СУВЕРЕНИТЕТУ  РЕСПУБЛИКИ
 А.  М.  ЮЛДАШБАЕВ
 ИЗВЕСТНЫЙ
НЕИЗВЕСТНЫЙ
 Заки  ВАЛИДИ
 В  ПАМЯТИ
СВОИХ
СОВРЕМЕННИКОВ
 Уфа
 «Китап»
 2000

ББК  63.5
Ю31
 Юлдашбаев  А.  М.
 Известный  и  неизвестный  Заки  Валиди  (в  памяти  своих  совре¬
менников).  -  Уфа:  Китап,  2000.  -  320  с.
 Книга  содержит  в  себе  интервью,  взятые  А.  М.  Юлдашбаевым  в  1993—
1999  гг.  в  Турции  у  известных  ученых  и  политических  деятелей,  близко
знавших  3.  Валиди,  а  также  его  родственников  и  учеников.  В  книгу  вклю¬
чен  ряд  статей  и  воспоминаний  о  нем.  Собранный  материал  воссоздает
живой  образ  3.  Валиди  как  ученого  и  человека.  Книга  завершается  обстоя¬
тельной  статьей,  написанной  на  основе  обширного  материала,  накопленно¬
го  в  ходе  нескольких  научных  командировок  в  Турцию.
 ТП-9
 ISBN  5-295-02769-4
 ©  Составление.  Юлдашбаев  А.  М.,  2000

ПРЕДИСЛОВИЕ
 В  недавнем  прошлом  в  советской  историографии  элементы  науч¬
ного  исследования  причудливо  сочетались  со  своеобразным  мифо¬
творчеством.  Великое  множество  политических  документов,  истори¬
ческих  трудов  и  литературных  произведений  создавали  образы  безу¬
пречных  носителей  добра  и  правды  с  одной  и  абсолютного  зла  и
сплошных  заблуждений  с  другой  стороны  баррикад.  В  течение  не¬
скольких  десятилетий  в  сотнях  книг  и  статей  в  штампованных  выра¬
жениях  был  создан  зловещий  образ  Заки  Валидова,  за  которым  невоз¬
можно  было  увидеть  черты  реально  существовавшего  человека.  Лишь
его  «Воспоминания»  пролили  свет  как  на  его  собственную  судьбу,  так
и  на  многие  малоизвестные  стороны  истории  башкир  в  начале  века.
Прочитав  эти  мемуары,  можно  было  начинать  понимать,  какой
ущербной,  искаженной  стала  историческая  память  нашего  народа.
 Заки  Валиди  был  и  всю  жизнь  оставался  одним  из  самых  глубоких  вы¬
разителей  национального  самосознания  башкир.  Он  всей  своей  политиче¬
ской  и  научной  деятельностью  создавал  гигантские  духовные  мосты  между
всеми  тюркскими  народами  и  вскрывал  связи  между  их  древней  историей
и  накопившимися  современными  проблемами.  Научная  деятельность
3.  Валиди  в  виде  его  опубликованных  трудов  вплетена  в  ткань  мировой
востоковедческой  науки,  а  неопубликованные  хранятся  в  целости  и  со¬
хранности  в  его  архиве,  и  они  в  будущем  также  обретут  жизнь.  А  его  поли¬
тическая  деятельность  отразилась  в  многочисленных  документах,  отло¬
жившихся  в  архивах  России,  Средней  Азии,  Турции,  Германии  и  некото¬
рых  других  стран  и  ждут  своего  исследователя.
 Масштабы  деятельности  ученого  настолько  велики,  что  может
возникнуть  соблазн  вновь  мифологизировать  его  образ,  но  уже  со
знаком  «плюс».  Между  тем  для  нашей  истории  и  культуры  наиболь¬
шую  ценность  представляет  его  реальный  человеческий  образ  во  всей
конкретности.
 В  силу  известных  трагических  обстоятельств  у  нас  в  стране  ни  у
кого  не  было  ни  малейшей  возможности  объективно  охарактеризовать
и  оцепить  3.  Валидова.  Единственное,  поразительное  исключение  -
слова  выдающегося  татарского  реэолк>циокера  М.  Султангалиева,
который,  находясь  в  большевистской  тюрьме,  дал  Глубокую,  честную,
мужественную  и  искреннюю  о.ценку;  3;  Валидову.  Этими  бесценными
для  татарского  и  башкирского  народов  строками  и  открывается  дан¬
ный  сборник.
 3

В  книге  опубликованы  статьи  зарубежных  авторов  о  3.  Валидове,  лич¬
но  хорошо  знавших  ученого,  а  также  интервью  с  его  родственниками,  уче¬
никами,  коллегами  и  некоторыми  соратниками  по  политической  борьбе.
 Весь  материал  был  собран  благодаря  большой  помощи  дочери  ученого
профессора  Исенбике  Тоган  и  бескорыстному  содействию  руководства
турецкой  фирмы  «Серхат»  в  лице  Хусема  Экиза,  Хусейна  Шенгуна,  Мех-
мета  Яша  и  их  многочисленных  молодых  помощников,  за  что  выражаю  им
свою  глубокую  благодарность  и  признательность.
 А.  Юлдашбаев

М.  X.  Султангалиев
 ОТРЫВОК  ПИСЬМА  ИЗ  ТЮРЬМЫ
 (членам  Центральной  контрольной  комиссии,
копия  И.  Сталину  и  Л.  Троцкому,  23  мая  1923  года)
 Я  перехожу  к  последнему  вопросу.
 Мною  ли  написано  перехваченное  по  дороге  шифрованное
письмо?
 Да,  мною.
 Мною  ли  написано  предложение  к  тов.  Адигамову  установить
связь  с  Заки  Валидовым?
 Да,  мною.
 Почему?
 Потому  что  я  хотел  войти  в  сношение  с  Заки  Валидовым  и  ска¬
зать  ему,  чтобы  он  вернулся  к  Советской  власти.  Почему  же  я  это
сделал  через  Адигамова?
 Потому  что  думал,  что,  может  быть,  он  связан  с  ним.  Это  было
мое  предложение.  Я  ждал  ответа,  который  должен  был  выяснить,
имеет  он  эту  связь  или  нет.  Ответа  я  не  получил,  так  как  письмо
мое  оказалось  перехваченным.
 Из  чего  же  я  исходил,  думая,  что  мне  удастся  уговорить  3.  Ва¬
лидова  перейти  на  сторону  Советской  власти?
 Из  того,  что  я  надеялся  доказать  ему,  что  басмаческое  движе¬
ние  есть  гибель  мусульманского  Востока,  что  оно  при  всех  услови¬
ях  приведет  к  тяжелой  и  непоправимой  катастрофе  всю  Среднюю
Азию,  а  также  Киргизию,  Татарию  и  Башкирию.
 Я  надеялся  доказать,  что  если  даже  допустить  возможность
наибольшего  успеха  басмаческого  движения  (и  то  как  интервен¬
ционистского),  с  отделением  от  Советской  России  всех  восточных
ее  окраин,  то  и  тогда  оно  в  конце  концов  привело  бы  к  неизбежной
катастрофе,  так  как  результатом  этого  явилось  бы  восторжествова-
ние  в  России  самой  черной  реакции,  а  эта  последняя  неизбежно
вызвала  бы  за  антисемитизмом  рано  или  поздно  страшнейшую  и
невиданную  в  истории  резню  и  истребление  татаро-башкир,  киргиз
 5

и  тех  же  туркестанцев,  так  как  русские  реакционеры  считают  одной
из  причин  своего  поражения  в  борьбе  с  Советами  «предательство»
татаро-башкир  и  других  народностей  России.
 Кроме  того,  мне  было  известно  о  колебаниях  3.  Валидова  и  о
том,  что  им  подавалось  заявление  в  Среднеазиатское  Бюро  ЦК  о
переходе  на  сторону  Советской  власти.
 Из  чего  я  исходил  в  своем  предложении,  что,  может  быть,  Ади¬
гамов  имеет  связь  с  3.  Валидовым?  Я  знал,  что  связи  с  3.  Валидо¬
вым  у  башкирских  коммунистов  нет.  Неоднократно  я  пробовал  -  и
очень  осторожно  -  выяснить,  нет  ли  у  них  этой  связи.  В  бытность
свою  в  Башкирии  в  1921  году  я  спрашивал  некоторых  из  них  в  слу¬
чайном  разговоре,  почему  они  не  возбуждают  перед  центром  во¬
прос  о  возвращении  в  Башкирию  3.  Валидова,  и  все  они  отвечали,
что  в  этом  они  нисколько  не  нуждаются,  так  как  считают  действия
3.  Валидова  неправильными  и,  как  бы  угадывая  мои  мысли,  гово¬
рили:  «Уж  и  вы  не  считаете  ли  нас  все  еще  связанными  с  Валидо¬
вым?»  То  же  самое  делал  тов.  Адигамов.  Адигамов  лично  оценивал
уход  3.  Валидова  к  басмачам  как  непростительную  ошибку,  а  бас¬
мачество  рассматривал  как  самую  пагубную  для  Туркестана  вещь.
Но  я  думал,  что  при  желании  любой  из  башкирских  работников
может  установить  связь  с  3.  Валидовым,  так  как  3.  Валидова  знает
почти  каждый  рядовой  башкирин.  Меня  могут  спросить,  а  почему
же  я  обратился  к  Адигамову,  а  не  к  кому-нибудь  другому?  А  пото¬
му,  что  из  всех  башкирских  коммунистов  я  считал  его  наиболее
искренним,  выдержанным  и  твердым  и  больше  знал  его,  чем  всех
остальных.  Но  я  перейду  к  существу  вопроса.  Какие  психологиче¬
ские  мотивы  вызвали  во  мне  желание  установить  связь  с  Валидо¬
вым  в  этот  именно  момент?
 Эти  мотивы  были  очень  сложны.
 Записка  тов.  Сталина  о  том,  что  судя  по  моему  письму  к  баш-
работникам  у  меня  «имеется  организация  валидовского  типа»,  ста¬
вящая  целью  борьбу  с  партией,  и  его  вопрос  о  том,  что  он  еще  не
совсем  уверен  в  том,  чтобы  я  мог  так  низко  опуститься,  страшно
сильно  удручило  меня  и  заставило  глубоко  задуматься  над  вопро¬
сом:  «Кто  же  такой  3.  Валидов  и  какое  отношение  я  имею  к  нему?»
Я  перебрал  в  своей  голове  все  факты  и  пришел  к  следующему  вы¬
воду:  3.  Валидов  -  один  из  тех  «самородков»,  которые  создаются
лишь  веками,  человек  без  цельного  воспитания  и  законченного  об¬
разования,  он  все  же  сумел  во  время  революции  встать  во  главе
национально-освободительного  движения  целой  народности.  Он  не
был  коммунистом,  но  постановка  национального  вопроса  у  него  в
основном  его  направлении  совпадала  с  нашей,  и  не  случайность,
 6

что  3.  Валидов  голосовался  в  одном  списке  с  коммунистами  в  Уч¬
редительное  собрание:  в  Уфимском  «Башкирском  списке»  3.  Вали¬
дов  и  его  сторонники  фигурировали  рядом  с  татаро-башкирскими
коммунистами  Ш.  Манатовым,  А.  Шамигуловым,  Б.  Нуримановым
и  др.  Список  этот  боролся  с  двумя  «мусульманскими  списками»
националистов  (Г.  Терегулов,  3.  Кадыри,  И.  Ахтямов  и  пр.)  и  эсе¬
ров  (Г.  Ибрагимов,  Г.  Баимбетов  и  др.).
 Переход  на  нашу  сторону  со  стороны  чехословаков  у  него  был
безусловно  честный  и  искренний.  Переход  его  в  Коммунистиче¬
скую  партию  также  был  искренен.  Если  у  него  были  некоторые
шероховатости  в  марксистском  миропонимании  и  в  работе,  то  их
можно  было  исправить.  И  я  уверен,  что  если  бы  мы  не  оттолкнули
его  от  себя,  это  был  бы  один  из  честнейших  работников  Коммуни¬
стической  партии  на  Востоке.  К  руководителям  нашей  революции  у
него  было  глубокое  уважение.  Когда  у  него  спросили  после  первого
приема  его  тов.  Сталиным  и  тов.  Троцким,  какое  у  него  впечатле¬
ние  они  оставили,  он  искренне  ответил:  «Я  увидел,  что  они  дейст¬
вительно  великие  и  честные  люди».
 Но  почему  же  мы  его  оттолкнули?
 Я  перебирал  факты  и  увидел,  что  главной  причиной  этого  было
то,  что  увлеченный  идеей  Татаро-Башкирской  Республики,  я  за¬
крыл  глаза  и  относился  пассивно,  а  на  II  съезде  коммунистов  наро¬
дов  Востока  активно  поддержал  ту  агитацию,  которую  повели  про¬
тив  3.  Валидова  бывшие  левые  эсеры  (С.  Атнагулов,  Г.  Баимбетов,
Г.  Ибрагимов  и  другие),  то  есть  идеологи  Татаро-Башкирской  Рес¬
публики,  думая  устранить  этим  одного  из  главных  противников
Татаро-Башкирской  Республики.  Агитация  эта  началась  с  того  мо¬
мента,  как  выяснилось,  что  3.  Валидов  решительно  против  Татаро-
Башкирской  Республики  (как  потом  мне  удалось  выяснить,  Га-
лимджан  Ибрагимов  делал  попытки  сговориться  с  Валидовым  еще
в  первое  время  его  перехода  к  нам,  но  безуспешно),  и  когда  среди
группы  татарских  коммунистов  возникла  идея  создания  Татарской
Республики,  татаро-башкиристам  пришлось  работать  на  два  фрон¬
та:  против  «башкиристов»  и  против  «татаристов».  Вернейшим
средством  агитации  явилось,  конечно,  обвинение  с  той  и  с  другой
стороны  в  национализме,  а  3.  Валидова  -  в  контрреволюционных
намерениях.  Организация  татаро-башкиристов  была  очень  сильна,
и  им  действительно  удалось  различными  способами  создать  благо¬
приятное  настроение  вокруг  этого  вопроса.  Помогли  нам  в  этом
потом  и  левые,  а  в  Башкирии  вдобавок  к  этому  еще  русское  кулаче¬
ство,  сопротивлявшееся  закреплению  «башкирья»  (башкиры  были
у  них  на  положении  батраков).  Поддерживая  эту  (конечно,  искусст¬
 7

венно  созданную)  агитацию,  я  думал  сломить  сопротивление  3.  Ва¬
лидова  и  заставить  его  согласиться  на  Татаро-Башкирскую  Респуб¬
лику,  совсем  не  думая  о  его  снятии  из  Башкирии.  Но  я  ошибся  в
своих  расчетах.  Он  оказался  упрям,  как  черт.
 Да,  я  потом  увидел  свою  ошибку,  особенно  когда  мне  стали  яс¬
ны  задачи  татаро-башкиристов.  Но  было  уже  поздно.  И  когда
3.  Валидов  был  уже  отозван  из  Башкирии,  я  был  лишен  возможно¬
сти  заступиться  за  него  и  высказать  перед  тов.  Сталиным  свои  со¬
ображения  об  ошибочности  этого  отзыва.  К  тому  же,  как  было  вид¬
но,  и  тов.  Сталин  уже  присоединился  тогда  к  мысли  тов.  Преобра¬
женского  о  замене  3.  Валидова  и  X.  Юмагулова  А.  Шамигуловым.
 Но  это  не  все.  Мне  было  известно,  что,  покидая  Москву  (он  тогда
уехал  на  кумыс  в  Астраханскую  губ.  и  не  говорил  о  своем  намерении
скрыться),  он  уезжал  с  твердой  уверенностью,  что  тов.  Сталин  все
равно  поймет  свою  ошибку  и  вызовет  его  обратно  для  работы  в  Баш¬
кирии.  Знал  я  это  потому,  что,  когда  в  Башкирии  был  совершен  пере¬
ворот,  3.  Валидов  приходил  ко  мне  перед  своим  отъездом  и  спрашивал
совета,  как  ему  быть.  Он  боялся  преследования.  Я  не  имел  тогда  воз¬
можности  дать  ему  защиту,  и  мой  ответ  был  краток:  «Как  хочешь».
 Мне  кажется,  моей  нравственной  обязанностью  было  сообщить
об  этом  тов.  Сталину  (я  видел,  что  3.  Валидов  действительно  ис¬
кренно  верил  в  него),  но  я  не  мог  этого  сделать,  так  как  тов.  Сталин
завязал  со  мной  разговор  на  эту  тему  (после  возвращения  своего  из
Баку  зимой  1920  г.),  то  я  замолчал  об  этом,  боясь,  что  если  я  это
скажу,  то  меня  сочтут  находящимся  в  связи  с  3.  Валидовым,  а  меня
в  этом  подозревали  и  некоторые  товарищи,  даже  травили.  А  был  я  с
ним  в  связи?  Нет.
 Если  бы  я  был  в  связи,  то  не  было  бы  этого  шифрованного
письма,  написанного  мной  сегодня,  где  я  предлагаю  Адигамову
установить  с  ним  связь.
 Если  бы  я  был  в  связи  с  ним,  то  я  бы  стоял  за  его  точку  зрения  о
созыве  съезда  коммунистов  и  народов  Востока  в  Баку  в  1920  году
перед  II  конгрессом  Коминтерна.  А  я  этого  не  сделал.
 Напротив,  стоял  за  то,  чтобы  созвать  не  съезд,  а  совещание,  и  не
в  Баку,  а  в  Москве,  и  об  этом  в  свое  время  говорил  с  тов.  Радеком  и
предупреждал  Исполком  Коминтерна  (но  почему-то  секретарю  Це-
бюро  тов.  Ш.  Ибрагимову  нужно  было  «потерять»  потом  секретное
мое  отношение  об  этом  на  имя  Исполкома  Коминтерна  и  когда  мне  в
ВЧК  нужно  было  доказать  мою  непричастность  ко  всему  этому).
 Из  всего  этого,  повторяю,  я  сделал  тот  вывод,  что  если  3.  Вали¬
дов  находился  сейчас  в  стане  наших  противников,  то  в  этом  есть  и
значительная  вина  с  моей  стороны.

Мог  ли  я  мириться  при  таких  условиях  с  его  нахождением  там?
 Понятно,  нет.
 И  не  только  потому,  что  я  считал  себя  одним  из  «случайных»
виновников  того,  что  он  оказался  выброшенным  из  нашей  среды,
но  и  потому,  что  его  нахождение  среди  басмачей  самым  скверным
образом  отражается  на  работе  отдельных  восточных  республик,
особенно  Башкирии,  рождая  естественное  сомнение  у  русских  то¬
варищей  по  отношению  к  туземным  коммунистам:  «А  нет  ли  у  них
связи  или  сочувствия  к  движению  3.  Валидова?»  и  вызывая  взаим¬
ное  недоверие  и  непонимание  друг  друга  со  всеми  отрицательными
последствиями  для  их  нормальной  работы  на  местах.
 Тут  было  и  желание  ослабить  и,  если  можно,  окончательно  ли¬
квидировать  басмаческое  движение.  Я  опасался,  что  оно  может
превратиться  в  орудие  новой  интервенции  со  стороны  западноев¬
ропейской  буржуазии  (английской  или  японской).
 Я  думал,  в  случае  выражения  3.  Валидовым  согласия  перейти
на  сторону  Советской  власти  и  желания  искренне  раскаяться  в  сво¬
ей  ошибке,  пойти  к  тов.  Сталину  и  выпросить  у  него  прощения
этому  заблудившемуся  не  по  своей  вине  человеку.
 Вот  те  психологические  мотивы,  которые  заставили  меня  в  од¬
ну  из  моих  бессонных  ночей  встать  с  постели  и  написать  дрожащей
рукой...  «установить  связь  с  3.  Валидовым...  только  осторожно».
 Меня  спросят,  почему  же  я  сразу  не  рассказал  всего  этого  в
ЦКК.  Потому  что,  во-первых,  меня  застали  врасплох,  а  во-вторых,
как  мне  тогда  показалось,  к  этому  вопросу  товарищи  в  ЦКК  отне¬
слись  слишком  скоропалительно,  и  я  опасался,  что  если  я  сразу
выскажу,  то  мне  все  равно  не  поверят.  И  я  хотел  немного  оттянуть
вопрос.  Кстати,  и  шифровка  была  написана...  не  моей  рукой,  а
рукой  моего  братишки,  которого  я  попросил  «переписать  мне  эту
бумагу».  Он,  конечно,  ничего  не  знал,  не  знал  содержания  бумаги,
но  так  перестарался,  что  действительно  некоторые  буквы  точь-в-
точь  как  мои,  но  цифры  не  мои.  Двойку,  четверку  и  семерку  я  ни¬
когда  так  не  пишу.  Так  что  эксперты  ваши,  дорогой  тов.  Петерс,
никуда  не  годятся,  ни  в  Уфе,  ни  в  Москве.  Надо  их  сменить...  а  то
ведь  я  мог  упереться,  и  тогда  было  бы  трудно  доказать,  что  она
написана  моей  рукой...  Но  я  не  хотел  этого  сделать,  так  как  потом
уже  увидел,  что  когда  я  говорю  искренне,  товарищи  не  верят.  И  я
решил  быть  искренним  во  всем.
 Еще  маленький  вопрос.  Меня  спрашивали,  почему  я  допус¬
кал  возможность  преследования  татарских  коммунистов  и  по¬
чему  по  этому  вопросу  я  пошел  не  к  тов.  Сталину,  а  к  тов.
Троцкому?
 9

По  первому  вопросу  я  уже  дал  свое  показание.  По  второму  же
вопросу  могу  сказать  лишь  то,  что  я  думал,  что  тов.  Сталин  меня  не
примет,  так  как  видел,  что  он  на  меня  сердит,  а  к  тов.  Троцкому  я
пошел  потому,  что  не  мог  же  я  пойти  куда-нибудь  в  Турецкое  или
Афганское  посольство.
 Я  сказал  все.  Я  не  скрыл  ничего,  даже  в  своей  личной  жизни.
Не  скрыл  и  своих  мыслей  о  моем  отношении  к  отдельным  вопросам
революции.  Я  старался  предстать  перед  судом  таким,  каков  я  есть
на  самом  деле.
 Дело  Центральной  Контрольной  Комиссии  решить  мою  даль¬
нейшую  судьбу.  Я  готов  принять  на  себя  какое  угодно  решение
ЦКК.  Я  думаю,  оно  будет  справедливым.
 Но  я  бы  просил  лишь  об  одном:  принять  при  решении  обо  мне
все  обстоятельства  моей  жизни,  отразившиеся  на  ненормальном  ее
развитии,  а  также  мою  революционную  работу  во  время  царизма  и
после  Октября.  Прошу  также  принять  во  внимание,  что  многие  из
тех  товарищей,  которые  могли  бы  подтвердить  мою  работу  во  вре¬
мя  революции  и  до  нее,  уже  давно  умерли  (тов.  Шейнкман  и  М.  Ва¬
хитов  расстреляны,  тов.  Якубов  убит  при  восстании,  тов.  Кадрачев
и  С.  Кайбишев  застрелились).  Знают  меня,  но  за  гораздо  поздний
период,  тов.  Малютин  Д.  П.,  работники  НКНаца,  Татреспублики  и
тов.  Сталин.
 Я  прошу  оставить  меня  в  партии,  дать  мне  трехмесячный  от¬
пуск  для  поправления  своего  здоровья  и  разрешить  мне  потом  за¬
няться  литературной  работой.  Я  хочу  вернуться  к  прежней  своей
работе  и  думаю,  буду  полезен  революции  и  в  этой  области...
 Когда  же  партия  призовет  меня  вновь  к  боевой  работе,  я  по
первому  зову  стану  туда,  куда  мне  прикажут.
 А  главное  я  прошу  к  себе  доверия.
 Когда  нет  доверия,  нельзя  работать.  Когда  имел  доверие  к  себе,
я  работал  хорошо.
 М.  Султан-Галиев.
 19  мая  1923  года1.
 1 	Мирсаид  Султан-Галиев.  Избранные  труды.  Казань,  1998.  С.  468-472.

Фуат  Кёпрюлюзаде1
 НОВЫЕ  ИССЛЕДОВАНИЯ
В  СФЕРЕ  ТЮРКОЛОГИИ
 Тюркологией  занимаются  не  только  у  нас,  но  и  в  Европе,  и  в
России.  Заки  Валиди  бек  в  этой  важной  области  очень  сведущий
специалист.  Он,  воспользовавшись  разными  обстоятельствами,  на¬
шел  возможность  работать  в  библиотеках  Ленинграда,  Средней
Азии,  Мешхеда,  Кабула,  а  в  последние  годы  всесторонне  изучил
рукописи  в  библиотеках  Берлина  и  Парижа  и  вот  больше  года,  не
зная  усталости,  с  большой  энергией  работает  в  библиотеках  Стам¬
була.  Заки  Валиди  бек,  скрупулезно  изучивший  исследования,  на¬
копившиеся  в  Европе  и  России,  сам  открывший  многие  ценнейшие
первоисточники,  и  в  Стамбульских  библиотеках  обнаружил  много¬
численные  сокровищницы  новых  сведений  и  собрал  их  в  большой
том  в  шестьсот  страниц  под  названием  «Ценные  произведения  в
библиотеках  Стамбула».  Я  от  всего  сердца  желаю  скорейшего
опубликования  этого  чрезвычайно  ценного  труда,  который  перед
тюркологической  наукой  откроет  совершенно  новые  горизонты  и
освежит  многие  досель  неведомые  или  забытые  проблемы.  Ожидая
опубликования  этого  труда,  с  которым  имел  возможность  с  вели¬
ким  вниманием  и  интересом  ознакомиться  в  рукописном  виде,  я
спешу  ознакомить  ученых  Турции  с  основными  научными  резуль¬
татами  Заки  Валиди  бека.  Я  уверен,  что  эти  открытия,  вызвавшие
глубокий  интерес  у  таких  ученых,  как  Бартольд  и  Маркварт,  будут
встречены  с  большим  вниманием  со  стороны  всех  тех,  кто  имеет  то
или  иное  отношение  к  истории  и  лингвистике.
 ]  Фуат  Кёпрюлю  (1890-1966)  -  виднейший  турецкий  историк  и  политик,  про¬
фессор  Стамбульского  университета,  иностранный  член-корреспондент  АН  СССР
(1928-1947),  министр  иностранных  дел  Турции  (1950-1957),  принял  близкое  участие
в  судьбе  3.  Валиди  Тогана.  Автор  трудов  «История  турецкой  литературы»  (в  2-х
томах),  «История  Турции»,  «Создание  Османского  1'осударства»  и  др.  Данная  статья
опубликована  в  журнале  «Хаят».  Анкара,  1926.  №  1.

*  *  *
 Одними  из  самых  документированных  или  даже  самыми  доку¬
ментированными  исламскими  источниками  по  древней  истории  и
географии  не  только  тюркских,  но  и  всех  народов  Азии  являются
труды  Абу  аль-Райхан  Бируни.  Заки  бек  обнаружил  досель  неизвест¬
ное  произведение  Бируни,  написанное  рукой  автора  в  «Газне»  в  414
году  по  хиджре  и  по  этому  труду  сделал  неожиданное  для  всех  от¬
крытие  -  установил  древнее  русло  реки  Амударья  и  ее  старые  берега.
В  результате  проблема,  которая  давно  занимала  Европейский  науч¬
ный  мир,  в  свете  этого  труда  стала  понятной:  сведения  о  Жейхуне,
содержащиеся  в  источниках  древних  греков,  представляют  собой
данные  о  старом  русле  Амударьи.  Эта  мысль  до  сих  пор  не  принима¬
лась  европейскими  учеными.  Впрочем,  в  свете  этого  произведения
Бируни  проясняется  верность  сведений  о  том,  что  во  времена  дохри¬
стианского  летоисчисления  эта  река  вливалась  в  Каспийское  (Хазар¬
ское)  море,  что  нижняя  часть  реки  текла  не  по  руслу  «Урбуй»,  обра¬
зовавшемуся  в  монгольской  стороне,  а  текла  по  руслу,  называемому
«Кялиф  узбуй»,  расположенному  на  юге  пустыни  «Каракум».  Выяс¬
нилось,  что  в  позднее  время  на  востоке  Хорезма  на  русле  «Узбуй»
образовалось  несколько  озер  и  болот  и  в  тех  местах  вместе  с  «Беже-
некскими»  (печенегскими)  тюрками  в  соседстве  с  ними  жили  племе¬
на  «Алан»  и  «Ас»  из  народа  Ара.  Бируни  знал,  что  эти  племена
«Алан-Ас»  были  частью  «Аланов»,  ныне  живущих  на  северном  Кав¬
казе  (в  данное  время  называемых  «осетинами»)  и  вынужденных  пе¬
реселиться  туда  из-за  высыхания  упомянутого  русла,  что  чрезвычай¬
но  важно  для  истории  юго-западной  Европы.  Кроме  того,  несколько
трудов  этого  ученого,  представленных  в  библиотеках  Европы  непол¬
ными  экземплярами,  в  наших  библиотеках  сохранились  в  совершен¬
но  полном  виде.  Заки  Валиди  бек  на  основе  изучения  этих  экземпля¬
ров  добился  ценных,  досель  неизвестных  результатов  по  истории  и
географии  Средней  Азии  и  Ирана  десятого  века.  В  Хорезме,  на  роди¬
не  Бируни,  то  есть  на  территории  нынешней  Хивы  в  то  время  жил  хо-
резмийский  народ,  который  впоследствии  ассимилировался  и  в  языке
его  потомков  не  сохранилось  ничего  кроме  отдельных  слов  хорезмий-
ского  языка.  Заки  бек  в  обнаруженных  им  в  библиотеках  Стамбула
древних  книгах  по  фикху  и  в  одном  труде  Замахшари  собрал  около
113  разрозненных  предложений  на  этом  языке.  Совершенно  очевидно,
какое  значение  имеют  эти  предложения  для  ученых  филологов,  зани¬
мающихся  исследованием  древних  иранских  языков.  Европейские
востоковеды  и  специалисты  по  иранологии,  в  частном  порядке  узнав¬
шие  об  этом  открытии,  придают  событию  большое  значение.
 12

Еще  большую  значимость  для  тюркологических  исследований
представляет  результат,  достигнутый  Заки  беком  на  основе  изуче¬
ния  трудов  «Рашид-ад-Дин  табиба»:  Рашид-ад-Дин,  живший  в  кон¬
це  XIII  и  начале  XIV  века  в  Тебризе  во  дворце  илханидов,  был  ав¬
тором  одного  из  самых  важных  трудов  по  тюрко-монгольской  ис¬
тории  -  «Джамиг  аль-тауарих»  и  нескольких  других  трудов.  Заки-
бей  в  библиотеках  Стамбула  находит  наиболее  полные  экземпляры
как  «Джамиг  аль-тауарих»,  так  и  других  его  трудов.  В  результате
изучения  этих  трудов  Заки  бек  установил,  что  у  илханидов  сфор¬
мировалась  своя  «академия  наук»,  что  Рашид-ад-Дин  вместе  с  ок¬
ружающими  его  друзьями  по  науке  был  в  тесной  связи  не  только  с
исламскими,  но  и  с  европейскими  и  китайскими  учеными,  что  тру¬
ды,  создаваемые  этой  «академией»,  писались  не  только  на  арабском
и  фарси,  а  также  на  монгольском  и,  возможно,  тюркском  языках  и
экземпляры  их  трудов  на  монгольском  языке  преподносились  мон¬
гольскому  правителю  Олжайту.  Несмотря  на  то,  что  Рашид-ад-Дин
и  его  труды  изучаются  уже  в  течение  века  от  Катрмера  до  Блоше  и
Бартольда,  экземпляры  его  трудов,  сохранившиеся  в  библиотеках
Стамбула,  оставались  неизученными  и  усилия  этих  ученых  до  сих
пор  оставались  нам  неизвестными.  С  точки  зрения  изучения  исто¬
рии  внешних  тюрков  эти  новые  результаты  трудно  переоценить.
 Заки  бек  кроме  этих  трудов,  представляющих  интерес  для  на¬
шей  культуры,  обнаружил  также  труды,  очень  важные  для  тюрк¬
ской  филологии  и  их  всесторонне  изучил.  Например,  он  комменти¬
рует  сведения  о  тюркском  языке,  на  котором  говорили  и  писали  в
Азербайджане  в  эпоху  господства  монголов,  содержащиеся  в  из¬
вестном  словаре  «Ибн  Муханна»,  исследовал  и  опубликовал  источ¬
ник  на  четырех-пяти  страницах  на  старом  азербайджано-тюркском
языке,  относящийся  к  той  же  эпохе.  По  его  мнению,  основу  этого
диалекта  составлял  язык  таких  тюркских  племен,  как  «агачери,
канкар»,  в  особенностях  произношения  имели  черты  языка  печене¬
гов.  Кроме  того,  он  провел  всестороннее  исследование  целой  груп¬
пы  досель  неизвестных  произведений  на  тюркском  языке,  относя¬
щихся  к  VIII—IX  векам  по  мусульманскому  летоисчислению  и  яв¬
ляющихся  очень  важными  с  точки  зрения  исторической  и  литера¬
турной  жизни  пространства  Хорезм  -  Золотая  Орда.  Представлен¬
ные  автором  сведения  о  таких  произведениях,  как  «Мукаддимат
аль-Адаб»,  «Мугайн  аль-Мурид»,  «Негджу  аль-Фарадис»,  «Калифу
аль-Худа»  раскрывают  один  из  самых  неведомых  страниц  истории
нашей  культуры  и  открывают  новые  широкие  просторы  для  тюрк¬
ской  филологии.  Затем  автор  дает  сведения  о  нескольких  чагатай¬
ских  источниках,  найденных  в  Берлинской  библиотеке  и  в  библио-
 13

теке  Топ-капы.  Среди  них  чрезвычайный  интерес  представляют
пояснения  к  стихам  «Шейбани  хана»  и  попытки  выявить  влияние
литературы  анатолийских  тюрков  на  чагатайскую  литературу.
 В  конце  этого  большого  тома  имеется  еще  три  важных  статьи.
Первая  из  них  представляет  собою  монографию,  чрезвычайно  все¬
сторонне  и  глубоко  объясняющую  географические  сведения  в  тру¬
де  «Диван  лугат  ат-тюрк».  Следует  признать,  что  другого  подобно¬
го  исследования  об  исторической  географии  средневековых  тюрк¬
ских  государств  пока  нет.
 Вторая  статья  посвящена  роли  тюрков  в  событиях  Западной
Азии  в  седьмом  веке  христианского  летоисчисления.  Это  исследо¬
вание,  проведенное  на  основе  изучения  предисловия  «Адуар  Шауа-
на»,  во  всех  отношениях  сделана  на  вполне  современном  уровне.
 Третья  монография  представляет  собою  исследование  об  этни¬
ческом  происхождении  тюрков,  об  их  антропологических  типах  и  с
точки  зрения  антропологии  и  этнологии  имеет  чрезвычайно  важное
значение.  Опубликование  этой  монографии  является  хорошим  де¬
лом  для  удовлетворения  интереса  к  проблеме  антропологических
особенностей  тюрков,  пробудившейся  в  нашей  стране  в  последнее
время,  и  данный  труд  послужит  правильной  основой  для  будущих
исследований  в  этой  области.
 Поздравляем  нашего  дорогого  коллегу  с  созданием  столь  бога¬
того  и  всестороннего  сборника,  которому  нет  примера  не  только  в
нашей  стране,  но  и  во  всей  Европе.  Не  могу  не  выразить  своего
страстного  желания,  чтобы  этот  труд  был  опубликован  в  самом
скором  времени.  Я  верю,  что  отныне  турецкий  народ,  освободив¬
шись  от  «подражательства»  и  «капитулянства»  в  сфере  науки,  вста¬
нет  на  путь  «зрелости»  и  «исследования».  Такого  рода  произведе¬
ния  рождают  во  мне  веру,  что  восточными  учеными  будут  изучать¬
ся  самые  сложные  проблемы.  Опубликование  этого  труда  будет
иметь  важное  значение  не  только  для  турецких  специалистов,  но  и
для  тюркологов  всего  мира  и  на  этой  основе  откроются  богатые
возможности  и  новые  горизонты  для  будущих  научных  изысканий.

ЗАКИ  ВАЛИДИ  В  БОННЕ1
 ПРЕДПИСАНИЕ
министра  науки,  воспитания  и  народного  образования
Германии  куратору  Боннского  университета  о  представлении
дополнительных  сведений  о  профессоре  3.  Валиди
 14  октября  1937  г.
 На  основании  Вашего  донесения  от  27  сентября  1937  года  про¬
шу  сообщить,  какие  дополнительные  материалы  имеются  на  руках
у  профессора  Кале2  о  лекторе  профессоре  Заки  Валиди.  Необходи¬
мы  также  данные  о  том,  нельзя  ли,  учитывая  принятие  на  работу  (в
востоковедческий  семинар)  в  качестве  гонорар-профессора  доктора
Атийа  (Atiya),  вообще  отказаться  от  дальнейшей  деятельности
профессора  Валиди3.
 К  своему  донесению  отдельно  приложите  сведения  о  том,  были
ли  за  период  с  апреля  1937  года  выплачены  Валиди  и  в  каком  раз¬
мере  вознаграждения  за  счет  государственных  средств.
 Подлинник  подписал:  Хармянц4.
 1 	Данные  документы,  отражающие  существенные  моменты  жизни  и  деятельно¬
сти  3.  Валиди  Тогана  в  Австрии  и  Германии,  переведены  с  немецкого  на  русский
язык  и  подготовлены  к  печати  кандидатом  исторических  наук  М.  Н.  Фархшатовым.
См.  Вестник  АН  РБ,  1998.  Т.  3.  №  2.  С.  53-62.
 2 	Пауль  Кале  (1875-1964)  -  выдающийся  немецкий  востоковед,  специалист  по
древнееврейским  текстам.
 3 	Интриги,  слухи  и  домыслы  вокруг  политической  деятельности  3.  Валиди  в
России  в  годы  революции  и  гражданской  войны  становились  известными  и  предста¬
вителям  властей  Германии.  Попытки  ученого  установить  контакт  с  официальными
органами  Советского  Союза  в  целях  получения  разрешения  на  выезд  супруги  Нафи-
сы  Валидовой  в  Европу,  сохранить  связи  с  видными  учеными  востоковедами,  ос¬
тавшимися  в  Советском  Союзе,  а  также  вывезти  свой  архив  с  библиотекой  вызывали
подозрения  и  кривотолки.  В  этой  связи  министр  по  науке  и  народному  образованию
фашистской  Германии  счел  целесообразным  уволить  3.  Валиди  из  Боннского  уни¬
верситета,  где  в  то  время  ученый  преподавал,  и  выслать  его  из  Германии.
 4 	Архив  Боннского  университета.  Личное  дело  профессора  А.-3.  Валиди.  Л.  1.
 15

ДОНЕСЕНИЕ
куратора  Боннского  университета  министру  науки,
воспитания  и  народного  образования  Германии  со  ссылкой
на  мнение  профессора  П.  Кале  о  нецелесообразности
увольнения  профессора  3.  Валиди.
 14  октября  1937  г.
 Выполняя  Ваше  предписание  от  14.10.1937  г.,  препровождаю  в
Приложении  рапорт  директора  востоковедческого  семинара  про¬
фессора  Кале  от  23.10.1937  г.  По  его  мнению,  от  дальнейшей  служ¬
бы  профессора  Валиди  невозможно  отказаться.
 Профессор  Валиди  как  внештатный  лектор  по  арабскому  языку
получает  месячное  жалование  в  размере  200  марок  (из  них  на  руки
175,54  марки)  -  см.:  указ  от  16.08.1935  г.
 Подпись  неразборчива5.
 РАПОРТ
 директора  востоковедческого  семинара  профессора  П.  Кале
куратору  Боннского  университета  о  политических  взглядах
и  научных  достижениях  профессора  3.  Валиди
 Ваше  Высокоблагородие!
 На  основании  служебного  разговора  с  Вами  от  21  октября  с.  г.
имею  честь  покорнейше  сообщить  о  профессоре  Заки  Валиди  сле¬
дующее:
 Господин  Заки  Валиди  является  человеком  редких  способно¬
стей,  достигшим  в  своем  политическом  прошлом  необычайных
высот.  Как  ученый  он  также  должен  быть  причислен  к  самым
выдающимся  специалистам  по  своей  отрасли.  Со  времен  про¬
шлой  политической  деятельности  у  него  есть  противники,  кото¬
рые  преследовали  его  еще  в  Турции  и  сейчас  пытаются  ему  на¬
вредить.  Достаточно  ясно,  что  такая  попытка  имеет  место  и  в
данном  случае.
 О  политической  деятельности,  которой  в  свое  время  3.  Валиди  за¬
нимался,  лучшее  представление  дает  написанная  им  самим  подробная
записка  «О  моей  политической  деятельности  в  России  и  за  рубежом».
 5 	Архив  Боннского  университета.  Личное  дело  профессора  А.-3.  Валиди.  Л.  1  об.
 16

Она  прилагается6.  К  ней  прибавляю  еще  статью,  опубликованную  им  в
1930  г.  в  г.  Будапеште  под  названием  «Современное  положение  му¬
сульман  в  России».  Из  них  можно  почерпнуть  все  существенное.
 3.  Валиди  подал  в  отставку  с  должности  Стамбульского  уни¬
верситета  в  1932  году.  О  ее  причинах  было  сообщено  в  официаль¬
ном  отчете  о  деятельности  Стамбульского  филиала  Немецкого  им¬
перского  археологического  института  за  период  с  1  июля  по  30  сен¬
тября  1932  года  (Приложения  II,  с.  6-8).
 Основные  события  развернулись  на  Первом  Конгрессе  турецких
историков  в  Анкаре,  состоявшемся  2-7  июля  1932  г.  Его  целью  было
изложение  устами  маститых  докладчиков  официальной  точки  зрения
на  историю,  согласно  которой  тюрки  являлись  творцами  всех  культур
древнего  мира.  Университетских  ученых  призвали  откровенно  выска¬
зать  свое  мнение  по  этому  вопросу.  Расчет  был  на  то,  что  они  в  при¬
сутствии  президента  страны  выскажутся  не  иначе,  как  положительно.
 Расчет  оправдался:  большинство  ученых  так  и  поступило.  По¬
пытка  уважаемого  в  научном  мире  профессора  Кепрюлюзаде
М.  Фуата,  являющегося  почетным  доктором  Гейдельберского  уни¬
верситета  (Германия),  высказать  против  указанного  тезиса  некото¬
рые  сомнения  встретила  такие  яростные  нападки,  что  он  был  вы¬
нужден  дипломатично  отступить.
 Далее  в  вышеназванном  отчете  говорится:
 «Только  профессор  Заки  Валиди,  российский  тюрк  необычай¬
ных  способностей,  имеющий  большое  политическое  прошлое  и
всегда  выделяющийся  среди  коллег  своей  честностью,  упорством  и
характером,  отважился  высказаться  строго  по  существу.  Он  опро¬
верг  тезис,  что  Туркестан  вплоть  до  сегодняшних  дней  периодиче¬
ски  подвергался  засухе.
 Это,  разумеется,  расшатывало  одну  из  основных  опор  офици¬
альной  точки  зрения  на  историю,  согласно  которой  колыбель  всех
культур  помещалась  в  Туркестане,  и  утверждалось,  что  из-за  по¬
стоянного  расширения  площади,  охваченной  засухой,  все  большая
часть  тюрков  вынуждена  была  переселяться,  в  результате  чего  шаг
за  шагом  весь  древний  мир  был  пронизан  тюркским  элементом  и
пробужден  к  культурной  жизни.
 Возражения  профессора  Валиди  потонули  в  буре  персональных
нападок  на  него.  В  числе  прочего  его  обвиняли  в  измене  идеям
 6 	См.:  Архив  Боннского  университета.  Личное  дело  профессора  А.-3.  Валиди.
Л.  9-19;  Данная  11-страничная  «Записка»,  написанная  3.  Валиди  в  октябре  1935  г.,
охватывает  события  с  осени  1916  по  1929  гг.  и  представляет  предельно  сжатый  ва¬
риант  его  «Воспоминаний»,  впервые  опубликованных  на  турецком  языке  в  1969  г.
 17

тюркизма.  Тем  не  менее  необходимо  отметить,  что  мужественная
позиция  Валиди  оказала  на  собравшихся  большое  впечатление.  Его
уверенность,  исходящая,  по  его  словам,  от  веления  совести,  вызва¬
ла  шквал  аплодисментов.
 3.  Валиди  после  этого  инцидента  как  преподаватель  универси¬
тета  сразу  добровольно  подал  в  отставку  и  вскоре  покинул  страну
(сейчас  он  живет  в  Вене)».
 Профессор  3.  Валиди  в  Вене  обучался  два  года7  и  летом  1935
года  с  отличием  защитил  докторскую  диссертацию.  В  этот  период
его  главным  учителем  был  историк  средневековья  профессор
Допш.  К  1  июня  1935  года  я  пригласил  Валиди  (на  работу)  в  Бонн.
 Именно  предыдущей  учебой  в  Вене  объясняются  последние
поездки  Валиди  из  Бонна  в  Австрию.  Правда,  непосредственно  из
Бонна  в  Вену  он  приехал  только  один  раз  в  поисках  своих  знако¬
мых.  Это  было  в  июле  1936  года.  Обычно  же  он  ездил  в  Предарль-
ские  горы.  Целью  таких  многократных  поездок,  предпринимаемых
ближе  к  Рождеству  или  Пасхе,  было  катание  на  лыжах.
 В  сентябре  1935  г.  Валиди  две  недели  был  в  Швейцарии,  где  на
вершинах  Юнгфраугебиет  занимался  скалолазанием.  Потом  по
приглашению  одного  из  своих  знакомых  -  Эмира  Хекиб  Арслана  -
он  поехал  оттуда  в  Женеву.  Но  в  состоявшемся  там  в  то  время  му¬
сульманском  конгрессе  не  участвовал,  так  как  предмет  совещания
его  интересовал  мало.
 Летом  1936  и  1937  гг.  по  приглашению  друзей  3.  Валиди  был  в
Финляндии.  Он  знал  некоторых  мусульманских  купцов,  живущих
там  еще  со  времен  [Первой  мировой]  войны  и  поддерживал  с  ними
связь.  Это,  прежде  всего,  господа  Зухур  Тахир  из  Гельсингфорса,
Зинатулла  Ахшен  из  Тампере  и  Абдулхак  Ахшен  из  Терьеки.  Ино¬
гда  один  из  сыновей  3.  Ахшена  также  посещал  Валиди  в  Бонне.
 Как  относятся  указанные  господа  к  большевикам,  легко  могло
бы  прояснить  немецкое  представительство  в  Финляндии.  При  по¬
ездке  Валиди  в  Финляндию  в  этом  году  сыграл  свою  роль,  между
прочим,  и  вопрос  о  возможном  воссоединении  его  семьи8.  Однако
из  этого  ничего  не  получилось,  кроме,  быть  может,  появления  по¬
вода  для  слухов  о  «советской  шпионке».
 7 	Профессор  П.  Кале  допустил  неточность.  3.  Валиди  в  Вене  проучился  3  года.
 8 	В  тексте:  «Bei  dem  diesjerigen  Besuch  hat  nebenebei  auch  die  Frage  einer  evtl.
Verlobung  gespielt...»,  что  буквально  означает:  «При  поездке  этого  года,  между  про¬
чим,  сыграл  свою  роль  и  вопрос  о  возможной  помолвке  ...».  Там  же.  J1.  4.  Видимо,
профессор  П.  Кале  имеет  в  виду  попытку  3.  Валиди  добиться  для  своей  жены  разре¬
шения  на  выезд  из  СССР.
 18

Само  собой  разумеется,  что  профессор  Валиди  при  своих  зару¬
бежных  поездках  получал  у  местной  полиции  разрешения  на  выезд
и  обратный  въезд  в  Германию.  В  его  турецком  паспорте,  конечно
же,  проставлены  все  визовые  отметки.
 Политическая  деятельность  профессора  3.  Валиди  в  России
тесно  переплеталась  с  программой  создания  самостоятельной  ис¬
ламской  республики.  Она  должна  была  объединить  Башкирию,
Туркестан  и  Азербайджан  и  быть  полностью  отделенной  от  России.
Это  противоречило  планам  татарских  лидеров,  выступавших  за
унитарную  Российскую  республику,  в  которой  российские  мусуль¬
мане  должны  были  довольствоваться  культурной  автономией  и
иметь  религиозный  и  культурный  центр  в  Петербурге.  Татарские
политики  надеялись,  что,  если  Россия  останется  унитарной,  лидер¬
ство  среди  мусульман  России  достанется  им.
 С  этого  времени,  отдаленного  от  нас  лишь  примерно  на  20  лет,
и  поныне  сохраняется  противостояние  между  лидерами  татар  с  од¬
ной  стороны,  и  Заки  Валиди  и  его  сторонниками  с  другой.  Первые
поддерживают  этот  конфликт  под  различными  лозунгами.  Так,  в
Турции  они  утверждали,  что  Заки  Валиди  и  его  сторонники  явля¬
ются  противниками  пантюркистского  движения.  В  Германии  же  их
объявляют  друзьями  большевиков.
 Лидерами  татар  являются  известные  деятели:  в  Анкаре  -  Садри
Максуди,  а  в  Берлине  -  Гаяз  Исхаки.  Последний  издает  журнал
«Яна  милли  юл»  («Новый  национальный  путь»).  Надо  полагать,  что
за  доносами  на  Заки  Валиди  стоят  его  противники  из  среды  татар¬
ских  политиков  или  же  запуганные  ими  люди.
 Действительное  отношение  3.  Валиди  к  большевикам  видно  из
всей  предыдущей  его  политической  деятельности.  Хотелось  бы  еще
обратить  внимание  на  то,  что  большевики  удерживают  его  жену,
которую  принуждали  выйти  замуж  за  коммуниста.  Кроме  того,  они
сослали  его  родителей.  Из  приложенных  в  переводе  двух  газетных
статей,  опубликованных  17  сентября  1937  г.  в  «Правде»  и  «Извес¬
тиях”9,  видно,  с  какой  фанатичной  ненавистью  большевики  все  еще
преследуют  Заки  Валиди  и  его  друзей.  О  борьбе  Валиди  против
Советов  в  Туркестане  и  Башкирии  имеются  много  специальных  со¬
ветских  публикаций,  которые  рассматривают  события  с  большеви¬
стских  позиций.  Они  перечислены  в  сочинениях  Валиди.
 Заки  Валиди  еще  в  1929  г.  полностью  отошел  от  политики  и
посвятил  себя  науке.  Он  был  всегда  плоть  от  плоти  ученым.  Еще  до
 9 	Статьи  назывались  соответственно  «Группа  буржуазных  националистов  в
Башкирии»  и  «Башкирские  буржуазные  националисты  и  их  защитники».
 19

начала  [Первой  мировой]  войны  Петербургская  академия  [наук]
командировала  его  для  научных  изысканий  в  Фергану  и  Бухару.
Эмигрировав,  уже  в  Стамбуле  и  Вене  Валиди  снова  возобновил
свою  научную  деятельность  и  сделал  превосходные  открытия.
 Сейчас  он  закончил  замечательную  большую  книгу  о  путевых
заметках  Ибн  Фадлана.  Вскоре  она  должна  быть  опубликована  в
издающейся  в  Лейдене  «Библиотеке  арабской  географии»  («Biblio-
teca  Geographorum  Arabicorum»).  Об  этой  работе  5  октября  1937  г.
им  помещено  большое  сообщение  в  журнале  «Умственная  работа»
(«Geistige  Arbeit»),  которое  прилагается.
 Кроме  того,  3.  Валиди  опубликовал  в  издаваемом  мною  журна¬
ле  немецкого  общества  по  изучению  Ближнего  Востока  две  важные
статьи:  «Мечи  германцев  по  арабским  источникам  IX-XI  вв.»  и
«Северные  народы  по  Бируни».  Они  также  прилагаются.
 В  настоящее  время  профессор  Валиди  занят  подготовкой  к  из¬
данию  в  Индии  большого  исследования  о  географических  сочине¬
ниях  Средневековья,  в  которых  имеются  выдержки  из  трудов  вели¬
кого  арабского  ученого  Бируни  (умер  в  1048  г.).  Оно  выйдет  в  свет
в  «Археологическом  обзоре  Индии»  (Archaeological  Survey  of  India)
и  в  данный  момент  находится  в  печати.
 В  эти  дни  я  вместе  с  3.  Валиди  занят  изучением  одного  очень
важного  турецкого  сочинения  XVI  в.,  которое  содержит  новые  ин¬
тересные  сведения  по  истории  Центральной  и  Восточной  Азии.
 На  последней  конференции  востоковедов  в  Бонне  профессор  Ва¬
лиди  сделал  очень  ценное  сообщение  об  одном  из  иранских  языков  -
хорезмийском,  до  этого  совершенно  неизвестном.  Этот  исчезнувший
600  лет  назад  язык  удалось  ему  открыть  заново  при  сотрудничестве
со  специалистом  по  персидскому  языку  доцентом  Лондонского  ин¬
ститута  восточных  исследований  доктором  В.  Генингом10.
 Печатный  отчет  о  конференции  востоковедов,  на  страницах  27-
30  которого  содержится  выступление  3.  Валиди,  я  прилагаю.
В  дальнейшем  подробные  результаты  этой  работы  должны  быть
опубликованы  в  «Известиях  по  Ближневосточному  страноведе¬
нию»  (Abhandlungen  fuer  die  Kunde  des  Morgenlandes).
 Научные  познания  3.  Валиди  произвели  на  профессора  Хинца
очень  большое  впечатление.  С  ним  он  лично  беседовал  в  начале
марта  с.  г.  в  Берлине.  Именно  господин  Хинц  вдохновил  меня  вы¬
ступить  с  предложением  о  том,  что  профессор  3.  Валиди  как  вы¬
дающийся  ученый  заслуживает  более  высокого  вознаграждения.  Он
получает  с  1  апреля  1937  г.  по  линии  министерства  [науки,  воспи¬
тания  и  народного  образования],  как  и  прежде,  месячное  жалование
 10 	Генниг  Вальтер  Бруно  (1908-1967)  -  профессор  Калифорнийского  университета.
 20

в  размере  200  марок.  Однако  мое  ходатайство  в  министерство  после
ухода  профессора  Хинца  остается  пока  неудовлетворенным.
 Я  хотел  бы  также  обратить  внимание  на  то,  что  в  настоящее
время  во  всем  мире  после  смерти  русского  ученого  профессора
Бартольда  в  Ленинграде  профессор  3.  Валиди  с  его  превосходными
знаниями  по  истории  и  географии  Центральной  Азии  вполне  опре¬
деленно  является  главным  живым  корифеем  в  этой  области.
 Думается,  мы  должны  радоваться  тому,  что  выдающийся  уче¬
ный  Заки  Валиди,  подвергающийся  со  стороны  большевистской
России  преследованиям  с  фанатичной  ненавистью,  нашел  в  Герма¬
нии  скромное  пристанище.  Нам  нужно  стремиться  к  тому,  чтобы
улучшить  его  положение.
 Научные  изыскания  профессора  Атийа  ничуть  не  мешают  иссле¬
дованиям  профессора  Валиди.  Профессор  Атийа  является  прежде  все¬
го  историком  средневековья  и  превосходным  специалистом  по  исто¬
рии  крестовых  походов.  Они  отлично  дополняют  друг  друга  в  научной
и  учебной  деятельности.  Содружество  этих  двух  превосходно,  по-
европейски  образованных  восточных  ученых  на  востоковедческом
семинаре  Боннского  университета  поставило  семинар  на  такую  высо¬
ту,  которая  признается  всей  мировой  ориенталистической  наукой.
 Уважаемый  директор  Лондонского  института  восточных  ис¬
следований  сэр  Дэнисон  Росс11,  который  хорошо  знает  обоих  уче¬
ных,  на  днях  сказал  мне:  «В  Европе  есть  три  выдающихся  по-
европейски  образованных  ученых  с  Востока.  Двоих  из  них  имеете
Вы  в  Бонне  (Заки  Валиди  и  Атийа),  третий  (Казвини)12  находится  в
Париже».  Эти  слова  всемирно  известного  английского  специалиста,
в  которых  невольно  проявлялась  и  некоторая  зависть,  прозвучали
как  знак  признания  наших  коллег.  Мнение  сэра  Дэнисона  Росса
еще  раз  подтверждает,  что  Заки  Валиди  является  выдающимся  уче¬
ным  и  неординарной  личностью.
 Подпись:  П.  Кале13.
 11 	Росс  Денисон  (1871-1940)  -  известный  востоковед.
 12 	Казвини  Мирза  Мухаммед  (1877-1947)  -  видный  иранский  литературовед  и
текстолог,  в  1903-1940  годах  работал  в  Лондоне,  Париже  и  Берлине  над  персидски¬
ми  и  арабскими  рукописями.
 п  Там  же.  Л.  2-8.
 21

письмо
 председателя  Финно-угорского  общества  Финляндии
 Арттури  Каннисто  профессору  Боннского  университета
 3. 	Валиди  о  присвоении  ему  звания  члена-корреспондента
этого  авторитетного  в  мире  научного  общества.
 3  декабря  1937  г.
 Многоуважаемый  господин  профессор!
 Честь  имею  сообщить  Вам,  что  2  декабря  с.  г.  Финно-угорское
общество  в  знак  признания  Ваших  выдающихся  научных  заслуг  на
своем  годичном  собрании  присвоило  Вам,  многоуважаемый  госпо¬
дин  профессор,  звание  члена-корреспондента  общества.
 В  надежде,  что  Вы  примете  это  почетное  звание  и  впредь  буде¬
те  плодотворно  сотрудничать  с  нами,  разрешите  выразить  Вам,
многоуважаемый  господин  профессор,  мое  совершенное  почтение.
 Диплом  будет  выслан  Вам  в  ближайшие  дни.
 С  совершенным  почтением
 подлинник  подписал:  председатель  Финно-угорского  общества
Арттури  Каннисто14.
 14  Там  же.  Л.  27.

ЗАКИ  ВАЛИДИ  В  ГЕТТИНГЕНЕ1
 ХОДАТАЙСТВО
 ректора  университета  Георга-Августа  в  Геттингене
министру  науки,  воспитания  и  народного  образования
Германии  о  переводе  лектора-профессора,  доктора
Ахметзаки  Валиди  из  Боннского  в  Геттингенский  университет
 22  января  1938  г.
 В  прилагаемом  ходатайстве  декан  философского  факультета
просит  о  том,  чтобы  лектор-профессор,  доктор  Ахметзаки  Валиди
был  переведен  из  Боннского  университета  в  Геттингенский  универ¬
ситет.  Я  препровождаю  данное  ходатайство,  поддерживая  его,
дальше  по  инстанции.
 Подпись:  Фр.  Нойманн
Геттинген,  25.1.1938
 ХОДАТАЙСТВО
 декана  философского  факультета  Геттингенского  университета
профессора  Хинца  министру  науки,  воспитания  и  народного
образования  Германии  о  переводе  лектора-профессора,  доктора
Ахметзаки  Валиди  из  Боннского  в  Геттингенский  университет
 22  января  1938  г.
 В  качестве  директора  семинара  по  Ближнему  Востоку  и  декана  я
вношу  этим  предложение  лектора-профессора,  доктора  Ахметзаки
 1 	Фотокопии  публикуемых  документов  из  архива  Геттингенского  университета
по  нашей  просьбе  любезно  были  подготовлены  и  присланы  доктором  Стефаном
Штуденротом,  научным  ассистентом  данного  университета,  за  что  выражаю  ему
свою  глубокую  благодарность.  Документы  переведены  и  подготовлены  к  печати
автором.  Публикуются  впервые.  (А.  Ю.)

Валиди,  работающего  в  Боннском  университете,  с  1  апреля  до  1  октяб¬
ря  1938  года  перевести  в  наш  университет.  Директор  Боннского  семи¬
нара  по  ориенталистике  профессор  Кале  с  этим  всецело  согласен.
 Профессор  Заки  Валиди  обрел  известность  как  исследователь
Туркестана,  и  его  сотрудничество  с  моим  семинаром  заслуживает
одобрения.  Его  основной  обязанностью  будет  введение  слушателей
в  курс  сложнейших  проблем  тюркской  Средней  Азии.
 Профессор  Заки  Валиди  получал  до  сих  пор  из  средств  мини¬
стерства  ежемесячный  оклад  в  размере  200  марок.  Я  был  бы  чрез¬
вычайно  благодарен,  если  этот  оклад  был  увеличен  до  300  марок.
Его  замечательные  научные  способности  и  потребность,  которую
университет  к  нему  испытывает,  с  любой  точки  зрения  оправдыва¬
ет  подобное  повышение  размера  его  оклада.
 Хинц
 ПРЕДПИСАНИЕ
 министра  по  науке,  воспитанию  и  народному  образованию
Германии  о  переводе  лектора-профессора,  доктора
Ахметзаки  Валиди  из  Боннского  в  Геттингенский
университет  на  зимний  семестр  1938-1939  учебного  года
 25  марта  1938  г.
 В  соответствии  с  последним  донесением  от  25  января  1938  года
и  принимая  во  внимание  предложения  декана  по  телефону,  я  пере¬
вел  профессора,  доктора  Заки  Валиди  из  Бонна  на  зимний  семестр
1938-1939  учебного  года  в  тамошний  университет  в  качестве  гостя.
 Окончательное  решение  оставляется  до  получения  нового  хо¬
датайства.  Но  я  заранее  предупреждаю,  что  ввиду  ограниченности
имеющихся  средств  может  быть  сохранен  лишь  тот  размер  оклада,
который  был  в  Бонне.
 По  поручению,  подпись:  Хармянц.

ХОДАТАЙСТВО
 декана  философского  факультета  Геттингенского  университета
профессора  Хинца  министру  по  науке,  воспитанию  и
народному  образованию  Германии  о  повышении  оклада
профессору  Ахметзаки  Валиди
 20 	июня  1938  г.
 Ссылаясь  на  предписание  от  25  марта  1938  года,  я  предлагаю
этим  |письмом|  профессора,  доктора  Заки  Валиди  в  Бонне  напра¬
вить  на  зимний  семестр  1938-1939  гг.  в  Геттингенский  универси¬
тет,  так  как  вышеупомянутое  ходатайство  было  принято  во  внима¬
ние  и  со  стороны  господина  министра.
 Насколько  мне  известно,  профессор  Кале  из  Бонна  вновь  на¬
правил  ходатайство  в  министерство  с  просьбой,  чтобы  месячный
оклад  господина  профессора  Заки  Валиди  был  повышен  от  200  до
300  марок.  Я  желаю  этим  прошением  решительно  присоединиться
к  его  мнению,  так  как  мне  представляется,  что  профессор  Заки  Ва¬
лиди  своими  чрезвычайными  научными  способностями  такое  по¬
вышение  оклада  вполне  заслуживает.
 Хииц,
 Геттинген,  30  июня  1938  г.
 Ректор  университета  ознакомлен
и  препровождает  дальше  по  назначению.
 Фр.  Нойман
 ПРЕДПИСАНИЕ
 министра  по  науке,  воспитанию  и  народному
образованию  Германии  о  повышении  оклада
профессора,  доктора  Ахметзаки  Валиди
 21  июля  1938  г.
 В  соответствии  с  последним  донесением  от  2  июля  1938  г.  я
разрешаю  профессору,  доктору  Заки  Валиди  из  Бонна  зимний  се¬
местр  1938-1939  годов  работать  в  Геттингенском  университете  в
качестве  гостя.  В  течение  этой  деятельности  я  повышаю  нынешний
постоянный  месячный  оклад  профессора  Валиди  в  виде  исключе¬
ния  с  200  до  300  марок.  При  производстве  окончательного  платежа
должно  быть  принято  во  внимание  мое  распоряжение  от  7  апреля
1938  г.
 По  поручению,  подпись:  Хармянц.
 25

ПРЕДПИСАНИЕ
 министра  по  науке,  воспитанию  и  народному  образованию
Германии  о  присвоении  профессору
Ахметзаки  Валиди  звания  гонорар-профессора2
 19  сентября  1938  г.
 От  имени  фюрера  и  канцлера  рейха  лектору,  профессору,  док¬
тору  Ахметзаки  Валиди  на  время  его  деятельности  в  Боннском
университете  в  качестве  внештатного  преподавателя  в  немецкой
высшей  школе  я  присваиваю  должностное  звание  гонорар-профес¬
сора.
 Берлин,  19  сентября  1938  г.
 Министр  науки,  воспитания  и
народного  образования.
 Удостоверено,  подпись:  Цшинтс.
 УВЕДОМЛЕНИЕ
 министра  по  науке,  воспитанию  и  народному  образованию
Германии  о  присвоении  профессору  Ахметзаки  Валиди
звания  «гонорар-профессора»
 От  имени  фюрера  и  канцлера  рейха  я  присвоил  Вам  должност¬
ное  звание  «гонорар-профессора»  и  назначил  Вас  на  философский
факультет  Боннского  университета.  Господину  ректору  данного
университета  я  поручил,  чтобы  он  вручил  Вам  выданный  мною
документ.
 В  соответствии  с  ходатайством  вышеназванного  факультета  я
поручаю  Вам,  оставляя  за  собою  право  на  отмену  своего  решения,
читать  лекции  по  Вашей  специальности:
 арабскому  и  турецкому.
 Роспись
 Лектору,  господину  профессору,  доктору  Ахметзаки  Валиди  в
Бонн.
 2 	Внештатный  профессор.
 26

СООБЩЕНИЕ
 куратора  Геттингенского  университета  о  получении
гражданином  Турции  профессором  Ахметзаки  Валиди
новой  фамилии  в  связи  с  введением  в  Турции
закона  о  фамилиях
 19  ноября  1938  г.
 Госгтодин  профессор,  доктор  Заки  Валиди  устно  уведомляет  об
образце  своего  турецкого  паспорта,  в  котором  на  основании  общего
предписания  турецкого  правительства  с  4  июля  1938  года  вместо
арабской  фамилии  должна  быть  принята  турецкая.  Отныне  его  ны¬
нешнее  имя  Ахметзаки  Валиди  остается  лишь  как  имя,  а  фамилия
будет  звучать  Тоган.
 ДОНЕСЕНИЕ
 декана  философского  факультета  Геттингенского  университета
министру  по  науке,  воспитанию  и  народному  образованию
Германии  о  решении  профессора  Тогана  вернуться
в  Стамбульский  университет
 21  октября  1939  г.
 Профессор  Ахметзаки  Валиди  Тоган,  работавший  ранее  в  Гет¬
тингене,  а  ныне  вернувшийся  на  литературный  факультет  Стам¬
бульского  университета,  в  своем  письме  от  9  октября  1939  года
сообщил  мне,  что  он  на  время  войны  возобновляет  свою  работу  в
Стамбульском  университете  и  начнет  занятия  с  1  ноября  сего  года.
Он  обсудил  перед  отъездом  данный  свой  план  с  господином  Хин-
цем.  Переговорив  с  профессором  Хинцем,  я  хочу  Вас  просить  с
конца  октября  прекратить  начисление  жалованья  профессору  Тога-
ну,  но  прошу  также,  чтобы  и  в  дальнейшем  ему  было  разрешено
числиться  гонорар-профессором  Геттингенского  университета.
Профессор  Хинц  желает,  чтобы  господин  Тоган  после  войны  вновь
продолжил  свою  педагогическую  деятельность  в  здешнем  семинаре
по  Ближнему  Востоку.
 Подпись,
 Геттинген,  24  октября  1939  г.
 27

Герберт  Янски1
 АХМЕТ  ЗАКИ  ВАЛИДИ  ТОГ  АН
 Ахмет  Заки  Валиди  родился  10  декабря  1890  года  в  башкирской
деревне  Кузян  в  Стерлитамакском  кантоне  Башкирии.  Его  отец,
Ахметшах,  имам  и  учитель,  содержал  медресе,  мать  также  была
учительницей  (мугаллима).  Выросший  в  деревенской  глуши,  Ахмет
Заки  Валиди  провел  свою  юность  на  горных  пастбищах  Урала,  где
охранял  табуны  лошадей  своей  семьи.  Ему  удалось  подняться  от
первобытных  жизненных  форм  одного  из  тюркских  народов,  баш¬
кир,  до  высочайших  вершин  духовной  жизни,  до  ранга  ученого  с
мировым  именем.  Заки  Валиди  Тоган  как  человек  одолел  этот  путь,
и  дорога  эта  сформировала  его  как  человека.  В  этом  заключается
тайна  его  личности,  основа  и  одновременно  масштаб  его  величия.
 Арабский  он  изучал  у  отца,  персидский  -  как  у  отца,  так  и  у  ма¬
тери.  С  1901  до  1908  года  он  учился  в  деревне  Утяк,  находившейся
недалеко  от  родной  деревни,  в  медресе  своего  дяди  со  стороны  ма¬
тери  -  Хабибназара  Сатлыка,  который  являлся  известным  в  округе
шейхом,  ученым-историком.  Хабибназар  Сатлык  издал  книгу  по
истории  ислама  (Мифтах  аль  тауарих),  составил  комментарии  на
арабском  языке  к  книге  Нагима  аль  Катиби  по  метафизике  и  физике
(Хикмат  аль  айн),  перевел  на  тюрки  Науадира  аль  Калейби.  Все  три
произведения  были  опубликованы  в  Казани  (Ахметшах  Валиди.
Биография  шейха  Хабибназара  Сатлыка).
 Планируя  продолжить  дальнейшую  учебу  вдали  от  родины,
Ахмет  Заки  Валиди  придает  особое  значение  изучению  исламской
теологии,  арабистики,  истории,  географии  и  математики.  В  1908
году  едет  в  Казань,  где  его  принимают  в  высшую  ступень  магоме¬
танского  педагогического  духовного  высшего  учебного  заведения
Касимия.  В  1909  году  после  его  окончания  он  был  оставлен  в  этом
же  учебном  заведении  учителем  тюркской  истории,  истории  тюрк¬
 1 	Герберт  Янски  -  известный  австрийский  востоковед,  близкий  друг  А.  3.  Вали¬
ди  Тогана.  Данная  статья  предваряет  материалы  международной  научной  конферен¬
ции  востоковедов,  состоявшейся  в  Стамбуле  в  1951  году,  где  А.  3.  Валиди  председа¬
тельствовал.  Сборник  материалов  издан  в  Стамбуле  в  1953  году  и  посвящен  60-
летию  со  дня  рождения  3.  Валиди.
 28

ской  и  арабской  литературы.  Работая  здесь  до  1913  года,  он  одно¬
временно  подготовился  и  выдержал  экзамен  на  вакансию  учителя
русского  языка  в  инородческих  школах,  учился  в  качестве  вольно¬
слушателя  на  философском  факультете  Казанского  университета  у
профессоров  Н.  Ф.  Катанова  (восточная  история  и  философия)  и
В.  Богородицкого  (Всеобщая  и  русская  филология).  В  1911  году
публикуется  в  Казани  его  первое  научное  произведение  «История
тюрко-татар».  Книга  находит  благосклонный  прием.  Валиди  изби¬
рается  действительным  членом  общества  археологии,  истории  и
этнографии  в  Казанском  университете  и  осенью  1913  года  направ¬
ляется  в  Фергану  для  проведения  историко-этнографических  ис¬
следований.  Путешествие  дает  значительные  результаты;  особенно
важны  были  открытия  главнейших  источников  по  истории  Турке¬
стана  в  виде  рукописей  и  документов.  Это  побуждает  Российскую
Академию  наук  и  международный  комитет  по  исследованию  Сред¬
ней  Азии  направить  Ахмет  Заки  Валиди  в  1914  году  с  аналогичным
заданием  в  Бухару.  Он  посещает  не  только  столицу  этого  ханства,
но  и  его  восточные  провинции,  собирает  бесценные  этнографиче¬
ские  материалы,  обнаруживает  важные  рукописи  по  истории  ре¬
гиона,  покупает  их  для  Российской  Академии,  и  они  как  «Собрание
Валидова»  поступают  в  распоряжение  Азиатского  музея  Академии
наук.
 Политические  события  в  России,  развернувшиеся  в  после¬
дующие  годы,  не  оставляют  в  стороне  и  Заки  Валиди.  Став  с
1916  года  представителем  мусульман  Уфимской  губернии  в  бю¬
ро  мусульманской  фракции  русской  Думы,  в  начале  апреля  1917
года  он  будет  послан  этой  фракцией  в  Туркестан  для  организа¬
ции  национального  конгресса  мусульман  этой  страны.  Участни¬
ки  состоявшегося  конгресса  направляют  его  как  представителя
Туркестана  на  Московский  конгресс  мусульман  России,  где  он
выступает  как  один  из  руководителей  движения  мусульман  за
национальную  независимость.  Он  принадлежит  к  числу  руково¬
дящих  деятелей  в  национальном  совете  мусульманского  Турке¬
стана  в  Ташкенте,  в  национальном  совете  башкир  в  Оренбурге  и
избирается  членом  президиума  исполнительного  комитета  му¬
сульман  России  в  Петербурге.  Спешит  от  конгресса  к  конгрессу,
в  Ташкент,  в  Оренбург,  в  Уфу,  организует  в  Башкирии  выборы  в
«Учредительное  собрание  России»,  избирается  туда  делегатом
от  Уфимской  и  Оренбургской  губерний.  Когда  17  ноября  1917
года  будет  принято  решение  о  создании  автономного  Башкир¬
ского  государства,  Ахмет  Заки  Валиди  станет  лидером  Башкир¬
ского  правительства,  душой  и  движущей  силой  нового  государ¬
ственного  образования.  Как  сказание  распространяется  из  уст  в
уста  по  стране  песня  о  нем:
 29

Батыр  егет  килә  ат  өҫтөндә,
 Аты  уйнай  ауыҙын  тартканда,
 Булат  һауыт  кейгән,  һөңгө  тоткан,
 Ташты  яра  уктар  атканда.
 (Едет  батыр  верхом  на  коне,
 Конь  боевой  качает  буйной  головой,
 Одет  джигит  в  кольчугу,  в  руках  копье,
 Камни  крошатся  от  его  стрел.)
 Но  руководимое  Заки  Валиди  правительство  не  могло  надеять¬
ся  на  продолжительное  существование,  и  после  некоторых  перемен
он  окончательно  решил  отправиться  в  Южный  Туркестан.
 Вновь  колесит  он  вдоль  и  поперек  по  обширной  стране,  в  кото¬
рой  ему  суждено  пережить  столько  приключений.  В  июне  и  июле
1922  года  вблизи  Самаркандской  провинции,  в  горах,  он  руководит
тяжелыми  боями  против  частей  Красной  Армии,  которые  после  за¬
ключения  польско-русского  мира  были  переброшены  в  Туркестан
для  борьбы  против  повстанцев.  15  и  16  августа  того  же  года,  нахо¬
дясь  в  отряде  самаркандских  басмачей  из  «Национального  объеди¬
нения»  под  командованием  Ачыл  бека,  участвовал  в  боях  против
намного  превосходящих  сил  противника.  Бой  длился  целый  день  и
завершился  поражением  басмачей.  Ближайшие  соратники  Тогана
Аухади,  Кари  Камил  попали  в  плен,  Кари  Садулла  был  убит.  Тогда
Заки  Валиди  разделил  свой  отряд  на  группы  и  отправил  их  в  ночной
тьме  по  различным  направлениям  Гиссарского  горного  хребта.  Сам
переночевал  с  двумя  офицерами,  с  казахом  Чакеном  и  башкиром
Мингажем,  в  ледниках  северного  Мача.  Рано  утром  оседлали  они
коней.  Путникам  понадобился  целый  день,  чтобы  пересечь  бездо¬
рожные  снежные  поля  и  лесные  массивы  северного  Мача.  В  сле¬
дующую  ночь  с  помощью  узбекских  крестьян  они  смогли  незаметно
пройти  мимо  красных  воинских  частей,  уснувших  от  усталости,  за¬
тем  с  помощью  уже  других  узбекских  и  казахских  крестьян  опять
пустились  в  бесконечную  скачку  через  пустыню  Кызылкум,  ибо  не¬
обходимо  было  успеть  прибыть  на  тайно  организованный  пятый  На¬
циональный  Конгресс  Туркестана  в  Ташкенте.  После  верховой  езды,
длившейся  трое  суток,  которую  едва  выдержали  его  больные  маля¬
рией  спутники,  Тоган  достиг  цели.  Утром  18  августа  он  был  уже  сре¬
ди  своих  единомышленников  в  здании  казахского  учебного  заведе¬
ния  по  подготовке  учителей,  находившемся  в  центре  Ташкента.  Из
тех,  кого  Заки  ночью  под  Мача  отправил  разрозненными  группами  в
различные  стороны  южного  Туркестана,  он  впоследствии  немногих
встретил  в  Иране,  Афганистане,  Индии  и  Турции.

Конгресс  в  Ташкенте  стал  важной  вехой  в  истории  Туркестана.
Там  было  принято  решение  создать  единое  независимое  нацио¬
нальное  государство  «Оло  Туркестан»  (Большой  Туркестан),  про¬
стирающееся  от  Волги  до  Тянь-Шаня,  от  Алтая  до  Памира,  превра¬
тить  Туркестанский  вопрос  в  международную  проблему.  Было  ре¬
шено  направить  Заки  Валиди  и  нескольких  его  коллег  в  страны
Южной  и  Передней  Азии  для  достижения  этой  цели.  При  изучении
деятельности  Заки  Валиди  Тогана  в  Туркестане  то  и  дело  звучит  в
ушах  песня,  которая  о  нем  повествует:
 Ак  оскондар  оса  ат  ауыҙынан,
 Таштар  һына  аяг;ы  аҫтында,
 Алҫа  бара  батыр,  алҫа  саба,
 Саң  төтөнө  кала  артында.
 (Белые  искры  летят  изо  рта  коня,
 Крошатся  камни  под  его  копытами,
 Вперед  стремится  батыр,  вперед  скачет,
 Лишь  шлейф  пыли  туманом  стелется  вослед.)
 Затем  Валиди  живет  пять  месяцев  в  Туркмении,  в  пустыне  Ка-
ракум,  в  окрестностях  Ашхабада  и  Мерва,  занимается  организацией
групп  «Туркестанского  национального  объединения»  во  всех  час¬
тях  Туркестана.  20  февраля  1923  года  он  вместе  со  своим  другом
Фатхелкадиром  Сулейманом  (теперь  проф.  Абдулкадир  Инан  в  Ан¬
каре)  пересекает  русско-иранскую  границу  недалеко  от  Ашхабада.
После  семилетней  политической  деятельности  и  жестокой  борьбы,
едва  оказавшись  в  безопасности,  Тоган  тотчас  с  головой  окунается
в  науку,  заниматься  которой  он  не  переставал  даже  в  эти  хлопот¬
ные,  бедственные  годы.  Валиди  ведет  исследование  в  Мешхедской
библиотеке  Равза,  в  которую  до  сих  пор  не  ступала  нога  ни  одного
ориенталиста.  В  июне  1923  года  ведет  научные  исследования  в  Ге¬
рате,  вскоре  после  этого  -  в  Кабуле,  где  занимается  составлением
каталога  рукописей  бывшей  дворцовой  библиотеки.  Как  в  Иране,
так  и  в  Афганистане  Валиди  находит  ряд  ценных  рукописей  и  до¬
кументов,  в  Афганистане  собирает  этнографические  материалы  о
хазарских  племенах.
 Из  Афганистана  через  Индию  Заки  Валиди  направляется  в  Ев¬
ропу.  В  конце  1923  года  исследует  собрания  рукописей  в  Индии,  в
январе  и  феврале  1914  года  работает  в  национальной  библиотеке
Парижа,  а  с  марта  1924  года  до  мая  1925  года  -  в  Берлинской  госу¬
дарственной  библиотеке.
 Будучи  в  Берлине,  Валиди  в  мае  1925  года  получает  приглаше¬
ние  турецкого  правительства.  С  марта  1926  года  он  работает  чле¬
 31

ном  «научной  комиссии»  при  министерстве  культуры  в  Анкаре,  в
январе  1927  года  становится  профессором  тюркской  истории  в
Стамбульском  университете,  продолжает  дальнейшее  изучение
рукописей  в  Турции  (в  Стамбуле,  Анкаре,  Конья,  Кютахъя,  Афьон
Карахисаре,  Бурсе),  а  также  в  других  странах  (в  1928  году  несколь¬
ко  раз  побывал  в  Париже  и  Берлине,  в  1929  году  -  Париже,  Вене,  в
1930  году  -  в  Готха  и  несколько  раз  в  Вене  и  Берлине,  в  1931  году  -
еще  раз  в  Вене).
 С  получением  Стамбульской  кафедры,  казалось,  жизнь  Заки  Ва¬
лиди  Тогана,  после  оставшихся  позади  бурь,  входит  в  спокойное
русло.  Однако  воззрения  Заки  Валиди  на  фундаментальные  пробле¬
мы  истории  тюрков  вступают  в  противоречие  с  официальной  точкой
зрения  турецких  историков.  Он  проявляет  принципиальность  и  12
июля  1932  года  на  конгрессе  ученых  историков  в  Анкаре,  изложив
свои  взгляды,  объявляет  о  своем  отказе  от  кафедры.  Этим  шагом  За¬
ки  Валиди  Тоган  покончил  с  тем  прочным  положением,  которое  он
занимал  последние  пять  лет.  Вновь  его  судьба  вступает  на  стезю  не¬
известности,  он  покидает  Турцию  и  направляется  в  Вену.
 В  Вене  начинается  новый  период  жизни  Заки  Валиди,  в  слож¬
ной  судьбе  которого  было  столько  перемен!  И  эта  перемена  была
достаточно  неожиданной:  исследователь,  первооткрыватель,  уче¬
ный  с  мировым  именем,  который  несколько  лет  своей  жизни  про¬
вел  в  качестве  преподавателя  в  высшем  учебном  заведении,  входит
в  студенческую  среду,  садится  на  студенческую  скамью  Венского
университета.  Однажды  в  1931  году  он  пытался  это  сделать,  но
Ататюрк  не  счел  его  учебу  в  иностранном  университете  необходи¬
мой.  Валиди  слушает  историю  экономики  у  Допша,  историю  наро¬
дов  -  у  Копперса,  арабскую  филологию  у  Зейфа  и  иранскую  фило¬
логию  у  Гейгера,  приобретает  прочные  знания  немецкого  языка,
изучает  латынь.
 В  Вене  Валиди  пишет  диссертацию  -  в  будущем  известнейшее
его  произведение  «Путевые  сообщения  Ибн  Фадлана»,  -  защищает
ее  и  получает  7  июня  1935  года  докторскую  степень.  И  это  случает¬
ся  в  то  время,  когда  все  прочнее  укрепляется  традиция  присвоения
звания  почетного  доктора  высшего  учебного  заведения  известным
ученым  и  даже  популярным  общественным  деятелям.  Можно  ли
привести  еще  один  подобный  пример?  Нет.  Ахмет  Заки  Валиди
Тоган  не  нуждался  в  звании  почетного  доктора,  он,  окончивший
высшее  учебное  заведение  с  обычным  званием  доктора,  добывал
все  собственным  трудом.
 Вечером,  в  день  защиты  диссертации,  Заки  Валиди  Тоган  вы¬
ступил  с  докладом  в  Венском  университете  перед  профессурой,
известными  деятелями  культуры  Вены,  о  проблемах  научного
сотрудничества  исламского  Востока  и  Европы.  В  том  же  году
 32

доклад  был  опубликован  в  Парижском  «Обозрении  исламских
исследований».
 Ту  глубокую  благодарность,  которую  испытывают  Венские
востоковеды  и  другие  специалисты  к  Заки  Валиди  Тогану  за  личное
общение  и  обмен  мыслями,  здесь  трудно  было  бы  выразить.  Я
очень  доволен  тем,  что  мне  посчастливилось  обогащаться  этим  об¬
щением.
 Еще  до  защиты  диссертации  Заки  Валиди  был  приглашен  на
Востоковедческий  семинар  Боннского  университета.  8  июня  1935
года  он  отправился  туда,  и  с  этого  времени,  до  осени  1938  года,
работает  в  Бонне  в  качестве  гонорар-профессора  по  исламским
наукам,  в  тесном  сотрудничестве  с  Паулем  Кале.  Осенью  1938  года
он  был  приглашен  в  Гёттингенский  университет,  где  оставался  до
начала  Второй  мировой  войны.
 В  мае  1939  года  Тоган  получает  приглашение  от  Турецкого  ми¬
нистра  культуры  вернуться  на  кафедру  всеобщей  истории  тюрков
Стамбульского  университета.  Он  принимает  это  предложение.
 Наконец  Заки  Валиди  Тоган  получил  то  место,  которое  принад¬
лежало  ему  по  праву  больше,  чем  кому  бы  то  ни  было  другому:
кафедру  тюркской  истории  в  турецком  государстве.  Наконец  его
громадная  работоспособность  могла  полностью  освободиться  от
помех  и  препятствий,  создаваемых  неустроенной,  неопределенной
судьбой.  Разумеется,  Валиди  и  после  этого  не  остается  в  стороне  от
ударов  волн  грозного  времени,  глубинные  течения  которого  он
прекрасно  ощущает.
 Сейчас  Заки  Валиди  Тоган  празднует  свое  шестидесятилетие  во
всем  блеске  успехов  неутомимого  творчества,  в  апогее  своей  судьбы
как  ученого  и  академического  наставника,  кто  не  только  призван
наукой,  но  в  полном  смысле  этого  слова  является  ее  избранником.
 Путь  становления  Заки  Валиди  Тогана  от  медресе  отца  и  дяди
до  ученого  исламоведа,  от  молодого  учителя  мусульманских  школ
до  всемирно  известного  ученого  дает  возможность  ясно  выделить
этапы  его  развития.  В  первые  годы  учительства  в  Казани  главную
задачу  он  видит  в  том,  чтобы  своими  сочинениями  по  истории,  эт¬
нографии  и  литературе  познакомить  тюркских  сородичей  с  их  соб¬
ственной  историей,  довести  до  их  понимания,  а  также  до  понима¬
ния  западных  тюркологов  мысли  и  труды  их  собственных  ученых.
Ас  1914  года,  открыв  важнейшие  рукописи  в  Туркестане  (его  пер¬
вая  великая  заслуга  во  всеобщей  ориенталистике),  он  привлекает  к
себе  внимание  русской,  а  затем  и  мировой  ориенталистики.
 События  с  1916  до  1923  года  прервали  цепь  его  научных  пуб¬
ликаций.  Лишь  с  1924  года  он  смог,  их  продолжить.  Поначалу  его
исследования  оставались  на  прежних  основах.  Лишь  обосновав¬
шись  в  Турции,  Валиди  включает  в  сферу  своего  изучения  и  Ана¬
 2-341
 33

толию.  Он  занят,  кроме  всего  прочего,  и  тем,  что  свои  познания  по
истории  тюрков  оформляет  в  виде  лекционных  записей.  Пребыва¬
ние  в  Европе  до  1939  года  приводит  эту  часть  его  научных  иссле¬
дований  к  предварительному  завершению.  Опубликование  его
крупномасштабного  произведения  о  Туркестане  задержалось  из-за
целого  ряда  препятствий.  Тем  не  менее  Валиди  продолжает  публи¬
ковать  труды  меньшего  объема.  В  1938  году  общее  число  его  науч¬
ных  публикаций  перевалило  за  70.  Большинство  этих  трудов  пред¬
ставляет  собой  небольшие  статьи.  Но  какую  необозримую  сумму
знаний,  результатов  исследований  и  новых  точек  зрения  они  охва¬
тывают!  Наконец,  в  1939  году  появляется  его  значительнейший
труд,  который  приносит  ему  признание  во  всем  профессиональном
мире,  в  том  числе  в  Европе  и  Америке:  «Путевые  заметки  ибн  Фад-
лана»  с  его  комментариями,  которые  Бертольд  Шпулер  назвал  ма¬
ленькой  тюркской  исторической  энциклопедией  и  с  полным  на  то
основанием  сказал,  что  труд  этот  уникален  и  никто,  кроме  Тогана,
не  смог  бы  его  написать  с  подобной  обстоятельностью  .
 Эту  книгу  Генри  Грегори  ставит  в  один  ряд  с  произведениями
И.  Маркварта  и  изданием  Худуд  аль  Алам  Минорского3.  Работу
Валиди  Г.  Грегори  оценивает  как  произведение,  совершенно  необ¬
ходимое  для  тех,  кто  желает  извлечь  этнографические  и  историче¬
ские  сведения  о  южной  России  из  арабских  и  персидских  источни¬
ков4.  После  публикации  этого  основополагающего  труда,  уже  в
следующем  году  завершается  издание  первой  книги  о  Туркестане.
Одновременно  в  1940  году  появляется  труд  Заки  Валиди  о  геогра¬
фических  воззрениях  Аль  Бируни.  Он  сделал  широко  доступными
часть  текстов  великого  исламского  ученого,  что,  по  оценке  Георга
Сартона,  дало  возможность  вести  исследования  многим  ученым  .  В
последующие  годы  Тоган  постоянно  публикует  менее  масштабные
труды,  статьи  и  исследования.  Как  можно  было  бы  исчерпывающе
охарактеризовать  человека,  который,  будучи  в  течение  многих  лет
подверженным  жизненным  неурядицам,  неопределенности  и  раз¬
личного  рода  притеснениям,  неустанно  творил  с  самоотверженно¬
стью,  граничащей  с  одержимостью?  Это  в  состоянии  понять  и  оце¬
нить  лишь  тот,  кто  сам  пережил  нечто  подобное.
 2 	Ежегодник  по  истории  Восточной  Европы.  V.  Берлин,  1940.  С.  200-202.
 ’  Минорский  В.  Ф.  (1877-1966)  -  крупнейший  русский  востоковед,  дипломат
России  в  Иране  и  Турции.  После  Октябрьской  революции  в  Россию  не  вернулся.
С  1937  года  профессор  Лондонского  университета,  автор  многочисленных  фунда¬
ментальных  исследований  по  истории  и  культуре  Ирана,  Закавказья,  Турции,  по
истории  ислама,  этнографии,  истории  востоковедения,  член  Британской  и  Француз¬
ской  академий.
 4 	Византия.  Американская  серия  Ш  (ХУП),  Кембриджское  издание.  1945.  С.  410-413.
 5 	Там  же,  XXXIV.  Велингтон,  1942.  С.  31-32.
 34

Всегда  с  ясной,  заражающе  хитроватой  улыбкой,  иногда  задум¬
чивый,  но  никогда  не  унывающий,  Валиди  стойко  переносил  все
удары  судьбы  и  не  переставал  творить,  приумножая  свои  историче¬
ские  познания.  Поэтому  появляются  все  новые  и  новые  выдающие¬
ся  труды.  В  1946  году  появляется  его  «Введение  во  всеобщую  ис¬
торию  тюрков»  как  систематизированный  обзор  его  поистине  все¬
охватных  знаний  и  представлений;  в  1950  году  публикуется  его
произведение  о  методе  исторического  исследования,  которое  по¬
служило  для  молодого  поколения  турецких  историков  направляю¬
щей  нитью;  в  1951  году  издана  обработка  хорезмийского  глоссария,
так  что  иранистика  обязана  Заки  Валиди  Тогану  за  его  решающий
вклад  в  изучение  Хорезма.
 История  тюрков  от  древнейших  времен  до  современности  (его
труд  о  Туркестане  в  этом  плане  занимает  особое  место),  а  также
этнографические  и  общие  сведения  о  тюркских  народах,  наконец,
труды  об  исторической  географии  стран,  принадлежащих  тюрк¬
скому  жизненному  пространству,  в  том  числе  Азербайджана  -  вот
области,  где  Заки  Валиди  Тоган  имеет  перед  наукой  величайшие
заслуги.  Никто,  кроме  него,  не  был  способен  написать  эти  работы
в  том  виде,  в  каком  они  выполнены,  так  как  для  этого  нужно  было
бы  родиться  и  вырасти  на  той  земле.  Например,  никто  не  смог  бы
написать  статьи  об  Алишере  Навои,  Бируни,  Амударье,  башкур-
тах,  хазарах,  Герате  и  Хорезме,  вошедшие  в  «Исламскую  энцик¬
лопедию»,  в  таком  виде  и  с  такой  глубиной,  как  это  сделано  Ва¬
лиди.  Лишь  он  оказался  способен  к  столь  глубокому  и  разносто¬
роннему  интерпретированию  и  комментированию  Ибн  Фадлана  и
Бируни.  Его  заслуга  также  в  том,  что  он  всем  вышеупомянутым
востоковедческим  дисциплинам  придал  новый  блеск,  собствен¬
ный  отпечаток,  так  что  он  сегодня  в  этих  сферах  науки,  вне  со¬
мнения,  является  ведущим  специалистом.  Его  можно  назвать  жи¬
вой  энциклопедией  этих  наук,  и  как  ученый  он  представляет  со¬
бою  исключительное  явление.
 Тюркские  народы  ровно  тысячелетие  исповедуют  ислам,  по¬
этому  Заки  Валиди  Тоган  не  мог  обойти  также  историю  ислама.
Поэтому  исламоведческая  наука  обязана  ему  исследованием  исто¬
рической  географии  исламских  народов  на  основе  изучения  трудов
Аль  Бируни.  В  ходе  изучения  истории  тюркских  народов,  рассе¬
ленных  в  восточно-российских  регионах,  Заки  Валиди  высказал  ряд
ценных  замечаний  по  истории  различных  финно-угорских  племен,
русских  и  германцев,  а  также  о  древних  германских  племенах,  что
могут  оценить  по  достоинству  лишь  специалисты  в  этой  области.  О
его  вкладе  в  иранистику,  о  его  заслугах  в  развитии  ориенталистики
как  первооткрывателя,  знатока  и  интерпретатора  ценнейших  руко¬
писных  источников,  мы  уже  сказали.
 2*
 35

Счастливой  должна  себя  чувствовать  турецкая  молодежь,  имея
в  лице  Заки  Валиди  Тогана  выдающегося  знатока  и  толкователя
общетюркской  истории  и  культуры,  великого  учителя  и  толковате¬
ля  методологии  истории.
 Основная  черта  научного  облика  Заки  Валиди  Тогана  -  это  син¬
тез  исламской  традиционной  учености  с  западноевропейской  иссле¬
довательской  методологией.  Без  преувеличения  можно  утверждать,
что  это  сочетание  едва  ли  у  кого-либо  встречается  в  столь  гармонич¬
ном  единстве.  Он  с  начала  своей  научной  деятельности  стремился  к
этому  сочетанию,  как  к  идеалу,  и  со  временем  достиг  этого.
 Немецкое  общество  изучения  Восточных  стран  в  выданном  То-
гану  дипломе  (после  его  избрания  в  качестве  почетного  члена)  его
научную  деятельность  оценило  следующими  словами:
 «Немецкое  общество  по  изучению  восточных  стран  приветствует
его  как  ведущего  турецкого  историка  современности,  как  одного  из
редких  исследователей,  который  мастерски  сочетает  восточную  уче¬
ность  с  западным  критическим  методом.  Его  безграничные  знания
восточных  исторических  источников  так  же  поразительны,  как  и  про¬
дуктивность,  с  которой  он  этот  материал  обрабатывает.  В  области  изу¬
чения  экономической  истории  средневековой  Передней  Азии  его  дос¬
тижения  путеводны.  Он  один  вывел  в  свет  большинство  из  досель  не¬
известных  основных  источников  в  этой  области,  не  говоря  о  много¬
численных  без  вести  пропавших  рукописях,  которые  он  сумел  обна¬
ружить  в  библиотеках  Ближней  Азии  от  Бухары  до  Стамбула.  Как  на¬
стоящий  посредник  между  европейской  и  восточной  наукой  посвяща¬
ет  он  все  свои  силы  формированию  тюркских  историков».
 * 	*  *
 Я  попытался  обрисовать  жизнь  и  творчество  Заки  Валиди  То¬
гана,  насколько  это  было  возможно  в  рамках  небольшой  статьи.
Между  тем,  эти  рамки  обрекают  представления  о  нем  оказаться
узкими  и  отрывочными.  Круг  деятельности  Тогана  в  зависимости
от  периодов  его  жизни  слишком  широк  и  многогранен,  чтобы  его
можно  было  поместить  в  ограниченные  пределы  юбилейной  ученой
статьи.  Эта  статья  представляет  его  облик  лишь  как  ученого,  но  не
политика.  О  политической  значимости  Заки  Валиди,  как  любого
государственного  мужа,  говорят  его  общественные  дела.  О  нем
можно  было  бы  сказать  словами  Шиллера,  относящимися  к  Вал¬
ленштейну6:  «Вызывая  у  различных  партий  ненависть  и  благо¬
 6 	Валленштейн  (1583-1634)  -  один  из  полководцев,  имперский  главнокоман¬
дующий  в  Тридцатилетней  войне  в  Европе  (1618-1648).  Его  деятельность  получила
в  истории  неоднозначную  оценку.
 36

склонность,  колеблется  его  образ  в  истории».  Эта  часть  его  жизни7
еще  должна  быть  описана  в  будущем.
 Я  не  знаю,  почему  среди  столь  многочисленных  почитателей
Валиди  именно  мне  предоставлена  честь  написать  эти  строки.  Ос¬
нованием  к  этому  считаю  лишь  то  обстоятельство,  что  я  имел  пре¬
имущество  и  удовольствие  причислять  себя  к  его  близким  личным
друзьям.  И  в  качестве  близкого  друга  я  не  могу  ограничиться  ха¬
рактеристикой  его  лишь  с  чисто  научной  стороны  как  ученого,  но
хочу  рассказать  о  нем  еще  и  как  о  человеке,  так  как  это  именно  тот
случай,  когда  первое  не  представимо  без  второго.
 Заки  Валиди  Тоган  -  великий  ученый,  это  определенно.  Но  он
велик  и  как  человек.  Человек,  у  которого  наука  является  внутренним
призванием,  неотъемлемой  сущностью,  человек,  которому  служение
науке  предписано  самой  судьбой,  пбэтому,  едва  выросший,  он  поки¬
нул  ради  науки  нежно  им  любимую  деревню.  Он  не  из  тех,  кто  ака¬
демическую  карьеру  рассматривает  с  точки  зрения  занятия,  ведущего
к  внешнему  блестящему  успеху  и  славе,  а  тот,  кто  служит  науке,  так
как  эту  потребность  носит  в  душе.  Он  из  числа  тех,  кто,  глубоко  по¬
гружаясь  в  море  научных  знаний,  никогда  не  отрывается  от  живой
действительности  и  не  теряет  с  нею  живую  связь.
 Его  научные  труды  издают  не  только  запах  бумаги  и  типограф¬
ской  краски,  а  источают  флюиды  той  земли,  на  которой  он  вырос  и
которой  служит  до  последнего.  Человек,  который  не  знает  высоко¬
мерия,  рядом  с  другим  человеком  не  подчеркивает  свою  значитель¬
ность,  и  в  таком  выделении  вовсе  не  нуждается,  так  как  обладает
истинным  величием.  Наконец,  он  человек,  который  и  при  большом
возвышении  не  отрывался  от  земли,  его  породившей,  не  стал  ей
чужим,  наоборот,  вопреки  всему  остался  тем,  кем  был,  гордо  это
осознавая:  сын  своей  родной  земли,  деревни,  яйляу,  гор  и  пастбищ.
И  это  в  нем  самое  великое.
 Когда  я  говорю  о  моем  друге  Заки  Валиди  Тогане,  мне  хочется
объяснить,  что  является  движущей  силой  его  сущности,  так  как  это,
возможно,  мне  лучше  известно,  чем  другим,  и  мне  он  стал  более
понятен  из-за  родства  наших  душ.  Это  обнаружилось  при  первой
 7 	Об  оценке  этой  стороны  его  деятельности  см.,  например:  Р.  Пайпс:  Башкир¬
ская  республика  в  1917-1920  гг.  Русское  обозрение  Гарвардского  университета,
октябрь,  1950;  Сэр  Олаф  Карое:  Советская  империя  и  тюркская  Центральная  Азия.
Лондон,  1958;  У.  Е.  Д.  Аллен:  Азиатское  обозрение,  апрель,  1954.  С.  165;
С.  Р.  Скрайн.  Журнал  Королевского  Центрально-Азиате  кого  общества,  1954.  С.  66;
P.  X.  Дейсон  (Вашингтонский  университет).  Американское  историческое  обозрение,
апрель,  1954;  С  русской  точки  зрения:  о  «политической  валидовщине»,  Уральская
советская  энциклопедия.  Т.  1.  1933.  С.  286  (статья  «Валидовщина»);  Журнал  «Рево¬
люция  и  национальности».  №  73,  март.  1936.  С.  18;  О  «культурной  валидовщине»,
там  же.  №  81,  ноябрь.  1936.  С.  1281.  «Кызыл  Кыргызстан».  Фрунзе,  5  июня  1955  г.
 37

же  нашей  встрече  много,  много  лет  назад  в  виде  искры  симпатии,
которая  переросла  в  длительную  дружбу.
 Заки  Валиди  Тоган  оказывает  глубокое  воздействие  не  только
на  коллег  и  людей  науки  -  это  было  бы  и  не  столь  удивительно  -  но
и  на  всех,  кто  встречается  на  его  пути,  также  и  на  тех,  которым  его
ранг  как  ученого  абсолютно  неведом  и  которые  даже  не  в  состоя¬
нии  оценить  его  научную  значимость.  Это  я  знаю  также  на  примере
моей  родной  Австрии,  горы  и  долины  которой  во  время  своего  пре¬
бывания  здесь  Заки  Валиди  прошел  зимой  и  летом  вдоль  и  поперек,
разговаривал  с  жителями  всех  слоев,  встречался  с  некоторыми  из
них  неоднократно,  завязывал  с  ними  дружбу.  Многие  люди,  в  том
числе  простые  деревенские  жители,  еще  и  сегодня,  после  истечения
двух  десятилетий,  его  помнят,  о  нем  говорят,  при  встрече  со  мной
непременно  о  нем  справляются.
 Разве  это  не  может  быть  ясным  доказательством  силы  его  лич¬
ности  и  свидетельством  продолжительности  его  воздействия  на
людей  чужой  страны,  которые  до  этого  совершенно  его  не  знали?
 Ода  на  персидском  языке,  мастерски  сочиненная  афганским  го¬
сударственным  деятелем  Сердаром  Габдерасул  Ханом  в  честь  Заки
Валиди  как  руководителя  большой  освободительной  борьбы  му¬
сульманской  Средней  Азии  против  экспансии  России,  и  письменные
отзывы  друзей  Тогана  из  числа  государственных  мужей  и  ученых
Ирана  (Сейид  Хасан  Такизаде,  Галиаскар  Хикмет,  Мирза  Мухаммед
Казвини,  Мухаммед  Али  Фуруги),  Индии  (Абуль-Калам  Азад,  М.  Ха¬
мидулла,  М.  Низамеддин,  3.  Сиддики)  и  западных  стран  (Е.  Г.  Браун,
сэр  Денисон  Росс,  сэр  Орэл  Штейн,  В.  Бартольд,  И.  Маркварт,
П.  Пейо,  Г.  Грегори),  доказательство  того,  что  Заки  Валиди  Тоган  в
глазах  ученых  самых  разных  стран,  с  которыми  свела  его  судьба,
предстает  как  личность,  значение  которой  не  ограничивается  рамка¬
ми  религиозного  или  национального  сообщества.
 Заки  Валиди  Тоган  -  великий  ученый  и  великий  человек.  Но
вместе  с  этими  двумя  качествами  еще  один  компонент  образует
его  личность:  он  турок8.  Это  придает  его  научной  деятельности
особый  смысл.  В  числе  авторов  трудов  по  тюркской  истории  тур¬
ки  были  и  до  него,  тем  не  менее  ведущие  ученые  этой  части  науч¬
ных  знаний  в  основном  были  представлены  учеными  из  числа
других  народов.  С  выдвижением  Тогана  на  авансцену  на  переднем
крае  тюркской  исторической  науки  появился  турок  в  лучшем
 8 	В  Турции  все  тюркоязычные  народы  считаются  турками.  И  не  делается  разли¬
чия  между  понятиями  турок  и  тюрк.  Например,  казанский  турок,  азербайджанский
турок,  анатолийский  турок  и  т.  д.  Тем  более  Валиди,  проживший  в  этой  стране  по¬
ловину  жизни,  воспринимался  как  турок.  Этой  традиции  следует  и  автор  статьи
австриец  Г.  Янски.
 38

смысле  этого  слова,  исследующий  и  объясняющий  тюркскую  ис¬
торию.
 Чтобы  осветить  обширное  историческое  пространство  тюрк¬
ских  народов,  историческая  наука  нуждается  в  ученых  тюркского
происхождения,  освоивших,  как  Заки  Валиди,  современные  мето¬
ды  исследования.  Так  как  основные  проблемы  этой  истории,  о
которой  письменные  источники  всех  европейских  народов  содер¬
жат  сведения,  могут  быть  выяснены  лишь  на  основе  богатейших
пластов  этнографических  материалов,  сохранившихся  среди
тюркских  народов.  Необходимо  сопоставление  всех  материалов
на  основе  длительного  сотрудничества  специалистов  самых  раз¬
личных  областей  вплоть  до  археологии  и  истории  искусств.  Сам
Заки  Валиди  Тоган  без  больших  затруднений  мог  исторические
источники  (большую  часть  которых,  неопубликованных  и  неизу¬
ченных  восточных  рукописей,  разбросанных  в  различных  библио¬
теках  всего  мира,  он  изучил  комплексно)  сопоставлять  с  этногра¬
фическими  и  археологическими  сведениями,  собранными  им  же
самим  на  родине.  Таким  образом,  он  смог  за  короткий  срок  углу¬
биться  в  досель  неведомые  области  тюркской  истории,  расширить
смелыми  статьями  сферу  идейных  ценностей  тюркских  народов  и
обнажить  движущие  силы  обширного  ареала  тюркского  мира,  где
возникали  степные  империи.  Благодаря  ему  эта  отрасль  науки  за
короткое  время  достигла  значительного  прогресса  со  времен  В.
Бартольда  и  Р.  Гроссета.  За  изданием  Ибн  Фадлана  с  коммента¬
риями  последовали  заметки  о  мировоззрении  Аль  Бируни,  к  этому
же  ряду  относится  «Введение  во  всеобщую  историю  тюрков»,  а
также  оценка  тюркской  эпической  литературы  как  исторического
источника  и  его  труд  о  научной  методологии.  Все  эти  произведе¬
ния,  созданные  в  тяжелейший  период  его  жизни,  при  постоянном
внутреннем  беспокойстве  о  судьбе  своих  близких,  доказывает,  как
выразился  Паул  Виттек  еще  в  1932  году,  его  «удивительное  упор¬
ство  и  целеустремленность».  Признание  дела  всей  жизни  Заки
Валиди  Тогана  как  современного  историка  культуры  тюрков,  са¬
мостоятельно  выросшего  в  степи,  вновь  и  вновь  указывает  на
масштаб  его  успехов.
 Результаты  трудов  всей  жизни  Заки  Валиди  Тогана,  его  науч¬
ной  деятельности  являются  плодами  его  льющейся  через  край  энер¬
гии  и  необыкновенной  работоспособности.  Ничто,  пожалуй,  не  ха¬
рактеризует  его  так  ярко,  как  один  маленький  случай,  происшед¬
ший  много  лет  тому  назад:  когда  мы  однажды,  он  впереди,  я  вслед
за  ним,  поднимались  по  крутой  горной  тропинке  в  моих  родных
горах  Энншталер,  он  вдруг  нагнулся,  взвалил  на  плечи  лежащий  на
земле  ствол  небольшого  деревца  и  продолжил  путь.  При  этом,  улы¬
баясь,  оглянулся  на  меня  и  продекламировал  кусок  казахско-
 39

ногайского  эпоса  (который  я  в  то  время  изучал),  а  он  является  луч¬
шим  его  знатоком:
 Балдагы  алтын  уйлы  су  булат
Белнме  катарлап  бувганмын,
 Саны  көп  жавды  алыстан
Сум  булат  башакты  өгеммен,
 Эл  четиннен  кувганмын.
 Тувулгымды'  басып  кийдим  башыма
Сапса  кылыч  кесмес  деп,
 Каргаса  каргыш  өтмес  деп.
 Текти  темир  тонды  көп  кейдим
Тебинсинген  кундерде
Терим  кырга  чыксын  деп,
 Теректи  өрге  сөйредим
Тере  бутагы  сынсын  деп,
 Сыйалмаган  ажарым
Бер  аз  да  болса  тынсын  деп.
 «Булатную  саблю  с  позолоченным  эфесом  перепоясал  я  двой¬
ным  поясом.  В  многочисленных  боях  отогнал  я  этой  саблей  бес¬
численных  врагов  от  границ  своей  родины.  Одел  я  свой  шлем  по¬
глубже  на  голову,  чтобы  не  ранил  меня  сабельный  удар,  чтобы  не
проняли  меня  вражьи  проклятья.  И  кольчугу  (железную  шубу)  но¬
сил  я  долго,  и  плясал  в  кольчуге  неистово,  до  седьмого  пота,  и  де¬
ревянный  сук  тащил  я  в  горы,  чтобы  усмирить  переполняющую
меня  силу».
 Пусть  эта  мощь  Валиди  сохраняется  в  нем  для  нас  на  долгое
время10.
 9 	Шлем.
 10 	Jansky  Н.  Ahmet  Zeki  Velidi  Togan//  Zeki  Velidi  Togan'a  Armagan-Symbolae  in
honorem  Z.  V.  Togan:  60  dogum  yeli  munasebetiyle  Istambul.  S.  XVII-XXXI.

Ричард  Н.  Фрай1
 ассистент,  профессор
Гарвардского  университета,  США
 ЗАКИ  ВАЛИДИ  КАК  ИРАНИСТ
 Турецкая  республика  счастлива  тем,  что  здесь  трудятся  вы¬
дающиеся  ученые  ориенталисты,  чьи  труды  сделали  их  известными
во  всем  научном  мире.  Излишне  напоминать,  какой  значительный
вклад  в  науку  внесли  такие  ученые,  как  Аднан  Адывар,  Фуат  Кёп-
рюлюзаде,  Заки  Валиди  Тоган  и  другие.  Эту  статью  мы  посвящаем
последнему  из  перечисленных,  кто  в  настоящее  время  является
профессором  тюркской  истории  в  Стамбульском  университете.
 Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  родился  10  декабря  1890  года  в  де¬
ревне  Кузян  в  Башкирии  (Россия).  Его  отец  был  учителем  и  служи¬
телем  исламской  религии.  Он  учил  своего  сына  арабскому  и  пер¬
сидскому  языкам  с  тех  пор,  как  мальчик  стал  читать  и  писать.  К
счастью  мальчика,  и  его  дядя  (старший  брат  матери)  шейх  Хабиб-
назар  Сатлык  был  выдающимся  человеком,  который  учил  малень¬
кого  Заки  мусульманскому  богословию  и  истории  с  1901  по  1908
годы.  Последующие  годы,  до  1913  года,  им  были  проведены  в  Ка¬
зани,  сначала  в  качестве  студента  университета,  а  затем  в  качестве
преподавателя  тюркской  истории  и  литературы.
 Между  1913  и  1916  годами  Заки  Валиди  совершил  две  поездки
в  Туркестан,  в  ходе  которых  посетил  не  только  его  центры,  как
Ташкент,  Бухара  и  Самарканд,  но  и  горные  районы  к  востоку  и  югу
от  городов2.
 В  Казанском  университете  Заки  Валиди  проявил  необыкновен¬
ную  способность  к  изучению  языков.  Он  научился  писать  и  читать
 1 	Ричард  Н.  Фрай  -  специалист  по  истории  Средней  Азии.  Статья  была  написа¬
на  для  юбилейного  сборника  научных  трудов  востоковедов,  посвященных  60-летию
Заки  Валиди  Тогана,  но  в  силу  неизвестных  нам  причин  в  него  не  вошла,  хранилась
в  архиве  Заки  Валиди  Тогана,  публикуется  впервые.  Перевод  3.  А.  Юлдашбаевой.
 2 	Отчет  о  поездке  в  Туркестан  с  описанием  рукописей  был  опубликован  в  За¬
писках  Восточного  отделения  Императорского  Русского  Археологического  Общест¬
ва.  Т.  23  (Санкт-Петербург,  1916).  С.  245-262.
 См.:  «Notice  sur  les  manuscrits  decouverts  dous  les  bibliotheques  du  Mechhed  et
Kaboul»,  Journal  Asiatique  (1924),  149-151.
 41

на  арабском  и  персидском  так  же  хорошо,  как  и  на  своем  родном
тюркском  языке.  Кроме  того,  овладел  русским,  а  позднее  немец¬
ким,  французским  и  английским  языками.  Необходимо  отметить,
что  публикации  Заки  Валиди  выходили  на  многих  языках,  в  том
числе  на  татарском,  турецком,  русском,  персидском,  немецком  и
английском.  Заки  Валиди  один  из  немногих,  кому  удавалось  со¬
вмещать  карьеру  общественного  и  политического  деятеля  с  богатой
научной  жизнью.  Ибо  он  не  менее  известен  своей  деятельностью  на
политической  арене  во  время  революции  в  России.  Я  думаю,  было
бы  несправедливо  по  отношению  к  нему  обойти  молчанием  те  го¬
ды,  когда  он  трудился  на  благо  тюркских  народов  в  России,  так  как
Заки  Валиди  воспользовался  своими  академическими  знаниями  для
решения  многочисленных  фундаментальных  задач,  которые  он  ста¬
вил  перед  собой  в  те  тревожные  времена.
 Его  политическая  деятельность  началась  осенью  1916  года,  ко¬
гда  он  был  направлен  в  Санкт-Петербург  в  качестве  представителя
мусульман  Уфимской  губернии  в  Думе.  После  революции  1917
года  Заки  Валиди  был  отправлен  в  Туркестан  для  оказания  помощи
в  организации  конгресса  мусульман.  Он  вернулся  в  Оренбург,  что¬
бы  начать  работу  за  достижение  независимости  башкирского  наро¬
да.  Заки  Валиди  придерживался  взгляда,  что  тюркские  народы  Рос¬
сии  должны  быть  свободными  в  организации  своего  внутреннего
управления,  независимы  от  славянской  России.  Несмотря  на  на¬
пряженную  политическую  деятельность,  Заки  Валиди  удалось  соз¬
дать  две  газеты,  принадлежащих  мусульманской  России.
 В  ноябре  1917  года  Заки  Валиди  и  его  коллегам  удалось  создать
автономное  башкирское  государство.  Затем  последовал  период
борьбы  с  Красной  Армией.  Заки  Валиди  был  заключен  в  тюрьму
большевиками  и  приговорен  к  смерти.  Он  был  освобожден  баш¬
кирскими  и  казачьими  войсками.  Борьба  продолжалась  до  тех  пор,
пока  не  было  достигнуто  соглашение  с  большевиками.  Обещания
русских,  однако,  не  были  выполнены  и  Заки  Валиди  решил  бежать
в  Туркестан,  чтобы  продолжить  борьбу  против  большевиков.  Это
происходило  в  конце  1920  года,  а  на  следующий  год  Энвер  Паша
прибыл  в  Туркестан,  чтобы  помочь  движению.  Вскоре  части  Крас¬
ной  Армии  были  направлены  в  Туркестан  и  в  1923  году  Заки  Вали¬
ди  был  уполномочен  выехать  за  рубеж  в  поисках  поддержки  народу
Туркестана  в  его  борьбе  против  большевиков.
 Заки  Валиди  направился  сначала  в  Иран,  затем  в  Афганистан  и
наконец  в  Париж  и  Берлин.  В  1925  году  его  пригласили  в  Стамбул
в  качестве  профессора.  В  1929  году  он  оставил  свою  политическую
деятельность,  чтобы  все  свое  время  посвятить  науке.  Все  это  время,
 42

с  1916  до  1929  года,  Заки  Валиди  непрерывно  вел  научную  работу,
многого  достиг,  в  чем  можно  будет  убедиться  из  нижеизложенного.
С  1931  по  1935  годы  он  учился  в  Венском  университете,  где  наряду
с  занятиями  других  профессоров  Заки  Валиди  изучал  иранские
языки  у  профессора  Бернара  Гайгера  и  защитил  докторскую  дис¬
сертацию  по  теме  «Путевые  заметки  Ибн  Фадлана».
 Вскоре  после  этого  он  отправился  в  Боннский  университет  в
качестве  профессора  исламских  наук,  а  в  1938-1939  годах  работал  в
Геттингенском  университете.  В  1939  году  он  вернулся  в  Стамбуль¬
ский  университет  в  качестве  профессора  тюркской  истории.
 Об  интересной  жизни  Заки  Валиди  нами  сказано  достаточно.
Но  каковы  же  достижения  в  науке?  Невозможно  здесь  перечислить
хотя  бы  часть  его  публикаций,  но  некоторые  из  них  будут  упомяну¬
ты,  поскольку  имеют  отношение  к  Ирану  и  иранским  проблемам.
Заки  Валиди  является,  в  первую  очередь,  историком  тюркских  на¬
родов,  и  есть  более  компетентные  специалисты,  способные  расска¬
зать  о  его  работе  в  этой  области.  Действительно,  наиболее  извест¬
ные  его  труды  были  посвящены  тюркской  истории,  но  его  вклад  в
историю  и  культуру  Ирана,  также  как  исламского  мира  в  целом,  не
следует  недооценивать.  Именно  по  этой  причине  я  хочу  подробнее
остановиться  на  исследованиях  Заки  Валиди  в  области  иранистики.
 Значительная  работа  была  проделана  Заки  Валиди  с  исламски¬
ми  рукописями.  Его  открытие  заметок  Ибн  Фадлана  о  его  путеше¬
ствиях  по  реке  Волге  в  X  веке  н.  э.,  так  же  как  полная  рукопись  гео¬
графии  Ибн  аль-Факиха  в  библиотеке  гробницы  в  Мешхеде,  без
сомнения,  хорошо  известны  всем  ученым  Ближнего  Востока.  Важ¬
ные  открытия,  сделанные  им  в  Бухаре  и  Кабуле  (Афганистан)  не
столь  известны.  Среди  рукописей  из  Кабульской  коллекции,  пред¬
ставленных  вниманию  научного  мира,  были  две  значительные  ра¬
боты  -  T’arix-i-muluk-i-Kart  и  T’arix-i-mazarat-i-Balx,  обе  на  персид¬
ском  языке.  Было  бы  практически  невозможно  перечислить  все
персидские  рукописи,  которые  обнаружил  Заки  Валиди  в  библио¬
теках  Стамбула.  Все  значение  исследовательской  работы  в  библио¬
теках  Анатолии  и  Стамбула  будет,  возможно,  оценено  по  достоин¬
ству  в  трудах  учеников  Заки  Валиди.
 Можно  с  уверенностью  сказать,  что  Заки  Валиди  вновь  открыл
древний  хорезмийский  язык  -  язык  восточного  Ирана,  который
исчез  практически  бесследно,  если  не  считать  заметок  в  книгах  аль-
Бируни  и  других  крупных  ученых.  Публикация  его  «Хорезмийских
предложений  в  арабском  сочинении  по  фикху»3  вызвала  огромный
 3 	In  Islamica,  3  (1927),  190-203.
 43

интерес  среди  иранистов.  Заки  Валиди  вновь  взялся  за  эту  тему  и  в
1936  году  на  VIII  конгрессе  немецких  ориенталистов  выступил  с
докладом  по  теме  «О  языке  и  культуре  древних  хорезмийцев»4.
 Как  настоящий  ученый,  он  передал  свои  материалы  доктору
В.  Б.  Геннингу  -  специалисту  по  согдийскому  и  среднеиранскому
языкам  в  Геттингене.  По  инициативе  Заки  Валиди  и  Геннинга  со¬
ветский  иранист  Фрайман  начал  изучать  древний  хорезмийский
язык  и  внес  существенный  вклад  в  изучение  этого  языка5.
 Но  исследование  Заки  Валиди  не  ограничивается  изучением
хорезмийских  текстов  в  арабских  книгах.  Он  провел  тщательное
исследование  монетной  системы  и  системы  веса  в  Хорезме,  кото¬
рые  до  сих  пор  не  опубликованы.  Многочисленные  заметки  в  пуб¬
ликациях  Заки  Валиди  свидетельствуют  о  его  знаниях  и  интересе  к
истории  Хорезма.  Стоит  лишь  сравнить  статью  «Хорезм»  в  турец¬
ком  издании  Исламской  энциклопедии,  написанную  Валиди,  с  из¬
начальным  вариантом  этой  статьи.
 Особый  интерес  для  Заки  Валиди  представляла  проблема  тюр-
кизации  Хорезма  и  торговля  этой  страны  с  Восточной  Европой.
 В  своей  статье  в  ZDMG  (см.  выше)  он  сделал  некоторые  выво¬
ды,  которые  подтвердились  результатами  раскопок  советских  ар¬
хеологов6.
 В  течение  долгого  времени  Заки  Валиди  с  огромным  внимани¬
ем  изучал  труды  аль-Бируни.  Будучи  хорезмийцем,  аль-Бируни
писал  на  арабском,  и  многое  из  того,  что  он  написал,  представляет
для  ираниста  большой  интерес.  Возможно,  ни  один  ученый  не  за¬
нимался  исследованием  рукописей  всех  трудов  аль-Бируни  так
тщательно,  как  это  сделал  Заки  Валиди.
 Однако  в  печати  появилась  лишь  часть  тех  исследований,  кото¬
рые  Заки  Валиди  подготовил  к  публикации.  Трудности,  связанные  с
публикацией  аль-Бируни,  рассматриваются  во  введении  к  книге
Заки  Валиди  «Бируниева  картина  мира»  (Калькутта,  1939  г.).
 В  предисловии  к  этой  же  книге  Заки  Валиди  делает  обзор  раз¬
личных  рукописей  трудов  аль-Бируни,  которые  он  исследовал.
Особый  интерес  представляет  рукопись  «Kitab  al-saydana»,  храня¬
щаяся  в  Бурсе  с  заметками  на  хорезмийском  языке  и  малоизвест¬
ных  диалектах  восточного  Ирана.
 4 	In  Zeitschrift  der  Deutschen  Morgenlandischen  Gesellschaft,  90  (1936),  27-30.
 5 	Для  дальнейших  справок  см.  статью  Фраймана  в  «Советском  востоковеде¬
нии»,  №  6  (1949).  С.  63-88.
 6 	См.  великолепное  произведение  С.  Толстова  «Древний  Хорезм»  (Москва,  1948).
 44

Другая  важная  рукопись  «athar  al-baciya»,  хранящаяся  в  биб¬
лиотеке  Umumi,  позволяет  заполнить  пробелы  и  сделать  поправки  в
издании  Эдуарда  Захау.  Более  подробно  о  работе  Заки  Валиди  по
аль-Бируни  см.  его  статью  «Бируни»  в  Исламской  энциклопедии.
 Следует  упомянуть  следующие  его  труды  по  доисламской  и  ис¬
ламской  истории  Центральной  Азии:  «О  плотности  населения  Цен¬
тральной  Азии  в  средневековье»  //  Festschrift  zum  70.  Geburtstag  von
A.  Dopsch.  Wien-Leipzig.  S.  424-433.  В  этой  же  статье  содержится
несколько  интересных  наблюдений  об  отношениях  между  иран¬
скими  и  тюркскими  народами  в  Центральной  Азии.  В  рецензии
«Ришар  Г.  Персидский  мистик  Джелялитдин  Руми»  //  Wiener
Zeitschrift  fur  die  Kunde  des  Morgenlandes  //  Bd.  42.  S.  151-153  автор
показал  широкое  и  фундаментальное  знание  исламской  религии,  ее
разветвлений  в  виде  суфизма  и  мистических  течений.  Неопублико¬
ванная  рукопись  содержит  интересную  статью  об  отношениях  Гёк-
тюрков  и  сасанидов  в  первой  половине  семнадцатого  века,  в  то
время  как  другая  рукопись  имеет  отношение  к  истории  персидских
поэтов,  написанной  Давлатшахом  Самарканди.
 Кроме  того,  в  третьей  рукописи  рассматривается  труд  Фирдо¬
уси  «Шах-наме»  как  источник  по  изучению  истории  тюрков.  Все
это  свидетельствует  о  широте  интересов  и  компетенции  Заки  Вали¬
ди.  Действительно,  его  первой  и  главной  любовью  была  любовь  к
истории  тюрков  и  Туркестана,  но  в  своем  стремлении  пролить  свет
на  их  историю  он  сделал  большой  вклад  и  в  изучение  Ирана.
 Будем  надеяться,  что  известный  профессор  тюркской  истории
Стамбульского  университета  сможет  претворить  в  жизнь  взлелеян¬
ные  им  планы  перевода  и  издания  важных  трудов  аль-Бируни,  дос¬
тигнет  успешных  результатов  в  исследовании  всеобщей  истории
тюрков  и  продолжит  писать  замечательные  статьи  по  истории  и
языкам  народов  Центральной  Азии,  как  тюркских,  так  и  иранских.

