РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК  Европы
В. М. Кудров
СОВЕТСКАЯ ЭКОНОМИКА
РЕТРОСПЕКТИВЕ
Опыт переосмысления
Второе издание, исправленное и дополненное
МОСКВА НАУКА 2003


УДК 338(470 + 571)
ББК 65.9(2)
К88
Ответственный редактор: академик Н.П. ШМЕЛЕВ
Рецензенты: доктор экономических наук, профессор Ю.А. БОРКО доктор экономических наук, профессор Л.И. НЕСТЕРОВ
Кудров В.М.
Советская экономика в ретроспективе: опыт переосмысления. 2-е изд., испр. и доп. / В.М. Кудров. - М.: Наука, 2003. - 308 с.
ISBN 5-02-032771-9
В монографии делается попытка в реалистическом ключе оценить процессы, происходившие в советской экономике: формирование особой экономической модели; повышение, замедление, прекращение роста производства; сравнение темпов роста и объемов производства с США. Рассматривается процесс отторжения достижений научно-технического прогресса. Оценивается состояние советской и современное положение российской статистики, дается анализ пропорций воспроизводства в народном хозяйстве СССР.
Для экономистов, аспирантов, широкого круга читателей, пытающихся переосмыслить наше недавнее прошлое и на этой основе составить собственное представление о настоящем и будущем России.
Без объявления
ISBN 5-02-032771-9
©В.М. Кудров, 2003
©Издательство “Наука” (художественное оформление), 2003


Внукам моим - Алеше, Сереже, Саше, Мише и внучке Анастасии посвящается
ОТ АВТОРА
Замысел этой книги вызревал давно на фоне политических баталий, ведущихся в нашем обществе. Оппозиция реальным демократическим и экономическим реформам в лице прежде всего руководителей КПРФ, критикуя (и порой справедливо) недостатки в управлении ходом экономических реформ в России, в конкретных проявлениях осуществляемой правительством РФ экономической политики, часто обращается к опыту бывшего Советского Союза. Особенно подчеркиваются его былая политическая, военная и экономическая мощь, стабильность в обществе и высокие темпы экономического роста. Часто говорится и о якобы высоком жизненном уровне советских людей, низкой социальной дифференциации населения. Все это на фоне того огромного системного и экономического кризиса, который пережила Россия, находит известный отклик прежде всего у той части населения, которая привыкла к советскому бытию и ничего, кроме него, не видела, да и не желала видеть.
Хотелось бы раскрыть таким людям глаза, показать на реальных фактах, какой на самом деле была советская экономика, и чтобы мой анализ и выводы из собственного переосмысления послужили правильному пониманию нашего прошлого, в частности того “экономического динозавра”, который мы построили, гордились его силой и мощью. Этот результат нашего труда оказался попросту историческим плодом неэффективной и бесперспективной ветви мирового развития, которую ошибочно выбрали руководители бывшего СССР, своего рода экономическим абсурдом. Причастны к появлению и уходу с исторической сцены этого динозавра не только конкретные руководители, известные всем политические и иные деятели и личности, но и все мы, три поколения советских людей, которые в большинстве своем не понимали, что творилось их руками, или вынуждены были жить двойной жизнью, иметь двойное мышление (для себя и для общества во главе с партией), за что сегодня в мире к нам, мягко говоря, не очень хорошо относятся. Пока мы окончательно и бесповоротно не встанем на путь свободного и цивилизованного развития, изменить такое отношение к нам будет невозможно. Относительно экономики это означает путь реальных рыночно-демократических реформ и вхождения в мировое хозяйство на правах равного и уважаемого партнера.
3


Такого результата можно надежно и прочно достичь лишь тогда, когда большинство населения страны действительно оценит суть экономики “реального социализма”, ее модели, движущих стимулов и неизбежных последствий развития, поймет, наконец, от какого наследства нам следует отказаться окончательно и бесповоротно.
Рождение предлагаемой читателю книги поддержал мой давний друг, профессор Гронингенского университета (Нидерланды) Ангус Мэддисон. Именно он побудил меня в процесса продолжительных бесед использовать долголетний опыт работы в области сравнительных исследований экономики СССР и США, СССР и других стран Запада, современную информацию о развитии нашей экономики в советские времена, а также новое прочтение советской и советологической научной литературы по экономике бывшего СССР, чтобы представить в обобщенном виде некоторые результаты своих новых размышлений, за что выражаю ему глубокую благодарность.
Большую благодарность и искреннюю признательность приношу генеральному директору компании АВАНСВ В.Н. Павлову за финансовую помощь и дружескую поддержку второго издания этой книги.


ВВЕДЕНИЕ
Когда будущие историки станут отмечать наиважнейшие события, случившиеся в XX столетии, они, несомненно, назовут Первую и Вторую мировые войны. И это правда и естественно с исторической и гуманитарной точек зрения. Однако с точки зрения экономической и социальной главными событиями минувшего века, безусловно, являются сначала вхождение значительной части человечества в социализм и затем выход из него.
В соответствии с учением Маркса и Ленина социализм есть первая фаза коммунизма. Первой социалистической страной стал бывший Советский Союз. Первой страной, покинувшей эту систему, стала Польша. К ней почти сразу же в 1989 г. присоединились и другие страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ). Советский Союз порвал с социализмом после августовского путча 1991 г., а появившаяся после развала СССР новая Россия уже твердо встала на путь системных преобразований. Тем не менее экономика бывшего Советского Союза представляет из себя феномен, который привлекает внимание не только специалистов, но и широких кругов, однако теперь уже после освобождения от обязательной идеологии и иллюзий прежде всего в плане реализма, объективной ее оценки с точки зрения нормальных критериев эффективности и сравнения с экономикой развитых капиталистических стран.
С одной стороны, советская экономика отличалась в течение долгого времени высокими темпами своего развития, особенно в довоенный период и сразу после войны. С другой стороны, ввиду особенностей тоталитарной, или командно-распределительной экономической модели, она неизбежно требовала исключительно высокой цены, необходимой для обеспечения этих темпов. Иными словами, советская экономика оказалась крайне неэффективной, и эта неэффективность была ей присуща даже в самые, казалось бы, удачливые годы, когда страна и созданная в ней общественная система как будто бы переживали свой расцвет. В то же время нельзя не указать на ту легкость, с которой социализм и присущая ему экономическая модель распространились во многих странах после второй мировой войны, и еще большая легкость, с какой она развалилась в конце 80-х - начале 90-х годов. Все это требует нового анализа и новых подходов к изучению того феномена, который представляла из себя советская экономика.
5


Необходимо вспомнить и переосмыслить также и то обстоятельство, что советская экономическая политика была всегда чрезвычайно самоуверенной и амбициозной. Чего, например, стоят лозунги и призывы “догнать и перегнать” США и другие развитые капиталистические страны в экономическом отношений? Чего стоят претензии создать в СССР чуть ли не рай земной, а именно некое общество, где все будут работать в меру своих способностей (которые, как известно, ограничены), а получать по потребностям (которые, как также известно, безграничны). И сроки вхождения в этот рай назначались достаточно конкретные: 1980 год.
Необходимо вспомнить и то, что наши руководители и идеологи в советские времена утверждали и, похоже, были убеждены в том, что плановая экономика и лучше, и эффективнее рыночной, поскольку при ней нет безработицы, нет расточительного потребления буржуазии, нет и эксплуатации трудящихся, которые, якобы, наконец-то стали работать на себя, что плановая экономика утверждает социальную справедливость, под которой имеются в виду уравнительное распределение доходов, отсутствие резко выраженной их дифференциации, социальные гарантии.
И часто это были не просто слова. Многие развивающиеся страны добровольно избрали социалистический путь в своем экономическом развитии, старательно изучали “полезный” советский опыт. Однако история отвергла все эти амбиции, претензии, иллюзии и эпигонские заимствования, оставив всех нас у разбитого корыта.
Важнейшей чертой советской экономики был ее тоталитарный и казарменный характер. Она работала не на базе рыночного механизма или нормальной экономической мотивации, а на основе директив и команд, задаваемых “сверху”, т.е. на базе централизованного, а в 30-е годы, когда был создан классический тип советской экономической модели, - суперцентрализованного планирования. Сейчас уже общепризнано называть такую экономику командно-административной, или планово-распределительной. Но в прошлом в нашей стране приятно было считать, что такие черты, такой характер советской экономики делают ее более эффективной и даже процветающей по сравнению со странами с рыночной системой.
В действительности все оказалось не так. Что же касается отсутствия эксплуатации и работы на себя, то опять же на деле социализм создал невиданную при капитализме эксплуатацию трудящихся государством. Ведь государство было единственным работодателем и во многих случаях выдавливало из человека все, на что он был способен, делая его одновременно своим послушным инструментом. Руководители бывшего Советского Союза, опираясь на марксистско-ленинскую экономическую теорию, стремились создать такую модель экономики, которая не просто отличается от капиталистической, а прямо ей противоположна и представляет собой реальную альтернативу для всего человечества, которое забрело, якобы, в 6


тупик на базе рыночной капиталистической модели. Эта альтернатива мыслилась советскими руководителями и идеологами по следующим основным направлениям:
не частная, а государственная собственность;
не рынок, а план;
не нормальная конкуренция, а социалистическое соревнование; не фермы или крестьянские хозяйства, а колхозы и совхозы;
не производство благ вообще, т.е. товаров и услуг, а прежде всего материальное производство;
не промышленность вообще во всем ее комплексе, а в первую очередь тяжелая промышленность;
не прибыль как конкретный ориентир хозяйствования, а абстрактное удовлетворение постоянно растущих, опять же материальных, потребностей народа;
не деньги, а бартер без денег как инструмент распределения;
не многопартийная, а однопартийная система и т.д.
Официально утверждалось и всячески самовосхвалительно пропагандировалось, что Запад многое перенимает из советского опыта экономического развития, из советской модели экономики. Обычно назывались планирование, общественные фонды потребления, государственное вмешательство во все стороны общественной жизни и экономики. При этом считалось, что Советский Союз - самая передовая страна в мире, прокладывающая путь всему человечеству, что Советский Союз оказывает своими выдающимися успехами на всех поприщах жизни и в первую очередь в экономике огромное влияние на весь мир.
Однако в действительности в СССР упорно и целенаправленно создавались и были созданы тоталитарные государство и общество, всеохватывающая диктатура партийной номенклатуры над всем обществом и народом, система детального государственного вмешательства во все стороны экономической и социальной жизни страны. По существу возводилось могучее государство личной и партийной диктатуры со своими принципами и логикой функционирования. Как писал Н. Бердяев. “Ленин был революционер до мозга костей именно потому, что всю жизнь исповедовал и защищал целостное, тоталитарное миросозерцание”1.
Понимал ли все это народ? Конечно, нет. Народ жил, точнее, существовал в условиях изоляции от внешнего мира, на него оказывалось мощное давление с помощью идеологического фундаментализма, не менее мощное давление со стороны всемогущей службы так называемой безопасности, советской тайной полиции с ее гигантским аппаратом новейшей опричнины. Народ испытывал надежды и иллюзии по прводу достижения счастливой жизни, создания идеального общества на его земле - социализма. Этот общественный идеализм,  1
1 	Цит. по: Волкогонов Д. В 2-х кн. М., 1994. Кн. 1. С. 9.
7


мессианство и идеократия проникали в сознание значительной части нашего народа, порой и не подозревавшего о том, что другая его часть переместилась в ГУЛАГ или находится на его пороге.
Народу была навязана командно-административная система, и он десятилетия не только ее терпел, но почти единодущно одобрял, исправно аплодировал, добросовестно носил портреты вождей на демонстрациях, послушно голосовал и поддерживал. Не будь этого, система не могла бы существовать. Система активно поддерживалась и партийным советским обществоведением, работами многих советских ученых, в том числе и экономистов. Об этом справедливо и честно написала академик Т. Заславская: “Скажем прямо: на протяжении долгого времени обществоведение находилось не в авангарде, а скорее в арьергарде общества. По сути оно тащилось за практикой, ограничиваясь в значительной мере повторением, разъяснением и одобрением уже принятых решений”2.
Примерно в то же время академик А. Анчишкин призывал “выявить причины, толкавшие экономическую науку на путь конъюнктурщины, описательства, а часто - примитивной апологетики... Советская экономическая наука (а вместе с ней и хозяйственная практика) часто ориентировались на идеологические установки, входящие в противоречие с реальными запросами развития социалистического общества”3.
И в наши дни мы сплошь и рядом встречаемся с ностальгией по прошлому, по примитивным советским оценкам и иллюзиям. Например, что рыночная экономика расточительна, базируется на эксплуатации трудового народа, ведет к несправедливости в распределении благ в обществе, социальному неравенству, перепотреблению правящего класса, расточительным издержкам производства и обращения и т.д.4.
Российский философ А. Ципко верно подметил: “... Сталин вместе со своим жестким пониманием классового подхода еще не умер, он жив в нас... Наверное, поэтому мы и не хотим вникнуть в правду о Сталине, что боимся узнать правду о себе, боимся узнать, кто же мы есть на самом деле, если не можем перешагнуть через свое идейное прошлое”5.
В действительности в нашей стране было построено тоталитарное и даже милитаристское государство во главе с единоличным диктатором, создана система централизованного по вертикали упра2 Правда. 1987, 6 февр.
3 Коммунист. 1987. № 5. С. 35, 36.
4 В этой связи не грех вспомнить следующие крылатые слова В.И. Ленина: “Какая бездна труда пропадает даром в настоящее время от безалаберности, хаотичности всего капиталистического производства! Сколько теряется времени на переход сырого материала к фабриканту через сотни скупщиков и перекупщиков при неизвестности требований рынка!” {Ленин В.И. Соч. 4-е изд. Т. 20. С. 135).
5 Наука и жизнь. 1988. № 11. С. 54.
8


вления и планирования с казарменной организацией всего общества, с упором на крупные предприятия. По существу вся недвижимость, или все богатство страны, включая ее землю и недра, заводы, фабрики и колхозы, принадлежали Генеральному Секретарю Коммунистической партии и его территориальным наместникам - партийным секретарям регионов и отраслевым министрам. Все они имели свой аппарат чиновников, который вместе с ними правил огромной страной, считая весь народ послушными исполнителями их воли.
Правящая номенклатура по существу и на деле стала общественно-политическим эксплуататорским классом в стране. Экономика была расщеплена на ведомственные вотчины. Корпоративный клан управлял корпоративной социалистической экономикой и обществом. Партийная власть срослась с хозяйственной и обе они вместе с тайной полицией, КГБ. Номенклатура получила неслыханные при капитализме привилегии: бесплатные квартиры, дачи, больницы и поликлиники, санатории, автомобили, спецмагазины, ателье, загранпоездки и пр. и все за государственный счет.
Но при этом всегда существовала скрытая оппозиция, которая, несмотря на разгромы и гонения, росла и крепла. В конце концов, она проникла и в номенклатуру.
Крах такой тоталитарной системы был предопределен уже самой ее сутью, он неумолимо вызревал и, наконец, произошел через 74 года после октябрьского переворота в 1917 г. Все это требует глубокого изучения той общественной системы, которая была создана в нашей стране, в частности, ее экономики. Без трезвого и принципиального расчета с прошлым не может быть нормального и честного настоящего и будущего.
Важно ответить на вопрос: что означал уход от рынка, от товарно-денежной экономики и насильственное формирование нерыночной, плановой? Как показала жизнь, эта экономика оказалась способной решать конкретные, достаточно просто и хорошо понимаемые людьми задачи, определяемые на сравнительно короткий заданный срок. Эта экономика достигла успеха при отборе “ведущих звеньев” и концентрации ресурсов на заданных направлениях опять же на короткий срок. Эта экономика, построенная по армейскому принципу, была эффективной в годы войны, она оказалась способной удовлетворять потребности фронта и тыла путем жесткого распределения ресурсов в военных целях и за счет нормальных целей и потребностей. Она была эффективной при решении задач по мобилизации ресурсов в мирное время для конкретных “строек коммунизма”. Но эта экономика оказалась совершенно неэффективной в невоенные годы. Она хронически не справлялась с задачами удовлетворения обычных и нормальных потребностей людей во всем их разнообразии в достаточно продолжительные отрезки времени, так сказать, не авральными, не чрезвычайными, не героическими или 9


революционными, а обычными, нормальными методами. И по существу это было расплатой за те, казалось бы, “успехи”, которые достигались чрезвычайными методами экономической мобилизации.
Важнейшей чертой развития советской экономики^ был ее “догоняющий” характер. Ведь ее развитие осуществлялось в течение долгого времени под тенью пресловутого лозунга “Догнать и перегнать!” В стране официально считалось, что мир распался на два лагеря, две системы - социализм и капитализм, которые ведут между собой экономическое соревнование. Последнее рассматривалось как “специфическая форма классовой борьбы во всемирном масштабе”. При этом Советский Союз ставил перед собой задачу любой ценой превзойти развитые капиталистические страны во всех областях человеческой деятельности, включая экономику, социальную сферу, жизненный уровень населения, эффективность производства, научно-технический прогресс и т.д.
В центре стояла задача превзойти данную группу стран по производству продукции в расчете на душу населения. Еще с довоенных времен она называлась “основной экономической задачей СССР”. Как будто более важных задач у нашего народа не было. Однако нерыночная социалистическая экономическая модель не имела никаких шансов выиграть соревнование с рыночной моделью и потому потерпела сокрушительное поражение. Жизнь показала, что нерыночный экономический механизм, который был мотором “реального социализма” в нашей стране, был неэффективен и потому исторически обречен. Выиграть экономическое соревнование с капитализмом на такой основе “реальный социализм” не моу
При этом социализм не просто проиграл соревнование с капитализмом, а потерпел полное крушение и как общественно-социальная система, и как социалистический лагерь, или социалистическое “содружество”, если иметь в виду не только Советский Союз, но и созданную им так называемую мировую социалистическую систему. Цена беспрецедентного по масштабам эксперимента, предпринятого в целях осуществления коммунистической утопии, оказалась настолько чудовищной, что человечество должно знать об этом как можно больше и осмысливать этот феномен как можно глубже.
При работе над книгой я перечитал много старых советских публикаций о советской экономике. Однако теперь я читал их уже по- другому, отключаясь от известной идеологии и пропаганды, заложенных в них, и опирался только на факты, на прикладную сторону дела. Все это соединял с современными представлениями о нашем недалеком прошлом. В результате пришел к ряду выводов, с которыми хочу поделиться с читателями.
Сегодня обстановка в стране очень сложная. Многие не понимают, какое общество, какую экономику, какой социально-общественный строй мы воздвигли своими руками в прошлом. Не понимают
10


и то, что же нам нужно теперь. Социализм вроде бы, с одной стороны, умер, но настоящего диагноза вынесено не было, убедительного анализа болезни, приведшей к смерти, в нашей стране тоже пока нет. С другой стороны, социализм вовсе и не умер, а живет во многих из нас, в нашей повседневной жизни и готов даже встать на ноги с постели. Так что же надо делать? Прежде всего следует разобраться в сути созданной в нашей стране при социализме экономической системы.
Прошлое надо пересматривать не из-за популизма или желания кому-то понравиться, а ради лучшего понимания настоящего и будущего. В этом я вижу главную свою задачу. Как справедливо заметил академик Л.И. Абалкин, “многое, что предстоит сделать, потребует от каждого из нас, если мы хотим быть учеными на деле, готовности к отказу от своих прежних взглядов и представлений... Надо быть готовым к такой подвижке научной мысли”6.
/
6 Абалкин Л. Неиспользованный шанс: Полтора года в правительстве. М.: По¬
литиздат, 1991. С. 153.


Глава I
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ РАЗВИТИЯ СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИКИ
Главная особенность экономического роста и развития бывшего СССР заключалась в том, что они определялись не законами соотношения спроса и предложения, не рыночными критериями, а официально разрабатываемыми и, как тогда мы говорили, “сверху” спускаемыми плановыми заданиями, директивными показателями, которые центральные органы управления доводили до каждого предприятия или организации. В свою очередь эти задания во многом определялись политическими и идеологическими установками и интересами правящей партийной элиты, всей номенклатуры как в центре, так и на местах^
Согласно официальным статистическим данным, все основные макроэкономические показатели страны на протяжении большей части советской истории росли чрезвычайно быстрыми темпами. Однако сейчас уже хорошо известно, что официальная статистика коммунистов сознательно преувеличивала и раздувала имевшиеся результаты экономической деятельности в стране. Тем не менее эти недоброкачественные индексы стоит привести здесь, ибо даже они позволяют сделать ряд небезынтересных выводов.
Возьмем данные о динамике совокупного общественного продукта (СОП - сумма валовой продукции отраслей материального производства), произведенного национального дохода (сумма чистой продукции отраслей материального производства), промышленности, сельского хозяйства, капитальных вложений, реальных доходов на душу населения и розничного товарооборота в СССР (см. табл. 1).
Согласно приведенным подробным данным, СОП СССР возрос за 77 лет примерно в 90 раз, национальный доход - в 93, промышленное производство - в 221, сельскохозяйственная продукция - в 4, капитальные вложения - в 169, реальные доходы на душу населения - в 15 (1928-1988 гг.), розничный товарооборот - в 37 раз (1928-1990 гг.). И хотя эти индексы, или темпы роста, сильно преувеличены (за исключением, пожалуй, сельского хозяйства), они дают возможность сравнить между собой динамику различных макроэкономических параметров и показать их несопоставимость, разноречивость. Так, рост национального дохода в 90 раз совсем не коррелирует с ростом розничного товарооборота в 37 раз
12


Таблица 1
Официальные индексы основных макроэкономических показателей СССР
Год
соп1
нд2
Промышленность
Сельское хозяйство
Капвложения
Реальный доход на душу населения
Розничная торговля
1
2
3
4
5
6
7
8
1913
100
100
100
100
100
1917
-
75
71
88
-
-
-
1921
5О3
38
40
60
-
-
-
1928
-
119
132
124
85
50-60
1005
1932
-
217
352
107
282
-
130
1940
510
530
770
140
570
1004
230
1941
-
488
755
87
479
-
193
1942
-
350
593
53
296
-
78
1943
-
392
693
52
325
-
74
1944
-
466
793
76
450
-
85
1945
420
440
710
90
530
-
-
1950
820
880
1300
140
1100
-
260
1951
-
988
1513
131
1260
-
300
1952
-
1096
1689
142
1404
-
328
1953
-
1200
1892
146
1478
-
399
1954
-
1346
2144
153
1747
-
472
1955
-
1506
2412
170
1964
-
491
1956
-
1676
2668
193
2255
-
534
1957
-
1793
2935
199
2539
-
610
1958
-
2015
3237
320
2950
-
647
1959
-
2166
3606
221
3339
-
698
1960
2100
2300
4000
220
3692
250
760
1961
2247
2461
4360
227
3840
254
790
1962
2373
2599
4800
229
4024
262
836
1963
2478
2691
5160
211
4246
266
874
1964
2667
2944
5500
242
4615
279
927
1965
2900
3200
6100
250
5000
288
1018
1967
-
3756
7294
276
5794
325
1210
1968
-
4068
7899
288
6252
344
1312
1969
-
4263
8460
278
6458
370
1408
1970
4100
4600
9200
310
7200
400
1450
1971
4400
4900
9900
310
7700
420
1551
1972
4600
5100
10 500
300
8200
436
1653
1973
5000
5500
11300
350
8600
456
1740
1974
5300
5800
12200
340
9200
476
1841
1975
5580
6085
13174
322
10000
490
1955
1976
5859
6421
13833
341
10400
510
2033
1977
6138
6724
14623
357
10800
524
2092
1978
6417 /
7027
15282
367
11000
539
2151
1979
6640х
7209
15809
351
11050
559
2229
1980
6855
7484
16354
347
11800
580
2440
1981
7077
7733
16910
343
12300
598
2542
13


Таблица 1 (окончание)
1
2
3
4
5
6
7
8
1982
7318
8146
17397
361
12700
598
2542
1983
7626
8377
18124
384
12800
608
2600
1984
7876
8620
18869
384
12842
62^
2771
1985
8065
8758
19511
385
13239
650
2830
1986
8331
8959
20369
405
14351
660
2841
1987
8548
9102
21143
403
15155
680
2872
1988
8847
9502
21968
410
16095
702
3070
1989
9015
9740
22341
415
16851
-
3328
1990
8834
9350
22073
403
16861
-
3671
1 Совокупный общественный продукт.
2 Национальный доход произведенный.
3 1922 г.
4 1940 г. = 100.
5 1928 г. = 100.
Источники: Народное хозяйство СССР в 1958 г.М.: Госстатиздат, 1959. С. 52, 253; Народное хозяйство СССР в 1965 г. М.: Статистика, 1966. С 61, 62; Народное хозяйство СССР в 1979 г. М.: Статистика, 1980. С. 49, 50; Народное хозяйство СССР в 1972 г. М.: Статистика, 1973. С. 58; Народное хозяйство СССР в 1975 г. М.: Статистика, 1976. С. 47,54; Народное хозяйство СССР за 60 лет. М.: Статистика, 1977. С. 12, 13; Народное хозяйство СССР в 1984 г. М.: Финансы и статистика, 1985. С. 60; Народное хозяйство СССР в 1987 г. М.: Финансы и статистика, 1988. С. 8; Народное хозяйство СССР в 1988 г. М.: Финансы и статистика, 1989. С. 7; Народное хозяйство СССР в 1990 г. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 7; Шмелев Н., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. М.: Новости, 1989. С. 46-48.
(1928-1990 гг.). Увеличение национального дохода на душу населения в 1928-1990 гг. в 50 раз не совместим с ростом реальных доходов на душу населения в 15 раз и розничного товарооборота - в 19 раз. При таких соотношениях темпов роста фонд накопления должен чуть ли не превысить общий объем национального дохода страны, а фонд потребления доведен практически до нуля. Ясно, что все это нереально и невозможно.
Официальная динамика приведенных показателей, помимо сказанного, не соответствует и официальным данным бывшего ЦСУ СССР о соотношении объемов этих показателей в СССР и США. Приложение приведенных индексов к таким соотношениям за базовый период не подтверждает соотношения, опубликованные ЦСУ СССР за последующие годы. (Об этом речь пойдет в гл. 6), но главное в том, что невозможно, в принципе, увеличить национальный доход большой страны в 90 раз, а промышленное производство - в 220 раз за 77 лет. Другие страны тратили на подобный рост столетия. Иными словами, такой экономический рост вряд ли возможен вообще.
Однако рассматриваемые официальные данные о динамике советской экономики дают возможность выявить ряд важных тенденций.
Прежде всего в экономическом развитии бывшего СССР отчетливо видны следующие четыре периода:
14


I. 1917-1928 гг. В рамках этого периода произошли сначала крах, а затем восстановление объемов производства старой российской экономики без каких-либо серьезных структурных изменений. При этом как спад производства в годы гражданской войны, так и среднегодовые темпы его последующего восстановления были рекордно высокими.
II. 1929-1953 гг. Темпы развития советской экономики в условиях созданного тоталитарного режима были (за исключением военных лет) весьма высокими. Именно в эти годы произошел переход от нормальной рыночной экономики к ненормальной нерыночной, имела место широкомасштабная перестройка (данный термин часто употреблялся в довоенные годы) промышленности в сторону сверхиндустриализации, гигантизации, милитаризации, всемерного акцента на тяжелую промышленность. В сельском хозяйстве перестройка происходила в русле ликвидации крестьянских хозяйств, крестьянства как класса вообще и организации крупных государственных латифундий в виде колхозов и совхозов. По существу была создана уродливая структура народного хозяйства с чрезмерным упором на тяжелую промышленность и вообще на производство средств производства при недостаточном и даже слабом развитии легкой и пищевой промышленности, особенно сельского хозяйства и производства предметов потребления. Практически этот период совпал с деспотическим единоначальным правлением И. Сталина. Именно в эти годы была создана в СССР классическая модель нерыночной, командной экономики.
III. 1954 г. - конец 70-х годов. Данный период связан с замедлением темпов экономического роста, ослаблением тоталитаризма, исчерпанием его сил и ресурсов, эрозией планового управления и начавшимся общим кризисом и агонией всей общественной системы.
IV. 80-90-е годы. Замедление экономического роста перешло в его прекращение, стагнацию экономики, в ее кризис и, наконец, в крах “реального социализма”, его экономики, присущей ему экономической модели. Началась вторая в советской истории перестройка: переход от командной и нерыночной к нормальной рыночной экономике.
Известно, что при общем макроэкономическом подходе к развитию любой экономики можно выделить два главных фактора экономического роста: рост затрат ресурсов и повышение эффективности их использования.
Важнейшей чертой советской экономики был расточительный характер использования всех без исключения видов ресурсов. Главным из них были, конечно, капиталовложения, которые в условиях господства государственной собственности выделялись не из частного, а из государственного кармана и были для предприятий и отраслей бесплатным даром. А хороших даров всегда требуется все больше и больше. Именно крупные государственные капвложения определяли
15


Таблица 2
Динамика национального дохода и капвложений в СССР (число раз)
Год
Национальный доход
Капвложе¬
ния
Год
Национальный доход
Капвложе¬
ния
1913
1
1
1980
75 Z
110
1940
5,3
5,7
1985
88
132
1945
4,4
5,3
1986
90
144
1950
8,8
11
1987
91
152
1960
23
37
1988
95
161
1965
32
50
1989
97
169
1970
46
72
1990
93
169
1975
61
100
Источники: Народное хозяйство СССР за 60 лет. М.: Статистика, 1977.
С. 13; Народное хозяйство СССР за 70 лет. М.: Финансы и статистика, 1987. С. 7; Народное хозяйство СССР в 1989 г. М.: Финансы и статистика, 1990. С. 8.
высокие темпы роста экономики ССР во втором периоде ее развития, в процессе формирования советской экономической модели. А капвложения росли, как правило, быстрее национального дохода (см. табл. 2).
В результате опережающего роста капвложений, как правило, росла норма накопления, т.е. доля фонда накопления, особенно фонда производственного (т.е. в отраслях материального производства) накопления в национальном доходе СССР (табл. 3).
Таблица 3
Норма накопления в СССР (%)
Год
Общая норма накопления
Норма производственного накопления
Год
Общая норма накопления
Норма производственного накопления
1913
9,0
1951-1958
25,0-26,0
1925/26
17,2
12,5
1959
26,8
19,9
1926/27
18,4
14,5
1960
26,8
21,1
1927/28
20,4
15,9
1965
26,4
20,6
1928/29
19,5
12,2
1970
29,5
22,8
1929/30
36,0
24,6
1980
23,9
-
1932
26,9
-
1985
26,4
-
1937
26,4
-
1988
24,8
-
1940
26,3
-
1989
24,3
-
1950
27,0
-
1990
20,7
-
Источники: Анчишкин А., Яременко Ю. Темпы и пропорции экономического развития. М.: Экономика, 1967. С. 89; Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 430; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 13; Народное хозяйство СССР за 1922- 1982. С. 418.
16


И все же надо сказать, что в конце 30-х годов на протяжении большей части послевоенного советского периода реальная норма накопления в СССР составляла не 25-27%, как показано в табл. 3, а значительно больше. Дело в том, что по сложившейся практике, исходя из существовавшей в советское время искусственной, нерыночной, государственной системы цен, весь налог с оборота приходился на цены потребительских товаров, а цены на средства производства, кроме того, еще и специально занижались, чтобы стимулировать спрос на них. В результате фонд накопления в национальном доходе страны исчислялся в заниженных оптовых ценах, а фонд потребления - в завышенных розничных ценах, и структура использования национального дохода серьезно искажалась. Реальная норма накопления рассчитывалась в те годы отдельными исследователями либо в рублевых ценах единого уровня, либо в долларах, и она превышала уровень западных стран в 2-2,5 раза.
Невзирая на тонкости счета, нельзя не признать, что в советское время норма накопления сначала заметно возрастала, а затем стабилизировалась на одном из высочайших уровней среди всех стран мира и стала снижаться. Однако, если соотнести эту норму с темпами развития советской экономики или с темпами роста производительности труда, которые сначала были высокими, а затем тоже начали снижаться, то легко обнаруживается тенденция к снижению эффективности накопления в СССР. При этом в попытках приостановить снижение темпов экономического роста власти старались искусственно наращивать норму накопления за счет потребления населения.
О снижении эффективности накопления говорит падение темпов роста экономики в расчете на 1% нормы накопления. Это классический пример снижающейся эффективности накопления, растущего дисбаланса между потреблением и накоплением в стране1. Структура фонда накопления также была чрезвычайно неэффективной: большая доля строительства, особенно незавершенного, военной техники и малая доля машин и оборудования, особенно качественного и современного.
Советский экономист А. Рубан рассчитал эффективность накопления в экономике СССР на базе официальной статистики (табл. 4).
Из табл. 4 видно, что значительное снижение темпов роста производства и производительности труда, когда экономика работает при весьма высокой норме накопления, приводит к нарастанию капиталоемкости, т.е. к растрате ресурсов и фонда накопления, к  1
1 	Тем не мецее известный и влиятельный советский экономист А. Ноткин считал, что в CCCFформируется оптимум накопления и потребления. См.: Экономические закономерности перерастания социализма в коммунизм. М.: Наука. С. 372. Это, естественно, не отвечало реальной действительности.
17


1981-1985
Таблица 4
Эффективность накопления в СССР (%)
Годы
Показатель
1966-1970 1971-1975
■/—
1976-1980
Среднегодовой прирост:
национальный доход
7,8
5,7
4,3
3,6
производительность труда
6,8
4,5
3,3
3,3
Средняя норма накопления
27,9
27,7
26,1
25,1
Средняя норма накопления на
1% прироста:
национального дохода
3,6
4,9
6,1
7,0
производительности труда
4,1
6,2
8,0
8,1
Источник: Рубан А. Производительность труда и реальные доходы. М.: Мысль, 1987. С. 87.
сокращению отдачи в виде выпуска продукции в расчете на единицу накопления. Последнее подтверждается и данными о затратах на капитальные вложения, отдача которых, как правило, также сокращалась. По расчетам Института экономики АН СССР, прирост национального дохода СССР на 1% прироста капвложений в 1950-1975 гг. сократился почти на 20% (табл. 5).
Напомним, что эти данные основаны на недоброкачественной официальной статистике, делавшей все, чтобы представить советскую экономику в выгодном свете, и тем не менее все равно свидетельствующие о ее крайней неэффективности. Рассматриваемый
Таблица 5
Эффективность капвложений в СССР (%)
Показатель
Годы
1950-1955
1955-1960
1960-1965
1965-1970
1970-1975
Среднегодовой прирост:
производствен¬
11,2
10,0
7,3
7,7
7,1
ные капвло¬
жения
национальный
и,з
9,6
6,5
7,7
5,7
доход
Прирост нацио-
1,01
0,96
0,89
1,00
0,80
нального дохода на 1% прироста капвложений
Источник: Экономическая эффективность общественного производства в период развитого социализма. М.: Наука, 1977. С. 110.
18


период закончился 1975 годом, вслед за которым события развивались еще менее благоприятным образом и показатели эффективности капвложений ухудшались еще более отчетливо.
Однако высокие темпы роста и расточительность в практическом использовании капитальных вложений и фонда накопления являют собой лишь один пример затратного, ресурсопожирающего экономического роста. Не менее, если не более важный пример и фактор (второй по нашему счету) неэффективности советской экономики - это высокая и повышающаяся материалоемкость, перерасход в использовании сырья и материалов.
Расточительное материалопожирание также всегда было характерной чертой советской экономики. Многие советские экономисты рассматривали снижение материалоемкости в качестве огромного резерва. Обычно утверждалось, что снижение коэффициента материалоемкости всего лишь на один процентный пункт равнозначно приросту национального дохода в размере 7 млрд руб.2 Особенно отчетливо расточительность советской экономики обнаруживалась при международных сравнениях. Так, по расчетам, проведенным в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР (ИМЭМО), Советский Союз потреблял сырья и энергии в расчете на единицу конечной продукции в 1,6 и 2,1 раза больше, чем США. Академик Н. Федоренко писал, что в расчете на единицу конечного продукта СССР расходовал в 1980 г. стали в 1,8 раза больше, чем США, аналогичные коэффициенты по другим видам сырья он приводил следующие: цемент - в 2,3 раза, минеральные удобрения - в 7,6, лесопродукты - в 1,5 раза3. При этом надо учитывать, что перепроизводство и перепотребление сырья вели к неизбежным дополнительным затратам на капвложения для создания новых шахт, карьеров, лесозаготовительных участков и т.д.
В результате невозможности учета реальных потребностей или спроса в стране постоянно нарастали запасы излишних материальных ценностей, не находящих потребителя. Их объем в 80-е годы достигал 470 млрд руб., или более половины ВНП страны, что намного больше, чем в странах с рыночной экономикой4.
Примеры удивительного по своим масштабам расточительства в использовании сырья и материалов, т.е. по материалоемкости производства, можно приводить бесконечно, и все они будут поражать любого экономиста, владеющего аналогичной информацией по рыночной экономике.
Третий фактор общей неэффективности советской экономики - ее высокая фондоемкость, также не имеющая аналогов в рыночной системе. Посмотрим вначале на официальные данные о соотношении
2 Экон, науки. 1983. № 2. С. 24.
3 Правда. 1988. 8 янв.
4 Новый мир. 1989. № 3. С. 196.
19


Таблица 6
Индексы роста основных фондов, национального дохода и фондоемкости производства в СССР (1940 г. = 100)
Показатель
Годы
/
/
1960
1970
1980
1985
1989
1990
Основные
320
740
1600
2180
2296
2390
производствен* ные фонды Национальный
440
870
1410
1680
2072
1989
ДОХОД Фондоемкость
73
85
113
130
111
120
Источники: Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 8; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 7.
динамики национального дохода и основных производственных фондов (табл. 6).
Несмотря на снижение фондоемкости производства в СССР в 1940-1970 гг. и в 1985-1989 гг., что вытекает из приведенных данных, представляется, что на самом деле фондоемкость в СССР, как правило, возрастала. Это следует из логики функционирования социалистического затратного механизма в экономике. Кстати, за весь период 1940-1990 гг., и особенно за 60-е, 70-е и первую половину 80-х годов, фондоемкость производства в СССР, как следует из табл. 6, все-таки повышалась. Но тем не менее официальная статистическая база не является надежным индикатором реальной ситуации в отношении динамики данного показателя.
Низкий и снижающийся уровень эффективности использования основных фондов в СССР определяется действием ряда факторов.
Прежде всего в СССР всегда были велики сроки строительства, в результате чего надолго омертвлялась и не могла быть обращена в действие, в самоокупаемость значительная часть основных фондов. Средний срок строительства среднего промышленного предприятия в нашей стране превышал 10 лет в сравнении с менее чем двумя годами в США. В результате одновременно строилось свыше 200 тыс. объектов и объем незавершенного строительства достигал огромных размеров - практически годовой величины капитальных вложений5,
Согласно данным, полученным на основе специального обследования ЦСУ СССР строящихся машиностроительных предприятий в начале 70-х годов, из 77 сооружаемых объектов в 14 случаях строительство превышало 10 лет, в 19 случаях составляло примерно 5 	Красовский В. Проблемы экономики капитальных вложений. М.: Экономика, 1967. С. 53, 54.
20


8-10 лет и в 20 случаях - 5-6 лет. И на момент обследования у всех у них строительство еще продолжалось6.
Специалисты всегда знали и понимали, что реальные сроки строительства в СССР на самом деле были еще длиннее: в соответствии со сложившейся практикой после официальной приемки якобы законченного строительством производственного объекта необходимо было потратить еще минимум 3 года, чтобы довести его до проектной мощности. Принято было поскорее “рапортовать”, чтобы получить соответствующее вознаграждение, а затем уж кое-как доводить дело до конца, что в условиях рыночной экономики попросту невозможно. Реальный средний срок строительства среднего промышленного предприятия в СССР составлял около 15 лет. Ежегодно на стадии освоения мощностей до полного их использования в соответствии с проектом находилась примерно V3 всех основных фондов промышленности, а в отдельных отраслях - около 50%7. В результате процесс обновления основных фондов шел медленно, машино-станочный парк страны после периода его создания стал активно стареть, ухудшать свои качественные характеристики (табл. 7).
В результате старения станочного парка (годовая норма выбытия в промышленности составляла всего 2,0-2,5%) доля станков в возрасте старше 10 лет в 70-х годах превысила 40% парка металлорежущих станков, доля таких же по возрасту станков в парке кузнечнопрессового оборудования в промышленности составляла 37,5%8.
Совершенно очевидно, что в таких условиях невозможно иметь низкий коэффициент фондоемкости, т.е. высокую эффективность использования основных фондов. К этому привели прежде всего низкие темпы, а точнее невостребованность научно-технического прогресса со стороны советской экономики.
Интересное исследование динамики эффективности производства в СССР провел академик А. Аганбегян. По его расчетам, в послевоенный период эффективность основных фондов и капвложений в экономике СССР постоянно снижалась (табл. 8).
Эти расчеты однозначно свидетельствуют о приближении краха советской экономики, которая создала огромную ресурсную базу, но оказалась не в состоянии ее эффективно использовать. По мере снижения темпов экономического развития расточительность в капитальных ресурсах начиная с конца 50-х годов постоянно нарастала. Огромные мощности использовались все хуже и хуже.
Особый вопрос встает о структуре советской экономики. И с этой точки зрения она представляет собой уникальный феномен. В результате так называемой социалистической индустриализации
6 Первушин С, Экономические законы в развитии социалистического общества. М.: Мысль, 1974. С. 147.
7 План, хоз-во. 1973. № 9. С. 15.
8 Научно-техническая революция и система экономических отношений развитого социализма. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 190.
21


Таблица 7
Ввод в действие и выбытие основных фондов в промышленности СССР (%)
Годы
показатель
1971-1975
1976-1980
-у
1981-1984
Промышленность в целом
Ввод в действие
40
37
28
Выбытие
11
8
6
Электроэнергетика
Ввод в действие
28
24
17
Выбытие
4 3
Топливная промышленность
2
Ввод в действие
41
41
34
Выбытие
19
13
9
Черная металлургия
Ввод в действие
35
31
23
Выбытие
7
5
4
Химическая промышленность
Ввод в действие
43
41
28
Выбытие
8
6
5
Машиностроение
Ввод в действие
43
41
29
Выбытие
8
7
5
Легкая промышленность
Ввод в действие
39
35
26
Выбытие
14
11
8
Пищевая промышленность
Ввод в действие
33
26
21
Выбытие
12
10
8
Источник: Кунельский Л. Повышение эффективности труда в промышленности. М.: Экономика, 1987. С. 102.
Таблица 8
Динамика эффективности основных фондов и капвложений в СССР (%)
Показатель
Годы
1961-1965
1966-1970
1971-1975
1976-1980
1981-1985
Фондоотдача -17 -5 -16 -15 -5
Эффективность -16 -10 -11 -2 -5
капвложений
Источник: Аганбегян А. Советская экономика: взгляд в будущее. М.: Экономика, 1988. С. 109,125.
22


(в которой не было ни грамма социального) была создана искусственная, предопределенная планом уродливая структура производства продукции и распределения ресурсов, когда приоритет в государственной экономической политике заранее отдавался не уровню жизни народа, эффективности или конкурентоспособности производства, а темпам экономического роста, точнее производству ради производства. Фетишизация темпов стала самой сутью официальной экономической политики тоталитарного режима.
Высокие темпы экономического роста были главным помыслом советского режима, стремление к их достижению - образом жизни целых поколений советских руководителей, главным критерием успехов или неуспехов высшего руководства, министров, директоров заводов и совхозов, председателей колхозов, а также отдельных работников, труд которых вознаграждался и оценивался прежде всего по темпам роста продукции - главного показателя в планировании. Высокие темпы наращивания производства требовались от каждого, от всех частей управленческой иерархии, особенно от высшего руководства. Последние прямо считали, что главным критерием успешности их мудрого правления являются темпы.
Поэтому помимо статистической подготовки соответствующей отчетности по выполнению планов, которой занимались ЦСУ СССР, министерства и предприятия, Госплан СССР, исходя из директив политического руководства страны, разрабатывал и вводил в план в качестве его показателей такие пропорции экономического развития, которые обеспечивали высокие темпы роста производства, поддерживали их на протяжении довольно продолжительных отрезков времени путем наращивания ресурсной базы, напряжения по гипертрофированному росту тяжелой промышленности. Самое страшное и губительное при этом заключалось в том, что по существу речь шла о поддержании высоких темпов экономического роста любой ценой9.
Рассмотрим теперь прежде всего отраслевую структуру произведенного национального дохода и промышленного производства в СССР (табл. 9).
Конечно, приведенные данные о национальном доходе СССР за довоенные годы характеризуют структуру не всего народного хозяйства, а только сферы материального производства, так как сосчитаны по “узкой марксистской концепции”. Тем не менее они достаточно надежно отражают процесс индустриализации страны, выражающийся в быстром росте удельного веса промышленности после завершения НЭПа и падении доли сельского хозяйства. По существу основы
9 	Этот поистйне “социалистический принцип” действовал и в годы второй мировой войны, в которой СССР потерял почти 27 млн человек, а Германия - намного меньше. Даже в песнях мы пели, что “за ценой не постоим”. Все это отражало саму суть режима, созданного в стране.
23


Таблица 9
Отраслевая структура национального дохода СССР до войны (%)
Годы
отрасль
1913
1925/26
7
1929
1937
Промышленность
34,9
35,6
41,7
53,1
Сельское хозяйство
48,0
41,4
35,1
25,7
Строительство
4,1
5,4
6,1
5,8
Транспорт и связь
4,3
3,5
6,7
3,0
Торговля
8,1
13,7
10,0
9,5
Прочие
0,6
0,4
0,4
2,9
Источник: Колганов М. Национальный доход. М.: Господ итиз дат, 1959. С. 231,239.
Таблица 10
Отраслевая структура промышленности1 СССР до войны (%)
Отрасль
Годы
1-913
1928
1932
1935
1936
Каменноугольная
2,9
2,4
1,7
2,1
1,9
Коксовая
0,8
0,5
0,5
0,6
0,5
Нефтяная
4,2
4,3
4,4
3,0
2,6
Черная металлургия
7.4
4,7
3,7
4,8
4,8
Цветная
-
1.4
1.3
1,6
1,5
Металлообработка
11,0
13,5
25,0
30,1
32,5
В том числе
машиностроение
7,3
11,0
20,7
25,4
26,9
Химическая
0,82
2,3
3,1
4,2
4,2
Хлопчатобумажная
18,3
17,1
7,6
6,2
6,2
Шерстяная
3,1
3,3
1,9
1,3
1,2
Пищевкусовая
26,6
22,3
16,9
17,9
17,2
1 Крупная промышленность без лесозаготовок и рыбной промышленности и ремонтных мастерских железных дорог.
2 Только основная химия.
Источник: СССР и капиталистические страны / Сост. Я. Иоффе. М.: Гос- планиздат, 1939. С. 138.
отраслевой макроструктуры, присущей экономике СССР, были заложены еще до войны. Что же касается периода с 1913 по 1925/26 г., т.е. включающего восстановление экономики в годы НЭПа, то в это время СССР практически восстановил структуру экономики России 1913 г.
Сдвиги в отраслевой структуре промышленности в довоенный период были направлены в пользу машиностроения, металлургии,
24


Таблица 11
Сдвиги в отраслевой структуре промышленности СССР до войны (%)
1940
Группа отраслей
Годы
1913
1917
1928
1932
1937
Производство средств 35,1
производства (группа "А”) Производство предметов 64,9
потребления (группа "Б")
38,1
61,9
39.5
60.5
53,4 57,8
46,6 42,2
61,2
38,8
Источник: Промышленность СССР. М.: Статистика, 1964. С. 37.
Таблица 12
Отраслевая структура национального дохода СССР в послевоенный период (%)
Отрасль
Годы
1950
1958
1965
1970
1980
1985
1990
Промышлен¬
57,5
50,2
52,4
51,2
51,5
45,5
40,4
ность
Сельское
21,6
24,1
22,0
21,8
14,9
19,5
24,9
хозяйство
Строительство
6,1
9,5
9,0
10,3
10,3
10,8
12,0
Транспорт и
3,5
4,4
5,6
5,6
5,8
6,1
6,5
связь
Торговля и пр.
11,1
11,8
11,0
11,1
17,4
18,2
16,2
Источники: Структура народного хозяйства СССР / Под ред. А. Ноткина. М.: Наука, 1967. С. 47; Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 12; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 11.
химической промышленности, производства стройматериалов и других видов сырья и лишь в остаточной мере определяли удельный вес легкой и пищевой промышленности (табл. 10).
В целом структурные сдвиги в промышленности СССР в результате выбора особой советской модели развития экономики и бурной индустриализации привели к гигантскому наращиванию производства средств производства и увеличению доли этой группы отраслей в структуре промышленного производства (табл. 11).
В послевоенный период в экономике страны сложилась более или менее стабильная структура, характерная для индустриально-аграрной страны среднего уровня развития (табл. 12).
Тем не мёнее сложившаяся в 1950-1980 гг. стабильность макроструктуры экономики в связи с серьезным замедлением темпов роста промышленного производства в 80-х годах стала разрушаться.
25


Таблица 13
Структура промышленного производства СССР (%)
Отрасль
Годы
1970
1980
1985
7
1988
1990
Вся промышлен¬
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
ность
Тяжелая промыш¬
60,0
66,7
69,0
70,5
69,9
ленность
Топливно-энергетический
12,9
12,1
11,3
10,8
10,3
комплекс
Металлургический
10,4
9,6
9,3
9,0
-
Машинострои¬
16,3
24,3
27,5
29,0
29,6
тельный Химико-лесной
10,5
10,7
11,2
11,3
11,1
Промышленность строй¬
4,3
3,9
3,8
3,8
3,8
материалов
Легкая
18,8
16,2
14,6
13,8
14,0
Пищевая
18,9
15,4
14,8
14,3
14,6
Прочие
2,3
1,7
1,6
1,4
1,5
Источники:
: Народное
хозяйство
СССР в
1988 г. С. 338;
Народное
хозяйство СССР в 1990 г. С. 356.
Доля промышленности резко пошла вниз. Доля сельского хозяйства, обычно подверженная колебаниям в урожае, стала расти. Возросла и доля строительства. Несомненно, что в годы перестройки стали расти и доли отраслей сферы услуг в связи с размыванием старой нерыночной экономической модели и нарастанием роли товарно-денежных отношений. О последнем свидетельствует повышение доли торговли в 80-е годы.
Однако расчет ЦСУ национального дохода СССР по старой узкой концепции материального производства не дает возможности проследить эти новые для страны тенденции. Что же касается отраслевой структуры промышленности в послевоенный период, то ее можно представить за период с 1970 г. (до этого года у ЦСУ была другая отраслевая классификация, несопоставимая с принятой в 80-х годах) официальными данными, содержащимися в табл. 13.
Данные табл. 13 свидетельствуют о том, что после неуклонного наращивания доли тяжелой промышленности до 1989 г. она стала снижаться, несколько поднялись доли легкой и пищевой промышленности. Однако все это уже происходило на фоне начавшегося спада всего промышленного производства.
Таким образом, в процессе своего развития советская экономика не только стала замедлять свои темпы, но и столкнулась с фено-
26


меном последовательного наращивания неэффективной, даже уродливой структуры, явно перекошенной в сторону тяжелой промышленности, производства ради производства. Неэффективность усугублялась как по использованию ресурсов, так и по отраслевой структуре производства.
Все это результат выбора для “реального социализма” нерыночного командно-распределительного механизма хозяйствования. Главными чертами этого “социалистического” (повторяю, что в нем не было ничего социального) экономического механизма были, во-первых, его затратный, ресурсопожирающий характер, во-вторых, экстенсивный, а не интенсивный тип развития, ориентированный прежде всего на количественный рост, наращивание масштабов производства.
Для того чтобы добиться успеха в выполнении плановых заданий, предприятию было вполне достаточно получить от государства не очень напряженный план, но полное обеспечение всеми видами ресурсов. Предприятие не несло никакой ответственности за обеспеченность своего производства ресурсами, за сбыт производственной продукции, которая также распределялась по плану, и за новые инвестиции. Его финансовое положение было застраховано государством, у которого оно лишь просило и требовало все новых и новых ресурсов без рыночного принуждения к их экономии.
Такому типу экономического механизма и развития вполне были адекватны сложившаяся в стране система и политика заработной платы. Директора предприятий в первую очередь заботились о выполнении плановых заданий, о максимизации валовой продукции и держали на своем фонде оплаты труда скрытые излишки рабочей силы. В то же время они не были заинтересованы в экономии на трудовых издержках и распределяли выплаты из фонда оплаты труда и поощрительных фондов среди своих работников более или менее поровну независимо как от количества и качества произведенной продукции, так и от реального трудового вклада. Много лет спустя академик С. Шаталин напишет, что СССР полностью провалился в создании “широкого и сильного мотивационного механизма в обеспечении экономически эффективного использования производственных ресурсов”10.
Зарплата в бывшем СССР вообще не была связана с трудом и его результатами. Она зависела от должности, тарифов и ставок, устанавливаемых командно-распределительной системой.
В послевоенный период подлинным бичом производства стала текучесть кадров. Люди переходили с одной работы на другую в поисках более высокой оплаты труда. Последняя повсеместно была низка и не создавала реальной мотивации к качественному труду.
10 	Коммунист. 1986. <№ 14. С. 62.
27


И в то же время плановое трудоустройство приводило к сверхзанятости, избыточной численности рабочей силы. Уровень вовлеченности рабочей силы был беспрецедентен. Именно этим и объяснялось отсутствие безработицы. Одновременно имела место серьезная диспропорция между числом созданных рабочих мест и наличием рабочей силы. По оценке Т. Заславской, от 5 до 15% работников на большинстве предприятий были лишними, их держали “на всякий случай”11. Для использования рабочей силы была характерна хроническая аритмия, 25-30% ее численности приходилось на тяжелый физический труд против 4—5% в США и Японии11  12.
Теперь я хотел бы вновь вернуться к доле фонда накопления в национальном доходе СССР, или к соотношению между потреблением и накоплением. Как мы знаем, в соответствии с официальными данными норма накопления в СССР возросла с 9,0% в 1913 г. до 17,2% в 1925/26 г. и до 25-27%, в послевоенный период. Однако в действительности она была значительно выше и при оценке средств производства, военной продукции и строительства, входящих в фонд накопления в реальных ценах, она достигала почти 40%, оставляя фонду потребления значительно меньшую долю, чем та, которая складывалась в западных странах. Население страны практически жертвовало в пользу накопления под давлением централизованных плановых целеуказаний в пользу производства ради производства, темпов экономического роста. С точки зрения нормальных критериев оптимальности это был хронический дисбаланс, отражающий приоритетность тяжелой промышленности и ВПК.
Поэтому другим хроническим структурным дисбалансом в экономике СССР, неразрывно связанным с первым, было соотношение между двумя подразделениями общественного производства - производством средств производства и предметов потребления в масштабах всего народного хозяйства (о соотношении групп “А” и “Б” в промышленности уже говорилось). Согласно официальной теории, каковой был в нашей стране марксизм-ленинизм, везде и всегда существует “закон” преимущественного роста производства средств производства, т.е. I подразделения по сравнению с ростом производства предметов потребления (П подразделения), хотя это не доказано экономической историей ни одной страны, за исключением СССР.
Слепо придерживаясь этой “теории” и этого “закона”, ЦК КПСС и Госплан СССР всегда априорно задавали преимущественные темпы роста средств производства, включали их в обязательные к исполнению показатели годовых и пятилетних планов. Все это делалось прежде всего для искусственного поддержания высоких темпов экономического развития, создания мощной индустриальной базы, обороны и самообеспеченности страны.
11 Нева. 1989. № 10. С. 161.
12 Общество и экономика. 1994. <№ 11-12. С. 95.
28


В директивах XV съезда ВКП(б) говорилось: “Здесь следует исходить не из максимума темпа накопления на ближайший год или несколько лет, а из такого соотношения, которое обеспечивало бы длительно наиболее быстрый темп развития”13. И далее: “В соответствии с политикой индустриализации страны, в первую очередь должно быть усилено производство средств производства, с тем, чтобы рост тяжелой и легкой индустрии, транспорта и сельского хозяйства, т.е. предъявляемый с их стороны производственный спрос, был в основном обеспечен внутренним производством промышленности СССР. Наиболее быстрый темп развития должен быть придан тем отраслям тяжелой индустрии, которые подымают в кратчайший срок экономическую мощь и обороноспособность СССР, служат гарантией возможности развития в случае экономической блокады, ослабляют зависимость от капиталистического мира и содействуют преобразованию сельского хозяйства на базе более высокой техники и коллективизации хозяйства”14.
Подобного рода установки сохранялись практически вплоть до развала СССР. Помнится, как в 1963 г. Госплан Украинской ССР решил сделать исключение для своей республики и в годовом республиканском плане отошел от общепринятой нормы и не предусмотрел преимущественного роста для группы “А” промышленности. Получив этот план для Украины, Госплан СССР даже не стал его рассматривать как не соответствующий “теории” и отправил обратно в Киев на доработку.
В результате Советский Союз, возможно, был страной с самым высоким удельным весом продукции I подразделения среди развитых в экономическом отношении стран мира. А ведь это означает, что СССР производил в расчете на единицу произведенных конечных потребительских благ наибольшее количество средств производства (в большинстве своем промежуточных, неконечных товаров), т.е. имел самую неэффективную экономику среди этих стран. Однако сторонники “закона”, как правило, не понимали этого и порой выдавали преимущественный рост производства средств производства за врожденное преимущество социализма как системы, хотя на деле подобного рода “закон” вполне уместно считать законом убывающей эффективности производства.
На базе данных таблиц межотраслевых балансов СССР и развитых капиталистических стран, приведенных к сопоставимому виду, в свое время было подсчитано, что доля продукции I подразделения в совокупном общественном продукте (сумма валовой продукции отраслей материального производства) США составила в 1958 г. 61,3%, в 1967 г. - 60,5%, в ФРГ в 1953 г. - 62,9%, в 1966 г. - 57,0%, в 13 См.: Мотылев В. Проблема темпа развития СССР. М.: Изд-во Коммунист, академии, 1929. С. 102.
14 Там же. С. 104.
29


Великобритании в 1948 г. - 56,9, в 1968 г. - 57, во Франции в 1962 г. - 57,5, в 1969 г. — 51,6%15. В СССР же эта доля была заметно выше, несмотря на более низкий уровень экономического развития, и достигала 64%. Доля же группы “А” в промышленности СССР в те годы составляла 74% по сравнению с 65% в промышленности США16.
Иными словами, объем продукции группы “А” в советской промышленности был в 3 раза больше, чем группы “Б”. Подобный же разрыв между двумя этими группами по капвложениям превышал разрыв по объемам производства вдвое17.
Итак, нерыночная советская экономика имела явно несбалансированную структуру, которая в отраслевом аспекте характеризовалась неразумно высоким удельным весом отраслей, производящих средства производства, особенно отраслей тяжелой промышленности. В результате в конце 70-х - начале 80-х годов Советский Союз уже производил более, чем США, таких продуктов, как каменный уголь, нефть, железная и марганцевая руды, кокс, сталь, чугун, стальные трубы, металлорежущие станки, дизельные локомотивы, пиломатериалы, цемент, железобетонные конструкции и т.д. В то же время он серьезно отставал от США по общему объему производства и особенно по наукоемким, высокотехнологичным продуктам, по техническому уровню и эффективности производства. Отставание, например, по выпуску электроэнергии на АЭС составляло 3 раза, по производству пластмасс - 5 раз. Особенно значительным было отставание в производстве и практическом применении компьютеров и других изделий электронной промышленности.
В структуре советской экономики был неразумно велик удельный вес добывающей промышленности, отраслей, производящих промежуточное сырье и простые инвестиционные продукты - стройматериалы и оборудование. В производстве простых, неконкурентоспособных и ненаукоемких продуктов командно-распределительная экономика действительно достигла огромных результатов и не знала соперников в мире. Почти все эти продукты поглощались на внутреннем рынке в результате планового, бартерного распределения по отраслям и территориям, создавая антураж скромного и непретенциозного, но в то же время вполне обеспеченного образа производства и жизни без какой-либо эксцентрики. А все более или менее необычное и эксцентричное связывалось с Западом и отнюдь не было результатом собственного научно-технического прогресса.
В промышленности СССР стали формироваться зоны столь неэффективного производства, что они не могли компенсироваться 15 Соотношение двух подразделений общественного производства. М.: Мысль, 1976. С. 164.
16 Вопр. экономики. 1977. № 11. С. 122.
17 Факторы и тенденции развития структуры народного хозяйства СССР. М.: Наука, 1977. С. 22.
30


зонами растущего эффективного производства, связанными напрямую с НТП. Примерами могут служить добывающая промышленность и в известной части машиностроение.
По мере усложнения условий добычи полезных ископаемых требовались все большие дополнительные затраты. Так, за период 1974-1984 гг. затраты на одну тонну прироста добычи нефти увеличились на 70%, затраты на добычу топлива с начала 70-х до начала 80-х годов возросли вдвое, удельные затраты на добычу железной руды с середины 60-х до середины 80-х годов утроились. Средняя глубина нефтяных скважин за эти 20 лет увеличилась вдвое. Сдвиги в размещении добывающей промышленности в труднодоступные районы страны привели к тому, что доля вложений в районы Дальнего Востока возросла на 50%, а Западной Сибири - на V3, что было вызвано усложнением горногеологических условий добычи и необходимостью формирования социальной инфраструктуры18.
На машиностроительных заводах страны расширялось и укреплялось натуральное самодостаточное хозяйство. Вместо специализации производства, которая прогрессировала на аналогичных заводах стран с рыночной экономикой, в СССР создавались крупные универсальные комплексы с собственной ремонтной базой, производством собственного литья, заготовок, поковок, инструмента и т.д., что было не основным, а вспомогательным производством. Все это самым негативным образом влияло на производительность труда, эффективность и конкурентоспособность производства. И, несмотря на многочисленные “решения партии и правительства”, дела со специализацией советского машиностроительного производства не улучшались: заведомо неэффективное производство все расширялось, коэффициент специализации не повышался.
Тем не менее особый случай представлял из себя военно-промышленный комплекс СССР. Здесь были сконцентрированы лучшие кадры специалистов и рабочих, самый качественно совершенный технический аппарат в виде машин и оборудования. Здесь была жесткая дисциплина труда и четкая организация производства, что сразу же отличало заводы ВПК от всей прочей промышленности. Здесь была и самая высокая зарплата в промышленности.
Непроизводительные с экономической точки зрения военные расходы превышали 20% ВНП страны, доля военной продукции в общем выпуске советского машиностроения превышала 40%. На военные цели шла V3 металлов, производимых в стране, 20% топлива19. В Германии и Японии, как известно, высокие темпы экономического роста в значительной мере были обусловлены практическим отсутствием военных расходов, в СССР же огромные военные
18 Вопр. экономики. 1985. № 7. С. 39.
19 Estimating the Size and Growth of the Soviet Economy. Wash., 1991. P. 8.
31


расходы стали серьезным фактором сначала снижения, а затем и прекращения экономического роста.
Некоторые западные исследователи (Ван Брабант, И. Бирман), считают военные расходы чуть ли не главной причиной падения темпов экономического роста, проигрыша в соревновании с капитализмом и развала экономики в СССР. Но на наш взгляд, таковой является отсутствие внутреннего саморазвития, заданность развития извне, из планов, органическая несрабатываемость, неэффективность и самопожирание самой советской экономики, точнее советской нерыночной командно-распределительной экономической модели, не содержащей в себе механизма конкуренции, мотивационного механизма к производительному и качественному труду и, что самое главное, к научно-техническому прогрессу.
* * *
После количественного анализа темпов и пропорций развития советской экономики рассмотрим эту проблему с позиций реальной экономической истории бывшего Советского Союза, чтобы понять, почему когда-то, казалось бы, процветавшая экономика закончила свой путь так скоро (по историческим меркам) и так бесславно.
Сразу же после октябрьского переворота 1917 г. экономика нашей страны попала в тиски военного коммунизма. По существу это была безумная попытка методом революционной кавалерийской атаки быстро реализовать на практике теоретические идеи Маркса о ликвидации рынка и товарно-денежных отношений, заменив их прямым продуктообменом. К тому же параллельно решалась задача ликвидации буржуазии как класса с помощью ее якобы естественного могильщика - пролетариата. Главным признаком этого периода было насильственное изъятие у крестьян зерна и других продуктов в пользу городских жителей, а также введение карточной системы. Так идея содружества рабочего класса и крестьянства, молота и серпа была развеяна в прах явно антикрестьянской направленностью политики Ленина.
Многие жесткие государственные административные структуры, созданные во время Первой мировой войны в Германии и России, послужили прообразом управления и планирования экономикой страны большевиками в годы военного коммунизма. По существу вся управленческая инфраструктура большевиков вышла из пепла первой мировой войны.
По исторической правде борьба с рынком была начата не в 1918 г. и не большевиками, а в 1915 г. буржуазно-помещичьим царским правительством.
Военно-административные методы управления, введенные в годы Первой мировой войны в России, проявились особенно ярко в 1915 и 1916 гг. в практике продразверстки. Тогда речь шла прежде всего о насильственном изъятии овса для нужд кавалерии, хлеба и 32


некоторых других продовольственных продуктов с помощью военизированных отрядов. В 1915 г. были введены твердые цены на казенные сделки по овсу и другим зерновым. В том же году был издан закон, разрешающий запреты местного вывоза и даже реквизицию. Хлебные губернии опоясались заставами и запретами, другие оказались без притока хлеба и других продуктов20.
Временное правительство в 1917 г. не только восприняло эту практику, но и значительно расширило ее. В марте 1917 г. оно приняло постановление, состоящее из двух частей: 1) об обеспечении снабжения государственных и общественных учреждений, путей сообщения, заводов и предприятий, работающих на нужды обороны, металлами и топливом; 2) об учреждении общегосударственного Продовольственного комитета для выработки общепродовольственного плана под руководством Министерства земледелия21.
В июне 1917 г. были созданы Экономический Совет и Главный Экономический Комитет (ГЭК) для выработки “общего плана организации народного хозяйства и труда, а также для разрешения законопроектов и общих мер по регулированию хозяйственной жизни”22. По существу это были прообразы будущих ВСНХ и Госплана РСФСР, созданных большевиками сразу же после революции.
Временное правительство ввело на деле государственную монополию на зерно и уголь, что означало насильственное отчуждение этих товаров по твердым ценам в общегосударственный фонд для дальнейшего распределения. Стоял вопрос не только о расширении этой продразверстки, но и о введении в стране трудовой повинности, принудительном синдицировании, государственном установлении цен и заработной платы, об отказе от свободы торговли23.
В декабре 1917 г. был создан Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ), началась широкомасштабная национализация не только бывших ранее частными заводов, фабрик и мелких мастерских, не говоря уже о торговле, банках, но и земли. Идейный противник большевиков Г. Плеханов, зная их идею национализации земли, предупреждал, что ее реализация приведет к установлению в России “экономического порядка, лежащего в основе всех великих восточных деспотий”, говорил о большевизме как о “китайщине”, “антире- волюционном”, “реакционном” повороте назад колеса русской истории на путях к азиатскому способу производства24.
Друг юности Ленина Ю. Мартов, один из создателей социал-демократической партии России, еще в 1918 г. писал, что “ужас берет при мысли, как надолго в сознании народов будет скомпрометирована 20 Наш современник. 1990. № 11. С. 20, 21.
21 Рос. экон, журнал. 1995. № 12. С. 101.
22 Там же. /
23 Весьма содержательный анализ этой практики см.: Мау В. На полпути к “военному коммунизму” // Коммунист. 1991. № 10.
24 Цит. по: Гайдар Е. Государство и эволюция. М.: Евразия, 1995. С. 94.
2. В.М. Кудров
33


социалистическая идея”25. Другой противник большевиков, известный российский экономист Б. Бруцкус писал в 1922 г.: “Марксистский социализм отрицает рынок и рыночные цены как регуляторы производства, как регуляторы распределения производительных сил... Совершенно очевидно, что экономическая систёма, которая не располагает механизмом для приведения производства в соответствие с общественными потребностями, несостоятельна. Стремясь преодолеть “анархию капиталистического производства”, социализм может повергнуть народное хозяйство в “суперанархию”, по сравнению с которой капиталистическое государство являет собой картину величайшей гармонии”26.
В годы военного коммунизма в стране было введено жесткое государственное бюрократическое управление всей экономикой, стали разрабатываться планы производства и распределения отдельных продуктов, составляться балансы хлеба, зерна и топлива. В 1920 г. был утвержден план ГОЭЛРО - план электрификации России. К концу этого года уже около 2/3 промышленных предприятий в стране было национализировано27. Темпы национализации в 1918-1920 гг. были намного быстрее темпов приватизации в 1992-1996 гг., да и сам процесс национализации был куда как более радикальным.
Впервые в мировой истории государство ликвидировало огромную массу частных собственников, частных производителей и возложило на себя целиком и полностью задачу по организации и управлению всей экономикой страны. Отныне всерьез и надолго одним из возможных критериев социально-экономического развития нашей страны стал показатель доли социалистического, или государственного, сектора в хозяйстве, который стал быстро расти.
Ликвидация денег, отмена рынка и товарно-денежных отношений привели к масштабной натурализации экономики. Ее социализация и натурализация - важные последствия большевистской революции 1917 г.
Однако в результате Первой мировой войны, гражданской войны и национализации объем производства и численность рабочей силы в России резко сократились. Национальный доход в 1921 г. составил лишь 44,7% от уровня 1913 г., промышленное производство попросту рухнуло (падение в 7 раз), продукция сельского хозяйства уменьшилась на треть, а численность рабочих в промышленности снизилась на 45%28. Результатом войн, а также социализации и натурализации экономики стал распад финансовой и денежной систем страны.
Как писал в 1925 г. Д. Кузовков, “пролетариат и его идеологи уже исторически выработали в себе отрицательное отношение к 25 См.: Рос. газета. 1995. 27 дек.
26 Бруцкус Б. Социалистическое хозяйство. 1922 // ЭКО. 1991. № 5. С. 68, 75.
27 Развитие хозяйственных механизмов в странах СЭВ / Под ред. Р. Евстигнеева. М.: Экономика, 1983. С. 9.
28 Экономическое планирование в СССР. М.: Экономика, 1967. С. 293.
34


деньгам как символу капиталистической эксплуатации: в последние же годы перед революцией это отношение было еще более углублено дезорганизацией денежного обращения... При таких настроениях среди пролетариата легко случилось, что дезорганизация денежной системы, постепенное отмирание денег и появление натуральных отношений стало рассматриваться не как величайшее несчастье, свалившееся на голову поглощенного борьбой пролетариата, а как положительное явление, которое знаменует собой новый шаг вперед в борьбе против капитализма: начавшаяся натурализация хозяйства, созданная разложением финансовой системы и денежного обращения, была принята и приветствовалась как переход к безденежно-плановому хозяйству”29.
Вчерашние полуграмотные рабочие и крестьяне заняли кресла директоров заводов и фабрик, руководителей различных организаций, ведомств и министерств и управляли примитивным производством и продуктообменом, руководствуясь не знаниями или профессионализмом, а “классовым чутьем” и “сознанием масс”, внутренней убежденностью в своем классовом превосходстве над какими-то там буржуями и интеллигентами.
В годы гражданской войны армейские “особые отделы” и зловещие “тройки” приговаривали к смертной казни инакомыслящих, как например, поэта Н. Гумилева или офицеров белой армии. Специальные карательные отряды расправлялись с восставшими крестьянами на Тамбовщине и в Сибири. Лютость и беспощадность часто соединялись с неукротимой энергией революционного фанатизма.
Забыв о лозунге союза рабочих и крестьян, большевики вели себя по отношению к собственному народу как истинные инквизиторы. Аресты, расстрелы и заложничество стали обычно практикой, сопоставимой разве что с деятельностью гестапо в фашистской Германии. Около 2 млн представителей российской интеллигенции практически были “добровольно” выдворены из родной страны. Потом все эти ленинские уроки пригодятся Сталину в ЗО-е годы. Такова была реальность.
По данным известного социолога В. Шубкина, численность населения страны сократилась с осени 1917 г. по 1922 г. на 13 млн человек30. Следует привести в этой связи оценку В. Ленина, данную великим русским писателем И. Буниным: “Он разорил величайшую в мире страну и убил миллионы людей, а среди бела дня спорят: благодетель он человечества или нет?”31
А в центре в это же время стали создаваться Госплан, Наркомат труда, другие экономические наркоматы, включая отраслевые, т.е. 29 Кузовков Д. Основные моменты распада и восстановления денежной системы Ц Финансовое оздоровление экономики: опыт НЭПа. М.: Моск, рабочий, 1990. С. 25.
30 Новый мир. 1989. № 4. С. 17.
31 См.: Известия. 1996. 22 мая.
2*
35


прототип будущей сталинской политической и экономической иерархии и структуры управления и централизованного планирования. Как писал в 1930 г. И. Рейнгольд, «в годы “военного коммунизма” каждая отрасль промышленности работала на “государственный котел”, получая определенное задание, и не должна бщДа заботиться об обеспечении процесса воспроизводства; государство и его регулирующие органы должны были дать все необходимое, передвигая материальные ценности из одной отрасли в другую и отмечая эти передвижки лишь бухгалтерскими записями»32. Полная натурализация хозяйственных отношений в стране (лишь 7% хозяйственных связей опосредовалось деньгами), плюс огромная денежная эмиссия привели к обесценению рубля, который превратился в жалкую бумажку, а следовательно, и налогов33. Их взимание становилось все более бессмысленным. Поэтому решено было специальным декретом их отменить в начале 1921 г., но декрет не успел пройти процедуру утверждения, так как был введен НЭП, хотя Наркомат финансов своим специальным циркуляром уже прекратил взимание всех налогов в денежной форме.
Однако борьба с рынком, отмена денег, введение продразверстки, натуральной заработной платы, карточки логически привели в конечном счете к Кронштадту, крестьянским восстаниям в Сибири, на Тамбовщине и в конце концов к гражданской войне.
Борьба с зажиточным крестьянством началась в 1918 г. В июне этого года специально для разгрома кулачества и экспроприации его земли были созданы комбеды. За полгода своего существования они отобрали у кулацких хозяйств 50 млн га земли, конфисковали машины, рабочий и продуктивный скот. Часть кулаков была репрессирована, часть уничтожена в ходе крестьянских восстаний.
Крестьяне ожесточенно сопротивлялись. Штаб восточного фронта докладывал в 1919 г. из Поволжья: “...Крестьяне озверели, с вилами, кольями, в одиночку и толпами лезут на пулемет, несмотря на груды трупов, и их ярость не поддается описанию”34.
Надо отдать должное Ленину, который признал поражение революции в годы военного коммунизма и настоял на переходе к НЭПу. В целом же в борьбе против рынка большевики понесли тяжелое политическое и экономическое поражение35.
32 Рейнгольд И. Финансовая политика НЭПа // Финансовое оздоровление экономики: опыт НЭПа. М.: Моск, рабочий, 1990. С. 46.
33 Как пишет Г. Сокольников, тогда говорили: “Если деньги аннулируются, то это великолепно, потому что мы стоим за аннулирование денег” (Сокольников Г. Новая финансовая политика. М.: Наука, 1995. С. 73).
34 Новый мир. 1988. № 5. С. 166.
35 Интересно, что в период Парижской коммуны также появились своя продразверстка, продотряды, запрещение частной торговли хлебом и полная финансовая дестабилизация. Это говорит о том, что отмена рынка и натурализация хозяйственных отношений - имманентные черты пролетарских революций.
36


Как сказал Ленин, военный коммунизм в России провалился. В 1921 г. он писал: “Мы рассчитывали - или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчета - непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку”36.
А Л. Троцкий видел в военном коммунизме нормальное бытие. Выступая на Московской общегородской партконференции в марте 1920 г., он говорил: “Именно на принудительном общественно-обязательном труде и стоит все советское строительство. Социалистическое общество строится на основах коллективного принуждения класса, на труде общеобязательном”37.
Помимо Ленина и Троцкого, известных своим экстремизмом, одним из теоретиков “военного коммунизма” был Н. Бухарин. В своей работе “Экономика переходного периода”, датированной маем 1920 г., он пишет, что “переход от капитализма к социализму совершается через концентрированную мощь пролетариата - рычаг пролетарской диктатуры... на основе коренного изменения в отношениях собственности. Другими словами, экспроприация экспроприаторов и должна быть содержанием социализирующего процесса”38.
Но в процессе этой социализации должна быть заплачена огромная цена, включающая “физическое уничтожение элементов производства". Сюда относится уничтожение средств производства (фабрик, машин, железных дорог, аппаратов, скота и пр.); уничтожение людей - рабочих и т.д. в процессе гражданской войны и классовой войны между государствами пролетариата и государствами буржуазии; уничтожение машин и других средств производства и их порча от плохого обращения, саботажа, от невоспроизводства вовремя определенных частей и т.д.; уничтожение технической интеллигенции (в гражданской войне, от общих последствий разрухи и пр.).
Ясно, что речь идет здесь об уничтожении, с одной стороны, вещественно-материальных элементов производства, с другой - людских его элементов”39. Нетрудно вспомнить, что подобное немецкие фашисты делали потом на оккупированных советских территориях в годы войны. Как видно, и Н. Бухарин в то время был вполне заражен фанатизмом и экстремизмом большевизма.
Одой революционному насилию является и книга Л. Крицмана “Теоретический период великой русской революции”, в которой 36 Ленин В. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 151.
37 Цит. по: Известия. 1987. 26 июля.
38 См.: Бухарин Н. Проблемы теории и практики социализма. М.: Политиздат, 1989. С. 140.
39 Там же. С. 130.
37


критерием нравственного уровня революции предлагается считать количество жертв, разрушений сложившейся структуры общества, уничтожение непролетарских классов. Сегодня мы назвали бы такую философию системой государственного терроризма и преступлений, системой человеконенавистничества, которой нет и не может быть оправдания.
Полезно вспомнить эти рассуждения, когда наша страна в 90-х годах стала уходить от своего страшного прошлого. Но на подобных рассуждениях строился весь жестокий и кровавый эксперимент большевиков, который прервал историческую преемственность российской жизни, разрушил государственность в стране и обрушил на ее народ кровавые гонения и безумную неудержимость строительства иллюзорного рая сначала в одной отдельной взятой стране, а после Второй мировой войны и в лагере мирового социализма.
К счастью, в 1921 г. в стране была введена новая экономическая политика (НЭП), означавшая частичный возврат к рынку, сочетание рынка с планом.
Период НЭПа (1921—1928 гг.) начался с замены продразверстки продналогом, развития товарных отношений между городом и деревней. В результате в стране вновь возник рынок, появилась мотивация к труду, были ликвидированы многие административные излишества, столь характерные для военного коммунизма, карточки.
Возврат к рынку не мог не сказаться на оздоровлении экономики. Индивидуальные крестьянские хозяйства получили право свободно торговать своими продуктами. Наемный труд был разрешен. Торговля не только появилась вновь, но даже стала расцветать. В промышленности возникали тресты и другие хозрасчетные объединения. Государственный административный контроль над экономикой был ослаблен. Естественно, что экономика страны сразу же стала набирать силу. В результате всего лишь за семь лет (1921-1928 гг.) промышленное производство возросло более чем в 3 раза, сельскохозяйственное - примерно в 2 раза, национальный доход утроился. За весь советский период эти темпы были рекордными.
Однако партаппарат и государство сохранили в своих руках все созданные ранее рычаги административного управления экономикой. Более того, вся крупная промышленность не приватизировалась, а оставалась государственной собственностью.
В целом надо признать, что НЭП как целостная или комплексная система не сложилась. И не могла сложиться в силу того, что у Ленина не было и не могло быть четкой концепции социалистического рынка, или товарно-денежных отношений в условиях социализма. А большинство его сподвижников вообще были против НЭПа. Более того, Ленин считал НЭП временным отступлением и вовсе не призывал к ослаблению государственного и партийного контроля над экономикой и обществом. После X съезда партии Ленин даже призывал сохранять террор. Он писал: “Величайшая ошибка 38


думать, что НЭП положит конец террору. Мы еще вернемся к террору и террору экономическому”40. Жизнь очень скоро подтвердила ленинский прогноз.
Все это позволяет сделать вывод о том, что на деле было два Ленина: один - неистовый революционный фанат, другой - трезвый прагматик, допустивший НЭП. Эта раздвоенность главного вождя после его смерти пройдет потом через всю советскую историю на примере ЦК партии.
Уже с 1925 г. правительство вновь стало вводить контроль над ценами, а кредиты выдавать в административном порядке. Начиная где-то с 1926 г. командно-административная государственно-распределительная система стала интенсивно укрепляться, плановое начало и авторитарный централизм все более завоевывали свой плацдарм в экономике и обществе, а роль товарно-денежных отношений и рынка таяла буквально на глазах. Началась реорганизация ВСНХ, усилилось его административное вмешательство в экономику, укреплялись Госплан СССР и ЦК ВКП(б). Все это задвигало рынок на обочину, в сторону от прямых централизованных указаний, что производить и кому распределять. “Сверху” стали спускаться детальные плановые задания трестам, которые практически ликвидировали их хозяйственную самостоятельность, делали ненужными и даже наказуемыми всякую инициативу и предприимчивость предприятий, если она выходила за рамки, определенные “сверху”41.
Стали оживать (и очень быстро!) незабытые “ценности” военного коммунизма, связанные с крутой заменой рыночных отношений на нерыночные, бестоварные, бартерные. Вновь во весь рост встал вопрос о социализации и натурализации экономики страны.
К 1928 г. все было кончено. Появились дефицит, очереди, нормированное распределение продукции, карточки.
Все годы НЭПа характеризовались важными внутренними противоречиями в экономике, которые потом прошли через всю экономическую историю страны. Это - противоречия между планом и рынком; между централизмом, административным управлением и экономическим регулированием; между консервативным и либеральным крылом в руководстве страны, его партийно-хозяйственном аппарате.
О последнем противоречии следует сказать особо. Речь идет о широкой дискуссии, развернувшейся после смерти Ленина между троцкистами и бухаринцами, за которой внимательно следил И. Сталин.
40 Ленин В. Поли. собр. соч. T. 44. С. 428.
41 Любопытные примеры мелочной опеки, которая стала вновь распространяться на предприятия, приводит А. Шехватов: “Аппарат по упарке кислоты пришел в полную негодность и не нужен, между тем завод не может добиться разрешения на его разборку, Нтобы освободить место”; “требуется согласование с трестом о постройке будки для сторожа” и т.д. {Шехватов А. Основное звено // Хозяйство и управление. 1927. № 3. С. 29, 30, 33).
39


Главным представителем троцкизма в дискуссии был талантливый экономист Е. Преображенский, который в яркой форме говорил и писал о первоначальном социалистическом накоплении для быстрой индустриализации страны за счет крестьян, превращении социалистической страны в оборонительную крепость против агрессивного капиталистического окружения, о несовместимости социализма с мелким товарным производством, о немедленном прекращении НЭПа. Как пишет В. Селюнин, прочитав работу Е. Преображенского “Закон социалистического накопления”, председатель Совнаркома СССР А. Рыков воскликнул: “Теория Преображенского возмутительна. Это черт знает что!.. Можно ли придумать большее, чтобы смертельно скомпрометировать социализм?.. У него деревня только дойная корова для индустрии”42.
Всему этому Н. Бухарин противопоставил аргументы о необходимости продолжения НЭПа, опоры на крестьянство, постепенной, сбалансированной, а не чрезвычайной индустриализации страны43. При всей своей нерешительности и половинчатости в противостоянии Сталину Бухарин в этот период выступал против возрождения политики военного коммунизма, ведущей в конечном счете к перерождению слоя администраторов-бюрократов в особый класс номенклатуры, в класс социалистических эксплуататоров, владеющих огромной собственностью - всем государством. При этом он не был против индустриализации или планирования. Однако считал, что индустриализацию надо проводить без чрезвычайщины, спокойно, постепенно и сбалансированно за счет внутренних, или собственных ресурсов, не подрывая союза между пролетариатом и крестьянством, а, наоборот, укрепляя его. В свою очередь крестьяне должны развивать свое хозяйство, накапливать ресурсы, обогащаться. Стол- бовый путь крестьянства в социализм он вел через добровольную кооперацию, а в целом его модель социализма была моделью смешанной экономики с наличием разнообразных форм собственности и сочетанием планового регулирования со всемерным развитием товарно-денежных отношений.
В статье “На кого нам нужно ставить ставку” Н. Бухарин писал: “Для того, чтобы решить эту задачу (найти ресурсы для накопления. - В.К.), необходимо дальнейшее развязывание товарооборота в нашей стране, а для этого в свою очередь необходима большая хозяйственная свобода для сельскохозяйственной буржуазии, т.е. перенесение новой экономической политики на деревню”44.
42 Новый мир. 1988. № 5. С. 173, 174.
43 Критикуя этот подход, С. Струмилин писал, что, “ратуя за интересы деревни”, экономисты - рыночники “объективно служат лишь интересам частного капитала” {Струмилин С. На плановом фронте. М.: Госполитиздат, 1959. С. 354).
44 Экон, газета. 1988. № 42. С. 15.
40


Конечно, программа и модель социалистического строительства, предложенные Бухариным, выглядят куда как более обоснованными с экономической точки зрения и привлекательными с политической и социальной точек зрения, чем модель Преображенского, модель и программа троцкистов. Но бухаринская модель не могла устроить крайне левого экстремиста и диктатора-революционера И. Сталина. Сталин взял за основу всю аргументацию троцкистов, добавил ей “революционности”, грубости и решительности и выдал за свои} концепцию социалистической индустриализации, отправив НЭП, а заодно и заблудившихся “товарищей” говоря его словами, к черту45. Все это находилось к тому же и в русле сталинской “теории” обострения классовой борьбы в процессе строительства социализма “в одной отдельно взятой стране”. Как справедливо пишет О. Лацис, «поражение Бухарина в 1928 году в решающей схватке со Сталиным за судьбы российского крестьянства, за продолжение НЭПа знаменовало также утрату шанса на построение в России “социализма с человеческим лицом”»46.
Дискуссия межу левыми и правыми, между троцкистами и буха- ринцами имела важное ответвление в специальную дискуссию по вопросам социалистического планирования. Советские плановики и теоретики планирования разделились во второй половине 20-х годов на так называемых генетиков и телеологов. Генетиками были те, кто опирался на макроэкономические реалии, в частности, объективно складывающиеся народнохозяйственные пропорции, и требовал ориентации на них при составлении планов. Главными представителями этого направления были В. Базаров и В. Громан. К ним примыкали Н. Кондратьев и П. Попов, требовавшие восстановить равновесие цен на промышленные и сельскохозяйственные продукты и нормальные темпы экономического роста.
Генетики, в частности, исходили из темпов роста промышленности СССР в 4-5% в год. По этому поводу В. Куйбышев писал в 1929 г.: “Иными мерками, отличными от капитализма, эти буржуазные экономисты органически не способны мерить. Они до сих пор ничего не поняли в этой системе хозяйства, которую создала Октябрьская революция, они тщательно перечитывают и штудируют учебники, выискивая исторические “прецеденты”, ведут ученые споры на тему о том, где, когда и как были обусловлены те или иные темпы промышленного развития той или иной капиталистической страны и никак не поймут что ни в одном учебнике, по которым они учились и кроме которых они ничего не знают, не говорится ни одного слова о таком государстве, у власти которого стоит рабочий 45 По сравнению со сталинской программой индустриализации программа Е. Преображейского была просто “черепашьей”, а точнее, “минималистской и пога- ненько капитулянтской” (Сталин И. Соч. Т. 12. С. 349).
46 Известия. 1996. 27 февр.
41


