другой стороны, коммунисты все
лучше стали понимать позитивный характер политики
революционных демократов в социально-экономической
области. Жизнь активно толкала и тех и других к сближению.
В то же время оставались серьезные разногласия
относительно формы сотрудничества между представителями
революционной демократии и марксистами. Не секрет,
что силы, стоящие у власти в ряде стран
социалистической ориентации, придерживались необходимости
сохранения «монополии на власть». Они не хотели ни с кем
делить эту власть, ссылаясь на то, что завоевали ее сами
и сами добились наибольшего влияния в массах.
В качестве аргумента фигурировал также один из
основных принципов построения власти, принятый
революционными демократами в ряде стран,— однопартийная
система. Этот принцип действительно применялся на том
этапе, когда осуществлялась нейтрализация правых,
реакционных партий: свобода партийной деятельности в
таких условиях могла бы активизировать атаки на
национально-демократические государства, на режимы,
установленные в результате свержения колониальных
порядков. Возможность относительного усиления
реакционнобуржуазных партий и организаций — даже
распущенных — сохранялась в ряде стран и в последующем. Но это
отнюдь не является и не может явиться основанием для
запрета деятельности марксистско-ленинских партий,
которые имеют длительную и яркую историю, завоевали
большой авторитет в результате упорной борьбы против
империализма, за национальную независимость своих
стран и народов.
Вместе с тем жизнь показывает, что нет и не может
быть единого рецепта для выработки форм союза или
сотрудничества между революционными демократами
и марксистско-ленинскими партиями и организациями.
Конкретные формы, по-видимому, зависят от того или
иного исторического поворота, от специфических
социально-экономических и политических условий, от степени
239

развития коммунистического движения в каждой
стране *. Это подтверждает и пример Египта при президенте
Насере.
Развитие коммунистического движения в Египте
происходило в таких формах, которые не привели к созданию
компартии, имеющей широкую опору в массах.
После прихода к власти «Свободных офицеров» уже
в первые недели было освобождено подавляющее
большинство политзаключенных в Египте. Все
коммунистические группы получили вначале широкое поле легальной
деятельности. ХАДЕТУ действовала главным образом в
двух легальных организациях.
Одна из них—«Национальное
освобождение»—возглавлялась Кямелем аль-Бендари. В опубликованной
программе «Национального освобождения» члены
организации потребовали изменения конституции Египта,
национализации всей собственности крупнейших
монополистических компаний, включая компанию Суэцкого канала,
справедливого распределения земли, которая не
обрабатывалась, между беднейшими крестьянами, защиты
египетской промышленности и египетского капитала,
предоставления рабочим права на создание организаций,
гарантии политических прав женщинам. Правительство
отказалось признать организацию «Национальное
освобождение» в качестве новой политической партии.
Другой легальной организацией, через которую в
первые недели после июльского переворота действовала
ХАДЕТУ, была Демократическая партия, созданная Фатхи
ар-Рамля. Ей было разрешено издавать журнал «Аль-
Муарада» («Оппозиция»). В прошлом ее основатель
являлся членом «Вафд».
Осенью 1952 г. в Кафр эд-Даваре была подавлена
забастовка рабочих, потребовавших смещения нескольких
ненавистных им администраторов текстильной компании,
принадлежавшей египетскому концерну «Мыср». Это
событие было использовано правительством Али Махера и
* В статье «Октябрьская революция — оплот национально-
освободительной борьбы» Халед Багдаш, например, писал:
«Сирийские коммунисты не считают, что фронт должен занять место
нынешпей власти. Они не считают также, что фронт означал бы
умаление или ущемление роли какой бы то ни было
прогрессивной организации, прекращение ее собственной деятельности»
(Великий Октябрь и мировое революционное движение. М., 1967,
с. 395),
240

правыми для того, чтобы спровоцировать меры против
левых.
Со своей стороны не все египетские коммунисты
поддержали активно начавшуюся революцию, и в частности
объявленную в сентябре 1952 г. аграрную реформу. Так,
например, один из деятелей ХАДЕТУ, Анвар Абдель
Малек, писал о том, что реформой был «удовлетворен» посол
США в Каире41. Следует отметить, что даже буржуазные
социологи и экономисты придерживались более
многосторонней и реалистической оценки. Так, Альфред Бонэ в
своей книге, которая была издана почти одновременно с
книгой Анвара Абдель Малека, писал: «Конфискация
земельных участков, превышающих 200 федданов, конечно,
не является мероприятием чрезвычайного радикализма.
Земельная собственность в 200 федданов — все еще
крупная собственность, и ее владельцы могут считать себя
представителями нетитулованного дворянства,
представителями крупных земельных собственников, особенно в
стране, где каждый клочок земли обрабатывается и почва
обеспечивает чрезвычайно высокий урожай. Однако
решение нанести удар по крупнейшему землевладению —
это лишь первый шаг, который не может расцениваться
как изолированное мероприятие»42.
Некоторые марксисты и прогрессивные деятели
Египта однозначно негативно оценивали начавшуюся
революцию, для чего давали основания и некоторые меры нового
руководства. Однако это не означало, что все левые в
стране встретили ее в штыки, как утверждали правые
политики и журналисты. Вначале некоторые из левых
временно зарезервировали свое отношение к ней. По мере
того как революционная власть разворачивала реформы,
отношение коммунистов и демократов к ней изменилось
к лучшему.
С огромным интересом и надеждой коммунисты и
демократы в Египте восприняли прогрессивные шаги
Насера на международной арене, особенно подписание
соглашений с Советским Союзом. Многие из них рассчитывали,
что тем самым будет дан новый важный импульс для
дальнейшего подъема и развития вширь
антиимпериалистического национально-освободительного движения во
всех арабских странах. Внутри страны крепло
убеждение, что режим все более будет стремиться не к
столкновениям, а к сотрудничеству с марксистами и
коммунистами. С середины 50-х годов, по существу в самом начале
241

египетской национально-освободительной революции,
коммунисты и демократы Египта прекратили критику
внешней политики властей. Подверглись пересмотру некоторые
оценки и внутренней политики правительства — тех
мер, которые принимались в связи с осуществлением
аграрной и других реформ. Уже в 1956 г. египетские
коммунисты использовали все шансы для активизации
своей деятельности. Они работали в профсоюзах,
студенческих, крестьянских организациях. Нельзя сказать, что
эта работа проходила без трудностей, и часто отнюдь не
потому, что эти трудности обязательно создавались
«сверху». Очень много сложностей, подчас намеренно,
порождал государственный и политический аппарат,
действовавший против прогрессивных элементов не только «по
инструкции», но и по своей инициативе. Тем не менее
египетские коммунисты сумели дать знать о себе в
демократических, крестьянских и студенческих движениях.
Росло их влияние среди интеллигенции. Особое внимание
в то время уделялось работе в деревне, где в прошлом
позиции коммунистов были наиболее уязвимы.
По указанию Насера в 1956 г. в редакциях каирских
газет появились коммунисты, демократически
настроенные прогрессивные деятели. Многие из них только
недавно вернулись к активной политической деятельности.
В вечерней каирской газете «Аль-Маса» были созданы
для них благоприятные возможности. Активизировал свою
деятельность Национальный совет сторонников мира
в Египте. В состав его руководящих органов также вошли
известные прогрессивные деятели страны. По существу
впервые в послереволюционном Египте были
действительно созданы реальные условия для активной политической
работы марксистских элементов.
Именно в это время появляются объективные условия
для объединения всех коммунистических групп и
организаций в единую партию. Важную роль в осуществлении
этой идеи сыграла Итальянская коммунистическая
партия. В сентябре 1956 г. в Риме создается заграничный
ЦК Египетской компартии. Оп занялся разработкой
платформы единства, хотя сразу же столкнулся с серьезными
трудностями в своей деятельности.
Коммунистическая партия Египта, ХАДЕТУ вели
переговоры с другими марксистскими группами. 8 января
1958 г. состоялось первое заседание ЦК объединенной
египетской компартии. На нем в общем одобрили
242

политическую программу партии. Был избран новый
секретариат, бюро ЦК КПЕ. Партия отныне должна была
существовать и действовать как единая организация,
представляющая всех коммунистов страны, выступающих
за интересы трудящихся, рабочего класса, крестьян, за
осуществление национальных чаяний народа.
Объединенная египетская компартия просуществовала около
полугода. В июле 1958 г. из нее снова вышли некоторые
группы.
Появление первого большого объединенного арабского
государства (ОАР в составе Египта и Сирии), как мы
уже отмечали, способствовало националистическому
взрыву в стране. Им прежде всего воспользовались крупная
египетская и сирийская буржуазия и внутренняя
реакция. Раздались требования запрещения всех политических
партий и групп. Когда сирийские коммунисты
протестовали против решения центрального правительства о
роспуске политических партий в Сирийском районе и их
поддержали в Египте, начались преследования
прогрессивных элементов. В январе 1959 г. произошли аресты
коммунистов и других левых, демократически
настроенных деятелей.
Арабский национализм в том виде, в котором он
проявлялся в 1959 г., — это идеология крупной арабской,
в том числе крупной египетской, буржуазии. Последняя
стремилась извлечь все возможные преимущества из
союза Египта и Сирии. Египетские и сирийские
коммунисты, поддерживавшие демократическое содержание
арабского национализма, подчеркивавшие в своих
заявлениях его антиимпериалистическую направленность,
мешали ей.
В результате акций против левых ускорился процесс
размежевания, поляризации политических сил в Египте
и всей ОАР. Народные массы, как и само руководство
Насера, все чаще сталкивались с попытками крупной
буржуазии наступать, ее стремлением вырвать у революции
все новые и новые уступки, соглашаться на которые
означало капитуляцию перед натиском реакции.
Конфронтация руководства Египта с крупной
египетской буржуазией назревала и по вопросам
внешнеэкономической политики. В 1959 г. со стороны крупной
египетской буржуазии последовали попытки заставить
страну принять западную помощь, и прежде всего
американскую и западногерманскую, для реализации
пла243

нов асуанского строительства. Насер решительно отказался
от американских и западногерманских займов, настоял на
том, чтобы вслед за первой и вторая очередь
строительства велась в сотрудничестве с Советским Союзом. Тем
самым Насер продемонстрировал свою твердую решимость
укреплять и развивать экономические связи страны с
СССР и другими социалистическими государствами.
В дальнейшем эта линия сказалась и на внутренней
политике страны.
Большинство египетских марксистов на этом этапе,
несмотря на некоторые репрессивные меры правительства,
стали более дифференцировапно подходить к политике
Насера, к тем шагам, которые были осуществлены в
экономике и политике страны, особенно после принятия
известных законов о национализации и второго закона об
аграрной реформе. «Негативизм в целом» начал отступать
на задний план. В этом заключался серьезпый сдвиг,
оказавший большое воздействие на всю дальнейшую борьбу
прогрессивных сил Египта за сохранение и усиление
египетской революции.
Египетские марксисты своими действиями
способствовали укреплению дружественных отношений своей
родины с Советским Союзом. Они подчеркивали, что эта
дружба оказывает большое и благотворное влияние на
внутреннюю обстановку в стране и ведет к позитивной
эволюции ее политической жизни. По мнению
преобладающего большинства египетских левых, Советский Союз
поступил дальновидно, когда, несмотря на осложнения в
отношениях с ОАР, даже на выпады, спровоцированные
правыми, арабской реакцией, продолжал оказывать
Египту жизненно необходимую ему экономическую и военную
помощь. СССР действовал таким образом, исходя из
уверенности в перспективах развития Египта при Насере по
прогрессивному пути.
Начиная с 1 января 1959 по апрель 1964 г. в
рядах компартии Египта и других коммунистических групп
не переставали идти оживленные дискуссии вокруг судеб
египетского коммунистического движения. «Пробным
камнем» стало отношение к политике президента Насера
после 1962 г. —- внутренней и внешней,—ко всему
режиму. Участники таких обсуждений, особенно на последнем
этапе, считали, что эта дискуссия в целом была полезной
и служила делу дальнейшего сплочения всех
патриотических сил.
244

Весной 1964 г. президент Насер принял решение об
освобождении всех находившихся в заключении
коммунистов. Оно было встречено в стране с облегчением, хотя
правые, прежде всего те, кто потерял свои политические
права в результате национализации и прогрессивного
внутриполитического курса, были весьма недовольны.
Сам факт освобождения коммунистов из тюрем был,
бесспорно, важнейшим шагом революционных властей
Египта, оказавшим серьезное влияние на развитие
внутриполитической обстановки в стране. Это решение
свидетельствовало о значительной идеологической эволюции,
происшедшей с самим Насером и некоторыми из
окружавших его политических и государственных деятелей.
Характерно, что по вопросу освобождения
коммунистов в руководстве страны произошло расслоение.
Некоторые влиятельные государственные чиновники тормозили
проведение в жизнь закона об амнистии. В высшем звене
также углубился процесс размежевания, и президенту
приходилось все чаще и чаще думать о привлечении
новых людей к управлению страной.
Летом 1964 г. представители ряда ведущих
коммунистических групп собрались на совещание. На нем было
принято решение о самороспуске этих групп. По
вопросу о причинах этого шага высказывалось в свое время
мпого различных предположений. Сказался, например, тот
факт, что освобождение из тюрем коммунистов было
обусловлено подписанием документа об их неучастии в
партийной деятельности. Сказалось также назначение ряда
коммунистических деятелей, освобожденных из
заключения, на государственные должности. Но учет лишь этих
факторов представляется односторонним.
Египетские коммунисты видели, что революционные
демократы, находящиеся у власти, приняли многие
лозунги, которые в свое время выдвигали
коммунистические группы Египта, и не только приняли эти лозунги, но
часть из них претворяют в жизнь. Некоторые
представители комдвижения Египта подчеркивали даже, что
претворение в жизнь прогрессивных лозунгов проходило
более быстрыми темпами и в ряде случаев более
решительно, чем они могли предполагать. Таким образом, с
точки зрения некоторых лидеров коммунистических групп
страны, не стало необходимости противопоставлять себя
революционно-демократическому режиму Насера, ибо
намечалось единство целей между режимом и
прогрессив245

ными силами страны. В то же самое время, учитывая
факт существования закона, запрещавшего свободу
партийной деятельности в Египте, а также пытаясь избежать
столкновений, которые могли бы привести в общем к
ослаблению революционных сил в стране, египетские
коммунистические организации приняли решение о саморос-
пуске.
Следует обратить внимание и на другую сторону дела.
В условиях самороспуска небольших по численности
коммунистических групп их члены добивались возможности
оказания влияния на развитие социального прогресса,
осуществление программы, выдвинутой президентом
Насером, совпадающей во многом с программой самих
коммунистических групп. После самороспуска сложились
отличные от прошлых лет условия их работы в
различных организациях, в том числе в АСС. В результате
коммунисты получили некоторую, пусть ограниченную
возможность оказывать воздействие, ускоряя эволюцию
революционных демократов в сторону научного
социализма.
Эта возможность выглядела весьма реально и в том
смысле, что Насер и его ближайшее окружение в момент
обострения классовой борьбы с правыми элементами,
крупной буржуазией, всеми эксплуататорскими классами
страны, вызванной осуществлением прогрессивных
социально-экономических мер, испытывал жизненную
необходимость в социальной опоре на народные массы.
Египетским марксистам удалось добиться
значительного влияния как в теоретических журналах Арабского
социалистического союза («Ат-Талиа» и «Аль-Кятиб»),
так и в Институте социалистических исследований,
имевшем целую сеть филиальных учебных заведений по
стране, а также, что очень важно, подготавливавшем
программы для различных курсов функционеров АСС и
молодежной организации.
Создавалось впечатление, что появление египетских
марксистов в Институте социалистических исследований
и в журнале «Ат-Талиа» было политикой самого Насера.
Во всяком случае он часто прибегал к помощи
марксистских элементов для подготовки и осуществления
различных акций, направленных против египетской и арабской
реакции. Характерно, что в ряде своих выступлений
Насер приводил факты, почерпнутые из статей,
опубликованных египетскими марксистами в журнале «Ат-Талиа».
246

Так было, в частности, во время его июньского
выступления в 1966 г., когда президент использовал всю
фактуру, приводимую в статье «Ат-Талиа» в отношении
роста капиталистических тенденций в египетском хозяйстве.
Вместе с тем вопрос о самороспуске компартии не мог
иметь и ни в коем случае не имеет универсального
характера. Он был порожден специфическими условиями
развития Египта — и режима Насера, и
коммунистического движения,— отличающими эту страну от других
стран социалистической ориентации. Естественно, что
положение в Египте, в том числе и по этому вопросу,
полностью изменилось при Садате.
Итак, резюмируя изложение ряда эпизодов из истории
коммунистического движения в Египте, можно прийти
к некоторым выводам в отношении сотрудничества
египетских революционных демократов с местными
марксистами. Отношения между этими двумя группами
складывались под воздействием обстоятельств, носящих в том
числе и исторический характер. Жизнь, практика
антиимпериалистической борьбы хотя и медленно, но сближала
мелкобуржуазных революционных демократов с
пролетарскими социалистами. Полемизируя, как ему казалось,
с «догматизмом марксистов», которые широко используют
уже накопленный опыт, аккумулированный в трудах
основоположников марксизма-ленинизма, Насер говорил:
«Мы не открываем книги для того, чтобы найти в них
ответы, а мы открываем книгу реальности нашего времени
для того, чтобы попытаться найти в ней разрешение
наших проблем» 43.
Однако жизнь шла, и руководители египетской
революции все больше и больше убеждались в том, что,
подходя к решению некоторых проблем, они зачастую
приходили к тем выводам, которые уже были сделаны
марксистами. Раскрывая «книгу жизни», Насер все больше
убеждался, что в ней уже «записано» многое из того, что
предсказывали, о чем раньше говорили и писали
марксисты, в том числе и египетские.
Сближающим фактором служила и общность
социальной базы, на которую опирались режим и коммунисты
в борьбе против империализма и эксплуататорских
элементов,—широкие трудящиеся массы, мелкая буржуазия.
Но в этой общности социальной базы двух движений
крылись и негативные моменты. Испытываемая
необходимость привлечения на свою сторону значительных,
247

причем одних и тех же, слоев общества порождала
неизбежную конкуренцию между революционными
демократами и марксистами в Египте. Положение осложнялось в
результате того, что египетские руководители в
определенных пределах опасались коммунистов, которые,
несмотря на все недостатки, все-таки умели работать с
массами и были сильнее многих из революционных
демократов в теоретическом плане.
Важным фактором, служившим сближению между
революционной демократией и марксистами, стала
политика Советского Союза и некоторых других
социалистических стран. Насер должен был учитывать, и он
учитывал до последнего дня, необходимость поддержания этих
отношений с местными марксистами на определенном
уровпе, в том числе и для того, чтобы иметь широкие
перспективные связи с Советским Союзом, со всеми
социалистическими странами.
В то же время по мере усиления и упрочения
отношений между Египтом и Советским Союзом рос интерес
египетского революционно-демократического руководства
к практике социалистического строительства в СССР, к
марксизму-ленинизму в целом. Насеру докладывали о
новинках советской экономической литературы. Он
интересовался статьями о практике партийного строительства
в СССР и нередко показывал свою осведомленность при
встречах с нашими представителями.
«Отношение Насера к марксизму в течение нескольких
лет становилось все более мягким,-— подчеркивал в своей
книге «Египет Насера» Питер Мэнсфилд, проработавший
долгие годы в стране в качестве корреспондента «Санди
тайме» и Би-би-си. —- В 1955 г. Насер написал
антикоммунистический трактат под заглавием «Реальность
коммунизма», где обвинил коммунистов в том, что они
отвергают персональную свободу и равенство для того, чтобы
создать социальную пирамиду под господством отдельных
индивидуумов. С тех пор Насер принял для своего
собственного пользования значительную часть марксистского
учения об обществе и отношениях между классами» 44.
Объективная потребность сближения с египетскими
марксистами усилилась после того, как
революционно-демократическое руководство страны пошло в 1961 г. па ряд
мер, положивших начало фазе отхода страны от
традиционного капиталистического развития. Руководители Египта,
приступая к прогрессивным социально-экономическим
248

преобразованиям, особенно нуждались в практической
помощи и поддержке в первую очередь со стороны
наиболее подготовленной, образованной части египетского
общества. Между тем многие представители творческой
интеллигенции Египта были марксистами или людьми,
близко стоящими к марксизму в понимании законов
общественного развития. Некоторые из них в то или иное
время состояли членами различных коммунистических
групп. Но значительно больше было таких, которые, не
будучи их членами, поддерживали с ними тесные
отношения, сочувствовали комдвижению в целом. После
антикоммунистической компании, арестов и других репрессий,
которым подверглись в 1959—1960 гг. не только мпогие
коммунисты, но и близкие к ним лица из кругов
египетской интеллигенции, чрезвычайно ослабла творческая
жизнь в высших учебных заведениях, в культурных
центрах Египта. Антикоммунистическими мерами была
шокирована большая часть и той творческой интеллигенции,
которая оставалась на свободе. «Результатом была апатия
интеллигенции и лишь формальная политическая
лояльность под давлением силы» 45.
Популярность режима страдала. Пассивное
сопротивление, которое начало развиваться среди интеллигенции,
могло стоить очень дорого руководству страны. «Кризис
интеллигенции», или, вернее, «кризис в отношениях с
интеллигенцией», стал темой ряда статей, опубликованных
в «Аль-Ахрам» в марте 1961 г. * «Направляемая сверху
дискуссия,— говорится в книге «Политическое и
социальное мышление на современном Среднем Востоке»,— имела
своей целью вызвать и усилить со стороны интеллигенции
поддержку насеровскому социализму вообще и
надвигающимся реформам, включающим национализацию в июле —
сентябре 1961 г. в частности» 46.
В момент перехода к решительным мерам против
крупной и частично средней египетской буржуазии особенно
остро стал ощущаться идеологический «вакуум» режима.
Над его заполнением могли работать лишь теоретически
грамотные, хорошо подготовленные люди. Такие кадры
могла поставить тоже главным образом только египетская
марксистская интеллигенция. «Распространение
марксистской мысли в Египте было усилено и тем фактом, что
ан* В том же 1961 г. эти статьи изданы отдельным сборником,
который назывался «Кризис интеллектуалов» (Аль-Ахрам, V. 1961).
249

тиимпериалистическая и антизападная «нейтралистская»
политика страны ослабила силу социал-демократических
идей, распространяемых с Запада, и позиции их
интеллектуальных представителей в Египте»,— подчеркивается
авторами книги «Политическое и социальное мышление на
современном Среднем Востоке» 47. Все это тоже
предопределило курс на последующее сближение между египетской
революционной демократией и египетскими марксистами.
«В «Ат-Талиа», политическом ежемесячном журнале,
который начала издавать «Аль-Ахрам» в январе 1965 г.,—
пишет Питер Мэнсфилд,— группа бывших коммунистов
предприняла интересную попытку синтеза марксизма и
идей Национальной хартии» 48.
Освобождение всех египетских коммунистов из мест
заключения в 1964 г. было шагом властей,
рассчитанным на то, чтобы снять с повестки дня вопрос о
конфликте между революционными демократами и марксистами.
Несомненно также, что сближение революционных
демократов и египетских марксистов способствовало
дальнейшему развертыванию египетской революции, борьбы
против империализма и арабской реакции на Ближнем
Востоке. Насер превосходно понимал, что в каждой из
арабских стран, втянутой в эту борьбу, коммунисты и
прогрессивные деятели — его союзники, а не противники.
Он поддерживал связи с компартиями и демократическими
организациями Судана, Иордании, Ливана и других
арабских стран. Речь шла не о каком-то эпизодическом
сотрудничестве, а о развитии хорошо налаженных связей,
установленных еще в 50-е годы и служивших делу
укрепления национально-освободительной солидарности
арабских народов.
Неуклонному сближению революционных демократов
и марксистов в Египте способствовало широкое
распространение идей социализма, выдвижение радикальных
прогрессивных лозунгов социальной революции на берегах
Нила, развертывание экономической и политической
программ развития страны, отказ вскоре после
радикализации социально-экономических мер от лозунга «арабского
социализма».
Процесс сближения египетских революционных
демократов и марксистов нельзя рассматривать однозначно.
В нем были разные периоды и даже этапы. Однако
сейчас ясно, что главным во взаимоотношениях египетских
революционных демократов с марксистами была тенденция
250

к диалогу и сотрудничеству. Конечно, были объективные
трудности, которые ни той, ни другой стороне в первые
годы после провозглашения Египтом социалистической
ориентации преодолеть не удалось: наслоения как
личные, так и межпартийные, политические, недоверие друг
к другу и даже подозрительность. Разумеется,
существовали и другие помехи для диалога и сотрудничества
египетских революционных демократов и марксистов. Среди
них — происки внутренней реакции. Явно враждебные
элементы усматривали в наладившемся сближении
революционных демократов и марксистов смертельную
опасность для себя. В связи с этим Насер все чаще выступал
против консервативной части функционеров АСС,
государственного аппарата, но одновременно сам сдерживал
форсирование сотрудничества с египетскими марксистами.
В этом сказывались его личные особенности как
руководителя и политика.

VII
НАСЕР —ПУТИ ЭВОЛЮЦИИ
Ни об одном современном арабском политическом
и государственном деятеле не писали так много, как о
Гамале Абдель Насере. Он прожил короткую жизнь: ему
было всего пятьдесят два года, когда его настигла смерть.
Все свои силы и энергию покойный президент отдал
родной стране. Он стал первым египтянином, руководившим
Египтом в новое и новейшее время.
Его действия порождали порой самые противоречивые
суждения. Недруги и политические противники называли
Насера «диктатором» и «слепым националистом». Многие
национальные арабские и африканские лидеры считали
Насера «самым просоветским», «наиболее просоциалисти-
ческим». Его иногда не понимали, а часто даже и не
стремились к этому. Одни превозносили его до небес,
другие подвергали нападкам.
К Насеру, к его огромной и разносторонней
государственной и политической деятельности, которая так
неожиданно оборвалась 28 сентября 1970 г., можно относиться
по-разному. Однако никто не вправе отрицать его
решающий вклад в прогрессивное развитие Египта. Само
провозглашение социалистической ориентации республики
непосредственно связано с именем великого сына
египетского народа. Он сделал очень много для укрепления
дружбы между Египтом и Советским Союзом. Насер был
не только общепризнанным лидером египетской
национально-освободительной революции. Со времен
конференции в Бандунге он справедливо считался политическим
деятелем международного масштаба. К его голосу
прислушивались президенты, премьер-министры, главы
государств и правительств.
Насер родился в 1918 г. Его дед — феллах из деревни
Бени Мур в Верхнем Египте; отец — мелкий почтовый
чиповник. Родители будущего президента жили скромно,
как и многие другие выходцы из средних социальных
слоев. Его детство прошло в Александрии. В Каире он
завершил свое среднее образование.
252

В 1936 г. Насер окончил школу. Именно в этом году
вафдистский премьер-министр Мустафа Наххас поставил
свою подпись под англо-египетским договором, по
которому Египту разрешалось иметь многочисленную по тем
временам армию. Для тоге чтобы иметь такую армию,
королевское правительство открыло двери военной
академии в Каире для «неаристократов». Король пошел на то,
чтобы допустить разночинцев в среду профессиональных
военных, будучи уверен в том, что они помогут ему в
борьбе за укрепление своих позиций. Но он заблуждался.
В Египте началось формирование национального
офицерского корпуса, всего через 15 лет выступившего против
монархии и империализма.
Перед Насером-юношей, открывшим для себя и
познавшим крайне националистическую демагогию Ахмеда
Хусейна (до второй мировой войны — лидер партии
«Молодой Египет») и фанатизм организации
«Братья-мусульмане», после окончания школы встала нелегкая проблема
выбора будущего. Что предпочесть: каркеру офицера или
политика? Мечта о профессиональной военной службе
вытеснила все остальное. Когда правительство объявило
о первом большом наборе в Каирскую академию *, где
готовились общевойсковые офицеры, Насер подал
прошение о зачислении на первый курс. Но ему не повезло. Он
не выдержал конкурсные экзамены в 1936 г. После
постигшей его неудачи Насер поступает на юридический
факультет Каирского университета. Однако его не
покидает мысль стать офицером. В 1937 г. Насер
предпринимает еще одну попытку попасть в академию, на этот раз
удачную.
В конце 1938 г. вместе со своими сокурсниками
Мухаммедом Анваром Садатом, Закарией Мохи эд-Дином и
Ахмедом Анваром (после 23 июля 1952 г. он занимал
пост начальника военной полиции) Насер начинает
службу в Манкабадском гарнизоне, недалеко от суданской
границы. Именно там, в Джебель-Шерифе, что рядом с Ман-
кабадом, появилась идея создать секретную
революционную организацию, посвятившую себя делу освобождения.
В Хартуме, где после Манкабада служил Насер, он
встретился с Абдель Хакимом Амером, ставшим
впоследствии вице-президентом и командующим египетской
ар* Речь идет о военном общевойсковом училище. По традиции
оно до сих пор называется академией.
253

мией. В годы второй мировой войны Насер прошел
стажировку в английских войсках, стоящих в Ливии.
В 1946 г. он окончил штабной колледж.
Контуры организации, получившей название
«Свободные офицеры», стали еще более отчетливыми в 1948 г.
во время участия Насера в палестинской войне. На
палестинском фронте он убедился не только в продажности
короля Фарука и его двора, но и в необходимости вести
борьбу за восстановление попранных прав египтян в
самом Египте. В Палестине Насер встретился с Кемалем
эд-Дином Хусейном, Абдель Латифом аль-Богдади и
некоторыми другими офицерами, вступившими
впоследствии в организацию.
В 1949 г. в организацию «Свободные офицеры»
входили капитаны, майоры, редко подполковники. Насер и
преобладающее большинство тех, к кому перешла власть
после 23 июля 1952 г., были выходцами из мелкой городской
и сельской буржуазии.
Членам организации «Свободные офицеры» были
присущи характерные черты: вера в возможность достижения
национального суверенитета, сочетавшаяся с глубокой
ненавистью к империализму и его агентам, и
независимость в действиях, что освобождало их от тяжелого
политического груза, связанного с принадлежностью к
буржуазно-помещичьим партиям. К этому следует добавить
возможность распоряжаться верными армейскими
частями в интересах восстания. Организация «Свободные
офицеры» была замкнутой группой, формировавшейся по
конспиративному принципу личной преданности и
дисциплины.
Классовая ограниченность Насера и других
руководителей движения сразу же нашла свое проявление в
известной боязни народных масс — рабочих, феллахов,
о судьбе которых они, по их словам, думали. Но в то же
время офицеры-патриоты были искренне убеждены в
необходимости действий в пользу народа. Это определило
и направление самого движения. Его можно с некоторыми
оговорками квалифицировать как
мелкобуржуазно-националистическое. Вместе с тем антиимпериалистическая и
антифеодальная направленность движения стала вскоре
очевидной.
Насер (в 1950 г. его избирают главой «Свободных
офицеров»), готовя выступление 23 июля 1952 г., не
избегал контактов с левыми. Он, в частности, знал о
254

существовании в армии коммунистической группы,
поддерживал с этой группой и через нее связи с некоторыми
другими египетскими коммунистическими организациями,
особо выделяя ХАДЕТУ. «Свободные офицеры»
использовали типографии, принадлежавшие коммунистическим
группам Египта. В Совет революционного командования,
созданного после 23 июля 1952 г., входили прогрессивно
настроенные офицеры — подполковник Юсеф Мансур
Седдык и майор Халед Мохи эд-Дин.
В то же время Насера пугала теория классов и
классовой борьбы, сама постановка вопроса о диктатуре
пролетариата, отношение пролетарских партий к религии.
Насеру представлялось (его взгляды обрисовываются в
наиболее близких ему выражениях), что все египетское
общество — это единая национальная семья, в которой есть
«хорошие и плохие» люди. Поэтому задача любого
египетского государственного деятеля, полагал он,
заключается в том, чтобы наладить между ними добрые
человеческие отношения. Насер в то время считал, что главное в
общественных отношениях — не кому принадлежат
средства производства, а система распределения производимых
благ. По его мнению, будущая египетская революция
должна была быть бескровной. Ни один класс, думал Насер,
не должен быть гегемоном. В Египте не должно
существовать никаких политических партий, ибо именно это
якобы давало империалистам возможность пагубным образом
влиять на внутриполитическую жизнь страны, иметь свою
агентуру и с ее помощью разрушать все то полезное, что
создавалось патриотами. Египетская революция, если
офицеры осуществят ее главные идеалы, призвана была стать
сугубо «общенациональной» революцией.
Примечательно, что ни Насер, ни его ближайшее
окружение по руководству организацией «Свободные
офицеры» не представляли себе на первых порах
генеральной цели ну хотя бы лет на десять вперед. Насер прежде
всего хотел укрепить свое положение политического
лидера страны, а затем по-настоящему подумать о будущем.
Перед новой властью в качестве главного противника
выступали король Фарук и английские колонизаторы. Их
изгнание стало первостепенной задачей новых властей
Египта. В то же время предстояло урегулирование
сложнейших отношений с могущественными в Египте «Ваф-
дом» и «Братьями-мусульманами». «Вафд» еще недавно
255