Проф.  доктор  Салих  Туг1
 ВСЛЕД  ЗА  ВЕЛИКИМ  УЧЕНЫМ  ТОГАНОМ...
 В  июне  1970  года  турецкое  общество  было  охвачено  глубокой
печалью  и  душевной  болью  в  связи  с  тем,  что  оно  понесло  тяжелую
утрату  -  скончался  один  из  самых  великих  представителей  мира  уче¬
ных.  Наш  великий  учитель  Ахмет  Заки  Валиди  в  сфере  исламской
культуры  и  истории  был  подлинным  ученым  и  служил  для  подрас¬
тающего  поколения  ученых  живым  примером  специалиста  исключи¬
тельной  ценности,  который  сумел  сам  себя  реализовать,  хорошо
пользуясь  возможностями  различных  стран,  в  любых  условиях  не
прекращая  свой  труд  на  ниве  науки,  не  зная  в  этом  деле  усталости  и
став  научным  авторитетом  в  международном  масштабе.
 Он  отпрыск  образованной  семьи,  очень  рано,  еще  в  детстве,  хо¬
рошо  овладел  фарси  и  арабскими  языками,  знание  которых  являет¬
ся  непременным  условием  для  образованного  человека  в  мусуль¬
манской  среде  Средней  Азии  в  целом  и  в  особенности  для  изучаю¬
щего  историю  ислама  и  тюркских  народов.  Углубляя  свои  знания,
он  изучил  также  русский  и  немецкий  языки  и  получил  возможность
ознакомиться  со  взглядами  европейцев  на  исследуемые  им  самим
проблемы  востоковедения,  знакомясь  с  их  первоисточниками.  В
этой  связи  он,  с  одной  стороны,  накапливал  знания  из  родных  ис¬
точников,  а  с  другой  стороны,  накопленные  знания  подвергал  ана¬
лизу  как  с  точки  зрения  западной  науки,  так  и  с  восточных  миро¬
воззренческих  позиций,  чем  и  достигал  объективных  научных  ре¬
зультатов.
 Заки  Валиди  расстался  с  нами,  в  самой  прекрасной  форме  рас¬
сказав  нам  в  своей  большой  книге  «Воспоминания»  различные  сто¬
 1 	Салих  Туг-  видный  ученый-историк,  в  начале  50-х  годов  -  ассистент  3.  Вали¬
ди  Тогана  в  Стамбульском  университете,  помогавший  ученому  в  организации  рабо¬
ты  «Института  исламских  исследований».  В  последние  годы  был  деканом  богослов¬
ского  факультета  Мраморного  университета  в  Стамбуле.  Ныне  на  пенсии.  Данная
статья  опубликована  в  1971  году,  в  3-4  номерах  журнала  «Islam  Tetkikleri  Hnstitusu
Dergisi»,  издаваемого  Институтом  исламских  исследований  при  Литературном  фа¬
культете  Стамбульского  университета,  основанным  Заки  Валиди  Тоганом.
 46

роны  своей  жизни.  Мы  же  в  этой  статье  попытаемся  коротко  оха¬
рактеризовать  его  как  человека  науки  с  того  момента,  где  остано¬
вился  в  своих  мемуарах  сам  ученый.
 Напряженная  политическая  жизнь,  происходившая  в  России,
особенно  в  1917  году  и  позже,  и  вынудившая  его  прервать  научные
исследования,  закончилась  с  переездом  ученого  в  Турцию,  и  он  в
этой  среде  вновь  обрел  возможность  возобновить  свои  научные
изыскания.  С  13  июня  1925  до  февраля  1926  года  он  был  в  Анкаре
членом  «Комитета  по  делам  сочинений  и  переводов»,  первые  шаги
своей  академической  карьеры  в  Турции  начал  27  января  1927  года  в
качестве  «штатного  преподавателя  тюркской  истории»  литератур¬
ного  факультета  Стамбульского  университета.  Эту  должность  он
исполнял  до  20  июля  1932  года,  то  есть  до  своей  отставки  (отставка
была  принята  1  августа  1932  года)  и  выезда  в  Австрию  и  Германию,
где  в  1935  году  добился  степени  доктора  наук,  9  мая  1935  года  в
Боннском  университете  получил  назначение  «Гонорар-профессора
по  исламским  наукам»,  а  19  сентября  1938  года  по  рекомендации
этого  же  университета  был  удостоен  звания  «Гонорар-профессора
Германских  высших  школ».
 Покойный  наш  учитель  Тоган,  сумевший  доказать  всем  свой
высокий  научный  статус  и  квалификацию,  до  осени  1939  года  в
Г  еттингенском  университете  исполнял  обязанности  гонорар-
профессора.  22  августа  1939  года  решением  №  649  Министерства
просвещения  Заки  Валиди  Тоган  был  назначен  с  1  сентября  1939
года  профессором  литературного  факультета  Стамбульского  уни¬
верситета,  где  он  и  трудился  до  самой  своей  смерти,  являясь  его
гордостью  и  славой.  Получив  приглашение  родины,  он  тотчас,  без
тени  сомнений,  с  десятью  ящиками,  заполненными  книгами,  при¬
был  из  Европы  в  Стамбул  и  приступил  к  своим  обязанностям  и
бесповоротно  обосновался  в  Турции.
 В  годы  Второй  мировой  войны,  когда  голос  науки  был  едва
слышен,  мы  видим  его  публикующим  свои  объемные,  интересные
труды  по  тюркской  истории.  Тотчас  после  тяжелого  и  горького  по¬
литического  процесса,  закончившегося  его  полным  оправданием,
мы  видим  ученого  за  его  университетской  кафедрой,  приступив¬
шим  к  своим  научным  занятиям,  и  он  без  устали  продолжает  свою
профессиональную  деятельность  не  только  внутри  страны,  но  и  на
международной  научной  арене.
 Любой,  кто  изучит  документы  о  его  университетской  жизни,
хранящиеся  в  виде  двух  больших  папок  на  литературном  факульте¬
те,  с  удивлением  может  узнать,  что  ученый  принял  участие  в  более
чем  тридцати  научных  конференциях,  посвященных  востоковеде¬
 47

нию,  истории,  в  том  числе  истории  искусств  и  наук,  более  10  раз
принимал  участие  в  работе  жюри  по  присвоению  ученых  званий
доцента  и  профессора,  многократно  совершал  научные  команди¬
ровки  внутри  страны  и  за  ее  пределами  и  выступал  с  докладами.
 Чтобы  показать,  в  какой  степени  Заки  Валиди  был  востребо¬
ванным,  высоко  оцениваемым  ученым,  знаниями  которого  стреми¬
лись  воспользоваться,  достаточно  сказать,  что  ему  в  1950  году  было
присвоено  звание  почетного  члена  «Немецкого  общества  восточ¬
ных  стран»,  с  1  марта  1955  года  он  непрерывно  переизбирался  на
должность  руководителя  Института  исламских  исследований  (вы¬
боры  проводились  один  раз  в  три  года)  и  эту  должность  успешно
исполняя  до  своей  кончины,  в  течение  года  успешно  преподавал
тюркскую  историю  в  Колумбийском  университете,  в  Институте
Ближней  и  Средней  Азии  и,  наконец,  Манчестерский  университет  в
июне  1967  года  в  его  честь  организовал  большое  торжество  и  при¬
своил  ему  звание  «Почетного  доктора».
 До  самой  смерти  он  стремился  претворить  в  жизнь  одну  драго¬
ценную  идею:  подготовить  к  изданию  труд  под  названием  «Фунда¬
ментальное  описание  тюркской  филологии  и  истории  искусств»,  об
опубликовании  которого  было  принято  решение  в  1951  году  на
Международном  конгрессе  востоковедов  в  Стамбуле.  Окружавшие
его  люди  хорошо  помнят,  что  он  часто  упоминал  слово  «Фунда¬
мента»,  эта  нетерпеливость  объяснялась  тем,  что  он  решился  до
того,  как  рок  настигнет  его,  успеть  сделать  кое-что  для  подготовки
этой  «Фундаментальной  книги  тюркской  культуры».
 Учитель  в  1957  году  в  Стамбульском  университете  удостоился
звания  «ординарного  профессора».  Я  не  буду  приводить  в  этой  ста¬
тье  списки  опубликованных  и  готовых  к  публикации  статей  учено¬
го,  проверенных  и  приведенных  в  порядок  различными  комиссия¬
ми,  и  хранящихся  в  его  аттестационных  папках.  Чтобы  показать
уровень  его  научного  авторитета,  приведу  лишь  список  междуна¬
родных  научных  конгрессов,  в  которых  он  принимал  участие  с
1950  года.  Хотелось  бы,  чтобы  все  его  выступления  на  этих  кон¬
грессах,  каждое  из  которых  является  результатом  серьезного  ис¬
следования,  были  изданы  в  виде  отдельной  книги:
 1. 	Конгресс  немецких  востоковедов  в  Марбурге  (1950).
 2. 	VII  Международный  конгресс  по  истории  религий,  Амстер¬
дам  (1950).
 3. 	XXII  Международный  конгресс  востоковедов,  Стамбул  (1951).
 4. 	Международный  конгресс,  посвященный  1000-летию  со  дня
смерти  Авиценны,  Тегеран  (1954).
 48

5. 	XXIII  Международный  конгресс  востоковедов,  Лондон  (1954).
 6. 	Международный  конгресс  историков,  Рим  (1955).
 7. 	Конгресс  немецких  востоковедов,  Гамбург  (1955).
 8. 	Конгресс  Международного  центра  по  исследованию  культур
и  цивилизаций,  Венеция  (1955).
 9.1  Конгресс  востоковедов,  Пакистан,  Лахор  (1956).
 10. 	XXTV  Международный  конгресс  востоковедов,  Мюнхен  (1957).
 11. 	Конгресс  по  изучению  русской  истории,  Мюнхен  (1957).
 12. 	Международный  конгресс  по  алтаистике,  Кембридж  (1961).
 13. 	Конгресс  немецких  востоковедов,  Геттинген  (1961).
 14. 	Конгресс  по  У  рал  о-Алтаистике,  Геттинген  (1961).
 15. 	XXV  Международный  конгресс  востоковедов,  Новый  Дели
(1964).
 16. 	Конгресс  по  изучению  русской  истории,  Мюнхен  (1964).
 17. 	Конгресс  по  У  рал  о-Алтаистике,  Утрехт  (1964).
 18. 	Конгресс  по  Урал  о-Алтаистике,  Хельсинки  (1965).
 19. 	Конгресс  по  истории  Ирана,  Тегеран  (1966).
 20. 	Международный  конгресс  алтаистов,  (PJAC,  Неаполь  1966).
 21. 	Международный  конгресс  по  алтаистике,  Манчестер  (1967).
 22. 	III  Международный  конгресс  о  турецком  искусстве,  Кем¬
бридж  (1967).
 23. 	Конгресс,  посвященный  1400-летию  нисхождения  Корана
Керима,  Равалпинди  (1968).
 24. 	V  Конгресс  об  Иранском  искусстве  и  археологии,  Тегеран  (1968).
 25. 	XVII  конгресс  немецких  востоковедов,  Вюрцбург  (1968).
 26. 	Конгресс  по  искусству  Ирана,  Шираз  (1969).
 27. 	Международный  конгресс  по  исламским  исследованиям,
Фас  (1969).
 28.Юбилей 	и  симпозиум  Рашид-ад-Дина,  Тегеран  (1969).
 В  самых  сложных  и  тяжелых  ситуациях  политической  борьбы
или  личной  жизни  учитель  не  прерывал  свою  научно-
исследовательскую  работу.  Перед  нашими  глазами  он  с  ранних  ут¬
ренних  часов  до  позднего  вечера  без  устали  занимался  научной
работой  и  прожил,  не  ослабляя  своего  интереса  к  науке,  на  ред¬
кость  целеустремленную  жизнь.  Занимался  непрерывно.  Уезжая
зимой  в  Улудаг  для  занятия  спортом  или  летом  для  исследований  в
летние  жилища  Анатолийских  турков,  в  поезде  при  поездке  из  уни¬
верситета  домой  и  обратно,  в  поездках  на  международные  научные
конгрессы,  куда  его  так  часто  приглашали,  в  самолете  или  на  паро¬
ходе,  он,  не  обращая  внимания  ни  на  что,  постоянно  что-то  читал
или  писал.  Даже  находясь  на  смертном  одре,  он  непрестанно  про¬
 49

должал  вносить  исправления  в  подготовленные  к  изданию  труды
или  писал  письма  своим  близким  друзьям  в  мире  науки  по  пробле¬
мам,  представляющим  взаимный  интерес.  Лишь  в  случаях  невыно¬
симого  обострения  болезни  он  довольствовался  тем,  что  его  верная
супруга  знакомила  его  с  последними  научными  новинками.
 Сила  духа  этого  большого  ученого  также  была  велика.  Нахо¬
дясь  под  благодатной  тенью  Корана  Керима,  он  в  последние  недели
своей  жизни,  испытывая  предсмертные  муки,  проявил  стойкость,
достоинство  и  уповал  на  бога.
 Мы  в  университете  обеспечим  надежное  продолжение  создан¬
ным  им  традициям  самоотверженного,  серьезного  и  широкого  на¬
учного  исследования,  а  ему  самому  желаем  всех  милостей  бога2.
 2 	Ожидая,  что  в  самом  скором  времени  будет  издано  «Био-библиографическое
исследование  о  Тогане»,  подготавливаемое  последним  самым  близким  учеником
покойного  профессора  доктором  Тунджером  Байкарой,  мы  находим  уместным  на¬
помнить,  что  необходимо  собрать  и  также  издать  в  виде  сборника  все  его  опублико¬
ванные  и  готовые  к  публикации  статьи,  а  также  тексты  докладов,  сделанных  на  на¬
учных  конференциях  как  внутри  страны,  так  и  за  ее  пределами.

Нихал  Атсыз1
 ИСТОРИЗМ  ЗАКИ  ВАЛИДИ  ТОГАНА
 Вне  всякого  сомнения,  Заки  Валиди  Тоган  войдет  в  историю
как  «великий  историк».  Даже  те,  кто  критикует  его  по  некоторым
вопросам,  признают  его  как  великого  историка.  Более  того,  моло¬
дой  историк  Йылмаз  Узтуна  применил  по  отношению  к  нему  оцен¬
ку  «самый  великий  из  когда-либо  живших  тюркских  историков».
 Заки  Валиди  Тоган  еще  в  очень  молодые  годы  вошел  в  истори¬
ческую  науку  с  определенными  национальными  идеями  и  всю  свою
жизнь,  полной  приключений,  никогда  не  прекращал  свои  историче¬
ские  изыскания.  Он  стал  великим  историком,  опираясь  как  на  свои
способности  к  этому  делу,  так  и  на  возможности,  представляемые
человеку,  знающему  несколько  языков.  Кроме  того,  он  преуспел  и  в
овладении  вспомогательными  дисциплинами,  необходимыми  для
историка.
 Условиями  становления  великого  историка  являются  способ¬
ность  вникнуть  в  сущность  исторических  процессов,  хорошо  ана¬
лизировать  истинные  и  ошибочные  стороны  первоисточников,  пра¬
вильно  объяснять  связи  нынешних  событий  с  предыдущими.  Вели¬
кий  историк  тот,  кто  может  извлекать  исторические  истины  из  эпо-
сов  и  преданий.  Заки  Валиди  Тоган,  занимаясь  историей  более  60
лет,  сумел  достичь  именно  этих  качеств.
 По  сравнению  с  накопленными  им  историческими  знаниями
опубликованных  трудов  он  оставил  мало.  Если  бы  жизненные  ус¬
ловия  были  более  благоприятными  и  все  подготовленные  им  труды
были  опубликованы,  то  тюркские  библиотеки  стали  бы  намного
богаче  исторической  литературой.
 Большим  пробелом  остается  то,  что  до  сих  пор  не  опубликова¬
ны  его  труды  о  караханидах,  об  эпохе  Тамерлана,  об  исторической
географии  тюркских  стран,  о  Навои,  Бируни,  Рашид-ад-Дине.
 1  Атсыз  Нихал  (1905-1978)  -  широко  известный  в  Турции  ученый,  журналист,
писатель  и  политический  деятель,  автор  популярных  романов  «Смерть  Бозкуртов
(серых  волков)»,  «Бозкурты  (серые  волки)  оживают»,  «Храбрый  волк».
 51

Мы  можем  утверждать,  что  он  был  единственным  тюркским
профессором,  научная  значимость  которого  была  признана  во  всем
мире.  Его  приглашали  читать  лекции  в  Америку,  Англию,  Герма¬
нию,  Индию,  Пакистан  и,  кажется,  Японию,  и  ни  одного  другого
тюркского  профессора,  удостоенного  такой  чести,  нет.
 Он  очень  хорошо  знал  историю  Туркестана  и  Золотой  Орды.
Историей  Турции  он  не  занимался,  однако,  пользуясь  чутьем  и
проницательностью  великого  историка,  он  был  первым,  кто  сумел
решить  одну  проблему,  относящуюся  к  истории  Турции.  Как  из¬
вестно,  история  Османской  империи  начинается  с  одного  эпоса:
когда  племя  Кайы  во  главе  с  Эртургул  беком  двигалось  на  запад
Анатолии,  в  одной  долине  они  вышли  к  двум  воюющим  войскам.
Сельджуки  сражались  с  татарами  (то  есть  войсками  Чингизхана)  и
проигрывали  бой.  Эртургул  со  своим  небольшим  отрядом  бросился
на  помощь  проигрывающим,  и  татары  потерпели  поражение.
 Эта  тема  разъяснялась  в  исторических  книгах,  когда  мы  еще
учились  в  начальной  школе,  и  в  наши  души  внедрялся  принцип,  что
«турки  всегда  помогают  терпящим  поражение».
 Данное  событие  до  Заки  Валиди  Тогана  воспринималось  как
война  между  войсками  Чингизхана  и  сельджуками.  Заки  Валиди
был  первым,  кто  обратил  внимание  на  то,  что  это  была  война  меж¬
ду  сельджуками  и  хорезмийцами,  и  что  это  было  сражение  между
сельджукским  султаном  Гелаветдином  Кейкубадом  и  хорезмшахом
Джалалетдином  Менгуберти,  происшедшее  в  Яссычимане.  Сраже¬
ние  произошло  в  1230  году  в  местечке  Яссычиман  вблизи  от  Эрд-
зинджана.  Эти  сведения  Заки  Валиди  Тоган  обнаружил  в  рукописи
историка  Несеви.  Несеви  написал,  что  терпящий  поражение  Гела-
ветдин  Кейкубад  выиграл  сражение  благодаря  совершенно  неожи¬
данной  помощи  с  востока  (Всеобщая  история  тюрков.  Стамбул,
1970,  второе  издание,  стр.  322).  В  это  время  племя  Кайы  передвига¬
лось  из  Хорасана  на  запад  Анатолии.  Заки  Валиди  Тоган,  хорошо
знавший  историю  Чингизидов  и  Ильханидов,  прекрасно  отслежи¬
вал  последствия  походов  Чингизхана  на  Запад  и  в  Переднюю  Азию.
 Напоминая  это  открытие  Заки  Валиди  Тогана,  я  хочу  показать,
как  великие  историки  бывают  внимательны  к  событиям.  Подобные
его  открытия  не  ограничиваются  Яссычиманским  сражением,  а  от¬
носятся  ко  всему  начальному  периоду  Османской  истории,  ко  всей
истории  княжеств  Уч.
 Благодаря  своей  пытливости  и  верному  методу  анализа,  Заки
Валиди  Тоган  стал  тем,  кому  удалось  прояснить  часть  темных,  про¬
тиворечивых  и  ложных  сведений,  относящихся  к  начальному  пе¬
риоду  Османской  истории.  Я  не  стану  перечислять  все  эти  случаи.
 52

Интересующиеся  могут  обратиться  к  страницам  324-337  вышена¬
званной  книги.
 Книги  он  читал  с  большим  вниманием.  Благодаря  этому  ему
удалось  уточнить  дату  написания  «Дивани  лугат  ат  тюрк»  Махмута
Кашгари.  Годом  написания  этого  труда  было  принято  считать  466
год  по  хиджре  (по  христианскому  летосчислению  -  1073-1074  го¬
ды).  Тщательно  изучивший  содержание  книги,  Тоган  установил,
что  она  написана  в  470  году  по  хиджре  (по  христианскому  лето¬
счислению  -  1077  год).  (См.  Atsiz  Mecmua,  №  16,  1932  г.,  15  авг.).
 Заки  Валиди  Тоган  хорошо  умел  пользоваться  эпосами  в  целях
исторического  познания.  Одним  из  примеров  этого  является  срав¬
нение  имен  каганов  Огуз-наме  с  некоторыми  именами  каганов  за¬
падных  Гёктюрков.  Обращая  внимание  на  то,  что  в  эпосах  часто
названия  родов,  племен  и  народов  применяются  как  имена  людей
(правителей),  он  сделал  важное  заключение.  Он  предположил,  что
тюркский  хан  Шу,  упоминаемый  в  труде  Махмута  Кашгари  как
современник  Александра  Македонского,  в  действительности  был
названием  древнего  тюркского  народа,  жившего  в  Туркестане.  Ки¬
таевед  Эберхард  подтвердил  это  его  предположение.  Кроме  того,
он  мог  делать  некоторые  исторические  выводы  благодаря  хороше¬
му  знанию  личных  имен,  применяемых  у  самых  различных  тюрк¬
ских  народов.  На  основе  личных  имен  он  установил,  что  в  Западной
Анатолии  часть  Уч  беков  произошла  не  от  Огуз-Туркменов,  а  от
кипчаков.
 Одно  из  условий,  определивших  мощь  его  исторических  позна¬
ний,  заключалось  в  том,  что  он  пропутешествовал  по  значительной
части  обширной  территории,  где  разворачивалась  тюркская  исто¬
рия.  Однако  это  было  не  поверхностное  обозрение  этих  земель,  а
исследование,  проделанное  с  умом  и  с  душой.
 Как  у  человека,  жившего  в  лоне  истории,  все  его  частные  бесе¬
ды  и  выступления  на  собраниях  в  конечном  счете  непременно  до¬
ходили  до  истории.  Он  бывал’крайне  доволен,  когда  западные  спе¬
циалисты  публиковали  серьезные  книги,  подтверждающие  его  точ¬
ку  зрения  по  тем  или  иным  проблемам.
 Заки  Валиди  Тоган,  приехав  в  Турцию,  не  смеялся,  был  всегда
серьезен.  Позже  изменился  и  сам  начал  рассказывать  разные  смеш¬
ные  случаи  из  своей  жизни.  Заканчивая  эту  статью,  не  удержусь  от
желания  поделиться  одним  из  его  рассказов.
 На  своей  родине,  в  Башкортостане,  он  однажды  вечером  выпил
много  кумыса  и  опьянел.  Я  по  собственному  опыту  знаю,  какое  это
чудесное  состояние  -  опьянение  от  кумыса.  Тоган,  желая  отрезветь,
ополоснув  лицо  холодной  водой,  направился  к  ручью,  протекавшему
 53

недалеко  от  дома.  Была  лунная  ночь.  Дальнейшее  он  рассказывал
так:  «Я  приблизился  к  ручью.  Однако,  что  я  вижу?  Луна  находится
прямо  передо  мной!  Оказалось,  что  я  упал  навзничь,  но  этого  не  по¬
чувствовал,  и  луна  оказалась  непосредственно  перед  моим  лицом!»
 Естественно,  и  слушатели,  и  он  сам  с  удовольствием  смеялись.
 Историк  Заки  Валиди  и  сам  стал  частью  истории  и  частью  на¬
ших  воспоминаний.  И  действительно,  что  такое  жизнь?  Не  сводит¬
ся  ли  она  к  паре  воспоминаний?
 21 	июня  1971  года

Абдулкадир  Инан
 КАК  Я  ПОЗНАКОМИЛСЯ
С  ЗАКИ  ВАЛИДИ  ТОГАНОМ
 Многократно  перечитав  книгу  «История  тюрков  и  татар»,
опубликованную  в  1912  году,  я  испытывал  к  ее  автору  глубокую
любовь  и  уважение.  Осенью  1914  года  я  от  него  получил  письмо  и
очень  обрадовался  тому,  что  автор  столь  ценного  труда  уважил  ме¬
ня  письмом.  Не  зная  моего  адреса,  письмо  он  мне  отправил  через
редакцию  журнала  «Шура».  На  страницах  этого  журнала  иногда
публиковались  мои  рассказы  и  кое-какие  стихи.  Заки  Валиди  писал,
что  ему  очень  понравился  мой  рассказ  «На  башкирском  кочевье»,
опубликованный  в  журнале  «Шура»  (1914  г.,  №  5),  и  он  мне  сове¬
товал  прочитать  труды  по  истории  башкир.  Он  посоветовал  прочи¬
тать  книгу  П.  И.  Рычкова  «Топография  Оренбургская...»,  написан¬
ную  в  середине  XVIII  века  и  повествующую  о  войне  между  рус¬
скими  и  башкирами,  произведение  Фирсова  о  завоевании  Россией
Казанских,  Уральских  областей  и  Казахстана  и  книгу  Витевского  и
биографию  Неплюева.
 До  получения  письма  от  Заки  я  не  прочитал  ни  одну  заслужи¬
вающую  внимания  книгу  по  истории  башкир  кроме  статьи  о  башкир¬
ских  восстаниях,  опубликованной  в  летописях  Пермской  губернии.
Лишь  по  прошествии  многих  лет  я  узнал,  что  данная  статья  была
перепечаткой  статьи  «Башкиры»  из  энциклопедии  Брокгауза  -  Эф¬
рона.  Кроме  того  из  трудов,  характеризирующих  историю  башкир,  я
прочитал  лишь  «Капитанскую  дочку»  и  «Историю  Пугачева»  Пуш¬
кина.  В  то  время  я  не  знал,  что  русскими  о  восстаниях  башкир  были
написаны  сотни  томов  трудов,  рассказов,  накоплены  сотни  томов
исторических  документов,  посвященных  русско-башкирским  вой¬
нам.  Это  письмо  Заки  Валиди  послужило  для  меня  великой  вдохнов¬
ляющей  силой.  Рекомендованные  им  книги  я  стал  искать  и  находить
в  библиотеках  Уфы,  Екатеринбурга,  Челябинска,  Троицка  и  читать.
 Моя  первая  личная  встреча  с  Заки  Валиди  произошла  в  начале
июня  1918  года.  Он  в  эти  дни,  вступив  в  связь  с  чехословаками,
 55

начал  формировать  башкирские  полки.  Захватив  в  Челябинске  ти¬
пографию  большевистской  газеты  «Урал»,  мы  начали  издавать  га¬
зету  «Башкорт».  Я  был  назначен  ответственным  секретарем  этой
газеты.  Долго  беседовать  с  Заки  Валиди  возможности  тогда  не  бы¬
ло,  так  как  он  был  крайне  занят.  Он  не  мог  надолго  отрываться  от
телефона  и  телеграфа  ввиду  постоянных  переговоров  с  командова¬
нием  чехословаков  и  правительством  социалистов,  организован¬
ным  в  Сибири.  Его  основной  целью  было  обосноваться  в  Оренбур¬
ге  и  установить  связи  с  националистами  Туркестана.  С  покойным
Мустафой  Чокаевым  я  впервые  встретился  там.  Он  был  в  то  время
гостем  Заки.
 Заки  Валиди  после  организации  первого  и  второго  башкирских
полков  принял  участие  в  одном  из  боев  вблизи  моей  родной  дерев¬
ни.  Тогда  от  своих  друзей,  участвующих  в  том  бою,  я  узнал,  что  он,
человек  науки,  был  смелым,  отважным  человеком.  В  1922  году  в
бою  около  городка  Кале-и-Зияитдин  в  окрестностях  Самарканда  я
сам  был  свидетелем  его  храбрости.  Он  в  «Воспоминаниях»
(стр.  414)  пишет  именно  об  этом  сражении.  После  1919  года  я  ред¬
ко  расставался  с  Заки  Валиди  Тоганом.  Он  очень  хотел,  чтобы  я
стал  историком  башкирского  движения  и  в  целом  занимался  в  об¬
ласти  тюркской  культуры.  В  этой  сфере  он  постоянно  руководил
мною.  В  его  лице  я  потерял  своего  великого  учителя,  дорогого  дру¬
га  и  соратника,  с  которым  был  вместе  все  шестьдесят  лет.

Неждат  Санчар
 НЕСКОЛЬКО  ВОСПОМИНАНИЙ
ОБ  УЧИТЕЛЕ  ЗАКИ  ВАЛИДИ
 Я  впервые  встретился  с  Заки  Валиди  Тоганом  будучи  студен¬
том  литературного  факультета  Стамбульского  университета.  Не¬
смотря  на  то,  что  я  был  студентом  филологического  отделения,
вместе  с  несколькими  своими  друзьями  посещал  занятия  учителя
по  истории,  слушал  его.  И  он  проявлял  интерес  к  «филологам»,
интересующимся  его  предметом.  Учитель  был  и  спортсменом.  Ко¬
гда  он  узнал,  что  я  играю  в  футбол  в  команде  Фенарбахче,  то  его
интерес  ко  мне  еще  больше  возрос.
 Мы  с  ним  еще  больше  сблизились  в  1944-1945  годах,  когда
были  обвинены  в  туранизме,  арестованы  и  под  одной  тюремной
крышей  пережили  тяжелые  и  мучительные  дни.  Наша  дружба  со¬
хранилась  до  самых  последних  дней  жизни  учителя.  Здесь  я  пове¬
даю  лишь  несколько  воспоминаний  из  моей  многолетней  дружбы  с
Заки  Валиди.
 У  учителя  почерк,  писал  ли  он  арабицей  или  латиницей,  был
очень  неразборчивым.  Особенно  чтение  написанного  им  арабским
шрифтом  было  так  же  трудно,  как  прохождение  по  мосту  над  адом.
Воспоминания,  связанные  с  этим  обстоятельством,  относятся  к
первым  годам  моего  учительства.
 Летом,  когда  я  был  в  Малтепе  у  Нихала  Атсыза,  и  Заки-бей
прибыл  к  своему  старому  ученику  в  гости.  В  тот  день  я  должен  был
по  одному  делу  отправиться  в  Кадыкёй.  Заки  Валиди-бей  одному
своему  другу,  профессору  в  Вене,  хотел  отослать  почтовую  карточ¬
ку  и  попросил  меня  ее  отправить  в  почтовом  отделении  Кадыкёй.
Карточка  была  заполнена  арабицей.  В  почтовом  отделении  служа¬
щий  пожилого  возраста,  взяв  в  руки  карточку,  обратил  внимание  на
то,  что  она  заполнена  арабским  шрифтом,  и  сказал:  «Так  не  пойдет,
по-старому  написано».  И  вернул  мне  карточку.  Я  оказался  в  за¬
труднительном  положении.  Однако  из  этого  положения  меня  спас¬
ла  неразборчивость  почерка  учителя.  Почтовому  служащему  я  ска¬
 57

зал:  «Эти  строки  написаны  не  арабскими,  а  уйгурскими  буквами.
Смотрите,  и  посылающий  профессор,  и  получающий.  Кокетство,
присущее  лишь  ученым!»  Человек,  взяв  в  руки  карточку,  некоторое
время  ее  рассматривал.  Учитель  написал  арабскими  буквами,  одна¬
ко  они  не  очень  походили  на  буквы,  которым  учили  в  свое  время
немолодого  служащего.  Когда  я  заметил,  что  «арабские  и  уйгур¬
ские  буквы  немного  похожи  друг  на  друга»,  он  поверил  и  шлепнул
на  карточке  свою  печать.  Таким  образом,  плохой  почерк  учителя  в
первый  и  последний  раз  оказали  мне  услугу.
 * 	*  *
 Это  было  в  то  время,  когда  в  ходе  судебных  разбирательств
1944  года  всех  нас  поместили  вместе  в  военной  тюрьме.  Вечером,
просматривая  газеты,  я  обратил  внимание  на  статью,  где  сообща¬
лось,  что  у  Сталина  левая  рука  была  ненормальной,  а  два  пальца
правой  ноги  были  сросшимися.  Заки-бей  в  начальный  период  ком¬
мунистической  революции  некоторое  время  сидел  за  одним  столом
с  Лениным,  Сталиным  и  другими  красными  лидерами.  Я  спросил  у
него,  знал  ли  он  о  том,  что  написано  в  этой  статье.  Когда  он  отве¬
тил,  что  не  знал,  я  спросил:
 - 	Как  же  так,  учитель?  Быть  столько  времени  вместе  с  челове¬
ком  и  не  знать,  что  у  него  сросшиеся  пальцы  на  ноге?
 Учитель  совершенно  серьезно  ответил:
 - 	Откуда  же  мне  знать?  Я  же  с  ним  в  баню  не  ходил.
 * 	*  *
 В  дни,  когда  мы  находились  в  военной  тюрьме  и  когда  насту¬
пило  время  готовить  речь  в  свое  оправдание,  все  мы  начали  неус¬
танно  заниматься  этим  делом.  Речь  в  собственную  защиту,  подго¬
товленная  учителем,  оказалась  слишком  длинной.  У  покойного,
наряду  с  неразборчивым  почерком,  и  объяснения  были  не  самые
лучшие.  Особенно  предложения  у  него  были  чрезмерно  длинными.
Когда  я  закончил  свою  речь,  учитель  отдал  мне  собственную  речь,
уже  отпечатанную  на  машинке,  и  попросил  прочитать.  Предложе¬
ния,  как  в  обвинительных  речах  прокуроров,  изобиловали  словами
«ввиду  происшедшего»,  «ввиду  случившегося»,  «из-за  приближе¬
ния»  и  становились  непомерно  длинными.  Даже  я,  хорошо  зная  ход
всех  описываемых  событий,  затруднялся  вникнуть  в  смысл  напи-
 58

санного.  Судьям  было  бы  трудно,  исходя  из  этих  предложений,
вынести  решение  в  пользу  учителя.  Я  объяснил  это  обстоятельство
Заки-бею  и  попросил  разрешения  разделить  слишком  длинные
предложения  и  в  некоторых  местах  добавить  объяснения.  Он  при¬
нял  мое  предложение.  Я  занимался  этим  делом  три-четыре  дня.
Слишком  длинную  оправдательную  речь  сократил  и  привел  ее  в
более  простой,  понятный  вид.  Учителю  понравилось  проделанное
мною.  Однако  из-за  добавлений,  стираний,  исправлений  страницы
так  были  испещрены,  что  всю  речь  понадобилось  перепечатать.  По-
моему,  эта  оправдательная  речь  могла  быть  использована  не  на  су¬
де,  а  лишь  на  кассационном  суде.
 * 	*  *
 Во  времена,  когда  Сулейман  Демирель  был  Премьер-
министром,  тогдашний  лидер  республиканской  сельской  нацио¬
нальной  партии  Алпарслан  Тюркеш  вместе  с  одним  своим  другом,
членом  парламента,  посетил  его  и  руководителю  правительства
выразил  свою  озабоченность  тем,  что  на  восточных  территориях
страны  нарастает  движение  курдов,  что  оно  представляет  собой  изо
дня  в  день  все  увеличивающуюся  угрозу  и  поделился  с  ним  своими
мыслями  по  предотвращению  назревающей  опасности.  Сулейман
Демирель,  спокойно  выслушав  Тюркеша,  пытавшегося  предосте¬
речь  его  от  беды,  сказал  следующее:
 - 	Тюркеш-бей!  Проблема  востока  -  это  проблема  продовольст¬
вия.  Как  только  туда  доставим  продовольствие,  никакой  проблемы
там  не  останется!
 Этот  ответ  показывает,  что  тактика  местных  красных  по  соеди¬
нению  курдского  движения  с  проблемами  заброшенной  Восточной
Анатолии  Демирелем  сводится  к  одной  единственной  продовольст¬
венной  проблеме.
 Заки  Валиди  Тоган,  приезжая  в  Анкару,  часто  приходил  ко  мне.
Одно  из  его  посещений  совпало  с  теми  днями,  когда  состоялся  вы¬
шеупомянутый  разговор  Тюркеша  с  премьер-министром.  В  ходе
беседы  я  рассказал  Заки-бею  и  об  этом  разговоре.  У  учителя  была
лишь  ему  одному  присущая  манера  смеяться.  Услышав,  что  про¬
блему  Восточной  Анатолии  сводят  всего  лишь  к  вопросу  о  продо¬
вольствии,  он  рассмеялся  в  собственной  манере.  Я  спросил:
 - 	Чему  же  Вы  смеетесь?
 Он  в  ответ  рассказал  один  эпизод,  случившийся  еще  в  1917  го¬
ду:  на  одном  из  собраний  в  Кремле  один  из  участников  говорил  о
 59

движениях  в  Туркестане  и  сказал,  что  все  это  может  перерасти  в
восстание  и  убеждал  в  необходимости  принятия  мер.  На  что  Ленин
ответил:
 - 	Стоит  заполнить  их  желудки  хлебом,  тотчас  все  и  успокоятся.
 Передав  эти  слова  Ленина,  учитель  далее  сказал:
 - 	Смотри,  прошло  столько  лет.  Сейчас  тюрки  Туркестана  не
только  сыты.  Они  имеют  и  некоторые  возможности  для  культурно¬
го  развития.  Но  отказываются  ли  они  от  притязаний  стать  незави¬
симыми?
 * 	*  *
 Заки  Валиди  стал  теперь  воспоминанием.  Однако  он  своей  бес¬
примерной  мощью  в  сфере  тюркской  истории  является  великим
воспоминанием.  В  число  обязанностей,  выпадающих  на  долю  мо¬
лодых  тюрков,  выросших  на  его  занятиях,  входит  и  то,  чтобы  они
на  открытых  им  путях  науки  сумели  стать  достойными  последова¬
телями.

Хасан  Оралтай
 ВЕЛИКИЙ  СПЕЦИАЛИСТ
ЗАКИ  ВАЛИДИ  ТОГАН
 Имя  Заки  Валиди  Тогана  произносится  с  одинаковым  почтени¬
ем  как  и  у  тюрков,  находящихся  в  зависимости  от  России,  так  и  у
тюрков,  оказавшихся  под  гнетом  Китая.
 В  1949  году  до  захвата  Восточного  Туркестана  коммунистиче¬
ским  Китаем  интеллигенция,  сплотившаяся  вокруг  журнала  и  изда¬
тельства  «Савле»  в  центре  Восточного  Туркестана  Урумчи,  знако¬
милась  с  книгой  Заки  Валиди  Тогана  «История  Туркестана»,  из¬
данной  в  Египте  арабским  шрифтом.
 В  1952  году  мы  впервые  получили  письмо  от  учителя,  которое
переправил  нам  через  одного  американца,  прибывшего  через  Стам¬
бул  в  Кашмир  для  научных  исследований.  Для  нас,  находившихся
далеко  от  родины,  в  лагере  беженцев,  это  письмо  учителя  было  ве¬
ликим  утешением.
 В  конце  июня  1954  года,  когда  мы,  прибыв  из  Кашмира  в  Тур¬
цию,  находились  в  переселенческой  гостинице  «Тузла»,  учитель  по
служебным  делам  находился  в  Европе.  Тем  не  менее,  он  послал  к
нам  уважаемую  Назмию  ханым  с  Субидай-беем  поинтересоваться
нашим  положением.  Даже  если  оставим  в  стороне  его  книги  и  бес¬
численное  множество  статей,  эти  два  вышеупомянутые  поступки
показывают,  что  учитель  тюркский  мир  воспринимал  как  единое
целое  и  ни  в  какой  форме  не  делал  никаких  различий  между  тюрк¬
скими  народами.  Если  бы  это  было  не  так,  то  он  не  интересовался
бы  нами  в  Восточном  Туркестане.  Кстати,  ни  в  Кашмире,  ни  в  Тур¬
ции,  когда  мы  пребывали  в  лагерях  для  беженцев,  из  числа  зару¬
бежных  тюрков,  никто,  кроме  А.  Инана  и  3.  В.  Тогана,  нами  не  ин¬
тересовался.
 После  1955  года  мы  с  учителем  довольно  часто  встречались.
Мы  специально  приезжали  из  Сахилли  в  Стамбул  на  ежегодные
собрания  общества  «Туркестан  -  страна  восточных  тюрков»,  кото¬
рое  было  создано  именно  стараниями  Заки  Валиди  Тогана.  А  сам
 61

учитель  в  летнее  время  приезжал  к  нам  пить  кумыс  и  «вспоминать
прошлые  дни».  Его  беседы  незабываемы.
 С  покойным  3.  В.  Тоганом  последний  раз  я  встретился  в  начале
мая  1968  года  в  Мюнхене.  Как  всегда,  он  возвращался  с  какой-то
научной  конференции.  По  пути  домой  он  заехал  и  в  Мюнхен.  Из
отеля,  где  остановился,  позвонил  мне.  Я  тотчас  приехал  к  нему  в
отель  и  увел  его  домой  в  гости.  Покойный  учитель  пожелал  в  тот
вечер  в  нашем  доме  встретиться  с  некоторыми  туркестанцами,  осо¬
бенно  с  казахскими  интеллигентами,  живущими  в  Мюнхене.  Одна¬
ко,  к  сожалению,  желание  одного  из  самых  великих  ученых  тюрк¬
ского  мира,  соратника  по  борьбе  таких  великих  людей  Туркестана
как  Алихан  Букейхан  и  Ахмет  Байтурсун,  учителя,  возраст  которо¬
го  давно  перевалил  за  семьдесят,  мы  удовлетворить  не  смогли.
Учитель  не  стал  по  этому  поводу  слишком  расстраиваться,  стал  мне
рассказывать  некоторые  вещи  с  тем,  чтобы  я  мог  позже  передать
все  это  остальным.  Когда  учитель  начал  излагать  свои  мысли,  мой
земляк  Дж.  Бапыш,  находившийся  вместе  с  нами,  говорил  мне:
«Записывай,  забудешь!»  Поэтому  я  тотчас  записал  все,  что  он  тогда
говорил:
 1. 	Туркестанцы,  живущие  в  Мюнхене,  должны  отказаться  от
межплеменных  трений  и  должны  объединиться  под  знаменем  тюр-
ко-мусульманства.  Они  должны  проблему  восточных  тюрков  ста¬
вить  в  целостном  виде.  Восточные  тюрки  не  должны  противоре¬
чить  друг  другу,  создавая  проблему  из  национальных  различий.
 Сейчас  Россия  старается  области  Улудага,  Караганды,  Байко¬
нура,  Арки,  Урала  и  Тургая  оторвать  от  Казахстана  и  связать  с  Мо¬
сквой.  Русские  никогда  не  откажутся  от  этих  своих  планов.  Именно
поэтому  полезно  защищать  границы  Туркестанских  республик  как
единое  целое.
 2. 	Туркестанцы  в  Мюнхене  должны  быть  подальше  от,  я  слы¬
шал,  недавно  созданного  общества,  во  главе  которого  стоит  Ах-
метжан.  Нужно  избежать  ярлыка  «раскольник».
 3. 	Было  бы  очень  хорошо  вновь  организовать  комитет  «Тюрке-
ли».  Будет  полезно  продолжить  деятельность  этого  комитета,  оста¬
ваясь  верными  принципам,  изложенным  в  1952-1953  годы  в  жур¬
нале  «Тюркели».  Необходимым  условием  является  привлечение  в
комитет  «Тюркели»  представителей  всех  народов  Туркестана.
 4. 	Обращая  большое  внимание  литературным  языкам  Турке¬
станских  тюрков,  необходимо  стремиться  к  их  отюречиванию.  Это
очень  важно.  Например,  весь  Туркестан  можно  было  бы  называть
«Тюркили».  Сейчас  в  Турции  слово  «эли»  пишется  «или».  «Или»
используется  в  географическом,  а  «эли»  -  в  этнографическом  смыс-
 62

ле.  И  мы  должны  это  принять.  Общим  названием  восточного  и  за¬
падного  Туркестана  может  быть  «Тюркили».  А  народ,  который  там
живет,  можно  называть  «Тюркели».
 5. 	Вопрос  о  литературном  языке  должен  быть  «эластичным».
Нужно  иметь  в  виду,  что  сегодняшние  диалекты  не  останутся  в  не¬
изменном  виде,  прежние  диалекты  не  вернутся  вновь,  диалект  од¬
ного  племени  нельзя  будет  насильно  навязать  другому  племени.  По
этому  вопросу  с  теоретической  точки  зрения  нужно  создать  единую
основу.  Общий  алфавит  Туркестана  должен  иметь,  как  это  было
прежде,  N  с  хвостиком  [ң]  и  Q.
 Когда  учитель  объяснил  нам  все  это,  разволновавшийся
Д.  Бапыш-бей  предложил  нам  отправиться  домой  к  одному  из  тех
туркестанцев,  который  не  пришел  на  встречу,  несмотря  на  наше
приглашение.  «Я  повезу  вас  на  своем  автомобиле»,  -  сказал  он.
Учитель  согласился  с  этим.  Я  позвонил  тому  человеку  и  сказал,  что
приедем  к  нему.  Он  этого  не  желал.  Время  было  9  часов  вечера.  Но
я  ему  сказал:  «Мы  пригласили,  вы  не  пришли.  Теперь  мы  приедем».
И  поставил  его  перед  фактом.  Мы  поехали  к  нему.
 Назавтра  учитель  выехал  в  Стамбул.  Я  проводил  его  до  оста¬
новки  автобуса,  везущего  пассажиров  в  аэропорт,  поцеловал  руку.
Это  была  моя  последняя  встреча  с  учителем.
 Смерти  3.  В.  Тогана  исполнился  год.  Теперь  его  с  нами  больше
нет.  Не  любившие  его  при  жизни  не  любят  его  и  после  смерти.  Ес¬
ли  бы  это  было  не  так,  то  один  из  журналов,  издаваемых  на  деньги
Турецкой  Республики,  в  сообщении  о  его  смерти  не  стал  бы  допус¬
кать  упреков.  В  крайнем  случае  дал  бы  о  нем  такую  же  объектив¬
ную  информацию,  как  английский  журнал  «Central  Asian  Review».
Подлинную  причину  такого  поведения  этих  людей  учитель  объяс¬
нил  в  своих  «Воспоминаниях».  А  на  странице  143  книги  «О  судьбе
тюркизма»,  опубликованной  после  смерти  учителя  издательством
«Кайы»,  он  именно  об  этих  людях  пишет:  «Вот  уже  тридцать  лет  не
подают  руки».
 Мы  с  почтением  склоняем  головы  перед  дорогой  памятью  по¬
койного  Заки  Валиди  Тогана.

Ф.  Бергдольт
 ИНТЕРВЬЮ  С  ГОСПОЖОЙ
НАЗМИЕЙ  ТОГАН1
 Анкара,  13  августа  1979  г.
 Вопрос  1:  Намеревался  ли  Заки  Валиди  продолжить  свои  вос¬
поминания  о  событиях,  происшедших  после  1925  года?
 Ответ:  Нет,  поскольку  он  сказал:  «Моей  жизни  на  это  не  хва¬
тит».  После  возвращения  в  1920  г.  в  Турцию2  он  располагал  очень
интересными  материалами,  но  сказал:  «Моей  жизни  для  этого  (т.  е.
для  описания)  не  хватит.  Беседы  в  Турции  с  политиками,  Ататюр-
ком,  а  также  с  доцентами  университета  во  время  работы  оставили
очень  яркие  воспоминания».  И,  действительно,  ему  не  хватило  для
этого  жизни.
 Вопрос  2:  Имеются  ли  рукописи  воспоминаний,  предваритель¬
ные  наброски  или  материалы?
 Ответ:  Имеются  письменные  материалы.  В  свою  записную
книжку  он  ежегодно  заносил  важные  события.  Наряду  с  этим  он
вел  переписку  со  своими  родителями  и  друзьями.
 Вопрос  3:  Общепринятым  днем  рождения  Заки  Валиди  счита¬
ется  10  декабря  1890  г.,  однако  сам  он  указывает  1891  г.  Но  ведь
разница  между  григорианским  и  юлианским  календарями  составля¬
ет  всего  лишь  тринадцать  дней!
 Ответ:  Первоначально  было  записано  10  декабря  1890  г.,  но
наряду  с  этим  также  указывался  и  1891  г.  Был  оговорен  1890  г.,  но
позже,  когда  Заки  Валиди  работал  в  университете,  было  сделано
исправление  и  записан  1891  г.  Между  прочим,  это  относится  и  к
паспорту,  с  которым  он  тогда  ездил  во  Францию  и  Германию  -  в
нем  также  указан  1891  г.
 1 	Башкирское  национальное  движение  1917-1920  гг.  и  А.  Валиди.  Зарубежные
исследования.  Уфа,  1997.  С.  206-213,  241-242  (прим.),  перевод  с  немецкого  3.  Раем-
гужиной.  Комментарии  И.  Кучумова.
 2 	Вероятно,  опечатка:  3.  Валиди  впервые  прибыл  в  Турцию  в  1922  г.
 64

Вопрос  4:  Был  ли  у  Заки  Валиди  предок  в  пятом  поколении  по
имени  Иштуган  (Валиди.  С.  10)?
 Ответ:  Насколько  мне  известно,  имя  «Тоган»  происходит  от
имени  «Иш-Тоган».  Буква  «ш»  встречается  только  в  Турции  и  Ру¬
мынии  и  больше  нигде.  Поэтому  мы  эту  букву  отбросили  и  оста¬
лось  слово  «Тоган».
 Вопрос  5:  Что  представлял  собой  материал,  вывезенный  раз¬
личными  путями  из  России  в  1923  г.?  Какие  важные  документы
имеются  в  виду?  Какого  рода  были  наброски,  используемые  Заки
Валиди  в  своих  записках  -  это  был  регулярный  дневник  или  слу¬
чайные  заметки?
 Ответ:  Речь  идет  о  регулярных  записях,  которые  он  ежегодно
заносил  в  определенную  тетрадь  и  из  этих  тетрадей  потом  черпал
свои  воспоминания.  В  1957-1958  гг.  он  был  в  Соединенных  Шта¬
тах,  где  объездил  14  штатов  и  графств.  Он  говорил,  что  работал  в
библиотеках  и  особенно  в  архивах  университетов  в  Пало-Альто
(штат  Калифорния)  и  Сиэтле.  Там  были  русские  издания,  с  которых
он  сделал  большое  количество  фотокопий  и  дополнил  ими  свои
воспоминания.
 Вопрос  6:  Заки  Валиди  начал  записывать  свои  воспоминания
весной  1924  г.  в  Берлине.  Почему  в  1925-1932  гг.  он  не  нашел  для
них  издателя  в  Турции?  Настолько  ли  далеко  зашли  политические
причины,  что  в  идеологии  Мустафы  Кемаля  для  пантюркизма  и  пан¬
исламизма  уже  не  было  больше  места?  Послужило  ли  это  причиной
того,  что  Заки  Валиди,  прибыв  27  ноября  1922  г.  в  Стамбул,  не  полу¬
чил  разрешения  на  преподавание  и  вскоре  уехал  во  Францию?
 Ответ:  Нет,  ведь  Мустафа  Кемаль  сам  был  пантюркистом.  Что
касается  панисламизма,  то  подробности  этого  мне  не  известны.  В
то  время  турецкая  сторона  не  интересовалась  нетурецкими  тюрка¬
ми,  то  есть  тюрками  вне  пределов  Турции.  Эта  ситуация  сохраняет¬
ся  и  сегодня.  Тогда  он  не  мог  опубликовать  свои  воспоминания,
потому  что  не  находил  у  турков  интереса  к  ним.  Это  во-первых.
Вторая  причина  заключается  в  том,  что  он  сам  не  хотел  писать  сра¬
зу  (так  быстро),  ибо  боялся,  что  откроет  тем  самым  имена  людей,
которые  затем  подвергнутся  преследованиям  в  России.  Ну,  напри¬
мер,  есть  там  такие  имена,  что  если  бы  русские,  коммунисты,  узна¬
ли  о  связях  этих  людей  с  Заки  Валиди,  они  попали  бы  в  число  пре¬
следуемых,  были  бы  сосланы  или  же  брошены  в  тюрьмы.  Поэтому
он  сказал,  что  пока  не  будет  писать  об  этом.  Позже  к  нему  обратил¬
ся  какой-то  американец  и  попросил  оставить  мемуары.  Воодушев¬
ленный  этой  просьбой,  он  вернулся  к  работе  над  книгой,  завершил
ее,  но  не  смог  напечатать.
 3-341
 65

Вопрос  7:  Высказывался  ли  Заки  Валиди  по  поводу  ценности
своей  автобиографии  как  исторического  источника,  особенно  в  свя¬
зи  с  тем,  что  она  написана  историком?
 Ответ:  Он  сказал,  что  все  описанные  события  он  осветил  в
полном  соответствии  с  правдой,  именно  так,  как  это  было  в  дейст¬
вительности.  Вот  что  мне  известно.
 Вопрос  8:  Какие  цели  он  преследовал?  Ведь  нужно  принять  во
внимание  то  обстоятельство,  что  его  воспоминания  выражают  его
политическую  платформу.
 Ответ:  Его  целью  и  задачей  было  сделать  борьбу  Туркестана
достоянием  мировой  общественности.  Мир  должен  был  обратить
внимание  на  национальную  борьбу  тюрков  Туркестана  против  рус¬
ских.  Именно  об  этом  он  и  заботился.
 Вопрос  9:  Насколько  Заки  Валиди  позже,  когда  уже  опублико¬
вал  свои  мемуары,  расходился  с  их  первоначальным  содержанием?
В  различных  местах  книги  имеются  дополнения  и  вставки  -  вносил
ли  Заки  Валиди  многочисленные  исправления,  например,  затраги¬
вающие  политику  и  религию?
 Ответ:  (...).  Он  писал  свои  воспоминания  в  промежутках  между
преподавательской  работой  и  поездками  на  конгрессы.  Он  участво¬
вал  во  многих  конгрессах.  В  промежутках  между  ними  продолжал
писать  воспоминания.  Я  думаю,  он  занимался  этим  примерно  6-8
лет,  но  только  в  последние  годы  работал  над  ними  интенсивно.
 Вопрос  10:  Поскольку  воспоминания  перед  выходом  в  1969  г.
были  подвергнуты  пересмотру,  можно  ли  сказать,  что  Заки  Валиди
изменил  изложенные  на  бумаге  свои  первоначальные  мысли  и
взгляды?
 Ответ:  Его  взгляды  и  в  пожилом  возрасте  были  те  же.  Хотя
книга  1969  г.  содержит  много  исправлений,  но  в  1925  г.  она  еще  не
имела  законченного  вида.  Основную  работу  над  произведением  он
вел  в  последние  7-8  лет.  С  другой  стороны,  у  него  не  было  про¬
граммы  и  наброска  плана  книги,  на  которые  он  мог  бы  ориентиро¬
ваться.  Этого  он  не  сделал.  Только  в  последние  годы  и  особенно  за
два  года  до  сдачи  в  печать  он  работал  над  этим  трудом  с  особым
упорством.  Одна  женщина  перепечатала  книгу  (рукопись)  на  ма¬
шинке,  и  после  этого  он  сдал  машинопись  в  печать.  Он  хотел  по¬
знакомить  мир  с  борьбой  против  русских  в  Туркестане,  с  тем,  как
там  жили  тюрки,  какие  у  них  были  идеалы...  Рассказать  об  этом
миру  -  вот  в  чем  заключалась  его  цель.
 Вопрос  11:  Первая  встреча  Заки  Валиди  с  Мустафой  Кемалем
произошла  30  июля  1925  г.  Позже,  во  время  преподавательской
деятельности  Заки  Валиди  в  Стамбуле,  у  них  были  и  другие  встре¬
 66

чи.  Как  относился  Заки  Валиди  к  Мустафе  Кемалю  и  проводимой
им  политике?
 Ответ:  После  приезда  Заки  Валиди  в  Турцию  его  отношения  с
Мустафой  Кемалем,  который  приглашал  ученого  за  свой  стол,  бы¬
ли  хорошие.  Но  это  не  одобрялось  различными  эмигрантами  из
России,  и  их  негативное  отношение  привело  к  драме.  Однажды  во
время  обеда  Мустафа  Кемаль  сказал  моему  мужу:  «Докажи  учено¬
му  миру,  что  Центральная  Азия  подвержена  опустыниванию,  по¬
этому  тюрки  ушли  оттуда  в  Анатолию!»  На  это  мой  муж  возразил:
«О,  паша!  Я  не  могу  пойти  на  это.  Пусть  это  сделает  кто-нибудь
другой!  У  меня  есть  имя,  меня  знают  как  историка,  и  эту  задачу  я
выполнить  не  могу.  Поручите  ее  кому-нибудь.  Я  сам  прибыл  сюда
из  Центральной  Азии,  она  вся  зеленая,  как  Бурса,  а  не  сухая».  Сре¬
ди  его  противников  были  Садри  Максуди  Ареал  и  другие.  Они  ис¬
пользовали  этот  случай  в  качестве  повода  для  действий  против  За¬
ки  Валиди.  Мой  муж  описал  это  в  книге  «Семнадцать  занесенных
песком  городов  и  Садри  Максуди-бей»3.  Он  доказал  в  этом  произ¬
ведении,  что  города  Центральной  Азии  не  высохли.  Он  с  большим
уважением  относился  к  Мустафе  Кемалю,  одобрял  его  политику  и
его  тюркизм.  Ататюрк  был  тюркистом.  В  то  время  измеряли  даже
черепа.  Этим  занимались  люди  типа  Шевкета  Азиза  Кансу,  но  мой
муж  этого  никогда  не  делал  и  менее  всего  был  расистом4.  В  1944  г.
суд  снял  с  него  обвинения  в  туранизме  и  расизме.  Но  он  был  при¬
говорен  к  десяти  годам  заключения,  потому  что  якобы  участвовал  в
«тайном  союзе  с  целью  свержения  правительства».  Это  была  ле¬
гальная  организация.  В  немецком  плену  тогда  находились  тюрки  из
России.  Чтобы  помочь  им,  он  основал  организацию,  посредством
которой  хотел  посылать  пленным  продукты,  обувь  и  одежду.  Одна¬
ко...  я  ничего  не  могу  сказать  по  поводу  политики  Мустафы  Кема-
ля.  Заки  Валиди  высоко  ценил  Ататюрка,  ведь  последний  защитил
свободу  турков.  Он  ценил  в  нем  все.  О  причине  же  разногласий  с
Кемалем  он  говорил:  «Это  наше  личное  дело».  На  конгрессе  в  Ав¬
стрии  его  спросили,  почему  уехал  туда,  не  из-за  разногласий  ли  с
Мустафой  Кемалем?  Он  ответил:  «Пожалуйста,  не  вмешивайтесь  в
это  наше  личное  дело».
 Вопрос  12:  Что  послужило  причиной  того,  что  Заки  Валиди  в
1932  г.  выехал  в  Турцию  и  Европу?
 Ответ:  На  первом  конгрессе  историков  люди,  о  которых  я  уже
упоминала,  выступили  с  нападками  на  него.  Он  понял,  что  работать
 3 	Ahmet-Zeki  Validi.  On  Yedi  Kumalti  Sehri  ve  Sadri  Maksudi  Bey.  Istanbul,  1934.
 4 	Kansu  S.  A.  Rassengeschichte  der  Turkei  //  Belleten.  1976,  XL.  S.  353-402.
 3*
 67

здесь  не  сможет.  Кроме  того,  мечтал  уехать  в  Вену  для  сдачи  экза¬
менов.  Поэтому  по  возвращении  с  конгресса  уехал  в  Вену.  Там  он
был  студентом  Допша5  и  написал  докторскую  диссертацию  «Путе¬
вые  заметки  Ибн  Фадлана»6.
 Вопрос  13:  Теперь  о  биографии  Заки  Валиди  после  1939  г.  Как  по¬
сле  смерти  Ататюрка  он  относился  к  правительству  Исмета  Иненю?
 Ответ:  На  этот  вопрос  я  уже  ответила  выше.  После  смерти  в
1939  г.  Ататюрка  профессор  Геттингенского  университета  Заки  Вали¬
ди  по  приглашению  Исмета-паши  вернулся  в  Турцию.  Заки  Валиди  не
был  настроен  к  нему  отрицательно.  Хотя  я  точно  не  знаю,  но  могу  ска¬
зать,  что  против  Исмета  Иненю  он  ничего  не  имел.
 Вопрос  14:  Что  привело  к  аресту  Заки  Валиди  в  1944  г.?  Были
ли  об  этом  сообщения  в  прессе?  При  каких  обстоятельствах  он  был
арестован  и  как  долго  пробыл  под  арестом?  Какую  научную  работу
вел  в  это  время?
 Ответ:  В  1944  г.  учитель  литературы  Нихал  Атсыз  написал  от¬
крытое  письмо  тогдашнему  премьер-министру  Шюкрю  Сараджы-
оглу.  Оно  называлось  «Дьявол  внутри  нас»  и  было  обращено  к  яко¬
бы  коммунистам  в  правительстве,  причем  назывались  отдельные
имена,  в  том  числе  министра  просвещения  Хасана  Али  Юджеля,  а
также  Фатиха  Рыфкы  Атая  и  других  писателей.  Те  предприняли
ответные  меры,  начали  хватать  всех,  кто  был  связан  с  пантюркист-
ским  движением  и  национализмом.  Пришли  и  в  наш  дом.  Это  были
трое  полицейских  с  официальной  бумагой  на  руках.  В  ней  за  под¬
писью  государственного  судьи  предписывалось  изъять  все  книги,
которые  относятся  к  туранизму  и  тюркизму,  но  в  нашей  библиотеке
все  было  по  этой  теме,  поскольку  она  посвящена  тюркской  исто¬
рии.  Часть  книг  конфисковали  и  не  вернули.  Особенно  усердство¬
вали  в  изъятии  зарубежной  литературы.  Труды  министерства  по
делам  образования  не  тронули.  Конечно,  наряду  с  ними  у  нас  были
книги  по  исламу  и  тюркской  истории.  Часть  их  взяли  при  аресте,
часть  оставили.  Они  и  были  причиной  ареста.  Мой  муж  провел  во¬
семнадцать  месяцев  и  десять  дней  в  тюрьме.  После  истечения  этого
срока  военное  ведомство  освободило  его,  передав  дело  во  второй
особый  суд.  Этот  суд  второй  инстанции  повторно  рассмотрел  дело
и  принял  решение  освободить  Заки  Валиди.  Если  первый  суд  при¬
говорил  его  к  восемнадцати  месяцам  и  десяти  дням  тюрьмы,  с  по¬
следующей  четырехлетней  ссылкой  в  Адапазары,  то  второй  суд
полностью  пересмотрел  это  решение.  Вы  спросили,  сообщали  ли  об
 5 	Заки  Валиди  слушал  у  него  историю  экономики.  Допш  Альфонс  (1868-1953)  -
австрийский  историк.
 6 	Ibn  Fadlan's  Reisebericht.  Leipzig,  1939  (reprint:  Lichtenstein,  1966).
 68

этом  газеты?  Да,  и  это  было  сделано  по  распоряжению  тогдашнего
правительства.  После  1950  г.  и  остальные,  кого  можно  считать  тюр-
кистами,  вышли  из  тюрьмы7  и  тут  же  начали  писать  против  моего
мужа.  В  частности,  этим  занимался  журнал  «Огһап».
 Будучи  в  тюрьме,  он  написал  книгу  «Введение  во  всеобщую
историю  тюрков»8  и  издал  ее  с  помощью  друзей.  Своих  денег  у  нас
не  было.  Потом  написал  историю  Тимура,  ее  я  сама  напечатала  на
машинке.  Этот  труд  составляет  600-700  страниц  и  описывает  эпоху
Тимура  и  его  сыновей,  в  том  числе  культурную  жизнь9.  Затем  он,
например,  написал  ряд  работ  о  взглядах  Леона  Каёна10  и  Генри  Хо-
ворса11  на  тюркскую  историю.  Он  исследовал  ногайский  эпос  и  в
связи  с  этим  и  нашего  сына  назвал  Субидаем  Тоганом.  Он  также
писал  о  башкирской  истории12.  В  тюрьме  он  никогда  не  был  без
дела,  всегда  работал.  Позже  историю  башкир  запросили  из  России.
Русские  обратились  в  ректорат  и  написали  ректору,  что  в  его  уни¬
верситете  есть  один  профессор,  который  занимается  историей  Баш¬
кирии.  При  этом  они  не  назвали  моего  мужа  и  попросили  предоста¬
вить  имеющиеся  у  него  сведения.  Муж  ответил  ректору:  «Я  имею
материал  по  этой  теме,  но  он  не  напечатан  на  машинке».  Ректор
забрал  материал  и  организовал  его  перепечатку.  Получилось  162
или  168  страниц.  Один  экземпляр  был  послан  в  Башкирию13.
 7 	В  1950  г.  к  власти  в  Турции  пришло  новое  руководство  во  главе  с  президен¬
том  М.  Д.  Баяром,  взявшее  резкий  курс  вправо.
 8 	Стамбул,  1946.  Т.  1  (натур,  яз.:  переиздана  там  же  в  1970  и  1981  гг.).
 9 	Ulusay  С.,  Dickson  М.  Unpublished  Works  of  Prof.  Zeki  Velidi  Togan  //  Zeki
Velidi  Togan'a  Armagan=  Symbalae  in  honorem  Z.  V.  Togan:  60.  Dogum  Yill  muna-
sabatiyle.  -  Istanbul,  1955.  S.  XLVII-L.  История  Тимура  должна  была  выйти  под  на¬
званием  Timur  ve  Ogullan.
 10 	Каён  Леон  (1841-1900)  -  французский  востоковед.
 11 	Ховорс  Генри  (1842-1923)  -  английский  востоковед.
 12 	Әхмәтзәки  Вәлиди  Туған.  Башҡорттарҙың  тарихы.  Төрөк  һәм  татар  тари¬
хы.  Өфө,  1994.
 13 	В  марте  1968  г.  башкирский  лингвист  профессор  К.  3.  Ахмеров  (1900-1969)  об¬
ратился  с  письмом  в  Стамбульский  университет  с  просьбой  прислать  материалы  по
истории  башкир  и  башкирскому  языку.  В  мае  1968  г.  К.  3.  Ахмеров  получил  ответ  от
ректора  Стамбульского  университета,  где  говорилось,  что  запрашиваемая  книга  по
истории  башкир  имеется  у  профессора  литературного  факультета  Заки  Валиди  Тогана.
Она  была  перепечатана  на  машинке  и  выслана  в  Уфу  (105  С.  текста  +  18  С.  примеча¬
ний),  о  чем  3.  Валиди  писал  К.  3.  Ахмерову  18.09.1968  г.  После  смерти  К.  3.  Ахмерова
«История  башкир»  хранилась  у  заместителя  директора  Института  истории,  языка  и
литературы  Башкирского  филиала  АН  СССР  профессора  А.  И.  Харисова  (1914-1977),
который  ее  усиленно  изучал.  После  смерти  А.  И.  Харисова  эта  рукопись  хранилась  у
профессора  Р.  Г.  Кузеева  (р.  1929),  в  начале  1990-х  гг.  передана  им  для  публикации
(отдельное  издание:  Уфа,  1994,  на  башк.  яз.).  В  1995  г.  дочь  3.  Валиди  проф.  Исенбике
Тоган  передала  в  Стамбуле  недостающий  фрагмент  «Истории  башкир»  (60  с.),  посвя¬
щенный  событиям  1917  г.  и  последующих  лет,  А.М.Юлдашбаеву,  который  и  перевел
их  на  башкирский  язык  и  опубликовал  в  журнале  «Агидель»  (1997,  №  9  и  10)  (Кузе-
 69

Вопрос  15:  Имеются  ли  наряду  с  «Воспоминаниями»  статьи  в  ту¬
рецких  изданиях  или,  возможно,  неопубликованные  материалы,  в  ко¬
торых  Заки  Валиди  уделяет  внимание  вопросам  политики  и  религии?
 Ответ:  Религиозную  тематику  он  в  основном  обсуждал  на  кон¬
грессах.  Так,  его  доклад  на  конгрессе  в  Пакистане  о  Коране  и  рели¬
гии  был  позже  опубликован  в  качестве  небольшой  работы  благода¬
ря  ученику,  Тунджеру  Байкаре14.  Как-то  по-другому  он  религией  не
занимался.  Он  проделал  огромный  труд,  изучая  борьбу  тюрков
против  коммунизма.  Об  этом  он  писал  в  различных  журналах,  та¬
ких  как  «Bozkurt»,  «Ҫтаг»,  «Торгак»  и  им  подобных.
 Вопрос  16:  Где  хранится  архив  Заки  Валиди?  Каковы  его  пер¬
спективы?
 Ответ:  Он  находится  в  домашней  библиотеке  в  Кючюкъялы.  Моя
дочь  Исенбике  перевезла  часть  книг  сюда,  в  Анкару,  поскольку  она
имеет  по  этой  специальности  ученую  степень  Гарвардского  универси¬
тета  и  хочет  использовать  эти  книги  в  дальнейшем.  Большая  часть
архива  находится  в  Кючюкъялы,  это  прежде  всего  материалы  к  воспо¬
минаниям  и  переписка.  Многие  спрашивают  об  архиве.  Я  надеюсь,  что
в  декабре  поеду  в  Стамбул  и  урегулирую  этот  вопрос.  По  поводу  ар¬
хива  еще  нет  окончательного  решения.  Мы  одно  время  думали  пере¬
дать  его  Турецкому  историческому  обществу  (ТТК),  но  мой  сын  вос¬
противился  этому,  поскольку  считает,  что  внуки  Заки  Валиди  не  со¬
гласятся  с  этим.  Так  что  мы  еще  ничего  не  решили,  но  ни  одна  книга
не  пропала,  все  сохраняется  как  было.
 Вопрос  17:  Какие  имеются  жизнеописания  Заки  Валиди?
 Ответ:  Кое-что  рассыпано  по  различным  журналам,  но  полной
биографии  нет.  Она  готовится  сейчас  в  Эрзерумском  университете.
Книжка  выйдет  в  университетской  серии  и  составит  680  страниц.
Один  доцент15  написал  нам  письмо,  в  котором  просил  предоставить
список  печатных  и  неопубликованных  трудов  Заки  Валиди.
 Я  и  моя  дочь  поработали  два-три  дня  в  Кючюкъялы,  просмот¬
рели  все  рукописи  и  составили  необходимый  список.  Я  надеюсь,
что  за  год  Эрзерумский  университет  опубликует  эту  книгу16.
 ев  Р.  Г.  Тюрки,  башкиры  в  истории  Евразии  (к  изданию  двух  исторических  сочинений
Ахмед  Заки  Валиди)  //  Ядкяр.  1995.  №  2).
 14 	Речь  идет  о  выступлении  3.  Валиди:  Qur’an  and  the  Turks  //  International  Islamic
Conference.  Islamabad,  1970.  Vol.l;  Отдельное  издание:  Kur'an  ve  TOrkler.  The  Qur'an
and  the  Turks.  Istambul,  1971  (пер.  на  башк.  яз.  опубликован  в  газете  «Zaman  -  Баш¬
кортостан».  Уфа,  1993.  №  4-5).  Байкара  Тунджер  (г.  р.  1940)  -  турецкий  историк,
исследователь  творчества  3.  Валиди.
 15 	Речь  идет  скорее  всего  о  Тунджере  Байкаре,  который  в  этом  сборнике  помес¬
тил  библиографию  3.  Валиди.
 16 	Fen-Edebiat  Falkultesi  Ara§tirma  Dergisi  Erzurum,  1985.  Fasikul  1.  Sayi  13.

Проф.  Зиннур  Ураксин
 ДВЕ  ВСТРЕЧИ
 На  том  месте,  где  стоял  дом  Заки  Валиди  в  Стамбуле  (махалла
Кадыкёй,  расположенный  в  азиатской  части  города),  ныне  выстро¬
ен  многоэтажный  дом,  который  называется  «Тоган  апартманы».  В
этом  доме  находится  библиотека,  архив  Заки  Валиди,  а  также  квар¬
тира  супруги  ученого  Назмии  Тоган.
 В  мае  1992  года  мне  посчастливилось  в  этом  доме  целых  два
дня  общаться  с  супругой  Заки  Валиди  Назмией  Тоган  и  сыном  Су-
бидай-беем.  Естественно,  мне  хотелось  как  можно  больше  узнать  о
жизни  и  деятельности  Заки  Валиди.  Назмия  Тоган  охотно  расска¬
зывала  о  нем  и  отвечала  на  мои  вопросы.
 - 	Мой  муж  из  нашего  дома,  стоявшего  на  этом  месте,  каждый
день  уезжал  на  работу  на  поезде  до  парохода,  на  нем  он  пересекал
пролив,  затем  садился  на  трамвай  и  добирался  до  Стамбульского
университета.  И  лишь  вечером,  усталый,  он  возвращался  из  уни¬
верситета.  В  буфете  стоял  графин  с  водкой,  приправленной  лимо¬
ном  и  апельсином.  Наливал  и  выпивал  рюмочку.  Он  хорошо  знал
исламскую  религию,  но  чрезмерно  верующим  не  был.  Каждое  утро
он  купался  в  Мраморном  море,  которое  находится  рядом  -  в  400
метрах  от  нас.
 В  свободные  от  занятий  дни  он  писал.  Всегда  пользовался
арабской  графикой  и  писал  на  старо-тюркском  языке.  На  латиницу
он  так  и  не  перешел.  А  я  написанное  им  печатала  на  машинке  с  ла¬
тинским  шрифтом.  Все  написанное  им  печатала  я,  из-за  этого  мне
пришлось  оставить  работу  в  школе.  Печатать  «Воспоминания»  он
мне,  разумеется,  помогал  сам,  так  как  в  его  рукописи  есть  места,
написанные  на  немецком,  арабском,  фарси,  турецком  языках.  По¬
этому  до  сегодняшнего  дня  его  дневники  одному  человеку  взять  и
прочитать  затруднительно.
 - 	Кстати,  написана  ли  вторая  часть  «Воспоминаний»?  -  спро¬
сил  я.
 71

- 	Нет.  Мой  супруг  решил  не  писать  о  своей  жизни  в  Турции.
«Не  одобрят,  -  сказал  он,  -  так  как  я  привык  оценивать  умного  -
умным,  а  дурака  -  дураком».  Из-за  этой  прямоты  и  держали  его  так
долго  в  тюрьме.
 - 	А  когда  это  было?
 - 	В  1944  году.  Это  произошло  из-за  трусливой  политики  Исме-
та  Иненю.  Я  осталась  одна  с  двумя  малыми  детьми.  Никто  тогда
нами  не  интересовался.  Хорошо,  что  его  поддерживали  друзья  из
многих  других  стран,  ученые.  Его  же  осудили  на  десять  лет!  Не
знаю,  живым  бы  он  вышел  из  тюрьмы  или  мертвым.  Но  отменили
приговор,  и  он  вернулся  домой  сильно  похудевшим.  После  возвра¬
щения  катался  по  полу,  обняв  детей,  и  плакал  от  радости.  Я  нико¬
гда  этого  не  забуду.  Дети  не  знают,  что  делать,  радуются.
 После  этих  событий  жизнь  наша  мало-помалу  стала  налажи¬
ваться.  Когда  труды  супруга  начали  публиковать  в  Европе,  появи¬
лись  и  кое-какие  деньги.  Одними  из  первых  в  Турции  мы  приобре¬
ли  автомобиль,  построили  дом.
 - 	С  кем  в  Турции  Ваш  супруг  больше  всего  общался?
 - 	У  него  самым  близким  другом  был  Абдулкадир  Инан.  Об¬
щался  он  с  турецкими  учеными.  Из  татарских  эмигрантов  любил
Абдуллу  Баттала  Таймаса.  Они  спорить  спорили,  но  не  ссорились.
С  остальными  татарами  не  особенно  ладил.  У  него  ученики,  друзья
были  повсюду,  по  всему  миру.
 Это  была  незабываемая  встреча,  и  она  оставила  у  меня  неизгла¬
димое  впечатление.
 Вторая  встреча  состоялась  через  год,  в  мае  1993  года  в  Анкаре
на  научной  конференции  языковедов.  Там  же  присутствовал  вид¬
ный  политический  деятель  Турции,  лидер  национально-трудовой
партии,  депутат  парламента  и  руководитель  парламентской  фрак¬
ции  Алпарслан  Тюркеш,  в  семидесятые  годы  занимавший  пост  ми¬
нистра  в  правительстве  Турции.  Этот  почтенный  человек,  возраст
которого  был  близок  к  80  годам,  принял  меня  в  своем  рабочем  ка¬
бинете.  Он  встретил  меня  словами:
 - 	О,  Вы  прибыли  из  нашей  прародины  -  Урал-Алтайского  края!
 Я  не  стал  беседовать  на  общие,  отвлеченные  темы,  попытался,
 как  говорится,  взять  быка  за  рога,  спросил  о  Заки  Валиди,  зная,  что
он  с  ним  был  близко  знаком.
 - 	Я  в  то  время  был  офицером,  шел  1944  год.  Принимал  участие
в  национальном  движении.  Заки  Валиди,  ординарный  профессор  -
один  из  наших  лидеров.  Делал  доклады,  разъяснял  суть  общетюрк¬
ского  движения.  Однажды,  когда  мы  проводили  одно  общее  меро¬
приятие,  нас  всех  арестовали.  Обвинив  в  туранизме,  расизме,  при¬
 72

говорили  к  различным  годам  тюремного  заключения.  Самый  боль¬
шой  срок  дали  Заки  Валиди  Тогану,  а  нам  дали  сроки  от  трех  до
шести  лет.  Что  поделаешь,  сидим.  А  лидера  нашего  держали  от¬
дельно  от  нас.
 Прошло  полгода,  и  руководители  правительства  начали  пони¬
мать  свою  ошибку.  К  тому  же  и  советские  войска  не  вступили  на
турецкую  территорию.  Они  сильно  боялись  именно  этого.  Нас  ста¬
ли  выпускать  одного  за  другим.  Видим,  Заки  Валиди  они  не  выпус¬
кают.  Тогда  мы,  группа  арестованных,  решили  не  покидать  тюрьму,
пока  не  выпустят  профессора.  Сначала  тюремщики  растерялись,
неделю  держали  нас  в  тюрьме,  но  затем  в  камеру  зашли  полицей¬
ские  и  стали  нас  поодиночке  выталкивать  за  ворота  и  вслед  выбра¬
сывать  наше  тряпье  и  шмотки.  Ничего  иного  не  оставалось,  как
расходиться  по  домам.
 На  улице  нас  ждали  жены,  дети,  родственники.  И  супруга  Заки
Валиди  скорбно  ждала  у  ворот.  Нам  было  очень  тягостно  перед
ней,  мы  чувствовали  себя  перед  ней  в  чем-то  провинившимися.  Но
мы  не  прекращали  свою  борьбу  за  своих  единомышленников,  ос¬
тавшихся  за  решеткой.  В  защиту  профессора  поднялись  и  его  дру¬
зья  из  Европы.  Через  восемь  месяцев  удалось  освободить  из  тюрь¬
мы  и  Заки  Валиди.
 - 	После  этих  событий  Вы  общались  с  Заки  Валиди?
 - 	Часто  встречаться  не  удавалось.  Тем  не  менее  он  бывал,  у  ме¬
ня  дома,  а  я  -  у  него.  Он  постепенно  отдалялся  от  политических
дел,  всецело  посвящал  себя  науке,  преподаванию.  Только  из  газет  я
узнавал,  в  какие  страны  он  ездил  на  научные  конгрессы.  Позже  я
стал  лидером  национальной  трудовой  партии.  В  нынешнем  созыве
парламента  Турции  наша  партия  имеет  23  депутатских  мандата,  от
нас  в  составе  правительства  работает  несколько  министров.
 Алпарслан  Тюркеш  долго  расспрашивал  меня  о  Башкортостане.
Это  была  моя  единственная  встреча  с  патриархом  политической
жизни  Турецкой  республики.  Он  умер  в  1997  году,  достигнув  80-
летнего  возраста.

«ВЫСЕЧЬ  БЫ  Я  ХОТЕЛ  ИСТОРИЮ
НА  СКАЛАХ  ТВОИХ,  УРАЛ!»
 (слова  из  башкирской  песни  «Изгнанник  Гайса»)
 Это  интервью  с  супругой  и  самоотверженной  помощницей  Заки
Валиди  Тогана  как  в  его  нелегкой  судьбе,  так  и  в  его  напряженных
научных  трудах  -  с  Назмией  Тоган  -я  записал  на  магнитную  ленту  в
апреле  1993  года  в  Анкаре,  за  год  до  ее  смерти.  Перевод  с  турецкого.
 Амир  Юлдашбаев:  Назмия  ханым,  22  года  назад,  впервые  взяв
в  руки  в  Москве  «Воспоминания»  Вашего  супруга,  мне  и  в  голову
не  могла  прийти  мысль,  что  смогу  приехать  в  Турцию  и  беседовать
с  Вами.  Вся  трагичность  нашей  духовной  жизни  заключается  в  том,
что  мы  лишь  к  концу  60-х  годов  начали  понимать,  что  Заки  Валиди
 - 	духовный  отец  нашего  народа.  Ввиду  крайней  сложности  истори¬
ческих  обстоятельств  нам  не  суждено  было  увидеть  его.  Но  я  имею
счастье  лицезреть  мать  нашего  народа  -  Вас.  Это  -  одна  из  мило¬
стей  судьбы.  Я  сегодня  хотел  бы  получить  от  Вас  ответы  на  не¬
сколько  вопросов.  Первый  мой  вопрос:  часто  ли  они  встречались  с
Абдулкадиром  Инаном?
 Назмия  Тоган:  Отношения  с  Абдулкадир-беем  были  таковы.
Прибыв  из  Стамбула  в  Анкару,  мой  супруг  обычно  в  первую  оче¬
редь  искал  Абдулкадир-бея,  но  Абдулкадир-бей,  приезжая  из  Ан¬
кары  в  Стамбул,  не  очень  торопился  встретиться.  Мой  супруг  очень
любил  Абдулкадира.  Придя  к  нам,  Абдулкадир-бей  ночевать  у  нас
не  оставался,  так  как  его  супруга  жила  в  Стамбуле,  а  он  сам  -  в  Ан¬
каре.  Мой  супруг  за  то,  что  она  жила  отдельно  от  мужа,  очень  сер¬
дился  на  нее:  «Для  нее  Абдулкадир  превратился  в  банк»,  -  говорил
он,  имея  в  виду,  что  он  свою  заработную  плату  регулярно  присылал
в  Стамбул  жене.
 Амир  Ю.:  Как  они  общались  между  собой,  о  чем  большею  ча¬
стью  говорили?
 Назмия  Т.:  Говорили  о  Туркестане,  Башкортостане  и  о  науч¬
ных  делах.  Долго  беседовали,  много  смеялись.  Иногда  мой  супруг
брал  в  руки  свой  курай  и  наигрывал  на  нем.
 74

Амир  Ю.:  Так  у  него  и  курай  был?
 Назмия  Т.:  Был.  Абдулкадир-бею  играл  иногда.  С  возрастом  у
Абдулкадир-бея  ослабел  слух,  а  у  моего  супруга  -  голос.  Они  об¬
щались,  сидя  друг  к  другу  очень  близко,  моему  супругу  приходи¬
лось  говорить  Абдулкадир-бею  прямо  на  ухо.
 Амир  Ю.:  А  часто  ли  они  встречались  с  Галимзяном  Таганом?
 Назмия  Т.:  Галимзяна  Тагана  я  не  видела,  муж  с  ним  перепи¬
сывался.  Получив  известие  о  его  смерти,  он  очень  горевал.  Таган
потерял  здоровье  в  годы  войны  из-за  плохой  пищи.  Мы  известие  о
его  смерти  получили,  будучи  в  горах  Болу,  где  отдыхали  у  озера
Авант.  Отправив  нас  гулять  и  уединившись,  пел  песни  и  плакал,
пел  и  плакал.  И  Тагана  он  очень,  очень  любил.
 После  этого  я  лишь  один  раз  видела  его  плачущим.  Один  чело¬
век  из  Башкортостана,  попавший  в  плен  к  немцам  в  годы  войны,
пришел  к  нам  и  рассказал  о  его  отце,  матери,  о  том,  как  их  сослали,
умертвили.  И  тогда  он  очень  плакал.
 Исенбике  Т.:  А  пел  он  обычно  песню  «Илсе  Гайса»  («Изгнан¬
ник  Гайса»).  Мои  родители,  поженившись,  не  старались  покупать
для  дома  слишком  много  вещей,  так  как  отец  надеялся,  что  в  ско¬
ром  времени,  через  год,  через  пять  лет  они  смогут  вернуться  на
Родину.  Например,  отец  не  покупал  мебели.  Когда  мы  в  1957-1958
годах  построили  свой  дом,  он  перестал  говорить,  что  мы  вернемся
на  Родину.  А  до  этого  отец  то  и  дело  заговаривал  о  возвращении.
 Назмия  Т.:  Он  часто  говорил:  «Назмиушка,  скоро  вернемся,
после  войны  вернемся  на  родину».  Я  ему  говорила:  «Дорогой,  чего
же  ты  хочешь?  Неужели  башкиры  там  тебя  вновь  назначат  руково¬
дителем  государства?»  «Э,  Назмиушка,  ты  думаешь,  я  туда  поеду
из-за  богатств?  Я  вернусь  в  свою  деревню,  буду  учительствовать.  Я
поеду  туда  не  из-за  богатств.  Люблю  свою  родину,  свой  народ.  По¬
еду  увидеть  их,  быть  вместе  с  ними».
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  не  говорил  ли  Заки-бей  о  каких-либо
событиях,  интересных  й  важных  фактах  о  Башкортостане,  которые
не  вошли  в  его  «Воспоминания»?
 Назмия  Т.:  О  Башкортостане  он  всегда  говорил  с  большой  лю¬
бовью.  Однажды  во  время  прогулки  по  горам  Болу  он  увидел  дере¬
вянное  строение  из  бревен  и  необычайно  обрадовался,  говоря:  «Это
«аласык»,  они  его  сделали  точно  так,  как  наши  башкиры!»  Гуляя  в
лесу  и  встречая  высокие  сосны,  он  всегда  нам  их  показывал  и  гово¬
рил,  что  они  напоминают  Башкортостан.  Он  всегда  вспоминал
Башкортостан  и  башкир.  Самого  простого  человека  из  Туркестана
или  из  Башкортостана  он  встречал  с  гораздо  большим  вниманием,
нежели  известного  человека  Турции.  Кем  бы  он  ни  был,  бедный  ли,
 75

нищий  ли,  приглашал  домой,  сажал  за  обеденный  стол,  беседовал.
Услышит  откуда-нибудь,  что  прибыл  корабль  из  России  и  там  есть
кто-то  из  Туркестана  или  из  Башкортостана,  шел  туда,  искал  их,
беседовал.  Поверите  ли,  он  был  человек  чувств.  Он  этого  ни  перед
кем  не  проявлял,  но  он  был  человек  чувств.  Однажды  башкир  по
имени  Тагир  Алтай,  пленный,  из  Германии  прибыл  в  Турцию  и
рассказал,  что  из-за  него  его  родителей  сослали  в  Сибирь,  где  их
подвергали  гонениям  и  мучениям.  На  следующий  день  мой  супруг
написал  какое-то  письмо  и  очень  плакал.  Он  горевал  о  своих  роди¬
телях  в  Башкортостане.  Очень  чувствительный  был  человек.  Мне  и
неудобно  говорить  о  таких  вещах.
 Амир  Ю.:  Однако  Вы  говорите  поразительные  для  нас  вещи.
Просто  поразительные.  Назмия  ханым,  часто  ли  Заки  Валиди-бей
встречался  в  Турции  с  Абдуллой  Батталом  Таймасом,  Юсуфом  Ак-
чурой  и  другими  эмигрантами  из  России?
 Назмия  Т.:  Юсуфа  Акчуру  я  не  видела.  Абдулла  Баттал  Тай¬
мас,  приезжая  в  Стамбул  из  Анкары,  всегда  приходил  к  нам.  И  с
ним  мой  супруг  подолгу  беседовал.  Обычно  он  с  людьми,  в  том
числе  с  родственниками  и  гостями,  долго  не  разговаривал.  Времени
у  него  всегда  было  в  обрез.  И  в  гости  он  ходил  редко.  Упрекали  его
за  это,  на  что  он  говорил:  «Они  живут  своей  жизнью,  мы  -  своей».
И  такой  был  случай.  Однажды  к  нам  домой  пришел  отец  одного  из
его  студентов.  И  пяти  минут  с  ним  не  поговорил,  дал  ему  книгу,
сказав  -  «Садитесь,  читайте»,  а  сам  ушел  и  сел  за  письменный  стол.
Долго  этот  случай  вспоминали  турки,  все  рассказывали,  что  он  по¬
ступил  так  невежливо.  Но  с  Абдуллой  Батталом  беседовали  подол¬
гу.  Даже  так  было.  Поздно  стало,  Абдулла-бей  решил  остаться  у
нас  ночевать.  Когда  я  вытащила  белоснежные  простыни,  чтобы  ему
постелить,  он  сказал:  «О,  какие  прекрасные  простыни  стелит  мне
Назмия,  не  пойду  я  в  гостиницу»,  -  и  на  десять  дней  остался  у  нас.
И  Баттала  очень  любил  мой  супруг.  С  ним  связан  и  такой  случай.  В
начале  шестидесятых  годов  умер  отец  одного  друга  моего  супруга.
Возникли  проблемы  с  получением  земли  на  Каражаахметском
кладбище.  С  трудом  купили  там  землю.  После  этого  случая  стал
говорить  мне:  «И  нам  надо  заранее  купить  там  землю».  Я  очень
сердилась,  а  он  того  пуще  говорил:  «Умру,  выкинешь  вон  в  тот  ов¬
раг,  и  дело  с  концом».  Рядом  какая-то  стройка  шла.  Он  обычно  ни  у
меня,  ни  у  кого-либо  никогда  никакого  разрешения  не  спрашивал,  а
тут  вот  настаивал.  Купили  мы  наконец  землю  на  два  человека.  Ме¬
сто  он  сам  выбирал,  где-то  в  глубине.  Говорил:  «Городские  власти
наверняка  на  кладбище  будут  расширять  дороги»,  -  и  взял  подаль¬
ше.  И  оказался  прав.  Делали  так:  в  какой-либо  маленькой  газете,
 76

которую  мало  кто  читает,  давали  объявление,  что  там-то  такие-то
могилы  нужно  убрать,  желающие  могут  своих  перезахоронить  и
делали  дороги.  Люди  даже  не  успевали  узнать  об  этом.  Недалеко  от
его  могилы  потом  проложили-таки  дорогу.  Как  раз  во  время  этих
хлопот  к  нам  пришел  Абдулла  Баттал  Таймас.  Мой  супруг  обратил¬
ся  к  нему:  «Ты  не  согласишься  быть  нашим  соседом?»  «Как?  У  вас
есть  дом,  у  меня  есть  дом.  Собираетесь  покупать  новый  дом?»
«Нет,  -  ответил  мой  супруг,  -  мы  купили  землю  на  кладбище,  купи
и  ты,  будем  соседями».  Абдулла  Баттал  согласился  и  купил  земли
тоже  на  двоих.  Вот  теперь  они  соседи  навеки.  И  при  строительстве
дома  он  выбирал  место  подальше  от  дорог,  говорил,  что  городские
власти  будут  строить  дороги,  расширять  их.  Университет  находит¬
ся  в  европейской  части  Стамбула,  а  дом  он  построил  в  азиатской  и
объяснял  нам,  что  в  случае  чего,  войны,  например,  трудно  будет
перейти  пролив.  А  отсюда  можно  и  пешком  уйти  в  глубь  страны.  А
ведь  на  работу  надо  было  ездить  каждый  день  на  поезде,  потом  на
пароходе  перейти  через  пролив  и  на  трамвае  добираться  до  универ¬
ситета.  На  это  уходило  два  часа.  Но  старался  все  предусмотреть,  в
том  числе  и  опасность  захвата  проливов  чужим  войском.  В  годы
войны  трудно  было,  каждому  давали  несколько  сот  граммов  хлеба
плохого  качества.  От  своей  доли  и  он,  и  я  отрезали  Исенбике.  А  он  к
тому  же  стал  настаивать,  чтобы  из  части  хлеба  делать  сухари  на  вся¬
кий  случай.  Настоял.  Но  они  стали  портиться,  пришлось  выкинуть.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  вот  о  чем  еще  я  хотел  бы  спросить,
Заки  Валиди  и  Садри  Максуди  оба  выдающиеся  ученые  и  полити¬
ки.  И  Садри  Максуди  еще  в  России  снискал  широкую  известность.
Заки  Валиди-бей  выражает  по  отношению  к  нему  свое  почтение.
Каковы  были  их  взаимоотношения  здесь,  в  Турции?
 Назмия  Г.:  Я  никогда  не  была  знакома  с  Садри  Максуди.  Ра¬
зумеется,  в  университете  я  его  видела  издали.  Но  он  никогда  к  нам
домой  не  приходил.  И  мой  супруг  никогда  к  ним  не  ходил.  Они
считали  его  своим  врагом,  действительно  видели  в  нем  врага.  Од¬
нажды  мы  с  ним  пошли  к  Абдулле  Баттал-бею  домой.  А  они,  ока¬
зывается,  к  этому  времени  ждали  Садри  Максуди.  И  мы  там  долго
не  стали  задерживаться,  поднялись,  попрощались  и  ушли.  Помню
еще  один  очень  неприятный  случай.  Придя  из  университета,  он  с
огорчением  рассказал  о  том,  что  в  университете  сложилась  ситуа¬
ция,  когда  он  протянул  руку  Садри  Максуди,  а  тот  не  пожал.  Очень
я  тогда  рассердилась  и  расстроилась.  Говорила  ему:  «Ты  же  знаешь,
они  в  тебе  видят  врага,  зачем  протянул  руку?»  «Рука  моя  на  месте,
Назмиякайым,  ничего  с  ней  не  случилось,  -  сказал  он,  -  ты  так  не
расстраивайся,  право,  это  того  не  стоит».  Враждебные  отношения
 77

моего  мужа  с  Садри  Максуди  и  Гаязом  Исхаки  сложились  еще  со
времен  российских  событий,  они  столкнулись  еще  в  Российской
Думе.
 Исенбике  Т.:  Если  даже  кто-то  считал  моего  отца  врагом,  но
он  его  своим  врагом  не  считал  и  себя  так  не  вел.  Например,  в  уни¬
верситете  между  моим  отцом  и  другим  известным  профессором
Ибрагимом  Кафесоглу  произошел  спор.  Отец  предположил,  что
Чингизхан  -  человек  тюркского  происхождения.  А  профессор  Ка¬
фесоглу  доказывал,  что  Чингизхан  -  монгол  и  как  анатолийский
турок  относился  к  Чингизхану  отрицательно.  Отец  и  Ибрагим-бей
работали  вместе  и  постоянно  общались,  но  частенько  между  ними
возникал  этот  вопрос  о  Чингизхане.  Однако  я  не  помню  ни  одного
случая,  чтобы  отец  говорил  об  Ибрагим-бее  что-либо  плохое.  Ста¬
тьи  против  взглядов  друг  друга  писали,  но  сплетнями  не  занима¬
лись.  Теперь  все  это  уже  в  прошлом,  начинает  забываться.
 Назмия  Т.:  И  после  его  смерти  был  один  случай.  Абдулкадир-
бей  работал  в  институте  по  изучению  турецкой  культуры,  где  руко¬
водителем  был  один  ученый  из  татар,  профессор  Ахмет  Тимер.
Сейчас  он  на  пенсии.  Да,  кажется  Вы  встретились  с  ним.  Исенбике
мне  сказала.  Он  предложил  Абдулкадиру:  «Напиши  статью  против
Заки-бея».  Абдулкадир-бей  ответил:  «Многие  годы  он  был  моим
другом,  как  я  могу  писать  против  него?»  Абдулкадир-бей  сам  мне
все  это  рассказал.
 Амир  Ю.:  Он  поступил  как  настоящий  друг.  Назмия  ханым,  а
каковы  были  взаимоотношения  ученого  со  своими  студентами,
учениками?
 Назмия  Т.:  Об  этом  слишком  много  сказать  не  смогу,  так  как,
Исенбике,  и  ты  знаешь,  что  отец  старался  со  студентами  не  прово¬
дить  слишком  много  времени.  Он  все  время  рвался  заниматься
своими  научными  трудами.  Даже  когда  кто-то  приходил  к  нам  до¬
мой,  он  очень  скоро,  попросив  прощения,  торопился  за  свой  пись¬
менный  стол.  Из  учеников  к  нам  большею  частью  приходили  сту¬
денты-националисты.  У  нас  студенты  до  сих  пор  делят  себя  на  пра¬
вых  и  левых,  так  было  и  тогда.  Так  вот  к  нам  приходили  правые.
Рассаживались,  спрашивали  у  него  о  чем-то,  об  истории,  о  его
борьбе  в  России,  Средней  Азии  -  так  проводили  время.  Студенты,
обучавшиеся  у  него,  редко  приходили  домой.  У  него  был  ассистент,
Исенбике,  помнишь  наверно,  Галиакбер  его  звали,  азербайджанец.
Приходил  утром  или  вечером,  спрашивал,  что  делать,  твой  отец
давал  задание,  и  он  уходил.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  хотелось  бы,  чтобы  Вы  рассказали  о
событиях,  связанных  с  заключением  ученого  в  тюрьму  в  1944  г.
 78

Назмия  Т.:  А  это  очень  большое  дело.  Есть  у  нас  отдельная
папка,  где  хранятся  касающиеся  его  бумаги.  3  мая  1944  года  состо¬
ялся  судебный  процесс.  К  суду  привлекли  и  известного  в  Турции
человека  -  Нихала  Атсыза1.  Он  обвинил  Сабахетдина  Али  в  близо¬
сти  к  коммунистам.  В  то  время  коммунистов  считали  предателями
родины.  Сабахетдин  Али2  подал  в  суд  на  Нихала  Атсыза.  Живший
в  Стамбуле  Нихал  Атсыз  прибыл  на  суд  в  Анкару.  Студенты-
националисты  собрались  около  здания  суда,  проявляя  недовольст¬
во,  разбили  окна  и  через  них  проникли  в  зал  суда.  Сабахетдин  Али
настроил  Исмета  Иненю3  и  против  моего  супруга.  15  мая  к  нам  до¬
мой  пришли  два  полицейских  в  штатском  и  спросили  моего  супру¬
га.  Они  сказали  ему:  «Мы  из  первого  (военного)  отдела,  пришли
делать  обыск».  У  них  на  руках  была  и  какая-то  бумага.  Им  прика¬
зали  забрать  все,  что  касалось  «расизма  и  туранизма».  Естественно,
дома  у  нас  почти  вся  библиотека  относилась  к  тюркской  истории.
Посередине  комнаты  на  полу  образовалась  большая  куча  книг.  Один
из  них  сходил  позвонить  в  прокуратуру.  Там  сказали:  «Все  книги,
изданные  министерством  просвещения,  оставить,  остальные  -  за¬
брать».  Позже,  выйдя  из  тюрьмы,  мой  супруг  долго  пытался  вернуть
себе  эти  книги,  но  найти  их  не  смог.  Он  приложил  для  этого  очень
много  усилий,  но  тщетно.  Полицейские  распродали  эти  книги.
 Амир  Ю.:  Какая  досада.  Одну  библиотеку  он  оставил  в  России,
она,  возможно,  в  Иркутске.  Другая,  Вы  говорили  раньше,  утонула  с
кораблем  в  конце  тридцатых  годов,  когда  англичане  потопили  ее  в
море.
 Назмия  Т.:  Да,  нынешняя  библиотека  уже  третья.  На  следую¬
щий  день  после  обыска  полицейские  пришли  вновь  и  сказали  мужу:
«Вас  вызывает  прокурор».  Он  поднялся  и  ушел.  И  ушел  он  надолго.
Позже  я  пошла  в  это  первое  отделение  для  встречи  с  ним.  Началь¬
 1 	В  связи  с  переломом  во  Второй  мировой  войне  в  пользу  Советского  Союза
прогермански  настроенное  Турецкое  руководство  начало  делать  маневры  в  сторону
Советов,  что  воспринималось  значительной  частью  турецкой  интеллигенции  резко
отрицательно.  Состоялись  студенческие  демонстрации.  Во  всем  этом  ведущую  роль
играли  турецкие  националисты,  в  том  числе  писатель  и  ученый  Нихал  Атсыз,  еди¬
номышленник  и  один  из  близких  друзей  Заки  Валиди  Тогана.  Вскоре  группа  турец¬
кой  интеллигенции  была  обвинена  турецкими  властями  в  расизме  и  туранизме,  в
попытке  поссорить  Турцию  с  опасным  соседом  -  побеждающим  нацистскую  Герма¬
нию  Советским  Союзом,  который  к  тому  же  с  вожделением  смотрел  на  проливы.
В  числе  обвиненных,  арестованных  и  отданных  под  суд  был  и  Заки  Валиди.
 2 	Сабахетдин  Али  —  один  из  известных  политических  деятелей  того  времени.
 3 	Исмет  Иненю  (1884-1973)  -  видный  военный  и  политический  деятель  Тур¬
ции,  занимал  многие  высшие  государственные  должности.  После  смерти  Кемаля
Ататюрка  был  Президентом  (1938-1950),  премьер-министром  Турции  (1961-1965).
 79

ник  отдела  при  мне  же,  подняв  трубку,  приказал  охранникам:  «Ни  с
кем  никаких  встреч!»  Не  давали  свидания.  Увидела  я  мужа  лишь
спустя  52  дня.  Но  каждый  день  я  носила  ему  еду.  Пока  ему  переда¬
вали  принесенную  мною  еду,  я  ждала  на  улице  и  плакала.  Уходила
домой,  забрав  посуду.  На  53-й  день  один  из  полицейских  (это  был
хороший  человек)  сказал  мне:  «Вы  пока  не  уходите,  сейчас  будут
выводить  Вашего  супруга,  его  должны  фотографировать,  увиди¬
тесь».  Я  ждала,  но  другой  полицейский,  бесчеловечный,  увидев
меня,  стал  гнать:  «Чего  ты  ждешь?  Иди  отсюда!»  В  то  время  Исен¬
бике  маленькая  была,  около  четырех  лет.  Субидай  еще  меньше.
Я  не  работаю,  заработка  нет,  денег  нет.  Однажды  в  университете
декан  сказал  мне:  «Скоро  придет  министр,  стой  здесь,  поговоришь,
может  что-нибудь  получится».  Я  подождала  министра  государства
Хасана  Али  Юджела,  встретила,  сказала:  «Ни  копейки  не  получаем,
дети  маленькие,  как  жить?»  По  телефону  приказал  сказать  тем,  кто
выдает  заработную  плату:  «Пусть  выдадут  ей  оклад  мужа».  Но  пока
я  дошла  туда,  позвонили  еще  раз  и  сказали:  «Нельзя  выдавать».
Позже,  пусть  на  том  свете  на  них  нисходит  милость  Аллаха,  турец¬
кие  пленные  офицеры,  которым  мой  супруг  помог  в'  Башкортоста¬
не,  пришли  к  нам  на  помощь.  Они  занимались  торговлей.  У  нас
торговцы  имеют  гораздо  больше  денег,  чем  служащие.  Они  нам
помогали.  Посоветовались  между  собой,  решили,  что  следует  ока¬
зывать  помощь  семье  Заки  Валиди.  В  месяц  нам  выдавали  100  лир.
Для  того  времени  большие  деньги.  45  лир  платила  за  квартиру,  еще
нужно  платить  за  электричество.  Мне  в  день  одной  лиры  хватало.
Был  человек  по  имени  Тенгриовер4.  Он  заплатил  мне  за  уголь  на
целый  год.  От  нашего  дома  до  тюрьмы  расстояние  -  8-10  километ¬
ров.  Ходила  туда  и  обратно  пешком.
 Амир  Ю.:  Зачем?  Чтобы  не  платить  на  автобус?
 Назмия  Т.:  В  то  время  автобусов  еще  не  было,  трамваи  ходили.
Ходила  пешком,  чтобы  5  курушей  (копеек)  сэкономить.  Так  прошло
полтора  года  и  десять  дней.  В  пятнадцать  дней  один  раз  шли  на  сви¬
дание.  Исенбике  рядом,  Субидай  на  руках.  Арестованные  все  вместе
выходили  к  окну.  Все  они  кричали:  «Исенбике  пришла,.  Исенбике
пришла!»  А  Исенбике  кричала:  «Папа,  папа!»  Она  не  могла  понять,
почему  отца  держат  там  и  не  отпускают  домой.  В  том  году  в  Стам¬
буле  было  холодно,  а  муж  продолжал  работать  над  своей  книгой
«Введение  во  всеобщую  историю  тюрков».  Принесла  ему  его  шубу,
 4 	Хамдуллах  Супхи  Тенгриовер  (1885-1966)  -  известный  дипломат,  политиче¬
ский  и  общественный  деятель,  ученый-востоковед,  врач,  писатель.  В  Стамбульском
университете  преподавал  историю  тюркского  искусства,  был  послом  в  Румынии.
 80

перчатки,  просил  он  принести  и  необходимые  материалы  для  работы
над  книгой.  Так  и  работал  в  шубе  и  перчатках.  Вот  так  мы  испытали
много  зла,  пережили  очень  тяжелые  времена.  И  вот  еще  что  я  хочу
Вам  рассказать.  Как-то  я  пошла  на  рынок  за  продуктами  и  по  дороге
встретился  человек,  который  тоже  вместе  с  моим  супругом  был  в
Туркестане.  Увидев  меня,  он  приложил  палец  к  губам,  мол,  не  заго¬
варивай  со  мной.  Что  мне  оставалось  делать,  опустила  голову  и  про¬
шла  мимо.  В  другой  раз  на  улице  рядом  с  нашим  домом  встретился
Абдулкадир-бей  -  самый  близкий  друг  моего  супруга.  Он  шел  на¬
встречу,  заметив  меня,  перешел  на  другую  сторону  улицы  и  сделал
вид,  что  занят  покупкой  сигарет.  Я  поняла,  что  он  не  хотел  говорить
со  мной.  Этот  случай  я  никогда  не  рассказывала  супругу,  так  как  он
очень  любил  Абдулкадир-бея.  И  в  тюрьму,  кажется,  он  ни  разу  не
приходил.  С  тех  пор  я  ходила  всегда  с  опущенной  головой,  чтобы
ненароком  в  таком  положении  не  оказаться.  Но  турки-националисты
приходили  к  нему  в  тюрьму,  почтительно  обращаясь  «учитель,  учи¬
тель».  А  один  его  студент  по  имени  Хатипоглу  съездил  в  деревню,
привез  нам  много  еды,  там  были  и  фрукты,  и  зелень,  и  много  всего
другого.  Действительно,  было  трудно,  так  как  человеку  крайне  тяго¬
стно  жить  на  чью  то  милость.  Но  выхода  нет,  дети  малые,  ничего  не
поделаешь.  И  после  освобождения  из  тюрьмы,  в  общей  сложности,
вместе  с  отсидкой  в  тюрьме,  в  течение  четырех  лет  и  восьми  месяцев
моего  супруга  лишили  работы  в  университете.  И  после  его  освобож¬
дения  из  тюрьмы  было  тяжело.  Однажды  к  нам  пришел  известный  в
Турции  человек.  Мы  в  обед  ели  салатные  листья,  приправленные
оливковым  маслом,  с  хлебом.  Ничего  другого  у  нас  не  было.  Он  ни¬
чего  не  сказал,  но  сильно  переживал.  Он  мужа  знал  еще  с  Туркеста¬
на.  Будучи  в  Анкаре,  зашел  к  государственному  министру  и  сказал:
«Что  же  Вы  делаете?  Это  же  хороший  человек,  я  его  по  Туркестану
знаю.  Недавно  был  у  него  дома,  в  обед  едят  салатные  листья  с  хле¬
бом!»  Но  тщетно.  Во  времена  Исмета  паши  была  диктатура,  все  его
боялись.
 Позже  признали  автономию  университетов.  После  этого  про¬
шло  буквально  два  дня  и  моему  супругу  дали  вакансию.  На  собра¬
нии  профессоров  сказали:  «Надо  ввести  курс  Заки  Валиди».  Все
были  согласны,  только  один  проголосовал  против.  Голосование
тайное.  Я  спросила  у  супруга:  «Кто  же  это  может  быть?»  Он,  ни¬
чуть  не  сомневаясь,  сказал:  «Рашит  Рахмати  Арат,  кто  же  еще».  Это
один  профессор  из  казанских  татар.  Принятое  профессорами  реше¬
ние  должно  было  визироваться  в  министерстве  просвещения,  а  за¬
тем  самим  Исметом  пашой.  Только  после  этого  появляется  объяв¬
ление  в  газете  и  начинается  выплата  оклада.  Исмет  паша  на  целый
 81

месяц  задержал  наши  бумаги.  И  оклад  мы  начали  получать  на  ме¬
сяц  позже.  Мы  пережили  тяжелые  времена.  Очень  тяжелые.
 Исенбике  Т.:  Однажды  отец  нам  рассказывал  о  своем  возвра¬
щении  из  тюрьмы.  Он  пришел  из  тюрьмы,  взял  портфель  и  напра¬
вился  в  библиотеку  «Сулеймания».  И  только  в  библиотеке  его
кольнула  мысль:  «Что  я  за  человек?  Дома  даже  не  спросил,  как  об¬
стоят  дела,  есть  у  вас  пища?  Сразу  ушел  в  библиотеку».  Он  тотчас
собрал  бумаги,  вернулся  домой  и  сказал  маме:  «Я  вернулся  из  биб¬
лиотеки,  обескураженный  своей  бестактностью.  Как  вы  тут  жили,
как  дети?»  Мама,  а  что  ты  на  это  ответила?
 Назмия  Т.:  Сказала,  что  не  обиделась.  У  меня  было  немного
денег,  которые  прислала  мама  из  Румынии.  Выходила  из  положе¬
ния.  Когда  муж  вышел  из  тюрьмы,  нам  оказали  некоторую  помощь,
опубликовали  его  книгу  «Введение  во  всеобщую  историю  тюрков»,
завершенную  в  тюрьме.  Этих  денег  хватило  на  некоторое  время.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  а  среди  арестованных  кроме  Заки
Валиди  были  ли  другие  выходцы  из  России,  Туркестана?
 Назмия  Т.:  Нет,  других  выходцев  из  России  среди  арестован¬
ных  не  было.
 Амир  Ю.:  Как  же  так?  В  Туркестанской  борьбе  участвовал  не
один  Заки  Валиди.  В  туранизме,  пантюркизме  можно  было  бы  об¬
винить  многих  эмигрантов  из  России!
 Назмия  Т.:  Как  туранист,  его  имя  получило  распространение
больше,  чем  других.  И  потом,  пусть  его  дух  будет  под  благословени¬
ем  Аллаха,  неуемный  был  человек,  никогда  не  сидел  спокойно.  По¬
сле  начала  войны  с  Советами  начали  говорить,  что  в  Германии  очень
много  пленных  из  Туркестана.  Он  просил  разрешения  поехать  туда
встретиться  с  ними,  но  правительство  не  разрешало.  Но  он,  сказав
им:  «Жена  моя  из  Румынии»  (а  это  было  всем  известно),  -  получил
разрешение  поехать  туда,  оставил  меня  с  детьми  в  Румынии,  а  сам
последовал  дальше  в  Германию.  Он  там  встречался  с  некоторыми
людьми,  одного  звали  Харис  Худайбердин.  Сам  был  очень  доволен,
но  правительство  было  этим  крайне  недовольно.  Многие  недоумева¬
ли  тогда  по  этому  поводу,  говоря:  «Вай,  что  же  Вы  такое  вытворяе¬
те?»  Сразу  после  приезда  ничего  не  сделали,  но  позже  заключили  в
тюрьму.
 Амир  Ю.:  А  с  какой  целью  он  встречался  там  с  туркестанцами?
 Назмия  Т:  Хотел  получить  известия  из  Туркестана,  Башкорто¬
стана.  Другой  какой-либо  цели  не  было.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  что  Вы  могли  бы  сказать  о  возник¬
шей  в  начале  тридцатых  годов  перед  Заки-беем  необходимости  вы¬
езда  из  Турции  в  Германию?
 82

Назмия  Т.:  Вначале  у  него  испортились  отношения  с  Ататюр-
ком.  Ататюрк  ему  предложил:  «Докажи,  что  в  Средней  Азии  про¬
исходит  опустынивание».  А  мой  супруг  ответил:  «Нет,  мой  Паша,
пусть  это  доказывает  кто-либо  другой.  У  меня  есть  имя  в  мире  нау¬
ки.  А  Туркестан  покрыт  зеленью  как  Бурса,  я  прибыл  оттуда».  По¬
этому  турки  моего  супруга  невзлюбили  как  человека,  проявившего
высокомерие  по  отношению  к  самому  Ататюрку.  В  то  время  во
всей  стране  было  дано  указание  в  школах  учить  детей,  будто  во
всем  Туркестане  издревле  происходит  постепенное  опустынивание,
поэтому  из-за  голода  и  жажды  тюрки  в  Анатолию  переселились
гораздо  раньше,  чем  принято  считать.  Позже  на  моего  супруга  на¬
чали  оказывать  давление,  на  занятия  приходили  даже  полицейские.
Ввиду  такого  положения  он  решил  уехать  в  Вену  писать  доктор¬
скую  диссертацию,  стал  учеником  профессора  Допша5  и  начал  пи¬
сать  свой  труд  «Путевые  заметки  Ибн  Фадлана».  За  два  года  завер¬
шил  его,  прошло  два  дня  после  защиты,  из  Бонна  пришло  пригла¬
шение  на  работу  в  университете.  Там  он  работал  четыре  года,  затем
пригласили  в  Геттинген.  После  смерти  Ататюрка  и  начала  Второй
мировой  войны  многие  турки  вернулись  на  родину.  И  мой  супруг,
получив  приглашение  из  Министерства  просвещения,  вернулся  в
Стамбульский  университет  и  там  работал  до  самой  кончины.
 Что  же  рассказать  еще.  Когда  мы  поженились,  шла  война.  Мы
поженились  18  апреля  1940  года.  В  то  Еремя  к  нам  приходило  очень
много  людей,  большею  частью  беженцы  из  России.  Кажется,  22
июня  Гитлер  напал  на  Россию.  Тогда  наш  дом  постоянно  был  по¬
лон  людьми.  Гитлер  в  то  время  уже  захватил  Голландию,  Бельгию,
Францию,  Югославию  и  остановился  на  границах  Турции.  Но  тур¬
ков  он  не  тронул.  Вскоре  после  этих  событий  к  нам  пришли  один
врач  и  сын  Зайнуллы  ишана  Сабир  со  своей  супругой  Зейнап.
 Амир  Ю.:  Так  и  они  были  в  Турции?
 Назмия  Т.:  Да,  ныне  его  уже  нет  в  живых.  Зейнап  ханым  в  то
время  стала  покупать  новую  одежду.  Они  уже  готовились  уехать  в
Россию  и  не  хотели,  чтобы  там  сказали,  «мол,  вернулись  плохо
одетые».  На  что  мой  супруг  сказал  им:  «Не  торопитесь,  Россия  не
столь  слаба,  как  вы  думаете,  быстро  войну  не  проиграет».  Тут  же
присутствовавший  азербайджанец  по  имени  Мирза  Геккуль,  полу¬
чивший  сельскохозяйственное  образование  в  Европе,  кажется,  в
Вене,  обвинил  моего  супруга  в  том,  что  он  высказывает  мысли,  не
патриотичные  по  отношению  к  родине.  «Как  Вы  можете  так  гово¬
 5 	Допш  Альфонс  (1868-1953)  -  известный  австрийский  историк,  3.  Валиди  слу¬
шал  у  него  курс  по  истории  экономики.
 83

