Внешне-политические доктрины США - Мельников Ю.М.

Часть первая. ИЗМЕНЕНИЯ МИРОВОГО СООТНОШЕНИЯ СИЛ И КРИЗИС ПОСЛЕВОЕННЫХ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ДОКТРИН США
Внешнеполитические споры внутри Вашингтона
Глава II. Кризис глобальной политики США
Обострение обстановки на Дальнем Востоке осенью 1958 г.
Ухудшение отношений между США и Западной Европой. Усиление международной напряженности
Глава III. Бесславный конец внешней политики правительства Эйзенхауэра
Обмены визитами между государственными руководителями СССР и США в 1959 г.
«Личная дипломатия» президента Эйзенхауэра
«Цепная реакция» внешнеполитических поражений правительства Эйзенхауэра в 1960 г. Запоздалые попытки маневрирования
Банкротство внешней политики и доктрин правительства республиканцев
Часть вторая. ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА «НОВЫХ РУБЕЖЕЙ»
Предвыборная дуэль Кенеди — Никсона. Победа Джона Ф. Кенеди
Глава V. Формирование внешней политики президента Дж. Кеннеди
Глава VI. Доктрина «гибкого реагирования»
Глава VII. «Новые рубежи» и «третий мир»
Новая концепция иностранной помощи. Идейно-пропагандистское наступление на «третий мир»
Правительство Дж. Кеннеди и действия ООН в Африке
Усиление американского вмешательства во Вьетнаме
«Союз ради прогресса» и его оборотная сторона — интервенция против Кубы
Курс на обострение международной обстановки
Контрмеры СССР и других социалистических стран
Глава IX. «Великий проект» Атлантического сообщества Джона Ф. Кеннеди
Военная подоснова Атлантического сообщества
План де Голля против «великого проекта» Дж. Кеннеди
Глава X. Доктрина «разнообразия» и «дифференцированная» политика правительства Дж. Кеннеди по отношению к социалистическим странам
«Дифференцированный подход» правительства Дж. Кеннеди к социалистическим странам
Часть третья. РАЗРАБОТКА НОВОГО ПОДХОДА ПРАВИТЕЛЬСТВА Д. КЕННЕДИ К ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ США В 1963 г.
Глава XII. Поворот во внешней политике «Новых рубежей»
Московский договор о запрещении ядерных испытаний
Курс на общую разрядку международной напряженности
Двойная политика «конфликта и сотрудничества» между США и СССР
Контрнаступление реакционно-агрессивных сил на политику президента Дж. Кеннеди осенью 1963 г.
Автор: Мельников Ю.М.
Теги: политика история сша внешняя политика сша
Год: 1970
Похожие
Сила и бессилие. Внешняя политика Вашингтона 1945-1982
От Потсдама к Гуаму. Очерки американской дипломатии
США: внешнеполитический механизм. Организация, функции, управление
США. Внешнеполитический механизм. Организация, функции, управление
Текст
                    АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ МИРОВОЙ экономики
11 МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Ю. М. МЕЛЬНИКОВ
Внешне
ПОЛИТИЧЕСКИЕ
ДОКТРИНЫ
США
Происхождение и сущность
программы «Новых рубежей» президента Д. Кеннеди
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Москва 1970

Работа Ю. М. Мельникова «Внешнеполитические доктрины. США» посвя¬
щена исследованию идейно-теоретических основ и процессу формирования со¬
временной американской политики, а также тесно связанной с ней военной
стратегии и пропаганды. Основное внимание автора при этом концентрируется
на внешнеполитической программе «Новых рубежей» президента Д. Ф. Кен¬
неди.
В работе раскрывается роль основных внешнеполитических доктрин США
в разработке, идеологическом обосновании и проведении американской поли¬
тики, в стимулировании глобальной экспансии американского империализма и
милитаризма, в возникновении международных кризисов. Автор показывает,
как все углубляющийся разрыв между многими официальными доктринами
США и реальностью привел к росту трудностей и провалов американской по¬
литики, особенно со второй половины 50-х годов, к попыткам пересмотра этих
доктрин и политики, наиболее заметно проявившимся с приходом к власти
правительства Д. Ф. Кеннеди.
Книга Ю. М. Мельникова «Внешнеполитические доктрины США» помога¬
ет более широкому и глубокому пониманию планов и действий господствующих
кругов США на мировой арене, их взглядов на международные отношения,
на существующее в мире соотношение сил, борьбы внутри этих кругов отно¬
сительно целей, возможностей и методов внешней политики США. Она рассчи¬
тана как на специалистов-международников, так и на широкие круги читате¬
лей, интересующихся проблемами современной американской и мировой по¬
литики.
1-11-5
t69(n)-146

ВВЕДЕНИЕ
Внешнеполитические доктрины играют большую роль
в деятельности любого государства на международной
арене. Особенно важное место в силу целого ряда при¬
чин они заняли в дипломатическом арсенале крупнейшей
империалистической державы — Соединенных Штатов
Америки.
В точном значении данного термина внешнеполити¬
ческая доктрина — это система представлений, решений
и лозунгов, принятая в качестве официального руковод¬
ства к действию того или иного государства на мировой
арене, это неразрывно связанная с практикой теория
международных отношений, и внешней политики данного
государства. Иногда подобная доктрина может быть
«интернационализирована», т. е> одобрена и другими
странами. Она может послужить- основой или стать
частью тех или иных норм международного прйва или
соглашений. Это происходит тогда,* когда устремления
государства, провозгласившего данную .доктрину, либо
в какой-то степени совпадают с соответствующими ин¬
тересами остальных стран, либо это государство обла¬
дает достаточной силой (как, например, США по отно¬
шению к другим капиталистическим странам), чтобы
навязать им свою политику. В таких случаях доктрина,
первоначально выдвинутая и возведенная тем или иным
односторонним актом в ранг официальной позиции дан¬
ного государства, в дальнейшем кладется в основу оп¬
5

ределенных международных, коллективных соглашений,
союзов, договоров, определяющих политику уже не¬
скольких, иногда многих государств.
В большинстве случаев, однако, в капиталистическом
мире внешнеполитические доктрины остаются, несмотря
даже на свою многостороннюю форму, по существу
прежде всего односторонними декларациями данной
державы относительно ее позиций, намерений и дей¬
ствий на мировой арене. При этом выдвижение тех или
иных доктрин, как правило, является своего рода при¬
вилегией так называемых великих держав (в послевоен¬
ные годы практически опять-таки в основном США),
т. е. обладающих достаточной мощью и влиянием, что¬
бы добиваться претворения этих доктрин в действи¬
тельность, защищать их от посягательств и возражений
со стороны своих противников; конкурентов или даже
союзников, навязывать их малым странам и т. д. Буду¬
чи не всегда обязательными для других стран, эти
доктрины являются тем не менее весьма обязывающими
установками для выдвинувшей их державы. Воплощение
этих доктрин в жизнь становится для нее не только
путем к осуществлению своих целей, защите своих ин¬
тересов, но и вопросом престижа, доказательства пра¬
воты своей точки зрения, преимуществ своего строя,
образа жизни, идеологии, стратегии, дипломатии и т. д.
Именно поэтому очень часто односторонние внешнепо¬
литические доктрины играют гораздо более важную роль
в проведении политики империалистических держав, чем
нормы международного права или даже их собствен¬
ные многосторонние договорные обязательства, к кото¬
рым они нередко относятся как к «простым клочкам
бумаги». Такой «приоритет» односторонней доктрины
над многими остальными, прежде всего межгосудар¬
ственными, декларациями и соглашениями в определении
внешней политики этих держав, в том числе и США,
отражает собой предпочтение, отдаваемое их националь¬
ным 1 интересам, целям и законам перед международ¬
ными. 1
1 Многие капиталистические державы, включая США, часто придер¬
живаются в проведении своей внешней политики так называемой
доктрины «национального интереса». Они пытаются таким обра¬
зом придать этой политике видимость «общенародной» и замаски-
6

Важнейшую роль в возникновении, разработке, фор¬
мулировании и выдвижении той или иной внешнеполи¬
тической доктрины играют такие объективные факторы,
как характер социально-экономического строя и клас¬
совая природа власти в данном государстве, интересы
и устремления его господствующих кругов, борьба
классов и соотношение сил внутри данного государства
и на международной арене, уровень его хозяйственного
развития и экономическая конъюнктура, его географи¬
ческое положение и военный потенциал. Но в то же
время не менее важное значение при этом имеют и
субъективные моменты, а именно то, какое отражение
реальная действительность получает в мировоззрении
господствующего класса страны и различных его фрак¬
ций, какие теории, исторические традиции и т. п. вли¬
яют на это мировоззрение, какой отпечаток накладыва¬
ет на него внутренняя политическая борьба и обществен¬
ное мнение, каковы классовая и индивидуальная психо¬
логия, личные качества того или иного руководителя
государства и т. д. «Исследовать движущие причины,
которые ясно или неясно, непосредственно или в идео¬
логической, может быть, даже в фантастической форме
отражаются в виде сознательных побуждений в головах
действующих масс и их вождей, так называемых вели¬
ких людей,— подчеркивал Ф. Энгельс,— это единствен¬
ный путь, ведущий к познанию законов, господствующих
в истории вообще и в ее отдельные периоды или в от¬
дельных странах. Все, что приводит людей в движение,
должно пройти через их голову...»2.
Таким образом во внешнеполитических доктринах
находит свое концентрированное выражение все богат¬
ство или, напротив, ограниченность идей и опыта в
области международных отношений господствующих
классов данной державы, их способность или, наоборот,
неспособность трезво оценивать окружающую обстанов¬
ку, происходящие в ней перемены, свои силы и возмож¬
ности. Эти доктрины являются плодом упорной борьбы
и тщательного отбора тех положений, которые наибс-
ровать ее классовый характер. На самом деле за вывеской «на¬
ционального интереса» скрываются устремления господствующих
империалистических кругов данных держав.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21, стр. 308.
7

лее полно представляют собой внешнеполитические
интересы, оценки и намерения данных классов, форму¬
лируют и обосновывают их стратегию и тактику в меж¬
дународных отношениях, защищают и пропагандируют
их основные цели на мировой арене.
В современную эпоху — эпоху сосуществования и
борьбы двух противоположных общественно-экономиче¬
ских систем, общего кризиса капитализма, возрастаю¬
щей роли народных масс в политике, научно-техниче¬
ской революции, в том числе и в военной области,
разрабатывая свои внешнеполитические доктрины, го¬
сподствующие классы любой капиталистической держа¬
вы больше, чем когда-либо раньше, должны думать не
только о собственных устремлениях на мировой арене,
но и о соответствии этих устремлений своим возмож¬
ностям и безопасности, о их глобальных последствиях,
о привлечении на их сторону максимально широких
кругов общественности.
Внешнеполитические доктрины все теснее становятся
связанными с военными. Руководители и идеологи дан¬
ной державы не только провозглашают в этих доктри¬
нах свои цели и интересы, но и стараются придать им
такую внешнюю видимость, которая позволила бы обе¬
спечить поддержку этих целей избирателями. В резуль¬
тате внешнеполитические доктрины все больше услож¬
няются, превращаются в обширные системы взаимосвя¬
занных программных положений и установок, подкреп¬
ляемых различными теориями и лозунгами, подчеркива¬
ющими или, наоборот, затемняющими сущность этих
доктрин. Как бы тщательно, однако, ни маскировали
правящие круги той или иной капиталистической держа¬
вы во внешнеполитических доктринах свои подлинные
устремления, тем не менее они должны в какой-то
мере раскрывать их, ибо иначе эти доктрины потеряли
бы свой важнейший смысл — служить руководством для
внешней политики данной державы.
Так как цели и устремления господствующих клас¬
сов империалистических держав не совпадают, а, на¬
оборот, расходятся с интересами народов и принципами
равноправных международных отношений, их внешнепо¬
литические доктрины отнюдь не служат делу прочного
и справедливого мира. Более того, эти доктрины спо¬
собны быть не только руководством и стимулом, но и
8

серьезным препятствием на пути проведения успешной
внешней политики самих этих держав. Они могут с са¬
мого начала содержать в себе элементы классовой
ограниченности, серьезных субъективных просчетов, пе¬
реоценки собственных сил, неадекватности отражения
реальной действительности и других ошибок руководи
телей и идеологов капиталистических держав. Они могут
оказывать пагубное воздействие на международную де¬
ятельность той или иной державы по мере изменения
окружающей обстановки, когда они перестают соответ¬
ствовать реальностям и возможностям нового времени,
превращаются в устаревшие догмы. Другая весьма серь¬
езная угроза не только интересам отдельных стран,
но и ,всего мира возникает тогда, когда пропаган¬
дистская внешность, в которую правящие круги обла¬
чают свои внешнеполитические установки, чтобы сделать
их «приемлемыми» для общественности, берет верх над
реальным подходом к действительности, когда авторы
и апологеты какой-либо доктрины сами становятся
жертвой собственных же мифов и фальсификаций. Осо¬
бенно опасными являются их попытки в некоторых
случаях вызвать те или иные международные кризисы,
которые якобы подтверждают или оправдывают их ос¬
новополагающие внешнеполитические доктрины, попыт¬
ки осуществлять так называемую пропаганду действием.
Важную, хотя больше отрицательную, чем положи¬
тельную роль доктрин во внешней политике и между¬
народных отношениях иллюстрирует пример как раз
наиболее «прагматичной» из всех капиталистических
держав — Соединенных Штатов Америки. Руководители
и идеологи этой державы — в силу ряда особенностей
ее исторического развития, социально-экономического,
военного и географического положения — особенно ча¬
сто и широко использовали и используют односторонние
внешнеполитические доктрины для утверждения, про¬
славления и осуществления своих целей- на мировой
арене. От так называемого завещания Вашингтона и
доктрины Монро через лозунги изоляционизма, «откры¬
тых дверей» и «американского мира» до программы
«Новых рубежей» и доктрин Джонсона — такова эволю¬
ция внешнеполитических концепций США, не только
отражающая, но в значительной мере и определяющая
политику этой державы за истекшие почти два столетия.
9

Одной из основных причин столь важного места
односторонних доктрин в дипломатическом арсенале
США служит давняя и прочная приверженность их го¬
сподствующих классов к возможно полной «свободе»
собственных рук и действий. Другая заключается в том,
что и на так называемом континентальном и на части
глобального этапа американской экспансии США, обла¬
дая явным перевесом сил по отношению к другим ка¬
питалистическим странам, рассчитывали установить и
закрепить свое господство над ними путем диктата,
навязывания своих односторонних решений и доктрин
в качестве основы различных «коллективных» соглаше¬
ний, союзов, норм поведения. Правящая элита США
сумела хорошо оценить важность идеологического фак¬
тора в проведении активной внешней политики. Тезисы
об «избранности североамериканской нации», об «исто¬
рической миссии» Америки, об ее «ответственности за
распространение высшей цивилизации» с давних пор
стали важнейшими элементами мировоззрения многих
американцев, духовного воздействия США на остальной
капиталистический мир. К Соединенным Штатам Амери¬
ки в первую очередь можно отнести принципиальное
положение В. И. Ленина о том, что «внеэкономическая
надстройка, вырастающая на основе финансового капи¬
тала, его политика, его идеология усиливают стремление
к колониальным завоеваниям»3, к внешней экспансии и
агрессии империалистических держав.
Броские внешнеполитические лозунги неизменно ока¬
зывали весьма сильное воздействие на международную
активность американского капитализма, на постановку
конкретных целей перед руководителями государства,
вооруженных сил и «миссионеров» США. От требования
«Америка для североамериканцев» через заявления о
Тихом океане как «американском озере» до мечтаний о
наступлении «американского века» — так развивался и
усиливал свое «призывное» значение идеологический
фактор во внешней политике США, не только сопровож¬
дая, но и значительно опережая их экономическую и
военно-дипломатическую деятельность на мировой арене.
3 В. И. Л енин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 382.
10

Особенно большое значение односторонние амери¬
канские доктрины приобрели после второй мировой
войны, когда, как указывается в Программе КПСС,
«экономический, а вслед за ним политический и воен¬
ный центр империализма переместился из Европы в
США», когда «американский империализм, прикрываясь
фальшивым флагом свободы и демократии, на деле
выполняет роль мирового жандарма»* когда монополи¬
стическая буржуазия США превратилась в «главный
оплот международной реакции... взяла на себя роль
^спасителя» капитализма»4.
Уже на последнем этапе второй мировой войны и
в первые месяцы после ее окончания во внешней по¬
литике США намечается крутой поворот от курса на
согласованные решения и действия участников антигитле¬
ровской коалиции к попыткам односторонне диктовать
американские условия послевоенного мира остальным
государствам. Не считаясь с огромными прогрессивными
изменениями, вызванными победой над фашистской Гер¬
манией и империалистической Японией, с ростом мощи
и авторитета Советского Союза, с подъемом освободи¬
тельной борьбы народов, американские империалисты
решают выступить в роли новых претендентов на миро¬
вое господство. Порывая с многосторонними союзни¬
ческими соглашениями и обязательствами, правящие
круги США выдвигают на смену им собственные непо¬
мерные притязания на «руководство» другими народа¬
ми и странами. Более того, они стремятся подкрепить
эти притязания угрозами и силой. Вместо проведения
курса на ликвидацию всех остатков фашизма и мили¬
таризма, на организацию справедливого и прочного
мира американские империалисты развертывают борь¬
бу против сил демократии, национального освобождения
и социализма, прежде всего против своего недавнего
союзника во второй мировой войне — против СССР.
Шаг за шагом они втягивают человечество, еще не
оправившееся от трагедий и разрушений военных лет,
в новую, так называемую холодную войну.
Стремясь оправдать и обосновать свой агрессивный
и реакционный послевоенный курс, американское пра-
1 «XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза». Сте-
ногр. отчет, т. III. М., 1962, стр. 250.
И

вительство выдвигает целый ряд новых односторонних
внешнеполитических доктрин. В этих доктринах сперва
в несколько замаскированной, а затем во все более
откровенной форме излагаются авантюристические пла
ны установления «американского мира», опирающегося
на «атомную дипломатию» и доллары, подчинения США
остальных капиталистических стран, подавления миро¬
вого революционного движения, подрыва или даже
уничтожения Советского Союза как основного против¬
ника американского и мирового империализма5.
Одним из важнейших этапов в формировании после¬
военной политики США явилось выдвижение доктрины
Трумэна. Хотя обычно под этой доктриной имеют в виду
обращение президента к конгрессу о предоставлении
американской помощи Греции и Турции 12 марта 1947 г.,
однако дополнительный свет на ее подлинное значение
проливает также речь президента США 6 марта в Бей-
лорском университете, в которой по существу была
объявлена борьба не на жизнь, а на смерть всем «не¬
американским» экономическим и политическим систе¬
мам 6. Таким образом, правящие круги США публично
брали на себя заведомо невыполнимые авантюристиче¬
ские «обязательства» по поддержанию и насаждению
во всем мире желаемых им порядков и режимов, угро¬
жая прибегнуть для достижения своей цели к любым
средствам вплоть до войны. Обращение Трумэна от
12 марта фактически было направлено на конкретиза¬
цию и немедленное воплощение в жизнь в определенном
«регионе» общемировых притязаний и принципов этой
экспансионистской и антикоммунистической политики
США.
5 Подробнее о послевоенной политике США см.: Н. Н. Инозем¬
цев. Внешняя политика США в эпоху империализма. М., 1960;
В. И. Л а н. США в военные и послевоенные годы, 1940—1960. М.,
1964; «Международные отношения после второй мировой войны»,
т. 1—3. М., 1962—1965; «Очерки новой новейшей истории
США», т. 2. М., 1960; Г. А. Трофименко. Стратегия глобаль¬
ной войны. М., 1968; А. Н. Яковлев. Идеология американской
«империи». Проблемы войны, мира и международных отношений
в послевоенной американской буржуазной политической литера¬
туре. М., 1967; Н. Н. Яковлев. Новейшая история США> 1917—
1960. М., 1961.
6 «Documents on American Foreign Relations», vol. IX. January — De¬
cember 31, 1947. Ed. by R. Dennett and R. K. Turner. Princeton,
1949, p. 409 (далее DAFR).
12

Доктрина Трумэна явилась первой основополага¬
ющей послевоенной односторонней декларацией амери¬
канского империализма, имевшей к тому же характер
«превентивной» меры — она якобы предупреждала воз¬
можность «советского проникновения» в Средиземно¬
морье. Такие ее очевидные черты (несмотря на все
позднейшие «опровержения и поправки» Вашингтона),
как игнорирование ООН, защита интересов нефтяных
монополий, вмешательство во внутренние дела других
стран, втягивание Америки в дорогостоящие и опасные
внешнеполитические авантюры, акцент на военную по¬
мощь, открытая ставка на реакционные режимы — вы¬
звали, однако, резкую критику в США и особенно в
Западной Европе.
Поэтому следующей крупной акции США по «борь¬
бе с коммунизмом», по пути к расколу Европы и всего
мира на противостоящие друг другу блоки — «плану
Маршалла» — была первоначально придана видимость
«бескорыстного и чисто экономического коллективного
мероприятия» США и Западной Европы, «программы
по восстановлению, борьбы лишь с голодом, холодом»
и т. п.
В то же самое время, например, в Западном полу¬
шарии, где США издавна были «господствующей силой»,
они уже в 1947 г. без какой-либо «экономической под¬
готовки» и маневрирования навязали латиноамерикан¬
ским государствам военный пакт Рио-де-Жанейро. Этот
пакт должен был не только явиться орудием борьбы
против прогрессивных сил, но и послужить для аме¬
риканской и мировой общественности приемлемым пре¬
цедентом для последующего отхода Вашингтона во всем
мире от одной из главных исторических традиций
США — неучастия в военных союзах в мирных условиях.
Обобщением опыта и маневров внешней политики
США первых послевоенных лет, попыткой приведения
к одному общему знаменателю как подлинных интересов
и целей американского империализма, так и» их идейно¬
пропагандистской защиты явилась известная доктрина
«сдерживания». Эта доктрина была публично изложена
в июле 1947 г. в статье под названием «Истоки совет¬
ского поведения» в американском журнале «Форин аф-
ферс». Автором этой статьи, скрывавшимся сперва под
псевдонимом «X», оказался тогдашний руководитель
13

отдела планирования государственного департамента
США, один из крупнейших американских дипломатов
и идеологов Д. Кеннан. Еще с конца второй мировой
войны он ратовал в своих секретных в то время ме¬
морандумах за проведение «жесткого курса» в отноше¬
нии СССР и уже тогда выдвинул ряд основных тези¬
сов доктрины «сдерживания». Они сводились в основном
к лживым утверждениям об агрессивном характере со¬
ветской политики, инспирирующей и использующей яко¬
бы в своих интересах мировой революционный процесс,
о необходимости «твердого и бдительного сдерживания
русских экспансионистских тенденций» с помощью «ис¬
кусного и энергичного применения контрсилы» до тех
пор, пока какие-то центробежные, разрушительные тече¬
ния не разрушат или подорвут «советскую силу» 7.
Существовало несколько важных причин, по которым
доктрина «сдерживания» была весьма скоро открыто
принята и положена правительством Трумэна в основу
всей его внешнеполитической деятельности. Прежде все¬
го эта доктрина отражала и обосновывала глобальные
масштабы экспансии американского империализма. Она
изображала в виде «оборонительных» его агрессивные
действия, маскировала их классовую сущность и своди¬
ла к одному явственно видимому врагу всех его про¬
тивников. Доктрина «сдерживания» оправдывала поли¬
тику силы во всех ее проявлениях, вплоть до войны.
Она была направлена на изоляцию, подрыв, использо¬
вание силы и подготовку войны против СССР и всего
социалистического содружества как главного препят¬
ствия на пути к установлению мирового господства
США. В то же время она стремилась закрепить за
Америкой господствующие позиции в «замкнутом», в
свою очередь, капиталистическом мире; координировала
не только внешнюю, но и внутреннюю, военную, эконо¬
мическую и прочую американскую политику. Доктрина
«сдерживания», наконец, являлась классической одно¬
сторонней декларацией США и оставляла за ними пол¬
ную свободу выбора действий, места и времени, форм
и средств своей дипломатии. Она становилась «высшим
7 См.: G. F. Kennan. American Diplomacy, 1900—1950. Chicago,
1952, p. 113—127; «The Forrestal Diaries». Ed. by W. Millis. N.; Y.,
1951, p. 136—140.
14

принципом» деятельности США на мировой арене, т. е.
таким принципом, который превращал эту деятельность
в абсолютно беспринципное поведение, оправдывал в
случае необходимости любые американские акции, по¬
зволял отрекаться от всех других концепций, обяза¬
тельств, международных соглашений и законов и т. д.
Военным дополнением доктрины «сдерживания» явля¬
лась политика «сбалансированных вооруженных сил»
с преимущественным и растущим упором на их «атом¬
ный» и «воздушный» элементы.
В основу основ доктрины «сдерживания» была поло- )
жена самая большая ложь нашего времени о «совет- /
ской агрессии». Будучи вынужденными действительно
уйти в оборону перед наступлением сил социализма и
демократии во всем мире, американские империалисты
пытались изобразить их в качестве «агентов» всего-на¬
всего одной «иностранной державы» — СССР, стремя¬
щейся якобы к насильственному ниспровержению суще¬
ствующего «мирового порядка». Мечтая о создании соб¬
ственной империи, правящие круги США пытались
мобилизовать все силы и ресурсы капиталистического
мира против главного препятствия на их пути — Совет¬
ского Союза. Стремясь подкрепить миф о «советской
агрессии», руководители и апологеты внешней политики
США не только искажали каждый шаг СССР, но и
выдавали все неугодные им революционные и осво¬
бодительные движения за «происки Москвы». Таким
образом они пытались оправдать свою антисоветскую
деятельность и одновременно изобразить сугубо клас¬
совую борьбу, порождаемую прежде всего законами
внутреннего социально-экономического развития каждой
страны, как «дипломатическое противоборство», предста¬
вить безнадежное сопротивление американского импери¬
ализма историческому прогрессу в виде всего-навсего
его конфликта со второй «сверхдержавой» — Советским
Союзом. Поскольку, однако, не существовало реальных
фактов, подтверждающих версию о том, что СССР заме¬
шан якобы в «международных конфликтах», в которые
правящие круги США стремились превратить любой
прорыв в цепи капиталистической и колониальной си¬
стемы, постольку они пошли по пути фабрикации та¬
ких «фактов». Желая протолкнуть в жизнь свои доктри¬
ны и связанные с ними планы, правительство США в
15

целом ряде случаев пошло в послевоенные годы на пря¬
мое провоцирование острых международных кризисов,
непосредственно направленных против Советского Союза
и других социалистических стран, на прямую агрессию
и создание угрозы мировой войны. Творцы американ¬
ской политики явно вдохновлялись при этом близору¬
кими расчетами на то, что США всегда смогут направ¬
лять или удерживать такие кризисы в желательных для
себя рамках и что даже в крайнем случае — при пе¬
рерастании их в войну сама Америка, учитывая ее
относительную стратегическую неуязвимость и атомную
монополию, ничем особенно не рискует. Один из подоб¬
ных кризисов — в Берлине в 1948 г.— сыграл большую
роль в реализации таких проектов доктрины «сдержи¬
вания», как раскол Германии и создание ФРГ, закреп¬
ление американских вооруженных сил в Западной Евро¬
пе, организация НАТО, введение так называемой
программы взаимной военной помощи и т. д. В возник¬
новении другого кризиса — корейской войны 1950 г.—
большое значение имели те крупные поражения, которые
американская политика потерпела в 1949—1950 гг. в
связи с ликвидацией Советским Союзом атомной моно¬
полии США, созданием КНДР, КНР и ГДР, развалом
колониальной системы в Азии, задержками планов ре¬
милитаризации Западной Европы, а также обострение
внутренних противоречий американского империализма,
в том числе наступление первого крупного послевоенно¬
го экономического кризиса. Приняв решение идти по
пути дальнейшего обострения «холодной войны», пра¬
вительство Трумэна разработало так называемую ди¬
рективу Национального совета безопасности № 68 о
подготовке страны как к всеобщей, так и к «локальным»
войнам, наметило целый ряд новых агрессивных меро¬
приятий, включая создание водородной бомбы, борьбу
за создание «ситуации силы» во всем мире, переход к
так называемой тотальной дипломатии. Для проведения
этих мероприятий в жизнь американским империали¬
стам стал необходим военный кризис.
Развязанная американскими империалистами и их
сеульскими марионетками война в Корее наглядно про¬
демонстрировала несостоятельность многих военно-по¬
литических установок США, агрессивность и амораль¬
ность их действий. В то же время она позволила
16

американским империалистам достичь некоторых из же¬
лаемых ими целей. Американская агрессия в Корее в
огромной степени способствовала дальнейшему разду¬
ванию антикоммунистической истерии на Западе, уси¬
лению милитаризации самих США и других капитали¬
стических стран, открытому перевооружению Западной
Германии, заключению американо-японского договора
«безопасности», пакта АНЗЮС, целой сети двусторон¬
них военных соглашений между США и их союзниками,
закреплению американских империалистов в Южной
Корее, на Тайване, положила начало их вмешательству
в «грязную войну» в Индокитае и т. д. Параллельно
с военно-политическим и идеологическим проникновени¬
ем развертывалась и бурная экономическая экспансия
США в капиталистическом мире.
Американскому империализму удалось в значитель¬
ной мере утвердить свои односторонние внешнеполити¬
ческие и военные доктрины в качестве руководства к
действию не только самих США, но и многих из их
союзников. Однако от признания этих доктрин, в том
числе главной из них — «сдерживания коммунизма»,
до их воплощения в жизнь по-прежнему оставалась
дистанция огромного размера. Не США в действитель¬
ности «сдерживали коммунизм», а СССР явился самым
мощным фактором, сдерживающим устремления амери¬
канских империалистов к мировому господству. Народ-
,но-демократические, социалистические и национально-
освободительные революции продолжали побеждать в
странах Европы и Азии. Все шире и организованнее
^становились выступления народных масс за свои права,
за независимость и мир. Капиталистические страны
переживали один за другим острые социально-экономи¬
ческие и политические кризисы, снова начали все боль¬
ше проявляться межимпериалистические противоречия.
В целом провалы и издержки политики «сдержива¬
ния», проводившейся правительством Трумэна, настоль¬
ко явно перевешивали ее «достижения», что она под¬
вергалась все более растущей критике со стороны
большей части как правящей элиты, так и избирате¬
лей США. В условиях господства в стране идеологии
«холодной войны» и разгула маккартизма эта критика,
однако, велась почти исключительно с еще более пра¬
вых позиций. Она сводила все дело к ошибкам отдель¬
17

ных личностей, правящей партии и ее политики, вела
к совершенно несостоятельным утверждениям, будто бы
доктрина «сдерживания» не принесла успеха США, по¬
скольку она была слишком «мягкой», «оборонительной»,
«пассивной», хотя в действительности эта доктрина
прежде и больше всего не выдержала соприкосновения
с реальной международной действительностью.
Одним из главных результатов всего этого явилось
выдвижение республиканской партией, а после ее по¬
беды на выборах в ноябре 1952 г. новым правитель¬
ством Эйзенхауэра — Даллеса еще более агрессивных,
авантюристических доктрин «освобождения» и «масси¬
рованного возмездия». Поскольку авторы этих доктрин
исходили из той же лживой предпосылки, что и сто¬
ронники «сдерживания», а именно отождествления рево¬
люционного движения во всем мире с «советской си¬
лой», постольку из факта явной неспособности США
справиться с этим движением внутри капиталистиче¬
ской сферы они делали вывод о необходимости пере¬
несения «борьбы с коммунизмом» за ее пределы, на тер¬
риторию социализма. Они полагали, что откровенное
провозглашение далеко идущих целей внешней полити¬
ки США и подкрепление ее еще более воинствующими
угрозами приведет к благоприятному для Америки пе¬
релому в развитии событий на мировой арене. Они
считали, что США и весь остальной «свободный мир»
уже подготовлены и духовно, и материально к переходу
в открытое контрнаступление против коммунизма. Они
готовы были согласиться с тем, что доктрина ^«сдер¬
живания» была необходимым после второй мировой
войны этапом в такой подготовке. Но к 50-м годам она,
по их мнению, уже целиком сыграла свою роль и те^
перь являлась лишь препятствием для решительных
действий Америки в направлении установления своего
мирового господства, остановившись на мобилизующей
«оборонительной» фазе борьбы, не ставя официально
перед собой «положительную» задачу «отбрасывания»
противника, «победы» над ним, «освобождения от ком¬
мунизма» социалистических стран.
Грубо агрессивный и интервенционистский характер
доктрины «освобождения» не вызывал ни у кого никаких
сомнений. Это был прямой и наглый вызов всем су¬
ществующим социалистическим государствам, попытка
18

поставить их «вне закона»; открытая Линия на орга¬
низацию экспорта контрреволюции, на насильственное
свержение народных правительств. Это было крайнее
порождение злобы и страха американского империализ¬
ма перед ходом исторического прогресса. Публичное и
неоднократное принятие на себя правительством Эйзен¬
хауэра обязательств по «отбрасыванию коммунизма»
стало еще одним из сильных факторов, толкавших
внешнюю политику США 50-х годов в сторону еще
большей жесткости и авантюристичности.
Отчаянные попытки правящих кругов США, даже
ценой угрозы атомной войной, проводить в жизнь свою
политику «освобождения» в Европе и Азии в 1953 г.,
разумеется, не смогли преодолеть могущественных сил
и факторов, сдерживающих экспансию американского
империализма. На практике они привели лишь к даль¬
нейшему обострению обстановки в мире, вылились в
новое усиление гонки вооружений, «психологической
войны» против коммунизма и давления на союзников
США и нейтральные государства, в тщетную погоню
за достижением позиции «преобладающей силы», в «за¬
мораживание» дипломатических позиций Америки. Более
того, весьма отрицательная реакция многих стран на
доктрину «освобождения» вынудила правительство рес¬
публиканцев заняться, наряду с выдвижением «устраша¬
ющих» доктрин, провозглашением разного рода «мир¬
ных» предложений, в частности программы «атом для
мира». Воинствующие доктрины отражали скорее же¬
лание, чем возможности американских империалистов
и не могли поэтому быть реализованы, но и «мирные»
лозунги Эйзенхауэра тоже не имели реального содер¬
жания. Они должны были скрывать сущность американ¬
ской империалистической политики, «уравновешивать»
ее откровенно агрессивные и реакционные проявления.
Одним из наиболее явных таких проявлений стала
доктрина «массированного возмездия» — военное допол¬
нение политики «освобождения». Ее провозглашению
предшествовала довольно тщательная подготовительная
кампания, в которую вошли утверждения о необходи¬
мости повышения «эффективности американской силы»,
фальсификация итогов корейской войны, начиная от
заявлений о том, что она была якобы окончена благо¬
даря атомному ультиматуму коммунистам, и кончая
19

заверениями в решимости правительства Эйзенхауэра
больше не участвовать в сухопутных войнах в Азии,
а также дальнейшее раздувание антисоветской истерии,
повторение заведомо лживых обещаний республиканцев
о наведении экономии в военных расходах США и т. д.
Завершая эту кампанию, государственный секретарь
США Д. Ф. Даллес 12 января 1954 г. заявил, что
впредь США будут полагаться в проведении своей внеш¬
ней и военной политики при встрече со всякими «кри¬
тическими ситуациями» прежде всего на «устрашающую
силу массированного возмездия», на свою «огромную
способность к возмездию, мгновенно, средствами и в
районах по собственному выбору»8. Короче говоря,
правящие круги США в разгар «холодной войны» приш¬
ли к выдвижению такой доктрины, которая официально
оставляла за американскими империалистами свободу
использовать всякий повод в любой момент для начала
термоядерной войны; выдвигала «атомную и воздушную
силу» на первое место среди всех орудий американской
дипломатии; была направлена против всяких прогрес¬
сивных движений и перемен в мире; более всего угро¬
жала непосредственно СССР как авангарду мирового
революционного процесса, наконец, доводила до крайно¬
сти так называемую биполярную теорию мира, противо¬
поставление США Советскому Союзу, «свободных
стран» — «коммунистическим режимам».
Таким образом, взаимоотношения между СССР и
другими социалистическими государствами, с одной сто¬
роны, и США и их союзниками, с другой, доводились
и сохранялись теперь в течение определенного времени
фактически «на грани войны». «Освобождение» путем
угроз, давления, террора и насилия социалистического
мира от социализма, а капиталистического от револю¬
ций — такую невыполнимую задачу ставило перед собой
правительство Эйзенхауэра, явно пытавшееся идти на
любые авантюры, чтобы только предотвратить дальней¬
шее ухудшение международных и внутренних позиций
американского и мирового империализма. Публично за¬
явив о своей готовности пускать в ход атомную бом¬
бу каждый раз, как только намечается какое-либо
8 DAFR, 1954, Ed. by Р. V. Curl. N. Y., 1955, p. 8—10.
20

неугодное им изменение статус-кво, выдвинув теорию
так называемого падающего домино, правящие круги
США немедленно оказались, однако, перед выбором:
или выполнять на деле свои односторонние «обяза¬
тельства» и угрозы и развязать мировую войну, или
сознаться, что они являются блефом, что США не в
состоянии контролировать ход событий во всем мире,
что любые их ультиматумы бессильны остановить борь¬
бу народов за свое освобождение. Стремясь как-то
спасти свой престиж, правительство Эйзенхауэра заня¬
лось «балансированием на грани войны» во многих
районах земного шара, чтобы попытаться добиться ка¬
кого-нибудь осуществления своих доктрин или по край¬
ней мере создать впечатление своей готовности следо¬
вать им. Под флагом этих доктрин американские
империалисты организовали свержение националистиче¬
ского правительства Мосаддыка в Иране, «освобожде¬
ние» Гватемалы от законного режима президента Ар¬
бенса, включение ФРГ в НАТО, попытку вооруженной
интервенции в Индокитае, создание СЕАТО, «баланси¬
рование на грани войны» на Дальнем Востоке и т. д.
Уже к середине 50-х годов, однако, особенно в свете
наступления третьего этапа общего кризиса капитализ¬
ма, доктрины «освобождения» и «массированного воз¬
мездия» полностью проявили свою несостоятельность.
Более того, само выдвижение и попытки претворения
в действительность этих человеконенавистнических док¬
трин явились одной из причин, ведших к росту анти¬
американских настроений в мире, к падению между¬
народного престижа США, к ухудшению их отношений
со многими странами.
Все новые успехи социалистического строительства
и внешней политики СССР, изменения в соотношении
сил на мировой арене в ущерб мировому капитализму,
и прежде всего США, давление общественности и обо¬
стрение межимпериалистических внутренних противоре¬
чий принудили правительство Эйзенхауэра заняться
различными маневрами для защиты, прикрытия и даль¬
нейшего проведения своего агрессивного антикоммуни¬
стического курса. С одной стороны, оно идет на встречи
в Женеве и другие переговоры с СССР, выдвигает
теорию так называемых мирных изменений Даллеса,
с другой — саботирует «дух Женевы», делает заявление
21

об «аморальности нейтралитета в борьбе с коммуниз¬
мом», способствует созданию Багдадского пакта, при¬
нимает активное участие в организации венгерской
контрреволюции и суэцкого кризиса 1956 г., выдвигает
новую доктрину Эйзенхауэра для Ближнего Востока.
Эта последняя доктрина снова наглядно отразила
всю порочность подхода американского правительства
к внешнему миру. Ее подлинная сущность состояла в
защите узкокорыстных, экспансионистских интересов
американских монополий, прежде всего нефтяных, в по¬
пытке получить новые стратегические плацдармы для
подготовки термоядерной войны против социалистиче¬
ского содружества, в противодействии советской поли¬
тике мира, помощи и дружбы с развивающимися стра¬
нами, в стремлении задушить национально-освободи¬
тельное движение арабских народов, в желании заме¬
нить на Ближнем и Среднем Востоке своих капитали¬
стических конкурентов Англию и Францию. Она была
выдвинута, исходя из совершенно ошибочных оценок и
расчетов на «изоляцию и ослабление» СССР в результа¬
те событий 1956 г., на «недееспособность» арабских
стран, на «упадок» Западной Европы и т. п. Она обо¬
сновывалась с помощью старой лжи о необходимости
борьбы с «коммунистической, советской агрессией», из¬
любленной американской теории о «вакууме силы», хан¬
жеских заявлений о желании «защитить место рождения
трех великих религий». Она полностью игнорировала
ООН, международные законы и соглашения, пыталась
в одностороннем порядке навязать волю и покрови¬
тельство правящих кругов США другим странам, опи¬
раясь при этом на реакционные марионеточные режимы,
на экономическую, а больше всего военную силу Аме¬
рики 9.
Выдвижение в самом начале 1957 г. доктрины Эй¬
зенхауэра, как и целый ряд других фактов, свидетель¬
ствовало о том, что американские империалисты до сих
пор отказывались извлекать какие-либо трезвые уроки
как из всего послевоенного исторического опыта, так
и из складывающегося на мировой арене нового соотно¬
шения сил, что они пытаются с упорством, достойным
9 «American Foreign Policy; Current Documents 1957», Washington,
1961, p. 784—788.
22

лучшего применения, проводить все дальше и дальше
лишь один курс в международных отношениях — на уси¬
ление напряженности и опасности большой войны. Из
каждого нового провала внешней политики США сто¬
ронники этого курса создавали очередной международ¬
ный и национальный кризис, требуя прибегнуть к «еще
большей силе» с тем, чтобы поднять «престиж» США,
продемонстрировать их «твердость, решимость бороться
до победы» и т. д. Отказываясь пересмотреть старые
и выдвигая новые авантюристические доктрины и при¬
тязания, они явно пытались игнорировать все более зи¬
яющий разрыв между этими доктринами, реальной дей¬
ствительностью и возможностями США, надеялись до¬
вести «холодную войну» до ее кульминационного пун¬
кта — «решающего боя с коммунизмом». Попытки ин¬
тервенции США на Ближнем Востоке, их шаги в направ¬
лении оснащения своих союзников по НАТО, в том
числе ФРГ, атомным и ракетным оружием, их растущее
вмешательство в дела Индокитая и другие события
1957 г. с несомненностью свидетельствовали о том, что
правительство Эйзенхауэра стремилось поправить дела
американского и мирового империализма, изменить не¬
благоприятные для них перемены в соотношении сил
и ход событий на мировой арене с помощью новой
активизации и расширения своего курса на «массиро¬
ванное' возмездие», «балансирование на грани войны».
Сильнейший удар по этому курсу, продемонстрировав¬
ший его полную несостоятельность, усугубивший его
кризис, вызвавший настоящий шок в США и вскрывший
до конца порочность основных послевоенных внешнепо¬
литических доктрин американского империализма, по¬
следовал, однако, прежде чем правительству Эйзенхауэра
удалось сделать какие-либо очередные существенные
шаги в его направлении. Этим ударом, подчеркнувшим
происходящие на мировой арене общие изменения в со¬
отношении сил в пользу социализма и ущерб капита¬
лизму, явился запуск первых советских спутников Земли
в октябре — ноябре 1957 г., который открыл новую стра¬
ницу в истории человечества вообще, в развитии всей
системы современных международных отношений.
Начиная с 1957 г. кризис послевоенных внешнепо¬
литических доктрин США достигает своей кульминаци¬
онной точки, и среди правящих кругов Америки впервые
23

после 1945 г. отчетливо проявляется тенденция к попыт¬
кам пересмотра этих доктрин не в направлении даль¬
нейшего усиления их агрессивности и реакционности,
а в сторону некоторого реализма и гибкости. Внутри
Вашингтона разворачивается упорная борьба по вопро¬
сам дальнейшей пригодности таких основополагающих
американских доктрин, как «сдерживание», «освобожде¬
ние», «массированное возмездие», соответствия этих док¬
трин действительности, возможностям и интересам аме¬
риканского империализма, их пересмотра, разработки
новых подходов к внешнему миру, политике и стратегии
и т. д. Особый интерес в связи с этим представляют
последние годы пребывания у власти правительства
Эйзенхауэра и внешнеполитическая программа «Новых
рубежей» президента Д. Кеннеди. Исследованию проис¬
хождения и сущности этой программы и посвящена дан¬
ная работа.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ИЗМЕНЕНИЯ МИРОВОГО
СООТНОШЕНИЯ СИЛ
И КРИЗИС ПОСЛЕВОЕННЫХ
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ
ДОКТРИН США

Глава I
НАЧАЛО КОСМИЧЕСКОЙ ЭРЫ
Объявив «холодную войну» Советскому Союзу и
навязав ему соревнование в развитии военного потен¬
циала и техники, правящие круги США не только не
приблизились к осуществлению своей цели — продикто¬
вать СССР условия «американского мира»,— но, на¬
оборот, все более отдалялись от нее. Каждая новая по¬
пытка их в этом направлении оказывалась (как это
показала, в частности, история с созданием водородной
бомбы) еще более безуспешной, чем предыдущая. И тем
не менее такие попытки предпринимались опять и опять,
поскольку руководители и идеологи американской по¬
литики упорно продолжали предаваться иллюзиям, что
США если не в одиночку, то со своими союзниками,
если не в качественном, то в количественном, если не
в стратегическом, то в тактическом отношении обладают
или могут достигнуть такого «преимущества силы», ко¬
торое даст им возможность осуществить свои экспан¬
сионистские, антикоммунистические цели.
Эти иллюзии неоднократно терпели крах. Всякие «со¬
мнения», которые еще оставались и даже публично вы¬
ражались некоторыми государственными деятелями
США в отношении успехов советской науки и техники,
были быстро развеяны запусками советских спутников
Земли в октябре — ноябре 1957 г. Победы Советского Со¬
юза в космосе нанесли сокрушительный удар по глобаль¬
ной американской стратегии и идеологии. В течение мно¬
гих лет в основе официальных и неофициальных доктрин
27

и теорий лежало глубокое убеждение правящих кругов
США, разделявшееся подавляющим большинством насе¬
ления страны, в неоспоримом научно-техническом, про¬
мышленном и финансовом превосходстве Америки над
всеми остальными странами. Это убеждение было одним
из главных отправных пунктов доктрин «американского
века», «сдерживания», «массированного возмездия» и т. д.
По убеждению государственных деятелей США, ог¬
ромные богатства этой страны, ее значительный технико¬
экономический перевес и стратегическая неуязвимость
создавали большой «запас безопасности» при проведе¬
нии агрессивной и авантюристической политики в любом
районе земного шара. Даже после ликвидации Совет¬
ским Союзом атомной монополии США убежденность в
том, что они продолжают сохранять значительный пере¬
вес в запасах атомного оружия, в средствах и спосо¬
ба* его доставки с разбросанных по всему миру воен¬
ных баз, в объеме и разносторонности научно-ис¬
следовательских работ, особенно военных, в технологии
производства, в промышленном потенциале, в финансо¬
вых, сырьевых и прочих ресурсах, по-прежнему продол¬
жала преобладать в Вашингтоне.
Успешный полет советских спутников показал, одна¬
ко, что былое стратегическое неуязвимое положение
Америки стало делом прошлого. Важнейший постулат
всего военно-политического мышления и доктрин гос¬
подствующих кругов США рухнул, увлекая за собой
большую часть построений теории политики силы. Угро¬
жая теперь кому-либо «массированным возмездием», ру¬
ководители США волей-неволей должны были считаться
с тем, что точно такое же «возмездие» может обру¬
шиться и на американскую территорию. Той историко¬
географической особенности и политико-идеологической
традиции, по которой вооруженные силы США могут
воевать везде, где угодно, за исключением своей собст¬
венной страны, неизменно остававшейся неприкосно¬
венной от вражеских военных действий, пришел конец.
А вместе с ним должно было начаться определенное
отрезвление от упоительного и одурманивающего «вели¬
чия и безнаказанности американской силы и власти».
Успехи Советского Союза в завоевании космоса в
первую очередь подтвердили марксистско-ленинское уче¬
ние, выводы КПСС и мирового коммунистического дви-
2а

жения о том, что социализм одерживает и будет одержи¬
вать победы над капитализмом во всех областях челове¬
ческой жизни, что, спустя всего 12 лет после тяжелей¬
ших испытаний второй мировой войны, Советский Союз
с успехом бросает сильнейшей державе империализма
вызов на мирное соревнование в области науки, техники,
экономики, образования, культуры и т. д. Запуск со¬
ветских спутников имел и более специфическое значение.
Он нанес, сильнейшее поражение Соединенным Штатам
в наиболее чувствительной для них и важной для все¬
го мира области — в области международных отношений
и военной политики. Сведя свою послевоенную полита*
ку к военным категориям, сделав силу в ее наиболее
осязаемых выражениях основным символом международ¬
ного престижа и влияния, правящие круги США сами
в известной мере подготовили свое одно из наиболее
драматических поражений в области идеологии и пропа¬
ганды, политики и стратегии. «Запуск двух искусствен¬
ных земных спутников Советским Союзом 4 октября и
3 ноября,— признавал один из известных американских
буржуазных авторов, Р. Стеббинс,— явился крупным по¬
воротным пунктом в международных отношениях, так
же как и важным достижением в постепенном покоре¬
нии человеком его физического окружения. Столь изуми¬
тельная демонстрация научной и инженерной доблести
со стороны державы, в общем расценивавшейся как да¬
леко отстающей от Запада в технологических достиже¬
ниях, обеспечила СССР и международному коммунизму
всемирно широкую психологическую победу первого ран¬
га. Вдобавок она вызвала серьезные сомнения относи¬
тельно адекватности военных, политических и экономи¬
ческих приготовлений, на которые западные державы до
сих пор полагались» L
Официальная реакция США
на запуск первых советских спутников
Насколько глубоко увязло все мышление американ¬
ских деятелей в военных категориях и сколь односто¬
ронне восприняли они выдающееся достижение советской
1	К. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1957, N. Y.,
1958, p. 1.
29

науки и техники, видно из первоначальной реакции са¬
мых различных кругов господствующей элиты США на
запуск первого спутника Земли. Еще за несколько дней
до этого—1 октября 1957 г.— создатель немецких ракет
«фау» фон Браун, перекочевавший после войны в Амери¬
ку, и руководитель научно-исследовательских работ аме¬
риканской армии Д. Гэвин, рассуждая о неизбежности
скорого «прорыва» русских в космос и считая, что этот
прорыв открывает крайне опасный для США период
«ракетного разрыва» с СССР, пришли к выводу о не¬
обходимости ответить на него следующими двумя мера¬
ми «высочайшей национальной настоятельности: со¬
зданием сателлита для перехвата спутника и постройкой
большого сателлита для военного использования».
«К 1965 г.,— развивал свои мысли Д. Гэвин,— полеты че¬
ловека в космос будут реальностью... Земля сократится
в военном отношении до небольшого тактического теат¬
ра действий. Станет вполне возможным послать снаряд
из любого пункта Земли, чтобы поразить всякий другой
пункт... Мы будем поистине вести висящее на волоске
существование в «балансе ужаса»... Борьба в космосе
начнется. Ракеты станут господствующей формой огне¬
вой силы... Страна, которая первая достигнет контроля
над космическим пространством, будет контролировать
судьбу человеческой расы»2
Весьма характерно, что первая реакций правитель¬
ства Эйзенхауэра на запуски/советских межконтинен¬
тальных ракет и спутников сводилась прежде всего к
попыткам рассматривать их как чисто военные достиже¬
ния и доказать, что они якобы не означают собой ни¬
какого существенного изменения в соотношении сил
между СССР и США: Америка не считала до сих пор
нужным и не соревновалась с СССР в «ракетной гонке»,
утверждали руководители США.
Пытаясь ослабить психологическое впечатление от
космических успехов СССР, государственные деятели
США, однако, вынуждены были волей-неволей бить тре¬
вогу, призывать страну выйти из состояния «самоудов¬
летворенности и самоуспокоенности», мобилизоваться на
то, чтобы встретить новый неожиданный «вызов комму¬
2 J. М. Gavin. War and Peace in the Space Age. N. Y., 1958, p. 17,
19, 229—230, 248.
30

низма». «Мы получили суровое и своеобразное напоми¬
нание той истины,— говорил вице-президент Никсон,—
которую мы никогда не должны выпускать из вида, что
- Советский Союз развил научный и промышленный потен¬
циал огромного масштаба... Давайте решим раз и на¬
всегда, что абсолютная необходимость поддержания на¬
шего превосходства в военной силе должна неизменно
иметь приоритет над вполне понятным желанием сокра¬
тить наши налоги» 3.
Опровергая свои же собственные декларации о «не¬
значительности» советских достижений, правящие круги
США поспешили принять ряд мер, направленных на ус¬
коренное развитие различных ракетных программ, а так¬
же на улучшение всей постановки дела образования и
научных исследований в стране. Эти меры, бесспорно,
содействовали быстрому наращиванию ракетного потен¬
циала США, исследованию космоса американцами. Ис¬
пользуя свои богатейшие научно-технические, производ¬
ственные и финансовые возможности, США со временем
достигли определенных успехов в освоении космического
пространства, создали внутри страны значительную ма¬
териальную базу, преодолели в какой-то мере
свою «самоуспокоенность» и иллюзии о гарантиро¬
ванном первенстве и превосходстве во всех аспектах
научно-технической революции над остальными стра¬
нами. Более или менее трезвый пересмотр ряда
аспектов внутренней жизни, мировоззрения и политики не
распространился, однако, на большинство внешнеполити¬
ческих установок правительства Эйзенхауэра.
В течение некоторого времени после наглядной де¬
монстрации достижений СССР в космосе официальный
внешнеполитический курс и пропаганда США продолжа¬
ли как бы по инерции идти прежними путями «холод¬
ной войны» и политики «с позиции силы». Это было осо¬
бенно наглядно подчеркнуто теми отдельными паллиа¬
тивными мерами, которые Вашингтон поспешил принять,
чтобы хоть как-то восстановить пошатнувшийся между¬
народный престиж США, резко изменившийся не в их
пользу «баланс сил».
Наиболее характерной чертой этих мер было то, что
3 «American Foreign Policy; Current Documents 1957», Washington,
1961, p. 1434—1435 (далее AFP 1957).
31

они шли не по линии исправления внешнеполитической
теории и практики США в соответствии с реальностью
и необходимостью, а в направлении попыток «выравнять»
и укрепить их старые военно-политические позиции.
Распространяя грубую ложь о том, что советские ус¬
пехи в космосе это якобы провозвестники усиления «аг¬
рессивности и непримиримости» СССР, правительство
США срочно форсировало различные меры по «укреп¬
лению обороны свободного мира» и утверждению в нем
так называемого принципа взаимозависимости, обозна¬
чавшего на деле новую попытку мобилизовать и поста¬
вить на службу американскому империализму ресурсы
других капиталистических стран.
В конце октября 1957 г. состоялась встреча прези¬
дента Эйзенхауэра с премьер-министром Великобрита¬
нии Макмилланом, на которой была разработана и
провозглашена своего рода программа действий запад¬
ных держав во главе с США в ответ на успехи СССР
в космосе. Капиталистические государства, утвержда¬
лось в англо-американской «Декларации об общей це¬
ли», «владеют колоссальными ресурсами, как матери¬
альными, так и моральными». Если они «будут стойки и
если они используют свои ресурсы в гармоничном сот¬
рудничестве, то тоталитарная угроза, перед которой они
теперь оказались, в свое время отступит... Страны сво¬
бодного (т. е. капиталистического.— Ю. Л4.) мира взаи¬
мозависимы, и только в подлинном партнерстве, объеди¬
няя свои ресурсы и разделяя задачи во многих обла¬
стях, они могут обеспечить для себя прогресс и без¬
опасность» 4. Наряду с провозглашением новой доктрины
«взаимозависимости» и обычной демагогией руководи¬
тели США и Великобритании откровенно возлагали свои
надежды на все ту же политику «с позиции силы», на
доктрину «массированного возмездия».
В конце 1957 г. американцы добились в рамках
НАТО вслед за Англией согласия Италии и Турции на
размещение на их территории атомных ракет среднего
радиуса действия. Далее они заключили соглашения со
своими союзниками об установлении между ними и США
более тесного научно-технического сотрудничества, по¬
обещав снова со своей стороны поделиться атомными
4 AFP 1957, р. 644.
32

секретами, оружием и т. п. Таким путем правительство
Эйзенхауэра стремилось, во-первых, предотвратить рас¬
пространение среди западноевропейских стран тенденции
к «деатомизации» их территории, «разъединению» и т. д.;
во-вторых, укрепить «взаимозависимость» партнеров по
НАТО, подавив усиливающиеся в этом блоке центро¬
бежные устремления; в-третьих, отвести в случае воз¬
никновения войны часть советских ракетно-ядерных уда¬
ров от собственной территории на западноевропейскую;
в-четвертых, «уравновесить» военный потенциал Запада
с Востоком, нарушенный созданием советских межкон¬
тинентальных ракет. В ответ на «советский вызов»,
подчеркивал Даллес, «мы должны во все возрастающей
степени принять принцип взаимозависимости с другими
свободными (т. е. капиталистическими.— Ю. Л1.) стра¬
нами в военных, научных и торговых делах»5.
Реакция официального Вашингтона на начало косми¬
ческой эры резко расходилась с откликами мировой и
значительной части американской общественности на за¬
пуск первых советских спутников. Широкие народные
массы во многих странах мира справедливо расценили
очередную выдающуюся победу великой социалистиче¬
ской державы как весьма весомый вклад в дело защиты
мира, открывающий новые перспективы и возможности
для обуздания империалистических агрессоров, для про¬
ведения плодотворных переговоров о разоружении и уре¬
гулировании нерешенных международных проблем, для
утверждения политики мирного сосуществования и сорев¬
нования государств с различным социально-экономиче¬
ским строем в качестве единственно разумного курса
в современную эпоху.
В самих США, несмотря на отрицательную офици¬
альную позицию и пропаганду, многие ученые и прог¬
рессивные общественные деятели приветствовали прорыв
СССР в космос. Крах мифа о «всемогуществе и пер¬
венстве Америки» не только потряс большинство про¬
стых американцев, но и заново пробудил у значитель¬
ной части из них острый интерес к первой стране со¬
циализма, желание побольше узнать о ней. Не поддаваясь
лживым запугиваниям об «усилении агрессивности
СССР», эти американцы делали из факта запуска со-
Б Ibid., р. 57.
2	Ю. М. Мельников
33

ветских спутников выводы о необходимости прекраще¬
ния «холодной войны» и гонки вооружений, установле¬
ния с СССР обширных контактов, развития мирного
сотрудничества на благо всего человечества. Прави¬
тельство Эйзенхауэра оставалось, однако, глухим к этим
новым трезвым настроениям.
Внешнеполитические споры
внутри Вашингтона
Советские спутники дали резкий толчок к постановке
и обсуждению многих проблем американской политики
и стратегии не только в стране в целом, но и внутри
правительства Эйзенхауэра. Заместитель государствен¬
ного секретаря К. Гертер должен был, например, при¬
знать, что на этот раз он «больше встревожен, чем
когда-либо ранее. Мы в государственном департаменте,—
говорил он,— только теперь узнаем серьезные вещи, ко¬
торых мы никогда не знали раньше, об ограниченности
наших военных способностей»6. Однако президент
Эйзенхауэр и его ближайшие помощники и советники
сделали фактически все возможное, чтобы скрыть эти
внутренние обсуждения и оставить их без каких-либо
серьезных практических выводов.
Весьма пессимистично о «способностях» Америки вы¬
сказался в тот период, в частности, так называемый
комитет Гейтера, созданный первоначально для изуче¬
ния «мер защиты гражданского населения в случае
ядерного нападения» и распространивший впоследствии
свои исследования на все аспекты программы «обороны»
США. Выводы этого комитета, далеко не всегда объ¬
ективные в отношении СССР, оказались тем не менее
столь неутешительными, что правительство Эйзенхауэ¬
ра, несмотря на все требования оппозиции и общест¬
венности, отказалось от их оглашения. Они сводились
в основном к следующему: советский валовой нацио¬
нальный продукт возрастает в гораздо более быстром
темпе, чем американский; «Советский Союз расходует
на свои вооруженные силы и тяжелую промышленность
6 Е. J. Hughes. The Ordeal of Power. A Political Memoirs of the
Eisenhower Years. N. Y., 1963, p. 253.
34

сумму, примерно равную расходам США»; Советский
Союз имеет достаточно и ядерного горючего, и атомных
Нарядов, и средств доставки их к цели, и пунктов си¬
стемы противовоздушной обороны; «в течение больше чем
года СССР уже производит баллистические ракеты», и
он «мог бы к концу 1959 г., вероятно, начать нападе¬
ние против США ста межконтинентальными баллистиче¬
скими ракетами, несущими мегатонные ядерные боего¬
ловки»; ни города, ни стратегическая авиация США не
были бы, за небольшим исключением, защищены от та¬
кого нападения. Исходя из этих выводов, комитет Гей¬
тера настойчиво рекомендовал администрации срочно за¬
няться «постройкой в массовых масштабах убежищ от
радиоактивных осадков», улучшить противовоздушную и
противоподлодочную оборону США, а также «наступа¬
тельную мощь их стратегической авиации», объединить
технологические ресурсы Америки и ее союзников, уве¬
личить силы, предназначенные для «ограниченных
войн», и т. д.7
В ходе последующих дискуссий правительство Эйзен¬
хауэра приняло целиком или частично некоторые из ре¬
комендаций доклада Гейтера, соответствующие его соб¬
ственной философии и пожеланиям промышленно-мили¬
таристских кругов: о новом увеличении ассигнований на
ракеты, о приведении в боевую готовность и постоян¬
ном «дежурстве в воздухе» трети американских тяже¬
лых бомбардировщиков и рассредоточении их баз, о по¬
степенном развитии «гражданской обороны». В то же
время по целому ряду причин — экономических, психо¬
логических и других — оно отказалось, например, от
предложения о массовом строительстве убежищ на слу¬
чай ядерной войны. Д. Ф. Даллес считал, что правитель¬
ство только подорвало бы таким путем американские
ресурсы и конкурентные позиции на мировом рынке,
доверие своих друзей в Европе и «наступательное на¬
строение» населения США. «Мы полагаемся превыше
всего,— говорил он,— на нашу способность к возмез¬
дию. От этой политики мы не должны отступать
ныне. Отступить от нее, означало бы, что мы обращаем¬
ся к концепции «Американской крепости»»8.
7 D. D. Eisenhower. Waging Peace 1956—-1961. Garden City, 1965,
p. 219-220.
8 Ibid., p. 223.
2*
35

Попытки правительства Эйзенхауэра при всей его
внутренней сумятице сохранить внешний оптимизм и иод¬
ную неприкосновенность всех своих догм были, однако,
несостоятельны. Тот же Даллес, очевидно, в какой-то
мере начинал уже все больше осознавать, насколько
велик разрыв между его жестким антикоммунистическим
доктринерским подходом к миру и реальной действи¬
тельностью, между его желанием оставить все как было
и переменами в жизни и настроениях народов, между
устремлениями и возможностями США. Более того, ут¬
рата стратегической неуязвимости Америки заставляла
Вашингтон снова и снова переоценивать ряд своих су¬
ществующих или намечавшихся внешнеполитических
программ и проектов, в частности доктрину «массиро¬
ванного возмездия», вопросы о применении ядерного
оружия самими США и тем более их союзниками. С одной
стороны, правящие круги США по-прежнему видели в
вооружении стран НАТО атомными бомбами одно из
средств «уравновешивания» и «раздробления» ракетно-
ядерной мощи СССР. С другой стороны, однако, они
начинали опасаться теперь, как бы возникшая в Европе
ядерная война не распространилась и на Америку, от¬
вечавшую за «оборону» и действия своих партнеров по
НАТО.
На рубеже 1957—1958 гг. некоторые государственные
деятели США сделали несколько заявлений, свидетель¬
ствующих об определенных колебаниях в их прежних
взглядах. Так, например, при обсуждении програм¬
мы взаимного обеспечения безопасности на 1958 г. пре¬
зидент Эйзенхауэр фактически высказался за сохранение
атомной монополии США в капиталистическом мире и
признал возможность ведения «местных войн» без при¬
менения ядерного оружия. «Наша оборонительная сила,—
заявил он конгрессу,— должна также быть направлена
на предотвращение локальных агрессий, которые могли
бы привести к глобальной войне или к поглощению по
частям свободного мира коммунистическим империализ¬
мом. (Эта фраза Эйзенхауэра показывает, как беззастен¬
чиво американские деятели манипулируют терминами
«агрессия» и «оборона», «империализм» и «свободный
мир», употребляя их в диаметрально противоположном
действительности смысле.— Ю. М.) Настоятельно тре¬
буется, чтобы свободный мир поддерживал мощные
36

обычные вооруженные силы... Америка одна не может
содержать такие силы в требуемых масштабах. Они
должны быть созданы самими странами, находящимися
под угрозой» 9.
18 сентября 1957 г. госдепартамент выпустил в свет
статью Д. Ф. Даллеса «Вызов и ответ внешней полити¬
ки Соединенных Штатов», написанную для октябрьско¬
го номера журнала «Форин афферс». В ней государст¬
венный секретарь США по существу признавал, что
в мире происходят огромные изменения, требующие пе¬
ресмотра старых «абсолютов» американской политики.
Доктрина «массированного возмездия», писал он, была
необходима в прошлом. Однако теперь США не могут
больше полагаться в защите своих интересов только на
способность «к уничтожению огромных сегментов че¬
ловеческой расы. Такая концепция приемлема лишь как
последняя альтернатива». И далее Даллес предлагал
вместо своей прежней излюбленной доктрины больше
рассчитывать на теорию «ограниченной атомной войны».
«Недавние испытания,— говорил он,— указывают на воз¬
можность обладания таким ядерным оружием, разруши¬
тельный и радиационный эффекты которого могут
быть ограничены в основном предопределенными целя¬
ми. Таким образом, в будущем может стать возможным
меньше полагаться на устрашение колоссальной силой
возмездия. Можно будет, вероятно, защищать страны с
помощью ядерного оружия, столь мобильного и так
расположенного, чтобы сделать военное вторжение обыч¬
ных вооруженных сил рискованной попыткой» 10.
Нельзя, конечно, упускать из виду, что одной из це¬
лей подобных рассуждений Эйзенхауэра — Даллеса было
оправдать в определенных условиях старую идею «атом¬
ного возмездия», а главное обосновать продолжение ис¬
пытаний ядерного оружия Соединенными Штатами с
целью создания так называемых чистых бомб, такти¬
ческих снарядов и усиленное наращивание вооруженных
сил американских союзников. В то же время эти рас¬
суждения представляли собой очевидный отход от «аб¬
9 Цит. по: W. W. Kaufmann. The McNamara Strategy. N. Y.,
Evanston and London, 1964, p. 26—27.
10 AFP 1957, p. 41.
37

солюта массированного возмездия», и не случайно, ко¬
нечно, они послужили одним из толчков к новому высту¬
плению внутри Пентагона сторонников стратегии «гиб¬
кого реагирования» против официальной военно-поли¬
тической доктрины республиканского правительства.
Когда весной 1958 г. началось очередное, связанное
с подготовкой бюджета рассмотрение политики и стра¬
тегии США, между начальниками штабов вооруженных
сил страны произошел глубокий раскол. Глава амери¬
канской армии генерал Тейлор, который еще в 1955 г.
критиковал доктрину «массированного возмездия» и
предлагал заменить ее стратегией «гибкого реагирова¬
ния», снова и еще более резко выступил с заявлением
о том, что «прежние формулировки основной военной
политики не отвечали требованиям взаимного сдержива¬
ния и поощряли чрезмерный упор на ядерное оружие,
особенно на оружие большой мощности, в ущерб спо¬
собности всех видов вооруженных сил вести войну обыч¬
ными средствами» и.
На этот раз, однако, Тейлор не был в одиночестве.
Значительное изменение в «соотношении сил» и взгля¬
дов произошло к этому времени и внутри Объединенной
группы начальников штабов США. Армию поддерживали
теперь флот и корпус морской пехоты. Совместно они
настаивали на том, что США должны быть готовы вести
«ограниченные войны с применением или без примене¬
ния ядерного оружия» и ставить перед собой «ограни¬
ченные цели» для военных операций. Раскрывая главные
причины выступления оппозиции, генерал Тейлор заявил
от ее имени на заседании Национального совета безо¬
пасности, что «в течение прошлого года было достаточ¬
но свидетельств ухудшения нашей позиции силы на меж¬
дународной арене по отношению к позиции советского
блока, чтобы убедить нас в необходимости полной
переоценки нашей военной стратегии... Происходившие в
мире события подтверждали упрямые факты роста со¬
ветской мощи, продолжающегося расширения советской
сферы влияния и ослабления наших западных союзов.
Эта тенденция нашла выражение в успехах коммунистов
на Среднем Востоке, где они одним прыжком преодоле¬
ли оплот нашей взаимной безопасности — Багдадский
11 М. Тейлор. Ненадежная стратегия. М., 1961, стр. 82.
за

пакт... в Северной Африке, где им удалось развить
аналогичный успех в обход южного фланга НАТО. Эти
события сопровождались утратой нашего неоспоримого
превосходства в области ядерного оружия» 12.
Как видно, оставаясь целиком на позициях примитив¬
ного антикоммунизма, генерал Тейлор тем не менее осо¬
знал, что идея борьбы с мировым революционным ос¬
вободительным процессом путем угрозы «массированного
возмездия» не только не оправдалась, но и преврати¬
лась теперь в опасность для самих США в связи с
наступлением периода «взаимного устрашения». В такой
период, говорил он, «можно предположить, что Соеди¬
ненные Штаты и СССР будут все больше воздержи¬
ваться от преднамеренного развязывания всеобщей ядер-
ной войны, если только не будет прямо поставлено на
карту существование нации». В этих условиях единствен¬
но возможным (и сравнительно безопасным) военным
оружием Америки для борьбы как с национально-осво¬
бодительными движениями на периферии капиталисти¬
ческого мира, так и с революциями в его европейском
центре оставалась, по мнению генерала Тейлора, «ло¬
кальная война». В доктрину «массированного возмез¬
дия», признавал он, не верят и союзники Америки. Негиб¬
кость американской военной силы предоставляла скуд¬
ную поддержку политической стратегии США, подчерки¬
вал генерал Тейлор: «Наши союзники законно сомнева¬
ются в том, что мы пойдем на самоубийственный риск
неограниченного ядерного ответного удара ради противо¬
действия ограниченным военным угрозам». Поэтому США
должны обладать «широким выбором средств для ответ¬
ных действий при определении нашей линии поведения
в будущем» 13.
Тейлор не только предлагал сконцентрировать в
дальнейшем военные усилия США на развитии обычных
вооруженных сил и вооружений, дополнить уже сущест¬
вующую возможность «массированного возмездия» спо¬
собностью к ведению различного типа «ограниченных
войн». Он попытался также дать совершенно новую трак¬
товку и так называемой доктрины «щита и меча», при¬
нятой США и другими странами — членами НАТО с
12 М. Т е й л о р. Ненадежная стратегия, стр. 83—84.
13 Там же, стр. 85—87.
ЗУ

конца 40-х годов. Согласно первоначальному варианту
этой доктрины, ядерные силы США, т. е. атомные бомбы
и средства их доставки к цели — стратегическая авиа¬
ция, являлись «мечом», который должен был наносить
решающие удары противнику. Обычные же силы НАТО
призваны были играть роль «щита», прикрывающего
базы, с которых «меч» готовился бы к нанесению своих
уничтожающих ударов, принимающего на себя давление
противника лишь для того, чтобы привести этот «меч» в
действие.
Теперь генерал Тейлор пытался полностью переме¬
нить функции «щита и меча» в американском военном
арсенале. По его предложению, американские ядерные
силы должны были «нейтрализовать» атомное оружие
противника, угрожая ему ответным ударом, и играть
роль «прикрытия» для действий обычных вооруженных
сил США и их союзников во всех районах земного ша¬
ра. «Ядерные силы возмездия,— говорил он,— становят¬
ся щитом, отвращающим угрозу вражеского ядерного
нападения, а силы ограниченной войны превращаются в
подвижный меч, которым мы парируем удары, делаем от¬
ветные выпады и поражаем противника» и.
Все призывы Тейлора и других сторонников стра¬
тегии «гибкого реагирования» снова, однако, оказались
безрезультатными. Против них резко выступили пред¬
ставители ВВС США генералы Туайнинг и Уайт. К удив¬
лению и разочарованию Тейлора, государственный секре¬
тарь воздержался от поддержки в Национальном совете
безопасности доктрины «ограниченных войн», хотя не¬
давно он публично высказался в их пользу. Отказ
министра обороны и президента внести какие-либо из¬
менения в американскую стратегию означал, что и в
официальных документах, и на деле (в расходовании
средств на вооруженные силы, в их подготовке и пост¬
роении) правительство Эйзенхауэра теперь уже до конца
своего пребывания у власти будет придерживаться
доктрины «массированного возмездия», ибо в 1958 г.
решался вопрос о военном бюджете на 1959—1960 гг.
14 М. Т е й л о р. Указ, соч., стр. 87—88.