находился у власти и располагал немалым политическим
влиянием в стране.
Однако «Вафд», сильно дискредитировавший себя в
канун революции, особенно во время печально знаменитого
каирского пожара в январе 1952 г., переживал один из
наиболее глубоких кризисов: ему было нечего предложить
народу. Некогда популярная антианглийская политическая
программа «Вафд» поблекла и теряла сторонников даже
в среде функционеров партии. Новая же программа
действий выработана не была. Естественно, что с
несостоятельными оппонентами бороться за власть было легче,
чем с теми, у кого было что-то за душой.
Гораздо более серьезным противником для
«Свободных офицеров» была организация «Братья-мусульмане».
Ее лидеры широко использовали антиимпериализм и
стремление широких народных масс обрести, наконец,
возможность жить по-человечески. И ту и другую
задачу — изгнания англичан из долины Нила и проведения
социальных реформ лидеры «Братьев-мусульман» всегда
выдвигали в религиозном обрамлении. Они широчайшим
образом пользовались приверженностью египтян исламу.
Лозунг «К социализму через семью, Коран» имел в
Египте достаточно много сторонников.
Насеру и его ближайшему окружению была отлично
известна органическая связь руководителей организации
с крупным египетским капиталом, беспринципными
политиканами, готовыми на все, лишь бы не допустить
развертывания подлинной революции в Египте. Но на первых
порах они не хотели задевать «Братьев-мусульман».
Очевидно, сыграло свою роль и то, что некоторые члены
Совета революционного командования в прошлом являлись
приверженцами этой организации. Однако ни
популярность «Братьев-мусульман», ни симпатии многих коллег
Насера не смогли остановить президента в его решении
начать смертельный бой против этой организации, когда
они открыли огонь по новому режиму. Гибкий тактик,
способный на многие компромиссы, Насер всю свою
жизнь оставался твердым противником
«Братьев-мусульман». Война, начатая президентом с этой организацией,
практически означала, что он постепенно отступал от
несостоятельных взглядов на египтян как единую
национальную семью.
Как у самого Насера, так и у его ближайшего
окружения не было четко сформулированной политической
256

программы. Когда власть перешла в руки восставших, то
на обращенный к ним вопрос: «Что же вы, господа
офицеры, собираетесь делать?»— генерал М. Нагиб, формально
возглавивший движение, сообщил по телефону
назначенному накануне премьер-министру Хиляли, находившемуся
в Александрии, что «Свободные офицеры» взяли власть,
чтобы помочь египетскому правительству провести
объявленную чистку армии и страны1.
Действия «Свободных офицеров» в 1952—1956 гг.
можно охарактеризовать как последовательно
патриотические. Начиная с изгнания Фарука, закона об аграрной
реформе и кончая национализацией Суэцкого канала,
разработкой проекта строительства высотной Асуанской
плотины, их действия отвечали интересам всей нации.
Острие этих действий было направлено против феодализма и
империализма.
По своему характеру внешнеполитические акции
Совета революционного командования, от подготовки
соглашения об эвакуации английских войск, подписанного в
1954 г., до заключения соглашения с Советским Союзом
о поставках оружия, были
национально-освободительными.
После 23 июля 1952 г. Насеру пришлось решать
труднейшие вопросы, связанные со структурой власти,
буржуазной демократией. Он все чаще приходил к выводу, что
сохранение старых политических партий, восстановление
прежнего парламента замедлит экономическое и
политическое развитие Египта на многие годы. Как в «старых»
партиях, так и в стенах парламента вновь появились бы
продажные профессиональные политиканы, которые при
Фаруке вели страну от одного несчастья к другому.
Насер считал, что одним из первых и самых важных
шагов должно стать создание такого правительства,
которое проводило бы политику, отвечающую интересам
нации, родины. Сам он не спешил занять официальный
высший пост. Ему еще недоставало авторитета в стране.
Посты премьер-министра, а затем и президента были
отданы генералу Нагибу. Насер стал заместителем
премьера, а с мая 1953 г.— одновременно и министром
внутренних дел.
Период обострения отношений между двумя лидерами
длился почти полгода — с апреля до ноября 1954 г., когда
их позиции в отношении будущего Египта стали ясными
и определенными. Все это время Насер, будучи
превосход9 Зак. 1849
257

ным тактиком, посвятил целеустремленному укреплению
своего положения. В решающий момент он апеллировал
через профсоюзы к рабочим, которые в 1954 г., в самый
разгар его столкновения с Нагибом, организовали мощную
демонстрацию. Многие ее участники несли плакаты:
«Долой парламент!», «Долой буржуазную и помещичью
демократию!», «Мы не хотим возврата к старому!»
Некоторые прогрессивные деятели отвергали призыв
Насера к ликвидации старых политических институтов,
но не смогли предложить никаких позитивных решений.
Они не были готовы выйти на улицу, обратиться к
массам. Единой пролетарской партии не существовало.
Прогрессивные силы были раздроблены и ослаблены.
Сдержанное, а иногда отрицательное отношение
египетских коммунистов и демократов к новому режиму
послужило одной из причин разлада новой власти и
коммунистов. Насер усмотрел в подобном отношении реальную
угрозу власти военных. Будучи министром внутренних
дел, он тщательно изучил состояние коммунистического
движения на берегах Нила. Вывод, к которому тогда
пришел Насер, заключался в том, что лишь быстрое
изменение старой, колониальной структуры египетского
общества может спасти новую власть от критики слева, а
страну от социальных потрясений. Об этом он откровенно
говорил в своих речах. В то время Насер был глубоко и
искренне убежден в том, что большую опасность для
нового режима представляли «Братья-мусульмане» — крайне
правая политическая организация фанатиков. Меры
защиты против ее деятельности Насер предпринял
немедленно.
В 1953—1954 гг. отношения Насера, новой власти с
коммунистами, как уже говорилось, резко обострились.
Вместе с тем Насер никогда не был «слепым
антикоммунистом», как это «доказывала» тогда буржуазная печать.
Появление таких утверждений связывалось прежде всего
с надеждой Запада заполучить Египет в агрессивные
блоки, направленные против Советского Союза и других
социалистических государств. Когда Насер решительно
отказался следовать политическому курсу,
предложенному Д. Ф. Даллесом, его немедленно обвинили в
«прокоммунизме».
Так или иначе, но зарождавшаяся в начале 50-х годов
египетская революционная демократия не была идейно
эаквашена на антикоммунизме. Ей очень хотели
запро258

граммировать такое свойство империалистические
политики и идеологи. Между тем можно констатировать, что
при всех столкновениях Насера с демократами
антикоммунизм не был и не стал знаменем режима,
установленного в Египте в июле 1952 г.
После исключения из Совета революционного
командования генерала М. Нагиба, отправленного под
домашний арест, курс развития страны на ближайшее будущее
стал более определенным: режим приступил к
осуществлению некоторых позитивных мер в
социально-экономической области (аграрная реформа), расширил
антиимпериалистическую борьбу. Однако сам Насер и его
сторонники, как и до 23 июля 1952 г., продолжали игнорировать
необходимость создания массовой базы для уже
проводившихся социально-экономических преобразований в
стране. В этом заключалось одно из долговременных
противоречий внутренней политики режима.
Под давлением событий, испытывая опасения в
результате активизации деятельности «Братьев-мусульман»,
Насер объявил о создании организации «Освобождение»,
которая должна была по его замыслу сплотить на
неклассовой основе «единый египетский народ». Появление
самой идеи этой в политическом отношении аморфной
организации равным образом, как и сменившего ее вскоре
почти такого же бесцветного и аморфного
«Национального союза», свидетельствовало о том, что у Насера
отсутствовала сколько-нибудь четкая программа действий
по сплочению действительных сторонников революции.
Это было вполне понятным.
Неклассовый подход был в то время характерен для
египетского руководства. Этим подходом было
продиктовано выдвижение лозунга: «Египетская нация должна
развиваться в одном направлении».
Неудача с созданием и функционированием
организации «Освобождение» практически впервые заставила
Насера засомневаться в осуществимости идеи объединения
полярно противоположных политических сил Египта.
Нежизненность созданной организации, казалось бы,
давала Совету революционного командования предметный
урок неосуществимости их попыток найти для всех
людей, всех классов этакий безликий социальный модус
вивенди на берегах Нила — ведь Насер вначале
действительно верил в возможность всего этого. Но даже урок,
преподнесенный практическим крахом целей, связанных
9*
259

с организацией «Освобождение» и «Национальным
союзом», не сделал президента сторонником решительных
мер по созданию дееспособной политической организации
в Египте.
Был ли Насер прагматиком в политике? Многие его
биографы считают, что был. Действительно, столкновения
с реальностью, с практикой очень многому учили
египетского президента. Мы бы хотели поставить вопрос шире.
Что сплошь и рядом определяло внутреннюю и внешнюю
политику Насера? Наверное, обстановка в Египте,
складывающаяся в результате тех или иных событий.
Поэтому правомерно было бы на первом этапе считать его
эвентуальным революционером. Причем есть характерная
особенность уроков, которые преподносила Насеру жизнь:
в большинстве случаев она отвергала или корректировала
иллюзии и идеи египетского президент^, связанные с его
мелкобуржуазной классовой принадлежностью. Будучи
выдающимся политическим деятелем, проявляя
незаурядную способность к пониманию истинных интересов
своего народа, обладая широтой взглядов, наконец,
испытывая буквально повседневную потребность в познании
ранее неведомых ему связей между явлениями, Насер
проделал за годы своего президентства значительную
эволюцию в сторону научного социализма. Он так,
очевидно, и не стал социалистом в подлинно научном
понимании этого слова — жизнь не отпустила ему
необходимых для этого дополнительных лет. Однако путь от
офицера, симпатии и антипатии которого во многом
диктовались законами и правилами кастовости, до
крупнейшего политического деятеля, познавшего необходимость
борьбы против империализма и буржуазии и постепенно
подходящего к поискам оптимальных средств и форм
такой борьбы, был по плечу лишь исключительно
одаренной, самобытной личности.
В очень большой степени эволюция Насера была
результатом его практического столкновения с политикой
западных империалистических держав.
Будучи человеком горячего темперамента, легко
ранимым, когда речь шла о достоинстве — человеческом и
политическом, президент Египта никогда не прощал
своим противникам каких бы то ни было попыток
унизить его или показать, что он всего лишь «младший
партнер». Выступая в 1958 и в 1959 гг., он много раз
вспоминал об эпизоде, имевшем место в феврале 1955 г.
260

в английском посольстве в Каире, где состоялась первая
и единственная встреча Насера с Антони Иденом.
Британский министр иностранных дел внешне терпеливо
выслушал все, что ему сказал молодой президент Египта,
но не проронил ни слова в ответ на резко негативную
оценку, данную Насером Багдадскому пакту. Иден хотел
продемонстрировать, что имеет дело с второразрядным
офицериком, не разбирающимся в мировой политике.
Зато он подчеркнуто заинтересованно расспрашивал
собеседника о Коране и арабской литературе. Из Багдада,
куда Иден заехал из Каира, направляясь в Бангкок на
заседание совета СЕАТО, пришло сообщение, что Англия
усиливает поддержку Багдадского пакта2. Насер
воспринял пренебрежительность британского министра как
проявление высокомерия английских колонизаторов по
отношению к независимому и суверенному Египту, их
нежелания считаться с египетским народом. В те дни и часы,
когда решались вопросы, связанные с судьбой
английских интересов на Ниле, он, как правило, принимал
.бескомпромиссные решения, вспоминая и о том, что Англия
не раз наносила смертельные оскорбления и обиды
Египту.
Не менее примечательна реакция Насера на
оскорбительную пренебрежительность к египтянам, высказанную
американцами. На одном из обедов в 1955 г. посол США
в Каире Байроуд пожаловался президенту на то, что
египтяне избили американца в зоне Суэцкого канала.
— К сожалению,— ответил Насер,— этот американец
действовал таким образом, что народ принял его за
шпиона.
— Мне жаль,—выпалил в запальчивости Байроуд,—
я думал, что нахожусь в цивилизованной стране.
Насер немедленно встал и ушел с обеда. Его не
вернули за стол извинения бестактных американских
дипломатов. Он был оскорблен и не мог побороть своего
чувства 3.
Это, однако, не значит, что его отношение к
империалистическим и социалистическим странам складывалось
главным образом эмоционально, на основе только
субъективных оценок, хотя и это влияло на его поведение.
Политик в Насере в конце концов всегда брал верх, и
его решения принимались в основном после трезвых
сопоставлений, анализа опыта, изучения целого ряда
возможностей.
261

Именно так получилось с решением одного из самых
главных для режима Насера вопросов об источниках
вооружения египетской армии. Этому вопросу суждено
было сыграть огромную роль в выборе-политической
ориентации для Египта.
Как египетский патриот Насер всегда мечтал о
сильной современной армии в Египте, способной защищать
суверенитет страны. События показали, что он не мог
рассчитывать на помощь в этом со стороны Англии или
Франции. Египтяне помнили о тройственной декларации
1950 г., участники которой — Англия, Франция и США —•
обязались согласовывать поставки вооружений странам
Ближнего Востока. Речь шла фактически о том, чтобы
заблокировать вооружение арабов. Тройственная
декларация, как казалось западным политикам, непреодолимым
препятствием будет стоять на пути создания
самостоятельных независимых от Запада патриотических и
достаточно современных вооруженных сил в арабских
странах.
Еще в 1953 г. Совет революционного командования
впервые предпринял попытку найти альтернативу Англии
и Франции для решения вопросов военного
строительства. В феврале 1953 г. каирскую квартиру бывшего
посланника Египта в Москве Кямиля Биндари, которого
тогда называли «красным пашой» за его симпатии к
Советскому Союзу, посетили члены Совета революционного
командования. У хозяина квартиры наводили справки,
сможет ли, по его мнению, Советский Союз откликнуться
на просьбу новых лидеров Египта о военной помощи, к
кому надо обращаться, когда это удобнее сделать, может
ли, наконец, сам «красный паша» вылететь срочно в
Москву? Как рассказал Кямиль Биндари авторам этой
книги, в самый разгар беседы, длившейся несколько
часов, было получено уведомление, что США согласны
рассмотреть просьбу египетских офицеров о предоставлении
оружия.
Тогда это сообщение повлияло на египетских
руководителей.
Призрак «красной», «коммунистической»,
«большевистской» и прочих мифических «опасностей» определил
все-таки выбор египетского руководства на том этапе.
Спекулируя на мифах о таких «опасностях», ряд
египетских высших офицеров и особенно генералов
разглагольствовали на тему о том, что в случае начала
сотрудни262

чества с СССР якобы немедленно встанет вопрос «о
передаче власти египетским коммунистам».
Решив на первых норах ориентироваться на США,
новые лидеры Египта, как показало будущее, без всяких
оснований полагали, что американская политика
принципиально отличается от политики «старых»
империалистических держав Англии и Франции. Однако их ждало
неминуемое разочарование. США совершенно
естественно не торопились предоставлять Египту современное
оружие. Насер понял, что с Вашингтоном можно затеять
политический флирт, можно даже попытаться решать
какие-то сугубо частные проблемы на Ближнем Востоке,
но поддержки в национально-освободительной борьбе
ожидать от него невозможно. Тем более это стало ясно
для Насера после февраля 1955 г., когда было
провозглашено создание Багдадского пакта. Факт участия
американской дипломатии в сколачивании этого
направленного в том числе и против Египта союза сыграл большую
роль в понимании им общности целей западных держав
на Ближнем Востоке.
Тогда же произошло еще одно событие. 28 февраля
1955 г. части регулярной израильской армии совершили
агрессивный рейд в Газу. Нападению подверглись
казармы египетских частей, расквартированных в этом
палестинском городе, попавшем после перемирия 1949 г.
под административное управление Египта. В результате
рейда было убито несколько десятков египетских солдат
и офицеров, много мирных жителей. Израиль
продемонстрировал, что Египет ничего не может противопоставить
нападающему из-за отсутствия современного оружия.
Насеру и его ближайшему окружению пришлось
задуматься над решением вопроса о поисках источников
военных поставок.
После создания Багдадского пакта резко обострились
отношения Египта с Ираком, а также с некоторыми
другими арабскими странами.
Это еще больше подталкивало Насера к решению
закупить современное оружие для египетской армии.
Теперь уже неотвратимо встал вопрос об обращении с
соответствующей просьбой к социалистическим странам.
После фактического провала переговоров с американцами
Насеру стало ясно, что США в главном — отнюдь не
второстепенном, а в главном — ни в коем случае не пойдут
навстречу Египту. Они могли использовать позицию Каира
263

в своих интересах на Ближнем и Среднем Востоке, в
частности в борьбе со своими английскими конкурентами.
Но действительно помогать укрепляться новому
египетскому режиму, египетской национально-освободительной
революции Вашингтон не хотел. Характерно, что Насер
обратился к Советскому Союзу и другим
социалистическим странам с просьбой о продаже современного оружия
после того, как на деле убедился в полной невозможности
получить его на Западе. Развитие революции, сама жизнь
обусловили такое решение — единственно возможное для
Египта.
Причем принятие решения о закупке оружия в
социалистических странах не было делом простым для
египетского руководства, все еще находившегося в 1955 г. в
плену распространявшихся западной пропагандой
лживых представлений о советской политике или угрозе
«коммунистического проникновения». Президент Египта не
мог не отдавать себе отчета и в том, насколько связи
с СССР по военной линии повлияют на отношения
Египта с США и Англией, с Западом вообще. Но Насер
сознательно шел на ухудшение таких отношений — у него
не оставалось другого выбора. В сентябре 1955 г. в
Каире Насер холодно встретил Джорджа Аллена,
специального посланца Джона Ф. Даллеса, возглавлявшего
тогда госдепартамент США. Египетско-американские
отношения продолжали охлаждаться.
Ну и, конечно, самым серьезным образом египетские
руководители опасались неизбежных издержек внутри
страны, осложнений прежде всего политического
характера. Принятие советского оружия, «поход в Москву»
встревожили бypжyaзиto, крупных помещиков.
Английская и американская разведки резко активизировали свою
деятельность в Каире. Известно, что ряд лиц из
окружения президента начали высказывать ему свои «опасения
и сомнения». Однако выбор был сделан, и к чести Насера
нужно сказать, что он не только не поддался подобным
настроениям, но повел дело к борьбе против внутренних
сил, мешающих созданию современной египетской армии.
Именно в этот момент был возвращен в Египет из
вынужденной эмиграции Халед Мохи эд-Дин, отправленный
ранее в Швейцарию. В редакции вечерней газеты «Аль-
Маса», которую стал возглавлять «красный майор»,
появились коммунисты. Почти все они незадолго перед ее
264

открытием были выпущены из тюрем. Поворот Египта
влево в это время обозначился достаточно четко.
1955 год в жизни Насера занял особое место. Поставки
оружия для египетской армии, готовившейся и, как
показали ближайшие годы, вовсе не безосновательно, к
защите суверенитета своей страны, стали своего рода
лакмусовой бумажкой, отразившей подлинную реакцию в
мировых столицах на новый режим в Египте, возглавляемый
«Свободными офицерами». Искренними и бескорыстными
союзниками египетской революции стали
социалистические государства, прежде всего Советский Союз. Не
случайно, что именно в 1955 г. началось расширение
политических и иных связей Египта с этими государствами.
Отказ США и Англии от предоставления займов на
строительство Асуанской плотины и последовавшая вслед
за национализацией компании Суэцкого канала
«тройственная» империалистическая агрессия вынесли
окончательный исторический приговор настроениям в пользу
стратегической ориентации на западные государства.
Насер еще больше убедился в правоте принятых в 1955 г.
решений. В этом утвердили президента и события,
развившиеся после «тройственной» агрессии. После «егип-
тизации» иностранных предприятий на берегах Нила
Запад объявил Египту экономическую блокаду,
намереваясь подорвать режим изнутри. В это же время
Советский Союз поставил стране остро необходимые ей нефть
и зерно. Блокада Египта была прорвана.
В январе 1957 г. заключается долгосрочное советско-
египетское экономическое соглашение, которое подписал
министр промышленности Азиз Сидки, посетивший
вместе с египетской делегацией Москву4. В феврале
состоялась ратификация соглашения в Национальном собрании
Египта. Однако сближение Египта с Советским Союзом
вовсе не было идентичным тому, что Насер решительно
поворачивался к социализму, начинал воспринимать
марксизм. Египетская национально-освободительная
революция находилась еще только в начале своего пути, и
задачи, которые она решала, не выходили за рамки
общенациональных. Сказывались и личные качества
президента как политического деятеля.
Насер проявил себя как достаточно решительный и
мужественный политик. В пользу такого вывода
свидетельствовали и закупка оружия у социалистических стран,
и национализация компании Суэцкого канала, и
последо265

вавшая «египтизация», несмотря на протесты и угрозы
с Запада, иностранного имущества в стране. Но такие
качественные «взрывы» в политике готовились Насером
кропотливо, постепенно, осуществлялись через
предпочитаемое им движение вперед, напоминавшее качание
маятника: за амплитудой колебания влево сразу же следовало
колебание вправо.
Такая тактика — мы хотим еще раз подчеркнуть, что
речь идет о тактических, а не стратегических шагах — в
определенной степени ослабляла, а часто сводила на нет,
дезориентировала сопротивление контрреволюционных сил
и помогала осуществлять каждый последующий «взрыв».
Но она таила в себе и значительные опасности, в том
числе и для самого Насера. Отклонения от избранного
стратегического направления, каким бы временным оно
пи было, тормозило эволюцию идеологических взглядов
президента, ослабляло его связи с демократическими
элементами внутри и вне страны, усиливало
контрвоздействие на него реакционных идей, от которых Насер еще
далеко не освободился. Самым главным союзником,
который помогал Насеру сохраниться в качестве
революционного лидера своей страны, был его беззаветный
патриотизм. Самым опасным противником, с которым внутренне
противоборствовал Насер почти до конца своих дней, был
национализм, выступающий в качестве антипода лозунгу
первоочередности социального освобождения народа.
Когда в декабре 1957 г. в Каире начались переговоры
об объединении Сирии и Египта, усилилась роль Насера
как виднейшего деятеля в общеарабском масштабе. Это
в немалой степени послужило толчком к усилению
идеологии арабского национализма. Создавалось впечатление,
что он может стать безраздельной основой внутренней и
внешней политики страны. Египетская крупная
буржуазия и помещики приветствовали новый «арабский курс».
В нем, с их точки зрения, заключалось спасение от
«угрозы слева». Обострение отношений с египетскими
прогрессивными деятелями, выступившими против
реакционных сторон арабского национализма после объединения
Египта и Сирии, привело к временному разрыву Насера
с демократами. Пережили некоторый спад и отношения
с социалистическими странами.
С февраля 1958 г. началось новое, почти пятилетнее
идеологическое сражение Насера с коммунистами и
демократами, прогрессивными деятелями ОАР и других
266

арабских государств. Оно закончилось в пользу египетской
революции. И прежде всего потому, что сама логика ее
развития, логика обострения классовой борьбы в стране
продиктовали в конце концов Насеру выбор внутренних
и внешних союзников. Сопротивление неумолимой логике
революции означало бы ее свертывание, на что Насер
пойти не хотел и не мог. В противном случае его ожидал
уход в политическое небытие.
Все больше обозначалась несостоятельность и
некоторых средств, с помощью которых Насер боролся за
стабилизацию режима — вроде широко
распропагандированной теории «классовой гармонии» или проведения так
называемого «среднего» курса в отношениях между
Советским Союзом, другими социалистическими
государствами, с одной стороны, и империалистическими — с
другой. После создания Объединенной Арабской Республики
Насер отказался от продолжения демократизации
внутриполитической жизни страны, начатой после
«тройственной» империалистической агрессии. Был осуществлен тот
самый зигзаг в политике, который отразил компромиссы
в идеологии и философии египетской
национально-освободительной революции. Снова пошли в ход «теории»
отсутствия классов и классовой борьбы в Египте, разговоры
о том, что необходимо сконцентрироваться на
исправлении огрехов в системе распределения и ни в коем случае
не вторгаться в существующую систему собственности на
средства производства. Признательность крупных
египетских и сирийских буржуа и ряда западных деятелей в
1959 г. оказалась единственной наградой за такой зигзаг
в египетской политике. Что касается режима, то в этот
промежуток времени он не укреплялся, а, наоборот,
ослабевал.
По мере того, как проходил националистический угар,
что было вызвано рядом неудач создания единого
унитарного государства с Сирией, Насер все чаще задумывался
над перспективами развития страны, и прежде всего
национальной экономики. В 1960 г. по его указанию
вырабатывается уже проанализированная нами программа
развития народного хозяйства страны, которая и
послужила причиной острейшего столкновения с египетской и
сирийской крупной и средней буржуазией. Насер понял,
что его страстные призывы и увещевания, обращенные
к ним уговоры вкладывать свои капиталы в те отрасли
хозяйства, которые необходимы для государства, для
на267

рода, увы, оказались тщетными. Убедившись в том, что
общего языка со «своей» буржуазией, а это было
неизбежным и закономерным, ему найти не удастся, Насер
решился на национализацию. В июле 1961 г. он подписал
декреты о национализации, новом максимуме крупного
землевладения, перераспределении прибылей компаний и
предприятий. Вдохновителем перехода к этому новому
этапу по-прежнему оставался президент Насер, во
взглядах которого произошли к тому времени заметные
перемены.
Насер понимал, что новый поворот в политике будет
означать непримиримую борьбу с реакцией. Объявление
о первых декретах было приурочено к четвергу — они
были объявлены в прессе по существу после того, как все
промышленные предприятия, подлежавшие
национализации, были закрыты, так как пятница в ОАР —
выходной день для всех, кроме торговцев. Несмотря на это,
египетская полиция и армейские части заранее
подготовились на случай саботажа и открытого сопротивления
реакции. Насер выступал 23 июля 1961 г. по традиции в
офицерском клубе — «крепости» египетских военных, на
которую он, казалось бы, мог положиться. Однако на этот
раз все происходило не в обычных условиях. Офицерский
клуб в Замалеке (каирский фешенебельный район) был
опоясан кольцом бронетранспортеров, военных
грузовиков, заранее стянутых туда «на всякий случай».
После подписания декретов о национализации теория
«классовой гармонии» в Египте потерпела полный крах
и была практически отброшена. По существу президент
начал решительное наступление на «свою» буржуазию.
В конце сентября 1961 г. Сирия вышла из
Объединенной Арабской Республики в результате военного
переворота, совершенного в Дамаске сирийскими офицерами.
Многие специалисты на Западе заговорили тогда о
«порочном круге» Насера, предрекая, что его неудержимо
вновь потянет к очередному взрыву национализма.
Многие на Западе сочли тогда Насера даже «политическим
банкротом». Но Насер сосредоточился на проблеме,
которая могла стать ключевой в том числе и для арабского
единства,— на социальной революции в Египте.
Помещики и крупная буржуазия Египта, против
которых были направлены законы о национализации, стали
прямыми противниками президента. Социальной опорой
революции в новых условиях могли стать только широкие
268

трудящиеся массы, национальная интеллигенция,
патриотически настроенные офицеры и солдаты. Насеру
пришлось открыто заявить о существовании классовой
борьбы, что он и сделал в ноябре 1961 г. Чтобы парализовать
происки лиц, «пострадавших» от революционных
преобразований, правительство пошло даже на чрезвычайные
меры. Тогда же, в ноябре 1961 г. началась новая волна
секвестра, а затем и две другие волны национализации.
Очень часто задаются «традиционным» вопросом: что
это, порыв Насера или все более глубокое понимание им
сути революционного процесса, происходившего в Египте?
Президент был неплохим тактиком, переставляя в связи
с конкретной обстановкой те или иные политические
фигуры внутри правительства. В то же время Насер
достаточно хорошо ориентировался в житейской философии
египтянина, и именно она толкала его на некоторые
решительные меры, предусмотреть последствия которых в
исторической перспективе он в начале 60-х годов, по-ви-
димому, еще не мог или во всяком случае не мог в
полном объеме.
Будучи типичным представителем крестьянской
страны, он выражал одновременно ее .порывистость и ее
сдержанность в проведении заранее обдуманных мер. В тозйе
время безусловное упорство в осуществлении коренных
социальных преобразований носило у Насера не
«доктринерский» характер. И все это происходило в условиях,
когда его действия нередко отражали присущие
промежуточным слоям колебания по поводу необходимости
коренной ломки старого в Египте.
Насер великолепно чувствовал египетскую деревню,
сложную философию феллаха. Преданность неизменным
и стародавним традициям, слепое повиновение сильному,
подчинение привычным авторитетам, все то, что давилб
египетского крестьянина, делало его инертным,
уживалось с завидной готовностью и страстным желанием
перемен, коль скоро речь шла об улучшении жизни, передаче
земли тем, кто ее обрабатывал, даже ломке старых
устоявшихся форм хозяйствования.
Разумеется, особенности характера египетского
феллаха накладывались на весьма сложные
социально-экономические условия, существовавшие в те годы как в
деревне, так и в городе. Находясь в Египте, английские
колонизаторы сделали очень много для насаждения и
защиты всеми государственными институтами культа
соб269

ственника, пусть мелкого, но все же собственника,
убежденного индивидуалиста. При определенном развитии
капитализма в деревне на берегах Нила доминировала
философия мелкого хозяйчика, что .тормозило процессы,
связанные с формированием политического и
национального самосознания феллахов.
Совет революционного командования не случайно
начал революционные преобразования в стране с аграрной
реформы. Но также не случайно, что предпринятые
весьма робкие попытки создать производственные
кооперативы не увенчались успехом. В мерах по созданию
коллективных хозяйств феллахи усмотрели желание властей
отнять землю.
Крестьянский подход к важнейшим проблемам страны
пронизывал первые выступления Насера, в которых он
касался социализма. В 1956 г. Насер впервые
официально провозгласил, что целью революционного режима
является построение «кооперативного демократического
социализма». Наиболее характерной особенностью Насера
того времени являлось благоговейное отношение к
частной собственности — она объявлялась «священной».
В основе этой «триединой формулы», как подчеркивал
Насер в своих выступлениях, лежали идеи благополучия
и справедливости. Кооперативное демократическое
социалистическое общество, как не раз заявлял он,— путь
к справедливости, но «справедливости для всех», в том
числе и для имущих. Исходя из таких разъяснений, ряд
исследователей пришли к выводу, что курс на
«кооперативный демократический социализм», провозглашенный
Насером в 1956 г., не вышел за рамки типично исламской
традиции — в Коране, как известно, тоже есть призывы
к справедливости, равноправию, благополучию. Однако
даже в этой очень своеобразной политической
дефиниции — «кооперативный демократический социализм» —
было все-таки немало нового, важного и отнюдь не
«исламского». Прежде всего было само слово «социализм»,
хотя в него и вкладывался смысл, отличающий его от
привычного нам. Египтяне, как и арабы вообще, произнося
«иштиракийя» — так звучит по-арабски слово
«социализм»,—имеют в виду некую «всеобщность» и часто
отнюдь не на базе обобществления средств производства.
Вместе с тем выдвижение лозунга строительства
социализма даже при отсутствии научного подхода к этому
термину не могло не способствовать объективному росту
270

революционных настроений в Египте. В то же время
совершенно определенные разъяснения Насером термина
«социализм», даже сопровождаемого в обязательном
порядке эпитетами «кооперативный и демократический»,
безусловно отражали революционные возможности самого
президента, его способность к дальнейшей идейной
эволюции влево.
Выступая 23 декабря 1960 г. в Порт-Саиде, он
следующим образом расшифровал понятие
«социалистическое общество»: «Если мы объявляем, что будем
двигаться по направлению к кооперативному демократическому
социалистическому обществу, то следует добиться, чтобы
наш народ чувствовал — мы делаем все для
осуществления его надежд. Что такое кооперативное
социалистическое демократическое общество? Это общество, в котором
повышается жизненный уровень, существует социальная
справедливость, ликвидированы феодализм и
эксплуатация, господство капитала, изыскиваются возможности для
каждого человека, живущего в этой стране. Нет господ
и рабов. Все мы — граждане одной республики. Мы
равноправны и чувствуем собственное достоинство» 5.
Насеру приходилось считаться с религиозными и
другими настроениями основной массы населения Египта.
И в результате этого частое, особенно в первой половине
60-х годов, подчеркивание «особого» характера
«египетского социализма» не всегда объяснялось одной лишь
мелкобуржуазной природой Насера как политического
лидера. Нередко сказывалось и то обстоятельство, что он
вынужден был действовать с оглядкой на основную массу
населения страны — религиозного, находящегося в плену
традиционных представлений об обществе и его развитии.
Для того чтобы подчеркнуть полное соответствие
социалистических мероприятий его правительства с местными
условиями, президент нередко повторял, что существует
разница между марксистско-ленинским социализмом и тем
социализмом, который, мол, строится в Египте. Во время
работы Конгресса народных сил в Каире (май — июль
1962 г.) Насер заявил: «Наш социализм полностью
соответствует нашим особым условиям. Мы не переносим
автоматически тот опыт, который есть в мире по
строительству социализма. Есть существенная разница между
социализмом нашим и между марксистско-ленинским
социализмом, которая зафиксирована в Хартии
национальных действий.
271

Марксизм-ленинизм не верит в религию. Мы верим
в нее. Мы верим в аллаха.
Марксизм требует перехода от диктатуры реакции
к диктатуре пролетариата. Мы не говорим о том, что
передаем диктатуру одного класса диктатуре другого
класса. Мы переходим от диктатуры реакции к диктатуре
всего народа.
Марксизм-ленинизм требует ликвидации
эксплуататорских классов насильственными средствами. Мы
говорим: мы ликвидируем наши трудности без пролития
крови и представляем эксплуататорским классам возможность
жить благородной жизнью.
Марксизм-ленинизм отвергает личную собственность-
частную собственность. Мы же верим в существование
неэксплуататорской собственности наряду с
эксплуататорской собственностью. Мы против лишь эксплуататорской
собственности.
Марксизм и коммунизм предписывают
национализацию земли. Наш социализм не предписывает
национализации земли. Мы верим в личную собственность-част-
ную собственность на землю» 6.
В этом выступлении Насера было очень много от
искреннего непонимания существа марксизма-ленинизма,
которому приписывались некие требования об
обязательном насильственном, чуть ли не физическом уничтожении
эксплуататоров или обязательной национализации земли,
отрицание личной собственности, ее идентификация с
частной собственностью и так далее. Однако на некоторых
положениях насеровского заявления лежала печать
тактических соображений, и они отнюдь не отражали его
действительного образа мыслей. Насер своими
заявлениями пытался притупить возможную остроту сопротивления
внутренней реакции, тем более что в это время многие
в Египте даже заговорили о возможности гражданской
войны. Тактическую гибкость Насера, максимальный учет
им обстановки в стране, настроений основной части
египетского населения нельзя сбрасывать со счетов при
анализе того или иного заявления президента. Ни в коей мере
нельзя ставить знака равенства между такими
заявлениями президента, продиктованными соображениями
тактики, и внутренним пониманием им перспектив развития
Египта, В подтверждение этого вывода можно привести
целый ряд доказательств, причем далеко не мимолетного
и не преходящего характера.
272

