Автор: Загорулько М.М. Дюльффер Й.
Теги: период второй мировой войны (1939 -1945 гг) история германии вторая мировая война сталинградская битва кёльн послевоенное восстановление
ISBN: 5-85534-06708
Год: 1995
Текст
ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
НИИ ПРОБЛЕМ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ РОССИИ
XX ВЕКА
УНИВЕРСИТЕТ г. КЕЛЬНА
ОКОНЧАНИЕ ВОЙНЫ
В СТАЛИНГРАДЕ И КЕЛЬНЕ
1943 - 1945
Материалы научной конференции
Волгоград
апрель 1995 года
Под редакцией М.М. Загорулько, И. Дюльффера
Волгоград 1997
ББК 63.3(0)62
051
Herausgeber: J. Diilffer, M. Zagonilko
Redaktion:
A. Kappeler, S.G. Sidorov, N.L. Schamne, 1.0. Tjumenzev
Obersetzung: N.L. Schamne (Leiter), D. Makaruk, W. Rupan,
D. Adlung, I. Baibas, M. Bukta, M. Geiger, A. Kreutler,
M. Militschevitsch, R. Poltzer
Computerdesign: D. Makaruk, W. Rupan
Stalingrad und Kdln wurden gestSrt. Stalingrad — im Ergebnis des deutschen
Angriffs. K51n — im Ergebnis der Luftangrifie von Alliirten. Die beiden Stadte sind den
glcichen Weg durch Elend und Not zum Wiederaufbau gegangen. Zum ersten Mai wurde
eine vergleichende Analyse verschiedener Bereiche des offentlichen und Privatlebens
durchgefilhrt-
Ответственные редакторы: Й. Дюльффер, М.М. Загорулько
Члены редакционной коллегии:
А. Каппелер, С.Г. Сидоров, Н.Л. Шамне, И.О. Тюменцев
Перевод: Н.Л. Шамне (руководитель), Д. Макарук,
В. Рупан Д. Адлунг, И. Барбас, М. Букта, М. Гейгер,
А. Крейтлер, М. Милошевич, Р. Польтцер
Компьютерная обработка текста: Д. Макарук, В. Рупан
Окончание войны в Сталинграде и Кельне. 1943-1945:
051 Материалы научной конференции, Волгоград, апрель 1995 года.
— Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997. — 324 с.
ISBN 5-85534-06708
Сталинград был разрушен в результате германского нападения, Кельн же
был разрушен в результате воздушных налетов союзников. Обоим городам пришлось
пройти схожий путь восстановления, преодоления бедствий и разрухи. Впервые
проведен сравнительный анализ на уровне многочисленных сфер общественной и
частной жизни.
„ 0503020600 - 002 г -
О —-------------г---Без объявл.
Я49(03) - 97
ISBN 5-85534-067-8
ББК 63.3.(0)62
з о л г з ^Издательств^ Волгоградского
туедрЬтвенного университета, 1997
М.М. Загорулько
д-р э. н., пр оф., акад.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
Уважаемые гости, коллеги, друзья!
Мы, работники Волгоградского государственного
университета, приветствуем Вас, участников научной
конференции, посвященной окончанию войны в Сталинграде
и Кельне в 1943 — 1945 гг.
Наш вуз молодой. Первые студенты были приняты в 1980
году. Сегодня в нем на 6 факультетах по 16 специальностям и
32 специализациям обучается свыше 5000 человек.
Профессорско-преподавательский корпус — более 400 человек
— это в основном молодые ученые, средний возраст которых
не превышает 40 лет. Но уже сформировались научные школы.
Ведется подготовка докторантов и аспирантов. Работают
специализированные советы по защите кандидатских
диссертаций по 7 специальностям. Наш вуз — член ассоциации
вузов России, участник-соисполнитель многих государственных
программ. Совет университета придает большое значение
развитию научных контактов по всем направлениям в своей
деятельности не только с вузами России, но и других стран. И
сегодняшняя конференция — одно из звеньев реализации
программы сотрудничества с нашим германским партнером —
Кельнским университетом.
Позвольте приветствовать делегацию немецких ученых-
участников настоящей конференции во главе с координатором
программы сотрудничества со стороны Кельнского
университета, давним другом ВолГУ, профессором, доктором
наук Андреасом Каппелером.
Задачей конференции является обобщение исторического
опыта возрождения Сталинграда после окончания боевых
действий на берегах Волги и в Кельне на начальном этапе его
оккупации союзниками по антигитлеровской коалиции.
Ректорат Волгоградского университета, включив
настоящую конференцию в план нашего сотрудничества,
руководствовался в первую очередь возможностью установления
личных контактов исследователей наших вузов. Другими
3
словами, мы ожидаем получить от общения на конференции
“дивиденды” нс только в теоретических постулатах. Мы
рассматриваем сегодняшнюю конференцию как посев для
получения на принципах взаимной выгоды многолетних
научных урожаев.
Научная истина нс имеет ни национальной, ни
государственной или иной другой окраски. Поэтому я призываю
участников конференции не “насиловать” исторические факты
в угоду некоторым сегодня бытующим ненаучным концепциям,
не упрощать события прошлого, в том числе и в “угоду”
кажущимся высоким “патриотическим” побуждениям.
Проблема второй мировой войны, хотя она закончена
более полувека тому назад, — сегодня еще очень чувствительное
событие мирового человечества. До сих пор ее последствия
играют существенную роль в отношениях между нашими
народами. Поэтому у нас, исследователей тех драматических
событий, должна быть широта взгляда, гуманистическое
сострадание к человеческим бедам и народным драмам. Мы
должны подняться до уровня проницательного понимания
событий прошлой войны, подняться, если мы не политиканы,
а настоящие ученые, до чуткой отзывчивости за судьбы
миллионов людей, втянутых в кровавую бойню, тем самым
оказать помощь сегодняшнему поколению людей, сделать
правильные выводы.
Мы прекрасно понимаем, что вторая мировая войны —
это не только прошлое. К великому сожалению, ее отзвуки
слышны и сегодня. Фашизм как идеология не уничтожен, он
жив, тому много свидетельств. Человечество не должно
допустить возрождения человеконенавистнической идеологии
и ее практического применения.
Победа в Великой Отечественной войне, разгром фашизма
был величайшей заслугой советского народа перед всем
человечеством. Это — неоспоримый факт.
Книжный рынок западных стран и России сейчас
наполнен недостоверными сведениями, которые искажают
историю. Из некоторой опубликованной информации вытекает,
что победа 1945 года не благо, а несчастье для народов мира.
Излюбленный прием неонацистской пропаганды — поставить
знак равенства между фашизмом и коммунизмом.
4
Для снятия противостояния нам, исследователям, надо
честными, незамутненными злобой глазами посмотреть на все
стороны прошлой войны, подняться до объективности во всем,
в том числе нам, как россиянам, признать и моральный и
материальный, не оправданный войной ущерб, который был
нанесен немецкой нации.
Как участник Великой Отечественной войны скажу
откровенно, для большинства солдаты гитлеровской армии
были безусловные враги, оккупанты, фашисты. Прошли
десятилетия, выросли новые поколения людей. Изменилась
общая международная ситуация. И время не прощает, не
оправдывает преступления фашизма, а наследие прошлой
войны между народами России и Германии еще до конца не
преодолено. И если оно и дальше будет сохраняться, то
объективно будет помогать тем, кто еще остался проповедником
и носителем фашизма, помогать в их работе возрождения
фашизма.
Процесс преодоления противостояния начат давно, сразу
же после Сталинградской битвы. Многое сделано в этом
направлении. Но процесс этот сложный и болезненный. Как
большая полноводная река наполняется отдельными
притоками, большими и очень маленькими, так и преодоление
прошлого снимается установлением доверия между городами
и отдельными гражданами России и Германии. И в этом
хороший пример отношений между Волгоградом и Кельном,
их вузами, школами, предприятиями, учреждениями.
Надо отдать должное мудрости и политическому такту мэра
нашего города Юрию Чехову, губернатору Ивану Шабунину и
обербургомистру города Кельна, почетному доктору нашего
университета Норберту Бургеру.
Связи между обоими городами с каждым годом становятся
все более обширными. В двух городах созданы общества
партнерских связей. Эта дружба помогает, с одной стороны,
преодолеть предрассудки прошлого, а с другой — защитить от
новых и вновь возрождаемых образов врагов. В рамках этого
процесса и на фоне стремительного развития отношений между
Западом и Востоком сотрудничество приобретает совершенно
новое качество. Имеет смысл трудиться во имя строительства
цивилизованных отношений в общем европейском доме.
5
Нет будущего, если мы забудем прошлое, как бы оно не
было для нас болезненно. Правда — вот главное условие
преодоления прошлого противостояния, залог будущего
процветания. Ликвидация противостояния выгодна для всех.
На основе доверия расширяется взаимное обогащение опытом
в экономике, культуре, искусстве, создается атмосфера
уверенности, снимается стрессовое состояние с народов,
вызываемое возможностью военного столкновения.
Я надеюсь, что логическим следствием сегодняшнего
научного общения станет расширение миротворческого
сотрудничества как ученых, так и всех жителей наших городов
во многих сферах.
У. Матц
д-р, проф., ректор университета г. Кельн
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
Связи между русским и немецким народами имеют долгую и
богатую событиями историю. Дружественные отношения
нередко сменялись конфликтами и войнами. Кульминацией
этих конфликтов стала вторая мировая война и нападение
Германии на Советский Союз в июне 1941. Вместе с тем опыт
последних лет показывает, что добрососедские отношения
между двумя странами вполне возможны и взаимовыгодны,
особенно, если они строятся не за счет третьей стороны.
Примером такого сотрудничества явилось соглашение о
партнерстве между Кельнским и Волгоградским
университетами, подписанное в 1993 году. Кельнский
университет поддерживает контакты со многими
университетами. Но связи с Волгоградским государственным
университетом отводится совершенно особое значение; и не
только потому, что Волгоград и Кельн — это города-побратимы.
Именно Сталинград является для нас, немцев, и в особенности
для кельнцев, символом разрушительной силы войны и
символом перелома в войне, ознаменованного Сталинградской
битвой 1942-1943 гг. Она предварила крах национал-
социалистической Германии и стала тем самым важной
6
предпосылкой для окончания войны, а в конечном итоге и для
освобождения немецкого народа. Партнерские связи обоих
университетов находятся еще в процессе становления. На всех
факультетах имеется больше проектов и планов, чем мы в
настоящее время можем осуществить: так, разнообразные
пункты сотрудничества намечены в классической археологии
и они уже привели к общим планам. В области англистики
кельнские и волготрадскис ученые работают над совместными
проектами, что уже вызвало обмен на персональном уровне.
Это относится и к предмету философии, и к византистике.
Особо актуальным является обмен в области экономических
наук, в рамках которого в прошлом году уже были установлены
личные контакты. То же самое предусмотрено и для правоведов.
Другие факультеты, прежде всего факультеты естественных
наук, стремятся знакомить партнеров со сферами своих
исследований и разрабатывать совместные проекты.
Несмотря на эту многообразную деятельность, не случайно
и вполне обосновано то, что историки являются первыми, кто
встречается на такой крупной двусторонней конференции.
Выше я уже говорил о разрушении Сталинграда во время войны
как о центральном событии. Оно является для нас, немцев,
поводом для размышлений и сегодня. Но к концу войны Кельн
также подвергся значительным разрушениям. Причины этого
были различны. Очень важно, что как раз в год, когда мы
отмечаем 50-летие окончания второй мировой войны, историки
рассматривают различные причины разрушения обеих городов.
Но в обоих городах, в Волгограде и в Кельне, была помимо
разрушений и нужды еще и воля к восстановлению города и
страны. Это как раз и станет темой этой конференции.
Я желаю вам полезного обмена информацией,
плодотворных исследований и личных встреч.
Ю.В. Чехов
мэр. г. Волгограда
ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО
К УЧАСТНИКАМ КОНФЕРЕНЦИИ
Уважаемый господин Бургер!
Уважаемый господин Загорулько!
Уважаемые дамы и господа!
От имени всех жителей города Волгограда и от себя лично
разрешите мне передать сердечный привет и поздравить Вас с
открытием научной конференции “Окончание войны в
Сталинграде и Кельне. 1943-1945 гт.”, посвященной 50-летию
окончания второй мировой войны в Европе.
Сегодня мы говорим о самом сокровенном желании людей,
живущих в разных концах нашей планеты — о мире. Однако
есть в истории стран и народов даты, которые в сутолоке
ежедневной жизни вдруг обжигают сердца каждого из нас и
пробуждают память о страшных трагедиях, выпавших на долю
целых наций и народов: тотальное разрушение Сталинграда и
Кельна, атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, 50
миллионов жизней, унесенных ураганом войны, миллионы
инвалидов, слезы матерей, не дождавшихся с войны своих
сыновей и мужей. Все это будет навечно вписано в страницы
истории человечества как апокалипсис человеческой жестокости
и безумия.
Город-герой Волгоград испытал на себе все ужасы войны
и разрушений. В городе практически нет ни одной семьи,
которая не потеряла бы своих близких в этой страшной битве.
Это город бесчисленных памятников и братских могил. Недаром
его называют “орденом мужества на груди Земли”. В дни, когда
на улицах города бушевало самое крупное сражение в истории
войн, к нему было приковано внимание всего прогрессивного
человечества.
В феврале 1993 года Волгоград отметил 50-летие со дня
победы в Сталинградской битве. В праздновании этого
знаменательного события вместе с волгоградцами участвовали
более 60 делегаций городов-партнеров, участников движения
8
сопротивления фашизму, стран СНГ. Лейтмотивом этого
мероприятия было почтить память тех, кто погиб в огне этого
сражения, а самое главное, показать, что в войне не бывает
победителей.
Война — это трагедия народов, это невосполнимые
человеческие жертвы, уничтожение культурных ценностей,
которые человечество накапливает веками. Поэтому сегодня
мировое сообщество должно сделать все для нейтрализации
войн, возможных очагов войны.
Благодаря неустанным усилиям народов мира эра холодной
войны закончилась. Мир вздохнул облегченно: уничтожаются
арсеналы ядерных боеголовок. Укрепляются экономическая и
социальная базы, что позволяет тверже держать руль в
направлении создания открытого, надежного общества,
способного поддержать и защитить мирную жизнь своих
сограждан.
Однако успокаиваться на достигнутом еще рано. К
сожалению, человечество не извлекло уроков из трагического
прошлого, и все мы являемся свидетелями того, что в разных
уголках нашей страны в настоящее время происходят
региональные и национальные конфликты, льется кровь ни в
чем не повинных людей. Очаги военных конфликтов
представляют серьезную угрозу существования мира на нашей
планете. Поэтому нам предстоит еще сделать очень много,
чтобы прочный мир восторжествовал на нашей земле.
В заключение разрешите пожелать успехов в работе
конференции и выразить надежду на то, что мы, объединив
свои усилия, свой духовный потенциал, создадим такие
экономические и политические предпосылки на нашей планете,
которые навсегда бы исключили угрозу повторения судьбы
Сталинграда и Кельна, Хиросимы и Нагасаки, и оградили
человечество от новых страданий.
9
Я. Бургер
обербургомистр г. Кельн
ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО
К УЧАСТНИКАМ КОНФЕРЕНЦИИ
Уважаемый господин Чехов!
Уважаемый господин Загорулько!
Уважаемые господа ректоры!
Уважаемые дамы и господа!
Я сердечно приветствую Вас от имени города Кельн, от
его жителей, а также от себя лично.
Несколько недель назад мы отмечали пятидесятую
годовщину окончания войны в Кельне. Еще до того, как 8 мая
1945 г. так называемый “тысячелетний рейх” после двенадцати
лет господства закончил свое существование безоговорочной
капитуляцией, левобережный Кельн был 6 марта 1945 г. занят
американскими войсками и тем самым освобожден от
нацистского режима.
Нацистский режим оставил после себя в Кельне страшный
след: если перед войной в 1939 г. город насчитывал 770 000
жителей, то в марте 1945 г. в руинах города бедствовало около
42 000 человек. Несколько сот тысяч были эвакуированы или
сами за несколько дней до 6 марта покинули город; 40 000
были ранены и 20 000 были убиты в результате бомбардировок
Кельна; И ООО кельнских евреев были убиты в лагерях
уничтожения; более 20 000 кельнцев, ставших в годы войны
солдатами вермахта, погибли на полях сражений.
Хвастливое заявление Гитлера о том, что ему нужно пять
лет и Германию никто не узнает, подтвердилось самым ужасным
образом.
Кельн в марте 1945 г. представлял собой страшную картину
разрушений:
• целые улицы были уничтожены;
• многие здания были или разрушены полностью или
стояли в руинах;
• 91 из 150 церквей были сравнены с землей, 52 ь
повреждены;
10
• мосты через Рейн были уничтожены, дорожно-
транспортное и речное сообщение было значительно нарушено.
6 марта 1945 г. стал для жителей Кельна днем окончания
второй мировой войны и освобождения от нацистской
диктатуры. Перед американскими солдатами и военными
корреспондентами предстали картина разрушений и люди,
которые каждый день боролись за выживание в развалинах. С
удивлением и непониманием репортеры констатировали тот
факт, что кельнцы в своем большинстве ощущали себя нс
преступниками, а жертвами, не ответственными за войну и
преследования, а невинно пострадавшими от бомбежек. Они
обвиняли во всем Гитлера и “высоких партийных бонз”, в
крайнем случае соседей. Они снимали с себя ответственность
уловками и отговорками или уравновешивали се воздушными
налетами.
Только у немногих было чувство вины, и они с
запозданием сомневались в собственных действиях и поступках.
Думая только о своей собственной судьбе, они не хотели ничего
знать о преступлениях нацистского режима. И теперь нужно
быстрее все забыть — подобные заявления военные
корреспонденты встречали с негодованием и возмущением.
Конечно, среди оставшихся в живых кельнцев были не
только нацисты. Многие покорились режиму или примирились
с ним, они приспособились жить своими полуправдами,
компромиссами, в постоянном страхе.
Некоторые отказались принять режим и подверглись
преследованиям. Некоторые ушли во внутреннюю иммитрацию.
Однако широкая масса — здесь нечего приукрашивать —
примирилась с режимом.
Уважаемые дамы и господа, сегодня, спустя 50 лет после
окончания второй мировой войны, народы Европы стоят на
пороге общего будущего. Несмотря на некоторые неудачи
политическое объединение Западной Европы в последние годы
значительно продвинулось вперед. Между членами Сообщества
развились тесные связи на экономическом, социальном и
политическом уровнях. Тем временем Сообщество стало
ключом к европейской безопасности и обеспечению мира в
регионе. И здесь ему нет альтернативы.
Куда ведет национализм, познали народы на горьком
11
опыте уходящего столетия. Я прежде всего имею в виду две
мировые войны, а также и войну в бывшей Югославии,
попирающую все права человека. История учит нас снова и
снова: национализм ведет к гибели.
Внутри общеевропейского дома должно быть место и для
стран Центральной и Восточной Европы, которые находятся
сейчас на пути реформ. После окончания холодной войны,
после фундаментальных изменений в политическом
мироустройстве речь идет о том, чтобы открыть перспективы
европейского сотрудничества молодым демократиям
Центральной и Восточной Европы. Это стимулирует процессы
демократических, социальных и экономических реформ в
Центральной и Восточной Европе и обеспечивало бы
стабильность на нашем континенте.
Дальнейшее развитие Европейского Союза,
добрососедские отношения между странами Восточной и
Западной Европы являются на сегодняшний день основными
политическими задачами. Участие в этих процессах для нас,
немцев, является особым долгом.
Процесс европейского объединения должен происходить
на самых различных уровнях. С одной стороны, конечно, на
международном региональном уровне, с другой стороны, особая
роль отводится именно европейским городам.
Партнерские отношения между городами вносят
значительный вклад в дело европейской интеграции в силу их
особой важности для процесса сотрудничества с другими
странами и народами.
Благодаря совместной деятельности отдельных партнеров
мы знакомимся с различными культурами и менталитетами
других народов. Иное, изначально чужое, становится таким
образом близким и понятным. Стоит оглянуться вокруг,
приобрести опыт и новые взгляды на жизнь и подружиться с
людьми из других стран. Тому, кто имеет друзей во всем мире,
не так то просто внушить образ врага.
Кельн заключил договор о партнерстве с 21 городом — 15
из них находятся в Европе. Среди них такие, как Барселона,
Коринто, Корк, Индианаполис, Тунис, Клаузенбург, Катовице
и, конечно, Волгоград.
На фоне стремительного политического развития особую
12
роль в последние годы приобрело сотрудничество с
восточноевропейскими городами.
С одной стороны, предоставляются возможности к
примирению с народами Восточной Европы, с другой стороны,
ваши государства могут стать важным фундаментом при
создании демократических структур.
Кельн и Волгоград являются городами-партнерами с 28
ноября 1988 г. Решающую роль при установлении партнерских
отношений сьпрало стремление к примирению и пониманию
между русскими и немцами.
Конечно, это не может искупить тех немыслимых
страданий, причиненных фашистской Германией русскому
народу во время второй мировой войны. Но сотрудничество
может помочь завязать контакты и подружиться.
Я думаю, Волгоград и Кельн находятся на верном пути.
На протяжении более чем 6 лет после заключения договора о
сотрудничестве мы видим успешное развитие отношений на
самых различных уровнях — между официальными
представителями политических и административных кругов и,
что не менее важно, между простыми людьми.
Зимой 1991-92 гг. партнерские отношения между Кельном
и Волгоградом выдержали испытание на прочность. Жители
Кельна доказали практически, что партнерство с Волгоградом
существует не только на бумаге. “Кельн помогает Волгограду”,
— так звучал девиз, когда призывы к оказанию гуманитарной
помощи жителям города-партнера, испытывавшим трудности
с обеспечением, вызвали в Кельне широкую готовность прийти
им на помощь.
Волгоградцы осознали тогда, что из Германии может
прийти и добро. В Волгоград было отправлено грузов
стоимостью 8 млн. марок.
Но не только эта акция продемонстрировала тот факт,
что отношения между нашими городами становятся крепче и
шире год от года. Наряду с гуманитарной помощью мы
стараемся поддерживать наших партнеров при создании
структур демократического самоуправления. Также на
экономическом уровне мы пытаемся развивать контакты между
нашими городами. В обоих городах были основаны союзы по
содействию партнерским отношениям между Кельном и
13
Волгоградом. Постепенно завязались дружеские связи, которые
не знают границ. Это касается и Кельнского, и Волгоградского
университетов. В 1993 г. научные контакты между двумя
университетами были официально закреплены договором о
партнерстве. Все эти дружеские связи, с одной стороны,
помогают преодолеть предрассудки, а с другой стороны,
защититься от новых или вновь оживающих старых образов
врага.
Уважаемые дамы и господа, эпоха национал-социализма
является глубокой трагедией германской истории. Именно
поэтому мы, немцы, должны помнить об этой темной главе
нашего прошлого, должны заниматься ею. Это наш долг перед
собой, а также перед миллионами жертв нацистской диктатуры
и второй мировой войны. Это наш долг перед будущими
поколениями.
Безумное и бесчеловечное намерение Гитлера закабалить
Европу и уничтожить евреев повергло весь мир в несчастье,
принесло неизмеримые страдания многим народам и
многомиллионные человеческие жертвы. Об этом мы никогда
не должны забывать.
Социолог Ханна Арендт, еврейка из Германии, однажды
написала: “Если только существует преодоление прошлого, то
оно заключается в изложении того, что произошло... это не
решает проблем и не смягчает боль, не может помочь
преодолеть все окончательно. Скорее оно побуждает, пока жив
смысл происшедшего — а это может продолжаться очень долго,
— к повторному повествованию”.
И в этом смысле конференция русских и немецких
историков приобретает особенное значение.
Особенное заключается в том, что исторические события
будут рассматриваться и анализироваться с различных точек
зрения. Это позволит прислушаться к мнению другого, таким
образом, откроет новые перспективы. Кроме того, эта
конференция позволит познакомиться с различными подходами
как к вопросам всеобщей истории, так и к истории каждого
государства в отдельности. Главной задачей научной
деятельности является, несомненно, осознанное применение
различных методов исследования. В этом смысле я желаю
конференции успешного хода, а Вам, ее участникам, -
14
интересных дискуссий. Ваш смелый проект являет собой
пример того, насколько ценными являются поддерживаемые
на официальном уровне отношения между исследовательскими
организациями Востока и Запада.
Й. Дюльффер
ОКОНЧАНИЕ ВОЙНЫ
И ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
(ОБЩИЕ ЧЕРТЫ И РАЗЛИЧИЯ)
Вести военные действия — это значит применять насилие,
насилие с обеих сторон, когда солдат противостоит солдату,
причем в современной войне губительность этого
противостояния значительно возрастает за счет применения
оружия массового уничтожения. При ведении военных действий
в городах, особенно в крупных, насилие часто принимает
однонаправленный характер: его жертвой становится
гражданское население. Испытания, выпавшие на долю
Сталинтрада и Кельна в период второй мировой войны, а также
пути к восстановлению, пройденные жителями этих городов в
послевоенные годы, во многом схожи и между ними вполне
можно провести определенные параллели. Однако прежде чем
приступить к такого рода анализу, важно уяснить причины,
которые привели к разрушению обоих городов.
Битва за Сталинград явилась следствием нападения
Германии на Советский Союз1. Несмотря на подписанные
СССР и Германией Пакт о ненападении от 23 августа 1939 г.,
Пакт о мире от 28 сентября 1939 г., 22 июня 1941 г. более трех
миллионов немецких солдат, поддерживаемые с воздуха частями
Люфтваффе, перешли советскую границу. Сегодня известно,
что никто их на это не провоцировал, да и сами они не находили
какого-либо повода к войне во внешней политике Советского
Союза. Какие бы далеко идущие цели не преследовал Сталин
подписанием пактов с Гитлером, нападение Германии было
частью гитлеровской стратегии мировой войны против Англии
и Америки. Однако в первую очередь это была захватническая
война, развязанная национал-социалистами с целью
осуществления их долгосрочных планов. Она должна была
освободить новое “жизненное пространство” на востоке для
германской расы, воплощением которой явился немецкий
16
народ. Руководящие кадры СССР подлежали уничтожению,
что, как считали нацисты, вписывалось в рамки общей
стратегии борьбы против “еврейского большевизма”.
Мощь первого немецкого наступления была сломлена под
Москвой поздней осенью 1941 года. Тем не менее уже весной
1942 года натиск немецких войск возобновился в направлении
Кавказа, богатого полезными ископаемыми, необходимыми как
для дальнейшего ведения войны, так и для процветания
победителей в перспективе. Сталинградская битва, начавшаяся
в сентябре 1942 года и продолжавшаяся до конца января 1943
года, перечеркнула эти планы. Хотя рсйхскомиссариаты были
уже учреждены для Остляндии и Украины, их созданию в
Крыму и на Кавказе помешало поражение Германии под
Сталинградом.
Именно во время Сталинградской битвы советскому
руководству, как и всему народу, стало особенно ясно, что их
ждало в случае поражения. Это была не просто борьба с
военными захватчиками, не имевшими ни политических, ни
каких-либо других оснований для вторжения на юг России.
Это была борьба за существование, ставшая следствием
развязанной немецкой стороной расово-идеологической войны
на уничтожение. По приказу Гитлера с сентября 1942 года2
при захвате города все его мужское население подлежало
уничтожению. В то время сталинградцы об этом еще не знали,
хотя бои уже подтверждали их опасения относительно способов
ведения немцами войны. Несмотря на то, что среди советских
солдат в годы Великой Отечественной войны сохранялся
высокий боевой дух, противостояние хорошо отлаженной
немецкой военной машине стало скорее отчаянной, хотя и
патриотической борьбой. Эта борьба велась во всем Советском
Союзе, но особенно показателен пример Сталинграда. И его
защитникам и мирному населению было ясно, что за правое
дело Родины можно бороться всеми средствами.
Что касается Кельна в последние годы войны, то среди
его защитников, за исключением небольшой группы
фанатичных национал-социалистов о подобных настроениях
и речи быть не могло. Начавшаяся в 1939 г. с нападения
Германии на Польшу вторая мировая во^на с самого начала
была захватнической войной. Сегодйя а.этом уже вряд ли кто-
нибудь сомневается. Хотя многие немцы тогда этого нс
понимали, но уже в начале войны появились опасения по
поводу того, что ужасы войны могли обрушиться и на саму
Германию. В ожидании победоносного блицкрига, вплоть до
лета 1941 г., об этих опасениях, казалось, забыли, тем сильнее
они оправдались потом. Первой реальной опасностью для
немецких городов стала война в воздухе, начатая Англией и
Америкой. Затем последовало поражение под Сталинградом
— явный перелом в войне не в пользу Германии. С этого
времени (также по требованию союзников безоговорочной
капитуляции в январе 1943 г.) многим немцам становилось
постепенно ясно, что поражение Германии было уже лишь
вопросом времени. Особенно отчетливо это поняли йжители
Кельна в марте 1945 г.: в отличие от сталинградцев они не
видели какого-либо смысла в обороне города от наступавших
американцев, к тому же и войск для этого практически не
было. И все же западные союзники опасались, что немцы будут
защищать Кельн так же фанатично, как русские защищали
Сталинград два года назад. Уже тогда слово “Сталинград”
ассоциировалось со всеми ужасами войны. Этим объясняется
неуверенная медлительность союзных войск, начиная с
сентября 1944 г., когда они подошли с запада к немецкой
границе. Также взятие Кельна, произошедшее в начале марта
1945 г. почти без боев, протекало вследствие ожидавшегося
ожесточенного сопротивления очень медленно. У жителей
Кельна не было оснований бояться уничтожения со стороны
американцев — они знали, что это не входило в планы союзных
войск. Целью союзников было в первую очередь положить
конец второй мировой войне, да и вообще войне как таковой.
Национал-социалистическая пропаганда, говорившая о
предстоящей кровавой мести американцев, уже едва ли
оказывала какое-либо влияние на население. Таким образом,
отношение к войне защитников Сталинграда и Кельна
различалось по своей сути. То же утверждение вполне
справедливо и для гражданского населения обоих городов.
Сталинград и Кельн одинаково пострадали от разрушений.
Уровень поражения систем общественного снабжения мог бы
также послужить поводом для некоторых сравнений, в то время
как разрушение жилых и общественных зданий, дорог и
18
железнодорожных путей произошло при совершенно различных
обстоятельствах. Бои, в результате которых был разрушен
Сталинград, начались в конце лета 1942 года, в рамках
наступления немецкой армии на Кавказ. Город на Волге стал
театром военных действий прежде всего на земле, а также целью
для бомбардировок с воздуха. Сталинградская битва длилась
полгода — срок долгий для ее участников и сравнительно
короткий в масштабах всей войны. Как таковых уличных боев
в Кельне в 1945 году не велось. Остатки трех немецких дивизий,
вплоть до 6 марта 1945 года, отступали на восток через Рейн,
обстреливая оттуда при случае левый берег. Кельн пострадал
почти исключительно в результате мощных ударов авиации,
которые, начавшись в 1940 году, постепенно превратили город
в груду развалин. Всего таких авианалетов было произведено
262. Тысяча бомбардировщиков, появившихся в небе над
Кельном 30-31 мая 1942 года, ознаменовали начало крупных
бомбардировок.
Таким образом, в течение почти пяти лет население Кельна
периодически ощущало воздействие войны до тех пор, пока
последний воздушный налет американцев второго марта 1945
года не "подготовил” город к штурму.
Бомбовая война все больше опустошала улицы Кельна.
Люди бежали потому, что их квартиры были разрушены и они
боялись за свою жизнь, угроза которой стала особенно
очевидна, после того как с осени 1944 года бомбардировки
Кельна как транспортного узла приобрели для союзников
тактический характер. Сталинград также представлял собой
транспортный узел, что и превратило его из второстепенной
цели наступления в главную. Но в Сталинград еще до
фактического начала битвы устремились сотни тысяч военных
беженцев, что увеличило население города в два раза по
сравнению с довоенным показателем — в 1942 г. оно составляло
850-900 тысяч человек. Лишь с началом боев в конце августа
стала проводиться эвакуация, которая имела определенные
последствия для начавшихся военных действий. Хотя, в отличие
от населения западной приграничной полосы Кельна,
население самого Кельна официально не эвакуировалось, при
вступлении американских войск оно насчитывало не более 30-
40 тысяч человек, по сравнению с 600 тысячами в довоенный
19
период. Немецкий наблюдатель, находясь в Сталинграде уже
третьего октября 1942 года, описывал следующую картину3:
“Население города живет в подвалах и землянках... Среди
населения явно преобладают женщины. Очень много детей”.
Аналогичную картину можно было наблюдать в Кельне
незадолго до окончания войны.
Что касается интенсивности боев за Сталинград и Кельн,
то ни о каких аналогиях здесь речи быть не может.
Сталинградская битва известна как одна из самых
кровопролитных в истории второй мировой войны и стала
определенного рода символом. За Кельн, как уже говорилось,
битвы не было, имело место лишь слабое сопротивление, не
помешавшее продвижению союзных войск.
В результате боев и бомбардировок в конце января 1943
года в развалинах Сталинграда лежало около 200 тысяч
непогребенных трупов, которые впоследствии начали
постепенно извлекать и лишь частично захоранивать. На улицах
Кельна же в марте 1945 года насчитывалось лишь
незначительное количество убитых, хотя предшествующие
бомбардировки унесли около 20 тысяч жизней. Окончание
Сталинградской битвы было воспринято всем миром, как
антигитлеровской коалицией, так и союзниками Германии, как
коренной перелом в войне, в этом и заключается символическое
значение битвы. С тактической точки зрения взятие Кельна
союзными войсками было, напротив, событием относительно
заурядным, лишь промежуточным этапом на пути продвижения
союзников вглубь немецкого рейха за два месяца до
окончательной капитуляции. Тем не менее Кельн стал первым
крупным городом, попавшим в руки союзников.
Свидетельством тому были подробные репортажи в средствах
массовой информации Англии и Америки о падении Кельна.
Таким образом, Сталинград стал переломным пунктом в
истории мировой войны и одновременно символом всей
истории второй мировой войны наряду с Освенцимом и
Хиросимой. Кельн, напротив, остался лишь одним из
разрушенных немецких городов. Уяснив различия в причинах,
последствиях и значении окончания войны, логично будет
перейти к сравнению социальной ситуации и проблем периода
восстановления. В этом отношении важно затронуть еще одну
20
плоскость. Победа под Сталинградом означала конец войны в
этом регионе в то время, как военные действия в Европе
продолжались еще два года. Довести войну до победного конца
стало тогда главной задачей всего советского общества и ее
нужно было осилить во что бы то ни стало. Занятие
левобережного Кельна в начале марта, а затем и правобережных
районов в середине апреля 1945 г. означало непосредственное
завершение войны в Европе.
Безоговорочная капитуляция Германии одновременно
повлекла за собой смену режимов. Четыре державы-
победительницы разделили между собой верховную власть в
Германии с целью введения в стране в перспективе нового
демократического порядка. В СССР же социально-
политическая система, во многом созданная Сталиным,
осталась неизменной. На долю Кельна выпали одновременно
окончание войны, период восстановления и смена власти — в
Сталинграде этого не произошло.
Непосредственная ответственность союзников за судьбу
Кельна в дальнейшем повлияла на его восстановление.
Поначалу прагматично и неофициально помогали американцы,
затем англичане, как например, при восстановлении системы
обеспечения еще в 1945 году. Сталинград едва ли мог
рассчитывать на такого рода зарубежную помощь. Возможности
опустошенной войной страны были ограничены. Англо-
американская помощь по ленд-лизу вряд ли была использована
для восстановления Сталинграда. В рамках разработанного в
1947 году плана Маршалла Кельн, как и вся Западная Европа,
стал получать существенные поставки помощи, в официальной
форме для СССР недоступной. С другой стороны, город
Сталина именно из-за его символического характера пытались
сделать центром национального возрождения при помощи
конкурсов и т.д. Итак, Кельн получал помощь извне, а
Сталинград отстраивал себя сам. Это утверждение отражает
суть ситуации, но для оценки возникших проблем оно было
бы слишком простым. Это можно продемонстрировать на
следующем примере. “Острого недостатка в продуктах питания
в городе явно не наблюдается, в подвалах имеются достаточные
запасы продовольствия. Люди не выглядят истощенными, по
улицам гуляет детвора и ест сладости”4 — сообщали
21
находящиеся в Кельне в марте 1945 года американцы. В
Сталинграде же после шестимесячных боев люди голодали.
Снабжение было серьезно нарушено и стало постепенно
налаживаться только к весне 1945 года. Несмотря на
разрушения, в Кельне оставались припасы, прихваченные при
отступлении из соседних стран Западной Европы. Сталинград,
напротив, представлял собой разграбленный город. Особенно
остро ощущался голод во время боев и непосредственно после
их окончания. Что касается Кельна, то там (несмотря на все
усилия союзников по обеспечению немцев продовольствием)
голод начался осенью и зимой 1945/46 гг., его пик приходится
на весну 1947 г. после особенно холодной зимы.
В этом сборнике приводятся для сравнения много
подобных сведений. Отчасти они позволяют увидеть
удивительное сходство, существовавшее между ситуациями в
Сталинграде и Кельне, отчасти обнаруживают отчетливые и
характерные различия. Это касается степени разрушения,
намерений и планов восстановления, которые осуществлялись
при помощи разных средств и разным образом. Эта разница
значительна, но значительны и некоторые общие черты
менталитета населения. Обоюдная возможность лучше понять
этот, отделенный от нас 50 годами, мир — это возможность
исторического понимания, возможность прислушаться друг к
другу и узнать друг друга. Эта книга может стать началом этого
процесса. Поколение переживших войну солдат, жертв нужды
и насилия все меньше определяет сегодня общественную жизнь.
Внешние следы войны уже давно устранены. Нет многих старых
зданий из довоенной поры. Но пережившие войну во многом
сформировали последующие поколения — своими рассказами,
и своими невыразимыми в словах опытом и ценностями,
приобретенными во время восстановления. Описать и сравнить
конец войны и начало мирной жизни в Сталинграде и Кельне,
значит одновременно научиться также лучше понимать и
сегодняшний день.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Лучший обзор: Андреас Хиллгрубер. Вторая мировая война.
Цели войны и стратегия великих держав. Штутгарт, 1982;
22
Подробнее см,: Юрген Фёрстер // Германский рейх и вторая
мировая война, Т. 4.: Нападение на Советский Союз. Штутгарт,
1983; Рольф-Дитер Мюллер // Там же; Герд Юбершёр // Там же;
Бернд Вегнер // Там же. Т. 6. Штутгарт, 1990; Два пути в
Москву. От Сталинско-гитлеровского пакта к “Плану
Барбаросса ”/ Бернд Вегнер. Мюнхен, 1991; Сталинград. Событие,
влияние, символ/ Юрген Фёрстер. Мюнхен, 1993; Вольфрам Ветте.
Сталинград. Миф и действительность одной битвы / Герд
Юбершёр. Франкфурт-на-Майне, 1993; Образцовый труд в
области военных действий // Манфред Кериг. Сталинград. 3-е
изд. Штутгарт, 1979.
2. Бернд Вегнер // Германский рейх... Т. 6. С. 977.
3. Его же // Там же. С. 987 (Цитируется со слов офицера
интендантской службы).
4. Цитируется по: Дивизия по ведению психологической войны
// Рейнхольд Биллштейн, Еберхард Илльнер. Поздравляем: Вы в
Кельне. Кельн 1945 года глазами победителей. 100 дней под властью
американцев. Кельн, 1995. С. 59.
С.А. Аргасцева
ПРОЕКТЫ ВОССТАНОВЛЕНИЯ СТАЛИНГРАДА,
ВЫПОЛНЕННЫЕ В ВОЕННЫЕ ГОДЫ
Завершилась Сталинградская битва, историческое
значение которой было признано всем миром. Сталинград
лежал в руинах. И вполне понятно было желание людей не
просто возродить его, а увековечить в камне и бронзе память о
павших его защитниках.
Известный американский писатель Джон Стейнбек после
посещения Сталинграда писал: “Мне и раньше приходилось
видеть разрушенные города, но большинство из них было
разбомблено. Это был совсем другой случай. В разбомбленном
городе некоторые стены все-таки остаются целыми, а этот город
был уничтожен не только авиацией, но и минометным и
артиллерийским огнем. Сражения за него длились месяцами...,
стен здесь почти не осталось... Люди живут в подвалах домов,
23
в землянках”1. И далее: “... внесено предложение перенести
город вниз или вверх по реке, не пытаясь даже восстановить
его, поскольку расчистка территории потребовала бы огромного
труда. Дешевле и легче было бы начать с нуля, но русским
нужно было восстановить Сталинград на старом месте по
причинам чисто сентиментальным”2.
Как только фронт отодвинулся от Сталинграда, началось
его возрождение. Весной 1943 года академик А.В. Щусев
посещает город3 и принимает участие в обсуждении основных
проблем по его восстановлению.
Главным архитектором города был назначен Василий
Николаевич Симбирцев4.
В сентябре 1944 года Комитет по делам архитектуры при
Совнаркоме СССР и Союзе советских архитекторов объявили
открытый конкурс на эскизный проект центральной площади
Сталинграда с монументом героическим защитникам города.
Газеты “Правда” и “Известия” опубликовали об этом
сообщение ТАСС. За лучшие проекты были назначены немалые
для военного времени денежные премии — от 5 до 20 тысяч
рублей5. В конкурсном проектировании участвовали все
желающие: знаменитые мастера архитектуры,
профессиональные архитекторы и самоучки. Конкурс стал
заметным явлением духовной жизни военных лет, а сами
графические работы вошли в фонд отечественного культурного
наследия.
Исследования набросков, эскизов помогает проследить
рождение замыслов, уяснить логику их развития, понять
авторские идеи, хотя в условиях военного времени авторы не
всегда претендовали на его исполнение, сознавая, что часто
эти проекты оставались незаконченными. Они лишь стремились
выразить свои идеи.
С удивлением и уважением читаешь сегодня строки
пояснительной записки к проекту Г.К. Марцинкевича,
выполненного на трофейной бумаге и присланного на конкурс
полевой почтой №55346. “В полевых условиях, — пояснил
автор, — располагая лишь несколькими карандашами,
линейкой, ручкой да глазом пришлось больше мыслить, чем
изображать. Поэтому проект схематичен...”6
Пусть ни один из этих проектов не осуществился
24
полностью, но многие принципы, сформировавшиеся на этом
конкурсе, нашли свое отражение в возведенном Сталинграде.
Эти величественные пропилеи набережной, великолепные
портики, красивые колонны, бульвары и площади центральной
части города, созданные в 50 — 60-е года, — прямое следствие
желания противопоставить ужасы смертельной зимы 1942 —
1943 гг., та особая помпезность и роскошь, которые до недавнего
времени рассматривались как излишества.
Многие творческие мастерские Академии архитектуры
СССР начали разработку проектов уже в 1943 году. Основная
задача, по мнению архитекторов, заключалась в создании
монумента Победы с целым рядом мемориальных сооружений
в системе главного городского ансамбля. Мастерская Г.П.
Гольца спроектировала здание Музея обороны Сталинграда.
Проекты общественных зданий мемориального назначения и
монументов, посвященные истории Сталинградской битвы,
подготовили мастерские К.С. Алабяна, В.Г. Гельфрейха, В.Р.
Иофана, Л.В. Руднева, А.В. Щусева.
В 1943 году А.В. Щусев с К.С. Алабяном разрабатывают
схему планировки города, которая позднее получила одобрение
президиума Академии архитектуры СССР. По данному проекту
вдоль Волги разбит бульвар. С верхней набережной к воде
спускаются широкие лестницы. У самой реки — нижняя
набережная. Набережные укрепляются стенами, на которых
высечены имена и изображения защитников города. Среди
парка на берегу высится трехъярусная башня-монумент,
увенчанная бронзовой фигурой красноармейца-горниста,
трубящего гимн победы. Предполагалось, чтобы гимн этот
ежедневно звучал в полдень и в полночь. От Центральной
набережной к площади Павших борцов идет Аллея Героев. А.В.
Щусев проектирует Триумфальную арку и устанавливает ряд
памятников монументов защитникам Сталинграда. В эту
творческую группу входили архитекторы Н. Поляков, Д.
Соболев, А. Дзержкович и А. Пожарский. Этот проект хотя и
не получил окончательного утверждения, все же явился основой
для строительства. Вслед за ним стали разрабатывать проекты
детальной планировки отдельных районов и проводились
конкурсы на проекты центральной части города и Дома
Советов.
25
В 1943-1944 гг., еще до конкурса, А.К. Буров, один из
крупнейших советских архитекторов, совместно с архитектором
С.Х. Сатунцем выполнил проект Музея обороны Сталинграда
— “Храм Славы”7. Проект им никто не заказывал, он не имел
конкретной привязки к местности. Это было естественным
стремлением архитекторов выразить в мемориальных
сооружениях ожидание грядущей победы, чувство гордости и
чувство скорби. Вот его основные идеи. Прямоугольное здание,
имеющее размер в плане 100x150 метров, венчается
величественным куполом. Сооружение предполагалось
выполнить в современных конструкциях с применением тонких
железобетонных складчатых сводов параболической формы. Все
наружные поверхности его имели криволинейные очертания,
что придавало ему пластику. Экспозиция музея располагалась
в сводчатых галереях. В купольных переходах из главного зала
в галереи размещались зрительные залы и выставочные
помещения. В центре находился главный зал, также перекрытый
куполом. Внутреннее пространство главного мемориального
зала высотой около 30 метров величественно и торжественно.
Когда А.К. Буров узнал о конкурсе, он приступил к
разработке проекта монумента “Сталинградская эпопея”,
которому придает мощную и лаконичную форму пирамиды-
памятника вечной славы живым и павшим8. Высота монумента
— 150 метров, длина стороны основания — 236 метров. Из
пояснительной записки к проекту видно, что автор разрабатывал
центричную композицию в виде гигантской пирамиды в расчете
на широкие просторы приволжских степей около Сталинграда.
Несмотря на грандиозные размеры, пирамида не должна была
подавлять смотрящего. Ступенчатость объема,
пространственное решение композиции с лестницами и
подходами дают возможность воспринимать памятник по-
разному, то есть как бы во времени и пространстве. Для каркаса
сооружения предполагалось использовать металл, отлитый из
трофейных орудий и танков, и прозрачные блоки кораллового
стекла с орнаментальным рельефом.
Такая же форма многоступенчатой пирамиды встречается
и в проекте А.В. Черкасовой, присланного из воинской части
№706444а.
В нем авторская фантазия шла гораздо доальше своего
26
времени: предполагалось создать город-памятник»
напоминающий пирамиду9. В ее основании должен лежать узел
транспортных путей, выше — ГЭС, которая обеспечивает
электроэнергией заводы и здания. Внутренняя часть города
занята производственно-хозяйственными сооружениями,
внешняя часть — жилищно-культурными сооружениями. На
вершине пирамиды-города в виде земного шара размещалось
здание аэропорта, увенчанное вертикально стоящим мечом с
пятиконечной звездой на вершине. К проекту были приложены
стихи автора, который представлял Сталинград будущего таким:
“Красив, умен, интересен. В мире всем он так прелестен”. И
действительно, использование такого необычного
прилагательного для характеристики города (умный город)
оправдано для города с множеством промышленных объектов,
научных лабораторий и научно-исследовательских центров. И
это проект 1944 года! Меч, поднятый над городом — символ
конца всем войнам. Сталинград должен быть городом мира,
радости и труда.
Такие проекты трудно назвать архитектурными, поскольку
они выходили за рамки чистой архитектуры. Это, скорее, некая
фантасмагория.
Еще одним примером такого проекта может служить
Форум коммунистического города в центре Сталинграда
архитектора И. Леонидова, который начал свою работу над
этим проектом, демобилизовавшись из действующей армии
после тяжелой контузии. По мнению автора, его памятник
должен был объединить людей труда всей планеты10. Он
мыслился как некая символическая композиция в виде
огромного легкого шара (как сейчас мы бы сказали — спутника),
вращающегося вокруг Земли. Но в то время автор не мог знать
слово “спутник”, поэтому он многословно описывает свою
идею. “Сверкая на солнце, издавая звуки, подобные арфе, шар
медленно проплывает над городами и селами. Увидев его, люди
останавливают работу и начинается праздник Мира, Труда и
Гуманизма”. Новаторские идеи, высказанные в проектах А.
Черкасовой и И. Леонидова, не могли быть реализованы.
Многие проекты объединены стремлением синтезировать
главный памятник Сталинграда, который объединил бы музеи
истории битвы, монумент и панораму. Примером такого
27
направления может служить проект архитектора А.Д.
Алаторцева, который использовал традиционные классические
формы архитектуры, а его конкретное историческое содержание
раскрывалось скульптурой, военными атрибутами,
мемориальными надписями. Сам архитектор так описывал свой
проект: «Павильон в целом представляет из себя памятник, в
пьедестале которого помещены экспонатные залы. Над
центральной частью павильона помещена скульптурная группа,
которая состоит из красноармейца в центре, краснофлотца с
левой стороны и вооруженного рабочего с правой. На боковых
пьедесталах помещены танково-десантные группы, над входом
— скульптурная группа, изображающая берег Волги, прибытие
резерва, боеприпасов, эвакуация раненых. Крыша над галереей
героев может быть выполнена плоской и служить в качестве
террасы для обозрения возрожденного города. За главным
монументом расположена круглая ротонда для панорамы
“Сталинградская битва”. Музей-памятник и панорама
соединены между собой галереей героев»11.
Такой же архитектурный прием — здание-памятник,
увенчанный скульптурной композицией, а также панорамой,
— встречается и в другом проекте, выполненном
непрофессиональным архитектором Н.Г. Мусенко. И это
знаменательно, что на объявленный конкурс откликнулись
самые широкие слои общества — бойцы, рабочие, колхозники,
то есть конкурс вышел за рамки профессионального.
Восстановление Сталинграда стало делом всей страны,
символом возрождающейся жизни.
Невозможно без волнения читать пояснительную записку
к проекту Н.Г. Мусенко, выполненного на склеенных клочках
бумаги: «Я — художник-самоучка, 1вардии сержант Мусенко
Николай Григорьевич, 1912 года рождения, находясь в боевой
обстановке, прочитал в газете “Известия” объявление о
конкурсе на эскиз монумента обороны Сталинграда. Время
мое ограничено, но я решил также принять участие в этом
деле. В любую свободную минуту я выкладывал свои мысли на
бумаге без чьей бы то ни было помощи»12.
Описывать этот проект без доброй улыбки невозможно:
он очень наивен и прямолинеен, выполнен без
профессиональной подготовки. Здание музея окаймлено
28
голубыми елями, на его крыше помещена ротонда для
панорамы, а на крыше панорамы размещен огромный земной
шар, где звездой помечен Сталинград. На земном шаре стоит
красноармеец, в руках он держит знамя с большими
барельефами Сталина и Ленина. Улыбнешься такому
нагромождению и представишь, как, сидя в окопе или землянке,
в перерыве между боями под свист пуль, быть может, жертвуя
своим сном и отдыхом, воин мысленно строил будущий город
и памятник защитникам города. В этом проекте, как и в других,
присланных с фронта, прослеживается устремление вдаль,
желание построить город, создающий иллюзию вековой
культуры. В них использовались малые архитектурные формы
— фонтаны, беседки, роскошные лестничные марши, парковая
культура, то есть все то, что город обычно накапливает веками.
Как правило, все это авторы размещали на небольшой
территории — в центральной части Сталинграда. Такое
стремление можно объяснить тем, что авторы проектов видели
разрушенные города, пережили все ужасы военного лихолетья.
В своей пояснительной записке к проекту Г.К. Марцинкевич
писал: “Являюсь участником Великой Отечественной войны с
первой ночи 21-22 июня 1941 года и до сего дня, непосредственно
участвовал в разгроме бронированной гитлеровщины. С горечью
и сожалением я наблюдал, как горели наши города, а котда
жалеешь, тогда резче запечатлевается все лучшее в том, что
жалеешь. Под таким впечатлением я принялся за работу”13.
Острое желание городского уюта находишь и в
пояснительной записке Г.Г. Борисова: “Сквер имеет общую
длину по центральной оси 45 м, ширину 27,5 м, в самом центре
расположен монумент с основанием 15x15 м, высотой 15 м, с
правой и левой сторон монумента находятся два фонтана,
выбрасывающие воду из скульптурных фигур бойца и санитара,
перевязывающего его. Вокруг фонтанов на расстоянии 2,5 м
от сторон бассейна проходит посадка сирени, на расстоянии 2
м друг от друга посажены деревья белой акации, между ними
беседки...”14 Из этого описания трудно представить весь
памятник. Здесь фантазия явно преобладает над
действительностью. Я так и не могла представить себе в
реальном воплощении эту смесь наивности и романтизма, но
можно представить мечты солдата о “райской городской
29
жизни” после войны, с запахом акации, свежестью фонтана.
Проведя аналогию с сегодняшним днем, надо отметить, что в
современных архитектурных проектах есть большой
профессионализм и вкус, но в них порой отсутствует
нацеленная на человека романтика, нет глубины чувств, нет
запаха белой акации.
Фонды музея хранят также проекты, присланные из-за
рубежа. Один из них поступил из Касабланки (Марокко) от
французского архитектора Кормье. Автор назвал свой проект
“Самая крупная победа всех времен”. Идея памятника сводится
к созданию архитектурно-символического монумента, стержнем
которого является громадная вертикаль меча высотой 200
метров, пронзающего немецкую каску. Меч, напоминающий о
даре короля Великобритании, должен центрировать ансамбль,
состоящий из пяти зданий музейного и военного назначения,
расположенных по принципу пятиконечной звезды. Проект
был прислан в качестве интеллектуального подарка городу-
герою. Как видно из проекта и пояснительной записки,
французского архитектора переполняли такие же чувства, как
и советских людей: “Имя Сталинград, — писал он, — должно
быть увековечено в истории памятником, достойным его
величия”.
Заслуживает внимания эскизный проект М. Дормачева,
присланный из Шанхая. К сожалению, сведения об авторе очень
скудные. По предположению, он сотрудник советского
посольства. На проекте изображен большой торжественный
ансамбль. Дорога, вдоль которой установлены трофеи, ведет к
площади Победы и площади Павших Борцов. На последней
расположено здание панорамы со стеклянным куполом.
Ротонду венчает фигура летящей Ники с серпом и молотом.
Заканчивается ансамбль площади памятником Верховному
Главнокомандующему15.
Интересен и такой исторический факт: уже в июле 1943
года в подвале полуразрушенного универмага, где был пленен
командующий 6-й немецкой армией генерал-фельдмаршал
Паулюс, была развернута первая экспозиция Музея обороны
Царицына-Сталинграда. В экспозиции были представлены
первые подарки городу-герою и был открыт целый раздел
“Восстановление Сталинграда”. Проекты были выставлены
30
специально на суд общественности города. Из газеты известно,
что выставка пользовалась большой популярностью и в
воскресные дни ее посещали до 800 человек16.
В музее сохранились проекты непрофессиональных
художников и архитекторов, присланных, как правило, с
фронта, что уже само по себе уникально. Все работы содержали
индивидуальность авторов и были весьма различны по степени
профессиональности. Но в совокупности эти проекты
представляют собой материализованный дух эпохи. Проекты
показывают характерные черты менталитета советского
человека в военное время. Его представление о счастье, его
мечты позволяют понять культуру людей военных лет,
определить те истоки, где наш город черпал силу, приведшую
к Великой победе.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Стейнбек Джон. Русский дневник. М., 1989. С. 79.
2. Там же. С. 85. (Американский писатель Д. Стейнбек
посетил Сталинград в 1947 году и вел дневник, который был
опубликован на русском языке).
3. Афанасьев К.Н. А.В.Щусев. М., 1978. С. 178.
4. Журавлев А.М., Косенко Ю.А. Василий Симбирцев (1901-
1982). М., 1986.
5. Известия. 1944. 19 сент.
6. Волгоградский государственный Музей-панорама
^Сталинградская битва ” (далее ВГМП), инв. № 9706 н/вф.
7. Ржехина И.О., Блашкевич Т.Н., Бурова А.К. А.К.Буров.
М., 1984.
8. В конкурсном проекте “Сталинградская эпопея ” принимали
участие Д.И.Бурдин, Л.И.Баталов, Л.М.Врангель.
9. ВГМП, инв. № 9707 н/вф.
10. Описание проекта дано по: Малинина Т.Г. Тема памяти
в архитектуре военных лет. 1990.
И. ВГМП, инв. № 9702 н/вф.
12. ВГМП, инв. № 9708 н/вф.
13. ВГМП, инв. № 9706 н/вф.
14. ВГМП, н/архив. П. 724.
15. ВГМП, н/архив. П. 1317.
16. Сталинградская правда. 1943. 3 июля.
31
й. Дюлъффер
ОКОНЧАНИЕ ВОЙНЫ В КЕЛЬНЕ:
ПОСЛЕДНИЕ БОИ, ОККУПАЦИЯ
СОЮЗНЫМИ ВОЙСКАМИ И СУДЬБЫ
НЕМЕЦКИХ СОЛДАТ
I. Левобережный Кельн был занят американскими
войсками 6 марта 1945 года1. Правобережный Кельн перешел
без боев в руки союзников лишь 11 апреля. Почему так
получилось? 6 июня 1944 года англо-американские войска
высадились в Нормандии: был открыт долгожданный второй
фронт. Германские войска, которые сначала оказывали
ожесточенное сопротивление, были в скором времени
разгромлены и с боями отступали на восток2. Отступление все
же могло быть замедлено на какой-то промежуток времени. К
10 сентября 1944 г. союзные войска достигли западной границы
Германии близ Аахена. Уцелевшие германские войска отчасти
начали беспорядочное отступление. Однако американцы
остановились на границе рейха в ожидании тяжелых боев на
стационарных укреплениях, сооруженных в 1938 — 1939 гг. и
называемых “Западный вал”. Это позволило немцам подвести
новые войска, которые прежде всего участвовали в боях за
Аахен. Аахен после почти полной эвакуации гражданского
населения 21 октября стал первым германским городом,
захваченным американцами. В трех “битвах за Аахен” с
сентября по ноябрь 1944 г. обе стороны понесли тяжелые
потери, в особенности в боях при Гюртгенвальде,
расположенного юго-восточнее Аахена, с 19 сентября по 15
ноября 1944 года, в ходе которых погибло свыше 100 000
человек; американцы потеряли здесь убитыми больше, чем за
всю Вьетнамскую войну.
16 декабря 1944 г. германские войска снова начали крупную
наступательную операцию на границе между Германией и
Бельгией в холмистом лесном районе Арденн. Это стало
последним наступлением нацистского режима3. Оно, по планам
Гитлера, должно было быть направлено на Антверпен, лишить
англо-американцев снабжения и вынудить их таким образом к
32
отступлению с континента — короче говоря, оно должно было
повернуть ход второй мировой войны в пользу немцев.
Наступление, которое среди прочих войск вели и дивизии СС,
провалилось в течение 2 недель. Из-за зимнего паводка и
непогоды только начиная с 23 февраля американцы на немецкой
территории смогли перейти несколько больших рек (например,
Рур), приблизительно в 20-30 км от Кельна. Сопротивление
германских войск с этого момента стало незначительным.
Левобережный Кельн был занят 6 марта. Затем американцы
пересекли Рейн в 40 км южнее Кельна близ Ремагена (7 марта)
и образовали вместе с переправлявшимися несколько позже
на нижнем Рейне, севернее Кельна, британскими войсками
два ударных клина, которые сформировали котел в районе
Рурской области. Примерно 20 апреля 1945 года Рурский котел
и на несколько дней ранее правобережный Кельн сдались. Путь
союзникам на Северо-Германскую равнину и на Берлин был
открыт.
Л. Коснемся боевого духа немецких солдат, анализируя
приказ: борьба на родной германской земле “должна вестись
со всем фанатизмом и всякий, кто может держать оружие в
руках, должен участвовать в беспощадной борьбе на поле боя.
Каждый бункер, каждый квартал любого германского города,
каждая германская деревня должны стать крепостью, у стен
которой враг будет или обескровлен, или она погребет его под
собой в борьбе солдат один на один. Отныне не будет другой
тактики, кроме как удержание позиций или уничтожение”
(подразумевалось собственное уничтожение). “Все чины
ответственны за то, чтобы разбудить этот фанатизм в войсках
и гражданском населении, постоянно усиливать его и
использовать как оружие против оккупантов немецкой земли”4.
Новые дивизии, прибывающие из тыловых областей, воевали
именно так, как это ожидалось. Это было обусловлено в
большей степени национал-социалистическими взглядами на
войну и личным авторитетом военачальников, которые
олицетворяли собой требуемый идеологией образец “отваги”,
нежели заботой о родине.
Важнее, однако, была другая точка зрения: желание
быстрейшего окончания войны. Те солдаты, которые бежали
из Франции от наступающих американцев, страдали, как и все
33
другие, не только от нехватки оружия, транспорта, танков,
боеприпасов, горючего, ослабленной боеготовности
люфтваффе, но и оттого, что они часто не видели смысла в
дальнейшем ведении войны5. Гестапо и полиция располагались
за позициями войск, чтобы снова собирать беспорядочно
отступающих солдат и формировать из них новые боевые
подразделения. Зачастую из этих, как и других плохо
подготовленных подразделений (дивизии фольксгренадеров),
формировался последний призыв солдат, которые не хотели
воевать и, в сущности, надеялись на спасение своей жизни
ожидаемым вскоре концом войны. Солдаты воевали и стреляли,
чтобы не убили их самих. Именно большие потери в боях на
западном фронте часто снижали боеспособность подразделений,
которые раньше имели высокий боевой дух. Зачастую из
оставшихся после уничтожения боевых частей за несколько
месяцев формировались новые дивизии, их боеспособность при
этом значительно снижалась.
Определенную роль сыграло и сопротивление эвакуации,
которое оказывало гражданское население. Именно потому,
что мирному населению не должны были угрожать военные
действия, но также и потому, что оно не должно было поставить
под угрозу срыва военные (оборонные) действия, полиция и
мобильные группы СС организовали эвакуацию в тыл. Под
Аахеном это приводило порой к открытому сопротивлению
населения военным действиям и к событиям, напоминающим
гражданскую войну, которые оказывали негативное влияние
на боевой дух вермахта. Там, где население не было
эвакуировано или было эвакуировано только отчасти, оно
пыталось препятствовать защите своих селений и городов
немецкими солдатами. Они не хотели, чтобы их защищали,
пропаганда, когда речь шла о немецкой земле, выдавала это за
нечто само собой разумеющееся. Гражданское население, как
правило, хотело, чтобы фронт “перекатился” через поселения,
то есть чтобы сначала германские, а затем и американские
части прошли мимо, и наступил мир.
Все это ставило солдат в положение скрытой гражданской
войны против собственного народа и еще больше снижало
боевой дух частей. Дезертирство стало частым явлением,
несмотря на то, что это было крайне опасно из-за
34
преследований полиции в тылу. Но сдаваться в плен врагу тоже
было рискованно. Словно в насмешку над призывами вермахта
’"Бороться до последнего человека”, продолжались капитуляции
крупных воинских подразделений, вплоть до батальонов. В
разрушенных крупных городах, как и в Кельне, ширилось
сопротивление6, участниками которого были дезертиры,
иностранные рабочие, политические и другие противники
режима. Оно вылилось в вооруженное противостояние
полицейским частям НС в ноябре 1944 года и окончилось
арестами (более 200 человек) и расстрелами этих “банд”.
HL В последние месяцы войны руководство национал-
социалистов, по сути, вело войну не только на внешнем фронте,
но и против своего народа, в большинстве своем уставшего от
войны. При этом правительство пыталось, с переменным
успехом, мобилизовать “единый немецкий народ” на геройскую
смерть, не имея, в конце концов, возможности помешать
оккупации собственной страны или уже не надеясь на это.
Милитаризация “единого немецкого народа” закончилась лишь
в последние месяцы войны. В регулярной армии существовали
особые эсэсовские и полицейские подразделения, которые,
кроме борьбы на фронте с противником, осуществляли
полицейские функции и проводили террор как по отношению
к вермахту, так и к гражданскому населению. Из “народного
призыва” (также из Кельна) формировалась линия обороны у
“Западного вала”, им также пытались всесторонне укрепить
военные позиции в каждом городе, в каждой деревне. В письме
одного кельнца (от 15.09.44)7, современника тех событий, мы
читаем: «Несмотря на то, что большинство населения из Аахена
было эвакуировано, 12 тысяч людей были посланы за пределы
Аахен для рытья окопов. Когда они прибыли на место,
партийные бонзы выступили сначала с призывами не бунтовать,
вследствие чего они были освистаны толпой. Потом все и
началось. 600 из них были размещены в больших фабричных
помещениях. Из довольствия они не получили ни крошки.
Вечером американцы начали артиллерийский обстрел. Тогда
половина “персонала” устремилась в направлении родного
города. На следующий день вся толпа небольшими группами
потянулась обратно. Уже в начале артиллерийского обстрела
господа руководители местных организаций НСДАП исчезли
35
из виду и больше уже не появлялись. Без руководства, без
проездных билетов толпа беспорядочно бежала домой. В Аахене
и окрестностях продовольствие было частично роздано,
частично лавки были разграблены теми, кто должен был рыть
окопы. Деньги и талоны были никому нс нужны».
“Фольксштурм” из оставшихся в селениях мужчин в возрасте
от 18 до 60 лет просуществовал недолго, поскольку был плохо
подготовлен и имел недостаточно вооружения для локальных
боев. Левобережный Кельн был оккупирован американцами 6
— 7 марта 1945 года; остатки трех дивизий и батальоны
"фольксштурма" нс оказывали практически никакого
сопротивления. Правобережный Кельн был занят спустя 5
недель без боев.
Именно в Кельне оборона отказала. Гаулейтер Гроз,
который раньше был ответственным за “народный призыв”
на строительство военных сооружений во внешнем и
внутреннем зеленом поясе на западе Кельна, издал 1 марта
1945 года приказ об эвакуации города и уже подготовил два
железнодорожных поезда для эвакуации. Последний воздушный
налет союзной авиации 2 марта 1945 года, самый
разрушительный из всех, превратил остатки старого города в
руины, вызвал бесчисленные человеческие жертвы и вынудил
большую часть властей и прочего населения бежать на восток.
Таким образом, оказалось возможным американцами занять
Кельн без боев.
ж Во время боев к западу от Рейна (20 апреля 1945 года)
сотни тысяч немецких солдат попали в плен8; с окончанием
войны в общей сложности более семи миллионов
военнопленных оказались в руках западных союзников (плюс
к этому три миллиона военнопленных в советских руках). Сотни
тысяч из этого числа были сосредоточены американцами в
больших лагерях на западном берегу Рейна (к югу и северу от
Кельна). Эти лагеря “на лугах у Рейна” были созданы под
открытым небом в период с апреля по июль-август 1945 года.
Сначала в лагерях не было никакой защиты от непогоды и
границами их часто являлись ограждения с колючей
проволокой. При нехватке продовольствия в первые дни, а
зачастую и в последующие недели, свирепствовали болезни,
военнопленным там приходилось бороться с холодом, голодом
36
и жаждой. По всей видимости, в бедственном положении в
этих лагерях погибло от трех до пяти тысяч солдат. В
воспоминаниях, а также в бытующих по сегодняшний день
исторических легендах ошибочно называются гораздо большие
цифры умерших в этих американских лагерях (до одного
миллиона).
Как же все-таки выживали военнопленные? В одном из
стихотворений, которое было написано в конце мая 1945 года
в лагере Ремаген и является достоверным источником, среди
многих строф читаем следующие: “Еще не возмужав, лежим
мы здесь,/Пять тысяч изможденных парней, карикатура на
вермахт./Кто мог придумать этот бред? Только больной мозг/
Мог повести этих детей в бой, в мясорубку войны...Что обещали
они, те, кто привел нас сюда?/В застенках неплохо, все же
есть нары и крыша./Это немецкие мужчины, прошедшие сквозь
6 лет войны,/Воевали, работали и гнили за победу отчизны”9.
Таким образом, ответственность возлагалась не на противников,
а на Гитлера. Фюрер — преступник, но победа немцев,
“отчизна” как положительная величина, как мотивация войны
сама собой отделялась от личности фюрера. ’’Какая победа в
какой войне?" — напрашивается вопрос. Бедствия войны во
многих людях пробудили намерение после окончания войны
держаться подальше от всякой политики, полагаться лишь на
близких, то есть на семью и друзей. Примечательным событием
политической жизни лагерей стала капитуляция фашистской
Германии 8 мая как объективное окончание войны, хотя
субъективно война окончилась с началом плена. Все
единодушно признают, что разносился звон колоколов по
окрестностям, радовались часовые, они праздновали и стреляли
в воздух. Из Викратберга сообщали: «В некоторых уголках
лагеря ликовали солдаты. Но большинство здесь подавлено.
Неподалеку от меня кто-то сказал: “Давайте во всех несчастьях
оставаться немцами! Остальные продолжали молчать». "Даже
запели гимн Германии (это, вероятно, была первая строфа), —
читаем в другом сообщении — но... вскоре песня снова замерла
у них на устах"10.
О проявлении размышления свидетельствует другое
сообщение: “Через некоторое время разнесся торжествующий
крик, от барака к бараку, через весь лагерь. Что означает это
37
проявление радости? Связано ли это как-то с надеждой на
скорое освобождение? Подумать только! Может быть в
воскресенье, а может быть через неделю оказаться дома”. Но
автор туг же добавляет, что пессимисты в это время были более
правы, поскольку капитуляция означает поражение —
поражение Германии.
В общем и целом стали очевидными два полярных мнения
о том, что произошло и кто виноват во всех несчастьях и
страданиях: единство было в том, что вина, как обычно,
возлагалась на других — на Гитлера, нацистов или на
охранников-американцев, которые становились объектом их
гнева.
Освобожденные военнопленные возвращались в Кельн.
Для многих Кельн стал своего рода промежуточной станцией.
Радостные переживания военнопленных при встрече с
родственниками, с которыми не было контакта на протяжении
нескольких месяцев (если они, конечно, еще были живы),
радость первого горячего обеда. Здесь необходимо подробнее
остановиться на мероприятиях, проведенных в Кельне для
военнопленных. В 1945 отчетном году в городе расходовалось
на эти цели приблизительно 400.000 рейхсмарок11.Первые
военнопленные были отпущены американцами к концу войны,
в мае 1945 года; только спустя некоторое время политика в
отношении военнопленных изменилась, от них уже не
старались как можно быстрее избавиться. Отныне потребность
в рабочей силе в Западной Европе должна была покрываться
за счет военнопленных, в то время как в лагерях, прежде чем
выпустить военнопленных на свободу, при помощи опросов
пытались проверить их национал-социалистическое прошлое.
Американские оккупационные власти настаивали на том, чтобы
наряду со всеобщей регистрацией населения г. Кельна,
начавшейся уже с 5 мая, была проведена особая регистрация
для бывших солдат. Она состоялась 8 июня 1945 года: целью ее
было “зарегистрировать освобожденных, проживающих в г.
Кельне военнопленных... внести их имена в картотеку и ...в
сотрудничестве со Службой трудоустройства опять включить
их в трудовой процесс”12. В связи со всеобщим возвращением
населения это было легче сказать, чем сделать. И уже в августе
на конференции муниципалитета Кельна прозвучало
38
предупреждение о том, что нельзя допустить превращение этой
нигде более не существующей организации во второй отдел
соцобеспечения. “Центральная служба по вопросам
военнопленных” работала 24 часа в сутки, с августа там работал
также и врач первой помощи. Доктор Берцау сообщает: “У
меня не было возможности для полного терапевтического
лечения. Отдел здравоохранения выделил мне перевязочный
материал... пирамидон и, может быть, еще микстуру от кашля”13.
Некоторые больные поступали в дальнейшем в заново
оборудованные больницы. Бывшие солдаты сообщали о
военных частях и лагерях, а также о своем членстве в нацистских
организациях и получали, в свою очередь, от медсестер
Красного Креста “три бутерброда и чашечку солодового кофе”,
а зачастую и пару сигарет, и даже вино. Родина что-то делала
для вернувшихся сыновей, но в Кельне им не выплачивались
подъемные. Многие солдаты были в Кельне только проездом
и размещались на ночевку в одном из бункеров в центре города,
вмещавшем приблизительно три-четыре тысячи человек. Потом
они отправлялись дальше — пешком, а если их брала попутка,
то на машине или на поезде, когда снова начали ходить поезда.
Многие кельнцы сначала шли домой и потом регистрировались
в центральной службе. “Справочное бюро направляет их в
соответствующие учреждения, например в отдел
соцобеспечения, страховую службу, отдел здравоохранения,
отдел для инвалидов и т.д.”, — сообщалось на собрании
городских представителей 11 октября 1945 года14. “На 07.10.45
около 35 тысяч кельнцев вернулись из плена”. Кроме этого,
помощь была оказана еще приблизительно 22.000 иногородних
солдат. На 13 марта 1946 года15 помощь была оказана в общей
сложности 75.791 бывшему военнопленному, из них — 48.958
кельнцам. На октябрь 1945 года имелись следующие данные:
“Было выдано 50 тыс. продовольственных пайков,
предоставлено около 9 тыс. мест для ночлега, около 3.800
бывшим военнопленным удалось помочь в решении жилищных
проблем. Более 9 тыс. солдат, которые выехали к своим семьям
в места эвакуации, смогли возвратиться в Кельн, в то время
как приблизительно 900 другим была предоставлена
возможность переселиться из Кельна. В рамках
Информационной службы почтовых адресов, учрежденной
39
военным правительством, было разослано 20 тыс. зеленых
поисковых открыток”16. Были ли эти поисковые открытки
аналогичны тем, которые были выпущены весной того же года,
неизвестно. Весенние поисковые открытки начинались
следующим текстом: “Солдат разгромленного вермахта ищет
своих ближайших родственников...”17
Уже 26 мая 1945 года газета “Кельнишс курьер” открыто
сообщала о том, что военнопленные должны участвовать в
репарационных мероприятиях за границей и только затем
привлекаться к восстановительным работам в Германии. Но
вскоре с освобожденными уже связывали такое ожидание:
“Вернем военнопленных для сбора урожая” (3 августа 1945
года). 30 октября в “Кельнише курьер” была опубликована
заметка о настроении одного немецкого военнопленного в
Англии: “Ностальгия, но никакого отчаяния”. 25 января 1946
года ввиду освобождения военнопленных в Северной Франции
была опубликована оптимистическая статья. В ней говорилось
о том, что плен, разумеется, нелегкий удел, “но в каждом случае,
когда плен длится долго, он становится временем духовного
испытания. Было радостно созерцать, как стойкая рейнская
натура проявлялась даже в самые горькие минуты плена”. Речь
шла о достаточных пайках, о религиозной жизни, “о лагерной
школе” и о “балагане со сценой”.
Позднее город попытался провести специальный сбор
средств для военнопленных. В результате призыва
обербургомистра Аденауэра от 24 июля 1945 г. к
пожертвованиям18 в пользу возвращавшихся в Кельн
военнопленных были собраны лишь незначительные суммы
(320.000 рейхсмарок на 11.12.1945)19. Так же попытка получить
пожертвования для военнопленных в кельнских фирмах,
которые раньше охотно субсидировали национал-социалистов,
имела лишь незначительный успех. В 1947/48 тт. перешли к
сбору пожертвований на улицах.
Состояние здоровья20 военнопленных, возвращающихся
на родину, было зачастую хуже, чем у прочего населения,
особенно если они возвращались в 1945 году из американских
лагерей на Рейне. Поэтому бывшие военнопленные получали
усиленное питание. По сравнению с официальным
продовольственным пайком в 1.150 калорий ежедневно, из
40
которых в 1945 году часто выдавалась только половина, это
тоже были крохи. Возвращающиеся военнопленные страдали
от недоедания, нарушений кровообращения, туберкулеза.
Некоторые уже после возвращения в Кельн умерли от
последствий истощения.
Военнопленные направлялись в Кельн из всех государств-
победителей, также из Советского Союза21. Наибольшее
количество военнопленных вернулось домой лишь в период с
1947 по 1949 гг. На освобождение кельнских военнопленных
из Советского Союза невозможно было оказать никакого
влияния в первые послевоенные годы, хотя британские
оккупационные власти в Кельне подавали в советские
инстанции ходатайства в интересах немцев. Сами британцы
были готовы, когда речь шла об отдельных военнопленных,
находящихся в немецких лагерях, к сотрудничеству и отпускали
тех специалистов, которые срочно требовались. Между тем
правительтво США к концу осени 1945 г. удерживало на своей
территории лишь немногих военнопленных. Сложнее была
ситуация с французами (и бельгийцами), которые использовали
сотни тысяч бывших солдат на восстановлении
промышленности и сельского хозяйства своих стран (например,
на рудниках). Но и они в большей части получили возможность
до 1948 года вернуться домой. Забота о судьбе (выживании) и
возвращении на родину бывших солдат из советских лагерей
оставалась важной вплоть до 50-х годов.
Проблема освобождения военнопленных из заключения
на территориях западных союзников была одной из важнейших
причин недовольства кельнцев победителями. Восстановление,
то есть взгляд в будущее, определяло чаяния и требования
населения. Бывшие солдаты нужны были на родине. То, что
они совершили во время войны, и то, были ли немецкие
захватнические походы или действия отдельных лиц законны
или преступны, — все это едва ли принималось во внимание.
В качестве примера такой позиции можно привести
Рождественскую речь кельнского архиепископа Йозефа
Фрингса в 1945 г., обращенную к кельнскому населению,
которая содержала религиозно сформулированные
политические требования к союзникам. “Именно в этот день
(в рождество) нам вдвойне и в сто крат не достает тех, кого
41
еще держат в плену. На сегодняшний день еще миллионы
немецких мужей... с тоской обращают свои взоры в сторону
отечества. Нам нс понять того, как могут их спустя 9 месяцев
после окончания войны держать в плену, особенно если они
не задействованы в восстановительных работах в прежде
враждебных нам странах. Нам не понять того, что многие из
них не получают достаточно пищи, что они больше походят на
скелеты, чем на мужчин в лучшие годы жизни... С чувством
глубокого стыда мы узнаем теперь, что Германия очень плохо,
вопиющим образом обращалась с частью военнопленных, и
особенно с политическими заключенными других
национальностей, например с русскими военнопленными. Но
это никому не дает права поступать по принципу “око за око,
зуб за зуб”, тем более что большая часть немецкого народа не
знала и не хотела этого. Сегодня, в день праздника Господня,
мы обращаемся к союзникам, как к западным, так и восточным,
с настойчивой просьбой, нет, мы требуем во имя
справедливости, человечности, во имя христианской братской
любви: верните нам наших пленных!”22
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Первопроходцем в этой области в свое время явился Отто
Данн (изд.): Отто Данн. Кельн после национал-социализма. Начало
общественной и политической жизни в 1945-46 гг. Вупперталь,
1981.
Только в последнее время многие сборники привнесли что-то
новое: Сокрытое прошлое. Знакомство с нацизмом в Кельне /Хорст
Матцерат, Гарольд Булан, Барбара Беккер-Жакли. Кельн, 1984;
Рейнхольд Биллштейн, Эберхард Иллнер. Поздравляем: Вы в Кельне.
Кельн 1945 года глазами победителей. 100 дней под властью
американцев // Исторический архив г. Кельна (ИАК); Март 45-
го. Окончание войны в Кельне: Выставка к 50-летию оккупации
Кельна американскими войсками. Кельн, 1995; Кельн после войны:
Очерки по истории города / Георг Мёлих, Штефан Вунш. Кельн,
1995.
Из научно-популярной литературы: Эрик Тэйлор, Вилли
Ниссен. Фронтовой Кельн. Последний бой 1945 на Рейне и Руре-
Дюссельдорф, 1980.
Обобщая исторический опыт: Клаус Дитмар Хенке.
42
Оккупация Германиии американцами. Мюнхен, 1995.
2. Йоахим Людевиг. Отступление германских войск из
франции в 1944 году. Фрайбург, 1994; Адольф Хоенштайн
Вольфганг Треес. Гюртенвальдский ад. Бои от Хоен Венна до Рура
с сентября 1944 по февраль 1945. Аахен, 1981.
3. Герман Юнг. Арденнское наступление в 1944-45 гг.
Геттинген, 1971.
4. Адольф Хоенштайн, Вольфганг Треес. Гюртенвальдский
ад. Бои от Хоен Венна до Рура с сентября 1944 по февраль 1945.
Аахен, 1981. С. 59.
5. По этому поводу см.: Райнер Краузе. Об эвакуации
населения левобережного Кельна в 1944-45 гг.: Дис.
6. Бернд А. Рузинек. Общество в катастрофе. Террор,
беззаконие, сопротивление. Кельн в 1944-1945. Эссен, 1989.
7. Федеральный военный архив Фрайбурга, г 13/49, л. 44.
8. По этому вопросу см.: Артур Л. Смит. Утраченный
миллион // О судьбе немецких военнопленных после второй мировой
войны. Мюнхен, 1992; Рюдигер Овермане. Беспорядочный вклад в
книгу страданий новейшей истории. Рейнские лагеря в 1945 году;
Конец третьего рейха — окончание второй мировой войны:
Ретроспективный взгляд / Ганс-Эрих Фолькманн. Мюнхен, 1995.
С. 259-292; Курт Клееманн. Лагеря военнопленных. Ремаген и
Зинциг в 1945 году с точки зрения коммунальных документов //
Ежегодник западногерманского краеведения. 1994. N 20;
Несостоятельное положение о смерти миллиона немецких
военнопленных на Западе // Джеймс Бекк. Запланированная
смерть. Немецкие военнопленные в американских и французских
лагерях в 1945-1946 гг. Берлин, 1989.
9. Стихотворение Оскара Хегвара (31.05.45, копия).
(Собрание Музея Мира, г. Ремаген.)
10. Ганс Генрих Томас, Ганс Гоффмейстер. Это было в
Викратберге: Воспоминания из лагерей военнопленных в Рейнланде.
Минден, 1950. С. 21-63.
11. Данные 1945 г. (ИАК, хран. 501, л. 281.)
12. Наследие Шверинга 563: Проект статьи от 16.06.45//
ИАК. (Кельнише Курьер. 1945. 26 июня.)
13. Интервью автора с доктором Берцау в апреле 1994 года.
14. Второе заседание Собрания кельнских представителей,
11 октября 1945 года. С. 22.
15. Доклад от 15 марта 1946 года. (ИАК, хран. 501, N916.)
16. ИАК, хран. 501, №17.
17. Чарльз Витинг, Вольфганг Треес. Как был захвачен Аахен.
43
Факс. Аахен, 1970. С. 172.
18. Кельнишс курьер. 24 июля 1945 года.
19. Сообщение на конференции муниципалитета г. Кельн
11.12.45. (ИАК, хран. 5.)
20. Данный вопрос не освещен в достаточной степени; ср.
сообщение д-р. Фонессена, 27.08.1945. (ИАК, хран. 178, №1, л.
31); ср.: Там же. N. 3-4.
21. Штефан Карнер. На архипелаге ГУП ВИ. Мюнхен, 1995;
Андреас Хильгер (Кельн) исследует в рамках работы на получение
степени магистра судьбу немецких военнопленных при
восстановлении Сталинграда после 1943 года.
22. Кирхлихер Анцайгер / Кельнский архиепископат. 1946. N
86. С. 3-5.
К. В. Дынкин
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ГОРОДА СТАЛИНГРАДА
ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ СРАЖЕНИЯ В 1943 ГОДУ
И УЧАСТИЕ В ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫХ
РАБОТАХ НЕМЕЦКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ
В результате прошедшей войны многие города Европы
были в значительное степени разрушены. Но несравнимые
разрушения постигли города России, особенно Сталинград. В
нем было уничтожено почти все — такого история еще не знала.
Что было делать с этим местом, которое еще год назад
было городом с хорошо отлаженным бытом людей, хозяйством,
инфраструктурой? Этот вопрос задавали себе многие. Были
предложения оставить это место в руинах как грандиозный
музей под открытым небом, как напоминание потомкам о
страшном прошлом. Но могло ли оно быть осуществлено?
Конечно, не могло. Люди уже заселяли сохранившиеся подвалы,
обустраивали свое жилье. И, конечно, за спиной города его
славная история, насчитывающая более 350 лет.
16 февраля было снято осадное положение. Люди,
покинувшие город, стали возвращаться. Им нужны были жилье,
работа, питание, медицинская помощь, фронту — танки, пушки.
44
А в городе под открытым небом лежали более 200 тысяч трупов
солдат и офицеров — русских (47 тыс. чел.), немцев (около 150
тыс. чел.) и 2 тысячи животных. Город был заминирован.
Вот с этого и началось восстановление — с
разминирования, очистки города от трупов и их захоронения.
Эта страшная работа была полностью окончена только к июню
месяцу. В ней принимали участие оставшееся население,
советские солдаты и военнопленные немецкой армии.
Необходимо было наладить работу транспорта. Уже через
55 дней началось пригородное движение транспорта — Сарепта-
Ельшанка. Через 10 дней прибыл первый поезд из Мичуринска
в Тбилиси. Он шел в обход центра города, так как мост через
Царицу был разрушен. 20 апреля мост был восстановлен, поезда
пошли через центр. 17 апреля была открыта навигация на Волге.
Центром возрождения города стала Бскетовка (ныне
Кировский район г. Волгограда) как наиболее уцелевшая после
Сталинградского сражения. Здесь разместились городские и
областные органы власти. В Бекетовке работала мельница,
маслозавод, пищекомбинат, открылся первый кинотеатр.
В восстановлении города участвовала почти вся страна.
Уже 30 марта в город стали приходить эшелоны с
продовольствием и различные материалы. В апреле были
созданы строительные тресты, которые должны были начать
восстановительные работы жилья, объектов соцкультбыта и
промышленности; “Тракторострой”, “ Метал лургстрой”,
“Сталинградгражданстрой”. В конце марта Госкомитетом
обороны было принято решение по восстановлению Волжского
и Каспийского флотов, СталГРЭСа, заводов “Красный
октябрь”, “Баррикады”, Тракторного и др.1
Город стал быстро оживать. В него хлынул поток молодежи
со всей страны, желавших принять участие в восстановлении
города, овеянного славой. Местные жители вместе с приезжими
и солдатами армии принимали самое живейшее участие в
строительстве и налаживании городского хозяйства. К разборке
руин и строительству промышленных корпусов, улиц и жилых
домов широко привлекались немецкие военнопленные. Многие
из них были оставлены в городе после окончания боев.
Значительная часть немецких солдат и офицеров прибыла в
Сталинград после известного шествия по улицам Москвы в
45
1944 г. Из военнопленных были сформированы трудовые
отряды, которые использовались на восстановлении
разрушенных корпусов заводов “Красный октябрь”,
“Баррикады” и Тракторного, на строительстве жилых домов
во всех северных районах города — домов Верхнего поселка
завода “Красный Октябрь”, Нижнего и Верхнего поселков
завода “Баррикады”, по улице Мира. Они работали на
восстановлении кинотеатра “Победа”, строительстве Дворца
труда, Театра драмы. В Сарепте военнопленные работали в
основном на Судостроительном заводе2.
Восстановление (фактически новое строительство города)
невозможно было осуществить без нового Генерального плана.
Планировочная исторически сложившаяся схема города во
многом не соответствовала современным требованиям. Не было
четкой и логически обоснованной системы улиц, площадей.
Вдоль берега Волги шла линия железной дороги, располагались
многочисленные товарные склады, малые и большие
промышленные предприятия. Жители города, протянувшегося
вдоль Волги на десятки километров, не имели удобных подходов
к берегу реки. Необходим был новый значительно отличавшийся
от ранее существовавших Генеральный план города,
учитывающий основные градостроительные факторы — его
протяженность вдоль берега Волги, наличие оврагов,
перерезающих его на части, наличие крупной промышленности.
В феврале 1944 года эскиз Генерального плана,
разработанный под руководством архитектора академика К.С.
Алабяна, был рассмотрен и одобрен соответствующими
инстанциями. Предполагалось создать промышленный район
в Разгуляевке с переносом туда с берега Волги многих
предприятий и строительство новых заводов; вынести
нефтебазу, создать парковые зеленые зоны между крупными
заводами и районами. Предполагалось часть оврагов освоить,
частично замыть и превратить их в скверы, убрать
железнодорожные пути с берега Волги и т.п. По мере
восстановления и строительства города в Генеральный план
вносились различные изменения, коррективы и дополнения.
Например, в феврале 1944 года было решено разработать проект
площади Павших борцов и от площади к Волге парадную
эспланаду с лестницей.
46
В середине февраля 1943 г. в город прибыли ведущие
специалисты Академии архитектуры по градостроительству.
Вместе с этой группой приехал видный архитектор В.Н.
Симбирцев, который стал главным архитектором города. При
нем были организованы архитектурно-проектная мастерская
для разработки проектов детальной планировки и строительства
жилых и гражданских зданий.
Таким образом, к 1945 году сложились все предпосылки,
позволившие начать строительство по новому Генеральному
плану. В дальнейшем работа по обновлению Генерального плана
продолжалась сначала в конце 50-х годов, а затем в 70-х и 86
годах и теперь он представлен в том виде и качестве,
воплощение которого увидят жители в 2000 году. В первом
Генеральном плане численность населения определялась в 600
тыс. чел., в последующем к 80-м годам предполагалась в 800
тыс. чел.3
К началу 50-х годов уже можно было видеть улицы и
площади, намеченные Генеральным планом — площадь Павших
борцов, начало проспекта им. Ленина. Почти на всем
протяжении сформировалась улица Мира и улица Советская.
К 60-м годам было закончено строительство Аллеи Героев,
построен Центральный стадион. В Ворошиловском районе
ожила Рабоче-Крестьянская улица. Кроме восстановленных
домов старой постройки была выполнена застройка новыми
домами. В эти же годы возведены здания ряда новых вузов.
Практически заново построен Драматический театр и Театр
музкомедии. Интенсивно шло строительство жилых массивов
около крупных заводов. К 70-м годам был построены цирк,
ТЮЗ и несколько домов культуры.