класс, где в его же руках сосредоточена и вся крупная промышленность, и транспорт, и банки, где осуществляется плановое хозяйство и т.д.”47
В отличие от генетиков телеологи требовали учета в планах субъективного фактора, руководящей воли, задаваемой “сверху” по сознательному ускорению темпов экономического роста, решительной ломке сложившихся пропорций, т.е. превращения планов в орудие сознательного подталкивания экономики страны. Видными представителями этого направления были Н. Вознесенский, С. Струмилин и А. Боярский. В своих оценках они отличались чрезмерным оптимизмом и всячески критиковали генетиков. Критика порой носила весьма резкий характер, ибо содержала политические обвинения в адрес своих оппонентов. С. Струмилин называл генетиков “недругами планирования” и в 1958 г. с удовлетворением писал: “В наши дни невозможно даже представить себе таких конфликтов. Теперь планирование протекает в нормальной обстановке”48. “Нормальная обстановка” для Струмилина - это обстановка командной экономики.
Телеологов явно поддерживало революционно-экстремистское руководство страны, не отличавшееся профессионализмом. Интересно, что в процессе этих дискуссий известный представитель генетиков В. Базаров предупреждал о неизбежности замедления темпов роста советской экономики в результате быстрой и поспешной индустриализации, что в конце концов и произошло.
Однако те из них, кто не согласился с уже принятой к концу 20-х годов “линией партии”, были уничтожены. А в целом советская экономическая система (а точнее - антисистема) оказалась сформированной не после революции 1917 г., а после 1929 г., в период так называемой социалистической индустриализации.
Отход от НЭПа практически начался в 1926 г., в 1928 г. он был завершен, а с 1929 г., начался “великий перелом” - период индустриализации, сутью которого стало формирование на основе троцкистских идей сталинской модели социализма, сталинской модели экономики и экономического механизма. Именно она определила характер хозяйственного развития СССР на последующие десятилетия, взлет и падение “реального социализма” как системы.
На протяжении периода индустриализации (1928-1940 гг.) Сталин практически воссоздал в стране военный коммунизм, ввел и резко усилил и укрепил командно-административный механизм управления, частью которого стала система всеохватывающего централизованного управления экономикой. Однако в отличие от военного коммунизма 1918-1921 гг. военный коммунизм периода индустриализации был тщательно подготовлен сознательным и планомерным 47 Торгово-промышл. газета. 1929. 15 апр.
48 Струмилин С. На плановом фронте. М.: Госполитиздат, 1958. С. 4.
42


отходом от НЭПа, острыми дискуссиями политиков и экономистов разных направлений.
Сталин преследовал достижение двух целей - славы и власти. С этим он хотел войти в историю. Для славы ему нужно было построить новое общество, новую социальную систему, “устраивающую” большинство населения страны и превосходящую все то, что человечество создало до него. Эта система - социализм, или “светлое будущее для всего человечества”, как тогда у нас говорили. Для власти он создал командно-административную, или планово-распределительную, систему в духе древних восточных цивилизаций в рамках азиатского способа производства с грандиозным партийно-хозяйственным аппаратом, действующим по армейскому принципу единоначалия.
Практическое владение так называемой государственной собственностью давало этому аппарату возможность манипулирования огромными ресурсами и миллионами людей прежде всего в его собственных интересах. Во главе этого аппарата стоял ОН, СТАЛИН, Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, единолично властвовавший над огромной страной и ее народом в таких масштабах, каких ни один русский царь никогда не имел. Кучка циничных бесов по существу все время безраздельно правила страной вплоть до ее развала. Главной ценностью для Сталина была неограниченная, абсолютная власть.
В партийно-хозяйственный аппарат специально подбирались люди, вполне надежные с точки зрения идеологической и личной преданности и лояльности. Сверху и донизу, снизу и доверху Сталин хотел иметь прежде всего “своих” людей, лично преданные ему кадры. Была создана четкая и предельно ясная система административной субординации, руководства и подчинения, разработаны иезуитские правила продвижения, поощрения, а также “задвижения” и наказания людей, не говоря уже об арестах, расстрелах и ГУЛАГе, что было самой страшной стороной нашего советского бытия.
Была организована четкая иерархия управленческих инстанций: партийная, планово-хозяйственная и тайная полиция. По партийной линии - Генеральный секретарь Коммунистической партии, Политбюро, Центральный Комитет, республиканские, областные и районные партийные комитеты (все они занимались управлением экономикой, дублируя органы хозяйственного управления). По хозяйственной линии - Госплан СССР, Совмин с его нижестоящей структурой - наркоматами (министерствами) и предприятиями. По линии тайной полиции - КГБ. Все они беспрекословно выполняли директивы и проводили в жизнь интересы всевластного Хозяина страны. Главным орудием строительства нового общества была партия, организованная централистски с жесткой дисциплиной, своего рода орден меченосцев, как говорил Сталин. Третья иерархия - Комитет госбезопасности - имела свои ячейки или своих представителей во 43


всех иных управленческих иерархиях, во всех без исключения субъектах общественной жизни страны, осуществляя тотальную слежку за людьми.
Такой аппарат сложился не сразу. Сталин задумал его давно и шел к реализации своей идеи постепенно и грамотно./Ёще в 1927 г. он уже не скрывал, к какому типу правления готовит страну и какой аппарат ему для этого нужен. Он говорил: “В составе нашей партии, если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3-4 тысяч высших руководителей. Это, я бы сказал, - генералитет нашей партии. Далее идут 30-40 тысяч средних руководителей. Это - наше партийное офицерство. Дальше идут около 100-150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство”49.
За время правления Сталина стала сокращаться доля интеллигенции в системе управления и политики, в том числе в области культуры, науки, искусства. Определяющие места стали занимать люди, чей интеллект и культура были в последнем ряду качеств, необходимых руководителю. Уже в 1925 г. в партии состояло около 30 тыс. полностью неграмотных, которые не могли ни читать, ни писать. Среди делегатов XVI съезда партии в 1930 г. большинство имели лишь начальное или неполное среднее образование. Партия превращалась в послушное орудие руководящей хунты, личной власти50.
По существу партийно-хозяйственный аппарат был управленческой структурой одной криминальной организации - “реального социализма” - органом одного всемогущего Правителя-Диктатора, своего рода Крестного отца всей страны. Правила игры были суровы: все люди делились на тех, кто руководит (“начальники”), и на тех, кто им подчиняется (“подчиненные”). При этом подчиненные одному часто были руководителями другого и вели себя в этих двух разных ситуациях принципиально по разному: подхалимничали и со- глашательствовали в одном случае и диктаторствовали и властвовали в другом. Равные партнерские отношения были, скорее, исключением, чем правилом.
Управленческая номенклатура получила неслыханные привилегии за государственный счет. Это и шикарные квартиры, дачи, машины с шофером, лучшие медицинские учреждения, санатории, поездки на границу, спецпайки и т.д. И все бесплатно. (Ничего подобного на Западе не было и быть не могло.)
Партийно-хозяйственный аппарат стал главной опорой политического руководства и правителя-диктатора, общественно-политическим классом преступного общества. По существу вся страна оказалась превращенной в один большой ГУЛАГ. Государство вновь 49 Цит. по: Огонек. 1989. № 1.С. 14.
50 Огонек. 1988. № 49. С. 6.
44


начало напрямую и во всех деталях руководить экономикой, централизованное планирование приобретало все большую жесткость и директивность, хозяйственные и властно-политические отношения слились воедино. Соединение политической и экономической власти сделало авторитарное государство поистине всемогущим. Но главная сила власти сосредотачивалась в руках одной личности.
Вместо служения Отечеству проповедовалось служение вождю и режиму. Первенство вождя и режима над Отечеством постепенно превратило государство, всю огромную страну в вотчину одного человека и его номенклатуры. Безоглядная и фанатичная личная преданность хозяину (большому и малому) ценилась больше всего. А хозяева постепенно превращались в коррумпированных деспотов. Руководство общественных организаций на предприятиях и в учреждениях превратилось в послушного помощника директора-единоначальника. Все это принципы мафии, преступного социального порядка. Вместо светлого храма стали строить тюрьму, барак, казарму. Характерная черта правящей верхушки состояла в том, что она принимала решения, но ни за то не отвечала, руководила и управляла всем и вся.
Наука, чтобы выжить, должна была послушно служить руководству страны и даже лично верховному ее правителю, который любил приближать к себе тех или иных ученых. Примером такого приближения являлся биолог академик Т. Лысенко, который по воле Сталина внедрял “марксизм” в биологию, противопоставлял “истинную советскую генетику” буржуазной. В то время многие советские экономисты стали с энтузиазмом обосновывать “преимущества” социализма, “мудрость” вождя всех времен и народов, выстраивать искусственную систему доказательств эффективности планового хозяйства и госсобственности в противовес рыночной экономике. Обосновывались “сознательное применение экономических законов социализма”, построение нового общества и его хозмеханизма “на единственно научной основе” и т.д. Марксизм-ленинизм был объявлен истинной наукой, наукой всех наук, а коммунизм - наивысшим благом для всего человечества.
Без учета мнения вождей, интересов правящей номенклатуры ни один обществовед не мог и рта раскрыть. Ценились и поощрялись лишь такие специалисты, которые придерживались ортодоксальных или официальных взглядов. Номенклатура не была заинтересована в том, чтобы кто-то вскрывал суть нового общества и его экономики, спорил с официальной точкой зрения или выражал свои критические взгляды и оценки. Задача ставилась примитивно просто и прямо: подтверждать значимость партийных решений, развивать и пропагандировать их, осуждать непослушных.
Честные ученые либо арестовывались и ссылались в ГУЛАГ (Н. Кондратьев, А. Чаянов, А. Вайнштейн, М. Кубанин, Я. Кваша, В. Красовский и др.; некоторых из них, вернувшихся из лагерей, я 45


хорошо знал и искренне любил), либо вынуждены были сменить тему исследований и заняться чем-либо менее острым и современным, например, старой историей. А ведущие “партийные” экономисты и официальные чиновники из правительственных ведомств радостно провозглашали, что переход к социализму - первой фазе коммунизма - уже вскоре будет успешно завершен, деньги будут благополучно ликвидированы, торговля окончательно перейдет на бартерный обмен, а главные страны капитализма будут вот-вот превзойдены нами по всем социально-экономическим параметрам.
Многие советские экономисты с энтузиазмом провозглашали, что мы - самые лучшие, передовые и прогрессивные, что социализм - самый прогрессивный и передовой общественный строй, советская экономика - самая эффективная в мире. Однако вскоре стало очевидным, что в зависимости от текущих партийных решений одни и те же люди вчера утверждали одно, сегодня - другое, а на завтра готовили что-то третье. Безнравственность и карьеризм стали обычным делом в научной среде.
Слепой догматизм и консерватизм мышления, требуемая лояльность к режиму расширялись и закреплялись в советской общественной науке. У экономистов это особенно проявлялось на экономическом факультете МГУ, в Институте экономики АН СССР, не говоря уже о ЦК КПСС и Госплане СССР. Отклики этой зашорен- ности звучат в наших ушах и до сих пор. Известный советский экономист Г. Попов писал в 1986 г.: “Успех индустриализации связан с исключительной научной стройностью этого плана, с твердым курсом на его реализацию”51. Страшная ошибка.
Многим до войны казалось, что новое общество, которое создавалось в нашей стране, должно быть идеальным с точки зрения как эффективности производства, так и уровня народного благосостояния. Темпы роста производства искусственно форсировались для доказательства “преимуществ” нового общественного строя. Выступая на январском (1933 г.) пленуме ЦК ВКП(б), И. Сталин говорил: “Осуществляя пятилетку и организуя победу в области промышленного строительства, партия проводила политику наиболее ускоренных темпов развития промышленности. Партия как бы подхлестывала страну, ускоряя ее бег вперед”52. Другой партийный “вождь”, М. Калинин, обратился к своим слушателям со словами: “Вы должны толкать и возбуждать промышленность, как дрожжи, как микроб-возбудитель”53.
Темпы роста производства, основанные на официальных данных, казались тогда очень высокими, свидетельствовавшими о явном 51 Наука и жизнь. 1986. № 2. С. 44.
52 Сталин И. Вопросы ленинизма. М.: Госполитиздат, 1952. С. 411.
53 Цит. по: Иоффе Я. Об основной экономической задаче СССР. М.: Госпланиз- дат, 1941. С. 21.
46


успехе нового общественного строя. Да так они и воспринимались в мире, особенно на фоне глубокого экономического кризиса 1929-1933 гг. на Западе. По этим данным национальный доход страны за период 1928-1940 гг. возрос почти в 4-5 раз, капитальные вложения - в 6-7, промышленное производство - в 5-8 раз54. Однако на самом деле темпы были намного ниже.
' Более того, первый пятилетний план, о котором говорилось, что он был выполнен за 4 года и 3 месяца и в котором содержались совершенно волюнтаристские задания, на деле вообще не был выполнен. По свидетельству О. Лациса, ни один натуральный показатель в заданный срок не был достигнут. Вместо намеченных по чугуну 17 млн т на деле было выплавлено в 1932 г. 6,2 млн т, а запланированный уровень был достигнут лишь в 1950 г. Запланированный на 1932 г. уровень производства угля и тракторов был достигнут лишь в 1933 г., нефти и железной руды - в 1934 г., электроэнергии, стали, проката и автомобилей - в 1935 г., бумаги и картона - в 1936 г., хлопчатобумажных тканей и сахарного песка - в 1951 г., шерстяных тканей - в 1956 г. В целом по тяжелой промышленности задания первой пятилетки на 1932 г. были достигнуты в середине второй, а по товарам народного потребления - лишь в пятой и шестой пятилетках55.
Такими были плановый напор и энтузиазм лжи в годы сталинской индустриализации. Но страна продолжала играть роль исторического испытательного полигона для коммунистической практики тоталитаристскими методами.
Другой характерной чертой этого периода является метод террора, прямого насилия, сохранившийся потом на многие десятилетия. Впервые такой подход был широко применен в годы военного коммунизма, затем отменен, а в период же индустриализации он стал имманентно присущим созданному командному экономическому механизму. Миллионы людей, движимые не нормальной экономической мотивацией, а идеологическим и партийным давлением, планом и страхом перед нарушением строгих дисциплинарных норм и правил вершили чудеса в строительстве новых заводов и целых городов.
Как пишет известный английский историк и писатель Р. Кон- квест, “с одной стороны, личные побуждения Сталина были основной пружиной террора; с другой - его способность скрывать свою истинную природу была той скалой, о которую разбилось сопротивление террору в партии и вне ее... Вопреки всем идеям Маркса, в Советском Союзе сталинской эпохи создалось положение, при котором экономические и общественные силы не определяли метода правления. Наоборот, центральным фактором были личные соображения правителя, которые выливались в действия, часто противо54 См. табл. 1.
55 Известния. 1955. 31 мая.
47


речившие естественным тенденциям этих сил. Идеалистическая концепция истории в этом смысле оказывалась неожиданно справедливой. Ибо Сталин создал механизм, способный справляться с общественными силами и побеждать их. Общество было перестроено по его формулам. Оно не сумело перестроить самого вождя”56.
Индустриализация, проведенная Сталиным, была направлена на всемерное развитие тяжелой промышленности, строительство не просто крупных, а гигантских по своим размерам заводов, которые не поддаются перестройке, переориентации на меняющиеся спросо- вые рыночные мотивы. Эти заводы были способны лишь “клепать” из года в год одну и ту же продукцию в соответствии с плановыми заданиями. Основным законом такого производства, как уже отмечалось, была максимизация темпов роста на базе максимизации потребления всех видов ресурсов: труда, капиталовложений, сырья, основных фондов, земли. Марксисты были уверены, что все крупное лучше и эффективнее малого. Да и для плановых и управленческих ведомств крупные объекты было легче и удобнее планировать и контролировать.
В довоенный период стал создаваться-невероятно большой экономический динозавр, который все расширялся и тяжелел и в конечном итоге, не имея внутренней мотивационной системы, рухнул под собственной тяжестью и неэффективностью. И в то же время происходило интенсивное наращивание всеохватывающей власти партии и государства в качестве самодовлеющего монстра, стоящего над всем обществом и над каждым отдельным человеком. Осуществилась давняя идея Ленина о превращении экономики в единую фабрику, в которой отдельные ее цехи и участки - это целые отрасли народного хозяйства и предприятия, работающие по единому плану, а людей-то и нет, есть массы трудящихся. Точнее, экономика страны стала одной большой корпорацией, правящая номенклатура - ее акционерами и менеджерами. Человек окончательно превратился в послушный винтик гигантской экономической и политической машины. Реализованы на практике главные принципы азиатского способа производства, народ послушно голосовал за все, что от него требовали его вожди. Тоталитарная система встала, казалось бы, на прочные ноги, но отход от демократии и экономическая неэффективность со временем привели ее к развалу.
В 1928-1932 гг. в процессе индустриализации нашей страны главный упор делался на машиностроение, металлургию и электроэнергию. В 1933-1937 гг. акцент был направлен на техническую реконструкцию производственного аппарата и создание ВПК. Именно в эти годы резко увеличилось число планируемых показателей в натуральном выражении. В 1938-1941 гг. особая забота проявлялась опять-таки о ВПК. Но к этому была добавлена задача “догнать и 56 	Конквест Р. Большой террор // Нева. 1989. № 10. С. 115.
48


перегнать” развитые капиталистические страны по производству продукции на душу населения, получившая название “основная экономическая задача СССР”. Кроме того, большое внимание было уделено территориальному аспекту развития советской экономики и дальнейшему усилению жесткости и директивности в планировании.
В невиданных масштабах развернулось строительство промышленных объектов на Востоке страны. Это и Урало-Кузнецкий угольно-металлургический комплекс, Карагандинский и Черемховский угольные бассейны и “второе Баку” между Волгой и Уралом, и многое другое. Советская индустриализация носила чрезвычайный и мобилизационный характер, темпы роста промышленности, конечно, были высокими при всех спорах по этому вопросу. Государство всемерно стимулировало эти темпы, создавая благоприятные условия для ускоренной индустриализации бесплатным финансированием капвложений и поддержанием цен на средства производства на чрезвычайно низком уровне.
Большинство населения страны ничего не знало о ГУЛАГе и массовых арестах, а если и знало, то было убеждено, что речь идет об отдельных “врагах народа”, которые мешают строить “светлое будущее”. В городах была обстановка трудового энтузиазма. Уровень жизни после резкого снижения с середины 30-х годов стал заметно повышаться, и карточная система вновь была отменена.
Определенную роль в экономике страны в период 30-х годов стал играть научно-технический прогресс. Он поощрялся как изнутри методами планирования, так и извне при помощи импорта современной техники и технологии. В годы первой пятилетки для стимулирования нововведений в промышленности стали создаваться отраслевые НИИ. Их число возросло с 30 в 1928 г. до 205 в 1931 г., а расходы на промышленные исследования лишь за период 1930-1932 гг. утроились57. Впоследствии число НИИ по отраслям то увеличивалось, то уменьшалось, но во второй половине 30-х годов явно был сделан крен на создание военных НИИ и КБ.
В 30-е годы часто высказывалось мнение о том, что СССР все может сделать сам, что все свое лучше и дешевле, чем привозное. Однако на деле импорт играл большую роль, и особенно это относилось к западной технике, технологии и техническому опыту. Так, в 1932 г. за счет импорта было установлено на заводах 80% новых машин и оборудования. На импортную технику пришлось почти 15% капвложений за все годы первой пятилетки. Число концессий за период с 1927 по 1932 г. сократилось с 68 до 24, однако число контрактов о технической помощи возросло с 30 в 1928 г. до 124 в 1931 г. Число работающих в промышленности и строительстве иностранных специалистов увеличилось с 1 тыс. в 1930 г. до 9 тыс. в 1932 г.58
57 Parrott В. Politics and Technology in the Soviet Union. Cambridge, 1983. P. 57.
58 Ibid. P. 29.
49


Поездки за границу советских специалистов за приобретением технического, производственного и управленческого опыта стали обычным явлением. Достаточно масштабно закупалась иностранная техническая литература. /
На эти годы приходится становление важнейших отраслей советской тяжелой промышленности, в частности, черной металлургии, самолетостроения, тракторной промышленности и др. Параллельно шел процесс образования населения, были созданы многие вузы, в том числе крупнейшие университеты и политехникумы. Всем было ясно, что развитие промышленности без адекватно подготовленной рабочей силы невозможно.
В январе 1930 г. проведена кредитная реформа. Создан мощный государственный монобанк: Госбанк - единый расчетный, кредитный и эмиссионный центр, а также подчиненные ему отраслевые банки. Все хозяйственные связи между предприятиями стали производиться по безналичному расчету. Коммерческое кредитование предприятий было заменено прямым банковским кредитованием всего народного хозяйства. Был введен налог с оборота, ставший вскоре основным источником дохода государственного бюджета. Проявились принудительные займы, стала расти коррупция среди советских чиновников все время растущего управленческого аппарата.
Особый случай в этом социалистическом угаре представляло собой сельское хозяйство. Оно, с его 25 млн крестьянских хозяйств, никак не вписывалось в иерархию командно-распределительной модели, в концепцию единой фабрики и поэтому было подвергнуто насильственной трансформации в колхозно-совхозную систему, точнее, в систему аграрных фабрик, которыми уже можно было управлять и которые в соответствии с плановым заданием должны были гарантированно отдавать часть своей продукции государству. По существу речь шла о возрождении продразверстки. В этом и состояла суть насильственной сталинской коллективизации.
Много лет спустя о характере возникших экономических отношений вокруг этих аграрных фабрик хорошо напишет Г. Лисичкин: “Такие категории товарного производства, как деньги, цена, торговля, кредит, спрос и предложение, на экономику совхозов не оказывают сейчас существенного влияния, хотя внешне формально все это сохранено... Совхоз ничего не покупает и не продает... В совхозах не принято говорить: “продал зерно, мясо”, “сдал” - вот слово, которое точнее отражает характер отчуждения совхозной продукции. Даже цены здесь называются не “продажными”, или “закупочными”, а “сдаточными”»59. Естественно, все, что здесь говорится о совхозах, в полной мере относится и к колхозам, которые в скором времени, так же, как и совхозы, почти сплошь стали убыточными, а советское сельское хозяйство стало жить за счет промышленности.
59 	Лисичкин Г. Тернистый путь к изобилию. М.: Сов. писатель, 1994. С. 27.
50


Коллективизация была неразрывно связана с политикой раскулачивания, уничтожения зажиточной, наиболее производительной и эффективной части крестьянства, кулачества как класса. Было изгнано со своей земли и отправлено в ГУЛАГ и на поселение в другие районы страны не менее 5 млн кулаков.
Крестьянство дало отпор насильственной коллективизации, ведущей к уничтожению всего этого социального слоя, стало резать скот, возникли волнения и беспорядки. В ответ на это Сталин организовал в 1932-1933 гг. голод, приказав насильственно отобрать у крестьян продукты питания, как якобы продовольственные излишки. Эта акция, имевшая своей целью уничтожение крестьянства как класса и принуждения к вступлению в колхозы, привела к голодной смерти порядка 10 млн человек при достаточном урожае. Зерно вывозили из страны, чтобы получить валюту для индустриализации60. Советская историография долго сознательно скрывала эти факты, которые западные советологи распознали довольно давно61.
Урожаи 1931 и 1932 гг. были лишь немного ниже многолетних средних и угрозы голода как таковой вовсе не было. Голод пришел в результате принудительных изъятий “под метелку” у крестьян зерна, даже семенного фонда, во имя выполнения волюнтаристских планов индустриализации. При этом нарастал экспорт зерна. В 1930 г. было собрано 83,5 млн т зерна, а экспорт составил почти 5 млн т. В 1931 г. сбор зерновых сократился до 70 млн т, а на экспорт пошло 5,2 млн т. В 1932 г. урожай составил те же 70 млн т, в 1933 и 1934 гг. - в среднем примерно по 68 млн т62.
К 1937 г. коллективизация была завершена. В стране появилось 243,7 тыс. колхозов, объединивших в себе 93% крестьянских хозяйств. И если до коллективизации заготавливали в среднем ежегодно 10 млн т зерна, то в годы коллективизации по 22-25 млн т при спаде сбора зерновых63.
Сталинская пропаганда кричала на весь мир о том, что в СССР создано самое передовое и механизированное в мире сельское хозяйство. По указанию Сталина в Москве была построена грандиозная выставка достижений сельского хозяйства. На деле же сельское хозяйство страны погрузилось в пучину полной разрухи и стало самой неэффективной отраслью в экономике страны.
60 Известия. 1995. 31 мая.
61 Один из очевидцев писал: “Кругом нищета, голод, рабство, зверство, пришибленность какая-то. Люди боятся друг друга, боятся слова лишнего сказать, зная, что за плечами ГПУ, пытки, смерть. Люди от истощения и голода падают и мрут как мухи. Кругом свирепствуют тиф и другие эпидемические болезни, которые все распространяются. .. Я возами возил трупы в Воронежской губ., в Сталинградской и других, а Кавказ, а Украина, молодые мужчины средь бела дня падали на улицах и умирали и все от голода” /Известия. 1996. 16 марта).
62 Правда. 1988. 16 окт.
63 Там же, Огонек, 1988. № 32. С. 12.
51


Большевики согнали со своей земли в нарушение ранее признанного принципа “землю - крестьянам” не только крестьян, но и веками наработанные механизмы и институты, перечеркнули естественное многообразие крестьянской жизни. Да и в целом по стране подверглась ликвидации былая многоукладность в экономике. Все перестраивалось по известному ленинскому принципу: одна контора, одна фабрика с равенством труда и его оплаты. Все работают по найму у государства без гарантии личных свобод, независимых источников существования, без владельческих прав.
Все, что происходило в СССР в ЗО-е годы, когда государство прямым и непосредственным образом, в приказном порядке, проводило индустриализацию и коллективизацию и создавало социалистическую нетоварную модель экономики с присущим ей плановым механизмом, не имеет аналогов в истории64.
Партия и государство, используя созданную управленческую иерархию, просто предписывали отраслям, предприятиям и всем организациям выполнять все их политические решения и плановые задания. Система централизованного планирования и партийной дисциплины усиливалась из года в год. Новые большевики, пришедшие на смену старым большевикам-ленинцам, и построенный ими “реальный социализм” действительно встряхнули и пробудили огромную страну с ее традиционным укладом. Партия всегда требовала полного напряжения как волевых усилий, так и ресурсного обеспечения производства. Кому-то все это и до сих пор представляется великим свершением. На самом же деле то был период становления тоталитарного общества, преступной казарменной, неправовой, недемократической политической системы, неэффективной экономической модели. Это было создание такой общественной системы, которая в корне подрывала доверие к изначально нормальной социалистической идее.
А вожди партии и государства убеждали себя и народ в том, что в нашей стране уже созданы идеальная экономика и общество. М. Калинин говорил: “Мне представляется, что в истории человечества не было более бережливого общества, чем коммунистическое. Да это и естественно: ведь распоряжение средствами, их расходование находится в руках производителей. Я думаю, нет особой нужды доказывать,что производитель более экономен в расходовании, чем эксплуататор или захватчик чужого добра”65. Партийная демагогия и так называемый классовый подход шли рука об руку по пути укрепления новых хозяев страны.
64 Интересно следующее высказывание Н. Вознесенского в 1931 г.: “Законом движения советского хозяйства остается не стоимость, а социалистический план. На основе социалистического плана, а не стоимости происходит распределение труда в народном хояйстве в определенных новых советских пропорциях**. {Вознесенский Н. Избр. произв. М.: Госполитиздат, 1979. С. 29).
65 Калинин М. Избр. произв. М.: Политиздат, 1975. С. 291.
52


Таблица 14
Социальный состав населения СССР (%)
Год
Населе- ние, всего
Категория населения
рабочие и служащие
рабочие
колхозники и кооперированные кустари
крестьяне- единоличники и некооперированные кустари
буржуазия и помещики, торговцы и кулаки
1913
100,0
17,0
14,6
66,7
16,3
1924
100,0
14,8
10,4
1,3
75,4
8,5
1928
100,0
17,6
12,4
2,9
74,9
4,6
1939
100,0
50,2
33,7
47,2
2,9
0,0
1959
100,0
68,3
50,2
31,4
0,3
0,0
1970
100,0
79,5
57,1
20,5
0,0
0,0
1979
100,0
85,1
60,0
14,9
0,0
0,0
1987
100,0
88,0
61,8
12,0
0,0
0,0
И
с т о ч н и
к: Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 11.
В ЗО-е годы особенно явственно обозначился процесс социализации советской экономики, искусственного вымывания всех традиционных, несоциалистических форм хозяйствования и собственности. Проводилась сознательная атака не только на капитализм, на мелкое предпринимательство и какие-то остатки НЭПа, проводилась атака на товарно-денежные, рыночные отношения в обществе и экономике. Критерием успеха в экономическом строительстве считался также и рост доли рабочих и колхозников в численности населения и занятости (табл. 14), государственной собственности в экономике (табл. 15).
Как показывают данные табл. 14, в стране шла быстрая социализация общества на основе насильственного впихивания народа в
Таблица 15
Удельный вес социалистического хозяйства в экономике страны (%)
Показатель
Годы
1924
1928
1937
Производственные основные фонды:
включая скот
35,0
35,1
99,0
исключая скот
58,9
67,7
99,6
Национальный доход
35,0
44,0
99,1
Промышленная продукция
76,3
82,4
99,8
Продукция сельского хозяйства
1,5
3,3
98,5
Розничный товарооборот
47,3
76,4
100,0
Источник: Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 42.
53


социализм - общество якобы полного равенства, справедливости, без эксплуатации и т.д. Если в 1913 г. индивидуальные крестьяне, некооперированные кустари, торговцы, буржуазия и помещики составляли 83% населения страны, то через каких-то 26 лет^- всего менее 3%66. Зато доля рабочих выросла с 15 до 34%, и пбявился новый класс - колхозники, на который стала приходиться в 1939 г. почти половина населения.
Как свидетельствуют данные табл. 15, в результате индустриализации и коллективизации частный сектор в экономике страны практически был сведен если не до нуля, то максимум до 1%. Абсолютно господствующее положение занял экономически неэффективный, находящийся под полным партийным и государственным контролем социалистический сектор. Все это произошло также и в результате невиданного геноцида, развязанного большевиками в своей стране.
Вместе с тем, несмотря на якобы сплошную социализацию и построение социализма “окончательно и навсегда”, в стране частично действовал и рыночный механизм в виде колхозных рынков, а также теневой сектор, т.е. сектор нелегальной экономики. Его действие было либо ограничено четкими рамками, либо осуществлялось подпольно. Понятно, что эти элементы рыночного механизма в будущем оказались одним из факторов крушения советской казарменной экономики.
Однако все отмеченные “успехи” в социалистическом строительстве не предотвратили войну с фашистской Германией, уверенной в слабости Советского Союза. Поэтому следующий период в развитии советской экономики связан с Великой Отечественной войной, вновь потрясшей весь народ.
Это было серьезнейшее и драматическое испытание для системы и для народа, которое было выдержано. Но какой ценой? Заплаченная реальная цена оказалась невероятно огромной. Наверное, за всю историю человечества ни одна страна мира подобную цену в абсолютном выражении никогда не платила.
Накануне войны Сталин, поддавшись провокации немецкой стороны, подверг жестоким репрессиям высший командный состав Красной Армии. Жертвами стали и такие крупные военноначальни- ки, как М. Тухачевский, И. Якир, В. Блюхер, И. Уборевич, А. Егоров. В начале войны СССР понес особенно крупные потери.
На временно оккупированной фашистской Германией территории СССР до войны проживало 45% населения страны, производилось 63% угля, 58% стали, 60% алюминия, 38% зерна, 84% сахара. Враг захватил территорию, площадью почти в 4,8 млн км2, где про66 	Н. Вознесенский писал в 1931 г.: “Сплошная коллективизация вырывает корни капитализма, вырастающего из мелкособственнического товарного хозяйства’’. (Избр. произв. С. 52).
54


изводилось 33% промышленной продукции, находилось 47% посевных площадей67. В результате военных действий полностью или частично было разрушено 1710 городов и поселков и более 70 тыс. сел и деревень, в которых было сожжено и разрушено свыше 6 млн зданий, в результате чего лишились крова почти 25 млн человек. Помимо этого было разрушено 31,8 тыс. промышленных предприятий, 65 тыс. км железнодорожных путей, 4,1 тыс. железнодорожных станций. Разорены и разграблены десятки тысяч колхозов и совхозов. Немцы зарезали или угнали в Германию 7 млн лошадей, 17 млн голов крупного рогатого скота, 20 млн свиней, 27 млн овец и коз68.
По установившейся оценке, на СССР пришлось более 40% всего материального ущерба, нанесенного человечеству второй мировой войной, СССР потерял в этой войне 30% своего национального богатства69.
Общие потери, включая прямые военные расходы, издержки по эвакуации промышленных предприятий, потери в доходах населения и предприятий в результате прекращения производства, составили 2569 млрд руб. в довоенных ценах (1941 г.). На Восток, на расстояние от 3 до 5 тыс. км, было эвакуировано 1360 крупных предприятий. Было построено в восточных районах страны 2250 крупных предприятий. Все это происходило в момент смертельного военного противоборства, в период битвы под Москвой и Ленинградом, приближения фашистских войск к Сталинграду и Кавказу. Ничего подобного не испытала ни одна другая воюющая держава. Страна постепенно перешла на жесточайший режим военного времени. Летом и осенью 1941 г. железные дороги доставили на фронт 291 дивизию, 94 бригады и свыше 2 млн человек маршевых пополнений. В обратном направлении, на Восток, было эвакуировано свыше 18 млн человек70. В результате промышленное производство в восточных районах страны за военные годы удвоилось, в том числе на Урале оно возросло в 3,6, в Сибири - в 2,8 раза71.
Но особенно страшными оказались людские потери. По данным известного демографа А. Кваши, прямые потери населения в годы войны составили 26-27 млн человек, косвенные (из-за падения рождаемости) - 22-23 млн, а всего - 48-50 млн человек. Цена победы невероятно велика72. Так же как и в годы индустриализации, эти потери во время войны были в значительной мере результатом некомпетентности, самодурства и самовластья. Не только разгром командного состава Красной Армии до войны, но и непростительные
67 Экономическое планирование в СССР. М.: Экономика. 1967. С. 303. Деловой мир. 1995. 17-23 апр.
68 Вопр. статистики. 1995. № 3. С. 51.
69 Там же. С/54.
70 Деловой мир. 1995. 17-23 апр.
71 Экономическое планирование в СССР. С. 303.
72 Сов. культура. 1988. 3 сент. С. 7.
55


Таблица 16
Производство вооружений в СССР и Германии в 1941-1944 гг. (тыс. единиц)
Вид вооружения
Страна
танки и самоходные установки
самолеты
артиллерийские орудия
гаубицы
пулеметы
винтовки и автоматы
снаряды, бомбы, мины
СССР
30
40
120
100
450
5000
240 000
Германия
• 15,4
19,7
28,5
16,7
466
1860
167 700
СССР в %
195
203
421
599
97
269
143
к Герма¬
нии
Источник: Экономическое планирование в СССР. М.: Экономика. 1967. С. 302.
просчеты во время самой войны также привели к столь огромным потерям.
Тем не менее во время войны Советский Союз сумел организовать выпуск военной продукции в огромных количествах, как правило, превышавших соответствующее производство в фашистской Германии (табл. 16).
Данные табл. 16 подсчитаны по советскому источнику. Они отличны от данных, которые приводит в своем исследовании английский экономист М. Харрисон (табл. 17).
В любом случае приведенные данные в табл. 17 (см. ниже) свидетельствуют о том, что во время войны Советский Союз превосходил по производству вооружений не только Германию, но в ряде случаев и
Таблица 17
Производство вооружений в СССР, США и Германии в 1941-1945 гг. (тыс. единиц)
Страна
Вид вооружения
винтовки и карабины
автоматы
пулеметы
орудия
гаубицы
танки
само¬
леты
СССР
12129
6174
1516
482
351,8
102,8
112,1
США
123 30
1933
2614
549
102,1
99,5
192,0
Германия
103 28
1257
1176
320
78,8
46,3
89,5
СССР в % к
98,5
312
58
88
345
103
58
США
СССР в % к
118
491
129
151
446
222
125
Германии
Источник: Harrison М. Economic Mobilisation for World War П: an overview. Un-ty of Warwick, 1995. P. 20-21.
56


США. Последнее относится к производству танков, гаубиц и автоматов. Столь важные успехи в развитии военной экономики в годы войны были связаны не только с силовым командным перераспределением ресурсов в интересах фронта и победы (всем нам памятен лозунг: “Все для фронта, все для победы!”), но и предоставлением многим военным заводам определенной самостоятельности в силу резкой перегрузки центра обязанностями по ведению войны, перестройке и развитию экономики страны в военное время.
В годы войны в стране действовал жесткий указ “О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время”, по которому все отпуска отменялись, вводились обязательные сверхурочные дни при 11-часовом рабочем дне и шестидневной рабочей неделе. И народ принимал все эти чрезвычайные меры как неизбежные. Гитлер совершил роковую ошибку 22 июня 1941 г., напав на Советский Союз и воюя теперь уже на два фронта. Советская тоталитарная система оказалась более мощной, чем фашистская в Германии, и поражение Гитлера было предопределено.
После войны начался вновь восстановительный период. Производство быстро росло. Главная задача, которая ставилась в то время, была связана с восстановлением опять же тяжелой промышленности и железнодорожного транспорта. Как и прежде, о потреблении населения думали в остаточном варианте. Но главное заключалось в том, что восстанавливались не только прежние народнохозяйственные пропорции и приоритеты в экономической политике, но и прежние подходы и режим в экономике страны. Таков был естественный в каком-то смысле результат менталитета, сложившегося у победителей. Нечто подобное было и в США, испытавших радость победы над врагом. Лишь потом стало ясно, что страны, потерпевшие поражение в войне (Германия и Япония), думали о более глубоких преобразованиях в экономике и обществе. Война заставила их задуматься о многом...
Централизованное планирование и государственное управление в СССР после войны были усилены, число планируемых показателей, например в строительстве, возросло в 3 раза по сравнению с 1940 г.73
По мере роста производства повышался и жизненный уровень населения, который во время войны был доведен до крайних пределов (ни одна воюющая страна не довела долю потребления в своем национальном доходе до такого низкого уровня, как это сделал СССР). Была ликвидирована карточная система, введенная во время войны. Сталинский режим, несмотря на робкие надежды многих советских людей, не только укрепился, но и приобрел ауру победителя, спасителя и освободителя Европы и т.д., в связи с чем Запад пошел на конференции в Ялте на серьезные уступки Советскому Союзу, отдав ему, по существу, всю Восточную Европу.
73 	Экономическое планирование в СССР. С. 64.
57


В результате вхождение в орбиту СССР так называемых стран народной демократии, или создание “мировой социалистической системы”, стало главным трофеем нашей победы. Геополитически СССР приобрел огромные козыри, его международный авторитет был велик как никогда. Однако внутренние потенций командно-распределительной экономики и тоталитарного общества оказались весьма ограниченными. Все было вроде бы ничего, пока властвовали диктатор и все склонялись перед ним, даже Запад. Но все стало меняться после его смерти.
Сразу же после кончины Сталина в стране обнаружились первые признаки либерализации. Политические права союзных республик и местных органов власти стали расширяться. Некоторые обязательные плановые показатели были переданы из центра на республиканский уровень. Но по-прежнему главной целью всего планирования и экономической политики оставалась тяжелая промышленность и особенно машиностроение. Этот акцент явственно проходит на протяжении всего советского послевоенного периода, включая и годы горбачевской перестройки.
Однако постепенно машиностроительная продукция и машиностроительное производство в мире становились все более сложными, более зависимыми от науки, НТП, росла роль сферы услуг. Но сталинский экономический механизм по существу отвергал, не воспринимал нововведения. Он хорошо работал лишь по простой спланированной программе и под понятным патриотическим и идеологическим прессингом. Известный советский экономик П. Бунич писал в 1987 г.: “В противовес известной апатии к научно-техническому прогрессу со стороны предприятий государство устанавливает или специальные показатели по выпуску и применению новой техники, или вводит целевые премии за выполнение научно-технических заданий и программ. Под таким “нажимом” технический прогресс внедряется в основном сверху, что отражается в самом термине “внедрение”, означающем преодоление сопротивления среды”74. Новаторам, изобретателям, рационализаторам всегда было неуютно в бывшем Советском Союзе.
Помимо планов производства в послевоенный период стали разрабатываться планы внедрения новой техники, был создан Государственный комитет по науке и технике, призванный разрабатывать научно- техническую политику. Послесталинское руководство в стране также пыталось административным путем решить проблему соединения производства с постоянным научно-техническим прогрессом и добивалось лишь весьма слабых результатов, если не считать особого сектора советской экономики - военно-промышленного комплекса (ВПК).
Нерыночная экономика без механизма конкуренции производителей за потребителя и потребителей за производителя не могла 74 	Ускорение. М.: Экономика, 1987. С. 129.
58


конкурировать с развитой рыночной экономикой стран Запада. Поэтому уже к концу 60-х годов традиционный лозунг “догнать и перегнать” США в экономическом отношении начал исчезать и все больше заменяться призывами к экономическим реформам.
В новых условиях (1965-1985 гг.), когда жесткий сталинский режим ослаб, ГУЛАГ прекратил свое существование, а прежняя военная дисциплина на предприятиях явно расшаталась, стали появляться и все более давать о себе знать старые и новые “черные дыры” советской экономики, куда приходилось бросать огромные ресурсы. Все это подтачивало функционирование советской экономики, накладывало на нее все более тяжелую ношу.
К старым “черным дырам” советской экономики традиционно относилось сельское хозяйство, добывающая промышленность, мировая социалистическая система. К ним добавились новые “черные дыры”: война в Афганистане, растущее военное противостояние с Западом после размещения советских ракет СС-20 в Восточной Европе, советская помощь развивающимся странам.
Неэффективность советского сельского хозяйства, не способного прокормить собственную страну, давно уже стала притчей во язы- цах. В эту отрасль направлялись огромные финансовые, материальные и людские ресурсы. Однако отдача от них была крайне низкой, положение дел в этой отрасли явно сдерживало экономический рост СССР.
Страны мировой социалистической системы для поддержки своих коммунистических режимов и неэффективной экономики требовали растущей помощи со стороны СССР. И эта помощь предоставлялась в виде заниженных цен на сырье, импортируемое из СССР, прямой безвозмездной передачи научно-технических проектов, строительства новых предприятий и т.д. По мере ухудшения экономической и политической ситуации в этих странах их аппетиты на помощь со стороны “старшего брата” все нарастали. По оценке западных советологов, помощь СССР другим социалистическим странам составила в 1954-1987 гг. почти 144 млрд долл. Самый высокий ее уровень пришелся на 1981 г. (свыше 20 млрд долл.), самый низкий - на 1985 г. (свыше 8 млрд долл.)75.
Бывший Советский Союз имел большую и постоянно растущую долю добывающей промышленности в структуре своего промышленного производства. По мере истощения природных ресурсов, ухудшения условий добычи полезных ископаемых, перехода ко все более труднодоступным районам их залегания требовалось все больше капитальных вложений в эту отрасль, падала ее эффективность. В конце концов на ее долю стало приходиться не менее 73 всех инвестиций, направляемых в промышленность. К тому же 75 	Gregory Р., Stuart R. Soviet Economic Structure and Performance. Harper Collins Publishers, 1990. P. 336.
59


Советский Союз все больше и больше превращался в сырьевую базу для всей “социалистической системы мирового хозяйства”.
Перед лицом начавшегося в 70-х годах перехода промышленности стран Запада на энерго- и ресурсосберегающие технологии Советский Союз оказался просто банкротом. Он не смог разработать собственные технологии такого рода и, как обычно, компенсировал снижающуюся эффективность в производстве и потреблении сырья наращиванием его производства и экспорта. Особенно показателен в этом отношении экспорт в капиталистические страны советской нефти и газа. Один лишь экспорт нефти дал Советскому Союзу не менее 200 млрд долл. Однако и до сих пор никто не знает, куда пошли эти ресурсы. Они были “съедены” растущей неэффективностью советской экономики.
В 80-е годы появились новые “черные дыры”. Это прежде всего война в Афганистане, которая потребовала перераспределения ресурсов с программ мирного экономического развития на программы по ведению грязной и ненужной стране войны. При этом СССР вновь оказался банкротом перед лицом перехода стран НАТО на новые поколения обычных вооружений, начиненных электроникой.
СССР не сумел добиться каких-ибо заметных сдвигов в этой области и по-прежнему наращивал выпуск традиционной военной техники, демонстрируя неспособность к эффективному научно-техническому прогрессу на базе командной экономики.
По имеющимся оценкам, в конце 80-х годов СССР тратил на военные цели сумму, вдвое превышающую ВВП России в 1995 г. Но официальная сумма этих расходов занижалась против реальной в 10 раз, ибо 90% военных расходов были скрыты в других статьях бюджета страны76.
Как пишет известный специалист по военным проблемам П. Фельгенгауэр, “советская армия в восьмидесятые годы вовсе не была такой сильной, как это выглядело на бумаге, когда на Западе и на Востоке сравнивали число танков и стволов артиллерии НАТО и Варшавского договора в Европе. Реальная военная слабость Советского Союза была самым главным секретом Москвы, который западные разведки так и не смогли раскрыть. Наверное, главным образом, потому, что западные разведывательные службы просто не хотели ничего об этом знать. Страшный русский медведь сорок лет способствовал единению Запада и помогал западным профессиональным военным и шпионам раздувать оборонные и разведывательные бюджеты”77.
Кроме того, Советский Союз в начале 80-х годов разместил свои мощные ракеты СС-20 в социалистических странах Восточной Европы, тем самым спровоцировав новую волну конфронтации между 76 Сегодня. 1996. 28 февр.
77 Там же. 1995. 18 авг.
60


Востоком и Западом. А если к этому добавить начавшееся соревнование с США по проектам в отношении “звездных войн”, то ясно, насколько велик был реальный масштаб истощения ресурсной базы страны. Приходится учитывать и растущую помощь СССР развивающимся странам, которую последние требовали все более и более активно и настойчиво. Экономическая помощь СССР этой группе государств за период 1954-1987 гг. превысила 40 млрд долл., составив в среднем по 3 млрд долл, в год, а военная помощь (включая Кубу) равнялась 125 млрд долл., или в среднем по 18 млрд долл, в год78. С позиций сегодняшнего дня просто непонятно, как мы все это выдерживали.
И тем не менее, несмотря на известные декларации Н. Хрущева о построении коммунизма в СССР к 1980 г., Советский Союз к началу 80-х годов оставался развивающейся страной, экономика которой имела уродливую структуру, а уровень жизни населения был низок. Советская экономика отличалась высокой долей сельского хозяйства и промышленности (в частности, добывающей) и крайне низкой долей сферы услуг, которая обычно характеризует низкий уровень экономического развития. В структуре национального дохода страны, как мы видели, была низка доля личного потребления и чрезмерно высока доля накопления, доля тяжелой и военной промышленности. Продукция, произведенная в стране, была, как правило, неконкурентоспособна по мировым стандартам. По плану материально-технического снабжения она распределялась по предприятиям, организациям и среди населения. Реального выбора не было, а деньги играли лишь чисто расчетную роль.
В годы горбачевской перестройки темпы экономического роста СССР продолжали замедляться, резко ухудшалось финансовое положение в стране, возросли инфляция и бюджетный дефицит. Не случайно со второй половины 80-х годов угрожающе стал расти внешний долг страны. К концу существования СССР он составил почти 100 млрд долл.79 Во весь рост встала проблема обслуживания этого долга.
Положение с продовольствием также ухудшалось. Импорт зерна в гигантских масштабах стал нормой для страны, располагающей огромными сельскохозяйственными ресурсами и возможностями, реальным признаком неизбежного краха советской экономики. Согласно официальным данным, импорт зерна в 1980 г. составил 27,8 млн т, в 1985 г. он достиг уже 44,2 млн т80.
Все это прямой и естественный результат коммунистического правления, созданной тоталитарной модели общества, команднораспределительного экономического механизма, централизованной
78 Gregory Р., Stuart R. Op. cit. Р. 336.
79 Ясин Е. Российская экономика. М., 2002. С. 106.
80 Народное хозяйство СССР в 1990 г. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 653.
61


плановой системы, давно заболевшей неизлечимой болезнью. И, как справедливо заметил О. Лацис, “обнаружив у себя раковую болезнь сталинизма, КПСС не решилась лечиться всерьез. Это ее и сгубило в конце концов”81. /
Реальное бытие “реального социализма” особенноотчетл иво проявило себя в годы правления Брежнева. Экономика уже не работала, проблемы уже не решались, бесхозяйственность и коррупция правящего класса расцветали пышным цветом. Атмосфера безответственности и вседозволенности, самовосхваления и торжества посредственности стала обычной чертой “социалистического образа жизни”.
Парадокс в том, что марксизм учил тому, что развитие производительных сил является мотором общественного и экономического прогресса, но на деле он привел к формированию тоталитарной экономической модели без конкуренции и рынка, без мотивации к труду и НТП, т.е. развития производительных сил. Эта модель могла работать лишь при крайне неэффективном использовании и перенакоплении всех ресурсов. Лень и имитация работы во многих случаях стали нормой советской трудовой “этики”, а производительный эффективный и честный труд проявлялся все реже и реже.
На базе несрабатываемости экономической модели “реального социализма”, замедления темпов экономического роста и нарастания трудностей в социальной и экономической жизни общества вызревал необратимый процесс широкого социального напряжения, недовольства значительной части людей условиями труда и жизни. Как пишет бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Ф. Бобков, “в конце пятидесятых годов в разных городах вспыхивали волнения по всевозможным поводам. Чаще всего они были направлены против действий милиции, но иногда толпа громила и помещения райкомов и горкомов партии. Потом массовые беспорядки стали возникать чуть ли не каждый год, в них втягивались тысячи людей. Нередко в наведении порядка участвовали подразделения Советской Армии...”82.
В заключении главы нельзя не сказать о том, что после смерти Сталина в СССР начался постепенный процесс политической и экономической либерализации, появились смелые и трезвые оценки реальной ситуации в ряде научных работ. В качестве примера можно привести следующие слова молодых ученых, будущих академиков А. Анчишкина и Ю. Яременко, написанные ими в 1967 г.: “Не всякое расширение масштабов производства означает экономический прогресс, и не всякий экономический прогресс находит свое отражение в масштабах производства”83.
81 Известия. 1996. 3 марта.
82 См. Известия. 1996. 7 мая.
83 Анчишкин А., Яременко Ю. Темпы и пропорции экономического развития. М.: Экономика, 1967. С. 18.
62


Постепенно процесс либерализации охватил все общество. Начались попытки экономических реформ, которые, как правило, кончались безрезультатно. Спрятанная в глубокое подполье в годы сталинщины оппозиция стала выходить наружу и завоевывать свои позиции. К ней примкнули и многие интеллигенты, в том числе ученые, вернувшиеся из ГУЛАГа.
Брежневский застойный период воочию обнажил бесплодность и бесперспективность созданной Сталиным тупиковой экономической модели. Возникшая в годы перестройки гласность и более продвинутые попытки экономических реформ полностью доконали эту модель и связанную с ней политическую структуру тоталитарного общества. “Реальный социализм” прекратил свое существование.
* * *
Самый главный вывод из сказанного заключается не только в том, что Сталин совершил чудовищную ошибку ликвидировав НЭП и создав экономическую модель неэффективную и в долгосрочном плане бесперспективную, но и в том, что последующее руководство страны проявило абсолютное нежелание ее отменить, хотя бы как- то, но радикально (хотя бы по примеру Венгрии или Китая), ее усовершенствовать.
Со временем становилось все более и более ясно, что экономика страны не только замедляет свой ход, но и становится все более абсурдной и не отвечающей интересам людей, что колхозно-совхозный строй себя уже давно и окончательно изжил, что накормить народ он никогда не сможет. Однако стареющие коммунистические лидеры страны, ни в коей мере не хотели подвергать опасности свое всевластие и что-либо менять в интересах народа. Наоборот они хотели любой ценой сохранить свою власть. И сегодня, когда кое-кто из нас ностальгирует по “великой” экономике великой в прошлом страны, необходимо задать им хотя бы один вопрос: а разве это не преступление - искусственно поддерживать прогнившую систему во имя своих групповых интересов и вопреки интересам большинства населения страны и ее будущего? Но таковы были ум, совесть и честь наших руководителей в светлом коммунистическом прошлом. Вместо того чтобы решать накопившиеся проблемы, они в конце 70-х и в течение 80-х годов занимались самовосхвалением и пропагандой якобы достигнутых грандиозных успехов. И это было в те годы, когда дело уже давно шло под откос. Нам же говорили о величайших преимуществах социализма, о “развитом” социализме, гигантском росте материальных богатств, устойчивых темпах экономического роста, научной аграрной политике и пр.
“Реальныц/ социализм”, построенный в СССР, имел в своем основании полное отрицание частной собственности, предпринимательства, рыночных отношений, конкуренции, разномыслия и демократии и, наоборот, опирался на общественную (т.е. государствен-
63


ную) собственность на средства производства, единый и обязательный для всех план производства и распределения продукции, однопартийную систему, одну идеологию, на единомыслие и принуждение. Такое общество могло быть создано лишь в результате классовой борьбы против капитализма и воплощения на деле великой утопии социализма как якобы бесклассового и безрыночного рая, рационального, справедливого и беспорочного мира на Земле. Поистине дорога в ад оказалась вымощенной благими пожеланиями, а ее строители поочередно уходили в расход по велению верховного диктатора.
А ведь обо всем этом предупреждали лучшие умы человечества. Они прямо говорили о неизбежности краха идеи коммунизма, о неминуемости вхождения в рабство на путях создания нерыночной административной экономики. Лишь в последние годы нам стали известны классические работы австрийских экономистов Л. Мизеса и Ф. Хайека на эту тему. Советский режим запрещал их, игнорировал содержавшиеся в них выводы и предупреждения как очередную буржуазную неправду и заблуждение. А зря.
Впервые книга Л. Мизеса “Социализм: экономический и социологический анализ” вышла на Западе в 1922 г. и с тех пор претерпела много изданий. В ней он предупреждал: «Попытка социалистического переустройства мира может разрушить цивилизацию. Но никогда такая попытка не приведет к существованию процветающего социалистического общества... Социалистические методы производства ведут к падению производительности... Опыт показывает, что нигде нельзя встретить большей бесхозяйственности и расточительности в отношении труда и материалов всякого рода, чем на государственных предприятиях. В то же время именно частные предприятия побуждают своего владельца ради собственных интересов работать с величайшей экономией... Социалистическое общество представляет собой поразительное авторитарное сообщество, в котором приказывают и подчиняются. Именно это и обозначают слова “плановая экономика” и “устранение анархии производства”. Устройство социалистического общества легче понять, если сравнить его с армией. Многие социалисты в самом деле предпочитали говорить об “армии труда”. Как в армии, так и при социализме каждый зависит от приказов высшего руководства... Можно сказать, что человек становится пешкой начальства»84. И еще: «Если социалистическое общество снабжает товарищей не тем, чего им хочется, а тем, что выбрал для их радости правитель, сумма удовлетворения не растет, а уменьшается. Конечно же, такое притеснение индивидуальной воли никак нельзя назвать “экономической демократией”. Существенное различие между капиталистическим и социалистическим произ84 	Мизес Л. Социализм: экономический и социологический анализ. М.: Gatallaxy, 1994. С. 93, 108, 122, 124.
64


водством в том, то при капитализме человек заботится о себе сам, а при социализме это делают за него другие. Социалисты хотели бы кормить и одевать человечество и предоставлять ему кров. Но человек предпочитает есть, пить, одеваться, жить и искать счастье на собственный манер»85.
Не менее интересные и прозорливые оценки давал и лауреат Нобелевской премии Ф. Хайек. В своей книге “Дорога к рабству” он писал: “Чтобы все служили единой системе целей, предусмотренных социальным планом, лучше всего заставить каждого уверовать в эти цели. Для успешной работы тоталитарной машины одного принуждения недостаточно. Важно еще, чтобы люди приняли общие цели как свои собственные. И хотя соответствующие убеждения навязывают им извне, они должны стать внутренними убеждениями, общей верой, благодаря которой каждый индивид сам действует в “запланированном” направлении... Несложно лишить большинство людей способности самостоятельно мыслить. Но надо еще заставить молчать меньшинство, сохранившее волю к разумной критике... Когда наука поставлена на службу не истине, а интересам класса, общества или государства, ее единственной задачей становится обоснование и распространение представлений, направляющих всю общественную жизнь. Как объяснил нацистский министр юстиции, всякая новая научная теория должна прежде всего, поставить перед собой вопрос: служу ли я национал-социализму”86.
И еще: “Коммунистические страны, такие, как Россия, голодали бы сейчас, если бы западный мир не поддерживал жизнь их населения, хотя руководители этих стран вряд ли согласятся публично признать, что мы можем обеспечить нынешнее население земли, включая население коммунистических стран, только при условии бережного отношения к частной собственности и укрепления ее основ.. ,87.
Однако еще до Мизеса и Хайека в нашей стране по существу аналогичные взгляды высказывали и российские либеральные экономисты и социал-демократы. Один из них, Б. Бруцкус, писал еще в первые годы советской власти о том, что новый строй не располагает внутренним механизмом для приведения производства в соответствие с общественными потребностями, что социализм не носит творческого характера и ведет страну не к расцвету, а к разложению ее экономики, поскольку нарушает основной хозяйственный принцип соответствия затрат и результатов. При этом самая слабая сторона социалистического хозяйства, по его мнению, заключается в стремлении централизовать все распределительные функции, что неизбежно приводит к бюрократизации и принудительному труду88.
« Там же. С J88.
86 Хайек Ф. Дорога к рабству. М.: Экономика, 1992. С. 116, 117, 121, 122.
87 Хайек Ф. Пагубная самонадеянность. М.: Новости, 1992. С. 224.
88 См.: Вопр. экономики. 1995. № 7. С. 123.
3. В.М. Кудров
65


Он называет социализм “организованным безумием”, а большевистское строительство “апогеем бесхозяйственности”. “Свобода хозяйственной инициативы имеет ценность для личности, - писал Б. Бруцкус, - но едва ли не большую ценность она имёет для общества”89.
К сожалению, исторический опыт экономического развития СССР полностью подтвердил оценки и прогнозы Л. Мизеса, Ф. Хайека и Б. Бруцкуса. Чем скорее мы скинем кожу “реального социализма”, взращенную многотрудным деянием народа, даже если он, якобы, “с человеческим лицом”, тем лучше будет ему самому.
» Там же. С. 129,131.


Глава 2
БАЛАНС НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА СССР
Система балансовых таблиц, или национальных счетов, а еще точнее, баланс народного хозяйства (БНХ) был одновременно методологической базой и ключевым источником статистических сводных данных по советской экономике. При этом наша страна имела свою историю и свои традиции в их становлении и развитии. Первые приближенные оценки национального дохода России относятся еще к XVIII в. Их сделал И. Герман. В конце XIX и начале XX в. были осуществлены более или менее подробные расчеты национального дохода страны Министерством финансов и С. Прокоповичем. Согласно Прокоповичу, объем национального дохода был равен в 1913 г. 16,4 млрд золотых руб. на территории России (без Финляндии)1. Это составляло около 8,8 млрд долл., или 25% от уровня США в то время.
Важной особенностью расчетов было то, что, независимо от марксистской теории, которой ни Прокопович, ни Министерство финансов, естественно, не придерживались, они основывались на узкой концепции материального производства. Иными словами, национальный доход России исчислялся как сумма чистой продукции промышленности, сельского хозяйства, строительства, транспорта, связи и торговли. Услуги исключались из расчетов. Все это не могло не повлиять на последующую работу по составлению баланса народного хозяйства СССР.
Концептуально баланс народного хозяйства СССР базируется на идеях известной экономической таблицы Кене и схем воспроизводства Маркса, изложенных во втором томе “Капитала”. Практически же он восходит к давним российским балансам по производству и потреблению зерна, разработанным в 80-90-х годах XIX в.1  2. На первом съезде земских статистиков в 1894 г. известный российский статистик А. Чупров обратил внимание на слабость статистических разработок в области потребления населения и призвал статистиков расширить исследования этого ключевого фактора производства. 1 Прокопович С. Опыт исчисления народного дохода 50 губерний Европейской России в 1900-1913 гг. М., 1918. С. 15.
2 См.: Materials for a Balance of the Soviet National Economy 1928-1930 / Ed. by S. Wheatcroft, R. Davies. Cambridge, 1985. P. 34.
3*
67


В последующие годы были проведены специальные исследования потребления крестьян3.
Во время первой мировой войны земские статистики стали проводить такие работы уже в национальном масштабе. В 1916 г. под руководством П. Попова и В. Громана была осуществлена первая всероссийская перепись, которая наряду с разработками данных о потреблении крестьян дала возможность сформировать в 1916 и 1917 гг. (под руководством В. Громана) планы продовольственного снабжения страны. Взятые из них балансы производства и потребления продовольствия и стали в конечном счете основной частью будущего баланса народного хозяйства СССР4.
После падения царизма в феврале 1917 г. эти работы, несмотря на удручающее продовольственное положение в стране, были расширены, ведущие земские статистики заняли важные посты на государственном уровне. После же Октябрьской революции по рекомендации Ленина П. Попов возглавил Центральное статистическое управление (ЦСУ) и всю систему подотчетных ему местных статистических органов. По его мысли, ЦСУ должно было прежде всего подготавливать достоверную статистическую информацию для народнохозяйственного плана производства и потребления продукции. Сама же идея баланса народного хозяйства и отдельных его отраслей предшествовала организации ЦСУ.
С января 1919 г. ЦСУ начало работу по ежегодному составлению баланса народного хозяйства и отдельных его отраслей5. В 1920 г. в ЦСУ был создан отдел баланса народного хозяйства, который намеревался составлять этот баланс в стоимостном выражении, включая не только производство и потребление продукции, но и основные и оборотные фонды для изучения реальных экономических процессов и пропорций. В отличие от них плановики (Госплан создан в 1921 г. на базе ранее существовавшей комиссии ГОЭЛРО) делали акцент на материальные балансы по отдельным видам продукции и на так называемом балансовом методе планирования. И то, и другое представлялось уже как инструмент создания заранее задуманных размеров и пропорций производства, инструмент централизованного регулирования экономики. Нетрудно понять, что этот приоритет со временем стал ведущим.
Первый отчетно-статистический баланс народного хозяйства СССР за 1923/24 г., разработанный под руководством П. Попова, был опубликован в 1926 г. и отвечал потребностям планирования в СССР. Однако, несмотря на это, Сталин его резко критиковал и даже заявил, что “это не баланс, а игра в цифирки”6.
3 Ibid.
4 Ibid. Р. 35.
5 Соболь В. Очерки по вопросам баланса народного хозяйства. М.: Госстатиз- дат, 1960. С. 3.
6 Сталин И. Соч. Т. 12. С. 171.
68


Знаменательной чертой баланса народного хозяйства СССР за 1923/24 гг. стало то обстоятельство, что, помимо основных макроэкономических показателей, он содержал в себе идею будущего межотраслевого баланса, которая была развита в работах американского экономиста русского происхождения, лауреата Нобелевской премии В. Леонтьева.
Подобные балансы (но более идеализированные) были составлены за 1928, 1929 и 1930 гг. под руководством А. Петрова. Однако они никогда не были опубликованы в СССР. Они были напечатаны летом 1932 г. тиражом в 500 экземпляров с грифом “для служебного пользования” и имели весьма ограниченное распространение. В 1985 г. английские советологи издали их на Западе на английском языке7.
Главные таблицы баланса относились к характеристике использования и производства национального дохода СССР, занятости в промышленности, индексов роста цен. Через многие таблицы проходит деление продуктов на производство средств производства и производство предметов потребления. Большое место заняли материальные, или продуктовые, балансы по 79 продуктам и продуктовым группам в натуральном выражении, охватывающим свыше 50% всего производства. Особенно много было балансов по сельскохозяйственным продуктам. Их число достигало 35, и они составили 80% всех непромышленных товаров. По промышленности было взято 44 продукта, они представляли 30-40% всей промышленности. Особенно бедно было представлено машиностроение (лишь одним тракторным балансом)8.
В последующем балансы народного хозяйства СССР составлялись на последний год первой пятилетки, на первый год второй пятилетки, а в третьей пятилетке - ежегодно специально для потребностей планирования. В целом комплексная система баланса народного хозяйства СССР сложилась к 1940 г. Классическая форма баланса народного хозяйства СССР, представленного в виде системы сводных балансов, включала в себя:
сводный баланс народного хозяйства в целом; баланс совокупного общественного продукта; баланс национального дохода;
баланс трудовых ресурсов;
прочие балансы и вспомогательные таблицы.
Фактически полный баланс народного хозяйства СССР состоял из нескольких десятков таблиц, которые по большей части интегрировались в сводные таблицы. Помимо балансов совокупного общественного продукта (сумма валовой продукции отраслей материального производства) и национального дохода в него входили балансы сельскохозяйственной продукции, основных фондов, денежных до7 Materials of a Balance of the Soviet National Economy 1928-1930. Cambridge, 1985.
8 Ibid. P. 7.
69


ходов и расходов населения и прочие, включая балансы производства и потребления многих тысяч отдельных продуктов в натуральном выражении9.
Главными принципами, на которых строился баланс народного хозяйства СССР, были следующие: /
строгое разграничение сферы материального производства (или производственной сферы) от сферы услуг, или от так называемой непроизводственной сферы;
непризнание широкой концепции национального дохода с учетом сферы услуг как ненаучной и “буржуазной”;
разделение общественного производства на две части: производство средств производства и производство предметов потребления;
принятие вместо ВНП показателя совокупного общественного продукта (СОП) как суммы валовой продукции отраслей сферы материального производства и как самого обобщающего макроэкономического показателя;
отрицание показателя ВНП как ненаучного, “буржуазного” измерителя конечных результатов производственной деятельности;
разделение стоимости совокупного общественного продукта по Марксу на три части: стоимость потребленных средств производства (с), зарплата и жалованье (v) и прибавочный продукт (т);
выделение взаимопотоков продукции между основными социально-экономическими секторами и отраслями народного хозяйства. Основные сектора в свою очередь идентифицируются по формам собственности (государственная, кооперативная, или колхозная, и личная).
Как видно, баланс народного хозяйства СССР с самого начала строился на базе узкой, материальной марксистской концепции общественного производства. По Марксу, все нематериальные услуги (финансы, кредит, страхование, образование, наука, медицина и т.д.) имеют непроизводительный характер. Все доходы, получаемые в сфере услуг, являются перераспределенными, поступающими из 9 	Вся эта статистика считалась секретной и открыто не публиковалась. Она составлялась небольшой группой высококвалифицированных статистиков в Отделе баланса народного хозяйства ЦСУ СССР, которым многие годы руководил В.А. Соболь. Я хорошо помню этого очень серьезного и невысокого роста человека, который писал не только по статистическим проблемам, но и теоретизировал в своих публикациях о природе социализма и рыночной экономики. Так, например, он был убежден, то “в нашем социалистическом обществе товарный метод установлений пропорций воспроизводства невозможен, если, конечно, мы не пожелаем возродить рыночную стихию...” Он резко критиковал “многих советских экономистов во главе с академиком К.В. Островитяновым и доктором экономических наук Л.М. Гатов- ским, которые в своих докладах и статьях доказывают, что товарное производство и закон стоимости сохраняются на стадии социализма”. По его мнению, “ у нас сохранились только остатки товарных отношений, а подавляющая масса продуктов производится по законам планового социалистического общества” {Соболь В. Очерки по вопросам баланса народного хозяйства. М.: Госстатиздат, 1960. С. 29, 45). Автор до конца своих дней остался верен сталинской модели социализма.
70


производственной сферы, поэтому их учет будет создавать ненужный повторный счет. Далее по этой логике непроизводственные услуги сами ничего не производят - ни продукта, ни доходов. Они лишь потребляют результаты производства, созданные в производственной сфере, т.е. являются паразитами.
В результате такого подхода, который давно был отвергнут на Западе, а затем с большим опозданием и в СССР, все реальные потоки продукции и пропорции воспроизводства, отражаемые в балансе народного хозяйства СССР, искажались (другой фактор искажения пропорций - искусственные государственные нерыночные цены). Лишь много лет спустя официальная статистика и плановая практика в СССР стали вводить в баланс народного хозяйства некоторые новые таблицы, отражающие более широкий подход к экономической деятельности с учетом сферы услуг.
Как уже отмечалось, помимо стоимостных балансов, составлялось великое множество материальных балансов производства и потребления отдельных продуктов в натуральном выражении. При этом их достоверность и соответствие реальности были намного больше, чем у стоимостных балансов.
Полностью баланс народного хозяйства СССР, как уже говорилось, был секретным. Однако отдельные его части - данные о национальном доходе, промышленной и сельскохозяйственной продукции, капитальных вложениях, основных фондах и численности занятых - публиковались в открытой печати. В предыдущей главе приводились данные о динамике ряда макроэкономических показателей СССР за период 1913-1990 гг. Теперь необходимо хотя бы коротко сказать об особенностях исчисления некоторых из них.
Согласно официальным методологическим разработкам, СОП и промышленная продукция (прежде и теперь) определяются как сумма валовой продукции отдельных предприятий так называемым заводским методом, т.е. когда за единицу учета берется предприятие. Валовая продукция сельского хозяйства определяется как сумма валовой продукции отдельных подразделений колхозов и совхозов, т.е. так называемым цеховым методом, когда за единицу учета берется “цех” - подразделение колхоза и совхоза. Продукцией предприятия за отчетный период считается стоимость всех произведенных готовых изделий, полуфабрикатов, которые были отгружены потребителю, а также стоимость законченных работ по заказам потребителей. В продукцию сельского хозяйства и некоторых отраслей промышленности за отчетный период включается также и стоимость тех продуктов колхозов и совхозов, которые использованы и на их внутренние нужды.
Таким образом, по заводскому методу в большинстве отраслей промышленности СССР продукция включает повторный счет стоимости промежуточных продуктов (сырья и материалов), участвующих в межзаводском обороте, а по цеховому методу в сельском 71


хозяйстве учитывается повторный счет промежуточных продуктов не только в межколхозно-совхозном и с государством связанном обороте, но и внутренний оборот сырья в самих колхозах и совхозах. В целом же повторный счет оказывается просто громадным. В случае организационных изменений в структуре предприятий, например разделения крупных на ряд мелких, доля повторного счета возрастала. Если увеличиваются межотраслевые связи, то доля повторного счета тоже возрастает.
В отличие от советской статистики западная статистика ведет учет продукции предприятия по так называемой добавленной стоимости, т.е. без повторного счета сырья и материалов. Здесь учитывается лишь реальный трудовой вклад на каждой стадии производственного процесса.
Национальный доход СССР рассчитывался (и рассчитывается) двумя методами: по производству и использованию. Объем произведенного национального дохода определялся как сумма чистой продукции отраслей материального производства и сальдо внешней торговли. К сфере материального производства относятся: промышленность, сельское хозяйство, строительство, грузовой транспорт, производственная связь, материальные услуги по обслуживанию производства, торговля, государственные заготовки сельскохозяйственной продукции, материально-техническое снабжение и некоторые другие.
Чистая продукция отраслей материального производства определяется как разность между валовой продукцией и материальными затратами, включая амортизацию основных фондов. Материальные затраты в отраслях сферы материального производства определяются по отдельным видам продукции на основе данных межотраслевых балансов (с экстраполяцией на те годы, по которым межотраслевые балансы не составляются).
Объем использованного национального дохода исчисляется на базе иных источников статистической информации, и его расчет не имеет отношения к расчету произведенного национального дохода. Согласно официальным методологическим разработкам ЦСУ СССР, использованный национальный доход представляет собой сумму фондов потребления и накопления. Фонд потребления состоит из той части использованного национального дохода, которая направляется на личное потребление населения за счет личных доходов граждан, к ней добавляются текущие затраты учреждений и организаций на культурные и социальные услуги, а также затраты на науку и управление из общественных фондов потребления. Фонд накопления представляет из себя ту часть использованного национального дохода, которая направляется на расширение основных производственных и непроизводственных фондов, на прирост запасов и резервов10. Последняя статья включает в себя прирост, или накопле10 	Народное хозяйство СССР в 1990 г. М.: Финансы и статистика. 1991. С. 554.
72


ние, военной техники. Третьим компонентом использованного национального дохода являются сальдо внешней торговли и сальдо доходов от экономической деятельности, полученных из-за границы.
Как и в случае с произведенным национальным доходом, использованный национальный доход трактуется в соответствии с узкой концепцией материальности и осязаемости продукции. В него не включаются расходы населения и государства на “непроизводственные” услуги. Эта советская концепция также основана на марксистских принципах, отличных от западных. Но она отвечает концепции произведенного национального дохода.
Практически в каждом году объем использованного национального дохода как суммы материального потребления и накопления отличается от величины произведенного национального дохода как суммы чистой продукции отраслей сферы материального производства на величину потерь и сальдо доходов из заграницы. Поэтому произведенный национальный доход всегда больше использованного, да и темпы роста последнего, как правило, чуть ниже, чем у первого.
Вся система баланса народного хозяйства СССР была подвергнута широкому обсуждению и затем одобрена на Всесоюзном совещании статистиков в июне 1957 г.
После второй мировой войны значительное развитие получила теория и практика составления межотраслевых балансов (таблицы “затраты - выпуск”). Главную роль в этой области сыграл американский экономист В. Леонтьев. Он использовал для анализа межотраслевых связей огромный массив статистической информации, который имелся в США, и математические методы исследования, в частности методы линейной алгебры. Работы Леонтьева сами по себе были огромным шагом вперед в развитии балансовых методов в статистике и экономических исследований, они оказали серьезное влияние на развитие баланса народного хозяйства СССР. Не случайно Леонтьев был официально приглашен с визитом в Советский Союз, а его главная книга переведена на русский язык и издана в СССР11.
В СССР первый межотраслевой баланс был составлен за 1959 г. в соответствии со специальным постановлением ЦСУ СССР11  12. Главной чертой этой новой работы стало широкое применение выборочных статистических обследований и новой электронной техники. Выборочные обследования охватили 20% всех предприятий и в конечном счете дали весьма подробную информацию о произведенной продукции в стоимостном и натуральном выражении13. Все это, естественно, относилось лишь к сфере материального производства.
11 Леонтьев В. и др. Исследование структуры американской экономики. М.: Госстатиздат, 1958.
12 См.: Народное хозяйство СССР в 1961 г. М.: Госстатиздат, 1962. С. 77-119.
13 История советской государственной статистики. М.: Статистика, 1964. С. 481.
73


Первый межотраслевой баланс СССР был составлен в двух вариантах: стоимостном и натуральном. Баланс производства и распределения продукции в стоимостном выражении характеризовал оборот СОП и продукции отельных отраслей (народного хозяйства, промышленности и т.д.) в системе межотраслевых связей. Он охватывал 83 отрасли, в том числе 73 по промышленности, 2 по сельскому хозяйству, а также строительство, транспорт, связь, торговлю, заготовки, материально-техническое снабжение и другие отрасли сферы материального производства. Тот же баланс в натуральном выражении охватывал 157 важнейших продуктов. На базе двух балансов были рассчитаны коэффициенты прямых и косвенных затрат, характеризующих как материалоемкость производства, так и взаимосвязи и пропорции в советской экономике.
В 1968 г. ЦСУ СССР составило второй межотраслевой баланс за 1966 г. по тем же двум вариантам, но для 110 отраслей и 237 продуктов14. И затем такие балансы стали регулярно составляться как по СССР, так и по отдельным республикам один раз в пять лет по расширенной схеме, а начиная с 1975 г. ежегодно по краткой схеме. Последний межотраслевой баланс для СССР и его республик был составлен по расширенной схеме за 1987 г., по краткой схеме в целом только по СССР за 1990 г. В некоторых странах СНГ он составляется до сих пор, несмотря на переход к западной системе национальных счетов15. Со временем межотраслевые балансы стали составной частью баланса народного хозяйства СССР и его союзных республик.
Другим важным сдвигом в области составления баланса народного хозяйства СССР в послевоенный период явился прогресс в статистике национального богатства СССР. Баланс национального богатства, подобно межотраслевому балансу, со временем также стал составной частью баланса народного хозяйства СССР.
Несмотря на то что баланс важнейшей части национального богатства - основных фондов давно уже был частью баланса народного хозяйства страны, исследования и расчеты национального богатства страны развивались медленно и вопрос о включении их в общую систему балансовых таблиц долго не решался на практике.
Оценки национального богатства СССР до сих пор мало известны научным кругам не только за рубежом, но и в России. Поэтому хотелось бы хотя бы кратко остановиться на истории их развития.
История формирования статистики национального богатства СССР прошла пять этапов.
На первом этапе для баланса народного хозяйства СССР были произведены довольно приблизительные оценки стоимости основных фондов на базе всей имеющейся информации за 1924 и 1913-1914 гг.
14 Там же. С. 484.
15 Вопр. статистики. 1995. № 12. С. 3.
74


Второй этап относится к 30-м годам, когда была разработана новая схема баланса народного хозяйства СССР, включающая в себя как сводные, так и частные балансовые таблицы. Сводная таблица показателей национального богатства была введена в качестве дополнительной в сводный баланс народного хозяйства СССР. Однако на деле этот баланс был урезанным и не охватывал всего народного хозяйства страны в результате отсутствия удовлетворительной информации о ряде важных компонентов национального богатства. Тем не менее многие другие компоненты исчислялись, однако результаты этих расчетов были строго засекречены и не публиковались, за исключением данных об основных и оборотных фондах, которые были необходимы для составления государственных планов и для контроля за их исполнением.
Третий этап связан с завершением второй мировой войны, когда во весь рост встала задача подсчета нанесенного войной ущерба. Специалисты ЦСУ изучили все документы о военных разрушениях, подготовленные специальными комиссиями, посланными на освобожденные территории после их временной оккупации фашистами. Сводный результат этих оценок был сопоставлен с довоенными расчетами основных элементов национального богатства СССР. Окончательный результат расчетов был опубликован советским правительством в 1946 г. и использовался для подсчета ущерба от военных разрушений в Европе и во всем мире.
Четвертый этап в развитии советской статистики национального богатства относится к середине 50-х и 60-х годов. В этот период был налажен сбор новой статистической информации, разработаны новые балансовые таблицы, которые дополнили прежний баланс национального богатства СССР. Сюда относятся прежде всего оценки стоимости имущества населения, в частности товаров длительного и среднесрочного пользования. Эти оценки были начаты в конце 50-х годов.
Пятый период охватывает 80-е годы. Это десятилетие отмечено некоторыми, хоть и небольшими, но важными сдвигами в рассматриваемом плане. Во-первых, в 1982 г. ЦСУ стало регулярно публиковать таблицы национального богатства СССР в своих статистических ежегодниках, что дало возможность экономистам не только проводить свой анализ эффективности экономики страны, но и добавлять к опубликованным данным собственные оценки стоимости природных ресурсов и элементов невещественного богатства, чтобы оперировать с более широкой концепцией этого показателя (напомним, что ЦСУ строго придерживалось концепции материального национального богатства). И, наконец, в эти годы были опубликованы важные статьи и книги по концепциям и методам определения и анализа национального богатства, в том числе переведенные на русский язык известные работы Р. Голдсмита и Д. Кендрика.
75


Таблица 18
Национальное богатство СССР*
(млрд руб. в сопоставимых ценах, полная стоимость без Стоимости земли, недр и лесов)
Показатель
Годы
1960
1965
1970
1975
1980
1985
1990
Основные фонды, всего**
В том числе:
399
601
861
1256
1742
2333
2958
производственные
228
360
531
805
1150
1569
1980
непроизводственные
171
241
330
451
592
764
978
Материальные оборотные фонды и резервы
126
179
262
349
460
574
672
Домашнее имущество населения
101
146
233
355
509
667
870
Итого
626
926
1356
1960
2711
3574
4500
* Основная часть национального богатства в ценах 1973 г., материальные оборотные фонды - в ценах 1984 г. ** Включая скот.
Источники: Основные показатели баланса народного хозяйства в СССР и союзных республик. М.: ИИЦ. 1990. С. 46; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 287.
На базе новых публикаций можно привести сводную таблицу национального богатства СССР за 1960-1990 гг. (табл. 18).
Согласно приведенным официальным данным, национальное богатство СССР за 1960-1990 гг. увеличилось в 7,2 раза, в том числе домашнее имущество населения - в 8,6 материальные оборотные фонды - в 5,3 раза. Основные фонды возросли за этот период в 7,5 раза, из них производственные фонды - в 8,7 - а непроизводственные - в 5,7 раза. Надо полагать, что все эти темпы роста преувеличены за счет использования заниженных индексов цен.
Тем не менее интересно обратить внимание на структурные изменения, происходившие в составе национального богатства СССР. Так, доля основных производственных фондов возросла с 36% в 1960 г. до 44% в 1990 г., а доля домашнего имущества населения - с 16 до 19%. Но, с другой стороны, доля материальных оборотных фондов сократилась за тот же период с 20 до 15%, а основных непроизводственных фондов - с 27 до 22%.
Таковы были, по официальным данным, структурные изменения в национальном богатстве СССР. В отличие от данных о ВНП, национальном доходе и промышленной продукции, ни на Западе, ни в России никаких альтернативных оценок национального богатства 76


СССР, к сожалению, не производилось, за исключением основных фондов. Теперь следует обратить внимание на соотношения между произведенным национальным доходом и национальным богатством. Причем сделать такой расчет можно как для СССР, так и для США, чтобы сравнить эти соотношения в обеих странах (табл. 19).
При анализе данных табл. 19 необходимо иметь в виду, что национальное богатство в обеих странах концептуально более или менее сопоставимо. Что же касается национального дохода, то здесь сопоставимости уже нет. Национальный доход СССР представлен как сумма чистой продукции, созданной в сфере материального производства, по узкой концепции производства. Национальный доход США включает чистую продукцию всей экономики, т.е. и сферу услуг по широкой концепции производства. Поэтому соотношения между национальным доходом и национальным богатством в США во многих случаях выше, чем в СССР. Но все же эти соотношения в обеих странах не очень отличаются друг от друга.
Тем не менее, несмотря на отдельные прорывы в развитии отдельных разделов советской балансовой статистики, в целом прогресс в исследованиях и практике баланса народного хозяйства
Таблица 19
Соотношение между национальным доходом и национальным богатством в СССР и США
Показатель
Годы
1960
1965
1970
1975
1980
1985
1990
Национальное богатство СССР, млрд руб.’
626
926
1256
1960
2711
3574
4500
Национальный доход СССР, млрд руб.**
144,5
191,3
285,5
374,0
462,8
551,3
784,0
Соотношение для СССР, число раз
4,3
4,8
4,7
5,2
5,9
6,5
5,7
Соотношение
-
-
5,2
5,9
6,3
5,8
5,6
для США, число раз***
* В ценах 1973 г. ** В ценах 1970 г. *** В текущих ценах.
Примечание. Национальное богатство СССР рассчитано по полной стоимости, национальное богатство США - по остаточной.
Источники: См. источники к табл. 18; Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 430; Народное хозяйство СССР, 1922-1982. М.: Финансы и статистика. 1982. С. 55; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 7; Statictical Abstract of the United States. 1991. Wash., 1991. P. 435,470.
77


СССР в условиях сохраняющейся строгой секретности даже после смерти Сталина был в общем-то не столь значителен. Это особенно очевидно при сравнении с огромным прогрессом, который имел место на Западе в области исследований и практического применения системы национальных счетов по широкой концепции производства с учетом всей сферы услуг.
Советские власти отстаивали “чистоту” марксизма и не шли на уступки “буржуазной” статистике. Практика составления нашего баланса народного хозяйства развивалась в изоляции от международной практики национального счетоводства и поэтому не было возможности сопоставить многие макроэкономические показатели и процессы, идущие на Западе и на Востоке. От этого страдала не только экономическая наука, но и международное сотрудничество, связанное, в частности, с участием СССР в работе международных организаций.
* * *
Балансовый метод в СССР использовался не только в целях статистико-экономического анализа, но и в практике планирования. Уже при разработке плана ГОЭЛРО (1920 г.) и первого пятилетнего плана (1928-1932 гг.) были составлены многие материальные балансы в натуральном выражении: для топлива, черных и цветных металлов, электроэнергии, зерна, некоторых видов оборудования. Большевики-коммунисты серьезно решили заменить товарно-денежные отношения и рынок плановым распределением ресурсов и бартером.
Для первого пятилетнего плана было подготовлено несколько сводных балансов: национального дохода, денежных доходов и расходов населения, трудовых ресурсов и т.д. Однако первый полный плановый баланс народного хозяйства был составлен лишь перед войной. Он включал в себя балансы совокупного общественного продукта, национального дохода, фондов накопления и потребления, сырья, трудовых ресурсов, основных фондов, индексов цен, бюджет и т.д. Во время войны эти работы в Госплане продолжались, но на суженной базе.
После войны работы по развитию и практическому применению планового баланса народного хозяйства СССР были продолжены и значительно расширены. В эти годы плановый БНХ стал базой для формирования показателей плана и плановых решений. Как уже отмечалось, БНХ и межотраслевой баланс стали составляться в союзных республиках.
К 1964-1965 гг. была создана обширная нормативная база коэффициентов материало-, фондо-, капитало- и трудоемкости, которая использовалась при составлении плановых БНХ и самих планов. Эту работу возглавлял Научно-исследовательский экономический институт при Госплане СССР. В ней были задействованы свыше 150 78