Президент Насер не раз обращался к вопросу о
социализме. И он все больше отходил от первоначальных
неверных представлений о его основах и конкретном
содержании.
Разумеется, он это делал с учетом характера
аудитории, но красной нитью во всех его речах и выступлениях,
в которых он упоминал о социализме, проходила мысль
о том, что речь идет прежде всего об уничтожении
эксплуатации человека человеком.
«Меня спрашивают,— говорил Насер,—что такое
научный социализм? Это значит, что нет сентиментального
или фантастического социализма, а есть универсальный
социализм, основанный на научных принципах... Меня
спрашивают, что такое социализм? Мы уже говорили, что
социализм — это социальная справедливость и равенство,
т. е. справедливое распределение труда и результатов
труда. Мы го'ворим, что наш социализм вытекает из
наших условий жизни. Но мы не фанатики. Мы будем
изучать социалистический опыт других стран во всем мире» 7.
После того, как в марте 1964 г. утвердили Временную
конституцию ОАР и началось создание Арабского
социалистического союза, многие публицисты на страницах
местной печати утверждали, что в Египте уже создано
социалистическое общество. Но Насер уже не
принадлежал в то время к тем, кто определял социализм по
признакам, не имевшим ничего общего с научным подходом.
Он отдавал себе отчет, что провозглашение
социалистической ориентации вовсе не достаточно для создания в
стране социалистического общества. Для его строительства,
говорил президент, нужны годы, может быть, десятки лет,
нужны новые люди. Египетская революция переживает
переходный период от капитализма в сторону социализма,
и этот период, по его словам, будет длиться долго, может
быть, несколько десятилетий. Все это время будут
происходить преобразования социалистического характера,
накапливание которых, наконец, осуществление
всеобъемлющих антикапиталистических мер при всеобщем
повышении уровня политического и национального
самосознания масс и обеспечат в будущем перерастание египетской
национально-освободительной революции в революцию
социалистическую.
Хорошо иллюстрирует эволюцию Насера как
политического деятеля, приближавшегося к научному пониманию
социализма, и такой пример. Весной 1966 г. в Гизе, где
273

расположен Каирский университет, состоялось собрание
членов организации АСС. На совещании пытались
задавать тон консервативно или даже реакционно
настроенные университетские профессора. Зная, что подготовка
идеологических кадров поручена исполкому АСС и
ведется в Институте социалистических исследований под
руководством бывших коммунистов, некоторые
выступавшие предлагали, в частности, чтобы при университете был
создан единый республиканский центр, который выпускал
бы политических функционеров. Принятие такого
предложения означало бы фактическую передачу подготовки
кадров АСС в руки консервативной профессуры.
Для того чтобы подвести «идеологическую базу» под
свое предложение, некоторые участники собрания стали
подчеркивать, что все, что делается в стране, не есть
некий «импортированный», неприемлемый для египтян
«материалистический социализм», а тот самый «арабский
социализм», который, дескать, выдвинут и давно
строится под руководством Насера. Этот реверанс в сторону
присутствовавшего на совещании Насера должен был, по
замыслу ораторов, замаскировать сущность их
высказываний. Насер попросил слова и сказал:
— Господа, кто дал вам право определять, какой
социализм нужен египетскому народу? Я заявляю вам, что
никогда не пропагандировал так называемый «арабский
социализм». Если условно марксизм сформулировать в
20 пунктах, то под 18-ю из них я готов подписаться.
Единственными двумя пунктами, которые разделяют нас
с марксистами, являются диктатура пролетариата и
отношение к религии.
После выступления президента предложение о
создании при Каирском университете «единого» центра по
подготовке идеологических кадров было отвергнуто.
Нелегко складывались отношения президента с
египетскими марксистами — членами различных
коммунистических групп, о чем говорилось в предшествующем
изложении. Но характерно, что и эти отношения имели явную
тенденцию к улучшению на базе все большего
взаимопонимания. Такая тенденция тем быстрее развивалась, чем
ближе подходил Насер к научному пониманию
социализма. Он никогда не идентифицировал свое мировоззрение
с марксизмом. Но факт остается фактом — президент
в середине 60-х годов переходил на более четкие
идеологические позиции, уже не одноразово, не случайно, а
274

многократно подчеркивая, что исходит из существования
классов и классовой борьбы, из общественной
собственности на средства производства как непременного условия
построения социалистического общества, из
непримиримой борьбы с эксплуатацией. Все это объективно
сближало его с марксистами
Когда в апреле 1964 г. были освобождены из тюрем и
лагерей все коммунисты и демократы, этим актом
президент дал понять о своей готовности к сотрудничеству со
всеми прогрессивными элементами страны. В октябре
1966 г. в Каире состоялся первый семинар по проблемам
революции в Африке под патронажем Насера (он
направил его участникам свое послание). Организаторами его
были египетский прогрессивный журнал «Ат-Талиа» и
журнал «Проблемы мира и социализма». Более половины
докладчиков на семинаре были бывшие коммунисты,
сидевшие ранее в тюрьмах. При активной помощи Насера
состоялось участие египетской делегации в первом
семинаре о перспективах развития социализма в арабском
мире (Алжир, май 1967 г.).
Практика глубоких социальных преобразований в
Египте стала той призмой, через которую Насер смотрел
не только на внутреннюю политику страны, но и на ее
внешнеполитический курс. Жизнь все более убеждала в
необходимости всячески укреплять отношения дружбы и
всесторонние связи с Советским Союзом.
Однако Насер не сразу понял, что исключительная для
Египта важность этих связей проистекает из
социалистического характера Советского государства, что речь идет
не просто о дружественной, а о социалистической стране.
В июле 1962 г. в узком кругу он сказал советским
журналистам:
— Мы хотим быть все ближе и ближе к Советскому
Союзу. В этом залог успеха нашего прогрессивного
развития. Мы прекрасно понимаем, что, не будь поддержки
Советского Союза, ОАР не смогла бы решить ни одной
сложной задачи, как экономической, так и политической.
Но я просил бы учесть, что, ратуя за самую тесную
дружбу с вашей страной, мы хотели бы оставаться полностью
независимыми — от головы до пят 8.
Как и многие другие египтяне, Насер рассматривал
Советский Союз в то время, когда были произнесены эти
слова, не как великую социалистическую державу, а
только как великую державу. Он не был чужд и такой
275

мысли, что, оказывая помощь Египту, в том числе и в
строительстве Асуанского гидроэнергетического
комплекса, СССР все-таки преследует в долине Нила, на берегах
Средиземного моря какие-то свои специфические цели.
Насер шел на укрепление отношений с Советским
Союзом и в таких условиях, считая это жизненно важным
для своей страны, но на начальном этапе пути
сотрудничества между двумя государствами он все время
сохранял «резервы» в отношении советской политики. Однако
жизнь постепенно размывала эти «резервы». Что
касается первоначального, в известной степени
«настороженного» отношения к Советскому Союзу как к великой
державе, которая проводит «глобальную политику» и может
иметь свои противоречащие египетскому суверенитету
интересы, то такой подход на начальном этапе был для
Насера даже естествен. Подобное отношение, очевидно,
опять-таки проистекало из мелкобуржуазного характера
Насера как политического деятеля. Тем важнее, что
именно прагматизм египетского лидера привел его к отказу
от всех первоначальных представлений и опасений по
поводу политики Советского Союза. Можно смело сказать,
что в последние годы своей жизни, особенно после июня
1967 г., Насер испытывал безграничное доверие к СССР
и его политике. Между тем некоторые из соратников
Насера, не обладавшие такой же, как он, широтой взглядов,
государственной мудростью и способностью отбросить
груз классовой ограниченности, так и застряли на той
точке, с которой Насер приступил к познанию природы и
сущности политики СССР, характера отношений между
двумя странами.
При всей неоднолинейности отношений между
Египтом и СССР при жизни Насера они никоим образом не
могут быть охарактеризованы как «сплошная цепь»
кризисных ситуаций. Эти отношения шли по восходящей
линии, и наибольшей высоты они достигли перед
безвременной смертью Насера, после июня 1967 г.
Многие исследователи или просто лица, знавшие
Насера, встречавшиеся с ним, подчеркивают, что его
единственным «хобби» была политика, а власть — целью всей его
жизни. Причем он стремился к этому совсем не для того,
чтобы обеспечить себе или своей семье какие-то
материальные блага. Насер довольствовался в общем-то вполне
умеренным жалованьем президента. Он жил вместе
с семьей в том небольшом доме в Каире, который
принад276

лежал ему еще до 23 июля 1952 г. У него не было
текущих счетов в иностранных банках. Он вел скромный,
даже пуританский образ жизни, оставался безупречным
семьянином, работал даже незадолго до смерти без
отдыха по восемнадцать часов в день.
Насер так и остался в чине подполковника, хотя был
профессиональным военным и наверняка, как каждый
офицер, мечтал стать генералом. В его конституционном
положении главнокомандующего это сделать можно было
очень легко.
Насер был представителем тех революционных
демократов, которые действительно стремятся обеспечить
успех национально-освободительных революций. Они
упорно ищут методы и формы перехода на прогрессивный
путь развития, несмотря на всевозможные трудности, в
том числе и те, которые заложены в самом
некапиталистическом пути развития. В идеологическом отношении
Насер формировался под непосредственным влиянием
событий в стране, во всем мире. Он медледно, но неуклонно
совершенствовал свои представления о революции, ее
движущих силах, черпая многое из опыта Советского Союза
и других социалистических государств.
Насер начал с негативного отношения к политической
роли трудящихся. Он не понимал их решающего значения
в истории национально-освободительных движений. Но
постепенно его отношение к рабочим, феллахам менялось.
По мере развития революции президент Насер все чаще
и чаще задумывался над необходимостью создать
широкую социальную опору прогрессивного режима в Египте.
«Отсутствие организации социалистических сил,—
подчеркивал Насер,— ослабляет эффективность нашей борьбы
против организованных сил реакции. Поэтому в этот
момент создание политической организации масс стало
главной и необходимой задачей для того, чтобы дать отпор
вызову, брошенному поступательному революционному
порыву в социалистическом строительстве...» 9
Примечательно, что Насер в процитированном
выступлении говорил о социалистическом строительстве в
Египте, включая ц него как важнейший элемент создание
политической организации масс. Это был важный сдвиг в
его настроениях. Он ко времени произнесения этих слов
(16 мая 1965 г.) уже понимал, что, как бы ни была
велика и значительна та или иная личность,
решающую роль в революции играют народные массы. Насер
277

подчеркивал: «Отдельные личности могут работать годы
и десятилетия, и их роль этим завершается. Если мы
хотим, чтобы революция продолжалась непрерывно, то
нам необходима могучая политическая организация,
способная вести дело вперед на основе тех принципов, на
базе тех чаяний, которые мы наметили к
осуществлению» 10.
Из этого заявления Насера видно, что он понимал
необходимость существования сильной политической
организации как основы дальнейшего развития
революционного процесса в Египте. Лишь такая организация— не
аморфная и бездеятельная, а сплоченная и
дееспособная — могла обеспечить преемственность тех идей,
которые начали осуществляться при Насере.
Думал ли Насер о своей близкой кончине, так остро
ставя вопрос о том, что без политической организации
дело «отдельной личности» завершается с ее уходом с
политической арены? Может быть, в 1967 г. такие мысли
уже посещали президента в связи с тем, что он
почувствовал начавшееся ухудшение здоровья. Однако главное,
как представляется, заключалось не в этом, а в
понимании Насером необходимости вести дело к созданию нового
механизма управления страной. Насер, очевидно, начал
осязаемо чувствовать, что та группа, которая пришла к
власти в 1952 г., во многом «выродилась», стала инертной.
Новые задачи требовали нового механизма для их
решения, новых людей на различных уровнях политического
управления.
В связи с этим знаменательно, что одной из главных
функций создаваемой секретной организации в АСС
президент считал подбор и выдвижение руководящих кадров.
Если в прошлом Насер избегал вести разговор об
использовании народных масс как источника руководящих
кадров, то теперь положение стало меняться. Он
говорил, что среди масс «зреют» руководители, а их не
замечают. «Важно обнаружить и выдвинуть их на посты,
которых они заслуживают...* Передовая
социалистическая партия является единственным аппаратом,
способным обнаружить среди народа достойные руководящие
кадры и мобилизовать их» п.
Есть все основания считать, что в 1967 г. Насера уже
полностью не устраивала старая бюрократическая
государственная машина. Слишком часто она заводила дело
в тупик, а ответственных за содеянный произвол было
278

невозможно найти. В условиях, когда и новые
бюрократические элементы скрытно и откровенно саботировали
выполнение законов о национализации, других
экономических и социальных преобразованиях, Насер заявил:
«Рабочие и феллахи являются истинными, коренным образом
заинтересованными в революции классами. Мы
предоставим им половину мест во всех народных и политических
организациях, и они сумеют защищать наши завоевания
и беречь нашу революцию» 12.
Насер уделял постоянное внимание работе Арабского
социалистического союза. Он следил за тем, чтобы
враждебные элементы не свили в нем свое гнездо. «Мы
должны,— говорил Насер,— постоянно очищать
Социалистический союз от оппортунистических сил, от реакции,
проникающих в его ряды» 13. Он прямо подчеркивал, что роль
трудящихся усиливается в противовес опасному влиянию,
которое начинала оказывать новая бюрократия,
укрепившая свои позиции после революции в Египте.
«Пока рабочие и феллахи, угнетенные и лишенные
всего в прошлом,— говорил Насер,— не займут свое
естественное место в обществе, мы не сможем ликвидировать
эксплуатацию. Хочу заметить в адрес тех интеллигентов,
которые вышли из той же деревни, но успели позабыть
ту социальную среду, откуда они вышли, выросли, стали
состоятельными, открыли свои адвокатские конторы,
приобрели по 50 федданов земли в деревне и хотят купить
еще по 100 федданов, хотят выйти из средних классов в
высшие классы буржуазии и помещиков, хочу сказать им,
что мы должны покончить с подобным положением.
Носителями реакционной идеологии являются не только
капиталисты и помещики, но и те, кто хочет «выйти в люди»,
приумножить богатства, позабыв, что он сам недавно
вышел из трудовой деревни» 14.
Это уже были рассуждения зрелого политического
лидера, который отлично понимал место трудящихся в
иерархии политической власти страны. К сожалению,
однако, такое понимание не нашло адекватного отражения
в практике...
Когда речь шла о начале этапа социальных
преобразований, о провозглашении первых законов о
национализации и о многих других законодательных актах,
президент Насер обращался за поддержкой к широким
народным массам. Он не раз говорил публично о том, что в
борьбе против буржуазии, пытающейся оказывать
сопро279

тивление, социальной опорой режима должны стать
широкие народные массы, рабочий класс и крестьянство.
Восемнадцать лет египетской революции, которые
прошли при жизни Насера, свидетельствуют о серьезных
изменениях в представлениях, мировоззрении, философии
первого президента страны. Вспомним то, о чем Насер
писал в своей «Философии революции»: «Авангард
выполнил свою задачу: он взял штурмом оплот тирании, он
заставил Фарука отречься от престола, остался на страже,
ожидая, что теперь к выполнению последней задачи
приступят массы. Ждать пришлось долго, но вот показались
бесчисленные толпы, и как далека оказалась
действительность от картины, которую рисовало воображение!
Среди них были как сторонники авангарда, так и
остатки его врагов. Священный поход к великой цели был
прерван. Тогда нашему взору представилась мрачная и
грозная, ужасная картина, и сердце мое сжалось от
скорби и горечи. Миссия авангарда еще не была завершена:
фактически предстояло начать все сначала»15.
Таким было весьма своеобразное представление
Насера о народных массах и их роли в начинавшейся
революции в 1953 г., когда он опубликовал «Философию
революции».
В марте 1968 г., выступая перед рабочими Хелуана,
тот же Насер, который написал «Философию революции»,
подчеркивал, что рабочие и феллахи — опора египетской
революции. Он пошел дальше, заявив, что без рабочих и
феллахов нет революции. От полного отрицания классов
и классовой борьбы до признания и того и другого. От
нежелания признать решающую роль масс до понимания
того, что без рабочих и феллахов не может быть
революции,— в этом суть эволюции идеологических и
политических взглядов первого президента Египта.
Насер не был марксистом. Но огромное влияние
научного социализма на него очевидно. Идеология Насера как
государственного деятеля и политика — это идеология тех
представителей средних социальных слоев, которые, начав
с последовательного патриотизма, постепенно сближаются
с научным социализмом. «Переходный период» для такого
рода деятелей обычно на практике не проходит ни быстро,
ни гладко. Ясно, однако, что тенденция идейной эволюции
Насера была достаточно определенной. Такие деятели,
как он, шли и идут влево, ведя за собой народы своих
стран, целые группы освободившихся государств. Опыт
280

Насера, проведенные в этой стране реформы и социальные
преобразования заслуживают самого серьезного изучения.
В этом опыте есть, разумеется, свои положительные и
свои отрицательные стороны. Насер как революционер и
политик и египетская национально-освободительная
революция предстают перед нами во всем их многообразии,
сложности, противоречивости.
В Советском Союзе высоко ценят все, что было
сделано Насером во имя успеха египетской революции,
развития и укрепления египетско-советской дружбы, успеха
борьбы против империализма и неоколониализма.

VIII
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА НАСЕРА
О внешней политике президента Насера, знавшей
успехи и поражения, тоже написаны книги, ей посвящены
специальные, часто довольно интересные, хотя и не
всегда объективные, исследования. Зачастую совершенно
отчетливо чувствуется стремление авторов таких книг и
исследований, особенно американских, западноевропейских
и израильских, приписать Насеру черты некой
«постоянной агрессивности», которая, дескать, доминировала при
выборе как целей и средств его внешней политики, так
и союзников Египта. В западной литературе часто
гипертрофированно показывается «амбициозность» Насера, его
стремление «подчинить себе арабский мир» даже ценой
отказа от чисто «египетских национальных интересов».
Такой образ внешнеполитической деятельности Насера
усиленно создается после смерти президента и в Египте.
Причем «ошибки» Насера там упорно объясняются
результатом «односторонней ориентации» президента на
Советский Союз и другие социалистические страны.
Подобная интерпретация внешней политики революционного
Египта ни в коей мере не соответствует реальности.
Насер действительно был борцом за национальное
освобождение, и в этой борьбе он применял в том числе и
силовые приемы: против английского империализма, его
военного присутствия в зоне Суэцкого канала, против
иностранной компании Суэцкого канала, подвергшейся
национализации.
Насер понимал реальную угрозу, исходящую от
израильского руководства: жизнь преподнесла ему
достаточно много уроков, подтверждающих эту истину. И он
был решительным сторонником мобилизации всех усилий
для сопротивления сионистской экспансии.
Выдвигая лозунг объединения арабских государств,
Насер исходил из того, что арабский мир представляет
собой объективно существующую реальность, несмотря на
серьезные различия между отдельными арабскими
странами. Насеру не застилал глаза шовинизм, он не помыш-
282

лил об арабском единстве как о средстве достижения
амбициозных политических целей.
Осмысливая многообразие внешней политики Насера
как государственного деятеля мирового масштаба, важно
не забывать, что он представлял самую большую
арабскую страну — Египет. А это значило, что он как
национальный лидер не мог не считаться с интересами всего
арабского мира, с обстановкой, которая складывалась на
всем Ближнем Востоке и в сопредельных районах.
Именно этот большой географический регион и был той
средой, в которой формировались и оттачивались его
внешнеполитические принципы, готовились и осуществлялись
внешнеполитические мероприятия.
Вместе с тем Насер никогда не был экстремистом в
вопросах достижения арабского единства. Он верил в
прогрессивный характер сплочения арабских стран, но,
во-первых, не считал, что этого следует достигать ценой
подавления сил, отстаивающих независимость своих
государств, и, во-вторых, никогда не относился к такому
единству как к самоцели, был далек от признания
целесообразности любого единства, в том числе и на нереальной
основе.
Много написано, например, о проблеме «единства
долины Нила» — под таким лозунгом действовали
сторонники объединения Египта и Судана. Еще в 1950—1951 гг.
вафдистское правительство заняло позицию в поддержку
египетско-суданского единства. Шансы на объединение
Египта с Суданом, казалось, возросли необыкновенно
после 1952 г., особенно в связи с тем, что на авансцену
вышел генерал Нагиб, мать которого была суданкой.
Однако Насер, хотя и получил в наследство
англоегипетский кондоминиум, т. е. совместное
англо-египетское управление Суданом, хотя и знал, что в обеих
странах значительные силы действовали в пользу
объединения, тем не менее считал, что следует принимать во
внимание реальное соотношение сил, действительную
обстановку. Насер понимал, что в Судане есть крупные
политические и религиозные силы, отстаивающие лозунг
независимости, и схваткой с ними немедленно
воспользуются империалистические враги египетской революции.
Был необходим компромисс, и Насер на него пошел,
подписав 12 февраля 1953 г. соглашение с Англией по
суданскому вопросу. Начался вывод английских и
египетских войск с суданской территории. В 1956 г. Судан
283

стал полностью независимым, и Египет был первым, кто
признал его в качестве суверенного государства.
Вопреки предсказаниям, делавшимся на Западе,
Насер не стал настаивать и на присоединении Судана
к ОАР, в которую вошли Египет и Сирия.
Антиимпериализм и патриотизм Насера как магнит
притягивал к себе многих людей в различных арабских
странах. Возникали партии и группы, объявлявшие себя
«насеристскими». Был ли во всех случаях Египет связан
с их появлением? Конечно, нет. Сказывалась
объективная историческая потребность в таких организациях,
которые «равнялись» на Насера. Пример революционного
Каира — вот что выдвигало египетского президента на
роль признанного арабского лидера, обусловило его
авторитет, а не «козни» Насера, приведшие к образованию
проегипетских группировок в других арабских странах.
Очевидно, было бы неправильно считать, что Насеру
были несвойственны сомнения, что он всегда действовал
однозначно в вопросах арабского единства. Но в конце
концов верх брал .здравый смысл, реализм, умение
правильно оценивать обстановку. Так было и в 1961 г., когда
в результате выступления сирийских офицеров в Дамаске
распалась Объединенная Арабская Республика.
Импульсивный приказ о высадке египетских войск в Латакии
был отменен самим же президентом. Насер осознавал,
что единство арабских стран не может быть осуществлено
силой, путем подавления массового сопротивления.
Конечно, из сказанного вовсе не следует, что Насеру
как политическому деятелю были абсолютно чужды
попытки изменить характер режимов в некоторых арабских
странах, в том числе даже близких по характеру с
египетским, но несогласных с его лидерством. Особенно это
проявлялось в период египетско-сирийского альянса
(например, поддержка Насером мятежа Шаввафа в Ираке).
Но главное заключалось в том, что через ошибки и
подобные отклонения Насер приходил к правильному
пониманию роли Египта в арабском мире. Он
обеспечивал и стабилизировал эту роль путем
антиимпериализма, борьбы за экономическое освобождение страны,
организации сопротивления израильской экспансии,
поддержки не псевдореволюционных, а по-настоящему
прогрессивных движений в арабском мире, укрепления
дружбы с Советским Союзом и другими
социалистическими странами.
284

Насеру был органически свойствен египетский
патриотизм, но он не превращал его в египетский национализм,
противопоставляемый интересам остального арабского
мира. «В этой связи,— заявил бывший египетский
государственный министр по иностранным делам Мурад Га-
леб,—я хотел бы кратко остановиться на утверждениях
тех, кто считает, что Египет сделал большую ошибку,
когда поднял знамя повсеместной
антиимпериалистической борьбы. Тем самым, утверждают эти люди, мы
вышли за рамки чисто египетских задач, отдали
предпочтение борьбе далеко за пределами родины, а не задачам
развития египетской национальной экономики.
Подобные утверждения не имеют под собой никакой
почвы. Ведь если бы Египет ограничился лишь борьбой
за упрочение собственной независимости, за
переустройство социально-экономических основ общества в
интересах египетского народа, то это дало бы в руки
империалистов и поддерживающих их сил в нашем районе
крупный и практически единственный козырь — «египетский
эгоизм» — для разгрома египетской революции,
ликвидации ее завоеваний. Именно поэтому Египет должен был
поставить себя на службу борьбе против империализма
и сил, его поддерживающих, не только внутри своих
национальных границ, но и в рамках всего арабского мира.
Разумеется, главным для египетской революции были
внутренние задачи, но ведь развитие революции находило
отклик во всех уголках арабского мира. К тому же
египетская революция не была делом рук смутьянов. Она не
отделяла себя условными рамками или границами, но
никого и не провоцировала. Направляя главные свои силы
на решение внутренних проблем, египетская революция
одновременно не могла не симпатизировать
освободительным движениям других народов, которые преследовали
те же самые цели. Тем более что египетская революция
постоянно подвергалась провокациям и прямым атакам
империалистических сил, а не наоборот» 1.
Борьба президента Египта против израильского
экспансионизма, его роль в арабо-израильском конфликте —
отдельная страница в истории внешнеполитической
деятельности Насера. И эта страница тоже ни в коей мере
не подтверждает образа Насера, создаваемого на Западе
и в самом Израиле. В чем только не обвиняли и не
обвиняют там Насера и при жизни и посмертно — ив
агрессивности, и в нежелании вести дело к политическому
уре285

гулированию, и даже в стремлении «утопить израильское
население в море». Трезво оценивая экспансионистские
намерения израильской верхушки, Насер в то же время
не считал военное решение единственным и не отвергал
возможности мирного урегулирования арабо-израильского
конфликта.
Одному из нас в середине 50-х годов пришлось
говорить с президентом Насером по этому поводу. В ответ на
вопрос о его отношении к Израилю Насер прямо заявил,
что лозунг на уничтожение Израиля как государства —
химера. Но проблема мирных переговоров с Израилем
решается далеко не просто. Весьма существенно, чтобы сам
Израиль был готов говорить о мире с арабами, причем не
с агрессивных, а с истинно миротворческих позиций.
Прежде всего с позиций признания национальных прав
арабского народа Палестины. Судя по тому, с чем
приходится сталкиваться Египту, израильские государственные
деятели к такому повороту не готовы.
У Г. А. Насера были все основания прийти к такому
выводу. Именно по вине израильских лидеров не
получили своего развития попытки контактов между Египтом
и Израилем. В книге «Философия революции» Насер
упомянул о встречах с израильским офицером Коеном во
время арабо-израильской войны 1948 г. На Коена эти
встречи произвели глубокое впечатление. После
перемирия он был включен в состав смешанной
израильско-египетской комиссии. Узнав от египетских участников, что
у Насера родился сын, Коен послал ему подарок. Однако
встречи между египетским президентом и израильским
офицером не имели продолжения. Когда Насер несколько
позже неофициально пригласил Коена посетить Каир,
министр иностранных дел Израиля категорически
запретил Коену эту поездку.
Израилем были заблокированы и более серьезные
инициативы и предложения о посредничестве. Посол Индии
в Каире историк К. М. Паникар намеревался, по его
словам, организовать встречу премьер-министра Израиля
Шарета с Насером. Переговоры о подготовке встречи шли
до весны 1955 г., когда израильское нападение на Газу
сделало ее неосуществимой.
Д. Минтофф, ставший впоследствии
премьер-министром Мальты, тоже пытался быть посредником между
Насером и Шаретом, но потерпел неудачу из-за отношения
Израиля к этой идее2. Аналогичные попытки предприни-
286

мались членом английского парламента Морисом Орбахом
и И. Хиршманом.
Ира Хиршман — бывший эмиссар Рузвельта,
поддерживавший постоянные связи с сионистскими кругами,
и его никак нельзя считать человеком, настроенным
в пользу Насера. Тем не менее он пишет, что встреча
с руководителем Египта произвела на него очень большое
впечатление своей конструктивностью. В тот же день,
после беседы с Насером, Хиршман вылетел в Тель-Авив,
где встретился в Шаретом и министром обороны Бен
Гурионом, который имел решающие позиции в
израильском правительстве. В ответ на предложение Хиршмана
о контактах между Насером и израильскими
руководителями Бен Гурион сказал: «Насеру осталось недолго быть
в седле» 3.
Позже израильские лидеры будут говорить о том, что
они всегда были готовы на любые, без всяких
предварительных условий контакты с арабскими руководителями.
Несостоятельность таких заявлений более чем очевидна
для тех, кто осведомлен о реальном положении дел.
Столь же не соответствуют действительности
распространяемые на Западе и в Израиле утверждения, что
Насер, дескать, преследовал агрессивные цели накануне
«шестидневной» войны и намеренно вел дело к новой
военной конфронтации. Анализ событий,
предшествовавших войне 1967 г., показывает, какими побудительными
мотивами руководствовался президент Египта в эти
критические дни.
В марте и апреле 1967 г. резко обострились
отношения между Израилем и Сирией в результате
передвижений израильских войск, стычек на границе и боев в
воздухе. Израильские лидеры, не стесняясь в выражениях,
угрожали захватить Дамаск. В официальных заявлениях
и в инспирированных статьях в США содержалась
неприкрытая поддержка Израиля.
Положение накалялось, и в таких условиях Египет
передвинул свои войска на Синайский полуостров. 16 мая
генерал Мохамед Фавзи, начальник штаба египетской
армии, написал командующему силами ООН, индийскому
генералу Рикхи следующее: «Я отдал приказ
вооруженным силам Объединенной Арабской Республики быть
готовыми предпринять действия, если Израиль начнет
агрессию против какого-либо арабского государства.
С целью осуществления этих указаний была
отмобилизо287

вана часть наших войск на восточном фронте в Синае.
Для обеспечения безопасности войск ООН, которые
сконцентрированы в контрольных пунктах, прошу вас
вывести эти войска из этих контрольных пунктов.
Относительно этого я дал инструкции командующему восточным
фронтом. Надеюсь получить ответную информацию» 4.
В письме Фавзи содержалась просьба о выводе войск
ООН из тех контрольных пунктов, где Египет
противостоял Израилю,—на границе между Газой и Эйлатом,
с тем чтобы избежать столкновений между войсками ООН
и египетской армией. М. Фавзи не просил вывести войска
размещенные в других пунктах, например в 111арм-ацг
Шейхе. Более того, бывший представитель США в Орт'
низации Объединенных Наций Чарльз Йост писал да;
о том, что текст призыва египетского командовани.
к У Тану не был предварительно одобрен Насером,
который, по словам Йоста, не хотел, чтобы чрезвычайные
силы ООН были выведены из Шарм-аш-Шейха5.
Египетская армия, направляющаяся на Синай, был/
проведена перед окнами посольства США в Каире. Дел*
лось это нарочито открыто и громко. Насер хотел таки
военно-политическим демаршем изменить ситуацию
свою пользу, не допустив нападения на Сирию и вновь
подчеркнув свою лидирующую роль в арабском мире.
Полностью отсутствуют доказательства того, что, начав
мобилизацию войск и отправив их на Синай, Египет
преследовал реальные наступательные цели против Израиля.
Однако произошла эскалация конфликта, и к этому
привела целенаправленная политика Израиля, которая
поддерживалась США и была в основном скоординирована
с политикой Соединенных Штатов.
На свое письмо Фавзи получил ответ У Тана, в коте
ром предлагалось либо вывести все войска ООН, в т(
числе и из Шарм-аш-Шейха, либо не выводить их boo6i
Египет загонялся в угол. Либо он должен был идти
попятную и предстать перед арабским миром как
сторона, которая потерпела сокрушительное поражение,
либо ему предстояло идти на обострение ситуации,
требуя вывода войск ООН также и из Шарм-аш-Шейха,
что практически ставило вопрос о возможности прямого
вооруженного столкновения с Израилем. Вопрос
заключался не в легальном праве Египта на эту акцию — Шарм-
аш-Шейх был египетской территорией. Главное
заключалось в том, что сам ввод египетских войск в Шарм-аш-

Шейх был осуществлен под косвенным давлением У Тана,
а возможно, и США, которые пытались политическими
средствами заставить Насера капитулировать либо
сделать это военными методами с помощью Израиля.
После того как египетские войска вошли в Шарм-аш-
Шейх, Каир заявил, что закроет Тиранский пролив для
израильского судоходства и тех судов, которые перевозят
стратегические грузы для Израиля. Однако есть
основания считать, что и после этого Египет хотел пресечь
конфликт на основе компромисса. Реальные возможности
для этого существовали. У Тан прилетел в Каир с
планом, который, как говорили, поддерживался
Соединенными Штатами. Этот план состоял из трех частей:
первая — просьба к Израилю не посылать никаких судов
через залив Акаба, с тем чтобы «испытать» решение
Египта о его закрытии; вторая — просьба к другим
государствам, пользующимся Тиранским проливом, воздержаться
от перевозки на своих судах стратегических материалов
в Израиль; третья — просьба к Египту воздержаться от
инспекции судов, проходящих через Тиранский пролив.
План У Тана, который давал возможность подготовить
урегулирование на компромиссной основе (после того как
акции Насера небывало высоко поднялись в арабском
мире, он особенно хотел такого урегулирования), был
принят Каиром. Египет в это время делал все, чтобы не
допустить войны. Президент Насер 27 и 29 мая произнес
речи, в которых повторил: «Мы не собираемся стрелять
первыми, мы не собираемся совершать нападение».
Однако все это уже не остановило развития событий.
Израильское руководство не сомневалось в том, что
шаги, предпринятые Египтом, не выходят за рамки
военной демонстрации, что Насер практически не хочет
войны. 22 декабря 1967 г. «Гаарец» опубликовала
интервью тогдашнего начальника штаба израильской армии
И. Рабина, который признал: «Существует разница
между концентрацией войск с целью начать войну и
таким движением, которое может закончиться войной, но
не нацелено на войну и представляет собой нечто другое.
Я думаю, что последнее было в основе насеровского
мышления».
Ничего общего с действительностью не имеют
утверждения ряда израильских руководителей и печати о том,
будто Израиль начал «оборонительную войну против
угрозы геноцида». Израильский генерал М. Пелед,
приниЮ Зак. 1849
289