Обновлялись и укрупнялись заводы, строились новые.
Были сооружены такие крупнейшие объекты, как Волго-
Донской канал и Волжская ГЭС. Город развивался и рос с
невероятной скоростью. В различных районах города возникли
крупные жилые массивы4.
Становление и развитие Сталинграда-Волгограда —
уникальное явление в мировой градостроительной практике.
47
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Водолагин М.А. Очерки истории Волгограда. 1589-1967 гг.
М., 1968.
2. Волгоград. Четыре века истории. Волгоград, 1989.
3. Масляев В.Е. Три этапа развития генплана //Архитектура
СССР. 1989. N. 5-6.
4. Архив проектного института “Волгорадгражданпроект ”.
Э. Илльнер
БУДУЩЕЕ КЕЛЬНА.
ГОРОДСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ
И ЖИЛИЩНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
В КЕЛЬНЕ 1945 ГОДА
Тот, кто сравнит план Кельна 30-х годов с панорамой
сегодняшнего города, сможет вычленить из продолжительной
истории Кельна определенные архитектурные константы,
которые пережили разруху войны и по-прежнему характеризуют
Кельн как город с собором на Рейне. Этими константами
являются “средневековая” панорама Рейна с горделиво
возвышающимся собором и романскими церквями, ратуша и
квартал старого города возле церкви Св. Мартина, застроенный
невысокими домами, а также городской район Дейтц,
расположенный на противоположном берегу Рейна, и
находящийся несколько севернее район Мессе, заложенный в
1928 году. В значительной степени сохранился и общий план
города: на карте можно узнать римское поселение (50 гг. н.э.)
, средневековую кольцевую крепостную стену (XIII-XIX вв.),
расширение территории города (1881-1888 гг.) и зеленый пояс
(1926 г.).
В основе долговечности городского облика Кельна лежат,
как бы странно это не звучало, разрушения, нанесенные
бомбардировками 1942-1945 гг., а также материальные проблемы
последующих лет, которые препятствовали полной перестройке
48
разрушенного центра в соответствии с современными
идеальными архитектурными представлениями1.
Таким образом, довольно скоро были горько разочарованы
те проектировщики и архитекторы, которые в условиях полной
разрухи, в так называемый “час ноль” думали, что получили
почти безграничные возможности “чистой чертежной доски”
и вкладывали много сил в разработку далекоидущих планов
“нового города будущего”. Проблема городского планирования
и жилищного строительства является проблемой
проектировщиков, архитекторов, географов или искусствоведов
и как таковая интенсивно разрабатывалась для Кельна в
последние десять лет Вольфрамом Хагшпилем2, Вернером
Хайненом3, Мариной Хеммерсбах4, Дирком Кемпером5,
Йозефом Ниппером6 и Доротеей Викторин7.
За исключением Джеффри Дифендорфа8 никто из
историков до сих пор еще не решался взяться за эту проблему,
хотя она охватывает не только творческие и концептуальные
вопросы — при восстановлении городов политические,
социальные и экономические факторы играют немаловажную
роль, а для Кельна, по-моему мнению, они оказались
решающими.
При ответе на 4 следующих ниже вопроса я поясняю, что
имеется ввиду:
- Как протекало архитектурное развитие Кельна до 1933
года, и какие планы преследовали национал-социалисты?
- Какие идеи и усилия по восстановлению с политической
точки зрения были предложены и предприняты в 1945 году?
- Каким образом удалось восстановить строительство
жилья в рамках восстановления?
- Какие цели преследовало Общество по восстановлению,
которое по поручению Управления коммунального хозяйства
с 1945 по 1952 гг. занималось общим планированием Кельна?
Развитие и планирование города до 1944 года. С середины
XIX века город Кельн находился в стадии стремительного
экономического и социального подъема. Этот подъем явился
следствием размещения в городе крупных индустриальных
предприятий, чему способствовало раннее и интенсивное
сооружение путей сообщения, в особенности создание в Кельне
железнодорожного узла. В 1881 году границы города были
49
расширены. В 1888 году к нему были присоединены пригороды.
По примеру Парижа и Вены была заложена кольцевая улица и
новая часть города с радиально расходящимися улицами и
звездообразными площадями. С 1871 по 1914 гг. численность
населения выросла со 129.000 до 635.000. Кельн был третьим
по величине городом Пруссии. Планирование Кельна в XIX
веке осуществлялось по схеме кольцеобразного расширения
городских границ. После первой мировой войны были снесены
оборонительные сооружения в окрестностях Кельна.
Обербургомистр Кельна Конрад Аденауер поручил гамбургскому
архитектору Фритцу Шумахеру разработать план города и
окрестностей, исходя из численности населения в 2 млн.
человек. Целью было объединение Кельна и окрестных
поселений в единое целое. Необходимо было разгрузить
“городской организм” — леса и зеленые насаждения, особенно
на западе и востоке, должны были стать своего рода
“климатическими зонами”. Высота застройки должна была
уменьшаться от центра к окраинам, а полосы зеленых
насаждений должны разделять жилые районы.
Промышленность следовало переместить на северную окраину
города, создав там отдельную индустриальную зону. В процессе
развития город должен был поменять свою структуру с
центрической на эллиптическую.
После того как национал-социалисты пришли в 1933 году
к власти, им потребовалось совсем немного времени, чтобы
создать планы монументальных сооружений и грандиозных
проектов. Важнейшим проектом был гауцентр9 — центральная
праздничная и парадная площадь — в сочетании с “Домом
немецкого труда” в правобережном городском квартале Дейтце.
Центральная часть города также должна была подвергнуться
радикальным преобразованиям: главной частью городского
плана стали восточно-западное и северо-южное шоссе,
предназначенные для ускорения движения по городу
всеувеличивающегося числа автомобильного транспорта.
Кольцеобразная железнодорожная сеть должна была получить
два новых железнодорожных вокзала. Имперские автострады,
широким кольцом опоясывающие Кельн, должны были
соединиться между собой. Сквозь сложившуюся старую часть i
города должны были прокладываться сверхширокие дороги с !
50
бесконечными рядами примыкающих друг к другу зданий,
административных и культурных учреждений, выполненных в
стандартно-монументальном стиле. Только собор и
исторические церкви должны были остаться нетронутыми;
разумеется, в окружении новых построек. Не собор, а
гигантский гауфорум НСДАП должен был стать главной
достопримечательностью Кельна.
Начало войны помешало продолжению строительных
работ, начатых летом 1939 года. Спасение Кельна от этой
гигантомании и осуществления полной архитектурной
перестройки (правда, ценой значительных разрушений в
центральной части города) произошло 6 марта 1945 года.
Американцы вошли в город, после того как последний мощный
воздушный налет 2 марта 1945 года превратил центр в руины.
Идеи восстановления в 1945 году. До войны в Кельне
насчитывалось до 60.000 домов с 252.000 квартир10. В них
проживало 770.000 человек. В результате 262 воздушных налетов
80% квартир были разрушены или настолько сильно
повреждены, что без ремонта жить в них было невозможно.
Пригодными для жилья были только 52.000 квартир. В общем
город был разрушен на 76%, а центр — на 90%. Масса обломков
после бомбежек равнялась 32 млн. м3.
После окончания войны кельнцы стали возвращаться из
сельских районов, куда они бежали во время войны, в город.
Летом 1945 года до 2.000 человек ежедневно прибывали в Кельн
и, как правило, вместо своих квартир они находили развалины
или же их жилье было занято другими людьми. Число жителей
Кельна увеличилось с 40.000 человек в марте 1945 года до 175.000
в июне 1945 и до 447.000 жителей в конце 1945, что, таким
образом, составило около 58% довоенного уровня. В июле 1946
года в Кельне проживало 517.000 человек; только в 1963 году
численность населения достигла уровня 1939 года.
Летом 1945 года обербургомистр Аденауер выразил такое
мнение о восстановлении: “Разумеется, мы понимаем, что
невозможно восстановить старую часть города с ее исторической
архитектурой. Блоки домов будут полностью снесены, из двух
узких невнушительных улочек мы сделаем широкий бульвар.
Все новые жилые дома будут располагаться в пригородах”. В
основе этого решения, несомненно, лежала стратегия
51
освобождения больших пространств, разработанная Аденауером
в 20-е годы. Американский комендант города одобрил модель
городского развития Аденауера.
Таким образом, к началу июня 1945 года “созрела”
концепция восстановления, которая предусматривала
включение в состав города окрестных районов. Американцы
видели в этом возможность ограничить плотность населения в
центре города. Были приложены усилия по предотвращению
возникновения трущоб. В июле 1945 года Аденауер заявил:
“Крупный город Кельн должен быть разбит на населенные
пункты, находящиеся вне самого города, с числом жителей
около 15.000 человек в каждом. Между ними будут находиться
возделываемые сельскохозяйственные площади. Только потом
мы примемся за восстановление старой части города, которое
должно вернуть ей знаменитую духовную и культурную
неповторимость. Таким образом, работы будут вестись как бы
снаружи вовнутрь”. Но британское оккупационное
правительство, которое сменило американцев 21 июня 1945
года, придерживалось противоположного мнения: оно
выступило против включения в состав города окрестностей.
На первое место были поставлены работы по расчистке улиц и
восстановлению квартир к зимнему сезону.
Жилищное строительство» Прежде всего следовало
очистить улицы от развалин. В ноябре 1945 года городская
администрация приступила к выполнению этой задачи, имея в
распоряжении 740 рабочих, 3 экскаватора и 29 грузовиков.
Уцелевшие кирпичи пытались собирать, но первые попытки
по добыче нового строительного материала из обломков
оказались безуспешными. Из-за ничтожно малого числа машин
работа продвигалась медленно. В 1946 году обербургомистр
Пюндер попытался мобилизовать население на “добровольную
почетную службу” по расчистке развалин. Около 100.000 мужчин
и 72.000 женщин приняли участие в этой акции. 26.000 бывших
членов НСДАП должны были отработать там неделю для
“отпущения грехов”11.
В сентябре 1946 г. в городе была создана служба расчистки
развалин, которая среди прочих вопросов решала, какие здания
подлежат сносу, а какие реставрации. Только к лету 1949 г.
механизм очистки улиц от развалин был окончательно отлажен
52
и частные фирмы начали вкладывать в него свои средства.
Жилищное строительство, напротив, продвигалось
быстрее: осенью 1945 года британцы в рамках “программы по
решению жилищных проблем” и “акции по подготовке к зиме”
помогли разместить тысячи репатриантов, которые, не имея
крыши над головой, теснились в бомбоубежищах. Британцы
позаботились о транспорте и стройматериалах исключительно
для этих акций — строительство новых домов находилось под
запретом. Таким образом, с ноября 1945 по март 1946 гт. было
отремонтировано 29.721 квартир. Еще большего успеха добились
жители Кельна, сами отремонтировав 43.909 квартир. 1 июля
1946 года в распоряжении 517.000 кельнцев снова было 125.630
квартир, в среднем каждая квартира состояла из трех комнат.
Плотность населения, согласно данным статистической службы,
увеличилась с 3 человек на 3,5 комнаты до войны до 4 человек
на 3 комнаты. Но то, что статистики считали квартирами, были
скорее чуланы, подвалы, бараки или лачуги из согнутых листов
гофрированного железа, материалом для строительства которых
служили остатки разрушенных домов.
Как же все-таки удалось в период острого дефицита
материалов отремонтировать более чем 73.000 квартир? Статья
в журнале “Gegenwart” за август 1946 года описывает тяжелый
труд “импровизирующих”: “Все находилось в движении, кто-
то шел пешком, счастливчики ехали на велосипедах. В любое
время дня все эти люди, как муравьи, что-нибудь тащили с
собой: двери, доски, камни, оконные рамы, стекла, шкафы,
стулья, столы, печи, плиты, трубы, части велосипедов и
автомобилей, совсем непонятные предметы, согнутые,
сломанные, пробитые осколками вещи, которые, казалось, уже
ни на что не годились. Ноши переносились, как при
строительстве пирамид, люди проходили большие расстояния.
Казалось, что по городу изо дня в день передвигается все
население в поисках чего-нибудь полезного. Разрушенные дома
и покинутые квартиры, прежде всего в малонаселенных
кварталах, стали сокровищницами для деловитых людей. За
почерневшими фасадами и разломанными стенами что-то
строилось, сколачивалось и мастерилось. Где еще существовала
возможность соорудить пристанище, там всегда находилось
заинтересованное лицо. Если ты сегодня что-то прозевал, то
53
завтра это присвоит кто-то другой. И в один прекрасный день
из окна, прикрытого картоном, выглядывает печная труба —
самый верный признак того, что место занято. Этот атрибут
всех пострадавших от бомбежек городов становился для
наблюдателя своего рода барометром возвращения и
обустройства жителей. Новичок поворачивал конец этой трубы
вертикально, к небу, после первого дождя или грозы он
устанавливал трубу более полого, и в итоге она выставлялась
параллельно окну, без всякого изгиба... Таким образом, удалось
создать 73.000 квартир практически из ничего, из обломков.
Концепции и их реализация. Управление коммунального
хозяйства было не в состоянии конкурировать с удивительно
находчивыми частными лицами. После крушения плана
включения окрестностей Кельна в состав города в магистрате
первое время не знали, что делать. Обербургомистр Аденауер
долго искал подходящего архитектора и проектировщика для
разработки общего плана в соответствии со своими идеями.
Между тем многочисленные кельнские архитекторы,
журналисты и жители, выступающие за сохранение памятников,
выражали свои мысли по поводу восстановления города в
меморандумах, программах и проектах. Эти планы содержали
самые разнообразные варианты решения проблем, начиная с
реконструкции старой части города и заканчивая
"архитектурным” планированием в духе 20-х годов, от самого
современного планирования "нового облика Кельна” и до
города будущего "на колесах”. В декабре 1946 года
администрация Кельна основала частное общество по
планированию "Видерауфбау Г.м.б.Х.” и в декабре 1946 года
поручило архитектору Рудольфу Шварцу разработать основные
направления развития всего города. 49-летний Рудольф Шварц,
закончивший Берлинскую высшую техническую школу, с 1927
по 1934 возглавлял школу прикладного искусства в Аахене и
до 1940 года работал по контрактам, прежде всею в области
строительства церквей. Мис ван де Рое называл Шварца
"мыслящим зодчим”, который вносит в архитектуру
"творческий осмысленный порядок”.
В апреле 1947 года "генеральный архитектор” Рудольф
Шварц в программном реферате изложил основные
направления развития Кельна12.
54
Свои архитектурные идеи Шварц почерпнул из
философско-социологического учения о цели, согласно
которому народы должны преодолеть опасности, которые
приносит техника, а также “опасные и заманчивые соблазны
городской цивилизации, и вернуться к изначальным вечным
ценностям жизни”. Это, по его мнению, было возможно только
на небольших обозримых пространствах. Город он представлял
себе как федерацию в форме “Кельнского союза городов”,
поделенную на относительно самостоятельные районы.
Архитектурным лейтмотивом для Шварца стало превращение
Кельна в “двойной город”, состоящий из культурного и
торгового города на юге и отведенного под промышленность
города на севере. Кельн, согласно его теории
градостроительства, должен был иметь не круговое или
кольцевое расположение, а расположение так называемой
“извивающейся ленты”. Центральная часть города должна была
быть восстановлена и в качестве “духовного города”
предназначена для “изящных, дорогих вещей”, то есть для
искусства, культуры, науки. Романские церкви должны были
быть сохранены как “памятники-руины” или же заменены
современными постройками. Главное шоссе, проложенное с
севера на юг через Рейн в виде обратной буквы “S” и
повторяющее его изгибы, должно было соединить эти районы.
Транзитное сообщение не должно было проходить через
центральную часть города. В качестве важнейшего и нового
пути транспортного сообщения Шварц запланировал северо-
южное шоссе, четырехполосную “просеку” для автомобильного
транспорта, которое было построено в 60-е годы. Шварц
обдуманно и упорно указывал на необходимость восстановления
качественного жилья в центральных кварталах города, а это
означало снижение высоты зданий до 3-х этажей, озеленение
и увеличение просветов между жилищными блоками, а также
учет пропорций сохранившихся исторических строений. Шварц
выступал за “честное строительство”. Он был убежден в том,
что не следует излишне подчеркивать исторический момент,
но необходимо уважать структуры и масштаб исторической
застройки и решать строительные задачи просто, уделяя особое
внимание современным материалам. Об этом свидетельствуют
многочисленные церкви, внутреннее оформление церкви Св.
55
Павла во Франкфурте, а также его участие в реставрации музеев
Вальрафа-Рихартца и Гюрцениха в Кельне или же его
концепция по застройке территорий вокруг собора.
Но его работы по планированию заняли много времени.
Лишь в 1950 году Шварц представил общественности свою
архитектурную концепцию “Новый Кельн”13. Между тем многие
предприятия, учреждения и землевладельцы приступили к
восстановлению своих домов на их прежнем месте. К тому же
городскую инфраструктуру (водопровод, линии электропередач,
газопровод, канализацию) было проще отремонтировать на
старых улицах, чем проложить на новых. Произошло то, что
обербургомистр Пюндер предвидел уже летом 1947 года, а
именно: “проявления желательной или нежелательной
инициативы жителей Кельна во многих местах поставят нас
перед свершившимся фактом...”14.
Итак, план восстановления “Новый Кельн” в 50-х годах
смог наметить лишь общие рамки. Изменился и менталитет
людей: наступил период “экономического чуда”, во время
которого либералистский лозунг “Конкуренция превыше
планирования” стал основным принципом восстановления.
Таким образом, разнообразные направления определяли
архитектурное планирование до 50-х годов, начиная с имевших
длительные последствия архитектурных традиций 20-х годов,
через гигантские, неосуществленные проекты национал-
социалистов и заканчивая общим функциональным
планированием в современном архитектурном исполнении. Все
эти в высшей степени различные и взаимоисключающие
подходы нашли свое отражение в кельнском градостроительстве
как до, так и после 1945 года. В первые Послевоенные годы
кельнский “градостроительный мир” колебался между
теоретически и философски обоснованной, планомерно
разработанной градостроительной концепцией на бумаге, и
тяжелым, поначалу довольно медленным восстановлением в
действительности.
Почти полное разрушение города — наследие национал-
социализма — способствовало с архитектурной точки зрения
одновременно обновлению и сохранению. Старый святой Кельн
навсегда канул в Лету; “новый Кельн” на старом фундаменте,
но в современном виде должен был дать жителям будущее.
56
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Относительно пространной дискуссии о традиции и новых
начинаниях в немецком градостроительстве см.: Вернер Дурт,
Нильс Гунов. Мечты в развалинах: В 2 т. Брауншвейг, 1988; а
также: Легенда о “Часе ноль” //Bauwelt. Вып. 11. 1984. № 75.
2. Западный форум: Битва за фюрера (манускрипт). Кельн,
1980; а также: Национал-социалистическое городское
планирование в Кельне и для Кельна // Geschichte in Koeln. 1981.
№9.
3. Городское планирование и архитектура с 1933 по 1945 //
Кельн, его постройки с 1928 по 1988. Кельн: Изд-во “Союз
архитекторов и инженеров г. Кельн”, 1991; Новизна в романском
городе // Новые города из руин. Немецкое градостроительство
послевоенного времени. Мюнхен: Изд-во “Клаус фон Байме и др. ”,
1992.
4. Планирование восстановления г. Кельн в 1945-46 гг.: Дис.
... магистра. Кельн, 1989.
5. Городское планирование в Кельне при третьем рейхе. Дис.
... магистра. Кельн, 1988.
6. Военные разрушения и восстановление немецких городов.
Географические исследования о масштабах разрушений и мерах
по защите населения в годы второй мировой войны //
Восстановление: идеи и реальность /Манфред Нутц. Кельн, 1993.
7. Возрождение после гибели. Попытка подведения итогов /
/ Послевоенный Кельн. Аспекты городской истории / Георг Мёлих,
Стефан Вунш. Кельн, 1995.
8. Градостроительные традиции и восстановление Кельна
после 1945 г. // Rheinische Vierteljahresblaetter. 1991. № 55;
Организационные вопросы восстановления//Die Verwaltung, 1985.
№ 18; а также: По пятам войны. Восстановление немецких городов
после второй мировой войны. Нью-Йорк; Оксфорд, 1993.
9. Национальный Дом Труда на Рейне // Deutsche Bauhuette.
1934. № 38. С. 248-250.
10. См.: Биллштейн Рейнхольд, Ильнер Эберхард. Поздравляем:
Вы в Кельне. Кельн 1945 года глазами победителей. 100 дней под
властью американцев. Кельн, 1995.
11. Маркус Карис. Транспорт, транспортная политика и
городское планирование в Кельне с 1945-48 гг. // Geschichte in
57
Koeln. 1983. № 14. С. 123.
12. Рудольф Шварц. Идеи восстановления Кельна на Рейне //
Основные вопросы строительства в городе и селе. Штутгарт,
1947.
13. Рудольф Шварц. Новый Кельн — предварительный эскиз.
Кельн, 1950; Baukunst und Werkreform. 1957. № 10.
14. Исторический архив г. Кельн, хран. 2, Ns 137, л. 119.
Г.А. Ясковец
ЧЕРКАСОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ: ГОД ПЕРВЫЙ
(ИЗ ИСТОРИИ ДОБРОВОЛЬНОГО УЧАСТИЯ
ЖИТЕЛЕЙ СТАЛИНГРАДА В
ВОССТАНОВЛЕНИИ РОДНОГО ГОРОДА В
1943 1945 ГГ.)
Исследования отечественных и зарубежных историков
свидетельствуют, что по числу потерь мирного населения и
разрушениям Сталинград, безусловно, является городом,
наиболее пострадавшим в годы второй мировой войны.
Неслучайно после окончания боев нашей стране и зарубежным
странам предлагалось построить города на новом месте,
свободном от руин. Советское руководство приняло решение
восстановить город на прежнем месте в соответствии с
современными методами проектирования и градостроительства.
Такое решение отвечало нравственным устремлениям советских
людей, и прежде всего сталинградцев.
Возрождение города-героя привлекло к себе внимание всей
страны. Уже в 1943 г. правительство открыло финансирование
восстановительных работ, создало несколько крупных
строительных подразделений, выделило значительное
количество техники и строительных материалов. Граждане
СССР только в 1943 г. на открытый Госбанком специальный
счет возрождения Сталинтрада внесли почти 32 млн. руб.
добровольных взносов. Искреннее желание сталинградцев как
58
можно быстрее вернуть к жизни родной город вылилось в
невиданное ранее добровольное движение жителей по
восстановлению разрушенного города, вошедшее в историю
под именем “Черкасовекое”. Его зачинателем явилась рядовая
жительница города А.М. Черкасова.
А.М. Черкасова до войны работала на местной
мелиоративной машинно-тракторной станции, затем поступила
на должность медсестры в госпитале. В 1941 г. она проводила
мужа на фронт. Он погиб в бою. Во время Сталинградской
битвы А.М. Черкасова оставалась с детьми в городе, жила в
районе знаменитого Мамаева Кургана, с риском для жизни
помогала бойцам Красной Армии. Александра Максимовна
вспоминала, что решение заняться стройкой созрело у нее тогда,
когда она узнала историю легендарного Дома Павлова и вместе
с подругами прочла на стене надпись-клятву его защитников
“Отстоим тебя, родной Сталинград!” Кто-то взял кусок мела,
приписал всего одну буковку и клятва бойцов получила новое,
столь же возвышенное звучание: “Отстроим тебя, родной
Сталинград!”. С того самого воскресного дня 13 июня 1943 г.
несколько женщин-солдаток, закончив работу и наскоро
накормив детей, торопились к Дому Павлова, чтобы расчищать
завалы, выбирать годный к употреблению кирпич, вести кладку,
штукатурить стены. Весть о почине черкасовцев быстро
распространилась по городу. Газета “Сталинградская правда”
отмечала: “Александра Черкасова высказала думы и чаяния
Сталинградцев... Они всем сердцем одобрили прекрасный
почин, вышли на строительные площадки, взялись за трудное
дело”.
Горком партии 7 июля 1943 г. обсудил почин черкасовской
бригады и обязал партийные, профсоюзные, советские,
хозяйственные органы оказать действенную помощь
добровольцам. Было поддержано предложение о том, чтобы
каждый доброволец за летний сезон 1943 года отрабатывал на
стройке 20-25 часов, уложил не менее тысячи штук кирпича
или поднял до 10 кубов грунта1. Объектом первоочередной
важности были признаны школы, детские сады, ясли,
больницы, водопровод и трамвай.
В городе прошли собрания и митинги. Местные газеты и
радио подняли практические вопросы движения, критиковали
59
тех руководителей, которые своей неразворотливостью вольно
или невольно тормозили его распространение. Общественное
признание способствовало росту числа добровольческих бригад
Уже в июне в трех городских районах, наиболее пострадавших
в дни битвы (в Краснооктябрьском, Тракторозаводском и
Ерманском) было организовано 136 черкасовских бригад (около
2.000 человек). К 20 июня, то есть через неделю после
опубликования обращения А.М. Черкасовой, на стройку вышли
свыше 8.000, а еще через неделю, 27 июня, их было 10.055
человек. Только в первый месяц в движении участвовали 38.000
сталинградцев. Ими было отработано 139.000 человеко-часов2.
На заводе имени Сакко и Ванцетти (ныне завод
медоборудования) в отряд черкасовцев записалось 360 человек.
На кондитерской фабрике на строительные объекты в свободное
от работы время вышел весь коллектив. Свои бригады
образовали женщины-домохозяйки3. Одна из героинь того
времени, фельдшер Мария Манвелова писала в газету:
"Несколько месяцев тому назад я образовала трудовую
добровольческую бригаду из 11 санитарок райздравотдела. С
тех пор каждый день по два часа до начала приема и два часа
после мы работаем на стройке. В том же здании, где в сентябре
прошлого года мы спасали раненых бойцов, мы восстановили
12 комнат”4. К концу 1943 г. в черкасовском движении
участвовало свыше 14 тыс. сталинградцев. В городе работало
863 добровольческих бригад. Ими был отработан один миллион
человеко-часов5. Всего же в течение 1943 г. черкасовцы
восстановили жизненно важные городу 5 больниц на 735 мест,
7 поликлиник, 22 дошкольных учреждения, 23 школы, 88
магазинов, сотни квартир и домов. Черкасовцы помогли пустить
в строй швейную фабрику имени 8 Марта, кондитерскую
фабрику и многие другие предприятия местной
промышленности. В городскую Книгу почета 27 сентября 1943
г. было занесено 50 лучших добровольческих бригад. Список
награжденных открывала бригада А.М. Черкасовой.
С 1944 года начался качественно новый этап черкасовского
движения. К этому времени в городе практически не оставалось
довоенных строений, которые можно было бы путем
несложного ремонта приспособить для жилья или иных нужд-
Нужно было приступать к строительству новых зданий. В этих
60
условиях от добровольцев требовались более высокие
профессиональные знания и навыки. Черкасоьцы взялись за
овладение строительными профессиями. Пример в этом опять
же показала женская бригада Черкасовой. В декабре 1943 г.
“Сталинградская правда” опубликовала письмо, в котором
бригада А.М.Черкасовой предлагала открыть широкую сеть
кружков и курсов, где каждый сталинградец, “действительно
любящий свой город, желающий быстрее возродить его”, к
весне мог бы по своему выбору, без отрыва от производства,
обучиться строительной специальности6.
В течение зимы строительными профессиями овладели
более 3 тысяч добровольцев7. Это было заметное пополнение
кадровым строителям Сталинграда, хотя на краткосрочных
курсах далеко не всегда удавалось получить навыки
высококвалифицированного специалиста. И поэтому
преимущественным полем их деятельности продолжало
оставаться выполнение неквалифицированных работ. Во время
учебы приходилось бороться с косностью и бюрократизмом
отдельных руководителей. Остро критиковалась в то время
бездеятельность властей Баррикадного и Кировского районов.
С начала 1944 г. черкасовцы взялись за благоустройство и
озеленение Сталинграда. Поводом для этого начинания
послужило обращение слета активистов движения
Ворошиловского района, обнародованное 16 марта 1944 г. Они
писали: ^Немецко-фашистские разбойники превратили наши
благоухающие сады, скверы, бульвары в пепелище. Мы должны
возродить их к жизни, чтобы вновь наш город стал цветущим
и благоустроенным”8. Сами ворошиловцы взялись посадить в
своем районе не менее 50 тыс. деревьев, восстановить систему
водоснабжения, привести в порядок дороги.
Призыв был подхвачен жителями всего города.
В июне 1944 г. сталинградцы отметили первую годовщину
черкасовского движения. Движение стало массовым.
Добровольческие бригады действовали во всех районах города
и области — в Серафимовиче, Котельниково, Фролово,
Михайловке, в других районных центрах, колхозах и совхозах.
Только в Сталинграде черкасовцы добровольно отдали делу
восстановления от разрухи более 1,2 миллиона человеко-часов
безвозмездного труда. Движение имело крупное политическое
61
(как фактор патриотического единения) и хозяйственное
значение. Оно существенно увеличило силы строительных
организаций, что позволило уже в 1943 г. создать сносные
условия для жизни тысячам сталинградцев, возвратившимся в
родные места. Результаты были более значительны в тех
районах, где партийные и государственные органы вовремя и
по достоинству оценили начинание А.М. Черкасовой и ее
подруг, оказали ему эффективную помощь. Пример черкасовцев
получил широкое распространение в других областях страны,
подвергшихся разрушениям и оккупации. К примеру, в
Ленинграде каждый доброволсц-чсркасовец получил книжку
“Участнику возрождения Ленинграда”, которая являлась его
лицевым счетом. В Воронеже только за первые четыре месяца
1944 г. черкасовские бригады отработали более полмиллиона
человеко-часов. Большой объем работ выполнили черкасовцы
Ростова-на-Дону, Орла, Таганрога, во всех без исключения
городах Украины и Белоруссии. Вместе с государственной
строительной системой движение добровольцев стало мощным
фактором относительно быстрого восстановления разрушенных
войной городов. Трудовой подвиг черкасовцев был по
достоинству оценен руководством страны, советскими людьми.
О добровольцах много писала пресса, их награждали.
Инициатор движения, А.М. Черкасова, была избрана депутатом
Верховного Совета РСФСР, а в 80-е годы стала почетным
гражданином города-героя Волгограда.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Центр документации новейшей истории Волгоградской
области (ЦДНИВО), ф. ЦЗ, on, 18, д. 681, л, 55.
2. Там же. Л. 171.
3. Там же.
4. Сталинградская правда. 1943. 19 сент.
5. ЦДНИВО, ф. 113, on. 14, д. 27, л. 113.
6. Сталинградская правда. 1943. 10 дек.
7. ЦДНИВО, ф. 113, on. 20, д. 59, л. 50.
8. Сталинградская правда. 1944. 16 марта.
62
М. Гейер
ГОЛОД И ТРУД - ПРОБЛЕМЫ
ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВОССТАНОВЛЕНИЯ
В процессе подготовки ко второй мировой войне большое
внимание уделялось обеспечению населения продовольствием.
Благодаря этому к началу войны в кратчайшие сроки был
налажен механизм оптимального распределения
продовольствия посредством продовольственных карточек.
Неудивительно, что этому вопросу отводилась такая роль: нс
один только Гитлер сделал выводы из первой мировой войны,
которая, как известно сегодня любому школьнику, была
проиграна не на поле сражения, а в тылу: голод, истощение и
безудержно растущие цены на черном рынке не только ослабили
боевой дух, но и явились началом крушения и революции 1918-
19 гг.
Продовольственное обеспечение населения являлось
важной составной частью общественного порядка и его
законной базой1. Не в последнюю очередь по этим причинам
вторая мировая война стала также “продовольственной
войной”. В 1941 году Гитлер заявил: “Нет никакого сомнения
в том, что при любых обстоятельствах, прежде чем немецкий
народ начнет испытывать нужду, во всех странах, побежденных
нами, будет введен режим беспощадной экономии”2. И хотя в
дальнейшем Германии не удалось избежать непопулярных
ограничений в потреблении, как, например, весной 1942 года,
когда некоторое время продовольственные нормы на человека
содержали менее 2000 килокалорий, они прежде всего были
приняты в Европе, где уровень продовольственного
обеспечения систематически понижался. За германским
наступлением прежде всего следовало разграбление захваченных
областей, а затем и голод, которые, как сегодня известно, умело
классифицировались согласно расовым и расистским
критериям3. Недостаток высококачественных потребительских
товаров, временные дефициты и нехватка животных жиров,
но далеко не голод характеризовали положение немецкого
населения во время войны4.
63
Несомненно, население надеялось, что государственные
учреждения предпримут все меры для выполнения своего “долга
по обеспечению”: временные перебои в снабжении картофелем
и молоком вызвали недовольство и беспокойство среди
кельнского населения5. Когда государство и партия не
оказывали помощи или были не в состоянии ее оказать,
население, уже во время войны, помогало “себе само”.
Признаком этого стало появление и распространение второго,
нелегального рынка — “черного” рынка. Несмотря на все
усилия пропаганды и драконовские штрафы, удалось лишь
сократить развитие “черного” рынка, но не устранить его.
Положение с обеспечением в Кельне приобрело
критический характер вследствие непрекращающихся с лета
1944 г. бомбежек, медленно, но верно разрушавших
инфраструктуру города. Возникшие острые транспортные
проблемы затрудняли перевозку товаров со складов, которые
были неплохо заполнены при отступлении на Западном фронте;
пекарни и мясокомбинаты в связи с недостатком
электроэнергии поначалу работали с перебоями, а затем вовсе
прекратили работу: в октябре 1944 года хлеб приходилось
подвозить из соседних областей. Магазины были разрушены;
у людей не было времени ходить за продуктами. Оставшиеся в
городе кельнцы едва сводили концы с концами, жили в
тревожном ожидании будущего.
Примечательно, как долго в хаосе бомбежек смогло
поддерживаться регулярное снабжение населения, даже вопреки
категорическому приказу гаулейтера Трое, выполнявшего
обязанности рейхскомиссара по обороне, взорвать кельнские
продовольственные склады6. Но приказ и в этом случае не был
исполнен, и небольшая группа служащих городского
Управления по вопросам продснабжения и хозяйства выполняла
свои обязанности вплоть до прихода американских войск.
Английский военный журналист сообщал о том, как он после
взятия Кельна спускался в подвалы разрушенного магазина
неподалеку от собора, и директор склада в сопровождении
“шепелявого маленького господина в очках из общественной
службы” показал ему стеллажи, заставленные “фарфором,
консервными банками с бобами, пакетами с сахаром и мешками
с мукой”. Было печально, продолжает он, созерцать этих
64
важничающих “обитателей” подвала, которые так усердно
звенели ключами и отпирали двери, с гордостью демонстрируя
безупречный порядок7.
То, что английский военный корреспондент — и не только
он — иронично рассматривал как узколобую немецкую
педантичность, было ничем иным, как попыткой сохранить в
хаосе хотя бы видимость нормального порядка.
Этот порядок был связан с общественными учреждениями
и перестал существовать в Кельне также вместе с ними, начиная
с зимы 1944-45 гг. Особенно ясно это проявилось в тот
критический период, когда последние представители
нацистского режима бежали от наступающих американских
войск через Рейн, и хотя город был занят американцами, еще
не было никакой функционирующей общественной власти.
Позже Адэнауер упоминал об “апокалипсическом” положении8,
которое царило в Кельне в марте 1945 года. Это касалось не
только полной дезорганизации общественной жизни в городе,
превращенном бомбежками в пепелище.
Апокалипсическим казался также и период анархии. Кельн
на непродолжительное время стал “открытым” городом:
большая часть городского населения, составлявшего менее
40.000 человек, стала нарушать привычные, установленные с
детства правовые нормы. Характерным явлением стали
массовые кражи и грабежи, не прекращавшиеся даже в дневное
время и, очевидно, ставшие причиной тому, что люди, в страхе
стать жертвами грабежа, не покидали свои дома9. Городской
католический декан Гроше в своем дневнике 22 марта писал о
“полной путанице в определении собственности”: люди
присваивали себе квартиры, мебель и продовольствие где только
можно10. Объектами подобного рода захватов явились прежде
всего бывшие пункты распределения продовольствия, так
сказать, символы утраченного государственного авторитета.
Смеясь, американские солдаты — сами не являвшиеся
примером для подражания в вопросах собственности —
наблюдали, как грабители, забравшиеся в продовольственный
склад, буквально ходили по маслу11. Повсюду в городе можно
было встретить мужчин и женщин, немцев и иностранных
рабочих, нагруженных добычей из разрушенных квартир,
магазинов и складов12. Как позднее с горечью упоминалось в
65
одном письме Папе Пию XII, без прямой ссылки на Кельн
среди встречавшихся почти во всех городах грабителей были
люди, от которых по их “образованию и положению” трудНо
было ожидать подобного поведения13.
Особую проблему представляли весной и летом 1945 года
иностранные рабочие, занимавшиеся грабежами. К концу
войны Германия была усеяна трудовыми лагерями с
иностранными рабочими, которые были угнаны в Германию
во время войны. По разным оценкам, доля иностранной
рабочей силы на отдельных кельнских предприятиях составляла
от 40% до 50%14. Теперь они получили статус “перемещенных
лиц”. Освобожденные из трудовых лагерей, нередко
полуголодные и в первые недели лишенные всякого
обеспечения, они помогали себе сами. Как отмечал пресс-
офицер американского дивизиона “психологической войны”,
среди них наблюдалась “праздничная эйфория”15.
Для многих немцев травмой стало то, что в одночасье
рухнула вся иерархическая лестница, как в случае с
иностранными рабочими. Но почему те, кто ранее стоял вне
закона и внизу этой лестницы, должны были вдруг возыметь
уважение к немецкой собственности, а также к нестабильным
правовым определениям? На всей территории Германии,
особенно в сельской местности, вплоть до лета постоянно имели
место дерзкие налеты и грабежи банд, которые нередко
прятались в лесу.
Даже если это были не иностранцы, открыто поговаривали,
употребляя выражения, так напоминавшие недавние времена,
о “русско-польской чуме”, опустошавшей страну16. С
примечательной откровенностью прежде всего представители
католической церкви упрекали военные власти в том, что они
забыли о своих обязанностях по защите немецкого населения:
в совместном заявлении епископ Яэгер из Падерборна и
архиепископ Фрингс летом 1945 года пригрозили, что вскоре
горожанам придется переехать в село, “чтобы добыть себе то,
чем их не может обеспечить страна вследствие разграбления”17-
В личном разговоре Фрингс вынудил командующего Северной
рейнской армией Хармона по поводу вышеупомянутых
грабежей сделать следующее признание: “Правительство,
которое не может защитить свой народ — не правительство
66
Вокруг вопроса о восстановлении и защите общественного
порядка вскоре разгорелись многочисленные конфликты с
оккупационными властями, причем на первом плане всегда
стоял продовольственный вопрос. При этом запросы, которые
ставились перед оккупационными властями, были очень
высоки, если учесть то, что Германия проиграла войну.
Конечно же, население не было готово к тому, что после
оккупации Германии произойдет то, что уже пережили другие
страны Европы, а именно крупные материальные лишения и
даже голод. К пониманию этого шли долго, настолько долго,
что причинная связь с военным прошлым грозила оборваться.
Это подводит меня к следующему пункту доклада:
нелегкому пути реконструкции социального
продовольственного хозяйства. Успех этих мероприятий стал
для современников своего рода мерилом для оценки
эффективности работы оккупационных властей. Последние
быстро заметили, какое непростое наследство они получили.
Начиная с лета 1945 года стала усиливаться критика в адрес
оккупационных властей. Им приписывались неспособность к
действиям и недостаток компетентности, а зачастую также
недоброжелательное и мстительное отношение к местному
населению19.
К числу первых мероприятий, предпринятых
оккупационным правительством, относилось восстановление
прежней системы управления продовольственным
обеспечением, а также экономикой, прежде всего на низовом
уровне. Небольшой, спешно собранной группе кельнских
коммунальных служащих уже 10 марта было сообщено, что
существовавшая в Германии до сих пор система хозяйствования
и ее устройство будут сохранены20. Из страха перед хаосом
оккупационное правительство сохранило и состав должностных
лиц. Это означало, что опять приходилось рассчитывать на
бывших членов нацистской партии21.
Спешка была вполне объяснима: восстановление
управления продобеспечения явилось, с одной стороны,
предпосылкой к восстановлению общественного порядка: там,
где люди не получали продовольствия, они находили его сами.
С другой стороны, не менее важным было то, что управление
обеспечением населения через регистрацию в полиции было
67
тесно связано с восстановлением управления в городе. в
особенности управления трудоустройством. В то время, когда
в обороте было больше денег, чем товаров, когда сам труд был
малопривлекателен, это было первоочередной задачей. В
последующие месяцы неоднократно издавались распоряжения
производить выдачу продуктовых карточек после регистрации
в Службе занятости, это было свидетельством того, каким
тяжелым вопросом на практике было трудоустройство
населения22. За этим крылась основная проблема: пока деньги
вследствие инфляции были дискредитированы как средство
обмена, было более привлекательно доставать и перепродавать
продукты на черном рынке, нежели работать.
Целью английских и американских военных властей было
обеспечение ежедневной нормы в 1550 килокалорий на
человека. Поначалу об этом не могло быть и речи: даже
предусмотренные прежде нормы в 1100 килокалорий оставались
главным образом на бумаге: так, например, в мае и в июне
кельнцы получали продовольственные талоны приблизительно
на 680 ккал, с июня по середину августа это было уже, в
большинстве случаев, около 1150 ккал; лишь позднее был
достигнут уровень в 1550 ккал, но даже и тогда полные нормы
часто не выдавались23. Набор продуктов был (и оставался)
совершенно недостаточным: вместо картофеля зимой 1945-1946
гг. выдавалась, главным образом из запасов союзных войск,
мука и другие так называемые “насьггители”, которые, правда,
не насыщали. Не хватало животных белков и жиров. Только в
конце августа 1945 г. предусмотренный мясной паек стал
выдаваться полностью; он составлял 150 г в неделю24.
На самом деле ситуация в первые послевоенные недели
была не столь драматична, как этого можно было ожидать.
Разрушенный город практически обезлюдел. На 13 апреля в
Кельне проживало 3875 детей и подростков до 18 лет25, по всей
видимости, большинство оставшихся семей еще весной
располагало достаточным запасом продуктов. Начиная с лета
1945-го года положение стало ухудшаться. За короткое время
десятки тысяч жителей Кельна, зачастую изнуренные и
лишенные всяких средств к существованию, стали возвращаться
в город. Тогда нужда стала тяжелой, особенно в связи с острым
дефицитом горючего26.
68
Причины усилившегося продовольственного кризиса легко
перечислить: наряду со спадом в сельскохозяйственном
производстве Германии и выпадением восточных областей -
поставщиков проблемой номер один тогда и в последующее
время стало обесценивание денег, затруднявшее экономический
обмен. Централизованное принудительное хозяйствование с
фиксированными низкими ценами на продукты обострило
кризис и привело к образованию обширного черного рынка. В
отличие от советской зоны не было свободных крестьянских
рынков, на которых крестьяне могли продавать часть своих
излишков27. В регионе Рейн-Вестфалии, в особенности в
Кельне, проблемы с обеспечением были гораздо острее, чем в
других частях Германии, по следующим причинам:
1. Рейн-Вестфалия был очень сильно индустриализирован
и мог воспользоваться только сравнительно небольшой частью
сельхозпродукции.
2. Городам особенно приходилось страдать от выхода из
общего хозяйственного процесса традиционных областей-
поставщиков в связи с закрытием французской и советской
зон. Так, осенью и зимой 1945 года в большинстве городов
английской оккупационной зоны практически не было
картофеля. В Кельн прекратились поставки из французской
зоны, а ожидаемые поставки из Ольденбурга (британская зона)
кратковременно направлялись в Берлин.
3. Особенно негативным для Кельна оказался тот факт,
что регионы тяжелой промышленности Рурской области при
восстановлении хозяйства снабжались, по большей части,
иностранными продуктами питания; кроме того, вскоре
оказалось, что население этих областей имело большую
покупательную способность и поэтому лучше могло покрывать
свои потребности за счет черного рынка28.
В 1945 году у многих немцев еще теплилась надежда на
то, что тяжелое время продлится недолго и что вскоре они
увидят свет в конце туннеля. Эти надежды оказались
иллюзорными. В течение 2 следующих лет положение еще более
обострилось: “Между запросами нуждающихся и тем, что мы
можем им предложить, по моему мнению, долгое время будет
лежать пропасть”, — еще в октябре 1945 года говорил
ответственный управляющий Кельна по питанию и сельскому
69
хозяйству Рольф Каттанек29. После того как 1 марта 1946 г.
британские оккупационные власти сократили средние нормы
пайка до немногим более 1000 ккал в связи с острыми
проблемами обеспечения на международном рынке, возникла
реальная угроза не только голода, а голодного кризиса.
Медицинские исследования 1945 года показали, что те, кому
приходилось довольствоваться только обычным пайком, быстро
теряли жировые отложения и вскоре питались буквально за
счет собственного организма30. Не только больные и старики
могли стать жертвами голода.
Положение обострилось до крайности. Катастрофическая
ситуация с обеспечением не давала людям нормально или, по
крайней мере, регулярно работать. Каждый должен был
обеспечивать себя или на черном рынке, или поездками в
сельскую местность: в кельнской промышленности в начале
марта резко снизились и без того низкие работоспособность и
темпы работ31. Это поставило под вопрос восстановление и
запуск производства, что в свою очередь должно было оказать
негативное влияние на ситуацию с обеспечением.
Быстрого решения этой проблемы в 1946 году не было
найдено. Иностранные благотворительные организации
несколько смягчали в Кельне бедственное положение детей и
подростков. Германия, в особенности Кельн, были и оставались
в зависимости от иностранных гуманитарных поставок;
создание общей англо-американской зоны стало важным
шагом, поскольку обильные американские продовольственные
поставки попадали и в британскую оккупационную зону. Только
так можно было предотвратить полное прекращение слабого
экономического подъема32. Но даже эти гуманитарные поставки
не смогли предотвратить после периода улучшения ситуации
дальнейшего ухудшения положения следующей зимой.
Забота о пропитании стала опытом выживания: тот, кто
работал, еще долго не мог получать пищи в достаточном
количестве. С окончанием войны началась ежедневная борьба
за калории, пайки и за персональные добавки к пайкам. При
этом голодное общество послевоенного времени металось из
стороны в сторону между призывами к солидарности, с одной
стороны, и подчеркиванием того, что рассчитывать следует
только на самого себя.
70
Весь спектр государственного продовольственного
хозяйствования и обеспечения был кровно связан с
расплывчатой идеей солидарности и “единства”, которая
должна была стать гарантом порядка и обеспечения
продовольствием. Эти представления о достаточном питании
и праве на него пережили Третий рейх, что впрочем и
неудивительно, поскольку они появились гораздо раньше, чем
национал-социализм. В самом деле, продовольственные
карточки можно рассматривать как проявление солидарности,
организованной самим государством. Они представляли собой
самую рудиментарную форму социальных гарантий, а именно
форму гарантии снабжения основными продуктами питания,
и, как выяснилось с 1945 г., даже форму выживания33. Для
карточной системы был характерен разносторонний
индивидуальный подход, например, в обеспечении больных,
беременных и лиц, занятых на тяжелой работе, а в период
национал-социализма обнаруживались многие элементы
ограничений, направленные, например, против евреев.
Продовольственные карточки образовывали материальную
основу, как его недавно называли, “резко нивелированного
общества в чрезвычайном положении”, которое наложило свой
отпечаток на военное и послевоенное время34. В очередях перед
продовольственными магазинами все были равны.
Призыв к солидарности красной нитью проходит через
все это время. Воззваний к сельским производителям исполнять
свой долг по отношению к голодающим людям в городах было
не счесть. Это были призывы к “сплочению в беде”, к
“подавлению корыстолюбия во имя общественного блага”, к
“христианскому долгу любви”, и даже призыв к идее “народного
единства”. Городской депутат СДПГ Герлингер считал
невыносимым, “что матери в городах не в состоянии
прокормить своих детей, что дети хиреют, в то время как
самоснабженцы на улицах ведут роскошную жизнь и до сих
пор не заметили нужды”35. Такие речи встречались бурными
аплодисментами всех партий и церкви.
Горожане завидовали прежде всего сельскому населению,
которое сравнительно слабо было затронуто кризисом. Во время
своих поездок в села они видели, что существуют островки
нормальной жизни. Так, в 1945 году один кельнец писал про
71
‘местечки, где еще сохранились украшенные занавесками окна,
а в комнатах стоит приличная мебель"*. Речи о равенстве и
солидарности заключали в себе призыв к суровому обращению
с теми, кто наживается на бедствиях народа: с “ростовщиками”,
торговцами черного рынка, а также крупными и мелкими
мошенниками, которые могли достать вес что угодно и которых
с 1945 года расплодилось великое множество. Ненависть,
зависть и недовольство городского населения были направлены
против тех, кто посреди всеобщего бедственного положения
не страдал, а развлекался в первых открывшихся ресторанах.
Пожалуй, нс так и ошибочно полагали, что среди них было
много бывших нацистов, которые еще со времен войны имели
необходимые связи повсюду, вплоть до городского управления
продобеспечением, а также располагали и другими средствами,
например грузовыми автомобилями.
Повсюду наблюдались нарушения равенства и
солидарности. Становился все громче призыв к драконовским
штрафам. Первое судебное разбирательство дела, связанного с
черным рынком, прошло в Кельне уже 9 апреля 1945 года:
речь шла о фунте масла, который был продан на площади перед
собором и стоил продавцу штрафа в 1000 марок, а покупателю
— в 50037. Но эти довольно суровые штрафы мало кого могли
испугать, также как и крупные облавы, которые проводились
регулярно в последующее время. Напротив, у многих сложилось
впечатление, что немецкая гражданская и военная полиции
охраняют процветающий черный рынок, вместо того чтобы
следовать ‘‘гласу народа” и принимать решительные меры. А
если что-то и делалось, как поговаривали, то полиция ловила
всегда мелкую рыбешку, в то время как более крупной все
сходило с рук.
Общественная пищевая промышленность базировалась на
принуждении, солидарности и равенстве. Не следует
недооценивать популярности представлений, которые лежали
в ее основе, даже если эта популярность оказалась
неэффективным, бюрократическим планово-хозяйственным
распределением дефицита38. Но вместе с тем каждому было ясно,
что правила игры “общества в чрезвычайном положении” были
иными, что эга провозглашенная и в условиях послевоенного
времени едва ли выполнимая идея солидарности, по меньшей
72
мерс, как идея общественной модели, была иллюзорной — как
бы ни была она распространена в отдельных семьях, группах
населения и на предприятиях. Именно потому, что
соцобеспечение было не в состоянии гарантировать
прожиточный минимум, требовалась собственная “житейская”
мораль. На деле это означало: каждый сам за себя. Это была
наступающая радикальная индивидуализация,
воспринимавшаяся современниками как “десолидаризация”,
вызывавшая много размышлений и нареканий. Таким образом,
принудительное хозяйствование характеризовалось, говоря
словами Лутца Нитхаммера тем, что единые для всех
представления о порядке и морали перестали существовать39.
Каких бы суровых мер не требовалось против спекулянтов
и заправил черного рынка, каждому было известно, что на
арене личной добычи продовольствия каждый должен быть
“изобретательным и виртуозным” и что нужно было знать, “что,
где, по каким ценам и на каких условиях”40. Следовало
перехитрить систему принудительного хозяйствования, и
одновременно это означало действовать на грани закона.
Речь шла о всеобщей дилемме. Переступить закон или,
по меньшей мере, действовать на грани законности — это было
знакомо всем, кто с 1945 г. исключительно по нужде принимался
за "добычу” жизненно необходимого. “Подпорченная мораль”,
как писал очевидец, “охватила все слои населения. Эта
“подпорченная мораль” была моралью рынка. ’’Часть рабочих
не выходит на работу, потому что торговлей на черном рынке
или работой на стороне они могут заработать за полдня больше,
чем составляет его зарплата за неделю, а то и дольше”41.
Очень немногие выбрали однозначно противозаконный
путь, т.е. взломы, кражи и мародерство. Эго были преступления,
число которых резко увеличилось с 1945 года, только после
стабилизации национальной валюты количество их достигло
довоенного уровня. По оценкам кельнского Управления по
продовольственному обеспечению, одним этим путем пятая
часть товаров “пропадала” и текла на черный рынок42. Но
вступить в конфликт с законом можно было, просто часто
появляясь на черном рынке у Кельнского собора или же приехав
из села с набитыми мешками. Только летом 1946 года
муниципальным властям удалось добиться согласия военного
73
правительства временно оставить мелких “мешочников” в
покое43. Голодное общество послевоенного времени
представляло собой огромное полулегальное общество
“мешочников” и рыночных менял. В одинаковой степени это
касалось и фирм, и отдельных лиц. Массовость феномена делала
это явление социально приемлемым, он в большой степени
затрагивал общественные инстанции: так, в августе 1945 года
Кельн получил предложение на поставку 170 т бульонных
кубиков и полуфабрикатов в обмен на 170 т угля; кажется, для
Кельна это было выгодным предложением, но оно было
неосуществимым ввиду недостатка угля44. Предприятия
концерна “ИГ-Фарбен” были готовы поставлять рыбные
консервы в обмен на поставку городом белой и черной жести
и уксусной кислоты для упаковки45. Рабочие меняли уголь на
картофель. Через систему оплаты на предприятиях часть
служащих была втянута в эту систему обмена: имелись всяческие
формы оплаты, которые в обществе с экономикой,
ориентированной больше на товар, чем на деньги, были не
менее важны, чем прямой денежный доход: бескарточные
обеды, дополнительная натуроплата, чистая выплата товарами,
право на приобретение товаров46. До денежной реформы 1948
года эту фундаментальную проблему, которая вместе с другими
усиливала стагнацию экономики, невозможно было решить.
18 июля 1946 года Кельнский городской совет обратился
к мировой общественности с резолюцией, в которой говорилось:
люди должны жить на мизерные пайки, “которых не хватило
бы для того, чтобы поддержать силы в абсолютно ничего не
делающем человеке”; гнев и недовольство множились среди
населения. Люди ожидали нормализации жизни, а вместо этого,
говорилось в ней дальше, были предприняты сокращения
пайков, которые грозили уничтожить “с трудом созданный
новый порядок”, “сокращение и так стоит перед нами как
ужасающий призрак. Оно означало, если бы оно наступило,
конец цивилизации в нашей стране”47. Бедственное положение
послевоенного времени грозило вскоре заглушить
воспоминания о военном прошлом. Существенной причиной
этого был тот сдвиг во времени, с которым уже после войны,
зимой 1945-46 гг. в Германию окончательно пришел голод. В
области продовольственного обеспечения люди не в 1945 г., а
74
только в 1946 г. (в почти очищенном к тому времени от мусора
городе) действительно стояли перед развалинами войны. Спор
о принудительном продовольственном хозяйствовании вел
прямиком к спору о будущей экономической системе в
Германии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1, Лотар Бурхардт. Последствия экономики военного времени
для немецкого мирного населения в первую и вторую мировую войну
// Сообщения по военной истории. 1974. С. 65-97; Тимоти У.
Масон. Социальная политика в Третьем рейхе. Рабочий класс и
“единый немецкий народ”. 2-е изд. Опладен, 1978; Рольф Мельцер.
Очерки по аграрной политике империалистов в фашистской
Германии в рамках стратегии и тактики войны. 1933-41 гг.'.Дис.
... филос. наук. Росток, 1966.
2. Стенограммы переговоров у Геринга от 18.09.41, 16.09.41
цит. в: Ганс Эрих Фолькман. Сельское хозяйство и питание в
гитлеровской Европе в 1939-45 гг. // Сообщения по военной
истории. 1984. С. 9-74, 28.
3. Ср. представление стран у Фолькмана.
4. Ср.: Вольфганг Франц Вернер. “Останься”. Немецкие
рабочие в н.-с. военном хозяйстве. Дюссельдорф, 1983. С. 44, 194;
Мартин Рютер. Рабочий класс в Кельне с 1928 по 1945 гг. Кельн,
1990. С. 298.
5. Ср.: Рютер. Там же.
6. Мартин Рютер. Между развалом и экономическим чудом.
Деятельность производственных советов и поведение рабочих в
Кельне с 1945 по 1952 гг. Бонн, 1991. С. 40.
7. Отто Данн. Кельн после национал-социализма. Начало
общественной и политической жизни в 1945-1946 гг. Вупперталь,
1981, С. 199.
8. Заседания собрания городских депутатов Кельна. 01.10.45.
С. 6.
9. Кельнише Курьер (КК). 1945. АС0 2. 9 марта.
10. Роберт Гроше. Кельнский дневник 1994-1946 гг. Кельн,
1969. С. 128, 122; Заседания собрания городских депутатов Кельна.
11.10.45. С. 14.; см. также заметки д-ра Шрейера в: Записки об
управленческой конференции. 13.11.1945// Городской архив Кельна.
75
Хран. 5, № 1273.
11. Ср. статью Ганзена: Рютер. Между развалом... С. 40.
12. Заметки о путешествии по оккупированной Германии
(начало апреля 1945 года): Ульрих Борзорф, Лутц Нитхаммер.
Между освобождением и оккупацией: Анализ американской
разведывательной службой положения и структур немецкой
политики 1945 года. Вупперталь, 1976. С. 32.
13. Отчеты немецких епископов о положении церкви в 1933-
45 гг. Т. VI: 1943-1945. Майнц, 1985. С. 533.
14. Рютер. Рабочий класс. С. 342.
15. См. заметки о путешествии по оккупированной Германии:
Борздорф, Нитхаммер. Освобождение... С. 32.
16. Отчеты немецких епископов... С. 507, 509, 516, 545.
17. Яэгер и Британское военное правительство. (Volk. С.
543).
18. Составленный по памяти протокол Фрингса. (Volk. С.
507).
19. На собрании городских депутатов докладчики не раз
выступали против подобного рода обвинений, считая, что в
сложившейся ситуации повинна гитлеровская война. Как раз сам
епископ Фрингс упрекал Британское военное правительство в том,
что союзники хотели наказать немецкий народ голодом, см.:
Докладная записка Фрингса о встрече с полковником Паркером.
12.01.47//Исторический архив Кельнского епископата. Хран. II
25.18, 12.
20. Daily Report. 1945. Nsl. 10 марта. С. 3; Daily Report.
1945. №2. 11 марта. С. 12.
21. Там же. 1945. №4. 13 марта.
22. Daily Report. 1945. №22. 31 марта. (Продовольственные
карточки могут быть использованы в качестве стимула, благодаря
которому квалифицированные рабочие будут регулярно
регистрироваться на бирже труда...); см. также Кельнише Курьер.
1945. №6. 5 мая. (В сентябре 1945 года продовольственные
карточки выдавались только по предъявлению трудовой книжки с
печатью Службы занятости.); КК. 1945. №35. 25 сентября.
23. Заседания собрания городских депутатов Кельна. 18.10.45.
С. 55; Триттель. Голод и политика. С. 23.
24. Управленческая конференция. 21.08.45. // ГАК. Хран. 5,
№ 1273, л. 55.
76
25. Daily Report 1945. №33. 13 апреля.
26. См. Герхард Брунн. Кельн в 1945-1946 гг. Ограничения
^ветвенной жизни //Данн. Кельн. С. 35-72.
27. Там же. Ср.: Райнер Грис. Карточное общество. Борьба
# снабжение и сравнительный менталитет. Лейпциг, Мюнхен и
Кельн после войны. Мюнстер, 1991. С. 82.
28. Там же. С. 278.
29. Заседания собрания городских депутатов Кельна. 11.10.45.
С. 13.
30. Заседания собрания городских депутатов Кельна. 15.11.45.
С. 95; Вальбурга Брокер. Дистрофия вследствие недоедания у
рабочих и домохозяек в Германии летом 1945 года: Дис. ... докт.
мед. наук. Мюнстер, 1949.
31. Рейнхольд Билыитейн. Забастовки и голодовки в Кельне
в период с 1946 по 1948 гг. // Его же. Другой Кельн.
Демократические традиции. Кельн, 1979. С. 408; Рютер. Между
развалом... С. 249.
32. Триттель. Голод и политика.
33. Грис. Карточное общество... С. 290.
34. Мартин Бросцат, Клаус-Дитмар Генке, Ганс Воллер. От
Сталинграда к денежной реформе. К вопросу о социальной истории
перелома в Германии. Мюнхен, 1988. С. 25.
35. Заседания собрания городских депутатов Кельна. 07.03.46.
С. 40.
36. Поездка за город // КК. 1945. № 54. 30 ноября.
37. Daily Report. 1945. № 32. 10 апреля.
38. Ср.: Лутц Нитхаммер. Ситуация Рурской области после
войны. Берлин; Бонн, 1983. С. 66.
39. Там же. С. 64.
40. Вилли А. Бельке. Черный рынок 1945-1948 гг. Борьба за
выживание после войны. Брауншвейг, 1986. С. 54.
41. Заседания собрания городских депутатов Кельна. 13.06.46.
С. 192.
42. Брунн. Кельн... С. 40.
43. Грис. Карточное общество. С. 305.
44. Управленческая конференция. 04.09.45// ГАК. Хран 5, №
1273, л. 125.
45. Управленческая конференция. 02.11.45// Там же. Л. 408.
77
46. В общей сложности эти виды выплат составили после
1945 года более половины чистого дохода по зарплате: Рютер.
Между развалом... С. 171, 189, 211.
47. Заседания собрания городских депутатов Кельна. 18.07.46.
С. 213.
С.Г. Сидоров
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТРУДА ВОЕННОПЛЕННЫХ
НА ВОССТАНОВЛЕНИИ СТАЛИНГРАДА
В 1943-1949 ГГ.
Одним из источников пополнения трудовых ресурсов,
привлекаемых для восстановления Сталинграда, явился
контингент военнопленных четырех производственных лагерей
— № 108 “Бекетовский”, № 163 “Тракторный”, № 361
“Приволжский” и № 362 “Краснооктябрьский”.
В процессе использования труда военнопленных на
восстановлении Сталинграда можно выделить три этапа,
отличающиеся количеством привлекаемых к труду
военнопленных, их отношением к труду, формами организации
и стимулирования производственной деятельности. Первый
этап охватывает военный период восстановления города, второй
— время до начала массовой репатриации военнопленных
осенью 1947 г. и третий завершается в середине 50-х годов
передачей в ФРГ и Австрию последних осужденных
военнопленных режимного лагеря № 362 “Краснооктябрьский”.
Первым лагерем производственного направления в годы
войны в городе стал лагерь N 108 “Бекетовский”, созданный
17 мая 1943 года на базе расформированных лагерей-
распределителей и управления лагерей N 108. На 10 июня 1943
года в лагере содержалось 1270 человек. Они были размещены
в трех отделениях, расположенных в Бекетовке,
Красноармейске и на Нефтебазе. В дальнейшем по мере
поступления в лагерь новых военнопленных число лагерных
отделений возрастет до 19-ти1.
78
Численность лагеря никогда не была постоянной. Об этом
свидетельствуют данные о движении контингента
военнопленных2:
Дата 1 июня 1943 г. 1 января 1944 г. 1 января 1945 г. 1 января 1946 г. 1 января 1947 г. 1 января 1948 г. 1 января 1949 г.
Состояло чел. 1270 2186 6864 8085 13061 8236 4616
Прибыло зя год 3821 9688 17444 13610 2411 6457 2358
Убыло ЗЯ год 2905 5010 16223 8634 7236 10077 6974
Всего за время существования лагеря через него прошло
57059 военнопленных. Столь интенсивное движение
контингента пленных было связано в первую очередь с их
перемещением из лагеря в лагерь по оперативным
соображениям (44383 чел.). Кроме того, в число убывших в
1947-1949 гг. 10899 военнопленных входили репатриированные
(1947 г. — 4036, 1948 г. — 4140, 1949 г. — 2723). Другая причина,
влиявшая на движение контингента военнопленных, связана
с их смертностью. Всего за время существования лагеря умерло
1777 человек (3,1 %). Смертность наиболее высокой была в
1943-1945 гг., когда из 24138 пленных, прошедших за это время
через лагерь, умерло 1667 человек (6,9 %). В послевоенные
годы смертность резко падает. За 1946-1949 гг. из 32921
военнопленных умерло 110 человек (0,3 %).
Привлечение военнопленных к труду в военное время
осуществлялось в соответствии с “Положением о
военнопленных”, утвержденным постановлением СНК СССР
№ 1798-800с 1 июля 1941 г., и приказом НКВД СССР № 00675
от 6 апреля 1943 г. Приказ содержал Типовой договор и
директиву УПВИ НКВД СССР о порядке трудового
использования военнопленных, интернированных и
спецконтингентов. После войны к названным документам
добавилось “Положение о трудовом использовании
военнопленных”, введенное в действие приказом НКВД СССР
№ 0249 29 сентября 1945 г.3
Согласно этим документам к труду привлекались
военнопленные рядового и унтер-офицерского состава. На
79
военнопленных, привлекаемых к работам, были
распространены законы по охране труда и рабочем времени,
применяемые к советским гражданам. Привлечение
военнопленных к труду на том или ином предприятии
проводилось в соответствии с договором между лагерем и
руководством предприятия. Договор в обязательном порядке
должен был содержать положения, изложенные в Типовом
договоре, а именно основные принципы взаимоотношений и
взаимообязательств обеих сторон по использованию труда
военнопленных. Для пленных устанавливался 8-часовой
рабочий день, 4 выходных дня в месяц. Для вновь поступающих
в лагерь устанавливался 21-дневный карантин. Труд
военнопленных оплачивался предприятиями по тем же нормам
выработки и расценкам, что и для вольнонаемных рабочих с
начислением 35% накладных расходов по содержанию лагеря.
При поступлении военнопленных в лагерь проводилось
их медицинское освидетельствование для определения
состояния здоровья, необходимого лечения и возможности
использования на производстве. В результате все
военнопленные делились на 4 группы. К первой относились
годные для всех видов работ, ко второй — для работ средней
тяжести, к третьей — для легких работ с укороченным днем, к
четвертой — освобождение от труда из-за хронического
заболевания или физического недостатка. Из выявленных
ослабленных военнопленных формировались оздоровительные
команды, которые размещались в лучших жилых помещениях
или в соответствующих лечебных учреждениях4.
Предприятия, на которых работали военнопленные,
обязаны были обеспечить их жильем, коммунально-бытовыми
услугами (банями, прачечными, столовыми, складами, топливом
и т.п.), транспортом для завоза в лагеря продовольствия и других
грузов. Вместе с тем руководство предприятий должно было
позаботиться о наличии техники безопасности, инструментов,
материалов и фронта работ. Вывод военнопленных на работы
производился по нарядам предприятий, выдаваемых
заблаговременно.
Работники лагерей были обязаны обеспечить трудовую
дисциплину и повышение производительности труда,
80
обеспечить выход на производство наибольшего числа
способных трудиться военнопленных. С целью стимулирования
труда военнопленных к ним применялись различные меры
поощрения — объявление благодарности в приказе, улучшение
условий быта, выдача обмундирования лучшего качества
передовикам производства, лучший стол в столовой.
Военнопленным в зависимости от норм выработки выдавалось
дифференцированное питание, дополнительные нормы хлеба,
от 50 до 250 г махорки в месяц.
Для военнопленных, нарушающих режим, было
предусмотрено наказание в виде объявления выговора в
приказе, ареста с содержанием на гауптвахте, водворение в
штрафное подразделение на срок до 3 месяцев.
Всем военнопленным для приобретения предметов первой
необходимости (ниток, иголок, пуговиц, зубного порошка,
щеток и т.п.) выдавалось ежемесячно от 7 до 30 рублей в
зависимости от звания. Работающим на нормированных работах
выдавалось от 10 рублей в месяц для выполняющих норму
выработки на 40-50%, до 50 рублей для перевыполняющих
нормы5.
Кроме того, предприятия за выполнение и
перевыполнение военнопленными норм выработки могли за
счет своих фондов выдавать им дополнительное питание —
второе горячее блюдо и дополнительную норму хлеба. Однако
в военное время эта мера практически не применялась, так
как предприятия не имели необходимых фондов. Да и многие
другие положения не всегда выполнялись, особенно в 1943 —
1944 годах.
В первый год существования лагеря № 108 “Бекетовский”
использование военнопленных на восстановлении города
носило ограниченный характер. Так, в первом квартале 1944
года на предприятиях было занято всего 115 пленных (7,2%),
во втором — 540 (26,9%) и лишь в третьем квартале число
военнопленных, занятых на производстве, возрастает до 2770
человек (48,4%)6.
Столь низкий процент использования труда
военнопленных на восстановительных работах объясняется
большим числом больных, ослабленных и истощенных
81
военнопленных, которые не были способны выполнять тяжелую
работу. Условия содержания военнопленных, качество питания
и медицинского обслуживания не способствовали в это время
быстрому выздоровлению и восстановлению сил.
Особенно тяжелым положение военнопленных было в
холодные зимние месяцы, когда из-за недостатка топлива
температура в спальных помещениях опускалась в отдельные
дни до 10-5 градусов, поэтому спать приходилось в верхней
одежде, что, в свою очередь, вызывало завшивленность,
болезни.
Медикаментами лагерь обеспечивался в недостаточном
количестве, снабжение ими шло с перебоями. Не
способствовало улучшению физического состояния
военнопленных и присылка в лагерь из прифронтовых
пересыльных пунктов и лагерей крайне ослабленных, больных
дистрофией и другими болезнями7.
Нормы питания военнопленных в апреле 1943 г. по
сравнению с 1942 г. были несколько увеличены. Так, норма
суточного довольствия военнопленных немцев рядового и
унтер-офицерского состава по хлебу возросла с 400 до 600 г. В
рацион военнопленных было возвращено мясо (30 г), изъятое
в 1942 г. Правда при этом сократились нормы выдачи рыбы со
100 до 50 г, масла растительного с 20 до 10 г, сахара с 20 до 10
г, соли с 30 до 10 г8.
Незначительное привлечение военнопленных к
восстановительным работам в 1943 — 1944 гг. было связано
еще и с отвлечением пленных на обустройство лагерей,
строительство новых отделений, недостаточной организацией
труда, слабой связью руководства лагеря и предприятий.
Производственный аппарат лагеря был плохо знаком со своими
обязанностями. Военнопленные участвовали в работах
большими группами по 50-100 человек и более, учесть
индивидуальный труд каждого было трудно. Вследствие этого,
а также из-за нежелания военнопленных трудиться (многие
верили, что плен — это временное явление, что Германия
непобедима) в 1943 г. 35,5% пленных лагеря № 108 не
выполняли норм выработки, в 1944 г. — 44%’.
Отрицательное влияние на результаты труда оказывали
82
частые перемещения контингента военнопленных по
оперативным соображениям, из-за расформирования лагерных
отделений, открытия новых для выполнения иных видов работ.
Несмотря на все вышеперечисленное, уже в 1943-1944 гг.
военнопленные лагеря N 108 оказали значительную помощь
заводам № 264 и № 91, лесозаводам им. Ермана и им.
Куйбышева, мотороремонтному заводу, СталГРЭС, стройотделу
НКВД СССР по Сталинградской области. Только за 9 месяцев
1944 г. военнопленные завода № 264 капитально
отремонтировали дом на 8000 кв. м., школу на 700 мест, здание
механического института, построили 3 овощехранилища по 100
тонн каждое, парокотельную. Непосредственно на заводе
пленные выполнили на 80% монтаж корпусов самоходных
пушек, на 45% обработку корпусов мин, на 75% погрузочно-
разгрузочные и ремонтно-строительные работы.
На Красноармейской пристани пленные разгрузили 100000
тонн угля и зерна, для УНКВД СССР по Сталинградской
области заготовили и вывезли 10000 м3. дров, 800000 шт. кирпича
путем разборки разрушенных зданий, восстановили пять
трехэтажных жилых домов.
Большой объем работ выполнили военнопленные других
лагерных отделений. При этом из квартала в квартал росла
производственная активность. Если в первом квартале 1944 г.
государству было возвращено 7% расходов на содержание
лагеря, то во втором — 10,7%, в третьем — 91,1%10.
Летом 1944 года в северной, наиболее пострадавшей части
Сталинтрада был создан второй производственный лагерь —
№ 163 “Тракторный”11.
Его отделения были расположены на заводах “Красный
Октябрь”, “Баррикады” и СТЗ. На 30 сентября 1944 года в
четырех отделениях лагеря находилось 7992 военнопленных12.
Во второй половине 1944 года организация труда
военнопленных становится более совершенной. Выполняя
указания начальника УПВИ НКВД СССР генерал-лейтенанта
Петрова от 11 мая 1944 г.13, руководство лагерей в целях
наиболее полного использования труда всех военнопленных,
способных трудиться, провели разбивку всех работ,
выполняемых военнопленными, по степени их трудоемкости
83
на тяжелые, средней тяжести и легкие. В соответствии с этим
военнопленные третьей труппы стали использоваться на легком
труде.
Нормы выработки для военнопленных второй группы были
снижены на 30%, третьей — на 50% при 6-часовом и на 75%
при 4-часовом рабочем дне. При условии выполнения данными
группами пленных пониженных норм им выдавался хлеб так
же, как и при условии выполнения норм выработки на 100%
военнопленными первой категории. Увеличенная на 25%
основная норма питания стала выдаваться всем
военнопленным, занятым не только на производстве, но и на
работах по строительству и расширению лагерей, в подсобном
хозяйстве, в мастерских лагерей и других.
Для всех видов работ были установлены нормы выработки,
и в зависимости от их выполнения выдавалось
дифференцированное питание. 31 июля 1944 года заместитель
наркома внутренних дел СССР Круглов издал директиву, в
соответствии с которой на производственных работах должно
было участвовать не менее 80% трудового фонда лагерей14.
Вскоре последовало его указание, разрешающее на период
август-сентябрь 1944 г. установить для военнопленных первой
категории 10-часовой рабочий день, для второй — 8-часовой15.
На летний период 1945 г. 10-часовой рабочий день был
установлен уже для всех военнопленных, занятых на стройках
и предприятиях16.
После капитуляции гитлеровской Германии поток пленных
в СССР резко возрос. Если до 20 января 1945 г. с начала войны
было взято в плен 1009298 человек, то к концу второй мировой
войны эта цифра возросла до 412696417. Поток пленных захватил
и Сталинтрад, где в автусте 1945 г. было создано в северной
части еще два производственных лагеря — №361
“Приволжский” и № 362 “Краснооктябрьский”. Численность
военнопленных в Сталинградской области удваивается и
составляет в августе уже 32671 человек18. Однако не все
прибывшие в 1945 г. в производственные лагеря Сталинграда
вливались в ряды тех, кто работал на восстановлении города и
его предприятий19:
84
Показатели №108 Бекетовский №163 Тракторный №361 Приволжский №362 Краснооктябрьский Всего
Среднесписочный состав лагерей 8354 7527 8576 7943 32400
в том числе; от- бывали 21-днев- ный карантин 758 588 704 354 2404
находились в оздоровительных командах 1868 1242 660 767 4537
непригодные к труду 39 1782 776 1081 3678
трудовой фонд 5689 3915 6436 5741 21881
из них работали на восстанов- лении города 4381 3138 5136 4668 17323
Таким образом, в 1945 г. в среднем из 32400 военнопленных
только 21781 человек (67,2%) были способны трудиться. 4537
пленных находились в оздоровительных командах и набирались
сил, 2404 отбывали 21-дневный карантин как вновь прибывшие
в лагеря, а 3678 инвалидов и хронических больных были вообще
не пригодны к труду. Но и из числа способных трудиться лишь
17323 человека (79,5%) работали на объектах народного
хозяйства Сталинграда, остальные использовались на
внутрилагерных работах (1796), в лагерной обслуге (1278), или
не работали по болезни (1142), по причине отсутствия теплой
одежды и обуви, из-за отбытия дисциплинарных наказаний и
т.п. (279).
Второй этап использования труда военнопленных на
восстановлении Сталинграда был, пожалуй, самым
результативным. Производственный аппарат лагерей
интенсивно использовал опыт, накопленный в годы войны.
Основной производственной единицей военнопленных
становится бригада, специализирующаяся на отдельных видах
работ. В конце войны питание военнопленных улучшилось.
Постановлением ГКО №7946сс от 29 марта 1945 г. норма
суточного довольствия военнопленных рядового и унтер-
офицерского состава увеличилась по сравнению с 1943 г.:
85
вермишели — с 70 до 90 г, рыбы — с 50 до 100 г, сала — с 3 до
15 г, масла растительного с 10 до 15 г, сахара — с 10 до 17 г,
соли — с 10 до 30 г, картофеля — с 300 до 600 г, овощей — с
200 до 320 г на человека20. Норма хлеба осталась прежней,
однако дополнительные нормы хлеба для работающих
военнопленных возросли. Общая выдача хлеба для
выполняющих нормы выработки до 50% составила 650 г, до
80% —700 г, до 100% — 750 г, для перевыполняющих нормы —
800 г21.
В 1945 году усиливается внимание лагерей к подготовке
специалистов из числа военнопленных, максимальному
использованию военнопленных в соответствии с имеющимися
у них специальностями. Для специалистов выделялись лучшие
бараки, им в первую очередь выдавались постельные
принадлежности, доброкачественная обувь, одежда, более
высокая заработная плата, лучшее питание. Динамику
изменения численности ряда специалистов в лагере № 361
“Приволжский” отражают следующие данные22:
Специальность на 1 сентября 1945 г. на 1 июля 1946 г.
Деревообделочники 187 221
Слесари 371 468
Кузнецы 180 205
Электрики 106 118
Каменщики 206 298
Плотники 155 343
Шофера 168 188
Автомеханики 54 88
Осенью 1945 г. изменяется отношение к офицерам. Дело
в том, что военнопленные офицеры по существующему
законодательству были освобождены от труда и могли
86
привлекаться к работе только с их согласия. Но при этом труд
офицеров в годы войны никак не поощрялся. Руководство
УПВИ считало, что раз офицерская норма питания по набору
продуктов и калорийности питания значительно превышает
солдатскую норму с 25% надбавкой продуктов и увеличенной
выдачей хлеба в зависимости от выработки, то поэтому им
25% надбавка не полагается23. Лишь 4 октября 1945 г. ГУПВИ
НКВД СССР направило в лагеря телеграмму, в которой
разрешалось для офицеров, давших добровольное согласие
работать на предприятиях, сохранять офицерскую норму
питания и выдавать для занятых на тяжелых работах
дополнительное питание, а выполняющим и перевыполняющим
нормы выработки — и второе горячее блюдо24.
В результате всех принятых мер уже в 1945 г. труд
военнопленных принес значительные результаты25:
Показатели N 108 Бекетовский N 163 Тракторный N 361 Приволжский N 362 Красно- октябрьский Всего
Отработано на предприятиях, человекодней 1286097 870897 639641 555647 3352282
Валовая сумма выработки, руб. 1680663 12287244 7047664 8911188 4505273
Итоги выполнения нормы выработки, чел.
до 50% 67 138 268 68 541
от 50 до 80% 249 219 654 202 1324
от 80 до 100% 625 227 1047 182 2081
от 100 до 125% 2708 2117 2603 3684 11112
от 125 до 150% 491 272 462 176 1401
свыше 150% 155 76 42 50 323
Средний процент выработки 117 97.1 102.3 107.1 105.9
87
1 2 3 4 5
7 Сельскогозяйсгвенного мяшсюстроения СТЗ 1654 1514
8 МТБ СССР УМГБ Прочие хоэортанизации Мастерские ширпотреба Подсобное хозяйство лагеря № 108 233 393 134 847 233 393
9 « МВД СССР Сгройотдел ХОЗО УМВД СВУ-2 Конвойные войска ГУШОСДОР 800 150 500 762 33 130
10 1 Лесной промышленности Завод им. Ермана Лесобаза Завод им. Куйбышева 500 300 500 402 299 437
11 Электростанций СталГРЭС Мачгозавод 900 300 632 241
I 12 Транспортного машиностроения Завод № 284 1000 792
13 Земледелия Совхоз Приволжский Подсобное хозяйство лагеря № 362 Сельэлекгро 476 379 80 150 29
14 Химической промышленности Завод № 91 800 609
15 Промстройматериалов ОСМУ-3 700 533
16 Совет министров РСФСР Культстрой 700 524
17 Пищевой промышленности Стеклотарный завод Мясокомбинат 322 200 235
18 Животноводства Совхоз Буерачный 372 163
19 Черной металлургии Вторчермет 300 210
20 Вкусовой промышленности Гидролизный завод 300 211
ИТОГО 30354 22085
90
Как видно из таблицы, более 50 % военнопленных (15694)
были сосредоточены на объектах пяти наиболее значимых
министерств — строительства предприятий тяжелой индустрии
(5958), путей сообщения (3250), вооружения (2266),
авиационной промышленности (2120) и речного флота (2100).
На предприятиях этих министерств находились более крепкие
в физическом отношении военнопленные. Если в целом из
общего числа пленных, закрепленных за предприятиями,
выводилось на работу 22085 человек (72,8%), то на объекты
названных министерств — 11983 человек (76,4%), в том числе
на предприятиях министерств вооружения — 85,5%, путей
сообщения — 81,2%, авиационной промышленности — 77,4%.
На третьем этапе производственной деятельности лагерей
численность военнопленных в связи с их массовой
репатриацией с каждым годом уменьшалась. Если в 1947 г. в
двух лагерях находилось 21917 человек, то в 1948 г. — 12370
человек, в 1949 г. — 8174 человек27. Руководство лагерей,
заинтересованное в оставлении в лагерях военнопленных, до
середины 1948 г. отправляло на родину ослабленных, больных,
малопригодных к труду. Так, после репатриации в 1947 г.
4036 военнопленных в лагере N 108 из 5714 оставшихся
военнопленных трудовой фонд составил 5199 человек (91 %)28.
Подобная политика вызывала среди здоровых военнопленных
членовредительство или самоистощение, поэтому с лета 1948
г. на репатриацию стали включать и лучших
производстве ннико в29.
В 1947 — 1949 гг. лагеря добились максимального вывода
военнопленных на производство — 77-86% трудового фонда,
производительность труда военнопленных составляла 113-130%,
нормы выработки выполняли 75-87% всех сдельщиков (по
данным лагеря N 108)30.
Росту производительности труда способствовали переход
к звеньевому учету труда, организация соревнования за право
первоочередной отправки на Родину.
После завершения массовой репатриации на базе
производственных лагерей N 108 и N 362 были созданы
режимные лагеря, в которых содержались осужденные
91
военнопленные. Их труд также использовался на
восстановлении города, строительстве Волго-Донского канала.
5 января 1950 г. лагерь N 108 был расформирован, лагерные
отделения N 1 и N 5 были переданы Главгидроволгодонстрою
МВД СССР под размещение в них советских заключенных31.
С этого времени на территории области остался один лагерь с
осужденными военнопленными (N 362), история которого
завершается в 1955 г.
За время существования производственных лагерей
военнопленные выполнили большой объем восстановительных
работ. Об этом наглядно свидетельствуют данные по итогам
деятельности первого в городе производственного лагеря N
108 “Бекетовский”, военнопленные которого отработали за
1943-1949 гт. 8976304 человекодня, выполнили при этом работу
на сумму 133338588 руб. По далеко неполным данным
военнопленные лагеря N 108 восстановили корпуса трех
заводов, построили две заводские парокотельные,
отремонтировали жилые дома на 300 квартир, построили новые
каменные дома на 782 квартиры, районный стадион на 500
мест, заводские клубы на 1650 мест, 13 производственных пехов
заводов, шлакоблочный завод с годовой мощностью 700000 штук
кирпича, восстановили 6 зданий школ на 2900 мест, построили
12 км и отремонтировали 20 км шоссейных дорог, построили 2
больницы и поликлинники на 400 мест, столовую на 300 мест,
3 км железной дороги, капитально отремонтировали 8 км
паропроводной сети. Кроме того, военнопленные этого лагеря
построили электроподстанцию завода, градирню СталГРЭС, 2
конторы депо, гипсовый завод, здание заводоуправления,
Арчединского вокзала, элеватор, дом связи, управление
Арчединской железной дороги, восстановили областную
гостиницу ’’Интурист”, капитально отремонтировали два депо,
выполняли другие ремонтно-строительные работы.
Одновременно военнопленные лагеря использовались на
эксплуатационных работах завода № 264, трех лесозаводах, на
обслуживании Красноармейского и Сталинградского
судоремонтных заводов, мачтозавода и лесоцеха завода
“Cтpoйдeтaль,,. На вышеперечисленных заводах военнопленные
92
выполняли почти все погрузочно-разгрузочные работы32.
Военнопленные лагеря N 362 за 1945-1949 гг. отработали
7086941 человекодень, выполнив при этом работу на сумму
125141000 руб?3
Таков был вклад в восстановление Сталинграда тех, кто
когда-то разрушал его или другие советские города. При этом
государство понесло минимальные расходы по содержанию
военнопленных. Например, за 1945-1949 гг. фактические
расходы по содержанию лагеря № 108 составили 139820,2 тыс.
рублей, а валовая сумма выработки военнопленных составила
126136,0 тыс. рублей34. Таким образом, расходы государства
составили всего 13684,2 тыс. рублей, при этом город получил
восстановленные или построенные вновь объекты, которые
были перечислены выше.
ПРИМЕЧАНИЯ
7. Центр хранения историко-документальных коллекций
(ЦХИДК), ф. 47п., on. 22, д. 1, л. 14.
2. . Там же, л. 15.
3. ЦХИДК, ф. In, on. 37а, д. 1, л. 35-37; 124-136; д. 2, л. 75-89.
4. ЦХИДК, ф. 47п, on. 22, д. 1, л. 58, 59.
5. ЦХИДК, ф. In, on. 37а, д. 1, л. 222, 223.
6. ЦХИДК, ф. In, on. Па, д. 8, л. 107.
7. ЦХИДК, ф. 47п, on. 14, д. 4, л. 1-4.
8. ЦХИДК, ф. In, on. 37а, д. 1, л. 222; д. 2, л. 100.
9. ЦХИДК, ф. 47п, on. 22, д. 1, л. 19, 23.
10. ЦХИДК, ф. In, on. 11а, д. 8, л. 108-111.
11. В момент организации он назывался “Приволжским”.
После того как летом 1945 г. был создан лагерь № 362
“Приволжский”, лагерь №163 был переименован в “Тракторный”.
12. ЦХИДК, ф. 47п, on. 24, д. 1, л. 4.
13. ЦХИДК, ф. In, on. 2и, д. 1, л. 35-36.
14. Там же, л. 127.
15. Там же, л. 167.
16. ЦХИДК, ф. In, on. Зи, д. 1, л. 70.
17. Военно-исторический журнал. 1990. № 9. С. 40, 45.
18. ЦХИДК, ф. 47п, on. 14, д. 19, л. 2.
93
19. ЦХИДК, ф. In, on. Зи, d. 13, л. 53, 57, 58, 60.
20. ЦХИДК, ф. In, on. 37а, д. 2, л. 100; on. 21а, д. 4, л. 91.
21. ЦХИДК, ф. In, on. 37а, д. 3, л. 58.
22. ЦХИДК, ф. 47п, on. 25, д. 1, л. 15; д. 8, л. 207.
23. ЦХИДК, ф. In, on. 33а, д. 16, л. 66.
24. ЦХИДК, ф. In, on. Зи, д. 1, л. 90.
25. ЦХИДК, ф. In, on. Зи, д. 13, л. 53, 57, 58, 60.
26. ЦХИДК, ф. In, on. 4и, д. 5. л. 270-272.
27. Подсчитано по: ЦХИДК, ф In, on. 15а, д. 280, л. 38; ф.
47п, on. 22, д. 1, л. 34.
28. ЦХИДК, ф. In, on. 19а, д. 19, л. 212; ф. 47п, on. 22, д. 1,
л. 34.
29. ЦХИДК, ф. In, on. 19а, д. 19, л. 219.
30. ЦХИДК, ф. 47п, on. 22, д. 1, л. 34.
31. ЦХИДК, ф. In, on. 15а, д. 116, л. 144.
32. ЦХИДК, ф. 47п, on. 22, д. 1, л. 31-33.
33. Подсчитано по: ЦХИДК, ф. In, on. 15а, д. 280, л. 39.
34. ЦХИДК, ф. In, on. 15а, д. 116, л. 96.
ТЛ. Савина
ДОКУМЕНТЫ УПРАВЛЕНИЯ
ПРОВЕРОЧНО-ФИЛЬТРАЦИОННОГО
ЛАГЕРНОГО ОТДЕЛЕНИЯ № 0108
ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ НА ВОССТАНОВЛЕНИИ
Г. СТАЛИНГРАДА СПЕЦКОНТИНГЕНТА
1943 - 1945 ГГ.
В 1994 году снят гриф “секретно” с документов лагерного
отделения №0108 при УНКВД по Сталинградской области.
Исследователи получили новые источники периода Великой
Отечественной войны, которые ранее не были включены в
научный оборот. Документы этого фонда открывают
совершенно новые факты, которые не получили своего
94
освещения при написании истории Великой Отечественной
войны, в том числе и восстановления города Сталинграда.
Сталинград стал символом гордости россиян и символом
национального единения. Однако нигде при раскрытии данной
темы не упоминалось об использовании на восстановительных
работах советского спецконтингента (бывших военнослужащих
Красной Армии, находившихся в окружении или в плену
противника).
Прошло более двух месяцев после окончания
Сталинградской битвы. Государственный Комитет Обороны,
считая восстановление Сталинградского тракторного завода и
завода № 264 Наркомтанкопрома1 важнейшей военно-
хозяйственной задачей, своим решением обязал НКВД СССР
передать для восстановления Сталинградского тракторного
завода военнопленных, выходящих из госпиталей и
находящихся в городе Сталинграде, а также до 15 мая сего
года передать в ОСМЧ Наркомстроя (особая строительно-
монтажная часть) 3000 человек спецконтингента, включая уже
работающих на заводе. (В этот период на заводе работали 301
человек). Начальнику спецлагеря № 0108 предлагалось
направить своих представителей в Урюпинский и Калачевский
спецлагеря (территория Сталинградской области) с целью
отбора в них 2700 человек спецконтингента, годного к труду;
одновременно совместно с дирекцией завода решить вопрос о
месте размещения контингента, организации лагеря, подготовки
помещений. Здесь же указывалось, что “для военнопленных,
выходящих из госпиталей и используемых на работе на
Сталинградском тракторном заводе, необходимо сформировать
отдельный участок лагеря”2.