рить?  Не  пройдет  и  пятнадцати  дней,  Россия  потерпит  поражение,
она  как  гнилое  яблоко,  снаружи  кажется  красивым,  а  внутри  -
гниль».  На  что  мой  супруг  ответил:  «Россия,  которую  знаю  я,  не
такова.  Она  окажет  сопротивление.  Иншалла,  все  вернемся,  но  это
произойдет  не  так  быстро,  как  вы  думаете».
 В  другой  раз  супруга  Абдуллы  Баттала  Таймаса  говорила:
«Я  не  хочу  возвращаться,  здесь  у  меня  накопилось  столько  вещей,
посуда,  все  бросить  что  ли?»  На  что  мой  супруг  ответил  ей:  «Ай,
Азиза  ханым,  из-за  стаканов  останетесь  что  ли  здесь?»  Долго  смея¬
лись  этому.
 В  1943  году,  поехав  в  Германию,  чтобы  увидеть  земляков,  он
встретил  там  одного  по  имени  Харис  Канакбай,  другого  по  имени
Давлет,  казах  ли,  киргиз  ли,  не  знаю.  Они  были  женаты  на  немках.
Из-за  этого  мой  супруг  изрядно  расстроился.  У  наших  турчанок
глаза  не  такие,  как  у  киргизских  и  казахских  девушек,  моему  суп¬
ругу  больше  нравились  раскосые  глаза  восточных  девушек.  Был
среди  них  и  башкир,  звали  его  Сайт,  позже  он  принял  фамилию
Газиз.  Попал  в  плен  к  немцам,  немцы  его  направили  на  войну  про¬
тив  французов,  там  его  ранили,  ампутировали  ногу.  Сейчас  он  в
Германии,  не  знаю,  жив  ли.  Он  приезжал  к  нам,  долго  жил  у  нас.
Это  было  время,  когда  мой  супруг  после  тюремных  событий  только
что  был  принят  на  работу  в  университет.  Он,  оставив  Сайта  у  нас
дома,  с  двумя  ассистентами  уехал  работать  в  библиотеках,  так  как
очень  соскучился  по  библиотекам.  Сайта  я  иногда  посылала  на  ба¬
зар  за  покупками,  отдав  деньги.  Он  однажды  сказал:  «Назмия  ха¬
ным,  почему  Вы  так  быстро  поверили  мне?  Я  ведь  мог  бы  и  исчез¬
нуть  с  этими  деньгами?»  «Что  же  тут  поделаешь,  если  исчезнешь.
Мой  супруг  поверил  Вам,  и  я  верю»,  -  сказала  я.
 Амир  Ю.:  У  нас  в  послевоенные  годы  на  Заки  Валидова  возво¬
дили  большое  количество  различной  лжи  и  напраслины.  Среди  них
самым  большим  и  страшным  обвинением  было  то,  что  якобы  Заки
Валиди  был  связан  с  фашистами.
 Назмия  Т.:  Это  говорили  и  у  нас.  Но  это  неправда,  так  как  те,
которые  действительно  были  связаны  с  фашистами,  купались  в
деньгах.  В  нашей  семье  никогда  такого  не  было.  О  том,  как  мы  в
обед  ели  салатные  листья,  я  уже  говорила.
 Амир  Ю.:  А  эта  поездка  в  Германию?
 Назмия  Т.:  Единственная  цель  этой  поездки  -  увидеть  турке-
станцев.  Поехал,  не  считаясь  со  своим  положением  профессора.
Ему  говорили:  «Расстреляют».  Он  отвечал:  «Расстреляют,  так  рас¬
стреляют».  Мой  супруг  очень  хотел  поражения  Советского  Союза,
так  как  он  думал,  что  если  распадется  Советский  Союз,  Туркестан  и
 84

Башкортостан  обретут  самостоятельность.  А  что  Вы  думаете  обо
всем  этом?
 Амир  Ю.:  Мы  думаем  иначе.  Все  наши  народы  думают  иначе.
Нашим  народам  нельзя  было  проигрывать  войну  Гитлеру.  Это  было
бы  гибельно  для  всех  нас.
 Назмия  Т.:  Возможно.  Но  все-таки  теперь  дороги  между  нами
открылись,  приезжаете,  уезжаете,  многие  уже  у  нас  побывали,  пи¬
сатели,  ученые.  Если  бы  мой  супруг  дожил  до  этих  дней!  Устроил
бы  праздник.  Особенно  был  бы  рад  видеть  таких  людей,  как  вы.
Как  бы  он  радовался!
 Амир  Ю.:  Спасибо,  Назмия  ханым.  А  каковы  были  взаимоот¬
ношения  Заки-бея  в  последнее  время  с  государственными  деятеля¬
ми  и  чиновниками?
 Назмия  Т.:  С  государственными  людьми  у  него  отношения
были  не  очень  хорошие,  но  и  не  слишком  плохие.  То  есть  он  с  ними
не  имел  тесных  взаимоотношений.  Как  только  в  стране  менялось
правительство,  он  садился  писать  рапорт  о  том,  что  «Нужно  орга¬
низовать  Академию  наук».  До  некоторой  степени  он  был  фантазер.
Писал  планы  организации  этой  Академии.  Ныне,  кажется,  собира¬
ются  организовать  Академию.  После  того,  как  прошло  23  года  по¬
сле  его  смерти.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  Заки  Валиди-бей  посетил  Индию  по
личному  приглашению  Джавахарлала  Неру.  Что  Вы  могли  бы  рас¬
сказать  об  этом?
 Назмия  Т.:  Как-то  глава  государства  Индии  Закир  Хусейн,  по¬
сещая  Стамбул,  пришел  и  в  университет.  Ректором  тогда  был  Кя-
зим  Исмаил  Гюкан.  Закир  Хусейн  сказал  Гюкану:  «Позовите  Заки
Валиди,  он  мой  друг».  Когда  Кязим  Исмаил-бей  позвонил  нам  до¬
мой  по  телефону,  супруг  тотчас  отправился  в  университет.  Обня¬
лись,  поговорили.  В  это  время  в  ректорат  пришли  русские,  мой
супруг  с  ними  поговорил  по-русски.  Позже  приезжали  из  Ирана,  с
ними  он  говорил  на  фарси.  Все  это  мне  позже  рассказывал  сам  Кя-
зим-бей,  когда  он  из-за  болезни  оставил  пост  ректора.  «С  немцем
разговаривает  на  немецком,  с  русским  на  русском.  В  Стамбуле  дру¬
гого  такого  человека  мне  до  сих  пор  встречать  не  приходилось»,  -
сказал  он  мне.  Позже  Неру  сам  его  пригласил  в  Индию.  Ему  сказа¬
ли:  «Приезжайте  на  конгресс,  а  после  Вас  повезут  в  любой  пункт
Индии,  куда  пожелаете».  Моего  супруга  туда  пригласили  от  имени
государства.  Состоялся  научный  конгресс  (какой  это  был  год,  те¬
перь  уже  не  вспомню),  Неру  сам  подошел  к  нему  и  приветствовал,
предложил  путешествовать  по  всей  Индии  как  гость  государства,
поработать  в  библиотеках.  Было  и  фото,  запечатлевшее  этот  мо¬
 85

мент.  Один  человек  по  имени  Ниязи  Рамазан  приезжал  к  нам,  он
увез  это  фото.  Моего  супруга  возили  на  самолете  во  все  стороны
страны,  он  там  целый  месяц  путешествовал,  везли  в  тот  город,  куда
он  желал,  где  он  хотел  поработать  в  библиотеках.  В  то  время  еще
не  было  ксерокопировальной  техники,  поэтому  не  было  возможно¬
сти  быстро  делать  копии  текстов.
 Пусть  Аллах  жалует  его  своей  милостью,  никогда  не  давал  себе
покоя.  Рассказывал,  что  «в  Хайдарабаде  встретили  как  главу  госу¬
дарства,  выстроив  почетный  караул,  давая  честь»  и  т.  д.  Затем  он
направился  на  север  Индии.  То  есть  он  достаточно  долго  колесил
по  Индии.  Вернулся,  немного  рассказал,  но  не  подробно.  Вновь
взялся  за  свои  дела.  Его  больше  всего  интересовали  библиотеки,
куда  бы  ни  приехал,  прежде  всего  шел  в  библиотеку.  Насколько  я
помню,  он  несколько  раз  посетил  Индию.  Даже  в  тюрьме  он  преж¬
де  всего  соскучился  по  библиотекам.  После  освобождения  и  приня¬
тия  на  работу  в  университет  вместе  с  двумя  ассистентами  уехали
работать  в  библиотеках  Анатолии.  Они  там  видели,  как  мой  супруг
работает  в  библиотеках.  В  Конье  у  одного  человека  по  имени
Койынлыоглу  была  очень  богатая  библиотека,  но  он  якобы  ее  ни¬
кому  не  показывал.  А  моему  супругу  он  свою  библиотеку  открыл,
дал  возможность  ему  там  поработать.  Сам  он  не  стремился  старые
рукописные  книги  собирать  в  собственных  руках.  «Это  -  достояние
народа,  а  дома  можно  утерять,  пусть  хранятся  в  библиотеках»,  -
говорил  он  часто.
 Амир  Ю.:  А  что  он  рассказывал  о  встрече  с  Джавахарлалом  Неру?
 Назмия  Т.:  Дома  он  ничего  подробно  не  рассказывал.  Говорил:
«Неру  очень  хорошо  встретил,  на  конгрессе  мне  предложил  то-то  и
то-то».  Но  вернулся  очень  довольный.  Много  раз  бывал  он  и  в  Па¬
кистане,  то  и  дело  ездил  в  Америку.  Однажды  декан  даже  выразил
недовольство  тем,  что  он  постоянно  в  разъездах.  И  в  Иране  у  него
были  хорошие  друзья,  они  всегда  его  приглашали  на  научные  кон¬
грессы.  Там  был  его  друг  Такизаде.  Присылали  билет  на  самолет,
он  брал  его  в  руки  и  шел  в  университет,  писал  заявление  с  просьбой
отпустить  на  неделю,  те  не  могли  возражать,  так  как  билет  у  него
на  руках,  у  университета  ни  копейки  не  просит.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  теперь  пришла  очередь  рассказать  и
о  поездках  в  Иран.  Один  раз  и  Вы  поехали  туда  вместе  с  ним  по
приглашению  шаха  Ирана  Ризы  Пехлеви.  Расскажите,  пожалуйста,
обо  всем  этом  по  возможности  поподробнее.
 Назмия  Т.:  Тогда  праздновали  двухтысячелетие  образования
Иранского  государства.  В  Турции  были  опубликованы  статьи  само¬
го  различного  содержания.  И  Нихал  Атсыз  писал:  «О  каком  двух¬
 86

тысячелетии  Иранского  государства  может  идти  речь,  ведь  там  и
сельджуки  правили».  Но  наши  тем  не  менее  поздравили  Иран  с
двухтысячелетием.  В  Иран  приехали  около  250  ученых  востокове¬
дов,  среди  них  были  и  азербайджанцы.  На  этот  конгресс  пригласи¬
ли  и  моего  супруга  вместе  со  мной.  Нас  угощали  в  гостинице  Хил¬
тон.  Яств  много  -  шах  тогда  распахнул  свои  карманы.  250  человек
расселись  за  праздничными  столами,  изысканные  блюда  все  ели
сколько  могли.  Разумеется,  здесь  участвовали  и  иранские  ученые,  и
зарубежные  гости.  В  то  время  тюрки  Ирана  боялись  говорить  на
своем  родном  языке.  Помню  такой  случай.  Я  фарси  не  знаю,  по¬
этому  спросила  о  чем-то  на  турецком,  мне  никто  не  ответил.  Чуть
позже  один  иранец,  руководитель  по  делам  добычи  нефти,  друг
моего  супруга,  пригласил  нас  в  гости.  Там  я  увидела,  что  многие
иранские  ученые,  принимавшие  участие  в  конгрессе,  могли  разго¬
варивать  на  турецком  языке.  Я  спросила:  «Почему  вы  тогда  мне
ничего  не  ответили?»  Они  сказали,  что  им  запрещено  говорить  на
турецком  языке.  В  России  не  было  такого  положения?
 Амир  Ю.:  Нет,  Назмия  ханым,  в  России  такого  положения  ни¬
когда  не  было.
 Назмия  Т.:  И  в  Румынии  такого  положения  не  было.  Но  вот  во
времена  Чаушеску,  кажется,  тюрки  ассимилировались  среди  ру¬
мын.  В  Иране  тогда  тюрки  очень  боялись  шаха.
 Конгресс  шах  и  шахиня  открыли  вместе.  Руководителем  сената
Ирана  тогда  был  Такизаде,  ныне  покойный.  Это  человек,  который
моему  супругу,  когда  учился  в  Вене,  послал  двадцать  шесть  тысяч
реалов  золотом.  Такизаде  сказал:  «Я  не  приду  на  конгресс,  так  как
при  появлении  шаха  нужно  встать».  У  него  не  было  одной  ноги,
передвигался  на  коляске  с  маленькими  колесами.  Таким  образом,
он  не  приехал  председательствовать  на  конгрессе.  Об  этом  сказали
шаху.  Он  ответил:  «Если  он  не  может  прийти,  я  сам  пойду  к  нему».
Действительно,  после  завершения  своей  речи  на  конгрессе  он  по¬
ехал  к  Такизаде,  побеседовал  с  ним.
 Мой  супруг  свою  речь  с  трибуны  произнес  на  фарси,  цитировал
много  стихов.  Интересно  отметить,  что  профессор,  преподававший
фарси  в  Стамбульском  университете,  свою  речь  не  стал  произно¬
сить  на  этом  языке.  Он  говорил  на  турецком,  а  переводчик  перево¬
дил  выступление  на  фарси.  Его  супруга  очень  сердилась  на  моего
мужа,  говоря:  «Такой  старый  человек,  чего  ему  не  сидится  дома?»
 После  конгресса  всех  нас  водили  на  экскурсии  по  многим  городам
Ирана,  мы  доехали  до  Исфахана,  но  дальше,  в  Хиджаз,  не  поехали.
 Амир  Ю.:  Заки  Валиди  разговаривал  с  шахом  Риза  Пехлеви?
Какие  еще  были  события  в  Иране?
 87

Назмия  Т.:  Шахиншах  участников  конгресса  принимал  в  саду
дворца  Гулистан,  где  были  приготовлены  столы.  Во  время  этого
приема  шах  и  шахиня  обошли  всех  своих  гостей  и  беседовали  с
ними.  Моего  мужа  он  спросил:  «Откуда  Вы  так  хорошо  знаете
фарси?»  На  что  муж  ответил:  «От  матери».  Я  ему  сказала:  «Как
же  можно  было  так  отвечать?  Они  же  подумают,  что  твоя  мама
персиянка».  «Нет,  Назмиушка,  они  знают,  они  все  знают».  Персы
устроили  тогда  много  приемов.  Премьер-министр,  министр  про¬
свещения  и  многие  другие  министры  в  своих  резиденциях  уст¬
роили  банкеты.  Потом  подсчитали,  что  они  приготовили  40  раз¬
новидностей  плова.
 Исенбике  Т.:  Мама  упомянула  о  Такизаде.  Это  знаменитый
ученый.  Однажды  мой  отец  поехал  на  конференцию  в  Иран.  Он
хотел  также  поработать  над  рукописями  в  библиотеке  дворца  Гули¬
стан.  Но  библиотека  в  то  время  была  закрыта.  Никого  нет,  попасть
туда  невозможно.  И  он  обратился  к  Такизаде.  А  он  был  председате¬
лем  сената  и  знаменитым  ученым.  Такизаде  сказал:  «Приглашу
двух  председателей  судов,  председателя  меджлиса  и  откроем  замок
и  ты  сможешь  поработать  над  рукописями».  Так  три  важные  персо¬
ны  открыли  библиотеку,  пригласили  и  библиотекаря.  Этот  человек,
работавший  в  библиотеке,  приносил  понемногу  нужные  рукописи.
В  то  время  там  находился  еще  один  турецкий  профессор.  Они
вдвоем  сумели  изучить  около  20  рукописей.  Ныне  и  этого  профес¬
сора  нет  в  живых,  скончался.  После  окончания  этой  работы  отец
предложил  этому  профессору  совершить  прогулку  на  Эльбрус,  но
тот  отказался.  Отец  сам  один  совершил  прогулку  на  горы.
 Амир  Ю.:  Хорошо,  мы  перевернули  и  эту  страницу  воспоми¬
наний.  А  в  Америку  в  последние  годы  жизни  он  часто  ездил?
 Назмия  Т.:  С  Америкой  дело  было  так.  Вначале  один  америка¬
нец  предложил  ему  написать  воспоминания  и  сказал,  что  поможет  их
опубликовать.  Мемуары  -  это  не  то,  что  можно  быстро  написать.  К
тому  же  он  и  в  конгрессах  участвует,  и  занятия  ведет.  За  воспомина¬
ния  муж  взялся  не  сразу  после  предложения,  но  позже  стал  писать.
Эти  воспоминания  пожелало  опубликовать  издательство  Брилл  из
Голландии.  Написанное  им  для  перевода  на  английский  язык  кому-
то  отдали,  уплатив  1000  долларов.  Но  мой  супруг  говорил,  что  пере¬
вод  оказался  не  совсем  удачным,  так  как  для  хорошего  перевода
нужно  знать  не  только  языки,  но  и  сам  предмет  повествования.  Если
этого  нет,  перевод  не  может  быть  удачным.  Один  экземпляр  этого
перевода  в  нашей  библиотеке,  кажется,  имеется.
 Амир  Ю.:  Издательство  Брилла  пришло  к  такому  выводу?  А
сам  Заки  Валиди  ознакомился  с  переводом?
 88

Назмия  Т.:  Просмотрел,  исправлял.  Но  сказал:  «Там  мест,  под¬
лежащих  исправлению,  очень  много».  А  что  касается  поездок  в
Америку,  ездил  он  туда  несколько  раз.  Однажды  привез  оттуда  ав¬
томобиль.  У  нас  в  Турции  в  то  время  оклад  профессоров  был  не¬
большим,  автомобиль  купить  было  невозможно.  Сейчас  покупают.
Если  оклад  небольшой,  дб  автомобиле  думать  не  будешь.  Когда  он
приехал  в  Америку  читать  лекции,  консул  Турции  сказал  ему:
«Учитель,  ты  купи  здесь  легковую  машину,  здесь  труд  профессора
хорошо  оплачивается».  Мы  незадолго  до  этого  построили  свой  дом,
взяв  в  ипотечном  банке  кредит.  У  нас  был  долг,  ежемесячно  отда¬
вали  в  банк  237  лир,  а  это  для  нас  большие  деньги.  У  супруга  ме¬
сячный  оклад  450  лир.  Он  спросил  в  письме:  «Покупать  автомо¬
биль?»  Я  ответила:  «Покупай,  здесь  продадим  и  рассчитаемся  с
долгом».  Но  возвратившись,  сказал:  «Дал  слово  не  продавать»,  -  и
не  продал.  В  то  время  в  Турции  шли  суды,  многих  хороших  людей,
таких  как  Мендерес6,  всего  около  400  человек,  привлекли  к  суду.  В
то  время  прокурор  у  арестованных  спрашивал:  «Сколько  автомоби¬
лей  в  частных  руках?»  Я  это  слышала  по  радио.  Оказалось,что  в
1958  году  в  Турции  в  частных  руках  было  всего  восемь  автомоби¬
лей.  В  то  время  у  нас  в  стране  автомобилей  не  производили.  Я
смеялась,  что  из  этих  восьми  машин  одна  наша.  Я  говорила  ему,
нужно  посещать  курсы  водителей.  12  лет  пользовался  этим  автомо¬
билем.
 Уезжал  в  Анталью  повидаться  с  тамошними  казахами.  Напри¬
мер,  в  Салихли  жили  казахи,  там  были  люди  по  имени  Хамза  Учар,
Алибек  Хаким.  На  один  день  уезжал  туда,  ездил  также  в  Конью  ра¬
ботать  в  библиотеках.  До  сих  пор  люди  часто  рассказывают  различ¬
ные  анекдоты  о  том,  как  Заки-бей  ездил  на  машине,  не  различая  и  не
признавая  ни  красного,  ни  зеленого  света  светофора,  как  при  появле¬
нии  его  автомобиля  таксисты  останавливали  свои  машины  на  обочи¬
не  и  ждали,  «пока  старик  проедет»,  и  как  полицейские  освобождали
ему  всю  улицу,  чтобы  не  случилось  чего.  Может,  и  бывало  что-то
такое,  но  наши  турки  любят  преувеличивать  и  посмеяться.
 Амир  Ю.:  Значит,  Заки-бей  в  Турции  был  одним  из  первых,
кто  пользовался  личным  автомобилем.  Возможно,  он  им  пользо¬
вался  как  конем,  дело-то  для  него  было  новое.  Назмия  ханым,  про¬
шу  Вас  рассказать  о  том  случае,  когда  Ваш  супруг  опасно  прибли¬
зился  в  Афганистане  к  границе  с  Советским  Союзом  и  долго  смот¬
рел  на  Туркестан.
 6 	Аднан  Мендерес  -  глава  турецкого  правительства,  казненный  в  1961  году  по¬
сле  очередного  военного  переворота  в  Турции.
 89

Назмия  Т.:  Он  в  Афганистан  ездил  тогда  с  одним  человеком.
Дорожные  и  гостиничные  расходы  на  себя  взяло  афганское  прави¬
тельство.  Уехали.  Где-то  близко  к  границе  Афганистана  с  Узбеки¬
станом  его  узнал  один  из  бывших  басмачей,  и,  пораженный  неожи¬
данной  встречей,  воскликнул:  «Учитель,  откуда  ты  взялся?»  Мой
супруг  называл  и  имя  его,  я  уж  забыла  теперь.  15  дней  они  вдвоем
путешествовали  по  Афганистану,  по  тем  местам,  где  прошли  в  1923
году.  В  одном  месте  мой  супруг  незаметно  для  спутника  и  сопро¬
вождающих  афганцев  приблизился  к  границе  Советского  Союза.
Заметив  это,  спутники  сильно  перепугались,  так  как  могла  про¬
изойти  любая  неожиданность.  А  он  приблизился  к  границе,  кажет¬
ся,  с  Узбекистаном,  долго  всматривался  в  свою  родину.  Все  это
рассказал  нам  не  он  сам,  а  тот,  кто  ездил  вместе  с  ним.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  а  что  Вы  знаете  о  попытках  Заки-бея
вызволить  из  России  свою  первую  супругу  -  Нафису  ханым?
 Назмия  Т.:  По  его  собственным  рассказам,  он  семь  лет  пытал¬
ся  вызвать  Нафису  ханым  из  России.  Но  потом,  узнав  о  том,  что  она
вышла  замуж  (не  знаю,  от  кого  он  это  услышал),  решил,  что  и  ему
следует  жениться.  А  мы  с  ним  познакомились  в  университете  и
позже  поженились.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  для  нас  чрезвычайно  важна  не  толь¬
ко  судьба  и  жизнь  Заки  Валиди.  Нам  дорого  и  интересно  знать  и
Вашу  жизнь  и  судьбу.  Прошу  Вас  рассказать  нам  о  себе.
 Назмия  Т.:  Мой  отец  в  Румынии,  в  небольшом  городке  Мез-
жие  с  20-тысячным  населением,  работал  помощником  председателя
городской  управы.  Правду  сказать,  не  любил  слишком  много  рабо¬
тать,  был  несколько  ленив.  Отец  мой  был  ногаец  по  происхожде¬
нию,  а  мама  -  из  крымских  татар.  Пусть  Аллах  будет  ко  всем  им
милостив.  А  отец  моей  матери  был  человек  состоятельный,  от  него
нам  осталась  значительная  площадь  земли.  Но  мой  отец,  говоря:
«Не  намерен  я  полагаться  на  имущество  жены»,  -  не  взял  эту  зем¬
лю.  Дядя  Рустем,  брат  мамы,  на  этой  земле  сеял  зерно,  построил
дом,  но  ни  разу  не  сказал,  что  он  от  этой  земли  получает  какой-то
доход,  пусть,  мол,  малая  толика  достанется  и  вам.  Все  клал  в  свой
карман,  скупой  был  человек.  А  отец  относился  к  людям  среднего,
пожалуй,  даже  чуть  ниже  среднего  достатка.  Он  хотел,  чтобы  я
училась.  Начальное  образование  я  получила  в  турецкой  школе.  На¬
до  сказать,  в  школу  я  пошла  поздно,  в  девять  лет,  так  как  в  то  время
шла  война,  в  небольшом  городе,  где  мы  жили,  школа  не  работала.
А  когда  школы  открылись,  мне  уже  было  9  лет.  В  школе  я  училась
хорошо.  И  отец,  видя  мое  старание  и  желая,  чтобы  я  хорошо  изучи¬
ла  румынский  язык,  отдал  меня  в  начальную  румынскую  школу.
 90

После  ее  окончания  он  сказал:  «Учись  дальше».  И  дальше  я  и  одна
моя  подруга  были  лучшими  ученицами  класса.  Нас  отмечали  тем,
что  на  голову  клали  венок  из  цветов  и  дарили  книги.  Позже  в  Мез-
жие  открылась  средняя  школа,  но  там  учеба  была  платная,  а  у  нас
таких  денег  не  было.  Нужно  было  платить  4  тысячи  лей,  а  это  были
большие  деньги.  Кроме  того,  были  еще  и  другие  расходы:  нужны
были  учебники,  тетради  и  т.  д.  Отец  однажды  сидел  вместе  с  главой
городской  управы  (его  звали  Петреску),  а  я  проходила  мимо.  Отец,
подозвав  меня,  сказал:  «Найдутся  деньги  для  твоей  учебы».  Но  ма¬
ма  была  человеком  глубоко  религиозным.  Сказала,  что  если  буду
дальше  учиться  в  румынской  школе,  стану  кафыром  (гяуром);  про¬
явила  недовольство.  В  то  время  турецких  девушек,  обучающихся  в
румынских  школах,  дразнили  «марышка».  Мама  очень  стыдилась
того,  что  многие  говорили  :  «Вай,  у  них  дочь  учится  у  румын!»  В
том  году  так  и  не  отпустили  меня  в  школу.  В  следующем  году  уст¬
роили  у  нас  экзамены,  и  я  тоже  пошла  сдавать.  Успешно  выдержав
их,  я  добилась  стипендии  в  размере  4-х  тысяч  лей  в  1  год.  В  то  вре¬
мя  одна  овца  стоила  100  лей.  Отец  каждую  неделю  на  базаре  поку¬
пал  у  крестьян  одну  овцу,  и  ее  мяса  хватало  нам  с  избытком  до  сле¬
дующей  недели.  Мы  посмеялись,  когда  Исенбике  высчитала,  что
моя  стипендия  стоила  40  овец.  Директор  школы  -  румын  -  не  лю¬
бил  турков  и  не  хотел  выплачивать  мне  мою  стипендию.  Но  учи¬
тель  математики  был  очень  хорошим  человеком,  он  отстоял,  мои
деньги.  Тем  не  менее,  в  течение  четырех  лет  (в  то  время  в  Румынии
в  средней  школе  обучали  четыре  года)  я  все  время  боялась,  что  ди¬
ректор  сделает  мне  какое-либо  зло.  Он  преподавал  румынский
язык.  Я  старалась,  и  грамматику  выучила,  день  и  ночь  занималась,
но  стипендию  свою  не  потеряла.  У  меня  был  брат  по  имени  Фах¬
ретдин,  он  изучал  юриспруденцию,  затем  в  Констанце  стал  служить
адвокатом.  Поехав  к  нему,  поступила  в  лицей.  После  окончания
стала  учиться  на  бакалавра,  избрала  историю.  Тому  была  причина:
очень  любила  уроки  одного  нашего  учителя  по  истории.  В  то  время
после  окончания  лицея  для  поступления  в  университет  не  нужно
было  сдавать  экзамены.  Я  была  первой  турчанкой-мусульманкой,
поступившей  в  университет.  Гагаузские  девушки,  турчанки-
христианки  из  Бессарабии  (сейчас  ее  называют  Молдавская  Рес¬
публика)  поступали,  учились.  После  окончания  университета  для
работы  над  докторской  диссертацией  я  приехала  в  Стамбул.  Одна¬
жды  мой  будущий  супруг  Заки  Валиди-бей  сказал  мне:  «Не  хотите
ли  писать  труд  по  истории  западных  узбеков?»  Я  же  ответила:  «Я
приехала  писать  диссертацию  о  взаимоотношениях  между  Турцией
и  Румынией».  А  он  предлагал  мне  совершенно  иное  научное  на-
 91

правление.  Но  я  задумалась  о  том,  что  я  буду  делать  в  Румынии,
вернувшись  после  завершения  диссертации,  и  решила  согласиться
на  предложенную  Заки  Валиди-беем  тему.  А  он,  оказывается,  тогда
подумал  про  себя:  «Ты  взяла  эту  тему,  а  я  возьму  тебя  в  жены».
Вскоре  он  предложил  выйти  за  него  замуж.  Я  согласилась,  так  как  и
сама  считала,  что  мой  супруг  должен  быть  старше  меня,  лет  сорока,
тогда  он,  думала  я,  будет  больше  привязан  к  семье,  дому.  Я  также
хотела,  чтобы  мой  будущий  супруг  превосходил  меня  по  своей
культуре.  Он  соответствовал  всем  моим  пожеланиям.  Тридцать  лет
прожили  счастливо,  благодарю  Аллаха.
 Исенбике  Т.:  Сабир  Расулев  приходится,  кажется,  племянни¬
ком  Зайнулла  ишану?  Расскажи  теперь  события,  связанные  с  Са-
бир-беем.
 Назмия  Т.:  Это  было  до  моего  замужества.  Однажды  Сабир-
бей  пригласил  меня  домой.  Он  жил  в  Стамбуле  недалеко  от  нас.
Пригласил  меня  домой,  сказал,  чтобы  после  обеда  пришла  к  ним.  Я
сказала,  что  приду.  Они,  и  муж  и  жена,  стали  расспрашивать,  выхо¬
дила  ли  я  замуж,  обручена  ли.  Я  сказала,  что  ничего  подобного  со
мной  не  было.  После  этого  они  повели  меня  в  дом,  где  жил  мой
будущий  муж.  Заки-бей  жил  неподалеку.  Направились  к  нему.  Ра¬
зумеется,  все  это  происходило  до  того,  как  возник  .вопрос  о  заму¬
жестве.  Сели,  поговорили.  И  здесь  расспрашивали  меня  о  том,  кто  у
меня  остался  в  Румынии,  чем  занимаются,  где  работают.  Я  расска¬
зала,  что  старший  брат  -  адвокат,  родители  живы,  у  мамы  есть  род¬
ные  братья,  а  у  отца  никаких  родственников  нет.
 Амир  Ю.:  Назмия  ханым,  теперь  к  месту  было  бы  рассказать  и
о  семейной  жизни  Заки  Валиди,  о  его  привычках,  какие  он  любил
блюда,  о  его  отношении  к  одежде,  внешнему  виду  и  т.  д.
 Назмия  Т.:  Одежде  большого  значения  не  придавал,  но  и
плохую  одежду  не  одевал.  Однажды  он  должен  был  идти  в  какое-то
учреждение  в  Кючюкъялы.  Я  сказала,  чтобы  он  поменял  одежду,  но
он  ответил:  «Не  во  фрак  же  облачаться  ради  них»,  -  и  ушел  в  своей
короткой  куртке.  Кажется,  он  должен  был  идти  к  субпрефекту  го¬
родского  района.  Мы  тогда  строили  свой  дом,  скорее  всего  ему
нужно  было  идти  туда  по  этим  делам.  Субпрефект,  увидев,  что  в
принесенной  бумаге  стоит  подпись  «Ординарный  профессор  Заки
Валиди  Тоган»,  оглядел  моего  супруга  и  спросил:  «Профессор  Вас
послал  что  ли?»  На  что  мой  супруг  спокойно  ответил:  «Нет,  я  сам
пришел».  Субпрефект  вскочил  на  ноги,  стал  разговаривать  с  ним,
обращаясь  «мой  учитель».  Таким  он  был  в  жизни.
 Исенбике  Т.:  Один  человек  иногда  приносил  нам  конину.  Мясо
было  хорошим,  но  сумка,  в  которой  он  ее  таскал,  была  грязной.  И  у
 92

нас  возникали  сомнения:  откуда  он  его  притащил,  не  дохлой  ли
лошади  это  мясо,  не  болела  ли  она  какой-либо  болезнью.  В  Турции
конину  не  едят.  Отцу  хотелось  попробовать  конину,  а  мама  возра¬
жала,  пыталась  убедить  его  в  том,  что  следует  воздержаться  от
употребления  этого  мяса.  На  что  отец  сердился:  «Брось  эти  при¬
вычки  крымских  татар!»  Дело  в  том,  что  крымские  татары  не  едят
конину,  а  моя  бабушка  со  стороны  матери  была  родом  из  Крыма.
Нам  с  Субидаем  все  эти  препирательства  казались  забавными.
 Назмия  Т.:  Но  кумыс  мы  пили,  и  вот  что  к  этому  побудило.
Однажды  в  детстве  Субидай  сильно  заболел.  Когда  мы  гадали  о
том,  как  же  нам  его  вылечить,  мне  в  руки  попала  одна  книга,  где
описывались  целебные  свойства  кумыса.  Там  говорилось  о  том,  что
в  Туркестане  его  делают  очень  много  и  люди  с  аналогичными  бо¬
лезнями  избавляются  от  них  тем,  что  пьют  кумыс.  И  я  решила  де¬
лать  кумыс,  но  как  он  делается,  не  знала.  Позже  нашли  еще  одну
книгу  и  по  ней  решили  делать  кумыс.  Летом  взяли  в  аренду  за  го¬
родом  домик  с  садом,  купили  кобылу  вместе  с  жеребенком.  Я  доила
эту  кобылу  через  каждый  час.  Между  тем  до  этого  я  не  разу  даже
овцу  не  доила.  Однако  хотелось  спасти  сына.  Молоко  кобылицы
мы  наливали  в  деревянный  бочонок  (тәпән),  долго  взбалтывали.
Кумыс  действительно  помог,  Субидай  выздоровел.
 Амир  Ю.:  А  как  Заки-бей  отдыхал?
 Назмия  Т.:  Зимой  три  раза  он  ездил  в  горы  Болу  бегать  на  лы¬
жах,  очень  любил  это  дело.  Напротив  нашего  дома  построили  ки¬
нотеатр.  Там  однажды  демонстрировали  фильм  о  лыжных  соревно¬
ваниях.  Мы  заметили,  а  он  сам  не  обратил  внимания.  Позже  очень
на  меня  сердился,  упрекая,  что  ему  об  этом  не  сказали.  Но  я  не  до¬
гадалась,  так  как  сам  он  не  любил  смотреть  кинофильмы.
 Амир  Ю.:  Тем  не  менее  вы  изредка  посещали  кинотеатр  и  театр?
 Назмия  Т.:  Изредка  в  кино  ходили.  Но  театр  в  Турции  в  то
время  был  очень  плох.  Однажды  пошли.  Ставили  пьесу,  в  которой
героиня  непрестанно  голосила  «Мать  Мария!»,  «Мать  Мария!»
Возненавидела  тогда  я  этот  театр.  Я  знаю,  как  в  Румынии  молятся
на  Мать  Марию.  После  этого  25  лет  моя  нога  не  ступала  в  театр.
Сейчас  в  Турции  театр  стал  более  приличным,  улучшился.
 Амир  Ю.:  Если  зимой  Заки  Валиди  бегал  на  лыжах,  то  как  он
отдыхал  летом?
 Назмия  Т.:  Иногда  он  очень  уставал.  Местом  отдыха  для  него
в  этих  случаях  был  Улудаг.  Летом  он  совершал  по  нему  пешие  про¬
гулки,  говорил,  что  он,  потея  в  этих  походах,  избавляется  от  своих
болезней.  Поднимался  на  высоту  в  две  с  половиной  тысяч  метров.
И  дома,  в  Кючюкъялы,  придя  из  университета,  менял  одежду  и  шел
 93

к  морю,  купался,  долго  плавал.  В  то  время  наш  дом  был  почти  у
моря,  а  рядом,  как  сейчас,  высоких  домов  не  было,  все  вокруг  было
открыто.
 Амир  Ю.:  Творил  ли  намаз  Заки-бей?
 Назмия  Т.:  Нет,  дома  за  намаз  не  вставал.  Я  молилась,  а  он  нет.
Но  раз  в  неделю,  на  пятничные  и  на  большие  праздничные  намазы
он  ходил,  иногда  с  собой  брал  и  Субидая,  говоря:  «Пусть  привыка¬
ет».  Имама  он  слушал  с  вниманием  и,  возвратившись  из  мечети,
частенько  с  улыбкой  говорил:  «Имам  там-то  и  там-то  допустил
ошибки».
 Амир  Ю.:  Какие  у  него  были  лишь  ему  присущие  привычки?
 Назмия  Т.:  Быстро  ходил.  Если  отправлялись  куда-нибудь
вместе,  то  уходил  вперед  и  не  догадывался  спросить,  обернувшись,
поспеваю  ли  я.  Мы  тогда  жили  на  Баязите,  от  университета  в  не¬
скольких  минутах  ходьбы.  На  верхнем  этаже  многоэтажного  дома.
Мой  супруг  по  лестницам  этого  дома  всегда  поднимался  и  спускал¬
ся  бегом,  усталости  не  знал.  Однажды  к  нам  пришел  Мустафа  Шах-
кули,  татарин  из  России.  Видел,  как  возвращается  и  поднимается  по
лестнице  мой  супруг,  и  сказал:  «Боже,  учителя  я  не  видел  десять
лет,  а  он  ничуть  не  изменился,  та  же  энергия,  та  же  стремитель¬
ность,  по  лестнице  бегом  поднимается.  Я  моложе  его,  но  не  могу,
как  он,  бегом  подниматься  по  лестнице.  Он  же  не  знал  о  моем  при¬
ходе  -  торопиться  незачем.  Сохранил  свои  старые  привычки».  Об¬
нялись,  поцеловались.  Мой  супруг  и  этого  своего  земляка  очень
любил.  Шахкули  вначале  жил  на  острове  Эрдек,  затем  на  Боздже.
Был  служащим  на  какой-то  винной  фабрике.  И  сам  он  любил  вино.
Мой  супруг  посмеивался:  «Мустафа,  видимо,  там  потихоньку  сосет
вино».
 Амир  Ю.:  А  у  Мустафы  Шахкули  была  семья,  дети?
 Назмия  Т.:  Нет,  он  не  женился.  Позже  он  заболел,  лечился  в
санатории  в  Бейделада.  У  моего  супруга  была  особая  слабость  к
людям,  прибывшим  из  России.  А  с  Мустафой  дальше  дело  было
так.  Он  лежал  в  больнице,  мой  супруг  несколько  раз  съездил  к  не¬
му.  Потом  сообщили  о  его  смерти,  и  муж  поехал  на  его  похороны.
Его  похоронили  на  острове  Бейделада.  Он  оставил  некоторое  коли¬
чество  денег,  для  того  времени  приличная  сумма.  Деньги  были
предназначены  для  установки  могильного  камня.  Изготовили,  по¬
ставили,  мой  супруг  за  всем  проследил.  Так  ушел  из  жизни  Муста¬
фа,  это  было  спустя  7-8  лет  после  нашей  женитьбы.
 Исенбике  Т.:  Мой  отец  никогда  не  говорил  маме  каких-либо
резких  слов.  И  мама  была  всегда  искренней,  правдивой.  Между
ними  было  очень  хорошее  взаимопонимание.  Будучи  еще  совсем
 94

маленькой,  я  замечала,  что,  когда  сердилась  мама,  отец  не  произно¬
сил  ни  слова,  а  когда  сердился  отец,  старалась  промолчать  мама.
Можно  было  слышать  сердитый  голос  кого-то  одного  из  них,  но  не
обоих  одновременно.  Они  прожили,  испытывая  друг  к  другу  лю¬
бовь  и  уважение.  Когда  меня,  маленькую,  спрашивали,  кого  ты
больше  любишь,  отвечала:  когда  сердится  мама,  я  больше  люблю
папу,  а  когда  сердится  отец  -  маму.  Когда  мама  сердилась  на  отца,
она  к  нему  обращалась  на  Вы  и  говорила  «бей  эфенди».  Однажды  я
спросила  отца,  в  каких  случаях  мама  обращается  к  тебе  на  Вы?  Он
ответил:  когда  сердится.  Я  спросила,  а  когда  обращается  «бей
эфенди"?  Также  когда  сердится,  сказал  он.  А  в  целом,  они  всегда
обращались  друг  к  другу  с  улыбкой.
 Отец  больше  всего  не  любил,  когда  люди  хвастались,  жалова¬
лись  на  жизнь  и  сплетничали  о  других.
 Назмия  Т.:  Бывали  и  смешные  случаи.  В  то  время  Исенбике
была  совсем  маленькой,  мы  жили  на  Баязите,  близко  от  универси¬
тета.  Муж  мой  на  обед  приходил  домой.  Однажды  ночью  Исенбике
почему-то  долго  плакала.  Муж  не  смог  заснуть,  наутро  встал,  одел¬
ся  и  ушел  на  работу,  встретил  сына  Зайнуллы-ишана  Сабир-бея,  а
тот  ему:  «Что  с  тобою,  учитель,  Вы  на  ноги  надели  носки  разного
цвета!»  Муж  прибежал  обратно,  переменил  носки  и  побежал  об¬
ратно  на  работу.
 Последние  слова,  которые  он  произнес,  были  следующие:  «Я
сидел  за  праздничными  столами  королей,  восходил  ко  многим  гор¬
ным  вершинам,  но  внуков  своих  я  не  увижу».  Сейчас  у  него  три
внука,  но  он  их  не  видел.
 Часто  его  искали  люди,  прибывшие  из-за  границы.  Однажды
прибыл  Муса  Ярулла  Бигиев  из  Египта.  Вернее,  его  в  Индии  на
семь  лет  заключили  в  тюрьму.  Позже  он  выехал  в  Египет,  там  ус¬
лышал,  что  Заки  Валиди  в  Стамбуле,  и  на  пароходе  прибыл  сюда.  В
то  время  самолетов  не  было.  Он  не  башкир,  татарин.  Однажды  я
была  дома,  а  муж  на  работе.  Постучали  в  дверь,  открыла,  стоит  по¬
жилой  человек.  Попросила  пройти  в  комнату.  Он  сказал:  «Я  Муса
Ярулла  Биги».  Я  о  нем  слышала  много  раз  от  отца  еще  в  Румынии.
Не  прошло  и  часа,  супруг  вернулся,  спросил:  «Кто  пришел?»  Когда
я  сказала,  он  обрадовался,  быстро  вошел  в  дом,  обнял  его,  поцело¬
вал.  Оживленно  и  долго  беседовали.  Старший  сын  Мусы  Ярулла
Биги  попал  в  плен  к  немцам.  Но  он  не  отвечал  на  письма  отца.
Отец  пишет  ему  письмо,  ждет  ответа.  Через  два  месяца  опять  пи¬
шет  ему  письмо  и  просит  послать  его  в  тот  же  день  авиапочтой.  А
авиапочта  в  то  время  была  значительно  дороже,  но  чтобы  успоко¬
ить  его,  мы  тотчас  шли  на  почту  и  отправляли  письмо.  Только
 95

после  этого  он  несколько  успокаивался.  Какова  была  дальнейшая
судьба  его  сына,  я  не  знаю.
 Амир  Ю.:  Теперь  я  хотел  бы  Вам  задать  один  из  последних  во¬
просов  -  о  болезни,  смерти,  похоронах  Заки  Валиди-бея.  Для  нас  и
это  очень  важно.
 Назмия  Т.:  Его  мучил  простатит.  Каждый  год  ходил  к  врачу,
но  те  говорили,  что  болезнь  еще  не  на  той  стадии,  когда  нужно  де¬
лать  операцию.  «Хочу  освободиться  наконец  от  этой  болезни»,  -
решил  он  и,  несмотря  на  то,  что  положение  у  него  было  не  столь  уж
плохим,  сам  пошел  на  операцию.  Операция  прошла  хорошо.  Через
13  дней  выписался  из  больницы.  Но  он  был  чрезвычайно  своеволь¬
ный  человек.  То,  что  решил,  делал  вопреки  всему.  Перед  операцией
все  внутренние  органы  человека  подвергаются  основательной  про¬
мывке.  А  он  после  операции  в  тот  же  день  решил  сходить  в  туалет.
Никак  нельзя  было  этого  делать.  Я  была  рядом,  умоляла:  «Не  вста¬
вай,  это  такая  операция,  нельзя  подниматься,  лежи».  Но  он  встал  и
пошел  в  туалет.  На  пользу  это  не  пошло.  Ему  нужно  было  месяца
два  лежать,  окрепнуть.  Говорила  я  ему:  «Лежи,  не  ходи».  А  он  мне:
«Ты  предпочитаешь  видеть  меня  в  постели».  Что  я  могла  на  это  отве¬
тить?  Разве  человек,  30  лет  проживший  с  мужем,  хочет  видеть  его  в
постели?  Но  он  делал  то,  что  решил  сам.  Разве  в  день  операции  идут
в  туалет?  Говорю  ему,  что  в  этом  нет  никакой  необходимости,  что  в
твоих  кишках  ничего  нет.  Не  послушался.  Однажды  близкая  подруга
спросила  меня,  почему  я  позволила  ему  тогда  подняться  с  постели.  Я
ответила  ей:  «Не  послушался.  Сталина  он  не  слушался,  Ататюрка  не
слушался,  меня  что  ли  будет  слушаться?»  Позже  вновь  заболел,  но¬
чью  его  стала  бить  сильная  лихорадка.  Наутро  поехали  в  больницу,
но  было  уже  поздно,  26  июня  он  скончался.
 Слава  Аллаху,  из  Америки  Исенбике  и  Субидай  приехали,  они
тогда  учились  там.  Денег  нет.  Оклад  был  очень  скромным.  Недав¬
но,  например,  у  одного  человека  умерла  жена,  так  ему  на  похорон¬
ные  расходы  выделили  130  или  190  миллионов  лир.  К  нам  такого
внимания  не  было.  Оказывается,  какую-то  сумму  нам  должны  были
выдать,  но  мы  не  знали  и  заявление  не  написали.  Выдали  его  двух¬
месячный  оклад.  После  его  смерти  мы  жили  лишь  на  мою  заработ¬
ную  плату  учителя  средней  школы.  Пока  его  стаж  работы  не  дости¬
гал  25  лет,  он  не  был  против  моей  работы.  Но  когда  его  стаж  достиг
25  лет,  и  он  мог  рассчитывать  на  пенсию,  начал  настаивать  на  том,
чтобы  я  оставила  работу  и  вышла  на  пенсию.  Но  почему  же  он  хо¬
тел,  чтобы  я  оставила  работу?  Отнюдь  не  для  того,  чтобы  я  могла
отдохнуть.  Не  это  он  имел  в  виду.  Нужно  работать  над  его  бумага¬
ми,  печатать  на  машинке.  Так  много  приходилось  писать  и  печа¬
 96

тать.  Он  обычно  писал  арабицей,  все  это  нужно  было  переписать
латиницей  и  отпечатать.  Однажды  он  отдал  мне  корректуру  «Вос¬
поминаний»,  сказал  «правь»,  а  сам  уехал  в  Америку.  Я  выправила
все,  опечатки  исправляла  печатными  буквами,  чтобы  наборщики
легче  разбирались.  А  они  позже  показали  эту  правку  моему  супру¬
гу.  Придя  домой,  он  спросил:  «Это  что  же,  ты  всю  книгу  так  прави¬
ла?»  Он  сам  иногда  и  не  знал  обо  всем  объеме  работы.  Скажет  «де¬
лай»  и  все.  Однажды  из  Америки  прислал  по  почте  написанное  им
там  и  велел  напечатать  на  машинке.  Субидай  был  еще  маленький.
Спросил  меня:  «Мама,  как  ты  можешь  столько  работать?»  Он  сам
наверно  забыл  уже.  Ведь  мне  и  школьные  тетради  нужно  прове¬
рять.  Садилась,  делала.  Так  и  прошла  жизнь.  Быстро  прошла.
 Амир  Ю.:  А  за  свои  труды  он  получал  гонорары?
 Назмия  Т.:  Очень  мало  платили.  В  первые  годы  после  нашей
женитьбы  он  часто  говорил:  «За  книгу,  изданную  в  Индии,  полу¬
чим  деньги»,  «В  Германии  книга  вышла,  получим  деньги»,  но  по¬
лучали  небольшие  деньги.
 Амир  Ю.:  У  нас  положение  до  сих  пор  такое  же.  Государство
за  научную  работу,  вообще  за  стоящее  дело  денег  не  платит.  По¬
этому,  видимо,  все  и  рушится.  Жизнь  очень  сложна.
 Назмия  ханым,  я  хочу  выразить  Вам  свою  глубокую  благодар¬
ность.  Много  раз  беседовали,  сегодня  вот  целых  три  часа.  Вы  все
помните.  Разумеется,  в  Вашей  памяти  еще  очень  много  такого,  что
представляет  для  нас  большой  интерес  и  неимоверную  ценность.
Все  за  один  раз  вспомнить  и  рассказать  невозможно.  Но  все,  что
Вы  помните,  мы  обязаны  записать.  У  меня  большое  желание  про¬
должить  эти  беседы.  Большое  Вам  спасибо.

Исенбике  Тоган1
 ВСПОМИНАЯ  ОТЦА...
 Когда  я  задала  отцу  первый  осознанный  вопрос,  мне  было  пять
лет.  Мы  находились  в  библиотечной  комнате  в  здании  Баязет  Сога-
нага.  Отец,  приподняв  очки  на  лоб,  стоя  перелистывал  книги.  Я
спросила  его:  «Сколько  тебе  лет?»  Он  ответил:
 «Много,  не  запомнишь!»  «Все  равно  скажи»,  -  настаивала  я,  и
он  сказал:  «Пятьдесят  пять».  Следовательно,  это  происходило  в
1946  году.
 В  это  время  я  уже  немного  понимала,  что  мой  отец  известный
человек.  Знала  также,  что  и  в  тюрьму  он  попал  из-за  своей  извест¬
ности.  Именно  в  это  время  к  нам  домой  начали  приходить  «дяди».
Они  воевали  в  армии  СССР,  попали  в  плен  к  немцам,  а  затем  на
стороне  немцев  воевали  против  Советов.  В  моем  детском  сознании
запечатлелось,  что  их  основным  желанием  тогда  было  «посмотреть
мир».  Они  знали  по-русски,  научились  говорить  по-немецки,  но
каких-либо  дипломов  у  них  не  было.  Они  считали,  что  предлагае¬
мая  им  в  Турции  работа  не  соответствует  их  уровню  и  возможно¬
стям,  полагали,  что  они  достойны  лучшего.  Впоследствии  эти  «дя¬
ди»  постепенно  покинули  Турцию.  Среди  этой  приезжей  молодежи
были  и  земляки  моего  отца  -  башкиры.  Издалека  пришли  и  куда-то
далеко  уехали.  Я  тогда  была  уже  в  состоянии  понять,  в  какую  но¬
вую  жизнь  окунается  мой  отец,  разговаривая  с  ними.  Когда  отец  в
1951  году  занимался  организацией  XXII  Международного  конгрес¬
са  востоковедов,  эти  «дяди»  оказывали  ему  помощь  в  некоторых
делах.  Со  стороны  отца  у  нас  не  было  никаких  родственников,  эти
земляки  внесли  тогда  в  наш  дом  родственную  теплоту.  Однако
больше  всего  в  мою  детскую  память  врезалось  то,  как  отец  с  ними
разговаривал,  применяя  множество  незнакомых  нам  слов,  как  в
ходе  малопонятных  нам  разговоров  он,  совершенно  забыв  то,  что
окружало  его  сегодня,  удалялся  от  нас  в  другой  мир.  Один  из  ста-
 1 	Исенбике  Тоган  -  доктор  исторических  наук,  профессор  Средневосточного
технического  университета  в  Анкаре,  специалист  по  средневековой  истории  Сред¬
ней  Азии.
 98

рых  его  учеников  профессор  Энвер  Конукчу  сказал  как-то:  «Мы
никогда  не  могли  отвлечь  учителя  от  тоски  по  родине».
 Вспоминая  отца  в  день  24-летия  его  кончины,  я  думаю,  что  Бог
нам  дал  сейчас  возможность  понять,  чем  объяснялась  его  неизбыв¬
ная  тоска  по  родине.  После  разрушения  Берлинской  стены  в  1989
году,  запрещения  в  декабре  1991  года  Коммунистической  партии  и
распада  Советского  Союза,  наблюдая  из  окна  своего  дома  проис¬
шедшие  гигантские  перемены  в  Восточной  Европе  и  Азии,  в  осо¬
бенности,  в  тюркском  мире,  я  вижу  отца  и  себя  связанными  с  Баш¬
кортостаном.  Поэтому  в  этой  статье  я  намерена  писать  о  том,  что
мы  узнали  нового  о  нашем  отце  после  нашего  с  братом  Субидаем
посещения  Башкортостана,  благодаря,  выражаясь,  как  в  старину,
«открытию  дорог»  и  в  результате  бесед  с  башкирами,  приезжавши¬
ми  в  Турцию  изучать  наследие  отца  и  встретиться  с  нами.
 Люди,  близко  знавшие  отца,  большею  частью  вспоминают  его
некоторые  своеобразные  привычки,  и  по  этому  поводу  передаются
из  уст  в  уста  даже  некоторые  рассказы.  Однако  в  этих  рассказах
ударение  делается  на  особенности  его  характера  или  привычек,
которые  выделяли  его  среди  других,  ставили  особняком.  Я  же  счи¬
тала,  что  мой  отец,  зная  себе  цену,  не  испытывал  нужды  и  желания
походить  на  других,  оставался  всегда  самим  собой.  То,  что  в  основе
этого  поведения  лежало  еще  и  чувство  одиночества,  я  начинаю  по¬
нимать  только  сейчас.
 Одна  из  своеобразных  его  привычек  была  связана  с  чаепитием.
В  Турции  чай  пьют  из  стеклянных  стаканчиков  и  при  этом  прида-.
ется  значение  крепости  чая,  определяемой  по  цвету,  который  дол¬
жен  напоминать  «кровь  зайца».  А  отец  любил  пить  чай  из  чашек,
положив  туда  абрикосовую  пастилу,  помешивая  ложечкой,  пока  он
не  станет  мутным.  Я  никак  не  могла  понять  пристрастие  отца  пить
мутный  чай  и  иногда  пыталась  по-своему  просветить  его,  говоря:
«Отец,  чай  пьют  из  стеклянной  посуды».  На  это  он  отвечал  с  улыб¬
кой:  «Яйцо  учит  курицу».  В  декабре  1990  года  во  время  празднеств
в  Башкортостане,  устроенных  в  честь  100-летия  со  дня  рождения
отца,  я  заметила,  что  там  многие  в  чай  кладут  пастилу,  которую
называют  «как».  Позже  в  Турции  я  узнала,  что  и  у  нас,  в  местности
Кыршехир,  пастилу  в  народе  называют  точно  так  же.  Очень  любят
как  из  земляники  и  смородины,  изготовленный  особым  способом.
Дикая  земляника  поспевает  в  конце  июня,  в  это  время  башкиры,
живущие  в  городах,  независимо  от  занимаемого  в  социальной  ие¬
рархии  положения,  едут  в  деревни  к  родственникам  собирать  зем¬
лянику  и  дома  делают  пастилу.  Отец  пастилу  покупал  на  рынке,  но
хотел,  чтобы  очень  любимые  им  варенье  и  лапша,  мелко  нарезан¬
ные  кусочки  теста,  приготавливались  дома.  Отец  был  в  душе  очень
привязан  к  родине,  иногда  напевал  песни,  и  на  его  глаза  навертыва-
 99

лись  слезы.  Но  в  повседневной  жизни  никогда  он  нам  не  объяснял
«там  то  делается,  там  так  делается»  или  что-то  в  этом  роде.  Он  нас
старался  посвятить  не  в  обычаи  и  традиции,  а  объяснял,  какова
действительность.  И  в  «Воспоминаниях»  он  поступает  точно  так
же.  Однако  он  в  повседневной  жизни  оставался  верен  многим  род¬
ным  обычаям.  А  мама,  предки  которой  со  стороны  отца  были  но¬
гайцами,  а  со  стороны  матери  -  крымскими  татарами,  постоянно
нам  объясняла  обычаи  и  традиции  своих  родных,  проживающих  в
Румынии.  Поэтому  я  привыкла  думать,  что  привычки  отца  -  это  его
собственные,  личные  особенности,  не  более  того.  Теперь  я  пони¬
маю,  что  отец  нашел  способ  свою  неизбывную  тоску  по  родине  в
какой-то  мере  удовлетворять  сохранением  обычаев,  привычных
ему  с  детства.  Кроме  того,  после  20-х  годов,  в  течение  двадцати  лет
лишенный  семейной  жизни,  он  образовал  для  себя  некий  культур¬
ный  островок.  Они  частенько  спорили  с  мамой,  и  в  большинстве
случаев  этот  спор  возникал  из-за  различий  в  бытовых  обычаях,  ко¬
торым  они  смолоду  следовали,  так  как  они  были  выходцами  из
разных  культурных  сред  тюркского  мира.  Например,  то,  что  отец  ел
конину  и  колбасу  из  конского  мяса  -  «каҙы»  -  для  матери  не  было
привычным  явлением.  Правда,  отец  мамы,  как  ногаец,  тоже  якобы
изредка  потреблял  «каҙы».  Но  среди  родственников,  продолжав¬
ших  традиции  крымских  татар,  потребление  «каҙы»  не  может  быть
встречено  с  одобрением.  Однажды  кто-то  из  знакомых  принес  ко¬
нину,  на  что  мама  отреагировала  отрицательно,  считая,  что  такая
пища  не  может  пойти  на  пользу  здоровью.  И  была,  несомненно,
права.  Но  отец  перевел  проблему  в  плоскость  межплеменных  от¬
ношений,  сказав:  «Брось  эти  привычки  крымских  татар»,  -  чем  не¬
мало  нас,  детей,  позабавил.  И  после  этого  эпизода  отец  при  случае
не  отказывался  ни  от  конины,  ни  от  каҙы.  В  ходе  всех  этих  дискус¬
сий  по  поводу  здоровья,  племенных  различий  и  мы  не  преминули
попробовать  и  конину,  и  знаменитое  в  тюркском  мире  каҙы.
 В  это  время  отец  иногда  брал  в  руки  курай  и  наигрывал  или  пел
народные  песни.  Он  тяжело  пережил  смерть  своего  самого  близко¬
го  друга  и  земляка  Галимзяна  Тагана,  умершего  в  1948  году  в  Гам¬
бурге,  выехал  в  горы  Болу,  напоминавшие,  по  его  словам,  Ураль¬
ские  горы,  пел  там  народные  песни,  любимые  другом,  не  пытаясь
сдерживать  слез.  Позже  я  не  обращала  особого  внимания  на  то,
играет  отец  временами  на  курае  или  нет.  Не  знаю  также,  что  стало  с
его  инструментом.  Зимой  1990  года  в  Башкортостане  нам  показали
документальный  фильм  об  отце.  И  мне  трудно  было  удержаться  от
слез,  когда  в  конце  фильма  я  узнала  мелодию,  которую  отец  часто
наигрывал  на  курае.  У  режиссера  фильма  Амира  Абдразакова  я
спросила,  что  это  за  мелодия.  Он  объяснил  мне,  что  это  башкирская
народная  песня  «Илсе  Гайса»,  то  есть  песня  об  изгнаннике,  меч¬
 100

тающем  вернуться  домой  и  высечь  на  скалах  Уральских  гор  исто¬
рию.  И  только  тогда  я  поняла,  почему  отец  после  1957  года,  когда
мы  построили  себе  дом,  перестал  играть  на  своем  курае.  Он,  ничего
нам  не  объяснив,  не  стал  брать  в  руки  свой  инструмент.  Следова¬
тельно,  вместе  с  тоской  по  родине  в  его  душе  жила  и  надежда,  что
он  сможет  увидеть  родину  еще  раз.  Но,  потеряв  надежду,  он  от¬
странил  от  себя  и  тоску.  В  это  время  он  стал  обращать  больше  вни¬
мания  на  подготовку  учеников  и  в  1960-1970-е  годы  уделял  много
времени  определению  научных  направлений,  по  которым  нужно
было  готовить  последователей.
 Розалия  Султангареева,  работающая  научным  исследователем
на  отделении  языка  и  фольклора  в  Институте  истории,  языка  и  ли¬
тературы  в  Уфе,  на  торжествах,  посвященных  отцу,  в  1990  году
спела  одну  песню.  Она  обладает  исключительным  дарованием  ис¬
полнительницы.  Перед  тем,  как  исполнить  песню,  она  поведала  о
том,  как  записала  ее  в  1988  году.  По  преданию,  эта  песня  родилась
в  Баймакском  районе  после  пребывания  там  отца  со  своими  вой¬
сками.  Отец  очень  любил  музыку,  поэтому  повелел,  чтобы  в  каж¬
дой  воинской  части  были  свои  кураисты  и  певцы.  Существуют  два
варианта  легенды  о  возникновении  песни.  По  одному  варианту,
якобы  песня  сочинена  им  самим.  По  другому  варианту,  автор  песни
 - 	народ.  Отличие  моң  (песни)  и  көй  у  башкир,  как  мне  объясняли,
определяется  тем,  что  песня  имеет  автора,  а  көй  -  плод  творчества
самого  народа.  Когда  исполнялся  этот  көй,  отец  со  своими  спод¬
вижниками  был  гостем  в  доме  одного  очень  уважаемого  почтенно¬
го  человека.  Этот  человек  позже  научил  сына  исполнять  эту  мело¬
дию,  а  сын  передал  это  своеобразное  наследие  своей  дочери  Асме
Вахитовой.  Розалия  Султангареева  с  волнением  рассказала  о  том,
что  простые  люди  в  то  время,  «когда  имя  Заки  Валиди  страшно
было  произносить  вслух»,  сохранили  эту  песню,  тайно  передавая  ее
из  уст  в  уста.  Слушая  этот  рассказ,  я  думала  о  том,  насколько  могут
отличаться  друг  от  друга  официальное  понимание  истории  и  исто¬
рическое  сознание  народа,  передаваемое  от  поколения  к  поколе¬
нию,  и  насколько  последнее  бывает  ближе  к  действительности.
Официальные  исторические  взгляды  подвержены  слишком  быст¬
рым  изменениям,  кроме  того,  иногда  отдельные  события  могут  и
замалчиваться.  Мы,  историки,  придавая  большое  значение  напи¬
санному  в  книгах,  оставляем,  однако,  без  внимания  воззрения,  бы¬
тующие  в  семье,  и  теряем  их  безвозвратно.  Мы  обязаны  изучить  и
те  следы  истории,  что  живут  в  сознании  народа,  сохранить  их,  объ¬
ективно  описать.
 После  вышеописанного  случая  я  стала  у  наших  друзей,  приез¬
жающих  из  Башкортостана,  спрашивать:  «Когда  Вы  впервые  ус¬
лышали  имя  Заки  Валиди?»  Естественно,  мне  хотелось  узнать  так¬
 101

же,  когда  и  как  стало  меняться  их  мнение  об  отце.  Первый  раз  я
задала  этот  вопрос  Амиру  Юлдашбаеву,  который  начал  переводить
произведения  отца  на  башкирский  язык.  Он  рассказал,  что  имя  Ва¬
лидова  впервые  услышал  где-то  вне  дома  и,  придя  домой,  спросил
отца:  «Кто  такой  Валидов?»  Отец  же  ему  ответил:  «Это  один  учи¬
тель.  Во  время  революции  собрал  отряд,  чтобы  не  отдать  башкир¬
ские  земли  Советской  власти».
 Вначале  в  турецких,  затем  в  английских  книгах  я  прочитала,
что  отец,  как  руководитель  башкирского  национального  движения,
снискал  "широкую  известность.  С  одним  из  авторов,  профессором
Гарвардского  университета  Ричардом  Пайпсом,  даже  вступила  в
переписку  и  в  своих  письмах  выразила  мысль,  что  хотя  книга  по
времени  написания  и  достаточно  близка  к  происходившим  событи¬
ям,  однако  в  описанном  Валидове  я  не  узнаю  своего  отца,  так  мне
хорошо  известного  по  дому.
 Между  тем  рассказ  отца  Амира  Юлдашбаева,  выходца  из  де¬
ревни  Хайбуллинского  района,  вполне  соответствовал  тому  образу
моего  отца,  который  сформировался  у  меня  в  семье.  Особенно  важ¬
но  было  то,  что  эти  слова  были  сказаны  жителем  деревни.  Деревен¬
ский  башкир,  простой  представитель  того  народа,  который  так  лю¬
бил  мой  отец,  помнил  его  как  учителя,  и  это  было  преисполнено
глубокого  смысла.  И  действительно,  в  сущности  своей  он  был  учи¬
телем.  Как-то  мама  спросила  его:  «Дорогой,  ты  так  часто  вспоми¬
наешь  свою  родину,  если  бы  вернулся  сейчас,  назначили  бы  тебя
главой  правительства?»  На  что  отец  ответил:  «Нет,  Назмия,  если  бы
я  вернулся,  жил  бы  в  своей  деревне  и  учительствовал».
 Эту  статью  я  писала  в  штате  Юта  США,  куда  была  приглашена
для  чтения  лекций  в  университете.  Отправляясь  в  путь,  я  никак  не
предполагала,  что  и  здесь  «встречусь»  с  отцом.  Статью  для  сборни¬
ка,  издаваемого  к  24-летию  со  дня  смерти  отца,  нужно  было  подго¬
товить  как  можно  быстрее.  Об  этих  своих  заботах  я  рассказала  ру¬
ководителю  научного  центра  Среднего  Запада  профессору  Лунсу
Гиффену,  на  что  он  ответил:  «Знаете,  я  ведь  присутствовал  на  по¬
хоронах  Вашего  отца.  Я  пришел  с  визитом  к  ныне  покойному  Му-
аммеру  Озергину,  он  сказал,  что  сегодня  состоятся  похороны  Тога¬
на.  Я  отправился  на  похороны.  Присутствовал  я  и  на  похоронах
Фуата  Кёпрюлю,  где  Ваш  отец  с  большим  волнением  произнес
прощальную  речь.  Мне  удалось  запечатлеть  этот  момент  на  фото¬
пленке».  На  следующий  день  он  принес  слайды,  где  были  запечат¬
лены  сцены  из  похорон  Фуата  Кёпрюлю  в  их  семейном  мавзолее.
Фотослайды,  запечатлевшие  отца  в  момент  его  выступления  с  про¬
щальным  словом,  хорошо  выражают  его  теплые  чувства  к  этому
великому  ученому  и  человеку.  Фуат  Кёпрюлю  сыграл  очень  важ¬
ную  роль  в  переезде  отца  в  Турцию  в  1925  году.  Отец  очень  любил
 102

его  и  посвятил  ему  свою  книгу,  и  по  выражению  лица  отца  можно
понять  чувства,  которые  он  испытывал  к  этому  человеку.  Мне  дав¬
но  не  приходилось  встречать  досель  неизвестные  мне  фотографии
отца,  которые  так  живо  отражали  бы  испытываемые  им  чувства.  Я
объяснила  профессору  Гиффену,  что  если  бы  он  смог  предоставить
мне  их  копии,  я  смогла  бы  их  отправить  в  Башкортостан  для  от¬
крываемого  там  музея,  посвященного  жизни  и  творчеству  отца.
 Музей  построен  в  Ишимбайском  районе,  в  родной  деревне  отца
Кузяново,  на  том  месте,  где  стоял  дом  деда.  Облик  дома  и  внутрен¬
няя  обстановка  восстанавливаются  по  рассказам  88-летней  родной
сестры  отца  Сара-апай.  В  музей  будут  посланы  и  другие  найденные
в  Юте  фотографии  отца.  Эти  фотографии  запечатлели  моего  отца  в
1957  году  в  доме  Салахеддина  Эртюрка  в  Нью-Йорке.  В  то  время
отец  по  приглашению  профессора  Эдварда  Аллворта  (подготовив¬
шего  несколько  ученых  из  представителей  Средней  Азии)  читал
лекции  в  Колумбийском  университете.  В  это  же  время  в  Америке
Салахеддин  Эртюрк  готовил  свою  докторскую  диссертацию  по  фи¬
лософии  педагогики,  и  они  часто  встречались.  Сын  Салахеддина
Эртюрка  Коркут  Эртюрк,  профессор  экономики  университета  Юта,
является  ныне  моим  коллегой  по  Средневосточному  техническому
университету  в  Анкаре.  Сестра  Коркут-бея  Якын  Эртюрк  рассказа¬
ла  обо  мне  своей  матери,  и  она,  поняв  наше  желание  иметь  эти  фо¬
тографии,  выслала  нам  слайды.  Поступление  этих  фотографий  из
семейного  архива  Эртюрков  побудило  меня  начать  новое  дело,
ранее  не  приходившее  мне  в  голову:  собрать  те  фотографии  отца,
которые  отсутствуют  в  наших  семейных  альбомах.  Поэтому  я  и
попросила  копии  слайдов  у  доктора  Гиффена.  Сейчас  в  музее,
выстроенном  в  родной  деревне  отца,  появляется  возможность  при
помощи  различных  собранных  материалов  как  можно  полнее
представить  жизнь  и  деятельность  в  окружении  друзей,  учеников,
близких.
 Действительно,  дороги  открылись,  и  мы,  с  одной  стороны,  по¬
лучили  возможность,  представить  молодые  годы  столь  близкого
нашему  сердцу  отца  в  той  среде,  где  он  вырос,  с  другой  стороны,  с
благодарностью  вспоминаем  его  в  Турции,  Стамбуле,  где  он  провел
половину  своей  жизни,  подготовил  учеников,  написал  большинство
своих  трудов,  построил  счастливую  семью  и  вспоминаем  его  в  об¬
ществе  «Турецкий  очаг»,  членом  которого  он  стал  сразу  после  сво¬
его  приезда  в  эту  страну,  имел  счастье  быть  коллегой  покойного
Хамдуллаха  Субхи  Танрыовера.  Я  желаю,  чтобы  моего  отца  и  на
том  свете  не  оставляла  милость  божья.

Тургут  Узташкын
 ЗАКИ  ВАЛИДИ
КАК  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  ДЕЯТЕЛЬ
 Молодежь,  готовившая  конференцию1,  посвященную  24-летию
со  дня  смерти  Заки  Валиди,  решила  издать  в  его  память  книжку,
и  меня  попросили  написать  статью  о  дорогом  нашем  учителе  как
о  государственном  деятеле.
 Чтобы  о  человеке,  вошедшим  в  историю  как  «основатель  госу¬
дарства»  и  как  «государственный  человек»,  написать  как  о  государ¬
ственном  деятеле,  следовало  бы  провести  обширные  научные  ис¬
следования,  и  это  было  бы  нелегким  делом.  Однако  в  рамках  этой
небольшой  статьи  я  ограничусь  тем,  что  своим  читателям  постара¬
юсь  объяснить  лишь  основные  краеугольные  моменты  продолжи¬
тельной,  славной  деятельности  этого  неутомимого  борца.
 Заки  Валиди-бей  как  историк  и  исследователь  всю  жизнь  в  сво¬
ем  сердце  носил  невыносимую  боль  восточных  тюрков,  в  течение
веков  лишенных  собственной  государственности.  Ввиду  этого  он
всю  свою  жизнь  посвятил  «огосударствлению»  восточных  тюрков.
 Заки  Валиди-бей,  вне  всякого  сомнения,  очень  хорошо  знал,
какие  условия  необходимы  для  построения  государства.  Начав  это
дело,  он  с  большим  вниманием  собрал  вокруг  себя  кадры,  обла¬
дающие  современным  образованием,  создал  ядро  для  армии  пла¬
нируемого  башкирского  государства  и  при  ведении  переговоров
с  Лениным  о  независимости  очень  хорошо  этими  факторами
пользовался2.
 Тем  не  менее,  мы  знаем,  что,  несмотря  на  все  это,  Заки  Валиди-
бей  дважды  потерпел  полное  поражение  в  двух  своих  попытках
 1 	Inmeyen  Bayrak.  A.  Zeki  Velidi  Togan.  Istanbul,  1994.  S.  59-86  (Речь  идет
о  конференции  в  Сельджукском  университете  в  г.  Конье,  упомянутой  выше  в  статье
проф.  И.Тоган.)
 2 	«Валидов  для  Уральского  края  действительно  крупная  фигура»  (Ленин)  3.  Ва¬
лиди  Тоган.  «Воспоминания».  Уфа,  кн.  1.  1994.  С.  353.
 104

создать  государство.  Первая  из  них  -  проект  автономного  Башкор¬
тостана.  Правительство  было  сформировано,  достаточно  качест¬
венные  интеллигентные  кадры  провели  организационные  меры,
которые  могли  бы  способствовать  началу  решения  основных  про¬
блем  создаваемого  государства.  В  первую  очередь  они  в  свои  руки
взяли  золотые  рудники,  все  другие  рудники,  заводы  и  фабрики,
пришедшие  в  упадок  в  годы  революций,  они  были  пущены  в  ход  и
доведены  до  состояния  своей  обычной  производительности.  Почта
и  система  связи  приведены  в  надежное  рабочее  состояние.  В  каче¬
стве  военного  министра  Заки  Валиди  для  подчиненных  себе  нацио¬
нальных  войск  открыл  военные  учебные  школы  и  полигоны.  Долго
сумел  противостоять  натиску  с  востока  генералов,  оставшихся  вер¬
ными  царскому  режиму,  и  их  союзников.  Когда  надежды  достиже¬
ния  соглашения  с  союзниками  не  осталось,  под  их  давлением  с  ты¬
ла  он  был  вынужден  принять  предложение,  исходившее  от  Ленина.
На  основе  принципов,  объявленных  Лениным  всему  миру  (право  на
отделение  от  России),  Заки  Валиди  добился  подписания  соглаше¬
ния  о  «широкой  автономии».  Этот  счастливый  период  продолжи¬
тельностью  в  14  месяцев  длился  до  момента  достижения  коммуни¬
стами  мирного  договора  на  польском  фронте.
 После  этих  дней  Ленин  достигнутое  с  башкирами  соглашение
оценит  как  «клочок  бумаги»  и  объявит  его  потерявшим  силу.  Когда
и  татарские  интеллигенты  во  главе  с  М.  Султангалиевым  займут
место  в  окружении  Ленина,  Валиди  решает  фронт  борьбы  перене¬
сти  в  Большой  Туркестан.
 Как  он  пришел  к  этому  решению,  объясняет  следующим  образом:
 «Спустя  несколько  дней  после  возвращения  с  Южного  фронта
мне  позвонила  секретарь  Ленина  и  предупредила:  «Владимир  Иль¬
ич  хотел  встретиться  с  вами».  В  назначенное  время  я  был  в  кабине¬
те  Ленина.  Ленин  сообщил,  что  для  II  съезда  Коминтерна,  который
откроется  на  днях,  он  подготовил  «Тезисы  по  национальному
и  колониальному  вопросам»,  и  попросил  меня  как  можно  скорее
набросать  по  ним  свои  соображения.  «Кода  я  прочитаю  Ваши  отве¬
ты,  мы  с  Вами  снова  встретимся»,  -  добавил  он.  Тезисы  эти,  вклю¬
ченные  в  собрание  сочинений  Ленина,  состояли  из  двенадцати
пунктов.  Мы  читали  их  вместе  с  моими  туркестанскими  едино¬
мышленниками.  Мне  пришлось  внести  в  тезисы  некоторые  поправ¬
ки,  особенно  в  5,  11  и  12-е  пункты,  и  добавить  еще  пару  пунктов  от
себя.  ...  но  его  взгляды  ни  на  йоту  не  сблизились  с  моими,  ни  одно
из  наших  предложений  не  было  принято.  Таким  образом,  я  из  соб¬
ственных  уст  Ленина  услышал:  центр  будет  и  впредь  опираться
в  прежних  колониях  на  представителей  русского  пролетариата,  мы
 105

же  будем  пользоваться  доверием  в  той  мере,  в  какой  проявим  ло¬
яльность  и  верность  их  «руководству»;  недоверие  к  нам  сохранится
и  после  победы  социализма  в  пределах  России,  даже  после  утвер¬
ждения  социализма  во  всем  мире  народы  бывших  восточных  коло¬
ний  не  обойдутся  без  «руководства»  со  стороны  рабочих...,  что  ра¬
бочий  класс  угнетенных  наций  Востока,  ставших  на  путь  строи¬
тельства  социализма,  никогда  не  будет  пользоваться  доверием  рус¬
ских  коммунистов.
 Это  открытие  тоже  поставило  нас  перед  необходимостью  на¬
чать  против  Советов  серьезную  и  открытую  борьбу»3.
 Вторая  попытка  Заки  Валиди-бея  -  подготовка  к  освобождению
Большого  Туркестана,  включающего  в  себя  и  Казахстан  и  Башкор¬
тостан.
 Уехав  в  Туркестан  с  этим  решением,  он  в  своем  письме  в  Мо¬
скву,  адресованном  знакомым  членам  Центрального  Комитета  рус¬
ской  коммунистической  партии,  о  Сталине  пишет:  «Есть  товарищи,
предупреждающие,  что  появляется  коварный,  лицемерный  дикта¬
тор,  бесчестно  играющий  человеческими  судьбами,  попирающий
чужую  волю.  Я  опасаюсь,  что  может  наступить  день,  когда  и  ваши
головы  полетят  с  плеч.  Я  не  стал  ждать,  когда  мне  отрубят  голову.
Если  суждено  погибнуть,  пусть  это  случится  в  открытом  бою»4.
 Он  знал,  что  модель  государственного  устройства  или  режима,
не  соответствующая  национальным  нормам  и  нравам  дорогих  ему
среднеазиатских  тюрков,  не  достигнет  успеха  и  не  сможет  сущест¬
вовать.  Потому  своим  главным  делом  он  считал  достижение  общей
согласованности  о  фундаменте  создаваемого  государства.  Его
не  отвращала  от  дела  и  необходимость  в  разных  обличьях  днями
и  неделями  путешествовать  от  Урала  до  Алтая,  от  северной  тундры
до  Ирано-Афганских  границ,  в  бескрайних  просторах  страны  тюр¬
ков  то  верхом  на  коне,  то  в  товарных  вагонах.  Несколько  лет  назад
на  этих  землях  он  занимался  научными  изысканиями  и  обрел  вер¬
ных,  внимательных  друзей.  А  теперь  нашел  и  их,  объяснил  им  про¬
блему.  В  каждой  округе  беседовал  с  интеллигенцией,  сплачивал  ее.
У  него  были  друзья  среди  казахов,  киргизов,  узбеков,  таджиков,
туркмен  и  азербайджанцев.  Всех  привлек  к  революционным  преоб¬
разованиям.  Различные  политические  фракции  сумел  убедить  под¬
писать  общее  «Программное  заявление»  из  семи  пунктов.  Приняти¬
ем  этой  программы  все  части  Большого  Туркестана  и  вся  его  ин¬
 3 	3.  Валиди  Тоган.  «Воспоминания».  Уфа,  кн.  1,  1994.  С.  373-374.
 4 	Там  же.  С.  20.
 106

теллигенция  под  эгидой  «Туркестанского  национального  объеди¬
нения»  заключили  союз  ради  достижения  следующих  целей:
 1. 	Туркестан  должен  быть  независимым,  и  судьба  страны
должна  находиться  в  руках  туркестанцев.
 2. 	Форма  управления  в  независимом  Туркестане  должна  быть
демократической  республикой.
 3. 	Достижение  и  сохранение  независимости  возможно  при  на¬
личии  национальной  армии;  национальное  правительство  должно
опираться  на  национальную  армию.
 4. 	Независимость  Туркестана  возможна  лишь  при  экономиче¬
ской  независимости.  Решение  таких  фундаментальных  проблем,
как  определение  общих  путей  экономического  развития  Туркеста¬
на,  установление  того,  каким  отраслям  промышленности  и  сельско¬
го  хозяйства  должны  быть  предоставлены  предпочтения,  определе¬
ние  направлений  строящихся  железных  дорог  и  русла  ороситель¬
ных  каналов  будет  находиться  в  руках  самих  туркестанцев.
 5. 	Будут  предприняты  меры  по  развитию  современных  систем
национального  образования,  организации  частных  школ  и  по  уста¬
новлению  прямой  связи  с  Европейской  цивилизацией  (помимо  рус¬
ской  культуры).
 6. 	Национальные  проблемы  и  задачи  использования  природных
источников  государства  будут  решаться,  исходя  из  пропорциональ¬
ного  соотношения  численности  населения  народов.
 7. 	Поставлена  цель  добиться  полной  самостоятельности  в  рели¬
гиозных  делах  и  отделения  государственных  дел  от  религиозных.
 Заки  Валиди-бей,  обладая  острым  умом,  широкой  культурой,
глубоким  пониманием  азиатских  и  мировых  проблем,  честностью,
правдивостью,  смелостью,  прямотой,  неуступчивостью,  вызывал
чувство  уважения  даже  у  своих  врагов.  Вступая  в  сотрудничество
с  людьми,  с  которыми,  на  первый  взгляд,  вообще  невозможно
иметь  никакого  дела,  он  мог  решать  самые  запутанные  проблемы.
Ленин  о  нем  сказал:  «Валидов  для  Уральского  края  действительно
крупная  фигура».  На  его  языке  это  означало:  «позже  нужно  будет
от  него  избавиться»,  -  так  и  получилось.
 Главная  цель  его  деятельности  в  Туркестане  состояла  в  том,
чтобы  среди  интеллигенции  и  влиятельных  семей  внедрить  проч¬
ное  понятие  о  независимости  Туркестана.  Как  мы  уже  сказали  вы¬
ше,  в  этом  деле  он  достиг  успеха.  Неутомимо  собирая  интеллиген¬
тов  как  правого,  так  и  левого  толка,  деловых  людей  и  духовенство
на  общие  собрания,  не  уставая  повторял  эти  идеи  и  стал  причиной
возникновения  и  укрепления  между  ними  связей,  доверия  и  друж¬
бы.  Он  создал  условия  для  того,  чтобы  молодежь  и  интеллигенция,
 107

желающие  заниматься  политикой,  сорганизовались  в  две  партии,
в  одной  из  которых  объединились  вокруг  социалистической,  а  в  дру¬
гой  -  либеральной  программы.
 Организованная  в  1917  году  одним  из  давних  друзей  3.  Валиди,
известным  писателем  и  поэтом,  интеллигентом,  националистом,
Алиханом  Букейхановым  партия  «Алаш  Орда»5  руководствовалась
национально-революционной  программой.  То,  что  на  принятые
руководимым  Заки  Валиди  Туркестанским  национальным  объеди¬
нением  две  партийные  программы  решающее  влияние  оказывали
взгляды  самого  Заки  Валиди,  вполне  очевидно.  Одна  из  них  -  пар¬
тия  «Эрк»  с  социалистической  программой,  а  другая  -  прогрессист-
ская,  джадидистская  партия  с  либеральной  программой.  Програм¬
мы  обеих  партий  содержат  в  себе  основополагающие  цели,  отве¬
чающие  интересам  всего  народа.  Для  того  чтобы  иметь  полное
представление  о  проектируемом  Заки  Валиди  самостоятельном
«Государственном  устройстве»,  мы  приведем  ниже  для  сравнения
программы  обеих  партий:
 Партия  «Эрк»
 Статья  1.  В  сфере  экономики:  основой  осуществления  социа¬
лизма  будет  передача  в  ведение  государства  земли,  водных  ресур¬
сов  и  полезных  ископаемых,  больших  каналов  и  коллективизация
села.
 5 	«Алаш  Орда»  является  первой  национальной  партией,  созданной  Российскими
тюрками.  Эта  партия  стала  силовым  мотором  казахского  движения  за  независи¬
мость.  Более  того,  первое  независимое  казахское  правительство  вошло  в  историю
как  «Апаш-Ордынское  правительство».  Созданная  казахами  и  обеспеченная  кадрами
эта  партия  в  1917  году  была  организована  известным  казахским  интеллигентом
Алиханом  Букейхановым.  До  этого  тюркские  интеллигенты,  стремящиеся  занимать¬
ся  политикой,  входили  в  одну  из  партий,  организованных  русскими,  и  там  занима¬
лись  политикой.  Основатель  партии  Алихан  Букейханов  -  потомок  Чингизхана  и
внук  очень  известного  в  XVIII  веке  казахского  хана  Барака.  Алихан  Букейханов
родился  в  1869  году,  после  учебы  в  медресе  продолжил  свое  образование  в  русских
учебных  заведениях  и  в  1894  году  окончил  высший  лесной  институт,  служил  в  раз¬
личных  учреждениях,  публиковал  статьи  в  русских  газетах,  выходивших  в  Омске,
был  главным  редактором,  в  1913  году  в  Оренбурге  начал  выпускать  газету  «Казах»,
которая  просуществовала  до  1917  года.  Его  бросили  в  тюрьму  зато,  что  он  защищал
революционные  фракции,  а  в  1916  году  в  связи  с  избранием  депутатом  он  был  осво¬
божден  из  тюрьмы  и  в  Государственной  Думе  занимался  активной  политической
деятельностью.  В  начале  он  к  тюркизму  относился  прохладно,  однако  после  рево¬
люции  1917  года  (в  конце  1917  года)  на  Казахском  национальном  съезде  объявил,
что  полностью  порывает  свои  связи  с  русскими  партиями.  После  этого  времени  он  в
масштабе  всего  Туркестана  стал  одним  из  национальных  лидеров.  Сегодня  «Алаш
Орда»  для  всей  молодежи  Средней  Азии  стала  символом  полной  независимости.
 108

Статья  2.  Как  в  промышленно  развитых  государствах,  органи¬
зации  рабочих  в  плановом  порядке  будут  использованы  в  местных
организационных  делах  Туркестана.  Туркестанскому  чернорабоче¬
му  и  дехканину,  обрабатывающему  землю,  будет  предоставлено
право  иметь  свои  собственные  общественные  организации.
 Статья  3.  Будет  достигнуто  освобождение  Туркестана  от  коло¬
низаторов  и  полное  его  самоуправление.  Это  создаст  самые  важные
условия  для  углубления  классового  расслоения  в  Туркестане  и  по¬
зволит  развиваться  крестьянам  до  такого  уровня,  чтобы  они  могли
сами  бороться  за  свои  права.
 Статья  4.  В  свободном  Туркестане  будет  создана  демократиче¬
ская  система,  которая  должна  обеспечить  условия  для  беспрепятст¬
венной  деятельности  класса  крестьянства  и  других  сторонников
реформ.  Парламент  Туркестана,  губернские  и  городские  Советы
будут  формироваться  на  основе  всеобщих  выборов.
 Статья  5.  Для  организации  государственного  управления  и  ус¬
тановления  социализма  будут  созданы  национальные  войска.
 Статья  6.  В  Туркестане  вопросы  о  национальных  и  иных
меньшинствах  будут  решаться,  исходя  из  их  численности,  особыми
отделами.
 Статья  7.  Дела  просвещения  будут  сосредоточены  в  руках  го¬
сударственных  органов  местного  самоуправления.  Системы  связи  -
железные  дороги,  почта  и  телеграф,  а  также  предприятия  перера¬
ботки  сельскохозяйственной  продукции  и  промышленные  пред¬
приятия  будут  в  ведении  национального  правительства.  В  сфере
культуры  будут  приняты  меры,  направленные  на  создание  мощной
национальной  культуры,  свободной  от  влияния  чужеземцев  (т.  е.
русских).  Основу  сферы  просвещения  составит  деятельность  по
открытию  школ,  в  том  числе  профессиональных.  Все  без  исключе¬
ния  будут  охвачены  учебой.
 Статья  8.  Религиозный  вопрос  будет  окончательно  отделен
от  светских  и  государственных  дел.
 Статья  9.  В  будущем  социалисты  Туркестана  войдут  в  состав
какого-либо  Интернационала,  признающего  для  себя  основопола¬
гающим,  наряду  с  защитой  интересов  эксплуатируемых  классов,
также  и  принцип  отстаивания  прав  угнетенных  народов6.
 Важные  замечания:
 В  9-й  статье  вышеприведенной  программы  Туркестанской  со¬
циалистической  партии  «Эрк»  разъясняется,  в  какого  свойства  Ин¬
тернационал  может  она  войти.  Это  свойство  определено  следую¬
 6 	3.  Валиди  Тоган.  «Воспоминания».  Уфа,  кн.  2,  1998.  С.  53-54.
 109

щим  образом:  он  должен  «признать  для  себя  основополагающим,
наряду  с  защитой  интересов  эксплуатируемых  классов,  также
и  принцип  отстаивания  прав  угнетенных  народов».  Причина  вклю¬
чения  в  программу  этой  статьи  заключается  в  неприятии  принци¬
пов,  предложенных  Лениным  в  виде  12  пунктов  съезду  III  Интер¬
национала  и  закрепленных  там  в  качестве  решения.
 Как  видно  из  ссылки,  которую  мы  выше  привели  по  «Воспоми¬
наниям»  Заки  Валиди-бея,  «рабочие  колониальных  стран  (по  со¬
временному  выражению,  «слаборазвитых  стран»)  будут  зависимы
от  пролетариата  Европы  (по  современному  выражению,  «развитых
стран»).  То  есть  судьба  колоний  никак  не  изменится.  В  первую
очередь  марксисты  тюркского  происхождения  во  главе  с  известным
татарским  коммунистом  Султангалиевым  выступили  против  этих
принципов.  Султангалиев  против  этих  принципов  Ленина  выдви¬
нул  идею  о  создании  «Интернационала  угнетенных».  Он  сказал:
«В  результате  всего  этого  мы  получили  возможность  понять  очень
простую  реальность.  Социалистическая  революция  без  участия
Востока  в  корне  не  сможет  добиться  успеха.  Европейский  импе¬
риализм,  потерявший  Индию,  Афганистан  и  Иран  и  изгнанный  из
колоний,  развалится  и  исчезнет,  умерев  естественной  смертью»7.
 Султангалиев  и  его  товарищи,  видевшие,  что  западные  руково¬
дители,  организовавшие  русскую  коммунистическую  партию  и  Ко¬
минтерн,  недостаточно  глубоко  понимают  проблемы  Востока,  че¬
рез  некоторое  время  создали  отдельную  мусульманскую  коммуни¬
стическую  организацию  и  руководство  революционным  движением
в  колониях  передали  этой  организации.  Эта  организация  проводила
в  жизнь  чрезвычайно  действенную  программу  деятельности.  Сул¬
тангалиев  всем  постоянно  интересовался  самолично.  «Когда  в  1916
году  я  встретил  Султангалиева,  он  предложил  нам,  немедленно  от¬
делившись  от  русских  Коммунистических  организаций,  все  еще
остающихся  шовинистическими  и  империалистическими,  органи¬
зовать  собственную  независимую  Восточную  Коммунистическую
партию»  (татарский  коммунист  Губайдуллин)8.
 И  мы  сегодня  видим,  что  такой  интерес  оказал  влияние  и  на
программу  Туркестанской  социалистической  партии  и  даже  на
процесс  формирования  личности  лидеров  сегодняшней  Средней
Азии.
 7 	Sultan  Galiyev  ve  Sovyet  Muslumanlari  (A.  Beningson  -  Ch.  Quelquejay)  Hur.
Y.  syf:87.
 8 	A.  g.  e.  Syf:91.
 110

Джадидистская  прогрессивная  партия
 1. 	Основой  жизни  должно  стать  овладение  собственной  нацио¬
нальной  культурой  и  существование  в  качестве  самостоятельного
народа.  В  этом  заключается  идеал  всех  народов.  Наша  цель  -  завое¬
вание  независимости  Туркестану  и  формирование  национального
правительства.  Нация  должна  опираться  на  единство  языка,  рели¬
гии,  литературы,  традиций  и  обычаев.
 2. 	В  свободном  Туркестане  форма  государственного  устройства
и  правления  должна  быть  республиканской  и  основу  власти  соста¬
вит  избранный  демократическим  путем  «Милли  меджлис»  (нацио¬
нальное  собрание),  а  в  губерниях  и  городах  -  губернские  и  город¬
ские  меджлисы  (земства).
 3. 	Члены  Центрального  правительства  назначаются  Главой
(Президентом)  Республики  с  согласия  «Милли  меджлиса»,  а  губер¬
наторы  -  Центральным  правительством.  Председатели  губернских
и  городских  меджлисов  избираются  на  заседании  самих  меджлисов.
Порядок  избрания  Милли  меджлиса,  Главы  (президента)  Республи¬
ки,  губернских  меджлисов  будет  определен  на  первом  Курултае
(съезде)  Туркестана.
 4. 	Нетюркские  меньшинства  Туркестана  будут  пользоваться
одинаковыми  правами  и  в  сфере  культуры.  Тюркские  народы
должны  принимать  активное  участие  в  возрождении  мощной  тур¬
кестанской  культуры.
 5. 	Национальное  правительство  Туркестана  будет  опираться  на
национальную  армию,  служба  в  армии  обязательна  для  всех.
 6. 	Для  обеспечения  внутренней  безопасности  губернские  вла¬
сти  должны  создать  полицию,  и  она  должна  быть  связана  с  госу¬
дарственными  органами  по  охране  национальной  безопасности.
 7. 	В  государстве  будет  обеспечена  полная  свобода  совести.
Свобода  отправления  религиозных  обрядов  и  других  обычаев  га¬
рантируется  государством.  Миссионерская  деятельность  других
религий  будет  запрещена.
 8. 	Свобода  слова  и  печати,  свобода  личности  будут  гарантиро¬
ваться  Основным  Законом  государства.
 9. 	Основные  налоги  государства  будут  определяться  по  разме¬
рам  доходов.  Налоги  будут  взиматься  и  с  наследства.  В  Туркестане
будут  отменены  налоги,  сохранившиеся  со  времен  средневековья.
 10. 	Основа  земельной  политики  -  превращение  земли,  иско¬
паемых  и  наземных  природных  богатств,  лесов,  водных  ресурсов  в
достояние  государства.  Земля  будет  отдана  дехканам  (крестьянам)
в  частную  собственность.
 111

11. 	Купля-продажа  земли  и  водных  ресурсов  частными  лицами
на  основе  взаимной  договоренности  будет  исключена.  Этот  акт
будет  производиться  государством.  Право  на  владение  землей
в  зависимости  от  условий  махалли  (местности)  будет  определяться
на  основе  законов.
 12. 	Самостоятельность  Туркестана  может  быть  осуществлена
лишь  на  экономической  основе.  Поэтому  Туркестан  будет  стремить¬
ся  к  восстановлению  экономических  отношений  с  соседними  госу¬
дарствами  в  их  современных  формах  с  последующим  развитием.
 13. 	В  Туркестане  основа  земледелия  -  обеспечение  водными
ресурсами.  Поэтому  общие  усилия  нации  будут  направлены  на  то,
чтобы,  обеспечив  народ  водой,  повышать  жизненный  уровень.  Бу¬
дет  обращаться  большое  внимание  на  упорядочение  управления
водными  делами.
 14. 	В  Туркестане,  в  особенности  в  Казахстане,  Киргизстане,
Туркменистане,  самая  первая  проблема  -  переход  кочевых  племен
к  оседлости.  Эта  проблема  будет  решаться  путем  сооружения  ирри¬
гационных  систем  в  бассейнах  больших  рек.  В  Туркестане  будут
приниматься  лишь  переселенцы  тюркского  происхождения  и  му¬
сульманского  вероисповедания.
 15. 	Вопрос  о  рабочем  классе  связан  в  Туркестане  с  развитием
национальной  промышленности.  Вопросы  об  условиях  труда,  рабо¬
чем  времени,  о  труде  женщин  и  детей,  страховании  и  другие  вопро¬
сы  будут  решаться  и  упорядочиваться  по  принципам,  применяемым
в  передовых  странах.
 16. 	Обеспечивается  полная  самостоятельность  в  деятельности
органов  правосудия  и  равноправие  всех  граждан  перед  законом
независимо  от  вероисповедания.
 17. 	В  сфере  просвещения  все  будут  иметь  возможность  получе¬
ния  бесплатного  начального  образования.  Граждане  государства
обладают  правом  организации  частных  школ,  деятельность  кото¬
рых  не  должна  противоречить  интересам  государства.
 18. 	В  Туркестане  будут  создаваться  преимущественно  профес¬
сиональные  школы,  приняты  меры  по  направлению  учащихся
в  Европу.
 19. 	Памятники  культуры,  накопившиеся  за  века  в  древнем  очаге
цивилизации  -  Туркестане,  будут  взяты  под  охрану  государства
и  станут  служить  развитию  национальной  культуры9.
 В  «Воспоминаниях»  Заки  Валиди  писал:  «Прежняя  программа
партии  «Эрк»,  включавшая  27  пунктов,  в  ходе  совещаний  в  Бухаре
 9 	3.  Валиди  Тоган.  «Воспоминания».  Уфа,  кн.  2,  1998,  С.  54-56.
 112

приняла  следующий  вид,  состоявший  из  девяти  пунктов’».  Таким
образом,  становится  ясно,  что  «Туркестанское  национальное  объе¬
динение»  стало  органом,  представляющим  всю  интеллигенцию
Туркестана.  Действительно,  он  и  сам  это  подтверждает  словами:
«В  1921  году  интеллигенция  и  деятели  самых  разных  племен  и  на¬
родов  после  долгих  обсуждений,  учитывая  многообразие  местных
условий  в  разных  регионах  страны,  пришли  к  выводу  о  необходи¬
мости  создания  этих  двух  партий,  а  также  самостоятельной  алаш-
ордынекой  партии  в  Казахстане»10.
 Организаторы  Туркестанского  государства,  желавшие  перейти
в  промышленную  эпоху,  однако  действующие  в  условиях,  где  на¬
род  состоит  из  крестьян,  связанных  с  землей  и  даже  полукочевых
племен,  при  проведении  в  жизнь  своей  программы,  составленной
с  учетом  возникновения  острых  проблем,  стремились  предвосхи¬
тить  возможности  дестабилизации  положения.  Может  создаться
впечатление,  что  они  взяли  за  образец  модель  англосаксонской  де¬
мократии  «о  сильных  двух  партиях».  Однако  Заки  Валиди-бей
в  «Воспоминаниях»  внес  ясность,  написав:  «Следует  отметить  и  то,
что  идея  создания  в  Туркестане  двухпартийной  системы,  состоя¬
щей  из  радикальной  национальной  и  социалистической  партий,  не
объясняется  влиянием  опыта  иностранных  государств.  ...  В  то  вре¬
мя  туркестанским  деятелям  была  неведома  двухпартийная  система
Англии  и  Америки»11.
 Заки  Валиди-бей  обладал  обширными  познаниями  по  истории,
культуре,  демографии,  экономических  источниках,  политических
фракциях  Туркестана,  хорошо  знал  о  последователях  эмира,  джа-
дидистах  и  их  силах.  Все  дела  Заки  Валиди-бей  планировал,  стре¬
мясь  направить  каждую  фракцию  на  выполнение  общенациональ¬
ных  целей,  как  эта  фракция  их  понимает  и  принимает.  Он  этим
упорно  занимался  и  уже  во  многом  преуспел.  Именно  в  этот  период
Энвер  Паша  со  свитой  прибыл  в  Туркестан  и  известил  Заки  Вали-
ди-бея  о  том,  что  принял  решение  начать  вооруженную  борьбу
против  русских.  Эту  встречу,  изменившую  судьбу  как  Туркестана,
так  и  его  собственную,  он  в  «Воспоминаниях»  описывает  следую¬
щим  образом:
 «Совершенно  неожиданно  пришло  сообщение,  что  в  Бухару  со
своей  свитой  прибыл  Энвер  Паша.  Уже  назавтра  я  получил  от  него
краткую  записку  со  словами:  «Я  желал  бы  в  ближайшее  время
встретиться  с  Вами».  Он  приехал  20  декабря.  Оседлав  лошадь,
 10 	3.  Валиди  Тоган.  «Воспоминания»...
 11 	Там  же.
 113

я  немедленно  отправился  в  Бухару.  Пропутешествовав  в  одиночку,
23  декабря  я  добрался  до  посольства  Афганистана,  расположенного
на  окраине  города.  Послом  состоял  Абдерасул-хан,  впоследствии
ставший  моим  близким  другом,  с  которым  я  многократно  встречал¬
ся  и  в  Кабуле,  и  в  Берлине.  «Я  сообщил  паше  о  Вашем  приезде»,  -
сказал  он  мне.  Не  прошло  и  часа,  как  прибыл  и  паша  со  своим  адъ¬
ютантом  Мухитдином.
 Я  впервые  в  жизни  лицезрел  знаменитого  деятеля.  Он  был
в  штатской  одежде,  а  на  портретах  я  привык  видеть  его  в  военном
мундире.  Он  спросил:  «Раз  уж  я  добрался  до  самой  Бухары,  что
полезное  я  мог  бы  сделать  для  Туркестана?  Какие  советы  могли  бы
дать  мне  Вы?»  Мне  показалось,  что  у  него  нет  ясного  плана  дейст¬
вий  и  он  пребывает  в  некоторой  растерянности.  На  его  вопрос
я  ответил  так:  «Знакомые  мне  турецкие  офицеры  в  Бухаре  говори¬
ли,  что  тотчас  после  прибытия  в  Туркестан  Вы  присоединитесь
к  басмачам.  Это  один  из  возможных  путей.  Другой  путь  -  выезд
в  Афганистан.  На  это  русские  разрешения  не  дадут,  но  это  самый
удобный  для  Вас  путь».
 Паша  спросил,  почему  я  отрицательно  отношусь  к  его  идее
присоединиться  к  басмаческому  движению.  На  что  я  ответил:  «На¬
ша  борьба  развернулась  как  внутреннее  дело  России.  Мы  действу¬
ем  в  согласии  с  самыми  различными  политическими  кругами
и  партиями,  враждебными  к  большевикам.  Более  того,  при  крайней
необходимости  у  нас  остается  возможность  еще  раз  вступить  в  со¬
глашение  с  Советами.  Если  Вы  присоединитесь  к  нам  и  по  предло¬
жению  Джемал-паши  мы  поддержим  движение  либералов  Индии,
все  дело  тотчас  приобретет  международный  характер.  Ввиду  дву¬
личия  политики,  которую  Советы  ведут  по  отношению  к  нам,  наше
движение  будет  представлено  как  борьба  против  России.  Союзники
будут  смотреть  на  Вас  как  на  второго  Вильгельма.  Мы  рассчитыва¬
ем  на  помощь  из-за  рубежа.  После  Вашего  присоединения  к  нам
возможность  получения  такой  помощи  исчезнет,  все  наше  дело  без
надлежащей  предварительной  подготовки  превратится  в  междуна¬
родную  проблему.  Белогвардейские  политические  круги  тотчас
отстранятся  от  нас.  Наше  общество  будет  вынуждено  открыто  при¬
соединиться  к  басмачеству,  а  наши  единомышленники,  находящие¬
ся  на  руководящих  должностях  в  советских  органах,  окажутся  пе¬
ред  необходимостью  или  уйти  к  басмачам,  или,  порвав  с  нами  вся¬
кую  связь,  перейти  на  сторону  Советов.  Сотни  наших  друзей,  кото¬
рые  воюют  на  советских  фронтах,  служат  в  партийных  органах,
считают,  что  мы  занимаемся  внутренними  проблемами  России,
и  оказывают  нам  всяческое  содействие.  Попытки  объединиться
 114

с  иностранными  государствами  они  сочтут  безнадежной  авантюрой
и  не  захотят  с  нами  иметь  дела.  Особенно  тяжелое  впечатление  на
них  произвело  то  обстоятельство,  что  англичане,  оккупировавшие
Туркменистан  в  1918  году,  не  привлекли  на  свою  сторону  местное
население.  Не  забыто  нашими  народами  и  то,  что  в  том  же
1918  году  французы  и  американцы,  захватившие  Сибирь,  были  на¬
строены  против  правительств  Башкортостана  и  Казахстана,  враж¬
дебно  относились  к  национальным  войскам,  на  которые  эти  прави¬
тельства  опирались.  Более  того,  они  способствовали  преданию  на¬
ших  офицеров  и  членов  правительства  военно-полевому  суду  бе¬
лых  и  расстрелу.  Англичане  оставили  на  произвол  судьбы  туркмен,
которые  с  ними  сотрудничали.
 Если  мы  сейчас,  добиваясь  свободы,  вступим  в  связь  с  ино¬
странными  государствами,  большинство  наших  соратников,  рабо¬
тающих  в  центральных  органах  компартии,  выступят  против  нас.
С  другой  стороны,  Советы  сейчас  берут  верх  на  Польском  фронте.
Если  они  там  сумеют  быстро  решить  свои  проблемы,  все  высвобо¬
дившиеся  военные  силы  они  направят  против  нас.  В  этом  году
в  Туркестане  недостает  продуктов  питания.  Ни  одна  область  не
в  состоянии  прокормить  войско  численностью  более  4-5  тысяч
солдат.  Поэтому  было  бы  наиболее  целесообразным  для  Вас  вы¬
ехать  в  Афганистан  и  оттуда,  не  вмешиваясь  в  дела  Индии,  руково¬
дить  туркестанскими  делами.
 Самая  сложная  проблема  -  вопрос  о  Бухарском  эмирате.  Эмир
ушел,  не  старайтесь  вернуть  его  на  трон,  это  нереально,  к  тому  же
он  враг  и  джадидам,  и  Вам.  Здесь  есть  повстанческие  группы,  со¬
храняющие  ему  верность,  они  будут  действовать  против  Вас.  Од¬
нако  вначале  Вы  вынуждены  будете  поддерживать  связь  с  отряда¬
ми  эмира.  Выехав  в  Афганистан,  Вы  смогли  бы  встретиться  с  эми¬
ром  Бухары  и  направить  его  на  путь  истины.  Вне  всякого  сомнения,
и  Аманулла-хан  будет  этому  способствовать.  Возможно,  Вы  при
содействии  Афганистана  найдете  пути  оказания  помощи  нам  со
стороны  Ирана  и  других  иностранных  государств.  Установив  связь
с  предводителями  басмаческих  отрядов,  Вы  сможете  направить
к  ним  своих  инструкторов.  И  тогда  мы  сможем  продолжать  здесь
свою  политику.
 Когда  Вы  добьетесь  доверия  и  помощи  эмира,  может  быть,  Вам
удастся  достичь  взаимопонимания  и  с  англичанами.  В  этом  случае
Вы  могли  бы  вернуться  в  Туркестан  и  действительно  руководить
всем  движением.  Все  политические  круги,  связанные  с  нашим  Тур¬
кестанским  национальным  объединением,  будут  в  Вашем  распоря¬
жении.  Иначе  присоединяться  к  делу,  тыл  которого  не  укреплен,

многие  воздержатся.  Советы,  воспользовавшись  нашей  идеей  соз¬
дания  Советского  Туркестанского  правительства,  опирающегося  на
национальные  красные  воинские  формирования,  сумеют  обмануть
наших  сторонников  и  перетянуть  их  на  свою  сторону.  Ваше  движе¬
ние  они  заклеймят,  как  панисламизм  и  пантюркизм.  Эти  идеи  здесь
не  популярны.  С  другой  стороны,  Вы  в  ходе  Первой  мировой  вой¬
ны  стали  известны  как  враг  русского  народа.  Белогвардейцы  не
смогут  этого  забыть.  Ваше  открытое  присоединение  к  басмаческо¬
му  движению  приведет  к  такому  же  открытому  объединению  крас¬
ных  и  белых  русских  в  Туркестане.  Если  Вы  выедете  в  Афганистан,
мы  сохраним  возможность  вступать  в  связь  с  белогвардейцами
и  другими  антисоветскими  группировками.  Джемал-паша  вот  уже
год  находится  в  Афганистане.  Все  те  сведения  об  истинном  поло¬
жении  вещей,  которые  Вы  узнали  в  Бухаре,  мы  не  имели  возмож¬
ности  довести  до  Джемала-паши.  В  Афганистане,  если  Вы  не  буде¬
те  вмешиваться  в  дела  Индии,  и  все  другие  свои  проблемы  сможете
решать  успешно».
 Энвер-паша  спросил:  «Почему  Ваши  единомышленники  не
приемлют  идею  единства  мусульманских  наций  и  тюркских  наро¬
дов?»  Я  ответил:  «В  Туркестане  простые  люди  знают  об  Османском
халифате  и  считают,  что  до  сих  пор  его  возглавляет  турецкий  сул¬
тан.  Однако  они  не  знают,  что  турки  говорят  на  том  же  языке,  что  и
они  сами.  Интеллигенция  это  знает,  но  и  она  не  ведает,  что  у  нас
един  не  только  язык,  но  и  вся  культура.  С  другой  стороны,  русские
настолько  преуспели  в  очернении  панисламизма  и  пантюркизма,
что  наши  деятели,  сотрудничающие  с  русскими,  будут  считать  за
благо  как  можно  дальше  отойти  от  этой  идеологии.  Есть  еще  одно
обстоятельство,  которое  никогда  нельзя  упускать  из  виду:  боль¬
шинство  из  местного  населения  никогда  и  не  ведало  о  проблеме
политического  единства  тюркских  народов,  поэтому  все  их  мысли
заняты  местными  заботами.  Идею  такого  единства  не  приемлют
даже  люди,  совершившие  хадж.  Об  этих  проблемах  знают  лишь  те,
кто  учился  в  Стамбуле  или  регулярно  читает  журнал  «Тюрк  йур-
ду».  Другим  все  это  неизвестно.  Здесь  все  считают  себя  туркестан-
цами.  Каждый,  кто  представляет,  что  южнее  Каспийского  моря  на¬
ходится  Иран,  а  севернее  живет  русский  народ,  с  недоверием  отне¬
сется  к  существованию  общих  политических  интересов  у  Турции  и
Туркестана.  Мы  будем  разъяснять,  что  связи  между  двумя  страна¬
ми  следует  развивать  на  основе  ислама  и  общетюркской  культуры,
и  что  для  этого  появились  благоприятные  условия.  Каждый  турк¬
мен,  узбек,  казах  скажет:  «Если  хватит  сил,  пусть  Турция  присое¬
динит  нас  к  себе».  Но  он  увидит  также,  что  враждебная  пантюр¬
 116

кизму  и  панисламизму  русская  интеллигенция  будет  бояться,  как
бы  эти  планы  не  претворились  в  жизнь,  и  тюркская  интеллигенция
ощутит  все  более  нарастающее  отчуждение  со  стороны  русских
деятелей.  Среди  нашей  интеллигенции  нет  человека,  который  не
признавал  бы  единства  тюркских  народов.  Но  они  будут  думать:
«Мечта  мечтой,  но  не  следует  зря  злить  русских.  Такого  рода  дей¬
ствия  с  нашей  стороны  были  бы  действительно  неосторожностью».
 Энвер-паша  выслушал  все  сказанное  мной  с  большим  вниманием.
 Посол  Афганистана  Абдурасул-хан  собственноручно  угощал
нас  чаем.  Его  почтение  к  Энверу-паше  было  безграничным...  Паша
покинул  здание  посольства,  а  я  провел  ночь  там,  написал  записку
из  14  пунктов,  где  попытался  объяснить,  каковы  будут  последствия
присоединения  паши  к  басмаческому  движению.  Мне  хотелось,
чтобы  он  принял  решение,  лишь  разобравшись  в  проблемах  Турке¬
стана.
 Мне  не  удалось  выехать  в  Самарканд  и  на  следующий  день,  так
как  паша  пожелал  встретиться  еще  раз...  Паша  объявил  о  своем  ре¬
шении  присоединиться  к  басмачам,  однако  оговорился,  что  для
принятия  окончательного  решения  ему  потребуется  еще  два-три
дня.  Обратился  ко  мне:  «Все  сказанное  Вами  я  понимаю  и  верю
в  Вашу  искренность»...  При  этом  он  прослезился.  В  таком  состоя¬
нии  он  напоминал  спортсмена,  решившегося  броситься  в  борьбу
очертя  голову.  Он  был  обут  в  немецкие  сапоги.  Разговаривал  пре¬
дельно  искренне,  мысли  выражал  откровенно.  Паша  был  полон  ре¬
шимости  пожертвовать  своей  жизнью  ради  освобождения  этой
земли  от  российской  зависимости...  «Вы,  туркестанцы,  к  борьбе  не
готовы,  и  в  ближайшем  будущем  не  сумеете  подготовиться».  Посо¬
ветовал  делать  все,  что  необходимо  для  борьбы  против  русских,
откровенно  поведал  о  том,  какие  чувства  испытывает  на  прародине
тюрков  и  как  ему  хочется  поднять  на  борьбу  всех  тюрков»12.
 Назавтра  (1  ноября  1921  года)  Заки  Валиди-бей  и  его  люди  для
подготовки  к  борьбе  уехали  в  одном  направлении,  а  неделей  позже
(8  ноября  1921  г.)  Энвер  Паша  и  его  окружение  с  той  же  целью  на¬
правились  к  востоку  от  Бухары.  И  начинается  вооруженная  борьба.
Военные  силы,  высвобожденные  с  Польского  фронта,  русские  по¬
очередно  отправляли  в  Туркестан,  и  они  со  своей  артиллерией,  пу¬
леметами,  самолетами,  автомобилями  и  радиосвязью  обрушились
на  головы  восставших  как  буря  бедствия.  4  августа  1922  года  в  пят¬
ницу  в  одной  из  стычек  погиб  Энвер  Паша.  Этот  случай  отозвался
эхом  во  всем  Туркестане,  партизанская  война  развернулась  с  еще
 12  3.  Валиди  Тоган.  «Воспоминания»...  С.  69-76.
 117

большей  силой.  Местами  эта  кровавая  борьба  длится  три,  четыре
года,  шесть  лет,  а  в  Туркестане  -  15  лет  (хан  Джунеид).  Вся  эта  борь¬
ба  во  всем  Туркестане  станет  причиной  укоренения  идеи  «нацио¬
нально-освободительной  борьбы  и  национального  единства».  «Если
бы  Энвер  Паша  не  принял  участия  в  событиях  Туркестана,  длившее¬
ся  годами  Туркестанское  восстание  постепенно  утихомирилось  бы.
Энвер  Паша  придал  этому  движению  новый  смысл».  Участие  в  этой
борьбе  башкир,  казанцев  и  других  издали  прибывших  тюркских
офицеров  научил  басмачей,  привыкших  до  сего  времени,  если  бо¬
роться,  то  лишь  за  свою  округу,  не  знавших  понятия  «отечества»  за
пределами  той  земли,  где  жили  сами,  принять  участие  в  «борьбе  за
весь  Туркестан».  В  народе  родились  дастаны.  Например,  в  1922  году,
несмотря  на  преследования  русских,  на  улицах  таких  городов  как
Ташкент,  Самарканд,  Коканд  извозчиками,  рабочими  и  даже  школь¬
никами  распевались  такие  басмаческие  песни:
 Кто  находился  в  этих  горах?
 Молодые  воины  скрывались  тут,
 Положив  под  головы  камни.
 И  поражали  врагов  стрелами13.
 На  меня  в  свое  время  оказали  большое  воздействие  слова,  ска¬
занные  Энвером  Пашой  Заки  Валиди-бею  на  последней  их  встрече:
«Вы,  туркестанцы,  к  борьбе  не  готовы,  и  в  ближайшем  будущем  не
сумеете  подготовиться»14.
 Однажды  (первый  день  Рамазана  в  1963  году),  посетив  ныне
покойного  Заки  Валиди-бея  в  его  доме  в  Кючюкъялы,  я  спросил
него:  «В  1905-1917  годах  был  двенадцатилетний  период,  когда
в  царской  России  демократическими  свободами  пользовались  в  наи¬
более  широком  объеме.  Деятельность  с  революционными  целями
была  запрещена,  однако  национальным  меньшинствам  для  разви¬
тия  образования  и  для  самоорганизации  были  сделаны  послабления
и  даны  разрешения.  И  социалисты,  хотя  и  в  замаскированной  фор¬
ме,  воспользовались  этими  свободами.  Однако  почему  вас  застали
столь  неподготовленными?»  На  этот  мой  вопрос  он  ответил  так:
«У  нас  было  очень  мало  кадров,  имевших  современное  образова¬
ние.  Может  быть  их  и  хватило  бы,  но  в  стратегических  вопросах  не
удалось  сохранить  согласованности.  Между  социал-демократами,
социалистами,  большевиками  краткосрочная  стратегия  была  согла¬
 n  Л.  Zeki  Velidi  Togan.  Bugunku  Turkili  (Turkestan)  ve  yakin  Tarihi.  Istanbul,  1981.
S.  459,-473.
 14  3.  Валиди  Тоган.  «Воспоминания».  Уфа,  кн.  2,  1998.  С.  76.

сована.  У  большевиков  были  готовы  как  среднесрочные,  так  и  дол¬
госрочные  стратегические  планы,  однако  у  других  долгосрочных
планов  не  было.  Они  были  ликвидированы  большевиками.  И  мы
тоже  не  смогли  спастись  от  этой  ликвидации.  Однако  я  как  историк
и  социолог  заверяю  Вас,  что  такие  же  возможности  появятся  вновь,
необходимо  готовиться  к  этих  дням.  Тюрки,  управляемые  Совета¬
ми,  не  смогут  подготовить  эти  планы,  и  нам  в  Турции  заниматься
этими  делами  не  разрешается.  Интеллигенты-националисты  Тур¬
ции,  найдя  общее  поле  деятельности,  однажды  должны  начать  под¬
готовку  этих  планов.  Можно  было  бы  накопить  материалы  с  помо¬
щью  Туркестанской  интеллигенции  и  ученых».
 Пять  лет  спустя  после  смерти  Заки  Валиди,  4  мая  1975  года,
в  Анкаре  согласно  его  собственному  желанию  мы  встретились
с  известным  греческим  ученым  Дмитрием  Китзикисем.  Он  сказал:
«Я  являюсь  профессором  политических  наук,  преподаю  в  канад¬
ских,  американских,  английских,  французских  и  греческих  универ¬
ситетах.  Мне  открыты  архивы  стратегических  исследований  этих
стран  и  НАТО.  Произведенные  расчеты  показывают,  что  Советский
империализм  самое  большее  через  15-18  лет  развалится.  Это  -  ма¬
тематическая  закономерность,  пожалуйста,  поверьте  мне.  И  этот
развал  будет  очень  неожиданным.  Если  эта  пустота  не  будет  тотчас
заполнена,  то  нашему  региону  суждено  пережить  большие  потря¬
сения.  Турки  и  эллины  с  этого  момента,  сотрудничая,  должны  най¬
ти  средства  спасения  от  вакуума,  который  будет  порожден  этим
развалом».  И  стал  объяснять  подготовленные  им  для  этого  сотруд¬
ничества  проекты.
 Я,  тотчас  поехав  в  Стамбул,  на  экономическом  факультете  из¬
ложил  своим  коллегам  все  то,  что  мне  говорил  покойный  учитель
Заки  Валиди  и  Дмитрий  Китзикис.  Сказал,  не  сможем  ли  мы,  ус¬
тановив  академические  связи  с  Баку  и  Ташкентом,  составить  мак¬
роэкономические  планы,  связанные  с  тюркскими  республиками.
Они  обменялись  удивленными  взглядами,  и  самый  старший  из
них,  ныне  покойный  проф.  М.  Эроз,  с  улыбкой  взглянув  на  меня,
сказал:  «Почтенный  наш  старший  брат,  мы  не  в  состоянии  дос¬
тичь  согласия  в  составлении  плана  защиты  долины  Конъя  от  эро¬
зии,  а  ты  о  чем  рассказываешь?»  Я  ожидал  не  такой  ответ,  можно
было  бы  ассистентам  и  студентам  дать  темы  исследования,  соот¬
ветствующие  целям,  и  кое-что  можно  было  бы  сделать,  но  ничего
не  получилось.
 Выводы:
 1. 	По  нашему  глубокому  убеждению,  Заки  Валиди-бея  нельзя
считать  в  чем-либо  виновным  за  первый  период  его  политической
 119

борьбы.  Так  как  политика  представляет  собою  искусство  достиже¬
ния  максимума  пользы  из  имеющихся  возможностей,  то,  по-
нашему,  все  возможности,  существовавшие  в  тех  условиях,  были
им  использованы.  Есть  люди,  которые  говорят,  что  тогда  можно
было  бы,  заранее  договорившись  с  Султангалиевым  и  Алиханом
Букейхановым,  сохранить  татаро-башкиро-казахский  союз.  Исто¬
рикам  предстоит  это  исследовать.
 2. 	Во  втором  периоде  своей  борьбы  Заки  Валиди-бей  в  свои
стратегические  планы  внес  одно  очень  существенное  изменение:
свою  родину  Башкортостан  вместе  с  Казахстаном  объединил
с  Большим  Туркестаном.  В  Туркестанском  национальном  объеди¬
нении  было  создано  и  утверждено  знамя  Туркестана,  решено  Баш¬
кортостан,  Казахстан,  Киргизстан,  Узбекистан  и  Туркменистан  на¬
звать  географическими  частями  Туркестана.  Принято  решение,  что
все  туркестанцы  под  идеалом  «национального  единства»  получат
статус  гражданина  единого  государства.  Этот  план  он  побудил
принять  даже  радикального  марксиста  Султангалиева.  Тем  самым
в  стратегических  целях  была  сохранена  согласованность.
 Мы,  разумеется,  знаем,  что  все  это  согласие  кануло  в  секретные
отделы  архивов  истории.
 В  пространствах  Советского  Союза  все  это  выглядит  величест¬
венным  итогом,  достигнутым  в  самых  неблагоприятных  условиях
тех  дней,  благодаря  воле  и  гению  сильного  и  дальновидного  «госу¬
дарственного  мужа».
 Дорогой  наш  учитель  Заки  Валиди-бей  был  очень  здоровым,
динамичным  человеком,  с  блестящим  умом  и  великолепной  памя¬
тью,  мы  его  слишком  рано  потеряли.
 Если  вы  сравните  «Введение»  знаменитого  произведения  Пауля
Кеннеди,  переведенного  у  нас  как  «Великий  развал»,  с  «Послесло¬
вием»  «Воспоминаний»,  то  с  удивлением  обнаружите  точки  пере¬
сечения  у  этих  двух  великих  историков.  Каждый  интеллигент,  жи¬
вущий  в  тюркском  мире,  обязательно  должен  пытливо  прочитать
«Воспоминания».  В  самые  кратчайшие  сроки  следует  создать  фонд
Заки  Валиди  и  заниматься  завершением  и  изданием  его  неокончен¬
ных  трудов.  На  24  году  кончины  мы  его  вспоминаем  с  благодарно¬
стью  и  молитвами.