мавший участие в войне 1967 г., а позже ставший
профессором истории, отметил, что в мае 1967 г. не было
опасности уничтожения Израиля: «Египтяне
сконцентрировали 80 тыс. солдат, в то время как израильтяне
мобилизовали против них сотни тысяч людей» 6. Израильские
лидеры, в течение нескольких лет подготавливавшие
войну против революционного Египта, ловко
воспользовались ситуацией для развязывания военных действий.
Совершенно естественно, что после 1967 г. Насер был
сконцентрирован на идее освобождения Синая от
оккупации, восстановления законных прав Египта на той
территории, которая была отторгнута от него в результате
израильской агрессии. Но он никогда не
противопоставлял борьбу за достижение этих благородных целей не
менее важной борьбе за ликвидацию других последствий
израильской агрессии. Он мыслил категориями всех
борцов за ликвидацию результатов израильской экспансии.
Он никогда не помышлял о том, чтобы решать проблемы
Египта за счет интересов других арабских стран.
Выступая в Каирском университете 25 апреля 1968 г.,
Насер говорил: «Ликвидация последствий израильской
агрессии вовсе не сводится к выводу израильских войск
только с Синая. Если бы дело было лишь в этом, то
результата можно было бы добиться хоть завтра путем
уступок.
...Я повторяю: если бы нужно было освободить Синай,
то все было бы легко. А ведь речь идет о нашей судьбе,
судьбе всех арабов. Для того, чтобы освободить Синай,
следовало бы принять американо-израильские условия,
отдать на съедение Израилю Иерусалим, Западный берег
Иордана и другие арабские земли... Останемся ли мы
независимым суверенным государством, попадем ли в сферу
влияния или отвергнем это — вот в чем вопрос». Эти
слова звучат так, будто они являются откликом на
предательство интересов арабских народов в Кэмп-Дэвиде.
Насер понимал необходимость борьбы против любых
сепаратных решений, которые могут ослабить позицию
арабских стран, дать несомненные преимущества
Израилю и стоящим за его спиной Соединенным Штатам. Вот
почему он принял предложение СССР в отношении
комплексного, справедливого политического урегулирования
ближневосточного конфликта.
Насер хорошо понимал те принципы, которыми
руководствовался Советский Союз в своих подходах к
собы290

тиям на Ближнем Востоке. Советский Союз никогда не
рассматривал арабо-израильский конфликт в виде
столкновения двух национализмов, а как проявление
конфронтации империализма, с одной стороны, и национально-
освободительного движения — с другой. В постановлении
Пленума ЦК КПСС от 21 июня 1967 г. «О политике
Советского Союза в связи с агрессией Израиля на Ближнем
Востоке» подчеркивалось: «Агрессия Израиля — это
результат заговора наиболее реакционных сил
международного империализма, в первую очередь США,
направленного против одного из отрядов
национально-освободительного движения...» 7
Отношение Советского Союза к ближневосточному
конфликту в то же время было следствием его общего
подхода к проблемам международных отношений, его
многолетней борьбы за их оздоровление, за перестройку
системы межгосударственных связей на принципах мира,
разрядки международной напряженности, взаимного
уважения, строгого соблюдения суверенитета,
невмешательства во внутренние дела. Выступая на пленарном
заседании XXIX сессии Генеральной Ассамблеи ООН, министр
иностранных дел СССР А. А. Громыко заявил: «Когда
мы добиваемся, чтобы приобретенные силой территории
не стали премией агрессору, то это требование выходит
по своему содержанию за рамки Ближнего Востока. Оно
отражает нетерпимость к агрессии вообще. Таким
образом, это — вопрос крупного международного принципа,
вопрос последовательности политики» 8.
Стремление СССР привести события на Ближнем
Востоке к прочному и надежному миру связано и с тем,
что этот район непосредственно примыкает к границам
Советского Союза, и поэтому совершенно естественно, что
отсутствие стабильности в этом районе, сохраняющаяся
в нем опасность военного взрыва прямо противоречат
интересам СССР.
Советский Союз всегда исходил из необходимости
ликвидации в комплексе всех тех причин, которые
создают напряженность на Ближнем Востоке, не дают
стабилизироваться здесь нормальным отношениям между
государствами. Поэтому единственным решением
затянувшегося ближневосточного кризиса может быть
вывод израильских войск со всех оккупированных в 1967 г.
территорий, признание права палестинского народа на
самоопределение, в том числе на создание собственного
10*
291

национального государства, и безопасное
независимое существование всех государств и народов в этом
районе. Насер соглашался со всем этим.
Насер правильно представлял себе контуры той
коалиции, которой приходилось противостоять Египту и
другим арабским странам. Он был далек от примитивного
представления о том, что Израиль полностью
«верховодит» на Западе. В то же время он знал, что Израиль не
мог бы совершить ни одной своей антиарабской акции,
не будучи убежденным в поддержке и помощи со
стороны империалистических кругов, в первую очередь
империализма США. Поэтому борьба против израильской
экспансии всегда была тесно связана в его представлении
с борьбой против американского империализма. Он
понимал, что, ослабляя антиимпериалистическую
направленность своей политики, ни Египет, ни другие арабские
страны не смогут надежно защитить свои национальные
интересы. У него никогда не было соблазна отдать свою
территорию под иностранные базы или вступить в союзы
с западными государствами и с США, для того чтобы
«надежнее обеспечить себе тыл» в конфронтации с
Израилем. Такие базы и союзы в понимании Насера
ассоциировались не с усилением, а с ослаблением
возможностей Египта и других арабских стран сопротивляться
израильской агрессии.
В своем антиимпериализме Насер не замыкался в
арабском мире. Он был активным участником
Бандунгской конференции, стал одним из признанных лидеров
национально-освободительных сил в международном
масштабе. Он укреплял связи Египта со многими неприсоеди-
нившимися странами, активно участвуя в этом движении,
которое в самом начале своего существования было
названо Джоном Фостером Даллесом «аморальным».
Причем участие в движении неприсоединения никогда не
расценивалось Насером как равная удаленность от «двух
супердержав». Даже в самые сложные периоды
отношений Египта с Советским Союзом Насер никогда не ставил
на одну доску СССР и США, понимая, кто является
настоящим другом и союзником египетского народа, а кто
является его противником.
«Антисоветские кампании, развернутые после
октябрьской войны 1973 г., абсолютно ничем не могут быть
оправданы. Я уверен, что в октябрьской войне мы,
безусловно, добились важных результатов. Благодаря чему
292

мы этого достигли? Благодаря двум важнейшим
элементам: нашим людям и оружию. Следовательно, именно
благодаря советскому оружию мы добились победы. Ведь
и спустя 6 дней после форсирования Суэцкого канала
мы использовали только советское оружие! Поэтому
неразумно прославлять нашу октябрьскую победу, забывая
при этом ту помощь, какую оказал нам Советский Союз.
Это было бы не логично. Мы погрешили бы против
истины!» Эти слова принадлежат Мухаммеду Хейкалу,
одному из сподвижников Насера и одному из самых
известных журналистов на Ближнем и Среднем Востоке.
Египет добился успехов потому, что его армия была
вооружена современным оружием. Между тем к этому
привел свою страну президент Насер. Боеспособность
египетской армии, проявившаяся в 1973 г., была тесно
связана с миссией советских военных советников в этой
стране. Это было тоже результатом политики Гамаль
Абдель Насера.
«Я твердо знаю, что если бы не существовало
Советского Союза с его огромным весом и авторитетом в нашем
регионе, то Запад смог бы за несколько месяцев или
несколько лет решить все свои проблемы на Ближнем
Востоке, и решить так, чтобы были обеспечены его
интересы». Эти слова принадлежат Хафезу Исмаилу,
бывшему советнику президента Садата по вопросам
национальной безопасности.
Империалистический Запад и Израиль многократно
пытались поставить на колени Насера и с помощью
вооруженной интервенции, и экономической блокады, и
заговоров, осуществляемых как на территории Египта, так
и в других арабских странах. Египет президента Насера
выходил из этих трудных ситуаций, опираясь на
сотрудничество с социалистическим миром, прежде всего с
Советским Союзом.
«Не преувеличивая, могу сказать, ч;го без советской
помощи невозможно было бы добиться тех достижений,
которые мы имеем сегодня. К тому же у нас не было
никаких возможностей для сотрудничества в деле
индустриализации Египта ни с одной страной Запада... Роль
Советского Союза не ограничивалась лишь
строительством промышленных предприятий. Он практически
доказал свое стремление помочь нам в ускоренном развитии
всей национальной экономики. Наряду с экономическим
и техническим сотрудничеством в области создания
еги293

петской национальной индустрии, в строительстве
высотной плотины, Хелуанского металлургического
комбината, в освоении 200 тыс. федданов пустынных земель,—
наряду со всем этим мы подписали с Советским Союзом
ряд торговых соглашений». Эти слова принадлежат
бывшему премьер-министру Египта Азизу Сидки.
«Благодаря советской помощи,—сказал он,—промышленное
производство Египта возросло за 20 лет на 800%».
И это был тоже тот путь, по которому вел страну
Насер.
Существовали ли разногласия между Советским
Союзом и Египтом? Естественно, существовали. Как уже
говорилось, в отношениях двух стран были этапы
охлаждений. Но эти этапы преодолевались, и этому, несомненно,
способствовал тот факт, что Советский Союз никогда не
подходил конъюнктурно к своим связям с Египтом.
Советский Союз оставался верным своим
обязательствам, связанным со строительством высотной плотины,
когда в 1958—1959 гг. в Египте началась кампания
нападок на СССР и коммунистические партии арабских
стран. «Это в корне изменило настроения Насера,— пишет
известный политический деятель, сподвижник президента
Халед Мохи эд-Дин. — Об этом мне рассказывал
покойный Салах Салем. Накануне антисоветской кампании,
развернутой в Египте, он получил личное приглашение
посетить Москву. Салах Салем уведомил президента
Насера, что обязательно воспользуется приглашением и
поедет в Москву. Насер с радостью поддержал такое
решение. Он выразил также надежду на прекращение
кампании взаимных нападок. Насер сказал тогда Салаху
Салему, что продолжение антисоветской кампании в Египте
не отвечает его национальным интересам, ибо ухудшение
отношений с Советским Союзом приведет к тому, что
Египет окажется в плену у США».
Непреложной истиной остается тот факт, что
внешнеполитический курс Насера в общем обеспечивал условия,
необходимые для закрепления успехов Египта в
экономическом и социальном строительстве. Он обеспечивал
интересы страны в ее борьбе против империалистических
происков и израильского экспансионизма. В то же время
этот курс — антиимпериалистический и патриотический —
приобрел серьезнейшее значение для всех арабских
народов, добивающихся полного национального
освобождения и прогресса.

IX
ЕГИПЕТ ПОСЛЕ ИЮНЬСКОЙ ВОЙНЫ
1967 года
Нападение Израиля утром 5 июня 1967 г. застало
Египет врасплох. Страна знала о приближающейся войне
и не была готова к ней. За считанные дни до нападения
в правительство Израиля «призвали» генерала Даяна,
который был назначен министром обороны. Насер сказал,
что теперь он не сомневается в намерении израильтян
начать войну. За 24 часа до того утра, когда тишину над
аэродромом Каиро-вест разорвали израильские бомбы,
Насер на заседании генерального штаба отверг
предложение о нанесении превентивного удара по Израилю. «Меня
не поймут мои союзники, я не получу поддержку
общественного мнения»,—сказал он. Позже некоторые
египетские военные ставили эту позицию в вину Насеру. Однако
это были как раз те же самые бывшие военачальники,
которые несли ответственность за неподготовленность
египетской армии к отпору агрессора.
Военное поражение поставило страну в тяжелое
положение — и политическое и экономическое.
Расчет израильских экстремистов и тех, кто их
откровенно поддерживал, был весьма определенным. Они
добивались ликвидации прогрессивного режима в Египте.
Уход Насера должен был привести к началу своего рода
цепной реакции смены прогрессивных режимов и в других
арабских странах. Выстоять перед лицом ожесточенного
натиска откровенных врагов
национально-освободительной революции на берегах Нила стало первоочередной
задачей.
Синайское сражение было проиграно, но борьба
против империализма, сионизма и внутренней
египетской, арабской реакции продолжалась. Насеру был
нужен мандат от народа в новых условиях. Только после
вердикта народа стране предстояло решить, что делать
дальше.
9 июня 1967 г. вечером президент выступил по
каирскому телевидению. Заявив, что он, а не кто другой
295

отвечает за все случившееся, Насер подал в отставку.
Реакция широких народных масс на заявление президента
в условиях только что пережитого военного поражения
была явно неожиданной для тех, кто сомневался в
стабильности режима Насера. Рабочие, феллахи,
патриотическая интеллигенция решительно потребовали, чтобы
президент взял свое заявление об отставке обратно. Сотни
тысяч людей, вышедших на улицы Каира и других
египетских городов, понимали, что речь идет не только о
личной судьбе президента. Решались судьбы египетской
революции. 10 июня 1967 г. Насер забрал свое заявление
об отставке и снова приступил к руководству страной.
В Каире начали готовить экстренные меры по
налаживанию обороны, обеспечению нормального
функционирования государственных и политических институтов (они
бездействовали в течение по крайней мере трех-четырех
дней), всей национальной экономики.
Если широчайшая народная демонстрация в
поддержку Насера позволила сразу же вслед за военным
поражением Египта остановить первую политическую атаку
империализма и реакции на революционно-демократический
режим в этой борьбе, то борьба на экономическом фронте
оказалась более сложной. Поражение в «шестидневной»
войне принесло закрытие Суэцкого канала, захват
Израилем синайских нефтяных месторождений, сокращение
морских перевозок и внешнеторговых сделок,
прекращение иностранного туризма. Все это нанесло республике
чувствительный ущерб.
Еще в процессе военных действий президент понимал,
что в результате израильской агрессии может быть
разрушена созданная с таким трудом национальная
промышленность. Когда руководителям страны стало ясно, что
налеты израильских ВВС на важнейшие государственные
предприятия не исключены, а армия на Синае не в
состоянии сдержать натиск израильских вооруженных сил,
они заявили о готовности прекратить огонь. Возможно,
что именно прекращение огня помешало тем в
Тель-Авиве, кто действительно хотел использовать военное
преимущество Израиля для того, чтобы разрушить
промышленный потенциал Египта.
Египетская реакция по-своему восприняла
израильскую агрессию. Некоторые из бывших крупных буржуа
открыто говорили о том, что страна проиграла войну
толь296

ко потому, что президент Насер слишком увлекся
социализмом. Другие откровенно подчеркивали, что при короле
Фаруке война в Палестине продолжалась пять месяцев,
а при нынешнем режиме она закончилась в... шесть
дней!
Возражать против такой «логики» в то время было
нелегко. Она влияла на настроения внутри страны. В
первые дни после синайского поражения в Каире
наблюдалось полное оцепенение. Народ тяжело переживал
обрушившееся на него бедствие. Египетская реакция
посчитала, что наступил благоприятный момент для атаки на
те социально-экономические преобразования, которые
привели к ликвидации крупной и части средней
буржуазии, подрыву влияния помещиков в деревне, ликвидации
политической власти союза феодалов и крупного
капитала. В результате внутренняя экономическая политика
приобретала чрезвычайное значение для судеб страны
и революции.
Ряд египетских прогрессивных социологов и
экономистов, рассматривая насеровский период ретроспективно,
позже придут к выводу, что «отступление, отход от анти-
капиталистических мер» начался еще в 1965 г., т. е. при
выработке очередного пятилетнего плана и до
израильской агрессии. Мы не согласны с такими заключениями.
Очевидно, неправильно говорить об «отступлении» — по
нашему мнению, больше подходит в данном случае слово'
«маневрирование». Отступлением можно было бы назвать
движение при отказе — не обязательно формальном, на
обязательно фактическом — от провозглашенных ранее
антикапиталистических целей. Этого не было. Вместе с
тем было стремление Насера во что бы то ни стало
получить «передышку», ослабить нажим внутренней и
внешней реакции, но при этом сохранить стратегический курс
развития Египта.
В то же время отдельные меры, принятые
правительством Насера во второй половине 60-х годов, были
продиктованы стремлением исправить положение, возникшее
в результате некоторых волюнтаристских, ошибочных ре-'
шений в прошлом. Если это было не так, то чем
объяснить появление программы стабилизации достигнутых
результатов в расширении и усилении государственного
сектора?
297

1. БОРЬБА ВОКРУГ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
Никогда за все годы египетской революции будущее
Египта не зависело в такой мере от государственного
аппарата, как после июньской войны 1967 г. Между тем
это был далеко не самый надежный механизм, способный
обеспечить независимость страны. После революции
1952 г. в стране так и не произошло слома старой
государственной машины. Лидеры египетской революции
предпочитали меры эволюционного характера, когда речь
заходила о переменах в различных звеньях
государственного аппарата.
Перед июньской революцией правящая элита Египта
устойчиво формировалась из представителей королевского
двора, крупных земельных собственников и очень
немногих промышленников и финансистов. Большинство из
них были связаны по крови, браками или общими
интересами с помещиками и компрадорами. Старая
потомственная бюрократия, как правило, ориентировалась на
англичан. После революции 1952 г. она была сильно
разбавлена офицерами. Занимая самые различные посты в
госаппарате, старшие и высшие офицеры выходили в
отставку, но, как правило, сохраняли свои «кастовые»,
профессиональные связи. Большая часть «новых» людей в
государственном аппарате неизбежно заражалась
«старыми традициями» и начинала использовать свое положение
в личных целях. Такому аппарату идеалы подлинной
революции были чужды.
Обобщая отдельные черты сложившегося положения
в государственном аппарате страны, газета «Аль-Гумху-
рия» писала: «Говоря о реакционной силе, мы не можем
утверждать, что первый ее отряд, а именно группа лиц,
которых затронули социалистические реформы,
представляет непосредственную опасность для египетского
общества... Гораздо большую опасность для общества
представляет другой отряд, включающий группу лиц, по
интересам которых отнюдь не ударили социалистические
преобразования, но которых обуревают эгоистические желания
классового превосходства, эксплуатации и
индивидуальных интересов. Опасность этой группы состоит в том, что
она замаскирована, прикрывает свои оппортунистические
и эксплуататорские цели социалистическими и
национальными лозунгами... Причем эти элементы оказывают
огромное влияние не своей материальной силой —
собствен298

ностью на землю или средства производства, но своим
служебным положением, административными
полномочиями и т. д. Дело в том, что на этапе революционных
преобразований целому ряду лиц были доверены
руководящие посты в объединениях, компаниях
социалистического сектора и в сфере кооперативного хозяйства.
Многие из них доказали верность нашему обществу,
революции и ее принципам. Однако другие решили использовать
свое влиятельное положение в обществе для того, чтобы
извлечь выгоду для себя лично или для группы людей,
связанных с ними. Несмотря на то что эта группа
довольно малочисленная, влияние, которое она оказывает,
огромно, тем более что она действует посредством обмана
народных масс» 1.
Это не единичное высказывание подобного рода.
«В Египте,— писал главный редактор еженедельника
«Роз эль-Юсеф» Ахмед Хамруш,— есть десятки и сотни
людей, занимающих ответственные посты, которые на
словах восхваляют социализм, а тайком, насмехаются над
ним и саботируют его построение. Поскольку этих людей
много повсюду, они создают преграду на пути прогресса,
и, если им представится возможность откровенно
высказаться и выступить, они станут мощным резервом
контрреволюции» 2. Видный египетский писатель Юсуф Идрис
отмечал в газете «Аль-Гумхурия»: «Рутина подобно
гигантскому спруту охватила все. Со времени, когда был
брошен призыв к ее уничтожению, а точнее, с момента
становления государственного сектора эта рутина
разрослась до чудовищных размеров» 3.
Уже до июня 1967 г. значительная часть
государственного аппарата, группировавшаяся вокруг
вице-президента 3. Мохи эд-Дина, выступала против антикапитали-
стических мер правительства и режима. Борьба между
этими элементами (египетские марксисты справедливо
называют их часто «неокапиталистами») и подлинно
прогрессивными силами страны особенно усилилась после
июня 1967 г.
Реакционные элементы довольно быстро объединились
в своих попытках представить «социалистическую
тенденцию» в стране в виде одной из главных причин военного
поражения па Сипае. Прикрываясь этим,
«неокапиталисты» стремились вырвать с корнем те ростки классового
подхода, которые начали развиваться в экономической
политике страны накануне июньской войны. Лозунгом
299

всех правых, связавших свои надежды на свертывание
революции с «неокапиталистами», стало так называемое
«национальное единство». Насер тоже поддерживал этот
лозунг, рассматривая его как средство сплочения
патриотических сил в борьбе с израильской агрессией. Правые
же силы в отличие от Насера подразумевали под
«национальным единством» отказ не только от действий, но даже
от разговоров и мыслей о классовых различиях и
классовом подходе, возвращение к несостоятельной теории
классовой гармонии общества в стране.
В статье «Новое содержание нового народного и
национального единства», опубликованной в журнале «Ат-
Талиа», говорилось: «Национальная борьба должна взять
верх над социальной борьбой, так как необходимо
использовать все возможности для ликвидации последствий
агрессии. Национальная проблема сегодня вновь
оказалась на первом плане, вновь заняла главное место среди
наших задач на данном этапе. Эту истину следует
глубоко осознать»4. В Каире многие считали, что это
выступление журнала было инспирировано для того,
чтобы облегчить взаимопонимание с группой тогдашнего
вице-президента 3. Мохи эд-Дина.
Примечательно, что одновременно с призывами к
отказу от классовой борьбы ради «национального единства»
группа «неокапиталистов» выступила за якобы
вынужденный обстоятельствами пересмотр доиюньской
политической линии Египта в отношении США. В серии статей
«Аль-Ахрам» подчеркивалось, что Соединенные Штаты,
дескать, фактически держат в своих руках судьбы
Ближнего Востока.
Появление такого рода утверждений, по-видимому,
было вызвано и другими, более сложными
обстоятельствами. В Каире тогда существовало мнение, что эти
статьи были тоже инспирированы, но на этот раз самим
Насером, имевшим в виду через реакцию народа показать
довольно сильной в те месяцы группе «неокапиталистов»
невозможность для Египта идти на сближение с Западом
ценой капитуляции. Эти статьи «Аль-Ахрам» были
встречены с возмущением, они открыто и резко критиковались
на собраниях в различных организациях Арабского
социалистического союза.
Вслед за этим в египетской печати стали появляться
статьи, критиковавшие тенденцию отхода от революции
в угоду национализму. Типичной в этом отношении была
300

статья профессора Мухаммеда Аниса, опубликованная в
газете «Аль-Гумхурия». «Условия борьбы на настоящем
этапе требуют чрезвычайных мер, направленных в пользу
свободы революционных действий,— подчеркивал
профессор. — Откровенно говоря, перед нами дилемма —
развивать революцию или тормозить ее. Поэтому любой
призыв к «узакониванию» достигнутого (с этим
призывом выступили некоторые правые египетские
журналисты, пытаясь противопоставить его лозунгам на
углубление революционных процессов. — Авт.) в этих условиях
означает только ограничение революции. Так называемая
«независимость» университетов, судебных органов, отмена
секвестра, наложенного на имущество феодалов,
безусловно повлечет за собой поднятие вопроса о «независимости»
промышленности и торговли от государственного
контроля» 5.
Уже сам характер статьи проф. М. Аниса показал,
что реакционные элементы не отваживались публично
формулировать в то время задачу реставрации
традиционно капиталистических порядков в стране. В печати и
по телевидению они вели разговоры лишь о
«первостепенном значении достижения национальных целей», о
преимуществах, которые «на данном этапе следует дать
национализму», об остановке «ради национального
единства и узаконивания достигнутого» и тому подобном.
Однако на закрытых совещаниях, при встречах с людьми
своего круга многие из представителей «неокапиталистов»
не скрывали своих намерений, которые они готовились
навязать руководству.
Уже в первые месяцы после июньской войны в Каире
стало широко известно об их платформе. Вот как
оценивал ее один из видных египетских социологов д-р Фуад
Мурси: «В настоящее время в определенных кругах
интеллигенции, среди политических деятелей и руководства
государственного сектора появилось мнение, будто
государственный капитализм — вот наиболее подходящее
средство для осуществления необходимой нам
реконструкции... Согласно этому мнению, государственный сектор
будет сохраняться в качестве экспериментального цеха
для частного сектора. В государственном секторе
останутся нерентабельные предприятия и предприятия, для
строительства которых требуются чрезмерные средства.
А как только эксперимент увенчается успехом, то его
передадут для эксплуатации в частный сектор» 6.
301

Ф. Мурси подчеркнул тогда, что такие настроения
развивались среди руководителей государственного
сектора, т. е. в аппарате, призванном осуществлять антика-
питалистические преобразования в Египте. Это
показывало, какой относительно большой силой обладали
«неокапиталисты». Им принадлежал ряд важнейших постов и
в правительстве, реорганизация которого была
осуществлена сразу же после поражения 1967 г.
Одним из центров, вокруг которых собирались
сторонники отказа от социалистической ориентации страны,
стало министерство планирования, возглавлявшееся тогда
известным прозападным деятелем Абдель Монеймом Кай-
суни. В руках его сторонников оказались
сконцентрированными почти все финансово-экономические рычаги
исполнительной власти в стране. Началась волна
десеквестрации земли и имущества, взятых под контроль
государства, главным образом в период «камшишского дела»
в середине 1966 г., у тех помещиков, которые обходили
законы об аграрной реформе. Был прекращен ряд
судебных дел против лиц, обвинявшихся в подготовке и
совершении расправ над сельскими активистами АСС.
Освобождались из заключения некоторые члены семейства
Фики, замешанного в убийстве активиста АСС в Камши-
ше. По свидетельству каирской газеты «Аль-Маса», они
начали распространять слухи о том, что в недалеком
будущем возвратятся в деревню и восстановят былую власть
и могущество7.
Слухи вызвали серьезное беспокойство среди крестьян.
Причем дело не ограничилось слухами. Один из членов
этой семьи, возвратившись в деревню, стал требовать,
чтобы крестьяне дали письменное обязательство в том,
что они отказываются от арендуемой ими у государства
земли, которая ранее находилась во владении семьи аль-
Фики. Угрозами ему удалось вынудить трех крестьян из
бывшей прислуги дать такие обязательства. Остальные
отказались.
Десеквестрация и прекращение ряда судебных дел
лротив помещиков были «подкреплены» версией об
«исправлении ошибок», допущенных бывшим Высшим
комитетом по ликвидации феодализма. Однако, несмотря на
то что некоторые ошибки действительно имели место,
этот «довод» не ввел в заблуждение прогрессивную
общественность страны. В журнале «Роз эль-Юсеф» была
опубликована статья «Ликвидация привилегий, а не отмена
302

секвестра имущества», в которой, в частности,
говорилось: «Египетский народ не мстительный по своей натуре,
но ему чужда политика примирения с реакционными и
феодальными элементами, которые хотят сокрушить
революционный режим. Поправить некоторые совершенные
ошибки — это, разумеется, хорошее дело, но необходимо
укреплять бдительность, принципиальность и
беспощадность в отношении эксплуататоров» 8.
Острая борьба развернулась вокруг вопроса об
изыскании дополнительных средств в государственный
бюджет. Израильская агрессия привела, как указывалось, к
заметному сокращению государственных доходов. В
частности, текущие поступления в бюджет сократились
примерно на 80 млн. ег. ф. Фактически потери были еще
большими, так как часть реинвестируемой прибыли,
полученной от эксплуатации Суэцкого канала или добычи
нефти, не показывалась в госбюджете. Большой
материальный ущерб нанесло стране разрушение израильской
артиллерией Суэцкого нефтеочистительного завода, он
давал 82% всей переработанной нефти, производимой
в стране.
В то же время на прямые военные расходы в бюджете
на 1967/68 г. было выделено дополнительно 59,0 млн. ег. ф.
Прямые военные расходы на новый финансовый год
устанавливались в сумме 237,8 млн. против 171, 4 млн. ег. ф.
в предыдущем году. Кроме того, на 11,7 млн. ег. ф. были
увеличены ассигнования на медицинскую помощь
беженцам и обеспечение снабжения населения9.
Перед Египтом остро встал вопрос об источниках
средств для покрытия как вычета из доходной части
госбюджета, так и необходимых дополнительных расходов.
К этому вопросу прибавился и другой — об изыскании
средств для компенсации сократившегося
самофинансирования государственных предприятий. Сокращение
ассигнований на закупку необходимого импортного сырья,
нарушения в снабжении государственных предприятий
местным сырьем, электроэнергией, общее состояние
подавленности в связи с военным поражением вызвали на
первых порах сокращение производства на целом ряде
предприятий государственного сектора. Пришлось
учитывать также жизненную необходимость увеличения
производства военной продукции. Общие потери
государственного бюджета в результате всего этого оценивались в
125 млн. ег. ф.
303

В целях изыскания средств для покрытия бюджетного
дефицита были отменены годовые надбавки к зарплате,
выплата сверхурочных за работу в праздничные и
выходные дни. Почасовая заработная плата оказалась
фактически сниженной в результате перехода на ряде
предприятий на удлиненный рабочий день. Некоторые меры
были осуществлены по принудительному внутреннему
накоплению. До 5 июня 1967 г. обязательное приобретение
инвестиционных сертификатов устанавливалось в размере
50% дневного заработка, теперь оно увеличивалось до
75%. По бюджету на 1967/68 г. предусматривалось
получение дополнительно 6 млн. ег. ф. за счет «отказа рабочих
от их доли в прибылях с целью укрепления национальной
обороны».
Все эти меры затрагивали в основном интересы
рабочих, особенно неквалифицированных. Эти меры касались
также и государственных служащих и
инженерно-технического персонала. При ограниченности семейных
бюджетов рабочие проигрывали от них в гораздо большей
степени. Вместе с тем и многие чиновники в Египте были
очень недовольны мерами, которые ликвидировали
различные виды вознаграждений, получаемых ими до июня
1967 г. Однако интересы привилегированной части
госаппарата, в том числе и экономического, оказались
затронутыми только снижением на 50% государственных
ассигнований на представительские цели (индивидуальная
надбавка к зарплате этой категории работников).
Что касается налоговых мероприятий, то они
заключались в увеличении отавки оборонного налога на
сельскохозяйственные земли на 25%, на прочую
собственность и личные доходы— на 50%. Причем увеличение
произошло не по прогрессивной шкале.
Главный упор в своей деятельности «неокапиталисты»,
пожалуй, все-таки сделали на попытке ликвидировать
главенствующую роль государства в экономике. Под
видом мероприятий, направленных на расширение
производства, «необходимого стране в столь критический для
нее момент», стали предприниматься шаги с целью
вывести из-под контроля государства развитие частного
сектора. На этом этапе вплоть до 20 марта 1968 г. такого
рода меры, активизируемые «неокапиталистами»,
практически служили именно этой цели. Их не стоит путать с
предложениями по развитию частного сектора при
условии сохранения командных экономических высот в руках
304

‘ударства, экономическом и организационном укреп-
ш государственных предприятий.
'азета «Аль-Ахрам», которая в ряде своих статей в
время откровенно пропагандировала «неокапиталисти-
^кую» точку зрения, выдвинула даже такой «аргумент»
в пользу несбалансированного быстрого и
бесконтрольного развития частного сектора: «...государственный
сектор является единственным на внутреннем рынке, и ему
не угрожает никакая конкуренция. Поэтому он работает
не в полную силу, не стремясь полностью удовлетворить
потребности народных масс. Поощрение частного сектора
создаст известную конкуренцию для государственного
сектора и заставит его прилагать больше усилий, чтобы
выдержать эту конкуренцию» 10.
Тенденция к отказу от социальных преобразований, за
которой стояла группа «неокапиталистов», была сразу же
поддержана целым рядом буржуазных экономистов.
Такой отказ маскировался «необходимостью подчинить все
^осту производства». Так, во французском журнале
«Политик этранжер» была опубликована статья профессора
Рене Дюмона о положении в сельском хозяйстве Египта.
В этой статье он писал: «Меры, принятые в рамках
аграрной реформы в ОАР, значительно улучшили судьбу
арендаторов и владельцев земельных наделов, полученных в
результате аграрной реформы. Эта забота о социальной
справедливости вполне оправдана. Но теперь необходимо
предоставить полный приоритет увеличению производства
по сравнению со всеми другими соображениями»11. Одно
из предложений Рене Дюмона, содержавшееся в
названной статье, свидетельствовало об истинном характере
этого «полного приоритета», который на деле означал бы
сворачивание прогрессивных, революционных мероприятий
в сельском хозяйстве. Французский профессор призвал
срочно ввести плату за воду, использовавшуюся для
орошения, и, кроме того, заставить египетских феллахов
оплачивать расходы по работе насосных станций (чтобы они
бережнее относились к воде!).
В конце 1967 г. группа 3. Мохи эд-Дина — А. М. Кай-
суни решила дать бой Г. А. Насеру в правительстве, но
президент объявил о перенесении обсуждения
экономической политики в Высший исполнительный комитет
Арабского социалистического союза.
Во время заседаний ВИКа, происходивших в конце
1967 — начале 1968 г. и не освещавшихся в печати, Закария
11 Зак. 1849
305