В течение первой половины мая 1943 года вся работа по
организации лагеря, его оборудованию и комплектованию была
завершена. Располагался он на Нижнем поселке
Сталинградского тракторного завода в трехэтажном
полуразрушенном здании “Дом техники”, который находился
на правом берегу Волги. Территория лагеря была обнесена
колючей проволокой в 12 рядов, столбы — высотой в 2,2 м.
Внутри зоны была вспахана полоса шириной 4 метра,
предзонник огражден колючей проволокой в 5 рядов, столбы
— высотой 1,2 м.
95
По состоянию на 1 июля 1943 года в лагере содержалось
2774 человека. Из них: 2160 рядовых, 560 человек сержантского
состава и 54 офицера; лиц, годных к тяжелому физическому
труду, — 2377 чел., среднему — 215 чел., к легким работам —-
46 чел., инвалидов, хроников — 78 чел?.
Приказом НКВД СССР № 01308 от 28 июля 1943 года в
составе спецлагеря № 0108 было создано лагерное отделение
при заводе № 2214 с количеством в 1500 человек
спецконтингента для проведения восстановительных работ на
этом объекте5.
Численность и состав спецконтингента постоянно
менялись. Одни, пройдя проверку в отделе контрразведки —
“СМЕРШ", отправлялись снова на фронт, другие после ареста
в тюрьму, третьи по распоряжению вышестоящих организаций6
передавались на восстановление других объектов страны,
четвертые уходили из жизни навсегда. В докладах начальника
спецлагеря по этому вопросу содержатся следующие сведения:
“В IV квартале 1943 года в лагерь прибыло 1199 человек, убыло
185, из них: Тракторозаводскому военкомату передано 27
человек, умерло 29 человек, арестовано 78 человек, переведен
в личный состав спецлагеря 51 человек. За III квартал 1944
года в лагерь прибыли 823 человека, убыли 831 человек, из
них: 184 — в распоряжение райвоенкомата, 52 — в
Сталинградскую тюрьму, умерли 13, в лагерь № 144
Ворошиловграда — 150, в ГУАС НКВД г. Баку — 27 и так
далее”7.
Весь спецконтингент лагеря был разделен на три батальона
(13 рот). В течение 1943 года он использовался исключительно
на восстановлении Сталинградского тракторного завода и
завода № 221.
Режим работы был жесткий. Рабочий день длился 10 часов.
Выполнение производственных заданий строго планировалось
и контролировалось. Ежеквартально начальник лагеря
отчитывался перед Управлением НКВД СССР по делам
военнопленных и интернированных о количестве отработанных
человеко-дней, валовой сумме выработки в рублях, средней
норме выработки на одного человека в день (в рублях).
На III квартал 1943 года планировалось ежедневно
выводить на работы 2558 человек, отработать 198429 человеко-
96
дней. Заработная плата должна была составить 1885075 рублей,
средняя норма выработки в день — 9 руб. 50 коп.
Фактически было отработано 199896 человеко-дней,
заработано 2574667 рублей, в результате чего средняя норма
выработки составила 12 руб. 88 коп., среднесуточный вывод
контингента на работу был выполнен на 101,2%8.
Результат трудового использования контингента за I
квартал 1944 года характеризуется следующими данными:
среднесуточный вывод на работу выполнен на 102,3%,
количество отработанных человеко-дней — на 102,6%, валовая
сумма выработки в рублях — на 124,3%, средняя норма
выработки на одного человека в день (в рублях) — на 121,6%9.
Болезнь людей, отсутствие необходимого количества
обмундирования для вывода на работу, нахождение вновь
прибывших на карантине компенсировались использованием
спецконтингента на работах в выходные дни. Высокая
производительность труда поощрялась талоном на
дополнительное питание. В своем донесении в Управление
НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных от
31 марта 1944 года начальник спецлагеря сообщал: “За январь
1944 года дополнительное питание выдано 1344 человекам, что
составляет 68,5% от работающих на производстве, в феврале
— 1592 чел., или 83,9%.
На каждый талон выдавалось: пшено — 50 г, жиры — 10
г, рыба (мясо) — 50 г, хлеб — 100 г. Спецконтингенту,
выполняющему норму на 100-125%, — 2 талона, на 150% и
выше — 3 талона10.
В использовании спецконтингента были свои проблемы
и сложности. Например, восстановительные работы на
Сталинградском тракторном заводе проводились одновременно
на 24 участках. В результате такой разбросанности нарушалась
инструкция об охране работающего спецконтингента и его
изоляции от вольнонаемных. Лагерь был обеспечен конвоем
только на 50% от потребного количества. Вместо 150 человек,
необходимых для конвоирования спецконтингента на работы,
выделяется только 60-75 человек. Цеха завода одновременно
восстанавливаются и находятся в эксплуатации, в некоторых
цехах живут рабочие, поэтому изолировать слецконтингент от
вольнонаемных рабочих не представлялось возможным. Ввиду
97
указанных обстоятельств лагерь был вынужден выводить
профильтрованный состав на работу без конвоя11.
Ежедневно граждане одного государства встречались на
одной строительной площадке, вместе поднимали из руин
город. После окончания рабочего дня их разделяла колючая
проволока.
В 1944 году были приняты постановления ГКО и НКВД
СССР, которые внесли некоторые изменения в порядок
использования спецконти н гента.
В первом квартале 1944 года начальник спецлагеря
заключил трудовые соглашения с руководителями
хозяйственных органов города о выделении последним
спецконтингента для проведения восстановительных и других
работ на этих объектах: “100 человек были направлены в
распоряжение строительного отдела УНКВД по Сталинградской
области на строительство административного здания и жилых
домов (к концу года количество было увеличено до 500
человек)12; 200 человек — строительному тресту № 4 Наркомата
авиационной промышленности для возведения и обустройства
лагеря для военнопленных при заводе “Красный Октябрь”13;
150 человек — Сталинградскому энергокомбинату14; 60 шоферов
направлены Сталинградскому отделению “Союззаготгранс” для
вывоза хлеба из глубинок15. Около 45% трудоспособного
спецконтингента руководство лагеря выделило на
восстановление жилищного фонда16.
С января 1944 года начался процесс передачи
профильтрованного спецконтингента в постоянные кадры на
промышленные предприятия г. Сталинграда, которым для
организации нормального режима производства хронически не
хватало квалифицированных рабочих и просто мужских рук-
Перевод людей из лагеря частично решал эту проблему. В
соответствии с постановлением ГКО завод № 221 получил в
феврале-марте 786 человек, в мае — 657 человек, в июле — 106
человек. В июле 1944 года лагерное отделение по делам
военнопленных и интернированных при заводе № 221 было
ликвидировано17.
На Сталинградский тракторный завод в первом полугодии
было переведено 83 человека18. Массовая же передача
98
спеиконтингента в постоянные кадры произошла в IV квартале
1944 года.
“На начало квартала в спсцлагере содержалось 3577
человек. За октябрь-декабрь в лагерь прибыли 2018 человек и
за этот же период убыли 3730 человек, в том числе: в пожарную
охрану УНКВД по Сталинградской области — 338 человек, на
завод СТЗ — 262, Сталинградскому Тракгорострою ОСМЧ —
1892, в личный состав спецлагеря № 0108 — 272 человека19.
Приказом НКВД СССР № 0058 от 3 февраля 1945 года
спецлагерь № 0108 был расформирован. Спецконтингент был
передан лагерному отделению при УНКВД по Сталинградской
области20.
'Новые рассекреченные документы ждут своих
исследователей. Они дополняют страницы восстановления
города Сталинграда.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. В настоящее время Акционерное общество открытого типа
“Волгоградский судостроительный завод ”.
2. Государственный архив Волгоградской области (ГАВО).
Ф. 1128, on. 1, д. 15, л. 159.
3. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 17, л. 2 об., 3, 5.
4. В настоящее время Производственное объединение
“Баррикады ”.
5. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 40, л. 40.
6. Имеется в виду ГКО, НКВД СССР, УПВИ НКВД СССР.
7. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 49, л. 20 об., 21. (Сведения приведены
без лаготделения.)
8. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 17, л. 18 об. (Сведения приведены
по работам на СТЗ.)
9. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 17, л. 42, 42 об.
10. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 8, л. 4.
11. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 17.
12. Распоряжение УПВИ НКВД СССР № 2815/1009 от
15.01.44 г.
13. Распоряжение УПВИ НКВД СССР № 28/5/9062. (Б. д.)
14. Фактически было выделено 80 человек. (Ф. 1128, on. 1, д.
55, л. 221.)
99
15. Распоряжение ГУЛАГа НКВД СССР Ns 42/3760 (Б. д.)
16. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 59.
17. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 17, л. 36 об., 52; д 51, л. 21.
18. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 17, л. 63, 64.
19. Далее идут данные о направлении спецконтингента в
другие регионы страны: Грозный, Куйбышев, Баку и т.д.
20. ГАВО, ф. 1128, on. 1, д. 48, л. 381.
Н.В. Кузнецова
ОБЕСПЕЧЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ СТАЛИНГРАДА
ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ В 1943-1945 ГГ.
За время боевых действий в Сталинграде были разрушены
все основные предприятия пищевой промышленности,
магазины, столовые и овощехранилища. Многие предприятия:
гормолзавод, макаронную и кондитерскую фабрики,
консервный завод, мельницы № 4 и № 9, маслозавод “Заря”,
мясокомбинат, пивзавод и завод безалкогольных напитков —
в связи с полным уничтожением не только помещений, но и
оборудования предстояло возродить заново.
Восстановление пищевой промышленности в Сталинграде
началось с частично сохранившихся предприятий и
производств, имевших первостепенное значение. Главное
внимание при этом уделялось налаживанию выпуска хлеба.
До войны в Сталинграде выпекалось 480 тонн
хлебобулочных изделий, а в день освобождения города — 60
тонн. Восстановление хлебозаводов, реконструкция старых и
оборудование новых пекарен во временно приспособленных
помещениях позволило уже к концу 1943 года увеличить
производственные мощности в 4 раза. В 1945 году
хлебопекарная база Сталинграда была рассчитана на 249 тонн
хлеба в сутки, однако производилось лишь 160 тонн при
потребности населения в 205 тонн1. Недостаток восполнялся
выдачей муки жителям города.
Летом 1943 года начали работать цеха по выработке
макаронных и прянично-бисквитных изделий, конфет. В конце
100
1943 года стали выпускать продукцию 2 мясокомбината,
консервный и ликеро-водочный заводы, в 1944 г. —
гор мол завод. Однако их мощности наращивались медленно.
Заводы имели множество недоделок. Не хватало сырья, топлива
и электроэнергии, транспорта. Себестоимость производившейся
продукции значительно превышала плановую.
Несмотря на огромные трудности, местным органам власти
уже в первые дни после освобождения города удалось наладить
выдачу населению хлеба и муки, частично жиров и крупы, а
затем и других продуктов питания. Однако снабжение
сталинградцев, особенно в 1943 году, было неритмичным. Остро
ощущалась нехватка сахара и соли. Имели место перебои в
снабжении хлебом, жирами и мясом. Первоочередность
поставок продовольствия в армию приводила к TOxMy, что
выделенные правительством фонды, за исключением зерновых,
не отоваривались в полном объеме.
В феврале-марте 1943 года продовольствие среди
сталинградцев распределялось по спискам, а с апреля — по
карточкам. В городе и районах были созданы карточные бюро.
Население города росло быстро. Это сильно усложняло работу
по планомерному распределению продуктов.
Таблица 1
Группы населения города Сталинграда по получению
продовольственных карточек2
28 марта 1943 г. в % к общей численности 12 июня 1943 г. в % к общей численности 1 апреля 1945 г. в % к общей численности
Рабочие и приравненные к ним 20160 (41,2%) 70731 (47,8%) 127895 (52,7%)
Служащие 1638 (3,3%) 7335 (5%) 9690 (4%)
Иждивенцы 14667 (29,9%) 34035 (23%) 53917 (22,2%)
Дети 12560 (25,6%) 35893 (24,2%) 511107 (21,1%)
итого 49025 (100%) 147994 (100%) 242609 (100%)
101
Среди рядовых граждан наибольшие нормы питания имели
рабочие, которые в зависимости от профиля предприятия,
профессии и квалификации делились на две категории.
Среднемесячная норма снабжения обеих категорий составляла
1800 г мяса, 400 г жиров, 1200 г крупы и макарон, 400 г сахара.
Паек служащих равнялся соответственно 1200, 300, 800 и 300
граммов. Норма выдачи хлеба составляла для рабочих I
категории 700-800 г в день, рабочих II категории — 500 г,
служащих — 400 г, иждивенцев и детей — 300 г3. Значительная
часть сталинградцев питалась в столовых, сдавая в их фонд
свои карточки, так как не имела условий для приготовления
пищи по месту жительства.
Для стимулирования роста производительности труда на
предприятиях лучшим работникам выделялось дополнительное
питание. Лицам, осужденным за прогулы, снижалась норма
выдачи хлеба со дня получения ими решения народного суда.
Эти меры осуществлялись в русле политики военного
коммунизма.
Самым весомым и разнообразным был паек руководителей
партийных, комсомольских, советских и хозяйственных
организаций. Вопрос об их продовольственном обеспечении
специально рассматривался бюро Сталинградского обкома
В КП (б) 2 мая 1943 года. В основу принятого постановления
было положено распоряжение Наркомторга РСФСР № 63-34
от 8 апреля 1943 года. Руководители областных и городских
организаций и учреждений (всего 170 человек) получили право
питаться в так называемых столовых “литер А”. Другие
ответственные работники области и города (500 человек)
прикреплялись к столовым “литер Б”.
Нормы потребления продуктов в столовых “литер А” были
выше, чем в стандартных лечебных учреждениях Сталинграда:
по сахару — в 2,5 раза; мясу — в 5; жирам — в 4, а в столовых
“литер Б*’ — в 2, 3 и 2,5 раза соответственно, примерно равняясь
нормам снабжения больных туберкулезом и желудочно-
кишечными заболеваниями, нуждавшихся в усиленном
питании4. Помимо действия системы закрытых столовых,
руководящие работники получали продовольствие по карточкам
рабочих I категории.
Для ученых, деятелей искусства, медиков, как и для
рядовых работников аппарата обкома ВКП(б) и облисполкома,
действовали столовые улучшенного питания по карточкам-
Учителя приравнивались к рабочим I категории.
102
Карточная система привела к резкому увеличению числа
чиновников, занимающихся распределением продуктов, а также
росту аппарата контролирующих организаций. Однако,
несмотря на многочисленные проверки партбюро,
домоуправлений, предприятий и учреждений и жесткие меры
наказания провинившихся, до конца войны не были изжиты
такие злоупотребления, как внесение вымышленных фамилий
в списки на получение карточек и их присвоение с последующей
перепродажей хлеба по рыночным ценам, включение служащих
и иждивенцев в группу рабочих с целью увеличения нормы
выдаваемых продуктов.
Число нарушений, связанных с функционированием
карточной системы, возросло в связи с ухудшением общего
продовольственного положения с осени 1943 года. Большая
часть земель на правом берегу Волги, освобожденном от
гитлеровцев, не была засеяна. К тому же весна и лето 1943
года оказались засушливыми. Собранный урожай зерновых и
бобовых культур в Сталинградской области был в три раза
меньше, чем в предыдущем году. Следует отметить, что в 1943
году сельское хозяйство всей страны достигло низшей
критической точки за все годы войны.
Таблица 2
Нормы дневного питания руководящих работников
Сталинградской области в столовых (в граммах)5
Виды продуктов Столовые “литер А" Столовые “литер Б”
Мясо — рыба 400 200
Жвры 60 40
Крупа 10 50
Картофель 150 100
Овощи 100 80
Фрукты ю 10
Мука 130 130
Чай 1 1
Сахар 40 30
Яйла 10 штук в месяц —
Сыр 1 кг в месяц 0,5 кг в месяц
Балык 750 г в месяц 500 г в месяц
103
По решению правительства с 21 ноября 1943 года были
урезаны нормы выдачи хлеба. Размер пайков определялся
ежемесячно в зависимости от количества зерна, полученного
городом. В первую очередь нормы уменьшались служащим,
иждивенцам и детям. Значительно ухудшилось качество хлеба.
Постановлением бюро обкома ВКП(б) и облисполкома уже в
октябре 1943 года часть мельниц была переведена на
переработку проса. Намечалось довести добавки в хлебе до 60-
70% не только из проса, но и из овса, кукурузы и ячменя.
Иногда хлеб целиком выпекался из муки этих культур. Лишь с
получением урожая 1944 года добавки удалось сократить до
45% во второй половине августа и до 30% в сентябре, что
способствовало улучшению вкуса и повышению калорийности
хлеба6. В целом же качество хлебопродуктов из-за примесей,
превышения норм припека, нехватки стандартных форм
оставалось низким до окончания войны.
С осени 1943 года крестьяне значительно сократили
продажу продуктов на рынках Сталинграда, что способствовало
резкому повышению цен. В связи с этим обком ВКП(б) и
облисполком, основываясь на распоряжении СНК СССР, в
апреле 1944 года разрешили колхозам и колхозникам, а также
крестьянам-единоличникам до 1 июля того же года свободную
реализацию хлеба на сталинградских рынках, независимо от
выполнения ими плана хлебозаготовок. Трест рынков заключил
договоры с колхозами Городищенского, Калачевского,
Михайловского и Новоаннинского районов о поставках хлеба
в город и встречной продаже крестьянам остродефицитных
промышленных товаров. Во втором квартале 1944 года на рынки
Сталинграда поступило более 90 тонн пшеничной и ржаной
муки, в то время как в первом — около 25 тонн. В июне 1944
года 1 кг пшеничной муки стоил 160 рублей, а ржаной — 150
рублей, то есть на 10% меньше, чем в марте того же года7.
Большинство сталинградцев не могло пользоваться услугами
рынка, поскольку цены были слишком высокими. Отдельные
руководители предприятий и организаций пытались закупить
для своих коллективов продукты или обменять в колхозах
промтовары, приобретенные в других регионах, на
продовольствие. Но эти инициативы были пресечены
постановлениями бюро обкома ВКП(б) как нарушающие
104
принципы советской торговли и дезорганизующие выполнения
планов хлебозаготовок8.
Областной комитет ВКП(б) и областной исполком
прилагали много усилий для продовольственного обеспечения
населения за счет использования внутренних резервов. Так,
например, в марте 1943 года все пахотоспособные земли на
острове Сарпинском и часть площадей на левом берегу Волги,
а также свободные поливные участки колхозов Городищенского,
Красноармейского и Среднеахтубинского районов были
переданы во временное распоряжение подсобных хозяйств
предприятий и коллективов рабочих и служащих для
индивидуальных посевов9.
В 1944 и 1945 годах в соответствии с постановлением ЦК
ВКП(б) и СНК СССР были расширены площади,
выделявшиеся жителям Сталинграда под огороды. Рабочие и
служащие получали участки в пользование на 5-7 лет.
Административные органы не имели права перераспределения
этих участков. При увольнении с работы сталинградцы теряли
право на землю, но только после сбора урожая. В 1944 году
огородничеством занималось 62400, а в 1945 году 83400
работников предприятий и учреждений города Сталинграда,
то есть почти каждая семья. Площадь под огородами составила
в 1944 году 3200 га, а в 1945 году 4900 га. Огородники имели
урожайность в среднем по 5 т/га картофеля и 18 т/га овощей,
что было больше, чем в колхозах10.
Подсобные хозяйства предприятий Сталинграда, их общая
площадь в 1945 году составила 19,8 тыс. га11, возделывали,
главным образом, зерновые и, кроме того, овощные, бахчевые
культуры и картофель. Несмотря на низкую урожайность и
высокую себестоимость производившейся продукции,
руководители предприятий шли на увеличение подсобных
хозяйств, видя в них важный дополнительный источник
обеспечения своих коллективов.
Таким образом, вследствие войны, неэффективной
системы организации сельского хозяйства, сбоев в работе
распределительного аппарата в 1943-1945 годах удовлетворялись
лишь самые минимальные потребности сталинградцев в
продуктах питания. В результате этого смертность населения
превышала рождаемость12.
105
ПРИМЕЧАНИЯ
7. Центр документации новейшей истории Волгоградской
области (ЦДНИВО), ф. 113, on. 18, д. 207, л. 1; on. 20, д. 249, л. 47.
2. ЦДНИВО, ф. 71, on. 2, д. 145, л. 45; on. 5, д. 71. л. 5.
3. ЦДНИВО, ф. 113, on. 20, д. 280, л. 45; Ф. 71, on. 2, д. 146,
л. 10-13.
4. ЦДНИВО, ф. 113, on. 14, д. 255, л. 43. (Подсчитано автором.
- НК.)
5. ЦДНИВО, ф. 113, on. 14, д. 5, л. 176.
6. ЦДНИВО, ф. 113, on. 14, д. 8, л. 223; on. 18, д. 207, л. 26.
7. ЦДНИВО, ф. 113, on. 18, д. 30, л. 48; Ф. 71, on. 5, д. 71,
л. 58, 64. (Подсчитано автором. — Н.К.)
8. ЦДНИВО, ф. 113, on. 14, д. 8, л. 159; д. 55, л. 20.
9. ЦДНИВО, ф. 113, on. 14, д. 4, л. 183.
10. ЦДНИВО, ф. 113, on. 20, д. 4, л. 70-71; д. 44, л. 23, 37.
11. Там же, л. 5.
12. ЦДНИВО, ф. 113, on. 20, д. 82, л. 8, 27.
Г. Брунн
БЕГСТВО И ВОЗВРАЩЕНИЕ КЕЛЬНЦЕВ
В 1944-1945 ГГ.
В феврале этого года мы вспоминали на крупных
мероприятиях о разрушении Дрездена в феврале 1945 года.
Дрезден можно назвать зловещим предупреждением всему
миру, так как этот город был разрушен одним, сметающим все
на своем пути налетом бомбардировщиков и за несколько часов
с ним произошло то, что с другими городами происходило на
протяжении нескольких лет.
Судьба Дрездена и многих других больших и малых
городов, не только в Германии, являет собой яркий пример
тотальности войны в современном индустриальном обществе,
войны, которая ведется не только между войсками, но и со
всей жестокостью обрушивается на безоружное и практически
беззащитное гражданское население. С развитием авиации
стало возможным перенести войну на вражескую территорию
106
далеко за линию фронта. Германские и британские изобретатели
бомбовой войны 30-х годов предполагали, что, используя
имевшиеся тогда технические средства, невозможно нанести
существенный урон военным объектам противника. Поэтому
они предложили проводить безжалостные бомбовые атаки на
города, находящиеся в глубоком тылу, с тем чтобы повергнуть
население в ужас и панику, и деморализовав его, заставить
прекратить и вести войну далее1.
Стратегия бомбовой войны против гражданского
населения не была, таким образом, изобретением второй
мировой войны, а была разработана в военных сценариях
стратегов нескольких стран еще в 30-е годы. Впервые она была
использована германским люфтваффе при бомбардировках
Варшавы, Роттердама и Ковентри.
К городам, уничтоженным бомбардировками во время
второй мировой войны, относится и Кельн. После первого
невиданного по своей силе налета авиации в мае 1942 года, а
затем и последовавших постоянных бомбежек тысячами
самолетов Кельн был почти полностью опустошен и разрушен
до такой степени, что после войны велись серьезные дискуссии
о том, чтобы отказаться от восстановления городского центра.
Далее речь пойдет о том, чтобы при помощи отрывков из
писем, с одной стороны, достоверно осветить ужасы
бомбардировок и одиссею пострадавших от них в последние
месяцы войны, а с другой стороны, показать проблемы, которые
встали перед вернувшимися жителями и властями во время
восстановления опустошенного города.
Кельн был первым немецким городом, на котором
англичане в 1942 году опробовали стратегию ковровых
бомбардировок. Последствия бомбардировки 31 мая 1942 года,
в дальнейшем печально известной как “налет 1000
бомбардировщиков”, превзошли все ожидания и
продемонстрировали неэффективность предпринятых
защитных мероприятий, однако нс достигли своей
стратегической цели: полной деморализации, бегства или
эвакуации населения2.
В городе все еще оставались люди, находя себе убежище
в развалинах и оказывая сопротивление режиму, который
намеревался эвакуировать население в тыл в предназначенные
107
для этого территории (гау) при помощи Национал-
социалистического союза народного вспомоществования (NSV)
под руководством и контролем партии и властей.
Лишь после не менее ужасных налетов в июне-июле 1943
года начался отток населения из города. Но все-таки многие
кельнцы пытались найти убежище в окрестностях города, хотя
режим систематически проводил переселение людей,
пострадавших от бомбардировок, и тех групп населения,
которые не были задействованы на предприятиях. Люди
продолжали бойкотировать организованные мероприятия по
перевозке и принудительной расквартировке в отдаленных
областях рейха, которые в первую очередь касались детей
школьного возраста3.
Осенью 1944 года воздушные налеты приняли по истине !
апокалиптические масштабы. Город практически был обращен >
в прах, и все же это был не конец. 2 марта 1945 года, за четыре ,
дня до вступления в город американских войск, была
произведена еще одна столь мощная воздушная атака, что из ’
150000 тысяч жителей, которые к тому времени находились в
городе, 100000 в ужасе бежали оттуда. Таким образом, в
левобережном Кельне оставалось лишь около 40000 жителей4
Судьба отдельного человека может лучше, чем абстрактный *
отчет, показать то, что пережили кельнцы в последние дни
войны, как они старались избежать смерти5.
Вот что пишет один из жителей Кельна в октябре 1944
года: “Если мы не дадим о себе знать, то это из-за неописуемых
обстоятельств. С утра воздушная тревога, и так продолжается *
целый день. Ужасные налеты. И такие сильные, как никогда
ранее. Много убитых (...) Мой дом (...), в 16.10. разрушен <
воздушной миной так, что в нем невозможно больше жить.
Восемь ночей провели на раскладушках в городских *
административных зданиях. Со вчерашнего дня вся семья в
одной комнате в Хоенлинде, который тоже сильно разрушен. !
Ужасно. Ходим в лохмотьях. Белье грязное. Сами немытые. И ;
невозможно больше ни помыться, ни постирать. И т.д. И т.д.
Хватило бы на целую книгу. ;
С растущим разочарованием вглядываемся в будущее. г
Здесь часто можно услышать глупости вроде того, что сейчас 5
живые могут позавидовать мертвым. Как барометр настроения
108
тех, кто уже не может выносить все это”.
В такой ситуации семья решается на эвакуацию.
Путешествие становится небезопасным: • “Мы сели на
санитарный поезд (...) и 5.11. вечером около 20м приехали в
Бад-Либенбург, что в Гарце. После 53 часов езды! Глубокой
ночью! Санитарные машины отвезли нас в только что
эвакуированную психиатрическую клинику. Последние больные
были вывезены на том поезде, на котором мы приехали.
Полный развал
Из другого письма мы узнаем больше: “В Бад-Либенбурге,
куда нас привезли из Кельна на санитарном поезде, было
невыносимо. Мужчин и мальчиков, женщин и девочек всех
возрастов размещали раздельно в залах с 30-40 кроватями. В
каждом зале по одному туалету без смыва! Мужчины не могли
помыться, примерно на 80 женщин было 5 тазиков для
умывания. Ничего нельзя спрятать, нет ни шкафов, ни
тумбочек, ничего, ничего. Я не хотел бы дальше писать об
этом, я пишу только затем, чтобы объяснить, что даже мы,
пострадавшие от воздушных налетов, такие условия размещения
считали невыносимыми. Я не критикую, мне не хотелось бы
все это рассказывать, но я должен, по крайней мере, объяснить,
что большего вынести мы не можем”.
С горечью он продолжает: “Пострадавших от воздушных
налетов везде принимают с неохотой. Как население, так и
власти, которые, собственно, ничего не делают для них,
зачастую настроены против них. Это ужасно горько осознавать,
это непостижимым образом противоречит всему тому, что
написано в газетах. Может быть мы неправильно понимаем
эти сообщения. То, что в приступах гнева рассказывали нам
пострадавшие от воздушных налетов люди об обращении с ними
— очень плохо. Возможно, люди в своем страдании несколько
преувеличивают, однако и мы при всем желании не видим
никакой помощи и поддержки. Но, может быть, мы и сами
слишком эгоцентричны”.
С сентября 1944 по март 1945 гг. город распадался на глазах.
Последние предприятия, которые еще что-то производили,
были переброшены в окрестности Кельна со всем персоналом,
машинами и складами. Многие другие предприятия были
эвакуированы еще раньше. Они были переброшены не только
109
в Бергиш, но и в Саксонию, и в более отдаленные области.
Административные здания зачастую пустовали.
Многочисленные чиновники бежали сломя голову, как и другие
жители, лишившись во время бомбардировок своего жилья и
имущества. Оставшиеся в городе службы рейха получили приказ
отступить в более безопасные области на правом берегу Рейна.
В конце концов остались лишь незначительные части служб
НС и городской администрации. Тот, кто хотел найти в городе
помощь или поддержку, вряд ли мог на нее рассчитывать.
Ситуация продолжала обостряться в первые месяцы 1945 года.
Продукты в город почти не поступали. Штурмовики с оружием
на борту не допускали никакого движения.
Хотя гаулейтер, который, по сообщению городского
муниципалитета, со своей администрацией находился в полной
безопасности и довольстве в лесной гостинице “Вилер
Тропштейнхёле” и наведывался в город лишь с короткими
визитами, в своем февральском обращении хвастливо уверял,
что свыше 200000 человек будут защищать каждый метр и
каждую ступеньку Кельна от возможного вторжения
противника6.
Последний сокрушительный налет на Кельн 2 марта был
подготовкой к штурму. Еще утром этого дня 120000 человек
были в городе. Десятками тысяч бежали они оттуда, буквально
в последние минуты перед вступлением американцев, которые
своими ужасающими бомбежками почти сломили их волю к
борьбе. 4 марта обербургомистр Шаллер с преданными ему
людьми бежал по каналу под Рейном на его правый берег,
чтобы обрести там временную безопасность. На следующий
день 30 служащих гестапо, избравшие для бегства тот же путь,
утонули при взрыве канала.
Город защищали только малочисленные и плохо
вооруженные остатки войск7. Сотрудник местной газеты
“Кельнер Штадтанцейгер” Йозеф Фишер решился в этот день
вернуться в Кельн из Бергиш Ланд по еще целому Боннскому
мосту. По шоссе навстречу ему ехали велосипедисты. “Ты куда?”
— окрикивал он каждого и слышал в ответ: “Из города, только
бы быстрее из города...”, “Кельну конец!”, “С меня хватит!”8
Датой взятия города американцами принято считать 6
марта. Однако в этот день пала лишь левобережная часть
НО
Кельна. Только через месяц американцы захватили и
правобережный Кельн. В то время линия фронта проходила
по берегам Рейна. Между берегами велись артиллерийские
перестрелки. Население из центра города, объявленного
запретной зоной, было частично эвакуировано. Доступ в зону
был запрещен. Однако еще до официального окончания войны
многие люди из освобожденных областей направились в родной
Кельн. После 8 мая вереница репатриантов превратилась в
поток из десятков тысяч людей.
Среди них находилась и молодая женщина, которая
отправилась в путь из Саксонии: «В Саксонии совсем не
осталось еды. Поэтому нам, кельнцам, снова пришлось
собираться в дорогу, но как? — вот в чем вопрос. Мне
потребовался 21 день, чтобы с ребенком добраться до Кельна,
атам все было разрушено. Когда я пришла в Кельн с маленьким
рюкзаком за плечами и остановилась у единственного
уцелевшего моста “Паттонбрюке”, слезы градом катились из
глаз, все было сравнено с землей, в том числе и моя квартира.
Но родителям удалось сохранить для меня комнату. Там, под
крышей, моя жизнь началась заново”9.
Так же как эта женщина, люди по шоссе возвращались в
Кельн по одному или группами, кто-то пешком, но большая
часть на машинах — у всех очень много багажа. Вместе с
багажом их высаживали где-нибудь на углу улиц и им
приходилось осваиваться в разрушенном городе. Надписи на
развалинах между извилистыми тропинками свидетельствовали
о “черном” юморе кельнцев, который они не утратили даже в
тяжелейших условиях. На одной двери, заваленной обломками
кирпичей, было написано мелом: “Толкайте сильнее, дверь
немного заедает”, или на остатке стены: “Звонить
бессмысленно, мы в подвале”, “Почту отправляйте на небо”,
“Ключ лежит под ковриком”10.
Неделю за неделей толпы возвращавшихся кельнцев
регистрировались в ведомствах. Летом каждую неделю в город
прибывало в среднем 6000 человек. В июне численность
населения достигла февральского уровня и составила 175000
человек. В июле было зарегистрировано еще 75000 жителей. В
декабре Кельн стал настоящим крупным городом с населением
в 447000 человек11.
111
По заявлениям властей большинство жителей
возвращалось в город добровольно12. С другой стороны, власти
тех областей, где размещались эвакуированные, старались как
можно быстрее снова отправить их на родину. Кельнцы
рассказывали, что их выселяли из мест временного проживания,
где они искали убежище, что им не выдавали
продовольственных карточек и не оказывали больше никакой
поддержки. Эти сообщения подтверждала деятельность Службы
общественного вспомоществования. По записям служащих, к
ним почти каждый день приходили представители иногородних
учреждений (военного правительства, ландратов, бургомистров,
фирм и групп переселенцев), чтобы узнать, является ли
возвращение эвакуированных желательным или необходимым,
и выяснить, какие распоряжения намеревается отдать городская
администрация или что она готова предпринять, чтобы сделать
возвращение возможным.
Летом чиновники попытались хотя и не открыто, а, скорее,
косвенно приостановить репатриацию. Они говорили, что
возвращение само по себе не вызывает никаких возражений,
но следует высказать серьезные опасения относительно
проблем, связанных с размещением репатриантов.
Желательным для них было только возвращение ремесленников.
Но чиновники понимали стремление людей вернуться в
родной город. Они указывали на условия существования
переселенцев в других городах. Большинство эвакуированных
жили в ужасающих условиях, зачастую ютясь вместе с
владельцами квартир. Они полностью зависели от помощи
других людей. Они были незваными гостями, которым, в
особенности после окончания войны, все чаше давали понять,
что им пора уже убираться восвояси. Кроме того, семьи
переселенцев часто разъединяли, членов семей размещали в
разных местах и у них возникало понятное и заслуживающее
поддержки желание снова оказаться дома. Отмечалось, что в
случае с кельнцами следовало учитывать характерную для них
любовь к родному городу, которая нередко выражалась в
ностальгии.
При оказании помощи власти относились с особой заботой
к бывшим военнопленным и политзаключенным, однако
именно возвращение семей ставило их практически перед
112
неразрешимыми проблемами.
Бедственное положение было угнетающим13 — в меньшей
степени для репатриантов из близлежащих областей, которые
уже летом смогли снова кое-как обустроиться, но в гораздо
большей степени для тех, кто возвращался из далека. Часть из
них была в пути много дней или недель, среди них было
особенно много женщин с маленькими детьми, детей без
сопровождения взрослых, стариков и больных, женщин на
поздних сроках беременности.
За время изнуряющего пути большинство этих людей
израсходовали собственные припасы или целыми днями не
принимали горячей пищи. Обеспечивать их питанием должен
был целый ряд крупных кухонь и монастырей. В обед и вечером
выдавали суп — ежедневно около 2000 порций.
С середины августа у обычного репатрианта почти не
осталось шансов найти более или менее пригодную для жилья
и требующую лишь небольшого ремонта квартиру. А для семей,
особенно для матерей-одиночек, женщин с грудными детьми,
инвалидов, стариков и больных, это стало вообще
невозможным, поскольку, как отмечали сотрудники Службы
общественного вспомоществования, им не хватало
расторопности, чтобы искать и находить что-то в подобных
условиях. По словам чиновников, ситуация с каждым днем
становилась все хуже. Больные матери с маленькими детьми,
молодые матери с младенцами, старики и обессилившие
ютились в бомбоубежищах, не имея возможности найти другое
жилье. Жилищные условия оставались безотрадными и тогда,
когда квартира была найдена. Как рассказывали, жутко было
видеть, какими примитивными, неприспособленными для
жизни, полуразрушенными лачугами довольствовалось
малообеспеченное население Кельна.
Лучше в августе 1945 года выглядела ситуация на рынке
рабочей силы, на которую в то время был спрос. Однако власти
со страхом задавались вопросом, будут ли торговля и
промышленность достаточно гибкими, для того чтобы
обеспечить работой растущее число населения. По оценкам
Службы, в августе многие горожане еще имели на руках
значительные суммы наличных денег и старались держаться
подальше от рынка труда. Но как отмечалось далее, когда эти
113
наличные иссякнут, произойдет резкий приток людей на рынок.
Все остальные трудности чрезвычайно возрастут, если к ним
добавится безработица.
Власти мрачно оценивали и моральное состояние
населения. Как у всех жителей, так и у каждого в отдельности
оно было, по их мнению, сильно нарушено. Настоящим
бедствием стал разлад в семьях, а зачастую и распад семей
вследствие разлучения их членов. Стесненные условия
проживания еще более усугубляли проблемы семейной жизни.
Писали, что подавляющее число детей и подростков не
ходило в школу, было лишено всякого воспитания и не имело
понятия о морали. Что возникла необходимость размещения
детей в приютах, потому что они приходили в город сами по
себе и не находили там своих родителей, потому что дети и
родители были разлучены скитаниями, потому что матери
бросали своих детей, потому что родители зачастую отбывали
наказание или находились под стражей, потому что дети и
подростки участвовали в кражах и подобных преступлениях
или же они были настолько предоставлены сами себе и
поставлены под такую угрозу, что нельзя было оставить их на
попечении родителей. Писали, что число заброшенных и
беспризорных детей будет стремительно увеличиваться и
растущая плотность населения будет только способствовать
этому. И что в этой связи вопрос о том, может и хочет ли
Кельн принять в обозримом будущем всех своих детей,
подлежит особенно тщательному рассмотрению14.
К опасностям, которые несла с собой репатриация,
чиновники причисляли возможность эпидемии туберкулеза и
других инфекционных заболеваний. Нездоровые жизненные
условия, разруха, трязь, полчища мух и крыс, отсутствие во
многих районах питьевой воды создавали, как сообщалось,
оптимальные условия для распространения инфекций.
Наступающая зима сулила малообеспеченным слоям
населения новые трудности и лишения. Нехватка одежды, угля
и дров, отсутствие оконных стекол или хотя бы их заменителей
делали широкие слои населения беззащитными перед суровыми
стихиями. В этой связи, по мнению администрации, следовало
указать на опасность политического радикализма. Когда
вернувшиеся в родной город репатрианты обнаруживают в своих
114
разбомбленных квартирах чужих людей и нс могут получить
свое жилье обратно, когда вернувшиеся из плена солдаты не
находят ни своей семьи, ни крова, даже нс имеют необходимой
одежды, чтобы выйти на работу, когда бывшие
политзаключенные возвращаются после многолетнего
заключения и не получают даже того необходимого, что они
имели раньше, тогда, с точки зрения властей, первой реакцией
этих людей становится неприятие и отрицание представителей
установленных после войны порядков. К этому прибавлялись
и сложности общего характера, как, например, убогие
жилищные условия в разрушенном городе. Все это, как
считалось, не могло не повлиять на формирование радикальных
политических настроений в широких слоях населения, поэтому,
по мнению властей, представлялось необходимым ответить на
вопрос, не следовало ли бы в интересах всего населения и
отдельных жителей взять под контроль и приостановить поток
репатриантов в Кельн.
Летом 1945 года британское военное правительство
провело опрос, целью которого было выяснить, какое
количество жителей город еще в состоянии был принять и
какими временными рамками ограничиваются эти
возможности. Городская администрация сообщила, что при
сложившейся ситуации Кельн может обеспечить жильем не
более 410000 человек, что было приблизительно на 360000 тысяч
меньше, чем в 1939 году; при данных темпах заселения
возможности города будут исчерпаны к 1 сентября15.
Только что вернувшихся из мест принудительного
переселения кельнцев ждало в их родном городе новое
расселение. Большее число прибывающих репатриантов
вынудило военное правительство Кельна приступить с сентября
к их расселению в районе Детмольд. Жителей Кельна должны
были принять и окрестные районы. Тем не менее в Детмольд
удалось перевезти в общей сложности лишь около 5000
человек16. С учетом того, что каждую неделю в Кельн
возвращалось столько людей, сколько удалось расквартировать
за три месяца, эта цифра была лишь каплей в море.
Служба общественного вспомоществования неоднократно
призывала сделать Кельн закрытым городом и объявить об этом
через средства массовой информации, а также путем
115
расклеивания объявлений на вокзалах. В конце концов эти
меры были приняты и приток населения в Кельн был строго
ограничен.
Таким образом, с помощью ряда жестких ограничений
удалось заметно сократить приток репатриантов; кривая
прироста населения начала падать с 1946 года17, в результате
чего довоенный уровень населения в Кельне был достигнут
лишь в 1958 году, то есть в отличие от других конкурирующих
с Кельном городов гораздо позже. Вопрос о том, принесли ли
Кельну эти, вызванные необходимостью меры 1945-46 гг. —
важного стартового периода после войны — больше вреда или
пользы, остается открытым.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Подробнее об этом см.: Первопричины и развитие //
Мартин Рютер: Кельн 31 мая 1942 г. Налет 1000
бомбардировщиков. 2-е изд. Кельн, 1992.
2. Ср.: Мартин Рютер. Кельн 31 мая 1942...
3. Ср.: Йозеф Фишер. Путь сквозь огонь. Кельн. Город и люди
в плавильном котле нашей эпохи: Иллюстрированный отчет о
1939-45 гг. Кельн, 1949.
4. Гебхард Адерс. Последние воздушные налеты на Кельн //
Георг Меллих, Стефан Вунш. Кельн после войны. Аспекты истории
города. Т. 24. Кельн, 1995. С. 13-26.
5. Письма в городском архиве г. Кельн // ГАК, 904-111.
6. К вопросу о ситуации в последние месяцы после войны и
взятии города см. проект доклада по восстановлению управления
от 17.10.45 (в различных редакциях): ИАК, 904-486.
7. К вопросу об “обороне” Кельна и взятии его американцами
см.: Рейнхольд Билл штейн, Эберхард Иллнер. Поздравляем: Вы в
Кельне. Кельн 1945 глазами победителей. 100 дней под властью
американцев. Кельн, 1945. С, 29.
8. Йозеф Фишер. Путь сквозь огонь...
9. Хорст Мацерат. “...То время не забыть, это невозможно... °
Кельнцы вспоминают 1929-1945 годы. 3-е изд. Кельн, 1987.
10. Петер Фрелих. “Это был долгий путь": Воспоминания
кельнского старожила. Кельн, 1976. С. 178.
11. Точные данные по движению населения см.: ИАК 904-
116
546.
12. Более подробно по донному вопросу см,'. Повторное
заселение Кельна с позиций Службы общественного
вспомоществования: доклад от 10.08.45//ИАК, 904-553
i3. По общим вопросам социальной истории послевоенного
Кельна см.: Герхард Брунн. Кельн в период 1945-46 гг. Ограничения
общественной жизни // Кельн после национал-социализма. Начало
общественно-политической жизни в 1945-46 гг. / Отто Данн.
Вупперталь, 1981. С. 35-72.
14. По вопросу о положении молодежи см.: Михаель
Кеммерлинг. Молодежь в Кельнских развалинах // Послевоенный
Кельн / Г. Мелихь. С. 89-115; По вопросу о положении женщин:
Беате Шнитцлер. Работать, чтобы выжить: кельнские женщины
в период с 1945 по 1948 гг. // Там же. С. 116-137.
15. ИАК, 904-546.
16. См.: ИАК, хран. 5-313.
17. Данные см.. Меморандум об ущербе, нанесенном Кельну
вследствие и с момента его разрушения // ИАК, хран. 5-1309.
А.Ф. Воробьев
МЕДИЦИНСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ
СТАЛИНГРАДА В 1943-1945 ГГ.
После окончания боев Сталинград лежал в руинах. Были
полностью разрушены 58 заводов и фабрик, уничтожено 42
тыс. жилых домов (85% жилого фонда). При расчистке
территории только тракторного завода было вывезено 9 тысяч
вагонов битого кирпича и металлолома. Население города
составляло 32181 человек, из которых 22 тысячи проживали в
Красноармейском и Кировском районах, остальные 10181
человек — в других шести северных районах. Из
существовавших накануне Великой Отечественной войны 18
больниц на 3300 коек, 27 амбулаторно-поликлинических
учреждений, 63 постоянных детских яслей на 6300 мест было
разрушено: 16 больниц, 24 амбулаторно-поликлинических
учреждения, 86 детских садов, 60 детских яслей. После
117
Сталинградской битвы в городе осталось только две больницы
на 215 коек — больница N 9 в Кировском районе и N 10 в
Красноармейском районе. Многие из 900 врачей и 2400 средних
медицинских работников, трудившихся в городе до
Сталинградской битвы, погибли или были эвакуированы. В
конце февраля 1943 г. в Сталинграде находились всего лишь
40 врачей, 43 средних медицинских работника, 29 человек
прочего медицинского персонала1.
По решению правительства республики и области СССР
взяли шефство над восстановлением отдельных районов и
отраслей хозяйства Сталинграда и области. Саратовская и
Куйбышевская области помогали возрождать здравоохранение.
В город сразу же после окончания боев было направлено 20
тысяч юношей и девушек. В соответствии с приказом
Наркомздрава СССР 3 января 1943 г. “Об оказании помощи
Сталинградскому областному отделу здравоохранения", в нашу
область прибыло 275 врачей из других областей, было получено
большое количество медицинского инструментария, имущества,
медикаментов. Был открыт и оснащен инфекционный
госпиталь на 1000 коек. Вновь прибывшие, как и местные
жители, были размещены в землянках. Ни тепла, ни магазинов,
ни бань, ни городского транспорта — жизнь в таких условиях
равнялась подвигу2.
Прежде чем приступить к восстановлению города
предстояло провести разминирование города и его санитарную
очистку. Для руководства этими работами была создана
Чрезвычайная Комиссия, в состав которой вошли: секретарь
обкома ВКП(б) Водолагин (председатель), заместитель
председателя облисполкома Поляков (врач), заместитель
начальника Областного управления внутренних дел Прошин,
комендант города Демченко, заместитель председателя
горсовета Лебедев. В течение трех лет (с 1943 по 1945 гг.)
разминированием города занимались 3927 бойцов и
инструкторов-минеров (105-й инженерно-минный батальон),
около 30 из них погибли или были ранены. Благодаря
самоотверженному труду этих людей было обезврежено более
1,5 млн. мин и бомб, но полностью освободить город от
взрывоопасных предметов не удалось. До сих пор жители
(особенно дети) изредка подрываются на боеприпасах и минах.
Руководство санитарной очисткой города было возложено
на председателя Главного военного санитарного управления
бригадного врача Бершадского и главных санитарных
инструкторов Сталинграда и области Н.Н.Литвинову,
Н.А.Хмелеву, И.А.Степанову. Поиски и захоронение тел
погибших производили похоронные команды из советских
солдат и немецких военнопленных общей численностью 1700
человек. Они были оснащены транспортом и необходимым
инструментом. В своей книге “На стремнине века” А.С.Чуянов
пишет: «Потрясающую картину я увидел в Тракторозаводском
районе, фашистские похоронные команды вытаскивали из
подвалов и госпиталей трупы солдат и складывали их в штабеля
по 250-300 метров длиной. Среди них оказывались раненые
еще с признаками жизни. Человеческие чувства у “похоронных
команд” настолько притупились, что они уже не реагировали
на наши строжайшие запрещения бросать в штабеля живых.
Пришлось пригрозить оружием, чтобы заставить “похоронные
команды” прекратить такое “варварство”»3. Всего в районе
Сталинграда было убрано и захоронено 147,2 тыс. тел немецких
солдат, 46,7 тыс. павших в боях советских воинов и свыше 2
тыс. трупов животных. Убитых немцев закапывали в групповые
могилы. Тела советских солдат похоронили со всеми воинскими
почестями в 66 братских могилах, на многих из которых сразу
же установили памятники. Одновременно с захоронениями
были приняты меры по улучшению водоснабжения, по борьбе
с грызунами, разносчиками туляремии, и по профилактике
особоопасных инфекций. К июню 1943 г. санитарная очистка
города была завершена. Совместная комиссия Наркома
Обороны и Наркомздрава признала проделанную работу
удовлетворительной и серьезных замечаний не сделала4.
После разминирования и санитарной очистки власти
начали размещать в более или менее пригодных помещениях
государственные учреждения и жителей города. Лечебным
учреждениям обычно отводились подвалы. Большим
подспорьем было массовое участие жителей в восстановлении
города. Медицинские работники нс были исключением.
Помимо оказания помощи населению, они занимались
восстановлением лечебно-профилактических учреждений. В
первое время удалось организовать 9 больниц на 1510 мест.
119
Главной базой восстановления города стал наименее
пострадавший входе боев Кировский район. Здесь в школьном
здании одним из первых в Сталинграде был открыт
Медицинский институт. Оборудование для него прислали 12
медицинских вузов страны. В 1943 г. к занятиям в институте
приступили 600 студентов, из них 340 первокурсников. В конце
1943 г. по данным отчета городского отдела здравоохранения5
в Сталинграде работало 204 врача, в том числе 27 зубных. В
больницах N 9 и 10 в результате реконструкции корпусов
удалось увеличить число мест до 1775. К концу 1944 г. в городе
уже функционировало 11 больниц на 11300 мест, 29 женских и
детских консультаций. К декабрю 1945 г. в Сталинграде работало
14 больниц на 2035 мест, 17 амбулаторий и поликлиник, 33
яслей на 1495 мест, 19 врачебных и 38 сестринских
здравпунктов. В тот год были построены: больница N 12 на 60
мест с поликлиникой на 250 посещений; роддом в Центральном
районе; больницы N 5, 6, городская туберкулезная больница;
городской онкологический диспансер; детская инфекционная
больница N 21; городская станция скорой помощи6. Помимо
этого в городе были открыты лечебные учреждения, которые
оказывали квалифицированную медицинскую помощь жителям
села: клиническая больница, онкологический диспансер,
санэпидстанция и другие. Отстроены ведомственные лечебные
учреждения: больница водников на 200 мест с поликлиникой,
железнодорожная больница со стационаром на 105 мест с
поликлиникой и др.7
Приведенные данные свидетельствуют, что к концу 1945
г. лечебно-профилактическая сеть Сталинграда в основном была
восстановлена. Населению города оказывалась необходимая
специализированная медицинская помощь. Это позволило в
последующие годы сосредоточить усилия на совершенствовании
лечебно-профилактической сети8. С 1946 по 1955 гг. жители
Сталинграда получили новые лечебные учреждения на 1511
мест и детские ясли на 1900 мест. В течение последующих
десяти лет построено еще новых больниц на 1377 и детских
яслей на 3279 мест, 69 поликлиник и других медицинских
учреждений9. В 1985 г. в Волгограде имелось 37 больниц на
10175 мест, 34 амбулаторно-поликлинических учреждения. В
городе трудится 4112 врачей и 8066 средних медицинских
120
работников10.
ПРИМЕЧАНИЯ
L Водолагин М.А. Очерки истории Волгограда. 1589-1967 гг.
М., 1968.
2. Вязовский В.В. и др. Очерки развития здравоохранения
Волгоградской области. Волгоград, (Б. д.). С. 53.
3. Чуянов А.С. На стремнине века. Записки секретаря обкома.
М., 1976. С. 264-265.
4. Отчеты горздравотдела 1943-1993 гг. // ГАВО, ф. 2872,
on. 7, д. 34.
5. ГАВО, ф. 6880, on. 4, д. 53.
6. ГАВО, ф. 3969, on. 7, д. 3.
7. ГАВО, ф. 9969, on. 7, д. 5а.
8. ГАВО, ф. 6772, on. 1, д. 4.
9. ГАВО, ф. 6642, on. 1, д. 214.
10. 50 лет Волгоградскому государственному медицинскому
институту. Волгоград, 1985. С. 3.
X. Матцерат
УПРАВЛЕНИЕ СРЕДИ РАЗВАЛИН:
АДМИНИСТРАЦИЯ ГОРОДА КЕЛЬНА
В ПЕРИОД ОКОНЧАНИЯ ВОЙНЫ И НАЧАЛА
ВОССТАНОВЛЕНИЯ
I. Вступление
Управление среди развалин означает управление
разрушенным городом; вместе с тем это означает постепенный
распад самого института управления городом. В этой связи
возникает целый ряд вопросов. Насколько администрация была
в состоянии поддерживать пульс общественной жизни в городе
и удовлетворять жизненные потребности его населения в хаосе
грядущего окончания войны? Какой вклад в дело
восстановления города внесла администрация непосредственно
после его освобождения от господства национал-социалистов?
121
В реализации каких политических изменений участвовала
администрация в этот переломный период, или, иными
словами: насколько радикальным было начало новой жизни?
II. Дезорганизация общественной жизни незадолго до
окончания войны
К осени 1944 года1 администрация Кельна уже во многом
утратила качества нормально функционирующей городской
администрации. Одной из причин тому послужили катаклизмы
общеполитического характера. Сама сущность самоуправления
давно уже была сведена на нет политическим притязанием на
тотальность НСДАП, господствующей партии национал-
социалистов. Городская администрация была лишена всякого
политического влияния. Глава муниципалитета фактически
находился в зависимости от партийного гаулейтера, и
большинство городских депутатов в качестве гауамтслейтеров
были подчинены авторитету гаулейтера Трое. Партия и ее
организации взяли на себя решение многих задач, ранее
находящихся в компетенции муниципалитета, прежде всего, в
области социального обеспечения и вопросов культуры. В
соответствии с выдвинутым принципом “управления массами”
партия взяла в свои руки всю политическую власть, оставляя
муниципалитету лишь техническое “исполнение” рутинных
обязанностей. Уже в апреле 1940 года один из трех районных
руководителей НСДАП был назначен на пост так называемого
“чрезвычайного главы”, в широкие полномочия которого
входило решение проблем, вызванных войной в воздухе. Партии
подлежало оказывать первую помощь населению
непосредственно после бомбардировок. Один компетентный
представитель так описывал развитие событий начиная с января
1944 года вплоть до конца войны: “По ряду очевидных причин
партия все больше выдвигалась в центр военных событий в
Германии и претендовала во все возрастающей степени на
единоправное руководство и командную власть во всех
мероприятиях, которые приводили ее к непосредственному
контакту с народом. Поэтому, например, забота о пострадавших
от бомбежек была передана в руки партии... Районный
руководитель принял на себя в еще более полной форме
руководство и управление всеми мероприятиями по
122
гражданской обороне, и в течение налетов и после проводил
заседания так называемого “чрезвычайного полномочного
штаба”, на которых гражданские, полицейские, военные,
хозяйственные и партийные ведомства должны были
отчитываться о своих действиях, возникших проблемах и
причиненном ущербе”2. Это развитие было усилено еще тем,
что гаулейтер Трое начиная с февраля 1942 года в качестве
рейхс комиссара по обороне стал главной фигурой во всех
вопросах войны и проблем, связанных с ней. Кроме того, в
середине сентября 1944 года ему полностью подчинялись
государственные и коммунальные органы3.
Другой причиной кризиса коммунальных властей стали
прямые последствия бомбардировок. Война поставила перед
ними многочисленные новые задачи в рамках военного
хозяйства: обеспечение населения продуктами питания,
одеждой, жильем и отоплением, а также устранение тягчайших
последствий бомбовой войны. С другой стороны, городская
администрация лишилась большинства своих специалистов-
мужчин, призванных на военную службу, которых лишь
частично удалось заменить женщинами. Это привело к тому,
что выполнение многих задач было приостановлено.
Постоянные бомбардировки затрудняли не только сам процесс
управления, они уничтожали в буквальном смысле сам
фундамент управленческой деятельности: акты, пишущие
машинки, да и сами бюро. Многие отделы неоднократно теряли
свои документы и должны были кое-как обустраиваться в
постоянно новых помещениях.
Ситуация осложнялась еще и тем, что после смерти
бургомистра д-ра Викельнкемпера 20 июня 1944 года и
вступления на эту должность его бывшего заместителя по
строительству Брандеса город полностью был подчинен
комиссару.
Ко всему прочему сказывалось постоянное
перенапряжение госслужащих, которые сами должны были
бороться за выживание и зачастую после бессонных ночей под
бомбежками или вследствие разрушавшихся транспортных
связей опаздывали на работу.
Осенью 1944 года ситуация приобрела хаотический
характер: магистрали водо- и электроснабжения были почти
123
полностью разрушены, несмотря на постоянно ведущиеся
восстановительные и ремонтные работы, внутригородское
транспортное сообщение больше не функционировало,
документы многочисленных учреждений были полностью
уничтожены. Приходилось все устраивать “на скорую руку”. В
этот период для людей, которые еще оставались в городе,
подвалы и бомбоубежища стали постоянным пристанищем.
В последующее время одно за другим закрывались
снабженческие учреждения. Негативное влияние на снабжение
населения оказывало прежде всего положение с транспортом.
Мосты, являющиеся основными транспортными артериями,
были один за другим разрушены с октября 1944 года.
Внутригородское трамвайное сообщение в левобережном
Кельне полностью прекратилось 14 января 1945 года: теперь
по превращенному в руины Кельну можно было передвигаться
либо пешком, либо на велосипеде. 26 января 1945 года Трое
еще пытался взять ситуацию под контроль путем учреждения
генерального отдела по общетранспортным вопросам при
рейхскомиссаре обороны. 1 марта 1945 года вышла из строя
городская электросеть. 3 марта опустошительный воздушный
налет уничтожил последние, еще до некоторой степени
функционирующие структуры.
Незадолго до конца войны была проведена массовая
эвакуация всех оставшихся чиновников, уже после того как в
ноябре 1944 года многочисленные учреждения были
перемещены в области по правую сторону Рейна. 4 марта
комиссар-обербургомистр Брандес со своими ближайшими
сотрудниками пересекли Рейн неподалеку от местечка Нил, а
5 марта на правый берег Рейна бежал гаулейтер Трое. Таким
образом, за исключением некоторых сотрудников
продовольственного управления, уклонившихся от эвакуации,
в левобережном Кельне напрочь отсутствовала какая бы то ни
была власть.
III. "Час ноль" в Кельне
Вход американцев в левобережный Кельн 6 марта 1945
года в сущности означал "час ноль" в политическом и
коммунальном развитии города4. В сложившейся ситуации
католическая церковь была единственной крупной
организацией, не скомпрометировавшей себя, которая
124
продолжала свою работу. При этом городской католический
декан д-р Роберт Гроше продержался в городе с сотней
священнослужителей и приобрел определенный вес в качестве
посредника между немецкой и американской сторонами5.
Разрушение прежних и отсутствие новых властных
структур одновременно открывало перспективы для
дальнейшего развития, которые, правда, были ограничены
необходимостью восстанавливать жизненные основы в
разрушенном городе и обеспечивать его жителей всем
необходимым.
Возрождение общественной жизни в этот период
находилось исключительно в руках американской военной
администрации, возглавляемой полковником Паттерсоном,
который официально приступил к деятельности 9 марта. В своем
первом ежедневном отчете от 9/10 марта 1945 года он отметил:
“Когда наше отделение начало свою деятельность, в городе не
функционировал никакой вид гражданской администрации”6.
Военная администрация начала свою деятельность с
ликвидации самого значительного ущерба и восстановления
необходимой инфраструктуры, то есть обеспечения города
водой, электричеством, газом, а также продовольствием, углем
и дровами, воссоздания системы здравоохранения и
установления общественного порядка.
В первые недели ситуация носила характер чрезвычайного
положения. Следствием этого была учреждена запретная зона
с военным оцеплением, которая должна была оградить город
от внешних районов, кроме того был установлен комендантский
час.
Сразу же после 6 марта в правобережном Кельне
продолжила свою работу небольшая группа членов бывшего
муниципалитета во главе с Тюрком. Бургомистр Брандес
поручил еще 24 марта городскому директору Остусу в случае
оккупации правобережного Кельна не прекращать работу.
После того, как в период с 12 по 15 апреля был занят и
правобережный Кельн, новой кельнской администрации 26
апредя было поручено отстранить от работы администрацию
Правобережной части города. Три представителя новой
^министрации направились туда и, застав служащих уцелевших
°Рганов управления во время совещания, сняли полномочия с
125
руководящих членов администрации Тюрка, Клеппе и Остуса,
а также и со всех других чиновников и служащих, которые
были членами НСДАП. 14 служащих, незапятнанных членством
в НСДАП, образовали новую правобережную администрацию.
В отношении управления американцами был предпринят
целый ряд срочных мер. 14 марта вес бывшие чиновники,
служащие и сотрудники городских и государственных властей
должны были немедленно явиться на регистрацию.
Одновременно было обнародовано обращение к кельнскому
населению, в котором опытные специалисты во всех областях
управления призывались к сотрудничеству с комитетом
самопомощи. Новая городская администрация тотчас
попыталась воспрепятствовать грабежам и 21 апреля издала
приказ о возвращении разграбленных материальных ценностей.
К этим срочным мероприятиям относился и призыв на работу
в полиции.
Для восстановления управления необходимы были
квалифицированные и — по основным установкам военного
правительства — политически не скомпрометировавшие себя
люди. Их-то как раз и не хватало, так как противники
нацистского режима уже в 1933 году были смещены с их
должностей, а порою даже преследовались, и во всяком случае,
в это время находились вне Кельна. Те же, кто остался работать
после 1933 года, как правило, приспосабливались и становились
членами НСДАП и потому теперь считались
неблагонадежными. Поиск квалифицированных и политически
не скомпрометировавших себя кадров концентрировался
прежде всего на коммунальных политиках эпохи Веймарской
республики, которые были уволены национал-социалистами,
а также на поколении, которое выросло еще во времена
кайзеровского рейха. Одними из первых, на кого пал выбор
американцев, наряду с Аденауером, были бывшие заместители
бургомистра д-р Биллштейн и д-р Зут. 16 марта 1945 года Зут
был назначен руководителем городской администрации.
Полтора месяца спустя — 4 мая — Аденауер формально вступил
в должность обербургомистра, хотя и до того Паттерсон уже
неоднократно предлагал ему этот пост и использовал его как
советника в деловых и личных вопросах7. В этот период был
назначен ряд ответственных исполнителей.
126
В письме-инструкции от 26 марта, направленном
руководителю кельнской администрации, Паттерсон обозначил
основные принципы деятельности обербургомистра:
поддержание законности и порядка, искоренение нацизма и
милитаризма, ликвидация всех форм дискриминации8.
Одновременно это означало запрет на общественно-
политическую деятельность, который распространялся на всех
членов НСДАП, СА и СС. С другой стороны, на ведущих постах
должны были быть представлены члены всех незапрещенных
политических группировок и социальных групп. Одновременно
была разрешена деятельность “гражданских комитетов”.
Административная деятельность должна была вестись в
соответствии с принципами, установленными до 1933 года.
Офицеры из военной администрации согласно установленным
полномочиям выступали в случае необходимости только в
качестве наблюдателей. Неясность относительно концепций и
полномочий со стороны военной администрации и
неуверенность и нехватка средств со стороны городской
администрации мешали вначале проведению эффективной
административной работы.
В совместном официальном заявлении9 военного
правительства и кельнского муниципалитета от 21 апреля 1945
года были сформулированы основные принципы новой
администрации: она начала свою работу в соответствии с
распоряжением военной администрации; срок действия ее
полномочий был назначен вплоть до новых выборов в городское
собрание; в ее компетенцию входило издание указов и
распоряжений по согласованию с военной администрацией;
она должна была перенять круг обязанностей всех
действовавших до сих пор в Кельне имперских и
государственных органов, которые покинули город. Тем самым
для Кельна были сформулированы основные принципы
“косвенного управления”10.
Это означало, что отныне городу принадлежали все
полномочия общественного управления, точнее: пожарная
охрана, полиция, тюрьмы, а также финансовые и таможенные
ведомства. Таким образом, реорганизация государства
начиналась на самом низовом уровне.
Восстановление управленческих структур было связано с
127
бесконечными трудностями. В административном отчете за
1945-47 гг. исходная ситуация была охарактеризована
следующим образом: “Служебные здания были разрушены
бомбардировками. Акты, прочие служебные документы,
телефоны, пишущие машинки, кассовые аппараты и прочее
было почти полностью уничтожено. Большая часть инвентаря
эвакуировалась в спешке и содержалась настолько плохо, что
была безвозвратно утеряна вследствие непогоды или
воровства’41. Таким образом, восстановление
административных структур с самого начала было сопряжено
с большими трудностями, или, как говорится в
административном отчете, складывалось “чудовищно
примитивно”. То же мы можем прочитать в отчете заместителя
обербургомистра Шверинга, который был написан им в
середине июля 1945 года: «Не успела новая администрация
приступить к работе, как выяснилось, что начинать надо было,
так сказать, с нуля. Буквально посреди обломков приходилось
организовывать примитивные “походные” бюро»12.
2 апреля 1945 года появился первый номер “Кельнише
курьер” первой газеты в Кельне, издаваемой американцами. В
этом номере был опубликован список уже учрежденных
муниципальных ведомств: наряду с руководителем городской
администрации, его заместитель по здравоохранению и
общественному вспомоществованию, заместитель по вопросам
финансов, по жилищному и коммунальному строительству,
директор тюрем, президент полиции и ее начальник,
брандмейстер, руководитель муниципальной полиции и ПВО,
руководитель службы трудоустройства, а также директор
ведомства по продовольственному обеспечению13. Таким
образом, были названы ответственные за выполнение основных
задач обеспечения лежащего в руинах города.
Одним из основных мероприятий стала регистрация всех
лиц старше 12 лет, которая проводилась не только по причине
распределения продовольственных карточек, но в основном
для организации нового административного учета и в целях
обеспечения населения. Городская администрация находилась
в полуразрушенном здании Альянса на Кайзер-Вильгельм-Ринг,
где раньше размещалась страховая компания.
Сотрудничество с американскими военными властями
128
складывалось благоприятно, прежде всего из-за хороших
отношений между Аденауером и Паттерсоном. В совместной
работе Аденауеру удалось отстоять свои взгляды по основным
вопросам. При этом он не боялся даже конфликтов. Так,
например, в июне 1945 года он отказался подписать проект
постановления о принудительных работах для всех кельнцев в
возрасте от 16 до 66 лет, который был предложен военным
правительством14.
Опираясь на опыт работы, накопленный во времена
Веймарской республики, и в тесном сотрудничестве с военными
органами, представители немецкой администрации
целенаправленно приступили к восстановлению организации
и персонала муниципалитета. Учреждение служб и ведомств
проходило в быстром темпе. 25 июня 1945 года был опубликован
первый бюллетень городской администрации15 и уже 17 мая
1945 года появилось общее указание по работе кельнского
муниципалитета за подписью Аденауэра16. В ситуации,
сложившейся после войны, потребовалось учреждение
некоторых специальных служб, таких как, например,
оккупационного ведомства, службы для лиц, возвращающихся
из мест эвакуации, службы по делам уволенных
политработников, жилищного ведомства с арендой мебели,
службы по пропавшим без вести и центрального отделения по
вопросам военнопленных.
Именно в аспекте дееспособности администрации остро
стояла проблема использования специалистов, которые
сотрудничали с нацистским режимом. Американцы дали ясно
понять, что им в администрации места нет. Поэтому они
требовали предъявления документов и анкет, в которых должны
были указываться биографические сведения. За сообщение
неверных или неполных сведений были предусмотрены строгие
штрафные санкции. Военные власти решали, принять ли или
отклонить кандидатуры, предложенные немецкими властями.
Поначалу и Аденауэр занял жесткую позицию по этому
вопросу. В последующее время Зут, а затем и Аденауэр
настойчиво указывали американцам на сложность
восстановления администрации без использования
специалистов с нацистским прошлым. В конце концов Аденауэр
решил, что не следует исключать из общественных служб также
129
и тех людей, которые стали членами НСДАП до 1933 года, так
называемых “старых бойцов”. Этот вопрос постоянно был
спорным пунктом.
Другой проблемой был подбор квалифицированных и
морально устойчивых кадров. Что касалось количества, здесь
не возникло никаких проблем, ибо по призыву военного
правительства зарегистрировалось большое количество
кандидатов, также те, кто раньше никогда не работал в
администрации. Многие из них не обладали требуемой
квалификацией. Но даже те, которые все же были приняты на
работу, не всегда оказывались морально устойчивыми.
Чрезвычайное положение, “одичание” нравов и падение
моральных устоев уже в годы войны были причинами
многочисленных фактов коррупции в администрации, которые,
как правило, являлись следствием распоряжения дефицитными
товарами.
С другой стороны, неоспорим тот факт, что в
администрации царила атмосфера подъема и все задачи
выполнялись с большим воодушевлением. Деятельность новой
администрации была направлена прежде всего на
восстановление системы снабжения17. Удивительно быстро были
введены в действие важнейшие структуры снабжения. 30 марта
снова была введена насосная станция в Штоммельне. С 30
марта было восстановлено электроснабжение. В мае были
введены в эксплуатацию первые трамвайные и автобусные
линии сообщения в правобережном Кельне, а с 1 июня и в
левобережной части города. Наряду со строительством мостов,
которое велось американцами, городская администрация
пыталась усилить сообщение между правой и левой частями
города, приняв на работу служащих для паромной переправы.
Служба по вывозу мусора приступила к работе в начале июня.
Этим было положено начало реорганизации общественной
жизни и снабжения населения, несмотря на все оставшиеся
проблемы. Количество проблем, которые требовали
немедленного решения, было обусловлено не только объемами
разрушений, но и тем, что кельнцы, которые выехали из города
в окрестности или же были эвакуированы в центральную
Германию, снова возвращались назад. Необходимо было решить
две основные проблемы: питание и жилье. Создание жилищных
130
площадей для возвращающегося населения, особенно за счет
ремонта разрушенных квартир, было поэтому первоочередной
задачей. Для этой цели 25 апреля городская администрация
конфисковала все квартиры, которые были оставлены
прежними владельцами или же съемщиками.
ГУ, Кельнский муниципалитет в подчинении британских
военных властей
С переходом города во власть британской военной
администрации возрождение муниципалитета было большей
частью закончено. Основные части инфраструктуры были
восстановлены. Важным шагом и основой для быстрой
коммуникации стало возрождение почтового сообщения в
начале июля. В июне начал работать оптовый рынок.
Муниципалитет был укомплектован и достиг определенной
эффективности в работе, хотя количество служащих было
гораздо ниже, чем в период войны. Уже в конце июля 1945
года приступили к работе 3720 чиновников и служащих и 3979
работников (включая полицию). Таким образом, муниципалитет
снова располагал действенным штатом сотрудников18.
Примерно к этому времени снова был разделен круг
обязанностей между коммунальными и государственными
службами. Между тем началась реорганизация государственных
властных структур. Уже 30 апреля военные власти поручили
бывшему верховному рейнскому президенту Гансу Фуксу
создать окружное управление. Уже 21 мая 1945 года
американцами был назначен новый начальник окружного
управления. Финансовые службы возобновили свою работу 1
августа 1945 года.
С переходом военного управления к британским властям
21 июня 1945 года значительно увеличились усилия по
восстановлению общественных служб и городской
инфраструктуры. Постепенно началось восстановление и
культурных сооружений. Восстановление административных
органов в конце года было в общем и целом завершено. Службы
были оборудованы и город к концу декабря насчитывал свыше
12468 сотрудников, половина из этого числа были
работниками19.
Характерным признаком следующей фазы восстановления
стало развитие основных структур, которые были связаны с
131
функциями и положением нового коммунального управления.
Это касалось отношений с новой британской военной
администрацией. Эти отношения были гораздо "прохладнее”,
чем с американцами. Представителем военной администрации
Кельнского округа был назначен майор Прайор (подразд. 622).
Наряду с этим было создано собственное подразделение для
правительственного округа (подразд. 808). Прайор уделял
большое внимание четкому ведению процессуальных дел; это
означало, что связь муниципалитета с этой инстанцией
осуществлялась только через него20. Кроме того, был назначен
постоянный посредник между военной и городской
администрациями. В многочисленных процессуальных вопросах
выявились трения между немецкими и британскими властями.
Задержки при делопроизводстве вызвало и двуязычие. К тому
же британские власти хотели и в протокольном порядке
полностью сохранить функции "носителей верховной
государственной власти”21.
Вновь стала актуальной старая проблема, обострившись
еще сильнее: назначение чиновников и служащих из рядов
бывших членов НСДАП. Представители муниципалитета
постоянно пытались сослаться на чисто номинальное членство
в партии, на потребности муниципалитета в специалистах, а
также на большие расходы по пенсиям и убедить британские
власти в необходимости использовать служащих,
скомпрометировавших себя в политическом смысле. Однако
британцы со своей стороны упорно отклоняли эти предложения
по принципиальным соображениям.
Одной из новых основных проблем для британской
военной администрации стало пристальное внимание к
политическим партиям, начавшим организовываться заново.
При этом англичане хотели включить в этот список и
коммунистов. На одном из совещаний в конце сентября Прайор
подчеркнул, "что спектр партий, представленных в
муниципалитете, должен быть обязательно расширен.
Недостаточно выбирать людей, которые просто близки к
некоторой партии. Они должны быть известны общественности
именно как члены этой партии”22. Критика в адрес широкого
представительства бывших центристов в муниципалитете
выразилась также в распоряжении, которое предписывало Зугу
132
не принадлежать к этой партии. Уже к этому времени
обсуждение данного вопроса достигло большого накала.
Кадровая политика, особенно в период правления Аденауера,
концентрировалась исключительно на центристах или заново
основанном ХДС. В городе раздавались упреки в адрес
''центристской клики”. Аденауэр, в свою очередь, сильно
дистанцировался не только от коммунистов, но и — в отличие
от времен Веймарской республики — от социал-демократов. К
тому же ожесточенные споры вызвал будущий характер школ,
а именно принадлежность их к какой-либо конфессии.
Спонтанное появление и развитие местных комитетов,
по меньшей мере, как политически важного явления, которое
явилось следствием краха общественного управления,
закончилось к осени 1945 года23. В правобережных районах
города в период их фактического отделения вследствие
неналаженного транспортного сообщения начали развиваться
политические структуры, которые функционировали прежде
всего на уровне крупных предприятий. Также там образовались
местные комитеты, которые самостоятельно принялись за
реорганизацию общественной жизни. Их костяк составляли
бывшие профсоюзные деятели и представители бывших левых
партий (социал-демократов и коммунистов). Они начали
реорганизацию социальных служб, оказывали помощь в
обеспечении жильем и продовольствием, в восстановлении
систем снабжения, в расчистке развалин, при трудоустройстве
и регистрации бывших национал-социалистов. 12
правобережных местных комитетов, председателями которых
были преимущественно представители возникающих партий,
объединились в начале мая 1945 года в рабочую комиссию,
представлявшую местные комитеты в муниципалитете.
В левобережной части города в середине июня 1945 года
тоже возникли местные комитеты, которые, напротив, имели
сильное представительство коммунистов и ставили перед собой
более четкие политические цели. Они должны были в
соответствии с задачами окружного руководства КП Г служить
в регионе Среднего Рейна “последовательной борьбе с
нацистами, военными преступниками и врагами народа, а также
делу восстановления нашей родины в новой демократической
Германии”.
133
Другие месткомы в левобережной части города были
учреждены в конце июня самим муниципалитетом и
подчинялись ему. Они состояли преимущественно из
представителей средней и крупной буржуазии.
Сотрудничество с этими месткомами начало приобретать
более интенсивный характер. Однако подобное развитие
событий вызывало сложные отношения в городской
администрации. И уже 20 июня 1945 года она издала
распоряжение: “Организованные в различных частях города и
пригородов местные и гражданские комитеты не имеют
общественных полномочий, поэтому никто не обязан выполнять
их распоряжения”24. Наконец на городском уровне месткомы
объединились в Комитет четырех. Заместитель бургомистра
Шверин г проводил последовательную политику оттеснения их
от власти, пока, в конце концов, полномочия месткомов не
были ограничены незначительными функциями местного
характера.
Городская администрация была втянута в конфликт с
представителями репрессированных политических, среди
которых ярко были выражены левацкие настроения. 12 октября
Шверинг объявил: “Так называемая служба по вопросам
политических жертв нацистского режима в общем и целом свою
работу закончила. Поскольку она занималась вопросами, не
входящими в ее компетенцию и допустила многочисленные
нарушения закона, я вынужден прекратить ее дальнейшую
деятельность”25.
Начало осени 1945 года было ознаменовано
принципиальным изменением концепций британской политики
по отношению к немецкой коммунальной администрации, что
было обусловлено приходом к власти вновь сформированного
лейбористского правительства Эттли. На смену концепции
восстановления демократической администрации на основе
существовавшего до сих пор германского самоуправления (res-
toration), пришла концепция демократизации и
децентрализации местных и региональных административных
органов26. Критика существующего положения проявилась в
основополагающей директиве, изданной военной
администрацией в сентябре 1945 года: “Управление в Германии
в настоящий момент носит как со стороны военного
134
правительства, так и со стороны немцев исключительно
исполнительный характер. Назначение производится в первую
очередь с учетом эффективного выполнения приказов, за
которые несет ответственность военное правительство”27. Эта
критика касалась также и принципов германского
самоуправления, которое было охарактеризовано как
недемократичное, бюрократичное и авторитарное. Вместо него
в соответствии с моделью английской администрации должна
быть создана система местного управления с советами,
обладавшими только правом принятия решений. Во главе их
на общественных началах стоял бургомистр; администрация,
возглавляемая директором, осуществляла исполнительные
обязанности. Эта концепция была проведена в жизнь в течение
следующего года.
Восстановление городского представительства было,
собственно, одной из ранних концепций, которую начали
претворять еще американцы в целях демократизации городского
управления. Однако выборы, как указано в отчете
статистического ведомства и отдела прописки, в августе 1945
года провалились по той простой причине, что в наличии не
было ни одного списка жителей, на основе которого можно
было бы составить избирательные списки. По оценкам того
времени это потребовало бы еще 8-9 месяцев28.
Поэтому британское военное правительство назначило
собрание городских депутатов, состоящее из 24 человек и
имевшее функции принятия решений. Оно собиралось на
общественные заседания под руководством обербургомистра29.
В нем были 9 представителей ХДС, 7 представителей СДПГ, 5
представителей КП Г и 3 беспартийных представителей. Его
деятельность осуществлялась на основе действовавшего в
период с 1856 по 1933 гт. Рейнского городского устава. На
первом собрании 1 октября 1945 года под председательством
обербургомистра Аденауэра майор Прайор наряду с надеждой
на “возрождение чувства ответственности в городском
управлении” подчеркнул свое преимущественное право как
“абсолютного авторитета на посту командира военного
правительства”10. Наряду с вопросами привлечения бывших
членов НСДАП к работе в городской администрации он
поставил перед администрацией следующие важные задачи:
135
жилищное строительство и ввод в эксплуатацию предприятий,
обеспечение населения продовольствием, дровами и углем,
здравоохранение. Аденауэр приветствовал назначение
городских депутатов и сослался при этом на принципы “нашего
испытанного временем самоуправления, которое существовало
до зловещего 1933 года”.
Несколько дней спустя, 6 октября, Аденауэр был уволен
британским военным правительством. Причины этого
неоднократно обсуждались31. Они были помимо всего связаны
с изменением концепции коммунальной политики в
британском правительстве. Наследником Аденауэра стал 20
ноября д-р Пюндер.
Конкретная реализация новой политической концепции
британского правительства нашла свое выражение в
измененной версии Положения о германских общинах от 1
апреля 1946 года, действительного для всей британской зоны32,
С одобрения военного правительства уже 7 марта 1945 года
для Кельна была принята Кельнская городская конституция.
В ней этот принцип не учитывался33. 11 апреля 1946 года
верховным директором города был назначен Вилли Зут, в то
время как Пюндер остался на посту обербургомистра. 13 октября
1946 года состоялись выборы городских депутатов.
Этот процесс завершился первыми свободными выборами
после войны — это были коммунальные выборы, состоявшиеся
13 октября 1946 года. Неотъемлемым элементом политической
жизни стали отныне партии. ХДС получил во время выборов
большинство голосов, на основании британской мажоритарной
системы — 4/5 мандатов. Эрнст Шверинг (ХДС) стал первым
избранным в ходе выборов обербургомистром Кельна после
войны.
V. Заключение
В ситуации краха “час ноль” продолжался совсем недолго.
Началось быстрое восстановление структур по примеру
Веймарской республики. В результате этого появились
возможности быстрого рассмотрения насущных проблем и их
относительно быстрого решения.
Дискуссии об изменении форм или функционировании
будущего муниципалитета не было, равно как и не были
приложены какие-либо усилия в этом направлении.
136
Возвращение к известным и апробированным формам вместе
с традицией германского коммунального самоуправления могло
предложить новую, не дискредитировавшую себя модель,
которая стала бы основой для восстановления управленческих
структур. Совместное решение государственных и
коммунальных задач на местном уровне стало явлением,
характерным для чрезвычайной ситуации и переходного
периода, и не было заранее запланировано на длительный срок.
Последовательное исключение из общественно-политической
жизни всех скомпрометировавших себя лиц и радикальное
демократическое обновление, собственно говоря, никогда не
были основной целью немецких коммунальных политиков,
также как и концепция активного участия граждан в управлении
на местном уровне и тем самым его децентрализации. Старое
поколение коммунальных политиков не думало об этом и не
было в этом заинтересовано: эта концепция рассматривалась
только под углом баланса полномочий и опасности
коммунистического проникновения. Альтернативный принцип
двойной правящей верхушки, введенный британским военным
правительством, просуществовал в земле Северный Рейн-
Вестфалия на протяжении 50 лет: в настоящее время он
отменен.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. О ситуации в Кельне во время окончания войны см.: Адольф
Клейн. Кельн в Третьем рейхе. Кельн, 1983. С. 258; Эрик Тейлор,
Вилли Ниссен. Фронтовой город Кельн. Последний бой на Рейне и
Руре. Дюссельдорф, 1980; Бернд А. Рузинек. Общество на грани
катастрофы. Террор, беззаконие, сопротивление. Кельн 1944-45.
Эссен, 1989. О масштабах воздушной войны и разрушений см. : П.
Симон. Кельн во время воздушных боев 1939-45// Статистические
отчеты г. Кельна. Т. 2. 1954. С. 63-124. О судьбе жителей см.:
Хорст Матцерат. “...Того времени не забыть, это невозможно... ”
Кельнцы вспоминают о 1929-45 гг. Кельн, 1985.
2. Доклад д-ра Шнайдера. 9.12.48 // ИАК Хран. 902/2.
3. Хорст Ромейк. История управления и властей Рейнской
провинции с 1914 по 1945. Дюссельдорф, 1985. С. 134.
4. Об этом см.: Рейнхольд Биллштейн, Эберхард Иллнер.
137
Поздравляем: Вы в Кельне. Кельн 1945 года глазами победителей.
100 дней под властью американцев. Кельн, 1995; Март 1945.
Окончание войны в Кельне // Выставка, посвященная 50-летию
оккупации Кельна американскими войсками (каталог). Кельн, 1995;
Клаус-Дитмар Хенке. Американская оккупация Германии. Мюнхен,
1995; Об общих вопросах развития Кельна непосредственно после
окончания войны см.: Кельн после национал-социализма. Начало
общественно-политической жизни в 1945-1946 гг. / Отто Данн.
Вупперталь, 1981.
5. Роберт Гроше. Кельнский дневник 1944-46 гг. Кельн;
Ольтен, 1969.
6. Ср.: Рейнхольд Биллштейн, Эберхард Иллнер. Указ. соч.
С. 51; Март 1945. С. 103.
7. Тони Дидерих. Аденауер на посту обербургомистра Кельна
с мая по октябрь 1945// Конрад Аденауер. Обербургомистр Кельна.
Кельн, 1976. С. 499-530; Вернер Борнгейм (Шиллинг). Рейнский
Феникс, Конрад Аденауер в 1945: Воспоминания соратника //
Политическое мнение. №27. 1982. Подш. 200. С. 44-58. Подш.
201. С. 104-119; Конрад Аденауер. Воспоминания. 1945-1953.
Штутгарт, 1965; Аденауер. Письма 1945-1947 гг. Берлин, 1983;
Ганс-Петер Шварц. Аденауер. По лестнице жизни. 1876-1952.
Штутгарт, 1986; Ганс П. Мензинг. Аденауер в Третьем рейхе.
Берлин, 1991; Хеннинг Кёлер. Аденауер. Политическая биография.
Франкфурт, 1994.
8. ИАК, хран. 904/479. С. 128.
9. Роберт Фрон. Кельн 1945-1981. От руин к городу-
миллионеру. Живая история. Кельн, 1982. С. 63.
10. Ср.: Хартмут Пич. Военное правительство. Бюрократия
и социализация. О развитии политической системы в городах
Рурской области. 1945-1948. Дуйсбург, 1978. С. 20.
11. Административный отчет г.Кельн. 1945-47. С. 11.
12. ИАК, хран. 904/436. С. 14
13. Кельнише курьер. 1945. №1.
14. Борнгейм. Указ. соч. С. 116.
15. Бюллетень администрации г. Кельн. 1945. №1. С. 1.
16. ИАК. 9/1/13,
17. См. отчет об административной деятельности, данный
некоторыми ответственными работниками на открытии
заседания городских депутатов: Собрание городских депутатов
138
г, Кельн. 1945.
18. Кадровая статистика по состоянию на 28.07.45//ИАК,
хран. 904/486. С. 11.
19. ИАК, хран. 904/506.
20. ИАК, хран. 904/479.
21. См. указ начальника окружного управления от 3.12.45
года о полномочиях бригадного генерала Берреклаф в качестве
“носителя верховной государственной власти и верховного
представителя военной администрации в нашей области”: ИАК,
хран. 901/22.
22. Совещание Аденауера и представителей военной
администрации 24.09.45. // ИАК, хран. 904/432:
23. Ср.: Дитрих Хиршберг. Местные комитеты в Кельне /
Отто Данн. С. 72-93; Рейнхольд Биллштейн. Рабочие партии в
Кельне и восстановление городской администрации в 1943-46 г. /
/Другой Кельн. Демократические традиции со времен Французской
революции / Отто Данн. Кельн, 1979. С. 366. Общее освещение
данного вопроса. См.: Пич. Указ. соч. С. 54.
24. Бюллетень Кельнской администрации. 1945. №1.
25. ИАК, хран. 904/430. С. 291.
26. Вольфганг Рудцио. Новая сущность коммунального
управления в британской зоне. Штутгарт, 1963.
27. Там же. С.41.
28. Отдел статистики и прописки от 17.08.45//ИАК, хран.
904/346.
29. ИАК, хран. 2/4.
30. Дебаты на собрании городских депутатов г. Кельн.
01.10.45. С. 4.
31. Ср.: Аденауер. Воспоминания. С. 27; Дидерих. Указ. соч.
С. 524; Шварц. Указ. соч. С.467; Мартин Рютер. Отставка
Аденауера. О лишении поста обербургомистра в Кельне// История
Кельна. 1986. Подш. 20. С. 121-140.
32. Христиан Энгели, Вольфганг Гаус, Источники по истории
конституционного общинного права в Германии. Штутгарт, 1975.
С.699.
33. Бюллетень администрации г. Кельна. 1946. №5. С. 1.
139
Н.Э. Вашкау
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОБЪЕКТОВ КУЛЬТУРЫ
И ОБРАЗОВАНИЯ В СТАЛИНГРАДЕ
В 1943-1945 ГГ.
Перед войной в Сталинграде работали до 133 библиотек,
три театра, цирк, 92 киноустановки, пять институтов, 66 средних
учебных заведений, 94 начальные школы. В период военных
действий в городе и в области были разрушены полностью 94
школы, частично 302, здания институтов, библиотеки, Дворец
пионеров, Драматический театр и др. Общий ущерб учреждениям
народного образования составил более 2 млн. рублей.
После освобождения Сталинграда 21 января 1943 года XI
пленум обкома ВКП(б) принял постановление о восстановлении
города. В числе первоочередных объектов были названы школы,
избы-читальни, клубы, библиотеки. Уже в феврале-марте 1943
года в городе возобновили работу 16 школ. 1 сентября начался
учебный год в 29 школах с охватом 12 тыс. учащихся1. Но все
школы к 1 февраля, как того требовало постановление обкома
партии, не могли начать прием детей.
В восстановлении школьных зданий решающую роль
сыграли предприятия, шефствующие над школами,
строительные организации и добровольная помощь населения,
вылившаяся в черкасовское движение. Работы по
восстановлению шли с большим отставанием по нескольким
причинам:
1. Плановые задания обкома ВКП(б) не учитывали
реальных возможностей строительных организаций.
2. Отсутствовали стройматериалы — стекло, деревянные
конструкции, железо, гвозди. Хотя распоряжением СНКСССР
от 14 июня 1944 года2 материалы для восстановления школ
должны были выделяться целевым назначением, часто они
перебрасывались на другие объекты.
3, Наблюдалась текучесть рабочей силы. На Тракторострое
она составляла 57%. За первое полугодие 1944 года из школ
ФЗО ушло 30% учащихся’. Массовый уход с предприятий, из
140
строительных организации происходил из-за
неудовлетворительных жилищно-бытовых условий, отсутствия
одежды, обуви, плохого питания.