отраслевых исследовательских институтов в рамках одного большого исследовательского проекта16.
Вместе с тем плановики все время испытывали чувство неудовлетворения от работы ЦСУ СССР по составлению отчетного БНХ. Им явно не хватало многих исходных статистических материалов для планирования. Весьма характерна в этом отношении следующая филиппика С. Струмилина: “К сожалению, наша статистика далеко еще не обеспечивает советских плановиков таким вооружением. Мы до сих пор не имеем еще достаточно проверенных и надлежаще апробированных работ по балансу народного хозяйства. Келейные опыты их построения в ЦСУ мало кому известны и, казалось бы, пора уже эти опыты подвергнуть более широкому изучению и обсуждению. Прошло уже около 40 лет с начала работы ЦСУ над балансом народного хозяйства СССР. Это уже весьма великовозрастный младенец. И если он еще не вышел из утробного состояния, то, очевидно, требуется неотложная помощь со стороны для появления, наконец, на свет божий этого очень нужного нашему плановому хозяйству младенца”17.
Плановый БНХ имел много целевых предназначений. Прежде всего он должен был выражать основные цели экономического развития страны в показателях темпов роста. Далее он содержал основные плановые задания, которые составляли стержень всего годового плана и обеспечивали связь между различными балансами. И, наконец, он определял основные пропорции воспроизводства и служил базой формирования и взаимной увязки многих показателей и нормативов государственного плана18. Например, баланс произведенного национального дохода содержал задания по чистой продукции отраслей народного хозяйства и темпам ее роста. Но если эти данные связать с данными, содержащимися в балансе совокупного общественного продукта о материальных затратах, то можно получить коэффициенты материалоемкости. Последние в свою очередь служат базой для определения норм материальных затрат, которые необходимы для разработки межотраслевых балансов и так называемых лимитов. Так образовывалась целая цепь плановых коэффициентов, нормативов и лимитов, состоящая из многих звеньев.
Параллельно с плановым балансом произведенного национального дохода и на его базе разрабатывался плановый баланс использованного национального дохода. Главной задачей этого баланса было определение соотношения между фондом накопления и фондом потребления. Фонд накопления является главной ресурсной 16 Красовский В. Проблемы экономики капитальных вложений. М.: Экономика, 1967. С. 85.
17 Струмилин С. Очерки социалистической экономики СССР. М.: Экономика, 1959. С. 151.
18 Вид Л., Иванов Е. Новая философия планирования. М.: Экономика, 1990. С. 134.
79


базой для капитальных вложений. Так, баланс использованного национального дохода увязывался с балансом капитальных вложений и финансовых ресурсов. В свою очередь фонд потребления в балансе использованного национального дохода служил базой для определения объема розничного товарооборота, который в свою очередь был тесно связан с балансом денежных доходов и расходов населения.
Важное место в плановом БНХ занимал баланс основных фондов. Он разрабатывался на базе баланса капитальных вложений, который предусматривал процесс обновления производственных мощностей и социальное развитие. Баланс основных фондов был тесно увязан не только с балансом капитальных вложений, но и с балансами использованного национального дохода, трудовых ресурсов и коэффициентами фондовооруженности труда. Этот баланс тесно увязывался и с балансами производственных мощностей и численности рабочих мест в системе БНХ.
Важную роль играл баланс денежных доходов и расходов населения, напрямую связанный с балансом использованного национального дохода (через фонд потребления). На базе этой связи давались целевые задания по розничному товарообороту.
В то же время баланс денежных доходов и расходов населения во взаимодействии с балансом рабочей силы и некоторыми демографическими прогнозами использовался для определения фондов заработной платы и премий, пенсий, стипендий и других денежных доходов, а также налогов на доходы населения. В результате определялись плановые проектировки по балансу рабочей силы, балансу финансовых ресурсов государства и по госбюджету.
Балансом, который синтезировал все основные стоимостные пропорции в народном хозяйстве страны, был сводный финансовый баланс государства. Через баланс капитальных вложений он был связан с балансами национального дохода и основных фондов, и через балансы фонда заработной платы и налогов - с балансом денежных доходов и расходов населения. Финансовый баланс государства, в свою очередь, служил базой для формирования прямых заданий по прибыли, экономическим нормативам для образования фондов предприятия и отчислений в бюджет.
Помимо сводных стоимостных балансов в плановый БНХ входил и баланс рабочей силы. На основе увязки баланса использованного национального дохода с реальной численностью рабочей силы определялись задания по производительности труда на кратко- и среднесрочную перспективу. В то же время баланс рабочей силы был тесно сопряжен через коэффициенты и нормативы фондовооруженности труда с балансом основных фондов, и на этой основе разрабатывались проектировки в области политики ускорения НТП.
На практике все рассмотренные балансы планового БНХ имели пассивный характер и в основном лишь фиксировали стоимостные 80


пропорции, которые формировались в результате выполнения плановых заданий по отраслям. Тем не менее они выполняли свою роль по взаимной увязке различных плановых показателей, основывающихся прежде всего на валовой продукции по отдельным отраслям.
Все попытки заменить показатель валовой продукции на показатель чистой продукции (добавленной стоимости, нормативной чистой продукции и т.д.) на уровне предприятий неизменно проваливались. Более точные и современные показатели, которые явно лучше отражали реальные результаты производства по отраслям, отвергались советскими предприятиями и практически не приживались. Тем не менее на уровне всего народного хозяйства главным показателем результатов общественного производства и темпов роста советской экономики оставался произведенный национальный доход.
Главным плановым показателем для предприятий служила валовая продукция, и все были всемерно заинтересованы в быстром ее росте. Поэтому не случайно, что процент выполнения плана предприятий, отраслей промышленности и всего народного хозяйства по этому стоимостному показателю всегда был выше процента выполнения плана по показателям в натуральном выражении. Всячески стремясь перевыполнить план по валовой продукции, предприятия неизменно требовали от Госплана и соответствующих министерств все больше и больше ресурсов для его перевыполнения. Благо ресурсы эти для них были бесплатными.
Обычно в плановом БНХ (как и во всей плановой системе) всегда предусматривался опережающий, преимущественный рост отдельных отраслей, которые по идеологическим, субъективистским или реальным экономическим соображениям на тот или иной отрезок времени считались приоритетными. Не случайно имя Ленина связывалось с электроэнергией, “электрификацией всей страны”, имя Сталина - с черной металлургией (сталь), имя Хрущева - с кукурузой и химической промышленностью (“плюс химизация всей страны”).
Некоторые из приоритетов носили временный характер и заменялись новыми. Но другие были практически постоянными. Это относится прежде всего к первому подразделению общественного производства, группе “А” промышленности и в первую очередь к тяжелой индустрии и машиностроению и особенно к ВПК. В результате диспропорции в хозяйстве благодаря централизованному планированию, ориентировавшемуся не на реальный спрос или реальные потребности, а на цели, задаваемые “сверху” административно-распределительной, командной системы, расширялись и углублялись. В ряде отраслей накапливались огромные избыточные мощности и рабочие места, повсщду имелось огромное незавершенное строительство.
Интересно отметить, что руководитель Отдела баланса народного хозяйства Госплана СССР М. Бор, подобно и его коллеге из 81


ЦСУ СССР В. Соболю, активно заявлял о себе как твердый марксист-ленинец с чрезвычайно консервативными взглядами. В своей книге, посвященной проблемам планирования, он писал в начале 60-х годов: “Буржуазным экономистам недоступно уяснение того, что высокие и устойчивые темпы роста промышленности в Советском Союзе являются результатом коренных преимуществ социалистической системы хозяйства перед раздираемой непримиримыми противоречиями капиталистической системой хозяйства... Социализм обеспечивает высокие и устойчивые темпы развития экономики, роста производства и потребления. Сейчас уже никто не сомневается в том, что Советский Союз в кратчайший срок перегонит Соединенные Штаты Америки по уровню экономического развития и советские люди будут иметь самый высокий уровень жизни по сравнению с любой страной капитализма”19.
Бедные наши советские плановики и статистики, поставленные на свои ответственные посты не столько за профессионализм, сколько за лояльность к власти и господствующей идеологии! Если бы они знали, чем кончаются все эти “преимущества” и безумные попытки сойти с цивилизованного пути исторического развития!
Тем не менее весь опыт составления отчетного и особенно планового баланса народного хозяйства СССР однозначно свидетельствует о том, что в Советском Союзе была предпринята очень конкретная, масштабная и деловая попытка заменить рынок планом, естественную экономику на искусственную, где все предусматривается “сверху” административным путем. Никогда еще государство не вовлекалось в экономику так всеохватывающе детально и глубоко.
Была создана хитроумная механика по замене нормального рыночного механизма спроса и предложения плановыми заданиями на год, на пять и даже двадцать лет вперед, где заранее предусмотрены темпы, объемы производства, межотраслевые потоки продукции, структура хозяйства и даже цены.
Это и есть реализация на практике идеи Ленина о том, что при социализме народное хозяйство представляет собой единую фабрику, ее отрасли и предприятия - это цехи и отдельные производственные участки этой фабрики. И все работает слаженно по единому плану, как часы. И такая экономика может “в кратчайшие исторические сроки” догнать и перегнать экономику загнивающего капитализма. Утопии домарксова периода выглядят детской сказочкой по сравнению с тем страшным монстром, который мы реально построили на базе утопии марксизма-ленинизма.
Но вернемся к нашим балансам. Лишь в 1988 г., т.е. в период горбачевской перестройки, в СССР был введен в статистическую прак19 	Бор М. Очерки по методологии и методике планирования. М.: Экономика, 1964. С. 130, 161.
82


тику давно всемирно признанный показатель ВНП с учетом продукции непроизводственной сферы. Однако он не стал главным макроэкономическим показателем, как на Западе, а всего лишь дополнительным. Главным в советские годы по-прежнему оставался произведенный национальный доход в сфере материального производства.
Начиная с 1957 г. работа по составлению основных таблиц БНХ стала проводиться в союзных республиках бывшего СССР. ЦСУ СССР подготовило специальную “Инструкцию по расчету общественного продукта и национального дохода в союзных республиках”20, предназначенную для практического применения.
Система БНХ распространялась не только внутри СССР, но и перешла его границы, стала применяться и в других социалистических странах. Все они разрабатывали собственный БНХ, сопоставимый с советским.
Однако параллельно с развитием системы БНХ в социалистических странах и в определенной мере под ее влиянием остальной мир по инициативе Запада, как уже отмечалось, стал формировать и развивать систему национальных счетов (СНС). Генетически она также ведет свое происхождение от “экономической таблицы” Кене. Однако в отличие от БНХ СССР прогресс в области СНС был значительно более широким и впечатляющим. Запад создал свою разветвленную, тщательно подогнанную систему балансовых таблиц на базе широкой концепции производства, включающей сферу услуг, т.е. всю, а не урезанную экономику.
Возникла серьезная несопоставимость между двумя системами балансов теперь уже на международном уровне. Статистическая комиссия ООН не только признала обе, подтвердив их равноправие, но и разработала механизм перехода от одной системы к другой. С падением коммунистического режима страны Центральной и Восточной Европы стали переходить на западную систему СНС, хотя некоторые из них начали это делать и раньше. Россия, как всегда, осуществляет подобный переход в замедленном темпе.
Статистический отдел Секретариата ООН в течение долгого времени занимался проблемой взаимоувязки и сравнения балансовых таблиц по системе СНС и БНХ. Было подготовлено много работ и инструкций по этим вопросам21.
Еще до развала Советского Союза, в 1991 г., в нашей стране было принято решение о введении СНС в практику балансовых расчетов, проводимых ЦСУ СССР. Однако это не означало, что мы отказываемся от старой системы БНХ и заменяем ее новой. Расчеты по 20 Статистическая разработка народнохозяйственных балансов. Киев: Наук, думка, 1983. С. 68,
21 См., например: A System of National Accounts, Studies and Methods. Ser. F, N 2, Rev. 3. N.Y.: U.N., 1968; Basic Methodological Principles Governing the Compilation of the System of Statistical Balances of the National Economy. Vol. I, П, Studies and Methods, Ser. F.N 17, Rev. 1. N.Y.: U.N., 1977.
83


системе БНХ, по устаревшим концепциям совокупного общественного продукта, произведенного национального дохода в сфере материального производства, валовой продукции промышленности продолжались и продолжаются до сих пор уже в новой России. Практически речь сегодня идет об интегрировании БНХ в систему СНС России. Однако процесс этот осуществляется крайне медленно.
По свидетельству ответственного сотрудника Госкомстата СНГ Б. Рябушкина, пока «мы имеем дело с “недостроенной” СНС: ныне действующая СНС “не замкнута” по горизонтали (отсутствуют финансовые счета, счета активов и пассивов и другие) и по вертикали (не составляются в системном режиме счета по большинству секторов национальной экономики). Следовательно, данные не сбалансированы с точки зрения требований макростатистической модели, которой является СНС»22.
* * ♦
Официальная экономическая статистика бывшего СССР создавалась в условиях суперцентрализованной командно-административной системы управления и тоталитарного закрытого общества. Она обслуживала интерес правящей партийной элиты, хозяйственной номенклатуры и централизованного планирования. Она была полностью или частично засекречена в разные периоды советской истории и практически изолирована от западного опыта в аналогичных областях. Существовали и принципиальные методологические различия.
В настоящее время в процессе развития экономических реформ в России доставшееся ей статистическое наследство от СССР требует серьезной переработки в соответствии с международными стандартами. Работа эта началась, но еще весьма далека от своего завершения.
Ясно, что интеграция России в мировое сообщество невозможна без перестройки российской статистики по международным стандартам. Членство страны в международных организациях требует регулярного предоставления им информации именно по этим стандартам для сравнения с другими странами. Однако процесс перехода на новые концепции, методы и новую статистическую базу проходит медленно и противоречиво. Многие другие посткоммунистические страны прошли в этом направлении намного быстрее и дальше.
Как правило, представители Госкомстата любят говорить о национальных особенностях и специфических трудностях России, как, например, экономическая нестабильность в стране, неадекватность структуры управления, слабый охват статистическим учетом растущего частного сектора и т.д.23 Однако суть в другом: в инерции
22 Вопр. статистики. 1995. № 11. С. 16.
23 См., например: Вести, статистики. 1993. № 10. С. 29.
84


марксистских штампов, бюрократизме, недостаточной квалификации персонала, слабой готовности к переменам вообще.
Тем не менее полномасштабный переход на международные стандарты и, в частности на систему СНС, чрезвычайно важен для страны. Он позволит расширить и улучшить всю систему показателей, повысить их взаимопроверяемость и достоверность. Как пишет Б. Рябушкин, “освоение системы национальных счетов станет крупнейшим прорывом в макроэкономической статистике, обеспечивающим реформирование всей системы социально-экономических показателей, классификаций и группировок, перестройку статистического наблюдения, содержания и технологии организации информационных потоков. Не менее важно и то, что создается информационная статистическая система для отслеживания и управления (в условиях демократических экономических отношений) крупнейшими социально-экономическими преобразованиями в стране”24.
Хотелось бы пожелать, чтобы к этим высказываниям добавилось реальное дело по ускоренному переходу России на международные статистические нормы и стандарты. Но этого недостаточно. По большому счету надо построить ретроспективную СНС за ряд ключевых советских лет, чтобы получить реальную картину функционирования советской экономики, которой мы до сих пор у себя не имеем.
24 Вопр. статистики. 1995. № 11. С. 16.


Глава 3
О ПРИЧИНАХ ЗАВЫШЕНИЯ ТЕМПОВ РОСТА ЭКОНОМИКИ СССР
Пытаясь понять основные причины грубого и сознательного завышения официальных темпов роста макроэкономических показателей СССР, я не только просмотрел еще раз массу старых советских книг и статей по этим вопросам, методологические материалы ЦСУ и Госкомстата СССР, но и имел большое число встреч и бесед со специалистами, которые сами рассчитывали эти темпы прежде всего по показателям промышленного производства и национального дохода. Теперь и они признают, что да, особенно в далеком, но даже и в недалеком советском прошлом ЦСУ СССР беспардонно завышало их, услужливо стараясь представить Советский Союз процветающей страной, “страной победившего социализма”, способной в кратчайшие сроки превзойти Запад во всех отношениях. Подобное старание вполне отвечало потребностям и интересам руководства страны в то время. Оно отвечало и известному ленинскому тезису о том, что статистика - это орудие классовой борьбы.
Но еще с довоенных времен серьезные ученые на Западе относились с недоверием к советским официальным статистическим публикациям и проводили свои собственные альтернативные расчеты. Получили мировую известность и признание альтернативные расчеты К. Кларка, А. Бергсона, Н. Ясного, У. Наттера и др. Недоверие к официальной статистике часто высказывалось и среди многих советских экономистов и статистиков, особенно в институтах АН СССР. Острые критические замечания в адрес советской статистики постоянно звучали на заседаниях Научно-методологического совета ЦСУ СССР и секции статистики Московского Дома ученых.
Начиная с 50-х годов даже в ЦСУ предпринимались робкие попытки пересмотра официальных темпов роста национального дохода и промышленной продукции1. Но они сразу же подавлялись руководством статистических и плановых органов как политически вредные и экономически необоснованные.
В этой связи вспоминаю свои личные беседы в конце 60-х годов с бывшим начальником Управления промышленной статистики,  1
1 	См., например: Вести, статистики. 1992. № 4. С. 21.
86


моим сокурсником по экономическому факультету МГУ И. Погосовым и бывшим начальником Отдела баланса народного хозяйства СССР М. Эйдельманом, сменившим на этой должности В. Соболя. Первый сходу отверг мои соображения о завышении темпов роста промышленного производства в СССР, второй “дружески” посоветовал всегда иметь в виду “политическое поведение” той или иной цифры вообще. Однако надо признать, что вся эта критика носила закрытый и фрагментарный характер.
Вспоминаю и свой разговор с А. Анчишкиным, ставшим потом академиком. В молодые годы (конец 50-х-60-е годы) мы вместе работали в НИЭИ при Госплане СССР. Он рассказал мне, что делал доклад на коллегии Госплана СССР о темпах роста производства в СССР, в котором доказывал, что индекс национального дохода страны ежегодно завышается в официальных публикациях примерно на 1-2 процентных пункта. Этот вывод не вызвал у номенклатурных руководителей Госплана никакой реакции по существу, кроме огульных обвинений и обструкций в адрес докладчика по известному принципу: “этого не может быть, потому что этого не может быть никогда”.
Поэтому появление острой, открытой и широкомасштабной критики ЦСУ СССР, выраженной впоследствии в работах Г. Ханина, стало серьезным событием2. Впервые монополия ЦСУ на обладание истины в статистике была подвергнута сомнению и разрушению в нашей стране, а не где-то там за рубежом, что было известно нашим специалистам уже давно. И хотя альтернативные расчеты Г. Ханина не безупречны и достойны серьезного критического изучения, в целом по тем временам его работа носила подвижнический характер и заслуживала глубокого внимания. Я искренне рад, что, будучи членом редколлегии научного журнала, помог ему в публикации в Москве первой его статьи, содержащей критику официального статистического ведомства и собственные альтернативные оценки3.
Интересно отметить, что многие советские ученые и специалисты подозревали, что в стране уже давно существует “двойная бухгалтерия” в сфере информации. Одна - фальсифицированная - для народа и общественности, другая - реалистическая - для руководства страны. Однако со временем стало ясно, что никакой эксклюзивной статистической экономической информации, специально составляемой для руководства страны в отличие от информации для общественности, не было и нет4.
2 Ханин Г. Динамика экономического развития СССР. Новосибирск: Наука (Сиб. отд-е), 1991; Коммунист. 1988. № 17; Новый мир, 1987. № 2.
3 См.: Известия АН СССР. Серия экономическая. 1981. № 6.
4 См.: Известия. 1992. 26 авг.
87


* *
*
Российская статистика в дореволюционный период высоко котировалась среди специалистов. Широко известны разработки земской статистики, цензы промышленного производств, расчеты национального дохода, произведенные Министерством финансов России и С. Прокоповичем. Статистики нынешней Финляндии до сих пор с благодарностью вспоминают добротное наследство, доставшееся им от земской статистики царской России. Высокий профессиональный уровень был присущ и советской статистике в первые послереволюционные годы, когда были еще живы старые специалисты, сохранившие верность традициям российской статистики, и когда был составлен первый баланс народного хозяйства СССР.
Но со времени первой пятилетки постепенно прекратилась публикация многих статистических сборников, важных показателей и целых разделов статистики (демографической, медицинской и др.). Началось широкомасштабное, систематическое (и, уверен, сознательное) искажение действительности в публикациях статистической информации.
Информация искажалась и “сверху” и “снизу”. “Сверху” искажение инициировалось идеологией, правящей элитой, заинтересованной в демонстрации своих успехов как руководителей и “преимуществ” социализма как общественной системы. “Снизу” искажения шли по линии отчетности предприятий.
Все это давно было известно на Западе, но в СССР признание этого и естественное покаяние пришли не сразу. Лишь после начавшейся горбачевской перестройки и с приходом к руководству ЦСУ СССР (которое потом стало называться Госкомстатом СССР) В. Кириченко такие признание и покаяние стали реальным фактом.
В своем первом выступлении перед работниками Госкомстата в 1988 г. В. Кириченко заявил: “Как ни сурова оценка ситуации, нужно признать, что несовершенства методологии статистики, существующие отличия от принятой мировой практики приводят к искажению истинных данных о темпах, уровнях и пропорциях социально-экономического развития нашей страны... Необходимо изжить десятилетиями формировавшуюся установку на показ главным образом успехов и преимуществ, на замалчивание недостатков и критических ситуаций в социально-экономическом развитии страны и ее регионов. Такой подход, такая ориентация стали почти “генетическим кодом” не для одного поколения статистиков... Всем и вся мы стараемся доказать, что все у нас “правильно”. А между тем при оценке общеэкономических показателей имеет место неучет изменения цен, инфляционных процессов, сомнительность природы неизменных сопоставимых цен, которыми мы пользуемся...”5.
5 	Кириченко В. Жизнь диктует: по-новому строить статистику. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 11, 12.
88


Все это говорит о том, что искажалась в разной мере вся советская официальная статистика. Но особенно это относится к индексам производства и цен.
Начнем с индекса промышленного производства, который в значительной степени определяет индексы всего экономического роста по произведенному национальному доходу и ВНП. Согласно официальным методологическим пояснениям как Госкомстата СССР, так и Госкомстата нынешней России, общий объем продукции промышленности в целом и по отдельным отраслям определяется как сумма данных об объеме продукции отдельных промышленных предприятий, учтенной по заводскому методу. Продукцией промышленного предприятия считается стоимость всех выработанных предприятием за отчетный период готовых изделий и реализованных на сторону полуфабрикатов (как из своего сырья и материалов, так и из сырья и материалов заказчика), а также стоимость выполненных работ промышленного характера по заказам со стороны или непромышленных хозяйств и организаций своего предприятия6. Не включается в продукцию промышленного предприятия (за отдельными исключениями) стоимость продукции собственного производства, израсходованной на промышленно-производственные нужды внутри данного предприятия.
Понятно, что все эти расчеты ведутся прежде всего в текущих фактических ценах. Индексы динамики промышленной продукции исчисляются в сопоставимых ценах, т.е. в ценах одного отдельно взятого года. При этом оценка продукции как в текущих, так и в сопоставимых ценах производится непосредственно на предприятиях7.
Для суждения о степени научности такого подхода и достоверности получаемых при его применении результатов следует отметить как минимум четыре обстоятельства.
1. 	В отличие от западной статистики счет промышленной продукции в СССР велся, как уже отмечалось, по валовой продукции, а не по добавленной стоимости. В этом показателе присутствует огромный повторный счет, вызванный учетом стоимости одного и того же сырья на всех стадиях его обработки. И если, как уже говорилось, организационная структура промышленности меняется в сторону дробления крупных предприятий, создания все большего числа самостоятельных предприятий, если число звеньев в технологической цепочке по обработке сырья увеличивается, то доля повторного счета растет, и, следовательно, рост промышленного производства искусственно завышается. Именно это и происходило в бывшем СССР, где ежегодно вводилось в действие много новых 6 Народное хозяйство СССР в 1990 г. М.: Финансы и статистика. 1991. С. 697; Народное хозяйство Российской Федерации. 1992. М.: Финансы и статистика, 1993. С. 580.
7 Там же.
89


предприятий, особенно в ЗО-е годы. К этому следует добавить и влияние возрастающей материалоемкости производства.
Следует также учесть, что в ряде отраслей счет валовой продукции велся не по заводскому, а по цеховому методу с учетом оборота сырья внутри предприятий8. Но все это лишь частично объясняет фактическое завышение индекса промышленного производства в СССР.
2. Расчет показателя валовой продукции в СССР полностью осуществлялся методом сплошного счета на самих предприятиях. При этом на предприятиях широкое распространение имели место приписки, или умышленное преувеличение выпуска продукции для получения премий либо иных поощрений в случае “победы” в “социалистическом соревновании”, сокрытия неблагоприятных для них фактов и т.д. Все это происходило в действительности, несмотря на формальную статью Уголовного кодекса о наказании за искажение отчетности.
Приписки носили массовый характер. В этом отношении характерно специальное постановление ЦК КПСС “О неудовлетворительном выполнении решений ЦК КПСС по искоренению очковтирательства и приписок ЦК Компартии Молдавии, Кировоградским обкомом Компартии Украины, Минавтопромом СССР”, принятом в 1986 г. В нем говорилось о широко распространенном искажении фактического положения дел и приписках в отчетности, сокрытии недостатков9.
3. Предприятия при оценке объемов своей валовой продукции использовали в качестве сопоставимых цены отдаленного базисного года, которые не позволяли учитывать изменения в ассортименте и качестве продукции, появление новых видов продукции, вообще не имевших этих, так называемых сопоставимых, цен. Вся новая продукция в действительности к тому же оценивалась в фактических текущих ценах, которые, как правило, были намного выше сопоставимых.
Здесь следует иметь в виду и еще один момент. В мировой статистической практике новые продукты включаются в индекс роста производства продукции лишь после того, как они войдут в серийное производство и на них установится нормальная розничная или оптовая цена, соответствующая реальному соотношению между спросом и предложением. Не так было в Советском Союзе. В нашей стране все новые продукты включались в индекс промышленного производства в процессе сплошного обсчета еще до их вхождения в серийное производство по так называемым ценам освоения, когда они назначались на особо высоком уровне (в 2-3 раза выше цен на серийную продукцию) в целях стимулирования предприятий к их выпуску.
8 Все эти недостатки сохраняются и поныне.
9 Экон, газета. 1986. № 44. С. 4.
90


Поэтому советские предприятия были заинтересованы в выпуске новой продукции и часто к “новой” относилась и старая продукция, если в ней удавалось осуществить незначительные изменения и выдать за новую в интересах извлечения дополнительной выгоды.
Практически вся инфляция, которая официально всегда отрицалась, попадала в расчет индексов всех макроэкономических стоимостных показателей, в результате чего эти индексы, характеризующие темпы экономического роста страны, серьезно завышались.
Особенно искажалась динамика промышленного производства СССР за период 1928-1950 гг., когда применялись так называемые цены 1926/27 гг. Затянувшийся переход от цен 1926/27 г. к сопоставимым ценам с периодически меняющейся базой (цены 1951, 1956, 1958,1965,1973 и 1983 гг.), несомненно, повысил достоверность расчетов индексов промышленного производства и связанных с ними других показателей. Тем не менее вся новая продукция и после 1950 г. в промежутках между базовыми годами практически не оценивалась на самих предприятиях в неизменных ценах, поскольку их попросту не было, а включалась в индекс по фактическим текущим ценам (прейскурантным, временным, договорным и т.д.) и попадала в индекс промышленной продукции с учетом инфляции. А это значит, что темпы роста промышленного производства, как и раньше, при использовании цен 1926/27 г., завышались, хотя и не столь одиозно.
Особо следует сказать и о том, что все советские цены как административные не отражали действительных издержек производства, серьезно искажали поэтому структуры всех стоимостных показателей и темпы их роста.
4. 	Огромную долю в промышленной продукции и национальном доходе СССР занимал, как известно, военно-промышленный комплекс. Все, что делалось на военных заводах в части отчетности, применения тех или иных методик определения величины произведенной продукции и ее оценки в сопоставимых ценах, всегда покрывалось завесой особой секретности и не подвергалось контролю с точки зрения соответствия научным или нравственным нормам. Поэтому, надо думать, произвол здесь приобрел особенно большие масштабы, учитывая закрытый характер функционирования этого сектора хозяйства. Известно лишь, что цены на военную продукцию в СССР изначально были баснословно низкими, а обновление производства в отраслях ВПК более значительным, чем в других отраслях. Это значит, что при оценке военной продукции эффект повышения цен был еще больше, чем в других отраслях промышленности.
Теперь об индексах национального дохода и валового национального продукта бывшего СССР.
ЦСУ СССР всегда исчисляло два индекса национального дохода - произведенного и использованного, динамика которых отличалась друг от друга. Расчеты уже рассмотренного индекса промыш91


ленного производства были тесно связаны с расчетами индекса произведенного национального дохода.
В официальных методологических инструкциях Госкомстата бывшего СССР давалась традиционная, давно изжившая себя узкая марксистская концепция национального дохода, согласно которой последний трактуется как сумма чистой продукции отраслей материального производства. Как уже отмечалось, по этой концепции доходы, создаваемые в сфере услуг, считались перераспределенными и в национальный доход не включались.
Возможно, здесь отражался своего рода “классовый подход” к отраслям экономической деятельности, которые искусственно разделялись на главные и не главные, на производительные и непроизводительные, на создающие стоимость и не создающие ее, а только потребляющие, т.е. паразитирующие. Уже одно это делает советский показатель национального дохода не только несопоставимым с аналогичным показателем абсолютного большинства других стран и не отвечающим нормам международной статистики, но и не отражающим реальные процессы в экономике, в частности, искажающим темпы ее роста.
При определении темпов роста произведенного национального дохода бралась разность между валовой продукцией и материальными затратами, исчисленными в неизменных, или сопоставимых, ценах. Для валовой продукции и материальных затрат рассчитывались специальные индексы цен. В качестве сопоставимых применялись следующие цены: за период до 1950 г. - неизменные цены 1926/27 г., за 1951-1955 гг. - цены 1951 г., за 1956-1959 гг. - цены 1956 г., за 1959-1965 гг. - цены 1958 г., за 1966-1975 гг. - цены 1965 г., за 1976-1985 гг. - цены 1973 г., за 1986-1988 гг. - цены 1983 г. За последующие годы расчеты производились с использованием индекса- дефлятора10  11.
Материальные затраты отраслей материального производства определялись по отдельным видам продукции на базе данных межотраслевых балансов (с экстраполяцией на годы, за которые межотраслевые балансы не составляются). Материальные затраты включают в себя продукцию в оптовых ценах предприятия, налог с оборота, сальдо взаимоотношений с бюджетом, транспортную наценку, заготовительную наценку, наценку материально-технического снабжения11.
Все они пересчитывались в сопоставимые цены с использованием индексов оптовых цен, исчисленных по отдельным отраслям 10 Народное хозяйство СССР в 1987 г. М.: Статистика, 1988. С. 685; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 687.
11 Методика исчисления индексов-дефляторов по макроэкономическим показателям. Утверждена Госкомстатом СССР 30 июня 1989 г. Практически концепция состава материалальных затрат в СССР и России заметно шире западной за счет включения затрат на так называемую непроизводственную деятельность.
92


межотраслевого баланса по набору товаров-представителей, индексов физического объема налога с оборота и сальдо взаимоотношений с бюджетом, индексов тарифов на перевозки грузов, индексов заготовительной наценки и наценки материально-технического снабжения.
Важная особенность при расчетах произведенного национального дохода связана с оценкой сальдо внешней торговли во внутренних ценах. Первичной базой этой оценки служили отчеты объединений, фирм, предприятий и организаций, осуществляющих внешнеэкономическую деятельность об экспорте и импорте. Данные об экспорте и импорте пересчитывались во внутренние цены по специально рассчитываемым для этого индексам. Для расчета последних брался набор из 400 товаров по экспорту и из 500 товаров по импорту12.
Таким образом, нетрудно увидеть, что все расчеты темпов роста произведенного национального дохода весьма громоздки, сложны и даже запутаны. К этому надо добавить, что все принимаемые в них цены - нерыночные, а административные, они не отражают реальные соотношения между действительными объемами производства продукции как по отраслям, так и по отдельным продуктам и компонентам показателей.
В этих расчетах принимали и принимают в настоящее время участие многие предприятия и ведомства. Они плохо согласованы между собой и содержат в себе все искажения, о которых говорилось выше при рассмотрении методик определения индекса промышленной продукции. Расчет же материальных затрат в неизменных ценах можно считать просто статистической эквилибристикой, не поддающейся обычной проверке. В целом же темпы роста произведенного национального дохода СССР, как и промышленной продукции, сознательно завышались.
Динамика использованного национального дохода определялась уже совсем иным способом, не связанным с расчетами индекса промышленного производства.
Как и в случае с произведенным национальным доходом, использованный национальный доход также трактовался узко, на основе принципа материальности, вещности продукции. В состав использованного национального дохода не включались расходы населения и государства на непроизводственные услуги. Этим советская, основанная на марксизме, трактовка использованного национального дохода принципиально отличалась от западной.
Расчет индекса использованного национального дохода велся дефлятированием данных о его объемах в текущих ценах в неизменные цены по специально рассчитываемым индексам цен - дефляторам. Иными словами, в отличие от произведенного национального 12 	Методика исчисления индекса цен товаров внешнеторгового оборота во внутренних ценах. Утверждена Госкомстатом СССР 30 июня 1989 г.
93


дохода, подавляющая часть которого исчислялась в неизменных ценах на самих предприятиях (в части валовой продукции), использованный национальный доход целиком и полностью рассчитывался в центре, т.е. в ЦСУ или Госкомстате бывшего СССР. Исходные данные брались не из бухгалтерской отчетности предприятий, а из торговой статистики, статистики капитальных вложений и внешней торговли.
Переоценка использованного национального дохода из текущих в постоянные цены производилась раздельно по фонду потребления и фонду накопления13. В фонде потребления выделялись личное потребление населения и материальное потребление непроизводственных учреждений и организаций.
В фонде личного потребления населения выделялось потребление товаров (а не услуг), купленных в государственной, частной и кооперативной торговле, у кооператоров и отдельных лиц. Для оценки этого компонента национального дохода в сопоставимых ценах использовался индекс розничных цен, исчисленный по набору товаров-представителей.
Материальное потребление в непроизводственной сфере оценивалось по данным межотраслевых балансов. Для переоценки этого компонента национального дохода в неизменные цены применялся индекс розничных цен для продукции легкой и пищевой промышленности, индекс оптовых цен для продукции других отраслей. Учитывалась и переводилась в неизменные цены торгово-транспортная наценка.
Оценка фонда накопления производилась по чистому накоплению основных фондов и приросту материальных оборотных средств и запасов. Накопление определялась путем вычета из капвложений затрат на капитальный ремонт, амортизации, остаточной стоимости ликвидированных основных фондов и списания стоимости прекращенного строительства. Все эти компоненты пересчитывались в неизменные цены по специальным индексам цен, расчеты которых во многих случаях вызывают серьезные сомнения.
Последний элемент использованного национального дохода представляет собой сальдо внешней торговли и доходов из-за границы. Оба сальдо рассчитывались во внутренних, а не в мировых ценах. О расчетах сальдо внешней торговли речь уже шла. Что касается сальдо доходов из-за границы, то оно пересчитывалось в неизменные внутренние цены по среднему индексу цен для всего использованного национального дохода (с 1988 г. по дефлятору ВВП)14.
В целом расчеты использованного, так же как и произведенного национального дохода бывшего СССР, громоздки и содержат в себе 13 Методика исчисления индексов-дефляторов по макроэкономическим показателям.
14 Там же.
94


огромные возможности для искажения. Никак не выделяются военные расходы: они проходят по разным статьям. Расчеты в неизменных ценах также приводили к завышению темпов роста этого показателя в основном из-за некорректного подхода к исчислению индексов цен. Завышение темпов роста использованного национального дохода было прямо пропорционально занижению индексов цен за счет неучета в них основной части инфляции, в результате чего вся эта инфляционная часть (как открытая, так и скрытая) практически включалась в индекс роста национального дохода.
Традиционно индекс государственных розничных цен, исчислявшийся ЦСУ и Госкомстатом СССР, показывал в течение длительного периода времени стабильность цен. По сути дела это был не индекс реальных действующих цен, а индекс официальных прейскурантов15. Он фиксировал не реальную динамику цен, а лишь те их изменения, которые осуществлялись в условиях нерыночной, командной экономики в приказном или законодательном порядке в отношении товаров со старым артикулом. В расчет не включались новые изделия. И уж совсем не фиксировались ассортиментные сдвиги и изменения в качестве продукции.
Как сказано в специальной монографии, посвященной ценам и ценообразованию в СССР, изданной в конце 60-х годов, “не считаются изменением цен и не учитываются в индексах случаи установления новых цен на товары, ранее не производившиеся, а также на товары, по которым изменены или введены новые государственные стандарты, артикулы или технические условия”16.
Индекс розничных цен традиционно рассчитывался ЦСУ СССР примерно по 1 тыс. видов потребительских товаров, продававшихся в государственных и кооперативных магазинах и на колхозных рынках, а также по примерно 300 видам потребительских услуг. Информация собиралась примерно по 800 районам страны из общего числа 3000 административных районов. В сборе информации участвовало около 3500 человек, заполнявших примерно 30 различных формуляров17.
Не случайно, как только Госкомстату СССР было предложено изменить методологию и рассчитать среднегрупповой индекс государственных розничных цен, как тотчас же обнаружился их рост в 1988 г. на 2,3%, в том числе на одежду, белье и ткани - на 10%, кожаную обувь - на 8, стиральные машины и легковые автомобили - на 7, на лесопродукты - на 4%18.
Еще нагляднее искусственная заниженность индекса государственных розничных цен, возможная в столь громадных размерах
15 Переход на прейскуранты розничных цен произошел в 1935 г. (Статистический словарь. Т. 2. М.: Статистика, 1963. С. 45).
16 Столяров С. О ценах и ценообразовании в СССР. М.: Статистика, 1969. С. 106.
17 Веста, статистики. 1992. № 6/7. С. 19.
18 Правит, веста. 1989. № 16. С. 3.
95


Таблица 20
Соотношение индексов розничных цен на продовольственные товары в государственной и кооперативной торговле и цен на сельскохозяйственные продукты на колхозном рынке в СССР
в 1985-1990 гг. (1985 г. = 100%) 7
Вид торговли
Годы
1989
1990
Государственная и кооперативная
111
115
Колхозный рынок
115
135
Источник: Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 166,174.
Таблица 21
Соотношение цен колхозного рынка и государственных розничных цен за 1980-1987 гг.
(государственные розничные цены = 100%)
Год
Соотношение
Год
Соотношение
1980
257
1986
263
1985
263
1987
277
Источник
: Народное хозяйство СССР в 1987 г. С. 438.
лишь в нерыночной, централизованной и командной экономике, проявляется при сопоставлении с динамикой и уровнем цен колхозного рынка (табл. 20 и 21).
Некорректно рассчитывался ЦСУ СССР и индекс цен в области капитального строительства. Специалистам давно было известно, что лишь половина инвестиций в стране была нормально обеспечена необходимой техникой19. Не вызывало сомнений и то обстоятельство, что наращивание инвестиций не сопровождается адекватным ростом производственных мощностей. Использование так называемых сметных цен на строительно-монтажные работы, подобно использованию прейскурантных цен в государственной розничной торговле, приводило к занижению индекса цен на строительство и монтаж оборудования и завышению роста физического объема инвестиций. Сметные цены были сильно оторваны от фактических затрат и реальных цен, которые всегда были намного больше. А поскольку плановые и статистические органы ориентировались не на ввод законченных объектов, а на валовые показатели, то в увеличении объемов капитального строительства и капвложений оказывались заинтересованы все: и Госстрой СССР, и строительные, и
19 	Правда. 1989. 30 окт.
96


Таблица 22
Сравнение индексов оптовых цен предприятий всей промышленности и машиностроения (1985 г. = 100)
Год
Промышлен¬
Машино¬
Год
Промышлен¬
Машино¬
ность в целом
строение
ность в целом
строение
1986
101,0
101,8
1989
104,1
105,8
1987
101,5
102,3
1990
107,2
109,0
1988
102,4
102,9
Ис
т о ч н и к : Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 159.
машиностроительные министерства, а также Госплан и ЦСУ СССР. О вышестоящих партийных и хозяйственных органах, которые также хотели хорошо выглядеть, и говорить не приходится.
В ряде работ советских экономистов прямо констатировалось, что еще на проектной стадии строительства плановики вводили в документацию использование самых дорогих строительных материалов, будучи заинтересованными в росте стоимостных объемов строительства, а значит, и в росте цен. Так, М. Лемешев еще в 1986 г. писал, что “предприятия, объединения и даже целые отрасли народного хозяйства были прямо заинтересованы в росте издержек производства”20. По расчетам Д. Палтеровича и В. Фальцмана, рост оптовых цен на машины составлял около 3% в год21.
Поэтому совсем не выглядит парадоксом тот факт, когда в этих условиях официальная статистика показывала увеличение масштабов капитального строительства при отсутствии его реального роста. Так, по оценке экспертов, реальные физические объемы строительства в СССР с 1985 по 1987 г. сокращались на 1,5% ежегодно при росте официального индекса на 5% в год22.
Не меньшие, а скорее еще большие искажения имели место при расчетах индекса оптовых цен на машиностроительную продукцию. Отрасль с наиболее быстрым обновлением производимой продукции (до 40% ежегодно) представлялась официальной статистикой как отрасль с весьма низким ростом индекса оптовых цен в результате неправильной методики счета, основывающейся на прейскурантных ценах и исключающей из расчета цены на новую продукцию (табл. 22).
Интересно отметить, что индекс оптовых цен на продукцию машиностроения до конца 80-х годов почти совпадал с индексом оптовых цен всей промышленности. Лишь с 1989 г. началось более или менее заметное его опережение. Именно с этого года подверглась
20 Вопр. экономики. 1986. № 4. С. 91.
21 План, хоз-во. 1988. № 1. С. 64.
22 Строит, газета. 1989. 23 апр.
4. B.M. Кудров
97


частичному пересмотру методика исчисления индексов цен и продукции в Госкомстате СССР. До 1985 г. статистика оптовых цен вообще почти не публиковалась. Не случайно С. Столяров говорил о “белых пятнах”, образовавшихся в индексах оптовые и заготовительно-закупочных цен после 1930 г.23  24
О скрытом росте цен на продукцию машиностроения СССР знали и писали многие советские экономисты (В. Красовский, Д. Пал- терович, В. Фальцман и др.). Обобщенную количественную оценку этого роста цен попытался дать Г. Ханин. По его весьма неясно объясненным расчетам, скрытый рост оптовых цен на машиностроительную продукцию СССР составил в 1956-1960 гг. 25%, в 1961-1965 гг. - 18, в 1966-1970 гг. - 33 и в 1971-1975 гг. - 34%24. Постоянный рост инвестиций в этих условиях и не мог сопровождаться соответствующим ростом производственных мощностей.
Удивительно, как при такой громоздкости и несостыкованности всей системы расчетов индексов ЦСУ СССР “подгоняло” друг к другу темпы роста производства и цен. Естественно, что делалось это в значительной мере произвольно. Приходится заключить, что с профессиональной точки зрения вся статистическая работа бывшего ЦСУ СССР носила фальсифицированный характер. Именно поэтому она породила лавину альтернативных расчетов как на Западе, так и у нас в стране. В принципе все макроэкономические ряды за советские годы требуют перепроверки и пересчетов.
Рассмотрим теперь индекс ВНП СССР. Этот показатель, как уже говорилось, стал рассчитываться в нашей стране лишь с 1988 г. под сильным влиянием мировой общественности и внутренних потребностей в более общем показателе, адекватно отражающем концепцию конечного общественного продукта. Помимо продукции отраслей материального производства этот показатель включает продукцию всей сферы услуг в соответствии с международной практикой.
Это был реальный, хотя и весьма запоздалый, шаг вперед, ставший возможным благодаря горбачевской перестройке. Однако остается загадкой, почему в связи с расчетом данного показателя сначала ЦСУ, а затем и Госкомстат СССР не приступили также к расчетам национального дохода по расширенной концепции, т.е. с учетом сферы услуг. Видимо, крепки еще “марксистские” устои у советских и российских статистиков.
ВНП рассчитывался и рассчитывается ЦСУ и Госкомстатом как созданный (произведенный) и использованный. Произведенный ВНП определяется как созданный национальный доход плюс амортизация основных фондов и доходы, полученные в сфере услуг. Использованный ВНП исчисляется как использованный национальный
23 Столяров С. Указ. соч. С. 94.
24 Ханин Г. Указ. соч. С. 160.
98


Таблица 23
Последняя публикация Госкомстата СССР об отраслевой структуре ВНП* СССР (%)
Отрасль
Годы
1980
1985
1989
ВНП в целом
100
100
100
В том числе
Промышленность
41
36
32
Сельское хозяйство
13
17
18
Строительство
8
8
10
Сфера услуг
38
39
40
в том числе
торговля
13
14
12
транспорт и связь
6
6
6
другие отрасли
19
19
22
* В текущих ценах.
доход с учетом амортизации основных фондов и расходов на все виды услуг.
Итоги официальных расчетов произведенного и использованного ВНП бывшего СССР приводятся в табл. 23 и 24.
Пересчет использованного ВНП в неизменные цены производится по индексам цен на отдельные компоненты ВНП. При этом расходы на потребительские товары и услуги пересчитываются по индексам потребительских цен на товары и платные услуги. Построение этого индекса осуществляется на основе наблюдения за уровнем и динамикой цен товаров (услуг) - представителей в соответствии с “Методикой исчисления сводного индекса потребительских цен”, утвержденной Госкомстатом СССР 4 апреля 1990 г. Валовое накопление пересчитывается по индексам цен на капитальные вложения.
Необходимо отметить, что индексы цен, используемые для расчетов темпов роста ВНП, к концу 80-х годов были заметно усовершенствованы по сравнению с индексами цен, которые применялись в прошлом для расчетов использованного национального дохода в неизменных ценах. Уже стали браться реальные цены, расширен круг товаров (услуг) - представителей, базовый год для расчета стал меняться один раз в 5 лет. К проверке расчетов новых индексов стали привлекаться специалисты МВФ и другие эксперты стран Запада. Однако это были лишь первые шаги в направлении необходимого и давно назревшего пересмотра всей советской статистики.
Теперь в системе учета и статистической методологии, применяемой в России, сохраняются многие пережитки и привычки прошлого, которые со временем должны быть изжиты. По-прежнему в россий- 4*
99


Таблица 24
Последняя публикация Госкомстата СССР об использовании ВНП* (млрд руб.)
Показатель
Годы
1985
1986
1987
1988
1989
1990
ВНП в целом
777,0
798,5
825,0
875,4
943,0
1000
в том числе общее конечное потребление населением материальных благ и услуг
426,0
436,2
449,3
477,0
513,7
569,00
в том числе расходы на конечное потребление домашних хозяйств
373,8
381,5
392,8
415,7
450,6
502,0
конечное потребление государственных учреждений, обслуживающих домашние хозяйства
52,2
54,7
56,5
61,3
63,1
67,0
Валовое накопление (капвложения и изменение запасов материальных оборотных средств)
248,4
255,5
259,4
283,6
305,0
300,9
Расходы на ко- 102,6 106,8 116,3 114,8
нечное потребление государственных учреждений, удовлетворяющих коллективные потребности, и
др.
* В текущих ценах.
Источник: Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 9.
124,3
130,1
ской статистике особый акцент делается на сплошной учет, а не на выборочные обследования, на материальное производство и недостаточное внимание уделяется сфере услуг.
Но появилось и много нового. В силу специфики учета недооценивается продукция частного сектора в экономике. На частных предприятиях еще нет налаженного учета производимой продукции, что привело к появлению многочисленных лазеек для ее сокрытия.
100


Сегодня производство на частных предприятиях не полностью учитывается статистикой. Получается, что чем быстрее развивается частное предпринимательство, тем больше недоучитывается реальный выпуск продукции. Поэтому речь идет о необходимости перехода с системы сплошного статистического наблюдения и учета на систему выборочных обследований, цензов, регистров и других современных подходов. Число агентов рынка в России увеличилось, например, с 500 тыс. в январе 1993 г. до 2 млн в середине 1994 г. и, как полагают эксперты, ежегодно удваивается25. В таких условиях сплошной статистический учет становится абсурдом.
Занижение объемов выпускаемой продукции в настоящее время также связано с нарастанием доли теневой экономики и невключением ее продукции в стоимостные макроэкономические показатели. Согласно имеющимся оценкам, доходы от теневой экономики в России составили в 1991 г. 110 млрд руб., или 9% ВВП, в 1992 г. с учетом роста цен они уже равнялись 2-2,5 трлн руб., или 13-17% ВВП26. Доля теневой экономики устойчиво растет на фоне общего спада производства (1990-1998 гг.), достигая, по некоторым данным, уже 25% ВВП.
Следует также учесть, что за последние годы ослабла дисциплина, исчез былой административный контроль за отчетностью, предприятия в целях уклонения от налогов стали серьезно манипулировать цифрами и получили для этого реальную возможность в условиях либеральной экономики, чего не было раньше. Есть даже предприятия, продукция которых вообще не отражается в статистической отчетности. Так, в 1992 г. Россия добыла на 15 млн т нефти больше, чем было сообщено официально Госкомстатом, поэтому в действительности падение общей добычи нефти составило не 14%, как сообщалось, а 11,5%27.
Вызывает недоумение и неадекватность сохранившейся от советского прошлого системы сбора данных о ценах на местах.
Во-первых, учетчики движения розничных цен фиксируют их на определенную дату в определенных магазинах по полной розничной цене. Однако некоторая часть продовольственных товаров реализуется среди малоимущих слоев населения в специальных магазинах и на предприятиях по значительно более низким ценам, дотируемым из местных бюджетов. Из этих же источников, а также за счет невыплаты федеральных налогов дотируются и низкие цены в ряде “красных” районов страны: часто эти цены не попадают в расчет общего индекса розничных цен. Получается, что чем больше социальная поддержка населения, тем сильнее завышается официальный индекс розничных цен.
25 Финанс, известия. 1994. 18-24 авг.
26 Независ. газета. 1993. 12 февр.; Стат. бюлл. 1993. № 3. С. 45.
27 Моск, новости. 1993. 11 апр.
101


Во-вторых, учетчики движения оптовых цен фиксируют цены на привычных для них объектах наблюдения - на крупных государственных предприятиях - и не учитывают движения цен в новых частных и кооперативных коммерческих структурах. Поэтому чем быстрее развивается предпринимательство, тем больше искажается индекс оптовых цен. Не случайно он в сводном виде по экономике в целом за более или менее продолжительный отрезок времени до сих пор не публикуется Госкомстатом в статистических ежегодниках.
Тем не менее официальные расчеты ВВП и ВНП России после 1991 г. в методологическом отношении претерпели серьезные изменения. Повысилось качество индексов потребительских цен и капвложений. Эти расчеты стали проводиться под наблюдением экспертов МВФ, которые, кстати, обнаружили, что общий объем ВВП России за 1992 г. оказался занижен (!) на 3%. Но пока трудно говорить о полной достоверности динамических рядов ВВП и ВНП.
Вспоминаются в этой связи корректировки к темпам роста ВНП и национального дохода СССР за 1985-1987 гг., устранявшие влияние сокращения производства и реализации алкогольных напитков в период “алкогольной кампании” в стране. В результате исключения этих статей из официальных расчетов темпы роста национального дохода СССР были искусственно завышены почти вдвое. На деле произведенный национальный доход в 1985 г. вырос не на 3,5%, как официально сообщалось, а на 1,6%, в 1986 г. - соответственно не на 4,1, а на 2,3%28. Похоже, что ЦСУ СССР хотело поначалу скрыть негативный эффект антиалкогольной кампании на темпы экономического роста, но стараниями международных экспертов этого не произошло.
В 1994-1995 гг. проводилась работа по проверке расчетов темпов роста ВВП России за 1990-1994 гг. Была создана Объединенная рабочая группа Госкомстата России и Всемирного банка, которая уточнила базовую информацию и предложила ряд новых методик расчетов, новые индексы цен в соответствии с международной практикой. В частности, был произведен досчет неучтенной ранее добавленной стоимости, созданной на негосударственных предприятиях и в личных подсобных хозяйствах населения, доход от деятельности посредников, занятых внешнеэкономической деятельностью (“челноков”), доход в секторе банковских услуг и т.д.
В результате были внесены существенные коррективы в темпы роста ВВП России. Оказалось, что общее падение ВВП за 1990-1994 гг. составило не 47%, как это следует из ранее проведенных официальных расчетов, а 35%. Правительству и Госкомстату России было предложено считать эти альтернативные оценки официальными данными. Более подробно сравнение старых и новых данных см. в табл. 25 и 26.
28 	Кириченко В. Указ. соч. С. 21.
102


Таблица 25
Старые и новые оценки ВВП России
Показатель
Годы
1990
1991
1992
1993
1994
ВВП в текущих ценах, трлн руб.
официальные
0,644
1,3
18,1
162,3
630,0
данные пересмотренные данные
0,644
1,4
19,0
171,5
630,1
Темпы роста ВВП (% к предыдущему году)
официальные
-
-12,8
-19,2
-12,0
-15,0
данные пересмотренные данные
-
-5,0
-14,5
-8,7
-12,6
Индекс-дефлятор ВНП (число раз к предыдущему году)
официальные
-
2,3
17,2
10,2
4,5
данные пересмотренные данные
-
2,3
15,9
9,9
4,2
Источник
: Вопр. статистики. 1995. № 11. С. 62.
Таблица 26
Индекс роста ВВП России
Данные
Годы
1990
1991
1992
1993
1994
Официальные
100,0
87,2
70,5
62,0
52,7
100,0
80,8
71,1
60,4
Пересмотренные
100,0
95,0
81,2
74,2
64,8
100,0
85,5
78,1
68,2
Источник: Вопр. статистики. 1995. № 11. С. 62.
С 1991 г. Госкомстат России приступил к расчетам индекса промышленного производства на основе методологии, принятой на Западе, т.е. по данным о динамике набора натуральных показателей продукции с агрегацией их в общепромышленный индекс по весам на базе добавленной стоимости.
Для этих расчетов была сформирована корзина товаров-представителей в количестве 372 наименований, по которым имеются
103


Таблица 27
Степень представительности товаров, взятых при расчете индекса промышленного производства России за 1991 и 1992 гг.
Отрасль
Количество товаров-представителей
ИХ доля в продукции отрасли, %
Вся промышленность
372
70
Электроэнергетика
2
99
Топливная
12
78
Черная металлургия
12
77
Цветная металлургия
27
62
Химическая и нефтехимическая
44
66
Невоенное машиностроение
126
33
Лесная, деревообрабатывающая, цел¬
42
92
люлозно-бумажная
Стройматериалы
20
86
Легкая
41
77
Пищевая
42
95
Микробиологическая
2
94
Мукомольно-крупяная и
3
89
комбикормовая
Источник: Рабочие материалы Госкомстата РФ.
данные как о выпуске продукции в натуральном выражении, так и о средних оптовых ценах. Этот набор охватил 70% общего объема промышленной продукции за 1991 г. с разбросом степени представительности от 33% по невоенному машиностроению до 99% по электроэнергетике (табл. 27). Всего было рассчитано 120 отраслевых и подотраслевых индексов промышленного производства. Можно считать, что эта методика с 1991 г. заменила собой старую, основанную на показателе валовой продукции и сплошном статистическом учете.
Обращает на себя внимание низкая представительность набора товаров по машиностроению, невключение в него военной техники. Динамика военного производства рассчитывалась в неизменных ценах по отчетам предприятий ВПК, т.е. традиционным методом сплошного учета. Так же рассчитывалась и динамика продукции приборостроения, лесной промышленности и частично легкой, что, как известно, завышает рост и занижает падение производства.
Интересно отметить, что сравнение результатов расчета по натуральным показателям и отчетам предприятий показало серьезные различия. В 1991 г., например, падение производства, рассчитанное новым методом, составило 8, старым - 2,7%, т.е. разрыв почти в 3 раза. По машиностроению расчет новым методом выявил падение производства на 10%, старым методом - рост почти на 4%(!). Это уже не только большая количественная, но и качественная разница (табл. 28).
104


Таблица 28
Индекс промышленного производства за 1991 г. (1900 г. = 100)
Отрасль, комплекс
Метод расчета
старый
новый
Вся промышленность
97,3
92,0
Тяжелая
98,8
-
Топливно-энергетический комплекс
95,8
-
Металлургический
91,9
-
Машиностроительный
103,9
90,0
Химико-лесной
98,0
92,5
Стройматериалы
97,6
-
Легкая
99,9
91,0
Пищевая
90,9
-
Источник: Рабочие материалы Госкомстата РФ.
Хотя в 1991 г. темпы роста еще не всех отраслей промышленности рассчитывались новым, более современным методом, тем не менее в расчетах индекса промышленного производства сделаны первые перестроечные шаги. Но при этом старые индексы не пересчитаны, и, более того, механически соединены с новыми.
Таким образом, перестройка российской статистики происходит крайне медленно, нерешительно и противоречиво.
Имеющиеся кадры статистиков в значительной своей части выросли в тоталитарное советское время, их мышление и менталитет заражены подчас многими предрассудками, устаревшими привычками. Это был вынужден признать и прежний председатель Госкомстата РФ Ю. Юрков. Выступая на заседании Совета руководителей органов государственной статистики РФ в 1995 г., он заявил: “Жизнь изменилась, а организация статистики осталась старой. Из отчетности исчезли плановые показатели и нормативы, показатели их выполнения остались. Мы все сильнее ощущаем балласт нашего консерватизма: лишние, устаревшие показатели, полная несопря- женность отраслей статистики. Возьмем, к примеру, финансовую статистику. В отсутствии балансов мы наплодили массу форм статистической отчетности, сведение которой воедино не дает целостной картины о финансовом положении в экономике: то разный круг отчитавшихся предприятий, то разная методология. Что уж говорить о сопоставимости с другими отраслями статистики - трудом, фондами, произведенной продукцией и т.д.”29
В результате сохраняется общий низкий уровень статистики в России. Характерна в этой связи и другая оценка общего состояния экономической информации в стране, которую дал бывший вице29 	Вопр. статистики. 1995. <№ 10. С. 6.
105


премьер Б. Федоров вскоре после занятия им этого высокого поста: “К исходу двух месяцев работы в правительстве я с удивлением обнаружил, что никто не представляет, какие финансовые потоки существуют в нашем государстве. Миллиарды льготных кредитов, астрономические суммы раздаются направо-налево/Центральный банк знает одну сторону дела, правительство - другую, свой “уголок” - у парламента. А нужна полная ясность: вот технические кредиты Центрального банка странам СНГ, вот его кредиты правительству и коммерческим банкам, вот кредиты последних народному хозяйству, вот валютные интервенции. Это - элементарная матрица экономической политики нормальной страны. Пока мы не увяжем все в стройную картину, реально двинуться вперед будет крайне сложно”30.
Таков результат наследства, доставшегося статистике новой России от бывшего СССР. Тем не менее нельзя не видеть и тех позитивных сдвигов, которые произошли и происходят в статистической методологии Госкомстата России в наши дни.
* * *
В заключение хотелось бы поделиться с читателем некоторыми соображениями о будущем российской экономической статистики с учетом ее прошлого. Поэтому прежде всего важно подвести итоги всего сказанного об этом прошлом.
1. 	После 1928 г. Советский Союз отказался от надежной и правдивой статистики. Поскольку экономика бывшего СССР была экономикой нерыночного, командно-распределительного и даже тоталитарного типа, политическая система требовала идеологизированных статистических оценок. В соответствии с таким социально-политическим заказом и подбиралась методология для тех или иных расчетов, проводилось “воспитание” статистического аппарата. Советская статистика составляла неотъемлемую часть советской хозяйственной и политической системы и развивалась вместе с ней. И если эта система была по сути псевдоэкономической, то и статистику она породила псевдоэкономическую и псевдонаучную. Поэтому естественно, что после краха старой политической и экономической системы наступил и крах адекватной ей советской статистики. Однако в отличие от первого краха второй крах принял явно затяжной характер.
Пришло время строить новую статистику, адекватную требованиям рыночной экономики и политической демократии. Однако рыночная экономика еще не зрелая, а политическая демократия еще слаба, не устоялась и постоянно находится под угрозой. Все это - не лучшая почва для экономических реформ и становления действительно качественной, нормальной статистики.
30 	Сегодня. 1993. 16 марта. С. 10.
106


2. Госкомстат России стал естественным преемником бывшего Госкомстата СССР. Последний же был типичной “стройкой коммунизма”, этаким бюрократическим монстром с огромным персоналом, занятым рутинной работой. Все решало “начальство”, которое получало указания со Старой площади (ЦК КПСС). Под них и подбиралась та или иная “методология”.
Разработанные ЦСУ и Госкомстатом СССР методики исчисления показателей часто напрямую фальсифицировали статистические изменения, скрывали недостатки в экономике и социальной жизни страны, преувеличивали ее достижения. Вплоть до 1988 г. ЦСУ СССР попросту игнорировало фактор инфляции, что вместе с использованием в качестве неизменных цен 1926/27 г. вело к огромному завышению темпов роста производства.
3. Созданная в советское время система отчетности на государственных предприятиях, основанная на сплошном учете произведенной продукции, использовании произвольных, директивно установленных цен, порождала целую систему искажений, идущую снизу вверх. В этой системе работали люди особого рода, советские люди, или “homo soveticus”, которые руководствовались псевдопатриоти- ческим зовом, зовом, идущим от всепроникающей идеологии и “воспитательной работы”. Именно их руками и вершилось статистическое искажение действительности.
4. Госкомстат России приступил к переходу на новые, отвечающие международным требованиям методики обработки статистической информации, пересмотру сложившейся ранее системы отчетности, к расчетам новых показателей и пересчету старых за небольшой прошлый период. Разработана и утверждена Верховным Советом РФ Государственная программа перехода Российской Федерации на принятую в международной практике систему учета и статистики в соответствии с требованиями развития рыночной экономики. Вместе с тем этот переход идет медленно и продвижение касается прежде всего статистики промышленного производства и цен. Во многих же других областях продвижение малозаметно.
Представляется, что нынешний Госкомстат РФ сохранил в себе многие черты старого ЦСУ СССР, но в то же время начал движение вперед к своему новому облику в условиях нормальной рыночной системы. Но пока это своего рода мутант, которому еще предстоит полностью перестроить свою работу и стать нормальным государственным органом статистики.
В Госкомстате России работают в основном старые еще кадры из бывшего ЦСУ, их политическая ориентация не всегда реформаторская или рыночная. Как и в прежние советские времена, официальные публикации Госкомстата РФ не содержат многих важных статистических данных, таблицы часто противоречат друг другу по классификациям, одновременно используются уже отжившие и вполне современные концепции и методики.
107


И тем не менее можно оптимистично оценить перспективы дальнейшей перестройки российской статистики в аспекте восприятия международных правил и норм. Уже появились достаточно авторитетные официальные документы и научные публикации, свидетельствующие о том, что силы прогресса сильнее консервативных сил. Эксперты международных организаций и западные ученые стали обычными гостями и посетителями Госкомстата России. Открытое обсуждение с ними деталей статистических оценок и методологии также становится нормальной практикой. Однако эти контакты необходимо поставить на стабильную и более широкую основу.
Представляется, что Госкомстату России нужна постоянная техническая помощь (и экспертиза) со стороны западных специалистов по всем разделам современной статистики в процессе подготовки статистических докладов правительству и публикаций. Такая помощь должна быть грамотно спланирована и скоординирована, а рабочий контакт с Госкомстатом России должен быть постоянным.
Необходимо иметь в виду, что российская статистика никогда раньше не работала по международным правилам и тем более в условиях высокой инфляции и множественности цен. Поэтому было бы целесообразно организовать специальный научный и консультативный центр по техническому содействию перестройке российской статистики. Сначала надо встать на новые рельсы и научиться современным методам сбора и обработки первичной статистической информации и лишь потом приступить к пересчету всех прежних данных советской статистики, всех “исторических” рядов. Одновременно необходимо совершенствовать современное обучение в вузах молодых российских статистиков.
Однако самым главным фактором реальной перестройки российской статистики является прогресс в процессе экономической реформы в стране. Если заработает зрелая рыночная инфраструктура, повысит свою эффективность смешанная, или многоукладная, экономика, станет более действенным механизм конкуренции и, следовательно, получит фундаментальную поддержку развитие демократический преобразований в стране, то перестройка статистики войдет в естественное русло и будет благополучно завершена.


Глава 4
АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ОЦЕНКИ СОВЕТСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА
Как следует из предыдущего анализа, бывший Советский Союз стремился представить себя страной с быстро растущей экономикой, способной догнать и перегнать Запад чуть ли не в любой сфере. Этой цели и служило завышение темпов роста советской экономики, которое на протяжении многих десятилетий практиковалось руководством страны.
Данный факт не мог не породить множество попыток альтернативных, более реалистичных оценок темпов экономического развития СССР как на Западе, так и в нашей стране. К сожалению, у нас подобная работа развернулась сравнительно недавно, практически начиная лишь с периода перестройки, в то время как на Западе она ведется уже более шести десятилетий, что было обусловлено как угрозой “экспорта” революции, так и угрозой превращения холодной войны в третью мировую.
1. ЗАПАДНЫЙ ОПЫТ
Еще в начале 30-х годов С. Прокопович, живший тогда в эмиграции в Праге, в одной из своих работ выразил сомнение в официальных расчетах темпов экономического роста СССР за 20-е годы, которые не учитывали, по его мнению, явное снижение качества советских товаров по сравнению с качеством товаров, произведенных в 1913 г., и, следовательно, невольно были завышенными. С. Прокопович представил собственные оценки роста национального дохода СССР за 1913-1929/30 гг. (табл. 29).
Данные Прокоповича показывают меньшее падение национального дохода за 1913-1925/26 гг., чем официальные, меньший его прирост за 1925/26-1927/28 гг., но больший прирост за 1925/26-1929/30 гг. В целом же за весь рассматриваемый период темпы роста национального дохода СССР, по расчетам Прокоповича, оказались выше, чем по официальным данным.
Другим цйонером западной школы советологов-пересчетчиков темпов экономического роста СССР стал известный английский экономист К. Кларк. В 1939 и 1940 гг. он опубликовал две книги, со-
109


Таблица 29
Темпы роста национального дохода СССР по официальным данным и расчетам С. Прокоповича (%)
Год
Расчеты
С. Прокоповича
Официальные данные
Год

Расчеты / С. Прокоповича
Официальные данные
1913
100,0
100,0
1926/27
101,4
103,3
1922/23
58,0
-
1927/28
108,9
109,5
1924/25
77,4
-
1928/29
119,8
119,0
1925/26
94,7
80,0
1929/30
142,2
137,6
Источники: Clark С A. Critique of Russian Statistics. L., 1939. P. 16; Вайнштейн А. Народный доход России и СССР. М.: Наука, 1969. С. 102.
Таблица 30
Темпы роста национального дохода СССР по официальным данным и расчетам К. Кларка (%)
Год
Расчеты К. Кларка
Официальные данные
Год
Расчеты К. Кларка
Официальные данные
1913
100
100
1934
118
265
1928
101
119
1937
165
459
Источники: Clark С. Op. cit. Р. 41; Вайнштейн А. Указ. соч. С. 102.
державшие его альтернативные оценки темпов роста национального дохода СССР. Используя английские неизменные цены в фунтах стерлингов и подобрав “корзину” советских товаров-представителей, Кларк рассчитал темпы экономического роста СССР за 1913-1937 гг. (табл. 30).
Динамика национального дохода СССР, определенная К. Кларком за 1913-1928 гг., не слишком отличается от официальных данных, которые за этот период были вполне достоверными. Однако для 1928-1934 и 1934-1937 гг., как и за 1928-1937 гг., разница оказалась существенной: среднегодовые темпы прироста, рассчитанные Кларком, были соответственно в 7,2 и 4,5 раза ниже официальных вследствие не только огромного завышения официальных данных, но и серьезного занижения динамики национального дохода СССР самим Кларком из-за несовершенства его расчетов. Так, при формировании “корзины” товаров-представителей он не мог включить в нее большинство машиностроительных изделий (в частности, военную технику), выпуск которых характеризовался высокими темпами роста. Национальный доход СССР, по его расчетам, в 1928-1937 гг. рос намного медленнее, чем производство стали (производство стали в СССР в 1928-1937 гг. увеличилось
110


Таблица 31
Последняя версия К. Кларка о темпах роста национального дохода СССР (%)
Год
Темпы роста, %
Год
Темпы роста, %
Год
Темпы роста, %
1913
100,0
1932-1937
135,7
1940
183,9
1928
114,3
1937
152,2
1951
242,6
1932
100,0
1938
156,5
1953
277,1
Источник: Clark C. The Conditions of Economic Progress. L., 1957. P. 247.
в 4,1 раза)1. Но тем не менее Кларк показал и нереалистичность официальных данных о росте национального дохода СССР. В третьем издании своей всемирно известной книги “Условия экономического прогресса” (1957 г.) К. Кларк продолжит собственные оценки темпов роста национального дохода СССР, доведя их до 1953 г. (табл. 31).
Данные табл. 31 отличаются от предыдущих расчетов Кларка. Рост советского национального дохода за 1913-1928 гг. у него оказался выше, а за 1913-1937 и особенно за 1928-1937 гг. заметно ниже, чем прежде. Обращает на себя внимание цифра за 1932 г., свидетельствующая о резком падении национального дохода СССР. Зато весьма высокими темпами у Кларка отмечены несколько послевоенных лет. Так, объем национального дохода за 1951 г. превысил уровень довоенного 1940 г. более чем в 1,3 раза, а в 1953 г. он был больше 1951 г. на 14%. Среднегодовые темпы роста национального дохода СССР Кларк оценил так (в%)1  2: 0,7 в 1913-1928 гг., 1,6 в 1928-1938 гг., 2,0 в 1938-1953 гг. Это очень низкие темпы для СССР, намного ниже, чем по расчетам последующих западных советологов. Вслед за Кларком расчет темпов роста национального дохода СССР сразу же после окончания второй мировой войны сделал И. Уайлер. Однако в отличие от Кларка он не сообщил подробностей своих исчислений. Известно лишь, что расчет велся в американских ценах 1940 г., а результат оказался выше, чем у Кларка (табл. 32).
Более серьезная попытка альтернативного расчета темпов советского экономического роста была предпринята в 50-е годы известным американским советологом Н. Ясным. Он не принял расчетов К. Кларка, считая, что они “занижают темпы роста советской экономики в еще большей степени, чем их завышают официальные данные”3, и считал также, что советская официальная статистика на
1 СССР и капиталистические страны. М.: Госпланиздат, 1939. С. 159.
2 Clark С. Op. cit. Р. 250.
3 Yasny N. Essays on the Soviet Economy. N.Y., 1962. P. 6.
Ill


Таблица 32
Рост национального дохода СССР по И. Уайлеру
Год
Национальный доход
Z
млрд, долл.*
индекс
1928
20,2
100
1937
37,8
187
1940
45,1
223
* В ценах 1940 г.
Источник: Social Research. 1946. Dec.
деле “есть смесь правды и лжи, сознательной фальсификации и несознательных ошибок”. Но официальные индексы, как правило, серьезно завышены4.
В отличие от Кларка, Ясный пользовался оценками в неизменных рублевых ценах. Его оценки базируются на более широком наборе товаров-представителей, по которым он определял индексы цен для многих секторов и отраслей народного хозяйства СССР. Темпы роста, рассчитанные им, оказались значительно выше, чем исчисленные Кларком (табл. 33).
Данные табл. 33 свидетельствуют о том, что наиболее высокие темпы роста национального дохода и особенно промышленного производства в СССР приходятся не на 30-е, а на 50-е годы. В 30-е годы имели место абсолютные падения объемов национального дохода (1931 и 1932 гг.) и снижение темпов прироста как национального дохода, так и особенно промышленного производства к концу десятилетия. Но и в 50-е годы наметилась тенденция к снижению темпов экономического роста СССР.
Несмотря на то что Ясный резко критиковал некоторых западных советологов за якобы слепое следование советским официальным данным, он сам получил весьма высокие темпы роста экономики бывшего СССР5. По его данным, среднегодовой прирост национального дохода СССР за 1927-1940 гг. составил свыше 6%, промышленного производства - 10%, что в ряде случаев выше темпов, полученных многими другими западными советологами.
Интересно отметить, что в процессе своих расчетов по промышленности СССР Ясный изучил ход выполнения советских довоенных пятилеток и пришел к выводу, что ни одна из них не была выполнена
4 Ibid. Р. 17.
5 Так, в 1962 г. Н. Ясный писал, что “профессор А. Бергсон занял в 1942 г. пост руководителя исследований по советской экономике в Бюро стратегической службы США и дал советской статистике зеленый свет, считая ее достоверной”, а английский ученый М. Добб также дает неверную, явно завышенную оценку советской официальной статистики (YasnyN. Op. cit. Р. 17, 23).
112


Таблица 33
Темпы роста национального дохода и промышленного производства СССР, рассчитанные Н. Ясным (%)
Год
Национальный доход
Промышленность
годовой прирост
индекс
годовой прирост
индекс
1928
10
110*
17
117*
1929
8
118,8
16
135,7
1930
7
127,1
14
154,7
1931
-3
123,3
10
170,2
1932
-5
117,1
4
177,0
1933
5
123,0
5
185,8
1934
12-13
138,4
16
215,5
1935
16
160,5
22
262,9
1936
12-13
180,6
17
307,6
1937
6-7
192,3
6
326,1
1938
4
200,0
3
335,9
1939
4,5
208,4
3
346,0
1940
4,5
217,4
3
356,4
1948
14
114,0**
26
126**
1949
13
128,8
23
155,0
1950
13
145,5
20
186,0
1951
10,5
160,8
14
212,0
1952
9,5
176,1
10
233,2
1953
6,7
187,9
10
256,5
1954
8,5
203,9
15
295,0
1955
8,5
221,2
10
324,5
1956
8,5
240,0
9
353,7
* 1927 г. = 100.
** 1947 = 100.
Источник: Yasny N. Essays on the Soviet Economy. P. 168.
(табл. 34). Поздне к такому же выводу пришли и некоторые советские экономисты.
Данные табл. 34 свидетельствуют о катастрофическом невыполнении принятых до войны в годы индустриализации планов развития промышленного производства в СССР, что говорит об их нереальности. Вместе с тем темпы роста промышленности в целом были высокими, особенно если сравнить с другими странами.
Но наиболее солидным и фундаментальным трудом, содержащим расчеты альтернативных темпов экономического роста бывшего СССР, стала, несомненно, работа американского профессора А. Бергсона, его сотрудников и учеников. Свое исследование Бергсон начал еще до войны, после ее окончания он его расширил, привлек много/талантливых ученых и при поддержке “Рэнд корпо- рейшн” в 50-60-е годы опубликовал важные результаты и выводы. По детальности и тщательности расчетов, широте статистической
113


Таблица 34
Степень выполнения планов довоенных пятилеток по темпам роста натуральных показателей (%)
Наименование продукции
I пятилетка(1927- 1932 гг.)
П пятилетка (1932-
1937 гг.)
/
7 Ш пятилетка (1937-1940 гг.)
план
факт
% выполнения
план
факт
% выполнения
план
факт
% выполнения
Уголь
112
81
72
137
98
72
45
30
67
Нефть
85
91
107
110
37
34
39
12
31
Лесозаготовки
18
29
161
64
38
59
38
32
84
Электроэнергия
336
165
49
184
172
93
53
33
62
Чугун
203
88
43
160
134
84
26
3,5
13
Сталь
160
39
24
188
200
106
29
3,5
12
Прокат
135
26
19
202
202
100
31
0,8
3
Пиломатериалы
135
100
74
71
12
17
40
1,7
4
Мебель
268
111
41
76
18
24
28
21
75
Цемент
246
89
36
116
57
49
51
5,5
11
Хлопчатобумаж¬
69
-2
-
87
27
75
21
17
81
ные ткани
Шерстяные ткани
180
-6
-
142
15
И
34
14
41
Обувь
142
37
26
120
100
83
29
25
86
Бумага и картон
171
55
32
119
62
52
40
-2
-
Спички
122
2
1,6
114
29
25
47
38
81
Мыло
176
64
36
180
39
22
44
31
70
Источник: Yasny N. The Soviet Economy During the Plan Era. Stanford University.
Press. 1951. P. 20.
базы этой работе и сейчас нет равных среди индивидуальных исследований такого рода на Западе.
А. Бергсон проводил расчеты темпов роста национального дохода и ВНП СССР на основе данных не об их производстве, а об использовании. Число взятых им товаров-представителей по фондам потребления, госзакупок и инвестиций достигало нескольких сотен. Все компоненты национального дохода и ВНП СССР были пересчитаны в неизменные цены 1937 г. в рублях с помощью множества специально рассчитанных индексов цен. В свою очередь эти неизменные рублевые цены были скорректированы на налог с оборота, субсидии, ренту, норму рентабельности и процента для получения оценок в соответствии с концепцией факторных цен, принятой в статистике США.
Можно считать классическими монографии, изданные представителями этой исследовательской команды в 60-х годах6. Как пишет 6 	Bergson A. The Real National Income of Soviet Russia Since 1928. Harvard University Press. 1961; Economic Trends in the Soviet Union. I Ed. by A. Bergson, S. Kuznets. Harvard University Press. 1963; Moorsteen R., Powell R. The Soviet Capital Stock, 1928-1962. Home wood., 1966.
114


известный американский советолог Гертруда Шродер, пионерная работа Бергсона была направлена прежде всего на развитие теоретически рациональной и практичной методологии, называемой “поправкой на факторную стоимость”. Это было сделано с целью исключить влияние серьезных диспропорций в советских ценах с тем, чтобы рублевые стоимостные показатели смогли более точно отражать реальное распределение ресурсов в экономике и реальные темпы экономического роста”7. Советские административные цены, в отличие от западных рыночных, не включали земельную ренту, в значительной степени доход на капитал (прибыль) и чрезвычайно отличались друг от друга в зависимости от включения или невключения налога с оборота и субсидий. По методологии Бергсона из соответствующих советских стоимостных показателей исключался налог с оборота, добавлялись субсидии и делались дооценки на доход от земли и капитала (ренту и прибыль). “И хотя эта методология далека от совершенства... - заключает Г. Шродер, - никто не предложил лучшей альтернативы”8. Во всяком случае, факторные цены лучше, чем текущие, отражали действительную структуру советского народного хозяйства и давали возможность получить более верные веса для исчисления сводного индекса ВНП.
Ряд близких коллег и учеников А. Бергсона (Ж. Чэпмэн, Г. Шродер, Р. Пауэлл и Р. Мурстин) занимались углубленным и более конкретным исчислением и изучением отдельных составных частей советского национального дохода и продукта. В частности, Чэпмэн и Шродер проделали важную работу в области изучения динамики и структуры личного потребления и реальных доходов населения, Пауэлл и Мурстин - динамики и структуры основного капитала, строительства и машиностроения в СССР. Тогда шла холодная война, и Америка остро нуждалась в реалистичном представлении о росте советской экономической и военной мощи, который тщательно скрывался или искажался в СССР в отличие от США, широко публиковавших свою статистику.
В результате скрупулезных расчетов были получены следующие значения среднегодовых темпов прироста чистого национального продукта СССР (близкий аналог национального дохода): за период 1928—1958 гг. они составили 4,1%, в том числе в 1928-1940 гг. - 4,2%, в 1940-1950 гг. - 1,9 и в 1950-1958 гг. - 6,8%. Эти темпы оказались существенно более низкими по сравнению с данными ЦСУ СССР, но заметно выше темпов роста соответствующего показателя в США, где сопоставимые приросты составили в 1929-1957 гг. 2,9%, в том числе в 1929-1948 гг. - 2,6 и в 1948-1957 гг. - 3,7%9.
7 Gertrude Е. Schroeder. Reflections on Economic Sovietology // Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. P. 205.
8 Ibid.
9 Bergson A. Productivity and the Social System - the USSR and the West. Harvard University Press, 1978. P. 122, 123.
115


Таблица 35
ВНП СССР в 1928-1955 гг. по расчетам А. Бергсона
Статья ВНП
1928
1937
1940
1944
1^0
/
1955
Закупки това-
55,1
Млрд руб Л
66,1 73,2
36,5
/
90,0
148,3
ров населением В том числе в розничной
57,7
66,4
35,7
77,9
136,2
торговле на колхоз-
8,4
6,8
0,8
12,1
12,1
ном рынке Жилищные
10,2
17,2
18,9
13,1
21,3
31,6
услуги Сельское пот-
39,8**
28,0
33,6
20,2
31,4
35,8
ребление в натуре Содержание
0,6
1,9
3,8
13,1
4,6
7,3
армии Личное потреб¬
105,7
113,2
129,5
82,9
147,3
223,0
ление, всего Социальные
6,1
22,6
27,0
20,7
32,8
40,3
услуги (здравоохранение, образование и пр.) Госаппарат
2,8
6,9
10,1
7,9
13,8
9,8
Военные рас¬
1,7
17,0
45,2
115,2
41,7
60,9
ходы (по бюджету)** Капиталовло¬
16,6
55,9
50,1
34,3
86,8
130,7
жения, всего В том числе основные
11,0
35,6
39,9
24,5
67,3
113,6
фонды прочие
5,6
20,3
10,2
9,8
19,5
17,1
ВНП в целом
132,9
215,6
261,9
261,0
322,4
464,7
Индекс
Закупки това¬
100,0
120,0
132,8
66,2
162,3
269,1
ров населением В том числе в розничной
100,0
115,1
61,9
135,0
236,0
торговле на колхоз¬
100,0
81,0
9,5
144,0
144,0
ном рынке Жилищные
100,0
168,6
185,2
128,4
208,8
309,8
услуги Сельское пот-
100,0***
70,3
84,4
50,7
78,8
89,9
ребление в натуре
116


Таблица 35 (окончание)
Статья ВНП
1928
1937
1940
1944
1950
1955
Содержание
100,0
316,6
633,3
2183,3
766,6
1216,6
армии Личное пот-
100,0
107,0
122,5
78,4
139,3
210,9
ребление, всего Социальные
100,0
370,4
442,6
339,3
537,7
660,6
услуги (здравоохранение, образование и пр.) Госаппарат
100,0
246,4
360,7
282,1
492,8
350,0
Военные рас¬
100,0
1000,0
2658,8
6767,4
2452,9
3582,3
ходы (по бюджету)** Капиталовло¬
100,0
336,7
301,8
206,6
522,8
786,3
жения, всего В том числе основные
100,0
323,6
362,7
222,7
611,8
1032,7
фонды прочие
100,0
62,5
182,1
175,0
348,7
305,3
ВНП в це-
100,0
162,2
197,2
196,3
242,5
349,6
лом
* В ценах 1937 г.
** Исключая пенсии и др.
*** Включая натуроплату.
Источник: Bergson A. The Real National Income of Soviet Russia since 1928. Cambridge (Mass.), 1961. P. 128. Г. Ханин в своей книге "Советский экономический рост: анализ западных оценок" на с. 90 воспроизводит другую, менее важную таблицу из книги Бергсона.
Однако особый интерес представляют расчеты ВНП СССР, произведенные Бергсоном в неизменных факторных ценах 1937 г. (табл. 35).
Данные табл. 35 показывают, что в целом за 1928-1955 гг. ВНП СССР увеличился в 3,5 раза (по советским официальным данным, в 15,1 раза), в том числе в 1928-1940 гг. он вырос на 97,0 и 345% (разница в 3,6 раза), в 1940-1950 гг. - на 23,1 и 66% (разница в 2,9 раза) и в 1950-1955 гг. - на 44 и 71% (разница в 1,6 раза)10. При этом особенно быстрый рост наблюдался по статьям военных расходов и капитальных вложений, в то время как рост по статьям личного потребления и жилищных услуг был не столь заметен.
При расчете темпов экономического роста СССР А. Бергсон, как и другие западные советологи, столкнулся с проблемой значения числового индекса, которая получила название “эффект Гер- шенкрона”, по имени американского профессора, который впервые описал ее детально.
10 	См. табл. 1 и 35.
117


Известно, что цены на продукцию машиностроения в СССР в конце 20-х годов были высокими, поскольку большинство машин производилось в небольших количествах, а цены на продукцию легкой и пищевой промышленности были низкими, и эта продукция производилась в больших размерах, да и доля ее в структуре промышленного производства была высока. Однако к концу 30-х годов выпуск машиностроительной продукции резко возрос, а цены на нее были серьезно снижены. Налогом с оборота эта продукция не облагалась, а искусственно низкие административные цены были призваны стимулировать государственные инвестиции в машиностроение. Поэтому, когда для расчетов динамики советской промышленности использовались цены 1926/27 г., а цены на машины были высокие, показатели темпов завышались, и, наоборот, когда применялись цены 1937 г., а цены на машины были низкими, общие показатели темпов занижались. К тому же надо иметь в виду и увеличение доли машиностроения и средств производства в промышленной продукции и ВНП страны.
Тем не менее и расчеты Бергсона не претендуют на истину в последней инстанции. Они тоже вызывают ряд вопросов: каково было влияние территориального расширения СССР в 1939-1940 гг. на рост его ВНП? Почему объемы советского ВНП в 1940 и 1944 гг. практически совпадают?
Известно, что с захватом Прибалтики, Восточной Польши, а также Бессарабии и Северной Буковины население СССР увеличилось примерно на 20 млн человек, а его национальный доход - не менее чем на 5%. К сожалению, Бергсон даже не затронул эту проблему. Что же касается второго вопроса, то, представляется, А. Бергсон допустил здесь ошибку. Согласно всем имеющимся оценкам и представлениям, даже советским официальным, объем ВНП СССР в военные годы существенно сократился, поэтому равенство ВНП за 1944 и 1940 гг. весьма сомнительно.
Впоследствии ученики и последователи профессора Бергсона продолжили его работу и произвели более подробные, а главное, погодовые расчеты советского ВНП, также детально объясненные в приложениях. Один из таких расчетов приведен в известной книге Р. Мурстина и Р. Пауэлла, посвященной анализу основного капитала в СССР (табл. 36).
Давая оценку работе А. Бергсона и его школы, необходимо отметить их работы в области экономического анализа. Хотелось бы обратить внимание читателя лишь на два аспекта этого анализа: исследования эффективности производства и положения рабочего в системе социалистического производства.
Бергсон разработал специальную методику определения эффективности затрат всех факторов производства и сравнил по показателю факторной производительности СССР со многими странами с рыночной экономикой. Так, по его данным за 1960 г., факторная
118