Мохи эд-Дин от имени группы министров предложил
целый ряд мероприятий, которые предусматривали выход
из создавшегося положения в основном за счет отказа от
социалистической ориентации. Предложения,
мотивировавшиеся необходимостью роста производства, включали
в себя такие меры, как прекращение строительства новых
государственных предприятий, передачу всех
«нерентабельных» национализированных или вновь построенных
государством предприятий в руки частника вне
зависимости от их размера и значения для народного хозяйства
страны, а также снятие всяких ограничений с развития
частного сектора. 27 января 1968 г. экономический
еженедельник египетского телеграфного агентства МЕН
писал, что «намеченные меры» позволят лишь в течение
текущего года увеличить в стоимостном выражении экспорт
частного сектора в 9 раз — с 700 тыс. до 6 300 тыс. ег. ф.
Наряду с этим предлагалось резко повысить цены на
предметы народного потребления, так как лишь такое
«радикальное» повышение дает ощутимые для бюджета
результаты.
Против доклада Мохи эд-Дина решительно выступил
Насер. Президент заявил, что может принять
рекомендации доклада лишь в том случае, если их одобрит народ,
и предложил обратиться с ними к народу. Мохи эд-Дин,
понимая все возможные последствия такого публичного
антиреволюционного выступления, разумеется, от него
отказался.
Открытая атака, предпринятая «неокапиталистами»,
вынудила президента действовать энергичнее. События
вызвали рабочие и студенческие демонстрации в конце
февраля 1968 г., участники которых фактически
выступили за решительную опору на народ, ограничение влияния
«нереволюционных администраторов» (термин, впервые
использованный руководителем египетской федерации
профсоюзов во время выступления на рабочем митинге
в Хелуане в присутствии Насера 3 марта 1968 г.). 20
марта 1968 г. было объявлено о сформировании нового
правительства. Ушел в отставку со всех своих постов 3. Мохи
эд-Дин. Из правительства удалили А. М. Кайсуни и
некоторых других «неокапиталистов».
30 марта 1968 г. Насер выступил в Хелуане с
программной речью, в которой изложил основу будущей политики
своего правительства. В речи содержался ответ
президента не только на доклад Мохи эд-Дина и обозначившуюся
306

контрреволюционную линию «неокапиталистов», но и на
требования участников февральских демонстраций.
Практически Насер предложил своего рода продолжение
Хартии национальных действий в новых условиях,
создавшихся в результате войны 1967 г.
Для того чтобы идти вперед, подчеркнул президент
в своей речи, мы должны иметь программу действий,
одобренную народом. Эта программа, с одной стороны,
должна способствовать мобилизации всех военных,
экономических и духовных ресурсов страны для
освобождения оккупированных Израилем арабских земель, а с
другой —мобилизовать народные массы на выполнение
задачи освобождения и на достижение победы. Насер особо
отметил, что мобилизация народных масс на борьбу за
освобождение оккупированных территорий и построение
социалистического общества в стране должна включать
активизацию трудящихся масс на демократической
основе. Центр тяжести, продолжал он, необходимо
переместить из административных органов государства в
Арабский социалистический союз, который должен быть
перестроен на выборной основе сверху донизу. Высшим
политическим органом в Египте, предлагал президент,
должен стать Всеобщий национальный конгресс. Он будет
директивным органом страны вплоть до конца борьбы с
израильской агрессией.
В заключение хелуанской речи Насер изложил
программу действий на предстоящий период: оздоровление и
реорганизация государственных и административных
органов, строительство современного государства,
основанного на демократии сверху донизу, всестороннее развитие
промышленности и сельского хозяйства, обеспечение
полной занятости населения, повышение материального и
духовного уровня народа, углубление сотрудничества между
народом и армией, поощрение молодежного и рабочего
движения.
«Программа 30 марта», как стала называться хелуан-
ская речь президента, означала не только сокрушение
«неокапиталистов» внутри правительства.
Представляется, что именно в марте 1968 г. началась «смена
эшелонов» в египетской революции. Некогда высший слой
лидеров революции 1952 г., за исключением Насера и
отдельных наиболее близких ему по духу людей, по тем
или иным причинам расходился с революцией и почти
полностью сходил с политической сцены. Собственно,
11*
307

процесо обновления руководителей страны начался до
израильской агрессии, нападение Израиля на Египет и
другие арабские страны лишь ускорили его.
В условиях, когда классовая борьба в стране явно
обострялась, а египетская реакция объединялась в своих
нападках на социалистическую ориентацию, Насер
провозгласил лозунг опоры на трудящихся. Появление такого
лозунга сделало «программу 30 марта» очень популярной.
Рабочие и феллахи ее активно поддержали. Подготовка
к всенародному референдуму по «программе 30 марта»,
назначенному на 2 мая 1968 г., показала, что Насер
достиг своей цели: трудящиеся снова продемонстрировали,
что они с революцией против реакции. Из 7,3 млн.
египтян, принявших участие в референдуме, более 99%
голосовали за «программу 30 марта». 9 мая 1968 г. Насер
утвердил программу и новый устав Арабского
социалистического союза.
Уход Мохи эд-Дина и реорганизация кабинета сильно
ослабили в правительстве позиции «неокапиталистов». В
меньшей степени их позиции были ослаблены тогда в
среднем звене государственного аппарата. А именно оно
зачастую оказывается решающим в деле практического
осуществления директив руководства.
Вместе с тем вывод «неокапиталистов» из
правительства не остановил борьбы вокруг экономической
политики Египта. Эта борьба приобрела лишь иные формы.
«Неокапиталисты» начали прибегать к более скрытым
методам, чем раньше. Показательна в этом отношении одна
из статей, опубликованных в «Аль-Ахрам» под
заголовком «Взгляды на экономическую и финансовую
реформу» 12. Теперь уже признавая на словах место и значение
государственного сектора в экономике Египта (иначе
в сложившейся ситуации поступить было практически
невозможно!), авторы в целом выступали против его
дальнейшего развития. Сетуя на то, «что годы, во время
которых накапливался опыт, обнаружили наступление
государственного сектора и притеснение им частного сектора,
который начал свертываться и постепенно ослабевать»,
статья обрушивалась на государственное вмешательство,
«обнаруживая» в нем основную причину, «мешающую
подняться производству до желаемого уровня». В статье
говорилось о недостатках в области планирования,
деятельности управленческого аппарата, стимулирования
материальной заинтересованности работников в результатах
308

труда, повышения дисциплины производства13. Однако
все эти недостатки, вытекающие из конкретной практики
в Египте, в статье выдавались за органические пороки
широкого государственного вмешательства в
экономическую жизнь.
Какими же средствами авторы статьи предполагали
изжить эти пороки? Конечно, путем расширения сферы
деятельности частного сектора. И не просто расширения,
а уравнения его в правах с государственным сектором.
Для этого предлагалось предоставить частному сектору,
вначале тем частным предприятиям, которые заняты
промышленным производством на экспорт, полную и
бесконтрольную свободу в импорте средств производства, т. е.
по существу ликвидировать монополию государства на
импорт. В статье предлагалось также «разделить
экспортные операции между двумя секторами», чтобы
государственный сектор «не переходил своих границ», т. е.
фактически свести на нет контроль государства и над
экспортными операциями. Призыв ликвидировать
временно нерентабельные государственные промышленные
предприятия или продать их частному сектору сопровождался
требованием вообще «четко определить» сферу
деятельности государственного сектора, ограничив его только
отраслями тяжелой промышленности. Принятие подобной
«программы», маскировавшейся на этот раз признанием
«заслуг госсектора», означало бы для Египта сдачу уже
завоеванных позиций, ввергло бы страну в стихию
частнокапиталистического предпринимательства, превратило
бы государственный сектор в дополнение к стихии
свободного рынка.
Определяя решающее значение государственного
сектора в народном хозяйстве страны, безусловно, нельзя
отрицать все еще заметную роль частного сектора в
экономике Египта, особенно на данном этапе его развития. Мы
далеки и от того, чтобы любое мероприятие по
ограничению частного сектора рассматривать как прогрессивное,
а любое его поощрение как отход от социалистической
ориентации. Более того, допущение в определенных
пределах и рамках развития частнокапиталистической
деятельности в стране рассматривается как необходимое
дополнительное средство развития производительных сил.
Однако в 1967—1968 гг. это отнюдь не совпадало со взглядами,
предполагающими предоставление полной свободы
частному сектору, создание для него наиболее благоприятных
309

условий и подчинение этой цели государственной
экономической политики.
«Неокапиталисты» в их попытке навязать стране
возвращение к политике, проводившейся до 1961 г., были
поддержаны Международным банком реконструкции и
развития и Международным валютным фондом. Поздней
весной и летом 1968 г. в Каир зачастили представители
этих двух международных организаций. Используя
установившиеся связи с целым рядом деятелей египетского
государственного аппарата, а также рассчитывая на
большую заинтересованность этой страны в получении
кредитов, представители МБРР и МВФ стремились склонить
египетских лидеров к коренным переменам в
экономической политике *. Согласие Египта на отказ от начатого
в 1961 г. «экономического эксперимента» связывалось и
с улучшением американо-египетских отношений.
Характерно, что в октябре 1968 г. Насер заявил, что
правительство продолжает политику развития, несмотря
на все советы и рекомендации таких международных
организаций, как МБРР и МВФ, призывавших ОАР
сократить капиталовложения в государственный сектор. В
основном можно считать, что при формулировании
экономической политики в условиях, сложившихся после начала
израильской агрессии, было выбрано направление,
альтернативное предложенному МБРР и МВФ. Как показывают
факты, в 1967—1968 гг. рост производства в стране
обеспечивался главным образом за счет государственного
сектора.
Победа сил, стремившихся сохранить
социалистическую ориентацию страны, в борьбе вокруг вопросов
внутренней и внешней экономической политики проявилась
при подготовке в апреле — июне 1968 г. экономической и
финансовой реформы. Ее проект правительство одобрило
в конце июня 1968 г. Реформа ставила перед собой
следующие основные цели 14:
1. Укрепление национальной экономики путем
сохранения успешно действующих предприятий, ликвидация
предприятий, оказавшихся нерентабельными. Однако
ликвидация этих нерентабельных предприятий должна
была проводиться с учетом последствий этого акта для
занятой на них рабочей силы.
* Участие МБРР в проектах развития Египта ограничивалось
тогда рядом сельскохозяйственных проектов и изучением
вопросов, связанных с расширением инфраструктуры.
310

2. Увеличение производства путем использования всех
имеющихся в наличии ресурсов предприятий.
3. Общее сбалансирование доходов и расходов и
устранение или сокращение дефицита.
4. Проведение политики, которая способствует
установлению справедливого распределения доходов,
основанного на количестве вложенного труда и произведенной
продукции.
5. Улучшение положения с платежным балансом
путем принятия мер к сокращению импорта и расширению
экспорта.
План экономической и финансовой реформы
предусматривал изучение мер о перестройке правительственного
аппарата и административного аппарата отдельных
предприятий, «чтобы избегать в дальнейшем параллелизма и
дублирования в работе», в создании целого ряда
специализированных органов планирования в области
промышленности, сельского хозяйства, строительства,
здравоохранения и социального обеспечения, а также подготовки
технических кадров. В финансовой области выдвигалось,
в частности, требование «уделять больше внимания таким
источникам доходов, как налоги и таможенные сборы».
Однако не уточнялось, в каком направлении мыслилась
активизация этих экономических рычагов для
мобилизации средств в государственный бюджет.
Ряд льгот получал частный сектор. Главная из них —
разрешение на экспорт всех «нетрадиционных товаров».
До середины 1968 г. эти товары экспортировались только
предприятиями государственного сектора.
«Теперь,—указывалось в материалах «Аль-Ахрам»,— как
государственный, так и частный секторы смогут экспортировать без
всяких ограничений на внешние рынки все товары, за
исключением тех, экспорт которых определяется
специальными положениями. К последним относится
хлопок-сырец, рис, нефть и нефтепродукты, хлопчатобумажная
пряжа, синтетический шелк и некоторые другие товары» 15.
Таким образом, государство сохранило в своих руках
монополию на вывоз важнейших видов экспортной
продукции, составляющих преобладающую часть экспорта
в стоимостном выражении. Естественно, что это было
далеко от тех предложений, с которыми выступала группа
«неокапиталистов». Однако разрешение частному сектору
вести самостоятельные экспортные операции по целому
ряду изделий промышленности и продуктов сельского
311

хозяйства безусловно создали в Египте новую обстановку,
которая должна была способствовать развитию частного
предпринимательства в стране.
В этом же направлении действовали введенные ранее
льготы для частного сектора при импорте некоторых
необходимых промышленных товаров. Впервые разрешение
на самостоятельный импорт и льготы для тех
предприятий частного сектора, продукция которых идет на
внешний рынок, были введены после июньской войны 1967 г.
Впоследствии льготы были несколько расширены.
Сравнивая уровень развития частного сектора с тем, который
был до введения этих льгот, газета «Аль-Ахрам» писала:
«Согласно докладу министра промышленности, нефти и
природных ресурсов ОАР Азиза Сидки, стоимость
товаров, произведенных частным сектором и проданных за
границу в 1967/68 финансовом году, оценивается в 4 млн.
270 тыс. ф., т. е. на 1 млн. 716 тыс. ф. больше, чем в
предыдущем году» 16. Эти данные, безусловно, отразили
развитие частного сектора.
Президент Насер согласился с рекомендациями, суть
которых сводилась к тому, чтобы допустить египетский
капитал в производительные отрасли хозяйства,
предоставить некоторые льготы по финансированию его
деятельности. Правительство объявило о своей готовности
расширить внешнеторговые операции частных компаний и
фирм. Этими мероприятиями правительства
преследовались по меньшей мере три цели.
Во-первых, государство перекладывало часть расходов
по развитию некоторых отраслей хозяйства страны на
плечи египетской буржуазии, но продолжало
контролировать деятельность частного сектора и не давало
возможности, чтобы он играл заметную роль в формировании
и осуществлении внутренней экономической политики.
Прерогатива в этом всегда оставалась за правительством
и руководящими органами Арабского социалистического
союза.
Во-вторых, с помощью частного сектора
предполагалось решить некоторые довольно сложные проблемы
налаживания нарушенных после начала израильской
агрессии экономических связей Египта.
Наконец, в-третьих, активизацией частного сектора
рассчитывали привлечь в страну иностранный капитал.
В Каире представляли, что некоторая, пусть
вынужденная либерализация экономики может побудить ряд
запад312

ных вкладчиков изменить свое негативное отношение к
египетскому полю деятельности.
От того, насколько государство могло контролировать
такое развитие, зависели конечные результаты
подготовленной реформы. В частности, в 1967—1968 гг. твердым
оставался запрет частному сектору не только выходить
на внешний рынок с рядом товаров, но и вести операции
в ряде решающих отраслей промышленности. При
сохранении государственного контроля, а также при
активизации с этой целью таких экономических рычагов, как
политика налогов и цен, рост производства в частном
секторе, как представляется, не мог принять угрожающего
характера для социалистической ориентации Египта.
Вместе с тем контролируемое развитие частного сектора
могло привести к росту производства, что было особенно
важно в условиях, когда государство было вынуждено
почти вдвое сократить капиталовложения на 1967/68 г.
Общий курс на ликвидацию финансовых и
экономических трудностей за счет расширения производства, а не
роста цен на предметы народного потребления
поддержали теперь уже некоторые из тех, кто примыкал ранее
к группе 3. Мохи эд-Дина — А. М. Кайсуни. Во всяком
случае некоторые из них оказались вынужденными
публично присоединиться к курсу правительства Насера.
Министр экономики и внешней торговли Хасан Аббас
Заки заявил о том, что для ликвидации дефицита
платежного баланса страны необходимо, чтобы экспорт
сельскохозяйственных продуктов Египта увеличивался
ежегодно приблизительно на 3%, принимая за основу 1967 г.,
промышленных товаров - на 5 % и был приостановлен
рост импорта потребительских товаров17. Это заявление
министра расценивалось тогда в каирской печати как
основополагающее, давшее правильное направление
преодолению тех трудностей, которые переживала страна в
результате увеличения дефицита платежного баланса.
В борьбе теперь уже с гораздо более
замаскированными попытками протащить курс на сворачивание
государственного сектора положение Насера и его
единомышленников укрепляло два обстоятельства. Первое — экономика
страны, опираясь на государственный сектор, смогла
выдержать серьезные испытания, порожденные
июньской войной 1967 г. Сразу же после поражения, в
кульминационный момент своей почти открытой оппозиционной
деятельности, группа «неокапиталистов» предрекала
313

экономический спад, неустойчивость, неспособность
экономики в условиях сохранения командных позиций в руках
государства и ограничения частнособственнической
стихии преодолеть возникшие после нападения Израиля
экономические трудности. Через год после июньской войны
страна смогла подвести кое-какие итоги, и они были явно
не в пользу «неокапиталистов». Выступая 15 сентября
1968 г., министр финансов Абдель Азиз Хигази имел все
основания заявить, что государственный сектор принес
такие прибыли, которые позволили стране успешно
справиться с трудностями военного времени. Стоимость
промышленной продукции в 1967/68 г. достигла 133 млн. ег. ф.
против 125,6 млн. в предыдущем финансовом году18.
Некоторые отрасли дали еще больший прирост. В
частности, стоимость продукции, произведенной текстильной
промышленностью за 1967/68 г., возросла по сравнению с
предыдущим годом на 12,5 %. Однако рост в стоимостном
выражении продукции промышленности, очевидно, нужно
было рассматривать с определенными поправками,
особенно в отношении текстильной промышленности. Известно,
что после июня 1967 г. были повышены цены на
некоторые текстильные товары. Новые цены, как правило, лишь
на 2—3% превышали старые на некоторые сорта ткани.
Но рост цен все-таки имел место, и это тоже явилось
причиной роста валового продукта в промышленности в
стоимостном выражении.
Еще одним свидетельством относительной
стабильности египетской экономики, ведущее положение в которой
занял государственный сектор, служат данные о
погашении кредитов после начала агрессии Израиля. С 1 июля
1967 г. по 30 июня 1968 г. было выплачено иностранным
государствам в счет покрытия полученных ранее займов
210 млн. фунтов стерлингов. «Тот факт, что ОАР в
трудных для себя условиях, несмотря на империалистическое
давление, сумела выплатить в счет погашения займов в
прошедшем году 210 млн. ф. ст., свидетельствует о том,
что экономика ОАР способна и может преодолевать
встречающиеся трудности» 19,— подчеркнул министр
экономики и внешней торговли.
Второе важное обстоятельство, предопределившее
перевес сторонников развития государственного сектора в
борьбе, которая шла в стране вокруг экономической по-
титики,— это широкая поддержка народными массами
такого курса развития страны. После израильской
аг314

рессии в Египте убыстрился процесс роста
революционного самосознания народных масс.
В этом плане характерна обстановка работы
Всеобщего национального конгресса АСС, созванного в
сентябре 1968 г. До открытия конгресса многие в Каире
считали, что обсуждение всех вопросов пройдет по заранее
разработанному сценарию. Эти предсказания не
оправдались. В выступлениях ряда делегатов высшего
законодательного органа прозвучали откровенные
предостережения в отношении того, что меры по поддержанию
частного сектора в Египте могут привести к определенному
ограничению государственного сектора, снижению его
важнейшей роли в экономической жизни страны.
Некоторые ораторы отмечали отклонения и ошибки в развитии
государственного сектора, что привело к падению
эффективности производства. Но они подчеркивали, что
государственный сектор отражает контроль народа над
средствами производства, и это является «главным
достижением египетской революции».
Такая публичная критика курса, за которым стояла
группа прозападных деятелей, стремившихся
противопоставить некоторые меры по усилению частного сектора
развитию государственного сектора страны, была,
по-видимому, неожиданной даже для руководства республики.
Тем более что ряд ораторов не ограничился «критикой
оппозиции», а выступил — этот момент подчеркивался
очень многими египетскими журналистами, с которыми
пришлось беседовать авторам книги,— с заявлениями,
предостерегающими руководство от отхода от
революционной линии в развитии экономики. Частично эти
заявления носили, по мнению некоторых обозревателей,
превентивный характер, однако значение их от этого
нисколько не уменьшалось. И весьма примечательно, что
Насер на заседаниях Всеобщего национального конгресса
АСС многократно брал слово для реплик и заявлений,
разъяснявших политику правительства. Причем в этих
заявлениях он делал особый упор на то, что
правительство не намерено отходить от главного принципа
внутренней экономической политики, заключавшегося во
вмешательстве государства в экономическую жизнь страны.
Таким образом, в 1968 г. можно было говорить о
перевесе в руководстве страны сторонников развития
социалистической ориентации. Изменение расстановки
внутриполитических сил в пользу сторонников такой ориентации
315

происходило под воздействием результатов, уже
достигнутых на пути некапиталистического развития. Позиции
сторонников социалистической ориентации усиливал и
объективно развивающийся процесс роста
революционного самосознания народных масс. Но ускорение этого
процесса, равно как и общая стабилизация
революционно-демократического режима, все более непосредственно
стали зависеть от создания политической партии, которая
смогла бы возглавить широкие народные массы,
мобилизовать их на активную поддержку революционного курса.
А такой партии все не было...
2. ИЗРАИЛЬСКАЯ АГРЕССИЯ, НАРОД ЕГИПТА
И ВНУТРЕННЯЯ РЕАКЦИЯ
Июньская война 1967 г., проигрыш сражения на
Синае вывели на политическую авансцену в Египте
народные массы, которые по характеру установленного в
стране режима давно должны были стать надежной его
опорой. Но народные массы 9 и 10 июня 1967 г. выступили
в его поддержку стихийно. Правда, существует и
противоположное мнение. Его сторонники считают, что тогда
произошло якобы инспирированное выступление с
требованием, чтобы президент взял назад свое заявление об
отставке. Ну а что говорят факты?
Многие деятели АСС признавали впоследствии, что
каирские и другие организации союза «шли за
событиями». Возможности широкого народного выступления в
поддержку или против режима в то опасное время вообще
исключались. В исполкоме каирской организации АСС
при обсуждении вопроса о народных выступлениях 9 и
10 июня 1967 г. ее секретарь заявил о необходимости
сделать все выводы, «критически проанализировать работу
АСС в свете того, что столь широкое выступление народа
могло произойти без должного контроля союза».
Неготовность АСС выполнять роль политической
партии, руководящей обществом, была продемонстрирована
также во время студенческих и рабочих демонстраций в
феврале 1968 г. Демонстрации, начатые рабочими Хелуа-
на и продолженные студентами Каира, Александрии и
Асьюта, первоначально были направлены против мягких
приговоров бывшим руководителям ВВС. Нанакуне
нападения израильских бомбардировщиков на египетские
военные аэродромы 5 июня 1967 г. авиационные генералы
316

вели себя беспечно. Своими действиями они
продемонстрировали нежелание выполнить свой служебный долг.
Естественно, египетский народ ожидал, что виновников
поражения в июньской войне 1967 г. сурово накажут.
Когда же суд вынес им мягкие приговоры, трудящиеся
Египта возмутились.
Министерство внутренних дел знало о готовившихся
демонстрациях, докладывало о них руководству.
Президент Насер дал указание Арабскому социалистическому
союзу и Организации социалистической молодежи
возглавить демонстрации. Однако на практике получилось так,
что митинги, начатые в Хелуане организованно, вышли
из-под контроля АСС. Требования справедливого
наказания виновников июньской трагедии 1967 г. остались лишь
первоначальными лозунгами. Демонстрации вылились в
протест против чрезвычайной медлительности
происходящего процесса «обновления общества» после поражения
в июньской войне.
Писатель Юсуф Идрис писал о февральских
выступлениях 1968 г. в газете «Аль-Гумхурия»: «Народ
потребовал свободы критики отнюдь не для того, чтобы
использовать ее во вред революции или руководству страны.
Народ хотел обрести эту свободу как оружие в борьбе против
отступничества, пока оно не достигло катастрофических
размеров» 20. Газета «Аль-Ахбар» тоже подчеркивала
позитивный характер демонстраций: «Как бы ни были
многочисленны элементы, пытавшиеся увести демонстрации
в сторону, сами демонстрации явились отражением воли
народа к обновлению общества» 21.
Характерно, что некоторые деятели АСС, посланные с
целью придать организованный характер выступлениям
рабочих и студентов, «заражались» общей атмосферой и
даже участвовали в столкновениях с полицией.
Руководитель Организации социалистической молодежи на
следующий день после разгона демонстрации в Каире
посетил министра внутренних дел и потребовал освободить из-
под стражи нескольких арестованных активистов ОСМ.
Министр требование отклонил на том основании, что
активисты участвовали в столкновениях с полицией.
Промахи АСС, проявившиеся 9—10 июня 1967 г. и в
феврале 1968 г., встревожили египетское руководство.
Положение усугубилось тем фактором, что неспособность
Союза стать действенной силой, организующей народные
массы в поддержку режима и ограничивающей
использо317

вание реакционными элементами стихийных настроений
народных масс, стала особенно наглядной именно в тот
момент, когда заколебалась главная в прошлом опора
режима — армия.
Проигрышу сражения на Синае в июне 1967 г.
сопутствовало ослабление позиций армейской верхушки —
«военного класса», как назвал ее Насер. Крайне
отрицательные для армии последствия военного поражения не
ограничились гибелью 15 тыс. солдат и офицеров, хотя потери
были весьма чувствительными. Жизненная необходимость
возможно быстрее укрепить обороноспособность страны
довела до крайне опасного накала конфликт между
руководством республики и бывшим командованием
вооруженных сил. По другую сторону баррикады оказалась не
просто группа лиц, связанных личными отношениями с
маршалом Амером, а влиятельная социальная группа —
«военный класс», считавший, что военный переворот в ночь
на 23 июля 1952 г. обеспечил ему чуть ли не вечную
монополию на власть22.
В речи, произнесенной 3 марта 1968 г. на рабочем
митинге в Хелуане, Насер вновь подчеркнул, что народные
демонстрации 9 и 10 июня 1967 г., а также декрет о
замене высшего командования вооруженными силами,
подписанный на следующий день после этих демонстраций,
были восприняты «военным классом» как предвестник
потерь всех его привилегий23. Это-то и привело к отчаянной
попытке группы Амера восстановить статус кво. Заговор
был обезврежен.
После вскрытия заговора Амера необходимой мерой
для революционно-демократического руководства страны
стал открытый процесс над военными заговорщиками.
Г. А. Насер пошел на него в условиях продолжения
израильской агрессии. Проведение такого процесса
оказалось делом отнюдь не легким. Народ знал, что
заговорщики представляют собой ту военную элиту, из которой
в течение многих лет рекрутировались лица,
занимавшие посты в различных звеньях государственного
аппарата. Поэтому президент Насер в своей речи 3 марта
1968 г. в связи с процессом говорил о самокритике24.
Неизбежность открытого суда над представителями
генералитета и высшего офицерства объективно создавала
качественно новый момент во внутренней жизни страны.
Разоблачения на заседаниях военного трибунала вышли
далеко за рамки обычной сенсационности. Конечно,
вни318

мание журналистов, да и массового читателя египетских
газет сразу привлекли факты разложения тех, кто
очутился на скамье подсудимых. Но главным все-таки было
вскрытие фактов, свидетельствующих о
социально-политическом расслоении египетского руководства, о его
неоднородности, усиливавшемся по мере осуществления
глубинных социально-экономических преобразований в
стране.
Многие исследователи справедливо подчеркивают
особую роль армии в развивающихся странах25. В условиях
отсутствия другой, достаточно подготовленной,
организованной и дисциплинированной силы армии действительно
играют во многих из этих стран очень важную и подчас
объективно прогрессивную роль. Вместе с тем армии там
никогда не становились внеклассовыми или
надклассовыми организациями. Все изменения характера этой
«особой силы» целиком определялись и определяются
классовой обстановкой. В Египте они целиком подчинились
законам классовой борьбы.
Вышедшие из средних социальных слоев общества,
египетские офицеры, взявшие в 1952 г. в свои руки
бразды правления в стране, сохранили типичные признаки
своего класса — патриотизм, хотя и ограниченную, но
революционность в сочетании с непоследовательностью и
неустойчивостью, «общественную промежуточность» с
чертами, свойственными как трудящимся, так и частным
собственникам, и, конечно, неоднородность. Часть
военной верхушки стала считать, что у нее появилось право
на довольно обширные привилегии. Существовала и
другая группа «Свободных офицеров», которая стремилась
повести страну по пути коренных социальных перемен.
Между этими двумя группами не было сплошной стены.
Но даже то обстоятельство, что Насер вынужден был
опираться на армию, не ликвидировало расширявшейся
трещины между этими двумя группами. Проигрыш сражения
на Синае превратил эту трещину в пропасть.
В течение долгих лет существовало мнение, что
президент Насер был диктатором, единоличным правителем
страны. Он действительно был самым авторитетным
египетским и арабским политическим деятелем. Но он не
был всесильным, будучи вынужденным учитывать
интересы группы лиц, находившихся у руководства армией.
В этом смысле характерны разоблачения, сделанные во
время судебного процесса над группой Амера.
319

— Расскажите, как вы пятнадцать лет правили
страной,—не без основания спросил председатель суда
главного обвиняемого Шаме эд-Дина Бадрана, который до
назначения военным министром возглавлял службу
армейской контрразведки. Бадран, по сведениям одного из
свидетелей, мог позволить себе уже после его снятия
с поста министра сказать по телефону президенту, что он
может произвести переворот, даже находясь дома.
Для многих исследователей египетской
действительности долго оставался неясным вопрос: почему в 1961 г.,
когда Насер пошел на осуществление антикапиталисти-
ческих мер, адекватные действия не были предприняты
в армии. Между тем необходимость «чистки» в
египетской армии, которая оставалась опорой режима,
начавшего развиваться влево, казалась более чем очевидной.
В вооруженных силах на командных постах сохранялись
выходцы из богатых буржуазных семей, владеющие
недвижимостью. В силу своего определенного социального
положения в египетском обществе они откровенно не
принимали и не могли принять прогрессивные мероприятия,
осуществлявшиеся правительством Насера.
Отсутствие необходимой «чистки» в армии в 1961 г.
объяснялось рядом буржуазных авторов слишком
прямолинейно и упрощенно. Некоторые из них подчеркивали,
что Насер, дескать, в силу своего «офицерского
происхождения» не желал «рвать со своим классом». Конечно,
подобное объяснение звучит неубедительно.
Социально-экономические преобразования в 1961 г.
объективно были направлены также против
консервативной части военной верхушки, срастающейся с
буржуазией. Но у Насера и его окружения в 1961 — 1962 гг. не
было достаточно сил для открытой конфронтации с
«военным классом».
При допросе бывшего военного министра Шаме эд-
Дина Бадрана был вскрыт весьма примечательный факт
серьезных разногласий между Насером и Амером еще в
1962 г. Бывший министр дал показания суду,
подтвержденные репликами председателя трибунала
вице-президента Хусейна аш-Шафеи, что президент намеревался
лишить Амера права единолично решать вопросы подбора
и расстановки кадров в вооруженных силах. Именно в то
время Насер предполагал, например, заменить на посту
командующего военно-воздушными силами генерала
Сидки Махмуда, допустившего преступную халатность во
320

время израильской агрессии *. В ответ на это Амер
пригрозил отставкой. Отставка принята не была, так как у
Насера тогда явно не хватало сил для ведения открытой
борьбы с маршалом и его окружением. В последующем
группа Амера начала превращаться и превратилась в
«параллельный центр власти» **.
После 1962 г. Амер и его группа, сохранив власть
над основной силой в стране — армией, стали
рассматривать президента Насера как своего противника. Причем
это произошло не в связи с июньской войной 1967 г., не
из-за боязни ответственности за военное поражение в
июне 1967 г., а еще за пять лет до Синая, когда начали
осуществляться прогрессивные преобразования. Шаме
эд-Дин Бадран показал, что командующий частями
«командос» Хариди уже в 1962 г. предлагал Амеру
пригласить Насера в дом маршала и там его арестовать.
Пример Египта убедительно свидетельствует о том,
что по мере вступления некоторых из развивающихся
стран на некапиталистический путь армии, которым
молодые государства зачастую обязаны своей политической
независимостью, сами становятся полем острой борьбы.
В них неизбежно усиливается процесс расслоения,
и этот процесс, хотя бы уже в силу того, что он самым
непосредственным образом затрагивает опору
режимов, отражается во всей внутриполитической жизни
страны.
Через три недели после начала июньской войны
авторы книги задали министру труда Камаль эд-Дину Ри-
фаату вопрос: можно ли считать, что с фактическим
отстранением Амера и его непосредственного окружения с
ведущих постов в армии и ВВС в стране ликвидируется
проблема «военного класса»? К. Рифаат, который в
прошлом тоже был военным и во время революции 1952 г.
находился во втором эшелоне «Свободных офицеров», а
в дальнейшем занимал ряд важнейших постов, ответил на
этот вопрос положительно. Последующие события, однако,
* Известный французский журналист, хорошо осведомленный
о внутреннем положении в Египте, Эрик Рюло писал, что Насеру
были сообщены материалы, свидетельствующие о связях Сидки
Махмуда с английской разведкой (Le Monde, 27.ХН. 1967).
Очевидно, Насер не добровольно, а вынужденно не дал хода этим
материалам.
** Такое определение «группы Амера» вошло в политическую
лексику египетской печати.
321