Рассматривая вопрос о подготовке школ к учебному году
в 1946 году, горком партии снова констатирует, что
восстановление школ идет крайне медленно. Это влияло на
уровень обучения и количество учащихся, имевших
возможность продолжить обучение. В школах нс хватало
оборудования, книг, наглядных пособий. Катастрофически не
хватало учителей. Так, для начальной школы необходимо было
600 учителей. Отдел народного образования не мог обеспечить
такое количество кадров, в то время как более 300 учителей
работали не по специальности: на промышленных объектах, в
колхозах, счетоводами, продавцами, матросами, т.е. там, где
рабочие обеспечивались более менее сносным питанием,
жильем4. Основной мотив партийных постановлений по вопросу
обеспечения школ кадрами — вернуть учителей в школы любой
ценой. Не имея возможности существенно улучшить
материальное положение учителей, обком партии прибегает к
партийной дисциплине. Областной и районные отделы
народного образования должны были рассматривать это как
партийное задание. Учителя — коммунисты и комсомольцы —
также возвращались в школы по требованию партийных
организаций.
Институты были размещены во время войны в Урюпинске
и других городах. Обучение было сокращено до 3 лет, но выпуск
специалистов, несмотря на нехватку кадров, продолжался.
Разрушенные здания вузов также восстанавливались крайне
медленно. Обком партии ставит перед коллективом
механического института совершенно нереальную задачу:
начать занятия 1 октября 1943 года. Институт размещался в
здании ремесленного училища №4 и двух деревянных бараках.
Профессорско-преподавательский состав находился в
эвакуации в Челябинске. В мае и сентябре 1944 года на
заседаниях Сталинградского обкома ВКП(б) дважды
поднимался вопрос о неготовности института к работе. При
острой потребности в новых инженерных кадрах набор
студентов не был выполнен: на 275 мест было зачислено только
155 студентов. Часть преподавателей осталась в Челябинске и
141
обком снова в категорической форме требовал вернуть ведущих
специалистов в институт5.
Педагогический институт начал работу в восстановленном
здании только с сентября 1948 года. Учителей готовили
Серафимовическое и Дубовское педучилища, Урюпинское
училище и эвакуированный туда же пединститут.
Клубы, библиотеки, киноплощадки восстанавливались в
последнюю очередь. В 1944 году ни одно учреждение культуры
не было подготовлено к зиме. Драматический театр, музей,
радиоцентр из-за отсутствия материалов, текучести рабочей
силы в намеченные сроки восстановлены не были.
Оживление культурной жизни города началось сразу после
освобождения. Ярко выраженную политическую окраску носили
встречи партийного руководства, агитаторов с населением,
работавшим на восстановлении города. В апреле 1943 года музей
под руководством горкома ВКП(б) организовал выставку
“Героическая оборона Сталинграда”. Она была размещена в
подвальных помещениях универмага.
12 августа 1943 года городским советом было принято
решение “Об охране и реставрации памятников обороны
Сталинграда”. В приспособленных помещениях проводились
концерты, демонстрации кинофильмов, встречи с артистами
московских и ленинградских театров. Коллектив
Сталинградского драматического театра, вернувшийся из
эвакуации, сразу включился в работу. Здание его было
восстановлено в конце 1944 года, поэтому спектакли проходили
на открытых площадках, в столовых, красных уголках6. В летний
период действовали киноплощадки. Демонстрация комедий
довоенных лет, фильмы о войне собирали огромную аудиторию.
К июлю 1944 года удалось организовать работу 12 клубов, но,
учитывая, что строители, рабочие жили в 413 общежитиях, где
культурная работа в зимнее время практически не проводилась,
этого было недостаточно7.
В условиях полного разрушения промышленных объектов,
жилого фонда города отставание в восстановлении объектов
культуры и образования было очевидным. По традиции
составлялись планы, намечались обязательства, которые
невозможно было выполнить, организовывалось
соцсоревнование по охвату культурным обслуживанием мевду
142
районами города. Предпринимаемые органами народного
образования и культуры усилия ограничивались рамками
возможного. Можно только восхищаться энтузиазмом жителей
и стремлением их быстрее возродить Сталинград.
ПРИМЕЧАНИЯ
7. Центр документации новейшей истории Волгоградской
области (ЦДНИВО), ф. 77, on. 6, д. 45, л. 30-32.
2. ЦДНИВО, ф. 777, on. 18, д. 7, л. 528.
3. ЦДНИВО, ф. 113, on. 18, д. 9, л. 216.
4. ЦДНИВО, ф. 113, on. 18, д. 368.
5. ЦЦНИВО, д. 7, л. 255, д. 9, л. 414-415.
6. ЦДНИВО, д. 57, л. 25-26.
7. ЦДНИВО, ф. 71, on. 6, д. 45, л. 3.
Е.В. Комиссарова
ИЗ ИСТОРИИ ВОССТАНОВЛЕНИЯ
УЧРЕЖДЕНИЙ КУЛЬТУРЫ СТАЛИНГРАДА
В 1943-1945 ГГ.
К началу 40-х годов г. Сталинград был крупным
культурным центром. Но в результате Сталинградской битвы
город был превращен в руины. Практически все учреждения
культуры были уничтожены. Сожжено и разрушено 75 клубов
и дворцов культуры, 7 театров, Дом пионеров, Дворец
физкультуры, 2 цирка, 7 кинотеатров, 2 музея и зоопарк;
превратились в развалины несколько десятков библиотек, в
том числе областная библиотека, в которой хранилось 205000
книг. Погибла картинная галерея, имевшая свыше 300
произведений И. Репина, К. Коровина, В. Сурикова, М.
Врубеля, А. Иванова и других художников. Жертвами войны
стали творческие работники. В первый год войны погиб
художественный руководитель театра музыкальной комедии
Юрий Дмитриевич Ерофеев, ушедший на фронт добровольцем.
143
Художник Н. Любимов был расстрелян фашистами в
Сталинграде.
Возрождению учреждений культуры, начавшемуся сразу
после окончания боев в городе, придавалось большое значение
как средству идеологического воздействия. Центром
возрождения стала Бе кето в ка, пострадавшая меньше других
районов города, здесь проживала большая часть населения,
сюда возвращались из эвакуации областные организации и
учреждения. Сталинградская областная библиотека (и здание,
и книжный фонд) была уничтожена полностью. Восстановление
библиотеки началось с накопления и обработки нового
книжного фонда. Эту работу начали 12 работников. К ноябрю
1943 года из госфонда литературы Саратовского университета
и других городов поступило 20780 книг, более тысячи книг
было закуплено1.
В марте 1943 года в Бекетовке открылся кинотеатр. В
сентябре принято решение о восстановлении трех кинотеатров
(в центре города — “Комсомолец”, в Дзержинском районе и
на СТЗ) и о восстановлении киноремонтной мастерской2.
В мае открыты клубы в Дзержинском районе и на
“Красном Октябре”, в январе 1944 года — клуб строителей3.
В сентябре 1943 года возобновил работу Дом народного
творчества4. К октябрю начали работать в районах города 8
новых библиотек, в 1944 возрождена библиотека им.
Чернышевского и техническая библиотека на заводе “Красный
Октябрь”.
Большим событием в культурной жизни города было
открытие 21 ноября 1943 года в клубе Стал ГРЭС выставки
произведений художников Москвы, Ленинграда, Горького и
других городов, посвященной Великой Отечественной войне.
Вскоре после завершения Сталинградской битвы началась
работа по увековечению подвигов защитников Сталинграда.
Уже 12 февраля 1943 года обком партии принял решение о
реорганизации музея обороны Царицына-Сталинграда
(открылся в 1948 году). Разместился он в восстановленном
здании музея обороны. В апреле 1943 года принято решение
об открытии в подвальных помещениях полуразрушенного
универмага на площади Павших борцов постоянной выставки
“Героическая оборона Сталинграда”. В город пригласили группу
144
художников для создания произведений, посвященных
Сталинградской битве, на выставку передавалось трофейное
имущество и материалы об обороне Сталинграда5.
В суровые дни августа 1942 года коллектив
Сталинградского областного драматургического театра им. М.
Горького до конца оставался на посту. 23 августа, когда началась
варварская бомбежка города, в театре шел дневной спектакль.
В результате бомбардировки города оказалось разрушенным
помещение театра, в огне погибло все его имущество.
С августа 1943 года начинается новый период в жизни
театра. Пришлось начинать все с начала. Не было своего
помещения, костюмов и квартир. 2 августа коллектив театра
прибыл в Сталинград в составе 57 работников и 44 членов
семей, с имуществом всех цехов и декорациями пяти пьес и
временно был размещен в полуразрушенном здании рабочего
клуба СталГРЭС. В театр возвратились из Челябинской области
артисты Соколов и Горбатова и из Узбекской ССР Синицын и
Сальников, труппу пополнили артисты: из Малого Московского
театра — Н.И. Иванов, И.И. Андрианова, К.И. Миленко; из
МХАТа — Снегин и Ковцов, из Московского театра Ленинского
Комсомола — Кисаров; из Саратовского государственного
драматического театра им. К. Маркса — Коковкин, Гринберг,
Ващурин, заслуженный артист В.А. Закатов; а также 8
выпускников ГИТИСа 1943 года6.
К первой годовщине освобождения Сталинграда была
подготовлена пьеса молодого драматурга Ю. Чепурина
“Сталинградцы”. Коллектив театра создал
высокохудожественный спектакль, отображающий героические
дни битвы за Сталинград.
1 сентября 1944 года при драмтеатре открыта театральная
студия для подготовки молодых актеров. Сталинградский
областной драматический театр творчески вырос и
организационно окреп, им создан ряд значительных спектаклей
советской драматургии и русской классики. В театральный
коллектив входили талантливые артисты: Е.П. Мязина, Е.Я.
Евгеньева (заслуженный артист РСФСР), К.А. Синицын
(заслуженный артист РСФСР и Узбекской ССР), Н.А. Соколов,
В А. Акимов (заслуженный артист Азербайджанской ССР), А.Д.
Красовский, П.В. Яснопольская, М.Ф. Горбатова, В.П.
145
Торкачевский, Д.И. Ярский и др.
Сталинградский театр музыкальной комедии смог
вернуться в родной город позже, в 1945 году.
26 августа 1942 года во время самой ожесточенной
бомбардировки коллектив музкомедии вместе с коллективом
Сталинградского театра юного зрителя уходит из города. По
приказу управления по делам искусств при СНК РСФСР
Сталинградская музкомедия с 15 сентября 1943 года
переводилась из города Омска в город Астрахань. 31 марта 1944
года облисполком принимает решение о переводе областного
театра музыкальной комедии из Астрахани в г. Камышин на 3
месяца с 23 апреля 1944 г.
Однако из-за неготовности здания в Сталинграде театр
был вынужден продолжать работу в г. Камышине.
К концу 1945 года в Сталинграде работали: областной
драматический театр им. Горького, театр музкомедии — в клубе
СТЗ, областная государственная филармония. Областной
кукольный театр работал в г. Камышине как передвижной.
На протяжении 1943-1945 гг. Сталинградский облисполком
(председатель И. Зименков) неоднократно принимал решения
о деятельности учреждений культуры и искусства,
предусматривая максимально возможное в тех условиях
обеспечение жизни и деятельности творческих коллективов.
Артистам драмы, хора, оркестра и балета предоставлялись
отсрочки от призыва в армию. В то же время работники
культуры наравне со всеми участвовали в различных работах
по трудовой мобилизации: в июле 1944 г. 10 работниц драмтеатра
направлялись на уборочную в Ворошиловский и Сарпинскмй
районы7.
Своего рода подтверждением значимости культурно-
просветительной работы среди населения “в деле дальнейшего
подъема могущества нашей страны и быстрейшего
восстановления народного хозяйства” являлась организация в
марте 1945 года на основании постановления Совнаркома СССР
отдела культурно-просветительной работы при облисполкоме
для руководства всеми государственными
культпросветучреждениями (библиотеки, музеи, избы-читальни,
дворцы и дома культуры, клубы, лекционное бюро, парки
культуры и отдыха).
146
На 1 января 1946 года в Сталинграде было 29 массовых
библиотек с книжным фондом, составляющим 114863 книги и
42 библиотекаря. Все библиотеки, в том числе открытые в 1945
г. 4 районные, находились во временно приспособленных
помещениях, часть из них — в крайне неудовлетворительном
состоянии. Так, библиотека им. Тургенева Ворошиловского
района помещалась в развалинах бывшего мединститута, где
имелось только одно потолочное перекрытие без крыши.
Библиотека Кировского района находилась в одном помещении
с аптекой. Ни одна из библиотек не имела достаточного
количества стеллажей, столов, стульев и другого оборудования.
Комплектование книжного фонда производилось в
основном через бибколлеюгор и через библиотечное управление
при Комитете по делам культпросветучреждений. На 1946 год
все библиотеки были обеспечены периодическими изданиями.
Важными культурными очагами были клубы. Там работали
кружки художественной самодеятельности, устраивались вечера
танцев и другие массовые мероприятия. Клубы и красные
уголки были во всех районах, при многих предприятиях. В
1946 году в городе было 29 клубов и 140 красных уголков8. Но
и клубная работа налаживалась трудно, не было
квалифицированных кадров, материальная база была
недостаточной.
Несмотря на неустроенность быта людей, тяга к культуре
была огромной. Восстанавливать Сталинград приехало много
молодежи, которая охотно участвовала в кружках
художественной самодеятельности. Проводились различные
смотры и конкурсы художественной самодеятельности:
- смотр фабрично-заводских и городских коллективов
художественной самодеятельности (15 июня-15 сентября 1943
г);
- всесоюзный смотр хоровых коллективов, ансамблей и
солистов — исполнителей русской народной песни (1944 г.)9.
К крупным профсоюзам и предприятиям прикреплялись
работники искусств “для оказания творческой консультации
кружкам и отдельным исполнителям”. Актер драмтеатра Д.И.
Ярский в порядке шефской помощи организовал при клубе
Тракторного завода студию художественного слова10.
К 1944 году организационно оформилось отделение Союза
147
художников, объединявшее в начале четырех человек: А,
Васильева, В. Попова, А. Николаева, и Ф. Новикова. С
творчеством земляков сталинградцы знакомились на выставках.
Так, 19 марта 1945 года открылась выставка работ местных
художников: П.С. Васильева, С.И. Ищенко, А.М. Николаева,
В.М. Петинова и Н.Е. Черникова.
Война уничтожила цирковое хозяйство, ничего не осталось
и от стационарного цирка на поселке СТЗ. С августа 1943 года
представления давались в цирке-шапито в Комсомольском саду.
Настоящим праздником становились для сталинградцев
концерты киноартистки Л.П. Орловой (1943 г.), ансамбля под
руководством И. Дунаевского (1943 г.), фронтового театрального
джаз-оркестра Б.Б. Ренского (1943 г.), ансамбля песни и пляски
Северо-Кавказского военного округа (1945 г.) и других
гастрольных коллективов, которые выступали на открытых
летних площадках и в клубах.
В 1945 году в городе была восстановлена довоенная
численность культпросветучреждений, но почти все они
находились во временно приспособленных помещениях, часто
в неудовлетворительном состоянии. Не хватало кадров.
Несмотря на многочисленные решения, строительство зданий
шло медленно. Только в 1952 году закончилось восстановление
здания драматического театра им. М. Горького; в 1954 году
вернулся из Камышина во временное помещение областной
краеведческий музей, экспонаты которого также почти
полностью погибли; музей изобразительных искусств был
открыт в 1960 г. опять же во временном помещении, еще позже
— театр юного зрителя (1970) и цирк.
Война нанесла культуре Сталинграда-Волгограда
невосполнимый ущерб. Последствия ее ощутимы до сих пор,
несмотря на энтузиазм работников культуры и всех
сталинградцев.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Культурное строительство в Волгоградской области, 194Т
1980 гг.: Сб. док. и мат. Т. 2. Волгоград, 1981. С. 70.
2. Там же. С. 63.
3. Сталинградская правда. 1943. 12, 29 мая; 1944. 9 января.
148
4. Сталинградская правда. 1943. 17 сентября.
5. Культурное строительство в Волгоградской области. 1941-
1980 гг.: Сб. док. и мат. Т. 2. Волгоград, 1981. С, 47-48, 53.
6. Там же. С. 64-66.
7. ГАВО, ф 6040, оп.1, д. 1, л. 86, 34.
8. ГАВО, ф. 6119, on. 2, д. 1, л. 7; on. 1, д. 1, л. 1-4; д. 2, л.
1-18, 44-89, 91-100; д. 3, л. 1-22, 31-59, 60-83; on. 2, д. 1, л. 7.
9. ГАВО, ф. 6065, on. 1, д. 1, л. 34. II
10. Культурное строительство в Волгоградской области...
С. 78-80.
О. Данн
НАЧАЛО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ В КЕЛЬНЕ
ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ
ВОЙНЫ
1945 год в Кельне характеризовался радикальной сменой
политического господства, переходом от национал-социализма
и вермахта к американской и британской оккупационной
власти. Для растерянного населения Кельна это означало смену
одного единовластия другим. Также как и национал-социализм,
оккупационные власти претендовали на полный контроль
общественной жизни. Кельнцы были вынуждены жить при
политическом суверене, который не допускал никакого
демократического контроля.
Радикальная смена политической власти обусловила среди
политически активного населения своеобразное изменение
поведения: национал-социалисты и их сторонники после
окончания войны были вынуждены обратиться в бегство, либо
перейти на нелегальное положение, либо сменить политические
взгляды. Сторонники демократических партий Веймарской
республики, которые с 1933 года по 1945 год находились на
нелегальном положении, смогли снова развить свою активность.
Таким образом, среди кельнского населения как до, так и после
1945 года существовала довольно большая группа, которая не
149
могла свободно выражать свои политические взгляды.
Американские и британские оккупационные власти
установили с целью активизации политической жизни
населения Кельна следующие важные правила;
• Восстановление общественной жизни должно было
осуществляться коммунами; межрегиональная, политическая
активность была нежелательна.
• Наряду с запретом всех национал-социалистических
организаций все население должно было подвергнуться
денацификации.
• Оккупационные власти требовали в первую очередь
создать новый административный аппарат. Лишь после этого
были разрешены политические партии. Первый городской совет
был утвержден в октябре 1945 года, первые политические газеты
вышли в свет в марте 1946 года.
• Британские оккупационные власти ввели английскую
коммунальную систему управления, что противоречило
немецкой традиции. В октябре 1946 года состоялись первые
коммунальные выборы по этой системе.
• Британские оккупационные власти образовали в 1946
году федеральную землю Северный Рейн-Вестфалия. Кельн
был самым большим городом этой земли, но не стал ее
столицей. Первые выборы в ландтаг земли Северный Рейн-
Вестфалия состоялись в апреле 1947 года.
Первые политические акции в Кельне были проведены
антифашистскими местными комитетами. Они создавались
спонтанно в отдельных районах города, но вскоре были
оттеснены администрацией и не нашли поддержки у
оккупационных властей.
Кельн стал центром возрождения свободных профсоюзов.
Под руководством Ганса Бёклера была образована единая
профсоюзная организация. Но оккупационные власти всячески
сдерживали ее развитие.
Социал-демократы смогли возродить свою организацию
уже к июлю 1945 года. Она стала самой многочисленной партией
в Кельне, но не оказывала никакого влияния на городскую
администрацию, возглавляемую консервативными силами во
главе с Аденауэром.
Коммунистическая партия смогла воспользоваться
150
успехами, достигнутыми ею в последние годы Веймарской
республики, и стала единственной партией, которая обладала
межрегиональными связями. Но она находилась под влиянием
Востока, к тому же антикоммунистическая пропаганда
подрывала ее позиции.
Начало политической жизни в буржуазном и
консервативном лагере было обусловлено образованием новой
партии — Христианско-демократического союза. Эта партия
получила значительную поддержку в Кельнской области в
период своего становления.
Н. В. Печерский
А.А. Сучилин
ВОЗРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ФИЗИЧЕСКОЙ
КУЛЬТУРЫ И СПОРТА В СТАЛИНГРАДЕ
Наши страны — Россия и Германия, а следовательно и
наши города — Кельн и Волгоград — являются достойными
соперниками и партнерами на мирных полях олимпийских
стадионов.
Опыт возрождения и развития физической культуры и
спорта в наших городах, анализ возможностей сотрудничества
являются актуальными, на наш взгляд, и в условиях подготовки
к юбилейным Олимпийским играм в Атланте.
Наше исследование проводилось, главным образом, на
основе анализа документов фондовых и текущих архивов,
опубликованных работ, сообщений участников событий. Оценка
и новое осмысление добытых данных облегчались
профессиональным интересом, а также тем, что одному из
авторов пришлось быть участником обороны Сталинграда, а
потом и возрождения спорта в городе. В центре внимания
находились три основные проблемы: состояние физической
культуры и спорта в городе до войны; ущерб, нанесенный
войной; восстановление и развитие спорта после войны.
В предвоенные годы Сталинград стал крупным
промышленным и культурным центром. Строительство
151
тракторного завода, целого ряда других предприятий
сопровождалось притоком молодежи* что обусловило
возможности развития физической культуры, массового спорта.
Создавались неплохие по тем временам спортивные
сооружения. Наиболее крупные из них — спортивный комплекс
тракторного завода, стадион “Динамо” в центре города и
особенно Дворец спорта. В жилых массивах и учебных
заведениях имелись залы и спортплощадки. Регулярные занятия
проводились с учащимися школ, техникумов и вузов.
Спортивные клубы объединяли 150 тысяч человек, или 36%
жителей города, что намного выше нынешнего уровня,
составляющего только 5%. В Сталинграде еще с 1925 года
работал техникум физической культуры, подготовивший до
войны более тысячи редких по тому времени специалистов. В
нашем городе проводились всесоюзные соревнования по
баскетболу, плаванию, футболу. Вырастали мастера высокого
класса. Так, скажем, Леонид Мешков за несколько месяцев до
войны установил три мировых рекорда в плавании. Футбольная
команда “Трактор” вышла в высшую лигу, успешно провела
товарищеские игры в Германии. В целом по развитию
физической культуры и спорта Сталинград находился на уровне
крупных городов страны.
Что осталось после окончания боевых действий? Ответить
можно одним словом — ничего. Война принесла неисчислимые
жертвы и разрушения. Во многих странах разрушены тысячи
городов, большие потери понес и Кельн. Но больше всех
пострадал Сталинград. Разрушены и сожжены почти все жилые
дома, предприятия, школы, больницы. Не сохранилось ни
одного спортивного сооружения. Дворец спорта, все стадионы,
спортивные залы лежали в развалинах.
Вскоре после окончания боевых действий, с наступлением
весны, когда началось возвращение жителей, в числе первых
объектов восстанавливались и спортивные сооружения.
Подтверждается это весьма примечательным фактом. Уже через
три месяца, 2 мая 1943 года на разминированном и очищенном
от развалин стадионе состоялся футбольный матч команд
Сталинграда и популярного московского клуба “Спартак”.
Присутствовало более трех тысяч зрителей, почти все взрослое
население города. А поскольку сталинградцы еще и выиграли,
152
то это во многих отношениях было похоже на чудо,
символизирующее превосходство жизни над смертью. По-
своему легендарное событие как в стране, так и за ее пределами,
имело большой резонанс. Вот что говорилось в письме,
пришедшем из Англии: «Мы узнали из наших газет о матче
московского “Спартака” со сталинградской командой.
Сталинград — это имя стало сейчас символом невиданной
стойкости, храбрости, победы. Но можно ли было думать, что
Сталинград после таких переживаний и разрушений, какие не
выпадали ни одному городу, сумеет выставить на футбольное
поле команду?»
В дальнейшем восстановление и главным образом
строительство новых спортивных сооружений осуществлялось
по трем направлениям:
- за счет собственных капитальных вложений
промышленных предприятий (стадионы “Трактор”, “Монолит”,
“Баррикады”, бассейны “Искра”, “Судоверфь” и др.);
- за счет средств профсоюзов (Центральный стадион с
футбольным полем, легкоатлетическими дорожками и
секторами, комплексом спортивных залов, с трибунами на 42
тысячи зрителей, 50-метровый плавательный бассейн с вышкой
для прыжков в воду, зимний Дворец спорта с трибунами на
три тысячи мест);
- за счет муниципальных органов (школьные спортивные
залы, дворовые площадки и другие простейшие спортивные
сооружения).
Особое место занимает учебно-спортивная база института
физической культуры, считающаяся лучшей в России среди
физкультурных вузов. Она включает стадион с синтетическим
покрытием “физпол”, легкоатлетический манеж, плавательный
бассейн, комплекс современных спортивных залов.
К 50-летию окончания второй мировой войны в городе
имелось 10 стадионов с трибунами для зрителей, 13
плавательных бассейнов, 225 залов, 348 игровых площадок, а
всего 916 спортивных сооружений вместимостью 21670
занимающихся. При нормальной загруженности они способны
обеспечить 108350 человек в день, или 10% жителей города.
Между тем, поданным ЮНЕСКО, в промышленно развитых
странах систематически занимается массовым спортом 60-80%
153
населения (Англия и Франция — 65%, Голландия — 72%,
Финляндия — 80%).
По мере восстановления и нового строительства
спортивной базы расширялась массовость спорта, возрастало
спортивное мастерство. В послевоенные годы постепенно
сложились школы подготовки спортсменов, прежде всего в
водных видах спорта, легкой атлетике, футболе и др. Об
эффективности их деятельности можно судить по тому, что в
Поволжской спартакиаде 1967 года волгоградцы заняли 2 первых
места из 15 видов программы и награждены переходящим
призом правительства Российской Федерации. Хорошие
результаты спортсмены города показали и на чемпионатах
Европы, мира, а с 1952 года участвовали в Олимпийских играх.
Логическим следствием возрастания спортивного мастерства
явилась победа Ольги Бондаренко, завоевавшей золотую медаль.
Как отечественные, так и многие зарубежные аналитики
XXV Олимпийских игр 1992 года в Барселоне, обращают
внимание на необыкновенный, без преувеличения,
феноменальный успех спортсменов Волгограда. Выступавшие
в объединенной команде независимых государств 13
спортсменов нашего города завоевали 14 олимпийских медалей
— 9 золотых, 4 серебряных и 1 бронзовую. Среди городов СНГ
по количеству золотых медалей мы уступили только Москве, а
на международном уровне обошли даже такие державы, как
Франция, Италия, Канада. Особенно высокие результаты
показали пловцы. Подлинным героем стал студент института
физической культуры Евгений Садовый, удостоенных трех
золотых медалей. Его коллега по команде Александр Попов
стал обладателем двух золотых медалей и одной серебряной.
Чемпионами Олимпийских игр стали также легкоатлетка Елена
Романова, баскетболистка Елена Худашева, гандболисты Игорь
Васильев, Олег Гребнев. Призерами — пловчиха Ольга
Кириченко, ватерполист Владимир Карабутов.
Неординарность таких результатов у авторов некоторых
публикаций породила предположение, что успех спортсменов
одного города, к тому же провинциального, — следствие
совпадения случайных обстоятельств. Однако объективный
анализ развития спорта в Волгограде свидетельствует о
следующих условиях победы на XXV Олимпийских играх:
154
• Сформировалась эффективная структура подготовки
спортсменов на основе принципов преемственности. Она
включает спортивные классы общественных школ, детско-
юношеские спортивные школы, училище олимпийского
резерва, школу высшего спортивного мастерства при
координирующей роли областного комитета по физической
культуре и спорту. Научное обеспечение осуществляют
соответствующие кафедры института физической культуры и
проблемная лаборатория плавания.
Наметился рост кадрового потенциала
квалифицированных специалистов, планомерная подготовка
которых осуществляется институтом физической культуры. Во
всех звеньях физической культуры и спорта области работает
2138 специалистов с высшим образованием, среди которых 14
заслуженных тренеров Российской Федерации. Из их состава
выросли инициативные и талантливые наставники: Виктор
Авдиенко, Владимир Бондаренко, Геннадий Наумов, Геннадий
Нефедов и целый ряд других, воспитавших спортсменов
мирового класса.
* Совершенствуется система социальной защиты
спортсменов с учетом складывающейся финансово-
экономической ситуации. По предложению областного
комитета по физической культуре и спорту администрация
области утвердила Положение о статусе членов сборных команд,
которым предусмотрены различные виды социальной
поддержки спортсменов в зависимости от показываемых
результатов.
Подтверждением закономерности результатов
волгоградских спортсменов на XXV Олимпиаде являются их
выступления на последующих крупных соревнованиях. В
розыгрыше Кубка мира по плаванию, в котором участвовали
сильнейшие спортсмены 50 стран, волгоградские пловцы на
всех трех этапах состязаний стали обладателями 26 золотых
медалей. Этот результат зарубежные специалисты оценили как
небывалый. Победителями и призерами стали пловцы и
легкоатлеты на юниорских чемпионатах Европы, а молодой
штангист Петров победил в первенстве мира. Растущий
олимпийский резерв позволяет надеяться на успешное
выступление и на XXVI Играх в Атланте.
155
Таким образом, сложившаяся в нашем городе систр
подготовки спортсменов имеет надлежащую базу и, в принцип**
отвечает международным стандартам. Следовательно, в области
развития физической культуры и спорта Волгоград обладь
возможностями обмена опытом с Кельном. Есть основания ?
для совместной разработки проблем международно **
олимпийского движения учеными университета города Кельн
и института физической культуры города Волгограда.
156
Maxim M. Zagorulko, Prof., Akademiemitglied
ansprache an die teilnehmer der
KONFERENZ
Sehr geehrte Gaste, Kollegen, Freunde!
Wir, die Mitarbeiter der Wolgograder Staatlichen Universitat, freuen
uns, Sie, die Teilnehmer der wissenschaftlichen Konferenz uber “die
Nachkriegsreit in Stalingrad und Koln. 1943 - 1945”,herzlichinunserer
Hochschule begruBen zu durfen. Es freut uns, eine groBe Delegation
deutscher Wissenschaftler empfangen zu konnen. An deren Spitze befindet
sich Professor Andreas Kappeler, ein langjahriger Freund der
Wolgograder Universitat und Koordinator des gemeinsames
Arbeitsprogramms an der Universitat zu Koln.
Unsere Universitat ist eine der jiingsten Universitaten in RuBland.
Die ersten Studenten kamen vor 15 Jahren, im Jahre 1980. Heute studieren
hier an sechs Fakultaten mit 16 Fachgebieten und 32 Fachrichtungen
uber 5000junge Leute. An der Universitat arbeiten mehr als 400 Dozenten
und wissenschaftliche Mitarbeiter, hauptsachlich junge Gelehrte, die in
der Blute ihrer Schaffenskraft stehen und deren Durchschnittsalter vierzig
Jahre nicht uberschreitet. Erfolgreich arbeiten Promotionsausschusse zur
Annahme von Dissertationen in sieben Fachbereichen. Hier werden
Doktoranden und Habilitanden vorbereitet. In einigen Fachrichtungen
hat die Bildung wissenschaftlicher Schulen begonnen. Unsere Universitat
ist Mitglied des Hochschulverbandes RuBlands sowie Teilnehmer und
Mitgestalter vieler staatlicher Programme.
Der Universitatsrat miBt der Entwicklung wissenschaftlicher
Kontakte in alien Fachbereichen, nicht nur mit russischen Lehranstalten,
sondem auch mit auslandischen Universitaten und Hochschulen, eine
groBe Bedeutung bei, da er wciB, daB die Lehranstalt in einer Phase des
Wachstums und der Entwicklung stcht. Wir glaubcn, daB wir, dank
unseres jungen Alters, weniger unter der Last der Veigangenheit leiden
und fthig zu einer konstruktiven und pragmatischen Verarbeitung der
durch in- und auslandische Wissenschaftler angcsammelten Erfahrung
S|nd. Und genau dcshalb messen wir der Entwicklung wissenschaftlicher
157
Kontaktc zwischen Wissenschaftlem verschiedencr Richtungen und
Schulen cine besondcre Bedeutung bei.
Die heutige Konferenz ist ein Schritt zur Durchfiihrung des
Programms zur wissenschaftlichen Zusammenarbeit, bei dem die
partncrschaftlichcn Beziehungen zwischen den Forschungszentren der
UnivcrsiUten K61n und Wolgograd einc bedeutende Rolle spielen. Bei
dcr Aufnahme der Konferenz in unsere Zusammenarbeit haben wir uns
in erstcr Linic daran orientiert, persdnliche Kontakte zwischen den
Forschem unserer Hochschulen hcrzustellen. Mit anderen Worten
erwarten wir von dicsen Kontaktcn auf der Konferenz eine “Dividende”
nicht nur in theoretischen Grundsatzen, sondem wir betrachten die heutige
Konferenz als einc Aussaat fur langjahrige wissenschaftliche Emte auf
der Gnmdlage gegenseitigen Nutzens.
Unserc Stadte Wolgograd und Koln haben in vieler Hinsicht ein
ahnliches Schicksal. Beide wurden im Zweiten Weltkrieg vollstandig
zerstbrt und erstanden emeut aus Ruinen. Als wir uns auf die Konferenz
vorbereiteten, kamen wir mit den Kollegen dahingehend iiberein, daB
wir uns zum ersten Mai in den langjahrigen Kontakten zwischen den
Wissenschaftlem unserer Lander auf die Erforschung der Probleme beim
Wiederaufbau und nicht auf die Zerstorung unserer Stadte konzentrieren
wollen. Genau deshalb ist die Hauptaufgabe der Konferenz die
Verallgemeinerung der historischen Erfahrung bei der Wiedererstehung
Stalingrads nach der Beendigung der Kampfhandlungen an den Ufem
der Wblga und beim Wiederaufbau Kolns in den ersten Jahren der
Besctzung durch die Truppen der Anti-Hitler-Koalition.
Die wissenschaftliche Wahrheit hat weder eine nationale noch eine
staatliche oder irgendeine andere F^rbung. Deshalb rufe ich die
Teilnehmer der Konferenz dazu auf, die historischen Tatsachen nicht im
Sinne heutiger politischer und ideologischer Schemata zu “vcigewaltigen”
und die Ereignisse der Vergangenheit auch nicht zugunsten scheinbar
hoher “patriotischer” Antriebe zu vereinfachen. Der Schmerz und das
Leid, die der Menschheit durch den Zweiten Weltkrieg zugefugt wurden,
sind auch nach eincm halben Jahrhundert langst nicht veigessen und
haben bedeutende Auswirkungen auf die Beziehungen zwischen den
Vblkem. Jedes unvorsichtige Wort kann eine alte, scheinbar schon 13ngst
158
verheiite Wunde aufreiBen. Wir, die Erforscher jener dramatischen
Ereignisse, mUssen ein weites Blickfeld habcn, ein menschliches
Mitgefiihl fur Leid und V61kertrag6dien. Wir mussen, und das ist unser
allerwichtigtes Zicl, ein tiefes Verstandnis fiir die Ereignisse des
vergangencn Krieges entwickeln, und wir mussen, worm wir keine
Stammtischpolitikcr sondem richtige Wissenschaftler sind, ein Feingefiihl
fur das Schicksal von Millionen AngehOriger verschicdener
Nationalitaten, Konfessionen, Lebensweisen und Gewohnhciten, die in
ein Blutbad hineingezogen wurden, erlangen. Dadurch konnen wir der
heutigen Generation hclfen, richtige Konsequenzen zu ziehen und aus
der Vergangenheit nicht destruktive, sondem konstruktive Erfahrungen
zu gewinnen. Zum groBten Bedauem gelingt dies nicht immer. Der
Faschismus als Ideologic ist nicht vemichtet, er lebt, davon zeugt vieles
sowohl in Deutschland als auch in RuBland. Immer wieder erscheinen
auf den Buchmarkten unserer Lander “Werke”, die entgegen den
Tatsachen, entweder aus Sensationshascherei Oder aus offenbarer Absicht
die Geschichte verfalschen. Was wird nicht alles geschrieben. Es wurde
sogar geschrieben, daB der Sieg im Jahre 1945 nicht das Wohl, sondem
das Ungliick fur die Volker der Welt bedeutete. Ein beliebtes Verfahren
der neonazistischen Propaganda ist die Gleichsetzung von Faschismus
und Kommunismus. Die Menschheit darf die Wiedergeburt einer
menschenfemdlichcn Ideologic und ihre praktische Durchfuhrung nicht
zulassen.
Das sowjetische Volk hat einen entscheidenden Beitrag zum Sieg
uber den Faschismus im Zweiten Weltkrieg geleistet und darin liegt sein
groBter Verdienst um die Menschheit. Und das ist eine unbestreitbare
Tatsache. Das anerkennend mussen die Forschcr fur die Aufhebung der
Gegensatzc zwischen den Volkem mit ehrlichem und durch Verbitterung
ungetrubtem Blick auf alle Seiten des vergangenen Krieges blicken, alles
objekti v betrachten und untcr anderem uns Russen jene ungerechtfertigten
moralischen und materiellen Kriegsverluste, die durch die deutsche Na-
tion berbeigefiihrt wurde, anerkennen. Als Teilnehmcr des ^GroBen
Vaterlandischen Krieges” sage ich cs offen: filr die Mehrheit der Soldaten
des Zweiten Weltkrieges waren die Soldaten dcr Hitlcr-Armee absolute
Feinde, Besatzer und Faschistcn. Jahrzehnte sind vergangen, neue
159
Generationen sind herangewachsen. Die allgemeine Internationale Lage
hat sich verandert, aber das schvvere Erbe des vergangenen Krieges
zwischen den Volkem RuBlands und Deutschlands ist noch nicht
bewaltigt. Man muB begreifen, daB, wenn wir es gewollt Oder ungewollt
bewahren oder ignorieren, wir denjenigen, ob wir das wollen Oder nicht,
die Plane zur Wiedergeburt des Faschismus hegen, helfen. Der ProzeB
der Konfrontationsbewaltigung begann vor langer Zeit, gleich nach der
Beendigung der Kampfe. Es wurde viel getan, aber dieser ProzeB ist
kompliziert und schmerzhaft. Seine Vollendung ist die Summe groBer
und kleiner Werke. Wie ein groBer wasserreicher FluB durch einzelne
groBe und kleine Zufliisse gespeist wird, so wird auch die Bewaltigung
der Vergangenheit durch die Wiedergewinnung des Vertrauens zwischen
den Stadten und den einzelnen Burgem RuBlands und Deutschlands
voranschreiten. Ein gutes Beispiel in dieser Hinsicht zeigen unsere Stadte
Wolgograd und Koln, die partnerschaftlichen Beziehungen zwischen
Untemehmen, Behorden, Lehranstalten und Schulen aufgenommen
haben. Man muB die Weisheit und den politischen Takt des Biirgermeisters
unserer Stadt, Jurij Tschechov, des Gouvemeurs Ivan Schabunin, und
des Oberburgermeisters der Stadt Koln Norbert Burger, Ehrendoktor
unserer Universitat, der viel dazu beigetragen hat, daB die Beziehungen
zwischen unseren beiden Stadten stetig erweitert wurden, nach Gebiihr
wiirdigen. Dank dieser Freundschaft gelang einerseits die Bewaltigung
vieler Vorurteile beziiglich der Vergangenheit und andererseits die
Erlangung zuverlassiger Partner fur viele Vbrhaben. Im Rahmen dieses
Prozesses und vor dem Hintergrund einer schnellen Entwicklung der
Beziehungen zwischen West und Ost hat unsere Zusammenarbeit eine
vollkommen neue Qualitat erlangt. Es ist sinnvoll, fur den Aufbau
zivilisierter Beziehungen im gemeinsamen europai schen Haus zu arbeiten.
Es ist wiinschenswert, daB die Harmonie der Zukunft nicht auf
Kosten von Falschung und Verrat des glftnzenden Andenkens derer
erreicht wird, die diesen Sieg erkampften und auch nicht auf Kosten
eines Kompromisses in diesem Bereich, da beides gelahrlich ist. Es gibt
keine Zukunft, wenn wir die Vergangenheit vcrgessen, als ware sie nicht
schmerzhaft fur uns. Nur die Wahrheit kann die Grundlage zur
Bewaltigung des vergangenen Gegensatzes, das Unterpfand einer
160
zuktinfligen Bliite sein. Die Beseitigung der Gegensatze ist fur alle
nutzlich. Auf der Grundlage des Vertrauens wird ein gegenseitiger
Erfahnmgsaustausch im Bereich der Wirtschaft, Kultur, Kunst mdglich.
Vertrauen ist die Hauptbedingung fur die Schaffung einer Atmosphare
der Sicherheit, es ist die Bedingung fur die Aufhebung des
Spannungsverhaltnisses zwischen den Volkem, der durch die Moglichkeit
eines kriegerischen ZusammenstoBes hervorgerufen worden war. Ich
hoffe, daB die Erweiterung der friedensstiftenden Zusammenarbeit sowohl
der Wissenschaftler als auch aller Einwohner unserer beiden Stadte in
vielen Bereichen zur logischen Folge des heutigen wissenschaftlichen
Kontaktes wird. Und jetzt erlauben sie mir, diese kurze Darlegung des
Problems aus meiner Sicht zu beenden.
Ulrich Matz, Prof., Dr, Rektor der Universitat zu Koln
GRUBWORT AN DIE TEILNEHMER DER
KONFERENZ
Russen und Deutsche haben in ihrer wechselvollen Geschichte
miteinander fiber lange Zeitraume hinweg in guten Beziehungen gelebt,
oft aber auch in Konflikten und Krieg. Insbesondere der Zweite Weltkrieg
mit dem deutschen Angriff auf die Sovvjetunion im Juni 1941 stellt in
der Negativbilanz einen Hohepunkt dar. Aber zugleich zeigen die
Entwicklungen der letzten Jahre, daB ein freundschaftliches und gut
nachbarliches Verhaltnis zum beiderseitigen Vorteil moglich ist — dies
gilt besonders, wenn es nicht auf Kosten Dritter geschieht. Die im Jahre
1993 beschlossene Partnerschaft der Universitaten Wolgograd und Koln
ist Ausdruck und Teil dieser Kooperationsmoglichkeiten.
Die Universitat zu Koln pflegt vide Partnerschaften. Der
Verbindung zur Staatlichen Universitat Wolgograd kommt dabei eine
ganz besondere Bedeutung zu, greift sie doch nicht nur die Partnerschaft
der beiden Stadte Koln und Wolgograd auf. Gerade Stalingrad ist fur
161
uns Deutsche und zumal fur die Kolncr Symbol der zerstdrerischen
Wirkung des Krieges, aber auch ein Zeichen fur die Kriegswende, die
sich mit der Schlacht von Stalingrad 1942/43 abzeichnete. Sie leitete die
Niederlage NS-Deutschlands ein und schuf somit eine wichtige
Voraussetzung fur das Kriegsende, das letztlich auch die Deutschen
befreite.
Die Partnerschaft der beiden Universitaten ist noch im Aufbau. Es
gibt mehr Projekte und Vbrhaben in alien Fakultaten, als wir im Mo-
ment durchfuhren konnen: Die klassische Archaologie hat auf beiden
Seiten \ielfaltige Bezugspunkte, die bereits zu gemeinsamen Vorhaben
gefuhrt haben. In der Anglistik arbeiten Kolner und Wolgograder
Wissenschaftler an gemeinsamen Projekten, die bereits einen regen
personellen Austausch erzeugt haben. Das gleiche gilt fur das Fach
Philosophic, aber auch fur die Byzantinistik. Besonders vordringlich ist
der Austausch in den Wirtschaftswissenschaften, in denen personliche
Kontakte schon im vergangenen Jahr stattgefunden haben. Gleiches ist
fur die Rechtswissenschaften vorgesehen. Auch die anderen Fakultaten,
die Naturwissenschaften voran, sind bestrebt, ihre Forschungsfelder
gegenseitig bekanntzumachen und gemeinsame Projekte zu entwickeln.
Ungeachtet dieser vielfaltigen Aktivitaten ist es kein Zufall und hat
seinen guten Grund, wenn die Historiker die ersten sind, die sich zu einer
groBeren zweiseitigen Konferenz treffen. Die Zerstonmg Stalingrads im
Krieg wurde eingangs bereits als zentrales Ereignis gewurdigt. Sie bildet
auch fur uns Deutsche einen wichtigen Grund des Gedankens bis in die
Gegenwart. Aber auch Koln war zu Kriegsende weitgehend zerstoit
Die Griinde dafiir waren sehr unterschiedlich. Gerade in dem Jahr, in
dem wir uns des 50. Jahrestages des Endes des Zweiten Weltkriegs
erinnern, ist es wichtig, daB Historiker diese unterschiedliche
Verursachung der Zerstonmg beider Stadte herausarbeiten. Aber in beiden
Stadten, in Wolgograd wie in K61n, gab es trotz der Zerstdrungen und
der Not auch den Willen zum Neuaufbau der Stadte und des Landes und
damit einen Neuanfang. Dies naher zu untersuchen, ist das Thema Ihrer
Tagung.
Ich wdnsche Ihrer Konferenz einen Austausch von Infomiationen.
fruchtbare Erkenntnisse und persdnliche Begcgnungen.
162
Jr. Tschecho\\ Oberburgermeister der Stadt Wolgograd
ANSPRACHE AN DIE TEILNEHMER DER
KONFERENZ
Schr gechrter Herr Burger,
schr geehrter Herr Zagorulko,
sehr gechrtc Damen und Herren.
Im Namen der Einwohner der Stadt Wolgograd wic auch pcrsonlich
darf ich Sic hcrzlich zur ErOfTnung der wissenschaftlichcn Konferenz
“Das Ende des Kricges in Stalingrad und K61n. 1943-1945 ”, die dem
funfzigsten Jahrcstag des Endcs des zweiten Weltkrieges in Europa
gewidmet ist, begrOBcn.
Heute sprechcn wir Ober einen Herzcnswunsch alter Mcnschen in
der Welt, uber den Frieden. In die Geschichte der Mcnschhcit ist vieles
eingegangen, das sogar heute noch die Emotioncn aufriihrt und uns die
schrecklichen Tragodien in Erinnerung ruft: die totale ZerstOrung der
Stadte Stalingrad und Koln, der Abwurf der Atombomben Ober Hiro-
shima und Nagasaki, die 50 Millionen Kriegstote, die Millionen
Versehrter, die Tranen der MOtter, die ihre Sohne und Ehegatten verloren
haben. All das ist fur immer in die Geschichte der Menschheit eingegangen
als Apokalypse der Brutalitat und des Wahnsinns.
Die Heldenstadt Wolgograd hat die ganze Hoile des Krieges
durchlebt. In der Schlacht um diese Stadt hat praktisch jede Familie ihre
Opfer zu beklagen. Die Stadt ist ein Mahnmal mit zahllosen
Massengrabem. Nicht ohne Grund wird die Stadt “einTapferkeitsorden
an der Brust der Erde” genannt. Als hier die groBte Schlacht der
Kriegsgeschichte tobte, stand Stalingrad im Brennpunkt der
Aufmerksamkeit der gesamten zivilisierten Menschheit.
Im Eebruar 1993 jahrte sich zum funfzigsten Mai das Ende der
Schlacht um Stalingrad. An den Feierlichkeiten nahmen uber 60
Delegationen aus den Partnerstadten, aus den GUS-Staaten sowie
Veteranen der Widerstandsbevvegungen teil. Das Gedenken an die
Gefallenen dieser Schlacht sowie die Mahnung, daB es im Krieg keinen
Sieger gibt, waren dabei die Hauptgedanken.
Krieg ist immer eine Tragodie fur Volker; er bedeutet menschliche
163
Opfer, Vemichlung kulturcllcr Wcrte, die die Mcnschen Ober Zeiten
hinweg geschaflen haben. Ebcn deshalb muB heute die Weltgemeinschaft
ihr Besles tun, um die Gefahr neuer Kriege abzuwenden.
Durch unermudlichc Anstrengungen der Vdlkcr der ganzen Welt
ist der Kalte Krieg vorbei. Die Welt kann erlcichtert aufatmen. Die
Kemwaffenarsenale werden reduziert. Durch die Festigung der sozialen
und wirtschaftlichen Situation wird auf einc offcnc und sichere
Gesellschaftsordnung zugesteuert; einc Ordnung, die imstande ware, den
Fricden dauerhaft zu sichem.
Mit dem Erreichten dtirfen wir uns jedoch nicht zufriedengeben.
Lcidcr hat die Menschhcit aus den tragischen Erlcbnisscn nichts
dazugelemt. Auch heute кбппеп wir beobachten, daB in verschiedenen
Regionen unseres Landes lokale und nationale Konflikte ausbrechen, in
deren blutigem Vcrlauf unschuldige Mcnschen umkommen. Solche
Krisenherde sind cine emste Gefahr fur den Frieden auf der Welt. Darum
mussen wir noch vieles tun, bis uberall Frieden herrscht.
Zum SchluB darf ich Ihnen noch alles Gute wunschen, in der
Hoffnung darauf, daB wir durch vereinte Anstrengungen solche politische
und wirtschaftliche Voraussetzungen schaffen konnen, die die Gefahr
cines neuen Stalingrads und Kolns, Hiroshimas und Nagasakis, also die
Gefahr neuer Leiden fur die Menschheit auf ewig abwenden werden.
Norbert Burger, Oberburgermeister der Stadt Koln
GRUBWORT AN DIE TEILNEHMER DER
KONFERENZ
Sehr geehrter Herr Kollege Tschechov,
sehr geehrter Herr Professor Zagorulko,
Magnifizenzen,
verehrte Damen, meine Herren,
im Namen der Stadt Koln, im Namen der Kdlnerinnen und Kolner
— aber auch persdnlich — grUBe ich Sie hcrzlich.
Vor wenigen Wochen haben wir in K61n des 50. Jahrestages des
164
Kriegsendes in Kdln gedacht. Noch ehe am 8. Mai 1945 das sogennante
“1000-jahrige Reich" nach nur 12 Jahren durch die bedingungslose
militarische Kapitulation ein Ende fand, wurde das linksrheinischc Koln
am 6. M£rz 1945 von amerikanischen Truppen erobert und damit von
der nationalistischen Gewaltherrschaft befreit.
Das NS-Regimc hinterlieB in Koln eine schreckliche Bilanz: Hatte
Koln vor Kriegsbeginn im Jahre 1939 noch eine Einwohnerzahl von
770.000 zu verzeichnen, so vegetierten im Marz 1945 noch rd. 42.000
Menschen in der Tnimmerstadt. Mehrere Hunderttausende waren
evakuiert oder noch in den letzten Tagen vor dem 6. Marz geflohen.
• 42.000 Menschen waren bei den Bombardierungen Kolns
verletzt worden;
• 20.000 Menschen durch Bomben getotet;
• 11.000 Kolner Juden wurden in den Vemichtungslagem ermordert
worden;
• uber 20.000 Kolner sind wahrend der Kriegsjahre als Soldaten
der Wehrmacht gefallen.
Hitlers groBspurige Ankiindung, man solle ihm 4 Jahre Zeit geben,
dann sei Deutschland nicht mehr wiederzuerkennen, hatte in grausamer
Weise bewahrheitet.
Koln bot im Marz 1945 ein schreckliches Bild der Zerstonmg:
• Komplette StraBenziige waren vemichtet;
• die markanten Gebaude entweder total zerstort oder nur noch
Ruinen;
• 91 der insgesamt 150 Kirchen waren durch die Bomben dem
Erdboden gleichgemacht worden, 52 wurden beschadigt;
• die Rheinbriicken waren vernichtet, der StraBcn- und
Schiffsverkehr war weitgehend lahmgelegt.
Der 6. Marz 1945 brachte fur die Kolnerinnen und Kolner das
Ende des Zweiten Weltkrieges und die Befreiung von der NS-Diktatur.
Den amerikanischen Soldaten und den Kriegsberichterstattem bot sich
nicht nur ein Bild der Zerstdrung, sondem dariiber hinaus trafen sie auf
eine Bevdlkerung, die in den Triimmerfeldem urns tagliche Uberlebung
kSmpfte. Unglaubig und fassungslos stellten die Reporter fest, daB die
Kolner sich in ihrer Mehrheit als Opfer nicht als Tater, als Schuldlos
zerbombte, nicht als fur Krieg und Verfolgung Verantwortliche
empfanden. Sie schoben Schuld und Vcrantwortung auf Hitler, auf“hohen
165
Parteibonzcn", notfalls auch auf den Nachbam. Sie selbst entzogen sich
der Verantwortung durch Ausfltichte und Verleugnungen; Oder sie
rechneten dagegen die Luftangriffe auf
Nur wcnige hatten Schuldgefiihle, zweifelten nachtraglich an ihrem
eigenen Tun und Handcln. Das eigenc Schicksal vor Augen, wollte man
von den Verbrechen des NS-Staaten nichts wissen. Das Nazi-Regime
war tot, das wuBten die meisten KOlner — spatestens mit dem Tag der
Besetzung. Es sollte nun auch rasch vergessen und vorbei sein, das hdften
die Kriegsberichtcrstatter mit EmpOrung und Wut.
Naturlich vvaren die in KOln zurtickgebliebenen Menschen nicht
nur Nazis. Vielc hatten sich vor dem Regiemc geduckt Oder sich mit thm
arrangiert, lebten angepaBt und in Angst mit ihren Halbvvahrheiten und
Kompromissen.
ligT
Einige hatten sich venveigert, vvaren verfolgt worden. Andere h2
sich in die innrere Immigration zuriickgezogen. Die Breite Masse aber
hatte sich — da gibt es nichts zu beschOnigen — dem Regime angepaBt.
Verehrte Damen, meine Herren,
heute im 50. Jahr nach Ende des Zweiten Weltkrieges stehen die
Volker Europas vor dem entscheidenden Schritt in eine gemeinsame
Zukunft. Der Grundstein fur das europaische Haus ist bereits gelegt
Fur ein Haus, in dem die demokratischen Staaten Europas in emzelnen
Wohnungen unter einem Dach zusammenleben: die Europaische Union
sogar als Wohngemeinschaft.
Trotz einiger Riickschlage ist die politische Einigung Westeuropas
in den vergangenen Jahren erheblich fortgeschritten. Zwischen den
Mitghedem der Staatengemeinschaft hat sich ein enges Geflecht aus
wirtschaftlichen, sozialen und poiitischen Verbindungen entwickelt
Inzwischen ist die Staatengemeinschaft zum Schlussel fur eine
europaische Friedensordnung geworden. Es gibt zu ihr keine Alterna-
tive.
Wohin Nationalisms fiihrt, haben die Volker der Welt in dem
ausklingenden Jahrhundert leidvoll erfahren. Ich denke in enter Lime
an die beiden Weltkriege, aber auch an den menschenverachtenden Krieg
im ehemaligen Jugoslawien. Immer wieder hat uns die Geschichte gdehrt
der Nationalismus stiirzt die Menschen ins Wrderben
Innerhalb des europaischen Hauses muB es also auch fiir diemittel-
und osteuropaischcn Reformlander Raum geben Nach dem Ende des
166
kalten Krieges und den gnmdlegendcn Vcranderungen in der politischen
Weltordnung gilt cs nun, den jungen mittel- und osteuropaischen
Reformlandem die Perspektive einer europaischen Zusammenarbeit zu
eroffnen Das starkt den demokratischen, sozialen und wirtschaftlichen
ReformprozeB in Mittel- und Osteuropa und sichert die Stabilitat auf
unserem Kontinent.
Die Weiterentwicklung der Europaischen Union und die gute
Nachbarschaft zwischen den Landem West- und Ostcuropas sind zentrale
politische Aufgaben unserer Zeit, daran mitzuwirken sind wir Deutsche
besonders verpflichtet.
Der ProzeB der europaischen Einigung muB sich allerdings auf
den unterschiedlichsten politischen Ebenen vollziehen. Zum einen sind
hier natiirlich die nationalen Regionen gefordert; zum anderen kommt
aber gerade den europaischen Kommunen eine besondere Rolle zu. Mit
ihren Stadtepartnerschaften leisten die Kommunen einen wertvollen
Beitrag zur europaischen Integration. Denn Stadtepartnerschaften sind
fur den ProzeB grenziiberschreitender Zusammenarbeit mit anderen
Landem und Volkem von groBer Bedeutung.
Dank der gemeinsamen Aktivitaten zwischen den einzelnen Partnem
nehmen sich verschiedene Kulturen und Lebensweisen einander an. Das
Andere, urspriinglich Fremde, wird so vertraut. Es lohnt sich immer
wieder, uber den Tellerrand zu schauen und neue Erfahrungen und
Einsichten zu sammeln, Freundschaften uber Grenzen hinweg zu
schlieBen. Wer in aller Welt Freundinnen und Freunde hat, laBt sich
nicht so leicht Feindbilder einreden.
Koln hat mit insgesamt 21 Stadten — darunter 15 europaische —
Stadtepartnerschaften abgeschlossen. Darunter sind Stadte wie Barce-
lona, Corinto, Cork, Indianapolis, Tunis, Klausenburg, Kattowitz und
eben Wolgograd.
Vor dem Hintergrund der rasanten politischen Entwicklung in den
vergangenen Jahren haben vor allem die Partnerschaften mit
osteuropaischen Stadten besondere Bedeutung gewonnen.
Einerseits bieten sich Moglichkeiten zur Aussohnung mit den
Volkern Osteuropas, andererseits konnen Sie beim Aufbau
demokratischer Strukturen ein wichtiger Baustein sein.
Seit dem 28. November 1988 besteht die Stadtepartnerschaft
Wolgograd-Kdln. Ausschlaggebend fur diese Partnerschaft v\ar der
167
Wunsch nach Versohnung und Vcrstandigung zwischen Russen und
Deutschen.
GewiB, eine Stadtepartnerschaft kann das unermeBliche Leid, daB
dem russischen Volk im Zweiten Weltkrieg von Deutschen zugefugt
wurde, nicht vergessen machen. Aber eine Stadtepartnerschaft kann
helfen, Kontakte zu kntipfen und Freundschaften zu schlieBen.
Ich denke, Wolgograd und Koln sind dabei auf dem richtigen Weg.
In den mehr als 6 Jahren seit AbschluB dieser Stadtepartnerschaft haben
sich gutc Beziehungen entwickclt, und zwar auf den unterschiedlichsten
Ebenen. Zwischen den offiziellen Vertretem aus Politik und Verwaltung,
aber — und das ist ebenso wichtig — auch zwischen Biirgerinnen und
BUrgem.
Im Winter 1990-91 sah sich die Stadtepartnerschaft K61n-
Wolgograd einer schweren Bewahnmgsprobe ausgesetzt. Die Kolnerinnen
und Kolner zeigten in besonderer Weise, daB die Stadtepartnerschaft
mit Wolgograd nicht nur auf dem Papier steht, sondem praktisch gelebt
wird. “Kota hilft Wolgograd” lautete das Motto, als Spendenaufrufe fur
die von Versorgungsengpassen bedrohten Einwohner der Partnerstadt
eine breite Welle der Hilsbereitschaft auslosten.
Die Menschen in Wolgograd haben dabei erfahren, daB aus
Deutschland auch Gutes kommen kann. Guter im Wert von 8 Mio. DM
wurden nach Wolgograd transportiert.
Nicht nur diese Hilfsaktion zeigt, daB die Beziehungen zwischen
beiden Stadten Jahr fur Jahr an Umfang und Intensitat zugenommen
haben. Neben der humanitaren Hilfe sind wir bemiiht, unsere Partner
auch beim Aufbau demokratischer Selbstverwaltungsstrukturen zu
unterstiitzen. Auch auf wirtschaftlicher Ebene versuchen wir, Kontakte
zwischen beiden Stadten zu vermitteln.
In beiden Stadten wurden eigens Vereine zur Forderung der
Stadtepartnerschaft K61n-Wblgograd gegriindet, so daB allmahlich uber
die Grenzen hinweg Freundschaften entstanden sind. Freundschaft ist
auch entstanden zwischen den beiden Universitaten Wolgograd und Koln.
Im letzten Jahr wurden die wissenschaftlichen Kontakte zwischen beiden
Universitaten durch einen offiziellen Partnerschaftsvertrag besiegelt. Das
alles sind Freundschaften, die cinerseits helfen, Vorurteile zu uberwinden,
andererseits vor neuen oder wicderaufkommenden Feindbildem zu
schutzen.
168
Verehrtc Damen, meine Herren, die Zeit des Nationalsozialismus
ist der absolute Tiefpunkt deutscher Geschichte. Und gerade deshalb
miissen wir Deutschen uns diesem dunklen Kapitel unserer Vergangenheit
stellen, miissen uns damit auseinandersetzen. Das sind wir uns selbst,
aber auch den Millionen Opfem der NS-Diktatur und des Zweiten
Weltkrieges schuldig. Und wir sind es den kommenden Generationen
schuldig.
Hitlers gleichermaBen wahnsinnige wie menschenverachtende
Absicht, Europa zu unteijochen und die Judcn zu vcmichten, stiirzte die
Welt ins Ungliick, brachte unermcBliches Leid uber viele Volker und
millionenfachen Tod. Dessen miissen wir uns immer bewuBt sein.
Die deutsch-jiidische Soziologin Hannah Arendt hat einmal
geschrieben: “Sofem es iiberhaupt ein Bewaltigen der Vergangenheit
gibt, besteht es in dem Nacherzahlen dessen, was sich ereignet hat...es
lost keine Probleme und beschonigt kein Leiden, es bewaltigt nicht
endgiiltig. Vielmehr regt es, solange der Sinn des Geschehenen lebendig
bleibt — und dies kann durch sehr lange Zeitraume der Fall sein — zu
immer wiederholendem Erzahlen an.”
In diesem Sinne kommt dieser Konferenz russischer und deutscher
Historiker eine besondere Bedeutung zu.
Das Besondere dabei ist, daB historische Eregnisse aus
unterschiedlichen Blickwinkeln betrachtet und analysiert werden. Man
laBt sich gegenseitig am Blick des Anderen teilhaben und ermoglicht so
neue Persapektiven. Dariiber hinaus ermoglicht diese Konferenz das
Kennenlemen unterschiedlicher Herangehensweisen an eigene bzw.
gemeinsame Geschichte. Es ist sicherlich eine zentrale Aufgabe der
Wissenschaft, sich unterschiedlicher Forschungsmethoden bewuBt zu
bedienen. In diesem Sinne wiinsche ich der Konferenz einen guten Verlauf
und Ihnen interessante Diskussionen. Ihr ehrgeiziges Projekt zeigt einmal
mehr, wie wertvoll institutionanalisierte Beziehungen zwischen
Forschungseinrichtungen in Ost und West sind.
169
Jost Dulffer
KRIEGSENDE UND ERSTE NACHKRJEGSZEIT IN
STALINGRAD UND KOLN
(GEMEINSAMKEITEN UND UNTERSCHIEDE)
Kriegfuhren bedeutet zugleich Gewalt anwenden — wechselseitige
Gewalt, wenn Soldaten Soldaten bekampfen, im modemen Krieg durch
Waffen und Vemichtungsmaschinen nochmal in ihrer Intensitat verstarkt.
Wenn es sich um Stadte im Krieg handelt, besonders um groBe, dann ist
Gewaltanwendung und -erfahrung oft einseitig: die Zivilbevolkerung wird
das Opfer militarischer Gewalt. Die Zerstonmg der Stadte Stalingrad
und Koln im Zweiten Weltkrieg, die Erfahnmgen ihrer Bevolkerungen
mit dem Ende des Krieges, die Probleme des Wiederaufbaus kann man
durchaus vergleichen. Aber bevor man das tut, ist es von zentraler
Bedeutung, daB die unterschiedlichen Ursachen fur diese Zerstonmg der
russischen wie der deutschen Stadt benannt werden.
Die Kampfe um Stalingrad waren eine Folge des deutschen Angrijfs
auf die Sow]eturnon}. Zwar waren der deutsch-sowjetische
Nichtangriffspakt vom 23. August 1939 und der deutsch-sowjetische
Freundschaftspakt vom 28. September 1939 vorausgegangen. Aber als
am 22. Juni 1941 uber drei Millionen deutscher Soldaten, von der
Luftwaffe unterstutzt, die sowjetische Grenze uberschritten, waren sie
nach allem, was wir heute wissen, dazu nicht provoziert worden — und
sie fuhlten sich auch nicht von der sovvjetischen Politik dieser Zeit
herausgefordert. Was auch immer Stalin auf weitere Sicht uber die Dauer
des mit Hitler abgeschlosscnen Paktes dachte: der deutsche Angriff hatte
etwas mit Hitlerscher Weltkriegsstrategie gegeniiber den Anglo-
Amerikanem zu tun; aber primar war er ein Eroberungskrieg, der
langfristige Ziele der Nationalsozialisten im Kampf durchzusetzen suchte.
Er sollte der germanischen Rasse, in den Deutschen verkOrpert, einen
neuen “Lebensraum’ im Osten sichem. Dazu sollte die sowjetische
Fiihrungsschicht ermordct werden, der Kampf gegen den — so sah man
es bei den Nazis — “jtidischcn Bolschewismus” mit alien Konsequenzen
vorangetrieben werden.
170
Die Wucht des erstcn deutschen Angriffs scheiterte im Spathcrbst
1941 vor Moskau. Aber im Friibjahr 1942 wurde der deutsche VorstoB
in Richtung auf den Kaukasus wiedcr aufgenommen, der die Rohstoffe
der Sowjetunion fur die weitere Kriegfuhrung, aber auch dauerhaft den
Eroberem sichcm sollte. Genau dies schlug fehl mit der Schlacht von
Stalingrad vom September 1942 bis Ende Januar 1943. Die
Reichskommissariate Ostland und Ukraine wurden zwar eingcrichtet,
jedoch die geplanten wciteren Reichskommissariate Krim und Kaukasus
kamen durch die Wende von Stalingrad nicht zustande.
Die sowjetische Fiihrung wie die Bevolkerung insgesamt wuBten
also geradc bei der Schlacht um Stalingrad, was sie bei einer Niederlage
erwartete. Es war nicht nur der Kampfgegen die militarischen Eroberer,
die keinen, wie auch immer politisch zu rechtfertigenden Grund zum
Kampf im Siiden RuBlands hatten, sondem es war ein Existenzkampf
im von deutscher Seite angezettelten rassenideologischen
Vernichtungskrieg. In der Tat hatte Hitler bereits im September 1942
angeordnet2, bei Eindringen in die Stadt die gesamte mannliche
Bevolkerung zu vemichten. Das wuBten zwar die Stalingrader damals
nicht. Aber dennoch bestimmten analoge Befurchtungen vor den
deutschen Absichten auch die Kampfe. Wie auch immer die Kampfmoral
auf sowjetischer Seite im GroBen Vaterlandischen Krieg aufrechterhalten
wurde, es war wegen der deutschen Kriegfuhrung ein verzweifelter, aber
auch ein patriotischer Kampf. Dieser wurde in der ganzen Sowjetumon
gekampft, exemplarisch aber bei Stalingrad. Es gab bei Stalingrader
Verteidigem wie in der Zivilbevolkerung das BewuBtsein, fur eine gute
und gerechte Sache, fur die Verteidigung der Heimat mit alien Mitteln
zu kampfen.
Genau dies konnte zum Kriegsende in Koln nicht mehr bzw. nur
bei wenigen fanatischen Nationalsozialisten der Fall sein.
Der 1939 mit dem deutschen Angriff auf Polen begonnene Zweite
Weltkrieg war ein Eroberungskrieg von Anfang an. Dariiber gibt es heute
keinen Zweifel; aber wenn auch viele Deutsche diesen Charakter damals
nicht erkannten, so herrschte doch seit Kriegsbeginn Sorge uber die
Schrecken eines modemen Krieges, der auf Deutschland zuriickfallen
konnte. Angesichts der Siege bis zum Sommer 1941 schien diese
171
Befiirchtung widerlegt zu sein, doch dann bewahrheiteten sie sich in utn
so stdrkerem MaBe. Zunachst signalisierte der Luftkrieg der Anglo-
Amerikaner die Bedrohung auch deutscher Stadte. Sodann machte die
deutsche Niederlage bei Stalingrad auch nach auBen hin die Kriegswende
zu Ungunstcn Deutschlands offenkundig. Seither (und verstarkt durch
die alliierte Fordenmg dcr bedingungslosen Kapitulation im Januar 1943)
wurde auch der deutschen Bevolkerung zunehmend klar, daB es nur noch
um den Zeitpunkt der Niederlage ging. Dies traf besonders fur die Kdlner
Bevolkerung im Marz 1945 zu. Anders als in Stalingrad sah man in
Koln keinen Sinn mehr in der Verteidigung gegen die anriickenden
Amerikaner, zumal kaum Truppen zur Verfugung standen. Allerdings
furchteten die Westalliierten, daB der deutsche Widerstand beim Kampf
um Koln genauso fanatisch sein wurde, wie der zwei Jahre zuvor in
Stalingrad geleistete. Schon damals war “Stalingrad” eine Metapher fur
die Schrecken des Krieges wie die Selbstbehauptung geworden. Gerade
dadurch bestimmte sich ihr sehr langsames und zogerliches Voigehen
seit dem September 1944, als die deutsche Grenze im Westen erreicht
wurde Aber auch der (fast kampflose) Einmarsch in Koln in den ersten
Marztagen 1945 ging wegen des erwarteten starkeren Widerstandes sehr
langsam vonstatten.
Angst vor Vemichtung durch die einmarschierenden Amerikaner
hatte die Kdlner Bevolkerung nicht — und brauchte sie auch angesichts
der bekannten Kriegsziele der Alliierten gegenuber Deutschland nicht
zu haben. Es sollte primar ein Kampf zur Beendigung des Zweiten
Weltkrieges, sodann aber von Kriegen iiberhaupt sein. Die NS-Propa-
ganda, die von US-Rache- und Vemichtungswillen sprach, erreichte die
Bevolkerung kaum noch. Die Mentahtdt nicht nur der militarischen
Verteidiger von Koln und Stalingrad war also insgesamt
grundverschieden, auch die Zivilbevtilkerung beider St&dte stand den
Kampfen um ihre Stadt mit vollig unterschiedlichen Gefiihlen
gegenuber.
Zerstdrt waren Stalingrad und Koln zu Kncgsende gleichermaBen,
auch der Grad an Beeintrachtigung der Offentlichen Versorgung dtirfte
AnlaB for manchc Vergleiche bilden. Aber die Vernichtung von
Wohnhausem und dffentlichen Gebaudcn, die Zcrstdnmg vw StraBen
172
und Schicnenwegen war doch ganz unterschiedlich zustandc gckommen.
Die Kampfe, welche Stalingrad zerstort hatten, begannen im Spatsommcr
1942 im Rahmen des deutschen Vormarsches zum Kaukasus. Die Stadt
wurde so vor allem durch deutsch-sowjetische Kampfe zu Lande zum
Kampfgebiet und lohnendem Ziel. Hinzu kam die Bombardierung aus
der Luft. Die Kampfe selbst dauerten ein halbes Jahr — fur die
Betroffenen lange, insgesamt aber doch vergleichsweise kurz. In Koln,
wurde 1945 kaum in der Stadt gekampft. Die Reste dreier deutscher
Divisionen zogen sich bis 6. Marz 1945 uber den Rhein nach Ostcn
zuriick und beschossen von dort aus noch gelegentlich das linksrheinische
Ufer. Es waren vielmehr fast ausschlieBlich die schweren Luftangriffe,
welche Koln seit 1940 nach und nach in Schutt und Asche legten. 262
solcher Angriffe zahlte man seither. Der AngrifFvon 1.000 Bombem am
30./31. Mai 1942 setzte hier einen ersten Hohepunkt.
Die Bevolkerung war also fast funf Jahre in Intervallen passiv den
Auswirkungen des Krieges ausgesetzt, bis am 2. Marz 1945 ein letzter
US-amerikanischer Luftangriff die Stadt im Wortsinn sturmreif bomben
sollte und dies auch tat.
Koln hatte sich unter dem Eindruck des Bombenkrieges immer
mehr geleert; die Menschen flohen wegen der Zerstorung ihrer
Wohnungen, aber auch in Angst um ihr Leben — verstarkt seit dem
Herbst 1944, als die alliierten Bombenangriffe auch taktische Bedeutung
fur die Zerstorung des Verkehrsknotenpunktes Koln bekam. Ein
Verkehrsknotenpunkt war Stalingrad ebenfalls, und deswegen wurde es
auch vom Neben- zum Hauptziel des deutschen Angriffs. Aber nach
Stalingrad stromten vor dem Beginn der eigentlichen Kampfe
hunderttausende Fliichtende vom Kriege, so daB sich die
Bevolkerungszahl der Stadt noch 1942 auf 850.000 bis 900.000
Menschen gegenubcr der Vorkriegszahl verdoppelt hatte. Erst mit Beginn
der Kampfe Ende August 1942 wurde die Bevolkerung evakuiert. Das
hatte Folgen fur die dann einsetzenden Kampfe. Anders als die
Bevolkerung im westlichen Grenzgebiet von Koln wurde die Stadt Koln
selbst nicht offiziell evakuiert. Aber auch so zahlte das linksrheinische
Koln beim Anmarsch der Amerikaner nur noch 30.000 bis 40.000
Einwohner, wahrend es vor dem Krieg in ganz Koln weit Ober 600.000
173
gcwcscn waren. Wenn ein deutscher Bcobachter von Stalingrad bereits
am 3. Oktobcr 1942 bcrichtetc’: “Die BcvOlkerung lebt in Kellem und
ErdhOhlcn .. Die wciblichc BcvOlkerung tiberwiegt bei weitem. Sehr viele
Kinder sind vorhanden” - so konntc man dhnliche Beobachtungen auch
Uber KOln zum Kriegsende 1945 machen.
Aber ganz anders war die Harte der Kampfe um Koln und um
Stalingrad Die Gcfcchtc um die Wolgametropole gehOren zu den
erbittertsten Auseinandersetzungcn des Weltkricgcs. Von daher ist auch
der Symbolgehalt der Schlacht von Stalingrad zu verstehen. Um Koln
jedoch gab es — das wurde bereits gesagt — kerne Schlacht, sondem
cine schwache Abwehr der Deutschen bchinderte die alliierte Besetzung
kaum.
Als Folge davon — und fur den Wicderaufbau wichtig — wird
man die Tatsachc ansehen mussen, daB Ende Januar 1943 ca. 200.000
unbestattete Tote in den Trummem von Stalingrad lagen, die erst nach
und nach geborgen und nur zum Teil beerdigt wurden. In Koln dagegen
gab es nur wenige Tote im Marz 1945. Die vorausgegangenen
Bombardicrungen sollen jcdoch 20.000 Tote gefordert haben. Das Ende
der Schlacht um Stalingrad wurde weltweit, bei der Antihitlerkoalition
wie auf seiten der Verbiindeten Deutschlands als Kriegswende nach auBen
hin wahrgenommen — darin liegt der Symbolgehalt. Die Einnahme Kolns
durch die Alliierten war dagegen militarisch vergleichsweise belanglos.
Es war eine Etappe nur auf dem Weg ins Innere des total zu besiegenden
Deutschen Reiches, nur zwei Monate vor der endgiiltigen Kapitulation.
Aber immerhin war Koln die erste bedeutende GroBstadt in alliierter
Hand. Das auBertc sich in eincr breiten anglo-amerikanischen
Berichterstattung in den damaligen Mcdien iiber den Fall Kolns.
Stalingrad war also ein Wcndepunkt dor Weltkriegsgeschichte und
dam it ein Symbol fur die gesamte Geschichte des Zweiten Weltkrieges
— nur Auschwitz und Hiroshima waren dem an die Seite zu stollen.
KOln dagegen blieb eine untcr anderen zerstorten Stadten Deutschland^
Wenn dcr Untcrschied der Ursachen, des Erlebens und der Bcdeutung
des Kriegsendes deutlich geworden ist, dann laBt sich sehr wohl doch
vergleichen. was soziale Lage und Probleme des Neuaufbaus anging.
Ftir den Rahmcn, fllr das Erleben dcr BevOlkerungen ist noch ein letzter
174
Gesichtspunkt wichtig. Mit der Schlacht von Stalingrad war der Krieg
in dieser Region zu Ende — aber der Krieg in Europa daucrte noch zwei
Jahre langer. Die gesamte sowjetische Gesellschaft stand weiterhin vor
dieser pnm^rcn Aufgabe. Nach der Selbstbehauptung muBte nun auch
der endgiiltige Sieg erst errungen werden. Mit der Einnahme des
linksrheinischen Koln Anfang Marz und des rechtsrheinischen Gebietes
Mitte April 1945 stand der curopaische Krieg selbst unmittelbar vor
seinem Ende.
Die bedingungslose Kapitulation der Deutschen brachte aber auch
einen Wechsel des Regimes mit sich. Die vier alliierten Siegermachte
ubemahmen die oberste Gewalt in Deutschland mit dem Ziel, die
Deutschen zu einer neuen demokratischen Ordnung auf langere Sicht zu
bringen. In der Sovvjetunion blieb jedoch das politische und soziale Sys-
tem, wesentlich von Stalin gepragt, erhalten. Kriegsende, Neuaufbau
und Regimewechsel fielen also in Koln zusammen, in Stalingrad nicht.
Die unmittelbare Verantwortung der Alliierten fur Koln hatte auch
Folgen fur den Wiederaufbau. Zunachst pragmatisch und inoffiziell halfen
die Amerikaner, spater die Briten z.B. beim Wiederaufbau der
Versorgungseinrichtungen noch im Jahr 1945. Stalingrad konnte auf
derartige Hilfe von auBen kaum zahlen. Die Mittel des durch den Krieg
verwiisteten Staates waren beschrankt. Lend-lease-Hilfe der Anglo-
Amerikaner kam wohl kaum dem Aufbau der Stadt selbst zugute. Dafur
begann in Koln wie auch insgesamt in Westeuropa mit dem seit 1947
vorbereiteten Marshall-Plan eine kraftige offizielle Anschubhilfe von
auBen, die in der Sowjetunion in dieser Form nicht moglich war. Auf der
anderen Seite wurde aber hier gerade wegen des Symbolcharakters von
Stalingrad insgesamt durch Wettbewerbe u.a.m. versucht, diese Stadt
zu einem Schwerpunkt des nationalen Wiederaufbaus zu machen. Hilfe
in Koln von auflen — Selbsthilfe in Stalingrad. Das trifit einen Kern,
ware aber doch zu einfach zur Beurteilung der anstehenden Probleme.
Nur ein Beispiel mag dies abschlieBend verdeutlichen. “Es herrscht
offensichtlich kein emster Mangel an Lebensmitteln in der Stadt und die
Keller sind alie gut bestiickt. Die Leute sehen nicht unteremahrt aus und
zahlreiche Kinder wandern auf den StraBen umher und essen
SiiBigkeiten”4, berichteten die amerikanischer Besatzer im Marz 1945.
175
In Stalingrad dagcgen wurde nach den halbjahrigen Kampfen gehungert.
Die Versorgung war weitgehend zusammengebrochen und wurde erste
im Friihjahr 1945 wieder langsam in Gang gesetzt. In Koln hatte man
trotz aller Zerstorung der eigenen Stadt Vorrate aus dem ubrigen Europa
— nicht zulctzt beim vorausgegangenen Riickzug aus den Staaten
Westeuropas — mitnehmen konncn. Stalingrad dagegen war und blieb
eine ausgeplunderte Stadt. Hunger gab es an der Wolga also zur Zeit der
Kampfe und unmittelbar danach, als der Wiederaufbau langsam beginnen
konnte. In Koln dagegen setzte (trotz alliierter Bemiihungen um eine
Versorgung auch der Deutschen) Hunger erst im Herbst und Winter 1945/
46 ein, erreichte seinen Hohepunkt im Friihjahr 1947 nach emem
besonders kalten Winter.
Der nachfolgende Sammelband bietet viele weitere solcher
Informationen zum Vergleich an. Sie lassen zum Teil erstaunliche
Ahnlichkeit zwischen der Situation Stalingrads und Kolns erkennen, zum
Teil weisen sie auch deutliche und markante Unterschiede auf. Das gilt
fur den Grad von Zerstorung, die Plane und Vorhaben des Wiederaufbaus,
die mit unterschiedlichen Mitteln und auf unterschiedliche Art und Weise
zu uberwinden waren. Vor allem gilt dieser Unterschied, aber auch
manche Ahnlichkeiten fur die Mentalitat der Bevolkerung. Gerade diese
Erfahrungswelt vor funfzig Jahren besser wechselseitig zu verstehen, ist
eine historische Einsicht, ist wechselseitiges Zuhoren und Erkennen.
Dieser Band vermag ein Anfang darin sein. Die Generation der
Miterlebenden, der Soldaten, der Opfer von Gewalt und Not pragt das
offentliche Leben in der Gegenwart immer weniger. Die auBeren Spuren
von Kneg sind durch den Wiederaufbau weitgehend beseitigt. Aber alte
Gebaude der Vbrkriegszeit fehlen weithin. Die Miterlebenden haben
jedoch die nachfolgenden Generationen gepragt mit ihren Erzahlungen,
aber auch mit ihren unausgesprochenen Erfahrungen und Werten, die in
der Zeit des Wiederaufbaus gewonnen wurden. Kriegsende und
Neubeginn in Stalingrad und Kdln veigleichend nachzuzeichnen, heiBt
also zugleich, auch die heutige Gegenwart besser verstehen zu lemcn.
ANMERKUNGEN
7. Der beste (Jberblick bei: Andreas Hillgruben Der Zweite
Weltkrieg. Kriegsziele undStrategic der groflen Mdchte. Stuttgart u.a.t
176
1982, 6. Au fl. 1996; ausjuhrlich: Das Deutsche Reich und der Zweite
Weltkrieg, herausgegeben vom Militdrgeschi chilichen Forschungsamt,
Stuttgart, 1979 ff, bisher Band 1 bis 4; 5, 1. Halbband; 6; hier
besonders Band 4: Der Angriff auf die Sowjetunion, Stuttgart 1983
(besonders Beitrdge Jurgen F'orster, Rolf-Dieter Muller, Gerd
Ueberschdrf Band 6, Stuttgart 1990 (besonders Beitrag Bernd
Wegner); Bernd Wegner (Hrsg.f Zwei Wege nach Moskau. Vom Hit-
ler-Stalin-Pakt zum “Unternehmen Barbarossa”. Munchen, 1991;
Jurgen Fdrster (Hrsg.f Stalingrad. Ereignis, Wirkung, Symbol.
Munchen, 1993 (auch russisch: Moskau, 1994); Wolfram Wette/Gerd
Ueberschdr (Hrsg.f Stalingrad. Mythos und Wirklichkeit einer
Schlacht. Frankfurt/M, 1993; Operationsgeschichtlich als Standardwerk
!/ Manfred Kehrig. Stalingrad, Stuttgart 3. Auflage. 1979.
2. Wegner (Band 6 — wie Anmerkung 1). S. 977f.
3. Wegner (Band 6 — wie Anmerkung 1). S. 987 (zitiert
Armeewirtschaftsofflzier AOK 6.).
4. Zitiert nach ReinholdBillstein/Eberhardlllner, You are now in
Cologne. Compliments. Koln 1945 in den Augen der Sieger. Koln, 1995.
S. 59. (Bericht Psychological War Division); weitere Hinweise zu Koln
in den einzelnen Beitrdgen.
S. A. Argaszewa
PROJEKTE FUR DEN WIEDERAUFBAU
STALINGRADS, DIE IN DEN KRIEGSJAHREN
AUSGEFUHRT WURDEN
Die Stalingrader Schlacht, deren historische Bedeutung auf der
ganzen Welt anerkannt wird, war zu Ende gegangen. Stalingrad lag in
Rumen. VdHig verstandlich war der Wunsch dcr Menschen, die Stadt
wiederaufgebaut zu sehen, und dies nicht nur als einfach cine Stadt fur
Bewohner. sondem auch als eine Gedcnkstadt mit in Form von Stein
und Bronze erteilter Lcktion, cine Stadt der ewigen Erinnerung an ihre
gefallencn Verteidigem.
Der bekannte amerikanischc Schriftsteller John Steinbeck schrieb
nach dem Besuch Stalingrads: 4ch habe schon friihcr cinigc zerstbrte
Stadte zu sehen bekommen, und die meisten waren zerbombt. Aber das
hier war etwas ganz andcres. In einer zerbombten Stadt bleiben immer
noch einige Mauer stehen, diesc Stadt wurde jedoch nicht nur durch die
Luftwaffe vernichtet, sondern auch durch Micnenwerfer und
ArtilleriebeschoB. Die Kampfe um sic dauerten Monatc..., es blieb hier
fast keine Mauer stehen... Die Menschen leben in den Kellem von Hausem
und in Wohnbunkem”1.
Der Amerikaner verstand die Gefuhle der russischen Menschen:
“Es wurde der Vorschlag gemacht, die Stadt entweder fluBauf- oder
fluBabwarts zu verlegen, weil es sich nicht lohnen wiirde, sie
wiederaufzubauen, derm die Enttriimmerungsarbeiten des Gebiets wiirde
eine ungeheure Arbeit in Anspruch nehmen. Es ware billiger und
einfacher, vollig von vome anzufangen, die Russen miiBten jedoch
Stalingrad aus rein emotionellen Griinden auf seinem alten Platz
wiederaufbauen... ”2
Als sich die Front gerade erst von Stalingrad wegbewegt hatte,
begann seine Wiedergeburt. Im Friihling 1943 besucht das
Akademiemitglied A. W. Schtschusew die Stadt3 und nimmt an der
Besprechung der wichtigsten Probleme bei ihrem Wiederaufbau teil.
Wasilij Nikolajewits Simbirzew4 wurde zum Chefarchitekt emannt.
Im September 1944 schrieb das Architektenkomitee beim Rat der
Vblkskommissare und bei der Vereinigung sowjetischer Architekten einen
offentlichen Wettbewerb fur einen Vorentwurf beziiglich eines zentralen
Platzes in Stalingrad mit einem monumentalen Denkmal fur die
heldenhaften Verteidigem der Stadt aus. Die Zeitungen “Prawda” und
“Iswestija” veroffentlichten eine Mitteilung der TASS. Filr die besten
Projekte wurden fur die damaligcn Kriegszeilcn nicht unbedeutenden
Geldpr^mien ausgeschriebcn, deren Hdhe zwischen 5.000 und 20.000
Rubel betrug5. An diesem Planungswettbewerb nahmen alle
Interessenten, und zwar bertlhmte Meister der Architektur, professionelle
Architekten und Autodidakten teil. Der Wettbewerb wurde zu einer
178
bodcutenden Erschcinung des geistigcn Lebens der Kriegsjahre, und selbst
die graphischcn Arbciten wurden Teil des Bestandes des nationalen
Kulturerbcs.
Die Untersuchung der Entwiirfe und der Skizzen hilft die Entstehung
der Idecn zu verfolgen, die Logik aus der Entwicklung zu егШгеп und
die Ideen der Architekten zu verstehen, obwohl die Architckten unter
den Bedingungen der Kriegszeit nicht immer Anspruch auf die
Verwirklichung dieser Ideen erhoben, weil es ihnen bewuBt war, daB
diese Projekte oft unbeendet bleiben wurden. Sic wollten oft nur ihre
Ideen zum Ausdruck bringen.
Mit Bewunderung und Ehrfrucht liest man heute die Zeilen der
ProjekterUuterungen von G. K. Marzinkewits, die auf ein erbeutetes
Stuck Papier gcschricben und dann zum Wettbewerb mit dem
Feldpostbrief Nr. 55346 geschickt wurden. “Unter den Umstanden im
Felde, — erklarte der Architekt — wenn man nur uber einige Bleistifte,
ein Lineal, einen Federhalter und seine Augen verfugt, konnte man mehr
ausdenken als zum Papier bringen. Deswegcn ist der Entwurf
schematisch...”6 So der Soldat und Schopfer, der sich auf der Schwelle
zum Tode befand. Mitten im Kampf, wobei ihm die Unzulanglichkeit
seiner Arbeit bewuBt war, strebte er nicht nur nach Zerstorung, sondem
auch nach Friichten einer schopferischen Arbeit.
Es wurde zwar keiner von diesen Entwiirfen in vollem MaBe
verwirklicht, viele Ideen, die bei diesem Wettbewerb entstanden, fanden
jedoch Ausdruck in dem aufgebauten Stalingrad. Diese imposanten
Propyleen an der UferstraBe, prachtigen Saulenhallen, schonen Kolonnen,
Boulevards und Platze im Zentrum der Stadt, die in den fiinfziger und
sechziger Jahren gebaut wurden ,waren die direkte Folge des Wunsches,
jene besondere Pomp und Pracht, die bis kurz vorher als ubertrieben
betrachtet wurde, den Schrecken des todbringenden Winters der Jahre
1942-43 entgegenzustellen. Viele schaffenden Werkstatten der
Architekturakademie der UdSSR begannen bereits 1943 mit der
Ausarbeitung dieser Entwiirfe. Den Architekten nach bestand die
wichtigste Aufgabe darin, ein Hauptsiegesmonument mit einer ganzen
Reihe von Gedenkgebauden zu errichten, die im Stadtbild eingebettet
werden sollten Die Werkstatt von G.P. Golka entwarf das Gebaude des
179
Museums der Verteidigung Stalingrads. Die Entwiirfe fur bffentliche
Gcbaude, die gleichzeitig als Denkmal dienen sollten, und Monuments,
die der Geschichte der Schlacht von Stalingrad gewidmet werden sollten’
wurden in den Werkstatten von K. S. Alabjan, W. G. Gel’frejch, W. R.
Iofan, L. W. Rundew und A. W. Schusew angefertigt.