Таблица 36
Погодовые объемы и приросты ВНП СССР за 1928-1961 гг.*
Год
Объем, млрд руб.
Прирост, %
Год
Объем, млрд руб.
Прирост, %
1928
123,7
1947
220,5
11,1
1929
127,0
2,7
1948
250,7
13,7
1930
134,5
5,9
1949
277,7
10,8
1931
137,2
2,0
1950
304,3
9,6
1932
135,7
-i,i
1951
327,1
7,5
1933
141,4
4,2
1952
351,8
7,6
1934
155,2
9,8
1953
374,6
6,5
1935
178,6
15,1
1954
404,1
7,9
1936
192,8
8,0
1955
441,6
9,3
1937
212,3
10,1
1956
483,4
9,5
1938
216,1
1,8
1957
514,0
6,3
1939
229,5
6,2
1958
558,9
8,7
1940
250,5
9,1
1959
594,3
6,3
1945
199,0
-20,6
1960
627,0
5,5
1946
198,4
-0,3
1961
666,4
6,3
* В ценах 1937 г.
Источник: Moorsteen R., Rowell R. The Soviet Capital Stock, 1928-1962. Homewood (Illin). 1966. P. 361, 362.
производительность (производительность труда и капитала) составила в СССР по отношению к уровню США 35% и была сравнима с Италией11. Доля НТП в экономическом росте страны была меньше, чем в капиталистических странах, а темпы роста факторной производительности заметно ниже. Это обстоятельство автор прямо связывает с советской тоталитарной системой, с централизованным директивным планированием, которые не создают условий для саморазвития, для НТП и требуют либо обязательного его “внедрения” “сверху”, либо закупки в виде машин и технологий за рубежом.
Методологический подход А. Бергсона к расчету уровня и динамики факторной производительности в СССР был подхвачен и развит другими советологами, а также ЦРУ. Так, С. Кон подчитал, что среднегодовые темпы роста факторной производительности в советской экономике в 1961-1965 гг. были равны всего 0,6%, в 1966-1970 гг. - минус 1,8 и в 1971-1975 гг. - минус 0,3%11  12.
В 1988 г. ЦРУ опубликовало свои расчеты темпов роста факторной производительности, личного потребления на душу населения и доли фонда потребления в ВНП СССР за 27 лет. Результаты отражены в табл. 37.
11 Bergson A. Planning and Productivity Under Soviet Socialism. N.Y., 1967. P. 22.
12 Soviet Economy in a New Perspective. Wash. (GPO). 1976. P. 450.
119


Таблица 37
Динамика факторной производительности, душевого личного потребления и доли фонда потребления в ВНП СССР (%)
Годы
Показатель
1961-
1965
1966- 1970
1971-
1975
1976- 1980
1981-
1985
1987
Факторная производительность*
0,3
0,8
-1,2
-1,3
-I,1
-1,9
Душевое
2,5
5,0
3,0
2,0
-
0,7
личное
потребление* Доля фонда потребления
54
51
53
53
54
54
* Среднегодовой прирост.
Источник: Estimating the Size and Growth of the Soviet Economy. Wash. (GPO), 1991. P. 54.
В отличие от С. Кона, ЦРУ полагало, что снижение факторной производительности в экономике СССР происходило не с конца 60-х, а с начала 70-х годов. В целом за 20 лет (1961-1980 гг.), по оценкам ЦРУ, факторная производительность в экономике СССР сократилась на 7%, душевое личное потребление возросло на 85%, а доля фонда потребления в ВНП снизилась на один процентный пункт. В последующие годы факторная производительность продолжала снижаться, темпы роста потребления падали, для фонда потребления стабилизировалась на уровне 54%.
Главный источник неэффективности советской экономики А. Бергсон видел в отсутствии трудовой мотивации. Одной из причин превосходства США над Западной Европой по эффективности производства являлась, по его мнению, более высокая мотивация к производительному труду, заставляющая работника более прилежно и заинтересованно трудиться. А в СССР общественная собственность на деле не привела к увеличению степени заинтересованности работника в своем труде. Он считал, что социализм вообще не создал собственных рычагов повышения эффективности труда и производства13. И все попытки ослабить уравниловку в оплате труда, увеличить дифференциацию последней, повысить долю сдельной оплаты в противовес повременной не дали результатов. Более того, советское государство не интересовали психология, культура труда, оно заботилось лишь о контроле за рабочей силой, ее образовании, лояльности и т.д. Практически, пишет проф. Бергсон, советские 13 	Ibid. Р. 36.
120


рабочие как рабочие, не ориентируемые свободно, не были заинтересованы ни в зарплате, ни в научно-техническом прогрессе. Директора же предприятий стремились лишь к выполнению и перевыполнению планов и к удачному рапортованию. В результате падало качество продукции.
Рыночная система с механизмом конкуренции имела здесь явное превосходство, которое нарастало по мере исчерпания ресурса социалистической модели хозяйствования.
Тем не менее А. Бергсон не занимал односторонне критическую позицию в отношении советской экономики. Многие другие советологи часто упрекали его в завышении темпов экономического развития СССР, в некритическом использовании официальной советской статистики. Он объективно оценивал процесс нарастания военной и экономической мощи СССР, его влияния в странах третьего мира, укрепления мировой социалистической системы и предупреждал правительство США о необходимости соответствующего реагирования на эти процессы. Он отмечал процесс быстрых структурных сдвигов в советской экономике за счет активного наращивания доли промышленности, особенно тяжелой.
Помимо эффекта расточительства с позиций теории экономической эффективности, советская система могла быстро сосредоточить огромные ресурсы в интересах какой-то заданной цели и реализовать ее выполнение. Рыночная экономика с диверсификацией интересов различных ее субъектов и подчиняющаяся критериям прибыльности, часто уступала советской в этом отношении. И об этом он писал прямо, что в США не всем нравилось.
А. Бергсон не предвидел неизбежности краха советской экономики в обозримом будущем и допустил непростительную ошибку. Подобно большинству других западных советологов, он продолжал прогнозировать развитие советской экономики за пределы того срока, когда она впоследствии уже сама развалилась. В 1983 г. он вместе с Г. Левиным был редактором солидной коллективной монографии под характерным названием “Советская экономика к 2000 г.”14 Но все это лишь отражает не столько уровень понимания ситуации редакторами этой книги, сколько уровень всей западной советологии, да и советской экономической науки тоже. Разве кто-нибудь из советских экономистов в 1983 г. предвидел крах отечественной экономики в начале 90-х годов? Ведь мы прогнозировали развитие экономики СССР до 2015 г. и далее. А разве наши доморощенные диссиденты, уехавшие на Запад, не прогнозировали, подобно А. Зиновьеву, существование социалистического общества в СССР в течение веков?
Однако валяю иметь в виду и другое. Помимо разработки собственной статистической методологии и анализа реальных тенденций 14 	The Soviet Economy: Toward the Year 2000 / Ed. by A. Bergson, G. Levine. L., 1983.
121


развития советской экономики, школа А. Бергсона совместно с другими западными советологами создала огромный массив принципиально новой информации, серьезную статистическую базу для интенсивных исследований на Западе в области “экономического соревнования двух систем”. Речь идет, в частности, о начавшихся в 1959 г. регулярных слушаниях в Объединенном экономическом комитете конгресса США докладов о развитии советской экономики, выпускавшихся обычно один раз в два года в известных “зеленых” книгах.
В целом расчеты советских темпов экономического роста, проделанные А. Бергсоном и его школой, намного достовернее, обоснованнее и солиднее расчетов Кларка, Ясного и других индивидуальных исследователей, они признаны на Западе в качестве классических и могут быть опровергнуты лишь новыми, более подробными и скрупулезными исчислениями уже на базе архивных данных Гос- комстатов СНГ и России. Однако это дело будущего.
Но наш российский экономист Г. Ханин из Новосибирска не согласен с таким общепринятым выводом. Он дает весьма странную и противоречивую оценку работы А. Бергсона и его школы. С одной стороны, он признает, что эта работа отличается “тщательностью и детальностью” и даже “практически не имеет конкурентов”, обладая “более детальным и документальным характером”, но вместе с тем пишет, что “концептуально работы экономистов этой школы внесли мало нового в понимание характера развития советской экономики и особенностей ее функционирования”. И далее: “Что касается самих оценок, то они не оказались более точными, чем у Кларка или Ясного. Оказалось, что расширение масштаба оценок вовсе не обязательно приводит к большей их точности. Небольшое число удачно подобранных показателей может дать не меньше, а иногда и больше для экономического анализа, чем множество недостаточно осмысленных данных”15.
Мне представляется, что все сказанное мною выше, полностью опровергает выводы Ханина. Однако последний идет дальше и упрекает Бергсона и его коллег в том, что они вообще не поняли советской экономики и “характера самого общества”. Они, писал Ханин, «не читали повседневную советскую печать, сатирические произведения о советской действительности, журнал “Крокодил”, книги эмигрантских писателей, т.е. как раз ту литературу, где дается более или менее правдивое описание советской действительности»16.
Как отнестись к такой “аргументации”? Автор этой книги всю свою жизнь жил и работал в Москве, регулярно читал в советское время сатирическую литературу, включая “Крокодил” и “самиздат”, однако никаких альтернативных оценок темпов экономического роста
15 Ханин Г. Советский экономический рост: анализ западных оценок. Новосибирск, 1993. С. 53, 92.
16 Там же. С. 92.
122


Таблица 38 Среднегодовые темпы экономического роста СССР, исчисленные А. Беккером, Н. Капланом, С. Коном (%)
Годы
Показатель
Автор расчета
1928-
1940
1950- 1955
1955-
1958
1958-
1961
1961- 1966
ВНП
А. Беккер
-
-
-
5,7
6,1
С. Кон
-
6,9
7,4
5,8
5,6
Национальный
Н. Каплан
5,1
6,4
7,0
4,9
3,5
ДОХОД
Источник: Soviet Economic Statistics I Ed. by V. Treml, J. Hardt. Duke University Press, 1972. P. 129.
СССР в них не было и не могло быть. Те проблемы, которые исследует в своих работах А. Бергсон, могли у нас обсуждаться лишь в очень узком кругу специалистов в условиях полного доверия друг к другу.
Кроме Кларка, Ясного, Бергсона и его школы, альтернативные расчеты национального дохода и продукта СССР делали такие советологи, как А. Беккер, Н. Каплан и С. Кон. Как правило, их результат оказывался несколько ниже, чем у Бергсона и его коллег (табл. 38).
Помимо альтернативных расчетов темпов роста национального дохода и ВНП СССР западные советологи проделали много других альтернативных исчислений: темпов роста промышленности, сельского хозяйства, капвложений, машиностроения, строительства, основных фондов. Рассмотреть все их здесь нет практической возможности. Поэтому остановимся лишь на альтернативных оценках темпов роста промышленного производства СССР, произведенных отдельными западными независимыми исследователями.
Расчетами собственных индексов промышленного производства СССР занимались многие западные советологи, в том числе К. Кларк, Н. Ясный, а также Р. Пауэлл, У. Наттер, Д. Ходжмен, Шимкин, Лиди, Н. Каплан, Р. Мурстин, Ф. Ситон, Р. Гринслейд и др.
Р. Пауэлл, один из последователей и близких сотрудников А. Бергсона, рассчитал альтернативный индекс промышленного производства СССР в трех вариантах: в ценах 1937, 1928 и 1950 гг. При этом он использовал не только советскую статистику, но и материалы, полученные Бергсоном, Мурстином, Чэпмен, “Рэнд корп.”, и т.д. В результате Р. Пауэлл вышел на следующие итоговые данные (табл. 39).
Интересно/отметить, что сам автор этих расчетов относился к ним скептически, считая степень их достоверности невысокой17.
п См.: Powell R. Op. cit. Р. 159.
123


Таблица 39
Среднегодовые темпы роста промышленного производства СССР
по расчетам Р. Пауэлла (%)
Годы
Темпы роста в ценах
1937 г.
1928 г.
1950 г.
1928-1932
7,1
18,1
7,1
1932-1937
12,6
17,7
10,9
1937-1940
8,8
10,8
6,1
1940-1945
-3,8
-2,5
-10,5
1945-1950
9,2
9,3
16,6
1950-1955
9,7
9,6
9,9
1955-1958
11,0
11,0
11,4
1928-1940
9,8
16,1
8,4
1950-1958
10,2
10,1
10,5
1928-1958
7,4
10,1
7,0
Источник: Powell R. Industrial Production // Economic Trends in the Soviet Union I Ed. by A. Bergson, S. Kuznets. Harvard University Press, 1963. P. 155.
Однако весьма детальны и хорошо обоснованы оценки, произведенные американским экономистом У. Наттером. Он взял набор из 101 продукта при использовании весов 1928 г. и из 119 продуктов при использовании весов 1955 г. для невоенных отраслей советской промышленности. В качестве весов он использовал для 1928 г. данные об отраслевой структуре по добавленной стоимости, для 1955 г. - об отраслевой структуре занятости. В расчет был включен также 1913 г. Для определения объема военной продукции бралась разность между всей и невоенной промышленной продукцией, которая дефлятировалась по индексу цен на продукцию базовых отраслей18. Основные результаты расчетов У. Наттера представлены в табл. 40. В своей книге Наттер приводит альтернативные расчеты темпов роста промышленности СССР, произведенные также и многими другими западными советологами (табл. 41).
У К. Кларка набор товаров для расчетов был невелик: всего 12. Индекс Н. Ясного строился на более обширном товарном наборе, на поправках к советским официальным данным и на ценах 1926/27 г. Английский экономист Ф. Ситон построил свой индекс на советских данных о производстве топлива в калориях, стали и электроэнергии с корреляцией их динамики с ростом всей промышленной продукции на опыте 14 западных стран19.
Расчеты Ходжмена, Шимкина-Лиди и Каплана-Мурстина были
18 Nutter W. Op. cit. Р. 119, 134. Блестящая работа У. Наттера вызвала тем не менее крайне негативное отношение в СССР. Известный советский экономист С. Хейнман, отсидевший 19 лет в лагерях, назвал его “эсесовцем от статистики”.
19 Ibid. Р. 158.
124


Таблица 40
Среднегодовые темпы роста промышленного производства в СССР
по расчетам У. Наттера (%)
Отрасль, продукция
Годы
1913- 1955
1913- 1928
1928-
1955
1928- 1940
1940- 1955
1928- 1937
1950- 1955
Промышленность в целом
4,4
0,1
6,9
9,9
4,6
12,1
9,6
Невоенная промышленность
4,3
0,1
6,6
8,5
5,1
11,2
7,7
Промежуточные продукты
5,5
0,5
8,4
11,9
5,6
15,0
9,0
Черные металлы
5,4
-0,8
9,0
12,8
6,1
17,1
11,2
Цветные металлы
7,9
-0,2
12,7
19,8
7,2
21,7
13,2
Топливо и электроэнергия
7,4
2,7
10,1
15,5
5,9
18,0
9,6
Химические продукты
6,5
2,6
8,8
11,9
6,3
16,4
7,7
Стройматериалы
3,3
0,8
5,7
6,6
5,1
9,1
8,5
Невоенное машиностроение
8,4
2,4
11,9
18,9
6,7
31,0
2,6
Транспортное оборудование
8,8
-0,7
14,5
27,7
4,9
42,3
1,2
Сельскохозяйственные машины
6,2
6,3
6,1
-0,1
11,3
9,0
5,1
Потребительские товары
2,6
-0,2
4,2
4,8
3,7
5,5
10,0
Пищевые
2,3
-1,2
4,3
5,3
3,4
6,9
8,9
Текстильные и др.
2,4
0,8
3,3
3,7
3,1
3,3
9,0
Товары длительного пользования
12,9
3,1
18,7
25,0
14,0
41,8
23,1
Источник: W. Nutter. Growth of Industrial Production in the Soviet Union. Princeton, 1962. P. 119,134.
проведены по методологии, схожей с той, какой пользовался Наттер. Однако Ходжмен рассчитывал темпы роста не всей, а только крупной промышленности. При этом в его “корзину” товаров- представителей вошло 137 продуктов за 1937 г. и лишь 22 и 18 продуктов соответственно за 1940 и 1950 гг. В качестве весов он использовал данные об отраслевом распределении фонда зарплаты20.
20 	Ibid. Р. 159.
125


Таблица 41 Сравнение индексов промышленного производства СССР, исчисленных разными авторами (%)
Автор расчета

Годы
1928
1932
1937
1940
1946
1950
1955
К. Кларк
100
128
310
339
Н. Ясный
100
165
287
350
236
470
-
Д. Ходжмен
100
172
371
430
304
646
-
Шимкин и Лиди
100
-
279
294
-
434
715
Ф. Ситон
100
181
380
462
365
733
1210
Н. Каплан и
100
154
249
263
168
369
583
Р. Мурстин У. Наттер
100
150*
279
312
259**
385
608
Официальные данные
100
267
583
538**
985
1827
* 1928-1933
гг. ** 1928-1945 гг.
Источи
и к: Nutter W. Op. cit. Р. 158, 227; Табл. 1
Расчеты, выполненные Шимкиным и Лиди, по существу являют собой усовершенствованную версию расчетов Ходжмена. Они, в отличие от последнего, взяли больше товаров-представителей по советскому машиностроению. Каплан и Мурстин, возможно, дали наиболее достоверные оценки из всех, содержащихся в таблице, но и их расчет не включает военную промышленность.
Серьезный интерес представляет индекс промышленного производства СССР, рассчитанный известным американским советологом Р. Гринслейдом. Он сумел составить весьма большую товарную “корзину”, состоящую из 350 продуктов. В качестве весов для агрегирования продуктовых индексов он использовал добавленную стоимость, оценка производилась в ценах 1955 г. Однако и этот расчет не включает военное производство (табл. 42).
В отличие от расчетов Наттера, данные Гринслейда относятся к более позднему времени. Но сравнение тех и других за первую половину 50-х годов, которая охвачена обоими авторами, позволяет сделать вывод о том, что при общем совпадении темпов по промышленности в целом, по отдельным отраслям имеются весьма существенные различия. Последнее особенно характерно для машиностроения.
Нельзя хотя бы коротко не сказать о том, что имеющиеся на Западе альтернативные оценки темпов роста промышленного производства СССР не исчерпываются приведенными выше. Известны расчеты немецкого экономиста Р. Вагенфюра, американских советологов Г. Гроссмана и Р. Кемпбелла. Но они менее фундаментальны по сравнению с уже рассмотренными выше. Для расчетов
126


Таблица 42
Среднегодовые темпы роста невоенной промышленности СССР
по расчетам Р. Гринслейда (%)
Отрасль, продукция
Годы
1951- 1968
1951- 1955
1956- 1960
1961- 1965
1961- 1968
Промышленность в целом
8,0
9,9
8,9
6,6
5,9
Сырье и материалы
8,4
10,6
9,3
6,8
6,0
электроэнергия
11,3
13,1
11,4
11,5
8,0
топливо
7,0
9,1
8,6
5,7
3,3
черные металлы
8,9
11,8
8,1
8,0
6,9
цветные металлы
4,2
7,4
6,1
1,5
0,6
бумага, картон и пр.
8,0
9,9
6,5
7,7
7,9
Стройматериалы
12,9
16,6
17,8
8,1
7,1
химические продукты
10,5
11,7
11,0
10,0
8,3
Машиностроение
8,3
7,9
10,5
8,1
6,0
Потребительские товары кратко¬
7,0
9,9
7.0
4,9
5,6
срочного пользования
Легкая промышленность
6,7
10,1
6,8
3,2
6,7
Пищевая
7,3
9,7
7,2
6,8
4,5
Официальный индекс промышлен-
10,4
13,1
10,4
8,6
8,9
ности в целом
Источник: Soviet Economic Statistics. Р. 165.
Р. Кемпбелла за 1950-1960 гг., характерно, например, почти их полное совпадение с данными советской официальной статистики21.
Однако самые важные и значительные из всех западных оценок альтернативных темпов экономического роста СССР, на наш взгляд, содержатся в работе Управления по изучению Советского Союза (Office of Soviet Analysis) американского ЦРУ, где было собрано много квалифицированных специалистов по советской экономике, использовавших современную вычислительную технику, единую систему и методику расчетов, единые концепции, где было накоплено много советских книг, журналов и специальной информации о советской экономике. По существу это был аналог нашего ЦСУ в США, созданный для альтернативных расчетов показателей и изучения тенденций развития советской экономики. Несмотря на все недостатки, работа ЦРУ дала более близкие к реальности результаты, чем официальные публикации ЦСУ СССР. Ничего подобного в СССР не было создано для изучения экономики США, если не считать тех или иных оценок, проводившихся в различных исследовательских институтах (прежде всего в ИМЭМО АН СССР).
21 	Вопросы международных сравнений экономических показателей. М.: НИЭИ при Госплане СССР, 1966. С. 165 (ротапринт).
127


После того как исследования, проводившиеся в этой области корпорацией РЭНД, были завершены, начиная с конца 60-х годов все основные работы по сравнению экономических показателей СССР и США и изучению тенденций и перспектив развития советской экономики были сосредоточены в ЦРУ. Но, взяв на себя эти функции, ЦРУ, как и корпорация, для своих альтернативных расчетов темпов роста экономики СССР приняло за основу методику и расчеты А. Бергсона и его школы за предыдущие годы.
ЦРУ проводило расчеты советского ВНП двумя методами - по производству и использованию. За базу расчетов бралась “корзина” товаров-представителей по каждой отрасли или по каждому компоненту из входящих в ВНП. Общее число товаров-представителей составляло несколько сот. Например, в набор продуктов для промышленности входило 312 наименований. Помимо натуральных показателей, ЦРУ по необходимости вынуждено было пользоваться стоимостными, прежде всего по машиностроению, которые составляли 19% всего показателя ВНП22. Динамика услуг по использованному ВНП оценивалась по числу отработанных человеко-часов.
Такая методика, по мнению ее составителей, должна была приводить к занижению темпов по натуральным показателям из-за не- учета новых продуктов и изменений в качестве. Эффект занижения должен был иметь место и по сектору услуг, поскольку данные об отработанных человеко-часах не учитывают роста производительности труда в сфере услуг. Недоучет темпов должен был проявиться и в жилищном строительстве, динамика которого оценивалась по числу квадратных метров. Однако имело место и завышение темпов, касавшееся прежде всего машиностроения, в отношении которого бралось много советских данных в стоимостном выражении (в неизменных ценах, естественно).
Эксперты ЦРУ, несмотря на все эти моменты, считали, что факторы занижения и завышения ВНП по отдельным его частям в конечном счете компенсируют друг друга и в целом расчеты ВНП для СССР вполне достоверны23. Как потом оказалось, такое допущение себя не оправдало.
Для полноты картины следует добавить, что взвешивание индивидуальных продуктовых индексов для определения динамики произведенного ВНП ЦРУ проводило по добавленной стоимости (использованного ВНП - по структуре его использования). Оценка производилась сначала в ценах 1970 г., затем в ценах 1982 г. Переход на новые цены понизил темпы роста ВНП СССР.
22 Economic Statistics for Economies in Transition: Eastern Europe in 1990s. Wash., 1991. P. 106.
23 Measures of Soviet Gross National Product in 1982 Prices. Wash. (GPO), Nov. 1990. P. VHL
128


Таблица 43
Сравнение среднегодовых темпов роста национального дохода и ВНП СССР по разным расчетам (%)
Автор расчета
Годы
Показатель
1951- 1960
1961- 1965
1966- 1970
1971- 1975
1976- 1980
1981- 1985
Произведен¬
Официаль¬
10,2
6,5
7,8
5,7
4,3
3,2
ный нацио¬
ные данные
нальный
ДОХОД
Г. Ханин
7,2
4,4
4,1
3,2
1,0
0,6
ВНП
ЦРУ
5,1
4,8
5,0
3,1
2,2
1,8
Источник: Economic Statistics for Economies in Transition: Eastern Europe in 1990s. P. 108.
В любом случае, однако, альтернативная оценка ЦРУ выявила общую тенденцию к снижению темпов роста ВНП СССР в послевоенный период. Так, при увеличении ВНП СССР за 1950-1987 гг., в 4 раза среднегодовой его прирост за 1950-1975 гг. составил свыше 4,5%, а в 1977-1987 гг. - около 2%24.
Как и А. Бергсон, ЦРУ все расчеты производило в факторных ценах, вычитая из советских цен налог с оборота и другие косвенные налоги (особенно на алкогольные напитки, ряд промышленных потребительских товаров), добавляя субсидии (особенно на продовольствие и важнейшие услуги потребителям). При этом из ВНП исключалась прибыль, поскольку в СССР она входила в цены на произвольной основе, и добавлялась норма прибыли в 12%, чтобы отразить производительность капитала. Добавлялась и земельная рента24  25.
А. Бергсон сравнил официальные темпы роста экономики СССР после 1950 г. с расчетами ЦРУ и Г. Ханина. Получилась следующая картина (табл. 43).
Данные табл. 43 показывают, что альтернативные оценки среднегодовых темпов экономического роста СССР, произведенные ЦРУ, во-первых, ниже, чем у представителей школы А. Бергсона (Р. Мурстин и Р. Пауэлл, см. табл. 36); во-вторых, они существенно ниже официальных данных СССР (в 1951-1960 гг. - в 2 раза, в 1976-1985 гг. - почти в 2 раза); в-третьих, они в одни периоды выше, в другие ниже, а в целом за весь послевоенный период практически не выше, чем по альтернативным расчетам Г. Ханина, о которых речь пойдет позже. Так, за 1951-1960 гг. темпы роста данного показателя, исчисленные ЦРУ, оказались почти на Ч3 ниже, чем у Ханина, но после 1960 г.
24 ibid. Р. 3.
25 Ibid. Р. vn. 5. В.М. Кудров
129


Таблица 44
Среднегодовые темпы роста ВНП СССР по отраслям производства, по расчетам ЦРУ (%)
Отрасль
Годы
/
1951- 1965
1966-
1975
1976-
1980
1981-
1985
1986
1987
ВНП в целом
5,1
3,9
1,9
1,8
4,0
1,3
Промышленность
7,9
5,8
2,4
2,0
2,7
3,1
черная металлур-
8,8
4,7
1,0
0,8
3,3
1,6
ГИЯ
цветная металлур-
8,9
6,7
1,5
2,0
3,0
1,9
ГИЯ
топливная
8,4
5,3
3,1
0,9
3,5
1,9
электроэнергетика
12,0
7,5
4,5
3,1
3,6
4,1
машиностроение
7,3
6,7
3,0
2,0
2,9
3,7
химическая
11,0
8,3
3,0
3,8
4,8
2,6
лесная, дерево¬
5,1
2,6
-0,4
1,9
4,6
4,5
обрабатывающая,
целлюлозно-
бумажная
стройматериалы
12,2
5,7
0,9
1,8
4,0
3,4
легкая
6,2
4,5
2,4
1,6
1,4
1,7
пищевая
8,4
5,0
1,4
1,8
-4,9
3,6
прочие
7,9
5,8
2,4
2,0
2,7
3,1
Строительство
8,8
4,8
-0,1
1,1
3,8
2,4
Сельское хозяйство
3,0
0,5
0,2
1,2
10,3
-4,0
Транспорт
11.5
6,8
3,6
2,2
3,0
1,2
Связь
7,7
7,5
4,7
3,9
5,5
6,8
Торговля
7,8
5,9
2,7
1,8
0,4
2,1
Услуги
3,6
3,7
2,6
2,2
2,2
3,2
жилье
3,8
2,8
2,1
2,6
2,7
2,9
образование
3,9
3,0
2,2
1,5
2,3
3,0
здравоохранение
4,4
3,1
1,4
1,7
1,5
3,0
наука
9,3
6,2
3,4
1,5
1,3
3,3
Военный персонал
-0,5
2,6
1,6
0,9
0,4
0,0
Прочие отрасли
5,1
3,9
1,9
1,8
4,0
1,3
Источник: Measures of Soviet Gross National Product in 1982 Prices / Joint Economic Committee. Wash., 1990. P. 4.
темпы, рассчитанные Ханиным, были ниже, чем у ЦРУ (за исключением 1971-1975 гг.). При этом разрыв в темпах после 1978 г. составил 2-3 раза, что и послужило одним из аргументов для противников ЦРУ в обвинении его едва ли не в просоветской деятельности.
Рассмотрим главные результаты, полученные ЦРУ по своим альтернативным оценкам темпов роста ВНП СССР за 1951-1987 гг. (табл. 44 и 45).
Приведенные в табл. 44 и 45 альтернативные оценки ЦРУ значительно ниже советских официальных оценок, причем они не только подробно изложены и объяснены в методических комментариях, 130


Таблица 45
Среднегодовые темпы роста ВНП СССР по использованию, по расчетам ЦРУ, 1951-1987 гг. (%)
Статья расходов
Годы
1951- 1965
1966- 1975
1976- 1980
1981- 1985
1986
1987
ВНП в целом
5,1
3,9
1,9
1,8
4,0
1,3
Фонд потребления
4,6
4,4
2,5
2,0
1,7
2,7
Потребительские
4,4
4,6
2,4
1,8
1,3
2,3
товары продовольствие
3,8
3,8
1,5
1,3
-0,9
1,7
мясные продукты
4,2
4,6
1,3
1,8
2,2
3,7
готовые изделия
7,9
3,4
3,5
1,2
4,2
5,8
сырые продукты
1,5
1,3
0,8
2,0
5,4
-0,3
напитки
7,8
6,0
2,6
-1,9
-30,6
-10,3
Товары кратко-
7,1
5,9
3,7
2,2
3,2
1,3
срочного пользования
Товары длительно¬
12,3
10,6
6,3
3,9
11,6
6,5
го пользования Потребительские
5,0
4,0
2,7
2,5
2,5
3,4
услуги Капвложения
9,6
4,8
2,1
2,6
5,4
1,2
инвестиции в ос¬
9,5
4,8
1,7
2,8
6,6
0,6
новной капитал машины и оборудо¬
11,5
8,2
6,5
4,6
6,9
1,3
вание строительство
8,4
4,9
-1,1
1,7
4,9
2,9
ит.д. капитальный
10,3
4,8
3,9
2,1
1,2
3,6
ремонт Прочие государствен¬
2,4
1,4
-0,7
-1,1
11,2
41
ные расходы государственное
-1,6
4,4
2,9
1,5
1,5
1,7
управление НИОКР
9,3
6,2
3,4
1,5
1,3
3,3
прочие
2,7
-0,3
-3,3
-3,5
21,5
-9,8
Советские официаль-
8,5
6,6
4,8
3,7
3,3*
2,9*
ные темпы роста национального дохода
*ВНП.
Источники: все строки, кроме последней, приведены по: Op. cit. Р. 7; последняя строка см. табл. 1.
но и содержат дробную структуру сводных макропоказателей почти за 40 лет, чего, естественно, нет в публикациях ЦСУ СССР. Все данные ЦРУ при желании или необходимости могут быть проверены и исправлены./
Произведенный ВНП СССР исчислен ЦРУ путем вычета из стоимости валовой продукции отраслей народного хозяйства, выражен-
5*
131


ной в неизменных ценах, стоимости материальных затрат и других компонентов, о которых говорилось выше (и с добавлением прибыли на капитал, земельной ренты и субсидий). Динамика услуг определялась по темпам роста фонда заработной платы.
Анализируя табл. 44, необходимо обратить внимание на особенно заметное замедление темпов роста отраслей тяжелой промышленности (черная металлургия, топливная и химическая промышленность, машиностроение и даже производство электроэнергии). Темпы роста машиностроения с 1951-1965 по 1981-1985 гг. снизились более чем в 3,6 раза: с 7,3 до 2,0%. В легкой и пищевой промышленности замедление темпов роста также было весьма существенным (соответственно с 6,2 до 1,6% и с 8,4 до 1,8%).
Неблагоприятное положение было зафиксировано в сельском хозяйстве СССР. Из табл. 44 выделяется лишь 1986 г. (прирост более чем на 10%), в остальное время темпы были значительно ниже: в 1951-1965 гг. - 3%, а в последующие годы совсем плохо (менее 1%), а в 1987 г. был спад на 4%. Что касается сферы услуг и связи, то здесь не было столь серьезного замедления темпов прироста, за исключением, пожалуй, науки, где произошел резкий спад в темпах (более чем в 6 раз). Это значит, что не только для нынешнего российского, но и для прежнего советского руководства уже давно развитие науки перестало быть приоритетным и важным делом.
Использованный ВНП СССР исчислялся ЦРУ по каждому компоненту фондов потребления, госзакупок и капитальных вложений на базе советской статистики розничной торговли и капитальных вложений. К этим данным (которые, естественно, подвергались серьезной корректировке) эксперты ЦРУ добавляли свои оценки сельского потребления в натуре, армейского довольствия и обмундирования, условной ренты за жилье, занимаемое его собственниками, продукции теневой экономики и строительства частных домов без найма рабочей силы.
Данные, приведенные в табл. 45, отражают резкое падение темпов роста фонда капитальных вложений, в частности машин и оборудования. Из состава фонда потребления обращает на себя внимание абсолютное падение потребления напитков в 1981-1985 гг. и особенно в 1986 и 1987 гг. в результате абсурдной антиалкогольной кампании 1985 г., приведшей к резкому нарастанию бюджетного дефицита, вырубке виноградников и другим отрицательным последствиям.
По каждому компоненту советского ВНП, как произведенному, так и использованному, эксперты ЦРУ дали собственные оценки возможной ошибки, допущенной при расчетах, и сравнили свои результаты с результатами других авторов. В целом они верят в реалистичность своих оценок. Последняя версия расчетов ЦРУ не была опубликована, так как после распада СССР и прекращения “экономического соревнования СССР и США” было упразднено
132


Таблица 46
Годовые объемы и приросты ВНП СССР (в ценах 1982 г.)’
Год
ВНП
Индекс
Год
ВНП
Индекс
млрд руб.
прирост, %
млрд руб.
прирост, %
1950
186,7
100,0
1971
507,8
2,6
272,0
1951
187,5
0,4
100,4
1972
510,7
0,6
273,5
1952
199,8
6,6
107,0
1973
553,8
8,4
296,6
1953
208,4
4,3
111,6
1974
569,7
2,9
305,1
1954
218,4
4,8
117,0
1975
571,4
0,3
306,1
1955
237,2
8,6
127,0
1976
598,2
4,7
320,4
1956
259,8
9,5
139,2
1977
612,3
2,4
328,0
1957
265,1
2,0
142,0
1978
627,7
2,5
336,2
1958
285,0
7,5
152,7
1979
624,7
-0,5
334,6
1959
298,9
4,9
160,1
1980
625,5
0,1
335,0
1960
308,6
3,2
165,3
1981
631,2
0,9
338,1
1961
326,3
5,7
174,8
1982
646,7
2,5
346,4
1962
335,2
2,7
179,5
1983
667,4
3,2
357,5
1963
327,6
-2,3
175,5
1984
676,0
1,3
362,1
1964
369,9
12,9
198,1
1985
682,0
0,9
365,3
1965
390,8
5,7
209,3
1986
710,0
4,1
380,3
1966
409,8
4,7
219,5
1987
719,2
1,3
385,2
1967
428,0
4,4
229,2
1988
734,6
2,1
393,5
1968
453,0
5,8
242,6
1989
745,5
1,5
399,3
1969
459,4
1,4
246,1
1990
727,5
-2,2
389,7
1970
494,7
7,7
265,0
* Последние расчеты ЦРУ.
Источник: Вопр. экономики, 1995, № 10. С. 106.
находившееся в составе аппарата ЦРУ Управление по изучению Советского Союза. Однако мне удалось получить эту версию от профессора Мэддисона и опубликовать ее в научном журнале. Расчеты помечены датой 29 марта 1991 г. и воспроизведены в табл. 46.
Данные табл. 46 свидетельствуют о том, что ВНП СССР за 40-летний период после 1950 г. возрос в 4 раза, что намного меньше советских официальных данных. В 1963 и 1979 гг. было абсолютное падение производства, чего советские данные не зафиксировали. Падение ВНП в 1990 г. отражено как в той, так и в другой статистике. Небезынтересно отметить, что темпы роста советского ВНП, по последним расчетам ЦРУ, ниже, чем по предыдущим, они ниже и темпов, полученных ранее Бергсоном, Мурстином и Пауэллом.
Расчеты ЦРУ, так же как и расчеты его методологов-предшественников - команды профессора Бергсона, служили серьезной базой для выводов и анализа многих ученых как на Западе, так и на Востоке. Они широко публиковались и открыто обсуждались. Одним из таких потребителей данных ЦРУ стал известный западный экономист, автор многих книг о темпах и факторах экономического
133


Таблица 47
Динамика ВВП России и СССР (1913 г. = 100)
Год
Индекс
Год
Индекс
Год
Индекс
Год
Индекс
1870
36,0
1945
143,6
1961
383,8
1977
720,1
1890
43,2
1946
143,2
1962
394,2
1978
738,2
1900
66,3
1947
159,2
1963
385,2
1979
734,7
1928
99,8
1948
181,0
1964
435,0
1980
735,6
1929
102,6
1949
200,4
1965
459,7
1981
742,3
1930
108,6
1950
219,6
1966
482,0
1982
760,6
1931
110,7
1951
220,6
1967
503,3
1983
784,9
1932
109,5
1952
234,9
1968
532,8
1984
795,0
1933
114,0
1953
245,0
1969
540,3
1985
802,1
1934
125,2
1954
256,9
1970
581,8
1986
835,1
1935
144,1
1955
278,9
1971
597,3
1987
845,9
1936
155,5
1956
305,6
1972
600,7
1988
863,9
1937
171,3
1957
311,8
1973
651,2
1989
876,8
1938
174,4
1958
335,2
1974
670,1
1990
855,6
1939
185,2
1959
331,5
1975
672,0
1991
726,0
1940
180,8
1960
363,0
1976
703,5
1992
587,8
Источник:
MaddisonA. Monitoring the World Economy, 1820-1992. OECD
Development Centre, 1995. P. 154, 155.
роста многих стран мира А. Мэддисон. В одной из последних своих книг он привел ряды ВВП России и СССР за период с 1870 по 1992 г., т.е. за 120 с лишним лет. За 1870-1950 гг. Мэддисон взял наиболее достоверные, по его мнению, западные оценки (табл. 47).
Данные табл. 46 и 47 говорят о том, что ВВП нашей страны за 120 лет (1870-1990) возрос почти в 24 раза (за 1870-1992 гг. - в 16,3 раза). Наиболее высокие темпы роста ВВП СССР имели место в 50-е годы. Следует обратить внимание и на абсолютное падение ВВП СССР в 1932 г. (в результате серьезного сокращения сельскохозяйственного производства в ходе коллективизации), а также в 1959, 1963 и 1990 гг.
Несмотря на то что расчеты ЦРУ весьма подробны и обширны, все же они, скорее, несколько завышают реальные темпы экономического роста СССР. Именно так считают сегодня многие западные советологи, да и, думается, многие бывшие работники ЦРУ, которые непосредственно участвовали в проведении этих расчетов. Особенно это относится к последнему, десятилетию существования СССР, когда, как сказал М.С. Горбачев, возможно, вообще не было экономического роста (последнее становится очевидным при элиминировании фактора экспорта советской нефти). Не случайно и то, что в последние годы этой работы само ЦРУ стало пересчитывать и снижать динамику в своих индексах.
134


Однако, чтобы доказать и показать реальную степень завышенности в расчетах ЦРУ советских темпов экономического роста, необходимо провести все ретроспективные оценки заново, на базе новой, более подробной и качественной информации. Несмотря на свою “прозрачность”, т.е. ясность и проверяемость, расчеты ЦРУ все же не говорят, да и не могут сказать всей правды о нашем прошлом, которая пока запрятана в отечественных архивах, в частности в архивах Госкомстатов России и СНГ.
Парадокс статистической работы профессора Бергсона, его школы и ЦРУ США состоит в том, что наиболее научно обоснованные и рациональные, тщательные и детальные расчеты, возможно, дали не самый достоверный результат, чем выполненные упрощенным способом, порой, так сказать, с кондачка или интуитивно. Последние не были достаточно обоснованы, содержали массу упрощений или странных допущений, либо просто базировались на неадекватной основе, но их авторы каким-то внутренним чутьем чувствовали те цифры, которые, возможно, оказались более реалистичными.
* * *
Тем не менее работа ЦРУ США по альтернативной оценке темпов экономического роста СССР считалась и считается на Западе уникальной, не имеющей себе равных. Именно эти оценки служили базой для принятия многих политических решений на Западе и более реалистичной оценки динамики советской экономики. ЦРУ давало весьма детальные и сопоставимые ежегодные оценки ВНП СССР и его компонентов за 40-летний отрезок времени с 1950 по 1990 г. Методология этих расчетов и характер используемых первичных данных подробно освещены в трех крупных публикациях ЦРУ26. Они многократно дискутировались и проверялись экспертами государственных учреждений и советологами как в США, так и в других странах.
Какие бы ни высказывались при этом взгляды или замечания, все согласились, что:
официальные темпы экономического роста СССР завышены и не могут быть базой для серьезного экономического анализа и политических выводов;
темпы экономического роста СССР снижались, причем это особенно относилось к промышленному производству;
темпы экономического роста СССР на протяжении большой части его истории все же были достаточно высоки, но достигались чрезмерно дорогой ценой;
26 	CIA, USSFt: Gross National Product Accounts, 1970, CIA, November 1975; Joint Economic Committee, US Congress, USSR: Measures of Economic Growth and Development, 1950-1980, Wash., (GPO), 1982; Joint Economic Committee, US Congress, Measures of Soviet Gross National Product in 1982 Prices. Wash. (GPO), 1990.
135


особенно быстро снижалась эффективность функционирования советской экономики, которая в последние полтора десятилетия существования СССР приобрела отрицательное значение;
несмотря на снижение темпов роста своей экономики, Советскому Союзу при значительно меньшем объеме ВНП удалось серьезно нарастить свои военные расходы и добиться паритета с США в отношении своей обороноспособности.
Важно отметить, что ЦРУ и отдельные советологи оценивали советское производство в более реалистичных факторных ценах и имели более правдоподобную, чем советское руководство или Госплан СССР, картину не только его динамики, но и структуры. Обе эти картины были лучше подготовлены для сравнения в международном аспекте, чем советские официальные данные. В частности, такого рода оценка позволила выявить беспрецедентные по своей скорости сдвиги в отраслевой и воспроизводственной структуре экономики СССР. В конечном счете оказалось, что СССР создал совершенно разбалансированную экономику по сравнению с капиталистическими странами, находившимися примерно на одном и том же с ним уровне экономического развития.
Эта разбалансированность, а точнее уродливость структуры советской экономики, проявлялась в большом удельном весе промышленности, сельского хозяйства и вообще сферы материального производства, особенно в весьма высоком удельном весе военного сектора и в очень низком удельном весе сферы услуг, отраслей по производству потребительских товаров, личного потребления населения.
Не меньшие, если не большие, диспропорции относятся к структуре промышленности, экспорта и личного потребления населения. Все это результат централизованного планирования и соответствующей идеологии.
Тем не менее многие советологи критиковали ЦРУ за приукрашивание темпов роста экономики СССР, за некритическое использование ряда данных советской официальной статистики в своих альтернативных оценках динамики советской экономики, недостаточное освещение ее слабостей и т.д.
Показательны в этом отношении статьи английских советологов Ф. Хэнсона, П. Уайльса и А. Ноува27 по поводу завышения ЦРУ темпов роста инвестиций и машиностроительного производства в СССР, опубликованных в 80-х годах. Критика расчетов ЦРУ касалась и потребительских товаров длительного пользования, а также услуг.
Альтернативные оценки темпов роста ВНП СССР произвел и молодой, к сожалению, рано ушедший из жизни советолог, эмигрант с Украины Д. Штейнберг.
27 	См.: Soviet Studies. 1987, July.: 1982. Apr.
136


Таблица 48
Сравнение расчетов Штейнберга и ЦРУ темпов роста ВНП СССР (среднегодовой %)
Отрасль
1966-1970
1971-1985
1976-1980
1981-1985
1971-1985
Штейнберг
ЦРУ
Штейнберг
ЦРУ
Штейнберг
ЦРУ
Штейнберг
ЦРУ
Штейнберг
ЦРУ
Промыш¬
3,9
4,9
4,5
5,6
2,8
2,4
1,4
2,0
2,9
3,3
ленность
Сельское
5,7
3,4
-1,2
-1,9
-0,3
0,2
2,2
1,2
0,2
-0,3
хозяйство
Строитель¬
2,5
5,5
0,8
4,2
-1,6
-0,1
-2,4
1,1
-1,1
1,7
ство
Транспорт
8,8
7,1
5,8
6,7
2,2
3,6
1,6
2,2
3,0
4,1
Услуги
4,4
4,1
2,2
3,3
1,3
2,6
0,3
2,2
1,3
2,7
ВНП
4,8
4,9
2,1
3,0
1,6
1,9
1,0
1,8
1,6
2,4
Источник: Post-Soviet Affairs. 1994. Vol. 10, N 4. Р. 300.
В табл. 48 приводятся расчеты Д. Штейнберга в сравнении с расчетами ЦРУ по произведенному ВНП СССР, показывающие более низкие темпы роста советской экономики.
В США, кроме этого, высказывались и достаточно здравые оценки и суждения независимо от тех или иных цифр. Так, бывший помощник директора ЦРУ Г. Мейер писал: “Растет ли советская экономика на 1% в год или не растет вовсе или сокращается на 5% - это не вопрос. Вопрос в том, что советский рост - это не рост производства компьютеров, электроники и других продуктов, основанных на знаниях. В этом пункте разрыв между СССР и Западом расширялся ускоряющимся темпом, что не фиксировалось никакими статистическими показателями”28.
В то же время другие советологи порой упрекали ЦРУ в занижении темпов роста экономики СССР. В этом смысле показательна статья М. Боретского “О достоверности оценок ЦРУ советской экономики”, опубликованная в 1987 г.29 В ней автор подсчитал альтернативные темпы роста ВНП США и ФРГ по методологии ЦРУ, принятой для оценки темпов роста ВНП СССР. Он считал, что рост ВНП США за 1970—1980 гг. занижен по сравнению с официальными данными на 13%, а в ФРГ - даже на 32%, рост промышленного производства занижен, соответственно, на 19 и 21%, в том числе машиностроение - на 27 и 22%, а рост строительства, наоборот, завышен на 99 и 23%30.
28 См.: Post-Soviet Affairs. 1994. Vol. 10, N 4. Р. 317.
29 Journal of Comparative Economics. 1987. N 11. P. 517-542.
30 Ibid. P. 251.
137


Все эти дебаты и неоднозначные оценки имели место в условиях холодной войны и серьезного политического и военного противостояния СССР и США, когда почти вся информация по СССР находилась под замком секретности, а США были встревол^ёны наращиванием советской военной мощи. Однако с началом Перестройки в СССР, а главное, по мере фактического замедления темпов роста советской экономики, углубления ее внутренних трудностей и противоречий становилось все более явным, что ЦРУ, дававшее более низкие темпы для советской экономики, чем многие отдельные советологи, тоже завышает эти темпы под влиянием используемых данных ЦСУ и старой советской пропаганды. Но размер этого завышения до сих пор убедительным образом никем не определен, а работы по альтернативной оценке экономики СССР после его развала в ЦРУ, как известно, прекратились.
Конечно, при желании можно упрекнуть ЦРУ и во многих других грехах. Чего, например, стоит прогноз 1977 г. относительно падения добычи нефти в СССР и экспорта ее в другие страны. Тогда ЦРУ заявило, что к 1985 г. СССР станет чистым импортером сырой нефти31. В то же время в середине 80-х годов директор ЦРУ дал весьма мрачный прогноз развития советской экономики на ближайшие годы, который известный английский советолог Ф. Хэнсон не поддержал32. В разгар советской перестройки голландский советолог М. Эллман не согласился с выводами о том, что советская система изжила себя из-за внутренней нежизнеспособности, и заявил, что ее развалил Горбачев, что не будь Горбачева и перестройки, система бы еще жила и соревнование между СССР и США продолжалось33.
Ясно одно: из всех имеющихся в США альтернативных оценок советских темпов экономического роста наиболее обоснованны и добротны оценки ЦРУ. Согласие или несогласие с ними вполне находится в рамках профессионального анализа. Но в любом случае, используя имеющуюся исходную базу, все расчеты ЦРУ можно повторить и проверить. Они описаны предельно ясно. Хотелось бы надеяться, что новые альтернативные оценки за все советское прошлое все-таки будут сделаны в недалеком будущем российскими и западными статистиками-профессионалами.
Тем не менее некоторое завышение советских темпов экономического роста, содержащееся в расчетах ЦРУ, способствовало мобилизации и сплочению Запада по отражению “советской угрозы”, созданию систем не только военного, но и экономического и научно-технического взаимодействия стран с рыночной экономикой, что в конечном счете, скорее, принесло им пользу, а не вред.
31 Schroeder G. Reflections of Economic Sovietology // Post-Soviet Affairs. 1995. N11. P. 219-220.
32 Cm.: Ibid. P. 220.
33 См.: Вопр. экономики. 1994. № 5. C. 29.
138


2. ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ОПЫТ
В годы жесткого коммунистического режима какие-либо публикации альтернативных темпов роста советской экономики, отличные от официальных, практически были невозможны. Тем не менее известны и таковые, просочившиеся в печать, видимо, случайно.
Так, в своей работе “Об эффективности новой техники”, опубликованной в 1959 г., С. Струмилин приводит интересную таблицу показателей объемного роста промышленности СССР, где содержатся данные о росте как валовой, так и чистой продукции. Именно последние данные могут быть более или менее сопоставимы с данными по западным странам. Оказалось, что за период 1928-1956 гг. увеличение валовой продукции советской промышленности составило 23 раза, а чистой продукции - только 15 раз34. Это естественный результат растущей материалоемкости промышленного производства в СССР. Но именно такого рода расчеты официально в стране не производились. Если же принять эту оценку Струмилина по чистой продукции, то обнаружится, что среднегодовой прирост промышленной продукции в СССР за 1928-1956 гг. составил не 14%, как следует из официальных данных, а 10%.
Другой пример приводит в своей книге Н. Ясный. Он сравнил соотношения объемов промышленного производства СССР и США, оцененные советским экономистом Я. Иоффе за 1913 и 1955 г., и, используя американский индекс промышленного производства за 1913-1957 гг., легко определил, что в этом случае рост советской промышленности составил 13 раз против 27,3 раза по официальным данным35.
Иными словами, не только на Западе, но и в СССР уже в 50-е годы проявлялись явные признаки недоверия к советским официальным данным.
В годы перестройки и в последующие годы экономических реформ в нашей стране работа по проведению регулярных альтернативных оценок темпов роста экономики СССР вышла, наконец, на широкую арену.
Из всех отечественных альтернативных оценок наиболее известны у нас в стране и за рубежом расчеты Г. Ханина. Они привлекают к себе внимание не только своей известностью у нас и особенно на Западе, но и широтой охвата, как во времени (с 1928 г.), а также и по числу показателей. В то же время, в отличие от большинства наших других “пересчетчиков”, или “альтернативщиков” (Б. Болотин, А. Алексеев, К. Вальтух, Б. Лавровский и др.), Г. Ханин уделяет значительное место в своих работах описанию методики своих 34 Струмилин С. Указ. соч. С. 236.
35 Yasny N. Essays on the Soviet Economy. N.Y., 1962. P. 91
139


оценок, хотя характер его методических подходов чаще всего вызывает возражения, а стиль изложения весьма нечеток и туманен.
Именно по этой причине такие расчеты породили в конце 80-х - начале 90-х годов первую волну критики в нашей стране36. Однако эта критика оказалась малодоказательной и порой несла в себе отпечаток привычной верности ее авторов социализму, КПСС и даже ЦСУ. В то же время на Западе альтернативные оценки Г. Ханина в определенной части экономической литературы закрепились чуть ли не как вполне обоснованные и окончательные37. Пришла пора спокойно и более серьезно разобраться во всем этом. Тем более, что помимо этих расчетов появились и другие, в том числе альтернативные, новые оценки самого Госкомстата, которые также требуют тщательного рассмотрения.
Расчеты Г. Ханина
Статистическая методология
Г. Ханин, работающий в Новосибирске, произвел альтернативные оценки темпов роста следующих макроэкономических показателей бывшего СССР: продукция промышленности, строительства, национальный доход и ВНП, производительность труда, основные фонды, материалоемкость и фондоемкость производства, индекс оптовых цен. Наиболее подробно методика исчисления этих показателей изложена им в книге “Динамика экономического развития СССР” (Новосибирск, 1991). Манера описания примененных методов счета отличается неясностью и неконкретностью, как правило, не сопровождается примерами или иллюстрациями хода расчетов, что делает невозможным их проверку. И сколько бы методов оценок он ни применял, всегда делается вывод, что все эти методы по всем взятым им показателям дали близкие между собой результаты, что практически трудно объяснить.
Промышленная продукция. Автор пишет о шести методах, примененных им для расчетов индекса промышленного производства в бывшем СССР38.
Согласно первому методу он так же, как и западные советологи, составляет набор продуктов в натуре на базе официальной стати36 См.: например: Козлов Т. Тонкости счета и достоверность данных // ЭКО. 1991. № 2. С. 5-13; Князевский В., Козлов Т., Шеремет Н. Заметки и письма // Вести, статистики. 1987. № 6. С. 53-60; Адамов А. Что стоит за индексами // Экон, газета. 1987. № 29. С. 14.
37 См., например, статьи М. Харрисона (Europe-Asia Studies. 1993. Vol. 45, N 1); P. Эриксона (The Improverished Superpower: Perestroika and the Soviet Military Burden / Ed by. H. Rowen, C. Way. ICS, 1990.
38 См.: Ханин Г. Динамика экономического развития СССР. Новосибирск: Наука (Сиб. отд-е). 1991. С. 115-131.
140


стики (всего 104 продукта против нескольких сот, которые брало ЦРУ США) за 1955, 1960, 1965, 1970, 1974 и 1975 гг. Далее он взвешивает продуктовые индексы по отраслевой структуре занятости или фонда заработной платы за 1960, 1966 и 1968 гг. и получает сводный индекс по всей промышленности за 1955—1975 гг. Однако в набор продуктов не попадает большинство изделий машиностроения и химической промышленности, т.е. самых быстрорастущих отраслей, в первую очередь, конечно, продукция ВПК и высокотехнологичного сектора, данные о которой были строго засекречены. Не учитываются также и изменения в качестве производимой продукции. Чего, например, стоит индекс продукции нефтеперерабатывающей промышленности, который рассчитывался по данным о добыче нефти? Все это не могло не исказить итоговый результат. Но дело не только в этом. В своих публикациях Г. Ханин дает индекс промышленного производства СССР за период с 1928 по 1987 г., а в методических пояснениях - за 1955-1975 гг. Как рассчитывался индекс за период 1928-1955 гг. и после 1975 г.? Ответа у автора нет. Ясно лишь одно: за довоенный период набор продуктов у него был очень бедным, а использование весов отдаленного периода 1955-1975 гг. для довоенных лет также не могло не искажать сводный индекс. За период после 1975 г. в набор не попали все новые продукты, которые стали выпускаться советской промышленностью с этого года.
Второй метод основан на измерении динамики себестоимости сравнимой продукции и относится только к машиностроению за период 1967-1972 гг. К сравнимой автор относит ту часть промышленной продукции, которая прошла стадию освоения, т.е. с третьего года производства39. Однако автор даже не упоминает источника для своего расчета и не показывает, как он отделяет сравнимую продукцию от несравнимой. При этом в расчет вообще не попадает новая (т.е. “несравнимая”) продукция. Следовательно, такой метод не может быть принят. Не случайно он сам решил в конечном счете определить динамику себестоимости товарной продукции по соотношению темпов роста средней заработной платы и производительности труда. По-видимому, Ханин считает, что данные ЦСУ по этим двум индексам заслуживают большего доверия, чем по индексу промышленного производства, хотя индекс производительности труда напрямую связан с последним. Такой подход предполагает неизменной материалоемкость промышленного производства в СССР, что не отражает реальность.
Третий метод также опирается на официальный индекс заработной платы, по которому автор пытается получить данные о темпах роста промышленного производства в СССР. К сожалению, он опять не приводит никаких источников и цифр, характеризу39 Там же. С. 120.
141


ющих ход его исчислений. Поэтому такой метод также принят быть не может.
Четвертый метод - это попытка оценить темпы роста промышленного производства СССР по официальным данцым о росте электропотребления на одного работающего в промышленности СССР, но с поправкой на соотношение между темпами роста производительности труда и электропотребления на одного работающего в промышленности США. Автор исходит из того, что “пропорции между динамикой производительности труда и электропотреблением на одного работающего примерно одинаковы в СССР и США. Это определяется преимущественно технологическим характером данного соотношения, его зависимостью от конкретного уровня технологии производства, который прямо связан и с уровнем электропотребления на одного работающего”40.
Такой тезис не обоснован. Значительная часть электропотребления вообще не сопряжена с производительностью труда, ибо идет на технологические нужды, а не на двигательную силу производственного аппарата, которая только и связана с производительностью труда, с процессом замены рабочей силы техникой. При этом в США доля потребления электроэнергии на технологические нужды заметно больше, чем в СССР, в результате более высокого технического уровня развития промышленного производства, выпуска более сложной, разнообразной и качественной продукции. Следует также иметь в виду то, что, в отличие от США, в СССР значительная часть рабочей силы в промышленности концентрировалась не в основном, а во вспомогательном производстве, в ремонтных, инструментальных, литейных и иных цехах, где сплошь и рядом преобладает ручной труд, а электропотребление либо вообще не связано с уровнем технологии производства, либо слабо связано с уровнем производительности труда. В США же соответствующая часть рабочей силы, как правило, занята в основном специализированном производстве и, следовательно, в этом случае уровень электропотребления прямо зависит от технологии производства и прямо связан с уровнем производительности труда. Кроме того, эффективность потребления электроэнергии в промышленности СССР всегда была намного ниже, чем в США, где более развита культура ее экономии. Поэтому использовать американские коэффициенты для советской промышленности нельзя, а данный метод счета следует считать неприемлемым.
Пятый метод cqcyqwt в том, что для определения темпов роста советской промышленности Ханин берет советские данные о выполнении плана по продукции в натуральном выражении и по стоимости. Соотношение между ними он использует для ретроспективных оценок роста промышленного производства СССР, делая 40 Там же. С. 124-125.
142


поправку к официальным отраслевым индексам. Такой подход не имеет ничего общего с реальностью. Хорошо известно, что советские планы в стоимостном выражении, как правило, не только выполнялись, но и “перевыполнялись” часто за счет так называемого воздушного вала. Что же касается показателей в натуральном выражении, то по ним планы часто не выполнялись и вообще никакой закономерности в соотношении между динамикой промышленного производства в стоимостном и натуральном выражении не было и быть не могло. Однако автор не только принял эти соотношения “за основу”, но даже не взвесил индексы натуральных показателей, взяв, как он пишет “среднеарифметический процент выполнения плана по всем продуктам, предусмотренным в плане”41. Все это делает и пятый метод неприемлемым.
Шестой метод вновь относится только к машиностроению и исключительно к периоду 1967-1972 гг. Суть его заключается в том, что индекс машиностроительного производства СССР пересчитывается на базе динамики соотношения между себестоимостью экспортируемой продукции и экспортной выручкой от нее. В качестве представителей взяты 13 видов машиностроительной продукции, поставляемых на экспорт. Возникает вопрос: а разве можно по экспортным 13 продуктам судить о динамике огромного советского машиностроения, гигантскую часть которого составляли товары военного профиля?
Итак, из шести ханинских методов расчета индекса промышленного производства в бывшем СССР надо отвергнуть пять как несостоятельные. По существу в них заложено стремление автора онау- кообразить свои оценки, но, к сожалению, ничего конкретного и конструктивного за этим не стоит. Манера изложения нарочито туманна, чем-то напоминает библейские тексты, как правило, отсутствуют статистические иллюстрации хода расчетов, анализ источников и методов счета. Исключением является первый метод, по которому (набор продуктов в натуре) Г. Ханин рассчитал индекс промышленного производства СССР за 1955-1975 гг., но его оценка этим методом за 1928-1955 и 1975-1987 гг. никакого обоснования или пояснения не получила. Базой всех альтернативных исчислений автора служат не первичные данные советской статистики, а уже обработанные сводные данные бывшего ЦСУ СССР, работу которого он отвергает и, более того, предупреждает западных советологов о недопустимости использования данных ЦСУ вообще. Такая позиция, мягко говоря, не конструктивна. Если где-либо и есть базовая статистика для бывшего СССР, то только в Госкомстате РФ и СНГ. И эту статистику еще придется не раз изымать из архивной пыли.
Но парадокс состоит в том, что, не имея достаточного научного обоснования своих альтернативных оценок, Г. Ханин получил в об-
41 Ханин Г. Указ. соч. С. 129.
143


Таблица 49
Среднегодовые темпы прироста промышленного производства СССР по расчетам ЦСУ и Г. Ханина (%) z
Период
Оценка ЦСУ СССР
Оценка Г. Ханина
/
Разрыв, число раз
1928-1941
17,0
10,9
1,6
1951-1955
13,1
8,7
1,5
1956-1960
10,3
8,3
1,2
1961-1965
8,6
7,0
1,2
1966-1970
8,5
4,5
1,9
1971-1975
7,4
4,5
1,6
1976-1980
4,4
3,0
1,5
Источник:
Г. Ханин. Динамика экономического развития СССР. С. 146.
щем-то вполне правдоподобный результат. Так, по его данным, среднегодовой прирост промышленного производства в СССР в 1928-1941 гг. составил около 11%, по данным ЦСУ - 17%, в 1951-1955 гг., соответственно, 9 и 13%, в 1971-1975 гг. - 4,5 и 7,4%, в 1976-1980 гг. - 3,0 и 4,4%42 (более подробно см. табл. 49).
И дело здесь вовсе не в каком-то секрете этого автора, который он скрыл от читателя, а в его интуиции. Откровенно говоря, зная оценки западных советологов и понимая, насколько примерно ЦСУ могло завысить официальные индексы промышленного производства, многие из нас в те доперестроечные годы прикидывали поправку в 2 раза в сторону уменьшения официальных среднегодовых данных.
Продукция строительства. Обычно альтернативную динамику строительной продукции определяют по темпам роста производства или потребления строительных материалов. Однако автор отказался от этого метода, поскольку, как он пишет, “проведенные расчеты показали, что определенный на этой основе индекс значительно превышает индексы, рассчитанные по другим методам”43. Казалось бы, надо провести анализ и сравнить этот метод с “другими” с точки зрения их соответствия научным требованиям. Но автору не нравятся вообще высокие темпы для СССР. Какие же он применил “другие методы”?
Таких методов три. Первый заключается в использовании данных ЦСУ СССР о динамике жилищного строительства и его доли в общем объеме строительно-монтажных работ. Как будто бы автор на сей раз согласился с ЦСУ, как это он сделал в случаях индексов для сельского хозяйства и железнодорожного транспорта. Однако тут же вводит субъективную (без каких-либо обоснований) поправку на резкое ухудшение качества строительства после 1960 г.44. В ре42 Там же. С. 146.
43 Там же. С. 132.
44 Там же. С. 254.
144


зультате альтернативный индекс роста жилищного строительства после увеличения в 1955-1960 гг. в 1,5 раза снизился в 1960-1965 гг. почти в 1,7, в 1965-1970 гг. возрос в 1,3, а в 1970-1975 гг. уменьшился в 1,1 раза45. Столь странное поведение данного индекса, взятого за базу для расчетов всей продукции строительства, делает невозможным принятие первого метода, не говоря уже о других причинах, побуждающих к такому выводу.
В целом индекс жилищного строительства в СССР у Ханина выглядит следующим образом46: в 1955 г. он составил 100, в 1960 г. - 150, в 1965 г. -91, в 1970 г. - 116, в 1975 г. - 109.
Второй метод определения динамики продукции строительства в бывшем СССР основывается автором на использовании опять же официальных данных о вводе в действие производственных мощностей в отраслях материального производства и объектов непроизводственной сферы. Ханин отмечает, что по промышленности он взял только около 40 объектов (до 1965 г. - 18-22), по другим отраслям - еще меньше (6 объектов по непроизводственной сфере, 2 - по сельскому хозяйству и совсем нет объектов по таким отраслям, как цветная металлургия, транспорт, связь, культура, наука, искусство и пр.). В наборе продуктов очень слабо представлены машиностроение (всего 10 продуктов) и химическая промышленность. В качестве весов используются то ли доли отдельных отраслей в общем объеме строительно-монтажных работ, то ли в общем объеме капитальных вложений. Это остается неясным, поскольку на разных страницах книги автор говорит о них обоих47.
Третий метод - темпы роста продукции строительства рассчитываются по данным о выполнении плана ввода в действие 33 объектов производственной и непроизводственной сфер в натуральном выражении за 1956-1960 и 1971-1975 гг. со взвешиванием по отраслевой структуре капвложений.
Уже отмечалось, что данные о выполнении планов нельзя считать надежной базой для оценки фактической динамики продукции. Кроме того, набор объектов невелик и мало представителен, отсутствуют расчеты по строительству за 1928-1955 и 1975-1987 гг.
Все сказанное позволяет заключить, что расчеты динамики строительства бывшего СССР, проведенных Г. Ханиным, не заслуживают доверия. Однако сам автор так не считает, более того, он использует свой индекс роста продукции строительства вместе с индексом роста промышленной продукции для расчета темпов роста национального дохода СССР.
Национальный доход. При расчете темпов роста этого показателя Ханин вновь прибегает к трем методам. По первому методу им 45 Там же.
46 Там же.
47 Там же. С. 135, 137.
145


рассчитывается динамика совокупного общественного продукта СССР с использованием своих индексов роста промышленности и строительства, официальных индексов роста сельского хозяйства и транспорта (о последних двух в книге Ханина сказано ресьма туманно) с их взвешиванием по отраслевой структуре национального дохода также по данным ЦСУ СССР, т.е. лишь по сфере материального производства. Таким образом, оказались не охваченными такие отрасли, как торговля, связь, сфера услуг, не говоря уже о сальдо внешнеэкономических связей. Далее с помощью рассчитанного сомнительным способом индекса материалоемкости производства автор выходит на индекс роста национального дохода. И при этом опять ни цифр, ни конкретного описания источников и хода исчислений нет.
Второй метод состоит в использовании рассчитанных ЦСУ СССР соотношений объемов национального дохода СССР и США и индекса роста национального дохода США. Полученные таким весьма упрощенным и непрямым способом грубые оценки темпов роста национального дохода СССР невозможно даже комментировать в приемлемых терминах статистической науки. Ни один западный советолог не прибегал к такому грубому методу.
Третий метод заключается в использовании рассчитанных автором индексов роста сельского хозяйства, легкой, пищевой, машиностроительной и строительной продукции, которые взвешиваются по структуре рассчитанного ЦСУ СССР использованного национального дохода СССР. По ним и исчисляется динамика фондов потребления и накопления, а затем и всего использованного национального дохода СССР. Другими словами, мы вновь не видим самостоятельных и прямых авторских расчетов темпов роста национального дохода СССР.
Тем не менее автор публикует в 1988 г. в ведущем партийном журнале “Коммунист” темпы роста национального дохода СССР за период 1928-1987 гг., т.е. более продолжительный, чем в его книге “Динамика...”, где содержатся методическое описание расчетов темпов роста и цифры роста за 1928-1980 гг.48, закамуфлированные искусственным приведением среднегодовых приростов за разные периоды после 1941 г. к странной усредненной базе 1928-1941 гг. Но ведь указанная книга опубликована в 1991 г., т.е. позже, чем статья в журнале “Коммунист”. Почему Ханин не воспроизвел в ней более свежий период из своей журнальной статьи? Видимо, нет у него расчетов за 1980-1987 гг. (как, думается, и за 1928-1955 гг.).
Суть дела опять заключается в том, что вместо серьезного научного обоснования и проведения солидной статистической работы по детальному прямому обсчету динамики важнейших компонентов национального дохода и получения затем окончательных данных,
*8 Там же. С. 174.
146


Таблица 50
Среднегодовые темпы роста национального дохода по расчетам Ханина, ЦРУ и ЦСУ СССР (%)
Период
Оценка Ханина
Данные ЦРУ
Данные ЦСУ СССР
1928-1940
3,2*
6,1
14,6
1940-1950
1,6**
2,0
5,1
1928-1950
2,5
4,2
9,5
1950-1960
7,2
5,2
10,6
1960-1965
4,4
4,8
6,2
1965-1970
4,1
4,9
7,7
1970-1975
3,2
3,0
5,7
1975-1980
1,0
1,9
4,2
1980-1985
0,6
1,8
3,5
1985-1987
2,0
2,7
3,0
1950-1987
3,8
3,8
6,6
1928-1987
3,3
3,9
7,9
Источники: Ханин Г. Экономический рост и альтернативная оценка //
Коммунист. 1988. № 17. С. 85; Вопр. экономики. 1995. № 10. С. 106; MoorsteenR., Powell R. The Soviet Capital Stock, 1928-1962. Homewood (Ulin.). P. 361, 362; Народное хозяйство СССР (за ряд лет).
автор, как и в случае с промышленностью, дает свои интуитивные цифры, основанные на косвенных и весьма упрощенных оценках, далеких от элементарных научных требований. По его данным, среднегодовой прирост национального дохода СССР в 1928-1987 гг. составил 3,3% по сравнению с 3,9% по расчетам ЦРУ и 7,9% по расчетам бывшего ЦСУ СССР49.
Как и в случае с промышленностью, эти оценки, по-видимому, попали почти в точку с позиции здравого смысла и нормальной интуиции начитанного интеллигентного человека, жившего в тот период времени в нашей стране. Но они не обоснованы ни с позиций статистической науки, ни с позиций нормальных методических требований к профессиональной расчетной работе, связанных с подробным и ясным описанием исходной статистической базы, примененных методов и самого хода расчетов, позволяющих их проверить и повторить.
Небезынтересно также и то обстоятельство, что в статью в “Коммунисте” автор не включил свои оценки роста промышленной продукции СССР, которые не корреспондируют в ряде случаев с его оценками темпов роста национального дохода.
Сравнения оценок темпов роста национального дохода СССР по расчетам Ханина, ЦРУ и ЦСУ СССР приведены в табл. 50.
49 Ханин Г. Экономический рост и альтернативная оценка // Коммунист. 1988.
№ 17. С. 85.
147


Еще раз подчеркнем, что эти оценки темпов роста национального дохода, как и темпов роста промышленного производства СССР, по-видимому, весьма близки к реальности. Но они получены интуитивным, а не научно обоснованным образом. Естественно, они требуют повторения на базе более обширной статистической информации о нашем прошлом.
ВВП и ВНП. В главной книге Ханина “Динамика экономического развития СССР” никаких упоминаний, а тем более расчетов темпов роста ВВП и ВНП (т.е. с учетом услуг) бывшего СССР нет. И это несмотря на то, что именно данные показатели являются главными индикаторами макроэкономической динамики, “зеркалом” движения конечного результата годовой хозяйственной деятельности любой страны.
Долгие годы в Советском Союзе эти показатели отвергались, не рассчитывались, более того, они считались порождением вульгарной буржуазной экономической науки, допускающей так называемый повторный счет услуг. Но прозрение, хоть и поздно, наступило, и ЦСУ СССР стало рассчитывать и публиковать их с 1988 г. Однако Ханин не воспользовался этим, чтобы предложить альтернативную методику и свои расчеты (я имею в виду описание процесса исчисления) ВВП и ВНП бывшего СССР. Тем не менее, не имея таких расчетов, он стал выступать в печати со своими умозрительными оценками темпов роста этих показателей.
Темпы эти никак не объяснены им и представляют собой “нововведение”, совсем не обоснованное автором, если не считать “обоснование”, относящееся к его расчетам темпов роста национального дохода СССР. Однако в это время отдельные советские экономисты уже начали так или иначе оценивать темпы роста советского ВНП, критикуя официальные данные ЦСУ СССР.
Индекс оптовых цен. Не дав обоснованных исчислений темпов роста ни национального дохода, ни ВВП и ВНП бывшего СССР, Г. Ханин тем не менее также амбициозно претендует на признание своего альтернативного расчета индекса оптовых цен. Казалось бы, в соответствии с научной методикой для этого необходимо составить набор товаров-представителей, рассчитать продуктовые индексы цен, которые затем взвесить по структуре производства или потребления продукции. Но не тут-то было. Автор открыл свой “оригинальный метод”, который свелся попросту к делению рассчитанных ЦСУ индексов роста национального дохода и совокупного общественного продукта СССР на свои индексы роста этих показателей, рассчитанные, как мы видели, весьма неудовлетворительным образом. При этом он исходил из того, что весь рост оптовых цен “сидит” в официальных индексах роста национального дохода и совокупного общественного продукта СССР. Последнее требуется доказать (чего автор не делает), а неудовлетворительность его альтернативных индексов очевидна. В результате его расчет индекса оптовых цен СССР принять нельзя.
148


Основные фонды. Динамика основных фондов бывшего СССР рассчитывалась Ханиным двумя методами.
Первый метод заключался в использовании данных ЦСУ СССР о динамике мощности электромоторов в промышленности со взвешиванием ее по доле промышленных основных фондов в общей величине основных производственных фондов СССР. По помимо промышленных основных фондов существуют основные фонды в таких отраслях материального производства (о жилищном фонде и основных фондах других отраслей непроизводственной сферы я уж и не говорю), как сельское хозяйство, строительство, транспорт и связь, динамика которых явно отличалась от промышленных. Кроме того, рост мощности электромоторов не является удачным отражателем роста физического объема основных фондов в промышленности, в которых много оборудования и особенно зданий, чья динамика совсем не совпадает или же вообще не связана с динамикой мощности электромоторов. В сущности, последняя должна отставать, так как основные технические сдвиги происходят не в электромоторах, а в оборудовании. Однако никаких расчетов по этому методу Ханин не приводит.
Другое дело второй метод - аналог известного метода непрерывной инвентаризации, когда к базовой оценке основных фондов за 1914 г. (расчет А. Вайнштейна) автор последовательно прибавляет инвестиции за вычетом износа. Данные об инвестициях и выбытии основных фондов он опять берет из официальной статистики, а перевод этих показателей из текущих цен в неизменные осуществляет по своим индексам цен на инвестиционные товары. Но, поскольку эти индексы он не приводит, остается непонятным, взвешивал ли он их по структуре основных фондов или же взял просто индекс цен для капвложений. Не ясно также, как Ханин вычленил индекс цен на инвестиционные товары из своего общего индекса оптовых цен, полученного, как уже было показано, крайне грубым и примитивным способом. Тем не менее результат расчета, как и в ряде иных случаев, правдоподобен: в 1928-1987 гг. среднегодовой прирост основных производственных фондов СССР составил 3,9%, что чуть выше прироста национального дохода (3,3%), т.е. фондоотдача снижалась50. Все верно! Но при чем тут статистическая наука, корректность исчислений? Вполне достаточно здравого смысла и верной интуиции.
Более подробные данные из расчетов Ханина приведены в табл. 51. Они показывают, что наиболее высокие темпы среднегодового прироста основных производственных фондов СССР имели место не до войны, а в 50-х годах, но затем началось их снижение. В первой половине 80-х годов они были почти в 3 раза меньше, чем в 1928-1941 иди 1951-1960 гг.
50 Ханин Г. Экономический рост и альтернативная оценка // Коммунист. 1988.
№ 17. С. 85.
149


Таблица 51
Среднегодовые темпы прироста основных производственных фондов СССР по расчетам Ханина
Период
%
Период
%
1928-1941
5,3
1966-1970
3,2
1942-1950
2,4
1971-1975
4,1
1951-1960
5,4
1976-1980
3,2
1961-1965
4,2
1981-1985
2,0
Источник: Ханин Г. Динамика экономического развития СССР. С. 176.
Таблица 52
Индекс коэффициента материалоемкости в экономике СССР по расчетам Ханина
Период
%
Период
%
1928-1941
1,25-1,3
1966-1970
1,02
1942-1950
1,1
1971-1975
1,05
1951-1960
0,95
1976-1980
1,05
1961-1965
1,02
1981-1985
1,05
Источник: Ханин Г. Динамика экономического развития СССР. С. 176.
Материалоемкость производства. Динамику материалоемкости советской экономики Ханин определяет делением индексов продукции добывающей промышленности и сельского хозяйства (последний взят из официальной статистики ЦСУ СССР) на свой альтернативный индекс национального дохода.
Иными словами, автор не учитывает основную часть материальных затрат в виде металлов, леса, химического сырья, стройматериалов и использует свои интуитивные, научно не обоснованные оценки динамики национального дохода СССР. В результате полученные им выводы о динамике материалоемкости производства в СССР не могут быть приняты. Тем не менее я воспроизвожу их здесь полностью (табл. 52).
Согласно этим оценкам, материалоемкость производства в СССР до 1960 г. снижалась, затем несколько возросла и стабилизировалась, не показывая никакой тенденции к снижению.
Занятость и производительность труда. Индекс роста занятости в народном хозяйстве СССР Г. Ханин определяет предельно просто, “как частное от деления традиционной (официальной. - В.К.) оценки индекса национального дохода на традиционную оценку индекса производительности общественного труда”51.
51 Ханин Г. Динамика экономического развития СССР. С. 143.
150


Уж слишком все просто. Известно, что прежние официальные сведения о занятости во всем народном хозяйстве СССР не публиковались, кроме данных о численности рабочих и служащих. По оценке западных советологов, и эти данные были неполными в результате невключения в них численности занятых в военных городках, не указанных на географической карте, и по ряду других причин.
Индекс производительности общественного труда в СССР рассчитывался с учетом занятости только в отраслях материального производства. Следовательно, автор оперирует с весьма косвенно полученными данными о занятости в сфере материального производства. Свой альтернативный индекс производительности труда он определяет как частное от деления своего индекса национального дохода, рассчитанного, как мы уже видели, весьма сомнительным способом, на индекс занятости по сфере материального производства, взятым из данных ЦСУ СССР. В результате он получил индекс, который с научной точки зрения также не может быть принят.
Экономический анализ
Проведенный анализ статистической работы Ханина и примененных им методов исчислений показал, что и то и другое не выдерживает критики. Его результаты, возможно, более или менее достоверные, получены не интеллектуально, а интуитивно, не научно. А слова по поводу разнообразия и сложности его подходов - это не более чем слова.
В годы горбачевской перестройки демократы резко и справедливо критиковали наше советское прошлое и, в частности, недобросовестную работу бывшего ЦСУ СССР. Альтернативные оценки Ханина оказались как раз под рукой и были использованы в то время в интересах политической борьбы, им создали ореол исключительности, никто их не проверял. Особую известность получила статья “Лукавая цифра”, написанная Ханиным совместно с известным экономистом и публицистом В. Селюниным52. Тогда некогда было разбираться в статистической эквилибристике Ханина, мысли были заняты другим. Теперь можно спокойно вернуться к его работе и посмотреть не только на статистическую, но и на экономико-аналитическую ее сторону.
Во-первых, Ханин неоднократно предупреждает читателя, что пользоваться официальными данными советской статистики нельзя. Более того, он резко критикует американских советологов, которые частично используют эти данные. Так, в своей последней книге “Советский экономический рост: анализ западных оценок”, он многократно упрекает ЦРУ и крупнейшего американского советолога А. Бергсона в использовании таких данных. Он пишет: “...При опре52 	См.: Новый мир. 1987. № 2. С. 181-201.
151


делении динамики такого важного компонента использования ВНП, как вложения в машины и оборудование, оно (ЦРУ. - В.К.) просто целиком воспользовалось советскими данными динамики этого показателя, вполне при этом сознавая его дефекты.../Нужно было очень большое желание преувеличить рассчитывавшийся показатель...”53.
Я, конечно, далек от того, чтобы упрекать американское ЦРУ в сознательном завышении темпов экономического роста СССР. Вопрос в другом: если Ханин убежден, что официальными статистическими данными бывшего СССР пользоваться нельзя, почему он сам все свои “альтернативные оценки” строит именно на них? Да прежде всего потому, что без этого ничего и не получится. А раз это так, значит, надо бы занять какую-то иную позицию. Как минимум разобраться в том, что именно из прошлых данных ЦСУ годится, а что нет, проанализировать всю исходную базу для его альтернативных оценок. Принципиальности в этом вопросе автору явно не хватило.
Во-вторых, в своей книге “Динамика экономического развития СССР” Ханин часто пишет о том, что темпы роста производства в бывшем СССР, несмотря на их более низкие альтернативные оценки в сравнении с официальными, все равно были высокими и превосходили темпы роста производства в главных капиталистических странах. Так, он отмечает: “Несмотря на то, что альтернативные оценки показывают значительно меньшие темпы роста промышленности, чем традиционные, основные сложившиеся в советской экономической литературе характеристики динамики развития промышленности СССР подтверждаются и по альтернативным оценкам. По среднегодовым темпам роста за рассматриваемый период советская промышленность опережала промышленность подавляющего большинства капиталистических стран. Сравнение с советской промышленностью по темпам роста выдерживает только промышленность Японии. В связи с опережающими темпами роста резко возрос удельный вес СССР в мировой промышленной продукции, и СССР уже несколько десятилетий занимает по этому показателю второе (после США) место в мире”54.
Подобная же оценка повторялась автором и в более поздние годы. Так, в своей журнальной статье в годы перестройки он писал, приводя в таблице сводку своих альтернативных оценок темпов роста экономики СССР по различным показателям: “Данная таблица в полной мере подтверждает значительный прогресс советской экономики за рассматриваемый период. Национальный доход СССР возрос в течение 1929-1987 гг. в 6,9 раза. Для сравнения укажем, что в США за эти годы он увеличился в 6,1 раза, Великобритании - 3,8, 53 Ханин Г. Советский экономический рост: анализ западных оценок. Новосибирск, 1993. С. 96.
54 Ханин Г. Динамика экономического развития СССР. С. 145.
152


Франции - 4,6. Более высокий рост национального дохода в СССР был обеспечен, несмотря на то, что почти 10 лет у нас ушло на войну и восстановление довоенного экономического уровня, в то время как в США как раз в эти годы происходил особенно быстрый рост экономики, а уровень разрушения экономического потенциала во Франции и Великобритании не только абсолютно, но и относительно уступал потерям советского экономического потенциала. Осложняли экономическое развитие СССР и деформации социализма, серьезные ошибки в экономической политике. Однако прогресс, достигнутый социалистическим обществом, несмотря на объективные и субъективные трудности, доказывает его способность успешно решать крупнейшие социально-экономические задачи”55.
Проходит совсем немного времени (автор уже немолодой, вполне сформировавшийся ученый), и в книге, изданной в том же Новосибирске в 1993 г., Г. Ханин заявляет, что все альтернативные оценки (как его собственные, так и западные) приукрашивают экономический рост СССР, который на самом деле был значительно ниже56. В журнальной статье (1991 г.) он указывает, что “корни резкого ухудшения экономического положения в СССР в 80-е годы надо искать во всем предшествующем периоде”57.
На конференции советских и американских сопоставителей в апреле 1990 г. под Вашингтоном Ханин активно поддерживал необоснованную оценку американским экономистом И. Бирманом и советским экономистом В. Белкиным соотношения ВВП СССР и США в конце 80-х годов, равного 14% (национального дохода - 20%). Где же здесь второе место в мире после США? Это практически уровень Индии. У автора явно не сошлись концы с концами, позиция его оказалась противоречивой. И как вообще можно было использовать при расчете темпов роста национального дохода СССР данные ЦРУ о соотношение этого показателя между СССР и США, если автор считал их неправильными?
В-третьих, в последние годы Ханин отступил от демократических позиций, перестал быть сторонником рыночных экономических реформ в России, отхода от прежней тоталитарной системы, сталинской модели экономики. Он встал в ряды оппозиции рыночным реформам, предсказателем самых мрачных и катастрофических перспектив для новой России.
В статье, опубликованной в 1993 г., он говорит о “гигантском фиаско, которое потерпела в 1992 г. попытка радикального реформирования российской экономики”58. И далее: “По легкомыслию и невежеству, поддавшись уговорам поскорее создать класс собствен55 Ханин Г. Экономический рост и альтернативная оценка // Коммунист. 1988. № 17. С. 86.
56 Ханин Г. Советский экономический рост... С. 151.
57 Ханин Г. Экономический рост в СССР в 80-е годы // ЭКО. 1991. № 5. С. 25.
58 Ханин Г. Трезвые мысли американского экономиста // ЭКО. 1993. № 4. С. 49.
153


ников, в России передали в частные руки полностью освобожденные от государственного контроля огромные секторы экономики. Появились сотни тысяч миллионеров, будь то собственников или фактически владельцев квазигосударственных предприятии. Привело ли это к обогащению общества, как всегда было в нормальном капиталистическом обществе? Ничуть не бывало... Создан мыльный пузырь, называющий себя частным сектором, преимущественно паразитирующий на государственном секторе и заниженном курсе рубля, который лопнет, как расплата за бездумное следование легкомысленной теории”59.
Более чем через год он вновь возвращается к теме российской приватизации и пишет, что приватизация “оказалась огромной разрушительной силой, средством экономического разграбления России и обогащения крайне немногочисленного меньшинства удачливых “прихватизаторов”. Не удалось создать ни жизнеспособного частного сектора, ни жизнеспособных и конструктивных рыночных институтов (банков, торговых компаний и т.д.). И то и другое в подавляющем большинстве оказалось мыльным пузырем, паразитирующим на государственном секторе”60.
Ясно, что Ханин против приватизации, против богатых людей, иными словами, против рынка, капитала, конкуренции и всего того, что является атрибутом рыночной экономики и, между прочим, фундаментом демократии. Спору нет, рыночные реформы идут у нас медленно, нерешительно, противоречиво, они не поддерживаются многими политическими партиями и движениями, зовущими нас назад к рыночному социализму, к рыжковско-абалкинским программам или к программам ГКЧП. Но истинный рыночник и демократ с этим согласиться не может. Запад под такие программы кредитов не даст. Да и будущее нашей страны окажется под серьезной угрозой, если такие программы кто-то станет проводить в жизнь. К тому же неверно, что мы не создали жизнеспособного частного сектора. На рынке появились эффективные компании, финансово-промышленные группы и банки, на каждом углу частники продают что-то такое, что нужно нашим людям. Народ в своем большинстве высказался на президентских выборах летом 1996 г. за продолжение реформ.
А что же предлагает автор после критики наших отнюдь не радикальных реформ? Он пишет: “Для спасения экономики, как в период войны (а падение экономики сейчас посильнее, чем во время войны, как и дезорганизация экономики), нужно, мне думается, на время вернуться во многих отраслях к командным методам. Так поступали в период войны даже либеральные государства, и это тогда мало кого смущало. На войне как на войне!”61
59 Там же. С. 56.
60 ЭКО. 1994. №7. С. 73.
61 Там же. С. 74.
154