показали, что вывод о ликвидации отступничества среди
военной верхушки был по меньшей мере несколько
преждевременным.
Опасность заговора Амера как раз в том и
заключалась, и это было доказано во время происходивших в
Каире судебных процессов, что уволенные сразу же вслед
за поражением из армии офицеры не прервали своих
прежних связей с действующей армией. Во время
планируемого захвата власти Амеру должно было «помочь»
училище «командос» и несколько соединений ВВС.
Заговорщики получали оружие с действующей базы «Хильмия».
Очевидно, ликвидация целого общественного «класса»,
тем более «военного», в Египте было делом нелегким,
неоднозначным и неединовременным.
Относительность ослабления политической роли армии
после июньской войны 1967 г. выразилась также и в том,
что уже отпочковавшийся от армии слой
административных работников отнюдь не утратил своих позиций в
стране. Сменив в свое время офицерские мундиры на
цивильные пиджаки, экс-полковники и экс-генералы не
переставали оставаться органической частью «военного
класса», что накладывало глубокий отпечаток на всю
политическую жизнь страны накануне израильской
агрессии.
Ослабление политических позиций армии в Египте
после июньской войны 1967 г. тем не менее произошло.
И если иметь в виду проблему создания политической
партии в стране, то изменение статуса армии означало
ослабление одного из серьезнейших препятствий, стоящих
на пути партийного строительства в Египте.
С самого начала развития событий после июля 1952 г.
египетская армия стремилась сохранить себя в качестве
единственной организованной силы, не желая разделить
с кем-либо свое влияние. Напомним, что Арабский
социалистический союз, впрочем, как и все предшествовавшие
ему массовые организации («Освобождение» и
«Национальный союз»), создавались таким образом, чтобы не
иметь никакого влияния среди военных, никаких позиций
в вооруженных силах. Амер и его окружение вели дело
к тому, чтобы в армии работала их собственная
политическая сеть, независимая от АСС и непосредственно
подчинявшаяся маршалу. Во время судебного процесса
в Каире обвинитель задал вопрос Шаме эд-Дину
Бадрану:
322

— Почему вы не выполнили предписания президента
Насера и не передали ему секретную сеть, которая была
у вас в вооруженных силах?
Бадран на суде отрицал наличие такой сети, однако
из ряда других показаний явствовало, что в египетской
армии существовала самостоятельная секретная
организация. О ней знала и канцелярия Насера, однако она не
располагала полными данными о ее составе.
Еще в 1964 г. президент Насер заявил, выступая
в Национальном собрании: «Наш долг —любой ценой
помешать появлению «нового класса», который хотел бы
унаследовать привилегии прежнего. Мы должны
противодействовать этому уклону, восстать против него и при
необходимости лишить этот класс оружия, которым он,
когда представится случай, нанесет удар в спину союзу
народных сил»26. Судя по этому заявлению, покойный
президент уже тогда отдавал себе отчет в одной из
наиболее опасных тенденций развития египетского общества по
мере углубления революционных
социально-экономических преобразований, но борьба против «нового класса»
до июня 1967 года не велась последовательно.
После июньской войны 1967 г. становится еще более
очевидной насущная потребность создания политической
партии как руководящей силы в государстве, способной
стабилизировать режим, возглавить народные массы,
обеспечить их поддержку революционным мероприятиям.
Казалось бы, как уже говорилось выше, образовалось
важнейшее условие для решения этой проблемы —
поражение в войне ослабило офицерскую кастовость,
«военный класс», всегда выступавший против создания
правящей политической партии в Египте. Тем не менее задача
партийного строительства в стране так и не была решена,
несмотря на признание Насером такой необходимости. Не
намеренную роль при этом сыграло реальное — не на
словах, а на деле — отношение к этой проблеме самого
президента.
Еще в 1959 г. Насер определил свое отношение к
вопросам партийного строительства, констатировав
следующее: «Ясно, что если бы сейчас у нас было несколько
партий, это лишь способствовало бы проникновению
иностранного влияния. Когда началась холодная война,
реакционные партии пытались сплотиться и стать на сторону
Запада. Они без всяких колебаний обращаются к
иностранцам, чтобы повысить свои шансы на захват власти,
323

полагая, что если победят, сохранят свое влияние и тогда
сумеют установить сотрудничество между силами
внешнего врага и внутренней эксплуатации...
Совершенно очевидно, что в нынешний момент нашей
истории, когда нам предстоят великие битвы,
однопартийная система, выражающая стремление к политической
монополии, нам не подходит. В равной степени нам не
подходит и система нескольких партий, открывающая
дорогу иностранному проникновению. Поэтому мы должны
использовать новый путь. Это —- Национальный союз» 27.
С небольшими отклонениями такой взгляд Насера на
проблему создания партии оставался незыблемым вплоть
до конца 1968 г. Даже тогда, когда проявилась полная
неспособность АСС направить в феврале 1968 г. рабочие
и студенческие демонстрации в нужное правительству
русло и Насер вынужден был выступить с «программой
30 марта», обещая приблизить народ к руководству
страной, сам президент еще не подошел к решению о
создании политической партии в Египте. Выступая 3 марта
1968 г. в Хелуане, Насер снова повторил свои «доводы»
против создания партии28. Однако эти «доводы» пришли
в явное противоречие с характером политической
«программы 30 марта».
Между тем обстановка в стране продолжала
объективно благоприятствовать созданию партии.
Реорганизация правительства в марте 1968 г.
укрепила в Высшем исполнительном комитете АСС позиции
тех, кто защищал линию на продолжение египетской
революции. Уже это способствовало актуализации
вопроса партийного строительства. В то же время, выдвигая
«программу 30 марта», Насер подчеркнул, что смысл
предлагаемых мер не ограничивается отдельными
перемещениями лиц в государственном аппарате и армии, а
речь идет об изменении системы руководства в
экономическом, дипломатическом и политическом аппарате.
Главной чертой выдвинутой программы было изменение
самого характера выработки политики и руководства
страной. В заявлении Насера говорилось, что конгресс
создаст центральный комитет АСС, который будет
осуществлять руководство через образованные им
политическую, военную, экономическую и социальную комиссии.
Характерно, что вопрос о ЦК Арабского
социалистического союза был принят почти сразу же после агрессии.
23 июля 1967 г. президент высказался за безотлагательное
324

создание центрального комитета союза. Но решение этого
вопроса перманентно откладывалось в результате
сопротивления реакционных сил. Оно было сдвинуто с места
только в связи с выдвижением «программы 30 марта».
Для того чтобы АСС справился со своей новой важной
ролью, в программе подчеркивалась необходимость его
перестройки. В этом вопросе также наметился отход от
традиционных мер. Если преобладающая часть шагов по
улучшению работы АСС ограничивалась пусть очень
важными, но все-таки чисто административными мерами, то
теперь впервые в жизнь союза внедрялся принцип
демократического централизма. Впервые вводилась выборность
всех органов АСС снизу доверху. Президент Насер заявил
о том, что в прошлом он сам был сторонником принципа
назначений в руководящие органы страны, в том числе и
в руководящие органы Арабского социалистического
союза29. Такая практика, по словам Насера, диктовалась
стремлением не допустить проникновения в органы АСС
враждебных революции феодальных и'буржуазных
элементов. Однако на практике отсутствие выборности
приводило к тому, что в стране создавались и укреплялись
автономные «центры власти», т. е. группы лиц вокруг
отдельных руководящих деятелей, ставящих личные
интересы выше общенациональных. Старая система
назначений, таким образом, оказалась не в состоянии служить
против новых оппозиционных сил, появившихся внутри
самого режима. Именно это, по-видимому, и
предопределило введение принципа выборности.
Дело образования реальной партии могло
продвинуться с созданием нового устава Арабского
социалистического союза. АСС, указывалось в новом уставе Союза,— это
«социалистический авангард, который руководит
народными массами и выражает их волю, борется за
осуществление социалистической революции как революции
трудящихся, за здоровую демократию, предусматривающую
представительство 50 % рабочих и крестьян во всех
политических и массовых организациях, за
последовательную передачу государственной власти выборным органам,
за поощрение профсоюзного и кооперативного движения,
за коллективное руководство, за критику и самокритику».
После опубликования устава во время идеологических
дискуссий в различных организациях Союза
развернулась острейшая борьба между сторонниками
действительной опоры на трудящихся и теми, кто тянул режим
325

к старой позиции — опоры на народ только на словах.
Ход дискуссий показал, что сторонников взаимодействия
АСС с трудящимися было значительно больше. Казалось
бы, это обстоятельство, равно как и широкое одобрение
народом «программы 30 марта», развязывало руки
египетскому руководству в решении вопроса о создании
партии.
Всю весну и лето 1968 г. в каирской печати остро
дискутировался вопрос о партии. Конечно, мероприятия по
усилению АСС еще не служили ответом на этот вопрос.
Однако в Каире обратили внимание на то, что Г. А.
Насер 30 марта 1968 г. уже не высказывал негативного
отношения к идее создания партии, как он это сделал в своем
предшествовавшем выступлении в Хелуане.
Подчеркивалось и другое: в этот день президент специально
остановился на «одной из основных задач центрального
комитета, которая будет заключаться в руководстве
авангардной политической организацией внутри Арабского
социалистического союза»30. Речь явно шла об усилении роли
актива, партийных функционеров. После принятия
одобренной народом «программы 30 марта», когда на повестку
дня встали выборы различных ступеней в руководящие
органы АСС, особое значение в государстве приобрел
аппарат этого союза.
Наконец, следует отметить и то большое значение для
дела демократизации общественной жизни в стране,
которое могло иметь новое определение «рабочий» и
«крестьянин», зафиксированное в декрете президента Насера от
6 июня 1968 г. По этому декрету рабочим считался
каждый, кто занят физическим или умственным трудом в
промышленности, сельском хозяйстве или в сфере
обслуживания и живет на доход, получаемый от своего труда.
Рабочим не может быть выпускник университета,
института или военного училища, говорилось в декрете.
Исключение составляли лишь те, кто вышел из среды рабочих,
получил университетское образование и остался членом
рабочего профсоюза.
Понятие «крестьянин», отмечалось в декрете,
распространяется на тех лиц, которые проживают в сельской
местности, и сельское хозяйство для них является
единственным источником дохода и единственным занятием
при условии, что каждое из этих лиц владеет земельным
участком, площадью не более 10 федданов, включая
земельную собственность жены, несовершеннолетних детей.
326

Конечно, и такое определение толковало понятия
«рабочий» и «крестьянин» в расширительном плане, что
позволило зачислять в эту категорию лиц, не всегда
имеющих классовые признаки рабочих и крестьян. Однако
новое определение было большим шагом вперед. Известно,
что по Хартии национальных действий в понятие
«рабочий» включались лица, являющиеся членами профсоюзов
и получающие зарплату, а в понятие «крестьянин»
включались собственники земли, владеющие участками до
25 федданов. Это позволяло, в частности, зачислить в
категорию рабочих административный аппарат, а в
категорию крестьян — мелких помещиков, кулаков. При
прежнем определении рабочего и крестьянина принцип
предоставления им 50 % мест во всех комитетах АСС,
Национальном собрании был в значительной степени
формальностью.
Характерна та борьба, которая велась вокруг
изменения определения «рабочий» и «крестьянин». Авторам
довелось присутствовать, в частности, на обсуждении
этого вопроса группой рабочих текстильных предприятий
Махала аль-Кубра. Во время обсуждения приводились
многочисленные примеры, когда места, по праву
принадлежащие рабочим и крестьянам, в том числе и в
Национальном собрании, занимались лицами, ничего общего не
имеющими с трудящимися.
Нельзя сказать, что новое определение, принятое
декретом президента Насера, закрыло те лазейки, которые
использовались буржуазными элементами для сохранения
своего влияния в государственном аппарате, в выборных
органах республики. Однако новое определение
несомненно ограничивало такие возможности, и в этом был его
главный смысл.
Немедленно после опубликования нового устава АСС
началась выборная кампания. В ходе ее формировались
руководящие органы союза. В сентябре был созван
Всеобщий национальный конгресс АСС, который принял
важные решения. В преамбуле к ним подчеркивалось,
что «победа над врагом может быть достигнута только
путем сохранения социалистической системы... Защита
нашей социалистической системы и наших
социалистических завоеваний и достижений является неотъемлемой
частью борьбы за нашу судьбу»31. В области
экономической политики конгресс признал необходимым поставить
все экономические ресурсы страны на службу обороны.
327

Признавалась жизненная заинтересованность в
выполнении трехлетнего плана развития страны. Конгресс
рекомендовал увеличить капиталовложения в те отрасли
экономики, которые играют решающую роль в подъеме
производства. Особое внимание уделялось нефтедобывающей
промышленности.
Всеобщий национальный конгресс АСС указал в своих
решениях на необходимость подъема национального
производства за счет повышения производительности труда
во всех отраслях хозяйства. Особая роль отводилась
государственному сектору. В то же время отмечалась
необходимость содействия частному сектору.
Особо высказался Всеобщий национальный конгресс
АСС по вопросу о необходимости поднять эффективность
научных исследований путем внедрения их результатов в
производство, разрабатывать передовую технологию. Этот
раздел решений конгресса явился ответом на то, что
помогла выявить июньская война 1967 г. Во время
синайского сражения стало ясно: техническая подготовка
египетского солдата была явно ниже требований века, что
отражало общий уровень технизации всей страны. Сразу
же после июньской войны 1967 г. в египетскую армию
было призвано 35—40 тыс. выпускников египетских
университетов, окончивших инженерные и другие
технические факультеты.
Всеобщий национальный конгресс АСС призвал
сократить непроизводительные расходы вообще и в
государственном секторе в частности. Перед хозяйственными
министерствами ставилась задача обеспечения роста
внутренних накоплений за счет сокращения импорта и
поощрения экспорта, увеличения местного производства,
формирования экономических связей с другими арабскими
странами.
Ряд решений конгресса был посвящен кооперативному
движению. В них указывалось на необходимость
реорганизации имеющихся кооперативов всех направлений на
основе перевыборов снизу доверху, с тем чтобы к их
руководству пришли люди, преданные революции, народу.
Особое внимание предписывалось уделить профсоюзам
батраков, как и интересам всего крестьянства страны.
Конгресс потребовал установления справедливых цен на
сельскохозяйственную продукцию, с тем чтобы
государство могло стимулировать национальное производство и
328

экспорт самых различных продуктов сельского хозяйства
страны32.
Всеобщий национальный конгресс избрал
центральный комитет AGG. В сентябре 1969 г. завершилось
создание аппарата ЦК AGC — отделов и секретариата.
Выработка прогрессивной внутренней экономической
политики, одобренной Высшим национальным конгрессом
AGC, начало широкой реорганизации самого союза с
целью создания нового политического аппарата,
выдвижение политических лозунгов, ориентировавших народ
на социалистическое развитие в будущем, дополнялись
линией на сохранение ранее осуществленных антикапи-
талистических мер. Ни одно рентабельное предприятие,
переданное государству после 1961 г., бывшим
владельцам возвращено не было. Передача им нескольких
убыточных фабричонок из фонда секвестрированных
предприятий политической погоды не делала. Курс на
национализацию оставался основой внутренней политики, что
было подтверждено решением президента передать
государству оптовую торговлю. Надежды на то, что, «поиграв
в социализм», Насер все вернет буржуазии, не
оправдались. Несомненно, такой оборот событий объективно
способствовал небывалому обострению классовой борьбы,
дальнейшему развитию страны влево. Однако настоящего
механизма, который не только мог провести этот поворот,
но и надежно гарантировать Египет от смещения в
обратную, правую, сторону создано так и не было.
1. ВЗРЫВ ИЗНУТРИ НЕ ПРОИЗОШЕЛ
После того как военные действия на Синайском
полуострове были прекращены, а Насер возвратился к
исполнению своих обязанностей президента страны, надежды
вдохновителей агрессии Израиля против арабских стран
стали возлагаться на то, что взрыв прогрессивного
режима в Египте последует изнутри. Для таких надежд
существовала реальная почва. Откровенные призывы
реставрировать капитализм на берегах Нила дополнились
«тихим саботажем» бюрократической буржуазии. Ее
представители — высшее чиновничество, некоторые
ответственные функционеры АСС, «технократия»—не выходили
на улицу. Они не провозглашали антисоциалистических и
контрреволюционных лозунгов, а действовали иначе,
многие из них уповали на то, что военная экономика страны
329

не выдержит напряжения и рухнет. На первый взгляд,
дело заключалось в частной позиции того или иного
«технократа», на деле разворачивалась острейшая классовая
борьба. Нам не раз приходилось слышать в Каире сразу
после «шестидневной» войны, что дни социалистического
эксперимента президента Насера сочтены.
Объективно усиление частного сектора
активизировало буржуазию и реакцию. После 5 июня 1967 г.
противников у прогрессивного режима в Египте стало
значительно больше. Число их множила горечь поражения.
Борьбу за нейтрализацию этих противников — речь идет
не об административных мерах, а о
социально-экономических и политических мероприятиях руководства —
Насер и его окружение вели в двух направлениях:
укрепление обороноспособности страны и сохранение позиций
государства в экономике. Некоторые меры правительства по
активизации частного сектора, что объективно создало
условия для усиления частнособственнической стихии,
носили не главный, стратегический, а второстепенный и
тактический характер.
Свои усилия Египет по-прежнему сосредоточивал на
укреплении обороноспособности на фронте и в тылу.
Подчеркнем сразу, что представления египтян о том, как
необходимо вести долгую борьбу против опасных
последствий израильской агрессии, складывались не сразу.
Вначале казалось, что предание суду генералов — виновников
поражения на Синае и назначение на их места офицеров
будет вполне достаточной мерой для быстрейшего
исправления положения. Уже в ходе расследования
преступлений «военной буржуазии» стало очевидным, что корни
происшедшего лежат значительно глубже, чем поведение
антиреволюционно настроенных генералов.
После поражения президент Насер пошел по пути
увеличения численного состава египетских вооруженных
сил. В июле 1970 г. страна уже имела 650-тысячную
армию. Расходы на нее только в 1969/70 финансовом году
составили 500 млн. ег. ф.33 Впервые в армию были
широко призваны специалисты с высшим техническим
образованием. Увеличивалась численность и расширялась
подготовка офицеров на современной технической основе, что
стоило больших средств. Правительство, понимая
жизненную необходимость укрепления и совершенствования
обороны страны, как правило, без острых дебатов шло па эти
расходы. Значительно хуже дело обстояло в тылу.
330

Явно негативные последствия имела теория, согласно
которой каждый египтянин наперед почитался
патриотом, а потому горячим сторонником и проводником идей
не только защиты родины, но и революции и социализма.
Игнорировался факт социальной дифференциации,
происшедшей в результате синайского поражения в июне
1967 г. Между тем буржуазия — пострадавшая от
национализации или нет — была против режима Насера, и ее
нападки на социалистический эксперимент Египта
становились все более изощренными и откровенными, даже
открытыми. Часто, когда кто-то из этих господ хотел
намекнуть на избавление от военных, экономических и
политических трудностей, обрушившихся на страну, он
указывал на портрет Насера и провозглашал: «Не будет
его — все пойдет хорошо!»
Насер знал о настроениях своих противников и
следил за ними, но теория «общенационального
патриотизма» объективно подхлестывала реакцию.
Между тем жизнь все больше выдвигала требование
активизации народных масс, трудящихся на борьбу с
агрессией. Речь шла не только о трудовом энтузиазме масс,
но и об организации гражданской обороны. Этот вопрос
приобрел особое значение, когда Израиль перешел к
тактике глубинных рейдов — бомбардировок, высадке
десантов в районах долины Нила, Верхнего Египта, побережья
Суэцкого залива. Эти рейды показали уязвимость страны.
Израильские диверсанты не встречали организованного
сопротивления со стороны населения. Нужны были
срочные меры по усилению гражданской обороны, особенно
в промышленных центрах. Создание настоящей
гражданской обороны требовало вооружения трудящихся.
Решение этой задачи оказалось весьма сложным, в том числе и
для бывшего руководства АСС.
Народобоязнь остро дала себя знать даже в памятном
июне 1967 г., когда израильские солдаты подходили
к Суэцкому каналу. Некоторые функционеры АСС
«допустили» тогда, чтобы народные ополченцы-добровольцы
в Порт-Саиде получили советские автоматы с
бельгийскими патронами. Сделано это было, как показало
расследование, намеренно, дабы не дать оружие «улице».
Непоследовательность и социальная ограниченность таких
работников АСС проявлялась в том, что на словах они
ратовали за радикализм, выдвигали новые прогрессивные
лозунги, но в то же время с огромным трудом шли на
331

активизацию трудящихся масс. А в дни ближневосточного
кризиса такая активизация становилась жизненно
необходимой. Насер все чаще снимал военачальников с их
высоких постов за допущенные промахи в боевой
подготовке войск, но сумел сделать немногое для изменения
мышления функционеров АСС, не желавших превращать
единственную политическую организацию страны в приводной
ремень режима, связывающий его с народом.
Вместе с тем само обращение Насера к трудящимся
с лозунгом создания гражданской обороны способствовало
росту народного самосознания. Правым в госаппарате все
труднее было в последние годы жизни Насера сдерживать
требования о создании массового вооруженного ополчения
в Египте.
В годы, последовавшие за разгромом
«неокапиталистов», власти, лично Насер оказались вынужденными
проявить заинтересованность в привлечении
профессиональных, общественных организаций трудящихся к решению
острых внутренних проблем. Однако руководители
профсоюзов, избранные на свои посты в годы, когда в стране
сказывались последствия националистического взрыва,
оказались не ютовыми воспользоваться благоприятной
обстановкой. Многие годы сотрудничая с властями, они
отвыкли работать с массами. И лишь в результате
нажима «снизу»—забастовок рабочих против злоупотреблений
администрации некоторых государственных предприятий
и в знак протеста против благодушия к военным
преступникам — профсоюзы стали более активными
защитниками дела трудящихся.
После периода некоторой неустойчивости линии в
поддержку госсектора (этот период подошел к концу с
заменой правительства Мохи эд-Дина) руководство Насера
вновь сделало акцент на развитие государственных
предприятий. Капиталовложения в государственный сектор
только в 1969/70 г. выросли по сравнению с предыдущим
финансовым годом до 123 млн. ег. ф. против 114 млн. ег. ф.
(1968/69 г.). Абсолютный рост, однако, не выражал
главного: государственные капиталовложения составили 76 %
всех капиталовложений в египетскую промышленность.
На долю государственного сектора приходилось 76,4 %
всей промышленной продукции.
Несмотря на некоторый спад непосредственно вслед
за нападением Израиля в июне 1967 г. па арабские
страны, в Египте снова возобладала тенденция к росту
про332

мышленного производства. В 1969/70 г. он составил около
10%. В египетской электротехнике прирост составил
29,7 %, в машиностроении — 19,6, в нефтедобывающей —
12,2, в металлургии — 10,8 %. Общий объем
промышленного производства в 1969/70 г. достиг 1442 млн. ег. ф.
Экспорт промышленных товаров в 1969/70 г. был па
21 млн. ег. ф. больше, чем в предыдущем финансовом
году34. Для развивающихся стран такой итог можно
считать рекордным, особенно если учесть, что он был
достигнут в военное время.
Смелым ответом на вызов агрессора стало принятое
Насером решение продолжать строительство новых
фабрик и заводов, прежде всего с помощью Советского Союза.
Снова предпочтение отдавалось предприятиям
государственного сектора. В 1970 г. завершается строительство
20 новых фабрик и заводов, в основном цементных,
текстильных, деревообделочных и других предприятий,
производящих товары широкого потребления35. Сообщения
о ходе промышленного строительства печатались в
каирских газетах с расчетом, чтобы народные массы знали
о том, что индустриализация страны продолжается,
руководство не снижает темпов преобразования страны.
В 1970 г. завершается строительство важнейшей в
хозяйственном отношении железной дороги от Каира до
оазиса Бахария, где были обнаружены большие запасы
железной руды. Новое месторождение имело большое
значение для страны, особенно если учесть близость Бахарии
к Хелуану, где расположен металлургический комбинат.
В том же году завершилось строительство Асуанского
гидроэнергетического комплекса. Первый промышленный
ток с Асуанской ГЭС поступил в Каир еще в ноябре
1967 г. Уже к концу августа 1968 г. генераторы ГЭС
выработали 1123 млн. кВт*ч электроэнергии. Доходы от
гидроэнергетического комплекса неизменно росли. Они
составили в 1967 г. 80 млн., в 1968 г. — 100 млн. ег. ф.
Факт завершения строительства Асуанского
гидроэнергетического комплекса в усложненных военных
условиях означал для египтян не только большую
психологическую победу, значение которой возросло особенно после
военного поражения 1967 г. и появившегося в результате
этого неверия в свои силы. Орошение и обводнение
обеспечило ввод дополнительно больших по масштабам
страны посевных площадей. Это позволило снять остроту
с проблемы снабжения армии и населения
продовольст333

вием. Поставки пшеницы продолжались только из
Советского Союза и некоторых других дружественных стран.
Исполнение всех соглашений с США приостановилось.
В результате поставки американских излишков
продовольствия сначала резко сократились, а затем и вовсе
прекратились.
По решению правительства на вновь орошаемых и
обводненных землях образовывались госхозы. Идея
создания на новых землях крупных государственных хозяйств
связывалась с необходимостью быстрого роста
сельскохозяйственного производства в условиях неликвидированно-
сти последствий израильской агрессии. Увеличение
товарного сельскохозяйственного производства на «асуанских»
землях сулило не только экономический, но и социальный
выигрыш. Государство оказывалось в меньшей
зависимости от помещиков, ранее производивших преобладающую
часть товарной сельскохозяйственной продукции в стране.
Когда в 1959 г. страна готовилась к первому взрыву
скальной породы в районе будущей ГЭС, египетские
руководители столкнулись с очень сложной проблемой
подготовки квалифицированной рабочей силы для стройки.
Выход был найден с помощью советских специалистов и
экспертов. Нужные специальности и профессии
приехавшие в Асуан египетские рабочие приобретали прямо на
строительной площадке, в специально созданных учебных
центрах и школах. Всего в «годы пик» на сооружении
Асуанского гидроэнергетического комплекса было занято
около 25—28 тыс. рабочих и техников. К началу 1970 г.
23 тыс. из них уже не находили применения
непосредственно в Асуане. Правительство пошло на создание
специального управления, которое занялось
трудоустройством на государственных предприятиях значительной
части асуанских рабочих. Остальные поступили в
распоряжение различных министерств и были использованы
также на предприятиях государственного сектора.
Асуанский гидроэнергетический комплекс превратился в самую
настоящую «промышленную академию», где выросли
многие специалисты своего дела.
Президент Насер неоднократно подчеркивал в своих
речах 1969 и 1970 гг. огромное значение роста
производства в промышленности, особенно на предприятиях
государственного сектора. Рабочему ежедневно вменялось
работать на один час больше за ту же зарплату, что в
создавшихся условиях не вызвало недовольства —
подавля334

ющее большинство трудящихся городов хорошо понимало
свой гражданский долг. Принудительное устройство
большого числа новых рабочих, в частности из
эвакуированных городов зоны Суэцкого канала, на государственные
заводы и фабрики, в государственные учреждения
усложняло материальное положение «местных» рабочих и
служащих.
Встал ли в условиях осложненного положения Египта
вопрос об изменении политики в отношении иностранного
капитала?
Некоторые западные источники писали об изменении
подхода Насера в последние годы его жизни к проблеме
иностранных капиталовложений в экономику Египта, и
нередко даже утверждали, что Насер по этому вопросу
якобы вернулся к позиции до 1956/57 г. Ознакомление
€ практикой показывает, что такие выводы беспочвенны.
После поражения «неокапиталистов» линия египетского
правительства в отношении иностранного капитала стала
достаточно четкой. Испытывая острую потребность в
привлечении заграничных вкладчиков, правительство тем не
менее пошло на приглашение иностранных компаний
вложить свои капиталы лишь в нефтедобывающую
промышленность.
Соблазн захватить новые египетские источники нефти
был настолько велик, что группа американских и других
иностранных компаний рискнула получить концессию в
Западной пустыне. Египетское правительство пошло на
то, чтобы взять на себя обязательство не
национализировать своих партнеров по поисковым работам, а затем
и по нефтедобыче. За годы ближневосточного кризиса
нефтедобывающая промышленность Египта бурно
развивалась. В 1969 г. республика получила 13 млн. т сырой
нефти, в 1970 г. — 19 млн. т, сумев за счет развития
нефтедобывающей промышленности в Западной пустыне
покрыть потери нефтяных промыслов Синайского
полуострова, захваченных Израилем. Каир установил деловые
связи и с итальянским государственным объединением
ЭНИ. Была создана совместная компания для
эксплуатации газового месторождения «Абу-Мади». Наконец начал
действовать консорциум по сооружению крупного
нефтепровода Суэцкий канал — Средиземное море
(Александрия), рассчитанного на 100 млн. т нефти в год.
Развитие ближневосточного конфликта сопровождалось
разрывом дипломатических отношений Египта и других
335

арабских стран с США, Англией. ФРГ ослабила свои
позиции в арабском мире после признания Израиля
в 1965 г. В результате у Франции появился шанс
некоторого восстановления своих, некогда мощных позиций на
Ближнем Востоке. Генерал де Голль заявил о поддержке
Францией арабов в их борьбе против израильской
агрессии. Его призыв «Не стреляйте первыми! Не чините
насилия!» был игнорирован израильским правительством
Л. Эшкола, что обострило некогда тесные
франко-израильские отношения. Франция стала желанным партнером
многих арабских стран. Египет, в частности, решил
принять участие в созданном в 1970 г. Арабо-французском
банке, который финансировал торговые операции
Франции с арабскими странами. 40 % капитала в банке
принадлежало французскому правительству, 60 % —
арабским государствам, среди которых был и Египет.
Все это может создать видимость, что в Каире уже
при Насере приступили к переоценке места и роли
экономического сотрудничества с Западом. Действительно,
после синайского поражения кое-кому из представителей
правительства такое сотрудничество казалось благом.
Однако довольно жесткая линия президента, выступавшего
против тех связей с иностранным капиталом, которые
могли бы нанести вред египетской революции, многое
поставила на свое место. Командные высоты в
национальной экономике оставались в руках государства, что
защищало его как от израильской агрессии, так и от атак
внутренней реакции.
4. К ПОЛИТИЧЕСКОМУ УРЕГУЛИРОВАНИЮ
БЛИЖНЕВОСТОЧНОГО КРИЗИСА
Делегат Египта в ООН Авад эль-Куни заявил о
готовности его страны прекратить огонь задолго до того,
как остановились израильские солдаты. Израиль не
спешил выполнить решение Совета Безопасности ООН,
полагая, что, чем больше территории ему удастся захватить,
тем лучшая позиция будет у него, когда начнутся
переговоры о политическом урегулировании. Политические
потери Египта и других арабских стран, подвергшихся
агрессии, были очевидны. Их престиж на международной
арене был поколеблен.
Насер, переживший синайскую драму очень остро,
понимал жизненную необходимость активизации борьбы
336

против израильской агрессии в сфере политики. Прийти
к такому выводу ему было не легко. После
^прекращавшихся долгое время разговоров о войне Насеру нужно
было совершить поворот в сторону политического решения
конфликта. Этот поворот, учитывая настроение масс, был
подвигом Насера. Вместе с тем он никогда и ни при
каких обстоятельствах не мыслил, что политическое
урегулирование может быть достигнуто ценой капитуляции.
С другой стороны, Насер никогда не рассматривал
политическое урегулирование как средство сепаратного
решения проблем одного Египта в отрыве от борьбы за
ликвидацию последствий израильской агрессии для других
арабских стран.
Насер также исходил из того, что решительная
поддержка Советского Союза и других социалистических
стран, всех миролюбивых сил земного шара, несомненно,
превратила политический плацдарм борьбы с опасными
последствиями израильской агрессии в более выгодный
для арабов. И не случайно, что в таких условиях первой
заботой Насера стало разъяснение колоссального
значения египетско-советской дружбы.
Есть все основания считать, что развитие отношений
Египта с СССР Насер считал первым по очередности и
важнейшим элементом процесса политического
урегулирования ближневосточного конфликта. Понимая, что
Советский Союз стоит решительно на их стороне, египтяне
прониклись уверенностью, что сумеют выстоять. Укрепив
отношения Египта с Советским Союзом и другими
социалистическими государствами, президент Насер начал в
своих выступлениях выдвигать основное требование —
скорейший и безоговорочный вывод израильских войск
со всех захваченных в июне 1967 г. арабских земель.
Для Насера начало борьбы за такое урегулирование
явилось не только трудным делом, но и большим личным
испытанием. До нападения Израиля позиция Египта,
конечно, была сильнее, чем после начала агрессии.
Готовность урегулировать кризис мирными средствами на
основе признания линии 4 июня 1967 г. как новой
израильской государственной границы привела к антинасеров-
скому взрыву в ряде арабских государств. В Саудовской
Аравии, Ливии, некоторых других арабских странах,
расположенных в тысячах километров от линии фронта,
началась бурная клеветническая кампания против Египта.
Насера обвиняли в предательстве интересов арабских
на12 Зак. 1849
337

родов, арабской Палестины. Немедленно подняли голову
арабские экстремисты. Они призывали к «священной
войне». Такие призывы звучали провокационно, когда
израильские солдаты стояли на восточном берегу Суэцкого
канала, а у Египта, как признал впоследствии Насер, не
было в тот момент сил даже для сопротивления их
возможному наступлению на Каир. Вести в то время
успешные военные действия против Израиля египтяне попросту
не могли.
Против Египта разворачивалась форменная
политическая война арабской реакции. Насер не дал воли своим
чувствам под впечатлением открытых обвинений и даже
оскорблений в его адрес. Будучи гибким и умным
политиком, сразу же после военного поражения в июне 1967 г.
он начал особое внимание уделять отношениям с другими
арабскими странами, понимая, что единство арабского
мира может стать важнейшим условием, способным
заставить Израиль согласиться на справедливые условия
урегулирования.
В связи с этим особый смысл приобрела проблема
нахождения египетских войск в Йемене. Почти пять лет
египетские солдаты находились в этой стране,
расположенной на Аравийском полуострове. В сентябре 1962 г.
Революционный совет Йемена призвал Насера помочь
отразить натиск роялистов. Война с ними превратилась в
трудную и по существу нескончаемую эпопею. Помощь
йеменскому народу обходилась Египту отнюдь не дешево.
Египетские солдаты и офицеры, действовавшие в Йемене,
полностью содержались за счет египетской казны. Один
воздушный мост между Каиром и Саной стоил десятки
Миллионов египетских фунтов. В результате участия в
войне против йеменских роялистов Египет резко
обострил отношения с Саудовской Аравией, некоторыми
другими арабскими странами, в которых существовали
монархические режимы. Король Фейсал смертельно
опасался, что сохранение надолго египетского влияния в
Йемене подогреет оппозиционные элементы в его
собственной стране.
«Йеменское дело» стало для Египта не только
финансовой проблемой. После начала израильской агрессии оно
превратилось в серьезное политическое препятствие на
пути сплочения арабских стран. Немаловажное значение
имел и тот факт, что в условиях закрытия Суэцкого
канала Египет должен был попытаться компенсировать
по338