СТУДЕНТ,  АССИСТЕНТ,  АСПИРАНТ
О  СВОЕМ  УЧИТЕЛЕ
 Профессор  Мимар  Синайского  университета  в  Стамбуле
Гюльчин  Чандарлыоглу  -  одна  из  самых  близких  людей  всей  семьи
 3. 	Валиди,  родственница  Назмии  Тоган.  Она  знала  3.  Валиди  с  дет¬
ства.  Данное  интервью  составлено  на  основе  обстоятельных  бе¬
сед  с  Гюльчин  ханым,  с  которой  удалось  встретиться  несколько
раз  в  течение  1993-1999  годов.
 Амир  Юлдашбаев:  Дорогая  Гюльчин  ханым!  В  Турции  в  чис¬
ло  тех,  кто  хорошо  знал  Заки  Валиди  Тогана,  наряду  с  его  самыми
близкими  людьми  -  супругой,  детьми,  входите  и  Вы,  так  как  являе¬
тесь  родственницей  Назмии  ханым.  Вы  знали  ученого  с  детства,
затем  были  его  студенткой,  ассистенткой,  аспиранткой  и  защитили
под  его  руководством  докторскую  диссертацию.  Хочу  попросить
Вас  поделиться  с  нами  Вашими  воспоминаниями  с  самых  ранних
Ваших  детских  лет  до  кончины  ученого.
 Гюльчин  Чандарлыоглу:  Сначала  я  представлюсь  сама.  Суп¬
руга  Заки  Валиди  Тогана  Назмия  Тоган  и  моя  мама  Закия  Артан
Чандарлыоглу  -  двоюродные  сестры.  Поэтому  я  учителя  знала
с  самого  раннего  детства.  Позже,  в  1960-1964  годы  я  стала  его  сту¬
денткой,  с  1964  года  -  ассистенткой  и  аспиранткой.  В  1967  году
под  руководством  учителя  завершила  свою  докторскую  диссерта¬
цию.  Если  вернемся  в  мое  детство,  то  я  хорошо  помню,  как  мама
приводила  меня  к  тетке  и  как  мы,  Исенбике,  Субидай  и  я  затевали
игры.  Они  жили  тогда  в  Баязите,  на  улице  Соганагдаг,  занимали
квартиру  в  доме  Демирёза.  Мы  там  на  полу  выстраивали  стулья
в  виде  поезда  и  совершали  путешествия.  Естественно,  изрядно  шу¬
мели.  Но  учитель  очень  любил  детей,  и  я  не  помню,  чтобы  он  по¬
вышал  на  нас  голос.  Когда  я  исчезала  из  поля  зрения  матери,  она
тотчас  искала  меня,  говоря:  «Как.  бы  она  не  помешала  учителю  за¬
ниматься».  Но  я  удивленно,  молча  рассматривала  книжные  полки
ученого.  Заметив,  что  мама  волнуется  за  мое  поведение,  учитель
говорил:  «Нет,  она  меня  не  беспокоит,  пусть  играет».  Я  не  помню
ни  одного  случая,  чтобы  он  кричал  на  детей  или  бил  их.  И  позже,
 121

будучи  студенткой,  я  не  видела,  чтобы  учитель,  сердясь  на  студен¬
тов,  повышал  голос.  К  студентам  он  всегда  обращался  «дочка»,
«сынок»,  «дети».  Лишь  в  том  случае,  когда  мы  в  чем-то  провини¬
лись  и  он  сердился,  переходил  к  обращению  «ханым»,  «бей».  Когда
он  вместо  «Гюльчин  кызым»  говорил  «Гюльчин  ханым»,  я  тотчас
начинала  волноваться  и  гадать,  что  я  наделала,  в  чем  перед  ним
провинилась?
 Учитель  начал  у  нас  вести  занятия  уже  на  первом  курсе  обуче¬
ния  в  Стамбульском  университете.  На  первом  же  занятии  он  начал
с  того,  что  сказал:  «Дети,  если  вы  желаете  быть  хорошими  истори¬
ками,  то  прежде  всего  должны  изучить  английский,  французский,
немецкий,  китайский,  русский,  фарси  и  арабский  языки.  После  изу¬
чения  этих  семи  языков  можно  начать  заниматься  историей».  Мы
с  Исенбике  были  сокурсницами  и  стремились  следовать  этому  со¬
вету  учителя.  В  то  время  в  системе  образования  Турции  бытовала
система  курсов,  сертификаты.  На  первом  курсе  выбирался  один
основной  и  один  вспомогательный  сертификат.  Выбранный  мною
основной  сертификат  «Всеобщая  история  тюрков»  был  курс,  кото¬
рый  вел  Заки  Валиди  Тоган.  Также  я  выбрала  сертификат  «История
нового  времени».  В  сертификате  «Всеобщая  историю  тюрков»
в  качестве  занятий  по  выбору  входили  также  уроки  китайского
и  русского  языков.  Мы  выбрали  оба  языка,  так  как  этого  хотел  учи¬
тель.  По  русскому  языку  занятия  вел  казанский  татарин  Махмут
Алукай,  а  первым  нашим  учителем  по  китайскому  языку  был  Джа-
лаледдин  Ван-зин-шан.  В  конце  первого  семестра  Джалаледдин
Ван-зин-шан  скончался.  На  втором  семинаре  учителем  по  китай¬
скому  языку  у  нас  стал  уйгур  по  имени  Полат  Турфани.  Таким  об¬
разом,  мы  два  семестра  брали  урок  по  китайскому  и  русскому  язы¬
кам.  На  втором  курсе  мы  должны  были  выбрать  еще  два  вспомога¬
тельных  сертификата.  Я,  имея  в  виду  пожелания  Заки-бея,  выбрала
арабский  язык  и  литературу,  персидский  язык  и  литературу.
 Амир  Ю.:  Какие  особенности  были  характерны  для  занятий
Заки  Валиди-бея,  как  он  держался  в  аудитории,  как  общался  со  сту¬
дентами?
 Гюльчин  Ч.:  Он  очень  рано  приходил  на  работу.  И,  вообще,
предпочитал  занимать  в  расписании  самые  первые  урочные  часы.
Кроме  того,  на  занятие  в  9.00  он  всегда  приходил  на  5  минут  раньше,
но  никогда  не  позже.  Как  правило,  приносил  целую  охапку  книг
и  всегда  знакомил  нас  со  множеством  книг,  обучал  научному  методу.
То  есть  всегда  подчеркивал,  что  важно  не  заучивание,  важен  метод
познания,  исследования,  знания  источников,  важно  видеть,  знать  эти
источники.  Объясняя  ту  или  иную  тему  занятий,  всегда  открывал
страницы  книги  и  показывал  нам,  где  и  что  об  этом  написано.  Книги
отдавал  нам  в  руки  и  говорил,  что  «в  этой  книге  вы  найдете  то,
 122

а  в  той  книге  -  другое».  Естественно,  показываемые  им  книги  были
написаны  на  самых  разных  языках,  и  он  иногда  важные  части  текста
нам  читал  и  переводил.  На  занятиях  учителя  рядом  с  нами  всегда
были  книги.  Разумеется,  быть  учеником  Заки  Валиди  Тогана  было
делом  просто  чудесным.  У  него  голос  был  негромким,  поэтому  сту¬
денты  старались  занять  первые  ряды.  В  его  речи  ощущалось  влияние
башкирского  языка  и  не  привыкшие  к  этому  студенты  вначале  пони¬
мали  его  с  трудом.  Принимая  экзамены,  учитель  был  очень  спокоен.
Ставя  вопросы,  требовал  не  столько  заученных  ответов,  сколько  по¬
нимания  причинно-следственной  связи  событий,  старался  развивать
у  студентов  мыслительные  способности.  Читая  наши  записи,  он  все¬
гда  имел  в  виду,  учитывал  уровень  студента.  На  каждого  студента  он
составлял  отдельную  карточку-досье  с  фотографией,  где  были  напи¬
саны  имя,  фамилия  студента,  какие  иностранные  языки  он  изучает,
какую  школу  окончил,  имена  и  профессии  родителей,  какие  книги  по
истории,  кроме  учебников,  прочитал.  Читая  письменные  экзамена¬
ционные  работы  студента,  он  вначале  велел  найти  его  карточку
и  знакомился  с  ней.  Взяв  в  руки  карточку,  взглянув  на  фото  и  вспом¬
нив  студента,  он  восстанавливал  в  памяти,  как  он  себя  ведет  в  ауди¬
тории,  слушает  или  дремлет.  Затем  я  читала  работу  студента  вслух,
он  слушал,  то  и  дело  бросал  взгляд  на  фото  студента  и  ставил  оцен¬
ку.  То  есть  он  оценивал  не  запись  студента  («хорошо  написал»,
«плохо  написал»),  а  его  самого  в  целом,  как  учится,  как  занимается.
Заки  Валиди  Тоган  одновременно  был  руководителем  курса  «Все¬
общая  история  тюрков»  и  заведующим  Институтом  исламских  ис¬
следований.  Как  руководитель  учебного  курса,  он  имел  кабинет  на
том  этаже  здания,  где  помещалось  историческое  отделение  Литера¬
турного  факультета,  и,  как  заведующий,  занимал  комнату  в  помеще¬
нии  института,  находившуюся  на  первом  этаже  этого  же  здания.  Ка¬
ждый  день  он  входил  в  эту  комнату  заведующего,  интересовался
делами  института.  Я  обычно  находилась  в  его  факультетском  каби¬
нете,  он  звонил  мне  и  говорил:  «Дочка,  я  пришел,  спускайся  сюда,
принеси  мне  такие-то  и  такие-то  книги»,  и  наш  рабочий  день  начи¬
нался.
 Амир  Ю.:  Какова  была  манера  его  поведения?  Походка,  харак¬
терные  привычки?
 Гюльчин  Ч.:  Учитель  по  коридорам  ходил  быстро,  резкими
шагами,  как  солдат.  И  дверь  он  открывал  и  закрывал  несколько
резковато.  По  этому  поводу  Исенбике  иногда  подшучивала  надо
мной,  говоря:  «Гюльчин,  и  ты  как  отец  ходишь,  как  солдат,  и  резко
закрываешь  двери.  Знания  отца  перенимай,  но  не  подражай  его  по¬
ходке  и  привычке  хлопать  дверью».
 Учитель  всегда  очень  вежливо  обращался  с  педагогами,  слу¬
жащими  и  обслуживающим  персоналом  факультета.  И  все  они
 123

также  относились  к  нему  с  уважением,  вниманием,  доброжелатель¬
но.  Естественно,  среди  них  были  ученые,  с  которыми  учитель  всту¬
пал  в  научные  споры.  Но  все  это  всегда  происходило  в  пределах
джентльменских  отношений.  То  есть  и  те  ученые,  которые  по  тем
или  иным  научным  проблемам  придерживались  иной  точки  зрения,
выступали  против  него,  в^личном  общении  всегда  обращались
с  ним  почтительно,  вежливо  приветствовали.
 Одной  из  особенностей  учителя  было,  например,  вот  что.  По
традиции  тюрков,  в  целом  мусульман,  ученики  свою  великую  лю¬
бовь  и  уважение  к  учителю  проявляют  тем,  что  стремятся  при
встрече  и  приветствии  поцеловать  его  руку.  Но  Заки  Валиди  Тоган
этого  не  допускал,  при  излишней  настойчивости  ученика  поспешно
отводил  руку.  Однако  при  действительно  знаменательном  для  уче¬
ника  событии  сам  предоставлял  руку  для  поцелуя.
 Находясь  рядом  с  ним  много  лет,  я  сама  лишь  четыре  раз  была
удостоена  такой  чести.  Первый  раз,  когда  получила  диплом.  «Ты
получила  диплом,  иди  поцелуй  мою  руку»,  -  сказал  он.  После  этого
я  успешно  сдала  экзамены  на  должность  ассистента.  Я  стала  асси¬
стентом  учителя,  и  он  сказал:  «Афарин,  экзамен  ты  сдала  очень
хорошо,  всем  членам  жюри  очень  понравились  твои  ответы,  иди
поцелуй  мою  руку!».  После  защиты  докторской  диссертации  он
сказал:  «Действительно  все  было  очень  хорошо,  афарин,  иди,  поце¬
луй  руку».  Последний  раз,  когда  я  уезжала  в  Китай,  учитель  также
сказал:  «До  свидания,  доброго  тебе  пути,  хорошо  занимайся,  ус¬
пешно  все  делай  и  благополучно  возвращайся,  иди,  поцелуй  руку!»
 Амир  Ю.:  Нам  очень  интересно,  каким  был  Заки  Валиди  Тоган
дома,  в  домашнем  общении.  У  Вас  была  возможность  наблюдать  за
ним  много  лет.
 Гюльчин  Ч.:  Учитель  и  дома  в  своем  рабочем  кабинете  со  всех
сторон  был  окружен  книгами.  Когда  он  занимался,  дверь  кабинета
была  закрыта.  В  детстве,  когда  мы  с  мамой  приходили  к  ним,  то
Назмия  ханым  приоткрывала  дверь  его  кабинета  и  говорила:  «Закия
с  дочкой  пришли,  приветствуют».  Если  мы  должны  были  побыть
дольше  и  обедать,  добавляла:  «Обедать  будут  у  нас»,  и  закрывала
дверь  кабинета.  Если  же  мы  заглянули  ненадолго,  то  Заки-бей  де¬
лал  небольшой  перерыв,  общался  с  нами.  Если  мы  оставались  обе¬
дать,  он  продолжал  заниматься,  прерывался  от  дела,  выходил
к  обеду,  расспрашивал  о  наших  делах,  здоровье,  шутил,  смеялся.
После  кофе  удалялся  в  кабинет  и  занимался  дальше.  Когда  мы  ве¬
чером  уходили  домой,  Назмия  ханым  вновь  приоткрывала  дверь
и  говорила:  «Закия  идет  домой,  прощается»,  на  что  Заки-бей  отве¬
чал,  не  отрываясь  от  дела:  «До  свидания,  всего  наилучшего».
 Я  хорошо  запомнила  еще  одну  его  привычку.  Когда  он  сильно
уставал  от  работы,  выходил  на  кухню  и  начинал  готовить  башкир¬
 124

скую  шурпу  с  отварным  мясом.  Вы  знаете,  наша  турецкая  «шорба»
отличается  от  вашей.  И  чай  он  заваривал  по-своему.  Хочу  сказать,
что  мы  пробовали  шурпу  и  чай  нашего  учителя.
 Для  отдыха  учитель  каждый  год,  в  особенности  в  зимние  кани¬
кулы,  уезжал  в  Улудаг,  бегать  на  лыжах.  А  летом  любил  плавать.
 Был  очень  скромен.  Дома  он  мог  отдыхать,  занимаясь  садом
как  обыкновенный  садовод,  колол  дрова,  носил  их  домой,  ходил  на
базар,  покупал  и  спокойно  таскал  эти  сумки  с  провизией  как  самый
обыкновенный  человек.  Помню,  однажды  он  очень  замерз  и  про¬
студился.  «Назмия,  я  очень  замерз  и  простудился,  согрей  ван¬
ную»,  -  сказал  он.  В  то  время,  естественно,  в  домах  использовались
термосифоны  на  твердом  топливе,  на  дровах.  Ванная  комната  со¬
гревалась,  ванна  наполнялась  горячей  водой,  учитель  ложился
в  ванну  и  потел.  Потом  ложился  в  постель,  плотно  обернувшись
в  теплые  одеяла  и  продолжал  потеть.  Утром  он  поднимался  совер¬
шенно  здоровым.
 Когда  я  стала  готовить  свою  докторскую  диссертацию  под  его
руководством,  встретилась  со  своеобразной  трудностью.  Он  всегда
занят,  в  университете  постоянно  общается  со  студентами,  коллега¬
ми,  читает  работы  других  аспирантов  и  т.  д.,  до  меня  очередь  не
доходит.  Хорошо  зная,  что  он  охотно  общается  во  время  обеда  до¬
ма,  стала  пользоваться  этой  возможностью.  Он  спрашивал:  «Гюль¬
чин,  что  ты  успела  сделать?  Разобралась  в  проблеме,  нашла  ли  ука¬
занные  мною  книги?»  Я  отвечала,  что  некоторые  нашла,  а  вот  та¬
ких-то  книг  найти  не  смогла  и  т.  д.  И  тогда  обычно  проблема  раз¬
решалась,  неясный  вопрос  разъяснялся,  а  нужная  книга  находилась
в  его  библиотеке.  Он  говорил:  «У  меня  есть,  возьми  на  время».
 Амир  Ю.:  Нам  было  бы  крайне  интересно,  если  бы  Вы  расска¬
зали  о  том,  как  происходила  Ваша  совместная  научная  работа,  над
какими  проблемами  работали  тогда  и  позже,  какие  у  Вас  вышли
научные  труды?
 Гюльчин  Ч.:  Свою  научную  работу  для  получения  универси¬
тетского  диплома  степени  бакалавра  я,  естественно,  делала  под  ру¬
ководством  Заки  Валиди  Тогана.  В  качестве  темы  дипломной  рабо¬
ты  я  выбрала  эпоху  Кубилай  кагана  и  Олжай  Тимур  кагана.  Вместе
с  покойным  нашим  учителем  Полатом  Турфани  занимались  пере¬
водом  оригинальных  китайских  источников,  относящихся  к  походу
Кубилай  кагана  в  Японию.  Получилась  хорошая  работа  на  уровне
магистерской.  Позже  в  качестве  темы  докторской  диссертации  оп¬
ределили  «Желтые  уйгуры  и  племена  округа  Кансу».  Это  была
проблема  о  родстве  среднеазиатских  племен  между  собой,  куль¬
турные  связи  между  ними,  какие  племена  родственны  друг  другу
по  крови  и  насколько  они  близки,  а  какие  из  них  имеют  схожие
черты  из-за  тесных  и  продолжительных  культурных  связей.  Заки
 125

Валиди  Тоган  придавал  этой  проблеме  очень  большое  значение.
Он  давал  нам  весьма  продолжительные  занятия  о  Чингизхане
и  говорил  о  том,  что  род  завоевателя  является  близким  к  тюркам.
Часть  этих  проблем  он  дал  мне  как  тему  докторской  диссертации.
Следует  сказать,  что  эти  вопросы  были  и  остаются  весьма  спорны¬
ми.  Кем  же  были  племена,  населявшие  долину  Кансу,  -  тюрками,
монголами,  татарами?  Защита  моей  диссертации  вызвала  немалые
дискуссии.  Но  мне  кажется,  она  прошла  успешно.  Диссертация  бы¬
ла  опубликована.  Позже  мы  с  учителем,  обсуждая  тему  моей  рабо¬
ты  на  звание  доцента,  предполагали  остановиться  на  проблеме  ос¬
вещения  тюркологических  исследований  в  Японии.  Однако  эта  те¬
ма  по  уставу  университета  и  по  мнению  руководства  не  могла  быть
темой  для  доцентской  работы.  Но  учитель  очень  хотел,  чтобы  эта
тема  была  разработана.  Он  желал,  чтобы  я  поехала  в  Японию  и  там
поработала  вместе  с  такими  учеными,  как  профессор  Мори  Ханада
Тамура,  занимающимися  историей  Средней  Азии.  И  в  этих  целях
нужно  было  добиться  стипендии,  в  чем  мне  он  сам  оказал  содейст¬
вие.  В  августе  1968  года  я  уехала  в  Тайвань.  До  сентября  1969  года
в  Тайвани  я  изучала  китайский  язык  и  историю  Китая  эпохи  Тан
и  преподавала  в  местном  университете  турецкий  язык,  историю  и
литературу.  В  октябре  1969  года  поехала  в  Токио,  у  профессора
Macao  Мори  стала  работать  исследователем,  участвовала  в  работе
его  семинара.  Профессор  Macao  Мори  проводил  занятия  по  мето¬
дике  перевода  и  интерпретации  китайских  источников.  Это  было
именно  то,  что  меня  больше  всего  интересовало.  Я  принимала  уча¬
стие  на  этих  занятиях,  разумеется,  активно  изучала  японский  язык.
Познакомилась  и  с  такими  профессорами,  как  Ханада  Тамура,  об¬
менивалась  с  ними  мнениями  по  самым  различным  проблемам.  В
Японии  по  желанию  Заки  Валиди  Тогана  я  собирала  книги,  посвя¬
щенные  древнетюркской  истории.  Но  у  меня  самой  было  желание
продолжать  заниматься  уйгурами.  И  докторскую  работу  я  начинала
с  исследования  желтых  уйгуров.  Доцентскую  работу  предполагала
посвятить  отукенским  уйгурам,  а  профессорскую  -  турфанским
уйгурам.  Поэтому  из  выбранных  мною  занятий  очень  большую
часть  составляли  занятия  по  уйгурскому  периоду  истории.  И  боль¬
шинство  приобретенных  мною  книг  составляли  исследования  по
истории  уйгур.  У  китайцев  исторические  периоды  определяются
временами  правления  династий.  Например,  я  посещала  занятия
профессора,  который  объяснил  период  правления  у  китайцев  дина¬
стии  Тан,  так  как  в  этот  же  период  уйгуры  в  Средней  Азии  были  во
главе  правления  тюркского  государства.
 В  августе  1970  года,  вернувшись  в  Турцию,  я  услышала  горест¬
ную  весть.  Я  испытывала  огромное  желание  поскорее  встретиться  и
рассказать  всем  своим  учителям,  что  за  рубежом  все  намеченное,
 126

запланированное  смогла  сделать.  Но  уже  в  аэропорту  узнала  о
смерти  Заки  Валиди  Тогана.  Это  было  для  меня  большим  ударом.
Прошла  всего  неделя,  и  пришла  весть  о  кончине  моего  учителя  по
китайскому  языку  Полата  Турфани.
 Через  некоторое  время  руководителем  курса  «Всеобщая  исто¬
рия  тюрков»  стал  профессор  Ибрагим  Кафесоглу.  Он  стал  моим
руководителем,  и  мы  с  ним  вместе  начали  работать  над  накоплен¬
ными  мною  материалами  об  отукенских  уйгурах.  И  в  1973  году  на
основе  своей  работы  я  получила  звание  доцента.  В  качестве  темы
исследования  на  звание  профессора  я  собиралась  работать  над  ис¬
торией  турфанских  уйгуров.  Но  мне  было  предложено  заняться
путевыми  заметками  Чин-Чина.  Период  правления  династии  Мин
в  Китае  в  Средней  Азии  совпадает  с  временем  правления  Тимура  и
тимуридов.  Минский  император  в  Китае  направил  послом  к  Шах-
руху  Чин-Чина,  который  в  качестве  рапорта  отправляет  императору
свои  путевые  заметки  о  всем  том,  что  он  видел  по  пути  к  государ¬
ству  Шахрух  и  в  его  дворце.  В  этих  путевых  заметках  содержатся
сведения  по  исторической  географии,  экономике  того  периода,  об
обычаях  и  традициях  народов.  Я  занималась  этими  вопросами
и  в  1983  году  была  удостоена  звания  профессора.  В  это  время  из¬
менились  законы  об  университетах.  По  этим  новым  законам,  не
переменив  места  работы,  не  переместившись  в  другой  университет,
я  не  смогла  бы  получить  звание  профессора.
 Поэтому  я  была  вынуждена  в  ноябре  1986  года  перейти  на  ра¬
боту  на  факультет  науки  и  литературы  Мимар  Синанского  универ¬
ситета.  Этот  университет  тогда  только  создавался  и  я  там  стала  ор¬
ганизатором  исторического  отделения.  Ныне  являюсь  и  заведую¬
щим  историческим  отделением,  и  деканом  факультета.  Создавая
отделение,  старалась  следовать  пожеланиям  Заки  Валиди  Тогана,
стремилась  привлекать  к  преподаванию  специалистов,  хорошо  вла¬
деющих  языками,  имеющих  основательную  подготовку.  Двух  мо¬
лодых  людей,  принятых  в  качестве  ассистентов,  отправила  в  Китай,
двое  изучают  фарси,  один  изучает  латинский,  несколько  человек
являются  хорошими  специалистами  по  архивным  документам  ос¬
манского  периода  нашей  истории.  Все  они  способны  сами  разби¬
раться  в  первоисточниках.  Иншалла,  и  мы  стараемся  вести  эту  мо¬
лодежь  по  тому  пути,  который  нам  указал  наш  учитель.
 Амир  Ю.:  Гюльчин  ханым,  Вы  овладели  китайским  и  япон¬
ским  языками.  Очень  интересные  и  важные  для  древней  истории
тюрков  восточные  источники  Вам  доступны  в  подлинниках.  А  ка¬
кими  европейскими  языками  Вы  владеете?
 Гюльчин  Ч.:  Разумеется,  мы  старались  овладеть  теми  языка¬
ми,  знание  которых  наш  учитель  считал  необходимыми  для  спе¬
циалиста  по  тюркской  истории.  Английский  язык  я  начала  изу¬
 127

чать  еще  в  средней  школе.  Чтобы  углубить  свои  знания  англий¬
ского  языка,  я  позже  дополнительно  посещала  курсы  английской
культуры,  где  брала  филологические  уроки  по  переводу  текстов.
В  1971  году  три  месяца  была  в  Лондоне,  занималась  исследова¬
тельской  работой  в  библиотеках  Оксфорда  и  Кембриджа.  Позднее
посетила  многие  европейские  страны  и  после  получения  звания
доцента  начала  изучать  немецкий  язык.  Несколько  раз  побывала
в  Германии.  В  разное  время  там  была  по  два,  три,  шесть,  и  вновь
два  месяца.  В  целом  там  находилась  около  полутора  лет,  занима¬
лась  в  Мюнхенской  государственной  библиотеке.  Во  Франции
была  лишь  в  качестве  туриста,  хотела  начать  изучение  француз¬
ского,  но  деканские  обязанности  помешали.  Очень  хлопотливая,
стрессовая  должность.
 Амир  Ю.:  Гюльчин  ханым,  еще  я  хотел  бы  спросить,  чем  Заки
Валиди  Тоган  занимался  помимо  преподавательской  и  научной
работы?
 Гюльчин  Ч.:  Как  Вам  хорошо  известно,  учитель  был  патрио¬
том  нашего  народа.  И  он  всегда,  везде  рассказывал,  объяснял
смысл  освободительной  борьбы  в  Башкортостане,  Туркестане.
Принимал  участие  во  всех  конференциях,  конгрессах,  и  там  он  за¬
щищал  не  только  интересы  Башкортостана,  но  всего  Туркестана.
Об  этом  свидетельствует  и  название  курса,  который  он  ввел  -
«Всеобщая  история  тюрков»,  и  общества,  которое  он  создал  -  «Ас¬
социация  стран  восточных  тюрков  -  Туркестан».  На  его  заседаниях
в  годы  студенчества  мы  всегда  принимали  участие  как  слушатели.
А  когда  я  стала  его  ассистентом,  исполняла  секретарские  обязанно¬
сти  этого  общества,  помогала  учителю  в  этих  делах.  В  этом  обще¬
стве  они  очень  долгое  время  занимались  вместе  с  Зияитдином  Фах¬
ри  Фындыкоглу1.  Совместно  проводили  семинары.  Естественно,
все  это  время  они  вместе  встречались  с  лидерами  многих  тюркских
народов.  Из  молодых  должность  секретаря  общества  исполнял
также  Хызырбек  Гайретулла,  наш  сокурсник,  казах  по  происхож¬
дению,  ныне  занимается  бизнесом.  Очень  часто  приходил  Абдул¬
кадир  Инан-бей.  В  этом  же  обществе  он  сотрудничал  и  с  Османом
Ходжаевым,  Абдуллой  Батталом  Таймасом,  Ахатом  Биккулом  и  со
многими  другими.  Так  он  устраивал  различные  собрания  и  совеща¬
ния,  целью  которых  было  сохранение  национально-патриотических
чувств  и  помыслов  в  людях,  укрепление  единства  и  дружбы  между
молодежью  и  видными  представителями  старшего  поколения.
 1  Фындыкоглу  Зияитдин  Фахри  (1901-?)  -  ординарный  профессор  Стамбуль¬
ского  университета,  видный  социолог  и  общественный  деятель,  автор  трудов:  «Фи¬
лософия  Ибн  Халдуна»  (1941),  «Учебник  социологии»  в  3-х  томах  (1950,  1958),
«Общественные  изменения  в  Турции»,  1960  (на  турецком,  английском  языках)  и  др.
 128

Амир  Ю.:  Гюльчин  ханым,  Вы  сама  известный  историк,  опуб¬
ликован  ряд  Ваших  книг.  Как  бы  Вы  оценили  будущую  судьбу  на¬
учного  наследия  Заки  Валиди  Тогана?  Какова  судьба  его  неопубли¬
кованных  трудов?
 Гюльчин  Ч.:  Если  бы  Аллах  дал  ему  еще  больше  лет  жизни  и
если  бы  он  успел  опубликовать  все  свои  труды,  то  его  величие  нам
было  бы  еще  более  очевидным.  У  нас  в  руках  есть  целый  ряд  его
трудов  в  виде  рукописей.  Мы  все  хотим,  чтобы  они  были  приведе¬
ны  в  порядок  и  опубликованы.  Должна  сказать,  что  в  почерке  учи¬
теля  разобраться  нелегко.  В  его  рукописях,  написанных  арабицей,
может  разобраться  Назмия  ханым,  а  написанное  им  латиницей  мо¬
жет  читать  Исенбике,  я,  Тунджер  Байкара.  После  моего  отъезда
в  Китай  рядом  с  учителем  остался  Тунджер  Байкара  в  качестве  ас¬
пиранта,  стал  его  помощником.  У  него  аспирантами  были  корейцы,
китайцы,  японцы.  В  это  время  создаваемый  в  Эрзеруме  универси¬
тет  им.  Ататюрка  готовил  себе  специалистов,  набирал  ассистентов
и  посылал  их  в  аспирантуру  в  Стамбул.  Защитив  докторскую  дис¬
сертацию,  они  возвращались  туда  преподавать.  Тунджер  Байкара  и
Энвер  Конукчу  были  приняты  ассистентами  Эрзерумского  универ¬
ситета  и  направлены  аспирантами  в  Стамбульский  университет  к
Заки  Валиди  Тогану.  Они,  защитив  у  него  докторскую  диссерта¬
цию,  вернулись  в  Эрзерум.  Профессор  Энвер  Конукчу  до  сих  пор
работает  на  историческом  отделении  этого  университета.  Он  напи¬
сал  диссертацию  о  тюрках  Индии.  А  профессор  Тунджер  Байкара
ныне  работает  в  Эгейском  университете  в  Измире.  О  нем  в  Башкор¬
тостане  знают  лучше.
 Что  касается  Вашего  вопроса  о  трудах  и  идеях  Заки  Валиди  То¬
гана,  они  будут  жить  вечно.  Он  очень  хорошо  предвидел  ход  исто¬
рии,  прекрасно  выстраивал  причинно-следственные  связи  событий.
Взгляды  у  него  были  всеобъемлющими.  Иметь  представление  о  них
чрезвычайно  полезно.  Его  советы,  его  методика  руководства  про¬
цессом  исследования  той  или  иной  проблемы  всегда  останутся  по¬
учительными  для  нас.  Мы  его  всегда  вспоминаем  с  благодарно¬
стью,  любовью,  уважением.  Всегда  испытываем  гордость  от  того,
что  были  его  студентами,  ассистентами,  аспирантами.
 Амир  Ю.:  Гюльчин  ханым,  разрешите  поблагодарить  Вас
за  столь  содержательное,  обстоятельное  интервью,  за  Ваше  сердеч¬
ное  отношение  к  Заки  Валиди  ЛГогану.  Мы  верим,  что  все  неопуб¬
ликованные  труды  ученого  с  помощью  его  учеников  и  почитателей
увидят  свет.  Я  также  желаю,  чтобы  и  Ваша  собственная  научная
деятельность  была  плодотворной  и  долгой.  Спасибо.
 5-341

В  РАБОЧЕМ  КАБИНЕТЕ  УЧЕНОГО
 Свое  интервью  профессор  доктор  Абделкадир  Донук  дал  вес¬
ной  1993  года  в  рабочей  комнате  Заки  Валиди  Тогана,  сидя  за  его
письменным  столом,  так  как  ныне  на  историческом  отделении
литературного  факультета  Стамбульского  университета  курсом
по  всеобщей  истории  тюрков,  некогда  открытым  3.  Валиди,  руко¬
водит  он.  Профессор  Донук  является  самым  молодым  учеником
Заки  Валиди  Тогана.
 Амир  Юлдашбаев:  Уважаемый  Абделкадир-бей,  в  этой  ком¬
нате  все  связано  с  Заки  Валиди  Тоганом.  Эти  шкафы  с  собранными
им  книгами,  его  письменный  стол,  эта  ундервудовская  машинка
с  русским  шрифтом  хранят  следы  его  пальцев.  Для  меня  все  это
крайне  необычно.  Вы  его  студент,  близко  знали  ученого  несколько
лет.  Ваше  интервью  о  нем  для  всех  нас  в  Башкортостане  представ¬
ляет  неимоверный  интерес.  Прошу  Вас  говорить  о  Заки  Валиди  как
можно  подробнее,  так  как  для  нас  важно  и  интересно  все,  что  с  ним
связано.
 Абделкадир  Донук:  С  покойным  учителем  Заки  Валиди  Тога¬
ном  я  познакомился  в  1968  году  в  начале  учебного  года  на  заняти¬
ях.  Я  сказал  ему,  что  как  сын  туркмена,  я  много  слышал  о  Вас
и  хотел  бы  заниматься  тюркской  историей  у  столь  известного  уче¬
ного.  Мне  потом  передали,  что  учитель  был  этим  очень  доволен.
Сам  он  свои  чувства  открыто  не  выражал.  Лишь  дома  он  сказал
супруге:  «Назмия,  сегодня  ко  мне  подошел  парнишка  туркмен,  хо¬
чет  заниматься  тюркской  историей,  поцеловал  руку.  Не  можешь
представить,  как  я  обрадовался,  так  как  до  сих  пор  еще  не  было
случая,  чтобы  туркестанский  мальчик  подошел  ко  мне  и  выражал
желание  заниматься  тюркской  историей».  Дело  в  том,  что  весь  на¬
род  у  нас  и  тогда,  и  сейчас  занят,  экономическими  проблемами,  все
желают  иметь  специальность,  приносящую  большие  деньги,  но
история  -  не  та  профессия,  которая  может  дать  большое  жалованье.
Учитель  оценил  мой  поступок,  имея  в  виду  и  это  обстоятельство.
 130

Чуть  позже  он  принял  меня  служащим  в  свою  библиотеку.  Написал
прошение  в  деканат,  ректорат,  чтобы  меня  назначили  на  эту  скром¬
ную  должность.  Сказал:  «Отныне  будем  сидеть  в  одной  комнате  и
вместе  работать.  Книги  будешь  приводить  в  порядок,  ознакомишь¬
ся  с  ними,  в  то  же  время  будешь  посещать  уроки  фарси,  арабского,
русского  языков.  Если  человек  желает  быть  настоящим  историком,
то  первое  дело,  которое  он  должен  сделать,  это  изучить  языки  ис¬
точников,  с  которыми  будет  иметь  дело.  Так  как  в  историческом
исследовании  самое  важное  -  прочитать  и  понять  источник  на  том
языке,  на  каком  он  написан».  И  это  действительно  важный  прин¬
цип,  так  как  историк,  не  знающий  языка  документа  и  знакомящийся
с  ним  через  вторые,  третьи  и  четвертые  руки,  рискует  не  узнать,
что  же  именно  хотел  сказать  автор  документа.  Смысл  источника
изменяется,  появляется  ложная  информация  и  в  итоге  искажается
история  народа,  вводишь  в  заблуждение  и  себя  и  всю  Турцию.  По¬
этому  его  первым  требованием  было  изучение  языка  первоисточ¬
ников.  И  мы  стремились  следовать  советам  учителя.  Два-три  года
посещали  уроки  русского  языка,  сдали  экзамены  по  фарси.  Но  из-за
смерти  преподавателя  по  русскому  языку  эти  занятия  прекрати¬
лись.  Учителя  по  русскому  языку  тогда  не  нашлось.  Одним  из
главных  требований  учителя  было  изучение  языков  ради  чтения
источников.  Но  до  сих  пор  в  наших  государственных  университе¬
тах  мы  не  можем  готовить  специалистов  на  том  уровне,  на  каком
хотелось  покойному  учителю.
 Учитель  был  во  всем  мире  самым  известным  в  своей  области
специалистом.  Во  всем  мире  ученые  следили  за  его  статьями  и  кни¬
гами.  Разумеется,  и  учитель  собирал  книги  со  всего  мира  как
в  этой,  так  и  в  собственной  домашней  библиотеке.  Таким  образом,
все  важнейшие  источники  на  многих  языках  у  него  всегда  были  под
рукой.  И  он  все  эти  труды  прочитывал  тотчас  после  получения.
Самое  примечательное  заключалось  в  том,  что  он  постоянно  зна¬
комился  с  новинками  в  своей  области  и  сам  готовил  все  новые
и  новые  публикации.  В  Турции  Заки  Валиди  Тоган  был  первым
ученым,  который  увидел,  указал,  объяснял  и  писал,  что  тюркская
история  не  соответствует  принятой  на  западе  системе  деления  на
древнюю,  средневековую,  новую  и  новейшую  историю.  Он  это  об¬
стоятельство  всегда  подчеркивал  и  был  глубоко  прав.  Здесь  Тур¬
ция,  турецкое  государство,  поэтому  необходимо  прежде  всего  пре¬
подавать  тюркскую  историю.  Но  нас  охватила  болезнь,  особенно
после  смерти  Ататюрка,  мы  подпали  под  влияние  запада  и  стали
делать  все,  что  нам  говорит,  приказывает  запад.  И  в  исторической
науке  впали  в  подражательство  и  первый,  кто  указал  на  ошибоч¬
 5*
 131

ность  этого  пути,  был  Заки  Валиди  Тоган.  Поняв,  что  правительст¬
во  не  пойдет  на  признание  этой  ошибки,  Тоган  ходжа  на  историче¬
ском  отделении  литературного  факультета  Стамбульского  универ¬
ситета  стал  вводить  курс  всеобщей  истории  тюрков,  так  как  по  сис¬
теме  деления  истории  на  периоды,  принятой  в  Европе,  к  сожале¬
нию,  все,  чем  занимается  Тоган:  гунны  Азии,  Кавказ,  гектюрки,
уйгуры,  Чингизхан,  Тимур,  тимуриды  и  период  их  правления
в  Турции  -  не  преподавалось.  Кроме  того  при  этой  системе  не  пре¬
подавалась  история  хазар,  куман,  тюрко-булгарских  государств,
огузов,  при  преподавании  истории  нового  и  новейшего  времени
за  пределами  программ  оставались  тюрки,  живущие  за  пределами
Османской  империи.  Например,  история  и  культура  многомиллион¬
ных  тюрков  России,  Китая,  Индии  оставались  неизвестными  нашим
студентам.  Вот  почему  покойный  Тоган  ввел  курс  всеобщей  истории
тюрков.  И  он  говорил  нам,  что  он  этим  курсом  разъясняет  ту  часть
истории  тюрков,  которая  отсутствует  в  традиционной  европейской
системе  деления  истории  на  периоды.  И  тому,  что  сейчас  можем
преподавать  все  периоды  истории  тюрков,  будь  то  древность  или
современность,  мы  обязаны  прежде  всего  Заки  Валиди  Тогану.
 Среди  других  великих  заслуг  учителя  невозможно  забыть  и  эту
его  заслугу.  Я  от  души  желаю,  чтобы  каждый  из  нас  был  способен
понимать,  писать,  убеждать  так,  как  это  делал  наш  учитель  Тоган,
но  найти  равного  ему  было  бы  очень  трудно.  Многие  идеи  и  планы
учителя,  к  сожалению,  до  сих  пор  до  конца  не  поняты  и  не  приняты
нашим  руководством.
 Книги,  написанные  им,  до  сих  пор  служат  источниками  перво¬
степенной  важности.  Например,  одной  из  таких  книг  является  «Ме¬
тод  в  истории».  И  сегодня  все  историки  изучают  проблемы  метода
исторического  исследования  по  этой  книге.  В  Турции  именно  То¬
ган  ходжа  первым  обратил  внимание  и  описал  методы  и  проблемы
внутреннего  анализа  и  внешней  критики,  исторической  интерпре¬
тации  источников,  их  сопоставления  и  взаимной  проверки.  До  сего
времени  у  нас  никому  еще  не  удалось  написать  труд  по  методу
в  исторических  исследованиях,  который  мог  бы  заменить  «Метод
в  истории»  Тогана,  первое  издание  которого  появилось  в  1950  году.
Никто  не  осмеливается  браться  за  такой  труд,  потому  что,  как  я  уже
говорил  в  самом  начале,  он  эту  свою  книгу,  как  и  все  другие  свои
труды,  написал  на  основе  знания  как  восточных,  так  и  западных
языков,  отслеживая  всю  необходимую  новейшую  литературу,  ана¬
лизируя  и  оценивая  ее.  Сегодняшние  турецкие  ученые,  к  числу  ко¬
торых  я  отношу  и  себя,  пока  не  в  состоянии  написать  аналогичный
труд,  так  как  еще  не  смогли  достичь  уровня  учителя.
 132

Я  с  Заки  Валиди  Тоганом  вместе  оставался  два  года.  До  его  кон¬
чины  мы  были  вместе  ежедневно.  В  конце  недели  вместе  занимались
делами  у  него  дома  в  Кючюкъялы.  Ко  мне  он  стал  испытывать  пол¬
ное  доверие  и,  уезжая  вместе  с  супругой  куда-либо,  даже  за  границу,
ключи  от  дома  оставлял  мне.  Разумеется,  снискав  такое  доверие
и  близость,  я  и  сам  старался  вести  себя  подобающим  образом.
 Учитель  был  великим  человеком,  постоянно  занятым  своим  де¬
лом.  Даже  в  больнице,  как  оказалось,  уже  на  смертном  одре,  он  не
выпускал  из  рук  свои  записи,  книги  и  все  время  что-то  писал  и  ре¬
дактировал.  Перед  смертью  он  готовил  к  изданию  свою  книгу  об
Огуз-наме.  Как  и  во  многих  других  случаях,  мы  сегодня  обязаны
учителю  и  тем,  что  Огуз-наме  стал  нашим  общим  достоянием.  Этот
труд  ныне  в  Турции  является  одним  из  самых  объемных  источни¬
ков,  охватывающих  историческое  прошлое  всего  Туркестана.
 Всю  историю  древнего  Туркестана  с  политической,  экономиче¬
ской  и  культурной  точки  зрения  мы  постигали  благодаря  этому
труду  учителя,  на  нем  мы  сформировались.  Нас  очень  радует  то
обстоятельство,  что  сегодня,  знакомясь  с  современными  трудами  о
Туркестане,  издающимися  как  в  Турции,  так  и  за  рубежом,  мы  час¬
то  видим  многочисленные  ссылки  на  труды  Заки  Валиди  Тогана.
Следовательно,  новое  поколение  авторов  по  достоинству  оценивает
вклад  учителя.
 Кроме  научной  жизни  у  учителя  была  еще  одна  забота  -  объеди¬
нение  туркестанцев  в  единое  общество.  Он  очень  сердился,  когда
узнавал  о  том,  что  среди  них  происходят  некоторые  споры.  Годами
руководил  одним  обществом  туркестанцев,  которое  он  создал
в  Эдирнекапы.  Выступал  перед  ними  по  самым  различным  научным
темам.
 В  Стамбуле,  в  Зейтунбурну  существует  общество  восточных
туркестанцев,  там  он  создал  библиотеку,  которая  до  сих  пор  дейст¬
вует.  Он  хотел  разъяснить  нам,  молодежи,  состояние  тюрков,  ос¬
тавшихся  в  зависимости  от  России  и  Китая  и  часто  убеждал,  что
настанет  время,  когда  они  смогут  обрести  независимость.  Если  бы
он  дожил  до  этих  дней  распада  Советской  империи  и  рождения
тюркских  республик,  то  испытывал  бы  самую  большую  радость.
 В  былые  времена,  особенно  во  время  правителей,  пришедших
к  власти  после  Кемаля  Ататюрка,  во  времена  «национального  ше¬
фа»  Исмета  Иненю,  учитель,  один  из  лидеров  освободительной
борьбы  в  Туркестане,  всемирно  известный  ученый,  испытывал  дав¬
ление  со  стороны  властей  и  даже  был  заключен  в  тюрьму.  От  этого
мы  до  сих  пор  испытываем  чувство  глубокого  огорчения,  даже  не¬
нависти  по  отношению  к  тем,  кто  дело  довел  до  этого.  Тогда  суще¬
 133

ствовал  страх  перед  Россией  и  правители  опасались,  что  именно
националисты  могут  дать  повод  к  политическим  осложнениям.
Сейчас  всем  лидерам  тюркских  государств  интересно  узнать  опыт
нашего  учителя,  как  нужно  в  самых  сложных  условиях  бороться
и  добиваться  создания  республики.  Например,  в  прошлом  году  гла¬
ва  Азербайджанской  республики  Абулфаиз  Элчибей  при  посеще¬
нии  Турции  приказал  своим  помощникам  найти  могилу  Заки  Вали¬
ди  Тогана,  и  посетив  ее,  посвятил  ему  молитвы.  Такое  внимание
памяти  Заки  Валиди  Тогана  со  стороны  главы  государства  Азер¬
байджана  наполняет  наши  души  гордостью  за  своего  учителя
и  благодарностью  к  самому  Абулфаизу  Элчибею.
 Порою  у  Заки  Валиди-бея  возникали  разногласия  с  коллегами
по  научным  проблемам.  Так  было  у  него  и  с  профессором  нашего
исторического  отделения  Ибрагимом  Кафесоглу.  Они  писали  ста¬
тьи  друг  против  друга.  Заки  Валиди  Тоган  предположил,  что  Чин¬
гизхан  -  тюркского  происхождения,  а  профессор  Кафесоглу  с  этим
категорически  не  соглашался.  Спор  между  ними  продолжался  мно¬
го  лет.  Но  когда  в  1970  году  Заки  Валиди  ходжа  скончался,  эту  по¬
терю  глубже  всех  переживал  именно  профессор  Кафесоглу,  он
произнес  наиболее  проникновенное  прощальное  слово  на  похоро¬
нах,  так  как  он  как  никто  другой  хорошо  понимал  научную  значи¬
мость  Заки  Валиди  Тогана.
 Расхождения  по  отдельным  научным  вопросам  не  могли  повли¬
ять  на  общую  высокую  оценку  заслуг  и  значимости  ученого,  так
как  профессор  Кафесоглу  был  одним  из  тех,  кто  наиболее  глубоко
это  понимал.
 Учитель  очень  любил  путешествия  и  был  неравнодушен
к  спорту.  Иногда,  никого  не  известив,  мог  уехать  в  Улудаг  бегать
на  лыжах.  Отличался  не  только  умом,  но  и  смелостью.  Из-за  любви
к  путешествиям  и  спорту  он  стал  пользоваться  автомобилем.  О  его
любви  к  быстрой  езде  у  нас  могут  рассказать  много  интересного
и  забавного.
 О  смерти  учителя  я  узнал,  находясь  в  Адане  у  родителей  во  вре¬
мя  каникул.  Отец  услышал  по  радио  сообщение,  что  «сегодня  скон¬
чался  самый  великий  ученый  по  тюркской  истории  Ахмет  Заки  Ва¬
лиди  Тоган».  В  тот  же  вечер  я  сел  в  автобус  и  направился  в  Стамбул,
но  на  похороны  приехать  не  успел,  дорога  была  не  близкой.
 В  последующие  годы  многократно  устраивались  поминальные
посещения  могилы  учителя  и  мы,  слава  Аллаху,  читали  свои  мо¬
литвы  у  его  могилы.  Это  происходит  3  мая,  когда  все  патриоты
вспоминают  интеллигенцию,  которую  заключили  в  тюрьму  в  1944
году,  обвинив  в  туранизме  и  расизме.  На  кладбище  Карджаахмет  из
 134

них  похоронены,  кроме  Заки  Валиди  Тогана,  также  Нихал  Атсыз,
Неждат  Санджар,  умершие  на  несколько  лет  позже  учителя.  В  этот
день  на  кладбище  собирается  большое  количество  их  почитателей
и  посещают  их  могилы.
 До  сих  пор  стоит  вопрос  об  увековечении  памяти  учителя.  Его
рабочую  комнату  с  собранной  им  библиотекой,  мебелью,  всей  об¬
становкой  мы  стараемся  сохранить,  на  двери  прикрепили  медную
табличку  с  его  именем,  на  его  столе  всегда  находится  его  фотогра¬
фия.  Хочу,  чтобы  входящие  сюда  студенты  запоминали  его  имя
и  лицо.  После  его  смерти  мы  ходатайствовали  о  том,  чтобы  какой-
либо  средней  школе,  лицею  дать  его  имя,  но  добиться  этого  тогда
не  удалось.  Этого  намерены  добиваться  в  будущем.  Основные  его
труды  часто  переиздаются,  так  как  они  служат  важными  источни¬
ками  для  изучения  истории  тюрков  как  студентам,  так  и  преподава¬
телям.  Некоторые  его  книги  пережили  третье,  четвертое  издание.
Но  хотелось  бы,  чтобы  было  издано  собрание  сочинений  Заки  Ва¬
лиди  Тогана.  Думаю,  что  и  это  будет  сделано  в  ближайшем  буду¬
щем,  так  как  к  его  книгам  интерес  не  ослабевает,  а  усиливается.
 Это  все,  что  я  Вам  смог  рассказать  на  этот  раз.  При  последую¬
щих  встречах,  возможно,  я  смогу  вспомнить  другие  подробности,
которые  Вам  будут  интересны.  Благодарю  Вас,  что  дали  мне  воз¬
можность  так  подробно  вспомнить  моего  дорогого  учителя.
 Амир  Ю.:  Абделкадир-бей,  это  мы  Вас  должны  от  души  благо¬
дарить  за  эту  беседу.  Все  Ваши  слова  со  временем  станут  достоя¬
нием  читателей  Башкортостана.  Также  прошу  Вас  подарить  рес¬
публиканской  библиотеке  имени  Заки  Валиди  в  Башкортостане
Ваши  труды,  так  как  мы  там  собираем  не  только  труды  самого  Заки
Валиди,  но  и  его  учеников.  Большое  Вам  спасибо.

СОВЕТНИК  МИНИСТРА  РАССКАЗЫВАЕТ
 Профессор  Стамбульского  университета  Мехмет  Сарай,  со-
четающий  свою  научную  и  преподавательскую  деятельность
с  работой  в  Министерстве  иностранных  дел  Турции  в  качестве
советника  по  связям  со  среднеазиатскими  республиками,  данное
интервью  дал  весной  1994  года  в  своем  рабочем  кабинете  в  Анкаре.
 Амир  Юлдашбаев:  Мехмет-бей,  ожидая  Вашего  приема,  я  с  удо¬
вольствием  беседовал  с  Вашим  секретарем,  азербайджанской  де¬
вушкой,  прекрасно  владеющей  русским  языком.  А  незадолго  до
этого  у  уважаемого  Намыка  Кемаля  Зейбека  я  встретил  дочь  Мура¬
та  Ауэзова,  с  которым  был  хорошо  знаком  по  Московскому  уни¬
верситету.  Причудливы  нити  человеческих  судеб,  а  также  судеб
народов.
 Нам  не  суждено  было  увидеть  Заки  Валиди,  но  мы  благодарны
судьбе,  что  можем  общаться  с  теми,  кто  его  долго  и  хорошо  знал.
Один  из  них  -  Вы.  И  я  рад  записать  Ваш  голос  на  ленту  и  донести
Ваши  слова  до  нашего  народа.
 Мехмет  Сарай:  И  я  рад  познакомиться  с  Вами,  дорогой  мой
брат.  А  с  моим  покойным  учителем  Ахмет  Заки  Валиди  Тоганом
я  познакомился,  поступив  в  1961  году  на  историческое  отделение
филологического  факультета  Стамбульского  университета.  Он  нам
читал  курсы  по  истории  Азии,  историю  тюрков  с  древнейших  вре¬
мен  до  XX  века.  Он  объяснял  нам  судьбу  всех  тюрков  до  того,  как
они  были  завоеваны  Россией:  историю  гёктюрков,  караханидов,
Чингиза  и  чингизидов,  Тимура  и  тимуридов,  узбекских  ханов,  на¬
конец,  шейбанидов.  Затем  объяснил  процесс  завоевания  этих  стран
Россией,  рассказывал  и  о  своей  родине.
 Так  прошел  год  учебы.  И  на  втором  курсе  я  занимался  у  учите¬
ля.  Прочитывал  все,  что  он  нам  рекомендовал.  А  на  третьем  году
обучения  повадился  задавать  ему  много  вопросов.  Почему  данное
событие  произошло  так,  а  не  иначе  и  т.  д.  Это  ему  нравилось,  и  он
позже  сказал:  «Мехеммет!  Ты  умный  мальчик,  старайся  хорошо
 136

прослеживать  за  ходом  исторических  событий,  тогда  станешь  хо¬
рошим  историком».  Относился  ко  мне  с  симпатией.  В  качестве  ди¬
пломной  работы  я  избрал  тему  о  завоевании  тюркских  стран  Росси¬
ей  и  Китаем.  Позже  я  стал  его  ассистентом,  так  началась  моя  науч¬
ная  жизнь.  Сам  он  очень  любил  книги  и  много  читал.  В  Турции
тщательно  изучил  все  библиотеки  и  знал,  какие  источники  о  Турке¬
стане  в  какой  библиотеке  хранятся.  Точно  также  он  знал  и  европей¬
ские  библиотеки.  И  это  один  из  признаков  его  величия.
 Обычно  мы  собирали  нужные  в  данный  момент  учителю  книги,
грузили  их  в  его  автомобиль  и  ехали  к  нему  домой  в  Кючюкъялы.
Там  мы  приводили  в  порядок  его  библиотеку.  Иногда  он  диктовал
мне  свои  статьи,  после  чего  их  я  относил  в  редакции  газет,  журна¬
лов.  Таким  образом,  он  множество  проблем  тюркского  мира  разъ¬
яснял  всем  как  в  газетных  и  журнальных  статьях,  так  и  на  лекциях
в  университете.  Наконец  я  получил  диплом  и  учитель  пожелал
взять  меня  ассистентом  официально.  Но  вакансий  не  было.  «Что  же
делать?  Ты  садись  здесь,  занимайся»,  -  сказал  он.  Я  стал  занимать¬
ся  в  его  комнате.  Отныне  я  стал  его  помощником.  Куда  бы  он  ни
шел,  я  ходил  вместе  с  ним.  Он  говорил  на  одном  из  восточных  диа¬
лектов  тюркского  языка,  его  устная  речь  была  не  вполне  турецкой.
Многим  студентам  его  речь  вначале  была  не  очень  понятной.  Но
мы,  общавшиеся  с  ним  дольше,  понимали  его  хорошо.  Со  своими
друзьями,  Тунджером  Байкарой,  Энвером  Конукчу,  на  его  лекциях
мы  садились  на  первом  ряду  и  записывали  все,  что  он  говорил.  По¬
сле  занятий  шли  к  учителю,  он  просматривал  наши  записи,  исправ¬
лял.  Затем  мы  все  переписывали  набело,  печатали  на  машинке
и  раздавали  студентам.
 Еще  один  важный  эпизод.  Именно  в  эти  годы  учитель  писал
свои  «Воспоминания».  У  него  был  близкий  друг,  тоже  преподава¬
тель  и  известный  поэт  Орхан  Шаик  Гёкяй,  прекрасный  знаток  ту¬
рецкого  языка.  Он  редактировал  «Воспоминания».
 В  это  же  время  учитель  пытался  взять  к  себе  ассистентом
и  Тунджера  Байкару.  Однажды  он  нам  с  Тунджером  сказал:  «Аб¬
дулкадир  в  больнице,  ему  сделали  операцию  на  глаза.  Он  там  будет
около  месяца.  Возьмите  рукописи  «Воспоминаний»,  идите  к  нему
и  читайте  вслух.  Многие  из  этих  событий  я  пережил  вместе  с  ним,
он  был  моим  постоянным  спутником.  Все  это  знает  и  он,  пусть  по¬
правляет,  если  что  не  так».
 В  основном  к  Абдулкадиру  Инану-бею  приходилось  ходить  мне.
Тунджеру  он  поручал  какие-то  другие  дела.  Около  полутора-двух
месяцев  я  ходил  к  Инану-бею  в  больницу  «Haseki»  и  читал  «Воспо¬
минания».  Однако  я  не  просто  читал,  а  записывал  все  то,  что  дикто¬
 137

вал  Абдулкадир-бей,  поправляя  или  добавляя  что-то  к  написанному
Заки-беем,  и  вкладывал  эти  записи  в  соответствующие  страницы
рукописи.  Правда,  после  опубликования  книги  я  не  заметил,  чтобы
рассказанное  Абдулкадиром-беем  было  включено  в  текст.
 Амир  Ю.:  А  как  Вы  думаете,  эти  записи  сохранились?  Было  бы
крайне  интересно  их  найти.  Их  нужно  найти.
 Мехмет  С.:  Согласен,  нужно  найти.  Записи  представляют  боль¬
шой  интерес.  Таким  образом,  я  одним  из  первых  познакомился
с  жизнью,  детством  учителя.  Мемуары  он  начинает  с  того,  как  мама
обучала  его  фарси,  дядя  -  арабскому,  изучал  он  и  русский  язык.
Эти  три  языка  учитель  знал  очень  хорошо.  После  прибытия  в  Тур¬
цию  он  уезжает  в  Вену,  пишет  докторскую  диссертацию,  там  изу¬
чает  немецкий.  Затем  садится  за  английский.  Так  он  овладел  пятью
языками.  Точно  не  знаю,  кажется,  он  знал  и  французский.
 Как  я  уже  сказал,  у  него  был  автомобиль.  Мы  садились  в  ма¬
шину,  учитель  вытаскивал  антенну,  пока  ехали  до  Кючюкъялы,
слушал  Московское  радио  и  переводил  мне:  Москва  говорит  то,
Москва  говорит  это.
 Для  меня  самые  дорогие  воспоминания  связаны  с  его  домом
в  Кючюкъялы,  где  мы  обычно  занимались.  Иногда  он  меня  от¬
правлял  в  магазин  за  покупками.  В  это  время  Исенбике  и  Субидай
в  школе,  Назмия  ханым  тоже  на  работе,  тогда  она  работала  учи¬
тельницей  в  школе.  Мы  дома  вдвоем.  Я  покупал  мясо  у  мясника,
возвращался  обратно,  и  мы  вместе  чистили  картошку,  резали  мясо
на  мелкие  куски,  опускали  в  большую  кастрюлю  с  водой,  ставили
на  огонь.  Все  это  варилось  само  по  себе,  а  мы  занимались  делами.
Так  учитель  готовил  пищу.  Через  много  лет,  когда  рассказал  это
своей  супруге,  она  крайне  удивилась.  «Нужно  сварить  мясо,  от¬
дельно  отварить  картошку,  и  только  после  этого  их  можно  «све¬
сти»  друг  с  другом.  Тогда  получится  вкусно»,  -  говорила  она.  Од¬
нако  учитель  все  сваливал  в  кучу,  варил  вместе,  и  получалось  то¬
же  очень  вкусно.  Дома  мы  одни,  садились  и  ели  с  большим  удо¬
вольствием.
 Однажды  мы  с  учителем  чуть  было  не  спровоцировали  дорож¬
ную  катастрофу.  В  то  время  стала  выходить  газета  «Jeni  Istanbul»
(«Новый  Стамбул»).  Хорошая  была  газета,  патриотическая.  Мы
с  учителем  на  факультете  подготовили  статью.  Затем  он  сказал:
«Мехеммет,  садись  в  машину».  Газета  выходила  в  Джагыроглу.
Отдав  туда  статью,  поехали  домой  к  учителю  в  Кючюкъялы.  Ока¬
залось,  что  он  в  этом  районе  улицы  толком  не  знал.  Хотели  выехать
в  одном  месте,  а  там  поворот  запрещен.  Учитель  свернул  в  другую
сторону,  а  там  полицейский  как  раз  в  этот  момент  открыл  путь
 138

транспорту  и  мы,  выскочив  на  дорогу,  увидели,  что  поток  машин
устремляется  на  нас.  Я  от  ужаса  закрыл  глаза.  Но  водители,  слава
Аллаху,  успели  затормозить.  Подошел  полицейский.  Он  был  очень
сердит  и  сказал:  «Старик,  аксакал!  Я  вряд  ли  стал  бы  горевать  о
твоей  смерти!  Но  ведь  погибли  бы  вот  все  эти  люди!  Иди  отсюда!»
Естественно,  откуда  же  полицейскому  знать,  что  перед  ним  орди¬
нарный  профессор!  Учителю  не  оставалось  ничего,  как  сказать:
«Баш  устю,  мемур-бей»  (Как  прикажете,  господин  служащий!)
и  отъехать  восвояси.  Прошли  многие  годы,  но  этот  случай  забыть
я  не  могу.
 В  моей  судьбе  учитель  сыграл  очень  большую  роль.  Все  эти
вопросы  общетюркского  патриотизма  мне  объяснил  он.  В  конечном
счете  и  в  Англию  меня  послал  он.  У  меня  был  и  другой  учитель  -
профессор  Кафесоглу.  И  он  был  очень  хорошим  человеком,  боль¬
шим  ученым.  Благодаря  им  впервые  в  Турции  для  исследования
истории  тюрков  Туркестана  в  Англию  отправили  человека.  И  это
был  я.  Это  было  в  1967  году.
 И  вот  еще  что  я  вспомнил.  После  отъезда  в  Англию  прошло  три
месяца,  и  я  написал  письмо  учителю  на  английском  языке.  Он  пись¬
мо  показал  Исенбике  и  сказал:  «Смотри,  от  Мехеммета  пришло
письмо,  написал  на  английском».  И  он  отвечал  на  мои  письма,  чего
я  никогда  не  забуду.  В  Европе  все  ученые,  историки  знали  учителя.
На  какую  бы  конференцию  или  семинар  в  Англии  я  ни  приходил,
меня  встречали  словами:  «Это  ученик  профессора  Тогана»,  прояв¬
ляли  особый  интерес  и  внимание.  После  моего  отъезда  прошло  три
с  половиной  года  и  нашего  дорогого  учителя  не  стало.  Когда
я  приехал  в  Турцию,  его  уже  не  было.  Сходил  на  могилу,  плакал,  но
ничего  в  этой  жизни  не  возвращается.
 В  Англии  я  оставался  девять  с  половиной  лет.  За  эти  годы  я
изучил  английский,  русский  языки  После  чего  написал  книгу  по
истории  завоевания  Россией  Туркестана.  Затем  написал  отдельную
книгу  о  завоевании  Туркменистана.  А  позже  в  Исламскую  энцик¬
лопедию  готовил  статью  обо  всех  внешних  тюрках.
 Учитель  часто  говорил,  что  существование  империй  не  вечно,
придет  день,  и  Советский  Союз  распадется.  И  мы  сейчас  видим,  что
история  катится,  следуя  его  словам,  все  произошло  так,  как  он
предполагал.
 С  апреля  1978  года  я  в  Стамбульском  университете  стал  читать
те  же  курсы,  которые  когда-то  вел  учитель:  историю  Средней  Азии,
историю  Туркестана.  Много  лет  я  сидел  в  рабочей  комнате  учителя.
Только  теперь  я  работаю  в  другом  отделении,  занимаю  другую
комнату.
 139

Амир  Ю.:  Мехмет-бей!  Вы  не  смогли  бы  написать  более  об¬
стоятельные  воспоминания  о  Вашем  учителе?  Мы  бы  это  с  удо¬
вольствием  опубликовали.
 Мехмет  С.:  Специально,  как  воспоминания,  я  ничего  еще  не
писал.  Это  можно  было  бы  сделать.  Но  в  некоторых  своих  книгах  я
пишу  об  учителе.  Вот  хочу  подарить  Вам  свою  книгу  «Политика
Ататюрка  по  отношению  к  Советам»,  в  ней  я  пишу  об  учителе.
 Амир  Ю.:  Мехмет-бей!  Я  выражаю  Вам  свою  глубокую  благо¬
дарность.  У  Вас  мало  времени,  однако  для  меня  Вы  его  не  пожале¬
ли.  Будем  ждать  Вас  в  Башкортостане.

ПО  СЛЕДАМ  ИСТОРИИ...
 (интервью  с  проф.  Огузом  Тюркканом)
 Летом  1995  года  на  чудесном  курорте  «Золотой  Юнус»  на  ла¬
зурном  берегу  Средиземноморья  недалеко  от  Измира  состоялась
конференция,  посвященная  дружбе  и  сотрудничеству  тюркских
народов  и  государств,  организатором  которой  выступал  видный
политический  деятель  Турции  Алпарслан  Тюркеги,  в  свое  время
близко  знавший  Ахметзаки  Валиди  Тогана.  На  эту  конференцию,
собравшую  представителей  всех  тюркских  государств,  прибыло
также  несколько  ученых,  хорошо  знавших  3.  Валиди.  Среди  них  и
профессор  социологии  Колумбийского  университета  Огуз  Тюрккан,
автор  книги  «Из  камеры  смерти  -  на  чужбину»,  где  содержатся
ценные  сведения  и  о  А.-З.  Валиди  Тогане.  Мне  выпала  редкая  удача
встретиться  с  Огуз-беем  и  взять  у  него  интервью.
 Амир  Юлдашбаев:  Огуз-бей,  Вы  хорошо  знали  Ахметзаки
Валиди  Тогана.  Мы  сейчас  на  родине,  в  Башкортостане,  перево¬
дим  и  издаем  его  труды,  изучаем  их,  в  его  родном  ауле  открыли
музей,  государственная  библиотека  носит  его  имя.  Заки  Валидов
стал  для  нашей  республики  тем  же,  кем  был  Кемаль  Ататюрк  для
Турции.  Я  хотел  бы  записать  Ваши  воспоминания  о  нем  для  на¬
ших  читателей.
 Огуз  Тюрккан:  Сначала  о  Заки  Валиди  я  услышал  по  радио,
тогда  мне  было  14-15  лет.  В  Анкаре  в  1931  году  собрался  Первый
тюркологический  Конгресс  и  там  шла  борьба  между  двумя  группа¬
ми  идейных  противников.  Первая  точка  зрения:  массовое  переселе¬
ние  тюрков  в  древние  времена  объясняется  интенсивным  опусты¬
ниванием  Средней  Азии1.  Это  утверждение  перешло  тогда  и  в  учеб¬
ники.  Вторая  точка  зрения:  Заки  Валиди  это  переселение  объяснял
не  опустыниванием,  а  ростом  народонаселения  тюрков  и  некото¬
 1 	Официальная  точка  зрения,  поддерживаемая  самим  Ататюрком  и  имеющая
политическую  подоплеку.
 141

рыми  другими  причинами.  Но  наш  покойный  учитель,  видимо,
не  знал,  что  первая  точка  зрения  поддерживалась  самим  Ататюр-
ком.  Это  мнение  было  известно  как  точка  зрения,  выдвинутая  Сад¬
ри  Максуди.  На  этом  Конгрессе  после  того,  как  Садри-бей  объяс¬
нил  суть  первой  точки  зрения,  Заки-бей  подверг  критическому  ана¬
лизу  его  мнение.  Я  все  это  слушал  по  радио.  Это  была  чрезвычайно
серьезная  критика  и  прекрасный  анализ  самой  проблемы.  После
Заки-бея  на  трибуну  вновь  вышел  Максуди-бей  и  дал  очень  резкий
ответ,  бросил  в  адрес  оппонента  тяжелые  упреки.  Все  это,  сидя
в  ложе,  слушал  и  Ататюрк.  Рядом  с  ним  находился  министр  про¬
свещения  доктор  Решит  Галиб.  Они  о  чем-то  между  собою  перего¬
ворили,  после  чего  Галиб-бей  стремительно  направился  к  трибуне
и  сказал:  «Какой  позор,  что  мы  вынуждены  выслушивать  эти  пре¬
пирательства,  что  терзает  наши  души.  Эти  две  личности  ив  1917  го¬
ду  принимали  участие  в  Уфимском  конгрессе.  Если  в  то  время
Садри  Максуди-бей  боролся  за  единство  всех  тюрков,  Заки  Валиди-
бей  занимался  отделением  башкир  от  остальных  тюрков».  Я  в  этот
момент  превратился  весь  во  внимание,  догадывался,  что  Заки  Ва¬
лиди  просит  слова  для  ответа,  но  ему  слова  не  дают.  Решит-бей
после  высказанных  им  ложных  обвинений  (разумеется,  сам  он  счи¬
тал  их  правомерными)  сказал:  «Какой  стыд,  так  был  расчленен
тюркский  народ.  Ведь  сейчас  мог  существовать  единый  тюркский
мир».  Разумеется,  он  это  говорит,  зная,  что  для  Ататюрка  желан¬
ным  является  именно  мысль  об  общетюркском  единстве.  Но  Галиб-
бей  эту  мысль  высказал,  исходя  из  ложных  предпосылок,  что  очень
огорчило  Заки-бея.  К  тому  же,  для  ответа  ему  и  слова  не  дали.  По¬
сле  всех  этих  событий  он  вышел  в  отставку  и  уехал  в  Бонн  и  много
лет  работал  там  профессором2.  Мы  с  ним  познакомились  после  его
возвращения  в  Турцию3.  Тогда  он  объяснил  мне:  «На  Уфимском
конгрессе  дела  обстояли  совсем  не  так.  В  то  время  видные  татар¬
ские  лидеры  желали  получить  внутри  России  всего  лишь  религиоз¬
ную  самостоятельность,  а  мы  добивались  политической  независи¬
мости.  Истинная  причина  столкновения  между  нами  заключалась
именно  в  этом».  Сказал  так  и  оставался  до  конца  жизни  при  своем
мнении.  Я  это  объясняю,  как  бы  раскрывая  скобки.  Здесь,  в  Эгей¬
ском  университете,  есть  один  доцент.  Он  по  данной  проблеме  гото¬
вил  докторскую  диссертацию.  Я  ему  рекомендовал  работу  свою
писать  не  здесь,  а  поехать  в  Уфу,  в  Башкортостан.  9-10  месяцев
 2 	3.  Валиди  в  1932-1935  годах  учился  в  Венском  университете,  а  затем  был
приглашен  преподавателем  в  Боннский  университет.
 3 	Ученый  вернулся  в  Турцию  в  1939  году  после  смерти  К.  Ататюрка.
 142

тому  назад  он  поехал  и  уже  вернулся.  Недавно  я  его  встретил,  он
исследование  свое  завершил.  Я  интересуюсь  его  работой,  тем,  что
он  там  сумел  найти.  Я  верю,  что  Заки  Валиди-бей  вел  тогда  борьбу
как  сторонник  тюркского  единства.
 У  Садри  Максуди  была  дочь  Адиле  (ныне  покойная),  с  ней
у  нас  сложились  хорошие  отношения.  К  тому  же  Садри  Максуди-
бей  -  мой  учитель.  Он  знал,  что  я  являюсь  очень  близким  едино¬
мышленником  Заки  Валиди.  После  поступления  в  университет
сдавали  устный  экзамен,  который  обычно  длился  5-10  минут,  не
больше.  А  Садри-бей  меня  заставил  потеть  минут  45.  Проверил  мои
знания  по  всем  периодам  истории.  В  конечном  счете  я  получил
у  него  оценку  9  по  10-бальной  системе.  Такая  строгость  по  отноше¬
нию  ко  мне  объяснялась  моей  близостью  к  Заки  Валиди-бею.
 С  Заки-беем  мы  много  беседовали  об  общетюркском  патрио¬
тизме,  исторических  проблемах.  Когда  через  некоторое  время  мы
вместе  с  ним  были  заключены  в  военную  тюрьму,  то  и  там  продол¬
жили  эти  беседы.  Очень  хорошо  запомнился  разговор  об  общих
корнях  американских  индейцев  (краснокожих)  с  тюрками.  По  это¬
му  вопросу  я  сделал  много  выписок,  достаточно  хорошо  изучил
проблему.  Заки-бей  рассказал  мне  о  том,  что  обозначение  годов
названиями  двенадцати  животных  встречается  и  у  ацтеков.  Позже
он  писал  об  этом  и  в  комментариях  своей  книги  «Введение  во  все¬
общую  историю  тюрков».
 Заки  Валиди  в  тот  период  в  борьбе  за  общетюркский  патрио¬
тизм  принимал  участие  не  только  своими  научными  трудами,  но
и  лично.  В  то  время  мы  издавали  журнал  «Бозкурт»  (Серый  волк),
где  и  3.  Валиди  публиковал  свои  статьи.  После  закрытия  этого
журнала  мы  издавали  «Эргенекон».  Когда  закрыли  и  его,  стали  из¬
давать  «Гекбүре».  Однажды  между  мною  и  Заки-беем,  а  также  Ни-
халом  Атсызом  (он,  кажется,  был  его  учеником)  возник  конфликт
по  поводу  отношения  к  Кемалю  Ататюрку.  Заки-бей  принес  ста¬
тью,  в  которой  утверждал,  что  легковесное  отношение  к  Ататюрку
недопустимо.  Я  не  стал  публиковать  ее  в  нашем  журнале.  Он  очень
рассердился,  и  мы  года  два  не  общались.  В  то  время  по  молодости
я  не  все  понимал,  должен  был,  не  раздувая  конфликт,  прекратить
этот  спор.  Позже  мы  помирились.  Однажды  к  себе  домой  он  при¬
гласил  меня  и  еще  3-4  молодых  тюркских  патриотов  и  спросил:
«Похоже,  Восточный  Туркестан  может  обрести  свободу,  будет  са¬
мостоятельным.  Но  там  не  хватает  интеллигенции,  нет  учителей.
Вы,  университетская  молодежь,  можете  дать  клятву,  что  поедете
туда  и  4-5  лет  будете  служить  народу?»  Мы  согласились,  и  он  по¬
просил  на  Коране  и  знамени  дать  клятву,  что  исполним  это  дело.
 143

Мы  уже  намеревались  выехать,  но  в  1944  году  нас  арестовали,
и  план  выезда  не  осуществился.  К  тому  же  и  Восточный  Туркестан
не  смог  обрести  свободу.  После  этих  событий  и  у  нас  коммунисты4
сильно  осмелели,  так  как  русские  начали  побеждать  немцев.  При
поддержке  Хасана  Али  Юджела5  они  набирали  силу.  В  это  время
Заки-бей  пригласил  к  себе  домой  меня  и  Нихала  Атсыза  и  сказал:
«Сейчас  вы  являетесь  двумя  видными  лидерами  патриотов,  не  кон¬
фликтуйте  между  собой,  помиритесь,  будьте  вместе  и  усиливайте
борьбу  за  судьбу  тюрков».  И  мы  приняли  его  предложение,  обня¬
лись,  помирились.  Но  это  тут  же  стало  известно  в  Анкаре,  в  прави¬
тельственных  кругах.  Говорили:  «Они  помирились,  поклялись,  что¬
бы  готовить  переворот».  Фали  Рыфкы  Атай,  Хасан  Али  Юджел
и  тогдашний  глава  города  Анкары  Невзат  Тандоган,  собравшись
у  Исмета  Иненю,  решили:  «Патриоты  спровоцируют  нас  на  войну
с  Советами.  Нужно  немедленно  принять  меры».  Заки  Валиди  в  то
время  обнародовал  одно  обращение  против  Сабахетдина  Али6
и  главы  правительства  Сараджыоглу.  А  я  до  этого  выпустил  книгу
«Красная  деятельность»,  в  которой  разъяснял,  как  в  то  время  ком¬
мунисты  нашли  доступ  в  органы  просвещения,  как  отравляли  соз¬
нание  людей  и  насколько  это  опасно.  Когда  и  Нихал  Атсыз  обнаро¬
довал  два  обращения  против  Сараджыоглу,  началось  общественное
землетрясение.  Хасан  Али  Юджел  натравил  Сабахетдина  Али  на
Атсыза  и  организовал  против  последнего  сильное  движение  в  Ан¬
каре.  Я  направился  туда  же.  Быстро  собрали  молодежь  и  устроили
демонстрацию,  где  участвовало  10  тыс.  человек.  Тот  период  ныне
многие  плохо  представляют.  Во  времена  Исмета  Иненю  господ¬
ствовал  режим  диктатуры.  Если  10  человек  собрались  вместе  и  по¬
говорили,  то  это  казалось  из  ряда  вон  выходящим  событием.  На
этой  демонстрации  с  участием  10  тыс.  человек  кроме  лозунгов  «Да
здравствуют  турки!»,  «Да  здравствует  Турецкая  Республика!»,
«Пусть  будут  прокляты  коммунисты!»,  никаких  других  и  не  было.
А  правительство  это  оценило  иначе:  «Вай,  да  это  же  бунт!»  На  ули¬
цы  были  выведены  полицейские  на  лошадях,  на  мотоциклах,  сотни
людей  были  взяты  под  стражу.  Позже  большую  часть  выпустили,
но  наш  учитель  Заки  Валиди,  я  и  некоторые  другие  -  всего  21  чело¬
век  -  были  заключены  в  тюрьму  управления  безопасности  в  Стам¬
 4 	В  Турции  доныне  принято  называть  коммунистами  не  только  собственно
коммунистов,  но  и  всех  политических  деятелей  левого  толка.
 5 	В  то  время  член  правительства  Турции.
 6 	В  то  время  член  правительства  Турции.
 144

буле.  А  офицеры  -  такие  как  Алпарслан  Тюркеш7,  доктор  Фатхи
Туматоглы,  доктор  Хасан  Фахми  Джансевер  -  были  заключены
в  военную  тюрьму  в  Топхане.  Заки  Валиди  и  я  оказались  в  сосед¬
них  одиночных  камерах.  Свидания,  получение  книг  и  газет  запре¬
тили.  Мы  там,  ни  с  кем  не  общаясь,  пробыли  8  месяцев.  Меня  три
дня  и  четыре  ночи  подвергали  пытке.  Называется  она  -  «пытка
в  гробу»8.  Потом  я  все  это  описал  в  своей  книге  «Из  гроба  на  чуж¬
бину».  В  тюрьме  мы  страдали  от  вшей  и  клопов.  И  учитель  наш
Заки  Валиди,  когда  мы  позже  встретились  в  военной  тюрьме,  рас¬
сказал  то  же  самое.  Он  ловил  вшей  и  давил  на  стене.
 Позже  меня  из  камеры-гроба  бросили  в  подвальную  камеру
со  скорпионами.  Нихала  Атсыза  там  держали  дольше  чем  меня,
целую  неделю.  Когда  начался  суд,  нас  перевели  в  военную  тюрьму.
Там  мы  могли  общаться  друг  с  другом,  так  как  нас  содержали
в  общей  камере.  Мы  продолжали  наши  беседы  по  проблемам  исто¬
рии.  Наша  жизнь  в  военной  тюрьме  по  сравнению  с  лихими  преды¬
дущими  днями  показалась  просто  прекрасной.
 После  нашего  оправдания  и  освобождения  из  тюрьмы  наши
связи  с  Заки-беем  несколько  ослабли.  В  результате  тюремных  пы¬
ток  и  страданий  у  меня  начал  слепнуть  один  глаз.  Поэтому  я  уехал
в  Америку,  лечение  длилось  восемь  месяцев.  Позже  я  долго  рабо¬
тал  профессором  Колумбийского  университета.  Однажды  Заки  Ва¬
лиди  вместе  с  профессором  Фахретдином  Ниязи  Фындыкоглу
я  встретил  в  Нью-Йорке.  И  там  мы  долго  беседовали  о  проблемах
истории.  Вот  таково  мое  знакомство  с  Заки-беем.
 Амир  Ю.:  Каким  был  Заки  Валиди  как  личность?
 Огуз  Т.:  Он  обладал  оптимистичным  духом,  и  с  чувством  юмо¬
ра  у  него  все  было  в  порядке.  Любил  спорт,  бегал  на  лыжах.  Если
заболевал,  шел  в  турецкую  баню,  ложился  на  горячий  камень,  по¬
тел  и  выздоравливал.  Рост  у  него  был  маленький.  При  первой  же
встрече  он  рассказал:  «Один  арабский  историк  пришел  познако¬
миться  с  неким  видным  шейхом  своего  времени.  Постучал,  ворота
открыл  некто  очень  маленького  роста.  Ученый  нетерпеливо  и  раз¬
драженно  сказал:  «Хочу  встретиться  с  шейхом!»  Открывший  воро¬
та  промолвил:  «Я  перед  вами».  «Шутишь  что  ли,  с  таким-то  рос¬
том?»  -  сказал  ученый,  на  что  шейх  прочитал  ему  поучительный  по
этому  случаю  прекрасный  арабский  стих».
 7 	Алпарслан  Тюркеш  (1917-1978)  -  известный  политический  деятель,  депутат
парламента  Турции  нескольких  созывов,  министр,  председатель  одной  из  нацио¬
налистических  партий.
 8 	Заключенный  содержится  в  тесной,  как  фоб,  камере,  закованный  в  цепи.  Че¬
ловек  не  может  ни  сесть,  ни  лечь.
 145

Лицо  у  Заки-бея  было  белое,  нос  тонкий,  продолговатый,  глаза
зеленоватые,  глазные  веки  несколько  суженные,  носил  усики,  чело¬
веком  он  был  плотного  телосложения,  но  никакой  полноты.  Могу
рассказать  и  о  некоторых  забавных  случаях.  Однажды  он  нас  при¬
гласил  к  себе  домой.  Когда  мы  пришли  к  нему,  он  нас  угостил  пе-
ремячами  (завернутое  в  тесто  мясо).  И  я  позже  пригласил  его  в  гос¬
ти  к  себе  домой  в  Буюкада  и  угощал  его  пышным  «бюрек  пуф»,
внутри  которого  содержится  много  воздуха.  Заки  Валиди  удивился
воздушности  яства  и  развеселил  нас  шуткой:  «Что  за  тюрки  вы,
огузы?  Мы,  кипчаки,  угощаем  вас  мясом,  а  вы  нас  -  воздухом».
 Амир  Ю.:  Какова  была  его  манера  разговора  с  собеседником?
 Огуз  Т.:  Очень  благодушный  был  человек.  Он  знал  все  тюрк¬
ские  языки.  Поэтому  иногда  начинал  по-турецки,  забывался  и  пару
слов  вставлял  по-башкирски,  затем  мог  перейти  на  узбекский.  На¬
писанное  им  иногда  редактировал  Нихал  Атсыз.
 Амир  Ю.:  Мы  хотели  бы  узнать  и  о  Вас  чуть  поподробнее.
 Огуз  Т.:  Я  родился  в  Стамбуле,  учился  во  французской  началь¬
ной  школе,  в  Галатасарайском  лицее,  а  затем  в  Сорбонне  и  Колум¬
бийском  университете.  Занимался  экспериментальной  психологией,
психологией  воспитания,  древнетюркской  антропологией,  истори¬
ей.  Издавал  журналы,  опубликовал  37  книг  на  английском,  фран¬
цузском,  турецком  языках.
 Амир  Ю.:  Огуз-бей,  если  Вы  сможете  прислать  свои  труды
в  нашу  республиканскую  государственную  библиотеку  им.  Заки
Валиди,  то  они  там  займут  почетное  место  рядом  с  книгами  Вашего
друга  и  соратника.
 Огуз  Т.:  Спасибо,  непременно  пришлю.

СЛОВО  ИНЖЕНЕРА  ОБ  ИСТОРИКЕ
 Это  интервью  удалось  взять  в  1996  году  у  инженера  Музаф-
фера  Эриша,  пережившего  в  молодости,  в  1944-1946  годах,  вме¬
сте  с  Заки  Валиди  Тоганом  все  драматические  события  преследо¬
вания  турецким  правительством  «туранистов  и  расистов»,  в  том
числе  и  тюремное  заключение  и  судебные  разбирательства.  Встре¬
ча  с  Музаффер-беем,  так  же  как  и  с  профессором  Огузом  Тюркка-
ном,  состоялась  на  курултае  представителей  тюркских  народов,
созванном  по  инициативе  Ллпарслана  Тюркеша.
 Амир  Юлдашбаев:  Музаффер-бей,  я  знаю,  что  Вы  были  за¬
ключены  в  тюрьму  в  1944  году  с  обвинениями  в  туранизме,  расизме
и  других  грехах.  Мне  сказали,  что  Вы  были  хорошо  знакомы
с  профессором  Заки  Валиди  Тоганом.  Прошу  Вас  поделиться  вос¬
поминаниями  о  том  времени.  Разумеется,  нас  особенно  интересует
все,  что  связано  с  Заки  Валиди.  С  некоторых  пор  весь  наш  народ
проявляет  большой  интерес  к  его  трудам  и  личности.
 Музаффер  Эриш:  Я  был  близким  другом  покойного  Нихала
Атсыза.  Многие  годы  мы  вместе  с  ним  издавали  различные  журна¬
лы:  «Отюкен»,  «Бозкурт»  и  некоторые  другие.  Несмотря  на  свою
молодость,  я  включился  в  движение  турецких  националистов.  На¬
чалась  Вторая  мировая  война.  Еще  до  войны  мы  боролись  за  неза¬
висимость  всех  тюркских  народов,  все  наши  статьи  были  посвяще¬
ны  этому,  именно  эти  вопросы  мы  хотели  разъяснить  турецкому
народу.  Мы  тогда  представляли  собою  в  Турции  отдельную  группу
молодежи  числом  примерно  в  50-60  человек.
 Вы  только  что  сказали,  что  ныне  Заки  Валиди  Тоган  для  вас
имеет  очень  важное  значение.  Заки  Валиди  Тоган  -  великий  чело¬
век.  И  для  нас  его  значение  не  уменьшается.  Это  особенно  хорошо
понимают  те,  кто  его  близко  знал.  Объясняется  это  тем,  что  Заки
Валиди  Тоган  в  Турции  говорил  о  значении  общетюркского  нацио¬
нализма,  объединении  всех  тюркских  народов.  Он  это  делал  своими
книгами  по  истории,  беседами,  глубокими  знаниями.  И  не  он  один.
 147

Некоторые  казанские  татары,  башкиры,  азербайджанцы,  Исмаил
Гаспринский  и  другие  разъясняли  то  же  самое.  В  Турции  широко
известны  слова  о  том,  что,  если  бы  не  эти  татары,  то  не  было  бы
национализма  и  мы  жили  бы  спокойно.  Отсюда  видно,  что  в  разви¬
тии  общетюркского  патриотизма  в  Анатолии  важную  роль  сыграли
тюрки,  прибывшие  из  России.  Это  действительно  так.  Прибыв  из-за
рубежа  и  устроившись  в  наших  университетах,  они  продолжали
искать  пути  обретения  нашими  народами  независимости.  Они  ве¬
рили,  что  в  конечном  счете  тюрки  завоюют  свободу.  Поэтому  Заки
Валиди  Тоган  не  ограничивался  профессорской  деятельностью.  Где
бы  он  ни  был,  вокруг  него  собирались  специалисты,  молодежь.  Бе¬
седовали,  обсуждали,  спорили.
 Он  мог  бы  спокойно  жить  как  профессор,  не  испытывая  ни
в  чем  нужду.  Но  он  жил  иначе.  Например,  в  1964  году  он  решил
бороться  за  депутатский  мандат  в  парламент  и  поехал  на  предвы¬
борную  борьбу  в  Самсун.  Основная  задача  заключалась  не  в  том,
чтобы  стать  депутатом,  а  в  том,  чтобы  разъяснить  основы  обще¬
тюркского  патриотизма.
 Мы  в  сороковые  годы  составляли  небольшую  группу,  но  комму¬
нистам,  левым  казалось,  что  нас  не  менее  600  тысяч  человек.  Эта
группа  людей  по  своему  идейному  влиянию  в  Турции  была  очень
сильной,  и  среди  них  Заки  Валиди  Тоган  занимал  особое  положение.
Такое  положение  ему  принадлежало  во  всем  тюркском  мире,  так  как
рядом  с  ним  трудно  поставить  другого  тюркского  историка,  который
оставил  бы  такие  книги  по  истории  тюрков,  в  которых  содержались
бы  такие  исследования,  сведения  о  наших  народах.  И  в  фундаменте
того,  что  сегодня  мы  можем  собирать  курултаи  с  целью  привести  в
движение  весь  тюркский  мир,  есть  доля  труда  и  Заки  Валиди  Тогана.
Вы  думаете,  что  Заки  Валиди  имеет  заслуги  в  Башкортостане  и  Та¬
тарстане.  Это  несомненно.  Но  его  главные  заслуги  здесь,  в  Стамбуле.
 Я  с  ним  впервые  познакомился,  будучи  еще  студентом  третьего
курса  технического  университета.  Со  своими  друзьями  много  раз
посетил  Заки  Валиди  Тогана  у  него  дома,  в  его  университетских
кабинетах,  получал  большое  удовольствие  от  его  бесед.  И  он  нас
очень  любил.
 Однажды  в  рабочем  кабинете  я  его  застал,  как  всегда,  что-то
пишущим.  Я  ему  сказал,  что  в  Кайсери  видел  одну  фольклорную
игру,  где  говорятся  следующие  стихи,  и  стал  читать  их.  Ему  понра¬
вилось,  и  он  сказал:  «Стой,  я  запишу».  Я  продиктовал:
 Turkistandan  gelme  ulu  soyumuz,
 Kinar  ba§i  bizim  akarsuyumuz,
 148

Turkistandan  gelme  ulu  soyumuz,
 Ҙап  igin  can  veda  yurdun  ugruna,
 Du3mana  egelmek  bilmez  boyumuz
Her  yigit...
 Дальше  уже  не  вспомню.  Мне  уже  78  лет,  память  уже  не  та.  Эти
стихи  показывают  единство  тюрков.  Все  эти  вопросы  должны  быть
еще  глубже  изучены  историками.
 Вторую  мировую  войну  он  считал  одной  из  возможностей  ос¬
вобождения  Туркестана  от  зависимости.  Однажды  мы,  10-15  чело¬
век,  встретились  у  него  дома  и  он  взял  у  нас  клятву  служить  Турке¬
стану  в  случае  его  освобождения  от  зависимости.  Клятву  мы  про¬
износили  при  знамени  алого  цвета,  положа  руки  на  Коран.  Другой
раз  у  него  дома  мы  встретились  по  поводу  примирения  Огуза  Тюр-
ккана  и  Нихала  Атсыза.  Между  ними  произошли  разногласия  и
Заки  Валиди  Тоган  захотел  их  примирить.  Примирение  состоялось
в  рабочей  комнате  ученого.  Комната  эта  была  очень  маленькой,  кто
сидел,  кто  стоял.  Заки  Валиди  сказал,  что  очень  доволен  видеть
всех  нас  вместе  и  хотел  бы  сфотографироваться.  Вывел  нас  на  тер¬
расу  и  сфотографировал  на  фоне  Мраморного  моря.
 Амир  Ю.:  А  эта  фотография  сохранилась  у  Вас?
 Музаффер  Э.:  К  сожалению,  нет.  Возможно,  она  сохранилась  у
Назмии  ханым.  Но  и  это  маловероятно,  потому  что  в  1944  году  до¬
ма  у  Заки  Валиди  был  устроен  обыск.  Первым  обыскали  его  дом,
тогда  нашли  и  эту  фотографию.  После  арестовали  всех,  кто  был
изображен  на  этом  фото,  и  заключили  в  тюрьме  министерства
безопасности,  и  они  были  отданы  под  суд,  как  туранисты.  Для  нас
все  началось  с  этой  фотографии.  Начались  тюремные  тяготы,  до¬
просы,  судебные  разбирательства,  распространились  слухи,  что  нас
могут  осудить  на  смертную  казнь.  Нас  в  заключении  было  23  чело¬
века.  Я  не  помню,  чтобы  мы  испытывали  страх.
 Тяжело  было  тем,  у  кого  дома  остались  семьи  с  детьми,  в  том
числе  Заки  Валиди-бею.  Ученики  Заки  Валиди  Тогана,  те  из  них,
которые  разделяли  его  патриотические  взгляды,  приносили  еду  из
своих  деревень,  из  своих  домов  для  детей  учителя,  не  оставляли  их
без  внимания.  Я,  как  турок  Турции,  говорю  это  с  гордостью.  Полтора
года,  пока  шло  это  судебное  разбирательство,  они  не  оставили  без
внимания  его  семью.  Это  ли  не  пример  братства  турков  и  башкир?
 Во  время  суда  мы  рядами  сидели  на  скамьях  подсудимых.
Старшим  своим  мы  предоставляли  первые  ряды,  а  молодые  сидели
на  задних  скамьях.  Среди  молодых  был  и  Исмет  Тюмтюрк,  лишь  на
два  года  старше  меня,  живет  в  Стамбуле.
 149

Амир  Ю.:  Вы  знаете  его  адрес?
 Музаффер  Э.:  На  улице  Болу,  в  Стамбуле,  недалеко  от  про-
спекта-Бейоглу.  Он  как  специалист  серьезно  занимается  нацио¬
нальными  проблемами.  Думаю,  что  у  него  имеются  и  записи,  ка¬
сающиеся  Заки  Валиди  Тогана.  Я,  будучи  инженером,  лишь  как
любитель  интересовался  историей,  получал  удовольствие  от  чтения
исторических  трудов.  А  те  трудные  дни  мы  прожили  вместе,  и  они
мне  навсегда  запомнились.  Я  верю,  что  ныне  вновь  наступили  вре¬
мена  единения  тюрков.  Это  как  раз  то,  чего  желал,  к  чему  стремил¬
ся  Заки  Валиди  Тоган.  Во  всех  его  трудах  вы  обнаружите  именно
эту  мысль,  эту  цель.
 В  тюрьме  однажды  мы,  восемь  человек,  оказались  в  одной  ка¬
мере,  а  кровать  одна.  Туда  как  самый  старший  и  уважаемый  чело¬
век  ложился  Заки  Валиди-бей.  А  мы  все  располагались  на  полу  на
циновках.
 Было  тяжело,  но  мы  были  молоды,  выдержали.  Тяжелее  было
Заки  Валиди-бею,  но  и  он  был  не  из  слабых.
 Заки  Валиди-бею  должны  быть  поставлены  памятники.  Когда
у  нас  в  Турции  к  власти  придут  подлинные  патриоты,  они  должны
будут  поставить  ему  памятник.  Он  это  заслужил.
 Амир  К).:  Музаффер-бей,  разрешите  Вас  поблагодарить  за  то,
что  поделились  с  нами  своими  воспоминаниями,  которые  для  нас
и  очень  важны,  и  крайне  интересны.

ОН  БЫЛ  ЧЕЛОВЕКОМ  С  ХАРАКТЕРОМ
 Это  интервью  у  известного  турецкого  ученого  Эрджюмента
Курана  удалось  взять  25  мая  1996  года  в  Эржиязском  университе¬
те  (г.  Кайсери),  где  проводился  интереснейший  и  для  нас,  россий¬
ских  тюрков,  научный  симпозиум  по  теме  «Интеллигенты  тюрк¬
ского  мира,  внесшие  вклад  в  становление  и  развитие  Турецкой  рес¬
публики»,  куда  собрались  многие  ученики,  родственники,  друзья
и  коллеги  таких  выдающихся  российских  эмигрантов,  как  Юсуф
Лкчура,  Садри  Максуди,  Заки  Валиди,  Л.  Инан,  Л.  Баттал  Таймас,
Осман  Ходжаев  и  многих  других  представителей  тюркских  наро¬
дов,  которые  после  своего  прибытия  в  Турцию  сыграли  чрезвычай¬
но  важную  роль  в  развитии  науки,  культуры,  политической  жизни
турецкого  народа  в  XX  столетии  и  к  которым  в  Турции  испыты¬
вают  глубокое  уважение  и  благодарность.
 Амир  Юлдашбаев:  Эрджюмент-бей,  в  Башкортостане  мы
очень  интересуемся  творчеством  и  деятельностью  всех  выдающих¬
ся  деятелей  тюркских  народов  России,  которые  в  разное  время,
особенно  после  революции  и  гражданской  войны  в  России  эмигри¬
ровали  в  Турцию  и  здесь  внесли  весомый  вклад  в  развитие  науки  и
культуры  Турции.  Этот  симпозиум  дает  мне  редкостную  возмож¬
ность  взять  интервью  у  людей,  долго  и  хорошо  знавших  Заки  Вали¬
ди  и  Абдулкадира  Инана.  Вы  один  из  тех,  кто  знал  их  с  начала  со¬
роковых  годов.  Прошу  Вас  поделиться  Вашими  воспоминаниями
о  них.  Когда  и  как  Вы  с  ними  познакомились?  Разумеется,  нам  ин¬
тересно  и  важно  узнать  побольше  и  о  Вас  самих.
 Эрджюмент  Куран:  Я  сам  родился  в  1920  году  в  Стамбуле.
Отец  был  офицером  -  артиллеристом  в  войсках  Османской  импе¬
рии.  Начальное  и  среднее  образование  получил  во  французском
лицее.  Год  жили  в  Измире,  а  затем  в  Стамбуле,  в  Кадыкёй.  В  1940
году  окончил  школу  и  в  1942  году  поступил  на  историческое  от¬
деление  литературного  факультета  Стамбульского  университета.
А  в  1943  году  Заки  Валиди-бей  стал  моим  преподавателем.
 151

Я  у  него  учился  два  года,  он  вел  занятия  по  истории  тюрков
Средней  Азии.
 Небольшого  роста,  по-турецки  говорил  с  акцентом,  характер¬
ным  для  российских  тюрков,  то  есть  турецкий  язык  у  него  не  был
безупречным.  У  нас  он  оставил  впечатление  человека  без  комплек¬
сов.  Не  скрытен,  откровенен.  Какого-либо  давления  на  окружаю¬
щих  не  оказывал.  Высокомерия,  претенциозности  у  него  не  было.
Большой  ученый,  но  был  прост  в  обращении,  в  манерах.  Но  ничье¬
го  давления  не  признавал,  да  и  не  ощущал.  Оставляя  впечатление
человека  с  обширными  знаниями,  на  экзаменах  не  старался  студен¬
там  задавать  сложных  вопросов.  Некоторые  преподаватели  увлека¬
лись  этим,  старались  ставить  сложные  вопросы,  но  Заки  Валиди-
бей  этого  не  делал.
 В  1944  году  его  заключили  в  тюрьму,  обвинив  в  туранизме.
В  ходе  второй  мировой  войны  турецкие  власти  сотрудничали
с  Германией.  Ожидалось,  что  Советский  Союз  потерпит  пораже¬
ние.  Но  когда  немцы  были  остановлены  в  Сталинграде,  политика
Турции  изменилась  и  начались  попытки  сблизиться  с  англичанами
и  американцами.  Возможно,  националисты  сохранили  связи  с  Гер¬
манией,  не  знаю.  Но  вряд  ли  это  было  так  уж  серьезно.  Тем  не  ме¬
нее  националистов  во  главе  с  Нихалом  Атсызом  заключили  в  воен¬
ную  тюрьму.  В  их  числе  оказался  и  Заки  Валиди  Тоган.  Их  обвини¬
ли  в  том,  что  они  стремятся  испортить  отношение  Турции  с  Сове¬
тами.  Но  это  был  лишь  предлог.  Позже  стало  ясно,  что  власти  за¬
теяли  политический  процесс.  Исмет  Иненю  был  умным  человеком,
однако,  стремясь  вести  политику  равновесия  между  борющимися
сторонами,  прибег  к  такой  мере.  Националистов  осудили,  опреде¬
лили  различные  наказания.
 Судебное  разбирательство  шло  долго,  даже  после  окончания
войны.  Обо  всем  этом  много  писалось  в  газетах.  Сам  Исмет  Иненю
и  другие  лидеры  называли  преследуемых  предателями  родины.  Но
все  эти  обвинения  в  сотрудничестве  с  агентами  немцев  не  были
доказаны.  Позже  все  дела  были  переданы  в  кассационный  суд,  ко¬
торый  всех  оправдал.  В  этот  период  Назмия  ханым  с  двумя  малень¬
кими  детьми  испытала  очень  большие  трудности.  Люди,  считав¬
шиеся  друзьями,  помощи  не  оказывали.  Безденежье,  неизвестность.
Мы  очень  горевали  из-за  этого,  но  ничего  не  могли  поделать.
 В  это  время  окончивших  университет  отправляли  в  небольшие
города  учителями  начальных  и  средних  школ.  Уже  после  освобож¬
дения  из  тюрьмы  Заки-бея  Назмия  ханым  вынуждена  была
некоторое  время  работать  в  г.  Кайсери,  а  самому  Заки-бею  долго  не
давали  работу  в  университете.
 152

Позднее  он  вернулся  в  университет.  Заки-бей  не  всегда  пред¬
ставлял  реальные  условия  окружающей  жизни,  он  жил  в  науке.
Опирался  не  на  реальные  обстоятельства,  а  на  собственные  понятия
о  них.  Например,  много  работал  и  желал,  чтобы  все  делали  то  же
самое.  Но  не  у  всех  было  столько  сил  и  желания.
 Я  окончил  университет  в  1948  году,  получил  диплом  и  был  при¬
зван  в  армию.  После  армии  с  трудом  стал  ассистентом  в  Стамбуль¬
ском  университете.  Тогда  были  большие  проблемы  с  вакансиями.
 В  1951  году  в  Стамбульском  университете  состоялся  XXII  Ме¬
ждународный  конгресс  востоковедов,  где  председателем  оргкоми¬
тета  был  Заки  Валиди  Тоган.  Я  оказывал  ему  помощь  в  некоторых
организационных  вопросах.  Мне,  как  знающему  французский  язык,
выпала  честь  быть  встречающим,  устраивающим  такого  великого
ученого  как  В.  Минорский.  Многих  великих  ученых  мы  впервые
увидели  тогда,  таких  как  профессора  Крамере,  Массе,  Бенвенисти  и
другие.  В  то  время  профессор  Фуат  Кепрюлю,  друг  Заки  Валиди-
бея,  был  министром  иностранных  дел  Турции,  на  открытии  Кон¬
гресса  он  выступил  с  приветственной  речью.
 Как  я  уже  говорил,  Заки  Валиди  Тоган  и  сам  много  работал  и  от
других  требовал  того  же.  Однако  далеко  не  всем  это  было  дано.
В  этой  связи  возникали  и  проблемы.  Был  у  него  ассистент  по  имени
Бекир  Катипоглу,  хороший  человек.  Заки-бей  потребовал  от  него
изучить  русский  и  немецкий  языки,  а  арабский  и  фарси  он  немного
знал.  Тогда  был  принят  закон,  ассистент  за  3  года  должен  подгото¬
вить  докторскую  диссертацию.  Если  не  успевает,  то  должен  оста¬
вить  свою  должность  и  расстаться  с  университетом.  Суровый  за¬
кон.  Так  вот  Бекир-бей  должен  был  за  это  время  и  языки  изучить  и
диссертацию  подготовить.  За  2-3  года  русским  языком  не  овладе¬
ешь.  Кроме  того,  Заки-бей  часто  поручал  ему  правку  корректур
своих  статей,  книг.  При  такой  занятости  трудно  подготовить  дис¬
сертацию.  Бекир-бей  был  вынужден  перейти  к  другому  профессо¬
ру,  специалисту  по  османской  истории.  Там  он  защитился,  стал
профессором.  Ныне  покойный  уже.  А  Заки-бей  вновь  дал  объявле¬
ние  на  вакансию  ассистента  к  себе.  К  нему  на  работу  пришел  Шам¬
сетдин  Кутлу,  до  этого  работал  в  газете.  И  он  не  выдержал  режима
работы  у  Заки-бея.  Потому  что  нужно  было  заниматься  разнооб¬
разными  работами,  в  том  числе  связанными  с  научной  работой
профессора,  с  раннего  утра  до  позднего  вечера.  Позднее  пришел  к
нему  Тунджер  Байкара.  Он  выдержал,  вытерпел.  Ныне  он  профес¬
сор  Эгейского  университета  в  Измире.
 Заки-бей  сам  много  читал,  в  особенности  книги  на  русском  и  не¬
мецком  языках,  много  работал.  А  когда  уставал,  уезжал  в  горы  Улу-
 153

дага  или  Эржияз  (у  г.  Кайсери)  бегать  на  лыжах.  Возвращался  оттуда
загорелый,  красный,  так  как  в  высокогорье  и  холод,  и  солнце.
 Осенью  1954  года  меня  Стамбульский  университет  отправил
в  Геттингенский  университет  в  Германию.  Там  работал  проф.
Хинц.  Его  супруга  была  моим  преподавателем  по  немецкому  язы¬
ку.  Они  мне  много  рассказывали  и  о  Заки  Валиди.  В  1931  году  Ке-
маль  Ататюрк  выдвинул  идею  о  том,  что  из-за  наступления  засухи
в  Средней  Азии  тюрки  были  вынуждены  переселяться  во  всех  на¬
правлениях:  в  Индию,  Китай,  Европу,  Малую  Азию  и  они  весь  мир
познакомили  с  культурой  добычи  металла  из  руды.  Эту  идею  под¬
держали  проф.  Садри  Максуди,  Юсуф  Акчура.  Фуат  Кёпрюлю  сна¬
чала  не  согласился  с  этой  мыслью,  но  потом  присоединился  из-за
политических  соображений.  Однако  Заки  Валиди  не  согласился,  он
считал,  что  в  исторические  времена  наступления  засухи,  вынуж¬
давшей  людей  переселяться  из  Средней  Азии,  не  было.  Начались
нападки  на  Заки-бея,  в  газетах  обвинили  его  в  невежестве.  Ататюрк
поставил  условие,  что  он  должен  или  принять  эту  точку  зрения,  или
уехать  из  страны.  Заки  Валиди  уехал  в  Вену,  поступил  на  Латин¬
ское  отделение  университета.  В  это  время  в  Вену  приехал  знамени¬
тый  востоковед  проф.  Карл  Ян.  Он  слышал,  что  Заки  Валиди  пере¬
ехал  в  Вену  и  спросил  в  университете  о  профессоре  Заки  Валиди.
Ему  ответили,  что  такого  профессора  в  университете  нет.  Он  спро¬
сил  об  этом  и  у  ректора.  На  что  ректор  ответил,  что  в  университете
есть  студент  Заки  Валиди...  После  этого  эпизода  авторитет  студента
Заки  Валиди  возрастает.  Несколько  лет  спустя  я  сам  на  одной  науч¬
ной  конференции  был  свидетелем  встречи  Заки  Валиди  Тогана  с
Карлом  Яном.  Они  обнялись,  поцеловались.  Короче,  были  друзьями.
 Амир  Ю.:  Эрджюмент-бей,  обсуждают  ли  в  настоящее  время
турецкие  ученые  все  эти  вопросы  опустынивания  Средней  Азии,
расселения  тюрков  по  миру,  тюркского  происхождения  древних
жителей  Малой  Азии?
 Эрджюмент  К.:  Нет,  теперь  эти  вопросы  не  обсуждаются,  так
как  они  научного  интереса  на  представляют.  В  то  время  Ататюрк
хотел  повысить  значимость  Турции  в  мире,  утверждал,  что  мы  вне¬
сли  большую  лепту  в  мировую  культуру.  Считалось,  что  древние
жители  Анатолии  -  хетты  -  народ  тюркского  происхождения.  Но
сейчас  в  науке  хорошо  известно,  что  они  не  тюрки.  Одна  госпожа,
Нусра  ханым,  в  университете  Богаз  написала  докторскую  диссерта¬
цию  о  первом  турецком  историческом  конгрессе,  где  происходили
все  эти  споры.  Вам  нужно  найти  ее  книгу.  Тогда  Фуат  Кёпрюлю
сыграл  двойственную  роль.  Сначала  поддержал  Заки  Валиди,  а  по¬
том  изменил  свою  позицию,  а  Заки-бей  остался  в  одиночестве.  Фу-
 154

ат  Кёпрюлю  -  великий  ученый,  но  у  него  не  было  такого  характера,
как  у  Заки  Валиди.  Заки-бей  был  не  из  тех,  кого  можно  было  пово¬
рачивать  налево-направо.  Чуть  позже  он  издал  брошюру  «Семна¬
дцать  занесенных  песком  городов  и  Садри  Максуди-бей».  Но  ее
запретили.  Я  тогда  ее  взял  у  служащего  в  библиотеке  Стамбульско¬
го  университета  и  прочитал.  Теперь  все  эти  вопросы  отошли  в  тень,
так  как  не  получили  научного  доказательства.
 Желание  Ататюрка  понятно,  он  хотел,  чтобы  Турция  почувст¬
вовала  веру  в  себя,  уверенность.  Но  научная  основа  всего  этого
оказалась  слабой.  Обо  всем  этом  сейчас  мы  много  не  говорим  и  не
пишем.
 Заки  Валиди-бей  и  сам  выдвигал  и  защищал  ряд  спорных  по¬
ложений.  Например,  он  защищал  мысль  о  том,  что  скифы  -  тюрки.
И  это  было  предметом  дискуссий.  Насколько  я  знаю,  сегодня  счи¬
тается,  что  часть  скифов  были  тюрками,  а  часть  -  иранского  проис¬
хождения.  И  еще  я  хочу  отметить,  Заки-бей  считал,  что  Чингиз¬
хан-  тюркского  происхождения.  Проф.  Ибрагим  Кафесоглу  был
моим  близким  дядей.  Он  опубликовал  брошюру,  направленную
против  утверждения  Заки  Валиди  о  тюркском  происхождении  Чин-
гизхана.  Профессор  Кафесоглу  писал,  что  Чингизхан  не  знал  тюрк¬
ского  языка,  и  что  между  монгольским  и  тюркским  языками  нет
ничего  общего.  Произошла  ожесточенная  дискуссия  между  ними,  а
работали  они  вместе,  на  историческом  отделении  Стамбульского
университета.  В  то  время  некоторые  ученые,  особенно  тюркисты,  с
этой  мыслью  Заки  Валиди  соглашались,  но  Кафесоглу  не  принимал
ее,  считая,  что  Заки  Валиди  пытается  породнить  турков  с  варвар¬
скими  племенами.  Я  был  свидетелем  этих  споров.
 Амир  Ю.:  Эрджюмент-бей,  что  рассказывал  Заки  Валиди-бей
своим  студентам,  ассистентам,  аспирантам  о  событиях  в  России,
Средней  Азии,  Башкортостане?
 Эрджюмент  К.:  При  мне  разговоров  об  этом  не  было,  так  как
я  не  занимался  всей  этой  проблематикой.  Обо  всем  этом  хорошо
должна  знать  дочь  его,  Исенбике  ханым.  Заки-бей  меня  интересо¬
вал  тем,  что  у  него  был  хороший  метод  исследования.  В  этом  он
был  велик.  Его  книга  «Метод  в  истории»  у  нас  переиздавался  не¬
сколько  раз.  У  меня  есть  первое  издание,  1950  года.  Я  часто  этой
книгой  пользуюсь,  раза  два  в  своих  статьях  ссылался  на  нее.  В  пре¬
дисловии  к  своей  книге  он  хорошо  объясняет  роль  метода  в  науке.
 И  еще  одно  воспоминание.  В  1923  году  Ататюрк  создал  рес¬
публику,  много  сделал  для  нее.  Однако  в  его  время  и  позже  было
давление,  свободы  и  демократии  не  было.  И  вот  в  1950  году  19  мая
состоялись  выборы  в  парламент,  и  Народная  партия,  партия  Кемаля
 155

Ататюрка  и  Исмета  Иненю  потерпела  поражение,  выиграла  демо¬
кратическая  партия.  Неделю  спустя  Заки  Валиди  опубликовал  ста¬
тью,  где  писал,  что  это  -  самое  великое  событие  в  истории  Турции:
впервые  в  Турции  перемена  власти  произошла  без  кровопролития,
в  результате  свободных  выборов,  по  воле  народа  и  что  это  приведет
Турцию  к  гражданскому  обществу,  лишь  бы  Тенгри  оградил  Тур¬
цию  от  происков  ее  врагов.
 Амир  Ю.:  Как  Вам  запомнилась  Ваша  последняя  встреча  с  За¬
ки  Валиди-беем?
 Эрджюмент  К.:  В  конце  60-х  годов  я  был  приглашен  в  Канаду
в  университет  Торонто  и  там  работал  три  года.  Затем  пожелал  вер¬
нуться  в  Стамбул  в  университет  Ходжатепе.  Вернувшись,  в  газетах
прочитал  о  смерти  Заки  Валиди  Тогана  и  поехал  на  кладбище  Ка-
раджаахмет,  где  его  должны  были  хоронить.
 Выкопали  могилу.  Назмия  ханым  стояла  несколько  в  стороне,
под  деревом,  и  плакала.  Здесь  же  были  несколько  земляков  учите¬
ля,  башкиры.  Они  открыли  кафн  (белую  материю,  которой  обора¬
чивали  с  ног  до  головы  тело  покойного  мусульманина)  у  изголовья
учителя  и  взглянули  на  его  лицо,  чего  у  нас  делать  не  принято.  По¬
сле  этого  тело  предали  земле.  Так  моя  последняя  встреча  с  учите¬
лем  состоялась  уже  на  кладбище.
 Амир  Ю.:  Эрджюмент-бей,  я  выражаю  Вам  глубокую  благо¬
дарность  от  имени  всех  земляков  Заки  Валиди.  Вы  согласились  так
подробно  рассказать  нам  о  нем.  Сами  понимаете,  для  нас  воспоми¬
нания  людей,  близко  и  долго  знавших  ученого,  просто  бесценны.
Большое  Вам  спасибо.