Г л ав a II
КРИЗИС
ГЛОБАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ США
Стремление с помощью нового раздувания и расши¬
рения гонки вооружений восстановить основательно пот¬
рясенный общий «баланс сил» между СССР и США,
социализмом и капитализмом, свидетельствовало о край¬
не узком, ограниченном восприятии правительством Эй¬
зенхауэра происходящих в мире событий. В остром кри¬
зисе находилась не только американская военная докт¬
рина и политика по отношению к СССР, но и вся «гло¬
бальная» внешнеполитическая теория и практика США.
Советские спутники были бесспорно самыми яркими, но
отнюдь не единственными свидетельствами этого. Более
того, концентрация правящими кругами США основно¬
го внимания американской пропаганды на необходимо¬
сти «дать ответ на советский вызов в космосе», что¬
бы восстановить мировое лидерство Америки, отвлекала
в какой-то мере внимание от того очевидного факта,
что помимо советских спутников правительство Эйзен¬
хауэра оказалось во второй половине 50-х годов перед
лицом многих других весьма серьезных «вызовов» сво¬
ей внешней политике.
Изменения в соотношении сил, происшедшие на
мировой арене к концу 50-х годов, подчеркнули, что в
то время как авантюристические притязания американ¬
ских империалистов на мировое господство оставались
прежними, если не еще более непомерными, их «мощь»,
а следовательно, и возможности удовлетворения этих
41

притязаний сокращались все больше и заметнее. И на¬
оборот, силы, сопротивляющиеся им, становились все
многочисленнее и могущественнее. В этом заключалась
одна из основных причин провалов и поражений поли¬
тики правящих кругов США, растущей несостоя¬
тельности их внешнеполитических доктрин.
Рассматривая причины глубокого кризиса внешней
политики США, американский профессор Д. Флеминг
отмечал, что в области взаимоотношений с СССР аме¬
риканцы — сторонники политики силы обнаружили себя
оставленными далеко позади в избранной ими самими
сфере борьбы. В то же время в отношении остального
мира Даллес мог убедиться, что «народы повсюду, вклю¬
чая его собственный, все более отчаянно уставали от
войны, которая никогда не кончалась и которая, оче¬
видно, не могла окончиться ничем, за исключением ядер¬
ной катастрофы, которая поглотила бы их всех и могла
случиться в любую минуту. Мистер Даллес был побит во¬
лей народов к жизни, продолжающимся подъемом ком¬
мунистических наций, который он старался ограничить,
собственным своим цеплянием за явно неудерживаемые
аванпосты с периодическим риском мирового пожара
и своей защитой статус-кво, любое изменение в кото¬
ром могло быть в пользу красных. Опасаясь крушения
наподобие падающего домика из домино, он созда¬
вал их в каждом кризисе, где они и не существо¬
вали бы, но мир в схватках великой социальной и
технической революции не мог больше быть останов¬
лен» L
Усиливающаяся непопулярность американской поли¬
тики во всех районах земного шара была неоднократно
продемонстрирована в течение 1957—1958 гг. целой се¬
рией народных выступлений против информационных
центров, посольств и отдельных высокопоставленных
представителей США, а главное рядом международных
кризисов. В основе их лежало несоответствие целей,
интересов, планов и действий американского империа¬
лизма жизненным устремлениям, потребностям и дости¬
гнутому уровню развития народов и государств почти
всего остального мира.
1	D. F. F 1 е m i n g. The Cold War and Its Origins 1917—1960, vol. II.
London, 1961, p. 943,
42

Провал политики «доброго партнерства»
Весной 1958 г. острый кризис возник во взаимоот¬
ношениях между США и Латинской Америкой. Все
заявления правительства Эйзенхауэра об «успокоении»
этого района после интервенции в Гватемале, об уста¬
новлении «доброго партнерства» между США и их юж¬
ными соседями оказались обманом общественности и
в какой-то мере, очевидно, самообманом. Когда вице-
президент США Р. Никсон отправился в турне по За¬
падному полушарию, в Вашингтоне надеялись, что оно
выльется в демонстрацию успеха латиноамериканской
политики республиканского правительства. Получилось
наоборот: визит Никсона вызвал целую серию бурных
антиамериканских выступлений, протестов, требований
радикального пересмотра этой политики, всей системы
межамериканских отношений. «Развитие событий в Запад¬
ном полушарии в 1958 г.,— писал Р. Стеббинс,— ока¬
залось для США наиболее неожиданным сюрпризом со
времени «спутника». Общеизвестная американская тен¬
денция «считать гарантированными» понимание и под¬
держку наших друзей в Канаде и странах к югу от
нас была встряхнута негативными манифестациями в
обоих этих районах, которые охватывали всю гамму от
вежливой критики до одного или двух случаев факти¬
ческого насилия толпы. Неистово враждебные демонстра¬
ции, которые встретили вице-президента Никсона во вре¬
мя его визита в Перу и в Венесуэлу, были только наи¬
более острыми симптомами того, что оказалось глубоко
укоренившимся и всеобщим недовольством политикой
США как в экономических, так и в политических вопро¬
сах, не относящихся большей частью к борьбе Востока
с Западом, но тем не менее важных для многих стран,
которых они касались» 2.
Встревоженное резким ухудшением взаимоотношений
США с Латинской Америкой, правительство Эйзенхауэра
прежде всего прибегло к избитой антикоммунистической
пропаганде, пытаясь представить это ухудшение резуль¬
татом «происков Москвы». Оно попробовало пригрозить
латиноамериканцам различными, в том числе военными,
санкциями за их враждебные выступления. «Простейшим
2 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1958. N. Y.,
1959, p. 350.
43

Предупредительным типом мер» против подобных «бес¬
порядков» в Латинской Америке, по мнению Эйзенхауэ,-
ра, могла бы быть «посылка войск США в Карибский
район»3.
Разумеется, подобные заявления могли лишь подлить
масло в огонь и действительно углубили еще больше
кризис в отношениях между США и Латинской Аме¬
рикой. Широкие круги латиноамериканской обществен¬
ности все больше убеждались в том, что идеология ан¬
тикоммунизма используется СЩА для прикрытия своей
империалистической политики в Западном полушарии.
То, что правительство Эйзенхауэра на протяжении
почти всего своего пребывания у власти проводило по¬
литику, прямо противоположную интересам Латинской
Америки, не могли отрицать даже многие американ¬
ские идеологи и деятели, особенно «либерального» на¬
правления. «Политика 50-х годов,— писал, например,
А. Шлезингер,— укрепила лелеемое латиноамериканцами
убеждение, что сутью целей США был экономический
империализм. В результате ее наши позиции во всем
полушарии были поставлены в крайне опасное положе¬
ние». Пытаясь отрицать неотъемлемость этой политики
от самого империалистического строя, господства мо¬
нополий, американские «либералы» тем не менее не
могли не признать, что именно республиканское пра¬
вительство открыто выдвинуло и придерживалось в сво¬
ей деятельности принципов, «освящающих» беспрерыв¬
ное хозяйничанье этих монополий в чужих странах. Ад¬
министрация Эйзенхауэра, по признанию А. Шлезингера,
пользовалась «удобной доктриной, что частные инвести¬
ции сами по себе приведут к развитию Латинской Аме¬
рики... что правительственная помощь должна быть
ограничена военным и техническим содействием и что
способом предоставления частным инвестициям возмож¬
ности делать свою работу была поддержка правительств,
которые создавали бы «благоприятный» инвестиционный
климат... а это означало, конечно, поддержку правых
правительств» 4 *.
3 «American Foreign Policy. Current Documents 1958». Washington,
1962, p. 362—363 (далее AFP 1958).
4 A. M. S c h 1 e s i n g e r jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge. 1965, p. 174, 175.
44

Ряд американских политических деятелей вынужден
был признать, что кризис во взаимоотношениях между
США и Латинской Америкой носит не только политиче¬
ский, но и более глубокий, социально-экономический ха¬
рактер. Обвиняя правительство Эйзенхауэра в том, что
оно якобы своим «пренебрежением» подорвало связи
США с двумя важнейшими их «союзными центрами си¬
лы»— Западной Европой и Латинской Америкой, быв¬
ший государственный секретарь Д. Ачесон должен был
сделать вывод, что без серьезных экономических пере¬
мен трудно будет удержать латиноамериканские народы
не только в союзе с США, но и в самой системе капи¬
тализма. «Огромное население,— писал он,— которое ни¬
чего не получает от принадлежности к мировой си¬
стеме, не останется ей верным... В значительной мере в
интересах всех нас было бы, чтобы материальный про¬
гресс и более широкое распределение благ произошли
в рамках существующей социальной структуры, чем если
бы их искали с помощью ее революционного низвер¬
жения. В этом заключаются уроки, которые надо из¬
влечь из опыта Боливии и Гватемалы»5.
Перекладывая вину за кризис между США и Латин¬
ской Америкой друг на друга и распинаясь в своем «же¬
лании» улучшить взаимоотношения между ними, амери¬
канские деятели, находящиеся как у власти, так и в
оппозиции, тщательно замалчивали, однако, ту элемен¬
тарную истину, что вся «ценность» Латинской Амери-,
ки для империализма янки и заключалась именно;
в возможности эксплуатировать и грабить ее
народы, причем в течение довольно длительных перио¬
дов без каких-либо даже минимальных уступок со сво¬
ей стороны. Одним из таких периодов и являлись годы
«холодной войны», последовавшие за рузвельтовской по¬
литикой «доброго соседа». Теперь, однако, этот пери¬
од безжалостного «выжимания сока» из Латинской Аме¬
рики, с одной стороны, и пренебрежения к ней, с дру¬
гой, явно кончался. Вместо него начинался другой —
«кризисный», для «благополучного» прохождения через
который американский империализм не мог при общей
ситуации конца 50-х годов рассчитывать лишь на одну 6
6 D. Acheson. Power and Diplomacy. Cambridge, 1958, p. 81—82.
45

свою «силу», а должен был подумать и об очередных
уступках латиноамериканцам. В связи с этим и усили¬
валась в США критика республиканской политики «доб¬
рого партнерства», высказывались рекомендации в поль¬
зу демократической политики типа «доброгососеда». При
этом тщательно замалчивалось то обстоятельство, что
между обеими этими политическими линиями не было и
нет резкой грани, что курс Эйзенхауэра являлся пря¬
мым продолжением политики Трумэна, что любая ла¬
тиноамериканская политика империализма янки пресле¬
довала одну и ту же стратегическую цель, хотя подчас
отличными методами и тактикой.
Под давлением фактов и общественности правитель¬
ство Эйзенхауэра вынуждено было в конце концов при¬
знать, что напряженность во взаимоотношениях между
США и их южными соседями вызывается не «происка¬
ми Москвы», а совершенно иными причинами. Важней¬
шими среди них были: во-первых, поддержка Соединен¬
ными Штатами военных переворотов и диктаторских ре¬
жимов и, во-вторых, неравноправный и грабительский
характер экономических связей между США и Латин¬
ской Америкой. «Было бы поистине большой ошибкой,—
заявил сам Никсон 21 мая,— приписывать то, что слу¬
чилось в Венесуэле, коммунизму». С одной стороны, ан¬
тиамериканские демонстрации были вызваны тем «чув¬
ством, что США, поскольку это относилось к прави¬
тельству, и в той мере, в какой это касалось частно¬
го предпринимательства, поддерживали диктатуру, вклю¬
чая диктаторство Переса Хименеса». С другой стороны,
продолжал вице-президент США, «то, что мы должны
доказать, и то, что должны сделать, так это продемон¬
стрировать, что когда частное предприятие приходит в
Латинскую Америку, когда Соединенные Штаты высту¬
пают со своими программами содействия... то мы посту¬
паем так не для того, чтобы просто удержать у власти
группу элиты... Наша политика предназначена дать при¬
мер того, что наилучший путь к экономическому прогрес¬
су, который повысит стандарт жизни нищенски бедных
народов по всей Латинской Америке, лежит через про¬
грамму просвещенного типа частного предприниматель¬
ства двадцатого века»6. 6
6 AFP 1958, р. 375—376.
46

Правительство Эйзенхауэра не могло, однако, дока¬
зать недоказуемое, продемонстрировать то, чего не было
в действительности. Несмотря на словесные признания
и обещания исправить ошибки и несправедливости, на
деле оно в основном осталось на прежних позициях отк¬
ровенной враждебности ко всяким проявлениям прогрес¬
са и независимости в Западном полушарии, поддержки
«неограниченной частной инициативы», проамериканских
реакционных режимов и т. п.
В вынужденном, демагогическом и нереальном ха¬
рактере всех планов и заявлений об «изменении сущ¬
ности» отношений между США и Латинской Америкой,
«оказания помощи» ей признавались не раз сами же го¬
сударственные деятели США. «В течение ряда лет,—
писал, например, Р. Никсон,— специальные миссии воз¬
вращались из Латинской Америки с рекомендациями о
том, чтобы США уделяли больше внимания нашим со¬
седям на Юге. Эти доклады... клались на полку в
архивах государственного департамента... Случившееся
со мной в Каракасе и Лиме было предостережением,
что мы больше не можем обходиться разукрашенными
фразами и малыми делами в разрешении проблем на¬
ших соседей на Юге». Однако тут же сам Никсон ре¬
комендовал такую программу действий, которая в основ¬
ном снова сводилась к пропаганде и применению раз¬
личных видов давления и силы против антиимпериали¬
стического освободительного движения в Латинской Аме¬
рике. Она предусматривала, например, установление^
контактов со «студентам^	изда-1
телямй; репортерами, рабочими лидерами», со всеми
«людьми, которые оказывают большое влияние» на об¬
щественное мнение в своих странах; разработку такой
экономической программы для Латинской Америки, ко¬
торая была бы воспринята ею как «своя собственная»;
проведение «морального» различия между диктаторами
и демократическими лидерами; поддержку «адекватных
сил армии и безопасности» и т. п.7
Но правящим кругам США становилось все труднее
диктовать свою волю латиноамериканским народам. Они
оказались не в состоянии помешать развертыванию и
победе народно-революционной борьбы на Кубе к концу
7 R. М. N i х о п. Six Crises. Garden City, 1962, p. 229—230.
47

1958 г., хотя в Вашингтоне предпринимали разные меры
для спасения кровавого режима Батисты. Торжество ку¬
бинской революции явилось новым и наиболее ярким
доказательством несостоятельности латиноамериканских
доктрин и политики США, их усиливающегося кризиса,
наступления сил национального и социального освобож¬
дения в районе, издавна рассматривавшемся американ¬
ским империализмом сферой своего единоличного и не¬
поколебимого господства.
Ближневосточный кризис летом 1958 г.
Несостоятельность теории и практики внешней поли¬
тики республиканского правительства, в частности одной
из последних его деклараций — доктрины Эйзенхауэра,—
была наглядно продемонстрирована в 1958 г. на Ближ¬
нем Востоке. При этом до конца оказалась разобла¬
ченной империалистическая сущность внешней политики
США, лицемерие главного ее идеологического прикры¬
тия — антикоммунизма.
Согласно точному тексту американского законода¬
тельства, доктрина Эйзенхауэра должна была приме¬
няться США только в случае существования угрозы так
называемой «советской агрессии». На деле, од¬
нако, эта доктрина оказалась целиком направленной
против прогрессивных сил арабского мира, на защиту
прибылей и привилегий американских монополий и
связанных с ними реакционных режимов. Облачая свою
политику на Ближнем Востоке, как и в остальном
мире, в антисоветские одеяния, правящие круги США
отдавали тем самым дань господствующим в стране ре¬
акционным силам и идеологии, пытались ввести в за¬
блуждение мировое общественное мнение. Но доктрина
антикоммунизма и антисоветизма все чаще давала осеч¬
ки. В известной мере Вашингтон оказывался в собствен¬
ной ловушке, очутившись перед выбором: или оставать¬
ся в бездействии ввиду полного отсутствия даже каких-
либо намеков на «советскую агрессию» против Ближнего
Востока, на «защиту» от которой была якобы направле¬
на его политика, или предпринимать открыто империали¬
стические акции против местных национально-освободи¬
тельных и революционных сил, разоблачая, таким обра¬
48

зом, всю лживость своей внешнеполитической пропаган¬
ды и установок. Естественным результатом и в том, и в
другом случае могло быть и было только дальнейшее
углубление кризиса реакционной и агрессивной политики
США.
Чем меньше правительств стран Ближнего Востока
соглашалось признать доктрину Эйзенхауэра, тем упор¬
нее и отчаяннее становились попытки правящих кругов
США укрепить позиции этих правительств, удержать их
у власти, даже вопреки ясно выраженному желанию
населения. Так^случилось в Ливане, где проамерикан¬
ский президент Шамун с прямдго благословения Вашинг¬
тона пытался подавить всякую оппозицию и сохранить
за собой свой пост дольше, чем это было предусмот¬
рено конституцией. Действия Шамуна вызвали острое
недовольство значительной части ливанского народа и
привели фактически к возникновению гражданской вой¬
ны. Оказавшись в безнадежном положении, реакционное
правительство Ливана обратилось в Вашингтон с прось¬
бой об открытой американской помощи и интервенции
с тем, чтобы попытаться удержаться у власти на шты¬
ках войск США.
Правительство Эйзенхауэра, с одной стороны, было
готово вмешаться во внутренние дела еще одной малой
страны с целью сохранения существующего социального
и политического статус-кво. Но с другой — оно не имело
для этого буквально никаких оснований и вынуждено
было прежде всего заняться всяческим оправданием и
подготовкой такого вмешательства. Выступая 20 мая
1958 г. на пресс-конференции, государственный секре¬
тарь Даллес признал, что «при существующем положе¬
нии дел» США не могут считать вероятным «атаку, во¬
оруженное наступление (на Ливан.— Ю. М.) со стороны
страны, которую мы рассматривали как находящуюся
под контролем международного коммунизма». «Но» (!),
поспешил добавить он, «это не означает, что ничего не
может быть сделано. В резолюции по Ближнему Восто¬
ку (в доктрине Эйзенхауэра.— Ю. М.) имеется пункт,
который гласит, что независимость этих стран жизненно
важна для мира и национальных интересов США. Эго
является определенным мандатом на то, чтобы что-то
предпринять, если мы решим, что наш мир и жизнен¬
ные интересы подвергаются опасности с чьей-либо сто¬
49

роны. Это основное право и почти долг — по просьбе или
с согласия правительства (Ливана.— Ю, Af.) содейство¬
вать в защите американских жизней и собственности» 8.
Таким образом, не имея никаких шансов на этот раз
представить события в Ливане как результат «происков
’коммунистов», Даллес попытался, во-первых, изобра¬
зить гражданскую войну, восстание народа против неу¬
годного ему правительства и режима как... угрозу меж-
дз^арбдному миру, независимости данной страны и ин¬
тересам США, а во-вторых, вновь вытащить на свет
старую американскую империалистическую доктрину о
том, что флаг и морская пехота США имеют якобы
право следовать повсюду за американскими бизнесме¬
нами и товарами, «охранять» их на территории других
государств. Чувствуя, однако, шаткость своих доводов,
государственный секретарь США присоединил тут же к
ним обвинения, на этот раз по адресу Египта и Сирии,
во вмешательстве во внутренние дела Ливана. Следо¬
вательно, если раньше США использовали лживые об¬
винения СССР в агрессии против других стран как по¬
вод для американской интервенции или «контринтервен¬
ции», то теперь, начиная с доктрины Эйзенхауэра — Дал¬
леса, они стали применять этот же жульнический прием
по отношению ко многим другим государствам, в данном
случае Египту, а позднее — Китаю, Кубе, Франции, Гане
и т. д.
Короче говоря, по мнению американских империа¬
листов, почти весь мир ведет себя неправильно, и
лишь они сами являются блюстителем порядка и норм
международного права, принципа невмешательства во
внутреннюю жизнь других стран. Если же остальные на¬
роды не согласны и не хотят мириться с этим амери¬
канским тезисом, то тем хуже для них!
Свою интерпретацию событий в Ливане правитель¬
ство Эйзенхауэра попыталось навязать ООН, рассчиты¬
вая, что, может быть, ему снова удастся использовать
флаг этой международной организации для прикрытия
своей готовящейся интервенции на Ближнем Востоке.
К величайшему разочарованию и раздражению пра¬
вительства Эйзенхауэра, посланная ООН в Ливан груп¬
па наблюдателей не обнаружила, однако, никаких сле¬
8 AFP 1958, р. 938.
50

Дов инострайного вмешательства во внутренние дела
этой страны, а следовательно, и никаких причин для
посылки туда войск ООН или США. Американской про¬
паганде снова срочно пришлось делать поворот на
180 градусов и опять заняться «юридической», идеоло¬
гической подготовкой односторонней американской ин¬
тервенции в Ливане.
Прежде всего была предпринята попытка набросить
тень на доклад группы наблюдателей ООН, которая, дес¬
кать, не смогла как следует выполнить свою задачу. Да¬
лее Даллес открыто заявил 1 июля 1958 г., что США
«никогда не верили в то, что можно действовать только
в рамках процедуры» ООН! Ссылаясь теперь на статью
51 Устава, говорящую о праве на... коллективную оборо¬
ну от вооруженного нападения, он объявил, что она спе¬
циально предусматривает такие случаи, когда «из-за
права вето или по какой-либо иной причине нельзя до¬
биться соответствующих действий ООН... Мы не счита¬
ем,— продолжал он,— что слова «вооруженное нападе¬
ние» исключают толкование как такового вооруженной
революции, которая подстрекается извне, которой помо¬
гают и содействуют из-за границы»9.
Дезавуируя, таким образом, не только ООН, но и
собственные предшествующие заявления по вопросу о
«морально-юридических основах» позиции США в отно¬
шении Ливана, правительство Эйзенхауэра достаточно
наглядно продемонстрировало еще раз всему миру, что
для него не существует никаких других принципов по¬
ведения, кроме защиты узкокорыстных экономических и
военно-политических интересов американского империа¬
лизма. Оно совершенно сознательно лгало своему собст¬
венному и всем остальным народам относительно как
подлинной сущности происходящих на Ближнем Востоке
событий, так и действительных причин подготавливае¬
мой им интервенции в Ливане. Все лицемерие ссылок
Даллеса на «подстрекательство извне» разоблачил не
кто иной, как его ближайший помощник Р. Мэрфи, ко¬
торому было поручено урегулировать ближневосточный
конфликт 1958 г. политическим путем. «К началу ию¬
ня,— писал он в своих воспоминаниях,— ситуация зна¬
чительно ухудшилась, страна (Ливан.— Ю. М.) оказа¬
9 Ibid,, р. 951.
51

лась в состоянии гражданской войны... Ливанское пра¬
вительство контролировало только небольшую часть тер¬
ритории, может быть процентов 30. Даже центр столицы
был в руках мятежников... Мы согласились, что боль¬
шей частью конфликт затрагивал личности и соперни¬
чество внутреннего порядка, не имея никакого отноше¬
ния к международным вопросам. Коммунизм не играл
никакой прямой или существенной роли в восстании» 10.
Тем не менее правительство Эйзенхауэра ринулось в
очередную вооруженную авантюру.
Непосредственным поводом для нее явилась револю¬
ция 14 июля 1958 г. в Ираке, где восставший народ
сверг кровавый монархический прозападный режим
Нури Саида и новое правительство генерала Касема
объявило о своем выходе из Багдадского пакта. Спустя
всего несколько часов после революции в Ираке на¬
чалась высадка американских войск в Ливане и англий¬
ских в Иордании. Быстрота и координированность анг¬
ло-американской интервенции на Ближнем Востоке гово¬
рили о ее тщательной и заблаговременной подготовке.
Характерно, что на этот раз правящие круги США и Анг¬
лии полностью согласовали свои действия против араб¬
ского национально-освободительного движения. Было
очевидно, что в Вашингтоне сочли слишком опасным про¬
водить и дальше одностороннюю политику одновременно¬
го противодействия так называемой «советской экспан¬
сии», т. е. политику подавления местных революционных
сил и вытеснения других империалистических держав.
Американский неоколониализм открыто объединился с
британским имперским колониализмом.
Свержение режима Нури Саида не только послужи¬
ло желанным поводом для открытого вмешательства во
внутренние дела Ливана, но и значительно расширило
его цели. Формально, посылая свои войска на Ближний
Восток, правительство США вновь выдвинуло в качест¬
ве обоснования этого агрессивного акта весь арсенал
своих прежних доводов, начиная от необходимости
«защиты американских жизней» и кончая доктриной Эй¬
зенхауэра, которые все якобы оказались под угрозой из-
за событий в Ираке. Фактически, однако, как Эйзенхауэр
10 R. Murphy. Diplomat among Warriors. Garden City, 1964, p. 397,
400, 404.
52

объяснил Мэрфи, морская пехота США в Ливане долж¬
на была продемонстрировать американскую «силу» на¬
родам Ближнего Востока и готовность использовать ее
против них. «На Ближнем Востоке и особенно в Егип¬
те,— сказал он,— развилось чувство, что американцы спо¬
собны только на слова, что мы боимся советской реак¬
ции, если мы попытаемся предпринять военные действия».
Эйзенхауэр считал, что, если США ничего не сделают
теперь, то они понесут тяжелые и непоправимые потери
в Ливане и во всем районе в целом. Он «хотел про¬
демонстрировать своевременным и практическим обра¬
зом, что США способны поддержать своих друзей» и.
При этом, судя по первому -импульсу Мэрфи по его
прибытии с американскими солдатами в Ливан «сместить
Шехаба», командующего ливанской армией (как не
справившегося с мятежниками!), «назначить нового
компетентного командующего и предпринять действия
по восстановлению порядка», эта демонстрация должна
была носить кровавый характер с целью терроризиро¬
вать как ливанцев, так и остальные арабские народы
с тем, чтобы заставить их отказаться от всяких уст¬
ремлений к независимости и прогрессу.
Открытое применение доктрин правительства Эй¬
зенхауэра в качестве орудия борьбы с местными про¬
грессивными силами и насаждение проамериканских ре¬
жимов, а также спровоцированное им новое резкое обо¬
стрение международной обстановки вызвало, однако, бур¬
ную волну возмущения и сопротивления во всем мире,
намного превзошедшую предположения правящих кругов
США. Англо-американская интервенция осуждалась в
ООН подавляющим большинством арабских и других раз¬
вивающихся стран и даже целым рядом союзников США.
С решительным предупреждением против ее продолже¬
ния выступили социалистические государства. Советское
правительство потребовало от правящих кругов США и
Великобритании немедленного прекращения вооруженно¬
го вмешательства во внутренние дела арабских стран
и вывода американских и английских войск из Ливана
и Иордании. Оно предупредило, что Советский Союз
не может оставаться безучастным к актам неспровоци¬
рованной агрессии в районах, находящихся вблизи ог
11	R. М u г р h у. Op. cit., р. 398.
53

ёго собственных границ, и примет все необходимые ме¬
ры, необходимые для обеспечения безопасности СССР
и сохранения всеобщего мира.
Столкнувшись фактически с единым фронтом свобо¬
долюбивых и миролюбивых сил и оказавшись в весьма
тяжелом положении, правительство Эйзенхауэра вынуж¬
дено было думать уже не о том, чтобы идти дальше к
намеченным им целям, а о проведении какой-то «спа¬
сающей лицо операции», которая позволила бы ему из¬
бежать расширения конфликта и более или менее благо¬
получно выбраться из Ливана.
Американцы должны были согласиться на немедлен¬
ную замену Шамуна тем самым генералом Шехабом,
которого Мэрфи первоначально хотел сместить даже с
его военной должности. На третьей чрезвычайной спе¬
циальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, созван¬
ной в связи с ближневосточным кризисом в августе
1958 г., президент Эйзенхауэр счел необходимым лично
выступить с «новой программой» для Ближнего Востока,
которая являлась весьма серьезным отступлением от его
прежней односторонней доктрины и действий. Шестью
основными пунктами этой программы были: «1) Забо¬
та ООН о Ливане; 2) меры ООН для сохранения мира
в Иордании; 3) окончание подстрекательства извне к
гражданской войне; 4) создание мирных сил ООН; 5) ре¬
гиональный план экономического развития, чтобы содей¬
ствовать и ускорить улучшение жизненного уровня наро¬
дов в арабских странах; 6) шаги для избежания нового
тура гонки вооружений в данном районе» 12.
Интересно отметить, что инициаторы как интервенции
на Ближнем Востоке, так и доктрины «массированного
возмездия», не раз грозившие ввергнуть все человечество
в термоядерную катастрофу, вдруг стали проливать кро¬
кодиловы слезы по поводу перерастания «сугубо местно¬
го эпизода» в опасный международный кризис. «Госу¬
дарства, находящиеся под агрессивным руководством,—
говорил Эйзенхауэр, — будут пытаться эксплуатировать
ужас человека перед войной, ставя другие страны, осо¬
бенно небольшие, перед явным выбором между пас¬
сивной капитуляцией или войной. Такая тактика проя¬
вилась вновь во время недавнего ближневосточного кри¬
12 AFP 1958, р. 1038.
54

зиса. Ее можно было бы назвать «ракетный шантаж».
Не должно ли рассматриваться как серьезный междуна¬
родный проступок запугивание всеобщей войной ради
достижения местных политических целей?» 13.
Трудно сказать, по невниманию, ошибке или нет сде¬
лал Эйзенхауэр подобное заявление, но факт остается
фактом: не кто иной, как сам американский президент
назвал «серьезным международным проступком» имен¬
но ту политику шантажа и блефа, которую беззастен¬
чиво проводили на мировой арене сами США и которая
вошла в историю под названием «атомной дипломатии»,
доктрины «массированного возмездия» и «балансирова¬
ния на грани войны». Во всяком случае, представлялось
очевидным то, что, хотя официально республиканское пра¬
вительство продолжало упорно держаться за свои преж¬
ние «глобальные» установки, на деле оно принуждено
было теперь гораздо более осторожно обращаться с ни¬
ми. Изменившееся военно-политическое соотношение сил
диктовало правящим кругам США волей-неволей стрем¬
ление к известному «ограничению» их внешнеполитиче¬
ских авантюр. Они по существу продолжали использо¬
вать тактику запугивания термоядерной войной другие
страны, своих противников. Но теперь это делалось уже
не столько для попытки заставить «коммунизм отсту¬
пить», сколько для того, чтобы побудить социалисти¬
ческие страны и другие миролюбивые государства не
затруднять американскому империализму вмешательство
во внутренние дела стран, относящихся к капиталистиче¬
скому миру. Соответственно менялась и форма «психо¬
логической войны нервов». Если раньше США сами гро¬
зили превратить весь мир в пепелище, «в возмездие за
любой акт коммунистической агрессии», то теперь ^они
стали кричать, что расширением конфликта, опасностью
большой войны грозит якобы каждое выступление СССР
с его мощным ракетно-ядерным потенциалом в за¬
щиту независимости и права на революцию других на¬
родов. Тердя почву..под своей,тактикой- «ядерного шан¬
тажа», правящие круги США все больше раздували шум-
о советскйх'^^кётньГх угрозах», впервые поднятый_ими
еще в гтериид“Суэцкого кризиса. '
Попытки правительства Эйзенхауэра, с одной сторо¬
13 Ibid., р. 1032.
55

ны, использовать отвращение народов к войне, а с дру¬
гой — флаг ООН для защиты и продолжения своей агрес¬
сивной политики на Ближнем Востоке потерпели, однако,
полную неудачу. Большинство арабских стран и членов
ООН категорически отвергло «новую программу» Эйзен¬
хауэра, поскольку она не предусматривала немедленного
вывода англо-американских войск из Ливана и Иорда¬
нии, была направлена на установление своего рода «кол¬
лективной опеки» над Ближним Востоком, стремилась
увековечить здесь социально-политическое статус-кво, оп¬
равдать борьбу с прогрессивными силами и процессами,
которые характеризовались как «косвенная агрессия».
Арабские государства вновь решительно отвергли все
теории о «вакууме силы», незрелости и неспособности
их народов самим решать свои внутренние и региональ¬
ные проблемы, о необходимости иностранного «патер¬
нализма» в любой его форме. В противовес американско¬
му, они представили Генеральной Ассамблее свой проект
резолюции, который хотя и не содержал прямого
осуждения США и Великобритании (как это делал, нап¬
ример, советский проект), но тем не менее сводился
по существу к требованиям прекращения всякого ино¬
странного вмешательства во внутренние дела арабских
стран, уважения их свободы, независимости, территори¬
альной целостности, нормализации без посторонней помо¬
щи отношений между ними.
Третья чрезвычайная сессия ООН недвусмысленно
потребовала скорейшего вывода всех иностранных войск
с Ближнего Востока, и в конце октября 1958 г. пос¬
ледние американские части вынуждены были эвакуиро¬
ваться с территории Ливана.
Доктрина Эйзенхауэра оказалась, таким образом,
окончательно дискредитированной со всех сторон — ее
демонстративно отвергли почти все арабские страны, она
не смогла предотвратить дальнейшего развертывания на¬
ционально-освободительной борьбы на Ближнем Восто¬
ке, выхода Ирака из Багдадского пакта и его факти¬
ческого распада. США должны были открыто координи¬
ровать свои действия со старой колониальной держа¬
вой— Великобританией. Наконец, они вынуждены были
по существу признать, что их «сила» недостаточна для
«изоляции» СССР от ближневосточных событий, для
шантажирования народов угрозой атомной войны,
56

Обострение обстановки на Дальнем Востоке
осенью 1958 г.
Авантюристнчность, несостоятельность и агрессив¬
ность доктрин и политики правительства Эйзенхауэра яр¬
ко проявились в 1958 г. и на Дальнем Востоке. На расту¬
щее сопротивление наталкивался как американский курс
на осуждение нейтрализма и вовлечение азиатских стран
в военные союзы Запада, так и грубые попытки США
направить внутреннее развитие этих стран в желатель¬
ном для американских монополий направлении. Прави¬
тельства Индии, Индонезии, Бирмы и других стран воп¬
реки «советам» США продолжали упорную борьбу за
ликвидацию всех остатков колониализма, за проведение
в жизнь принципов Бандунга. Народ Японии ожесточен¬
но сопротивлялся попыткам ремилитаризовать его стра¬
ну и вовлечь ее в новые военные соглашения с США,
а также с Тайванским режимом и Южной Кореей. Ши¬
рилась борьба вьетнамских патриотов, вынужденных сно¬
ва браться за оружие ввиду срыва Женевских согла¬
шений и кровавого террора со стороны клики Нго Дин
Дьема, поддерживаемой американцами.
Хотя эти выступления против реакции, колониализ¬
ма, милитаризма и империализма носили чисто мест¬
ный характер и в немалой степени вызывались прежде
всего политикой самих западных держав, в том числе
в первую очередь США, тем не менее правительство
Эйзенхауэра продолжало демагогически объявлять
почти все их «коммунистической агрессией». Это
не только не способствовало сколько-нибудь серьезному
исправлению пороков азиатской политики США, но, на¬
оборот, вело к дальнейшему усугублению этих пороков,
ухудшению отношений с социалистическими странами —
СССР, КНР, КНДР, ДРВ,—к общему обострению обста¬
новки на Дальнем Востоке.
Одной из серьезных причин такого обострения оста¬
валась вызывающая позиция США по отношению к на¬
циональным интересам КНР. Стремясь приглушить борь¬
бу китайского народа за освобождение Тайваня и при¬
брежных островов и выяснить возможности достижения
какого-либо американо-китайского соглашения, прави¬
тельство Эйзенхауэра еще в 1955 г. вступило в прямые
переговоры с правительством КНР на уровне послов в
57

Варшаве. Хотя точное содержание американо-китайских
переговоров до сих пор не известно, тем не менее было
очевидно, что американцы прощупывали возможности
достижения выгодного для них соглашения с Китаем и
что параллельно они продолжают свою политику прово¬
каций на Дальнем Востоке, поддержки режима Чан
Кай-ши, не оставляют своих надежд на «освобождение»
Китая от коммунизма. Подобная политика вызывала
осуждение со стороны мировой общественности, в том
числе на Западе, в самих США.
В ответ на эту критику государственный департамент
опубликовал 12 августа 1958 г. специальный меморандум,
призванный объяснить и обосновать основные при¬
чины, по которым США упорно отказывались от изме¬
нения своей позиции. Главной среди них было утвержде¬
ние, что дипломатическое признание КНР «не принесло
бы никаких ощутимых выгод для США или для свобод¬
ного мира в целом и оказало бы материальное содейст¬
вие попыткам китайских коммунистов распространить
коммунистическое господство по всей Азии» 14.
Беря на себя смелость решать не только за азиат¬
ские страны, но и за весь «западный мир» (многие из
правительств которого, кстати, уже установили дипло¬
матические отношения с КНР), госдепартамент заявил,
что признание КНР Америкой было бы интерпретирова¬
но «свободными правительствами Азии... как отказ США
от их дела... Без поддержки США они были бы не
в состоянии долго пренебрегать волей Пекина, и некото¬
рые из них, вероятно, заключили бы, что наиболее
мудрым курсом для них будет быстрее добиваться
наиболее благоприятных условий, достижимых от Пе¬
кина. Нет нужды говорить, что такое развитие событий
подвергло бы позиции всего свободного мира в Азии
величайшей опасности». Изображая большую часть Азии
как «вакуум» и искусственно отрицая по существу воз¬
можность какой-либо иной альтернативы, кроме господ¬
ства или США или Китая над азиатскими странами,
американские империалисты, разумеется, высказывались
за сохранение собственного контроля над ними. Откро¬
венным «патернализмом» отдавали разъяснения госу¬
дарственного департамента о том, что с его точки зрения
14 AFP 1958, р. 1136.
58

«Восточная Азия особенно уязвима для коммунистиче¬
ского наступления ввиду близости свободных стран это¬
го района к коммунистическому Китаю, неопытности в
самоуправлении тех, кто недавно добился независимо¬
сти, их подозрительности по отношению к Западу, уна¬
следованной от колониального прошлого, а также со¬
циальных, политических и экономических перемен,
которые неизбежно сопровождают их стремление к мо¬
дернизации».
Признание КНР и соответствующее падение престижа
режима Чан Кай-ши, настаивал в своем меморандуме
государственный департамент, оказало бы также «та¬
кой глубокий психологический эффект на живущих за
морем китайцев, что сделало бы неизбежным переход
большого числа их на сторону коммунистов. Это в свою
очередь подорвало бы способность принимающих их у
себя стран сопротивляться давлению, имеющему тенден¬
цию содействовать экспансии влияния и силы китайских
коммунистов». Наконец, допуск КНР в ООН дезавуи¬
ровал бы ее действие . в Корее и «в огромной мере
сократил бы перспективы для будущих успешных акций
ООН против агрессии»! 15
Выдвигая подобные доводы в пользу своей политики
непризнания КНР, Вашингтон прекрасно осознавал, что
все они не имеют ничего общего с основными принци¬
пами и практикой международного права, что в данном
случае официальная американская доктрина не только
идет вразрез с повсеместным обычаем признавать суще¬
ствующее де-факто правительство, но и находится в ра¬
зительном контрасте с поведением самих же США по
отношению, например, к латиноамериканским диктато¬
рам. Поэтому в конечном счете правящие круги США
были вынуждены и здесь провозгласить свою особую
одностороннюю доктрину, заключающуюся в том, что
«дипломатическое признание — это орудие национальной
'политики, которое она как по своему праву, так и дол¬
гу должна использовать ради просвещенного самоинте-
реса нации»! 16
Таким образом, сугубо «национальные», т. е. от¬
кровенно классовые империалистические интересы и рас-
15 AFP 1958, р. 1137, 1139.
16 Ibid, р. 1140.
59

четы на «сдерживание» коммунизма в Азии, и даже
«освобождение» от него, диктовали правящим кругам
США политику, идущую наперекор реальности и между¬
народным законам, а также препятствующую нормализа¬
ции положения во всей Азии. Беря самовольно на себя
защиту азиатских стран от «китайской угрозы», амери¬
канские империалисты развертывали борьбу против
подлинно прогрессивных и революционных местных сил
в этих странах.
«Непризнание» КНР означало отказ правительства
США считаться с законными правами и голосом 650-мил¬
лионного народа. Не чем иным, как грубым посягатель¬
ством на суверенитет, вмешательством во внутренние де-
7ла Китая являлось следующее заявление госдепартамен¬
та: «Соединенные Штаты придерживаются мнения, что
власть коммунизма в Китае не является вечной и что од¬
нажды с ней будет покотГтейо. Отказывая в дипломати¬
ческом признании Пекину, они стремятся ускорить этот
конец». Содержавшиеся в меморандуме государственно¬
го департамента о^_12^ августа_Д958 г. другие аргументы
в защиту его азиатско^полйтики лйшь еще больше рас¬
крывали и подчеркивали ее агрессивный и несправедлив
вый характер. Вмешавшись в свое время в гражданскую
войну в Китае и помешав путем использования угрозы
термоядерной войной ее окончанию, правящие круги
США теперь заявляли, что, «хотя китайские коммунисты
захватили преобладающую часть Китая, они не заверши¬
ли своего завоевания страны. Общепризнанное законное
правительство Китая продолжает существовать и посто¬
янно укрепляет на Тайване свою политическую, эконо¬
мическую и военную силу»17.
Ведомство Даллеса не соглашалось даже с такими
компромиссными предложениями, выдвигаемыми опре¬
деленными кругами на Западе, как «признание двух Ки¬
таев». Оно опровергало также мнение о наличии тен¬
денции к отколу КНР от СССР и других социали¬
стических стран, которую давно уже советовали
использовать целый ряд американских политиков и иде¬
ологов. Короче говоря, правительство Эйзенхауэра не
желало ни в чем пересматривать свою устоявшуюся по¬
зицию по отношению к КНР, опасаясь, что любой шаг
17 AFP 1958, р. 1138, 1143.
ęo

в сторону такого пересмотра приведет к крушению всего
американского «домика из домино» в Азии.
В личных* беседах со своими сотрудниками Джон
Фостер Даллес фактически признал, что именно «сла¬
бость» американских позиций в Азии, а также в вопросе
о непризнании ГДР является одной из главных причин
их «жесткой» линии в китайском вопросе. Упрекая КНР
в том, что она хочет «вытеснить США из западной
части Тихого океана», он заявил, что именно здесь
«наша линия является тонкой». Характерно, однако, что
при всем этом государственный секретарь США выска¬
зался за продолжение американо-китайских переговоров
в Варшаве, как дающих «определенное оправдание ки¬
тайским коммунистам для непредпринятия более серьез¬
ных шагов» и позволяющих «узнавать, имеется ли какое-
либо изменение в их образе мыслей» 18.
Упорный отказ от любых шагов к урегулированию
застарелого американо-китайского конфликта неминуе¬
мо должен был, однако, периодически приводить и дей¬
ствительно привел осенью 1958 г. к очередному резкому
обострению обстановки на Дальнем Востоке и во всем
мире.
Пытаясь подкрепить свои шаткие дипломатиче¬
ские позиции не только идеологическими, но и военны¬
ми «аргументами», правительство Эйзенхауэра усиленно
наращивало вооруженные силы США и их союзников
на Тихом океане, неоднократно устраивало здесь раз¬
личные военные демонстрации. Со своей .стороны, пра¬
вительство КНР не раз декларировало свою решимость
ответить на демонстрации американской силы контрде¬
монстрациями.
После того как правительство КНР установило
12-мильную зону китайских территориальных вод и нача¬
ло артиллерийский обстрел позиций чанкайшистов на
прибрежных островах Куэмой и Мацу, американские во¬
енные корабли 7-го флота приняли активное участие
в доставке гоминдановских конвоев на Куэмой, распо¬
ложенный всего в 5 км от континентального Китая.
Прекрасно сознавая, что Чан Кай-ши цепляется за
прибрежные острова в «надежде вызвать столкновение
18 А. Н. Be rd i ng. Dulles on Diplomacy. Princeton, 1965, p. 57—58.
61

между США и китайскими коммунистами как прелю¬
дию к вторжению китайских националистов на мате¬
рик» 19, правящие круги США тем не менее с готов¬
ностью поддержали эту опасную игру. Правительство
Эйзенхауэра снова поставило человечество на грань тер¬
моядерной катастрофы из-за судьбы двух небольших
островов Куэмой и Мацу. Вопреки всем своим прошлым
заявлениям о необходимости «уменьшить военное зна¬
чение» этих островов, урегулировать «мирными сред¬
ствами» спорные вопросы с КНР Даллес объявил 4 сен¬
тября 1958 г., что за истекшее время «обеспечение
безопасности и защиты Куэмоя и Мацу в возросшей
степени стало связано с обороной Тайваня». В ответ
на совершенно справедливые замечания о том, что и
с военной, и с морально-юридической, и с исторической
и со всех других точек зрения прибрежные острова
должны принадлежать континентальному Китаю, госу¬
дарственный секретарь США упорно твердил, что якобы
«любая попытка со стороны китайских коммунистов за¬
хватить эти позиции или любую из них была бы грубым
нарушением принципов, на которых базируется всемир¬
ный порядок, а именно — ни одна страна не должна
использовать вооруженные силы для захвата новых
территорий» 20.
Исходя из того, что падение Куэмоя может приве¬
сти к подрыву «военных способностей антикоммунисти¬
ческого, проамериканского правительства на Формозе»
и замене его такой властью, «которая в конце концов
выступила бы за союз с коммунистическим Китаем и
ликвидацию позиций США на острове», что это в свою
очередь поставило бы под «серьезную угрозу антиком¬
мунистический барьер, состоящий из островных и полу¬
островных позиций западной части Тихого океана», что
«воздействие таких неблагоприятных событий... несом¬
ненно имело бы серьезные всемирные последствия», пра¬
вительство Эйзенхауэра пришло к выводу о необходи¬
мости применить атомное оружие для... защиты Куэмоя!
В меморандуме от 4 сентября 1958 г. прямо говори¬
19 D. D. Eisenhower. Waging Peace 1956—1961. Garden City,
1965, p. 301.
20 AFP 1958, p. 1146—1147.
62

лось, что в ходе операций в Тайваньском проливе
«риск более широкого использования ядерного оружия
и даже всеобщей войны должен быть принят»21.
Никакие разглагольствования Даллеса о «мире и по¬
рядке» не могли скрыть авантюристичности и агрессив¬
ности политики США в Тайваньском проливе, в частно¬
сти по отношению к КНР и другим азиатским государ¬
ствам вообще. Однако раздувание конфликта вокруг
прибрежных китайских островов явно помогло прави¬
тельству Эйзенхауэра отвести огонь направленной про¬
тив него критики с вопроса об общей несостоятельно¬
сти его доктрин на Дальнем Востоке на момент опасно¬
сти его действий в отношении прибрежных островов.
Тем не менее критика эта приняла очень широкий и
бурный характер.
Сентябрьская авантюра республиканского прави¬
тельства, по словам «Нью-Йорк тайме», встретила «ост¬
рую оппозицию демократов, вызвала широко распрост¬
раненные сомнения в его собственной партии и испыты¬
вает недостаток в поддержке со стороны союзников
США» 22. Даже Объединенная группа начальников шта¬
бов пришла 11 сентября к выводу, что с чисто военной
точки зрения «острова Куэмой и Мацу должны быть
эвакуированы (или оставлены с небольшим гарнизоном,
чтобы служить лишь в качестве аванпостов)»23.
Четкое предупреждение, сделанное Советским прави¬
тельством президенту США о том, что нападение на
КНР будет рассматриваться как нападение на СССР
со всеми вытекающими отсюда последствиями, привело
к протрезвлению в Вашингтоне и некоторой разрядке
положения на Дальнем Востоке. Американская дипло¬
матия стала добиваться прекращения перестрелки в
районе прибрежных островов, ограничила участие ко¬
раблей 7-го флота в доставке гоминдановских подкреп¬
лений.
Уже 30 сентября, т. е. в тот момент, когда внутри
и вне страны «расхождения во мнениях достигли такой
степени, что вызвали небольшой кризис в официальном
21 D. D. Е i s е n h о w е г. Op. cit., р. 692—693.
22 «New York Times», 15.IX 1958.
23 D. D. Eisenhower. Op. cit., p. 300.
63

Вашингтоне», Даллес снова был вынужден выступить
с разъяснениями о своей политике в Тайваньском про¬
ливе. С одной стороны, он утверждал, что эта полити¬
ка не нуждается ни в какой модификации, что она
якобы просто «недостаточно хорошо» понимается обще¬
ственностью! С другой — государственный секретарь
стал делать намеки на то, что США готовы несколько
«отступить от своей предыдущей позиции и начинают
испытывать серьезные сомнения относительно мудрости
предоставления китайским националистам безоговороч¬
ной поддержки на прибрежных островах». Америка,
объявил он, «не имеет никаких юридических обяза¬
тельств защищать прибрежные острова... и не хочет
брать на себя никаких подобных обязательств». Более
того, Даллес назвал «глупостью» большую концентра¬
цию чанкайшистских войск на Куэмое и Мацу и ска¬
зал, что в случае прекращения огня эта концентрация
должна быть уменьшена24.
Новые словесные маневры правительства Эйзенхауэ¬
ра вызвали раздражение гоминдановцев, в то же время,
однако, вроде бы приоткрыли перед КНР дверь к мир¬
ному достижению как ее требований в отношении при¬
брежных островов, так и провозглашенных ею в тот
момент стремлений к воссоединению с китайскими
патриотами на Тайване. Желая продемонстрировать
свою готовность к возобновлению переговоров с США,
правительство КНР не только отдало приказ о
прекращении обстрелов островов Куэмой и Мацу в
том случае, если американские корабли не будут втор¬
гаться в воды Китая, но и завершило вывод своих доб¬
ровольцев из КНДР.
Убедившись в том, что опасность возникновения тер¬
моядерного конфликта с участием СССР для них в зна¬
чительной мере миновала, правящие круги США не
пошли, однако, дальше на какую-либо модификацию на
деле своей политики на Дальнем Востоке. Как только
«огонь прекратился, оказалось, что администрация
не имеет вообще никаких планов для действий в соот¬
ветствии с этими линиями (очерченными Даллесом
24 R. Р. Stebbins, The United States in World Affairs 1958. N. Y.,
1959, p. 325—326.
64

30 сентября.— 10. Л1.). Государственный секретарь Дал¬
лес заявил 10 октября, что он не имеет никаких при¬
чин верить в возможность какой-либо «сделки» ę ком¬
мунистами, которая была бы ограничена прибрежными
островами, и считает бесполезным пытаться договориться
с ними по такому вопросу, как численность гарнизонов
националистов» (на этих островах) 25. Так же категори¬
чески США отказались и от вывода своих войск из
Южной Кореи.
Правительство Эйзенхауэра продемонстрировало в
сентябре-октябре 1958 г. не только свою полную бес¬
принципность в международных делах, но и вызываю¬
щее отношение ко всем трезво мыслящим или либераль¬
но настроенным кругам внутри страны. Когда тогдашний
председатель сенатской комиссии по иностранным делам
Грин обратился к президенту США с предостережением
и протестом по поводу его авантюристической политики
на Дальнем Востоке, Эйзенхауэр в начале октября сле¬
дующим образом ответил ему: «Вы беспокоитесь о том...
что вовлечение в войну ради защиты Куэмоя не полу¬
чит поддержки американского народа, необходимой для
успешных боевых действий... Я приветствую мнения и
советы других. Но в конечном счете эти мнения не мо¬
гут юридически заменить моего собственного... Я глу¬
боко сожалею об эффекте на вражеские силы заявле¬
ния о том, что если мы будем вовлечены в борьбу,
то США понесут поражение из-за отсутствия единства
внутри страны»26. Иначе говоря, Эйзенхауэр, во-пер¬
вых, недвусмысленно разъяснял американскому конгрес¬
су, что его правительство, раз оно получило право
(согласно так называемой Формозской резолюции, при¬
нятой еще в 1955 г.) решать по собственному произволу
вопросы войны и мира в Тайваньском проливе, не на¬
мерено теперь отказываться от этого права ни в малей¬
шей степени, как бы тот же конгресс ни просил его
об этом. Во-вторых, он по существу угрожал обвине¬
ниями в нелояльности, в подрыве «силы» США^ всем
тем, кто был несогласен с авантюристическими действи-
25 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1958. N. Y.,
1959, p. 329.
26 AFP 1958, p. 1170—1172.
3 Ю. M. Мельников
65

ями США па Дальнем Востоке, да и в других районах
земного шара. Правительство США готово было обви¬
нять кого угодно и внутри и вне страны в кризисе и
провалах их внешней политики, в обострении угрозы
термоядерной катастрофы — кого угодно, лишь бы снять
с себя ответственность за все это.
Между тем даже наиболее ревностные из апологетов
официальных доктрин должны были признать, что осо¬
знание определенными кругами американской обще¬
ственности реальностей ракетно-ядерного века начинало
оказывать на них более сильное практическое воздей¬
ствие, чем идеология антикоммунизма. «Никто не вво¬
дится в заблуждение коммунистической тактикой, но не¬
многие признают массированное возмездие...,— жало¬
вался один из апологетов этой человеконенавистнической
доктрины.— Администрация подталкивалась обществен¬
ным давлением не к грани войны, а к грани умиро¬
творения» 27.
Ухудшение отношений между США
и Западной Европой.
Усиление международной напряженности
Стремясь удержаться на старых позициях и встре¬
тить «советский вызов» по всему миру, правительство
Эйзенхауэра особые надежды возлагало на своих импе¬
риалистических союзников в Западной Европе, на НАТО.
Оно поспешило выдвинуть доктрину «взаимозависимо¬
сти», чтобы сплотить под своим руководством все силы
и ресурсы главных капиталистических стран. Однако эта
доктрина оказалась фактически мертворожденной.
Запуск советских спутников не приостановил, а, на¬
оборот, ускорил и вскрыл те центробежные процессы,
которые давно уже назревали в главном — Атлантиче¬
ском — районе мирового империализма. К прежним при¬
чинам обострения противоречий между США и западно¬
европейскими державами—рост экономической конку¬
27 Р. Peeters. Massive Retaliation: The Policy and Its Critics. Chi¬
cago, 1959, p. 216, 225.
66

ренции, споры вокруг колониального наследства,
различие внешнеполитических интересов — теперь при¬
бавились новые, прежде всего военные. Появление со¬
ветских межконтинентальных ракет означало, что основ¬
ная доктрина НАТО — «возмездия» — теряет свое
значение. С одной стороны, западноевропейские держа¬
вы понимали, что отныне США менее, чем когда-либо
раньше, будут готовы рисковать обменом термоядерны¬
ми ударами с СССР ради их интересов, а возможно
даже и «защиты». С другой — эти же державы имели
теперь все больше оснований опасаться того, что США
принесут их в жертву, стремясь оградить от огня войны
■собственную территорию и «ограничить» ее Европейским
континентом. Эти опасения подтверждались настойчивы¬
ми домогательствами США создать базы ракет среднего
радиуса действия и сохранить сеть аэродромов страте¬
гической авиации в Западной Европе. Вместо мифиче¬
ской угрозы советского нападения Западная Европа, та¬
ким образом, оказывалась в опасности стать жертвой
термоядерной войны, могущей в любой момент вспых¬
нуть в результате агрессивных и авантюристических дей¬
ствий США, военно-политической или просто техниче¬
ской ошибки.
Происшедшее изменение в соотношении сил между
СССР и США, утрата Америкой ее стратегической не¬
уязвимости сыграли весьма большую роль в обозначив¬
шемся «бунте» против американской гегемонии в
капиталистическом мире. Сближение экономических по¬
тенциалов, известное «уравнение» географического стра¬
тегического положения, само выдвижение доктрины
«взаимозависимости» — все это побуждало западноев¬
ропейские страны к проведению более независимой
от США политики, к внесению встречных предложе¬
ний и контрпретензий к своему американскому
партнеру, еще недавно обладавшему столь большой
властью над ними. Империалистическая сущность
взаимоотношений между державами НАТО, между США
и другими капиталистическими государствами, когда
каждый преследует свои узко эгоистические интересы
и не желает жертвовать собой ради остальных, где сла¬
бый подчинялся сильному, особенно наглядно обнажи¬
лась в 1957—1958 гг., в один из наиболее крутых пово¬
ротов послевоенной истории.
з
67

Характерно, что первым, правда, самым сговорчи¬
вым «бунтарем» оказался генерал Франко, имевший
двусторонние военные соглашения с США. Не прошло
и недели после запуска первого советского спутника,
как он сделал представление Вашингтону «о ликвидации
американских баз, если мы (т. е. США.— TO. М) не
сможем защитить их от русских межконтинентальных
ракет или если не поступит больше (вдвое! — ТО. Л4.)
американской помощи»28. Срочно отправившемуся в
очередное «кризисное место»—Мадрид, Д. Ф. Даллесу
удалось успокоить, а вернее — снова подкупить испан¬
ского диктатора, находившегося в политической изоля¬
ции и в трудном экономическом положении, и сохранить
Испанию в военно-стратегической системе американско¬
го империализма. Совершенно иначе, однако, оборачи¬
валось дело с другими западноевропейскими странами,
и прежде всего с Францией.
Правительство генерала де Голля не только отказа¬
лось от предоставления территории Франции под аме¬
риканские ракетные базы, но и выступило с далеко
идущей программой установления всестороннего равно¬
правия между своей страной и США. 24 сентября 1958 г.
де Голль направил специальный меморандум Эйзенха¬
уэру и Макмиллану, в котором требовал создания сво¬
его рода директората трех держав — США, Великобри¬
тании и Франции — внутри НАТО для координации
политики Запада в глобальных масштабах, а также для
принятия решений о применении атомного оружия в
случае войны. Не довольствуясь этим, Франция в даль¬
нейшем осуществила целый ряд мер для вывода своих
вооруженных сил из-под командования НАТО и подчи¬
нения их национальному руководству, для учреждения
своего контроля над всеми иностранными войсками на
французской территории, для создания собственного
атомного оружия и т. д.
Правительство Эйзенхауэра отклонило предложения
де Голля и открыто выступило против проводимых им
военно-политических мероприятий. Желая сплотить и
мобилизовать перед лицом «советского вызова» все силы
и ресурсы своих союзников, оно в то же время нс же¬
28 D. Pearson, J. Anderson. U.S.A.— Second-Class Power? N. Y.,
1958, p. 39.
68

лало идти на такие шаги, которые содействовали бы
установлению действительного равноправия между за¬
падными державами, ликвидировали военную ядерную
монополию США внутри капиталистического мира, по¬
ставили американскую политику в различных районах
земного шара в зависимость от одобрения других дер¬
жав. Отрицательный ответ и отказ правительства Эйзен¬
хауэра помочь де Голлю в его усилиях по восстанов¬
лению «величия Франции» не ослабили, а, наоборот,
еще больше стимулировали эти усилия и соответствен¬
но франко-американские разногласия, а также центро¬
бежные тенденции внутри НАТО. Хотя открыто еще ник¬
то не поддерживал «бунта» Франции против американ¬
ского засилья в Западной Европе, тем не менее
сочувствие ему было довольно широко распространено
как среди общественности, так и в официальных кругах
других стран.
Некоторые из западноевропейских союзников США
не ограничились, однако, только выдвижением предло¬
жений об уравнивании «прав и ответственности» внутри
Атлантического союза. Под влиянием, с одной стороны,
активного мирного наступления СССР, а с другой —
роста разрушительности орудий войны, они стали все
настойчивее добиваться смягчения отношений между За¬
падом и Востоком, ликвидации «холодной войны», разре¬
шения мирным путем спорных международных вопросов.
«Если первым и наиболее очевидным ответом (США.—
Ю. М.) на Спутник было старание сохранить западное
военное первенство,— писал Р. Стеббинс,— то в то же
время на Западе нашлись многие, кто чувствовал, что
этого недостаточно... Как в США, так и за их преде¬
лами слышалось требование, чтобы была предпринята
свежая попытка установить контакты с советскими ли¬
дерами и заложить политические основы для мира, ко¬
торый покоился бы на чем-то лучшем, чем существу¬
ющий баланс ужаса» 29.
С каждым днем становилось все более очевидным,
что опасным анахронизмом являются не только военные
доктрины США, их попытки сводить все значение подав¬
ляющего большинства международных событий к вопро¬
29 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1957. N. Y.,
1958, p. 361—362.
69

су о «балансе сил», но и их политические позиции и
установки в Европе, в особенности доктрина «освобож¬
дения» и германская политика.
После вступления ФРГ в НАТО и в «Общий рынок»
раскол Германии, самостоятельное развитие в противо¬
положных направлениях двух существующих германских
государств зашли настолько далеко, что их объединение
с помощью общегерманских выборов, путем соглашения
между участниками Потсдамской конференции стало
окончательно невозможным. В таких условиях реальным
путем к укреплению безопасности и мира в центре Ев¬
ропы, к постепенной ликвидации раскола Германии мог¬
ло стать только признание факта существования наряду
с ФРГ и другого суверенного германского государства —
ГДР, установление равноправных отношений между ними
и всеми остальными странами, заключение германского
мирного договора, включающего в себя пункты о при¬
знании установленных после второй мировой войны в
Европе границ, о запрещении нацизма и милитаризма.
О ненормальности сложившегося по вине западных
держав во главе с США положения в германском воп¬
росе свидетельствовала и ситуация в Берлине, восточ¬
ная часть которого является столицей ГДР, а западная,
расположенная на ее территории, стала центром под¬
рывной и реваншистской деятельности империалистиче¬
ских государств, в первую очередь США и ФРГ.
В новых условиях начала космической эры все боль¬
ше теряла свой смысл политика ремилитаризации За¬
падной Германии, ибо она уже не способна была при¬
нести какие-либо существенные изменения в соотноше¬
ние военных сил между социализмом и капитализмом.
Более того, развитие ракетно-ядерного оружия еще на¬
гляднее демонстрировало всю бессмысленность, нереаль¬
ность и опасность официальной доктрины Даллеса —
Аденауэра о том, что якобы лишь путем создания пе¬
ревеса сил можно добиться от СССР согласия на «вос¬
соединение» Германии, т. е. на поглощение ГДР запад¬
ногерманским империализмом, на включение страны це¬
ликом в систему военно-политических и экономических
объединений Запада. Тем не менее американская дипло¬
матия упорно продолжала цепляться за эту доктрину.
Логическими результатами этого явились рост реван¬
шизма в ФРГ, выдвижение притязаний ФРГ на допуск
70

ее к ракетно-ядерному оружию. Американская поддерж¬
ка этих притязаний, идущих вразрез с интересами мира
и народов Европы, только еще больше осложняла и
обостряла международную обстановку, взаимоотноше¬
ния между Востоком и Западом, СССР и США.
Не желая мириться с опасным развитием событий
в- ФРГ и стремясь снова сдвинуть с мертвой точки раз¬
решение германской проблемы, правительство СССР в
ноябре 1958 г. выступило с предложением о нормализа¬
ции отношений в Западном Берлине, а затем и о за¬
ключении мирного договора с объединенной мирным и
демократическим путем Германией или с двумя суще¬
ствующими германскими государствами. В ответ на это
правящие круги США развернули активную пропаган¬
дистскую кампанию о «русском ультиматуме и угро¬
зах». С помощью этой кампании они попытались сце¬
ментировать пошатнувшееся единство Запада, отказать¬
ся вообще от каких-либо переговоров с СССР.
Это была, однако, провокационная кампания, при¬
званная затушевать подлинное положение дел, заглу¬
шить те трезвые голоса на Западе, которые выступали
за разумное и мирное урегулирование германской проб¬
лемы. «За спором о Берлине,— подчеркивал американ¬
ский профессор истории Д. Лукач,— стоял гораздо более
крупный вопрос: дадут ли Соединенные Штаты ядерное
оружие немцам на западе... Ядерное вооружение Запад¬
ной Германии и вопрос о линии Одер — Нейссе Являют¬
ся двумя неразрешенными проблемами в Европу насчет
которых существует, очевидно, мало согласия среди са¬
мих западных союзников»30.
Правящие круги США категорически отказывались
признать факт существования миролюбивого немецкого
государства — ГДР. Они фактически заняли позицию,
«сводящуюся к тому, что США скорее пойдут на раз¬
вязывание большой войны, чем на любо'е — полное или
частичное — урегулирование германской проблемы, ко¬
торое включало бы в себя разрешение вопроса об осо¬
бом положении Западного Берлина на территории ГДР.
В конце января 1959 г. на заседании правительства
Эйзенхауэра был разработан «план действий», который
30 J. Lukacz. A History of the Cold War. Garden Citv, 1961, рбТбб-/-
157.	’
71

включал в себя: «а) отказ молча согласиться иа лю¬
бую замену советских официальных лиц восточными
немцами при проверке движения западных оккупацион¬
ных держав в Берлин и из него... б) Решение начать
спокойные военные приготовления в Западной Германии
и Берлине... в) В случае любой замены восточногерман¬
скими служащими советских будет предпринята попытка
послать небольшой конвой с вооруженной защитой»
и т. д. «Мы все знали о потенциальных последствиях ре¬
шений, которые были приняты,— признавал Д. Эйзен¬
хауэр.— Возможно мы рисковали самой судьбой цивили¬
зации, исходя из предпосылки, что Советы отступят от
черты, за которую нельзя переходить, когда будут по¬
ставлены перед силой»31. Таков был ответ американско¬
го империализма почти на любое предложение, направлен¬
ное на реальное воплощение в жизнь принципов мир¬
ного сосуществования.
Стремление возложить на Советский Союз ответст¬
венность за напряженное положение в Европе и во
всем мире, за многочисленные кризисы американской
и международной политики, за то, что первый год кос¬
мической эры не привел к решающему повороту чело¬
вечества в сторону прочного мира, являлось, однако,
попыткой с явно негодными средствами.
Отмечая, что в 1958 г. остались неустраненными «ос¬
новные препятствия к мирному соглашению» между За¬
падом и Востоком, Р. Стеббинс пытался возложить вину
за это в равной мере на обе стороны. Однако даже
из его изложения и интерпретации событий, достаточно
насыщенной старой антисоветской и антикоммунистиче¬
ской клеветой, видно, что именно отчаянное цепляние
правительства Эйзенхауэра за его авантюристические
военно-политические доктрины, за отжившее социальное
и национальное статус-кво, за политику «с позиции си¬
лы» мешало достижению такого соглашения. «Западные
державы, — писал он, — не были готовы оставить на¬
дежду на исправление таких исторических несправедли¬
востей, как раздел Германии и подчинение ее тзосточ-
ной зоны коммунистическому правлению. В добавление
к этому Соединенные Штаты по крайней мере продол¬
жали рассматривать мирное освобождение государств-
31 D. D. Е i s е п h о w е г. Op. cit., р. 341—342.
72

сателлитов в Восточной Европе как важную цель; и они
далее отказались примириться на словах или на деле
с коммунистической властью на континенте Китая,
в Северной Корее и Северном Вьетнаме... Неизбежным
результатом этого было то, что фактически сделалось
невозможно достичь соглашения по какому-либо из тех
вопросов, по которым обе группы сталкивались непо¬
средственно или по таким коренным проблемам, как
контроль над вооружениями и ограничения испытаний
ядерного оружия, со всеми присущими им опасностями
для человечества в целом... Гарантировать... чтобы не¬
обходимые заокеанские базы были бы доступны для раз¬
вертывания американских бомбардировщиков и ракет,
являлось, вероятно, основной задачей американской ди¬
пломатии» 32. Эта задача была не только недостижи¬
мой, но и враждебной устремлениям и закономерно¬
стям развития человечества. Она выражала не столько
силу, сколько окостенелость и авантюристичность внеш¬
ней политики правительства Эйзенхауэра — Даллеса,
растущий разрыв между ее целями и возможностями
США, между интересами американского империализма
и реальностями космической эры.
32 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1958. N. Y„
1959, p. 33-34.

Глава III
БЕССЛАВНЫЙ КОНЕЦ
ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
ПРАВИТЕЛЬСТВА ЭЙЗЕНХАУЭРА
В то время как официальная американская внеш¬
няя политика и пропаганда продолжали упорно
следовать в основном своим старым догмам, в США
развернулось серьезное движение протеста против этих
догм, началась новая дискуссия о «переоценке ценно¬
стей» в связи с непрерывными кризисами американского
«глобального» курса, с успехами социализма на миро¬
вой арене, с запусками советских спутников Земли,
которые явились наиболее выразительной демонстра¬
цией изменений, происходящих в мировом соотношении
сил.
Рассмотрению и исследованию подверглись букваль¬
но все аспекты внешней и военной политики и идео¬
логии США. В той или иной степени к этой работе
оказались привлеченными почти все научно-исследова¬
тельские центры, видные американские международни¬
ки— ученые и журналисты, представители делового мира
и самых различных общественно-политических органи¬
заций, отставные военные и дипломаты. Правительство
Эйзенхауэра, сперва утверждавшее, что в области внеш¬
ней политики США все обстоит благополучно, само
должно было принять довольно активное участие в ее
обследовании, создать для этой цели ряд комиссии и
т. п. Большую роль во внешнеполитических дебатах кон¬
ца 50-х годов сыграла сенатская комиссия по иностран¬
ным делам во главе с новым председателем Д. Фул¬
брайтом (демократ от штата Арканзас). Именно этой
74

комиссии конгресс США предложил в июле 1958 г.
«предпринять полное и всестороннее изучение внешней
политики США», предоставив ей для этого все необхо¬
димые полномочия. При этом в соответствующей резо¬
люции сената особо был выделен пункт о необходимо¬
сти обратить специальное внимание на «концепции,
которые управляют отношениями США с главными стра¬
нами и географическими районами мира, и на полити¬
ку, с помощью которой эти концепции осуществляются» L
Результатом всех этих официальных и неофициаль¬
ных изучений и дискуссий явилось огромное количество
материалов, большей частью опубликованных в виде
докладов конгрессу, отчетов различных комиссий, книг
отдельных исследовательских центров и авторов, а ча¬
стью оставшихся неизвестными широкой публике.
И характер, и выводы, и рекомендации этих мате¬
риалов часто весьма существенно отличались друг
от друга, а подчас и прямо противоречили друг другу,
В целом, однако, все эти материалы довольно
ярко свидетельствовали о серьезном кризисе империа¬
листической идеологии вообще и республиканских док¬
трин в особенности, являющемся отражением и частью
кризиса всей внешней политики США. Они наглядно
продемонстрировали определенный сдвиг в сознании
большей части не только общественности, но и правя¬
щей элиты США. Если раньше критика в адрес рес¬
публиканского правительства велась, например, демо¬
кратами преимущественно с той точки зрения, что его
доктрины и действия вызывают недовольство союзников
США и нейтральных государств, то теперь речь шла
уже о том, что эти доктрины не отвечают непосред¬
ственно американским интересам и безопасности.
Требования нового подхода к проблемам вой¬
ны и мира, к вопросу о «вызове» СССР в известной
мере вытекали из убеждения довольно влиятельных кру¬
гов американского общества в том, что последние на¬
учные и военно-технические открытия, политические и
социально-экономические изменения во многом сделали
американские доктрины и политику устаревшими.
В ходе внешнеполитической дискуссии конца 50-х го-
1 «American Foreign Policy. Current Documents 1958». Washington,
1962, p. 46 (далее AFP 1958).
75

дов подверглась прямому осуждению «негибкая» пози¬
ция США в отношении социалистических стран, осо¬
бенно СССР, государств «третьего мира» и западноев¬
ропейских союзников. Особенно резко критиковался весь
«военный подход» Америки к международным пробле¬
мам, и прежде всего доктрина «массированного возмез¬
дия». Было выдвинуто много новых доктрин и предложе¬
ний по исправлению внешней политики США, вытаски¬
ванию ее из состояния кризиса, ставшего уже перма¬
нентным. Правительство Эйзенхауэра, однако, не смогло
и не захотело воспользоваться в сколь-нибудь значитель¬
ной мере результатами этой дискуссии, как и многими
другими рецептами, предлагавшимися ранее для ликви¬
дации провалов американской политики. Оно игнориро¬
вало также широкое движение протеста против наиболее
агрессивных проявлений этой политики на Дальнем
Востоке, в Европе и т. д.
Укоренелость старых
внешнеполитических доктрин Вашингтона
Хотя падающая эффективность и возрастающая
опасность большинства внешнеполитических и воен¬
ных доктрин республиканского правительства были
очевидны для многих, в том числе даже и для некото¬
рых из их авторов, тем не менее существовал целый ряд
причин, обстоятельств и весьма могущественных сил,
которые категорически выступали протин какого-либо
и з м е н е н ия_этюс_доктри н.
Конечно, было бы неверным и непозволительным
упрощением рассматривать всю внешнюю политику США
после второй мировой войны и даже в период 1952—
1957 гг. как сплошную цепь неудач и поражений. Не¬
зависимо от того, какие доктрины провозглашались в
качестве руководства и целей этой политики, она неиз¬
менно служила классовым, экономическим, стратегиче¬
ским и другим интересам американского империализ¬
ма, сохраняла в этом отношении свою полную преемст¬
венность и приносила определенные конкретные результа¬
ты. Так, например, американские монополии с помощью и
под покровительством дипломатии США непрерывно про¬
должали свою экономическую экспансию в капиталисти-
76

песком мире, вкладывая свои капиталы во многие страны
и отрасли хозяйства, захватывая все новые позиции в
мировой экономике. Продолжалось создание военных со¬
юзов и заключение двусторонних военных соглашений
между США и другими государствами, позволявших аме¬
риканским империалистам расширять и укреплять свой
военно-политический контроль над ними. В отдельных
районах и странах правящим кругам США удалось нане¬
сти тяжелые удары и поражения местным революцион¬
ным или националистическим силам, с успехом наса¬
дить послушные им марионеточные режимы или военные
диктатуры. В целом ряде областей «третьего мира» аме¬
риканские империалисты потеснили и в какой-то мере
заняли место своих давних конкурентов — европейских
колониальных держав. Правительство Эйзенхауэра —
Даллеса добилось дальнейшего наращивания вооруже¬
ний как самих США, так и многих других капиталисти¬
ческих стран. Своими агрессивными, подрывными и про¬
вокационными действиями оно создавало определенные
трудности мирному строительству в СССР и остальных
социалистических странах, вынуждая их отвлекать часть
своих материальных и людских ресурсов на укрепле¬
ние обороны.
Разумеется, это были «успехи и достижения» лишь
американского империализма, а не народа США. Они
наносили ущерб большинству человечества, другим госу¬
дарствам, всеобщему миру. Далее, часть этих «успе¬
хов» имела мало отношения к действующим официаль¬
ным доктринам США, призывавшим, например, к «ос¬
вобождению» социалистических стран. Тем не менее
руководители, идеологи и пропагандисты внешней поли¬
тики США стремились интерпретировать любое ее под¬
линное или мнимое «достижение» как успешное осуще¬
ствление выдвинутых ими внешнеполитических и военных
доктрин, подтверждающее якобы их «справедливость,
жизненность» и т. д. Чудовищной и крайне опасной
клеветой являлись, в частности, многочисленные пуб¬
личные утверждения Даллеса и некоторых других госу¬
дарственных деятелей США о том, будто бы «военные
приготовления свободного мира, его решимость и дав¬
ление», атомные ультиматумы и бомбы Америки застави¬
ли Советский Союз перейти к «тактике мирного сосу¬
ществования», отказаться от «нападения» на различные
77

капиталистические страны, вступить в переговоры'с США
о разоружении, «отступить» на Ближнем и Дальнем Во¬
стоке. Однако именно подобной беспардонной клеветой
оправдывалось перед американской и мировой общест¬
венностью сохранение в арсенале американской дипло¬
матии таких зловещих доктрин, как «отбрасывания ком¬
мунизма», «массированного возмездия» и др.
Следует сказать далее, что внутри США за годы «хо¬
лодной войны» сложился круг экономических, воен¬
ных и общественно-политических группировок, извлека¬
ющих большую выгоду из напряженности в междуна¬
родных отношениях, попыток создания «невидимой аме¬
риканской империи», из курса на большую войну,
«сдерживания и отбрасывания коммунизма» и т. д.2
В военный и послевоенный период значительно увеличи¬
лось число и возросло влияние тех крупнейших амери¬
канских монополий, которые получают огромные прибы¬
ли, с одной стороны, от производства вооружений, с дру¬
гой —от внешнеэкономической экспансии. Эти монопо¬
лии прочно заняли господствующие позиции в тех объе¬
динениях финансово-промышленного и торгового капита¬
ла США, которые всегда оказывали в свою очередь реша¬
ющее воздействие на официальную политику американ¬
ского правительства и конгресса. Это воздействие ока¬
зывалось как открытым путем — через решения съездов
Национальной ассоциации промышленников (НАП),
Американской торговой палаты (АПТ), различных инду¬
стриальных объединений, финансовых, банковских, экс¬
портных ассоциаций, так и через тысячи «невидимых
каналов», связывающих крупнейшие монополии США с
государственными органами — с помощью лоббистов,
личной унии, секретных совещаний и рекомендаций.
В результате этого своекорыстные и узкоограниченные
цели какой-либо могущественнейшей группировки фи¬
нансовой олигархии США часто откладывали гораздо
больший отпечаток на теорию и практику внешней поли¬
тики страны, чем ее подлинные национальные интересы,
учет реальных возможностей и требований безопасности.
Ныне «изменения в стратегическом мышлении,— писали
сами американские теоретики международных отноше¬
2 См.: «Движущие силы внешней политики США». М.,	1965;
Б. Дмитриев. Пентагон и внешняя политика США. М., 1961;
Вал. Зорин. Доллары и политика Вашингтона. М., 1964.
78

ний,— обусловлены в такой же мере экономически мыс¬
лящими бизнесменами, как и положением в мире»3.
Наряду с монополиями весьма существенное влияние
на формирование внешней политики и доктрин США
стали оъкдзьгвать военные; круги — Пентагон, находящие¬
ся на различных «гражданских» постах генералы и ад¬
миралы в отставке,— удельный вес которых в американ¬
ском обществе также резко увеличился за двадцатиле¬
тие 1939—1959 гг. «Фактически все мероприятия в поли¬
тической и экономической сфере,— подчеркивал извест¬
ный американский социолог У. Миллс,— рассматривают¬
ся теперь с точки зрения военных оценок... Высшие во¬
енные офицеры заняли прочное положение среди власт¬
вующей элиты нашего времени... и вскоре, по мнению
многих сведущих обозревателей, они вполне могут
стать старшими братьями» 4.
В США произошло не только тесное переплетение
деятельности, интересов и взглядов, но и образовалась
личная униях^нополистов и_„вренных>., сложился тот са-
^мый «военно-промышленный комплекс», о зловещем и
все возрастающем воздействий которого на всю амери¬
канскую жизнь, в конце концов, вынужден был заявить
сам Эйзенхауэр.
Давление отдельных элементов этого «комплекса»
имело подчас большее значение для выдвижения и под¬
держки тех или иных доктрин и теорий, чем другие
объективные и субъективные факторы. Так, например,
ВВС США в самом широком смысле этого слова — авиа¬
ционные монополисты и генералы, теоретики и лобби¬
сты, конструкторы и ассы — являлись фактически наи¬
более влиятельными соавторами и сторонниками док¬
трин «воздушной силы», «превентивной войны», «меча
и щита», «массированного возмездия» и др. «Страте¬
гические программы,— признавал в связи с этим один
из американских исследователей,— подобно другой
большой политике, не являются продуктом планирования
экспертов, которые рационально определяют действия,
необходимые для достижения желаемых целей. Они —
результат споров, переговоров и сделок среди официаль¬
3 «Control of Foreign Relations in Modern Nations». Ed. by P. W. Buck
and M. B. Travis jr. N. Y., 1957, p. 60.
4 W. Mills. The Causes of World War Three. N. Y., 1958, p. 23, 53.
79

ных лиц и групп с определенными интересами и перспек¬
тивами» 5.
Большое влияние в стране приобрели и другие ор¬
ганизации, связанные тысячами нитей с агрессивной
реакционнош2политйкой,„вроде _ЦРУ, Информационного
агентства США (ЮСИА) и т. д. Для всех этих груп¬
пировок «борьба с коммунизмом» стала не только целью,
но и средством существования.
Не только экономические, но и многие политические
факторы действовали на внешнюю политику США в од¬
ном направлении — авантюристичности и антикоммуниз¬
ма. Исповедование доктрины «массированного возмез¬
дия» стало залогом популярности среди шовинистически
настроенных кругов американских избирателей. Лояль¬
ность доктрине «освобождения» требовалось от всех
кто хотел достичь успехов у реакционных эмигрантских
группировок и крайне правых американских организа¬
ций. Солидный «консервативный блок», сложившийся в
конгрессе, тормозил всякое прогрессивное внутреннее
законодательство и любые шаги на международной аре¬
не в сторону разрядки напряженности предавал анафеме
коммунистов и «аморальных нейтралов».
Таким образом, исправлению даже наиболее очевид¬
ных пороков американской политики мешали весьма мо¬
гущественные силы, порожденные в определенной сте¬
пени самой этой политикой. Америка настолько глубо¬
ко увязла в трясине «холодной войны», что выбраться
из нее становилось все труднее и труднее. При этом
следует отметить, что речь шла не об отказе от импе¬
риалистической политики США вообще, а лишь о лучшем
приспособлении ее к окружающим условиям, об аннули¬
ровании тех ее «абсолютов» и «крайностей», которые на¬
носили ущерб и грозили теперь обернуться катастро¬
фой для самих США. Однако взлелеянные, вспоенные
и вскормленные на этих «абсолютах» силы решительно
выступали против всякого проявления трезвости в пове¬
дении Америки на мировой арене. Более того, наиболее
«бешеные» из них подчас осуждали даже правитель¬
ство Эйзенхауэра — Даллеса за проявляемую им «сла¬
бость и нерешительность в борьбе с коммунизмом», т. е.
5 S. Р. Hun ting ton. The Common Defense. N. Y., 1961, p. Ц6,
80

не только препятствовали «выравниванию» на центр
внешней политики США, но и толкали ее еще дальше
«вправо».
На международной арене США за годы «холодной
войны» довольно прочно связали себя со многими го¬
сударствами, правительствами и другими силами, заин¬
тересованными не только в сохранении отжившего со¬
циально-политического и национально-колониального
статус-кво, но и в «освобождении», «устрашении комму¬
низма», ревизии результатов второй мировой войны. Не
случайно наиболее ревностными союзниками правитель¬
ства Эйзенхауэра стали Аденауэр и Салазар, Ли Сын
Ман и Чан Кай-ши, Нго Динь Дьем и латиноамерикан¬
ские диктаторы. Объявив их’наиболее верными своими
«друзьями», правящие круги США волей-неволей долж¬
ны были сохранять неизменными в своей «глобальной»
программе все их требования пересмотра итогов второй
мировой войны, гражданской войны в Китае, перемирия
в Корее и Женевских соглашений, «освобождения» ГДР,
Кубы и т. д.
Таким образом, одним из важнейших тормозов на
пути реалистического исправления провозглашенных ра¬
нее Соединенными Штатами доктрин и политики стали
теперь влиятельные международные силы и проблемы,
порожденные и загнанные в тупик «холодной" войной».
Само правительство Эйзенхауэра, даже если оно
осознавало теперь несостоятельность многих республи¬
канских доктрин, не желало дезавуировать их, «очи¬
щать» американскую политику от ошибочных, но зато
«своих собственных» принципов и установок.
Прежде всего нельзя забывать о том, что одной из глав¬
ных характеристик и главных целей этих доктрин была
их «психологическая направленность» против противни¬
ков Америки. Поэтому любой отход от них, конечно, мог
бы повлечь за собой двойное поражение — дипломатиче¬
ское и моральное, что с точки зрения правящих кругов
США было крайне нежелательно в условиях и без того
серьезного падения американского престижа во всем
мире. Далее, отказ от внешнеполитических доктрин, раз¬
работанных и выдвинутых республиканской партией, не¬
сомненно, подорвал бы еще больше авторитет этой пар¬
тии в глазах американской общественности. Он нанес бы
также серьезный удар по республиканскому прави¬
§1