1943 arbeiten Schusew und Alabjan die konkreten Plane aus, die
spater beim Prasidium der Architekturakademie der UdSSR Beifall
bekam. Nach diesem Entwurf wird eine Promenade entlang der Wolga
angelegt. Von der oberen UferstraBe bis zum Wasser hinab fuhren breite
Stufen. Am FluB ward eine untere UferstraBe angelegt. Die UferstraBen
werden mit Mauem befestigt, in denen die Namcn und Portraits der
Stadtverteidiger gemeiBelt werden. In der Mitte des Parkes um Ufer
erhebt sich ein drei Stockwerke hohes, turmartiges Monument, das mit
einer Bronzefigur eines Homisten der Roten Armee gekront wurde, d®r
die Siegeshymne ins Hom stoBt. Es wurde vorgeschlagen, daB dies®
Hvmne taglich mittags und mittemachts erklingen solle. \bn der zentra1®0
(fferpromenade zum Platz der gefallenen Soldaten fthrt die Helden^
Д w. Schusew plant erne Tnumpharkade und stellt eine Reihe
л хНшегп von Stalingrad gewidmeten Denkmau™ r 7n
VertjSp' S'hwte" ““ N. P'S1™ Z“lee. A-
ut»l * Obwohl dieses pj™' D
0S6f^2iing bekam’xvurde iedoch zum Grundl JektkeineeodSit^-
pest*igjj daran begann man mit der Ausarb?" der Baut8tlSZ
Jfli einzelner Stadtgebiete, Und w ltung der detail‘d* $
plar11111^ des zentralen Stadtteiies des Rat.n ^ettbewerbe
w«be-^S« durehge«
^jetisch er\Bnmw ft
’’fiI»» b»Bm- “ h«ttc tein
fijtd f be 6s war ein naturliK„e ,n kohl‘>- bie^_ cnt^
ei<keit®n Hoffilung Streby V
&,iCfcte?rauer auszudruck denkomniend4rc!
n”4 tfebaude, das la^ Hier ScMh Aefcten,
modeme Bautechniken und den Einsatz feiner tellcrartig geformter
Stahlbetonkonstruktionen. Die gauze Oberflache wies geschwungene
Linien auf, die durch Plastikplatten erreicht wurden. Die Ausstellung
des Museums wurde in gewolbten Galerien angeordnet. In den in der
Kuppel gelegenen Durchgangen vom Hauptsaal in die Galerien werden
Zuschauersale und Ausstellungsraume untergebracht. In der Mitte lag
der Hauptsaal, der auch mit einer Kuppel iiberdacht wurde. Der innere
Raum des Hauptgedenksaales, der ca. 30 m hoch ist, ist groBartig und
feierlich.
Als Burow vom Wettbewerb erfuhr, begann er mit der Ausarbeitung
eines Entwurfes fur das Monument “Stalingrader Epopde”, dem er eine
gewaltige und lakonische Form eines Pyramidendenkmales verleiht,
gewidmet dem ewigen Ruhm fur Lebende und Gefallene8. Die Hohe des
Monuments betragt 150 m, die Seitenlange des Fundaments 236 m. Aus
dem erklarenden Anmerkungen wird deutlich, daB der Architekt eine
zentrale Komposition ausarbeitete, die die Form einer gigantischen
Pyramide hat und in die die Weite der Steppe um Stalingrad errichtet
werden sollte. Obwohl die Pyramide ein grandioses AusmaB hat, sollte
sie auf den Zuschauer nicht erschlagend wirken. Die stufenartige
raumliche Anordnung, die raumliche Losung der Kompositionen mit
Treppen und Untergangen geben die Moglichkeit, das Denkmal aus
verschiedenen Punkten unterschiedlich wahrzunehmen, d. h., sowohl
zeitlich als auch raumlich. Fiir das Baugeriist sollte Metall verwendet
werden, welches aus eroberten Gewehren und Panzem gegossen werden
solltcn, auBerdem durchsichtige Blocke aus Korallenglas mit einer
dekorativen Oberflache.
Diese mehrstufige Form von Pyramiden kommt auch in dem
Entwurf von A. W. Cherkasowa vor, der aus der Kriegsakte Nr. 706444
entiehnt wurde.
In diesem Entwurf war die schopferische Fantasie ihrer Zeit weit
voraus: Geplant war, eine Gedenkstadt zu bauen, die in eine Pyramide
eingeschlossen ist9. In ihrem Fundament sollte ein Verkehrsknotenpunkt
fur den OfTentlichen Verkehr liegen, hdher als das Wasserkraftwerk,
welches Werke und Gebaude mit Strom versorgen sollte. Der innere Teil
der Stadt besteht aus Fabriken und wirtschaftlich genutzten Geb^uden.
181
der auBere aus Wohnhausem bzw. Kultureinrichtungen. Auf der Spitze
der Pyramidenstadt solltc ein Flughafen angebracht werden, das die Form
unserer Erdkugel hat. Aus der Erdkugel erhebt sich ein durch eine
machtige Hand gehaltener Schwert, dessen Spitze mit einem filnfzackigen
Stem geschmuckt ist. Zu dem Entwurf wurden Gedichte ernes Autors
dazugelegt, der die Stalingrader Zukunft folgendermaBen vorstellte:
“Schon, klug, intelligent. Fur die Welt so reizvoll.” Und tatsSchlich wurde
solch ein ungcwohnliches Adjektiv fiir die Stadt gebraucht, wie eine
“kluge Stadt’’, die viele Industrieobjekte, wissenschaftliche Laboratorien
und wissenschaftliche Forschungszentren haben soli. Und das ist ein
Entwurf aus dem Jahre 1944! Ein uber der Stadt erhobenes Schwert ist
das Symbol des Endes after Kriege. Stalingrad soli die Stadt des Friedens,
der Freude und der Arbeit werden, die von Unwetter und alien Ungliick
geschiitzt ist.
Solche Entwurfe kann man schwerlich als architektonisch
bezeichnen, denn sie sprengen den Rahmen der reinen Architektur. Dies
ist eher eine phantastische Utopie.
Als ein weiteres Beispiel fur solche Entwurfe kann das Forum einer
kommunistischen Stadt im Zentrum Stalingrads von dem Architekten I.
Leonidow dienen, der seine Arbeit unter diesem Entwurf begann, nachdem
er aus der Einsatzarmee wegen einer schweren Quetschung entlassen
worden war. Nach der Meinung des Architekten sollte dieses Denkmal
die Arbeiter der ganzen Welt vereinigen10. Er stellte sich eine gewisse
symbolische Anordnung in Gestalt einer gewaltigen leichten Kugel (wie
wir heute sagen wurden eines Sputniks) vor, die sich um die Erde dreht
Damals konnte der Architekt das in der Entstehung begriffene Wort “Sput-
nik” noch nicht kennen, deswegen umschreibt er seine Idee mit vielen
Wortem. “ In der Sonne blitzend, Laute von sich gebend, die einer Harfe
ahneln, schwebt die Kugel langsam fiber Stadte und Dorfer. Wenn die
Menschen sie erblicken, horen sie mit der Arbeit auf, und der Feiertag
“Friede, Arbeit und Menschlichkeit” beginnt.” Die mnovativen Ideen,
die in den Entwiirfen von A. Cherkasow und I. Leonidow Ausdruck
fanden, konnten nicht realisiert werden.
Vielen Entwiirfen gemeinsam war der Versuch, das Hauptdenkmel
Stalingrads so zu konzipieren, daB es in sich Mu seen uber die Geschichte
182
der Schlacht, cin Denkmal und ein Panorama vercinigen sollte. Als
Beispiel fur diese Richtung kann der Entwurf des Architekten A. D
Alatorzew dienen, der sich traditioneller klassizistischer
Architekturformen bediente und dessen konkreter historischcr Inhalt sich
durch eine Skulptur, Attribute des Kricges und Gedenkinschriftcn
offenbarte. Der Architekt selbst beschrieb seinen Entwurf
folgendermaBen: Der Pavilion im ganzen besteht aus dem Denkmal selbst,
in dessen Sockel die Ausstellungsraume untergebracht sind. Uber dem
zentralen Teil des Pavilions ist eine Skulpturengruppe, die aus einem
Rotarmisten in der Mitte, einem Matrosen der Roten Flotte auf der linken
Seitc und einem bewaffheten Arbeiter auf der rechten Seite besteht. Auf
dem seitlichen Sockel sind auf Panzem aufgesessene Infanteriegruppen
dargestelit, uber dem Engang eine Skulpturengruppe, die das Wblgaufer,
das Ankommen der Reserven und Munition und die Evaquierung von
Verwundeten darstellt. Das Dach uber der Heldengalerie kann flach
ausgefuhrt werden und kann als eine Aussichtsflache auf die neugeborene
Stadt dienen. Hinter dem Hauptmonument liegt ein Rundbau fur das
Panoramabild “Schlacht von Stalingrad”. Das Gedenkmuseum und das
Panorama sind durch die Heldengalerie miteienander verbunden”11.
Genau so eine architektonische Auffassung — Gedenkgebaude,
geschmiickt mit Skulpturenkompositionen und sogar mit einem Pano-
rama — begegnet einen auch in einem anderen Entwurf, der von dem
Amateurarchitekten Musenko Nikolaj Grigoijewitsch ausgefuhrt wurde.
Es ist auch bemerkenswert, daB auf den ausgeschriebenen Wettbewerb
die breitesten Gesellschaftsschichten reagierten: Soldaten, Arbeiter und
Kolchosbauem, d. h., der Wettbewerb verlieB den Rahmen des
Professionalitat. Der Wiederaufbau Stalingrads wurde zu einer
Angelegenheit des ganzen Landes, zu einem Symbol des neugeborenen
Lebens.
Es ist unmoglich, die Erlauterungen zu dem Entwurf von N. G.
Musenko ohne Erregung zu lesen, die er auf zusammengeklebte
Papierfetzen ausfuhrte: “Ich bin ein Autodidakt, Gardesergeant Musenko
Nikolaj Grigorewits, geb. 1912. Als ich im Felde war, las ich in der
Zeitung “Iswestija” eine Anktindigung uber einen Wettbewerb zum
Entwurf eines Denkmals fiir die Verteidigung Stalingrads. Meine Zeit
183
ist zwar begrenzt, ich entschloB mich aber dennoch an dieser Sache
teilzunehmen. Injeder freicn Minunte brachte ich meine Gedanken ohne
irgend jemandcs Hilfe zu Papier”12.
Es ist unmoglich, dicscn Entwurf ohne ein wohhneincndes Lacheln
zu beschreiben, er ist schr naiv und geradlinig, ohne jegliche professioneUe
Bildung gezcichnet. Das Muscumsgcbaude ist umsaumt mit blauen
Tonnen, auf dem Dach ist ein Rundbau fur das Panoramabild und auf
dem Dach des Panoramamgebaudes eine riesige Erdkugel angebracht,
wo Stalingrad durch einen Stem gekennzeichnet ist. Auf der Erdkugel
stcht ein Rotarmist, in der Hand halt er eine Fahne mit den groBen
Flachreliefs von Stalin und Lenin. Du magst lacheln, wenn du solch ein
Durcheinander siehst, und stellst dir vor, wie der Soldat in Schiitzengraben
oder Bunker sitzend, in der Zeit einer Kampfpause, unter Kugelpfeifen,
\ielleicht semen Schlaf und seine Ruhepause opfemd, im Gedanken seine
zukiinftige Stadt baut und ein Dankmal von ihr errichtet. Und du denkst
nach und plotzlich steht vor die der stoffgewordene Geist der Epoche,
der emotional wirkt, manchmal starker als ein anderes historisches
Dokument. Heute verstehst du, daB das Schaffen der Kriegsjahre in die
Architektur solche Qualitaten gebracht hat, wie die Tiefe des Erlebens,
die Aufrichtigkeit der Gefuhle und emotionale Unabhangigkeit.
Der Entwurf des beriihmten Architekten G. P. Golez war auch
tiberfullt mit Jubelgefiihlen, die den Sieg vorwegnahmen. Vor dem
Betrachter entfalteten sich mit Luft und Licht umspiilte, groBartige
architektonische Perspektiven fur Stalingrad. Das Denkmal fur die
Stadtverteidiger wurde mit einer in vollem Flug befindlichen Nike-Statue
vollendet. In diesem Entwurf, wie auch in anderen, die von der Front
geschickt wurden, laBt sich ein Streben in die Feme zuriickverfolgen,
ein Wunsch, eine Stadt zu bauen, die die Illusion einer jahrhundertealten
Kultur erschaften sollte. In ihnen waren kleine Architekturformen
vorgesehen, und zwar Springbrunnen, Pavilions, prftchtige Freitreppen
und Parkanlagen, d. h., alles, was sich in einer Stadt gewohnlicherweise
in Jahrhundert ansammelt. In der Regcl brachten alle Architekten dieses
auf einem kleinen Gebiet, n&nlich im Zentrum Stalingrads, unter. Solch
ein Streben kann dadurch erklart werden, daB die Architekten zerstorte
Stadte gesehen und alle Schrecken des Krieges erlebt hatten. In seinen
184
erklarcnden Anmerkungen schrieb G. K. Marzinkewits: ‘ich war im 2.
Weltkrieg von der ersten Nacht ab bis zu dem Tag, und nahm unmittelbar
Toil an der Zerschiagung der waflenstarrenden Hitlerherrschaft. Mit
Bitterkeit und Mitleid beobachtctc ich, wic unscrc Stadte brannten, und
wenn du trauerst, dann brennt sich noch scharier das ein, worum du
trauerst. Unter diesem Eindruck fmg ich mit der Arbeit an”13.
Das brennende Verlangen nach stadtischcr Gcmiitlichkeit findet
man auch in den crklarcndcn Anmerkungen von G. G. Borisow: “Die
Gesamtiange der Parkanlage in der Mittelachse betragt 45 m, die Breite
27,5 m. Im Mittclpunkt stcht ein Monument mit einer Grundflachc von
15 x 15 m, mit einer Hdhe von 15 m. Links und rechts von ihm befmden
sich zwei Springbnmnen, die Wasser aus den Figurcn eines Soldaten
und eines ihn verbindenden Sanitaters ausstoBen. Um den Brunnen herum
in Abstand von 2,5 m vom Brunnenmaucr ist cin wciBes Fliederbeet und
in Abstand von jeweils 2 m vveiBe Akazicnbaume gepflanzt, zwischen
ihnen sind Lauben cingcstreut”14. Es ist schwierig, sich das gesamte
Denkmal aus dieser Beschreibung heraus vorzustellen. Hier dominiert
die Fantasie deutlich Ober die Wirklichkeit. So konnte auch ich mir in
dieser realen Anordnung diese Mischung von Naivitat und Romantik
nicht vorstellen, man kann sich jedoch die Traume eines Soldaten von
einem himmlischen Leben in der Stadt nach dem Kriege vorstellen, mit
dem Duft von Akazien und der Kiihle eines Springbrunnens. Wenn man
den Veigleich mit der heutigen Lage anstellt, muB man feststellen, daB
in den zeitgenossischen Architekturentwiirfen groBe Professionalitat und
Geschmack anzutreffen sind, daB in ihnen jedoch manchmal die auf die
Menschen abzielende Romantik fehlt und daB es keine Tiefe der Gefuhle
und keinen Duft weiBer Akazien gibl.
Die Museumsarchive enthalten auch Entwiirfc, die aus dem Ausland
geschickt wurden. Einer von ihnen kam von einem franzbsischen Architekt
namens Cornier aus Casablanca (Marokko). Der Architekt nannte seinen
Entwurf “Der grOBte Sieg aller Zeiten”. Die Idee des Denkmals lauft
auf die Schaffung eines symbolhaften Architekturmonuments hinaus,
das aus einem gewaltigen, 200 m hohen aufgestellten Schwcrt, das einen
deutschen Soldatcnhelm durchstOBt, besteht. Das Schwcrt, das an ein
Geschenk des KOnigs von GroBbritannien erinnert, sollte der Mittclpunkt
185
ernes Ensembles bilden, das aus funf Museums- und MihtArgcbaudcn
bestchcnd wie ein funfzackiger Stem angeordnet sein sollte. Dieser
Entwurf war ein intellektuelles Gcschcnk fur die Heldenstadt. Wie es
aus dem Entwurf und den Erlauterungen zu sehen ist, erfiillten den
franzosischen Architekten die gleichen Gefiihle, wie auch die sowjetischen
Menschen: “Der Name Stalingrad — schrieb er — sollte in der Geschichte
durch ein seiner GroBe wiirdiges Denkmal verewigt werden”.
Beachtung verdient das skizzenhafte Projekt von M. Dormachew,
das aus Shanghai eingesandt wurde. Lcider sind unsere Kenntnisse uber
den Architekten liickenhaft. Es wird vermutet, daB er ein Mitarbeiter
der sowjetischen Botschaft war. Ein mit Trophaen besaumter Weg fuhrt
zum Siegesplatz und zum Platz dcr Gefallenen. Auf letzterem befmdet
sich das Panoramagebaude mit einer Glaskuppel. Die Rotunde wird durch
die Figur einer fliegenden Nike mit Hammer und Sichel gekront. Das
Ensemble des Platzes fmdet seinen AbschluB in den Denkmalcm fur den
Oberkommandierenden15.
Interessant ist auch folgende historische Tatsache: Schon im Juli
1943 wurde im Keller des halbzerstorten Warenhauses, in dem der
Kommandierende der 6. deutschen Armee, Generalfeldmarschall Paulus
gefangengenommen wurde, die erste Ausstellung des Museums fur die
Verteidigung Zarizins/Stalingrads gezeigt. In der Ausstellung wurden
die ersten Geschenke fur die Heldenstadt ausgestellt und die ganze
Abteilung “DerWiederaufbau Stalingrads” wurde erriffnet. Die Entwiirfe
wurden ausgestellt, um das Urteil der Offentlichkeit einzuholen. Aus der
Zeitung ist bekannt, daB die Ausstellung groBe Popularitat bekam und
an Sonntagen von bis zu 800 Menschen besucht wurde16.
Im Museum wurden Entwiirfe von Laienkunstlem und -architekten
aufbewahrt, die in der Regel von der Front zugeschickt worden waren,
was als solches schon als einzigartig anzusehen ist. Alle Arbeiten
bewahrten die Individualitat der Architekten und waren von auBerst
unterschiedlichen Niveau. Aber in der Gesamtheit waren diese Entwurfe
der stoffgewordenen Geist der Epoche. Die Entwurfe zeigen die
charakteristischen Ziige der Mentalitat der Sowjetmenschen in der
Kriegszeit und seine Vorstellung vom Gluck: seine Traume ermoglichen
es, die Kultur der Kriegsjahre zu verstehen und die Quellen zu bestimmen,
186
aus dencn unser Volk die Kraft schdpfte, die schlieBlich zum GroBen
Sieg vcrhalf.
ANMERKUNGEN
1. Steinbeck John. Das russische Tagebuch. Moskau, J 989,
S. 79.
2. Ebd. S. 85. Der amerikanische Schrifts teller J. Steinbeck
besuchte Stalingrad 1947 und fiihrte ein Tagebuch, der in russischer
Edition veroffentlicht worden ist.
3. Afanasjew K.N.. Schtschusew A. W. Moskau. 1978, S. 178.
4. Shu raw lew A. M., Kosenko Jr. A. Wasilij Simbirzew (1901-1982).
Moskau, 1986.
5. “Iswestija” vom 19. September 1944.
6. Das Wolgograder staatliche Panorama-Museum (wetter
WSPM). N 9706.
7. Rshechina 1.0., Blaschkewitsch G.N., BurowaА. К. A.K. Burow.
Moskau, 1984.
8. Am Wettbeverb fur einen Entwurf unter dem Namen
“Stalingrader Epopoe” nahmen D.I. Burdin, L.I. Batalow, L.M.
Wrangel teil.
9. WSPM.N 9707
10. Die Entwurfsbeschreibung zitiert nach: Malinina T.G. Das
Thema der Erinnerung in der Architektur der Kriegsjahre. 1990.
11. WSPM. N 9702.
12. WSPM. N 9708.
13. WSPM. N 9706.
14. WSPMNcues Archiv. Марре 724.
15. WSPM Neues Archiv. Марре 1317.
16. “Stalingradskaja Praw da" vom 13 Juli 1943.
187
Jost Dulffer
KRIEGSENDE IN KOLN: DIE LETZTEN
KAMPFE, ALLIIERTE BESATZUNG UND DIE
ERFAHRUNGEN DEUTSCHER SOLDATEN
I
Das linksrhcinische Koln wurde am 6. Marz 1945 von
amerikanischen Truppen besetzt1. Das rechtsrheinische Koln genet erst
seit dem 11. April kampflos in die Hand der Sieger. Wie kam es dazu?
Die Anglo-Amerikaner hatten mit ihrer Landung in der Normandie am
6. Juni 1944 die lang erwartete zweite Front errichtet. Die deutschen
Truppen2, die anfangs erbitterten Widerstand geleistet hatten, waren bald
geschlagen und zogen sich kriegfuhrend nach Osten zuriick. Der Riickzug
konnte dennoch zeitweilig vcrlangsamt werden. Um den 10. September
1944 erreichten die Alliierten die deutsche Westgrenze bei Aachen.
Nunmehr flohen die verbliebenen deutschen Truppen zum Teil planlos.
Die Amerikaner stoppten jedoch an der Reichsgrenze in der Erwaitung
harter Kampfe an den stationaren Befestigungen, dem 1938/1939
errichteten Westwall. Das ermoglichte den Deutschen die Heranfuhrung
neuer Truppen, die vor allem beim Kampf um Aachen zum Zuge kamen.
Aachen selbst wurde nach fast volliger Evakuierung von der
Zivilbevolkerung am 21. Oktober als erste deutsche Stadt von den
Amerikanem besetzt. Die drei “Schlachten um Aachen” vom Septem-
ber bis November 1944 waren fur beide Seiten SuBerst verlustreich.
Insbesondere die Kampfe im Hurtgenwald, suddstlich von Aachen, vom
19. September bis 15. November 1944 kosteten liber 100.000 Tote, auf
amerikanischer Seite war dies ein groBerer Verlust als im gesamten
Vietnamkricg.
Am 16. Dczember 1944 bcgannen die Deutschen im Grenzgebict
zwischen Deutschland und Bclgien nochmals cine GroBoffensivc im
hiigeligen Waldgebiet der Ardcnnen. Dies wurde die letzte Offensive des
NS-Regimes3. Sic sollte nach Hitlers Pianen auf Antwerpen zielen, die
188
Anglo-Amerikaner vom Nachschub abschneiden und sie somit zum
Ruckzug vom Kontinent bewegen — kurz: sie sollte den Zweiten
Weltkrieg nochmals zu deutschen Gunsten wenden. Die Offensive, u.a.
mitneuen SS-Divisionen gc fuhrt scheiterte binnen zweier Wochen. Durch
winterliche Hochwasser und Wetter bedingt, konnten die Amerikaner
erst ab 23. Februar auf deutschem Boden einige kleinerc Flusse (Rur)
ca. 20 bis 30 km westlich von Koln iiberschreiten. Der deutsche
militanschc Widerstand war nunmehr gering. Das linksrheinische Koln
wurde am 6. Marz besetzt. Die Amerikaner iiberquerten den Rhein 40
Km sucflich von Koln bei Remagen (7. Marz) und bildeten mit den wenig
spater am Niederrhein, nordlich von Koln, iibersetzenden Briten zwei
Stofikeile, welche den Ruhrkessel um das Ruhrgebiet formten. Dieser
Ruhrkessd und vvcnige Tage zuvor das rechtsrheinische Koln ergaben
sich um den 20. April 1945 herum. Der Weg der Alliierten in die
norddeutsche Tiefebene und nach Berlin war frei.
II
Zur Kampfmoral der deutschen Soldaten: Der Wehrmacht war
befohlen worden4: Der Kampf auf deutschem Heimatboden “muB unsere
Kampfluhrung fanatisieren und unter Einsatz jedes wehrfahigen Mannes
m der Kampfzone zur auBersten Harte steigem. Jeder Bunker, jeder
Hauserbiock irgendeiner deutschen Stadt, jedes deutsche Dorf mufi zu
einer Festung werden, an der sich der Feind entweder verblutet oder die
ihre Besatzung im Kampf Mann gegen Mann unter sich begrabt. Es gibt
jetzt kein groBzugiges Operieren mehr, sondem nur Halten der Stellung
oder Vermchtung” — gemeint war die eigene. “Die Fuhrer allcr Grade
and dafiir lerantwortlich, daB dieser Fanatismus in der Truppe und in
der Bevolkerung geweckt, standig gesteigert und als WafTe gegen die
Emdrmgiinge auf deutschem Boden zur Auswirkung kommt.” Die neu
aus dem Inneren des Reiches zugefuhrten Divisionen kampften in der
erwarteten Art und Weise. Das geschah woh! weniger aus Sorge um die
Heimat als aufgrund nationalsozialistischer Kamptgesinnung und
persdnlicher Bindung an die AutoriUt milit&rischer Fiihrer, die das
ideotogisch gewtinschte Vorbild an ‘Tapferkeif1 auch vorlebten
Wichttger wurde aber eine anderc Haltung der Wunsch. daB der
Krieg mbglichst bald vorbei sein solle. Gerade die aus Frankreich vor
189
den Amerikanem fliehendcn Soldaten litten — \mc alle anderen - nicht
nur an Unterlegenheit der Wallen (Mangel an Fahrzeugen, Panzcrn,
Munition, Trcibstoff; starke Unterlegenheit der deutschen Luftwaffe),
sondem sic sahen xielfach keinen Sinn mehr im weiteren Kampf. Gestapo
und Polizei wurden im Hinterland aufgestellt, um die pianlos
zuriickstromcndcn Soldaten wieder zu sammeln und zu kampffiihigen
neuen Einhciten umzuformen. Oft entstand so aus diesen wie anderen
schlechl ausgebildetcn Einhciten (Volksgrcnadier-Divisionen) ein letztes
Aufgebot wenig motivierter Soldaten, die es im Kern darauf anlegten,
ihr eigenes Leben tibcr das bald erwartete Kriegsende hinaus zu retten.
Man kampfle und schoB, um nicht selbst vom Gegner erschosscn zu
werden. Gerade hohe Verluste bei den Kampfen an der Westfront lieBen
oft auch bei vormals hoch motivierten Kampfeinheiten die
Einsatzbereitschaft sinken. Oft wurden Divisionen in wenigen Monaten
nach Vemichtung der bisherigen Kampfteile fast vollstandig neu
aufgestellt. Die militarische Einsatzqualitat sank dabei betr£chtlich.
Hinzu kam der Widerstand, den die zivile Bevolkerung gegen die
Exakuierung leistete. Gerade weil die zivile BcvOlkerung nicht durch
den militarischen Kampf gefahrdet werden, aber auch weil sie den
militarischen (Abwehr-) Kampf nicht gefahrden sollte, wurden von Polizei
und mobilen SS-Truppen der Rucktransport ins Hinterland organisiert.
Dabei kam es gelegentlich bei Aachen zum offenen Widerstand der
Bevolkerung, zu biirgerkriegsahnlichen Szenen, welche auch die
Wehrmacht in ihrer Kampfmoral beeintrachtigten. Wo aber umgekehrt
die Bevolkerung nicht oder nur zum Teil evakuiert wurde, suchte sie
ihrerseits die deutschen Soldaten oft an der Verteidigung ihrer Ortschaften
oder Stadte zu hindem. Sie wollte nicht verteidigt werden, wie die Propa-
ganda es als selbstverstandlich ausgab, wenn es um deutsches Gebiet
ging. Die Zivilbevolkerung wollte zumeist, daB sie von der Front
“iiberrollt” wurde, d.h. daB erst die Deutschen und dann die Amerikaner
durchzogen und dann unter alliierter Besatzung der Friede begann.
All dies brachte die Soldaten in die Situation eines latenten
Biirgerkrieges gegen die eigene Bevolkerung und senkte die Kampfmoral
der Truppe weiter. Desertionen waren haufig, anhand der Absperrungen
durch Polizei im Hinterland jedoch auBerst gefahrlich. Aber auch die
190
Flucht nach vom, zum Feind, war risikoreich. Die Kapitulation groBcrer
Einheiten bis zu Bataillonen sprach den Durchhalteparolcn der
Wehrmacht bis zum Kampf um den letzten Mann Hohn. In einer
zerstOrten GroBstadt wie Koln sammelte sich ein Widcrstandspotential6
an Deserteuren, auslandischen Fremdarbeitem, politischem Widerstand
und anderem unangepaBten Verhalten, welches den NS-
Polizeiformationen bewaffiieten militarischen Widerstand im Novem-
ber 1944 entgegensetzte und mit Ober 200 Festnahmen (bzw.
ErschieBungen von “Banden”) endcte.
Ill
Die letzten Knegsmonate sahen insgesamt neben dem militarischen
Kampf nach auBen eine Auseinandersetzung der NS-Fuhrung mit dem
Rest des Volkes — und das hieB: einen Kampf gegen die Kriegsmudigkeit
der meisten Menschen. Dabei versuchte die Fuhrung zum Teil vergeblich
zum Teil erfolgreich, die "Volksgemeinschaft” fur den Heldentod zu
mobilisieren, ohne letztlich jedoch die Besetzung des eigenen Landes
verhindem zu konnen oder auch nur dies in Aussicht zu stellen Die
Militarisierung der “ Volksgerneins chaft” vollendete sich erst in den
letzten Monaten des Krieges. Neben und zum Teil im regularen Militar
gab es besondere SS- und Polizeitruppen, die gegen den militarischen
Gegner kampften, aber auch gegenuber Wehrmacht und Zivilbevolkerung
Polizei- und Terrorfunktionen ausiibten. Ein “Volksaufgebot” aus der
Zivilbevolkerung (auch aus Koln) baute militarische Stellungen am
“Westwall” aus, versuchte aber auch, jedes Dorf, jede Stadt nach alien
Seiten militarise!) zu befestigen. In einem zeitgenossischen Brief aus Koln
hieB es (15.9.1944) 7: “Trotzdem Aachen geraumt war, schickte man
noch 12.000 Menschen hinter Aachen zum Schanzen. Als sie dort
ankamen, hielten die Herren von der Partei erstmals Ermahnung ab
nicht zu meutem, worauf sie von der Menge umjohlt und ausgepfiffen
wurden. So fmg es schon an. Zu 600 wurden sie in groBen Fabrikhallen
einquartiert. An Verpflegung bekamen sie keinen Krilmel zu sehen
Abends fmg der amerikanische ArtilleriebeschuB an. Da turmte schon
die Halfte der ‘Belegschaften” in Richtung Heimat. Am andem Tag zog
die ganze Horde in wiisten Haufen wieder zuriick. Anfangs des
Artilleriebeschusses waren die Herren Ortsgruppenleiter [der NSDAP]
191
schon unsichtbar geworden und wurden nicht mehr gesehen. Fiihrerlos,
ohne Fahrkarten, ohne Ordnung flutete die Menge wieder heim. In Aachen
und Umgebung wurden Lebensmittel teils verteilt, teils wurden von den
Schanzem die Laden gepliindert. Geld und Marken waren illusorisch”
Ein “Volkssturm” der in den Ortschaften verbiiebenen Manner zwischen
18 und 60 Jahrcn wurde kurzfristig, schlecht und mit mangelnder
Ausriistung fur lokale Kampfe ausgebildet. Das linksrhcinische Koln
wurde am 6 /7. Marz 1945 von Amerikanem besetzt; die Reste von drei
Divisionen und Volkssturm-Bataillone leisteten kaum noch militarischen
Widerstand. Das rechtsrheinische Koln wurde funf Wochen spater
kampflos besetzt.
Gerade in Koln versagte aber die Verteidigung bis zum Letzten.
Gauleiter Grohe, der zuvor fur den Ausbau der militarischen Stellung
im auBeren und inneren Grungiirtel im Westen Kolns durch das
Volksaufgebot gesorgt hatte, befahl am 1. Marz 1945 die Evakuierung
der Stadt, lieB bereits zwei Eisenbahnziige bereitstellen. Der letzte
Luftangriff der Alliierten am 2. Marz 1945, der schlimmste von alien,
legte die Reste der Altstadt in Ruinen, brachte ungezahlte Todesopfer
und lieB groBe Teile von Behorden und sonstiger Bevolkerung nach Osten
fliehen. Auf diese Art und Weise konnte Koln militarisch kaum umkampft
von den Amerikanem erobert werden.
IV
Wahrend der Kampfe westlich des Rheins, mehr aber noch ostlich
des Rheins bis zur Kapitulation des Ruhrkessels (20. April 1945) gerieten
hunderttausende deutscher Soldaten in Kriegsgefangenschaft8; mit dem
Kriegsende waren insgesamt iiber sieben Millionen Kriegsgefangene in
westalliierter (dazu drei Millionen Kriegsgefangene in sovvjetischer)
Hand. Hunderttausende von diesen wurden von den Amerikanem in groBe
Lager auf der westlichen Rheinseite (siidlich wie nordlich von KOln)
gebracht. Diese “Rheinwiesenlager” wurden von Ende April bis ctwa
Juli/August 1945 unter offenem Himmel errichtet. Sie boten zunachst
keinen Schutz vor der Witterung und wurden oft nur durch
Stacheldrahtabgrenzungen bestimmt. Bei mangelnder Versorgung in den
ersten Tagen, bei gelegentlichcm fortdauemden Mangel in den spateren
Wochen grassierten Krankheiten, hatten die Kriegsgefangenen mit Kalte,
192
Hunger, Durst zu KAmpfen. Wahrschcinlich starbcn zwischen 3000 und
5.000 Soldaten in der Notsituation in diesen Lagem. In der Erinncrung,
aber auch in der bis heute gcpflegten historischen Lcgcndc wird Oil schlich
von einer vielfachen Zahl an Totcn in diescn amerikanischen Lagem (bis
zu einer Million) gcsprochen
Wie wurde die Kricgsgefangcnschaft crlcbt? In cincm im Lager
Remagen Ende Mai 1945 geschriebencn und wohl in dieser Form
authentischen Gcdicht heiBt cs in vielen Strophen unter andcrcm9 “Noch
nicht dem Knabenalter entwachscn, liegen hier / FOnftauscnd bleiche
Buben, der Wehrmacht hohnend Zier. / Wcr war die’s Wahnsinns ftlhig?
Doch nur ein krankes Him — I Zu fiihren dicse Kinder zum Kampf, zur
Schlachtbank hin. ... Was haben sic versprochen, die man hierher
gebracht9 / Ein Zuchthaus ist noch gnadig, hat cs doch Pritsch und Dach.
/ Es sind die deutschen Manner, die in sechs Jahren Krieg / Gekampft,
gearbeitet, gedarbt fur ihrer Hcimat Sieg.” Die Vcrantwortung wurde
also hier nicht aufdie Besatzcr, sondem aufHitler projiziert. Der Fuhrer
em Verbrecher — aber ein Sieg der Deutschen, der “Heimat'1 als eine
positive GrdBe, als Motivation des Kampfes wurde davon wie
selbstverstandlich getrennt. Welchen Sieg in welchem Krieg? — wird
man fragen mussen. For viele folgte aus dieser Erfahrung von Not die
Absicht, sich nach dem Krieg aus aller Politik zuriickzuhalten, sich auf
die PrimAigruppe, also Familie und Freunde, allein verlassen zu wollen.
Beznchnend fur die politischen Erfahrungcn des Lagers war das Erlebnis
d^ deutschen Kapitulalion am 8. Mai, des objekliven Kriegsendes nach
dem vorausgegangenen subjektiven der Kriegsgcfangenschaft.
Oberemstimmend wird berichtet, daB die Kirchenglockcn der Umgebung
Quieten, vor aftem aber die Wachmannschaftcn begeistert waren, feierten,
in die Luft schossen Aus Wickrathberg lautet cin Bericht10: “In einigen
Eckcn des Lagers frohlockten die Landser. Die meisten sind hier
ft^4ffy«chlagen In meinem Erdloch sagt einer: “LaBt uns in allem
Uflfttdc Deutsche bleiben!” Die anderen schwiegen weitcr” Sogar \on
emem Absmgcn des Deutschlandliedes — das muB wohl die erste Stro-
phe «m — kfindet ein anderer Bericht; doch sei dieses Lied der singenden
Gntppe bald wieder auf den Lippen erstorben
Vbn «ttrtoer Reflexion zeugt cin weiterer spflterer Bericht “Nach
193
einiger Zeit pflanzt sich ein Jubelschrei von Camp zu Camp, durchs
gesamte Lager fort. Was bedeutet dieser Ausdruck einer freudigen
Uberraschung? Hangt dies mit einer etwaigen baldigen Entlassung
zusammen? Das ware ja nicht auszudenken, vielleicht schon am Sonntag
Oder in einer Woche zu Hausc sein zu konnen. ” Fur sich fugt der Verfasser
aber hinzu, die Schwarzseher hatten zu diesem Zeitpunkt Recht behalten,
Kapitulation bedeute aber auch Niederlage — Niederlage fUr
Deutschland.
Insgesamt diirften darin zwei Pole des Erlebens und der Erklaning
von Not und Leiden deutlich geworden sein: zum einen gab es die wie
auch immer begriindete Schuldzuweisung an die anderen — Hitler, die
Nazis oder an die Amerikaner, die als nahc Bewacher Zorn und Wut auf
sich zogen.
Entlassene Kriegsgefangene kehrten nach Koln zuriick. Viele
landeten auch zunachst einmal in Koln als Durchgangsstation. Freudiges
Erleben, wenn man die Angehorigen, mit denen oft monatelang kem
Kontakt moglich war, wiedersah (so sie denn lebten), Freude uber die
erste warme Mahlzeit kommen haufig vor. Hier soil auf die Aktivitatea
der Stadt Koln fur die Kriegsgefangenen eingegangen werden. Im
Rechnungsjahr 1945 wandte die Stadt fur diese immerhin annahemd
400.000 RM auf1. Erste Gefangene wurden von den Amerikanern schon
vor Kriegsende im Mai 1945 entlassen; erst dann anderte sich eke Politik.
sich der Gefangenen moglichst schnell zu entledigen, sondem nunmehr
sollte der Arbeitskraftebedarf der Westeuropaer durch Kriegsgefangene
gestillt werden, wahrend man in den Lagem per Interviews die NS-
Aktivitaten zu uberpriifen trachtetc, bevor man cntlieB. Die amerikanische
Besatzungsmacht drang darauf, neben der allgemeinen Registrierang
der bereits seit dem 5. Mai laufenden Kdlner Bevolkerung, eine gesonderte
fur ehemaligen Soldaten einzurichtcn Das geschah am 8. Juni 1945: sie
sollte12 die “in der Stadt Kdln ansassigen entlassenen Kriegsgefangenen
karteimSBig erfassen und in Vcrbindung mit dem Arbeitsamt wieder m
den ArbeitsprozeB eingliedcrn” Angesichts des allgemeinen
ROckkehrprozesses der Bevolkerung war dies leichter gesagt als getan,
und bereits im August wamte man in der Verwaltungskontbrenz der Stadt
J94
K6ln, es dilrfe aus dieser anderswo nicht iiblichen Einrichtung kein zweites
Sozialamt entstehen. Die “Zentralstelle fiir Kriegsgefangene” war Tag
und Nacht gcOflhct, erhielt auch ab August einen Arzt zur ambulanten
Erstbetreuung. Dr. Berzau berichtet13: “Ich habe keinc groBe Therapie
treiben konnen. Ich hatte vom Gesundheitsamt Verbandsstoffe bekommen,
Pyramidon, und viclleicht noch Huslentropfcn.” Einige wurden an wiedcr
eingerichtete Krankenhauscr weitergegeben. Die ehemaligen Soldaten
gaben Auskunfte fiber Truppenteile und Lager sowic Ober Mitgliedschaft
inNS-Oiganisationen und erhicltcn ihrerseits von Rot-Kreuz-Schwestcm
“ drei Butterbrotc und eine Tasse Malzkaffee”, aber auch zumcist zwei
Zigaretten und sogar Wein. Die Heimat tat ctwas fur die heimgekehrten
SOhne, zahlte in K61n aber wohl keine finanziclle Erstausstattung. Viele
Soldaten waren nur auf der Ruckreise, wurden zur Ubemachtung in
emen der Bunker in der Innenstadt eingewiesen, die eine Kapazitat fur
etwa 3 bis 4.000 Menschen hatten. Diese reisten dann weiter — zu FuB,
wenn sie mitgenommen wurden, per Auto oder per Bahn, soweit Zuge
wieder fuhren. Kolner gingen vielfach erst nach Hause und lieBen sich
dann bei der Zentralstelle registrieren. “Eine Auskunftstelle verweist sie
an die jeweils zustlndigen Stellen, z.B. Versorgungsamt, Krankenkasse,
Gesundheitsamt, Kriippelfursorge usw.”, wurde der
Stadtverordnetenversammlung am 11. Oktober 1945 berichtet14. “Bis
zmn 7.10.1945 sind rund 35.000 KOlncr aus Kriegsgefangenschaft
zuriickgekehrt ” Neben diesen wurden noch rund 22.000 auswarts
behetmatete ehemalige Soldaten betreut. Am 13. Marz 194615 hatte man
75.791 entlassene Kriegsgefangene, darunter 48.958 Kolner insgesamt
betreut. Fiir Oktober 1945 gait16: “50.000 Verpflegungen wurden
ausgegebea, etwa 9.000 Ubemachtungen gewahrt, etwa 3.800 entlasscne
KnegsgeCwagenen konnte in Wohnungsangelegenheiten geholfen werden
Ober 9.000 Soldaten, die nach den Evakuierungsorten ihrer Familien
entlassen worden waren, konnte die Riickkehr nach KOln ermOghcht
werden, with rend andererseits etwa 900 Zurilckgekehrten die
Abwaaderung von KOln gestattet wurde Im Rahmen des \on der
MWrrefksrung eingerichteten Postanschriftenvermittlungsdienstes
warden btfher 20 000 griine Suchkarten ausgegeben.” Soweit der
Erfolgiberidn der Stadt KOln. Ob diese Suchkarten noch die gleichen
195
waren, wie vom Friihjahr ist nicht sichcr, wo der Kartcikartcntext
vorgezeichnet begann’7: “Ein Mitglied dor gcschlagencn Wehrmacht sucht
seinen nachstcn Angchorigen../'
In der Offentlichkeit berichtete der Kdlnische Kurier bcrcits am
26. Mai 1945, Kriegsgefangene solltcnfurWiedergutmachungeingesetzt
und erst spatcr fur den Wiederaufbau in Deutschland zur Verfugung
stehen. Uber Entlassungen konnte man aber dann doch bald die Erwartung
lesen: “Kriegsgefangene zur Emte heim” (3. August 1945). Aber die
Sorge hiclt an, wenn am 30. Oktober im Kdlnische Kurier der
Tagesablauf eines deutschen Kriegsgefangenen in England geschildert
wurde: “Hcimweh — aber keine Verzweiflung”. Am 25. Januar 1946
erschien, angcsichts von Entlassungen aus Nordfrankreich, ein
optimistischer Bericht. Kriegsgcfangenschaft sei gewift kein leichtes Los,
“aber in jedem Fall ist sie, wenn sie langer dauert, eine Zeit seelischer
Bewahrung. Es war erfreulich zu sehen, wie sich die zahe rheinische Art
auch in der bittersten Lage der Kriegsgefangenschaft entfaltete.” Von
ausreichender Verpflegung, religiosem Leben, “Lagerschule” und
“Kulturzelt mit Buhne” war die Rede.
Ferner versuchte die Stadt, eine besondere Sammlung fiir
Kriegsgefangene durchzufuhren. Der Spendenaufruf8 von
Oberbiirgermeister Adenauer vom 24. Juli 1945 zugunsten der
Heimkehrer ergab jedoch nur geringe Betrage (320.000 RM bis
11.12.1945)19. Auch der Versuch von Kolner Firmen, die bislang
bereitwillig die Nationalsozialisten mit Spenden unterstiitzt hatten,
nunmehr Spenden fiir Heimkehrer zu erlangcn, hatte nur geringen Erfolg.
1947/48 ging man zu StraBensammlungcn mit Sammelbiichsen uber.
Der Gesundheitszu stand20 der Heimkehrer war zumeist schlechter
als der der sonstigen Bevolkerung, zumal wenn sie 1945 aus den
amerikanischen Rheinwiesenlagem kamen. Deshalb erhielten die
ehemaligen Kriegsgefangenen bevorzugte Lebensmittelzuteilungen.
Angesichts von offiziellen Lebensmittelzuteilungen von 1.150 Kaloricn
taglich, von denen 1945 oft nur die Halfte ausgegeben wurde, war dies
wenig. Heimkehrer litten starker an Unterernahrung,
Kreislaufbeschwerden, Tuberkulose. Einige starben auch nach der
Riickkehr nach Koln an Hungerfolgen.
Kriegsgefangene wurden aus alien Siegerstaaten nach Kdln
196
entlassen, auch aus der Sowjetunion21. Jedoch gclangtcn hier erst in den
Jahren ab 1947/49 grOBere Zahlen wieder in die Heimat. Auf die
Entlassung von Kdlner Kriegsgefangenen aus der Sowjctunion konntc
man in den ersten Nachkriegsjahren keincn EinfluB nehmen, wcil sich in
Kdln die britischc Besatzungsmacht weigerte, in deutschem Intcrcsse
bei sowjetischen Stellen vorstcllig zu werden. Die Britcn selbst vcrhielten
sich in Einzelfallen bei Kriegsgefangenen, die in Deutschland in Lagcm
untcrgcbracht waren, vergleichsweise kooperativ und cntlicBen dringend
gebrauchte Spezialisten. Wahrend die USA nur noch wenige
Kricgsgefangcnc ab Herbst 1945 in den USA zuriickbehiclten.
Schwieriger war es bei Franzosen (und Bclgiem), wclche chemalige
Soldaten beim Aufbau ihrer Lander in der Industrie (z.B. Bergbau) und
Landwirtschaftzu Hunderttausenden beschaftigten. Sie konnten bis 1948
aber grtjBtcnteils nach Hause zuriickkchren. Die Sorge um das Schicksal
(Oberleben) und die Heimkehr von ehemaligen Soldaten aus sowjetischen
Lagem blieb jedoch bis in die fiinfziger Jahre eine wichtige Sorge.
Die Entlassung der Kriegsgefangenen aus westalliiertem
Gewahrsam wurde schon friih eines der wichtigsten Themen Kolner
Unzufriedenheit mit den Siegem. Der Wiederaufbau, also der Blick nach
vom, bestimmte hier die Erwartungen und Forderungen allein. Man
brauchte die ehemaligen Soldaten in der Heimat; das war Grund genug.
Was sie zuvor im Krieg getan hatten, ob die deutschen Erobeningsfeldziige
oder die Taten der einzelnen rechtmaBig oder verbrechcnsch waren, wurde
dabei kaum in Betracht gezogen. Als Beispiel dieser Haltung mag am
SchluB des Xfortrages stehen, was der Kdlner Erzbischof Joseph Frings
in seiner Weihnachtsansprache 1945 religids formuliert an die Kolner
Bevolkerung aussprach, was aber doch politisch fordemd an die Alliierten
insgesamt gerichtet war22. “Gerade an diesem Tage (Weihnachten)
vermissen wir doppelt und hundertfach diejenigen, die noch in
Gefangenschaft zuriickgehalten werden. Es sind heute noch Millionen
deutscher Manner, die sehnstichtig ihre Blicke nach dcr Heimat richten.
Wir kOnnen es nicht fassen, daB sic heute, fast neun Monate nach
Beendigung der Kriegshandlungen, noch zuriickgehalten werden, zumal
soweit sie nicht zu Wiederaufbauarbeitcn in ehemals fcindlichem Ausland
benOtigt werden. Wir kOnnen es nicht fassen, daB viele von ihnen so
schlecht emahrt werden, daB sic mehr einem menschlichen Wrack als
einem Mann in den besten Jahren des Lebens gleichen Wohl sind wir
197
uns mit tiefcr Beschamung bewuBt, daB Deutschland einen Teil seiner
Kriegsgefangenen und besonders die politischen Haftlinge fremder
Nationen sehr schlecht, vielfach, wie z.B. die russischen
Kriegsgefangenen, himmelschreiend behandelt hat. Aber das gibt
niemandem ein Recht, nun ein Gleiches oder Anliches zu tun, zumal der
weitaus groBtc Teil des deutschen Volkes das weder gewuBt noch gewollt
hat. Wir richten darum heute, am Feste der Liebe Gottes, an die Alliierten,
an die westlichen wie an die ostlichen, die instandige Bitte, nein, wir
erheben die Forderung im Namen der Gerechtigkeit, der Menschlichkeit,
der christlichen Bruderliebe: Schickt uns unsere Gefangenen heim!”
ANMERK UNGEN
1. Wissenschaftlich Neuland betrat seinerzeit: Otto Dann (Hrsg.),
Koln nach dem Nationalsozialismus. Der Beginn des gesellschaftlichen
undpolitischen Lebens in den Jahren 1945/46, Wuppertal 1981.
Erst in letzter Zeit haben mehrere Sammelbande Neues gebracht;
Horst Matzerath/Harald Buhlan/Barbara Becker-Jakli (Hrsg.),
Versteckte Vergangenheit. Uber den Umgang mit der NS-Zeit in Koln,
Koln 1994; Reinhold Billstein/Eberhard Illner, You are now in Co-
logne. Compliments. Koln 1945 in den Augen der Sieger, Koln 1995;
Historisches Archiv der Stadt Koln (Hrsg.), Marz 45. Kriegsende in
Koln. Ausstellung zum 50. Jahrestag der Besetzung Kolns durch
amerikanische Truppen, Koln 1995; Georg Molich/Stefan Wunsch
(Hrsg), Koln nach dem Krieg. Facetten der Stadtgeschichte, Koln 1995.
Popularwissenschaftlich; Eric Taylor/Willy Niessen, Frontstadt Koln.
Endkampf1945 an Rhein und Ruhr, Dusseldorf1980.
Zur Erfahrungsgeschichte umfassend; Klaus Dietmar Henke, Die
amerikanische Besetzung Deutschlands, Munchen 1995.
2. Joachim Ludewig, Der deutsche Riickzug aus Frankreich 1944,
Freiburg 1994; Adolf Hohenstein/Wolfgang Trees, Hoile im
Hurtgenwald. Die Kampfe vom Hohen Venn bis zur Ruhr September
1944 bis Februar 1945, Aachen 1981.
3. Hermann Jung, Die Ardennenoffensive 1944/45, Gottingen
1971.
4. Hohenstein/Trees (wie Anm. 2), S. 59.
5. Dazu demncichst die Kolner Dissertation von Rainer Krause
198
Uber die Evakuierung der links rheinischen Bevolkerung 1944/45.
6. Bernd A. Rusinek, Gesellschaft in der Katastrophe. Terror,
Illegality, Wider stand. Koln 1944/45, Essen 1989.
7. Bundesarchiv/Militdrarchiv Freiburg R13/49, Bl. 44 f.
8. Allgemein: Arthur L. Smith, Die “vermiflte Million”. Zum
Schicksal deutscher Kriegsgefangener nach dem Zweiten Weltkrieg,
Munchen 1992; Rudiger Overmans, ‘ Ein ungeordneter Eintrag im
Leidensbuch der jungeren Geschichte”. Die Rheinwiesenlager 1945.
In: Hans-Erich Volkmann (Hrsg.), Ende des Dritten Reiches — Ende
des Zweiten Weltkriegs. Eine perspektivische Ruckschau, Munchen
1995, S. 259-292; Kurt Kleemann, Die Kriegsgefangenenlager
Remagen und Sinzig 1945 aus der Sicht kommunaler Aktenbestande.
In: Jahrbuch fur westdeutsche Landesgeschichte 20, 1994. Die
unhaltbare These vom Tod einer Million deutscher Kriegsgefangener
im Westen: James Bacque, Dergeplante Tod. Deutsche Kriegsgefangene
in amerikanischen undfranzOsischen Lagern 1945-1946, Berlin 1989.
9. Gedicht von Oskar He gw ar, 31.5.1945, Abschrift in: Sammlung
Friedens museum Remagen.
10. Hansheinrich Thomas/Hans Hofmeister, Das war
Wickrathberg. Erinnerungen aus den Kriegsgefangenenlagern des
Rheinlandes, Minden 1950, S. 21, 63.
11. Ausgaben von 1945, Historisches Archiv der Stadt Koln
(HAStK), ACC.501, Bl. 281.
12. EntwurffurArtikel vom 16.6.1945HAStK, NachlaflSchwering
563; gedruckt: Kolnischer Kurier 26. Juni 1945.
13. Interview Dr. Berzau mit dem Verfasser April 1994.
14. Sitzung KOlner Stadtverordnetenversammlung 11. Oktober
1945, S. 22.
15. Bericht vom 15. Mdrz 1946, HAStK ACC 501, Nr. 16.
16. HAStK ACC 501, Nr. 17.
17. Charles Whiting/Wolfgang Trees, Wie Aachen erobert wurde,
Aachen 1970, S. 172 (Faksimile).
18. Kdlnischer Kurier, 24. Juli 1945.
19. Mitteilung in der Verwaltungskonferenz der Stadt Kdln,
11.12.1945, HAStKACC 5.
20. Dariiber ist noch wenig gearbeitet worden; vgl, Bericht Dr.
Vonessen, 27.8.1945HAStKACC 178, Nr. 1, Bl, 31 f ; vgl. ebenda, Bd.
Nr. 3 und 4.
199
21 Stefan Karner, ImArchipel (lljpyj Munchen 1995; Andreas
Hilger (Kfan) untersucht im Rahmen einer Dissertation die Erfahrwig
deutscher Kriegsgefangener beim Aufaau Stalingrads nach 1943.
22. Kirchltcher Anzeiger fur die Erzdidzese Kfan, 86,1946, S. 3-
5 (S. 4).
К. V. Dynkin
DER WIEDERAUFBAU DER STADT
STALINGRAD NACH DEM ENDE DER
SCHLACHT IM JAHRE 1943 UND DIE
VERWENDUNG VON DEUTSCHEN
KRIEGSGEFANGENEN BEI DEN
WIEDERAUFBAUARBEITEN
Als Ergebnis des Krieges waren viele Stadte Europas in starkem
MaBe zerstort. Aber unvergleichliche Zerstorungen trafen die russischen
Stadte, besonders Stalingrad. In dieser Stadt wurde fast alles zerstort —
so etwas hatte die Geschichte bis dahin noch nicht gesehen.
Was sollte man mit diesem Ort tun, der noch ein Jahr vorher eine
Stadt mit gesichertem Leben fur ihre Burger, mit Wirtschaft und
Infrastruktur gewesen war? Diese Frage stellten sich viele. Es gab
Vorschlage, diese Stadt als Ruine zu belassen, als ein gewaltiges
Freilichtmuseum und Mahnung einer schrecklichen Vergangenheit an
die Nachwelt. Aber konnte das verwirklicht werden? Naturlich nicht.
Die Menschen hatten schon die erhaltenen Keller besiedelt und richteten
sich Behausungen ein. Und naturlich hatte die Stadt eine fiber 350jahrige
ruhmreiche [Geschichte. Am 16. Februar wurde der Belagerungszustand
aufgehoben. Die Menschen, die die Stadt verlassen hatten, begannen
zuriickzukehren. Sie brauchten Wohnraum, Arbeit, Lebensmittel und
medizinische Versorgung, die Front brauchte Panzer und Geschiitze. In
der Stadt lagen unter freiem Himmel liber 200.000 tote Soldaten und
200
Offiziere — 47.000 Russen und etwa 150.000 Deutsche sowie 2.000
Tiere. Dariiberhinaus war die Stadt vermint.
Deshalb begann der Wiederaufbau mit der Minenbeseitigung und
der Reinigung der Stadt von den Leichen und ihrer Bestattung. Diese
furchtbare Arbeit war zur Ganze erst Ende Jimi vollendet. An ihr nahmen
die verbliebene Bevolkerung, sovjetische Soldaten sowie deutsche
Kriegsgefange teil.
UnerlaBlich war die Regelung des Transportverkehrs. Schon nach
55 Tagen begann der Giiterverkehr zwischen den Vororten Sarepta und
El'sanka. Nach 10 Tagen traf der erste Zug von Micurinska nach Tiflis
ein. Da die Briicke uber die Carina zerstort war, muBte er aber das
Stadtzentrum umfahren. Am 20. April wurde die Briicke wieder
aufgebaut, und die |Ziige konnten wieder durch den Innenstadtbereich
fahren. Am 17. April wurde der Schiffsverkehr auf der Wolga wieder
aufgenommen.
Beketovka wurde das Zentrum des Wiederaufbaus. Im Bezirk Kirov,
der am wenigsten gelitten hatte, entstand die Verwaltung, hier wurden
die Verwaltungsorgane der Stadt und des Bezirkes angesiedelt. In
Beketovka arbeiteten eine Miihle, eine Butterfabrik, ein
Lebensmittelkombinat, und ein erstes Kino wurde eroffnet.
Am Wiederaufbau nahm fast das ganze Land teil. Schon am 30.
Marz kamen die ersten Militartransporte mit Lebensmitteln und anderen
Materialien. Im April wurden verschiedene Bautrusts gegriindet, die mit
dem Wiederaufbau von Wohnungen, Objekten des sozialistischen
Kulturlebens und der Industrie beginnen sollten: “Traktorostroj",
“Metalhirgstroj” und “Stalingradgrazdanstroj”. Ende Marz faBte das
Staaiskomitee fiir Verteidigung den BeschluB zum Wiederaufbau der
Wblgaflotte und der des Kaspischen Meeres, des StalGRES, der Werke
'Krasnyj Oktjabr’”, “Barrikady”, “Traktomyj” und anderer.
Die Stadt begann schnell, neue Kraft zu schopfen. In sie ergoB
sich ein Strom von Jugendlichen, die am Wiederaufbau der von Ruhm
umwehten Stadt teilnehmen wollten.Die Stadtbewohncr nahmen
gemeinsam mit den Neuangekommenen und Soldaten der Armee lebhaft
am Aufbau und der Regelung der stadtischcn Wirtschaft teil. Zur
Enttriimmcrung, dem Bau von Industricanlagcn, StraBen und
201
Wohnhausem wurden in slarkem MaBe deutsche Kriegsgefangene
herangczogen. Aus den in der Stadt befindlichen deutschen Soldaten
und Offizicren — cin Teil von ihnen war nach dem bekannten Marsch
durch die StraBcn Moskaus im Jahre 1944 in Stalingrad eingetroffen —-
wurden Bauabteilungen gegriindet Sie fanden beim Bau von
Wohnhauscm in alien nOrdlichen Bczirken der Stadt Verwendung. Von
ihnen wurden die Wohnhauscr der zum Werk “Krasnyj Oktjabr’ “
gehorigen Sicdlung “Verchnyj Poselok” und die Wohnhauser der zum
Werk “Barrikady” gehongen Siedlungen erbaut. Eine bestimmte Zeit
arbeiteten sie am Wiederaufbau des Kinotheaters “Pobeda”, beim Bau
ciniger Wohnhauser in der StraBc des Friedens, des Palastes der Arbeit
und des Dramentheaters. In Sarepta arbeiteten sie hautsachlich auf der
Schiffswcrft. Die Kriegsgefangenen bauten auch die zerstorten
Fabrikgebaude der Werke “Krasnyj Oktjabr’”, “Barrikady” und
“Traktomyj” wieder auf.
Der weitere Wiederaufbau, praktisch aber der Neubau, war
besonders im Stadtzentrum nicht ohne einen neuen Generalplan moglich.
Der Stadtplan, dem eine historische Entwicklung zu Grunde lag, war in
vielem unzulanglich. Es gab kein klares und logisch begriindetes Sys-
tem von StraBen und Platzen. Entlang dem Ufer der Wblga verlief die
Eisenbahnlinie, und es befand sich dort eine unendliche Zahl von
Speichem, kleinen und groBen Industriebetrieben sowie Warenlagem.
Die Bewohncr der sich uber Dutzende von Kilometem erstreckenden
Stadt, hatten keinen freien Zugang zum FluB. Die Bewahrung der
herkommlichen Struktur war wenig sinnvoll. Notwendig war ein neuer
Generalplan fur die Entwicklung der Stadt, der den stadtebaulichen
Grundfaktoren Rechnung trug — der Ausdehnung der Stadt entlang der
Wolga, dem Vorhandensein von Schluchten, die die Stadt zerteiltcn, und
der vorhandenen Schwerindustrie.
Im Februar 1944 wurde der Entwurf eines Generalplanes, der unter
der Leitung des Architekten und Akadcmiemitgliedes K. S. Alabjan
erarbeitet worden war, von den entsprechenden Instanzen begutachtet
und bewilligt. Es war vorgesehen, in Rasguljaevka einen Industriebezirk
zu schaflen, dorthin viele Betricbe vom Wolgaufer ilbcrzusiedeln und
neuc Werke zu bauen. Die Erddlspeicher sollten verlagcrt und zwischen
202
den Hauptwerken und Bezirken Parkanlagen geschaffcn werden. Weiler
war vorgesehen, einen Teil der Schluchten zu erschlieBen, sie tcilweisc
einzuebnen und in Griinanlagen umzuwandcln, die Eisenbahnslrecken
sollten vom Wblgaufer wegverlegt werden, und dcrglcichcn. Nach
MaBgabe des Neu- und Wiederaufbaus wurden in den Gcneralplan
verschiedene Anderungen, Korrckturen und Erganzungcn eingefuhrt.
Beispielsweise wurde im April 1944 beschlossen, einen Entwurf zu cincm
“Platz der gefallenen Kampfer” und zu einer ParadestraBc mit Treppen,
die von diesem Platz zur Wblga fuhren sollten, auszuarbeiten
Schon im Februar 1943 trafen in der Stadt bedcutende Architekten
derArchitekturakademie und Stadtebauspezialisten ein. Zusammen mit
dieser Gruppe traf auch der bedeutende Architekt V M. Simbirccv ein,
der zum Chefarchitekten der Stadt wurde. Unter seiner Leitung wurde
eine Planungswerkstatt zur Erstellung von Projekten der Einzelplanung
und zum Bau von Wohnhausem eingerichtet.
Und so waren bis zum Jahre 1945 alle Voraussetzungen fur den
Aufbau nach dem neuen Generalplan geschaffen. Im weiteren Verlauf
gingen die Arbeiten an der Emeuerung des Generalplanes erst bis zum
Ende der 50-er Jahre und dann bis zu den 70-er Jahren und bis 1986,
und jetzt liegt er so vor, wie ihn die Bewohner im Jahre 2000 verwirklicht
sehen werden. Im ersten Generalplan war die Einwohnerzahl auf600.000
Menschen festgesetzt, im folgenden nahm man fur die 80-er Jahre
800.000 Einwohner an.
Zu Beginn der 50-er Jahre konnte man schon StraBen und Platze,
die im Generalplan vorgesehen waren, sehen, den “Platz der gefallenen
Kampfer” und den Beginn des Leninprospekts. Die “StraBe des Friedens”
und die “Sovjetische StraBe” erstreckten sich in ihrer gesamten
Ausdehnung. In den 60-er Jahren wurde die “Allee der Helden” und das
“Zentiale Stadion” gebaut. Im Voroschilov-Bezirk entstand die “Arbeiter-
und BauemstraBe”. AuBer dem Wiederaufbau alter Hauser fand auch
eine Bebauung mit neuen Gebauden statt. In diesen Jahren wurden auch
die Gebaude einer Reihe von Hochschulen errichtet. Praktisch ganz neu
wurden das Dramen- und das Operettentheater erbaut. Intensiv betrieb
man den Bau von WohnblOckcn in der Nahe der wichtigsten Fabriken.
Bis in die 70-er Jahre waren der Zirkus, das Jugendtheater (TJuS) und
203
eimgc KulturhAuser emchtet
Fabnken wurden cmeucrt und crweitert, neue wurden gebaut Es
wurden solchc bedcutendcn Objekte wic der Wolga-Don-Kanal und das
Wolga-Wasserkraftwerk (Xblzskaja GES) emchtet. Dte Stadt entwekdte
sich und wuchs mit unglaublichcr Geschwindigkeit. In verschiedenen
Bcarkcn der Stadt entstanden bedeutende Wohnblocke
Der Aufbau und die Entwicklung von Stalingrad/Volgograd ist eine
einmaligc Erscheinung im Stadtebau der Welt.
LITERATE) RINWEISE
1. M. A. Vodolagin, “Ocerki istorii Volgograda. 1589 — 1967".
Isd. “Nailka", M., 1968.
2. “Volgograd. Tschetyre weka istorii", Nizne-Volzskoe kniznoe
izdatel'stvo, 1989.
3. V E. Masljaev, “Tri etapa rasvitija genplana”, Architektura
SSSR. N 5, 6. 1989.
4. Archiv proektnogo instituta “Volgogradgrazdanproekt".
Eberhard Illner
EINE ZUKUNFT FUR KOLN. STADTPLANUNG
UND WOHNUNGSBAU IN KOLN 1945
Wer das Stadtbild Kolns der dreiBiger Jahre mit dem heutigen
Stadtpanorama vergleicht, wird gewisse stadtebauliche Konstanten aus
der langen Geschichte Kolns erkennen konnen, die die starken
Kriegszerstorungen iiberdauert haben und nach wie vor den Eindruck
von der Dornstadt am Rhein pragen. Es sind dies: Das “mittelalterliche”
Rheinpanorama mit dem alles uberragenden Dom und den romanischen
Kirchen, das Rathaus und das Altstadtviertel um die Kirche St. Martin
mit den kleinteilig bebauten Giebelhausem sowie gegenuber auf dem
204
anderen Rheinufer der Stadtteil DEUTZ und ctwas wcitcr ndrdlich die
1928 errichtete Messe. Weitgchend crhaltcn geblicbcn ist auch der
Stadtgrundriss: Auf dem Stadtplan ist die romische Sicdlung (50 n. Chr.),
der mittelalterliche Mauerring (13.-19. Jahrhundcrt), die groBc
Stidterweiterung (1881 und 1888), und der GRUNGURTEL (1920) zu
erkennen.
Diese Dauerhaftigkeit des Kdlner Stadtbildes ist — so merkwiirdig
das zunachst klingen mag — im Grundc eine Folge der Zerstdrungen
durch den Luftkrieg von 1942-1945 sowie der in den folgenden Jahren
nicht vorhandenen materiellen Moglichkeit zu einem volligen Neuaufbau
der zerstorten Innenstadt nach modernen stadteplanerischen
Idealvorstellungen.
Und so waren recht bald jene Planer und Architekten bitter
enttauscht, die in der volligen Zerstorung — der sogenannten “Stunde
Null” — die nahezu uneingeschrankten Moglichkeiten eines leeren
ReiBbretts zu erkennen glaubtcn, und groBe Energie in ausgreifende
Gesamtplanungen fur die tcNeue Stadt der Zukunft” steckten1.
Das Thema Stadtplanung und Wolmungsbau ist eigentlich ein
Thema fur Stadtplaner, Architekten, Geographen oder Kunsthistoriker
und als solches gerade in den letzten zehn Jahren fur Koln von Wolfram
HagspieF, Werner Heinen3, Marina Hemmersbach4, Dirk Kemper5, Josef
Nipper6 und Dorothea Wiktorin7 intensiv bearbeitet worden.
Mit Ausnaiime von Jeffry DiefendorP haben sich Historiker bislang
noch nicht an dieses Thema herangewagt, obwohl doch diese Themen
nicht nur gestalterische oder konzeptionelle Fragen umfassen, sondem
gerade bei der Realisierung des Wiederaufbaus politische, soziale oder
wirtschaftliche EinfluBgroBen eine nicht geringe - und ich meine fur
Koln eine geradezu entscheidende — Rolle gespielt haben.
Ich mochte dies erlautem, indem ich vier Fragen nachgehe:
Wie hatte sich die stadtebauliche Entwicklung KOlns bis 1933
vollzogen und welche Plane hatten die Nationalsozialisten verfolgt?
Welche ersten Uberlegungen und Bemtihungen um den
Wiederaufbau gab es von politischer Seite aus ini Jahre 1945?
Wie kam im Rahmen des Wiederaufbaus der Wbhnungsbau wieder
in Gang? Und:
205
Welche Ziele vcrfolgte die Wiedcraufbaugcsellschaft, die im Auftrag
der Kommunalvenvaltung von 1945 bis 1952 die Globalplanung fiir
Kdln ausarbeitctc.
Die Stadtentwickliing und die Planungen bis 1944. Spatestens
seit der Mitte des 19. Jahrhunderts befand sich die Stadt Kdln in einem
rapiden wirtschaftlichen und sozialen Aufbruch. Dieser Aufbruch entstand
als Folge der Ansiedlung groBer Industriebetriebe, die durch eine friihe
und intensive VerkehrserschlieBung insbesondere als
Eiscnbahnknolcnpunkt begiinstigt wurde. 1881 wurde die Stadt erweitert.
1888 wurden die Vororte eingemcindet. Nach dem Vorbild von Paris
und Wien wurde einc RingstraBe und die Neustadt mit radialen
AusfallstraBen und stemformigen Platzen angelegt. Von 1871 bis 1914
wuchs die Eimvohnerzahl von 129.000 auf 635.000. Kdln war die
drittgroBte Stadt in PreuBen. Die Kolner Stadtplanung des 19.
Jahrhunderts ging vom Schema ringformiger Stadterweitenmgen aus.
Nach dem I. Weltkrieg wurden die Festungsanlagen im Umfeld Kolns
beseitigt. Der Kdlner Oberbiirgermeister Konrad ADENAUER
beauftragte den Hamburger Stadtplaner Fritz SCHUMACHERmit einer
Stadt- und Umlandplanung, die fur etwa 2 Millionen Menschen berechnet
war. Ziel war es, die Stadt Kdln und die Siedlungen am Rande der Stadt
zu einer Einheit zusammenzufassen. Der Stadtorganismus sollte entlastet
werden, indem Wald- und Griinflachen besonders im Westen und im
Osten als “Klimazonen” wirken. Die Bebauung sollte vom Zentrum nach
auBen immer flacher werden und Griinstreifen die Wohngebiete gliedem.
Die Industrie sollte an die nordliche Peripherie in eine eigene Industriezone
verlagert werden. Insgesamt sollte sich die Stadt von einem zentnschen
zu einem elliptischen Gebilde entwickeln.
Nachdem 1933 die Nationalsozialisten die Macht ubemommen
hatten, dauerte es nur kurze Zeit, bis sie mit Planungen fiir monumcntalc
Bauten und GroBprojekte von sich reden machten. Wichtigstes Projekt
war das GAUZENTRUM9, ein zentraler Fest- und Aufmarschplatz
kombiniert mit dem "Haus der Deutschen Arbeit” im rechtsrheinischen
Stadtteil DEUTZ. Auch die Inncnstadt sollte radikal umgebaut werden:
Hauptelement des StraBenplans war eine breite OST-WEST-ACHSE
und eine NORD-SUD-ACHSE ausgelegt fUr die schnelle Stadtdurchfahrt
206
des zunehmenden Autoverkehrs. Das nngfdrmige Eiscnbahnnetz sollte
zwei neue Hauptbahnhofe erhalten. Die Reichsautobahnen sollten — in
einem weitraumigen Ring um Koln geleitet - miteinander verbunden
werden. Uberdimensionale StraBenprofile mit endlosen Fluchten
angrenzender Verwaltungs- und Kulturbauten in monumental-uni former
Reihung sollten ohne Rticksicht quer durch altgewachsene Stadtviertel
geschlagen werden. Nur der Dom und die historischen Kirchen sollten
erhalten bleiben; ailerdings eingeschlossen von einer unmaBsUblichen
Neubebauung. Nicht mehr der Dom, sondem das gigantische Gauforum
der NSDAP ware das Wahrzeichen KOlns geworden.
Der Beginn des Krieges verhinderte jedoch die Fortfuhrung der im
Sommer 1939 begonnenen Bauarbeiten. Das Ende dieser Gigantomanie
und die Rettung Kolns vor der Verwirklichung eines totalen
stadtebaulichen Umbaus — ailerdings um den Preis einer weitgehenden
Zerstorung der Innenstadt — kam am 6. Marz 1945. Die Amerikaner
zogen in die Stadt ein, nachdem ein letzter schwerer Luftangriff am 2.
Marz 1945 die Innenstadt in Trammer gelegt hatte.
Nachdenken uber den Wiederaufbau 1945. Koln hatte vor dem
ттг»
60.000 Hauser mit insgesamt 252.000 Wohnungen10.
In ihnen tebten 770.000 Menschen. Nach 262 Luftangnflen waren
80% der Wohnungen zerstort oder so schwer beschadigt, daB sie ohne
Reparatur unbewohnbar waren. Nur 52.000 Wohnungen waren nutzbar.
Die gesamte Stadt war zu 76% und die Innenstadt zu 90% zerstort. Die
SchuttmaKse wurde auf 32 Mio. Kubikmeter berechnet.
Nach dem Knegsende setzte der Rtickstrom der Kolner aus
landbchcn Gebicten ein, wohin die Einwohner wahrend des Krieges
geflohen waren. Im Sommer 1945 kamen bis zu 2.000 Menschen pro
Tag nach Kdln und fanden in alter Regel ihre bishenge Wohnung zerstort
oder von anderen Menschen belegt vor. Die Einwohnerzahl Kdlns stieg
von rand 40.000 im Marz 1945 auf 175.000 im Juni 1945 und auf
447.000 Einwohner Ende 1945, also ca. 58% des Vorkriegsstandes. Im
Juh 1946 lebten 517.000 Menschen in KOln; erst 1963 erreichte die
Ebwotmcrzahl den Stand von 1939.
Im Sommer 1945 AuBerte sich Oberbti (germeister Adenauer zum
Wiederaufbau; “Nattirlich wissen wir, daB die Altstadt mit ihren
207
historischen Hausem nicht mchr wicdcrerstehen wird. Man wird ganze
Hauserblbcke abreiBen und aus zwei schmalen windigen Gassen einen
brcitcn Boulevard schaflen. Die neuen Wbhnhauser werden alle in den
Vororten liegen”.
Zweifellos lag dieser LOsung die groBraumige
Entwicklungsstrategie Adenauers aus den zwanziger Jahren zugrunde.
Der amerikanische Stadtkommandant beurteilte Adenauers
Stadtentwicklungsmodell positiv.
So reifte Anfang Juni 1945 ein Wiederaufbaukonzept heran, das
die Eingemeindung des Kreises Koln-Land vorsah. Die Amerikaner sahen
hieran eine Chance, die Bcvdlkerungsdichte im Zentrum der Stadt zu
begrenzen. Man wolltc die Entstehung von Elendsquartieren verhindem.
Adenauer erklarte im Juli 1945: “Die GroBstadt Koln muB in Siedlungen
aufgelost werden, auBerhalb der eigentlichen Stadt und mit etwa 15.000
Menschen in jeder Siedlung. Dazwischen kommen landwirtschaftliche
Anbauflachen. Spater erst komrnt der Wiederaufbau der alten Stadt, der
ihr sein bekanntes kulturelles und geistiges Geprage wiedergeben soli.
Wir arbeiten also gewissermaBen von auBen nach innen.” Doch die
britische Besatzungsregierung, die die Amerikaner am 21. Juni 1945 in
Koln ablosten, war gegenteiliger Meinung: Sie entschied gegen eine
Eingemeindung des Kolner Umlandes. Fiir sie stand die praktische Arbeit
der Triimmerbeseitigung und der Instandsetzung der Wohnungen vor
dem Winter an erster Stelle.
Der Wohnungsbau. Zunachst gait es die StraBen vom Schutt
freizuraumen. Die Stadtverwaltung nahm dies im November 1945 mit
740 Arbeitem, drei Baggem und 29 Lastwagen in Angriff. Brauchbare
Ziegelsteine wurden gesammelt. Erfblglos waren die ersten Versuche
aus dem Schutt neues Baumaterial zu gewinnen. Man kam mit den
geringen zur Verfugung stehenden Geraten nur langsam voran.
Oberburgermeister Piinder versuchte 1946 die Bevolkerung durch einen
freiwilligen “Ehrendienst” fur die Schuttraumung zu mobilisieren. Etwa
100.000 Manner und 72.000 Frauen beteiligten sich an dieser Aktion.
26.000 ehemaligc NSDAP-Mitglieder muBten einen einwOchigen
“Siihnedienst” leisten11.
Im September 1946 richtetc die Stadt ein TRUMMERAMT ein,
208
das u.a. entschied wclchc Hauser abgcrisscn oder repariert werden. Erst
ab Sommer 1949 kam Bewegung in die Organisation der
TrBmmerbeseitigung und private Bauuntemchmungcn bauten
Aufbereitungsanlagen.
Der Wohnungsbau kam dagegen Schneller in Gang: Im Herbst 1945
fbrderten die Briten Ober ein “Notwohnungs-Programm” und cine Aktion
“Winterfestmachung"’ die Unterbringung tausender Riickkehrer, die noch
obdachlos oder in engen Bunkem hausten. Sie sorgten fur Transport
und Baumaterial ausschlieBlich fur diese Aktionen — Neubauten waren
untersagt. So konnten zwischen November 1945 und Marz 1946 29.721
Wohnungen hergerichtet werden.
Eine noch grOBere Leistung erbrachten die Kolner Burger in
Selbsthilfe mit der Reparatur von 43.909 Wohnungen. Am 1. Juli 1946
gab es fur 517.000 Kolner wieder 125.630 Wohnungen, jede Wohnung
mit durchschnittlich drei Raumen. Die Wbhndichte stieg — in den
Tabellen des Statistischen Amtes — von drei Menschen in 3,5 Raumen
vor dem Krieg auf vier Menschen in drei Raumen. Doch was die
Statistiker als Wohnung zahlten, das war nur in den seltensten Fallen als
Wohnung zu bezeichnen: Es waren eher Verschlage, Kellerraume,
Baracken oder aus Wellblech gebogene Hiitten, zu denen Reste
bombenzerstorter Hauser das Material lieferten.
Wie war es in einer Zeit groBten Materialmangels moglich, mehr
als 73.000 Wohnungen zu schaffen? Ein Bericht in der Zeitschrift “Die
Gegenwart” vom August 1946 beschreibt die muhevolle Arbeit der Im-
provisation: “Zunachst war alles zu FuB und besonders Begiinstigte waren
mit dem Rad unterwegs. Alle diese Menschen schleppten zu jeder
Tageszeit Ameisen gleich irgendetwas mit sich: Tiiren, Bretter, Steine,
Fensterrahmen, Gias, Schranke, Stiihle, Tische, Ofen, Herde, Rohre,
Teile von Fahrradem und Autos, unkenntliche Gegenstande, verbogen,
zersplittert, durchlochert, Dinge von denen man sich nicht vorstellen
konnte, daB sie noch niitzlich sein konnten. Es wurden Lasten wie beim
Pyramidenbau geschleppt und es wurden groBe Wege zuriickgelegt. Die
ganze Bevolkerung schien tagein, tagaus auf der Wanderschaft durch
die Stadt, auf: der Suche nach etwas Brauchbarem zu sein. Rechts und
links am StraBenrand waren die zerstOrten Hauser und die verlassenen
209
Wohnungen, vor allem in den menschenleeren Stadttcilcn, die Fundgruben
fur die termitenhafte Geschaftigkeit. Hintcr den gcschwarzten Fassaden
und zerbrochenen Wandcn aber maucrte, hammcrte und zimmerte es.
Wo noch iigendcine Aussicht bestand einen Unterschlupf zu schaflen,
fand sich ein Interesscnt. Was er heute verschmahte, nahm morgen ein
anderer in Bcsitz. Und eines Tages ragte, das sichtbarste Zeichen der
Bcsitzergreifung, das Ofenrohr aus dem mit Pappe verschlossenen
Fenster. Dieses Wahrzcichen der BombcnsUdte wurde dem Beobachter
zum Barometer der Riickwanderung und des Einlebens der
Riickwandcrer, das Ofenrohr, das der Neuling mit der Bogenoflhung
dem Himmel zuwandte, das er nach dem ersten Regen oder Sturm dem
Horizont zudrehte und das schlieBlich ohne Bogen waagerecht zum
Fenster hinaussah .... So konnte man die 73.000 Wohnungen fast aus
nichts als Triimmcrn entstehen sehen”.
Konzepte und Realisierung. Mit dieser erstaunlichen
Improvisationsleistung der Privaten konnte die kommunale Verwaltung
Kolns nicht konkurrieren. Im Rathaus war man nach dem Scheitem der
Eingemeindungsbemiihungen zunachst ratios. Oberburgermeister
Adenauer suchte lange nach einem geeigneten Architekten und
Stadteplaner fiir eine Gesamtplanung nach seinen Vorstellungen.
Inzwischen machten sich zahlreiche Kolner Architekten, Denkmalpfleger
und Joumalisten in Denkschriften, Konzepten und Entwiirfen eigene
Gedanken zum Wiederaufbau ihrer Stadt. In diesen Konzepten fmden
sich vielfaltige Losungen: Von der Rekonstruktion der “Alten Stadt” bis
zur “stadtbaukiinstlerischen” Planung nach Vorbildem aus den zwanziger
Jahren, von modemster Planung zur “Neugestaltung” Kdln bis zur
“Autogerechten” Stadt der Zukunft. Die Stadtverwaltung Koln griindete
im Dezember 1945 die private Planungsgesellschaft “Wiederaufbau
G.m.b.H.” und beauftragte im Dezember 1946 den Architekten Rudolf
SCHWARZ mit der Ausarbeitung von Leitlinien fiir die Entwicklung
der Gesamtstadt Koln. Der damals 49-jahrige, an der Technischen
Hochschule Berlin ausgebildetc Rudolf SCHWARZ hatte von 1927 bis
1934 die Kunstgewerbeschule in Aachen gelcitet und betatigte sich bis
1940 als freier Architekt vor allem im Kirchenbau. MIES VAN DER
ROHE bezeichnete Schwarz als “denkenden Baumeister” dem Baukunst
210
"gestaltete, sirmerfullte Ordnung” war.
Der "Generalplaner” Rudolf Schwarz stellte im April 1947 in einem
Grundsatzreferat die Leitlinien fiir die Entwicklung der Gesamtstadt Koln
vor12.
Schwarz leitete seine Planungsideen von dem allgemein
philosophisch-soziologischen Ziel ab, daB die Volker die Gefahren der
Technik und die "gefahrlichen und hohen Reize der groBstadtischen
Zivilisation (uberwinden) und zu den urspriinglichen ewigen Werten des
Lebens zuriickfinden” sollten. Dies sei nur in kleinen uberschaubaren
Einheiten moglich. Die Gesamtstadt wollte er als Federation in Form
eines "Kolnischen Stadtebundes” verhaltnismaBig selbstandiger Stadtteile
gliedem. Stadtebauliches Leitbild fiir die Gesamtstadt war fur Schwarz
die Entwicklung Kolns zur Doppelstadt, bestehend aus einer Kultur-
und Handelsstadt im Siiden und einer der schweren Arbeit zubestimmten
Nordstadt. Koln sollte also nach der Stadtebautheorie keine "Kreis-”
oder "Ringstadt”, sondem eine sogenannte "schwingende Bandstadt”
werden. Die Innenstadt sollte in menschlichem MaBstab wiederaufgebaut
werden und als “Hochstadt” den "hohen, kostbaren Dingen”, d.h. Kunst,
Kultur und Wissenschaft vorbehalten sein. Die romanischen Kirchen
sollten als "Trummerdenkmaler” belassen oder durch modeme Bauten
ersetzt werden. Ein Hauptverkehrsband von Norden nach Siiden, das
rheiniiberschreitend wie ein umgekehrtes “S” der Bewegung der
Rheiribogen folgt, sollte beide Bereiche verbinden. Der
Durchgangsverkehr sollte von der Innenstadt femgehalten werden. Als
wichtigsten neuen Verkehrszug projektierte Schwarz die NORD-SUD-
FAHRT, eine vierspurige Schneise fur den Autoverkehr, die in den 60er
Jahren fertiggestellt wurde. Schwarz achtete mit Bedacht und Zahigkeit
auf die Wiedergewinnung der Wohnqualitat in den Innenstadtvierteln
und das bedeutete: Reduzierung der Gebaudehohe auf drei Geschosse,
Durchgriinung und Durchlichtung der Wohnblocke und Respektierung
des MaBstabs erhalten gebliebener historischer Bauwerke. Schwarz trat
fiir ein “ehrliches Bauen” ein. Nicht historisierend zu rekonstruieren,
sondern die Strukturen und den MaBstab historischer Bebauung
respektierend und die Bauaufgabe durch modeme, materialbetonte
Schlichtheit zu lOsen, war seine Uberzeugung. Zahlreiche Kirchenbauten,
211
die Inncngcstaltung der Frankfurter Paulskirchc soww* in Koln seme
Betciligung am Wiederaufbau des Wallraf- Richartz Museum und des
Giirzcnich oder sein Konzept ftir die Domumgcbung zeugen davon
Doch seine Planungen nahmen lange Zeit in Anspruch. Erst 1950
stellte er sein Planungskonzcpt “Das Neue KOln” der Oflentlichkcit vor”.
In der Zwischenzcit hatten viele Unternehmen, BehOrden und
Gnmdstiickseigentiimer bercils mit dem Wiederaufbau ihrer Hluser an
alter Stellc begonnen. Auch die stadtischc Infrastruktur (Leitungen fiir
Wasser, elektrischc Energie, Gas, Kanalisation) in den alten Straiten
war leichter zu reparicren als an andercr Stelle neu zu vcrlegen. Es trat
das ein, was Oberburgermeister Piinder bcreits im Sommer 1947
vorhergesehen hatte, namlich durch erwiinschte und uncrwiinschte
Initiativen der Kolner an viclcn Stellen schon vor vollendetc Tatsachen
gestellt zu werden”14.
So konntc der Plan “Das Neue Koln” fur den Wiederaufbau in den
funfziger Jahren nur einen allgemeinen Rahmen abstecken. Auch die
Mentalitat der Menschen hatte sich verandert: Es waren die Jahre des
“Wirtschaftswunders angebrochen, in denen der liberalistische Leitsatz
“Wettbewerb vor Planting” zur Lcitlinie des Wiederaufbaus wurde.
Zusammenfassung: Vielfaltige Ideen bestimmten die stadtebauliche
Planung vor 50 Jahren. Von der lange nachwirkenden stadtebaulichen
Tradition der zwanziger Jahre iiber die gigantischen, nicht realisierten
Planungen der Nationalsozialisten, bis hin zur funktionalistischen
Gesamtplanungen in modemer architektonischen Ausfuhrung. Alle diese
hochst unterschiedlichen und einander widerstrebenden Ansatze finden
sich im Kolner Stadtebau vor und nach 1945 wieder. Zwischen
theoretisch-philosophisch fundierten und planerisch ausgearbeiteten
Gesamtkonzeptionen im Entwurf und einem beschwerlichen und zu
Beginn recht langsamen provisorischen Wiederaufbau in der Realitat
schwankt die Kolner “Stadtbauwelt” wahrend der ersten Nachkriegsjahre
hin und her.
Die fast vollstandige Zerstorung der Stadt — ein Erbe des
Nationalsozialismus - wirkte stadtebaulich gesehen emeuemd und
bewahrend zugleich. Das alte “heilige KOln” war unwiederbringlich
vergangen; ein “Neues Koln” sollte auf altem Fundament in modemer
Formgebung den Biirgem eine Zukunft geben.
212
ANMERKUNGEN
L Zur breiten Diskussion um Tradition und Neubeginn im
deutschen Stddtcbau siehe Werner Durth u. Niels Gutschow, Traume
in Trummern, 2 Bdnde, Braunschweig 1988 sowie dies., Die Legende
von der “Stwide Null”, in: BauweltNr. 75, Heft 11, 1984.
2. Forum West: Kahlschlagfur den Fuhrer (MS) Kdln 1980, sowie:
Die nationalsozialistische Stadtplanung in undfiir Koln in: Geschichte
in Kdln Nr. 9, 1981.
3. Stadtplanung und Architektur 1933 bis 1945, in: Koln, seine
Bauten 1928— 1988, hrsg. vom Architekten- undIngenieurverein Kdln,
Kdln, 1991; Kdln. Moderne fur die Rdmerstadt, in: Neue Stadte aus
Ruinen. Deutscher Stadtebau der Nachkriegszeit, hrsg. von Klaus von
Beyme u.a.. Munchen 1992.
4. Die Wiederaufbauplanung der Stadt Kdln 1945/46,
(Magisterarbeit) Kdln 1989.
5. Die Stadtplanung von Kdln im Dritten Reich, (Magisterarbeit)
Kdln 1988.
6. Zusammen mit Manfred Nutz (Hrsg.), Kriegszerstorung und
Wiederaufbau deutscher Stadte. Geographische Studien zu
Schadensausmafl und Bevolkerungs schutz im Zweiten Weltkrieg, zu
Wiederaufbauideen undAufbaurealitat, Kdln 1993.
7. Wiederaufbau nach dem Untergang. Versuch einer Bilanz, in:
Kdln nach dem Krieg. Facetten der Stadtgeschichte, hrsg. von Georg
Mdlich und Stefan Wunsch, Kdln 1995.
8. Stadtebauliche Traditionen un der Wiederaufbau von Kdln
vomehmlich nach 1945, in: Rheinische Vierteljahresblatter Nr. 55,
1991; u.a. fiir Kdln: Organisationsfragen im Wiederaufbau, in: Die
Verwaltung, Nr. 18, 1985 sowie zuletzt: In the Wake of War. The Recon-
struction of German Cities after World War II, New York u. Oxford
1993.
9. vgl. Das Nationalhaus der Arbeit am Rhein, in: Deutsche
BauhtttteJg. 38, 1934, S. Z48 — 250.
10. Zum folgenden siehe Reinhold Billstein u. Eberhard lllner,
You are now in Cologne. Compliments. Kdln 1945 in den Augen der
Sieger. Hundert Tage unter amerikanischer Kontrolle, Kdln 1995.
11. Vgl. Markus Caris, Verkehr, Verkehrspolitik und Stadtplanung
in Kdln 1945 — 1948, in: Geschichte in Kdln 14, 1983, S. 123.
12. Rudolf Schwarz, Gedanken zum Wiederaufbau von Kdln am
213
Rhein, in: Grundfragen des Aufbaus in Stadt undLand, Stuttgart 1947.
13. Rudolf Schwarz, Das neue Kdln — Ein Vorentwurf Koln 1950,
sowie spater sein Beitrag in der Zeitschrift Baukunst und Werkform
Nr 10, 1957.
14. Historisches Archiv Stadt Koln Acc. 2 Nr. 137, Bl. 119.
G.A. Jaskowez
DIE TSCHERKASOWA-BEWEGUNG. DAS
ERSTE JAHR
(AUS DER GESCHICHTE DES FREIWILLIGEN
EINSATZES DER EINWOHNER
STALINGRADS BEIM WIEDERAUFBAU DER
HEIMATSTADT ZWISCHEN 1943 UND 1945)
Der Name unserer Stadt ist fiir immer ein lebendiger Bestandteil
der Weltgeschichte geworden, er ist ein Symbol der patriotischen
Standhaftigkeit und des Heldentums im Kampf gegen den Faschismus.