В  ЗАСТЕНКАХ  ТУРЕЦКОЙ  ТЮРЬМЫ
 (интервью  с  председателем  национальной  трудовой  партии
Турции  Алпарсланом  Тюркеш)
 Это  интервью  у  известного  политического  деятеля  Турции
Ллпарслана  Туркеша  удалось  взять  в  мае  1996  года  в  Анкаре  в  ре¬
зиденции  руководимой  им  национально-патриотической  трудовой
политической  партии  и  парламентской  фракции  от  этой  партии.
Надеждам,  что  с  Алпарслан-беем  удастся  встретиться  еще  раз  в
более  спокойной  обстановке  и  произвести  более  подробные  и  об¬
стоятельные  записи,  к  сожалению,  не  суждено  было  сбыться  вви¬
ду  его  кончины  в  1997  году  в  весьма  преклонном  возрасте.
 Амир  Юлдашбаев:  Глубокоуважаемый  Алпарслан-бей!  Вы
близко  и  долго  знали,  были  единомышленником  и  соратником  по
борьбе  Ахметзаки  Валиди  Тогана.  Если  Вас  это  не  затруднит,  я  же¬
лал  бы  записать  на  пленку  Ваши  воспоминания  о  Заки  Валиди,  в
особенности  о  событиях  1944  года.
 Алпарслан  Тюркеш:  С  ныне  покойным  нашим  учителем  Заки
Валиди  Тоганом  я  впервые  познакомился  в  доме  тураниста  (пан¬
тюркиста),  патриота  Нихала  Атсыза.  У  супруги  Атсыза  был  собст¬
венный  дом  в  Стамбуле,  в  Малтепе.  Исенбике  ханым,  Вы  наверно
помните,  дом  находился  недалеко  от  станции.  В  то  время  я  был
офицером  и  служил  вне  Стамбула,  в  Анатолии.  Приезжая  в  Стам¬
бул,  будучи  и  сам  туранистом,  тюркистом,  непременно  встречался
с  Нихал  Атсыз-беем.  Я  его  глубоко  уважал  и  любил.  При  очеред¬
ном  посещении  Атсыза  у  него  дома  я  застал  и  Заки  Валиди-бея.
Там  же  была  и  Бедия  ханым.  Познакомились.  И  Бедия  ханым  была
туранистом,  тюркистом,  известным  ученым.  Беседовали,  поужина¬
ли  вместе.  Наше  знакомство,  дружба  начались  с  этого.  Позже,  в
1944  году,  возникли  эти  судебные  дела,  о  которых  Вы  упомянули  и
просите  рассказать.  Весь  этот  скандал  начался  в  Анкаре  со  статьи
Нихала  Атсыза  против  Сабахетдина  Али,  опубликованной  в  журна¬
ле  Оркун.  Вначале  столкнулись  Нихал  Атсыз  и  Сабахетдин  Али.
 157

Амир  Ю.:  Об  этих  событиях  нам  немного  известно.
 Алпарслан  Т.:  В  то  время  в  Турции  существовала  диктатура  во
главе  с  Исмет  пашой.  Ему  рассказали,  что  туранисты  готовят  пере¬
ворот  в  государстве,  хотят  свергнуть  нынешнее  правительство,
объявят  войну  России  и  якобы  отправятся  освобождать  от  Советов
Туркестан.  Они  направили  Исмету  Иненю  в  этом  смысле  несколько
рапортов.  Разумеется,  Исмет  по  этому  поводу  был  сильно  разгне¬
ван.  Каждый  год  в  Турции  день  вступления  Ататюрка  на  Самсун
отмечается  как  начало  национально-освободительной  борьбы.  Пре¬
зидент  республики  Исмет  паша  на  торжествах  по  случаю  этого
праздника  в  своей  речи  высказал  по  нашему  адресу  очень  серьез¬
ные  обвинения.  Это  были  тяжелые  обвинения.  Он  говорил,  что  мы,
националисты,  якобы  для  разрушения  Турции  взяли  на  вооружение
туранистическую  идеологию.  Но  мы,  сказал  он,  поставим  их  на
место,  которое  они  заслуживают,  мы  применим  по  отношению  к
ним  все  меры,  имеющиеся  в  распоряжении  республики.  Лекарства,
которые  мы  им  предложим,  будут  очень  горькими  и  суровыми.
Президент  обвинил  нас  так.  После  чего  нас  арестовали  и  заключили
каждого  в  отдельности  в  одиночные  камеры.  Ввиду  того,  что  я  был
офицером,  меня  заключили  в  военную  тюрьму.
 Амир  Ю.:  То  есть  Вы  были  отделены  от  остальных.
 Алпарслан  Т.:  Да,  отдельно.  Штатских  заключили  в  тюрьме
Стамбульского  управления  безопасности,  которая  называлась  Сан-
сальянхана.  Исенбике  ханым,  Вы,  наверное,  помните.
 Исенбике  Тоган:  Я  помню,  но  мама  хорошо  знала  ее.
 Алпарслан  Т.:  Ваша  матушка  была  очень  уважаемой  госпо¬
жой.  Очень  высокочтимой.  Так  вот,  штатские  были  заключены  там.
 Исенбике  Т.:  Они  находились  во  втором  отделе.
 Алпарслан  Т.:  Да,  да.  Нас  подвергали  крайним  мучениям
в  ходе  допросов.  В  то  время  в  управлениях  безопасности  суще¬
ствовали  «гробницы»,  бетонные  камеры-мешки,  где  человек  мог
едва  стоять  на  ногах.  Перед  ним  дверь,  которая  открывается  во
вне  и  у  которой  на  уровне  лица  заключенного  вырезано  смотро¬
вое  окошко,  позволяющее  наблюдать  за  его  лицом.  А  на  потолке
несколько  лампочек,  на  бетонных  стенах  закреплены  железные
кандалы.  Этими  кандалами  заковывают  ноги  и  руки  заключен¬
ного  и  в  этом  состоянии,  под  ярким  светом  ламп  держат  челове¬
ка  шесть,  двенадцать  часов,  сутки,  двое,  трое  суток.  В  этом  по¬
ложении  человек  крайне  изнемогает.  И  Заки  Валиди-бея  содер¬
жали  там,  и  это  суждено  было  пережить  нашему  учителю.  Меня
таким  наказаниям  не  подвергали,  однако  до  проведения  допро¬
сов  начальник  управления  безопасности  приказал:  «Покажите
 158

ему  номера  люкс,  пусть  походит,  посмотрит»,  -  и  мня  повели
посмотреть  эти  камеры.
 Очень  много  лжи  и  напраслины  вылили  на  нас.  После  всего
этого  наши  дела  передали  в  суд.  После  завершения  допросов,  перед
началом  судебного  разбирательства,  наших  штатских  товарищей,
заключенных  в  тюрьме  управления  безопасности,  перевели  в  нашу
военную  тюрьму.  Нашего  учителя  Заки  Валиди-бея  также  привели
в  военную  тюрьму,  где  находились  мы.  Время  от  времени  мы  с  ним
встречались.  Нас  всех  водили  вместе  в  суд,  который  и  сейчас  нахо¬
дится  там.  Будете  проходить,  увидите.  Это  и  есть  то  место,  где  про¬
ходил  суд.  Нас  на  суд  водили  в  неделю  три  раза.  Прокурор  прочи¬
тал  обвинительное  заключение,  он  выдвинул  столь  надуманные
обвинения,  которые  нам  и  в  голову  не  могли  прийти.
 В  это  время  война  между  Советским  Союзом  и  Германией  еще
продолжалась.  Тогда  у  нас  было  распространенным  мнение,  что
Россия  потерпит  поражение,  коммунизм  исчезнет,  Советский  Союз
распадется,  тюркские  народы  освободятся.  И  нас  судьи  обвинили
в  том,  что  мы  якобы  Турцию  подталкиваем  к  войне,  войне  с  Сове¬
тами,  наносим  вред  интересам  Турции.  Суд  над  нами  начался  под
такими  обвинениями.  А  Заки  Валиди  они  обвинили  в  том,  что  он
организовал  тайное  общество  с  целью  поднятия  восстания  в  Турке¬
стане.  Говорили,  что  он  перед  знаменем  Туркестана  и  Кораном  взял
клятву  у  группы  турецкой  молодежи,  чтобы  они  отправились
в  Туркестан  и  там  занимались  организацией  борьбы  за  свободу
этой  страны.  Судебный  процесс  длился  около  года.
 К  концу  суда  всплыли  мои  письма,  написанные  Нихалу  Атсызу.
В  тот  период  Атсыз  издавал  журнал  под  названием  «Оркун  билги-
си».  Я  туда  посылал  статьи,  а  иногда  и  стихи.  Молодой  еще  был,
иногда  и  стихи  писал.  В  ходе  обыска  среди  бумаг  Атсыза  обнару¬
жили  мои  стихи.  Узнав,  что  я  офицер,  предположили,  что  якобы  у
заговорщиков  есть  люди  и  среди  военных.  Основываясь  на  этих
статьях  и  стихах,  меня  обвинили  в  туранизме  (пантюркизме).  Пи¬
сем  было  несколько,  и  меня  осудили  на  девять  месяцев  и  десять
дней  к  тюремному  заключению.  А  Заки  Валиди-бея  осудили  на  де¬
сять  лет,  Нихала  Атсыза  -  на  шесть  с  половиной  лет.  Между  тем
мы  уже  целый  год  были  под  арестом,  в  тюрьме.  Поэтому  после  суда
меня  выпустили.  Однажды  еще  до  освобождения  мы  собрались  все
вместе  и  пошли  к  Заки  Валиди.  Мы  все  были  крайне  расстроены
тем,  что  Заки-бея  осудили  на  десять  лет  тяжелого  тюремного  за¬
ключения,  хотели  выразить  ему  свое  сочувствие.  Заки-бей  был
в  очень  расстроенном  и  рассерженном  состоянии.  Он  накричал  на
нас  и  ругался.  Сказал,  чтобы  никто  не  смел  ему  ничего  говорить,
что  «он  ни  в  чьем  сочувствии  не  нуждается»  и  что  он  человек  нау¬
ки,  который  хорошо  знает,  что  делает.  И  мы  ушли  от  него  в  еще
 159

более  расстроенном  состоянии.  В  тот  же  день  нас  выпустили,  а  они
остались.
 Мы  обратились  в  Кассационный  суд,  доказывая,  что  вынесено
необоснованное,  неправомерное  решение.  Кассационный  суд  счел
наше  обращение  обоснованным,  отменил  вынесенное  судом  реше¬
ние  и  пришел  к  заключению,  что  суд,  вынесший  данный  приговор,
поступил  не  по  закону,  не  обеспечил  беспристрастности  судебного
разбирательства.  После  этого  дело  должен  был  рассмотреть  другой
суд.  Все  наши  дела  должны  передать  туда.  После  этого  по  телегра¬
фу  был  дан  приказ  всех  наших  товарищей  освободить  из  тюрьмы.
Со  всеми  был  освобожден  и  наш  учитель  Заки  Валиди-бей.  В  дру¬
гом  суде  вновь  состоялся  судебный  процесс,  где  всех  нас  полно¬
стью  оправдали,  сказали,  что  в  законах  Турции  не  значится  престу¬
пление  под  наименованием  «туранизм».
 И  после  всех  этих  событий  мы  с  Заки-беем  часто  встречались,
беседовали.  Приезжая  в  Анкару,  он  находил  меня.  В  Улусе,  в  рай¬
оне  Анкары,  напротив  Министерства  финансов  был  отель  «Бай¬
кал».  Он  обычно  останавливался  в  этом  отеле.  Я  приходил  к  нему
и  уводил  к  себе  домой.  Мы  уважали  друг  друга.  Обедали,  беседова¬
ли  подолгу.  В  памяти  сохранился  один  случай.  У  меня  есть  внук,
сын  Умая.  Исенбике,  Вы  Умая  знали,  кажется.  Тогда  этот  внук  был
еще  очень  маленьким,  ему  было  четыре  года.  Мы  сидим  и  беседуем
в  гостиной  комнате,  готовится  обеденный  стол.  Ребенок  открыл
дверь,  зашел  и  прямо  подошел  к  Заки-бею  и  сел  к  нему  на  колени.
Заки-бей  был  очень  доволен  этим  и  напомнил  нам  одну  арабскую
пословицу:  «На  арабском  языке  уже  не  помню,  но  смысл  следую¬
щий:  любят  или  не  любят  гостя  в  доме,  можно  узнать  по  тому,  как
к  нему  отнесутся  дети  этого  дома.  Этот  ребенок  открыл  дверь,  уви¬
дел  и  прямо  направился  ко  мне  и  взобрался  на  колени.  Это  говорит
о  том,  что  в  этом  доме  я  желанный  гость».  Разумеется,  и  мы  были
очень  довольны.  И,  действительно,  мы  его  очень  любили  и  уважа¬
ли,  знали  мы  и  Назмию  ханым,  часто  встречались.  Тогда  Ваш  брат
Субидай  был  совсем  маленьким.
 Ваш  отец  продолжительное  время  нам  показывал  путь  и  при¬
мер  патриотизма.  Он  просвещал  нас  на  этом  пути,  воспитывал.
У  нас  был  еще  один  профессор,  Абдулкадир-бей.  Заки-бей  и  Аб-
дулкадир-бей  были  очень  близки  друг  другу.  Абдулкадир-бей  мне
рассказал  как-то  один  интересный  случай.  В  Туркестане  они  вместе
вели  борьбу  против  Советов,  коммунистов.  Временами  происходи¬
ли  и  вооруженные  столкновения.  Но  Заки  Валиди  и  в  условиях
борьбы  и  невзгод  не  прекращал  свои  научные  изыскания.  Однажды
вооруженное  столкновение  с  большевиками  происходило  на  ста¬
ринном  кладбище.  Вокруг  свистят  пули,  а  в  это  время  Заки  Валиди
приказывает  Абдулкадиру  Инану:  «Прочти  вон  тот  надгробный
 160

текст,  он  очень  старинный,  запиши  и  покажи  мне».  Я  не  знаю,
Исенбике,  слышала  ли  ты  эту  историю.  А  помнишь  ли  ты  Абдулка-
дир-бея?  Много  я  знал  всяких  историй  о  них,  но  сейчас  вдруг  все
вспомнить  не  удастся.
 Заки-бей  был  большой  патриот,  тюркский  националист.  Боль¬
шой  человек  и  большой  ученый.  Подготовил  в  Турции  много  уче¬
ников,  заслужил  большого  почтения.  От  него  остались  научные
труды.  От  него,  видимо,  еще  остался  большой  архив,  записи,  но
я  не  знаю,  как  Вы  с  ними  распорядились.
 Исенбике  Т.:  Постепенно  будем  публиковать.
 Алпарслан  Т.:  Много  работал,  накапливал  много  научных  ма¬
териалов.  Он  был  очень  близок  с  немецкими  учеными,  они  его
очень  любили.  Приезжали,  знакомились,  консультировались.  С  не¬
которыми  из  них  я  встречался  в  Вашем  доме.  Вы  тогда  жили  на
пути  к  Малтепе.
 Исенбике  Т.:  Да,  мы  тогда  жили  недалеко  от  Малтепе.
 Алпарслан  Т.:  Это  все,  что  я  смог  Вам  рассказать  сейчас.  Заки-
бей  подарил  мне  многие  свои  книги  с  собственной  дарственной
надписью.  Его  «Воспоминания»  прекрасны,  он  там  пишет  и  о  своих
предках,  отце  и  матери.
 Исенбике  Т.:  «Воспоминания»  на  башкирском  и  русском  язы¬
ках  издал  Амир-бей.  Теперь  в  Башкортостане  национальная  биб¬
лиотека  носит  имя  Заки  Валиди,  в  ней  отдельная  комната  будет
посвящена  ему  и  все  его  произведения  будут  храниться  там.  Амир-
бей  все  материалы  накапливает  для  того,  чтобы  позже  их  вручить
этой  библиотеке.  В  родной  деревне  отца  создали  небольшой  музей.
Старого  дома  деда  уже  нет.  Вместо  него  построили  новый.  Моя
тетка,  родная  сестра  отца,  еще  жива.  Сейчас  она  серьезно  больна.
Она  рассказала,  каким  был  дом  деда  извне  и  изнутри.  Старались  все
делать  по  ее  описанию.
 Алпарслан  Т.:  Прекрасно.  У  меня  среди  моих  бумаг  сохрани¬
лась  речь  Заки  Валиди-бея  на  суде  в  собственную  защиту.  Я  поста¬
раюсь  найти  ее  и  передать  Вам,  Исенбике.
 Мы  ежегодно  собираем  съезд  (курултай)  дружбы  и  сотрудниче¬
ства  представителей  тюркских  республик  и  народов.  Каждый  год
собираемся  и  хотим,  чтобы  были  представители  всех  республик,
в  том  числе  и  Башкортостана.  Многие  приезжают.  И  в  этом  году
соберемся.  На  этих  съездах  были  приняты  очень  хорошие  решения.
 Амир  Ю.:  На  одном  из  съездов,  состоявшемся  в  Измире,  при¬
сутствовал  и  я.  Алпарслан-бей,  Вас  от  души  благодарю  за  Ваше
ценное  и  интересное  интервью.  Мы  его  непременно  опубликуем.
 6-341

ВОСПОМИНАНИЯ
УКРАИНСКОГО  ДРУГА  УЧЕНОГО
 Это  интервью  с  профессором  Гарвардского  университета
Омелъяном  Йосиповичем  Прицаком  мне  удалось  взять  весною  1997
года  в  Киеве,  где  знаменитый  ориенталист  руководит  институ¬
том  востоковедения  Украинской  Академии  наук.
 Амир  Юлдашбаев:  Дорогой  Омельян  Йосипович,  в  Башкорто¬
стане  мы  Вас  знаем  как  востоковеда  с  мировым  именем.  Правда,
Ваши  труды  в  советское  время  были  малодоступны  нашим  ученым,
малодоступны  они  и  сейчас,  так  как  у  нас  и  сейчас  не  так  просто
получить  литературу  из  Европы  и  Америки.  Мы  знаем  также,  что
Вы  были  близким  другом  А.-З.  Валиди  Тогана  и  были  бы  очень
благодарны,  если  бы  Вы  смогли  рассказать  нам  о  себе,  о  Вашем
знакомстве  с  Заки  Валиди.
 Омельян  Прицак:  Сам  я  родился  на  львовщине,  учился  в  гим¬
назии  во  Львове  и  смолоду,  с  30-х  годов,  начал  интересоваться  вос¬
токоведением.  После  оккупации  Западной  Украины  Советским
Союзом  я  приехал  в  Киев  и  познакомился  с  нашим  выдающимся
востоковедом  А.  Ю.  Крымским.  Благодаря  этому  знакомству  мой
интерес  к  Востоку  возрос.  К  тому  времени  началась  война  и  я  был
призван  в  Советскую  Армию.  В  качестве  солдата  судьба  меня  за¬
брасывала  во  многие  места,  в  том  числе  и  в  Башкирию.  Был  я  там
в  Уфе  и  Стерлитамаке.
 Амир  Ю.:  Тогда  Вам  было  известно  имя  востоковеда  Заки
Валиди?  Ведь  в  то  время  в  кругах  ученых  востоковедов  о  нахо¬
ждении  Валидовым  и  Мешхедской  рукописи  Ибн  Фадлана  было
известно.
 Омельян  П.:  Да,  Крымский  еще  до  начала  войны  как-то  гово¬
рил  об  открытии  неким  Валидовым  рукописи  Ибн  Фадлана,  о  том,
что  фотокопия  рукописи  получена  Академией  наук  из  Ирана,  пере¬
ведена  и  подготовлена  к  изданию  под  руководством  академика
И.  Ю.  Крачковского.  Правда,  это  дело  имело  и  некоторые  драмати¬
 162

ческие  подробности,  но  о  них  я  узнал  позже  и  остановлюсь  на  них
ниже.
 Так  вот,  в  Стерлитамаке  люди,  хорошо  знавшие  Заки  Валиди,
спрашивали  меня  о  нем.  Тогда  я  мог  лишь  сказать,  что  он  препода¬
ет  в  Турции.
 Что  касается  меня,  то  через  некоторое  время  я  попал  на  фронт
и  вскоре  -  в  плен  к  немцам.  Из-за  знания  немецкого  языка  мне  уда¬
лось  освободиться  от  положения  военнопленного,  и  я  стал  зани¬
маться  наукой  в  Берлине.  Но  непрерывные  дневные  бомбежки  анг¬
личан  и  ночные  -  американцев  вынудили  нас  уехать  на  запад  Гер¬
мании.  Я  обосновался  в  Гамбурге  и  занимался  историей  Карахани-
дов,  написал  и  защитил  после  войны  докторскую  диссертацию.
 А  вокруг  Мешхедской  рукописи  Ибн  Фадлана  происходило  вот
что.  Как  Вам  известно,  Заки  Валиди  о  своем  открытии,  как  и  подо¬
бает  настоящему  ученому,  сразу  сообщил  в  Петербургскую  Акаде¬
мию  наук  и  известил  Европу.  Если  в  Европе  находка  вызвала  ог¬
ромный  научный  интерес,  то  в  СССР,  где  правили  большевики,
существовала  и  политическая  сторона  вопроса.  Прежде  всего  их  не
устраивал  первооткрыватель.  Советское  правительство  подарило
фотокопию  великолепной  рукописи  с  прекрасными  миниатюрами
«Шахнаме»  Фирдоуси,  хранящейся  в  Петербурге,  Иранскому  Ша¬
хиншаху.  На  вопрос  с  иранской  стороны,  чем  они  могли  бы  отве¬
тить  на  этот  поистине  царственный  подарок,  российская  сторона
ответила,  что  желали  бы  получить  фотокопию  «Мешхедской  руко¬
писи»,  где,  как  Вам  известно,  кроме  «Путевых  заметок  Ибн  Фадла¬
на»,  содержались  важные  труды  географа  Ибн  аль  Факиха  и  друго¬
го  путешественника  Абудулафа.  Советское  руководство  желало
перевести  и  издать  Ибн  Фадлана  раньше,  чем  это  сделают  на  Запа¬
де.  Дело  это  было  поручено  востоковеду  И.  Ю.  Крачковскому.
А  Игнатий  Юлианович  убедил  руководство  в  том,  что  над  перево¬
дом  должен  работать  арабист  Ковалевский  (украинец,  работавший
в  Харьковском  университете),  сидевший  в  то  время  в  застенках  ЧК.
По  просьбе  И.  Ю.  Крачковсого  А.  П.  Ковалевский  был  переведен
в  Петербург,  днем  он  переводил  путевые  заметки  Ибн  Фадлана,
а  на  ночь  его  уводили  в  тюрьму.  В  эти  же  годы  в  Вене,  а  затем  в
Бонне  над  своей  книгой  «Путевые  заметки  Ибн  Фадлана»  работал  и
Заки  Валиди,  и  она  вышла  в  Лейпциге  в  1939  году  на  2-3  месяца
раньше  книги  под  редакцией  академика  И.  О.  Крачковского.  В  пре¬
дисловии  издания  Игнатий  Юлианович  благодарит  своего  друга  за
помощь  в  переводе,  не  называя  его  имени.  По  тем  временам  пуб¬
личное  выражение  благодарности  человеку,  находящемуся  в  за¬
ключении  по  политическим  мотивам  -  большое  мужество,  сами
 6*
 163

понимаете.  Но  благодарить  Заки  Валиди  за  столь  великое  открытие
он  не  мог.  Советские  ученые  могли  его  только  ругать.  А  книга  Заки
Валиди  «Путевые  заметки  Ибн  Фадлана»  стала  классикой  востокове¬
дения,  она  в  науке  занимает  особое  место.  Заки  Валиди  ни  при  каких
обстоятельствах  не  прекращал  свои  научные  занятия,  война  ли,  неуря¬
дицы  ли  в  личной  судьбе,  их  было  тоже  много,  он  работал.  То  же  са¬
мое  и  в  Мешхеде.  Прибыв  из  Туркестана,  где  он  руководил  нацио¬
нальным  движением,  он  тотчас  приступил  к  изучению  библиотеки
имама  Равза,  куда  не  могла  ступить  нога  немусульманина.  То  есть
ученому,  владеющему  европейским  научным  кругозором  и  методоло¬
гией,  если  он  не  мусульманин,  доступа  в  хранилище  не  было.  А  среди
мусульман  людей,  владеющих  и  языками,  и  европейским  научным
кругозором,  способных  безошибочно  оценить  любую  рукопись  на
фарси,  арабском  и  тюркском  языках,  сами  понимаете,  тогда  было
очень  и  очень  мало.  Ведь  речь  идет  о  более  чем  тысячелетней  культуре
и  истории  огромного  региона,  множества  народов  и  государств.
 Амир  Ю.:  Омельян  Йосипович,  а  когда  Вы  лично  познакоми¬
лись  с  Заки  Валиди?
 Омельян  П.:  Это  произошло  в  1951  году  в  Стамбуле,  где  впер¬
вые  очередной  Всемирный  востоковедческий  конгресс  состоялся
в  самой  Азии.  Я  туда  прибыл  из  Гамбурга  в  составе  немецкой  деле¬
гации.  Это  был  для  востоковедческой  науки  очень  важный  кон¬
гресс.  Председательствовал  на  нем  к  тому  времени  всемирно  из¬
вестный  профессор  Заки  Валиди  Тоган.  На  открытии  выступал
также  крупнейший  востоковед  Турции  профессор  Фуат  Кёпрюлю.
Он  в  то  время  был  министром  иностранных  дел  Турции.
 Между  заседаниями  мы,  немецкая  делегация,  подошли  к  Заки
Валиди.  Естественно,  долго  работавший  в  Германии,  в  Боннском
и  Геттингенском  университетах,  он  отнесся  к  нам  очень  внима¬
тельно.  Когда  я  рассказал  ему  о  том,  что  родом  с  Украины,  в  начале
сороковых  годов  был  в  Стерлитамаке  и  один  человек  (тогда  я  еще
помнил  его  имя  и  назвал  его)  спросил  о  нем,  Заки  Валиди  вспомнил
этого  человека.
 В  то  время  я  был  еще  приват-доцентом  Гамбургского  универ¬
ситета  и  оклад  у  меня  был  небольшой.  Таких,  как  я,  в  составе  не¬
мецкой  делегации  было  несколько  человек.  Мы  хотели  остаться
в  Турции  на  несколько  недель  и  заниматься  в  библиотеках,  но  соб¬
ственных  денег  у  нас  для  этого  не  хватало.  Узнав  об  этом,  Заки-бей
нашел  некий  пансионат  для  девушек,  учащиеся  которого  в  это  вре¬
мя  были  на  каникулах,  и  мы  после  окончания  Конгресса  несколько
недель  хорошо  поработали,  не  зная  денежных  забот.  Вообще  Заки
Валиди  людям,  желающим  работать,  охотно  помогал.
 164

Амир  Ю.:  Омельян  Йосипович,  Вы  долго  и  близко  общались
с  Заки  Валиди?  Как  бы  Вы  его  охарактеризовали  как  человека?
 Омельян  П.:  Заки  Валиди  был  человек  дела,  подвижный,  энер¬
гичный.  Иногда,  когда  у  него  было  плохое  настроение,  бывал  рез¬
коват,  бывал  и  веселым.  Доверял  людям.  Например,  в  его  библио¬
теке  есть  множество  редких,  для  специалиста  бесценных  книг.  Не
всякий  ученый  будет  уходить  куда-то  надолго,  на  работу,  напри¬
мер,  оставив  другого  ученого  в  своей  библиотеке.  Но  он  того,  кому
доверял,  оставлял.  Я  сам  так  работал  в  его  библиотеке.  Но  это  от¬
ношение  тотчас  прекращалось,  если  человек  его  доверие  чем-либо
не  оправдывал.  В  семье  он  был  человеком  строгим.  Работал  много.
 У  него  был  автомобиль.  Я  боялся  ездить  с  ним  в  его  автомоби¬
ле,  так  как  он  дорожных  правил  особо  не  придерживался.  Теперь
удивляюсь,  каким  образом  на  этой  почве  с  ним  ничего  не  случа¬
лось.  Правда,  при  его  появлении  за  рулем  и  полицейские,  и  другие
водители,  таксисты  становились  очень  осторожными.  К  тому  же
тогда  на  улицах  Турции  такого  количества  транспорта,  как  сейчас,
не  было.
 Вы  знаете,  что  и  среди  ученых  бывают  разные,  крупные  и  мел¬
кие,  интриги.  Заки  Валиди  не  интриговал.  Против  него  интригова¬
ли.  Он  хотел  открыть  институт  по  всеобщей  тюркской  истории,
получить  для  этого  финансирование.  Ничего  не  вышло.  Интригова¬
ли  против  него  и  некоторые  татары,  так  как  они  его  считали  измен¬
ником  общетюркского  движения  в  России  во  время  революций.  Но
это  неверно.  Конечно,  Заки  Валиди  хотел,  чтобы  Башкирия  была
ближе  к  Казахстану,  Туркестану.  Но  Казань,  где  он  получил  обра¬
зование,  очень  любил.  Высоко  ценил  татарских  ученых,  Шигабед-
дина  Марджани  в  особенности.  Жилось  ему  долгое  время  трудно.
Из-за  некоторых  политических  причин  в  1931  году  был  вынужден
уехать  из  Турции.  И  потом  у  него  были  проблемы.
 Самой  характерной  чертой  Заки  Валиди  было  то,  что  он  ни  пе¬
ред  кем  не  испытывал  чувства  неполноценности.  С  любым  из  из¬
вестных  людей  он  общался  на  равных  и  хотел,  чтобы  так  чувство¬
вали  себя  все  его  соплеменники  и  сородичи.  Хотел,  чтобы  история
Востока  была  написана  не  с  европоцентристских  позиций  и  хотел
подготовить  тюркских  ученых,  которые  чувствовали  бы  себя  на
равных  с  европейцами.
 Амир  Ю.:  Омельян  Йосипович,  когда  и  где  Вы  встречались
с  Заки  Валиди  позже?
 Омельян  П.:  Встречались  мы  с  ним  многократно  на  различных
международных  научных  конференциях.  В  том  числе  в  Дели,  где
по  приглашению  премьер-министра  Индии  Джавахарлала  Неру
 165

принимали  участие  на  международной  научной  конференции.  Были
у  Неру  на  приеме.  У  меня  должны  сохраниться  и  фотографии,  но
все  это  в  Америке.  Встречались  в  Америке,  куда  я  по  приглашению
Гарвардского  университета  позже  переехал,  а  Заки  Валиди  приез¬
жал  читать  лекции  по  приглашению  американских  университетов.
Я  многократно  бывал  у  него  дома  в  Стамбуле,  в  Кючюкъялы.  Об¬
суждали  самые  различные  научные  проблемы.  Он  всегда  твердо
стоял  на  собственной  точке  зрения,  и  чтобы  его  переубедить,  тре¬
бовались  очень  серьезные  аргументы.  Но  при  наличии  таковых  все
же  его  можно  было  и  переубеждать.
 Амир  Ю.:  А  по  каким  научным  проблемам  и  направлениям
ваши  исследования  и  интересы  соприкасались?
 Омельян  П.:  По  очень  многим.  Перечислять  пришлось  бы  дол¬
го.  Но  я  отмечу  те,  что  связаны  с  Вашей  и  Заки-бея  общей  родиной.
Меня  интересовали  и  интересуют  проблемы  древних  булгар,  влия¬
ние  на  них  кипчакских  племен.  В  этой  связи  я  изучал  чувашский,
татарский,  башкирский  языки.  Очевидно,  что  в  этом  плане  более
интересного  собеседника,  чем  Заки  Валиди,  трудно  представить.
Нас  обоих  очень  интересовала  история  эфталитов,  хазар,  христиан-
тюрков.  Часто  помогали  друг  другу.  Я  неоднократно  обращался  к
нему  с  такого  рода  вопросами:  есть  ли  в  той  или  иной  библиотеке
той  или  иной  азиатской  страны  та  или  иная  рукопись  или  иной  ред¬
кий  источник  и  почти  всегда  получал  ответ,  который  избавлял  меня
от  напрасных  поисков  или  помогал  быстро  найти  нужный  источ¬
ник.  Только  серьезный  исследователь  знает  цену  таких  дружеских
услуг.  Вместе  с  тем  в  его  многочисленных  записях  иногда  бывали
неточности,  например,  при  списывании  шифра  источников.  Ска¬
жем,  буква  не  та  или  цифры  недостает.  Но  это  уже  мелочи.  Он  сам
извинялся  за  такие  погрешности.
 Между  прочим,  я  имел  научную  переписку  и  с  башкирским
ученым  Джалилем  Киекбаевым,  пользовался  трудами  филолога
Ахнафа  Юлдашева.  Труды  по  языкознанию  меня  интересуют  в  свя¬
зи  с  проблемами  изучения  булгаро-кипчакских  отношений.  С  этой
целью  я  изучал  и  чувашский  язык.  Меня  очень  интересуют  шежере,
знаю  книгу  Кузеева  «Башкирские  шежере».
 Амир  Ю.:  Омельян  Йосипович,  меня  специально  послали  в
Киев,  чтобы  пригласить  Вас  на  международный  тюркологический
конгресс,  который  состоится  9-14  июня  в  Уфе.  На  одной  из  секций
состоятся  третьи  Валидовские  чтения.
 Омельян  П.:  Я  испытываю  огромное  желание  поехать  к  вам.
Но  только  вот  приехали  из  Звенигородки,  где  мы  под  эгидой
ЮНЕСКО  провели  международную  конференцию,  посвященную
 166

моему  учителю  А.  Крымскому.Как  Вы  знаетет,  на  эту  конферен¬
цию  я  пригласил  и  Исенбике  Тоган,  с  которой  Вы  здесь  уже  встре¬
чались.  Как  видите,  я  не  юноша,  малость  устал.  Провести  конфе¬
ренцию  везде  нелегко.  Но  у  нас  еще  сложнее,  не  Вам  объяснять.
Поэтому  при  всем  желании  на  этот  раз  не  смогу  поехать.  Да  и  дел
накопилось.  Ведь  я  работаю  и  в  Гарварде,  и  здесь,  в  Киеве,  руково¬
жу  институтом  востоковедения  Академии  наук  Украины.
 Амир  Ю.:  Омельян  Йосипович,  а  смогли  бы  Вы  приехать  к  нам
позже,  в  удобное  для  Вас  время  для  выступлений  в  академических
учреждениях  и  вузах  перед  студентами  и  учеными?  Что  было  бы
для  республики  поистине  историческим  событием.
 Омельян  П.:  С  удовольствием.  Дай  бог,  чтобы  это  осуществи¬
лось.
 Амир  Ю.:  Благодарю  Вас,  что  смогли  вопреки  усталости  уде¬
лить  мне  Ваше  драгоценное  время.  Я  постараюсь  убедить  наших
академических  руководителей  не  упустить  своего  шанса  вписать
хорошую  страницу  в  богатую  историю  взаимоотношений  Украины
и  Башкортостана.

БЕСЕДА  В  БИЛЬКЕНТЕ
 Эта  беседа  с  выдающимся  турецким  историком,  крупнейшим
специалистом  по  истории  Османской  империи  профессором  Хали¬
лом  Иналджыком,  долгое  время  работавшим  профессором  Гар¬
вардского  университета  в  Америке,  состоялась  16  декабря  1996
года  в  рабочем  кабинете  ученого  в  частном,  элитном  Билькент-
ском  университете  в  Анкаре,  где  ему  предоставлены  все  условия
для  продолжения  научно-исследовательской  работы.
 Амир  Юлдашбаев:  Глубокоуважаемый  Халил-бей!  Во  многих
трудах,  бумагах,  документах  покойного  Заки  Валиди  Тогана  упо¬
минается  Ваше  имя.  В  Советском  Союзе  труды  Валиди  были  строго
запрещены.  Тем  не  менее  20-30  лет,  даже  40  лет  назад  наша  интел¬
лигенция  начала  интересоваться  им.  Но  у  нас  его  книг  невозможно
было  найти.  Теперь  все  меняется.  Пытаемся  переводить  и  издавать
его  книги  на  русском  и  башкирском  языках,  стремимся  записать  на
магнитную  ленту  воспоминания  тех,  кто  его  хорошо  знал.  И  эти
воспоминания  являются  для  нас  кусочками  нашей  истории.
 Халил  Иналджык:  Да,  да,  устная  история,  Oral  history.
 Амир  Ю.:  Вы  Заки  Валиди  Тогана  хорошо  знали.
 Халил  И.:  Я  не  скажу,  что  очень  хорошо,  но  мы  с  ним  обща¬
лись,  и  я  постараюсь  рассказать  то,  что  сумею  вспомнить.  Челове¬
ческой  памяти  свойственно  многое  забывать.  Сейчас  уже  и  не
вспомню,  в  каком  году  это  было,  преподавая  всеобщую  историю
тюрков  в  Стамбульском  университете,  Заки-бей  пожелал  взять  ме¬
ня  к  себе  в  ассистенты.  Он  искал  способного  молодого  человека,
чтобы  достойно  подготовить,  и  обратил  внимание  на  меня,  узнав,
что  в  Анкаре  есть  некий  молодой  исследователь,  по  происхожде¬
нию  из  крымских  татар.  Чуть  позже  по  своим  делам  он  приехал  в
Анкару,  поговорил  и  со  мной.  Я  в  то  время  начал  уже  заниматься
Османской  историей,  у  меня  уже  были  планы  по  подготовке  док¬
торской  диссертации.  К  сожалению,  в  Стамбул  поехать  мне  не  уда¬
лось.
 Позже  наши  взаимоотношения  с  учителем  не  прерывались,  мы
общались  долгие  годы.  В  1951  году  учитель  организовал  в  Стамбу¬
 168

ле  международный  конгресс  востоковедов.  Ввиду  того,  что  он  имел
широкую  известность,  на  конгресс  приехали  многие  крупные  уче¬
ные.  Это  был  очень  результативный  конгресс.  Да,  о  более  ранних
событиях,  связанных  с  Исметом  Иненю,  с  Акдесом  Ниметом  Кура-
том,  Вы  должны  будете  поговорить  с  другими  людьми.  В  особен¬
ности  с  Атсыз  ханым.  Кажется,  она  здорова?  Где  она  сейчас  живет?
 Исенбике  Тоган:  В  Стамбуле.
 Халил  И.:  Ее  непременно  нужно  увидеть,  она  хорошо  знает  все
эти  события.  Учитель,  пусть  Аллах  будет  к  нему  милостив,  был
искренен.  Однажды  мы  пошли  к  нему  домой  в  Кючюкъялы,  позна¬
комились  и  с  Назмией  ханым.  В  то  время  его  дом  находился  в  цен¬
тре  земельного  участка,  стоял  одиноко.  Позже  там  все  застроили,
образовалась  целая  махал  ля.  В  то  время  учитель  пользовался  авто¬
мобилем.  Хорошо  водил  его,  но  мне  было  боязно  садиться  вместе
с  ним  в  его  машину.  Он  по-своему  пользовался  автомобилем.  Да,
у  учителя  и  манера  вождения  автомобиля,  и  манера  писать  труды
отличалась  смелостью.
 У  него  было  очень  большое  желание  получить  от  правитель¬
ства  личного  секретаря.  Ему  нужно  было  делать  много  выписок
из  рукописей.  Он  писал  арабскими  буквами  и  прочитать  напи¬
санное  им  было  весьма  затруднительно.  Тунджер  разбирается
в  его  почерке?
 Исенбике  Т.:  Да,  более-менее.
 Халил  И.:  В  его  каракулях  разобраться  было  трудно.  Он  очень
хотел,  чтобы  ему  дали  помощника,  которому  он  мог  бы  диктовать.
С  этой  целью  учитель  несколько  раз  приезжал  в  Министерство  об¬
разования,  но  ничего  не  смог  добиться.  Не  дали  ему  помощника.
Я  его  очень  хорошо  понимаю.  Он  великий  ученый,  и  если  бы  у  него
был  помощник,  постоянно  работающий  с  ним,  то  и  труд  его  был  бы
еще  более  результативным.  И  у  меня  почерк  не  из  лучших,  но  сей¬
час  здесь  в  Билькенте  у  меня  есть  секретарь.  Работа  сильно  облег¬
чается,  секретарь  набирает  мои  тексты  на  компьютере.  А  в  те  вре¬
мена  мы  много  потеряли  из-за  отсутствия  условий  для  работы.
 Наше  правительство,  не  только  правительство,  а  все  государст¬
во  обязано  постоянно  помнить  его  с  почтением.  Позже  он  в  Стам¬
буле  создал  Институт  исламских  исследований.  Это  целиком  плод
его  стараний,  государство  предоставило-таки  ему  эту  возможность.
 Заки  Валиди  Тоган  был  очень  знающим,  ученым  человеком.
Он  прекрасно  читал  первоисточники.  Превосходно  читал  тексты  на
фарси  и  арабских  языках.  У  нас  определенная  группа  полуученых
без  достаточной  филологической  подготовки  завидовала  ему  и  на
этой  основе  распространяла  о  нем  различные  сплетни.  Этим  пыта¬
лись  прикрывать  свое  собственное  невежество.  Учитель  от  них
терпел  много  зла.  Одна  из  причин  того,  что  Министерство  образо¬
 169

вания  не  предоставило  ему  секретаря,  заключалась  в  этом.  Источ¬
никами  этих  сплетен  были  завистники.
 Самым  верным  его  учеником  и  помощником  оказался  Тунджер
Байкара.  Тунджер-бей  очень  добропорядочный,  работоспособный,
умный  человек.  В  этом  смысле  Заки-бею  посчастливилось.
 Вместе  с  тем  среди  его  недоброжелателей  была  группа  людей,
которая  враждебно  относилась  к  тюркизму.  В  этом  государстве
есть  группа  людей,  которые  тюркистов  считают  врагами,  и  они  За¬
ки-бея  обвинили  в  пантуранизме,  фашизме  и  пытались  тем  самым
его  дискредитировать.  Они  себя  действительно  не  ощущают  тюр¬
ками.  Заки-бей  сильно  пострадал  от  них.  Вы  знаете,  что  они  тогда
обосновались  в  некоторых  университетах  и  туда  на  работу  не  брали
людей,  любящих  тюркскую  историю,  патриотов  Турции,  тюрки¬
стов.  И  от  них  учитель  терпел  много  зла.  Иначе  его  деятельность
была  бы  еще  более  успешной.
 И  в  тюрьму  его  бросили  из-за  этих  разногласий.  Причина  за¬
ключалась  в  этом.  Во  времена  Иненю  взаимоотношения  с  Россией
были  сложными.  Разумеется,  Россия  -  великое  государство,  она
может  представлять  для  Турции  большую  опасность.  Противосто¬
ять  России  невозможно.  Подстрекать  ее,  дать  ей  повод  двинуться
против  Турции  -  было  бы  большой  ошибкой.  Но  это  не  означает
уступать  ей.  Наше  государство  вело  по  отношению  к  России  осто¬
рожную  политику.  Между  тем  у  Заки  Валиди-бея  был  свой  харак¬
тер,  как  смелый  и  напористый  человек,  он  был  упрям  и  не  очень
считался  с  реальными  обстоятельствами.  И  из-за  этого  он  много
терпел  трудностей.  Если  в  чем-то  был  убежден,  другие  обстоятель¬
ства  он  не  учитывал,  не  желал  идти  на  компромиссы,  действовал
несколько  прямолинейно.  Я  хорошо  знаю  эту  черту  его  характера.
У  него  есть  место  в  истории  как  председателя  Башкирской  респуб¬
лики,  что  вызывало  к  нему  уважение  и  объясняло  его  напористость.
Однако  некоторые  его  здесь  плохо  воспринимали,  ревниво  относи¬
лись.  Эту  сторону  дела  я  хорошо  знал.
 Более  поздние  наши  встречи  с  Заки  Валиди-беем,  где-то  за  7-8
лет  до  его  смерти,  происходили  по  поводу  одного  его  грандиозного
проекта:  подготовка  всеобщей  истории  тюрков.  Этот  проект  тогда
еще  только  планировался.  Начав  с  первого  тома,  следовало  подго¬
товить  девять  томов.  А  знаете  почему  именно  девять  томов?  Число
девять  среди  тюрко-татар  святое,  сакральное  число.
 Он  составил  план  истории  тюрков  в  девяти  томах,  и  да
благословит  его  Аллах,  и  мне  определил  задание.  Составил  между¬
народную  редакционную  коллегию,  включив  в  нее  Карла  Яна,
Эмель  Эсин,  Тунджера  Байкару  и  многих  других.  И  если  бы  Аллах
ему  продлил  жизнь,  это  дело  он  непременно  довел  бы  до  заверше¬
ния.  При  написании  Османского  периода  нашей  истории  должны
 170

были  воспользоваться  моей  помощью.  В  этом  деле  наиболее  про¬
дуктивно  работала  и  много  публиковалась  Эмель  Эсин  ханым.
Очень  энергичная  была  женщина.  У  нее  должна  была  выйти  статья
«The  conversion  of  Turks  to  Islam».  He  знаю,  опубликована  ли.  Эту
статью  она  написала  для  меня  в  ЮНЕСКО.  Продуктивно  работала.
Эмель  Эсин  ханым  была  одной  из  тех  ученых,  кого  поддерживал  и
воодушевлял  в  работе  Заки  Валиди-бей.  У  нее  есть  чудесные  тру¬
ды,  посвященные  искусству  Турции.  Все  это  благодаря  воздейст¬
вию  Тогана.  До  своей  смерти  она  сумела  опубликовать  первый  том
задуманного  проекта,  том,  посвященный  искусству.
 Важной  заслугой  Заки  Валиди-бея  является  и  открытие  рабо¬
тающего  до  сих  пор  Института  исламских  исследований.  Он  стал
его  первым  руководителем.  В  свете  открытия  этого  института  мы
видим  его  и  с  другой  стороны:  он  был  близок  к  исламским  государ¬
ствам  и  их  истории.  Вы  знаете  его  последние  исследования  по  ис¬
тории  ислама.  На  одном  из  международных  конгрессов  по  исламу
в  Индии  его  избрали  почетным  председателем.  Там  участвовал
очень  близкий  друг  учителя,  Хамдуллах  Супхи  Тенгриовер.  Сейчас
он  живет  в  Париже.  Хамдуллах  его  очень  хорошо  знал,  между  ними
существовала  постоянная  связь.  И  он  прекрасно  знает  арабский.
 У  учителя  была  рукопись  Тарих-и  Дост  Султан,  Вы  знаете,  из¬
вестный  источник.  То  есть  история  о  степи,  написанная  человеком,
вышедшим  из  этой  степи,  как  бы  изнутри.  Язык  источника  -  казан¬
ский  диалект?
 Исенбике  Т.:  Смесь  хорезмийского  и  огузского  диалектов.
 Халил  И.:  Мы  очень  ждем  публикации  этого  произведения.
Абдулгафар  Кырыми  в  своем  произведении  «Umdet'u  tevarih»  на
восточно-тюркском  языке  объясняет  содержание  Тарих-и  Дост
Султана.  Я  пользовался  этим  трудом.  Очевидно,  что  историю,  про¬
текающую  в  степи,  может  понять  и  разъяснить  только  тот,  кто  там
вырос.  Эту  историю  извне,  то  есть  будучи  человеком  оседлой  куль¬
туры,  не  сможешь  понять.
 Когда  в  Золотой  Орде  упал  авторитет  центральной  власти,  ве¬
ликого  хана,  началась  внутренняя  смута,  анархия.  Историки,  рас¬
сматривающие  события  извне,  эту  анархию  не  могут  понйть.  Поче¬
му  же  роды  или  потомки  рода  Чингиза,  принцы  начали  воевать
друг  с  другом?  Суть  этого  явления  не  могли  понять.  Для  понимания
этой  внутренней  истории  степи  упомянутый  Тарих-и  Дост  Султан
является  очень  важным  источником.  Для  подготовки  к  публикации
учитель  отдал  эту  рукопись  своему  ученику  Мустафе  Кафалы.  Ка-
фалы,  к  сожалению,  до  сих  пор  не  смог  издать.  Исенбике,  он  эту
рукопись  до  сих  пор  держит  у  себя  или  нет?
 Исенбике  Т.:  Он  издал  одну  книгу  под  названием  «Периоды
возникновения  и  возвышения  Золотой  Орды».
 171

Халил  И.:  Кафалы?  Основываясь  на  этот  источник?  А  ориги¬
нал  приложил  или  нет?
 Исенбике  Т.:  Без  оригинала.
 Халил  И.:  Другого  экземпляра,  кажется,  не  нашлось?
 Исенбике  Т.:  Нет.  Ныне  в  Казахстане  Меруерт  Абусеитова
опубликовала  другой  неполный  вариант.  Это  Ташкентский  эк¬
земпляр.  Абусеитова  в  Ташкенте  занималась  вместе  с  В.  П.  Юди¬
ным.  Она  училась  у  него,  и  труд  они  опубликовали  под  тремя
именами  (В.  П.  Юдин,  Ю.  Г.  Баранов  и  М.  X.  Абусеитова)  в  Ка¬
захстане  под  названием  Утемиш  Хаджи.  Чингизнаме,  1992.
У  Вас  есть  экземпляр?
 Халил  И.:  У  меня  нет.  А  у  Вас  есть?
 Исенбике  Т.:  Есть,  Тунджер  Байкара  привез.  Чудесный  источ¬
ник.  Я  Вам  пришлю  экземпляр.
 Халил  И.:  Пожалуйста.  Это  же  прекрасный  источник,  однако
не  полный.
 Исенбике  Т.:  Да,  неполный.  Но  в  нашей  библиотеке  есть  пол¬
ный  экземпляр.  Наш  старый  дом  был  снесен,  на  его  месте  построе¬
но  многоэтажное  здание.  Пока  была  приведена  в  порядок  новая
библиотека,  все  бумаги  и  книги  находились  в  коробках.  Сейчас
Тунджер  занимается  этим  делом,  хочет,  чтобы  источник  был  опуб¬
ликован  нами.  Подготовкой  к  опубликованию  будем  заниматься
вместе  с  ним.  Таким  образом,  потихоньку  дело  идет.  И  историю
Тимура  хотим  опубликовать,  затем  дойдет  очередь  и  до  него.
 Халил  И.:  Очень  хорошо,  ждем.
 Исенбике  Т.:  Наиболее  содержательное  исследование  отрывка
из  произведения  Утемиш  Хаджи  сделал  Devin  Dewesse.  Вы  видели
новую  книгу  Devina  Dewesse  «Islamization  and  Native  Religion  in
Golden  Horde»?
 Халил  И.:  А  эта  книга  есть  у  Вас?
 Исенбике  Т.:  Да,  есть.
 Халил  И.:  Вы  не  смогли  бы  прислать  мне?  Я  хочу  использо¬
вать  некоторые  части  этой  книги,  например,  Баба,  Баба...
 Исенбике  Т.:  Баба  Тюклес.  Чудесная  книга.
 Халил  И.:  Я  с  Вами  согласен,  чудесная  книга.  Кажется,  и  это
произведение  Утемиш  Хаджи  было  обнаружено  учителем,  и  позже
он  его  отдал  Мустафе  Кафалы.
 Исенбике  Т.:  В  годы  молодости  моего  отца  в  Уфе  был  великий
ученый  по  имени  Риза  Фахретдин.  Кстати  сказать,  в  государствен¬
ной  библиотеке  Башкортостана,  которая  ныне  носит  имя  моего  от¬
ца,  я  видела  портрет  Ризы  Фахретдинова.  Видимо,  отец  произведе¬
ние  взял  у  него,  но  когда  и  как,  не  рассказывал.  Скорее  всего  в  Уфе,
так  кажется.
 172

Халил  И.:  Эта  степная  история  очень  важна.  Исенбике  -  на¬
стоящий  специалист  в  этой  области.  Борьба  в  степи  была  аналогич¬
ной  борьбе,  происходившей  в  Монголии.  Число  лидеров,  то  есть
ханов,  увеличивается,  растет  число  законных  наследников.  Кто-то
становится  ханом,  а  затем  лишается  трона.  Сила  настоящего  хана
определяется  мощью  родоплеменных  групп.  Эти  племенные  груп¬
пы  пользуются  ханами,  не  так  ли?  Принимают  их  к  себе,  делают  их
своими  лидерами.  Без  этого  они  не  смогли  бы  создавать  государст¬
ва.  Поэтому  принимают  к  себе  одного  из  сыновей  хана.  Однако
истинный  лидер  -  племя.  Эти  четыре  рода...  По  моему  мнению,
наибольшее  значение  имеет  овладение  центральным  двором  и  объ¬
явление  себя  великим  ханом.  В  Монголии  это  Отюкен,  а  в  Восточ¬
ной  Европе  -  Нижняя  Волга.  Хан,  усилившись,  пытается  захватить
центральный  двор.  И  Иван  IV  следовал  этим  традициям.  Он  в  целях
объявления  себя  императором,  великим  ханом  стремился  захватить
центральный  великий  двор,  то  есть  Казань  и  Астрахань.  Обратите
внимание,  тот  же  процесс,  проблема  центрального  двора.
 Исенбике  Т.:  Да,  прекрасно  сказано.
 Халил  И.:  Центральный  великий  двор  и  его  святость.  Исенбике
еще  лучше  это  знает.  Ныне  Шамил  занимается?  Есть  же  у  него  ис¬
следования?
 Исенбике  Т.:  Юлай  Шамилоглу.  Я  видела  одну  его  статью
«Карачинские  беи  (князья)».  Ничего  другого  не  видела.
 Халил  И.:  Да,  да.  Его  докторская  работа  посвящена  этой  теме.
Как  все  это  прекрасно.  На  исследования  всего  этого  вдохновлял
Заки  Валиди  Тоган.  Во  сколько  лет  учитель  скончался?
 Исенбике  Т.:  В  восемьдесят  лет.
 Халил  И.:  Машалла,  учитель  достиг  восьмидесяти  лет.  Однако
то,  что  он  успел  опубликовать,  по-моему,  десятая  доля  того,  что  он
мог  бы  сделать,  а  может  быть,  еще  меньше.  Он  сделал  много,  но
еще  больше  не  успел.
 Между  ним  и  Фуатом  Кёпрюлю  были  некоторые  разногласия.
Кёпрюлю  читал  источники,  но  он  не  был  столь  сведущ,  как  Заки
Валиди.  Заки  Валиди  был  более  сведущ.  Фуат-бей  исследовал  ис¬
торию  литературы,  его  знания  арабского  и  фарси  были  хорошими,
но  исторические  познания  были  менее  глубокими.  Кёпрюлю  его
ценил,  знал,  чего  Валиди  стоит.  С  другой  стороны,  он  не  хотел  при¬
знать  его  превосходство.  Он  желал  воспользоваться  им.  В  Турколо¬
гическом  институте  он  собрал  многих  тюркологов,  бежавших  из
Советского  Союза:  Абдулкадир  Инан,  позже  Акдес  Нимет  Курат.
Всех  их  взял  в  Туркологический  институт,  позднее  держал  их
в  своем  окружении  и  пользовался  ими.  Так  же  он  хотел  поступить  и
с  Заки  Валиди.  Но  между  ними  возникли  разногласия  о  том,
к  какому  племени  относится  семья  Османцев  -  племени  Кайы  или
 173

Кай.  Вы  знаете  эту  историю,  об  этом  между  ними  была  длительная
дискуссия.  Кроме  того,  присутствовало  и  чувство  ревности.  Фуат
Кёпрюлю  в  своей  сфере  был  очень  известным  ученым.  Однако
у  Заки  Валиди  Тогана  по  тем  проблемам,  которыми  он  занимался,
знания  были  более  основательными.  Это  вызывало  к  нему  ревнивое
отношение.  Они  оба  в  своих  сферах  совершили  великие  дела.  Это
были  наши  учителя.
 Я  много  пользовался  книгами,  трудами  Заки  Валиди-бея.  Был
студентом  Фуата  Кёпрюлю.  Мы  являемся  теми,  кого  они  подгото¬
вили.
 Заки  Валиди-бей  свою  книгу  об  Ибн  Фадлане  издал  в  Герма¬
нии.  Он  вынужден  был  уехать  в  Германию,  здесь  не  удержался.
Фуат-бей  упрекал  его,  поэтому  Заки-бей  расстроился,  уехал  в  Г  ер-
манию.  Первое  издание  об  Ибн  Фадлане  выпустил  там.  Его  самое
большое  достижение  -  это  содержащиеся  там  «Экскурсы»,  они
очень  ценны.  Чтобы  понять  сферу  научных  интересов  Заки  Валиди
Тогана,  следовало  бы  перевести  с  немецкого  все  это  произведение.
Часть  всего  этого  он  отразил  во  «Всеобщей  истории  тюрков»,  но
этого  недостаточно.  Ибн  Фадлан  -  очень  хороший  источник.
 Учитель  снискал  известность  в  Турции  своими  находками  важ¬
ных  источников  по  истории  тюрков.  До  сих  пор  перед  глазами  одна
сцена.  Однажды  я  был  свидетелем  того,  как  Заки-бей,  встретив  од¬
ного  из  Рамазаноглу  (имя  я  уже  не  вспомню,  к  науке  особого  отно¬
шения  не  имел),  очень  интересующимся  рукописями  и  только  что
вернувшимся  из  экспедиции,  вместо  приветствия  воскликнул:  «По¬
смотрим,  что  ты  обнаружил  на  этот  раз!  Из  рукописей  что  нашел?»
 Исенбике  Т.:  Это  был,  видимо,  Хусеин-бей.
 Халил  И.:  Да,  да,  он  самый.  А  одним  из  первых  открытий  са¬
мого  Заки  Валиди  было  обнаружение  в  Конье  финансовых  бумаг
(книги  записей)  ильханидов.  Он  обнаружил  записи  в  тетрадях  фи¬
нансовых  органов  государства  ильханидов,  Ирана.  В  них  отрази¬
лись  устройство,  налоговая  система  и,  самое  важное,  бюрократиче¬
ская  переписка,  законы  государства  ильханидов.  То  есть  эти  источ¬
ники,  где  зафиксированы  финансовые  отношения  иранского  госу¬
дарства,  находившегося  еще  вне  исламской  культуры.  Особенно
важен  Risale-i  Felekiye.  Эти  источники  впервые  обнаружил  в  Конье
и  сделал  всеобщим  достоянием  именно  Заки-бей.  Опираясь  на  эти
источники,  он  написал  статью  «Экономическое  положение  Анато¬
лии  в  монгольскую  эпоху»  и  опубликовал  в  журнале  Фуат-бея
«Turk  Hukuk  ve  Iktisadiyat  Tarihi  Mecmuasi»  (Журнал  по  истории
права  и  экономики  Турции).
 Позже  его  ученики  в  Германии,  например,  В.  Хинц,  обрели  из¬
вестность,  опубликовав  их.  Знаменитыми  их  сделал  Заки  Валиди
Тоган,  ибо  источник  открыл  он.
 174

Письма  Рашид-ад-Дина  тоже  очень  важны.  Рашид-ад-Дин  сво¬
ему  сыну  в  Анатолии  дает  целый  ряд  указаний,  сделай  то,  сделай
это.  Опираясь  на  все  это,  Заки-бей  и  написал  свою  большую  статью
о  системе  управления  и  финансов  у  ильханидов,  открыв  целое  на¬
правление  научных  исследований  по  этим  вопросам.  Все  это  не  что
иное,  как  один  из  самых  великих  вкладов  Заки  Валиди-бея  в  мир
науки.  Это  его  достижение.  С  тех  пор  до  сегодняшнего  времени
целая  группа  ученых  продолжает  эти  исследования.  Среди  них  та¬
кие,  как  Петер  Голден,  Вальтер  Хинц  из  Германии,  ставшие  учени¬
ками  Заки  Валиди.
 А  все  это  означало  открытие  путей  для  изучения  истории  степи.
 Заки  Валиди-бею  принадлежит  множество  великих  находок,
относящихся  к  Османской  истории.  Самое  великое  произведение,
кратко  характеризирующее  источники  Османской  истории,  при¬
надлежит  Ашыкпашазаде.  Он  кратко  излагает  содержание  произве¬
дений,  написанных  другими.  Это  дело  Ашыкпашазаде  начал  в  1476  го¬
ду.  В  этих  источниках  названа  целая  группа  имен.  То  есть  в  период
появления  османских  беев  в  Анатолии  были  ильханские  губернато¬
ры  (вали),  бывшие  в  то  время  инициаторами  многих  важных  собы¬
тий.  Заки  Валиди  первым  проводит  мысль  о  том,  что  в  старых  ос¬
манских  преданиях  содержатся  сведения  о  наличии  союзов  между
османцами  и  этими  ильханскими  валиями,  что  османцы,  восстав¬
шие  против  центральной  иранской  власти,  имели  связи  с  местными
ильханскими  валиями.  Это  очень  важный  источник.  Дело  в  том,  что
туркмены  на  этих  землях  угнетались  со  стороны  ильханского  цен¬
тра.  В  этом  суть.  Разумеется,  в  Анатолии  против  ильханского,  мон¬
гольского  господства  прямо  выступают  иные  силы.  Когда  ильхан¬
ские  губернаторы  в  Анатолии  восстали  против  центра,  туркмены
их  поддержали.  Об  этом  рассказал  Ашыкпашазаде.  Похоже,  речь
идет  о  Сюлемише.  На  то,  что  речь  идет  именно  об  этих  событиях,
впервые  обратил  внимание  Заки  Валиди-бей.  Он  научил  нас  хо¬
рошо  понимать  и  правильно  использовать  все  эти  старые  осман¬
ские  источники,  предания,  историю  ильханидов.
 Хорошенько  не  разобравшись  в  системе  управления  ильхани¬
дов  в  Анатолии,  не  сможете  понять  все  иные  реалии  и  их  последст¬
вия.  Османское  государство  является  одним  из  этих  последствий.
И  это  одно  из  важных  открытий  Заки  Валиди  Тогана.  Он  обо  всем
этом  пишет  в  книге  «Всеобщая  история  тюрков».  Я  в  своей  послед¬
ней  статье  воспользовался  ею.  У  учителя  была  черта  выдвигать
смелые  идеи.  И  на  примере  Ашыкпашазаде  это  можно  увидеть.  Вы
увидите,  Исенбике,  я  в  этой  своей  статье  обратил  внимание  на  одно
обстоятельство.  В  ходе  исследования  эти  смелые,  чрезмерные  ги¬
потезы  бывают  очень  полезными.  Например,  вопрос  о  Кай  и  Кайы,
споры  Заки  Валиди-бея  с  Фуатом  Кёпрюлю  по  этому  поводу  побу¬
 175

дили  Фуата-бея  написать  длинный  ответ,  и  появилась  статья  в  сто
страниц.  Фуат-бей  пожелал  ответить  по  проблеме  о  Кай  и  провел
продолжительное  исследование.  Следовательно,  гипотеза  оказа¬
лась,  в  конечном  счете,  полезной  для  науки.  Она  побуждает  к  ис¬
следованию.  И  так  бывает.  Исенбике,  а  у  Вас  встречаются  такие
чрезмерно  смелые  гипотезы?
 Исенбике  Т.:  Пока  таких  гипотез  у  меня  нет.
 Халил  И.:  Пока  нет.  Однако  кое-что  по  проблемам  «Османское
государство  -  Средняя  Азия»  ты  делаешь.  Есть  и  у  тебя  эти  смелые
гипотезы.  Например,  boliik  -  (часть)...  Ты  говоришь,  что  слово  пуло
на  китайском  может  означать  «boliik»  (часть)...
 Исенбике  Т.:  Но  здесь  дело  вот  в  чем.  Во  всяком  случае,  имея
в  виду  китайский  язык,  относящийся  к  монгольской  эпохе,  я  счи¬
таю,  что  у  меня  есть  основание  понимать  «пу-ло»  как  boliik  (часть).
 Халил  И.:  Да.  Это  вполне  естественно.
 Исенбике  Т.:  Кстати,  Вы  затронули  очень  интересный  вопрос
о  «дворе».  В  своей  новой  статье  «Cambridge  History  of  Early  Inner
Asia»  Denis  Sinor  (впрочем,  не  совсем  и  новая,  5-6-летней  давно¬
сти)  пишет,  ссылаясь  на  Pompe  Mela,  что  слово  «тюрк»  может
иметь  еще  более  древнее  происхождение.  Затем  пишет,  что  упоми¬
наемое  Геродотом  «Тигсае»  воспринимали  как  искаженное  слово.
Надо  же  иметь  в  виду,  кто  говорил  это.  И  я  посмеялась  этому.  Отец
еще  в  начале  своей  книги  «Введение  во  всеобщую  историю  тюр¬
ков»  говорил  о  том,  что  это  слово  не  что  иное,  как  ранняя  форма
использования  слова  «тюрк».  И  то,  что  кто-то  другой  пятьдесят  лет
спустя  об  этом  пишет  как  об  общепринятой  мысли,  невольно  при¬
влекает  внимание  человека,  пользуясь  Вашими  словами,  к  чрезмер¬
но  смелым  гипотезам  моего  отца.
 Халил  И.:  Видимо,  Sinor  не  читал  ее.
 Исенбике  Т.:  О  Заки  Валиди  Тогане  он  не  говорит.
 Халил  И.:  Значит,  и  он  пришел  к  той  же  мысли.  Слово
«убгйк»,  как  это  видно  в  статье  -  бюрократическое  понятие  Осман¬
ского  периода.  Оно  в  то  время  появилось.  Османцы  все  кочевые
племена  называют  «уогйк»  (передвигающиеся),  чтобы  не  называть
их  туркменами,  так  как  для  османцев  туркмен  считается  врагом.
Как  видите,  слово  «yoriik»  -  бюрократическая  уловка.  Бюрократы
знают,  что  османцы  не  любят  туркменов.  Этим  словом  пользова¬
лись  бюрократы.  Если  свой  народ  назовут  туркменом,  то  якобы  они
его  будут  выставлять  как  подданных  Длинного  Хасана.  Это  выра¬
жение  появилось  в  XV  веке.
 Уважаемые,  это  все,  что  я  смог  рассказать  о  Заки  Валиди  Тогане.
 Исенбике  Т.:  Учитель,  Вы  воодушевили  нас.  В  недавней  своей
поездке  в  Узбекистан  я  познакомилась  с  одним  молодым  итальян¬
цем  Мишелем  Бернардини.  Вместе  с  ним  мы  поехали  в  Андижан.  С
 176

нами  ехали  также  Беатриче  Мане  и  Иоганн  Грос,  а  также  мой  друг
узбек  Абдулкадир  Загири.  В  конце  поездки  этот  молодой  ученый
Мишель  Бернардини  предложил  издать  сборник  избранных  трудов
на  итальянском  языке.  Идя  сюда,  мы  с  Амир-беем  обсуждали,  ка¬
кие  же  труды  отца  можно  было  бы  туда  включить.  Все  то,  что  Вы
говорили  сегодня,  очень  воодушевляет  и  по  делу  подбора  текстов
для  этого  сборника.  И  с  этой  точки  зрения  сегодняшняя  наша  бесе¬
да  была  благотворной.  Большое  Вам  спасибо.  Мы  у  Вас  отняли
столько  времени.
 Халил  И.:  О  чем  вы  говорите?  И  я  воспользовался  случаем  по¬
говорить  о  некоторых  проблемах.  Было  бы  еще  лучше,  если  бы  мы
с  Вами  по  некоторым  вопросам  общались  более  тесно.  Естествен¬
но,  ведь  я  тоже  не  специалист  по  многим  вопросам.  Вы  занимались
вопросами  исламизации  тюрков  в  Средней  Азии?
 Исенбике  Т.:  Я  убеждена,  что  это  был  не  кратковременный,  а
длительный  процесс.
 Халил  И.:  Совершенно  верно.
 Исенбике  Т.:  Скажем,  посол  Шахруха,  направляющийся  в  Ки¬
тай,  в  городе  Турфане  видит  буддийские  храмы.  Лишь  с  1450  года
перестают  упоминать  об  этих  храмах.  В  других  местах  к  исламу
переходили  еще  позже,  например,  у  казахов  и  киргизов.  Скажем,  в
Восточном  Туркестане  в  1600  годы  среди  казахов  и  киргизов  дети
Махдума  Азама  перешли  в  ислам.  Короче,  это  был  длительный
процесс.
 Халил  И.:  Написали  об  этом?
 Исенбике  Т.:  Нет,  не  написала.  Но  сейчас  на  занятиях  студен¬
там  даю  читать  из  труда  Девина  де  Весса  (Dewin  De  Wesse)  места,
где  речь  идет  о  переходе  в  ислам.
 Халил  И.:  Это  очень  важная  проблема  для  Средней  Азии.  Сле¬
довало  бы  посвятить  этому  статью.  Например,  как  произошла  ис-
ламизация  Уйгурского  края.  Ислам  в  Китае  распространяется  отту¬
да,  не  так  ли?
 Исенбике  Т.:  И  в  Китае  ислам  распространяется  волнами.
В  истории  Китая  есть  целый  ряд  проблем,  связанных  с  распрос¬
транением  ислама.  Одна  из  них,  например,  Караханиды  во  время
правления  Сатук  Бугры  хана  становятся  мусульманами.  Вместе
с  тем  и  булгары  в  это  же  время  становятся  мусульманами.  Почему
эти  события  у  тюркских  сообществ,  находящихся  друг  от  друга  на
столь  далеких  расстояниях,  происходят  в  одно  и  то  же  время?  Оба
события  произошли  в  X  веке.  Позже  в  Истории  Рашид-ад-Дина  со¬
держатся  рассказы  о  том,  как  в  первой  половине  XIV  столетия
в  Восточном  Туркестане  Туглук  Тимур  хан  становится  мусульма¬
нином.  С  другой  стороны,  мы  знаем,  как  в  Золотой  Орде  в  первой
четверти  XIV  века  Узбек  хан  стал  мусульманином.  И  на  этот  раз
 177

официальное  принятие  ислама  со  стороны  правителей  в  тюркских
сообществах,  находящихся  на  самом  востоке  и  на  самом  западе,
происходит  в  одно  и  то  же  время.  Это  вопросы,  о  которых  мы
должны  размышлять.  Принятие  ислама  в  столь  крупных  масштабах
наводит  на  размышления  о  том,  что  все  эти  процессы,  помимо  во¬
проса  о  вере,  имели  также  и  иные  стороны,  испытывали  влияние
иных  факторов.  Однако  между  этими  великими  событиями  есть
отдельные  малые  волны.  Меня  особенно  интересует  то,  что  эти
большие  волны  исламизации  на  востоке  и  западе  происходили  в
одно  и  то  же  время.  В  то  время  не  существовало  современных
средств  связи.  Булгары  и  караханиды,  Узбек  хан  и  Туглук  Тимур
находились  на  двух  противоположных  концах  Средней  Азии.
Я  считаю,  что  следует  попытаться  еще  лучше  понять,  каким  обра¬
зом  эти  события  исламизации  в  одних  и  тех  же  географических
пунктах  дважды  повторялись  в  одно  и  то  же  время.
 Халил  И.:  Относительно  этих  булгар  и  у  меня  есть  одна  гипо¬
теза.  Если  вы  внимательно  прочитаете  Ибн  Фадлана,  то  обратите
внимание  на  то,  что  народ  просит  построить  крепости.  Есть  страх
перед  хазарами.  Хазары  -  большой  народ.  Как  позже  Россия  усми¬
рила  Казань!  Существовала  хазаро-арабская  борьба.  То  есть  на
Кавказе  шла  борьба  между  хазарами  и  Арабским  халифатом.  Бул¬
гары  в  целях  самозащиты  ищут,  желают  близости  с  Арабским  ха¬
лифатом.  Такая  у  меня  гипотеза.  Для  Караханидов  же,  естественно,
существует  проблема  удержания  в  своих  руках  западного  Турке¬
стана  против  Газневидов.  Все  это  политические  вопросы.  Ислами-
зация,  проводимая  государством  -  политическое  движение.  Я  так
считаю.  Разумеется,  все  подготовлено.  Еще  раньше  прибыли  куп¬
цы.  Уже  есть  какое-то  число  мусульман.  То  есть,  до  принятия  ис¬
лама  ханами,  в  обществе  уже  есть  мусульмане.  Правитель  же  при¬
нимает  политическое  решение  против  своих  конкурентов  в  ислам¬
ском  мире.  В  этом  случае  ислам  выступает  как  выражение  интере¬
сов.  Это  наблюдается  во  всех  тюркских  государствах.  И  у  османцев
это  было.  Главы  государств  религиозную  терпимость  рассматрива¬
ли  как  средство  расширения  политического  влияния.
 Исенбике  Т.:  Учитель,  не  следовало  бы  нам  отнимать  у  Вас  так
много  времени.  Большое  Вам  спасибо!
 Халил  И.:  Ну  что  Вы  такое  говорите.  Это  была  возможность
поговорить  о  стольких  проблемах!  Самый  большой  подарок,  остав¬
ленный  нам  Заки  Валиди  Тоганом,  -  Исенбике.  Это  неоспоримо.
Учитель  сам  не  изучил  китайского  языка,  но  побудил  к  этому  дочь.
Хорошо  сделал,  не  так  ли?
 Амир  Ю.:  Халил-бей!  Мы  очень  благодарны  Вам  за  беседу.
 Халил  И.:  Рады  Вам,  буду  ждать  следующей  встречи.  Хочу
подарить  Вам  свою  книгу.

Проф.  докт.
Ахмет  Бижан  Эрджиласун1
 МЕТОДОЛОГИЯ  ИСТОРИИ
ЗАКИ  ВАЛИДИ  ТОГАНА
 Заки  Валиди  обладал  очень  широким  и  многосторонним  исто¬
рическим  кругозором.  Любому  тюрку,  не  пережившему  такую
судьбу,  какую  пережил  он,  было  бы  трудно,  даже  и  невозможно
обладать  столь  широкой  исторической  перспективой,  какой  обла¬
дал  он.  Детские  и  юношеские  годы,  прошедшие  в  стране  башкир
и  татар,  научная  жизнь,  начавшаяся  в  Казанском  университете,  по¬
следовавшие  затем  российские  революционные  движения  и  нацио¬
нально-освободительная  борьба,  в  которой  он  принимал  непосред¬
ственное  участие  изнутри  и  даже  руководил  ею  в  первые  годы
большевизма.  Таким  образом,  он,  исследователь  истории,  на  каком-
то  этапе  сам  оказался  во  главе  исторических  событий.  В  дальней¬
шем  его  ждут  долгие  годы  эмиграции  в  Турции,  Европе.  Точнее
выражаясь,  на  своей  второй  родине  в  течение  многих  лет  он  вел
научную  жизнь.  Биографию  не  одного,  а  трех  человек  могла  бы
вобрать  в  себя  его  судьба,  которая,  полная  приключений,  то  воз¬
вышала  его  ввысь,  то  низвергала  вниз.  Изученные  еще  в  детстве
арабский,  фарси  и  русский  языки,  знание  всех  тюркских  наречий,
позволяющие  ему  свободно  общаться  со  всеми  тюрками  Идел  -
Уральского  региона  и  всего  Туркестана...  Изучение  турецкого  язы¬
ка  на  новой  родине...  Овладение,  вслед  за  немецким,  английским  и
французским  языками  в  годы  пребывания  в  Австрии  и  Германии
после  1930  годов...  Упорное,  внимательное,  непрерывное  изучение
всей  литературы  на  всех  доступных  ему  языках  и  неиссякаемый
 1 	Ахмет  Бижан  Эрджиласун  (1943)  -  профессор,  доктор  наук,  известный  ту¬
рецкий  филолог,  ныне  директор  ведущего  филологического  научно-исследователь¬
ского  учреждения  Турции  -  «Turk  Dil  Kurumu»  (Институт  турецкого  языка).  В  1967
году  окончил  литературный  факультет  Стамбульского  университета,  где  прослушал
курс  лекций  А.-3.  Валиди  Тогана.
 179

интерес  к  науке...  В  какой  бы  стране  он  ни  был  -  в  Туркестане,
Иране,  Индии,  Турции,  европейских  государствах,  неизбывный
интерес  к  первоисточникам  побуждал  его  тотчас  идти  в  библиотеки
и  знакомиться  с  рукописями  на  арабском,  фарси  и  тюркских  языках
и  делать  нужные  записи.  Именно  эти  качества  послужили  фунда¬
ментом  для  его  становления  как  великого  историка.  Еще  будучи
учеником  Катанова,  Заки  Валиди  совершил  экспедицию  в  Турке¬
стан,  исследовал  там  рукописи,  открыл  и  ознакомил  научный  мир
с  ферганским  экземпляром  Кутадгу  Билика,  который  позже  был
утрачен  и  вновь  найден.  Возможно,  это  открытие  было  первой  вес¬
точкой  о  появлении  нового  великого  историка.  Еще  с  тех  времен  он
не  ограничивался  публикацией  книг  у  себя  на  родине,  а  умудрялся
печатать  свои  труды  в  Москве  и  Стамбуле.
 Именно  Заки  Валиди  оказался  тем,  кто  с  1917  года,  пройдя  ог¬
ненные  реки  и  лишь  к  середине  1920  годов  достигнув  Стамбула,
прямо  с  дороги  погрузился  в  сокровища  богатых  Стамбульских
библиотек  и  открыл  труды,  написанные  на  хорезмийском  тюркском
языке,  и  сделал  их  достоянием  мировой  науки.  Начавшийся  в  1932  го¬
ду  австрийский  период  его  жизни,  овладение  европейскими  языка¬
ми  сыграло  в  его  научной  жизни  особо  важную  роль.  Историк  То¬
ган,  сформировавшийся  вследствие  всей  этой  личной  и  научной
жизни,  стал  ученым  с  редкостной  эрудицией.  О  глубине  его  знаний
и  широте  исторических  воззрений  мы  можем  судить  по  его  трудам
«Путевые  заметки  Ибн  Фадлана»  (Лейпциг,  1939),  «Введение  во
всеобщую  историю  тюрков»  (Стамбул,  1946),  «Современный  Тур¬
кестан  и  его  недавняя  история»  (Стамбул,  1942-1947),  «Методоло¬
гия  исторических  исследований»  (Стамбул,  1950)  и  «Дастан  об
Огузе»  (Стамбул,  1972).  Для  нас  является  радостным  событием  то,
что  первая  важная  книга  Тогана  -  «История  тюрков  и  татар»,  опуб¬
ликованная  им  еще  в  1912  году  в  Казани,  а  также  при  жизни  не
опубликованная  «История  башкир»  в  1994  году  была  издана
на  башкирском  языке.  Проводимые  в  Башкортостане  в  течение  не¬
скольких  лет  Валидовские  чтения  и  издание  здесь  переводов  его
книг  вновь  вернули  ученого  на  родину,  с  которой  он  был  разлучен
на  столь  долгие  годы.  Заки  Валиди  является  гордостью  башкир,
а  также  нас  -  турков  и  всего  тюркского  мира.
 Исторические  воззрения  Тогана  глубже  всего  выражены  в  его
книге  «Методология  исторических  исследований».  В  этой  книге,
разъяснив  различные  иные  исторические  воззрения  и  методы  исто¬
рического  описания,  он  излагает  и  собственные  взгляды.  И  эти  свои
взгляды,  изложенные  в  данной  книге,  он  применяет  на  практике  в
других  своих  трудах.  Поэтому,  рассматривая  его  исторические  воз¬
 180

зрения,  следует  за  основу  брать  «Методологию  исторических  иссле¬
дований»  и  вместе  с  тем  нельзя  упускать  из  виду  и  другие  его  произ¬
ведения.  Более  того,  чтобы  понять,  как  накопленные  им  разносто¬
ронние  исторические  знания  и  жизненный  опыт  позволяли  правиль¬
но  истолковывать  советскую  политику  и  верно  предсказывать  буду¬
щее,  мы  должны  обратить  внимание  и  на  другие  его  труды,  изданные
в  книге  «О  судьбе  тюркских  народов»  (Стамбул,  1970).
 Тоган,  разделив  методы  исторического  описания  на  четыре  ви¬
да  -  повествовательную,  прагматическую,  генетическую  (причин¬
но-следственную)  и  общественную,  -  сам  придерживался  причин¬
но-следственного  метода.  В  этом  вопросе  он  следовал  немецкому
ученому  Э.  Бернхайму  и  считал  его  для  себя  образцом.  И  при  опре¬
делении  истории  как  науки  он  следует  Бернхайму,  который  пишет:
«История  представляет  собой  науку,  которая  исследует  и  описыва¬
ет  определенные  пространственно-временные  факты  развития  лю¬
дей  в  процессе  их  (единичной,  типичной  и  коллективной)  деятель¬
ности  как  социальных  сущностей  в  контексте  психолого-физичес-
кой  причинно-следственной  взаимосвязи»  («Методология  в  исто¬
рических  исследованиях»,  стр.  8).
 Тоган  далее  разъясняет  это  определение  следующим  образом:
историческая  наука  исследует  и  описывает  процесс  развития,  осуще¬
ствляемого  людьми.  Однако  этот  процесс  развития  происходит  не  в
пустоте,  а  проистекает  на  фоне  определенного  времени  и  простран¬
ства.  Самое  важное,  существуют  духовные  и  материальные  факторы,
которые  и  определяют  события  и  процесс  развития,  осуществляемые
людьми.  Таким  образом,  между  этими  факторами  и  происходящими
событиями  существуют  причинно-следственные  связи.  В  действи¬
тельности  историческая  наука,  исследуя  события  и  описывая  их,  об¬
наруживает  также  и  эти  материальные  и  духовные  факторы  и  тем
самым  раскрывает  причинно-следственные  взаимосвязи.  Когда  То¬
ган  пользуется  термином  «причина-следствие»,  мы  должны  иметь  в
виду,  что  слово  «следствие»  им  понимается  как  «следствие,  вызван¬
ное  известными  причинами».  В  связи  с  тем  значением,  которое  То¬
ган  придает  причинно-следственным  связям,  он  и  термин  «генетика»
предпочитал  переводить  на  турецкий  язык  как  «причина-следствие».
Заки  Валиди  придает  причинно-следственным  связям,  обозначаемым
словом  «illi  bagliliklar»  (причинные  связи),  настолько  большое  значе¬
ние,  что  в  разделе  приложений  своей  книги  все  источники,  с  кото¬
рыми  желает  ознакомить  читателя,  оценивает  именно  с  этой  точки
зрения.  В  этой  связи  он  среди  всех  древних  исламских  историков
таким  историкам,  как  Бируни,  Ибн  Хальдун,  отводит  отдельное,  осо¬
бое  место.
 181

Заки  Валиди  в  определении  Бернхайма  усматривает  один  не¬
достаток:  Бернхайм  недооценивал  «природную  историю».  По  мне¬
нию  Тогана  «история  связана  также  с  развитием  людей  с  анатоми¬
ческой  и  физиологической  точки  зрения,  история  занимается  также
и  происхождением  рас,  их  смешением  и  даже  исчезновением»
(«Метод  в  исторических  исследованиях»,  стр.  13).
 Среди  различных  направлений  философии  истории  Тоган  бли¬
же  всего  стоит  к  «гуманистической  интерпретации  истории».  Это
направление,  представленное  Германом  Лотцем,  было  воспринято
и  Бернхаймом.  Тоган,  не  принимавший  теократическую  филосо¬
фию  истории,  связывающую  все  события  с  «роком»,  предопреде¬
ленным  волей  Тенгри,  отвергал  и  материалистическую  интерпрета¬
цию  истории,  связывающую  все  эти  события  лишь  с  материальны¬
ми,  природными  закономерностями.  Соглашаясь  с  тем,  что  способ
экономического  производства  является  очень  важным  фактором,  он
однако  не  приемлет  идею  исторического  материализма,  признаю¬
щего  этот  фактор  фундаментом  всего.  Свои  взгляды  он  разъясняет
следующим  образом:  «Лично  я  убежден,  что  на  исторические  со¬
бытия  больше  всего  оказывают  воздействие  природные  и  экономи¬
ческие  факторы  и  сама  человеческая  жизнедеятельность.  Но  вместе
с  тем  я  признаю,  что  также  и  духовные  факторы  выступают  как
нечто  самостоятельное.  В  исторических  исследованиях  самый  вер¬
ный  путь,  оставаясь  во  всех  отношениях  полностью  беспристраст¬
ным,  не  придерживаясь  изначально  какого-либо  мнения,  пытаться
выяснить,  в  каких  событиях  какие  из  факторов  имели  доминирую¬
щее  влияние»  («Метод  в  исторических  исследованиях»,  стр.  145).
 Другая  идея,  которой  Заки  Валиди  придает  такое  же  значение,
как  и  понятию  «причинно-следственных  связей»,  это  идея  «крити¬
ки».  Историк  должен  очень  хорошо  оценивать  источники.  Источ¬
ником  можно  воспользоваться  лишь  после  того,  как  достигнута
уверенность  в  подлинности  данного  документа  или  иного  источни¬
ка  и  надежно  определена  степень  его  ценности.  Анализ  источников
Тоган  делит  на  два  вида:  на  внешнюю  и  внутреннюю  критику.  При
внешнем  критическом  анализе  выясняется,  является  ли  источник
подлинным  или  фальшивым;  если  неизвестен  его  автор  или  дата
написания,  то  как  это  следует  выяснить;  если  речь  идет  о  рукопис¬
ном  произведении,  сохранившемся  в  нескольких  экземплярах,  то
как  следует  путем  их  сравнительного  анализа  получить  «критиче¬
ски  проверенный»  вариант.  При  внутреннем  критическом  анализе
исследователь  как  бы  входит  «внутрь»  источника:  заслуживает  он
доверия  или  не  заслуживает,  какова  степень  его  ценности?  Тоган
пишет:  «Судья  на  суде  в  целях  выявления  истины  в  рассматривае¬
 182

мом  деле,  сравнивая  и  сталкивая  показания  различных  свидетелей,
подвергает  все  контролю  и  только  на  этой  основе  выносит  приго¬
вор.  И  историк  должен  аналогичным  способом  исследовать  сведе¬
ния  различных  источников  и  только  после  этого  делать  выводы»
(«Метод  в  исторических  исследованиях»,  стр.  97).
 Прежде  чем  будет  написан  исторический  труд,  должны  быть  вы¬
явлены  источники,  после  чего  эти  источники  подвергают  критиче¬
скому  анализу,  а  затем  они  интерпретируются  историком  и  произво¬
дится  синтез.  Точно  также,  как  по  изучаемой  проблеме  должны  быть
выявлены  все  источники,  в  равной  степени  должны  быть  выявлены,
изучены  и  использованы  все  ранние  исследования,  посвященные
этой  проблеме.  С  этой  точки  зрения  Тоган  ставил  условие,  чтобы
исследователь,  кроме  языков  основных  источников,  знал  также  три
европейских  языка  (английский,  немецкий  и  французский).
 Масштаб  и  глубина  знания  источников,  которыми  обладал  Заки
Валиди,  несравнимы  со  знаниями  других  историков.  Он  обладал
неуемной  энергией  прочитывать  все  источники  на  русском,  араб¬
ском,  фарси,  всех  тюркских  языках,  относящиеся  ко  всем  периодам
и  пространствам  тюркского  мира,  и  он  ознакомился  почти  со  всеми
важными  источниками,  а  некоторые  из  них  знал  по  нескольким
вариантам.  А  с  источниками,  написанными  на  китайском  и  древне¬
греческом  языках,  которыми  не  владел,  он  знакомился  посредством
публикаций  на  европейских  языках.  При  этом  он  знакомился  с  тру¬
дами  на  самых  различных  языках,  относящимися  не  только  к  тюрк¬
ской  истории,  а,  как  правило,  знал  также  и  самые  значительные
труды  по  всемирной  истории.
 Тоган  исторические  труды  по  содержанию  делил  на  моногра¬
фии,  справочники,  вводные  книги,  большие  исследования,  попу¬
лярные  книги  и  некоторые  другие  виды.  «Историю  Османского
государства»  Хаммера  или  «Историю  Российского  государства»
Карамзина  он  считал  образцом  великого  исследования.  В  качестве
примера  монографии,  посвященной  документальному  исследова¬
нию  какого-либо  первоисточника,  он  наряду  с  другими  трудами
приводил  и  собственную  книгу  «Путевые  заметки  Ибн  Фадлана».
В  монографии  из  406  страниц  арабский  первоисточник  занимает
всего  лишь  46  страниц,  34  страницы  отведены  введению,  104  стра¬
ницы  -  критическому  переводу  первоисточника  и  232  страницы  -
комментариям.
 В  качестве  примеров  книг,  призванных  ввести  в  проблему,  Заки
Валиди,  наряду  с  несколькими  другими  образцами,  приводит  и
свой  труд  «Введение  во  всеобщую  историю  тюрков»  и  приложение
№  4  под  названием  «Классификация  и  планы  сочинения»  из  своей
 183

книги  «Метод  в  исторических  исследованиях»  (стр.  300-311).  Этот
план  имеет  чрезвычайно  важное  значение  еще  и  потому,  что  пред¬
ставляет  собой  план  исследования  всеобщей  истории  тюркского
мира.  Чтобы  показать,  на  какие  периоды  Тоган  делит  общую  исто¬
рию  тюрков,  я  привожу  его  ниже  без  изменений:
 «0.  Тюркские  племена  и  их  численность.  Деление  истории  тюр¬
ков  на  периоды  и  труды,  которые  необходимо  прочитать  об  этих
периодах.
 I. 	Древний  период  тюркской  истории:
 1) 	Проблема  коренного  населения  Туркестана  и  тюрки.
 2) 	Древнее  население  южного  Туркестана  и  их  соседи.
 3) 	Были  ли  саки  тюрками  и  Афрасиаб.
 4) 	Суть  понятий  «тюрк»  и  «туран»  и  первое  племя,  носившее  на¬
звание  «тюрк».
 5) 	Политические  события,  происходившие  на  прародине  в  древ¬
ние  времена.
 6) 	Общая  характеристика  этого  древнего  периода.
 И.  Период  подъема  тюркской  истории  в  исламскую  эпоху:
 1) 	Главные  политические  события,  правившие  династии  и  из¬
вестные  личности  этого  периода.
 2) 	Общая  характеристика  периода  подъема  тюрков  в  исламскую
эпоху.
 III. 	Завоевания  тюрков  и  их  расселение:
 1) 	Завоевательные  традиции  тюрков.
 2) 	Значение  завоеваний  тюрков  и  монгол  в  мировой  истории.
 3) 	Формы  расселения  тюрков  и  факторы,  оказывавшие  на  них
влияние.
 4) 	Самое  древнее  расселение  тюрков  и  туранцев.
 5) 	Расселение  тюрков  и  туранцев  в  сторону  южной  и  восточной
Азии.
 6) 	Расселение  тюрков  и  туранцев  в  сторону  восточной  и  средней
Европы.
 7) 	Расселение  тюрков  в  Передней  Азии  и  Северной  Африке.
 IV. 	Возникновение  в  Передней  Азии  новой  родины  тюрков:
 1) 	Сельджуки  и  их  происхождение.
 2) 	Жизнь  сельджуков  в  Мавераннахре,  переселение  в  Хорасан  и
Ирак.
 3) 	Обоснование  сельджуков  и  огузов  в  Азербайджане  и  Анато¬
лии.
 4) 	Отуречивание  Азербайджана  и  Анатолии  в  эпоху  сельджуков.
 5) 	Правители  ильханидов  и  княжества,  возникшие  вместо  них.
 6) 	Культурная  жизнь  во  времена  ильханидов.
 184

7) 	Возникновение  Османского  государства.
 8) 	Устройство  Османского  государства.
 9) 	Западная  часть  Джучиева  улуса  и  османцы.
 10) 	Политическая  жизнь  Азербайджана  во  второй  половине  XIV
века.
 11) 	Культурная  жизнь  западных  тюрков  во  время  создания  Ос¬
манского  государства.
 V. 	Средняя  Азия  до  вторжения  Европы  и  Китая:
 1) 	Узбекские  ханы.
 2) 	Шейбаниды  в  Западной  Сибири.
 3) 	Казахи  и  калмыки.
 4) 	Ханы  и  хозяева  в  Кашгаре.
 5) 	Борьба  ногайцев  и  башкир  с  русскими.
 6) 	Казанские  ханы.
 7) 	Общая  характеристика  этого  периода.
 VI. 	Передняя  Азия  до  начала  XVIII  века:
 1) 	Османское  государство  до  1579  года.
 2) 	Сафавиды.
 3) 	Крымское  ханство  и  Россия.
 4) 	Общая  характеристика  этого  периода.
 VII. 	Средняя  Азия  под  правлением  России  и  Китая.
 VIII. 	Передняя  Азия  до  республиканской  революции.  Осман¬
цы.  Ханства  на  Кавказе  и  Азербайджане  и  вторжение
России.
 IX. 	Средняя  и  Передняя  Азия  во  времена  революций.
 «Введение  во  всеобщую  историю  тюрков»  было  задумано  как
труд  в  двух  томах,  но  опубликован  лишь  первый  том  и  в  нем  полу¬
чили  освещение  пункты  0,  I,  И,  II  и  IV  вышеприведенного  плана.
Последние  пять  пунктов  не  нашли  отражения  в  данной  книге,  но
мы  имеем  основание  считать,  что  они  получили  частичное  отраже¬
ние  в  книге  Тогана  «Современная  история  Туркестана  и  его  недав¬
нее  прошлое».
 Несмотря  на  то,  что  Тоган  испытывал  интерес  ко  всем  перио¬
дам  и  проблемам  истории  тюркского  мира,  существует  целый  ряд
тем,  к  которым  он  испытывал  особый  интерес  и  долго  ими  зани¬
мался.  Их  можно  было  бы  отразить  в  следующих  пунктах:
 1. 	Тюркское  происхождение  саков  (скифов).
 Тоган  в  этом  вопросе  настойчив  и  выдвигает  мысль  о  том,  что
правящая  династия  скифов  была  тюркского  происхождения.  Уби¬
тый  хитростью  в  624  году  до  нашей  эры  великий  правитель  саков
(скифов)  Афрасиаб  не  кто  иной,  как  тюрк  Алп  Эр  Тунгач,  и  совер¬
шенное  им  составляет  основу  дастана  об  Огуз  кагане.
 185

2. 	Чингиз  и  Тимур.
 Мы  могли  бы  сказать,  что  эти  две  личности  являются  «героя¬
ми»  Тогана.  Этих  героев,  изменивших  направление  истории  не
только  тюрков,  но  всего  мира,  Тоган  изучал  долго  и  тщательно.  Его
исследования  Тимура  не  были  опубликованы  в  виде  книги,  но  они
записаны  в  качестве  учебных  лекций.  Тоган  приводит  очень  много
доказательств  тому,  что  Чингиз  был  человеком  тюркского  проис¬
хождения,  и  что  монголы  представляют  собою  родственные  тюр¬
кам  племена.  По  этой  проблеме  он  издал  небольшую  книгу:  «Мон¬
голы,  Чингиз  и  тюрки»  (Стамбул,  1941).  Тоган  в  своей  книге  «Ме¬
тод  в  исторических  исследованиях»  пишет,  что  подготовил  к  печа¬
ти  в  виде  книги  труд  Рашид-ад-Дина  «Джамиг-ат-тауарих»  как
один  из  самых  важных  источников  по  Чингизу  и  чингизидам.  Од¬
нако,  к  сожалению,  этот  труд  не  был  издан.
 3. 	Открытие  морских  путей.
 По  мнению  Тогана  открытие  новых  морских  путей  стало  при¬
чиной  развития  Европы  и  начала  отставания  тюркского  мира.  Пути
торговли  шелком  и  пряностями,  связывающие  Европу  и  Переднюю
Азию  с  Дальним  Востоком,  находились  в  руках  тюрков,  и  это  об¬
стоятельство  было  одним  из  основных  причин  их  возвышения.  С
открытием  морских  путей  эти  дороги  потеряли  свое  значение,  и
тюркский  мир  в  экономическом  плане  обеднел.  Мы  в  данном  слу¬
чае  ясно  видим,  что  Тоган  экономическим  факторам  придавал
большое  значение.
 4. 	Положение  сафавидов.
 Создание  в  начале  XVI  века  в  Иране  сильного  государства  Са¬
фавидов,  основанного  на  шиизме,  оторвало  друг  от  друга  западных
и  восточных  суннитских  тюрков.  Тоган,  как  и  ко  всем  иным  тюрк¬
ским  историческим  сообществам,  и  к  Сафавидам,  вне  сомнения,  не
испытывает  чувства  враждебности,  а  исследует  их  как  явление,
имевшее  важные  последствия.
 5. 	Позднейшая  история  северных  и  восточных  тюрков.
 Эти  темы,  отчасти  из-за  недоступности  источников  игнорируе¬
мые  исторической  наукой  Турции,  восполняются  исследованиями
Тогана.
 6. 	Дастан  об  Огузе.
 Нам  нужно  сказать  и  о  том,  что  Тоган  как  историк  придавал
особое  значение  дастанам  как  историческим  источникам.  В  книге
«Метод  в  исторических  исследованиях»  он  объясняет,  как  можно
воспользоваться  дастанами  как  историческими  источниками.  Но
Тоган  не  ограничивается  этим  и  издает  Дастан  об  Огузе,  содержа¬
щийся  в  «Джамиг-ат-тауарих»  на  персидском  языке,  в  качестве
 186

критически  осмысленного  исторического  источника:  «Дастан  об
Огузе»  (Стамбул,  1972).  Записи  и  комментарии,  содержащиеся  в
этом  труде,  могут  считаться  образцом  того,  как  можно  установить
связь  между  дастаном  и  историей  и  как  можно  воспользоваться
дастаном  в  качестве  исторического  источника.
 Как  видно  из  вышеприведенного  плана,  Заки  Валиди  Тоган
историю  тюрков  воспринимал  как  нечто  целостное,  такие  полити¬
ческие  образования  как  Османское,  Чагатайское,  Золотоордын¬
ское  государства  рассматривал  как  части  единого  целого.  По  мо¬
ему  мнению,  Тоган,  как  знаток  источников,  как  создатель,  в  свете
этих  знаний,  целостного  взгляда  на  всю  историю  тюркского  мира
и  как  мыслитель,  определивший  место  истории  тюрков  в  мировой
истории,  заслуживает  быть  признанным  как  наш  самый  великий
историк.

Проф.  Исенбике  Тоган,
 Средне-восточный  технический
университет,  г.  Анкара
 МОЙ  ОТЕЦ  ЗАКИ  ВАЛИДИ  ТОГАН
КАК  ИСТОРИК
 На  этой  конференции,  посвященной  памяти  моего  отца1,  было
высказано  пожелание,  чтобы  я  охарактеризовала  Заки  Валиди  как
историка.  В  декабре  1990  года  мы  с  братом  приняли  участие  в  юби¬
лейных  торжествах,  посвященных  100-летию  со  дня  рождения  от¬
ца,  проходивших  в  Уфе  (Башкортостан,  РФ).  Тогда  мы  впервые
увидели  места,  где  он  родился,  вырос  и  боролся,  нам  в  первую  оче¬
редь  бросалось  в  глаза  то,  какую  роль  в  его  становлении  как  исто¬
рика  сыграла  среда,  в  которой  он  сформировался.  Осенью  1993  го¬
да  при  содействии  Президента  Башкортостана  М.  Рахимова  в  Тур¬
цию  приехал  известный  башкирский  драматург  Нажиб  Асанбай.  Он
собирался  написать  пьесу  об  отце  и  попросил  маму  ответить  на
несколько  вопросов.  В  этой  связи  мама  вспоминала  о  том,  какие
чувства  испытывал  Заки  Валиди  Тоган  по  отношению  к  башкирам
и  родной  деревне.  Она  вспомнила  об  одном  разговоре  между  ними,
состоявшемся  в  первые  годы  их  семейной  жизни.  Тогда  отец  еще
не  терял  надежды,  что  однажды  сможет  вернуться  на  родину  (это
было  перед  самым  началом  войны  между  Германией  и  Советским
Союзом).  Мама  спросила  у  отца:  «Дорогой,  ты  постоянно  вспоми¬
наешь:  «родина»,  «родина».  Если  сейчас  вернешься  туда,  назначат
ли  тебя  вновь  главой  государства?»  На  что  Заки  Валиди  ответил:
«Нет,  милая  моя  Назмия,  если  вернусь,  буду  жить  в  своей  деревне  и
учительствовать».  Он  действительно  был  мугаллимом,  учителем
истории.  Как  он  и  сам  описывает  в  «Воспоминаниях»,  и  в  родной
 1 	Данная  статья  написана  на  основе  выступления  автора  15  мая  1998  года  на
конференции  по  теме  «Заки  Валиди  Тоган  (1890-1970)  и  его  место  в  турецкой  исто¬
рической  науке»,  организованной  Сельджукским  университетом  в  г.  Конье  [А.  Ю.]
 188

семье  ему  пришлось  бороться  за  осуществление  своего  желания
изучать  историю,  стать  историком2.
 Вначале  для  него  история  представлялась  не  как  профессия,
а  как  предмет  увлечения.  Позже  в  сфере  его  политической  борьбы  и
последующей  «послеполитической  жизни»  историческая  наука
превратилась  в  символ  борьбы  родного  народа  за  свое  существова¬
ние.  В  этой  связи  для  отца  занятия  историей  стали  образом  жизни,
смыслом  существования.  О  его  желании  видеть  меня  историком
я  впервые  узнала  от  матери.  В  последующие  годы  я  испытывала
колебания  в  выборе  будущей  профессии.  В  последних  классах  ли¬
цея  на  мой  вопрос:  «Отец,  я  очень  люблю  математику,  физику.  Как
я  стану  историком?»,  он  сказал:  «Ты  продолжай  изучать  математи¬
ку,  физику.  Все  имеет  свою  историю.  У  Айдына  Сайылы3  будешь
изучать  историю  наук».  В  1964  году,  окончив  историческое  отделе¬
ние  филологического  факультета  Стамбульского  университета,
я  спросила:  «Отец,  я  люблю  изучать  языки,  не  могу  сказать,  что
хорошо  понимаю  историю,  что  если  докторскую  диссертацию  буду
писать  по  лингвистике?»  На  что  он  ответил:  «Ты  продолжай  изу¬
чать  языки.  История  придет  позже».  Короче,  для  него  любая  сфера
жизни  имела  свою  историю.  Поэтому,  знакомя  нас  с  братом  с  дере¬
венской  жизнью  Анатолии,  особенно  внутренней  Анатолии,  и  водя
нас  из  одной  деревни  в  другую,  он  эту  жизнь  нам  объяснял  в  исто¬
рической  ретроспективе.  В  то  время,  путешествуя,  знакомясь  с  де¬
ревенской  жизнью,  я  не  предполагала,  насколько  обретенная  тогда
культура  исторического  взгляда4  на  вещи  впоследствии  окажется
для  меня  полезной.  Но  отец  это  знал  и,  с  одной  стороны,  учил  нас
относиться  к  людям  деревенской  культуры  как  к  равным  себе  лич¬
ностям,  а  с  другой  стороны,  в  самых  различных  жизненных  обстоя¬
 2 	Zeki  Velidi  Togan,  Hatiralar.  [В  Турции  Исенбике  Тоган  подготовила  2-е  изда¬
ние  «Воспоминаний»  своего  отца,  которое  вышло  в  свет.  Во  втором  издании  разде¬
лы  труда  обозначены  параграфами,  поэтому  автор  статьи  указывает  не  страницы,  а
параграфы.  Мы  в  свою  очередь  указываем  соответствующие  страницы  по  уфимско¬
му  изданию  в  двух  книгах  на  русском  языке.  А.  Ю.)
 3 	Айдын  Сайылы  был  одним  из  самых  известных  историков  науки  в  мире.  О  его
жизни  и  трудах  см.:  Sevim  Tekeli,  «Hocamiz  Ord.  Prof.  Dr.  Aydin  Sayili'yi  Ugurlarken»,
Arastirma  (Dil  ve  Tarih-Cografya  Fakultesi  Felsefe-Sosyoloji-Psicoloji  BOlumleri  Dergisi)
Айдын  Сайылы  посвящен  том  XIII  (1991):  1-11.  Особенно  см.:  Mubahat  Turker-
Kuyel,  «Aydin  Sayili'mn  Hayat  Hikayesi,  Eserlerinin  degerlendirilmesi,  Eserlerinin  List-
esi»,  Erdem.  Aydin  Sayali  Ozel  Sayisi.  Cilt  9  (1996).  Sayi  25.  S.  1-29.  Номера  журнала
«Эрдем»,  посвященные  памяти  Айдын  Сайылы,  вышли  тремя  отдельными  книгами
под  номерами  25,  26  и  27.
 4 	По  этому  вопросу  см.:  Isenbike  Togan  <Aricanli>  «Babam  Zeki  Velid  Togan»,
Turk  Edebiati.  Sayi  143  (EylUl  1985).  24-26  ve  Atilla  Lok,  «Тапһҫтш  Mutfagi.  Isenbike
Togan  «Cin'den  Ege'ye  Turk  Tarihi»,  Toplumsal  Tarih  68  (Agustos  1999).  58-60.
 189

тельствах  показывал  нам,  что  у  каждого  человека  есть  что-то,  чему
может  научиться  другой.  Таким  образом,  он  в  повседневной  жизни
своим  поведением  и  действием  показывал  нам,  что  историю  тюрк¬
ской  культуры  можно  изучать  не  только  по  книгам,  что  и  сельские
турки  являются  живыми  носителями  этой  культуры  и  что  знания  об
этой  культуре  можно  извлекать,  лишь  установив  с  людьми  добрые,
сердечные  отношения.
 Иначе  говоря,  для  Заки  Валиди  Тогана  самое  главное  качество
историка  -  это  его  бесконечная  любовь  к  своему  народу,  преиспол¬
ненная  веры  в  него.  Он  и  на  историю  и  на  будущее  своего  народа
смотрел  с  любовью.  Но  эта  любовь  служила  для  него  не  для  фор¬
мирования  идеализированного  понимания  истории.  Наоборот,  если
были  ошибки,  то  его  исторические  изыскания  ради  блага  народа
должны  были  стать  основой  для  выдвижения  идей,  способствую¬
щих  исправлению  этих  ошибок  (Hatiralar,  §  215.  «Воспоминания»,
1998,  стр.  90-92).
 Заки  Валиди  Тоган  в  своей  автобиографической  статье
«Краткая  биография  автора»,  написанной  в  1934  году,  оценивая
роль  среды  в  формировании  его  как  историка5,  подчеркивает
влияние  на  его  собственное  мировоззрение  заселения  русскими
земель,  принадлежавших  их  роду  и  возникших  в  связи  с  этим
земельных  споров  и  тяжб.
 Об  истории  своего  рода  он  пишет:  «Ввиду  этого  весь  девят¬
надцатый  век  прошел  в  спорах  и  судебных  тяжбах  против  рос¬
сийских  властей  по  земельным  вопросам  и  во  главе  всех  этих
тяжб  очень  длительное  время  стоял  мой  прадед  в  третьем  колене
«Валит  бай»  (кн.  «Семнадцать  занесенных  песком  городов
и  Садри  Максуди-бей».  Стамбул.  1934,  стр.  55)6.  Эти  слова,  на¬
писанные  им  еще  в  1934  году,  и  представляющие  собой  осоз¬
нанный  анализ  собственного  становления  как  человека  и  учено¬
го,  еще  не  до  конца  оценены.
 5 	Роль  окружающей  среды  в  развитии  и  духовном  формировании  личности  яв¬
ляется  одной  из  важных  проблем,  привлекающих  внимание  социальных  наук.  В  этой
связи  Пьер  Бурдье,  представляющий  одну  из  самых  широко  распространенных
взглядов  по  этой  проблеме,  этой  среде  дал  название  «Habitus»  [окружение,  среда]
(Pierre  Bourdieu,  Outline  of  a  Theory  of  Practice.  Cambridge  University  Press,  1977).
 О 	Заки  Валиди  Тогане  и  о  среде,  где  он  формировался  см.:  Fridrich  Bergdolt,  Der
geistige  Hintergrund  des  turkischen  Historikers  Ahmed  Zeki  Velidi  Togan.  Berlin:  Klaus
Schwarz  Verlag,  1981  ve  Tuncer  Baykara,  Zeki  Velidi  Togan.  Ankara:  Kultur  Bakanligi
Yaymlari,:  1042,  1989.  Эта  книга  Тунджера  Байкары  ныне  издана  в  Башкортостане  на
русском  языке.  Тунджер  Байкара.  Заки  Валиди  Тоган.  -  Уфа,  1998,  изд-во  «Китап».
 6 	Ahmed-Zeki  Validi  [Togan],  On  Yedi  Kumalti  Sehri  ve  Sadri  Maksudi  Bey.  Istam-
bul:  Burhaneddin  Matbaasi,  1934.  IlaveN.2  «Muellifin  Kisaca  Tercumeihali».
 190

С  другой  стороны,  как  я  уже  излагала  с  примерами  в  своем  со¬
общении7  в  1990  году  в  Башкортостане,  особенности  башкирской
деревенской  жизни  сыграли  большую  роль  в  его  формировании  как
историка  и  в  развитии  его  способности  оригинально  и  живо  интер¬
претировать  исторические  источники.  Особую  роль  сыграло  то,  что
он  с  малых  лет,  с  одной  стороны,  хорошо  знал  народные  предания
и  эпосы,  а  с  другой  стороны,  начал  читать  источники  на  том  языке,
на  каком  они  написаны.  На  этой  основе  в  последующем  он  обрел
столь  глубокие  знания  источников,  что  успешно  открывал  все  но¬
вые  и  новые  рукописи.  Все  это  вместе  взятое  дало  ему  возможность
в  его  собственных  трудах  применять  тот  способ  исторического
мышления,  который  присущ  самим  тюркам.  В  свою  очередь  это
убедило  и  нас  в  реальном  существовании  тюркского  способа  исто¬
рического  мышления.
 Владение  с  детских  лет  несколькими  языками  и  близкое  зна¬
комство  с  несколькими  культурами  позволило  ему  завоевать  друзей
из  числа  многих  национальностей.  А  это,  в  свою  очередь,  дало  ему
основу  для  выдвижения  и  утверждения  идеи  о  том,  что  единая  ис¬
тория  тюрков  должна  занять  достойное  место  во  всеобщей  истории
народов  мира.  Основываясь  на  эту  идею,  он  в  1931  году  (еще  до
отъезда  из  Турции)  поступил  в  Венский  университет  для  прохож¬
дения  программы  по  подготовке  докторской  диссертации  и  в  план
своих  занятий  включил  такую  систему  научных  дисциплин,  кото¬
рая  сегодня  стала  столь  модной.  Если  мы,  исходя  из  контекста  со¬
ставленной  им  самим  же  программы,  обратим  внимание  на  путь,
который  он  себе  определил,  то  вопрос  проясняется  с  еще  большей
определенностью:
 тюркология  -  проф.  Крайлиц,  1931-1932;  арабистика  -  проф.
Зайф,  1931-1933;  иранистика,  Авеста,  Сасанидские  надписи,  новый
персидский,  согдийский  языки  -  проф.  Гейгер,  1933-1934;  изуче¬
ние  народов  -  проф.  Копперс  -  4  семестра;  экономическая  исто¬
рия  -  проф.  Допш,  проф.  Патцелт  -  3  семестра;  история  России  -
проф.  Унербергер  -  2  семестра;  культурные  связи  между  Старым  и
Новым  светом  и  история  календарей  -  проф.  Рек  -  2  семестра;  ис¬
тория  венгров  -  проф.  Лабан  -  2  семестра;  философия  (греческая  и
общая)  -  проф.  Рёнингер  -  2  семестра8.
 Заняв  в  мире  науки  своими  «Путевыми  заметками  Ибн  Фадла¬
на»,  подготовленными  как  докторская  диссертация,  место  историка
с  мировой  известностью,  он  позже  выпустил  в  свет  такие  труды,
 7 	Газета  «Йэшлек».Уфа,  27  февраля  1990  г.  С.  4-5.
 8 	Личный  архив  Заки  Валиди  Тогана,  папки,  относящиеся  к  «Hatiralar».
 191

как  «Всеобщая  история  тюрков»,  «История  Туркестана»,  «Метод
в  истории»  и,  наконец,  «Воспоминания»,  которые  сегодня  для  мно¬
гих  представителей  интеллигенции  превратились  в  настольные
книги.  В  эти  годы,  наряду  с  написанием  множества  статей,  каждая
из  которых  свидетельствует  как  о  накопленных  им  материалах
в  той  или  иной  области,  так  о  степени  владения  ученым  этими  ис¬
торическими  проблемами,  он  сыграл  важную  роль  в  формировании
нескольких  ученых,  которые  учились  у  него,  прибыв  из  самых  раз¬
личных  стран  мира.  Часть  этих  ученых,  такие  как  проф.  Вальтер
Хинц,  учились  у  него  в  30-е  годы,  после  того,  как  отец,  получив  в
Вене  докторскую  степень,  приехал  на  работу  в  Германию.  Другие
же  позже,  в  особенности  в  50-70  годы,  в  Стамбульском  университе¬
те  под  его  руководством  готовили  докторские  диссертации  или  ве¬
ли  исследовательскую  работу  уже  в  качестве  докторов  наук.  И  эти
его  ученики  впоследствии  стали  известными  специалистами  в  сво¬
их  областях.  Примером  может  служить  Мартин  Диксон9,  профессор
Принстонского  университета  США,  известный  и  своими  ученика¬
ми,  подготовившими  труды  по  истории  Средней  Азии,  который
постоянно  представлялся  как  ученик  Заки  Валиди  Тогана10.  Даже
сегодня  Джон  Вудз,  работающий  в  Среднеазиатском  исследова¬
тельском  центре  Чикагского  университета,  свою  научную  родо¬
словную  возводит  через  Мартина  Диксона,  Заки  Валиди  Тогана  к
В.  Бартольду.  И  другой  ученик  Мартина  Диксона  Корнелл  Фляй-
шер  в  одном  из  своих  важных  трудов11,  посвященном  османскому
историку  XVI  века,  описал  османский  мир,  используя  необычный,
непривычный  прием  -  в  свете  среднеазиатских  отношений.  Внима¬
тельно  изучая  данный  прием,  мы  видим,  что  в  нем  отразились
взгляды  Мартина  Диксона  и  Заки  Валиди  Тогана.  Точно  также
Франц  Шурман,  работающий  в  университете  Беркли  в  Калифор¬
нии,  Заки  Валиди  Тогана  характеризует  как  человека,  который  вос¬
питал  в  нем  чувство  «наследства»,  в  особенности  культурного  на¬
следства  и  открыл  перед  ним  историческую  перспективу12.
 9 	Martin  В.  Dickson,  «Shah  Tahmasp  and  the  Uzbeks:  The  Duel  For  Khurasan  with
Ubayd  Khan,  930-940/1524-1540»,  Doktora  Tezi,  Princeton  University,  1958.
 10 	О  жизни  Мартина  Диксона  см.:  s.  Cary  Welch,  «Salute  to  a  coauthor:  Martin
Bernard  Dickson,»  Michel  M.  Mazzaoui  ve  Vera  B.  Moreen  (yay.).  Intellectual  Stuudies
of  Islam.  Essays  Written  in  Honor  of  Martin  B.  Dickson.  Salt  Lake  City,  Utah:  University
of  Utah  Press,  1900  (s.  3-24)  u  Cornell  Fleischer,  «Martin  Dickson»,  Middle  East  Studies
Association  Bulletin  25  (1991).  2:307-308.
 11 	Cornell  Fleischer.  Bureaucrat  Intellectual  in  the  Ottoman  Empire.  New  Jersey:
Princeton  U.  Press,  1986.
 12 	Франц  Шурман  и  в  этом  своем  труде,  посвященном  проблеме  наследства,  бла¬
годарит  Заки  Валиди  Тогана.  American  Soul.  San  Francisco:  Mercury  Hous,  1995  (s.  ix).
 192

И  ныне  покойный  японский  ученый  Мори  Macao13,  как  и  Дик¬
сон  и  Шурманн,  после  защиты  докторской  диссертации  для  про¬
должения  исследовательской  работы  прибыл  в  Стамбул  и  в  1951
году  сотрудничал  с  отцом.  Мори  Macao  (у  нас  в  Турции  обычно
говорят  Macao  Мори)  в  Японии  стал  весьма  почитаемым  ученым,  и
нынешнее  поколение  японских  специалистов  Заки  Валиди  Тогана
почитают  как  «учителя  нашего  учителя  Мори».
 Ныне  работающие  в  Тайване  проф.  Хуанг  Чи-гуей  и  проф.  Чанг
Чи  под  руководством  отца  готовили  докторские  диссертации.  Заки
Валиди  Тоган  в  «Воспоминаниях»  и  сам  пишет  о  некоторых  ино¬
странцах,  работавших  над  докторскими  диссертациями  под  его  ру¬
ководством,  и  поместил  в  книге  одну  из  фотографий,  снятых  вместе
с  аспирантами,  среди  которых  видим  и  вышеупомянутых  двух  ки¬
тайских  ученых,  ныне  ставших  профессорами.
 Последние  десять  лет  его  жизни  оказались  результативными
и  с  точки  зрения  подготовки  специалистов  из  числа  турков.  Не¬
сколько  турецких  ученых,  сформировавшихся  под  руководством
Заки  Валиди  в  последние  годы  его  жизни,  слава  богу,  и  сегодня
находятся  среди  нас14.
 На  основе  установленных  выше  основных  направлений  иссле¬
довательской  деятельности  Заки  Валиди  Тогана  можно  понять,  ка¬
кие  разные  причины  сыграли  роль  в  его  становлении  как  историка.
Одна  из  причин,  делающих  Заки  Валиди  Тогана  оригинальным  ис¬
ториком,  заключается  в  том  (кроме  его  любви  к  своему  народу,
о  чем  речь  была  выше),  что  с  момента  написания  первой  кнйги
в  1912  году  до  своей  кончины  в  1970  году  он  вел  оригинальные
исследования  о  внутренней  динамике  тюркской  истории.  В  итоге
наряду  со  взглядами,  в  которых  в  одном  случае  предпочтение  отда¬
валось  лишь  внешней  динамике  тюркской  истории,  а  в  другом  -
лишь  ее  внутренней  динамике,  он  создал  историческое  воззрение,
где  обе  эти  стороны  были  органично  воссоединены.  Именно  поэто¬
му  он  долго  пытался  на  филологическом  факультете  Стамбульско¬
 13 	После  смерти  Мори  Macao  в  Турции  вышли  две  статьи  о  его  жизни  и  трудах.
Mucteba  Ilgurel.  «Prof.  Dr.  Masao  Mori'nin  Anisina»,  Belleten  LXII  (1999).  234:613—61  u
Tuncer  Baykara,  «Prof.  Dr.  Masao  Mori  (1921-1996)»,  Bilge  (1999)  Kis  19:23-24.
 14 	На  конференции,  посвященной  его  памяти  «Заки  Валиди  Тоган  (1890-1970)  и
его  место  в  исторической  науке»,  организованой  ректором  Сельджукского  универ¬
ситета  проф.  Абдурахманом  Кутлу  15  мая  1998  года  в  г.  Конье,  прняли  участие  с
выступлениями  следующие  ученики  отца  (в  алфавитном  порядке):  проф.  др.  Тунд-
жер  Байкара  (Эгейский  унвиерситет,  г.  Измир),  проф.  др.  Абделкадир  Донук  (Стам¬
бульский  университет),  проф.  др.  Мустафа  Кафалы  (Анкарский  университет),  проф.
др.  Фахретдин  Кырзыоглу  (член  турецкого  исторического  института).  Выступили  на
конференции  и  мы,  его  дети  (Субидай  Тоган  и  я).
 7-341
 193

го  университета  создать  институт  истории  Азии.  Считая,  что  не¬
возможно  создать  историю  тюрков,  отделенных  от  истории  других
народов  Азии,  он  настоятельно  рекомендовал  своим  ученикам  ов¬
ладеть  китайским,  русским,  хинди,  фарси  и  арабскими  языками.
 С  другой  стороны  наряду  с  вышеупомянутым  первым  условием
(рассмотрение  тюркской  истории  с  любовью  к  своей  нации)  и  вто¬
рым  условием  (стремление  тюркскую  историю  рассматривать
и  изучать  в  контексте  истории  всей  Азии  и  мира  и  делать  это,  хо¬
рошо  понимая  другие  культуры  на  основе  знания  их  языков),  уче¬
ный  обосновал  и  третье  условие.
 Заки  Валиди  Тоган  развил  идею  о  том,  что  тюркскую  историю
следует  рассматривать  как  нечто  целостное,  и  развернул  деятель¬
ность  с  целью  организации  научного  учреждения,  которое  у  нас
в  Турции  могло  бы  заниматься  всеобщей  историей  тюрков.  Он
в  Турции  больше  всего  известен  именно  этой  стороной  своей  дея¬
тельности.
 Однако  то,  что  эти  взгляды  Заки  Валиди  Тогана  у  нас  до  сих
пор  не  оценены  по  достоинству,  важно  для  понимания  и  того,  по¬
чему  эти  взгляды  у  нас  в  Турции  поныне  оцениваются  по-разному.
 О  том,  что  в  формировании  этих  воззрений  (целостное  рас¬
смотрение  истории  тюрков),  вне  сомнения,  существенную  роль
играли  все  те  факторы,  о  которых  он  сам  писал  в  вышеупомянутой
собственной  биографии,  мы  позже  прочитаем  и  в  «Воспоминани¬
ях».  По  этому  поводу  он  в  1934  году  пишет,  кроме  всего  прочего,
и  следующее:
 «В  известные  ученому  периоды  истории  его  ближние  и  дальние
предки  были  неграмотными  крестьянами,  существовавшими  разве¬
дением  скота.  Однако  они  очень  хорошо  знали  свои  древние  обы¬
чаи,  в  особенности  эпосы  о  Едигее,  Джанибек  хане,  Джиренче  и
другие  древние  «ногайские»  легенды,  знатоки  которых  ныне  среди
народа  весьма  редки»15.
 Эпосы,  действительно,  представляют  фундамент  целостного
воззрения  на  тюркскую  историю.  Для  Заки  Валиди  Тогана  работа
в  1912  году  над  книгой  «История  тюрков  и  татар»  фактически  по¬
служила  периодом  подготовки.  По  моему  мнению,  эта  книга,  напи¬
санная  как  труд,  призванный  охватить  историю  всех  тюрков,  для
науки  того  времени  обладала  новаторским  качеством.  Вместе  с  тем
этот  труд  носит  в  себе  также  влияние  некоторых  местных  особен¬
ностей.  Это  можно  прояснить  отношением  автора  к  эмиру  Тимуру.
Как  известно,  с  точки  зрения  местных  исторических  интересов  неко¬
 15 	«Muellifin  Kisaca  Tercumeihali».  См.  выше  ссылку  7.
 194

торых  сегодняшних  тюркских  республиках  деятельность  эмира
Тимура  не  сыграла  положительной  роли.  С  другой  стороны,  имен¬
но  с  деятельностью  и  политикой  эмира  Тимура  связаны  преобразо¬
вания  прежде  всего  в  сфере  местной  политики,  языка,  литературы
и  искусства,  обеспечившие  в  дальнейшем  устойчивость  культурной
истории  тюрков  Средней  Азии  на  длительный  период.  Иначе  гово¬
ря,  Золотая  Орда  и  Восточный  Туркестан,  потерпевшие  урон  с  точ¬
ки  зрения  местных  интересов,  в  период  правления  Тимур  бека  мог¬
ли  получать  силу  для  продолжения  своего  духовного  существова¬
ния  от  культурных  течений,  развившихся  в  Средней  Азии16.  На¬
пример,  Идель-Уральский  регион,  города  которого  были  разруше¬
ны  в  результате  политики  Тимур  бека,  свое  более  позднее  культур¬
ное  существование  сохранили  благодаря  своим  связям  с  Маверан-
нахром.  Эти  чувства  особенно  хорошо  отражены  в  таких  легендах
Идель-Уральского  региона  как  «Чингизнаме»17  и  «Son  Hartay
Destani»18.  В  этих  произведениях  эмир  Тимур  охарактеризован  как
великий  исламский  правитель  или  как  деятель,  распространивший
в  этом  регионе  ислам  и  исламскую  культуру.  Короче,  в  народной
памяти  эмир  Тимур  сохранился  не  как  воин,  разрушавший  и  выжи¬
гавший  все  и  вся  на  своем  пути,  а  как  человек,  сохранивший  преем¬
ственность  культуры.  Взгляды  Заки  Валиди  Тогана,  хорошо  знав¬
шего  народные  предания  о  Тимуре,  связанные  с  различного  рода
соображениями,  были  подвержены  изменениям.  Заки  Валиди  Тоган
в  1912  году  как  историк  Идель-Уральского  региона,  обеспокоен¬
ный  местными  проблемами,  высказывал  отрицательные  оценки
Тимуру,  но  в  1917-1924  годы  он  вел  научные  исследования  и  на¬
ционально-освободительную  борьбу  в  самом  Туркестане  и  перерос
масштабы  историка,  рассматривающего  Тимур  бека  с  точки  зрения
местных  интересов,  начал  писать  о  нем  как  историк,  рассматри¬
вающий  его  дела  с  позиции  всеобщих  интересов  тюрков.  И  то,  что
 16 	Именно  поэтому  Заки  Валиди  Тоган  произведения,  относящиеся  к  периоду
Тимура  и  тимуридов,  в  которых  он  усматривал  основы  нашей  культуры,  сосредото¬
чил  вместе  под  названием  «Neng  Izlek»  («самые  избранные»).  Hatiralar  §  290  («Вос¬
поминания»,  1998.  С.  224-225)  u  Nazmiye  Togan  v.  d.  «Zeki  Velidi  Togan'm  Kendi
Tasnifine  GOre  Mesai  Evraki,»  Atatiirk  Universitesi  Fen-Edebiyat  Fakultesi  Агаҙйгта
Dergisi.  Ord.  Prof.  Dr.  Ahmed  Zeki  Velidi  Togan  Ozel  Sayisi.  Fasikul  1,  Sayi:  13  (1985):
33-58  (s.  40  no.  43).
 17 	Maria  Ivanics,  «Das  neugefundene  Altan  Depter?  (Textkritische  Untersuchungen
zum  Daftar-i  Cingisnama).  Arpad  Berta  (yay.)  Historical  and  linguistic  Interaction  be¬
tween  Inner-Asia  and  Europe.  Szeged:  Department  of  Altaic  Studies  (University  of
Szeged),  1997  (129—135).
 18 	Firdevs  Hisamettinova,  «Timurogullari  Devrindeki  Son  Hartay  Destani,»  Ulug  Bey
ve  Cevresi.  Uluslararasi  sempozyumu.  Ankara,  1994.  S.  35-36.
 7*
 195