терю чрезвычайно важных для него доходов в свободно
конвертируемой валюте, выплачиваемых ранее
иностранными судами, проходившими по этому важнейшему
морскому пути. Компенсировать эти потери могли Египту
лишь нефтедобывающие арабские страны, в первую
очередь Саудовская Аравия, Кувейт и Ливия.
Выдвигая на первый план после военного поражения
1967 г. лозунг «Сила арабов в их единстве!», Насер
опирался на ряд объективных факторов и на стремление
арабских народов к единству.
Стремление к объединению у арабских народов имеет
солидную почву. Более 100 млн. арабов живут компактно
в одном районе — в Малой Азии и Северной Африке,
говорят на одном языке, имеют во многом общую историю,
тяготеют друг к другу экономически. Несомненно и
другое. Объединение арабских стран на
антиимпериалистической основе делало гораздо сильнее их позиции в
национально-освободительной борьбе. С чисто
экономической точки зрения отдельные арабские страны при их
монокультурной специализации, оставшейся от
колониального периода, обретают гораздо больше шансов на
прогресс в условиях тесной кооперации и сотрудничества
между собой.
Борьба за единство арабов имеет свою историю. В ней
были подъемы и спады, свои решенные и хронически
нерешенные проблемы. Есть в этой борьбе и два течения.
Первое — демократическое. В нём отстаиваются и
сочетаются единство на антиимпериалистической основе с
глубокими социально-экономическими преобразованиями.
Второе течение на первый план выдвигает арабские
националистические лозунги. «Борьба против врагов
арабских народов» трактуется как цель вообще, не имеющая
конкретного содержания. Антиимпериалистические
лозунги тоже намеренно приглушаются.
Накануне нападения Израиля на арабские страны в
1967 г. ряд представителей этого второго течения
стремились свести все рассуждения о борьбе против сионизма
и империализма на Ближнем Востоке к лозунгу
уничтожения государства Израиль.
Политическая обстановка на Ближнем Востоке
накануне 5 июня 1967 г. показала, что экстремизм в
выступлениях некоторых арабских лидеров, и прежде всего
бывшего руководителя Организации освобождения
Палестины Ахмеда Шукейри, стоил арабским народам
траги12*
339

ческих политических издержек. В новых исторических
условиях главное заключалось в том, чтобы не допустить
повторения столь тяжелых последствий, которые на руку
были только империализму. Разумеется, Насер не думал
достичь этого за счет сделки с агрессором.
Принципиальная позиция во всем, что связано с защитой прав арабов,
должна была сочетаться с реалистичностью и гибкостью
в размежевании с экстремизмом. Насер твердо
придерживался такой точки зрения. Понимая всю сложность
начавшегося этапа конфронтации с Израилем, Насер хотел на
такой позиции объединить весь арабский мир.
Вскоре после прекращения огня Египет выступил с
инициативой созыва экстренного совещания министров
иностранных дел. Цель его, как полагал Насер, должна
была заключаться в создании предпосылок для
антиимпериалистического союза арабских стран. В совещании
приняли участие все страны — члены Лиги арабских
государств. Повестка дня включала такие вопросы, как
консолидация усилий, направленных на ликвидацию
последствий израильской агрессии, усиление борьбы против
происков империализма на Ближнем Востоке.
В Каире отдавали себе отчет в том, что достижение
поставленных целей будет весьма нелегким, если Египет
не учтет позиции некоторых арабских правителей, прежде
всего саудовского короля Фейсала, других арабских
монархов. Суданский премьер-министр взял на себя
посредничество для налаживания связей между Насером и
Фейсалом. В ответ египетский президент сообщил, что его
правительство не возражает против возвращения к джид-
динскому соглашению с Саудовской Аравией,
заключенному еще в августе 1965 г. По соглашению обе стороны
обязались не вмешиваться во внутренние дела друг
друга, а Каир — вывести свои войска из Йемена. Тогда
ни та, ни другая сторона взятых на себя обязательств не
выполнила. Саудовские наемники продолжали вести
войну против республиканского Йемена. Вопрос о выводе
египетских солдат из Йемена практически не ставился.
Теперь Насер был готов выполнить соглашение,
подписанное в Джидде. Но это еще не обеспечило победу его
идеи о сближении арабских стран. Саудовская Аравия и
Ливия, используя выгодную для себя обстановку, сняли
запрет с экспорта добываемой на их территории нефти,
введенный в связи с агрессией Израиля,
поддерживаемого рядом западных стран.
340

Случившееся больно ранило всех арабских патриотов.
Насер оказался вынужденным признать, что интересы
США, Англии, ФРГ и других западных держав,
добивавшихся отмены объявленного нефтяного бойкота, совпали
с интересами правителей Саудовской Аравии и Ливии.
Последние, правда, объясняли свое поведение тем, что
только в результате продолжения поставок нефти на
Запад и, следовательно, получения прибылей от экспорта
нефти возможно оказание финансовой помощи жертвам
израильской агрессии. Ни о каком, даже частичном,
отзыве арабских капиталов из лондонских и других
иностранных банков в сложившейся обстановке не могло
быть и речи.
Для Насера наступили трудные дни. Он с
возрастающим беспокойством наблюдал, как уходит из-под ног
почва для создания антиимпериалистического союза арабских
стран. В Саудовской Аравии, Ливии и некоторых других
арабских государствах усиливалась антикоммунистическая
и антисоветская кампания. События показали, что в ряде
арабских стран интересы весьма влиятельных
политических групп срослись с интересами Запада. Некоторые
недальновидные арабские политики полагали, что настал
час, когда можно начать изгонять социализм из сознания
масс, крушить все, что связывало их с Советским
Союзом. Они тоже говорили об арабском единстве, но таком,
которое могло бы базироваться лишь на махровом
национализме. Нужно сказать прямо, что, к чести Насера, он
не только не пошел на такое единство, но и боролся
против него и всех тех, кто пытался навязать реакционные
идеи широким народным массам. Союз арабской реакции
с империализмом еще более осложнял обстановку на
Ближнем Востоке. Открылся еще один фронт борьбы.
Египетский министр иностранных дел Махмуд Риад
предложил, чтобы в Хартуме возможно скорее была
созвана чрезвычайная всеарабская встреча в верхах. Цель
Египта была предельно ясна: провести на встрече общую
арабскую позицию в ближневосточном кризисе. Вместо
конфронтации с монархическими и реакционными
арабскими режимами Египет предпочел временный
компромисс с ними. После серии дипломатических контактов
вопрос о встрече глав арабских государств и правительств
в столице Судана был согласован.
Президент отправился в Хартум немедленно после
ареста Амера. Маршал Амер и его группа полагали, что
341

Насер не решится на арест накануне всеарабской встречи
в верхах. Отъезд же президента из Каира мог помочь
готовившемуся военному контрреволюционному
перевороту. Насер спутал карты Амера, не испугавшись
возможных осложнений в Хартуме, где могли бы найтись
защитники маршала — им наверняка было бы выгодно
поднять упавшую звезду Амера, чтобы иметь на берегах
Нила человека, теперь уже злейшего противника
политики Насера.
Приезд египетского президента в Хартум на всеараб-
скую встречу в верхах после ареста Амера был
серьезным психологическим испытанием. Насера могли плохо
встретить — он поднял руку на своего бывшего друга и
соратника по революции. Насера встречали в Хартуме
как никогда горячо. Суданцы, высыпавшие на поле
аэродрома в тот момент, когда из самолета вышел египетский
президент, по-прежнему считали Насера признанным
политическим лидером всех арабов.
Хартумская встреча в верхах вошла в историю
дипломатии Ближнего Востока как конференция
«ожесточенного компромисса». По существу никто, кроме Насера,
не добивался каких-либо позитивных решений,
укрепляющих антиимпериалистическое единство арабов в условиях
израильской агрессии. Король Фейсал сдержанно
улыбался и диктовал условия предоставления финансовой
поддержки, в чем так нуждались Каир, Амман и Дамаск.
Фейсал не скрывал, что прилетел в суданскую столицу за
капитуляцией египтян в Йемене.
Насер проявил сдержанность и гибкость. Из
тактических соображений президент пошел на компромисс:
появилось заявление об урегулировании
египетско-саудовского спора по йеменской проблеме, египетские войска
выводились из Йеменской Арабской Республики. Фейсал в
ответ согласился на создание общеарабского фонда
помощи странам — жертвам израильской агрессии. Саудовская
Аравия, Ливия и Кувейт взяли на себя обязательства
ежегодно выплачивать Египту и Иордании 135 млн. англ,
фунтов. Сирия не получила помощи за то, что не
участвовала в хартумской встрече.
Арабские короли «похоронили» в суданской столице
эмбарго на вывоз арабской нефти в США и Англию.
Кстати, бойкота и до отмены практически строго не
придерживались. Мировая печать уже в июне 1967 г.
приводила многочисленные факты о том, как поставлявшаяся
342

аравийская нефть в Голландию без каких-либо трудностей
переправлялась в Англию. Другие западноевропейские
страны тоже никаких трудностей в получении арабской
нефти не испытывали. Теперь эмбарго снималось
официально.
В Хартуме провозгласили известную формулу
политики арабских стран в отношении Израиля—«ни мира,
ни переговоров, ни признания».
Арабской реакции казалось, что в Хартуме ей
удалось поставить Насера и других прогрессивных арабских
лидеров на колени. Точное следование хартумской
формуле связывалось с выплатой обещанных
многомиллионных сумм, той самой финансовой помощи, в которой
Египет так нуждался.
Насер покидал Хартум со смешанным чувством.
Египет получил жизненно необходимые ему фунты
стерлингов. Но из идеи прочного всеарабского
антиимпериалистического единства ничего не вышло.
После Хартума для Насера стало окончательно ясным,
что решение ближневосточного кризиса следует искать
в трех сферах — росте боеспособности египетской армии,
дальнейшем расширении и укреплении связей с
Советским Союзом, некоторыми другими социалистическими
государствами и в стенах ООН. Предстояло также
провести колоссальную работу по разъяснению позиции арабов
в самых широких кругах западноевропейской и мировой
общественности.
Положение Египта оставалось весьма сложным. В зоне
канала возобновились военные действия: Египет начал
артиллерийские дуэли, переброску патрулей на
оккупированный Израилем восточный берег канала, воздушные
бои—«войну на истощение». Между тем «восточный
фронт» против Израиля практически не существовал.
Агрессор, получив самую настоящую свободу рук,
сосредоточил все свои усилия в зоне Суэцкого канала.
Насер и те в Египте, кто понимал всю глубину
опасности израильской агрессии и жизненную необходимость
ее отражения как гарантии продолжения и углубления
революции, пытались возможно быстрее решить проблему
укрепления обороноспособности страны. Успешно решить
эту задачу можно было только с Советским Союзом,
продолжавшим оказывать египтянам важную военную
помощь. Обе стороны исходили из необходимости в то же
самое время искать формулы политического
урегулирова343

ния. Президент Насер начал целеустремленно готовить
египетское и арабское общественное мнение к тому, чтобы
рассматривать политическое урегулирование как
приемлемый и разумный выход из создавшегося положения.
По существу сразу же после июня 1967 г. некоторые
влиятельные каирские журналисты выступили за
признание политических реальностей на Ближнем Востоке. Они
говорили о необходимости пересмотреть трезво многие из
тех оценок, которые раньше делались на чисто
эмоциональной основе.
Вместе с тем — и это нужно сказать обязательно —
были и такие оценки и лозунги, которые попросту
приписывались арабским лидерам империалистической и
сионистской пропагандой. Один из авторов книги присутствовал
на последней перед израильским нападением в июне
1967 г. пресс-конференции президента Насера в Каире.
Отвечая на вопрос, Насер сказал, что в случае нападения
на Египет Израиль ставит под угрозу свое существование
в качестве государства. Эти слова сейчас же были
переделаны западными агентствами в заявление Насера о
«ликвидации Израиля как цели Египта». Позже в
интервью газете «Монд» президент Насер еще раз обратил
внимание на то, с каким цинизмом западные журналисты
часто извращали его слова, придавая им особый смысл,
отличный ог действительного.
Насер понимал, что невозможно бороться с
экспансионизмом Израиля, не пытаясь изолировать агрессора.
Когда Советский Союз предложил созвать в июле 1967 г.
специальную чрезвычайную сессию Генеральной
Ассамблеи ООН и обсудить на ней опасное положение на
Ближнем Востоке, Египет немедленно принял советское
предложение.
Советский Союз и другие социалистические
государства расценили нападение Израиля на Египет и Сирию
как империалистический заговор против одного из
отрядов национально-освободительного движения на Ближнем
Востоке, во всем мире развивающихся стран. Они
решительно осудили действия Израиля и потребовали
немедленного вывода израильских войск со всех
оккупированных арабских территорий.
Появился проект резолюции нескольких стран
Латинской Америки — он получил наименование
«латиноамериканского»,— который обязывал Израиль вывести свои
войска со всех арабских земель, оккупированных во
вре344

мя июньской войны. Проект был компромиссным, так как
одновременно Израиль получал границы по линии 4 июня
1967 г. и право пользоваться Акабским заливом и
Суэцким каналом. Однако арабские страны заняли позицию
против «латиноамериканской» резолюции. Многие
представители арабской общественности позже говорили о
такой позиции как об ошибочной — была упущена реальная
возможность уже летом 1967 г. получить документ, в
котором было бы зафиксировано требование
освобождения всех арабских территорий от оккупантов.
После окончания чрезвычайной сессии Генеральной
Ассамблеи ООН израильские «ястребы» перешли в
наступление. Премьер-министр Эшкол, министр
иностранных дел Эбан, генерал Даян заговорили об «освоении»
захваченных территорий. Откровенная аннексия арабских
земель стала основой их политического курса. Несмотря
на решение Генеральной Ассамблеи ООН о незаконности
захвата Израилем Восточного Иерусалима, была
продолжена его «израилизация».
Израильским прикрытием экспансии стало требование
провести «прямые переговоры» с арабскими странами
в условиях сохранения оккупации значительной части
территории Египта, Сирии и Иордании. При таких
обстоятельствах прямые переговоры арабских стран с
Израилем превратились бы в оформление их капитуляции,
сдачи на милость агрессора. Ни Насер, ни какой-либо
другой арабский лидер-патриот на такие «переговоры»
пойти не мог.
Отказ от таких переговоров с агрессором определил
политическую позицию Египта в начале осени 1967 г.
Однако она вовсе не означала, что вообще отвергалась
линия на достижение мира на Ближнем Востоке.
В ноябре 1967 г. Совет Безопасности по просьбе
Египта вернулся к обсуждению положения на Ближнем
Востоке. Своим шагом Каир внушительно
продемонстрировал искреннюю заинтересованность в достижении
такого решения в стенах ООН, которое способствовало бы
политическому урегулированию ближневосточного кризиса.
Борьба против агрессии в стенах ООН была перенесена
в Совет Безопасности.
Основа для установления справедливого мира на
Ближнем Востоке была заложена в резолюции Совета
Безопасности ООН от 22 ноября 1967 г. Одним из
главных положений резолюции был вывод всех израильских
345

войск за линию, с которой они начали 5 июня 1967 г.
агрессию против арабских государств. Вместе с тем
резолюция 22 ноября 1967 г. предусматривала ряд других
положений — прекращение состояния войны между
Израилем и арабскими государствами, свободу судоходства по
международным морским путям этого района,
урегулирование проблемы палестинских беженцев, гарантии
безопасности границ всех существующих на Ближнем
Востоке государств. Выступив за эту резолюцию, Советский
Союз, другие страны рассматривали все ее положения
в комплексе, считая, что осуществление их способно
привести к урегулированию.
Агрессивная политика израильской верхушки стала
особенно очевидной в условиях, когда Египет и Иордания
заявили о готовности претворить в жизнь положения
резолюции Совета Безопасности от 22 ноября. Министр
иностранных дел Египта предложил идею
«плана-расписания», смысл которого заключается в согласовании
времени осуществления всех положений резолюции Совета
Безопасности ООН.
Далеко не. прост и не легок был путь Насера к
принятию в комплексе всех положений ноябрьской
резолюции. Все, кто был в арабских странах во время и после
«шестидневной» войны, знают о горечи поражения, о
боли, испытываемой миллионами людей, о том, что
израильская военщина многими своими действиями пыталась
разбередить раны, унизить арабов. Справедливым
недовольством по поводу продолжающейся оккупации
арабских территорий Израилем пытались воспользоваться
реакционные силы в арабских странах. К принятию
резолюции Совета Безопасности, к заявлению о готовности
выполнить ее положения руководство Египта пришло
через борьбу с экстремистскими элементами, с
реакционными силами, пытавшимися использовать созданную в
результате израильской агрессии ситуацию против
прогрессивного режима.
Египет, Иордания, Ливан поддержали миссию
специального представителя генерального секретаря ООН Гун-
нара Ярринга, призванную способствовать претворению в
жизнь резолюции Совета Безопасности.
Насер решился на все это, зная, что почва в
определенном смысле уже подготовлена. Многие в Египте
понимали все лучше, что главное заключается в том, чтобы
создать условия для продолжения
национально-освободи346

тельных революций в арабских странах, сохранить
прогрессивные режимы, показавшие свою жизненность перед
лицом серьезнейшего испытания в дни и сразу вслед за
«шестидневной» войной. Несмотря на то что в ряде
арабских стран официально отвергли идею президента Египта
об использовании ООН для вывода израильских войск с
оккупированных арабских территорий, такая мысль
отнюдь не казалась кощунственной и им. В этом и
заключалась одна из новых черт обстановки на Ближнем
Востоке.
В Тель-Авиве вначале сделали вид, что ноябрьская
резолюция Совета Безопасности не существует. Но 9 мая
1968 г. после своих многочисленных контактов как с
арабскими, так и с израильскими представителями посол
Ярринг довел до сведения генерального секретаря ООН
У Тана, что он достиг договоренности с обеими сторонами
о принятии ими ноябрьской резолюции Совета
Безопасности и об их готовности сотрудничать с ним в Нью-Йорке.
Сообщение об этом попало в печать. Мировая
общественность приветствовала это достижение. Многим казалось,
что вот-вот будет сделан решительный шаг по
политическому ближневосточному урегулированию, тем более что
вскоре после заявления Гунцара Ярринга министр
иностранных дел Израиля Эбан во время своего
«скандинавского турне» подтвердил готовность Израиля принять
ноябрьскую резолюцию.
Однако не все было так просто.
Целью политики Израиля во все годы после июньской
агрессии оставалось сохранение оккупации захваченных
в «шестидневной» войне арабских земель и их
«освоение». Сложился «список» арабских земель, на которые
выдвинул свои претензии Израиль не только вопреки
Уставу ООН, международному праву, с духом и буквой
которых несовместимо поощрение агрессора, но и вопреки
неоднократно провозглашавшемуся самим израильским
руководством «принципу» отказа от предварительных
условий при переговорах о мире на Ближнем Востоке.
Премьер-министр Израиля Голда Меир заявила:
«Голанские высоты должны остаться под контролем Израиля.
Мы не можем позволить, чтобы Шарм аш-Шейх
находился в руках кого-то еще. Мы потребуем исправления
наших восточных границ». Государственный министр
Израиля Галили кроме этих земель назвал еще и район Газы.
«Правительство правильно решило,— сказал он,— что
347

район Газы никогда больше не будет отделен от
Израиля». К этому нужно добавить официальное «решение»
кнессета об аннексии Иерусалима.
Французская газета «Монд» писала, что на всех
изданных после «шестидневной» войны израильских картах
в границы этого государства включались Газа,
Голанские высоты, Западная Иордания и Синай36. Для
претворения в жизнь своих экспансионистских планов
израильское руководство приступило к осуществлению так
называемого «освоения» арабских земель. Семьи израильтян
обосновывались на оккупированных землях, причем их
въезд сопровождался ликвидацией арабских домов,
хозяева которых обвинялись в связях с силами
сопротивления. По сообщению израильской Лиги прав человека и
гражданина, с 15 июня 1967 г. до начала 1970 г. на
оккупированной территории (не считая Голанских высот,
сведениями о которых Лига не располагала) было
взорвано динамитом 7554 арабских дома.
Началось сооружение израильских военизированных
поселений на западном берегу реки Иордан, в районе
Газы. Наряду с «освоением» захваченных арабских
земель Израиль проводил тактику военного нажима на
соседние арабские страны с целью добиться их
капитуляции и согласия на условия, продиктованные Тель-Авивом.
Острие таких мер, предпринятых израильским
руководством, было обращено прежде всего против режима
Насера. Это стало еще яснее, когда в начале 1970 г.
начались глубинные рейды израильских ВВС над
территорией Египта. Объектами бомбардировок стали не только
военные сооружения, но и гражданские. Израиль подверг
бомбовым ударам завод металлических изделий в Абу-
Заабале (12 февраля), школу в Бахр эль-Бакре (8
марта). Такие налеты имели своей целью создание
соответствующей «психологической» обстановки, в которой, по
мнению израильских политиков, могли бы быть
активизированы антиправительственные силы в Египте.
Однако ставка эта оказалась битой. Как писал
западногерманский журнал «Ойропа архив», попытка «выбом-
бить» правительство Насера, что должно было привести
к власти в Египте проамериканское правительство, не
удалась37. К середине апреля 1970 г. Советский Союз
помог значительному укреплению ПВО страны, и
глубинные рейды израильских военно-воздушных сил уже не
могли осуществляться безнаказанно. В таких условиях
348

Тель-Авив предпочел от них отказаться, опасаясь понести
значительные потери в авиационной технике и в
летчиках.
С помощью Советского Союза, о которой с большой
признательностью говорил Насер, укреплялась оборона
Египта вдоль Суэцкого канала. Стало ясно, что против
израильских войск в зоне Суэцкого канала боролась сила,
которая уже значительно отличалась от армии времен
«шестидневной» войны. 24 марта 1970 г. корреспондент
газеты «Нью-Йорк тайме» Дрю Мидлтон, побывавший
в Израиле и беседовавший там с военными
представителями, писал: «Артиллерия — самый эффективный род
египетских войск на суэцком фронте. Израильтяне
говорят о точности огня артиллерии. В связи с этой растущей
точностью израильтяне вдоль канала вынуждены строить
более глубокие и более прочные блиндажи. Налеты
израильских военно-воздушных сил причиняют ущерб
египетской артиллерии, но израильские офицеры отмечают, что
батареи, уничтоженные в результате воздушного налета,
заменяются через два — четыре дня» 38.
Значительно возросшую эффективность
демонстрировали и ракетные установки египетской
противовоздушной обороны. Потеря нескольких самолетов «Фантом»
произвела резко отрицательный психологический эффект
в израильской армии. Рушилась иллюзия сохранения на
длительный срок «открытого неба» над Египтом. Все это
было еще при жизни Насера. После 1973 г. в Египте
будут говорить, что в октябрьской войне была одержана
первая военная победа над Израилем. При этом, однако,
будет предан забвению тот очевидный факт, что успехи
египетской армии были подготовлены главным образом
после 1967 г., во времена президента Насера, который
отдал все свои силы, всю свою энергию повышению
боеспособности страны. Начальник генерального штаба
египетской армии во время октябрьской войны генерал Шазлй
пишет, что еще при жизни Насера были подготовлены и
отработаны планы форсирования Суэцкого канала.
Меняющееся соотношение военных сил между
Израилем и Египтом, в котором еще не произошло
кардинальных сдвигов, но соответствующая тенденция
обозначилась, действия палестинских партизан на захваченных
Израилем территориях — все это начало сказываться на
настроениях израильских политиков. Одновременно стали
заметнее перемены в общественном мнении в пользу
349

арабских стран. Во время «шестидневной» войны и в
месяцы, последовавшие за ней, общественное мнение на
Западе с помощью просионистской печати было в
основном сориентировано на поддержку Израиля. Однако после
заявленных Израилем территориальных притязаний
положение стало постепенно меняться. Таким переменам
способствовала конструктивная политика Насера,
направленная на поиски компромиссного мирного
урегулирования. В интервью американскому телевидению 14 июня
1970 г. президент Насер недвусмысленно выразил
готовность признать окончательными границы Израиля,
существовавшие до войны 1967 г. Он ответил положительно и
на вопрос, готов ли Египет обещать, что его территория
не будет использоваться для атак на Израиль после того,
как израильтяне уйдут с оккупированных земель.
Конструктивные шаги, предпринимавшиеся Египтом и
некоторыми другими арабскими странами, особенно
контрастно выглядели на фоне воинственных заявлений
израильских лидеров, их нежелания на деле признавать
необходимость политического урегулирования конфликта.
Такие заявления и тем более экспансионистские действия
Израиля стали возможны лишь в результате поддержки
извне. США практически взяли на себя миссию
вооружения израильской армии. Однако к середине 1970 г. стало
проявляться недовольство определенных кругов и
в Соединенных Штатах (главным образом связанных с
нефтяным бизнесом в арабских странах) односторонней
ориентацией США в арабо-израильском конфликте.
Журнал «Бизнес уик», комментируя такие настроения, писал:
«На Ближнем Востоке и в арабских странах Северной
Африки на карту поставлены не только инвестиции
нефтяных компаний, но и стратегические интересы США и
их союзников. Прекращение поставок нефти из этих
районов на длительный период резко сократило бы
промышленное производство в Японии и в Западной Европе.
Япония получает 90 % используемой нефти с Ближнего
Востока, Англия — 70, Франция — 80, Западная Германия —
около 90, Италия — почти 95 % »39. События, развившиеся
уже после смерти Насера, показали, насколько эти
предупреждения были обоснованны.
Говоря об активизации сторонников «более гибкого»
курса США на Ближнем Востоке, газета «Нью-Йорк
тайме» высказалась еще более определенно.
«Правительство Никсона,--писала эта газета,—стало опасаться, что
350

США совсем потеряют свое влияние на арабов и в конце
концов окажутся в полном одиночестве в своей
поддержке Израиля» 40.
В таких условиях Соединенные Штаты предприняли
дипломатический демарш. 25 июня 1970 г.
государственный секретарь У. Роджерс провозгласил «новую
инициативу» США на Ближнем Востоке. Он отказался раскрыть
детали «плана», однако из дальнейших сообщений печати
стало ясно, что этот «план» сводился главным образом
к предложению возобновить миссию Г. Ярринга. Вторым
моментом инициативы США было обращение к обеим
сторонам с призывом согласиться на временное
прекращение огня на линиях разграничения сил.
В американском предложении, получившем название
«плана Роджерса», по сути не было ничего нового.
Известно, что СССР неоднократно вносил предложения,
направленные на практическое осуществление резолюции
Совета Безопасности от 22 ноября 1967 г., настаивая на
возобновлении миссии Ярринга. В то я& время заявление
о возможности временного прекращения огня для
возобновления миссии Ярринга было сделано еще до
выступления Роджерса не кем иным, как президентом Египта
Насером.
Египет согласился на возобновление миссии Ярринга
и на прекращение огня. Израиль далеко не сразу принял
аналогичное решение. В стране развернулась борьба
между различными политическими группировками, в
результате которой крайне правый блок «Гахал»,
выступающий против возобновления миссии Ярринга и самих
переговоров по вопросу о возвращении оккупированных
арабских территорий, вывел своих представителей из
правительства. В конце концов Израиль под воздействием
конкретной обстановки, сложившейся на Ближнем
Востоке, а также под напором мирового общественного
мнения вынужден был согласиться на возобновление
переговоров через Ярринга.
5 августа 1970 г. огонь в зоне Суэцкого канала был
прекращен. Однако израильские представители не
спешили вступить в контакты с Яррингом. Вскоре стало
ясно, что заявление о готовности принять участие в этих
контактах было не только вынужденным, но и
рассматривалось израильским руководством как тактический
маневр. Выдвинув против Египта обвинение в том, будто
он во время перемирия подтягивает ракетные установки
851

в зону Суэцкого канала, Израиль отказался вести
переговоры. Министр иностранных дел Египта обратил
внимание мировой общественности на несоответствие
подобных утверждений фактам.
Однако миссия Ярринга не начала осуществляться в
сентябре,-не возобновилась она и до последнего дня жизни
Насера.
Решение Насера принять прекращение огня вызвало
бурную реакцию со стороны определенных кругов в
арабском мире. В антинасеровское течение оказались
вовлеченными, правда на небольшой период, и основные силы
палестинского движения сопротивления (ПДС). Эти силы
официально заняли отрицательную позицию в отношении
шагов Египта навстречу политическому урегулированию.
Причем негативный подход палестинского движения
сопротивления обозначился не просто против какой-то
отдельной стороны или условий мирного выхода из
конфликта, а против политического урегулирования как
такового. Логика такой позиции вела даже к антинасеров-
ским эксцессам. Как позже сказал авторам книги лидер
ПДС Ясир Арафат, такой экстремистский крен нанес
урон самому движению. Во время октябрьских (1970 г.)
столкновений с иорданской армией у ПДС не было, по
словам Арафата, «такого египетского тыла, на который
можно было бы рассчитывать». Дело не спасла срочная
поездка лидеров ПДС в Александрию для встречи с
египетским президентом — сохранение в то время полного
негативизма со стороны ПДС в отношении программы
политического урегулирования не создавало основы для
нового сплочения палестинского движения с
руководством Египта. Это не помешало, естественно, Насеру
сыграть большую и, очевидно, решающую роль накануне
своей смерти в разрядке обстановки в Иордании, в
прекращении братоубийственного кровопролития в этой
стране.
Насер придавал огромное значение палестинскому
движению сопротивления, палестинской проблеме в
целом. Он понимал и настаивал на том, что предоставление
палестинскому народу права на самоопределение
является первостепенным требованием всеарабского
национально-освободительного движения. Насер понимал и
настаивал на том, что невозможно найти выход из
ближневосточного конфликта без решения проблемы
самоопределения палестинского народа. Но он ни в какой мере не
352

связывал эту проблему с экстремистскими лозунгами
отдельных групп ПДС.
Отношение Насера'к проблемам палестинского
движения, трудный и поучительный опыт борьбы палестинцев
сыграли большую роль в изоляции экстремистских сил
ПДС — одного из наиболее важных отрядов
национально-освободительной борьбы арабов.
Советский Союз играл активную роль в попытках
добиться мирного политического урегулирования
ближневосточного конфликта, стремясь выработать приемлемые
принципы претворения в жизнь резолюции Совета
Безопасности ООН. И во время консультаций с другими
великими державами — членами Совета Безопасности ООН,
во время двусторонних консультаций с представителями
американского правительства Советский Союз активно
проводил линию на поддержку борьбы арабских стран за
ликвидацию последствий израильской агрессии, на
создание справедливого и стабильного мира на Ближнем
Востоке в интересах всех народов, населяющих этот район.
Насер знал детально о советской позиции и полностью
одобрял ее.
На основе трезвого анализа ситуации на Ближнем
Востоке, с учетом позиции Египта, а также двусторонних
и четырехсторонних консультаций в рамках ООН по
вопросам ближневосточного урегулирования Советский Союз
выдвинул предложения по политическому решению
кризиса.
В основе советской позиции в отношении событий
на Ближнем Востоке лежало признание необходимости
установления справедливого и прочного мира в этом
районе. В заявлении, принятом на июльской (1970 г.) сессии
Верховного Совета СССР, еще раз подчеркивалось:
«Верховный Совет СССР полностью одобряет политику
Советского правительства по оказанию всесторонней помощи
арабским государствам в их мужественной борьбе против
израильской агрессии, политику, направленную на
достижение справедливого мирного политического
урегулирования ближневосточного конфликта.
Верховный Совет СССР считает, что каждое
государство Ближнего Востока имеет право на самостоятельное
национальное существование, на независимость и
безопасность» 41.
Советские предложения по политическому решению
ближневосточного конфликта предусматривали не простое
353

провозглашение мира на Ближнем Востоке, а взаимообя-
зывающую договоренность между сторонами.
План Советского Союза предусматривал обеспечение
практического претворения в жизнь всех увязанных
воедино положений резолюции Совета Безопасности от
22 ноября 1967 г. Причем СССР неоднократно
подчеркивал, что в создавшихся условиях особенно важно иметь
твердую линию по двум главным направлениям в
урегулировании — уходу Израиля с оккупированных с 1967 г.
арабских земель и установлению одновременно
справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке. Оба этих
вопроса органически связаны между собой и, по мнению
СССР, должны были рассматриваться совокупно.
Как известно, израильское руководство особенно
много разглагольствовало на тему о так называемых
безопасных границах. На самом деле под лозунгом
обеспечения безопасности границ Израиля провозглашалась
безудержная экспансия этого государства. Председатель
сенатской комиссии США по иностранным делам У. Фул-
брайт заявил в августе 1970 г.: «Израильтяне в 1967 г.
считали чрезвычайно опасной границу вдоль района Газы,
сегодня они считают чрезвычайно опасной территорию
вдоль Суэцкого канала, настолько опасной, что они и их
друзья за рубежом, видимо, совершенно позабыли о том,
что они «защищают» столь упорно не свою собственную,
а египетскую территорию» 42.
Совершенно ясно, что в век бурного развития военной
техники безопасность той или иной границы создается
отнюдь не возможностью отодвинуть ее на несколько
миль, а ее общепризнанностью. Если бы израильских
руководителей волновдло что-нибудь другое, кроме
экспансионистских проектов территориальных приобретений, то
Тель-Авив мог бы внимательно отнестись к
предложениям, гарантирующим границы государств этого района,
в том числе границы Израиля, которые соответствовали
бы линиям, существовавшим на 4 июня 1967 г. Однако
Израиль остался глух к подобным предложениям.
По советскому плану гарантии границ государств
Ближнего Востока могли осуществляться путем принятия
двумя сторонами конкретных обязательств. В их числе
согласие на установление демилитаризованных зон по обе
стороны границы, на ввод в ряд пунктов войск ООН, на
прямые гарантии со стороны держав — постоянных
членов Совета Безопасности.
854

Советский Союз выдвинул четкие, сбалансированные,
вполне реалистичные, с учетом ситуации на Ближнем
Востоке, предложения по мирному урегулированию арабо-
израильского конфликта. Вместе с тем СССР еще раз
подтвердил незыблемость своей позиции поддержки
национально-освободительного движения арабов, борьбы
арабских государств за ликвидацию последствий израильской
агрессии 1967 г. Об этом, в частности, заявил
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, выступая 2
октября 1970 г. в городе Баку.
Согласившись на переговоры через Ярринга, а потом
так и не приступив к ним, Израиль использовал
некоторые экстремистские действия отдельных отрядов
палестинского движения, которые отвлекли внимание
общественности от политического маневрирования Израиля.
В начале сентября группа палестинцев похитила ряд
гражданских самолетов, принадлежащих различным
авиакомпаниям мира, и принудительно посадила эти самолеты
на пустынном аэродроме в Иордании. Член Центрального
комитета палестинского движения сопротивления Халед
Хасан заявил в интервью каирской газете «Аль-Гумху-
рия», что «угон гражданских самолетов трех западных
авиакомпаний нанес серьезный ущерб делу арабов: этот
инцидент отвлек внимание мира от отказа Израиля
продолжать контакты с представителем генерального
секретаря ООН Г. Яррингом с целью мирного урегулирования
ближневосточного кризиса и от возобновления поставок
американского оружия и самолетов Израилю» 43.
В сентябре 1970 г. премьер-министр Израиля Голда
Меир выехала в США для переговоров с американским
правительством об усилении военной помощи Израилю.
Американская пресса отмечала, что руководство
Соединенных Штатов пошло на максимальное удовлетворение
требований Израиля.
Именно в это время в Иордании начали развиваться
опасные события, которые привели к братоубийственному
столкновению между иорданской армией и палестинскими
организациями. По имевшимся данным, в провоцировании
этих столкновений приняла непосредственное участие
империалистическая агентура, которая сумела в своих
интересах использовать как реакционные, прозападные
настроения отдельных элементов командования иорданской
армии, так и экстремизм, безответственность отдельных
групп партизан. В западной печати подробно описывались
355

обстрел палестинских лагерей на окраине Аммана, штурм
иорданской армией штаб-квартиры Организации
освобождения Палестины, расположенной на одном из холмов
столицы Иордании, стрельба из окон домов, бои, во
время которых были убиты и ранены тысячи людей.
Империалистический Запад был вполне доволен: столкнулись
между собой две силы, ранее провозгласившие своей
целью борьбу против израильской агрессии.
События в Иордании сопровождались военной
демонстрацией Соединенных Штатов, которые начали
концентрировать силы 6-го флота под аккомпанемент заявлений
в печати о возможной высадке американских войск
в Иордании в случае, «если создастся реальная угроза для
иорданского трона».
В такой сложной и опасной обстановке президент
Насер созвал совещание глав государств в Каире. На
совещание были приглашены также руководители
палестинского движения сопротивления. В результате трудных
обсуждений была достигнута договоренность и подписано
соглашение о прекращении огня между иорданской
армией и палестинцами. Насер по нескольку дней кряду не
смыкал глаз, без устали добивался этого соглашения. Не
жалея здоровья, подорванного тяжелой работой,
президент пытался сделать и многое сделал, чтобы вывести
арабский мир из очередного опасного кризиса.
28 сентября 1970 г. жизнь президента Насера
оборвалась. Со смертью Насера Египет, весь арабский мир
потерял выдающегося государственного деятеля, борца против
империализма, снискавшего широкую народную
популярность и признательность мира, большого и искреннего
друга Советского Союза.
После смерти Насера президентом Египта стал Анвар
Садат...