Вот так критик советской статистики, перешедший из стана демократов к оппозиции, стал не только противником рыночных реформ, но и сторонником частичного возврата к позорной командно- административной сталинской системе, спихнувшей нашу страну на целых семь десятилетий с дороги цивилизованного развития, формирования эффективной рыночной экономики. И это уже не статистика, это позиция истинно советского ученого-экономиста, пропитанного хорошей партийной закалкой.
В-четвертых, исходя из своей нерыночной позиции и критики тех реформ, которые худо-бедно, но все же проводятся в нашей стране, Ханин стал выступать в последнее время с самыми мрачными предсказаниями будущего России, составляя катастрофические прогнозы. Так, он допускает, что при продолжении нынешнего курса реформаторы “будут опрокинуты и командную экономику введут консервативные силы общества надолго, если не навсегда”62.
Жизнь опрокинула эти простые прогнозы. Россия не сошла со стратегического пути рыночных реформ, стартовавших с 1992 г. Подъем ее экономики начался с 1999 г. и продолжается в наши дни. И я убежден, что наша страна станет великой державой с могучей, процветающей рыночной экономикой и продолжит свой путь в этом направлении.
Однако и в последнее время Ханин проявляет тоску по сталинской мобилизационной, командно-административной экономике. Он считает, что “сегодня России необходим выбор командной экономики в качестве инструмента преодоления экономического кризиса”, а также “возврат к авторитарной социально-экономической системе”63. Согласиться с этим, конечно, нельзя.
* * *
В свете изложенного нельзя согласиться с весьма высокой оценкой работы Ханина, данной ей в ряде публикаций на Западе. Так, английский советолог М. Харрисон считает, что “оценки Ханина являются честными и в большинстве случаев последовательными и хорошо обоснованными”64. Американский советолог Р. Эриксон обильно цитирует Ханина, считая, видимо, его оценки “наиболее” обоснованными65.
Я же скорее согласен с мнением таких выдающихся экономистов современности, как А. Мэддисон и А. Бергсон. Мэддисон, в частности, пишет, что “Ханин получил результаты, отличные от ЦРУ, однако его расчеты за послевоенный период практически не отлича-
62 Там же.
63 Свободная Мысль. 2002. № 5. С. 88.
Europe-Asia Studies. 1993. Vol. 45, N 1. Р. 159.
65 	The Improverished Superpower: Perestroika and the Soviet Military Burden / Ed. by H. Rowen, G. Way. ICS. 1990. P. 63-92.
155


ются от расчетов ЦРУ. Большое различие между его оценками и теми оценками, которыми я пользуюсь, заключается в том, что он получил более низкие значения темпов за 1928-1940 гг., однако Ханин не использует расчеты в системе ВВП для своего анализа.и не дает погодовых оценок, так что его расчеты нуждаются в дальнейшем обосновании66. А. Бергсон считает: “Трудно избежать заключения, что расчеты Ханина весьма грубы по стандартам, принятым на Западе... Также разочаровывает и то, что, как показал в 1988 г. Кушнирский, оценки Ханина нельзя повторить с помощью тех методов и источников, которыми он пользуется”67. Г. Шродер, ученица и последовательница Бергсона, пишет, что Ханин не проводил прямых расчетов национального дохода СССР, как это делали ЦРУ и Бергсон, и “скорее использует ряд приближенных оценок, которые затем усредняет, чтобы получить окончательный темп роста. Его методология запутана, сложна и включает множество произвольных допущений. Отсутствие описания источников и методов в деталях и несопоставимость с западной статистикой не дают основания считать его результаты надежными, способными заменить собой аналогичную работу, проводившуюся на Западе”68.
Сравнивая работы Ханина с трудами западных советологов, я пришел к следующим выводам.
1. Ханин проделал огромную работу в одиночку. Он выполнил ряд сложных расчетов динамики важнейших экономических показателей СССР. Из них более или менее обоснованными являются расчеты индекса промышленного производства за 1955-1975 гг. по набору натуральных показателей (первый метод).
2. В расчетах Ханина тем не менее много “белых пятен”, вызванных отсутствием исходных данных или игнорированием им ряда важных компонентов сводных макроэкономических показателей (военная и высокотехнологичная продукция, услуги, связь и т.д.). Часто делает произвольные допущения и необоснованные оценки. Не информирует читателя о характере тех первичных данных, которыми пользуется, как правило, не иллюстрирует свои методические приемы и подходы конкретными вычислениями и анализом. В отличие от работ западных советологов приложение к его расчетам не содержит описания необходимых деталей и подробностей (за исключением товарной “корзины” по промышленности за 1955-1975 гг.). В результате расчеты Ханина невозможно повторить или проверить. Работы же ЦРУ, наоборот, полны скрупулезных описаний источ66 Maddison A. Monitoring the World Economy. 1820-1992. OECD Development Center, 1995. P. 146.
67 Economic Statistics for Economies in Transition: Eastern Europe in the 1990s. P. 107, 108.
68 Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. P. 206.
156


ников и методов расчетов динамики советских макропоказателей, их всегда можно повторить и проверить.
3. Как правило, описание применяемых Ханиным методов для расчетов весьма нечетко, содержит противоречия и порой выглядит странным.
4. На видение Ханиным темпов экономического развития бывшего СССР большое влияние оказала политическая ситуация в стране в конце 80-х - начале 90-х годов, его расчетами воспользовались в тот период те политические силы, которым нужны были доказательства негативных последствий “строительства коммунизма”.
5. Пессимизм и катастрофизм Ханина в отношении перспектив экономического развития России необоснованны и противоречат современным реалиям.
6. Противоречивые оценки Ханиным прошлого экономического развития СССР не обосновываются даже его альтернативными статистическими выкладками.
7. Почти все оценки Ханиным темпов экономического развития СССР весьма грубы, не детализированы, научно не обоснованы, содержат массу произвольных допущений и условностей и нуждаются в пересчете и перепроверке. Можно согласиться с известным российским статистиком Ю.Н. Ивановым, который считает, что “анализ, предложенный Г. Ханиным, не впечатляет высоким профессионализмом и достаточной глубиной”69.
8. Перечисленные недостатки не означают, что Ханин проделал бесполезную работу. Наоборот, его работа оказалась весьма нужной и востребованной прежде всего потому, что он открыто выступил против заведомо завышенных официальных данных ЦСУ СССР и предложил им альтернативу. Это помогло сформировать общественное мнение в пользу пересмотра многих официальных данных, в пользу альтернативных оценок. Особенно важно, что это произошло именно в нашей стране и многие наши соотечественники смогли по-новому взглянуть на рост советской экономики. В то же время это не значит, что альтернативные расчеты Ханина лучше тех, которые были сделаны на Западе, особенно расчеты ЦРУ. Американская советологическая школа, в частности, имеет давние традиции в этой области, множество высококвалифицированных специалистов, она разработала свои методы сбора и обработки исходной статистической информации. Российские специалисты стоят пока лишь на пороге большой работы по пересчету всей некачественной советской экономической статистики.
69 	Вопр. статистики. 1997. № 6. С. 36.
157


Госкомстат СССР
В годы перестройки Госкомстат СССР провел экспериментальные альтернативные оценки темпов роста промышленности бывшего СССР. В его научно-исследовательском институте были рассчитаны новые индексы промышленного производства СССР за 1960-1988 гг. Возглавлял эту работу М. Эйдельман, бывший начальник Отдела баланса народного хозяйства ЦСУ СССР, как ни парадоксально, один из ярых ортодоксов советской статистики, который уже в пенсионном возрасте стал директором НИИ ЦСУ, а затем его научным сотрудником. Расчеты относились лишь к периоду 1960-1988 гг. и базировались на выборке товаров-представителей по отдельным отраслям промышленности. В расчет были включены базовые данные о продукции более 200 отраслей и подотраслей. Всего было отобрано около 2500 товаров- представителей, общий выпуск которых составил около 80% всей промышленной продукции СССР. Вся продукция оценивалась в ценах 1983 г. Однако цены на товары-представители определялись не напрямую, а по индексам цен, что, естественно, искажало результат. Ведь индексы цен никто не пересчитывал, а они были явно занижены.
Этот расчет показал, что промышленное производство СССР за 1960-1988 гг. возросло не в 5,5 раза, как сообщалось официально, а вдвое меньше: в 2,7 раза. Надо полагать, что на самом деле темпы роста были еще меньше. За период до 1950 г., когда ЦСУ СССР использовало в качестве неизменных цены отдаленного 1926/27 гг., преувеличение темпов было намного больше.
Официальная статистика особенно завышала рост производства в тех отраслях, где была велика доля новой продукции. Так, по результатам пересчета оказалось, что рост машиностроительного
Таблица 53
Темпы роста промышленного производства СССР по расчетам НИИ ЦСУ (1960 г. = 100)
Отрасль
Альтернативные оценки
Официальные данные
Электроэнергия и топливо
330,5
425,2
Чугун и сталь
260,7
330,5
Химическая и нефтехимическая
585,6
1090,0
Стройматериалы
305,3
470,8
Машиностроение
442,3
1430,0
Лесная, деревообрабатывающая, цел¬
174,7
311,2
люлозно-бумажная промышленность
Легкая
169,4
290,6
Пищевая
244,1
325,0
Вся промышленность
273,9
546,4
Источник: Эйдельман М. Пересмотр динамических рядов основных макроэкономических показателей // Вести, статистики. 1992. № 4. С. 26.
158


производства за указанные 28 лет составил не 14,3 раза, о чем свидетельствуют официальны данные, а лишь 4,4 раза. По другим отраслям коэффициент завышения официального индекса колеблется в пределах от 1,3 до 1,8 раза70 (табл. 53).
К сожалению, все мои попытки найти сегодня исходные материалы к этому расчету, чтобы получить более подробную картину по отраслям и, по возможности, его проверить, не увенчались успехом. К не меньшему сожалению, следует отметить и то обстоятельство, что в Госкомстате СССР не была предпринята попытка пересчитать темпы роста национального дохода бывшего СССР.
Расчеты Б. Болотина
Альтернативные оценки темпов роста национального дохода, промышленного и сельскохозяйственного производства в 80-х и 90-х годах XX в. проводились в ИМЭМО Б.М. Болотиным. К сожалению, в публикациях ИМЭМО не говорится о методах и деталях этих расчетов, что необходимо для любой публикации. Однако в личной беседе Болотин сообщил мне, что им были рассчитаны паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара за 1960, 1970, 1980 и некоторые последующие годы для различных компонентов фондов потребления и накопления, госзакупок и сальдо внешней торговли. При этом число взятых товаров-представителей было достаточно ограничено, особенно по инвестициям. В то же время остается неясной разница между оценками в рублях и долларах, неясно и то, как были сделаны оценки за период до 1960 г., как был осуществлен перевод паритетов в неизменные цены одного года, особенно в части, касающейся России. Результаты расчетов, охватывающих продолжительный отрезок времени, значительно отличаются от официальных данных и заслуживают рассмотрения (табл. 54).
Согласно данным табл. 54, национальный доход СССР рос в 1929-1987 гг. среднегодовыми темпами, равными 5,1% по сравнению с 7,9% по официальным данным. Аналогичное соотношение темпов роста по промышленному производству составило 6,5 и 9,1%, по сельскохозяйственному - 2,0 и 2,0% (автор, таким образом, подтвердил реалистичность официальных данных о темпах роста сельского хозяйства СССР). В целом же рост национального дохода и промышленного производства в СССР за 1913-1987 гг. был в 4-5 раз меньше, чем по советским официальным данным.
Это была одна из первых и достаточно решительных альтернативных оценок темпов экономического роста СССР. К сожалению, из-за скудности информации об источниках и методах расчетов эти оценки не получили достаточной известности и отклика в печати.
70 	Веста, статистики. 1992. № 4.
159


Таблица 54
Альтернативные индексы для СССР (1913 г. = 100)
Показатель
Годы /
1920
1929
1938
1950
7
1986
1987
Национальный
36
113
138
364
1909
2000
доход
Промышлен¬
15
115
218
450
4350
4450
ность
Сельское
70
130
145
145
385
400
хозяйство
Источник: Болотин Б. Советский Союз в мировой экономике // Мировая экономика и междунар. отношения. 1987. № 11. С. 148,151, 155.
Следует надеяться, что автор подробно обоснует свои результаты для читателей.
В 1992 г. Болотин опубликовал новые альтернативные оценки. Теперь они уже относились к темпам роста национального дохода России за период 1985-1991 гг. Результаты этих оценок также серьезно разошлись с официальными данными. Был зафиксирован ежегодный спад производства, что в принципе отличается от официальных публикаций (табл. 55).
В данном случае автор указал, что все расчеты основаны на сравнении объемов использованного национального дохода СССР на базе почти 200 товаров-представителей по фонду потребления и фонду накопления, оцененных в ценах России и США 1990 г. Используя полученное соотношение объемов национального дохода России и США и темпы роста этого показателя в США, автор определил темпы роста национального дохода России. Нельзя не сказать, что полученные автором результаты оказались существенно ниже оценок Ханина, ЦРУ и др. и, откровенно говоря, у меня они вызывают серьезные сомнения, поскольку падение национального дохода России оказалось намного больше падения выплавки стали.
Таблица 55
Индексы роста национального дохода России (1985 г. = 100)
Годы
Официальные данные
Расчеты автора
Годы
Официальные данные
Расчеты автора
1986
102,4
98,0
1989
109,8
84,0
1987
103,1
93,1
1990
105,4
79,8
1988
107,8
88,4
1991
93,8
60,6
Источник: Болотин Б. Динамика российской экономики: официальные данные и альтернативные оценки // Экономика и жизнь. 1992. № 40.
160


Расчеты Л. Фрейнкмана
Автор - математик. Расчеты темпов роста промышленного производства СССР он выполнил по просьбе Н. Шмелева и В. Попова для их исследования тенденций развития советской экономики. Не доверяя официальной статистике ученые, естественно, обратились к альтернативным оценкам независимого эксперта, одновременно желая проверить и уже известные им оценки Ханина. Расчеты эти относятся лишь к довоенному периоду и охватывают 1922-1940 гг.
Базой для альтернативной оценки Л. Фрейнкману послужил набор товаров-представителей в натуральном выражении. По каждому товару исчислялся свой индекс, и эти продуктовые индексы агрегировались по долям соответствующих отраслей в валовой продукции всей промышленности. Для периода 1922-1928 гг. он взял 45 продуктов по 27 отраслям, для периода 1928-1932 гт. - 76 продуктов по такому же числу отраслей, для периода 1932-1937 гг. - 71 продукт по 29 отраслям и для периода 1937-1940 гг. - 81 продукт лишь по 7 отраслям. За 1922-1932 гг. он сделал два варианта расчетов (табл. 56).
Эти оценки охватывают самый интересный период в развитии советской экономики для статистических альтернатив. Оказалось, что среднегодовые темпы роста промышленности у автора в 1,7 раза меньше, чем по официальным данным. Примерно такой же результат получился у Ханина. Однако, в отличие от последнего, Л. Фрейнкман сделал и расчет за период 1922-1928 гг., т.е. за период НЭПа, и оказалось, что его оценки превысили официальные. И это, по-видимому, говорит не в его пользу.
Дело в том, что автор рассматриваемого альтернативного расчета не учел рост выпуска таких важных продуктов, как мука и мясо (промышленная переработка), которые занимали в то время большой удельный вес, но имели низкие темпы роста. Кроме того, автор использовал веса для крупной цензовой промышленности, оставляя в стороне мелкую и среднюю промышленность. В результате рост легкой и пищевой промышленности, где преобладали именно мелкие и средние предприятия, преуменьшался.
Таблица 56
Среднегодовые темпы роста промышленности СССР (%)
Период
Оценка Фрейнкмана
Официальные данные
Период
Оценка
Фрейнкмана
Официальные данные
1922-1928
28-31
24
1937-1940
2
13
1928-1932
/ 9-11
19
1928-1940
10
17
1932-1937
14
17
Источник: Шмелев Н., Попов В. На переломе. М.: АПН, 1989. С. 55.
6. В.М. Кудров
161


Преуменьшение темпов роста имело место и для периода 1937-1940 гг., когда началось быстрое развитие военной промышленности, товары-представители которой в товарный набор не включались.
/
Расчеты новосибирских экономистов
В Новосибирске помимо Ханина альтернативные расчеты темпов экономического роста СССР делали и другие экономисты. Но все расчеты, к сожалению, относились тоже только к промышленности, а не к ВНП или национальному доходу.
Еще в 1986 г. результаты своих альтернативных оценок опубликовали К. Вальтух и Б. Лавровский. Их расчеты охватили 30-летний период (1950-1980 гг.). В одни подпериоды они оказались ниже, а в другие - даже выше официальных данных (табл. 57).
Конечно, данные табл. 57 ненадежны. В целом динамика промышленного производства СССР за весь взятый отрезок времени у Вальтуха-Лавровского совпала с официальными данными (в 12,3 раза), что говорит о ее серьезной завышенности. Но особенно странно, что в течение трех первых взятых авторами пятилеток их темпы оказались значительно выше официальных. Этот невероятный результат подрывает доверие к их расчетам за другие пятилетия, когда их темпы оказались ниже официальных.
Тем не менее в последнее время в Новосибирске появились и новые альтернативные оценки, относящиеся к темпам роста промышленности России за период 1975-1992 гг. Автор этих оценок, А. Алексеев, составил товарный набор из 222 промышленных изделий (2 - по электроэнергетике, 5 - по топливу, 116 - по машинам и оборудованию, 21 - по лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно- бумажной промышленности, 21 - по легкой и 22 - по пищевой промышленности и т.д.).
В качестве весов для агрегирования индексов по крупным отраслям промышленности в общепромышленный индекс использовались
Таблица 57
Темпы роста промышленности СССР по пятилетиям ( %)
Период
Оценки Вальтуха и Лавровского
Официальные данные
Период
Оценки Вальтуха и Лавровского
Официальные данные
1950-1955
117
85
1970-1975
25
43
1955-1960
91
64
1975-1980
7
24
1960-1965
60
51
1950-1980
12,3 раза
12,3 раза
1965-1970
39
50,5
Ист о1
ч н и к: Вальтух К., Лавровский Б. Производственный аппарат страны:
использование и реконструкция // ЭКО. 1986. № 2. С. 29.
162


им доли этих отраслей в фонде заработной платы в промышленности. В качестве весов для агрегирования продуктовых индексов в отраслевой индекс брались данные о численности промышленно-производственного персонала. Результаты расчетов приведены в табл.58.
Данные табл. 58 говорят о том, что темпы роста промышленности России (в годы СССР - Российской Федерации в составе СССР) после 1975 г. были очень малы: менее 1% в среднегодовом исчислении за 1975-1988 гг. В 1989 г. началось абсолютное снижение объемов промышленного производства, которое затем перешло в обвал. Эти оценки ниже оценок и ЦРУ, и Ханина. Практически они совпадают до 1990 г. с динамикой производства стали. Особенно странно выглядит индекс машиностроительной продукции: при некотором росте выпуска стали до 1989 г. индекс продукции машиностроения не показывает никакого роста вообще. Более того, он снижается. После 1990 г. темпы этого снижения резко увеличились частично из-за невключения в расчет продукции высокотехнологичных отраслей и ВПК, частично - по причине самого метода исчисления,
Таблица 58
Индексы промышленного производства России по расчетам Алексеева (1975 г. = 100)
Год
Электроэнергетика
Топливная промышленность
Черная металлургия
Химическая промышленность
Машиностроение
Лесная, деревообрабатывающая, целлюлозно-бумажная
1976
107,2
103,6
103,2
103,7
100,0
101,1
1977
110,6
106,6
104,7
109,7
99,2
103,1
1978
116,4
108,9
107,9
113,0
100,1
102,9
1979
119,7
110,1
105,6
109,7
99,0
100,4
1980
125,8
110,2
107,3
115,9
97,2
102,4
1981
130,7
109,6
108,5
118,4
97,4
105,2
1982
134,8
112,2
108,4
121,4
95,1
112,1
1983
140,4
112,5
110,9
128,5
91,6
117,1
1984
146,9
111,2
111,9
134,3
91,3
124,2
1985
150,3
113,5
113,6
140,1
91,6
129,7
1986
156,5
117,0
117,1
144,0
91,7
137,0
1987
163,6
119,2
119,4
144,5
86,8
141,0
1988
166,5
121,5
120,5
144,1
84,1
146,0
1989
188,2
118,2
119,4
133,5
79,8
145,6
1990
169,1
113,1
116,0
117,4
78,6
137,6
1991
166,9
99,1
99,3
99,8
72,7
129,8
1992
167,8
93,4
87,0
81,5
59,0
94,6
1993
151,8
83,7
78,0
63,5
47,2
77,1
1994
139,6
75,0
67,7
47,1
32,2
53,5
6*
163


Таблица 58 (окончание)
Год
Стройматериалы
Легкая промыш- ленность
Пищевая
Сталелитейная
Электроэнергии- ческай
Вся промышленность
1976
102,2
103,0
102,4
103,0
105,0
102,1
1977
103,1
106,5
105,3
104,0
110,0
103,5
1978
103,8
107,0
107,3
107,0
113,0
104,8
1979
100,5
104,5
108,1
106,0
118,0
103,2
1980
101,5
104,9
108,7
105,0
123,0
104,0
1981
102,8
104,4
109,8
105,0
128,0
105,3
1982
101,9
101,8
112,6
104,0
131,0
106,5
1983
105,0
98,7
115,2
109,0
135,0
107,4
1984
107,0
98,8
116,6
109,0
140,0
109,5
1985
108,5
100,4
116,1
110,0
145,0
111,8
1986
113,4
104,1
116,0
114,0
148,0
115,1
1987
117,0
106,0
117,8
115,0
153,0
115,1
1988
121,3
106,5
121,2
116,0
156,0
115,8
1989
121,5
106,2
124,6
113,0
157,0
113,4
1990
119,1
108,2
125,6
109,0
158,0
110,4
1991
113,8
96,3
118,7
94,0
156,0
101,9
1992
72,4
65,4
109,0
82,0
147,0
81,8
1993
71,8
47,5
105,2
71,0
140,0
70,0
1994
55,2
26,2
87,9
60,0
128,0
54,2
Источники: Алексеев А. Альтернативные оценки российского промышленного роста // ЭКО. 1994. № 11. С. 100; Народное хозяйство СССР в 1980 г. М.: Статистика, 1980. С. 154, 158; Народное хозяйство СССР в 1989 г. М.: Статистика, 1989. С. 375, 378; ЭКО. 1996. № 1. С. 111, 112, 115.
основанного на натуральных показателях и исключающего учет повышения сложности, качества и ассортимента производимой продукции.
* * * *
Итак, следует признать, что ни западные, ни отечественные альтернативные оценки темпов роста экономики СССР не дали надежных или окончательных результатов. Нам предстоит пересчитать все прежние динамические ряды на базе более полных первичных материалов, имеющихся в архивах Госкомстатов РФ и СНГ. Лучше всего, если это сделает Госкомстат России с привлечением экспертов из других стран. Точку на объективной оценке развития советской экономики пока ставить рано. Только заново пересчитав динамические ряды сводных экономических показателей советской статистики, можно получить реальную картину того, что было. Старые официальные темпы роста экономики СССР сильно преувеличены и не могут использоваться для оценки нашего прошлого. Тем не менее степень искажения темпов роста СССР в официальной статистике постепенно понижалась.
164


Наибольшее завышение темпов имело место в довоенный период и в послевоенный до 1950 г., когда использовались неизменные цены 1926/27 гг. Затем после перехода на меняющуюся базу неизменных цен степень завышения стала снижаться. При этом расчеты ЦСУ за период 1913-1928 гг., а также его индексы по сельскохозяйственному производству и железнодорожному транспорту вообще были завышены в значительно меньшей степени, чем по промышленности и национальному доходу.
Альтернативные оценки советских темпов экономического роста полностью дезавуировали официальные данные СССР, и это необходимо признать как доказанный факт. Несмотря на их незавершенность и необходимость продолжения работы в том же направлении, все же можно утверждать, что наиболее высокие темпы роста промышленности в СССР приходились на годы НЭПа. Менее высокие, но все же весьма значительные темпы промышленность СССР имела в 50-е годы. 30-е же годы в этой табеле о рангах занимают лишь третье место.
С конца 50-х годов темпы экономического роста СССР стали снижаться, а через 20 лет рост практически прекратился. Общественная система с затратным экономическим механизмом не могла все время развиваться быстро, она истощала сама себя, серьезно болела и деградировала. Именно эти внутренние болезни и привели ее к краху.


Глава 5
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА
И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС В СССР
Один из парадоксов советской экономики состоял в том, что, согласно марксистско-ленинской теории, главным мотором общественного развития является развитие производительных сил, выражающееся прежде всего в росте производительности труда. Но именно относительно производительности труда, ее роста и уровня по отношению к США и другим западным странам, темпов НТП дела в СССР обстояли всегда довольно плохо.
До революции были известны несколько интересных оценок соотношения уровней производительности труда в России и других странах. В. Ленин, в частности, приводил данные о производительности труда в российской крупной цензовой промышленности за 1908 г., когда годовая выработка в стране составила 1810 руб., что соответствовало уровню производительности труда в промышленности США за 1860 г. Однако к 1910 г. этот показатель в США достиг 6264 руб. и превысил уровень России в 3,5 раза1. По оценке С. Струмилина, производительность труда в цензовой промышленности России (в расчете на рабочего) в 1914 г. составляла не более 20% американского уровня1  2. По подсчетам известного российского статистика В. Варзара, годовая выработка промышленного рабочего в США составляла 2705 долл. (1904 г.), в Великобритании - 257 ф. ст. (1906 г.), а в России - 2064 золотых руб. (1908 г.). При этом механовооруженность одного рабочего была равна в этих трех странах соответственно 2,47; 1,52 и 0,92 л.с.
В. Варзар перевел данные о выработке из национальных валют в единую валюту (в рубли) по существовавшим курсам покупательной способности3 и получил следующие результаты (табл. 59).
Все это говорит о том, что реальное отставание России от главным капиталистических стран на деле до революции было не таким большим, как потом стала утверждать советская официальная статистика. Последняя определяла соотношение уровней
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 559.
2 См.: Хромов П. Производительность труда. М.: Наука, 1979. С. 66.
31 долл, был равен 1,92 руб., 1 ф. ст. - 9,45 руб.
166


Таблица 59
Производительность труда в промышленности России, США и Великобритании в начале XX в.
Страна
Производительность труда
руб.
в % к США
Россия
2064
39
США
5302
100
Великобритания
2430
46
Источник: Хромов П. Указ. соч. С. 66.
производительности труда в промышленности России и США за 1913 г. в размере около 11%.
В течение всего советского периода темпам роста производительности труда уделялось большое внимание. Однако сократить разрыв между СССР и главными капиталистическими странами по уровню производительности труда оказалось намного сложнее, чем по другим показателям или аспектам экономической деятельности. И это несмотря на то, что советская официальная статистика при расчете темпов роста производительности труда сильно завышала темпы роста продукции и использовала данные о численности рабочей силы не во всем народном хозяйстве, а лишь в сфере материального производства. Известно, однако, что занятость в последнем росла медленнее, чем во всем народном хозяйстве, вследствие более быстрого роста занятости в сфере услуг, в результате чего темпы роста производительности труда в СССР завышались еще больше.
Официальные советские данные о росте производительности труда в СССР представлены в табл. 60. Индексы производительности труда в промышленности и сельском хозяйстве рассчитаны на базе валовой продукции, индекс производительности труда по всему народному хозяйству - по произведенному национальному доходу.
Данные табл. 60 свидетельствуют о том, что производительность труда в народном хозяйстве СССР за 1913-1989 гг. возросла в 72 раза. Особенно быстро она увеличивалась в 50-е годы и в довоенный период 1928-1940 гг. Однако уже в 60-е годы темпы роста стали замедляться. Практически те же выводы можно сделать и из анализа динамики производительности труда в промышленности СССР.
Не следует удивляться тому, что темпы роста производительности труда во всем народном хозяйстве СССР были значительно выше, чем в промышленности. Просто в промышленность шел значительный отток рабочей силы прежде всего из сельского хозяйства, что относительно снижало динамику производительности труда в этой отрасли.
167


Таблица 60
Официальные темпы роста производительности труда в СССР (число раз)
Год
Народное хозяйство
Промышленность
Сельское хозяйство
Год
Народное хозяйство
Промышленность
Сельское хозяйство
1913
1
1
1
1981
54
29,8
6,2
1940
4,9
3,8
1,9
1982
56
31,3
6,4
1945
5
4,3
1,3
1983
58
32
6,8
1950
8
5,5
2,1
1984
60
33
6,9
1960
19
11,1
3,5
1985
62
33,6
7,0
1965
26
14,0
4,0
1986
64
35,1
7,4
1970
36
18,5
5,3
1987
68
36,5
7,6
1975
45
24,7
5,7
1988
71
38,3
8,1
1980
53
28,9
6,3
1989
72
39,6
8,4
Источники: Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 7; Народное хозяйство СССР в 1989 г. С. 8, 68; Народное хозяйство в СССР в 1987 г. С. 9; Народное хозяйство СССР в 1985 г. С. 112,113.
Особый случай представляет собой сельское хозяйство СССР. Здесь, несмотря на огромный отток рабочей силы, темпы роста производительности труда не были высокими. Частично это объясняется меньшей степенью завышения советской официальной статистикой темпов сельскохозяйственного производства по сравнению с народным хозяйством и промышленностью.
Однако помимо прочего на приведенные данные о темпах роста производительности труда влияют искажения в официальной статистике занятости. Уже отмечалось, что по всему народному хозяйству СССР ЦСУ брало лишь численность занятых в сфере материального производства. Но дело не только в этом. Вся советская официальная статистика занятости не заслуживает доверия. Более того, в СССР практически не было реальной или достоверной статистики занятости, ЦСУ СССР публиковало данные лишь о численности рабочих и служащих. Значительный недоучет занятости имел место в сельском хозяйстве (занятые на приусадебных участках, горожане на сельхозработах в страдную пору и т.д.). По всей вероятности, занижалась также численность рабочей силы в ВПК. Ведь в стране существовали секретные подземные заводы, неучтенные поля и целые города, не отмеченные на географических картах. Многие военные производства обладали такой степенью секретности, что проверить статистику, относящуюся к ним, нет возможности даже теперь.
Поэтому для анализа более или менее реальных тенденций в динамике производительности труда необходимо использовать альтернативные оценки. Наиболее подходящими для этой цели и
168


Таблица 61
Динамика ВНП, занятости и производительности труда в народном хозяйстве СССР по расчетам Мурстина и Пауэлла
Год
ВНП
Занятость
Производительность труда
Год
ВНП
Занятость
Производительность труда
1928
100,0
100,0
100,0
1938
174,7
130,9
133,5
1929
102,7
99,8
102,9
1939
185,5
135,8
136,6
1930
108,7
96,2
113,0
1940
202,5
159,5
127,0
1931
110,9
98,9
122,1
1945
160,9
168,0
95,8
1932
109,7
100,9
110,9
1946
160,4
156,8
102,3
1933
114,2
105,7
108,0
1947
178,3
155,1
115,0
1934
125,5
112,7
111,4
1948
202,7
162,5
124,7
1935
144,4
122,9
117,5
1949
224,5
172,0
130,5
1936
155,9
119,5
130,5
1950
246,0
183,0
134,4
1937
171,6
125,0
137,3
И с
т о ч н и
к: Moorsteen R., Powell R. The Soviet Capital Stock, 1928-1962.
Homewood Ulin., 1966. Р. 361, 365. Данные о занятости рассчитаны с учетом поправки на отработанное число человеко-часов; включена численность вооруженных сил.
достоверными представляются данные американской советологии. За период до 1950 г. - это данные, рассчитанные Р. Мурстином и Р. Пауэллом, за период после 1950 г. - данные ЦРУ и Бюро цензов США. Рассмотрим прежде всего альтернативные оценки Мурстина и Пауэлла (табл. 61).
Данные табл. 61 говорят о том, что более реальный, чем по официальным данным, рост производительности труда в народном хозяйстве СССР в 1928-1950 гг. оказался небольшим: 34,4%, или по 1,4% в среднем в год. Это, несомненно, связано с высокими темпами роста численности рабочей силы, или занятости. Особенно быстро росла занятость в промышленности. Однако это не означает, что занятость в советской промышленности увеличивалась быстрее, чем промышленная продукция, и поэтому роста производительности труда в отрасли практически не было, как пишет Ханин. По его мысли, “в течение длительного периода (до 1950 г.) рост численности работающих опережал рост промышленной продукции. Производительность труда в промышленности в этот период возрастала незначительно. В отдельные периоды (например, 1928-1932 гг.) она даже падала”4. К сожалению, Мурстин и Пауэлл не сделали расчетов динамики производительности труда в промышленности СССР за довоенный период. Однако они определили численность рабочей силы в несельскохозяйственном гражданском секторе СССР в 1928 г. в количестве 37,2 млн человек, в 1940 г. - в 43,3 млн и в
4 Ханин Г. Динамика экономического развития СССР. Новосибирск: Наука (Сиб. отд-е), 1991. С. 148.
169


1950 г. - в 44,2 млн человек5. По их данным, в 1928-1937 гг. среднегодовой рост производительности труда в народном хозяйстве СССР составил 3,6%, а в 1937-1940 гг. - минус 2,4%. Последнее связано с присоединением к СССР в 1939-1940 гг. большой территории с населением примерно в 20 млн человек (Прибалтика, Западная Украина и Белоруссия, Бессарабия).
За послевоенный период я беру оценки темпов роста ВНП СССР по расчетам ЦРУ и оценки занятости, произведенные американским советологом Г. Хеленияком из Бюро цензов США. Все эти оценки, в отличие от предыдущих, относятся не только ко всему народному хозяйству, но и к ряду его отраслей. Соединение тех и других данных позволяет выйти на индексы производительности труда в СССР (табл. 62).
Согласно данным табл. 62, более достоверным по сравнению с официальными, темпы роста производительности труда в СССР снижались, начиная с 60-х годов, значительно быстрее, чем по официальным данным. В послевоенный период в отличие от довоенного рост производительности труда в промышленности был выше, чем в целом по народному хозяйству СССР. Обращает на себя внимание слабый рост производительности труда в строительстве и торговле, а также падение уровня производительности труда в сфере услуг.
Существуют три фактора, которые определяют различия в тенденциях роста производительности труда, вытекающих из данных официальной и альтернативной статистики: различия в темпах роста продукции; различия в численности занятых в сфере материального производства; включение в альтернативные расчеты занятости и продукции отраслей сферы услуг.
Однако реальные тенденции в темпах роста производительности труда могут быть лучше прослежены не по погодовым индексным рядам, а по данным о среднегодовых темпах за различные периоды. Данные табл. 63 позволяют сделать соответствующие расчеты по периодам. Они показывают, что самые высокие темпы роста производительности труда имели место в 1986 г., когда в стране был получен отменный урожай. Однако тенденция к сокращению темпов роста этого показателя в долговременном плане не вызывает сомнения. Особенно четко она прослеживается на примерах промышленности, строительства и торговли. Если сравнить эти темпы с аналогичными темпами в США, то окажется, что в 1950-1965 гг. среднегодовой прирост производительности труда в СССР был ненамного больше, чем в США, в 1965-1975 гг. - примерно таким же, как и в США, а в 1975-1987 гг. - меньше, чем в США.
В принципе эти оценки ЦРУ и Бюро цензов США можно проверить по данным советской статистики, относящимся к натуральным показателям. Таким достаточно представительным натуральным
5 Moorsteen Р., Powell R. Op. cit. Р. 643.
170


Таблица 62
Расчет динамики производительности труда в СССР за 1950-1987 гг. по данным ЦРУ и Бюро цензов США
Год
Народное хозяйство в целом
Промыт- лен- ность
Строительство
Сельское хозяйство
Транспорт
Связь
Торговля
Услуги
1
2
3
4
5
6
7
8
9
Валовой национальный продукт
1950
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
1951
100,4
112,5
114,1
87,7
112,0
113,7
110,0
105,0
1952
107,0
121,6
126,1
93,5
122,0
124,5
121,0
110,0
1953
111,6
131,2
138,0
97,1
136,0
132,8
134,6
109,6
1954
117,0
143,4
153,3
99,5
150,0
144,5
149,9
111,1
1955
127,0
158,3
171,7
111,5
180,0
155,7
165,4
111,4
1956
139,2
168,8
185,9
130,4
202,0
168,6
180,3
113,6
1957
142,0
179,3
206,5
125,7
232,0
181,7
195,4
113,6
1958
152,7
192,7
232,6
136,8
258,0
192,5
213,6
118,4
1959
160,1
209,9
200,9
138,3
286,0
205,0
228,8
121,6
1960
165,3
225,4
279,3
135,3
318,0
221,1
243,9
126,0
1961
174,8
241,7
292,4
143,6
344,0
234,3
256,1
130,1
1962
179,5
259,8
305,4
137,5
372,0
248,9
271,2
136,5
1963
175,5
272,0
317,4
113,5
408,0
264,9
283,3
141,9
1964
198,1
290,1
333,7
149,7
450,0
285,8
293,9
149,0
1965
209,3
307,9
353,3
150,3
510,0
315,0
312,1
156,6
1966
219,5
324,8
367,4
162,1
546,0
348,8
334,8
162,9
1967
229,2
349,0
393,5
160,9
596,0
384,8
360,6
169,9
1968
242,6
369,7
412,0
171,3
640,0
411,4
386,4
177,5
1969
246,1
387,5
427,2
160,9
672,0
445,4
407,6
184,1
1970
265,0
407,3
460,9
183,8
718,0
476,8
434,8
185,3
1971
272,0
424,5
488,0
179,6
770,0
509,1
454,5
197,6
1972
273,5
442,3
519,8
163,8
810,0
543,2
471,2
204,0
1973
296,6
470,6
528,3
194,7
870,0
577,1
495,5
209,9
1974
305,1
503,2
545,7
187,5
930,0
612,5
522,7
216,4
1975
306,0
531,2
564,1
164,2
986,0
650,5
548,4
222,7
1976
320,4
547,2
568,5
183,0
1032,0
684,0
569,7
227,3
1977
328,0
564,7
570,7
187,4
1046,0
714,5
584,8
232,1
1978
336,2
576,1
572,8
193,9
1094,0
745,1
592,4
237,9
1979
334,6
587,8
562,0
177,9
1126,0
780,8
607,6
244,1
1980
335,0
596,2
559,8
165,5
1176,0
817,4
621,2
251,2
1981
338,1
604,1
560,9
161,4
1220,0
852,8
630,3
256,6
1982
346,4
610,2
550,2
175,8
1232,0
871,5
634,8
260,9
1983
357,5
625,7
567,4
186,2
1266,0
902,0
653,0
266,2
1984
362,1
641,1
577,2
182,2
1282,0
944,2
668,2
272,1
1985
365,3
654,8
592,4
175,2
1310,0
987,1
674,2
278,1
1986
380,3 /
670,8
614,1
194,4
1348,0
1042,0
672,7
284,1
1987
385,2
691,0
629,3
187,5
1366,0
1114,0
683,3
292,4
171


Таблица 62 (продолжение)
Год
Народное хозяйство в целом
Промыт- лен- ность
Строительство
Сельское хозяйство
Транспорт
Связь
Торгов-
Услуги
1
2
3
4
5
6
7
8
9
Занятость
1950
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
1951
99,9
105,9
103,0
95,6
107,3
120,0
100,0
100,0
1952
100,1
110,5
109,1
93,0
112,2
120,0
102,9
106,0
1953
102,1
115,0
112,1
94,2
117,1
120,0
102,9
106,0
1954
106,9
120,9
124,2
99,3
119,5
120,0
105,9
110,0
1955
108,7
124,2
124,2
100,2
124,4
120,0
111,8
113,0
1956
112,2
128,8
136,4
103,0
126,8
120,0
111,8
115,0
1957
113,5
133,3
151,5
101,2
131,7
120,0
117,6
120,0
1958
116,3
137,3
166,7
101,4
139,0
140,0
123,5
126,0
1959
116,7
141,8
178,8
97,0
146,3
140,0
129,4
133,0
1960
118,4
147,7
190,9
93,5
153,7
140,0
138,2
141,0
1961
121,6
155,6
197,0
92,1
158,5
160,0
147,1
150,0
1962
123,7
161,4
197,0
91,4
163,4
160,0
155,9
158,0
1963
125,2
166,0
203,0
89,3
165,9
180,0
161,8
167,0
1964
128,4
171,9
209,1
89,5
173,2
180,0
170,6
177,0
1965
133,9
179,7
221,2
92,8
178,0
200,0
176,5
187,0
1966
137,3
186,3
227,3
93,0
180,5
200,0
185,3
195,0
1967
139,7
192,8
239,4
91,6
182,9
220,0
194,1
203,0
1968
142,6
198,7
245,5
90,2
185,4
240,0
205,9
211,0
1969
144,7
203,9
260,6
88,4
190,2
260,0
214,7
221,0
1970
147,1
206,5
275,8
87,9
195,1
260,0
220,6
229,0
1971
149,6
209,2
287,9
87,2
200,0
280,0
229,4
235,0
1972
151,9
212,4
303,0
86,3
207,3
280,0
238,2
245,0
1973
154,6
215,0
306,1
86,5
212,2
300,0
247,1
253,0
1974
157,1
218,3
312,1
86,5
217,1
300,0
252,9
262,0
1975
159,1
222,9
321,2
84,9
224,4
300,0
261,8
270,0
1976
160,3
227,5
324,2
83,0
229,3
320,0
264,7
275,0
1977
162,9
231,4
330,3
82,3
234,2
320,0
270,6
282,0
1978
165,4
235,3
333,3
83,7
241,5
320,0
276,5
290,0
1979
167,4
238,4
339,4
84,9
246,3
320,0
279,4
299,0
1980
169,2
241,2
339,4
85,8
251,2
320,0
285,3
306,0
1981
170,7
243,1
342,4
86,5
256,1
320,0
288,2
313,0
1982
172,6
245,8
342,4
87,4
261,0
340,0
291,2
316,0
1983
173,6
247,1
342,4
87,9
263,4
340,0
291,2
321,0
1984
174,3
248,4
342,4
88,4
263,4
340,0
294,1
326,0
1985
174,9
249,0
348,5
82,3
265,9
340,0
294,1
331,0
1986
175,6
249,7
353,7
81,5
265,4
336,9
296,5
344,0
1987
173,8
249,2
362,5
80,3
255,3
326,8
303,0
350,0
Производительность труда
1950
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
1951
100,5
106,2
110,8
91,7
104,4
94,8
110,0
105,9
1952
106,9
110,0
115,6
100,5
108,7
103,8
117,6
103,8
172


Таблица 62 (окончание)
Год
Народное хозяйство в целом
Промыт- лен- ность
Строительство
Сельское хозяйство
Транспорт
Связь
Торговля
Услуги
1
2
3
4
5
6
7
8
9
1953
109,3
114,1
122,9
103,1
116,1
110,7
130,8
103,4
1954
104,8
118,6
123,4
100,2
125,5
120,4
141,5
101,0
1955
116,8
127,5
138,2
111,3
144,7
129,8
147,9
98,6
1956
124,1
131,1
136,3
126,6
159,3
140,5
161,5
98,8
1957
125,1
134,5
136,3
124,2
166,9
151,4
166,2
94,5
1958
131,3
140,3
139,5
134,9
185,6
137,5
173,0
94,0
1959
137,2
148,0
145,9
142,6
195,5
146,7
176,8
91,4
1960
139,6
152,6
146,3
144,7
206,9
157,9
176,5
89,4
1961
143,8
155,3
148,4
155,9
217,0
146,4
174,1
86,7
1962
145,1
161,0
155,0
150,4
227,7
155,6
174,0
86,4
1963
140,2
163,9
156,4
127,1
245,9
147,2
175,1
85,0
1964
154,3
168,8
159,6
167,3
259,8
158,8
172,3
84,2
1965
156,3
171,3
159,7
162,0
286,5
157,5
176,8
83,7
1966
159,9
174,3
161,6
174,3
302,5
174,4
180,7
83,5
1967
164,1
181,0
164,4
157,7
325,9
174,9
185,8
83,7
1968
170,1
186,1
167,8
189,9
345,2
171,4
187,7
84,1
1969
170,3
190,0
163,9
182,0
353,3
171,3
189,8
83,3
1970
180,1
197,2
167,1
209,1
368,0
183,4
197,1
80,9
1971
181,8
202,9
169,5
206,0
385,0
181,8
198,1
84,1
1972
180,1
208,2
171,6
189,6
390,7
194,0
197,8
83,3
1973
159,5
218,9
172,6
224,1
410,0
192,4
200,5
83,0
1974
194,2
230,5
174,8
216,8
428,4
204,2
206,7
82,6
1975
192,3
238,3
175,6
193,4
439,4
216,8
209,5
82,5
1976
199,9
240,5
172,0
220,5
450,1
213,8
215,2
82,7
1977
201,4
244,0
171,2
227,7
446,8
223,3
216,1
82,3
1978
203,3
244,8
168,8
231,7
453,0
232,8
214,2
82,0
1979
199,0
246,4
165,6
209,5
457,2
244,0
217,5
81,6
1980
198,0
247,2
164,9
192,9
468,2
255,4
217,7
82,1
1981
198,1
248,5
163,8
186,6
476,4
266,5
218,7
82,0
1982
200,7
248,7
160,7
201,1
472,0
256,3
218,0
82,6
1983
205,9
253,2
165,7
212,6
480,6
265,3
224,2
81,7
1984
207,7
258,1
167,1
206,1
486,7
277,7
227,2
83,5
1985
208,9
263,0
170,0
212,9
492,7
290,3
229,2
84,0
1986
216,6
268,6
173,6
238,5
507,9
309,4
226,9
82,6
1987
221,6
277,3
173,6
233,5
535,1
340,9
225,5
83,5
Источники: по продукции - данные ЦРУ; по занятости см.: HeleniakT. Estimates and Projection of the Labour Force and Employment in the Soviet Union for 1988 and 1987, Working paper. Wash. 1990. Mar. P. 24,25,40,41.
173


Таблица 63
Среднегодовые темпы роста производительности труда в народном хозяйстве СССР (%)
Отрасль
Годы
/
1950- 1965
1965-
1975
1975- 1980
1980- 1985
1986
1987
Народное хозяйство
3,1
2,1
0,7
1,1
3,6
1,4
в целом
Промышленность
3,7
3,5
0,8
1,3
2,4
3,3
Строительство
3,1
1,0
-0,1
1,1
2,3
-0,1
Сельское хозяйство
3,5
1,3
0,8
1,2
11,2
-2,5
Транспорт
7,4
4,2
1,3
1,1
3,2
5,2
Связь
3,3
3,1
3,4
3,4
6,5
10,1
Торговля
3,7
1,9
0,8
1,1
-0,4
-0,1
Услуги
-0,4
-0,1
-0,1
0,8
0,8
1,5
Источник и: см. к табл. 62.
показателем, характеризующим динамику производства, является, конечно, потребление энергии. К сожалению, однако, по СССР эти данные имеются только с 1940 г. По занятости были также взяты советские данные со всеми их недостатками (табл. 64).
Данные табл. 64 достаточно хорошо корреспондируются с альтернативными расчетами американских советологов, хотя они и показывают более высокие темпы. В соответствии с ними среднегодовой прирост производительности труда в народном хозяйстве СССР в 1940-1950 гг. составил 2,1%, в 1950-1965 - 4,8, в 1965-1975 гг. - 2,8% и затем снижался. Думается, что эти оценки близки к реальности.
Таблица 64
Индексы роста энергопотребления, занятости
и производительности труда в народном хозяйстве СССР (%)
Период
Энергопотребление
Занятость
Производительность труда
индекс среднегодовая
1940-1950
133
108
123
2,1
1050-1965
271
134
202
4,8
1965-1975
157
119
132
2,8
1975-1980
118
106
111
2,1
1980-1985
113
103
110
1,9
1986
102
100
102
2
1987
103
100
103
3
Источники: Народное хозяйство СССР в 1922-1982 гг. С. 70; Народное хозяйство СССР в 1970 г. С. 63; Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 266; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 298.
174


Однако все проделанные расчеты необходимо опять связать с реальной историей экономического развития СССР.
В годы военного коммунизма ни о каком научно-техническом прогрессе или росте производительности труда не могло быть и речи. Резко падали не только объемы производства, но и особенно уровень производительности труда, поскольку численность занятых снижалась медленнее, чем объем производства. В период НЭПа происходил процесс восстановления довоенных объемов и пропорций производства без каких-либо качественных изменений в производительных силах и существенных сдвигов в создании инфраструктуры научно-технического прогресса.
Как отмечалось в гл. 1, после переломов в 1918 и 1921 гг., связанных с переходами к военному коммунизму и НЭПу, очередной серьезный перелом произошел в 1928-1929 гг. под непосредственным давлением Сталина, связанный с отменой НЭПа и переходом к решительной индустриализации и коллективизации народного хозяйства СССР.
Была резко усилена управленческая вертикаль в партийном руководстве хозяйством страны, повышена роль партии и государства в управлении хозяйственными процессами. Возникло множество отраслевых министерств-наркоматов, были ликвидированы хозрасчетные тресты, на смену которым пришли административные главки. Предприятия практически потеряли хозрасчетную самостоятельность, утвердившуюся на короткое время при НЭПе.
Кредитная реформа 1930 г. практически ликвидировала коммерческий кредит, существовавший при НЭПе. Купля-продажа между государственными предприятиями превратилась в плановое распределение продукции, оплата товаров - в простую формальность, кредитование предприятий - в безвозмездное финансирование плановых заданий. Как уже отмечалось, был создан один-един- ственный государственный монобанк.
Все это означало возврат к примитивным принципам военного коммунизма. Были созданы административно-командная система и планово-распределительная нерыночная модель экономики, оказавшиеся вскоре столь пагубными для интересов страны и ее народа. Рынок практически был ликвидирован, все цены устанавливались государством, централизованное планирование расширялось и детализировалось, товарный дефицит нарастал, были введены карточки на ряд продуктов.
В результате насильственной коллективизации нормальная аграрная экономика в стране оказалась полностью разрушенной. Сельскохозяйственное производство упало, его уровень 1928 г. был достигнут лишь в 1939 г.6 Особенно большой урон был нанесен животноводству. Поголовье крупного рогатого скота в 1932 г. составило 6 	Народное хозяйство СССР в 1959 г. М.: Госстатиздат, 1960. С. 308.
175


38,3 млн голов по сравнению с 60,1 млн в 1928 г., свиней - соответственно 10,9 и 22 млн, овец - 43,8 и 97,3 млн, производство мяса за этот период сократилось почти вдвое7. Как известно, в 1932 г. в стране был организован страшный голод, чтобы заругать крестьян и легче проводить коллективизацию.
Огромная масса неквалифицированной и малообразованной рабочей силы ринулась из сельской местности в города. Производительность их труда не могла быть высокой. Не хватало техники, управленческого опыта и знаний.
Тем не менее именно в 30-е годы СССР начал формировать собственный научно-технический потенциал. Создавались многочисленные вузы, НИИ и КБ, многие из которых потом стали гордостью страны; расширялась и укреплялась Академия наук СССР.
Надо признать, что “новые” большевики, пришедшие к этому времени к власти взамен уничтоженных “старых” большевиков ленинского типа, всколыхнули страну. Одним из главных орудий, если не главным орудием, этой встряски оказались массовый террор, создание ГУЛАГа, превращение нормальной экономики в лагерную. По воспоминаниям А.И. Микояна, после XX съезда партии выяснилось, что с 1 января 1935 г. по 22 июня 1941 г. подверглись репрессиям почти 20 млн человек, из них 7 млн были приговорены к расстрелу (не считая погибших в лагерях и на этапах)8. В год смерти Сталина (1953) в ГУЛАГе находилось 12 млн человек, или 25% занятых в сфере материального производства9. По оценке английского историка Кон- квеста, за годы сталинского террора погибло не менее 20 млн человек10  11. На самом деле эта цифра преуменьшена. По более точным данным, число жертв лишь сталинских репрессий с 1929 по 1953 г. составило 21,6 млн человек11. Следовательно, в эту цифру не входят жертвы репрессий в период “военного коммунизма” и в послесталинские годы.
ГУЛАГ занимал первое место среди всех советских наркоматов (министерств) по производству продукции. Во время войны он давал 50% всего добываемого в стране золота, V3 платины и большую часть лесозаготовок. Если к этому добавить 35 млн колхозников и работников совхозов, привязанных к земле, которые работали в условиях, мало чем отличавшихся от гулаговских, то 80% всей советской экономики окажется тем хозяйственным укладом, который основывался на внеэкономическом принуждении, т.е. на самом неэффективном и непроизводительном способе производства12. О каком научно-техническом прогрессе и о росте производительности труда можно вести речь применительно к таким условиям производства?
7 Коммунист. 1987. № 18. С. 85.
8 Огонек. 1989. № 15. С. 30.
9 Шмелев Н., Попов В. На переломе. М.: АПН, 1989. С. 89.
10 Моск, новости. 1989. 26 марта.
11 Известия. 1995. 8 авг.
12 Шмелев Н., Попов В. Указ. соч. С. 89.
176


Конечно, в ГУЛАГе были и свои закрытые НИИ, лаборатории и КБ, но они обслуживали весьма специфические интересы режима и практически не оказывали серьезного влияния на состояние научно-технического прогресса в стране и на производительность труда в ее народном хозяйстве.
После войны вместо политической либерализации и нормального регулирования экономики в стране был вновь введен усиленный режим командно-административного управления и сверхцентрализованного планирования. Однако сразу же после смерти Сталина появились первые признаки либерализации и эрозии тоталитарной системы, начались робкие попытки проведения частичных и порой лишь косметических экономических реформ.
Первой такой попыткой можно считать реформы Г. Маленкова, направленные на ускорение роста производства товаров народного потребления, на подъем сельского хозяйства. И положение страны в этом отношении в 1954-1955 гг. явно улучшилось при сохранении сталинской модели экономики.
Вторая попытка экономических реформ в СССР связана с ликвидацией в 1957 г. отраслевых министерств и образованием территориальных совнархозов. Тогда было создано 104 совнархоза и отраслевая вертикаль управления народным хозяйством была серьезно ослаблена. То была волюнтаристская попытка Н. Хрущева децентрализовать управление экономикой, не меняя командно-административную нерыночную систему. Как и первая, вторая попытка реформирования советской экономики не выходила за рамки сталинской модели, но тоже дала определенный эффект в виде некоторого ускорения темпов роста производства и производительности труда во второй половине 50-х годов. Однако ликвидация отраслевых министерств нанесла серьезный урон научно- техническому прогрессу в отраслях промышленности, внедрению новой техники, поскольку совнархозы были заинтересованы не столько в новой технике, сколько в комплексном освоении местных ресурсов независимо от уровня применяемой техники и технологии.
Третья попытка частичного реформирования сталинской модели советской экономики произошла в 1965 г. после отставки Хрущева, когда было признано необходимым восстановить отраслевую вертикаль в управлении народным хозяйством страны. Это была первая реформа А. Косыгина, она была связана не только с восстановлением отраслевых министерств, но и с расширением хозрасчетной инициативы государственных предприятий, сокращением числа плановых показателей и введением новых показателей, характеризующих реальный выпуск продукции и эффективность производства. Речь идет о показателях товарной продукции и рентабельности. Была введена также плата за основные и оборотные фонды. Все это, конечно, создавало условия для некоторого стимулирования НТП и 177


роста производительности труда, но ничего не меняло в сути сложившегося экономического механизма.
В ходе третьей попытки экономических реформ была признана необходимость формирования объединений предприятий, функционирующих на принципах хозрасчета. Однако специальное постановление об их создании было принято лишь в 1973 г. (“О некоторых мерах по дальнейшему совершенствованию управления в промышленности”). Это постановление предусматривало образование объединений двух типов: производственных объединений, в которых функции управления предоставляются ведущему предприятию, и крупных хозрасчетных комплексов на союзном и республиканском уровнях, где управление осуществляется союзными или республиканскими администрациями13.
В эти годы велись широкие дискуссии о соотношении плана и рынка, о недостатках системы централизованного планирования, о необходимости “углубления” хозрасчета и усиления внимания к рентабельности, показателям эффективности производства. Как никогда раньше, в обществе стала проясняться мысль о том, что без экономической либерализации на базе жесткой плановой модели никакой научно-технический прогресс или развитие производительных сил невозможны.
После 1965 г. стал расти удельный вес цен, определяемых уже не централизованно государством, а в соглашениях между предприятиями. Государственные предприятия получили немного свободы и самостоятельности в своем развитии, в процессе формирования планов. Согласно публиковавшимся в то время данным, на 1 января 1969 г. в условиях “новой системы” экономического стимулирования и хозяйственного расчета работало 72% промышленных предприятий14.
Была одновременно сделана попытка ввести новые показатели в практику планирования и отчетности (нормативная стоимость обработки, рентабельность и т.д.). Однако все это не ослабило централизованного управления и планирования, не отменило жесткого государственного контроля над предприятиями, и последние не получили реальной экономической самостоятельности, оставаясь простыми исполнителями приказов, исходящих сверху.
Четвертая попытка половинчатых, частичных экономических реформ в СССР относится к 1979 г. (вторая реформа Косыгина), когда под давлением зреющего в обществе осознания несрабатывае- мости советской модели нерыночного экономического механизма было принято известное постановление ЦК КПСС и Совмина СССР 13 Первушин С. Экономические законы в развитии социалистического общества. М.: Мысль, 1974. С. 150.
14 Экономическая реформа: ее осуществление и проблемы / Под ред. А. Румянцева и П. Бунича. М.: Госполитиздат, 1969. С. 264.
178


“О совершенствовании планирования и экономического механизма для повышения эффективности производства и качества работы”.
Вновь усилились разговоры и призывы к расширению хозяйственной самостоятельности производителей. Вновь в систему планирования были включены новые показатели, как будто от них зависело повышение мотивации государственных предприятий. Теперь это уже были показатели выполнения соглашений между производителями и потребителями продукции, а также показатели производительности труда и качества продукции.
Особое внимание обращалось на соотношение между оплатой и результатами труда, на повышение доли прибыли, которая идет на формирование таких фондов предприятия, как фонды материального поощрения, социальных расходов и НТП. Однако падение темпов экономического роста продолжалось и не было никаких свидетельств позитивного влияния некоторой косметической либерализации планирования и управления экономикой на темпы роста производительности труда или НТП.
Более того, становилось все яснее, что развивающиеся негативные тенденции уже ничем не остановишь. Не случайно, что именно в эти годы СССР стал наращивать экспорт нефти и газа для компенсации растущих потерь от несрабатываемости созданной при Сталине нерыночной модели экономики.
В своих опубликованных мемуарах бывший руководитель КГБ СССР В. Крючков пишет об этом периоде: “В политике, экономике, практике и теории - повсюду свирепствовал догматизм, ни о каких серьезных реформах не было и речи. Для многих было очевидно, что мы пожираем сами себя. Не могло не вызывать озабоченности и то обстоятельство, что государству становилось все труднее сводить концы с концами”15.
Престарелые руководители Советского Союза уже в это время полностью осознали органическую внутреннюю неэффективность и бесперспективность системы плановой, командной и распределительной экономики, созданной прежним поколением страны. Однако никто из них не ставил вопрос об отказе от плановой системы, об ориентации производства на реальные общественные потребности, о необходимости перехода к рыночной системе. Они ставили вопрос лишь о совершенствовании плановой системы путем введения в нее некоторых рыночных элементов, и в этом отношении Советский Союз стал серьезно отставать от таких социалистических стран, как Венгрия и Польша, где общественное осознание ошибочности и негодности командно-распределительного экономического механизма стало получать уже весьма широкое распространение и даже научное обоснование, если вспомнить работы, например, Я. Корнай.
15 См.: Известия. 1996. 5 мая.
179


Что касается советских экономистов, то среди них такое осознание в те годы скорее было не правилом, а исключением. Большинство из нас верило в советскую экономическую систему и питало иллюзии на возможность ее улучшения. /
В Китае в это же время начались куда более радикальные, чем в СССР, экономические реформы в рамках существующей общественной системы. Китайские коммунистические руководители оказались намного мудрее советских и во избежание резких и болезненных реформ заблаговременно приступили к постепенной трансформации нерыночного экономического механизма в рыночный посредством создания двухсекторной экономики.
Теоретически у нас была возможность последовать китайскому примеру в конце 70-х - начале 80-х годов даже в рамках агонизирующей социалистической системы, встать на путь более глубоких и комплексных реформ, начиная с сельского хозяйства, пищевой и легкой промышленности, на путь постепенного перевода экономики на рыночные рельсы. Однако советские руководители продолжали держаться за привычные ценности и устои. Их мелкие и неэффективные шажки в сторону либерализации советской экономики оказались бесплодными и ничего реального не принесли стране.
Интересно, что даже радикально настроенные советские экономисты-рыночники не могли обвинять систему в эти годы в несраба- тываемости, а высшее руководство страны - в политической близорукости и неэффективности. Были и исключения. Как писал советский экономист В. Кривошеев, «губителей идеи реформы 1965 года множество. Их адреса известны. Вот Минфин СССР - радетель казны нашей, ведомство с наибольшим апломбом защитника государственных интересов. Это оно добило “Реформу-65”, выпустив в свет инструкцию о платежах за производственные фонды»16. Это, что называется, стрельба мимо цели.
Пятая попытка частичных экономических реформ все же оказалась самой важной и продвинутой по сравнению со всеми предыдущими. Речь идет о перестройке, начатой М. Горбачевым. И хотя перестройка (1985-1991 гг.) не ликвидировала советский нерыночный экономический механизм и проводилась в рамках концепции “рыночного социализма”, она все же серьезно подточила советскую тоталитарную систему и вплотную подошла к необходимости замены сталинской модели экономики на рыночную модель с конкуренцией и нормальной мотивацией. Перестройка подорвала управленческую вертикаль и саму коммунистическую партию, официальную идеологию и систему планирования. Появились важные элементы демократии, особенно гласность, открытая борьба разных точек зрения, исчез страх за несогласие с “официальной линией партии”. Перестройка помогла обществу понять сущность “реального социализма”.
16 Известия. 1988. 17 июня.
180


В годы перестройки были приняты такие важные законы, как закон об индивидуальной (частной) деятельности, законы о кооперативах и государственном предприятии, серьезно ослабившие централизованную плановую систему, но все же и они не стали реальным шагом в реальную рыночную систему. Не создали реальных стимулов для НТП, не увеличили спроса на науку и новую технику.
Государственные предприятия получили довольно значительную самостоятельность в рамках традиционной социалистической системы хозяйствования. Однако почти все их возросшие вследствие этого доходы направлялись не на инвестиции или на НТП, не на рост производительности труда или на повышение эффективности производства, а на увеличение фонда заработной платы. По существу это была нормальная реакция госпредприятий на изменившиеся условия их деятельности. Однако в результате стала быстро увеличиваться инфляция и углубляться диспропорции в экономике.
В годы перестройки была предпринята попытка ускорить НТП, переоснастить экономику страны новыми машинами и оборудованием. Для этого осуществлялись огромные государственные вложения в машиностроение, что дало даже некоторый толчок темпам экономического роста в 1986 и 1988 гг. Но никакого реального эффекта это не имело, кроме углубления диспропорций в экономике. Старая экономическая система уже не могла эффективно функционировать и доживала свой век.
Курс на ускорение за счет форсированного развития машиностроения, как известно, был подсказан М. Горбачеву его советником академиком А. Аганбегяном. Однако еще в 1984 г. об этом же писал и академик Л. Абалкин, который предлагал в интересах ускорения НТП “осуществить серьезный структурный маневр, связанный с изменением приоритетов в распределении ресурсов в пользу машиностроения”17. Наши академики не могли отказаться от планов и централизованного распределения ресурсов.
Прежнее разделение партноменклатуры на “прогрессистов” и “консерваторов” в годы перестройки обозначилось еще более резко. Первых возглавил Б. Ельцин, вторых - Е. Лигачев. М. Горбачев, будучи вначале “прогрессистом”, постепенно перешел на центристские позиции.
После скандального провала кампании за повышение качества продукции путем чуть ли не поголовной госприемки в 1989-1990 гг. в действие была введена программа “регулируемой рыночной экономики”, разработанная советскими экономистами под руководством Н. Рыжкова и Л. Абалкина. Ей была противопоставлена под давлением РСФСР известная рыночная программа “500 дней”. Однако первый президент СССР М. Горбачев поддержал в конечном счете программу Рыжкова-Абалкина, которая ориентировалась на созда17 Коммунист. 1984. № 18. С. 65.
181


ние “социалистического рынка” в рамках “социалистического выбора”. Эта программа лишь сохраняла старые иллюзии по поводу возможности как-то улучшить или подправить социализм как систему. Как известно, она полностью провалилась. Начиная/перестройку, М. Горбачев рассчитывал оживить советскую экономику, усовершенствовать социализм и завоевать симпатии Запада. Ему удалось лишь последнее.
Тем не менее М. Горбачев получал много реалистичных и прогрессивных предложений и программ со стороны многих специалистов и ученых. Это были и программы Г. Явлинского, С. Шаталина, Н. Шмелева и ряда других настоящих профессионалов. Однако он не только не поддержал, а отверг их. В конечном счете М. Горбачев покинул лагерь демократов, перешел в лагерь консерваторов и выступил против реальных институциональных перемен и перехода экономики страны к рынку.
Даже в правительственных кругах при Горбачеве многие понимали, что без решительного шага в направлении к рынку советская экономика неизбежно рухнет, страна развалится. В этом отношении характерна докладная записка В.И. Щербакова, бывшего заместителя главы правительства Н. Рыжкова, на имя Горбачева от 16 августа 1991 г., которая стала известна лишь в последнее время. В ней Щербаков резко негативно оценивал критическое положение с финансами и денежным обращением в стране. Выход из кризиса он видел либо в “закручивании гаек” и введении карточной системы, либо в радикальных шагах к реальному рынку. Он писал: «Второй вариант “зеркально” отличается от первого и основывается на признании не только неизбежности инфляционных процессов, но их активного использования по принципу: рынок так или иначе отрегулирует пропорции... Практические меры реализации этого сценария состоят в немедленной либерализации всех цен...»18. Именно перед такой дилеммой встали через несколько месяцев Б. Ельцин и Е. Гайдар и начали проводить реальную рыночную реформу.
На таком историческом и общественно-политическом фоне развивался в СССР научно-технический прогресс, происходил рост производительности труда. И, как уже отмечалось, всегда повторялось, что самое главное в развитии экономики Советского Союза - это рост производительности труда и научно-технический прогресс. Однако и в том и в другом отношении успехи страны были более чем скромные.
Много усилий тратилось на изучение факторов роста производительности труда. Разные авторы по-разному определяли роль отдельных факторов в темпах роста производительности труда в экономике СССР. Однако большинство из них обращало особое внимание прежде всего на научно-технический прогресс. Так, не18 	Известия. 1996. 28 июня.
182


которые экономисты полагали, что доля НТП в росте производительности труда в народном хозяйстве СССР превышала 65 %19. Академик В. Трапезников писал в 1969 г., что из 6% среднегодового прироста производительности труда (по данным официальной статистики) на рост фондовооруженности труда приходилось 3,5%, а на НТП - 2,5%, или 42% от темпов роста производства. Через 20 лет В. Трапезников опубликовал новый расчет, согласно которому среднегодовой прирост НТП в СССР (он совпадает с ростом уровня жизни, по его концепции) составил в 1978-1985 гг. минус (ХбЗЬ20. Академик А. Анчишкин определял роль фактора НТП примерно в 60%21. По расчетам академика Л. Канторовича и А. Кругликова, среднегодовой прирост национального дохода СССР за счет науки в 1961-1965 гг. был равен 1%, в 1966-1970 гг. - 2,2, в 1971-1975 гг. - 1 и в 1976 г. - 0,8%22.
Доля экстенсивных факторов, связанных с простым расширением использования ресурсов труда и капитала, в СССР не только была намного выше, чем на Западе, но и имела тенденцию к повышению. Доля же интенсивных факторов снижалась. Так, по расчетам НИЭИ при Госплане СССР, доля интенсивных факторов в приросте национального дохода в 1961-1965 гг. составила 34%, в 1966-1970 гг. - 40, 1971-1975 гг. - 27, в 1976-1980 гг. - 23, в 1981-1985 гг. - 26%23. Однако, как мы видели, темпы роста производительности труда в экономике СССР стали постепенно снижаться, начиная с конца 50-х годов, несмотря на все возрастающие ресурсы, направляемые на НТП. Поэтому важно проанализировать основные тенденции, характеризующие динамику эффективности этих затрат.
Известно, что со второй половины 70-х годов мировой НТП вошел в полосу массовых нововведений и широкомасштабных сдвигов в структуре и качестве производственного аппарата и производимой продукции. Объемы производства практически перестали служить критерием реальных результатов производственной деятельности. Таким критерием стали новизна, качество, соответствие продукции меняющемуся спросу, конкурентоспособность и технический уровень производства. Все эти изменения были достигнуты благодаря рыночному механизму, ставшему реальным механизмом НТП.
Наука и НТП в СССР были прежде всего не делом ученых, инженеров и конструкторов, а сугубо государственным делом. Государство не только финансировало свыше 95% всех затрат на НТП, но и определяло штаты, тематику и направления научных исследований, разработок, брало на себя внедрение достижений НТП в про19 Вопр. экономики. 1976. № 10. С. 37.
20 Наука и жизнь. 1969. № 1. С. 17; Правит, вести. 1989. № 22.
21 Анчишкин А. Прогнозирование роста социалистической экономики. М.: Экономика, 1973. С. 257.
22 Экон, науки. 1985. № 4. С. 30.
23 План, хоз-во. 1986. № 6. С. 68.
183


изводство и т.д. НТП был не самодвижущимся процессом, а определяемым и управляемым государством.
Тем не менее, несмотря на то, что составлялся план развития науки и техники, государство не имело четкой концепции научной и технической политики для страны в целом. Такая политика, как правило, существовала лишь на отраслевом уровне. А по стране в целом имелась лишь довольно пестрая и противоречивая сеть отдельных решений по отдельным проблемам в рамках командно-административной системы. Эти решения обычно основывались на следующих принципах:
все исследовательские организации обязаны координировать свою работу с вышестоящими инстанциями, подчиняться их директивам и отчитываться по установленной форме;
в этой сложной системе субординации наиболее компетентной и значимой фигурой считался не ученый, исследователь, профессионал, а администратор, “начальник”, директор института или руководитель на более высоком уровне. Все это не могло не подавлять исследовательскую инициативу и создавало при администраторе лояльные группы из ученых среднего уровня, не способных к серьезным научным достижениям;
финансирование работников и материально-технического снабжения ориентировалось не на исследовательские проекты или творческие группы, а на организации и институты, где все распределялось, во-первых, по социалистическому эгалитарному принципу “всем сестрам по серьгам”, а во-вторых, в интересах обслуживания администрации институтов. Значительная часть средств, выделяемых вроде бы на науку, на деле расходовалась по направлениям, никакого отношения к науке не имеющим. Опережающими темпами нарастала численность персонала, обслуживающего администраторов от науки (секретари, водители, хозяйственники и т.д.).
Не случайно поэтому НТП в СССР не отличался масштабностью и производственной эффективностью. Он не выражался в массовых нововведениях, в крупных изменениях в производстве на базе постоянной его подпитки конкурентоспособной техникой и технологией. Практически созданный в стране значительный научно-технический потенциал находил отражение прежде всего в монополизме руководителей НИИ, КБ и производителей новой техники. Наука была оторвана от производства, и мелкие “мероприятия” по внедрению новой техники, в которой производственники обычно не были заинтересованы, не давали существенного эффекта. Главными факторами роста производительности труда в СССР были, конечно, такие традиционные факторы, как капитал и труд, а не НТП.
И тем не менее наука и образование, вся инфраструктура НТП в СССР являли собой выдающиеся достижения тоталитарной системы. По масштабу созданного научно-технического потенциала СССР не имел равных среди европейских стран и мог сравниваться 184


лишь с США - реальным конкурентом нашей страны в этой области. А по числу ученых в отдельных областях знаний СССР даже опережал США.
Наука в СССР являла собой престижную сферу деятельности. Долгое время средняя зарплата в ней была выше средней по стране, хотя этот разрыв в последние десятилетия стал активно сокращаться и затем исчез. Советская наука в своей теоретической части имела относительную автономность, была фактором демократизации и эмансипации общества, своего рода нишей для определенной части интеллигенции.
В конце 80-х годов в сфере научной деятельности СССР было занято 4,4 млн человек, ежегодно регистрировалось 80-85 тыс. изобретений24. Многие изобретения и открытия советских ученых обогатили все основные виды знаний и направления научных исследований, стали источником многих новых видов производства. Имеются в виду, в частности, микроструктура материи, физика элементарных частиц, мирное использование ядерной энергии и т.д.
По официальной статистике, общее число научных работников в СССР на 1 января 1991 г. составило 1985 тыс. человек, включая 542 тыс. докторов и кандидатов наук. Затраты на научные исследования и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) составили в 1990 г. 35,2 млрд руб., или 5% произведенного национального дохода и 3,5% ВНП25.
По этим показателям СССР опережал все страны с рыночной экономикой, хотя и уступал США по абсолютной величине затрат на НИОКР. Однако СССР был впереди США по годовому выпуску и общей численности инженеров, занятых в народном хозяйстве, что является немаловажной чертой научно-технического потенциала любой страны.
В целом же СССР занимал второе место в мире после США по научно-техническому потенциалу. В СССР он, как и в США, практически был ориентирован на все возможные виды исследований по всем направлениям знаний, но прежде всего на решение таких задач, как достижение военного превосходства (так же, как и в США) и поддержка официальной идеологии (в отличие от США). Примерно 75% затрат на НИОКР в СССР направлялось на военные цели. Бюджет НИОКР одной только атомной промышленности был сравним с бюджетом всей Академии наук СССР26.
Однако научно-технический потенциал СССР включал в себя и большое количество бесталанного и бесперспективного персонала при острой нехватке квалифицированных исследователей в ряде 24 Народноехозяйство СССР в 1990 г. М.: Финансы и статистика. 1990. С. 310; Народное хозяйство СССР в 1988 г. М.: Статистика, 1988. С. 277.
25 Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 9, 307.
26 Наука, технология и инновационная политика. Т. 1, ОЭСР. М., 1994. С. 17.
185


новых и наиболее обещающих направлений НТП. Парк научного оборудования и инструментов не отличался новизной. Организация НИОКР была ниже всякой критики и базировалась не на здоровой трудовой мотивации, а на штатном расписании, которое позволяло вольготно жить псевдоученым и обслуживающему персоналу, не отвечая за результаты своей бездеятельности.
Необходимо признать, что в советской науке процветали конформизм и послушничество. “Лысенковщина” поразила не только биологию, но практически все отрасли научных исследований. Работа на ЦК КПСС, признание своей науки “партийной” - широко распространенные “ценности” нашего недавнего прошлого. И это касалось не только гуманитарных, но и технических и естественных наук. В свое время Т. Лысенко провозглашал: “Настоящий расцвет науки возможен только в стране социализма, где научная работа следует указаниям великого Сталина. Мы обязаны впитать в себя сталинские методы работы”27. Ведь только при социализме можно было породить в таких масштабах лженауку и превозносить ее “достижения”. Лженаука создавалась не только в биологии, но и в экономике, истории, философии и т.д.
Как справедливо пишет советский историк А. Некрич, “в советское время во всех без исключения областях экономики, культуры, науки, искусства образовался довольно мощный слой профессионально непригодных людей, которые составляли и составляют одну из важнейших опор советского режима. Их поддерживают, платят им заработную плату, зная наперед, что дела от них никакого получить нельзя, но зато можно потребовать от них все что угодно ради имитации дела. Эта порода людей принесла много несчастья нашей стране и нашему народу, они были причиной гибели многих своих товарищей”28.
Почти в каждом исследовательском институте образовалось немногочисленное ядро действительно творческих работников (независимо от ученых степеней) которые “тянули” всю науку и выполняли план за весь институт, но большинство было серой, малоинтересной в научном отношении массой, которая и впитывала в себя значительную часть ресурсов НИОКР, не давая соответствующей творческой продукции.
Именно поэтому советская экономическая наука оказалась не готовой к переходу к рынку, не смогла разработать современную обоснованную программу экономических реформ в России. Десятилетиями она сплошь и рядом занималась не тем, чем надо. Поэтому 27 См.: Огонек. 1989. № 11. С. 12. Известный советский биолог профессор
B. Эфроимсон убежден, что “лысенковщина” - это “совершенно наглая, нахальная авантюра, построенная на бесчисленных фальсификациях, очковтирательстве...” (Там же. С. 10).
28 Некрич А. Отрешись от страха. Overseas Publications Interchange LTD. L., 1979.
C. 153.
186


и пришлось привлечь новых молодых экономистов, не столь сильно замешанных на советских и марксистско-ленинских традициях.
Но речь должна идти не только об общественных, но и о технических науках. А здесь даже сегодня мы видим, что страна не может создавать современные конкурентоспособные по мировым стандартам автомобили, бытовое оборудование (холодильники, стиральные машины, пылесосы и проч.), аудио- и видеотехнику. В то же время импортные образцы этой техники, которые мы теперь видим в наших магазинах, вполне современны и привлекательны. Значит, советское наследие не отвечает сегодняшним требованиям, как не отвечало оно и в прежние годы.
Таковы были реалии в советской науке и типы советских псевдоученых. Наши провалы в области техники, экологии, конкурентоспособности многих товаров на мировых рынках свидетельствуют о том, что все эти недостатки советского бытия в научной сфере в равной мере относились и к негуманитарным наукам. Ученые-естественники, или так называемые “технари”, в большинстве своем тоже верили в марксизм-ленинизм, стояли на его позициях. Характерно в этом отношении признание академика В. Гинзбурга, физика по профессии: “...Долгие годы я верил в коммунистические идеалы вопреки фактам и всей жизненной практике”29.
Более того, уже точно можно сказать, что “реальный социализм” подорвал, изранил сознание и менталитет людей в нашей стране, сделал общество больным. Как пишет академик Н. Шмелев, “большевики... выколотили первый сорт человеческий из России”, а “генетики говорят, что нам примерно до середины нынешнего столетия не удастся восполнить генетический ущерб, нанесенный двадцатым веком российскому генофонду”30.
На эффективность НИОКР в СССР влияла и командная система распределения ресурсов через бюрократический аппарат министерств. При этом явное предпочтение отдавалось институтам военно- промышленного комплекса и тяжелой промышленности. Огромную тормозящую роль играли засекреченность многих исследований и самих исследователей, оторванность и даже практическая изоляция науки от производства. Министерства же были заинтересованы не в научно-техническом прогрессе и даже не в росте производительности труда, а в выполнении планов производства продукции и резервах рабочей силы. Как уже отмечалось, часто отраслевые исследовательские институты использовались для решения текущих производственных проблем в отрасли и в то же время служили “отстойниками” для уволенных министерских чиновников. Например, полное использование производственных мощностей на заводах рассматривалось как особое преимущество и особая заслуга социализма как 29 См.: Известия. 1996. 23 мая.
30 Трибуна. 2003. 19 июня.
187


системы. На все 100%! Что называется под завязку. Однако как в этих условиях проводить эксперименты по созданию новой продукции или технологических процессов? Ведь последние могли рождаться лишь в случае наличия резервных мощностей и специальных экспериментальных участков. Не случаййо экспериментальная база в СССР всегда была крайне слаба. Цели, связанные с научно-техническим прогрессом, явно отступали перед целями и задачами выполнения и перевыполнения производственных планов.
На сектор фундаментальных исследований приходилось около 10% затрат на НИОКР в СССР. Хотя именно этот сектор был особенно оторван от производства, Академия наук СССР имела высокий уровень теоретических исследований, по ряду из которых наша страна обладала бесспорным мировым первенством, и Запад это хорошо понимал. Многие западные ученые по достоинству ценили сам факт концентрации и тесного взаимодействия ученых по отдельным исследовательским академическим институтам, в то время как на Западе ученые такого же уровня рассредоточены по разным университетам и городам.
Главное поле неэффективности советских НИОКР находилось в сфере не академических, а прикладных промышленных исследований и разработок, более тесно, естественно, связанных с производством именно благодаря “примату производства”, а не НТП, существовавшему в командно-распределительной системе. В советской экономической литературе указывалось, например, что за 1965-1973 гг. фонды экономического стимулирования предприятий (за основную деятельность) выросли в 9 раз, а премирование за внедрение новой техники - лишь в 1,5 раза. Последнее составило в 1973 г. лишь 2,4% от фондов экономического стимулирования. А удельный вес премий за новую технику в общей сумме премий в расчете на одного работника за 1971-1973 гг. снизился с 1,91 до 1,86%31.
Велика была продолжительность цикла “наука - производство”. 4-5 лет занимала лишь конструкторская и технологическая подготовка выпуска нового изделия. При этом приходилось обивать пороги многих инстанций, каждая из которых имела право “вето”, хотя ответственность за выпуск нового изделия не несла. Для нового станка, например, требовалось собрать вне завода 100 подписей, из них 35 с печатями. Только на это уходило 2-3 года. В результате новое изделие переставало быть новым32.
Было подсчитано, что средняя продолжительность научно-производственного цикла в СССР составляла в 70-е годы 17,5 лет, в то 31 Научно-техническая революция и система экономических отношений развитого социализма. М.: Наука, 1979. С. 133.
32 Коммунист. 1983. № 6. С. 72.
188


время как в США - 6-8 лет при снижении этого срока к концу 70-х годов до 4-5 лет. А фактические сроки освоения новой техники в производстве достигали в СССР 6-8 лет, в США - 2 года33.
Кроме того, не было никакой заинтересованности в распространении уже созданных новшеств. По данным специального обследования, результаты НИОКР, которые обычно выполняются в НИИ и КБ, в 80% случаев внедряются лишь на одном-двух предприятиях и только в 0,6% случаев на пяти и более предприятиях34. Столь узкая сфера распространения технических новшеств была связана с тем, что предприятия вообще не получали вознаграждения за диффузию новшеств и, следовательно, не были заинтересованы в распространении своего “детища”.
В целом же НТП в СССР носил в значительной мере имитационный характер, поскольку практически задавался не рыночным платежеспособным спросом в соответствии с реальными общественными потребностями, а техническим прогрессом, идущим на Западе и прежде всего в США. Задача была проста - не отстать, взять у Запада все, что только можно, и сконцентрировать собственный научно-технический потенциал на приоритетных направлениях. Главным приоритетным направлением был военно-промышленный комплекс. Такой характер НТП уже по самому определению обрекал СССР на отставание.
Нельзя не сказать и о том, что НТП, процесс создания новой техники в СССР всегда был весьма капиталоемким. По данным Госкомцен СССР, на 1% прироста индивидуальной производительности или мощности новой машины по сравнению со старой рост цен составлял, например, по станочному оборудованию в среднем 14—15%35. Это значит, что вместо того, чтобы служить фактором сдерживания роста цен или их снижения, реально НТП в СССР был фактором скрытого инфляционного процесса.
Содержание огромного монстра в виде раздувшейся сферы НИОКР в условиях замедления темпов экономического роста и снижения эффективности производства на базе командно-распределительной нерыночной экономики становилось делом все более и более затруднительным. К этому в 80-е годы добавилось начавшееся отставание СССР от Запада по качеству новейшей электронной военной техники. Поскольку основная часть затрат на НИОКР имела милитаристский характер, это затронуло практически всю сферу НТП.
Однако все эти слабости, неудачи и просчеты советское руководство привыкло устранять не нормальным методом соизмерения 33 Глазьев /С. Теория долгосрочного технико-экономического развития. М.: ВлаДар, 1993. С. 209.
34 Вопр. экономики. 1986. № 6. С. 53.
33 Там же. С. 162.
189


затрат и результатов, ориентацией на самые эффективные направления, что было бы возможно на путях реальных рыночных реформ, а наращиванием затрат ресурсов в рамках традиционной нерыночной экономической модели, т.е. обычным экстенсивным путем, который объективно загонял страну в тупик, подрывал ее ресурсную базу и самым негативным образом сказывался на жизненном уровне населения и социальной обстановки в стране. Отставание в качестве, как обычно, пытались компенсировать количеством. Но это уже не помогало. На базе несрабатываемости и истощения ресурса самой экономической системы стал развиваться кризис и системы НТП.
Как и в советской экономике в целом, в сфере НИОКР особенно быстро росла ресурсная база, затраты на саму эту сферу и значительно менее впечатляюще росли результаты затрат на НИОКР - число научных открытий, изобретений, нововведений, знания, наконец. В период с 1950 по 1990 г. общее число занятых в сфере советских НИОКР возросло более чем в 12 раз (со 162,5 тыс. до 2 млн человек), денежные расходы - в 35 раз (с 1,0 до 35 млрд руб.)36. Этот сектор экономики получал опережающее финансирование и увеличивался более высокими темпами, чем экономика в целом (численность рабочих и служащих, занятых в этот период во всем народном хозяйстве СССР возросла в 2,8 раза, а национальный доход в текущих ценах - более чем в 12 раз). Опережающий рост сферы НИОКР имел место, согласно официальным данным, и в 70-е и в 80-е годы, когда темпы экономического роста стали явно сокращаться, а ее относительная тяжесть нарастала (табл. 65).
Таким образом, расходы на науку и численность занятых в науке в СССР длительное время росли быстрее национального дохода и промышленного производства. Следовательно, росла наукоем- кость производства в СССР, падала эффективность затрат на НИОКР, снижались темпы НТП. И это не парадокс, а естественный результат функционирования нерыночной экономики. В одном из исследований того времени говорилось, что “возможности экстенсивного развития науки ограничены: общество не может бесконечно увеличивать долю национального дохода, расходуемого на науку, равно как и количество ученых. В этом случае уже через несколько десятков лет на науку нам пришлось бы тратить весь национальный доход и все население страны превратилось бы в научных работников”37.
В отличие от всего народного хозяйства в сфере НИОКР нет ни измеряемого конечного продукта, ни сколько-нибудь надежных его составных частей или компонентов. Конечным продуктом науки и
36 Народное хозяйство СССР в 1967 г. С. 888; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 307; Труд в СССР. М.: Статистика, 1968. С. 5, 100, 247.
37 Управление исследованиями, разработками и внедрением новой техники / Под ред. В. Трапезникова. М.: Наука, 1977. С. 35.
190