тельству и президенту страны. Поэтому и партийные
и личные интересы республиканцев во главе с Эйзен¬
хауэром являлись одним из наиболее серьезных препят¬
ствий на пути пересмотра в конце 50-х годов боль¬
шинства догм «холодной войны». Из двух зол — публич¬
ного отречения от своих доктрин и всех последст¬
вий этого и подтверждения своей верности им на
словах, независимо от того, можно или нельзя их
осуществить на деле,— правительство Эйзенхауэра из¬
брало наименьшее зло, со своей точки зрения,—
продолжение без существенных изменений старой
внешней политики до конца своего пребывания у вла¬
сти. При этом оно должно было отдавать себе отчет
в том, что сохранение в арсенале американской дипло¬
матии доктрин ^«освобождения», «массированного воз¬
мездия», «осуждения нейтрализма» и других, а также
соответствующей им практики закрывало дорогу не толь¬
ко к окончанию, но и к ослаблению «холодной войны».
Таким образом, созданная стараниями господству¬
ющих кругов США в конце 40-х — первой половине
50-х^хОЖв. крайне агрессивная, реакционная и авантю¬
ристическая идеология глубоко дгкоренилась в американ¬
ском обществе, стала серьезной материальной силой,
превраталась в одно из главных-препятствий к проведе¬
нию болеё реалистического внешнеполитического курса,
диктуемого всей международной и внутренней обстанов¬
кой в стране второй половины 50-х годов. Выдвинутые
республиканцами в период их прихода к власти
доктрины не только направили по весьма опасному
пути деятельность американской дипломатии, науч¬
но-техническое и экономическое развитие, военные
приготовления США, но и глубоко внедрили в созна¬
ние влиятельных кругов страны «глобальную устрашаю¬
щую антикоммунистическую психологию». Военные кру¬
ги США не представляли себе иной стратегии, кроме как
основанной на применении в том или ином виде ядер¬
ного оружия. «Военно-воздушные силы,— отмечал про¬
фессор Массачузетского технологического института
В. Кауфман,— достигнув своего послевоенного прево¬
сходства на базе своей способности к доставке ядер¬
ного оружия к цели, смотрели с особым подозрением
на любое предложение, которое могло бы открыть до¬
полнительные пути к охране жизненно важных интересов
62

нации. Другие роды войск, миссия которых несколько
меньше зависела от ядерного оружия, разделяли это
же самое подозрение, хотя и не в такой степени. Сов¬
местно позиция всех видов вооруженных сил означала,
что любое усилие уменьшить зависимость США или
НАТО от ядерной стратегии вызвало бы с их стороны
враждебность и оппозицию» 6.
Оказав серьезное отрицательное влияние на внут¬
реннюю жизнь страны и на международную обстанов¬
ку, республиканские доктрины не достигли своих це¬
лей, не принесли желаемых «побед» американскому им¬
периализму. Наоборот, они усугубили кризис его внеш¬
ней политики и идеологии. Оставаясь официально в силе
и сохраняя еще значительное влияние внутри страны, рес¬
публиканские доктрины тем не менее не могли уже
больше служить каким-либо эффективным руководством
для внешнеполитической деятельности правительства
Эйзенхауэра. Они пришли к окончательному разрыву
с реальной мировой обстановкой и возможностями США,
превратились в тормоз на пути назревших изменений
в американской внешней политике, вызвали ее факти¬
ческий паралич в конце 50-х годов.
Продолжающееся изменение в мировом соотношении
сил, новые провалы политики Даллеса, растущая крити¬
ка этой политики внутри США и за их пределами, крайне
неблагоприятные для «твердолобых» республиканцев
итоги выборов в конгресс в ноябре 1958 г., которые пока¬
зали, что вопросы международных отношений все больше
становятся в центр внутриполитической жизни стра¬
ны,— все это вынуждало правительство Эйзенхауэра по¬
пытаться как-то «улучшить баланс» своей внешнеполити¬
ческой деятельности. Но, признавая на словах необходи¬
мость такого «улучшения», иногда даже меняя формы
и тактику своей дипломатии, республиканское правитель¬
ство оставалось по-прежнему на основных позициях «хо¬
лодной войны».
Одно важное обстоятельство как бы бросило допол¬
нительный свет на своего рода «окостенелость» внеш¬
ней политики США. Этим обстоятельством явилась
смерть государственного секретаря США Джона Фосте-
6 W. W. Kaufmann. The McNamara Strategy. N. Y., Evanston and
London, 1964, p. 38.
83

pa Даллеса в мае 1959 г. и выдвижение, наконец, на
первый план личности самого президента Эйзенхауэра,
на долю которого в предшествующий период неизмен¬
но выпадала роль «миротворца», автора бесчислен¬
ных «миролюбивых» деклараций и предложений, при¬
крывавших или «уравновешивавших» воинственные речи
и дела Даллеса.
Именно теперь перед президентом Эйзенхауэром от¬
крывались большие возможности для того, чтобы, сох¬
раняя свой престиж, сказать новое слово, внести реаль¬
ные изменения во внешнюю и военную политику США,
ликвидировать разрыв между ее «миролюбивым» и воин¬
ствующим направлением, привести ее в какое-то со¬
ответствие со сложившимся соотношением сил, ходом со¬
бытий, требованиями мировой общественности. Необхо¬
димость этого чувствовал и не раз признавал и сам
Эйзенхауэр. Однако запланированные и осуществленные
им в последние годы его пребывания у власти внеш¬
неполитические мероприятия свелись по существу в ко¬
нечном счете к очередной и наиболее грандиозной де¬
монстрации «миролюбия» США и лично Эйзенхауэра без
какого-либо реального вклада в урегулирование назрев¬
ших международных проблем.
Беря на себя руководство внешней политикой США
и оставив ее неизменной, в том же состоянии тяжело¬
го кризиса, Эйзенхауэр наглядно продемонстрировал, во-
первых, что не какая-либо личность, а влиятельные эко¬
номические, военные, политические и идеологические си¬
лы и факторы играют решающую роль в формировании
этой политики и, во-вторых, что сам он, несмотря на
всю свою демагогию, являлся таким же рьяным привер¬
женцем доктрины «устрашения», как и Даллес.
Более того, как известно, незадолго до своей смерти
Джон Фостер Даллес под давлением неумолимых фак¬
тов и критики его политики был вынужден признать
нереальность ряда собственных установок в отношении
возможности переговоров и мирных соглашений с СССР,
германского вопроса и т. д. Выступая 6 июня 1958 г.
перед сенатским комитетом по иностранным делам с
разъяснениями «Основной философии внешней политики
США», Даллес сказал, в частности, что «Соединенные
Штаты не исключают возможности достижения сущест¬
венных соглашений с Советским Союзом в определенных
84

областях взаимного интереса... Мы не верим, что мы
должны изменить нашу позицию, просто полагаясь на
советские обещания»7. Тем не менее, подчеркнул он,
«мы верим, что Советский Союз, подобно США, был
бы рад уменьшить экономическую тяжесть современ¬
ных вооружений. Мы также верим, что при нынешних
условиях Советский Союз не желает войны»8. Характер¬
но, что в этом же своем выступлении Даллес снова
заявил, что наряду со стратегическими силами США
обладают «вторым компонентом» — военно-воздушными,
морскими и сухопутными силами, которые «могут в слу¬
чае необходимости участвовать в ограниченных военных
действиях».
Явный отход Даллеса в последние месяцы его жизни
от ряда догм «холодной войны» наметился не только
в области его теоретических высказываний, но и кон¬
кретной дипломатической практики. Под давлением со¬
циалистических стран, мирового общественного мне¬
ния, а также английского правительства США согласи¬
лись на новые переговоры в Женеве летом 1959 г. по
германскому вопросу. При этом, продолжая настаивать
на развитии тесных связей ФРГ с различными объеди¬
нениями Запада как якобы «гарантии» против ее возмож¬
ных «независимых, агрессивных националистических
действий», Даллес в то же время сделал ряд замечаний,
явно отличающихся от его прежней «жесткой» позиции
в этом вопросе. Он признал возможность заключения до¬
говора против агрессии между членами НАТО и Вар¬
шавского пакта, «технических контактов» с ГДР, а так¬
же заявил, что «формула воссоединения (Германии.—
/О. Л4.) путем свободных выборов «не является» един¬
ственным методом, с помощью которого воссоединение
может быть достигнуто»9.
Уход с государственной политической арены Даллеса
привел не к пересмотру устаревших доктрин аме¬
риканской политики, а к их новому подтверждению. Ин¬
тересно, что сам президент США с негодованием отвер¬
гал все разговоры о том, что он якобы меняет политику
7 AFP 1958, р. 42.
* 8 Ibid., р. 43.
9 «American Foreign Policy. Current Documents 1959». Washington,
1963, p. 604 (далее AFP 1959).
85

Даллеса, имея в виду, однако,, по его последние заяв¬
ления, а весь предшествующий воинствующий антиком¬
мунистический курс.
Выступая на пресс-конференции 11 марта 1959 г.,
Эйзенхауэр угрожающе заявил, что США и их союзники
намерены всеми средствами защищать свои прежние по¬
зиции в Западном Берлине и что если им придется пойти
на конфликт с СССР ради этого, то это будет не «су¬
хопутная война в Европе» 10 11. Даже Национальная ассо¬
циация планирования (НПА) писала в те дни в своем
заявлении «О стратегических уроках Западного Берли¬
на», что США должны стремиться обеспечить для себя
какие-то альтернативы, более приятные, чем просто «вы¬
бор между капитуляцией и ядерной войной понашей ини¬
циативе... Хорошо бы иметь в виду,— подчеркивалось в
заявлении,— что мы имеем с Советским Союзом один
общий интерес — выживание. Перед лицом этого факта
постоянной ролью дипломатии должны быть поиски поч¬
вы для компромисса, который нс приносил бы в жертву
законные устремления Советского Союза или нас са¬
мих» п.
Но на встрече в Женеве летом 1959 г., на которую
американская делегация прибыла во главе с новым го¬
сударственным секретарем, К. Гертером, выдвинутые
США альтернативы сводились по-прежнему или к сохра¬
нению формально существующего опасного и неустойчи¬
вого статус-кво, под прикрытием которого агрессивные
круги западных держав проводили курс на перевооруже¬
ние ФРГ и организацию провокаций против ГДР, или к
разрешению германской проблемы на старых американ¬
ских условиях, т. е. «поглощения» ГДР и включения всей
Германии в НАТО. В результате этого единственным
реальным итогом длительных переговоров министров
иностранных дел четырех держав стало фактически со¬
глашение о перенесении этих переговоров на более высо¬
кий уровень.
10 AFP 1959, р, 624.
11 «The Strategic Lessons of West Berlin». Washington, 1959, p. 10—11.
86

Обмены визитами
между государственными руководителями
СССР и США в 1959 г.
iB августе 1959 г. Советский Союз посетил вице-
президент США Р. Никсон. Во время этого визита ни¬
каких конкретных решений по обсуждавшимся междуна¬
родным проблемам по существу принято не было. Более
того, американская сторона, во-первых, поспешила за¬
ранее подчеркнуть, что поездка Никсона в Москву не
означает какого-либо изменения позиции США в отно¬
шении социалистических стран, а, во-вторых, постаралась
широко использовать эту поездку в пропагандистских
целях. Буквально накануне визита госдепартамент США
выступил со специальным заявлением, направленным
против расширения торговли с СССР под избитым пред¬
логом, что оно якобы способствовало бы росту его
военного потенциала. Одновременно американский кон¬
гресс принял провокационную резолюцию о проведении
так называемой недели порабощенных наций, выдержан¬
ную целиком в духе доктрины «освобождения». «Приз¬
нание статус-кво в Восточной Европе,— писал еще ранее
Р. Стеббинс,— было, очевидно, последним делом, кото¬
рое можно бы было ожидать от американской админи¬
страции, пришедшей к власти с обязательством содей¬
ствовать «мирному освобождению» восточноевропейских
народов и никогда формально не отказывавшейся от
этой цели, несмотря на многие обескураживающие со¬
бытия, на которые она натолкнулась начиная с 1953 г.» 12
В течение 1959 г. для встреч и переговоров с аме¬
риканскими деятелями Соединенные Штаты посетил
ряд руководителей Советского Союза. Несомненно, что
все эти обмены визитами сами по себе способствовали
известной разрядке напряженности международной ат¬
мосферы, усилению надежд народов на упрочение мира.
В ходе их с советской стороны было сделано немало
конкретных предложений об урегулировании основных
мировых проблем, препятствующих установлению нор¬
мальных, мирных и равноправных отношений между
СССР, США и всеми остальными государствами. В част¬
12 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs, 1958. N. Y.,
1959, p. 174,
87

ности, Советский Союз представил конкретный проект
всеобщего и полного разоружения, предложил США раз¬
вивать взаимовыгодную торговлю и т. д. К известным
положительным результатам, достигнутым во время
переговоров в Кэмп-Дэвиде, относились признание аме¬
риканцами «ненормальности» положения в Западном
Берлине, указание на необходимость не ограниченных
точными сроками переговоров по этому вопросу и до¬
говоренность об организации весной 1960 г. совещания
на высшем уровне в Париже между СССР, США, Анг¬
лией и Францией.
Определенным положительным фактором взаимного
обмена визитами государственных деятелей СССР и
США было также то, что проблема взаимоотношений
двух крупнейших государств мира, проблема мирного
сосуществования и соревнования была поставлена в центр
общественной жизни Америки. Вместо надоевшей амери¬
канскому народу «холодной войны» руководители
/СССР предложили ему другую альтернативу — мирное
экономическое и научно-техническое соревнование и сот¬
рудничество при удержании идейно-политической борьбы
в рамках международных соглашений без вмешатель¬
ства во внутренние дела других стран и использования
силы. Установление постоянных контактов между руко¬
водителями обеих великих держав позволяло добиваться
определенного взаимопонимания, необходимого для
предотвращения войны между СССР и США.
1 декабря 1959 г. между СССР, США, Англией,
Францией, Австралией, Аргентиной и другими заинте¬
ресованными странами был подписан договор о мир¬
ном использовании Антарктиды. Шестой, «ледовый» кон¬
тинент земного шара был освобожден от создания на
нем военных баз и гонки вооружений, открыт для сов¬
местного научного исследования государств е различ¬
ным социальным и политическим строем. Но ни на ка¬
кие другие соглашения правительство Эйзенхауэра не
пошло. Более того, оно сделало все, чтобы и теорети¬
чески, и практически «подорвать» все возможности при¬
знания мирного сосуществования как основы америка¬
но-советских отношений, как единственно реальной аль¬
тернативы «холодной войны».
Правительство президента Эйзенхауэра до конца сво¬
его пребывания у власти не вышло из-под полного кон¬
83

троля сил, заинтересованных в проведении крайне аг¬
рессивного, реакционного курса на международной аре¬
не, из рамок старых догм политики «балансирования
на грани войны». Оно само все более опасалось теперь
сорваться с этой весьма опасной «грани», пыталось най¬
ти какие-то способы для предупреждения подобного сры¬
ва, но тем не менее упорно продолжало сознательно
использовать угрозу «массированного возмездия» в ка¬
честве орудия своей дипломатии и проводить такую по¬
литику, которая объективно вела не к смягчению, а даль¬
нейшему осложнению международного положения. «Усло¬
вия сосуществования свободного и коммунистического
мира — агрессивная (? — Ю. М.) конкуренция в предел
лах основных правил совместного выживания» — так
сформулировал К. Гертер название своего выступления
в Нью-Йорке 16 ноября 1959 г. перед американскими
бизнесменами. И уже в этом названии довольно точно
была отражена внешнеполитическая философия господ¬
ствующих кругов США космической эпохи. Мы стоим
перед испытанием, заявил государственный секретарь
США, «как сделать конкуренцию жизнью, а не смертью
наций. Эта проблема является настоятельной как никогда
из-за двух фактов. Один — это революционное движе¬
ние, базирующееся на великую и растущую державу,
которая стремится поляризовать всю международную
конкуренцию вокруг социального выживания. Вторым
служит то, что над этим конфликтом нависли средства ко¬
лоссального разрушения... Первостепенный вопрос, сто¬
ящий перед нашим миром сегодня, заключается в том,
как великое соперничество между политическими систе¬
мами может разрешиться в ходе истории без термо¬
ядерной войны» 13. Короче говоря, правительство Эйзен¬
хауэра ставило перед собой задачу «двойного выжива¬
ния» — социального и физического — всего капиталисти¬
ческого мира во главе с США. При этом, в значительной
мере разделяя взгляды крайне правых, оно явно пыта¬
лось поставить физическое «выживание» всего человече¬
ства, «всей цивилизации» в зависимость от социального
«выживания» эксплуататорского строя во всех его су¬
ществующих проявлениях — от диктаторских, военных,
полуфеодальных режимов до «перезрелых» буржуазных
13 AFP 1959, р. 30.
89

обществ. Именно на это были направлены те «правила
игры, конкуренции в рамках выживания», которые оно
пыталось навязать социалистическим государствам,
прежде всего СССР. Отказываясь от разрешения многих
наболевших международных проблем, от признания лю¬
бых революционных изменений в мире, от прекраще¬
ния своей борьбы против стран социализма и других
прогрессивных сил, правительство Эйзенхауэра тем са¬
мым стремилось фактически свести к минимуму прог¬
рамму возможных переговоров и соглашений с СССР.
И в этот минимум оно прежде всего пыталось включить
теперь гарантию «неприкосновенности» самой Америки.
«Я верю,— говорил К. Гертер,— что по ряду определен¬
ных принципов мы можем найти общий язык, потому
что мы имеем общий интерес. Этот интерес заключает¬
ся просто в основной воле к выживанию», одинаково
разделяемой всеми людьми.
Но сами правящие круги США осознавали, что пред¬
лагаемые ими «правила игры» не могут привести к ка¬
кому-либо прочному миру. «Конкуренция,— подчеркивал
К. Гертер,— будет, однако, продолжать оставаться яро¬
стной, несмотря ни на какие основные правила или об¬
мены... Мы можем с уверенностью ожидать многих видов
соблазнов и давлений во всех частях свободного мира,
подкрепляемых растущей индустриальной силой, пред¬
назначенной приносить сумятицу, подрывать и захва¬
тывать... Необходимость общих основных правил и аг¬
рессивной конкуренции — будет суровым испытанием на¬
шей политической зрелости» 14.
Изображая революционные выступления, потрясаю¬
щие капиталистический мир, как якобы «происки СССР»,
американские империалисты по-прежнему стремились
скрыть сущность международных проблем. При этом
они лихорадочно выискивали и поднимали страшный
шум вокруг любого высказывания, которое будто бы
свидетельствовало об «отказе коммунистов» от мир¬
ного сосуществования. Это давало один из предлогов
и возможностей правящим кругам США, во-первых,
обвинить коммунистов в «неискренности», «разделении
ролей», во-вторых, развернуть широкую пропаганду соб¬
ственных концепций «агрессивного конкурентного сосу¬
14 AFP 1959, р. 30-32.
90

ществования», в-третьих, уклоняться от решения многих
назревших международных проблем, начиная от приема
КНР в ООН и кончая переговорами по разоружению.
«Личная дипломатия» президента Эйзенхауэра
Одной из форм уклонения от конкретной деятельности
и перемен в теории и практике внешней политики
США явилась своего рода «личная дипломатия» Эйзенха¬
уэра в 1959—1960 гг. Целый ряд обстоятельств способст¬
вовал выдвижению личности президента США на первый
план во всей американской внешнеполитической деятель¬
ности конца 50-х годов. Объективной основой этого вы¬
движения была все большая концентрация власти в стра¬
не, особенно в области международной активности, в ру¬
ках исполнительного аппарата и его главы. Правда, Эйзен¬
хауэр не принадлежал к числу тех президентов, которые
почти целиком брали руководство внешней и военной
политикой на себя лично. Он не только отдал ее в зна¬
чительной мере на откуп своему энергичному и
влиятельному государственному секретарю, но и при¬
нимал под его воздействием многие «свои соб¬
ственные» решения. Тем не менее формально ответствен¬
ность за эту политику оставалась на президенте. И, учи¬
тывая высокую личную репутацию Эйзенхауэра, а также
концентрацию всей критики за провалы и кризисы аме¬
риканской внешней политики середины 50-х годов на
Даллесе, принятие президентом, а не новым государ¬
ственным секретарем на себя большей части внешнепо¬
литических дел было весьма благоприятно встречено в
стране и во всем мире.
Своего рода «смена руководства» в какой-то мере
была вызвана широко распространенным в стране не¬
довольством неудачами США на мировой арене. То об¬
стоятельство, что «сам» президент возглавит теперь по¬
ход США «за мир», «против коммунизма» порождало оп¬
ределенные надежды и у правых, и у левых кругов
страны. В частности, все большую озабоченность у мно¬
гих вызывала очевидная безрезультативность тянущихся
долгие месяцы и даже годы переговоров по разоруже¬
нию, особенно о прекращении испытаний и гонки ядер¬
ных вооружений, совещаний по германскому вопросу
91

и т. д. Вместо тщательного анализа и раскрытия при¬
чин такой безрезультативности, вызванной в первую оче¬
редь «жесткой» позицией США, некоторые круги пред¬
почитали питать иллюзии, что все нерешенные проблемы
могут якобы легко быть урегулированы на самом высо¬
ком уровне. «Личная дипломатия» Эйзенхауэра явно
должна была поддержать эти иллюзии по крайней
мере до конца его пребывания у власти.
На самом деле, однако, правящие круги США и не
желали и не собирались принимать никаких крупных
положительных решений .ни на обычных дипломатиче¬
ских переговорах, ни на встречах на высшем уровне.
Будучи самыми ревностными поклонниками политики с
позиции силы, государственные деятели США во главе
с президентом Эйзенхауэром были уверены в том, что
только с такой позиции они должны и могут успешно
вести переговоры с СССР. Поскольку, однако, в конце
50-х годов «перевеса силы» на стороне Соединенных
Штатов явно не было, постольку эти деятели были столь
же твердо убеждены в том, что любое соглашение с
СССР в данный момент окажется «проигрышем» для них.
Сперва надо ликвидировать неблагоприятные для США
военно-политические и социально-экономические усло¬
вия, снова вырваться вперед в области «силы» и лишь
затем можно будет «по-настоящему» договариваться с
СССР, т. е. попытаться диктовать ему свои условия,—
таков был ход мыслей американских лидеров. Короче го¬
воря, «личная дипломатия» Эйзенхауэра была задумана
и осуществлялась как очередная тактическая, морально¬
психологическая, пропагандистская операция США на
мировой арене. l t
В этом отношении очень показательны беседы между
Эйзенхауэром и рядом его помощников, состоявшиеся в
Белом доме еще в конце 1958 г. Начало этим бесе¬
дам было положено письмом американского президента
одному из его бывших советников, Хьюзу, в котором яс¬
но чувствовалось осознание того, что «что-то хрониче¬
ски неправильно в глубочайших импульсах националь¬
ного поведения, господствующих направлениях внеш¬
ней политики и судьбе свободных людей повсюду в
мире». Однако единственное, на что «осознание» этих
обстоятельств толкало Эйзенхауэра,— это на размыш¬
ления о «необходимости утвердить американские цели
92

перед всем миром в более гордых выражениях и ме¬
нее неприятных критериях, чем голая материальная
сила. Слова и фразы президента,— свидетельствовал
Хьюз,— обнаруживали беспокойство — своего рода здо¬
ровую неудовлетворенность и душевное недовольство —
по поводу большинства воинствующих догм борьбы про¬
тив коммунизма. Совершенно ясно он признавался в
своей усталости от обычных звучных определений аме¬
риканской мощи в терминах военной силы или просто
антисоветской агрессивности. Он нащупывал, по его
словам, путь к тому, чтобы дать практическое свиде¬
тельство более высокому виду силы — «духовным цен¬
ностям», которые вдохновляли все цивилизации, осно¬
вывавшиеся на религиозной вере» 15.
К тому моменту, когда Хьюз посетил Белый дом, в
декабре 1958 президент США уже принял, однако,
решение о «драматическом характере свидетельства»,
которое он желал дать миру. Главную роль в выра¬
ботке этого решения сыграли его беседы со своим пресс-
секретарем Хагерти. В ходе этих бесед они пришли к
выводу о необходимости разрешить «проблему образа»,
который администрация Эйзенхауэра должна стремиться
создать, и о том, что «жесткая американская дипло¬
матическая поза, сталь.__прямо запрещающая непосред¬
ственную политическую встречу с_ Советским Союзом,
стала, наконец, слишком негибкой и неудобной, чтобы
держаться за нее». Для исправления’ плохого впечат¬
ления от внешней политики США «президент должен
принять на себя роль ^человека^мираи,— гласили вы¬
воды меморанду^га^4есед--Эизенхауэра с Хагерти.— Он
должен разыграть эту роль на возможно широчайшей
сцене — самой мировой арене. Более конкретно, он дол¬
жен предпринять три рода акций. Он должен более часто
появляться в Организации Объединенных Наций, чтобы
заполнить ее своды заново сильным голосом американской
политики. Он должен объехать круг наций, опоясываю¬
щий земной шар, начиная с Индии. И он обязан ско¬
рее приветствовать, чем избегать, как конференции на
высшем уровне, так и прямые встречи с советским
премьером... Таким образом, он выступит в результате
15 Е. J. Hughes. The Ordeal of Power. A Political Memoirs of the
Eisenhower Years. N.Y., 1963, p. 253.
93

всех своих выступлений, акций и путешествий воистину
как „Трибун ради народа"».
Сообщив Хьюзу о результатах своих бесед с Хагер¬
ти и своем запланированном «пилигримстве ради ми¬
ра», Эйзенхауэр, однако, сам должен был признать, что
это пилигримство, как и вся прошлая его «борьба за
мир», является по существу лишь красивой фразой.
«Мы смотрим сейчас вокруг,— говорил он,— и не видим,
чтобы мы достигли многого... Мы сказали кучу вещей.
Но в чем мы реально нуждаемся, так это в програм¬
ме действий, которая говорила бы за нас. Что я в ко¬
нечном счете хотел бы, чтобы мы были в состоянии сде¬
лать, так это выступить с какого-либо рода позитивными
предложениями» руководителям СССР. «Я был бы рад
выложить перед ними предметные предложения, которые
сделали бы ясными для всего мира наши добрые на¬
мерения... Может быть, в области вооружений... Возь¬
мите сейчас эти наши сухопутные силы в Европе. Они
дьявольски беспокоят меня — сухопутные силы, которые
мы предоставляем в то время, как Германия (Запад¬
ная.— Ю. М.) пользуется огромной выгодой, не платя
за свою собственную оборону, а Франция растрачивает
все силы, пытаясь успокоить Алжир... Воздушные базы
с нашей ядерной силой должны быть достаточны, чтобы
защитить эти районы, а не сухопутные войска... И су¬
ществуют другого рода вещи, которые мы могли бы сде¬
лать. Вы знаете, у меня была идея, я думал доста¬
точно хорошая, но куча парней придумала слишком много
возражений против того, чтобы я выступил с нею в кон¬
грессе. Это было предложение послать сюда сроком на
один год, скажем, может быть, 10 000 русских студен¬
тов... Никакой взаимности, никаких условий, просто t
предложение сделать это» 16.
В этом поистине «маниловском» монологе Эйзенхауэ¬
ра прежде всего бросалось в глаза известное осознание
им самим того факта, что во время его пребывания у
власти США не предприняли никаких реальных шагов
в пользу мира, а ограничивались лишь фразами о необ¬
ходимости его укрепления. Президент США явно отда¬
вал себе также отчет в том, что в результате этого
его страна и правительство потеряли значительную часть
16 Е. J. Н u g h е s. Op. cit., p. 277—281.
94

доверия остального мира, который требовал отказа на
деле от агрессивных американских доктрин и политики.
Стремясь подыскать какие-нибудь мероприятия, ко¬
торые возродили бы доверие к миролюбию США, Эйзен¬
хауэр назвал несколько предложений, которые, впрочем,
не выходили за рамки «рациональной» империалисти¬
ческой политики. Но даже и эти предложения явно шли
вразрез с воинствующими Настроениями его окружения.
Причем, когда Хьюз мягко напомнил Эйзенхауэру об
этом, тот сразу стал «запинаться» и быстро перешел
от дальнейшего развития своих конкретных предложений
к обычным общим фразам о внешней политике США.
«Драматическое свидетельство» Эйзенхауэра о том, что
он является «человеком^ора» и представляет «миролю-
бивую»“страну, не'должно было выходить за рамки чисто
психологическо-дипломатической декларации.
Более того, «личная дипломатия» Эйзенхауэра, его
турне по Западной Европе и Азии, а затем по Латин¬
ской Америке были использованы не только для внеш¬
ней пропаганды «миролюбия» США, но.и для весьма
зловещих внутренних махинаций, предназначенных под¬
держать или даже усилить «холодную войну». «Евро¬
пейский тур президента Эйзенхауэра...,— писал Р. Стеб¬
бинс,— включал формальные визиты в Западную Герма¬
нию, Великобританию и Францию, так же как конферен¬
ции с испанским министром иностранных дел, президентом
и министром иностранных дел Италии и постоянным
советом НАТО. Фундаментальной целью президента...
было заверить союзников США в основополагающем по¬
стоянстве американской политики, несмотря на ради¬
кальный разрыв с традицией, связанный с его предсто¬
ящими беседами с советскими руководителями» 17.
Свои встречи в Италии президент США использовал
для дальнейшего втягивания этой страны в гонку во¬
оружений, пообещав в обмен за размещение на ее тер¬
ритории ракет «Юпитер» рассмотреть вопрос об увели¬
чении ей военной помощи. В Западной Германии он
заверил в «твердой» позиции США немецких реваншистов
и милитаристов. В Афганистане Эйзенхауэр попытался
17 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1959, N. Y.,
1960, p. 201—202.
95

выразить американскую «озабоченность по поводу раз¬
меров помощи, которую афганское правительство прини¬
мает от Советского Союза», на что, по его же собст¬
венному признанию, получил достойный ответ. Афга¬
нистан, заявил, в частности, афганский король, является
той страной «где Советы предоставили больше конкрет¬
ной помощи, чем США». Во время бесед с премьер-
министром Индии Эйзенхауэр добивался заверений в
том, что индийская экономика не будет «социализиро¬
вана», и пришел к выводу, что страна не достигнет
«прогресса», «если не будет принята какая-то эффек¬
тивная и практичная система контроля над населени¬
ем» 18, т. е. рождаемостью, и т. п.
Ни пышные «миротворческие» выступления, ни заку¬
лисные интриги президента США, ведшиеся на уровне
самого примитивного дипломатического зондажа и шан¬
тажа, не могли, разумеется, изменить основного хода со¬
бытий. Уступая давлению мировой общественности и
опасаясь возникновения американо-советского конфликта
в условиях ярко проявившегося отставания Америки в
области ракет, правящие круги США вынуждены были
продолжать переговоры с СССР. «Существенным фактом
было то,— писал Э. Хьюз,— что высокомерная американ¬
ская дипломатическая поза, пытающаяся диктовать по¬
литический карантин, стала такой же устарелой и не¬
уместной, как и военная позиция размахивания угрозой
«массированного возмездия"» 19. Однако в конечном счете
эти переговоры оказались со стороны правительства
Эйзенхауэра лишь пустой оттяжкой времени, прикрыти¬
ем для продолжения старой внешней политики США.
По мере приближения встречи глав правительств
в Париже, намеченной на май 1960 г., в США вместо
разработки предложений и мер, которые обеспечили бы
ее успех, все больше усиливалась кампания «песси¬
мизма», открытых выступлений за то, чтобы, говоря
словами заместителя государственного секретаря Дил¬
лона, «отбросить на свалку концепцию неустойчивого
и неудобного сосуществования»20.
18 D. D. Eisenhower. Waging Peace, 1956—1961. Garden City,
1965, p. 498, 504.
19 E. J. H u g h e s. Op. cit., p. 288.
20 «New York Times», 21.IV 1960.
96

Силы, выступавшие против всяких соглашений с
СССР и изменения политики США, сделали все от них
зависящее, чтобы обречь на провал Парижскую конфе¬
ренцию.
Еще в декабре 1959 г. очередная сессия НАТО под¬
твердила «жесткую» позицию этого блока в германском
и других международных вопросах. Под давлением Пен¬
тагона и Комиссии по атомной энергии 29 декабря Эйзен¬
хауэр объявил о том, что после Нового года США будут
считать себя «свободными» от моратория на проведение
атомных испытаний. Излагая 18 февраля 1960 г. «по¬
следнее слово» республиканского правительства в воп¬
росе о разоружении, Гертер подчеркнул, что, несмотря
на все угрозы, которые влечет за собой гонка воору¬
жений, особенно атомных, США все же считают их «мень¬
шими, чем опасности, которые возникли бы, если бы мы
вступили в ненадежное соглашение о контроле над во¬
оружениями»! «Мы не будем подвергать риску,— заявил
он,— нынешнюю относительную силу (США.— Ю. М.)...—
из-за желания быстрых, но иллюзорных результатов в
контроле над вооружениями» 2l.
Как бы желая оправдать свои собственные «сомне¬
ния» в возможности договориться с СССР, правящие
круги США начали заранее готовить для совещания в
Париже «пакет», который содержал в себе буквально
все заведомо неприемлемые для СССР предложения по
разоружению, германскому вопросу и т. д. 2 мая 1960 г.
американский конгресс снова принял резолюцию, призы¬
вавшую Эйзенхауэра добиваться реставрации капита¬
лизма в странах народной демократии. Наконец, амери¬
канское правительство продолжило засылку в небо над
Советским Союзом шпионских самолетов.
Все эти действия были, конечно, не случайны. Они
свидетельствовали о том, что правительство Эйзенхауэ¬
ра тщетно пыталось создать для себя «ситуацию силы»
перед встречей в Париже, что правящие круги США
ничуть не дорожили исходом этой встречи и не подго¬
товили к ней никаких положительных компромиссных
решений, опасаясь разоблачения пустоты всей «личной
дипломатии» президента. «Тщательному рассмотрению
21 DAFR, 1960. Ed. by R. Р. Stebbins. N. Y., 1961, p. 188.
4 Ю. M. Мельников
97

была подвергнута запланированная конференция на выс¬
шем уровне, но в любом случае ничего не ожидалось
от этого события,— признавал Р. Мэрфи,— т. е. пере¬
говоры не принесли бы никакой выгоды, даже если бы
они имели место... Президент Эйзенхауэр отправился в
Париж в основном из-за давления Англии, а премьер-
министр Макмиллан хотел встречи большей частью из-за
внутренних политических причин» 22.
Посылая шпионский самолет «У-2» в полет над СССР,
ЦРУ и другие органы американского правительства пы¬
тались не только добыть важную разведывательную
информацию, но и продемонстрировать способность США
безнаказанно вторгаться в небо над территорией СССР.
Это было нужно им, чтобы доказать, будто бы США со¬
храняют какие-то военные преимущества над СССР.
Вместо того чтобы принести необходимые извине¬
ния за вторжение самолета-шпиона и безоговорочно
осудить собственную практику нарушения суверенных
прав СССР, правительство США накануне открытия
конференции в Париже 15 мая 1960 г. объявило состоя¬
ние тревоги в американских вооруженных силах и на
их базах за границей. Предприняв все эти действия,
правительство Эйзенхауэра, по признанию одного из
лидеров демократической партии Э. Стивенсона, «сдела¬
ло успешные переговоры с русскими, имеющие жизненно
важное значение для нашего существования, невозмож¬
ными, пока оно находится у власти» 23.
Комиссия по иностранным делам сената, специально
занявшаяся вопросом о срыве совещания глав прави¬
тельств в Париже, осудила действия Эйзенхауэра,
как несовместимые ни с международным правом,
ни с принципами суверенитета, ни с равноправными от¬
ношениями между участниками переговоров. Комменти¬
руя отчет этой комиссии, ее председатель Фулбрайт ска¬
зал, в частности: «Прикрывающее заявление о полете
было слишком определенным. В результате мы выгля¬
дели смехотворно, когда выяснилось все то, что Советы
знали с самого начала. Самая серьезная ошибка была
допущена тогда, когда президент принял ответствен¬
ность за проведение этого полета... На протяжении всей
22 R. Murphy. Diplomat among Warriors. Garden City, 1964, p. 441.
23 «New York Times», 20.V 1960.
98

истории обдуманное и умышленное утверждение главой
государства права нарушать территориальную неприкос¬
новенность другого государства считалось недружелюб¬
ным актом чрезвычайной серьезности... Совершенно ясно,
что инцидент с самолетом «У-2» и наше отноше¬
ние к нему служили непосредственными причинами про¬
вала конференции... Другим результатом целой серии
глупостей была потеря доверия во всем мире к Сое¬
диненным Штатам» 24.
Инцидент с «У-2» привел не только к срыву Па¬
рижской конференции, но и к отмене приглашения Эйзен¬
хауэра посетить Советский Союз. Кстати, это посещение
также должно было явиться всего-навсего лишь еще
одним жестом «личной дипломатии». Как свидетельство¬
вал Р. Мэрфи, главной причиной, побудившей государ¬
ственный департамент рекомендовать президенту США
обменяться визитами с главой Советского правитель¬
ства, было заключение, что «значительное воздействие
может быть оказано на мышление советских масс, если
президент Эйзенхауэр сможет из края в край объехать
Советский Союз» 25.
Провал попыток правительства республиканцев пред¬
ставить миру «драматическое свидетельство миролюбия
США», неудача «личной дипломатии» Эйзенхауэра были
отнюдь не случайными фактами. Слишком велико было
несоответствие между «новой формой» и старым со¬
держанием внешней политики США. Стремление пра¬
вительства Эйзенхауэра путем словесных уступок и де¬
монстраций как-то прикрыть зияющую пропасть между
американскими воинствующими доктринами и реаль¬
ной обстановкой в мире оказалось, как и следовало ожи¬
дать, тщетным. К концу пребывания республиканцев у
власти разрыв между официально провозглашенными
лозунгами и конкретными возможностями американской
политики стал еще больше. Фактически вся история
цнешней политики США 50-х годов являлась свидетель¬
ством авантюристичности ее авторов и исполнителей, их
тщетных усилий справиться с ходом событий на мировой
арене, подчинить мир американскому империализму с
помощью «более динамичного и жесткого подхода».
24 «U. S. News and World Report», ll.VII 1960, p. 89—90.
25 R. M u r p h y. Op. cit., p. 438.
4*
99

«Цепная реакция» внешнеполитических поражений
правительства Эйзенхауэра в 1960 г.
Запоздалые попытки маневрирования
«Глобальности» агрессивных и реакционных планов
американского империализма соответствовали и поисти¬
не всемирные масштабы кризиса его доктрин и полити¬
ки, его союзов и тех сил, на которые он пытался опе¬
реться. «Общее впечатление,— признавал Р. Стеббинс,—
это неоспоримо картина медленной эрозии националь¬
ных позиций и растущего мирового безразличия к цен¬
ностям, с которыми США до сих пор ассоциировались...
США были принуждены проглотить несколько беспре¬
цедентных афронтов и увидеть, как рассеиваются их
излюбленные иллюзии... События начала 1960 г. рас¬
крыли масштабы политической неустойчивости в неко¬
торых длительное время связанных с США странах, не
имевшей отношения в большинстве случаев ни к какой
непосредственной коммунистической угрозе, что постави¬
ло вопрос о том, уделяли ли когда-либо ранее США
достаточное внимание обеспечению политических основ
своей системы союзов» 26.
Весной 1960 г. в результате народного восстания в
Южной Корее была свергнута кровавая диктатура Ли
Сын Мана. Верный и ревностный слуга американских
империалистов после 13 лет пребывания у власти с по¬
зором был изгнан из страны. Лишь с большим трудом
военным кругам США и Южной Кореи удалось вновь
стабилизировать положение на крайнем северо-восточ¬
ном фланге американского «периметра обороны».
Спустя месяц после событий в Корее, в конце мая
1960 г. в другом месте земного шара — в Турции — было
свергнуто правительство Мендереса, верно служившее
американцам в течение 10 лет и лишь год тому назад
подписавшее двустороннее военное соглашение с США.
А еще через месяц в Японии пало правительство
Киси, только что протащившее через парламент новый
договор о предоставлении США старого права содер¬
жать свои войска и базы на японской территории. Раз¬
мах борьбы японского народа против этого договора ока¬
26 R. Р. Stebbins. The United States in WorlH Affairs 1960. M. Y.,
1961, p. 13, 26—27.
100

зался столь мощным, что правительство Киси вынуж¬
дено было попросить президента Эйзенхауэра, уже при¬
бывшего на Филиппины, отменить свой визит в Японию
буквально за день-два до назначенного срока. Это
было беспрецедентное поражение и унижение лично для
Эйзенхауэра, который все еще пытался и после прова¬
ла с «У-2» изображать из себя популярного деятеля
и «миротворца».
В Латинской Америке панамский народ развернул
борьбу против американских монополий и военщины в
зоне Панамского канала. Во многих других странах кон¬
тинента также нарастал накал национально-осво¬
бодительной, антиимпериалистической борьбы. В то же
время Куба продолжала быстро развиваться по пути
прогрессивных политических и социально-экономических
преобразований, ликвидируя засилье американских мо¬
нополий в экономике, торговле, общественно-культурной
жизни страны. В короткий срок, несмотря на ожесто¬
ченное противодействие американского империализма,
а отчасти именно вследствие его, в ответ на его враж¬
дебные действия, вроде эмбарго на ввоз сахара из Кубы
в США, были национализированы все плантации, руд¬
ники, банки и заводы, принадлежавшие американцам.
Впервые в истории Западного полушария одна из его
стран стала проводить полностью независимую от США
экономическую, внешнюю и военную политику.
Эти события явились еще одним из ярких приме¬
ров тех изменений в соотношении сил в мире, которые
сыграли немалую роль в создании благоприятных ус¬
ловий для борьбы кубинского и других народов за свое
национальное и социальное освобождение.
В то время как открыто проамериканские режимы
подвергались все растущему давлению изнутри страны
и изоляции на международной арене, демократические,
революционные правительства, проводящие самостоя¬
тельную политику перед лицом давления США, приобре¬
тали поддержку со стороны все большего количества
государств мира. Не только социалистические, но и мно¬
гие капиталистические страны оказывали помощь Кубе,
успешно отбивавшей все атаки американского империа¬
лизма.
Обозленные своими неудачами, подстрекаемые заяв¬
лениями правых экстремистов и демократов о том, что
101

администрация якобы «прозевала захват Кубы комму¬
нистами», правительство Эйзенхауэра развернуло все¬
стороннюю подготовку агрессии против Острова Свобо¬
ды независимо от того, пойдут на это другие латиноаме¬
риканские страны или нет.
Явно пытаясь устрашить народы Кубы и других го¬
сударств Западного полушария, американские империа¬
листы вновь обращались к доктринам «освобождения»
и даже Монро, якобы оправдывавшим их антикубинскую
деятельность. Одновременно они утверждали, что их
действия являются всего-навсего «оборонительной ответ¬
ной реакцией на угрозу со стороны Кубы».
Вся идеологическая и пропагандистская кампания,
развернутая в США в связи с победой революции на
Кубе, преследовала помимо других две практические
цели. Во-первых, она должна была, с одной стороны,
подготовить и оправдать, а с другой стороны, прикрыть
до определенного момента организацию вооруженной ин¬
тервенции на Кубу, решение о которой было принято
правительством Эйзенхауэра уже в марте 1960 г. Во-
вторых, она была призвана распространить антикубин-
ские настроения в Латинской Америке, обеспечить, если
не прямое участие, то по крайней мере благожелатель¬
ное отношение ОАГ к враждебным акциям против Ост¬
рова Свободы.
Стремясь и готовясь силой ликвидировать завоева¬
ния кубинской' революции, правительство Эйзенхауэра
в то же время почувствовало себя вынужденным, нако¬
нец, предпринять какие-то шаги для разрядки напря¬
женности в отношениях между США и Латинской Аме¬
рикой, для предотвращения появления «новых Кастро».
«Комбинация Диллона, Милтона Эйзенхауэра (которые
уже ранее выступали за определенные уступки Латин¬
ской Америки.— Ю. М.) и Фиделя Кастро,— лаконично
признавал А. Шлезингер,— в конце концов начала ока¬
зывать свое воздействие»27. Личный визит президента
США в Латинскую Америку в начале 1960 г. открыл
глаза на действительное положение вещей даже этому
любящему предаваться иллюзиям государственному дея¬
телю. Он, правда, воздержался в то время от публич-
27 А. М. Schlesinger jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965, p. 190.
102

Hóro признания в своем собственном «разочаровании»
итогами деятельности монополий США в Латинской
Америке. Более того, верно продолжая служить этим
монополиям, Эйзенхауэр в своих частных беседах с ла¬
тиноамериканскими государственными деятелями наста¬
ивал на том, что «если Латинская Америка должна ид¬
ти по пути прогресса, то ей следует привлекать воз¬
растающие частные инвестиции из-за границы, поток,
который определенно должен иссякать, пока иностранные
инвеститоры не поверят в то, что кастроизм обязатель¬
но будет отвергнут странами Латиноамериканского кон¬
тинента». И тем не менее Эйзенхауэр пришел к выводу,
что США не могут больше безнаказанно продолжать
проводить в Западном полушарии свою излюбленную
политику «свободной активности частного капитала», не
дополняя ее какими-то уступками своим южным сосе¬
дям, определенным государственным политико-экономи¬
ческим маневрированием и т. д. «Я не мог в тот мо¬
мент открыть того, что созревало у меня в мозгу,—
признавался впоследствии он,— что частный и государст¬
венный капитал, который обильно притекал в Латин¬
скую Америку, не сумел принести пользы массам,
что требование социальной справедливости все
росло и росло. Но по своему возвращению домой
я был преисполнен решимости начать планирование мер
по улучшению положения в Латинской Америке», кото¬
рые, по утверждению Эйзенхауэра, вылились в конце
концов в программу «Союз ради прогресса» 28.
Разумеется, на деле эти меры носили весьма огра¬
ниченный характер. Они сводились к некоторому уве¬
личению американской помощи латиноамериканским
странам, к декларациям о необходимости использовать
эту помощь в интересах «простого народа» (Акт кон¬
ференции в Боготе в сентябре 1960 г.), к обещаниям
пересмотреть позицию США в отношении цен на пред¬
меты их торговли с Латинской Америкой, к высказыва¬
нию в пользу создания местных «Общих рынков» и т. п.
Стремясь одновременно оправдаться и вновь использо¬
вать в своих интересах «коллективную вывеску» ОАГ,
правительство Эйзенхауэра стало утверждать, что
оно, дескать, воздерживалось от осуждения диктатор-
26 D. D. Е i s е n h о w е г. Op. cit., р. 530—531.
103

ских режимов и распределения помощи латиноамерикан¬
ским странам, потому что соблюдало панамериканские
принципы «невмешательства» и «суверенитета». Ес¬
ли латиноамериканцы хотят, чтобы США активно помо¬
гали им в деле «свободы и прогресса», то пусть они
прекратят свои протесты против «интервенционизма
янки» и сотрудничают вместе с ними в борьбе «за сво¬
боду и благосостояние» как против правых (правитель¬
ство США соглашалось тут присоединиться ко всеоб¬
щему осуждению кровавого режима Трухильо в Доми¬
никанской Республике), так и «левых диктатур», т. е.
против Кубы.
Никакие призывы американских империалистов к
«коллективизму» никогда, однако, не могли скрыть их
сугубо «индивидуалистического» подхода к основным
международным и даже внутренним проблемам других
стран. Везде, где речь шла о главных и непосредст¬
венных интересах США — классовых, стратегических или
экономических,— которые могли бы быть хоть в какой-то
мере ограничены или ущемлены в результате «коллек¬
тивных мероприятий», правительство Эйзенхауэра остав¬
ляло за собой «единоличную ответственность». Причем
«национальный интерес» США неизменно оказывался
выше их всех «интернациональных обязательств» и «на¬
циональных интересов» остальных стран, хотя бы дело
касалось самых кровных вопросов последних. Например,
правительство США категорически отказывалось обсуж¬
дать вопросы о ликвидации своей военной базы на Ку¬
бе, о «национализации» или о «коллективном исполь¬
зовании» Панамского канала. «Выдвинутая некоторыми
неофициальными кругами идея» о том, что спор США
с Панамой «мог бы быть навсегда разрешен передачей
канала под панамский или международный контроль,—
признавал Р. Стеббинс,— не прельщала собой президен¬
та Эйзенхауэра»29. Обещая выделить больше средств
для содействия экономическому прогрессу, правитель¬
ство Эйзенхауэра в соответствии с рекомендациями ко¬
митета генерала Дрейпера 1959 г. увеличивало расходы
на программу взаимного обеспечения безопасности за
счет ее чисто военных разделов. Не удивительно, что
29 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1959. N. Y.»
1960, p. 372.
104

со своей стороны большинство латиноамериканских стран
выступило против попыток США «интернационализиро¬
вать» североамериканскую политику интервенций, пред¬
принять «коллективные санкции» против Кубы, прикрыть
вывеской ОАГ контрреволюционную деятельность ку¬
бинских эмигрантов и других наемников США.
Тем не менее наряду с «личной дипломатией» Эйзен¬
хауэра новый акцент на необходимости «коллективных
действий» как всего «свободного мира», так и отдель¬
ных его регионов и организаций являлся еще одним
тактическим маневром американской дипломатии конца
50-х годов, предпринятым в попытках выправить между¬
народные позиции США.
В прошлом правительство Эйзенхауэра очень часто
действовало односторонне, независимо от многих
своих партнеров или даже вопреки им. При этом од¬
ним из источников такого поведения была яв¬
ная переоценка им сил, возможностей и влияния самих
Соединенных Штатов, нежелание чем-либо связывать
свою «свободу действий». К концу 50-х годов отрица¬
тельные для американских империалистов последствия
этой ошибки заметно сказались на позиции США
как по отношению к социалистическим, так и капита¬
листическим государствам, как в идейно-политической и
военной, так и экономической сферах, усугубив кризис
их внешней политики. Отсюда новое усиление внима¬
ния правящих кругов США к возможности исполь¬
зования «коллективных действий» в своей внешней по¬
литике, но уже не на основе безоговорочного американ¬
ского диктата, а на принципах «взаимозависимости».
Но, поскольку контрагенты США добивались, ра¬
зумеется, чтобы эти принципы не только провозгла¬
шались на словах, но и осуществлялись на деле, т. е.
чтобы они «обслуживали» и их интересы, постольку,
конечно, возможности и желание правительства Эйзен¬
хауэра прибегать к «коллективным мероприятиям» ос¬
тавались весьма ограниченными, рассчитанными лишь на
крайние случаи. Между тем в конце 50-х годов, даже
когда правящие круги США обращались за помощью
к своим союзникам, они уже далеко не всегда
добивались успеха. В одних случаях им совсем
не удавалось облечь свою политику в «коллективную
форму», в других — это мало что им реально давало.
105

Пожалуй, одним из немногих примеров успешного ис¬
пользования американским империализмом «интернацио¬
нальной формы» для подавления подлинного националь¬
но-освободительного движения явилась операция ООН
в Конго, начатая летом 1960 г. Воспользовавшись тем,
что во главе аппарата ООН стоял откровенный защит¬
ник интересов Запада Д. Хаммершельд, что многие из
политически неопытных членов ООН не сразу поняли,
к чему клонится их политика, и что США еще контро¬
лируют большинство голосов в Генеральной Ассамблее,
правительство Эйзенхауэра буквально на ходу изврати¬
ло характер миссии ООН в Конго, первоначально пред¬
принятой по просьбе законного правительства страны и с
одобрения Совета Безопасности. Американцы считали,
что «первостепенной задачей международной орга¬
низации должно быть восстановление порядка,
оказание покровительства беззащитным европейцам
и содействие местным конголезским властям», хотя
«правительство Лумумбы специально позаботилось о
гом. чтобы ее целью... скорее была защита Конго от
«акта агрессии», приписываемого бельгийским войскам
из метрополии»30.
Взяв на себя техническое и транспортное обеспече¬
ние и захватив идейно-политическое руководство мис¬
сией ООН в Конго, правящие круги США добились то¬
го, что она стала осуществляться в полном соответст¬
вии с их концепцией, а не просьбами Лумумбы, что
привело в конце концов к свержению его правительства,
к новому вторжению в страну колонизаторов, к погру¬
жению ее в хаос гражданской войны, оживлению сепара¬
тистских тенденций и т. д.
Использование ООН для своего проникновения и
«борьбы с коммунизмом» в Африке было особенно удоб¬
но для американских империалистов не только потому,
что оно маскировало их подлинные цели, но и поскольку
оно позволяло им, таким образом, действовать в опре¬
деленном контакте, не исключающем, разумеется, пол¬
ностью столкновения интересов как с бывшими метро¬
полиями (Бельгией, Англией и др.), так и с некото¬
рыми молодыми африканскими государствами. Поэтому
вслед за развертыванием операции ООН в Конго пра-
30 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1960. N. Y.,
1961, p. 177—178.
106

вительетво Эйзенхауэра поспешило предложить свою
программу фактического расширения этой операции на
всю Африку. 22 сентября 1960 г. президент США пред¬
ставил Генеральной Ассамблее план, предусматривав¬
ший: 1) невмешательство во внутренние дела африкан¬
ских стран; 2) помощь в обеспечении их безопасности
без расточительного и опасного соревнования в воору¬
жениях; 3) чрезвычайное содействие Конго; 4) между¬
народную помощь в формировании долгосрочных прог¬
рамм африканского развития; 5) содействие ООН в деле
образования. «Провозглашенной целью этих американ¬
ских рекомендаций,— комментировал Р. Стеббинс,— бы¬
ло защитить вновь появляющиеся государства Африки
«от внешнего давления, которое угрожает их независи¬
мости и их суверенным правам». Но предписания Эйзен¬
хауэра для Африки не предусматривали никаких попы¬
ток создать поддерживаемую Западом структуру кол¬
лективной безопасности, наподобие СЕАТО, или даже
антикоммунистическую политическую установку в со¬
ответствии с положениями так называемой доктрины
Эйзенхауэра. Придерживаясь линии, уже занятой ООН
в отношении кризиса в Конго, новая американская по¬
литика провозглашала закрепление за ООН главной от¬
ветственности за защиту африканской независимости как
в области безопасности, так и в экономической и тех¬
нической сфере» 31.
Таким образом, если для Африканского континента
1960 год, названный годом освобождения Африки, озна¬
меновался появлением 16 новых независимых государств,
то для американского империализма он стал годом борь¬
бы за использование «коллективных» мер для упрочения
и расширения своих политических и экономических
позиций в Африке.
Между тем к концу пребывания правительства Эйзен¬
хауэра у власти ярко выявились не только печальные
политические, но и не предвиденные американскими экс¬
пертами тревожные экономические последствия глобаль¬
ного курса США, провалы их притязаний на роль ми¬
рового «лидера и полицейского». Огромные ассигнования
на содержание американских вооруженных сил и баз
31 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1960. N. Y.,
1961, p. 195—196.
107

за границей, на предоставление военной и экономической
«помощи» другим государствам, экспорт частного ка¬
питала, траты туристов и прочие расходы долларов за
пределами США привели во второй половине 50-х годов
к возникновению значительного хронического дефицита
в платежном балансе страны, который далеко не пок¬
рывался избытком ее торгового баланса. В то же время
окрепшие экономически- западноевропейские и другие
капиталистические державы перестали испытывать «дол¬
ларовый голод», и, наоборот, накопив достаточно амери¬
канской валюты, подчас не прочь были поменять ее в
США на золото, увеличивая тем самым еще больше его
утечку за границу. В результате этого золотой запас
США заметно стал сокращаться, заколебались автори¬
тет и курс «его величества» доллара, доверие к нему
как к основной международной валюте капиталистиче¬
ского мира. Тем самым постепенно начала подрывать¬
ся экономическая основа, на которой была построена
вся система всемирных обязательств США, их претен¬
зии на мировое господство.
Дополнение многочисленных внешнеполитических
кризисов явным ухудшением внешнеэкономического по¬
ложения США вызвало серьезную тревогу среди их гос¬
подствующих кругов. «Советский вызов» на экономиче¬
ское соревнование, недовольство стран «третьего мира»
торговой и финансовой политикой США, особенно при¬
вилегиями частному капиталу, рост конкуренции со сто¬
роны Западной Европы и Японии, падение удельного ве¬
са Америки в мировой экономике — все эти факторы в
значительной мере содействовали усилению противоре¬
чий, центробежных тенденций в капиталистическом мире,
способствовали ослаблению военно-политических уз меж¬
ду США и их союзниками по НАТО и т. д. Как внешне¬
политические, так и внешнеэкономические доктрины и по¬
литика правительства Эйзенхауэра резко расходились с
реальностью.
В таких условиях среди деловых людей Америки
стали появляться различные предложения, смысл ко¬
торых состоял в основном в том, чтобы дополнить дипло¬
матию Эйзенхауэра какими-либо более практичными ме¬
роприятиями. Разумеется, целью этих мероприятий
должно было быть не укрепление мира, а упрочение
мировых позиций американского империализма.
108

ведущее место среди этих предложений быстро за¬
нял так называемый план Диллода^известного амери-
канского монополиста, занимавшего в правительстве
Эйзенхауэра пост заместителя государственного секрета¬
ря по экономическим проблемам. Сущность этого пла¬
на состояла в создании обширной государственногмоно-
полистической коалиции ведущих капиталистических дер¬
жав, некоего подобия «экономического НАТО». По
замыслам его автора, эта коалиция должна была «свя¬
зать Соединенные Штаты и Канаду со свободными ев¬
ропейскими государствами в их усилиях гармонизи¬
ровать торговую политику и в то же самое время
обеспечить возросшую помощь слаборазвитым странам...
Новая организация, писала «Нью-Йорк тайме», будет
стремиться, среди других вещей, организовать рынок сво¬
бодного мира и либерализовать торговлю больше, чем
это было достигнуто всеобщим соглашением о тарифах
и торговле, для того чтобы противодействовать более
или менее закрытому рынку коммунистического блока.
Она будет также пытаться предотвратить потенциаль¬
ную торговую войну между Европейским экономиче¬
ским сообществом и Европейской ассоциацией свободной
торговли и одновременно устранить нынешнюю и пре¬
дупредить новую дискриминацию против нашей долларо¬
вой торговли, терпимую в дни «долларового голода»,
но недопустимую в эру избытка долларов» (у запад¬
ноевропейских держав.— Ю. М.) 32.
План Диллона по существу означал конец былым
расчетам правительства Эйзенхауэра на то, что США,
опираясь на свое экономическое превосходство, неизмен¬
но могут выступать сторонниками принципа «laissez
faire» в мировых экономических отношениях, против¬
никами всякого государственного вмешательства в них.
Он исходил из того, что, уже утрачивая свое подав¬
ляющее экономическое превосходство, но еще сохраняя
военно-политическую гегемонию в капиталистическом ми¬
ре, США должны теперь гораздо более широко и энер¬
гично использовать ее для улучшения своих мировых
экономических позиций.
С другой стороны, план Диллона должен был соз¬
дать впечатление, что правящие круги США учитывают
32 «New York Times», 14.1 1960.
109

требование времени, что они готовы перенести
главный акцент в своей международной деятельности с
военного на экономические методы «борьбы с коммуниз¬
мом», взаимоотношений с «третьим миром» и т. д.
В этой части план Диллона в какой-то мере должен
был подкрепить «личную дипломатию» Эйзенхауэра. Он
преследовал цель, идя внешне навстречу широкому об¬
щественно-политическому движению в Европе, встать
во главе его, а затем направить в желательное для себя
русло использования экономического фактора как одно¬
го из элементов «силы», а не мира.
План Диллона в новой форме был направлен на
достижение таких старых догм американской политики,
как необходимость изоляции и экономической блокады
социалистических стран, раскола Европы, закабаления и
удержания развивающихся стран в мировой капитали¬
стической системе хозяйства. «Соединенные Штаты,—
писал известный американский обозреватель Сульц¬
бергер,— приняли ныне советский вызов на эпоху
конкурентного сосуществования, во время которой
будет возрастать акцент на экономическом сорев¬
новании за завоевание идеологической привязанно¬
сти недоразвитых районов. В этом состоит реаль¬
ное значение разрабатываемой политики, известной
в Европе как план Диллона... Африка и Азия
нуждаются в экстренной помощи, чтобы предотвратить
полный хаос. Сырьевые ресурсы, потенциальные рынки
и стратегическое расположение этих районов делают не¬
обходимым для нас удержать их вне коммунистическо¬
го контроля»33. И не случайно при разработке плана
Диллона были отвергнуты предложения некоторых чле¬
нов правительства о создании «глобальной программы
помощи, в которой совместно бы участвовали под эги¬
дой ООН свободный (т. е. капиталистический.— Ю. М.)
и коммунистический миры», и было решено отвести
«специальным программам ООН... подчиненную роль».
Сульцбергер или ошибочно, или сознательно, но тщет¬
но пытался противопоставить план Диллона «военному
соперничеству между коммунистами и Западом». Эконо¬
мические и идеологические элементы этого плана дале¬
ко не в последнюю очередь призваны были укрепить
33 «New York Times», 20.1 1960.
ПО

военно-политические позиции и единство западных стран
во главе с США, прежде всего их главного агрессивного
союза — НАТО, чтобы позволить им и дальше проводить
политику силы и шантажа против социалистических и
нейтральных стран. «Эта программа — логическая нас¬
ледница плана Маршалла», послужившего «костяком,
на котором была построена НАТО»,— признавался в кон¬
це концов сам обозреватель «Нью-Йорк тайме». Вы¬
двигая ее, «Вашингтон намеревался предотвратить... по¬
литический раскол, который ослабил бы НАТО»34.
План Диллона имел еще одну важную задачу. США
явно опасались политических последствий экономическо¬
го раскола капиталистической Европы на «шестерку»
и «семерку» и считали необходимым как-то преодолеть
его. Но еще больше они боялись, чтобы экономическое
и политическое объединение западноевропейских госу¬
дарств не оставило их за бортом, не обернулось про¬
тив них. Именно поэтому американское правительство
настаивало на том, чтобы «экономическое воссоедине¬
ние Запада» охватило бы не только страны «Общего рын¬
ка» и Великобританию, но и Канаду, Японию, а глав¬
ное сами США.
«Претенциозный», по характеристике самой амери¬
канской печати, план Диллона, призванный утвердить
«экономическое и дипломатическое лидерство» США,
оказался, однако, не намного более успешным, чем «лич¬
ная дипломатия» Эйзенхауэра. Созданная в конце 1960 г.
на основе этого плана так называемая Организация эко¬
номического сотрудничества и развития включила, прав¬
да, в себя все предложенные США кандидатуры — от
Норвегии и Канады до Италии и Турции. Однако реаль¬
ные полномочия и степень объединения участников этой
организации были крайне незначительны, по существу
носили консультативный характер. Ее появление не пре¬
рвало самостоятельных интеграционных и дезинтеграци¬
онных процессов, развертывавшихся в Европе, не при¬
остановило дальнейшего углубления пропасти между
высокоразвитыми капиталистическими державами и раз¬
вивающимися государствами, не облегчило финансовых,
торговых, а следовательно, и дипломатических труд¬
ностей США.
34 Ibidem.
Ill

Банкротство внешней политики и доктрин
правительства республиканцев
Весь ход событий на мировой арене в конце 50-х
годов опровергал одну за другой внешнеполитические
установки правительства Эйзенхауэра. Продолжая
внешне придерживаться их, оно в то же время в своей
конкретной дипломатической, военной и экономической
деятельности вынуждено было непрерывно прибегать к
самым различным паллиативам, чтобы лишь сохранить
престиж, силу, влияние и позиции США по от¬
ношению не только к социалистическим, но и капита¬
листическим странам.
Пока официальные американские доктрины делали
упор в первую очередь на «борьбе свободного мира с
коммунизмом», внешние удары и глубокие внутренние
противоречия привели к открытому кризису таких «по¬
ложительных» догм внешней политики США, как «един¬
ство западной цивилизации», Северо-атлантическая «со¬
лидарность» и т. п. Правящие круги США вынуждены
были теперь уделять все больше внимания и тратить
силы на сплочение рядов самих капиталистических го¬
сударств, на сохранение своей гегемонии над ними, над
тем, чтобы заставить их придерживаться тех односто¬
ронних внешнеполитических американских доктрин, ко¬
торые были объявлены «коллективными установками
западного мира».
Стремясь «восстановить порядок» в НАТО и особен¬
но принудить западноевропейские страны к увеличению
их вклада в «глобальную борьбу с коммунизмом», кото¬
рая приносила США все больше поражений, трудностей
и расходов, правительство Эйзенхауэра в самом конце
своего пребывания у власти снова попыталось прибег¬
нуть к угрозе «ухода» США из Европы. В личном пись¬
ме канцлеру ФРГ Аденауэру в октябре 1960 г. Эйзен¬
хауэр провозгласил, в частности, «необходимым услови¬
ем для сохранения присутствия США в Европе... обяза¬
тельную минимальную пропорцию европейских войск по
отношению к американским внутри НАТО»35.
Тактику давления и шантажа, однако, правительство
Эйзенхауэра вынуждено было теперь дополнять призы¬
35 «Time», 24.Х 1960, р. 33.
112

вами к солидарности и... просьбами о помощи. В нояб¬
ре 1960 г., впервые в послевоенной истории, США обра¬
тились за экономической поддержкой к своим союзни¬
кам. Министр финансов США Андерсон и заместитель
государственного секретаря Диллон совершили специ¬
альную поездку в Европу с целью уговорить Лондон и
Париж взять на себя большую долю расходов по НАТО,
а Бонн — согласиться финансировать пребывание амери¬
канских войск в Западной Германии. Отказ союзников-
конкурентов удовлетворить эти просьбы, вести какие-ли¬
бо дела с «уходящей» администрацией наглядно проде¬
монстрировал падение как личного престижа Эйзенхау¬
эра, так и руководящей роли США внутри «свободного
мира». Этот отказ еще раз подчеркнул тот факт, что к
концу 50-х годов в неблагоприятную для США сторону
изменилось соотношение сил не только между социализ¬
мом и капитализмом, но и внутри капиталистического
мира.
Одним из важных факторов, драматизировавших не¬
сомненный и острый кризис внешней политики США к
концу пребывания Эйзенхауэра в Белом доме, явились,
как это ни парадоксально, прежде всего сами респуб¬
ликанские внешнеполитические доктрины. Достаточно
было сравнить все их непомерные притязания начала
50-х годов на «отбрасывание коммунизма», на «устра¬
шение» СССР и других противников США, на «осужде¬
ние нейтрализма», на «единоличное лидерство и превос¬
ходство Америки» с реальным положением дел и ходом
событий в мире к началу 60-х годов, как сразу броса¬
лись в глаза их полный провал и авантюристичность.
Выдвигая в свое время эти доктрины, республикан¬
ское правительство с непомерным самомнением полага¬
ло, что провозглашение максимальных интересов и це¬
лей американского империализма, прикрытых несколь¬
ко псевдоосвободительной и миролюбивой фразеологией,
позволит ему более полно мобилизовать па их выпол¬
нение все ресурсы и силы США, «подтянуть» их матери¬
ально-стратегическую базу и практическую политику к
«идеалам» господствующей элиты Америки. Результата¬
ми этого «подтягивания» наряду со значительным ро¬
стом прибылей монополий, «военно-промышленного ком¬
плекса» явились, однако, во-первых, серьезный «надрыв»
военных, экономических и морально-политических эле¬
113

ментов и позиций американской Дипломатии на мировой
арене; во-вторых, заметное ухудшение взаимоотношений
между США и большинством остальных стран мира,
сопровождающееся значительным дальнейшим осложне¬
нием всей международной обстановки.
С другой стороны, республиканцы должны были те¬
перь в известной мере расплачиваться и за ту без¬
удержную «мирную» демагогию, которой они особенно
усиленно занимались в периоды, когда требовалось не¬
сколько сгладить и «уравновесить» их воинствующие
доктрины. Народы всего мира, в том числе и американ¬
ский, увидели, что все громкие обещания, предложения
и жесты Эйзенхауэра в пользу мира, разоружения, меж¬
дународного доверия, сотрудничества остались пустой
фразой, что почти ни одно из них не было воплощено
в жизнь и главная вина за это ложилась на само пра¬
вительство США. Мирные декларации республиканцев
не оказали никакого влияния на международные отно¬
шения, потому что они не отражали реальных устремле¬
ний американского империализма, находились в полном'
противоречии с другими его собственными воинствующи¬
ми доктринами.
Отказываясь, несмотря на давление многочисленных
объективных и субъективных факторов, до конца отречь¬
ся от доктрин «освобождения» и «массированного воз¬
мездия», радикально изменить свою глобальную страте¬
гию, перейти от агрессивно-реакционной политики к
более трезвому и мирному курсу, учитывающему
научно-технические, социально-экономические и полити¬
ческие реальности середины XX в. и как-то приспосабли¬
вающемуся к ним, правительство Эйзенхауэра в конеч¬
ном счете привело США к национальному позору, свою
внешнюю политику к окончательному тупику, а респуб¬
ликанскую партию к поражению на очередных прези¬
дентских выборах 1960 г.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
внешнеполитическая
ПРОГРАММА
«НОВЫХ РУБЕЖЕЙ»

Глава IV
ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ 1960 г.
Бурные события, происшедшие в мире в период
1957—1960 гг., более чем когда-либо поставили в центр
кампании 1960 г. по выборам президента США вопросы
мировой политики: «советского вызова», престижа Аме¬
рики, ее «силы». Потерпев позорное поражение в своей
последней попытке совершить кругосветное «паломниче¬
ство в пользу мира», Эйзенхауэр и другие руководители
республиканской партии были явно не прочь отодвинуть
внешнеполитические проблемы на второй план борьбы
за голоса избирателей. Однако демократическая партия
во главе с ее новым лидером и кандидатом на пост пре¬
зидента, Джоном Ф. Кеннеди, не только не позволила
им сделать это, но и, наоборот, всячески драматизирова¬
ла вопросы международного положения и влияния Аме¬
рики, резко осуждая внешнеполитическую программу и
деятельность республиканцев 1953—1960 гг.
Д. Кеннеди и его окружение давно уже публично
отвергали и осуждали почти все основные внешнеполи¬
тические доктрины республиканцев как нереальные,
устаревшие. При этом в критике республиканской поли¬
тики со стороны демократов отчетливо проявились
две главных тенденции. С одной стороны, подвергались
нападкам определенные элементы реакционности, агрес¬
сивности, авантюризма этой политики. С другой, рес¬
публиканцев обвиняли в том, что они «плохо борются
117

с коммунизмом», проявляют «слабость» в защите инте¬
ресов США на мировой арене. Эти тенденции явно про¬
тиворечили друг другу и отражали наличие одновремен¬
но как довольно трезвого подхода к международным
отношениям, так и опасного стремления к дальнейшему
наращиванию и использованию американской силы, ко¬
торые неизменно оставались присущими господствую¬
щим кругам США.
И самому Джону Кеннеди, и группировавшимся во¬
круг него силам свойственно было не раз проявлять в
своей деятельности обе эти тенденции, причем в раз¬
личные периоды в довольно разной пропорции
Эволюция внешнеполитических взглядов
сенатора Джона Ф. Кеннеди
Тенденция к более здравомыслящему, «либерально¬
му» подходу к вопросам мировой политики была доволь¬
но отчетливо проявлена Д. Ф. Кеннеди уже на первом
этапе его политической карьеры, когда он стал сенато¬
ром и мог позволить себе в силу своего семейного поло¬
жения и богатства относительно «независимые» выска¬
зывания. В период, когда даллесовская политика «ба¬
лансирования на грани войны» достигла своего апогея,
он сблизился с Э. Стивенсоном и другими представите¬
лями левого крыла демократической партии.
Еще в октябре 1952 г., непосредственно полемизируя
с даллесовским лозунгом «освобождения» и предвосхи¬
щая будущую стратегию «дифференцированного под¬
хода» к различным социалистическим странам, Д. Кен¬
неди заявил, что, если американская политика «сможет
в конце концов начать признавать существование раз¬
личных оттенков и уровней внутри коммунистического
мира, то тогда и только тогда мы будем в состоянии
перехватить у Советов инициативу в Восточной Европе.
В Польше — и в любой другой трещине, которая появит¬
ся в железном занавесе,— мы сможем тогда начать
действовать постепенно, осторожно и мирно, чтобы
развить более тесные взаимоотношения» 1 2.
1 См.: А. Громыко. 1036 дней президента Кеннеди. М., 1968.
2 J. F. К е n n е d у. The Strategy of Peace. N. Y., 1960, p. 18.
118

В начале 1955 г. Д. Кеннеди выступил за дополне¬
ние к известной Формозской резолюции, ограничивавшее
обязательства США защищать владения гоминдановцев
лишь непосредственно Тайванем и Пескадорскими остро¬
вами. Разъясняя свою позицию по этому вопросу, он
позднее писал, что обязательства США защищать приб¬
режные острова Куэмой и Мацу не вызываются никаки¬
ми весомыми «политическими и военными причинами».
Как видно, Д. Кеннеди прежде и больше всего бес¬
покоила и в 1955 г., и позднее проблема сохранения в
руках США инициативы, контроля за ходом событий,
особенно таких, которые могут привести к большой вой¬
не. С этой точки зрения его весьма тревожило положе¬
ние не только с прибрежными островами КНР, но и вза¬
имоотношения США с чанкайшистами в целом. «Контроль
над вопросами войны и мира должен всегда оставаться
в наших собственных руках»,— настаивал он. «Сущест¬
вует реальная возможность того, что... в случае нападе¬
ния Чан Кай-ши на материк и возмездия коммунистов
по адресу Формозы мы будем втянуты в войну... вероят¬
но, атомную — во время и в месте не по нашему собствен¬
ному выбору, в споре из-за двух островов, не сущест¬
венных для нашей безопасности, и действиями Чан Кай¬
ши, не освященными нашим согласием... Американский
народ, по моему мнению, не хочет... увязнуть в воору¬
женном конфликте из-за двух прибрежных островов...
которые не необходимы для защиты Формозы... которые
сами по себе непригодны для обороны, так как такая
война не принесла бы нам ни союзников, ни стоящих тер¬
риторий, ни поддержки мирового общественного мнения».
Более того, Д. Кеннеди считал даже, что вся линия
«сдерживания коммунизма» должна быть более гибкой
чем та, за которую цеплялись правящие круги США.
Нам следует стремиться, говорил он, «проводить наши
линии обязательств таким образом и вокруг таких райо¬
нов, которые обеспечат нам в случае нападения под¬
держку миролюбивых наций... Мы только напрашиваем¬
ся на неприятности, когда расширяем наши обязательст¬
ва по всему миру безотносительно к способности нашего
военного потенциала выполнять эти обязательства»3.
3 J. F. К е n n е d у. Op. cit., р. 103—105.
119

Д. Кеннеди особенно резко критиковал, в частности,
те обязательства США, которые связывали их со стары¬
ми колониальными державами. Он утверждал, что по¬
добная американская позиция прямо толкает местные
национальные силы на союз с коммунистами. Между
тем борьбу за «третий мир» он рассматривал как один
из решающих моментов внешней политики. Чтобы выиг¬
рать эту борьбу, Д. Кеннеди считал необходимым исполь¬
зовать все возможные ресурсы Америки, начиная от ее
антиколониального прошлого и кончая экономической
помощью.
Против чего он был, однако, неизменно на¬
строен, так это против принятия Соединенными Штата¬
ми на себя непосредственной тяжести «войны с комму¬
низмом» там, где ее не могли выиграть другие западные
державы и где не было достаточных местных сил для
ее ведения. Выполняя роль «добросовестной пожарной
команды», писал он, США устремлялись повсюду «когда
бы и где бы не вспыхивал огонь — в Индокитае, на
Среднем Востоке, в Гватемале, на Кипре, в Формоз¬
ском проливе... прибегая ко всем известным методам
сдерживания и ликвидации пламени». Однако все эти
экспедиции, по его мнению, не приносили должного
результата без систематической и значительной амери¬
канской помощи антикоммунистическим или даже нейт¬
ральным силам, без дезавуирования связей США с их
колониальными союзниками, без широкой программы
реформ или даже «революции».
С самого начала своей карьеры Кеннеди никогда не
боялся произносить как очень резкие критические слова
в адрес американской политики, так и весьма «р-р-рево-
люционные» фразы, могущие шокировать многих реак¬
ционных и респектабельных представителей правящей
элиты США. Внимательное ознакомление с выступлени¬
ями Д. Кеннеди неизбежно показывало, однако, что его
критика и особенно «революционность» носили доволь¬
но поверхностный и демагогический характер. Прежде
всего они никогда не распространялись на основы и
подлинную сущность внешней политики США. Более то¬
го, в конечном счете они всегда поворачивались к за¬
щите и апологетике Америки, ее образа жизни, глобаль¬
ных целей, традиций. В то же самое время они пыта¬
лись выставить в крайне невыгодном свете все осталь¬
120