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Мы перебираем фотографии тех лет, что нам
довелось провести в Египте. Вырванные из недалекого
прошлого картины вновь встают перед глазами...
Неповторимый город, уходящий во все стороны — по
мостам через рукава Нила, по ровным улицам,
устремленным к эпицентрам-площадям. Сиреневая набережная.
Сдержанно-величественные фигуры памятника перед
центральной аллеей, ведущей к университету. Сфинкс,
как изваяние вечности, застывший у подошвы пирамиды
Хеопса. Устремленные в бездонное небо минареты мечети
Мухаммеда Али. На узких улочках старого города добрые
лица людей в галабеях, в белых рубашках, детвора в
полосатых пижамах, старики, многие из которых в
обязательных костюмах в любую жару с платочком в кармане
и красным тарабушем на голове.
Каир — город, обладающий волшебным свойством
никого не оставлять к себе равнодушным.
А вот другой ряд воспоминаний, запечатленных на
пленку. Рабочий в коричневом пластмассовом шлеме,
поднявший руки навстречу брызгам нильской воды —
бурлящий поток впервые ворвался в искусственное русло
реки под Асуаном. Юноша-феллах с деревянным
чемоданом, шарахнувшийся в сторону от тяжелого самосвала.
Этому крестьянскому парню предстоит учиться, стать
рабочим на великой асуанской стройке, а затем, быть
может, поселиться в одной из новых деревень Нубии,
напоенных водой Садд аль-Аали.
Русоволосый мастер, показывающий смуглому
жителю Верхнего Египта, как управлять штурвалом
экскаватора «Уралец»,— тысячи советских специалистов
принимали участие в строительстве Асуанской плотины и
гигантской электростанции; когда строительство было
завершено, в Асуане не осталось русских, зато здесь
появилось много тысяч арабов, наученных новым
профессиям.
Индустриальный пейзаж Хелуана. Шагающие по
безбрежной желтой пустыне железобетонные опоры линии
электропередачи. Молодежь в клубе Арабского
социали357

стического союза района Гизы. Все это черты нового
лица Египта, открытого историей при президенте Насере.
В тот момент, когда от Александрийского причала
отваливало судно, на борту которого грустно стоял
болезненно обрюзгший Фарук, мало кто думал, что
пришедшие к власти молодые офицеры смогут сделать так много
для своей родины. Развитие революции далеко раздвинуло
рамки их первоначально намеченных целей, создало
египетскую модель движения слаборазвитой страны к
прогрессу.
И вот еще одно лицо Египта — суровое с
незатянувшимися ранами — возникает на фотографиях.
Затонувшее судно «Мекка» с днищем, обращенным к берегу
Суэцкого канала. Солдаты у зенитных батарей.
Летчики-перехватчики, тревожно ожидающие сигнала к вылету.
Отчаяние в глазах суэцкой матери, потерявшей ребенка.
Восстановленный корпус завода Абу-Забаль — здесь Haj
чали давать продукцию через считанные дни после
израильской бомбардировки.
И московские фотографии — тепло и сердечно
президента Насера встречают в Москве советские
руководители, советские люди. Насер верил в советско-арабскую
дружбу. Он называл ее одной из основ обеспечения
многостороннего прогресса Египта. Он понимал, что эта
дружба является залогом освобождения арабских
территорий, захваченных агрессорами в июне 1967 г. — не
только Синая, но и других арабских
земель,—возвращения палестинскому народу узурпированного у него права
на самоопределение, установления прочного,
справедливого мира на Ближнем Востоке.

источники
Глава I
1 La voie egyptienne vers le Socialisme. Le Caire, 1970, p. 453
(далее — La voie egyptienne...).
2 D-r Rashed al-Barawy. Economic Development in the UAR
(Egypt). Cairo, 1970, p. 449—473.
3 La voie egyptienne... p. 449—473.
4 Ibidem.
3 Ibid., p. 466.
3 Ibid., p. 455.
7 Ibid., p. 455-456.
8 Ibid., p. 456.
9 Ас-Саура аль-Игтимаийя. Кауанин юлью аль-Магида
(Социальная революция. Июльские законы 1961 г.). Аль-Кахира, 1961,
с. 131-389.
10 La voie egyptienne... р. 457.
11 Ibid., р. 459—460; см. также Мухаммед Талаат Харб. Фи
баад хутуб уа макалат уа мухадарат маа лямиха минтарих хаятихи
у а аамалихи; (Речи, статьи и лекции: заметки о его жизни и
деятельности). Аль-Кахира, 1957; Фуад Мурси. Ан-Нукуль уа аль-Бунук
филь-Биляд аль-Арабийя (Транспорт и банки в арабских странах).
Аль-Кахира, 1955.
12 Подсчет наш. — Авт.
13 Ш. А. аш-Шафии. Развитие национально-освободительного
движения в Египте (1882—1956). М., 1961, с. 119.
14 La voie egyptienne... р. 464.
13 D-r Rashed al-Barawy. The Military Coup in Egypt. Cairo,
1952, p. 67-68.
13 Fr. Harbison, Ibrahim Abdel Kader Ibrahim, Human Resources
for Egyptian Enterprise. London, 1958.
и Ibid., p. 59-61.
18 Ibid., p. 174-175.
19 Ш. A. аги-Шафии. Указ, соч., с. 149—158.
20 См. там же, с. 126.
21 Vatikiotis Р. J. The Egyptian Army in Politics. Bloomington,
1961.
22 Le role extra-militaire de l’armee dans le tiers monde. Paris,
1966, p. 119—137.
23 The Role of the Military in Underdeveloped Countries. New
York, 1967, p. 277-316.
24 Anwar el Sadat. In Search of Identity, an Autobiography.
London, 1977, p. 33—34.
23 Ibid., p. 27, 31.
23 Ibid., p. 19-20.
27 Nasser G. A. The Philosophy of the Revolution. Buffalo,
1969, p. 47—48.
28 Анвар ас-Садат. Кысса ас-саура кямиля (Полная история
революции), Аль-Кахира, 1952, с. 142—143,
359

29 Там же, с. 146—147.
80 Naguib М. Egypt’s Destiny. London — New York, 1955,
p. 213-216.
81 Ihsan Musa Husaini: The Moslem Brethern. Beirut, 1956, p. 27.
82 Ibid., p. 23.
88 Naguib M. Op. cit., p. 128.
84 Анвар ас-Садат. Сафахат магхуля (Неизвестные страницы).
Аль-Кахира, 1954, с. 189.
86 Махкамат аш-Шааб (Суд народа. Сборник судебных
материалов по процессу над членами организации «Братья-мусульмане»
в 5 томах), т. 3. Аль-Кахира, 1955, с. 715.
88 Ihsan Musa Husaini. Op. cit., p. 131.
87 Ibidem.
88 Laqueur W. Z. Communism and Nationalism in the Middle
East. London, 1956, p. 36.
Глава II
1 Naguib M. Op. cit., p. 118.
2 Laconture J. and S. Egypt in Transition. London, 1958,
p. 179-191.
3 La voie egyptienne... p. 365—366.
4 Ph. D. Abdel Razee M. Hasan. UAR. Some Economic Features.
Cairo, 1959, p. 6.
8 Исави Ш. Египет в середине XX века. М., 1958, с. 204.
Его данные несколько разнятся с таблицей, приведенной в «Саурат
уль-Ислах биль-Аркам» (Революция, реформы в цифрах). Аль-
Кахира, 1959, с. 87.
8 Сейид Марей. Аль-Ислах аз-зираий уа мушкилят ас-суккян
фи аль-Катр аль-Масрий (Аграрная реформа и проблема
народонаселения в Египте). Аль-Кахира, 1958, с. 51—56.
7 Garzouzi Е. Old Ills and New Remedies in Egypt. Cairo,
1958 (с относительным пересчетом на гектары).
8 Сейид Марей. Указ, соч., с. 334.
9 Там же, с. 113.
10 Ат-Талиа, 1966, № 9.
11 Saab G. S. The Egyptian Agrarian Reform (1952—1962),
Cairo, 1969, p. 24.
12 Ат-Талиа, 1966, № 9.
13 Saab G. S. Op. cit., p. 17.
14 Ат-Талиа, 1966, № 9.
16 Аль-Гумхурия, 21 .V.1966.
18 Аль-Ахбар, 13.VI.1966.
17 Saab G. S. Op. cit., p. 23.
18 Ат-Талиа, 1966, № 9.
19 Там же.
20 Warriner D. Land Reform and Development in the M. East.
London, 1957, p. 39.
21 Saab G. S. Op. cit., p. 47.
22 Аль-Ахбар, 17.VI.1966.
23 Материалы Высшего комитета по ликвидации феодализма
(Ат-Талиа, 1966, № 9).
24 Saab G. S. Op. cit., р. 145—146.
26 La voie Egyptienne... p. 368.
28 См. также Ш. А, аш-Шафии. Указ, соч,, с, 172,
360

27 См. там же.
28 См. там же, с. 173.
29 См. Анвар ас-Садат. Кысса ас-саура кямиля, с. 166,
30 John R. St. The Boss. London, 1960, p. 180—181.
31 Ibid., p. 243.
32 Ph. D. Abdel Razee M. Hasan. Op. cit., p, 14—15.
33 Ibid., p. 17.
34 La voie egyptienne... p. 465.
Глава III
1 Цит. по: Ротпштейн Ф. А. Захват и закабаление Египта.
М., 1959, с. 26.
2 Аль-Ахрам, 16.1.1957.
3 Аль-Ахрам, 14.VII.1958.
4 The Suez Canal Ten Years of Egyptian Management. —
National Bank of Egypt. Economic Bulletin, 1966, vol. XIX, N 3, p. 253.
3 См. Ротштейн Ф. А. Указ, соч., с. 39.
8 D-r Rashed al-Barawy. Op. cit., p. 64—65.
7 Аль-Ахрам, 1.XI.1956.
8 Аль-Ахрам, 19.1.1957.
9 Longrigg St. Oil in the Middle East. London, 1968, p. 96—97,
253-261.
10 Данные министерства финансов.
11 Ph. D. Abdel Razee M. Hasan. Op. cit., p. 47.
12 См. Ас-Синаа филь Гумхурия аль-Арабийя аль-Муттахида
(Промышленность в Объединенной Арабской Республике). Аль-
Кахира, с. 16—17.
13 Ph. D. Abdel Razee М. Hasan. Op. cit., p. 18—19.
14 Аль-Ахрам, 5.IV.1959.
16 Аль-Ахрам, 7.V.1959.
18 La voie egyptienne... p. 469.
17 Ph. D. Abdel Razee M. Hasan. Op. cit., p. 75.
18 Industry after the Revolution and the Five Year Plan. Cairo,
1957, p. 93.
19 Ibid., p. 4.
20 Аль-Муассаса аль-Ама аль-Иктисадийя (Генеральная
экономическая организация. Ежегодник). Аль-Кахира, 1958, с. 259—271.
21 Машру аль-Хамс ас-Санауат аль-ауаль. Уазарат уль-Маль
(Первый пяти летний план. табл. 50—92). Министерство финансов.
Аль-Кахира.
22 Аль-Муассаса аль-Ама аль-Иктисадийя, 1958—1959, с. 59—
78, 89-91.
23 Аль-Ахрам, 12.11.1960.
24 Аль-банк ас-Синаий. Татаввур аль-Кард ас-Синаий
(Промышленный банк. Развитие промышленного кредита). Аль-Кахира,
1956, с. 7-8.
26 Банк Мыср. Ан-нишра аль-Иктисадийя (Банк Мыср.
Экономический бюллетень), январь 1960, с. 34.
28 Ph. D. Abdel Razee М. Hasan. Op. cit., p. 69.
27 Экономическое приложение к Аль-Ахрам, 15.VI.1963, с. 53.
28 Political and Social Change in Egypt. Ed. by Holt P. M.
London, 1968, p.188.
29 Egyptian Gazette, 13, 15.X.1957; Garzouzi E. Op, cit,, p. 38—
361

30 Saab G. S. Op. citp. 8.
31 Подсчитано no: Agriculture and Co-operative Credit Bank.
Report of Board of Directors. Cairo, 1960; UAR. The 1965 Year Book.
Cairo, 1965.
?2 Saab G. S. Op. cit., p. 54.
33 Сейид Марей. Аз-Зираа аль-Иштиракийя филь аср аль-гадид
(Социалистическое сельское хозяйство в новую эру). Аль-Кахира,
1962, с. 151, 155.
34 Ат-Талиа, 1966, № 9.
36 Ас-Синаа баад ас-Саура (Промышленность после
революции), с. 93.
33 Egyptian Gazette, 7.VII.1957.
87 Аль-Ахрам, 6.XI 1.1957.
Глава IV
1 См. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 263—264.
2 См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 445—446.
8 См. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 245—246.
4 См. Второй конгресс Коммунистического Интернационала.
М., 1934.
8 См. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 244.
8 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 381.
7 Цит. по: Хамди Хафез. Аль-Иштиракийя у а татбикуха филь
Гумхурия аль-Арабийя аль-Муттахида (Социализм и
социалистическое строительство в Объединенной Арабской Республике).
Аль-Кахира, 1966, с. 232.
8 Кауанин юлью аль-Магида (Июльские законы). Аль-Кахира,
1961.
9 La voie 4gyptienne... р. 103.
10 Ibid., р. 107.
11 Ibid., р. 125-126.
12 Хамди Хафез. Указ, соч., с. 198.
18 Речь Насера в Александрийском университете 26/VII 1962 г.
(Аль-Ахрам, 27.VII.1962).
14 Хамди Хафез. Указ, соч., с. 198—203.
16 Пресс-конференция перед иностранными журналистами в
Каире А. Сидки 17/IV 1962 г. (Аль-Ахрам, 18.IV.1962).
18 См. Хамди Хафез. Указ, соч., с. 207—208.
17 Речь Насера на Конгрессе народных сил (The Charter. Cairo,
р. 50—55).
18 The Charter, p. 54—59.
10 «Временная Конституция О АР», одобренная в марте 1964 г.
20 Хамди Хафез. Указ, соч., с. 200.
21 Аль-Ахрам, 24.XII.1961.
22 См. там же.
28 Аль-Ахрам, 20.III.1964.
24 Кауанин юлью аль-Магида. Аль-Кахира, 1961.
26 Аль-Ахрам, 20.II 1.1964.
28 O'Brien Р. The Revolution in Egypt’s Economic System.
London, 1956, p. 154.
27 Хамди Хафез. Указ, соч., с. 218—222.
28 См. Декреты президента О АР 21—26 июля 1961 г.
(Аль-Ахрам, 21-26.VII.1961).
28 Ат-Талиа, 1966, № 6.
362

30 Аль-Ахрам, 17.VI.1966.
31 Ат-Талиа, 1966, № 9.
32 Аль-Ахрам, 19.IX.1966.
33 Аль-Ахрам, 16.III.1966.
34 Аль-Ахрам, 18.IX.1967.
33 Аль-Ахрам, 3.V.1965.
e Chedid Н. Political Organizations in the United Arab Republic
since 1952. The Arab Socialist Union. Beirut, 1969, p, 30,
37 Аль-Ахрам, 6.X.1961.
38 Аль-Ахрам, 20.11.1966.
* Ат-Талиа, 1966, № 2, с. 11—18.
Глава V
1 O'Brien Р. Op. cit., p. 158.
2 Ibid., p. 159.
3 Institute of National Planning. Manpower Planning in the
UAR. Cairo, 1966, p. 8.
4 Central Bank of Egypt. Economic Review, April 1963, p.
411, 439.
3 Аль-Ахрам аль-Иктисади, 1967, №1.
6 Hansen В. and Marzouk G. Development and Economic Policy
in the UAR. Amsterdam, 1965, p. 260.
7 Ibid., p. 266.
8 Ibid., p. 261.
9 General Frame of the 5 Year Plan for Economic and Social
Development. July 1960 — August 1965. Cairo, 1960.
10 Материалы министерства планирования OAP. См. также
O'Brien Р. Op. cit., p. 267.
11 Statistical Handbook, 1952—1966, June 1967, p. 215 (В
неизменных ценах рост составил 40%).
12 Аль-Маса, 12.IX.1966.
13 Galal Amin. Food Supply and Economic Development with
Special Reference to Egypt. London, 1966, p. 58, 86, 90; National
Bank of Egypt, Economic Bulletin, January 1967.
Глава VI
1 UAR. Research Project on Employment and Unemployment
among the Educated. Cairo, 1963, p, 50—53,
2 Ibid., p. 81.
3 Ibid., p. 134.
4 Ibid., p. 82.
3 Ibid., p. 50.
6 Ministry of Education. Distribution of Educational Services
among Governorates in the UAR, May 1961.
7 Institute of National Planning. Manpower Planning in the
UAR, p. 25.
8 Ibid., p. 76.
9 См. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 278.
10 См. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 14.
11 Национальная плановая комиссия. Схемы для долгосрочного
планирования и исчисления смешанной комиссии. Памятная записка
комиссии. № 113, 124, 216—220, 1958 и 1959 гг. (на ар. яз.).
12 Фавзи Риад Фахми. Некоторые аспекты структурных
изменений в промышленном секторе и их последствия для Египта (1930.—
363

1970). — Институт национального планирования. Внутренние
заметки , № 2, апрель 1968 г. (мемо на ар. яз.).
13 См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 657.
14 Hansen В. and Marzouk G. Op. cit., p. 39.
13 UAR. Statistical Pocket Yearbook 1962; Hansen В. and
Marzouk G. Op. cit., p. 35.
le UAR. Central Statistical Committee, Basic Statistics, p. 36—38.
17 UAR. Central Statistical Department, 1960, Population
Census, vol. 2.
18 Morrow Berger. The Arab World Today. New York, 1964,
p. 178.
19 Аль-Ахрам, 2.VI1.1968.
20 Выступление президента Насера в Суэце (Аль-Ахрам,
23.XII.1966).
21 Аль-Ахрам, 9.V.1966.
22 Statistical Handbook 1952—1966, June 1967, р.42, 46.
23 Institute of National Planning. Final Report on Employment
in Rural Areas UAR, 1966, p. 16.
24 Saab G. S. Op. cit., p. 146.
26 Final Report on Employment in Rural Areas UAR, p. 53.
28 Подсчитано no: National Bank of Egypt. Economic Bulletin.
Cairo, October 1, 1957.
27 Ат-Талиа, 1966, № 9.
28 Там же.
29 Такрир аниль машру аль-хамс ас-санауат аль-аууаль.
Уазарат ат-тахтит Г. А. М., фибраир 1966 (Доклад об оценке первой
пятилетки. Министерство планирования ОАР, февраль 1966 г.),
30 Аль-Ахрам, 21.IV.1966.
31 Saab G. S. Op. cit., р. НО.
32 Аль-Ахбар, 8.II.1967.
33 Аль-Ахрам, 1.1. 1968.
34 Аль-Ахрам, 18.11.1966.
36 Ахер саа, 27.Х.1965.
38 Аль-Ахрам, 27.11.1964.
37 Ат-Талиа, 1966, № 6.
38 Там же.
39 Из выступления президента Насера в Александрии 27 июля
1956 г. (АлЬ-Гумхурия), 28.VII. 1956.
40 Аль-Ахрам, 17.ХII. 1966.
41 Malek A. A. Egypt: Military Society. New York, 1968, p. 80.
42 Bonne A. State and Economics in the Middle East. London,
1955, p. 402.
43 Аль-Ахрам, 4.VIII.1961.
44 Mansfield P. Nasser’s Egypt. London, 1965, p. 19.
48 Political and Social Thought in the Contemporary Middle
East. New York — Washington — London, 1968, p. 168.
48 Ibidem.
47 Ibid., p. 167.
48 Mansfield P. Op. cit., p. 211—212.
Глава VII
1 Naguib M. Op. cit., p. 118.
2 Аль-Ахрам, 27.IX.1971.
3 См. там же#
364

4 См. Правда, 19 сентября 1957 г.
6 Аль-Ахрам, 24.XI 1.1960.
6 Из выступлений Насера на заседаниях Конгресса народных
сил. Цит. по: Хамди Хафез. Указ. соч.
7 Из разъяснений президента Насера на заседании Конгресса
народных сил в ответ на вопросы делегатов о Хартии. 26 мая 1962 г.
(Магму ат хутуб у а тасрихат ар-раис Гамаль Абдель Насер (Речи
и заявления Г. А. Насера). Аль-Кахира, 1967, т. 4, с. 35—64).
8 Беседа президента Насера с советскими журналистами
28 июля 1962 г. в Александрии.
9 Аль-Кятиб, XI.1970, с. 53.
10 Аль-Кятиб, XII. 1967, с. 32.
11 Аль-Кятиб, XII. 1967, с. 35.
12 Магмуат хутуб уа тасрихат ар-раис Гамаль Абдель Насер,
т. 4, с. 292-320.
13 Аль-Кятиб, V.1965, с. 32.
14 Аль-Мутамар аль-Ватаний лиль-Кувват аш-Шаабийя
(Конгресс народных сил. Ответы на вопросы депутатов 26 мая 1962 г.),
т, 4. Аль-Кахира, 1962, с. 35—64.
Nasser G. A. Op. cit., p. 32.
Глава VIII
1 Здесь и дальше египетские политические- деятели цитируются
по книге Мухаммада Оды, Филиппа Галяба и Саада Кямаля «Из
истории египетско-советских отношений». Каир, 1975.
2 Uri Avnery. Israel without Zionism. New York, 1970, p. 130.
3 Ira Hirshman. Red Star over Bethlehem. New York, 1971,
p. 24.
4 Heikal M. H. Nasser. The Cairo Documents. London, 1972,
p. 217-218.
8 Yost Ch. W* The Arab-Israeli War: How It Began — Foreign
Affairs, vol. 46, N 2, 1968, p. 313-314.
8 Hearing before the Committee on Foreign Relations United
States Senate 93-d Congress, p. 140.
7 Внешняя политика Советского Союза. Сборник документов.
М., 1967, с. 160.
8 Правда, 25 сентября 1974 г.
Глава IX
1 Аль-Гумхурия, 12, 14. IV .1967.
2 Роз эль-Юсеф, И.III.1968.
8 Аль-Гумхурия, 6.II.1968.
4 Ат-Талиа, 1967, № 8.
5 Аль-Гумхурия, 18.VIII.1968.
8 Роз элЬтЮсеф, 14.VIII.1967.
* Аль-Маса, 25.IX.1967.
8 Роз эль-Юсеф, 27.IV.1968.
9 Аль-Ахрам, 26.VII.1967.
10 Аль-Ахрам, 18.IX.1968.
11 Politique etrangere, 1968, N 2.
12 Аль-Ахрам, 17.VI.1968.
13 Там же.
14 Аль-Ахрам, 21 .VI.1968.
365

16 Аль-Ахрам, 17.VI.1968.
18 Аль-Ахрам, 10.VIII.1968.
17 Аль-Ахрам, 13.VIII.1968.
18 Аль-Ахбар, 7.VIII. 1968.
18 Аль-Ахбар, 22.VI.1968.
20 Аль-Гумхурия, 13.III.1968.
21 Аль-Ахбар, 18.III.1968.
22 См. выступление Насера перед участниками Всеарабской
конференции журналистов (Аль-Гумхурия, 13.11.1968).
23 Аль-Ахрам, 4.II 1.1968.
24 Там же.
28 См., например, Мирский Г. Я. Армия и политика в странах
Азии и Африки. М., 1970.
28 Аль-Ахрам, 27.III.1964.
27 President Gamal Abdel Nasse'r, Speeches and Press —
Interviews. Cairo, 1959, p. 470.
28 Аль-Ахрам, 4.III.1968.
29 Аль-Ахрам, 31.1II.1968.
30 Там же.
31 Аль-Ахрам, 23.IX.1968.
32 Там же.
33 Аль-Ахрам, 24.VII.1970.
34 БИКИ, 1971 г., приложение № 1, с, 76—77,
36 Там же, с. 77.
38 Le Monde, 22.XII.1970.
37 Europe Archiv, 1970, N 19, p. 726,
38 New York Times, 24.III.1970.
39 Business Week, 26.IX.1970, p. 24.
40 Цит. по: Правда, 14 января 1970 г,
41 Правда, 16 июля 1970 г.
42 New York Times, 23.VIII.1970,
43 Аль-Гумхурия, 15.IX.1970.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 5
Глава I. Накануне и в первые годы революции 7
1. Особенности египетского национального капитализма 8
2. Рабочий класс перед революцией 16
3. Место и роль промежуточных и средних социальных
слоев в дореволюционном Египте 23
4. Кто они — «Свободные офицеры»? 33
5. Египетские марксисты накануне революции .... 47
Глава II. Двуединый противник: феодализм и империализм
(первый этап послереволюционного развития —
1952—1956 годы) 57
1. Аграрная реформа* 1952 года 58
2. Подрыв иностранного политического господства • . 73
Глава III. Борьба с экономическим засильем империализма
(второй этап послереволюционного развития
Египта — 1956—1961 годы) 81
1. Проблема ликвидации крупной иностранной
собственности (национализация компании Суэцкого канала) . . —
2. Секвестр и «египтизация» иностранной собственности 89
3. Государственный капитализм в Египте 101
4. От провинции ат-Тахрир до эксперимента в деревне
Наваг 111
5. Сильная позиция помещиков — в чем причина? . . 122
Глава IV. От госкапитализма к антикапиталистическим
мерам (третий этап послереволюционного
развития — 1961—1967 годы) 130
1. Некоторые вопросы теории перехода к
антикапиталистическим мерам —
2. Логика борьбы ведет к национализации 141
3. Вторая аграрная реформа 155
4. Задача — создание политической организации . , . 162
Глава V. Трудная проблема накопления 173
1. Государственный сектор — главное звено —
2. Налоги и цены — роль перераспределительных мер 185
3. Производство и потребление 191
Глава VI. Противоречия развития ..... ..... 195
1. Трудности, сопряженные с технико-экономической
отсталостью 196
2. Политика и экономическое развитие 202
367

3. Соотношение социальных и экономических аспектов
развития 208
4. Противоречия, порождаемые многоукладностью
экономики 217
5. Пребывание в мировой капиталистической системе —
на каких условиях? ; 231
6. Проблемы сотрудничества революционных демократов
с марксистами 237
Глава VII. Насер —пути эволюции 252
Глава VIII. Внешняя политика Насера 282
Глава IX. Египет после июньской войны 1967 года .... 295
1. Борьба вокруг экономической политики 298
2. Израильская агрессия, народ Египта и внутренняя
реакция 316
3. Взрыв изнутри не произошел 329
4. К политическому урегулированию ближневосточного
кризиса . . 336
Вместо нослесловия 357
Источники 359
Игорь Петрович Беляев
Евгений Максимович Примаков
ЕГИПЕТ:
ВРЕМЯ ПРЕЗИДЕНТА
НАСЕРА
Заведующая редакцией Т. А. Воскресенская
Редактор Л. Г. Соловьева
Младший редактор Г. М. Абатурова
Оформление художника А. А. Брайтмана
Художественный редактор Т. В. Иваншина
Технический редактор Ж. М. Голубева
Корректор 3. Н. Смирнова
ИБ М 1574
Сдано в набор 30.03.81. Подписано в печать 08.10.81. А02654. Формат
84х108‘/з2. Бумага кн.-журн. Обыкновенная новая гарн. Высокая печать.
Уел. печ. л. 19,74 (с вкл.). Уч.-изд. л. 21,32 (с вкл.). Уел. кр.-отт. 20,16.
Тираж 20 000 экз. Заказ № 1849. Цена 1 р. 70 к.
Издательство «Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.
Ордена Октябрьской Революции, ордена Трудового Красного Знамени
Ленинградское производственно-техническое объединение «Печатный
Двор» имени А. М. Горького Союзполиграфпрома при
Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной
торговли. 197136, Ленинград, П-136, Чкаловский пр., 15.

jhp — вечный и юный город. Столице Египта в 1969 году
сполнилось 1000 лет
Необычайно оживленны улицы Каира. Рядом со степенными
горожанами — продавцы овощей, приехавшие в столицу
из окрестных деревень

В этом доме в Каире президент Насер жил до революции и все
годы после нее. В нем же он умер 28 сентября 1970 года
Асуан. Строительство ГЭС

Асуан, май 1964 года. Последние метры перекрытия Нила
Асуан, май 1964 года. Исторический момент— Нил перекрыт!
Строители и крестьяне из близлежащих сел по-своему выражают
свою радость

«ЛЭП-500» не простая линия...
Высоковольтная линия электропередачи
транспортирует энергию из Асуана в далекие
Каир и Александрию
Хелуан. И здесь нужна вода — рабочим в перерыве, чтобы
освежиться в полуденную жару

На полях государственных
хозяйств Египта можно было
встретить советскую
сельскохозяйственную технику
А на небольшом индивидуальном участке феллах обмолачивает
зерно так, как это делали много веков назад

Дыхание войны: разрушенные здания в Исмаилии, 1967 год
Суэцкий канал в результате агрессии Израиля в 1967 году закрыт.
Затопленное судно «Мекка»

Революция широко открыла двери Каирского университета перед
египетской молодежью
Среди египетских студентов много девушек

Последствия так называемых глубинных рейдов израильской
авиации в 1970 году: на снимке здание разрушенной школы
в Бахр аль-Бакре
Школу в Бахр аль-Бакре восстановили на средства, собранные
в разных странах мира. Советские люди внесли лепту в это
благородное дело. Этим ребятишкам снова есть где учиться!