Таблица 65
Число занятых и затраты в сфере НИОКР СССР
Год
Занятость
Национальный доход и затраты на НИОКР
всего в народном хозяйстве, тыс. человек
в сфере НИОКР, тыс. человек
сфера НИОКР, % к итогу
национальный доход, млрд руб.
НИОКР млрд руб.
НИОКР, % к национальному Доходу
1950
40 420
162,5
0,4
74,0
1,0
1,35
1955
50 251
223,9
0,4
-
-
-
1960
62 032
354,2
0,6
145,0
3,9
2,7
1965
76 914
664,6
0,9
193,5
6,9
3,6
1970
90 186
927,7
1,0
289,9
11,7
4,0
1975
102 160
1223,4
1,2
363,3
17,4
4,8
1980
112 498
1373,3
1,2
462,2
18,6
4,0
1985
117 798
1491,3
1,3
578,5
24,2
4,2
1990
112 936
1985,1
1,8
700,6
35,2
5,0
Источники: Народное хозяйство СССР в 1967 г. С. 671, 888; Труд в СССР. С. 25, 247; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 9, 307; Народное хозяйство СССР. 1922-1982. С. 126, 329,417,564.
НТП, по-видимому, являются все же знания, но никто еще не изобрел для них надежного статистического измерителя.
Однако в бывшем СССР публиковались такие частные техникоэкономические показатели результатов НТП, как число созданных новых типов машин и аппаратов, число зарегистрированных патентов, структура станочного парка. И хотя ущербность этих показателей тоже очевидна (чего стоит одно лишь понятие “новизны”, не имеющее под собой четкого критерия), возьму их для анализа.
Несмотря на заметное увеличение всех видов ресурсов, затрачиваемых на НИОКР, в частности трудовых и финансовых, общее число произведенных в СССР новых типов машин, оборудования и аппаратов снижалось, начиная с середины 60-х годов, о чем свидетельствуют даже официальные (явно приукрашенные) данные. Так, в 1950 г. число созданных в СССР новых типов маши, оборудования и аппаратов составляло 650, в 1960 г. - 3099, в 1965 г. - 3366, в 1970 г. - 3007, в 1975 г. - 3038 (средняя величина за 1971-1975 гг.), в 1980 г. - 2718, в 1985 г. - 2650 (средняя за 1981-1985 гг.), в 1990 г. -1767. Об изменении этого показателя по отдельным периодам красноречиво говорят такие цифры (в %): +337 в 1950-1960 гг., +9 в 1960-1965 гг., -11 в 1965-1970 гг., +1 в 1970-1975 гг., -3 в 1980-1985 гг., -33 в 1985-1990 гг.38,  *
38 	Народное хозяйство СССР в 1970 г. С. 221; Народное хозяйство СССР в 1982 г. С. 92. Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 113.
191


Таблица 66
Число созданных в СССР новых типов машин, оборудования и аппаратов в расчете на единицу затрат на НИОКР
Год
Новые типы машин, оборудования и аппаратов
Год
Новые типы майшн, оборудования и аппаратов
на 100 тыс. человек, занятых в сфере НИОКР
на 1 млрд руб. затрат на НИОКР
на 100 тыс. человек, занятых в сфере НИОКР
на 1 млрд руб. затрат на НИОКР
1950
400
650
1975
248
175
1960
875
795
1980
198
146
1965
506
488
1985
178
110
1970
324
258
1990
89
50
См. источникик табл. 65; Народное хозяйство СССР в 1970 г. С. 221; Народное хозяйство СССР в 1982 г. С. 82; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 113.
Еще отчетливее тенденция замедления НТП в СССР вырисовывается, если приводимые технико-экономические показатели соотнести к затрачиваемым ресурсам на НИОКР (табл. 66).
Данные табл. 66 показывают катастрофическое падение эффективности затрат на НИОКР в бывшем СССР, т.е. снижение эффективности НТП.
Можно привести и другие показатели или параметры, так или иначе характеризующие отдельные стороны эффективности НТП в СССР, тенденция динамики которых не столь однозначно негативна. При всей исключительной бедности советской статистики НТП можно все же взять, например, данные о числе изобретений, рекомендованных министерствами и ведомствами для патентования за границей. Надо полагать, что для такого патентования отбирались действительно лучшие изобретения. Так, их число составило 1619 в 1970 г., 1108 в 1981-1985 гг. (в среднем за год), 1419 в 1986-1990 гг. (в среднем за год), в том числе 1068 в 1988 г., 1742 в 1989 г. и 1095 в 1990 г. Здесь понижательная тенденция динамики уровня эффективности не столь резко выражена, как в предыдущем случае. Или возьмем число зарегистрированных рационализаторских предложений и заявок на предлагаемые изобретения. В 1965 г. их было 2,9 млн, в 1970 г. - 3,7, в 1971-1975 гг. - 4,9, в 1976-1980 гг., - 5,1, в 1981-1985 гг. - 4,9 (в среднем за год), в 1986 г. - 5, в 1988 г. - 4,2 млн39.
Несмотря на более сглаженную динамику этих показателей, наличие понижательного тренда в эффективности обнаруживается 39 	Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 284; Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 310; Народное хозяйство СССР в 1982 г. С. 91; Народное хозяйство СССР в 1973 г. С. 184.
192


без каких-либо сомнений. Снижалось в последние годы существования советского режима также и число изобретений и открытий в расчете на одного научного работника.
Приведенная выше статистика, основанная на советских официальных данных, достаточно условна. Во-первых, было большое желание выглядеть лучше других, получать премии и иные надбавки к зарплате хотя бы с помощью элементарных приписок. Если эта практика была широко распространена в отчетности по выпуску продукции, то нет никаких причин полагать, что дело обстояло лучше по показателям НТП. Во-вторых, в СССР за новую очень часто выдавалась тривиально старая продукция, но претерпевшая незначительные улучшения. Так поступали при исчислении индекса цен и при исчислении показателей НТП.
Хорошо известно, что лишь менее 73 прикладных научных проектов в СССР основывались на отечественных изобретениях, остальные же заимствовались на Западе, для чего существовала целая система по раздобыванию технических новшеств и товарных новинок, которые массово и постоянно поступали на западные рынки. У нас же они либо вообще не появлялись, либо их не было в таком количестве и разнообразии.
70% лауреатов Сталинской премии добились этого звания путем имитации новой техники, созданной на Западе в условиях рыночной экономики с ее механизмом конкуренции. Но по мере деградации экономики СССР отечественные изобретения, открытия и рационализаторские предложения становились все более простыми и менее крупными. Так считают многие эксперты.
По имеющимся данным, число открытий в послевоенные годы стало снижаться. В 1971-1975 гг. в государственном реестре было зарегистрировано 78 открытий, т.е. 15,6 открытия в среднем за год, в 1976-1980 г. - 69, или 13,8 ежегодно, а за 1981-1984 гг. - 59, или 14,8 открытия в среднем за год40. По поводу открытий можно привести и другие данные, полученные из материалов патентоведческой практики. Они так же откровенно говорят о тенденции к снижению числа открытий с середины 70-х годов (табл. 67-68).
Специалисты полагали, что наряду со снижением числа открытий происходил и процесс снижения числа изобретений. При этом падал технический уровень советских изобретений. Примерно 98% из них были не способны выдержать даже поверхностный анализ на патентную чистоту41.
Конечно, наиболее значительным сектором НИОКР в СССР был военный, куда направлялась основная часть ресурсов. Однако никаких открытых, опубликованных данных о военных НИОКР в
40 Экон, науки. 1986. № 9. С. 23.
41 ЭКО. 1982. № 4. С. 25.
7. В.М. Кудров
193


Таблица 67-68
Число научных открытий, сделанных в СССР
Период
Объект открытия
Всего открытий
Период
Объект открытия
Всего открытий
закономерность
свойство
явление
закономерность
свойство
явление
1931-1935
1
1
1961-1965
7
10
73
90
1936-1940
1
1
2
4
1966-1970
16
12
61
89
1941-1945
1
-
3
4
1971-1975
И
6
30
47
1946-1950
7
7
11
25
1976-1980
2
8
10
20
1951-1955
5
6
21
32
1981-1985
-
-
6
6
1956-1960
15
11
48
74
1986-1990
-
-
-
-
Источник: Веста. РАН. 1996. Май. С. 419.
бывшем СССР нет до сих пор, хотя именно там создавались во многих случаях чудеса военной техники. Но тенденция к снижению их эффективности по мере исчерпания потенциала командно-распределительной экономики не вызывает сомнения. Более того, управление военными исследовательскими институтами (как правило, очень большими) было еще более командным и жестким, чем гражданскими. Многие военные институты имели открытый счет в банке, здесь работали лучшие специалисты и была самая высокая заработная плата во всей сфере советских НИОКР. По существу ресурсы из гражданского сектора НИОКР перекачивались в военный. Но последний все же не сумел отстоять позиции СССР перед лицом конкуренции со стороны Запада. Война в Персидском заливе в 1991 г. показала это достаточно убедительно.
Если эффективность затрат на НИОКР в СССР снижалась, а нерыночная экономика отторгала научно-технический прогресс и его приходилось “внедрять” силой, то в этих условиях не могло быть и речи об интенсификации производства или НТП, к чему нас призывали партия, руководство страны и многие советские экономисты, не понимавшие, что это невозможно в принципе, так сказать, по определению.
Руководство страны принимало множество оказавшихся пустыми решений об ускорении НТП, например постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР 1983 г. “О мерах по ускорению научно- технического прогресса в народном хозяйстве”. Много говорилось, особенно в 70-80-х годах, о том, что ведущим разделом планов как по всему народному хозяйству, так и по отраслям должен стать план НТП, степень выполнения которого будет служить базой для оценки деятельности министерств и ведомств.
На период 1981-1985 гг. правительство утвердило 160 комплексных программ НТП, включая 38 целевых программ по реализации 194


крупных научно-технических достижений и 122 программы по созданию принципиально новых видов техники и технологий42. Но НТП не шел.
При М. Горбачеве в годы перестройки особый акцент был сделан на ускорение НТП, прежде всего машиностроения. Были выделены огромные капвложения на эти цели. Но НТП тоже не шел. При этом М. Горбачев не понимал, в чем тут дело. Он говорил: “Корни трудностей, с которыми мы столкнулись в последние годы, не в природе социалистического строя, а в недостаточном использовании его возможностей, не в социалистической демократии как таковой, а в недостатках ее функционирования”43. И это говорилось в 1987 г., когда природа социализма, хотя бы на примере Польши и Венгрии, была уже предельно ясна.
Даже такой крупный советский ученый, как лауреат Нобелевской премии Л. Канторович, не выходил за рамки “социалистических ценностей”. В 1986 г. он писал: “...Хочу повторить еще раз - при производстве новой продукции, внедрении современной техники и технологий нужен иной, чем раньше, порядок планирования, хозрасчета, финансирования и ценообразования. Интенсивная экономика для своего управления требует обращения к новым, глубинным пластам нашего народнохозяйственного механизма”44. Опять ни слова о смене неэффективной командной экономики, а лишь о ее совершенствовании. Парадоксально, но М. Горбачев в одном из своих выступлений очень метко привел действительно подходящие для оценки текущей ситуации слова Ленина: “Не беритесь решать новые задачи на основе старых подходов, ничего из этого не выйдет”45.
Другая часть советских экономистов видела перспективу ускорения НТП, повышения эффективности производства и капвложений в замене централизованного планирования системой оптимального функционирования экономики, где с помощью математических методов рассчитываются оптимальные цены, определяются объемы производства и направления распределения продукции.
Многие советские экономисты-прикладники немало сил потратили на то, чтобы вместо нормального рыночного ценообразования ввести искусственную оценку эффекта от внедрения и применения новой техники по приведенным затратам. При этом бралась разница между приведенными затратами на базовую и новую технику с использованием искусственного коэффициента окупаемости вложений.
Внедрение новой техники после 1979 г. стало более активно стимулироваться премиальной системой и ценообразованием за счет 42 Проблемы мира и социализма. 1981. № 7. С. 22.
43 Правда, 1987. 20 мая.
44 Известия. 1986. 15 февр.
45 Правда. 1986. 20 сент.
7*
195


отчислений от прибыли, из фонда материального поощрения, были введены надбавки к цене за эффективность и качество. Все так. Но на деле созданная в СССР система стимулирования внедрения новой техники не была ориентирована на лучшие образцы. Хотя методика определения эффективности новой техники в качестве базы для расчета эффекта призывала брать лучшую отечественную или зарубежную технику, на деле такой базой служила реально заменяемая техника.
Весьма модной темой для советских экономических исследований была критика так называемых буржуазных теорий и оценок западными советологами советской экономики, в частности научно- технического прогресса в СССР. На справедливую критику советологов Д. Берлинера, Г. Гроссмана, А. Ноува и Р. Хатгингса того реального положения, что у советских предприятий отсутствует склонность к нововведениям, что в советском мире нет нужды в развитой системе стимулов, С. Хавина отвечает тем, что “необоснованность подобного толкования механизма управления НТП при социализме связана с его порочной концептуальной основой - теориями “центрально-управляемого хозяйства” и “командной экономики”, научная несостоятельность которых убедительно раскрыта марксистской критикой”46. Как бы вторя ей, Ю. Ольсевич критикует “реакционных советологов”, или “социализмоведов”, за “далекие от действительности представления о науке при социализме”47, ибо “социализм - первая в истории система общественных отношений, созданная на научных основах”48.
Все эти оценки сегодня могут показаться просто чудовищными не только с позиций нынешнего, но и того времени, когда в стране социальное положение было крайне тяжелым, планы производства систематически не выполнялись, ассортимент выпускаемых товаров был чрезвычайно скуден, а качество их крайне низкое. Находясь на реальной почве низкого уровня социально-экономического развития, имевшего место в стране, советские экономисты делали сплошь и рядом странные выводы.
В то же время многие советские экономисты писали тогда и закрытые докладные записки в ЦК КПСС и Совет Министров СССР, содержавшие довольно смелые предложения. В порядке иллюстрации сказанного могу сослаться на собственную докладную записку, направленную в начале 80-х годов через Институт США и Канады АН СССР (где я тогда работал) заместителю председателя Совета Министров СССР В.Н. Талызину. В этой записке давались И конкретных предложений, направленных на ускорение НТП в СССР, в частности, осуществить серьезную реформу экономического меха46 Вопр. экономики. 1984. № 3. С. 128.
47 Там же. 1985. № 1. С. 135.
48 Там же. С. 144.
196


низма, перевести сферу НИОКР на полный хозрасчет и ориентировать ее на конкретного потребителя, которому дать право финансирования научных исследований и разработок, ввести практику банкротства убыточных предприятий и т.д.
Нечего и говорить о том, что автор не получил никакой реакции на свои предложения, и они, как обычно, повисли в воздухе, не принеся реальных результатов.
В другой закрытой докладной записке подготовленной мною несколько ранее в ИМЭМО АН СССР, сравнивалась эффективность использования научно-технического потенциала в СССР и США. В частности, сообщалось, что в 70-х годах в расчете на одного занятого в народном хозяйстве США инженера производилось национального дохода в 5,6 раза больше, чем в СССР, а вклад среднего американского инженера в обеспечение достигнутого уровня производительности труда был в 8,3 раза больше, чем в СССР, по всему народному хозяйству и в 5,8 раза по промышленности. Далее говорилось, что с конца 60-х годов стала появляться тенденция к снижению количества созданных образцов новых типов машин, оборудования, аппаратов и приборов в расчете на 1000 инженеров: в 1951-1955 гг. - 6,2, в 1956-1960 гг. - 11,4, в 1951-1965 гг. - 14,2, в 1966-1970 гг. - 8,6, в 1971-1975 гг. - 5,4.
Речь шла и о том, что за рассматриваемый период число инженеров в США увеличивалось вдвое медленнее, чем в СССР, а темпы обновления продукции возрастали. При этом в СССР ежегодно создавалось 4,5-4,7 тыс. новых видов продукции, а в США - 30 тыс., или почти в 7 раз больше. Процитирую один из выводов из данной докладной записки: “Причины низкой эффективности затрат на НИОКР в нашей стране лежат не только в области науки или даже научно- технического прогресса как таковых. Они лежат также в экономике, в сложившемся еще в 30-х годах экономическом механизме, методах планирования, ориентированных как экстенсивный рост. Поэтому важно определить не только то, как наука и научно-технический прогресс влияют на экономику, но и как экономика, в свою очередь, влияет и нуждается в научно-техническом прогрессе”.
Однако, несмотря на старания ученых, руководители страны зачастую выражали явное недовольство поступающими от них предложениями, пытаясь свалить вину за неблагополучие в стране на науку. Характерны в этом отношении выступления бывшего заместителя председателя Госплана СССР А. Бачурина. В одной из своих статей он писал: “...Нельзя не признать, что ученые-экономисты не смогли своевременно подготовить теоретическую концепцию целостной системы управления и хозяйствования”. И далее: “Разумеется, прогресс конкретных экономически наук возможен лишь на базе марксистско-ленинской политической экономии”49. Вот такой гус49 	План, хоз-во. 1986. № 9. С. 92, 93.
197


топсовый догматизм, консерватизм и фундаментализм господствовали в стране даже в годы горбачевской перестройки. В предыдущие годы было намного хуже. О каком научно-техническом прогрессе можно было вести речь? Только о дозированном, внедряемом “сверху”, понемногу, по плану, в приказном порядке. /
Советские экономисты в своем большинстве не признавали рынка и вынуждены были придумывать самые замысловатые идеи, служащие-де ускорению НТП в условиях социализма. Например, предлагалось заменить планы внедрения новой техники научно- техническими программами, создать органы управления этими программами, начать практику договорных отношений между производителями и потребителями новой техники, централизованно устанавливать потребность в развитии тех или иных направлений НТП, проводить экономические эксперименты, искусственно создавать соревновательность, прямые связи, внедрять не отдельные машины, а системы машин и т.д. На деле же все это носило формальный характер и не меняло сути: социализм отторгал НТП, предприятия за техническими новшествами не гонялись.
И тем не менее даже среди этого идеологического мрака порой в печать пробивались лучики истины. Так, вполне скромный экономист, без амбиций писал еще до перестройки: “...Главные причины кроются в недостатках хозяйственного механизма, который не настроен в должной мере на экономию средств труда”. И далее: “Не слишком ли богаты сейчас предприятия оборудованием, если на многих из них, заходя в цеха даже в первую смену, можно увидеть половину, а то и больше бездействующих машин? И не лучше ли уменьшить ресурсы, выделяемые на производство, скажем, традиционных станков в 1,5-2 раза, высвободив тем самым мощности машиностроения для освоения новой, высокопроизводительной или более дефицитной техники? А потребители станков; получая меньше традиционного оборудования, будут просто вынуждены лучше эксплуатировать имеющиеся машины, бережнее к ним относиться, быстрее ремонтировать, активнее внедрять в производство новую технику и технологию”50.
А между тем оборудование на предприятиях страны обновлялось медленно, новая техника вводилась в строй строго по плану и тоже медленно и часто невпопад. Парк машин и оборудования ежегодно обновлялся лишь на 2-3%, что было значительно меньше, чем в странах с рыночной экономикой. Например, за 1971-1975 гг. было заменено лишь 9% оборудования на действующих предприятиях”51. При таких темпах полное обновление наличного парка станков, 50 Палтерович Д. Двигатели машин и двигатели экономики Ц ЭКО. 1985. № 4. С. 21.
51 Аганбегян А. Советская экономика - взгляд в будущее. М.: Экономика, 1988. С. 108.
198


машин и механизмов должно было произойти за срок, превышающий 50 лет. Это означает, что Советский Союз был обречен на техническое и экономическое отставание от Запада, где полным ходом шла научно-техническая революция.
Огромная часть так называемой новой техники, которая создавалась на машиностроительных заводах СССР, характеризовалась лишь относительной новизной (т.е. для данного предприятия, но не для отрасли, не страны, тем более не для мира), а некоторые виды этой техники вообще не были новыми. Значительный рост затрат на внедрение новой техники, как правило, сопровождался увеличением сроков ее окупаемости, т.е. снижением эффективности. Так, резкий рост затрат на автоматизацию производства в 1976-1977 гг. сопровождался удлинением сроков окупаемости этих затрат с 4 до 5 лет. Аналогичная тенденция была характерна для внедрения вычислительной техники, механизации производства и т.д.52
Значительная часть капиталовложений страны направлялась на тиражирование устаревшей техники, на сооружение малоэффективных с экономической точки зрения объектов. Чрезмерные капиталовложения шли на создание рабочих мест, которые не могли быть обеспечены рабочей силой. Так, в 1971-1975 гг. в промышленности было создано 2 млн, а в 1976-1980 гг. - более 1 млн новых рабочих мест, не имеющих работников53. Было известно, что СССР - единственная страна в мире, где число станков превышает число станочников. На заседании Политбюро ЦК КПСС 15 ноября 1984 г. говорилось, что в течение рабочего дня в машиностроении СССР не работает 14% имеющегося оборудования, что каждый третий грузовик в стране не выезжает в рейс. Вина возлагалась, как обычно, на разгильдяйство и бесхозяйственность54.
Несмотря на то, что все время говорилось о том, что план внедрения новой техники должен иметь приоритет над планом производства, план производства не был состыкован с планом внедрения. Например, по данным ЦСУ СССР, в первом полугодии 1984 г. было изготовлено 6,8 тыс. промышленных роботов (ПР), а внедрено лишь 2,5 тыс. В 1985 г. намечалось установить около 4 тыс. станков с ЧПУ и более 5 тыс. ПР. Но поскольку в 1984 г. реально было изготовлено 13,2 тыс. станков с ЧПУ и 13,7 тыс. ПР, то получается, что даже с учетом годового лага между выпуском и установкой план производства втрое превосходил план внедрения55.
Значительное количество ПР, станков с ЧПУ и обрабатывающих центров длительное время вообще не использовалось или не давало реального эффекта из-за высокой стоимости, низкого коэффи52 Вопр. экономики. 1986. № 6. С. 46.
53 План, хбз-во. 1985. № 3. С. 15.
54 Там же. С. 17.
55 Там же. № 12. С. 44.
199


циента сменности, частых простоев, недостаточного высвобождения работников. Например, станки с ЧПУ стоили в среднем в 5-7 раз дороже обычных, а их производительность была выше лишь в 2-2,5 раза, а, по мнению эксплуатационников - лишь в 1^5 раза выше56.
Не следует забывать, что так называемая новая техника в плановом порядке поступала на заводы по уравнительному принципу бесплатно, а не за свой счет, и поэтому госпредприятия плохо относились к ее использованию. В целом же оборудование быстро устаревало, фондоотдача снижалась. В промышленности СССР в 1970 г. доля оборудования в возрасте до 5 лет составляла 41%, в 1990 г. - 30%, прослужившего 11-20 лет - соответственно 21 и 27%, а доля оборудования старше 20 лет - 8 и 14%57. Падала эффективность использования техники, ухудшалось использование мощностей (рост мощностей опережал рост потребления электроэнергии на производственные цели). По расчетам М. Виленского на базе данных ЦСУ СССР, в 1971-1975 гг. в промышленности на 1 руб. фактических затрат на внедрение мероприятий по новой технике (как тогда говорилось) с учетом затрат прошлых лет было получено 40 коп. прироста прибыли, в 1976-1980 гг. - 34 коп., за 1981-1983 гг. - 32 коп.58.
Часто новая техника уже на стадии конструирования оказывалась морально устаревшей. Более того, она тотально дорожала, что представляло собой серьезный фактор инфляции в стране. Советская промышленность в то же время тиражировала “экспонаты” техники, лишь похожие на новую, но на деле старую, не дающую должного эффекта в эксплуатации. Это прежде всего советские ПР, ГАПы станки с ЧПУ, производившиеся в 20 министерствах без соответствующей подготовки специализированного производства узлов и модулей. Машиностроение развивалось по пути увеличения размеров натурального хозяйства, избыточной концентрации производства, усиления его универсальности в ущерб специализации.
О низком уровне НТП в СССР свидетельствуют продажи советских лицензий за границу. В то время как страны Запада здесь неплохо зарабатывали (особенно США), СССР значительно меньше продавал, чем покупал, лицензий, и имел по этой статье внушительный негатив. Кроме того, СССР серьезно отставал от Запада по числу лауреатов Нобелевской премии, по индексам цитирования и т.д. Доля машин и оборудования - прямого результата НТП - в структуре советского экспорта в 70-80-х годах стала снижаться. В 1972 г. она составила 23,6%, в 1983-1984 гг. - 12,5%59. Процесс замедления НТП в 80-е годы нарастал. Число изобретений, направленных на зарубежное патентование, в 1984 г. по сравнению с 1981 г. сократи56 Там же. С. 46,47.
57 Экономист. 1992. № 4. С. 48.
58 Вопр. экономики. 1985. № 7. С. 17.
59 Народное хозяйство СССР в 1972. С. 741; Народное хозяйство СССР в 1984 г. С. 589.
200


лось по Министерству стройматериалов в 7,5 раза, по Минчермету - в 4 раза. Эти министерства продали в 1984 г. столько же лицензий, сколько и в 1975 г., а Миннефтехимпром и Минхимпром - соответственно в 10 и 5 раз меньше60.
Порою с низкими темпами НТП и внедрением новой техники в СССР возникали забавные случаи. Известно, например, что за 1976-1980 гг. удельный вес технологии непрерывной разливки стали в общем объеме выплавки стали поднялся в СССР с 7 до 11%. В те же самые годы в странах с рыночной экономикой эта прогрессивная технология заняла уже 40-45% от общей выплавки стали61. Парадокс в том, что эта технология, как уже отмечалось, была изобретена в СССР, а по эффективности ее использования, по ее практическому внедрению в производство наша страна не могла соперничать с Западом.
Непреложным является тот факт, что научно-технический прогресс в СССР не стал могучим фактором роста производительности труда, сокращения численности рабочей силы, как это имело место на Западе. Затраты на технологическое перевооружение всегда были явно ниже затрат на новое строительство, расширение действующих предприятий.
Более 2/3 капитальных вложений в стране направлялось не на техническое перевооружение производства, а на наращивание объемов выпускаемой продукции. Лишь менее 73 капвложений приходилось на техническое перевооружение и реконструкцию действующих предприятий. В то же время производительность труда на реконструируемых предприятиях была в 1,5 раза выше, а фондоотдача почти вдвое больше, чем на вновь строящихся62.
Непреложный факт состоял и в том, что, несмотря на мощную инфраструктуру НИОКР и научные достижения, порой превышающие мировой уровень, СССР отставал от Запада практически в любой отрасли производства. Наука и производство шли на параллельных курсах и мало взаимодействовали друг с другом. НТП был под гнетом огромной бюрократической системы и не ориентировался на реальные потребности экономики страны. Отсутствовала среда взаимной заинтересованности науки и производства.
С экономической точки зрения нововведениями надо считать лишь такую новую технику или технологию, которая повышает эффективность производства. Но поскольку последняя в СССР возрастала довольно медленно, ее рост имел тенденцию к снижению и в конце концов вообще прекратился, то большинство нововведений такому критерию не отвечало.
60 План. хоз-во. 1986. № 9. С. 93.
61 Покровский В. Ускорение научно-технического прогресса. М.: Экономика, 1983. С. 133.
62 Там же. С. 28.
201


Таким образом, в отличие от стран с развитой рыночной экономикой, где рынок и механизм взаимодействия потребителей и производства, спроса и предложения создавал реальный стимул к нововведениям, в СССР огромные ресурсы вкладывалисьъ безнадежно устаревшие виды техники, технологий и товаров. Имитационный характер НТП в бывшем СССР и нарастающие проблемы несрабаты- ваемости административно-распределительной экономики неизбежно вели к тому, что в 70-е и 80-е годы отставание СССР от Запада в области нововведений нарастало. По оценкам С. Глазьева и Д. Львова, в середине 80-х годов оно составило 15—25 лет, увеличившись по сравнению с серединой 60-х годов почти вдвое63.
Если в начале 70-х годов под влиянием нефтяных кризисов на Западе произошла революция в области создания энергосберегающей техники и технологии, которую Советский Союз не воспринял, то в 80-е годы там произошла революция в военной технике, которая также обошла Советский Союз из-за отсутствия у него внутреннего мотивационного механизма к НТП.
Однако, как уже отмечалось, было бы неправильно видеть в отставании СССР в области военной техники первопричину стагниро- вания и деградации его экономики, как это иногда делается на Западе. Главная причина стагнирования и деградации советской экономики все же коренилась в командно-распределительной ее модели, столь недальновидно выбранной экономически малограмотным руководством страны, которое исходило из своих узкокорпоративных интересов и не оправдавшей себя идеологии.
По сути сталинская экономическая модель отторгала НТП, не обеспечивала нормальные условия для функционирования его инфраструктуры. А если система не содержит внутренних стимулов для саморазвития, она погибает. Что и произошло.
Парадокс, однако, в том, что система-то погибла, но не погибла советская экономическая наука, которая, пользуясь гласностью и демократическими институтами, созданными в новой России, живет и процветает до сих пор. Чтобы понять эту странность, надо вспомнить, как формировался кадровый состав советской экономической науки.
Объявив любую общественную науку в стране партийной, руководство КПСС тщательно подбирало руководящие кадры, в частности советской экономической науки, по критериям преданности, лояльности, полезности для партии и ее руководящей роли. Поэтому постепенно в советской общественной науке сформировать группа партийных академиков (как правило, не ученых, а “организаторов науки”), директоров исследовательских институтов, порою членов ЦК КПСС, обслуживающих руководство страны без особого риска для себя. Скорее, во благо себе лично. 63 Коммунист. 1989. № 8. С. 21.
202


Они работали на “реальный социализм”, на систему и не хотели и не предвидели их развала.
Привилегии административных постов в свою очередь часто привлекали к себе энергичных, карьерных, но далеких от научного творчества молодых людей. Как правило, эти люди, прежде чем стать директором или заместителем директора НИИ, активно работали секретарями парткомов институтов, заслуживали доверие вышестоящего начальства. Новый же административный пост давал им возможность получить не только существенно более высокую зарплату, но и квартиру, служебную машину с шофером, лечение в лучших поликлиниках, больницах, санаториях, частые поездки за границу за государственный счет и другие привилегии, а главное - власть.
Что касается Академии наук СССР, то, в отличие от других сфер научной деятельности, здесь особенно привлекала возможность получения звания академика или члена-корреспондента тоже с соответствующими привилегиями. Для получения этих званий в советских общественных науках никаких научных открытий не требовалось. Работали иные мотивы. Вот что писал по этому поводу известный советский юрист Б. Курашвили: “Академики и члены-корреспонденты работают в институтах, но управляют ими не только в силу своих должностей в них, а главным образом как члены привилегированного слоя, клана, клуба. Состав этого руководящего клуба в последние два-три десятилетия сильно изменился. В его члены избирались не только и даже не столько по научным заслугам в зависимости от личных научных достижений, сколько по служебному положению в науке, членами-корреспондентами и академиками часто становились директора институтов. А директорами становятся не обязательно самые талантливые ученые. Здесь действуют законы формирования и самоподдержания номенклатуры. Преимущества у ученых среднего уровня, имеющих организаторские способности, ориентированных на власть, пользующихся расположением верхов. Недостаток научного авторитета они восполняют должностью и академическим званием. Девальвация этого звания стала очевидной”64.
Выдвижение и выборы в академики и члены-корреспонденты - это процедура реализации корпоративного сговора по поводу конкретных индивидуальных или групповых интересов уже действующих начальников от науки и отдельных научных коллективов или же результат проведения в жизнь рекомендаций из вышестоящих руководящих органов страны, особенно из ЦК КПСС.
Многие директора и заместители директоров ведущих исследовательских ицститутов, будучи “проверенными и надежными кадрами”, в брежневский период стали регулярно ездить в загранкоманди64 Сов. культура. 1989. 11 мая.
203


ровки, знакомиться с организацией и результатами серьезной научной работы, ведшейся на Западе. Они прекрасно видели и понимали, какую по-настоящему большую роль играл на Западе свободный ученый, каким уважением и авторитетом он пользовался. Чиновников от науки там практически не было. Но зато имелось множество разнообразных научных школ и направлений, конкурирующих между собой. Стандартизация мышления и конформизм, столь типичные для советской науки, там проявлялись лишь в редких случаях. Однако по возвращении к себе домой и в свой институт они ничего не предпринимали, чтобы хоть как-то позаимствовать и применить у себя на Родине передовое, прогрессивное, настоящее. Похоже, их вполне устраивали наши феодальные порядки и привилегии. И они не чурались контактами с КГБ, выполняя прямые поручения его сотрудников. КГБ широко использовал НИИ в своих интересах.
Но самое главное: советские номенклатурные обществоведы старательно прислуживали партийным и советским властям. Многие институты были своего рода продолжением аппарата ЦК КПСС, так как постоянно выполняли идущие оттуда поручения.
Процесс вырождения науки и ученых в результате их порчи от привилегий и льгот, от академической ренты хорошо известен с давних пор. Об этом весьма содержательно писал еще М. Бакунин: “...Научная академия, облеченная, так сказать, абсолютно верховною властью, хотя бы она состояла даже из самых знаменитых людей, неизбежно и скоро кончила бы тем, что сама развратилась бы и морально, и интеллектуально. Такова уже ныне история всех академий при небольшом количестве предоставленных им привилегий. Самый крупный научный гений с того момента, как он становится академиком, официальным патентованным ученым, неизбежно регрессирует и засыпает. Он теряет свою самобытность, свою революционную смелость и эту не укладывающуюся в общие рамки дикую энергию, характеризующую самых великих гениев, призванных всегда к разрушению отживших миров и к закладе основ новых миров. Он, несомненно, выигрывает в хороших манерах, в полезной и практической мудрости, теряя в мощности мысли. Одним словом, он вырождается.
Таково уж свойство привилегии и всякого привилегированного положения - убивать ум и сердце людей. Человек, политически или экономически привилегированный, есть человек, развращенный интеллектуально и морально. Вот социальный закон, не признающий никакого исключения, приложимый одинаково к целым нациям, классам, сообществам и индивидам”65.
К тому же долгие годы советские ученые находились под гнетом невежественных партруководителей, идеологов, бюрократов, номенклатурщиков от науки, бдительных кадровиков-кэгебистов. 65 Цит. по: Встречи с историей. 1990. Вып. 3. С. 107.
204


Ведь для того чтобы занять пост директора исследовательского института, заведующего кафедрой общественных наук в вузе, требовалось специальное решение ЦК, обкома или райкома КПСС. Поскольку значительный слой ученых был уничтожен вообще как якобы враждебный социализму элемент, и на этой почве появились лояльные конъюнктурщики, или так называемые партийные ученые, возрос удельный вес посредственностей, массовых, “средних ученых”. Неуютно было блистательным, оригинальным умам.
Лысенковщина постепенно превратилась в один из принципов научной (а лучше сказать, псевдонаучной) деятельности в СССР. Партийная идеология оседлала все обществоведение и погоняла его как хорошую лошадь в нужном руководителям страны направлении. Нормальные же ученые (были и такие!) должны были следовать задаваемым подобными руководителями планам и приоритетам, выполнение которых особенно стимулировалось. Известный биолог, проф. Эфроимсон, познавший горечь сталинизма в советской науке, писал: «Я не преувеличу, если скажу, что в нашей науке существует почти феодальная зависимость огромной армии хороших, но по титулу рядовых ученых, от возвышающихся над ними хозяев, царьков и настоящих царей. Дикость ситуации усугубляется тем, что для рядового сотрудника практически нет никаких путей освободиться от этой зависимости... Настало время понять, что лидер в той или иной области знаний - это не звание, не должность, это прежде всего нетривиально, нестандартно мыслящий ученый, способный увлечь за собой единомышленников”66.
Среди академиков (прежде всего по общественным наукам) преобладали не истинные ученые, а “адаптивные”, лояльные и удобные люди. Они должны были быть в то же время и послушными, и управляемыми. Выбирали их в академики обычно, как уже говорилось, при отсутствии у них реальных и важных научных достижений. Задаваться вопросом об их вкладе в науку или практику было неэтично, хотя в документах, подаваемых на прохождение процедуры выборов, расписывались самые фантастические вещи: вклад в теорию международных отношений, открытие особого направления в исследованиях и т.д. А то, что на поверку никакой теории или действительно нового научного направления не было, старались не замечать.
Были в советской экономической науке и те (как правило, выходцы из рабочих и крестьян), кто преследовал чисто прагматические цели. Порой они занимали командные и номенклатурные должности в исследовательских институтах на волне общей большевизации и пролетаризации советского общества. Их немаловажным козырем быда анкета, в которой указывалось, что они вышли из среды потомственных рабочих и крестьян. К выходцам же из старых
66 См.: Огонек. 1989. № 11. С. 12.
205


интеллигентских семей относились не только сдержанно, но и с нескрываемым недоверием.
В советские времена в области общественных наук по сути не нужны были ищущие настоящие ученые, генераторы новых идей, особенно тех, которые были направлены против заплесневелых догм. Практически вплоть до развала СССР большинство советских экономистов говорили о пользе централизованного планирования, руководящей роли партии и ее монополизма в обществе, о преимуществах социализма и, в частности, о том, что социализм имеет своей целью максимальное удовлетворение материальных и культурных потребностей народа. Даже при разработке горбачевской “концепции ускорения” лучшие советские экономисты того времени исходили из традиционных постулатов советского времени об административно-командном стимулировании машиностроения и НТП, а не об изменении условий и факторов производства, самой модели экономического развития страны.
Именно поэтому советская экономическая наука оказалась не готовой к переходу к рынку, не смогла разработать обоснованную программу экономических реформ, и эта “недостроенность” сохраняется у нас до сих пор. Но принципиально речь должна идти не только об общественных, но и о технических науках. На совести советской науки в области техники много грубых и крупных ошибок. Это и загрязнение Байкала и рек, обмеление Арала, сумасбродные идеи о повороте рек, Чернобыль, наконец. К экспертизе многих научных проектов часто привлекались не истинные ученые, а генералы от науки, онаученные бюрократы.
В. Селюнин свидетельствует, например, что Институт географии АН СССР разрабатывал сталинский план преобразования природы, обосновывал строительство канала от Арала до Каспия. «Такая, рад бы сказать, наука изобретена не сегодня. Посредством долгих мутаций выведена особая порода ученых. В прилично организованном обществе им не доверили бы торговать котлетами в привокзальном буфете, а у нас они предрешают судьбы обширных регионов. Не тогда ли они зачаты, когда гражданам образно объяснили: мол, интеллигенция мнит себя мозгом народа, в действительности это не мозг, а г...? Не в тот ли год появились они на свет, когда ради ослабления таинственных “околокадетских кругов” из пределов Отечества, как шелудивых псов, выгнали мыслителей, составлявших цвет нации? Не в ту ли пору они мужали, когда интеллектуальную элиту волокли на расправу под улюлюканье толпы? Не они ли, усвоившие и передавшие ученикам новую мораль, еще вчера отыскивали умопомрачительные глубины мысли в пошлостях вроде той, что экономика должна быть экономной? Не в этой ли цепочке событий истоки, быть может, самого тяжелого недуга страны - кризиса мысли?»67
67 	См.: Знамя. 1990. № 6. С. 214, 215.
206


После взрыва атомного реактора на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 г., отмечает В. Селюнин, когда радиация в районе достигла 15 тыс. рентген в час, председатель Госкомгидромета, известный советский физик Ю. Израэль заявил 6 мая на официальной пресс- конференции, будто она составила лишь 0,015 рентгена в час. Это была прямая ложь ученого в интересах вышестоящего начальства. Из-за этого погибло множество ничего не подозревавших людей68.
Не грех вспомнить и такие “свершения” строителей коммунизма, как прокладка 50-километрового туннеля, по которому воды реки Арпа потекли в озеро Севан, строительство Туркменского канала, который вскоре был заброшен, и возведение плотины, отделившей от Каспия залив Кара-Богаз-Гол, в результате чего весь залив практически высох. Список подобного рода “героических дел” советской науки можно продолжить. Практически в каждой отрасли промышленности в советские времена насчитывались десятки НИИ и КБ с сотнями докторов и тысячами кандидатов наук, и эти отрасли производили устаревшую, неконкурентоспособную продукцию. Число ученых, специалистов и управленцев в сельском хозяйстве СССР было намного больше, чем в США, а прокормить свою страну эта отрасль никогда не могла.
В настоящее время многие машиностроительные заводы в России и их КБ простаивают и не могут выпускать новую, конкурентоспособную с западной продукцию. Где же наши гении-изобретатели, где современные гении менеджмента, способные использовать рыночные стимулы для нововведений? Значит, полученное Россией наследство СССР в области технических наук непригодно сплошь и рядом для новых условий. Тогда как Япония и затем восточные “молодые тигры” сумели наладить выпуск отечественной конкурентоспособной продукции и изрядно потеснить Запад на мировых рынках. Но ведь научно-технический потенциал этих стран гораздо слабее не только нашего советского, но и нынешнего российского. А отдача оказывается выше.
Хотя большинство советских экономистов и приспосабливалось к обслуживанию и поддержке советской модели экономики, тоталитарного режима и его идеологии, это не значит, что все было плохо.
Необходимо признать, что в целом экономико-математическое направление в советской науке принесло много пользы. Оно позволило решить ряд важных прикладных вопросов развития экономической науки и практики, повысить культуру исследований, создать задел для будущих работ уже в рыночном контексте. Не менее важны результаты исследований таких экономистов-прикладников из Института экономики АН СССР, как Т.С. Хачатуров, С.А. Хейн- ман, Я.Б. Кйаша, В.П. Красовский, Д.М. Палтерович. В научно68 	Там же. С. 215.
207


исследовательском экономическом институте при Госплане СССР также проводились оригинальные и ценные исследования в сфере таких проблем, как межотраслевой баланс, эффективность капиталовложений, международные сопоставления. Такие известные экономисты, как А.И. Анчишкин, С.С. Шаталин, А.Н. Шохин и другие, вышли именно из стен этого института. В Новосибирске создавалась серьезная школа исследований в области экономики промышленности и социологии, возглавляемая А.Г. Аганбегяном и Т.И. Заславской.
Вспоминая некоторых видных советских экономистов, нельзя не сказать и о том, что помимо чисто научных вопросов некоторым из них, занимавшим руководящие посты, приходилось не только формировать научный коллектив, но и умело противостоять идеологическому давлению и безграмотному вмешательству вышестоящих партократов, начиная с райкомов и кончая ЦК КПСС.
Были и почти героические эпизоды. В 1967 г. в ЦЭМИ АН СССР под руководством молодого и талантливого ученого Б. Михалев- ского69 был составлен прогноз развития народного хозяйства СССР на 70-80-е годы, который принципиально расходился с официальными плановыми наметками, партийной пропагандой и утверждениями наших партийных ученых о “светлых перспективах” советской экономики и неизбежном углублении противоречий капитализма и его общего кризиса. В разработке обосновывалась бесперспективность развития ряда отраслей, предсказывались неизбежный спад промышленного производства, падение жизненного уровня населения, снижение эффективности производства и капвложений, нарастание международной изоляции СССР и т.д. (Вспомним, что такой же прогноз в 20-х годах перед началом индустриализации в СССР делал В. Базаров.) Это был научный прогноз реальной ситуации, который подтвердился жизнью, а не обычный для того времени апологетический продукт послушной партийной науки. Б. Михалев- ский готов был говорить правду, обсуждать и защищать свои выводы в любой инстанции. Но его работа была сначала дезавуирована, а затем уничтожена президентом АН СССР М. Келдышем и директором ЦЭМИ Н. Федоренко как “антипартийный и антисоветский документик”, по словам председателя Госплана СССР Н. Байбакова)70. Возможно, что и скорая трагическая смерть Б. Михалевского во время байдарочного речного похода была не случайной71.
Глубокого уважения также заслуживает позиция видного социолога академика Т. Заславской, смело выступавшей с критикой советской экономики. Она и сегодня требует выполнить намного больше, чем уже выполнено российскими реформаторами по уходу 69 См.: Россия и соврем, мир. 1998. № 1. С. 182-206.
70 Там же. С. 184.
71 Там же. С. 199.
208


от советского прошлого. Перечисляя важные, но не сделанные шаги, она пишет: “Так, КПСС не объявлена преступной организацией, не произошло ее покаяния и очищения. Не достигнут необходимый баланс прав и ответственности трех ветвей власти”72. Т. Заславская решительно отметает какую-либо целесообразность хотя бы частичного возврата в прошлое.
Однако в целом советская экономическая наука не смогла и не захотела создать действительно научную основу для своевременного и радикального изменения советской модели экономики, перехода к рыночной экономике и становления на путь интенсификации производства с широким использованием имеющегося научно-технического потенциала страны. Более того, социалистические заблуждения советской экономической науки не канули в прошлое и поныне. Многие ее представители и сейчас не только занимают ответственные посты в науке, госаппарате и политических движениях страны, но и открыто призывают к возврату в прошлое, хотя бы в рыночный социализм, яростно критикуя не всегда удачную деятельность российских реформаторов.
Такой бывший при советской власти рыночник, как академик Н. Петраков, изменил свои прежние позиции и стал резко критиковать трансформационные процессы в российской экономике, делая акцент не на продуктивную критику отдельных недостатков, что было бы разумно и понятно, а на критику самого замысла, стратегии этих реформ, объявляя их ошибочными по существу.
Вот что писали в 1996 г. Н. Петраков и В. Перламутров (ныне тоже академик РАН): “Анализ политики правительства Гайдара - Черномырдина дает все основания полагать, что их усилиями Россия за последние четыре годы переместилась из состояния кризиса в состояние катастрофы. Взяв на вооружение концепцию финансовой стабилизации, имеющую весьма ограниченное и производное значение, они стали множить дестабилизирующие факторы”73. Петербургский экономист В. Рязанов предложил вообще “отказаться от не оправдавшей себя политики реформирования” и делать акцент не на предпринимательство и “примитивную жажду обогащения”, а на государство, его хозяйничанье и инвестиции74.
Нетрудно увидеть, что эти оценки себя не оправдали. Россия, несмотря на все трудности, вышла на траекторию продолжения трансформации и возобновления экономического роста. Однако и сегодня можно легко найти подобного же рода негативные и необъективные оценки.
В частности, академик Д. Львов считает, что “огромные лишения и невзгоды, брошенные в топку перестроечного угара и псевдо- 72 Рос. экономика на новых путях. 1997. № 1. С. 12.
73 Вопр. экономики. 1996. № 3. С. 76.
74 Рязанов В. Экономическое развитие России. СПб., 1998. № 7. С. 712.
209


рыночных реформ, оказались напрасными... У народа вырабатывается чудовищная приспособительская реакция к тому, что, казалось бы, невозможно вынести - синдром вживания в катастрофу”15. На деле катастрофы не случилось, к 2003 г. в стране произошли важные положительные изменения, в том числе и заметный рост реальных доходов населения.
Д. Львов также негативно оценивает проведенную в стране приватизацию, хотя именно она позволила создать основы рыночной экономики: “В народе прямо называют эту приватизацию воровством... Во всяком случае, требования пересмотра итогов приватизации уже сейчас звучат довольно громко, а новые владельцы бывших государственных имуществ отнюдь не демонстрируют образцов эффективного хозяйствования”75  76.
Тем не менее стране уже удалось практически начать экономический рост, стабилизировать внутриполитическую обстановку, побороть бартер, навязанный противниками экономических реформ, почти освободиться от долгов по выплате заработной платы, снизить инфляцию.
Пересмотр же итогов приватизации, новое перераспределение собственности - это реальный повод для социального взрыва вплоть до гражданской войны. Не случайно КПРФ берет на вооружение такие идеи и подобного рода большевистскую логику. Г. Зюганов не раз говорил, что его партия пользуется наработками не только отдельных ученых, но и целых институтов РАН. В Госдуме фракция КПРФ выступает с законопроектами по деприватизации, т.е. новой национализации земли, ВПК, ЖКХ и т.д.
По мнению другого известного российского экономиста, члена- корреспондента РАН С. Глазьева, “после семи лет чудовищного разорения... необходимо осуществление мобилизационной политики... Экономическая реформа с точки зрения достижения ее конечных результатов в России провалилась... Не сомневаюсь, что в целях недопущения голода во многих регионах попытаются восстановить систему централизованного обеспечения населения продуктами первой необходимости”77.
И уже совсем недавно, в 2003 г., С. Глазьев пишет, что «при всех бравурных отчетах президента, премьера, при всех разговорах, что у нас экономический рост, стабилизация и т.д., процессы деградации продолжаются... В течение нескольких оставшихся лет, пока у нас есть “советское наследство”, как говорится, мы сможем употребить эти ресурсы в интересах страны и использовать, может быть, последний шанс, чтобы вывести страну на траекторию быстрого и устойчивого развития»78. При этом не говорится, что это будет 75 Эконом, наука современной России. 2003. № 1. С. 37, 38.
76 Там же. С. 44.
77 Глазьев С. Мы долго молча отступали... М.: Терра, 1999. С. 11, 24, 28.
78 ЭКО. 2003. № 5. С. 75.
210


количественный, экстенсивный, т.е. некачественный ресурсопожирающий экономический рост с затухающей перспективой, как это было в СССР. И, конечно, не в интересах потребителя.
И академик Д. Львов, и его ученик, член-корреспондент РАН С. Глазьев уже много лет не только призывают вернуться к советскому типу экономического роста, но и выдвигают идеи присвоения государством природной ренты (что, естественно, было в СССР) и увеличения налогообложения богатых слоев населения, особенно олигархов (чего в бывшем СССР, естественно, не было). Эти идеи содержат в себе рациональные зерна, но подаются они их авторами не на базе социал-демократической позиции, как это имело и имеет место на Западе, а с позиций классовой борьбы, социального геноцида (долой буржуев!), примитивного марксистского эгалитаризма, выдаваемых за патриотизм и народничество. Не исключено, что следующий шаг - это предложение расправиться с теми, кто думает “неправильно”.
Академик Г.А. Арбатов пошел еще дальше, заявив, что “гайда- ризм - это реакция, а точнее, сверхреакция на свой собственный недавний догматический марксизм”. На деле же сам критик был привержен догматическому марксизму куда больше, чем Е. Гайдар и другие российские реформаторы. В своей книге “Человек системы” он много рассказывает о политических событиях времен Брежнева и Андропова. Но в ней нет ни слова о назревавшей в СССР объективной необходимости экономических реформ рыночного толка, системных преобразований, наконец.
Автор прав: он человек Системы (старой советской) и делал все, чтобы ее сохранить путем некоего макияжа и приема таблеток от головной боли. В своих выступлениях в печати Г. Арбатов неоднократно называл российское правительство самым некомпетентным и невежественным из тех, которых он в России знал лично (особенно он был близок Ю. Андропову). Но это значит, что правительства Гайдара и Черномырдина были хуже правительств времен Сталина, Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко и других диктаторов, заведших страну в исторический тупик, из которого сегодня мы пытаемся выйти. Вряд ли можно согласиться с подобного рода “научной оценкой”. Таких людей, как Н. Иноземцев, Е. Бовин, Ф. Бурлацкий, имевших высокие ученые звания, называли в брежневские и андроповские времена “диссидентами внутри ЦК КПСС”, которых заядлые консерваторы, конечно, не любили, но они и не были диссидентами-революционерами, принципиальными противниками прежнего строя и режима, как физик, академик А. Сахаров.
Вообще надо сказать, что назойливая критика российских рыночных реформ представляет собой параноидальное действо, если учесть, что большинство критиков ни слова не сказали в осуждение организованного Сталиным голода 1932-1933 гг., ГУЛАГа 211


в годы военного коммунизма и при Сталине, преступления, связанного с неподготовленностью страны к войне в 1941 г. и т.д. А российские рыночные реформаторы при всех допущенных ошибках выдержали испытание временем, изменили экономику страны и, несмотря ни на что, открыли для России путь в нормальную жизнь.
Консервативная позиция многих старых российских академиков и иных видных ученых уходит корнями в их социалистическое прошлое, в безграничную веру в социализм в прежние годы. У Абалкина, в частности, это тандем с Н. Рыжковым, у С. Шаталина, Н. Петракова, Г. Арбатова и др. - обиды на невостребованность и неприятие молодой гайдаровской команды. Б. Ельцин в своей книге пишет следующее: “(В апреле 1992 г. - В.К.) Хасбулатов представил альтернативную экономическую программу и заявил, что парламент возглавляет оппозицию ходу реформы. Название - “О дальнейшем развитии экономической реформы в России”. По существу в документе отражены взгляды академиков Петракова и Шаталина. Хасбулатов назвал их в числе основных разработчиков “материала”. Речь в документе идет о притормаживании начавшихся рыночных процессов...»79.
К тому времени в большинстве восточноевропейских стран уже давно сменились или радикально перестроились коммунистические руководители в научных организациях, им на смену пришли молодые, рыночно ориентированные кадры. В России, увы, этого не произошло. Российская академия наук до сих пор сохраняет свои феодальные традиции и привычки. В этих условиях российское правительство стало создавать свои собственные исследовательские структуры, сформировав целые институты и центры по изучению проблем системной трансформации и экономического развития страны. В качестве ближайших научных консультантов правительства пришли из небытия не только опытные экономисты типа Е. Ясина, но и молодые, способные экономисты типа А. Илларионова, В. Мау, С. Васильева, А. Белоусова и др. Что же касается Российской академии наук как организации, то в отличие от советских времен, после 1992 г. она резко сократила свои функции в качестве эксперта для правительства страны.
Но приходится признать, что не только РАН, но и экономическая наука в целом не смогли и не захотели встать на путь реальных экономических реформ. Достаточно определенно высказался по этому поводу, например, академик О. Богомолов: “...Перспективна не либеральная рыночная трансформация, порождающая законы джунглей, а социальная. Исследования показали, что в переходный период наибольший эффект способна обеспечить экономика, кото79 	Ельцин Б. Записки президента. М.: Вагриус, 1994. С. 227.
212


рую можно было бы назвать рыночным социализмом, или экономикой смешанного типа”80.
Тут возникают сразу вопросы: что это за исследования? Где конкретный сравнительный анализ моделей рыночного социализма и капитализма у наших экономистов? Ясно, что практически все постсоциалистические страны Центральной и Восточной Европы, где и зарождался рыночный социализм, от него отказались. Ясно и то, что все попытки рыночных реформ в бывшем СССР (реформы Н. Хрущева, А. Косыгина, М. Горбачева) были направлены на формирование экономики “рыночного социализма” и ничего не дали нашей стране.
Однако О. Богомолов не одинок. Ему вторит А. Бутенко: «Рыночный социализм - это реальный путь выхода бывших стран “реального социализма” из тупика, обусловленного преждевременным упразднением рынка и возвращения их на путь естественно- исторического продвижения к социализму»81. Поистине многие советские ученые до сих пор не могут обойтись без социализма.
Идея частичного возврата к социализму, который у нас был и от которого мы отказались, равно как и идея возврата к рыночному социализму, который в более развитом виде существовал в Венгрии, Югославии и Польше, и от которого эти страны тоже отказались, - непродуктивная идея, попытка искусственно совместить несовместимое. Как справедливо отмечает Н. Плискевич, «возвращение иллюзий “рыночного социализма” сегодня представляется особо опасным, тем более, что эти иллюзии живы у достаточно массовых слоев населения. Но у страны просто нет ни времени, ни ресурса прочности для новой попытки соединения несоединимого»82.
Но есть и такие ученые, которые просто призывают к возврату нашего прежнего реального социализма в полном объеме.
Так, экономист-политэконом А. Сергеев убежден, что “России неизбежно предстоит еще раз пройти через переходный период от капитализма к социализму. Этот период будет иметь ту особенность, что в стране имеются многочисленные кадры экономистов и управленцев, прошедших школы социалистического хозяйствования. .. Это создаст возможность его меньшей продолжительности по сравнению с первым переходным периодом...”83.
Другой экономист, Б. Хорев, придерживается мнения, что “экономика должна быть рассчитана не на человека с деньгами, а на все более полное удовлетворение материальных и духовных потребно80 Власть. 19?7. № 11.С. 6.
81 Социально-политический журнал. 1997. № 5. С. 192.
82 Плискевич Н. Утопизм и прагматизм российского реформаторства // Обществ. науки и современность. 1998. № 1. С. 25.
83 Шансы российской экономики. М.: Тейс, 1997. С. 626.
213


стей всех членов общества, как это было при социализме”84. В 1998 г. этот автор резко критиковал правительство Е. Примакова и Федеральное собрание РФ: «Серьезных крупных шагов в антиры- ночном направлении ни правительство, ни Федерально^ собрание не предпринимают, а, по сути, продолжают “строить капитализм...”. Неужели не ясно, что прогресс состоит в преодолении регресса, то есть в возвращении к ценностям социалистической цивилизации?» Далее Б. Хорев предлагает отменить указ Ельцина о запрете парторганизаций на производстве, имея в виду КПСС, провести деприватизацию и национализацию, ввести монополию внешней торговли, воссоздать Госплан, Госкомцен и Госснаб. И заключает: “Сейчас только восстановление советской власти спасет народы СССР”85
Не менее консервативна и позиция ученых - представителей технических наук, ученых-неэкономистов из Сибирского отделения РАН: «Вместо того, чтобы повести за собой все общество в проведении демократических реформ, наполнить реальным практическим смыслом и заставить работать демократическую формулу “вся власть Советам!”, государство и политическое руководство стали заложниками силовой конфронтационной идеологии и отживших свое неолиберальных концепций. Разрушив старую властную вертикаль, которая пользовалась доверием широких масс, но нуждалась в демократической модернизации, реформаторы второй волны оказались неспособными заменить ее новой, более эффективной»86.
Экономисты-математики порой также близки этой ретроградской позиции. Академик Ю. Яременко, например, считает, что в процессе нынешнего реформирования российской экономики “надо было, конечно, отправляться от той системы, какая была, устраняя ее деформирующие элементы... А уж потом или одновременно с этим, когда мы создали бы некую рациональную плановую систему, можно было бы в этой системе развивать какие-то механизмы само- действия. Это был бы некий эволюционный путь... Необходимо рационально понять, что, не восстановив некоторых старых институтов, адекватных существенным характеристикам нашей экономики, наше хозяйство, как некий единый экономический организм, просто не выживет... В такой экономике полноценного денежного хозяйства быть не может”87.
В других своих работах Ю. Яременко пишет, что “сколько бы ни вталкивали сейчас нашу экономику в рынок, она будет только трещать и ломаться, но в рынок в том виде, в каком она есть, не 84 Там же. С. 637.
85 Экон, газета. 1998. № 45.
86 Коптюг В., Матросов В., Левашов В., Деменко Ю. Устойчивое развитие цивилизации и место в ней России: проблемы формирования национальной стратегии. Владивосток, 1997. С. 40.
87 Рос. экон, журнал. 1998. № 1. С. 104, 105.
214


войдет”88. Вместо рынка он предлагает создать “рациональную плановую систему”, а “уж потом или одновременно с этим .. .в этой системе развивать какие-то механизмы самодействия”89. Увы, нормальные рыночные механизмы, свободное ценообразование, конкуренция и т.д. для нашего автора - всего лишь туманные “какие-то механизмы самодействия”. Ученые этого поколения так привыкли к системе централизованного планирования, что органически не могут принять рынок и его требования.
Нетрудно понять, что все эти оценки и суждения не подтвердились реальной жизненной практикой. Во-первых, Россия не сошла с эволюционного пути развития, и свершившаяся в ней социальная революция, как мы видели, носила не кровавый, а договорной, эволюционный характер. Во-вторых, эта революция уже сформировала рыночную инфраструктуру и вывела экономику страны на новую траекторию и новый характер экономического прогресса. Успех налицо, и все зловещие предсказания уже позади.
Главную причину краха советской экономики Ю. Яременко видит в непомерном бремени военных расходов и всего военно-промышленного комплекса страны. Он пишет: “Мы пытались бросить вызов всему миру и прежде всего развитым странам. Нас подвели амбиции, сформировавшиеся после второй мировой войны и в последующие два десятилетия. Атомная бомба и ракеты очень подогрели эти наши амбиции. Мы попытались бросить технологический, милитаристский вызов всему миру, и мы его проиграли. Мы проиграли холодную войну в самом буквальном смысле этого слова. Развязав гонку вооружений, мы уже не смогли из нее выйти”90.
Когда я работал в 1986-1990 гг. в аналитическом отделе Европейской экономической комиссии (ЕЭК) ООН в Женеве, мне приходилось часто обсуждать вопрос о влиянии ВПК на советскую экономику с моими коллегами по работе и приезжавшими в Женеву известными западными экономистами. Такую же точку зрения, помню, высказывал мне известный американский советолог Ван Брабант, затем И. Бирман и др. Уже тогда я выражал сомнение по данному поводу. И не потому, что все это неправильно, а потому, что это все же не главное. Главное - в самом социализме как системе, в основе которого лежала государственная собственность, нерыночная командно-административная экономическая модель развития, не содержащая в себе мотивационного механизма к НТП (склонность к нововведениям) и опирающаяся на внеэкономическое принуждение (сверхцентрализованное управление и планирование)91.
88 Яременко Ю.В. Приоритеты структурной политики и опыт реформ. М.: Наука, 1999. С. 235.
89 Яременко Ю.В. Экономические беседы. М., 1999. С. 23.
90 Рос. экой журнал. 1998. № 1. С. 100.
91 В западной советологии эта модель получила название “классической сталинистской” модели.
215


Именно здесь, а не в ВПК, источник всего ресурсорасточитель- ства, технократического и управленческого фанатизма, а также социальной деградации советского общества. Именно здесь источник закачки в советскую экономику таких ресурсов труда,/Сырья, капиталовложений, основных фондов, земли и т.д., которых в расчете на единицу ВНП не знала и не знает ни одна страна с рыночной экономикой.
Военные амбиции СССР после второй мировой войны были тесно связаны и с марксистско-ленинской идеологией, теорией “мировой революции”, романтическими надеждами на преобразование национально-освободительного движения в развивающихся странах в социалистические революции, в строительство в них общественной системы по советскому образцу. Именно поэтому СССР был поставщиком оружия во многие страны мира, поощрял национальный и международный терроризм, если называть вещи своими именами.
Что же касается оценки российской экономики и предложений по ее совершенствованию, то это особый вопрос, неразрывно связанный с предыдущим. Ю. Яременко полагает, то “прежде всего нужны были некие политические изменения, перегруппировка целевых установок, изменение в распределении ресурсов, структурная перестройка, оздоровление самого планового механизма, развитие наряду с плановым и внутри него некоторых отношений самоорганизации самодействия, эквивалентности обмена, инициативы и т.д.”92.
Все это было написано после того, когда уже стало ясно, что разрозненные и фрагментарные попытки рыночных реформ А. Косыгина и М. Горбачева не могли быть доведены до конца в условиях нашего “реального социализма”. Великодержавная КПСС не позволяла развиваться отношениям самоорганизации, инициативы снизу и самодействия. Для этого нужна была революция. И она свершилась лишь на путях отказа от КПСС как правящей партии.
Иного пути к экономической демократии, рынку и правовому государству у нашей страны просто не было. СССР, в отличие от Китая, слишком далеко углубился в социализм, внутри которого все попытки реформ обрекались на провал. К сожалению, многие советские экономисты не понимают этого и до сих пор.
В статье под характерным названием “Юрий Яременко считал, что советскую экономику спасли бы не рыночные реформы”, его ближайший коллега С. Белановский утверждал, что академик считал рыночные реформы, начавшиеся в нашей стране после 1992 г., “экономическим бедствием” и призывал к “закрытию экономических границ, т.е. автаркии”, к “установлению полного государственного контроля над ТЭКом и сохранению низких внутренних цен на 92 	Рос. экон, журнал. 1998. № 1. С. 104.
216


энергоносители”. По свидетельству Белановского, Яременко был сторонником “плановых преобразований” советской экономики и не принимал рыночного пути для нее, полагая, что последний “навязан стране мировым сообществом (бывшими противниками по холодной войне) и коррумпированной правящей верхушкой, в первую очередь - нефтегазовым лобби”. К работающим в его институте “рыночникам” академик не всегда относился терпимо93.
Другой наш экономист-математик, В. Волконский, видит важную особенность России в ‘^невозможности товарного производства вообще”94. Автор призывает к созданию “сильного государства” и к возврату к государственной экономике с адресным командным планированием95. Он считает, что сильная государственная власть, командная система управления всего и всем, включая экономику, это не только национальная особенность, но и панацея в решении чуть ли не всех проблем российского общества. Он пишет: «Можно с уверенностью говорить, что в российской цивилизации, в отличие от западной, явно “больше социализма”...»96. Поразительны следующие слова этого автора: “Несмотря на все дефекты модели реального социализма в СССР, которые привели, в конце концов, к его разрушению, непреходящее значение этого опыта состоит в том, что он показал принципиальную возможность подчинить экономическую деятельность контролю и руководству со стороны государства во имя раскрытия способностей большинства”97. Государством в СССР, как известно, управляла коммунистическая партия, именно она отвечает за социализм и его крах. Теперь у нас много разных партий, и вопрос о роли государства в экономике и в обществе стоит совсем в иной плоскости. Поэтому подобные суждения выглядят поистине анахронизмом.
Итак, согласно мнению многих наших ученых-экономистов, России не нужна смешанная рыночная экономика с конкуренцией и развитым предпринимательством. Все это чуждо нам и навязано извне. О частной собственности речь не идет, зато нужны Госплан и централизованное планирование. Еще один шаг и мы вернемся к ЦК КПСС, к ЧК, к Ф. Дзержинскому и т.д. Убежден: такая “наука” не может быть востребована жизнью, и обижаться на это не приходится. Но это еще не все.
Группа академиков-экономистов (А. Абалкин, О. Богомолов, Н. Петраков, Ю. Яременко) еще в 1994 г. выступила против существующей ситуации на российском рынке и предложила нечто очень знакомое: чтобы государство разработало “общие правила ценооб93 См.: Сегодня. 1996. 20 сент.
94 Волконский В. Либерализм, социализм, патриотизм. М.: Диалог-МГУ, 1997. С. 15.
95 Там же. С. 16.
96 Там же. С. 16.
97 Там же. С. 42.
217


разования и утвердило соответствующие нормативные акты, касающиеся единого для всех хозяйственных субъектов порядка исчисления издержек производства, уровня рентабельности, распределения прибыли в соответствии с принятыми налоговыми/правилами и ставками”98. И далее говорится о необходимости “управления движением цен”, государственной поддержке колхозов и совхозов, установлении государственной закупочной цены99. В 1998 г. в дни тяжелого финансового кризиса в России наши академики выступили с популистской программой частичного восстановления “социалистических ценностей” и представили ее в правительство Е. Примакова с явной надеждой на то, что он ее поддержит. Но не получилось... Новое правительство не сошло с принятого ранее курса реформ.
Одно из наиболее яростных “обоснований” необходимости возврата к прошлому высказывает академик Академии экономических наук и предпринимательской деятельности России (АЭНПДР) В. Симчера. В социализме, созданном в нашей стране, он видит “орудие позитивного созидательного строительства”, Сталина характеризует как деятеля, который возглавил движение по “использованию идей коммунизма (1932 г.) в интересах возрождения нашей страны, воссоздания мощного и независимого государства100. В своей книге, написанной в соавторстве с известным политиком В. Жириновским, он призывает “вновь вернуться к планированию”, приостановить приватизацию и вернуть стратегически важные отрасли народного хозяйства в собственность государства, прекратить насильственную ломку вертикальных структур в сельском хозяйстве, ориентацию на мировые цены, изменить характер внешнеэкономических связей, опираться во внутренней политике на национализм и т.д.101
Приходится еще раз признать, что инерция старого и отжившего свой век мышления и советского “воспитания”, или зомбирования, живет и еще сильна. Правда состоит в том, что не только отдельные советские экономисты, но и целые организации, увы, и поныне подпитывают своими идеями оппозицию нынешним реформам - КПРФ, ЛДПР и иные коммуно-националистические течения. К сожалению, еще никто не подсчитал гигантские потери страны от оппозиции, от инерции просоветских настроений и “ценностей”, от советской экономической науки, которая до сих пор питает идеями реваншистские силы в стране.
И что же предлагают В. Жириновский и В. Симчера, чтобы остановить наше сегодняшнее, по их выражению, “движение к пропасти”. Возврат к казарменному режиму, к государственной плановой 98 См.: Абалкин Л. В тисках кризиса. М., 1994. С. 253.
99 Там же. С. 257, 258.
100 ЭПОС. 1997. № 2. С. 4.
101 Жириновский В., Симчера В. Обречена ли экономика современной России? М., 1998. С. 4—6, 8, 25.
218


экономике. В частности, они предлагают установить норму накопления в 30-40%, поднять нормативы амортизационных отчислений и выбытия основных фондов, повысить темпы роста прогрессивных отраслей, запретить старые технологии, создать государственные службы по внедрению новой техники, восстановить старые экономические связи, укрупнить производственные предприятия и комплексы, “повсеместно ликвидировать повременную оплату труда”, принять твердые меры “по мобилизации трудовых ресурсов и их концентрации на решающих направлениях”102.
Ясно, куда нас зовут нынешние противники рыночных экономических реформ. Они, как не трудно увидеть, повторяют призывы и тезисы не только Сталина, но и Троцкого. Им не нужны политическая демократия, рыночный механизм, эффективная экономика. Им нужен возврат к диктатуре своей партии, к централизованному планированию, к господству государственной собственности, к старым порядкам, “сознательному применению экономических законов социализма”. Ради этого они и спекулируют на реальных трудностях российской экономической трансформации.
Но реалии еще заключаются и в том, что если наша страна вновь встанет на этот путь, то темпы экономического роста, конечно, серьезно повысятся, и нам будет вполне возможно удвоить свой ВНП за 10 лет. Однако это будут низкокачественные темпы, закрепляющие устаревший технологический уклад, это будет отторжение НТП. Это будет возврат к неэффективной экономике дефицита, к очередям, неоправданным субсидиям и, естественно, к узаконению низкой (но зато менее дифференцированной) оплаты труда. Механизм конкуренции будет разрушаться, роль бюрократического аппарата - нарастать. Ни о какой “новой экономике” или постиндустриальном обществе в таком случае говорить не придется.
Все сказанное не только свидетельствует об удивительных заблуждениях многих советских экономистов, но и о полной оторванности советской экономической науки от мировой. Недаром среди советских экономистов почти нет имен, сравнимых по своим масштабам, авторитету и влиянию с известными мировыми именами, в частности, из ученых - выходцев из таких постсоциалистических стран, как Венгрия и Польша.
Как пишет известный российский экономист В. Федоров, “видимо, специфика национального характера, мировоззрения, особенности чисто российской эволюции и не дают возможности отечественным ученым войти в когорту великих экономистов мира... Систематически отставая от Запада на целую эпоху, наивно надеяться на то, что можно перекрыть этот разрыв за счет одного-двух русских экономических гениев, которые к тому же никак не появляются, в отТам же. С. 88, 90, 91, 94-96.
219


личие от других стран... Семьдесят лет “самого прогрессивного строя” не дали миру, именно миру, а не отдельно взятому государству, экономиста-первооткрывателя, перед которым бы сняли шляпу собратья по цеху. Да и в какой мере экономическую науку в СССР можно считать действительно наукой, памятуя о том, что ей строжайше предписывалось быть классовой и партийной?»103
Российская академия наук, похоже, не хочет перестраиваться, она видит для себя лишь одну проблему - увеличение бюджетного финансирования. Финансирование стало нарастать, а перестроечные процессы не идут. В то же время растет разрыв в оплате труда между академиками и рядовыми научными сотрудниками РАН, растут номенклатурные доходы от сдачи имущества в аренду и из других источников, сохраняется огромная избыточность персонала, работающего в институтах, которые, как и в советских времена, являются отстойниками для “своих” людей104. И ни один исследовательский институт по экономическим наукам не собирается проводить исследования ни по теоретической политэкономической сущности социализма, бывшего у нас в течение 74 лет, ни по экономике страны за XX столетие с выявлением реальных тенденций развития и ее эффективности.
Нельзя не обратить внимания на мнение лауреата Нобелевской премии по физике академика Ж. Алферова, что “Академия все больше обособляется от настоящей науки и становится замкнутым сообществом, которому в силу обстоятельств удается устраивать свою жизнь за счет государства”. И еще: “...Верхушка академии все дальше отделяется от народа, все больше превращается в чисто бюрократическую тусовку, все меньше пытается сделать хоть что-нибудь, что помогло бы ученым проводить их эксперименты, полевые изыскания etc. И вообще выживать в сложившейся ситуации. Процесс этот закономерен и зашел в такую стадию, что уже вряд ли обратим... На этом фоне и впрямь кощунственным кажется и многократное повышение академического довольствия и фанфарное возобновление действительно нужных академических научных сессий”105.
Ж. Алферову вторит другой физик, Зе Дон Квон, из Новосибирска, заведующий лабораторией Института физики полупроводников Сибирского отделения РАН. Он полагает, что сегодня “многие научные сотрудники упиваются критикой правительства, губящего замечательную российскую науку, вспоминая об эпохе великой советской науки... Не стоит плакать по поводу умершей великой советской науки. Она всего лишь Миф... Именем Науки благословляли БАМ, переброску рек, милитаризацию страны и прочие безумия социалистического народного хозяйства. Сейчас российская наука - 103 Экономические стратегии, 05-06. 2001. Зима. С. 30, 31.
104 Независ. газета. 2003. 23 апр.; Коме, правда. 2002. 17 дек.
105 Независ. газета. 2002. 25 дек.
220


это все та же советская наука. Только сильно обедневшая. И в этом главная опасность для слабых еще ростков нормальной Науки... Выход из этого критического состояния найдется где угодно, но только не в коридорах Российской академии наук, которая просто в принципе не в состоянии провести вразумительные реформы, и не только в силу проевшей ее бюрократии. Гораздо существеннее другое. Она как была, так и осталась Академией наук СССР и другой быть не может”106.
В другой своей статье Зе Дон Квон пишет, что академические институты “оказались феодальными хозяйствами, во главе которых стояли феодалы советской закалки со всей свой дворней, включающей, как водится, людей, разных по таланту, независимости суждений и холопской преданности. Если во главе академического института воцарялся барин-гений, то тогда получался Институт физических проблем или Институт химической физики... Если же, что в годы застоя случалось намного чаще, во главе вставал барин-посредственность, то получался второразрядный академический институт... (Сейчас - В.К.) вместо дружной команды профессионалов обиженная на новые времена, сильно постаревшая и так и не забывшая свое замечательное советское прошлое команда академиков. Вместо верящих в необходимость и успех реформы научных сотрудников - огромная армия служащих академических учреждений, настроенных не менее агрессивно против каких-либо реформ, чем их старшие братья-академики”107. В этих словах, увы, много правды.
Советские номенклатурные ученые, оставшиеся на своих постах после 1992 г., в большинстве своем не выдержали проверки реформами и рынком. Для многих из них реальные рыночные реформы - это беда.
В данной связи не грех вспомнить и Библию, где рассказывается, как пророк Моисей выводил свой народ из египетского рабства. При этом он обнаружил, что многие евреи не готовы к свободе и мечтают вернуться в сытое рабство. Моисей посчитал это великим грехом. В конце концов еврейскому народу пришлось пережить длительный переходный период, прежде чем укорениться на своей земле и создать гражданское государство.
106 Там же. 2003. 12 февр.
107 Там же. 2003. 28 мая.