ные державы — особенно противников и соперников
США — как социалистические, так и капиталистические
государства. Например, по утверждениям Д. Кеннеди,
подлинное содержание и направленность американской
политики являются якобы самыми прогрессивными, ми¬
ролюбивыми, справедливыми. А связи США с ма¬
рионеточными реакционными режимами и диктатура¬
ми — это будто бы всего-навсего лишь «временные и
ошибочные отклонения» от этого содержания. Точно так
же, заявлял Д. Кеннеди, обстояло дело и с империа¬
лизмом. Действительно, США допускают якобы ошибку,
поддерживая в отдельных случаях старые колониальные
державы и впадая, таким образом, сами в грехи импе¬
риализма. Однако их собственная политика не имеет
ничего общего с империалистическими интересами. Бо¬
лее того, она является непримиримым врагом империа¬
листической деятельности, которой якобы занимается
ныне Советский Союз и, что поделаешь, некоторые из
союзников США.
Таким образом, Д. Кеннеди всегда было свойствен¬
но стремление не только модифицировать и улучшить
неудачную и опасную американскую политику, но и од¬
новременно оправдать и приукрасить ее. При этом, пы¬
таясь отстоять целый ряд ее главных глобальных целей,
он, не задумываясь, переходил от критики самой амери¬
канской политики к еще гораздо более резким напад¬
кам на ее союзников, не говоря уже о противниках.
Так, например, стремясь улучшить позиции США в борь¬
бе за «третий мир», Д. Кеннеди не раз громогласно
заявлял, что для того, чтобы успешно бороться с «со¬
ветским империалистическим проникновением», США
должны осудить и «империалистическую политику» сво¬
их союзников в странах Азии и Африки.
Среди многочисленных выступлений молодого сена¬
тора особую известность приобрела речь 2 июля 1957 г.
по вопросу об Алжире. «Единственной наиболее серьез¬
ной проверкой американской внешней политики сегод¬
ня,— заявил Д. Кеннеди,— является то, как мы встреча¬
ем вызов империализма... По этой проверке больше, чем
по любой другой, о нашей стране будут критически су¬
дить неприсоединившиеся миллионы в Азии и Африке и
с тревогой следить еще питающие надежды поклонники
свободы за железным занавесом». И из «многих случаев
121

столкновения между независимостью и империализмом
внутри Западного мира», продолжал он, наиболее «кри¬
тический» сегодня — это Алжир. «Война в Алжире...
привела к истощению континентальных сил НАТО...
К ее обсуждению неоднократно призывали в ООН, где
наши двусмысленные замечания и оппозиция ее рассмо¬
трению навредили нашему лидерству и престижу... Она
подорвала наши отношения с Тунисом и Марокко... Она
выхолостила эффективную силу доктрины Эйзенхауэ¬
ра для Среднего Востока и наших программ иностран¬
ной помощи и информации. Она поставила под угрозу
дальнейшее существование некоторых из наших наибо¬
лее стратегически важных воздушных баз, наши гео¬
графические преимущества над коммунистической ор¬
битой» 4.
Д. Кеннеди довольно решительно осудил и попытки
Франции удержать Алжир под своим господством,
и фактическую поддержку этих попыток Соединенными
Штатами как «отступление от принципов независимости
и антиколониализма». Единственным выходом и путем
к возможному еще сохранению влияния и экономических
интересов как Франции, так и США в Северной Африке
является предоставление Алжиру независимости, на¬
стаивал он.
Короче говоря, Д. Кеннеди показал себя хорошим
защитником интересов американского неоколониализма,
полагающим, что политическая независимость или
участие в военных блоках является лишь «формой», ко¬
торой можно пожертвовать ради сохранения содержа¬
ния — «невидимого» экономического господства США.
В то же время в своих выступлениях молодой
сенатор от Массачузетса высказал немало трезвых
мыслей о причинах неудач США в соревновании с
СССР за «лояльность стран третьего мира», за выбор
ими пути развития, внешней политики. США стремились,
говорил он, строить свою политику со странами Ближ¬
него Востока и других развивающихся районов на осно¬
ве своей доктрины — «битвы против международного
коммунизма». «Их собственные проблемы национализма,
экономического развития и местных политических столк¬
новений игнорировались нашими творцами политики как
4 J. F. К е п n е d у. Op. cit., р. 66—68.
122

имеющие второстепенное значение. Мы переоценили на¬
шу собственную силу и недооценили мощь национализ¬
ма... Мы предоставляли свою поддержку режимам вмес¬
то народов, и слишком часто мы связывали наше буду¬
щее с судьбой непопулярных и свергнутых в конечном
счете правительств и правителей... Мы считали, что те
правительства, которые дружественны к нам и враждеб¬
ны к коммунизму, были, следовательно, хорошими пра¬
вительствами, и мы верили, что мы можем сделать непо¬
пулярную политику приемлемой с помощью наших соб¬
ственных пропагандистских программ» 5.
Д. Кеннеди признавал привлекательность советского
социалистического пути развития, выведшего отсталую
Россию в ряды высокоразвитых индустриальных
держав, для многих стран «третьего мира» со слабораз¬
витой экономикой и неустойчивыми режимами. В то же
время он отмечал, что проблема «революции ожиданий»
существовала бы и без наличия «коммунистической
угрозы».
Кеннеди весьма откровенно говорил о наличии колос¬
сального «экономического разрыва» между развивающи¬
мися странами и ведущими индустриальными держава¬
ми мира. Более того, он признавал даже ответственность
этих держав, в том числе прежде и больше всего США,
за тяжелое экономическое положение многих «перифе¬
рийных» районов капиталистического мира. Правда, он
пытался провести новый водораздел между Югом и Се¬
вером для того, чтобы замаскировать разницу в отноше¬
нии СССР и других социалистических государств и запад¬
ных империалистических держав к «третьему миру». Но
тут же он сам вынужден был отметить существование
такой разницы, которую прежде всего хорошо осозна¬
вало большинство народов Азии и Африки. «Экономиче¬
ский разрыв... в жизненном стандарте и доходе и на¬
дежде на будущее... между стабильными индустриализи¬
рованными странами севера, являются ли они друзьями
или врагами, и перенаселенными, страдающими от недо¬
статка капиталов нациями юга, являются ли они друзья¬
ми или нейтралами...— говорил Д. Кеннеди,— ставит нас
перед нашим наиболее критическим вызовом сегодня...
И это именно тот экономический вызов, на который мы 6
6 J. F. К е n n е d у. Op. cit, р. 107—108.
123

отвечали наиболее спорадически, робко и недостаточно».
В то время как наступление СССР и других социалисти¬
ческих стран «в области торговли и помощи нарастало,
как их собственный пример оказывался все более при¬
влекательным,— подчеркивал он,— наши программы
торговли и помощи действовали слабо, а наша экономи¬
ка топталась на месте, причем наша рецессия (этот тер¬
мин используется в США для обозначения экономиче¬
ских кризисов.— Ю. М.) подрезала цены, получаемые за
товары, которые слаборазвитые страны должны прода¬
вать, в то время как наша инфляция продолжала по¬
вышать цены, которые они платили за наши машины» 6.
Отмечая, что экономическая и политическая «рево¬
люция ожиданий» уже охватывает не только Азию, но и
Африку, и Латинскую Америку, Кеннеди призывал пра¬
вящие круги США изменить свое отношение к ней, пока
не будет слишком поздно. Он советовал своим соотече¬
ственникам попытаться с помощью различного маневри¬
рования, уступок встать во главе этой и других револю¬
ций с тем, чтобы «перехватить», направить их по наи¬
менее опасному и неблагоприятному для американского
империализма пути. «В Азии, на Среднем Востоке и в
Африке,— говорил он,— народы, долго находившиеся в
спячке под колониальным правлением, ныне впервые
взбудоражены заново завоеванной национальной само¬
бытностью и независимостью. С присоединившейся так¬
же к ним Латинской Америкой они охвачены революци¬
ей индустриализации; революцией взрывчатого роста на¬
селения; революцией требования потребителей; револю¬
цией цветных народов... Все это делает постоянную
революцию перспективой самой жизни... Если вспомнить
документы истории, то это мы — американцы — должны
были бы маршировать во главе этой всемирной револю¬
ции... Однако мы позволили коммунистам изгнать нас с
нашей законной позиции во главе этой всемирной рево¬
люции. Нас стали представлять как защитников статус-
кво» 6 7.
Д. Кеннеди уже на самых первых этапах своей карь¬
еры продемонстрировал недюжинные способности под¬
ниматься выше отдельных узкоэгоистических интересов
6 J. F. К е п и е d у. Op. cit., р. 45—49.
7 Ibid., р. 5—6.
124

различных группировок финансовой олигархии США,
в том числе и поддерживающих его. Он проявил также
определенные широту и глубину в своих оценках меж¬
дународного положения и развития, явную дальновид¬
ность в выборе целей и средств, установлении приори¬
тетов и возможностей внешней политики США. Он, в ча¬
стности, целиком солидаризировался с теми американ¬
скими деятелями и идеологами, которые настаивали на
изменении подхода США к Индии, на оказании ей мак¬
симальной помощи независимо от ее нейтралитета и
«социалистических экспериментов».
Д. Кеннеди остро полемизировал с теми оппонента¬
ми американской помощи, в том числе и внутри прави¬
тельства Эйзенхауэра, которые утверждали, будто бы
она является пустой тратой денег, ненужной благотвори¬
тельностью. «Иностранная помощь,— подчеркивал он,—
служит стимулированию наших международных торго¬
вых связей. Нет сомнения в том, что иностранная по¬
мощь сегодня будет означать торговлю завтра. В нашей
стране существуют бесчисленные отрасли промышленно¬
сти, которые процветают при расширении экспортных
рынков. Очень большая часть денег, которые мы предо¬
ставляем взаймы загранице, находит прямо или косвен¬
но свой путь к американской промышленности» 8.
Точно такой же «деловой подход» Д. Кеннеди про¬
явил и к проблеме сельскохозяйственных «излишков»
в США. «Фермерские избытки,— говорил он,— должны
рассматриваться как благословение, а не как проклятие.
Существует еще более 1 млрд. 800 млн. людей в других
странах, старающихся перебиться на полуголодной дие¬
те. Имеются еще колоссальные возможности для исполь¬
зования продовольствия в качестве капитального вложе¬
ния в слаборазвитые страны... Существует еще 17 млн.
американцев, которые каждый вечер ложатся в постель,
страдая от плохого питания... В то же самое время насе¬
ление мира увеличивается быстрее, чем мировая спо¬
собность производить продовольствие. Короче говоря,
... излишки продовольствия могут вскоре обратиться в
постоянный его недостаток... Если мы сможем только
взглянуть на наше фермерское изобилие в этом свете,
то мы увидим в нем национальный актив, а не пассив...
8 J. F. К е n n е d у. Op. cit., р. 155.
125

оружие, более мощное для сохранения свободного мира,
чем любое из нашего арсенала вооружений... Мы нужда¬
емся в программе «продовольствия для мира», которая
сможет использовать наши излишки как мощный ин¬
струмент для содействия экономическому развитию, уси¬
ления союзов и помощи менее счастливым народам во
всех частях земного шара. Но нам нужно также сделать
больше для нуждающихся и голодных здесь — у себя
дома» 9.
Выдвигаясь все больше на роль одного из ведущих
идеологов и активистов демократической партии, Д. Кен¬
неди постепенно начинал говорить не только от своего
собственного имени, но и как рупор определенных ее
кругов. Уже в октябре 1957 г. он выступил, в частно¬
сти, в журнале «Форин афферс» со статьей, довольно
претенциозно озаглавленной — «Взгляд демократа на
внешнюю политику». В этой статье он осудил «две цент¬
ральные слабости» текущей американской политики:
«во-первых, неумение оценить то, как силы национализ¬
ма перекраивают геополитическую карту мира, особен¬
но в Северной Африке, Юго-Восточной Европе и на
Среднем Востоке и, во-вторых, недостаток решимости и
убежденности у нашего руководства, которое избегает
предоставления ясной информации как народу, так и
конгрессу, пытается слишком часто заменить решение
лозунгами». «Между тем многие из старых концепций
относительно войны и мира, друзей и врагов, победы и
поражения,— многозначительно подчеркивал Д. Кенне¬
ди,— должны быть пересмотрены в свете новых реаль¬
ностей». По его мнению, например, американская поли¬
тика оказалась «слишком туго привязанной к одному
германскому правительству и партии» (Аденауэра.—
Ю. Л4.) и вообще к силам «прошлого» в Европе. Она
давала «преувеличенно военный ответ на советский вы¬
зов в Азии», утратила чувство действительности и гиб¬
кости в подходе к КНР, нуждалась в пересмотре в
Корее.
Наряду с критикой «устаревшей» даллесовской дип¬
ломатии Д. Кеннеди все больше занимался разработкой
и выдвижением своих собственных «свежих» взглядов,
• F. Kennedy. Op. cit., р. 190—191.
126

оформившихся впоследствии сперва в его известную
предвыборную «стратегию мира», а затем в правитель¬
ственную программу «Новых рубежей». Прежде всего
он поставил вопрос о необходимости изменения в под¬
ходе США как к общей оценке мировой ситуации, так и
особенно к СССР и остальным социалистическим стра¬
нам. «Мы недооценили способность русских соревновать¬
ся с нами в военном и экономическом отношении... Аме¬
риканское мышление, обусловленное представлением о
двух мировых лагерях,— писал Д. Кеннеди,— более все¬
го нуждается в переориентации — признавать частичные
достижения для того, чтобы подтачивать медленно осно¬
вания советского порядка. Потому что наиболее неверо¬
ятно то, что какая-либо из стран железного занавеса
просто отпадет от Востока к Западу. Процесс будет
постепенным, по стадиям. Было бы желательным при¬
знанием изменившихся условий за занавесом, если бы
акты Баттля о продаже излишков и о взаимной без¬
опасности были дополнены таким образом, чтобы эконо¬
мическое и финансовое содействие могло быть предо¬
ставлено странам», относящимся к мировой социалисти¬
ческой системе 10.
В этих строках снова довольно ясно проявились
очертания будущего «дифференцированного обращения»
правительства демократов со странами социализма, про¬
тивопоставления национализма интернационализму для
попыток отрыва их от СССР. Резко осуждая «догмати¬
ческое» разделение мира только лишь на две категории
государств — находящихся «под господством или конт¬
ролем» СССР и «дружественных» США, Д. Кеннеди
выдвигал тезис о возможности появления различного ро¬
да «промежуточных» стран, за которые американцам сле¬
дует бороться более гибкими методами. Чтобы содей¬
ствовать процессу дальнейшего «расхождения» социали¬
стических стран, Д. Кеннеди предлагал развивать с
каждой из них в отдельности «культурный, научный и
воспитательный обмен, взаимные визиты делегациями»,
посылки фильмов, книг и других средств информации.
Он высказывался также за использование ООН для ор¬
ганизации более эффективного вмешательства в их внут¬
ренние дела в случае повторения событий типа 1956 г.
10 «Foreign Affairs», October 1957, р. 44, 46—48.
127

Д. Кеннеди, как и большинство других демократов,
никогда не одобрял даллесовскую доктрину «освобожде¬
ния». Не то, чтобы он не признавал желательной ее
цель — ликвидацию социалистических государств, но ме¬
тоды и пути, предлагавшиеся для достижения этой цели
правительством Эйзенхауэра, вызывали его наиболее ре¬
шительное осуждение. Д. Кеннеди считал, что, с одной
стороны, доктрина «освобождения» пробуждает какие-то
«надежды» у определенных кругов социалистических
стран, провоцирует их на выступления, в которых США,
однако, не оказывают и не могут оказать им поддержки.
С другой — эта доктрина исключает всякую возмож¬
ность проведения иной, более практичной, трезвой, гиб¬
кой политики. Будучи чисто декларативной, не подкреп¬
ляемой какими-либо реальными действиями, говорил
Д. Кеннеди, доктрина «освобождения» представляет
собой фактически «политику статус-кво, которая сводит
на нет все обсуждения новых предложений для района
(Европы.— Ю. Л1.), по условиям которых мог бы быть
организован вывод советских войск из Восточной Евро¬
пы, нейтрализована Венгрия, объединена Германия...
Это тот подход широких обобщений и банальностей, ко¬
торый используют одинаково со всеми европейскими са¬
теллитами... (Джон Ф. Кеннеди использовал здесь, каки
в ряде других случаев, самый примитивный язык «хо¬
лодной войны», оскорбительный для тех самых стран
Восточной Европы, о которых он якобы желал проявить
свою «заботу».— Ю. М.), та позиция простого ожидания
и надежд, которая явилась причиной захвата нас совер¬
шенно неподготовленными к событиям в Польше и Венг¬
рии» и.
Стремление подорвать социалистическое содружест¬
во и одновременно избежать атомной войны с СССР,
а также желание привести внешнюю политику США в
какое-то соответствие с реальной обстановкой и возмож¬
ностями, с требованиями их союзников — вот те глав¬
ные причины, которые побуждали Д. Кеннеди к поискам
«нового подхода» к проблеме социалистических стран
Восточной Европы.
11 J. F. К е n n е d у. Op. cit.. р. 85.
128

Д. Кеннеди видел, что и в Западной Европе собы¬
тия развиваются отнюдь не только в благоприятную для
США сторону и тем более не в соответствии с предпи¬
саниями правительства Эйзенхауэра. «Поход за евро¬
пейскую интеграцию,— предупреждал он,— не представ¬
ляет собой какой-либо европейской склонности к ими¬
тации или к тому, чтобы быть поглощенными в амери¬
канскую модель, а отчасти по крайней мере путь к
завоеванию обособленности от США... Сейчас самое вре¬
мя для Соединенных Штатов так же, как и для Велико¬
британии, осознать, что активизация европейского «Об¬
щего рынка» и сопровождающих его соглашений может
спокойно привести в движение силы, действующие про¬
тив наших нынешних образцов союзов и взаимоотноше¬
ний с Европой» 12.
Д. Кеннеди раньше и более ясно, чем многие другие
американцы, понял, что как мечты об единоличном ми¬
ровом господстве США, так и теория двух сверхдержав
становятся все менее реальными. «Тогда как наступле¬
ние мерного века подкрепило биполярную структуру
мировой силы,— писал он,— его вторичные эффекты ны¬
не стимулируют рассеивание силы и влияния... Новая
ситуация вызвала также возрождение небольших и
средних государств в качестве важного международного
фактора и создала более сложный и текучий баланс
силы» 13.
В то же время следует отметить, что большинство
взглядов Д. Ф. Кеннеди, изложенных в «Стратегии ми¬
ра», представляло собой отражение и повторение много¬
голосой критики американской политики и различных
новых внешнеполитических и военных теорий, выдвину¬
тых в ходе дискуссии по международным вопросам кон¬
ца 50-х годов. При этом Д. Ф. Кеннеди солидаризиро¬
вался главным образом с теми критическими и положи¬
тельными предложениями, которые исходили от предста¬
вителей и идеологов центра и более левых течений
американской буржуазии.
Как и многие другие американские ученые и деятели,
не находившиеся у власти, Д. Ф. Кеннеди признавал
по существу, что в течение 50-х годов рухнули предпо¬
12 «Foreign Affairs», October 1957, р. 49.
13 Ibid., р. 45, 48.
5 Ю. М. Мельников
129

сылки не только доктрин «освобождения», «массирован¬
ного возмездия» и «американского века», но и политики
«сдерживания», которую, по его мнению, США успешно
осуществляли лишь в первый послевоенный период. «Из¬
вестная как «политика сдерживания»,— говорил он,—
эта стратегия мира базировалась на двух монополиях,
которыми мы тогда пользовались. Одна — это монопо¬
лия в способности экспортировать капитал и техниче¬
скую помощь в Европу и слаборазвитые страны... Мы не
имели никакой конкуренции со стороны русских, когда
мы восстанавливали или укрепляли экономические осно¬
вы, а отсюда социальную и политическую базу стран,
которым угрожает коммунистическая подрывная актив¬
ность (так Кеннеди клеветал на деятельность комму¬
нистических партий Франции, Италии и др.-- Ю. М.)...
Вторая монополия, которой мы пользовались, подразде¬
лялась на две части. Мы обладали монополией в атомном
оружии и в способности доставлять его к цели. Первона¬
чальная стратегия НАТО была выработана в свете этого
двойного факта. Но начиная.4?оД9.49 г. русские начади ос¬
паривать двойную ьГбногюлию, которой пользовались
США. Они сделали гораздо больше, чем просто сравня¬
лись с США в наличном обладании ядерными бомбами. Их
изумительные достижения в технике ракет и снарядов
обеспечили их превосходство над США в способности
доставлять ядерные боеголовки к цели. Таким образом,
они лишили силы первоначальную стратегическую кон¬
цепцию НАТО, обойдя с фланга ее ключевой элемент —
устрашающую мощь стратегического воздушного коман¬
дования США. В то время,— продолжал Кеннеди,— как
американская общественность не сомневается больше,
что Советский Союз разрушил американскую монопо¬
лию в области атомного оружия и средств его доставки,
ни администрация, ни общественное мнение не осознали
должным образом полного значения вызова России вто¬
рой монополии, которой мы пользовались — а именно
способности экспортировать капитал и техническую по¬
мощь... ее успехи (в этой области.— Ю. М.) поразитель¬
ны и в конечном счете могут даже оказаться более важ¬
ными, чем ее триумф в военной технологии» 14.
Более того, Д. Кеннеди активно поддержал тезис не
14 J. F. К е и n е d у. Op. cit., р. 4—5.
130

только о ликвидации американской монополии в области
атома и помощи, но и о возникновении «ракетного раз¬
рыва» между США и СССР. Мы теряем, заявлял он,
«силовое основание... одну из ключевых предпосылок, на
которой наши руководители дипломатии, обороны и об¬
щественного мнения строили свое политическое мировоз¬
зрение... нашу ядерную силу». И все старания Америки
остаться впереди СССР в создании и накоплении все¬
возможных типов ядерных боеголовок имеют теперь
меньшее значение, поскольку она оказалась «позади в
развитии систем доставки».
^Доктртгна «массированного возмездия» неизменно
была одним из объектов наиболее, резкой.. критики со
стороны молодого сенатора-демократа. Ни с какой точ¬
ки зрения, считал он, не могло быть оправданным при¬
менение ядерного оружия в борьбе против национально-
освободительных движений, партизанской войны, «под¬
рывной деятельности». Поскольку, однако, военная докт¬
рина правительства Эйзенхауэра не предусматривала и не
готовилась ни к какому другому «ответу» на все эти
действия, игнорировала обычные вооружения, постольку
она непрерывно оставляла США перед выбором «пара¬
лича движений или термоядерной катастрофы», «униже¬
ния или уничтожения». Характерно, что Д. Кеннеди с
самого начала отвергал идею использования «тактиче¬
ского атомного оружия», которое, по его мнению, факти¬
чески ничем не отличалось от стратегического. «Приме¬
нение небольших ядерных снарядов,— говорил он,— не¬
избежно поведет к использованию все более крупного
ядерного оружия с обеих сторон до тех пор, пока не
начнется мировое всесожжение» 15.
Высказываясь в пользу стратегии «гибкого реагиро¬
вания», настаивая на увеличении американской военной
«силы» в различных ее видах, Д. Кеннеди в то же время
подчеркивал, что одна только эта «сила» неспособна
разрешить в современную эпоху большинство назревших
международных проблем и что необходим какой-то иной
«ответ» США на бросаемые им на мировой арене «вы¬
зовы».
Изменения международной обстановки, исчезновение
основных предпосылок глобальной стратегии США не¬
15 J. F. к е n n е d у. Op. cit., р. 185.
5
131

давнего прошлого, новая оценка характера «советско¬
го вызова» и силы СССР — все это явно осознавалось
Д. Кеннеди и побуждало его выступать за соответствую¬
щие перемены в американской внешней политике. Он,
правда, считал, что между США и СССР существует
глубокий конфликт, «столкновение национальных инте¬
ресов» в Европе, на Ближнем Востоке и даже во всем
мире, что американские «устремления как наиболее
мощного лидера.свободного мира противоречат их (рус¬
ским.— Ю. М.) устремлениям в качестве самого могуще¬
ственного руководителя коммунистического мира. Ника¬
кие переговоры,— заявлял он,— не могут покончить с
этими разногласиями. Никакой обмен личными визита¬
ми, никакое количество конференций на высшем уровне
не может побудить какую-либо из сторон отказаться от
своих фундаментальных позиций в Европе или мировом
сообществе. Но,— подчеркивал далее Д. Кеннеди,— это
йе означает, что все безнадежно... мы можем найти оп¬
ределенные основные интересы и цели, которые общи
для США и СССР, и мы должны сконцентрировать на¬
ши усилия на этих потенциальных сферах соглашения.
Мы нуждаемся в новом подходе к русским... практичном
и реалистичном..., но таком подходе, который мог бы с
успехом докончить_с текущей фазой длительной «холод¬
ной войны» — замороженной, воинствующей фазой ба¬
лансирования на грани столкновения».
Д. ^Кеннеди выделял следующие конкретные вопро¬
сы, по которым, по его мнению, СССР и США могли и
должны были бы достигнуть соглашения между собой.
«Во-первых, как США, так и СССР были бы рады осво¬
бодиться от давящей тяжести гонки вооружений. Во-
вторых, ни США, ни СССР не хотят термоядерной вой¬
ны. В-третьих, ни США, ни СССР не хотят, чтобы ядер-
ное оружие и возможность начать термоядерную войну
перешли в руки слишком большого числа других
стран — Китая, Франции, Швеции и кучи других...
В-четвертых, ни американцы, ни русские не желают ды¬
шать радиоактивным воздухом. В-пятых, обе страны
стремятся к прогрессу своих собственных экономик и
научных достижений и извлекли бы выгоду из гораздо
большего обмена товаров, идей и представителей
между нашими двумя нациями. Если бы мы смогли
преуспеть в достижении практичных обязывающих со¬
132

глашений в этих сферах,— заключал он,— то еще про¬
должалась бы ожесточенная конкуренция. Но это была
бы конкуренция в торговле и помощи, в производстве
и пропаганде, в поисках друзей и создании выгодных
позиций. Наша безопасность еще стояла бы на карте
в этой конкуренции... Но само выживание мира подвер¬
галось бы меньшей опасности — «холодная война» име¬
ла бы меньше шансов стать горячей» 16.
Д. Ф. Кеннеди взял на себя смелосгкиоткрыто вы-
ступить против одной из основополагающих догм амери-
канской послевоенной политики, не дававшей долгое вре¬
мя сделать ни шагу вперед в деле разоружения, гла¬
сившей, что оно якобы невозможно без предварительно¬
го разрешения спорных политических проблем. «Атомное
и водородное оружие само по себе стало крупным ис¬
точником напряженности,— заявил он.— За многими по¬
литическими конфликтами скрываются проблемы воен¬
ного равновесия сил — проблемы, вырастающие из необ¬
ходимости сохранять войска или воздушные базы или
установки ядерных ракет,— проблемы, которые не воз¬
никли бы вне рамок гонки вооружений... Мы должны
добиваться теперь любого практического соглашения о
разоружении в пределах достижимого — не как замены
усилий урегулировать некоторые из крупных политиче¬
ских разногласий, таких, как германская, корейская,
вьетнамская проблемы или Китай, а для* того, чтобы
отодвинуть эти и все остальные проблемы назад от гра¬
ни войны» 17. /
ИЯ" высказывания Д. Кеннеди по вопросам разору¬
жения огромное^влияние оказали не только страх опре-
деленной части господствующих кругов США перед воз¬
можностью войны на уничтожение с СССР, но и давле¬
ние широких кругов общественности в пользу принятия
каких-либо^ер по сдерживанию гпнки_вооруженийГВо-
обще Д. Кеннеди неоднократно демонстрировал, что в
отличие от многих других американских деятелей он
весьма чувствительно относится к позиции и настроени¬
ям союзников США, нейтральных государств, а также
народных масс, проявляя свою готовность по край¬
16 J. F. к е п n е d у. Op. cit., р. 11 —12.
17 Ibid., р. 26, 28.
133

ней мере внешне, на словах идти навстречу тем или
иным из их требований. Одной из причин этого явля¬
лось известное понимание им важности идеологической
борьбы в современную эпоху, завоевания на сторону
американского империализма или по крайней мере «ней¬
трализации» возможно большей части мирового общест¬
венного мнения. Другой — осознание невозможности со¬
хранить ряд позиций и догм американской дипломатии
«холодной войны». Только сочетая какие-то реальные и
мнимые уступки главным «неамериканским» силам на
мировой арене, т. е. комбинируя тактику маневрирова¬
ния и компромисса со значительной долей демагогии
(а также с «американской силой», о которой Д. Кеннеди
никогда не забывал беспокоиться), США могли, по его
мнению, добиться улучшения своего сильно подорван¬
ного «внешнеполитического баланса».
Как часто Д. Кеннеди ни повторял выдумки антиком¬
мунистической пропаганды, как ни превозносил «рево¬
люционные традиции» и «богатые возможности» Амери¬
ки, тем не менее он фактически неизменно приходил к
одному и тому же заключению: советская политика
побеждает повсюду в мире американскую, потому что
СССР «гтриспоса^ливается», как он выразилсялк реаль¬
ностям атомного века, к требованиям народов «третье-
го мира», к голосу мировой общественности, а США —
нет. Амещгканские доктрины и политика воинственны
и негибки, устарели и нереальны, эгоистичны и опас¬
ны, признавал в конечном счете каждый раз Д. Кен¬
неди.
Но одновременно из всего этого он делал отнюдь не
оригинальный вывод о том, что основную угрозу Амери¬
ке и ее образу жизни представляют преимущества со¬
ветской и недостатки американской политики и пропа¬
ганды. «Коммунисты хотят «похоронить» нас... — писал
Д. Кеннеди,— не обязательно с помощью войны, а обла¬
дая наиболее мощной военной машиной, хвастаясь наи¬
более впечатляющими научными достижениями, господ¬
ствуя над большей частью рынков и торговых маршру¬
тов, влияя на наиболее нуждающиеся или нейтральные
страны путем помощи и торговли и дипломатического
проникновения. Вот как они надеются «похоронить»
нас — расширить свою сферу влияния, создать уважение
к коммунистической систем£ и доказать слаборазвитым
134

странам, что их путь, коммунистический путь — наилуи-
шая дорога к промышленному развитию» 18.
Разумеется, признание многочисленных провалов
внешней политики США и критика ее Д. Кеннеди имели
весьма важное значение, во многом подтверждая устами
одного из выдающихся деятелей американского импе¬
риализма даже то, что говорили по адресу этой же
политики ее наиболее последовательные противники —
коммунисты. В то же время нетрудно видеть, что, ставя
именно политику во главу угла, а не ее социально-эко¬
номическую основу, Д. Кеннеди преследовал вполне оп¬
ределенные цели, как личные, так и общеимпериалисти¬
ческие. Во-первых, он замалчивал^таким образом нераз¬
рывную связь политики с ее социально-экономическим
базисом, обхбдил вопрос о порочности самой системы
капитализма, о- победах, достоинствах и преимуществах
не только политики, но и экономики всего строя социа¬
листических государств. Во-вторых, он пытался создать
иллюзию, будто бы недостатки и отрицательные стороны
американской политики не являются органическими,
присущими империализму явлениями, а представляют
собой просто результат «недомыслия», «неповоротли¬
вости» республиканского руководства. В-третьих, он со¬
вершенно недвусмысленно претендовал на то, чтобы
стать новым руководителем американской политики,
осознающим и готовым исправить все допущенные ранее
ошибки, приведшие в 50-е годы к падению «силы», авто¬
ритета, влияния, «руководства» США на мировой
арене.
Д. Кеннеди, однако, не только искажал основы и
сущность международных отношений, но и серьезно пе¬
реоценивал собственные способности творить американ¬
скую политику по своему пониманию и усмотрению. Вы¬
двинув в 1953—1959 гг. обширную критическую и поло¬
жительную программу своей «стратегии мира», он в хо¬
де борьбы за выдвижение собственной кандидатуры на
пост президента сперва внутри демократической партии,
а затем на национальной арене уже оказался вынуж¬
денным весьма сильно «модифицировать» ее, приспособ¬
лять в первую очередь к уже установившимся рамкам
двухпартийной политики, ко взглядам большинства пра¬
18 J. F. К е п n е d у. Op. cit., р. 193.
135

вящих кругов США, к распространенному в стране анти¬
коммунизму и многим догмам «холодной войны»,
к реальным интересам и силам американского империа¬
лизма.
Острая критика Д. Кеннеди даллесовских доктрин
«массированного возмездия», выдвигавшиеся им пред¬
ложения по смягчению напряженности в мире, «револю¬
ционизированию» внешней политики США — все это при¬
влекло внимание и создало к концу 50-х годов молодо¬
му сенатору от Массачузетса репутацию «либерального
деятеля», обеспечило ему поддержку левого крыла и
части центра демократической партии, значительных
кругов американской интеллигенции и рабочих, более
трезво и умеренно настроенных бизнесменов США.
«Именно в области внешней политики...— писал, напри¬
мер, журнал «Прогрессив»,— Кеннеди наиболее твердо
и творчески подошел к либеральной интернационалист¬
ской политике. Он не только оказал солидную поддерж¬
ку экономическим и военным мерам по оказанию помо¬
щи, но и выступил со своими собственными предложе¬
ниями на такие рубежи, которых избегало большинство
политиканов. В июле 1957 г. он изумил политических
ветеранов в Вашингтоне своей длинной, тщательно под¬
готовленной и резкой атакой на французскую политику
в Алжире... В последующие два года он был в аван¬
гарде небольшой группы сенаторов, призывавших к пе¬
реоценке некоторых из устаревших аспектов нашей
внешней политики... Он требовал теперь большего ак¬
цента на экономическую помощь и меньшего на воен¬
ную» 19.
Уже участвуя в борьбе за выдвижение своей канди¬
датуры на пост президента от демократической партии,
Д. Кеннеди весьма резко осудил президента Эйзенхауэ¬
ра за посылку шпионского самолета в пределы СССР и
за позицию, занятую им в Париже и приведшую к сры¬
ву конференции в верхах.
Выразив мнение, что эта конференция «давала опре¬
деленный шанс» на урегулирование берлинского вопроса
и проблемы прекращения ядерных испытаний, Д. Кенне¬
ди заявил, что Эйзенхауэр должен был «выразить сожа¬
19 «Progressive», October 1960, р. 19.
136

ление по поводу случившегося» и тем самым дать воз¬
можность в Париже испробовать этот шанс20.
Р е пу т а ции « либела льного иътерн ацио н алиста» б ы л о,
однако, явно недостаточно для притязаний на роль руко¬
водителя Америки. В частности, та же самая его речь
об Алжире, которая вызвала восхищение «либералов»,
была осуждена одним из влиятельнейших и реакцион¬
ных демократов Д. Ачесоном, как не учитывающая ре¬
альностей союзнических отношений, требований «силы»
и т. д. Продемонстрировав свою гибкость, либерализм,
миролюбие и интеллект, Д. Кеннеди должен был теперь
показать, что он является также «смелым, твердым и
энергичным борцом против коммунизма», защитником
«идеалов западной цивилизации». Реалистическая тен¬
денция в его программе начала подчас более чем «урав¬
новешиваться» воинствующими и реакционными заявле¬
ниями, особенно по мере развертывания кампании по
выборам президента 1960 г., а сам он стал все больше
выступать в роли представителя политического центра
американского империализма, каковым он в действитель¬
ности и являлся.
Несомненно, что само выдвижение кандидатуры
Д. Кеннеди на пост президента от демократической пар¬
тии явилось не только результатом его личных побед на
первичных выборах, но и было в известной мере куплено
ценой его явных уступок взглядам таких агрессивно на¬
строенных влиятельных деятелей, как Г. Трумэн, Д. Аче-
сон, Л. Джонсон и др. Проявляя недюжинную политиче¬
скую маневренность, Д. Кеннеди не только почти пол¬
ностью отказался от критики тех аспектов внешней по¬
литики США, которые были разработаны поклонниками
«теории силы» — демократами еще в первые послевоен¬
ные годы, но и начал довольно часто восхвалять их.
Весь пыл его полемики по внешнеполитическим вопро¬
сам особенно заметно сосредоточился теперь на респуб¬
ликанских доктринах и акциях. Более того, Д. Кеннеди
стал выступать даже одно время против тезиса о «двух¬
партийном характере» американской политики. Припи¬
сывая целиком демократам «заслуги» в разработке пла¬
на Маршалла, доктрины Трумэна, войны в Корее, он в
то же время объявил в качестве одной из причин прова¬
20 «Правда», 26 мая 1960 г.
137

лов правительства Эйзенхауэра на мировой арене то,
что оно проводило «однопартийную» внешнюю политику,
почти полностью отказавшись от консультаций и сотруд¬
ничества с демократами. Вето демократических лидеров
конгресса на планы интервенции в Индокитай, заявил,
например, он, «это почти единственный случай, который
я могу вспомнить, в 50-е годы или реально с конца
40-х годов, когда члены оппозиционной партии оказали
действенное влияние на большие дискуссии по внешней
политике. Они определенно не оказали воздействия на
доктрину Эйзенхауэра на Ближнем Востоке и на поли¬
тику на Дальнем Востоке... Двухпартийность является
слишком затрепанным словом во внешней политике»21.
Поскольку, однако, республиканцы проводили все-
таки не сугубо «партийную», а «национальную» импери¬
алистическую политику, постольку в ходе предвыборной
борьбы с Никсоном, выдвинутым республиканской пар¬
тией кандидатом на пост президента, Д. Кеннеди свел
дальше свою критику преимущественно к нападкам лично
на лидеров республиканцев во главе с Эйзенхауэром, на
их «неспособность» проводить подлинно американскую и
удачливую стратегию» на мировой арене.
Предвыборная дуэль Кеннеди — Никсона.
Победа Джона Ф. Кеннеди
Воспользовавшись неудачей правительства Эйзенхау¬
эра с засылкой самолета-шпиона в воздушное простран¬
ство СССР и последовавшим срывом конференции в Па¬
риже, Д. Кеннеди в своей предвыборной программной
речи в сенате 14 июня 1960 г. заявил, что день срыва
конференции на высшем уровне «отмечает конец... эры
иллюзий о том, что банальности и лозунги являются
заменой силы и планирования, что личная добрая воля
заменит жесткую, тщательно подготовленную сделку по
конкретным вопросам, что добрые намерения и набож¬
ные принципы заменят сильное творческое ли¬
дерство. Мы не сумели за прошедшие восемь лет создать
позицию постоянной силы, необходимую для успешных
переговоров... Мы оказались не подготовленными для но¬
21 J. F. К е п п е d у. Op. cit., р. 211.
1 ЗЯ

вой политики или новых программ для урегулирования
спорных существенных вопросов... Следующий президент
Соединенных Штатов — кто бы он ни был — обнаружит
себя связанным далеко простирающимися обязательст¬
вами без силы, чтобы подкрепить их. Он унаследует
политику, сформированную большей частью в виде от¬
ветов на советские действия, ответов, пределы которых
установлены ревнителями бюджета безотносительно к
мировым условиям и нуждам Америки, а эффективность
часто подорвана дублирующими или конкурирующими
агентствами... Он столкнется с миром революции и бес¬
порядка, будучи вооруженным политикой, которая толь¬
ко стремится заморозить статус-кво и повернуть вспять
неизбежные волны изменений... Мы имеем в качестве
своей большой стратегии лишь гонку вооружений и хо¬
лодную войну... Судьбы быстро меняющегося мира не
могут быть эффективно формируемы партией, традици¬
онно оппозиционной переменам и прогрессу» 22.
На этот раз, повторяя многие из своих прежних те¬
зисов, рассуждая о «мире» и «революции», Д. Ф. Кен¬
неди не оставлял никаких сомнений в том, что это
должен был быть «мир с позиции^силы», «революция по
американскому образцу». Х1!ГЪткрьгг0 призывал вспом¬
нить и следоМть~совету Теодора Рузвельта: «разгова¬
ривать мягко и держать~Пв руках большую дубинку»,
обвиняя администрацию Эйзенхауэра в том, что она за¬
вела США на позицию «все более и более громких раз¬
говоров, держа в то же время в своих руках все
меньшую и меньшую дубинку». «Наша задача, — объ¬
явил Д. Кеннеди,— состоит в том, чтобы восстановить
нашу силу и мощь свободного мира, чтобы доказать
Советам, что время и ход истории не на их стороне,
что баланс мировых сил не склоняется на их сторону
и что, следовательно, мирное урегулирование необходи¬
мо для взаимного выживания». И далее он изложил две¬
надцать более конкретных пунктов своей программы,
сам охват и порядок перечисления, а также формули¬
ровки которых являлись весьма показательными. «Во-
первых,— говорил Д. Кеннеди,— мы должны сделать не¬
22 J. F. К е и n е d у. A Compilation of Statements and Speeches Made
during His Service in the U. S. Senate and House of Representati¬
ves. Washington, 1964, p. 926—928. (Далее: A Compilation of Sta¬
tements and Speeches.).
139

уязвимой ядерную силу возмездия, не уступающую ни¬
кому... Во-вторых, мы должны вновь обрести способ¬
ность быстро и эффективно вмешиваться в любую
ограниченную войну, где угодно в мире... В-третьих, мы
должны восстановить НАТО в качестве жизненной и
консолидированной военной силы... В-четвертых, нам
следует в сотрудничестве с Западной Европой и Япони¬
ей значительно увеличить поток капитала в слаборазви¬
тые районы Азии, Африки, Среднего Востока и Латин¬
ской Америки, срывая коммунистические надежды на
хаос в этих странах23. В-пятых, мы должны реконстру¬
ировать наши отношения с латиноамериканскими демо¬
кратиями, вводя их полностью в западное партнерство,
действуя через усиленную Организацию американских
государств... В-шестых, нам следует сформулировать
новый подход к Ближнему Востоку... В-седьмых, мы долж¬
ны резко увеличить свои усилия по поощрению вновь
появляющихся государств огромного континента Афри¬
ки... В-восьмых, мы должны продемонстрировать без
всякой неопределенности нашу решимость защищать
Берлин... Мы должны смотреть вперед — на свободный
Берлин в объединенной Германии в Европе, где напря¬
жение и вооружения будут уменьшены, где, возможно,
смогут быть приняты предложения генерала де Голля и
премьера Аденауэра, требующие ухода Советов за
Урал...24 В-девятых, нам следует подготовить и держать
наготове более гибкие и реалистические орудия (эконо¬
мические, идеологические и т. п.— Ю. М.) для использо¬
вания в Восточной Европе... В-десятых, мы должны пе¬
реоценить политику по отношению к Китаю, которая,
к сожалению, потерпела провал в продвижении к своей
23 Д. Кеннеди неоднократно повторял вслед за авторами «холодной
войны» самую низкую клевету по адресу СССР, других социали¬
стических стран, коммунистического и национально-освободитель¬
ного движения (в данном случае — ложь о «заинтересованности»
коммунистов в экономических трудностях и политических беспо¬
рядках в капиталистических государствах), когда это представля¬
лось ему «политически выгодным».
24 В данном случае Д. Кеннеди открыто солидаризировался с самы¬
ми реакционными силами в США и Западной Европе, пытавшими¬
ся под прикрытием лозунга «объединения Европы от Ламанша до
Урала» организовать «крестовый поход за освобождение» восточ¬
ноевропейских государств и европейской территории Советского
Союза от социализма.
140)

главной цели — ослаблению коммунистической власти
на материке... В-одиннадцатых, нам надо начать разра¬
батывать новые действенные программы для мира и
контроля над вооружениями... В-двенадцатых, и послед¬
них, мы должны трудиться, чтобы создать более силь¬
ную Америку, от которой зависит наша конечная спо¬
собность защищать свободный мир... Америку, которая
будет живым примером свободы для человечества»25
Тема «мира» по-прежнему звучала в каждом выступ¬
лении Д. Ф. Кеннеди. Однако теперь он критиковал
правительство Эйзенхауэра не столько за его провока¬
ционные действия в небе над СССР, в Тайваньском
проливе, на Ближнем Востоке, сколько за то, что оно
плохо обеспечивает этот «мир», а заодно и интересы
США «силой», за то, что оно позволило СССР вырвать¬
ся вперед и в космосе, и в «третьем мире и т. д.
Другие страны, заявлял он, «увидели первым в космосе
Советский Союз. Они увидели его первым в полете во¬
круг Луны и вокруг Солнца... Они приходят к заключе¬
нию, что Советский Союз находится на подъеме, а мы в
упадке». Правительство Эйзенхауэра не поняло, что ны¬
нешние «совершенно новые времена» требуют «новых ре¬
шений» и что «ключевой вывод», который оно «должно
было сделать в области международной политики и пре¬
стижа, силы и влияния»,— это «признать значение косми¬
ческого пространства»26.
Многочисленные провалы правительства Эйзенхауэ¬
ра на международной арене были слишком очевидны,
чтобы их можно было полностью отрицать даже рес¬
публиканцам. Поэтому за «усиление» внешней политики
США, резкое увеличение «расходов на оборону» выска¬
зывались не только демократы, но и определенные кру¬
ги республиканской партии, в частности, группировка
Н. Рокфеллера, выступавшая с позиций еще ранее опуб¬
ликованных докладов фонда братьев Рокфеллеров.
Даже Р. Никсон, с одной стороны, желавший получить
активную поддержку президента в своей предвыборной
кампании, а с другой — стремившийся избежать ответ¬
ственности за ослабление Америки, должен был не раз
25 J. F. Kennedy. A Compilation of Statements and Speeches,
p. 929—934.
26 H. Sidey. John F. Kennedy. President. N. Y., 1964, p. 114—115.
141

заявлять к раздражению Эйзенхауэра о необходимости
«новой инициативы, предприимчивости и энергии в борь¬
бе с коммунизмом», в усилении военной мощи США.
«Для сенатора Кеннеди, как и для вице-президента
Никсона,— писал Р. Стеббинс,— внешняя политика бы¬
ла бесспорно господствующей темой кампании... В отно¬
шении текущего международного положения Америки
между претендентами существовала заметная разница.
Мистер Никсон, как наследник периода Эйзенхауэра,
предпочитал находить дела в прекрасном состоянии...
Однако мистер Кеннеди, поддерживаемый значительным
числом независимых свидетельств, занял диаметрально
противоположную точку зрения и утверждал, что бу¬
дут необходимы героические усилия, чтобы восстановить
потрясенные военные, экономические и политические по¬
зиции Америки. Мистер Никсон сам никоим образом не
отрицал, что большее напряжение потребуется в неко¬
торых областях, и для большинства обозревателей ка¬
залось очевидным, что кто бы ни был избран, новое
поколение политического лидерства, которое теперь вы¬
ступает на первый план, придаст новый и в некоторых
случаях более динамичный «стиль» американским внеш¬
неполитическим действиям» 27.
В то время как Д. Кеннеди действительно подавал,
хотя и непоследовательно, какие-то надежды на «нов¬
шества» во внешней политике США, Р. Никсон по су¬
ществу обещал, однако, лишь более энергичное прове¬
дение прежнего курса на «победу в холодной войне»,
«освобождение» и т. п. Благодаря за свое выдвижение
в кандидаты на пост президента от республиканской
партии, он заявил, в частности, 28 июля 1960 г.: «Мы
находимся в гонке... за выживание, в которой поставле¬
ны на ставку наши жизни, наше благосостояние, наши
свободы. Мы находимся впереди сегодня, но единствен¬
ный путь оставаться первыми в гонке — это двигаться
вперед... США не должны никогда соглашаться быть вто¬
рыми в чем-либо. В военной области безопасность США
необходимо поставить перед всеми другими соображени¬
ями... Для нас недостаточно отвечать, что наша цель —
сдержать коммунизм, удержать линию против комму¬
27 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs. 1960. N. Y.,
1961, p. 51—52.
142

низма. Единственным ответом на стратегию победы ком¬
мунистического мира является стратегия победы для
свободного мира... Давайте поприветствуем вызов... на
мирное соревнование наших систем, но затем ответим:
«Позвольте нам соревноваться и внутри коммунистиче¬
ского мира так же, как в свободном мире», потому что
коммунистическим руководителям не должно быть пре¬
доставлено привилегированное убежище, из которого на¬
чинались бы их партизанские атаки на цитадели свобо¬
ды»28. (Используя подобные выражения, американские
буржуазные деятели пытаются представить народную
борьбу против таких «свободных режимов», как Нго
Динь Дьема во Вьетнаме или Стресснера в Парагвае,
в виде «агрессии извне, инспирированной коммунисти¬
ческими странами».)
В ходе предвыборной борьбы Д. Ф. Кеннеди и
Р. М. Никсон часто явно старались перещеголять друг
друга в воинствующем антикоммунизме и не позволить
обвинить себя в «умиротворении», «слабости», каком-
либо пренебрежении к интересам Америки, всего капита¬
листического лагеря. Д. Ф. Кеннеди несколько
отступил от своих прежних «либеральных» позиций в
вопросах о прибрежных китайских островах. Со своей
стороны, Р. Никсон заявил, что, став президентом, он
отдаст приказ о возобновлении подземных ядерных ис¬
пытаний, как бы ни шли переговоры в Женеве о запре¬
щении атомных взрывов.
Для характеристики как избирательной кампании в
США, так и всего облика американской политики и ее
деятелей весьма показателен эпизод с кубинским воп¬
росом, разыгравшийся между Д. Кеннеди и Р. Никсо¬
ном в конце лета 1960 г. Как известно, к этому вре¬
мени подготовка интервенции на Кубу, за которую дав¬
но уже ратовал вице-президент США, шла полным
ходом. «ЦРУ были даны инструкции,— признавал он,—
обеспечить оружие, обмундирование и обучение для ку¬
бинцев, которые бежали от режима Кастро и находились
теперь в изгнании в США и различных латиноамери¬
канских странах... Это была, однако, программа, о кото¬
рой я не мог сказать ни одного слова,— сожалел Р. Ник¬
сон.— Операция была тайной». Но Никсон не мог в
28 R. М. N i х о п. Six Crises. Garden City, 1962, p. 454—457.
143

предвыборной кампании 1960 г. вообще обойти стороной
вопрос о Кубе. «Я чувствовал,— продолжал он,— что
в дополнение к нашим секретным операциям мы могли
бы также существенно усилить нашу открытую и офи¬
циальную политику обращения с Кастро... Вкратце то,
за что я выступил и о чем объявил в моей речи в
Майями, сводилось к политике всестороннего «каранти¬
на»— экономического, политического и дипломатическо¬
го— режима Кастро. Я сказал, что время терпения
прошло, что мы должны выступить решительно — и если
возможно в полном сотрудничестве с нашими братскими
американскими республиками,— чтобы искоренить этот
«рак» в нашем собственном полушарии и предотвра¬
тить дальнейшее советское проникновение» 29.
Р. Никсон считал, что сказанного им вполне доста¬
точно, чтобы сыграть на антикоммунистических настро¬
ениях американских реакционеров и обывателей, раз¬
дуть эти настроения и одновременно обмануть общест¬
венное мнение, самые широкие круги населения в США
и во всем мире относительно подлинных действий его
правительства в отношении Кубы. Каково же было его
негодование, когда Д. Кеннеди превзошел его по части
воинственности, выступив за прямую поддержку США
контрреволюционной интервенции против Острова Сво¬
боды, обвинив республиканцев в опасном бездействии
по отношению к «борьбе с коммунизмом» в Западном
полушарии.
Парадоксальность ситуации усугублялась тем, что
Д. Кеннеди, по утверждению Р. Никсона, был полностью
осведомлен о планируемой кубинской операции ЦРУ.
Правда, и биографы Д. Кеннеди и А. Даллес отрицают
это, заявляя, что подобная информация была предостав¬
лена ему лишь после выборов. Однако, Д. Кеннеди был
все-таки весьма хорошо введен в курс международных
дел американского империализма и должен был поэто¬
му знать и о-его планах в отношении Кубы тем более,
что эти планы являлись своего рода секретом Полиши¬
неля. В таком случае, вполне вероятно, что он, как об
этом пишет вице-президент, пожелал разыграть из себя
«более решительного борца» против Кастро, чем Никсон,
зная, что тот не может раскрыть секрет готовящейся
29 R. М. N i х о n. Six Crises, р. 352.
144

интервенции. Но возможно и другое. Например, Д. Кен¬
неди мог не хотеть, чтобы в случае его избрания ку¬
бинская операция ЦРУ перешла к нему в наследство от
республиканцев. Может быть, он стремился к превра¬
щению этой операции из тайной в «открытую» с тем,
чтобы общественное мнение или апробировало ее, или
отвергло, или было просто подготовлено к ней.
Как бы то ни было, очередной вызов Никсону был
брошен. «Кеннеди теперь выступал публично за то, что
уже было политикой американского правительства тай¬
но...— писал позднее Р. Никсон.— Оставалось только од¬
но, что я мог сделать. Секретная операция должна быть
защищена любой ценой. Я не должен даже предполо¬
жить намеком, что США оказывают помощь мятежни¬
кам внутри и вне Кубы. Фактически я обязан пойти
на другую крайность: я должен атаковать предложе¬
ние Кеннеди предоставить такую помощь как ошибочное
и безответственное, потому что оно нарушило бы наши
договорные обязательства30... Я заявил следующее:
«если бы мы последовали этой рекомендации... мы по¬
теряли бы всех своих друзей в Латинской Америке, мы,
вероятно, были бы осуждены в ООН, и мы не достигли
бы нашей цели... Это было бы открытое приглашение...
вовлечь нас в то, что было бы гражданской войной и
возможно даже еще хуже, чем это»... Я был,— заключал
Никсон,— в иронической позиции, внешне представля¬
ясь «более мягким» по отношению к Кастро, что было
как раз противоположно истине»!31
Увлекшись жалобами и объяснением своего пораже¬
ния на выборах 1960 г., Р. Никсон явно не заметил
действительно трагической и страшной иронии в том,
что вице-президент могущественной державы, кичащей¬
ся своим «благородством», с подробными (и довольно
справедливыми) аргументами обрушивался на словах
на ту самую политику, которую он проводил на деле.
30 Согласно уставу ООН, договору о создании Организации амери¬
канских государств и прочим соглашениям, подписанным прави¬
тельством США, они должны воздерживаться от вмешательства
во внутренние дела других стран — обязательство, о котором в
Вашингтоне вспоминают крайне редко и без какого-либо особого
желания.
31 R. М. N i х о п. Op. cit, р. 355.
145

Причем это было лицемерие отнюдь не личного или
местного, а национального и международного масштаба,
как и в случае со шпионом-самолетом «У-2». Вся ирония
положения была еще более усугублена тем, что большая
часть американских обозревателей, прессы, радио и те¬
левидения начала хвалить Никсона за его «благоразу¬
мие» и порицать Кеннеди за авантюризм в кубинском
вопросе. Между тем Д. Кеннеди, спустя всего два дня
после своих дебатов с Никсоном, дезавуировал самого
себя, объявив, что он никогда не ратовал «за интервен¬
цию на Кубу в нарушение наших договорных обяза¬
тельств».
Таким образом, в конечном счете и по кубинскому
вопросу предвыборные позиции и обещания обоих пре¬
тендентов на пост президента США фактически пере¬
стали отличаться друг от друга, хотя и продолжали
весьма резко расходиться с подлинными намерениями
и действиями американского империализма.
«Большие изменения в американской внешней полити¬
ке,— признавал Р. Стеббинс,— представлялись менее ве¬
роятными, судя по предвыборным дискуссиям, которые
обнаружили, что оба кандидата и их соревнующиеся
помощники соглашались друг с другом в удивительной
степени почти по всем основным проблемам. Наиболее
важной чертой кампании может, пожалуй, быть откры¬
тие ею масштабов, до которых американская внешняя
политика стала фактически двухпартийным предприяти¬
ем. Главные направления национальной политики, как
она развивалась со времени второй мировой войны,
были недвусмысленно поддержаны обеими сторонами.
Единственным фундаментальным вопросом между ними,
казалось, было, какая личность и какая партия лучше
всего квалифицированы для того, чтобы на уже зало¬
женной основе встретить постоянную угрозу советского
коммунизма... Оба кандидата были полностью «интер¬
националистами» по своему мировоззрению. Не было
никаких дебатов по проблеме «освобождения» или «сдер¬
живания», потому что обоими кандидатами было молча¬
ливо признано, что освобождение находящихся под гос¬
подством коммунизма народов было скорее идеалом и
надеждой, чем непосредственной политической целью.
Не было никакого вопроса о том, «Европа прежде все¬
146

го» или «Азия прежде всего», ибо оба кандидата осо¬
знавали, что Европа и Азия одинаково важны»32.
И тем не менее дебаты по внешнеполитическим про¬
блемам сыграли, бесспорно, определенную роль в побе¬
де сенатора над вице-президентом в трудной борьбе за
пост высшего руководителя страны, С одной стороны,
Д. Кеннеди умело возложил основную вину за печаль¬
ные для американского империализма итоги междуна¬
родного развития в 50-е годы на республиканское пра¬
вительство, обвинив его в неумении, неспособности, не¬
гибкости, слабости в «борьбе с коммунизмом», сохране¬
нии силы и престижа США, отстаивании их лидерства.
«Общая картина к концу кампании,— говорил Р. Ник¬
сон,— была такова, что Кеннеди сильнее и жестче, чем
я по отношению к Кастро и коммунизму» 33.
С другой стороны, однако, Д. Кеннеди явно сыграл
на стремлении широких масс американской обществен¬
ности к миру. Он выступил против и отмежевался от
последних акций правительства Эйзенхауэра, приведших
к срыву встречи в Париже, новому резкому обостре¬
нию отношений между СССР и США, всей междуна¬
родной обстановки. Д. Кеннеди недвусмысленно выра¬
жал мнение, что переговоры с СССР должны быть про¬
должены, особенно по такому жгучему вопросу, как ра¬
зоружение. «Я считаю,— заявил, в частности, сенатор
во время своих третьих и последних дебатов с вице-
президентом по радио и телевидению,— что очередные
усилия должны быть предприняты новой администраци¬
ей в январе 1961 г., чтобы возобновить переговоры с
Советским Союзом и посмотреть, нельзя ли прийти к
какому-либо результату, который уменьшит шансы на
заражение атмосферы и также на то, что другие дер¬
жавы начнут овладевать ядерной способностью... Одним
из моих разногласий с нынешним правительством,—
подчеркнул он,— было то, что я не ощущал, чтобы ре¬
альные усилия были сделаны в этой очень чувствитель¬
ной сфере не только ядерного контроля, но и всеобщего
разоружения» 34.
32 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1960. N. Y.,
1961, p. 52—53.
33 R. M. N i x о n. Op. cit., p. 357.
34 «U. S. News and World Report», 24.X 1960, p. 81—82.
147

Заявления Д. Кеннеди в пользу мира и переговоров,
несомненно, привлекли к нему немало американских
избирателей, уставших от «холодной войны», разочаро¬
вавшихся в «миротворчестве» правительства Эйзенхауэ¬
ра. В конечном счете, снова признавал Р. Никсон, имен¬
но инцидент с «У-2» оказал огромное влияние на исход
выборов.
«Вопрос о мире (на котором республиканцы рас¬
считывали заработать немало голосов.— Ю. М.) оказал¬
ся опороченным. И демократические ораторы были тут
как тут, чтобы шуметь на эту тему в течение всей кам¬
пании»35. Хотя Д. Ф. Кеннеди и вел свою предвыборную
кампанию преимущественно с позиций сторонника теории
и практики политики силы, хотя он воздерживался от кри¬
тики основ и сущности глобального империалистическо¬
го курса США послевоенного периода, тем не менее
сложившееся ранее о нем у многих американцев пред¬
ставление как о противнике даллесовской дипломатии
и доктрин, слепого антисоветизма, «военного подхода»
к международным отношениям, особенно к «третьему
миру» не было опровергнуто. Об этом, кстати, позабо¬
тился и сам Д. Кеннеди, и его советники и помощ¬
ники.
В частности, именно во время предвыборной кампа¬
нии будущий президент впервые изложил програм¬
му «Союз ради прогресса», обещавшую распространить
рузвельтовскую политику доброго соседа из сферы мо¬
рально-юридических и дипломатических отношений
дальше на экономические и социальные вопросы, став¬
шую впоследствии одним из краеугольных камней поли¬
тики «Новых рубежей». Этот «Союз», заявил Д. Кеннеди,
выступая в октябре в Тампе (Флорида), будет представ¬
лять собой «великое общее усилие развить ресурсы всего
полушария, укрепить силы демократии и расширить про¬
фессиональные и образовательные возможности для
каждой личности в обеих Америках». Среди обещанных
нововведений, включенных в программу «Союз ради
прогресса», были: «недвусмысленная поддержка демо¬
кратии» и оппозиция диктаторствам, обеспечение долго¬
срочной помощи, стабилизация цен на главные экспорт¬
35 R. М. N i х о п. Op. cit., р. 312.
148

ные товары латиноамериканцев, поддержка «программ
земельных реформ», соглашение о контроле над воо¬
ружениями в масштабах западного полушария и др.36
Не удивительно, что в отличие от заявления Кеннеди
о поддержке антикастровских сил его лозунг «Союза
ради прогресса» вызвал широкие положительные откли¬
ки как внутри США, так и особенно в Латинской Аме¬
рике, вообще в странах «третьего мира». Многие из ру¬
ководителей этих стран не скрывали своей заинтересо¬
ванности в победе Кеннеди над Никсоном, надеясь, что
он будет проводить более гибкую и разумную политику,
учитывающую в определенной мере их позицию, мнение,
потребности.
Победа Д. Кеннеди на выборах в ноябре 1960 г.,
приход его на пост президента должны были, по мне¬
нию большинства обозревателей, открыть какую-то но¬
вую страницу в истории американской политики, ибо
этого настоятельно требовала сама жизнь. Такой же
точки зрения придерживались и многие советники
Д. Кеннеди, среди которых широко распространилось в
связи с этим специальное выражение — «Новые рубежи».
Впервые употребленное Д. Кеннеди в его речи на съезде
демократической партии после выдвижения его канди¬
датуры в президенты, оно стало вскоре официальным
названием правительственной программы и политики
35-го президента США.
36 А. М. Schlesinger jr.| A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965, p. 194—195.

Гл аваV
ФОРМИРОВАНИЕ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
ПРЕЗИДЕНТА Д. КЕННЕДИ
Новые внешнеполитические доктрины правительства
Д. Кеннеди стали складываться уже в период между
победой демократов на выборах в ноябре 1960 г. и пе¬
редачей всей полноты власти новому президенту США
в январе 1961 г. На их формирование решающее зна¬
чение оказывали основные — социально-экономические,
научно-технические, военно-политические факторы меж¬
дународного и внутреннего положения страны. Не менее
важную роль при этом играло и то, какое отражение,
понимание и учет находили эти факторы в сознании и
мировоззрении самого президента, его ближайшего ок¬
ружения, помощников и соперников внутри господствую¬
щего класса США, какое соответствие или, наоборот,
несоответствие существовало между этими объективными
факторами и их субъективной оценкой в Вашингтоне,
каково, наконец, было соотношение идеологических и
политических, субъективных сил, понимания настоящего
и догм прошлого внутри правящих кругов Америки.
Философия «Новых рубежей».
Основные внешнеполитические цели
нового правительства демократов
Учитывая те могущественные позиции, которые за¬
нимает в США президент как глава государства, пра¬
вительства и вооруженных сил, следует признать, что его
личные качества и убеждения, как и его способность
150

выбирать и отстаивать собственное мнение или, наоборот,
легко уступать давлению со стороны, несомненно, ока¬
зывают серьезное влияние на американскую политику.
С этой точки зрения Д. Ф. Кеннеди явно относился
к «сильным» президентам типа Франклина Д. Рузвельта,
в то время как его предшественник, наоборот, скорее
напоминал в этом отношении такого «слабохарактерно¬
го», как генерал Грант. Поэтому с самого начала было
ясно, что внешняя политика пришедших вновь к власти
демократов будет носить на себе значительный отпечаток
представлений и намерений их лидера.
Целый ряд обстоятельств вел к тому, что внешнепо¬
литические проблемы уже давно стояли в центре вни¬
мания Д. Кеннеди и должны были оставаться первосте¬
пенной заботой его правительства и лично нового пре¬
зидента на всем протяжении его пребывания в Белом
доме. Положение, занимаемое Соединенными Штатами на
мировой арене, их глобальные интересы и политика, кри¬
зисы этой политики, опасности, связанные с ними, реаль¬
ности века атома, революций и быстрого прогресса чело¬
вечества во всех сферах жизни — все это теснейшим об¬
разом связывало судьбу самой Америки с судьбами ос¬
тального мира, не оставляло ей никаких надежд вернуть¬
ся к старому «доброму» изоляционизму, с его приматом
домашней политики над иностранной, даже если бы аме¬
риканцы пожелали этого. Более того, США не имели
больше никаких шансов избегнуть участия в новой миро¬
вой войне, которая могла бы явиться прежде всего ре¬
зультатом их опасной глобальной политики. И от тер¬
моядерной катастрофы, грозящей человечеству в такой
войне, в первую очередь пострадали бы североаме¬
риканская территория и население.
Одной из главных причин, побудивших Д. Кеннеди
заботиться прежде всего о внешнеполитическом поло¬
жении США, было более или менее ясное осознание им
опасностей какого-либо серьезного просчета или необуз¬
данных действий американского правительства в совре¬
менном мире, за которые пришлось бы расплачиваться
крайне дорогой ценой. «Разумеется, он считал, что меж¬
дународные дела должны стоять в центре его забот,—
свидетельствовал один из близких к президенту Д. Кен¬
неди людей, помощник государственного секретаря
Р. Хилсмэн. — Он имел обыкновение говорить, что неуда¬
151

ча во внутренней политике может повредить стране» но
провал во внешней политике способен убить ее» 1 .
Завоевав победу на выборах, Д. Кеннеди рассчиты¬
вал меньше ориентироваться на внутренние настроения
в стране и больше на реальные факты положения США
на мировой арене. В частности, он намеревался прида¬
вать меньше значения мнению конгресса и обществен¬
ности по внешнеполитическим вопросам, чем внутрен¬
ним проблемам. «Его внешнеполитические акции, — отме¬
чал один из его ближайших помощников Т. Соренсен,—
оставались еще ограниченными пределами, поставлен¬
ными этими силами, но они действовали больше кос¬
венно, чем прямо, и его собственная власть инициативы
и решения была гораздо более широкой... Он отказы¬
вался подчинить международные соображения... любо¬
му провинциальному давлению, возникающему в конгрес¬
се или среди избирателей» 1 2.
Еще одним фактором, предопределившим превраще¬
ние Д. Кеннеди в конечном счете в «своего собствен¬
ного государственного секретаря», явилась как личность
Дина Раска, так и общее положение в руководимом им
внешнеполитическом ведомстве США. Уже очень скоро
после того, как Д. Кеннеди «по совету» влиятельных
кругов Уолл-стрита, пригласил руководителя фонда Рок¬
феллера в состав правительства, он убедился, что
Д. Раск, во-первых, неспособен проявить какой-нибудь
собственной инициативы, выдвинуть оригинальную мысль
в области международных отношений; во-вторых, явля¬
ется весьма «консервативным» также и по своим поли¬
тическим убеждениям; и, наконец, в-третьих, абсолютно
не. в состоянии изменить ни старый даллесовский дух, ни
сугубо бюрократический стиль работы возглавляемого
им учреждения. Между тем Д. Кеннеди крайне нуждал¬
ся в новых внешнеполитических идеях, в преодолении
старых догм и питал первоначально большие надежды
на то, что государственный департамент во главе с
Раском станет не только исполнителем, но и свое¬
го рода генератором кеннедиевской политики «Новых
рубежей» на мировой арене. По словам Р. Хилсмэна,
1 R. Н i 1 s m а п. То Move a Nation. The Politics of Foreign Policy
in the Administration of John F. Kennedy. Garden City, 1967, p, 53.
2 T. C. Sorensen. Kennedy. N. Y., 1965, p. 509—510.
152

президент намеревался поставить перед государствен¬
ным департаментом задачу «не только снабжать
аргументами и гармонизировать интересы», но и «по¬
рождать и стимулировать новые идеи и программы»
и даже «координировать и управлять всеми проблема¬
ми политики безопасности» (национальной) 3.
Разумеется, что какую бы большую роль президент
Д. Кеннеди не собирался бы лично играть и не играл
в проведении внешней политики США, тем не менее
это не была и не могла быть его личная политика,
творимая им по его собственному пониманию и жела¬
нию. Решающую роль в_ формировании этой политики,
как в ее постоянстве, так и в возможных переменах,
призваны были играть прежде всего главные объектив¬
ные факторы международного и внутреннего положения
США, а кроме того, многие субъективные моменты,
включая самый подбор членов администрации Д. Кен¬
неди, в который вошли наряду с некоторыми близкими
ему лично людьми также такие видные представители
правящей элиты США, как Р. Макнамара, Д. Раск,
Д. Диллон, М. Банди и др.
Как и при любом другом американском правитель¬
стве, в период пребывания у власти президента Д. Кен¬
неди в основу как теории, так и практики внешней по¬
литики США прежде всего клались главные интересы и
цели американского империализма, его незыблемые пред¬
ставления и мировоззрение относительно «вечности капи¬
тализма», «исключительности и превосходстве США»,
«зловредности коммунизма», неизбежности и необходи¬
мости «силы» для успешного проведения политики.
Говоря о возможных отличиях «американской внеш¬
ней политики при администрации Кеннеди» от полити¬
ки Эйзенхауэра, сами американские авторы подчерки¬
вали, что они могли свестись лишь к «некоторым вто¬
ростепенным нововведениям, какому-то переносу акцен¬
тов, очень различному стилю и немногим, пожалуй, важ¬
ным изменениям». «Широкое согласие во мнениях отно¬
сительно основ американской внешней политики, которое
включает в себя большинство членов обеих партий и
все послевоенные администрации, было неизменным и,
вероятно, останется таковым на многие годы вперед,—
’ R. Н i 1 s m a n. Op. cit., р. 60.
153

писали они,— ...требования «холодной войны» (т. е.
агрессивные устремления американского империализма,
с одной стороны, и реальная обстановка в мире, с дру¬
гой. — Ю, М.) сузили довольно резко круг альтернатив,
доступных для любой ответственной администрации. Но¬
вовведения, следовательно, весьма редки и затрагивают
часто только периферию важных государственных дел...
Широкие рамки американской внешней политики со вре¬
мени второй мировой войны довольно прочно установ¬
лены и никакой переход от республиканцев к демокра¬
там и наоборот не может иметь результатом какие-либо
крутые изменения политики»4.
Ни Д. Ф. Кеннеди, ни Ф. Д. Рузвельт, ни любой дру¬
гой из президентов США никогда не выходили и не
могли выйти за рамки сугубо капиталистической,
национально-ограниченной,' 'классовой,- экспансионист¬
ской и великодержавной американской глобальной
стратегии. Чем более трезвомыслящим и дальновидным
оказывался американский президент, тем, как правило,
активнее и успешнее он защищал ^ укрецдял_лозиции
господствующей элиты США в целом, как внутри своей
собственной страны, так и на Международной арене. Но
одним из обязательных залогов такого, хотя бы относи¬
тельного и временного улучшения положения была спо¬
собность лидеров американского империализма стать
выше узкокорыстных интересов, заблуждений и давле¬
ния отдельных его фракций, способность учитывать в
своей деятельности реальные возможности США, счи¬
таться в какой-то мере с правами и силой других стран,
с основными тенденциями развития человечества.
К концу 50-х — началу 60-х годов в мире произош¬
ли столь большие изменения, сдвиги в соотношении сил,
в позиции многих государств, что большинство внешне¬
политических доктрин и установок США первых после¬
военных лет оказались безнадежно устарелыми, не вы¬
державшими испытания временем и действительностью.
Сама объективная обстановка, прежде всего «мировое
окружение Америки», делали необходимыми внесение ка¬
ких-то, по крайней мере тактических, изменений и ново¬
введений в глобальную политику и стратегию США. Опре¬
4 «American Government Annual, 1962—1963». Ed. by J. Hinderaker.
N. Y., 1962, p. 89, 106—107.
154

деленное осознание и учет этой объективной необходимо¬
сти становились одним из залогов дальнейшего приспоб-
ления и самого «выживания» США в условиях века соци¬
альных, национальных и научно-технических революций,
в том числе в военной сфере. И Д. Ф. Кеннеди, несомнен¬
но, являлся одним из тех немногих американских совре¬
менных деятелей, которые при всем своем классовом и
империалистическом мировоззрении в значительной мере
чувствовали, если не понимали эту необходимость.
Несомненно, что Джон Ф. Кеннеди стал президентом
не для того, чтобы просто «присутствовать» при падении
силы и престижа США, а чтобы, наоборот, попытаться
повернуть вспять этот процесс. Он верил в возможность
и хотел добиться этого, т. е. обратного изменения в
соотношении сил между СССР и США, социализмом
и капитализмом. В этом отношении он заблуждался не
менее, а, пожалуй, даже более, чем другие американ¬
ские деятели. В то же время, однако, он считал, что
для того, чтобы повернуть ход истории в пользу аме¬
риканского империализма или, говоря точнее, чтобы сок¬
ратить разрыв между его устремлениями и реальностью,
между его действиями и интересами остальной части
человечества, между его планами и действительным те¬
чением событий необходимо произвести весьма серьезную
переоценку внешнеполитического арсенала США — начи¬
ная от его идеологического оснащения и военного сна¬
ряжения и кончая тактикой, методами, а иногда даже и
некоторыми его целями. Причем если одной части этой
переоценки суждено было еще более усугубить опреде¬
ленные отрицательные аспекты современного междуна¬
родного положения, то другая, наоборот, открыла це¬
лый ряд довольно радужных перспектив на ликвидацию
«холодной войны», на улучшение американо-советских
отношений и всей обстановки в мире.
Как и ряд других видных деятелей демократической
партии со времен Ф. Д. Рузвельта, Д. Ф. Кеннеди и
члены его правительства были сторонниками самого ак-;
тивного использования силы государства и его вмеша- •
тельства для разрешения внутренних и внешних труд-'
ностей и задач американского империализма. Будучи
верными защитниками интересов частного капитала, они
в то же время полагали, что больше не существует
условий для сохранения «полной свободы» его деятель¬
155

ности, что без поддержки и определенного государст¬
венного регулирования этот капитал не сможет не толь¬
ко победить в борьбе с коммунизмом, но и просто «вы¬
жить», что в конкретных условиях 60-х годов
масштабы государственного вмешательства во все сфе¬
ры американской жизни должны быть увеличены как
никогда раньше.
Недостаточное использование государственно-моно¬
полистических мероприятий правительством Эйзен¬
хауэра было, по мнению многих демократов, одной
из главных причин «слабости» и поражений США
в области освоения космоса и в «третьем мире», их
отставания в темпах производства и в деле просвеще¬
ния. Для того чтобы преодолеть эту «слабость», прави¬
тельство Д. Ф. Кеннеди намеревалось, не считаясь с
риском инфляции и дефицита, недовольства отдельных
монополий и штатов, резко усилить как экономическую,
так и политическую роль и объем центрального госу¬
дарственного аппарата, бюджета, законов и мероприятий
внутри США и за их пределами, на Земле и в космосе.
Новому президенту, предсказывал У. Ростоу, прежде
всего будет нужен «еще больший федеральный бюджет..:
Мы нуждаемся в деньгах, например, чтобы уменьшить
риск в течение того периода, когда наша сила возмез¬
дия потенциально является уязвимой для советских ра¬
кет дальнего радиуса действия. Нам необходимы день¬
ги, чтобы создать и придать должную мобильность обыч¬
ным вооруженным силам, предназначенным для предот¬
вращения ограниченной войны. Мы нуждаемся в деньгах,
чтобы поднять фонд займов развития с уровня, кото¬
рый предложил президент Эйзенхауэр,— 700 млн. долл,
на один год — до приблизительно 1,5 млрд. долл, в год
на долгосрочной основе» 5.
Любопытной чертой мировоззрения и деятельности
Д. Ф._Кеннед1£ и егсГокружения, как еще до победы
на выборах, так и с первых дней пребывания у власти,
был своего-рода «исторический оптимизм», не так уж
часто встречающийся у представителей- и идеологов им¬
периализма в современную эпоху. Причем этот, оптимизм
относился не только к будущим судьбам США и всего
мирового капитализма, но и к таким волнующим чело¬
5 «U. S. News and World Report», 13.11 1961, p. 80,
156

вечество проблемам, как предотвращение термоядерной
войны, разрешение проблем голода и болезней. Хотя
Д. Ф. Кеннеди неоднократно предупреждал американцев
об «опасностях нашего времени», необходимости «жертв»,
возможном новом ухудшении положения США в мире,
тем не менее почти всегда он высказывал в конце концов
убеждение, что все это временно и что будущее амери¬
канского и всех других народов будет мирным, спокой¬
ным и счастливым.
Подобный оптимизм явно служил Д. Кеннеди не толь¬
ко как обычное оружие демагогии, но и как отправ¬
ная точка, как фон для изложения тех практических
шагов, которые он считал нужным предпринять, тех
перемен в образе мыслей, которые казались ему необ¬
ходимыми для того, чтобы направить американскую по¬
литику и ход событий в мире к «Новым рубежам». Это
давало возможность новому президенту США наряду
с повторением догм «устрашения» и антикоммунизма
в то же самое время идеологически заранее подго¬
товлять страну к намечаемому им отходу от целого
ряда «жестких», но неудержимых больше позиций, за¬
нимаемых США в «холодной войне», к вероятным пере¬
говорам и соглашениям с СССР, к возможному отступ¬
лению, маневрированию и приспособлению Америки к
складывающейся в мире обстановке, к «раскрытию две¬
рей» для новых веяний в американской жизни, идеологии
и стратегии. Д. Кеннеди, по словам А. Шлезингера, ощу¬
щал «значительную усталость от риторики «холодной вой¬
ны»... Он не мог изрекать без смущения самодовольные
банальности о полной добродетели одной стороны
и тотальном зле другой... Стереотипы 50-х годов,
думал он, являлись не только самоудовлетворением, но,
что хуже, они просто не предусматривали полез¬
ного образа мышления о международных делах»6.
Относясь с крайней иронией к антикоммунистическим
грубым и примитивным проповедям своих предшествен¬
ников, Кеннеди и «американские либералы» по сущест¬
ву выносили приговор самой «холодной войне», ^сотя они
сами продолжали вести ее против СССР, но лишь в бо¬
лее утонченной, менее вызывающей форме.
6 А. М. Schlesinger jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965, p. 298.
157