Заки  Валиди  Тоган,  прибыв  в  Турцию,  начал  свою  деятельность
в  качестве  университетского  преподавателя,  представляет  собою
продолжение  этой  эволюции.  Именно  поэтому  он  начал  препода¬
вать  в  университете  курс  «Всеобщая  история  тюрков»,  отдавая
этому  делу  всю  свою  душу.  С  другой  стороны,  Заки  Валиди  Тоган
свое  понимание  «Всеобщей  истории  тюрков»  трактовал  и  защищал,
абстрагировавшись  от  местных  интересов  народов,  с  которыми  сам
был  тесно  связан  (татары  и  башкиры  Идель-Уральского  региона).
(Имена,  данные  им  своим  детям,  не  являются  башкирскими.
Из  имен  Исенбике  и  Субидай  первое  бытовало  в  Туркестане  XV
века,  а  второе  относится  к  Сибирскому  Уренгою  XIII  века,  т.  е.  со¬
временной  Республике  Тува.)  Один  из  киргизских  историков  -
Тынчтык  Чоратегин,  причисляющий  себя  к  ученикам  Заки  Валиди
Тогана,  считает  также,  что  его  пониманию  «истории  можем  пове¬
рить  не  только  мы,  его  может  принять  любой»  и  что  это  послужит
великой  причиной  долгой  жизни  его  трудов.  К  тому  же  Заки  Вали¬
ди  Тоган  как  историк,  начавший  исследовать  историческую  генеа¬
логию  тюрков  на  всей  территории  от  гуннов  до  Идель-Уральского
региона  к  северу  от  Хазарского  моря,  перерос  этот  масштаб  и  начал
обозревать  и  исследовать  историю  всех  тюрков  как  единое  целое,
и  в  итоге  в  его  трудах  свое  место  заняли  все  тюркские  народы.
 Как  я  уже  сказала  выше,  еще  раньше,  будучи  в  Башкортостане
(1990),  я  сделала  сообщение  о  том,  какое  место  занимала  башкир¬
ская  жизнь  в  его  историческом  мышлении,  и  это  сообщение  было
опубликовано  в  газете  «Йәшлек»19.  В  прошлом  (1997)  году  в  уни¬
верситете  Ясави  в  Казахстане  я  коснулась  вопроса  о  том,  какое  ме¬
сто  он  занимает  в  мировой  исторической  науке  со  своими  взгляда¬
ми  на  историю  тюрков  с  точки  зрения  рассмотрения  ее  внутренней
и  внешней  динамики20.  В  том  выступлении,  кроме  всего  прочего,
я  обратила  внимание  слушателей  на  то,  как  ученый  в  своей  «Исто¬
рии  Туркестана»  определил  место  истории  тюрков  во  всемирной
истории,  рассматривая  ее  в  контексте  истории  всей  Азии  и  мира
в  связи  с  изменениями  мировых  торговых  путей.  А  в  труде  «Все¬
общая  история  тюрков»  ученый  исследовал  внутреннюю  динамику
истории  тюрков.  Прежде  всего  разделив  тюркскую  историю  на  до¬
исламский  и  исламский  периоды  и  определив  их  внешние  черты,
он  разделяет  ее  на  следующие  периоды  и  темы  исследования:
 19 	См.  выше  примеч.  8
 20 	Isenbike  Togan,  «De  Guignes  sonrasi  Turk  Tarihi.»  Turk  Tarihinin  Problemleri.
Uluslsrarasi  Sempozyumu.  Носа  Ahmet  Yesevi  Universitesi.  Turkistan  (Kazakistan),  23-
26  Mayis  1997.
 196

1. 	Эпоха  пребывания  на  прародине.
 2. 	Поиски  новой  родины:
 а) 	расселение  и  завоевания;
 б) 	демографические  перемещения;
 в) 	система  дележа  (территорий);
 г) 	борьба  между  ханами  и  беями  (князьями).
 3. 	Период  упадка  (после  XVI-XVII  веков).
 Между  1960  и  1970  годами  свои  учебные  курсы  он  озаглавил:
«В  XVIII-XIX  веках  колонизаторство  и  народные  движения  в  исто¬
рии  Азии»,  а  также  «Движение  мысли  в  истории  Азии».  А  события
конца  XIX  и  начала  XX  веков  он  рассматривал  в  начале  в  «Истории
Туркестана»,  а  позже  в  «Воспоминаниях».  Каждый  из  этих  вопро¬
сов  представляет  собой  проблему,  заслуживающую  специального
исследования.  Я  же  ограничусь  лишь  определением  их  общих  кон¬
туров.
 Завершая  свое  выступление,  я  хочу  коснуться  проблемы  метода
исследования.  Из  его  трудов,  опубликованных  в  виде  книг,  «Метод
в  истории»  написан  им  в  идейном  русле  методов  исторического  иссле¬
дования,  развившихся  на  основе  западных  научных  традиций.  Между
тем  другие  его  труды  связаны  с  тюркскими,  в  целом  Центрально-
Азиатскими  научными  традициями  исторического  описания21.
 «Введение  во  всеобщую  историю  тюрков»,  с  одной  стороны,
близко  к  «Джами  ут-Тауарих»у  Рашид-ад-Дина,  а  с  другой  сторо¬
ны,  как  труд,  имеющий  свою  проблематику,  близок  к  образцам  за¬
падной  исторической  науки.  По  этой  методике  автор  излагает  не
цепь  событий,  а  исследует  факты  и  проблемы.
 «История  Туркестана»  написана  в  том  же  духе  и  форме,  что  и
книга  кашгарского  историка  Хайдара  Мирзы  Дуглата  «Тарих-и  Ре-
шиди»  и  труд  Хивинского  хана  Абулгази  Бахадир  Хана  «Шежере-и
Тюрк».  В  этом  случае  историки  сами  были  политическими  деяте¬
лями  и  поэтому  в  своих  книгах  события,  происходившие  до  них,
описывали  как  историки,  а  затем  и  о  событиях,  в  которых  сами
принимали  непосредственное  участие,  писали  от  третьего  лица.  Во
всех  этих  произведениях  вторую  часть  книг  авторы  написали  не  как
свои  личные  воспоминания,  а  как  историки,  объясняющие  и  оцени¬
вающие  события.
 21 	Свои  исследования  традиций  исторического  описания  у  тюрков  я  продолжаю
дальше.  По  этой  теме  см.:  Isenbike  Togan,  «Turk  Tarihini  Arastirma  Prensipleri  i9inde
Di$ta  Ticaret  I<?te  Uliisun  Rolii»  Turk  Tarihi  Kurumu  5-9  Eyliil  1994  (будет  опубликова¬
но).  Английский  перевод  этой  же  статьи  см.:  «Patterns  and  Legitimization  of  Rule  in
the  History  of  the  Turks»  Korkut  Erturk  (yay.)  Rethinking  Central  Asia.  Reading:  Ithaca
Press,  1999  (s.  39-53).
 197

В  последней  своей  книге  «Воспоминания»  Заки  Валиди  Тоган
воспользовался  методом  повествования,  напоминающим  методы
«Бабурнаме»22.  В  «Воспоминаниях»  содержатся  подробности,  от¬
носящиеся  к  частной  жизни  людей.  Автор  в  центр  ставит  прежде
всего  самого  себя  как  человека,  имеющего  сильные  и  слабые  сто¬
роны,  сталкивающегося  с  трудностями  и  принимающего  меры  к  их
преодолению.  На  основе  такого  метода  изложения  Заки  Валиди
Тоган  в  своих  «Воспоминаниях»  прослеживает  как  внутреннюю,
так  и  внешнюю  динамику  происходящего.  Характеризуя  детские  и
юношеские  годы  своей  жизни,  он  объясняет,  что  в  условиях  дере¬
венской  жизни  того  времени  между  людьми  не  наблюдались  про¬
фессиональные  и  классовые  различия,  присущие  городским  жите¬
лям,  и  автор  показывает,  что  единство  в  труде,  верованиях  и  совме¬
стного  образа  жизни  сельских  жителей  того  времени  явилось  ис¬
точником  внутреннего  динамизма  событий.  Короче,  для  Заки  Вали¬
ди  Тогана  деревенская  жизнь  является  одной  из  основных  опор
тюркской  культуры.  Отсюда  становится  понятным,  почему  он  нас
сызмальства  знакомил  с  деревенской  жизнью  и  желал,  чтобы  мы,
глядя  на  деревенских  детей,  вели  себя  так,  как  ведут  себя  они.
С  другой  стороны,  деревенская  жизнь,  о  которой  идет  речь  в  «Вос¬
поминаниях»,  не  является  чем-то  совершенно  оторванным  от  ос¬
тального  мира.  Жители  аулов,  ведя  достаточно  замкнутый  образ
жизни,  однако,  так  или  иначе,  бывают  в  ближних  и  дальних  куль¬
турных  центрах  и  имеют  представления  обо  всем23.
 Эти  культурные  центры,  оказавшие  воздействие  на  формирова¬
ние  Заки  Валиди  Тогана  в  детстве  и  юношеские  годы,  в  «Воспоми¬
наниях»  отражены  как  исторические  нити,  разделяющиеся  на  три
основные  группы.  Первая  группа  исторических  нитей  нас  ведет  к
долине  реки  Волга  и  к  Кубани  (§  I)24.  С  другой  стороны  и  Стамбул
 22 	Заки  Валиди  Тоган  рукопись  первого  варианта  своих  «Воспоминаний»  от¬
правил  Сэру  Олафу  Кэроу.  И  он  в  своем  ответном  письме  сравнил  этот  труд  отца  с
«Бабурнаме».  Личный  архив  Заки  Валиди  Тогана,  папки,  относящиеся  к  «Hatiralar».
 23 	Круг  понятий  о  том,  что  среда,  испытавшая  различные  культурные  влияния,
оказывается  более  динамичной  по  сравнению  со  средой,  испытавшей  меньше  влия¬
ния  извне,  предложенный  Колином  Ренфрю  под  названием  peer  policy  interaction
может  быть  путеводной  нитью  и  в  данном  случае.  Эти  взгляды  освещены  во  введе¬
нии  совместной  книги  Колина  Ренфрю  и  Джона  Ф.  Черри  «Peer  Polity  Interaction  and
Socio-Political  Change  (Cambridge:  Cambridge  Univercity  Press)  (s.  1-18).
 24 	В  данном  случае  мы  указываем  номера  параграфов,  которыми  отмечены  час¬
ти  «Воспоминаний»  в  подготвленном  нами  втором  издании.  («Hatiralar»,  Ankara,
1999).  По  первому  изданию  1969  года  указываем  соответствующие  страницы.  [В
свою  очередь  переводчик  в  квадратных  скобках  указывает  страницы  этих  парагра¬
фов  по  уфимскому  изданию  1994  (первая  книга)  и  1998  (вторая  книга)  годов.  А.  Ю.]
 198

занял  место  среди  этих  исторических  связей  (§  1).  Заки  Валиди  То¬
ган  еще  в  детстве  был  наслышан  о  Дагестане  (§  1),  где  его  отец
служил  в  армии,  о  Казани  (§9,  14),  где  учился  его  дядя  и  где  позже
будет  учиться  он  сам,  о  Троицке  (§  18),  где  жил  шейх  (учитель)  его
отца,  о  важном  центре  обучения  исламским  наукам  того  времени
Бухаре  (§  4),  о  ногайских  друзьях  в  Астрахани  (§39),  о  казахах  и
тюменских  татарах  Сибири  (§  19),  о  крымских  ногайских  мурзах
(§  5),  имевших  влияние  на  их  семью,  знал  дервиша,  семейного  дру¬
га  (§  7),  последователя  учения  Ахмета  Ясави  из  долины  Сырдарьи,
города  Туркестана,  дервиша,  прибывшего  в  здешние  места  по  тому
же  пути,  по  которому  проникло  сюда  суннитское  направление  ис¬
лама.  Все  эти  детские  знания  послужили  краеугольными  камнями  в
процессе  его  формирования.  В  юности  же  он  через  своих  друзей,
обучавшихся  в  американском  колледже,  узнал  о  Бейруте  (§  23),
через  юношу  из  дружеской  семьи  -  о  Хиджазе  (§  22),  из  газеты  Ис-
маил-бея  Гаспринского  «Тарджуман»  -  о  Крыме  (§  9)  и,  наконец,
о  Стамбуле.  Он  познакомился  с  духовной  жизнью  в  Стамбуле  по¬
средством:  а)  библиотеки  своего  дяди  (§  14),  б)  шакирдов,  обучав¬
шихся  в  его  же  медресе  (§  45),  с)  издаваемых  тогда  журналов,  газет
и  опубликованных  каталогов25.  Как  человек,  хорошо  читавший  ру¬
кописи,  он  был  направлен  Российской  академией  наук  в  Фергану
и  в  связи  с  этим  путешествием  он  узнал  Туркестан  (§  57),  а  в  25  лет
был  направлен  на  работу  в  Думу  в  Санкт-Петербург  (§  67).  И  эти
культурные  центры  сыграли  свою  роль  в  его  формировании.  В  эти
юношеские  годы  он  благодаря  переводам  на  турецкий  (османский)
язык  ознакомился  с  трудами  Ренана,  Драпера  и  Шопенгауэра,  рус¬
ской  литературой  на  языке  оригинала,  с  идеями  таких  исламских
мыслителей  как  Мухаммед  Абдо  на  арабском  языке.
 И  действительно,  все  те,  кто  принимал  участие  в  национально-
освободительной  борьбе  сначала  в  Башкортостане,  позже  в  Турке¬
стане,  точнее  в  нынешнем  Узбекистане,  выросли  в  деревне  в  анало¬
гичных  условиях.
 Мы  видим,  что  все  офицеры  башкирских  войск,  имена  и  звания
которых  перечисляются  в  §  215  «Воспоминаний»,  были  выходцами
из  села.  Они  разделены  на  две  группы  -  погибшие  и  оставшиеся
 §  1  (s.  2),  [С.  7];  §  4  (s.  10),  [С.  17];  §  5  (s.  10),  [С.  18];  §  7  (s.  13),  [С.  21];  §  14  (s.
27),  [С.  37];  §  18  (s.  36),  [С.  48];  §  19  (s.  38),  [С.  50];  §  22  (s.  43),  [С.  57];  §  23  (s.  48),
[С.  62];  §  24  (s.  50),  [С.  65];  §  30  (s.  58),  [С.  73];  §  39  (s.  69),  [С.  86];  §  45  (s.  86),
[С.  104];  §  57  (s.  86),  [С.  136];  §  67  (s.  138),  [С.  161];  §  215  (s.  405),  [кн.  2  С.  90].
 25 	Обращает  на  себя  внимание  то,  что  Стамбул,  где  впоследствии  пройдет
большая  часть  его  жизни,  занимает  особое  место  в  его  духовных  связях  детских  и
юношеских  лет.
 199

в  живых,  -  названы  их  имена,  звания  и  родные  деревни.  Это  пере¬
числение  имен  создает  у  читателя  впечатление,  что  они  представ¬
ляют  собой  небольшую  часть  истинных  героев  того  времени.  Эти
башкирские  офицеры  вместе  с  Заки  Валидовым  сражались  в  Узбе¬
кистане  в  рядах  басмачей  (ныне  называемых  «борцами  за  незави¬
симость»)  за  «общетюркские  идеалы».  В  «Воспоминаниях»  содер¬
жатся  тысячи  имен.  Сэр  Олаф  Кэроу,  ознакомившийся  с  «Воспо¬
минаниями»  в  1958  году  в  их  первом  незаконченном  варианте,
в  своем  письме  предложил  увеличить  те  части  книги,  где  речь  идет
о  самом  авторе,  и  освободил  ее  от  упоминания  слишком  большого
количества  имен.  В  итоге  Заки  Валиди  Тоган  не  только  не  умень¬
шил,  а  увеличил  число  упоминаемых  имен.  А  сегодня  люди  в  этих
именах  узнают  своих  предков,  родственников.  Следовательно,  ав¬
тор,  сумевший  в  своих  книгах,  не  выпячивая  башкир  на  первый
план,  обеспечить  возможность  каждому  народу  найти  в  них  себя,
сумел  и  в  «Воспоминаниях»,  не  ставя  на  первый  план  самого  себя,
написать  коллективную  историю,  историю  народа.
 Рамки  произведения,  идет  ли  речь  о  молодости  автора  или  о  го¬
дах  его  борьбы,  определяются  описанием  внутреннего  мира  народа,
всегда  тесно  взаимосвязанного  со  всем  внешним  миром.  Расшире¬
ние  этих  рамок  несколько  позже  мы  наблюдаем  в  том,  как  Турция,
представленная  вначале  как  часть  внешнего  мира,  в  жизни  автора
становится  частью  его  внутреннего  мира  и  его  новой  родиной.  По¬
этому,  водя  нас  по  деревням  в  условиях,  когда  внутренний  туризм  в
нашей  стране  был  еще  совсем  не  развит,  он  старался  на  деле  озна¬
комить  нас  с  действительностью  в  целостном  виде.  Показывая  нам
места  от  Чекирге  до  Бурсы,  он  говорил:  «Весь  Туркестан  вот  такой.
Границы  садов  определены  тополями».  Тогда  мне  было  всего  7  лет.
С  тех  пор  я  всю  жизнь  люблю  тополя  и,  приезжая  в  Туркестан,  раз¬
глядывая  ряды  тополей,  пытаюсь  определить  арену  и  границу  куль¬
тур.  По  всей  территории  расселения  тюрков  действительно  издали
на  горизонтах  видны  тополя.  В  Казахстане  в  тех  местах,  где  рассе¬
лилось  русское  население,  растут  еще  более  высокие  деревья,  соз¬
дающие  вокруг  себя  еще  большую  тень  и  прохладу.  Однако  Заки
Валиди  Тоган  как  историк  определяет  общие  контуры  истории
тюрков  и  он  напоминает  мне  эти  тополя,  которые,  не  заслоняя  дру¬
гих  своей  тенью,  на  определенной  площади  позволяют  плодоно¬
сить  другим  деревьям.

АХМЕТЗАКИ  ВАЛИДИ  ТОГАН
(ученый,  политик,  личность)
 Судьба  народа  иногда  находит  наиболее  яркое  проявление
в  судьбе  его  выдающихся  представителей.  Примером  этому  может
служить  жизненный  путь  двух  наиболее  значительных  представи¬
телей  башкирского  народа  -  Салавата  Юлаева  и  Заки  Валидова.
Оба  после  самоотверженной  борьбы  за  свободу  большую  часть
своей  жизни  провели  на  чужбине.  Один  -  в  царской  каторжной
тюрьме  в  Эстонии,  другой  -  в  эмиграции,  в  Германии  и  Турции.
Слишком  долгое  время  стремление  к  свободе  и  национальному
самоопределению  оборачивалось  для  самого  народа  еще  худшей
формой  угнетения,  а  для  его  предводителей  -  смертью  или  отлуче¬
нием  от  родины.  Но  народ  из  поколения  в  поколение  не  устает
взращивать  в  своих  недрах  таких  борцов.  И  в  каждую  историче¬
скую  эпоху  эта  атмосфера  воспитания  носителей  духа  свободы
и  самостоятельности  своеобразна  и  неповторима.
 Путь  в  науку
 В  начале  XX  века  среди  татарской  и  башкирской  молодежи  на¬
блюдалось  сильное  и  животворное  стремление  к  учебе,  знаниям,
происходила  реформа  медресе,  нарождалась  новая  интеллигенция,
искренне  стремившаяся  просветить  свой  народ,  способствовать  его
социальному  и  национальному  освобождению.  Молодой  Ахметзаки
Валиди  сформировался  именно  в  этой  благодатной  общественной
атмосфере,  быстро  созрел  духовно  благодаря  высокоинтеллекту¬
альному  и  нравственному  окружению  в  отчем  доме.  Здесь  будущий
ученый  имел  возможность  общаться  как  с  носителями  исламской
культуры,  получившими  образование  в  Бухаре,  Самарканде,  Стам¬
буле,  Каире,  так  и  с  представителями  нового  поколения  татарской  и
башкирской  интеллигенции,  окончившими  гимназии,  военные
учебные  заведения,  Казанский  и  столичные  университеты.  Для  мо¬
лодого  Ахметзаки  Валиди  это  обстоятельство  сыграло  чрезвычайно
 201

важную  роль.  Сформировавшись  на  стыке  двух  культур  -  восточ¬
ной  и  русской,  он  всю  жизнь  в  исторической  науке  будет  играть
роль  выдающегося  посредника  между  ученостью  Востока  и  науч¬
ной  методологией  Запада.
 Детство  и  юность  будущего  историка  прошли  в  небольшой  де¬
ревне  со  смешанным  татаро-башкирским  населением.  Обстоятель¬
ная  дореволюционная  земская  статистика1  позволяет  представить
хозяйственную  жизнь  деревни  Кузяново  в  1912  году.  Деревня  нахо¬
дилась  в  156  верстах  от  губернского  города  Уфы,  в  120  верстах  от
железной  дороги,  в  35  верстах  от  захолустного  уездного  городка
Стерлитамака,  в  7  верстах  от  ближайшей  русской  начальной  шко¬
лы,  больницы  и  ветеринара...  Деревню  населяли  башкиры,  тептяри
и  мишаре  -  всего  325  дворов,  из  них  23  -  безземельные,  52  -  без¬
лошадные,  12  -  беспосевные,  т.  е.  беспросветные  бедняки.  164  дво¬
ра  имели  лишь  по  одной  лошади,  174  двора  сеяли  хлеб  не  более  4
десятин.  136  человек  уходили  на  заработки  вне  своего  хозяйства.
 Статистика  беспристрастно  констатирует,  что  бедность  терзала
каждую  вторую  семью.  Были  хозяйства  более  или  менее  зажиточ¬
ные.  15  дворов  имели  посевы  свыше  10  десятин.  3.  Валидов  пишет
о  хозяйстве  отца  так:  «Разводить  скот,  сеять  немного  хлеба,  зани¬
маться  лесными  промыслами,  жить  бытом  крестьянина  среднего
достатка  среди  башкир  и  татар  в  ауле  -  вот  ожидавший  меня  жиз¬
ненный  удел.  Главная  забота  аула  заключалась  в  том,  чтобы  накор¬
мить  скотину,  обеспечить  ее  пастбищами;  земледелие  же  сводилось
к  следующему:  в  подол  длинного  бешмета  клали  просо  и  разбрасы¬
вали  его  горстями  на  кое-как  распаханную  землю.  Разбросав,  таким
образом,  два-три  подола  проса  на  большой  площади,  мы  считали
эту  работу  завершенной»2.  Вряд  ли  хозяйство  Ахметшаха  Кузянова,
отца  Ахметзаки,  было  в  числе  тех  15  дворов,  сеющих  свыше  10  де¬
сятин  хлеба,  но  оно  не  было  и  среди  безлошадных  бедняков.  В  де¬
ревне  насчитывалось  23  хозяйства,  имевших  более  4  рабочих  ло¬
шадей,  и  55  хозяйств  -  более  3  коров.  В  числе  этих  дворов  и  зафик¬
сировала,  видимо,  земская  статистика  и  число  мужских  и  женских
душ,  число  скота  и  ульев  семьи  имама,  которая  воспитывала  буду¬
щего  основателя  Республики  Башкортостан,  открывателя  Мешхед¬
ской  рукописи  Ибн  Фадлана,  профессора  Стамбульского,  Боннско¬
го,  Геттингенского  университетов.  Напрашивается  вопрос:  как  ста¬
 1 	Крестьянское  хозяйство  Уфимской  губернии.  Подворная  перепись  1912—
1913  гг.  Уфа,  1914.
 2 	Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  1.  Уфа,  1994.  С.  17,  31.  (Здесь  и  да¬
лее  везде,  где  это  специально  не  оговорено,  перевод  текстов  с  турецкого  и  немецко¬
го  произведен  автором  данной  статьи).
 202

ло  возможным  становление  столь  крупного  политика  и  еще  более
значительного  ученого,  если  он  до  17  лет  пребывал  в  полной  изо¬
ляции  от  культурных  центров  даже  губернского  масштаба  и,  по
существу,  как  личность  сформировался  в  глухой  деревне?
 Кузяново  было  захолустьем  с  точки  зрения  таких  центров  рус¬
ской  культуры,  как  Москва  и  Петербург,  но  оно  не  было  оторвано
от  великих  культурных  традиций  Востока.  Отец  и  мать  ученого
владели  арабским,  персидским  и  чагатайским  (старотюркским)
языками.  Чтение  книг  религиозного  содержания  на  двух-трех  язы¬
ках  для  них  было  делом  повседневным,  и  такие  семьи  отнюдь  не
были  редкостью  и  встречались  тогда  в  каждой  татарской  и  башкир¬
ской  деревне.  Дядя  ученого  по  матери  -  Хабибназар  Сатлык  из  аула
Утяково  -  ученик  великого  татарского  просветителя  Шихабетдина
Маржани  и  учитель  юного  Ахметзаки.
 Не  только  такие  культурные  центры  татарского  и  башкирского
народов,  как  Казань,  Уфа,  Оренбург,  Троицк,  но  и  села  жили  на
рубеже  веков  напряженной,  глубокой  духовной  жизнью,  уходящей
корнями  в  многовековую  исламскую  культуру  Востока,  а  ветвями  -
в  расцветающую  русскую  культуру.  И  это  привело  к  появлению
нового,  качественно  иного  поколения  политических  деятелей,  уче¬
ных,  писателей,  лучшими  представителями  которых  были  Ризаит¬
дин  Фахретдин,  Габдулла  Тукай,  Галимжан  Ибрагимов,  Садри
Максуди  и  многие  другие.  Духовная  атмосфера,  созданная  этой
интеллигенцией,  привлекла  к  себе  самую  лучшую  и  активную  часть
татарской  и  башкирской  молодежи.  Многие  ее  представители  в
начале  века  стремились  получить  образование  в  городских  новоме-
тодных  (джадидистских)  медресе  и  даже  в  русских  гимназиях  и
университетах,  частенько  ради  этой  цели,  как  молодой  3.  Валиди,
совершая  побег  из  родного  дома.  Сам  ученый,  с  большой  теплотой
вспоминая  свое  детство  и  юность,  пишет:  «Я  очень  любил  свои
родные  аулы  Кузяново,  Галиакбер,  Алагуянбашы  и  кочевья  Акбей-
ек.  Но  отсталость  нашей  бытовой  культуры  заставляла  смотреть  на
всю  эту  жизнь  как  бы  свысока.  Лишь  значительно  позже  я  понял
смысл  и  правоту  идеализации  башкирской  жизненной  философии
русскими  писателями  Толстым  и  Аксаковым.  Интеллигенция  этого
общественного  круга  посвятила  меня  в  тюркскую,  арабскую  и  пер¬
сидскую  культуру,  познакомила  с  некоторыми  великими  мыслите¬
лями  Востока  и  Запада,  дала  мне  такой  нравственный  идеал  и  поли¬
тическую  цель,  которые  поправлять  и  менять  впоследствии  уже  не
было  надобности»3.
 3  Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  1.  Уфа,  1994.  С.  64.
 203

Нравственное  воспитание  будущего  ученого  протекало  в  этни¬
чески  смешанной  среде,  где  он  сызмальства  впитывал  чувство  род¬
ственной  преданности  широкому  кругу  близких  и  дальних  родст¬
венников,  расселившихся  на  достаточно  обширной  территории,  и
его  не  тяготило  преодоление  верхом  на  коне  значительных  рас¬
стояний  ради  общения  с  ними.  Это  шло  от  традиций  башкир,  не¬
давних  кочевников.  Вместе  с  тем,  он  каждодневно  наблюдал
будничный,  кропотливый,  непрекращающийся  крестьянский  труд
татар  и  мишарей,  способных  обеспечивать  свое  существование  на
небольшом  клочке  земли,  при  этом  показывая  пример  исключи¬
тельной  бытовой  чистоплотности  и  порядка.  Он  пишет:  «Наша
простая  жизнь  в  горах  и  джайляу,  в  особенности  чарующие  истори¬
ческие  предания,  их  отзвуки,  все  еще  животрепещущие  в  душе  на¬
рода,  сызмальства  впитывались  в  мое  детское  сознание  так  сильно,
что  они  впоследствии,  в  ходе  освободительной  борьбы,  побуждали
меня  на  самые  крайние  решительные  поступки,  вдохновляли  со¬
ставлять  самые  решительные  планы  о  настоящем  и  будущем  тюр¬
кологических  и  исламоведческих  наук.  Отсюда  понятно,  что  моя
судьба  должна  восприниматься  как  продолжение  и  результат  исто¬
рических  воспоминаний,  все  еще  живых  в  душе  моего  народа»4.
 Характерная  черта  этих  исторических  воспоминаний  башкир
заключается  в  том,  что  они  вырастают  из  семейных  преданий;  ро¬
довые  предания  всегда  находятся  в  единой  ткани  всей  историче¬
ской  памяти  народа  и  уходят  в  глубь  веков,  в  незапамятные  време¬
на.  Этим  и  объясняется  высокая  оценка  и  неугасающий  интерес
ученого  к  родовым  преданиям  и  семейным  воспоминаниям.
 Глубоко  человечная  атмосфера  в  семье  была  настолько  благо¬
творной  для  формирования  мировоззрения  юноши,  что  в  конце
своей  жизни  он  написал:  «У  этого  круга  людей  было  немало  ка¬
честв,  достойных  восхваления.  Они  были  искренне  преданы  и
уважительны  друг  к  другу,  в  любом  деле  энергичны  и  рачитель¬
ны.  Им  были  чужды  проявления  фанатизма,  пороки  пьянства  и
иные  дурные  наклонности.  Эта  среда,  в  которой  я  вырос,  стара¬
лась  никогда  никого  йе  унизить,  не  обидеть.  Из  нее  вышло  бы
немало  видных  людей.  Но  русская  революция  отрицательно  ска¬
залась  на  их  судьбе.  Хотя  красные  русские  на  весь  мир  ославили
нас,  что  «они,  мол,  не  умели  ни  читать,  ни  писать,  это  мы  научили
их  этому»,  по  существу,  именно  они  искоренили  эту  одухотворен¬
ную  культурную  среду»5.
 4 	Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания,  книга  1.  Уфа,  1994.  С.  7.
 5 	Там  же.  С.  117-118.
 204

С  1908  года  Валиди  продолжает  свою  учебу  в  медресе  Касимия
в  Казани,  мечтает  поступить  в  университет,  начинает  самостоя¬
тельно  готовиться  к  экзаменам  по  гимназическому  курсу.  Целый
ряд  видных  татарских  ученых  и  писателей  заметили  способного  и
целеустремленного  молодого  человека,  сумевшего  в  башкирской
глубинке  овладеть  языками  и  хорошо  ориентирующегося  не  только
в  восточных  средневековых  источниках,  но  знакомого  и  с  русской
востоковедческой  литературой.  В  судьбе  Валидова  приняли  уча¬
стие  и  оказали  на  него  благотворное  влияние  Риза  Фахретдинов,
Дәрдмәнд,  Муса  Ярулла  Бигиев,  Галимьян  Ибрагимов  и  многие
другие.  Уже  в  1909  году  3.  Валиди  в  том  же  медресе  Касимия  начи¬
нает  преподавать  историю  тюркских  народов  и  арабской  литерату¬
ры.  Во  многих  татарских  газетах  и  журналах  публикуются  его  ста¬
тьи  по  истории  тюркских  народов.  В  1910  году  начинает  писать  и  в
начале  1912  года  издает  первую  книгу  «История  тюрков  и  татар»,
встреченную  одобрительно  в  Средней  Азии  и  даже  в  Турции.  Эта
книга,  написанная  ученым  в  возрасте  21  года,  не  потерявшая  науч¬
ной  ценности  и  по  сей  день,  переиздана  в  1992  году  в  Казани  (на
татарском  языке),  в  1993  году  в  Стамбуле  (на  татарском  языке  ки¬
риллицей),  в  1994  году  в  Уфе  (на  башкирском  языке).  Первые  са¬
мостоятельные  историко-этнографические  исследования  Валиди
начинает  среди  бурзянских  башкир,  в  1913  году  в  19-22  номерах
журнала  «Шуро»,  издаваемого  в  Оренбурге,  публикуется  серия  его
статей,  в  которых  молодой  автор  характеризует  древнейшие  пласты
башкирской  культуры.
 Особую  роль  в  судьбе  молодого  историка,  в  становлении  его
как  ученого  сыграл  известный  востоковед,  профессор  Казанского
университета  К.  Ф.  Катанов,  который  оказывал  ему  всяческую
помощь  в  подготовке  к  поступлению  в  университет,  в  издании  его
первой  книги.  В  1913  году  Н.  Ф.  Катанов  предложил  Казанскому
университету  командировать  3.  Валидова  в  Фергану  для  проведе¬
ния  историко-археографических  исследований  и  сбора  ценных
книг,  документов,  рукописей,  представляющих  интерес  для  ори¬
енталистики.  Поездка  была  настолько  успешной,  что  им  заинтере¬
совались  востоковеды  Петербурга.  По  рекомендации  академика
 В. 	В.  Бартольда  в  1914  году  Академия  наук  направляет  3.  Валидо¬
ва  с  аналогичной  миссией  в  Бухару.  Эта  экспедиция  молодого
ученого  была  еще  более  результативной:  он  нашел  и  приобрел  для
Академии  наук  рукопись  перевода  Корана  на  тюркский  язык,  от¬
носящуюся  к  X  веку.  До  сих  пор  эта  рукопись  остается  самым
древним  переводом  Корана  на  тюрки.  Высоко  оценивая  итоги
этой  экспедиции,  академик  В.  В.  Бартольд  писал  Российской  Ака¬
 205

демии  следующее:  «В  деле  спасения  в  Средней  Азии  рукописных
произведений,  подвергнутых  сейчас  угрозе  безвозвратной  утраты,
в  сборе  археографических  и  этнографических  материалов  на  мес¬
те  польза  местных  ученых,  пользующихся  полным  доверием  на¬
селения,  очевидна,  и  это  неопровержимо  доказывается  экспеди¬
цией  3.  Валидова».
 Коллекция  рукописей,  собранная  и  приобретенная  им  тогда,
до  сих  пор  известна  востоковедам  под  названием  «собрание  Ва¬
лидова».
 3.  Валидов  продолжает  работу  над  второй  частью  своей  книги,
в  русских  и  татарских  журналах  печатает  множество  статей  по  ис¬
тории  литературы,  культуры,  продолжает  подготовку  к  поступле¬
нию  в  университет.  Разразившаяся  мировая  война  отражается  и  на
его  судьбе.  От  призыва  в  армию  его  избавляет  то,  что  он  в  Казани
сдал  экзамены  по  программе  учительских  курсов  и  получил  квали¬
фикацию  учителя  русского  языка  для  инородческих  школ.  Царским
указом  эти  учителя  освобождались  от  призыва  в  армию.  3.  Валидов
возвращается  в  Уфу  и  начинает  преподавать  историю  в  медресе
Госмания.
 Перипетии  политической  борьбы
 В  конце  1915  года  Уфимские  мусульмане  решают  послать  мо¬
лодого  ученого,  хорошо  ориентирующегося  в  земельных,  демогра¬
фических,  социальных  проблемах  края,  в  качестве  своего  предста¬
вителя  в  мусульманскую  фракцию  Думы  в  Петроград.  С  начала
1916  года  3.  Валидов  окунается  в  бурную  политическую  деятель¬
ность,  которая  длится  до  начала  1923  года.
 Февральскую  буржуазно-демократическую  революцию  ученый
встречает  в  Петрограде  со  словами:  «О,  Создатель,  открой  этой
революцией  дорогу  к  свободе  и  для  моего  народа»6.
 Члены  Думской  фракции  мусульман  и  интеллигенция  тюркских
народов  в  Петрограде  начинают  подготовку  Московского  съезда
мусульман  России.  В  апреле  1917  года  Валидов  направляется  в
Ташкент.  Цель  -  участие  в  организации  съезда  народов  Туркестана.
По  пути  останавливается  и  в  Оренбурге,  собирает  башкирскую  ин¬
теллигенцию,  побуждает  ее  послать  на  Московский  мусульманский
съезд  делегацию  от  башкирского  народа.  Валидов  ощущает  себя
политическим  деятелем  общетуркестанского  масштаба  и  заботится
 6  Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  1.  Уфа,  1994.  С.  168.
 206

о  самоопределении  всех  тюркских  народов  как  единого  народа
с  общей  исторической  судьбой.
 На  Московском  съезде  мусульман  России  Валидов  участвует
в  качестве  делегата  Туркестана.  Разворачивается  борьба  по  вопросу
о  государственном  устройстве  тюркских  народов  в  послереволю¬
ционной  России.  Ведущие  татарские  деятели  во  главе  с  членом  ка¬
детской  партии  Садри  Максуди7  выступают  за  унитарное,  демокра¬
тическое  государственное  устройство  России,  отрицают  необходи¬
мость  борьбы  за  территориальную  автономную  государственность
как  татарского  народа,  так  и  других  мусульман  России.  Против
унитаристов  резко  выступили  федералисты,  считавшие,  что  тюрк¬
ские  народы  должны  добиться  своей  государственности  и  высту¬
пать  за  федеративное  устройство  России.  Среди  федералистов  ак¬
тивную  позицию  занял  и  3.  Валидов.  В  «Воспоминаниях»  он  о  сво¬
ей  позиции  в  тот  период  пишет  следующее:  «На  Московском  съез¬
де  я  не  выступал  лишь  с  идеей  независимости  Башкортостана.
Я  в  то  время  проводил  идею  независимости  Туркестана,  считал,  что
в  Поволжье,  где  преобладало  русское  влияние,  можно  будет  вести
речь  о  культурной  автономии,  и  лишь  в  восточных  областях,  где
преобладает  тюркское  влияние  (впоследствии  им  было  дано  назва¬
ние  «Малая  Башкирия»),  можно  будет  присоединиться  к  Турке¬
станскому  и  Казахстанскому  движению  за  территориальную  авто¬
номию»8.
 Итак,  движение  башкирского  народа  за  автономию  3.  Валидов
представлял  как  органическую  часть  борьбы  всех  среднеазиатских
народов  за  самоопределение,  и,  отправляясь  после  Московского
съезда  вновь  в  Ташкент,  организовал  в  Оренбурге  «Башкирское
областное  шуро  (совет)».  В  газете  «Вакыт  (время)»  Шуро  опубли¬
ковало  объявление  о  созыве  20  июля  первого  курултая  Башкорто¬
стана.  Начинается  подготовка  к  изданию  газеты  «Башкорт».
 Полемика  между  федералистами  и  унитаристами  приобретает
острый  характер.  Русские  партии,  начиная  с  кадетов  и  кончая
большевиками,  были  против  федеративного  устройства  России.
Среднеазиатские  и  казахские  деятели  постепенно  склонялись  к  фе¬
дерализму.  Упорно  защищала  унитаристские  идеи  значительная
часть  татарской  интеллигенции,  ставшая  главным  политическим
противником  3.  Валидова,  всю  свою  энергию  направившего  на  раз¬
вертывание  движения  за  национальную  территориальную  государ¬
ственность  тюркских  народов.  Летом  1917  года  он  принимает  уча¬
 7 	С.  Максуди  лично  на  Московском  съезде  не  присутствовал.
 8 	Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  1.  Уфа,  1994.  С.  183.
 207

стие  в  первом  и  втором  башкирских  курултаях,  готовит  основные
документы,  в  то  же  время  принимает  активное  участие  в  основных
съездах,  совещаниях  мусульманских  деятелей  в  Петрограде,  Моск¬
ве,  Ташкенте,  Уфе.  Более  того,  ему  удается  побывать  и  в  башкир¬
ских  деревнях,  где,  встречаясь  с  интеллигенцией  и  молодежью,
подготавливает  почву  для  широкого  развертывания  движения  за
национальную  государственность.  Важную  роль  в  этом  сыграл
Фарман  №  1,  написанный  3.  Валидовым;  в  нем  большевистская
политика  оценивается  как  путь  к  гражданской  войне,  отмечается
неприемлемость  земельной  политики  большевиков,  так  как  она
ведет  к  потере  башкирским  крестьянством  своих  исконных  прав  на
собственные  земли.  16  ноября  (29  по  новому  стилю)  1917  года
Башкирское  областное  Шуро  объявляет  Башкортостан  автономной
республикой  в  составе  демократической  России.  Идея  о  создании
автономной  государственности  башкир  в  географическом  центре
необъятного  государства  встречает  скептическую,  отрицательную
реакцию  как  со  стороны  революционных,  так  и  со  стороны  всех
контрреволюционных  сил.  Русские  и  татарские  крестьяне  в  Башки¬
рии  также  отнеслись  к  этому  с  сомнением  и  страхом.  Подавляющее
большинство  татарской  интеллигенции  также  выступило  против
образования  башкирской  автономной  государственности.
 Башкирский  народ  поддерживал  образовавшееся  правительство
тем  сильнее,  чем  больше  становилось  его  критиков.  3.  Валидов
приобретает  за  короткий  срок  влияние  и  авторитет,  о  котором  он
сам  не  мог  и  помыслить  за  несколько  месяцев  до  этого.  Еще  после
Февральской  революции  он  считал,  что  по  вопросам  автономии,
земли,  языка,  культуры,  религии  башкиры  примкнут  к  движению  в
Казахстане  и  Средней  Азии  и  не  предполагал,  что  возникнет  само¬
стоятельное  башкирское  политическое  движение.
 В  национально-освободительное  движение  включилась  почти
вся  башкирская  интеллигенция.  Выдающуюся  роль  в  нем  играли
писатели  Ш.  Бабич,  Г.  Иркабаев  (погибли  от  рук  красных  при  пере¬
ходе  башкирских  войск  со  стороны  белых  на  сторону  красных),
 С. 	Магаз,  (расстрелян  красными),  X.  Габитов  (репрессирован  в  1938
году),  Г.  Таган  (ученый-историк,  эмигрировал  в  Венгрию),  братья
Карамышевы,  братья  Ишмурзины,  братья  Муртазины,  братья
Идельбаевы  и  многие  другие.
 Башкирское  правительство  обосновалось  в  Оренбурге,  вступи¬
ло  в  контакт  с  генералом  Дутовым.  Вместе  с  тем,  когда  в  январе
 1918 	года  в  Оренбурге  установилась  советская  власть,  сформиро¬
ванное  правительство  не  ушло  вместе  с  белоказаками,  а  осталось
в  городе  и  попыталось  сохранить  «нейтралитет»  между  красными
 208

и  белыми,  объявив,  что  выражает  лишь  интересы  угнетенного  народа
и  не  вмешивается  во  внутренние  дела  России.  3.  Валидов  пытался
установить  контакт  и  сотрудничать  с  органами  Советской  власти.  Но
вскоре,  в  феврале  1918  года,  члены  башкирского  правительства  были
арестованы,  некоторые  из  них  -  расстреляны.  Это  возмутило  народ,
движение  многократно  усилилось  и  отшатнулось  в  сторону  Колчака
и  Дутова.  Через  2  месяца  3.  Валидов  и  другие  члены  правительства
были  освобождены  из  тюрьмы  во  время  налета  на  Оренбург  белока¬
заков.  Валидовскому  правительству  за  короткий  срок  удалось  сфор¬
мировать  воинские  части  и  влиться  в  армию  белых.  Они  требовали
от  Колчака  признания  автономии  Башкирии.  Но  шовинизм  Колчака
усиливался  по  мере  увеличения  ему  помощи  со  стороны  союзников.
3.  Валидов  в  своих  «Воспоминаниях»  пишет:  «Я  был  за  продолжение
борьбы  против  Советов  до  конца.  Однако  в  Западной  Сибири  гене¬
ралы,  поддерживаемые  союзниками  (французы,  англичане  и  амери¬
канцы),  ставшие  в  то  время  хозяевами  положения,  начали  пропаган¬
ду  в  целях  установления  диктаторского  режима,  что  подрывало  наш
моральный  дух.  Вера  в  «Российское  Учредительное  собрание»,
в  новые  демократические  идеи  все  еще  была  сильной,  но  не  менее
скверное  влияние  грубого  вмешательства  союзников  было  очень
сильным  и  разрушительным.  После  того,  как  адмирал  Колчак  при
помощи  этих  миссионеров  18  ноября  объявил  себя  «Верховным  пра¬
вителем  России»,  т.  е.  диктатором,  все  наши  дела  пошли  вверх  дном.
Он  в  первую  очередь  начал  нападки  на  Комуч.  21  ноября  объявил
указы  о  ликвидации  Казахского  и  Башкирского  правительств  и  о  рос¬
пуске  башкирских  и  казахских  войск.  Было  строгое  распоряжение
распустить  башкирские  и  казахские  войска,  а  меня  и  других  башкир¬
ских  лидеров  схватить  и  отдать  в  военно-полевой  суд»9.  Теперь  им
грозил  расстрел  со  стороны  Колчака.  В.  И.  Ленин  об  этих  событиях
писал:  «Англо-французский  империализм,  который  фантазия  мелко¬
буржуазных  демократов  рисовала  в  виде  друга  демократии,  защит¬
ника  угнетенных,  оказался  на  деле  зверем,  ...  использующим  войска
«свободных»  республиканцев,  французов  и  американцев,  для  роли
жандармов  и  палачей,  душителей  независимости  и  свободы  малых  и
слабых  наций»10.
 Ленин  писал  также:  «Мы  должны  те  элементы  из  колеблющих¬
ся,  которые  зверства  империалистов  толкают  к  нам,  использо¬
вать»11.  Поэтому  когда  башкирское  правительство  было  вынуждено
 9 	Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  1.  Уфа,  1994.  С.  236-241.
 10 	Ленин  В.  И.  Полн.  собр.  соч.  Т.  37.  С.  191.
 11 	Там  же.  С.  224.
 209

начать  переговоры  об  автономии  Башкирии  и  переходе  башкирских
войск  на  сторону  Красной  Армии,  В.  И.  Ленин  и  И.  В.  Сталин  теле¬
графировали  в  Уфу,  где  находился  их  представитель  М.  Халиков:
«Предлагаем  не  отталкивать  Халикова  при  условии  создания  еди¬
ного  фронта  с  башкирскими  полками  против  Колчака»12.
 Переход  целого  воинского  соединения  -  в  семь  полков  со  мно¬
гими  отдельными  вспомогательными  частями,  занимавшего  фронт
в  несколько  сот  километров  в  горно-лесных  и  степных  районах
Южного  Урала,  с  многосложным  имуществом,  правительственны¬
ми  учреждениями,  редакцией  и  типографией  в  условиях  зимнего
бездорожья,  при  крайней  подозрительности  белого  и  недоверии
красного  командования,  -  был  делом  сложным,  и  только  безгра¬
ничная  преданность  войск  и  народа  своему  молодому  лидеру
3.  Валидову  позволила  совершить  столь  отчаянный  переход  с  ми¬
нимальными  потерями.  Этот  драматический  момент  в  истории
башкирского  народа  и  его  войск  нашел  отражение  как  в  документах
того  времени,  так  и  в  памяти  самого  лидера.  В  «Воспоминаниях»
3.  Валиди  об  этом  пишет  следующее:  «Политика  и  программа  крас¬
ных  были  хорошо  известны  нашему  народу,  к  тому  же  мы  воевали
против  них,  поэтому  убедить  войска,  членов  правительства  в  одно¬
часье  перейти  на  сторону  красных  было  делом  нелегким.  Чтобы
сведения  о  наших  планах  не  просочились  в  стан  врагов,  мы  скрыли
от  войска  ведение  переговоров  с  Советами.  Нужно  было  задуман¬
ное  воплощать  в  жизнь  очень  быстро,  более  того,  в  один  и  тот  же
день  объявить  о  своем  решении  войску  и  совершить  переход.  Гене¬
рал  Акулин  писал  позднее  в  своих  воспоминаниях,  что  для  орен¬
бургских  казаков  подобный  шаг  был  бы  чрезвычайно  трудным  де¬
лом,  что  только  вера  башкирского  войска  и  народа  в  свое  прави¬
тельство,  своего  предводителя  позволили  совершить  переход  в  ор¬
ганизованном  порядке.
 20  февраля  полки  на  моих  глазах  перешли  на  сторону  красных.
Я  следил  за  переходом  войск,  сидя  в  санях,  запряженных  парой
лошадей,  приветствовал  их,  с  трудом  сдерживая  слезы.  Многие
солдаты  плакали.  Когда  переход  закончился,  я  припал  к  плечу  вес¬
тового  Ахметьяна,  душили  слезы.  За  всю  жизнь  я  не  рыдал  так,  как
тогда.  Мы  пожертвовали  идеалами  свободы  и  демократии,  мы  от¬
дали  их  в  руки  таболиных  и  колесовых,  склонили  головы  врагам,  с
которыми  боролись  с  таким  упорством,  положили  к  их  стопам  все
наши  чаяния  и  волю,  не  зная,  в  каких  целях  нами  воспользуются.
Мне  представлялись  картины  мрачного  будущего  нашего  народа.
 12 	Ленин  В.  И.  Полн.  собр.  соч.  Т.  50.  С.  252.
 210

Предположение,  что  дальнейшая  судьба  войск  будет  трагичной,
было  слишком  реальным»13.
 Предчувствия  3.  Валидова  не  были  беспочвенными.  Недоверие
и  подозрительность  командиров  на  уровне  дивизий  и  полков
Красной  Армии  действительно  привели  к  ряду  трагических  послед¬
ствий.  Некоторые  башкирские  воинские  части  после  добровольного
перехода  к  красным  были  приняты  как  военнопленные,  разоруже¬
ны  и  подвергнуты  оскорблениям.  Из-за  этого  полк  под  началом
Мусы  Муртазина,  разгромив  один  из  красных  полков,  ушел  обрат¬
но  к  белым,  где  еще  несколько  месяцев  воевал  против  Советов.
Только  влияние  и  авторитет  3.  Валидова  позволили  организовать
переход  этой  воинской  части  вновь  на  сторону  Красной  Армии.
 В  результате  переговоров  было  достигнуто  «Соглашение  Цен¬
тральной  Советской  власти  с  Башкирским  правительством  о  Совет¬
ской  Автономии  Башкирии»  в  пределах  «Малой  Башкирии»  (вос¬
точная  половина  нынешнего  Башкортостана,  часть  нынешней  Че¬
лябинской  и  Оренбургской  областей),  опубликованное  23  марта
 1919 	года  в  «Известиях».
 Таким  образом,  первая  в  составе  РСФСР  автономная  республи¬
ка  возникла  в  результате  обоюдного  соглашения  двух  правительств
и  была  наделена  широкими  правами,  вплоть  до  организации  от¬
дельной  башкирской  армии.  Данное  «Соглашение»,  опубликован¬
ное  за  подписью  членов  Центрального  правительства  во  главе  с
 В. 	И.  Лениным  и  членами  башкирского  правительства,  представля¬
ет  собой  один  из  первых  документов,  открывающих  сложные  пути
к  формированию  «советской  автономии».  3.  Валидов  и  его  окруже¬
ние  стремились  создать  автономную  государственность  в  обыкно¬
венном,  европейском  смысле  этого  понятия,  ибо  понятия  «совет¬
ская  автономия»  не  было  ни  в  истории,  ни  в  науке,  ни  даже  в  голо¬
вах  большевистских  теоретиков.  Понятие  и  практика  «советской
автономии»  рождались  в  Башкирии.
 Многие  теоретики  в  партии  отрицательно  относились  к  идее
национальной  автономии,  в  том  числе  и  Н.  Бухарин.  Критикуя  Бу¬
харина,  признававшего  право  лишь  трудящихся  масс  на  самоопре¬
деление  и  отрицавшего  право  наций  на  самоопределение  (так  как
нация  это  трудящиеся  плюс  эксплуататоры),  В.  И.  Ленин  на  VIII
съезде  РКП(б)  в  марте  1919  года  говорил:  «Когда  тов.  Бухарин  го¬
ворил:  «Можно  кой  для  кого  это  право  признать»,  так  я  даже  запи¬
сал,  что  у  него  в  этот  список  попали  готтентоты,  бушмены,  индусы.
Слушая  это  перечисление,  я  думал:  каким  образом  тов.  Бухарин
 13  Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  1.  Уфа,  1994.  С.  283-286.
 211

забыл  одну  маленькую  мелочь,  забыл  башкир?...  ведь  у  нас  есть
башкиры,  киргизы,  целый  ряд  других  народов,  и  по  отношению
к  ним  мы  не  можем  отказать  в  признании.  Мы  не  можем  отказать
в  этом  ни  одному  из  народов,  живущих  в  пределах  бывшей  Россий¬
ской  империи»14.
 3.  Валидов  и  его  сподвижники  приступили  к  осуществлению
достигнутого  соглашения  так,  как  они  его  понимали:  создание  ав¬
тономной  государственности  со  своей  армией,  правительством,
с  отделом  внешних  сношений,  т.  е.  демократической  государствен¬
ности  самоопределившегося  народа.  Вскоре  по  всем  вопросам:  кад¬
ровым,  продовольственным,  военным,  государственного  и  партий¬
ного  строительства  -  Валидов  столкнулся  как  с  центральными,  так
и  местными  губернскими  властями.  Был  вызван  в  Москву  и  нахо¬
дился  там,  его  влияние  в  Башкирии  считалось  нежелательным
и  опасным.  В  Башкирию  в  качестве  представителей  ВЦИК  и  ЦК
РКП(б)  были  направлены  виднейшие  большевики  Ф.  Н.  Самойлов
(член  партии  с  1903  г.;  один  из  членов  IV  Государственной  Думы),
П.  Н.  Мостовенко  (член  партии  с  1901  г.),  Е.  А.  Преображенский
(член  партии  с  1903  г.).
 В  республике  к  концу  гражданской  войны  сложилось  тяжелей¬
шее  экономическое  положение.  Когда  башкирское  правительство
и  войска  находились  на  стороне  Колчака,  Башкирия  была  в  тылу
Красной  Армии.  После  перехода  башкирских  войск  на  сторону
красных  она  оказалась  в  тылу  у  белых...  Грабежи  довели  народ  до
такого  отчаянного  состояния,  что  Совет  Народных  комиссаров
принял  следующее  постановление,  подписанное  Лениным:  «Ввиду
крайне  бедственного  положения  населения  трех  районов  Башкир¬
ской  Советской  Автономии,  где  особенно  свирепствовали  белые
колчаковские  банды,  безотлагательно,  в  порядке  чрезвычайного
государственного  характера,  организовать  помощь  жертвам  бело¬
гвардейских  насилий  и  погромов  на  территории  Башкирии»15.
 Организатором  помощи  бедствующему  народу,  а  также  упол¬
номоченным  ЦК  РКП(б)  и  ВЦИК  в  формирующуюся  республику
был  направлен  член  партии  с  1901  г.  Ф.  А.  Сергеев  (Артем).  Он  в
своем  докладе  в  ЦК  РКП(б)  о  положении  дел  в  Башкирской  Совет¬
ской  республике  говорил:  «Наиболее  существенным  является  то,
что  кулацко-башкирская  группа  определенно  осознала,  наконец,
во-первых,  неприемлемость  для  нее  советской  продовольственной
политики,  во-вторых,  безусловную  недопустимость  для  нее  комму¬
 14 	Ленин.  В.  И.  Поли.  собр.  соч.  Т.  38.  С.  158.
 15 	Образование  БАССР.  Сб.  док.  и  матер.  Уфа,  1959.  С.  384-385.
 212

нистических  организаций,  которые  могли  бы  вырвать  из-под  влия¬
ния  националистических  башкирских  кулацких  групп  беднейшие
слои  башкирского  населения.  Нашей  ближайшей  политической
задачей  является  закрепить  расхождение  между  кулацкой  и  мелко¬
буржуазной  интеллигентской  частью.  Мы  должны  изолировать  ку¬
лака,  и  заставить  его  выступить  в  одиночку,  и  задушить  его  силами
как  раз  башкирской  бедноты»16.
 Итак,  национальная  интеллигенция  башкир,  лишь  начавшая
формироваться  в  начале  века,  ринувшаяся  на  защиту  интересов
своего  народа,  угнетаемого  столетиями,  была  обречена  на  внутрен¬
ний  классовый  раскол.  Часть,  как  выразительница  интересов  баш¬
кирского  кулачества,  должна  была  быть  удушена...  Ясно,  среди
удушенных  оказались  бы  наиболее  значительные,  последователь¬
ные  в  своем  демократизме  деятели  -  3.  Валидов  и  его  ближайшее
окружение.  О  каком  же  башкирском  кулачестве  вел  серьезный  раз¬
говор  в  ЦК  партии  Артем?  По  статистическим  материалам  благо¬
получных  1912-1913  гг.,  в  Стерлитамакском  уезде  (во  времена  пребы¬
вания  Артема  в  Башкирии  центр  республики  находился  в  г.  Стер-
литамаке)  среди  башкирских  крестьян  беспосевная,  безлошадная
или  однолошадная  беднота  составляла  74,  середняки  -  19,  а  зажи¬
точные  -  7  процентов.  Среди  русского  крестьянства  этого  же  уезда
бедные  составляли  38,  средние  -  34,  а  кулачество  -  28  процентов.
Итак,  контраст  заметный.  Тяжелые  последствия  мировой  войны,
революции  и,  особенно,  гражданской  войны,  фронт  которой  не¬
сколько  раз  переползал  через  Урал,  тяжело  отразились  на  крестьян¬
стве  без  различия  национальностей,  но  в  силу  вышеупомянутых
особых  перипетий  на  путях  башкирского  правительства  и  войск,
коренной  народ  пережил  такое,  что  подвластно  перу  лишь  таланта
масштаба  Шолохова.  Артем  имел  возможность  видеть  картину  бед¬
ствия  башкирского  народа  в  районе  Стерлитамака  и  в  целом  по
Башкирии  во  всей  ее  безысходности.  Не  только  богатых,  но  и  дво¬
ров  среднего  достатка  в  это  время  у  башкир  не  было.  Бедность  ле¬
денила  кровь  очевидцев.  Но  классовая  теория  для  марксиста  такой
закалки,  как  Артем,  разумеется,  превыше  всего.  Бедноты  для  уду¬
шения  кулака,  которого  увидели  в  Валидове  и  его  ближайших
сподвижниках,  было  более  чем  достаточно.
 Слишком  прямолинейная  политика  Артема,  Ф.  Н.  Самойлова,
направленная  на  ограничение  прав  автономной  республики,
привела  ко  многим  конфликтам,  наиболее  острым  из  которых  был
январский  арест  башкирским  правительством  некоторых  предста¬
 16 	Артем  (Ф.  А.  Сергеев).  Статьи,  речи,  письма.  М.,  1983.  С.  248,  252.
 213

вителей  центра,  после  обвинения  их  в  заговоре  против  автономии
Башкортостана.  Постепенно  башкирская  интеллигенция  дискреди¬
тировалась  и  вытеснялась  из  сферы  активной  политической  дея¬
тельности.  Но  в  то  время  среди  русской  демократической  интелли¬
генции  были  люди,  которые  подвергали  большевистскую  нацио¬
нальную  политику  обоснованной  жесткой  критике.  Один  из  них,
К.  М.  Ракай  (Рычков,  потомок  русского  ученого  П.  И.  Рычкова,  ав¬
тора  «Топографии  Оренбургской...»),  присланный  в  качестве  пред¬
ставителя  центра  в  Башкирию,  писал  в  своем  отчете  ЦК,  ВЦИК
и  Центральному  бюро  Коммунистических  организаций  Востока,
адресованном  Троцкому,  Менжинскому  и  Владимирскому  в  январе
 1920 	года  следующее:  «При  наших  нравах,  при  нашем  уровне  куль¬
турности,  при  нашем  недостатке  культурных  и  технических  сил
и  при  том  абсолютном  бессилии,  с  которым  мы  подходим  к  ино¬
родцам  —  товарищи  очень  часто,  как  например,  в  Башкирии,  прово¬
дят  голое  принуждение,  чем  портят  все  дело.
 Еще  до  развернувшихся  событий  в  Башкирии  я  своевременно
телеграфировал  вам,  товарищи,  что  деятельность  товарища  Артема
и  его  группы  по  отношению  к  башкирам  я  нахожу  в  корне  непра¬
вильной  и  поэтому  отмежевываюсь  от  местнического  политиканст¬
ва,  могущего  привести  к  авантюре.
 Если  подобным  образом  действовать  по  отношению  к  инород¬
цам,  как  действовали  товарищ  Артем  и  компания,  и  если  к  тому  же
еще,  чего  я  лично  не  допускаю,  действия  товарища  Артема  и  дру¬
гих  санкционировались  высшим  партийным  органом  ЦК  РКП
и  ВЦИК,  то  это  было  таким  идиотизмом  и  такой  гибелью  дела,  что
сознательно  так  работать  могут  только  провокаторы.
 Отозвать  из  Башкирии  товарища  Артема  и  его  группу,  стремя¬
щуюся  к  власти.  Власть  в  Башкирии  может  быть  жизненной  только
тогда,  когда  имеет  корни  в  нравосознании  башкирского  народа.
К  сожалению,  и  старый  режим,  и  товарищ  Артем  сделали  все,  что¬
бы  возбудить  среди  башкир  ненависть  вообще  к  власти,  да  притом
еще  возглавляемой  русскими»17.
 Находившийся  в  это  время  за  пределами  Башкирии  3.  Валидов
(центр,  опасаясь  его  влияния  в  Башкирии,  возложил  на  него  обя¬
занности  в  Москве)  писал  Ленину  и  Сталину  19  февраля  1920  года
следующее:  «Арест  Шамигулова  и  Измайлова  был  для  Башревкома
неизбежным  ввиду  того,  что  возмутителями  спокойствия  были  они.
 17 	Наше  отечество:  опыт  политической  истории.  Уч.  пособие.  М.,1991.  С.  143—
 144.
 214

Они  хотели  путем  разных  провокаций  добиться  ликвидации  Баш-
республики.  Причем  меня,  Валидова,  и  Юмагулова  убить.
 Крайне  тяжело  работать  при  таких  условиях,  особенно  лично
мне.  Для  дальнейшей  работы  необходимо  полное  Ваше  доверие,
чтобы  наши  соседи  знали,  что  мы  таким  доверием  Центра  поль¬
зуемся.
 Корень  зла  в  том,  что  наши  башкиры  некультурны  и  непово¬
ротливы  и  не  отличаются  способностью  быстро  применяться  к  ус¬
ловиям  момента.  А  русские  привыкли  на  том  поживиться.  Сразу
сделаются  коммунистами  и  все  друг  друга  поддерживают.  А  полу¬
дикий  башкирин  остается  с  открытым  ртом.  Коммерческий
элемент  -  татары  -  стараются  выгадать  с  обеих  сторон.  И  только
сознательные  коммунисты  это  положение  на  Урале  могут  оце¬
нить»18.
 Но  никакого  доверия  ни  Валидов,  ни  башкирская  интеллиген¬
ция  со  стороны  большевиков  не  заслужили.  Историческая  инерция
шовинистических  традиций  все  больше  и  больше  подминала  под
себя  интернационалистскую  сущность  марксизма.  Ленин,  ощу¬
щавший  и  сильно  опасавшийся  этой  тенденции,  также  сдавал  свои
позиции.
 Шовинизмом  были  заражены  не  только  прямолинейно
мыслившие  как  Артем,  но  и  более  гибкие  деятели,  такие  как
 С. 	М.  Диманштейн  (член  коллегии  Наркомнаца),  присланный  в
Башкирию  в  качестве  представителя  ВЦИК.  Уже  после  ухода
3.  Валидова  к  басмачам  Диманштейн  писал  из  Башкирии  в  центр:
«От  революции  башкиры  ничего  особого,  материального  не  полу¬
чили.  Бывшие  помещичьи  земли  и  значительные  имения  Башкирии
попали  главным  образом  более  сильному  элементу  -  переселенцам
или  совхозу,  где  работают  более  способные  к  земельному  произ¬
водству  русские.  От  фабрик  и  заводов  ничего  не  попалось  башки¬
рам,  не  имеющим  в  своей  среде  рабочих.  Единственное  и  револю¬
ционное  приобретение  -  это  своя  республика  и  армия,  и  посему
надо  особенно  бережно  к  этому  подойти».
 Башкирские  коммунисты,  сторонники  Валидова,  делятся  на
разные  категории:  маленькая  группа,  головка,  которая  поняла  суть
задач,  стоявших  перед  ними,  -  она  бежала;  их  надо  дискредитиро¬
вать  уголовными  делами  (захват  государственных  сумм,  подделка
документов  и  т.  п.).  Больше  всего  надо  обрушиться  на  Валидова
и  Алкина.  Вообще  надо  локализовать  и  запутать  этот  вопрос...  Без
головки  при  хорошей  обработке  можно  многих  из  заблудившихся  и
 18 	ЦГАОО  РБ.  Ф.  1832.  Оп.  4.  Д.  387.  Л.  6.
 215

подпавших  под  влияние  Валидова  и  Алкина  перетянуть  на  нашу
сторону.
 После  этого  переворота  следует  искусственно  умело  усилить
вес  башкир.  Особенно  усиленно  выдвигать  башкир  на  посты,
имеющие  декоративный  характер,  по  Президиуму  БашЦИК  (отде¬
лить  пост  его  председателя  от  поста  Предсовнаркома).  Выбирать
башкир  на  всякие  Пленумы,  которые  самостоятельно  ничего  не
выполняют.  Более  или  менее  подходящих  коммунистов  из  них  ста¬
вить  на  ответственные  посты,  а  прежних  дельных,  выдержанных
русских  коммунистов  -  как  заместителей»19.  Эта  политика  просу¬
ществовала  в  недрах  партийных  и  государственных  учреждений  до
последнего  времени  -  до  объявления  КПСС  вне  закона.
 Сама  башкирская  интеллигенция  и  3.  Валидов  ни  в  коей  мере
не  ощущали  себя  представителями  лишь  кулачества,  они  имели
основания  считать  себя  выразителями  интересов  угнетенного  и  бес¬
правного  народа,  доведенного  до  страшного  бедственного  состоя¬
ния  грабежами.  Поэтому  вполне  можно  понять  гневное  письмо
3.  Валидова  в  ЦК  РКП(б),  обращенное  непосредственно  к  В.  И.  Ле¬
нину:  «Исходя  из  начатой  политики  ЦК  РКП(б)  становится  ясным,
что  и  Вы,  как  и  Артем  с  товарищами,  в  политике  по  отношению
к  восточным  нациям  хотите  принять  за  основу  идеи  настоящих
русских  шовинистов.  Товарищ  Троцкий20  после  изучения  всех  этих
вопросов  понял,  что  все  дела  этого  человека21  представляют  собой
цепь  провокаций.  Несомненно,  Троцкий  этот  вопрос  и  в  Централь¬
ном  Комитете  разъяснил  так  же,  но  господство  политики  русского
империализма  продолжает  господствовать.  Возглавлявшие  Тюрк¬
скую  комиссию  товарищи  Фрунзе  и  Куйбышев,  как  и  Троцкий,  на
заседаниях  комиссии  после  устранения  от  дел  Рыскулова22  и  меня,
открыто  говорили,  что  политика,  проверка  которой  им  была  пору¬
чена23,  носит  двуличный,  обманный  характер.  Наши  же  друзья,  яв¬
ляющиеся  членами  партии,  должны  будут  способствовать  господ¬
ству  старого,  традиционного  русского  империализма  в  замаскиро¬
 19 	ЦГАОО  РБ.  Ф.  22.  Оп.  4.  Д.  23.  Лл.  18-21.
 20 	Для  улаживания  конфликтов  между  деятелями  башкирского  движения  с  од¬
ной  стороны  и  представителями  центра,  местными  русскими  и  татарскими  работни¬
ками  в  Башкирии  с  другой,  грозившими  перерасти  в  вооруженное  столкновение,
привлекались  в  разное  время  JI.  Троцкий,  М.  Фрунзе,  В.  Куйбышев,  М.  Калинин  и
др.,  а  И.  Сталин  занимался  этими  вопросами  постоянно,  по  необходимости  привле¬
кая  и  В.  И.  Ленина.
 21 	Имеется  в  виду  Артем  (Сергеев)  Ф.  А.
 22 	Рыскулов  Т.  Р.  -  один  из  лидеров  казахского  национально-освободительного
движения,  репрессирован  в  1938  г.
 23 	Имеется  в  виду  политика  Ф.  А.  Артема  (Сергеева)  и  др.
 216

ванной  форме.  О  том,  что  среди  Туркестанских  народов  будут  ис¬
кусственно  возбуждены  классовые  противоречия,  такие  местные
националисты,  как  Рыскулов  и  Валидов,  будут  выведены  как  клас¬
совые  враги  местного  пролетариата,  среди  местной  интеллигенции
будут  подготовлены  так  называемые  «октябристы»,  верные  рус¬
скому  империализму,  и  мы  будем  уничтожены  ими,  открыто  гово¬
рилось  на  заседаниях  Тюркской  комиссии.  Только  знайте,  что  мы
не  станем  искусственными  классовыми  врагами  местных  крестьян
и  не  покоримся  попытке  сделать  нас  жертвой.  Возможно,  вы  найде¬
те  жертву,  которая  вам  нужна,  но  мы  такой  жертвой  не  станем.
 Конгресс  восточных  народов  в  Баку24  ясно  продемонстрировал
нашим  землякам,  участвовавшим  на  этом  Конгрессе,  что  посяга¬
тельства  на  права  Туркестанцев  -  не  дело  отдельных  местных  ком¬
мунистов,  а  является  собственной  политикой  ЦК.  Поведение  чле¬
нов  ЦК  Зиновьева  и  Радека  перед  участниками  Конгресса  с  Востока
напоминало  поведение  комиссаров,  вышедших  навстречу  толпе
невежественных  крестьян  на  крестьянских  съездах,  созванных  не¬
посредственно  после  революции.  Были  запрещены  выступления
делегатов  по  подготовленным  на  родине  текстам,  с  помощью  крас¬
ных  охранников  заставили  их  молчать  и  принять  решения,  заранее
подготовленные  и  присланные  из  Москвы.  Принижение  проблем
восточных  наций  до  правовых  вопросов  местного  уровня,  сведение
их  к  проблеме  села  неопровержимо  доказывает,  что  ЦК  ведет  свою
политику  в  ложном  направлении.  Искусственно  возбужденные
классовые  противоречия  в  аулах  восточных  народов  ЦК  сможет
поддерживать  лишь  путем  террора.  В  своих  замечаниях  на  тезисы
товарища  Ленина  по  колониальному  вопросу,  которые  затем  были
зачитаны  им  на  Конгрессе  Коминтерна,  я  уже  писал,  что  на  Востоке
социальная  революция  не  осуществима  на  основе  искусственного
классового  расслоения,  что  социальная  революция  у  этих  народов  -
явление  чрезвычайно  сложное.  Если  капиталисты  и  рабочие  Евро¬
пейских  наций,  объединившись,  стремятся  к  завоеванию  колоний,
то  крестьяне  и  рабочие  на  Востоке  будут  также  вынуждены  объе¬
диняться  со  своими  богачами.  Вы,  видя,  что  у  восточных  народов
нет  проявлений  классового  расслоения,  будете  преследовать  их
интеллигенцию,  превращая  одну  ее  часть  «в  мелкобуржуазного
националистического  классового  врага»,  а  из  другой  части  будете
делать  «левых  октябристов».  Не  раз  и  этих  «левых  октябристов»
будете  выводить  в  число  классовых  врагов.  Уничтожив  их,  будете
формировать  все  новых  и  новых  «левых  октябристов».  Наконец
 24 	Состоялся  в  сентябре  1920  года.
 217

таким  образом  вы  останетесь  лицом  к  лицу  с  неграмотным  мест¬
ным  крестьянином,  не  знающим  ничего,  кроме  своего  осла  и  быка,
лопаты  и  мотыги.  Я  не  верю,  что  вы  сумеете  изменить  ваше  недо¬
верие  к  местной  интеллигенции  в  масштабе  всего  Туркестана.
В  крайнем  случае  предоставили  бы  местной  интеллигенции  воз¬
можность  заниматься  восстановлением  жизни  на  территории  Со¬
ветской  Бухары,  организованной  после  бегства  Эмира»  5.
 Чем  же  конкретно  обусловлены  все  эти  упреки  применительно
к  Башкирии?  Дело  в  том,  что  19  мая  1920  года  было  принято  По¬
становление  ВЦИК  и  СНК  РСФСР  за  подписью  В.  И.  Ленина  и
М.  И.  Калинина  «О  государственном  устройстве  Автономной  Со¬
ветской  Башкирской  Республики».  Это  постановление,  принятое
Центральным  правительством  в  одностороннем  порядке,  перечер¬
кивало  «Соглашение»  1919  года  и  определяло  те  узкие  рамки  «со¬
ветской  автономии»,  ставшие  затем  прокрустовым  ложем  для  мно¬
гих  народов  СССР.  Вскоре  по  образцу  и  подобию  усеченной  Баш¬
кирской  советской  автономии  были  созданы  Татарская,  Киргизская
(впоследствии  превращенная  в  Казахскую  и  Киргизскую  союзные
республики),  Чувашская  и  другие  автономные  образования.  За  этой
«автономизацией»  стояла  зловещая  фигура  И.  Сталина.  Несколько
позже  в  изобретенное  им  ложе  «советской  автономии»  он  попыта¬
ется  втиснуть  Закавказские  республики,  Украину,  Белоруссию.
 Горький  опыт  маленькой  Башкирии  напомнит  В.  И.  Ленину
опасность  этого  шага,  и  он  отвергнет  сталинский  план  «автономиза-
ции»,  а  к  1922  году  сформируется  план  создания  Союза  Советских
республик,  что  собою  также  представляло  своеобразную,  усеченную
форму  федеративной  связи  народов  бывшей  унитарной  империи.  Но
весь  этот  опыт  центру  еще  предстояло  накапливать,  в  том  числе  и  за
счет  судьбы  башкирского  народа  и  его  лидера  3.  Валидова.  После
опубликования  майского  постановления  в  Башкирии  возникло  пов¬
станческое  движение  против  ущемления  правового  статуса  сформи¬
рованной  республики.  Неоднократные  встречи  и  беседы  3.  Валидова
с  В.  И.  Лениным  о  судьбе  Башкирской  автономии  положительных
результатов  не  дали,  и  он  из  Москвы  уехал  в  Среднюю  Азию,  став
одним  из  идеологов  басмаческого  движения.  За  ним  последовали  и
некоторые  деятели  башкирского  движения.
 Для  успокоения  народа  в  республике  потребовалось  немало
усилий  Центрального  правительства  и  командующего  Туркестан¬
ским  фронтом  М.  Фрунзе.  Артем  и  другие  известные  большевики
 25  Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  1.  Уфа,  1994.  С.  313-314.
 218

были  отозваны  из  Башкирии.  3.  Валидов  в  1923  году  направил
письмо  на  имя  В.  И.  Ленина:
 «Глубокоуважаемый  Владимир  Ильич!
 Заранее  знаю,  что  из-за  Вашей  болезни  это  письмо  не  будет
Вам  ни  вручено,  ни  прочитано.  Но  копии  этого  письма  я  отправлю
многим  своим  друзьям  и  сподвижникам,  и  оно  станет  историческим
документом.  Товарищ  Сталин  при  посредстве  товарища  Рудзутака
прилагает  усилия  вернуть  меня  в  партию.  Он  делает  вид,  что  не
знает  о  моем  письме  в  Центральный  Комитет  из  Баку,  написанном
в  1920  году,  где  я  открыто  объявил  о  своей  деятельности  против
Москвы,  о  своем  присоединении  к  басмаческому  движению.  Кто
же  вам  будет  верить  после  того,  как  «Соглашение»,  подписанное  20
марта  1919  года,  Вами,  Сталиным,  мною  и  моими  товарищами,
спустя  четырнадцать  месяцев  было  перечеркнуто  Постановлением
от  19  мая  1920  года,  подписанным  лишь  Вами  и  Сталиным?  После
этого  односторонне  принятого  Постановления  я,  встретив  Вас,  вы¬
разил  свой  протест.  Вы  же  тогда  Соглашение,  принятое  20  марта
1919  года,  соизволили  назвать  «клочком  бумаги».  Кстати,  по  этому
«Соглашению»  у  Башкортостана  должна  была  быть  собственная
армия,  подчиненная  непосредственно  центральному  Советскому
командованию.  Ныне  по  Постановлению  от  19  мая  1920  года  наши
войска  лишены  этого  статуса,  переподчинены  Заволжскому  воен¬
ному  округу,  командованию  этого  округа  предоставлено  также
право  по  своему  усмотрению  дробить  и  переформировывать  суще¬
ствующие  воинские  части.  Фактически,  башкирские  войска  пере¬
стали  существовать.  На  основании  подобного  же  Постановления  вы
«Уфимскую  губернию  присоединили  к  Башкортостану»,  на  деле
эта  лукавая  мера  означает  не  что  иное,  как  присоединение  Башкор¬
тостана  к  Уфимской  губернии.  В  этой  связи  объявленные  Совет¬
ским  правительством  20  ноября  1917  года  в  Обращении  «Ко  всем
трудящимся  мусульманам  России  и  Востока»  права  этих  народов
на  самоопределение  «вплоть  до  отделения  от  России»  в  корне  пе¬
речеркиваются  Постановлением  от  19  мая  1920  года.  После  пора¬
жения  башкир,  казахов  и  туркестанцев  в  этой  борьбе  в  истории
юго-восточных  мусульман  России  начинается  новый  этап:  борьба
внутри  России  не  обеспечила  права  мусульман,  и  это  достойно  со¬
жаления,  поэтому  с  нашей  эмиграцией  из  Советкой  России  борьба
перейдет  на  международный  уровень.  Моя  цель  будет  заключаться
в  том,  чтобы  требования  этих  народов  довести  до  сведения  миро¬
вой  общественности.  Далее  в  этом  письме  будут  рассматриваться
отдельные  стороны  нашего  угнетенного  положения.
 219

Ныне  великорусская  нация  свою  политику,  направленную  про¬
тив  интересов  наций  и  племен,  оказавшихся  в  ее  подчинении,  на¬
чинает  решительно  претворять  в  жизнь  не  только  в  экономической
и  социальной  сфере,  но  и  в  области  культуры.  «Восточный  универ¬
ситет»,  созданный  в  прошлом  году,  приобрел  качество  некоего
центра,  осуществляющего  эту  политику.  При  Центральном  Коми¬
тете  появилась  группа  специалистов  по  восточным  делам.  Цен¬
тральный  Комитет,  собрав  некоторых  представителей  восточных
народов,  оказавшихся  в  зависимости  от  Советов,  повелел  им  гото¬
вить  необходимые  материалы  для  этих  «специалистов  по  востоку».
Эти  представители  востока  издали  несколько  книг  и  брошюр.  Но
мысли,  опубликованные  от  их  имени,  навязаны  великорусскими
специалистами.  Некоторые  пункты  «конституций»,  написанных
ими  для  своих  стран,  были  исключены,  даже  не  удостоившись  об¬
суждения.  В  данное  время  самое  важное  дело,  которым  занимается
Восточный  университет  и  специалисты  по  Востоку,  -  создание  ли¬
тературных  языков  для  народов  на  основе  фонетики  их  местных
диалектов.  В  определении  принципов  этого  мероприятия  нерусские
коммунисты  играли  лишь  роль  советников.  В  последнем  номере
журнала  «Красный  Восток»,  издаваемом  специалистами  Восточно¬
го  университета,  дагестанец  Гумер  Алиев  пишет,  что  если  на  Се¬
верном  Кавказе  для  тюркских  языков  будет  принят  алфавит  кирил¬
лицы,  результатом  этого  будет  христианизация  этих  народов,  по¬
этому  они,  как  азербайджанцы,  должны  пользоваться  латинским
алфавитом,  вопросы  об  алфавите  и  литературном  языке  должны
решаться  не  под  руководством  русских,  они  должны  решаться  ме¬
стными  специалистами  под  руководством  самостоятельных  прави¬
тельств  самостоятельных  областей,  сформированных  в  условиях
национально-политической  свободы.  Такого  рода  статьи,  а  также
попытки  некоторых  азербайджанских  специалистов  посредством
журнала  «Красный  Восток»  объединить  всех  тюрков-мусульман
вокруг  одного  литературного  языка  вызывают  недовольство  вели¬
корусских  специалистов.  Профессор  Поливанов  выступил  против
азербайджанца  Шахтахтинского  и  Джалиля  Гулиева,  которые  на
одном  из  совещаний,  где  принимали  участие  также  узбекские  и
казахские  специалисты,  защищали  идею  создания  общего  алфавита
на  латинской  основе  для  всех  тюркских  народов.  Профессор  Поли¬
ванов  и  другие  русские  говорили  о  том,  что  если  будет  принят  ла¬
тинский  алфавит,  позже  он  будет  заменен  кириллицей,  каждый
тюркский  диалект,  общее  количество  которых  доходит  до  сорока,
получит  особый  алфавит.  Шахтахтинский  объяснял,  что  каждый  из
тюркских  народов  не  в  состоянии  обеспечить  существование  лите¬
 220

ратурного  языка.  Дальнейшее  совершенно  ясно:  Вы  вместе  в  Ва¬
шими  великорусскими  товарищами,  начав  с  лишения  простого  на¬
рода  их  языка  и  письменности,  не  перестанете  держать  их  за  шиво¬
рот,  пока  не  достигнете  их  окончательного  обрусения.  Разница  ме¬
жду  Вашими  словами  о  вручении  нациям  их  неотъемлемых  прав
в  их  собственные  руки,  содержащиеся  в  Вашем  труде  «Против  те¬
чения»,  и  проводимой  Вами  сейчас  политикой,  настолько  велика,
что  примириться  с  этим  невозможно.
 Весной  1919  года,  когда  мы  по  организационным  делам  на¬
ших  войск  находились  в  Саранске,  присланный  Вами  представи¬
тель  Зарецкий  в  течение  месяца  на  многочисленных  собраниях
разъяснял  нашему  народу,  что  лишь  Советское  правительство
впервые  в  истории  решит  вопрос  о  самостоятельности  нашего
угнетенного  народа,  о  создании  национального  правительства  и
национальной  армии.  И  я  в  «Правде»  опубликовал  статью  соот¬
ветствующего  содержания.  После  этого  не  прошло  и  четырех  лет,
политика  Ваша  осуществилась  в  диаметрально  противоположном
направлении.  Возможно,  РКП  слова  о  свободе  наций  будет  рас¬
пространять  в  далеких  от  России  Азии  и  Африке  и  после  всех
этих  событий.  Однако  истина  заключается  в  том,  что  в  Туркестане
великорусские  коммунисты  испытывают  ненависть  к  таким  прав¬
дивым  коммунистам,  как  Григорий  Сафаров,  публикующий  ста¬
тьи  против  продолжения  здесь  царской  колониальной  политики.
Они  охотно  «разъясняют»  коммунистам  местного  происхождения
«теорию»  о  том,  что  мелкие  народы  для  больших  наций  не  что
иное,  как  мелкая  рыбешка  для  кита.
 Товарищ  Артем,  будучи  в  Башкортостане,  некоторым  местным
коммунистам  наряду  с  уверениями,  что  мы  будем  жить  в  самостоя¬
тельной  республике,  откровенно  говорил  о  том,  что  Советская
(русская)  культура,  кроме  Китая  и  Индии,  будет  безраздельно  гос¬
подствовать  во  всей  Восточной  Азии.  Якобы  этому  не  сможет  про¬
тивостоять  ни  один  местный  язык  или  культура,  эти  языки  будут
использованы  лишь  для  распространения  идей  коммунизма.  Эти  и
им  подобные  слова  многократно  повторялись  во  многих  местах.
Нет  никакого  сомнения  в  том,  что  эти  слова  не  останутся  в  преде¬
лах  России,  распространятся  дальше  и  в  конечном  итоге  дело  дой¬
дет  до  того,  что  врагом  номер  один  каждого  народа,  желающего
жить  самостоятельно,  но  оставшегося  под  вашей  рукой,  окажется
Советская  Россия.  При  обмене  мнениями  с  Вами  по  поводу  Ваших
тезисов  «Колониальный  и  национальный  вопрос»  я  уже  имел  воз¬
можность  высказать  обо  всем  этом  некоторые  свои  мысли.  Впо¬
следствии  эти  тезисы  я  прочитал  в  журнале  «Коммунистический
 221

интернационал»  (№  11).  Вы  утверждали,  что  после  осуществления
диктатуры  пролетариата  в  мировом  масштабе  необходимым  усло¬
вием  установления  социалистического  режима  в  странах  с  «отста¬
лыми  нациями»  будет  помощь  «передовых  наций»  (в  том  числе  и
ранее  угнетавших  наций).  Это  означало,  что  в  Индии  английские,  в
Туркестане  русские,  в  Африке  французские  или  бельгийские  рабо¬
чие  организации  будут  продолжать  колониальную  политику.  Еще  в
1915  году  в  Уфе  доводилось  беседовать  с  Вашими  ближайшими
друзьями,  тогда  речь  не  шла  о  том,  что  планируемый  вами  социа¬
листический  режим  будет  осуществляться  в  качестве  террористи¬
ческого  режима,  попирающего  все  человеческие  права.  И  что  же
мы  видим?  Разве  цель  революции  заключалась  в  этом?  Пятаков,  в
ходе  дискуссий  о  профсоюзах,  поставивший  перед  Вами  вопрос,
был  прав.  Он  говорил,  что  не  следует  отнимать  волю  у  рабочего
класса,  который  кровью  и  потом  осуществил  революцию.  И  Роза
Люксембург  совершенно  правильно  предупреждала,  что  если  идеи
социализма  встанут  на  путь  приспособления  к  желаниям  великих
наций,  находящихся  под  влиянием  традиций  империализма,  то  от
этого  не  следует  ждать  добра.
 Если  бы  были  здоровы,  возможно,  Вы  сами  сумели  бы  испра¬
вить  допущенные  ошибки.
 Ахмет  Заки  Валидов»26.
 То,  что  идеи  социализма  оказались  подмятыми  под  пережитки
шовинизма  и  империализма,  сегодня  очевидно.  В  этой  связи  инте¬
ресно  обратить  внимание  на  упоминание  3.  Валидовым  имени  боль¬
шевика  Г.  Сафарова,  хорошо  известного  Ленину  с  1908  года,  послан¬
ного  в  1921  году  в  Среднюю  Азию  в  качестве  члена  Туркестанского
бюро  Центрального  комитета  РКП(б).  Стремясь  защитить  интересы
местного  населения,  он  вступил  в  конфликт  с  М.  Томским,  председа¬
телем  Комиссии  ВЦИК  и  СНК  по  Туркестанским  делам.  Чтобы  раз¬
решить  этот  конфликт,  В.  И.  Ленин  в  Туркестан  послал  Л.  Иоффе
(аналогичные  ситуации  несколько  раз  повторялись  и  в  Башкирии,
и  Артем  в  Башкирию  прибыл  с  подобной  «примирительной»  мисси¬
ей).  В  письме  Л.  Иоффе  В.  И.  Ленин  писал:
 «Тов.  Иоффе!
 Я  лично  очень  подозреваю  «линию  Томского»  в  великорусском
шовинизме  или,  правильнее,  в  уклоне  в  эту  сторону.
 Для  всей  нашей  Weltpolitik  дьявольски  важно  завоевать  доверие
туземцев;  трижды  и  четырежды  завоевать;  доказать,  что  мы  не  им¬
периалисты,  что  мы  уклона  в  эту  сторону  не  потерпим.
 26  Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  2.  Уфа,  1998.  С.  151-154.
 222

Это  мировой  вопрос,  без  преувеличения  мировой.
 Тут  надо  быть  архистрогим.
 Это  скажется  на  Индии,  на  Востоке,  тут  шутить  нельзя,  тут  на¬
до  быть  1000  раз  осторожным.
 С  ком.  приветом  Ленин»27.
 Как  хорошо  известно,  в  уклоне  в  сторону  шовинизма  В.  И.  Ле¬
нин  упрекал  многих  своих  ближайших  друзей  и  соратников.  Упреки
3.  Валидова  в  адрес  самого  Ленина  также  не  беспочвенны.  Разумеет¬
ся,  после  Октябрьской  революции  создание  подлинно  демократиче¬
ской  автономной  республики,  как  это  представлял  себе  3.  Валидов,
в  государстве,  где  все  и  вся  будет  обобществлено  и  централизовано,
было  невозможно.  Но  и  ограничение  прав  этой  автономии  в  той  ме¬
ре,  в  какой  это  было  сделано  майским  Постановлением  1920  года,
было  неоправданно,  что  и  было  подтверждено  отказом  В.  И.  Ленина
от  сталинского  плана  «автономизации».  Но  многие  народы  были
обречены  на  существование  в  государственных  формах  «второго
сорта»  в  условиях,  когда  даже  «первосортные»  союзные  республики
не  обладали  правами  подлинной  автономии.
 Единственные  политические  круги  в  России,  с  которыми
 3. 	Валидов  был  связан  по  убеждениям  -  демократы  Учредительно¬
го  собрания.  Его  сотрудничество  с  монархистами  Дутовым  и  Кол¬
чаком  было  таким  же  вынужденным,  как  и  с  большевиками.  Он
писал  об  этом  и  тогда  и  после.  Но  если  бы  «Соглашение»  об  авто¬
номии  Башкирии,  подписанное  как  Лениным,  так  и  членами  баш¬
кирского  правительства  после  перехода  башкирских  войск  и  прави¬
тельства  на  сторону  красных,  элементарно  соблюдалось  по  нормам
международного  права  (а  международные  неотъемлемые  права
башкирского  народа  столь  же  святы,  как  и  права  любой  другой
нации),  т.  е.  если  бы  не  было  принято  Постановление  Советского
правительства  от  19  мая  1920  года,  перечеркивающее  «Соглаше¬
ние»,  Валидов  не  ушел  бы  к  басмачам  поднимать  и  усиливать  это
движение,  а  оставшиеся  в  Башкирии  его  сподвижники  не  стали  бы
поднимать  изможденных  гражданской  войной  башкирских  кресть¬
ян  на  восстание  летом  1920  года.  Но  история  не  имеет  сослагатель¬
ного  наклонения.  Мы  и  сейчас  не  в  состоянии  дорасти  до  правового
государства.  А  тогда  и  задачи  такой  не  ставилось.  Что  стоило  пре¬
вратить  в  «клочок  бумаги»  «Соглашение»,  подписанное  с  башкир¬
ским  правительством  в  грозное  время  усиления  мощи  Колчака,  ко¬
гда  военная  ситуация  круто  изменилась  и  угроза  переместилась  с
востока  на  юг  и  запад  государства?  А  для  Валидова  это  означало:
 11 	Ленин  В.  И.  Поли.  собр.  соч.  Т.  .53.  С.  189.
 223

1. 	Крушение  надежд  пусть  на  самую  ограниченную,  но  все-таки
автономную  (в  обычном,  европейском  смысле)  самостоятельность
маленькой  «Малой  Башкирии».  Он  был  при  всей  своей  смелости
политическим  реалистом  и  считал  возможным  создание  (не  мни¬
мой,  не  обманной)  автономии  для  башкир  не  на  всей  этнической
территории  народа,  а  только  там,  где  мусульманское  (башкирское
и  татарское)  население  составляет  не  менее  70  процентов.
 2. 	Майское  Постановление  (1920  г.)  Центра  о  Башкирии,  считал
он,  грозное  предупреждение  всему  Туркестану.  Если  печальный
опыт  с  Башкирией  пройдет  успешно,  то  он  будет  распространен  на
всю  Среднюю  Азию.  Тем  более  сам  Ленин  неоднократно  повторял
в  своих  выступлениях,  статьях:  «Мы  дали  возможность  башкир¬
ским  массам  учредить  автономную  республику  ...  Деятельность
нашей  Советской  республики  в  Афганистане,  Индии  вне  России
такова  же,  как  наша  деятельность  среди  многочисленных  мусуль¬
ман  внутри  России»28.  Ленинские  слова  о  будущей  политике  в
Средней  Азии  и  Афганистане  оказались  поистине  зловеще  проро¬
ческими.  Опыт,  накопленный  в  условиях  Башкортостана  с  теми  или
иными  вариациями,  последовательно  проводился  вплоть  до  катаст¬
рофы  в  Афганистане  и  развала  Советского  Союза,  и  мы,  переживая
сейчас  опаснейший  кризис  на  Кавказе,  эпицентр  которого  блуждает
из  Карабаха  в  Южную  Осетию,  в  Абхазию,  Ингушетию,  Чечню,
наблюдаем  полное  отсутствие  у  федеральных  властей  политики,
которая  по-настоящему  осмыслила  бы  одинаковую  пагубность  им¬
перского  шовинизма  царизма,  псевдоинтернационализма  нацио¬
нальной  политики  болыиивиков  и  диктатора  Сталина,  послесталин-
ского  неоимпериализма  КПСС  в  национальных  вопросах.
 3. 	Валидов  одним  из  первых  в  Советской  России  оценил  шови¬
нистическую  сущность  национальной  политики  большевиков  уже  в
 1919 	году  и,  воспринимая  тюркские  народы  единой  нацией  с  общей
судьбой,  считал  своим  политическим  долгом  разъяснить  средне¬
азиатским  демократическим  лидерам,  что  такая  политика  ведет  к
игнорированию  интересов  угнетенных  наций,  к  централизованно¬
му,  бюрократическому  унитаризму,  беззаконию,  террору.
 К  такому  глубоко  пессимистическому  выводу  3.  Валидов  при¬
ходит,  глубоко  разобравшись:
 а) 	каким  образом  большевики  приспособили  марксистские  идеи
к  имперским,  шовинистическим  традициям,  привычкам,  умона¬
строениям  различных  слоев  российского  населения;
 28 	В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.  Т.  .39.  С.  114.
 224

б) 	какую  роль  в  своей  политике  они  отводили  русским  пересе¬
ленцам  в  национальных  окраинах;
 в) 	сколь  глубоко  было  в  сознании  русского  народа,  а  также
большинства  самих  большевиков  пренебрежение  к  языку,  культуре,
будущей  судьбе  малочисленных  народов;
 г) 	насколько  глубок  нравственный  нигилизм  большевистских
руководителей,  приспосабливающих  все  и  вся  к  интересам  проле¬
тариата,  понимая  эти  интересы  весьма  прямолинейно.
 В  этой  связи  особый  интерес  вызывает  то,  как  разъясняет  суть
национальной  политики  большевиков  3.  Валидов  устами  Г.  Петров¬
ского,  рассуждающего  о  своеобразии  нравственных  основ  полити¬
ческого  мышления  В.  И.  Ленина  на  примере  национального  вопро¬
са.  Г.  Петровский,  отвечая  на  вопрос  3.  Валидова  «Защищает  ли
Ленин  национальные  интересы  великороссов?»,  говорит:  «Интере¬
сы  великороссов  Ленин  защищает  даже  в  большем  объеме,  чем
Петр  Великий.  Освободив  великорусскую  нацию  от  пут  капитализ¬
ма,  преобразовав  ее  в  великое  социалистическое  общество,  он  на¬
деется  превратить  ее  в  образец  для  других  народов.  Интересы  рус¬
ского  народа  Ленин  ставит  выше  интересов  других  подвластных
России  народов,  то  есть  он,  не  будучи  великорусским  шовинистом,
всю  политику,  однако,  ведет  в  пользу  великороссов».  Теперь  перед
историками  встает  задача  по  другим  источникам  и  архивным  мате¬
риалам  установить,  насколько  адекватно  3.  Валидову  удалось  отра¬
зить  мнение  Г.  Петровского  по  одному  из  кардинальных  проблем
Российского  государства.  Если  ближайшее  окружение  В.  И.  Ленина
понимало,  что  сам  вождь  марксистскую  теорию  целенаправленно
приспосабливает  к  традициям  империализма  Российского  государ¬
ства,  и  соглашалось  с  этим,  то  большевики  сами  заложили  мину,
которая  впоследствии  изнутри  взорвала  Советский  Союз.
 Суть  своего  понимания  судеб  тюркских  народов  России  3.  Ва¬
лидов  наиболее  полно  выразил  в  своем  прощальном  письме  башкир¬
скому  народу  перед  эмиграцией  в  Иран.  Приводим  его  целиком:
 «За  права  и  свободу  нашего  народа  я  боролся  по  мере  своих
сил.  Движение  наше  в  Туркестане,  так  же  как  и  в  Башкирии,  вдох¬
новило  на  борьбу  бесчисленное  множество  соотечественников.
В  этом  деле  принимало  участие  множество  людей  из  Турции,  Даге¬
стана,  Азербайджана  и  даже  из  Афганистана,  наконец,  оно  при¬
влекло  и  Энвер  Пашу29.  К  сожалению,  война  с  Польшей  заверши¬
 29 	Энвер  Паша  (1881-1922)  -  лидер  Турецкой  буржуазно-демократической  ре¬
волюции  1908  года,  военный  министр,  вице-генералиссимус,  то  есть  главнокоман¬
дующий.  Политик  с  чрезвычайно  сложной  судьбой.
 8-341
 225

лась  в  пользу  Москвы.  Если  бы  эта  война  продлилась  еще  несколько
месяцев,  Энвер  Паша,  наступая  из  Байсун  Гузара,  а  басмачи  Самар¬
кандской  губернии  из  Джизак  Нурата,  смогли  бы  завоевать  Самар¬
канд  и  Бухару.  Для  подрыва  железной  дороги  во  вногих  местах  был
подготовлен  динамит.  В  августе  железная  дорога  со  стороны  Кзыла-
руат  и  Сырдарьи  была  бы  закрыта  для  Красной  Армии.
К  сожалению,  Москва  получила  возможность  направить  сюда  боль¬
шие  военные  силы.  Несмотря  на  то,  что  в  августе  наши  дела  оконча¬
тельно  приняли  дурной  оборот,  я  с  целью  продолжения  борьбы  вел
в  августе  организационную  работу  по  сосредоточению  басмачей
Шехресаба  и  Самарканда,  башкирских,  татарских  и  казахских  офи¬
церов  в  области  Байсун  для  соединения  их  с  Энвер  Пашой.  Но  не¬
благоприятные  события  нарастали.  Энвер  Паша  пал  в  бою30.
 Именно  в  это  время  (в  сентябре)  тайно  созванный  Конгресс
Туркестанского  национального  объединения  поручил  мне  продол¬
жить  эту  работу  за  рубежом,  написать  ее  историю,  довести  до  све¬
дения  мировой  общественности,  представить  наши  требования
в  качестве  международных  проблем.  Этим  делом  намереваюсь  за¬
ниматься,  поселившись  в  Европе  или  Турции.  Однако  на  реаль¬
ность  необходимо  смотреть  прямо:  нынешний  уровень  нашего
движения,  то  есть  движение,  борьба  на  уровне  областей  за  дости¬
жение  уступок  со  стороны  Советов,  не  дали  желаемых  результатов.
Сейчас  нация  напоминает  овцу,  попавшую  в  волчьи  зубы.
 Но  этот  вопрос  в  будущем  будет  стоять  на  более  высоком
уровне,  необходима  организация  борьбы  в  иных  формах.  Вопрос
о  власти  Советов  в  России,  после  того  как  она  установилась  в
результате  внутренней  борьбы,  в  дальнейшем  превратится  в  про¬
блему  межгосударственных  отношений.  В  конечном  счете  этим
вопросом  займутся  великие  державы.  Более  того,  данный  вопрос
перерастет  даже  компетенцию  великих  держав  и  превратится  в  ми¬
ровую  проблему.
 Советы,  распространяя  лживые  слова  об  освобождении  наций  и
колоний,  приспособили  теорию  социализма,  защищающую  интере¬
сы  и  права  рабочих,  к  желаниям  эгоистической  нации,  подвержен¬
ной  империалистическим  традициям.  Я  написал  два  письма  об  этом
и  переправил  их  сегодня  Рудзутаку,  одному  из  советских  руководи¬
телей  в  Ташкенте.  Письма  предназначены  для  вручения  Ленину  и
Сталину  (сообщившему  мне,  кстати,  о  моем  прощении),  а  также
другим  их  соратникам.  Проводимая  ими  в  дальнейшем  политиче¬
ская  программа  -  обеспечение  господства  русского  языка  и  культу¬
 30 	Энвер  Паша  погиб  в  1922  году  в  стычке  с  частями  Красной  Армии.
 226

ры  не  только  в  России,  но  и  в  сопредельных  областях  Европы
и  Азии.  Даже  призыв  к  устройству  социализма  в  мировом  масштабе
является  одним  из  способов  достижения  этой  цели.  Русификация
всего  мира  -  задача  неосуществимая.  Но  эту  истину  (опасность)
в  других  странах  быстро  понять  не  смогут.  Поэтому  независимым,
свободным  народам  необходимо  разъяснять  империалистическую
сущность  русского  вопроса.  Даже  в  Хиве  всего  этого  не  понимали
за  четыре  месяца  до  уничтожения  русскими  их  собственного  пра¬
вительства.  Возможно,  для  понимания  этих  истин  каждая  нация
некоторое  время  должна  быть  под  властью  русских.  В  любом  слу¬
чае  сейчас  на  нашей  родине  не  следует  допускать  никаких  волне¬
ний  и  восстаний.  Движения,  подобные  выступлению  Сулеймана
Мурзабулатова,  сегодня  нанесут  вред  нашему  народу.  Об  этом
я  послал  ему  письмо  из  Бухары.  К  счастью,  кажется,  больших  по¬
терь  не  было.
 По  мере  своих  возможностей  вы  должны  обращать  свое  внима¬
ние  на  следующие  вопросы:
 1) 	Занимайтесь  учебой  молодежи,  готовьте  из  них  технических
специалистов.
 2) 	Внедрите  в  душу  способных  людей  желание,  оторвавшись
от  частных  хозяйственных  дел,  войти  в  кооперативы,  укрепиться
в  советских  аппаратах,  взять  на  себя  обязательства  служить  на  этом
поприще  своему  народу.  Об  этом  я  уже  говорил  на  собрании
в  Стерлитамаке  в  августе  1919  года.
 3) 	Не  жалейте  усилий  для  защиты  религии  и  языка.  Самые
гнусные  притеснения  будут  совершены  на  этих  двух  основах,
то  есть  на  основе  религии  и  языка.  В  этой  связи  не  будет  никакой
возможности  иметь  какую-либо  организацию,  так  как  она  попадет
в  подчинение  советских  учреждений  и  будет  служить  их  интере¬
сам.  Поэтому  борьбу  за  религию  и  язык  придется  вести  средствами
как  в  рамках  закона,  так  и  скрытно.
 4) 	К  следующему  этапу  борьбы  готовьтесь,  будучи  уверенными
в  том,  что  она  превратится  в  проблему  международного  уровня.
В  этот  период  тюрки  Поволжья  и  Приуралья  должны  верить,  что
им  борьбу  нулҫно  вести  в  единстве  с  Туркестаном.
 В  этой  связи  детям  дома  нужно  разъяснять,  как  с  1917  года  мы
вели  эту  борьбу*  Если  народы  свободного  мира  не  смогут  объеди¬
ниться  и  противостоять  распространению  большевизма,  и  боль¬
шинство  народов  Азии  встанет  на  путь  Советской  власти,  то  ком¬
мунизм  как  теория,  наиболее  сильно  раздувающая  пламя  межна¬
циональных  раздоров,  приведет  к  войне  между  самими  этими  наро¬
дами.  Мы  живем  в  такое  время,  когда  в  мире  развиваются  самые
 8*
 227

различные,  в  том  числе  торговые,  связи.  Поэтому  Россия  не  сможет
вечно  удерживать  старые  торговые  пути  между  Востоком  и  Запа¬
дом.  Русские  не  смогут  ассимилировать  тюркские  народы  в  течение
одного  века,  так  как  этот  процесс  зависит  также  от  успехов  руси¬
фикации  на  Кавказе,  на  Украине.  К  тому  же  нации,  ставшие  жерт¬
вами  русификаторской  политики,  не  останутся  без  движения.  Если
будет  расти  численность  русских,  увеличится  численность  и  других
народов.  В  этой  связи  напишу  некоторые  свои  мысли,  не  сочтите
за  пророчество:  империалистические  поползновения  русских  и
стремление  совершить  революцию  приведут  к  тому,  что  все  проис¬
ходящее  в  России  будет  казаться  самыми  великими  событиями  XX
века,  связанными  с  судьбами  всех  народов.  Однако  из-за  неумения
сдерживать  свои  аппетиты  русские  на  основе  этих  событий  будут
преследовать  лишь  свою  корысть.  Великие  события,  которые  воз¬
никнут  как  последствия  этого,  дадут  нам  новые  возможности  для
оживления.  Такие  регионы,  как  Туркестан,  где  мусульман  живет
много,  сумеют  воспользоваться  этим  положением.  В  это  время,
также  как  евреи  в  Израиле  верят  в  возрождение  своего  государства,
наши  должны  жить  с  верой  и  разъяснять  все  подрастающему  поко¬
лению.  Мы  в  зарубежных  государствах  будем  заниматься  этим  во¬
просом.  Вопреки  всему  я  верю,  что  до  этих  дней  освобождения  на¬
ше  поколение  не  успеет  исчезнуть  совсем.  Мы  в  Башкортостане
развернули  национальное  движение  на  законной  основе,  на  основе
решений  курултаев  создали  регулярные  войска  и  открыто  боро¬
лись,  открыто  излагали  свои  мысли  на  страницах  национальной
печати  и  в  школах.  В  Туркестане  же  это  движение  как  недовольст¬
во  и  волнение  началось  до  нашего  прихода,  большинство  басмачей
было  под  влиянием  фанатичных  мулл.  Мы  в  это  движение  внесли
национальную  идею,  идеал  национального  движения.  Наконец,
к  этому  делу  присоединился  великий  исторический  деятель  со
своими  офицерами.
 Все  эти  дела  не  из  тех,  которые  люди  могли  бы  забыть  за  не-
сколко  лет,  даже  в  течение  одного-двух  поколений.  Из-за  верности
тюркского  народа  идее  независимости  в  его  памяти  до  сих  пор  жи¬
вы  воспоминания,  относящиеся  ко  временам  своей  самостоятель¬
ности:  о  Джанибек  Хане,  Тамерлане,  Кучуке  и  его  сыновьях  Каип
Хане  и  Аблай  Хане.  Даже  те  тюркские  племена,  которые  в  древние
времена  оставались  в  меньшинстве  среди  других  народов,  забывали
или  почти  забывали  свой  язык,  при  появлении  возможности  под¬
нимались  и  вновь  создавали  государства.  Такие  племена,  как  туй-
хуны,  шато  и  таугачи  среди  китайцев,  карлыки  и  калачи  среди  ин¬
дейцев,  арпаты  среди  угрофинов,  огузы,  агачерийцы  и  аккойуны
 228

среди  иранцев,  арабов  и  курдов,  несмотря  на  то,  что  остались
в  меньшинстве,  сохранили  свое  бытие,  а  позже  создали  государства
и  вошли  в  историю.  История  этих  племен  -  восхитительный  при¬
мер  для  подражания.
 Испытываю  желание  обнародовать  все  это,  описав  в  виде  рома¬
нов.  Миф  об  Эргунекуне  свидетельствует  о  возрождении  одного
мужественного  тюркского  сообщества  тогда,  когда  другим  каза¬
лось,  что  оно  на  грани  полного  исчезновения.  Мы  переживали
в  настоящее  время  среди  русских  один  из  самых  страшных  перио¬
дов  своего  исторического  существования,  но  страх  не  сковал  нас.
Лично  я  сам,  хорошо  зная  наше  прошлое,  даже  в  часы  самых  боль¬
ших  неудач  не  впадал  в  отчаяние.  Вышеупомянутые  народы  ради
свободы  покидали  даже  родину,  но  вновь  обретали  независимость.
Наш  народ  как  трава  пырей,  если  в  земле  останется  хоть  бы  ма¬
ленький  его  кусочек,  вскоре  распространяется  на  весь  сад.  Если  бы
в  1917-1922  годы  мы  не  воспользовались  возможностью  подняться
на  борьбу  и  остались  бы  без  движения,  то  нам  трудно  было  бы  вос¬
пользоваться  такой  же  возможностью  в  будущем.  Эта  возможность
длилась  очень  короткое  время,  однако,  мы  сумели  ею  воспользо¬
ваться.  Совершенные  нами  дела,  так  же  как  и  дела  Кучук  Султана,
его  сына  Мурат  Султана,  Бишай  Султана,  его  сына  Ырыс  Махмут
Султана,  Султангирея  (Карасакал),  Батырши,  Салавата,  Аблая  и
Кинесары,  оставят  после  себя  великие  воспоминания.  Стихи,  бай¬
ты,  сотворенные  в  ходе  этой  борьбы,  невозможно  заставить  забыть.
Разумеется,  враг  приложит  много  усилий,  чтобы  заставить  вас  за¬
быть  их.  Но  неопубликованное  в  России  будет  опубликовано  за
границей.  Россия  не  сможет  удерживать  свои  границы  вечно  на
замке.  Если  литературу,  распространяющую  идеи  о  свободе  и  на¬
циональном  освобождении,  наши  не  смогут  прочитать  на  родине,
прочитают  за  рубежом.  Только  пусть  не  ввергает  нацию  в  безна¬
дежность  террористическая  власть,  кажущаяся  сегодня  неизбеж¬
ной.  Вера  и  совесть  наша,  наша  любовь  к  независимости  будет  ука¬
зывать  пути  освобождения  и  призывать  вперед»31.
 Одного  этого  письма  вполне  достаточно,  чтобы  оценить  мас¬
штаб  исторического  мышления  и  незаурядный  дар  предвидения
3.  Валидова,  удачно  сочетавшего  в  себе  талантливого  ученого-
историка  и  крупного  политика.  В  России  вплоть  до  последнего
времени  3.  Валидов  никем,  кроме  самого  башкирского  народа  и  его
некоторых  видных  представителей,  таких  как  поэт  Ш.  Бабич,  по
достоинству  не  был  оценен.  В  этой  связи  приятным  исключением
 31  Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  2.  Уфа,  1998.  С.  154-159.
 229

является  выдающийся  татарский  революционер  М.  Султангалиев,
который,  сам  находясь  в  большевистской  тюрьме,  обвиненный  в
национализме  и  в  связях  с  3.  Валидовым,  в  1923  году  писал:  «Кто
же  такой  3.  Валидов  и  какое  отношение  я  имею  к  нему?  Я  перебрал
в  голове  все  факты  и  пришел  к  следующему  выводу:  3.  Валидов  -
один  из  тех  «самородков»,  которые  создаются  лишь  веками,  чело¬
век  без  цельного  воспитания  и  законченного  образования,  он  все  же
сумел  во  время  революции  встать  во  главе  национально-освобо¬
дительного  движения  целой  народности.  Я  думал,  в  случае  выра¬
жения  3.  Валидовым  согласия  перейти  на  сторону  Советской  вла¬
сти  (в  это  время  он  примкнул  к  басмаческому  движению)  и  искрен¬
не  раскаяться,  пойти  к  тов.  Сталину  и  выпросить  у  него  прощение
этому  заблудшему  не  по  своей  вине  человеку.  Вот  те  психологиче¬
ские  моменты,  которые  заставили  меня  в  одну  из  моих  бессонных
ночей  встать  с  постели  и  написать  дрожащей  рукой:  «...  установить
связь  с  3.  Валидовым  ...  только  осторожно»32.
 ^Хождение  в  Средней  Азии
 Накопленный  3.  Валидовым  в  Башкирии  опыт  руководства  на¬
ционально-освободительным  движением  угнетенного  народа,  фор¬
мирования  его  правительства,  создания  армии,  организации  боевых
действий,  установления  связей  и  ведения  диалога  с  пред¬
ставителями  самых  различных  политических  течений,  партий  -  от
кадетов  до  большевиков  и  т.  д.,  позволил  ему  занять  ключевое  ме¬
сто  в  политической  жизни  Туркестана.  Главнейшую  свою  задачу  он
видел  в  выработке  общенациональной  идеологии  освободительного
движения  для  всего  Туркестана  и  в  создании  на  этой  основе  авто¬
ритетных  общественных  организаций,  партий,  которые  могли  бы
идейно,  а  затем  и  организационно  объединить  усилия  народов
Средней  Азии,  Казахстана  и  Башкортостана  в  достижении  не  мни¬
мой,  фиктивной,  а  подлинной  автономной  государственности.
 Суть  политики,  которую  3.  Валидов  собирался  проводить
в  Средней  Азии,  он  изложил  Энвер  Паше,  с  которым  встречался
несколько  раз  в  Бухаре  в  самом  конце  1920  года.  Между  ними  со¬
стоялся  весьма  непростой  разговор,  содержание  которого  излага¬
лось  3.  Валидовым  в  нескольких  его  книгах  и  статьях.  3.  Валидов
при  первой  же  встрече  посоветовал  Энвер  Паше  выехать  в  Афгани¬
стан,  обосновав  это  тем,  что  открытое  присоединение  Паши  к  бас¬
 12  Мирсаид  Султан-Галиев.  Статьи.  Выступления.  Документы.  Казань,  1992.
С.  380-381,384.
 230

маческому  движению  на  данном  этапе  нанесет  больше  вреда,  чем
пользы,  потому  что  басмаческое  движение  разворачивалось  как
внутреннее  дело  России.  Лидеры  движения  маневрировали  между
самыми  различными  политическими  кругами  и  партиями,  в  том
числе  и  враждебными  к  большевикам.  При  крайней  необходимости
они  имели  возможность  вступить  в  соглашение  с  советской  вла¬
стью,  благо  таким  опытом  обладали  башкирские,  казахские  и  та¬
тарские  интеллигенты,  ныне  прибывшие  в  Туркестан  для  продол¬
жения  борьбы.  3.  Валидов  рассчитывал,  что  большевики  не  смогут
препятствовать  созданию  национальных  воинских  формирований  в
составе  Красной  Армии.  Он  надеялся  также,  что  с  накоплением
опыта  военных  действий  дисциплина  и  порядок  установятся  и
в  партизанских  басмаческих  отрядах,  усилится  слаженность  их
действий.  Создав  единую  идеологию  национально-освободитель¬
ного  движения,  государственного  самоопределения,  выработав
экономическую  политику,  ориентированную  на  защиту  интересов
дехканства  и  кочевых  скотоводов,  3.  Валидов  стремился  объеди¬
нить  всю  мусульманскую  интеллигенцию,  включая  и  тех,  кто  со¬
трудничал  с  большевиками.  Ему  казалось,  что  можно  будет  достичь
единства  национальных  военных  и  политических  сил  Туркестана,
находящихся  как  на  стороне  красных,  так  и  на  стороне  басмачества.
Большевики,  как  вначале  и  в  Башкортостане,  вынуждены  будут
считаться  с  этой  реальностью,  пойти  на  уступки  и  признать  авто¬
номные  права  Туркестана.  Включение  сюда  Восточного  Башкорто¬
стана  («Малой  Башкирии»)  будет  делом  времени.  Но  присоедине¬
ние  к  движению  турецкого  вице-генералиссимуса  Энвера  Паши,
друга  германского  императора  Вильгельма,  по  мнению  3.  Валидова,
меняло  всю  ситуацию:  дело  приобретало  международный  характер.
 3. 	Валидов  считал,  что  многие  белогвардейские  круги  тотчас  высту¬
пят  против  басмаческого  движения,  руководимого  турецким  Пашой,
большевики  усилят  пропаганду  против  пантюркизма  и  панисламиз¬
ма,  связав  руководителей  басмачества  с  международным,  в  особен¬
ности  германским,  империализмом;  мусульманские  работники  в  со¬
ветских  партийных  и  государственных  органах,  в  душе  сочувственно
относящиеся  к  басмачам,  перестанут  оказывать  им  посильную  тай¬
ную  помощь  и  отстранятся  от  национально-освободительной  борь¬
бы,  и  басмачество  окажется  в  полной  изоляции.  Движение  окажется
бесперспективным.  По  мнению  3.  Валидова,  в  тот  исторический  пе¬
риод  было  реальным  создание  федеративно  устроенной  автономной
государственности  тюркских  народов  со  своей  армией,  подчиненной
непосредственно  советскому  центральному  командованию,  а  не  во¬
енным  округам,  с  правом  на  внешние  сношения  с  иностранными
 231

государствами,  но  в  составе  Российского  демократического,  федера¬
тивного  государства.  А  создание  независимого  федеративного  го¬
сударства  тюркских  народов  -  представлялось  ему  более  отдаленной
перспективой,  зависящей  от  дальнейшего  хода  мировой  истории.
 з. 	Валидов  говорил  Энвер  Паше:  «После  Вашего  присоединения  к
нам  все  наши  дела  без  надлежащей  предварительной  подготовки
превратятся  в  международную  проблему.  Белогвардейские  полити¬
ческие  круги  тотчас  отстранятся  от  нас.  Общество33  наше  будет  вы¬
нуждено  открыто  присоединиться  к  басмачеству,  и  деятели  наши,
находящиеся  на  руководящих  должностях  Советских  органов,  вы¬
нуждены  будут  уйти  к  басмачам  или,  порвав  с  нами  всякие  связи,
действительно  перейти  на  сторону  Советов.  Сотни  наших  друзей,
служащих  на  Советских  фронтах  и  в  партийных  органах  до  сего¬
дняшнего  дня,  считают,  что  мы  занимаемся  внутренними  проблема¬
ми  России  и  оказывают  нам  всяческое  содействие.  Наши  попытки
объединиться  с  иностранными  государствами  они  сочтут  авантюрой
 и, 	считая  эти  потуги  ненадежными,  не  захотят  с  нами  иметь  дела».
«Ваше  открытое  присоединение  к  басмаческому  движению  приведет
к  открытому  объединению  красных  и  белых  русских  в  Туркеста-
 34
 не»  .
 Прибыв  в  Туркестан,  3.  Валидов  приложил  максимум  усилий
для  создания  организационного,  политического,  идеологического
центра  для  всего  национально-освободительного  движения  в  Тур¬
кестане,  который  был  бы  в  состоянии  координировать  усилия  всех
патриотов  тюркских  народов,  а  также  таджиков,  как  сотрудничаю¬
щих  с  большевиками,  так  и  находящихся  к  ним  в  пассивной  или
активной  оппозиции.  Таким  центром,  по  замыслу  3.  Валидова,
должна  была  стать  организация  «Туркестанское  Национальное
Объединение».  Сам  3.  Валидов  был  избран  ее  председателем.  Кро¬
ме  того,  он  уделял  большое  внимание  созданию  двухпартийной
системы  в  Туркестане.  Одна  из  них  была  призвана  объединять  джа-
дидистов,  т.  е.  либерально-демократически  настроенных  реформи¬
стов,  далеких  от  социалистических  идей,  а  другая  -  партия  левосо¬
циалистического  толка  -  не  признавала  крайностей  большевиков
ни  в  политических,  ни  в  экономических  вопросах  и  в  особенности
в  сфере  национальной  политики.  Сам  3.  Валидов  по  своим  полити¬
ческим  убеждениям  тогда  был  ближе  к  левым  эсерам,  хотя  ни  в
одной  партии  не  состоял.  Создаваемые  ими  две  партии,  а  также
отдельная  казахская  «Алашордынская»  партия  должны  были  осно¬
 33 	Имеется  в  виду  организация  «Туркестанское  Национальное  Объединение».
 34 	Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  2.  Уфа,  1998.  С.  70-71.
 232