Die Stadt der Schlachtenruhms verkOrpert auch den schopferischen
Ruhm. Die Wiedergeburt der Stadt nach dem Krieg und der massenhafte
freiwillige Einsatz der einfachen Stalingrader ist auch eine Heldentat
unserer Mitbiirger.
Die Untersuchungen unserer und auslandischer Historiker ergcben.
daB nach der Verlustzahl der WeltbevOlkerung und sogar nach dem
Umfang der materiellen Verluste Stalingrad zvveifellos zu der Kategorie
der Stadte gchort, die in der Zeit des Zweiten Weltkrieges am moisten
geschadigt wurden.
Die Offend ichkeit in unserem Land und im Ausland hat den
Gedanken an den Bau einer neuen Stadt an einem anderen Ort, der frei
von Ruinen ist, ausgesprochcn.
Jedoch fiel die Entscheidung andcrs aus. Die Aufgabe war nicht
nur die zerstOrle Stadt, in Ubereinstimmung mit den modemen Methoden
214
der Planung und des Stadtebaus, zu bauen. Eine solche Entscheidung
entsprach dem moralischen Empfmden der nissischen Menschen und
vor allem der Stalingrader. Die Wiedergeburt der Helden-Stadt zog die
Aufinerksamkeit des ganzen Landes, von der zentralen Leitung bis zu
den Arbeitskollektiven der Gebiete und Republiken auf sich. Durch die
Entscheidung der Regierung wurde schon 1943 die Finanzierung der
Wiederaufbauarbeiten ermoglicht, es wurden einige
GroBbauuntemehmen gegriindet und es wurde eine betrachtliche Menge
technischer Gerate und Baumaterialien bereitgestellt. Allein im Jahre
1943 flossen auf das bei der Staatsbank eingerichtete Sonderkonto fur
die Wiedergeburt Stalingrads fast 32 Millionen Rubel, die von den
Biirgem der UdSSR als freiwillige Spenden eingezahlt worden waren.
Der gemeinsame Wunsch der Stalingrader, das Leben in der
Heimatstadt moglichst schnell zu normalisieren, spiegelten sich in der
einzigartigen und einmalig friihen Bewegung der Bevolkerung, die
freiwillig ihre Zeit fur den Wiederaufbau der zerstorten Stadt opferte,
wider.
Stalingrad wurde zum Ausgangspunkt dieser Bewegung. Nach
Stalingrad breitete sich diese Bewegung noch auf andere Gebiete, die
unter den faschistischen Eroberem gelitten hatten, aus. Die Bewegung
erhielt den Namen 4CTscherkasowa-Bewegung”, und unter diesem Namen
ging sie fur immer in die vaterlandische Geschichte ein.
Warum “Tscherkasowa-Bewegung”? Diese Bewegung wurde nach
dem Namen ihrer Initiatorin Alexandra Maximowna Tscherkasowa, die
eine einfache Frau unserer Stadt war, bennant. Vor dem Krieg arbeitete
sie bei den ortlichen Meliorationsmaschinen- und Traktoren-Station,
danach als Krankenschwester im Krankenhaus. 1941 ging ihr Mann an
die Front, von wo er nie zuriickkehrte, er kam auf dem Schlachtfeld um.
In der Zeit der Schlacht blieb sie mit den Kindem in der Stadt zuriick,
lebte im Gebiet des bekannten Mamaihiigels, und unter Einsatz ihres
Lebens half sie den Kampfem der Roten Armee.
Wie Alexandra Maximowna sich erinnert, kam ihr die Idee, sich
mit dem Aufbau zu beschaftigen, als sie von der Geschichte des legendaren
Pawlow-Hauses erfuhr. Sie ging mit ihren Freundinnen zu diesem
beruhmten Haus und las an der Wand den von den Verteidigem
215
angeschriebenen Schwur: “Wir verteidigen dich, Heimat Stalingrad!”
Jemand nahm ein Stuck Kreide, schrieb nur einen Buchstaben dazu und
der Schwur der Kampfer bekam einen ncuen, doch erhobenen Klang:
“Wir werden dich wieder aufbauen, Heimat Stalingrad!”1 Und so begann
am 13. Juni 1943, an jencm Sonntag, diese Geschichte. Von diesem
Augenblick an verging nicht ein einziger Tag, ohne daB eine Gruppe von
Frauen, von Soldatenfrauen, nachdem sie die Arbeit beendet hatten, hastig
ihren Kindem zu essen gegeben hatten, zu Pawlow-Haus geeilt waren.
Sie rSumten den Schutt beiseite, sie sortierten die noch brauchbaren
Ziegclsteine aus, sie mauerten und verputzten die Wande. Mit einem
Wort, sie taten alles fur die Wiedergeburt notige.
Die “Tscherkasowa-Bewegung” wurde in der Stadt schnell bekannt
Sie wurde von den ortlichen staatlichen Behorden und Parteikomitees
unterstiitzt. Die Zeitung “Stalingradskaja Prawda” hob hervor:
“Alexandra Tscherkasowa sprach den Gedanken und die Erwartung der
Stalingrader aus... Sie unterstiitzten mit ganzem Herzen die
ausgezeichnete Initiative, gingen auf die Baustellen und nahmen die
schwere Arbeit in Angriff”.
Die Arbeit war vvirklich schvver und ungewohnt fur Menschen, die
nie im Leben handwercklich gearbeitet hatten. Es herrschte groBer Mangd
sowohl an Werkzeugen, Baumaterialien, besonders an Ziegeln, Zement
und Schiefer, als auch an Erfahrung.
Am 7. Juli 1943 diskutierte das Stadtparteikomitee die Initiative
der Tscherkasowa-Brigade und es verpflichtete die Partei-,
Gewerkschafts-, Sowjet- und Wirtschaftsorganisationen den Freiwilligen
wirksame Hilfe zu leisten. SchlieBlich fand ein Vorschlag Unterstutzung,
demzufolge jeder Freiwillige im Sommer 1943 auf der Baustelle 20-25
Stunden arbeilen und nicht weniger als Tausend Ziegelsteine vermauem
oder bis 10 m3 Erde ausheben sollte. Schulen, Kindergarten,
Kinderkrippen, Krankenhauser, Wasserleitungen und StraBenbataxn
wurden zu Objekten erstrangiger Wichtigkeit erklMrt.
In der Stadt wurden Versammlungen und Kundgebungen
abgchalten. Wo sie stattfinden sollten, bestimmten Arbeiter und
Hausfrauen, altere und junge Menschen. Die lokalen Zeitungen und
Radiosender besch&fligten sich mit den praktischen Fragen der
216
Bewegung, sie kritisicrten deren Leiter, die wegen ihrer mangelnden
Anpassungsfahigkeit gewollt oder ungewollt die Ausdehnung der
Bewegung bremstcn. Die gesellschaftlichc Anerkennung fordcrtc von
Anfang an das Wachstum der Freiwilligenzahl dcr Brigaden. Schon im
Juni wurden in den drei Stadtbezirken, die wahrend des Kampfes am
meisten beschadigt wurden (im Krasnooktjabr'skij-, Traktorosawodskij-
und Ermanowskijbezirk) 136 Brigaden aufgestellt, was ungefahr 2.000
Menschen entspricht. Am 20. Juni, also eine Woche nach der
Veroffentlichung des Tscherkasowa-Aufrufes, gingen uber 8.000
Menschen auf die Baustellen und eine weitere Woche spater, am 27.
Juni waren es bereits 10.055. Allein im ersten Monat schlossen sich
38.000 Stalingrader der Bewegung an und leisteten 139.000
Arbeitsstunden ab.
Im Betrieb “Sakko und Vanzetti” (heute ein Werk fiir medizinische
Gerate) haben sich in die Listen der Tscherkasowa-Gruppe 360 Menschen
eingeschrieben. Das ganze Kollektiv des Konditorbetriebes ging auf die
Baustellen. Die Hausfrauen bildeten ihre eigenen Brigaden. Die Hilfe
bei dem Wiederaufbau der Stadt war Ehrensache und eine Biirgerpflicht
fur alle.
Eine der Heldinnen dieser Zeit war die Brigadenleiterin der
Tscherkasowa-Brigade, die Arzthelferin Marina Manwelowa. Sie schrieb
in einem Leserbrief: “Vor einigen Monaten oiganisierte ich eine freiwillige
Arbeitsbrigade bestehend aus 11 Krankenpflegerinnen der
Gesundheitsabteilung des Bezirksrates. Seitdem arbeiten wir j eden Tag
2 Stunden danach auf der Baustelle. Wir haben in demselben Haus, in
dem wir im September letzten Jahres die verletzten Kampfer pflegten,
12 Zimmer wieder nutzbar gemacht”
Diese Menschen opferten ihre Heimatstadt ihre Zeit und Kraft und
verlangten keine Gegenleistung dafur. Schon deshalb vcrdient ihre
Heldentat die hochste Achtung. Zum Jahresende 1943 waren in der
Tscherkasowa-Bewegung mehr als 14.000 Stalingrader aktiv. In der Stadt
arbeiteten 863 Freiwilligenbrigaden. Bis zum 1. Januar 1944 warden
von ihnen 1 Million Arbeitsstunden geleistet.
Allein im Laufe des Jahres 1943 wurden fiir die wdedererstandene
Stadt viele unabdinglose Einrichtungen wieder zum Leben erweckt: 5
Krankcnhauser m.t 735 Bettcn, 7 Polikliniken, 22 Vorschuleinnchtungen
23 Schulen, 88 Geschafte und Hunderte von Wohnungen und Hausern’
Die Mitgliedcr dieser Bewegung haben einen wichtigen Beitrag zur
Inbetricbnahme der Nahefabrik “8 Marz”, der GroBkonditorei und
anderen ortsansassigen Industrieuntemchmen geleistet. Am 27. Septem-
ber wurden in das Ehrenbuch dor Stadt 50 Namen der besten
Freiwilligenbngaden eingetragen. An erstcr Stelle der Ausgezeichneten
stand die Brigade, die A M. Tscherkasowa gelcitet hatte.
Mit dem Jahr 1944 beginnt cine qualitativ neue Etappe der
Tscherkasowa-Bcwegung. In dieser Zeit blieb in der Stadt praktisch kein
Vbrkriegsgebaudc stehen, daB man ohne groBen Aufwand wieder
bewohnbar oder fur andere Zwecke hatte nutzbar machen konnen.
Zunachst war der Bau neuer Hauser an der Reihe, auBerdem
Einrichtungen fur Kultur sowie der Alltag und dergleichen mehr. Diese
Bedingungen forderten von den Freiwilligen groBeres berufliches Wissen
und groBere Fertigkeiten. Deswegen gab es in dieser neuen Etappe einen
massenhaften Ansturm der Mitglieder der Bewegung an den
Ausbildungsstatten fur Bauberufe.
Vorbildlich war hier wieder die Tscherkasowa-Frauenbrigade. Im
Dezember 1943 veroffentlichte die Zeitung “Stalingradskaja Prawda”
ihren Brief, in dem sie die Schaffung breitgefacherten Lemgruppen-
und Kursangebots fur ein Studium neben der beruflichen Tatigkeit
vorschlug. Weiterhin vvollten sie, daB jeder Stalingrader, "‘der seine Stadt
wirklich liebt und ihr eine schnelle Wiedergeburt wiinscht”, ab Friihling
einen Bauberuf seiner Wahl nach erlemen kann. In nur einem Winter
haben mehr als 3.000 Freiwillige einen Bauberuf erlemt Dies stellte
einen spurbaren Anstieg der Anzahl der Stalingrader Bauarbeiter dar
Das Studium verlief unter schweren Bedingungen, die einerseits
naturlich und unausweichlich waren in der Atmosphere der zerstorten
Stadt, andereseits aber kiinstlich durch den Konservatismus und
Biirokratismus der einzelnen Leiter erzeugt wurden. In dieser Zeit wurde
die UnUtigkeit der Machthabcnden im Barikadnyji- und Kirowskijbezirk
scharf kritisiert. Naturlich konnte die Fertigkeit einen hochqualifizierten
Fachmanns in den kurzen Kursen nicht immer erlemt werden. Deswegen
blieb ihre Tatigkeit uberwiegend die Ausilbung nicht qualifizierter Arbeit.
218
Ab Anfang 1944 bcgannen die Freiwilligen mit dcr zweiten Phase
des Wiederaufbaus, namlich der Verschdnerung und Bcgriinung
Stalingrads. Als Impuis dazu diente der Aufruf des durch die Bewegung
im Woroschilowskijbczirk organisierten Aktivistentreffcns, welcher am
16. Mai 1944 verofientlicht wurde. Sie schrieben: “Die deutsch-
faschistischen Rauber haben unsere duftenden Garten, Gninanlagcn,
Boulevards in Brandstatten verwandelt. Wir miissen sie wieder zum Leben
erwecken, damit unsere Stadt wieder bliihend und ordentlich wird”. Im
Woroschilowskijbczirk haben die Einwohncr selbst daran gearbeitet, nicht
weniger als 50.000 Baume zu pflanzen, das Wasserversongungssystem
wieder herzustellen und die StraBen in Ordnung zu bringen. Den Aufiuf
der Woroschilowsker haben sich die Einwohner der ganzen Stadt zu
eigen gemacht. Im Juni 1944 wurde der erste Jahrestag der Tscherkasowa-
Bewegung gefeiert. So wurde diese Bewegung zu einer Massenbewegung.
Die Freiwilligenbrigaden waren in alien Bezirken der Stadt und des
Oblast'2 wie zum Beispiel in Serafimowitsch, Kotelnikowo, Frolowo,
Michailowka und in anderen Bezirkszentren, Kolchosen und Sowchosen
tatig.
Allein in Stalingrad haben die Mitglieder der Bewegung freiwillig
dem Wiederaufbau mehr als 1,2 Millionen unbezahlte Arbeitsstunden
gewidmet.
Die Bewegung hatte eine groBe wirtschaftliche und politische
Bedeutung, vor allem als Faktor der patriotischen Einigkeit. Sie hat die
Kraftc der Bauoiganisationen wesentlich vergroBert, und sie hat schon
1943 Tausenden Stalingradem, die in ihre Heimat zurQckgekehrt waren,
die notwendigen Lebensbedingungen geschaffen. Die Ergebnisse waren
am durchschlagendsten in den Bezirken, in denen die Partei- und
Staatsorgane rechtzeitig und gebiihrend den hohen Sinn der
Tscherkasowa-Bewegung und ihrer Gruppen einschatzten und der
Bewegung effektive Hilfe leisteten.
Die beispielhaften Leistungen der Stalingrader, die an der
Tscherkasowa-Bewegung teilnahmen, sprachen sich in den anderen
Regionen des Landes, die unter der Zerstorung und Besetzung gelitten
haben, herum. Zum Beispiel erhielt jedes freiwillige Mitglied der
Bewegung in Stalingrad ein Biichlein, das “dem Teilnehmer der
219
Wiedergeburt Stal ingrads*' gcwidmct war Glcichzcitig war es
pcrsonlichcr Lcistungsnachweis. In Woronesh haben allcin in den ersten
4 Monaten 1944 die Tscherkasowa-Bngaden mehr als eine halbc Mil.
lion Arbcitsstundcn abgeleistet. Einen groBen Umfang der Arbeit leisteten
die Bewegungsmitgliedcr in Rostow am Don, Orel, Taganrog und in
ausnahmlos alien Stadten der Ukraine und WeiBruBlands. Nebcn dem
staatlichen Bausystem wurde die Freiwilligenbewegung zu einem
bedeutenden Faktor des schnellen Wiederaufbaus der vom Krieg
zerstorten Stadte.
Heute kann man in cinigen Veroffentlichungen, besonders in einigen
Periodika, Versuche betrachten, den gesellschaftlichen Klang der
Bewegung abzuwerten und der Bewegung den heldenhaften Glanz zu
rauben. Es gibt Bestrebung, sie als Ausgeburt einen totalitaren Regimes,
als Beispiel fur Zwangsarbeit zu zeigen.
Die Archivmaterialien und die veroffentlichten Untersuchungen
belegen die historische Haltlosigkeit solcher Meinungen. Jedoch muB
noch die schwache Ausarbeitung der Problematik sowohl durch die
zentralen als auch durch die lokalen Untersuchungsinstitutionen
zugegeben werden.
Die groBe Heldentat der Bewegungsmitglieder wurde in den ersten
Nachkriegsjahren durch die Propaganda weithin bekannt gemacht, Uber
diese Menschen schrieb die Presse, sie wurden ausgezeichnet. Die
Initiatorin selbst, A.M. Tscherkasowa wurde zur Abgeordneten des
Obersten Sowjets der UdSSR gewahlt. In den 80-er Jahren war sie zur
Ehrenburgerin der Helden-Stadt Wolgograd.
Die Tscherkasowa-Bewegung ist die Widerspiegelung der
angestammt russichen Mentalitat und der unantastbaren Patriotismus
der sowjetischen Menschen. Sie ging als eines der strahlendsten und
heldenhaftesten Kapitels in die Geschichte ein. Als solches muB sie auch
fur die Zukunft erhalten bleiben.
ANMERKUNG
1. Im Russischen unterscheidet sich das Wort verteidigen
(“отстоим ”) nur durch einen Buchstaben von dem Wort
220
“wiederaufbauen" (“отстроим”).
2. Administrative Einheit in Rufiland.
Martin Geyer
HUNGER UND ARBEIT — PROBLEME DER
WIRTSCHAFTLICHEN REKONSTRUKTION
I
Bei der Vorbereitung des Zweiten Weltkrieges spielte die Planting
zur Sicherstellung der Volksemahrung eine groBe Rolle. Bei Kriegsbeginn
konnten dann auch innerhalb kurzester Zeit die notwendigen Institutionen
errichtet werden, die den Ubergang zu einer nach und nach immer
umfassenderen Rationierung durch Lebensmittelkarten schufen. Die
Auftnerksamkeit, die man gerade diesem Bereich widmete, kann nicht
verwundem: Nicht nur Hitler hatte seine Lehren aus dem Ersten Weltkrieg
gefeogen, der, wie jedes zeitgenossische Schulkind zu horen und zu lesen
bckam, nicht auf dem Felde, sondem in der Heimat verloren worden
war: Hunger, Unterernahrung und unkontrolliert steigende
Schwarzmarktpreise schwachten demnach nicht nur die Kriegsmoral,
sie bfldeten den Keim des Zusammenbruchs, der Revolution 1918/19.
Die Sicherung der Volksemahrung war elementarer Bestandteil der
offentlichen Ordnung und ihrer Legitimitat.1 Nicht zuletzt aus diesen
Grunden wurde der Zweite Weltkrieg auch als “ErnShrungskrieg” gefuhrt.
1941 erklarte Hitler: “Es ist klar und eindeutig, daB unter alien
Umstanden, bevor im deutschen Volk gespart wird, zuerst bei alien
ftbrigen Vdlkern, die von uns besiegt werden, riicksichtslose
SparmaBnahmen zur Anwendung kommen miissen”2 Auch wenn in der
Folgezeit unpopulare Konsumeinschrankungen nicht \ermieden werden
konnten—im Frtihjahr 1942 lagen die Rationen ftir Normaherbraucher
kurzzeitig unter 2000 kcal — , so wurden sie doch zunachst in der
europaischen “Emahrungshierarchie” systematise!! nach unten verlagert.
221
Dem deutschen Vormarsch folgte zunachst die Ausplunderung der
besetzten Gebiete und dann der Hunger, — wie wir hcutc wissen, fein
abgestuft nach rassischen und volkstumspolitischen Kriterien.3 Der
Mangel an hochwertigen Konsumgutem, voriibergehende Engpasse und
ein Mangel an tierischen Fetten, aber nicht Hunger kennzeichnen die
Erfahrung der deutschen Bevolkerung wahrend des Krieges.4
In der Bevolkerung bestand zweifellos die Erwartung, daB die
staatlichen Stellen alles untemehmen wurden, ihrer “Ftirsorgepflicht”
nachzukommen: Voriibergehende Engpasse in der Kartoffel- oder
Milchversorgung fiihrten auch in der Kolner Bevolkerung zu Unruhe
und MiBstimmung.5 Wo der Staat und die Partei nicht halfcn oder nicht
zu helfen in der Lage waren, griff die Bevolkerung schon wahrend des
Krieges zur “Selbsthilfe”. Symptomatisch dafur ist das Entstehen und
die Ausbreitung eines zweiten, illegalen Marktes, des Schwarzmarktes.
Trotz aller propagandistischer Anstrengungen und drakonischer Strafen,
lieB sich diese Entwicklung allenfalls eindammen, nicht aber beseitigen.
Kritisch wurde die Versorgungslage in Koln infolge des unablassigen
Bombenhagels seit dem Sommer 1944, der die Infrastruktur der Stadt
langsam aber sicher zerstorte. Es entstanden akute Transportprobleme,
die den Abtransport der seit dem militarischen Ruckzug im Westen gar
nicht so schlecht gefullten Lager behinderten; Backereien und
Fleischereien konnten wegen Strommangels zunachst zeitweise,
schlieBlich gar nicht mehr arbeiten: Im Oktober 1944 muBte Brot aus
benachbarten Orten herbeigeschafft werden. Geschafte wurden zerstort;
den Menschen blieb schlieBlich kaum mehr Zeit zum Einkaufen. Die in
der Stadt zuriickgebliebenen Kolner lebten vom “Hand in den Mund”,
in ungewisser Erwartung, was die Zukunft bringen wurde.
Es ist bemerkenswert, wie lange selbst im Chaos des Bombenkriegs
die Grundversorgung der Bevolkerung aufrechterhalten wurde —
schlieBlich selbst gegen den ausdriicklichen Befehl des Gauleiters Grohe,
der in seiner Eigenschaft als Reichsverteidigungskommissar die
Sprengung auch der Kolner Lebensmittellager anordnete6. Der Befehl
wurde auch in diesem Fall nicht ausgefuhrl, und eine kleine Gruppe von
Angestcllten des stadtischen Emahrungs- und Wirtschaftsamtes hielt bis
zum Einmarsch der amerikanischen Truppen die Stellung: Ein englischer
222
Kriegsjoumalist berichtet wie er, kurz nach der Einnahme Kolns, in die
Keller des zerstorten Kaufhofs am Dom hinabstieg und von einem
Lagerdirektor und einem ^zischcnden, bebrillten kleinen Herm vom
offentlichen Dienst” an Regalen vorbeigefuhrt wurde, die voll waren
“von Porzellan, von Bohnenbiichsen, Zuckerpaketen, Mehlsacken”. Es
war, wie er fortfuhr, ‘Iraung, diese wichtigtucnden Untergrundleute zu
sehen, die so eifrig mit ihren Schliisseln rasselten und Tiiren aufschlossen,
um zu zeigen, welche Ordnung sie gehalten hatten”.7
Was der englische Kriegsberichterstatter — und nicht nur er —
ironisch als deutsche, kleinkarierte Pedanterie abtat, war nichts anderes
als der Reflex, im Chaos einen Schein von Normalitat und Ordnung
aufrechtzuerhalten.
II
Diese Ordnung war an offentliche Institutionen gebunden und loste
sich eben mit diesen auch in Koln seit dem Winter 1944/45 auf.
Schlaglichtartig wird das in jener kritischen Ubergangsphase deutlich,
als die letzten Reprasentanten des NS-Regimes vor den heranruckenden
amerikanischen Truppen uber den Rhein gefliichtet waren, und die Stadt
zwar von amerikanischen Truppen eingenommen war, es aber noch kerne
neue funktionsfahige offentliche Gewalt gab. Adenauer sprach
riickblickend von “apokalyptischen Zustanden”8, die im Marz 1945 in
Kdln herrschten. Das betraf nicht nur die totale Desoiganisation des
dffentlichen Lebens in der durch die Bombenangriffe in Schutt gelegten
Stadt.
^Apokalyptisch” erschien gerade auch die Zeit der anarchischen
Rechisfreiheit. Koln war fur kurze Zeit eine “offene Stadt”: GroBe Teile
der wohl auf weniger als 40.000 Personen zusammengeschrumpften
linksrheinischen Stadtbevdlkerung gingen ihre eigenen Wege jenseits
etablierter, eingeimpfter Rechtsbegriffe. Symptomatisch dafur waren die
massenhaften Diebstahle und Pltinderungen, die wahrend des Tages nicht
aufhrirten, und die es oflenbar schwierig machten, die Behausungen zu
x’erlassen, wollte man nicht selbst Opfer von Pltinderungen werden.9
Stadtdechant Groschd hielt am 22. Marz in seinem Tagebuch die
“vdllige Verwirrung in Bezug auf den EigentumsbegritT’ fest: Die Leute
nahmen sich Wohnungen, Mdbel und Nahrungsmittel, wo man sie
223
bekommen konnte.10 Betroffen waren offenbar vor allem auch die
bisherigen Warenverteilungsstellen, d.h. die Symbole der verflossenen
staatlichen Autoritat. Lachend schauten amerikanische Soldaten — in
Sachen Eigentumsschutz selbst kein Vbrbild — zu, wie Plunderer, die in
ein Lebensmittellager eingedrungen waren, in der Butter herumwateten11.
Uberall in der Stadt stieB man auf Manner und Frauen, Deutsche und
Fremdarbeiter, bepackt mit der Bcute aus den zerstorten Wohnungen,
Laden, Warenlagem.12 Wie spater in emem an Papst Pius XII gerichteten
Schreiben, nicht speziell mit Blick auf Koln, bitter beklagt wurde, waren
unter den in fast alien Stadten anzutreffenden Pliinderem auch Personen,
denen man dies nach “Bildung und Stand’" nicht zutrauen mochte.13
Die pliindemden Fremdarbeiter stellten im Friihjahr und Sommer
1945 ein besonderes Problem dar Deutschland war bei Kriegsende
ubersat mit Arbeitslagem mit auslandischen, wahrend des Krieges nach
Deutschland verschleppten Arbeitskraften. Nach Schatzungen waren
gegen Kriegsende in einzelnen Kolner Betrieben schlieBlich 40-50
Prozent der Beschaftigten Auslander14. Jetzt galten sie als “displaced
persons”: Aus den Arbeitslagem befreit, oft halb verhungert und in den
ersten Wochen bar jeder Versorgung griffen sie ebenfalls zur Selbsthilfe.
Wie ein Nachrichtenoffizier der amerikanischen Psychological Warfare
Division vermerkte, herrschte unter ihnen eine “freudige
Ferienstimmung” 15
Fiir viele Deutsche war es zweifellos eine traumatische Erfahmng,
wie sich im Faile der Fremdarbeiter die Gewaltverhaltnisse, das System
von Uber- und Unterordnung, von einem Tag auf den anderen verkehrt
hatten. Aber sollten diejenigen, die bisher ohnehin systematise!} rechtlich
und sozial ausgegrenzt waren, nun plotzlich Respekt vor deutschem
Eigentum und ohnehin schwankenden Rechtsbegriffen haben? Wie uberall
im Reichsgebiet kam es bis in den Sommer hinein vor allem in landlichen
Regionen immer wieder zu mitunter rcchl brutalen Oberftllen und
Plundcrungen von Banden, die sich nicht selten in Waldem \erstcckt
hielten.
Auch wenn das nicht nur Auslander waren, sprach man, in einem
Jargon, dcr an vergangene Tagc crinnerte, unxerhohlen von einer “Russen-
und Polenplagc”, die das Land terrorisiere.’6 In bemerkensvverter
224
Offenheit vvarfen vor allem Vertreter der katholischen Kirchc den
Militarbehorden vor, ihre Schutzpflicht gcgeniiber der deutschen
Bevolkerung zu vemachlassigen: In einer gemeinsamen Eingabe drohten
Bischof Jaeger aus Paderborn und Erzbischof Frings im Sommer 1945,
daB bald die Stadter aufs Land zichen wurden, “um sich das zu holen,
was das Land infolge seiner Auspliindcrung nicht mehr wird liefem
konnen” 17 In einem personlichen Gesprach brachte Frings den
kommandierenden General der Nordrheinannee Harmon im
Zusammenhang mit diesen Pliinderungen zu dem denkwiirdigen
Eingestandnis. “Eine Regierung, die das ihr anvertraute Volk nicht
schutzen kann, ist keine Regierung”.18
Um diese Frage des Schutzes und der Reetablierung von offentlicher
Ordnung drehten sich bald viele Konflikte mit der Besatzungsmacht.
Die Frage der Emahrung stand dabei immer im Vordergrund. Die
Erwartungen, die dabei an die Besatzungsmachte gestellt wurden, waren
hochgesteckt, sehr hoch, wenn man bedenkt, daB Deutschland den Krieg
verloren hatte.
Ill
Zweifeilos hatte die Bevolkerung nicht damit gerechnet, daB mit
der militarischen Besetzung auch in Deutschland eben das eintreten
wurde, was in groBen Teilen Europas schon zu den bitteren
Kriegserfahnmgen zahlte, namlich groBe materielle Entbehrung, ja der
Hunger. Diese Erkenntnis setzte sich nur langsam durch, tatsachlich so
langsam, daB der kausale Zusammenhang mit der Veigangenheit des
Krieges bald verschuttet zu werden drohte.
Dies fuhrt mich zu meinem nachsten Punkt: Die schwierige
Rekonstruktion der offentlichen Ernahrungswirtschaft. Der Erfolg dieser
MaBnahmen entwickelte sich ftir die Zeitgenossen zur MeB latte, mit
der die Besatzungsmachte gemessen wurden. Diese merkten schnell, daB
sie ein schwieriges Erbe antraten. Seit dem Sommer 1945 massierte sich
die Kritik an der Besatzungsmacht. Bald wurde ihr Unffchigkeit,
Inkompetenz, nicht selten auch BOswilligkeit und Rache attestiert.19
Eine der allerersten MaBnahmen der Besatzungsregierung betraf
dann auch die Wiederbelebung der alten Ernahrungs- und
Wirtschaftsverwaltung und zwar zunachst auf unterster Ebene. Dem
225
kleincn, ei lends herbeigetrommelten Haufchen kommunaler Kdlner
Bediensteter wurde schon am 10. Marz mitgeteilt, daB das bisher
bestehende deutsche Bewirtschaftungssystcm und seine Organisation
beibehalten werden sollten.20 Aus Angst vor dem Chaos setzten die
Besatzungsmachte auf die Kontinuitat der deutschen Verwaltung. Das
bedeutete, daB man auch auf friihere Partcigenossen angewiesen war.21
Die Eile ist verstandlich: Der Aufbau der Lebensmittelverwaltung
war zum einen die Voraussetzung zur Reetablierung der offentlichen
Ordnung: Wo die Menschen nichts zum Essen bekamen, holten sie es
sich selbst. Mindestens genauso wichtig war zum anderen, daB uber die
polizeiliche Registrierung die Lebensmittelverwaltung eng gekoppelt war
an den Wiederaufbau der stadtischen Verwaltung, speziell aber der
Arbeitsverwaltung. In einer Zeit, in der — vereinfacht ausgedriickt —
mehr Geld als Waren im Umlauf war, in der es also wenig Anreiz gab,
Arbeit aufzunehmen, bildete dies eine vordringliche Aufgabe. In den
nachsten Monaten gab es immer wieder Verfugungen, die die Ausgabe
von Lebensmittelkarten an die Registrierung beim Arbeitsamt
vorschrieben, ein Zeichen dafur, daB man in der Praxis groBe
Schwierigkeiten damit hatte.22 Das weist auf ein grundsatzliches Prob-
lem: Solange das Geld infolge der Inflation als Tauschmittel diskreditiert
war, war’ es sehr viel attrakiver, Lebensmittel auf dem Schwarzmarkt zu
“organisieren” und wiederzuverkaufen, als zu arbeiten.
Ziel der englischen und amerikanischen Militarverwaltungen war
die Bereitstellung von taglich 1550 kcal fiir den Normalverbraucher.
Daran war zunachst nicht zu denken: selbst die zunachst voigesehenen
Rationen von taglich 1100 kcal standen zunachst weitgehend auf dem
Papier: So hatten im Mai und Juni die Lebensmittelmarken in Kdln nur
einen Wert von ca. 680 kcal, von Juni bis Mitte August waren es dann
meist ca. 1150; erst danach erreichten sie den Wert von 1550 Kalorien,
wenngleich auch dann oft nicht die gesamten Rationen ausgegeben werden
konnten.23 Die Zusammensetzung der Emahrung war (und blieb) xdllig
unzulanglich: statt Kartoffeln gab es im Winter 1945/46, grdBtenteils
aus alliierten Armeebestanden, Mehl und andere sog. “Sattigungsmittel”,
die alles, nur nicht satt machtcn. Es mangelte an tierischem EiweiB und
Fetten. Erst Ende August 1945 konnte die vorgesehene Fleischration
226
voll ausgeliefert werden; sie belief sich auf wdchentlich 150 Gramm.24
Tatsachlich war die Situation in den ersten Nachkriegswochen
zuntchst nicht so dramatisch, wie man das erwarten konnte. Die zcrstorte
Stadt war weitgehend entvdlkert. Am 13. April lebten in Kdln gerade
3875 Kinder und Jugendliche unter 18 Jahren:25 Offenbar verfugten die
meisten der zuruckgebliebenen Familien noch im Friihjahr uber einen
ausreichenden Lebensmittelvorrat. Kritischer wurde die Lage seit dem
Sommer 1945. Innerhalb kiirzester Zeit stromten nun zehntausende
Kolner oft ausgezehrt und bar jeder Ressourcen in ihre Heimat zuriick.
Jetzt wurde der Mangel driickend, zumal in Verbindung mit dem akuten
Mangel an Brennstoff.26
Die Griinde fur die sich nun entwickelnde Emahrungskrise sind
schnell aufgezahlt: Neben dem Riickgang der deutschen
landwirtschaftlichen Produktion und dem Ausfall der ostlichen
Lieferungsgebiete war das zentrale Problem jetzt und in der Folgezeit,
daB die Geldentwertung den okonomischen Austausch behinderte. Die
umfassende Zwangswirtschaft mit der Fixierung der Lebensmittelpreise
auf einem niedrigen Niveau verscharfte die Krise und fuhrte zur
Herausbildung eines umfangreichen Schwarzmarktes. Im Gegensatz zur
sowjetischen Zone gab es keine freien Bauemmarkte, auf denen die
Bauem einen Teil ihrer Uberschusse verkaufen konnten.27 Im rheinisch-
westfalischen Raum, insbesondere aber in Koln, waren die
Versoigungsprobleme insgesamt sehr viel groBer als in anderen Teilen
Deutschlands, und zwar aus verschiedenen Griinden:
Der rheinisch-westfalische Raum war sehr stark industrialisiert
und konnte auf eine vergleichsweise nur geringe Agrarproduktion
zuruckgreifen.
Die Stadte hatten unter dem Ausfall traditioneller Lieferungsgebiete
infolge der Absperrung der franzosischen und sowjetischen Zone
besonders zu leiden. So gab es in den meisten Stadten der englischen
Zone im Herbst und Winter 1945 so gut wie keine Kartoffeln. In Koln
blieben die Lieferungen aus der franzosischen Zone aus, und die
erwarteten Kontingente aus Oldenburg (britische Zone) wurden
kurzfristig nach Berlin umdirigiert.
Negativ speziell fiir K61n wirkte sich aus, daB zur
227
Wiederingangsetzung der Wirtschaft die schwerindustriellen Regionen
des Ruhrreviers bcvorzugt mit auslandischen Lebensmitteln beliefert
wurden; auBerdem zeigte sich bald, daB die Bevolkerung in diesen
Gebieten “kaufkraftiger” war und sich deshalb besser auf dem
Schwarzmarkt eindecken konnte.28
1945 mochten viele Deutsche noch gehofft haben, daB die
schwicrige Lage von kurzer Dauer sein, daB man bald das Ende des
Tunnels erreichen wurde. Das envies sich als Illusion. Wahrend der
nachsten beiden Jahre spitzte sich die kritische Lage zu: “Zwischen dem,
was die Emahrungsbediirftigen envarten, und dem, was wir ihnen zu
bieten vermogen, wird nach menschlichem Ermessen auf sehr lange Zeit
hin cine Kluft offen bleiben”, meinte der stadtische Dezement fur
Emahrung und Landwirtschaft, Rolf Kattanek, schon im Oktober 1945.29
Als am 1. Marz 1946 von der britischen Besatzungsmacht die
Normalrationen auf knapp fiber 1000 kcal wegen akuter
Versorungsengpasse auch auf den intemationalen Markten reduziert
wurden, drohte nicht mehr nur der Hunger, sondem die Hungerknse.
Medizinische Untersuchungen zeigten schon 1945, daB alle diejemgen,
die allein auf die Normalrationen angewiesen waren, rapide ihre
Fettpolster verloren und bald von der sprichwortlichen Substanzzehrten.30
Nicht nur Kranke und Alte drohten nun Opfer des Hungers zu werden.
Es entstand eine hochst kritische Situation. Die katastrophale
Versoigungslage hinderte die Menschen daran, mehr oder gar regekna&g
zu arbeiten. Jeder war nun darauf angewiesen, sich auf dem
Schwarzmarkt oder durch Fahrten aufs Land selbst zu xersorgen:
Schlagartig lieBen Anfang Marz in der Kolner Industrie die ohnehtn
gesunkeneArbeitsbereitschafl und Arbeitsintensitat nach?1 Damit waren
aber der Wiederaufbau und die Wiederingangsetzung der Produktica m
Frage gestellt, was xviederum folgenreiche Rttckwirkungen auf Ле
Versorgung haben muBtc.
Erne schnelle LOsung dieses Problems zeichnete sich 1946 nicht
ab. Auslandische Hilfsorganisationen linderten auch in Koln die
schlimmste Not von Kindern und Jugendlichen. Deutschland,
insbesondere KOln, war und blieb zunhehst abhMngig x-on auslandischen
Hilfslieferungen: die Grtindung der Bizone war ein wichtiger Schritt,
228
daB umfangrciche amenkanische Lebensmittellieferungen auch in die
britische Besatzungszone flieBen konnten. Nur so konnte man verhindcm,
daB der schwache wirtschaftliche Aufschwung nicht kollabierte.32 Aber
selbst diese Hilfsliefenmgen konnten nicht verhindem, daB sich nach
einer Phase der Besserung schon im folgenden Winter sich die Situation
sogar noch verschlimmerte.
IV
Die Soige um den Nahrungserwerb wurde zu einer existentiellen
Erfahrung: Wer arbeitete, hatte noch lange nicht genug zum Essen. Mit
Knegsende begann der tagtagliche Kampf um Kalorien, Rationen und
die private Zusatzversoigung. Dabei war die Hungeigesellschaft der
Nachkriegszeit hin- und heigerissen zwischen Appellen an die Solidaritat
auf der einen Seite und der Betonung individueller Strategien der
Selbsthilfe auf der anderen Seite.
Der ganze Bereich der staatlichen Nahrungsmittelbewirtschaftung
und Versorgung war zutiefst verwurzelt in einer di flu sen Idee von
Solidaritat und “Gemeinschaft”, die Garant von Ordnung und
Subsistenzsicherung sein sollte. Diese Vbrstellungen von einer
auskommlichen Nahrung und des Rechts auf Subsistenz uberlebten das
Dritte Reich, was schon deswegen nicht uberrascht, weil sie weit alter
als der Nationalsozialismus sind. Tatsachlich kann man
Lebensmittelkarten als Ausdruck staatlicher Oiganisation von Solidaritat
verstehen. Sie stellen die rudimentarste Form sozialer Sicherung dar,
namlich die der Sicherung einer Grundversorgung, wie sich seit 1945
zeigte: sogar des Uberlebens.33 Das Kartensystem kannte vielfaltige
individuelle Abstufungen z.B. fur Kranke, Schwangere und
Schweraibeiter, und in der Zeit des Nationalsozialismus fmden sich vide
Elemente der Ausgrenzung z.B. gegenuber den Juden. Die
Lebensmittelkarten bildeten die materielle Grundlage der, wie man sie
jungst nannte, “stark nivellierten Notstandsgesellschaft”, die sowohl der
Kriegs- als auch der Nachkriegszeit ihr eigentiimliches Geprage gab.34
In den Schlangen vor den Lebensmittelgeschaften waren alle gleich.
Der Appell an die Solidaritat zieht sich wie ein roter Faden durch
die ganze Zeit. Die Aufrufe an die Produzenten auf dem Lande, ihren
Pflichten gegentiber den hungernden Menschen in den Stadten
229
nachzukommen, sind Legion: Es war ein Appell, wic es immer wieder
hieB, an das “Zusammenstehen in der Not”, an die “Unterdriickung von
Eigennutz zugunsten des Gemeinnutzes”, die “christliche Liebespflicht”,
ja eben noch lange auch ein Appell an die Idee von “Volksgemeinschaft”.
Der SPD-Stadtverordncte Gdrlingcr hielt es fiir nicht tragbar, “daB in
der Stadt die Mutter nicht mehr in der Lage sind, ihre Kinder zu emflhren,
daB Kinder verkummem, wahrend drauBen die Selbstversorger (ippig
leben konnen und bishcr von der Not nichts gemerkt haben”.35 Solche
Reden fanden den Beifall aller Parteien sowie der Kirche.
Die Stadter beneideten vor allem die LandbevOlkerung, die von
der Krise vergleichsweise wenig betroffen war. Bei ihren Reisen auf das
Land merkten sie, daB es Inseln der Normalitat gab, wie ein Kdlner
1945 schrieb, “Gefilde, wo es noch gardinengeschmiickte Fensterscheiben
gibt, wo noch richtige Mobel in den Zimmem stehen”.36 Die Rhetorik
von Egalitat und Solidaritat implizierte den Ruf nach hartem Voigehen
gegeniiber diejenigen, die von der Notlage profitierten: die “Wucherer”
Schwarzhandler und groBen und kleinen Gauner, die alles und jenes zu
organisieren in der Lage waren und sich seit 1945 uberall breit machten.
HaB, Neid, MiBgunst der stadtischen Bevolkerung schlugen denjenigen
entgegen, die inmitten der verbreiteten Not keinen Mangel litten, sich im
Gegenteil bald in den ersten wiederhcrgcnchtctcn Lokalen amQsierten.
Wohl nicht zu unrecht vermutete man, daB sich darunter viele ehemalige
Nazionalsozialisten befanden, die noch aus der Zeit des Krieges uber die
erforderlichen “Beziehungen” bis hinein in das stadtische Lebensmittelamt
und andere Ressourcen wie Lastkraftwagen verfugten.
Uberall sah man VerstoBe gegen die Regeln der Solidaritat und
Egalitat. Der Ruf nach drakonischen Strafen wurde laut. Der erste
Schwarzmarktfall wurde in Koln schon am 9. April 1945 abgeurteilt:
Es ging um ein Pfund Butter, das vor dem Dom den Besitzer gewechselt
hatte und mit 1000 Mark Strafe fiir den VcrkMufer und 500 Mark fiir
den Kaufer fur beide Parteien recht teucr wurde.37 Abschrecken konnten
diese recht harten Strafen nicht, ebensowenig wie die GroBrazzien, die
in der Folgezeit in gewissen Abstftnden durchgefUhrt wurden. Im
Gegenteil. Mancher hatte den Eindruck. die deutsche Polizei und die
Militftrpolizei bewachten den bliihenden Schwarzmarkt, anstatt der
230
“Stimme des Volkes” zu folgen und hart durchzugreifen. Wenn, dann
seien es ohnehin nur die kleinen, denen es stets an den Kragen gehc,
wahrend man die GroBen laufen lasse, wuBte der Volksmund nicht erst
damals zu sagen.
Die offentliche Ernahrungswirtschaft setzte auf Zwang, Solidarity
und Egalitat. Die Popularity der ihr zugrundeliegenden Vbrstellungen
ist nicht zu unterschatzen, auch wenn sie als nicht funktionierende,
bureaukratische planwirtschaftliche Mangelverteilung erfahren wurde.38
Aber jedem war zugleich auch klar, daB die Spielregeln der
“Notstandgesellschaft” eben anders waren, daB diese eingeforderte und
unter den Bedingungen der Nachkriegszeit kaum realisierbare Solidaritat
zummdest als gesellschaftliches Modell eine Illusion darstellte so
verbreitet sie im Einzelfall in Familien, Nachbarschaften und auch
Betrieben auch sein mochte. Gerade weil die offentliche Versorgung nicht
in der Lage war, das physiologische Minimum zu sichem, bediirfte es
einer “Lebensmorai” eigener Art. Konkret hieB das: Jeder muBte sich
zunachst selbst helfen. Es war die damit einhergehende radikale
Individualisierung, die von Zeitgenossen als “Entsolidarisierung”
empfunden, reflektiert und beklagt wurde. So zeichnete die
Zwangswirtschaft sich, wie Lutz Niethammer formuliert hat, eben
dadurch aus, daB es keine allgemeingultige Ordnungs- und
Moralvorstellungen mehr gab.39
So energisch ein hartes Eingreifen gegen die Profiteure und
Drahtzieher des Schwarzen Marktes gefordert wurde: Jeder wuBte
zugleich auch, daB man in der Arena der individuellen Bedarfsdeckung
“einfallsreich (und) handlerisch virtuos” sein muBte, femer daB man
wissen muBte, “wo es etwas gab, zu welchen Preisen und unter welchen
Bedingungen”.40 Es gait, das System derZwangswirtschaft zu iiberlisten,
und das hieB eben, sich auch in einer Grauzone des Rechts zu bewegen.
Es handelt sich um ein verallgemeinerbares Dilemma. Das
Oberschreiten der Gesetze oder zumindest das sich Bewegen in einer
rechtlichen Grauzone war alien, die sich seit 1945 aus schierer Not ans
“Organisieren” des Lebensnotwendigen machten, gelaufig. Die “schlechte
Moral” hatte, wie ein Beobachter schrieb, “alle Bevolkerungsschichten”
erfaBt. Diese “schlechte Moral” war die Moral des Marktes. Ein Teil
231
der Arbeiter kommc cinfach nicht zur Arbeit, wcil er im Schwarzhandel
oder durch Schwarzarbeit an einem Nachmittag mehr vcrdiene, als der
Lohn der ganzen Woche oder dariiber hinaus ausmache”41
Die wenigstcn entschieden sich fur den eindeutig illegalen Weg,
das hciBt fur Einbruch, Dicbstahl, Fcldplunderungcn. Das waren Delikte,
die seit 1945 dramatisch zunahmen und sich erst nach der
Wahrungsstabilisicrung auf dem Niveau dcr Vorkriegszcit einpendelten.
Nach Schatzungen des Kolner Emahrungsamtcs kam allein auf diese
Weise ein Fiinftel der Lebcnsmittel “abhanden” und floB auf den
Schwarzmarkt.42 Aber mit dem Gesetz konnte man auch so in Konflikt
kommen, etwa wenn man den Schwarzmarkt am Kolner Dom
frequentierte oder wenn man vom Land vollbepackt mit Hamsterware
nach Koln zuriickkehrte. Erst im Sommer 1946 konnten Stadtkolner
Stellen voriibergehend das Einverstandnis der Militarregierung erwirken,
kleine “Hamsterer” ungeschoren zu lassen.43
Die Hungergesellschaft der Nachkriegszeit war eine riesige
halblegale Hamster- und Tauschgesellschaft. Das betraf gleichermaBen
Firmen wie Pnvatpcrsonen. Die Massenhaftigkeit des Phanomens machte
dieses Verhalten sozial akzeptabel, zumal auch hier offentliche SteDen
kraftig involviert waren: So lag im August 1945 der Stadt ein Angebot
vor, 1701 Suppenwiirfel und Suppenerzeugnisse gegen 1701 Kohle zu
liefem ein vorteilhafter Tausch zugunsten Kolns, wie es erscheinen mag,
der aber bezeichnenderweise wegen Kohlenmangels nicht durchgefuhit
werden konnte.44 Betriebe des IG-Farben Konzems waren wiederum
bereit, Fischkonserven zu liefem, wenn die Stadt ihrerseits WeiB- und
Schwarzblech und Essigsaure zur Verpackung lieferte.45 Arbeiter
tauschten Kohle gegen KartofTeln. Uber das Entlohnungsystem der
Betriebe war wiederum ein Teil der Beschaftigten in dieses Tauschsystem
integriert: Es gab ein Sammelsurium von Bezahlungsformen, die in dieser
an Waren und nicht Geld orienticrten Wirtschaft mindestens ebenso
wichtig waren wie das direkte Geldeinkommen: markenfreie Mahlzeiten,
naturale Zusatzldhne, reine Warenldhne und Warenbczugsrechte * Bis
zur Wahrungsreform 1948 war diesem fimdamentalen Problem, das mit
zur Stagnation der Wirtschaft beitrug, nicht beizukommen.
232
Am 18. Juli 1946 appellierte der Kolner Stadtrat mit einer Resolu-
tion an die WeltofTentlichkeit: Die Menschen, hieB es, miiBten von
Rationen leben, die nicht einmal ausreichten, “den Kraftehaushalt einer
vollig untatigen Person aufrechtzuerhalten”; Groll und MiBmut machten
sich breit. Man habe eine Normalisierung des Lebens erwartet, den
Aufstieg zu einem “wieder einigermaBen normalen Leben”. Stattdessen
seien Kurzungen der Rationen vorgenommen worden, die die “mtihsam
geschaffenen neuen Ordnungen zu zerbrechen drohten”: “Eine Auflosung
ohnegleichen steht als Schreckgespenst vor uns. Sie bedeutete, wenn sie
eintreten sollte, das Ende der Zivilisation in unserem Lande”.47 Die
Notlagen der Nachkriegszeit drohten bald die Erinnenmgen an die davor
liegende Vergangenheit des Krieges zu uberwuchem. Das lag ganz
wesentlich an der Zeitverschiebung, mit der der Hunger im Gefolge des
Krieges endgiiltig im Winter 1945/46 nach Deutschland kam. Im Bereich
des Emahrungswesens stand man nicht 1945, sondem in der mittlerweile
vom Schutt weitgehend befreiten Stadt erst 1946 wirklich vor den
Trummem des Krieges. Die Debatte uber die Zwangswirtschaft fiir
Lebensmittel fiihrte mitten in die Debatte uber die kiinftige wirtschaftliche
Ordnung Deutschlands.
ANMERKUNGEN
1. Lothar Bur chardt, Die Auswirkungen der Kriegswirtschaft auf
die deutsche Zivilbevolkerung im Ersten und Zweiten Weltkrieg, in:
Militargeschichtliche Mitteilungen, 1974, S.65-97; Timothy W. Ma-
son, Sozialpolitik im Dritten Reich. Arbeiterklasse und
Volksgemeinschaft, 2. Aufl., Opladen 1978; Rolf Melzer, Studien zur
Agrarpolitikderfaschistischen deutschen Imperialisten in Deutschland
im System der Kriegsplanung undKriegsfuhrung 1933-1941, phiL Diss.
Rostock 1966.
2. Aufzeichnungv. 18.9.1941 uber eine Besprechung bei Goring,
16.9.1941 zitiert in: Hans Erich Volkmann, Landwirtschaft und
Ernahrung in Hitlers Europa 1939-45, in: Militdrgeschichtliche
Mitteilungen, 1984, S.9-74, 28.
3. Vgl. die Darstellung der Ltinder bei Volkmann, Landwirtschaft.
233
< Vgl. Wolfgang Franz Werner, “Bleib lib rig”. Deutsche Arbeiter
in der nationalsozialisti sehen Kriegswirtschaft, Dusseldorf1983, S44ff,
194ff; Martin Rather, Arbeiterschaft in Kdln 1928-1945, Kdln 1990,
S.298ff.
5. Vgl. Rtither, ebda.
6. Martin Ruther, Zwischen Zusammenbruch und
Wirtschaftswunder Betriebsratstdtigkeit und Arbeitsverhalten in Kdln
1945 bis 1952, Bonn 1991, S.40.
7. Daily Express, 9.3.1945, abgedruckt in: Otto Dann, Kdln nach
dem Nationalsozialismus. Der Beginn des gesellschaftlichen und
politischen Lebens in den Jahren 1945/46, Wuppertal 1981, S.199.
8. Verhandlungen der Stadtverordneten-Versammlung zu Kdln,
1.10.1945, S.6.
9. Kdlnischer Kurier (KK) 2/9.3.1945.
10. Robert Grosche, Kolner Tagebuch 1944-1946, aus denNachlafi
hrsg. von Maria Steinhojf Kdln 1969, S.128, 122; Verhandlungen der
Stadtverordneten-Versammlung zu Kdln, 11.10.1945, S.14; vgl. auch
die Bemerkungen von Dr. Schreyer in: Niederschrift uber die
Verwaltungskonferenz, 13.11.1945 (Stadtarcniv Kdln ACC 5, Nr. 1273).
11. Vgl. den Bericht Hansens in: Ruther, Zusammenbrucn, S.40.
12. Notizen von einer Reise durch das besetzte Deutschland
(Anfang April 1945) in: Ulrich Borsorf/Lutz Niethammer, Zwischen
Befreiung und Besatzung. Analysen des US-Geheimdienstes uber
Positionen und Strukturen deutscher Politik 1945, Wuppertal 1976,
S3 2.
13. Bischof Stohr, Mainz, an Pius XII, in: Akten Deutscher
Bischdfe uber die Lage der Kirche 1933-1945, Bd. VI: 1943-1945.
bearb. von Ludwig Volk, Mainz 1985, S.533.
14. Rtither, Arbeiterschaft, S.342ff.
15. Notizen von einer Reise durch das besetzte Deutschland, in:
Borsdorf/Niethanmer, Befreiung, S. 32.
16. Geddchtnisprotokoll Frings: Be such im Hauptquartier des
22. Armeecorps der 15. Armee zu Hildesheim, 30.5.1945, in: Akten
Deutscher Bischdfe, S.507; vgl. auch die dramatische Darstellung im
Protokoll der Konferenz der westdeutschen Bischdfe, 4.-6. Juni 1945.
234
ebd., S.516; Erzbischof Jaeger imNamen derBischtife der Kdlner und
Paderbomer Kirchenprovinz an Britische Mi li tarregie rung, Paderborn,
28.6.1945, ebd., S.542jf; Dusseldorfer Pfarrer an Frings, 30. Mai. 1945
ebd. S.509.
17. Jaeger und Britische Militdrregierung, in: Volk, S.543.
18. Gedtichtnisprotokoll Frings, in: Volk, S.507.
19. In der Stadtverordneten-Versammlung wandten sich Redner
immer wieder gegen derartige Anschuldigungen und verwiesen darauf,
dafi Hitlers Krieg fur die Situation verantwortlich zu machen sei.
Gerade auch Bischof Frings warfder englischenMilitdrregierung vor,
dafi die Aliierten mit dem Hunger die Deutschen strafen wolle, vgl. die
Aktennotiz von Frings uber ein Treffen mit dem Oberst Parker, 12.1.1947
(Hist. Archiv des Erzbistums Kdln Cr II 25.18,12).
20. Daily Report 1/10.3.1945, S3; Daily Report 2/11.3.1945, S.12.
21. Ebda. 4/13.3.1945.
22. Daily Report 22/31.3.1945: ‘food ration cards can be used
as a means of enforcing ablebodied workers to report regularly at the
Arbeitsamt... vgl. auch KK6/5.5.1945. So sollten im September 1945
bei der Lebensmittelausgabe die KGL nur gegen Vorlage des vom
Arbeitsamt abgestempelten Arbeitspasses ausgehandigt werden, rgl.
KK 35/25 9.1945
23. Verhandlung der Stadtverordneten-Versammlung zu Koln,
18.10.1945, S.55; zur britischen Zone allgemein vgl. Trittel, Hunger
undPolitik, S.23.
24. Verwaltungskonferenz, 21.3.1945, В 1.55 (Stadtarchiv Koln
ACC 5, Nr. 1273).
25. Daily Report. 33/13.4.1945.
26. vgl. Gerhard Brunn, K6ln in den Jahren 1945 und 1946. Die
Rahmenbedingungen des gesellschaftlichen Lebens, in: Dann, K6ln,
S.35-72.
27. Ebda. vgl. Rainer Gries, Die Rationengesellschaft.
Versorgungskampf und Vergleichsmentalitdt. Leipzig, Munchen und
Ktiln nach dem Kriege, Miinster 1991, S.82ff.
28. Ebda., S.278jf.
29. Verhandlungen der Stadtverordneten-Versammlung zu Koln,
235
IL 10.1945, S13,
30. Vgl. Dr. Braubach, SPD, in: Verhandlungen der
Stadtverordneten-Versammlung, 15.11.1945, S.95; WalburgaBrocker,
Erndhrungsschaden infolge Untererndhrung bei Arbeitern und
Hausfrauen in Deutschland im Sommer 1946, med. Diss. Munster 1949.
31. Reinhold Billstein, StreiksundHungerdemonstrationeninKdln
1946 bis 1948, in: ders. (Hg.), Das andere Koln. Demokratische
Traditionen, Koln 1979, S.408; Rilther, Zusammenbruch, S.249ff.
32. Trittel, Hunger und Politik.
33. Gries, Rationengesellschaft, S.290.
34. Martin Broszat/Klaus-Dietmar Henke/ Hans Woller (Hg.),
Von Stalingrad zur Wdhrungsreform. Zur Sozialgeschichte des
Umbruchs in Deutschland, Munchen 1988, S.XXV.
35. Verhandlungen der Stadtverordneten-Versammlung zu Kdln,
7.3.1946, S.40.
36. KK54/30.11.1945 “DerLandausflug”.
37. Daily Report 32/10.4.1945.
38. vgl. Lutz Niethammer, Hinterher merkt man, dafi es richtig
war, dafi es schiefgegangen ist”. Nachkriegserfahrungen imRuhrgebiet,
Berlin/Bonn 1983, S.66.
39. Ebda, S. 64.
40. Willi A. Boelcke, Der Schwarzmarkt 1945-1948. Vom
Uberleben nach dem Kriege, Braunschweig 1986, S.54.
41. Verhandlungen der Stadtverordneten-Versammlung zu Kdln,
13.6.1946, S.192f
42. Brunn, Koln, S.40.
43. Gries, Rationengesellschaft, S. 305.
44. Verwaltungskonferenz 4.9.1945, BL 125 (Stadtarchiv Koln
ACC 5, Nr. 1273)
45. Verwaltungskonferenz 2.11.1945, BL 408 (ebda.).
46. Insgesamtmachtennach 1945diese Entlohnungsformenwohl
mehr als die Halfte des reinen Lohneinkommens aus. Rilther,
Zusammenbruch, S. 17Iff., 189ff, 211.
47. Verhandlungen der Stadtverordneten-Versammlung zu Koln,
18.7.1946, S.213.
236
S.G. Sidorov
DER ARBEITSEINSATZ VON
KRIEGSGEFANGENEN BEIM
WIEDERAUFBAU STALINGRADS
IN DEN JAHREN 1943 BIS 1945
Eine der Quellen zur Erganzung der Arbeitskrafte, die beim
Wiederaufbau Stalingrads herangezogen wurden, war ein Kontingent
von Kriegsgefangenen aus vier Arbeitslagem: Nr. 108 “Beketovskij”,
Nr. 163 “Traktornyj”, Nr.361 “Privolshskij” und Nr. 362
“Krasnooktjabr’skij”.
Den Arbeitseinsatz von Kriegsgefangenen beim Wiederaufbau
Stalingrads kann man in drei Abschnitte einteilen. Diese unterscheiden
sich im Hinblick auf die Zahl der zum Arbeitseinsatz kommenden
Kriegsgefangenen, ihre Einstellung zur Arbeit, die Organisationsform
und den Anreiz bei der Arbeit Der erste Abschnitt umfaBt die
Kriegsperiode des Wiederaufbaus der Stadt, der zweite die Zeit bis zur
Massenrepatriienmg der Kriegsgefangenen in ihre Heimat im Herbst
1947, und der dritte Abschnitt endet Mitte der 50-er Jahre mit der
Entlassung der letzten verurteilten Kriegsgefangenen des Straflagers Nr.
362 ‘"Krasnooktjabrskij” in die BRD und nach Osterreich.
Das erste Arbeitslager wahrend der Kriegsjahre in Stalingrad war
das Lager Nr. 108 “Beketovskij”. Es wurde am 17.Mai 1943 auf der
Gnmdlage umstrukturierter Verteilungslager und der Lagerverwaltung
Nr. 108 gegrtindet. Am 10. Juni 1943 befanden sich 1.270 Menschen in
diesem Lager. Sie waren auf drei Zweigstellen, die in Beketovka,
Krasnoarmejsk und in Neftebasa, aufgeteilt. Im weiteren Verlauf sollte
die Zahl der Lagerabteilungen entsprechend dem Eintreffen neuer
Kriegsgefangenen noch bis auf 19 ansteigen1.
Wie die folgenden Zahlenangaben zeigen, unterlagen die Zahlen
der Kriegsgefangenen standigen Schwankungen2.
237
Datum 1.01.49. 1.06.43. 1.01.44. 1.01.45. 1.01.46. 1.01.47. 1.01.48.
Bcstand an Inhafticrten 1270 2186 6864 8085 13061 8236 4616
Zugang innerhftlb eines Jahrcs 3821 9688 17444 13610 2411 6457 2358
Abgang innerhalb eines Jahrcs 2905 5010 16223 8634 7236 10077 6974
Insgesamt durchliefen 57.059 Kriegsgefangene das Lager in der
Zeit seines Bestehens. Eine so starke Fluktuation des
Gafangenenkontingentes war in erster Linie durch die Uberstellung der
Gefangenen (44.383 Menschen) von Lager zu Lager aus operativen
Erwagungen verursacht worden. AuBerdem wurden von den Abgangen
der Jahre 1947 bis 1949 10899 Kriegsgefangene in ihre Heimat entlassen
(1947 — 4.036, 1948 — 4.140, 1949 — 2.723). Ein anderer Grund,
der auf die Fluktuation des Kriegsgefangenenkontingents Auswirkung
hatte, war die Sterblichkeitsrate. Insgesamt starben wahrend des
Bestehens des Lagers 1.777 Menschen (3,1 %). Die Sterblichkeit war in
den Jahren 1943 bis 1945 am hochstcn. Als von 24138 Gefangenen, die
das Lager in dieser Zeit durchliefen, starben 1.667 (6,9%). In den
Nachkriegsjahren sank die Sterblichkeit stark ab. Von 1946 bis 1949
starben von 32.921 Kriegsgefangenen 110 (0,3%).
Die Heranziehung von Kriegsgefangenen zur Arbeit wahrend des
Krieges erfolgte in Ubereinstimmung mit der “Verordnung Ober
Kriegsgefangene”, die durch den BeschluB des Rates der Volkskomissare
(SNK) der UdSSR Nr/ 1798-800s vom I. Juli 1941 bestatigt wurde,
und auf Grundlage des Befehls Nr. 00675 des NKWD vom 6. April
1943. Der Befehl beinhaltete einen Mustervertrag und einen Direktivc
des UPWI des NKWD Uber die Art und Weise des Arbeitseinsatzes von
Kriegsgefangenen, die in Sondereinheiten intemiert waren. Nach dem
Kriege kam zu den erwahnlen Verordnungcn die “Verordnung Ober den
Arbcitseinsatz von Kriegsgefangenen”, die durch die Anweisung Nr.
024929 des NKWD vom September 1945 in Kraft trat3. Entsprechend
diesen Verordnungen wurden Mannschafts- und Unteroffiziersdienstgrade
238
zur Zwangsarbeit herangezogen. Auf die zum Arbeitsansatz gelangenden
Kriegsgefangenen wurden die fiir Sovietburger geltenden Gesetze fiber
Arbeitseinsatz und Arbeitszeit angewandt. Die Heranziehung der
Kriegsgefangenen zur Arbeit in dem einen oder anderem Betrieb erfolgte
auf der Gnmdlage eines Vertrages zwischen Lager und Betriebsleitung.
Der Vertrag muBte unbedingt die in dem Mustervertrag niedergelegten
Bestinunungen enthalten (namentlich die grundlegenden Prinzipien der
wechselseitigen Verpflichtungen und Beziehungen beider Seiten uber die
Ausnutzung der Arbeitskraft von Kriegsgefangenen). Fur sie gait ein 8-
Stunden-Arbeitstag mit vier freien Tagen im Monat. Neuankommlinge
unteiiagen einer 21-tagigen Quarantine Die Arbeit der Kriegsgefangenen
wurde von den Betrieben nach denselben Arbeitsnormen und Tarifen
wie auch fur Zivilarbeiter bezahlt, allerdings unter Abzug von 35% Kosten
fur den Erhalt des Lagers.
Nach den Eintreffen des Kriegsgefangenen im Lager durchliefen
diese eine eingehende arztliche Untersuchung zur Feststellung ihres
Gesundheitszustandes, einer eventuell notwendigen Behandiung und ihrer
Verwendbarkeit zum Arbeitseinsatz. Die Kriegsgefangenen wurden in
vier Gruppen eingeteilt. Zur ersten gehorten die fiir alle Arten von Arbeit
tauglichen, zur zweiten die zu Arbeit mittlerer schwere Geeigneten, zur
dntten diejenigen, die nur leichte Arbeiten bei verkiirztem Arbeitstag
verrichten konnten, zur vierten schlieBlich diejenigen, die wegen
chronischer Krankheiten oder korperlicher Untaughchkcit von der Arbeit
beffeit waren. Die Kriegsgefangenen der ersten drei Gruppen bildeten
den sogenannten Arbeitsfonds des Lagers. Aus den offensichtlich
geschwachten und kranken Kriegsgefangenen wurden
Genesungsmannschaften gebildet, die an den besten Wohnplatzen oder
in entsprechcnden Heilanstalten untergebracht wurden4.
Die Betriebe, in denen die Kriegsgefangenen arbeiteten, waren
verpflichtet, fiir ihren Wohnraum zu sorgen, fiir offentliche Dienste des
taglichen Lebens (Baderaume, Waschereien, Kantinen, Lagerhauser,
Heizmaterial usw.) und fiir die Belieferung des Lagers mit Lebensmitteln
und anderen Giitem. Daneben muBte die Betriebsleitung die technische
Leitung, die Sicherheitstechnik, Gerate, Materialien und die Arbeitsfront
gewahrleisten. Das Herausfiihren des Kriegsgefangenen zur Arbeit
239
erfolgte auf Anforderung der Untemehmen, die diese rechtzeitig vorher
bestellten.
Die Lagerinsassen waren verpflichtet, die Arbeitsdisziplin
sicherzustellen, die ArbeitsproduktiviUt zu erhohen und dafur zu sorgen,
daB die groBtmoglichste Zahl von Kriegsgefangenen zum Arbeitseinsatz
kam. Um den Kriegsgefangenen einen Arbeitsanspom zu geben, wurden
verschiedenc Anreize in Aussicht gestellt: eine Dankbarkeitserkl&rung
in der Dienstanweisung, eine Verbesserung der Lebensbedingungen, die
Ausgabe von Bekleidung besserer QualitM fur die Spitzenarbeiter in der
Produktion oder der beste Tisch in der Kantine. Den Kriegsgefangenen
gab man in Abhangigkeit von ihren Leistungen unterschiedliche
Verpflegung, zusatzliche Brotrationen sowie zwischen 50 und 250 g
Machorka in Monat.
Fur Gefangene, die gegen die Ordnung verstieBen, war eine
Bestrafung vorgesehen in der Gestalt einer Bekanntgabe des Tadels im
Tagesbefehl einer Haftstrafe in der Arrestanstalt oder einer Uberfuhrung
in die Strafeinheit fur eine Frist bis zu drei Monaten.
Allen Kriegsgefangenen wurden fur den Erwerb dnngend benotigter
Dinge (Nahgam, Nadeln, Knopfe, Zahnpulver- und biirsten u. dergl) in
Abhangigkeit von ihren Dienstgrad monatlich zwischen 7 und 30 Rubel
ausgezahlt. Den Arbeitem wurden auBerdem 10 Rubel im Monat fur die
Erfullung der Arbeitsnorm zu 40 bis 50% bezahlt, fur die Uberfulhir^
der Norm bis zu 50 Rubel5.
AuBerdem konnten die Betriebe den Kriegsgefangenen fur Erfullung
und Ubererfullung der Arbeitsnorm auf eigene Kosten noch zusatzlich
Nahrung geben — eine zweite warme Mahlzeit und eine zusatzliche
Brotration. Diese MaBnahmen wurden aber wahrend des Krieges
praktisch nicht angewandt, weil die Betriebe keine Reserven Ubrjg hatten.
Auch viele andere Verordnungen wurden nicht immer angewandt
besonders in den Jahren 1943 und 1944. Im ersten Jahr des Bestehens
des Lagers Nr. 108 “Beketovskij” fanden die Kriegsgefangenen nur
begrenzt beim Wiederaufbau der Stadt Verwendung. So wurden im ersten
Quartal des Jahres 1944 in den Betrieben nur 115 Gefangene (7,2%X
im zweiten 540 (26,9%) beschaftigt, und erst im dritten Quartal stieg
die Zahl der in der Produktion tatigen Kriegsgefangenen auf 2770
240
Personen (48,4%) an6.
Ein so niedriger Prozentsatz an Kriegsgefangenen, deren
Aibeitskraft bei den Wiederaufbauarbeiten genutzt werden konnte, erklart
sich durch die groBe Zahl von Kranken, geschwftchten und erschOpften
Kriegsgefangenen, die nicht in der Lage waren, schwere Arbeit zu
verrichten. Die Lebensbedingungcn der Kriegsgefangenen, die Qualitat
des Essens und die medizinische Betreuung trugen in dieser Zeit nicht zu
einer schnellen Genesung und Wiederherstellung der Krafte bei. Besonders
schwierig war die Lage der Kriegsgefangenen in den kalten
Wintermonaten, wenn aus Mangel an Heizmaterial die Temperatur in
den Unteikiinften an einzelnen Tagen auf 10 bis 5° C absank, weshalb
man in Oberbekleidung schlafen muBte, was seinerseits wieder
Verlausung und Krankheiten hervorrief.
Die Versorgung des Lagers mit Medikamenten war unzureichend
und erfolgte mit Unterbrechungen. Zur Verbesserung des physischen
Zustandes der Kriegsgefangenen trug ebenfalls nicht bei, daB sie aus
nahe an der Front gelegenen Etappenstationen ins Lager geschickt wurden
und aus Lagem mit auBerst geschwachten, an Dystrophie und anderen
Krankheiten leidenden Menschen7.
Im April 1943 wurden die Lebensmittelrationen der
Kriegsgefangenen im Vergleich zu denen von 1942 ein wenig erhoht So
stieg die Tagesration an В rot fur deutsche Kriegsgefangene der
Mannschafts- und Unteroffiziersdienstgrade von 400 g auf 600 g. Zur
Verpflegung der Gefangenen kam Butter hinzu (30 g), die 1942
herausgenommen worden war. Ailerdings wurden gleichzeitig die
Fischrationen von 100 g auf 50 g, die von Pflanzenol von 20 g auf 10 g,
die Zuckerrationen von 20 g auf 10g und die Salzrationen von 30 g auf
10 g gesenkt*
Die nur unbedeutende Heranziehung von Kriegsgefangenen zu
Wiederaufbauarbeiten in den Jahren 1943/44 hing noch mit ihrer
Inanspruchnahme ftir den Bau von Lagem und neuen Abteilungen, mit
einer unzulflnglichen Arbeitsorganisation und schlechter Kommunikation
zwischen Lagerleitung und Betrieben zusammen, Der Produktionsapparat
des Lagers war schlecht mit seinen Pflichten vertraut. Die
Kriegsgefangenen verrichteten ihre Arbeit in grOBeren Gruppen zu 50
241
bis 100 und mehr Menschen, und es war schwierig, die Einzelleistung
eines jeden abzuschatzen. Dcshalb, und auch noch aus dem Unwillen
der Kriegsgefangenen zu arbeiten (viele glaubten, daB die Gefangenschaft
eine voriibergehende Erscheinung und Deutschland unbesiegbar sei)
crfullten im Jahre 1943 35,5% und 1944 44% der Gefangenen des La-
gers Nr. 108 nicht die Norm9.
Einen negativen EinfluB auf die Arbeitsergebnisse iibten auch die
haufigen Verlegungen des Gefangenenkontingents aus operativen
Erwagungen aus, Auflosungen von Arbeitsabteilungen und die
Einfuhrung neuer Arbeiten.
Ungeachtet des oben Aufgezahlten, stellten die Kriegsgefangenen
des Lagers Nr. 108 schon in den Jahren 1943 und 1944 eine bedeutende
Unterstutzung fur die Werke Nr.264 und Nr.91 dar, fiir das Erman- und
das Kujbyschew-Sagewerk, das Stalgress-Motorenreparaturwerk sowie
fiir die Bauabteilung des NKWD im Stalingrader Gebiet. Innerhalb von
nur neun Monaten des Jahres 1944 setzten die Kriegsgefangenen des
Werkes Nr.264 ein Haus von 8.000 m2, eine Schule fiir 700 Schulerund
das Gebaude des Mechanischen Instituts griindlich wieder instand und
bauten drei Gemiiselagerhallen zu je 100 Tonnen Lagerkapazitat sowie
ein Dampfheizwerk.
Unmittelbar im Werk leisteten die Kriegsgefangenen zu 80% die
Montage von Karosserien selbstfahrender Kanonen, zu 45% die Fertigung
von Minenkorpem und zu 75% Be- und Entladearbeiten sowie Reparatur-
und Bauarbeiten.
Im Hafen von Krasnoarmejsk entluden die Haftlinge 100000
Tonnen Kohle und Getreide, fiir die Leitung des NKWD im Stalingrader
Gebiet stellten sie 10000 m3 Brennholz bereit und transportierten es ab
sowie 800000 Stuck Ziegel aus der Enttriimmerung zerstOrter Gebaude.
femer bauten sie fiinf dreigeschossige Wohnhauser. Einen groBen
Arbeitsumfang leisteten die Kriegsgefangenen der anderen
Lagerabteilungen. Dabei stieg die ProduktionsUtigkeit von Quartal zu
Quartal. Wahrend im ersten Quartal 1944 dem Staat 7% der Ausgaben
fiir den Unterhalt des Lagers zuriickerstattet wurden, waren es im zweiten
10,7% und im dritten 91,1 %’ °.
Im Sommer des Jahres 1944 wurde im ndrdlichen Teil Stalingrads,
242
der am starksten gelitten hatte, ein zweites Arbeitslager gegriindet: Nr.
163 ‘Traktomyif’11. Seine Abteilungen waren in den Werken “Krasnyij
Oktjabr’”, “Barrikady” und “STZ” gelegen. Am 30. September 1944
befanden sich 7.992 Kriegsgefangene in den vier Abteilungen des La-
gers12. In der zweiten Hafte des Jahres 1944 wurde die Arbeitsorganisation
der Kriegsgefangenen weiter vervollkommnet. InAusfiihrung des Erlasses
vom 11. Mai 1944 des Leiters des UPWI des NKWD, des
Generalleutnants Petrov13, teilte die Lagerleitung alle von
Kriegsgefangenen verrichteten Arbeiten entsprechend dem
Arbeitsaufwand in schwere, mittelschwere und leichte ein. Ziel war die
optimale Nutzung der Arbeitskraft der Kriegsgefangenen. In
Ubereinstimmung damit begann man die Gefangenen der dritten Gruppe
fur leichte Arbeit zu verwenden. Die Arbeitsnormen fur Kriegsgefangene
der zweiten Gruppe wurden um 30% gesenkt, die der dritten um 50%
bei einem 6-Stunden-, und um 75% bei einem 4-Stunden-Arbeitstag.
Unter der Vbraussetzung, daB diese Gruppen die gesenkten Normen
erfiillten, erhielten die Haftlinge diesel be Menge Brot, wie die
Kriegsgefangenen der ersten Kategorie bei hundertprozentiger
Normerfullung. Eine um 25% gesenkte Grundration erhielten jetzt auch
aBe diejenigen Kriegsgefangenen, die nicht in der Produktion beschaftigt
waren, sondem auch mit dem Bau und der VergroBerung von Lagem,
Lagerwerkstatten und anderen Betrieben.
Fiir alle Arten von Arbeit wurden Normen aufgestellt und in
Abhangigkeit ihrer ErfuBung unterschiedliche Nahrung ausgegeben. Am
31. Juli 1944 erlieB der Vertreter des Volkskommissares fur innere
Angelegenheiten der UdSSR, Kruglov, eine Direktive, der zufolge an
Produktionsarbeiten mindestens 80% der Belegschaft teilzunehmen hat14.
Bald folgte sein ErlaB, der fur August und September 1944 zulieB,
fur Kriegsgefangene der ersten Kategorie einen 10-Stunden Arbeitstag
festzusetzen und fur die zweite Kategorie einen 8-Stunden Arbeitstag15.
Fiir die Sommerperiode 1945 wurde der 10-Stunden-Arbeitstag schon
ffir alle auf Baustellen und in Betrieben beschaftigten Kriegsgefangenen
festgesetzt16.
Nach der Kapitulation von Hitler-Deutschland stieg der Zustrom
von Gefangenen in die UdSSR stark an. Wahrend vom Beginn des Krieges
243
bis zum 20. Januar 1945 1009298 Menschen gefangen genommen
wurden, stieg die Zahl bis zum Ende des Zweiten Weltkrieges auf4126964
an17. Der Zustrom von Gefangenen erfaBte auch Stalingrad, wo im Au-
gust 1945 in nordlichen Teil noch zwei Arbeitslager gegriindet wurden:
Nr. 361 “Privolshskij” und Nr. 362 “Krasnooktjabrskij” Die Zahl der
Kriegsgefangenen im Stalingrader Gebiet verdoppelte sich und betrug
im August schon 32671 Menschen18. Ailerdings wurden nicht alle 1945
in den Arbeitslagcm Stalingrads Ankommenden in die Reihen derer
eingegliedert, die am Wiederaufbau Stalingrads und seiner Betriebe
arbeiteten19.
Angaben Nr. 108 “Beketovskij” Nr.163 "Traktornyj” Nr.361 “ Privolshskij ’ Nr.362 “Krasnooktjabrskij’ Insgesamt
Durchschnittlicher Personalbestand der Lager 8354 7527 8576 7943 32400 1
Aus dieser Zahl befanden sich in 21-tagiger Quarantine 758 588 704 354 I 2404
In den Gesundheitsabteilungen 1868 1242 660 767 4537
Arbeitsuntaugliche 39 1782 776 1081 3678
Auf Abruf arbeitsbereit 5689 3915 6436 5741 21881
Von diesen arbeiteten am । Wiederaufbau der Stadt 4381 3138 5136 4668 17323
So waren im Jahre 1945 im Mittelwert nur 2178 (67,2%) von
32400 Kriegsgefangenen arbeitsfahig. 4537 Gefangene befanden sich
in den Gesundheitsabteilungen und sammelten Krafte, 2404 befanden
sich als Neuankommlinge in den Lagerri in einer 21 -tagigen Quarantine
und 3678 Invaliden und chronisch Kranke waren ginzlich
arbeitsuntauglich. Aber auch aus der Zahl der ArbeitsfMhigen arbeiteten
nur 17323 Menschen (79,5%) auf Objekten der Volkswirtschaft
Stalingrads, die restlichen wurden ftir Arbeiten innerhalb des Lagers
gebraucht (1796 Menschen), ftir den Lagerdienst (1278 Menschen), oder
sie arbeiteten aus Krankheitsgriindcn (1142), aus Mangel an warmer
Kleidung und Schuhwerk oder wegen VerbtiBung von Disziplinarstrafen
244
und dergleiche gar nicht.
Die zweite Phase der Verwendung von Kriegsgefangenen beim
Wiederaufbau Stalingrads war wohl die effektivste. Der
Produktionsapparat der Lager nutzte intensiv die in den Kriegsjahren
gewonnene Erfahrung. Die Hauptarbeitseinheit der Kriegsgefangenen
wurde die Brigade, die sich auf einzelne Arbeitsarten spezialisierte. Am
Ende des Krieges wurde die Emahrung der Kriegsgefangenen besser.
Auf dieAnweisung GKO (Staatliches Verteidigungskomitee) Nr.7946ss
vom 29. Marz 1945 erhohte sich die Tagesverpflegungsration fiir
Kriegsgefangene der Mannschafts- und Unteroffiziersdienstgrade im
Vergleich mit der von 1944 bei Nudeln von 70 auf 90 g, bei Fisch von 50
auf 100 g, bei Speck von 3 auf 15 g. bei Pflanzenol von 10 auf 15 g, bei
Zucker von 10 auf 17 g, bei Saiz von 10 auf 30 g, bei Kartoffeln von
300 auf600 und bei Obst von 200 auf320 g pro Person20. Die Brotration
blieb wie friiher, aber die Zusatzrationen fiir arbeitende Kriegsgefangene
stiegen an. Die Brotmenge fur diejenigen, die die Arbeitsnormen bis zu
50% erfiillten, betrug im allgemeinen 650 g, fiir Normerfiillung bis zu
80% 700 g, bis zu 100% 750 g, fur Normuberfiillung 800 g21.
Im Jahre 1945 legten die Lager verstarktes Augenmerk auf die
Heranziehung von Spezialisten aus den Reihen der Kriegsgefangenen
und auf die maximale Ausnutzung der Kriegsgefangenen entsprechend
ihren Fachgebieten. Fiir die Spezialisten wurden die besten Baracken
ausgesucht, ihnen wurde in erster Linie Bettzeug, qualitatsgerechtes
Schuhwerk, Kleidung, ein hoherer Arbeitslohn und besseres Essen
gegeben. Die folgenden Daten spiegeln die Veranderung in der Zahl der
Spezialisten im Lager Nr.361 “Privolshskij” wieder22:
Beruf Am 1. September 1945 Am 1. Juli 1946
Holzarbeitcr 187 221
Schlosser 371 468
Schmiede 180 205
Elektriker 106 118
Maurer 206 298
Zimmerleute 155 343
Fahrer 168 188
Automechaniker 54 88
245
Im Herbst 1945 Snderte sich die Einstellung zu den Offizieren. Es
ging darum, daB die kriegsgefangenen Offiziere nach der geltenden
Gesetzgebung von der Arbeitspflicht befreit waren und nur mit ihrem
Einverstandnis zur Arbeit herangezogen werden konnten. Dabei wurde
aber die Arbeit der Offiziere wahrend der Kriegszeit auf keine Weise
gefordert. Die Leitung des UPWI war der Ansicht, daB, da die
Essensration fur Offiziere nach der Auswahl der Lebensmittel und dem
Kaloriengehalt die Soldatennorm mit 25-prozentigen
Lebensmittelzuschlag und erhohter Brotmenge in Abhangjgkeit von der
Aibeitsleistung bedeutend iiberstieg, fur sie ein Zuschlag um 25% nicht
statthaft sei. Erst am 423. Oktober 1945 schickte das GUPWI des NKWD
der UdSSR in das Lager ein Telegramm, durch das fur Offiziere, (fie ir
freiwilliges Einverstandnis gegeben hatten, in Betrieben zu arbeiten,
entschieden war, das die Offiziersrationen beibehalten wurden und fur
schwerarbeitende Offiziere noch zusatzliche Lebensmittel ausgegeben
wurden, bei Erfullung oder Ubererfullung der Arbeitsnorm auch noch
eine zweite warme Mahlzeit24. Infolge der eingeleiteten MaBnahmen zeigte
die Arbeit der Kriegsgefangenen noch im Jahr 1945 bedeutende
Ergebnisse25:
Angaben Nr. 108 “Beketovskij” Nr. 163 “Traktomyj” Nr. 362 “Privolshskij” Nr. 362 ‘TCrasnooktjabrskif’
Arbeitsstunden in den Betrieben 1286097 870897 639641 555647 3352282
Brutto Produktion smenge in Rubdn 16806635 12287244 7047664 8911188 45052731
Silanz der Arbeitsnorm-Erfii lung (Anzahl d er Personal)
Bis 50% 67 138 268 68 $41
Von 50 bis 80% 249 219 654 202 13*
Von 80 bis 100% 625 227 1047 182
Von 100 bis 125% 2708 2117 2603 3684
Von 125 bis 150% 491 272 462 176 IW
Uber 150Ve 155 76 42 50 *;
Mittlcrer Prottntialz der NormaflOlung 117 97.1 102.3 10Z1
246
Insgesamt leisteten die Kriegsgefangenen der Stalingrader
Arbeitslager im Jahre 1945 Arbeiten im Gesamtwert von mehr als 45
Mio Rubel. Die durchschmttbcheNormerfuliung eines Kriegsgefangenen
lag bei 105,9%. Die hochsten Ergebnisse wurden im Arbeitslager Nr.
108 erzielt, wo die mittlere Normerfullung eines Kriegsgefangenen bei
117% lag und die Zahl derer, die die Norm erfullten oder ubcrerfullten
bis auf3354 Menschen (78% aller in den Betrieben Arbeitenden) anstieg.
hi den folgenden Nachkriegsjahren stieg die EfTektivitat bei der
Ausnutzung der Arbeitskraft der Kriegsgefangenen weiter an. Im
Vergleich zur Kriegszeit vergroBerte sich die Zahl der Betriebe
verschiedener Ministerien, in denen Kriegsgefangene arbeiteten, stark.
Es gab praktisch kein einziges groBeres Werk, keine Arbeitsorganisation,
in der nicht Kriegsgefangene gearbeitet haben. Am 1. September 1946
teilten sich die 3 0354 Kriegsgefangenen der Lager Nr. 108 “Beketovskij”
und Nr 362 “Krasnooktjabrskij”, die nach der Auflosung der Lager Nr
163 und Nr 3 61 im Juni 1946 die letzten Arbeitslager des Gebietes waren,
wie folgt auf mehr als 40 Betriebe von 20 Ministerien des Landes auf26:
Nr Ministerium Betrieb, Organisation Die Zahl der zugeteilten Kriegsgefange Anzahl der zum Arbeitseins Gelangende
1 2 3 4 5
1 Ministerium fur das Bauwesen in der Schwerindustrie Trest Stalingradtraktorost Spezstrojtrest 25 OSMU — 6 2471 1487 1200 800 1897 1209 960 399
2 Verkehrsministeriu UWSR SWU — 6-USWR Eisenbahnstation Artscheda Eisenbahnstation Kotelnikowo 1800 700 500 250 1624 478 359 177
3 Rfistungsministeriu Baumontagenbetrie Nr.53 2266 1938
4 Luftfahrtinduslie SMU - 4 2120 1641
5 Mmisterium der FluBflotte Retschstroj Kra sn oarmej skaja Frisian’ Werft Sagewerk 1000 600 500 601 480 220
247
1 2 3 4 5
4 Luftfahrtindustie SMU-4 2120 1641
5 Ministerium der Fluflflotte Retschstroj Krasnoarmejskaja Frisian’ Werft Sagewerk 1000 600 500 601 480 220
6 Ministerium fur den Bau Kriegs- und UWSR307 UWSR311 1000 820 634 805
7 Ministerium fur Landmaschinenbau STZ 1654 1514
8 Ministerium fur Staatssicherheit UMGB andere Organisationen Reparaturenwerke Nebenwirtschaft 233 393 134 847 233 393
9 Ministerium des Inneren Bauabteilung HOZOUMWD SWU-2 Geleittruppen 800 150 500 762 33 130
10 SWU-2 Geleittruppen Jerman-Werk Holzlager Kuibyschew-Werk 500 300 500 402 299 437
11 Ministerium fur Krafhverke Stalgres 900 300 632 1 241 4
12 Ministerium fiir den Bau von Transportkrafizuege Weik Nr.284 1000
Ж.
248
1 2 3 4 5
13 Landwirtschafts Sowchose Priwolshskij Ncbcnwirtschaft Selelcktro 476 379 80 150 29
14 Ministerium fiir chemische Industrie Werk Nr.91 800 609
15 Ministerium fiir Industriebaumateri OSMU 3 700 533
16 Rat der Minister der RSFSR Kultstroj 700 524
17 Ministerium fiir Nahrungsmittelind Glashiitte Metzgerei 322 200 235 33
18 Ministerium fiir Viehzucht Sowchos Bujeratschnyj 372 163
19 Ministerium fiir Eisenmetallurgie Wtortschermjet 300 210
20 Ministerium fiir GenuBmittelindust Hydrolysenwerk 300 211
Insgesamt 30354 22085
Wie aus der Tabelle ersichtlich ist, wurden mehr als 50% der
Kriegsgefangenen (15 694) auf Objekte der fiinf bedeutendsten
Ministerien konzentriert — des Ministeriums fur den Bau von
Schwerindustriebetrieben (5958), des Verkehrsministeriums (3250), des
Rflstungsministeriums (2266) des Luftfahrtindustrieministeriums (2120)
und des Ministeriums fiir die FluBflotte (2100). In den Betrieben dieser
Ministerien befanden sich Kriegsgefangene von besserem
Gesundheitszustand. Wahrend im Ganzen von der Gesamtzahl der den
Betrieben zugeteilten Gefangenen 22 085 Menschen (72,8%) zum
Arbeitseinsatz kamen, waren es auf den Objekten der genannten
249
Ministerien 11 983 Menschen (76,4%), davon in den Bctrieben des
Rtistungsministeriums 85,5%, des Vcrkchrsministeriums 81,2%, des
Luftfahrt-und Industricministcriums 77,4%. In der dritten Etappe der
Lagerbetriebstatigkeit ging die Zahl der Kriegsgefangenen von Jahr zu
Jahr zuriick, was in erster Linie durch die Masscnrcpatriierung
hervorgcrufen wurde. 1947 betrug die Zahl der Kriegsgefangenen in
zwei Lagem 21 917, 1948 erreichtc sic schon 12 370 und 1949 -
8 17427. Die Lagerverwaltung, die Interesse daran hatte, arbeitsfMhige
Kriegsgefangene bei sich zu lassen, schickte bis zur Mitte 1948 nur
Entkraftete, Kranke und Kriegsgefangene mit begrenzter Arbeitsfahigkeit
heim. 1947, nach der Repatriierung von 4036 Kriegsgefangenen28,
vcrblieben im Lager N108 5714 Gefangene, davon 5199 Arbeitsfahige
(91 %).[28] Diese Politik vcranlaBte gesunde und kraftige Gefangene
zur Selbstverstummelung und frciwilligen Unteremahrung. Deshalb
wurden ab Sommer 1948 auch die besten Arbeiter nach Hause
geschickt29.