Короче говоря, отличаясь сам довольно большой ши¬
ротой и гибкостью взглядов, начиная от весьма воинст¬
венных и кончая признанием разумности мирного со¬
существования с СССР, Д. Ф. Кеннеди, очевидно, ста¬
вил перед собой задачу развить подобный же кругозор
у остальных американцев, в какой-то мере преодолеть
навязанную им в предшествующие годы односторонность
мышления, особенно по части «бескомпромиссного анти¬
коммунизма», «всесилия Америки», неизбежности войны,
возможности «тотальной победы» и т. п. Он стремился
к тому, чтобы заручиться поддержкой общественного
мнения, получить мандат конгресса и избирателей на
проведение не только «жесткой и решительной», но и
«мягкой» маневренной политики как на войну, так и на
мир. Новый президент США__предпочитал и старался,
чтобы его политика «Новых рубежей» имела репутацию
«демократической», одобренной как можно большей час¬
тью американского и мирового общественного мнения, ко¬
торое он рассматривал как весьма весомый элемент в
международных делах. Он хотел, чтобы психология и
идеология прежде всего американцев являлись фактора¬
ми, помогающими, а не препятствующими ему в осу¬
ществлении его программы. В то же время Д. Ф. Кен¬
неди, разумеется, как и любой другой руководящий
американский буржуазный деятель, облеченный высшей
властью, готов был в случае «кризиса и необходимости»
действовать целиком по своему собственному усмотре¬
нию, без какой-либо оглядки на народ и даже на своих
коллег.
Представители республиканцев часто обвиняли и об¬
виняют Д. Ф. Кеннеди в том, что он якобы сознательно
раздул во время предвыборной кампании вопрос о «ра¬
кетном разрыве» между СССР и США с тем, чтобы по¬
дорвать их авторитет и позиции среди американских из¬
бирателей. Но, судя по всему, проблема «нарушения ба¬
ланса сил» в пользу СССР, ухудшения международных
позиций США действительно больше всего беспокоила
Д. Кеннеди. В всяком случае своей неотложной глав¬
ной задачей он считал-восстановление утраченного, если
не преимущества, то по крайней' мере «равенства» сил
США по (^ношению к Советскому'СЬюзу.
Как и многие другие государственные деятели США,
Д. Кеннеди утверждал, что, вырвавшись вперед в об-
158

ласти ракет, Советский Союз стал якобы проводить «бо¬
лее воинственную политику», оказывать «жесткое дав¬
ление» на западные страны, стремясь «вытеснить» их
из Берлина, навязать им свои условия разоружения и
т. д. Поэтому ликвидация отставания США в области
ракет, а также обычных вооружений, т. е. дальнейшее
усиленное наращивание их военного потенциала, пред¬
ставлялось новым президентом как непременное условие
восстановления американских дипломатических позиций,
защиты интересов «свободного мира» в Европе и дру¬
гих районах.
В то же время, однако, Д. Кеннеди в отличие от
многих других представителей правящей элиты США
считал, что «сила» может и должна лишь подкреплять,
но не заменять ни мира, ни гибкой политики, которая
могла бы привести к разрешению наиболее острых меж¬
дународных проблем и которая, по его убеждению, обя¬
зательно должна была проводиться Америкой в условиях
термоядерного равновесия. «Никто не знает, что означает
ракетный век, — признавался он. — Все другие оценки
нашей силы базировались на старом оружии, старых
идеях о нашем превосходстве. Но ныне они (т. е. рус¬
ские.— Ю. М.) могли бы убить нас точно так же, как
мы их»7.
В то время как предшествующие государственные
деятели США, особенно из правительства Эйзенхауэра —
Даллеса, подчиняли и сводили по существу все другие
взаимоотношения между государствами к голому воен¬
ному соотношению и противостоянию их вооруженных
сил, Д. Ф. Кеннеди, наоборот, стремился сделать эти
взаимоотношения более разнообразными. Он считал необ¬
ходимым наряду с использованием военных методов ши¬
роко применять также мирные средства дипломатии и
политики для борьбы и соревнования с коммунизмом.
Говоря об ^относительной силе» разных государств
по отношению друг к другу, он разъяснял, что включает
в это понятие «сравнительный темп экономического роста,
науку и технологию, военную мощь, влияние в новых
независимых - государствах, систему образования, силу,
жизнеспособность и воздействие нашего образа жизни» 8.
7 Н. S i d е y.John F. Kennedy, p. 9.
8 «U. S. News and World Report», 13.VI 1960, p. 49.
159

Очевидно, не прекращая подготовки в войне, новый пре¬
зидент США ц то же время был в известной мере
готов и склонен к какому-то ограничению борьбы с
СССРгсбц'иалйзмом рамками ожесточенного и всесторон¬
него, но мирного -- экономического и идеологического —
соревнования.
Д. Ф. Кеннеди недвусмысленно выражал надежду на
возможность «уменьшения трудностей», «совпадения ин¬
тересов» между США и СССР, достижения взаимоприем¬
лемых соглашений между ними. Он весьма откровенно
высказывал также мнение о том, что одним из глав¬
ных источников слабости американской политики явля¬
лось ее упорное стремление всегда и везде сохранять
существующие статус-кво, в том числе и такое, кото¬
рое явно уже изжило самого себя. Наряду с этим Д. Кен¬
неди исключал априори всякую вероятность признания
прибалтийских республик в составе Советского Союза и
вообще изменения позиции «сочувствия» США к так на¬
зываемым «порабощенным странам». Хотя он и старался
подчеркнуть чисто морально-идеологический характер
этой позиции, исключающий всякие насильственные дей¬
ствия по «освобождению» этих стран, тем не менее бы¬
ло очевидно, что повторение подобных антикоммуни¬
стических догм не будет способствовать ни улучшению
советско-американских отношений, ни прекращению
«холодной войны».
Будучи в какой-то мере воспитанником и ровесником
периода расцвета апологетики «Американского века и
лидерства», Д. Кеннеди оставалс^ и к^ моменту своего
вступления на пост—нрез-идентд довольно-таки глубоко
убежденным в том, что время «величия» западноевропей¬
ских держав отошло в безвозвратное прошлое, что те¬
перь США должны «вести мир» за собой, что они
прочно заняли'"Центральное место на международной
арене.
Предполагая соответствующим образом обращаться с
Великобританией, Францией, ФРГ, Италией и другими
странами, Д. Кеннеди в то же время начинал чувство¬
вать, что в одиночку США становится все труднее нес¬
ти «бремя руководства, защиты и развития» осталь¬
ного мира. Поэтому одним из первых его намерений
было потребовать от западноевропейских союзников Аме¬
рики увеличения их вклада в собственную «оборону»,
160

предоставление помощи развивающимся странам, под¬
держку доллара и т. д.
По мнению вновь избранного президента, «США уде¬
ляли слишком много внимания и денег Европе и не¬
достаточно Латинской Америке, Азии и Африке».
Д. Кеннеди не только намеревался исправить эту ошиб¬
ку, но и вообще приложить самые серьезные усилия,
чтобы воспрепятствовать распространению коммунизма в
странах «третьего мира» и максимально подчинить их
американскому империализму. Правительство демокра¬
тов, сообщала американская печать в конце 1960 г., «уже
обязалось осуществить «план Маршалла» для Латин¬
ской Америки. Объем этой помощи будет увеличиваться
при новом президенте по мере развития программ по
строительству школ и дорог, улучшению фермерских хо¬
зяйств, строительству электростанций и других пред¬
приятий общественного пользования. Латинская Амери¬
ка с Кастро на ее пороге и волнениями повсюду долж¬
на привлечь особое внимание, когда новая администрация
возьмет власть в свои руки. Африка является другим
районом, который получит дополнительную помощь типа
«плана Маршалла». Африка стала фокусом борьбы меж¬
ду западным и коммунистическим миром»9.
Старые догмы против «Новых рубежей»
Обладая определенным запасом собственных убеж¬
дений и идей, Д. Кеннеди в то же время, особенно
с момента выдвижения его кандидатуры на пост пре¬
зидента, привлекал для разработки своей внешнеполи¬
тической программы весьма широкий круг советников,
помощников и экспертов, мнения которых он, как пра¬
вило, тщательно изучал, взвешивал и часто усваивал.
При этом Д. Кеннеди проявлял известную разборчивость
не только в выборе представляемых ему рекомендаций,
но и их авторов. Он предпочитал вербовать в свой
«мозговой трест» не столько профессиональных полити¬
канов и чиновников, сколько видных специалистов из
научного и университетского мира США, военных и дело¬
вых кругов, известных обозревателей.
9 «U. S. News and World Report», 14.XI 1960, p. 43.
6 Ю. M. Мельников
161

Правда, отношение нового президента к предлагае¬
мым ему «идеям» оставалось неизменно чисто «праг¬
матическим». Помогут эти «идеи» достичь ему какого-
либо конкретного успеха в проведении внешней и внут¬
ренней политики страны, а заодно и его карьере или
нет — таков был главный критерий, с которым Д. Кен¬
неди подходил к любой новой концепции или предло¬
жению. «Кеннеди... был заинтересован в идеях и теори¬
ях, но только не ради их самих, — писал Р. Хилсмэн. —
Его интерес пробуждался только тогда, когда идеи име¬
ли какие-то практические последствия, только если они
могли дать возможность формировать мир, достичь чего-
либо» 10.
Придавая излишне преувеличенное значение «удачной
политике», с одной стороны, Д. Ф. Кеннеди в то же
самое время, с другой — явно отдавал себе отчет в том,
что более или менее адекватное отражение и осозна¬
ние действительности, знание и правильная оценка мно¬
жества самых различных фактов и факторов современ¬
ной жизни являются обязательным залогом не только
такой политики, но и самой безопасности, «выживания»
США. Поэтому он несколько скептически относился к
тем довольно многочисленным и влиятельным амери¬
канским государственным «экспертам», которые за дол¬
гие годы «холодной войны» привыкли верить и больше
полагаться на порожденные этой войной, ими самими
различные пропагандистские догмы и мифы, чем на ана¬
лиз действительности. Он явно предпочитал обращаться
за помощью, советом и сведениями к специалистам по
различным отраслям знания и науки, особенно тем, ко¬
торые завоевали себе известность объективными иссле¬
дованиями, реалистическими оценками или, наконец, кри¬
тическим отношением к «неудачной» внутренней и внеш¬
ней, экономической и военной политике США.
Точно так же, как он считал необходимым максималь¬
но использовать всю мощь и возможности государства в
интересах американского империализма, Д. Ф. Кеннеди
ратовал за всестороннюю мобилизацию науки в этих же
целях. И по использованию ученых для разработки са¬
мых различных проблем американской политики, эконо-
10 R. Н i 1 s m a n. Op. cit., р. 47
162'

мики, стратегии и тактики администрация Д. Кеннеди
заняла действительно, пожалуй, наиболее выдающееся
место в истории США. Еще до своего вступления на
пост президента Д. Кеннеди уделил огромное внимание
созданию собственного так называемого мозгового цент¬
ра, который объединил весьма крупные научные силы
США. В него вошли такие видные представители совре¬
менной американской мысли, как физик Д. Визнер и
экономист Д. Голбрайт, военный теоретик Г. Киссингер
и историк А. Шлезингер-младший и др.
Сразу же после победы на выборах вновь избранный
президент создал целый ряд специальных групп, перед
которыми была поставлена задача дать ему анализ и
рекомендации по всем важнейшим внутренним и между¬
народным проблемам США. К момейту его вступления
в Белый дом эти группы уже предоставили ему свои
доклады. Некоторые из них сосредоточивали свое вни¬
мание на борьбе с «коммунистической угрозой». Другие
высказывались за новые «положительные» меры и идеи
в области освоения космоса, разоружения, пропаган¬
ды, НАТО, помощи развивающимся странам и т. д. «Док¬
лады были составлены по большей части либералами, —
отмечал в связи с этим один из биографов Д. Кен¬
неди, — и учеными, которые были в основном либерала¬
ми» 11.
«Либеральный уклон» нового президента США и его
окружения по ряду международных вопросов не являл¬
ся секретом для представителей воинствующей агрес¬
сивной тенденции как внутри США, так и за их пре¬
делами. Он вызывал у них серьезное беспокойство и
желание как-то воспротивиться ему, помешать прави¬
тельству Д. Кеннеди исправлять в соответствующую сто¬
рону американскую политику. Хорошо известно, нап¬
ример, с какой тревогой было воспринято в господст¬
вующих кругах ФРГ известие о победе Д. Кеннеди
над Р. Никсоном. Престарелый канцлер К. Аденауэр
сам поспешил объявить о своей поездке в Вашингтон
с целью... стать одним из «советчиков» Д. Кеннеди,
«оградить молодых людей от иллюзий». Он намеревался
разъяснить «новому президенту, что необходима не по- 11
11 Н. S i d е у. Op. cit., р. 30.
б*
163

литика Рузвельта, а твердость, которую Аденауэр прак¬
тиковал совместно с Даллесом» 12.
В развернувшейся упорной борьбе за воздействие на
определение внешнеполитического курса нового прави¬
тельства США явный перевес оказывался на стороне про¬
тивников сколько-нибудь существенного его изменения.
Несмотря на все провалы внешней политики США в
прошлом, она, однако, в значительной мере отвечала
стремлениям и мировоззрению весьма влиятельных сил,
начиная от господствующих реакционных классов мно¬
гих стран — союзников США за их пределами и кончая
военными монополиями, консервативной бюрократией и
многочисленными приверженцами антикоммунизма и
«Американского века» внутри страны. Не случайно поэ¬
тому многие новые, более трезвые, «либеральные» идеи и
предложения, в том числе самого Кеннеди, рассматрива¬
лись ими как нежелательные и опасные для «традицион¬
ной» американской политики и интересов, клеймились
как «умиротворенческие», слишком «мягкие». Попытки
приведения теории и практики внешней политики США в
сколько-нибудь большее соответствие с мировой действи¬
тельностью снова и снова наталкивались на упорное
стремление проводить ее, исходя исключительно из узко¬
корыстных интересов и «идеалов» господствующей эли¬
ты страны.
По свидетельству или жалобам таких деятелей
«Новых рубежей», как Шлезингер, А. Гарриман и дру¬
гие, «бюрократизация», маккартизм, карьеризм и «про¬
мывание мозгов» Даллесом сделали большинство сотруд¬
ников государственного департамента США совершен¬
но неспособными к восприятию и проведению какой-ли¬
бо новой политики и тактики. «Профессиональные дип¬
ломаты, — писал А. Шлезингер, — всегда стремились
рассматривать внешнюю политику США как их учреж¬
денческую, если не их личную собственность... и к
1961 г. те, к кому благожелательно относились во вре¬
мена Даллеса, добавили к этому собственническому ин¬
стинкту непоколебимую преданность позициям прошлого,
были ли они хорошими или плохими. Труднейшим делом
из всех было изменить что-либо — позиции, поограммы,
12 «Правда», 14 ноября 1960 г.
164

догмы... Интеллектуальное истощение иностранной служ¬
бы выражалось в бедности официальной риторики».
В государственном департаменте «существует сопротивле¬
ние свежему мышлению и постоянная привязанность к
бесплодным предположениям и негативной политике, ко¬
торую мы так энергично критиковали, когда находились
в оппозиции», — приводил А. Шлезингер жалобы Ч. Боул¬
са президенту. Что же касалось нового государственного
секретаря Д. Раска, то «если проблема была старой,
он в общем был в пользу продолжения того, что Гер-
тер или Даллес или Ачесон делали до него. Если же
проблема была новой, то вообще было невозможно уз¬
нать, что он думает» 13.
Об одной из самых зловещих и могущественных сил,
оказывающих на -американскую политику сугубо одно¬
стороннее воздействие только лишь в направлении уси¬
ления гонки вооружений, наращивания и использования
военного потенциала, заявил накануне своего выхода в
отставку сам Эйзенхауэр. Признав, что именно его пра¬
вительство сделало колоссальный военный бюджет и во¬
енную промышленность неотъемлемой частью американ¬
ской жизни мирного времени, он выразил теперь свое
беспокойство по поводу того, какое воздействие
окажет этот «военно-промышленный комплекс» на буду¬
щее Америки.
•«Многие группы,— писал он в своих мемуарах,—
находят огромные выгоды для себя в постоянном
увеличении военных доходов. Военные службы, тра¬
диционно озабоченные 100-процентной безопасностью,
редко бывают удовлетворены суммами, предназначенны¬
ми им даже из очень великодушного бюджета. Произ¬
водителям дорогого оснащения для войны, конечно, нра¬
вятся прибыли, которые они получают, а чем больше
расходы, тем более высоки прибыли. Под влиянием сти¬
мула потенциальных прибылей возникают могуществен¬
ные лобби, чтобы добиваться еще больших расходов
на вооружение. И так растет паутина специальных ин¬
тересов. Каждый округ, в котором расположены промы¬
шленное предприятие или военные учреждения, извле¬
кает прибыль из средств, истраченных... в этом районе.
13 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 413, 414, 417, 420, 435 and oth.
165

Это обстоятельство, конечно, постоянно давит на поли¬
тических представителей округа — конгрессменов, сена¬
торов и других... Все эти силы стремятся, следователь¬
но, преодолеть убеждения ответственных официальных
лиц, которые полны решимости иметь оборонительную
структуру адекватного размера, но равным образом ус¬
тановили, что она не должна перерастать этот уровень.
В конце концов комбинация давлений в пользу роста
(милитаризма.— Ю. М.) может создать почти подавляю¬
щее влияние» 14.
Конечно, в лучшехМ случае самообманом, а в худ¬
шем — еще одним примером сознательного лицемерия
Эйзенхауэра могли служить его утверждения о том, что
он и члены его кабинета якобы контролировали «военно-
промышленный комплекс». Тем не менее его решение
публично предупредить в своем последнем выступлении
в качестве президента США 17 января 1961 г. о нали¬
чии этого «комплекса» и угрозы с его стороны «свободам
и демократическим процессам» американской нации яв¬
лялось одним из наиболее ярких свидетельств того, ка¬
кими зловещими последствиями для Америки оборачива¬
лась «холодная война». «Соединение огромных военных
учреждений и крупной промышленности вооруже¬
ний,— говорил Эйзенхауэр,— является новым явлени¬
ем в американском жизненном опыте. Его тотальное
влияние — экономическое, политическое, даже духов¬
ное,— чувствуется в каждом городе, каждом учрежде¬
нии штата, каждой службе федерального правительства.
Мы признаем императивную необходимость такого раз¬
вития. Но мы должны не прозевать понять его тяже¬
лые побочные последствия. Наш труд, ресурсы и средст¬
ва к жизни связаны с этим; также и сама структура
нашего общества. В правительственных органах мы обя¬
заны быть на страже против приобретения недопустимо¬
го влияния, искомого или неискомого, военно-промыш¬
ленного комплекса. Потенциальная возможность для ка¬
тастрофического роста незаконной силы существует и
будет упорно сохраняться» 15.
14 D. D. Eisenhower. Waging Peace. 1956—1961. Garden City.
1965, p. 615.
15 Ibid, p. 616.
166

Злая ирония этого предупреждения Эйзенхауэра зак¬
лючалась не только в том, что его правительство стоя¬
ло у колыбели и являлось неизменно верным слугой
этого сам ого_доен«о--промыш ленного комплекса,, но и в
том, что, предупреждая публично против его угрозы,
оно на деле старалось служить ему и после своего по¬
ражения на выборах, гарантировать на будущее его уз¬
кокорыстные интересы, в том числе внешнеполитические,
не избавить, а, наоборот, как можно прочнее подчи¬
нить его влиянию и концепциям новую администрацию
страны.
Не довольствуясь само собой разумеющимся обяза¬
тельством правительства Д. Ф. Кеннеди продолжать об¬
щую двухпартийную глобальную стратегию американ¬
ского империализма, уходящая в отставку администра¬
ция республиканцев постаралась поставить его перед
целым рядом уже «свершившихся фактов», связать как
можно большим числом конкретных и специфических
обязательств целиком в духе своих старых внешнепо¬
литических доктрин. Важное место среди них занимали
«жесткий курс» в германском вопросе, планы превраще¬
ния НАТО в «четвертую атомную державу», подготовка
интервенции на Кубу и в Лаос, декларации об «осво¬
бождении порабощенных наций» и др.
Весьма характерно, например, что на декабрьской
сессии 1960 г; НАТО в Париже представители США
снова выдвинули так называемый план Гертера о пере¬
даче НАТО ракет «Поларис» с атомным зарядом и на¬
стаивали на его принятии, так же как и на подтвержде¬
нии всей прежней стратегии этого агрессивного союза.
Они сознательно игнорировали при этом тот факт, что
как у многих их союзников, так и деятелей будущего
демократического правительства существовали возраже¬
ния и сомнения относительно этого плана и стратегии.
В Париже, признавал журнал «Тайм», преобладали
«настроения, что прежние предположения устарели, ста¬
рые боевые доктрины нуждаются в пересмотре, прежние
взаимоотношения изменились. Настоятельное чувство
страха (перед СССР. — Ю. АТ), искусственно насаждав¬
шегося в послевоенные годы, которое выковало первую
армию НАТО, давно уже исчезло; то же самое произо¬
шло и с неуязвимостью ядерного устрашения США..;
Внутри самой Европы творцы политики НАТО сталки¬
167

ваются с исторически новым фактом, который казал¬
ся бы невероятным при рождении НАТО в 1949 г. Всего
только 15 лет спустя после смерти Гитлера новая армия
ФРГ заняла свое место в качестве основы западной
обороны в Европе... Основной вопрос на встрече НАТО в
Париже—о ядерном вооружении — это в своей глубине
также германский вопрос» 16.
В такой обстановке отстаивание при поддержке ФРГ
своей прежней политики правительством Эйзенхауэра,
уже забаллотированным американскими избирателями,
можно было расценить только как упорное стремление
навязать ее и на будущее в качестве «неприкосновен¬
ного руководства» как западноевропейским союзникам
США, так и своему преемнику внутри страны. «Перво¬
начальная концепция НАТО, — подчеркивала «Нью-
Йорк тайме», — на сегодняшний день это сундук
мертвеца». И если она остается все еще в силе, то лишь
потому, что, несмотря на фактическое окончание эры
Эйзенхауэра в НАТО, она «не закончилась офици¬
ально» 17.
С одной стороны, правительство Эйзенхауэра переда¬
вало очередной американской администрации целую ку¬
чу новых проблем, вызванных колоссальными и бурны¬
ми сдвигами во всей международной обстановке, науч¬
но-техническими и социальными революциями,— проб¬
лем, которые оно само не осмелилось или не смогло
решить. С другой — оно оставляло после себя в стране
такую густую атмосферу догм «холодной войны», кото¬
рая мешала не только разрешать, но даже и как сле¬
дует разобраться в этих проблемах. Правительство Эй¬
зенхауэра, отмечал, в частности, В. Кауфман, «оставляя
в наследство своему преемнику спор о ракетном разры¬
ве, сделало больше, чем просто возбудило огромную
озабоченность общественности об уязвимости нации.
Оно также сконцентрировало внимание на американских
ядерных способностях, исключая почти все остальное.
Точно так же, как вооруженные силы пришли к отожде¬
ствлению способности и готовности к применению ядер¬
ного оружия с национальной безопасностью, так широ-
1в «Time», 19.XII 1960, р. 21.
17 «New York Times», 17.XII 1960
168

кая публика стала проявлять тенденцию рассматривать
национальную мощь в первую очередь как функцию ее
ядерных сил. Вырваться из этой сковывающей привычки
мышления окажется трудным и требующим времени
процессом» 18.
Победа молодого сенатора над вице-президентом,
очевидно, в какой-то мере оказалась неожиданной для
многих внутри самой Америки, в том числе прежде и
больше всего для членов правительства Эйзенхауэра.
Встревоженные и разочарованные этой победой, они явно
старались, пока еще у них оставалось время, пока их
«эра не кончилась официально», составить республикан¬
ское внешнеполитическое завещание и оформить его та¬
ким образом, чтобы исключить возможность сколько-
нибудь серьезного отхода от него будущего демократи¬
ческого правительства.
В декабре 1960 г., в частности, Эйзенхауэр предло¬
жил государственному департаменту изучить вопрос о
том, нельзя ли создать из кубинских контрреволюционе¬
ров формального «фронта против Кастро» с тем, чтобы
«США признали лидера (этого фронта.— Ю. М.) и его
окружение в качестве законного правительства Кубы».
При этом он совершенно недвусмысленно заявил, что
если бы антнкастровские силы смогли поскорее объеди¬
ниться и соорганизоваться, то он «был бы рад видеть
признание предоставленным быстро, если возможно, то
до 20 января 1961 г.» 19, т. е. до дня официальной переда¬
чи власти новому президенту!
В начале января правительство Эйзенхауэра разор¬
вало дипломатические отношения с правительством Ка¬
стро, но большего сделать оно не успело. Поэтому, пе¬
редавая власть Д. Кеннеди, Эйзенхауэр специально под¬
черкнул, что в соответствии с проводимой им политикой
США «помогают обучать антнкастровские силы в Гвате¬
мале» и порекомендовал, чтобы «эти усилия были про¬
должены и ускорены» 20.
На совещании в Белом доме 31 декабря 1960 г.,
т. е. менее чем за три недели до своего ухода из него,
18 W. W. Kaufmann. The McNamara Strategy. N. Y., Evanston
and London, 1964, p. 40.
19 D. D. E isenho wer. Op. cit., p. 614.
20 A. M' Schlesinger jr. Op. cit., p. 164.
169

Эйзенхауэр следующим образом изложил свою про¬
грамму того, что США должны делать в Лаосе и во
всей Юго-Восточной Азии: «Заставить Суванна Фума
(лидера нейтралистских кругов Лаоса.— IÓ. М.) подать
в отставку с поста премьер-министра и, если возмож¬
но, убедить его... отправиться во Францию. Уговорить
Бун Ума (одного из руководителей правых сил в Лао¬
се.— Ю. М.) дать возможность Национальной ассамблее
одобрить его правительство. Информировать англичан
и французов о нашей позиции и акциях и искать под¬
держки. Привести в состояние готовности Совет СЕАТО...
Передислоцировать наши собственные силы, чтобы при¬
вести их в радиус нанесения удара в случае, если они
должны будут вмешаться против северовьетнамцев...
Дать знать... что мы передвигаем -свои силы для
того, чтобы гарантировать в случае надобности, что
законное правительство Лаоса не будет разрушено и что,
если большая война случится, то США не будут за¬
стигнуты врасплох». Уточняя далее свои установки,
Эйзенхауэр подчеркнул, что США будут готовы к ин¬
тервенции «совместно с нашими союзниками или без
них» и что если они «прибегнут к силе», то не в ог¬
раниченных масштабах, а чтобы «разрешить проблему
полностью» 2l.
В соответствующем духе правительство Эйзенхауэра
постаралось проинструктировать и деятелей новой адми¬
нистрации на встрече с ними 19 января 1961 г. «Соеди¬
ненные Штаты, рекомендовал Гертер, должны убедить
коммунистов в нашем намерении защищать Лаос и в то
же самое время пытаться уговорить наших союзников
выступить совместно с нами... — вспоминал А. Шлезин¬
гер.— Эйзенхауэр добавил, что Лаос —ключ ко всей
Юго-Восточной Азии... Лаос,— торжественно заявил он,—
столь важен, что, если будет достигнут пункт, где мы
не сможем убедить других действовать с нами, тогда
он был бы готов «в последней отчаянной надежде при¬
бегнуть к одностороннему вмешательству»... Было бы
фатальной ошибкой позволить коммунистам какое-либо
участие в новом лаотянском режиме». Со своей стороны
министр обороны Гейтс заверил Кеннеди, что американ-
21 D. D. Е i s е n h о w е г. Op. cit., р. 610—611,
170

скюс вооруженных сил вполне Достаточно, чтобы встре¬
тить «любое предвидимое испытание» в Лаосе22.
Совершенно особое предупреждение Эйзенхауэр сде¬
лал Д. Кеннеди относительно Китая. Как известно, но¬
вый президент не раз выражал свои сомнения как в от¬
ношении позиции США в вопросе о прибрежных остро¬
вах в частности, так и всей политики непризнания и
блокады КНР вообще. Явно учитывая это, Эйзенхауэр
предупредил его, что «он надеется поддерживать новую
администрацию по всем внешнеполитическим вопросам,
но будет рассматривать как необходимость возвраще¬
ние к общественной жизни в том случае, если возник¬
нет угроза вступления коммунистического Китая в
ООН»23.
Несомненно, что все эти «инструктажи» и предупреж¬
дения оказали вполне определенное воздействие на но¬
вое правительство, явились дополнительным препятстви-,
ем к проявлению им всякой собственной ини¬
циативы, взглядов, подходов к международным проб¬
лемам.
Сам Д. Кеннеди однажды выразил мнение, что пра¬
вительство Эйзенхауэра оставило ему слишком обшир¬
ные и тяжелые мировые обязательства при довольно
слабых силах и возможностях для их выполнения, не
говоря уже о том, что некоторые из этих обязательств
не рассматривались новым правительством как разумные
или жизненно важные для США. Явное недовольство
нового президента вызывало и то обстоятельство, что
большая часть этих обязательств носила чисто военный
характер, грозящий весьма опасными последствиями для
самой Америки. Когда, например, Д. Кеннеди услышал от
Эйзенхауэра, что тот оставляет ему «в наследство» лаос¬
скую проблему в таком состоянии, при котором «мы, воз¬
можно, должны будем воевать», он был весьма встрево¬
жен. «Небрежность Эйзенхауэра при обсуждении этих
фундаментальных проблем была чем-то таким, что обес¬
покоило вновь избранного президента,— писал X. Сай-
ди.— «Как может он смотреть прямо в лицо катастрофе
с таким спокойствием?» — удивленно спросил Кеннеди
22 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. 0р. cit., р. 163, 164.
23 Ibid., р. 479, 480.
171

своего помощника, когда они выезжали из Белого дома.
В течение немногих коротких месяцев,— добавлял, од¬
нако, биограф президента, — Кеннеди сам станет
проявлять значительную часть такого же «спокойствия»
перед лицом кризиса»24.
Приход Джона Ф. Кеннеди в Белый дом
Действительно, правительство Д. Кеннеди частично
под давлением старых сил и догм, частично в си¬
лу собственных соображений явно переняло в начале
своей деятельности в неприкосновенности весьма значи¬
тельную часть установок внешней политики США, остав¬
шихся ему в наследство от республиканцев. Новый пре¬
зидент даже выразил неудовольствие в адрес своих пред¬
шественников за то, что они в свое время, в период, когда
США «имели неоспоримое военное превосходство», не
действовали более «смело» в таких, например, ост¬
рых международных кризисах, как берлинский и корей¬
ский 25.
Резкая критика предшествующей политики республи¬
канцев, подчеркивание серьезных и конкретных разногла¬
сий с существовавшими американскими доктринами, ши¬
роковещательные обещания проводить «совершенно но¬
вый» курс на мировой арене — все это большей частью
лишилось сколько-нибудь важного и реального значения,
как только Д. Ф. Кеннеди из оппозиционера сам прев¬
ратился во власть имущего. «Новая администрация
постепенно принимала свои очертания, и устремле¬
ния «Новых рубежей» начали приспосабливаться к не¬
податливым реальностям национальной и международ¬
ной политики,— признавал Р. Стеббинс.— Как и сле¬
довало ожидать, не все, что было начато или пред¬
ложено в Вашингтоне в те недели, могло полностью
соответствовать идеальным стандартам, изложенным в
недавней кампании» 26.
24 Н. S i d е у. Op. cit., р. 38.
25 Ibid., р. 70—71.
26 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1961. N. Y.,
1962, p. 25.
172

Некоторые обозреватели считали, что будто бы но¬
вую инициативу Д. Ф. Кеннеди в международных делах
сдерживал тот факт, что он победил на выборах весь¬
ма незначительным большинством голосов. На самом
деле, однако, пределы этой инициативе были поставле¬
ны в первую очередь интересами и возможностями аме¬
риканского империализма, глубокой преданностью ново¬
го президента его основным заповедям, в том числе тео¬
риям силы, лидерства и превосходства США, двухпар¬
тийности их политики и т. д. «Если бы даже он был
избран преобладающим большинством, — признавал
Т. Соренсен,— его внешнеполитические цели, в отличие
от его методов, не отличались бы, как я думаю, ради¬
кально от целей его республиканского предшествен¬
ника» 27.
Правда, крайняя непопулярность политики Эйзенха¬
уэра— Даллеса во всем мире, партийные соображения
и личное честолюбие — все это побуждало деятелей и
идеологов очередного правительства США часто под¬
черкивать, что оно, дескать, проводит «новую, собствен¬
ную, кеннедиевскую» политику. Но эта «новизна» каса¬
лась в первую очередь стиля и формы американского
внешнеполитического курса, затем в меньшей степени
арсенала его орудий и тактики и фактически пока
совсем почти не затрагивала его содержания и страте¬
гии. «Новая администрация,— отмечал Р. Стеббинс,—
оценила значение более непосредственных усилий
улучшить американский престиж и позиции в глазах ос¬
тального мира. В определенном смысле это могло рас¬
сматриваться как одна из центральных задач американ¬
ской внешней политики в мире, в котором идеи и чувст¬
ва стали играть такую критическую роль. Не будет преу¬
величением сказать, что весь подход новой администра¬
ции к международным делам управлялся осознанием
этого фактора». В частности, «в отношении СССР прояв¬
лялись сознательные усилия, чтобы избегать ненужных
раздражений, даже придерживаясь одновременно сущно¬
сти американской позиции по Берлину, разоружению и
другим вопросам» 28.
27 Т. С. S о г е n s е n. Kennedy, р. 510.
58 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1961. N. Y.,
1962, p. 31—32.
173

Стремление к миру Советского Союза и других социа¬
листических стран, несомненно, открывало перед новой
администрацией США путь к смягчению международной
обстановки, к возобновлению переговоров по наболевшим
мировым проблемам, которые были сорваны прави¬
тельством Эйзенхауэра. С переменой администрации в
Вашингтоне, писала в те дни «Правда», «связываются на¬
дежды на прекращение опасного авантюризма во внеш¬
ней политике, прекращение провокаций против Советско¬
го Союза и всего социалистического лагеря, улучшение
отношений и укрепление дружбы между двумя велики¬
ми народами — советским и американским. Естественно,
что эти надежды обращены и на нового президента, ко¬
торый вчера встал у руля Америки»29. Тем не менее
сколько-нибудь существенных изменений американской
политики в первые месяцы пребывания Д. Кеннеди у
власти не произошло.
Преемственность доктрин и действий США на миро¬
вой арене соблюдалась почти полностью, начиная от
Южной Кореи и кончая ФРГ. Новые лозунги и програм¬
мы разрабатывались и провозглашались весьма медленно
и осторожно.
В своей речи при вступлении на пост президента
Д. Кеннеди, правда, сделал упор на тему мира и прог¬
ресса, избегнув риторики «холодной войны». Более того,
он призвал не только к более тесному объединению США
с их союзниками по НАТО и соседями по Западному
полушарию, но и к созданию «великого, всемирного
союза севера и юга, востока и запада», который смог бы
«создать более плодотворную жизнь для всего челове¬
чества». Специально обращаясь «к тем странам, которые
могли бы стать нашим противником», Д. Кеннеди пред¬
ложил им «заново начать поиски мира, прежде чем тем¬
ные силы разрушения, выпущенные на волю наукой,
поглотят все человечество в результате преднамеренно¬
го или случайно возникшего самоуничтожения... Не бу¬
дем никогда вступать в переговоры из страха, — говорил
новый президент США, — но и не будем никогда стра¬
шиться переговоров. Пусть обе стороны выяснят, по ка¬
ким проблемам мы сходимся, а не обостряют проблемы, 2
29 «Правда», 22 января 1961 г.
174

по которым мы расходимся... И если в джунглях подоз¬
рений удастся расчистить площадку сотрудничества, то
пусть обе стороны займутся такой задачей: создадут
не новое равновесие сил, а новый мир права...» 30.
Последующие выступления, а главное, действия
Д. Кеннеди больше чем «уравновесили» миролюбивый
тон его первой официальной декларации. Они во мно¬
гом повторяли избитые догмы и установки «холод¬
ной войны», послевоенной американской политики. В то
же время следует еще раз отметить, что букваль¬
но в каждом, даже в самых воинственных заявлениях
нового президента США, содержались те или иные по¬
ложения, указывающие на попытку выработать свой соб¬
ственный подход к международным событиям и кризи¬
сам, пересмотреть некоторые «традиционные» доктри¬
ны, не занимать «жестких и бесповоротных» позиций,
подготовить общественность к намечаемым и возмож¬
ным поворотам внешнеполитического курса США, к его
большей гибкости и маневренности. Противоречивость,
непоследовательность, ограниченность первых деклара¬
ций и акций нового правительства демократов в обла¬
сти внешней и военной политики в значительной мере
были обусловлены как острыми столкновениями между
Америкой и ее «мировым окружением», так и серьезной
борьбой внутри правящих кругов страны из-за различ¬
ной трактовки и подхода к этому «окружению».
30 января 1961 г. Д. Кеннеди зачитал перед объеди¬
ненной сессией конгресса США свое первое ежегодное
послание о положении страны, составленное в довольно
мрачных тонах. «В каждом из главных районов кризиса,—
заявил он, — поток событий перехлестывал через край,
и время не было нашим другом». Коммунисты и их
«агенты» оказывают «неустанное давление» на страны
Азии, Латинской Америки и Африки (т. е. националь¬
но-освободительное движение продолжает нарастать во
всем «третьем мире».—Ю. AL). «В Европе наши союзы
не выполнили своих целей и находятся в некотором смя¬
тении. Единство НАТО ослаблено экономическим сопер¬
ничеством и частично подточено национальными инте¬
ресами». Отношения США с Советским Союзом весьма
30 «Правда», 22 января 1961 г.
175

далеки от «открытого и мирного соревнования за пре¬
стиж, за рынки, за научные достижения, даже за умы
людей... Чтобы встретить это множество вызовов, чтобы
выполнить ту роль, которой мы не можем избежать на
мировой сцене,— подчеркивал Д. Кеннеди,— мы должны
пересмотреть и исправить весь наш арсенал орудий: во¬
енных, экономических и политических».
Президент предложил далее конгрессу одобрить не¬
которые, пока весьма скромные и преимущественно воен¬
ные или экономические нововведения во внешней офици¬
альной политике США, которые по сравнению с прошлы¬
ми программами потребуют «большой гибкости в случа¬
ях кратковременных чрезвычайных обстоятельств, боль¬
ших обязательств в отношении долгосрочного развития...
большого акцента на роль стран-получателей помощи...
упорядоченного планирования национального и регио¬
нального развития вместо частичного подхода... формиро¬
вания национального Корпуса мира... чтобы помочь за¬
рубежным странам удовлетворить их настоятельные нуж¬
ды в обученном персонале»31.
Наряду с этим, следуя рекомендации одной из своих
исследовательских групп во главе с М. Линкольном и
Г. Хэмфри, которая осудила «концепцию, философию и
номенклатуру политики сбыта излишков», Д. Кеннеди
предложил заменить ее программой «продовольствие
для мира», предусматривающей «использование амери¬
канского сельскохозяйственного изобилия, чтобы встре¬
тить специфические нужды заграницы как в области пи¬
тания, так и развития»32.
Сравнительно новыми моментами в послании Д. Кен¬
неди были также его заявление об увеличении «способ¬
ности к переброске по воздуху» американских войск,
чтобы они были в состоянии встретить вызов «ограни¬
ченных войн в широко разбросанных частях мира»; его
просьба к конгрессу предоставить ему полномочия для
создания «Союза ради прогресса» и соответствующую сво¬
боду действий в использовании экономических орудий,
когда это явно будет в национальных интересах, чтобы
«помочь вновь установить исторические узы дружбы»
3i AFP 1961. Washington, 1965, р. 15—16, 19.
32 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 169—170.
176

со странами Восточной Европы; его обещание усилить
«поддержку ООН в качестве инструмента для окончания
холодной войны, вместо арены, на которой вести ее».
«Наши проблемы являются критическими, — снова пов¬
торил президент в конце своего послания. — Ход собы¬
тий неблагоприятен для нас. Новости будут хуже, преж¬
де чем наступит улучшение. И, надеясь и работая для
лучшего, мы должны подготовить себя ныне к худше¬
му» 33.
* AFP, 1961, р. 17-21.

Г л а в a VI
ДОКТРИНА «ГИБКОГО РЕАГИРОВАНИЯ»
Хотя в своих первых выступлениях новый президент
США более пространно говорил об «экономических ору¬
диях» внешней политики США, тем не менее при общем
перечислении этих орудий на ведущее место среди них
он подчеркнуто и неизменно выдвигал «военные». Имен¬
но в области перестройки вооруженных сил и военных
доктрин США его рекомендации носили наиболее конк¬
ретный, срочный и директивный характер. Формирова¬
ние и осуществление программы и политики «Новых ру¬
бежей» началось, таким образом, с разработки и вы¬
движения ее военного компонента, получившего вскоре
общее наименование как «стратегия гибкого реагирова¬
ния».
Целый ряд факторов предопределил поспешность вы¬
движения, сущность и доминирующее положение новой
военной доктрины США в их общей политике. Важней¬
шими из них были:
— убеждение широких кругов правящей элиты США,
особенно членов нового правительства, в том, что ос¬
новная причина ухудшения внешнеполитического поло¬
жения Америки состояла в неадекватности, устарелости
и негибкости ее оружия и стратегии
1 Спустя менее чем неделю после прихода к власти правительства
демократов новый министр обороны Макнамара докладывал пре¬
зиденту, что он «обнаружил в Пентагоне: Г) стратегию массиро¬
ванного возмездия как ответ на все военные и политические аг-
178

—	стремление администрации Д. Кеннеди, с одной
стороны, улучшить «позицию силы» для взаимоотноше¬
ний с СССР, а с другой — избежать опасности термо¬
ядерной войны с ним;
—	попытки правящих кругов США найти эффектив¬
ное военное средство для борьбы с национально-осво¬
бодительными революциями и войнами на «периферии»
капиталистического мира;
—	отрицательное отношение к «абсолюту» доктрины
«массированного возмездия» и ее практическим послед¬
ствиям многих деятелей, широких слоев населения как
внутри, так и за пределами США;
—	публичные обязательства Д. Кеннеди пересмот¬
реть эту доктрину;
—	убежденность господствующего класса США в том,
что современные международные отношения — это преж¬
де всего отношения «военной силы» и борьбы антиком¬
мунизма против коммунизма;2
рессии, стратегию, в которую верили немногие из наших друзей
и не верил никто из наших врагов и результатом которой была
серьезная слабость наших обычных вооруженных сил; 2) финан¬
совый ограничитель для национальной безопасности, превращаю¬
щий военную стратегию в пасынка предопределенного бюджета;
3) стратегические ядерные силы, уязвимые для внезапного ракет¬
ного нападения; неядерные силы, слабые в отношении готовых к
бою дивизий, воздушно-транспортной способности и тактической
поддержки с воздуха; контрповстанческие силы, которые не
могут быть использованы в практических целях» (Т. С. Sore fl-
sen. Kennedy. N. Y.. 1965, p. 603).
2 При новой администрации, подчеркивал Т. Соренсен, «больше, чем
когда-либо ранее, оборонная политика была интегрирована с
внешней политикой. Никакая проблема в современной всемирной
борьбе, заявил президент в Академии военно-воздушных сил, не
является чисто военной или политической. И мы не проводим от-
. дельной политики ни в обороне, ни в разоружении, ни в диплома¬
тии, ни в иностранной помощи — «все они связаны вместе в еди¬
ную... всеохватывающую национальную политику безопасности».
Улаживая старые споры в Пентагоне, он выпустил беспрецедент¬
ную директиву Объединенной группе начальников штабов, пред¬
лагающую им основывать свои советы не на одних узковоенных
соображениях, но также и на широкооцененных политических и
экономических факторах». (Т. С. Sorensen. Op. cit., р. 605.) Таким
образом, правительство Д. Кеннеди фактически способствовало
дальнейшему усилению милитаризации не только материально-эко¬
номической, но и морально-идеологической жизни американского
общества, его мировоззрения и политики, что находилось в резком
противоречии с призывами этого же правительства к политическо¬
му, а не военному решению международных проблем.
179

— готовность американского конгресса в прошлом поч¬
ти автоматически одобрять любые новые военные ассиг¬
нования и меры при довольно скептическом или даже
отрицательном отношении значительной части его чле¬
нов к экономическим, морально-психологическим, дип¬
ломатическим «орудиям» внешней политики США.
Теория «ограниченных и антипартизанских войн»
Правительство Д. Кеннеди в первые же дни своего
прихода к власти столкнулось с целым рядом военных
или потенциально чреватых войной ситуаций в мире,
созданных в первую очередь попытками империалисти¬
ческих держав во главе с США подавить борьбу наро¬
дов за свое национальное и социальное освобождение,
навязать им собственное господство. При этом оно об¬
наружило, что существующие обычные американские во¬
оруженные силы не подготовлены и недостаточны для
выполнения подобной «миссии», а угроза применения
термоядерного оружия в локальных войнах в «третьем
мире» или против «центров коммунизма», т. е. СССР
и других социалистических стран, грозит большими воен¬
ными и морально-политическими потерями для США, чем
для их противников. В такой обстановке президент
Д. Кеннеди прежде всего обратился к теории «огра¬
ниченных войн», давно уже проповедовавшихся в США.
Многие поклонники этой теории — М. Тейлор, П. Нитце,
Г. Киссингер, У. Ростоу и другие совместно с новым
министром обороны Макнамарой и его помощниками
срочно занялись доработкой ее до уровня официальной
военной стратегии США.
Обращение правительства Д. Кеннеди к теории «ло¬
кальных», или «ограниченных», войн отнюдь не означа¬
ло, однако, что она целиком заменяла теперь доктрину
«массированного возмездия». По существу с первых пос¬
левоенных дней и до настоящего времени концепция
«возмездия» или «устрашения» — это неотъемлемая
часть любой американской стратегии. Менялось только
место, которое она внешне или скрытно занимала, но
не ее сущность — угроза использования атомного ору¬
жия на том или ином этапе «борьбы с коммунизмом».
При правительстве Эйзенхауэра — Даллеса концепция
«массированного возмездия» занимала по существу мо-
180

нбпольное положение официальной доктрины, теперь же
администрация Д. Кеннеди отодвигала ее более или ме¬
нее на второй план — и как орудие войны, и как сред¬
ство дипломатии. Ибо и сами правящие круги США,
и весь мир понимали, что вероятность реального исполь¬
зования термоядерных бомб Америкой все уменьшается,
а следовательно, непрерывно падала и эффективность
их в качестве орудия запугивания.
Оставляя концепцию «возмездия» в составе новой
американской военной доктрины, правительство Д. Кен¬
неди проявляло не только свою приверженность к ос¬
новам империалистической политики, уступчивость к
поклонникам старых догм, но и явную непоследователь¬
ность. С одной стороны, оно провозглашало «немысли-
мость» или «бессмысленность» термоядерной войны в
современную эпоху, а с другой — не раз демонстриро¬
вало явно и информировало тайно о своей готовности
прибегнуть к такой войне, в том числе и путем нане¬
сения так называемого упреждающего, а фактически
превентивного атомного удара. Под воздействием цело¬
го ряда иногда прямо противоположно действующих сил
и факторов оно то принимало меры для ликвидации воз¬
можных источников возникновения термоядерного конф¬
ликта, то фактически содействовало усилению гонки во¬
оружений и распространению ядерного оружия.
Однако нельзя не сделать вывода, что начиная с
первого своего шага в области военной теории и прак¬
тики — низведения «массированного возмездия» на роль
лишь одного из возможных, причем крайних методов
«борьбы с коммунизмом», правительство Д. Кеннеди в
основном, хотя и весьма непоследовательно, пыталось
проводить курс на уменьшение риска термоядерного
столкновения между США и СССР.
Деятели «Новых рубежей» поняли и признали не
только весьма малую пригодность «массированного воз¬
мездия» в качестве орудия современной американской
политики, но также и определенные трудности с при¬
менением «ограниченных войн» для достижения гло¬
бальных целей США. Они не могли не видеть, что от¬
крытое использование американских войск для борьбы
с местными революционными силами при полном отсут¬
ствии даже следов какой-либо «советской» или вообще
«коммунистической агрессии» извне, несмотря на все
181

Пропагандистские контрусилйя, вело и будет вести во
все возрастающей степени к саморазоблачению, к мо¬
рально-политической изоляции, к ухудшению позиций
США на мировой арене. Поэтому новый президент уси¬
ленно занялся поисками еще какого-либо эффективного
и военного, но менее дорогостоящего в морально-поли¬
тическом и экономическом отношении средства борьбы
с силами национального и социального освобождения.
При этом он учитывал также желательность того, чтобы
США были как можно меньше связаны формальными
обязательствами, участвуя в такой борьбе в обширных
районах мира, чтобы они сохраняли известную возмож¬
ность в случае необходимости выйти из этой борьбы
без сколько-нибудь существенной потери своего прести¬
жа, чтобы эта борьба не втянула их автоматически в
открытую войну с более опасными противниками и что¬
бы она велась, по возможности, «скрытно».
«Война,— как президент Кеннеди рассматривает ее,—
писал «Тайм»,— вероятно, не примет форму огромной
ядерной вспышки, хотя он намеревается быть подготов¬
ленным и к такому варианту. 60-е годы, считает он, бу¬
дут эрой беспорядочных внутренних схваток, в которых
противостоящие стороны поддерживаются и руководятся
двумя великими мировыми державами. Борьба, — зая¬
вил он,— изменилась. Она не является больше проблемой
войск, марширующих через границу... Лаос служит од¬
ним примером этого, Вьетнам, Конго — другими. Теперь
это проблема подрывной деятельности и парамилита-
ристской политической техники... Безопасность свобод¬
ного мира... может быть поставлена под угрозу не толь¬
ко ядерным нападением, но также и постепенными ущем¬
лениями на периферии, невзирая на нашу стратегиче¬
скую мощь, подрывными силами, проникновением, запу¬
гиванием, косвенной или тайной агрессией, внутренней
революцией, дипломатическим шантажом, партизанской
войной или серией ограниченных войн»3.
Видно, новый президент по-прежнему пытался тракто¬
вать в духе доктрины антикоммунизма любое неугодное
американским империалистам движение или событие в
мире. В то же время он явно осознавал безнадежность и
'З «Time», 7.IV 1961, р. 12—13.
182

риск пытаться остановить или контролировать их путем
угрозы применения термоядерного оружия.
Исходя из всех этих соображений, правительство
Д. Кеннеди, во-первых, признало необходимым резко
усилить давление на союзников США с тем, чтобы за¬
ставить их значительно увеличить собственные обычные
вооруженные силы для ведения «местных войн», во-вто¬
рых, ввело новый элемент в американскую военную те¬
орию и практику — так называемую доктрину «антипар-
тизанских войн». «В феврале 1961 г.,— писал X. Сай-
ди,— Джон Кеннеди был главнокомандующим с неко¬
торыми отличными (от эйзенхауэровских.— Ю. М.) иде¬
ями — одна из них особого значения: о том, чтобы Со¬
единенные Штаты Америки научились, как сражаться
с коммунизмом на своих собственных условиях. В про¬
шлое ушла исключительная ставка на массированное
возмездие Джона Фостера Даллеса. Это был, по словам
Кеннеди, выбор между уничтожением и унижением. Во¬
оруженные силы США должны были научиться вести
тайные партизанские бои. Они обязаны были обрести
новую гибкость. Для этого существовали новые назва¬
ния — контрповстанческая, парамилитаристская актив¬
ность; смысл был один и тот же... это была одна из
тех идей Кеннеди, которые возникли из здравого смыс¬
ла, из его осознания того, что делалось в мире. Так
как мы не могли использовать ядерное оружие против
группы в 10 человек в лаотянских джунглях, должен
был быть какой-то иной ответ, который наша страна
еще не нашла... Концепция партизанской (точнее, анти¬
партизанской.— Ю. М.) войны почти магически стала
политикой. Из случайных разговоров за его столом, из
чтения скудных материалов возникло новое военное на¬
правление» 4.
|По свидетельству многих современников, большую
роль при разработке доктрины «антипартизанской вой¬
ны» сыграло своего рода увлечение Д. Кеннеди, У. Ро-
стоу, М. Тейлора и других соответствующими трудами
некоторых «левых коммунистов». Очевидно, лишь в резуль¬
тате сильного искажения подлинного учения марксиз¬
ма-ленинизма о национально-освободительных револю¬
циях и войнах и могла появиться подобная доктрина,
4 Н. S i d е у. John F. Kennedy. President. N. Y., 1964, p. 73—74.
183

претендующая дать ответ на «вызов коммунизма» в
Азии, Африке и Латинской Америке и проявляющая в
то же время столь явное и грубое по крайней мере
непонимание и действительного характера этого «вызо¬
ва», и подлинного марксистско-ленинского взгляда на
партизанскую войну.
Выдвигая свою собственную «контрповстанческую
доктрину», правительство Д. Кеннеди не учитывало, на¬
пример, того, что, во-первых, никакие «партизанские дей¬
ствия», особенно со стороны чужеземных отрядов, не
могут иметь успеха без поддержки местного населе¬
ния; во-вторых, эти действия обречены на провал без
тесной координации со многими другими немирными и
мирными формами борьбы; в-третьих, сила националь¬
но-освободительного движения заключается не только
в опоре «на деревню», но и в союзе с городом, в объ¬
единении в широком антиимпериалистическом фронте
крестьян, рабочих, интеллигенции, национальной бур¬
жуазии и т. д. «Партизанская война,— по признанию
самих американских ученых,— это не просто техниче¬
ская военная операция; ее успех зависит от создания
благоприятного политического окружения для партизан¬
ской деятельности. Остается посмотреть, как США и их
союзники смогут использовать ее» 5.
Несостоятельность и будущие провалы новой амери¬
канской «контрповстанческой деятельности» можно бы¬
ло предсказать заранее.
В то время как «мирная» программа «Новых рубе¬
жей», пытаясь приспособиться к ходу событий в мире,
обещала какого-то рода демилитаризацию американ¬
ской политики и помощи развивающимся странам, предо¬
ставления их народам возможности самим решать свою
судьбу, теория «локальных и антипартизанских войн»
вела в прямо противоположном направлении. Она зна¬
чительно повышала роль военного фактора во всех
взаимоотношениях США со странами Азии, Африки и
Латинской Америки, способствовала усилению амери¬
канского вмешательства во внутренние дела этих стран.
Она призывала к «превентивному» наращиванию мест¬
ных вооруженных сил, к внедрению американских воен-
5 «American Government Annual, 1962—1963». Ed. by J. Hinderaker.
N. Y., 1962, p. 100.
184

них «советников», техников даже в тех районах, где
царило относительное спокойствие. Она откровенно
угрожала «эскалирующей» вооруженной интервенцией
США там, где, по мнению американских империалистов,
создавалась угроза «коммунистической агрессии».
Выступая с разъяснениями относительно новой воен¬
ной стратегии США в сердтской комиссии по иностран¬
ным делам, Макнамара прямо разделил, например, «тре¬
тий мир» на две категории стран, ни одна из которых
не оставалась в стороне от военной «заботы» со сто¬
роны США.
«К первой категории, в которую могут быть
включены страны, находящиеся под одной угрозой»,
он относил государства Азии, Среднего Востока,
Африки и Латинской Америки, не граничащие непосред¬
ственно с социалистическим содружеством, но якобы из¬
бранные коммунистами, по утверждению американских
империалистов, «в качестве целей для косвенной агрес¬
сии», т. е. находящиеся в той или иной стадии рево¬
люционного брожения.
«В этих районах,— говорил Макнамара,— мы
признаем как первостепенное требование нужду в
экономическом и социальном прогрессе. Существен¬
ным компонентом этого процесса, однако, является
поддержание внутренней стабильности, и в этой функ¬
ции роль военных учреждений и других сил безо¬
пасности является весьма важной». Что же касалось
«второй категории» стран, которые он называл «нахо¬
дящимися под двойной угрозой»— извне, от соседствую¬
щего с ними социалистического содружества, и изнутри,
то тут министр обороны США требовал соответствен¬
но организации... «двойных сил по своему вооружению,
оснащению и персоналу. Наша программа военного со¬
действия играет существенную роль в снабжении ору¬
жием и снаряжением и в обучении войск ...С нашим
содействием мы рассчитываем на их храбрость и спо¬
собность справляться с широкомасштабной партизан¬
ской войной. Если же они подвергнутся открытому на¬
падению через границу, то мы ожидаем от местных войск
сопротивления начальному натиску до тех пор, пока си¬
лы свободного мира смогут прийти им на помощь. В этих
районах способность наших собственных сил быстро раз¬
ворачиваться против агрессии в огромной мере зависит
185

от развития и сохранения баз или военной инфраструк¬
туры на месте или в окрестностях» б.
Хотя теоретики «антипартизанских войн» прямо не
говорили об этом, тем не менее в сущности они исхо¬
дили из весьма старых предпосылок о «всемирной от¬
ветственности США» и т. п. Они предписывали Америке
роль «мирового полицейского» и угрожали эскалацией
насилия всем другим народам и державам в случае их
сопротивления американским решениям и предписаниям.
Присваивая себе права на «военное присутствие» в той
или иной форме и степени в любой стране, на под¬
держку всякого угодного им режима, партии или фрак¬
ции в ее внутриполитической жизни, правящие круги
США в то же время открыто угрожали войной всем
противникам их самих и их сателлитов как внутри, так
и за пределами данной страны.
Разумеется, ни один народ или держава не могли
согласиться с подобными американскими «правилами».
Сопротивление американскому вмешательству и господ¬
ству было неизбежно, какими бы военными доктринами и
силами их ни пытались подкрепить. А попытки подавить
это сопротивление были не только обречены на провал,
но и могли привести к опасным последствиям.
Смысл теории «локальных и антипартизанских войн»
сводился к тому, чтобы для успешного достижения экс¬
пансионистских целей полагаться в первую очередь на
значительные обычные местные и американские силы,
а не на малоэффективную угрозу «массированного воз¬
мездия» с ее «символическими» войсками США и их союз¬
ников. Однако главное значение этой замены состояло
в том, чтобы попытаться на место «стратегии пораже¬
ний» выдвинуть «стратегию победы». Для этого пред¬
полагалось бросать в бой все новые и новые обычные
вооруженные силы, пока они не подавят противника
своей численностью, огневой мощью и оснащенностью.
Но чем больше бросалось в борьбу таких сил, тем
крупнее становились ставки и обязательства. Короче го¬
воря, теория «локальных и антипартизанских войн» в ко¬
нечном счете могла и должна была оказаться весьма
дорогостоящей, а главное связывающей для США. Ввя¬
6 W. W. Kaufmann. The McNamara Strategy. N. Y., Evanston and
London, 1964, p. 61—63.
186

завшись в такие войны и не достигнув успеха в них,
американские империалисты могли и должны были
столкнуться с перспективой: или поражения и отступле¬
ния, которые теперь были бы весьма ощутимы для них,
или обращения в конце концов снова к «спасительной
стратегии устрашения», т. е. к тому же самому ядерно¬
му оружию, к угрозе атомной войны.
И не кто иной, как сам Р. Макнамара, четко под¬
твердил, что теория «антипартизанских и ограниченных
войн» в конечном счете опирается на доктрину «мас¬
сированного возмездия», что правящие круги США про¬
сто надеются с помощью реальных обычных вооружен¬
ных сил достичь большего, чем полагаясь на «психо¬
логическую» атомную мощь, но что они скорее пойдут
на действительное применение ядерного оружия, чем
примирятся с большим поражением в «местной войне».
«Мы скорее возвысили, чем занизили нашу термоядер¬
ную силу,— подчеркивал он.— Эта сила необходима для
нашей стратегии и тактики, фактически для самого на¬
шего выживания как нации (вот вам и «понимание ре¬
альностей атомного века».— Ю. М.). Наращивание нея¬
дерного потенциала будет увеличивать нашу способ¬
ность приспосабливать наши ответы на отдельные воен¬
ные вызовы к такому уровню силы, который не только
соответствует затронутой проблеме, но и благоприятен
в военном отношении для нашей стороны. Он не только
будет избегать полной зависимости от ядерного оружия,
но и повысит также достоверность для Советов нашей
решимости использовать ядерное оружие, если это ока¬
жется необходимым. Если мы покажем себя способными
и готовыми вовлечься в крупномасштабную обычную
войну в ответ на коммунистическую провокацию (т. е. на
любое событие, которое правящие круги США пожелают
так истолковать. — Ю. М), то Советы едва ли смогут
неправильно истолковать две вещи: во-первых, то, что
мы рассматриваем эту провокацию как вызов нашим
жизненным интересам, и, во-вторых, то, что мы исполь¬
зуем ядерное оружие, чтобы восторжествовать, если это
станет необходимо»7.
7 W. W. К a u f m а n п. Op. cit., p. 74—75. Выдержанные в духе худ¬
ших традиций «холодной войны» подобные заявления Макнамары
не только повторяли старую клевету в адрес Советского Союза и
Г87

Таким образом, снова и снова подтверждалось, что
между теорией «антипартизанской войны» и доктриной
«массированного возмездия» не только не пролегает не¬
преодолимого барьера, но и, наоборот, существует самое
тесное органическое единство. Развивая и планируя на
долгие годы вперед наращивание обычных вооруженных
сил, правительство Д. Кеннеди никогда не рассматри¬
вало их* в качестве адекватной, полной и окончательной
замены ядерного оружия. Как заявил однажды Р. Мак¬
намара сенатору Саймингтону: «Я не предвижу ника¬
кого периода в будущем, скажем, в остающиеся годы
этого века при нынешних условиях, чтобы действовать
без стратегической ядерной силы... независимо от того,
насколько большие обычные силы создадим мы и наши
союзники» 8.
Подобные заявления лишний раз показывали, сколь
глубоко укоренилась привязанность правящих кругов
США к «атомной дипломатии», к расчетам на ядерное
оружие как на последний козырь в борьбе с силами
революции и социализма, с любой другой великой дер¬
жавой, стоящей на пути их империалистических уст¬
ремлений.
Усиление военного арсенала США
Объединение в единую стратегию всего спектра ста¬
рой и новой военной активности США — «массированно¬
го возмездия», «локальных войн» и «антипартизанской
деятельности» — и составило очередную американскую
военную доктрину «гибкого реагирования». Основные
положения этой доктрины и проводимые в соответствии
с ней конкретные мероприятия были перечислены в спе¬
циальном послании Д. Кеннеди конгрессу от 28 марта
1961 г. Продекларировав, что «первостепенной целью на¬
шего оружия является мир... предотвращение всех войн»,
президент в то же время подтвердил, что это оружие
призвано «обеспечить поддержку для дипломатического
национально-освободительных сил, но и явно пытались запугать
их, заставить отказаться от борьбы за свои интересы перед лицом
новых угроз со стороны как обычных, так и ядерных вооруженных
сил США.
8 W. W. Kaufmann. Op. cit., р. 212.
188

урегулирования споров»! Заявив, что «ни наша страте¬
гия, ни наша психология как нации и, конечно, ни на¬
ша экономика не должны стать зависимыми от посто¬
янного поддержания крупной военной машины», он тут
же изложил меры по дальнейшему фактически ничем не
ограниченному развитию этой машины. «Наше оружие
должно быть адекватным,— говорил Д. Кеннеди,— что¬
бы выполнить наши обязательства и обеспечивать нашу
безопасность, не будучи ограниченным произвольным
бюджетным потолком». Публично объявив, что США
якобы никогда не нанесут первого удара, Д. Кеннеди
потребовал, чтобы они были обеспечены «достаточными
силами возмездия», которые были бы «способны пере¬
жить первый удар и проникнуть сквозь оборону» про¬
тивника для нанесения ему «непоправимых потерь».
С одной стороны, теория «второго» или «ответного»
удара действительно вроде бы говорила о намерении
США воздерживаться от развязывания термоядерной
войны. С другой, однако, эта теория вела к ставке на
удвоение и утроение ракетно-ядерного потенциала
США, т. е. к колоссальному развитию материально-
технической базы, предпосылок для возникновения вой¬
ны и росту влияния военщины. «Стратегическая ядер-
ная сила США,— писал „Тайм“,— по-прежнему остает¬
ся ключевым камнем национальной безопасности, но
дополнения Кеннеди доводят ее точно до требований
сегодняшнего дня... Кеннеди делает большое ударение
на несомые подводными лодками ракеты „Поларис“
так как подлодки „Поларис“ будут в состоянии пере¬
жить удар и отомстить из глубин океана... Поддерж¬
кой „Поларисов“ являются „Минитмэны“, ракеты даль¬
него действия на твердом топливе... Администрация
Кеннеди отходит прочь от попыток защищать каждый
очень большой сегмент глобуса с помощью угрозы
ядерной войны, хотя эта угроза еще является стерж¬
нем НАТО. Тем не менее плановики Кеннеди размыш¬
ляют более четко о ядерном нападении, чем их пред¬
шественники. Планируется не только выживание, но и
способность точно действовать в кромешном аде пос-
леатаковой атмосферы»9.
• «Time», 7.IV 1961, р. 13.
189

Главное же, теория «второго удара» никогда не оз¬
начала, как это в дальнейшем не раз- подтверждал
Д. Кеннеди и другие американские деятели, что США
ни при каких обстоятельствах не прибегнут первыми
к атомному оружию. В том же своем послании от 28 мар¬
та президент подтвердил, вполне в духе даллесовской
доктрины «возмездия», что «в случае большой агрессии,
которая не может быть отбита обычными вооруженными
силами, мы должны быть готовы предпринять любые
действия, любыми видами оружия, которые окажутся
подходящими».
Изложив, таким образом, свое отношение к доктри¬
не «массированного возмездия», Д. Кеннеди указал да¬
лее на то, что для «практической политики» США от¬
ныне собираются опираться главным образом на обыч¬
ные. виды вооружений и войск. «Сила и расстановка
наших войск совместно с вооруженными силами наших
союзников должны быть достаточно мощными и подвиж¬
ными, чтобы предотвратить постепенную эрозию свобод¬
ного мира в результате ограниченных войн, и именно
эта роль должна составлять первостепенную миссию за¬
океанских сил... Наша цель ныне — увеличить нашу спо¬
собность ограничивать наш ответ неядерными видами
оружия... В большинстве районов мира главная тяжесть
местной обороны против открытого нападения, подрыв¬
ной деятельности и партизанской войны должна лежать
на местном населении и армии. Но, учитывая большую
вероятность и серьезность этой угрозы, мы должны быть
подготовлены к тому, чтобы сделать существенный вклад
в форме мощных, высокомобильных сил, обученных для
этого вида войн, часть которых должна быть располо¬
жена в передовых районах» 10.
Пытаясь одной рукой «ограничить или проконтроли¬
ровать использование силы» в международных отноше¬
ниях, чтобы избежать вовлечения США в большую вой¬
ну, правительство Д. Кеннеди другой давало новый силь¬
ный толчок гонке вооружений. На место старой военной
доктрины, замечал журнал «Ньюсуик», появляется но¬
вая «известная в Пентагоне как „концепция сбаланси¬
рованных сил". Она означает простую вещь: чтобы быть
готовыми как для больших, так и для малых войн в
10 J. F. К е n n е d у. То Turn the Tide. N. Y., 1962, p. 55—59.
<190

любое время и в любом месте, США должны теперь
поддерживать две отдельные мощные и дорогостоящие
силы. Как результат этого, расход долларов на обо¬
рону будет выше... чем в любое время со второй ми¬
ровой войны» н.
При всем этом нетрудно было, однако, видеть, что
новая военная теория и практика США отражали те¬
перь больше, чем когда-либо раньше, желание не толь¬
ко продолжать борьбу против революционных сил, за
установление американского господства, но и растущий
страх перед тем, чтобы эта борьба не привела к унич¬
тожению самих США. Не желая погибнуть в огне тер¬
моядерной войны, правящие круги США вынуждены бы¬
ли перестать непрерывно угрожать подобной перспек¬
тивой и другим странам. Кроме того, доктрина «гиб¬
кого реагирования» приводила в несколько большее со¬
ответствие реальные возможности и силы США с их
глобальными военными обязательствами. Понимая, что
Америка не сможет вынести не только термоядерной
войны, но и сколько-нибудь значительных «ограничен¬
ных войн», правительство Д. Кеннеди явно стремилось,
по возможности, сократить масштабы и автоматизм мно¬
гочисленных деклараций и обещаний, сделанных ранее,
о «решимости» США пускать в ход свое оружие по
любому поводу и без него. С этой целью оно неодно¬
кратно подчеркивало тезис о том, что не только ракет¬
но-ядерный удар, но и обычная война не являются обя¬
зательным ответом на всякий вооруженный инцидент.
Вооруженные силы США отныне должны были пускать¬
ся в ход лишь в тщательно взвешенных случаях и до¬
зах.
«Массированное, мгновенное атомное возмездие
в ответ на вражескую атаку, долго являвшееся «боль¬
шой дубинкой» высокой политики США,— отмечал
«Ньюсуик»,— должно постепенно заменяться новой стра¬
тегией „контролируемого ответа“. Вместо контрнападе¬
ния со всеми доступными атомными'бомбами и ракета¬
ми новая система подчеркивает постепенную реакцию
против ограниченного числа имеющих важнейшее зна¬
чение военных целей» 11 12. Во всех этих отношениях докт¬
11 «Newsweek», 10.IV 1961, р. 36.
12 «Newsweek», 19.VI 1961, р. 14.
191

рина «гибкого реагирования», несомненно, субъективно
больше считалась с реальностями атомного века. Она
явно была направлена в сторону некоторого уменьше¬
ния опасности всеобщей катастрофы, представляла оп¬
ределенное отступление от безответственных и воинству¬
ющих деклараций Даллеса. «Наши военные позиции,—
заключал Д. Кеннеди свое послание конгрессу,— долж¬
ны быть построены таким образом, чтобы уменьшить
опасность иррациональной или непредумышленной все¬
общей войны, опасность не необходимой эскалации не¬
большой войны в большую, или просчет^, или неверного
истолкования инцидента или намерений противника. На¬
ши дипломатические усилия достичь соглашений о предот¬
вращении неожиданного нападения, покончить с распро¬
странением ядерного оружия, фактически все наши уси¬
лия к окончанию гонки вооружений направлены к этой
цели» 13.
Весь подход правительства Д. Кеннеди к военной по¬
литике был, таким образом, пронизан глубокими про¬
тиворечиями. Одни из них касались безопасности самих
США — бесполезно было стремиться к ее улучшению
лишь на путях усиления какого-то контроля... над все
увеличивающимися современными вооружениями и кон¬
фликтами. Другие касались их взаимоотношений с ос¬
тальными странами, в том числе союзниками: стремление
США сохранить в своих руках монополию на ядерное
оружие, на решение вопросов войны и мира шло враз¬
рез как с национальным суверенитетом и интересами
прочих капиталистических держав, так и с попытками
некоторых из них, в особенности ФРГ, проводить аг¬
рессивную политику, «приобщиться к ядерному клубу».
Не случайно, например, в определенных кругах За¬
падной Европы с крайним подозрением была встречена
выдвинутая американскими стратегами так называемая
концепция «паузы». Смысл ее состоял в том, что война
в Европе до определенного момента может вестись обыч¬
ными вооружениями, чтобы дать противникам возмож¬
ность «одуматься» и избежать термоядерного конфлик¬
та. Согласно этой концепции, лишь в случае серьезного
нарушения в ходе конфликта «баланса сил» в ущерб
западным державам должен был произойти переход от
13 J. F. К е n n е d у. Op. cit., р. 60.
192

неатомной войны к применению термоядерного оружия.
При этом дальнейшие «паузы» допускались и после
обмена первыми «небольшими» атомными ударами.
Эта концепция, с одной стороны, несколько освобож¬
дала американцев от обязательства прибегать к «мас¬
сированному возмездию» при любом инциденте в Евро¬
пе, в том числе созданном и без их согласия. С другой,
она теоретически подкрепляла их требования к запад¬
ноевропейским государствам об увеличении обычных
вооружений. Однако оба эти вывода рассматривались
в Западной Европе как попытка решать ее судьбы без
ее ведома и закрепить ее подчиненное военное поло¬
жение по отношению к США. В дополнение к этому
принятое правительством Д. Кеннеди весной 1961 г. ре¬
шение об изъятии всякого атомного оружия у частей,
расположенных в Западной Германии вдоль границ со¬
циалистических стран, и концентрации его на опреде¬
ленных базах под строгим контролем американцев вы¬
звало особое недовольство .западногерманских реванши¬
стов и милитаристов.
Наконец, особенно нереалистичный характер носили
намерения правительства Д. Ф. Кеннеди добиваться ка¬
ких-то соглашений с Советским Союзом, в том числе
и о разоружении, используя для этого... наращивание
вооружений, все ту же империалистическую политику
переговоров с позиции силы.
Контроль над вооружениями
Подход правительства демократов к вооружениям
предопределял в значительной мере и его отношение к
проблеме разоружения. Хотя еще с момента своего вы¬
движения в качестве кандидата на пост президента
Д. Кеннеди неустанно подчеркивал необходимость «но¬
вой и смелой инициативы» США на переговорах по ра¬
зоружению, а после своего прихода в Белый дом
создал специальное агентство по разоружению, тем
не менее бескомпромиссная теория правящих ’классов
США об «обеспечении мира с помощью силы» остав¬
ляла весьма мало места для реальных шагов в сторо¬
ну разоружения — в лучшем случае лишь ровно столько,
сколько было необходимо для предотвращения или
7 Ю. М. Мельников
193

ограничения возможности термоядерной катастрофы
для самой Америки.
С одной стороны, таким образом, правительство
Д. Кеннеди ставило перед собой задачу дальнейшего
расширения вооруженных сил США. С другой, оче¬
видно все-таки понимая, что это расширение вызовет
ответные меры других стран, прежде всего СССР, оно
хотело установить определенные границы для использо¬
вания силы на мировой арене, которые оградили бы
США от опасных последствий их собственной военной
политики. Этой цели косвенно должна была служить
доктрина «гибкого реагирования» и прямо — теория
«контроля над вооружениями», легшая в основу всей
деятельности (или больше видимости деятельности)
правительства демократов в области разоружения.
Теория «контроля над вооружениями», оформившая¬
ся к концу 50-х годов, явилась результатом трудов оп¬
ределенной группы ученых-атомщиков и военных теоре¬
тиков США, уже осознавших «реальности атомного ве¬
ка», но еще неготовых к подлинному разоружению.
«Те люди, которые изобрели ядерное оружие,— пи¬
сал А. Шлезингер,— теперь начали усиленно обдумы¬
вать идею о том, не как ликвидировать его одним ма¬
хом, а как регулировать в интересах стабильности. Из
этих обсуждений возник новый подход к гонке воору¬
жений под названием «контроль над вооружением»...
Джером Визнер, Томас С. Шеллинг, Г. Киссингер и
другие выработали стратегию равновесия в ядерный
век... Сущностью контроля над вооружениями было «ус¬
тойчивое ядерное устрашение», т. е. та точка зрения,
что лучшая надежда на мир и конечное разоружение
лежат в создании ситуации, в которой, по словам Виз-
нера, «неожиданное нападение одной стороны не может
предотвратить возмездия другой». Некоторые инспекто¬
ры над вооружениями фактически считали, что стабили¬
зация гонки вооружений является самым большим, на
что мир реально мог бы надеяться. Но другие, подоб¬
но самому Визнеру, справедливо сомневались, что то¬
тальное разоружение в данный момент политически уме¬
стно, и рассматривали стабильное устрашение как на¬
илучшее средство для создания атмосферы, в которой
напряженность могла бы быть уменьшена и дальней¬
шие соглашения достигнуты... Уолт Ростоу сфабриковал
194

термин «переходное устрашение», чтобы доказать ,это
положение. По мере того как опыт соглашения разовьет
навыки и технику инспекции и расширит взаимное до¬
верие, мир сможет начать сокращать военные силы и
запасы и двигаться в направлении окончательного ра¬
зоружения. Для промежуточного периода инспекторы
над вооружениями имели целый ряд предложений, пред¬
назначенных уменьшить опасность неожиданного напа¬
дения и случайной войны... Короче говоря, доктрина
(контроля над вооружениями.— Ю. М.), казалось, от¬
крывала путь к примирению цели всестороннего разо¬
ружения с временными требованиями национальной без¬
опасности. Ее очевидная практичность привлекла Кен¬
неди, и ее появление в 1960 г. предоставило ему воз¬
можность для нового старта в политике разоружения» 14.
Независимо от личных намерений Визнера, Шлезин¬
гера и других ученых доктрина «контроля над воору¬
жениями», однако, во-первых, была не такой уж новой,
а во-вторых, имела весьма мало общего с реальным
разоружением, причем не только в данный «переходный»
период, но и в будущем. Для агрессивных кругов США
«контроль над вооружением» давно уже служил сред¬
ством уклонения от какого-либо сокращения вооруже¬
ний, для попыток разведки, для подстегивания соревно¬
вания в оружии, для навязывания своим контрагентам
заведомо неприемлемых требований, для обмана миро¬
вой общественности и т. д.
Правительство Д. Кеннеди не могло и не хотело
полностью игнорировать дело разоружения по целому
ряду причин. Во-первых, оно гораздо больше, чем пред¬
шествующая администрация, считало необходимым счи¬
таться с требованиями мировой общественности и миро¬
любивых государств. Во-вторых, «Кеннеди и Макнамара
могли видеть, как никто другой, ненадежность беско¬
нечной, неограниченной гонки вооружений и разори¬
тельность огульного наращивания на десятки миллиар¬
дов долларов ядерного оружия, как этого требовали
начальники отдельных видов вооруженных сил. «Суще¬
ствует граница того, как много нам нужно... чтобы об¬
ладать успешным устрашением», говорил президент...
14 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965, p. 470—472.
7
195

«Как много раз должны мы поражать цель ядерным
оружием?» Он думал о будущем замораживании рас¬
ходов на оборону и увеличении ассигнований на внут¬
ренние нужды» 15 16. Наконец, в-третьих, и это главное —
государственные деятели США 60-х годов все больше
опасались, чтобы случайно или преднамеренно не вы¬
звать большую войну с СССР, при которой их собст¬
венная территория стала бы объектом уничтожающего
ядерно-ракетного удара.
Все эти более или менее трезвые суждения «урав¬
новешивались», однако, или даже «перевешивались» дру¬
гими. В течение 15 послевоенных лет правящие круги
США проводили «атомную дипломатию». Ее идейно-по¬
литические догмы и материальные социально-экономи¬
ческие силы, стоящие за ней, приобрели за это время
колоссальное влияние в американском обществе. И они
настойчиво требовали не приостановки, а дальнейшего
усиления гонки вооружений. Само правительство Кен¬
неди, особенно в период своего укрепления у власти,
в первую очередь исходило из новейших вариантов «рав
новесия страха», из желания достичь «ситуации силы».
«Те же самые расчеты устрашения,— писал Т. Со¬
ренсен,— давали возможность Кеннеди и Макнама¬
ре ясно видеть глупость одностороннего разоружения
(? — Ю. ЛТ) и неуместность жалоб на то, что мы уже
имеем достаточно, чтобы «сверхубить» каждого совет¬
ского гражданина несколько раз. Так как наша безопас¬
ность как страны второго удара (в действительности пра¬
вящие круги США всегда готовились к нападению пер¬
выми.— Ю. М.) требовала достаточно большой силы,
чтобы пережить первый удар и еще эффективно отве¬
тить возмездием, и так как наша стратегия требовала
оружия, достаточного для разрушения всех важных це¬
лей противника, то не существовало никакого абсолют¬
ного уровня достаточности. Концепция устрашения, бо¬
лее того, требовала не только превосходящих сил, но и
такой степени превосходства, которая, будучи объявлен¬
ной, а администрация Кеннеди предприняла беспреце¬
дентные шаги, чтобы оповестить о ней, убедила бы всех
союзников и врагов в этом факте» ,6.
15 Т. С. S о г е n s en. Op. cit., р. 610.
16 Ibidem.
196

Исповедуя подобные взгляды концепции «сверхубий¬
ства», «сверхпревосходства», вряд ли можно было дей¬
ствительно думать о каком-либо реальном разоружении.
Очевидно, правительству Д. Кеннеди, во-первых, нужна
была «видимость» его готовности к разоружению, а во-
вторых, такие манипуляции с «разоружением», которые,
с одной стороны, позволили бы США беспрепятственно
осуществлять их планы довооружения в области ракет¬
но-ядерного оружия, создания «антипартизанских» сил,
а с другой — оградили бы их от возможного удара по
их собственной территории, от дальнейшего «нарушения
баланса сил и вооружений» в пользу СССР. «Моя по¬
зиция очень проста по вопросу о разоружении или конт¬
роле над вооружениями,— говорил Макнамара. — Я по¬
лагаю, что мы должны вступать в такие соглашения
только в тех случаях, когда мы можем делать это, не
уменьшая нашего преимущества в силе... Я думаю, что
сила может быть сохранена при определенных формах
контроля над вооружениями или разоружения. Другие
формы контроля над вооружениями и разоружения, по
моему мнению, уменьшили бы наше чистое преимуще¬
ство над Советским Союзом, и я буду очень резко вы¬
ступать против последних и в пользу первых» 17.
Именно поэтому правительство Д. Кеннеди после сво¬
его прихода к власти сразу же ухватилось за «новый»
вариант доктрины «контроля над вооружениями». Его
предложения на переговорах по разоружению первона¬
чально сводились к тому, чтобы прекратить ядерные ис¬
пытания и сохранить за США имеющийся у них пере¬
вес в запасах атомного оружия, попытаться разведать
и поставить под контроль советский ядерный потенци¬
ал, ограничить дальнейшее распространение ядерного
оружия в мире, уменьшить шансы на возникновение
любого конфликта, за исключением тех, которые созна¬
тельно были бы подготовлены и развязаны ими самими.
На «дипломатическом фронте борьбы», сообщал в
апреле 1961 г. влиятельный орган делового мира США
«Форчун», «последнее большое усилие» правительства
Кеннеди будет состоять в достижении «соглашения о
контроле над вооружениями с Советской Россией. Здесь
его первостепенной целью является договориться, если
17 Цит. по: W. W. К a u f m a n n. Op. cit., p. 213.
W

он сможет, о менее неустойчивой ситуации, чем нынеш¬
няя, не поддающаяся предсказаниям и не контролируе¬
мая гонка за превосходство в области ядерного ору¬
жия и систем его доставки... Он, кажется, маневрирует
в направлении ситуации, при киюрой «баланс страха»
в форме взаимно сохраняемой способности к сокруши¬
тельному возмездию (но недостаточной ни для одной
из сторон, чтобы неожиданно уничтожить другую) за¬
менил бы нынешнее положение, когда каждая сторона
развивает в тайне свою технологию для прорыва, кото¬
рый уничтожил бы силу возмездия другой» 18.
Хотя правительство Д. Кеннеди внешне развило
весьма бурную деятельность в области переговоров по
разоружению, однако на деле весь его «реальный под¬
ход» к этим переговорам на долгое время обрек их
на полную бесплодность. Ни СССР, ни многие другие
страны не могли согласиться на принятие таких пред¬
ложений, которые заведомо ставили бы их в худшее
положение, которые создавали бы только иллюзию ра¬
зоружения.
Несмотря на то что Д. Кеннеди, Р. Макнамара и
другие американские деятели упорно пытались отожде¬
ствлять «контроль над вооружениями» с разоружением,
тем не менее фактически это был бы американский
контроль над развитием вооружений в благоприятную
для США и невыгодную для СССР сторону. Не слу¬
чайно доктрина «контроля над вооружениями» была
очень быстро распространена на... войну и вылилась в
то, что получило со временем название «стратегия контр¬
силы»! Объясняя подобную «всеобъемлющую схему конт¬
роля над вооружениями» как для мира, так и для
войны, один из помощников министра обороны, ведав¬
ший, кстати, проблемой «разоружения», Д. Макнотон
доказывал, что якобы США, как и СССР, одинаково
желают избежать «взрыва, эскалации или продления
ядерной войны, возникшей случайно или из-за просче¬
та». Поэтому, развивал он далее пентагоновские расче¬
ты, обе державы должны предпринять такие «односто¬
ронние меры сдерживания вооружений», которые умень¬
шили бы подобные опасности. Как это, однако, ни стран¬
но, ни одна из этих мер не предусматривала... какого-
18 «Fortune», April 1961, р. 15.
198

либо разоружения. Они предназначались лишь для
предотвращения войны «в результате инцидента путем
санкционированного или непреднамеренного выстрела
ядерного оружия», для предотвращения войны «по про¬
счету — в результате недостатка времени или отсутст¬
вия доктрины, чтобы допустить сознательный, контро¬
лируемый ответ, особенно во время кризиса», и для
«уменьшения ущерба в случае, если война случится —
путем, например, пауз в борьбе, направленных против
эскалации конфликта, проведения стратегии, которая
является скорее антивоенной, чем антигражданской».
Для этого обе державы или одна из них, т. е. США, долж¬
на обрести «способность ко второму удару». «Единствен¬
ный путь разорвать этот круг „взаимного страха перед не¬
ожиданным нападением44—это прийти к ситуации,
в которой по крайней мере одна сторона имеет время,—
подчеркивал Д. Макнотон,— т. е. к ситуации, где по
крайней мере для одной из сторон вражеский первый
удар не оказался решающим». После этого перед про¬
тивниками открывалась возможность договориться об
определении целей в термоядерном конфликте, отде¬
лить «мирные цели», города от «военных», короче го¬
воря, согласовать между собой стратегию «контрсилы»
или «контролируемого ответа с точки зрения контроля
над вооружениями» 19.
Таким образом, развивая параллельно со стратегией
«гибкого реагирования» прямо сопрягающиеся с ней схе¬
мы «контроля над вооружениями», американские руко¬
водители приходили в конечном счете от отождествле¬
ния этих схем с «разоружением» к слиянию их с пла¬
нами... подготовки и ведения войны. Макнотон, отмечал
в связи с этим профессор Кауфман, указывал, что аме¬
риканская политика «была предназначена заполнить
разрыв в спектре устрашения и что она могла значи¬
тельно уменьшить как риск войны, так и риск эска¬
лации, если война должна будет начаться, что в конце
концов отражало цели контроля над вооружениями, хо¬
тя это влекло за собой увеличение скорее, чем сокра¬
щение вооружений»!20.
Стратегия «контрсилы», подробно развитая Макна¬
19 W. W. К a u f ma пп. Op. cit., р. 138—144.
20 Ibid., р. 146.
199

марой в его выступлении в Анн-Арборе 16 июня 1962 г.21
и ставшая одним из главных элементов доктрины «гиб¬
кого реагирования», полностью относилась уже к про¬
блемам ведения современной войны в случае провала рас¬
четов сохранить «мирное равновесие сил». Она предла¬
гала будущим противникам при обмене ракетно-ядер¬
ными и иными ударами наносить их только по военным,
а не гражданским объектам. Авторы и сторонники этой
стратегии выдавали ее за наиболее рациональный и гу¬
манный подход к войнам атомного века. На деле, од¬
нако, эта стратегия призвана была прежде всего дезин¬
формировать мировое да и американское общественное
мнение относительно подлинных целей правящих кру¬
гов США и реальностей термоядерной войны. Она
умалчивала, с одной стороны, о том, что при современ¬
ном уровне экономико-технического развития общества
участникам конфликта чрезвычайно трудно проводить
различия между многими военными и мирными целя¬
ми, а с другой — что такого различия совершенно не
будут делать ракеты с термоядерными головками, име¬
ющие радиус сплошного поражения на десятки и сотни
километров.
Выдвигая свою стратегию «контрсилы», руководите¬
ли США лелеяли сами и внушали другим мысль о воз¬
можности попытаться в случае возникновения большой
войны вывести из-под удара территорию, особенно
крупнейшие городские центры своей страны, и тем са¬
мым улучшить шансы капиталистической Америки на
«выживание».
Они надеялись убедить общественное мнение в изве¬
стной приемлемости термоядерной войны в современную
эпоху, в способности какого-то ее «регулирования» и,
следовательно, оправдать сохранение в качестве состав¬
ных элементов военной доктрины и дипломатии США
концепций «возмездия», «устрашения» и т. п. Но в ко¬
нечном результате их стратегия контрсилы оказывалась
внутренне противоречивой и расходилась с другими воен¬
но-политическими установками на то, что «в случае не¬
обходимости» США пойдут на нанесение «превентивно¬
го удара», применят все средства «для достижения по¬
беды», т. е. сами будут вести фактически «тотальную
21 См. стр. 343 и сл.
200

войну». При таких условиях ни один противник Аме¬
рики, разумеется, не стал бы заботиться о выборе и ог¬
раничении своих ответных ударов военными базами
США за границей и на их собственной территории, не
говоря уже снова о том, что в условиях современной
термоядерной войны он не имел бы реальной возмож¬
ности сделать этого даже при желании. Как концепция
«контроля над вооружениями» не могла и не преследо¬
вала цели добиться действительного разоружения и уп¬
рочения мира, точно так же стратегия «контрсилы» и
вся доктрина «гибкого реагирования» не была в состо¬
янии гарантировать предотвращения и «ограничения»
войн.
Таким образом, новая военная доктрина правитель¬
ства Д. Кеннеди, его концепции и конкретные действия
в сфере вооружений и «разоружения» в своей основе
покоились на весьма опасных старых империалистиче¬
ских теориях о «вооруженном мире», который в совре¬
менную эпоху получил наименование «равновесия стра¬
ха», о «превосходящей силе», о «национальном выжи¬
вании». И в материальной, и в идеологической сфере
военная политика президента Д. Кеннеди 1961 —1962 гг.
объективно увеличивала риск новых всевозможных
конфликтов, хотя субъективно ее авторы явно стреми¬
лись к уменьшению опасности термоядерной войны
для США.