вываться  на  общей  политической  платформе.  Вот  что  3.  Валидов
пишет  об  этих  организационных  делах  в  своих  воспоминаниях:
 «В  феврале35  прибыли  из  туркмен  адвокат  Какажан  Бердиев,  из
казах  представители  Алаш  Орды  Хайретдин  Балгынбаев,  Мухтар
Ауэзов,  Динше  и  еще  два  человека  (которые,  по  последним  сведе¬
ниям,  еще  живы).  Вести  дела  с  узбеками  и  бухарцами  было  нелег¬
ко,  так  как  между  ними  было  много  трений  и  взаимной  неприязни.
С  представителями  Бухары,  узбеков,  туркменов,  казахов  мы  встре¬
чались  в  Харгуше  или  в  одном  из  укромных  уголков  дворца  эмира
и  обсуждали  программу  начавшего  организовываться  «Туркестан¬
ского  Национального  Объединения».  Казахи  проявляли  недоволь¬
ство  тем,  что  совещания  слишком  затягивались,  сетовали  на  нере¬
шительность  деятелей  Бухары.  Наконец,  в  результате  консультаций
приняли  выработанную  мною  «общую  платформу»  из  7  пунктов,
которая  была  призвана  объединить  три  партии:  партию  джадиди-
стов,  основывающихся  на  исламе,  социалистическую  партию
«Эрк»  в  Узбекистане  и  казахскую  Алашордынскую  партию.  Суть
этих  семи  пунктов  сводилась  к  следующему:
 1) 	Самостоятельность;
 2) 	Демократическая  республика;
 3) 	Национальная  армия;
 4) 	Экономическое  управление,  строительство  железных  дорог,
сооружение  каналов  должны  соответствовать  интересам  самостоя¬
тельности  Туркестана;
 5) 	Систему  образования  поднять  до  современного  уровня  и
найти  пути  приобщения  к  западной  культуре  также  и  помимо
России;
 6) 	Вопросы  о  школах,  об  использовании  природных  ресурсов
Туркестана,  в  целом  национальные  вопросы  решать  исходя  из  чис¬
ленности  тех  или  иных  народов,  населяющих  страну;
 7) 	Полная  свобода  совести.  Не  допускать  смешения  мирских  и
религиозных  дел»36.
 По  мнению  3.  Валидова  в  будущей  политической  жизни  Турке¬
стана  особую  роль  должна  была  сыграть  партия  «Эрк»  («Воля»).
Над  созданием  этой  партии  3.  Валидов  начал  работать  еще  в  1919
году,  не  оставлял  этих  попыток  и  после  перехода  башкирского  пра¬
вительства  на  сторону  красных  и  с  новой  силой  начал  этим  зани¬
маться  после  отъезда  в  Среднюю  Азию  в  1920  году.  Представляет
большой  интерес  ее  программа,  составленная  3.  Валидовым,  сохра¬
 35 	1921  г.
 36 	Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  2.  Уфа,  1998.  С.  46.
 233

нившаяся  в  архиве  ученого.  Документ  написан  на  русском  языке.
Публикуется  целиком,  с  очень  незначительными  редакционными
поправками.  Документ  предваряется  краткой  историей  возникнове¬
ния  партии,  написанной  также  самим  3.  Валидовым:
 «Возникновение  партии  «Эрк»
 Организация  партии  «Эрк»  (Воля»)  была  задумана  в  1919  году;
весною  этого  года  одновременно,  но  независимо  друг  от  друга
группы  социалистов  в  Ташкенте  и  в  Темясово  (Башкирии)  решили
образовать  туземные  социалистические  партии,  могущие  войти  в
Третий  Интернационал,  как  самостоятельные  члены  последнего.  В
ноябре  того  же  года  представители  ташкентских,  бухарских,  кир¬
гизских  и  башкирских  социалистов,  случайно  собравшиеся  в  Моск¬
ве,  решили  объединить  работу  по  организации  национально¬
социалистических  партий,  была  намечена  программа  единой  пар¬
тии  из  12  пунктов.  К  весне  1920  года  выяснилось,  что  ЦК  Комму¬
нистической  партии  России  не  допустит  легального  существования
туземной  социалистической  партии,  хотя  бы  и  входящей  в  Комин¬
терн.  Тогда  представители  организуемой  партии,  собравшись  в  ию¬
не  того  же  года,  решили  организовать  свою  партию  во  что  бы  то  ни
стало,  нисколько  не  стесняя  себя  ни  программой  и  ни  уставом
Третьего  Интернационала.  В  сентябре  того  же  1920  года  во  время
Съезда  народов  Востока  работала  в  Баку  организационная  комис¬
сия  партии,  куда  помимо  лиц,  имена  которых  теперь  в  советских
условиях  упомянутыми  быть  не  могут,  входили  Валидов  и  Джани-
заков,  был  выработан  проект  новой  программы,  состоящей  из  27
пунктов.  Та  же  комиссия,  в  обновленном  составе,  без  Джанизакова,
но  с  включением  Абдульхамита  Арифова  (тогда  военного  комисса¬
ра  Бухарской  Советской  Республики),  на  заседаниях  7-10  января
1921  года,  в  Бухаре  приняла  для  организации  наименование  «Тур¬
кестан  социалистлар  Тюдеси»  или,  короче,  «Тюде»,  т.  е.  «Группа
или  Кружок  социалистов  Туркестана».  В  апреле  того  же  года  (15-
 18 	апреля)  состоялся  в  Бухаре  же  «Расширенный  совет  Тюде»,  куда
помимо  Валидова  и  Арифова,  входили  также  представители  тузем¬
ных  социалистов  Киргизской  (Казахистан)  и  Хорезмской  (Хива)
Республик,  и  вышеупомянутый  проект  программы  из  27  пунктов
был  скомкан  в  9  пунктах.  «Совет  партии»,  состоявшийся  в  начале
1926  года,  переименовал  «Тюде»  в  «Социалист  Эрк  Фиркасы»,  т.  е.
в  «Туркестанскую  Социалистическую  партию  Эрк»  и  утвердил
программу  из  9  пунктов  в  следующем  окончательном  виде  (8-9
января):
 234

Программа  Туркестанской
Социалистической  партии  «Эрк».
 Теоретическая  часть
 При  всем  пока  слабом  развитии  промышленности,  количество
рабочего  класса  в  городах  Туркестана  с  каждым  днем  растет.  Одна¬
ко  защищать  свои  классовые  интересы  от  местных  и  иностранных
эксплуататоров  и  играть  доминирующую  роль  в  политической
жизни  и  в  хозяйственном  строительстве  страны  рабочий  класс  мо¬
жет  только  при  условии  организации  в  профессиональные  союзы  и
в  самостоятельную  рабочую  партию,  при  условии,  что  эта  партия
сумеет  не  оставаться  замкнутой  профессиональной  организацией
рабочего  класса,  а  установит  сотрудничество  рабочих  и  крестьян¬
ства  (дехканства)  на  основе  общих  интересов.  Прочность  союза
рабочих  и  крестьян  в  Туркестане  обусловлена  тем,  что  судьба  ог¬
ромного  большинства  дехканства,  работающего  на  текстильные
фабрики,  слишком  тесно  связана  с  судьбою  рабочих  тех  же  фабрик.
Если  европейские  рабочие  стремятся  стать  хозяевами  средств  про¬
изводства  в  Европе,  то  туркестанские  рабочие  и  хлопкоробы  оди¬
наково  заинтересованы  в  развертывании  национализированной  тек¬
стильной  промышленности  у  себя  в  Туркестане.  Туркестанский
рабочий  и  крестьянин  -  хлопкороб  будут  при  наличии  общей  поли¬
тической  организации  представлять  собою  внушительную  соци¬
ально-политическую  силу  по  сравнению  с  той  частью  крестьянства,
которая  обрабатывает  хлеб.  Партия  «ЭРК»  считает  себя  той  поли¬
тической  организацией,  которая  объединяет  классы  революцион¬
ных  рабочих  и  дехканства  Туркестана.
 Социализм  выведет  угнетенные  классы  порабощенных,  как
туркестанцы,  народов  Азии  из  умственной  темноты  замкнутого
Востока  на  светлую  арену  современной  жизни,  из  этническо-
родовых  границ  в  поле  жизни  международной  классовой  борьбы,
социализм  приучит  их  к  сотрудничеству  и  общению  с  другими  на¬
родами.  Социализм  переделает  хозяйственное  мышление  трудя¬
щихся  туркестанцев,  в  большинстве  своем  крестьян,  завязших  в
болоте  темной  кишлачной  жизни  и  в  замкнутых  полурелигиозных
цехах  городских  кустарей  и  ремесленников,  заставит  их  заниматься
вопросами  мирового  хозяйства,  вопросами  переустройства  на  но¬
вых  началах  всей  экономической  жизни  человечества.  Каким  бы
 235

экономически  отсталым  не  являлся  Туркестан,  воспитательное  зна¬
чение  социализма  будет  здесь  огромным.  Основанная  на  экономи-
ческо-классовых  принципах  социалистическая  партия  и  пропаганда
социализма  будет  способствовать  еще  и  тому,  чтобы  и  другие  по¬
литические  партии  в  этой  восточной  стране  также  организовались
только  на  экономической  базе,  чтобы  религиозные  и  личные  мо¬
менты  не  могли  играть  роли  в  организации  политических  партий  и
чтобы  в  основу  школы  и  вообще  народного  образования  были  по¬
ложены  тоже  только  жизненные,  хозяйственные  принципы.
 Туркестан,  находящийся  в  настоящее  время  под  властью  одной
из  империалистических  держав,  не  может  развиваться  экономиче¬
ски,  как  это  следовало  бы  по  его  географическим  и  природным  ус¬
ловиям,  так  как  страна  эта,  пока  в  ней  хозяевами  являются  завоева¬
тели  и  пока  рядом  с  ними  существует  туземцы  -  должна  находить¬
ся  в  состоянии  постоянной  войны.  Дело  в  том,  что  нацией-
завоевательницей  являются  в  Туркестане  русские,  а  русская  коло¬
ниальная  политика,  в  отличие,  например,  от  английской  в  Индии,
основана  на  идее  полной  и  окончательной  русификации  завоеван¬
ных  областей.  Русский  империализм  поставил  себе  определенную
цель:  обосноваться  в  Туркестане  окончательно,  превратить  край  в
истинно  русский,  заменить  туземное  большинство  населения
большинством  переселяемых  им  из  европейской  России  русских,
обратить  Туркестан  в  базу  для  своих  дальнейших  грабительских
завоеваний  в  Средней,  Южной  и  Восточной  Азии.  Русский  импе¬
риализм  добивается  этой  своей  цели  путем  применения  различных
мероприятий:  как,  например,  вооруженное  истребление  или  ограб¬
ление  туземцев  отдельных  районов,  с  целью  захвата  их  земель  или
по  поводу  восстаний,  вызываемых  часто  действиями  или  провока¬
цией  самих  империалистов.  Мероприятия  хозяйственные:  как,  на¬
пример  постоянное  и  последовательное  вымогательство  земли  и
воды.  Богатейшие,  плодородные  и  густонаселенные  долины  Южно¬
го  Туркестана  переживают  теперь  эпоху  бесчеловечного  опустоше¬
ния,  путем  отбора  земли  у  туземцев,  веками  ее  обрабатывавших,
отбора  земли  для  водворения  в  них  новых  колониальных  армий,
прибывающих  из  России,  чуждых  интенсивной  оросительной  куль¬
туре.  Оседлые  и  полуоседлые  туземцы  Северного  Туркестана  тоже
лишаются  своих  плодородных,  обрабатываемых  земель;  казах-
киргизы,  уже  перешедшие  в  оседлость,  вытесняются  в  пустыни.
 236

Проведение  новых  магистральных  каналов,  устройство  фабрик  (на¬
пример,  текстильных)  и  заводов  (например,  металлообрабатываю¬
щих)  допускается  тоже  исключительно  в  целях  переселения  рус¬
ских.  Наиболее  выгодная  в  наше  время  для  сельских  хозяев  опре¬
деленных  поясов  земли  культура  -  хлопок  тоже  превращена  в  ору¬
дие  полного  порабощения  туземцев.  Сеется  хлопок  принудительно,
при  принудительном  же  сокращении  посева  хлеба  и  риса.  Не  до¬
пускается  расширение  посева  хлеба  даже  тогда,  когда  оно  лучше
обеспечило  бы  рост  посева  промышленных  растений.  Все  это  дела¬
ется  для  того,  чтобы  поставить  туземное  население  в  отношении
хлеба  в  полную  зависимость  от  России.  Между  тем  в  жизни  России
бывают  моменты,  когда  она  даже  при  желании  не  может  доставить
в  Туркестан  необходимое  количество  хлеба,  как  это  случилось
в  1917-1918  годы,  когда  погибло  от  голода  до  двух  миллионов  ту¬
земцев.  Усовершенствованные  сельскохозяйственные  орудия  и  трак¬
торы  отпускаются  прежде  всего  русским  переселенцам,  или  тузем¬
ный  кишлак  ставится  в  зависимость  от  соседнего  русского  поселка
в  отношении  воды  и  даже  сельскохозяйственного  орудия.
 Такие  меры  не  могут  не  вызывать  у  трудящихся  туземцев  из¬
вестного  недоверия  или  даже  вражды  к  новшествам  в  области  хо¬
зяйства,  исходящим  от  русских.  Между  тем  нация-завое-
вательница,  монополизировавшая  в  своих  руках  дело  информиро¬
вания  других  культурных  народов  о  состоянии  своих  колоний,
систематически  внедряет  в  сознание  просвещенных  обществ
мысль,  что  она  завоевала  в  Средней  Азии  девственный  край,  на¬
селенный  дикими  туземцами  вроде  краснокожих,  враждебно  от¬
носящимися  ко  всяким  новшествам  в  хозяйстве,  что  здесь  культу¬
ра  внедряется  только  силой  завоевателей,  что  туземцы  обречены
на  «естественное»  вымирание,  что  их  места  займут  «законные
хозяева»  страны,  колонисты,  которые  «законно»  же  их  ассимили¬
руют,  что  русские  превращают  дикую  страну  в  Америку.  Туземец
же  Туркестана  не  имеет  возможности  вывести  продукты  своего
труда  на  мировой  рынок,  не  может  сноситься  с  другим  миром,
объяснять  культурным  народам  и  тем  более  их  рабочим,  что  про¬
мышленность  и  усовершенствованные  системы  и  орудия  в  сель¬
ском  хозяйстве,  которые  он  от  души  хотел  бы  у  себя  развить,  пре¬
подносятся  ему  как  средство  смерти.  Туземцы  не  только  никогда
не  противились  нововведениям  в  народном  хозяйстве,  наоборот,
 237

сами,  будучи  представителями  древнейшей  и  несравненно  выс¬
шей,  по  сравнению  с  русской,  земледельческой  культуры,  с  само¬
го  начала  оккупации  края  обращались  к  русским  властям  с  прось¬
бой  ремонта  старых  и  проведения  новых  оросительных  каналов
(например,  в  низовьях  Сыр-Дарьи),  охраны  саксаульных  лесов
в  областях  сыпучих  песков  и  постройки  мостов  и  т.  д.,  но  напрас¬
но.  Русская  экономическая  политика  в  Туркестане  всегда  вызыва¬
ла  только  войны  и  восстания,  но  отнюдь  не  энтузиазм  туземцев,
между  тем  производительность  труда  во  всех  странах,  так  же  и  в
колониях,  зависит  теперь  от  сознания  и  заинтересованности
трудящихся.
 Ввиду  изложенного  партия  «Эрк»  в  области  экономики  ставит
своей  главной  задачей  хозяйственное  возрождение  Туркестана  пу¬
тем  заинтересования  преобладающего  в  нем  туземного  населения.
Осуществление  этой  задачи  зависит  от  открытия  дверей  Туркестана
для  всех  народов,  от  соединения  его  железными  дорогами  со  всеми
его  соседями  в  Азии,  а  именно  Индией,  Персией  и  Китаем,  и  от
освобождения  его,  таким  образом,  от  монополии  его  рынков  со
стороны  русских  железнодорожных  линий.  Только  при  этих  усло¬
виях  Туркестан  сможет  раскрыть  остающиеся  до  нашего  времени
скрытыми  в  его  недрах  или  известные,  но  еще  не  использованные
природные  его  ресурсы.  Только  тогда  Туркестан  сумеет  использо¬
вать  системы  своих  больших  рек,  проводить  великие  магистраль¬
ные  каналы,  расширить  ирригационную  сеть,  привлекая  техниче¬
ские  силы  и  материальную  мощь  всех  культурных  народов;  сможет
привлечь  для  заселения  вновь  орошенных  пространств  кочевников
степи,  родственных  или  экономически  себе  равных  соседних  наро¬
дов,  сможет  увеличить  таким  образом  густоту  своего  населения.
Наконец  Туркестан,  только  при  условии  снятия  монополии  его  об¬
щения  с  остальным  миром,  при  условии  нормальной  связи  со  свои¬
ми  соседями,  сможет  приравнять  заработную  плату  своих  рабочих
к  зарплате  других  стран.
 Вступление  экономической  жизни  Туркестана  в  указанное  ес¬
тественное  русло  всецело  зависит  от  его  политической  независи¬
мости.  Империалистическое  иго  державы-поработительницы,  уг¬
нетающее  все  классы  туземного  населения,  препятствует  прояв¬
лению  классовой  дифференциации  в  Туркестане,  к  тому  еще  про¬
мышленно  отсталом.  Рабочий  класс  Туркестана  даже  при  тепе¬
 238

решних  условиях  сумел  показать,  что  он  в  грядущем  культурно¬
экономическом  возрождении  страны  явится  важным  фактором  и
что  он  выделит  из  своей  среды  действительно  народно¬
общественных  работников.  Однако  рост  городской  жизни,  разви¬
тие  промышленности  и  увеличение  туземного  рабочего  класса  до
такой  степени,  чтобы  он  мог  приобрести  еще  более  внушитель¬
ное,  доминирующее  положение  и  в  политической  жизни  Турке¬
стана,  всецело  зависят  от  того,  чтобы  страна  эта,  завоевав  полити¬
ческую  независимость,  могла  сама  обрабатывать  свое  сырье  и
хлопок,  сама  добывала  и  обрабатывала  свои  металлы  и  стала  бы,
как  это  было  в  прошлом,  страной  текстильпроизводящей  и  метал¬
лообрабатывающей.  Завоеватели  Туркестана  для  того,  чтобы  на¬
всегда  обеспечить  свое  господство,  приняли,  кроме  выше  пере¬
численных,  еще  много  других  мер,  как  то:  недопущение  туземцев
к  военному  искусству,  поддерживание  остатков  отжившего  фео¬
дализма,  основ  родового  и  патриархального  строя,  искусственно
вызывая  для  своих  политических  целей  племенные  раздоры;  пре¬
сечение  путей  развития  сильной  и  жизнеспособной  национальной
культуры  Туркестана  на  началах  современности,  насаждение  на
место  веками  развивавшейся  общетуркестанской  культуры  не¬
жизнеспособных  родовых  культур,  долженствующих,  по  планам
завоевателей,  служить  переходными  этапами  к  полной  ассимиля¬
ции  туземцев;  монополия  техническо-профессионального  образо¬
вания  в  руках  господствующей  нации,  закрытие  возможности  ту¬
земному  населению  получать  образование  в  других  европейских
странах  и  знакомиться  с  другими  культурами,  более  высокими  по
сравнению  с  культурой  поработителей,  возвеличение  вместо  этого
культуры  господствующей  нации  в  глазах  нации  порабощенной.
Однако  держава  империалистическая  никогда  не  достигнет  ни
цели  полной  русификации  края,  ни  цели  ассимиляции  туземного
населения,  какие  бы  меры  она  ни  принимала.  Единственным  ре¬
зультатом  этих  мероприятий  является  то,  что  энергия  и  силы  всех
классов  туземного  населения,  вместо  того  чтобы  применяться  в
положительных  работах  для  собственного  культурного  развития,
нормального  хозяйственного  строительства,  напрасно  тратится  на
борьбу  с  вредными  и  пагубными  для  будущности  страны  меро¬
приятиями  империалистов.  Только  политическая  независимость
избавит  население  Туркестана  от  такой  напрасной  траты  энергии,
 239

так  необходимой  и  ценной  для  его  культурно-экономического
возрождения.
 Восстановление  независимости  Туркестана,  завоевание  тру¬
дящимся  классом  руководящей  роли  в  политической  жизни  стра¬
ны  могут  быть  достигнуты  легальными,  мирными  способами  ра¬
боты  среди  населения  и,  в  то  же  время,  путями  революционными.
Идея  независимости  Туркестана  является  идеалом  для  всех  клас¬
сов  угнетенной  национальности,  и  поэтому  временное  совпадение
и  солидарность  борьбы  различных  классов  угнетаемой  нации  про¬
тив  поработителей  вполне  естественны;  но  и  в  дни  одновремен¬
ной,  совместной  борьбы  за  общую  цель  трудящийся  класс  не  мо¬
жет  ни  на  минуту  отказываться  от  сохранения  своего  классового
лица.  Проходят  те  времена,  когда  туземная  буржуазная  интелли¬
генция,  оставляя  нетронутыми  экономические  вопросы  и  выдви¬
гая  на  их  место  лишь  общенациональные  лозунги,  могла  вести  за
собой  народные  массы.  Наоборот,  буржуазия  колониальных  и
полуколониальных  стран  вступает  на  путь  ясного  сознания  своей
классовой  сущности  и  открытой  защиты  своих  интересов.  Мелко-
буржуазно-демократические  группировки  Азербайджана,  Турке¬
стана  и  некоторых  соседних  азиатских  стран,  остававшиеся  до
последнего  времени  разрозненными  или  колеблющимися  между
социалистами  и  чистой  буржуазией,  тоже  начали  в  годы  послево¬
енной  революции  организовываться  как  класс.  Некоторые  из  этих
группировок  открыто  выступают  в  своей  литературе  с  пропаган¬
дой  необходимости  для  этих  азиатских  стран  развития  нацио¬
нального  капитала,  сосредоточенного  в  руках  прогрессивно¬
радикальной  туземной  буржуазии,  объявляя  себя  в  то  же  время
носителями  интересов  и  идеологами  этого  национального  капита¬
лизма.  Перед  такими  фактами,  являющимися  несомненным  при¬
знаком  культурного  развития  этих  стран,  для  представителей  тру¬
дящихся  и  рабочих  Туркестана  и  для  той  части  туземной  интелли¬
генции  и  молодежи,  которая  усвоила  за  годы  революции  идеи  со¬
циализма,  организоваться  в  самостоятельную  социалистическую
партию  стало  совершенной  необходимостью.
 Политические  партии  туземной  несоциалистической  интелли¬
генции  способны  работать  лишь  среди  буржуазии  своей  нации,  и  в
борьбе  за  независимость  колонии  они  не  могут  опираться  на  какое-
либо  сильное  международное  объединение.  Революционные  же
 240

социалисты  этих  стран,  считавшие,  что  цели  полной  свободы  и
независимости  угнетенных  народов  могут  осуществиться  при  по¬
беде  социализма  во  всем  мире  и  при  образовании  международной
федерации  социалистических  обществ  -  будут  опираться  на  ин¬
тернациональное  объединение  политических  сил,  борющихся
против  мирового  капитализма  и  империализма.  В  силу  этого,  на
партию  трудящегося  класса  и  на  социалистов  колониальных
стран,  несмотря  на  их  слабость  в  настоящее  время,  объясняю¬
щуюся  общей  отсталостью  колонии  -  падает  большая  ответствен¬
ность  за  политическую  судьбу  этих  стран.  Только  через  эти  со¬
циалистические  партии  борьба  за  независимость  колонии  и  угне¬
тенных  национальностей  становится  подлинной  частью  борьбы
всех  угнетенных  и  мирового  пролетариата  ’за  свободу  и  социа¬
лизм.  При  этом  социалистические  партии  колоний  и  угнетенных
народов  должны  учесть  опыты  русской  революции,  а)  Русская
революция  показала,  что  пролетариат  империалистической  нации
не  может  скоро  освободиться  от  тех  взглядов  на  колонии  и  угне¬
тенные  народы,  насажденных  в  его  голове  собственной  буржуази¬
ей,  и  полагает,  что  получение  продуктов  питания  и  сырья  из  ко¬
лонии  и  сбыт  в  них  товаров  метрополии  может  производиться
только  при  условии  сохранения  системы  насилия.  То  поколение
пролетариев  метрополии,  которое  унаследовало  власть  от  буржуа¬
зии,  несмотря  на  официальное  признание  прав  колонии,  на  прак¬
тике  ничем  не  отличается  от  своей  буржуазии,  и  тем  внедряет
среди  трудящихся  туземцев  взгляд  на  социалистов  метрополии,
как  на  худший  даже,  чем  буржуазия,  лицемерный  элемент  угнета¬
телей,  при  этом  лозунг  освобождения  колонии  употребляет  толь¬
ко  как  средство  пропаганды  в  свою  пользу  в  колониях  других
конкурирующих  с  ним  империалистических  держав,  б)  Русская
революция,  с  другой  стороны,  показала,  что  социалисты  метропо¬
лии,  в  то  время,  когда  социализм  осуществляется  только  в  одной
стране,  выражают  свое  исключительное  доверие  ко  всякому  цен¬
трализующему  элементу  империалистической  нации  в  колониях  и
недоверчиво  относятся  к  туземному  пролетарию  как  к  элементу
децентрализации,  и  верность  туземного  пролетария  социализму
измеряют  его  верноподданством  в  отношении  господствующей
нации  в  целом.  Социалисты  метрополии  настоящего  поколения
свое  недоверие  к  туземному  пролетарию  и  социалистам  >меют
 241

прикрывать  лозунгом  «единого  фронта  против  мирового  импе¬
риализма»,  тогда  как  на  деле  пользуются  опытом  годов  «проле¬
тарской  колониальной  политики».  Эта  политика  усовершенство¬
вала  прежнюю  переселенческую  и  ассимиляционную  систему,
ускорила  ее  применение  новыми  «революционными»  методами,
поддерживает  устои  феодализма  и  родового  строя  как  противо¬
ядие  против  нежелательного  для  «господствующего  пролетария»
объединения  туземцев  вокруг  единой,  жизнеспособной  нацио¬
нальной  культуры.  Доказано,  что  это  «доверие»  к  одним  и  «недо¬
верие»  к  другим  вызваны  лишь  категорическим  решением  данно¬
го  поколения  пролетариев  империалистической  нации  сохранить
свое  господство  в  колониях  и  даже  довершить  дело  их  ассимиля¬
ции  и  экономического  поглощения.  Социал-коммунисты  метро¬
полии  в  тех  же  целях  не  допускают  ни  существования  отдельных
национально-социал-коммунистических  партий,  ни  образования
национальных  фракций  в  составе  общей  коммунистической  пар¬
тии,  которая  должна  оставаться  монолитно-единой  русской.  Эти
обстоятельства  русской  революции  несомненно  доказали,  что
пролетарии  метрополии  и  колонии,  господствующей  и  угнетенной
нации  могут  понять  друг  друга  только  при  посредстве  третьего
элемента,  при  посредстве  сильного  социалистического  интерна¬
ционала,  независимого  морально  и  материально  от  пролетариев
нации,  господствующей  над  данной  колонией.  Несомненно,  что
взаимоотношения  пролетариев  угнетенной  и  угнетающей  нацио¬
нальностей  будут  таковыми  и  в  других  колониях  Азии,  Африки  и
Австралии.  Лучшие  и  искренние,  последовательные  социалисты,
благоприятно  относящиеся  к  свободе  колонии  и  нации,  останутся
,  при  первом  поколении  пролетариата,  как  это  имело  место  в  Рос¬
сии,  слабыми  и  не  могущими  влиять  на  массы.  Партия  «Эрк»  ве¬
рит,  что  социалистический  интернационал  сумеет  стать  решаю¬
щей  мировой  политической  силой  и  действительно  представлять
интересы  угнетенных,  когда  в  основу  его  организации  будут  по¬
ложены  деление  человечества  не  на  государства,  а  на  националь¬
ности,  когда  в  нем  будут  занимать  надлежащее  место,  иметь  ре¬
альное  значение  представители  социалистических  партий  угне¬
тенных  народностей  и  колоний,  и  что  она,  партия  «Эрк»,  в  таком
интернационале  будет  так  же  полезна,  как  и  представители  социа¬
листических  партий  иных  колоний  и  угнетенных  наций.
 242

Партия  верит,  что  она  в  будущем  будет  самой  сильной  и  спло¬
ченной  политической  организацией  Туркестана,  что  зрелый  и  рево¬
люционный  элемент  трудового  дехканства  также  сгруппируется
вокруг  него  и  что,  таким  образом,  рабочие  и  трудовое  дехканство
страны  будут  через  нее  представлены  в  семье  международного  со¬
циализма.
 Текст  программы  партии  «Эрк»,  исходящей  из  вышеизложен¬
ных  основных  положений:
 I. 	В  области  экономической  жизни  должны  быть  проводимы
следующие  начала:
 1) 	Земля,  водные  артерии  и  леса  принадлежат  всему  народу
и  представляются  в  его  пользование  безвозмездно.
 2) 	Горная  промышленность,  обработка  недр  земли,  железные
дороги  должны  быть  полностью  национализированы  и  должны  на¬
ходиться  в  исключительном  ведении  Туркестанского  государства;
национализация  остальных  отраслей  промышленности  должна  про¬
водиться  в  соответствии  с  целями  быстрейшего  подъема  экономи¬
ческого  состояния  страны  и  улучшения  материального  положения
рабочих.
 3) 	Должны  быть  поддерживаемы  коллективные  начала  в  сель¬
ском  хозяйстве,  при  этом  оросительные  работы  и  система  туземно¬
го  коллектива  «хашар»,  общественные  работы  по  проведению  ары¬
ков,  поддержка  и  управление  оросительных  систем  и  т.  п.  объеди¬
няющие  моменты  в  туркестанском  сельском  хозяйстве  должны
быть  рассматриваемы  как  наиболее  подходящая  база  для  построе¬
ния  туземной  общественной  жизни  на  новых,  социалистических
началах  и  для  внедрения  идей  коллективизма  вообще.  Проведение
новых  каналов  современного  типа,  сооружение  таких  же  шлюзов,
регулирующих  системы  больших  рек,  постройка  современных  все-
туркестанских  гидроэлектрических  станций  в  туркестанских  горах
и  управление  ими  должны  сделать  коллективизм  и  строительство
общенациональными  усилиями,  в  будущем  -  основой  всего  народ¬
ного  хозяйства  страны.
 4) 	Всемерное  стремление  к  индустриализации  сельского  хозяй¬
ства,  развитие  во  всех  районах  Туркестана  интенсивной  агрокуль¬
туры,  приостановление  наступательного  характера  русской,  экс¬
пансивной,  неполивной  культуры  против  оросительно-удобри¬
тельной,  в  особенности  в  северных  областях  края  (в  Казахстане).
 243

5) 	Заселение  вновь  орошаемых  земель  прежде  всего  кочевни¬
ками  или  неполными  кочевниками  страны.
 6) 	Прекращение  дальнейшего  переселения  русских,  увеличение
густоты  населения  путем  водворения  в  горы  и  во  вновь  орошаемые
места  переселенцев  из  родственных  туркестанцам  или  вообще  из  не¬
империалистических  народов  Азии  и  Европы:  татар,  персов,  индейцев,
неимпериалистических  народностей  Восточной  Европы  и  т.  д.
 7) 	Единый  подоходный  налог,  устанавливаемый  парламентом.
 8) 	Развитие  всех  видов  кооперации  и  открытие  государствен¬
ных  кредитных  банков.
 9) 	Последовательный  переход  к  современному  типу  городского
строительства,  распланирование  туземных  городов  по  европейско¬
му  образцу,  проведение  водопроводов,  канализаций,  установление
сети  связи  и  передвижения  в  туземных  городах  по  этим  новым  пла¬
нам,  тем  самым  ликвидирующие  деление  городов  на  европейские  и
туземные.
 II. 	Меры,  необходимые  для  разрешения  рабочего  вопроса:
 1) 	Рабочие  и  профессиональные  организации,  существующие  во
всех  культурных  странах,  профессиональные  союзы,  рабочие  классы,
примирительные  камеры,  страхование  жизни  и  т.  п.  должны  быть
созданы  и  в  Туркестане,  как  органы  полноправные  и  могущие  защи¬
щать  интересы  трудящегося  класса.  При  этом  должны  быть  приняты
все  меры  к  тому,  чтобы  туземный  рабочий  -  как  через  практические
работы  в  этих  профессиональных  организациях,  так  и  путем  обуче¬
ния  в  специально  для  них  открытых  школах  и  курсах  по  профессио¬
нальному  делу  -  окончательно  воспринял  методы  современного
профессионального  строительства,  и  чтобы  туземный  народ  везде  в
Туркестане  мог  сам  управлять  собою,  без  помощи  «организаторов»
или  «инструкторов»  поработителей  страны.
 2) 	Разрешение  рабочего  вопроса  и  улучшение  рабочей  жизни  на
фабриках  и  заводах,  находящихся  в  ведении  государства,  должны
быть  поставлены  на  такую  высоту,  которая  могла  бы  служить  об¬
разцом  для  частных  предприятий.
 3) 	Партия  «Эрк»  будет  бороться  за  полную  независимость
Туркестана  и  за  его  появление  на  международной  арене  как  само¬
стоятельной,  самодовлеющей  силы  в  соответствии  с  его  геогра¬
фическим  положением  и  естественно-экономическими  особенно¬
стями  в  Центральной  Азии.
 244

4) 	Формой  государственного  правления  Туркестана,  освобож¬
денного  от  ига  империалистов  извне,  феодалов  и  духовенства  внут¬
ри  -  должна  быть  демократическая  республика.  Источником  власти
является  парламент,  выбранный  на  основе  прямого,  тайного  и  рав¬
ного  избирательного  права,  земские  и  городские  самоуправления
должны  быть  организованы  на  тех  же  началах.  Демократический
режим  и  свободные  выборы,  не  имеющие  в  Туркестане  традиции
буржуазного  руководства,  должны  быть  ограждены  здесь  от  давле¬
ния  капиталистов  и  буржуазии  и  обеспечить  появление  из  среды
наиболее  угнетенных  и  низких  в  культурном  отношении  слоев  на¬
селения  свежих  народных  сил.
 5) 	Партия  будет  добиваться  независимости  и  народовластия
всеми  лояльными  и  мирными  путями.  Однако,  ввиду  возможности
завоевания  и  удержания  народовластия  только  при  наличии  нацио¬
нального  войска,  партия  будет  выдвигать  как  требование  обяза¬
тельную  воинскую  повинность  и  всеобщее  воинское  обучение.  В  то
же  время  партия  и  при  режиме  иностранной  оккупации  будет  под¬
держивать  всякую  борьбу  против  монополии  высшего  командова¬
ния  в  руках  империалистической  нации,  против  вывода  туземных
войсковых  частей  из  пределов  Туркестана  и  раздробления  туземно¬
го  войска  на  мелкие  единицы  в  составе  больших  войсковых  объе¬
динений  империалистов.
 6) 	Национальный  вопрос  в  Туркестане  вообще  и  вопрос  о  нацио¬
нальных  меньшинствах  в  частности  должны  разрешаться  путем
обобщения  демократического  избирательного  права  для  всех  нацио¬
нальностей  и  путем  предоставления  национальностям  полной  воз¬
можности  пользоваться  государственными  школами  и  другими  об¬
щественными  учреждениями,  естественными  богатствами  страны,
землей  и  водой,  мероприятиями  государства  по  организации  соци¬
ального  труда  и  по  борьбе  с  безработицей  -  пропорционально  к  ве¬
личине  каждого  народа.  При  этом  партия  будет  бороться  всеми  си¬
лами  против  феодализма,  его  наследия  и  против  родового  начала,
всегда  служащих  орудием  интриг  империалистов,  будет  поддержи¬
вать  меры  по  укреплению  единой  национальной  туркестанской  куль¬
туры  для  этнографических  групп,  принадлежащих  к  преобладающей
в  стране  расе  и  до  сего  времени  не  успевших  или  не  претендующих
оформить  свою  особую  национальную  культуру.  Помимо  того,  соз¬
дание  обычного  и  религиозного  права  и  судоустройства  отдельных
 245

племен,  единого,  современного  правопорядка  и  суда  также  должно
способствовать  ликвидации  родовых  традиций  и  неравенств.
 7) 	Народное  просвещение  в  Туркестане  должно  быть  на¬
правлено  прежде  всего  к  быстрейшему  материальному  и  духов¬
ному  прогрессу  населения,  к  укреплению  народовластия,  осво¬
бождению  туземцев  от  оков  монополии  финансово-промышлен¬
ного  и  технического  знания,  железнодорожного  дела,  телеграфа,
телефона,  трамвая,  электростроительства  и  т.  д.  в  руках  пересе¬
ленцев  империалистической  нации  (к  тому  долженствующих
оставаться,  на  правах  граждан,  и  в  независимом  Туркестане)  и  к
коренной  отмене  всех  следов  классового  и  сословного  неравен¬
ства,  к  созданию  новой  демократической  народной  культуры
взамен  еще  существующих  институтов  феодализма.  Применение
систем  трудовой  школы,  всеобщее,  бесплатное  начальное  обра¬
зование  и,  наконец,  ознакомление  туркестанцев  с  культурой
подлинной  Европы  непосредственно  в  школах  цивилизованных
стран  -  составляют  основные  требования  партии  в  области  про¬
свещения.  Органы  народного  образования,  обеспеченные  госу¬
дарством,  должны  быть  в  пропорциональном  пользовании  всех
народностей  и  классов.  Инертность  и  равнодушное  отношение
более  отсталых  слоев  населения  не  могут  предоставить  их  долю
в  распоряжение  более  состоятельных,  ревностных  и  пронырли¬
вых  слоев.  Вместе  с  тем  партия,  принимая  во  внимание  игнори¬
рование  в  прошлом  просветительных  интересов  наиболее  отста¬
лых  слоев  и  трудящегося  класса  населения,  будет  как  при  со¬
ставлении,  так  и  при  пропорциональном  распределении  государ¬
ственного  бюджета  по  народному  образованию  уделять  особое
внимание  наверстанию  потерянного  этими  слоями  населения  и
национальностями  страны.
 8) 	В  вопросах  религии  должен  быть  применен  принцип  пол¬
ной  свободы  совести  и  полного  отделения  церкви  от  государства,
взгляд  на  религию  как  на  частное  дело  каждого  гражданина.  Пра¬
вительство  должно  следить  только  за  тем,  чтобы  религиозные  об¬
ряды  совершались  без  нарушения  общественного  порядка  и  чтобы
не  велась  религиозная  пропаганда,  могущая  служить  политиче¬
ским  целям,  и  чтобы  она  не  являлась  орудием  в  руках  внутренних
и  внешних  врагов  прогресса  и  национальной  независимости  Тур¬
кестана.
 246

9) 	Партия  «Эрк»  верит,  что  борьба  трудящихся  классов  колони¬
альных  народов  против  капитализма  и  империализма  завершится
только  при  условии  международной  солидарности.  Поэтому  она
будет  стараться  всю  свою  деятельность  согласовывать  с  междуна¬
родными  освободительными  движениями  и  войдет  в  такой  Социа¬
листический  Интернационал,  который  сможет  действительно  обес¬
печить  согласованность  борьбы  угнетенных  классов  капиталисти¬
ческих  стран  с  революционно-освободительными  движениями  ко¬
лониальных  и  малых  народов».
 В  этом  документе,  написанном  3.  Валиди,  видимо,  наиболее
сконцентрированно  выражены  социалистические  взгляды  ученого  в
начале  20-х  годов.
 После  окончания  войны  с  Польшей,  высвобождения  Красной
Армии  на  западе  страны  и  переброски  войск  в  Среднюю  Азию
басмаческое  движение,  состоящее  из  разрозненных,  плохо  обу¬
ченных  партизанских  отрядов,  было  обречено.  Валидову  и  мно¬
гим  известным  предводителям  и  идеологам  движения  ничего  не
оставалось,  как  эмигрировать.  Российско-иранскую  границу
3.  Валидов  и  башкирский  писатель  Фатхелкадир  Сулейман  (в
эмиграции  Абдулкадир  Инан,  професср  Анкарского  университе¬
та)  пересекли  в  феврале  1923  года,  направляясь  из  Ашхабада  в
Мешхед.  Они  ставили  перед  собою  цель  довести  до  сведения
мировой  общественности  требования  угнетенных  мусульман¬
ских  народов  России,  вновь  оказавшихся  в  условиях  политиче¬
ского  террора,  искусственно  подвергаемых  внутреннему  раско¬
лу,  обманутых  лукавой  национальной  политикой  большевиков,
лишивших  нерусские  народы  права  на  самоопределение.  В  од¬
ном  из  своих  последних  писем  перед  пересечением  границы,
адресованном  соратникам  в  Башкортостане,  он  писал:  «Для  вас
самое  лучшее  -  оставаться  на  родине,  приноровившись  к  новым
условиям,  вести  среди  народа  тайную  борьбу  за  сохранение  язы¬
ка,  религии,  национального  существования.  Бегство  из  страны
теперь  необходимо  лишь  ради  сохранения  жизни  и  для  выполне¬
ния  дипломатических  задач.  Те,  которым  нельзя  оставаться  в
Башкортостане,  пусть  обоснуются  в  Туркестане  или  Восточном
Туркестане.  Если  будет  возможность,  присылайте  молодежь  на
учебу  в  Турцию  и  Европу»37.
 37  Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  2.  Уфа,  1998.  С.  159.
 247

С  момента  пересечения  границы  Ирана  начинается  совершенно
новый  этап  жизни  Ахметзаки  Валиди,  в  котором  резких  и  драмати¬
ческих  поворотов  было  ничуть  не  меньше,  чем  в  России.  Даже  в
экстремальных  условиях  освободительной  борьбы  в  Средней  Азии
3.  Валидов  не  прекращал  свои  научные  изыскания.  Собирал  фольк¬
лор,  вел  археографические  и  этнографические  исследования,  на¬
пример,  посетил  живущих  среди  кара-калпакского  народа  потомков
башкир,  переселившихся  сюда  после  одного  из  многочисленных
кровопролитных  восстаний  XVIII  века  против  колониального  гнета
царского  самодержавия.
 Поиски  редких  рукописных  книг  в  библиотеках  Ирана  приве¬
ли  3.  Валиди  к  необыкновенным  открытиям  в  Мешхеде:  он  обна¬
ружил  рукописи  путешественников  Ибн  аль  Факиха  и  Ибн  Фад¬
лана,  книги,  которые  считались  безнадежно  утерянными.  Одни
эти  открытия  были  достаточны  для  того,  чтобы  его  имя  в  науке
стало  бессмертным.  Продолжая  и  здесь  свою  политическую  дея¬
тельность,  3.  Валиди  отправил  министерствам  иностранных  дел
Ирана,  Афганистана  и  Турции  подробные  записки  о  ходе  борьбы
мусульман  России  за  свои  права  на  самоопределение  и  об  общих
проблемах,  встающих  перед  этими  южными  соседями  России  в
связи  с  появлением  новой  и  опасной  коммунистической  разно¬
видности  империализма  и  шовинизма.  3.  Валиди  пытался  убедить
три  исламских  государства  в  том,  что  они  должны  заниматься
делами  Средней  Азии  как  собственными,  и  только  в  этом  случае  и
западные  государства  обратят  на  эти  проблемы  серьезное  внима¬
ние.  Он  считал,  что  в  эту  эпоху  борьбы  между  капитализмом  и
коммунизмом  интеллигенция  восточных  народов  должна  учесть
два  обстоятельства:  1)  и  на  Востоке  будет  возрастать  число  сто¬
ронников  социализма  и  приверженцев  всеобщей  социальной
справедливости;  2)  коммунизм  как  интернациональная  теория,
созданная  Марксом,  а  в  России  представленная  такими  личностя¬
ми  как  Троцкий,  теряет  свою  чистоту  и  в  руках  руководства  нации
с  давними  империалистическими  традициями  и  психологией  пре¬
вращается  в  идеологию  завоевания  колоний.  Между  тем,  по  мне¬
нию  Валидова,  социалистическая  идея  не  исчерпает  себя  в  бли¬
жайшем  будущем,  но  потерпевшие  поражение  в  ходе  Первой  ми¬
ровой  войны,  пережившие  глубокий  внутренний  гражданский
раскол  русский  и  немецкий  народы  встают  на  путь  осуществления
 248

ложных  направлений  социалистического  учения.  А  угнетенные,
утратившие  самостоятельность  народы,  оказавшиеся  в  зависимо¬
сти  от  коммунистов,  переживут  крайний  упадок  в  своей  духовной
жизни.  Он  пишет:  «Русская  интеллигенция  потеряла  веру  в  то,  что
русский  народ,  вышедший  из  мировой  и  гражданской  войн  крайне
изможденным,  сможет  в  ходе  соревнования  с  передовыми  капита¬
листическими  странами  преодолеть  свою  отсталость.  Поэтому
русские,  добившись  лидерства  среди  бедных  народов  всего  мира,
попытаются  не  только  догнать  передовые  нации,  но  будут  стре¬
миться  превратиться  в  самую  передовую  державу.  Ради  этого  у
них  будет  укрепляться  желание  всю  мощь,  все  богатства,  всю  во¬
лю  России  сосредоточить  в  руках  диктаторского  режима»38.
 Достаточно  пессимистически  оценивая  судьбу  теории  социа¬
лизма  и  коммунизма,  оказавшейся  в  распоряжении  империалисти¬
ческой  партии  большевиков,  3.  Валиди  считал,  что  на  основе  этой
теории  будет  дано  множество  ложных  обещаний  народам  Азии  и
Африки.  «А  в  действительности,  -  пишет  он,  -  положение  будет
оставаться  таким:  Европа  -  город,  Азия  -  деревня,  Европа  -  инду¬
стрия,  Азия  и  Африка  -  источники  сырья.  И  после  осуществления
социализма  в  мировом  масштабе  сырье  из  колониальных  областей
будет  доставляться  в  промышленно  развитые  страны  в  принуди¬
тельном  порядке»39.
 Чтобы  избежать  зависимости  от  западного  пролетариата,
3.  Валиди  предлагает  стремиться  к  созданию  собственных  незави¬
симых  государств,  для  этого  революционная  интеллигенция  Восто¬
ка  должна  объединиться  с  собственными  националистами,  с  мелкой
и  средней  буржуазией,  все  силы  направить  на  усиление  среднего
класса.  Революционные  социалисты  Востока  наряду  с  борьбой  про¬
тив  империалистического  коммунизма,  реакционных  кругов  запад¬
ных  империалистов  и  против  своей  внутренней  реакции  должны
защищать  революцию,  происходящую  в  их  собственной  стране,  и
воспользоваться  помощью  западных  народов,  не  воспринимающих
коммунистические  идеи.
 Кроме  подобных  общетеоретических  суждений  в  своих  запис¬
ках  3.  Валидов  писал,  что  большевики  имеют  территориальные
притязания,  и  обращал  внимание  южных  соседей  России  на  идеи
 38 	Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  2.  Уфа,  1998.  С.  172.
 39 	Там  же.  С.  173.
 249

Кржижановского  о  расширении  южных  границ  России  за  счет  рас¬
пространения  ее  влияния  в  бассейнах  рек,  текущих  из  Афганистана
и  Ирана  в  сторону  России.  3.  Валиди  предлагал  целый  ряд  мер,  на-‘
правленных  против  подобной  экспансии.  Он  считал,  что  Индия  в
конечном  счете  достигнет  самостоятельности.  Если  в  Средней  Азии
исчезнет  противостояние  между  Англией  и  Россией,  то  Афганистан
останется  лицом  к  лицу  с  Россией.  В  такой  ситуации  привычная
для  России  мера  -  захват.  Чтобы  этого  не  случилось,  3.  Валиди
предлагает  искать  опору  в  третьей  силе.  Он  пишет:  «Потеря  Афга¬
нистаном  и  Средней  Азией  своего  ключевого  места  в  экономиче¬
ской  жизни  мира  объясняется  тем,  что  в  XVI  веке  торговый  путь
между  Европой  и  Азией  переместился  в  южные  моря.  Сегодня  не¬
обходимо  предпринять  меры,  направленные  на  восстановление
этих  древних  торговых  путей  через  Среднюю  Азию.  Например,
было  бы  очень  своевременно  вести  сейчас  речь  с  американцами  и
японцами  о  строительстве  шоссейных  и  железных  дорог  из  Китая  в
Иран  через  территорию  Афганистана.  То  есть  эти  богатые  нации
следует  привлечь  к  делам  Средней  Азии,  объяснить  и  им  самим  и
народам  Передней  Азии  выгоды  подобного  предприятия,  с  этой
целью  послать  представителей  в  Японию,  Америку  и  Китай,  при¬
соединив  к  ним  и  представителей  Туркестана.
 Очень  возможно,  что  ни  Америка,  ни  Япония  не  захотят  столк¬
нуться  с  Англией  и  Россией  по  проблемам  Средней  Азии.  К  сожа¬
лению,  в  данное  время  между  ними  возникли  разногласия  по  пово¬
ду  Маньчжурии.  Но  я  думаю  о  далеком  будущем.  Хотя  Америка  и
Япония  сегодня  и  столкнулись  из-за  Маньчжурии,  но  вероятность
того,  что  однажды  в  будущем  они,  видя,  насколько  может  быть
прибыльным  великое  дело  восстановления  экономических  связей
по  «Шелковому  пути»  между  Дальним  Востоком  и  Передней  Азией
через  Среднюю  Азию,  могут  встать  на  путь  преодоления  препятст¬
вия  Китая  и  России  осуществлению  этой  идеи»40.  Так  предлагает
3.  Валиди  решить  проблему  третьей  силы.
 Возвращение  к  науке
 С  трудом  добравшись  через  Индию,  Суэц  и  Турцию  во  Фран¬
цию,  3.  Валиди  и  Ф.  Сулейман  (А.  Инан)  продолжили  во  Франции,
 40  Заки  Валиди  Тоган.  Воспоминания.  Книга  2.  Уфа,  1998.  С.  190.
 250

Германии  как  научную,  так  и  политическую  деятельность.  3.  Вали¬
ди  и  А.  Инан  в  Европе  преследуют  две  основные  цели:
 1) 	сохранить  «Туркестанское  Национальное  Объединение»  как
организацию,  представляющую  перед  мировой  общественностью
интересы  казахов,  башкир  и  всех  среднеазиатских  народов  России,
привлекая  в  эту  организацию  всех  видных  представителей  этих
народов,  эмигрировавших  из  России;
 2) 	определить  место  и  план  дальнейшей  научной  деятельности.
 В  Европе  им  удалось  установить  научные  связи  со  многими
 выдающимися  востоковедами,  в  том  числе  П.  Пейо,  С.  А.  Штей¬
ном,  Ж.  Ферраном,  Ж.  Дени,  В.  Минорским,  М.  М.  Казвини,
Э.  Захау,  Т.  Нельдеке,  Й.  Мордтманном,  Ф.  В.  К.  Мюллером,  Фон
JTe  Коком,  Й.  Марквартом.  Лежавшая  в  портфеле  3.  Валиди  руко¬
пись  Ибн  Фадлана,  обнаруженная  им  в  Мешхеде,  легко  открывала
перед  ним  двери  крупных  ученых.  По  просьбе  профессора  Вейля  он
работал  над  каталогом  рукописей  Восточного  отдела  Прусской  го¬
сударственной  библиотеки  в  Берлине.
 Решившись  обосноваться  в  Турции,  3.  Валиди  и  А.  Инан  при¬
были  в  Стамбул  в  мае  1925  года.  3.  Валиди  интенсивно  продолжает
свою  научную  деятельность.  Важным  событием  для  него  стал  при¬
езд  академика  В.  Бартольда  в  Стамбул.  Он  читал  лекции  в  Тюрко¬
логическом  институте,  а  3.  Валиди  сопровождал  его  и  был  при  нем
переводчиком.  Возможно,  под  влиянием  В.  Бартольда  он  был  при¬
глашен  на  Литературный  факультет  Стамбульского  университета
в  качестве  преподавателя  тюркской  истории.  В  это  время  он  одно¬
временно  осуществлял  несколько  замыслов:  готовил  книги  по  ис¬
тории  Туркестана,  всеобщей  истории  тюрков,  работал  над  рукопи¬
сью  Ибн  Фадлана,  изучал  творчество  Бируни,  приводил  в  систему
материалы  по  истории  национально-освободительного  движения
тюрков-мусульман  России  в  годы  революций  1917  года  и  граждан¬
ской  войны.  Но  с  особым  неистовством  и  удовольствием  он  изучал
бесценные  рукописные  фонды  библиотек  Турции  и  Европы  и  уже
к  1926  году  написал  труд  «Ценные  сочинения  в  Стамбульских  биб¬
лиотеках»,  о  котором  выдающийся  турецкий  историк  и  обществен¬
ный  деятель,  тогдашний  декан  Литературного  факультета  Стам¬
бульского  универститета  (в  50-е  годы  -  Министр  иностранных  дел
Турции)  профессор  Фуат  Кепрюлю  в  1926  году  писал:  «...  Я  по¬
здравляю  нашего  дорогого  друга  с  окончанием  такого  обширного,
 251

многопланового  и  содержательного  сочинения,  равным  которому
трудно  найти  не  только  в  нашей  стране,  но  и  в  Европе,  и  не  могу  со
всей  страстностью  не  пожелать,  чтобы  оно  было  скорей  опублико¬
вано.  Я  уверен,  что  отныне  такими  сочинениями  турецкая  нация
сможет  убедить  даже  самых  придирчивых  западных  ученых  в  том,
что  она  уже  избавилась  от  «подражательства»,  «капитулянтства»
в  науке  и  вступила  на  путь  «зрелости»  и  «исследований».  Публика¬
ция  этого  сочинения  станет  важным  событием  для  углубления  тюр¬
кологических  исследований  не  только  в  Турции,  но  и  во  всем  мире,
и  благодаря  этому  перед  дальнейшими  исследованиями  откроются
новые  широкие  горизонты»41.
 К  сожалению,  это  произведение  до  сих  пор  не  опубликовано.
Другое  произведение  -  об  аль  Бируни  -  было  сдано  в  набор,  и  его
начали  набирать  в  1928  году,  но  переход  в  Турции  на  латинскую
графику  остановило  дело  на  полпути.  Устремленный  всем  своим
вниманием  в  средневековый  период  истории  мусульманского  Вос¬
тока,  ученый  не  мог  отстраниться  и  от  недавнего  бурного  полити¬
ческого  прошлого,  от  печальной  судьбы  мусульман  России,  кото¬
рые,  сами  того  не  осознавая,  обманутые  мощной  пропагандистской
системой  большевиков,  подпали  под  новую  колониальную  зависи¬
мость.  Поэтому  значительная  часть  его  публикаций  того  времени
посвящена  этим  проблемам:  «Туркестанский  вопрос»  (журнал  «Но¬
вый  Туркестан»,  1927,  №  1),  «Восточная  и  колониальная  политика
большевиков»  (там  же,  1927,  №  2-3),  «Взгляды  местного  населения
и  русских  на  экономику  Туркестана»  (там  же,  1927,  №  4),  «Эмир
Бухары  против  движения  за  независимость»  (там  же,  1927,  №  5-6),
«Современное  положение  российских  мусульман»  (Будапешт,
1930),  «Башкирское  движение  в  Сибири  в  1918  г.»  (Прага,  1930),
«Чего  ждут  от  нас  тюркские  народы?»  (Будапешт,  1931).
 Напряженная  научная  работа  не  ограждала  ученого  и  от  волн
продолжавшихся  среди  эмигрантов  политических  столкновений,
более  того,  его  судьба  в  науке  в  будущем  в  немалой  степени  оказа¬
лась  зависимой  от  политического  прошлого.
 Еще  до  прибытия  в  Турцию,  в  Европе,  обнаружилось,  что  дав¬
ние  разногласия  с  некоторыми  татарскими  деятелями  не  только  не
затушевываются  в  эмиграции,  но  приобретают  новые,  порою  не¬
ожиданные  формы.  Ряд  известных  татарских  интеллигентов  также
 41  Туиджер  Байкара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  29.
 252

избрали  себе  новой  родиной  Турцию.  В  их  число  входил  и  член
Государственной  Думы  России,  видный  правовед  Садри  Максуди,
в  Турции  ставший  профессором  Стамбульского  университета,  а  за¬
тем  и  членом  парламента  Турции  -  Милли  Меджлиса.  Позже  при¬
будет  в  Турцию  и  Гаяз  Исхаки,  другой  видный  деятель  татарского
движения  и  классик  татарской  литературы.  Главными  оппонентами
3.  Валиди  Тогана  в  татаро-башкирском,  более  того,  татаро-средне¬
азиатском  вопросе  в  течение  сорока  лет  до  своей  кончины  были
именно  Гаяз  Исхаки  (умер  в  1954  г.)  и  Садри  Максуди  (умер
в  1957  г.).
 В  начале  века  сложную  судьбу  переживали  не  только  тюркские
народы  в  составе  России,  но  и  Турция.  Демократическая  револю¬
ция,  Первая  мировая  война,  оккупация,  национально-освободи¬
тельная  борьба  в  Турции  протекали  не  менее  драматично,  чем  со¬
бытия  в  России.  Вторжение  Греции  в  Анатолию  выглядело  как
притязание  греков  на  свою  исконную  территорию.  Мустафа  Кемаль
Ататюрк  задался  вопросом,  не  были  ли  древние,  догреческие  жите¬
ли  Анатолии  тюрками?  Если  так,  то  тюрки  заселяли  Анатолию  еще
до  греков,  следовательно,  ничьи  притязания  на  эту  землю  неправо¬
мочны.  Некоторые  турецкие  ученые  стали  доказывать,  что  в  Ана¬
толию  тюркские  племена  стали  переселяться  еще  в  древности  из-за
того,  что  на  их  исконной  родине  -  в  Средней  Азии  -  происходило
опустынивание.  Заки  Валиди  «никогда  не  высказывался  против
предположений  о  том,  что  обитавшие  за  тысячу  лет  до  нашей  эры  в
Средней  Азии  люди  были  тюрками.  Он  только  говорил,  что  не  мо¬
жет  быть  никакой  речи  об  опустынивании  Средней  Азии,  на  кото¬
ром  настаивали  его  оппоненты42.  Он  также  не  хотел  иметь  отноше¬
ния  к  теориям,  доказывающим,  не  имея  для  этого  достаточных  на¬
учных  оснований,  что  население  догреческой  Анатолии  было
тюркским.  Все  это  не  могло  импонировать  Кемалю  Ататюрку,  ко¬
торому,  исходя  из  политических  соображений,  хотелось  иметь  до¬
казательства  того,  что  древнее  население  Малой  Азии  было  тюрк¬
ским,  и  что  в  Средней  Азии  издревле  происходило  опустынивание.
 На  состоявшемся  в  июле  1932  года  в  Анкаре  представительном
историческом  конгрессе,  где  присутствовал  и  сам  Ататюрк,  широко
обсуждался  и  этот  вопрос.  После  выступления  одного  известного
представителя  новой  теории,  доктора  медицины  Решида  Талиба,
 42  Тунджер  Башара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  31-32.
 253

председательствующий  Юсуф  Акчура,  видный  татарский  деятель  и
писатель,  занявший  очень  высокое  общественное  положение
в  Турции,  член  Милли  Меджлиса  и  близкий  друг  Ататюрка,  пре¬
доставил  слово  Заки  Валиди,  который  с  присущей  ему  прямотой  и
решительностью,  опираясь  на  хорошо  известные  факты,  опроверг
идею  об  опустынивании  Средней  Азии.
 Вновь  выступивший  доктор  Решид  Талиб  закончил  свою  речь
резкими  словами:  «Коллеги,  с  прискорбием  сообщаю  вам,  что  воз¬
ношу  благодарности  Всевышнему  за  то,  что  не  являюсь  студентом,
сидящим  перед  университетской  кафедрой  Заки  Валиди-бея.  Мы
никоим  образом  не  можем  потерпеть,  чтобы  наши  чада,  которых
готовим  к  великим  государственным  делам  нашего  завтра,  и  наши
потомки,  которых  так  лелеем,  были  бы  лишены  основ  и  начал  обра¬
зования,  чтобы  их  головы  забивались  проблемами,  ничего  общего
не  имеющими  с  азами  арифметики  и  лишенными  первооснов  логи¬
ки,  чтобы  деформировались  их  мыслительные  способности.  Уни¬
верситетская  кафедра  не  то  никчемное  место,  на  котором  позволи¬
тельны  примитивные  знания  на  основании  порочных  методов  (бур¬
ные,  продолжительные  аплодисменты)»43.
 Затем  слово  получил  Садри  Максуди  и,  подвергнув  критике
точку  зрения  3.  Валиди,  свое  выступление  завершил  словами:  «Я
предоставляю  участникам  конгресса  судить  о  том,  в  какой  степени
соответствует  научной  основательности  и  профессорскому  званию
систематическая  бесцеремонность  Заки  Валиди  в  использовании
лживых  источников  (бурные,  продолжительные  аплодисменты)»44.
 В  заключение  выступил  М.  Шамсетдин  (Гюналтай);  поддержав
оппонентов  3.  Валиди,  он  сказал:  «После  свержения  царизма  рос¬
сийские  мусульмане  предприняли  много  усилий  для  защиты  своего
национального  существования.  Сначала  в  Москве,  а  потом  в  Уфе
они  провели  свои  съезды,  на  которых  пытались  создать  государст¬
венное  образование  под  тюркским  названием.  Но  первым  против¬
ником  такого  объединения  на  уфимском  съезде  выступил  не  кто
иной,  как  Заки  Валиди.  Он  вывел  башкир  из  сообщества  тюркских
народов  (возгласы  «позор!»).  Он  препятствовал  соединению  тюрк¬
ских  народов  на  основе  единого  языка,  он  был  против  процесса
возникновения  в  тюркском  мире  общей  культуры  и  общего  языка.
 43 	Тунджер  Байкара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  21.
 44 	Там  же.
 254

И  сейчас  именно  по  его  вине  у  российских  тюрков  разные  языки,
разные  культуры,  разная  жизнь,  и  они  разделены  на  татар,  башкир,
узбеков,  азербайджанцев  и  так  далее.
 Не  стремится  ли  Заки  Валиди-бей  такую  же  роль  сыграть  и  на
нашем  конгрессе?  Но  пусть  он  не  сомневается  в  том,  что  сердца
всех  собравшихся  здесь  людей  воспламенены  чувством  националь¬
ного  единства.  И  это  пламя  погубит  любые  происки  и  любые  поту¬
ги  помешать  этому  единству  (бурные  продолжительные  аплодис¬
менты)»45.
 Опытные  политики  без  особого  труда  завели  3.  Валиди  в  поле¬
мическую  западню  в  присутствии  самого  Ататюрка.  С.  Максуди
ловко  подменил  понятие  «казанские  татары»  понятием  «тюрки»,
что  было  подхвачено  и  турками,  несведущими  в  подробностях  на¬
ционально-освободительного  движения  и  в  тонкостях  взаимоотно¬
шений  тюркских  народов  России.  Самое  удручающее  для  3.  Валиди
заключалось  в  том,  что  Ататюрк  не  отреагировал  на  грубые  выпады
оппонентов.  «Дал  возможность  унизить  меня  перед  нацией»,  -  бу¬
дет  вспоминать  он  об  этом  позже.  Огорчало  его  и  то,  что  отмолчал¬
ся  и  Фаут  Кепрюлю,  который  также  не  разделял  научно  несостоя¬
тельную  точку  зрения  большинства,  угождающего  желанию  Ата¬
тюрка.  Когда  по  возвращении  в  Стамбул  его  спросили,  почему  он
предпочел  отмолчаться,  Кепрюлю  ответил:  «А  что  я  мог  сделать,
ведь  я  не  скиталец,  носящий  свой  дом  на  собственной  спине»46.
А  скитальцу,  дом  которого  мог  поместиться  на  его  собственной
спине,  ничего  не  оставалось,  как  подать  в  отставку,  покинуть  уни¬
верситет  (кроме  того,  ему  стали  настойчиво  напоминать,  что  у  него
нет  университетского  диплома).  Автор  трудов,  обративших  на  себя
внимание  востоковедов  всего  мира,  первооткрыватель  множества
важнейших  рукописных  первоисточников  в  библиотеках  Азии  и
Европы,  сорокадвухлетний  ученый  с  мировым  именем  решает  сесть
на  студенческую  скамью  Венского  университета,  осуществив  тем
самым  свою  юношескую  мечту,  и  одновременно  работает  над  док¬
торской  диссертацией  по  теме  «Путевые  заметки  Ибн  Фадлана».
 Но  и  в  этой  ситуации,  впрочем,  весьма  характерной  для  его
судьбы,  у  3.  Валиди  нашлись  достойные  друзья.  Ассистенты  Тюр¬
кологического  института  Хусейн  Нихал  Атсыз  и  его  товарищи  те¬
 45 	Тунджер  Байкара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  32-33.
 46 	Там  же.  С.  23.
 255

леграфировали  из  Стамбула  доктору  Решиду  Талибу:  «В  отличие  от
Вас  мы  гордимся  тем,  что  являемся  студентами  Заки  Валиди»47.
 Все  эти  события  будут  иметь  более  драматическое  продолже¬
ние  с  теми  же  участниками  одиннадцать  лет  спустя.  А  полемика
того  времени  о  раздроблении  якобы  изначально  единого  тюркского
национального  движения  3.  Валидовым  не  потеряла  своей  актуаль¬
ности  поныне.  Во  всяком  случае  авторы,  варьирующие  эту  мысль,
не  перевелись  ни  в  Турции,  ни  в  Татарстане.
 Следовательно,  из  всех  национальных  движений  среди  мусуль¬
манских  народов  России  самым  глубоким  и  в  то  же  время  самым
противоречивым  было  движение  казанских  татар.  Это  объясняется
тем,  что  татары  дальше  других  продвинулись  в  развитии  капитали¬
стических  отношений,  в  зависимости  от  этого  была  более  развита
социальная  структура  нации  и  ее  культура.  Имелись  вполне  рефор¬
мированные,  новометодные  медресе,  развились  литература  и  лите¬
ратурный  язык,  достаточно  близкий  к  языку  народа,  система  пе¬
риодической  печати,  блестящая  интеллигенция,  часть  которой  по¬
лучила  образование  в  русских  кадетских  корпусах,  гимназиях,  уни¬
верситетах,  а  часть  -  в  восточных  странах.  Но  развитие  татарского
народа  имело  целый  ряд  своеобразных  черт.  Самый  активный  и
влиятельный  слой  -  буржуа  -  вырос  на  посреднической  торговле
между  рынками  России  и  Средней  Азии,  Казахстана.  Миллионные
состояния  татарских  торговцев  в  Москве,  Казани,  Уфе,  Оренбурге,
Орске  и  других  городах  быстро  формировались  на  продаже  втри¬
дорога  товаров  Европы  в  Азии  и  товаров  Азии  в  Европе.  Рынки,
труднодоступные  для  купцов-христиан,  давали  фантастические
прибыли  татарскому  торговцу-мусульманину,  который  чувствовал
себя  вполне  свободно  и  в  Европе.  Попытки  царского  самодержавия
законами  и  полицейскими  мерами  помешать  укреплению
положения  татарской  буржуазии,  успешно  конкурирующей  с  рус¬
ской,  большого  успеха  не  имели.  Возникшее  в  ходе  русской  рево¬
люции  1905-1907  годов  татарское  национальное  движение  под  по¬
кровительством  богачей  в  целом  больше  ставило  перед  собой
вопросы  о  судьбе  религии,  культуры,  языка,  всячески  подчеркивая
единство  мусульман.  После  Февральской  революции  1917  года  му¬
сульманское  движение  раскололось  на  федералистов  и  унитари¬
стов.  Унитаристское  движение,  поддержанное  наиболее  проница¬
 47  Тунджер  Байкара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  34.
 256

тельными  идеологами  татарской,  в  значительной  степени,  торговой
буржуазии,  ратовало  за  демократическую  Россию,  где  не  было  бы
гонений  ни  на  языки,  ни  на  религии.  Такая  позиция  соответ¬
ствовала  в  то  время  и  интересам  мусульманской  буржуазии,  и  ин¬
тересам  нерусских  народов.  Но  татарское  крестьянство,  обеспечен¬
ное  землей  еще  меньше,  чем  обездоленное  русское  крестьянство,
татарские  рабочие,  в  массе  своей  менее  квалифицированные,  чем
русские,  и  еще  более  подавленные  и  униженные,  были  равнодушны
к  идеологии  татарской  интеллигенции,  они  чаще  прислушивались  к
лозунгам  лево-эсеровского  толка  или  даже  большевиков.  Идеоло¬
гия  Садри  Максуди  и  Гаяза  Исхаки  оставляла  народные  массы  рав¬
нодушными.  Отрицательное  отношение  значительной  части  татар¬
ской  интеллигенции  к  федеративному  устройству  России  в  конеч¬
ном  счете  объясняется  тем,  что  татарскому  капиталу  не  были  нуж¬
ны  никакие  государственные  границы,  таможенные  барьеры,  на¬
циональные  различия  внутри  мусульман  России.  Идеальный  вари¬
ант  для  него  -  единое,  необъятное  государство  с  твердыми  демо¬
кратическими  законами,  со  свободой  вероисповедания,  равенством
перед  законом  всех  граждан  независимо  от  национальной  принад¬
лежности.  При  этих  условиях  татарская  буржуазия  на  рынках  глу¬
боко  религиозной  Средней  Азии  оказалась  бы  в  наиболее  выгодном
положении.
 Что  касается  башкирского  или  казахского  народов,  состояв¬
ших  почти  целиком  из  крестьянства,  то  их  интересы  существен¬
но  отличались  как  от  интересов  татарской  буржуазии,  так  и  от
интересов  татарского  крестьянства.  Более  того,  в  условиях  Баш¬
кирии  исторически  сложившиеся  земельные  отношения  проти¬
вопоставили  интересы  башкира-вотчинника,  достаточно  хорошо
обеспеченного  землей  несмотря  на  многолетние  грабежи,
интересам  татарина-припущенника  и  русского  крестьянина,  ко¬
торые  были  менее  обеспечены  землей,  чем  башкиры  (но  несрав¬
ненно  лучше,  чем  крестьянин  в  Тамбовской  или  Казанской  гу¬
бернии)  и  хотели  бы  ее  уравнительного  (так  сказать,  справедли¬
вого)  перераспределения.  Еще  более  отчужденными  были  отно¬
шения  между  быстро  богатеющей  татарской  буржуазией  и  стре¬
мительно  беднеющим  башкирским  крестьянством.  В  этих  усло¬
виях  3.  Валиди,  защищавший  идею  федерализма,  имея  в  виду
судьбу  всей  Средней  Азии,  Казахстана,  Восточного  Башкорто¬
 10-341
 257

стана  с  преимущественно  тюркским  населением,  вначале  сам
того  не  ожидая,  стал  кумиром  башкирской  интеллигенции,  а
вскоре  и  народа.  Как  историк,  он  оказался  весьма  чуток  к  тем
глубинным,  тектоническим  толчкам  в  толще  народа  и  встал  во
главе  движения  с  идеями,  глубоко  отражавшими  наиболее  важ¬
ные  исторические  тенденции  в  империалистической  России,  ос¬
тался  до  конца  верен  этим  идеям  и  в  Башкортостане,
и  в  Средней  Азии.  Время  продолжает  доказывать  его  правоту.
Обвинение  его  в  раздроблении  тюркских  народов  столь  же  несо¬
стоятельно,  как  объяснение  возникновения  революций  в  России
ограниченностью  Николая  И.
 Политическая  идеология  татарской  интеллигенции  во  главе
с  Садри  Максуди  и  Гаязом  Исхаки  также  не  из  разряда  истори¬
ческих  случайностей.  Исходя  из  интересов  быстро  развиваю¬
щейся  татарской  нации,  они  ратовали  за  будущее  своего  народа
и  его  культуры  и,  естественно,  связывали  это  будущее  с  судьбой
богатого  состоятельного  класса  -  татарских  капиталистов  и  ин¬
теллигенции.  Разумеется,  их  нельзя  представлять  как  простых
апологетов  татарских  буржуа.  Их  историческое  значение  глуб¬
же,  их  идеи  о  демократической  России  при  подлинном  равенстве
народов,  языков,  религий  актуальны  сегодня  как  никогда.  Но  в
тех  исторических  условиях  революций  и  гражданской  войны
3.  Валиди  оказался  намного  ближе  к  народу,  крестьянству  и  в
практических  политических  событиях  тех  лет  сыграл  более  за¬
метную  роль.  А  попытка  Садри  Максуди  и  других  татарских
деятелей  в  эмиграции,  особенно  в  Турции,  выдать  татарский  ге¬
гемонизм  по  отношению  к  башкирам  и  другим  тюркским  наро¬
дам  России  в  начале  XX  века  за  идею  о  единстве  тюркских  на¬
родов  представляет  собою  уловку,  которую  можно  обнаружить  и
в  современных  исторических  трудах  как  в  Турции,  так  и  в  Та¬
тарстане.
 На  вышеупомянутом  историческом  конгрессе  недобрыми  сло¬
вами  был  упомянут  и  академик  В.  Бартольд,  на  труды  которого
опирался  3.  Валиди,  доказывая  свою  точку  зрения.  Тот  же  Решид
Талиб  выразил  сожаление,  что  академик  был  приглашен  в  Турцию
и  опубликовал  здесь  свои  труды.  Профессор  Тунджер  Байкара
пишет:  «Первый  исторический  конгресс  стал  водоразделом  между
историками  политиканствующими  и  историками,  верными  своим
 258

убеждениям  и  совести.  Те,  кто  пытались  навязать  свое  мнение  об
опустынивании  Средней  Азии  Ататюрку  и  выдать  свое  мнение  за
мнение  Ататюрка,  в  последующие  годы,  особенно  после  смерти
Ататюрка,  даже  и  не  вспомнили  о  ней».  «И  если  бы  историки  тех
лет  не  угождали  Ататюрку,  а  говорили  бы  ему  историческую
правду,  то  великий  Ататюрк  ни  за  что  бы  не  воспринял  такой  тео¬
рии,  которая  за  короткий  срок  изжила  себя»48.
 Позже  в  своей  книги  «Методология  в  исторических  исследова¬
ниях»  3.  Валиди  Тоган  лишь  мимоходом  вспомнил  этот  эпизод,
доставивший  ему  столько  горьких  минут,  и  написал  следующие
замечательные  слова:  «По-моему,  историческая  наука  -  это  не  са¬
моцель,  а  лишь  средство  изучения  общества,  в  котором  живу  я,  и
других  обществ,  с  которыми  оно  вступает  в  связи.  Поэтому  иска¬
жение  мною  истории  ради  какой-бы  то  ни  было  священной  идеи
будет  самообманом  для  меня  и  обманом  доверяющих  мне  читате¬
лей  моих  произведений.  Именно  этот  тезис  я  и  отстаивал  в  1932
году  на  состоявшемся  в  Анкаре  Первом  Исторической  конгрессе.
По-моему,  только  истина  и  истинная  история  могут  принести  поль¬
зу  турецкому  народу  и  всем  другим  народам»49.
 Но  идейные  противники  не  оставили  без  своего  внимания
3.  Валиди  и  после  его  отъезда  в  Вену.  То  и  дело  появлялись  газет¬
ные  и  журнальные  публикации,  где  он  изображался  главным  ви¬
новником  раскола  единого  тюркского  движения  в  России  на  мелкие
части,  и  тем  самым  обрекшим  его  на  поражение.  Все  это  характери¬
зовалось  как  нечто  очевидное,  доказанное,  бесспорное.  Распро¬
странялись  вымыслы  о  том,  что  якобы  3.  Валиди  на  Историческом
конгрессе  был  уличен  в  фальсификации  первоисточников,  подвер¬
галась  сомнению  не  только  его  научная  компетенция,  но  и  его
нравственность.
 В  этих  условиях  3.  Валиди  не  мог  оставаться  безответным,  и  он
написал  брошюру  «Семнадцать  занесенных  песком  городов  и  Сад¬
ри  Максуди-бей»,  которая  была  издана  в  Стамбуле  в  1934  году.  Как
и  большинство  других  трудов  ученого,  это  его  произведение  оста¬
ется  актуальным  по  сей  день.  Чтобы  читатель  мог  представить  суть
этой  работы,  приводим  из  нее  следующую  пространную  выдержку:
«На  не  прекращающуюся  с  1917  года  клевету  и  напраслину  Гаяза
 48  Тунджер  Башара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  34.
 4g  A.  Zeki  Velidi  Togan.  Tarihte  Usui.  Istanbul,  1969.  S.  118.
 259

Исхаки  на  страницах  печати  в  мой  адрес  я  до  сих  пор  ни  разу  не
отвечал.
 Тем  более  мне  и  в  голову  не  приходила  мысль  заниматься  этим
за  рубежом.  Однако  в  1925  году  в  Берлине,  в  момент,  когда  они,  как
и  мы,  собирались  выехать  в  Турцию,  Гаяз  Исхаки  предпринял  про¬
тив  нас  ряд  мер,  которые  нам  ясно  показали,  какими  путями  они  в
Турции  будут  действовать  против  нас,  какого  рода  усилия  они  при¬
ложат,  чтобы  отравить  отношения  между  борцами-соратниками,
вынужденными  эмигрировать  с  родины  после  участия  в  нацио¬
нально-освободительной  борьбе  в  Туркестане.  Увидев  это,  мы  на¬
сторожились  и  вместе  с  одним  другом  написали  обстоятельный
труд  под  названием  «Татарская  культура  или  Туркестанская  куль¬
тура?»,  где  объяснили  суть  идейной  борьбы  между  нами,  происхо¬
дившей  в  России.  После  прибытия  в  Турцию,  посчитав  нецелесооб¬
разным  отвлекать  внимание  турков  былыми  проблемами  России,
ставшими  предметом  истории,  мы  отказались  от  намерения  публи¬
ковать  написанное.  В  1927-1929  годы  я  руководил  изданием  жур¬
нала  «Yeni  Turkistan»  («Новый  Туркестан»).  В  это  время  всплыли
наружу  интриги  против  нас  Гаяза  и  Садри-беев,  стали  известны
предпринятые  Гаязом  меры  против  нашего  журнала  как  врага  рели¬
гии.  Несмотря  на  все  это,  я  не  написал  против  них  ни  единого  сло¬
ва,  воздержался  от  малейшего  намека.  Более  того,  написал  статьи,
где  шла  речь  об  истории  культурных  взаимосвязей  Туркестана  и
Поволжских  тюрков  и  о  сегодняшних  возможностях  их  совместно¬
го  сотрудничества.  С  другой  стороны,  мы,  имея  ввиду  деликатность
проблемы,  учитывали  также  и  то,  что  обсуждение  истории  нашей
борьбы  против  идей,  присущих  лишь  определенной  части  казан¬
ских  тюрков,  в  Турции  будет  восприниматься  как  идеология,  ха¬
рактерная  для  всех  казанцев.  Наконец,  мы  думали,  все  это  не  что
иное,  как  свара  между  близкими  родственниками,  уляжется  сама  по
себе,  не  следует  бередить  эту  рану.  Однако  эта  рана,  вопреки  на¬
шим  ожиданиям,  сама  по  себе  не  зажила,  перед  лицом  самых  вели¬
ких  представителей  народа,  на  основополагающем  конгрессе,  об¬
суждающем  фундаментальные  проблемы  культурной  мощи  нации,
мы  были  обвинены  в  предательстве  нации.  Вопрос  не  был  исчерпан
и  на  этом,  мое  молчание  и  после  этого  события  истолковали  в  том
смысле,  что  я  признал  свое  падение.  Поэтому  я  был  вынужден  на¬
писать  эти  строки.  Поэтому  я  должен  со  всей  определенностью
 260

объяснить,  что  так  называемые  «Идель-Уральцы»  среди  казанских
тюрков  представлены  лишь  группой  во  главе  с  Садри  Максуди  и
Гаяз  Исхаки.
 Интеллигенция  казанских  тюрков  и  большинство  их  молодежи
еще  в  1917  году,  как  и  в  других  тюркских  регионах,  объединились  в
группы  федералистов.  Они  желали  образовать  автономную  татар¬
скую  государственность  из  уездов  вокруг  Казани,  где  в  то  время
татарское  население  действительно  составляло  большинство,  или
ради  того,  чтобы  избежать  в  будущем  проблем,  характерных  для
Поволжья,  хотели,  воспользовавшись  децентрализацией  России,
заниматься  в  других  тюркских  областях.  Враждебная  им  группа
«Идель-Уральцев»  во  главе  с  Садри  и  Гаяз-беями  в  основном  опи¬
рались,  как  было  уже  выше  сказано,  на  духовенство  и  группу  тор¬
говцев.  В  выборах  1917  года,  в  особенности,  в  ходе  выборов  в  Рос¬
сийское  Учредительное  собрание,  несмотря  на  то,  что  эта  группа
затратила  для  пропаганды  много  денег  и  сил,  ничего  не  смогла  до¬
биться,  везде  с  подавляющим  большинством  голосов  все  депутат¬
ские  места  завоевали  федералисты.  Садри  Максуди  ввиду  того,  что
скомпрометировал  себя  принадлежностью  к  кадетам  и  Российским
приверженцам  централизации,  и  опасаясь,  что  нанесет  вред  своим
единомышленникам-кандидатам  в  депутаты,  не  включил  себя  в
список  борющихся  за  кандидатские  мандаты.  Ныне  существующая
Республика  Татарстан  -  результат  стараний  федералистов.  Эта  рес¬
публика  из-за  борьбы  группы  Садри  Максуди  и  Гаяза  Исхаки  про¬
тив  движения  за  автономию  не  была  организована  вовремя,  образо¬
валась  лишь  в  1920  году,  и  тем  самым  внушаемый  группой  Садри-
Гаяза  татарский  экспансионизм  был  подрезан  под  корень.  В  ходе
организации  этой  республики  в  своем  приветственном  письме  из
Москвы  казанским  руководителям-федералистам  я  сообщил,  что
подобно  тому,  как  в  организации  Республики  Башкортостан  при¬
нимали  участие  казанцы,  точно  так  же  и  мы  готовы  сделать  все  от
нас  зависящее  для  становления  Республики  Татарстан,  что  лично  я
сам  готов  приехать  в  Казань  и  выступить  перед  населением.  Изло¬
жил  также  мысль  о  том,  что  усилия  по  сотрудничеству  между  баш¬
кирами  и  татарами  будут  полезными  и  в  деле  эффективного  разре¬
шения  межнациональных  проблем  между  ними.  Того  же  мнения
придерживались  и  представители  Туркестана  и  Казахстана,  как  раз
в  те  дни  собравшиеся  в  Москве.  Желание  выехать  в  Татарстан  с
 261

выступлениями  не  осуществилось  ввиду  того,  что  возникла  необ¬
ходимость  разорвать  отношения  с  Советами  и  уехать  в  Туркестан
для  возобновления  борьбы.  Однако  и  сегодня  для  меня  остается
желанной  мечтой  совместная  работа  на  ниве  культуры  вместе  с
молодежью  Казани,  также  как  и  с  молодежью  других  тюркских
народов.  И  та  проблема,  которой  я  сегодня  занимаюсь,  будет  вызы¬
вать  интерес  в  первую  очередь  у  казанских  тюрков  (перевожу  и
комментирую  обнаруженный  мною  в  Иране  рукописный  экземпляр
книги  Ибн  Фадлана).  Наши  требования  в  1917  году  никоим  образом
не  противоречили  требованиям  основной  массы  казанцев.  Разница
заключалась  лишь  в  том,  что  они  объявление  автономии  затянули
до  1920  года,  в  то  время  как  башкиры,  казахи  и  туркенстанцы  еще  в
 1917 	году,  то  есть  на  три  года  вперед,  объявили  о  своей  автономии.
Принятое  22  июня  знаменитого  1917  года  на  Всебашкирском  ку¬
рултае  решение  относительно  формы  управления  заключалось  в
следующем:  в  России  должна  восторжествовать  децентрализация
власти,  после  чего  также,  как  и  в  других  странах,  необходимо  до¬
биться  освобождения  Башкортостана  от  чужеземной  зависимости.
Это  освобождение  башкир  было  связано  с  возрождением  былых
общих  со  всеми  среднеазиатскими  тюрками,  канонов  национально¬
го  существования,  с  достижением  подлинной  самостоятельности  в
собственной  стране,  с  взятием  политического  управления  родины  в
собственные  руки,  объединившись  с  тюркскими  народами,  насе¬
ляющими  обширные  пространства  с  востока  и  запада  Башкортоста¬
на  (такова  суть  решений,  принятых  в  1917  году  в  Оренбурге  и  в
 1918 	году  в  Уфе).  Кроме  того,  этот  курултай,  приняв  решение  о
равном  распределении  башкирских  земель  между  татарскими  и
башкирскими  крестьянами,  поощрил  переселение  татар  в  Башкор¬
тостан.  Действительное  воссоединение  трех  областей  (Башкорто¬
стана,  Казахстана,  Туркестана),  объявивших  о  своей  самостоятель¬
ности,  в  то  время  не  могло  быть  осуществлено,  так  как  националь¬
ное  правительство  Туркестана  еще  в  начале  1918  года  было  распу¬
щено  большевиками,  и  его  члены,  прибыв  в  Казахстан  и  Башкорто¬
стан,  работали  в  их  пользу.  Союзники  в  Сибири  ввиду  того,  что  в
тот  период  Украина  и  Азербайджан  оказались  в  руках  Германии  и
Турции,  запретили  предоставление  оружия  башкирским  и  казах¬
ским  войскам.  Несмотря  на  это,  правительство  Казахстана  в  Семи¬
палатинске  и  правительство  Башкортостана  в  Оренбурге  все  обще¬
 262

политические  вопросы  определяли  сообща  из  одного  центра.  Эти
дни  сотрудничества,  оставившие  чрезвычайно  дорогие  нашему
сердцу  воспоминания,  воспеты  башкирским  поэтом  Саитгареем
Магазом  в  стихах,  опубликованных  в  Семипалатинске  в  газете
«Алаш  Орда»,  и  казахским  поэтом  Магджаном  в  стихах  «Урал»,
опубликованных  в  газетах  и  в  сборнике  его  стихов.  В  то  время  сот¬
ни  казанских  федералистов,  сотрудничающих  в  Башкортостане
вместе  с  башкирами,  все  это  состояние  дел  прекрасно  понимали.  В
противовес  отрицательной  пропаганде  группы  Гаяза  Исхаки,  они
достигли  с  нами  искреннего  сотрудничества.  Даже  если  это  и  по¬
кажется  излишней  подробностью,  я  не  премину  возможностью  пе¬
речислить  имена  этих  личностей:  офицеры,  не  щадя  жизни  боров¬
шиеся  за  свободу  Башкортостана,  возродившие  дух  древних  кипча¬
ков,  героически  погибшие  в  бою  Абдулла  Абдрашитов  и  Учаров;
офицеры,  занимавшиеся  организацией  национальной  армии,  Абд¬
рашит  Бикбавов,  генерал  Ишбулатов,  Алишев,  Усман  и  Гали  Тере-
гуловы,  руководившие  хозяйственными  и  экономическими  делами
Ильяс  Алкин,  Абдулла  Адигамов,  Абдулла  Салихов,  Джигангир
Амиров,  Салимжанов,  Баязит  Еникеев,  Каспранский,  занимавшиеся
в  сфере  просвещения  и  печати  сыновья  Ризаитдина  Фахретдинова
Габдрахман  и  Габдрашит,  Абдулла  Сулейманов  и  другие.  Некото¬
рая  часть  этих  казанцев  позже  вместе  с  нами  приняли  участие
в  национально-освободительной  борьбе  в  Туркестане.  Не  могу  не
упомянуть  среди  них  Суюндукова  и  Шахкулова  и  их  соратников,
особенно  одиннадцать  офицеров,  отдавших  свои  жизни  в  этой  борь¬
бе.  Казанцы,  обосновавшиеся  в  Узбекистане  и  Казахстане,  в  основ¬
ном  в  Семиреченской  и  Семипалатинской  губерниях,  искренне
и  преданно  сотрудничали  с  местными  тюрками,  и  никто  к  ним  не
относился  как  к  чужестранцам.  Наша  общая  точка  зрения  о  взаимо¬
отношениях  между  тюркскими  народами,  выработанная  совместно
с  этими  казанцами,  в  особенности  с  Ильясом  Алкиным  и  его  еди¬
номышленниками,  вкратце  может  быть  резюмирована  следующим
образом:  «Общая  политическая  организация  средне-тюркских  наро¬
дов50  возможна  на  основе  федерации,  так  как  политическое  и  куль¬
турное  будущее  этих  народов  будет  складываться  наподобие  объе¬
 50 	Имеются  в  виду  тюркские  народы  Урало-Поволжья,  Казахстана  и  Средней
Азии  за  исключением  Восточного  Туркестана  в  составе  Китая,  якутов  в  Сибири  и
других  на  востоке  и  Азербайджана,  Турции,  а  также  чуваш  на  западе  (А.  Ю.)
 263

динения  немецких  земель51.  Общий  национальный  и  литературный
язык  представляет  собою  идеальную  цель  для  всех  наших  народов.
Этот  язык  не  сформируется  путем  замены  языка  одного  народа
языком  другого  народа.  Он  может  сформироваться  с  появлением
общей  почвы  для  совместной  культурной  деятельности  как  естест¬
венный  результат  соревнования  в  сфере  культуры,  как,  например,
преобладание  восточных  диалектов  финского  языка  над  западны¬
ми.  Диалект,  моральные  нормы  и  обычаи  каждого  народа  любимы
и  дороги  на  своей  родине,  в  собственной  среде,  и  с  этой  точки  зре¬
ния  они  достойны  уважения  и  со  стороны  других  народов.  Если
представитель  одного  народа  обосновывается  среди  другого  наро¬
да,  то  ради  улучшения  взаимоотношения  ему  следует  овладеть  язы¬
ком  и  принять  обычаи  этого  народа.  Вместе  с  тем  совершенно  есте¬
ственна  привязанность  любого  человека  к  своему  народу  и  его  язы¬
ку.  С  этой  целью  мы  в  конце  1918  года  написали  проект  для  созда¬
ния  организации  и  попытались  восстановить  его  и  здесь,  в  эмигра¬
ции  под  названием  «Средне-тюркское  единство».
 Один  из  казахских  (киргизских)  интеллигентов  казанских  тюр¬
ков,  способных  по-братски  сотрудничать  с  другими  тюрками,  на¬
зывал  «косылысатын»,  т.  е.  присоединяющимися,  а  других,  имея  в
виду  группу  Садри  -  Гаяза,  называл  «косатын»,  т.  е.  присоединяю¬
щими.  В  действительности,  в  эмиграции  представлены  и  эти  «при¬
соединяющиеся»,  но  они,  в  отличие  от  «присоединяющих»,  не  хит¬
ры  и  не  пронырливы,  а  так  же,  как  и  другие  тюрки,  скромны  и  не
стараются  выпячивать  себя.  С  другой  стороны,  приняв  участие  в
борьбе  Туркестана,  видимо,  они  не  находят  нужным  в  эмиграции
возбуждать  внутренние  противоречия»52.
 Полемика  3.  Валиди  Тогана  с  Садри  Максуди  и  Гаязом  Исхаки
по  татаро-башкирскому  вопросу  продолжалась  до  конца  их  жизни  и
осталась  в  наследство  нашему  поколению.  Весь  вопрос  заключает¬
ся  в  том,  чтобы  эта  полемика,  оставаясь  выяснением  отношений
очень  близких  народов,  опиралась  на  идеи  мыслителей  такого  мас¬
штаба,  как  3.  Валиди  Тоган  и  Садри  Максуди  и  не  наносила  вреда
ни  одному  народу  России.
 51 	Имеется  в  виду  длительный  процесс  объединения  феодально  раздробленной
Германии  в  Новое  Время.  (А.  Ю.)
 52 	Ahmet-Zeki  Validi.  On  Yedi  Kumalti  Sehri  ve  Sadri  Maksudi  Bey.  Istanbul,  1934.
S.  27-30.
 264

Дар  судьбы:  Вена,  Бонн,  Геттинген
 В  Венском  университете  3.  Валиди  проучился  три  года,  про¬
слушал  курс  лекций  по  истории  экономики  у  А.  Допша,  историю
народов  -  у  В.  Копперса,  арабскую  филологию  -  у  Зейфа,  иранскую
филологию  -  у  Гейгера,  досконально  изучил  немецкий  язык  и  ла¬
тынь,  написал  диссертацию  на  немецком  языке  по  теме  «Путевые
заметки  Ибн  Фадлана»,  которую  успешно  защитил  7  июня  1935
года,  получив  степень  доктора  философии.  Об  этом  периоде  его
жизни  близкий  друг  австрийский  востоковед  Герберт  Янски  пишет:
«И  это  совершает  известнейший  ученый  в  то  время,  когда  все
прочнее  укрепляется  традиция  присвоения  звания  почетного  док¬
тора  высшего  учебного  заведения  известным  ученым  и  даже  попу¬
лярным  общественным  деятелям.  Можно  ли  привести  еще  один
пример,  подобный  данному?  Нет.  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  не  ну¬
ждался  в  звании  почетного  доктора,  он,  окончивший  высшее  учеб¬
ное  заведение  с  обычным  званием  доктора,  добывал  все  собствен¬
ным  трудом.
 Вечером  в  день  защиты  диссертации  Заки  Валиди  выступил  с
докладом  в  Венском  университете  перед  профессурой,  известными
деятелями  культуры  Вены  о  проблемах  научного  сотрудничества
исламского  Востока  и  Европы.  Доклад  в  том  же  году  был  опубли¬
кован  в  Парижском  «Обозрении  исламских  исследований».
 Ту  глубокую  благодарность,  которую  испытывают  Венские
востоковеды  и  другие  специалисты  к  Заки  Валиди  Тогану  за  личное
общение  и  обмен  мыслями,  здесь  трудно  было  бы  выразить.
Я  очень  доволен  тем,  что  мне  посчастливилось  обогащаться  этим
общением»53.
 После  получения  диплома  3.  Валиди  решил  воспользоваться
приглашением  проф.  П.  Кале  преподавать  в  Боннском  университе¬
те,  где  читал  лекции  по  истории  Средней  Азии  и  ислама.  В  это  же
время,  согласно  принятому  в  Турции  закону  о  фамилиях,  он  решил
выбрать  фамилию  Тоган  по  имени  своего  далекого  предка  Ишту-
гана,  погибшего  в  ходе  одного  из  башкирских  восстаний  против
царизма.  В  Боннском  университете  он  работает  до  осени  1938  года.
 19 	сентября  1938  года  Министерство  просвещения  Германии  при¬
 53  Г.  Янски.  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  //  Вельские  просторы.  Уфа,  1993.  С.  8-9.
 265

сваивает  ему  звание  почетного  доктора  за  его  педагогическую  дея¬
тельность.  А  немецкое  общество  изучения  Восточных  стран  после
избрания  в  качестве  почетного  члена  в  выданном  Тогану  дипломе
так  оценивает  его  научную  деятельность:  «Немецкое  общество  по
изучению  восточных  стран  приветствует  его  как  ведущего  турецко¬
го  историка  современности,  как  одного  из  редких  исследователей,
который  мастерски  сочетает  восточную  ученость  с  западным  кри¬
тическим  методом.  Его  безграничные  знания  восточных  историче¬
ских  источников  так  же  поразительны,  как  и  продуктивность,  с  ко¬
торой  он  этот  материал  обрабатывает.  В  области  изучения  эконо¬
мической  истории  средневековой  Передней  Азии  его  достижения
путеводны.  Он  один  вывел  в  свет  большинство  из  досель  неизвест¬
ных  основных  источников  в  этой  области,  не  говоря  о  многочис¬
ленных  без  вести  пропавших  рукописях,  которые  он  сумел  обнару¬
жить  в  библиотеках  Средней  Азии  от  Бухары  до  Стамбула.  Как
настоящий  посредник  между  европейской  и  восточной  наукой  по¬
свящает  он  все  свои  силы  формированию  тюркских  историков»54.
 В  Германии  он  переживает  счастливейший  этап  своей  научной
судьбы,  в  Дрездене  в  1939  году  выходит  в  свет  главный  труд  его
жизни  -  «Путевые  заметки  Ибн  Фадлана».  Комментарии  к  книге
Ибн  Фадлана,  содержащиеся  в  этом  произведении,  принесли
3.  Валидову  широкую  известность  во  всем  научном  мире.  Высоко
оценивая  эти  комментарии,  известный  немецкий  востоковед
Б.  Шпулер  назвал  их  «малой  тюркской  исторической  энциклопеди¬
ей»  и  сказал,  что  «труд  его  уникален  и  никто,  кроме  Тогана,  не  смог
бы  его  написать  с  подобной  обстоятельностью55.  Высоко  оценили
книгу  и  многие  другие  видные  востоковеды  Европы.  Генри  Грегори
книгу  3.  Валидова  ставит  в  один  ряд  с  произведениями  Й.  Марк-
варта  и  изданием  Худуд  аль-Алам  Минорского.  Он  считает,  что
книга  3.  Валиди  Тоган  совершенно  необходима  «для  тех,  кто  жела¬
ет  извлечь  этнографические  и  исторические  сведения  о  южной  Рос¬
сии  из  арабских  и  персидских  источников»56.
 Австрийский  и  германский  период  научной  работы  3.  Валиди
Тогана  был  очень  плодотворным.  Разумеется,  вокруг  бушевали  не
самые  лучшие  в  истории  человечества  политические  страсти.  Фа¬
 54 	Там  же.  С.  12-13.
 55 	Jahrbucher  fur  Geschichte  Osteuropas,  V.  Berlin,  1940.  S.  200-202.
 56 	Byzantion,  American  Series  III  (-XVII),  Cambridge  Mass.  1945.  S.  410-413.
 266

шизм  охватил  не  только  Германию.  3.  Валиди,  изгнанный  из  Рос¬
сии,  а  затем  вынужденный  уехать  и  из  Турции,  нашел  условия  для
работы,  как  это  ни  странно,  в  Австрии  и  Германии  30-х  годов,  хотя
не  мог  не  испытывать  омерзения  к  худшей  форме  шовинизма  -  на¬
цизму,  человеконенавистническому  расизму.  Здесь  он  написал
кроме  книг  «Путевые  заметки  Ибн  Фадлана»  и  «Семнадцать  зане¬
сенных  песком  городов  и  Садри  Максуди-бей»,  следующие  свои
труды:  «Ислам  и  географическая  наука»  (Hetners  Georgaphische
Zeitschrift.  Heidelberg.  Heft.  10,  s.  361-372),  «Доисторические  ис¬
следования  об  индоиранских  пограничных  областях  и  проблемы
тюркологии»  (Turkische  Post.  Istanbul.  №  48-49.  27-28.  Februar),
«Аль  Бируни  о  северных  народах»  (Zeitschrift  der  Deutschen
Morgenlandischen  Gesellschaft.  Leipzig.  Bd.90  Heftl,  s.  38-51),  «Ме¬
чи  германцев  по  арабским  источникам  IX-X  веков»  (там  же,  стр.
19-37),  «О  языке  и  культуре  древних  хорезмийцев»  (там  же),
«О  плотности  населения  Центральной  Азии  в  средневековье»
(Festschrift  zum  70.  Geburtstag  von  A.  Dopsch.  Wien-Leipzig,  s.  424-
433),  «Лыжи  у  древних  тюрков»  (Askeri  Mecmua.  №  115),  «Гетев-
ское  восприятие  Востока»  (Jucel.  Istanbul.  Sayi  55,  s.  3-9),  «Заметки
о  проблеме  карт  и  картографии  у  древних  тюрков  и  монголов»
(Kopuz.  Istanbul.  №  5,  s.  164-169).  И  наконец  в  1940  году  выходят
масштабные  труды  Заки  Валиди  «Современный  Туркестан  и  его
недавнее  прошлое»  на  турецком  языке  в  Каире  и  «Бируниева  кар¬
тина  мира»  на  английском  языке  в  Дели.  Герберт  Янски  пишет
о  последней  книге  следующее:  «Он  сделал  широко  доступной  часть
текстов  великого  исламского  ученого,  что,  по  оценке  Георга  Сар-
тона,  дало  возможность  вести  исследования  многим  ученым.  В  по¬
следующие  годы  Тоган  постоянно  публикует  менее  масштабные
труды,  статьи  и  исследования.  Как  можно  было  бы  исчерпывающе
охарактеризовать  человека,  который,  будучи  в  течение  многих  лет
подвержен  жизненным  неурядицам,  неопределенности  и  различно¬
го  рода  притеснениям,  неустанно  творил  с  самоотверженностью,
граничащей  с  одержимостью?  Это  в  состоянии  понять  и  оценить
лишь  тот,  кто  сам  пережил  нечто  подобное»57.
 Между  тем  фашистская  Германия  стремительно  шла  к  развязы¬
ванию  новой  Мировой  войны.  Со  смертью  Кемаля  Ататюрка  в  но¬
ябре  1938  года,  который  якобы  недолюбливал  3.  Валиди,  позиция
 57  Г.  Янски.  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  //  Вельские  просторы.  Уфа,  1993.  С.  10-11.
 267

людей,  интриговавших  против  ученого,  несколько  ослабла,  и  он
написал  письмо  в  Министерство  просвещения,  в  котором  сказано
следующее:
 «Его  превосходительству  министру  Просвещения  Турецкой
Республики.
 Уважаемый  г-н  Министр,
 семь  лет  тому  назад,  вследствие  инцидента  на  Историческом
конгрессе  в  Анкаре,  я  оставил  преподавание  тюркской  истории  в
Стамбульском  университете  и  уехал  в  Австрию.  После  защиты  док¬
торской  диссертации  в  Венском  университете,  приехав  в  Германию,
я  три  года  читал  лекции  в  Боннском  университете  по  истории  Сред¬
ней  Азии  и  ислама.  С  прошлого  года  я  преподаю  эти  же  предметы  в
качестве  гонорар-профессора  в  Геттингенском  университете.
 Однако  с  течением  времени  жизнь  меняется.  По  мере  возраста¬
ния  роли  национальной  науки  человек,  работающий  за  рубежом  на
иностранную  культуру,  начинает  беспокоиться  за  судьбу  своей  ра¬
боты.  В  период  учебы,  равно  как  и  во  время  исследования  истори¬
ческих  документов  в  мусульманских  и  европейских  странах,  я  с
полной  отдачей  трудился  во  славу  турецкой  науки.  В  результате
почти  тридцати  лет  работы  я  довольно  много  написал  по  истории
тюркской  культуры.  Я  специально  публиковал  их  по-турецки,  что¬
бы  турецкий  народ  мог  их  читать,  а  молодежь  могла  бы  учиться  по
ним.  Мое  стремление  заниматься  наукой  имело  одну  единственную
цель:  быть  полезным  турецкой  нации,  в  частности  -  в  деле  изуче¬
ния  ее  великой  и  древней  культуры.  Прошу  Вас  назначить  меня  на
подходящую  должность  в  Турции,  желательно  в  Анкаре,  и  позво¬
лить  мне  работать  с  подрастающим  поколением.
 Заки  Валиди  Тоган
 Геттинген,  1  мая  1939  года.
 Приложения:  копии  трех  дипломов»58.
 Трудное  возвращение
 Просьба  была  удовлетворена,  3.  Валиди  Тоган  был  назначен
профессором  тюркской  истории  Литературного  факультета  Стам¬
бульского  университета  и  в  день  начала  Второй  мировой  войны  он
 58  Тунджер  Байкара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  37.
 268

выехал  из  Германии  в  Турцию.  Герберт  Янски  пишет  об  этом  так:
«Наконец  Заки  Валиди  Тоган  получил  то  место,  которое  принадле¬
жало  ему  по  праву  больше,  чем  кому  бы  то  ни  было  другому:  ка¬
федру  тюркской  истории  в  турецком  государстве.  Наконец  его  гро¬
мадная  работоспособность  могла  полностью  освободиться  от  помех
и  препятствий,  создаваемых  неустроенной,  неопределенной  судь¬
бой»59.
 Следует  отметить,  что  начиная  с  конца  1915  года  3.  Валиди  по¬
стоянно  находился  в  эпицентре  больших  политических  событий,
общался  с  выдающимися  людьми  самого  различного  круга,  кото¬
рые  занимали  социальные  ниши,  настолько  далекие  друг  от  друга,
что  никоим  образом  не  могли  соприкасаться  между  собой.  Напри¬
мер,  в  России  3.  Валиди  в  одно  и  то  же  время  тесно  общался:
 1) 	с  выдающимися  представителями  интеллигенции  татарского,
башкирского  народов  (Р.  Фахретдинов,  М.  Гафури,  Дердменд,  Му¬
са  Ярулла  Бигиев  и  др.),  а  также  с  интеллигенцией  Средней  Азии  и
Казахстана  (Мустафа  Чокаев,  Усман  Ходжаев  и  др.);
 2) 	с  виднейшими  русскими  востоковедами  (В.  Бартольд,  В.  Ка-
танов,  И.  Крачковский,  А.  Самойлович  и  др.);
 3) 	с  видными  российскими  демократами  и  революционерами
(В.  Чернов,  В.  Ленин,  Л.  Троцкий  и  др.).
 Трудно  представить,  что  могло  быть  общего  между  этими  раз¬
личными  кругами  людей,  но  феноменальность  3.  Валидова  заключа¬
ется  и  в  том,  что  его  судьба  неразрывна  с  трагической  судьбой  всех
этих  выдающихся  в  своем  кругу  людей.  Эта  ситуация  складывалась
по  воле  самого  ученого,  в  силу  его  неумной  активности.  Разумеется,
переломная  историческая  обстановка  этому  благоприятствовала.
 Вынужденный  эмигрировать,  3.  Валидов  эту  свою  активность  за
границей  наращивает,  правда  основным  направлением  его  деятель¬
ности  становится  наука,  главным  объектом  -  библиотеки  Азии  и  Ев¬
ропы.  Но  и  политические  проблемы  не  оставляют  его  равнодушным.
Можно  быть  уверенным  в  том,  что  в  Германии,  занимая  респекта¬
бельное  положение  профессора  старейших  университетов  Германии,
он  охотно  вступал  в  общение  не  только  с  учеными,  но  и  с  политика¬
ми.  Тем  более  что  там  прекрасно  знали  о  его  знакомстве  со  многими
известными  большевиками,  в  том  числе  репрессированными.  Было
хорошо  известно  и  его  личное  знакомство  с  Лениным,  Троцким,
 59  Г.  Янски.  Заки  Валиди  Тоган  //  Вельские  просторы.  Уфа,  1993.  С.  9.
 269

Сталиным  и  его  роль  в  басмаческом  движении,  где  он  был  тесно  свя¬
зан  с  другом  императора  Германии  Вильгельма  -  Энвером  Пашой.
Будущим  исследователям  жизни  и  творчества  ученого  предстоит
изучить  и  германский  период  его  жизни,  где  он,  видимо,  тоже  был
вхож  в  весьма  различные  научные  и  политические  круги.
 Давая  разрешение  3.  Валиди  вернуться  в  Стамбульский  уни¬
верситет,  прежнее  руководство  Турции,  в  том  числе  и  новый  пре¬
зидент  Исмет  Иненю,  и  особенно  начальник  Генерального  штаба
маршал  Февзи  Чакмак,  рассчитывало  воспользоваться  связями
3.  Валиди  в  Германии.  Оппоненты  до  удобного  момента  оставили
в  покое  ученого,  вернувшегося  по  разрешению  высших  инстанций
государства  в  тот  же  университет,  откуда  он  был  вынужден  уе¬
хать.  3.  Валиди  погружается  в  науку,  начал  работать  над  несколь¬
кими  своими  произведениями,  в  частности  над  статьями  для  «Эн¬
циклопедии  ислама»,  первые  тома  которой  уже  начали  выходить.
Три  с  половиной  десятка  статей  ученого,  помещенных  в  «Энцик¬
лопедии  ислама»,  могут  составить  один  большой  том.  О  них
Г.  Янски  пишет  особо:  «История  тюрков  от  древнейших  времен
до  современности  (в  этом  плане  его  труд  о  Туркестане  занимает
особое  место),  а  также  этнографические  и  общие  сведения  о
тюркских  народах,  наконец,  труды  об  исторической  географии
стран,  принадлежащих  тюркскому  жизненному  пространству,  в
том  числе  Азербайджана  -  вот  области,  где  Заки  Валиди  Тоган
имеет  перед  наукой  величайшие  заслуги.  Никто,  кроме  него,  не
был  способен  написать  эти  работы  на  том  уровне,  на  каком  они
выполнены,  так  как  для  этого  нужно  было  родиться  и  вырасти  на
той  земле.  Например,  никто  бы  не  мог  написать  статьи  об  Алише¬
ре  Навои,  Амударье,  Бируни,  башкуртах,  хазарах,  Герате  и  Хо¬
резме,  вошедшие  в  «Энциклопедию  Ислама»,  в  таком  виде  и  с
такой  глубиной,  как  это  сделал  Валиди.  Лишь  он  оказался  спосо¬
бен  к  столь  глубокой  и  разносторонней  интерпретации  и
комментированию  Ибн  Фадлана  и  Бируни.  Ему  принадлежит  так¬
же  та  заслуга,  что  он  всем  вышеупомянутым  востоковедческим
дисциплинам  придал  новый  блеск,  собственный  отпечаток,  так
что  он  сегодня  в  этих  сферах  науки,  вне  сомнения,  является  веду¬
щим  специалистом.  Его  можно  назвать  живой  энциклопедией
этих  наук,  и  как  ученый  он  представляет  собою  исключительное
явление.
 270

Тюркские  народы  ровно  тысячелетие  исповедуют  ислам,  по¬
этому  Заки  Валиди  Тоган  не  мог  обойти  также  историю  ислама.
Поэтому  исламоведческая  наука  обязана  ему  исследованием  исто¬
рической  географии  исламских  народов  на  основе  изучения  исто¬
рии  тюркских  народов,  расселенных  в  восточно-российских  регио¬
нах.  Заки  Валиди  высказал  ряд  ценных  замечаний  по  истории  раз¬
личных  финно-угорских  племен,  русских  и  германцев,  а  также
о  древних  германских  племенах,  что  могут  оценить  по  достоинству
лишь  специалисты  в  этой  области»60.
 В  это  время  ученый  работает  над  изданием  произведения  вели¬
кого  Алишера  Навои,  интенсивно  идет  работа  над  книгами  «Мето¬
дология  в  исторических  исследованиях»  и  «Введение  во  всеобщую
историю  тюрков».  Благодаря  помощи  маршала  Фавзи  Чакмака  был
опубликован  на  латинице  в  1942  году  несколько  сокращенный  ва¬
риант  книги  «Туркестан  и  его  недавнее  прошлое»,  более  полный
вариант  которой  был  опубликован  арабским  шрифтом  на  турецком
языке  в  Каире  в  1940  году.  Эта  книга,  охватывающая  историю  Тур¬
кестана  с  XVI  века,  уникальна  тем,  что  в  ней  описывается  и  исто¬
рия  басмаческого  национально-освободительного  движения  сред¬
неазиатских  народов  в  годы  революций  и  гражданской  войны
в  России  и  написана  она  не  просто  историком-исследователем,
а  историком-участником,  одним  из  идеологов  и  руководителей
движения.  Большая  часть  предводителей  басмачества  погибла
в  боях,  была  расстреляна  или  погибла  в  советских  концлагерях.  Из
эмигрировавших  наиболее  крупным,  энергичным  и  настойчивым
историком  оказался  3.  Валидов.  Именно  ему  выпала  доля  написать
историю  одного  их  самых  трагических  моментов  в  истории  тюрк¬
ских  народов  России  в  начале  XX  века.
 В  течение  полутора  десятков  лет  3.  Валиди  пытается  получить  для
своей  супруги  Нафисы  Якшимбетовой,  оставшейся  после  эмиграции
мужа  из  Средней  Азии  и  вынужденной  вернуться  в  Башкортостан,
разрешение  на  выезд  за  границу  для  воссоединения  семьи,  обращается
во  все  инстанции,  в  том  числе  и  к  послу  СССР  в  Германии  Н.  Крес-
тинскому.  Мы  не  знаем,  видимо  и  не  узнаем,  как  его  настойчивость
отразилась  на  судьбе  Нафисы  ханым,  которая,  раскулаченная  вместе
сродственниками,  последние  годы  жизни  провела  в  одиночестве
 60  Г.  Янски.  Заки  Валиди  Тоган.  В  сб.:  «Вельские  просторы».  Уфа,  1993.  С.  11-12.
 271

и  бедности  в  г.  Прокопьевске  в  Сибири.  В  конце  30-х  годов  в  Герма¬
нии  до  3.  Валиди  доходит  слух,  что  Нафиса  ханым  вышла  замуж.
 После  приезда  в  Турцию  в  личной  жизни  ученого  происходит
счастливая  перемена:  12  апреля  1940  года  3.  Валиди  женился  на
дочери  румынского  ногайца  Умара  Унгара  -  Назмие  ханым,  кото¬
рая,  окончив  исторический  факультет  Бухарестского  университета,
приехала  в  Стамбул  для  работы  над  докторской  диссертацией.
В  1940  году  у  них  родилась  дочь  Исенбике,  а  в  1942  году  -  сын  Су¬
бидай.  Это  был  поистине  счастливый  брак  не  только  для  семьи,  но
и  для  науки,  так  как  в  течение  30  лет  Назмие  ханым  была  секрета¬
рем,  редактором,  машинисткой,  корректором,  библиотекарем,  биб¬
лиографом  ученого,  работавшего  в  напряженном  темпе  изо  дня
в  день,  из  года  в  год,  к  тому  же  постоянно  попадавшего  в  тяжелые
жизненные  передряги  в  силу  своего  отнюдь  не  легкого  характера.
 Одно  из  самых  тяжелых  жизненных  испытаний  не  только  для  са¬
мого  ученого,  но  и  для  его  семьи  было  непосредственно  связано  с  ре¬
шающими  переменами  на  фронтах  Второй  мировой  войны.  В  период
наступления  немецких  войск  на  Советском  фронте,  когда  победа  на¬
цистской  Германии  над  Советским  Союзом  казалась  очевидной,
3.  Валиди  совершил  несколько  поездок  в  Германию,  о  которых  ин¬
формировал  Министерство  иностранных  дел  прогерманского  в  то
время  Турецкого  правительства.  Видимо,  он  встречался  и  с  военно¬
пленными  тюркского  происхождения,  что  не  могло  произойти  без  ве¬
дома  немецкого  военного  руководства.  Но  вскоре  он  вызвал  подозре¬
ния  у  немецких  спецслужб,  и  те  устроили  в  его  отсутствие  обыск
в  гостиничном  номере.  После  этого,  вручив  некоторые  ценные  доку¬
менты  послу  Турции  в  Германии  Саффету  Арыкану  и  попросив  его
переправить  их  по  дипломатическим  каналам,  3.  Валиди  возвращается
в  Турцию,  придя  к  выводу  о  неизбежности  поражения  Германии
в  этой  войне.  Его  уверенность  основывается,  в  частности,  и  на  том,  что
немцы  крайне  жестоко  обращались  с  пленными,  в  том  числе  и  с  тюр¬
ками.  Возникает  вопрос,  почему  3.  Валиди  желал  поражения  Совет¬
ской  Армии  и  какую  цель  при  этом  он  преследовал?  Вся  его  политиче¬
ская  и  научная  деятельность  в  конечном  счете  была  направлена  на
достижение  как  можно  более  полной  самостоятельности  Туркестана,
включая  сюда  и  Восточный  Башкортостан.  3.  Валидову  казалось,  что
сокрушение  Советского  Союза  нацистской  Германией  создаст  истори¬
ческий  шанс  для  освобождения  Средней  Азии,  Казахстана  и  Восточ¬
 272

ной  Башкирии  от  Советского  империализма.  Он  оставался  верен  себе,
мог  идти  на  компромисс  и  с  белыми,  и  с  красными,  и  даже  с  коричне¬
выми  ради  одной  единственной  цели  -  достижения  самостоятельности
тюркских  народов.  Валидов  оставался  верен  своим  словам,  сказанным
им  еще  в  Башкортостане:  «Каким  бы  путем  ни  было,  мы  осуществим
башкирскую  автономию:  для  этого  я  готов  стать  и  анархистом  и  мо¬
нархистом.  Для  этого  мы  готовы  работать,  присоединяясь  и  к  револю¬
ции  и  к  контрреволюции»61.
 Но  у  нацистов  и  в  мыслях  не  было  создания  некоего  тюркского
государства  в  Средней  Азии.  Поняв  это,  а  также  почувствовав,  что
и  немцы  догадываются  о  его  истинных  намерениях,  3.  Валиди  вы¬
ехал  в  Турцию.  Тем  более  к  тому  времени  симптомы  поражения
третьего  рейха  были  достаточно  явственны.
 В  отличие  от  представителей  некоторых  эмигрантских  кругов,
в  том  числе  тюркского  происхождения,  3.  Валиди  Тоган  до  какого-
либо  практического  сотрудничества  с  нацистами  не  дошел.  Тем  не
менее  у  любого  российского  гражданина  предпочтение  победы
фашистской  Германии  над  Советским  Союзом  не  может  не  вызы¬
вать  сильных  отрицательных  эмоций.  Исключением  не  являются  ни
башкиры,  ни  татары,  ни  представители  других  народов,  так  как
расизм  нацистов  был  самой  худшей  формой  шовинизма.  Согла¬
ситься  с  3.  Валиди  по  этому  вопросу  невозможно,  необходимо  по¬
пытаться  его  понять.
 В  Германии  хорошо  знали  о  бесчеловечных  сталинских  репрес¬
сиях  против  интеллигенции,  крестьян,  целых  народов,  но  плохо
знали  преступные  деяния  Гитлера  в  самой  Германии.  В  СССР  же  -
наоборот.  Но  3.  Валидову  были  хорошо  известны  зверства  и  в  крас¬
ном  и  в  коричневом  варианте.  Но  у  него  были  основания  больше
ненавидеть  сталинский  тоталитаризм,  лишивший  его  родины,  ме¬
тодично  уничтоживший  его  престарелого  отца,  братьев,  а  также
всех  соратников  по  борьбе  в  Башкортостане,  Казахстане  и  Средней
Азии.  Кроме  того,  он  жил  в  Стамбуле,  среди  турецкого  народа,  ко¬
торый  испытывал  страх  и  ненависть  к  гигантскому  северному  сосе¬
ду,  в  течение  многих  десятилетий  активно  искавшему  благоприят¬
ного  случая,  чтобы  захватить  вожделенные  проливы,  а  то  и  всю
 61 	«Эшче»,  газета  Центрального  бюро  kov  мунистических  организаций  народов
Востока  при  ЦК  РКП(б),  28  февраля  1921  г.
 273

Турцию.  Этот  страх  будет  нарастать  с  началом  поражения  Герма¬
нии  на  Советском  фронте.
 С  1943  года  государственная  политика  Турции  начинает  менять
свою  ориентацию.  Прогерманская,  ярая  антисоветская  пресса  уме¬
рила  свой  пыл.  Явная  и  грубая  пропаганда  против  СССР  не  поощ¬
ряется,  «чтобы  не  дать  Советам  повода  для  оккупации  Турции»62.
 Снисходительное  отношение  к  просоветским  кругам  становит¬
ся  настолько  явным,  что  вышеупомянутый  Хусейн  Нихал  Атсыз,
смело  выразивший  свое  уважение  к  3.  Валиди  тогда,  когда  боль¬
шинство  его  третировало,  на  этот  раз  выступает  с  открытым  пись¬
мом  к  Премьер-министру  Турции,  критикуя  его  якобы  прокомму¬
нистическую  политику.  Хусейну  Нихалу  Атсызу  со  стороны  прави¬
тельства  был  предъявлен  иск  за  оскорбление,  и  он  был  привлечен
к  суду.  Это  событие  вызвало  3  мая  1944  года  демонстрацию  моло¬
дежи.  Правительство  опасалось  недовольства  со  стороны  побеж¬
дающего  Советского  Союза.  В  результате  этих  событий  губернатор
Анкары,  министр  просвещения  Турции  и  некоторые  другие  деятели
потребовали  ареста  «националистов»,  в  числе  которых  оказались
Хусейн  Нихал  Атсыз,  Заки  Валиди  Тоган,  руководитель  Партии
национального  движения  Алпарслан  Тюркеш  и  другие.  15  мая  1944
года  Заки  Валиди  Тоган,  по  его  словам,  был  арестован  по  обвине¬
нию  в  «антисоветской  деятельности  в  Турции  в  интересах  идеи
туранизма»,  то  есть  пантюркизма.  Он  был  осужден  на  10  лет  «за
попытку  государственного  переворота»63.  В  целом  это  движение
квалифицировалось  как  «расизм  и  туранизм».  Однако  3.  Валиди
в  Турции  ни  в  какие  партии  и  движения  не  вступал,  ни  в  каких  по¬
литических  делах  участия  не  принимал.  Поэтому  военный  трибу¬
нал  отменил  этот  приговор,  но  ученому  пришлось  пятнадцать  ме¬
сяцев  оставаться  в  заключении.  Это  были  времена  самых  суровых
испытаний  для  ученого  и  его  молодой  семьи,  которая  осталась  без
средств  к  существованию.
 Многие  близкие  друзья  опасались  поддерживать  контакт
с  супругой  ученого  Назмией  ханым.  Остались  верными  дружбе
немногие,  в  том  числе  соратники  по  борьбе  в  Средней  Азии,  ока¬
зывающие  посильную  материальную  помощь  семье  с  двумя  мало¬
летними  детьми.
 62 	Тунджер  Байкара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  40.
 63 	Там  же.  С.  41.
 274