In den Jahren 1947 bis 1949 erreichten die Lager die maximale
Herausfuhrung der Kriegsgefangenen zur Produktion — 77 bis 86%
des Bestandes an Arbeitern, die Arbeitsproduktivitat der
Kriegsgefangenen machte 113 bis 130% aus, die Arbeitsnormen erfullten
75 bis 87% aller Arbeiter (nach Angaben des Lagers Nr.108)30.
Zum Anstieg der Leistungsfahigkeit trug auch der Ubergang zur
Berechnung der Arbeit nach Brigaden bei, die Austragung von
Wettbewerben um das Recht der vorrangigen Entlassung in die Heimat.
Nach der Massenrepatriierung wurden die Lager N108 und N362 in
Arbeitslager fur verurteilte Kriegsgefangene umgestaltet. Sietrugenzum
Wiederaufbau der Stadt und Bau des Wolga-Don-Kanals bei. Am 5.
Januar 1950 wurde das Lager N108 aufgeldst, wobei die
Lagerabteilungen N1 und N5 der Einrichtung “Glavgidrowolgodonstrqf ’
(zustandig fur Bau des Wolga-Don-Kanals) des Innenministeriums der
UdSSR fur die Unterbringung von sowjetischen HMftlingen iibergeben
wurden’1. Ab diesem Zeitpunkt lag auf dem Territorium des Gebiets ein
Lager fur verurteilte Kriegsgefangene N362, das bis 1955 bestand.
Wahrend ihres Aufenthaltes in den Betriebslagern haben die
Kriegsgefangenen einen groBen Beitrag zum Wiederaufbau der Stadt
gelcistet. Davon zeugen die Angaben Uber die Tatigkeit des ersten
250
Betnebslagers in dcr Stadt N108 ( ‘Bcketovskij X dcssen
Kriegsgefangene im Zeitraum von 1943 bis 1949 896304 Tagcsnormcn
wn Wert von 133 338 588 Rubeln erfullt haben. Laut unvollsUndigcr
Datea haben die Kriegsgefangenen des Lagers N108 Gebaude von drei
Waken, Wohnhauser mit 300 Wohnungen, sechs Schulen fiir 2 900
Kinder wiederaufgebaut, zwei betriebliche Dampfheizwerke, ein
Ziegelwerk mit einer Jahresproduktion von 700000 Ziegeln, 13
Werkhallen, Ziegelsteinhauser mit 782 Wohnungen, ein Stadion mit 500
Plitzen, Kulturzentren mit 1 650 Platzen gebaut. AuBerdem haben sie
12 km StraBe neu gebaut, 20 km StraBe, 3 km Eisenbahn und 8 km
Dampfleitung saniert, zwei Krankenhauser und Polikliniken fiir 400
Kranke, eine Kantine mit 300 Platzen, ein betriebseigencs E-Werk, ein
Gradieriiaus des Stalingrader Warmekraftwerkes, zwei Depotbiiros, ein
Gipswerk, ein Werkverwaltungsgebaude, ein Bahnhofsgebaude in der
Klemstadt Artscheda einen Getreidelager gebaut. Weiters wurde auch
das Hotel “Inturist” und zwei Depots von Kriegsgefangenen restauriert.
Zur gleichen Zeit wurden die Kriegsgefangenen des Lagers fiir
Betriebsarbeiten des Werkes Nr. 264, in drei Sagewerken, bei der
ВиВмнцг der Krasnoarmejsker und Stalingrader Schiffswerft sowie
beim Mastwerk und der Holzabteilung des Werkes “Strojdetal’”
eingesetzt. In alien aufgezahlten Betrieben verrichteten die
Kriegsgefangenen fast alle Be- und Entladungsarbeiten32.
Die Kriegsgefangenen des Lagers N362 haben im Zeitraum von
1945 bis 1949 7 086 941 Tagesnormen im Wert von 125 141 000
Rubeln erfullt33.
Dies war der Beitrag derer zum Wiederaufbau Stalingrads, die
diese oder andere sowjetische Stadte zerstort hatten. Und dabei kosteten
die durch Kriegsgefangene wiederaufgebaute Objekte Stalingrads den
Staat praktisch mchts. Zum Beispiel betrugen die taisachlichen Ausgaben
zum Unterhalt des Lagers Nr. 108 139 820,2 Rubel, und die Bruttosumme
der Produktion der Kriegsgefangenen betrug 126 136,0 Tausend Rubel34.
Auf diese Weise betrugen die Ausgaben des Staates nur 13684,2 Rubel,
dabei wurden aber in der Stadt die obenaufgezahlten Objekte
wiederaufgebaut oder neu errichtet.
251
ANMERKUNGEN
1. Zentrum zur Aufoewahrung historisch-dokumentarischer
Sammlungen (CChlDK), F. 47 p, op. 22, d. 1, S. 14.
2. Ebd, S. 15.
3. CChlDK, E 1 p. op. 37a, d. I, S. 35-37; 124-136; d. 2, S. 75-
89.
4. CChlDK, F. 47p, op. 22, d. 1, S. 58, 59.
5. CChlDK, F. 1 p, op. 37a, d. 1, S. 222, 223.
6. CChlDK, E 1 p, op. Ila, d. 8, S. 107.
7. CChlDK, F. 47p, op. 14, d. 4. S. 1-4.
8. CChlDK, F. 1 p, op. 37a, d. 1. S. 222; d. 2, S. 100.
9. CChlDK, E 47p. op. 22, d. l.S. 19, 23.
10. CChlDK. F. 1 p, op. Ila, d. 8, S. 108-111.
11. Zur Griindungszeit hiefl er "Privolschskij”. Nachdem im
Sommer 1945 derLager N 362 ‘‘Privolschskij ’’ gegriindet worden war.
wurde Lager N163 in "Traktornyj" umbenannt.
12. CChlDK, F. 47p, op. 24, d. 1, S. 4.
13. CChlDK, F. 1 p. op. 2u, d. 1, S. 35-36.
14. Ebd., S. 127.
15. Ebd, S. 167.
16. CChlDK, F. 1 p, op. 3u, d. 1, S. 70.
17. Wbjenno-lstoritscheskij Journal. 1990. N. 9, S. 40, 45.
18. CChlDK, F. 47 Ip, op. 14, d 19, S. 2.
19. CChlDK, F. 1 p. op. 3u, d. 13, S. 53, 57, 58. 69.
20. CChlDK. E 1 p. op. 37a, d. 2, S. 100: op. 21a, d. 4. S. 91.
21. CChlDK. F. 1 p, op. 37a, d. 3, S. 58.
22. CChlDK, F. 47p, op. 25, d. 1, S. 15. d. 8. S. 207.
23. CChlDK, F. 1 p, op. 33a, d. 16. S. 66.
24. CChlDK, F. 1 p. op. 3u, d. l.S. 90.
25. CChlDK, F. 1 p, op. 3u, d. 13, S. 53, 57, 58, 60.
26. CChlDK, F. I p, op. 4u, d. 5, S. 270-272.
27. Gerechnet nach: CChlDK, F. 1 p. op. 15a, d. 280. S. 38; E
47p. op. 22. d. 1, S. 34.
28. CChlDK, F. 1 p. op. 19a. d. 19. S. 212: E 47p, op. 22. d. 1. S.
252
29. CChlDK, El p, op. 19a, d. 19, S. 219
30. CChlDK. E 47p, op. 22, d. 1, X 34.
31. CChlDK, E 1 p, op. 15a, d 116, .S' 144
32. CChlDK. E 47 p, op. 22, d. I, .S' 31-33.
33. Gerechnet nach: CChlDK, E 1 p, op. 15a, d. 280, .S' 39
34. CChlDK. E I p. op. 15a, d. 116, .S'. 96.
T.A. Sawina
DIE DOKUMENTE DER LEITUNG DES
UBERPRUFUNGS- UND
WEITERVERTEILUNGSLAGERS NR.0108
UBER DEN EINSATZ EINES
SPEZIALKONTINGENTS EHEMALIGER
SOLDATEN DER ROTEN ARMEE, DIE SICH
ZWISCHEN 1943 UND 1945 IN
GEFANGENSCHAFT DES GEGNERS
BEFANDEN, BEIM WIEDERAUFBAU DER
STADT STALINGRAD
Im Jahre 1994 wurde die Geheimhaltungspflicht bezuglich der
Lagerabteilung Nr. 0108 bei der Ortsverwaltung des NKWD des
Stalingrader Gebiets aufgehoben. Die Forscher erhielten neue Quellen
iiber die Zeit des GroBen Vaterlandischen Krieges, die friiher der
Wissenschaft nicht zuganglich waren. Die Dokumente dieses Archivs
gestatten einen Blick auf vdllig neue Fakten, die vorher bei der
Geschichtsschreibung des GroBen Vaterlandischen Krieges und auch beim
Wiederaufbau der Stadt Stallingrad keine Erwahnung fanden.
Stalingrad wurde zum Symbol des russischen Stolzes und der
nationalen Einheit. Jedoch wurde nirgendwo bei der Behandlung des
gegebenen Thetnas der Einsatz eines sowjetischen Spezialkontingents
ehemaliger Soldaten der Rolen Armee, die sich zwischen 1943 und 1945
in Gefangenschaft des Gegners befanden, bei den Wiederaufbauarbeiten
253
erwahnt.
Hier die Geschichte: Es waren mehr als zwei Monate nach d
Beendigung der Stalingrader Schlacht vergangen. Das suatlicJr
Verteidigungskomitee hielt den Wiederaufbau der Stalingrad e
Traktorenfabrik und der Fabrik Nr. 264 im System
Volkskommisariats fur Panzerbauindustne1 fur eine SuBerst wichtifie
kriegswirtschaftliche Aufgabe. Mit seiner Entscheidung verpflichtete sich
das NKWD fur den Wiederaufbau der Stalingrader Traktorenfabrik
Kriegsgefangene, die aus dem Lazarett entlassen wurden und sich in
Stalingrad aufhielten, zu iibergeben und bis zum 15. Mai 1943 der
besonderen Baueinheit О SMC im Volkskommisariat fur Bauwesen 3000
Menschen des Spezialkontingents einschlieBlich deijenigen, die schon in
der Fabrik arbeiteten, zu iibergeben. (Zu diese Zeit arbeileten 301
Menschen in der Fabrik.) Dem Leiter des Speziallagers Nr.0108 wurde
angeboten, seine Beauftragten in die Upruninskij- und Kalacewskij-
Speziallager (im Stalingrader Gebiet) zu schicken, um daraus 2700
arbeitsfahige Menschen des Spezialkontingents auszuwahlen. Gleichzeitig
sollte gemeinsam mit der Betriebsleitung die Unterbringung des
Kontingents, die Lagerorganisation und die Vorbereitung der
Unterbringung entschieden werden. Hier stellte sich heraus, daB fur
Kriegsgefangene, die aus Lazaretten entlassen worden waren und in der
Stalingrader Traktorenfabrik arbeiten, ein getrennter Lagerabschnitt
organisiert werden muBte2.
Im Laufe der ersten Maihalfte 1943 war die ganze Arbeit, die die
Lagerorganisation und ihre Ausriistung und Vervollstandigung betraf,
beendet. Das Lager befand sich an der Unteren Siedlung der Stalingrader
Traktorenfabrik, in einem 3-stockigen halbzerstorten Gebaude, im “Haus
der Technik das sich am rechten Wolgaufer befand. Das Lager war
mit einem 2,2 m hohen Stacheldrahtzaun (12 Reihen Stacheldraht)
umgeben. Innerhalb der Zone war ein 4 m breiter gepflu^cr
Gelandestreifen und vor der Vbrderzone wieder ein 1,2 m hoher
Stacheldrahtzaun (5 Reihen Stacheldraht).
Am 01.07.1943 lebten im Lager 2774 Menschen, von denen216
Soldaten, 560 Unteroffiziere und 54 Offiziere waren. 2377 Menschen
waren fur schwere korperliche Arbeit geeignet, 215 fur mittelschw^
254
46 fiir Icichte. 78 Personen uiren Invalide oder chronisch Kranke3.
Auf Befehl des NKWD Nr. 01308 vom 28.07.1943 wurde eine
Lagerabteilung bei der Fabrik Nr. 2214 mit 1500 Personen des
Speaelkontingents zur Ausfuhrung von Aufbauarbeitcn an diesem Objekt,
geschaffen5.
Die Anzahl und die Zusammensetzung des Spezialkontingents
veranderte sich standig. Einige durchliefen eine Uberpriifung in dcr
Abvrehrabteilung "SMERSCFT ("Tod den Spionen”) und wurden wieder
an die Front geschickt, andere wurden verhaftet und kamen ins Gefangms,
dritte widerum wurden auf Befehl hoherstehender Oiganisationen6 zu
Wiederaufbauarbeiten an anderen Objekten des Landes verwiesen, und
andere starben In den Berichten des Leiters des Speziallagers sind
folgende Daten erhalten:”lm 4. Quartal 1943 kamen 1199 Menschen
ins Lager, und es war ein Abgang von 185 Menschen zu verzeichnen;
davtKi wurden 27 Menschen dem Kriegskommisariat des Stadtbezirks
Traktorenfabrik ubergeben, 29 starben, 78 wurden verhaftet. 51 wurden
t wt
Personalbestand des Speziallagers uberfuhrt. Im 3. Quartal 1944
kamen 823 Menschen ins Lager, 831 Abgange waren zu verzeichnen,
davon wurden 184 dem Kreiskriegskommisriat des Stadtbezirks
‘Traktorenwerk” uberstellt, 52 kamen ins Stalingrader Gefangnis, 13
starben, 150 ins Lager Nr. 144 Wbroschilowgrad, 27 zu der Leitung des
NKWD nach Baku und so weiter7.
Das ganze Spezialkontingent des Lagers wurde in 3 Bataillone (13
Kompanien) eingeteilt. Im Laufe des Jahres 1943 wurde es ausschlieBlich
beim Wiederaufbau der Stalingrader Traktorenfabrik und der Fabrik
Nr. 221 verwendet.
Die Arbeitsbedingungen waren schrecklich, der Arbeitstag dauerte
10 Stunden. Die Erfiillung der Produktion wurde strong geplant und
kontrolliert Vierteljahrlich hatte der Lagerleiter der Leitung des NKWD
uber die Angelegenheiten der Kriegsgefangenen und Intemierten, liber
die Menge der abgearbeiteten Arbeitstage, uber deren Bruttosumme in
Rubel und fiber die mittlere Leistungsnorm eines Menschen am Tag (in
Rubel) Bericht zu erstatten.
Ffir das 3. Quartal 1943 war geplant, Uglich 2558 Menschen zum
Arbeitseinsatz zu bringen und 198429 Arbeitstage zu leisten. Der
255
Gesamtarbeitslohn sollte 1885075 Rubel betragcn, die mittlere
Leistungsnorm am Tag 9 Rubel 50 Kopekcn.
Faktisch wurden I99896Arbeitstagcabgearbeitet, 2574667 Rubel
erwirtschaftet. Dadurch betrug die mittlere Leistungsnorm 12 Rubel 88
Kopeken, der durchschnittliche Einsatz des Kontingents bei dcr Arbeit
wurde zu 101,2% erfullt8.
Das Ergebnis der Erfiillung des Kontingents im 1. Quartal 1944
ist durch folgende Datcn gekennzeichnet: die Norm der Uglich zum
Arbeitscinsatz gelangenden Haftlinge wurde zu 102,3% erfullt, die Menge
der abgearbeiteten Arbeitstage zu 102,6%, die Bruttosumme der Arbeit
im Rubel zu 124,3% und die mittlere Leistungsnorm eines Menschen
am Tag (in Rubel) zu 121,6%9.
Krankheiten, unzureichende Menge an Arbeitsklcidung und die
Quarantanepflicht fur Neuankommlinge wurden dadurch kompensiert,
daB auch am Wochenende gearbeitet wurde. Hohe ArbeitsprodukUvitat
wurde mit einem Bezugsschein fur zusatzliches Essen belohnt. In seinem
Bericht vom 31.03.1944 an die Leitung des NKWD teilte der Lagerleiter
bezuglich der Kriegsgefangenen und Intemierten folgendes mit: “Im
Januar 1944 wurden 1344 Menschen zusatzliche Rationen ausgegd)en,
was 68,5% der in der Produktion Arbeitenden ausmacht, im Februar
waren es 1592 Menschen oder 83,9%. Auf jeden Bezugsschein wurden
50 g Weizen, 10 g Fett, 50 g Fisch (Fleisch), 100 g Brot ausgegeben.
Dem Spezialkontingent, das die Norm zu 100 bis 125% erfullte, wurden
2 Bezugsscheine gegeben, dem, der die Norm zu 150% oder mehr erfullte,
3 Bezugsscheine”10.
Beim Einsatz des Spezialkontingents gab es besondere Probleme
und Schwierigkeiten. Zum Beispiel liefen die Aufbauarbeiten der
Stalingrader Traktorenfabrik gleichzeitig auf 24 Baustellen ab. Durch
diese Aufteilung wurden Vorschriften Uber den Schutz des arbeitenden
Spezialkontingents und seine Isolierung von freiwilligen Arbeitskraften
miBachtet. Das Lager wurde nur durch halb soxiel Wachpersonal
gesichert, wie eigentlich notwendig gewesen ware. Statt 150 zum
, Arbeitseinsatz begleitenden Wachsoldaten wurden nur 60 bis 75 zur
Verfilgung gestellt. Die Fabrikhallen wurden schon wShrend ihres
Aufbaus genutzt, in einigen Hallen lebten Arbeiter. Deswegen war die
256
Isolierung des Spezialkontingents von den freiwilligen Arbeitem nicht
mehr mdglich. Angesichts der aufgezeigten Bedingungen war die
Lagerleitung gezwungen, eine ausgcwahlte Mannschaft ohne Wachter
zur Arbeit zu schicken11.
Taglich trafen sich Burger des gleichen Staates auf derselben
Baustelle, gemeinsam schufen sie aus Ruinen eine Stadt. Nach
Beendigung des Arbeitstages wurden sie hinter die Stacheldrahte
zuriickgeschickt 1944 wurden Anordnungen des GKO und NKWD
getroffen, die einige Anderungen in die Einsatzordnung des
Spezialkontingents brachten.
Im ersten Quartal 1944 schloB der Leiter des Spezialkontingents
eine Arbeitsvereinbarung mit den Leitem von Wirtschaftsinstitutionen
der Stadt uber die Aussonderung des Spezialkontingents fur die
Durchfuhrung von Wiederaufbau- und anderen Arbeiten an diesen
Objekten ab:”100 Menschen wurden der Bauabteilung der Leitung des
NKWD im Stalingrader Gebiet zum Bau von Verwaltungsgebauden und
Wohnhausem zur Verfiigung gestellt. Zum Ende des Jahres stieg diese
Zahl auf 50012 200 Menschen wurden zum Bautrust Nr.4 des
Volkskommisariats fiir Luftfahrtindustrie fiir die Errichtung und den
Ausbau des Kriegsgefangenenlagers bei der Fabrik “Krasnij Oktjabr”
(“Rater Oktober”)13,150 Menschen zum Stalingrader Energiekombinat14,
60 Fahrer zur Stalingrader Zweigstelle “Sojuzzagottrans “zum Ausfahren
von Getreide aus den Regionen eingeteilt15. Ungefahr 45% des
arbeitsfahigen Spezialkontingents wurde von der Lagerleitung zum
Wiederaufbau vom Wohnraum ausgewahlt16.
Vom Januar 1944 an, begann die Uberstellung eines ausgew^hlten
Spezialkontingents zur standigen Arbeit bei Industrieuntemehmen der
Stadt Stalingrad. Diese Untemehmen hatten fiir die Organisation eines
normalen Produktionsbetriebs zu wenig Fachleute und einfach zu wenig
Aibehskraft. Die Versetzung der Menschen aus dem Lager loste teilweise
ihre Probleme. Entsprechend der Verordnung des GKO bekam die Fabrik
Nr. 221 im Februar und Marz 1944 786 Menschen, im Mai 657, im Juli
106. Im Juli 1944 wurde die Lagerabteilung fiir Kriegsgefangene und
Intemierte in der Fabrik Nr. 221 aufgelOst17.
In die Stalingrader Traktorenfabrik wurden in der ersten
257
Jahreshalfte 83 Menschen uberfuhrt18. Jedoch erfolgte die massenhafte
Ubergabe des Spezialkontingents zur standigen Arbeit im vierten Quartal
1944.
“Zum Anfang des Quartals wurden im Speziallager 3577 Menschen
gezahlt. Innerhalb des Zeitraums von Oktober bis Dezemberkamen 2018
Menschen ins Lager und in diesem Zeitraum verlieBen 3730 Menschen
das Lager, davon kamen 338 Menschen zur Feuerwehr der Leitung des
NKWD im Stalingrader Gebiet, 262 zu der Fabrik STZ, 1892 zum
Stalingrader Traktorenbauwerk OSMC, 272 Menschen kamen zum
Personalbestand des Spezialkontingents Nr. 0108”19.
Mit dem Befehl des NKWD Nr. 0058 vom 03.02.1945 wurde das
Speziallager Nr. 0108 aufgelost. Das Spezialkontingent wurde der
Lagerabteilung bei der Leitung des NKWD des Stalingrades Gebietes
ubergegeben20.
Neue, von der Geheimhaltungspflicht befreite Dokumente warten
auf ihre Forscher. Sie erganzen die Geschichte der Wiedergeburt der
Stadt Stalingrad.
ANMERKUNGEN
1. Zur Zeit Aktiengesellschaft “Wo I go gradskij Sudostroitel‘nyij
Zawod” (Wolgograder Werft).
2. Staatliches Archiv des Wolgograder Gebiets (SAWG) Best
1128-1, D. 15, S. 159.
3. SAWGBest. 1128-1, D. 17, S. 2, 3, 5.
4. Zur Zeit Betriebsvereinigung “Barrikady”.
5. SAWG Best. 1128-1, D. 40, S. 40.
6. Darunter werden GKO, NKWD der UdSSR, UPWI NKWDder
UdSSR gemeint.
7. SAWGBest. 1128-1, D. 49, S. 20-21. (DieAngabensmdotor
Lagerabteilung angefUhrt).
8. SAWGBest. 1128-1, D. 17, S. 18. (Die Angaben tiber die beim
Stalingrader Traktorenwerk geleisteten Arbeitsstunden).
9. SAWG Best. 1128-1, D. 17, S. 42.
10. SAWG Best. 1128-1, D. 8, S. 4
258
11. SAWGBest. 1128-1, D. 17.
12. Die Anordnung des UPW1 NKWD der UdSSR Nr. 2815/1009
vom 15 Januar 1944.
13. So. Nr. 28/5/9062 (Datum fehlt).
14. Faktisch wurde 80Menschen ausgewtihlt (SAWG Best. 1128-
1, D. 55, S. 221.)
15. Die Anordnung des GULAG NKWD der UdSSR Nr. 42/3760
(Datum fehlt).
16. SAWGBest. 1128-1, D. 59.
17. SAWGBest. 1128-1, D. 17, S. 36; D. 51, S. 21.
18. SAWGBest. 1128-1, D. 17, S. 63, 64.
19. Wieter folgen Angaben betr. Uberfuhrung des
Spezialkontingents in andere Gebiete der UdSSR: Grosnyj, Kuijbyschew,
Baku usw.
20. SAWGBest. 1128-1, D. 48, S. 381.
N. W. Kuznecova
VERSORGUNG DER BEVOLKERUNG VON
STALINGRAD MIT LEBENSMITTELN 1943-45
Wahrend der Kampfe in Stalingrad wurden alle wichtigen Betriebe
der Nahrungsmittelindustrie, Laden, Kantinen und Gemuselagerhallen
zerstort. Viele Betriebe, wie z.B. die stadtische Molkerei, Makkaroni-
und Sussigkeitenfabrik, Konservenfabrik, die Muhlen Nr. 4 und 9,
Butterfabrik “Zaija”, Fleischverarbeitungsbetrieb, Bierbrauerei und
Fabrik fiir alkoholfreie Getranke mussten infolge volliger Zerstonmg
der Raume so wie auch der Maschinen, von neuem aufgebaut werden.
Der Wiederaufbau der Nahrungsmittelindustrie in Stalingrad
begann mit den teilweise erhaltenen Betrieben und Produktionsmitteln,
die von groBter Bedeutung waren. Besonders viel Aufinerksamkeit wurde
dabei der Regelung der Brotherstelhmg geschenkt.
Bis zum Kriegsanfang wurden in Stalingrad taglich 480 t
259
Backwaren produziert und am Tag der Befreiung der Stadt 60 t. Die
Wiederherstellung der Brotbetriebe, die grundliche Reorganisation der
alten Backereien und die Ausriistung der voriibergehend eingerichteten
neuen Backereien ermoglichte es schon Ende 1943 die
Produktionskapazitat um das 4-fache zu stcigem. 1945 konnten in den
Backereien von Stalingrad taglich 2491 Brot gebacken werden; doch es
wurden lediglich 160 t. bei einem Bedarf von 205 t produziert1. Die
Mangel wurden durch die Verteilung des Mehls an die Stadtbewohner
behoben. Im Sommer 1943 begann die Produktion von Makkaroni-,
Lcbkuchcn- und Biskuiterzeugnissen und Bonbons in den
Werkabteilungen. Ende 1943 begannen mit der Produktion 2
Fleischbearbeitungsbetriebe, eine Konservenfabrik, eine LikOr- und
Wodkafabrik und 1944 die Stadtische Molkerei. Ihre Kapazhaten
steigerten sich jedoch nur langsam: Die Produktion war unvollstandig
ausgearbeitet, es mangelte an Roh- und Brennstoffen, elektrischem Strom
und Transportmitteln; die Kosten der hergestellten Produkte uberstiegen
wesentlich die der geplanten.
Ungeachtet riesiger Schwierigkeiten ist es den lokalen
Verwaltungsbehorden schon in den ersten Tagen nach der Befreiung
gelungen, die Verteilung von Brot und Mehl, teilweise von Feit und
Getreide und danach auch anderen Nahrungsmitteln an die Stadtbewotaer
zu organisieren. Die Versorgung der Stalingrader, besonders 1943, war
jedoch nicht gleichmassig. Der Mangel an Zucker und Saiz war deuthch
zu spiiren. Da die Lebensmittellieferung fur die Armee an erster Stelle
stand, kam es dazu, dass die von der Regierung zugeteilten Bestande,
mit Ausnahme von Getreide, nicht im vollen Umfang wrteilt werden
konnten.
In den Monaten Februar und Marz 1943 wurden die Lebensrmttd
unter den Stalingradem nach Listen und ab April nach Lebensmittelcarten
verteilt. In der Stadt und in der Umgebung wurden Kartenbhros
aufgestelll. Die Stadtbevdlkerung wuchs sehr schnell, wodurch die
planmaBige Verteilung von Nahrungsmitteln wesentlich erschwert wurde.
260
Tahelle 1
Bev61kerungsgruppen der Stadt Stalingrad nach Erhalt der
Lebensmittelkarten2
28.03.43 in % zu der gesamten Anzahl 12.06.43 in % zu der gesamten Anzahl 01.04.45 in % zu der gesamten Anzahl
Arbeiter und ihnen Glechgesteilte 20160 (41,2%) 70731 (47,8%) 127895 (52,7%)
Angestellte 1638 (3,3%) 7335 (5%) 9690 (4%)
Nichtbemfstati g 14667 (29,9%) 34035 (23%) 53917 (22,2%)
Kinder 12560 (25,6%) 35893 (24,2%) 511107 (21,1%)
INSG 49025 (100%) 147994 (100%) 242609 (100%)
Unter durchschnittlichen Bewohnem hatten die Arbeiter die groBten
Emahrungsnormen, und im Zusammenhang mit der Art des Betriebes,
Berufs und Qualifikation wurden sie in zwei Gruppen unterteilt. Die
durchschnittliche monatliche Versorgungsmenge beider Kategorien
bestand aus 1800g Fleisch, 400g Fett, 1200g Getreide und Makkaroni
sowie 400g Zucker. Die Verpflegungsration der Angestellten betrug
dementsprechend 1200,300,800 und 300 Gramm3. Die Verteilungsnorm
von Brot betrug fur die Arbeiter I. Kategorie 700-800 g, fur Arbeiter II.
Kategorie 500g und fur Angestellte 400g taglich. Nichtberufstatige und
Kinder erhielten 300g. Eine groBe Zahl der Stalingrader emahrte sich in
den Kantinen, da sie selbst keine Moglichkeit zu kochen hatten. Sie gaben
dafur ihre Lebensmittelkarten zu Gunsten der Kantinen ab.
Um die Arbeitsleistung in Betrieben anzuspomen, bekamen die
besten Arbeiter zusatzliche Kost. Den wegen unbegriindeten
Arbeitsversaumnisses verurteilten Personal wurde die Verpflegungsration
ab dem Tag verringert, an dem sie das Urteil des Volksgerichts erhielten.
Diese Methoden wurden im Sinne des Millitaikommunismus duchgefuhrt.
261
Die grOBtcn und abwechslungsreichstcn Verpflcgungsrationen
waren die der Leiter von Partei-, Komsomol-, Sowjet- und
Wirtschaftsorganisationen. Die Frage ihrer Nahrungsmittelversorgung
wurde speziell vom Buro der Stalingrader Obkom KPdSU(b)
(Gebictskommitee der KPdSU (Bolschcwiki) am 2.3.1943 gepriift. Dem
gefassten Beschluss lag die Verordnung des Volkskommissariats fiir
Aussenhandel der RSFSR Nr. 63-64 vom 8.4.1943 zugrunde.
Die Leiter der regionalen und stadtischen Organisationen und
Bchorden (insg. 170 Menschen) erhielten das Recht, sich in sogenannten
Kantincn “Buchstabe A” zu emahren. Andere verantwortliche Mitarbeiter
aus der Region und der Stadt waren in den Kantinen “Buchstabe B”
angcmeldet.
Tabelle 2
Tagliche Nahrungsmittel rationen der leitenden Beschaftigten der
Stalingrader Region in Kantinen (in Gramm)4
Art des Produkts Kantine “ Buchstabe A” Kantine “Buchstabe B”
Fleisch - Fisch 400 200
Fett 60 40
Getreide 70 50
Katrofiel 150 100
Gemtlse 100 80
Obst 10 10
Mehl 130 130
Tee 1 1
Zucker 40 ,JS 30
Eier 10 St. monatlich
Kase 1 kg monatlich 0,5 kg тойв
gesalzener und geddrrter Fischrtlcken 750g monatlich 500 g
262
Die Vcrbrauchsnormen der Lebensmittel in den Kantincn
Buchstabe A” wren grosser als die eines normalen Krankcnhauscs in
Stalingrad (Zucker 2,5 . Fleisch 5, Fett 4 mal). Dadurch waren sie den
Vcrbrauchsnormen der TBC-, Magen- und Darmkranken, die einem
versUrkten Aufwand bedarfen, ungefthr gleichgestellt5. AuBer diesem
Svstem der geschlossenen Kantinen bekamcn die leitenden Beschaftigten
Lebensmittel auf Karte wie die Arbeiter I. Kategorie.
Fiir die Wissenschaftler, Kunstschaffenden, Arzte sowie fur
gewOhnliche Mitarbeiter Oblispolkom (Gebietscxekutivkommitee) gab
es Kantinen mit verbesserter Kost nach Karten. Die Lehrer wurden zu
den Arbeitem I. Kategorie gezahlt.
Das Kartensystem fuhrte zur plotzlichen VergrOBerung der
Beamtenzahl, die mit der Lebensmittelverteilung beschaftigt waren, sowie
zur VeigroBerung der Kontrollorganisation. Trotz vieler Uberpriifungen
seitens des Parteikommitees, der Hausverwaltung, der Betriebe und
Behdrde, sowie Strenger StrafmaBnahmen, wurden bis zum Kriegsende
solche Faile von MiBbrauch, wie z.B. das Eintragen von fiktiven Familien
in die Listen fur Lebensmittelkarten, das Aneignung von Karten mit
anschliessendem Verkauf vom Brot zu Marktpreisen und die Aufnahme
vonAngpstellten und nicht Beschaftigten in die Gruppe der Arbeiter, um
die Witeilungsnorm der Lebensmittel zu vergrossem nicht beseitigt.
Die Zahl der Straftaten stieg entsprechend der immer schlechter
werdenden allgemeinen Lebensmittelversorgung ab Herbst 1943. Der
groBere Teil der Ackerflachen auf dem rechten Wolgaufer, den man von
den Nazi-Soldaten befreit hatte, war nicht eingesat worden. Dazu kamen
noch der trockene Friihling und Sommer 1943. Die Menge der geemteten
Getreidekulturen und Hulsenfriichte im Stalingrader Gebiet war 3 mal
kleiner als im Jahr zuvor. Man muB noch dazu sagen, daB 1943 die
Landwirtschafl im ganzen Land das niedrigste Niveau wahrend des
ganzen Krieges erreicht hat. Nach der Regierungsverordnung vom
21.11.1943 wurden die Verteilungsmengen von Brot gekiirzt. Die HOhe
der Verpflegungsnormen wurde monatlich bestimmt und hing von der
Getreidemenge, die die Stadt erhielt, ab.
In erster Linie bekamen die Angestellten, Nichtbeschaftigten und
Kinder weniger. Die Qualitat des Brotes hatte sich wesentlich
263
\erschlechtert. Nach dem BeschluB von Obkom und Oblispolkom wurde
schon im Oktober 1943 ein Teil der Miihlen auf Hirseverarbeitung
umgestellt. Es wurde geplant, die Zusatze aus Mehl anderer Getreide
auf 60-70% zu erhohen und zwar aus Hirse, Hafer, Mais und Gersten.
Manchmal wurde Brot nur aus diesen Getreidesorten gebacken. Erst
nach der Emte 1944 ist es gelungen, die Zusatze auf 45% (in der ersten
Augusthalfte) und 30% (im September) zu verringem, wodurch der
Geschmack verbessert und der Kaloriengehalt des Brotes erhdht wurde6.
Im grossen und ganzem jedoch blieb die Qualitat der Backwaren bis
zum Kriegsende gering.
Ab Herbst 1943 hatten die Bauem den Verkauf der Lebensmittel
auf Stalingrader Markten wesentlich verkiirzt, wodurch die Preise enonn
gestiegen waren. Im Zusammenhang dam it hatten die Obkom und
Oblispolkom im April 1944, unter Berufung auf Beschluss von SNK
(Rat der Volkskommissare) UdSSR, den Kolchosen tmd Kolchosbauem,
sowie Einzelbauem erlaubt, bis zum 1. Juli desselben Jahres den Markt
unter eigener Federfuhrung mit Brot zu versorgen, unabhangig von der
staatlichen Planerfullung der Brotherstellung. Der Trust der Marktetraf
Vereinbarungen mit den Kolchosen der Gorodisenski-, Kalacevski-,
Mihajlovski- und Novoaninskigebiete liber Brotlieferungen fur die Stadt
Als Gegenleistung, wurden an die Bauem Mangelwaren verkauft Im L
Quartal 1944 trafen auf Stalingrader Markten nur 25 t Weizen- und
Roggenmehl ein, wahrend es im II. Quartal dagegen schon 901 waren.
Im Juni 1944 kostete 1 kg Weizenmehl 160 Rubel und 1 kg. Roggenmehl
150, d.h. 10% weniger als im Marz desselben Jahres7. Die meisten
Stalingrader konnten jedoch das Angebot der Mftrkte nicht nutzen, da
die Preise zu hoch waren. Einzelne Betriebs- und Organisationsleiter
versuchten, fur ihre Kollektive Lebensmittel aufVorrat einzukau fen oder
die Industriewaren, die sie in anderen Regionen bekommen hatten, ftr
Lebensmittel in Kolchosen einzutauschen. Aber diese Initiativen wurden
durch Verordnungen des Obkom der KPdSU unterbunden, da siegegen
die sowjetischen Handelsgesetze verstieBen und die Planerfhllung der
Brotherstellung zerriitteten8.
Obkom der KPdSU und der Oblispolkom brachten viel Kraft auf,
um die Versorgung der Bevolkerung mit den Nahrungsmitteln aus inneren
264
Vorraten zu sichem. So wurden z.B. im Marz 1943 voriibergehend alle
bestellbaren Ackerflachen des linken Wolgaufers, sowie freie kunstlich
bewSsseite Parzellen der Kolchosen von Gorodisevski-, Krasnoarmejski-
und Srednjeahtubinskigebietes den Hilfswirtschaften der Untemehmen,
und Arbeiter- und Angestelltenkollektiven fiir den personlichen Saat
Verfugung gestellt9.
1944/45, dem Beschluss des ZK KPdSU und SNK UdSSR
entsprechend, wurden alle Flachen, die von Stalingrader Bewohnem als
Gemusegarten benutzt wurden, vergroBert. Die Arbeiter und Angestellten
bekamen die Parzellen auf 5-7 Jahre. Die Verwaltungsbehorden hatten
kein Recht auf eine Neuverteilung dieser Parzellen. Falls ein Stalingrader
von der Arbeit entlassen wurde, verlor er damit das Recht auf dieses
Land, jedoch erst nach der Emte. 1944 beschaftigten sich 62400 und
1945 schon 83400 Arbeiter und Angestellte der stadtischen Betriebe und
Behorden mit dem Gemuseanbau, d.h. fast jede Familie. Die Flache der
Gemusegarten betrug 1944 3200 ha und 1945 4900 ha. Der
durchschnittliche Ertrag der Gartner betrug 5 t/ha Kartoffel und 18 t/ha
Gemuse, mehr als in den Kolchosen10.
Die Hilfswirtschaften der Stalingrader Unternehmen (ihre
Gesamtflache betrug 1945 19.800 ha)11 bauten in erster Linie Getreide,
aber auch Gemuse, Melonen und Kartoffeln an. Obwohl die Ertrage
niedrig und Kosten der Produkte hoch waren, bemuhten sich die
Betriebsleiter, die Hilfswirtschaften zu vergrossem, da sie in ihnen eine
wichtige zusatzlicbeVersorgungsquelle ihrer Untemehmen sahen. Durch
diese Umstande, infolge des Krieges, des effektlosen
Organisationssystems der Landwirtschaft, der Stockungen in der Arbeit
der VerteilungsbehOrden, wurden 1943-44 nur die minimalen Bedurfhisse
der Stalingrader an Lebensmitteln befriedigt. Dadurch war die
Sterblichkeitsratc hoher als die Geburtenanzahl12.
ANMERKUNGEN
L Dokummentationszentrum der neuen Geschichte Wolgograder
Gebiets (DZNGW). Best. 113-18, D. 207, S. 1; Best. 113-20, D. 249, S.
47.
2. DZNGW. Best. 71-2, D. 145, S. 45; Best. 71-5, D. 71, S. 5.
265
3. DZNGW. Best. 113-20, D. 280, S. 45; Best. 71-2, D. 146, S.
10-13.
4. DZNGW. Best. 113-14, D. 5, S. 176.
5. Ebd. D. 255, S. 43 — vom Verfasser gezdhlt.
6. Ebd. D. 8, S. 223; Best 113-18. D. 207, S. 26.
7. DZNGW. Best. 113-18. D. 30, S. 48; Best. 71-5, D- 71, S. 58,
64 — vom Verfasser gezdhlt.
8. DZNGW. Best. 113-14, D. 8, S. 159; D. 55, S. 20.
9. Ebd. D. 4, S. 183.
10. DZNGW. Best. 113-20, D. 4, S. 70-71; D. 44, S. 23, 37.
11. Ebd. S. 5.
12. Ebd. D. 82, S. 8. 27.
Gerhard Brunn
FLUCHT UND RUCKKEHR
DER KOLNER 1944/45
Im Februar dieses Jahres gedachte man in aufwendigen
Gedenkveranstaltungen der Zerstorung Dresdens im Februar 1945.
Dresden eignet sich so gut als Menetekel, weil die Stadt durch einen
einzigen zerstorerischen Bombenangriff vemichtet wurde und ihr in
wenigen Stunden das geschah, was andere Stadte uber Jahre hinweg
erleiden muBten.
Das Schicksal von Dresden und vielen anderen groBen und kleinen
Stadten, nicht nur in Deutschland, wirft ein Schlaglicht auf die Totalitat
des modemen industrialisierten Krieges, der nicht mehr allein zwischen
kampfenden Truppen ausgetragen wird, sondem sich mit aller Brutalitat
auch gegen die unbewaflhete und praktisch wehrlose Zivilbevolkerung
richtet. Mit der Entwicklung der Luftwaffe war es mdglich geworden,
den Krieg mit Bombenflugzeugen weit uber die Frontlinien hinaus in
das feindliche Territorium hereinzutragen. Die deutschen und britischen
266
Vordenker des Bombenkrieges der drciBigcr Jahre nahmen an, daB man
mit den gegebenen technischen Moglichkeiten militarische oder
kriegswichtige Einrichtungen nicht entscheidend zerstoren konne.
Deshalb schlugcn sie vor, durch eine riicksichtslose Bombardierung die
Innenstadte riicksichtslos zu bombardieren, und damit die Bevolkerung
so sehr in Panik und Schrecken zu versetzen und zu demoralisieren, daB
sie nicht mehr in der Lage waren, den Krieg zu ertragen und weiter zu
fuhren1.
Der strategische Bombenkrieg gegen die Zivilbevolkerung war also
keine Erfindung des Zweiten Weltkrieges, sondem schon in den
Kriegsszenarien strategischer Planer mehrerer Lander in den dreiBiger
Jahren angedacht und wurde als erstes von der deutschen Luftwaffe bei
den Bombardierungcn von Warschau, Rotterdam oder Coventry in die
Tat umgesetzt.
Zu den im Zweiten Weltkrieg durch Bomben verwiisteten Stadten
gehorte Kdln. Nach einem ersten, in seiner Wucht bis dahin nicht
gekannten Luftangriff im Mai 1942, wurde Kdln durch standige
Bombardierungen von tausenden von Flugzeugen beinahe vollig
entvolkert und so sehr zersprengt, daB es nach dem Kriege emsthafte
Diskussionen darum gab, den Stadtkem vollig aufzugeben.
Im Folgenden geht es zum einen darum, mit einigen kleinen
Bneftexten lebensgeschichtlich die Schrecken des Bombenkrieges und
die Odyssee von Ausgebombten in den letzten Kriegsmonaten zu
beteuchten, und zum anderen, die Herausforderungen aufzuzeigen, denen
sich die zunickkehrenden Bewohner und die Behorden bei den
Bemuhungen gegenubersahen, ihre verwtistete Stadt wieder zu einem
bewohnbaren Ort zu machen.
Koln war die erste deutsche Stadt, an der die Englander 1942 die
Strategie des Flachenbombardements erprobten. Die Auswirkungen
dieses Bombardements in Folge des beriihmt beriichtigten 1000-Bomber
Angriff vom 31. Mai 1942 iiberstiegen zwar alle Annahmen und
Bberforderten die vorbereiteten SchutzmaBnahmen, erreichten jedoch
nicht das strategische Ziel einer nachhaltigen Demoralisierung, der Flucht
oder Evakuierung der Bevolkerung2.
Noch blieben die Menschen in der Stadt, nickten in den Trummem
267
zusammcn und widersctzten sich dem Diuck des Regimes, das <be
Evakuicrung dcr Bevolkerung in festgclcgte Aufnahrneriume (Gaue)
durch die Nationalsozialistische Volkswohlfahrt (NSV) in durch Partei
und Bchorden gclcnkte und uberwachte Bahnen lenken wollte.
Erst nach den nicht minder schrecklichcn AngnfFen vom Junt/Juli
1943 begann die Stadt sich zu entvolkem. Aber immer noch versuchten
die meisten Kolner, privat Unterschlupf in der naheren Umgebung zu
finden, obwohl das Regime systematise!! die Ausquartierung von
Bombengeschadigten oder Bcvdikcrungsgruppen betrieb, die nicht
unbedingt zum Funktionicren der Wirtschaft benotigt wurden. Sie
boykottierten weiterhin die organisierten MaBnahmen zum Transport
und zur zwangsweisen Einquartierung in weit entfemte Gegenden des
Reiches, die insbesondcre auch auf schulpflichtige Kinder zielten3.
Im Herbst 1944 nahmen die Luftangriffe wahrhaft apokalyptische
AusmaBe an. Die Stadt wurde regelrecht pulverisiert. Doch war das
noch nicht das Ende. Am 2. Marz 1945, vier Tage vor dem Einmarsch
der Amerikaner, folgte noch einmal ein Angriff von solchen furchterlichen
AusmaBen, daB von den 150.000 Menschen, die bis dahin ausgehalten
hatten, weitere 100.000 in panischer Flucht aus der Stadt stiirzten, so
daB auf dem linksrheinischen Ufer nur ca. 40.000 Bewohner
iibrigblieben4.
Ein individuelles Schicksal vermag besser als eine abstrakte
Zusammenstellung deutlich machen, was die Menschen in Koln wahrend
der letzten Kriegsphase zu erleiden hatten und wie sie sich bemiihten,
dem Untergang zu entgehen5.
Im Oktober 1944 schreibt ein Kolner: „Wenn Du von uns nichts
horst, so liegt das an den unbeschreiblichen Verhaltnissen. Morgens
Alarm, und dann den ganzen Tag weiter. Furchtbare Angriffe. Mit einer
Wucht wie nie zuvor. Viele Tote. (...) Mein Haus (...), den 16.10. abends
durch Luftminen (...) bis zur Unbewohnbarkeit zerstort. Haben 8 Nachte
auf Liegestiihlen in stadtischen Biirogebauden gehaust. Seitgestem auf
einem Zimmer die ganze Familie in Hohenlind, das auch schwer
mitgenommen. Entsetzlich. Man verlumpt. Wasche schmierig, Korper
ungepflegt, kaum Waschgelegenheit, keine Reinigung der Wasche mehr
moglich. Usw. Usw. Es wurde ein Buch fullen.
268
Wir sehen mit immer starker werdender Resignation kommenden
Ereignissen entgegen. Man kann hier schon oft die torichte Bemerkung
horen, daB die Toten zu beneiden [seien]. Notiert nur als Barometer fur
die Einstellung mancher, die schwach geworden/4
In dieser Situation entschlieBt sich die Familie, ein
Evakuierungsangebot anzunehmen. Die Fahrt wird abenteuerlich: „Ein
Lazarettzug nahm uns auf (...) bis wir am 5.11. abends gegen 20.00 Uhr
in Bad Liebenburg im Harz landeten. Nach 53 Stunden Fahrt! In tief
dunkler Nacht! Krankenautos kamen und brachten uns in eine eben
geraumte Irrenanstalt. Die letzten Irren wurden mit dem letzten Zuge,
mitdem wir gekommen waren, abtransportiert. Zustande schlimm (...)“
Aus einem weiterem Brief erfahren wir mehr: „Unertraglich waren
die Verhaltnisse in Bad Liebenburg, wohin man uns von Koln mit dem
Lazarettzuge transportiert hatte. Dort wurden namlich Manner und
Jungenjeden Alters und Frauen und Madchen jeden Alters nur getrennt
nach Geschlechtem in Salen mit je 30 bis 40 Betten untergebracht. Fur
jeden Saal ein einziges Klosett, ohne Wasserspiilung, ja ohne jegliche
Moglichkeit, Wasser nachzugieBen! Keine Moglichkeiten fur die Manner,
sich zu waschen, fur etwa 80 Frauen waren funf Waschnapfe zum
Waschen vorhanden. Keine Moglichkeit, irgendein Gegenstand zu beigen,
keinen Schrank, kem Spmd, nichts, nichts. Ich mochte die Schildenmg
nicht fortsetzen, ich schreibe es nur, um klarzumachen, daB wir eben
auch als Fbegergeschadigte eine derartige Unterbringung fur unertraglich
hielten Ich ube gar keine Kritik, ich sage das alles ungem, aber ich muB
es doch, um wemgstens erkennen zu lassen, was wir eben nicht mehr
auf uns nehmen konnen.44
Erbittert berichtet der Briefschreiber von weiteren Erfahnmgen:
„Dei Fliegergeschadigte ist uberall unwillkommen, man ist in der
Bevdikerung wenig entgegenkommend gegen ihn und auch die Behdrden
tun eagenthch nichts fur ihn, wohl sind sie nach seinem Empfmden oft
gegen ihn. Das ist furchtbar bitter und stcht in einem unbegreiflichen
Gegentatz zu dem, wai man immer in den Zeitungen gelesen hat. Aber
vieUeicbt hat man diese Mitteilungen nicht richtig verstanden. Was wir
•chon von FliegergeschMdigten an Zomesausbrhchen gehdrt haben Uber
ihre Behandhuig, das ist sehr arg. Vielleicht Gbertreiben die Leute in
269
ihrem Leid, aber auch wir selbst konnen beim besten Willen von einer
Forderung und Hilfe nichts bemerken. Aber vielleicht sind auch wir zu
egozentrisch.“
Wahrend der Monate September 1944-Marz 1945 loste sich die
Stadt zunehmend auf. Die letzten Betriebe, die es noch irgendwie zuwege
brachten, verlegten mit ihren Belegschaften, Maschinen und
Lagerbestanden ihren Sitz in die Umgebung. Schon vorher hatten andere
diesen Schritt vollzogen. Sie waren nicht nur in das Bergische Land,
sondem bis nach Sachsen oder in noch weiter entfemte Gegenden
gegangen. Behorden und Amtsraume wurden haufig nicht mehr besetzt.
Zahlreiche Beamte fliichteten wie andere Bewohner auch kopflos,
nachdem sie in Luftangriffen ihre letzte Wohnung, Hab und Gut verloren
haben. Die noch verbliebenen Verwaltungen des Reiches erhielten den
Befehl, sich rechtsrheinisch in sicherere Gegenden zuriickzuziehen. Am
Ende waren nur noch fragmentarische Reste der NS-Stellen und der
Stadtverwaltung gegenwartig. Wer in Kdln noch zu tun hatte und Rat
und Hilfe suchte, war arm dran. Die Lage spitzte sich in den ersten
Monaten 1945 weiter zu. Lebensmittel kamen kaum noch in die Stadt.
Tiefflieger mit ihren Bordwaffen erlaubten so gut wie keine Bewegung
mehr.
Doch groBsprecherisch versicherte im Februar ein Aufiruf des
Gauleiters, der sich , nach Aussage der Stadtverwaltung vom Sommer
1945, mit seiner Gauleitung ?,wohlbehtitet und gesichert im Waldhotel
‘Wieler Tropfsteinhohle’ aufhielt" und nur noch zu Stippvisiten in die
Stadt kam, daB weit liber 200.000 Menschen jeden Meter und jede
Treppenstufe in Kdln gegen das etvvaige Eindringen des Feindes
verteidigen wurden6.
Der letzte vernichtende Angriff vom 2. Marz bombte Kdln
sturmreif. 120.000 Menschen waren am Morgen des Tages noch in der
Stadt. Zu zehntausenden liefen sie jetzt davon, buchstablich in den letzten
Minuten vor dem Einriicken der Amerikaner, die mit ihrem Bombenhagel
so gut wie jeden Widerstandswillen gebrochen hatten. Am 4. Marz
brachte sich der Oberbiirgermeister Schaller mit seinen Getreuen durch
einen Kanal unter dem Rhein hinweg nach rechtsrheinisch in vorlaufige
Sicherheit. Einen Tag spater ertranken 30 Angehorige der Gestapo, als
270
sie sich im Augenblick der Sprengung des Kanals auf demselben Wege
davonmachen wollten.
Sporadisch nur wurde die Stadt von klaglichen, sparlich
bewafiheten Truppenresten verteidigt7. Ein Mitarbeiter der Kdlner
Lokalzeitung, des Kdlner Stadt-Anzeigers, Josef Fischer, wagte sich an
diesem Tag aus dem Bergischen Land fiber die noch intakte Bonner
Briicke nach Koln zuriick. Auf der LandstraBe kamen ihm Radfahrer
entgegen: „Wohin willst Du?“, rief er jeden an und erhielt die Antwort:
„Raus, nur raus, raus...“. „Koln ist weggeputzt!“ „In Koln ist es aus!“
,Jch hab die Schnauze voll!“8.
Als Datum fur die Einnahme der Stadt durch die Amerikaner wird
der 6. Marz genannt. Doch fiel an diesem Tage erst der linkrheinische
Ted. Noch einen Monat dauerte es, bis auch das rechtsrheinische Koln
in amerikanischer Hand war. Bis dahin verlief die Frontlinie entlang des
Kolner Rheinufers. Uber den Strom hinweg wurden Artillerieduelle
gefuhrt. Die Innenstadt blieb als Sperrgebiet teilweise geraumt. Zuzug
blieb verboten.
Schon vor dem offiziellen Ende des Krieges aber machten sich aus
den befreiten Gebieten viele Menschen auf den Weg in die Kolnische
Heimat. Das Bachlein der Rfickkehrenden schwoll nach dem 8. Mai zu
einem Strom von tausenden und zigtausenden an.
Dazu gehorte auch die junge Frau, die von Sachsen aus aufbrach:
„In Sachsen hatten sie nichts zu essen mehr. Somit muBten wir Kolner
wieder Sachsen verlassen. Aber wie, das war die Frage. Habe mit meinem
Kind 21 Tage gebraucht bis Koln, war ja alles zerstort. Als ich in Koln
ankam mit meinem kleinen Rucksack und vor der einzigen Briicke stand,
die Pattonbriicke, ach, was liefen da die Tranen, alles dem Erdboden
gleich. Meine Wohnung, alles kaputt. Aber meine Eltem hatten ein
Zimmer fiir mich retten konnen. Dort unter dem Dach fing mein Leben
wieder an.449.
So wie sie kamen die Rfickkehrer fiber die LandstraBe nach Koln,
einzeln oder in Gruppen, teils zu FuB, groBtenteils mit Wagen und hatten
durchweg sehr viel, oft wagenladungsweise, Gepack. Damit wurden sie
an irgendwelchen StraBenecken und dergleichen abgesetzt und muBten
sich danach in der zerstorten Stadt zurechtfinden. Aufschriften in den
Trtimmerbergen zwischen den Zickzackpfaden zeugten vom
271
Galgenhumor der Kolner selbst unter hartcsten Bedingungen. Auf einer
Tur im Trrimmerschutt stand die Kreidcschrift: „Krriftig dirickcn, lure
klcmmt", oder an einem Mauerrest. „Schellen zwecklos, wir liegen im
Keller" „Die Post ist im Himmel abzugcben‘\ „Schlussel liegt unterder
Matte'40.
Woche fur Woche mcldeten sich die zurrickkehrendcn Kolner in
Massen bei den Amtem. Im Sommer trafen im Durchschnitt wrichcntlich
6.000 Personen ein. Im Juni hatte die Bevolkerung mit 175.000 wieder
den Stand vom Februar errcicht. Im Juli registrierte man schon 75.000
Eimvohner mehr; im Dezember war die Stadt nach ihrer Einwohnerzahl
von 447.000 eine wirkliche GroBstadt geworden11.
Die meisten Rrickkehrer kamcn nach den Erkenntnissen der
Behorden aus freien Stricken12. Andererseits vcrsuchten die ehemaligen
Aufhahmcgebiete die Zugewiesenen so schnell wie moglich wieder in
die Heimat abzuschieben. Rrickwanderer gaben an, aus den
Aufhahmegebieten, in denen sie Schutz gesucht hatten, ausgewiesen zu
sein, dort keine Lebensmittelkarten oder koine Unterstritzungen mehr
erhaltcn zu haben. Diese Angaben bestatigten sich in der Praxis des
Wohlfahrtsamtes. Fast taglich, so schrieben die Beamten, kamen
Abgesandte von auswartigen Stellen (der Militarregierung, von
Landraten, Burgermeistem, Firmen, Gruppen von Umquartierten), um
zu fragen, ob die Rrickkehr von Umquartierten erwrinscht oder
erforderlich sei und um festzustellen, was die Stadtverwaltung zu
veranlassen gedenke oder zu tun bereit sei, um die Rrickkehr zu
ermoglichen.
Im Sommer versuchten die Beamten noch nicht offen aber doch
indirekt, die Rrickkehr zu bremsen. Grundsatzliche Einwendungen gegen
die Rrickkehr konnten nicht erhoben werden, sagten sie, aber es muBten
starke Bedenken erhoben werden, weil die Unterbringung groBe Probleme
mit sich bringe. Sie wrinschten sich lediglich die Rrickkehr von
Handwerkem jeglicher Art.
Die Beamten brachten aber Verstandnis fur das starke Bestreben
zur Rrickkehr auf. Sie verwiesen auf die Verhriltnisse, unter denen die
Umquartierten auswrirts zu leben hatten. Die meisten der Evakuierten
wohnten namiich unter primitiven Vcrhaltnissen, groBenteils in engster
272
riumlichcr Gcmcinschaft mit den Quartiersgebcm. Sie seien vollig auf
die Hilfe anderer angewiesen. Mcist seien sic ungem gesehene Gaste,
denen insbesonderc nach KriegsschluB immer wieder nahegelegt wcrde,
moglichst bald zu verschwinden. AuBerdem seien die Familien der
Umquartierten haufig auseinandergerissen, einzelne Familienmitglieder
seien getrennt voneinander untergcbracht und sie hatten das begreifliche,
fbrdenmgswiirdige Bestreben, cndlich wieder hcimzukommen. Bei den
Kdlnem falle auBerdcm das ausgepragte Heimatgefiihl ins Gewicht, das
nicht selten sich in Heimweh auBere.
Bei ihren BetreuungsmaBnahmen bemiihten sich die Behdrden mit
besonderer Sorgfalt um entlassene Kriegsgefangene und ehemalige
pohtische Haftlinge, doch stellte sie vor allem die starke Riickwanderung
der Familien vor kaum losbare Probleme.
Die Notlage war bedriickend!3. Wenigcr fur die Riickwanderer
aus der naheren Umgebung, die sich im Sommer schon notdiirftig wieder
emgenchtet hatten, aber umso mehr fur die von weither Kommenden.
Sie waren zum Teil wochenlang, regelmaBig tagelang unterwegs und
der Anted der Frauen mit kleinen Kindem, der allem ankommenden
Kinder, der Alton und Siechen, der hochschwangeren Frauen war unter
ihnen besonders hoch.
Auf ihrem muhseligen Weg hatten die meisten die mitgebrachten
Vorrate aufgebraucht oder tagelang nichts Warmes gegessen. Fur ihre
Verpflegung war eine Reihe von GroBkiichen und Kidstem verpflichtet
woiden. Mittags und abends wurde ein Eintopfgencht ausgegeben. 2.000
Portionen waren es taglich.
Ab Mitte August wurde es fur den durchschnittlichen
Riickwanderer beinahe aussichtslos, eine einigermaBen bewohnbare und
leicht instandsetzbare Wohnung zu fmden. Es erschien ganz unmoglich
fur Familien, insbesondere fur alleinstehende Frauen mit Kindem, fur
Mutter mit Sauglingen, fur Behinderte aller Art, fur Alte und Sieche.
AMe diese, so schrieb das Wohlfahrtsamt, hatten nicht die notige
Wendigkeit, um unter den schwierigen Verhaltnissen zu suchen und zu
fmden. Die Lage verschlimmere sich taglich. Kranke Mutter mit kleinen
Kindem, junge Mutter mit Sauglingen, Alte und HinfMlige hausten in
Bunkern ohne Aussicht auf eine anderweitige Losung. Die
273
Wohnungsverhaltnisse scien auch dann trostlos, wenn eine Wohnung
gefunden worden sei. Es sei erschutternd zu sehen, mit welchen
primitiven, gesundheitsschadlichen und baulich gefahrdeten
Unterkunften, sich die minderbemittelte Bevolkerung von Koln begrriige.
Besser sah es im August 1945 mit dem Arbeitsmarkt aus, der zu
der Zeit leer gefegt war. Die Behorden stellten sich aber die bange Frage,
ob die Aufhahmefahigkeit von Handel und Industrie reichen werde, um
mit der steigenden Bevolkerung Schritt zu halten. Im August besaBen
nach Einschatzung des Amtes viele Menschen noch betrachtliche
Barmittel und hielten sich vom Arbeitsmarkt fem. Seien diese Barmittel
aber zusammengeschmolzen, so werde es einen Andrang auf den
Arbeitsmarkt geben. Alle anderen Schwierigkeiten wurden ungeheuerlich
wachsen, wenn Arbeitslosigkeit hinzukommen sollte.
Duster beurteilten die Behorden die sittliche Haltung der
Bevolkerung. Die sittliche Struktur des einzelnen und der Gesamtheit
seien schwer gefahrdet. Zu den schlimmsten Ubeln gehorten die
Zerriittung und Zerstonmg des Familienlebens infolge der Trennung der
Familienmitglieder. Die Ubel wurden sich um so schlimmer auswirken,
in je engerem Raum sich das Familienleben abspielen miisse.
Die iiberwiegende Zahl von Kindern und Jugendlichen sei
unerzogen, ohne sittliche Begriffe, ohne Schulwissen. Schon ergebe sich
die Notwendigkeit, Kinder in Heimen unterzubringen, weil sie allein
oder in Gruppen von auswarts kamen und keine Eltem vorfanden, weil
Kinder und Eltem auf der Wanderschaft getrennt wurden, weil Mutter
ihre Kinder im Stich lieBen, weil Mutter oder Eltem straffallig und
inhaftiert wurden, weil Kinder und Jugendliche bei Eigentumsdelikten
und dergleichen betroffen wurden oder sich in sonstigen Erscheimmgen
eine so starke Gefahrdung und Verwahrlosung auBere, daB dem
Eltemhaus die Erziehung nicht uberlassen bleiben konne. Die Zahl der
gefahrdeten, verwahrlosten Kinder werde noch schneller anwachsen, da
eine groBere Bevolkerungsdichte die Ubel nur noch fbrdem werde.
Deshalb miisse die Frage, ob Koln in absehbarer Zeit alle seine Kinder
wieder aufiiehmen konne und wolle, besonders grundlich gepriift
werden14.
Zu den Gefahren, die mit der Riickwandenmg verbunden waren,
274
zahltcn die Beamten die Gcfahr von Tuberkulose und anderen
Infektionskrankheiten. Die ungesunden Lebensverhaltnisse, die
Zerstorungen der Stadt, die Unsauberkeit, die Fliegen und Rattenplage,
das Fehlen von Trinkwasser in vielen Gegenden boten optimalc
Voraussetzungen fur das Entstehen von Infektionen.
Besondere Lasten und Leiden werde der kommende Winter den
minderbemittelten Bevolkerungsschichten auferlegen. Der Mangel an
Bekleidung, an Heizstoffen, das Fehlen von Fensterglas und auch nur
dessen Ersatz werde weitere Kreise den Unbilden des Wetters in
furchtbarer Weise aussetzen. Es miisse deshalb auf die Gefahr einer
politi sehen Radikali sierung hingewiesen werden. Kamen Riickkehrer
zuriick, die fremde Einwohner in der vollig ausgebombten Wohnung
vorfanden, ohne daB eine Moglichkeit bestehe, die Wohnung wieder fiir
sich fireizumachen, kamen Soldaten aus der Gefangenschaft zuriick, die
weder Familie noch Unterkunft fanden, und nicht einmal die notige
Kleidung erhielten, um Arbeit aufzunehmen, kamen politisch Verfolgte
aus jahrelanger Haft zuriick, ohne daB ihnen auch nur annahemd das,
was sie friiher hatten, wieder zur Verfiigung gestellt werden konne, so
bestehe die erste Reaktion in einer Ablehnung und Vemeinung der Trager
der Nachkriegsverhaltnisse. Dazu kamen die allgemeinen
Schwierigkeiten, die primitiven Lebensverhaltnisse in der zerstorten Stadt.
Die Auswirkungen auf die radikale politische Einstellung weiter Kreise
der Bevolkerung werde nicht ausbleiben. Also sei es notwendig zu priifen,
ob im Interesse des Einzelnen und der Gemeinschaft nicht die Ruckkehr
nach Koln gelenkt und verlangsamt werden konne.
Im Sommer 1945 untemahm die britische Militarregierung eine
Umfirage zur Bevolkerungsentwicklung und fragte darin, wie viele
Menschen denn noch bis zu welcher Einwohnerzahl aufgenommen
werden konnten und zu welchem Zeitpunkt die Kapazitatsgrenze erreicht
sein werde. Die Stadtverwaltung gab an, daB unter den gegebenen
Bedingungen Koln hochstens 410.000 Einwohner, d.h. ca. 360.000
weniger als 1939, beherbergen konne. Die Aufhahmekapazitat werde
am L September erschopft sein15.
Kaum waren die Kolner aus ihren durch den Krieg erzwungenen
Umquartierungen zuriickgekommen, wurden ihnen schon wieder neue
275
zugcmutct. Die Aufhahmcschwicrigkeiten der Stadt Kdln vcranlaBten
die Militarrcgierung ab September Riickkchrcr in den Bezirk Detmold
umzuquartieren. Auch die umliegenden Kreise sollten Menschen aus
Koln aufhehmen. Insgesamt gelang es jedoch nur rund 5.000 Personen
im Sammcltransport nach Detmold zu bringen16. Angesichts der
Tatsache, daB in einer Wochc so viele Menschen nach Koln
zuriickkehrten, wie in drci Monaten hatten umquartiert werden konnen,
war das nur cin Tropfen auf den heiBen Stein.
Wiederholt, dann standig mahntc dcshalb das Wohlfahrtsamt, eine
Zuzugssperre nach Koln zu erlasscn und diese Spcrrung Kolns uber alle
Medien und durch Plakatc auf den Bahnhofen bekanntzugeben
SchlieB 1 ich kam es dazu und der Zuzug nach Koln wurde strong begrenzt.
Mit der drastischcn Beschrankung der Zuzugsmoglichkeiten lieB
sich der Ruckkchrerstrom merklich eindammen; die Kurve der
Einwohnerentwicklung flachte ab 1946 ab’7. Im Endeffekt erreichte Koln
den Vorkriegsstand in der Einwohnerzahl erst 1958, lange nach anderen
konkurrierenden Stadten. Ob die aus der Not geborene MaBnahmen von
1945/46 Koln in einer wichtigen Startphase nach dem Kriege nicht mehr
geschadet als geniitzt haben, bleibt eine offene Frage
ANMERKUNGEN
1. Hierzu mit weiteren Literaturverweisen Gebhard Aders.
Hintergrunde und Ablauf in: Martin Rilther (Bearb.): Kdln, 31. Mai
1942. Der 1000-Bomber-Angriff. Kdln, 2. Aufl. 1992
2. Vgl. Die Dokumentation von Martin Rilther (Bearb) : Kdln, 31.
Mai 1942 (Anm. 1).
3. Vgl. hierzu и. a. die verstreuten Hinweise bei Josef Fischer:
Der Weg durch das Feuer. Kdln, Stadt undMenschen im Schmelztiegel
unserer Zeit. Bebildeter Tatsachenbericht aus denJahren 1939-1945.
Kdln 1949.
4. Gebhard Aders: Die letzten Luftangriffe auf Kdln, in: Georg
Mdlich/Stefan Wunsch (Hrsg.): Kdln nach dem Krieg. Facetten der
Stadtgeschichte. Kdln 1995 (Kdlner Schriftenzu Geschichte undKultur,
Bd. 24), S. 13-26.
5. Die Briefe in HAStK 904-111.
276
6. Zur Situation in den letzten Kriegsmonaten und bei der
Einnahme der Stadt vgl. die Ausarbeitungfur den Bericht zum Aujbau
der Verwaltung vom 17.10.1945 (verschiedene Fassungen) in HAStK 904-
486.
7. Zur „ Verteidigung“ KOlns und Einahme durch die Amerikaner
siehe Reinhold Bilstein/Eberhard Illner: You are now in Cologne.
Compliments. Koln 1945 in den Augen der Sieger. Hundert Tage unter
amerikanischer Kontrolle. Koln, 1945. S. 29 ff.
8. Josef Fischer: Der Weg durch das Feuer (Anm. 3).
9. Horst Matzerath: „...vergessen kann man die Zeit nicht, das
1st nicht moglich... “. Kdlner erinnern sich an die Jahre 1929-1945.
Kdln, 3. Aufl. 1987.
10. Peter Frohlich: Es war ein langer Weg. Erinnerungen eines
alien Kolners. Koln, 1976. S. 178.
11. Zu den genauen Zahlen der Bevolkerungsbewegung siehe
HAStK 904-546.
12. Siehe zu dem Folgenden den ungez. Bericht vom 10.8.1945
„Die Wiederbesiedlung Koln's unter Gesichtspunkten des
Wohlfahrtsamtes, HAStK 904-553.
13. Allgemein zur Kolner Sozialgeschichte nach dem Krieg
Gerhard Brunn: Koln in den Jahren 1945 und 1946. Die
Rahmenbedingun gen des gesellschaftlichen Lebens, in: Otto Dann
(Hrsg.): Koln nach dem Nationalsozialismus. Der Beginn des
gesellschaftlichen und politischen Lebens in den Jahren 1945/46.
Wuppertal 1981, S. 35-72.
14. Zur Lage der Jugend vgl. Michael Kemmerling: Jugend in
der Kolner Trummerlandschaft, in: G. Molich (Hrsg), Koln nach dem
Krieg (Anm.2), S. 89-115. Zu den Frauen Beate Schnitzler:
Uberlebensarbeit von Kolner Frauen in den Jahren 1945-1948, ebda.,
S. 116-137.
15. Der Vorgang in HAStK 904-546.
16. Hierzu HAStK Acc 5-313
17. Die Zahlen in „Denkschrift uber die Benachteiligungen KOlns
infolge und seit seiner Zerstorung “ vom Jahr 1952, in: HAStK Acc 5-
1309.
A.E Wo rob jew
DIE MEDIZINISCHE VESORGUNG DER
BEVOLKERUNG STALINGRADS
IN DEN JAHREN 1943-1945
Nach Beendigung der Kampfhandlungen lag Stalingrad in
Triimmem. VOllig zerstort waren 58 Betriebe und Fabriken sowie 42.000
WohnhAuser, was 85% des Wohnraumes entsprach. Alleine bei der
Triimmerbcseitigung auf dem Gelande der Traktorenfabrik wurden 9.000
Waggons Schutt und Schrott abtransportiert. Die Stadt zahlte zu diesem
Zcitpunkt 32.181 Einw'ohner, wovon 22.000 in den Wohngebieten
Krasnoarmejski und Kirowski, und die ubrigen 10.181 in den anderen 6
nordlichen Stadtbezirken wohnten. Von den am Vorabend des GroBen
Vaterlandischcn Krieges existierenden 18 Krankenhausem mit 3.300
Betten, 27 ambulant-poliklinischen Einrichtungen, 63 24-Stunden
Kinderkrippen mit 6.300 Platzen wurden 16 Krankenhauser, 24 ambu-
lant-poliklinische Einrichtungen, 86 Kindergarten und 60 Kinderkrippen
zerstOrt. So blieben also nach der Schlacht um Stalingrad nur zwei
Krankenhauser erhalten: Das Krankenhaus Nr. 9 im Kirowski- und das
Kiankenhaus Nr. 10 im Krasnoarmejski-Wohngebiet. Viele der 9.000
Arzte und das iibrige 2.400 Personen starke Personal, das bis dahin in
der Stadt gearbeitet hatte, war entweder gefallen oder evakuiert worden.
Ende 1943 befanden sich in Stalingrad nur noch 40 Arzte, 43 Personen
hoher qualifizierten und 29 Personen sonstigen medizinischen Person-
als1 -
Entsprechend einem BeschluB der Regierung ubemahmeneinzelne
Regionen und Republiken der Sowjetunion Patenschaften fiir die
Wiederherstellung einzelner Wohngebiete und Wirtschaftszweige
Stalingrads und der Stalingrader Region. So halfen die Regionen Saratow
und Kujbyschew bei Aufbau des Gesundheitswesens. Unmittelbar nach
Beendiguug der Kampfhandlungen wurden 20.000 Jugendliche in die
Stadt abkommandiert. GemaB dem ErlaB des Nationalen
Gesundheitskomitees der Sowjetunion von 3. Januar 1943 uber die
Hilfeleistungen an die Stalingrader regionale Abteilung fflr
278
Gesundheitswesen kamen 275 Arzte aus anderen Landesteilen in die
Region. Eine groBe Zahl der medizinischer Gerate und Medikamente
wurde nach Stalingrad geschickt. Ein auf Infektionskrankheiten
spezialisiertes Krankenhaus mit 1.000 Betten wurde eingerichtet und
eroflhet. DieNeuankommlinge wurden, wie auch die Ortsansassigen, in
Erdhiitten unteigebracht. Ohne Heizung, ohne Geschafte, ohne Bader
und ohne stadtische Verkehrsmittel kam das Leben unter solchen
Bedingungen einer Heldentat gleich2.
Bevor man ailerdings zum Wiederaufbau ilbergehen konnte, muBten
die Mmen entfemt und eine samtare Sauberung der Stadt durchgefuhrt
werden. Zur Leitung dieser Aufgaben wurde eine AuBerordentliche
Kommission gegriindet. An ihrer Griindung waren beteiligt: Der Sekretar
des Obkom VKP Vodolagin, der Vertreter der Vorsitzenden Poljakov,
Arzt seines Zeichens, der stellvertretende Leiter fur regionale Aufgaben
Proschin, der Stadtkommandant Demtschenko und der Vertreter der
stadtischen Rates Lebedev. Innerhalb von drei Jahren (1943-1945) fuhrten
3.927 Soldaten und Minenfachleute des 105. Mineningenieursbatallions
die Mmenentfemung durch. Von ihnen sind ca. 30 umgekommen oder
verletzt worden. Dank den selbstlosen Bemuhungen dieser Menschen
wurden mehr als 1,5 Mio. Minen und Bomben entscharft. Es ist jedoch
nicht gelungen, die Stadt vollig von den gefahrlichen Sprengkorpem zu
befreien. Bis heute fallen nicht selten Einwohner Volgograds, besonders
Kinder, Minen- und Munitionsresten zum Opfer.
Die Leitung der sanitaren Sauberung der Stadt wurde dem
Vorsitzenden des sanitaren Kriegskommandos, dem Brigadearzt
Berschadski und den sanitaren Hauptinspektoren Stalingrads und der
Region N.N. Litvinov, N.A. Schmelev und J.A. Stepanov iibertragen.
Die Suche nach den Leichen der Gefallenen und deren Bestattung fuhren
insgesamt 1.700 Personen starke Bestattungskommandos durch, die aus
sowjetischen Soldaten und deutschen Kriegsgefangenen bestanden. Sie
wurden mit den notwendigen GerMen und Transportmitteln ausgestattet.
In seinem Buch: “Na stremnine veka—Am Abgnind des Jahrhunderts”
schreibt A.S. Tshujanov: “Ich habe etwas Erschtittemdes im Stadtteil
Traktomij gesehen: Die faschistischen Bestattungskommandos schleppten
aus Kellem und HospitAlem Soldatenleichen heraus und legten sie in
279
250-300 m lange Rcihen. Einigc der Herausgctragcncn gabcn noch
Lebenszeichen von sich. Die menschlichen GcfUhlc der
Bcstattungskommandos sind so weit abgcstumpft, daB sie noch nicht
einmal unsere strengslen Anwcisungen, die noch Lcbcndcn nicht auf
diese Stapel zu legen, bcfolgtcn. Man muBte ihnen erst mit der Waffe
drohen. Nur so lieB sich verhindem, daB die Bestattungskommandos
eine solchc Barbarci begehen3. Im Stalingrader Gebiet wurden insgesamt:
147.200 Leichcn deutscher Soldaten, 46.700 tote sowjetische Soldaten
und zu gutcr letzt mehr als 2.000 Ticrkadaver gefunden und bestattet.
Die toten Deutschen wurden in Massengrabcm bestattet, die Leichen
der sowjetischen Soldaten wurden mit alien militarischen Ehrcn in 66
Hcldengrabem bestattet. Auf \ielcn dicser Heldengraber wurden gleich
Denkmalem eingerichtet. Parallel wurden MaBnahmen zur Verbesscrung
dcr Wasserversorgung sowie zur Bekampfung von Nagetieren getroffen,
die Tuljamil und andere gefahrlichc Infektionskrankheiten iibertrugen.
Bis Juni 1943 wurde die sanitare Sauberung dcr Stadt abgeschlossen.
Die gemeinsame Kommission des Nationalen Verteidigungskomiteesund
des Nationalen Gesundheitskomitees erkiarte die durchgefuhrten Arbeiten
fiir zufriedenstellend und hatte keine besondere Einwande4.
Hierauf begann die Verwaltung, die mehr oder weniger brauchbaren
Raumlichkeiten, an staatliche Einrichtungen und Einwohner der Stadt
zu verteilen. Den Heilanstalten wurden meist Kellerraume zugewiesen.
Eine groBe Unterstutzung bei der Wiederherstellung der Stadt war die
massive Teilnahme der Bevolkerung. Auch das medizinische Personal
nahm sich hicr nicht aus. Neben seiner der Bevolkerung geleisteten Hilfe
beteiligte es sich auch am Wiederaufbau der prophylaktischen und
heilmedizinischen Einrichtungen. In der ersten Zeit hat man erfolgreich
9 Krankenhauser mit 1.510 Betten organisiert. Zum Hauptzentrum des
Wiederaufbaus wurde das von den Kampfen am wenigsten betroffene
Kirowskij-Viertel. Hicr wurde in einem Schulgebaude das medizinische
Institut als eine dcr ersten Hochschulen in Stalingrad erdffnet. Die
notwendige Ausstattung wurde von 12 anderen sowjetischen Hochschulen
geschickt. 1943 haben 600 Studenten an den Veranstaitungen des Instituts
teilgenommen, davon 340 Erstscmestler. Ende 1943 arbeiteten in
Stalingrad laut Angabcn des Stadtischen Gesundheitsamtes 204 Arzte,
280
darunter 27 Zahnarzte5. In den Krankenhausem Nr. 9 und 10 ist es durch
Wiederaufbau weiterer Gebaudekomplexe gelungen, die Zahl der Platze
auf 1.775 zu erhohen. Ende 1944 waren bereits 11 Krankenhauser mit
11.300 Betten und 29 Mutterberatungsstellen in Betrieb. Bis Dezember
1945 waren in Stalingrad bereits 14 Krankenhauser mit insgesamt 2.035
Betten, 17 Ambulanzen und Polikliniken, 33 Kinderkrippen mit 1.495
piatzen sowie 19 von Arzten und 38 von Krankenschwestem betriebene
medizinische Hilfsstationen in Betrieb. Im selben Jahr wurden auch die
folgcnden Einrichtungen gebaut: Das Krankenhaus Nr. 12 mit 60 Piatzen
und eine Poliklinik mit 250 Piatzen, ein Kreissaal im zentralen
Wohngebiet, die Krankenhauser Nr. 5 und 6, das stadtische
Tuberkulosekrankenhaus, eine stadtische onkologische
Gesundheitsvorsorgstelle, eine sanitare Station und dergleichen mehr6.
Wieder aufgebaut wurden auch behordliche Heileinrichtungen, wie das
fur 200 Betten ausgelegte Krankenhaus der Binnenschiffer, zu welchem
auch eine Poliklinik gehort, das 105 Betten groBe Krankenhaus der
Eisenbahner, ebenfalls mit Poliklinik, und noch weitere7.
Die angefiihrten Daten belegen, daB bis zum Jahre 1945 das
heilmedizinisch-prophylaktische Netz Stalingrads im wesentlichen
vviederhergestellt war. Die Stadtbevolkerung strebte jedoch eine
spezialisierte medizinische Versorgung an. Deshalb konzentrierte man
in den folgenden Jahren die Bemiihungen auf eine Verdichtung des
Netzes8. Von 1946 bis 1955 wurden den Bewohnem Stalingrads neue
medizinische Einrichtungen mit 1.511 Piatzen und Kinderkrippen mit
L900 Piatzen zur verfiigung gestellt. Im daraufiblgenden Jahrzehnt
kamen weitere Krankenhauser mit 1.377 Piatzen, Kinderkrippen mit
3.279 Piatzen und sowie 69 Polikliniken und andere medizinische
Einrichtungen hinzu9. Gegenwartig gibt es in Volgograd 37
Krankenhauser mit 10.175 Piatzen und 34 ambulant-poliklinische
Einrichtungen. Es arbeiten 4.112 Arzte und 8.066 qualifizierte
medizinische Krafte in der Stadt10.
ANMERKUNGEN
7. Vodolagin M. A. Ocerki istorii Volgograda. 1589 1967. Isd.
“Nauka". M.. 1968.
281
2. Vjasovskij И V. и. d. Ocerki razvitija zdravoochran
Volgograddskoj oblasti. Wolgograd, (B. d.). S. 53. enijCi
3. TschujanovA. S. Na stremnineveka. Zapiski sekretarja obko
M, 1976. S. 264-265.
4. Ottschety gorzdravotdela 1943-1993// Staatliches Archiv d
Wolgograder Gebiets (SAWG), Best. 2872-7, d. 34.
5. SAWG. Best. 6880-4, d. 53.
6. SAWG. Best. 3969-7, d. 3.
7. SAWG. Best. 9969-7, d. 5a.
8. SAWG. Best. 6772-1, d. 4.
9. SAWG. Best. 6642-1, d. 214.
10. 50 let Volgogradskomu gosudarstwennomu medizinskomu
institutu. Wolgograd, 1985. S. 3.
Horst Matzerath
VERWALTUNG IN TRUMMERN: DIE KOLNER
STADTVERWALTUNG BEI KRIEGSENDE UND
NEUBEGINN
L Einleitung
Verwaltung in Triimmem heiBt Verwaltung in der Situation einer
zerstorten Stadtlandschaft; es bedeutet aber auch den schrittweisen Zerfall
der Stadtverwaltung selbst. Daraus ergeben sich mehrere Fragen:
Inwieweit war die Verwaltung imstande, im Chaos der SchluBphase des
Krieges ein offentliches Leben aufrechtzuerhalten und Grundbedurfhisse
der Bevolkerung zu erfullen? Welchen Beitrag hat die Verwaltung beim
Wiederaufbau des offentlichen Lebens unmittelbar nach der Beseitigung
der nationalsozialistischen Herrschaft geleistet? Welche politischen
Veranderungen hat die Stadtverwaltung in dieser Umbruchphase
mitgemacht, oder anders ausgedriickt: wie radikal war der Neuanfang-
282
11. Die Chaotisierung des fiffentlichen Lebens bei Kriegsende
Die Kblner Stadtverwaltung bot im Herbst 19441 langst nicht mehr
das Bild einer im herkomlichen Sinne funktionsfahigen
Kommunalverwaltung Das hatte einmal Griinde, die sich aus dcr
politischcn Gesamtentwicklung crgcbcn hatten. Die Substanz der
Sclbstvcrwaltung war durch den politischcn Totalanspruch der NSDAP,
der nationalsozialistischcn Staatspartei, bereits seit langem zcrstOrt. Die
stadtische Verwaltung hatte kein eigenes politisches Gcwicht mehr. Der
Leiter der Gemeinde war faktisch vom Gauleiter dcr Partei abhangig,
und die meisten stadtischen Beigeordnctcn waren in ihrer Eigcnschaft
als Gauamtsleitcr dcr NSDAP politisch dcr Autoritat des Gauleiters
Grohe unterstellt. Die Partei hatte mit ihren Organisationen zahlreiche
Aufgaben aus dem gcmcindlichen Bereich an sich gezogen, vor allem
im Sozialwesen und im Kulturbereich. Mit der Fordcrung nach
“Menschenfuhnmg” erhob die Partei einen Totalanspruch auf alles
Politische, was der Kommune nur noch die technische “Durchfuhrung”
der altaglichen Aufgaben uberlieB. Bereits im April 1940 war einer der
drei Kreisleiter der NSDAP zum “Einsatzleiter” mit weitreichenden
Kompetenzen bei Aufgaben bestimmt worden, die sich aus dem Luftkrieg
ergaben. Der Partei oblag die Erstbetreuung nach den Luftangriffen.
Die Entwicklung ab Januar 1944 beschrieb ein Sachkenner kurz nach
Kriegsende folgendermaBen: “Die Partei setzte sich aus klar erkennbaren
Griinden immer mehr ins Rampenlicht der heimatlichen Kriegsbuhne
und beanspruchte in immer starkerem MaBe die alleinige Fiihnmg und
Befehlsgewalt bei alien MaBnahmen, die sie in unmittelbare Beriihrung
mit dem Vblke brachte. Darum wurde auch die Verpflegung der
Fliegergeschadigten in die Hande der NSV gelegt. ... Der Kreisleiter
ubemahm in vie! nachdriicklicherer Weise die Leitung und Lenkung aller
Einsatze und hielt zu diesem Zweck wahrend und nach Angriffen
Besprechungen seines sogenannten Einsatzbefehlsstabes ab, bei denen
Stadt, Polizei, Wehrmacht, Wirtschaft und parteipolitische Stellen iiber
ihr Ressort, den Ablauf des jeweiligen Schadensfalles und aufgetretene
Schwierigkeiten jeglicher Art zu berichten hatten”2. Vcrscharft wurde
diese Entwicklung noch dadurch, daB Gauleiter Grohe seit Februar 1942
als Reichsverteidigungskommissar in alien Fragen, die den Krieg und
283
seine Auswirkungen betrafen, die entscheidende Figur geworden war
Er crhiclt zudem Mitte September 1944 ein voiles Anweisungsrecht
gegentiber staatlichcn und kommunalen Organen3.
Andcrc Griinde fur die Krise der Kommunen lagen in den direkten
Auswirkungen des Bombenkrieges. Der Krieg hatte den Kommunen
zahlreichc neue Aufgaben im Rahmcn der Kriegswirtschaft, der
Vcrsorgung dcr Bevolkerung mit Lebensmitteln, Kleidung, Wohnraum
und Heizung sowie der Behebung der schlimmsten Notlagen im
Bombenkricg auferlegt. Andcrerseits waren der Stadtverwaltung
zahlreiche qualifizierte mannliche Mitarbeiter durch den Militardienst
entzogen werden, die nur teil weise durch Frauen eiganzt werden konnten.
Das fuhrlc dazu, daB zahlreiche Aufgaben schrittweise stillgelegt werden
muBten. Die permanenten Bombardements erschwerten nicht nur den
Vcrwaltungsgang, sie vemichteten auch die Grundlagen einer geordneten
Vcrwaltungsfuhrung: Akten, Buromaschinen und die Biiros selbst.
Manche Dienststellen verloren mehrfach ihre Akten und muBten sich
immer wieder in anderen Raumen notdiirftig einrichten.
Verscharft wurde die Situation noch dadurch, daB seit dem Tod
des Oberbiirgermeisters Dr. Winkelnkemper am 20. Juni 1944 die Stadt
mit dem Beigeordneten fur das Bauwesen, Biirgermeister Brandes, nur
noch kommissarisch geleitet wurde.
Hinzu trat die permanente Uberforderung der stadtischen
Bediensteten, die selbst das nackte Uberleben zu organisieren hatten und
die nach den durchwachten Bombennachten oder wegen der
zusammenbrechenden Verkehrsverbindungen haufig zu spat zur Arbeit
kamen.
Im Herbst 1944 verscharften sich die Folgen der Kriegsfuhnmg zu
einer chaotischen Situation: Die immer wieder reparierten Wasser- und
Elektrizitatsleitungen waren weitestgehend zerstbrt, dcr innerstadtische
Verkehr funktionierte nicht mehr, die Akten zahlreicher Behdrden waren
vollstandig vemichtet, in alien Bereichen muBte improvisiert werden. In
dieser Phase wurden ftir die in der Stadt Ausharrcnden vielfach Bunker
und Luftschutzkeller zur permanenten Blcibe.
Schrittweise brachen in der Folgezeit die Versorgungseinrichtungen
zusammen. Die Versorgung dcr Bevolkerung wurde vor allem aber durch
284
die Vcrkehrssituation beeintrachtigL Verkehrsadem aber waren vor allem
die Bracken, die seit Oktobcr 1944 eine nach der anderen zerstOrt wurden.
Der innerstadtische StraBenbahnverkehr wurde im linksrheinischen Kdln
am 14. Januar 1945 vollkommen eingestellt: Fortbewegung durch die
Triimmerlandschaft Kdln war danach nur zu FuB oder alienfalls mit
dem Fahrrad mdglich. Grohe vcrsuchte noch am 26. Januar 1945 das
Chaos organisatorisch in den Griff zu nehmen durch Bildung eines
Generalreferats fiir die gesamten Verkehrsfragen beim
Reichsverteidigungskommissar. Am I. Marz brach das stadtische
Starkstromnetz zusammcn. Am 3. Marz zerstorte ein verheerender
Luftangriff die letzten noch einigermaBen funktionierenden Strukturen.
In der SchluBphase vollzog sich auch der Exodus samtlicher noch
in Kdln verbliebener Funktionstrager, nachdem bereits seit November
1944 zahlreiche Behorden in Gebiete rechts der Rheins verlagert worden
waren. Am 4. Marz unterquerte der kommissarische Oberburgermeister
Brandes mit seinen engsten Mitarbeitem den Rhein in einem Duker bei
Niehl, wahrend Gauleiter Grohe sich am 5. Marz in einem Boot auf das
rechte Rheinufer absetzte. Damit gab es — abgesehen von einigen
Beamtender Emahrungsverwaltung, die sich der Exakuienmgsanordnung
entzogen hatten — im linksrheinischen Kdln keine Verwaltung mehr.