Г л а в a VII
«НОВЫЕ РУБЕЖИ» И «ТРЕТИЙ МИР»
Хотя Д. Кеннеди, его правительство и «мозговой
трест» и расценивали СССР и Западную Европу как
два других, помимо США, важнейших «центра силы»
в мире, тем не менее первостепенной их заботой в на¬
чале 1961 г. явно были страны Азии, Африки и Ла¬
тинской Америки. По их убеждению, именно в этих стра¬
нах проходил теперь решающий фронт «борьбы с ком¬
мунизмом», от исхода которой в значительной мере за¬
висела судьба мирового капитализма.
Подход правительства Д. Кеннеди к проблеме «треть¬
его мира» носил весьма противоречивый характер. С од¬
ной стороны, этот мир все еще рассматривался правя¬
щими кругами США преимущественно как пассивный
объект борьбы между Востоком и Западом, между со¬
циалистическими странами во главе с СССР и Антлан-
тическим сообществом во главе с США. Крупные побе¬
ды сил национально-освободительного движения в
Азии, Африке и Латинской Америке, их продолжаю¬
щееся наступление расценивались как «поражение и от¬
ступление» США. Заявления советских руководителей и
других коммунистических деятелей о справедливости ос¬
вободительных войн, о сочувствии и поддержке народов,
борющихся за свое национальное и социальное освобож¬
дение, трактовались Вашингтоном как якобы «подрывная
деятельность», инспирация и организация извне восста¬
202

ний «на периферии свободного мира» с тем, чтобы раз¬
рушить его по частям.
С другой стороны, Д. Кеннеди и целый ряд лиц
из его окружения понимали (и они не раз уже откро¬
венно заявляли об этом), что «третий мир» находится
в состоянии революционного подъема, что народы стран
Азии, Африки и Латинской Америки рвутся к другой,
более светлой жизни, что они не хотят участвовать в
«холодной войне». Сторонники «Новых рубежей» видели
всю тщетность усилий Даллеса вовлечь большинство
развивающихся стран в военные блоки, осознавали без¬
умие и риск его угроз ответить на любой революци¬
онный взрыв термоядерной войной. Они хотели испро¬
бовать новые пути и методы борьбы за «третий мир».
В частности, они считали необходимым сосредоточить
усилия США не на навязывании развивающимся стра¬
нам участия в «обороне западного мира», а на удер¬
жании их в капиталистической системе, не на военной и
односторонней, а на экономической и многосторонней
помощи им, не на поддержке старого колониализма, а на
замене его неоколониальными методами, не на опоре
преимущественно на реакционные диктаторские ре¬
жимы, а на расширении местной социальной базы для
неоколониализма. «Политика Кеннеди по отношению к
третьему миру,— писал А. Шлезингер,— представляла
собой значительный отход от взгляда Вашингтона 50-х
годов... В период Эйзенхауэра ведение международных
дел основывалось на наборе абстрактных и унитарных
доктрин — о неприсоединившемся мире, который мы рас¬
сматривали как аморальный, о «свободном мире»..., ко¬
торый, как мы надеялись, будет соответствовать принци¬
пам, на которых по нашему воображению строилось аме¬
риканское общество, и о коммунистическом мире, в ко¬
тором мы видели централизованный заговор. Теперь
каждая из этих догм претерпевала пересмотр. Как мы
перестали рассматривать национализм в качестве греха,
так мы отступили и от настояний на том, что страны,
которые получают нашу помощь, должны принять наше
экономическое кредо» L
Новые доктрины и предложения сталкивались со ста¬
рыми, иногда вытесняя их, иногда дополняя, иногда дей-
1	А. М. Schlesinger jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965, p. 609—610.
203

ствуя параллельно с ними. Сторонники «нового гибко¬
го подхода к третьему миру» вступали в споры с при¬
верженцами старых взглядов, такой «атлантической по¬
литики», которая ставила бы упрочение союза США с
Западной Европой выше развития их связей с разви¬
вающимися странами. Это отчетливо выявилось и при
формировании доктрин «гибкого реагирования», «Союза
ради прогресса», и при подходе правительства Д. Кен¬
неди к тем кризисам в «третьем мире» (Конго, Лаос и
др.), с которыми оно столкнулось после прихода к
власти.
В результате противоборства многих различных сил и
факторов сама политика правительства президента
Джона Кеннеди по отношению к странам «третьего
мира» носила довольно непоследовательный и проти¬
воречивый характер. В то же время ее идейно-теоретиче¬
ское обоснование, установки и облачение претерпели,
бесспорно, весьма существенные изменения. Если, «мо¬
жет быть, наиболее важное и определенно наиболее до¬
рогостоящее изменение произошло в области оборони¬
тельной политики», отмечали американские исследовате¬
ли, то на втором месте находилась «тенденция админи¬
страции Кеннеди, несмотря на некоторые отрезвляющие
эпизоды, в возрастающей степени ассоциировать себя
с политикой неприсоединившихся государств как
внутри, так и за пределами ООН. Относящимися к этой
тенденции были два других довольно важных отхода о г
политики Эйзенхауэра. Новая администрация была явно
более склонна — фактически стремилась — требовать,
чтобы получатели американской иностранной помощи
брали на себя ответственность за внутренние политиче¬
ские, социальные и экономические реформы. И она пы¬
талась, осознавая риск этого, скорее равняться на оолее
прогрессивные элементы, чем содействовать и поддержи¬
вать более консервативные и безупречно прозападные
фракции» 2.
Стратегическая цель, которую программа «Новых ру¬
бежей» ставила перед собой в отношении развивающих¬
ся стран, заключалась в том, чтобы изолировать их от
социализма, т. е., во-первых, не допустить их выхода
2 «American Government Annual, 1962—1963». Ed. by J. Hinderaker.
N. Y., 1962, p. 107.
204

из капиталистической системы хозяйства и, во-вторых,
помешать установлению тесных и дружественных отно¬
шений между ними и СССР. «Дилемма, стоящая перед
Д. Кеннеди» в каждом районе «третьего мира», писал
Т. Соренсен, «была по существу одна и та же: как
разъединить русских с „освободительным" движением и
предотвратить военный коммунистический захват (т. е.
подавить местное революционное движение.— Ю. Л4.),
не вызывая большого советско-американского военного
столкновения» 3.
Интерпретация Кеннеди теории «баланса сил»
Пытаясь проявить, с одной стороны, максимум гиб¬
кости, а с другой — минимум уступчивости, президент
Д. Ф. Кеннеди не раз объявлял, что США якобы готовы
признать всякие, самые революционные перемены в жиз¬
ни, экономике и политике любых стран, в том числе
«третьего мира», если только эти перемены не ведуг
к... нарушению «равновесия сил» между США и СССР.
«Кеннеди,— писал А. Шлезингер,— рассматривал
мир, как находящийся в состоянии неконтролируемых из¬
менений, устремляющихся в направлениях,которые никто
не может предвидеть. Он считал, что эквилибриум сил
находился примерно в равновесии между США и СССР...
Он намеревался фактически предложить остановку в
„холодной войне" так, чтобы ни одна из великих ядер¬
ных держав в неизбежном соревновании па всей плане¬
те не обнаружила бы себя обязанной к действиям, ко¬
торые подвергли бы риску ее неотъемлемую безопас¬
ность, угрожали бы существующему равновесию сил или
ставили в опасность всеобщий мир... Проблема заключа¬
лась в разрушении существующего баланса сил. Ре¬
жим Кастро вызывал возражения не потому, что он
изгнал американские монополии, а потому, что он пред¬
ложил коммунизму базу в Западном полушарии... Со¬
единенные Штаты не возражали против марксистских
правительств Гвинеи или Мали. Если правительства уп¬
равляют в интересах богатого меньшинства, то, конеч¬
но, они обречены; но социальные изменения должны
3 Т. С. Sorensen. Kennedy. N. Y., 1965, p. 634.
205

происходить мирно и не должны затрагивать престиж
или обязательства Америки и России или опрокидывать
баланс мировой силы... Проблемой было не сталкивать¬
ся самим, поддерживая одновременно наши соответству
ющие движения... Вхождение дополнительных стран ь
коммунистический лагерь, потеря Тайваня — такие со¬
бытия изменили бы эквилибриум. Для Кеннеди статус-
кво было существующее равновесие международной си¬
лы» 4.
Нетрудно видеть, что стратегия «Новых рубежей»
в отношении всех других государств, помимо самих
США и СССР, и прежде всего в отношении стран «треть¬
его мира» исходила, таким образом, в значительной ме¬
ре из старой «биполярной схемы» мира и теории «ба¬
ланса сил», приведенных лишь в несколько большее
соответствие с возможностями американской политики.
В самом деле, признавая на словах независимость лю¬
бой страны, правительство Д. Кеннеди на деле Не толь¬
ко ставило определенные условия и пределы ей, но и
оставляло за собой «право» по собственному произволу
вмешиваться в ее внутренние дела. Отождествление оп¬
ределенного выбора пути или этапа в развитии этой
страны с «нарушением мирового равновесия сил» в поль¬
зу СССР сразу «оправдывало» всякую американскую
акцию, вплоть до вооруженной интервенции против ее
народа.
Все декларации Д. Кеннеди о том, что его про¬
грамма признает социалистический строй в Югославии,
«эксперименты с социализмом» Индии и т. п., во-первых,
свидетельствовали о том, что американский империа¬
лизм просто-напросто не может в современную эпоху
открыто и грубо навязывать всем странам свои условия
существования, а во-вторых, маскировали его более тон¬
кую и маневренную тактику антикоммунизма.
Если правящие круги США не оставляли мыслей о
ликвидации, «эволюции», расколе СССР и других социа¬
листических стран, то тем более наивно было бы
поверить, что они добровольно согласятся на нейт¬
ральную политику или примирятся с некапиталисти¬
ческим развитием отдельных стран «третьего мира». Ес¬
ли они постоянно и всеми методами стремились к тому,
4 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 348, 363—366.
206

чтобы достигнуть перевеса в прямом соотношении воен¬
ных сил между США и СССР, то точно так же они
пытались всегда и всюду добиться преимущества капи¬
тализма над социализмом в сфере географии и политики,
экономики и идеологии.
Суть стратегии Д. Кеннеди состояла не столько в
том, чтобы достигнуть соглашения с СССР о сохране¬
нии старого статус-кво в мире, в первую очередь в
странах «третьего мира» (нереальность подобных расче¬
тов прекрасно осознавалась в Вашингтоне), сколько в
том, чтобы сохранить за США решающее слово в опре¬
делении судеб молодых развивающихся государств. За
всеми разговорами о необходимости сохранения «рав¬
новесия сил» скрывался сугубо империалистический эго¬
изм: попытаться пресечь экономическую, политическую
и военную помощь и сотрудничество СССР и других со¬
циалистических стран с народами, борющимися за свое
национальное и социальное освобождение’ и одновре¬
менно оправдать любые действия американских монопо¬
лий, военщины и дипломатии, направленные против ин¬
тересов этих народов. «В комплексе взаимоотношений
между государствами мира,— откровенничал в связи с
этим журнал „Тайм ‘,— интервенции как в грубой, так
и тонкой форме происходят все время; когда США по¬
могают другой стране или в военном отношении или
экономически —эта помощь представляет собой форму
вмешательства.
Доведенный до своего застенчивого философского
конца принцип невмешательства влечет за собой
тотальную изоляцию. Даже в более узком смысле
в качестве насильственного применения национальной
силы интервенция оправдана, подобно другим способам
насилий, когда дело справедливо и средства соразмерны
с целью... Доктрина невмешательства особенно не под¬
ходит для мира 1960-х годов. Запад поставлен перед
неумолимым вызовом коммунизма... и должен быть
готов и полон решимости к вмешательству» 5.
Сам Д. Кеннеди всегда старался избегать грубого
и огульного антикоммунизма в своих концепциях, ибо
он явно осознавал, что подведение под рубрику «ком¬
мунизма» всех событий в мире невыгодно прежде всего
5 «Time», 19.V 1961, р. 13—14.
207

самим США. Оно зачисляло в разряд их врагов «всех,
кто просто не с ними», и возлагало на них обязанно¬
сти, намного превышающие их силы. Поэтому он пред¬
почитал более завуалированную и абстрактную терми¬
нологию «баланса сил» между СССР и США, которая
нигде не обязывала США к автоматизму действий, по¬
скольку сам СССР никогда произвольно не вмешивал¬
ся в дела других стран, но под которую в то же вре¬
мя можно было подвести в случае необходимости опять-
таки любое местное и внутреннее событие, нежелатель¬
ное американскому империализму.
Таким образом, новая стратегия Д. Кеннеди состоя¬
ла отнюдь не в том, чтобы прекратить борьбу с си¬
лами революции, национального и социального освобож¬
дения, а чтобы вести ее «по выбору», в подходящем
месте и времени, средствами, выгодными для США. Сущ¬
ность этой стратегии заключалась не в том, что Аме¬
рика будто бы действительно была готова к установ¬
лению мирных, равноправных и взаимовыгодных отно¬
шений со всеми остальными странами, а в том, что
она вынуждена была больше считаться теперь с инте¬
ресами и позицией многих из этих стран.
Джон Кеннеди гораздо раньше, чем большинство дру¬
гих американских деятелей, понял невозможность пря¬
мой борьбы за установление «американского века» и
учитывал это в своей дипломатии, особенно «открытой».
В то же самое время он обосновывал теоретически и
готовил практически средства для того, чтобы обеспе¬
чить за США полную «свободу действий» в любом
районе мира, где, по его мнению, не только подверга¬
лись опасности «национальные интересы и безопасность»
Америки, но и имелись необходимые силы для их «за¬
щиты».
Интерпретация Д. Кеннеди теории «баланса
сил», таким образом, также сводилась к обоснованию
максимально широкого и гибкого спектра возможных
будущих действий США в «третьем мире» и на всей
мировой арене. В определенное соответствие с этой ин¬
терпретацией приводились теперь и военная доктрина,
и программы экономической помощи, и другие орудия
внешней политики США.
208

Новая концепция иностранной помощи.
Идейно-пропаКандистское наступление
на «третий мир»
Еще во второй половине 50-х годов группа ученых
из Гарварда и Массачузетского технологического инсти¬
тута, включавшая в себя таких видных будущих деяте¬
лей «Новых рубежей», как Голбрейт, Белл, Милликен,
Ростоу, пришла к выводу, что вся программа амери¬
канской помощи носит «порочный характер». По их ут¬
верждению, «подлинная роль иностранной помощи» за¬
ключалась «не в военном или техническом содействии,
а в организованном поощрении национального разви¬
тия». Разумеется, подобный вывод американские импе¬
риалистические идеологи делали не по доброй воле. Их
вынуждали к этому как недовольство народов разви¬
вающихся стран политикой «помощи», проводившейся
правительством Эйзенхауэра, так и популярность и рост
советской помощи «третьему миру».
Согласно новой теории американской помощи, ее
целью должно было быть подталкивание страны-полу¬
чателя к «самоподдерживающему экономическому ро¬
сту», в результате которого в конце концов отпала бы
даже сама необходимость в этой помощи. При этом,
чтобы этот рост происходил гладко, без каких-либо ка¬
таклизмов, получение помощи должно было обусловли¬
ваться проведением определенных внутренних социаль¬
но-экономических и культурных реформ: земельной, на¬
логовой и т. д. Таким путем, во-первых, создавалась
бы видимость заинтересованности США в экономическом
и социальном прогрессе развивающихся стран; во-
вторых, намечались бы некоторые уступки народным
массам частично за счет самих США, частично за счет
местной олигархии; в-третьих, американская помощь вы¬
делялась бы из общего контекста «холодной войны».
В то же время «акцент на национальном развитии не
собирался отделять иностранную помощь от политиче¬
ских интересов США. Но он рассчитывался скорее на
длительный, чем на краткосрочный политический эф¬
фект». Реальной целью авторов новой теории было до¬
биться от развивающихся стран, чтобы они вступили в
«долговременную ассоциацию с Западом», «базировали
свои революции на Локке (английский буржуазный фи¬
209

лософ, проповедовавший теорию политического комп¬
ромисса.— Ю. А4.), скорее чем на Марксе»6.
Правительство Д. Кеннеди в своей деятельности пы¬
талось проводить в жизнь новую доктрину помощи, раз¬
работанную его собственными идеологами. Оно,
в частности, пошло даже на то, чтобы в целом ряде слу¬
чаев предоставить американскую помощь национализи¬
рованным предприятиям, снабжать оборудованием госу¬
дарственный сектор, поставлять продовольствие разви¬
вающимся странам, занимающим нейтральную, а иногда
и антиамериканскую позицию в ООН. При этом отдель¬
ные вынужденные уступки, направленные на достиже¬
ние главной стратегической цели США, сопровождались
попытками выдать их на словах чуть ли не за ради¬
кальное изменение в самой сущности американского им¬
периализма, его интересов и его политики по отношению
к странам «третьего мира». Так, например, провозгла¬
шалось, что отныне эта политика направляется якобы
не на «догматическую» поддержку капитализма против
социализма, а на «прагматическое» обеспечение нацио¬
нальной независимости и прогресса. «Собственные взгля¬
ды Кеннеди,— утверждал А. Шлезингер,— были строго
эмпирическими... По его суждению, единственным вопро¬
сом было, какими средствами лучше всего может быть
достигнута желаемая цель, и на это ответ должен да¬
ваться не доктринами, а опытом. Мы не должны бы¬
ли, короче говоря, слишком беспокоиться об идеологи¬
ческом характере экономического развития» 7.
Давая определенный выигрыш правительству Д. Кен¬
неди в глазах внешнего «третьего мира», новый подход
к политике помощи вызывал, однако, довольно сильную
отрицательную реакцию со стороны рьяных поборников
«холодной войны» и частного предпринимательства внут¬
ри США.
Никто в Вашингтоне, разумеется, на деле не
желал действительного приобретения развивающимися
государствами подлинной и прочной экономической и
политической самостоятельности, ибо это подорвало бы
все основы экспансии и политики США в Азии, Афри¬
ке и Латинской Америке. Ни подлинные интересы аме¬
6 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 587—589.
7 Ibid., р. 610.
210

риканских монополий, ни антисоциалистические и анти¬
демократические настроения конгресса не давали поэто¬
му правительству Д. Кеннеди возможности использовать
новый подход к помощи как одно из сильнейших ору-
дий внешней политики США.
Без общих оговорок, что «помощь необходима для борь¬
бы с коммунизмом», без специальных пунктов о содей¬
ствии экспансии частного капитала, без определенных
ограничений на предоставление содействия странам, чем-
либо вызвавшим недовольство американских реакцио¬
неров, ни одна программа помощи не имела шансов
стать и не стала законом. Таким образом, эффект усту¬
пок и демагогии, намечавшийся новой доктриной помо¬
щи, с самого начала был существенно подорван, хотя, ко¬
нечно, отнюдь не сведен на нет до конца.
«Уравновешивающее» воздействие факторов и сил,
как толкающих к новой доктрине, так и цепляющихся
за старые догмы, явственно отразилось уже на первом
специальном послании Д. Кеннеди конгрессу об иност¬
ранной помощи от 22 марта. Мы должны «начать лю¬
бое обсуждение иностранной помощи на 1961 г. с при¬
знания трех фактов,— заявил президент.— К Существую¬
щие программы и концепции иностранной помощи боль¬
шей частью неудовлетворительны и не подходят к
нуждам и потребностям слаборазвитого мира при
его вступлении в 60-е годы. 2. Экономический крах
этих свободных, но менее развитых стран, которые ны¬
не находятся на распутье между непрерывными ростом
и экономическим хаосом, был бы гибелен для нашей на¬
циональной безопасности, вреден для нашего сравнитель¬
ного процветания и оскорбителен для нашей совести.
3. На 1960-е годы существует историческая возмож¬
ность для крупных усилий по экономической поддержке
со стороны свободных индустриализированных госу¬
дарств, чтобы направить более чем половину народов
менее развитых стран по пути самоподдерживающего
экономического роста, в то время как остальные подо¬
шли бы ближе к тому дню, когда они также не должны
были бы больше зависеть от внешней помощи».
С одной стороны, утверждал Д. Кеннеди, «програм¬
ма помощи слаборазвитым странам должна быть про¬
должена, потому что национальный интерес и дело
политической свободы требуют этого», но, с другой- • ее
211

«фундаментальная задача... не негативная борьба с ком¬
мунизмом». США готовы, утверждал он, пересмот¬
реть свою доктрину и организацию иностранной помо¬
щи в соответствии с уже выдвинутыми ранее принци¬
пами программы «Новых рубежей»; США внесут свой
вклад в развитие стран «третьего мира» с тем, чтобы
«достигнуть решающего поворота» в их судьбе, «если
они готовы предпринять необходимые внутренние рефор¬
мы и самопомощь» и если другие индустриализирован¬
ные державы «готовы предпринять гораздо большие уси¬
лия в гораздо более широких масштабах» в этой области8.
Таким образом, как не ново выглядели некоторые
положения послания Д. Кеннеди об иностранной помо¬
щи, она, во-первых, по-прежнему преследовала цель пре¬
дотвращения «коммунистических революций»; во-вто¬
рых, должна была осуществляться на американских
условиях и под американским руководством; в-третьих,
распространялась не на все, а только на отвечающие
определенным критериям страны; и, наконец, в-четвер¬
тых, должна была предоставляться совместно с другими
империалистическими державами, что также вряд ли
могло являться подтверждением ее «бескорыстного» ха¬
рактера и целей.
Правда, стремясь отвести от США обвинения в под¬
держке старых колониальных держав — их союзников
по НАТО и в преимущественно «военном подходе» к
проблемам «третьего мира», Д. Кеннеди и некоторые
из его советников попытались как-то вывести проблему
помощи из общего контекста «глобальной политики»
Запада и, в частности, из ведения НАТО, ограничив
ее функции «защитой» Западной Европы. •
«Мистер Кеннеди,— отмечал журнал „Ньюсуик“,—
рассматривает НАТО как региональный военный союз,
существенный для европейской безопасности, но слиш¬
ком тесно отождествленный с «холодной войной», что¬
бы быть использованным в качестве инструмента поли¬
тики США в Афро-Азии»9. Поскольку, однако, с другой
стороны, империалистические державы во главе с США
весьма нуждались во взаимопомощи и координации
8 J. F. Kennedy. То Turn the Tide. N. Y., 1962, p. 143—148.
9 «Newsweek», 13.11 1961, p. 17.
212

своей политики по отношению к «третьему миру», по¬
стольку правительство Кеннеди стремилось использо¬
вать для этой цели Организацию экономического со¬
трудничества и развития и другие «мирные» между¬
народные организации западных стран, а также ООН.
Бесспорно, что в целом после прихода Д. Кеннеди
в Белый дом американская политика стала заметно
больше уделять внимания развивающимся странам, а
также считаться, по крайней мере внешне, с их позици¬
ей и требованиями. Это выразилось и в большем объеме
и гибкости различных американских программ эконо¬
мической и технической помощи «третьему миру»,
и в широком использовании таких неоколониалист¬
ских нововведений, как «корпус мира», «продоволь¬
ствие для дела мира», и в более тщательном под¬
боре послов и сотрудников государственного депар¬
тамента для работы со странами Азии, Африки и Ла¬
тинской Америки (например, назначения «либералов»,
вроде Голбрейта в Индию или Вильямса для Аф¬
рики, негров и т. п.), и в весьма активной «личной
дипломатии» Д. Кеннеди, его брата Р. Кеннеди и дру¬
гих деятелей «Новых рубежей», которые очень часто
встречались и беседовали с самыми различными руко¬
водителями развивающихся стран. Демонстрации «пони¬
мания и сочувствия США революциям, проблемам и
ожиданиям „третьего мира“» стали неотъемлемой чер¬
той американской дипломатии 60-х годов. Проповедь
«превосходства свободного американского предпринима¬
тельства» в известной мере отступила на второй план
перед пропагандой «уважения к воле и выбору собст¬
венного пути развития» каждым народом и готовности
Америки «бескорыстно» помогать ему в этом. Не слу¬
чайно, что под руководством нового шефа ЮСИА Мэр¬
роу «это агентство стало одним из наиболее эффектив¬
ных инструментов политики Кеннеди в третьем мире» 10.
Насколько далеко некоторые деятели «Новых рубе¬
жей» заходили в своих «демонстрациях солидарности»
с независимостью и национализмом стран «третьего
мира», можно было видеть на примере заявления нового
помощника государственного секретаря США по делам
Африки М. Вильямса о том, что «Африка принадлежит
10 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 612.
213

африканцам». Это заявление вызвало весьма бурную
отрицательную реакцию «белых» реакционеров в Запад¬
ной Европе и Африке, но тем не менее оно было под¬
держано Д. Кеннеди, правда с оговоркой о том, что
к «африканцам» относятся и белые поселенцы на Афри¬
канском континенте, т. е. в том числе и расисты ЮАР,
Родезии и др.
Особенно важное место в идеологической обработке
стран «третьего мира» занял при Д. Ф. Кеннеди тезис
о происхождении всех современных революций в мире
от американской революции XVIII в., и, как результат
этого, о почти полном якобы тождестве принципов и
интересов США и молодых развивающихся государств.
Этот тезис давно уже фигурировал в выступлениях
многих деятелей демократической партии, особенно та¬
ких, как Ч. Боулс и Э. Стивенсон. С одной стороны,
он свидетельствует о невозможности больше для пра¬
вящих кругов США игнорировать и не признавать идею
революционного преобразования мира, ставшую неодо¬
лимой силой. С другой, он отражал их попытку «пере¬
хватить», поставить под свой контроль мировой рево¬
люционный процесс, направить его в желательное для
себя русло, «возглавить» его для того, чтобы фактиче¬
ски обезглавить, дезориентировать, направить по более
или менее терпимому для американского империализма
пути.
Соединенные Штаты, заявлял, например Ч. Боулс,
уже будучи помощником государственного секретаря в
правительстве Д. Кеннеди, не просто принадлежат к тем
«привилегированным обществам», которые «обладали
мудростью успешно приспосабливаться к быстро меня¬
ющимся политическим, экономическим и социальным
условиям за пределами их границ», но являются един¬
ственной в мире державой, стремящейся «стать энер¬
гичным и полезным участником в процессе этих изме¬
нений». Он утверждал, что, несмотря на отдельные
«ошибки и случайные отходы от наших демократических
принципов», им это якобы легко удается, потому что,
во-первых, сама американская революция является «по¬
стоянной» и продолжается до сих пор, а, во-вторых,
ее «принципы имеют всемирно широкое значение». И тут
же он объяснял, что США стремятся содействовать
во всем мире таким «революционным изменениям», ко¬
214

торые на деле... расчищали бы путь для развития капи¬
тализма и внешнеэкономической экспансии американ¬
ских монополий, а не способствовали ликвидации
эксплуатации человека человеком. «Со времени второй
мировой войны,— говорил он,— наша глубоко укоренив¬
шаяся вера в то, что частная собственность на землю
является первоосновой стабильных демократических об¬
ществ, нашла свое отражение в американской внешней
политике... Приблизительно полстолетия тому назад мы
приняли другую экономическую доктрину, которая во
многих частях Латинской Америки рассматривается еще
как радикальная — прогрессивный подоходный налог» и.
Таким образом, на деле вся «революционность» США
сводилась к предложению господствующим еще во мно¬
гих странах «третьего мира» полуфеодальным классам
добровольно и сверху пойти на некоторые реформы как
для предотвращения подлинных революций, так и в ин¬
тересах дальнейшего развития мирового капитализма.
«Должно существовать желание,— заклинал тот же
Ч. Боулс,—среди образованного привилегированного
меньшинства отказаться от некоторых непосредственных
выгод ради общего усилия создать свободные общества,
которые одни могут обеспечить политический, социаль¬
ный и экономический рост мирными средствами» 11 12. И по¬
добный империалистический реформизм провозглашался
чуть ли не прямым продолжением американской войны
за независимость.
Подлинные идеи первой американской революции,
войны за независимость, несомненно, до сих пор сохра¬
няют свою ценность и могут служить одним из под¬
тверждений справедливости и непобедимости революци¬
онной борьбы народов за свое освобождение. Однако
даже эти идеи в социальном отношении носили ограни¬
ченный характер борьбы за смену одного эксплуататор¬
ского строя — чужеземного и полуфеодального — дру¬
гим— буржуазно-плантаторским. Главное же то, что их
национально-освободительное содержание давно уже
предано забвению господствующими классами США как
в собственной стране, так и в остальном мире. Факти¬
чески, поднимая снова эти идеи на щит, американские
11 «Department of State Bulletin», 6.XI 1961, p 739—741.
12 Ibidem.
215

руководители и идеологи ныне подчеркивают в них не
их прогрессивность, а американизм, призывают не к
борьбе за независимость, а к покорному подражанию
и следованию в фарватере современной политики и эко¬
номики США.
Неправомерность отождествления американской и
современных революций, иллюзорность расчетов на то,
что они могут пойти по удовлетворяющему правящие
круги США пути, с горечью должны были признать
даже некоторые американские буржуазные идеологи.
«Нынешние восстания североафриканцев и южных ази¬
атов против колониального правления — писал, напри¬
мер, один из бывших сотрудников государственного де¬
партамента Л. Холли,— обычно сравниваются с восста¬
нием североамериканских колоний... Североамериканская
революция предстает в наших мыслях как прототип
колониального мятежа, классический оригинал, револю¬
ция, которая создала образец для всех других. Мы.
американцы, особенно были склонны видеть в более
поздних революциях просто новое повторение нашей
собственной, со всеми перспективами, которые это вле¬
чет за собой. Но это сравнение может побудить нас
к ожиданию слишком многого от новых государств, ко¬
торые преуспели в своей революции. Оно создает опти¬
мистическую легенду, которая затемняет горькую и не¬
желательную реальность» 13.
Трудно сказать, насколько серьезно само правитель
ство США верило в подобную «легенду». Но что оно
усиленно культивировало ее для других народов и стре¬
милось использовать в американских интересах — это
бесспорно.
Дополнение всех этих «видимых» знаков внимания,
сочувствия, «общности» определенными и иногда весьма
существенными уступками — не только экономическими,
но и в(?енно-политическими (например, признанием
«прав» на получение помощи от социалистических стран,
на нейтралитет в «холодной войне») — привело к неко¬
торому улучшению отношений США со странами «тре¬
тьего мира», к повышению американского и больше
всего личного авторитета Д. Кеннеди среди них, к неко¬
13 L. J. Halle. American Foreign Policy. Theory and Reality. Lon¬
don, 1960, p. 85.
216

торому приспособлению США к окружающей действи¬
тельности. Этому содействовал также целый ряд факто¬
ров внутренней жизни США: улучшение их экономиче¬
ского положения, законодательство о гражданских
правах негров, общее усиление роли государства в пе¬
риод пребывания демократов у власти и т. п. Все это,
однако, не привело и не могло привести к разрешению
кардинальных противоречий между американским импе¬
риализмом и государствами Азии, Африки и Латинской
Америки, которые он по-прежнему эксплуатировал, стре¬
мился использовать в своих узкокорыстных интересах,
начиная от включения их в активный фронт «борьбы
с коммунизмом» и кончая сохранением в капиталисти¬
ческой системе.
Правительство президента Д. Кеннеди проводило в
отношении «третьего мира» такую стратегию, которая,
ликвидируя некоторые из особенно вызывающих и острых
противоречий между США и развивающимися странами,
в то же время не косйулась бы основ существую¬
щих между ними капиталистически-неоколониалистских
взаимоотношений, более того, укрепила бы эти основы.
Правительство Д. Кеннеди
и действия ООН в Африке
Уже в первые же недели своего пребывания у власти
правительство Д. Кеннеди показало, что оно намерено
сделать Африку гораздо более важным объектом аме¬
риканской политики, чем раньше. Оно, в частности,
предприняло серьезные усилия, чтобы не только продол¬
жить, но и придать новые оттенки и более широкие
задачи «миссии ООН» в Конго, которая после злодей¬
ского убийства Лумумбы и откола Катанги, организо¬
ванного бельгийскими колонизаторами, приобрела для
США особенно важное значение.
Во-первых, она позволяла им скрыть собственную
заинтересованность и избежать своей открытой одно¬
сторонней интервенции в Конго; во-вторых, с помощью
этой миссии американцы надеялись наиболее успешно
помешать подъему национально-освободительных сил
в Африке; в-третьих, отчасти чтобы удовлетворить тре¬
бования общественности, отчасти из-за собственных ин¬
тересов американских монополий, правительство Кен¬
217

неди в начале 1961 г. развернуло «операцию ООН»
в Конго и против бельгийских колонизаторов с их став¬
ленниками в Катанге. «Единство, территориальная це¬
лостность и политическая независимость Конго,— заявил
новый представитель США в ООН Э. Стивенсон 15 фев¬
раля,— должны быть сохранены... Всякое иностранное
вмешательство вне рамок ООН должно немедленно
прекратиться, и любой иностранный военный или полу¬
военный персонал выведен из Конго... Это относится
к тем бельгийцам, которые предоставляют военные со¬
веты и помощь Конго. Это касается также содействия
силам в Восточной провинции (во главе с Гизенгой.—
Ю. Л4.)»14. Наконец, в-четвертых, поддерживая на пол¬
ном ходу существующий механизм и действия ООН,
США стремились воспрепятствовать обсуждению и при¬
нятию предложений СССР о перестройке этой всемир¬
ной организации, в особенности по принципу «тройки» —
тройного представительства и руководства — от социа¬
листических, неприсоединившихся и капиталистических
государств. Искажая смысл советских предложений,
явно блефуя и запугивая колеблющихся, президент Кен¬
неди в тот же день заявил, например, что всякие попыт¬
ки прекратить или изменить «операцию ООН» в Конго,
по существу ставшую беззаконной и плохо замаскиро¬
ванной неоколониалистской интервенцией США, имели
бы весьма опасные последствия, вплоть до советско-
американского конфликта. «Соединенные Штаты,— де¬
магогически заявил он,— могут позаботиться о себе,
но система ООН существует для того, чтобы каждая
страна могла иметь гарантии безопасности. Любая по¬
пытка разрушить эту систему — это удар, направленный
непосредственно по независимости и безопасности каж¬
дой нации — большой и малой... Соединенные Штаты
поддерживали и будут продолжать поддерживать при¬
сутствие ООН в Конго... Одностороннее вмешательство
одной страны или группы стран вне ООН поставило
бы под угрозу Объединенные Нации и мир в Африке» 15.
Изображение советской позиции в отношении «опе¬
рации ООН» в Конго как вмешательства в африкан-
11	«American Foreign Policy. Current Documents 1961». Washington,
1961, p. 768—769 (далее AFP 1961).
15 Ibid., p. 774—775.
218

ские дела и угроза ответить на нее силой вполне от¬
вечала устоявшейся линии поведения американской
дипломатии в «холодной войне». Д. Кеннеди не проявил
в этом отношении никакой оригинальности и никакого
противодействия сторонникам жесткой линии в Вашинг¬
тоне. Он, правда, сам не очень принимал на веру раз¬
говоры о «советской интервенции», но тем не менее
рассуждал о том, что «битва в Конго, хотя и в не¬
приятном месте для любой страны, чтобы вести войну,
была бы благоприятна для США» 16.
Очевидно, в Вашингтоне по-прежнему считали, что
для США выгодно изобретать все новые выдумки о «со¬
ветской агрессии», чтобы с их помощью успешнее осу¬
ществлять свои собственные империалистические акции.
Реально Соединенные Штаты Америки в 1961 г. были
мало подготовлены к «ограниченной войне» в Конго, как
и в других районах земного шара, а развязывание
термоядерной войны из-за африканской страны тоже ни¬
когда не входило в расчеты правительства Кеннеди.
Поэтому ложь о «советской интервенции», как и блеф
о готовности США воевать из-за Конго, в действитель¬
ности были выдуманы лишь для того, чтобы и дальше
поддерживать миф о тождестве национально-освободи¬
тельных войн и «советской агрессии», оказать соответ¬
ствующее давление на членов ООН, изобразить продол¬
жение ее «операции в Конго» единственной альтерна¬
тивой «конфликту сверхдержав».
В то же самое время несомненно, что только вклю¬
чение правительством Кеннеди в задачи «миссии ООН
в Конго» новой цели — выдворения бельгийцев и подав¬
ления сепаратистов из Катанги — позволило ему зару¬
читься поддержкой по крайней мере в вопросе о реор¬
ганизации и продолжении деятельности ООН в Африке
со стороны многих стран «третьего мира». Этот его шаг
вызвал, однако, серьезное недовольство как ряда запад¬
ноевропейских держав, так и определенных кругов внут¬
ри США. Р. Мэрфи, например, отказался от предложен¬
ного ему поста для участия в «насильственной унифи¬
кации Конго» — и открыто высказывал свои сомнения
в отношении новой политики США в «третьем мире».
«Существовала,— писал он,— ревностная забота со сто¬
16 Н. Sidey. John F. Kennedy. President. N. Y., 1964, p. 58.
219

роны некоторых американских лидеров предоставить
немедленное признание этим вновь появляющимся афри¬
канским государствам. Интерес в этом состоял отчасти
из... желания привлечь их на сторону свободного мира,
или по крайней мере удержать их нейтральными и,
может быть, также иногда соображения о том, что
как-то могут быть затронуты голоса негров в Соеди¬
ненных Штатах».
Раскрывая некоторые из мотивов нового подхода
правительства Д. Кеннеди к Африке, Р. Мэрфи напрас¬
но, однако, беспокоился о том, что «политика поддерж¬
ки африканского национализма твердо установилась
ныне в государственном департаменте», что его друзья-
бельгийцы могут лишиться «возможности употребить
свой гений для экономического развития в независимом
Конго» (т. е. продолжать эксплуатировать конголезский
народ.— Ю. М.) и что деньги американских налогопла.-
телыциков будут «зря» расходоваться на «военные и
экономические усилия ООН в огромных пространствах
Конго» 17. Ни в Конго, ни в других районах континента —
от Алжира до ЮАР — правительство Д. Кеннеди не
смогло сделать и не сделало на деле «решающего вы¬
бора» в пользу освобождающихся стран против коло¬
ниальных держав. Сломив монополию Бельгии на
эксплуатацию Конго и воспрепятствовав распаду стра¬
ны главным образом из-за своих опасений, что это было
бы «на руку коммунистам», правительство США пошло
в дальнейшем на сотрудничество с западноевропейскими
державами и даже с Чомбе. В то же самое время
нельзя не признать, что и здесь, и в целом ряде дру¬
гих случаев внешне оно проявило гораздо более гиб¬
кий и замаскированный подход к проблеме колониализ¬
ма, чем правительство Эйзенхауэра.
Как известно, например, еще в конце 1960 г. США
или открыто выступали против, или воздерживались при
голосовании в ООН резолюций о ликвидации колониа¬
лизма вообще, предоставлении независимости борющим¬
ся португальским колониям Анголе и Мозамбику в
частности. Эта их проколониалистская позиция вызыва¬
ла большое возмущение и вела к серьезной потере
17 R. Murphy. Diplomat among Warriors. Garden City, 1964, p. 338.
220

влияния США как в ООН, так и среди стран «треть¬
его мира» вообще. Стремясь изменить этот неблаго¬
приятный процесс, деятели «Новых рубежей» сочли
необходимым заняться пересмотром отношения США к
борьбе португальских колоний за свою независимость.
При этом наиболее радикальные из них, вроде Э. Сти¬
венсона, проявили даже готовность поддержать в какой-
то мере эту борьбу. Однако «либеральные» принципы
и идеалы американской политики, которыми правитель¬
ство Д. Кеннеди вдохновлялось и манипулировало бо¬
лее чем кто-либо еще, снова столкнулись с «реальными»,
в частности, военно-стратегическими факторами и... ока¬
зались в конечном счете поставленными им на службу.
Американская способность к выступлениям «за сво¬
боду» португальских колоний, жаловался в связи с этим
А. Шлезингер, оказалась «ограниченной нашей зависи¬
мостью... от военных и морских сооружений, которые
Португалия сделала доступными для нас на Азорских
островах... Объединенная группа начальников штабов
объявила азорские базы необходимыми для американ¬
ской безопасности... Проблема повела к продолжитель¬
ным пререканиям в Вашингтоне — Отдела европейских
дел против Отдела африканских дел; миссии ООН про¬
тив Пентагона». В то время как Голбрейт обвинял
«европеистов» в том, что они «продают Африку», Аче¬
сон «приводил в ярость африканистов, рекомендуя,
чтобы США прекратили свою помощь в составлении
проекта резолюции по Анголе». Все это, признавал
А. Шлезингер, «не оставляло нам никакого другого вы¬
бора, кроме как смягчения политики по португальским
вопросам в ООН — никогда не достаточной для нацио¬
налистов в Африке и всегда слишком крайней для
Пентагона и д-ра Салазара. Мы трудились, чтобы уме¬
рить тон афро-азиатских нападок на Португалию; вот
почему, как Стивенсон пытался объяснить Ачесону, мы
приняли участие в составлении резолюций» 18.
Таким образом, хотя участие США в разработке и
голосовании резолюции ООН о положении в Анголе
в марте 1961 г. усиленно рекламировалось американ¬
ской пропагандой как одно из ярких доказательств их
18 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 562.
221

«антикилониализма», «нового подхода к третьему миру»,
тем не менее в действительности цели этого участия
были гораздо более обширными, а в некоторых отноше¬
ниях и прямо противоположными рекламируемым.
Выступая 15 марта 1961 года в Совете Безопас¬
ности, Э. Стивенсон подчеркнул, что США не выполнили
бы «свой долг в качестве друга Португалии, если бы
не сумели честно выразить свое убеждение в том, что
шаг за шагом планирование внутри португальских тер¬
риторий и его ускорение являются ныне императивами
для успешного политического, экономического и соци¬
ального прогресса всех жителей, находящихся под пор¬
тугальским управлением, прогресса в направлении пол¬
ного самоопределения... Если народу Анголы не будет
дано повода поверить в то, что они также могут на¬
деяться на участие в определении своего собственного
будущего, то напряженность, которая существует се¬
годня, будет расти и может вылиться в беспорядки»
Следовательно, правительство Д. Кеннеди, во-первых,
демонстративно выступало как лояльный союзник и со¬
ветчик Португалии; во-вторых, уговаривало ее пойти на
определенные реформы в своих колониях ради как по¬
вышения собственного, а заодно и американского пре¬
стижа в ООН, так и предотвращения революционного
подъема в Анголе и всей Африке; в-третьих, ратовало
за оставление контроля над «прогрессом» Анголы в ру¬
ках португальских колонизаторов; в-четвертых, подме¬
няло вопрос о немедленном предоставлении независи¬
мости Анголе туманным и бессрочным понятием «движе¬
ния к самоопределению»; в-пятых, настаивало на том,
чтобы судьбу жителей португальских колоний решали
не они сами, а их угнетатели «в сотрудничестве с ООН»;
и, наконец, в-шестых, совершенно недвусмысленно вы¬
сказывалось при всех условиях за сохранение опреде¬
ленных позиций и влияния метрополии в Африке,
за «мирную эволюцию общества в Анголе, в котором
люди всех рас смогут жить в гармонии друг с другом,
со взаимным уважением к различным культурам и об¬
разам жизни, ныне существующим там». Для того же,
чтобы сделать свою точку зрения более убедительной,
Стивенсон указал на... трагедию Конго, явившуюся,
по его утверждению, «результатом того факта, что
давление национализма быстро перехлестнуло подготов¬
222

ку необходимых основ, необходимых для мирного и эф¬
фективного осуществления суверенного самоуправле¬
ния» 19.
Итак, изменив внешне свою чисто негативную пози¬
цию по вопросу о португальском колониализме на «по¬
ложительную», правительство Д. Кеннеди преуспело в
то же время в том, чтобы сделать целью ООН скорее
«самоопределение», чем «независимость», и помешать
«применению санкций против Португалии». Подобный,
по определению А. Шлезингера, «средний курс отражал
собой как действительные убеждения, так и тактическую
необходимость» для правительства Кеннеди. И нельзя
не признать, что этот курс довольно успешно сочетал
защиту империалистических интересов США с некото¬
рым приспособлением их к внешнему миру, на опреде¬
ленном этапе времени в известном смысле гораздо более
эффективно отстаивал позиции не только американско¬
го неоколониализма, но даже и португальского колони¬
ализма, чем это делали правительства Эйзенхауэра и
Салазара, хотя в длительной исторической перспективе
и он был, безусловно, обречен на конечный провал.
Пересмотр старой политики США в Лаосе
Одним из первых особенно острых внешнеполитиче¬
ских кризисов, через которые должно было пройти пра¬
вительство Д. Ф. Кеннеди, был лаосский. Этот кризис
был целиком спровоцирован агрессивными действиями
даллесовской дипломатии в Юго-Восточной Азии и пере¬
дан ей «по наследству» новой администрации. «Ней¬
тральное коалиционное правительство, предусмотренное
этими (Женевскими.— Ю. М.) соглашениями, было
^аморальным1’, согласно доктрине Даллеса...— призна¬
вал один из ближайших сотрудников нового президента
Г. Соренсен.— В результате администрация Эйзенхауэ¬
ра потратила около 300 млн. долларов и 5 лет в без¬
надежных усилиях превратить Лаос в отчетливо про¬
западный, формально антикоммунистический плацдарм
на границах Китая и Северного Вьетнама»20. Развя¬
занная по инициативе американского правительства
19 AFP 1961, р. 884—885.
20 Т. С. Sorensen. Op. cit., р. 640.
223

гражданская война в Лаосе принимала, однако, все
более невыгодный для США и их сторонников оборот.
Подавляющая часть народа и политических группировок
Лаоса стремилась к соблюдению Женевских соглаше¬
ний 1954 г., не желала превращения их страны во вто¬
рой Южный Вьетнам, чего по существу добивались
американцы. Более того, даже правые лаосские круги
не имели особого желания вести бесперспективную вой¬
ну за интересы американского империализма.
Политика республиканского правительства по отно¬
шению к Лаосу явно шла вразрез со взглядами
Д. Ф. Кеннеди и его «либерального» окружения. Тем
не менее, поскольку США уже взяли на себя опреде¬
ленные «обязательства» — навязать лаосскому народу
нежелательные для него правительство и политику, по¬
скольку они уже влезли и завязли в Лаосе, постольку
правительство Д. Кеннеди, следуя нелепой и опасной
логике — «пускай данный курс ошибочен, но он связан
с американским престижем», по существу попыталось
продолжать линию своего предшественника. Новый пре¬
зидент, писал Т. Соренсен, признал «неприемлемым»
курс «ничего не делать и позволить Патет Лао (патри¬
отическим силам Лаоса. — Ю. М.) овладеть страной...
Вторым возможным курсом было предоставить военную
поддержку, какая только будет необходимой, чтобы
дать возможность прозападным силам победить. Это
была фактически политика, которую он унаследовал —
и он также унаследовал большинство военных и раз¬
ведывательных экспертов, которые сформировали ее»21.
Следуя этой политике, правительство демократов в
начале марта 1961 г. приняло решение поддержать
группировку правых в Лаосе большим и лучшим снаб¬
жением оружия и улучшением обучения и развертыва¬
ния их войск. «Однако,— как признавал X. Сайди,—
это оказалась попытка с негодными средствами. Самому
Кеннеди представлялось большой слабостью то обсто¬
ятельство, что лаотянцы не будут сражаться, или если
и будут, то не так, как следовало бы» 22.
В таких условиях единственным разумным и логич¬
ным решением снова и снова представлялось прекра¬
21 Т. С. S о г е n s е n. Op. cit., р. 641.
22 Н. S i d е у. Op. cit., р. 76.
224

щение провокационного американского вмешательства
во внутренние дела Лаоса, предоставление народу этой
страны мира и права самому решать свою судьбу.
Однако подавляющее большинство военных и полити¬
ческих руководителей США было отнюдь не так «воспи¬
тано» и настроено. На устроенной президентом для
обсуждения положения в Индокитае одной из многих
встреч губернаторов — руководителей комитетов граж¬
данской обороны — заместитель директора ЦРУ сделал
краткое сообщение, находящееся, по свидетельству
одного из очевидцев, «на уровне, приблизительно рав¬
ном редакционным статьям в «Нью-Йорк дейли ньюс»
(т. е. крайне правой бульварной прессы.— Ю. М). Пос¬
ле этого сообщения ЦРУ губернатор Нью-Йорка Рок¬
феллер «сделал комментарии, которые показали уровень
политического извращения в высших кругах вопросов
партизанской войны и революции. „Эти грязные парни
в Азии, почему они не дерутся честно?"»23.
Президент Д. Кеннеди тоже не раз должен был за¬
давать себе вопрос, «будут ли лаотянцы воевать за
свою страну?» Поскольку, однако, подавляющее боль¬
шинство населения Лаоса, поддерживаемое другими
дружественными ему народами, продолжало решительно
выступать против, а не за проамериканскую группиров¬
ку и политику, постольку в Вашингтоне в повестку дня
встал вопрос об организации открытой интервенции
США в эту страну, разумеется, с целью силой защи¬
тить ее «свободу», спасти «несознательных» лаотянцев
от «угрозы коммунизма» помимо их собственной воли.
Подавляющее большинство американских военачаль¬
ников как из Пентагона, гак и пребывавших непосред¬
ственно на фронте, давно уже высказывалось за воен¬
ное вмешательство США в дела Юго-Восточной Азии.
«В общем,— признавал Т. Соренсен,— Объединенная
группа начальников штабов (и большинство других
советников) принимала без оговорок теорию „падающе¬
го домино"... Большинство из них оказалось настроен¬
ным в пользу высадки американских войск в Таилан¬
де, Южном Вьетнаме и удерживаемой правительством
части лаотянской территории. Если это не приведет
к прекращению огня, они рекомендовали воздушное на¬
23 «Ramparts», December 19G6, р. 3.
8 Ю. М. Мельников
225

падение на позиции Патет Лао и применение тактиче¬
ского ядерного оружия в сухопутных боях. Если бы
в борьбу тогда вступили северовьетнамцы и китайцы,
их собственная территория была бы подвергнута бом¬
бардировкам. Если бы затем были мобилизованы мас¬
совые красные армии, то в ход была бы пущена и, если
необходимо, осуществлена угроза ядерной бомбарди¬
ровки. Если бы тогда вмешались Советы, мы должны
были «быть готовыми принять возможность всеобщей
войны»»24. При тщательном взвешивании всех ва¬
риантов возможного хода американской интервенции в
Лаосе, это в какой-то мере относилось, по мнению прези¬
дента, и к Южному Вьетнаму, выяснилось, однако, что
сухопутная «ограниченная война» не сулит американцам
никаких благоприятных перспектив, что воздушные бом¬
бардировки и даже применение тактического ядерного
оружия вряд ли будут эффективными в условиях пар¬
тизанской войны в джунглях, что мало кто из союзни¬
ков поддержит США в «обычной» и тем более в атомной
всеобщей войне из-за Лаоса.
Определенное осознание неподготовленности США
ни к «антипартизанской», ни к «ограниченной», ни к
ракетно-ядерной войне, понимание риска и непопуляр¬
ности любой интервенции США в Азии довлело над
Белым домом весной 1961 г. Если по отношению
к Конго США смогли почти безо всякого риска брави¬
ровать своей «решимостью воевать», то в Лаосе их
явно ожидала «не та война, не в том месте, не в то
время и не в тех условиях», которые были бы благо¬
приятны для них. Курс на военное вмешательство в
Лаосе, по словам Т. Соренсена, «поражал Кеннеди,
поскольку он противоречил как здравому смыслу, так
и желаниям наших главных союзников. Бастион запад¬
ной силы на китайской границе не мог быть создан
народом, абсолютно не желающим быть бастионом для
кого-либо. Даже если бы никакие другие коммунисти¬
ческие силы не вмешались, представлялось, что потре¬
буется продолжительное использование крупных амери¬
канских экспедиционных сил в горах и дождливых лесах
Азиатского континента для защиты непопулярного пра¬
вительства, чьи собственные войска имели мало жела-
24 Т. С. S о г е n s е п. Op. cit., р. 644—645.
226

ния сражаться. Это приобретало все наихудшие аспекты
новой корейской войны» 25.
Тем не менее решение о подготовке вооруженного
вмешательства США в Лаосе было все же принято.
Начались демонстративная переброска и концентрация
американских войск на Дальнем Востоке, соответству¬
ющая обработка союзников США и других стран. «В то
время как нежелание Кеннеди послать войска США в
Лаос было очевидным,— писал X. Сайди,— оно было не
бесконечным. В то время как Кеннеди пытался блефо¬
вать, это был ограниченный блеф. Несмотря на воен¬
ные невыгоды, несмотря на относительную неподготов¬
ленность нашей страны к партизанской войне, Кеннеди...
решил, что он, возможно, должен будет послать боевые
части в Лаос... Он не проводил линии, за которой
коммунисты столкнулись бы с риском войны с США.
Планы для бесформенного типа войны, ведущейся в
Лаосе, должны были быть бесформенными сами. Слиш¬
ком многое зависело от обстоятельств, от того, что
могло случиться в данный момент. Широкая схема дей¬
ствий, составленная в конечном итоге, была названа
«План номер пять», потому что в конце концов пять
стран согласились послать свои войска, если это станет
необходимым,— США, Великобритания, Таиланд, Филип¬
пины и Пакистан. План предусматривал в первую оче¬
редь занятие войсками позиций в долине реки Меконг,
чтобы освободить части лаотянской королевской армии,
позволив им отправиться на фронт для непосредствен¬
ных боев. Если бы враг продолжал продвигаться даль¬
ше, Джон Кеннеди пришел к выводу, что не остается
никакого другого выбора, кроме как воевать. Это было
его первое решение использовать силу» 26.
Отдав распоряжения о подготовке к открытому аме¬
риканскому вторжению в Лаос, Д. Ф. Кеннеди не торо¬
пился, однако, с приказом о начале этого вторжения.
Он явно опасался бесповоротно вступить на такой путь
действий, на который его тянули и военные руководители
страны, и ее прежние «обязательства», но который не
предвещал ни скорой победы, ни иной какой-либо благо¬
приятной перспективы для американского империализма.
25 Ibid., р. 641.
28 Н. S i d е у. Op. cit., р. 84.
227
8*

Наоборот, Д. Ф. Кеннеди параллельно с разработ¬
кой плана интервенции счел необходимым выдвинуть
собственную альтернативу унаследованному им от ста¬
рой администрации курсу на все большее вовлечение
США во внутренние дела Лаоса. Этой альтернативой
были возвращение к Женевским соглашениям 1954 г.,
линия на нейтрализацию Лаоса, восстановление и при¬
знание коалиционного правительства, представляющего
все основные политические группировки страны. Высту¬
пая на пресс-конференции 23 марта 1961 г., Д. Кеннеди
обвинил, как и правительство Эйзенхауэра до этого,
коммунистов — внутри и вне Лаоса — в нарушении
Женевских соглашений 1954 г. Однако он впервые после
1954 г. выдвинул в качестве цели американской поли¬
тики здесь «нейтральный и независимый Лаос, не свя¬
занный ни с какой державой или группой держав...
если в прошлом,— скромно намекнул он на политику
своего предшественника,— и существовала какая-либо
возможная почва для недопонимания нашей поддержки
подлинного нейтрального Лаоса, то теперь ничего по¬
добного не должно быть». И далее Д. Кеннеди призвал
к немедленному установлению перемирия и «конструк¬
тивным переговорам между заинтересованными страна¬
ми и между лидерами Лаоса» 27.
Следует отметить, что если курс на интервенцию
США в Лаосе наталкивался на непреодолимые препят¬
ствия главным образом на мировой арене, то линия
на нейтрализацию этой страны шла в явный разрез со
многими из влиятельных и устоявшихся догм и сил
внутри самого американского общества. «Хотя создание
путем переговоров нейтральной коалиции было единст¬
венной возможностью,— писал Т. Соренсен,— президент
знал, что она не будет популярной. Она означала
встречу за столом конференции с Китаем. Она означала
оставление не Лаоса, но предшествующей политики при¬
вязывания нашей позиции исключительно к правым си¬
лам. Она означала своевременную поддержку в каче¬
стве премьер-министра того же самого Суванна Фума,
символа нейтрализма, которого ранее наша страна осу¬
дила. Она означала удаление американской военной
миссии — одного из звеньев всемирно широкой сети,
27 AFP 1961, р. 996—997.
228

которая рассматривалась как почти вечная. Она озна¬
чала, наконец, признание правительства с участием ком¬
мунистов со всеми опасностями, которые это влекло за
собой» 28.
Очевидно, по расчетам правительства Д. Ф. Кеннеди,
обе альтернативы действий США в Лаосе должны были
на первых порах подкрепить и дополнить друг друга,
пока в конце концов какая-либо из них не станет «свер¬
шившимся фактом». Перспектива мира и нейтрализации
Лаоса призвана была не только спасти США от бремени
слишком тяжелых для них «обязательств», но и про¬
демонстрировать более трезвый и «мягкий» подход «Но¬
вых рубежей» к азиатским и другим проблемам. С дру¬
гой стороны, угроза интервенции должна была, во-пер¬
вых, успокоить воинствующих критиков нового прави¬
тельства внутри страны и, во-вторых, целиком в духе
классических канонов политики силы оказать давление
на прогрессивные силы Лаоса и поддерживающие их
государства, прежде всего СССР. Насколько далеко при
этом заходили некоторые деятели Вашингтона, можно
было видеть из заявления Д. Раска на очередной сес¬
сии совета министров СЕАТО, сделанного 27 марта
1961 г., спустя всего 12 дней после выступления Д. Кен¬
неди с предложением о нейтрализации Лаоса. «Мы во
множестве случаев продемонстрировали нашу готовность
прийти на помощь другим, кто находится под угрозой,—
как там, где мы имеем местные договорные обязатель¬
ства, так и там... где мы не имеем никаких обяза¬
тельств, за исключением наложенных на нас Уставом
ООН и нашим чувством ответственности по отношению
к другим свободолюбивым странам,— заявил государ¬
ственный секретарь США.— Это чувство ответственно¬
сти не ограничено никакими географическими барьера¬
ми (! — Ю. AL). Наше внимание здесь сконцентрировано
на Юго-Восточной Азии» 29.
Подобные декларации Раска свидетельствуют не
только о «двойном подходе» правительства Д. Кеннеди
к лаосской проблеме и ко всей Юго-Восточной Азии,
о наличии двух разных голосов, которыми говорило это
правительство. Они наглядно показывали, сколь иска-
28 Т. С. S о г е п s е n. Op. cit., р. 642.
29 AFP 1961, р. 938.
229

женно и произвольно трактовали официальные лица
в Вашингтоне весь ход событий в Индокитае, сколь ци¬
нично там подбирали различные предлоги и «обяза¬
тельства» для оправдания американской интервенции
в дела стран этого и любого другого района, сколь ши¬
роки, поистине безграничны притязания американских
империалистов на «свободное хозяйничанье», авантю¬
ристическое, совершенно безответственное поведение на
мировой арене. Высказывания Д. Раска находились
в явном противоречии с размышлениями Д. Кеннеди
о «чрезмерности» международных обязательств США,
с его заявлением в пользу нейтралитета Лаоса и др.
При этом ясно, что Д. Раск осмеливался высказывать
подобные «глобально-антикоммунистические» притяза¬
ния США не только потому, что они отражали цели
и взгляды реакционных кругов американского империа¬
лизма, но и потому, что они отнюдь не расходились со
многими «внутренними» мыслями и поступками самого
президента, почти всего его кабинета.	•
Вплоть до заключения соглашения о перемирии и
начала работы Женевской конференции 1961 —1962 гг.
по Лаосу Кеннеди, как подчеркивал Т. Соренсен,
«не изменил своей позиции (которая соединяла блеф
с реальной решимостью в пропорциях, которые он не
открыл никому), что США должны будут вмешаться
в Лаосе, если он не сможет быть спасен другим об¬
разом» 30. И, как обычно, в американской буржуазной
историографии и пропаганде именно эта «решимость»
опять-таки стала выдаваться за главное средство, при¬
ведшее якобы к началу и успеху переговоров по Лаосу.
На деле, однако, все демонстративные приготовления
США к интервенции в Лаосе в апреле-мае 1961 г. не
оказали существенного влияния на положение в стране.
Войска Патет Лао и нейтралистов продолжали одержи¬
вать все новые победы, расширять и консолидировать
свои позиции. «Еще всего несколько недель борьбы^,
признается президент позднее в частной беседе, «и ком¬
мунисты имели все военные перспективы захватить
страну целиком»31. В таких условиях Кеннеди все на¬
стойчивее добивался, в частности от Советского прави¬
30 Т. С. S о г е n s е п. Op. cit., р. 646.
31 Ibid., р. 643.
230

тельства, помощи в установлении мира в Лаосе, дипло¬
матического разрешения конфликта.
Два обстоятельства сыграли особо важную роль в
том, что на встречу с руководителями Советского Союза
в июне 1961 г. в Вене Кеннеди направился с
действительно твердой решимостью осуществить мирную
альтернативу американской политики в Лаосе. Одним
из них, писал Т. Соренсен, явилось «растущее свиде¬
тельство того, что наша страна в основном останется
в одиночестве, если мы организуем интервенцию в Лаос.
Пентагон говорил о высадке сил СЕАТО, в которых
войска США играли бы только свою определенную
роль. Но после сильного давления на других членов
СЕАТО относительно действительных размеров их по¬
мощи президент обнаружил, что французы находятся
в сильной оппозиции, англичане еле-еле двигаются,
а большинство других стран хочет предоставить только
символические силы или вообще никаких. Во-вторых,
фиаско в заливе Кочинос оказало свое воздействие. Эта
операция была рекомендована тем же составом совет¬
ников, который выступал за интервенцию в Лаосе.
Но теперь президент был гораздо более скептичен по
отношению к экспертам, их репутации, их рекоменда¬
циям, их обещаниям» 32.
Усиление американского вмешательства
во Вьетнаме
Победа относительно трезвого компромиссного под¬
хода и здравого смысла в лаосском вопросе не означала,
однако, что весь курс США по отношению к Юго-Вос¬
точной Азии переводился правительством Д. Кеннеди
на новые основы. Наоборот, согласие на мир в Лаосе
было быстро «уравновешено» ставкой на вмешательство
и «победу над коммунизмом» во Вьетнаме. Правда,
Д. Кеннеди долго оттягивал принятие решения о таком
вмешательстве и потом до конца своей жизни не рас¬
сматривал его как безоговорочное и окончательное. Тем
не менее фактически политика США по отношению к
Вьетнаму в период пребывания у власти правительства
32 Ibid., р. 644.
231

Д. Кеннеди явилась вполне логическим продолжением
предшествующего курса администрации Эйзенхауэра и
предпосылкой последующих действий здесь правитель¬
ства Л. Джонсона, кстати одного из самых влиятель¬
ных инициаторов этой политики весной 1961 г.
По свидетельству многих участников событий, возра¬
стающая американская интервенция во Вьетнаме яви¬
лась прямым результатом всей политики США в Азии,
«наследием 50-х годов». «Это наследие — так называе¬
мая потеря Китая, Корейская война и дальневосточная
политика государственного секретаря Даллеса,— гово¬
рил бывший эксперт государственного департамента и
Белого дома по проблемам Юго-Восточной Азии Джеймс
Томсон,— оставили побочный организационный продукт
для администрации Кеннеди; в 1961 г. Восточноазиат¬
ская группировка в правительственном аппарате США
была, несомненно, наиболее негибкой и доктринерской
среди всех региональных внешнеполитических служб
Вашингтона... В государственном департаменте из Бюро
дальневосточных дел... в результате маккартизма были
изгнаны лучшие эксперты по Китаю, дальновидные и
беспристрастные люди. Его члены в общем были пре¬
даны одной политической линии: жесткое сдерживание
и изоляция континентального Китая, давление на «нейт¬
ральные» страны... и поддержка сети союзов с антиком¬
мунистическими вассальными государствами». По сло¬
вам того же Д. Томсона, сам президент и его ближай¬
шее окружение в силу целого ряда причин — боязни
быть обвиненными в «слабости к коммунизму», инерции
мышления, желания «взять реванш» за поражения в
Лаосе и на Кубе, а главное, давления старых догм
и политики США в Азии — не желали отказаться от
курса на интервенцию США в Южном Вьетнаме 33.
Замалчивая коренные классовые, военно-стратегиче¬
ские и экономические интересы и расчеты американско¬
го империализма в Азии, которые породили соответст¬
вующую дипломатию Даллеса и ее доктрины, привер¬
женцы «Новых рубежей» утверждали, что якобы только
эти доктрины оказались тем «роковым наследством»
Эйзенхауэра, которое втянуло правительство демократов
33 «No More Vietnams? The War and the Future of American Foreign
Policy». Ed. by R. M. Pfeffer, N. Y., 1968, p. 20.
282

в войну во Вьетнаме. «Обязательство по отношению к
Южному Вьетнаму,— писал, например, А. Шлезингер,—
подобно параллельной попытке сделать слабую страну
Лаос бастионом западной силы, вытекало непосредствен¬
но из концепции Даллеса относительно мира как без¬
возвратно расколотого на два единых и враждебных
блока. В таком мире угроза коммунизма была неделима
и обязательство противостоять этой угрозе — неограни¬
ченно (см. высказывания Д. Раска.— Ю. М.). Мораль¬
ный императив был подкреплен популярной схемой, или
ошибочной аналогией с Мюнхеном, вскоре перефор¬
мулированной как теория «домино»...
Абстракции возобладали, и обязательство было при¬
нято. Антиколониальные настроения Даллеса требова¬
ли, чтобы это было в основном американское обяза¬
тельство, чтобы наши усилия в Южном Вьетнаме не
были запятнаны подозрениями в отношении европей¬
ского империализма (поистине только «либералы» мо¬
гут так трактовать общеизвестные факты американской
интервенции в Индокитае, изоляции США, находить
«оправдания» критикуемому ими Даллесу.— ТО. М.).
И после того, как Вашингтон согласился с отказом Дье-
ма принять участие во вьетнамских выборах, обещан¬
ных Женевским соглашением на 1956 г., оно стало
в возрастающей степени обязательством по отноше¬
нию к одному человеку... Кеннеди ...который как прези¬
дент имел обычай ворчать время от времени насчет
«чрезмерных обязательств» в Юго-Восточной Азии,
не имел никакого иного выбора теперь, кроме как дей¬
ствовать в пределах ситуации, которую он унасле¬
довал» 34.
Несомненно, что груз даллесовских доктрин и поли¬
тики, упорная приверженность к ним значительной
части государственного аппарата США явились одним
из важнейших факторов, определивших политику Д. Кен¬
неди по отношению к Юго-Восточной Азии. Однако было
бы неверно считать, что только догмы Даллеса пред¬
решили ’наращивание американской интервенции в Юж¬
ный Вьетнам после 1960 г. Эти догмы не помешали,
Д. Кеннеди уже весной 1961 г. пересмотреть в значи¬
тельной мере американскую политику в Лаосе.
84 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 538.
233