Глубинная  причина  столь  несправедливого  преследования
3.  Валиди  Тогана  заключается  в  том,  что  правительству  Турции
необходимо  было  сделать  определенные  жесты  в  угоду  победите¬
лю  -  И.  Сталину.  Смысл  жестов  должен  был  заключаться  в  том,  что
Турецкое  правительство  осуждает  пантюркизм,  не  поддерживает
принадлежащие  эмигрантским  кругам  из  Средней  Азии  идеи  осво¬
бождения  тюркских  народов  от  советского  империализма.  Более
удобного  объекта,  чем  фигура  3.  Валиди  Тогана,  личность  которого
была  хорошо  известна  и  миру,  и  Сталину,  для  осуществления  этих
намерений  Турецкого  правительства  трудно  было  бы  найти.  Таким
образом,  человека,  которого  однажды  вынудили  покинуть  Турцию,
обвинив  в  раздроблении  и  ослаблении  общетюркского  освободи¬
тельного  движения  в  России,  ныне  продержали  в  тюрьме  почти
полтора  года,  обвинив  в  диаметрально  противоположном  -  в  пан¬
тюркизме,  в  попытке  освобождения  тюрков  от  России  и  даже  в  ра¬
сизме.  При  этом  из  всех  эмигрантов  из  Средней  Азии,  Казахстана,
Татарстана  и  Башкортостана  он  оказался  единственным,  кто  понес
тогда  столь  несправедливое  и  длительное  наказание  в  сущности  за
свои  заслуги  перед  тюркскими  народами.  Тонкие  интриги  влия¬
тельных  в  политических  кругах  лиц  из  числа  эмигрантов  из  России
также  сыграли  свою  роль  в  этом  странном  наказании.  Несмотря  на
то,  что  3.  Валиди  Тоган  был  выпущен  на  свободу,  положение  его
оставалось  трудным,  двусмысленным.  Без  работы,  без  средств
к  существованию,  семья  продолжала  терпеть  лишения.  Тунджер
Байкара  пишет:  «Суд  номер  два,  несмотря  на  усиленные  попытки
правительства  оклеветать  его,  не  усмотрел  ни  состава,  ни  призна¬
ков  инкриминируемого  преступления,  31  марта  1947  года  оправдал
Заки  Валиди.  В  постановлении  суда  одобрительно  оценивается  его
деятельность  в  России  и  в  Турции,  а  также  его  научные  заслуги.
После  оглашения  постановления  председатель  военного  суда  с  го¬
речью  заметил:  «Зря  только  потратили  три  года  из-за  ложных  об¬
винений.
 Через  некоторое  время  после  утверждения  его  военным  трибу¬
налом  постановление  вступило  в  силу»64.  Решение  Военного  три¬
бунала  не  устраивало  власти,  и  его  председатель  Али  Фуад  Эрден
Паша  вынужден  был  уйти  на  пенсию.  Взаимоотношения  Турции  и
Советского  Союза,  продолжающего  претендовать  на  Босфор  и  Дар¬
 64  Тунджер  Байкара.  Заки  Валиди  Тоган.  Уфа,  1998.  С.  42.
 275

данеллы,  оставались  сложными.  Мировая  политика  продолжала
определять  судьбу  великого  сына  немногочисленного  башкирского
народа,  терпеливо  несущего  свою  нелегкую  историческую  ношу  и
в  военные  и  послевоенные  годы  вместе  со  всем  советским  народом.
 Таким  образом,  3.  Валиди  на  4  года  и  8  месяцев  был  оставлен
не  у  дел,  без  средств  к  существованию.  Но  ученый  не  опускал  рук,
в  тюрьме  он  завершил  работу  над  книгой  «Введение  во  всеобщую
историю  тюрков».  Изданная  с  помощью  друзей  в  1946  году,  она
дала  средства  к  существованию  на  несколько  месяцев.
 К  преподаванию  в  Стамбульском  университете  ему  было  по¬
зволено  приступить  лишь  27  июля  1948  года.  К  этому  времени  и  в
мировой  политике  подули  холодные  ветры,  началась  холодная  вой¬
на,  несколько  ослабившие  тиски  политического  давления  на  учено¬
го.  Отныне  турецкому  правительству  не  было  необходимости  де¬
монстрировать  свою  лояльность  Советскому  руководству  за  счет
3.  Валиди.  Позже,  когда  министром  просвещения  стал  его  ученик
Тахсин  Бангоглу,  положение  ученого  во  многом  изменилось  к  луч¬
шему.
 Избранник  науки.
Признание,  слава  и  ...  неудачи
 Самый  благоприятный  период  в  творческой  жизни  ученого  на¬
чинается  с  1948  года,  когда  ему  было  уже  58  лет.  Но  здоровьем  и
энергией  3.  Валиди  Тоган  был  наделен  в  избытке.  В  этот  период  он
завершает  следующий  свой  фундаментальный  труд  -  книгу  по  ме¬
тодологии  истории,  начатую  еще  в  1929  году.  В  1941  году  первона¬
чальный  вариант  книги  начали  набирать,  однако  последующие  со¬
бытия,  связанные  с  большой  политикой  и  ввергшие  ученого  в  не¬
малые  лишения  и  страдания,  прервали  дело.  Освободившись  из
тюрьмы,  3.  Валиди  Тоган  продолжает  углублять  свою  концепцию
по  методике  конкретного  исторического  исследования  и  собствен¬
ную  философию  истории,  завершает  труд,  ставший  руководством
для  формирования  современных  историков  Турции,  учебником  на
исторических  отделениях  университетов.  На  данный  момент  книга
выдержала  4  издания,  последнее  вышло  в  свет  в  1985  году.  Об  этом
периоде  жизни  ученого  Г.  Янски  пишет:  «Всегда  с  ясной,  зара¬
 276

жающе  хитроватой  улыбкой,  иногда  задумчивый,  но  никогда  не
унывающий,  Валиди  стойко  переносил  все  удары  судьбы  и  не  пере¬
ставал  творить,  приумножая  свои  исторические  познания.  Поэтому
появляются  все  новые  и  новые  выдающиеся  труды.  В  1946  году
появляется  его  «Введение  во  всеобщую  историю  тюрков»  как  сис¬
тематизированный  обзор  его  поистине  всеохватывающих  знаний  и
представлений;  в  1950  году  публикуется  его  произведение  о  методе
исторического  исследования,  которое  послужило  для  молодого  по¬
коления  турецких  историков  направляющей  нитью;  в  1951  году
издана  обработка  хорезмийского  глоссария,  так  что  иранистика
обязана  Заки  Валиди  Тогану  за  его  решающий  вклад  в  изучение
Хорезма»65.
 Чрезвычайно  поучительно  содержание  книги  по  методологии
истории,  труд  напрашивается  на  стол  любого  историка  тюркского
мира  и  любого  студента,  стремящегося  быть  историком.  Начав  с
анализа  предмета  истории,  методов  сопоставительного  анализа  ар¬
хеологических,  этнографических,  искусствоведческих,  географиче¬
ских,  антропологических  и  многих  иных  исторических  данных,
принадлежащих  к  одному  и  тому  же  историческому  времени  и  яв¬
лению,  в  целях  воссоздания  единой,  объемной,  цельной  всеохваты¬
вающей  исторической  картины  ученый  в  конце  книги  переходит  к
философии  истории,  объясняя  читателю  суть  теократического,  ма¬
териалистического,  позитивистского,  идеалистического,  импрес¬
сионистического,  гуманистического  толкования  истории.  Послед¬
ним  он  анализирует  толкование  истории  на  исламском  востоке,
начиная  от  аль  Бируни,  заканчивая  своими  современниками  Фуа¬
том  Кепрюлю  и  Юсуфом  Акчурой,  уделяет  этому  наибольшее  ме¬
сто  и  внимание,  после  чего  дает  приложение  с  богатейшей  библио¬
графией  главнейших  источников  по  тюркской  истории,  которые
основной  массе  наших  историков,  увы,  малодоступны  и  малоизве¬
стны.  После  ознакомления  с  этой  книгой  становятся  более  понят¬
ными  слова  того  же  Герберта  Янски,  который  пишет:  «Счастливой
должна  себя  чувствовать  турецкая  молодежь,  имея  в  лице  Заки  Ва¬
лиди  Тогана  выдающегося  знатока  и  толкователя  общетюркской
истории  и  культуры,  великого  учителя  и  толкователя  методологии
истории.
 65  Г.  Янски.  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  //  Вельские  просторы».  Уфа,  1993.  С.  11.
 277

Если  что  и  выступает  в  научном  облике  Заки  Валиди  Тогана
особенно  выпукло,  так  это  синтез  исламской  традиционной  уче¬
ности  с  западноевропейской  исследовательской  методологией.
Без  преувеличения  можно  утверждать,  что  это  сочетание  едва  ли  у
кого-либо  встречается  в  столь  гармоничном  единстве.  Он  с  начала
своей  научной  деятельности  стремился  к  этому  сочетанию,  как  к
идеалу,  и  со  временем  достиг  этого».  «Чтобы  осветить  обширное
историческое  пространство  тюркских  народов,  историческая  нау¬
ка  нуждается  в  ученых  тюркского  происхождения,  освоивших,
как  Заки  Валиди,  современные  методы  исследования.  Так  как  ос¬
новные  проблемы  этой  истории,  о  которой  содержат  сведения
письменные  источники  всех  европейских  народов,  могут  быть
выяснены  лишь  на  основе  богатейших  пластов,  этнографических
материалов,  сохранившихся  среди  тюркских  народов.  Необходи¬
мо  сопоставление  всех  материалов  на  основе  длительного  сотруд¬
ничества  специалистов  самых  различных  областей  вплоть  до  ар¬
хеологии  и  истории  искусств.  Сам  Заки  Валиди  Тоган  без  боль¬
ших  затруднений  мог  сопоставлять  исторические  источники
(большую  часть  которых,  неопубликованных  и  не  изученных  вос¬
точных  рукописей,  разбросанных  в  различных  библиотеках  всего
мира,  он  изучил  комплексно)  с  этнографическими  и  археологиче¬
скими  сведениями,  собранными  им  же  самим  на  родине.  Таким
образом,  он  смог  за  короткий  срок  углубиться  в  досель  неведомые
области  тюркской  истории,  смелыми  статьями  расширить  сферу
идейных  ценностей  тюркских  народов  и  обнажить  движущие  си¬
лы  обширного  ареала  тюркского  мира,  где  возникли  степные  им¬
перии.  Благодаря  ему  3ta  отрасль  науки  за  короткое  время  дос¬
тигла  значительного  прогресса  со  времен  В.  Бартольда  и
Р.  Груссэ.  За  изданием  Ибн  Фадлана  с  комментариями  последова¬
ли  заметки  о  мировоззрении  аль  Бируни,  к  этому  же  ряду  отно¬
сится  «Введение  во  всеобщую  историю  тюрков»,  а  также  оценка
тюркской  эпической  литературы  как  исторического  источника  и
его  труд  о  научной  методологии.  Все  эти  произведения,  создан¬
ные  в  тяжелейший  период  его  жизни,  при  постоянном  внутреннем
беспокойстве  о  судьбе  своих  близких,  доказывает,  как  выразился
Паул  Виттек  еще  в  1932  году,  его  «удивительное  упорство  и  целе¬
устремленность».  Признание  дела  всей  жизни  Заки  Валиди  Тогана
как  современного  историка  культуры  тюрков,  самостоятельно
 278

выросшего  в  степи,  вновь  и  вновь  указывает  на  масштаб  его  успе¬
хов»66.
 Введение  к  своей  книге  по  методологии  истории  3.  Валиди  за¬
вершает  чрезвычайно  актуальной  для  нас  сейчас  мыслью  -  о  значе¬
нии  языка  исторической  науки  для  развития  культуры  народа:
«В  этом  труде  мы  постарались  осветить  некоторые  теоретические
вопросы.  Однако  эти  теоретические  положения  приобретают  цен¬
ность  лишь  тогда,  когда  они  находят  практическое  применение.
В  прошлом  среди  тюрков  выросло  немалое  число  ученых,  но  лишь
такие,  как  Алишер  Навои,  Катип  Челеби,  Али  и  Джевдат  Паша,  их
можно  сосчитать  по  пальцам,  с  удовольствием  излагая  свои  знания
на  родном  языке,  творили  национальную  культуру.  Великий  Аль
Бируни  сетовал  на  то,  что  его  родной  тюркский  язык  не  был  языком
науки  и  поэтому  он  был  вынужден  пользоваться  чужими  -  араб¬
ским  и  персидским  языками,  в  пользовании  которыми  испытывал
затруднения.  Он  говорил,  что  из-за  неприспособленности  родного
языка  к  изложению  научных  проблем,  при  попытке  описания  науч¬
ных  вопросов  на  этом  языке  создается  впечатление,  будто  с  сукон¬
ным  рылом  лезешь  в  калашный  ряд.  Упомянутый  Чокан  Валиханов
и  тюрколог  проф.  Н.  Катанов,  из  алтайских  тюрков,  свои  труды  по
истории  и  лингвистике,  полковник  Абубакир  Диваев  свои  ценные
труды  по  этнографии  тюрков  писали  исключительно  на  русском
языке,  усвоив  методы  и  способы  научного  исследования,  служили
русской  научной  мысли.  Из  киргиз-казахов  алмаатинец  Барлыбек
Сыртланоглу  окончил  Восточный  факультет  Петербургского  уни¬
верситета,  написав  очень  хороший  научный  труд,  и  пожелал  поль¬
зоваться  усвоенными  знаниями  по  методике  научного  исследова¬
ния  ради  создания  национальной  культуры  собственного  народа  на
родном  языке,  однако  плачевное  состояние  его  народа,  препятствия
русских  властей  не  дали  ему  возможности  осуществить  это  жела¬
ние.  И  он,  тяжело  переживая  все  это,  скончался  еще  очень  молодым
26  ноября  1914  года.  «Если  бы  я  остался  на  своей  прежней  родине
и  моя  судьба  была  бы  схожа  с  судьбой  Чокана  и  Барлыбека  в  том,
что  я  не  смог  бы  быть  полезен  своему  народу.  Хотя  я  и  опублико¬
вал  там  на  местном  тюркском  языке  некоторые  популярные  произ¬
ведения  и  учебники,  но  научные  труды  публиковал  на  русском
 66 	Г.  Янски.  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  //  Вельские  просторы.  Уфа,  1993.  С.  12,
15-16.
 279

языке,  так  как  иной  возможности  там  не  было.  Слава  богу,  прибыв
в  Турцию,  где  наш  язык  веками  остается  государственным  и  про¬
должает  развиваться  в  таком  качестве,  я  добился  возможности  ра¬
ботать  здесь.  Мне  посчастливилось  все  свои  знания  излагать  на
родном  языке  в  виде  книг  и,  наконец,  для  всех  стремящихся  следо¬
вать  по  нашему  пути,  в  особенности  желая  показать  дорогу  моим
ученикам,  удалось  написать  на  турецком  языке  эту  книгу  по  мето¬
дологии  истории,  где  заключены  накопленные  мною  теоретические
идеи,  а  также  указаны  важнейшие  источники  по  истории  тюрков.
Меня  обуревает  желание,  чтобы  народ,  оставив  в  историческом
прошлом  период,  когда  он  был  опекаем  другими,  ныне  обрел  соб¬
ственную  волю  и  стремление  к  деятельности.  Такая  перспектива
дает  ощущение  простора  и  наделяет  страстью  заниматься  ради  это¬
го  много  и  неустанно.  Для  меня  самое  большое  счастье,  участвуя
в  просветительских  делах  этого  государства,  заниматься  подготов¬
кой  достойных  себе  наследников»67.
 Ученый  справедливо  считал,  что  история  каждого  народа
должна  быть  написана  на  его  собственном  языке,  ибо  только  род¬
ное  слово  может  отразить  все  тонкости,  все  своеобразие,  самые
сокровенные  стороны  его  судьбы.  Действительно,  язык  народа  сам
по  себе  -  главный  сосуд  его  культуры,  нравственности,  памяти.
 Зенита  своей  славы  Ахметзаки  Валиди  Тоган  достиг  в  качестве
Председателя  XXII  Всемирного  конгресса  востоковедов,  который
был  организован  в  1951  году  в  Стамбуле  под  его  руководством.
Этот  самый  автор^етный  научный  форум  востоковедов  впервые
состоялся  в  1873  году  в  Париже.  Следующие  проходили  в  Берлине,
Париже,  Лондоне,  Вене,  Риме,  Мюнхене  и  во  многих  других  науч¬
ных  центрах  Европы.  III  Конгресс  востоковедов  состоялся  в  1876  го¬
ду  в  Петербурге  (а  XXV  в  1960  году  в  Москве).  XXI  Конгресс  со¬
стоялся  в  1948  году  вновь  в  Париже,  где  в  следующий  раз  было
решено  собраться  в  Турции.  Назначение  в  1950  году  министром
иностранных  дел  Турции  выдающегося  турецкого  ученого  Фуата
Кепрюлю  предрешило  исполнение  желания  востоковедов.  Предсе¬
дателем  Конгресса  был  избран  первооткрыватель  множества  сред¬
невековых  первоисточников,  в  том  числе  знаменитых  путевых  за¬
меток  Ибн  Фадлана,  их  блестящий  комментатор  Ахметзаки  Валиди
 67 	Prof.  Dr.  A.  Zeki  Velidi  Togan.  Tarihte  Usui.  Istanbul,  1985.  S.  XXIX-XXX.
 280

Тоган.  Все  многосложные  организационные  дела  оказались  на  его
плечах.
 В  1953  году  Заки  Валиди  Тоган  издал  труд  «Деятельность  XXII
Конгресса  востоковедов  и  впечатления  о  нем»,  в  котором  пишет:
«Когда  в  августе  1950  года  наш  дорогой  ректор,  ординарный  про¬
фессор  Умар  Джелал  Сарч,  пригласив  к  себе,  объяснил,  что  этот
Конгресс  непременно  нужно  провести  в  назначенное  время  и  что  на
меня  возложена  обязанность  Председателя  Организационного  Ко¬
митета,  я  сказал  ему,  что  для  такого  сложного  дела  наша  сфера
науки  недостаточно  подготовлена,  что  все  это  у  меня  отнимет  са¬
мое  меньшее  два  года  времени  и  попросил  назначить  другого  чело¬
века.  На  это  он  ответил,  что  решение  Сената  таково  и  мне  будет
оказана  помощь.  Чтобы  регулярно  оказывать  помощь,  рядом  со
своим  кабинетом  выделил  Организационному  Комитету  рабочую
комнату.  Сначала  Умар  Джелал-бей,  позже  его  преемник  Кязым
Исмаил  Геркан  оказывали  серьезное  содействие  всей  деятельности
Организационного  комитета.  Все  эти  дела  были  успешными  благо¬
даря  большому  вниманию  со  стороны  Президента  Республики
Джелала  Баяра  и  Премьер-министра  Аднана  Мендереса,  которые
оказали  метериальную  помощь,  выделили  два  парохода  для  путе¬
шествия  гостей  по  побережью  страны»68.
 В  организационный  период  Конгресса  не  все  шло  гладко.  По¬
литическая  борьба  между  левыми  и  правыми,  которая  достаточно
долго  сотрясала  стены  и  этого  государства,  сказалась  и  на  органи¬
зационных  делах  научного  форума.  Политические  круги  левацко¬
го  толка  утверждали,  что  весь  этот  Конгресс  -  пропагандистская
мера  Америки,  пусть  этими  делами  занимается  ЮНЕСКО  и  т.  д.
Личные  противники  3.  Валиди  также  понимали,  что  после  такого
почета,  которым  судьба  удостаивала  далеко  не  всех  великих  вос¬
токоведов  Запада,  авторитет  ученого  возрастет  настолько,  что  он
станет  неуязвим  для  них  и  усиленно  интриговали  как  против  Кон¬
гресса  в  целом,  так  и  против  Председателя  его  Оргкомитета.  На¬
пример,  материалы  для  печатанья,  необходимые  для  работы  бу¬
дущего  Конгресса,  приходилось  помещать  в  нескольких  типогра¬
фиях,  чтобы  избежать  срыва  их  подготовки  к  сроку  из-за  интриг
противников.
 68 	Prof  Dr.  Zeki  Velidi  Togan.  1951-de  Istanbulda  toplanan  Milletlerarasi  XXII
Muste$rikler  Kongresi  mesaisi  ve  akisleri.  Istanbul,  1953.  S.  III-IV.
 281

Были  и  иные  трудности.  В  то  время  наука  в  Турции,  в  том  чис¬
ле  востоковедческая,  в  целом  серьезно  отставала  от  европейского
уровня.  Должны  были  работать  секции  по  древнему  востоку,  изу¬
чению  семитских  языков,  дальнего  востока,  среднего  востока,  ин¬
дологии,  иранистике,  христианскому  востоку,  африканским  племе¬
нам,  древнему  Египту,  не  говоря  о  различных  направлениях  тюрко¬
логии.  Участники  конгресса,  собравшиеся  со  всего  мира,  кроме
трех  основных  европейских  языков,  в  своих  выступлениях  пользо¬
вались  текстами  на  многих  языках  Запада  и  Востока.  Для  перевода,
издания  всей  этой  грандиозной  массы  сложнейших  и  тончайших
научных  текстов  нужны  были  собственные  египтологи,  индологи,
китаеведы,  арабисты,  монголисты,  иранисты  и  многие  другие  спе¬
циалисты  высокого  класса.  Кроме  ограниченного  круга  выдающих¬
ся  ученых  мирового  масштаба,  как  сам  Фуат  Кепрюлю  и  3.  Валиди
Тоган,  остальная  масса  ученых  была  еще  весьма  провинциальной.
В  этих  условиях  только  отчаянная  решимость,  которая  всегда  была
присуща  ученому,  позволила  ему  взяться  за  дело,  сложность  кото¬
рого  он  сам  понимал  как  никто  другой.  Это  неимоверно  трудное
организационное  дело  пришлось  начинать  с  подсчета  пишущих
машинок,  на  которых  можно  печатать  на  трех  европейских  языках
науки.
 15  сентября  1951  года  профессор  Заки  Валиди  Тоган  своей
приветственной  речью  открыл  Конгресс,  после  чего  слово  было
предоставлено  министру  иностранных  дел  профессору  Фуату  Кеп¬
рюлю.  В  Конгрессе  приняли  участие  многие  выдающиеся  востоко¬
веды  со  всего  мира,  работа  его  была  весьма  успешной.  Известный
тюрколог  из  Мюнхена  профессор  Франц  Бабингер  в  газете  «Die
Neue  Zeitung»  (26.XI.1951)  писал:  «XXII  Международный  Конгресс
востоковедов,  на  этот  раз  собравший  специалистов  чуть  ли  не  со
всего  мира,  в  прошлую  пятницу  завершил  свою  работу.  Турция
предприняла  все  мыслимые  меры  для  того,  чтобы  пребывание  уча¬
стников  Конгресса  в  этой  стране  было  приятным  и  не  дорогим,  на¬
сколько  это  возможно.  Конгресс  был  проведен  в  организованной  и
гармоничной  форме  под  руководством  знаменитого  исламского
исследователя  профессора  Заки  Валиди  Тогана.  Известный  иссле¬
дователь  турецкой  литературы  и  министр  иностранных  дел  профес¬
сор  Фуат  Кепрюлю  самолично  занимался  иностранными  гостями  и
принял  участие  на  важнейших  заседаниях  Конгресса.  Германия
 282

приняла  участие  с  делегацией,  которая  по  своей  численности  пре¬
восходила  даже  делегацию  самой  Турции.  Делегация  Франции  и
Англии  несколько  уступала  по  своей  численности,  однако  США
прислали  для  участия  во  всех  секциях  Конгресса  29  ученых.  Самое
главное,  на  Конгрессе  было  создано  «Международное  объединение
востоковедов»  и  принято  несколько  других  постановлений  с  целью
упрощения  решения  научных  проблем  и  обеспечения  сотрудниче¬
ства.  После  окончания  Конгресса  для  ознакомления  со  столицей
Анкарой  и  другими  культурными  центрами  страны  для  участников
Конгресса  были  организованы  несколько  поездок  в  глубь  Анато¬
лии.  Государственное  Управление  Морскими  путями  Турции  для
путешествий  гостей  предоставило  два  комфортабельных  парохода.
Короче,  следует  признать,  что  организация  XXII  Конгресса  восто¬
коведов  по  своей  совершенности  может  быть  признана  как  образец
для  подобного  рода  мероприятий.  Возможным  местом  организации
следующего  Конгресса  востоковедов  через  4  года  выбрана  Англия,
однако,  пока  остался  открытым  вопрос,  где  он  будет  происходить  -
в  Кембридже  или  в  Лондоне»69.
 Конгресс  успешно  завершился,  а  борьба  с  противниками  про¬
должалась,  она  развернулась  при  выполнении  одного  из  важней¬
ших  решений  Конгресса  -  по  подготовке  многотомных  изданий:
«Справочника  по  истории  языков  и  культур  тюркских  народов»  и
«Основ  тюркской  филологии».  Изложение  перипетий  этой  борьбы
лишний  раз  показало  бы,  сколь  опережал  свое  время  ученый,  сколь
актуальны  его  идеи  сегодня  и  сколь  неблагодарную  роль  сыграли
его  оппоненты,  среди  которых,  к  сожалению,  были  и  его  земляки.
Но  это  заняло  бы  слишком  много  места.
 Еще  в  1950  году  было  начато  издание  сборника  научных  трудов
известных  востоковедов  мира,  посвященного  60-летию  Ахметзаки
Валиди  Тогана.  Книга  с  помощью  Министерства  просвещения  в
1955  году  увидела  свет.  Она  открывается  прекрасной  статьей  авст¬
рийского  востоковеда  Г.  Янски  о  Заки  Валиди,  которую  мы  широко
цитируем  в  данной  статье,  содержит  библиографию  опубликован¬
ных  и  в  то  время  еще  не  опубликованных  трудов  юбиляра,  состав¬
ленную  турецким  ученым  Чагатаем  Улучаем  и  американским  уче¬
ным  из  Принстонского  Университета  Мартином  Диксоном,  статьи
 69 	Prof.  Zeki  Velidi  Togan.  1951-de  Istanbulda  toplanan  Milletlerarasi  XXII
Muste§rikler  Konresi  mesaisi  ve  akisleri.  Istanbul.  1953.  S.  24-25.
 283

целого  созвездия  известных  востоковедов  по  тем  проблемам  ориен¬
талистики,  по  которым  вел  научные  исследования  сам  Ахметзаки
Валиди  Тоган.  Среди  авторов  Вольфрам  Эберхард  из  Калифорний¬
ского,  Франс  Бабингер  из  Мюнхенского,  Вальтер  Бергман  (швед)
из  Анкарского,  Джефри  Льюис  из  Оксфордского,  Г.  Рамстед  из
Хельсинкского,  Омельян  Прицак  из  Гамбургского,  Вальтер  Хинц  и
Бертольд  Шпулер  из  Геттингенского,  Ричард  Н.  Фрай  из  Гарвард¬
ского,  Карл  Менгес  из  Колумбийского  университетов  и  многие
другие  известные  западные  профессора.  В  сборнике  приняли  уча¬
стие  профессора,  Председатель  Сената  Ирана,  выдающийся  ученый
Сеид  Хасан  Такизаде,  живущий  в  Париже  ученый  из  Индии  Му¬
хаммед  Хамидуллах,  Хамит  Зубаир  Кошай  (уроженец  села  Тамъян
Мензелинского  уезда),  Абдулкадир  Инан,  Зиаетдин  Фахри  Фынды-
коглу  и  многие  другие  видные  ученые  востока.  Статьи  опубликова¬
ны  на  том  языке,  на  котором  они  написаны  автором:  турецком,  не¬
мецком,  английском,  французском,  арабском,  фарси.  Г.  Янски  пи¬
шет:  «Сейчас  Заки  Валиди  Тоган  празднует  свое  60-летие  во  всем
блеске  успехов  неутомимого  творчества,  в  апогее  своей  судьбы  как
ученого  и  академического  наставника,  кто  не  только  призван  нау¬
кой,  но  в  полном  смысле  этого  слова  является  ее  избранником.
 Путь  становления  Заки  Валиди  Тогана  от  медресе  отца  и  дяди
до  ученого  исламоведа,  от  молодого  учителя  мусульманских  школ
до  всемирно  известного  ученого  дает  возможность  ясно  выделить
этапы  его  развития.  В  первые  годы  учительства  в  Казани  главную
задачу  он  видит  в  том,  чтобы  своими  сочинениями  по  истории,
этнографии  и  литературе  познакомить  тюркских  сородичей  с  их
собственной  историей,  довести  до  их  сознания,  а  также  до  созна¬
ния  западных  тюркологов,  мысли  и  труды  их  собственных  уче¬
ных.  А  с  1914  года,  открыв  в  Туркестане  ценнейшие  рукописи
(его  первая  великая  заслуга  во  всеобщей  ориенталистике),  он  при¬
влекает  к  себе  внимание  русской,  а  затем  и  мировой  ориентали¬
стики».  «Ода  на  персидском  языке,  мастерски  сочиненная  афган¬
ским  государственным  деятелем  Сердаром  Габдерасул  Ханом  в
честь  Заки  Валиди  как  руководителя  большой  освободительной
борьбы  мусульманской  Средней  Азии  против  экспансии  России,  и
письменные  отзывы  друзей  Тогана  из  числа  государственных  му¬
жей  и  ученых  Ирана  (Саид  Хасан  Такизаде,  Галиаскар  Хикмет,
Мирза  Мухаммед  Казвини,  Мухаммед  Али  Фуруги),  Индии
 284

(Абу’л  Калам  Азад,  М.  Хамидуллах,  М.  Низаметдин,  3.  Ситдики)
и  западных  стран  (Е.  Г.  Браун,  сэр  Дэнисон  Росс,  сэр  Орэл  Штейн,
В.  Бартольд,  Й.  Маркварт,  П.  Пэллио,  Г.  Грегори)  -  доказательст¬
во  того,  что  Заки  Валиди  Тоган  в  глазах  ученых  самых  разных
стран,  с  которыми  свела  его  судьба,  предстает  как  личность,  зна¬
чение  которой  не  ограничивается  рамками  религиозного  или  на¬
ционального  сообщества»70.
 Может  сложиться  впечатление,  что  после  организации  и  дос¬
тойного  проведения  XXII  Всемирного  Конгресса  востоковедов
и  выхода  в  свет  юбилейного  сборника  прежние  преграды  и  препят¬
ствия  перед  ученым  отпали  и  возникли  условия  для  осуществления
всех  его  идей  и  замыслов.  Но  дело  обстояло  далеко  не  так.  Во-
первых,  нет  пророка  в  своем  отечестве  (для  3.  Валиди  Турция,  где
он  провел  большую  часть  своей  жизни,  несомненно,  отечество
в  той  же  степени,  как  и  Башкортостан),  во-вторых,  при  его  неуем¬
ной  стремительности  в  действиях  он  так  или  иначе  столкнулся  бы
с  преградами,  возводимыми  чиновниками  от  науки.
 Несмотря  на  широкую  известность,  достигнутую  открытиями
редких  рукописных  книг  в  Средней  Азии  и  Иране  еще  в  20-е  годы,
3.  Валиди  до  конца  своей  жизни  не  был  вхож  в  главные  историче¬
ские  научные  учреждения  Турции.  Тунджер  Байкара  пишет  об
этом:  «В  период  создания  Турецкого  исторического  общества71  За¬
ки  Валиди  не  был  допущен  к  нему  вследствие  преобладания  в  нем
казанских  историков  (Юсуфа  Акчуры,  Садри  Максуди).  А  Истори¬
ческий  Конгресс  1932  года  еще  больше  увеличил  пропасть  между
этим  обществом  и  Заки  Валиди:  влиятельные  деятели  Турецкого
исторического  общества  как  раз  и  противостояли  Заки  Валиди».
«В  1962  году  в  Анкаре  с  одобрения  и  при  поддержке  правительства
был  организован  Институт  исследования  турецкой  культуры.  В  его
руководство  вошли  старые  политические  противники  Заки  Вали¬
ди  -  казанские  татары  (Р.  Р.  Арат,  А.  Темир  и  другие),  поэтому  он
не  смог  в  то  время  стать  его  сотрудником.  Но  принять  его  стоило
хотя  бы  для  того,  чтобы  будущая  деятельность  института  была  бо¬
лее  плодотворной  и  впечатляющей»72.
 70 	Г.  Янски.  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  //  Вельские  просторы.  Уфа,  1993.  С.  9-15.
 71 	Turk  Tarih  Kurumu  -  главное  научно-исследовательское  учреждение  Турции
по  историческим  наукам,  организованное  в  конце  20-х  годов.
 72 	Тунджер  Байкара.  Указ.  соч.,  с.  49,  68.
 285

Если  бы  противниками  ученого  были  лишь  некоторые  из  его
земляков,  то  можно  быть  уверенным  в  том,  что  он  бы  сумел  пре¬
одолеть  их  сопротивление.  Проблема  была  глубже  и  сложнее:  уче¬
ный  своими  планами  развития  ориенталистики  в  Турции  слишком
далеко  опережал  уровень  понимания  значимости  востоковедческой
науки  для  будущей  судьбы  тюркских  народов  не  только  государст¬
венными  чиновниками,  но  и  своими  коллегами-учеными.  Чтобы  не
утверждать  голословно,  приведем  целиком  один  достаточно  боль¬
шой  документ,  который  и  по  сей  день  звучит  остро  актуально,  в
том  числе  и  для  Башкортостана,  пытающегося  создать  свою  полно¬
ценную  Академию  наук:
 «Одно  из  дел,  необходимых  Стамбульскому  университету
 Отдельный  оттиск  из  журнала  Проф.,  доктор
 «Турецкий  дом»,  1961  год,  №  8.  Заки  Валиди  Тоган
 Решения  по  делам  университетов,  имеющих  общегосударст¬
венное  значение,  относятся  к  компетенции  правительства.  Некото¬
рые  меры,  предпринятые  правительством  в  этом  направлении,  ныне
являются  предметом  обсуждения  в  нашей  печати.  Я  в  данном  слу¬
чае  желаю  вести  речь  о  некоторых  проблемах,  которые  должны
обсуждаться  теми,  кто  сам  принадлежит  университету.  При  этом
я  коснусь  вопросов,  находящихся  в  пределах  моей  собственной
сферы  деятельности.
 Одна  из  этих  проблем  -  освобождение  от  бюрократизма,  про¬
цесс  создания  научных  учреждений,  которые  в  сущности  и  состав¬
ляют  становой  хребет  университетов.  Как  один  из  примеров  этого
бюрократизма  хочу  рассказать  историю  собственной  попытки  соз¬
дать  научный  институт,  историю,  которая  длится  уже  много  лет.
 По  приглашению  Литературного  факультета  Стамбульского
университета  от  26  марта  1926  года,  подписанного  тогдашним  де¬
каном  проф.  Кепрюлю  Фуатом,  где  было  выражено  предложение
вести  «занятия  по  всеобщей  истории  тюрков»,  я  приступил  к  своим
обязанностям  26  января  1927  года  и  на  своем  первом  занятии,  со¬
держание  которого  позже  было  опубликовано  литографическим
способом,  кроме  всего  прочего,  говорил  и  следующее:  «Всемирно-
историческая  роль  нашего  народа  в  древний  и  средневековый  пе¬
риод  истории  Азии  и  Европы  с  точки  зрения  взаимосвязи  нашего
 286

народа  с  самыми  различными  народами  и  цивилизациями  может
быть  сравнима  с  ролью  Англии  в  XVII  и  XIX  веках  в  истории  этих
же  двух  континентов.  То  есть  история  наша  такова,  что  изучать  ее
необходимо  в  едином  контексте  истории  народов  всей  Азии  и  Ев¬
ропы.  Мы  стоим  перед  необходимостью  изучать  нашу  историю
в  двух  направлениях:  1)  с  одной  стороны,  историю  Турции  нужно
изучать  в  единстве  с  историей  Ближнего  Востока,  Средиземно¬
морья  и  Европы,  2)  с  другой  стороны,  всеобщую  историю  тюрков,
то  есть  историю  тюркских  народов,  следует  изучать  в  единстве
с  историей  Азии  и  Восточной  Европы,  в  особенности  Китая,  Индии
и  России.
 Для  исследования  истории  скифов,  западных  гуннов,  печенегов
и  булгар,  а  также  османцев  мы  должны  изучать  греческий,  латин¬
ский  языки,  а  для  изучения  истории  восточных  гуннов  и  всеобщей
истории  Средней  Азии  нужно  знать  китайский,  для  изучения  буд¬
дийского  периода  нашей  истории,  для  чтения  исторических  источ¬
ников,  обнаруживаемых  в  ходе  археологических  раскопок,  нужно
знать  хинди,  древнеиранский  языки,  а  для  исследования  нового
времени  требуется  владение  арабским  и  фарси.  Разумеется,  все  это
не  может  быть  достигнуто  одним  человеком.  Если  один  из  иссле¬
дователей,  владеющий  арабским,  фарси,  а  также  тремя  европей¬
скими  языками,  овладеет  и  китайским,  а  второй  -  хинди  и  древне¬
иранским,  третий  -  латинским  и  греческим,  четвертый  -  славян1
скими,  в  особенности  русским,  то  все  они  должны  будут  исследо¬
вать  историю  тюрков,  объединившись  под  одной  крышей.
 Все  эти  языки  не  могут  быть  изучены  вдруг,  потребуется  время.
Однако  каждый,  кто  будет  принят  на  учебу  в  университет  для  спе¬
циализации  по  истории,  в  зависимости  от  избранной  им  специаль¬
ности  должен  будет  изучать  языки,  которые  ему  будут  необходи¬
мы.  Сегодня  этого  нет,  но  в  будущем  это  станет  необходимостью.
Например,  я  в  России  начал  изучать  латинский  язык,  позже  прекра¬
тил,  но  сейчас  вижу,  для  изучения  путевых  заметок  Ибн  Фадлана
этот  язык  необходимо  знать,  так  как  труды  проф.  Д.  Фраэна  и  дру¬
гих,  посвященные  данной  теме,  написаны  на  латинском  языке.
 Ввиду  того,  что  история  тюрков  охватывает  обширные  про¬
странства,  мы  сможем  ее  описать  лишь  сообща,  достигнув  широко¬
го  сотрудничества  с  западными  учеными.  Исследования  тюркских
ученых  непременно  должны  публиковаться  на  европейских  языках
 287

и  подвергаться  критическому  анализу  западных  ученых.  На  нашем
факультете  нам  нужно  сотрудничать  с  теми  западными  учеными,
которые  могут  нам  помочь  использовать  в  исследовательской  рабо¬
те  научные  издания,  исторические  источники,  написанные  на  мон¬
гольском,  китайском,  хинди,  древнеиранском  и  древнеславянском
языках,  содержащих  сведения  о  тюркских  народах  и  самой  Турции.
В  настоящее  время  мы  не  должны  изучать  свою  историю,  замк¬
нувшись  в  собственной  скорлупе,  изоляция  и  фанатизм  для  нас  па¬
губны.  Нам  нужно  вне  часов  аудиторных  занятий  организовать  ра¬
боту  семинаров,  чтобы  там  молодежь,  способная  к  исследователь¬
ской  деятельности,  могла  проявить  себя».  Эти  свои  мысли,  выска¬
занные  в  1927  году  на  самом  первом  занятии,  я  изложил  в  преди¬
словии  к  книге  «Введение  во  всеобщую  историю  тюрков»,  издан¬
ной  в  1946  году,  а  в  книге  «Методология  в  исторических  исследо¬
ваниях»,  опубликованной  в  1950  году,  попытался  подробно  разъяс¬
нить  эти  идеи  (стр.  190-311)  на  примере  источников,  написанных
на  самых  различных  языках,  показывая  пути  и  методы  их  исполь¬
зования  в  процессе  научного  исследования.
 Цель,  мною  преследуемая,  -  создание  научного  института,  ко¬
торый  занимался  бы  изучением  тюркской  истории.  Первый  раз  26
ноября  1939  года  я  предложил  деканату  Литературного  факультета
проект  «Института  истории»  на  восьми  страницах,  копию  которого
отослал  и  в  Министерство  просвещения.  В  проекте  были  указаны
технические  условия  для  обеспечения  деятельности  создаваемого
института,  где  бы  занимались  до  25  студентов  и  5  ассистентов,  там
же  сформулированы  до  300  «актуальных  исторических  проблем»,
над  которыми  необходимо  работать,  определены  научные  издания
и  журналы,  которые  институт  должен  издавать.  Декан  того  времени
отнесся  к  проекту  отрицательно  и  в  течение  нескольких  лет  не  ста¬
вил  вопрос  на  повестку  дня  для  обсуждения  факультетским  сове¬
том.  Ввиду  такого  отношения,  я  9  мая  и  26  сентября  1940  года  об¬
ратился  в  Министерство  с  подробной  запиской  (отправив  копии  и
факультету),  где  попытался  объяснить,  что  если  институт  не  будет
создан,  то  на  факультете  исследования  по  тюркской  истории  не
будут  развернуты,  что  ученые  из  подрастающего  поколения  не  вы¬
растут,  что  привлечение  к  этому  делу  иностранных  историков  так¬
же  является  необходимостью,  что  мы  нуждаемся  в  высококвалифи¬
цированных  переводчиках,  которые  были  бы  способны  перевести
 288

наши  труды  на  иностранные  языки  для  опубликования  их  за  рубе¬
жом.  В  Анкаре  при  личном  вручении  в  Министерстве  последней
своей  записки  советник  Ихсан-бей  рассказал  мне,  что  на  нашем
факультете  господствует  мнение,  будто  организация  подобного
института  представляет  собой  вопрос,  в  котором  лично  заинтересо¬
ван  лишь  я  сам,  что  сама  идея  -  продукт  моей  фантазии,  что  никто
из  профессоров,  ведущих  занятия  по  различным  историческим  дис¬
циплинам,  не  пожелает  заниматься  руководством  данного  институ¬
та,  поэтому  будет  более  целесообразно  создание  не  института  ис¬
тории,  а  лишь  «Института  всеобщей  истории  тюрков»,  согласно
курсу  занятий,  который  я  сам  веду  на  факультете,  и  что  это  будет
поддержано  и  Министерством.  Я  свой  проект  написал  в  соответст¬
вии  с  этими  советами  и  предложил  деканату.  Однако  и  на  этот  раз
вопрос  не  был  поставлен  на  повестку  дня.
 10 	лет  спустя  после  предложения  первого  проекта,  стремясь
воспользоваться  происшедшими  переменами  в  руководстве  дека¬
ната,  я  вновь  предложил  проект  из  трех  составных  частей,  преду¬
сматривающий  создание  «Института  всеобщей  истории  тюрков
и  Азии»,  «Института  славянской  и  русской  филологии».  Как
только  проект  об  институте  всеобщей  истории  тюрков,  предло¬
женный  мною  18  апреля  1949  года,  начали  обсуждать  на  заседа¬
нии  профессоров  факультета,  прежний  декан  факультета,  придя  в
состояние  необычайного  волнения,  высказался,  что  «это  не  что
иное,  как  создание  государства  в  государстве»,  и  покинул  заседа¬
ние.  Лишь  тогда  я  понял,  какие  серьезные  меры  приняты  для  того,
чтобы  эта  идея  не  была  осуществлена.  Тем  не  менее,  с  помощью
своих  ученых  друзей  на  факультете,  получивших  образование  в
западных  университетах  и  поддерживающих  меня,  я  этот  проект
настойчиво  вновь  и  вновь  ставил  на  повестку  дня.  Проект  спустя
полтора  года  после  представления  его  последнего  варианта  был
обсужден  на  факультетском  заседании  30  октября  1950  года  и  был
принят  как  «Устав  института  всеобщей  истории  тюрков».  Однако
проект  почему-то  в  Сенат  университета  был  отправлен  очень
поздно.  И  Сенат  никак  не  мог  рассмотреть  его,  дело  затянулось.
Наконец,  я  31  октября  и  25  декабря  1956  года  обратился  с  пись¬
мами  к  ректору  и  Сенату,  предложив  принять  первоначальное
название  в  виде  «Институт  всеобщей  истории  тюрков  и  Азии»,  и
настойчиво  просил,  слишком  не  затягивая  это  дело,  взять  в  число
 11  —341
 289

исследовательских  тем  университета  и  проблемы  тюркской  исто¬
рии,  указал,  что  все  это  может  привести  к  отсрочке  подготовки
нами  серьезных  научных  публикаций  по  истории  нашего  народа  и
других  народов  Азии.  Сенат  семь  лет  спустя,  3  января  1957  года,
на  своем  55-м  заседании  наконец  обратил  внимание  на  проект  и
обсудил  его.  Однако  ввиду  того,  что  представляющие  факультет
два  историка-сенатора  не  были  сторонниками  данного  проекта,
сенат  возвратил  его  обратно  на  факультет,  не  поддержав  план
создания  института  всеобщей  истории  тюрков,  а  предложив  соз¬
дание  института  истории  широкого  профиля,  охватывающего  все
стороны  исторических  исследований.  Я,  отстаивая  свои  прежние
идеи,  вновь  письменно  обратился  в  факультетский  деканат,  пред¬
лагая  вновь  обсудить  предложенный  мною  проект,  однако  до  се¬
годняшнего  дня  мне  не  удалось  узнать,  каковы  результаты  этого
обращения.
 Институт  в  1950  году  как  будто  был  создан,  ректор  Умар  Дже-
лал  дал  даже  устное  разрешение:  «Можете  публиковать  свои  труды
как  издания  института  всеобщей  истории  тюрков».  На  титульных
листах  двух  больших  трудов  -  «Методологии  в  исторических  ис¬
следованиях»,  изданной  в  том  же  1950  году,  и  «Хорезмийском  пе¬
реводе  «Мукаддимат  ал-адаб»,  изданном  в  1951  году,  -  было  указа¬
но:  «Издание  института  всеобщей  истории  тюрков».  После  ухода
с  поста  ректора  Умара  Джелал-бея  несколько  томов  моих  трудов
(в  том  числе  «Рашид-ад-Дин,  жизнь  и  труды»,  «Алишер  Навои,
жизнь  и  труды»,  «История  Тимура  и  его  сыновей»),  подготовлен¬
ных  для  публикации  от  имени  этого  института,  остались  не  издан¬
ными.  В  издательстве  нашего  института  должны  были  принять  уча¬
стие  многие  зарубежные  ученые  (в  том  числе  американцы  Шурман
и  Крадер,  японский  ученый  Такео  Абе  по  теме  «Феодализм  в  исто¬
рии  тюрков»,  англичанин  Данлоп  -  по  истории  хазар  и  кавказских
тюрков,  англичанин  Бейли,  Геннинг  и  американец  Дрезден  -  по
документам  на  хорезмийском,  тохарском,  согдийском,  сакском  и
хотенском  языках  в  Средней  Азии,  связанным  с  тюркской  истори¬
ей,  француз  Аубен  -  по  истории  Улугбека,  голландец  Карл  Ян
и  Вангзи-шан  со  своими  исследованиями  китайской  части  истории
Рашид-ад-Дина),  должны  были  издаваться  труды  на  английском
языке,  дающие  историческую  оценку  тюркским  дастанам,  в  этом
деле  намеревались  принять  участие  профессора  Сиетлского  уни¬
 290

верситета  и  Карл  Ян.  Некоторая  часть  этих  трудов  на  сегодняшний
день  подготовлена,  остается  лишь  в  сотрудничестве  с  турецкими
учеными  завершить  их  с  учетом  сведений,  содержащихся  в  источ¬
никах,  хранящихся  в.  Турции.
 С  1949  года  для  библиотеки  института  собраны  книги.  В  этой
библиотеке,  содержащей  к  началу  текущего  года  3132  тома,  имеют¬
ся  книги  на  китайском  -  1814  томов,  на  английском  -  362  тома,  на
русском  -  223  тома,  на  хинди  и  древних  иранских  языках  (тексты
на  санскрит,  Авесты,  Харушти,  Хотен  Тохара,  на  согдийском  язы¬
ке)  -  228  томов,  остальные  книги  на  французском,  немецком,  араб¬
ском,  фарси,  тибетском,  латинском,  греческом,  монгольском,
итальянском,  таджикском  языках  и  на  всех  наречиях  тюркского
языка.  Библиотека  приведена  в  порядок  путем  составления  двух
каталогов  -  алфавитного  и  предметного,  предметный  каталог  раз¬
делен  на  43  специальности,  а  они,  в  свою  очередь,  на  122  части.
Например,  проблема  взаимосвязи  тюркских  и  дальневосточных
народов  разделена  на  8  тем,  проблема  взаимосвязи  тюркско-
иранских  народов-  на  12  тем,  политическая  история  и  история
культуры  тюрков  на  10  тем,  история  Средней  Азии  и  Кавказа  с  XVI
века  до  современности  и  их  сегодняшнее  положение  -  на  14  тем,
проблемы  взаимосвязи  в  Восточной  Европе  тюркских  и  славянских
народов  на  13  тем,  проблемы  всеобщей  тюркской  культуры  и  язы¬
ка-  на  14  тем.  Скажем,  в  отделе  «История  тюркской  экономики»
под  номером  8  содержатся  части:  а)  всеобщие  вопросы  экономики
и  торговля,  б)  финансовые  вопросы,  в)  промышленность,  меры,
метрология,  г)  сельское  хозяйство  и  землеустройство,  д)  уход  за
скотом  в  кочевом  и  оседлом  хозяйстве,  уход  за  лошадьми  у  тюрков
и  др.  В  разделе  «Тюркская  цивилизация»,  под  номером  22  содер¬
жатся  части:  тюркская  система  управления,  административное  де¬
ление,  феодализм,  тюркское  искусство,  военное  искусство  у  тюр¬
ков,  оружие,  военное  снаряжение,  общественная  организация,  ор¬
ганизация  ремесла,  спорт,  театр,  музыка,  игры,  тюркская  этногра¬
фия  и  др.  Как  только  институт  будет  официально  организован  и
обретет  свое  исследовательское  направление,  библиотека  в  течение
нескольких  лет  станет  обладателем  десятков  тысяч  редких  изданий.
С  1949  года  до  1960  года  в  библиотеку  поступали  научные  журна¬
лы  на  иностранных  языках,  с  прошлого  года  и  это  дело  прекрати¬
лось.  И  в  отделе  микрофильмов  библиотеки  накоплена  богатая  кол-
 11*
 291

лекция,  где  содержатся  пленки  с  текстами  изданий  и  рукописей,
которых  нет  в  библиотеках  Турции.
 По  словам  бывшего  декана,  если  институт  не  будет  создан,  то
все  эти  журналы  и  коллекции  микрофильмов  будут  переданы  фа¬
культетской  библиотеке,  то  есть  усилия,  потраченные  в  течение
 11 	лет,  будут  выброшены  на  ветер.  Если  институт  будет,  наконец,
создан  и  его  деятельность  войдет  в  нужное  русло,  откроются  воз¬
можности  получения  разносторонней  помощи  от  больших  благо¬
творительных  учреждений  мира  для  ведения  исследований  как  по
истории  Турции,  так  и  по  всеобщей  истории  тюрков  и  Азии.  В  этой
связи  о  том,  что  мне  было  обещано  в  1957  году,  во  время  пребыва¬
ния  в  Америке,  в  Рокфеллеровском  благотворительном  фонде,
я  сообщил  ректорату  и  деканату  нашего  университета  и  просил
ускорить  организацию  этого  института.
 Ректоры,  занимавшие  эту  должность  после  1945  года,  когда  де¬
ло  организации  института  как  будто  было  действительно  начато
(Умар  Джелал,  Кязым  Исмаил,  Фехим  Фыратлы,  Фахри  Еничай),
выражавшие  свою  искреннюю  благосклонность  идее  создания  ин¬
ститута,  обещали,  что  при  их  ректорстве  этот  вопрос  непременно
будет  решен  окончательно.  Но  ничего  из  этого  не  получилось.
И  нынешний  ректор,  начиная  исполнять  свои  обязанности,  говорил,
что  он  это  дело  непременно  решит  положительно.  Кто  знает,  может
так  и  будет.  Однако  этот  вопрос,  как  мне  теперь  кажется,  зависит
не  столько  от  ректоров,  сколько  от  традиций  деятельности  Сената.
Я  работал  в  университете  с  1927  года,  ни  разу  не  был  членом  Сена¬
та,  ни  разу  не  имел  с  ним  какого-либо  дела.  Поэтому  мне  неведомо,
как  работает  высший  руководящий  орган  университета.  Во  всяком
случае  в  нашем  университете,  в  отличие  от  западных,  отсутствует
какой-либо  «высший  совет  по  научным  делам»,  который  мог  бы
защитить  научную  жизнь  университета  от  притеснений  управлен¬
ческих  органов.
 Мне  бы  не  хотелось  обойти  и  следующее  обстоятельство:  неко¬
торые  предложения  об  организации  институтов,  поданные  в  Сенат
несколько  лет  или  даже  много  лет  позже  нас,  были  приняты,  в  том
числе  на  нашем  факультете  официально  был  организован  институт
экспериментальной  психологии.  Организована  была  у  нас  также
«Станция  археологических  исследований  Антальи».  Решение  о  ее
организации  было  принято  факультетом  на  заседании  от  21  декабря
 292

1954  года  после  одного  единственного  короткого  обсуждения
и  дело  тут  же  было  направлено  в  Сенат.  И  Сенат,  спустя  лишь  две
недели,  8  января  1955  года,  на  своем  первом  в  новом  году  заседа¬
нии  принял  положительное  решение  с  первого  обсуждения.  Сенат
тут  же  определил  этой  «Станции»  ассигнования  в  размере  15  ООО
лир.  А  в  1959  году,  сократив  бюджет  Института  исламских  иссле¬
дований  и  института  Географии  и  Туркиата,  составлявших  по  15
тыс.  лир  в  год,  на  5  тысяч  лир,  отдал  эти  деньги  Археологической
станции  и  ее  бюджет  был  доведен  до  30  тыс.  лир  в  год.  Сказанное
не  следует  истолковывать,  будто  я  желаю  противопоставить  одну
ветвь  высшего  органа  университетской  власти  другой  ее  ветви,  од¬
нако  обязанностью  ученого  является  выявление  и  описание  проис¬
ходивших  событий  с  реалистических  позиций,  такими,  какими  они
были  на  самом  деле.  Существует  необходимость  создания  при
высшей  университетской  власти  органа,  который  должен  занимать¬
ся  делами  ученых-исследователей.  Иначе  они  постоянно  будут  ис¬
пытывать  трудности  в  защите  своих  законных  интересов  по  про¬
блемам  управления,  набора  учеников  и  преподавателей,  служащих,
получения  помещения,  финансов.  Возвращаясь  к  делам  нашего  ин¬
ститута,  следует  отметить,  что  безуспешность  наших  попыток  име¬
ет  -  кроме  засилья  бюрократизма  и  отсутствия  у  нас  среди  бюро¬
кратов  благоволящих  нам  помощников  -  и  целый  ряд  других  при¬
чин.  Прежде  всего  отметим,  что  некоторые  наши  соотечественники
историю  тюркских  народов  до  сих  пор  не  признают  в  качестве  ис¬
тории.  Однажды  в  знойные  дни  лета  (кажется,  это  был  1927  год)
я  встретил  в  Бурсе  ныне  уже  покойного  Халила  Эдхем-бея,  руково¬
дившего  сбором  остатков  греческих  археологических  памятников
у  медресе  рядом  с  Зеленой  Мечетью.  Когда  я  ему  сказал  «не  лучше
ли,  если  Византийские  памятники  будут  собраны  в  крепости,
а  здесь  были  бы  расположены  исламские  и  османские  археологиче¬
ские  памятники»,  он  с  возмущением  ответил:  «Для  османских  про¬
изведений  применять  понятие  «археология»  невозможно».  И  сейчас
один  из  тех,  кто  наши  усилия  в  изучении  истории  и  культуры
тюркских  народов  не  воспринимает  всерьез  и  считает,  что  они  «не
заслуживают  создания  института»,  отвергая  мои  старания  подгото¬
вить  местных  специалистов  по  изучению  истории  тюркских  наро¬
дов  и  истории  Азии,  сказал:  «Найдите  для  этих  дел  людей  из  числа
своих  татар».  Мы  часто  бываем  свидетелями  горькой  практики
 293

осуществления  этого  ложного  мнения.  Есть  авторы,  которые  в  фа¬
культетских  изданиях  пишут,  что  якобы  «история  Среднеазиатских
народов  -  не  предмет  истории,  а  лишь  этнографическая  проблема»,
«до  каких  пор  мы  будем  терпеть  в  нашем  университете  тех,  кто
пытается  породнить  нас  с  варварскими  народами,  ведь  они  хотят
дальше  расширять  свою  деятельность».  Есть  и  такие,  которые  вы¬
ступают  против  создания  института,  исходя  из  политических  сооб¬
ражений,  считая,  что  занятие  историей  тюркских  народов  будет
означать  вмешательство  во  внутренние  дела  России.  Кажется,  есть
еще  одна  важная  причина:  у  некоторых  возникло  опасение,  что
создание  этого  института  приведет  к  формированию  группы  уче¬
ных,  которая  будет  иметь  будущее.  На  литературный  факультет
обычно  приходят  те,  кто  не  был  принят  на  технические,  медицин¬
ские  или  юридические  факультеты.  И  для  них,  под  влиянием  семьи
или  окружения  желающих  сделать  научную  карьеру,  не  может  быть
привлекательной  перспектива  поступления  в  университет  с  целью
изучения  всеобщей  истории  тюркских  и  азиатских  народов,  тре¬
бующая  знания  арабского  и  фарси,  трех  европейских  языков,  сверх
того  еще  одного  из  следующих  языков:  китайского,  древнеиндий¬
ского,  одного  из  славянских,  древнегреческого  или  латинского.
Такая  задача  не  может  казаться  им  легкой.  Поэтому  для  них  следу¬
ет  определить  более  повышенную,  чем  обычная,  стипендию  и  по¬
сле  завершения  учебы  предусмотреть  для  них  места  для  работы.
Обращаясь  к  покойному  Ататюрку,  я  попытался  объяснить,  что  при
нынешнем  состоянии  дел  мы  не  сможем  подготовить  себе  достой¬
ную  замену,  для  этого  необходимо  определить  специальные  сти¬
пендии  пяти  студентам,  изучающим  арабский,  фарси,  китайский,
хинди,  какой-либо  из  славянских  языков  для  дальнейших  занятий
по  истории.  Это  предложение  было  хорошо  встречено  им,  и  было
дано  соответствующее  задание  Министерству  просвещения.  Одна¬
ко,  Абидин-бей  не  смог  понять  проблему,  лишь  бранил  меня,  ска¬
зав:  «Как  можно  обращаться  напрямую  к  Ататюрку  по  вопросу,
который  относится  всецело  к  нам,  Министерству  просвещения?»
20  лет  спустя,  обращаясь  к  другому  понимающему  проблему  мини¬
стру  просвещения,  я  рассказал  о  том,  что  в  1949  году,  захватив
Синьцзян,  китайцы  направили  для  «просвещения»  мусульман,  на¬
ходившихся  под  владычеством  красного  Китая,  460  молодых  лю¬
дей,  прошедших  подготовку  на  советских  литературных  факульте¬
 294

тах  и  коммунистических  пропагандистских  университетах,  и  что  их
оклад  не  был  меньше  оклада  инженеров,  что  и  нам  для  разъяснения
нашему  народу  его  собственной  культуры,  а  также  его  собственных
интересов  следует  встать  на  тот  же  путь,  что  мы,  постоянно  огра¬
ничивая  будущее  наших  студентов  профессией  учителя  истории  и
литературы  в  лицеях,  не  сумеем  подготовить  молодые  кадры  для
научной  деятельности,  что  в  таком  случае  нам  не  удастся  повер¬
нуть  способную  молодежь  от  техники  к  национальной  культуре.
Объяснив  все  это,  я  вновь  поставил  вопрос  о  стипендиях,  но  до  сих
пор  никаких  результатов  добиться  не  удалось.  После  Ататюрка,
который  в  1930  году,  пригласив  меня,  проф.  Фуата  Кепрюлю  и  сту¬
дентов  в  аудиторию  университета  им.  Энвера  Паши,  побеседовал
 о 	проблемах  преподавания  истории,  никто  больше  не  интересовал¬
ся  нашими  занятиями,  не  обращал  внимания  на  наши  исследования,
не  нашелся  ни  один  представитель,  который  бы  оказал  содействие
нашему  делу,  оставшемуся  без  поддержки.  Факультет  литературы
испытывает  крайнюю  тесноту.  После  строительства  нового  здания
нам  для  курса  всеобщей  истории  тюрков  с  большим  трудом  уда¬
лось  выбить  единственную  комнату  площадью  10  м2.  Среди  трех
столов,  книжных  шкафов,  содержащих  в  себе  4  тысячи  томов,  асси¬
стент,  некоторые  студенты,  подолгу  занимающиеся  под  нашим  ру¬
ководством,  учитель  китайского  языка,  профессор  по  санскриту,
учитель  русского  языка  можем  поговорить,  стоя  на  ногах,  так  как
возможности  заниматься  за  рабочим  столом  у  нас  нет.  Если  бы  хотя
один  из  ректоров  снизошел  до  того,  чтобы  прийти  к  нам  и  взгля¬
нуть,  то  понял  бы  наше  положение.  Однако  у  нас  есть  высокие  и
широкие,  как  ангары  аэропланов,  коридоры,  может  быть  следовало
бы  в  них  соорудить  этажи  или  в  садах  из  досок  построить  бараки,
поставить  в  них  железные  отопительные  печи  и  заниматься  в  них.
Все,  что  мы  желаем,  это  иметь  просторные  комнаты  для  ведения
нормальных  занятий.  В  Америке  в  Сиэтле,  даже  в  Колумбийском
университете  несколько  научных  учреждений  расположились
в  дощатых  бараках,  оставшихся  со  времен  Второй  мировой  войны.
Из-за  отсутствия  ассигнований  не  можем  выписывать  книги  и  на¬
учные  журналы.  До  сих  пор  не  возмещена  стоимость  книг,  куплен¬
ных  нами  еще  в  1957  году.  Выписывали  около  60  научных  журна¬
лов,  с  1959  года  не  можем  выписывать  и  их.  С  начала  1959  года  мы
не  знаем,  какие  новые  публикации  по  нашей  специальности  появи¬
 295

лись  в  Европе.  Ни  одно  издание  из  Германских,  Английских,  Аме¬
риканских,  Российских,  Французских,  Индийских,  Японских  вос¬
токоведческих  обществ,  ориенталистических  школ  мы  не  получаем.
При  таком  положении  вещей  даже  при  наличии  помощников  мы  не
сможем  заниматься  наукой.
 С  моей  точки  зрения,  самостоятельность  университета  заклю¬
чается  в  том,  чтобы  освобождать  исследователя  от  всех  тех  бюро¬
кратических  препон,  которые  связывают  его  по  рукам  и  ногам.
Ощущение  внутренней  несвободы,  бюрократизм,  сдерживающий
любое  проявление  самостоятельности,  пессимизм,  покорное  при¬
знание  собственной  отсталости  перед  Западом  -  все  это  и  есть  про¬
явление  господства  отвратительных  традиций,  уничтожавших  у  нас
чувство  правомочности,  ограничивающих  нашу  инициативу.  Ясно
как  день,  если  наши  университеты  не  сумеют  войти  в  мир  подлин¬
ной  международной  научной  мысли  с  исследованиями  по  истории,
языку  и  культуре  нашего  народа  подобно  университетам  западных
государств,  если,  например,  мы  не  сумеем  в  изучении  письменных
источников  на  языках  Средней  и  Южной  Азии,  обнаруженных
в  ходе  археологических  раскопок,  встать  в  один  ряд  с  европейски¬
ми  учеными,  как  это  нам  удалось  при  изучении  языков  Ближнего
Востока,  то  в  сфере  культуры  и  в  осмыслении  своего  национально¬
го  существования  мы  будем  продолжать  зависеть  от  других  наро¬
дов.  Например,  не  сможем  подняться  даже  до  уровня  А.  Ализаде,
который,  изучив  современные  общественные  и  экономические  нау¬
ки,  исследовав  оригинальные  письменные  источники  на  арабском  и
персидском  языках,  3  года  тому  назад  издал  книгу  «Социально-эконо¬
мическая  и  политическая  история  Азербайджана  в  Х1П-Х1У  веках».
В  одно  время  в  нашем  государстве  господствовало  мнение,  что  ру¬
ками  турков  нельзя  произвести  ничего,  кроме  деревянных  деталей
железнодорожных  вагонов,  а  о  производстве  самолетов  и  моторов
и  речи  не  было.  Теперь  мы  преодолели  этот  этап.  Однако  до  сих
пор  у  нас  господствует  мнение,  что  оригинальные  исследования
в  области  национальной  культуры  и  истории  на  основе  изучения
китайских,  индийских,  славянских  источников,  письменных  памят¬
ников  на  древних  среднеазиатских  языках,  -  дело  европейских  уче¬
ных,  а  участь,  выпавшая  на  нашу  долю,  -  создание  трудов,  посвя¬
щенных  проблемам,  разрабатываемым  на  основе  изучения  источ¬
ников  на  фарси  и  арабском  языках.  Обсуждение  на  собрании  про¬
 296

фессоров  факультета  предложения  о  том,  что  нужно  обеспечить  на
факультете  возможность  совместной  деятельности  наших  ученых
с  европейскими  в  области  изучения  нашей  истории  и  дастанов,  со¬
стоявшееся  25  октября  и  15  ноября  1960  года,  было  достойно  вся¬
ческого  внимания.  Было  бы  очень  кстати,  если  бы  протоколы  по¬
добных  обсуждений  рассматривались  высшей  комиссией  по  науч¬
ным  исследованиям  при  Сенате.
 Предложение  о  создании  научного  института,  который  дол¬
жен  заниматься  истоками  истории  тюрков,  если  принять  во  вни¬
мание  первый  проект,  поданный  26  октября  1939  года,  ждет  рас¬
смотрения  20  лет;  если  принять  во  внимание  второй  проект,  по¬
данный  19  апреля  1949  года,  то  он  более  десяти  лет  лежит,  зате¬
рявшись  среди  других  бумаг.  Несмотря  на  все  это,  мои  предложе¬
ния  однажды  будут  претворены  в  жизнь.  В  эти  годы,  вступив  в
завершающий  этап  своей  жизни,  мне  очень  хотелось  бы  собствен¬
ными  глазами  увидеть,  как  будет  создан  институт  Всеобщей  исто¬
рии  тюрков  и  Азии  и,  ввиду  сложности  данной  области  исследо¬
ваний  и  малочисленности  студентов,  будут  определены  им  над¬
лежащие  стипендии,  и  исследования,  посвященные  истории  наше¬
го  народа,  наконец-то  обретут  нужное  направление.  Когда  у  нас
вырастет  молодежь,  изучившая  итальянский,  латинский  и  грече¬
ский  языки  и  способная  заниматься  в  архива^  Венеции,  Рима  и
Женевы,  с  другой  стороны,  если  найдутся  и  те,  которые  для  того,
чтобы  заниматься  в  славянских  и  иранских  архивах,  изучат  и  эти
языки,  то  и  у  нас,  как  в  Лондонском  университете,  можно  было
бы  создать  «Институт  истории  Турции  и  Ближнего  Востока»,  дру¬
гие  институты  и  семинары  по  истории,  которые  смогли  бы  объе¬
диниться  вокруг  общего  центра.  Исторические  институты  факуль¬
тета  смогут  создать  при  себе  музеи  восточной  культуры  и  другие
учреждения  по  изучению  Востока.  Видимо,  все  эти  дела  будут
претворены  в  жизнь  уже  после  нас.
 В  проекте  Конституции  предусмотрен  «Верховный  экономиче¬
ский  совет»,  имеющий  самостоятельный  бюджет,  но  не  предпола¬
гается  создание  «Турецкой  Академии  наук»  с  независимым  бюдже¬
том,  которая  стала  бы  основой  для  самостоятельных  научных  ис¬
следований  и  которая  не  зависела  бы  от  смены  руководства  госу¬
дарства.  Для  нас  единственная  надежда  -  поддержка  самостоятель¬
ных  научных  инициатив  ученых-исследователей  частным  капита¬
 297

лом,  учреждение  богатыми  людьми  Турции  благотворительных
фондов,  которые  обеспечили  бы  издание  серий  научных  трудов
и  журналов  по  истории  и  культуре  тюрков  на  турецком  и  европей¬
ском  языках.  В  Голландии  один  богатый  издатель  по  имени  Мутон,
организовав  с  1954  года  издание  «Центрально-Азиатского  журна¬
ла»,  в  увидевших  свет  до  сегодняшнего  дня  28  выпусках  обеспечил
возможность  всем  желающим  воспользоваться  чрезвычайно  цен¬
ными  трудами  самых  видных  тюркологов,  китаеведов,  тибетологов,
монголистов,  индологов,  посвященными  истории,  языку  и  культуре
среднеазиатских,  в  том  числе  тюркских  и  монгольских  народов.
Точно  так  же  благодаря  оставленному  одним  датским  владельцем
пивной  фабрики  благотворительному  фонду  были  в  совершенной
форме  опубликованы  литературные  памятники  на  языках  Азии
(Памятники  языков  Великой  Азии),  в  том  числе  памятники  тюрк¬
ских  и  монгольских  языков.  Почему  бы  и  турецким  богачам  ради
опубликования  и  исследования  собственных  национальных  куль¬
турных  памятников  не  учредить  подобные  благотворительные
фонды»73.
 Любое  положение  этой  записки  актуально  для  любой  тюркской
республики,  в  том  числе  и  для  Башкортостана,  разумеется,  приме¬
нительно  к  местным  условиям  и  возможностям  в  зависимости  от
уровня  развития  науки.  Однако  не  все  начинания  3.  Валиди  Тогана
по  созданию  научно-исседовательских  структур  внутри  универси¬
тета  были  безуспешными.  Ему  все-таки  удалось  создать  на  литера¬
турном  факультете  Стамбульского  Университета  Институт  ислам¬
ских  исследований.  Его  собственными  стараниями  была  укомплек¬
тована  ценнейшая  библиотека.  В  этом  институте,  до  сих  пор  ус¬
пешно  функционирующем,  выросли  несколько  видных  ученых,
которые  начинали  научную  карьеру  ассистентами  3.  Валиди.  Ныне
они  сами  стали  профессорами,  в  их  числе  известный  во  всей  Тур¬
ции  профессор,  доктор,  декан  богословского  факультета  Мрамор¬
ного  университета  в  г.  Стамбуле  Салих  Туг.  В  рабочей  комнате
3.  Валиди  в  Стамбульском  университете  хранится  другая  ценная
библиотека,  о  которой  шла  речь  в  выше  приведенной  записке  само¬
го  ученого,  собранная  им  для  будущего  института  всеобщей  исто¬
рии  тюрков.  В  этой  библиотеке  имеется  значительное  количество
дореволюционных  и  советских  изданий  как  на  русском,  так  и  на
 73  Тунджер  Байкара.  Указ.  соч.,  с.  143-155.
 298

других  языках  народов  бывшего  Советского  Союза.  Для  ориента¬
листики  в  целом,  для  истории  и  культуры  тюрков  в  особенности,
бесценна  библиотека  и  папки  с  архивами  ученого,  хранящиеся  дома
у  наследников  3.  Валиди.  Все  эти  сокровища  ждут  своих  исследо¬
вателей.
 После  XXII  Международного  конгресса  Заки  Валиди  Тоган
значительную  часть  своего  времени  посвящал  участию  на  научных
конференциях  во  всех  частях  света,  его  часто  приглашали  для  чте¬
ния  лекций  в  самые  известные  университеты.  1954  год  он  провел
в  Англии,  в  1957  году  работал  в  США  и  Пакистане.  Ученый  общал¬
ся  не  только  с  великими  учеными,  но  и  с  выдающимися  политика¬
ми  -  например,  Д.  Неру  и  Р.  Пехлеви.  В  этот  же  период  вел  актив¬
ную  борьбу  за  переселение  в  Турцию  разрозненных  групп  кочевни¬
ков  -  казахов  из  Афганистана,  Пакистана  и  Арабских  стран  -  и  это
сложное  дело,  благодаря  его  авторитету  ученого  и  борца  за  свободу
Туркестана,  завершилось  успешно.  Признание  его  заслуг  выража¬
лось  и  в  том,  что  он  удостоился  в  нескольких  странах  востока  и
запада  целого  ряда  почетных  наград  и  званий.  На  торжественной
церемонии  по  случаю  присвоения  ему  звания  Почетного  доктора
Манчестерского  университета  27  июня  1957  года  Заки  Валиди,
в  частности,  говорил:  «Я  глубоко  тронут  той  честью,  которую  ока¬
зывает  мне  Манчестерский  университет,  присваивая  звание  своего
Почетного  доктора.  Живя  на  родине,  в  уральских  горах,  я  даже  не
слышал  названия  вашего  города.  Позже  я  узнал,  что  в  Манчестере
ткут  знаменитые  английские  сукна  и  что  в  его  богатых  библиотеках
находятся  много  восточных  рукописей.  Около  30-ти  лет  назад,  по¬
знакомившись  с  «Каталогом  арабских  рукописей  в  библиотеке
Джона  Райланса»,  составленным  мистером  А.  Миньяна,  и  прочитав
в  нем  строки  о  рукописи  восточно-тюркского  перевода  священного
для  нас  Корана,  я  почувствовал  глубокий  интерес  к  вашему  городу,
его  университету  и  библиотекам.  Языковые  особенности  этой  ру¬
кописи  свидетельствовали  о  том,  что  это  был  очень  древний  тюрк¬
ский  язык.
 Впоследствии  я  получил  копии  отдельных  страниц,  по  хорошо
сохранившемуся  тексту  и  бумаге  которых  было  видно:  перед  нами
рукопись  XI  или  XII  вв.,  написанная  в  Караханидскую  эпоху.  Тюрк¬
ский  перевод  Корана  Манчестерской  библиотеки  Джона  Райланса
имеет  огромное  значение  для  нашей  культуры.  Он  представляет
 299

собой  перевод  с  подстрочного  персидского  перевода  Корана,  вы¬
полненного  на  основе  «Тафсира»  Табари  комиссией  в  период  прав¬
ления  саманидского  правителя  Мансура  бин  Нуха  (961-977  гг.).
Тюркский  текст  этого  перевода  может  быть  сравнен  с  персидским  и
с  арабскими  текстами.  В  Стамбульском  Музее  тюрко-мусульман-
ских  рукописей  хранятся  два  великолепных  датированных  списка
тюркских  переводов  Корана  из  Ирана  и  Золотой  Орды.  В  первом
зафиксирован  язык  тюркских  племен,  пришедших  в  Иран  вместе
с  чингизидами.  А  золотоордынский  список  показывает  преоблада¬
ние  элементов  господствовавшего  в  ней  кипчакского  языка.  Что  же
касается  Манчестерского  списка,  то  я  рассматриваю  его  язык  как
оригинальный  тюркский  язык,  отражающий  диалекты  тюрков  Ис-
фиджаба  и  Аргу.  Этот  список  является  древнейшим  из  всех  перево¬
дов  Корана  на  тюркский  язык.
 Присвоение  мне  звания  Почетного  доктора  и  приглашение  по¬
сетить  ваш  город  стало  для  меня  великим  событием.  Вместе  с  тем,
это  послужит  прекрасным  началом  моих  будущих  работ  над  вос¬
точными  рукописями  в  местных  библиотеках  Англии  и  Ирлан-
 74
 дии»  .
 Выступление,  выдержки  которого  мы  привели,  позволяет
читателю,  непосвященному  в  тонкости  востоковедения,  предста¬
вить  глубину  исторических  и  филологических  познаний  ученого.
А  о  его  способности  уверенно  предвидеть  ход  истории  в  буду¬
щем  турецкий  ученый  Тургут  Узташкын  в  своей  статье,  опубли¬
кованной  в  1994  году  в  сборнике,  изданном  в  Стамбуле  по
случаю  24-летия  со  дня  кончины  3.  Валиди,  пишет  следующее:
«Однажды  (первый  день  месяца  Рамазан  1963  года),  при  посе¬
щении  ныне  покойного  Заки  Валиди-бея  в  его  доме  на  Кючюкъ¬
ялы,  я  спросил  его:  «Период  между  1905  и  1917  годами  в  цар¬
ской  России  был  временем,  когда  общество  пользовалось  самой
широкой  формой  демократических  свобод.  Деятельность,  наце¬
ленная  на  восстания,  была  запрещена,  однако  деятельность
меньшинств  в  сфере  образования  и  самоорганизации  получила
разрешение,  или,  на  худой  конец,  на  это  смотрели  сквозь  паль¬
цы.  И  социалисты,  замаскировавшись,  сумели  воспользоваться
этими  свободами.  Но  почему  вы,  оказавшись  неподготовленны¬
ми,  легко  потерпели  поражение?»  На  этот  вопрос  он  ответил
 74  Тунджер  Байкара.  Указ.  соч.,  с.  69-71.
 300

следующим  образом:  «У  нас  было  очень  мало  кадров,  получив¬
ших  современное  образование.  Может  быть  их  и  хватило  бы,
однако  не  было  согласованности  в  стратегии.  Стратегия  социал-
демократов,  социалистов,  большевиков  на  ближайшее  будущее
была  согласована.  У  большевиков  были  подготовлены  стратеги¬
ческие  планы  как  на  далекое  будущее,  так  и  на  близкую  пер¬
спективу,  однако,  у  других  планов  на  далекое  будущее  не  было,
эти  организации  были  ликвидированы  большевиками.  В  этой
связи  и  мы  не  спаслись  от  ликвидации.  Однако  я  как  историк  и
общественный  деятель  уверяю  Вас,  эти  возможности  появятся
вновь,  нужно  готовиться  к  этим  дням.  Тюрки,  находящиеся  под
властью  Советов,  не  смогут  подготовить  эти  планы,  и  нам
в  Турции  не  позволяется  заниматься  подобного  рода  делами.
Когда  националисты  в  Турции  обретут  условия  для  свободной
деятельности,  им  следует  подготовить  эти  планы.  Если  потребу¬
ется,  можно  будет  накопить  материалы  с  помощью  Туркестан¬
ской  интеллигенции»75.
 Как  видим,  ученый  в  начале  1963  года,  впрочем,  также  как
и  в  начале  1923  года,  был  уверен  в  том,  что  рано  или  поздно  тюрк¬
ские  народы  в  Средней  Азии  обретут  самостоятельность.  Его  исто¬
рическое  предвидение  подтвердилось.  Политическое  мировоззре¬
ние  3.  Валиди,  способного  к  столь  точным  прогнозам,  в  течение
более  семидесяти  лет  вызывает  неослабевающее  внимание  всех,
начиная  со  спецслужб  СССР,  Германии,  Турции  и  многих  иных
государств,  кончая  учеными-историками  всех  этих  стран.  Эта  сто¬
рона  деятельности  великого  востоковеда  тоже  ждет  своего  кропот¬
ливого,  объективного,  крупного  исследователя.  Пока  об  этом  луч¬
ше  Г.  Янски  не  скажешь:  «О  политической  значимости  Заки  Влиди,
как  о  любом  государственном  муже,  говорят  его  общественные
дела.  О  нем  можно  было  бы  сказать  словами  Шиллера,  относящи¬
мися  к  Валленштейну76:  «Вызывая  у  различных  партий  ненависть
и  благосклонность,  колеблется  его  образ  в  истории».  Эта  часть  его
судьбы  должна  быть  описана  в  будущем77.
 75 	Turgut  Ozta§km.  Zeki  Velidi’nin  «Devlet  Adamligi»  hakkmda.  Inmeyen  Bayrak-
Zeki  Velidi  Togan.  Istanbul,  1994.  S.  81-82.
 76 	Валленштейн  (1583-1634)  -  один  из  полководцев,  имперский  главнокоман¬
дующий  в  Тридцатилетней  войне  в  Европе  (1618-1648).  Его  деятельность  получила
в  истории  противоречивую  оценку  (А.  Ю.)
 77 	Г.  Янски.  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  //  Вельские  просторы.  Уфа,  1993.  С.  13.
 301

Таким  образом,  3.  Валиди  Тоган  предполагал,  что  с  распадом
коммунистической  империи  в  России*  в  Казахстане  и  Средней  Азии
развернется  национально-освободительное  движение,  подобное
движению,  возникшему  в  годы  революций  и  гражданской  войны
в  начале  века.  Однако,  детали  исторического  процесса  оказались  на
этот  раз  более  изящными.  Политические  ошибки  одних,  близору¬
кость  других,  гибкость  третьих,  равнодушие  четвертых,  а  также
благоприятное  стечение  многих  иных  обстоятельств  дали  редчай¬
ший  шанс  целой  группе  тюркских  народов  обрести  самостоятель¬
ность  мирным  путем  и  начать  подлинно  национальное,  государст¬
венное  существование.  Отныне  развитие  этой  группы  суверенных
тюркских  государств  вокруг  Каспийского  моря  -  фактор,  который
в  XXI  веке  будет  оказывать  все  возрастающее  воздействие  на  всю
мировую  политику.  Особое  влияние  это  будет  оказывать  на  госу¬
дарственную  политику  России  в  отношении  тех  тюркских  народов,
которые  остались  в  ее  составе,  и  на  политику  Китая  в  Восточном
Туркестане.  В  целом  судьба  экономики  и  политическое  лицо  Рос¬
сии  и  Китая  во  многом  будет  зависеть  от  проводимой  ими  полити¬
ки  по  отношению  к  тюркским  народам,  живущим  как  внутри  этих
государств,  так  и  по  соседству  с  ними.  Поэтому  труды  историков
такого  масштаба  как  3.  Валиди  Тоган,  принимавших  участие  в  судь¬
бе  столь  обширного  региона  и  как  политики,  и  как  ученые  (а  их
немного),  будут  вызывать  всевозрастающий  интерес.  3.  Валиди
однозначно  полагал,  что  и  восточная  часть  Башкортостана  с  пре¬
имущественно  тюркским  населением  будет  переживать  одинако¬
вую  с  Казахстаном  и  Средней  Азией  историческую  судьбу.  Но  эко¬
номические  и  демографические  реалии  за  последние  десятилетия,
в  особенности  после  массового  перемещения  населения  в  годы  Ве¬
ликой  Отечественной  войны  и  в  ходе  целинной  эпопеи,  в  корне
изменились.  Превратившись  в  неразрывную  часть  Российской  Фе¬
дерации,  Татарстан  и  Башкортостан  обречены  играть  роль  лакму¬
совой  бумажки  для  оценки  миром  восточной  национальной  поли¬
тики  России.  Эта  политика  будет  показывать  всей  Средней  Азии  и
Казахстану,  сближаться  им  с  Россией  или  осторожно  дрейфовать
прочь  от  беды  Российского  шовинизма.  Легкомысленные  заигры¬
вания  московских  политиков  с  шовинистическими  предрассудками
части  избирателей  ради  получения  их  голосов  на  выборах  на  фоне
ужасающих  бесчинств,  творимых  в  Чеченской  республике,  показы¬
 302

вает,  что  ход  исторических  событий  может  в  будущем  подтвердить
худшие  из  исторических  предположений  3.  Валиди  Тогана.  Поэто¬
му  его  труды  представляют  большой  интерес  как  для  серьезных
русских  политиков,  не  подверженных  влиянию  сиюминутных  пе¬
рипетий  плохой  политики,  так  и  для  местных  деятелей,  стремящих¬
ся  оградить  регионы  от  тяжелых  ошибок  центра.
 Ученики.
 «Воспоминания»  в  преддверии  вечности
 Значительная  часть  жизни  3.  Валиди  Тогана  была  посвящена
преподавательской  деятельности,  и  немало  известных  ученых  и
деятелей  не  только  в  Турции,  но  и  в  европейских,  азиатских  стра¬
нах,  в  том  числе  и  в  Японии,  считали  и  считают  его  своим  учите¬
лем.  Начав  преподавание  в  1927  году  в  Стамбульском  университе¬
те,  он  длительное  время  вел  занятия  во  многих  университетах  Ев¬
ропы,  Азии  и  Америки  и  завершил  свою  педагогическую  деятель¬
ность  на  том  же  Литературном  факультете  того  же  Стамбульского
университета  в  1970  году.  Эта  сторона  деятельности  ученого  -  осо¬
бая  тема  для  интереснейшего  исследования  в  Турции,  Германии,
Америке  и  других  странах,  где  он  работал.  Он  прочитал  множество
самых  различных  курсов  лекций,  часть  которых  стала  книгами,
часть  существует  в  виде  записей  студентов,  а  многое,  видимо,  без¬
возвратно  утрачено.  Только  охват  небольшого  круга  тематики  про¬
читанных  им  курсов  лекций  показывает  необъятную  универсаль¬
ность  его  познаний:  «Чингизхан  и  чингизиды»,  «Тимур  и  тимури-
ды»,  «Караханиды»,  «Всеобщая  история  тюрков»,  «Историческая
география  тюркских  стран»,  «Методология  истории»,  «Туйухуны  и
башкиры».  В  разное  время  его  учениками  были  ныне  известные  и
здравствующие  профессора  истории  Фахретдин  Кырзыоглу,  Мус¬
тафа  Кафалы,  Тунджер  Байкара,  Исенбике  Тоган,  Энвер  Конукчу,
Гульчин  Чандарлыоглу,  Абделкадир  Донук,  Мехмет  Сарай,  Юзо
Нагата  (Япония)  и  многие  другие.  Для  представления  живого  об¬
раза  ученого  чрезвычайно  важны  свидетельства,  воспоминания  его
учеников.  Например,  самый  близкий  и  верный  ученик  3.  Валиди
Т.  Байкара  пишет:  «Он  читал  лекции  на  языке,  который  несколько
отличался  от  литературного  турецкого.  Из-за  того,  что  с  возрастом
ослаб  его  голос,  в  аудитории  лишь  ограниченный  круг  студентов
 303

могли  слышать  и  понимать  его  своеобразную  речь.  Был  близок  к
студентам.  Любимых  студентов  он  приглашал  к  себе  и  после  не¬
долгих  занятий  угощал  их  вареным  картофелем.  И  за  обеденным
столом,  как  это  бывает  у  ученых,  продолжались  научные  беседы»78.
 При  беседе  с  супругой  ученого  Назмией  ханым  в  Анкаре  в  1993
году  автор  этих  строк  задал  ей  также  такой  вопрос:  «У  Заки  Вали¬
ди,  как  у  великого  ученого,  много  учеников.  Каковы  были  его
взаимоотношения  с  ними?  -  Об  этом  слишком  много  рассказать,
видимо,  не  смогу.  Он  не  был  склонен  терять  с  учениками  слишком
много  времени,  он  старался  как  можно  больше  времени  отдавать
науке.  Даже  когда  кто-нибудь  приходил,  он  с  ним  не  засиживался,
спешил  за  свой  рабочий  стол.  Чаще  всего  приходили  студенты-
националисты79  (т.  е.  студенты  «правой»  политической  ориента¬
ции,  не  любящие  «левых»,  коммунистов).  Они  приходили  и  рас¬
спрашивали  о  борьбе  в  России,  в  Средней  Азии,  в  целом  об  исто¬
рии.  А  студенты,  у  которых  он  вел  занятия,  приходили  достаточно
редко.  Часто,  по  утрам  и  вечерам,  приходил  его  ассистент  Алиак-
бер,  спрашивал,  что  нужно  делать  и  уходил».
 Профессор,  декан  факультета  литературы,  истории,  географии
Мимар  Синанского  университета  в  г.  Стамбуле  Гульчин  Чандарлы¬
оглу  была  студенткой,  ассистентом  3.  Валиди  Тогана,  защитила  под
его  руководством  докторскую  диссертацию,  так  же,  как  и  Т.  Бай¬
кара,  является  одним  из  самых  близких  его  учеников.  Кроме  того,
она  как  близкая  родственница  супруги  3.  Валиди  -  Назмии  ханым  -
наблюдала  за  жизнью  ученого  с  детства.  Автору  этих  строк  она
также  рассказала  о  его  вечном  сидении  за  рабочим  столом.  «Готовя
магистерскую,  а  затем  докторскую  диссертацию  под  его  руково¬
дством,  -  говорила  профессор  Чандарлыоглу,  -  я  предпочитала
приходить  к  нему  домой  и  за  обеденным  столом  решать  все  про¬
блемы,  так  как  в  другое  время  он  подолгу  не  разговаривал.  За  обе¬
денным  столом,  отвечая  на  мои  вопросы,  он  охотно  говорил,  что
нужно  прочитать  и,  более  того,  тут  же  вставал,  и  найдя  нужную
книгу  в  своей  прекрасной  библиотеке,  приносил  и  отдавал  мне  на
 78 	Тунджер  Байкара.  Указ.  соч.  С.  58.
 79 	Понятие  национализм  в  Турции,  а  также  в  целом  на  Западе  не  носит,  как  это
принято  у  нас,  безусловно  отрицательный  смысл.  Националист  -  это  значит  человек,
заинтересованный  в  развитии  своего  народа,  в  защите  его  экономических,  политиче¬
ских,  культурных  интересов.  Безусловно  отрицательный  смысл  вкладывается  в  по¬
нятия  расизм,  шовинизм  (А.  Ю.).
 304

время».  Итак,  у  него  было  множество  учеников  и  последователей,
но  не  потому,  что  он  с  ними  долго  возился,  а  ввиду  того,  что  вокруг
себя  создавал  ауру  подлинного  напряженного  научного  творчества.
Это  вполне  соответствовало  основной  черте  его  характера,  о  кото¬
рой  Тунджер  Байкара  пишет:  «Заки  Валиди  был  человеком  сталь¬
ной  воли  -  это  его  главнейшее  качество.  Он  никогда  не  уклонялся
от  борьбы  и  никогда  не  прекращал  ее,  не  добившись  результата.
Таким  он  был  с  самых  малых  лет  и  до  самой  смерти.  Жизнь  для
него  была  сферой  работы  и  ареной  борьбы.  И  основу  его  жизни
составляла  научная  работа  -  работа  в  любых  обстоятельствах.  Он  в
буквальном  смысле  выполнял  наставления  Пророка  Мухаммеда:
«Работайте  так,  будто  жизнь  ваша  бесконечна,  молитесь  так,  будто
живете  последний  день».  Научную  работу  он  не  прекращал  даже
накануне  смерти  в  больнице,  принимаясь  за  нее  всякий  раз,  когда
позволяли  силы»80.  Этому  вполне  соответствуют  и  слова  Г.  Янски,
который  писал:  «Результаты  трудов  всей  жизни  Заки  Валиди  Тога¬
на,  его  научной  деятельности  являются  плодами  его  льющейся  че¬
рез  край  энергии  и  необыкновенной  работоспособности»81.  При
беседе  с  автором  этих  строк  один  из  старейших  учеников  Заки  Ва¬
лиди,  ныне  профессор  Анкарского  университета  Мустафа  Кафалы
сказал:  «Мой  учитель  был  несгибаемым  человеком  с  твердой  волей,
а  Абдулкадир  (Инан)-бей  был  очень  мягким  человеком,  неспособ¬
ным  обидеть  даже  божью  коровку.  Заки-бей  умер,  говоря,  то  же
самое,  что  он  говорил,  когда  впервые  прибыл  в  Турцию».  Эта  черта
его  характера  отражалась  и  в  науке,  в  частности,  в  независимости
его  суждений  от  любых  авторитетов.  «Заки  Валиди  с  точки  зрения
своей  независимости  был  великим  ученым»,  -  пишет  Т.  Байкара.
Одним  из  оснований  этой  независимости  была  тщательность,  фун¬
даментальность  его  повседневной  работы,  что  отмечает  и
Т.  Байкара:  «...  как  человек  он  всем  своим  существом  оказывался  в
центре  исторического  движения.  Поэтому  он  никогда  не  выбрасы¬
вал  ни  одного  документа,  письма  или  нужной  бумаги.  Все  это  он
тщательно  сохранял,  насколько  позволяли  обстоятельства.  Накап¬
ливая  и  сохраняя  документы,  он,  с  одной  стороны,  проявлял  себя
как  историк,  а  с  другой  стороны,  сам  мог  бы  рассматриваться  как
материал  для  истории.  Ибо  в  изучении  многих  проблем  периода
 80 	Тунджер  Байкара.  Указ.  соч.  С.  54.
 81 	Г.  Янски.  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  //  Вельские  просторы.  Уфа,  1993.  С.  16.
 305

1919-1970  гг.  документы  Тогана  будут  для  нас  уникальными  ис¬
точниками.  Поэтому  Заки  Валиди  Тоган  в  качестве  хранителя  зна¬
ний  и  документов  занимает  совершенно  исключительное  место
среди  турецких  историков.  Ведь  сколько  их  было,  не  оставивших
после  себя  ничего,  все  унесших  с  собой»82.
 Очень  интересны  и  важны  свидетельства  о  личностных  качест¬
вах  3.  Валиди,  оставленные  вышеупомянутым  X.  Н.  Атсызом,  ко¬
торый  знал  ученого  более  50  лет:  «Когда  Заки  Валиди  приехал
в  Турцию,  он  совсем  не  умел  смеяться.  Позже  он  научился  этому,
и  даже  сам  начал  рассказывать  забавные  истории».  О  стремлении  к
постоянному  общению  с  учеными  всего  мира  тот  же  автор  пишет:
«Несмотря  на  свои  80  лет  (статья  отностится  к  1969  году),  учитель
до  сих  под  живет  полной  жизнью:  то  участвует  в  работах  конгрес¬
сов  и  угощается  на  их  банкетах,  то  по  приглашению  персидского
шаха  отправляется  в  Иран,  то  ведет  научную  переписку  с  коррес¬
пондентами  из  Америки,  Европы,  Индии,  Пакистана,  Японии  и  да¬
же  из  Монголии  и  при  этом  неустанно  готовит  к  публикации  свои
ценнейшие  труды,  материалы  для  которых  он  собирал  60  лет.  Учи¬
тель  щедро  делится  сведениями  из  своего  архива,  записи  в  котором
не  смог  бы  прочитать  никто  кроме  него  самого.  Несколько  раз
я  попытался  удержать  его  от  такой  расточительности  и  мы  даже
ссорились  с  ним  по  этому  поводу.  Но  разве  он  послушается  меня!..
Однажды  я  сказал  ему:  «Напрасно  ты  тратишь  свое  время,  целыми
днями  просиживая  за  письмами  и  отвечая  на  всех  известных  тебе
языках».  На  что  он  заявил  на  своем  «тогановском  диалекте»,  от¬
личном  от  всех  тюркских  языков  и  диалектов:  «Так  я  этим  живу!»
Учитель  был  неравнодушен  к  похвалам.  И  корреспонденты  в  своих
письмах  сначала  хвалили  его  труды,  и  лишь  затем  просили  предос¬
тавить  им  сведения  по  какому-нибудь  вопросу.  И  по  их  просьбе  он
безвылазно  сидел  в  стамбульских  библиотеках,  а  затем  тратил  еще
несколько  дней,  чтобы  написать  ответ  по-немецки,  по-английски,
по-русски  или  по-персидски.  И  в  этом  была  его  жизнь»83.
 Верность  родине  и  дружбе  -  важнейшие  слагаемые  его  лично¬
сти.  Дружил  он  столь  же  неистово,  как  и  работал  или  боролся
с  противниками.  Эти  его  черты  объясняются  не  только  его  лично¬
стными  качествами,  а  восходят  к  глубочайшим  пластам  культуры
 82 	Тунджер  Байкара.  Указ.  соч.  С.  64,  72-73.
 83 	Там  же.  С.  73-74.
 306

башкир,  для  которых  дружба  и  сплоченность,  верность  роду
и  предкам  были  одним  из  основных  защитных  средств  в  их  траги¬
ческой  борьбе  за  национальное  существование  в  течение  последних
нескольких  столетий.  Многие  известные  люди  из  самых  различных
стран  отвечали  на  дружбу  и  верность  ученого  тем  же  самым.
 Последние  годы  жизни  3.  Валиди  Тоган  посвятил  собственным
«Воспоминаниям»  и  «Дастану  об  Огузе».  Отныне  без  мемуаров
3.  Валиди  трудно  представить  всю  историю  и  культуру  башкирско¬
го  народа.  В  советских  исторических  трудах,  написанных  о  собы¬
тиях  в  Башкортостане  в  годы  революций  и  гражданской  войны,
содержится  немалое  количество  фактов,  цифр,  дат,  имен,  но  они  не
воспроизводят  образ  живых  людей,  в  этих  книгах  и  статьях  дейст¬
вуют  лишь  тени  больших  народных  «масс»,  во  главе  которых  идут
люди-схемы,  неживые  носители  красных  или  белых  идей.  С  «Вос¬
поминаниями»  3.  Валидова  вернулись  к  нашему  народу  живые  об¬
разы  самых  лучших  его  сыновей,  а  сами  они  в  советское  время  бы¬
ли  рассеяны  по  миру,  замучены  в  ГУЛАГе,  расстреляны,  а  затем
почти  забыты  и  самим  народом  под  давлением  пропагандистской
лжи,  с  одной,  и  наводимого  чекистами  КГБ  страха,  с  другой  сторо¬
ны.  Великий  историк  распахнул  перед  историками,  литераторами,
художниками  некую  завесу,  после  чего  свет  исторической  науки
осветил  и  далекое,  и  близкое  прошлое  как  башкир,  так  и  многих
других  тюркских  народов,  высветил  сегодняшнее  его  бездуховное
состояние,  так  как  сравнение  описанного  ученым  народа  с  сего¬
дняшним  оставляет  странное  впечатление,  будто  речь  идет  о  со¬
вершенно  разных  народах.
 После  завершения  собственных  «Воспоминаний»  3.  Валиди  бе¬
рется  за  окончание  своей  давно  начатой  работы  по  переводу  и  ис¬
следованию  одного  из  древнейших  исторических  воспоминаний
тюрков  -  «Дастана  об  Огузе»,  что  тоже  закономерно  и  символично.
Об  этом  периоде  жизни  Т.  Байкара  пишет:  «Последние  годы  Заки
Валиди  очень  страдал  от  старческого  простатита.  15  аперля  1970
года  ему  оперировали  простату.  Операция  прошла  успешно,  и  он
смог  продолжить  работу  над  «Дастаном  об  Огузе».
 Вскоре,  однако,  произошел  рецидив  болезни.  Находившиеся  в
это  время  в  Америке  его  дети  вернулись  в  Турцию  и  были  рядом  с
ним.  Болезнь  прогрессировала,  что  не  позволяло  сделать  операцию,
и  около  шести  часов  утра  26  июля  1970  года  Заки  Валиди  умер.
 307

Обязанность  закончить  работу  над  «Дастаном  об  Огузе»  легла  на
автора  этих  строк,  и  после  смерти  учителя  я  закончил  ее  и  опубли¬
ковал  дастан»84.
 Назмия  ханым  рассказала  о  последних  неделях  жизни  ученого
следующее.  После  операции  больному  следовало  некоторое  время
находиться  в  постели  и  ни  в  коем  случае  нельзя  было  подниматься.
Но  худшим  наказанием  для  него  была  именно  неподвижность,  и,
несмотря  на  настойчивые  возражения  супруги,  больной  встал  и  сам
пошел  в  туалет,  что,  по  мнению  Назмии  ханым,  сыграло  роковую
роль.  Она  говорила:  «Позже  нашлись  люди,  которые  упрекали  меня
в  том,  что  я  позволила  ему  подняться.  На  что  я  отвечала:  он  нико¬
гда  никого  не  слушался.  Сталина  не  слушался,  Ататюрка  не  слу¬
шался,  с  какой  стати  меня  будет  слушаться?»
 За  несколько  лет  до  своей  смерти  3.  Валиди  на  знаменитом  Ка-
ражаахметском  кладбище,  существующем  еще  со  времен  Фатиха
Мехмета  Султана  (XV  в.),  долго  искал  могилу  некоего  ученого,
прибывшего,  как  он  сам,  из  Туркестана  и  похороненного  здесь.  Хо¬
тел  посвятить  его  светлой  памяти  молитву,  но  найти  не  смог  и
крайне  этим  расстроился.  И  вот  теперь  после  заупокойного  намаза
в  мечети  Баязид  он  и  сам  был  похоронен  на  этом  же  Каражаахмет-
ском  кладбище.  Известный  востоковед  Карл  Ян  откликнулся  на
смерть  А.-З.  Валиди  Тогана  словами  о  том,  что  русская  школа  вос¬
токоведения  последней  четверти  XIX  -  начала  XX  вв.  перестала
существовать,  ибо  вслед  за  В.  Бартольдом  (1869-1930)  и  В.  Ми-
норским  (1877-1966)  из  жизни  ушел  теперь  и  Заки  Валиди  Тоган
(1890-1970)85.
 84 	Тунджер  Байкара.  Указ.  соч.,  с.  51.
 85 	Central  Asiatic  Journal,  vol.  XIV,  no:  4,  1970.

БОЛЬШЕВИКТАР  МЕНӘН  КИЛЕШЕҮ
ТУРАЛЫ  БАШҠОРТ  ХАЛҠЫНА
КӨЙЛӨ  ХИТАП
 1
 Башҡорт  халҡы,  һиңә  бер  һүҙ  әйтәм,
Минең  әйткән  һүҙҙе  тыңлаһаң,
 Зәки  һеҙҙе  һатҡан,  тигән  һүҙгә
Ышанмаҫһың,  алйот  булмаһаң...
 Уйыңа  ла  алма,  башҡорт  булһаң,
Әхмәтзәки  беҙҙе  һатыр,  тип!
 Ҡөрьән  үбеп  Зәки  ғәһед*  иткән,
Уйлай  күрмә  антын  тапар,  тип.
 Башҡорттағы  намыҫ,  иман  менән
Ярһып  тибә  Зәки  йөрәге,
 Ҡолаҡ  асма  дошман  ҡотҡоһона!
 Зәки  -  Башҡортостан  терәге.
 Башын  һалып  Зәки  эшкә  кергән
Йәтим  Башҡортостан  бәхетенә,
Валлаһи,  ул  һатмаҫ  тыуған  илен
Донъя  аҡсаһына,  тәхетенә...
 ♦Ғәһед  -  ант.
 309

Ышан,  ышанғандай  бер  аллаңа:
 Зәки  һинең  садыйҡ*  уғылың!
 Утҡа  бешер  Зәки,  һыуға  төшөр,
Әммә  һатмаҫ  намыҫ  -  күңелен!
 Большевиктар  менән  ул  килешһә,
Илде  ҡотҡарам,  тип,  килеште.
 Уйлай  күрмә,  ниңә,  улай  булғас,
Дутов  яҡлы  булып  һуғышты?
 Дутов  яҡлы  булдыҡ  шуның  өсөн,
Дутов  беҙҙе  яҡлап  йөрөгәнгә,
 Мин  дә  һеҙҙең  кеүек  һуғыш  ҡылам
Ҡоролтайҙы  яҡлап,  тигәнгә.
 Дутов  яҡлы  булдыҡ  шуның  өсөн,
Дутов  беҙгә  ҡорал  биргәнгә,
 Кәрәк  ҡәҙәр  аҙыҡ,  кейем,  аҡса
Тағы  биреп  торам,  тигәнгә.
 Дутов  яҡлы  булдыҡ  шуның  өсөн,
Дутов  халыҡ  яҡлы  булғанға,
 Барлыҡ  ҡоролтайсы  социалдар
Дутов  яҡлы  булып  йөрөгәнгә.
 Дутов  яҡлы  булдыҡ  шуның  өсөн,
Большевиктар  тапап  килгәнгә.
«Красный  гвардия»,  сиктән  сығып,
Аҫҡан,  киҫкән,  ватҡан,  ҡырғанға.
 Ҡайһыбыҙҙы  бикләп  төрмәләргә,
Ҡайһыбыҙҙы  нахаҡ  атҡанға.
«Красный  гвардия»  вәхшәтенән
Башҡортостан  ҡанға  батҡанға.
 Башҡорт  намыҫына  бысраҡ  ташлай
Юрый  ҡайбер  битһеҙ,  иманһыҙ.
Әйтә  улар:  «Дутов  яҡлы  булып.
Ҡара  бысраҡ  юлды  ҡыуғанһыҙ».
 * 	Садыйҡ  -  тоғро.
 310

Ауыҙы  яман  ҡотҡо  һалғанлыҡтан,
Дошман  булды  беҙгә  большевик.
 Шул  сәбәптән  Дутов  яҡлы  булдыҡ,
Әммә  уға  сындан  ҡаршы  инек.
 Бына  хәҙер  донъя  алмашынды,
һәр  эш  түңкәрелде  асылына;
 Беҙ  ҡушылдыҡ  яҡты,  хөрлөк  яҡҡа,  -
Дутов  ҡайтты  ҡара  нәҫеленә.
 2
 Беҙ  ҡушылдыҡ  ҡыҙыл  тарафына,
Ҡыҙыл  беҙҙең  яҡлы  булғанға,
 Азат  Башҡортостан  йөмһүрлеген*
Таныйым,  тип  хуплап  торғанға.
 Беҙ  ҡушылдыҡ  ҡыҙыл  тарафына
«Красный  гвардия»  бөткәнгә,
Большевиктар  эште  рәткә  һалып,
 Асыл  юлдарына  сыҡҡанға.
 Беҙ  ҡушылдыҡ  хәҙер  ҡыҙылдарға,  -
Беҙҙең  өсөн  лайыҡ  шул  булғас.
 Ниңә  ҡушылмайыҡ  ҡыҙылдарға,
 Күптән  көтөп  торған  юл  булғас?
 Ниңә  беҙ  ҡасмайыҡ  ти  шул  Дутовтан
Дутов  юртып  киткәс  уң  яҡтан,
 Ниңә  ярашмаҫҡа  большевик  менән,
Беҙҙең  һуҡмаҡ  киткәс  һул  яҡтан?
 Большевиктар  әйтә:  был  донъяла
Ярлы  халыҡ  хөкөмө  йөрөһөн,  тип,
Ярлы  эшселәрҙең  хас  дошманы
Буржуйҙарҙың  тамыры  ҡороһон,  тип.
 Дутов,  Колчак  әйтә:  эш  башына
Алтын  тажлы  батша  менһен,  тип,
Батша  менеп,  һаман  Николайҙай
Ярлыларҙың  ҡанын  имһен,  тип.
 * 	Йөмһүрлек  -  республикалылыҡ.
 311

Большевиктар  әйтә:  ҡоллоҡ  бөтһөн,
Ярлы  халыҡ  рәхәт  йәшәһен,
 Ирек  көнө  тыуып  был  донъяға,
 Тигеҙ,  яҡты  көндәр  яһаһын.
 Дутов,  Колчак  әйтә:  закондарҙы
Бай-бетсәләр  яҙып  торһон,  ти.
 Ярлы  эшсе  халыҡ  әүәлгесә
Бай-бетсәгә  хеҙмәт  ҡылһын,  ти.
 Большевиктар  әйтә:  нәҫел-нәсәп,
Түрәлектең  бото  бер  тин,  ти.
 «Ҡалын  елкә»  менән  «ярылған  ҡул»
Көнкүрештә  булһын  бер  тиң,  ти.
 Дутов,  Колчак  әйтә:  ергә,  күккә
Хужа  булһын  фәҡәт  урыҫ,  ти,
Мосолмандар  һаман  иҙелһендәр,
Урыҫтыҡы  ғына  дөрөҫ,  ти.
 Большевиктар  әйтә:  һәр  бер  илгә
Камил  мөхтәриәт  бирелһен!
һәр  бер  ярлы,  мазлум,  иҙелгән  ил
Мөхтәриәт*  алһын,  терелһен!
 Дутов,  Колчак  әйтә:  ваҡ  милләттәр
Мөхтәриәт  ала  күрмәһен!
 Батша  ҡулы  аҫтында  ғүмер  һөрөп,
Буржуаздар  йырын  йырлаһын!
 Уйлап  ҡара,  башҡорт,  аҡылың  менән,
Ҡайһы  тараф  һиңә  хәйерле?
 Анау  төрө  яман  Дутовтармы?
 Әллә  большевиктар  хәйерме?
 Бер  ҙә  шикһеҙ  һиңә  аҡылың  әйтер:
Большевиктар  юлы  хәйер,  тип,
 Йәнең  теләр  шунда:  әй,  хоҙайым,
Дутовтарҙан  мәңге  айыр,  тип.
 * 	Мөхтәриәт  -  ирек,  азатлыҡ.
 312

Ни  әйтерһең  икән  инде  миңә  -
Әхмәтзәки  һине  һатҡанмы?
 Әллә  яман  юлдан  алып  сығып,
 Яңы,  яҡты  юлды  тапҡанмы?
 һин  әйтерһең  миңә:  динең  булһа.
 -  Юҡ,  һатмаған  икән,  -  тиерһҫң,  -
Башҡортлоҡтоң  изге,  ҙур  намыҫын,
Юҡ,  аҡлаған  икән,  -  тиерһең.
 3
 Беҙ  үҙебеҙ  генә  түгел,  бик  күптәрҙе
Ышандырҙы  Дутов  бер  саҡта,
 Себер  яҡтан  залим  Колчак  сыҡҡас,
Ҡушылды  ла  китте  Колчакка.
 Дутов  төҫөн  асҡас,  халыҡ  яуы
Болыиевикка  барып  ҡушылды.
 Дутов,  Колчактарҙың  юлын  күреп,
Чехословактар  ҙа  бошондо.
 Ҡаныбыҙҙы  бикәр  ҡоймайбыҙ,  тип.
Чехословак  һуғыш  ташланы.
 Батша  ултыртырға  килмәнек,  тип,
Өйҙәренә  ҡайта  башланы.
 Колчак  сыҡҡас,  Дутов  серен  асҡас,
Барлыҡ  социалист-партия
Изге  ихтилалдың*  хөрмәтенә
Тағылдылар  ҡыҙыл  артына.
 Шулай  итеп,  Дутов,  Колчактарҙан
Халыҡ  күңеле  һаман  һыуынды.
 Был  икәүгә  ҡаршы  һуғыш  өсөн
Ҡыҙылдарға  барып  һыйынды.
 Ике  залим,  ситтән  ярҙам  һорап,
Союзникка  атты  күҙҙәрен.
Союзниктар:  «һеҙгә  ғәскәр  юҡ»,  тип
Аңлаттылар  һуңғы  һүҙҙәрен.
 ♦Ихтилал  -  азатлыҡ,  ирек.
 313

Шул  сәбәптән  хәҙер  Дутов,  Колчак,
Белмәйем  инде,  ни  хәл  итерҙәр.
 Ни  хәл  итһен  инде:  мәғлүм  хәлдәр  -
Тиҙҙән  йәһәннәмгә  китерҙәр.
 4
 Башҡорт  халҡы  элек,  аңламаҫтан,
Ғәҡес  инҡилапсы*,  тинеләр.
 Батша  ултыртырға  теләй  торған
Ҡара  көстәр  яҡлы,  тинеләр.
 Белһен  улар  беҙҙең,  башҡорттарҙың,
Ғәҡес  инҡилапсы  түгелен.
 Уҡыһындар  башҡорт  тарихтарын,
Шунда  күрер  башҡорт  күңелен!
 Шунда  күрер:  башҡорт  борондан  уҡ
Инҡилапсы  булып  килгәнен,
 Залим  түрәләргә  башын  бирмәй,
 Ирек  өсөн  һуғыш  ҡылғанын.
 Белеп  торһон:  беҙҙәр  борондан  уҡ
Ҡара  көскә  яман  ҡаршы  инек,
 Беҙҙең  үткәндәге  ҡаһармандар
Заманына  күрә  большевик!
 Беҙҙең  Абыҙ,  Аҡай,  Салауаттар,
Ҡараһаҡал,  Айҙар,  Күсемдәр  -
Былар  бары  ла  ҡара  көскә  ҡаршы
һуғышып  үлгән  алтын  исемдәр!
 Ирек  өсөн,  азат  илкәй  осөн
Борондан  уҡ  килдек  ҡырылып.
 Урыҫ  менән  нисә,  нисә  йылдар
һуғышып  барып  көскә  бирелдек.
 Урыҫ  ҡыҫҡас  беҙҙе  шытырлатып,
Мәлиәттән  сыҡтыҡ**,  иҙелдек.
 * 	Ғәҡес  инҡилапсы  -  революцияға  ҡаршы.
 **  Мәлиәттән  сыҡтыҡ  -  эштән  сыҡтыҡ.
 314

Ер  тарайҙы  беҙҙең,  ил  ҡарайҙы,
 Әҙәм  күрмәгәнде  беҙ  күрҙек.
 Инде  бынау  форсат  ваҡыт  килгәс,
 Башҡорт  халҡы  йоҡлап  ятһынмы?
 Иле  өсөн  һуғышып  шәһит  булған
Олатайҙар  исемен  һатһынмы?
 Юҡ,  һатманы  башҡорт  иҫке  исемен,
 Атылып  килеп  сыҡты  майҙанға!
 «Мин  -  башҡорт!»  -  тип  шунда  һөрәнләгәс,
Мәғрур  халыҡ  ҡалды  хайранға.
 Уйлай  ине  улар  башҡорт  халҡын
Үлем  иҫереклеге  тотҡан  тип,
 Йәмле  ерен  уның  урыҫ  баҫҡан,
 Башҡортлоғон  татар  йотҡан  тип.
 Бушҡа  сыҡты  барлыҡ  яуыз  фекер,
 Башҡорт  халҡы  үҙен  танытты.
 «Азат  Башҡортостан»  тыуын  алып
Ҡара  көскә  ҡаршы  ҡалыҡты.
 Ирек  ҡоло  башҡорт,  шулай  булғас,
 Дутов,  Колчак  яҡлы  булырмы?
 Аяҡ-ҡулын  бәйләп,  үҙен-үҙе
Ҡара  көскә  тотоп  бирерме?
 Мәңге  бирмәҫ  башҡорт  һәм  бирҙермәҫ
Иле  өсөн  янған  һағышы!
 Үлһә  үлер  ғәзиз  ере  өсөн,
 Әммә  тере  ҡалыр  намыҫы!
 5
 Уҙаманым,  ҡустым,  аҡһаҡалым,
 Олатайым,  апам,  инәйем,
 «Ышанмағыҙ  дошман  һүҙенә!»  -  тип
Ҡайта-ҡайта  йырлап  көйләйем!
 Дутов  залимдарҙың  ялсылары
һеҙҙең  арағыҙҙа  йөрөрҙәр,
 315

һеҙҙе  алдап  ауға  төшөрөргә
Төрлө  ҡиәфәткә  керерҙәр!
 Улар  ҡара  шайтан  булһалар  ҙа
Йөрөр  тыштан  яҡшы  күренеп,
һеҙҙе  ҡыҙғанғандай  һүҙҙәр  һөйләп,
Фәрештәләр  һымаҡ  ҡыланып.
 Ҡолаҡ  асма,  башҡорт,  ҡурҡытыуға,
Намаҙ-ниязыңды  ҡыла  тор.
Иҫәнлеген  теләп  ирҙәреңдең.
 Эштең  ахырын  көтөп  тора  тор.
 Фетнә  һалып  йөрөгән  шайтандарҙы
Хөкүмәткә  тотоп  килтерең.
 Ҡулға  төшкән  Дутов  ялсыларын
Эһ  тиҙермәй  эшен  бөтөрөң!
 Башҡорт  халҡы!  һиңә  һүҙем  ошо,
Баштан-аяҡ  ихлас  тыңлаһаң.
 Зәки  һине  һатҡан  тигән  һүҙгә
Ышанмаҫһың,  алйот  булмаһаң.
 Йырсыбыҙ  Шәйехзада
1919  йыл,  25  февраль.  Темәс.
«Темәс  башкорт  шуралар
йөмһүриәтенең  матбуғаты»

9-341

9*

СОДЕРЖАНИЕ
 Предисловие  		3
 Султангалиев  М,  X,  Отрывок  письма  из  тюрьмы  		5
 Кепрюлюзаде  Ф,  М,  Новые  исследования  в  сфере  тюркологии  		11
 Заки  Валиди  в  Бонне  (документы)  		15
 Заки  Валиди  в  Геттингене  (документы)  		23
 Герберт  Янски,  Ахмет  Заки  Валиди  Тоган  		28
 Ричард  Н,  Фрай,  Заки  Валиди  как  иранист  		41
 Салих  Туг,  Вслед  за  великим  ученым  Тоганом 		46
 Нихал  Атсыз.  Историзм  Заки  Валиди  Тогана  		51
 Абдулкадир  Инан,  Как  я  познакомился  с  Заки  Валиди  Тоганом  		55
 Неждат  Санчар,  Несколько  воспоминаний  об  учителе  Заки  Валиди  ... 	57
 Хасан  Оралтай,  Великий  специалист  Заки  Валиди  Тоган  		61
 Фридрих  Бергдольт.  Интервью  с  госпожой  Назмией  Тоган  		64
 Зиннур  Ураксин,  Две  встречи  		71
 Юлдашбаев  А,  М,  Высечь  бы  я  хотел  историю  на  скалах  твоих,
 Урал!  (интервью  с  Назмией  Тоган)  		74
 Исенбике  Тоган,  Вспоминая  отца 		98
 Тургут  Узташкын.  Заки  Валиди  как  государственный  деятель  	 104
 Юлдашбаев  А,  М.  Студент,  ассистент,  аспирант  о  своем  учителе
 (интервью  с  проф.  Гюльчин  Чандарлыоглу)  	 121
 Юлдашбаев  А,  М.  В  рабочем  кабинете  ученого  (интервью  с  проф.
 Абделкадиром  Донук)  	 130
 Юлдашбаев  А,  М,  Советник  министра  рассказывает  (интервью  с
 проф.  Мехмет  Сарай)  	 136
 Юлдашбаев  А.  М.  По  следам  истории...  (интервью  с  проф.  Огузом
 Тюркканом)  	 141
 Юлдашбаев  А,  М,  Слово  инженера  об  историке  (интервью  с  Му-
 заффером  Эриш)  	 147
 Юлдашбаев  А,  М,  Он  был  человеком  с  характером  (интервью  с
 проф.  Эрджюментом  Кураном)  	 151
 317

Юлдашбаев  А.  М.  В  застенках  турецкой  тюрьмы  (интервью  с  пред¬
седателем  национальной  трудовой  партии  Турции  Ал-
парсланом  Тюркеш)  	 157
 Юлдашбаев  А.  М.  Воспоминания  украинского  друга  ученого  (ин¬
тервью  с  проф.  Омельяном 	Прицаком)  	 162
 Юлдашбаев  А.  М.  Беседа  в  Билькенте  (интервью  с  проф.  Халилом
 Иналджыком)  	 168
 Ахмет  Бижан  Эрджиласун.  Методология  истории  Заки  Валиди
 Тогана  	 179
 Исенбике  Тоган.  Мой  отец  Заки  Валиди  Тоган 	как  историк  	 188
 Юлдашбаев  А.  М.  Ахметзаки  Валиди  Тоган  (ученый,  политик,
 личность)  	 201

Общественно-политическое  издание
 Известный  и  неизвестный  Заки  Валиди
(в  памяти  своих  современников)
 Составитель
ЮЛДАШБАЕВ  Амир  Мурзагалиевич
 Зав.  редакцией  Зайтуна  Ханова
Редактор  Фирюза  Камалова
04юрмление  художника  Анатолия  Чудинова
Художественный  редактор  Азат  Мухтаруллин
Технический  редактор  Наиля  Зарипова
Корректоры  Ольга  Каюмова,  Людмила  Семенова
Компьютерная  обработка  Юлая  Абсалямова

Изд.  лиц.  №  0168  от  10.04.96.  Сдано  в  набор  01.06.2000.  Подписано  в  печать  04.09.2000.
Формат  84x108  1/32.  Бумага  офсетная.  Гарнитура  Таймс.  Печать  офсетная.
 Уел.  печ.  л.  16,8-Ю,84  вкл.  Уел.  кр.-отт.  20,58.  Уч.-изд.  л.  19,36+0,72  вкл.
 Тираж  3500  экз.  Заказ  №  341.
 Башкирское  издательство  «Китап».  450001.  Уфа,  ул.  Левченко,  4а.
 Отпечатано  с  предоставленных  диапозитивов
на  Уфимском  полиграфкомбинате.  450001,  Уфа,  пр.  Октября,  2.