Глава 6
МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ СССР И США
Сравнительный анализ объемов выпускаемой в СССР и США продукции всегда привлекал повышенное внимание и специалистов, и широкой общественности. Он служил важным источником информации для выработки тех или иных направлений внешней и внутренней политики как в СССР, так и в США. Настоящая серьезная работа в этой области в нашей стране всегда имела сугубо закрытый характер. А открытые, регулярно публикуемые оценки обычно носили пропагандистский характер.
И хотя в США сопоставления объемов производства в наших двух странах носили в значительной мере (но не во всей!) открытый характер, тем не менее и они не избегли соблазна в пропагандистском амплуа многих своих публикаций. Тем не менее, как и в случае с темпами экономического роста СССР, здесь они также вынуждены были проводить весь цикл работ по альтернативным оценкам соотношений объемов производства в двух странах.
1. ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ОПЫТ
Регулярные оценки соотношений основных объемных экономических показателей СССР и США начались в нашей стране еще до войны и проводились ЦСУ СССР, отдельными коллективами в различных исследовательских институтах и отдельными учеными и статистиками. В частности, заслуживают внимания сравнения, произведенные С. Прокоповичем, С. Струмилиным, Г. Сокольниковым и Я. Иоффе. Как уже упоминалось, по оценке С. Прокоповича, национальный доход России в 1913 г. составил около 25% от уровня США1. С. Струмилин оценил объем промышленного производства в России в 1913 г. в 15,8% от уровня США1  2.
Интересное сопоставление национального дохода СССР и США за 1925/26 г. содержится в статье бывшего наркома финансов СССР Г. Сокольникова. В 1925 г. он писал: “Национальный доход состав-
1 Прокопович С. Опыт исчисления народного дохода 50 губерний Европейской России в 1900-1913 гг. М., 1918. С. 15.
2 Струмилин С. Очерки социалистической экономики СССР. М., 1959. С. 365.
222


Таблица 69 Промышленная и сельскохозяйственная продукция СССР в % к США, по оценке Иоффе
Вид продукции
Год
1913
1928
1929
1932
1935
1937
Промышленная
6,9
6,7
-
26,6
30,3
32,7
Сельскохозяй¬
-
-
58,0
52,0
69,5
71,4
ственная
Источи
и к: СССР и капиталистические страны. М.: Госпланиздат, 1939. С. 8.
ляет в Америке примерно 65-70 млрд руб. в год. В СССР национальный доход составит в 1925/26 г. при благоприятных условиях от х15 до У4 этой суммы. В прошлом году положение было для нас еще менее благоприятным”3. Эта оценка вполне корреспондируется с расчетами С. Прокоповича за 1913 г.
По оценке Я. Иоффе, промышленное производство в России (на территории бывшего СССР) составило в 1913 г. 6,9% от уровня США, в 1937 г. - 32,7%. Объем сельскохозяйственного производства он оценил в 1929 г. в 58,0%, в 1937 г. - в 71,4% от уровня США (табл. 69).
Объем машиностроительной продукции СССР Иоффе определил за 1937 г. в размере 38% от уровня США4. Производительность труда в народном хозяйстве за 1936 г. он оценил в 37% от уровня США5. В 1939 г. Е. Васильев и X. Ковальсон опубликовали оценку уровня производительности труда в промышленности СССР, равную за 1937 г. 40,5% от уровня США6.
В ноябре 1939 г. на собрании Отделения экономики и права АН СССР был прочитан доклад “Сравнительный уровень производительности труда в сельском хозяйстве СССР и в капиталистических странах”. Автор доклада - экономист-аграрник М. Кубанин пришел к выводу об отставании СССР от США по производительности труда в сельском хозяйстве в 4,5-5 раз7. Примерно такие же цифры ежегодно публиковало в 60-70-е годы ЦСУ СССР.
В журнале “Проблемы экономики” (№ 1, 1941 г.) была опубликована статья Кубанина на эту тему, вызвавшая негодование самого Сталина. В результате в ответ на научную статью Кубанина теоретический орган ВКП(б) журнал “Большевик” разразился разгром3 Сокольников Г. Новая финансовая политика. 2-е изд. М.: Наука, 2003. С. 235.
4 СССР и капиталистические страны. С. 9.
5 План, хоз-во. 1938. № 4. С. 19.
6 Там же. 1939. № 3. С. 154.
7 См.: ЭКО. 1991. №2. С. 197.
223


ной статьей под характерным для того времени названием “О клеветнической вылазке М. Кубанина”, в которой в хамской форме и бранном стиле говорилось о том, что автор “пытается подвергнуть сомнению программные положения XVIII съезда партии, где была поставлена задача перегнать главные капиталистические страны в экономическом отношении, т.е. перегнать их в производстве на душу населения”. Называя Кубанина “заправским очковтирателем”, в статье утверждалось, что он «пытается доказать “превосходство” капиталистического земледелия»8. После этой публикации Кубанин был исключен из партии, арестован и расстрелян. Бывший начальник Отдела статистики капиталистических стран ЦСУ СССР Л. Цырлин рассказывал мне много лет спустя, что ЦСУ получило задание подготовить “аргументацию” для обвинения Кубанина в сознательном принижении достижений социалистического сельского хозяйства. Была сочинена версия о двойном измерении мощности тракторного парка (на шкиву в США и на крюку в СССР), по которой якобы Кубанин, не учтя этой разницы (в 2 раза), вдвое занизил показатель для СССР. В результате в упомянутой статье в “Большевике” было прямо сформулировано политическое обвинение: “Но Кубанину понадобилось в известных ему целях искусственно удвоить мощность американского тракторного парка и тем самым снизить показатели энерговооруженности социалистического сельского хозяйства”9.
После войны, еще до начала официальных публикаций о соотношении макроэкономических показателей СССР и США, в научной экономической литературе стала появляться цифра соотношения промышленного производства обеих стран, равная 53-55% на 1958 г.10 Это уже было намного больше, чем до войны. Советский Союз не только торжествовал победу в кровопролитной войне, но и действительно имел очень быстрые темпы роста своей экономики. Соотношение объемных показателей двух стран улучшалось.
ЦСУ СССР
В ЦСУ СССР, официальном органе государственной статистики, уже давно проводились сравнения важнейших микроэкономических стоимостных показателей СССР и США в единой валюте. Сравнения базировались на приведении данных американской статистики в соответствие с принятыми в СССР марксистской концепцией производства, кругом охвата отраслей и структуре сравниваемых
8 Там же. С. 198, 203.
9 Там же. С. 203.
10 См., например: Ефимов А. Решающий этап в мирном экономическом соревновании двух систем // Мировая экономика и междунар. отношения. 1958. № 12. С. 10.
224


Таблица 70
Сравнение основных экономических показателей СССР и США в 1960 г. (СССР в % к США)
Показатель
%
СОП
Национальный доход
Промышленное производство
Сельскохозяйственное производство*
Производительность труда в промышленности
Производительность труда в сельском хозяйстве
* Среднее за 1958-1960 гг.
Источник: Народное хозяйство СССР в 1960 г. С. 168.
примерно 60 примерно 60 примерно 60 75-80
40-50
33
показателей и применении паритетов реальной покупательной способности рубля и доллара. Однако ЦСУ не только само рассчитывало какую-то часть этих паритетов, но и использовало паритеты, исчисленные другими организациями, в частности Научно-исследовательским конъюнктурным институтом Министерства внешней торговли СССР совсем для других целей. Этот институт, например, рассчитывал такие паритеты по ограниченному кругу товаров, являвшихся объектом внешней торговли, для ориентации советских финансовых и торговых организаций в конкретных вопросах внешней торговли.
Долгие годы ЦСУ СССР не разрешалось публиковать не только эти сопоставления и расчеты, но и статистические ежегодники вообще. Первый такой ежегодник после длительного перерыва был опубликован лишь в 1956 г. А первые более или менее развернутые сопоставления макроэкономических показателей, проведенные ЦСУ, были опубликованы лишь в 1961 г. в статистическом ежегоднике за 1960 г.11 При этом появилась целая система сопоставимых показателей, включающая в себя СОП, национальный доход, промышленную и сельскохозяйственную продукцию, производительность труда (табл. 70).
Данные табл. 70 свидетельствуют о том, что соотношение по первым трем макроэкономическим показателям СССР и США примерно одинаково - 60%, что не согласуется с более высокой материалоемкостью общественного производства в СССР, чем в США, и разной долей промышленности в национальном доходе. В принципе соотношение по национальному доходу должно быть меньше, а по промышленности - больше, чем по СОП. Тот факт, что соотношения по трем показателям у ЦСУ совпали, свидетельствует лишь о грубости и недбстаточной квалифицированности расчетов, которые  11
11 	Народное хозяйство СССР в 1960 г. М.: Госстатиздат, 1961.
8. В.М. Кудров
225


проводило это ведомство. Удивляет и “точность” оценок соотношения производительности труда в промышленности обеих стран с “вилкой” в 25%.
Одновременно сообщалось, что в 1913 г. промышленное производство царской России в границах СССР на время оценки составило менее 12% от уровня США, а производительность труда в промышленности - примерно 11%. Большое место в публикациях заняли сравнения объемов выпуска той или иной промышленной продукции в натуральном выражении.
В статистическом ежегоднике ЦСУ, изданном в 1963 г., появились сравнения по капитальным вложениям. Их объем в СССР был оценен в 30% от уровня США за 1950 г. и около 90% за 1962 г.12 Масштаб сравнений промышленной продукции в натуральном выражении заметно расширился.
Характерно, что вначале ЦСУ СССР определило уровень производительности труда в сельском хозяйстве СССР в размере 33% от уровня США, но затем стало постоянно снижать это соотношение, доведя его до уровня, определенного М. Кубаниным для 1939 г. Так, уже в ежегоднике, изданном в 1965 г., сообщалось, что СССР отстает от США по производительности труда в сельском хозяйстве “примерно в 4 раза”13. С 1967 г. это соотношение определялось в 20-25% и в течение 21 года оставалось неизменным, но затем оказалось заметно снижено вновь.
В ежегоднике, изданном в 1965 г., ЦСУ СССР переоценило соотношение СССР и США по промышленной продукции за 1913 г. Теперь оно стало 12,5% (раньше было “менее 12%”)14. В следующем сборнике появилось впервые сравнение уровней производительности труда в строительстве двух стран за 1965 г. (“примерно 50%”)15  16.
В конце 60-х - начале 70-х годов в сравнительных расчетах ЦСУ СССР стал складываться унылый стереотип соотношений стоимостных макроэкономических показателей СССР и США, который прочно утвердился в сознании советских людей на протяжении примерно полутора последующих десятилетий. Этот стереотип впервые был зафиксирован в статистическом ежегоднике, опубликованном в 1968 rJ6
По новым данным, СОП и национальный доход СССР в 1967 г. составили 63% от уровня США (опять ЦСУ исходит из равной материалоемкости в СССР и США, что абсолютно неверно), промышленное производство - “более двух третей”, сельскохозяйственное производство - “примерно 85%”. В ежегоднике, изданном в 1971 г., 12 Народное хозяйство СССР в 1962 г. М.: Статистика, 1963. С. 72.
13 Народное хозяйство СССР в 1963 г. М.: Статистика, 1965. С. 69.
14 Народное хозяйство СССР в 1964 г. М.: Статистика, 1965. С. 87.
15 Народное хозяйство СССР в 1965 г. М.: Статистика, 1966. С. 85.
16 Народное хозяйство СССР в 1967 г. М.: Статистика, 1968. С. 139.
226


эти соотношения были несколько увеличены (национальный доход в 1970 г. составил уже более 65% от уровня США, промышленная продукция - “более 75%”, продукция сельского хозяйства - 85-90%, капитальные вложения - примерно 100%, производительность труда в промышленности - “примерно 53%”, в строительстве “примерно 65%”)17.
Через 10 лет, в 1980 г., эти соотношения увеличились незначительно. Соотношение по национальному доходу стало 67%, промышленной продукции - “более 80%”, по продукции сельского хозяйства соотношение чуть снижено - до “примерно 85%”, по капитальным вложениям соотношение “около 100%” сохранилось, а соотношение по производительности труда в промышленности повышено до “более 55%”18.
Все эти сравнения ЦСУ широко воспроизводились в официальных выступлениях руководителей страны, в широкой печати и находили весьма заинтересованный отклик в общественном мнении. В последнем случае преобладали консервативные настроения: ЦК КПСС получал многочисленные “письма трудящихся”, в которых выражалось искреннее изумление по поводу того, что СССР слишком медленно приближается к уровню США по объемам производимой продукции, в то время как, согласно официальным данным, его превосходство над США по темпам экономического роста было довольно существенным. В научной литературе еще не ставился вопрос о завышении темпов роста производства в СССР, о неправильной методологии исчисления индексов цен. Еще сохранилось утопическое сознание того, что реальный социализм, созданный в СССР, способен быстро “догнать и перегнать” США и другие страны Запада в экономическом отношении. Объективности ради надо сказать, что были “письма трудящихся” и иного рода. В них выражалось сомнение в этих сопоставлениях, в частности, в методологии, на которой они основывались.
С методологической точки зрения расчеты ЦСУ СССР явно страдали серьезными недостатками. Во-первых, сравнения стоимостных макроэкономических показателей публиковались лишь общим итогом без сравнений составляющих их компонентов (отраслей или фондов). Поэтому их нельзя было проверить. Во-вторых, сообщалось, что все расчеты ведутся только в долларах, а не в рублях. И поэтому речь даже не шла о том, чтобы получить более низкую оценку в рублях и затем взять среднюю геометрическую из результатов, полученных на основе оценки в обеих валютах, как это принято во всем мире. В-третьих, обширные публикации ЦСУ СССР о сравнении натуральных показателей СССР и США наводили на мысль, что цри сравнении стоимостных показателей в качестве 17 Народное хозяйство СССР в 1970 г. М.: Статистика, 1971. С. 82.
18 Народное хозяйство СССР в 1982 г. М.: Статистика, 1983. С. 56, 57.
8*
227


товаров-представителей брались изделия, соотношения по которым были более или менее выгодными для СССР. Именно по этому признаку и строились такого рода публикации, где специально отбирались те продукты, прежде всего сырье и простое оборудование, по производству которых СССР во многих случаях действительно опережал США. В то же время в набор не включались сложные высокотехнологичные изделия, по производству которых СССР серьезно отставал от стран Запада. В-четвертых, самой главной проблемой международных сопоставлений стоимостных показателей является расчет отраслевых, подотраслевых и сводных паритетов реальной покупательной способности валют сравниваемых стран на базе грамотного подбора “корзины” однотипных товаров-представителей и весовой базы по структурам производства сравниваемых стран. Но именно по этому-то главному вопросу международных сопоставлений в бывшем СССР никогда никакой официальной информации не сообщалось.
Для ЦСУ того времени был характерен абсолютный монополизм, претензия на “истину в последней инстанции”. В стране было запрещено публиковать любые сравнения экономических показателей СССР и капиталистических стран, если они отличаются от официальных данных ЦСУ СССР. В этих условиях ЦСУ и не было необходимости следовать каким-либо правилам международных экономических сопоставлений, изложенным в специальной литературе19, прислушиваться к критике в свой адрес, раздававшейся на различных закрытых заседаниях, или раскрывать “кухню” своих оценок. Практически монополия, или официоз, публиковала свои из года в год одни и те же завышенные сравнительные оценки и совсем не была обременена заботами по поводу каких-то пояснений, разъяснений или комментариев читателю, полагая, что он должен ей верить целиком и полностью.
Тем не менее мне удалось опубликовать в 1969 г. соотношение производительности труда в промышленности СССР и США за 1963 г., равное 35%, что было значительно меньше официальной цифры20. Позднее, в 1986 г. журнал “Коммунист” опубликовал статью И. Иванова, в которой содержалась уже резкая критика ЦСУ в части сопоставления объемов производства в СССР и США.
С наступлением перестройки в расчетах ЦСУ СССР стали происходить некоторые изменения и подвижки. В обществе началась естественная переоценка прежних идеологизированных и обязательных представлений об экономическом развитии СССР, его соревновании с США.
19 В начале 60-х годов в СССР уже был опубликован мой перевод двух классических книг М. Джильберта и И. Крэвиса в одном томе под названием “Международные сравнения валового национального продукта и уровней цен”. М., 1962.
20 Вести. Моск, ун-та / Серия “Экономика”. 1969. № 1. С. 17.
228


Все больше стала осознаваться простая истина, что главное - это не соревноваться и догонять кого-то, а нормально и плодотворно развиваться, иметь сбалансированную и эффективную экономику. Постепенно стали воспринимать и тот факт, что ЦСУ значительно завышало объемы производства в СССР в сравнении с США.
В новых условиях ЦСУ было вынуждено дать иные, более низкие оценки соотношения объемов производства в СССР и США, изменив в ряде случаев свои же ранее опубликованные соотношения. Так, соотношение между СССР и США по национальному доходу было снижено до 64% за 1985, 1986 и 1987 гг. (1984 г. оказался последним, в отношении которого была сохранена прежняя цифра: 67%)21; соотношение по капитальным вложениям было понижено до 90, по производительности труда в сельском хозяйстве - до “менее 20%”, а в более поздних публикациях - даже до 16%22. Все это было сделано произвольно и не обоснованно, поскольку по расчетам того же ЦСУ темпы роста тех показателей СССР, по которым соотношения с США оказались снижены, были в те годы выше, чем в США. Как и в предшествующие времена, к новым официальным оценкам не были даны пояснения методологического характера, не раскрыты товары-представители и паритеты рубля и доллара.
В 1988 г. международные сопоставления, проводимые ЦСУ СССР, подверглись резкой критике со стороны советских ученых Р. Симоняна и А. Илларионова. Оба дали свои альтернативные оценки соотношения ряда важных макроэкономических показателей СССР и США.
По оценке Р. Симоняна, национальный доход СССР в середине 80-х годов составлял не 64% от уровня США, как считал Госкомстат СССР, а 55%, общественная производительность труда - не свыше 40%, а всего одну треть23. Илларионов сообщил, что национальный доход СССР в 1987 г. составил 50,9% от уровня США против 57,3% в 1975 г.24, т.е. оно снизилось за 12 лет более чем на 6 процентных пунктов. Он писал: “На фоне динамичного развития окружающего мира экономика Советского Союза будто остановилась. Находясь в состоянии своего рода летаргии, мы сдаем одну позицию за другой, все более отставая от основных экономических соперников... Драматическая ситуация, в которой мы оказались, чревата катастрофическими последствиями. Однако из-за многолетней систематической фальсификации статистической информации серьезность положения широкой общественностью по-прежнему до конца не осознана”25. Это была очень точная качественная оценка, хотя ее 21 СССР и зарубежные страны. 1987. М., 1988. С. 33.
22 Народное хозяйство СССР в 1988 г. М.: Статистика, 1989. С. 680.
23 Известия. 1988. 13 окт.
24 ЭКО. 1988. № 12. С. 46.
25 Там же. С. 48.
229


количественные параметры впоследствии были заметно снижены. Эта оценка была куда более реалистичной, чем оценка Ханина состояния советской экономики, данная им в 1991 г. в книге “Динамика экономического развития СССР”, о чем уже говорцлось в гл. 4. Позднее Илларионов вновь обратил наше внимание на несуразности в расчетах сопоставимых показателей для разных стран, производимых Госкомстатом СССР. Он писал, что соотношения национального дохода и потребления населения в расчете на душу между СССР и США завышены “на несколько процентных пунктов” и что, «приукрашивая действительное экономическое положение Советского Союза, официальная статистика пытается сохранить миф о “высо- коразвитости” советской экономики»26. И ныне А. Илларионов, ставший экономическим советником президента В. Путина, часто прибегает в своей аргументации к международным экономическим сопоставлениям.
Многие советские экономисты в годы перестройки обращали внимание на несостыкуемость и противоречивость сравнений абсолютных и динамических показателей СССР и США, производимых ЦСУ и Госкомстатом СССР. Известно, например, что если взять данные о соотношении объемов промышленного производства России и США за 1913 г., равные 1:8, и о росте промышленной продукции обеих стран за 1913-1988 гг., равные 210 и 20 раз, то получится, что СССР к концу периода своего существования значительно превзошел уровень США по промышленному производству. Эта несообразность не нашла никакого объяснения в практике работы ЦСУ.
Вместе с тем, думается, официальные соотношения основных стоимостных макроэкономических показателей СССР и США сфальсифицированы в меньшей степени, чем темпы экономического роста. Это особенно справедливо для соотношения по натуральным показателям.
В заключение раздела о ЦСУ приведу сводку соотношений важнейших стоимостных и натуральных показателей СССР и США на базе всех публикаций бывшего ЦСУ СССР (табл. 71 и 72).
Научно-исследовательский экономический институт при Госплане СССР
В НИЭИ при Госплане СССР проводились широкие исследования проблем “экономического соревнования двух систем”. (Был даже создан специальный сектор под таким названием, в котором я проработал 11 лет.) Эти исследования включали как прямые статистические сравнения экономических показателей СССР и главных капиталистических стран в единой валюте, так и теоретические и
26 Аргументы и факты. 1990. № 3.
230


Таблица 71
Сопоставление основных макроэкономических показателей СССР и США по оценкам ЦСУ СССР (США = 100)
Показатель, годы
%
Показатель, годы
%
Национальный доход
Валовая продукция промышленности
1913
21,8
1913
12,5
1950
31
1950
более 30
1960
58
1960
55
1970
более 65
1970
более 75
1980
67
1980
более 80
1986
66
1986
более 80
1987
64
1987
80
1988
Валовая продукция
64
1988
Капитальные вложения
79
сельского хозяйства*
1909-1913
65
1950
30
1956-1960
более 70
1960
около 90
1971-1975
85
1962
90
1976-1980
85
1970
около 100
1981-1985
85
1985
90
1981-1986
86
1986
90
1981-1987
Грузооборот транспорта (всех видов)
82
1988
Грузооборот ж.-д. транспорта
90
1913
19
1913
16
1960
68
1960
175
1970
102
1970
218
1980
130
1980
246
1985
139
1985
273
1986
1988
Производительность труда в промышленности
143
134
1988
Производительность труда в сельском хозяйстве*
266
1913
около 11
1960
33
1960
44
1966-1970
20-25
1970
53
1971-1975
около 20
1980
более 55
1976-1980
около 20
1986
55
1981-1985
менее 20
1987
1988
55
54
1981-1987
16
Производительность труда в строительстве
1970
1976
около 65 более 65
* Среднегодовая.
И ст о Ч/Н и к и: Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987.
С. 13; Народное
хозяйство СССР в 1960 г.
С. 168; Народное хозяйство СССР в 1962 г. С. 72; Народное
хозяйство СССР в 1970 г. С. 82; Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 680.
231


Таблица 72
Сопоставление основных показателей СССР
и главных капиталистических стран
в натуральном выражении по оценке ЦСУ СССР (СССРУ % к США)
Год
США
Великобритания
Германия
Франция
Электроэнергия
1960
33
213
251
389
1970
43
297
312
504
1980
53
454
359
502
1986
59
524
400
432
Потребление электроэнергии в промышленности
1960
46
302
249
442
1970
69
441
339
547
1980
91
662
393
594
1985
101
761
Нефть*
430
614
1960
42
-
-
-
1970
74
-
-
-
1980
142
764
-
-
1986
140
499
Природный газ
1960
12
-
в 75 раз
в 10 раз
1970
30
в 17 раз
в 14 раз
в 19 раз
1980
72
в 12 раз
в 22 раза
в 53 раза
1986
133
в 13 раз
Уголь**
в 32 раза
в 128 раз
1960
93
188
224
706
1970
80
324
289
в 11 раз
1980
65
427
365
в 22 раза
1986
66
720
Чугун
400
в 31 раз
1960
77
292
182
331
1970
103
486
256
447
1980
172
в 17 раз
317
560
1986
286
в 12 раз
Сталь
398
829
1960
71
264
191
378
1970
95
409
257
487
1980
142
в 13 раз
337
638
1986
214
в 11 раз
Железная руда
422
892
1960
119
610
746
158
1970
216
в 16 раз
в 36 раз
347
1980
346
в 267 раз
в 126 раз
838
1985
504
в 904 раза
в 239 раз
в 17 раз
232


Таблица 72 (продолжение)
Франция
Год
США
Великобритания
Германия
Минеральные удобрения
1960
43
408
89
113
1970
88
в 11 раз
274
297
1980
110
в 12 раз
504
490
1986
162
в 16 раз
800***
706***
Химическое волокно
1960
27
79
75
129
1970
28
102
90
201
1980
30
229
137
413
1986
39
328***
148***
586***
Синтетические смолы и пластмассы
1960
10
53
30
85
1970
17
102
34
97
1980
17
165
45
97
1985
19
207
Тракторы
54
123
1960
117
128
198
376
1970
205
282
435
666
1980
265
497
587
в 14 раз
1986
463****
850
Бумага
788
в 24 раза
1960
15
80
92
105
1970
18
117
97
116
1980
18
173
87
115
1985
20
192
Цемент
81
124
1960
81
337
183
317
1970
141
559
249
328
1980
180
845
365
430
1986
168
в 10 раз
518
634
Хлопчатобумажные ткани
1960
57
435
373
382
1970
98
в 10 раз
729
557
1980
187
в 21 раз
984
810
1986
233
в 29 раз
927
в 10 раз
Шерстяные ткани
1960
109
132
156
263
1970
252
268
253
427
1980
525
573
712
495
1986
/
515
608
787
515
233


Таблица 72 (окончание)
Год
США
Великобритания
Германия
Франция
Зерновые и зернобобовые культуры
/
1960
69
в 13 раз
805
538
1970
99,5
в 14 раз
в 11 раз
585
1980
70
в 10 раз
818
394
1985
55
848
738
341
1986
66
844
Картофель
813
410
1960
723
в 12 раз
344
566
1970
655
в 13 раз
596
в 11 раз
1980
486
943
845
в 10 раз
1986
542
в 13 раз
Мясо
в 10 раз
в 13 раз
1960
47
386
278
243
1970
51
421
276
280
1980
56
443
276
259
1986
64
473—
Молоко
311****
287****
1960
111
511
317
261
1970
156
642
379
293
1980
156
569
367
261
1986
156
639
388
290
Сахар-песок
1960
149
583
293
210
1970
173
899
430
315
1980
136
595
240
169
1986
146
642
255
238
Животное масло
1960
130
в 19 раз
197
247
1970
206
в 16 раз
211
222
1980
267
826
240
225
1986
298
817
298
270
Улов рыбы
1960
125
307
525
499
1970
271
712
в 13 раз
в 10 раз
1980
262
в 11 раз
в 31 раз
в 12 раз
1984
220
в 12 раз
в 32 раза
в 14 раз
* Включая газовый конденсат. ** В пересчете на условное топливо.
Из отечественного сырья.
Источник: Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 676-679; Иоффе Я. Мы и планета. М., 1985. С. 25.
234


прикладные разработки проблемы сопоставления экономического развития СССР и стран Запада, извлечения “полезного опыта” последних для нужд планирования в СССР.
Как сейчас, помню свой разговор с бывшим первым заместителем председателя Госплана СССР А. Коробовым в конце 50-х годов, который откровенно говорил о главной слабости советского планирования - невозможности определить реальные потребности хозяйства в той или иной продукции или услугах при отсутствии рыночного механизма спроса и предложения и советовал мне, совсем молодому тогда экономисту, внимательно следить за меняющимися приоритетами в развитии производства в странах Запада.
А между тем в работах Института в 50-60-е годы под влиянием хрущевской эйфории “догнать и перегнать” часто проявлялся облегченный, пропагандистский подход, основывающийся попросту на вере в значительное превосходство Советского Союза над США в то время по темпам экономического роста. Достаточно указать на две книги, подготовленные коллективами научных сотрудников этого института в 1959 и 1961 гг.27 В одной из них говорилось, например: “Экономическое соревнование между СССР и США в области сельского хозяйства проходит под знаком огромных преимуществ крупного социалистического сельскохозяйственного производства перед капиталистическим”28. Эти книги, к сожалению, способствовали формированию утопического сознания в отношении реального сравнения экономики СССР и США.
Нужно, конечно, учитывать, что первые работы в области международных сопоставлений и анализ экономического соревнования между СССР и США проводились в условиях навязчивых хрущевских призывов и лозунгов “догнать и перегнать” США, и многие советские ученые, особенно тогда еще молодые, искренне верили в реальную и даже сравнительно близкую возможность достижения этой цели. Но одно дело - вера и совсем другое - научный расчет, точный и беспристрастный анализ. Последнего явно не хватало, да и по существу не могло быть при тоталитарном режиме. Одной из причин этих заблуждений и ошибок были весьма радужные и преувеличенные данные ЦСУ СССР, развернувшаяся тогда подготовка новой программы КПСС, где вопрос об экономическом соревновании двух систем занял неразумно большое место, а также явная недооценка возможностей экономического развития США, выраженная, в частности, в известных прогнозах ИМЭМО АН СССР начала 60-х годов29.
27 Экономическое соревнование СССР и США. М., 1959; США проигрывают экономическое соревнование. М., 1961.
28 США проигрывают экономическое соревнование. С. 61.
29 В статье директора ИМЭМО АН СССР А. Арзуманяна, опубликованной в газете “Правда” От 24 и 25 февраля 1964 г., говорилось о том, что темпы экономического роста СССР в перспективе составят не менее 10% в год, а в США - лишь 2,5%, что оказалось грубой ошибкой.
235


Таблица 73 Сопоставления промышленной продукции в СССР и США, проведенные в НИЭИ при Госплане СССР (США =100)
Z
Автор расчетов
Год
1950
1955
1960
1963
1964
1965
1968
М. Шухгальтер 20,9 30,0 43,3 50,7 51,0
Я. Иоффе - - 49,9 55,7 56,1 56,6 63,3
Прямые сопоставления промышленной продукции и производительности труда в промышленности СССР и США в НИЭИ при Госплане СССР проводили Я. Иоффе и М. Шухгальтер. По оценкам Иоффе, объем промышленного производства СССР в 1963 г. составил 56% от США, по оценкам Шухгальтер - 51%. Обе цифры были ниже официальных оценок ЦСУ СССР и потому не были опубликованы. Такие сопоставления строились на подборе товаров-представителей, которые занимали около 50% всей промышленной продукции СССР. Об изменении полученных соотношений за ряд лет говорят данные табл. 73.
В институте проводились также сопоставления национального дохода, жизненного уровня населения, занятости, производительности труда, капвложений и основных фондов СССР и США. Впоследствии, однако, работы института в данной области (институт проводил и проводит много исследований в других областях) все больше отходили от прежних сопоставлений экономических показателей двух стран в сторону изучения реальных экономических процессов в СССР и США на сопоставимой основе.
Институт мировой экономики
и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР
В лице прежде всего таких ученых, как Е.А. Громов, В.В. Зуб- чанинов, С.М. Никитин, в ИМЭМО еще в конце 60-х годов также велись исследования и сопоставления экономических процессов в СССР и главных капиталистических странах. Эти исследования были расширены и углублены после создания в институте в 1967 г. Лаборатории международных экономических сопоставлений. Прямые сопоставления проводились по национальному доходу, промышленному и сельскохозяйственному производству, занятости, производительности труда, реальным доходам и потреблению населения, капиталовложениям и основным фондам.
По результатам собственных расчетов и анализа сотрудники института подготавливали докладные записки сугубо закрытого характера в вышестоящие инстанции, пытаясь давать свои скромные 236


советы и рекомендации. Одной из главных рекомендаций на базе проведенных сопоставлений был настойчивый совет снизить в плановом порядке непомерно высокую норму накопления, увеличить долю фонда потребления населения в национальном доходе страны и долю производства предметов потребления в структуре промышленного производства, облегчить чрезмерно жесткий и централизованный характер планирования, усилить хозрасчетный механизм.
В 60-е годы в стране уже начались явные подвижки к рыночному социализму, за отход от прежней директивности и приход в хозяйственную практику полагания на экономический интерес, материальные стимулы, рыночные механизмы. Поэтому многие предложения ученых института порой не были оригинальными. Интересным было другое: аргументация на базе более реалистичных международных сопоставлений. Однако руководители вышестоящих инстанций, как правило, прямо не следовали нашим рекомендациям. Если что-то и изменялось в экономической политике, то прежде всего под влиянием изменения общей экономической ситуации, которая к этому времени стала ухудшаться, а ранее принятые плановые проектировки, как правило, не выполнялись. Это относилось и к проектировкам в области экономического соревнования двух систем.
Мы, сотрудники Лаборатории международных экономических сопоставлений института, подготовили монографию объемом почти 700 страниц закрытого характера, в которой скрупулезно описали все источники и методы наших сопоставлений названных выше экономических показателей СССР и США. Помимо США в систему сопоставлений были вовлечены ФРГ, Великобритания, Франция и Япония. Однако в последнем случае наши сопоставления носили фрагментарный характер.
Думается, именно прямые сопоставления стоимостных макроэкономических показателей СССР и США, проводившиеся в то время в ИМЭМО АН СССР, были наиболее фундированы и детальны из всех подобных работ в бывшем СССР. Их всегда можно проверить и повторить. Однако с точки зрения сегодняшних представлений нельзя не увидеть и недостатки этой работы. Реальные соотношения, полученные нами для СССР и США, так же как и в случае ЦРУ, оказались завышенными, хотя и были значительно ниже официальных.
Набор товаров-представителей, взятый нами для сравнения стоимостных макроэкономических показателей, был, конечно, недостаточным по охвату. Новые и самые современные изделия, как правило, в него не попадали. За бортом оказалась практически вся военная продукция. Многие товары были недостаточно представительны для своих товарных групп из-за отсутствия данных в исходных статистических материалах. За исключением топливно-энергетического комплекса, никакой поправки на качественные различия товаров, производимых в СССР и США, не делалось.
237


Проблема учета различий в качестве относится не только ко всей массе сравниваемых продуктов, выпускаемых в обеих странах, но и к качеству отобранных товаров-представителей. В последнем случае эта проблема лучше всего может быть проиллюстрирована на примере автомобильной промышленнбсти СССР и США. Товаром-представителем по этой отрасли в СССР нами был взят автомобиль “Волга”, поскольку его выпуск занимал большой удельный вес в продукции отрасли и он достаточно хорошо отражал общий технический уровень производства в отрасли. Однако в США было очень трудно найти подобного рода автомобиль и на него там приходилась крайне малая доля выпуска продукции отрасли. Все это не могло не отражаться на результатах сопоставления.
Помимо статистической и аналитической работы, подготовки разного рода докладных записок в вышестоящие организации и закрытой монографии Лаборатории международных экономических сопоставлений ИМЭМО АН СССР выпустила специальную инструкцию по международным сопоставлениям стоимостных макроэкономических показателей, которая была направлена в отраслевые исследовательские институты различных министерств и ведомств. В ней содержались указания и рекомендации по перегруппировкам американских отраслей промышленности в соответствии с советской отраслевой классификацией, отбору товаров- представителей, расчету частных и сводных паритетов реальной покупательной способности рубля и доллара по структуре производства обеих стран.
Более подробному рассмотрению результатов сопоставлений, проводившихся в ИМЭМО, посвящена гл. 7.
Институт экономики АН СССР
Сравнение макроэкономических показателей СССР и США в этом институте регулярно проводили Я. Кваша, С. Хейнман, В. Красовский и А. Ноткин. Кваша рассчитал, например, паритет реальной покупательной способности рубля и доллара для капитальных вложений в размере 0,70 руб. за 1 долл. США и получил соотношение объемов капитальных вложений в обеих странах, равное 77%. При этом по чистым вложениям (за вычетом амортизации), или накоплению, СССР, по его оценкам, был уже в то время заметно впереди США30. Соотношение основных фондов СССР и США он определил в размере 27,7% (1960 г.).
С. Хейнман проводил сопоставления продукции машиностроения СССР и США. На начало 80-х годов он определил соотношение 30 	Кваша Я. Капитальные вложения и основные фонды СССР и США. М.: Наука, 1963. С. 86, 98.
238


обеих стран по этой продукции в размере 75-80%. А. Ноткин сопоставил объемы основных фондов СССР и США и считал, что в 1960 г. их соотношение составило 40-Л2%31.
Центральный экономико-математический институт АН СССР
Здесь так же, как и в Институте экономики, международными сопоставлениями стоимостных экономических показателей СССР и США занимались отдельные исследователи, и работа эта в целом, в отличие от НИЭИ при Госплане СССР и ИМЭМО АН СССР, не носила достаточно широкого и системного характера. Следует отметить прежде всего расчеты Альб. Л. Вайнштейна по народному богатству и основным фондам СССР и США. По этим расчетам, соотношение народного богатства России в границах СССР 1939 г. и США на 1 января 1914 г. равнялось 17,9%, а соотношение основных фондов - 18,2%. В 1960 г. народное богатство СССР составило около 30% от уровня США, а основные фонды - 39,2%. Позднее Д. Львов оценил соотношение продукции машиностроения в обеих странах как примерно2^32.
Институт труда Госкомитета СССР по труду
В 50-60-е годы в институте проводились сопоставления уровней производительности труда и потребления населения в СССР и США. Работу по сопоставлениям производительности труда осуществлял в то время А. Кац, по потреблению населения - Н. Ри- машевская.
По расчетам Каца, соотношение производительности труда в промышленности СССР и США в 1959 г. составило 53%, т.е. было выше, чем по официальным данным ЦСУ СССР. Более подробные результаты расчета представлены в табл. 74.
Институт экономики АН УССР
На Украине в бывшем СССР вопросами международных экономических сопоставлений специально занимался А. Ревенко. В 1966 г. он опубликовал результаты своих расчетов соотношения производства и производительности труда в промышленности СССР и США
31 Там же. 138; Экономика и мат. методы. 1989. Т. XXV. Вып. 3. С. 445.
32 Вайнштейн А. Проблемы международного статистического сравнения народного богатства (в связи с сопоставлением СССР и США). М., 1963 (ротапринт); Вопр. экономики. 1988. № 11. С. 19.
239


Таблица 74
Соотношение уровней производительности труда в промышленности СССР и США в 1959 г. по расчетам А. Каца (США = 100%)
Показатель %
Конечный промышленный продукт 54,0
То же, включая строительство 56,4
Среднемесячная численность работников, занятых в промыш- 102,5
ленности
То же, включая строительство 105,2
Численность рабочих, занятых в промышленности 118.7
То же, включая строительство 118,6
Производительность труда одного работника, занятого в про- 52,7
мышленности
То же, включая строительство 53,6
Производительность труда одного рабочего, занятого в про- 45,5
мышленности
То же, включая строительство 47,6
Источник: Кац А. Производительность труда в СССР и главных капиталистических странах. М.: Экономика, 1964. С. 146.
Таблица 75
Соотношение продукции и производительности труда в промышленности СССР и США в 1960 г. по расчетам А. Ревенко (США = 100)
Отрасль
Продукция
Производительность труда
Вся промышленность
58
45
Черная металлургия
80
58
Топливная
50
30
Электроэнергетика
37
29
Машиностроение
61
55
Химическая и резино-асбестовая
30
34
Лесная, бумажная и деревообрабатывающая
47
30
Стройматериалы
123
46
Стекольная и фарфорофаянсовая
34
32
Легкая
53
32
Пищевая
58
65
Примечание: Взвешивание производилось лишь по структуре работающих в СССР.
Источник: Ревенко А. Сопоставление показателей промышленного производства СССР и США. М.: Статистика, 1966. С. 48,111.
240


за 1960 г. и пришел к выводу, что промышленная продукция СССР составляла 58%, а производительность труда - 45% от уровня США. Нетрудно заметить, что и эти результаты сильно “тяготели” к официальным данным ЦСУ СССР. Однако в отличие от последнего автор рассчитал соотношения производимой продукции и производительности труда по основным отраслям промышленности (табл. 75).
Институт экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН СССР
Здесь привлекает внимание монография сотрудника этого института Е. Левицкого “Адаптивные эконометрические модели”, содержащая главу, посвященную сопоставлениям стоимостных показателей СССР и США. Автор использовал паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара, рассчитанные в ИМЭМО. Итоги расчетов представлены в табл. 76.
Данные табл. 76 представляют интерес хотя бы уже тем, что они, как правило, заметно ниже официальных данных ЦСУ СССР. Особенно это относится к показателям производительности труда. Однако, как и многие другие советские индивидуальные сопостави- тели, Е. Левицкий не раскрыл ни методики, ни источников, ни самого хода своих исчислений.
Таблица 76
Сопоставление основных экономических показателей СССР и США в 1955 и 1975 гг.
по оценкам Е. Левицкого (США = 100)
Показатель
1955
1975
СОП
21,2
52,2
Промышленность
24,3
69,2
Сельское хозяйство
49,1
66,4
Машиностроение
16,5
94,9
Капиталовложения
24,5
90,2
Потребление населения
24,5
52,2
Производительность труда в народном хозяйстве
16,9
31,0
Производительность труда
в промышленности
27,9
44,2
в сельском хозяйстве
17,1
14,0
в строительстве
11,4
23,2
Источник: Левицкий Е. Адаптивные эконометрические модели. Новосибирск: Наука (Сиб. отд.-е), 1981. С. 160-165.
241


Научный совет АН СССР по проблемам экономического соревнования двух систем
Помимо научно-исследовательских институтов большую аналитическую работу в области сопоставления экономических показателей и процессов в СССР и США проводил Научный свет АН СССР по проблемам экономического соревнования двух систем. Сначала этот Совет возглавлял академик А. Арзуманян, затем академики Н. Иноземцев, А. Румянцев и А. Аганбегян.
Совет регулярно проводил свои заседания, заслушивал научные доклады и сообщения, издавал ежегодник “Соревнование двух систем”. Через Совет прошло множество интересных работ, значительная часть которых доводилась до сведения как вышестоящих организаций, так и руководства страны. К сожалению, реальный эффект от них практически оказался равным нулю. Острые критические оценки, выводы и рекомендации, подчас весьма талантливые и оригинальные рассуждения и анализ не воспринимались многими советскими руководителями застойных времен. Постепенно созданные ранее научные коллективы стали деформироваться и распадаться, ориентироваться не на прямые сопоставления с США и другими странами Запада, а на изучение “полезного зарубежного опыта”.
В конечном счете стало вполне очевидно, что ни о каком соревновании двух систем, а тем более о победе социализма в нем не может быть и речи. Дела в СССР шли все хуже и хуже. В последние месяцы своего существования Совет даже изменил свое название и стал называться Научным советом по сравнительному анализу социально-экономического развития двух мировых систем. С распадом одной из них Совет прекратил свое существование.
2. АМЕРИКАНСКИЙ ОПЫТ
Опыт, накопленный американскими экономистами в сопоставлении стоимостных макроэкономических показателей СССР и США, намного более богат и разнообразен, чем советский. В условиях “холодной войны”, жесткого противостояния двух лагерей с нацеленными друг на друга ракетами и отмобилизованными армиями в Европе, перед лицом советского вызова “догнать и перегнать” американские советологи, естественно, хотели трезво оценить реальное соотношение размеров производства или экономической мощи двух стран. Из числа конкретных вопросов особый интерес был проявлен к военным расходам, жизненному уровню населения, эффективности производства, включая производительность труда. Но для того чтобы эти частные сопоставления носили комплексный и системный характер, они должны были быть привязаны к сопоставлениям таких стоимостных макроэкономических показателей, как 242


ВНП и объем промышленного производства. Поэтому сравнения этих показателей заняли ведущее место в работе американских исследователей по сопоставлению объемов производства в СССР и США. Рассмотрим эти сопоставления.
Как и в случае с альтернативными расчетами темпов роста экономики СССР, расчеты американских советологов соотношений между СССР и США по ВНП и промышленному производству имеют давнюю историю. Еще в 1956 г. бывший директор ЦРУ А. Даллес сообщил, что советский ВНП составляет У3 от уровня США. В это время уже во всю работала исследовательская команда в рамках проекта А. Бергсона и “Рэнд корп.”33.
Однако первый добротный расчет соотношения ВНП СССР и США был сделан М. Борнстейном. Он обобщил работы, проводимые тогда командами Бергсона и “Рэнд”. По его данным, советский ВНП в 1955 г. составил 27% при расчете в рублях и 53% - в долларах. Средняя геометрическая этих двух соотношений равна была 38% (32% в расчете на душу населения). Военные расходы составили 84% от уровня США (средняя), капвложения - 58, а потребление населения - 28% (24% в расчете на душу населения)34. Здесь нельзя не сказать о том, что в некоторых американских кругах уже тогда кое-кто считал эти соотношения завышенными. Так, вслед за запуском в 1957 г. советского спутника президент Д. Эйзенхауэр назначил специальную комиссию во главе с президентом компании “Форд фа- ундейшн” Гейзером. В своем докладе комиссия Гейзера заключила, что размер советского ВНП превышает У3 американского35.
Вообще 1955 г. оказался весьма “урожайным” на такого рода сопоставления. В частности, по расчетам Ф. Приора и Д. Стеллера, соотношение двух стран по ВНП составило 45,6%. Много сравнений было по промышленному производству. Так, У. Наттер определил, что объем промышленной продукции СССР в 1955 г. составил 21,5% от уровня США (в 1913 г. - 12,1%), производительность труда в промышленности - 20,2% в 1955 г. и 19% в 1913 г. (речь идет о среднегеометрических соотношениях)36. Он писал, что доля военного производства в общем объеме промышленной продукции СССР в 1955 г. была намного больше, чем в США (26 и 9% соответственно), и определил соотношение объемов военного производства в двух странах как 72 : 10037. Эти оценки Наттера были весьма близки к реальным.
Другую весьма реалистичную оценку в то время сделал вице- президент “Чейз Манхэттен Бэнк” У. Батлер, который заявил, что 33 Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. Р. 213.
34 Ibid. Р. 212.
35 Estimating the Size and Growth of the Soviet Economy. Joint Economic Committee. Wash., 1991. P. 2/
36 Nutter W. Growth of Industrial Production in the Soviet Union. P. 238.
37 Ibid. P. 158.
243


советское производство достигает лишь не более 20-25% от уровня США, а не 40%, как широко признавалось в 60-х годах38.
Однако много было и явно завышенных оценок. Так, по расчетам А. Тарна, промышленное производство СССР в 1955 г. составило 43,2% от уровня США, по расчетам А. Ноува и41. Ходжмена - 49%39  40. М. Боретский и А. Гершенкрон определили и соотношение объемов машиностроительного производства в СССР и США: первый - в размере 60% за 1958 г. и 78% за 1965 г., второй - 34,1% за 1937 г.40.
В начале 60-х годов в США было опубликовано много детальных сравнений капвложений, потребления населения, строительства, выпуска машин и оборудования, основного капитала в СССР и США. Продолжались и сравнения ВНП обеих стран. Так, А. Бергсон опубликовал статью, в которой соотношение ВНП за 1955 г. определено в размере 26% при расчете в рублях и 45% при расчете в долларах, что дает среднегеометрическую величину, равную 35%. В 1972 г. он опубликовал сравнения за 1965 г. Теперь оказалось, что при расчете в рублях соотношение ВНП составило 35,0%, в долларах - 57,5 и средняя - 45,0. Как пишет Г. Шродер, по разным причинам сам автор считал эти соотношения завышенными41.
С 70-х годов главную роль в области сопоставлений экономики СССР и США стало играть ЦРУ, в оценках которого постепенно тоже начали складываться соответствующие стереотипы.
С 1959 г. Объединенный экономический комитет Конгресса США, как уже отмечалось, стал проводить регулярные слушания докладов и дискуссии советологов о развитии советской экономики, включая сравнения объемов производства, или экономической мощи обеих стран. Эти доклады публиковались даже после развала Советского Союза.
В целом сложилась весьма активная и профессионально хорошо подобранная и подготовленная школа советологов-компаративистов, которая снабжала общественность и государственные органы США оригинальной информацией о советской экономике в сравнении с американской. В запасе у нее имелся обширный набор паритетов реальной покупательной способности рубля и доллара, который можно было использовать для сравнения практически любых стоимостных экономических показателей СССР и США. Представители этой школы работали в ведущих университетах страны, в государственных органах, специальных исследовательских центрах, проводили конференции, симпозиумы, консультировали правительственные 38 Перло В. Экономическое соревнование СССР и США. М., 1960. С. 42.
39 Вопросы международных сравнений экономических показателей. М.: НИЭИ при Госплане СССР, 1966. С. 167, 177 (ротапринт).
40 Там же. С. 228; Ханин Г. Советский экономический рост: анализ западных оценок. Новосибирск: ЭКОР, 1993. С. 131.
41 Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. Р. 213.
244


инстанции, широко публиковались. Были, конечно, в США и непрофессионалы, пропагандисты, которые легковесно рассуждали на тему “соревнования двух систем” либо в духе ЦСУ СССР, либо, наоборот, в духе непримиримого отрицания всего того, что в положительном смысле происходило в Советском Союзе. Но главное - это создание прочной профессиональной базы.
Порою сравнительные исследования американских советологов уходили далеко в глубь истории. Так, согласно оценкам Г. Блока, в 1860 г. ВНП России и США практически был одинаков. Но, поскольку численность населения России в том же году была в 2,3 раза больше, чем в США, ВНП в расчете на душу населения в России составил лишь немногим более 40% американского уровня.
В 1913 г. ВНП России был уже намного меньше американского и достигал всего 39% от него в результате отставания от США по темпам экономического роста. Однако, поскольку численность населения России в этом году лишь на 62% превышала численность населения в США, душевой ВНП был равен только 24% от уровня США42  *.
В годы первой мировой войны и особенно в период “военного коммунизма” и гражданской войны в России соотношение экономической мощи России к уровню этой мощи в США значительно уменьшилось. Однако уже в 1928 г., по оценкам Г. Блока, ВНП СССР достиг 27% американского уровня. Перед войной, в 1940 г., это соотношение составляло уже 42%, т.е. превысило уровень 1913 г. в результате превосходства СССР над США по темпам экономического роста. В годы Великой Отечественной войны, когда ВНП СССР сократился, рассматриваемое соотношение, естественно, снизилось и в 1948 г. составило не более 29%, превысив тем не менее уровень 1928 г. Однако в 1948 г. население СССР было на 19% больше, чем в США, и ВНП на душу населения составил лишь 24% от их уровня, т.е. как и в 1913 г.
В послевоенные годы, по оценкам Блока, соотношение между ВНП СССР и США постепенно увеличивалось. Этот процесс он проследил до 1975 г., т.е. до резкого снижения темпов экономического роста в СССР. Так, в 1950 г. указанное соотношение составило 33%, в 1960 г. - 40, в 1970 г. - 49, в 1975 г. - 53%Ч
В США проводились и другие сопоставительные оценки. По расчетам С. Кона, например, советский ВНП в 1964 г. достигал около 47% от уровня США при расчете в долларах44. Однако СССР использовал относительно больше ресурсов капитала, труда и земли, что резко ухудшало его позиции по сравнению с США по эффективности производства.
42 	Soviet Economy in a New Perspective. Joint Economic Committee. Wash., 1976. P. 246.
«Ibid.
44 	Новые направления в советской экономике. М.: Прогресс, 1966. С. 68.
245


По оценкам Бартонской ассоциации прогнозирования экономики, советский ВНП в 1965 г. составил также 47% от уровня США, в 1982 г. - 55% с соответствующими соотношениями по производительности труда в народном хозяйстве, равными 30 и 41%.
Согласно оценкам Д. Хардта, ВНП СССР в 1975 г. достиг 57% американского уровня45. Л. Куртцвег оценил это соотношение за 1960 г. в 50%, за 1975 г. в 55% и указал на тенденцию к его снижению за последующие годы46. По оценкам Саммерса и Хестона, в 1985 г. ВНП СССР составил 57% от уровня США47.
Как свидетельствует Г. Шродер, в середине 70-х годов ЦРУ предприняло большой проект по расчетам паритетов реальной покупательной способности рубля и доллара за 1976 г. Была составлена обширная продуктовая “корзина”, учитывались различия в качестве товаров и опыт ООН по международной программе сопоставлений. ЦРУ получило информацию от американских фирм о ценах на сотни произведенных в США продуктов, учитывалась деятельность в сфере услуг. На базе этой работы ЦРУ получило соотношение ВНП СССР и США, равное 57% (средняя), или 48% в расчете на душу населения48. Теперь ясно, что это соотношение оказалось серьезно завышенным, несмотря на всю огромную и дорогостоящую работу по его получению.
В 1981 г. ЦРУ провело фундаментальный анализ потребления населения в СССР и США и пришло к выводу, что в расчете на душу населения соотношение двух стран по потреблению в 1976 г. составило 34,4%49. Эта цифра стала объектом детальной проверки и острой критики со стороны И. Бирмана (американский экономист, эмигрант из СССР). Хотя последний сам и не проводил собственных прямых сопоставлений потребления населения в СССР и США, он весьма тщательно, шаг за шагом проверил все расчеты ЦРУ и сделал ряд поправок на различия в качестве товаров и услуг, их доступность для потребителя, на различия в товарном ассортименте в обеих странах и т.д. В результате этих поправок соотношение, полученное ЦРУ по душевому потреблению мяса и рыбы в СССР и США, было уменьшено, например, вдвое (!), соотношение по потреблению молока - на 7%, овощей и фруктов - на 20%, безалкогольных напитков, табака и обуви - тоже вдвое и т.д.50. В целом Бирман уменьшил общее соотношение душевого потребления населения в СССР и США с 34,4 до 22,4%, что послужило началом политических обвинений в адрес ЦРУ по вопросам международных экономических сопоставлений прежде всего со стороны Минобороны США и ряда конгрессменов.
45 Soviet Economy in a New Perspective. P.X.
46 Gorbachev’s Economic Plans. Vol. 1. Joint Economic Committee. Wash., 1987. P. 35.
47 Estimating the Size and Growth of the Soviet Economy. P. 87.
4* Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. P. 213.
49 Consumption in the USSR: An International Comparison. Wash., 1981. P. 5.
50 Бирман Я.Экономика недостач. Benson Vermount, 1983. P. 267, 272.
246


Можно привести много аргументов против позиции и логики Бирмана. Например, все его поправки сугубо субъективны и ни в коей мере не имеют под собой основания в виде экспертных оценок специалистов-товароведов. Каждый практически может делать какие угодно поправки в зависимости от своих вкусов и предпочтений. Обычно серьезные исследователи этим не занимаются. Однако характерно то обстоятельство, что, делая акцент на поправке в сторону уменьшения соотношения потребления населения в СССР и США, Бирман не говорит о поправках, которые действительно необходимо сделать для повышения этого соотношения в пользу СССР из-за недоучета известной части потребляемой продукции и услуг. Так, в расчет не вошли многие продукты, полученные населением СССР с личных садов и огородов, в результате охоты и собирательства. Хорошо известны и пути недооценки потребительских услуг в бывшем СССР. В любом случае доля этого натурального или скрытого потребления в СССР была намного больше, чем в США. В то время как Бергсон и ЦРУ старались скрупулезно учесть потребление сельского населения в натуре, условную жилищную ренту, И. Бирман по существу игнорировал все, что может хоть чуть улучшить соотношение объемов потребления населения в СССР и США в пользу СССР.
Интересно отметить, что на базе работ Бирмана такие же субъективные поправки в своих альтернативных расчетах стал делать Ханин. Более того, он не только поддержал Бирмана в этом вопросе, но и заявил, что тот мало их сделал и на деле его соотношения все равно завышены51.
С середины 80-х годов вся сопоставительская работа в США стала политизироваться и место прежних серьезных подходов начали занимать политические страсти, обвинения ЦРУ и ряда маститых советологов чуть ли не в сознательном завышении экономической мощи СССР, чтобы получить дополнительные военные и иные ассигнования из госбюджета. Острая дискуссия по данному вопросу имела место в США в 1990 г. На заседании Объединенного экономического комитета конгресса США произошел следующий обмен мнениями.
“М-р Боснии (председатель Совета экономических советников):
- Советский ВНП, возможно, составляет около трети от ВНП США.
Сенатор Мойнихен:
Да, но еще 10 лет назад ЦРУ говорило нам, что он вдвое больше.
М-р Боскин:
- Всего несколько лет назад ЦРУ сообщило, что это соотношение равно 51%.
51 	Ханин Г. Советский экономический рост: анализ западных оценок. С. 125.
247


Сенатор Мойнихен*.
- 59% - самая высокая цифра, которая когда-либо публиковалась, но она относилась к 60-м годам...”52.
ЦРУ делало немало оценок, и многие из них порой противоречили друг другу. Известный американский советолог А. Беккер обобщил их и представил в компактном виде (табл. 77).
Параллельно с работой ЦРУ в 80-е годы стала разворачиваться Программа международных сопоставлений ВНП разных стран под эгидой ООН. И хотя СССР не участвовал в этом проекте вплоть до 1990 г., ООН оценила объем ВНП СССР за 1965 г. в размере 41,5% от уровня США. За 1973 г. ООН получила соотношение этого показателя уже в 45%53.
В 1994 г. Европейская экономическая комиссия ООН опубликовала результаты сравнения ВНП СССР и США за 1990 г., в котором СССР уже официально принял участие. Все расчеты осуществлялись не напрямую с США, а через Австрию. Методология сопоставлений, проводимых в рамках Программы международных сопоставлений ООН, основывается на репрезентативной выборке товаров-представителей с корректировкой цен на различие в качестве. Оптимальным считается набор из 600-800 потребительских товаров и услуг, 200-300 видов машин и оборудования и 10-20 строительных объектов-представителей54. В результате этих сопоставлений оказалось, что душевой ВНП СССР составил в 1990 г. 34% от уровня США. Учитывая, что население СССР в то время составляло 289 млн человек против 250 млн человек в США, можно заключить, что по общему объему ВНП уровень СССР составлял около 40% от уровня США. Это соотношение значительно меньше прежних оценок ООН и ЦРУ.
ЦРУ тоже пересмотрело свои прошлые оценки, и на слушания в Конгрессе в 1990 г. уже представило новую оценку - 35%, заметив при этом, что и она может быть завышена на 10%55.
Сравнительные расчеты ВВП СССР и США проводил П. Хав- лик (Венский институт сравнительных экономических исследований). По его оценкам, оказалось, что душевой ВВП СССР в 1985 г. достиг 56,9% уровня США, в 1986 г. - 57,4, в 1988 г. - 55,1, в 1990 г. - 52,8, в 1991 г. - 46,6%56. Это значит, что соотношение по общему объему ВВП было на самом деле еще на 16% выше, если учесть разницу в численности населения обеих стран. Ясно, что все это завышенные соотношения.
Известный шведский советолог А. Ослунд считал, что душевой ВНП СССР в 1986 г. равнялся 33% от уровня США, что означает,
52 Estimating the Size and Growth of the Soviet Economy. P. 33.
53 Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. P. 213, 214.
54 Финанс, известия. 1994. 11 окт.
55 Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. P. 215.
56 См.: Экономика и мат. методы. 1993. № 56. С. 726.
248


Год для оценка
1955 1960 1965 1970
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
Таблица 77
Соотношения ВНП СССР и США, по оценке ЦРУ (средняя геометрическая)
Год опубликования оценки
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
40
45
44
45
49
48
48
48
48
48
50
46
48
51
48
49
48
49
48
45
47
50
50
46
46
45
45
50
-
-
-
-
-
-
55
53
51
53
56
56
54
54
53
53
55
52
55
57
54
58
57
54
52
50
52
56
56
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
57
55
54
55
59
59
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
58
56
57
62
62
58
58
58
58
58
55
59
61
-
-
-
54
56
61
60
57
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
55
59
59
56
56
-
-
-
-
-
-
-
-
-
59
59
53
55
54
-
-
-
-
-
-
-
-
58
52
54
53
53
-
-
-
-
-
-
-
53
54
54
54
54
52
57
59
56
58
56
54
54
54
54
52
-
-
-
-
-
56
56
56
55
60
-
-
-
-
55
54
59
59
-
-
-
53
52
56
56
55
56
-
52
56
55
54
54
53
57
55
54
54
54
54
53
53
53
54
52
52
51
51
Источник: Post-Soviet Affairs. 1994. Vol. 10. N. 4. Р. 309.


что соотношение двух стран по ВНП в целом составило 38%. Исследование, проведенное Мировым банком, определило душевой ВНП СССР за 1980 г. в размере 37% от американского уровня. Это значит, что соотношение по ВНП в целом составило 43%. По мнению американского советолога Р. Эриксона, ВНП СССР в 1989 и 1990 гг. был равен У3 от ВНП США57.
Из рассмотренного американского и иного опыта можно сделать вывод о том, что наиболее добротная и тщательная работа по сопоставлению ВНП СССР и США, проводимая ЦРУ, как правило, давала по сравнению с реалиями результат, завышенный на 10-15 процентных пунктов (а может быть, и чуть больше). Отдельные исследователи получали более низкий, т.е. более правдоподобный, результат. Были и такие, которые, наоборот, давали еще более завышенные оценки.
И все это происходило на фоне явной фальсификации, которую упорно и настойчиво проводила советская официальная статистика. Напор победных реляций и шапкозакидательских выводов в отношении хода экономического соревнования СССР и США, по-види- мому, был настолько силен, что он не мог не сказаться на результатах работ большинства американских советологов.
ЦСУ СССР и ЦРУ США завышали реальное соотношение экономической мощи СССР и США в пользу СССР. В первом случае это делалось специально, во втором без какой-либо ангажированности. Но и те и другие расчеты подстегивали обе стороны к усилению взаимного соперничества.
Исторический парадокс заключается еще и в том, что и ЦСУ и ЦРУ были конкурентами и не стеснялись обвинять друг друга в некомпетентности и даже сознательной лжи, а на деле Оказались к началу 80-х годов не так уже далеки друг от друга в завышении реальной экономической мощи СССР. И вот только теперь пришло, по-види- мому, время для реального сотрудничества экономистов и статистиков обеих стран в проведении более точных и современных сравнений с США основных макроэкономических показателей бывшего СССР и новой России. Нужно пересчитать все прежние прямые двухсторонние сопоставления СССР-США и начать новые с участием России.
3. 	БОЛЕЕ ПОЗДНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Как уже отмечалось, в годы горбачевской перестройки, когда старая командно-административная система практически уже развалилась, были пересмотрены старые официальные данные о соотношении ряда экономических показателей СССР и США. В последую57 	Post-Soviet Affairs. 1994. Vol. N 4. Р. 312.
250


щем этот процесс пересмотра прежних соотношений продолжался как в СССР, так и на Западе.
В начале 1990 г. Калифорнийский институт современных исследований заключил, что советский ВНП составляет всего лишь 33-40% американского уровня58. По мнению известного шведского экономиста А. Ослунда, оно равнялось 29,5%59. Несколько раньше Бирман, используя, по его словам, “субъективные оценки”, “различные упрощения и очень грубые оценки”, пришел к выводу, что душевое потребление населения в СССР было в 4-5 раз ниже, чем в США60. В 1983 г. он писал: “Без серьезнейших структурных изменений, т.е. без радикальной перестройки всей экономической системы, советская экономика вообще не будет двигаться вперед. Общий рост производства на душу населения почти уже прекратился, и вот- вот объемы производства начнут падать, страна вступит в период отрицательного роста”61. Как показала жизнь, этот прогноз подтвердился.
Однако настоящей сенсацией стали заявления ряда советских экономистов на советско-американской конференции под Вашингтоном в апреле 1990 г., посвященной сопоставлениям основных макроэкономических показателей СССР и США. Советский экономист В. Белкин заявил, что на самом деле советский ВНП в конце 80-х годов составлял не 64%, а всего лишь 14% от уровня США, что примерно совпадало с соотношением ВНП Индии и США (национальный доход СССР, по его мнению, составлял 20% от американского). Пресса США подхватила эту информацию и раздула ее в лучших традициях бизнеса на сенсациях. Я был участником этой конференции и выступил с аргументами, ставящими эту оценку под сомнение.
Однако члены советской делегации в большинстве своем не только поддержали эту оценку, но и выступили с другими, также явно заниженными сопоставлениями, как бы стараясь перещеголять друг друга в преуменьшении сравнительной экономической мощи СССР.
По оценке М. Шухгальтер, размер основного капитала СССР в конце 80-х годов достигал лишь 23% от уровня США, по оценке Л. Ночевкиной, объем капитальных вложений СССР составлял 18-28% (в среднем те же 23%) от уровня США. Столь низкие соотношения были получены в результате введения, по примеру Бирмана, искусственных поправок на качество, потери и выбытие основных фондов в СССР. Лишь по сельскому хозяйству были представлены более или менее прагматичные оценки. По данным академика ВАСХНИЛ В. Тихонова, размеры годового сельскохозяйственного 58 Свободная мысль. 1991. № 17. С. 94.
59 Мировая экономика и междунар. отношения. 1990. № 1. С. 23.
60 Бирман И. Экономика недостач. С. 379.
61 Там же. С. 384.
251


производства в СССР были определены в пределах 52-54% от уровня США.
Эти соотношения не только примерно в 4 раза ниже официальных (за исключением сельского хозяйства), но и ниж^ данных ЦРУ и большинства западных советологов. Со стороны^ американских участников конференции они были поддержаны только Бирманом. Тем не менее они оказали серьезное влияние на пересчет в последующем многих оценок, сделанных в прошлом как в СССР, так и в США.
В 1990 г. было сообщено, что в Госкомстате СССР создана специальная экспертная группа, которая получила такое соотношение ВНП СССР и США, которое позволяет ставить вопрос о сокращении взносов СССР в бюджет ООН и другие международные организации и даже рассчитывать на экономическую помощь со стороны Запада как развивающейся стране62. Практически это означало прекращение “экономического соревнования двух систем” и ликвидацию сложившегося образа СССР как второй супердержавы.
Согласно новым расчетам этой экспертной группы Госкомстата СССР, ВВП СССР в расчете на душу населения в конце 80-х годов составил около 37% от уровня США63. Еще раньше госкомстатовский журнал сообщил, что душевое потребление населения в СССР достигает лишь около 25% от уровня США64. А это значит, что общий объем советского ВВП, по официальной оценке, превышал 40% уровня США, при этом фонд потребления был равен около 30%, а фонд капиталовложений - 45% от уровня США. И при этом не было никаких объяснений причин всего предшествующего завышения официальной советской статистикой соотношений рассматриваемых показателей для СССР и США.
Тем не менее очевидно одно: к концу существования СССР официальный орган государственной статистики практически признал факт серьезного завышения им объемов производства СССР в прошлом в сравнении с США. Однако и это соотношение (более 40% по ВВП) следует считать существенно завышенным. Представляется, что более или менее реалистичное соотношение составляло в конце 80-х годов примерно 30%65. На упомянутой выше конференции в Вашингтоне я называл цифру в 30-35%.
Переоценка всей работы в области сопоставления макроэкономических показателей СССР и США несколько позднее стала происходить и в США. Так, известный американский советолог Г. Шродер, много лет проработавшая в ЦРУ, заявила на этой конференции, что ЦРУ готово уменьшить полученное к 1990 г. соотношение ВНП 62 Известия. 1990. 4 июля.
63 Там же.
64 Вести, статистики. 1990. № 8.
65 Свободная мысль. 1990. № 6. С. 50.
252


СССР и США с 51 до 47%. Образовалась забавная ситуация: уже ЦСУ СССР оценивало это соотношение в меньшей пропорции, чем американское ЦРУ! Позднее, как уже упоминалось, ЦРУ дало на слушания в Конгрессе США цифру в 35%, оговорившись при этом, как уже отмечалось, что данное соотношение, “возможно, завышено на 10% из-за невозможности учесть разницу в качестве товаров и услуг в обеих странах”66.
Некоторые американские экономисты в резкой форме выступили против оценок ЦРУ, в принципе считая их завышенными в пользу Москвы. Как утверждали на этих слушаниях сенаторы Мойнихэн и Хелмс, ЦРУ в течение трех десятилетий систематически дезинформировало американских президентов относительно подлинного состояния советской экономики67. Все это явилось одним из аргументов в пользу смены руководства ЦРУ в мае 1990 г. и последующей ликвидации исследовательского отдела, занимавшегося изучением советской экономики. Правда, к этому времени СССР уже перестал существовать.
Вклад в переоценку сравнительной экономической мощи СССР и США внесли также эксперты международных организаций (МВФ, ОЭСР и др.), которые в своем докладе, подготовленном по поручению совещания “большой семерки” в Хьюстоне (1990 г.), оценили советский ВНП в расчете на душу населения всего в 10% от уровня главных капиталистических стран68. Это значит, что общий размер ВНП в СССР был равен всего лишь примерно 12% от уровня США. Это самая низкая и самая нереальная оценка из всех мне известных.
Большинство из приведенных выше расчетов, как правило, доверия не вызывает, ибо нет основания считать, что они имеют под собой серьезную статистическую и методологическую основу. Ни в коей мере не претендуя на защиту прежних завышенных оценок ЦСУ СССР и ЦРУ США, хочется высказать ряд критических методологических соображений по поводу указанных новых исчислений.
1. Все эти оценки весьма общи, не раскрыты, не детализированы необходимым образом и потому не дают возможности их проверить по материалам сами же авторов. Читателю остается лишь верить в их непогрешимость, что и предлагалось часто и прежде. Однако сегодня такой подход неприемлем.
2. Обычно международные сравнения стоимостных показателей проверяются сравнениями натуральных. Часто, например, используются данные о производстве или потреблении электроэнергии и грузообороте на транспорте. Те и другие данные обычно достаточно надежны. Известно, что в 1988 г. соотношение между СССР и США по выпуску электроэнергии составило 58%, по объему грузооборо66 Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. Р. 215.
67 Estimating the Size and Growth of the Soviet Economy. P. 3,4.
68 Свободная мысль. 1991. № 17. С. 94.
253


та - 134%69. Хотя электро- и грузоемкость ВНП в СССР была, конечно, больше, чем в США, все же при таких соотношениях по производству электроэнергии и грузообороту соотношения по основным макроэкономическим показателям никак не могли быть равными 8, 14, 20 или даже 23%. И это не отрицает того объективйого факта, что СССР имел весьма сильные и прочные позиции перед Западом в производстве сырья, простых машин и оборудования, особенно продукции военного назначения, и серьезно отставал, в частности, от США по выпуску высокотехнологичной гражданской продукции.
3. При отсутствии у названных выше советских авторов сравнений по отдельным отраслям экономики и наличии лишь сопоставления по объему сельскохозяйственного производства (52-54% от уровня США) возьмем последнее за основу. Это приходится делать, поскольку у них не было никаких сравнений по промышленности, строительству, транспорту, связи, торговле и сфере услуг.
Доля сельского хозяйства в произведенном национальном доходе СССР составляла около 23%, доля промышленности - 43%70. Следовательно, на обе отрасли приходилось около 2/3 национального дохода бывшего СССР. При этом доля промышленности в национальном доходе СССР была почти такой же, как и в США, если пересчитать американский национальный доход по концепции ЦСУ СССР. Но известно, что соотношение по промышленной продукции обеих стран было не ниже, чем по национальному доходу. Значит, чтобы соотношение по ВНП было равно 12 или 14%, СССР должен был отставать от США по строительству, транспорту, связи, торговле и сфере услуг буквально в десятки раз. Но известно, что по общему объему строительства и транспортных перевозок СССР имел совсем неплохие соотношения к США. Значительным было отставание по другим отраслям, но не в десятки же раз, чтобы рассматриваемые соотношения были доказанными.
4. В приведенных цифрах и рассуждениях упомянутых авторов много противоречий и логических несоответствий. С одной стороны, говорилось, что ВНП СССР составлял 14% от уровня США, с другой - утверждалось, что доля военных расходов в ВНП СССР достигала к концу его существования 25%. Но в условиях военного паритета, признанного обеими странами, доля военных расходов в ВНП СССР, если он составлял 14% от уровня США, должна была быть равна не 25%, а свыше 50%, что никак не соответствует здравому смыслу. Кроме того, если принять соотношение ВНП обеих стран равным 12 или 14%, то, учитывая столь значительную роль военных расходов в советском ВНП и больший, чем в США, удельный вес капиталовложений, доля фонда потребления должна была быть столь низкой, что объем душевого потребления населения в СССР 69 Народное хозяйство СССР в 1988 г., С. 674, 675, 680.
70 Там же. С. 12.
254


должен был быть чрезвычайно низким. А это также противоречит здравому смыслу.
И наконец, в силу давнего и весьма значительного превосходства СССР над США по норме накопления совпадение соотношений по основным фондам и капвложениям (23%) невозможно. Соотношение по накоплению, по капвложениям должно заметно превышать соотношение по основному капиталу.
5. Попробуем экстраполировать соотношение ВНП СССР и США, равное 14% за 1989 г., на сегодняшний день. С тех пор произошли резкие перемены. Нет уже Советского Союза. Но известно, что ВНП России составлял тогда около 60% от ВНП СССР. А с 1989 по 2002 г. ВНП России сократился более чем на 1/3. Так, если взять за основу пресловутую цифру 14%, то сегодня ВНП России должен составлять где-то порядка 5% от ВНП США, или почти в 5 раз меньше ВНП Индии (25% от США). Это - нереальная цифра.
6. К сожалению, никто из рассматриваемых авторов не привел паритетов реальной покупательной способности рубля и доллара по отдельным частям, отраслям и продуктам, которые входят в сравниваемые ими стоимостные показатели. Практически же получилось, что и по ВНП, и по капвложениям, и основному капиталу соотношение покупательной способности рубля и доллара оказалось равным 1:1. Но так не бывает. По равным показателям это соотношение всегда разное. Короче говоря, нет у названных авторов своих расчетов паритетов покупательной способности рубля и доллара, а есть лишь общие оценки, которые, естественно, тоже не окончательны. Вновь приходится говорить о необходимости возврата к старым оценкам, их пересчета на основе современных представлений и новых источников первичных данных.
Тем не менее последующая практика международных сопоставлений стоимостных макроэкономических показателей СССР и США на этом не ограничивается. В середине 90-х годов получили международное признание сопоставления объемов производства и производительности труда в обрабатывающей промышленности СССР и США за 1987 г., произведенные в Голландии, в Гронингенском университете в рамках программы ICOP (International Comparison of Outpur and Productivity) - международных сопоставлений продукции и производительности под руководством проф. А. Мэддисона. На протяжении 16 лет по этой программе были проведены сравнения названных показателей в 20 странах мира, включая 4 посткоммунистические страны. Впервые в эту программу в 1995 г. были включены расчеты по бывшему СССР.
Участники проекта имели возможность получить из Статкоми- тета СНГ ранее не публиковавшиеся первичные материалы по товарной продукции, отдельным продуктам в натуральном выражении, численности занятых, материальным затратам и ценам на отдельные продукты, что позволило по-новому рассчитать не только
255


сопоставимые с США по отраслевому охвату объемы товарной и условно-чистой продукции (добавленной стоимости), но и паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара по отдельным продуктам, отраслям и промышленности в целоу по структуре производства обеих стран. /
Расчеты провел молодой исследователь экономического факультета Гронингенского университета Ремко Коуэнховен. Он имел возможность приехать в Москву, поработать в течении двух месяцев в Статкомитете СНГ. В результате он получил оригинальные сопоставления уровней производства и производительности труда в обрабатывающей промышленности СССР и США за 1987 г.
1987 год был избран в качестве базового для расчетов по практическим соображениям. Для США это был цензовый год, за который собирались подробные данные о продукции обрабатывающей и добывающей промышленности. Для СССР у Статкомитета СНГ имелись также подробные данные о промышленном производстве в СССР. К тому же это был последний год, когда советская административно-командная экономика работала более или менее в обычном режиме, а Госкомстат СССР получал полные сведения из обычной советской статистической отчетности. Буквально через год и то и другое стало разваливаться.
Расчеты Коуэнховена охватили 16 отраслей промышленности, они строились на наборе, состоящем из 133 товаров-представителей по обрабатывающей промышленности и 6 по добывающей. Отобранные представители занимали 18,5% продукции обрабатывающей промышленности в СССР и 16,3% в США. По каждому представителю рассчитывались паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара, которые взвешивались по весам добавленной стоимости в СССР и США. В результате автор получил соотношения двух стран по пяти показателям: валовой продукции, добавленной стоимости (валовая продукция минус материальные затраты), занятости, производительности труда по валовой продукции и добавленной стоимости (табл. 78).
Данные табл. 78 позволяют судить о том, что при расчете на базе цен США, т.е. в долларах, соотношение валовой продукции обрабатывающей промышленности СССР и США (75,2%) не так уж сильно отличалось от советских официальных соотношений, которые, как известно, подсчитывались только в долларах. Соотношение в рублях было намного меньше, чем в долларах, в результате чего и средняя геометрическая составила немногим более 60%.
Совсем другая картина получается, если элиминировать материальные затраты, т.е. разную материалоемкость промышленного производства в обеих странах, и сравнить добавленную стоимость. Здесь итоговое соотношение оказывается равным уже 42,5%, что вполне корреспондируется с последней оценкой ЦРУ соотношения ВВП обеих стран (35%).
256


Таблица 78
Сравнение показателей производства и производительности труда в добывающей (I) и обрабатывающей (П) промышленности СССР и США за 1987 г., по расчетам Р. Коуэнховена (США = 100)
Показатель
На базе советских цен
На базе цен США
Средняя геометрическая
I
П
I
П
I
П
Валовая про-
117,3
48,6
115,5
75,2
116,4
60,4
дукция Добавленная
134,3
32,3
132,9
55,9
133,6
42,5
стоимость
Занятость Производитель¬
—
—
—
—
292,1
171,1
ность труда по валовой
40,2
28,4
39,5
44,0
39,8
35,3
продукции по добавленной стоимости
46,0
18,9
45,5
32,7
45,7
24,8
Источник: Kouwenhoven R. A Comparison of Soviet and US Performance in Manufacturing, 1987. Groningen, 1996.
Что же касается соотношений по производительности труда в обрабатывающей промышленности СССР и США, то в результате огромного превосходства СССР по численности занятых (более чем в 1,7 раза) они оказались равными 35% по валовой продукции и 25% по добавленной стоимости. Последняя оценка, конечно, ближе к реальности.
Иные соотношения получились у автора, когда он попробовал сопоставить те же показатели по добывающей промышленности СССР и США. Во-первых, здесь СССР имел явное превосходство над США как по валовой продукции, так и по добавленной стоимости. Во-вторых, материалоемкость производства здесь оказалась в США выше, чем в СССР (в отличие от обрабатывающей промышленности). В-третьих, превосходство СССР над США по занятости здесь составляет почти 3 раза. В-четвертых, соотношение по производительности труда в добывающей промышленности для СССР было более благоприятным, чем в обрабатывающей. Объяснить до конца причины такого рода соотношений пока не представляется возможным, автор их не объяснил. Эти результаты вызывают размышления и споры, что естественно для нормальной научной работы. Тем не менее представляется, что полученные автором результаты за 1987 р. наиболее реалистичны из всех известных на Западе по промышленности СССР и США к тому времени.
Соотношения основных макроэкономических показателей СССР и США, рассчитанных разными авторами, приведены в табл. 79.
М2 9- В.М. Кудров
257


Таблица 79
Сравнения макроэкономических показателей СССР и США разными авторами (США = 100)
Год
СССР к США
Показатель
7
Автор расчета
1860
около 100
ВНП (Россия к США)
Г. Блок
1913
25
Национальный доход
С. Прокопович
16
Промышленная продукция
С. Струмилин
7
Промышленная продукция
Я. Иоффе
12
Промышленная продукция
ЦСУ
39
ВНП (Россия к США)
Г. Блок
12
Промышленная продукция
У. Наттер
1928
27
ВНП
Г. Блок
1929
52,0
Продукция сельского хозяйства
Я. Иоффе
1936
37
Производительность труда в народном хозяйстве
Я. Иоффе
1937
33
Промышленная продукция
Я. Иоффе
34
Машиностроение
А. Гершенкрон
71
Продукция сельского хозяйства
Я. Иоффе
40
Производительность труда в промышленности
Е. Васильев, X. Ковальсон
20-22
Производительность труда в сельском хозяйстве
М. Кубанин
1940
42
ВНП
Г. Блок
1948
29
ВНП
Г. Блок
40
ВНП
ЦРУ
1950
33
ВНП
Г. Блок
21
Промышленная продукция
М. Шухгальтер
1955
35
ВНП
А. Бергсон
38
ВНП
М. Борнстейн
46
ВНП
Ф. Приор и Д. Стеллер
22
Промышленная продукция
У. Наттер
20
Производительность труда в промышленности
У. Наттер
43
Промышленная продукция
А. Тарн
49
Промышленная продукция
А. Ноув, Д. Ходжмен
24
Промышленная продукция
Е. Левицкий
1958
53-55
Промышленная продукция
ЦСУ
1959
54
Промышленная продукция
А. Кац
45
Производительность труда в промышленности
А. Кац
1960
60
Национальный доход
ЦСУ
60
Промышленное производство
ЦСУ
50
ВНП
Л. Куртцвег
40
ВНП
Г. Блок
40-42
Основные фонды
А. Ноткин
30
Национальное богатство
А. Вайнштейн
39
Основные фонды
А. Вайнштейн
258


Таблица 79 (продолжение)
Год
СССР к США
Показатель
Автор расчета
58
Промышленная продукция
А. Ревенко
45
Производительность труда в
А. Ревенко
1963
43
промышленности Национальный доход
ИМЭМО АН
51
Промышленная продукция
СССР (В. Кудров) М. Шухгальтер
56
Промышленная продукция
Я. Иоффе
56
Промышленная продукция
ИМЭМО АН
35
Производительность труда в
СССР ИМЭМО АН
1964
47
промышленности ВНП
СССР (В. Кудров) С. Кон
1965
47
ВНП
Бартонская
30
Производительность труда в
ассоциация Вартонская
41
народном хозяйстве ВНП
ассоциация ООН
45
ВНП
А. Бергсон
1970
60
Национальный доход
ЦСУ
75
Промышленная продукция
ЦСУ
60
Промышленная продукция
ИМЭМО АН
49
ВНП
СССР Г. Блок
1973
45
ВНП
ООН
1975
69
Промышленная продукция
Е. Левицкий
57
Национальный доход
А. Илларионов
53
ВНП
Г. Блок
57
ВНП
Д. Хардт
50
ВНП
Л. Куртцвег
1976
57
ВНП
ЦРУ
1980
67
Национальный доход
ЦСУ
80
Промышленная продукция
ЦСУ
1982
55
ВНП
Вартонская
Вторая
64
Национальный доход
ассоциация ЦСУ
половина 80-х годов
80
Промышленная продукция
ЦСУ
66
ВНП
П. Хавлик
55
Национальный доход
Р. Симонян
33
Производительность труда в
Р. Симонян
39
народном хозяйстве Национальный доход
Госкомстат
30
ВНП
А. Ослунд
ВНП
В. Белкин
!/29*
259


Таблица 79 (окончание)
Год
СССР к США
Показатель
Автор расчета
30
ВНП
р. Кудров
25
Производительность труда в обрабатывающей промышленности
Р. Коуэнховен
24
Производительность труда в обра¬
Институт
батывающей промышленности
Европы РАН
1990
40
ВНП
ООН
35
ВНП
ЦРУ
61
ВНП
П. Хавлик
После детального обзора основной части сопоставлений макроэкономических показателей СССР и США, которые проводились в СССР и на Западе в прошлом, необходимо остановиться на детальных и прямых сопоставлениях, осуществлявшихся в двух академических институтах бывшего СССР и России. Им посвящены следующие две главы.


Глава 7
СОПОСТАВЛЕНИЯ, ПРОВЕДЕННЫЕ В ИМЭМО АН СССР В КОНЦЕ 60-х-НАЧАЛЕ 70-х ГОДОВ
В 1967 г. я был приглашен директором ИМЭМО академиком Н. Иноземцевым на работу в этот институт, где создал (получив довольно широкие кадровые возможности) Лабораторию международных экономических сопоставлений. Наша лаборатория, как уже говорилось ранее, проводила прямые двусторонние сопоставления основных макроэкономических показателей СССР и главных капиталистических стран, прежде всего США. Тогда, в конце 70-х годов, не существовало ни международных проектов, включающих в сравнение СССР, ни обширной статистики ООН, МВФ или ОЭСР с расчетами паритетов реальной покупательной способности валют разных стран, которая имеется в наши дни. Однако подобные работы в ИМЭМО проводились очень серьезно и достаточно широко.
Наша сопоставительская работа в институте носила сугубо закрытый характер и никогда не публиковалась, поскольку ее результаты заметно приближались к результатам, полученным ЦРУ, и отличались от официальных данных ЦСУ СССР. В этой работе мы использовали не только собственные оценки, но и результаты расчетов и исследований различных отраслевых институтов по отдельным отраслям промышленности и экономики в целом (НИИМАШ, ЭНИМС, НИИ Госстроя и др.).
В итоге в начале 70-х годов в ИМЭМО была подготовлена большая монография объемом почти в 700 машинописных страниц, где не только излагались методы и сам процесс расчетов, но и содержались анализ полученных результатов, а также рекомендации для вышестоящих инстанций. Как известно, многие советские экономисты, целые научные коллективы и даже исследовательские институты активно занимались подготовкой докладных записок в ЦК КПСС, Совмин, Госплан СССР и в отдельные министерства и госкомитеты в надежде на то, что их предложения будут учтены.
В нашу команду в ИМЭМО входили исследователи: автор этих строк (руководитель коллектива и подготовленной монографии, в которой напирал введение, заключение, главы по методологии международных экономических сопоставлений и по сравнениям национального дохода СССР и США), И. Бушмарин (главы по перегруппировке американской статистики по советской классификации и 9. В.М. Кудров
261


сопоставлению занятости), Э. Василевский (глава по промышленности; он использовал материалы, подготовленные Л. Козловой,
A. Корсунским, В. Новаковым, В. Циренщиковым, М. Урманчее- вым и Б. Болотиным по отдельным отраслям промышленности),
B. Собакинских (глава по сельскому хозяйству), Л. Жуковская (главы по капвложениям и основному капиталу), Б. Болотин (глава по потреблению населения).
На базе материалов, которые создавались в процессе подготовки монографии, было написано множество докладных записок в вышестоящие инстанции, прежде всего в ЦК КПСС. Мы никогда не получали ответа от высших инстанций на наши размышления, оценки или предложения. Но мы жили и работали с чувством честно выполняемого долга. Базой для нашего исследования служили открытые и закрытые данные советской статистики, материалы ряда исследовательских институтов отраслевых министерств СССР, американские промышленные и сельскохозяйственные цензы, торговая статистика, статистика капвложений и основного капитала и т.д. Помимо имеющейся статистической информации, мы консультировались со многими работниками ЦСУ СССР, отраслевых исследовательских институтов, государственных министерств и ведомств, использовали большой пласт литературы, имевшейся как в Советском Союзе (работы О. Рыбакова, Л. Зломанова, Я. Котковского, Л. Тарасова, Е. Воробьева) и других бывших социалистических странах (3. Роман, Л. Дрекслер, Д. Силади, Б. Шульц), так и в капиталистических (М. Джильберт, И. Крэвис, Э. Денисон, А. Мэддисон, У. Бек- керман, Е. Айзендрат, Р. Вагенфюр).
В ходе работы мы были вынуждены преодолевать многочисленные серьезные трудности, связанные с перегруппировкой отраслей, отбором сравнимых товаров-представителей, расчетом паритетов реальной покупательной способности валют. В последнем случае особые трудности возникали из-за различных концепций в двух странах и характера ценообразования. Тем не менее мы провели детальные расчеты, описали весь ход исчислений, что дает возможность будущим исследователям не только проверить, но и повторить наши расчеты на базе собственных материалов.
Для сравнения объемов производства в СССР и США были перегруппированы американские статистические данные в соответствии с концепциями и отраслевыми классификациями, принятыми в СССР, рассчитаны паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара на основе двух методов - метода товаров-представителей и метода средних цен. В последнем случае отбирались идентичные продукты или продуктовые группы для обеих стран, стоимостная величина их выпуска делилась на количество произведенных продуктов, чтобы получить средние цены в рублях и долларах. Посредством деления одного на другое, были определены сначала продуктовый, а затем и отраслевой паритет, потом взвешивались отрас262


левые паритеты по структуре производства в СССР и США в целях определения двух соотношений по объему произведенной продукции в обеих странах: одного - на базе расчетов в рублях, другого - на базе расчетов в долларах. В конечном итоге из двух полученных соотношений принималась средняя геометрическая.
1. ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
Прямые сравнения продукции промышленности СССР и США охватывали 1954, 1958, 1963 и 1967 цензовые годы. Данные американских цензов были пересчитаны в соответствии с “Классификацией отраслей народного хозяйства и отраслей промышленности СССР”, изданной ЦСУ СССР в 1967 г. Так, в целях достижения сопоставимости с данными по СССР американская промышленность была “сформирована” как сумма обрабатывающей и добывающей промышленности, электроэнергетики, промышленных и коммунальных услуг и ремонта (см. схему перегруппировки отраслей промышленности, представленную в табл. 80).
При определении стоимости валовой продукции по указанным отраслям к данным о товарной продукции (отгрузки) добавлялся прирост запасов и незавершенного производства. В результате общий объем валовой продукции промышленности США в 1958 г. был определен в размере 365,5 млрд долл., в 1963 г. - 469,1 млрд, в 1967 г. - 615, 9 млрд долл. Им противостояли следующие величины советской валовой продукции в рублях: 127,2 млрд, 201,0 млрд и 285,9 млрд руб. По своей покупательной способности рубль в те годы не так сильно отличался от доллара, как ныне.
Таблица 80
Перегруппировка отраслей промышленности США в соответствии с классификацией, принятой в СССР
Код СССР
Название отрасли в СССР
Код отраслей США, включаемых в советскую классификацию
11100
Электроэнергетика
4911,4931, (ч.), 4961, 9149 (ч.),
9249,9349 (ч.)
11200
Топливная
11, 12, 13, 1498, 291,299, 4925 (ч.), 4932 (ч.), 4939 (ч.)
11300
Черная металлургия
1011, 1062, 1069 (ч.), 1443 (ч.), 1453, 1457, 2814, 3255,3297, 3312(ч.), 3313, 3315,3316, 3321 (ч.), 3399 (ч.), 3451, 3452,
/
3479 (ч.), 3481 (ч.), 3493 (ч.), 5093
11500
Цветная металлургия
102, 103, 104,105, 1064, 1069 (ч.),
108 (ч.), 109, 333, 334, 335 (ч.), 3399 (ч.), 3497, 3624 (ч.)
9*
263


Таблица 80 (окончание)
Код СССР
Название отрасли в СССР
Код отраслей США, включаемых в советскую классификацию
12000
Химическая и нефтехимическая
147,1476 (ч.), 2697,281 (искл. 2814 и 2818 (ч.), 282, 284 (искл. 2844 и 2841 ч.), 287, 2879 (ч.), 2892,2893, 2895, 2899 (ч.), 301, 303,3069, 307, 3292 (ч.), 3293 (ч.), 3652,3681 (ч.), 3861 (ч.), 3999,7534
13000
Машиностроение и
19,2516,2522,2542,2591,3264,
металлообрабатывающая
3291, 3321 (ч.), 3322, 3323 (ч.), 3357, 336, 3391, 3392, 34
(искл. 345,3497 и частично 3441, 3449, 349,3493), 35,36,
(искл. 3652 и 3624 ч.), 37, 381- 383,3861 (ч.), 387,3949 (ч.), 3694 (ч.), 3993 (ч.), 3999 (ч.),
40 (ч.), 41 (ч.), 7531 (ч.), 7532 (ч.), 7533 (ч.), 7535 (ч.), 7536 (ч.), 7538 (ч.), 7539 (ч.), 7621,7622, 7631,7694,7699 (ч.)
14000
Лесная, деревообрабатывающая,
24,25 (искл. 2514,2522,2542,
целлюлозно-бумажная
2591), 26,2861,2983,2843 (ч.),
7641
15000
Строительные материалы
1411,1422, 1423,1429,1442,1452, 1454-1456,1459 (ч.), 149
(искл. 1498), 2951,2952 (ч.), 3241, 325 (искл. 3255), 327, 328,
3293 (ч.), 3295, 3296, 3299 (ч.), 3992 (ч.), 3996
16100
Стекольная и фарфоро-
321, 3221 (ч.), 3229, 323, 326
фаянсовая
(искл. 3264)
1700
Легкая промышленность
22, 23, 2392 (ч.), 2393 (ч.), 31, 7012, 7271 (ч.), 7272,7251 (ч.), 7699 (ч.)
18000
Пищевая
20 (искл. 2042, 2097), 21,
2818 (ч.), 3891, 3984, 6912-6914, 1919 (ч.)
19100
Микробиологическая
2642 (ч.), 2831 (ч.), 2833 (ч.),
2834 (ч.), 2879 (ч.)
19200
Комбикормовая
2042 (ч.)
19300
Медицинская промышленность
2831(ч.), 2833 (ч.), 2834 (ч.),
322 (ч.), 384, 385
19400
Полиграфическая
27 (искл. 278), 3953
19700
Прочие
2392,2393,278,391-392, 3941, 3942 (ч.), 395 (искл. 3953), 3961,
3962,7698 (ч.), 7211,494 (ч.), 7811(ч.)
Применение’, буква "ч” означает частично.
264


Таблица 81
Паритеты покупательной способности рубля и доллара по отраслям промышленности (рублей за 1 доллар)
Отрасль
1954
1958
1963
1967
По структуре СССР
По структуре США
Средняя геометрическая
По структуре СССР
По структуре США
Средняя геометрическая
По структуре СССР
По структуре США
Средняя геометрическая
По структуре СССР
По структуре США
Средняя геометрическая
Электроэнергетика
0,77
0,783
0,780
0,633
0,640
0,636
0,592
0,600
0,590
0,894
0,910
0,902
Топливная
1,175
0,821
0,982
0,953
0,784
0,864
0,839
0,860
0,849
1,402
1,307
1,354
Черная металлургия
0,562
0,565
0,563
0,529
0,537
0,533
0,548
0,559
0,553
0,792
0,787
0,789
Химическая
1,318
1,575
1,441
1,328
1,460
1,392
1,399
1,434
1,416
1,272
1,465
1,365
Машинострое¬
ние
0,846
0,896
0,871
0,626
0,701
0,662
0,565
0,647
0,605
0,493
0,583
0,527
Стройматериалы
Лесная и деревообрабатывающая
0,552
0,790
0,660
0,490
0,701
0,586
0,484
0,692
0,578
0,599
0,973
0,763
0,610
0,750
0,676
0,740
0,777
0,758
0,710
0,900
0,799
0,780
1,030
0,896
Стекольная и фарфоро-фаян - совая
0,889
1,443
1,132
0,794
1,474
1,082
0,842
1,470
1,112
0,965
1,332
1,133
Легкая
1,497
1,770
1,628
1,418
1,677
1,541
1,498
1,736
1,612
1,367
1,459
1,407
Пищевая
0,847
1,190
1,004
0,906
1,276
1,076
1,125
1,672
1,371
1,073
1,446
1,245
Всего
0,892
1,039
0,963
0,808
0,949
0,876
0,821
1,019
0,915
0,834
0,984
0,906


Таблица 82
Сопоставление промышленной продукции в СССР и США (США = 100%, средняя геометрическая)
Отрасль
Годы 7
1954
1958
1963
1967
Электроэнергетика
35,5
43,9
50,8
51,3
Топливная
22,9
29,0
32,6
36,7
Черная металлургия
57,0
70,2
82,0
94,8
Химическая
19,4
17,6
20,3
22,0
Машиностроение
24,3
31,5
44,7
47,1
Стройматериалы
-
-
125,7
134,2
Лесная и
43,3
47,8
43,8
39,4
деревообрабатывающая
Стекольная и фарфоро-
23,8
26,6
26,5
24,4
фаянсовая
Легкая
-
45,5
62,1
77,5
Пищевая
-
43,9
52,1
61,7
Всего
30,0
39,8
46,8
51,2
Общее число продуктов или продуктовых групп-представителей, составивших базу для сравнения, было равно 255, в том числе 44 по машиностроению. В этой отрасли на них приходилось 17,3% продукции в СССР и 11,4% продукции в США. По продукции топливной промышленности, по железной руде, стеклу, фарфору и фаянсу делалась поправка на качественные различия, для чего рассчитывались специальные индексы качества. Сводные результаты сопоставления покупательной способности валют и объемов промышленного производства представлены в табл. 81 и 82.
Наши расчеты показали, что без большой поправки на качественные различия в производимой продукции соотношение рубля к доллару все время было около 1:1 и покупательная способность рубля по отношению к доллару имела даже некоторую тенденцию к повышению. Что касается соотношений по выпуску продукции, то они неуклонно сближались (с 30% в 1954 г. до 51% в 1967 г.), причем особенно заметно это было видно по машиностроению (и почти незаметно по стекольной и фарфоро-фаянсовой промышленности).
Для того чтобы сравнить уровень производительности труда в промышленности СССР и США, полученные соотношения по валовой продукции были соотнесены с данными о численности занятых в промышленности обеих стран.
По СССР взяты данные о промышленно-производственном персонале (рабочие, ученики рабочих, инженеры, служащие, младший 266


Таблица 83
Соотношение численности занятых в промышленности СССР и США (США = 100%)
Отрасль
Годы
1954
1958
1963
1967
Электроэнергетика
80,4
91,5
135,4
185,1
Топливная
218,4
289,4
341,8
396,0
Черная металлургия
108,4
126,2
155,8
153,0
Химическая
60,9
68,0
98,7
93,8
Машиностроение
83,6
93,6
120,0
121,7
Стройматериалы
270,0
325,9
388,9
403,0
Лесная и
181,5
180,1
168,7
164,9
деревообрабатывающая
Стекольная и фарфоро-
120,1
126,1
138,8
134,8
фаянсовая
Легкая
124,5
143,2
157,8
175,2
Пищевая
90,5
97,4
114,2
140,1
Всего
102,3
120,0
136,2
141,6
обслуживающий персонал, охрана), по США - численность наемного персонала. Эти данные практически сопоставимы для обеих стран. Лишь небольшая поправка вносилась в американские данные о численности наемного персонала: были добавлены данные о занятости в административном аппарате фирм, о численности складских работников, обслуживающего персонала, собственников предприятий и вычтены данные о численности строительных рабочих, занятых на промышленных объектах. Поправка не превысила 1% от общей цифры занятости. В целом численность занятых в промышленности СССР в 1954 г. составила 18,2 млн человек, в США - 17,8 , в 1958 г. - соответственно 20,7 и 17,2, в 1963 г. - 24,9 и 18,2 в 1967 г. - 29,1 и 20,6 млн человек. Соотношения численности занятых и производительности труда представлены в табл. 83 и 84.
Прямое сопоставление показателей промышленного производства в СССР и США позволяет сделать следующие выводы.
1. 	В рассматриваемый период прослеживается тенденция к сокращению разрыва между СССР и США по валовой продукции и производительности труда. Однако по производительности труда этот процесс протекал медленно вследствие быстрого роста численности занятых в СССР. За период 1954-1967 гг. соотношение между СССР и США по валовой промышленной продукции увеличилось с 30,0 до 51,2%, или более чем на 21 процентный пункт, а по уровню производительности труда - с 29,3 до 36,2% (на 7 процентных пункта).
267