Нельзя забывать о том, что любые американские
внешнеполитические доктрины всегда отражали в себе
максималистские устремления американского империа¬
лизма, с одной стороны, и известный учет возможности
их осуществления в «мировом окружении» США, с дру¬
гой. Авантюристическая даллесовская дипломатия пыта¬
лась преимущественно ориентироваться на «внутренние
потребности» американского общества и меньше считать¬
ся с внешней обстановкой. Д. Кеннеди и многие из
его помощников справедливо усматривали в этом одну
из важнейших причин многих поражений США на миро¬
вой арене, старались теперь, по возможности, устано¬
вить более трезвую пропорцию между интересами и
возможностями США, между их устремлениями и реаль¬
ным соотношением сил в мире вообще и в каждой кон¬
кретной стране в частности.
Убедившись в том, что по меньшей мере 2/3 на¬
селения и политических сил Лаоса противятся навязы¬
ванию их стране американских условий существования,
правительство Д. Кеннеди сочло необходимым несколько
пересмотреть здесь эти условия. Оно, однако, не су¬
мело столь же трезво оценить обстановку в Южном
Вьетнаме. Оно ошибочно решило, что в этой стране
американская политика обладает достаточной местной
опорой для успеха, что необходимо лишь немного под¬
править и немного подкрепить старые даллесовские
установки и победа США и их ставленника будет обес¬
печена.
Это была крупнейшая внешеполитическая ошибка
правительства Д. Кеннеди, вызванная его собственными
иллюзиями и просчетами, а не только «наследием» Эй¬
зенхауэра— Даллеса. Уже в начале 1961 г. Д. Кеннеди
одобрил «контрпартизанский план», предусматривав¬
ший нанесение в течение 18 месяцев «полного пораже¬
ния коммунистам» в Южном Вьетнаме путем военной
поддержки Нго Динь Дьема и проведения его режимом
некоторых «социальных реформ». По мнению деятелей
«Новых рубежей», стратегическая цель США в Южном
Вьетнаме — «удержать линию против коммунизма» —
была правильной, а если этого до сих пор не удава¬
лось достигнуть, то главным образом из-за ошибочной
даллесовской тактики. Президент Кеннеди чувствовал,
сообщал Т. Соренсен, что он не может отказаться от
234

обязательства США по отношению к Сайгону «без не¬
желательных последствий во всей Азии и в мире.
К несчастью, он унаследовал во Вьетнаме более чеАм обя¬
зательство и растущий конфликт. Он также унаследо¬
вал внешнюю политику, которая отождествляла Амери¬
ку в глазах Азии с диктаторами, интриги ЦРУ и большей
частью военный ответ на революцию. Он унаследовал
военную политику, которая оставила нас совершенно
неподготовленными вести войну — или даже обучать дру¬
гих воевать — против местных партизан. Наша воен¬
ная миссия подготовила очень значительную южновьет¬
намскую армию для борьбы против вторжения типа ко¬
рейского» вместо армии, которая должна сражаться с
партизанами в джунглях.
Признавая и в то же время игнорируя силу парти¬
зан Вьетконга, их связь с местным населением, враж¬
дебность народа к режиму Нго Динь Дьема, бессилие
южновьетнамской армии, правительство Д. Кеннеди на¬
деялось, что США удастся постепенно «приспособиться»
совместно с сайгонским режимом к условиям войны во
Вьетнаме и с помощью своей новой тактики в воен¬
ной и политической области изменить ход этой войны
в свою пользу. Стратегия президента по существу сво¬
дилась к тому, чтобы «избежать эскалации, отступления
или выбора, ограниченного этими двумя альтернатива¬
ми, стремясь одновременно выиграть время — время для
разработки политики и программы как американского,
так и вьетнамского правительства, более привлекатель¬
ных для сельских жителей — время для создания анти-
партизанских сил... время для предоставления самим
вьетнамцам возможности достичь урегулирования, ко¬
торое только они могли бы достичь» 35.
Не только старые даллесовские доктрины, но и но¬
вые военно-политические концепции самого правитель¬
ства Д. Кеннеди сыграли крайне отрицательную роль
в его решении усилить американскую интервенцию в
Южный Вьетнам. Построенная целиком на фальшивых
предпосылках доктрина антипартизанской войны явилась
по существу тем руководящим планом, согласно кото¬
рому стали развертываться начиная с 1961 г. действия
США в Юго-Восточной Азии. Упорно игнорируя реаль¬
35 Т. С. S о г е n s е и. Op. cit., р. 651—652.
235

ные факты, выдавая собственные иллюзии и желания
за действительность, стремясь угодить настроениям пра¬
вящей элиты американского империализма, авторы этой
теории стали наиболее настойчивыми сторонниками прев¬
ращения Вьетнама в главное поле битвы против сов¬
ременного национально-освободительного движения.
«Возросшие обязательства по отношению к Вьет¬
наму,— признавал Д. Томсон,— были также раздуты
новым племенем военных стратегов и академических со¬
циологов (некоторые из которых вошли в администра¬
цию Д. Кеннеди), развивших теории контрпартизанской
войны и жаждавших увидеть их поставленными на ис¬
пытание. Для некоторых „контрповстанческая доктрина'4
казалась новой панацеей для борьбы с нестабильностью
в мире... Правдивые рапорты о силе Вьетконга и сла¬
бости правительства Нго Дииь Дьема оказались под за¬
претом» 36.
В мае в Сайгон прибыл вице-президент США Л. Джон¬
сон, совершавший турне по Юго-Восточной Азии со спе¬
циальной целью заверить Чан Кай-ши, Дьема и таи¬
ландского диктатора Сарита в том, что «новая амери¬
канская политика не означает общего намерения
(США.— Ю. М.) уйти из данного района»37. Одним
из доказательств этого должен был послужить предло¬
женный Джонсоном план «развития реки Меконг»,
призванный «экономически» объединить при поддержке
(и под эгидой) США Камбоджу, Лаос, Таиланд и Юж¬
ный Вьетнам; другим — соглашение о значительном уве¬
личении военной помощи США режиму Дьема, в том
числе об оснащении дополнительных южновьетнамских
дивизий, о посылке в Сайгон американских «советников
и специалистов». За этими мерами по «увеличению и
ускорению содействия США республике Вьетнам», мно¬
гозначительно отмечалось при этом в коммюнике о пе¬
реговорах Джонсона и Дьема, «могут последовать еще
более далеко идущие мероприятия, если ситуация, по
мнению обоих правительств, даст основания для это¬
го» 38.
Вернувшись в Вашингтон, Л. Джонсон признался,
что положение в Юго-Восточной Азии является крити¬
36 «No more Vietnams?», р. 22, 45.
37 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 541.
38 AFP 1961, р. 1044.
236

ческим и что его миссия не улучшила позиции проаме¬
риканских группировок. Однако он решительно выска¬
зался против ухода США из этого района. Юго-Во¬
сточная Азия, говорил он Кеннеди, не должна быть
потеряна. В каждой стране здесь можно «создать здоро¬
вую структуру, способную отбить и повернуть вспять
коммунистическую волну». Но для этого надо, чтобы
эти страны имели «представление и веру в силу, волю
и понимание США» Длительная угроза здесь, по сло¬
вам Л. Джонсона, исходила не от коммунизма, а от «го¬
лода, невежества, бедности и болезней. Мы должны —
какую бы стратегию мы ни разработали — держать этих
врагов на острие наших атак». Более того, вице-пре¬
зидент США признал, что Дьем «отдален от народа»,
что прямое вовлечение американских войск в боевые
действия в Южном Вьетнаме в данный момент «не толь¬
ко не необходимо, но и нежелательно, потому что оно
оживило бы антиколониальные настроения во всей
Азии» 39.
Тем не менее взятый правительством Д. Кеннеди
курс во Вьетнаме — подтверждение даллесовскои теории
«падающего домино», выдумки об агрессии Севера про¬
тив Юга, ставка на режим Нго Динь Дьема — все это
означало не только продолжение, но и такое усугубле¬
ние послевоенной империалистической политики США
в Азии, когда вопрос об американской вооруженной ин¬
тервенции во Вьетнаме все больше переходил из об¬
ласти обсуждений в сферу текущей политики.
Правда, среди деятелей «Новых рубежей» имелись
сторонники «невоенного подхода» к решению вьетнам¬
ской проблемы. Ч. Боулс, например, выдвинул «идею
расширения концепции „нейтрального и независимого
Лаоса“, чтобы включить в нее Бирму, Таиланд, Юж¬
ный Вьетнам, Камбоджу и Малайю. Такой нейтраль¬
ный пояс, думал Боулс, мог бы быть в конечном сче¬
те гарантирован Россией, Китаем, Индией, Японией и
участниками СЕАТО». По признанию Боулса, США
имели бы больше шансов получить «международную
поддержку для защиты нейтрализма, чем западной ге¬
гемонии»40. Однако американским империалистам
39 А. М. S с h 1 е s i п g е г jr. Op. cit., р. 543.
40 Ibid., р. 545.
237

нужен был не мир, а господство над Юго-Восточной
Азией. И пока, по мнению многих из них, существо¬
вал хотя какой-то шанс на его приобретение, они тре¬
бовали держать курс не на сокращение, а на усиление
американской интервенции в Южном Вьетнаме и сосед¬
них с ним районах.
«Союз ради прогресса»
и его оборотная сторона — интервенция
против Кубы
Стремясь выработать какую-то цельную программу
политики США по отношению к странам «третьего мира»,
правительство Д. Кеннеди прежде всего обратилось к
Латинской Америке, на опыте которой уже не раз ис¬
пытывались многие важнейшие доктрины американско¬
го империализма.
Страны Западного полушария не только являлись
при всех обстоятельствах первоочередным объектом
«тревог и забот» США, но до последнего времени и
наиболее монополизированной сферой их политики, бо¬
лее всего огражденной от влияния других «неамери¬
канских» сил и идей. Поэтому большинство американ¬
ских государственных деятелей прекрасно осознавало,
что в основе кризиса латиноамериканской политики США
лежало прежде всего их собственное отношение к своим
южным соседям, что манипулирование любой, в том
числе «коммунистической угрозой извне» может от¬
влечь на какое-то время внимание, но не разрешить
на деле проблем Западного полушария.
К началу 60-х годов Д. Кеннеди и другие деятели
«Новых рубежей» лучше, чем кто-либо еще, видели и
говорили о необходимости проведения новой латиноаме¬
риканской политики, которая не только подтверждала
бы в духе «добрососедства» политико-юридическое рав¬
ноправие американских стран, но и содержала бы оп¬
ределенные социально-экономические меры, призванные
несколько разрядить как внутреннюю атмосферу, так
и растущую внешнюю «отчужденность» стран Латин¬
ской Америки от США. Созданная Д. Кеннеди после
его победы на выборах специальная исследовательская
группа во главе с видным американским бизнесменом
238

и дипломатом Берли пришла к выводу о том, что си¬
туация в Латинской Америке чревата взрывом. По ее
заключению перед США стояла проблема «отделения
неизбежной и необходимой социальной трансформации
Латинской Америки от связи с заокеанской коммуни¬
стической политикой силы» и предотвращения захвата
Западного полушария коммунистами. Таким образом,
подлинно прогрессивные освободительные силы в Ла¬
тинской Америке, которые наиболее решительно и по¬
следовательно боролись против местной реакции, воен¬
щины и засилья американских монополий и особенно
пользовались в этой борьбе поддержкой и сочувствием
социалистических стран, по-прежнему изображались как
«иностранные агенты». Подавление этих сил любыми
средствами и впредь рассматривалось как одна из
главных задач американской политики. В докладе груп¬
пы Берли не случайно «подчеркивалась опасность во¬
оруженных восстаний и партизанской войны в кариб-
ских и андских странах» и предлагалось США «быть
готовыми предоставить военную поддержку, необходимую
для защиты» существующих в них режимов.
Но в то же время в этом докладе отмечалось, что,
во-первых, «одни военные действия не могут остано¬
вить коммунизм», во-вторых, бесполезно пытаться
«стабилизировать вымирающие реакционные ситуации»
и, в-третьих, США до сих пор не выдвинули какой-либо
«демократической философии» для своей латиноамери¬
канской политики. В связи с этим группа Берли рекомен¬
довала Белому дому приложить особые усилия для вы¬
работки такой философии, а главное, для нахождения пу¬
тей к поддержке и союзу в Латинской Америке с «мест¬
ной демократией», с «широкими демократически-прогрес-
сивными движениями... обещающими представительное
правление, социальные и экономические реформы (вклю¬
чая аграрную) и сопротивление доступу недемократиче¬
ских сил из-за пределов полушария», а также, конечно,
«интенсифицированное сотрудничество с США». Парал¬
лельно с этим Вашингтон должен предложить долго¬
срочный экономический план для всего полушария, ос¬
нованный на «интегрированных программах развития...
Хотя частные предприятия, — говорилось далее в док¬
ладе,— „должны сыграть важную роль“, США следует
сделать относительно большее ударение на местном,
239

чем иностранном капитале, и покончить со своей „док¬
тринерской оппозицией44 займам для государственны*
предприятий. Полушарие достаточно велико, „чтобы
иметь различные социальные системы в разных стра¬
нах44... Правительство должно сделать ясным, что част¬
ное предпринимательство не является решающим прин¬
ципом или единственной целью американской полити¬
ки» 41.
Таким образом, доклад группы Берли в значитель¬
ной мере повторял или развивал несколько дальше
программу действий США в Латинской Америке, вы¬
двигавшуюся еще до этого самим Д. Кеннеди и рядом
других американских деятелей. Если отбросить прочь
демагогические обещания и либеральные благопожела-
ния, то реальное содержание этой программы сводилось
к тому, чтобы попытаться путем определенных усту¬
пок несколько смягчить противоречия между американ¬
ским империализмом и его южными соседями и расши¬
рить местную социальную опору для латиноамерикан¬
ской политики США. С одной стороны, американские
империалисты должны были пересмотреть ряд своих
«жестких» взглядов на Латинскую Америку — подозри¬
тельное отношение ко всем местным «радикалам», от¬
каз помогать государственному сектору, увеличить и
сделать долгосрочной свою экономическую помощь ей
и т. д. С другой стороны, сами правящие олигархии
латиноамериканских стран призывались к отречению от
некоторых из своих привилегий, к проведению ряда
реформ, к определенным уступкам трудящимся массам
с тем, чтобы отвлечь их от революционной, антиимпе¬
риалистической борьбы. Минимум уступок с собствен¬
ной стороны, максимум со стороны своих «друзей» и
союзников (колониальных держав в Африке, помещичь¬
их диктатур в Латинской Америке) при максимальном
выигрыше для себя — такова неизменно была тактика
американских империалистов на мировой арене, кото¬
рую особенно активно проводило правительство Д. Кен¬
неди. «Союз ради прогресса», подчеркивал в одном из
своих выступлений президент США, наряду с другими
целями должен также приложить «интенсивные усилия,
чтобы развить и индустриализировать экономику Ла¬
41 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 195—196.
240

тинской Америки, уменьшая ее зависимость от сырьевых
материалов и постепенно сужая относительный разрыв
между богатыми промышленными державами и респуб¬
ликами Латинской Америки. ...Мы в Соединенных Шта¬
тах, — продолжал он,— сделали много ошибок в наших
отношениях с Латинской Америкой. Мы не всегда по¬
нимали масштабы ваших проблем или принимали свою
долю ответственности за благосостояние полушария...
Лидеры Латинской Америки, промышленники и земель¬
ные собственники, я уверен, также готовы признать
прошлые ошибки и взять на себя новую ответствен¬
ность. Так как если все мы... не примем на себя ли¬
дерство в улучшении благосостояния нашего народа —
тогда это лидерство будет отнято у нас и наследство
столетий западной цивилизации будет истреблено в те¬
чение нескольких месяцев насилия» 42.
Официально новая программа США для Латинской
Америки, уже имевшая пышное наименование «Союз
ради прогресса», была предложена Д. Кеннеди в его
выступлении 13 марта 1961 г. перед латиноамерикан¬
скими дипломатами и членами конгресса в Белом доме.
При этом правительство демократов прежде всего по¬
старалось, чтобы эта программа имела видимость кол¬
лективного мероприятия американских стран и чтобы
она внешне не была связана с «холодной войной».
«Я призываю все народы полушария,— говорил Д. Кен¬
неди,— объединиться в новом Союзе ради прогресса...
огромном совместном усилии, беспараллельном по сво¬
ему размаху и благородству целей, чтобы удовлетворить
основные нужды американского народа в жилище, ра¬
боте и земле, в медицине и школах. Если страны Ла¬
тинской Америки готовы сделать свою часть работы...
тогда я верю, что США, со своей стороны, помогут
обеспечить ресурсы достаточного размаха и величины,
чтобы принести успех этому смелому плану развития,
точно так же, как мы помогли... восстановить эконо¬
мику Западной Европы».
Правительство Д. Кеннеди широко использовало не
только прямые ссылки и фразеологию «плана Маршал¬
ла», но и его методы для осуществления своей програм¬
мы «Союз ради прогресса». Это было сделано и для того,
42 AFP 1961, р. 434—436.
241

чтобы дать ответ на бесконечные послевоенные жалобы
латиноамериканцев об игнорировании их нужд со сто¬
роны США и чтобы лишний раз указать на пример
процветающей Западной Европы как на «достижение
американской помощи», и чтобы в какой-то мере до¬
биться одних и тех же целей — укрепления капитализма,
интеграции, закрепления гегемонии США, «сдержива¬
ния коммунизма», усиления «обороны». В то же время,
очевидно, правящие круги США надеялись, что латино¬
американцы окажутся «более благодарными», чем ев¬
ропейцы, и не только не отвернутся в будущем от своего
североамериканского «благодетеля», но и дадут хоро¬
ший пример лояльности другим районам мира. «Поз¬
вольте нам, — заключал свое выступление президент
США,— еще раз превратить Американский континент
в огромный тигель революционных идей и усилий... в
пример для всего мира того, как свобода и прогресс
идут рука об руку» 43.
Насколько далеко зашло правительство Д. Кеннеди
в своих обязательствах по содействию «прогрессу и
революции» в Латинской Америке, можно судить по тому,
что в принятом на учредительном совещании «Союза
ради прогресса» в Пунта-дель-Эсте «Обращении к наро¬
дам Америки» имелись, например, следующие пункты:
«Поощрять... программы всеобъемлющей аграрной ре¬
формы, ведущей к эффективному преобразованию, где
это требуется, несправедливых структур и систем зе¬
мельного владения и пользования, имея в виду замену
латифундий и карликовых аренд справедливой систе¬
мой собственности, чтобы... земля стала для челове¬
ка, который обрабатывает ее, основой его... возраста¬
ющего благосостояния и гарантий его свободы и досто¬
инства. Обеспечить справедливую зарплату и удовлетво¬
рительные условия труда для всех рабочих... Реформи¬
ровать законы о налогах, требуя больше от тех, кто
имеет больше всех... и перераспределить национальный
доход для того, чтобы помочь тем, кто больше всего
нуждается». При этом США не только одобрили подоб¬
ные действительно во многом прогрессивные требова¬
ния, но и обусловили свою дальнейшую помощь Латин¬
ской Америке их фактическим выполнением! «Соеди-
43 AFP 1961, р. 344—347.
242

ценные Штаты, — отмечалось в Хартии, основывающей
«Союз ради прогресса», — будут содействовать тем
участвующим странам, планы развития которых устанав¬
ливают меры самопомощи, экономическую и социаль¬
ную политику и программы, согласующиеся с целями и
принципами этой Хартии» 44.
Короче говоря, критерием будущего отношения США
к той или иной латиноамериканской стране объявля¬
лось осуществление ею политической и экономической
«демократии». Диктаторы и олигархии не могли боль¬
ше рассчитывать на официальную поддержку США,
а различные буржуазные и мелкобуржуазные национа¬
листы, либералы и «революционеры» зачислялись в раз¬
ряд их главных друзей. Буквальное толкование всех
этих деклараций не оставляло никаких иных перспек¬
тив, кроме как: или Латинская Америка пойдет по пути
быстрого и демократического капиталистического разви¬
тия, или «Союз ради прогресса» будет обесценен и
аннулирован, или политика США на словах означала
одно, а на деле совсем иное. Во всяком случае было
несомненно, что только крайне тяжелое положение США
в Латинской Америке могло заставить любое американ¬
ское правительство принять на себя столь необычные,
далеко идущие и связывающие обязательства.
Программа «Союза ради прогресса» вызвала доволь¬
но разноречивые отклики в латиноамериканских стра¬
нах. Она откровенно «возмутила» военно-помещичьи
олигархии. Ее приветствовали довольно широкие круги
национальной буржуазии, интеллигенции, трудящихся.
Несмотря на свой ограниченный характер, она все же
провозглашала необходимость некоторых реформ, на¬
мечала определенные уступки со стороны США. Од¬
нако внутри самих правящих кругов Америки эта про¬
грамма далеко не сразу и не единодушно была признана
определяющим фактором панамериканской политики. Ее
принципиальные противники в США — влиятельные во¬
енные, монополистические и реакционные группировки
были убеждены в том, что, как излагал их взгляды
А. Шлезингер, «правая альтернатива должна стать ныне
ясной целью политики США. Опыт Кубы, аргументиро¬
вали они, доказал, что США никогда не смогут удер¬
44 Ibid., р. 393—394, 401.
243

жать под своим контролем латиноамериканскую ре¬
волюцию, неважно, как бы вероятным это не могло ка¬
заться на ее первых этапах. Что же касалось попыток
предотвратить революцию путем давления в пользу ре¬
форм, то они только оттолкнули бы тех, кто обладает
реальной властью,олигархию... и военных — и открыли
бы дверь некомпетентным либералам, которые вызвали
бы инфляцию, изъятие инвестиций, бегство капиталов
и социальное неповиновение и в конце концов были бы
отстранены коммунистами. Выводом было то, что мы
(т. е. США.— К). М.) должны противодействовать
революции и реформам в Латинской Америке и скон¬
центрироваться на поддержке наших «испытанных дру¬
зей»— тех, кто предоставляет нам экономические при¬
вилегии, военные сооружения и голоса в ООН и на
кого можно бы было положиться в подавлении местных
коммунистов, сторонников налоговой и земельных ре¬
форм и других недовольных... Военная помощь, анти-
партизанская подготовка и непоколебимая поддержка
США сохранили бы у власти любое дружеское пра¬
вительство, а явившаяся бы результатом этого социаль¬
ная стабильность привлекла инвестиции и вызвала рост»
^экономики) 45.
Деятели «Новых рубежей» в основном отвергали
«правую альтернативу» для латиноамериканской полити¬
ки США, как не только не подходящий, но и опасный
в данный момент курс. С другой стороны, однако, они,
во-первых, не могли вообще не считаться с давлением
его сторонников; а, во-вторых, сами полагали, что си¬
туация в Западном полушарии и особенно кубинская
проблема достигли уже такой остроты, когда необхо¬
димы не только успокоительные и ликвидирующие в
будущем опасность взрыва меры, но и какие-то срочные
радикальные акции для спасения позиций американ¬
ского империализма. «К началу 1960-х годов...— призна¬
вал Р. Стеббинс,— было слишком поздно пытаться пре¬
дотвратить будущие волнения исключительно долгосроч¬
ными превентивными мерами, потому что беспорядки
уже возникли. Долгосрочные экономические и социаль¬
ные программы будут, очевидно, еще необходимы, но
впредь они должны были идти рука об руку с противо¬
45 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 197—198.
244

действием более непосредственным угрозам... Две глав¬
ные проблемы в области Латинской Америки стояли
перед администрацией Кеннеди... Одна являлась долго¬
срочной проблемой установления новых взаимоотноше¬
ний между США и их братскими республиками в гар¬
монии с концепцией Союза ради прогресса. Другая была
неприятной, но неизбежной задачей составления плана
действий против угрозы США и безопасности всего
полушария, представляемой кубинской ситуацией»46.
Можно и нужно, конечно, проводить различие между
такой реформистской доктриной, как «Союз ради про¬
гресса», и агрессивной антикубинской политикой США,
но ни в коем случае нельзя противопоставлять их друг
другу. С начала и почти до конца пребывания Д. Кен¬
неди в Белом доме оба эти аспекта латиноамерикан¬
ской политики США были неразрывно связаны друг с
другом. Сама разработка и официальное провозгла¬
шение «Союза ради прогресса» являлись одним из
ответов американского империализма на кубинскую ре¬
волюцию. В свою очередь этот «Союз» призван был не
только не допустить появления в Латинской Америке
«нового Кастро», но и создать благоприятные условия
для попытки ликвидировать первое социалистическое
государство в Западном полушарии. Всего только ме¬
сяц понадобился правительству Д. Кеннеди для того,
чтобы «уравновесить» свои обещания «прогресса» всем
народам Латинской Америки открытым вооруженным
нападением на кубинский народ.
Из всех внешнеполитических актов правительства
Д. Ф. Кеннеди «прыжок» на Кубу весной 1961 г. был,
пожалуй, наиболее позорным и неудачным.
В определенной мере операция по подготовке и вы¬
садке отрядов кубинских контрреволюционеров в зали¬
ве Кочинос, несомненно, явилась еще одним «наслед¬
ством» от правительства Эйзенхауэра, которое начало
планировать ее уже с весны 1960 г., вело бешеную
«психологическую войну» против Кастро, разорвало
дипломатические отношения с Кубой и т. д. Новое
правительство демократов как бы лишь продолжило и
попыталось осуществить до его логического конца курс
46 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1961. N. Y.,
1962, p. 290—291, 302.
245

своего предшественника. Но тем самым оно одновремен¬
но взяло на себя и всю ответственность за авантю-
ристичность, реакционность и сокрушительный провал
этого курса.
Целый ряд факторов предопределил полную преем¬
ственность демократами политики республиканцев по
отношению к Кубе. Главным из них была крайняя оз¬
лобленность американских империалистов тем, что в
районе, который они привыкли рассматривать как свою
безраздельную вотчину, возникло полностью независи¬
мое от них свободное государство. Для правящих кру¬
гов США политика идущей по социалистическому пути
Кубы и само существование ее было «нетерпимым вы¬
зовом» всей их философии и системе панамериканизма.
Не случайно Кубинская республика была объявлена
«несовместимой с межамериканскими принципами», а ее
ликвидация тем или иным путем стала одной из глав¬
ных целей политики США.
Хотя Д. Ф. Кеннеди от имени США обещал «братским
республикам, расположенным к югу от наших границ...
претворить наши добрые слова в добрые дела — в но¬
вом союзе борьбы за прогресс, — дабы помочь свобод¬
ным народам и свободным правительствам разбить цепи
нищеты», однако он одновременно с самого начала за¬
явил, что «нельзя допустить, чтобы эта мирная рево¬
люция, сулящая надежду, оказалась во власти враждеб¬
ных держав. Пусть все наши соседи знают,— возвещал
новый президент,— что мы вместе с ними будем бороть¬
ся с агрессией или подрывной деятельностью повсюду
в Америке. И пусть все другие державы знают, что
наше полушарие намерено оставаться хозяином в соб¬
ственном доме» 47.
Необходимость принятия каких-то срочных и крупных
мер по отношению к Латинской Америке для предот¬
вращения ее дальнейшего «сползания к коммунизму»
считалась аксиомой в Вашингтоне. «Один из членов
штаба Белого дома,— писал X. Сайди,— после рассмот¬
рения политической ситуации в Латинской Америке пря¬
мо заявил Кеннеди, что существует двенадцать латино¬
американских стран, которые могут предположитель¬
47 «Правда», 22 января 1961 г.
246

но пойти по коммунистическому пути в течение шести
недель»48.
Стандартное подведение под ярлык «международ¬
ного коммунизма» любого национально-освободительно¬
го и революционного движения снова не только совер¬
шенно искажало действительные причины и тенденции
развития событий в Латинской Америке, но и вело к
выдвижению в Вашингтоне вполне определенных пред¬
ложений в области практической политики. Призывы к
«прямым действиям против коммунистической угрозы»
всегда пользовались наибольшей популярностью среди
господствующих кругов США.
Не только «наследство» Эйзенхауэра, но и его собст¬
венные антикоммунистические взгляды и декларации,
его предвыборное заявление о необходимости решитель¬
но помочь противникам Фиделя Кастро связывали и
толкали Д. Ф. Кеннеди к тому, чтобы попытаться
силой свергнуть неугодное американскому империализ¬
му правительство, согласиться попробовать довести до
конца операцию по высадке наемной армии на Кубе
для борьбы против ее народа.
«Это был смелый план того класса, который взывал
к духу Кеннеди, — признавал X. Сайди. — Такого рода
действия, считали братья Кеннеди, подходят «Новым
рубежам». Он был, разумеется, полон риска, но зато
дерзок, эффектен и нов. Он был неотразимым. «Никто
в Белом доме не хотел быть мягким», объяснял один из
помощников президента, когда трагедия случилась»49.
Между тем вся операция по высадке наемников на
Кубе строилась, исходя из совершенно ложных, иллю¬
зорных данных и расчетов ЦРУ, выдававших желаемое
за действительное. Например, американские «эксперты»
утверждали, что стоит лишь контрреволюционерам всту¬
пить на землю Кубы, как здесь начнется всеобщее вос¬
стание против Кастро, что Советский Союз не предо¬
ставил еще достаточной помощи республике для отра¬
жения нападения на нее, что другие латиноамерикан¬
ские страны поддержат интервенцию или по крайней
мере останутся нейтральными. Даже в случае неуда¬
48 Н. S i d е v. Op. cit., р. 59.
49 Ibid., р. 127.
247

чи в первом бою, заверяли они президента, наемни¬
ки рассеются и развернут «партизанскую войну» на
Кубе.
Давая свое согласие на организацию вторжения на
Кубу, Д. Кеннеди постарался придать возможно более
респектабельный вид этому мероприятию. Он желал
«смягчить» его военный аспект, придать видимость
«спасения революции», якобы преданной Кастро, отстра¬
нить от участия в нем многих из подручных Батисты и
т. п. «Он беспокоился (и, очевидно, не без веских осно¬
ваний.— Ю. /И.), что американские бизнесмены, кото¬
рые были революцией лишены своей собственности на
Кубе, могут оказаться первыми в очереди в Белый дом,
если переворот будет удачным. Это повредило бы,— пи¬
сал X. Сайди,— национальному авторитету страны, пре¬
доставив коммунистам очередной шанс назвать нас им¬
периалистами. Кеннеди хотел быть уверенным в том, что
в случае поражения Кастро какие-то меры будут преду¬
смотрены для правительства, которые обеспечат некото¬
рые из реформ, обещанных Кастро»50. Он потребовал,
чтобы любая поддержка авантюры наемников со стороны
США была «тайной», чтобы вообще вокруг нее было
как можно меньше шума.
Короче говоря, президент США хотел одновременно
и осуществить наиболее агрессивные устремления аме¬
риканских империалистов и соблюсти декорум «невме¬
шательства» США в дела других стран, «уважения»
общественности. Трудно было, однако, скрыть, что вся
антикубинская деятельность инспирируется и направ¬
ляется из Вашингтона. 3 апреля 1961 г. государствен¬
ный департамент США опубликовал, например, про¬
странный документ, исполненный клеветы и ненависти
по отношению к правительству Кастро, называвший это
правительство «угрозой для подлинной революции в
Америке» и для межамериканской системы и ханжески
призывавший его «разорвать свои связи с международ¬
ным коммунизмом». В противном случае, заявлял го¬
сударственный департамент, «кубинский народ возьмет
дела в свои собственные руки». «Это были выражения
и тон,— комментировал сей постыдный и наглый доку¬
мент Р. Стеббинс,— в которых государственный секре¬
50 Н. S i d е у. Op. cit., р. 128.
248

тарь Даллес говорил накануне гватемальского мятежа
в 1954 г.» 51
12 апреля 1961 г. на своей очередной пресс-конфе¬
ренции Д. Кеннеди под градом сыпавшихся на него воп¬
росов снова заявил, что якобы основная проблема су¬
ществует «не между США и Кубой, а между самими ку¬
бинцами». Пытаясь поддержать подобную, насквозь
фальшивую, интерпретацию готовящейся интервенции,
президент дал заверение в том, что «ни при каких ус¬
ловиях не произойдет интервенции вооруженных сил
США на Кубу», а также антикастровского наступления
с территории самих США или вовлечения их граждан
в «любые действия внутри Кубы». Он обошел, однако,
полным молчанием вопросы о подготовке американцами
наемников на территории Никарагуа, об участии ВВС и
ВМФ США в воздушных и морских операциях над Ку¬
бой и возле ее берегов. Между тем американские ко¬
рабли с десантами контрреволюционеров и необходи¬
мым снаряжением для них уже готовились к отплытию
на Кубу, а американские самолеты под видом «кубин¬
ских» пытались вывести из строя молодую авиацию рес¬
публики. Вторжение на Кубу началось 17 апреля.
С самого начала, однако, произошли две крупные
осечки. Во-первых, высадившиеся контрреволюционеры
столкнулись с решительным сопротивлением кубинского
народа. Во-вторых, была установлена «американская
личность» самолетов, бомбивших Кубу. Правительство
Д. Кеннеди оказалось перед выбором: или открыто при¬
нять дальнейшее участие в интервенции или бросить
своих наемников на произвол судьбы.
Оказавшись разоблаченным, президент Д. Кеннеди не
решился, несмотря на давление «ястребов», бросить в
бой американские подкрепления всего через несколько
дней после всех своих торжественных заявлений о «не¬
вмешательстве» США в дела Кубы. Перед лицом стой¬
кого отпора кубинцев, поддержки оказанной им Совет¬
ским Союзом и другими социалистическими странами,
всеобщего негодования поведением США Кеннеди
вынужден был публично повторить 18 апреля свое обя¬
зательство о том, что «США не намереваются осущест¬
вить военную интервенцию на Кубе».
51 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1961,
p. 313—314.
249

Здесь интересно отметить, что в пылу полемики
Д. Кеннеди попытался обосновать за бандой кубинских
контрреволюционеров те самые права, в которых под
самыми различными предлогами (необходимости «мир¬
ных изменений» и пр.) американские империалисты отка¬
зывали всем народам, борющимся за свое освобождение.
«Беженцы, — заявил он, — использовали любые средства,
доступные им, чтобы вернуться и поддержать своих со¬
граждан в продолжающейся борьбе за свободу. Там,
где за народом отрицается право выбора, обращение
к такой борьбе — это единственное средство достиже¬
ния его свободы» 52
Все попытки правящих кругов США представить вы¬
садку в заливе Кочинос как «внутреннее дело» кубин¬
цев, обвинить Советский Союз во вмешательстве в ку¬
бинские и вообще межамериканские дела провалились.
Роль и ответственность самого правительства Д. Кеннеди
за нападение на Кубу были настолько очевидны, что в
конечном счете президент принял на себя всю вину за
все случившееся.
Лишь небольшая группа либеральных деятелей вну¬
три США, однако, осудила саму попытку интервенции
на Кубу как достойную порицания авантюру. Большин¬
ство же творцов американской политики негодовало по
поводу ее провала, выдвигало в связи с этим самые
различные объяснения и обвинения, требовало, не счи¬
таясь ни с чем и ни с кем, более решительно «разде¬
латься с Кастро». В значительной мере правительство
Кеннеди тоже первоначально поддалось настроениям
«реванша». «Сперва в соответствии с доктриной „Кен¬
неди никогда не терпят неудачу",— писал Т. Сорен¬
сен,— он (президент. — Ю. М.) подошел к тому, чтобы
втянуться в еще более глубокие поиски плана сверже¬
ния Кастро»53. Однако более детальный и спокойный
анализ обстановки удержал его от новых необдуманных,
открыто воинствующих акций. «Временами,— писал
X. Сайди,— Кеннеди садился со своими военными и они
вели бесцельные дискуссии о том, что можно бы было
сделать. Шли разговоры о посылке морской пехоты,
чтобы немедленно завоевать страну (Кубу.— Ю. М),
52 AFP 1961, р. 297.
53 Т. С. S о г е и s е п. Op. cit., р. 630.
250

о призыве организации американских государств высту¬
пить вместе с нами. Но... в таком случае США были бы
вынуждены вовлечься на несколько недель в кровавую
битву... Дело Кастро и коммунизма могло в конечном
счете неизмеримо выиграть. Они обсуждали вопрос о
блокаде страны, но пришли к выводу, что она также
явилась бы актом войны... Были разговоры о сборе дру¬
гих мятежных сил, на этот раз лучше вооруженных и
обученных, но в свете последствий Залива Свиней такое
нападение оказало бы точно такой же эффект на мир,
как если бы мы вторглись с американскими войсками».
Постепенно воинственный угар сменился более или
менее реальным признанием допущенной ошибки. Братья
Кеннеди, по словам биографа президента, в конце кон¬
цов решили, что «план был обречен на неудачу еще
прежде, чем он начал действовать, из-за своей неадек¬
ватности, что вся попытка свергнуть Кастро основыва¬
лась на просчетах. Расследование комитета Тейлора уси¬
лило это мнение».
Поражение кубинской авантюры США в апреле
1961 г. привело к тому, что тактика «прямого удара»
по Кастро и другим революционным силам в Латинской
Америке была отодвинута, по крайней мере временно,
на второй план по сравнению с методами «косвенного
воздействия». Оно, однако, отнюдь не рассматривалось
в Вашингтоне как финальный эпизод борьбы. «Кеннеди
стремился достигнуть политической и экономической изо¬
ляции (Кубы. — Ю, AL), какой только наша страна мог¬
ла добиться,— писал X. Са^йдщ — И затем оставался
шанс, что Кастро сможет спровоцировать нас к действи¬
ям. Если такой момент когда-либо пришел бы, морская
пехота была бы готова» 54.
Стремление правительства демократов, с одной сто¬
роны, морально-идеологически развязать себе руки для
любых действий в будущем по отношению к Кубе, а с
другой — побудить латиноамериканские страны принять
более активное участие в «борьбе с коммунизмом» на¬
шло свое наглядное отражение в выступлении Д. Кен¬
неди 20 апреля 1961 г. перед Американским обществом
газетных издателей. Подтвердив, что «любая односто¬
ронняя американская интервенция в отсутствие внешне¬
54 Н. S i d е у. Фр. cit., р. 135, 143/161.
251

го нападения на нас самих или союзника противоречи¬
ла бы нашим традициям (вот уж поистине непроститель¬
ная ошибка для такого знатока американской истории,
как Д. Кеннеди.— Ю. М.) и международным обязатель¬
ствам», президент в то же время весьма многозначи¬
тельно заявил: «наша сдержанность не является не¬
истощимой. Если когда-либо окажется, что межамери¬
канская доктрина невмешательства просто скрывает или
оправдывает политику бездействия, если государства
этого полушария не сумеют соблюсти свои обязательства
против внешнего коммунистического проникновения, то¬
гда ...наше правительство не поколеблется выполнить
свои первостепенные обязанности, которые относятся к
безопасности нашей страны» 55.
Разоблачая самую непосредственную связь своей ан-
тикубинской политики с «Союзом ради прогресса», пра¬
вительство Д. Кеннеди попыталось добиться от латино¬
американских государств, чтобы на предстоящей учре¬
дительной конференции этого «Союза» они занялись не
только социально-экономическими, но и военно-полити¬
ческими проблемами. Из этой попытки, однако, ничего
не вышло. «Политическая атмосфера в Латинской Аме¬
рике была какой угодно, только не благоприятной для.
нового раунда межамериканских консультаций... США
могли еще отказаться наотрез он новых кубинских
предложений о прямых переговорах». Но они были не в
состоянии обеспечить какого-либо «энтузиазма со сторо¬
ны ключевых латиноамериканских стран для любого ро¬
да совместных действий... Приоритет Вашингтона дол¬
жен был быть перенесен еще раз ввиду ущерба, который
США причинили сами себе в глазах латиноамерикан¬
цев» 56. Волей-неволей правительству Д. Кеннеди приш¬
лось теперь не только сконцентрировать все свои уси¬
лия на программе «Союз ради прогресса», но и пойти
еще дальше по пути расширения содержащихся в ней
уступок и демагогии, чтобы лишь восстановить свою
«либеральную» репутацию и «проконтролировать рево¬
люцию» в Латинской Америке.
-5 AFP 1961, р. 300—301.
56 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1961,
p. 318—319.
252

Глава VIII
БЕРЛИНСКИЙ КРИЗИС 1961 г.
Провал интервенции на Кубу весной 1961 г. оказал
большое влияние не только на политику США в Латин¬
ской Америке. Он дал правительству Кеннеди еще одно
доказательство того, насколько велика пропасть между
старыми планами, оценками, настроениями и деятелями
американской политики и реальным положением дел
в мире, в том числе всего в каких-нибудь 150 км от бе¬
регов США. Под его влиянием Д. Кеннеди усомнился
не только в рекомендациях своих экспертов относитель¬
но Кубы и Лаоса, но и вообще в их способностях.
Роберт и Джон Кеннеди, отмечал X. Сайди, «начали
видеть, что не все обстоит благополучно с организацией
в Белом доме. Разгрома могло не случиться, если бы
верный человек присутствовал в должном месте, чтобы
задать правильные вопросы. Президент принял совет
людей, которые должны были знать свое дело. Кеннеди
не был экспертом в военном и разведывательном деле,
и он не мог оспаривать все заключения. Он нуждался
в ком-то вблизи него, чтобы просматривать совершенно
независимым глазом советы Пентагона. Братья Кеннеди
в этих отрывочных разговорах заложили фундамент для
нового и жесткого пересмотра организации Белого дома
и фактически всей структуры национальной безопас¬
ности ... По утверждению Джона Кеннеди, в такие ча¬
сы старые штампы являлись дорогой к определенному
поражению в «холодной войне»... Идеи и действия дол¬
253

жны были отличаться воображением и часто риском,
чтобы встретить суровые вызовы» !.
Несомненно, что решения президента и министра юс¬
тиции США провести реорганизацию и обновление влия¬
тельнейших управлений государственного аппарата вро¬
де ЦРУ, снять со своих постов некоторых таких наиболее
видных поклонников старого подхода к международным
делам, как, например, Аллен Даллес, отказаться от ряда
догм прошлой американской политики и выдвинуть но¬
вые идеи для руководства ею в нынешнюю космическую
эпоху — должны были повлечь со временем и действи¬
тельно повлекли за собой весьма серьезные последствия
(одним из них, возможно, явилась трагическая гибель
Джона и Роберта Кеннеди).
Упомянутые выше решения подготовляли почву для
ряда будущих весьма ответственных и разумных акций
правительства Д. Кеннеди на мировой арене, для усиле¬
ния действия умеренно-трезвой тенденции во внешней
политике США. Весной 1961 г. они, однако, еще не
могли сыграть сколько-нибудь заметной роли, ибо преж¬
де всего от их принятия до осуществления должно еще
было пройти какое-то время. Далее, снимая одних при¬
верженцев старых догм в правительстве, президент
Д. Кеннеди иногда назначал на их место других, не ме¬
нее «твердолобых». Кроме того, одна реорганизация бю¬
рократического аппарата и смена части его кадров без
существенных изменений в самой политике не могли
принести значительных результатов. А менять полити¬
ку весной 1961 г. правительство президента Д. Кеннеди
по-прежнему не решалось. Оно все еще металось в своей
деятельности из одной стороны в другую, от широко¬
вещательных деклараций «Новых рубежей» до авантю¬
ристических действий вполне в духе «балансирования на
грани войны».
Отрицательный опыт первых ста дней пребывания
Д. Кеннеди в Белом доме показывал, что его правитель¬
ство «е смогло пока выработать сколько-нибудь устойчи¬
вой и целеустремленной внешней политики, что оно уси¬
ленно искало, но почти не находило разумных ответов
на стоящие перед ним проблемы.
1 Н. S i d е у. John F. Kennedy. President. N. Y., 1964, p. 135—136,
147.
254

«Новые рубежи» на распутье
Весной 1961 г. Куба явилась наиболее драматичным,
но отнюдь не единственным «вызовом» правительству
Д. Кеннеди. Новые успехи СССР в космосе и в эконо¬
мическом прогрессе, дипломатическая инициатива соци¬
ализма в германском и других вопросах, его призыв
к мирному сосуществованию и соревнованию, подъем и
победы национально-освободительных движений в Афри¬
ке, Азии и Латинской Америке, начиная от Южного
Вьетнама и кончая Доминиканской Республикой, стрем¬
ление Западной Европы к самостоятельности в области
экономики и политики — все это были вызовы глобаль¬
ному курсу США, особенно его устаревшим доктринам
«американского века», «массированного возмездия» и пр.
Все прошлые высказывания Д. Кеннеди о падении
престижа Америки во всем мире, о том, что в ближай¬
шее время дела у нее будут идти хуже и хуже, что
даллесовские концепции безвозвратно устарели и остав¬
ляют по существу перед страной лишь «выбор между
уничтожением и унижением» оказывались теперь гораз¬
до ближе к истине, чем это, возможно, первоначально
думал их автор, который сам к тому же пока что боль¬
ше усугублял, чем исправлял, недостатки и пороки аме¬
риканской политики.
Весьма неблагоприятные внешнеполитические итоги
первых ста дней пребывания нового президента в Бе¬
лом доме признавались и подчеркивались в американ¬
ской прессе, хотя подчас и с диаметрально разных по¬
зиций. «Когда наступил май, симпатии редакционных
статей к Кеннеди ... начали уменьшаться. Неожиданно
все стало ошибками президента. Тревожная ситуация в
Лаосе и его настояния на том, чтобы мы ни сражались,
ни ушли оттуда, а попытались вести переговоры, были
раздражающе смутны и вообще не похожи на четкие
решения, которых желали американцы. Он был косвенно
порицаем за космический полет русского Юрия Гага¬
рина, потому что он еще не решил, что наша страна
должна делать в космосе» 2.
Провалы, то явный авантюризм, то своего рода «па¬
рализованность», внешней политики США, разрыв между
2 Н. S i d еу. Op. cit.. р. 152.
255

обещаниями и достижениями нового правительства, его
непоследовательность — все это не могло не способство¬
вать дальнейшему ухудшению мировых позиций и пре¬
стижа Америки и ее руководства. «Стало мучительно
очевидно,— писал в связи с этим влиятельный орган
монополистического капитала США,— что, когда адми¬
нистрация приступала к делам, она сильно недооцени¬
вала сложность наших международных проблем и силу
наших противников. В результате этого она оказалась
неподготовленной к целому ряду неудач, с которыми
столкнулась. Она имела тенденцию стрелять с бедра,
обращая мало внимания на более широкие последствия
своих действий. В подходе администрации к мировым
делам не существовало... никакого указания на то, что
она имеет логичную и устойчивую внешнюю политику...
Она должна немедленно начать полную переоценку
наших активов и долгов в мире».
Интересно отметить, что по целому ряду вопросов
деловые круги США фактически поддерживали програм¬
му «Новых рубежей» и упрекали по существу прави¬
тельство за то, что оно не добивается их разрешения
на практике. «В свете недавних событий,— писал, в ча¬
стности, «Бизнес уик»,— стало в возрастающей степени
ясно, что из-за просчетов ли или небрежности мы нахо¬
димся ныне в нетерпимом военном положении в ряде
пунктов на периферии коммунистического блока. Так
как наши силы перенапряжены, для нас остается от¬
крытым только один выход. Мы должны укоротить свои
линии... Также необходимо для Вашингтона взглянуть
прямо в глаза тому неприятному факту, что револю¬
ционные движения, охватывающие ныне половину мира,
вероятно, более чувствительны к коммунистическому
влиянию, чем нашему» 3.
Несколько основных обстоятельств затормозили фор¬
мирование теории и практики внешней политики нового
президента, воплощение в жизнь уже провозглашенных
пунктов программы «Новых рубежей». Первым из них
было то, что, допустив крупную ошибку на Кубе, за
которую ему пришлось весьма серьезно расплачиваться,
Д. Кеннеди опасался теперь сделать гораздо более
опасные промахи по отношению к странам Азии и За¬
3 «Business Week», 27.V 1961, р. 160.
256

падной Европы, а главное, СССР, последствия которых
трудно было даже предвидеть. Не доверяя старым экс¬
пертам, оценкам и догмам, он вознамерился, прежде
чем принимать окончательные решения по важнейшим
международным проблемам, лично побывать в Европе
и встретиться с Председателем Совета Министров
СССР. «Стало очевидным вскоре после того, как я занял
свою должность,— заявлял Кеннеди,— что было бы глупо
для него и для меня продолжать сражаться друг
с другом через третьи партии. Всегда существовал очень
серьезный риск неправильного понимания или просчета.
Это уменьшается, когда вы встречаетесь друг с дру¬
гом» 4.
Вторым обстоятельством явилась упорная привер¬
женность значительной части американского государ¬
ственного аппарата, конгресса, военных к старым догмам
и политике, их нежелание следовать за «Новыми рубе¬
жами» и, как результат этого, ожесточенные споры,
снова возникшие весной 1961 г. внутри страны по внеш¬
неполитическим вопросам. США фактически опять ока¬
зались на пороге новых внешнеполитических «великих
дебатов», в центре которых, как и следовало ожи¬
дать, прежде всего стали вопросы взаимоотношений
с СССР.
Именно с этой точки зрения некоторые государствен¬
ные деятели и идеологи США пытались оценить старые
и новые элементы из внешней и военной политики, пер¬
спективы встречи Кеннеди с советскими руководителя¬
ми, средства восстановления «национального согласия»
и американской силы и престижа в мире. При этом,
пожалуй, снова явственно начали выкристаллизовы¬
ваться две основные тенденции американской полити¬
ки— реакционная, агрессивная, авантюристическая и
умеренная, трезвая. «Затруднения мистера Кеннеди, —
сообщал журнал «Ньюсуик»,— возникли из того факта,
что в государственном департаменте, в Пентагоне, даже
в исполнительных службах самого Белого дома развер¬
нулась серьезная борьба между двумя школами мысли
по вопросу, основному для всех политических реше¬
ний,— что сделать, чтобы противодействовать все уско¬
ряющемуся темпу советских продвижений, осуществляе-
« Н. Sidey. Op. cit, р. 169.
9 Ю, М. Мельников
257

мых по всему миру? Одна школа предлагает держать
линию здесь и там. Если коммунисты продвинутся
дальше хоть на дюйм, тогда воевать, даже если ре¬
шение влечет за собой риск всеобщей войны... Другая
школа считает, равным образом настойчиво, что нево¬
образимо рисковать третьей мировой войной с ее угро¬
зой ядерного опустошения. Эта группа также склонна
аргументировать, что мы живем в изменяющемся мире,
в котором все виды сил действуют, чтобы преобразо¬
вать лицо наций, особенно в Африке и Юго-Восточной
Азии. Следовательно, мы должны изменить свое мышле¬
ние по внешнеполитическим вопросам... В Юго-Восточ¬
ной Азии вице-президент Линдон Б. Джонсон обещал
Таиланду и Формозе, что США будут поддерживать
их правительства, если необходимо, силой. Джонсон
фактически говорил от имени школы жесткой поли¬
тики...
В области разоружения одна школа мысли очень
хотела заключить соглашение о запрещении ядерных
испытаний. Но настроения в Пентагоне... были резко
против запрета». Особое недовольство американских
«военных милитаристов» вызывали «гражданские милита¬
ристы», которые, по их мнению, хотели якобы «выбро¬
сить атомные бомбы и воевать штыками. Это как раз
то, к чему почти целиком сводятся все эти разгово¬
ры об ограниченной войне»! Весьма многие из пента-
гонцев также «сожалели о недостатке действий» в не¬
давних кризисах, с которыми столкнулись США. «Они
полагают,— сообщал «Ньюсуик»,— что мы должны были
двинуться на Кастро сами и давным-давно послать
войска в Лаос. Серьезная опасность, как эти военные
сторонники действий видят ее, заключается в том, что,
отступая назад от твердой демонстрации силы, США
могут вполне окончить сдачей большой части свободно¬
го мира без борьбы. Они считают, что США должны
провести такую демонстрацию силы или, как откровен¬
но выразился один офицер, «пролить немного крови,
если это необходимо, чтобы доказать наше лидер¬
ство»» 5.
5 «Newsweek», 29.V 1961, р. 15, 18.
258

Курс на обострение
международной обстановки
Очевидно, мысль о необходимости проведения ка¬
кой-то «демонстрации силы» и использовании для этого
очередного международного кризиса, упорно отстаивае¬
мая влиятельными кругами в США, в мае 1961 г. нашла
благоприятный отклик и в Белом доме. Такая «демон¬
страция» призвана была не только сгладить отрица¬
тельные впечатления от внешнеполитических итогов пер¬
вых ста дней Д. Кеннеди, но и подтвердить его реши¬
мость твердо противостоять СССР, коммунизму. «По¬
лучил крепко, будь тверже. Такова была,— писал Х.Сай-
ди, — догма Кеннеди в середине лета 1961 г.»6
Судя по всему, принципиальное решение о занятии
«жесткой» позиции по отношению к Советскому Союзу
было принято одновременно с согласием на встречу с
Председателем Совета Министров СССР в Вене. «Пре¬
достеречь его относительно Берлина и поставить
его перед фактом ассигнования новых миллиардов... для
защиты свободы», независимо от того будет он этим
«раздражен или нет»,— такие цели ставил перед собой
президент США7. Более конкретные очертания пред¬
стоящего кризиса должны были определиться итогами
этой встречи, от которой, кстати говоря, в США зара¬
нее не ожидали значительных результатов. В сознатель¬
ном обострении ими международной обстановки правя¬
щие круги США рассчитывали скорее и легче одержать
нужные им «победы», чем на переговорах с СССР.
Очередной международный кризис был нужен пра¬
вительству Д. Кеннеди не только для того, чтобы попы¬
таться оказать давление на СССР и вынудить его от¬
ступить от целого ряда своих принципиальных позиций
в германском вопросе, в поддержке революционных наро¬
дов, проблеме разоружения, ООН и т. д. Кризис пред¬
ставлялся испытанным средством восстановления един¬
ства рядов капиталистических держав, прежде всего
НАТО, запугивания «коммунистической угрозой» непри-
соединившихся стран, восстановления американской ге¬
гемонии в «западном мире».
6 Н. S i d е у. Op. cit., р. 214.
7 Ibid., р. 169, 172.
9*	259

Наконец, острый внешнеполитический кризис призван-
был создать определенное внутриполитическое единство
и атмосферу, необходимые для проведения в жизнь
программы «Новых рубежей». После провала кубинской
авантюры многие американцы заметно охладели к при¬
зывам новой администрации об энергичном осуществле¬
нии «высокой миссии» США на мировой арене. «Аме¬
риканские эмоции,— отмечал Р. Стеббинс,— предпочита¬
ли концентрироваться на более близких домашних де¬
лах: на высокой безработице, которая упорно продол¬
жала существовать среди экономического восстановле¬
ния; на требованиях о большем протекционизме против
иностранного импорта и услуг; на кризисе в расовых
отношениях... Ни одна из этих забот не была особенно
благоприятна для чувства единства или высокой наци¬
ональной морали. Вице-президент Джонсон предостере¬
гал не раз в течение этих недель против, как он назы¬
вал, «инфекции отчаяния», «растущего призыва к Аме¬
рике уйти из мира» 8.
Демонстрация «силы и твердости» правительства
Д. Кеннеди должна была обеспечить «внутреннее единст¬
во нации против внешнего врага». Она была призвана
убедить критиков справа в том, что оно не проявляет
«опасной мягкости» по отношению к коммунизму и, сле¬
довательно, его программа может быть поддержана ими.
С другой стороны, эта демонстрация преследовала оче¬
видную цель не дать разрастись надеждам левых кру¬
гов на крутой поворот в сторону улучшения междуна¬
родных отношений в результате отхода нового прези¬
дента от догм политики силы. В «кризисной обстанов¬
ке» правительство демократов надеялось благополучно
провести через конгресс и получить санкцию избирате¬
лей на значительное увеличение расходов на «оборону»,
на расширение ассигнований на различные виды помо¬
щи, новые неоколониалистские мероприятия и т. д.
Наконец, еще одной из серьезных причин, побуждав¬
ших правящие круги США к новому подстегиванию гон¬
ки вооружений, являлась плохая экономическая конъюн¬
ктура в стране. Хотя экономический кризис 1960 г. приб¬
лижался к своему концу, тем не менее особых надежд на
8 R. Ру Stebbins. The United States in World Affairs 1961. N. Y.,
1962. p. 39.
260

быстрый рост производства, на увеличение капиталовло¬
жений, занятости, доходов в Америке никто не питал.
Выдвинутая президентом Д. Кеннеди во время его изби¬
рательной кампании задача — ответить на «экономиче¬
ский вызов» СССР и добиться устойчивого ежегодного
прироста национального дохода США на 5%—остава¬
лась явно недостижимой, что наносило дополнительный
ущерб и международному, и внутреннему престижу пра¬
вительства демократов. В таких условиях в весьма ши¬
роких кругах господствующего класса страны распрост¬
ранялись настроения в пользу нового «вливания» в аме¬
риканскую экономику огромной порции военных расхо¬
дов, резкого стимулирования ее с помощью значитель¬
ного увеличения заказов на различные виды вооружения
и т. д., которые, разумеется, должны были быть оправ¬
даны каким-то очередным усилением «внешней угрозы».
Требования, предъявляемые Вашингтоном к жела¬
тельному для него на этот раз международному кризису,
предопределили собой выбор его времени и места. С од¬
ной стороны, правительство Д. Кеннеди явно не хо¬
тело и не решалось создавать какие-либо новые очаги
международной напряженности, особенно в таких рай¬
онах, где из этих очагов могло бы быстро вырвать¬
ся пламя настоящей войны. Во-первых, оно считало,
что уже существующие военные обязательства США и
так являются слишком обширными и тяжелыми. Во-вто¬
рых, оно не имело достаточных вооруженных сил, чтобы
втягиваться еще в какие-либо серьезные военные опера¬
ции, тем более с участием СССР. Наконец, в-третьих,
оно не желало, особенно после Кубы, устраивать какую-
либо новую международную провокацию, которая грози¬
ла бы окончательно похоронить его «демократически-
миролюбивую» репутацию, наложить на него несмывае¬
мое клеймо организатора вооруженных авантюр и аг¬
рессии. Поэтому судя по всему, Вашингтон на этот раз
решил использовать в своих интересах, «драматизиро¬
вать» какой-либо из уже имеющихся очагов междуна¬
родной напряженности, ответственность за который не
лежала бы на новой администрации Д. Кеннеди, обост¬
рение которого выглядело бы лишь дальнейшим разви¬
тием «обороны от коммунистической агрессии», очеред¬
ным кризисом «холодной войны». С друюй стороны, по¬
скольку в этом кризисе, чтобы придать ему максималь-
261

Ную «реальность», американской силе должна была про¬
тивостоять непосредственно сила СССР, а не «косвенная
агрессия», поскольку он призван был сгладить, а не уг¬
лубить противоречия США с их западноевропейскими
союзниками, поскольку он должен был не оттолкнуть,
а привлечь на американскую сторону или по крайней
мере нейтрализовать «третий мир», постольку «естест¬
венным» очагом его могло стать только какое-либо ме¬
сто непосредственного противостояния СССР и США,
а не Куба или Лаос. Всем этим условиям лучше всего
отвечал Западный Берлин, давно уже превращенный
западными державами в один из источников постоян¬
ной напряженности в Европе. Кроме того, правитель¬
ство Д. Кеннеди явно рассчитывало, что «кризис в Бер¬
лине» ему будет легче контролировать и направлять,
чем в любом другом районе земного шара.
Важную роль в разработке и проведении «берлинской
операции» 1961 г. сыграл Дин Ачесон, бывший государ¬
ственный секретарь США, один из главных авторов
послевоенной политики «с позиции силы» и большой «спе¬
циалист» как по германскому вопросу, так и организа¬
ции международных кризисов вообще. Хотя Ачесон в
свое время и осуждал некоторые «крайности» политики
республиканцев, он еще более отрицательно отнесся ко
многим «либеральны^» тенденциям «Новых рубежей».
Согласно характеристике А. Шлезингера, «Ачесон за¬
нял ту точку зрения, что... очень немногое изменилось в
Советском Союзе. Коммунистическая цель мирового
господства путем угрозы военного столкновения пред¬
ставлялась ему неизменной; и он в возрастающей степе¬
ни беспокоился о том, чтобы США не позволили отвлечь
себя от главного поля боя в Европе ради сентименталь¬
ного крестового похода против колониализма и безна¬
дежных усилий демократизировать слаборазвитый мир...
Он имел тенденцию рассматривать, „твердые" военные
меры как более важные в „холодной войне", чем „мяг¬
кие" экономические программы» 9.
Ачесон официально не входил в состав правительст¬
ва Д. Кеннеди, но фактически, обладая большим поли¬
тическим влиянием в демократической партии и получив
• А. М. Schlesinger jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965, p. 299—300.
262

задачу разработать и представить президенту доклад о
положении в НАТО и о Берлине, он приобрел весьма
важный голос в формировании его политики, особенно
в Западной Европе.
Как и следовало ожидать, доклад Ачесона, насколь¬
ко о нем можно судить по сведениям, просочившимся
в печать, был выдержан целиком в духе худших времен
«холодной войны». Это подтверждалось и публичными
его выступлениями (Западная Германия — это «стена
безопасности западного мира. Западная Европа должна
включить в свои границы не только часть, но всю Гер¬
манию», т. е. и ГДР и т. п.), и его заявлением во время
встречи Д. Кеннеди с Макмилланом в апреле 1961 г.,
«обескуражившим» даже сдержанного английского
премьер-министра. Ачесон объявил, что «он не видит
никакой перспективы какого-либо соглашения ни по
берлинскому, ни по германскому вопросам, совместимо¬
го с интересами Запада».
Отвергнув категорически всякую возможность пере¬
говоров с СССР, Ачесон изложил далее свою программу
действий на случай, если Советский Союз будет про¬
должать добиваться мирного урегулирования германской
проблемы: как только СССР попытается «отрезать За¬
падный Берлин (Ачесон прекрасно знал, что «отрезать»
Западный Берлин Советский Союз не собирался, но он
сознательно заранее трактовал так любой возможный
будущий дипломатический шаг СССР, чтобы получить
все гарантии для обострения обстановки.— Ю. М.) , со¬
юзники должны мгновенно продемонстрировать свою ре¬
шимость отбить советский вызов» «Скользнув повеох
возможностей дипломатического или экономического
ответа,— сообщал А. Шлезингер,— Ачесон твердо пред¬
ложил страшный каталог военных контрмер, высказы¬
ваясь в заключение ориентировочно в пользу посылки
дивизии по автостраде (через территорию ГДР в Запад¬
ный Берлин.— Ю, Л1.) ... Если русские отразят пробу,
тогда по крайней мере Запад узнает, в каком положе¬
нии он находится, и он сможет сплотиться и пере¬
вооружиться, как он сделал во время корейской вой¬
ны» 10. Пожалуй, трудно было более откровеннее и точнее
выразить заинтересованность агрессивных американ¬
10 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 380.
263

ских кругов в преднамеренном использовании нового обо¬
стрения международной напряженности. И такое обост¬
рение явно началось уже во второй половине мая 1961 г.,
т. е. после очередной сессии НАТО и еще весьма забла¬
говременно до встречи в Вене.
25 мая 1961 г. Д. Кеннеди обратился к объединен¬
ной сессии конгресса со специальным посланием о «Не¬
отложных национальных нуждах». В этом послании, го¬
воря о «чрезвычайном вызове» (прежде всего коммуни¬
стическом), стоящем перед США, президент Кеннеди
признал определенную «ограниченность» силы и возмож¬
ностей, а также «догматичность» некоторых позиций
Америки на мировой арене, что довольно заметно отли¬
чалось от всей предшествующей официальной апологе¬
тики ее «всемогущества, всеведения и всемирной мис¬
сии». «Опыт научил нас,— говорил Д. Кеннеди,— что ни
одна страна не имеет силы или мудрости, чтобы разре¬
шить все проблемы мира или руководить его револю¬
ционными подъемами, что расширение наших обяза¬
тельств не всегда увеличивает нашу безопасность, что
всякая инициатива несет с собой риск временного пора¬
жения, что ядерное оружие не может предотвратить под¬
рывной деятельности, что ни один свободный народ не
может сохранить свободу без своей собственной воли
и энергии и что никакие две страны или ситуации не
являются совершенно одинаковыми».
Однако те конкретные задачи, к выполнению которых
президент призвал далее США и их союзников, снова
скорее расширяли, чем ограничивали, военные и другие
обязательства Америки. Так, повторяя старые тезисы о
необходимости «процветающей экономики», «превра¬
щения спада в восстановление», «ядерного устрашения»,
он в то же время подчеркнул задачу «расширить быстро
и значительно, в сотрудничестве с нашими союзника¬
ми, ориентацию существующих сил для ведения неядер¬
ной войны, парамилитаристских операций и малых огра¬
ниченных или партизанских войн». Главное же, явно
раздувая военную истерию, Д. Кеннеди призвал ... к
массовому строительству убежищ от термоядерной вой¬
ны. Он подробно обрисовал перед своими слушателя¬
ми «возможности иррационального нападения, просчета,
случайной войны или военной эскалации, при которой
ставки каждой стороной постепенно увеличиваются до
264

пункта максимальной опасности, которая не может быть
или предвидена, или предотвращена»’1. Все это понадо¬
билось ему, однако, не для того, чтобы предложить
какие-либо положительные меры для предотвращения
таких возможностей, а, наоборот, чтобы протащить че¬
рез конгресс новые многомиллионные ассигнования на
вооружения, содействовать дальше развитию и обогаще¬
нию военно-промышленного комплекса, укрепить тыл и
союзы США перед лицом «внешней опасности», усилить
международную напряженность и таким образом под¬
готовить почву для «жестких разговоров» в Европе.
Визит президента США в Европу
Прежде чем встретиться в Вене со своим главным
противником из противников, президент США прибыл
в Париж для переговоров с генералом де Голлем. Пре¬
зидент Франции согласился с Д. Кеннеди о необходи¬
мости жесткой позиции Запада в вопросе о Берлине.
По всем же остальным пунктам повестки переговоров
мнения собеседников разошлись, причем в некоторых
случаях довольно диаметрально.
Все попытки американского президента убедить гене¬
рала де Голля отказаться от проводимого им курса на ук¬
репление независимости Франции в рамках НАТО и вне
их, на создание самостоятельной ядерной ударной силы
потерпели неудачу. Де Голль откровенно выразил свое
недоверие к американским «гарантиям» Западной Евро¬
пе. Он говорил при этом о перспективе разрушения ее
в случае термоядерной войны между СССР и США.
Д. Кеннеди, однако, интерпретировал это как «сомне¬
ние в готовности США защищать Европу». Тогда
«де Голль привел теорию „первого удара", чтобы под¬
держать свою аргументацию. Общим предположением
было, что США не начнут войны; таким образом, Рос¬
сия в ядерном конфликте отделалась бы первым ракет¬
ным ударом, который мог бы разрушить как Европу,
так и США». Не замечая, очевидно, или, вернее, не
понимая действительных опасений западноевропейцев,
выражаемых де Голлем, Д. Кеннеди полез прямо в под- 11
11 «American Foreign Policy. Current Documents 1961». Washington.
1965, p. 29—33 (далее: AFP 1961).
265

ставленную ему ловушку: «Соединенные Штаты могут
с большим успехом нанести первый удар в ядерной
войне,— сказал он.— Если бы это было необходимо, если
бы наши силы оказались в опасности, если бы Европа
была атакована, США не поколебались бы действовать
первыми» 12.
Подобного конфиденциального заявления было впол¬
не достаточно, чтобы не только еще раз продемонстриро¬
вать все лицемерие официальных американских декла¬
раций о том, что США якобы никогда первыми не
начнут «превентивной» термоядерной войны, но и под¬
твердить наихудшие предположения Франции и других
западноевропейских государств об опасности американ¬
ского «покровительства». В то время как почти никто
уже в Европе не верил в миф о «советской угрозе»,
президент США подтверждал, что Америка готова, не¬
смотря ни на кого и не считаясь ни с чем, нанести пер¬
вый ядерный удар по СССР, а следовательно, вовлечь
весь мир, в том числе и Европу, в термоядерную катаст¬
рофу в любой момент и по любому поводу, фактически
по собственному произволу. Мысль о том, что на основании
одного только «предположения об опасности амери¬
канским силам» они могут пустить в ход все ракеты и
ядерные бомбы, действительно должна была быть
«устрашающей», и в первую очередь для тех, кто связан
с США общими военными узами.
После «разъяснений» Д. Кеннеди на этот счет фран¬
цузские правящие круги еще более решительно, чем
раньше, стали настаивать на необходимости для Фран¬
ции самой и по собственному выбору решать свою
судьбу, проблемы своей обороны, независимости от США
и их военных блоков и стратегии. Очевидно также,
что результаты его переговоров в Париже могли только
подтвердить у Д. Кеннеди впечатление о том, что За¬
падный Берлин является единственным пунктом, по ко¬
торому позиции США и Франции еще совпадают и кото¬
рый, может быть, удастся использовать для восстанов¬
ления их единства по другим проблемам.
Д. Кеннеди направлялся в Вену в довольно «бое¬
вом настроении». Он намеревался продемонстрировать
1г Н. Sidey. Op. cit, р. 184.
266

решимость США, несмотря на все их неудачи, твердо
отстаивать интересы свои собственные и всего «запад¬
ного мира». В его цели входило не только личное зна¬
комство со своим главным противником, но и попытки
навязать этому противнику, насколько это удастся, свою
интерпретацию и условия мира. Мало, однако, надеясь
на это реально, Д. Кеннеди явно больше рассчитывал
на то, чтобы использовать встречу с советскими руко¬
водителями для разрешения нескольких неотложных за¬
дач, стоящих перед его администрацией, особенно в
Лаосе, где ей нужен был мир, и в Западном Берлине,
где она нуждалась в «демонстрации силы».
Судя по всему, Д. Ф. Кеннеди никогда не питал ил¬
люзий о возможности победы над СССР путем войны
или каким-либо иным способом. Максимум, на что он
рассчитывал,— это на такую «эволюцию» советской
внешней и внутренней политики, которая уменьшила бы
«коммунистическую угрозу» для капиталистического ми¬
ра и низвела СССР на положение ослабленного и изо¬
лированного государства. На достижение этой цели он
собирался направить все усилия США, использовать лю¬
бые средства, за исключением термоядерной войны.
Кеннеди считал, писал Т. Соренсен, «что такие тра¬
диционные лозунги, как „безоговорочная капитуляция"
и „ничто не может заменить победы", не имеют больше
смысла. „Тотальное решение", говорил он, „невозможно
в термоядерный век". Он не утверждал даже того, что
„холодная война" может быть „выиграна" в традици¬
онном смысле этого слова. Он не ожидал, что она дол¬
жна быть проиграна. Он просто желал приглушить ее...
Он не видел никакого быстрого конца идеологической
борьбе или экономическому, научному и политическо¬
му соревнованию с коммунистами. Это соревнование при¬
ведет не к своего рода блестящей „победе", ожидать ко¬
торую наши традиции приучили американский народ,
а только в лучшем случае к длительному, медленному
процессу, говорил он, эволюции от коммунизма... к наци¬
ональной независимости и свободе» 13.
Особые расчеты Д. Кеннеди возлагал на национа¬
лизм. Будучи сам ярым приверженцем американской
доктрины «национального интереса», он надеялся про-
13 Т. С. S о г е n s е n. Kennedy. N Y., 1965, р. 514.
267

тивопостйвйть коммунистическому интернационализму
национализм разных стран.
«Он был расположен, — писал А. Шлезингер, — рас¬
сматривать конфликт скорее в национальных, чем идео¬
логических, терминах... Он меньше заботился о столкно¬
вении абстракций, чем о практической проблеме жизни
на той же самой планете» 14.
Встреча в Вене утвердила Д. Кеннеди во мнении
о том, что Советский Союз является могущественной
державой, что между СССР и США существует своего
рода «равновесие сил» и что любое военное столкнове¬
ние с великим социалистическим государством привело
бы к самым тяжелым последствиям для СЩА. В то же
время, находясь под влиянием извечных догм империа¬
листической политики, подходя с ее меркой к Совет¬
скому Союзу, Д. Ф. Кеннеди попытался в Вене навязать
руководителям социалистического государства свою
концепцию «биполярного баланса сил», требуя по су¬
ществу его отказа от поддержки борьбы народов за свое
социальное и национальное освобождение. Это была,
однако, попытка с негодными средствами. Председатель
Совета Министров СССР разъяснил президенту США,
что Советский Союз не несет и не может нести никакой
ответственности за национально-освободительные вой¬
ны, но что он поддерживал и будет поддерживать их и
особенно настойчиво будет бороться против вмешатель¬
ства империалистов во внутренние дела других народов.
По существу Д. Кеннеди должен .был признать опас¬
ность и трудность для самих США политики интервен¬
ции в гражданские войны стран «третьего мира». Бес¬
перспективность этой американской политики особенно
остро чувствовалась в этот момент в Лаосе, и не слу¬
чайно президент США приложил огромные усилия, чтобы
заключить здесь мир. И именно отказ США от даль¬
нейших попыток навязать лаотянцам свою волю открыл
дорогу к достижению здесь политического урегулирова¬
ния. «Одним вопросом, который сулил какие-то непо¬
средственные перспективы соглашения,— говорил Д. Кен¬
неди в своем отчете американскому народу о встрече
в Вене,— был вопрос о Лаосе. Обе стороны признали
14 А. М. S с h 1 е s i п g е г jr. Op. cit., р. 298—299.
268

необходимость уменьшить опасность в данной ситуации.
Обе стороны одобрили концепцию нейтрального и неза¬
висимого Лаоса по образцу Бирмы или Камбоджи и ре¬
шающее значение нынешнего совещания по Лаосу в Же¬
неве, обе стороны признали важность действенного пре¬
кращения огня» 15.
От частного вопроса о Лаосе Д. Кеннеди перешел ко
всей проблеме стран «третьего мира» и национально-ос¬
вободительного движения и высказал весьма трезвые
мысли, осуществление которых на практике привело бы
к значительной разрядке напряженности, к соблюдению
принципа невмешательства во внутренние дела других
народов.
«Конечно,— говорил он, выступая против одной из
наиболее распространенных в США догм антикомму¬
низма, — легко отмахнуться от любого антиправитель¬
ственного заговора, от свержения какого-либо продаж¬
ного режима или массового протеста против нищеты
и бедствий, заявляя, что они инспирированы комму¬
нистами, но они отнюдь не все инспирированы ком¬
мунистами... не коммунисты создают условия, служащие
их причиной. Короче говоря, в этих районах, где так
много нищеты и так высока неграмотность... где так
много семей живут без надежды,— в этих районах судь¬
ба свободы зависит от местных жителей и их прави¬
тельств. Если они преисполнены решимости самим опре¬
делять собственное будущее, если их правительства
пользуются поддержкой народа, если их честные и
прогрессивные меры с целью оказания помощи своему
народу вызывают доверие и рвение, то ни партизаны,
ни мятежники не могут добиться успеха. Но там, где
этих условий нет, никакая военная гарантия против на¬
падения извне,— из-за границы, не может обеспечить на¬
дежной защиты против внутреннего развала» 16.
Из этих слов президента США вытекал ясный вывод
о том, что при отсутствии прямой агрессии извне у аме¬
риканцев нет и не может быть никакого другого повода
для военного вмешательства в дела других стран, даже
если в этих странах происходят революции или граж¬
данские войны, в которых терпят поражение союзные
15 «Правда>, 9 июня 1961 г.
18 Там же.
269

с США режимы и правительства. Не исключая, а, на¬
оборот, призывая к оказанию им всех других видов по¬
мощи — экономической, дипломатической, поставок ору¬
жия,— Д. Кеннеди в то же время явно высказывался, по
крайней мере формально, в пользу того, что народ каж¬
дой страны должен иметь право в конечном счете сам
решать свою судьбу, что ни одна иностранная держава
не смеет посылать свои войска для поддержки той или
иной из борющихся сторон в гражданской войне.
«Я нашел в Вашингтоне и во всей стране,— подчерк¬
нул Д. Кеннеди спустя 10 дней,— огромное желание под¬
держать защиту свободы... Одобрены дополнительные
фонды на воздушную силу, и говорят о добавочных ан-
типартизанских соединениях. Все это важно. Но ...„вой¬
ны освобождения" не будут остановлены бомбардиров¬
щиками Б-58. Они не могут быть предотвращены воен¬
ными гарантиями. И им не может быть в большинстве
случаев оказано сопротивление путем американской ин¬
тервенции в отсутствии внешнего коммунистического
вмешательства. Я, следовательно, призываю тех, кто хо¬
чет „сделать что-нибудь", направить свою энергию на
поддержку нашей новой программы иностранной помо¬
щи, помочь предотвратить социальную несправедливость
и экономический хаос, которые вызывают подрывную
деятельность и восстания, поощрять социальные и эко¬
номические реформы и развитие, которое может стаби¬
лизовать новые государства и слабые правительства, обу¬
чать и оснащать местные силы, на которых должна ос¬
таваться главная тяжесть сопротивления местным пар¬
тизанам, снабжаемым коммунистами» 17.
Продуманные и высказанные Д. Кеннеди после встре¬
чи в Вене взгляды о возможных основах мирного со¬
ревнования СССР и США на периферии капиталисти¬
ческого мира натолкнулись, однако, на сопротивление
реакционного крыла правящей группировки США и аг¬
рессивно-экспансионистские устремления крупнейших
американских монополий. Больше того, в значительной
мере эти взгляды были подорваны самим правитель¬
ством демократов, его противоречивыми, ограниченны¬
ми и непоследовательными доктринами.
17 J. F. К е n n е d у. То Turn the Tide. N. Y., 1962, p. 155.
270