III. Die Stunde Null in Koln
Der Einmarsch der Amerikaner ins linksrheinische Kdln am 6. Marz
1945 bedeutete in der Tat eine Stunde Null in der politischen und
kommunalen Entwicklung der Stadt4. Die katholische Kirche war in
dieser Situation die einzige GroBorganisation, die weiter funktionierte
und zudem als nicht kompromittiert gait. Hier gewann der Stadtdechant
Dr. Robert Grosche, der mit knapp 100 Geistlichen in der Stadt ausgchant
hatte, als Ansprechpartner der Amerikaner eine gewisse Bedeutung\
Die Zerstdrung bisheriger und das Fehlen neuer Strukturen
bedeuieten zugleich eine Offenheil fur die weitere Enttricklung, die
freiiich begrenzt war durch die Notwendigkeit, die Lcbensgrundlagen
der zerstOrtcn GroBstadt und die Versorgung der Bevolkerung
ficherzustellen
Die Wiederingangsclzung des Offentlichen Lebcns lag in dieser
Phase ausschlieBlich in der Hand der amerikanischen MilitArvcrwaltung
285
unter Colonel Patterson, der am 9. Marz offiziell seine Tatigkeit aufnahm.
Dieser stellte daher auch in seinem ersten Tagesbericht vom 9. /10. Marz
1945 fest: “There was no civil administration of any kind functioning
when the Detachment became operative”6. Die Militarverwaltung machte
sich zunachst daran, die schlimmsten Schaden aufzunehmen und die
Infrastruktur notdiirftig wieder in Gang zu bringen, d.h. fur Wasser,
Elektrizitat, Gas sowie Lebensmittel und Heizstoff zu sorgen, die
Gesundheitsversorgung wiederherzustellen und die dfifentliche Sicherheit
zu garantieren.
Die Situation in den ersten Wochen trug den Charakter eines
Ausnahmezustandes. Daraus resultierten auch die sofort angeordnete
Einrichtung einer Sperrzone in Hohe des Militarrings, womit die Stadt
von den AuBenbezirken abgegrenzt wurde, sowie eine nachtliche
Ausgangssperre.
Auf der rechten Rheinseite setzte unmittelbar nach dem 6. Marz
eine kleine Gruppe von Mitgliedem der alten Stadtverwaltung unter dem
Stadtkammerer Dr. Turk die Arbeit fort. Biirgermeister Brandes
beauftragte noch am 24. Marz Stadtdirektor Dr. Osthus, im FaUe der
Besetzung des rechtsrheinischen Stadtgebiets die Verwaltung
weiterzufiihren. Nachdem in der Zeit vom 12.-15. April auch das
rechtsrheinische Koln besetzt war, erhielt am 26. April die neue Kolner
Administration den Auftrag, die rechtsrheinische Verwaltung abzusetzen.
Drei Vertreter der neuen Verwaltung begaben sich ins Rechtsrheinische,
fanden Angehorige der verbliebenen Dienststellen bei einer
Verwaltungsbesprechung und enthoben die fiihrenden Vertreter der
Verwaltung Turk, Kleppe und Osthus sowie alle anderen Beamten und
Angestellten, die der NSDAP angehort hatten, ihres Amtes. Aus den
verbleibenden 14 nichtbelasteten Personen wurde eine rechtsrheinische
Verwaltung aufgebaut.
In Bezug auf die Verwaltung ergriffen die Amerikaner zunachst
eine Reihe von SofortmaBnahmen. So wurden zum 14. Marz alle
bisherigen und ehemaligen Beamten, Angestellten und Arbeiter der
stadtischen und staatlichen Behdrden zur sofortigen Meldung
aufgefordert.
Gleichzeitig erging ein Aufruf an die Kolner Bevolkerung, daB sich
286
crfahrene Fachleute aus alien Bereichen der Stadtverwaltung beratend
und helfend fiir einen SelbsthilfeausschuB zur Verfiigung stellen sollten.
Die neue Stadtverwaltung suchte sofort die Pliinderungen zu unterbinden,
und ordnete vor dem 21. April die Rtickgabe aller gcplttnderten Gtiter
an. Zu diesen SofortmaBnahmen gehdrte auch die Berufung von
Polizeikraften.
Voraussetzung fiir Ingangsetzung der Verwaltung waren
qualifiziertc und nach den Grundpramissen der Militarverwaltung
politisch nicht kompromittierte Fachleute. Daran aber mangclte es, da
die Gegner des NS-Systems bereits 1933 aus ihren Amtem verdrangt
und teilweise verfolgt worden waren, zu diesem Zcitpunkt jcdenfalls auch
nicht in Kdln waren. Die nach 1933 im Amt Gebliebenen hingegen hatten
sich angepaBt, im allgemeinen die Parteimitgliedschaft angenommen und
galten daher als belastet.
Die Suche nach qualifizierten, politisch nicht belasteten
Persdnlichkeiten konzentrierte sich daher vor allem auf
Kommunalpolitiker aus der Weimarer Zeit, die von den
Nationalsozialisten aus dem Amt vertrieben vorden waren, damit zugleich
aber auch auf eine Generation, die noch im Kaiserreich groBgeworden
war. Unter den ersten Namen, die in den Uberlegungen der Amerikaner
auftauchten, waren — neben Adenauer—die der friiheren Beigeordneten
Dr. Billstein und Dr. Suth. Suth wurde am 16. Marz 1945 als Leiter der
Stadtverwaltung eingesetzt. Anderthalb Monate spater — am 4. Mai —
iibemahm dann formell Adenauer als Oberbiirgermeister die Leitung
der Verwaltung, nachdem ihm dieses Amt von Patterson bereits mehrfach
angetragen worden war und cr in diesem Zeitraum als dessen Berater in
sachlichen wie in personellen Fragen entscheidenden EinfluB ausgeiibt
hatte7. In dieser Phase wurden noch eine Reihe von weiteren Dezementen
berufen.
In einem Instruktionsbrief vom 26. Marz an den Leiter der
Stadtverwaltung Kdln legte Patterson Grundprinzipien fiir die Tatigkeit
des Oberbtiigermeisters fest: Aufrechtcrhaltung von Gesetz und Ordnung,
Ausscheidung von Nazismus und Militarismus, Abschaffung jeder
Diskriminiening8. Das bedeutete zugleich ein Beschaftigungsverbot fur
alte Mitglieder der NSDAP, der SA oder SS. Andererseits sollten in den
287
Spitzenpositionen Vertreter aller nicht verbotenen politischen
Uberzeugungen und Wirtschaftsgruppen vertreten sein. Zuglcich wurden
prinzipiell “unoffiziellc Burgerausschiissc” zugelassen. Die
Verwaltungsgeschafte sollten nach den Prinzipien von vor 1933 gefiihrt
werden. Die MilitarverwaltungsofTiziere sollten im Rcgelfalle nur in ihrer
Eigenschaft als Aufsichtspcrsonen handeln.. Unklare Konzepte und
Kompetenzen auf seiten der Militaradministration und Unsicherheit und
Mangel an Mittcln auf seiten der deutschen Verwaltung verhinderten
zunachst eine effiziente Verwaltungsfuhrung.
In einer gemeinsam von Militarregierung und Stadtverwaltung Koln
am 21. April 1945 herausgegebenen offentlichen Bekanntmachung9
wurden die Grundprinzipien der neuen Stadtverwaltung herausgestellt:
Sie wurde auf Anordnung der Militarregierung tatig; sie sollte die
Geschafte nur bis zum Zeitpunkt der Wahlen zur Stadtversammlung
fiihren; sie konnte mit Zustimmung der Militarregierung Verordnungen
erlassen und Anordnungen treflfen; sie sollte den Aufgabenkreis aller
bisher in Koln tatig gewesenen Reichs- und Staatsbehorden, die die Stadt
verlassen hatten, ubemehmen. Damit waren fur Koln Grundprinzipien
der "mdirekten Herrschaft” formuliert10.
Das bedeutete, daB die Stadt zum GesamttrSger der offentlichen
Verwaltung geworden war. Konkret hieB das: Feuerwehr, Polizei,
Gefangniswesen sowie Finanz- und Zollwesen gingen auf die Stadt uber.
Die Reorganisation des Staates begann also auf der untersten Ebene.
Der Wiederaufbau der Vervvaltungsorganisation war mit
unendlichen Schwierigkeiten verbunden. Der stadtische
Verwaltungsbericht fur die Jahre 1945/47 schilderte die
Ausgangssituation: “DieDienstgebaude... waren durchBombenangriffe
zerstort. Akten Buromaterial, Femsprccher, Schreib- und sonstige Buro-
und Kassenmaschinen waren fast restios vemichtet. Das meiste Inventar
war iiberhastet verschleppt und so schlecht geborgen worden, daB es
durch Diebstahl und Witterungseinfltisse verloren ging’41. Damit
gestaltete sich der Aufbau der Verwaltung bereits von seinen
Voraussetzungen her muhsam, oder — wie es der Verwaltungsbericht
ausdruckte — “unendlich primitiv” Ahnlich schilderte der Beigeordnete
Schwering Mitte Juli 1945 die Anf&nge: “Bei Aufnahme der neuen
288
VerwaltungstAtigkeit zeigte sich, daB sozusagen mit nichts angefangen
werden muBte. Buchstablich inmitten von Triimmem muBten primitive,
fliegende BUros aufgemacht werden”12.
Am 2. April 1945 erschien die erste Nummer des “Kolnischen
Kurier”, der ersten, von den Amerikanem herausgegebenen Zeitung in
Kdln. In ihr wurden auch die neuen bereits bestehenden Amter dcr
Stadtverwaltung genannt: neben dem Leiter der Stadtverwaltung die
Beigeordneten fur Gesundheit und Wohlfahrt, fur das Finanz- sowie fur
das Bau- und Wohnungswesen, der Gefangnisdirektor, der
Polizeiprasident, der Polizeileiter, der Brandmeister, der Leiter der
Verwaltungspolizei und des Luftschutzwesens, der des
Arbeitsvermittlungsamtes sowie der Direktor des Emahrungsamtes13.
Damit waren die Verantwortlichen fiir die Grundbedurfnisse innerhalb
der in Triimmem gelegten Stadt benannt.
Als eine der ersten MaBnahmen wurde zugleich die Registrierung
alter uber 12 Jahre alten Personen angeordnet, Voraussetzung nicht nur
fiir die Verteilung der Lebensmittelkarten, sondem generell fiir die
Neuoiganisation des Verwaltungshandelns und der Versorgung. Die
stadtische Verwaltung nahm ihren Sitz im teilweise zerstorten Allianz-
Gebaude, dem Sitz einer Versicherung, am Kaiser-Wilhelm-Ring ein.
Die Kooperation mit den amerikanischen Militarbehorden gestaltete
sich bemerkenswert gunstig, vor allem wegen der guten Beziehungen
zwischen Adenauer und Patterson. In der Zusammenarbeit gelang es
Adenauer, im wesentlichen seine Standpunkte durchzusetzen Dabei
schreckte er auch vor Konflikten nicht zuriick. So weigerte er sich im
Juni 1945, einen von der Militarregierung vorgelegten Entwurf zur
Zwangsarbeit fiir alle Kdlner vom 16. bis zum 66. Lebensjahr zu
unterzeichnen14.
Gestiitzt auf die Erfahrungen aus der Weimarer Zeit und in enger
Abstimmung mit den Militarbehorden begannen die Vertreter der
deutschen Verwaltung zielstrebig mit dem organisatorischen und
personellen Aufbau der Stadtverwaltung. Die Einrichtung der
Dienststellen erfblgte rasch. Am 25. Juni 1945 erschien das erste
Mitteilungsblatt der Stadtverwaltung15 und bereits am 17. Mai 1945 die
Allgemeine GeschAftsanweisung fiir die Stadtverwaltung Kdln mit der
289
Untcrschrift von Adenauer’6. Aus dor Situation der Nachkriegszeit
geboren war die Einrichtung ciniger SondcrbehOrden wie das
BcsatzungsamL die Fursorgestclle fur Rtlckwandcrer, die fiir entlassene
politische Beamtc, das Wohnungsamt mit MObel sicherung und -
vermietung. die VermiBtcnstellc und die Zentralstelle fiir Kriegsgefangene.
Gerade unter dem Aspekt dcr Funktionsflhigkeit der Verwaltung
envies sich die Vcrwcndung von politisch belasteten Fachleuteo als
zcntralcs Problem. Die Amerikaner machten die klare Vorgabe, daB fiir
politisch Belastete in der Venvaltung kein Platz war. Sie verlangten daher
die Vorlage von Unterlagen und Fragcbdgen, in denen die Betroffenen
selbst uber sich Auskunft geben muBtcn. Auf falsche oder unvollsUndige
Angaben standen schvvere Strafcn. Den MiliUrbehdrden stand die
Entscheidung zu. ob sie die PersonalvorschUge der deutschen Behdrden
annahmen oder ablehnten.
Auch Adenauer nahm in dieser Frage zunachst einen rigiden
Standpunkt ein. Bereits Suth und dann auch Adenauer verwiesen in der
Folgezeit den Amerikanem gegeniiber aber insistierend auf die
Schvvierigkeiten, die Verwaltung ohne Fachleute mit friiherer NSDAP
Mitgliedschaft aufzubauen. Adenauer kam schlieBlich sogar zu dem
Ergebnis. daB auch sogenannte “Alte Kampfer”, Paiteimitglieder aus
der Zeit von vor 1933, nicht gnmdsatzlich vom offentlichen Dienst
auszuschlieBen seien. Diese Frage bildete einen pennanenten
Konfliktpunkt.
Der andere Aspekt war die Frage nach qualifizierten und morahsch
einuandfreien Mitarbeitem. Quantitiv schienen zunachst keine Probteme
zu bestehen, da sich auf einen Aufruf der MiliUrregierung zahlrdche
Personen meldeten. auch solche, die bisher nicht in der Stadtverwaltung
Utig gewesen waren. Viele verfugten nicht Uber die erforderliche
Qualifikation. Aber auch bei denen, die schlieBlich eingesteilt wurden.
zeigte sich, daB die moralische Zuveriassigkeit nicht immer gegeben war
Die Notsituation und die Verwilderung der Sitten und das Aufweicheo
der moralischen MaBstabe bereits in der Kriegsyahren fuhrten dazu» daB
die Stadtverwaltung zahlreiche Korruptions&lle verzeichnete, die sich
insbesondere aus der Vcrfugungsgewalt Ober knappe GUter ergaben.
Andererseits UBt sich nicht bestreiten, daB in der Verwaltung eine
290
Aufbruchstimmung herrschtc und daB mit groBem Engagement Aufgaben
angegangen wurden. Die Aktivitat der neuen Verwaltung richtete sich
vor allem zun&chst auf die Wiederherstellung der Versorgungssysteme.
Bemerkenswert rasch konnten die wichtigstcn Versorgungsnetze wieder
in Gang gesetzt werden17. Als erste wurde am 30. Marz das Wasserwerk
in Stommeln wieder in Betrieb genommen. Ab 30. Marz lieferte das
RWE-Netz wieder Strom. Im Mai wurden auch die ersten Verkehrslinien
mit StraBenbahnen und Omnibussen wieder in Betrieb genommen, ab 1.
Juni auch wieder im linksrheinischen Koln. Neben dem Bnickenbau der
Amerikaner versuchtc die Stadtverwaltung die Verbindung zwischen
linker und rechter Rheinseite zu verstarken, indem sie Schifisanlegestellen
fur den Fahrverkehr schuf. Auch die Miillabfuhr nahm Anfang Juni ihre
Arbeit wieder auf.
Damit hatte — bei alien fortbestehenden Problemen — die Reor-
ganisation des offentlichen Lebens und der Versorgung der Bevolkerurug
einen bemerkenswerten Anfang genommen. Das AusmaB der Probleme,
die unmittelbar nach Losung verlangten, ergab sich dabei nicht nur durch
den Umfang der Zerstorungen, sondem zugleich dadurch, daB die aus
der Dornstadt ins Umland gezogenen oder in die mitteldeutschen
Evakuienmgsgebiet verzogenen Kolner rasch wieder zuriickkehrten. Zwei
Grundbedurfnisse gait es vorrangig zu befriedigen: Nahrung und
Unterkunft. Die Schaffung von Wohnraum fur die zuriickflutende
Bevolkerung, besonders durch die Wiederherstellung von beschadigtem
Wohnraum war daher eine vorrangige Aufgabe. Zu diesem Zweck
beschlagnahmte die Stadtverwaltung am 25. April alle von ihren
bisherigen Besitzem oder Mietem verlassenen Wohnungen.
Mit dem Ubergang der Stadt Koln an die britische
Militarverwaltung hatte der Aufbau der Verwaltung einen bestimmten
AbschluB erreicht. Die zentralen Bereiche der Infrastruktur funktionierten
wieder. Ein wichtiger Fortschritt und Voraussetzung fiir raschere
Kommunikation war Anfang Juli die Wiederaufhahme der Postzustellung.
Im Juni wurde auch der GroBmarkt wieder funktionsfahig. Die
Stadtverwaltung hatte eine bestimmte Struktur und Eficktivitat erreicht.
Zwar war bei weitem noch nicht der Personalstand wahrend des Krieges
eneicht, aber mit Ende Juli 1945 3.720 Beamten und Angestellten und
291
3 979 Arbcitcm (cinschl, Polizci) vcdligtc die Verwaltung wieder uber
einen handlungsfMhigcn Mitarbciterstab18
Ftwa zu diesem Zeitpunkt traten auch die kommunale und die
staatliche Ebcnc wieder auscinandcr. In dcr Zwischenzeit hatte die Re-
organisation der staatlichcn Behdrden begonnen. Bcreits am 30. April
hatten die Militarbchdrden den ehemaligen rheinischcn Oberprasidenten
Hans Fuchs mit der Bildung einer Provinzial regierung beauftragt. Bereits
am 21. Mai 1945 hatten die Amerikaner einen neuen
Regicrungsprasidcnten in Koln emannt. Die Finanzamter nahmen ihre
Arbeit am 1. August 1945 wieder auf.
IV. Die Kdlner Stadtverwaltung unter englischer
Militarverwaltung
Mit dem Ubergang der Militarverwaltung an die britischen
Behdrden am 21. Juni 1945 setzten sich unter verandertem Vorzeichen
die Bemuhungcn um den Wiederaufbau dcr dflentlichen Funktionen und
den Ausbau der Infrastruktur fort. Allmahlich begann nun auch der
Wiederaufbau der kulturellen Einrichtungen. Der Aufbau der Verwaltung
erreichte Ende des Jahres einen gewissen AbschluB. Die Dienststellen
waren cingerichtet, und die Stadt verfugte Ende Dezember fiber 12.468
Mitarbeiter, davon Uber die Halfte als Arbeiter19.
Die folgcnde Phase ist charakterisiert durch eine Reihe von
Entwicklungen grundlegender Art, die Stellung und Funktion der neuen
Kommunalverwaltung bcriihrten. Die eine betraf das Vcrhaltms zur neuen
britischen Militarverwaltung. Es gestaltete sich deutlich kiihler als zu
den Amerikanem. Vertreter der Militarverwaltung fur den Stadtkreis
Koln wurde Major Prior (Det 622). Daneben war fur den
Regierungsbczirk ein eigenes Detachment (Det 808) eingerichtet worden.
Prior legte Wert darauf, daB die Verfahrenswege klar eingehalten wurden:
das bedeutete, daB die Verbindung der Stadtverwaltung zu dieser Stelle
nur uber ihn lief20. Zudem wurde ein fester Verbindungsmann zwischen
der Militarverwaltung und der Stadt eingesetzt. In zahlreichen
Verfahrensfragen gab es Spannungen zwischen den deutschen und den
britischen Behdrden. Verzogert wurden die Ablaufe noch durch die
prinzipielle Doppelsprachigkeit. Hinzu kam, daB die Briten auch
protokollarisch ihre Rolle als “Trager der obersten Staatsgewalt”
292
peinlichst gewahrt schcn wolltcn21.
Ein altes Problem setzte sich fort und erhiclt einc weitere
/uspitzung, die Venvendung von ehemaligen Beamten und Angestclltcn,
die Mitglied in dcr NSDAP und ihren Organisations gewescn waren.
\feitreter der Stadt versuchtcn immer wieder mit Hinwcis auf bloB
nominelle Parteimitgliedschaft, auf die Bediirfnisse der Stadtverwaltung
ufldmit Hinweis auf die hohen Kosten fur Pcnsionszahlungen, die Briten
von der Notwendigkeit zu iibcrzeugen, auch politisch belastete Bcamte
einzusetzen. Diese ihrcrseits beharrten auf ihrer grundsatzliche
Ablehnung.
Zu den neuen Schwerpunkten der britischen Militarverwaltung
zShlte eine starkere Beriicksichtigung der politischen Parteien, die sich
in der Zwischenzeit neu zu bilden begonnen hatten. Dabei sollten nach
dem Willen der Englander auch die Kommunisten einbezogen werden,
ebenso verstarkt AuBenseiter. Prior betonte Ende September bei einer
Besprechung. die Basis der Stadtvenvaltung in parteimaBiger Hinsicht
musse unbedingt verbreitert werden. Es genuge nicht, Leute zu wahlen,
die einer bestimmten Partei nahestanden, sie muBten in der Offentlichkeit
als Anhanger dieser betr. Partei bestens bekannt sein”22. Kritik an der
starken Vertretung ehemaliger Zentrumsangehoriger in den
entscheidenden Funktionen der Stadtverwaltung driickte sich auch in
der Anweisung aus, der Vertreter Suths solle nicht dessen Partei
angehoren. Bereits zu diesem Zeitpunkt erlangte diese Frage eine gewisse
Zuspitzung. Die Personalpolitik, besonders unter Adenauer, konzentrierte
sich stark auf Mitglieder des Zentrums bzw. der neugegriindeten CDU.
In der Stadt kursierte der Vbrwurf des “Zentrumskliingels” Adenauer
selbst zeigte eine Starke Zurtickhaltung nicht nur gegeniiber den
Kommunisten, sondem — ganz im Gegensatz zur Weimarer Zeit__________
auch gegenfiber den Sozialdemokraten. Zudem erregten die
Auseinandersetzungen uber den kiinftigen Charakter der Schulen. die
im Sinne der Konfessionsschule entschieden wurden, die Gemtiter.
Eine spontane Entwicklung die sich aus der Situation des
Zusammenbruchs der Offentlichen Verwaltung eigeben hatte, iiberdauerte
— zumindest als politisch relevante Erscheinung nicht den Herbst 1945'
die Ortsausschiisse23. In der Phase der faktischen Abtrennung der
293
rcchtsrheinischon Stadtteilc durch die schlechten Verkehrsverbindungen
begannen sich dort politische Strukturen zu entwickeln, die vor allem
auf der Ebene der GroBbetriebe ansetzten. Es bildeten sich dort
Ortsausschiisse, die selbst mit der Reorganisation des Offentlichen Lebens
begannen. Sie hatten ihre Basis in alten Gewerkschaftsfimktionaren und
Vertretem der ehemaligen Linksparteien (SPD und KPD) und begannen
mit der Reorganisation der offentlichen Dienstleistungen, halfen bei der
Wohnraum- und Nahrungsmittelbeschaffung, Reparatur des
Versorgungssystems, Triimmerbeseitigung, Arbeitseinsatz und der
Erfassung ehemaliger Nationalsozialisten. Die zwdlf rechtsrheinischen
Ortsausschiisse, die iiberwiegend Vbrsitzende aus dem Kreis der
entstehenden Parteien hatten, fanden sich Anfang Mai 1945 zu einem
ArbeitsausschuB zusammen, der die Ausschiisse gegenuber der
Stadtverwaltung vertrat.
Im linksrheinischen Koln hingegen entstanden Mitte Juni 1945
gleichfalls Ortsausschiisse, die stark kommunistisch orientiert waren und
starker politische Zielsetzungen hatten. Sie sollten nach den Vorgaben
der Bezirksleitung Mittelrhein der KPD der “konsequenten Durchfiihrung
des Kampfes gegen Nazis, Kriegs- und Volksverbrecher und zum
Wiederaufbau unserer Heimat in einem neuen demokratischen
Deutschland” dienen.
Andere Ortsausschiisse im linksrheinischen Koln wurden seit Ende
Juni von der Stadtverwaltung selbst eingerichtet und ordneten sich ihr
unter. Sie setzten sich vorwiegend aus Angehorigen des mittleren und
oberen Biirgertums zusammen.
Zunehmend begann unter diesen Ortsausschiissen eine intensivere
Zusammenarbeit. In gleichem MaB aber wurde diese Entwicklung von
seiten der neuen Stadtverwaltung mit Argwohn betrachtet. Bereits am
20. Juni 1945 erging seitens der Stadtverwaltung die Anordnung: “Die
in verschiedenen Stadtteilen und Vororten gebildeten Orts- und
Biirgerausschiisse haben keinerlei offentliche Befugnisse. Niemand ist
verpflichtet, ihren Anweisungen Folge zu leisten”24. Sie organisierten
sich schlieBlich auf Stadtebene in einem ViererausschuB. Der
Beigeordnete Schwering entmachtete sie schrittweise, bis sie schlieBlich
auf stadtteilbezogene Funktionen unbedeutenderer Art beschrankt
294
wurden
In Konflikt genet die Stadtxerwaltung auch zu den Vcrtretem dcr
politischcn Verfolgten, bei denen sich deutliche Linkstcndenzen zeigten.
Am 12. Oktobcr vertugte Schwcring: Die sogenannte Fiirsorgestelle fur
(tie politischcn Opfer der Naziherrschaft habc ihre Arbeit im wesentlichen
beendet “Weil sie sich aber ganz besonders mit Aufgaben beschaftigte,
die nicht zu ihrer ZustSndigkeit gehdrten. und zahlreicher, gegen die
Gesetze verstoBender Handlungen iiberfuhrt wurde, war ich genotigt,
ihre weitere Tatigkeit zu untersagen”25.
Im Herbst 1945 begann sich das Konzept der britischen Politik
unter der neugebildcten Labour-regierung Attlees gegeniiber der
deutschen Kommunalverwaltung grundsatzlich zu andem. An die Stellc
des Wiederaufbaus einer dcmokratischcn Verwaltung von der Basis her,
die an der bisherigen deutschen Selbstvcrwaltung ankniipfte (restora-
tion), trat das Konzept einer Demokratisierung und Dezentralisation der
orthchen und regionalen Verwaltung26. Die Kritik setzte einmal am
bestehenden Zustand an, so in einer grundlegenden Dircktive an die
Mihtarvenvaltung vom September 1945: “Die Verwaltung in Deutschland
ist im Augenblick sowohl seitens der Militar-Regierung als auch
deutscherseits vollkommen exekutiv. Emennungen werden in erster Linie
vorgenommen unter dem Gesichtspunkt der wirksamen Sicherung der
Befehle, fiir welche die Militar-Regierung verantwortlich ist”27. Diese
Kritik schloB aber grundsatzlich auch das Prinzip der deutschen
kommunalen Selbstverwaltung ein, die als undemokratisch, autoritar
und burokratisch eingestuft wurde. An deren Stelle sollte nach dem Modell
der englischen Verwaltung ein System der Lokalverwaltung treten von
Raten mit ausschlieBlicher Entscheidungsbefugnis und einem
ehrenamtlichen Buigermeister an der Spitze und der unter der Leitung
eines Direktors stehenden Verwaltung als reinem Durchfiihrungsorgan.
Dieses Konzept wurde in verschiedenen Schritten im Verlauf des
folgenden Jahres umgesetzt.
Die Wiedererrichtung einer Stadtvertretunggehorte freilich zu den
friiheren, unter den Amerikanem begonnenen Konzepten fiir die
Demokratisierung der Stadtverwaltung. Wahlen scheiterten aber vorlaufig
daran, wie eine Priifung des Statistischen Einwohneramtes Mitte Au-
295
gust 1945 ergab, daB keine Einwohnerkartei zur Verfiigung stand, auf
deren Grundlagc sich Wahllisten hatten erstellen lassen. Dies erforderte
nach dortiger Einschatzung noch einen Zeitraum von 8-9 Monaten28.
Daher cmanntc die britische Militarregierung eine aus 24 Personen
bestehende Stadtverordnetenversammlung mit BeschluBfunktion, die in
oflentlicher Sitzung unter der Leitung des Oberburgermeisters
zusammentrat29. Sie bestand aus 9 Vertretem dcr CDU, 7 der SPD, 5
der KPD und 3 Parteiloscn. Ihre Arbeit vollzog sich auf der Basis der bis
1933 gultigen Rheinischen Stadteordnung von 1856. Bei ihrem ersten
Zusammentreten am 1. Oktober 1945 unter dem Vorsitz von
Obcrbuigermeistcr Adenauer betonte Major Prior neben der Hofihung
auf die ‘Wiedergeburt des Verantwortlichkeitsgefuhls in der Venvaltung
stadtischer Belange” den Vbrbehalt seiner “absoluten Autoritat als
Kommandeur der Militarregierung”30. Neben der Frage der
Bcschaftigung fruherer Parteimitglieder in der Stadtverwaltung stellte
er der Venvaltung besonders folgende Aufgaben: Wohnungsbau und
Instandsetzung, Massenspeisung und Brennmaterial,
Gesundheitsversorgung. Adenauer begruBte die Ernennung der
Stadtverordneten und verwies dabei auf die Grundsatze “unserer
altbewahrten Selbstvenvaltung, wie sie bis zum unseligen Jahre 1933
bestanden hat”.
Wenige Tage danach wurde Adenauer am 6. Oktober von der
britischen Militarregierung entlassen. Die Griinde dafiir sind viel
diskutiert worden31. Sie hangen auch mit dem geanderten
Kommunalkonzept der britischen Regierung zusammen. Nachfolger
Adenauers wurde am 20. November Dr. Piinder.
Konkrct realisiert wurde das neue politische Konzept der britischen
Regierung in der ftir die gesamte britische Zone geltenden abgeanderten
Deutschen Gemeindeordnung vom 1. April 194632. Bereits am 7. Mira
1945 war fur Koln mit Gcnehmigung der Militarregierung eine Kdlnische
Stadtverfassung erlassen worden, die dieses Prinzip vonvegnahm33. Zum
Oberstadtdirektor wurde am 11. April 1946 Willi Suth gcwahlt, wahrend
Piinder Oberbiirgermeister blieb. Zu Wahlen der Stadtverordneten kam
esdannam 13. Oktober 1946.
Den AbschluB nahm diese Entwicklung mit der ersten freien Wahl
296
nach dem Kncgc, den Kommunalwahlcn vom 13. Oktober 1946. Trager
des politischen Lcbcns waren nunmehr wieder die Parteien. Die CDU
erreicht dabei die Mehrheit der Stimmen, aufgrund des britischen
Mehrheitswahlrechts aber vier Funftcl dcr Mandate. Ernst Schwering
(CDU) wurde der erste gewahlte Oberbiirgermeister der Stadt Koln nach
dem Kriege.
V. Zusammenfassung
Die Situation des Zusammenbruchs, die “Stunde Null” war nur
von sehr kurzer Dauer. Sehr rasch wurde mit dem Aufbau von Strukturen
begonnen, die vielfach an Vorbilder der Weimarer Zeit anknupften. Dies
hatte zum Ergebnis, daB die unmittelbarsten Probleme rasch angegangen
und verhaltnismaBig ziigig auch bewaltigt wurden.
Eine grundsatzliche Diskussion und prinzipielle Bemuhungen um
eine vertinderte Form oder Funktion der kiinftigen Stadtvertwaltung hat
es nicht gegeben. Der Ruckgriff auf bekannte und erprobte Strukturen
kannte mit der kommunalen Selbstverwalung deutscher Tradition ein
nicht diskreditiertes Modell anbieten, das zudem Grundlage fur die
Wiederherstellung der Funktionsfahigkeit der Verwaltung sein konnte.
Die Gesamtverwaltung staatlicher und kommunaler Aufgaben auf lokaler
Ebene war eine Erscheinung der Not- und Ubergangszeit und war vor
vomherein nicht auf Dauer angelegt. Die konsequente Ausschaltung aller
politisch Belasteter und die radikale demokratische Emeuerung war
eigentlich zu keinem Zeitpunkt das zentrale Ziel der deutschen
Kommunalpolitiker. Auch das Konzept, durch eine ortsnahe Beteiligung
der Burgerschaft aktiv und personlich an der Verwaltung zu beteiligen
und dadurch Verwaltung zu dezentralisieren lag auBerhalb der
Vorstellungskrafi und der Interessen der alten Kommunalpolitiker. es
wurde nur unter dem Blickwinkel der AnmaBung von Kompetenzen und
wohl auch der Gefahr kommunistischer Unterwandenmg gesehen. Das
alternative, von der britischen Militarverwaltung eingefuhrte Prinzip der
doppelten Vervvaltungsspitze hat sich 50 Jahre im Lande Nordrhein-
Westfalen gehalten: es wird gegenwartig abgeschaffi.
297
anmerkungen
7. Zur Situation Kdlns bei Kriegsende vor allem: Adolfo •
Kdln im Dritten Reich, Kdln 1983, S. 258ff. ; Eric Taylor/Willy Nies*'?'
Erontstadt Kdln. Endkampfan Rhein und Ruhr, Dusseldorf1980; BeZi
A. Rusinek, Gesellschaft in der Katastrophe. Terror, Illegality
Wiederstand—Kdln 1944/45, Essen 1989. Zum AusmafldesLuftknege3
und der Zerstdrungen: P. Simon, Kdln im Luftkrieg 1939-194 5 ?n.
Statistische Mitteilungen der Stadt Kdln, H.2, 1954, S.63-124,’zUr
Erfahrung der Bevolkerung: Horst Matzerath (Bearb), "... verges^
kann man die Zeitnicht, das ist nicht moglich... ”Kolner erinnernsich
an die Jahre 1939-1945, Kdln 1985.
2. Historisches Archiv der Stadt Kdln (HAStK), Best. 902/2;
Bericht Dr. Schneider 09.12.1948.
3. Horst Romeyk, Verwaltungs- und Behdrdengeschichte der
Rheinprovinz 1914-1943. Dusseldorf1985, S.134ff.
4. Zur Entwicklung unter der amerikanischen Militdrverwaltung:
Reinhold Billstein/Eberhard lllner, You are now in Cologne. Compli-
ments: Kdln 1945 in den Augen seiner Sieger; Hundert Tage unter
amerikanischer Kontrolle; Kdln 1995; Marz 1945. Kriegsende in Kdln
Ausstellung zum 50. Jahrestag der Besetzungs Kdlns durch
amerikanische Truppen (Katalog), Koln 1995. Die Besetzung Kdlns
im Rahmen der allgemeinen Entwicklung: Klaus-Dietmar Henke, The
amerikanische Besetzung Deutsch lands, Munchen 1995. —Allgemein
zur Entwickhng Kdlns in der unmittelbaren Nachkriegszeit: Otto Demn
(Hrsg.), Kdln nach dem Nationalsozialismus. Der Beginn des
gesellschaftlichen und politischen Lebens in den Jahren 1945 46.
Wuppertal 1981.
5. Robert Grosche, Kdlner Tagebuch 1944-46, Kdln u. Olten 1969
(2. Aufl. 1992)
6 Vgl Billstein/Illner, S.51, undMdrz 1945, S.103ff
7 Toni Diederich, Adenauer als Kdlner Oberbtlrgermeister
Mai bis Oktober 1945, in: Konrad Adenauer. Oberbilrgermeist^t
Kdln, Kdln 19 6, 8.499-530; Werner Bornheim gen. Schilli^S*
rheinische Phdnix, Konrad Adenauer 1945 - Erinnerung^
Weggefdhrten, in: die poll tische Mei nung, Jg. 27(1982).
298
u 201, S.I04-119; Konrad Adenauer, Erinnerungen 1945-igsi
?lart 1965: Adenauer, Briefe 1945-1947, Berlin 1983, Hans Peter
^rz. Adenauer. DerAufstieg 1876-1952, Stuttgart 1986; Hans P.
^tng (Bearb.). Adenauer im Dritten Reich. Berlin 1991, Henning
Adenauer, eine politische Biographic, Frankfurt 1994
K8. HAStK Best. 904/479, S. 128ff.
9. Robert Frohn. Koln 1945-1981. Vom Trummerhaufen zur
Uilhonenstadt. Erlebte Geschichte, Koln 1982. S.63f
10. Vgl. etna Hartmut Pietsch, Militarregierung, Bilrokratie und
Sozialisierung. Zur Entwicklung des politischen Systems in den Stadten
des Ruhrgebiets 1945-1948, Duisburg 1978. bes. S.20ff.
11. Verwaltungsbericht der Stadt Kain 1945/47, S. 11
12. HAStK, Best. 904/436, S.14
13. Kdlnischer Kurier, Nr. 1 v. 2.4.1945
14. Bornheim, S.l 16
15. Verwaltungsblatt der Stadt Koln Nr 1 v. 25.3.1945, S. Iff.
16. HAStK, 9/1/13
17. Ein Uberblick uber die Verwaltungsleistungen wurden von
den einzelnen Dezernenten bei der Erdffnung der neuen
Stadtverordetenversammlungen gegeben: Stadtverordetenversammlung
zu Ktiln vom Jahre 1945; 1.-4. Sitzung v. 1.-25.10.1945
18. HAStK, Best. 904/486, S.lIff: Personal-Statistik. Standvom
28.7.1945
19. HAStK Best. 904/506.
20. HAStK, Best. 904/479; vgl. auch die Anweisung des
®%0tvsationsamtes der Stadt Koln v. 14./16.1.1946 an alle Dienststellen
21. So etwa Regeln des Oberprdsidenten der Rheinprovmz
12.1945 ftir den Umgang mit Brigadier Barraclough in seiner
Ei&nschaft als ‘Trager der obersten Staatsgewalt und hdchster
^prdsentant der Regie rung unseres Gebietes HAStK Best. 901 22
22. HAStK, Best. 904/432: Besprechung Adenauer und Vertreter
Militarverwaltung am 24.9.1945
23‘ <kzu vor allem Dietrich Hirschberg, Die Kdlner
.^usschtisse, in: Dann (Hrsg.), S.93-72; Reinhold Billstem, die
*er Arbeiterparteien und der Wiederaufbau der stadtischen
299
u>rwaltune 1943/46, in: Dann (Hrsg.) Das andere Koln. DemokrQti,.,
rZitionen seit der Franzosischen Revolution, Koln 1979, S,36^
Generell dazu Pietsch, S. 54ff. JJ-
24 Verwaltungsblatt der Stadt KOln, Nr. 1 v. 20.6.1945
25 . HAStK, Best. 904/430, S.291
26 .Dazu bes. Wolfgang Rudzio, die Neuordnung de
Kommunalwesens in der britischen Zone, Schtuttgart 1963 S
27. Ebenda, S.41
28. HAStK. Best. 904/546: Stat, undEinwohneramt am 17.8.1947
29. HAStK, Best. 2/4
30. Verhandlungen der Stadtverordneten-Versammlung zu Kdln
1. Sitzung v. 1.10.1945, S. 4
31. Vgl. dazu bes. Adenauer, Erinnerungen, S27ff,; Diederich,
S.524ff.: Schwarz, S.467ff. ; sowie Kohler vgl. auch Martin Rilther, Die
Entlassung Adenauers. Zur Amtsenthebung als Oberbiirgermeister in
Koln, in: Geschichte in Koln H. 20, 1936, S. 121-140.
32. Text: Christian Engeli, Wolfgang Haus (Bearb.), Quellenzum
modemen Gemeindeverfassungsrecht in Deutschland, Stuttgart u.a.
1975, S. 699ff.
33. Verwaltungsblatt der Stadt Kdln, Nr. 5 (Mai) 1946, S.lff.
N.E. Waschkau
DER WIEDERAUFBAU VON KULTUR- UNO
BILDUNGSOBJEKTEN IN STALINGRAD IN
DEN JAHREN 1943 BIS 1945
Vor dem Kriege gab es in Stalingrad bis zu 133 Bttchereien, dw
Theater, einen Zirkus, 92 Kinos, filnf Institute, 66 Mittelschulen und 94
Gjw^hulen. Durch die Kreigshandlungen wurden in der Stadtund
Bezirk 94 Schulen vdllig zerstort, 302 zum Teil, daneben Institutsgebdu^-
Bttchereien, der Pionierpalast, das Dramentheater und anderes. P
300
allgcmcine Schaden an Einrichtungen dcr Vblksbildung betrug mehr als
2 Mio. Rubel.
Nach dcr Befreiung Stalingrads faBte das XI. Plenum des
Bczirkskommissarites dcr VKP(b) den BeschluB zum Wiederaufbau der
Stadt. Zu den vorrangigen Objekten wurden auch Schulen, BUchcrstubcn,
Khibs und Bttchereien gezahlt. Schon im Fcbruar und Marz 1943 nahmen
16 Schulen in der Stadt den Unterrichtsbetrieb wieder auf Am ersten
September begann das Unterrichtsjahr in 29 Schulen mit einer
Gesamtzahl von 12.000 Schulcm1. Aber nicht alle Schulen konnten bis
zum 1. Februar, wic cs der BeschluB des Gcbietskommisariats forderte,
mit dem Unterricht der Kinder beginnen.
Die entscheidende Rolle beim Wiederaufbau in dem Schulgcbaude
spieltcn die Untemehmen, die Patenschaften uber Schulen hatten,
Bauorganisationen und die freiwillige Hilfe der Bevolkerung die in der
Tscherkasova-Bewegung zum Ausdruck kam. Die Wiederaufbauarbeiten
eriblgten aus weiteren Griinden mit groBen Verzogerungen:
Die von Obkom der VKP(b) ausgestellten Planziele beriicksichtigten
nicht die realen Moglichkeiten der Bauorganisationen.
Es mangelte an Baumaterialien — Gias, Holzgeriisten, Eisen,
Nageln. Obwohl die Baumaterialien fiir den Wiederaufbau von Schulen
auf Befehl des SNK der UdSSR vom 14. Juni 1944 der Zielverwendung
entsprechend aufgeteilt werden sollten, wurden sie oft auf andere Objekte
verschoben2.
Die Fluktuation von Arbeitskraften. Sie machte am Traktorenwerk
57% aus. Innnerhalb des ersten Jahreshalfte 1944 verlieBen 30% der
Auszubildenden die Schulen der FZO3.
Die Massenabwanderung aus den Unternehmen und
Bauorganisationen war eine Folge der unzureichenden Wohn- und
Lebensbedingungen, des Mangels an Kleidung und Schuhwerk sowie
der schlechten Emahrungslage.
Beziiglich der Frage uber die Vbrbereitung der Schulen zum
Unterrichtsjahr 1946 stellt das Stadtkomitee der Partei emeut fest, daB
der Wiederaufbau der Schulen auBerst langsam vonstatten ging. Das
hatte Auswirkungen auf die QualiUt des Unterrichts und die Anzahl der
Schuler, die die MOglichkeit hatten, den Unterricht weiterhin zu besuchen.
301
Den Schulen fehlte es an Ausstattung, Biichcrn und anschaulichen
Lehrartikeln. Es herrschte ein katostraphaler Mangel an Lehrem, so waren
fur die Grundschulen 600 Lehrer unbedingt notwendig. Das Refcrat fiir
Volksbildung konnte nicht fur eine solche Zahl an Lehrem sorgen; zu
dieser Zeit arbeiteten mehr als 300 Lehrer auBerhalb ihres Berufes in
Industrieobjekten und Kolchosen, als Rechnungsfuhrer, Verkaufer und
Matrosen, das heiBt, dort, wo die Arbeiter mit weniger ertraglicher
Verpflegung und Wohnraum versorgt wurden4. Das Hauptmotiv dcr
Parteibcschltisse in der Frage der Versorgung der Schulen mt Lehrem
war, die Lehrer um jeden Preis wieder in die Schulen zuriickzuholen. Da
man keine Moglichkeit hatte, die materielle Lage der Lehrer wesentlich
zu verbessem, berief sich das Gebietskommitee der Partei auf die
Parteidisziplin. Die Bezirks- und Kreisabteilungen der Volksbildung
sollten diese als eine Parteiaufgabe auflassen. Die Lehrer-Kommunisten
und Komsomolzen kehrten auch auf Verlangen der Parteiorganisationen
in die Schulen zuriick.
Die Institute wurden wahrend des Krieges in Uijupinsk und anderen
Stadten untergebracht. Der Unterricht wurde auf 3 Jahre verkiirzt, aber
der Abgang von Spezialisten setzte sich ungeachtet des Mangels an
Lehrkraften fort. Die zerstorten Hochschulgebaude wurden ebenfalls nur
sehr langsam wiederaufgebaut. Das Gebietskommitee stellte dem
Kollektiv des Mechanischen Institutes namlich eine vollig unrealistische
Aufgabe; den Unterricht am 1. Oktober 1943 zu beginnen. Das Institut
wurde im Gebaude der Gewerbeschule Nr. 4 und in zwei Holzbaracken
untergebracht. Die Professoren und Dozenten waren nach Tscheljabinsk
evakuieit worden. Im Mai und September 1944 wurde auf den Sitzungen
des Stalingrader Gebietskommitees zweimal die Frage bezuglich des noch
nicht arbeitsfahigen Institutes aufgeworfen. Bei einem starken Bediirfhis
an neuen Ingenieuren wurde die Aufhahmezahl von neuen Studenten
nicht erfullt: Bei einer Kapazitat von 275 Platzen waren nur 155
Studenten eingeschrieben. Ein Teil der Lehrkrafte blieb in Tscheljabinsk,
so daB das Gebietskommitee emeut in scharfer Form die Rilckkehr der
fdhrenden Fachleute verlangte5.
Das Padagogische Institut begann die Arbeit in wiederaufgebauten
Gebaude erst im September 1948. Die Padagogischen Schulen in
302
Serafimovitsch und Dubovka und das Institut in Urjupmsk und das dorthin
ausgelagerte Padagogische Institut bereiteten die Lehrer vor.
Die Klubs, die Bilchercien und Kinos wurden zuletzt aufgebaut.
Zum Winter 1944 war keine einzige Kultureinrichtung wieder
fertiggestellt. Das Dramentheater, das Museum und das Funkhaus waren
aus Materialmangel und Fluktuation von Arbeitskraften zum fcstgelegten
Zeitpunkt noch nicht aufgebaut worden.
Die Belebung des kulturellen Lebens der Stadt begann gleich nach
der Befreiung. Eine ausgesprochen starke politische Farbung hatten die
Treffen der Parteifuhrung und der Agitatoren mit der am Aufbau der
Stadt arbeitenden Bevolkerung. Im April 1943 organisierte das Museum
unter Leitung des Stadtkomitees der VKP(b) die Ausstellung “Die
heldenhafte Verteidigung Stalingrads”. Sie wurde in Kellerraumen eines
Kaufliauses untergebracht.
Am 12. August 1943 wurde im Stadtsowjet die EntschlieBung ctiiber
den Erhalt und die Restaurierung von Denkmalem der Verteidigung
Stalingrads” angenommen. In geeigneten Raumlichkeiten wurden
Konzerte, Filmvorfuhrungen und Begegnungen mit Schauspielem von
Moskauer und Leningrader Theatem durchgefuhrt. Das Kollektiv des
Stalingrader Dramentheaters begann nach seiner Riickkehr aus der
Evakuierung sofort mit seiner Arbeit. Da sein Gebaude erst Ende 1944
wiederaufgebaut war, fanden die Auffuhrungen unter freiem Himmel,
in Kantinen und Kulturraumen staff6. Im Sommer gab es Freilichtkinos.
Bei Auffuhrungen von Komodien der Vorkriegsjahre und Vorfuhrungen
von Filmen fiber den Krieg versammelte sich ein riesiges Publikum. Bis
zum Juli 1944 gelang es, die Arbeit von 12 Klubs einzurichten. Wenn
man aber bedenkt, daB die Arbeiter und Bauarbeiter in 413 Wbhnheimen
lebten, in denen Kulturarbeit in der Winterzeit praktisch nicht stattfand,
dann war das unzureichend7.
Angesichts der vrilligen Zerstorung der Industrieobjekte und des
Wohnraumbestandes der Stadt war der Rilckstand beim Wiederaufbau
von Kuitur- und Bildungseinrichtungen offensichtlich. TraditionsgemaB
wurden Plane aufgestellt und Verbindlichkeiten festgesetzt, die man nicht
erftillen konnte; es wurden sozialistische Wettbewerbe Ober den Umfang
der kulturellen Betreuung zwischen den einzelnen Stadtrayons abgehalten.
303
Die von den Organon der Volksbildung und der Kultur untemommenen
Anstrengungen wurden durch den Rahmen des MOglichen begrenzt. Man
kann sich nur am Enthusiasmus der Bewohncr und ihrem Bemtihen,
Stalingrad sehr schnell wiedcrcrstchen zu lassen, freuen.
ANMERCUNGEN
1. Dokumentationszentrum der neuen Geschichte der Wolgograder
Gebiet (DZNGWG). Best. 71-6, D. 45, S. 30-32.
2. Ebd. Best. 111-18, D. 7, X 528.
3. Ebd. Best. 113-18, D. 9, S. 216.
4. Ebd. Best. 113-18, D. 368.
5. Ebd. D. 7, S. 255; D. 9, S. 414-415.
6. Ebd. D. 57 S. 25-26.
7 Ebd. Best. 71-6, D. 45, S. 3.
E. W. Komissarova
AUS DER GESCHICHTE DES
WIEDERAUFBAUS VON
KULTUREINRICHTUNGEN
IN STALINGRAD 1943-1945
Am Anfang der vierziger Jahre war Stalingrad ein groBes
Kulturzentrum. Nach der Schlacht lag die Stadt in Triimmem. Praktisch
fast alle Kultureinrichtungen waren zerstort. 75 Kulturklubs und -PalSste.
7 Theater, das Pionierhaus, der Sportpalast, 2 Zirkusse, 7 Kinotheater,
2 Museen und der Tierpark waren abgebrannt oder zerstdrt. Einige
Bibliotheken lagen in Triimmem, darunter auch die Bezirksbibliothek
miteinem Bestang von 205.000 Btichem. Die Gernftldcgalerie, inderes
iiber 300 Werke von Repin, Korowin, Wrubel, Iwanow und anderen
Kunstmalem gab, war auch zerstort. Zu Kriegsopfem wurden auch
304
KunstschafTende. Im ersten Knegsjahr kam dcr Intendant ID. Erofeew
um, der als Freiwillige an die Front gegangen war. Der Maier Lubimow
wurde von Faschisten erschossen.
Dcr Wiederaufbau von Kulturcinrichtungcn, mit dem gleich nach
dem Ende der Kampfe un der Stadt begonnen wurde, bekam eine groBe
Bedeutung als ein ideologisches Mittel. Das Zentrum des
Wiederaufbauswar Beketowka, das weniger Schaden erlitten hatte als
andere Stadtteile. Hier lebte der grOBte Teil der Bevolkerung. Die
Stalingrader Bezirksbibliothek, sowohl das Gebaude, als auch der
Bucherbestand, war vollig zerstort. Der Wiederaufbau der Bibliothek
begann mit dem Sammeln eines neuen Bucherbestandes. 12 Arbeiter
fingen mit dieser Arbeit an. Im November 1943 erhielt die Bibliothek
20.780 Bucher, die von dem Staaatsfond, aus der Saratower Umversitat,
und aus vielen anderen Stadten hergeschickt wurden1.
Im Marz 1943 wurde das Kino in Beketowka erdfihet. Im Sep-
tember wurde ein BeschluB uber die Wiederherstellung von 3
Kinotheatem gefaBt2. Im Mai wurden Klubs in den Stadtbezirken
Dzershinskij und Krasnij Oktjabr eroffhet3. Ein groBes Kulturereigniss
war die Eroffhung einer Ausstellung am 21. November 1943 im Klub
“Stalgres”4, in der Maier aus Moskau, Leningrad, Gorkij und anderen
Stadten ihre dem GroBen vaterlandischen Krieg gewidmeten Werke
darboten. Kurz nach dem Ende der Schlacht um Stalingrad begann die
Arbeit fur die Verewigung von Heldentaten der Verteidiger Stalingrads.
Schon am 12. Februar 1943 traf das Gebietsparteikomitee eine
Entscheidung uber die Reorganisation der Verteidigungsmuseums
Zarizin-Stalingrad — es wurde 1948 erofihet und im wiederaufgebauten
Gebaude des Museums untergebracht Eine Gruppe von Kiinstlem wurde
in die Stadt eingeladen, um Werke uber die Schlacht um Stalingrad zu
schaffen5.
Im August 1942 setzte das Gorkij-Schauspielhaus seine Arbeit vor.
Am 23. August als die grausame Bombardierung dcr Stadt begann, lief
im Theater die Tagesvorfuhrung. Durch die Bombardierung wurde das
Theatergebaude zerstort, die gesamte Requisiten wurden im Feuer
vemichtet. Zum ersten Jahrestag der Befreiung Stalingrads wurde ein
Stuck des jungen Dramatikers Tschepurin mit dem Titel “Die
305
Stalingrader'’ vorbercitet. Es wurde eine hochkiinstlerische Inszenierung
Uber die heldenhaften Tage der Schlacht um Stalingrad auf die Btihne
gebracht6.
Am 1. September 1944 wurde am Schauspielhaus eine Abteilung
zur Ausbildung des Nachwuchses eingerichtct. Die Gruppe bestand aus
begabtcn Schauspielem Mjasina, Ewgenjewa, Sinizin, Sokolow, Aktmow,
Krasowski. Jasnopolskaja, Gorbatowa, Torkatschewskij, Jarskij u.a. Die
Stalingrader Komodie konnte erst 1945 zuriickkehren.
Am 26. August 1942 wahrend der grausamen Bombardierung
verlieB das Kollektiv der Komodie und des Stalingrader Theaters ftir
junge Zuschauer die Stadt. Auf Befehl der Kunstkommission des Sowjets
der Volkskomissare zog die Komodie von Omsk nach Astrachan um.
Nach der Entscheidung der Exekutivkomitees des Gebietsowjets von 3.
Marz 1944 zog die Komodie ab 23. April 1944 fur drei Monate von
Astrachan nach Kamyschin um.
Doch es verlief nicht alles wie geplant. Da das Theater-Gebaude
nicht rechtzeitig fertig gestellt wurde, muBte das Theater seine Arbei m
Kamyschin fortsetzen. Ende 1945 gab es in Stalingrad folgende Theater
das Gorkij-Schauspielhaus, Komodie im Klub STZ (Stalingrader
Tc^ktorenwerk) und die staatliche Gebietsphilharmonie. Das
Gebietspuppentheater funktionierte als Wandertheater.
Im Zeitraum von 1943 bis 1945 hat das Stalingrader
Bezirksvollzugskomittee (Vbrsitzender I. Zimenkov) mehrere dieTattgteU
der Kultur- und Kunsteinrichtungen betreffende Beschlusse verabschiedet
Diese sahen unter den gegebenen Bedingungen eine bestmbgliche
materielle Sicherstellung ftir Unterhalt und Titigkeit der Kollektive vor
Man gewahrte den Theater-, Chor-, Orchester- und Baltettkilnstleni
einen Aufschub ihrer Einberufung in die Armee. Gleichzcitig nahmen
im Kulturbereich Beschaftigte ebenso an verschiedcnen Arbeiten im
Bereich da Beschaftigungsmobilisierung teil: ImJuli 1944 wurden
Beschaftigte des Schauspiethauses zur Emte in den Bcark \on WrSlovtaj
und Sarpinsktj geschickt7
Im Marz 1945 wurde auf der Grundlagc eines Bcschlusses des
sowjetischen Volkskomittees der UdSSR im Bezirksvollzugskomittee eine
Abteilung ftir staailich kulturelle Bildungseinrichtungen geschaffen
ЯЛ5
(Bibliotheken, Museen, Lesestuben, Kulturpalaste und -hauser, Klubs
und Kulturbiiros, Kultur- und Erholungsparks). Dies gait dam it als
Bestatigung der Bedeutung kulturcller Bildungsarbeit im Vblke “fur den
weiteren Machtaufschwung unseres Landes und die schnellere
Wiederherstellung der Volkswirtschaft.”
Am 1. Januar 1946 gab es in Stalingrad 29 Volksbibliothcken mit
einem Bestand von 114.863 Biichem und 42 Bibliothckaren. Alle
Bibliotheken, einschlieBlich der vier im Jahre 1945 eroffneten
Bezirksbibliotheken, waren intakt, ein Teil war in unzulassigem Zustand.
So befand sich beispielsweise die Turgenev-Bibliothek des Bezirks
Voroschilovskij in den Ruinen des ehemaligen Medizinischen Instituts,
wo es nur eine Zimmerdecke, aber kein Dach gab. Im Kirover Bezirk
befanden sich Bibliothek und Apotheke in einem Gebaude. Keine
Bibliothek hatte geniigend Regale, Tische, Stiihle oder sonstige
Ausstattung. Die Erweiterung des Buchbestandes wurde hauptsachlich
durch den Bibliothekskollektor oder die Bibliotheksabteilung des
Komittees fiir kulturelle Bildungseinrichtungen durchgefuhrt. Im Jahre
1946 war die Versorgung aller Bibliotheken mit regelmaBig erscheinenden
Veroffentlichungen gewahrleistet. Die wichtigsten Kulturstatten waren
die Klubs. Dort arbeiteten freischaffende Kiinstlerkreise, die Tanzabende
und andere GroBveranstaltungen organisierten. Die Klubs und
sogenannten “Krasnye ugolki” (dt. “Rote Winkel'1 = politische
Bildungsraume) gab es in alien Bezirken und vielen Betrieben. 1946 gab
es in der Stadt 29 Klubs und 140 “Rote Winkel”8. Doch auch die
Klubarbeit erwies sich als schwer: es gab keine qualifizierten Kader und
keine ausreichende materlielle Grundlage.
Trotz der schlechten Lebenslage der Menschen war das Verlangen
nach Kultur groB. Zum Wiederaufbau Stalingrads kamen viele
Jugendliche, die genie an den Kreisen der freischaffendcn Kiinstler
teilhaben wollten. Es fanden verschiedene Ausstellungen und Wettbewerbe
freischaffender Kiinstler statt:
Die Ausstellung der Fabrik- und Stadtkollektive fiir freischaffende
Kunst (15. Juni — 15. September);
Gesamtunionsausstellimg iw Interpreten russischer Volkslieder aus
den Chor-, Ensembles- und Solistenkollektiven (I944)9.
307
Den wichtigsten Gewerkschaften und Betricbcn irate»
Kunstschaffcndc bei “um den Kiinstlerkreisen und einzelnen Interpretai
Bcratungen anzubictcn” Dcr Schauspiclcr D I Jarskij det
Schauspielhauses stand Pate bei der Organisation eines Lesczirkeb ua
Klub des Traktorenwerks10
Bis 1944 bestand eine Kiinstlerunion, die zu Anfang aus vier
Personen bestand: A Vasileva, V Popova, A Nikolaeva und F Novikova
Mit der Kunst ihrer Landslcutc wurden die Stalingrader auf den
Ausstellungen vertraut So wurde am 19. Marz 1945 eine AussteUung
Ortlichcr Kilnstler crOflhct. Es stellten aus: P S. Vasil’eva, S. 1.
I sc hl schcnk о. A. M. Nikolaeva, V M Petinova und N. E. Tscbenukova
Der Krieg hatte den gesamten Zirkushaushalt vemichtet, von dem
Zirkusgebaudc in der Siedlung STZ war nichts iibnggeblieben. Seit
August 1943 gab es Vorstellungen in einem Zirkuszelt im Komsomolsk^
Park.
Die Veranstaltungen wurden fiir die Stalingrader zu wahrhaften
Festtagen: Es gab Auftritte der Filmschauspielerin L. P. Orlova (1943),
des Ensembles unter der Leitung von I. Dunaevskij (1943), des
Fronttheaters und Jazzorchesters von В. B. Renskij (1943), des Tanz-
und Gesangensembles des Militarbezirks Nordkaukasus (1945) und
andere Gastspiele von Kollektiven, die im Sommer auf Platzen und in
Klubs spielten.
1945 war die Zahl der kulturellen Bildungseinrichtungen der Stadt
wieder auf dem Vorkriegsniveau, aber fast alle waren zeitweilige
Noteinrichtungen, oft in unzulassigem Zustand. Es gab nicht genug Kader.
Trotz der zahlreichen Beschliisse ging der Bau des Gebaudes langsam
voran. Erst im Jahr 1952 war die Wiederherstellung des Gebaudes des
Gorkijtheaters beendet. Im Jahre 1954 kehrte das Heimatkundemuseum
aus Kamyschin zuriick, vorerst behelfsmaBig untergebracht. Die
Sammlung war ebenfalls fast ganzlich zerstort worden. Das Museum
darstellender Kunst, ebenfalls zeitweilig untergebracht, wurde 1960
erdfihet. Es folgten das Jugendtheater (1970) und der Zirkus.
Der Krieg fiigte der Stalingrader (Wolgograder) Kuitur
nichtwiedergutzumachenden Schaden zu. Seine Folgen sind bis heute
spQrbar, trotz des Enthusiasmus der Kulturschafienden und alter
Bewohner Stalingrads
ANMERKUNGEN
} Ktdfurbauim Wolgograder Gebiet 1941-1980 Aktensammlung
gd 2 Wolgograd, 1981. S "0.
2. Ebd. S 63.
3, Sfalingradskaja Prawda, vom 12. Mai 1943. Nr. 5" vom 29
Mai 1943. Nr. 99; vom 9. Januar 1944. Nr. ".
4. Stalingradskaja Prawda. vom /7 September 1943 Nr. 168.
5. Kulturbauim Wolgograder Gebiet. 1941-1980. Aktensammlung.
Bd. 2. Wolgograd, 1981. S. 47-48, 53.
6. Ebd. S. 64-66
". Staatliches Archiv des Wolgograder Gebiets (SAWG). Best.
6040-1, D. 1, S 86. 34.
8. GAWO. Best. 6119-2. D. 1. S. 7; Best. 6119-2, D. I. S. 1-4; D.
2, S. 1-18. 44-89. 91-100; D 3, S. 1-22. 31-59. 60-83; Best. 6119-2, D.
1, S. Z
9. GAWO. Best. 6065-1, D. 1. S. 34. П.
10. Kulturbau im Wolgograder Gebiet. 1941-1980.
Aktensammlung. Bd. 2. Wolgograd, 1981. S. "8-80.
Otto Dann
DER BEGINN DES POLITISCHEN
LEBENS IN KOLN
NACH DEM ENDE
DES ZWEITEN WELTKRIEGES
Die Wirklichkeit des Jahres 1945 war auch in Kdln gepragt von
einem radikalen Wechsel der politischen Herrschaft, dem Ubergang von
Nationalsozialismus und Wehrmacht zur amerikanischen und englischcn
^esatzungsmacht. Fur die betroffene Bexolkerung von Kdln bedeutete
^es den Wechsel von einer Alleinberrschaft zur anderen. Ebenso wie der
Nationaisozialisnus beanspruchte auch die Besatzungsmacht die totale
309
Kontrollc des Offentlichen Lebens Die Kolner muBten mit Clnem
politischen Souveran umgehem dcr nicht dcmokratisch kontroll^
werden konnte
Der harte politische Herrschaftswechsel bedingte inncrhalb der
politisch aktiven Bevolkerung einen eigcnartigen Wandel des Verhaltens
die Nationalsozialisten und ihre Anhanger wurden mit dem Ende des
Krieges zur Flucht oder in die Пlegalitat gedrangt bzw zu einer politischen
Konversion Die Anhanger dcr dcmokratischen Partcien der Weimarer
Republic die 1933-1945 in der Illegality leben muBten, konnten wieder
aktiv werden. Es gab also in der Kdlner Bevolkerung sowohl vor wie
nach 1945 eine grOBcrc Gmppe, die ihre politische Uberzcugung nicht
frei auBcm konnte.
Die amerikanische und britische Besatzungsmacht setzte ftir die
Entwicklung eines politischen Lebens in der Kolner Bevolkerung folgende
wichtige Daten:
Der Aufbau des gesellschaftlichen Lebens sollte von den Kommunen
aus geschehen: iiberregionale politische Aktivitaten waren nicht
erwiinscht. Uber das Vcrbot aller nationalsozialistischen Organisationen
hinaus sollte die gesamte Bevolkerung einer Entnazifizierung unterzogen
werden.
Die Besatzungsmacht forderte zuerst den Aufbau einer neuen
Venvaltung. Erst danach wurden politische Parteien zugelassen. Ein erster
Stadtrat wurde im Oktober 1945 von der Besatzungsmacht emannt, erste
politische Zeitungen konnten im Marz 1946 erscheinen.
Die englische Besatzungsmacht oktroyierte den Kommunen ihrer
Besatzungszone das englische kommunale Verwaltungssystem, das im
Gegensatz zu der deutschen Tradition stand. Im Oktober 1946 fanden
die ersten Kommunalwahlen nach diesem System statt.
Die englische Besatzungsmacht bildete im Jahre 1946 das Land
Nordrhein-Westfalen. Koln war die groBte Stadt dieses neuen Landes,
wurde aber nicht dessen Hauptstadt. Die ersten Landtagsvvahlen in
Nordrhein-Westfalen fanden im April 1947 statt.
Erste politische Aktivitaten wurden in Koln von antifaschistischen
Ortsausschussen wahrgenommen. Sie bildeten sich spontan in
einzelnen Stadtbezirken, wurden jedoch bald von der Venva W
310
zurilckgedrangt und von der Besatzungsmacht nicht untcrstiitzt.
Kdln wurde ein Zentrum fur den Wiederbeginn freier
gcwerkschaftlicher Organisation. Unter der Fuhrung von Hans Bockler
kam es zur Griindung einer Einheitsgewerkschaft. Sie wurde in ihrer
Entwicklung durch die Besatzungsmacht stark behindert.
Die Sozialdemokraten konnten bis zum Juli 1945 ihre Organisa-
tion wieder aufbauen. Sie wurden zur mitgliederstarksten Partei in Koln,
bekamen jedoch keinen EinfluB auf die von den konservativen Kraften
unter Adenauer beherrschten Stadtverwaltung.
Die Kommunistische Partei konnte an die Erfolge, die sie in den
letzten Jahren der Weimarer Republik in Kdln hatte, ankniipfen und
verfbgte als einzige Partei uber uberregionale Kommunikation. Sie war
jedoch abhangig von der Steuenmg aus dem Osten und benachteiligt
durch die antikommunistische Propaganda.
Der Beginn des politischen Lebens im burgerlichen und
konservativen Lager war gepragt von der Griindung einer neuen Partei,
der Christhch Demokratischen Union (Christlich Demokratischen Partei).
Sie erhielt in der Phase ihrer Konstituierung aus der Region Koln
wesentliche Impulse.
N. И Petscherskij, A.A. Sutschilin
WIEDERHERSTELLUNG UND
ENTWICKLUNG VON KORPERKULTUR UND
SPORT IN STALINGRAD
Unsere Lander und folgiich auch unsere Stadte Kdln und Wolgograd
sind wfirdige “Gegner” und Partner auf den olympischen Sportplatzen
derWDk Erfahrung der Wiederherstellung und Entwicklung von
Koroerkultur und Sport in unseren Stadten und die Analyse einer
moglichen Zusanunenarbeit, stellen in der Zeit der Vorbereitung fur le
311
XXV Olympischen Spiele in Atlanta ein groBes gcgenseitiges lnteresse
dar.
Die Recherche uber die Wiederherstellung und Entwicklung Von
Korperkulur und Sport in Stalingrad wurde hauptsachlich durch die
Auswertung des Bestandes und der gegenwartigen Archivdokumente
der veroflentlichten Arbeiten und der Aussagen der Teilnehmer
verschiedener Sportereignisse durchgefuhrt. Die Informationen zu
beurteilen und neu zufassen war leicht, da es am lnteresse nicht gefehlt
hat, und weil einer der Autoren selbst bei der Vertcidigung Stalingrads
gekampft hatte und danach auch bei dcr Wiederbelebung von
Sportakthitaten mitwirkte.
Im Laufe der Recherchen wurden drei Fragen bearbeitet:
- Stand der Korperkultur und des Sports in der Stadt bis zum Krieg.
- AusmaB der Zerstorung von Sporteinrichtungen wahrend der
Kampfe.
- Verlauf der Wiederherstellung und Entwicklung von
Sporteinrichtungen nach dem Krieg.
Vor dem Krieg war Stalingrad ein groBes Industrie- und
Kulturzentrum. Der Bau des Traktorenwerks und eine Reihe anderer
Betriebe war vom Eintritt der Jugend begleitet, wodurch auch die
Entwicklung von Korperkultur und Sport bestimmt wurde. Es entstanden
fiir diese Zeit recht gute Sporteinrichtungen. Die groBten unter ihnen
waren der Sportkomplex des Traktorenwerks, das Stadion “Dinamo"
im Zentrum der Stadt und der Sportpalast. In Wohnblocken und Schulen
gab es Sporthallen- und -platze. In den Haupt-, Mittel- und Hochschulen
gab es regelmaBeg Sportunterricht. In Sportvereinen waren 15000
Menschen oder ein Drittel der Stadtbevolkenmg, was viel mehr ist als
heute der heutige Stand liegt bei 5% der Stadtbevolkerung. Schon
1925 gab es eine Sportfachschule, an der mehr als tausend Fachkrafte
ausgebildet wurden, die damals selten waren. In Stalingrad fanden
Allunionswettkampfe im Basketball, Schwimmen und FuBball statt. Die
Meister vom hohen Rang wuchsen heran. Leonid Meskov, z. B. stellte
kurz vor dem Kriegsanfang drei Wcltrekorde im Schwimmen auf
FuBballmannschaft “Traktor” ging in die hrihere Liga ein und spielte
crfolgreich bei Freundschaftsspielen in Deutschland. Im allgemeinen
312
heftnd sich Stalingrad. was die Entwicklung von Sportkultur und Sport
bdnftt auf dem Niveau der grOBeren Stadte des Landes.
Die zwcitc Frage ist, was nach den Kampfe in der Stadt
iibriggcblieben war. Die Antwort kann man in einem Wort
zusammenfassen — nichts. Der Krieg brachte unzahlige Opfer und
Zerstdrungcn In viclen Landem wurden Tausende von Stadten zerstort,
darunter auch KOln. Aber mehr als alle andere litt Stalingrad. Fast alle
Wohnhauser, Betriebe. Schulen und Krankenhauser wurden zerstort und
verbrannt. Es blieb nicht eine Sportcinrichtung ubrig. Der Sportpalast,
alle Stadien und Sportsale lagen in Ruinen.
Die dritte und wachtigstc Frage ist, wie die Wiederherstellung und
Entwicklung von KOrperkultur und Sport verlaufen ist. Bald nach der
Beendigung der Kampfe, mit dem Friihlinganfang und der Riickkehr
der Bewohner. wurden unter der ersten die Sporteinrichtungen aufgebaut.
Das ward durch eine bemerkenswerte Tatsache bekraftigt. Schon nach
drei Monaten, am 02.05.43 fand ein FuBballspiel auf dem von Minen
und Ruinen gesauberten Stadion zwischen der Mannschaft von
Stalingrader und des popularen Moskauerklub “Spartak”. Mehr als
3.000, d.h. fast alle Erwachsene aus der Stadt waren anwesend. Da die
Stalingrader dazu noch einen Sieg errungen hatten, war das einem Wunder
ahnlich, das die Uberlegenheit des Lebens fiber dem Tod symbolisierte.
Das auf eigene Weise legendare Ereignis fand sowohl im Lande als auch
im Ausland groBe Resonanz. Der Wortlaut eines Briefes aus
England: ”Wir erfuhren aus unseren Zeitungen uber das Spiel der
Moskauer “Spartak” und Stalingrader Mannschaft. Stalingrad ist jetzt
ein Symbol fur Kontinuitat, Mut und Sieg. Aber wer hatte sich vorstellen
konnen, daB Stalingrad, nach alien solchen Schwierigkeiten und
Zerstorungen, die keine andere erfuhr, es schafii, eine FuBballmannschaft
aufs Feld zu bringai?”
Die Wiederherstellung und vor allem der Bau neuer
Sporteinrichtungen wurde vveiter auf folgende Weise verwirklicht:
Industriebetriebe bauten auf eigene Kosten die Stadionen “Traktor ,
“Barrikaden”, “Monolit”, das Schwimmbad “Iskra”, “Sudowerf’ u.a.
Auf Kosten der Gewerkschaften wurden solche groBen Objekte
aufgebaut, wie Zentralstadion mit dem FuBballfeld, Laufbahnen und
313
Scktoren, einem Komplex der Sportsale und Tribtinen fiir 42000
Zuschaiir. Hier fanden Allunions- und Internationale Wcttkampfe statt.
Auf diesclbe Weise wurden das 50-Mctcr Schwimmbad mit dem
Sprungturm und dcr Wintcrpalast mit der Tribune fiir 3000 Zuschauer
gebaut.
Die Verwaltungsbehordcn fuhrtcn den Bau von Sporthallen und
Platzen in den Schulen, und andere einfache Sporteinrichtungen durch.
Einen besonderen Platz nimmt dcr Komplex fUr Lehr- und
Sportzwecke des Instituts fur Korperkultur ein, den man fiir einen der
schonsten in RuBland halt. Er schlieBt cin Stadion mit synthetischem
Dach. sog. “Fizpol”, eine Einrichtung fur Leichtathletik, ein
Schwimmbad und einen Komplex modemer Sporthallen in sich.
Alles zusammen gibt es in der Stadt zur Zeit, zum 50. Jubilaum
vom Ende des 2. Weltkrieges, 10 Stadien mit Tribunen, 13
Schwimmbader, 225 Hallen, 348 Spielplatze, und im ganzen 916
Sporteinrichtungen fur 21670 Sporttreibende. Bei normalen Bedingungen
sind sie imstande, Platz fur 108 305 Menschen oder 10 % taglich zu
bieten. Darunter, nach den Angaben von UNESCO, treibt in
industrieentwickelten Landem systematise}; 60-80% der Bevolkerung
Sport (England und Frankreich 65%, Holland 72%, Filmland 80%).
Entsprechend der Wiederherstellung und dem Neubau von
Sportkomplexen stieg auch das Interesse an Sport und somit auch das
Niveau der Sportkunst. In der Nachkriegszeit entstanden allmahlich
Schulen fur die Vorbereitung der Sportier, vor allem in Wassersportarten,
Leichtathletik, FuBball u.a. Ihre Effektivitat kann man dadurch beurt
daB an Povolzskaja Spartakiada 1967 die Wolgograder 2 erste Platze
von 15 Sportarten eingenommen hatten und von der Regienmg der
Russischen Fode rat ion ausgezeichnet waren. Gute Resultate erzielten
die Sportier der Stadt auch auf Europa- und Weltmeisterschaften und ab
1952 nahmen sie auch an den Olympischen Spielen teil. Infolge dieser
Steigerung der Sportkunst errang Olga Bondarenko die Goldmedaille.
Sowohl russische als auch auslandische Sportanalytiker der XXV
Olympischen Spielen in Barcelona wenden die Aufinerksamkeit auf der
merkwtirdigen, ohne Obertreibung phAnomenalen Erfolg der
Wolgograder Sportier. Als Mitglieder einer Mannschaft der GUS
314
gewnnen die 13 Wolgograder 14 Olympischen Mcdaillen, davon 9 Gold,
4 Sifter-, und 1 Bronzemcdaille Vjn den Staden der GUS war nur
M
.*>. Л'
u besser, und auf dem intemationalcn Schauplatz hatten die
Wolgograder sogar solche Under, wie Frankreich, Italien und Kanada
hfflter sich gelassen Besonders gute Resultate errangen die Schwimmer.
Zu emem nehtegen Held wurde der Student vom Institut fiir Korperkultur
Evgeni] Sadovyj, der 3 Goldmedaillen gewann. Sein Teamkollege Alex-
ander Popov wurde Besitzer von 2 Gold- und 1 Silbcrmedaille. Meister
der Olympischen Spiele wurden auch Leichtathlctin Elena Romanova,
Basketballspielerin Elena Hudaseva, Handballspieler Igor' Vasilev und
Oleg Grebnev, und die Preistrager die Schwimmenn OFga Kiricenko
und der Wasserballspieler Wladimir Karabutv.
Die UngewOhnlichkeit solcher Resultate brachte die Autoren einiger
WrOffentlichungen zu der Annahme, daB der Erfolg der Sportier aus
einer Stadt, und dazu noch aus einer Provinz, nur Folge von Zufallen ist.
Eine objektive Analyse der Sportentwicklung in Wolgograd jedoch
bekraftigt die folgende Umstande, die zum Sieg den XXV Olympischen
Spielen gefuhrt hatte:
- eine effektive Vorbereitungsstnikur dcr Sportier formierte sich
aufder Basis der Aufeinanderfolgerung. Sie beinhaltet Sportklassen der
Hauptschulen, Sportschuien fur Kinder und Jugend, Sportschule fiir
olympischen Nachwuchs und eine Schule fiir hohere Sportkunst, deren
Tatigkeit das Gebietskommitee fiir Korperkultur und Sport koordiniert.
For wissenschaftliche Fragen sind der Lehrstuhl des Instituts fiir
Korperkultur und ein Forschungslabor verantwortlich. Im
Forschungslabor werden die Grundlagen und Probleme des Schwimmens
sowie Leistungssteigerung der Schwimmer untersucht.
- eine ErhOhung der Zahl von qualifizierten Kraften, deren
planmassige Vorbereitung das Institut fur Korperkultur leitet. In alien
Bereichen der Korperkultur und des Sports im Wolgograder Gebiet sind
2.138 Fachkrafte mit hoherer Ausbildung beschaftigt, und unter ihnen
sind 14 verdiente Trainer der Russischen Foderation. Aus deren Reihen
gingen f£hige und begabte Lehrer wie Viktor Avdienko, Vladimir
Bondarenko, Gennady Naumov, Gennady Nefedov und viele andere
hervor, die die Sportier von Weltklasse vofbereitet hatten.
315
- die Sozialversicherung der Sportier wird entsprechned der
finanziellcn und okonomischen Situation verbessert. Nach dem Vorschlag
des Gebietskommitee fur Korperkultur und Sport bekraftigte die
Gebietsverwaltung die Vcrordnung uber den Status der
Mannschaftsmitglieder, die vcrschiedenen Arten der Sozialunterstiitzung
der Sportier im Zusammenhang mit den erzielten Resultaten regelt.
Als eine wcitcre Bestatigung fur die erzielten Resultaten
Wolgograder Sportier auf den XXV Olympischen Spiclen dienen auch
ihre Auftritte auf den folgendcn groBen Wcttkampfen. Bei der
Weltmeisterschaft im Schwimmen, an dcr die besten Sportier aus 50
Landem teilgenommen hatten, gewannen Wolgograder in alien 3 Etappen
26 Mai Gold. Nach den Aussagen fuhrender auslandischer Kenner war
das ein noch nie dagewesenes Resultat. Bei der
Europajugendmcisterschaft wurden Schwimmer und Leichtathleten
Sieger und Preistrager, und der junge Gewichtheber Petrov gewann die
Weltmeisterschaft. Der olympische Nachwuchs weckt die Hofihungen
auf einen erfolgreichen Auftritt auf den XXVI. Olympischen Spielen in
Atlanta.
Die auf diese Weise aufgebaute Vbrbereitungsstruktur der Sportier
in Wolgograd hat eine gute Basis und entspricht intemationalen
Forderungen. Daraus folgt, daB Wolgograd imstande ist, auf dem Gebiet
der Korperkultur und des Sports Erfahrungen mit Koln auszutauschen.
Es gibt auch Grundlagen ftir eine gemeinsame Arbeit von Gelehrten der
Universitat Koln und Institur fur Korperkultur Wolgograd an den
Problemen der intemationalen olympischen Bewegung.
316
ОБ АВТОРАХ
Аргасцева С.А. — кандидат искусствоведения, заведующая
отделом Музея-панорамы “Сталинградская битва”.
Бургер Н. — обербургомистр г. Кельн, почетный доктор
Волгоградского государственного университета.
Брунн Г. — доктор исторических наук, профессор новой
истории университета г. Зиген.
Вашкау Н.Э. — кандидат исторических наук, доцент
Волгоградского государственного университета.
Воробьев А.Ф. — кандидат медицинских наук, Областной
музей гигиены и истории здравоохранения.
Гейер М. — доктор исторических наук, приват-доцент
исторического семинара университета г. Кельн.
Данн О. — доктор исторических наук, профессор
исторического семинара университета г. Кельн.
Динкин К.В. — заслуженный архитектор Российской
Федерации, доцент Волгоградской государственной
архитектурно-строительной академии.
Дюльффер Й. — доктор исторических наук, профессор
исторического семинара университета г. Кельн.
Загорулько М.М. — доктор экономических наук,
профессор, академик МАН ВШ, директор НИИ Проблем
экономической истории Росии XX века.
Илльнер Э. — доктор исторических наук, сотрудник
Исторического архива г. Кельна.
Комиссарова Е.В. — заместитель директора по научной
работе Волгоградского областного краеведческого музея.
Кузнецова Н.В. — кандидат исторических наук, доцент
Волгоградского государственного университета.
Матц У. — доктор, профессор, ректор университета г.
Кельн.
Матцерат X. — доктор исторических наук, руководитель
центра документации изучения национал-социализма г. Кельн.
Печерский Н.В. — профессор Волгоградского
государственного института физической культуры.
Савина Т.А. — заведующая отделом информации и
317
публикаций Государственного архива Волгоградской области.
Сидоров С. Г. — кандидат исторических наук, доцент
Волгоградского государственного университета.
Сучилин А.А. — профессор Волгоградского
государственного института физической культуры.
Чехов Ю.В. — мэр г. Волгограда.
Ясковец Г.А. — кандидат исторических наук, доцент
Волгоградского государственного технического университета.
DIEAUTOREN
Zagorulko Maxim. М. — Professor, Dr. fur
Wirtschaftswissenschaften, Akademiemitglied, Direktor des
Forschungsinstituts fiir Probleme der Wirtschaftsgeschichte RuBlands
im XX J.h.
Tschechov Juri — Oberbiirgermeister der Stadt Wolgograd.
Argastseva S. A. — Dr. fur Kunstwissenschaft, Abteihmgsleiterin
des Panorama-Museums “Stalingrader Schlacht”.
Waschkau N. E. — Dr. fur Geschichte, Doz., Universitat
Wolgograd.
Worobjov A. F. — Dr. fur Medizin, Gebietsmuseum fur Hygiene
und Geschichte des Gesundheitswesens.
Dynkin K.W. — verdienter Baumeister der Russischen Federation,
Dozent, Wolgograder Bauakademie.
Komissarova E.W — Stellvertretende Direktorin fur
wissenschaftliche Arbeit, Wolgograder Landeskundemuseum.
Kuznezova N. W. — Doktor fur Geschichte, Dozent an der
Staatlichen Universitat Wolgograd.
Petschorskij N.W. — Professor, Wolgograder Institut fur
Sportwissenschaften.
Savina T. A. — Leiterin dcr Abteilung fiir Informationen und
Veroffenlichungen, das Staatliche Archiv des Wolgograder Gebiets.
Sidorov S. G. — Doktor fiir Geschichte, Dozent an der Staatlichen
Universitat Wolgograd.
318
Sutschilin A.A. — Professor, Wolsoerartpr r
Sportwissenschaften. nstitut fiir
Jaskovetz G.A. — Doktor fur Geschichte D
Staalichen Technischen Universitat Wolgograd ’ °Zent “ der
Burger, Norbert - Oberbiirgermeister der Stadt Kai
Ehrendoktor der Staatlichen Universitat Wolgograd K° n’
№ Ulrid, - P„fasot, Dr, Rektor ,fc, Univmtet m K
Brann, Gerahard - Rrafesor fur NeneraGadnd®
Gesamthochschule Siegen. ’ rsitat~
Dann, Otto - Professor fiir Neuere Geschichte Historisches
Seminar. Universitat zu Koln. ’ hes
Dulffer, Jost - Professor fiir Neuere Geschichte, Historisches
Seminar. Universitat zu Kdln.
n ^«7’ ~ Privatdozent am Historischen Seminar,
Universitat zu Koln/Deutsches Historisches Institut, Washington.
lUner, Eberhard — Dr., Historisches Archiv der Stadt Kdln
Matzerath, Horst—Professor, Dr., NS-Dokumentationszentrum
der Stadt Kdln.
319
СОДЕРЖАНИЕ
Загорулько М.М. Вступительное слово..................3
Матц У. Вступительное слово..........................6
Чехов Ю.В. Приветственное слово
к участникам конференции.............................8
Бургер Н. Приветственное слово
к участникам конференции........................... 10
Дюльффер Й. Окончание войны и первые
послевоенные годы (общие черты и различия) ....... 16
Аргасцева С.А. Проекты восстановления
Сталинграда, выполненные в военные годы.............23
Дюльффер Й. Окончание войны в Кельне:
последние бои, оккупация союзными войсками
и судьбы немецких солдат............................32
Дынкин К.В. Восстановление города Сталинграда
после окончания сражения в 1943 году и участие
в восстановительных работах немецких военнопленных..44
Илльнер Э. Будущее Кельна. Городское планирование
и жилищное строительство в Кельне 1945 года.........48
Ясковец Г.А, Черкасовское движение: год первый
(из истории добровольного участия жителей
Сталинграда в восстановлении родного города
в 1943-1945 гг.)....................................58
Гейер М. Голод и труд — проблемы экономического
восстановления .....................................63
Сидоров С.Г. Использование труда военнопленных
на восстановлении Сталинграда в 1943-1949 гг........78
Савина ГА. Документы управления проверочно-
фильтрационного лагерного отделения № 0108 об
использовании на восстановлении г. Сталинграда
спецконтингента 1943-1945 гт........................94
320
Кузнецова НВ. Обеспечение населения
Сталинграда продовольствием в 1943-1945 гт........ 100
Брунн Г Бегство и возвращение кельнцев
в 1944-1945 гг.................................... 106
Воробьев А.Ф. Медицинское обеспечение населения
Сталинграда в 1943-1945 гг......................... Ц7
Матцерат X, Управление среди развалин:
администрация города Кельна в период
окончания войны и начала восстановления........... 121
Вашкау Н.Э. Восстановление объектов культуры
и образования в Сталинграде в 1943-1945 гг........ 140
Комиссарова Е.В. Из истории восстановления
учреждений культуры Сталинграда в 1943-1945 гг. .. 143
Данн О, Начало политической жизни в Кельне
после окончания второй мировой войны.............. 149
Печерский Н.В., Сучилин А.А. Возрождение и развитие
физической культуры и спорта в Сталинграде........ 151
Об авторах........................................ 317
LNHALTSVERZEICHNIS
Maxim М. Zagorulko. Ansprache an die Teilnehmer der
Konferenz......................................... 157
Ulrich Matz. GruBwort an die Teilnehmer
der Konferenz......................................161
Jurij Tschechov. Ansprache an die Teilnehmer
der Konferenz......................................163
Norbert Burger GruBwort an die Teilnehmer
der Konferenz......................................164
321
Jost Diilffer. Kriegsende und erste Nachkriegszeit
in Stalingrad und Kdln (Gemeinsamkeiten
und Unterschiede).....................................170
S.A. Argaszewa. Projekte fur den Wiederaufbau
Stalingrads, die in den Kriegsjahren ausgefuhrt wurden.177
Jost Dulffer. Kriegsende in Kdln. Die letzten Kampfe,
alliierte Besatzung und die Erfahrungen
deutscher Soldaten....................................188
К. V. Dynkin. Der Wiederaufbau der Stadt Stalingrad
nach dem Ende der Schlacht im Jahre 1943 und die
Verwendung von deutschen Kriegsgefangenen bei den
Wiederaufbauarbeiten...................................200
Eberhard Illner. Eine Zukunft fur Kdln. Stadtplanung
und Wohnungsbau in Koln 1945....../.................. 204
G.A. Jaskowez. Die Tscherkasowa-Bewegung. Das erste Jahr
(Aus der Geschichte des ffeiwilligen Einsatzes der Einwohner
Stalingrads beim Wiederaufbau der Heimatstadt zwischen
1943 und 1945)...................................... 214
Martin H. Geyer. Hunger und Arbeit — Probleme der
wirtschaftlichen Rekonstruktion.......................221
S.G. Sidorov. Der Arbeitseinsatz von Kriegsgefangenen
beim Wiederaufbau Stalingrads in den
Jahren 1943 bis 1945................................. 237
T.A. Sawina. Die Dokumente der Leitung des Uberpriifungs-
und Weiterverteilungslagers Nr. 0108 uber den Einsatz
eines Spezialkontingents ehemaliger Soldaten der
Roten Armee, die sich zwischen 1943 und 1945 in
Gefangenschaft des Gegners befanden, beim
Wiederaufbau der Stadt Stalingrad.....................257
N. W. Kuznecova. Versorgung der Bevolkerung von
Stalingrad mit Lebensmitteln 1943-1945.................259
Gerhard Brunn. Flucht und Ruckkehr der Kdlner
1944-1945.............................................266
322
j f Worobjew. Die medizinische Versorgung der
Bevolkerung Stalingrads in den Jahren 1943-1945........ 278
Horst Matzerath. Verwaltung in Triimmem: Die Kolner
Stadtverwaltung bei Kriegsende und Neubeginn............282
H.E. Waschkau. Der Wiederaufbau von Kultur- und
Bildungsobjekten in Stalingrad in den Jahren
1943 bis 1945...........................................300
E. W. Komissarova. Aus der Geschichte des Wiederaufbaus
von Kultureinrichtungen in Stalingrad 1943-1945........ 304
Otto Dann. Der Beginn des politischen Lebens in Koln
nach dem Ende des Zweiten Weltkrieges...................309
N. V. Petscherskij, A.A. Sutschilin. Wiederherstellung und
Entwicklung von Korperkultur und Sport in Stalingrad....311
DieAutoren..............................................318
323
Научное издание
ОКОНЧАНИЕ ВОЙНЫ
В СТАЛИНГРАДЕ И КЕЛЬНЕ
1943 - 1945
Материалы научной конференции
Волгоград, апрель 1995 года
Главный редактор А.В. Шестакова
Редакторы: Т.А. Сус, С.И. Валентей
Технический редактор Н.Г. Романова
ЛР N 020406 от 02.12.92 г.
Подписано в печать 24.01.97. Формат 60x84/16.
Бумага типотрафская N1. Гарнитура Таймс. Усл. печ. л. 18,9.
Уч.-изд. л. 20,3. Тираж 300 экз. Первый завод 125 экз.
Заказ35У£ ”С” 2.
Издательство Волгоградского государственного университета-
400062, Волготрад, ул. 2-я Продольная, 30.
324