Таблица 84
Сопоставление уровней производительности труда в промышленности СССР и США (США =100)
Отрасль
В ценах СССР
В ценах США
Средняя геометрическая
1954
1958
1963
1967
1954
1958
1963
1967
1954
1958
1963
1967
Электроэнергетика
44,3
43,2
37,6
27,8
44,9
48,9
38,2
28,1
44,6
48,5
37,9
27,9
Топливная
12,6
11,0
9,4
9,6
8,8
9,1
9,6
8,9
10,5
10,0
9,5
9,2
Черная металлургия
52,4
55,2
52,1
62,1
52,6
56,0
58,2
61,7
52,5
55,6
52,6
61,9
Химическая
29,2
24,6
20,9
20,5
34,7
27,0
21,4
23,6
31,8
25,8
21,1
22,0
Машиностроение
22,7
33,7
36,4
38,7
23,6
34,6
39,6
44,2
23,2
34,1
37,9
41,4
Стройматериалы
-
-
27,0
26,1
-
-
38,6
42,2
-
-
32,3
33,3
Легкая и деревообрабатывающая
21,5
26,1
22,9
20,7
26,4
27,1
29,3
27,4
23,8
26,6
25,9
23,8
Стекольная и фарфоро-фаянсовая
15,6
15,5
14,5
15,6
25,8
28,7
25,3
21,5
19,9
21,1
19,2
18,3
Легкая
-
29,2
36,7
42,1
-
34,6
42,6
45,2
-
31,8
39,5
43,6
Пищевая
-
38,0
37,4
37,9
-
53,4
55,6
51,1
-
45,0
45^
44,0
Всего
27,2
30,5
31,3
33,3
31,6
35,9
38,3
39,3
29,3
37,1
34,6 х
36,2


2. К 1967 г. Советский Союз превзошел США по объему производства стройматериалов и почти догнал по продукции черной металлургии. Страна достигла почти 80% американского уровня в легкой промышленности и более 60% в пищевой. По тем временам это казалось огромным успехом.
3. Относительный уровень производительности труда в лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной, в стекольной и фарфоро-фаянсовой промышленности за период 1954—1967 гг. практически не изменился, а в электроэнергетике, топливной, химической и пищевой промышленности даже снизился.
4. Самый низкий абсолютный и относительный уровень производительности труда был в советской топливной промышленности. Это относится к периоду до открытия огромных залежей нефти в Западной Сибири, после чего ситуация стала меняться в пользу СССР.
5. В процессе “экономического соревнования” с США Советский Союз, располагавший огромными ресурсами, делал акцент на наращивании их использования. В течение рассматриваемого периода заметно увеличилась численность рабочей силы в промышленности СССР относительно США. Соотношение численности занятых в промышленности возросло со 102% в 1954 г. до 142% в 1967 г. В последующем это наше “превосходство” неуклонно нарастало.
2. 	СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО
Эта отрасль в статистике обеих стран практически имела один и тот же охват, хотя Частично американские данные пришлось перегруппировать в соответствии с советской классификацией (см. схему перегруппировки в табл. 85).
Для сопоставления валовой продукции отрасли была составлена “корзина” из основных сельскохозяйственных продуктов в натуральном выражении (зерно, хлопок, мясо, овощи, фрукты и т.д.). По ней рассчитывались паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара с использованием фермерских цен для США и сопоставимых цен для СССР (табл. 86).
Эти паритеты были применены при сравнении валовой продукции сельского хозяйства СССР и США в рублях и долларах (табл. 87).
Сопоставление стоимостных величин было дополнено сопоставлением натуральных показателей потребления энергии в сельском хозяйстве СССР и США (табл. 88).
Данные т^бл. 87 и 88 говорят о том, что Советский Союз в послевоенный период довольно быстро приближался к уровню США по общему объему сельскохозяйственного производства, прежде всего за счет растениеводства. Что же касается сопоставления затрат
269


Таблица 85
Схема перегруппировки отраслей сельского хозяйства США по советской классификации
Код СССР
Название отрасли в СССР
z
Код отраслей США, включаемых в советскую классификацию
21000
Производственные предприятия
01
21100
Колхозы; рыболовецкие и прочие колхозы
02
21200
Совхозы, конезаводы и птицефабрики
4731
21300
Вспомогательные сельскохозяйственные предприятия (в торговле, здравоохранении, институтах и т.д.
0713,0715,0719
21800
Прочая продукция сельскохозяйственных предприятий; кормовые поля, пчеловодство, инкубаторы, племенные станции и т.д.
0723,0989
21900
Ипподромы
7948
22000
Ветеринарные станции
0722
23000
Обслуживающие организации (защита растений, биостанции, ирригационные хозяйства и т.д.)
0729,497
26000
Управление
27000
Индивидуальное приусадебное хозяйство
Таблица 86
Паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара в сельском хозяйстве СССР и США (руб. за долл.)
Отрасль
Годы
1950
1958
1967
1970
Сельское хозяйство
по структуре СССР
1,53
1,52
1,49
1,48
по структуре США
1,70
1,71
1,74
1,81
средняя геометрическая
1,61
1,61
1,61
1,64
Растениеводство
по структуре СССР
1,52
1,74
1,44
1,42
по структуре США
1,65
1,69
1,74
1,86
средняя геометрическая
1,50
1,58
1,50
1,61
Животноводство
по структуре СССР
1,54
1,57
1,54
1,56
по структуре США
1,76
1,73
1,74
1,76
средняя геометрическая
1,65
1,65
1,64
1,67
270


Таблица 87
Сопоставление валовой продукции сельского хозяйства СССР и США (США =100)
Отрасль
Годы
1950
1954
1958
1962
1967
1970
Сельское хозяйство, всего
в рублях
54,5
56,3
71,2
72,4
77,8
86,4
в долларах
60,8
60,8
80,4
82,1
93,5
105,7
средняя
57,1
58,2
75,3
77,2
84,2
91,5
Растениеводство
в рублях
68,4
67,8
77,8
79,1
88,1
94,3
в долларах
74,4
73,0
89,6
91,3
106,3
123,3
Животноводство
в рублях
42,1
46,4
64,8
66,4
67,6
78,2
в долларах
48,0
49,5
71,4
73,4
81,5
88,7
Таблица 88 Сопоставление затрат энергии в сельском хозяйстве СССР и США
(млн л.с. И %)
Страна
Годы
1920
1940
1950
1955
1960
1970
СССР
23,9*
47,5
62,3
107,1
155,9
336,4
США
37,5
106,8
198,3
318,8
363,6
426,5
СССР в % к
63,7
44,5
31,4
34,0
44,1
78,9
США
* 1916 г.
Источники: Народное хозяйство СССР в 1960 г. М., 1961. С. 483; Народное хозяйство СССР в 1970 г. М., 1971. С. 372; McColly H.F., Martini. Introduction to Agricultural Engineering. N.Y., 1955. P. 147; Statistical Abstract, 1971. P. 495; Agricultural Statistics, 1969. P. 438.
энергии в сельском хозяйстве обеих стран, то СССР лишь к 70-м годам восстановил соотношение с США, сложившееся еще в 1920 г., когда сельское хозяйство страны находилось в состоянии полной разрухи. Обращает на себя внимание и то, что соотношения по валовой продукции заметно превосходят соотношения по затратам энергии в сельском хозяйстве обеих стран.
Для того чтобы теперь сопоставить уровни производительности труда в сельском хозяйстве СССР и США, надо получить сопоставимые данные 6 занятости в этой отрасли в обеих странах. В качестве общего знаменателя для сравнения был взят среднегодовой работник (частичная занятость пересчитывалась в полную по соответст- 271


Таблица 89
Сопоставление численности занятых в сельском хозяйстве СССР и США (млн человек и %)
Страна
Годы
1950
1958
1962
1967
1970
СССР
42,0
37,2
32,8
29,9
29,8
США
11,7
8,8
7,9
6,0
5,5
СССР в % к США
359
423
415
498
542
вующим коэффициентам). В целях более точной сопоставимости с американскими данными из советских данных о занятости в сельском хозяйстве была исключена численность занятых в ветеринарии и административных службах (около 0,7 млн человек), а по США были взяты данные о занятости в пиковый летний период, поскольку советская статистика учитывала всех занятых, многие из которых зимой не работали. В результате, например, за 1970 г. в США мы насчитали 3,7 млн фермеров и членов их семей, а также 1,8 млн наемных работников, общая численность занятых в сельском хозяйстве США равнялась 5,5 млн человек. В Советском Союзе аналогичная категория составила около 30 млн человек (табл. 89).
Соотношение производительности труда в сельском хозяйстве СССР и США, рассчитанное нами, представлено в табл. 90.
Превосходство СССР по общей численности занятых в сельском хозяйстве заметно нарастало, что не могло не отражаться на соотношениях по производительности труда.
По нашим расчетам, Советский Союз отставал от США по уровню производительности труда в сельском хозяйстве в 6 раз, и разрыв между двумя странами практически не изменялся. Автор этого расчета (В. Собакинских) понимал, что сравнение объема производства и производительности труда по валовой продукции преувеличивает полученные результаты из-за включения в этот показатель повторного Таблица 90
Сопоставление уровней производительности труда в сельском хозяйстве СССР и США (США = 100)
Единица измерения
Годы
1950
1958
1962
1967
1970
В рублях
15,2
16,8
17,4
15,6
15,9
В долларах
16,9
19,0
19,8
18,8
19,5
Средняя
16,1
17,9
18,6
17,2
17,7
272


счета сырья и потерь. Классическим примером служил учет урожая зерна в СССР по бункерному весу до его сушки. Но в любом случае наше сравнение отражает крайнюю неэффективность сельскохозяйственного производства в СССР.
Помимо более чем пятикратного превосходства над США по численности занятых в сельском хозяйстве СССР имел посевную площадь почти в 1,5 раза большую. Затраты кормов на единицу животноводческой продукции были в 1,5-2,0 раза выше, а урожайность зерновых культур составляла едва лишь половину от американского уровня.
Советский Союз был также чрезвычайно расточителен и в использовании сельскохозяйственной техники. Из-за низкого технического ее уровня, а также в результате бесхозяйственного к ней отношения в колхозах и совхозах значительная часть поставок новых машин быстро портилась, выходила из строя. Поэтому требовались ежегодно растущие капвложения в сельское хозяйство, способные хоть как-то компенсировать чудовищную расточительность в использовании сельскохозяйственной техники.
3. 	КАПИТАЛЬНЫЕ ВЛОЖЕНИЯ
Помимо сопоставлений объемов произведенной продукции были выполнены не менее детальные сравнения расходов. Из их числа большую важность представляют расходы на капвложения.
Чтобы сопоставить объем народнохозяйственных капвложений в СССР и США, мы добавили к данным американской статистики капвложений государственные расходы на оборудование, включая его монтаж. Все данные, публикуемые в США в текущих ценах, подверглись переоценке в цены 1955 г., поскольку только в ценах этого года советская статистика вела в то время учет капвложений в стране. Сопоставление проводилось как по оборудованию и строительству - важнейшим технологическим группам народнохозяйственных вложений, так и по отдельным отраслям народного хозяйства.
Для получения паритетов реальной покупательной способности рубля и доллара использовались субпаритеты по строительству, рассчитанные С. Соловьевым (НИИ Госстроя СССР), и субпаритеты по оборудованию, исчисленные в разных отраслевых машиностроительных институтах. По строительству был принят паритет 0,74 руб. за 1 долл., по оборудованию - от 0,40 до 1,64 руб. за 1 долл, в зависимости от вида машин и оборудования. В конечном счете получены следующие соотношения народнохозяйственных капвложений в СССР и США по компонентам их технологической структуры (табл. 91).
Как показывает табл. 91, соотношение капитальных вложений в СССР и США возросло с 25% в 1950 г. до более 80% в 1968 г. Соот-
273


Таблица 91
Сопоставление народнохозяйственных капвложений в СССР и США (США =100)
Годы
В советских ценах
В американских ценах
Всего
Оборудование
Здания и сооружения
Всего
Оборудование
Здания и сооружения
1950
25,0
21,0
27,1
24,5
21,3
26,4
1951
27,7
19,5
32,5
27,0
19,8
31,6
1952
29,6
19,3
36,1
28,9
19,5
35,1
1953
30,3
20,3
36,2
29,6
20,6
35,2
1954
36,2
28,2
40,1
35,4
28,6
39,0
1955
37,9
31,3
41,9
37,3
32,2
39,8
1956
43,6
39,2
49,8
42,9
39,7
44,6
1957
49,8
42,9
53,3
48,9
43,6
51,9
1958
60,7
57,1
62,3
59,7
58,0
60,6
1959
63,7
56,3
66,9
62,6
57,6
65,1
1960
69,0
57,6
74,7
67,7
58,4
72,7
1961
72,3
67,9
75,0
71,6
68,9
73,0
1962
71,3
68,3
72,8
70,3
69,3
70,8
1963
71,9
69,8
73,0
71,0
70,3
71,1
1964
73,6
69,6
75,9
72,7
70,7
73,9
1965
72,7
65,3
77,0
71,6
66,3
75,0
1966
74,3
61,9
82,6
73,1
62,8
80,4
1967
81,2
65,2
92,5
79,7
66,1
90,0
1968
83,8
67,3
94,4
83,3
68,3
91,8
1950-
59,1
51,3
65,5
57,8
52,1
61,8
1968
ношение по зданиям и сооружениям увеличилось с 27 до 90% от американского уровня. Доля оборудования (активная часть капвложений) в технологической структуре народнохозяйственных капвложений в СССР была на 5-6 процентных пунктов ниже, чем в США. Доля строительства, включая монтаж оборудования (пассивная часть капвложений), была соответственно выше. Все это говорит о более низкой эффективности капвложений в СССР, которую страна пыталась компенсировать наращиванием общих объемов инвестиций. Однако с позиций сегодняшнего дня ясно, что приведенные соотношения явно завышены в пользу СССР.
Помимо сопоставления капвложений по расходам на оборудование и сооружения были сравнены капвложения в СССР и США по отдельным отраслям народного хозяйства. Для промышленности, сельского хозяйства, транспорта и связи использовались паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара, рассчитанные по капвложениям для всего народного хозяйства, а для жилищного строительства - паритеты, исчисленные известным советским
274


Таблица 92
Сопоставление капитальных вложений
по отраслям народного хозяйства СССР и США (США = 100)
Год
Промышленность
Сельское хозяйство
Жилищ- ное строительство
Транспорт и связь
в руб.
в долл.
в руб.
в долл.
в долл.
в руб.
в долл.
1950
33,4
32,6
41,3
49,2
11,3
28,5
28,2
1951
31,4
30,5
49,5
46,7
17,4
25,5
25,2
1952
32,4
31,4
55,4
53,6
18,9
28,3
23,7
1953
30,6
29,6
54,3
52,4
20,2
23,0
22,9
1954
37,5
38,3
90,9
88,4
21,7
24,5
24,6
1955
44,6
43,2
125,0
122,0
20,1
24,4
24,6
1956
46,7
45,5
150,6
147,5
28,9
27,1
27,5
1957
48,3
47,1
157,5
154,5
40,6
28,1
28,2
1958
68,4
66,9
161,5
158,0
46,5
35,1
36,7
1959
79,1
77,1
172,6
167,2
43,8
39,0
39,6
1960
79,3
77,6
197,3
191,5
49,1
43,6
44,0
1961
83,9
81,7
204,5
197,7
47,0
44,9
45,4
1962
87,2
85,1
221,0
214,1
41,6
44,6
44,9
1963
89,8
87,7
218,7
211,6
41,0
47,3
47,8
1964
90,7
88,6
243,3
235,3
41,0
44,1
44,5
1965
85,3
83,4
255,9
246,9
45,9
44,8
45,1
1966
77,3
75,6
253,7
244,6
55,5
42,6
42,8
1967
80,5
76,6
283,9
274,0
63,6
44,0
44,0
1968
87,6
85,5
325,3
314,2
57,4
43,8
43,9
1950-
1968
64,9
63,3
170,3
165,6
36,6
статистиком Я. Квашой. В результате были определены следующие соотношения между СССР и США (табл. 92).
Соотношение между капвложениями СССР и США в промышленность возросло с 33% в 1950 г., до 86-88% в 1968 г., в транспорт и связь - с 28 до 44%. Опять ясно, что неэффективность капитального строительства в этих отраслях СССР старался компенсировать наращиванием капвложений. Но рекорд был поставлен в сельском хозяйстве - самой неэффективной отрасли советской экономики. В 1950 г. соотношение по капитальным вложениям в эту отрасль составило в среднем 45%, в 1968 г. - 320%. Иными словами, советские капвложения в сельское хозяйство были в 3 раза больше, чем в США, при дефиците пищевых продуктов. США же с втрое меньшими инвестициями не только сытно кормили свое население, но и еще не менее 100млн человек за рубежом, ибо экспортировали значительную часть своей сельскохозяйственной продукции за границу. Это классический результат сравнения рыночной и нерыночной экономик.
275


4. 	ПОТРЕБЛЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ
Сопоставления потребления населения базировались на детальном сопоставлении продукции легкой и пищевой промышленности. Использовались также подробные данные межотраслевого баланса за 1963 г. и результаты выборочного обследования розничной торговли СССР за 1963 г. Основным источником данных по США служили регулярные публикации их национальных счетов. Все статистические компоненты американского потребления были перегруппированы в соответствии с советскими концепциями и классификациями. По каждой статье рассчитывался свой паритет покупательной способности рубля и доллара. Паритет по всему потреблению в 1969 г. в ценах 1963 г. составил 1,12 руб. за 1 долл, по американской структуре и 1,3 руб. за 1 долл, по советской структуре. В целом сопоставление потребления населения представлено в табл. 93.
Как показывают данные табл. 93, по уровню потребления населения Советский Союз сокращал свое отставание от США: в 1960 г. соотношение составило около 22%, в 1969 г. - свыше 37%. Однако сближение в этом случае происходило гораздо медленнее, чем по капвложениям. Среди советских политических и экономических приоритетов потребление населения стояло отнюдь не на первом месте.
Необходимо подчеркнуть, что относительный уровень потребления в СССР был выше по продовольственным, чем по непродовольственным товарам (свыше 75% против 20% в 1969 г.). Особенно значительным явилось соотношение по потреблению сельхозпродуктов, не прошедших промышленную обработку (в СССР в 3,6 раза больше, чем в США). Потребление алкоголя в СССР также было выше, чем в США. Вместе с тем обращают на себя внимание весьма быстрые темпы сближения двух стран по этому показателю. Однако по средствам транспортировки, особенно по легковым автомобилям, Советский Союз сильно отставал от США (более чем в 100 раз). В целом соотношение по потреблению товаров длительного пользования возросло с 2,4% в 1950 г. до 11% в 1969 г., а товаров краткосрочного пользования - с 27 до 47% соответственно.
Все приведенные данные относятся к общему объему потребления населения. В расчете на душу населения с учетом превосходства СССР над США по численности населения на 17-18% все эти соотношения будут уменьшены в этой пропорции. Численность населения СССР и США составила в 1950 г. 178,5 и 152,3 млн человек, в 1960 г. - 212,4 и 180,7 млн, в 1969 г. - 239,5 и 202,7 млн человек (табл. 94).
Потребление населения в расчете на душу в СССР по отношению к уровню США возросло с 18% в 1950 г. до 32% в 1969. Последнее соотношение весьма тесно корреспондирует с известной оценкой ЦРУ за 1976 г. Известно, что ЦРУ считало, что душевое потреб-
276


Таблица 93
Сопоставление потребления населения в СССР и США (США = 100, на базе цен 1963 г.)
Товарная группа
В советских ценах
В ценах США
Средняя геометрическая
1950
1960
1969
1950
1960
1969
1950
1960
1969
Продовольственные товары Продовош*ствие
36,7
54,6
70,3
49,0
65,6
83,1
42,4
59,8
76,4
38,9
53,7
65,8
55,7
69,3
84,6
46,6
61,0
74,6
сельскохозяйственные продукты, не прошедшие промышленную обработку
273,6
319,1
325,0
364,9
382,1
405,4
316,0
349,2
363,0
продукты пищевой промышленности
19,5
32,6
44,7
21,8
36,2
49,6
20,6
34,4
47,1
алкогольные напитки
33,9
79,0
114,3
30,0
70,0
99,3
31,9
74,4
106,5
табачные изделия
14,1
20,5
33,7
14,1
20,5
33,7
14,1
20,5
33,7
Непродовольственные товары
7,3
17,7
19,4
7,5
18,5
20,6
7,4
18,1
20,0
одежда и обувь
13,9
32,6
41,4
14,4
34,1
44,0
14,1
33,3
42,7
товары домашнего обихода
5,8
19,3
21,1
6,0
21,2
23,8
5,9
20,2
22,4
предметы санитарии, гигиены, медицины
5,8
11,5
15,9
6,8
13,6
18,6
6,3
12,5
17,2
полиграфические и культтовары
4,3
13,5
16,6
7,4
20,8
24,1
5,6
16,8
20,0
средства транспортировки
0,6
1,9
2,0
0,8
2,4
2,6
0,7
2,1
2,3
в том числе автомобили
0,3
0,5
0,7
0,3
0,6
0,8
0,3
0,5
0,7
Непродовольственные товары, исключая автомобили
9,4
22,4
25,4
8,8
21,4
24,6
9,1
21,9
25,0
Ремонт и содержание жилья
15,2
28,6
29,5
18,6
34,9
36,0
16,8
31,9
32,6
Топливо, электроэнергия, вода
13,8
13,7
13,7
19,6
20,3
20,3
16,4
16,7
16,7
Износ основных непроизводственных фондов
23,9
30,3
34,3
28,9
30,3
34,3
26,3
30,3
34,3
Всего потребление В том числе
18,9
31,0
34,2
25,2
36,7
40,7
21,7
34,5
37,3
товары длительного пользования
1,9
7,3
8,9
3,0
12,3
12,9
2,4
9,9
10,7
товары кратковременного пользования
23,6
37,6
44,2
29,8
42,3
49,9
26,5
39,9
47,0


Таблица 94
Сопоставление уровней душевого потребления населения в СССР и США (США = 100%, средняя геометрическая)
Товарная группа
Годы
1950
1960
1969
Продовольственные товары
36,2
50,9
64,6
продовольствие
39,8
51,9
63,1
сельхозпродукты, не прошедшие промышлен-
269,6
297,2
307,1
ную обработку
продукты пищевой промышленности
17,6
29,3
39,8
алкогольные напитки
27,2
63,3
90,1
табачные изделия
12,0
17,4
28,5
Непродовольственные товары
6,3
15,4
16,9
одежда и обувь
12,0
28,3
36,1
товары домашнего обихода
5,0
17,2
19,0
предметы санитарии, гигиены, медицины
5,4
10,6
14,6
полиграфические и культтовары
4,8
14,3
16,9
средства транспортировки
0,6
1,8
1,9
в том числе автомобили
0,26
0,4
0,6
Непродовольственные товары, исключая
7,8
18,6
21,2
автомобили
Ремонт и содержание жилья
14,3
27,1
27,6
Топливо, электроэнергия, вода
14,0
14,2
14,1
Износ основных непроизводственных фондов
22,4
25,8
29,0
Всего потребление
18,5
29,5
31,9
В том числе
товары длительного пользования
2,0
8,4
9,1
товары кратковременного пользования
22,6
34,0
39,8
ление в СССР составляло 34% от уровня США в 1976 г. и, будучи экстраполировано по индексам, 27,7% в 1990 г.1
Душевое потребление товаров кратковременного пользования достигало в СССР в 1969 г. 40% от уровня США, в том числе по продовольствию - 65%, товаров длительного пользования - всего 9%, в том числе автомобилей - 0,6%. Однако опять обращает на себя внимание значительный уровень душевого потребления в СССР продовольственных продуктов, не прошедших промышленную обработку, и алкогольных напитков (последнее скорее всего преуменьшено за счет недоучета потребления самогона).
5. 	НАЦИОНАЛЬНЫЙ ДОХОД
Сопоставление национального дохода СССР и США (советская статистика в то время не признавала “буржуазные” показатели ВНП и ВВП) включало в себя два этапа: пересчет американских
1 Post-Soviet Affairs. 1995. N 11. Р. 214, 216. 278


Таблица 95
Пересчитанный по советской концепции произведенный национальный доход США в 1963 г. (млн долл.)
Отрасль
Национальный доход
Отрасль
Национальный доход
Сельское хозяйство
18515
Связь (производственная)
2 215
Промышленность
183 150
Прочие
33 489
Строительство
41 140
Косвенные налоги
21528
Торговля
72 537
Всего
386 593
Грузовой транспорт
14 019
Источник: Ку дров В. Статистика национального дохода США. М.: Статистика, 1966.
данных в соответствии с советскими концепцией и классификацией национального дохода; перевод данных из национальных цен в единую валюту по паритетам реальной покупательной способности рубля и доллара, исчисленным для основных отраслей народного хозяйства или компонентов использованного национального дохода за 1963 г.
Расчет проводился в двух вариантах: по произведенному и использованному национальному доходу в соответствии с узкой советской концепцией национального дохода, созданного в сфере материального производства. Вся так называемая непроизводственная сфера была исключена из данных о национальном доходе США.
Из официальных американских сведений о произведенном национальном доходе США нами суммировалась чистая продукция промышленности (обрабатывающей, добывающей, производства электроэнергии, газо- и водоснабжения), сельского хозяйства, строительства, торговли, грузового транспорта, связи, обслуживающей производственную сферу. К ним добавлялась сумма материальных услуг, улавливаемых по данным межотраслевого баланса США (табл. 95).
Из официальных американских данных об использованном национальном доходе США нами брались только расходы на товары и материальные услуги из фонда потребления, а также сведения о частных инвестициях за вычетом амортизации основных фондов.
Государственные расходы распределялись между фондом потребления и фондом накопления в соответствии с советской статистической практикой.
Для пересчета полученных данных по США и данных советской официальной ^атистики о произведенном национальном доходе Советского Союза в единую валюту к ним были применены паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара, полученные нами для продукции промышленности, сельского хозяйства и строительства. При расчете в долларах соотношение национальных доходов
279


Таблица 96 Сопоставление использованного национального дохода СССР и США за 1963 г.
Страна
Фонд потребления
Фонд накопления
В том числе производственное накопление
Национальный доход
СССР
млрд руб.
124,1
42,5
31,8
166,6
паритет
1,11
0,718
0,718
0,974
млрд долл.
111,8
59,2
44,3
171,0
США
млрд долл.
297,6
74,7
43,7
372,3
паритет
1,34
0,705
0,705
1,212
млрд руб.
398,8
52,7
30,8
451,2
Соотношение (США = 100)
долл.
39,7
79,3
101,4
45,9
руб.
31,1
80,6
103,2
36,9
средняя гео¬
35,1
79,9
102,3
41,2
метрическая
двух стран оказалось равным 48,8%, при расчете в рублях - 43,1%, средняя геометрическая - 45,9%.
Применение рассчитанных нами ранее паритетов покупательной способности рубля и доллара по потреблению населения и капитальным вложениям к пересчитанным данным об использованном национальном доходе США и соответствующим данным советской официальной статистики дало следующие соотношения за 1963 г.: 45,9% при расчете в ценах США, 36,9% при расчете в советских ценах, средняя геометрическая - 41,2% (табл. 96).
Если общее соотношение использованного национального дохода двух стран в 1963 г. составило 41%, то это значит, что соотношение по фонду потребления равнялось всего лишь 31%, по фонду накопления - свыше 80%, в том числе по фонду производственного накопления - более 100%.
Огромный разрыв между двумя странами в потреблении населения и превышение уровня США по производственному накоплению демонстрируют антигуманную сущность советского режима. Реальная доля всего накопления в использованном национальном доходе СССР превышала 38% против 20% в США, доля производственного накопления в СССР достигала 29%, в США - 12%. Эти соотношения были широко приняты среди советских специалистов в 60-80-е годы. Исходя из них, легко определить, что затраты на накопление в расчете на единицу потребления в СССР составили 0,6, в США - 0,25 (разрыв в 2,4 раза), затраты на производственное накопление в расчете на единицу потребления - соответственно 0,41 и 0,14 (разрыв в 2,9 раза).
280


На таких экономических пропорциях вряд ли было возможно построить “светлое будущее для всего человечества” на базе “неуклонного роста материального благосостояния советских людей”, как широко декларировалось официальной советской пропагандой.
6. 	ОСНОВНОЙ КАПИТАЛ
Для определения соотношения между СССР и США по этому показателю вначале необходимо было собрать вместе различные компоненты основного капитала США в соответствии с советской концепцией и классификацией (в частности, найти основной капитал в государственном секторе). Все собранные данные были выражены в США в ценах 1958 г., в СССР - в ценах 1955 г. Расчет паритетов реальной покупательной способности рубля и доллара применительно к основному капиталу проводился на основе ранее рассчитанных субпаритетов для капитальных вложений, взвешенных по структуре основного капитала США за 1968 г. Сводный паритет составил 0,615 руб. за 1 долл.
В результате расчетов соотношение по всему основному капиталу двух стран составило в 1969 г. 47,3% при расчете в рублях и 48,2% при расчете в долларах (1950 г. - соответственно 16,7 и 17,0%). Расчеты выполнялись не только по всему народному хозяйству, но и по промышленности, сельскому хозяйству, жилому фонду и производственной сфере в целом (табл. 97).
Таблица 97
Сопоставление основного капитала СССР и США (США = 100)
Годы
Основной капитал в целом
Основной капитал в производственной сфере
Промышленность
Сельское хозяйство
Жилье*
вруб.
в долл.
вруб.
в долл.
вруб.
в долл.
вруб.
в долл.
1950
16,7
17,0
20,2
20,9
19,1
19,3
34,8
36,5
14,4
1955
25,3
22,6
27,7
26,6
-
-
-
-
-
1960
30,8
31,3
38,7
39,6
49,1
42,5
60,1
62,9
23,1
1961
32,6
35,1
41,2
42,4
45,7
46,2
64,0
67,2
24,0
1962
34,4
35,0
44,1
45,5
49,7
50,2
69,2
72,8
24,8
1963
36,5
37,0
47,3
48,8
54,6
55,1
72,7
76,2
25,7
1964
38,9
39,2
50,6
52,1
59,4
60,0
76,8
80,3
26,4
1965
40,5
41,2
53,2
54,8
62,9
63,6
81,3
84,8
27,3
1966
42,1
42,8
55,2
56,7
65,6
66,2
84,2
88,6
28,0
1967
43,8
44,5
46,3
56,9
58,4
68,2
68,8
88,2
92,7
29,1
1968
45,6
58,8
60,3
70,3
71,0
93,1
97,5
30,1
1969
47,3
48,2
61,6
62,9
73,0
73,1
97,4
102,0
31,0
* Использован паритет 0,639 руб. сооружений в народном хозяйстве.
за 1 долл., рассчитанный для всех зданий и
10. В.М. Кудров
281


Расчеты, представленные в табл. 97, показали, что в 1969 г. Советский Союз практически достиг американского уровня по основному капиталу в сельском хозяйстве. В промышленности соотношение приблизилось к 75%, а по жилому фонду СССР не достигал и трети американского уровня. В целом по всему народному хозяйству накопленный в СССР основной капитал приближался к 50% от уровня США.
7. 	ЗАНЯТОСТЬ И ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА В НАРОДНОМ ХОЗЯЙСТВЕ
Абсолютных цифр об общей численности занятых в народном хозяйстве СССР советская статистика не публиковала, она сообщала лишь абсолютные данные о численности рабочих и служащих. Однако в относительном выражении публиковались данные о процентном распределении занятых по отраслям народного хозяйства. При этом было известно, что в таких отраслях, как транспорт и связь, численность рабочих и служащих практически совпадает с числом всех занятых. Зная долю этих отраслей в общей численности
Таблица 98
Численность занятых в народном хозяйстве СССР и США (тыс. человек)
Отрасль
СССР
США
1950
1960
1970
1950
1960
1970
Народное хозяйство - всего
93 180
97 069
116450
58 058
66 694
79 341
Промышлен¬
19 322
23 968
33 607
16 497
17 610
22 386
ность
Строительство
5 837
7 287
9 475
3 442
4 265
4 261
Сельское хозяйство
44 727
36 117
31443
9 237
8 187
6 106
Транспорт
4 119
6 123
7 985
3 326
3 241
2 607
Связь
540
719
1 330
1 249
1415
1842
Торговля
4 659
5 200
8 152
11439
13 525
15 234
Здравоохранение (включая
2 437
3 505
5 240
1749
2 874
4 531
социальное обеспечение) Образование, наука, культура,
5 017
7 242
12 227
2464
3 605
6 581
искусство Государственное управление, общественные
2 423
1701
1933
1701
2 521
2 798
организации Кредит, финансы, страхование
372
255
396
2 014
2 970
3 683
282


Таблица 99
Отраслевая структура занятости в народном хозяйстве СССР и США (в %)
Отрасль
СССР
США
1950
1960
1970
1950
1960
1970
Народное хозяйство - всего
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
Промышленность
20,7
24,7
29,0
28,3
26,3
28,3
Строительство
6,2
7,5
8,0
6,2
6,4
5,4
Сельское хозяйство
48,0
39,3
27,0
15,9
12,4
7,7
Транспорт
4,4
6,3
7,0
5,9
4,8
3,3
Связь
0,7
0,7
1,0
2,2
2,1
2,3
Торговля
5,0
5,4
7,0
19,7
20,3
19,2
Здравоохранение (включая социальное обеспечение)
2,6
3,6
4,0
2,9
4,3
5,7
Образование, наука, культура, искусство
5,4
7,5
11,0
4,2
5,4
8,3
Государственное управление, общественные организации
2,6
1,7
1,7
2,9
3,7
3,5
Кредит, финансы, страхование
0,4
0,3
0,3
3,4
4,4
4,6
занятых в народном хозяйстве, можно было выйти и на абсолютные цифры занятости в народном хозяйстве СССР, более или менее сопоставимые с данными американской статистики по США (табл. 98 и 99).
Данные табл. 99 показывают, что доля сельского хозяйства в общей численности занятых в СССР была намного выше, чем в США, и снижалась более медленными темпами. Доля транспорта заметно возрастала (с 4,4% в 1950 г. до 7,0% в 1970 г.) и в 1970 г. вдвое превышала американскую долю. Удельные веса торговли и связи были намного меньше, чем в США, а доля образования, культуры, науки и искусства - намного больше. Доля государственного управления и общественных организаций в США была больше, чем в СССР.
Результаты сопоставления численности занятых в СССР и США в абсолютном выражении представлены в табл. 100.
В целом численность занятых в народном хозяйстве СССР была в 1,5 раза больше, чем в США. При этом занятость в сельском хозяйстве превышала американский показатель в 5 раз, на транспорте - в 3 раза. Бывший Советский Союз имел численность занятых в
ю*
283


Таблица 100 Сопоставление численности занятых в СССР и США (США = 100)
Отрасль
ГЬд
1950
1960
1970
Народное хозяйство - всего
140,5
145,5
146,8
Промышленность
117,1
136,2
150,1
Строительство
169,6
170,9
222,4
Сельское хозяйство
484,2
465,6
515,0
Транспорт
123,8
188,9
306,3
Связь
43,2
50,8
72,2
Торговля
40,1
36,4
53,5
Здравоохранение (включая социальное
139,3
122,0
115,6
обеспечение)
Образование, наука, культура, искусство
203,6
200,1
185,8
Государственное управление, общественные
142,4
67,5
69,1
организации
Кредит, финансы, страхование
18,5
8,6
10,1
образовании, науке, культуре и искусстве вдвое больше, чем в США, но сильно отставал в таких отраслях, как торговля, финансы и кредит. Эти отрасли по своей сути должны отражать рыночный характер экономики, но в бывшем СССР рыночные элементы в нерыночной экономике были представлены очень слабо, чем и объясняется крайне низкий удельный вес этих отраслей.
После проведенной серии сопоставлений можно сравнить уровень производительности труда в экономике СССР и США в целом.
Если соотношение национального дохода обеих стран в 1963 г. принять за 43,5% (как средняя геометрическая от соотношений произведенного и использованного национального дохода), соотношение занятости в 1960 г. за 145,5%, то соотношение производительности труда в народном хозяйстве СССР и США в начале 60-х годов окажется равным менее 30%. Таков был важный результат наших сопоставлений в то трудное время. Он серьезно отличался от официальных данных.
* * *
В целом можно сказать, что сопоставления основных макроэкономических показателей СССР и США, проведенные в ИМЭМО АН СССР в конце 60-70-е годы, дали более низкие соотношения, чем регулярно публиковавшиеся официальные оценки ЦСУ бывшего СССР. Во многих случаях оценки института были близки к оценкам, опубликованным ЦРУ США.
Краткая сводка всех экономических сопоставлений, произведенных в указанный период в ИМЭМО АН СССР, представлена в табл. 101.
284


Таблица 101 Сводка основных прямых экономических сопоставлений СССР и США, произведенных в ИМЭМО АН СССР
Показатель
Год
Соотношение СССР к США (США = 100)
Показатель
Год
Соотношение СССР к США (США = 100)
1
2
3
4
5
6
Промышленность
Валовая про¬
1954
30,0
Занятость
1954
102,8
дукция
1958
39,8
1958
120,0
1963
46,8
1963
136,2
1967
51,2
1967
141,6
Производи¬
1954
29,3
тельность труда
1957
33,1
1963
34,6
1967
36,2
Сельское хозяйство
Валовая про¬
1950
57,1
Занятость
1950
359,0
дукция
1954
58,2
1958
426,0
1958
75,3
1962
415,0
1962
77,2
1967
498,0
1967
84,2
1970
542,0
1970
91,5
Производитель¬
1950
16,1
ность труда
1958
17,9
1962
18,6
1967
17,2
1970
17,7
Капиталовложения
Народное хозяйство
1950
24,5
Промышленность
1950
32,6
1954
35,4
1954
38,3
1958
59,7
1958
66,9
1963
71,0
1963
87,7
1967
79,7
1967
76,6
1968
83,3
1968
85,5
Сельское
1950
49,2
Жилье
1950
11.3
хозяйство
1954
88,4
1954
21,7
/
1958
158,0
1958
46,5
1963
211,6
1963
41,0
1967
247,0
1967
63,6
1968
314,2
1968
57,4
285


Таблица 101 (окончание)
Показатель
Год
Соотношение СССР к США (США =100)
Показатель
Год
/
Соотношение СССР к США (США =100)
1
2
3
4
5
6
Потребление населения
Всего
1950
22,0
Товары краткосрочного
1950
26,7
пользования
1960
33,8
1960
39,9
1969
37,3
1969
47,0
Товары дли-
1950
2,5
тельного ноль-
1960
10,1
зования
1969
10,9
Национальный доход (использованный)
Всего
1963
41,1
Фонд
1963
79,9
накопления
Фонд потреб-
1963
34,2
Фонд произ¬
1963
102,3
ления
водственного
накопления
Основной капитал
Всего
1950
16,7
Промышлен¬
1950
19,1
ность
1955
25,3
1960
42,1
1963
36,5
1963
54,6
1967
43,8
1967
68,2
1968
45,6
1968
70,3
1969
47,3
1969
73,0
Производствен¬
1950
20,2
Сельское
1950
34,8
ный капитал
1955
27,7
хозяйство
1960
60,1
1963
47,3
1963
72,7
1968
58,8
1967
88,2
1969
61,6
1968
93,1
Жилье
1950
14,4
1969
97,4
1960
23,1
1963
25,7
1967
29,1
1968
30,1
1969
31,0
Занятость
Всего
1950
140,5
Сельское
1950
484,2
1960
145,5
хозяйство
1960
465,6
1970
146,8
1970
515,0
Промышлен¬
1950
117,1
Производи¬
1963
29,5
ность
1960
136,2
тельность тру¬
1970
150,1
да в народном
хозяйстве
286


Наше сопоставительное исследование приводит к следующим выводам:
1. Бывший СССР был особенно активен и результативен в процессе приближения к уровню США по затратам производственных ресурсов. Причем в ряде случаев он превосходил США: численность занятых в народном хозяйстве СССР была в 1,5 раза, в промышленности - в 1,4 раза выше, чем в США, капвложения в сельское хозяйство - в 3 раза выше. Советский Союз сокращал разрыв от США по основному капиталу (особенно в сельском хозяйстве), производил больше, чем США, стали, чугуна, железной и марганцевой руд, металлорежущих станков, цемента, шерстяных и хлопчатобумажных тканей, сливочного масла и многих других продуктов. Страна выпускала ежегодно больше инженеров, чем США, имела и большую общую численность инженеров, занятых в народном хозяйстве. Все это обусловливалось крупными инвестициями и огромным накоплением, высокими темпами роста производства средств производства, наличием гигантских природных и трудовых ресурсов, действием экстенсивных факторов в экономическом развитии.
2. По выпуску конечной продукции СССР имел менее впечатляющие результаты. Так, соотношение СССР к США по использованному национальному доходу составило всего лишь 41%, по валовой промышленной продукции - 51%.
3. Самые слабые результаты в соревновании с США Советский Союз имел в производстве высокотехнологичной продукции, по потреблению населения и по эффективности производства. Наша страна отставала от США по производству пластмасс в 5 раз, персональных компьютеров - почти в 10 раз. В области производительности труда, материало- и капиталоемкости производства соотношения уровня СССР к уровню США также были весьма неблагоприятными.
Тоталитарная, нерыночная, командно-распределительная экономика не могла выдержать конкуренцию с рыночной экономикой и в конце концов провалилась, потерпела сокрушительное поражение в соответствии с возможно наиболее важным историческим законом выживания всего более прогрессивного и лучшего и отмирания всего консервативного и худшего. Думается, это воспоминание о нашей прошлой работе поможет лучше понять реальные экономические и исторические процессы в бывшем СССР. Советская экономическая история может дать еще много уроков...


Глава 8
СОПОСТАВЛЕНИЯ, ПРОВЕДЕННОЕ В ИНСТИТУТЕ ЕВРОПЫ РАН В 90-х ГОДАХ
Главная цель нашего исследования, проведенного в Институте Европы РАН, заключалась в прямых сравнениях производительности труда в обрабатывающей промышленности СССР и США за 1987 г. Промежуточная цель заключалась в сравнениях валовой продукции, добавленной стоимости и занятости в главной отрасли народного хозяйства обеих сравниваемых стран. 1987 год был избран для сопоставления как год относительно стабильной экономики в СССР, когда и сбор статистической информации осуществлялся в рамках довольно строгой дисциплины, а в структуре собственности еще не произошли важные перемены. Для США же это был год переписи обрабатывающей промышленности.
Из Госкомстата СНГ были получены подробные данные о товарной продукции по отдельным отраслям промышленности, данные о материальных затратах, занятости и о ценах на 1300 промышленных продуктов для СССР. Все группировки отраслей производились в соответствии со Стандартной отраслевой классификацией США. Статистическая информация по Соединенным Штатам бралась из переписи обрабатывающей промышленности за 1987 г.
Так же как и в Гронингенском университете, были использованы метод А. Мэддисона и подходы, отработанные в рамках программы ICOP. Этот метод опирается на расчет добавленной стоимости и средних цен на товары-представители, на базе которых исчисляются продуктовые, групповые или отраслевые паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара с последующим взвешиванием их по структуре производства обеих стран для получения сводных паритетов.
В этой процедуре есть три момента, которые серьезно влияют на достоверность получаемых результатов:
определение величины добавленной стоимости путем вычета материальных затрат из товарной продукции отраслей;
неучет качественных различий в продукции стран;
применение одного и того же паритета как для товарной продукции, так и для добавленной стоимости.
В советской промышленности в отличие от американской имелось много предприятий-гигантов, которые не только были менее 288


специализированы по профилю производства, но и вообще занимались непромышленной деятельностью, например, жилищным строительством, содержанием заводских детских садов, санаториев, поликлиник, больниц, столовых и т.д. Издержки в этих областях входили в общую величину материальных затрат.
Качественные различия в производимой продукции не учитывались ни в одном из сопоставлений, проведенном ранее в рамках ICOP. Поэтому было решено их тоже не делать. Что же касается использования одних и тех же паритетов для товарной продукции и добавленной стоимости, то здесь пришлось пойти по более простому пути, не став специально заниматься пересчетом материальных затрат в единые цены из-за отсутствия данных о товарах-представителях и средних ценах на основные элементы этих затрат в СССР. Похоже, что подобную информацию трудно получить и для США.
1. 	ПЕРЕГРУППИРОВКА ОТРАСЛЕЙ
Как уже отмечалось, весь расчет базировался на отраслевой классификации обрабатывающей промышленности США. Схема перегруппировки представлена в табл. 102.
Таблица 102
Сопоставление отраслевой классификации обрабатывающей промышленности СССР и США
Код США
Название отрасли
Код СССР
Вносимые изменения
20
Пищевая
18000-1
Исключить 18180,
18122, 18131, 18160,
18212,18309,18141,
18142,18143, 18144,
18145
208
Напитки
19200
18141
18142
18143
18144
18145
21
Табачные изделия
18180
22
Текстильная
17100
Исключить 17111,
17112,17113, 17114,
17115,17122
23
Швейная
17200
17360
Исключить 17230
24
Лесйая и деревообраба¬
15100
тывающая
15200
25
Мебельная
15270
Исключить 15272
26
Целлюлозно-бумажная
15300
289


Таблица 102 (окончание)
Код США
Название отрасли
Код СССР
Вносимые изменения
/
27
Химическая
13100
Исключить 13101, 13140,13350,13360 Включить 15400,17410, 18122,18131,18212, 19100, 19310
29
Нефтеперерабатываю-
11220
щая и производство продуктов из угля
11330
30
Резиновая и производст-
13351
Включить 13360,13363,
во изделий из пластмасс
13361
13145,13141,13142,
13364
13146,16170
31
Кожевенно-обувная
17300
Исключить 17320,
17330,17342,17360, 17373
32
Промышленность
16100-1, 16211, 16212,
Исключить 16170,
стройматериалов, сте¬
16221,16222,16231,
16511. Включить 19330,
кольная и фарфоро-
16232,16233, 16240,
12170, 13143,13144
фаянсовая
16250,16261,16262,
16270,16500
33
Металлургия
14800
34
Производство металлоизделий
12200
35
Машины и оборудова¬
14110,14120, 14130,
Исключить 14251,
ние для промышлен¬
14140, 14150, 14180,
14252, 14253.
ности
14200,14160,14340,
Включить 14320,14400,
14720, 14740
14500, 14600,14710,
14832, 14811,14813,
14831,14350
36
Электротехническая и
14170, 14650, 14750,
электронная
14760
37
Транспортное машино¬
14160, 14340, 14720,
Исключить 13343, 13344
строение
14740
38
Инструментальная
14200
Исключить 14210,
14320
14220, 14230,14240,
14326
14330
Примечание. Здесь и далее расчеты выполнены научным сотрудником Института
Европы РАН кандидатом экономических наук С. Правдиной.
2. 	ТОВАРЫ-ПРЕДСТАВИТЕЛИ И ПАРИТЕТЫ
После перегруппировки отраслей советской промышленности по отраслевой классификации обрабатывающей промышленности США мы отобрали в качестве товаров-представителей 122 продукта и продуктовых групп, которые занимали от 2 до 98% всей товарной продукции соответствующих отраслей в СССР. В среднем на
290


Таблица 103
Представительность продуктового набора (%) и паритеты покупательной способности рубля и доллара (руб. за 1 долл.) в 1987 г.
Отрасль
США
СССР
Представи¬
тельность
Паритет
Представительность
Паритет
Производство напитков
21,8
0,554
35,8
0,634
Табачная промышленность
85,6
0,302
97,5
0,328
Пищевая
26,3
0,821
36,3
0,546
Текстильная
13,6
1,072
6,2
1,002
Швейная
38,5
0,83
24,9
0,70
Лесная и
24,7
0,54
16,2
0,46
деревообрабатывающая
Целлюлозно-бумажная
18,8
0,78
34,2
0,73
Химическая
28,3
0,87
35,5
0,83
Нефтеперерабатывающая и про¬
72,2
0,30
43,2
0,29
дукты из угля
Резиновая и изделия из пласт¬
5,3
0,58
9,8
0,53
масс
Кожевенно-обувная
32,4
0,31
39,9
0,32
Стройматериалы, стекольная и
10,2
0,36
7,6
0,42
фарфоро-фаянсовая
Металлургия
20,2
0,49
27,0
0,42
Промышленное и транспортное
5,2
0,24
8,0
0,23
оборудование
Электротехническая
2,0
1,0
1,0
0,68
Обрабатывающая промышлен¬
17,0
0,61
19,34
0,44
ность в целом
них приходилось около 20% всей продукции советской обрабатывающей промышленности.
На базе данных о ценах на продукты составленного набора были определены продуктовые, или частные, паритеты покупательной способности рубля и доллара. Эти паритеты затем взвешивались по структурам производства в обеих странах для получения сначала отраслевых паритетов, а затем и сводных паритетов для всей обрабатывающей промышленности (табл. 103).
Данные тйбл. 103 говорят о том, что еще совсем недавно реальное соотношение рубля и доллара составляло всего лишь 0,5 : 1. Правда, рубль нельзя было обменять на доллар, как сейчас, и паритет был сугубо расчетный. Но он отражал все же реальное соотношение покупательной способности обеих валют в своих странах.
291


3. 	СОПОСТАВЛЕНИЕ ВАЛОВОЙ ПРОДУКЦИИ
По сути речь идет о сопоставлении товарной продукции, т.е. продукции, отправленной за ворота предприятий, некоторых она была произведена. В отличие от валовой продукции, в товарную не входит прирост незавершенного производства и складских запасов
Таблица 104 Сопоставление валовой продукции обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г.
Отрасль
В ценах СССР
В ценах США
Сред- няя геометрическая
СССР, млрд руб.
США, млрд руб.
СССР к США,
%
СССР, млрд долл.
США, млрд долл.
СССР к США, %
Производство
11,1
26,2
42,2
17,5
47,3
36,9
39,5
напитков Табачная про-
4,7
6,3
75,3
14,4
20,8
69,3
72,2
мы тленность Пищевая
132,9
231,8
57,3
243,5
282,4
86,2
70,3
Текстильная
62,6
67,3
93,1
62,5
62,8
99,6
96,3
Швейная
33,1
53,3
62,1
46,9
64,2
73,0
67,3
Кожевенно¬
9,3
2,8
329,2
28,9
9,1
317,9
323,5
обувная Лесная и
30,8
57,9
53,2
67,0
107,2
62,5
57,6
деревообрабатывающая Целлюлозно-
7,8
84,6
9,2
10,7
109,0
9,8
9,5
бумажная Химическая
46,2
198,6
23,3
55,8
229,5
24,3
23,8
Резиновая и из¬
12,1
50,7
23,8
22,7
86,6
26,2
25,0
делия из пластмасс Нефтеперера¬
22,0
38,7
56,9
76,5
130,4
58,7
57,8
батывающая и продукты из угля Стройматериа¬
37,2
22,4
166,4
88,9
61,5
144,5
155,1
лы, стекольная и фарфоро- фаянсовая Металлургия
88,1
131,4
67,0
209,2
267,6
78,2
72,4
Промышленное
104,8
125,3
83,6
455,6
524,3
86,9
85,2
и транспортное оборудование Электротехни¬
51,5
286,7
17,9
75,7
278,6
27,2
22,1
ческая Прочие
102,0
118,0
86,5
238,0
194,5
122,3
102,9
Всего
756,4
1502,0
50,4
1713,7
2475,9
69,2
59,0
292


за год. Приведенные выше паритеты реальной покупательной способности рубля и доллара были использованы для пересчета американской промышленной продукции в рубли, а советской - в доллары. Результаты приведены в табл. 104.
Согласно нашим расчетам, усредненное соотношение по валовой (товарной) продукции в обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г. составляло 59%. Это достаточно высокий уровень для бывшего СССР. При этом в двух из указанного перечня отраслей СССР значительно превосходил США: производство в кожевенно-обувной промышленности СССР более чем втрое превосходило американский уровень, а производство стройматериалов и фарфоро-фаянсовых изделий - более чем в 1,5 раза.
Практически на одном уровне с США по объему производства валовой продукции находилась в СССР такая отрасль, как текстильная; в производстве табачных изделий, швейной и металлургической промышленности, а также промышленного и транспортного оборудования СССР составлял не менее 2/з от уровня США; по таким отраслям, как целлюлозно-бумажная, химическая, резиновая и пластмассовая промышленность, электротехническая, отставание СССР от США было весьма значительным (в 4-10 раз).
Таблица 105
Отраслевая структура обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г. (в %, на базе товарной продукции)
Отрасль
В рублях
В долларах США
СССР
США
СССР
США
Производство напитков
1,5
1,7
1,0
1,9
Табачная промышленность
0,6
0,4
0,8
0,8
Пищевая
17,8
15,4
14,2
11,4
Текстильная
8,2
4,5
3,6
2,5
Швейная
4,4
3,6
2,8
2,6
Кожевенно-обувная
1,2
0,2
1,7
0,4
Лесная и деревообрабатывающая
4,1
3,9
3,9
4,3
Целлюлозно-бумажная
1,0
5,6
0,6
4,4
Химическая
6,1
13,2
3,3
9,3
Резиновая и изделия из пластмасс
1,6
3,4
1,3
3,5
Нефтеперерабатывающая и продукты
2,9
2,6
4,9
5,3
из угля
Стройматериалы, стекольная и фарфо¬
4,9
1,5
5,8
2,5
ро-фаянсовая
Металлургия
11,6
8,8
12,2
10,8
Промышленное и транспортное обору¬
13,9
8,3
25,6
21,1
дование /
Электротехническая
6,8
19,0
4,4
11.3
Прочие
13,4
7,9
13,9
7,9
Всего
100,0
100,0
100,0
100,0
293


Однако все эти соотношения завышены, поскольку базой для расчетов здесь служил показатель валовой продукции, включающий в себя не только многократный повторный счет, но и материалоемкость, которая в СССР в силу расточительного характера его нерыночной экономики была намного выше, чем в США. Более достоверными поэтому следует считать сравнения по добавленной стоимости, т.е. за вычетом из валовой (товарной) продукции материальных затрат.
Тем не менее важно рассмотреть отраслевую структуру обрабатывающей промышленности СССР по данным о валовой (товарной) продукции (табл. 105).
Самые большие доли в отраслевой структуре обрабатывающей промышленности обеих стран занимает, естественно, машиностроение, на которое приходится от 20 до 33% общего объема рассматриваемого производства в зависимости от выбора цен. Но доля промышленного и транспортного машиностроения в СССР заметно выше, чем в США, а доля электротехнической промышленности ниже. Доля пищевой промышленности, кожевенно-обувной и текстильной, производства стройматериалов в СССР также выше, чем в США. Но доля химической, целлюлозно-бумажной, резиновой и пластмассовой промышленности в СССР ниже, чем в США. В целом же отраслевая структура американской промышленности была более современной и прогрессивной, чем советская. В США доля современных и прогрессивных отраслей была выше, чем в СССР.
4. 	СОПОСТАВЛЕНИЕ ДОБАВЛЕННОЙ СТОИМОСТИ
Выше говорилось, что сравнения промышленной продукции СССР и США по добавленной стоимости должны дать более достоверные результаты, чем по валовой продукции. Для этого из валовой продукции надо исключить материальные затраты.
Данные о добавленной стоимости, произведенной в обрабатывающей промышленности США, брались из американского ценза за 1987 г. Сложнее обстояло дело с советской статистикой, где добавленной стоимости просто нет. Но есть общая сумма материальных затрат по отраслям, данные о которой нам были предоставлены Статкомитетом СНГ. Данные о материальных затратах и расчет материалоемкости (в % от валовой продукции) в СССР и США представлены в табл. 106.
Из табл. 106 видно, что материалоемкость промышленного производства в США существенно ниже, чем в СССР, что обусловлено более эффективным использованием сырья на базе рыночных стимулов, чего не было и не могло быть в СССР. Поэтому и доля добавленной стоимости в валовой продукции американской промышленности значительно больше, чем в СССР, а соотношение двух стран
294


Таблица 106
Материальные затраты и материалоемкость производства в обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г.
Отрасль
СССР
США
материальные затраты, млрд руб.
материалоемкость, %
материальные затраты, млрд долл.
материалоемкость, %
Производство напитков
8,7
78,7
24,9
52,5
Табачная промышлен-
4,2
89,3
6,5
31,3
ность
Пищевая
105,1
79,0
183,9
65,1
Текстильная
50,8
81,1
37,6
59,8
Швейная
23,6
71,3
32,0
49,8
Кожевенно-обувная
6,5
70,2
4,8
52,3
Лесная и деревообрабаты¬
16,6
54,0
58,6
54,6
вающая
Целлюлозно-бумажная
4,5
57,1
58,6
53,9
Химическая
30,9
67,0
109,2
47,6
Резиновая и изделия из
8,2
67,7
42,5
49,1
пластмасс
Нефтеперерабатывающая
18,4
83,4
112,8
86,5
и продукты из угля
Стройматериалы, сте¬
20,7
55,5
28,1
45,8
кольная и фарфоро-фаян¬
совая
Металлургия
59,1
67,1
147,4
55,1
Промышленное и транс¬
60,5
57,7
290,0
55,3
портное оборудование
Электротехническая
28,3
55,0
266,7
95,7
Прочие
65,2
63,9
88,2
45,3
Всего
511,3
67,6
1319,8
53,3
по добавленной стоимости в этих условиях, естественно, для СССР хуже, чем по валовой продукции. Последнее подтверждается расчетом, приведенным в табл. 107.
Данные табл. 107 резко отличаются от данных табл. 104. Итоговое соотношение по продукции всей обрабатывающей промышленности СССР и США здесь уже составляет не 59%, а лишь 42%. И это ближе к реальности, чем в первом случае.
Но и Цо добавленной стоимости фиксируется превосходство СССР над США в производстве продукции кожевенно-обувной промышленности (200%) и промышленности стройматериалов (127%). По продукции нефтеперерабатывающей промышленности и
295


Таблица 107
Сопоставление добавленной стоимости
в обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г.
Отрасль
В ценах СССР
В ценах США
Сред- няя геометрическая
СССР, млрд руб.
США, млрд руб.
СССР к США, %
СССР, млрд долл.
США, млрд долл.
СССР к США, %
Производство
напитков
2,4
12,5
18,9
3,7
22,6
16,5
17,7
Табачная промышленность
0,5
4,3
11,7
1,5
14,3
10,8
11,2
Пищевая
27,9
81,3
34,3
51,0
99,0
51,5
42,0
Текстильная
11,8
27,5
43,0
11,8
25,7
46,0
44,5
Швейная
9,5
27,0
35,2
13,5
32,5
41,4
38,2
Кожевенно- обувная
2,8
1,4
203,6
8,6
4,4
196,6
200,0
Лесная и деревообрабатывающая
14,2
26,4
53,6
30,8
49,0
62,9
58,1
Целлюлозно- бумажная
3,4
39,4
8,5
4,6
50,5
9,1
8,8
Химическая
15,3
104,5
14,6
18,4
120,8
15,2
14,9
Резиновая и изделия из пластмасс
3,9
26,0
15,0
7,3
44,4
16,5
15,7
Нефтеперерабатывающая и продукты из угля
3,7
5,5
66,5
12,7
18,5
68,5
67,5
Стройматериалы, стекольная и фарфоро- фаянсовая
16,6
12,2
136,3
39,5
33,4
118,4
127,0
Металлургия
29,0
59,4
48,7
68,8
121,1
56,8
52,6
Промышленное и транспортное оборудование
44,3
56,6
78,3
192,8
237,0
81,3
79,8
Электротехническая
23,2
130,1
17,8
34,1
166,8
20,4
19,1
Прочие
36,9
76,4
48,3
85,9
125,9
68,3
57,4
Всего
245,1
690,5
35,5
585,1
1165,7
50,2
42,0
296


Таблица 108
Отраслевая структура обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г. (в % на базе добавленной стоимости)
Отрасль
В руб.
В долл.
СССР
США
СССР
США
Производство напитков
1,0
1,8
0,6
1,9
Табачная промышленность
0,2
0,6
0,3
1,2
Пищевая
11,4
11,8
8,7
8,5
Текстильная
4,8
4,0
2,0
2,2
Швейная
3,9
3,9
2,3
2,8
Кожевенно-обувная
1,1
0,2
1,5
0,4
Лесная и деревообрабатывающая
5,8
3,8
5,3
4,2
Целлюлозно-бумажная
1,4
5,7
0,8
4,3
Химическая
6,2
15,2
3,1
10,4
Резиновая и изделия из пластмасс
1,6
3,8
1,3
3,8
Нефтеперерабатывающая
1,5
0,8
2,2
1,6
Стройматериалы, стекольная и фарфо¬
6,8
1,8
6,7
2,9
ро-фаянсовая
Металлургия
11,8
8,8
11,8
10,4
Промышленное и транспортное обору¬
18,1
8,2
32,9
20,3
дование
Электротехническая
9,5
18,8
5,8
14,3
Прочие
15,0
11,2
14,7
10,8
Всего
100,0
100,0
100,0
100,0
промышленного и транспортного машиностроения СССР превышал 2/3 американского уровня, по продукции лесной и деревообрабатывающей промышленности - свыше 50% уровня США. Однако Советский Союз серьезно отставал от США в производстве напитков, табачных изделий, по продукции пищевой и химической промышленности, электротехнике и особенно по продукции целлюлозно- бумажной промышленности. Теперь сравним отраслевую структуру обрабатывающей промышленности СССР и США по добавленной стоимости (табл. 108).
Как и в табл. 105, самый большой удельный вес в табл. 108 занимают машиностроительные отрасли. Доля промышленного и транспортного машиностроения, производства стройматериалов, стекольных и фХрфоро-фаянсовых изделий в СССР была выше, чем в США, а доля электротехнической промышленности ниже. Доли пищевой и швейной промышленности практически одинаковы в обеих странах. Однако доли отраслей по производству напитков, табачных изделий, химической промышленности в СССР были заметно ниже,
297


чем в США. Главные различия в отраслевой структуре по валовой продукции и добавленной стоимости связаны с различиями в материалоемкости промышленного производства в обеих странах.
5. 	СОПОСТАВЛЕНИЕ ЧИСЛЕННОСТИ ЗАНЯТЫХ
Советские и американские данные о занятости в обрабатывающей промышленности можно считать более или менее сопоставимыми между собой. По СССР мы взяли данные о промышленнопроизводственном персонале, по США - обычные цензовые данные о занятости, но к ним добавили численность административного персонала из другой таблицы ценза. В результате получены следующие сопоставимые данные (табл. 109).
Если уж и говорить о превосходстве бывшего СССР над США, то оно прежде всего относится к затратам производственных ресурсов. Численность рабочей силы в обрабатывающей промышленности СССР и США - яркий тому пример.
Таблица 109
Численность занятых в обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г.
Отрасль
СССР, тыс. человек
США, тыс. человек
СССРв%к США
Производство напитков
311,8
172,9
180,3
Табачная промышленность
38,7
63,5
60,9
Пищевая
2910,3
1384,2
210,2
Текстильная
1997,2
698,2
286,1
Швейная
2336,2
1113,8
209,8
Кожевенно-обувная
618,9
135,7
456,1
Лесная и деревообрабатывающая
2564,9
1235,1
207,7
Целлюлозно-бумажная
290,2
654,8
44,3
Химическая
1375,2
1028,4
133,7
Резиновая и изделия из пластмасс
477,4
863,3
55,3
Нефтеперерабатывающая и продукты из
170,1
153,6
110,7
угля
Стройматериалы, стекольная и фарфо¬
2741,4
554,2
494,7
ро-фаянсовая
Металлургия
2752,3
2228,9
123,5
Промышленное и транспортное оборудо¬
5364,9
3752,1
143,6
вание
Электротехническая
3763,8
2732,1
137,8
Прочие
5292,8
2195,5
241,1
Всего
33006,0
18950,6
174,2
298


Данные табл. 109 свидетельствуют о том, что СССР превосходил США по численности занятых в обрабатывающей промышленности более чем в 1,7 раза. Особенно велико было это “превосходство” в производстве стройматериалов, стекольных и фарфоро-фаянсовых изделий (почти в 5 раз) и в кожевенно-обувной промышленности (в 4,6 раза). В табачной и особенно в целлюлозно-бумажной промышленности СССР все же отставал от США и по численности занятых.
6. 	СОПОСТАВЛЕНИЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ ТРУДА
После проведенных сопоставлений продукции и численности занятых можно перейти к сопоставлениям производительности труда в обрабатывающей промышленности СССР и США. Эти сопоставления выполнены в двух вариантах: на базе валовой продукции и добавленной стоимости (табл. 110 и 111).
Среднее соотношение производительности труда в обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г., рассчитанное по валовой продукции, было равно 34%; то же соотношение, исчисленное по добавленной стоимости, оказалось намного меньше: 24%. Конечно, эта цифра ближе к действительности, поскольку не подвержена искусственному преувеличению за счет высокой материалоемкости производства в СССР, не имеющей никакого отношения к производительности труда.
По каждой отрасли соотношения производительности труда, рассчитанные по добавленной стоимости, были ниже соотношений, определенных по валовой продукции. Наиболее благоприятные для СССР соотношения на базе валовой продукции относятся к промышленному и транспортному машиностроению, производству стройматериалов, нефтеперерабатывающей и кожевенно-обувной промышленности (свыше 50%), наиболее неблагоприятные - к химической и электротехнической промышленности, производству напитков (менее 20%). Остальные отрасли образуют среднюю, или промежуточную, группу.
Соотношения уровней производительности труда, полученные на основе расчетов на базе добавленной стоимости, ближе к реальности. Здесь наиболее благоприятные для СССР соотношения относятся к нефтепереработке, промышленному и транспортному машиностроению (более 50%), металлургии и кожевенно-обувной промышленности (около 45%). Самые неблагоприятные соотношения (менее 20%) - в производстве напитков, табачной, пищевой, целлюлозно-бумажной, химической и электротехнической промышленности.
Полученные по этим расчетам данные достаточно хорошо корреспондируются с оценками соотношения ВНП СССР и США за 1987 г. и, надо полагать, вполне реалистичны.
299


Таблица 110
Сопоставление производительности труда в обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г. (по товарной продукции)
Отрасль
В руб. (тыс.)
В долл, (тыс.)
Сред- няя геометрическая,
%
СССР
США
СССР к США,
%
СССР
США
СССР к США,
%
Производство
напитков
35,5
151,6
23,4
56,0
273,7
20,5
21,9
Табачная промышленность
122,1
98,7
123,7
372,2
326,9
113,9
118,7
Пищевая
45,7
167,5
27,3
83,6
204,0
41,0
33,4
Текстильная
31,4
96,3
32,6
31,3
89,9
34,8
33,6
Швейная
14,2
47,9
29,6
20,1
57,7
34,8
32,2
Кожевеннообувная
15,0
20,7
72,2
46,7
66,9
69,7
70,9
Лесная и деревообрабатывающая
12,0
46,9
25,6
26,1
86,8
30,1
27,7
Целлюлозно- бумажная
26,9
129,2
20,8
36,9
166,4
22,1
21,5
Химическая
33,6
193,1
17,4
40,6
223,2
18,2
17,8
Резиновая и изделия из пластмасс
25,3
58,7
43,1
47,5
100,3
47,3
45,2
Нефтеперерабатывающая и продукты из угля
129,6
252,2
51,4
450,0
849,0
53,0
52,2
Стройматериалы, стекольная и фарфоро- фаянсовая
13,6
40,4
33,6
32,4
110,9
29,2
31,3
Металлургия
32,0
59,0
54,3
76,0
120,1
63,3
58,6
Промышленное и транспортное оборудование
19,5
33,5
58,2
84,9
140,4
60,5
59,3
Электротехническая
13,7
104,9
13,0
20,1
102,0
19,7
16,0
Прочие
19,3
53,7
35,9
45,0
88,6
50,7
42,7
Всего
22,9
79,3
29,0
51,9
130,7
40,0
34,1
300


Таблица 111
Сопоставление производительности труда в обрабатывающей промышленности СССР и США в 1987 г. (по добавленной стоимости)
Отрасль
В руб. (тыс.)
В долл, (тыс.)
Сред- няя геометрическая,
%
СССР
США
СССР к США,
%
СССР
США
СССР к США,
%
Производство напитков
7,6
72,4
10,5
11,9
130,6
9,1
9,8
Табачная промышленность
13,1
67,8
19,3
39,9
224,6
17,7
18,5
Пищевая
9,6
58,7
16,3
17,5
71,5
24,5
20,0
Текстильная
5,9
39,4
15,0
5,9
36,8
16,1
15,5
Швейная
4,1
24,2
16,8
5,8
29,2
19,7
18,2
Кожевенно- обувная
4,5
10,0
44,6
13,9
32,3
43,1
43,9
Лесная и деревообрабатывающая
5,5
21,4
25,8
12,0
39,7
30,3
28,0
Целлюлозно- бумажная
11,5
60,1
19,2
15,8
77,1
20,5
19,8
Химическая
11,1
101,6
10,9
13,4
117,4
11,4
11,1
Резиновая и изделия из пластмасс
8,2
30,1
27,1
15,3
51,5
29,8
28,4
Нефтеперерабатывающая И продукты из угля
21,5
35,8
60,0
74,6
120,6
61,9
60,9
Стройматериалы, стекольная и фарфоро- фаянсовая
6,0
21,9
27,6
14,4
60,2
23,9
25,7
Металлургия
10,5
26,7
39,4
25,0
54,3
46,0
42,6
Промышленное и транспортное оборудование
8,3
15,1
55,0
35,9
63,2
57,0
56,0
Электротехни¬
ческая
6,2
47,6
13,0
9,1
61,0
14,8
14,0
Прочие /
7,0
34,8
20,0
16,2
57,3
28,3
24,0
Всего
7,4
36,4
20,4
17,5
61,5
28,5
24,1


ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Советская экономика являлась величайшим парадоксом XX в. С одной стороны, на протяжении ряда десятилетий, несмотря на фальсификацию официальных данных, она демонстрировала высокие темпы роста и крупные масштабы производственной деятельности и объемов выпускаемой продукции, заняв по этим показателям второе место в мире. По ряду позиций Советский Союз даже превосходил США. Пожалуй, наивысший его успех состоял в достижении паритета с США по военной мощи. Последнее тоже по-своему весьма символично: провозглашая основной своей целью народное благосостояние, на деле советский режим главных успехов добивался, как оказалось, совсем в иной области. С другой стороны, все эти видимые успехи были добыты огромной ценой, когда на чашу весов иллюзии создания самого передового общества в мире или лозунга “догнать и перегнать” бросались в концентрированном виде гигантские трудовые, финансовые и материальные ресурсы без оценки их экономической эффективности, а лишь по принципу “высшей рентабельности”, т.е. по политической или идеологической мотивациям.
Возможно, нечто подобное имело место в древности человечества, в странах Востока в условиях их особой азиатской цивилизации и тоталитарного закрепощения единовластным диктатором. Но в XX столетии бледным аналогом этому могла служить только фашистская Германия, да и то на сравнительно небольшом временном отрезке и без подчинения всей экономики одному правителю или государству, без уничтожения частной собственности.
Коммунистический эксперимент в нашей стране осуществлялся намного дольше. В его котле оказались не менее трех поколений советских людей. В большинстве своем они гордились результатом своих деяний, величием и мощью страны. Но была выбрана неверная, абсолютно неэффективная и бесперспективная модель экономики. Я не могу сказать, изобрел ли ее Сталин, или она возникла в его голове как синтез из всех прочитанных им марксистских работ и практического опыта “военного коммунизма” при Ленине. Скорее всего, последнее. Но глубоко убежден, что такая модель рано или поздно должна была завершиться естественной смертью на базе тех пороков и противоречий, которые она ежечасно порождала после того, как стала всеохватывающей, и которые текли словно из рога 302


изобилия. Прав покойный академик В. Тихонов, который писал, что в СССР была создана “самая нелепая из всех, какие только могут быть, хозяйственная система”1.
Результатом имманентных нерыночной модели пороков были производство ради производства, уродливая структура экономики, почти всеобщая неконкурентоспособность, ресурсопожирание, отсутствие самопроизвольной трудовой мотивации, мотивации к научно-техническому прогрессу, замедление темпов роста, нарастание социального недовольства в обществе. По сути в советской экономике отсутствовал экономический механизм, был лишь механизм внеэкономического принуждения - планирования и командования “сверху”. По существу это была не экономика, а антиэкономика, не хозяйство, а антихозяйство. Надеюсь, что все это мне удалось не только раскрыть, но и доказать в этой книге.
Командно-распределительная модель советской экономики была вполне адекватна существовавшему политическому режиму - режиму абсолютной власти одного человека, одной идеи, одной партии, одного плана. Падение темпов роста производства и агония такой экономической системы стали в свою очередь главным фактором расшатывания и последующего развала тоталитарной политической системы.
Все развитие советской экономики - это процесс последовательного и планомерного уничтожения самих основ российского общества, его экономической базы путем ликвидации частной собственности, рынка и предпринимательства, насильственной социализации. Экономика СССР была вычленена из мировой экономики, оказалась в изоляции от внешнего мира. Появление так называемой мировой социалистической системы после войны лишь расширило поле изоляции.
Социализм привел к тоталитарному огосударствлению экономики СССР, сделав государство единственным работодателем, который не оставил трудящимся шансов на свободный выбор работы, на возможность “торговаться” за цену своей рабочей силы. Более того, по команде “сверху” рабочая сила была объявлена нетоваром, да и по сути не могла быть им. Все доходы населения заранее определялись как “пайки”. Приоритетное значение имели тяжелая промышленность и ВПК.
Командно-административная сталинская модель советской экономики объективно порождала экстенсивный тип развития, ресур- сопоглощение и технологическую отсталость, незаинтересованность в качественном труде и НТП.
Коммунистическая пропаганда создавала образ советской экономики как экономики процветающей, успешно догоняющей Запад, имеющей преимущества перед ним чуть ли не во всех отношениях. 1 Сов. культура. 1989. 28 янв.
303


Однако это была экономика ограбленной и полунищей страны, обманутого и истерзанного народа.
“Реальный социализм”, построенный в нашей страце, есть исторический поворот назад. Производитель не был заинтересован ни в НТП, ни в удовлетворении потребностей людей, его инициатива сковывалась планом, бюрократией. Потребитель не мог удовлетворять свои потребности, стоял в очередях, мыкался в поисках хотя бы полунужного товара. Поразительно был скуден ассортимент производимой продукции и очень низко качество готовых изделий. Огромный ресурсный потенциал страны использовался крайне расточительно. Это продолжалось несколько десятилетий, “преимущества” нерыночной экономики искусственно вдалбливались в головы людей. Но с течением времени советская экономика подверглась эрозии и в конце концов рухнула. Сама жизнь, сама история потребовали ее перехода на рыночные рельсы из-за расточительности и неэффективности.
Сопротивление нерыночной экономике постепенно нарастало. Это проявлялось не только в попытках ее реформирования, но и в анализе ряда частных ее негативных проявлений. Характерны выводы известного советского публициста А. Аграновского: «Организм должен работать сам по себе, а не так, чтобы проглотил кусок и ждал сигнала пищевода: “Проталкивай!” Потом команду сверху: “Начать подачу желудочного сока!” И звонок снизу: “Желчь не завезли!”»2.
Практически два главных фактора разрушили экономику бывшего Советского Союза: отсутствие в ней товарно-денежных отношений с их механизмом конкуренции и внутренне инициируемого, т.е. органического, научно-технического прогресса. К этим факторам добавились антигуманная партийная экономическая политика, всячески подстегивавшая не удовлетворение народных потребностей, реального спроса, а развитие тяжелой промышленности и ВПК.
Внутренние объективные потребности в свободной экономической активности, в труде на собственное благо, в научно-техническом прогрессе, наконец, наталкивались в СССР на стену жесткого командного управления и централизованного планирования. И в конце концов они взорвали эту стену.
Жаль, конечно, что с развалом советской экономики распался и прекратил свое существование Советский Союз. Но внутренние рыночные силы, трудовые и инновационные мотивы вырвались на свободу в новой России. Их нельзя позволить загнать обратно в тоталитарные сети. Силы реванша не должны победить, как бы внушительны они ни были. Многие наши россияне, особенно из старших поколений, еще не до конца понимают по-настоящему, от чего мы ушли. История же, однако, сделала правильный выбор.
2 Аграновский А. Столкновение. М.: Госполитиздат, 1966. С. 37.
304


И после неизбежного в ходе системной трансформации усиления падения производства (напомню, что постепенное его падение в СССР началось с конца 70-х годов) нынешние позиции России по душевому производству и производительности труда в сравнении с США пришли практически к тому же уровню, который сложился до революции, до Первой мировой войны, т.е. в 1913 г.
Следовательно, большевистская революция ничего не дала в итоге ни стране, ни народу. Более того, она завела нас в исторический и экономический тупик, из которого мы еще долго будем выбираться. Но выбраться должны обязательно без поворотов назад.
Советская статистика, начиная с 1928 г., сознательно фальсифицировала динамику основных экономических показателей СССР и соотношение уровней экономического развития СССР и главных капиталистических стран. Известный советский экономист С. Хейн- ман в своих воспоминаниях о прошлом пишет: “Сталин хотел, чтобы статистика была его верной служанкой и показывала всегда не только то, что есть в действительности, а и то, как неуклонно претворяются в жизнь его великие идеи. Сталин хотел распространить и распространил свою власть и на зеркало, в котором отражалась его деятельность. Он исходил из того, что если факты и цифры не отражают успехов его идеи, то тем хуже для них. Поэтому статистику и статистическую службу он крепко держал в своих объятиях”3.
Тотальная фальсификация и засекречивание многих статистических данных и материалов продолжались и после смерти Сталина, хотя масштабы того и другого сократились.
ЦСУ СССР просмотрело факт превышения Японией советского объема ВНП где-то к началу 80-х годов. Оно всегда занижало объемы ВНП и национального дохода Китая. И когда стало ясно, что обе страны вырвались вперед СССР, многим из советских специалистов это было просто непонятно. Но ЦСУ вместо того чтобы во всем этом в годы горбачевской перестройки по-новому и серьезно разобраться, прекратило публиковать свои традиционные международные сопоставления.
Как и на Западе (особенно в США), в бывшем СССР большая работа велась в области изучения реального соотношения объемов производства в СССР и США. Наиболее важной из них стало специальное исследование, проведенное в ИМЭМО АН СССР, результаты которого изложены в этой книге. Однако в связи с тем, что наши альтернативные результаты оказались достаточно близки к расчетам ЦРУ США, они в свое время, естественно, не могли быть опубликованы.
В последнее десятилетие существования Советского Союза появились альтернативные расчеты темпов роста советской экономики, главными из которых были оценки Г. Ханина. Они получили
3 ЭКО. 1991. №2. С. 192.
305


серьезный отклик на Западе - как положительный, так и отрицательный. Мое собственное изучение их показало, что еще не поставлена точка в определении реальных темпов роста основных макроэкономических показателей бывшего СССР. /
Убежден в том, что эта работа должна быть продолжена и с участием Госкомстата необходимо пересчитать все прежние динамические ряды сводных экономических показателей СССР. Только тогда можно будет сказать, что мы знаем все или почти все об экономике нашей страны в период ее коммунистических заблуждений.
Непреложный факт заключается в том, что новой России досталось тяжелое наследство от Советского Союза, его экономики. Это и тупиковая экономическая модель, ведущая к неконкурентоспособное™ и неэффективности производства. Это и развал в экономике, начавшийся в условиях “реального социализма”, и многое другое. И сегодня, уже встав на рельсы перехода к рыночной экономике, раскрепощения производителя от обязательных плановых заданий при отсутствии одной направляющей и все предопределяющей партии и идеологии, мы ощущаем последствия всего созданного нами ранее.
Мы не покупаем отечественные телевизоры и видеомагнитофоны, персональные компьютеры и радиоприемники. Магазины завалены зарубежной продукцией. И не потому, что кто-то хочет задушить отечественное производство, а потому, что импортные изделия и лучше и дешевле на единицу своей полезности.
Когда же российский производитель готовых изделий встанет на ноги и на равных будет конкурировать на внутреннем и мировом рынках с иностранным? Всегда в СССР говорили о могучести советского машиностроения. Всегда именно сюда вкладывались основные ресурсы. А на деле сегодня мы можем опираться лишь на ВПК, энергомашиностроение, но, к сожалению, не на электронику, не на приборостроение или производство средств автоматизации для нормальных человеческих нужд. Отечественное производство легковых автомобилей поддерживается лишь за счет высоких импортных пошлин.
Советская экономика не была приспособлена к высоким требованиям рынка. Но Россия должна создать нормальную конкурентоспособную рыночную экономику и занять свое достойное место в мировой экономике.
Построенная в СССР экономика - это одновременно и огромная историческая ошибка, и чудовищный порок. То, что это ошибка, я старался доказать на протяжении всей книги. То, что это порок - особый разговор, который должен быть продолжен и охватить многие другие аспекты, включая гражданские, правовые, моральные и прочие, но они выходят за рамки моей темы.
В принципе, экономика и общество, основанные не на экономических критериях, а на внеэкономическом принуждении, не на лич306


ном интересе, а на командах “сверху”, не могут быть благостными и непорочными. Система социализма потерпела глубокое историческое поражение. Его масштаб огромен, он охватил десятки стран мира. В основе этого поражения была ложная, тупиковая экономическая модель, которая логически и привела созданную на ее базе систему, а также все общество и ряд стран к развалу (бывшие СССР, ЧССР, СФРЮ, ГДР).
“Реальный социализм” не смог обеспечить ни более высокую производительность труда, ни более высокий уровень жизни по сравнению с капитализмом, и все старания добиться этого каждый раз обрекались на провал. Сколько ни тратилось ресурсов огромной и богатейшей страны мира на достижение этих и иных целей, все как бы уходило в песок. Лишь ВПК, сфера милитаризации экономики оказались на уровне не ниже западного, что и породило дополнительный страх в мире.
В целом за годы правления большевиков была заплачена чудовищная цена в процессе создания коммунистического общества и тоталитарного режима. Это была цена ухода с поля цивилизованного развития на рельсах рыночной экономики. А теперь пришло время обретения истины и верного пути.
Конечно, созданные в нашей стране за годы “реального социализма” иррациональная экономика и общественная система всегда вызывали сопротивление, оппозицию. Но в условиях тоталитарного политического режима ее деятельность не могла затронуть большинства ученых, которые предпочли путь компромисса. Настала пора выплаты ими своего долга.
Нам еще много и долго придется бороться с коммунистическим прошлым. Но для этого надо переосмыслить и правильно понять свое прошлое, ибо страна, не знающая правды о себе, о своем прошлом, не может иметь будущего.


ОГЛАВЛЕНИЕ
ОТ АВТОРА 3
ВВЕДЕНИЕ 5
Глава 1
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ РАЗВИТИЯ
СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИКИ 12
Глава 2
БАЛАНС НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА СССР 67
Глава 3
О ПРИЧИНАХ ЗАВЫШЕНИЯ ТЕМПОВ РОСТА ЭКОНОМИ¬
КИ СССР 86
Глава 4
АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ОЦЕНКИ СОВЕТСКОГО ЭКОНОМИЧЕ¬
СКОГО РОСТА 109
Глава 5
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ
ПРОГРЕСС В СССР 166
Глава 6
МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ СССР И США 222
Глава 7
СОПОСТАВЛЕНИЯ, ПРОВЕДЕННЫЕ В ИМЭМО АН СССР
В КОНЦЕ 60-х-НАЧАЛЕ 70-х ГОДОВ 261
Глава 8
СОПОСТАВЛЕНИЯ, ПРОВЕДЕННЫЕ В ИНСТИТУТЕ ЕВРОПЫ
РАН В 90-х ГОДАХ 288
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 302


Научное издание
Кудров Валентин Михайлович
СОВЕТСКАЯ ЭКОНОМИКА В РЕТРОСПЕКТИВЕ
ОПЫТ ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ
Утверждено к печати Ученым Советом Института Европы РАН
Зав. редакцией Г.И. Чертова Редактор А.М. Радченко Художественный редактор Т.В. Болотина Технический редактор Т.В, Жмелькова Корректоры ЗД. Алексеева, А.Б. Васильев


Подписано к печати 02.10.2003. Формат 60 х 90 1/16 Гарнитура Таймс. Печать офсетная Усл.печл. 19Л- Усл.кр.-отт. 19,5. Уч.-издл. 22,0 Тираж 1000 экз. Тип. зак. 8479 Заказное
Издательство “Наука”
117997 Москва, Профсоюзная ул., 90
E-mail: secrct@naukaran.ru Internet: www.naukaran.ru
ППП “Типография “Наука” 121099, Москва, Шубинский пер., 6


АДРЕСА КНИГОТОРГОВЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ ТОРГОВОЙ ФИРМЫ “АКАДЕМКНИГА” РАН
Магазины “Книга-почтой”
121099 Москва, Шубинский пер., 6; 241-02-52
197345 Санкт-Петербург, ул. Петрозаводская, 7Б; (код 812) 235-40-64
Магазины “Академкнига” с указанием “Книга-почтой”
690088 Владивосток, Океанский пр-т, 140 (“Книга-почтой”); (код 4232) 45-27-91 antoli@mail.ru
620151 Екатеринбург, ул. Мамина-Сибиряка, 137 (“Книга-почтой”); (код 3432) 50-10-03 KNIGA@SKY.ru
664033 Иркутск, ул. Лермонтова, 298 (“Книга-почтой”); (код 3952) 42-96-20 660049 Красноярск, ул. Сурикова, 45; (код 3912) 27-03-90
AKADEMKNIGA@KRASMAIL.RU
220012 Минск, проспект Ф. Скор ины, 72; (код 10375-17) 232-00-52, 232-46-52 117312 Москва, ул. Вавилова, 55/7; 124-55-00 akadkniga@voxnet.ru http://akadkniga.nm.ru
117192 Москва, Мичуринский пр-т, 12; 932-74-79
103054 Москва, Цветной бульвар, 21, строение 2; 921-55-96
113105 Москва, Варшавское ш., 9, Книж. ярмарка на Тульской (5 эт.); 737-03-33, 737-03-77 (доб. 50-10)
630901 Новосибирск, Красный пр-т, 51; (код 3832) 21-15-60 akademkniga@mail.ru 630090 Новосибирск, Морской пр-т, 22 (“Книга-почтой”);
(код 3832) 30-09-22 akdmn2@mail.nsk.ru
142290 Пущино Московской обл., МКР “В”, 1 (“Книга-почтой”);
(код 277) 3-38-80
443022 Самара, проспект Ленина, 2 (“Книга-почтой”); (код 8462) 37-10-60
191104 Санкт-Петербург, Литейный пр-т, 57 (код 812) 272-36-65 ak@akbook.ru 199164 Санкт-Петербург, Таможенный пер., 2 (код 812) 328-32-11
194064 Санкт-Петербург, Тихорецкий пр-т; 4 (код 812) 247-70-39
199034 Санкт-Петербург, Васильевский остров, 9-я линия, 16;
(код 812) 323-34-62
634050 Томск, Набережная р. У шайки, 18; (код 3822) 51-60-36 akademkniga@ mail.tomsknet.ru
450059 Уфа, ул. Р. Зорге, 10 (“Книга-почтой”); (код 3472) 24-47-74
450025 Уфа, ул. Коммунистическая, 49; (код 3472) 22-91-85


По вопросам приобретения книг государственные организации просим обращаться также в Издательство по адресу: 117997 Москва, ул. Профсоюзная, 90 тел. факс (095) 334-98-59 E-mail: initsiat @ naukaran.ru Internet: www.naukaran.ru
9