Обострение берлинской проблемы
Попытки пересмотреть некоторые из догм американ¬
ской политики в Азии не могли быть успешными пре¬
жде всего без аналогичной ревизии их по отношению к
СССР вообще и Европе в частности.’Между тем в Вене
Д. Кеннеди продолжил свой курс на обострение бер¬
линской проблемы. Он категорически отверг не только
все предложения советской стороны по ее урегулиро¬
ванию, но гго существу отказался от ее обсуждения.
В своем отчете о поездке в Вену Джон Кеннеди
признал, что там «никто не выступал с угрозами или
ультиматумами... В закрытом порядке не было провоз¬
глашено никаких новых целей, которые не провозглаша¬
лись бы публично каждой стороной... Никто из нас не
собирался диктовать там какое-либо решение, обращать
другого в свою веру или поступаться своими интересами...
Мы приехали туда, потому что поняли, что каждая из
наших стран имеет возможность нанести колоссальный
вред другой, что подобной войны следует избежать, если
такая война вообще возможна, поскольку она не разре¬
шит никакого спора и не докажет ничьей доктрины,
и что поэтому нужно постараться помешать тому, чтобы
наши противоречивые интересы столкнулись друг с
другом в большей степени, чем это неизбежно» 18. Тем
не менее буквально с момента окончания встречи в Вене,
с явного поощрения американского президента и его
окружения, на Западе начала разворачиваться новая
и все нарастающая истерия по поводу якобы очередно¬
го «ультиматума» СССР в отношении Западного Берли¬
на. Для подкрепления этой версии были использованы
как неофициальные сообщения о ходе встречи в Вене,
так и памятные записки правительства СССР, вручен¬
ные там Д. Кеннеди, в которых излагалась известная
позиция СССР по вопросам о прекращении испытаний
атомного оружия и о заключении мирного договора с
германскими государствами. «Памятные записки от
4 июня, — свидетельствовали сами американские авто¬
ры,— или послужили причиной, или обеспечили предлог
18 «Правда», 9 мая 1961 г.
271

для существенного военного наращивания сил Соеди¬
ненными Штатами» 19.
Ясная позиция СССР стала снова полностью из¬
вращаться и на закрытых заседаниях американского пра¬
вительства, и в его публичных заявлениях. Спустя три
недели после встречи в Вене тот же Ачесон пред¬
ставил следующее свое очередное заключение’ по бер¬
линскому вопросу: «Западный Берлин не проблема,
а предлог»! Цель советского демарша «не выправить ме¬
стную ситуацию, а испытать общую американскую волю к
сопротивлению; его надеждой было то, что, заставляя
нас отступиться от священного обязательства, он смо¬
жет потрясти нашу всемирную силу и влияние. Это —
простое столкновение воль, и до тех пор, пока оно не
будет разрешено, всякое усилие вести переговоры по бер¬
линскому вопросу самому по себе было бы фатально.
Так как нет ничего, о чем можно было бы разговари¬
вать, готовность с нашей стороны пойти к столу конфе¬
ренции была бы воспринята в Москве как свидетельст¬
во слабости... Наша проблема убедить... что мы скорее
пойдем на ядерную войну, чем на отказ от статус-кво» 20.
Как и многие другие американские реакционеры, Аче¬
сон больше беспокоился о «благовидном casus belli
из-за Западного Берлина, чем о дальновидной поли¬
тической стратегии», преимущественно ввиду своего убе¬
ждения в необходимости укрепления оси Вашингтон —
Бонн, общего национального и межимпериалистического
«единства», срыва курса на мирное урегулирование
международных проблем и т. д.
Со своей стороны Объединенная группа начальников
штабов настаивала на том, чтобы США приняли энер¬
гичные военные меры, из-за своего рода «любви» к сво¬
ей профессии. Они знали, что мероприятия, которые они
наметили, чтобы встретить вымышленную «берлинскую
угрозу», могут, если они будут осуществлены, привести
к реальной войне. Но они желали продемонстри¬
ровать миру, что США будут «вести переговоры только
с позиции силы и что они готовы к войне... Они хо¬
тели, чтобы действия были предприняты этим летом».
Среди мер, предложенных ими, были: посылка допол¬
19 «American Government Annual, 1962—1963». N. Y., 1962, p. 98.
20 A. M; Schlesinger jr. Op. cit., p. 381—382.
272

нительных дивизий в Европу, увеличение призыва в
армию, какая-то демонстрация намерения США исполь¬
зовать ядерное оружие; это могло быть достигнуто пу¬
тем возобновления испытаний атомного оружия или вы¬
движения атомного оружия... на передовые «готовые к
бою» позиции 2I.
В нарастающей военной истерии тонули голоса не¬
сколько более трезвых американских деятелей, вроде
Томпсона, Гарримаиа, Макги и некоторых других, счи¬
тавших, что «советским мотивом было скорее желание
улучшить коммунистические позиции в Восточной Евро¬
пе, чем достигнуть всемирного политического унижения
США», и настаивавших на том, что США «должны под¬
готовить переговоры так же, как и военную альтерна¬
тиву» 22. Упорно игнорировались заявления о «ненор¬
мальности» положения в Западном Берлине, необходи¬
мости исправить его и о безумстве грозить термоядер¬
ной войной ради сохранения этого положения; предло¬
жения о признании ГДР и границы по Одеру — Нейсе в
обмен за гарантирование доступа и пребывания западных
держав в Западном Берлине и т. п. Лидер демокра¬
тического большинства в сенате М. Мэнсфилд, выдвинув¬
ший предложение о превращении под международным
контролем всего Берлина в «вольный город», не слу¬
чайно предостерегал, что политика Запада «обещает
стать в лучшем случае неуместной, а в худшем — сти¬
мулом к катастрофе» 23.
Для руководящих кругов Америки во главе с прези¬
дентом Д. Кеннеди «берлинский кризис» 1961 г. являлся
прежде всего важнейшим этапом в реализации их замы¬
слов о восстановлении «позиции силы» по отношению
к СССР, о предотвращении любых шагов, могущих при¬
вести к «разъединению» или «нейтрализации», которые,
по их мнению, были бы равносильны дальнейшему ос¬
лаблению военно-политических позиций американского
империализма в Европе и во всем мире. «Мы достигли
успеха во включении Западной Германии в Западную
Европу через НАТО, «Общий рынок» и т. д.,— разъяснял
президент свою позицию.— Мы не хотим, чтобы что-ни¬
21 «Newsweek», 3.VII 1961, р. 14.
22 А. М. S с h 1 е s i п g е г jr. Op. cit., р. 383.
23 «Newsweek», 26.VI 1961, р. 23.
273

будь произошло в берлинском вопросе, что ослабило бы
связи Западной Германии с Западной Европой... Запад¬
ная Германия — это ключ к тому, останется ли свобод¬
ной Западная Европа... Если мы не выполним своих
обязательств в Берлине, это будет означать разрушение
НАТО и опасную ситуацию для всего мира»24.
Раздувая «берлинский кризис», правящие круги США
вновь вступали на крайне опасный путь «балансирова¬
ния на грани войны». Правда, теперь они больше, чем
когда-либо раньше, опасались, чтобы эта грань не ока¬
залась перейденной, чтобы держать ход кризиса под сво¬
им контролем, чтобы добиться своих целей прежде, чем
он достигнет стадии взрыва. Президент, сообщал «Биз¬
нес уик», «озабочен опасностью того, что его советники
называют «политической эскалацией»,— состязания в во¬
инственных шагах с обеих сторон, которое ограничило
бы американо-советскую свободу переговоров и могло
бы сделать войну более вероятной. Он также опасался,
что импозантные действия теперь... будут выглядеть по¬
добно блефу позднее»25. «Кеннеди...— вспоминал А. Шле¬
зингер,— не желал доводить кризис до точки, из-за ко¬
торой уже не было бы возврата» 26. Однако независимо
от намерений Д. Кеннеди берлинский кризис 1961 г.
сыграл крайне отрицательную роль в развитии америка¬
но-советских и .вообще международных отношений, в зна¬
чительной мере вышел из-под его контроля, и если не
привел к войне, то прежде и больше всего благодаря
решительным и активным действиям СССР, ГДР и дру¬
гих участников Варшавского договора.
Еще в начале мая Макнамара информировал Белый
дом о том, что американские «планы, существующие на
случай тревоги в Берлине, предполагают почти немед¬
ленно прибегнуть к термоядерной войне» 27. Между тем
перспектива такой войны при отсутствии какой-либо ре¬
альной угрозы национальным интересам и безопасности
США весьма мало привлекала авторов доктрины «гиб¬
кого реагирования». Незамедлительно после встречи в
Вене Д. Кеннеди получил, например, очередной «в выс¬
24 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 383.
25 «Business Week», 22. VII 1961, p. 36.
26 A. M. S c h 1 e s i n g e r jr. Op. cit., p. 391.
27 Ibid., p. 388.
274

шей степени секретный, предназначенный для руковод¬
ства обзор относительно эффектов от обмена ядерными
ударами... Этот обзор подтверждал суровые факты, кото¬
рые он уже знал: 1) что ни Советский Союз, ни Сое¬
диненные Штаты не могли бы «выиграть» ядерную вой¬
ну в любом рациональном смысле этого слова; 2) что, за
исключением предотвращения всеобщей советской атаки,
наша угроза «массированного возмездия» в ответ на
каждое коммунистическое движение перестала быть
достоверной теперь, когда она явилась бы приглашением
к нашему собственному разрушению; 3) что политика
«предупреждающего первого удара» или «превентивной
войны» перестала быть доступной для каждой из сто¬
рон постольку, поскольку даже неожиданное ракетное
нападение вызвало бы,прежде чем эти ракеты достиг¬
нут своих целей, разрушительное возмездие, которым ни
га, ни другая страна не могут рисковать или принять.
Ни одна из стран также не создала надежную защиту
против ракет или хотя бы обрела перспективу на при¬
обретение таковой» 28.
Но если Вашингтон опасался развязывания ядер-
ной войны, то «защищать» Западный Берлин обычными
вооруженными силами он просто не был в состоянии.
«Ограниченная война, влекущая за собой более узкие
цели, чем тотальное разрушение одного или обоих уча¬
стников, начинает входить в расчеты того, что может слу¬
читься в будущем конфликте,— сообщал «Ньюсуик».—
Эти расчеты касаются не только войны в джунглях, но и
сражений, которые могут разразиться в центре Европы»
Однако, «когда США и Западная Европа изучают свою
готовность организовать реальную битву против России
без использования ядерного оружия, то факты, которые
они обнаруживают, не являются обнадеживающими... Все
несчастье с силами НАТО состоит в том, что они были
объединены на основе концепции, которая теперь счи¬
тается устаревшей. Эта концепция о том, что в Европе
либо будет большая ядерная война, либо никакой войны
не будет вообще» 29. Короче говоря, вся ставка Вашинг¬
тона в «берлинском кризисе» 1961 г. сводилась к тому,
что вымышленная угроза войны со стороны СССР поз¬
28 Т. С. Sorensen. Op. cit., р. 512—513.
29 «Newsweek», 22.V 1961, р. 41.
275

волит Западу избежать действительного сражения и в
то же самое время нарастить свои силы, укрепить
«единство», позиции и т. д.
Дальновидные предостережения о том, что провока¬
ционное накопление вооруженных сил и политической
взрывчатки у границ и даже на территории социалисти¬
ческого содружества (в Западном Берлине) может на
деле вызвать, а не предотвратить, как это уверяли пок¬
лонники культа силы, решительные ответные советские
действия, до времени были оставлены без внимания. Гру¬
бая военная сила должна была «уравновесить» слабость
моральных и дипломатических позиций американского
империализма в германском вопросе, на переговорах по
разоружению в Женеве, в НАТО. При обсуждении хода
и перспектив «берлинской операции» в Национальном
Совете Безопасности 13 июля Ачесон, Раск, Джонсон и
представители министерства обороны высказались за то,
чтобы, во-первых, вообще не предпринимались никакие
переговоры с СССР до тех пор, пока «кризис не станет
более острым», и, во-вторых, чтобы в США было объяв¬
лено «национальное чрезвычайное положение». Закусив
удила, Ачесон теперь доказывал, что простое наращи¬
вание обычных вооруженных сил «парадоксальным об¬
разом» будет лишь содействовать впечатлению, будто
США не готовы к ядерной войне в Европе. Объявление
состояния «национального кризиса», по его словам, «да¬
ло бы возможность президенту призвать один миллион
резервистов, удлинить сроки службы, вывезти обратно
членов семей из Европы и убедить наших союзников,
наших граждан и превыше всего мистера X. в серьезно¬
сти, с которой мы рассматриваем ситуацию»30.
На этот раз, однако, Д. Кеннеди счел необходимым
несколько сдержать своих наиболее воинственно наст¬
роенных советников. Он по существу напомнил им, что
«берлинский кризис» используется и «эскалируется»
самими американцами ради вполне определенных целей
и что нельзя допустить, чтобы он превысил тот порог,
за которым могут выявиться уже другие, нежелатель¬
ные для США результаты, в том числе и настоящая вой¬
на. Чтобы восстановить доверие союзников после Зали¬
ва Свиней, сказал Кеннеди, он «не может позволить
30 Т. С. S о г е n s е n. Op. cit., р. 589.
276

себе переусердствовать. Декларация о национальном
чрезвычайном положении — крайнее оружие националь¬
ной тревоги и обязательства. Такие декларации не
могут часто объявляться или легко отменяться, и, не
умаляя серьезность берлинской угрозы, было бы луч¬
ше подождать действительного Советского договора или
выступления против доступа (союзников в Западный
Берлин.— Выделено везде мною.— Ю. М.)». Независимо
от ситуации в Берлине и других местах, продолжал
Кеннеди, «от Соединенных Штатов требуется быть гото¬
выми к длительным глобальным усилиям, а не к посто¬
янным «аварийным» программам для того, что может
быть, по его словам, «фальшивой кульминацией». Ино¬
странная помощь, космическое пространство и внутрен¬
ние мероприятия, требуемые для этого длительного уси¬
лия, могут буть поставлены под угрозу».
По подобным же соображениям, относящимся совер¬
шенно недвусмысленно к проблемам прежде всего гло¬
бальной и внутренней, а не «местной» политики США,
Д. Кеннеди склонился к тому, чтобы не отвергать
полностью перспективу переговоров с СССР до той поры,
пока американцы не «подавят» его своей «демонстра¬
цией твердости и силы», как это предлагал Ачесон и др.
«Соединенные Штаты, отвечал президент, не могут ос¬
тавить дипломатическую инициативу устроенной Сове¬
тами мирной конференции... Его надежды на всемирно
широкую пропагандистскую кампанию — относительно
«самоопределения» для Западного Берлина и контраста
между двумя Германиями — несомненно, потерпели
бы крах, если только Советы имели бы «мирное» ре¬
шение» 31.
Безрезультатность переговоров по германскому во¬
просу, их «пропагандистский характер» заранее предоп¬
ределялись, однако, не только политической стратегией
Белого дома летом 1961 г., но и независимой от него,
а впоследствии и действовавшей явно вопреки его соб¬
ственным желаниям, логикой событий. Сама основная
установка «берлинского кризиса» — не только сохранить
статус-кво в Западном Берлине и Западной Германии,
но и подорвать жизнеспособность Восточной Германии —
31 Т. С. S о г е n s е n. Op. cit., р. 589—590.
277

укрепила позиции тех кругов в США и за их преде¬
лами, которые рассматривали переговоры как абсолют¬
но бесцельную и бесполезную вещь. «Ачесон был, вероят¬
но, прав,— писал «либерал» А. Шлезингер,— в предполо¬
жении, что сохранение статус-кво (а под прикрытием этой
фразы неизменно продолжался процесс роста милита¬
ризма и реваншизма в ФРГ.— Ю. М.) было целью, ко¬
торую мы должны были преследовать»32. Кроме того,
прежде чем вступать в переговоры с СССР, США дол¬
жны были согласовать свою позицию с союзниками по
НАТО. Ободренный, однако, «демонстрацией силы» США
Бонн, например, не желал и слышать о возможности
какого-либо соглашения с СССР. «Запад должен был
выработать какие-то новые идеи и согласиться относи¬
тельно них,— вспоминал Т. Соренсен,— но ни того, ни
другого не случилось к середине июля. Фактически труд¬
ность нахождения любой новой идеи, которая могла бы
быть продана всем заинтересованным, будет оставаться
до конца жизни Кеннеди... Чтобы говорить и говорить
(выражение У. Черчилля о переговорах, которые пред¬
почтительнее войны.— Ю. М.), Кеннеди должен был пре¬
одолеть упорное сопротивление внутри своей собствен¬
ной администрации и внутри западного альянса; и сле¬
дует сказать, что он никогда полностью не преуспел
в этом ни там, ни тут. Наша дипломатическая пози¬
ция,— признавал Т. Соренсен,— улучшалась гораздо бо¬
лее медленно, чем наше военное положение»33.
В действительности крайняя шаткость дипломатиче¬
ских позиций США в германском вопросе являлась од¬
ной из причин, толкнувших их на преднамеренное обо¬
стрение кризиса в Берлине. Еще в Вене президент Кен¬
неди вынужден был признать компромиссный характер
советских предложений о подписании мирного договора
с ГДР и передаче ей контроля над путями сообщения в
Западный Берлин при гарантировании доступа запад¬
ных держав в этот город, который должен был иметь са¬
мостоятельный политический статус34.
Хотя публично США продолжали поддерживать тре¬
бование Бонна о «восстановлении единства Германии»,
32 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 385.
33 Т. С. S о г е п s е n. Op. cit., р. 590—596.
34 <Der Spiegel», 14.VI 1961, S. 15.
278

в конфиденциальных беседах президент Д. Кеннеди при¬
знавал, что «воссоединение Германии... нереалистичная
цель для переговоров». Но он не желал усиливать «ме¬
ланхолические» мысли Бонна и «увековечивать идею
разделенной Германии, признавая Восточную Германию.
Признание этого раздела как факта», по его мнению,
было совсем «другим делом, чем придание ему постоян¬
ного статуса... Германия разделена в течение 16 лет и
будет оставаться разделенной». Но США не должны
«ассоциировать себя юридически с этим разделом и та¬
ким образом ослаблять наши связи с Западной Герма¬
нией и ее узы с Западной Европой»35.
Д. Кеннеди прекрасно осознавал, что при желании
со стороны западных держав обстановка в центре Евро¬
пы могла бы довольно прочно стабилизироваться на
вполне приемлемых для обеих сторон условиях и что
СССР не планирует никаких агрессивных действий
здесь, а лишь отстаивает интересы своего народа.
«Нашей реальной заботой, указывал он, к великому
неудовольствию Аденауэра и других сторонников «твер¬
дой линии», — является сохранение нашего доступа и
других прав, а не то, подпишут ли Советы договор с
режимом их собственного создания, будут ли русские
или восточногерманские часовые штамповать западные
бумаги на автостраде, и даже не то, будут ли восточ¬
ные немцы представлены за столом конференции или
в международном органе, контролирующем доступ. Не
закрывал он глаза и на такие жизненные факты, которые
будут сохранять Германию разделенной на какой-то пе¬
риод будущего: контроль режима Ульбрихта на Востоке,
постоянство ее нынешних восточных границ, опасения
Восточной Европы относительно германской военной мо¬
щи, особенно оснащенной ядерным оружием. Он был го¬
тов сократить определенную американскую «раздража¬
ющую» активность в Западном Берлине... Он был скло¬
нен признать исторические и законные интересы стран Во¬
сточной Европы в предотвращении будущих германских
агрессий» 36.
Почти все эти трезвые признания и мысли, однако,
как это очень часто случалось и раньше, и позднее, ос¬
35 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 399.
36 Т. С. S о г е n s е n. Op. cit., p. 598—599.
279

тались «личным достоянием» президента США, фраза¬
ми, не воплотившимися в конкретные дела, теми «бла¬
гими намерениями», которыми вымощена дорога в ад.
Силы, факторы, догмы и расчеты ратовавшие за обост¬
рение ситуации в Берлине, оказались летом 1961 г. на¬
много могущественнее здравого смысла. 25 июля
Д. Кеннеди выступил с речью, которая была, «может
быть, самой жесткой, какую когда-нибудь произносил
какой-либо президент в мирное время. Это был призыв
к Америке о частичной мобилизации, о психологической
подготовке к столкновению в Берлине», хотя... «здесь
еще не было никакой реальной тревоги»! 37
Тем не менее Д. Кеннеди начал свое выступление
именно с заведомо неискреннего заявления о том, что
«непосредственная угроза... существует в Западном
Берлине. Но,— продолжал он, раскрывая исподволь
свои подлинные намерения, — этот изолированный
аванпост не является изолированной проблемой. Угро¬
за распространяется на весь мир. Наши усилия дол¬
жны быть равным образом достаточно широки». Прези¬
дент США признал, что Западный Берлин играет «много
ролей... витрины свободы, символа... связи со свободным
миром, маяка надежды за железным занавесом, про¬
пускного люка для беженцев», а главное — «великого
места испытания западного мужества и воли». Иными
словами, он явно выразил намерение и дальше бороть¬
ся за использование Западного Берлина в качестве
«фронтового города», «мобилизующего лозунга», причем
не только в масштабах Европы, но и всего мира. «Но¬
вые приготовления, которые мы предпримем, чтобы за¬
щитить мир, являются частью длительного наращивания
наших сил, которое происходит с января месяца»38.
«Уравновешивающие» заверения Д. Кеннеди в том,
что ответ США на «берлинский кризис не будет просто
военным или негативным», что они якобы готовы к пе¬
реговорам, что они признают «историческую озабочен¬
ность Советского Союза своей безопасностью в Цент¬
ральной и Восточной Европе», не смогли на этот раз
скрыть крайней агрессивности его выступления. Ярый
антисоветизм снова сознательно использовался Вашинг¬
37 Н. Sidey. Op. cit.. р. 223, 225
38 AFP 1961, р. 223, 225.
280

тоном для достижения своих внешне- и внутриполитиче¬
ских целей. Это была, однако, не только весьма опасная
и азартная, но и проигрышная игра.
Несомненно, что «берлинский кризис» 1961 г. дал воз¬
можность правительству Д. Кеннеди не только выпол¬
нить, но и «перевыполнить» свои планы наращивания и
перестройки вооруженных сил США в соответствии с
требованиями его доктрины «гибкого реагирования».
«Полного осуществления этой новой и очень дорогой
оборонительной доктрины,— признавали американские
авторы,— не случилось до того, как летом резко возро¬
сло напряжение из-за Берлина»39. Однако при любом
наращивании военной мощи США опасной иллюзией бы¬
ло ожидать, что они смогут беспрепятственно и без¬
наказанно использовать эту мощь для подавления на¬
ционально-освободительных движений, применять ее
«с легкостью всюду на планете» и тем более принудить
с ее помощью к отступлению Советский Союз и другие
социалистические страны.
В ходе ажиотажа, вызванного в США летом 1961 г.
ростом расходов на вооружения, созданием «кризисного
рынка», обогащением владельцев военных предприятий,
вскрылось одно весьма тревожное обстоятельство. Ока¬
залось, что в среде правящих кругов США имеет доволь¬
но широкое хождение теория «истощения» СССР не
только путем «периферийных войн», но и безудержной
гонки вооружений. Как сообщал 2 октября 1961 г. жур¬
нал «Ньюсуик», «существует растущее убеждение в Ва¬
шингтоне» в том, что доведение государственных рас¬
ходов, прежде всего военных, до «рекордных» цифр не¬
обходимо, «если Соединенные Штаты должны употре¬
бить свой полный экономический потенциал в холодной
войне».
В качестве одного из наиболее влиятельных авторов
этой теории выступил бывший сотрудник «Рэнд корпо-
рейшн», занявший в правительстве Д. Кеннеди пост за¬
местителя помощника министра обороны, Генри Рауэн.
В своем специальном исследовании о «Национальной бе¬
зопасности и экономике в 60-е годы» он выдвинул тезис
о том, что при минимальном ежегодном приросте обще¬
го национального продукта США на сумму около
39 «American Government Annual, 1962—1963», р. 225.
281

15 млрд, долларов военные расходы могут увеличивать¬
ся больше чем на 10 млрд. «Доводы Рауэна представ¬
ляют собой,— писал «Ньюсуик»,— новую форму геополи¬
тической стратегии. Советский Союз, утверждает он, был
бы вынужден состязаться с ускоренным увеличением в
оборонительных расходах США, а советская экономика
менее способна, чем американская, нести подобную тя¬
жесть... Фактически,— заключал журнал,— администра¬
ция уже сделала один пробный шаг по пути, изложен¬
ному «прожектами Рауэна», который обязан большей
частью Берлину... Мышление и планы Пентагона сильно
затронуты стратегией Рауэна, хотя бы только потому,
что ее последствия слишком соблазнительны, чтобы их
игнорировать. Они предполагают, что США в этом слу¬
чае смогут воспользоваться большей свободой действий
в «холодной войне», чем Советы, что, используя длитель¬
ное военное расширение в качестве замены контрударов
от кризиса к кризису, они смогли бы бросить встреч¬
ный вызов противнику»40.
Все эти расчеты были, однако, не только весьма зло¬
вещими и опасными, но и иллюзорными. Новый бешеный
тур гонки вооружений, развязанный правящими кругами
США в 1961 г., увеличил еще больше материальные и по¬
литические потенции для возникновения войны, но не
привел к получению ими какого-либо перевеса сил над
СССР.
Кстати говоря, фактическое развертывание американ¬
ских вооруженных сил в Европе в июле 1961 г. и позд¬
нее еще раз подтвердило, что оно происходило не в це¬
лях «отбить нападение на Берлин», а в соответствии с
рекомендациями сторонников политики с позиции силы
для оказания давления на СССР, ГДР и другие миро¬
любивые государства. «Наиболее успокаивающей чертой
грозящего берлинского кризиса, — писал Р. Стеббинс, —
был тот факт, что не ожидали, чтобы он достиг пол¬
ного напряжения прежде октября... Такой график... пре¬
доставлял Соединенным Штатам и их союзникам неко¬
торые возможности, чтобы подготовиться к столкнове¬
нию в дипломатической или, если необходимо, военной
области». Однако «сомнения выражались там и сям от¬
носительно того, сможет ли подобная программа сущест¬
40 «Newsweek», 2.Х 1961, р. 48—50.
282

венно улучшить военные позиции... Для некоторых обоз¬
ревателей эти жесты представлялись скорее как досу¬
жие ввиду объявленной чрезвычайности положения. Было
предположено, что объяснение лежит в официальном
убеждении в том, что все же не произойдет никакой «го¬
рячей войны» из-за Берлина и что целью подкреплений
было обеспечить сильные позиции для стола сделок, ко¬
гда наступит время для переговоров» 4l. Разумеется, од¬
нако, что военные приготовления — это не лучшая, а на¬
ихудшая прелюдия к любым переговорам, как оно ока¬
залось в действительности и на этот раз. «После за¬
нятия Кеннеди твердой позиции,— признавал «Тайм»,—
было ясно, что почти ничего не остается для уступок и
немного больше для переговоров... Военное наращива¬
ние, которое он начал, направлено не столько на воз¬
можность войны на немецкой земле, сколько на реаль¬
ность будущих возможных определенных кризисов»42.
Сползание «Новых рубежей» к войне
Стремясь путем раздувания антисоветизма и воинст¬
венности создать благоприятную атмосферу для осу¬
ществления программы «Новых рубежей», для укрепле¬
ния своего престижа, для восстановления «единства сво¬
бодного мира» и американского общества, правительст¬
во Д. Кеннеди фактически апеллировало тем самым к
таким кругам, силам и настроениям, которые могли
только привести и привели к усилению агрессивной и
реакционной тенденции в американской политике.
Раздувание «берлинского кризиса» привело к тому,
что в США снова резко возросла активность сил, вы¬
ступавших за возобновление испытаний ядерного ору¬
жия. В начале августа 1961 г. Объединенная группа на¬
чальников штабов при поддержке М. Тейлора потребо¬
вала немедленного возобновления взрывов в атмосфе¬
ре. Этого же добивался ряд ученых-атомщиков во главе
с Теллером. Министерство обороны США высказалось
за «более умеренный» шаг — проведение атомных испы¬
таний под землей. Под их совместным нажимом прези-
41 R. S t е b b i n s. The United States in World Affairs, 1961, p. 42—
43.
42 «Time», 4.VIII 1961, p. 12.
283

дент Д. Кеннеди тогда же отдад приказ о подготовке в
США новых подземных взрывов.
Таким образом, с момента выступления Д. Кеннеди
25 июля обстановка явно складывалась так, что его
правительство не только не «контролировало берлинский
кризис», но, наборот, все больше становилось пленником
тех опасных сил, факторов и событий, которые были вы
пущены им на свободу. Особенно тревожная ситуация со¬
здалась в связи с этим в самом Берлине, в центре Ев¬
ропы .
Ободренные позицией правительства США военные и
реакционные круги ФРГ и некоторых других членов НАТО
резко усилили свою подрывную деятельность против
ГДР, кампанию за ее «освобождение», за удовлетворе¬
ние других реваншистских притязаний Бонна, за осна¬
щение бундесвера атомным оружием и т. д. Население
ГДР открыто провоцировалось к экономическому сабо¬
тажу, к сопротивлению власти, к мятежу или «бегству
на Запад». Вдоль границ социалистических государств
устраивались непрерывные военные маневры и другие
вызывающие «демонстрации силы»; на их территории
усиленно засылалась различная агентура, провокаторы
и пр. Наиболее ретивые западногерманские деятели
вновь заговорили о дне «X», о бесполезности всяких пе¬
реговоров с СССР, неизбежности войны и т. п. Резко уси¬
лилась возможность военного взрыва в результате лю¬
бой случайности или преднамеренной провокации аме¬
риканских, западногерманских, натовских милитаристов.
Единство западных держав, о восстановлении которого
тревожились в Вашингтоне, если и возрождалось в ка¬
кой-то мере, то явно на «фронтовой основе», грозящей
вовлечь США в войну без ведома и согласия самих аме¬
риканских руководителей.
Подобный эффект от устроенной ими же самими «бер¬
линской операции», по-видимому, шел уже несколько
дальше расчетов деятелей «Новых рубежей». Первыми
забили тревогу «либералы». Выступая 30 июля 1961 г.
по телевидению, председатель сенатской комиссии по
иностранным делам Фулбрайт упрекнул администрацию
за то, что она фактически не выдвинула в качестве аль¬
тернативы кризису каких-либо серьезных компромиссных
предложений для дипломатических переговоров с СССР
по берлинскому и германскому вопросам. По его мнению,
284

предметом таких переговоров вполне могли стать «разъ¬
единение» в центре Европы, запрет на вооружение ФРГ
атомным оружием, созыв мирной конференции с при¬
глашением на нее всех стран — участниц второй миро¬
вой войны, превращение Западного Берлина в «воль¬
ный город».
Очень интересно и показательно, что в момент на¬
ибольшей напряженности, мало полагаясь, очевидно, на
благоразумие и сдержанность американских авантюри¬
стов и их западногерманских союзников, Фулбрайт счел
необходимым подчеркнуть, что между Западным и Во¬
сточным Берлином проходит государственная граница.
Более того, он фактически признал право социалисти¬
ческих стран положить конец опасной игре с огнем на
этой границе, закрыв ее, прекратив сманивание жите¬
лей ГДР на Запад. «Я не понимаю,— заявил он,— поче¬
му восточные немцы не закроют своей границы, потому
что я считаю, что они имеют право закрыть ее» 43.
Спустя несколько дней уже сам президент Д. Кен¬
неди выразил тревогу по поводу попыток и возможности
распространения «берлинского кризиса» на территорию
социалистических стран, что неминуемо должно было
бы привести к большой войне. В беседе с У. Ростоу он
признал, что Восточная Европа представляет собой
«жизненно важный интерес» для СССР, но не для США,
и что западный союз может быть использован для за¬
щиты Западного Берлина, но отнюдь не должен вмеши¬
ваться в дела Восточного Берлина. В эти же дни в
Вашингтоне стали усиливаться настроения в пользу на¬
чала переговоров с СССР независимо от согласия или
несогласия союзников США.
«Умерять берлинский кризис» для правящих кругов
США оказывалось, однако, гораздо более трудным де¬
лом, чем обострять его.
Когда 13 августа 1961 г. правительство ГДР при со¬
гласии и поддержке остальных стран — участниц Вар¬
шавского Договора взяло под свой строгий контроль гра¬
ницу между Восточным и Западным Берлином с целью
положить конец здесь всяким провокациям, милитарист¬
ские и реакционные круги на Западе подняли дикий вой,
требуя применить силу, чтобы разрушить так называе¬
43 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 394.
285

мую «берлинскую стену». Так как сперва правительство
США и правительства других западных держав ограни¬
чились только нотами протеста СССР по этому поводу,
в Бонне стали открыто выражать свое разочарование
тем, что американцы не предпринимают таких воинст¬
венных действий, которых можно бы было ожидать на
основании неустанно выражавшейся ими в тот период
готовности устроить «демонстрацию силы». Канцлер Аде¬
науэр направил Д. Кеннеди письмо, в котором откро¬
венно шантажировал его угрозой изменения политики
ФРГ, если американцы перестанут поддерживать при¬
тязания Бонна и пойдут на соглашение с Москвой. За¬
падногерманская пропаганда начала писать о «кризисе
доверия» между Бонном и Вашингтоном и т. п. Приня¬
тия «репрессалий» против СССР, ГДР и других социа¬
листических стран требовали и крайне агрессивные кру¬
ги в США.
В результате всего этого правительство Д. Кеннеди
вынуждено было продолжить свою опасную игру с «бер¬
линским кризисом». Для поднятия «боевого духа во
фронтовом городе» туда были отправлены вице-прези¬
дент Джонсон, генерал Клей, подкрепления американ¬
ским войскам и т. д. Идея о переговорах с СССР снова
отодвинулась на задний план перед лицом дальнейшего
наращивания «позиции силы» против него, мобилизации
НАТО.
Все большее сползание «вправо» американской поли¬
тики особенно заметно было там, где оно шло в явный
разрыв с декларированными ранее «либеральными» ло¬
зунгами «Новых рубежей».
«Берлинский кризис» привел, например, к тому, что
американский конгресс не только одобрил целиком пред¬
ложенную Д. Кеннеди программу увеличения вооруже¬
ний, но и вопреки возражениям самого правительства
выделил на нее еще дополнительные средства по прось¬
бе ВВС США. В то же время конгресс урезал запро¬
шенные администрацией ассигнования на иностранную
экономическую помощь.
В обстановке антикоммунистической истерии в стра¬
не снова резко усилилась агитация за организацию дав¬
ления и нападения на революционную Кубу, а за «Сою¬
зом ради прогресса» открыто признавалась только одна
роль — мобилизации для этой же цели остальных лати-
286

неамериканских государств. В то время как на конфе¬
ренции в Пунта-дель-Эсте в августе 1961 г. провозгла¬
шались пышные планы экономического и социального
развития, за ее кулисами усиленно сколачивался анти-
кубинский фронт американских государств. Представи¬
тель США в ОАГ Лессеп Моррисон требовал примене¬
ния экономических и дипломатических санкций против
Кубы «даже ценой риска раскола» этой организации.
Он доказывал, что если США «окажут достаточное дав¬
ление на латиноамериканские страны, то они так или
иначе согласятся с ними, неважно, как бы неохотно они
это делали». Сенатор Хиккенлупер, включенный в сос¬
тав американской делегации на вторую конференцию в
Пунта-дель-Эсте в январе 1962 г., прямо заявлял, что
конгресс и «общественность» не допустят проведения
«мягкой» политики по отношению к Кубе: «Если мы не
вернемся назад с программой очень сильных действий
против Кастро,— подчеркивал он,— то весь «Союз ради
прогресса» окажется в беде»44.
В обстановке острой международной напряженности
пяти месяцев (от первой до второй конференции в Пун¬
та-дель-Эсте) оказалось вполне достаточным, чтобы от
провозглашения пышной программы «либеральных, про¬
грессивных и мирных» реформ в Латинской Америке пе¬
рейти к протаскиванию целой серии антикубинских ре¬
золюций. Одна из них объявляла о «несовместимости»
правительства Кастро с межамериканской системой, дру¬
гая формально исключала из нее Кубу, третья создавала
специальное Бюро для борьбы с «подрывной кубинской
деятельностью», четвертая вела дело к торговой войне
против кубинского народа. Все вместе они свидетель¬
ствовали о том, что «прямые методы» борьбы против ре¬
волюции в Латинской Америке снова начинают выдви¬
гаться на первое место по сравнению с косвенными и
долгосрочными, что начинается новая «эскалация» борь¬
бы американского империализма против кубинского на¬
рода.
Обострение обстановки в Европе наложило свой зло¬
вещий отпечаток и на американскую политику в Азии.
Под давлением реакционных сил правительство Д. Кен¬
неди вынуждено было отложить осенью 1961 г. намечав¬
44 А. М. S с h 1 е s i п g е г jr. Op. cit., р. 780—781.
287

шийся им план — предложение о создании в ООН «двух
Китаев». Оно снова публично выступило против допуска
в эту всемирную международную организацию КНР, хо¬
тя сам президент признавался Стивенсону, что «в дей¬
ствительности является бессмыслицей идея, будто бы
Тайвань представляет Китай» 45.
При поддержке военных и реакционных кругов США
правая группировка в Лаосе стала открыто саботиро¬
вать работу Женевской конференции по созданию едино¬
го независимого и нейтрального правительства в этой
стране.
В Южном Вьетнаме режим Нго Динь Дьема усилил
свои репрессии против вьетнамского народа, который
ответил на это новым подъемом и расширением своей
борьбы за свободу и независимость. Размах этой борь¬
бы поразил даже некоторых из деятелей «Новых рубе¬
жей». «Ситуация ухудшается почти из недели в неделю»,
вынужден был, в частности, сообщить в Вашингтон в
августе Т. Уайт. «Партизаны контролируют ныне почти
всю южную дельту настолько прочно, что я не мог
найти ни одного американца, который вывез бы меня за
пределы Сайгона в своем автомобиле без военного кон¬
воя даже днем». В то время как режим Дьема пережи¬
вал страшный политический кризис, коммунисты, «каза¬
лось, были в состоянии находить людей, готовых уме¬
реть за их дело»! «Если поражение в Южном Вьетна¬
ме, — подчеркивал Т. Уайт, — должно рассматриваться
как наше поражение, если мы ответственны за удержа¬
ние этого района, тогда мы должны иметь полномочия,
чтобы действовать. А это означает интервенцию во
вьетнамскую политику» 46.
Встревоженный Д. Кеннеди послал в Сайгон новую
высокопоставленную миссию М. Тейлора — У. Ростоу
с целью выяснить, может ли «вьетнамский национализм»
служить еще союзником США в «борьбе с коммуниз¬
мом» или они окончательно утратили какую-либо серь¬
езную местную опору в Южном Вьетнаме. Как и следо¬
вало ожидать, Тейлор и Ростоу высказались не только
за безоговорочную поддержку Дьема и американской
интервенции, но и за то, чтобы считать в дальнейшем
46 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 483.
46 Ibid., р. 544.
288

Вьетнам «в первую очередь военной, чем политической
проблемой». Они рекомендовали перейти от роли «совет¬
ников» к «ограниченному партнерству» американцев на
всех уровнях борьбы с Вьетконгом, чтобы показать сай-
гонским марионеткам, «как эта работа должна делать¬
ся». В Южный Вьетнам было предложено послать при¬
мерно 10 тыс. американских войск, которые занимались
бы воздушной транспортировкой и разведкой, а также
были «в состоянии проводить боевые операции для са¬
мозащиты и создания зон безопасности и, если вьет¬
намская армия окажется под жестким давлением, обес¬
печения чрезвычайного резерва». Поскольку, однако, у
эмиссаров Вашингтона не было уверенности в том, что и
при «ограниченной американской поддержке» режим
Дьема сможет стабилизироваться и подавить борьбу
вьетнамского народа за соблюдение Женевских соглаше¬
ний 1954 г., предусматривавших проведение общих вы¬
боров, воссоединение страны, постольку они потребова¬
ли распространения «американской войны» на Север¬
ный Вьетнам.
Тейлор и Ростоу безусловно надеялись, сообщал
А. Шлезингер, что их «программа будет достаточной,
чтобы выиграть гражданскую войну, и были уверены, что
это случится, если только инфильтрация с Севера смо¬
жет быть остановлена. Но, если она продолжится, то
тогда они не видели никакого конца войне. Они, следо¬
вательно, поставили вопрос о том, как долго можно
ожидать от Сайгона и США (очевидно, как «полноправ¬
ного участника» гражданской войны во Вьетнаме. —
Ю. М.) соблюдения существующих основных правил иг¬
ры, которые разрешали Северному Вьетнаму обучать и
снабжать партизан через границу и отрицали за Юж¬
ным Вьетнамом право наносить обратные удары по ис¬
точникам агрессии. Ростоу столь энергично ратовал за
возможную политику возмездия против Севера, соразме¬
ряемую со степенью интенсивности поддержки Ханоем
Вьетконга, что «план Ростоу № 6» был шутя занесен в
планирование непредвиденных обстоятельств».
Хотя Д. Кеннеди и спрятал в сейф «план Ростоу
№ 6», хотя он еще раз выразил мнение, что «война во
Вьетнаме... может быть выиграна только пока она ос¬
тается их войной», а не превращается в «войну бело¬
го человека» против азиатов, которую США «проиграли
10 Ю. М. Мельников
289

бы как французы декадой ранее», тем не менее основ¬
ные рекомендации миссии Тейлора — Ростоу были вско¬
ре приняты к исполнению. И важную роль в этом,
в частности, сыграл «берлинский кризис», который дал
понять Кеннеди, «что отступление американцев в Азии
могло бы опрокинуть все мировое равновесие» 47.
Расширяя свою интервенцию во Вьетнаме, правитель¬
ство Д. Кеннеди в то же время попыталось придать
ей видимость борьбы «самих южновьетнамцев» и кол¬
лективных действий «свободного мира».
В конце 1961 г. государственный департамент США
опубликовал свой очередной пропагандистский памфлет,
обвиняющий ДРВ в усилении вмешательства во «внут¬
ренние дела» Южного Вьетнама, в нарушении Женев¬
ских соглашений и т. д. Как выяснилось в тот же день
на пресс-конференции Раска, целью госдепартамента
было мобилизовать союзников США на поддержку их
вьетнамской авантюры. «Нашей надеждой является
то, — говорил государственный секретарь, — что другие
страны присоединятся к США в обеспечении помощи
Южному Вьетнаму» 48.
Чем сильнее обострялась обстановка в мире, тем все
настойчивее американские «ястребы» критиковали пред¬
положение правительства Д. Кеннеди о том, что при оп¬
ределенных условиях война в Европе может вестись
обычными видами оружия, что США и другие западные
державы должны сперва попытаться достигнуть своих
целей путем применения обычных вооруженных сил,
или во всяком случае, допустить определенную «паузу
для выяснения положения» перед введением в бой ядер¬
ного оружия. Доктрина «гибкого реагирования»,
утверждали они, не может служить основой американ¬
ской стратегии в «берлинском кризисе». США должны
полностью вернуться к доктрине «массированного воз¬
мездия», чтобы добиться его разрешения в свою
пользу.
Как и на всем протяжении послевоенного периода,
главными апологетами ядерной ударной силы выступа¬
ли ВВС США, мышление руководителей которых и вся
материальная подготовка и структура были подогнаны
47 См. А. М. S с h 1 е s i n g e г jr. Op. cit., p. 545—548.
48 AFP, 1961, p. 1054—1055.
290

лишь к одному стандарту — выполнять роль массового
убийцы и разрушителя.
Генералы и офицеры ВВС США возражают против
идеи обычной войны в Европе, сообщала «Нью-Йорк
тайме», потому что они в прошлом оказались целиком
связанными с «ядерной стратегией... Больше чем какой-
либо другой род вооруженных сил, ВВС приспособили
свои самолеты, ракеты, тактику и технику к доставке
ядерного оружия». Они считают, что обычная война при¬
вела бы к разрушению их потенциала как носителей во-
поподных бомб и «уменьшила или нейтрализовала... их
нынешнее ядерное превосходство» 49.
За возвращение к доктрине «массированного возмез¬
дия» в Европе ратовали и другие весьма влиятельные
американские лица и круги, начиная от Д. Ачесона и
кончая войсковыми командирами в ФРГ. «Ядерное уст¬
рашение приобретает преувеличенные очертания в гла¬
зах как военных, так и дипломатических руководите¬
лей США в Европе по нескольким причинам,— сообща¬
ла та же «Нью-Йорк тайме».— Они считают, что уг¬
роза ядерного опустошения является единственным уст¬
рашением, которого мистер Хрущев действительно боит¬
ся. Они указывают на то, что силы США и НАТО в Ев¬
ропе связаны с применением ядерного оружия. Они
отмечают, что вся наша стратегия была построена во¬
круг него и что, несмотря на любые подкрепления, ко¬
торые могут быть посланы в Европу в обозримом бу¬
дущем, Соединенные Штаты не будут в состоянии вести
успешную обычную войну в Европе... Более того, попыт¬
ка сделать это влекла бы за собой целый ряд опас¬
ностей. Одна из них — это разрушение в результате ис¬
тощения в обычной войне некоторых из средств достав¬
ки, которые США должны бы были использовать в ядер¬
ной войне... Даже сухопутные силы армии оснащены,
обучены и организованы в первую очередь для ядер¬
ных операций» 50.
Под давлением агрессивных кругов само правитель¬
ство Д. Кеннеди, продолжая усиленно наращивать обыч¬
ные вооруженные силы США в Западной Европе, тоже
стало делать иногда упор, как в былые времена, на уг¬
розе ядерной войны из-за Западного Берлина.
49 «New York Times» (International Edition), 3.X 1961.
50 «New York Times» (International Edition), 5.X 1961.
10*
291

Весьма характерно, что именно в этот период в руко¬
водящих, особенно военных, американских кругах стала
усиленно распространяться версия о том, что не только
не было и нет никакого «ракетного разрыва» между США
и СССР, но и что Америка по-прежнему якобы обладает
значительным преимуществом над Советским Союзом
как в отношении количества и качества ядерных бомб,
так и способов их доставки к цели. При этом угроза
использовать на практике это «преимущество» в том слу¬
чае, если СССР не будет вести себя так, как этого
хотелось бы американским империалистам, довольно яв¬
ственно сквозила и в некоторых заявлениях ряда госу¬
дарственных деятелей США, и в инспирированных вы¬
ступлениях отдельных органов печати.
В частности, выступая 22 октября 1961 г. перед аме¬
риканскими деловыми кругами, помощник министра обо¬
роны США Р. Гилпатрик объявил, что Америка уже яко¬
бы обладает «способностью второго удара». Даже если
Советский Союз «неожиданно нападет» на США, уверял
он своих слушателей, «разрушительная сила, которую
Соединенные Штаты смогут применить... будет так же ве¬
лика или, может быть, еще больше, чем все оставшиеся
неповрежденными силы, которые враг может пустить в
ход против США при первом ударе»51.
Контрмеры СССР
и других социалистических стран
Естественно, что в подобных условиях социалистиче¬
ские страны, и прежде всего Советский Союз, вынужде¬
ны были предпринять самые серьезные шаги по укреп¬
лению своей обороны, для приведения в чувство воин¬
ствующих реакционеров и агрессоров. В ответ на обост¬
рение «берлинского кризиса» западными державами Со¬
ветское правительство приостановило дальнейшее сокра¬
щение своих вооруженных сил, увеличило расходы на
оборону, отсрочило увольнение в запас солдат и матро¬
сов. Оно координировало свои оборонительные меропри¬
ятия с другими социалистическими странами — участни¬
цами Варшавского Договора. Вскоре после того, как
ГДР приняла строгие меры по охране своей границы в
51 «Newsweek», ЗО.Х 1961, р. 14.
292

Берлине, Советский Союз возобновил испытания ядер¬
ного оружия. Этот шаг явился полной неожиданностью
для Вашингтона. Там полагали, что пока США тянут в
Женеве с переговорами о запрещении атомных взрывов
и пока они сами не начнут новую серию их, к которой
они энергично готовились, Советский Союз не пойдет на
такой шаг и оставит американским империалистам бога¬
тые возможности как для ядерного шантажа, так и для
нового опережающего рывка вперед в развитии ракетно-
ядерного потенциала.
Однако СССР сорвал эти расчеты американских им¬
периалистов, еще раз доказав тщетность и бесполез¬
ность всех попыток проводить по отношению к социа¬
листическим странам политику силы. Одновременно с
этим советская дипломатия усилила свою борьбу за ра¬
зоблачение агрессивных действий и намерений империа¬
листических кругов США, ФРГ и других западных дер¬
жав, за мирные переговоры по спорным международным
вопросам, за разоружение, подчеркивая тем самым, что
все военные приготовления СССР носят ответный, за¬
щитный характер и не являются каким-либо отходом от
курса на мирное сосуществование.
Очевидный провал всех попыток проведения «жест¬
кого курса на устрашение» Советского Союза летом и
осенью 1961 г. вызвал явное раздражение и замешатель¬
ство в Вашингтоне. Не добившись каких-либо реальных
успехов в создании «позиции силы» по отношению к
СССР или в его «психологическом устрашении», прави¬
тельство Д. Кеннеди решило попытаться извлечь мак¬
симальные пропагандистские, «психологические» выгоды
из фактов создания «берлинской стены» и возобновления
советских ядерных взрывов.
В Вашингтоне осознавали, что высадка американ¬
ских наемников на Кубу очень серьезно повредила ав¬
торитету правительства Д. Кеннеди в глазах народов
«третьего мира» и что обострение «берлинского кризи¬
са» пока что способствовало не повышению, а скорее
дальнейшему падению этого авторитета. В связи с этим
Э. Стивенсон в конце августа специально предупредил
президента, что «было бы крайне опасно для нас по¬
зволить нашему вниманию настолько оказаться погло¬
щенным берлинским вопросом, чтобы мы проглядели по¬
ложение в Азии, Африке и Латинской Америке или при¬
293

няли решения или заняли публичные позиции, основыва¬
ющиеся на потребностях наших союзников по НАТО,
скорее чем на острых нуждах этих районов». Посколь¬
ку, однако, реальные действия правящих кругов США
оставались преимущественно направленными на удов¬
летворение милитаристских нужд, постольку главный ак¬
цент был сосредоточен на попытках убедить мировую
общественность в «справедливости», «обоснованности»
этих нужд, позиций западных держав и в «злонамерен¬
ности» политики СССР и остальных социалистических
стран.
Была развернута активная кампания в «защиту сво¬
боды» Западного Берлина, права восточных немцев на
«самоопределение». Одновременно был поднят огромный
шум по поводу советских ядерных испытаний. Отдав
приказ о возобновлении подземных и подготовке атмо¬
сферных ядерных испытаний в США, президент Д. Кен¬
неди в то же время несколько раз демонстративно об¬
ращался к СССР с призывом прекратить испытания
ядерного оружия. Была предпринята, наконец, попытка
«захватить инициативу в разоружении, которую русские
сохраняли слишком долго» 52.
Хотя господствующая в Вашингтоне и Пентагоне те¬
ория «контроля над вооружениями», а главное практи¬
ка спиральной гонки вооружений не оставляли места для
действительной инициативы США в деле разроужения,
тем не менее в правительстве Д. Кеннеди выявилась це¬
лая группа деятелей, которые считали, что Америка
слишком много теряет в глазах всего мира в силу своей
явной воинственности, не уравновешенной хотя бы сло¬
весными реверансами в сторону разоружения. «Основ¬
ной проблемой было,— писал А. Шлезингер,— как объ¬
единить сбалансированное устрашение и тотальное разо¬
ружение в одно единственное предложение для перего¬
воров... ООН и мировое общественное мнение требовали,
чтобы дамоклов меч был не только уравновешен, но в
конечном счете и устранен. В конце концов США но¬
минально приняли принцип «всеобщего и полного разо¬
ружения» в резолюции ООН 1959 г., хотя наши факти¬
ческие предложения до и после этого предполагали, что
мы заинтересованы только в частичных мерах... Всякое
52 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit, р. 463, 469.
294

отступление новой- администрации от цели всеобщего и
полного разоружения, предостерегал Стивенсон, было
бы катастрофичным, и мы должны выдвинуть сильный и
убедительный план, если мы намереваемся укрепить
единство союзников и нанести поражение Советскому
Союзу в ООН».
Интересно отметить, что в этот момент против лю¬
бых «мирных» жестов США, даже носящих хотя бы
только пропагандистский характер, решительно выступи¬
ли все «ястребы» в Вашингтоне. Во-первых, они не толь¬
ко не считали мировое общественное мнение одной из
составных частей «силы», но и вообще проявляли пол¬
ное пренебрежение к нему. «Я не верю в мировое об¬
щественное мнение»,— открыто заявлял, например, гла¬
ва американского агентства по разоружению Мак-
клой. «Единственная вещь, которая имеет значение,—
это сила. То, что мы должны делать теперь, так это про¬
демонстрировать, что мы могущественная нация, и не
тратить зря наше время, плетясь за призраком мирового
общественного мнения». Во-вторых, они опасались, как
бы эти «мирные» жесты США вроде осуждения совет¬
ских испытаний не сковали их собственную свободу дей¬
ствий. Целый ряд американских руководителей выска¬
зался против того, чтобы президент Кеннеди лично вы¬
ступил на Генеральной Ассамблее ООН, или по крайней
мере за то, чтобы он «не сделал разоружение своей
основной темой».
Л. Джонсон довольно, впрочем, логично доказывал,
что Д. Кеннеди не может «требовать разоружения в
Нью-Йорке и затем возвращаться в Вашингтон и объяв¬
лять новый призыв в армию». Это противоречит «поме¬
шало бы нашему собственному народу (очевидно, воору¬
жаться.— Ю. AL) и смутило бы мир». Дин Раск, со
своей стороны, оставил у участников многочисленных
совещаний в Белом доме откровенное впечатление, что
«он рассматривает разоружение как упражнение в бес¬
полезном деле, если не в глупости», и что он «боится
жить в мире, в котором преобладающая военная сила не
была бы его главным орудием» 53.
Приверженцы политики силы в ее наиболее грубых и
открытых проявлениях остались, однако, на этот раз в
53 А. М. Schlesingerjr. Op. cit., р. 481, 484, 504.
I
295

меньшинстве, поскольку они явно не сумели понять
необходимость внести хоть какое-то успокоение во взбу¬
дораженные ряды нейтральных государств и многих со¬
юзников США, «уравновесить» воинствующие американ¬
ские акции миролюбивыми жестами. Суммируя для
президента взгляды сторонников «мирного контрнаступ¬
ления» США, один из помощников Банди, некто Комер,
подчеркивал, что с возобновлением ядерных испытаний
Советским Союзом, США, наконец, захватили якобы его
«на оборонительных позициях в деле разоружения, в воп¬
росе, лишенном в данном случае любых практических
возможностей для переговоров, но имеющем колоссаль¬
ное психологическое значение, в особенности, когда мир
движется все ближе к грани (войны.— Ю. М.) в Бер¬
лине». И по мере того, как опасения из-за Берлина
все больше возрастают, продолжал Р. Комер, «становит¬
ся более важным, чем когда-либо, выглядеть миролюби¬
выми так же, как и решительными, демонстрировать, что
в отличие от советских угроз и агрессивности мы оста¬
емся искренне заинтересованными в разоруженном ми¬
ре». Конечно, США будут делать это в погоне за
общественным мнением, но «мы не можем в любом слу¬
чае избежать дебатов по разоружению в ООН», за¬
ключал Р. Комер, и мы «никогда не были в лучшей по¬
зиции, чтобы выиграть их» 54.
Выслушав все «за» и «против», президент Д. Кеннеди
заявил, что «он хорошо понял «пропагандистское» зна¬
чение натиска в области разоружения»55. По его ука¬
занию, американские представители на переговорах с
СССР согласились на признание самой формулы о «все¬
общем и полном разоружении» и разработку его «общих
принципов». 25 сентября 1961 г. Д. Кеннеди лично вы¬
ступил в ООН с речью, в которой снова весьма красоч¬
но расписал выгоды и необходимость разоружения, опа¬
сности атомного века. «В развитии этой организации,—
говорил он,— остается единственная подлинная альтер¬
натива войне, а война не представляется больше ра¬
циональным выбором. Безоговорочная война не можег
больше привести к безоговорочной победе. Она больше
не может служить улаживанию споров... Люди больше
54 Цит. по: А. М. S с h 1 е s i п g е г jr. Op. cit., р. 484.
65 Ibid., р. 479.
296

не дебатируют, являются ли вооружения симптомом или
причиной напряженности. Простое существование сов¬
ременного оружия... это источник страха и разногласий
и недоверия. Люди больше не утверждают, что разору¬
жение должно дожидаться урегулирования всех споров,
так как разоружение должно быть частью любого проч¬
ного урегулирования. И люди больше не настаивают на
том, что поиски разоружения являются признаком сла¬
бости, так как при спиральной гонке вооружений безо¬
пасность нации может, пожалуй, уменьшаться, даже ко¬
гда ее вооружения возрастают... Риск, таящийся в ра¬
зоружении, бледнеет в сравнении с риском, присущим
неограниченной гонке вооружений».
Призвав ко всеобщему разоружению, объявив о го¬
товности США искать «новые пути» к нему и о «вы¬
нужденном» характере их вооружений, Д. Кеннеди со¬
средоточил внимание на тех мерах, которые соответство¬
вали концепции «контроля над вооружениями».
Что это за меры? Он назвал их: «Во-первых, под¬
писание всеми государствами договора о запрещении ис¬
пытаний... Переговоры о запрещении испытаний... не дол¬
жны ожидать всеобщего разоружения. Во-вторых, прек¬
ращение производства расщепляющихся материалов для
использования в вооружениях... В-третьих, запрещение
передачи контроля над ядерным оружием государствам,
которые не владеют им. В-четвертых, удержание ядер¬
ного оружия от создания новых полей сражений в кос¬
мическом пространстве. В-пятых, постепенное разруше¬
ние существующего ядерного оружия и обращение его
материалов на мирное использование и, наконец, при¬
остановка неограниченных испытаний и производства
стратегических носителей ядерного оружия и постепен¬
ное разрушение их... Разрушения оружия,— заканчивал
свои предложения президент США,— однако недостаточ¬
но. Мы должны создавать так же, как мы разрушаем,—
создавать мировой закон и принуждение к исполнению
закона так же, как мы ставим вне закона мировую
войну и оружие»56.
Произнося подобную речь, Д. Кеннеди по существу
подтвердил, что он «видел мало шансов в данный мо¬
мент на существенный прогресс и, следовательно, смот¬
56 AFP 1961, р. 126, 128, 130,
297

рел на разоружение в первую очередь как на меропри¬
ятие политической войны, чувствуя, однако, что если
политическая война ддлжна быть эффективной, то наш
план в отличие от своих предшественников 50-х годов
должен предложить честную основу для переговоров»57.
Но бессовестный обман народов относительно подлин¬
ных целей и расчетов американской дипломатии не мог,
разумеется, основываться на «честных» предложениях.
В самом деле, ни в выступлении Д. Кеннеди, ни в
представленном американском проекте договора о «пол¬
ном и всеобщем разоружении» не имелось в тот мо¬
мент реальной основы для заключения какого-либо со¬
глашения с СССР. Одни из их предложений — о прекра¬
щении ядерных испытаний, производства расщепляю¬
щихся материалов — были рассчитаны на то, чтобы «за¬
морозить» ядерный потенциал СССР на «более низком»
уровне, чем американский, чтобы помешать социалисти¬
ческим странам провести необходимые мероприятия по
укреплению своей обороны перед лицом империалисти¬
ческих провокаций. Другие — об ограничении ракетного
оружия — откровенно были нацелены на проведение та¬
кого «разоружения», которое покачнуло бы «баланс сил»
в пользу США, не сопровождались равноценными уступ¬
ками Запада, например ликвидацией военных баз на
иностранных территориях. Третьи — о «разрушении»
ядерного и другого оружия — вообще носили чисто де¬
магогический характер, не обусловливались никакими
сроками, конкретными мероприятиями и т. д. Кроме то¬
го, осуществление любого предложения о разоружении
ставилось в зависимость от установления контроля не
только над ликвидируемым, но и остающимся вооруже¬
нием, т. е. сводилось опять-таки к заведомо неприемле¬
мой для СССР концепции «контроля над вооружени¬
ями».
Наконец, и это главное, все разговоры о разоружении
сопровождались все большим раскручиванием той самой
«спиральной гонки вооружений», которую так красноре¬
чиво осуждал Д. Кеннеди.
Пытаясь оправдать эту гонку, возложить на СССР
вину за тупик в переговорах по разоружению и опро¬
57 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 479.
298

вергнуть разоблачения непригодности американских
предложений, вашингтонские теоретики пустили в ход
новую выдумку о том, что Советский Союз еще якобы
не готов, «не созрел» для... понимания выгодности док¬
трины о «контроле над вооружениями». Обосновывая но¬
вые миллиардные ассигнования на «оборону», возобнов¬
ление американских ядерных взрывов в атмосфере, тот
же Р. Комер рассуждал о том, что русские, дескать,
«отстают на несколько лет» от американцев «в интел¬
лектуальном понимании значения ядерного изобилия»,
что им надо преодолеть «культурный разрыв», прежде
чем они поймут преимущества «ограничения вооруже¬
ний», «стабильного устрашения» и т. п. Вывод из всего
этого просвещенного бреда или лицемерных рассужде¬
ний делался один — надо доказать Москве «бесполез¬
ность» соревнования с США в ядерном оружии, заста¬
вить ее принять американские условия мира. «Ужасно
подумать,— восклицал Р. Комер,— что мы, возможно,
должны будем эскалировать гонку вооружений дальше
(по крайней мере технически), прежде чем мы сможем
начать спуск ее вниз» 58. И все это писалось совершенно
серьезно уже после того, как принятие и осуществление
доктрины «гибкого реагирования» привело к росту воен¬
ных расходов США на несколько миллиардов долларов.
Действительно, ужасным было то, что таковым оставался
даже в период «Новых рубежей» «средний уровень» ми¬
ровоззрения, рассуждений и поведения идеологов, руко¬
водителей и советников американской внешней политики.
Наряду с вопросами о «берлинской стене» и всеоб¬
щем разоружении чисто пропагандистский и такой же
неискренний характер носили в этот период и деклара¬
ции Д. Кеннеди о преданности США принципам ООН,
о том, что американцы рассматривают ее как «альтер¬
нативу войне». Действительно, в программе «Новых ру¬
бежей» ООН первоначально отводилось довольно важ¬
ное место. «С нашей точки зрения,— писал, например,
А. Шлезингер,— ООН... достаточно оправдала себя как
сила, действующая в пользу стабильности, в весьма не¬
стабильном мире... Более того, в свои более целеустрем¬
ленные моменты она играла необходимую роль в предот¬
вращении столкновений между Советским Союзом и За¬
58 А. М. Schlesiligerjr. Op. cit., р. 494—495.
299

падом, как предоставляя прикрытие для спокойных пе¬
реговоров... так и сдерживая локальные кризисы, преж¬
де чем ядерные державы были бы непоправимо вовлече¬
ны в них... ООН представляла также наилучшую надеж¬
ду для удержания молодых независимых наций от со¬
скальзывания на путь агрессии или катастрофы и вклю¬
чения их в рамки рационального развития. Несмотря на
приток бывших колониальных государств в организацию,
мы оставались убежденными, что мы могли бы мобили¬
зовать одну треть плюс один голос на Генеральной Ас¬
самблее, необходимые, чтобы блокировать действия про¬
тив наших интересов»59.
Сперва кубинский, а затем берлинский кризисы серь¬
езно подорвали, однако, престиж правительства Д. Кен¬
неди в ООН. Усилившееся несоответствие между миро¬
любивыми и демократическими декларациями и агрес¬
сивными империалистическими действиями США еше
больше ослабило их позиции в «третьем мире». Реши¬
тельные контрмеры стран — участниц Варшавского пак¬
та, твердая и последовательная борьба Советского Со¬
юза за сохранение мира, разоблачение им идейно-про¬
пагандистских ходов американской дипломатии, подлин¬
ной сущности ее позиции по проблемам Берлина, разо¬
ружения — все это вело к дальнейшему падению между¬
народного авторитета США, к осуждению их агрессив¬
ного курса мировой общественностью, разочаровываю¬
щейся в «Новых рубежах».
И чем явственнее становились провалы внешней
политики правительства Д. Кеннеди, его расчетов на по
крайней мере «пропагандистскую победу» над СССР, тем
сильнее становились стремления в Вашингтоне, с одной
стороны, вернуться к старым «испытанным» орудиям и
методам американской дипломатии, а с другой — сде¬
лать какие-то дальнейшие шаги в разработке програм¬
мы «Новых рубежей», в выдвижении новых доктрин и
«идеалов» для Америки и всего мира.
Итоги берлинского кризиса
Весьма глубокую озабоченность и раздраженность
Вашингтона к осени 1961 г. вызывало то обстоятель¬
ство, что, несмотря на все уступки и маневры прави-
59 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 468.
300

гёльства Д. Кеннеди с неприсоединившимися странами,
они в своей массе не только не поддержали позиции
США по вопросам Западного Берлина, ядерных испыта¬
ний, но и усилили борьбу против старого и нового ко¬
лониализма, против милитаризма и империализма. Поч¬
ти немедленной реакцией на это явился некоторый пе¬
ресмотр «либерального» подхода к ним с американской
стороны. «Дважды за прошедший месяц,— писал
«Тайм»,— Соединенные Штаты самоуверенно ожидали
собрать обильные пропагандистские преимущества... Но
не было никакого всемирного протеста из-за блокады
границы между Восточным и Западным Берлином; и ча¬
стое уныние нейтралов из-за советских испытаний бы¬
ло скрыто в осторожных выражениях в Белграде (где в
начале сентября состоялась конференция неприсоеди-
нившихся государств. —10. М.). На прошлой неделе в
отход от своей прошлой политики президент Кеннеди
публично предостерег, что иностранная помощь США
в будущем будет предоставляться в первую очередь тем
странам, чей образ мыслей согласуется с американским
и чей исповедуемый нейтрализм не является просто мас¬
кировкой для просоветских чувств и шантажа долла¬
ра» 60.
Спустя несколько недель после Белградской конфе¬
ренции один из авторов «новой» теории экономической
помощи США, направленной на достижение «прогрессии
независимости» развивающихся стран, У. Ростоу пред¬
ставил президенту меморандум, в котором эта его соб¬
ственная теория подвергалась весьма значительной ре¬
визии. На этот раз речь шла уже не о том, чтобы пре¬
доставлять американскую помощь безо всяких условий,
а о том, чтобы использовать ее как важнейшее сред¬
ство для вовлечения нейтральных развивающихся стран
«в длительную ассоциацию с Западом». Позиция стран
«третьего мира» в «холодной войне», утверждал У. Ро¬
стоу, определяется их «национальными интересами»,
к которым он прежде всего относил материальные выго¬
ды. По его наблюдениям, страны, получавшие наиболь¬
шую или надеявшиеся на американскую помощь, были
«умереннее» других в своей политике, и наоборот. На
этом практическом основании и вносились теперь оче¬
60 «Time», 15.IX 1961, р. 16.
301

редные поправки в теорию иностранной помощи США,
сводившиеся к возвращению на старые позиции «поощ¬
рения друзей и наказания противников и нейтралов».
Заметный шаг назад был сделан правительством Д.
Кеннеди и в его позиции по отношению к старому ко¬
лониализму. Рост зависимости США от их западноевро¬
пейских союзников и усиление их собственной агрессив¬
ной деятельности привели к тому, что даже словесная
американская поддержка борьбы народов афро-азиат¬
ских стран за свою независимость и суверенитет стала
быстро отходить в прошлое. В Конго правительство Д.
Кеннеди к концу 1961 г. стало на путь поисков какого-
то компромисса с Чомбе и стоявшим за ним бельгий¬
ским, английским и прочим капиталом. В Северной Аф¬
рике оно перешло к полной поддержке французского
плана разрешения алжирской проблемы.
Особенно резко союз старого и нового колониализма
был продемонстрирован во время освобождения Индией
Гоа и других португальских колоний на ее территории.
«Абстрагируясь», по просьбе Салазара, от вопроса о том,
что это была справедливая историческая акция, к тому
же вынужденная упорным отказом Португалии от вся¬
ких переговоров с Индией, американские представите¬
ли в ООН осудили ее как... агрессию. «То, что постав¬
лено на карту сегодня,— заявил Э. Стивенсон,— это не
колониализм... Индийская традиция ненасилия вдохнов¬
ляла весь мир (уж не США ли руководствовались ею в
своей политике? — /О. ЛГ), но этот акт насилия, с ко¬
торым мы столкнулись сегодня, подрывает веру в ча¬
стые декларации Индии... Мы не можем простить исполь¬
зования силы в данном случае и, таким образом, от¬
крыть путь к насильственному разрешению других спо¬
ров, которые существуют в Латинской Америке, Африке,
Азии и Европе» 6I. Или, иначе говоря, усиленно подготов¬
ляя собственные вооруженные силы для ведения «ло¬
кальных» и прочих войн в «защиту западного мира»,
правящие круги США в то же время дипломатично тре¬
бовали от всех остальных стран и народов отказа от
применения силы для отстаивания своих жизненных ин¬
тересов даже в тех случаях, когда перед ними не ос¬
тавалось другого выбора.
61 AFP 1961, р. 956—958.
302

Убедившись в том, что его «кризисная» политика не
пользуется успехом в ООН и большинстве стран «треть¬
его мира», Д. Кеннеди в конце 1961 г. заметно «перео¬
ценил» их роль и место в международных отношениях
вообще и в борьбе с коммунизмом в частности. Опре¬
деленные расчеты на то, что эти страны при косвен¬
ном поощрении и помощи США сами сумеют противо¬
стоять социалистической альтернативе развития и «со¬
ветскому влиянию», отступили на задний план перед
убеждением, что они нуждаются в более прямой и проч¬
ной «опеке» Запада, что необходимо более энергичное и
жесткое вмешательство США в их внутренние дела и
внешнюю политику, чтобы капитализм выиграл битву за
«третий мир». На смену декларированным идеологами
«Новых рубежей» программам превращения Индии в
образцово-показательную витрину «демократического ка¬
питалистического развития» в Азии пришло мнение, что
она не будет «в последующие годы крупной утверждаю¬
щей силой в мире или даже в Южной Азии»62.
Ухудшение в ходе «берлинского кризиса» взаимоотно¬
шений США с «третьим миром» не уравновешивалось,
однако, даже хотя бы соответствующим улучшением их
позиций в Западной Европе, на что прежде всего рас¬
считывало правительство Д. Кеннеди. Правда, большин¬
ство стран НАТО публично сплотилось вокруг США, под¬
держало их «твердую политику». Но это внешнее един¬
ство не могло скрыть или тем более ликвидировать глу¬
бокие внутренние расхождения, которые не только не
уменьшились, но и, наоборот, усилились в 1961 г.
Большинство европейских союзников США, в частности,
категорически отказалось усиленно наращивать свои
обычные вооруженные силы, чего в первую очередь же¬
лали добиться от них правящие круги США. «Мы соз¬
дали обширную международную машину со времени вто¬
рой мировой войны — ООН, глобальную систему союзов
и совсем недавно Организацию экономического сотруд¬
ничества и развития. Но, несмотря на существование
этих и других органов,— жаловался Д. Фулбрайт,—
США продолжают нести непропорциональную долю тя¬
жести мировой ответственности — тяжести, которая, как
я опасаюсь, слишком обременительна даже для наших
62 А. М- Schlesingerjr. Op. cit., р. 526.
303

значительных ресурсов. Во всем мире как союзные, так
и неприсоединившиеся страны проявляют внушающую
беспокойство тенденцию оставаться в стороне, даже ког¬
да вовлечены их собственные жизненные интересы,
и предоставляют США действовать, сохраняя в то же
время за собой право критиковать или осуждать... Фран¬
ция ослабила свое военное участие в НАТО и пред¬
приняла другие шаги, которые наносят тяжелый ущерб
эффективности союза. ФРГ остается лояльной НАТО, но
отказывается взять на себя обязательства, соразмери-
мые с ее богатством и ресурсами, чтобы выполнять об¬
щую западную ответственность за содействие неразви¬
тым государствам...» 63
Недовольство правящих кругов США ООН, нейтраль¬
ными и даже союзными с ними государствами не мог¬
ло скрыть того обстоятельства, что большинство этих
государств в свою очередь было серьезно разочарова¬
но правительством Д. Кеннеди, которое вместо декла¬
рированных им новых путей и программ разрешения
международных проблем прибегло летом 1961 г. к изби¬
тому приему обострения очередного международного
кризиса. Чем более обветшалым становился миф о со¬
ветской угрозе, чем самостоятельнее становились преж¬
ние сателлиты и должники Америки, чем опаснее дела¬
лась угроза любой современной войны, тем менее благо¬
приятно откликались многие страны «свободного мира»
на воинственные призывы и жесты США. «Старой аксио¬
мой международной жизни,— признавал Р. Стеббинс,—
было то, что, когда бы советское давление в Европе ни
становилось интенсивным, западные страны отвечали на
это, забывая о своих семейных ссорах и объединяясь,
чтобы встретить вызов с силой и решимостью. В 1961 г.
оказалось, что этот закон действует только в ограничен¬
ной степени. Может быть, западные народы испытали
слишком много этих повторяющихся кризисов между Во¬
стоком и Западом и утрачивали свою силу динамично¬
го ответа»,— в сильно искаженном виде, но иногда пра¬
вильно по существу перечислял он далее причины это¬
го нового и неприятного для американского империа¬
лизма феномена. Может быть, советская дипломатия
«слишком искусно» выдвинула «программу, номинально
63 «Foreign Affairs», October 1961, р. 2.
304

затрагивающую только одну страну — ФРГ, которая как
оказалось, не была наиболее популярным членом запад¬
ной ассоциации. Может быть, некоторое неудовлетворе¬
ние возникло в течение лета в связи с тем, как пре¬
зидент Кеннеди управлялся с берлинским кризисом, осо¬
бенно его воинствующей речью 25 июля и его после¬
дующей неудачей ответить более энергично на берлин¬
ские события 13 августа. Может быть, также народы
Европы, зажатые, как они оказались, между сокруши¬
тельной силой СССР и не менее подавляющей мощью
США, нашли более легким для себя занять убежище в
фаталистическом принятии неизбежного, чем пытаться
направлять ход событий какими-либо решительными дей¬
ствиями» 64.
Несомненным итогом «берлинского кризиса» явился,
говоря более определенно, рост, а не сглаживание раз¬
ногласий между США и многими их западноевропей¬
скими союзниками и внутри последних, между амери¬
канским и европейским общественным мнением и внут¬
ри них, между сторонниками переговоров и «жесткого
курса», между миролюбивыми народами и агрессивны¬
ми кругами.
Наконец, «берлинский кризис» не оправдал полно¬
стью надежд правительства Д. Кеннеди и на укрепление
и консолидацию его внутреннего положения. Правда, в
стране улучшилось экономическое положение, расшири¬
лись позиции военно-промышленного комплекса и про¬
изошло некоторое общее «поправение». Однако, во-пер¬
вых, во многих отношениях это не облегчило, а, наобо¬
рот, затруднило еще больше проведение программы «Но¬
вых рубежей», во-вторых, привело не к единству, а к
дальнейшему обострению внутриполитической борьбы по
внешнеполитическим вопросам.
В то время как широкие массы населения все более
уставали от нагнетания международной напряженности
и выражали известное разочарование непоследователь¬
ной и «кризисной» политикой Д. Кеннеди, усиливалась
критика этой политики со стороны как правых, так и
левых течений в американском обществе. С одной сто¬
роны, наиболее реакционные и агрессивные круги тре¬
бовали, чтобы правительство США, не считаясь ни с
64 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs, 1961, p. 142.
305

чем и ни с кем, проводило все более и более жесткий
и провокационный курс вплоть до открытого разрыва
отношений и столкновения с СССР, выхода из ООН и
т. п. С другой — активно поддерживавшие ранее Д. Кен¬
неди либеральные, прежде всего университетские кру¬
ги, громко выражали теперь свое разочарование в нем.
Один из представителей этих кругов характеризовал пра¬
вительство демократов как «третью администрацию Эй¬
зенхауэра», другие, удивляясь, что же случилось с мно¬
гообещающей программой «Новых рубежей», спрашива¬
ли, каковы же действительные убеждения и намерения
Д. Кеннеди, «чью политику или социальные интересы он
представляет». Крупный американский ученый В. Шен¬
нон отмечал, что «в то время, как произошли замет¬
ные перемены в стиле и внешности при Кенне’ди, не бы¬
ло никакого радикального пересмотра проблем «холод¬
ной войны», слаборазвитых районов» и др. Почти едино¬
душным стало мнение о том, что, несмотря на все его
разговоры о «союзе разума и силы», Д. Кеннеди «боль¬
ше политикан, чем интеллектуал, более озабочен успе¬
хом, чем любой новой идеей» 65.
Отмечая факт серьезного разочарования американ¬
ской интеллектуальной общественности в президенте
Д. Кеннеди к концу первого года его пребывания у вла¬
сти, вашингтонский обозреватель Д. Рестон писал
по этому поводу: «Существует целый ряд причин для
этого чувства, начиная, конечно, с Кубы. Она разруши¬
ла магию немногих первых месяцев. Она поколебала на¬
дежду на то, что разум и мораль отчасти сделались со¬
юзниками силы при Кеннеди, и это, несомненно, нанес¬
ло ущерб вере интеллигенции в президента... Они перео¬
ценили способность слов и стиля влиять на упорные
политические и экономические реальности времени,
и Кеннеди сам дополнил их разочарование различными
путями. Во время кампании и в начале своего управ¬
ления он поощрял идею о том, что он имеет новые от¬
веты на старые проблемы агрессии, проникновения и
разобщенности... Но его новые ответы на первой
сессии конгресса оказались очень похожими на старые...
вместо резкого разрыва с прошлым... Это не удивило
политиканов в Вашингтоне,— подчеркивал Рестон,— ко¬
65 «New York Times» (International Edition), 10.X 1961.
306

торые привыкли к Преувеличенной риторике президент¬
ских кампаний и которые давно уже примирились с
меланхоличным выводом, что проблемы имеют тенден¬
цию господствовать над человеком» 66.
Д. Рестон довольно точно характеризовал и быстрый
переход американской интеллигенции от слишком боль¬
ших надежд на нового президента к преувеличенному
разочарованию в нем, и причины этого явления. Сам он,
очевидно, как и «вашингтонские политиканы», считал
вполне естественным возвращение Д. Кеннеди от новых
идей к старой политике и рассматривал его как окон¬
чательное и безвозвратное. Это был, однако, несколько
преждевременный вывод.
Осенью 1961 г. в самом Белом доме остро ощущал¬
ся разрыв между декларациями и делами «Новых ру¬
бежей», между устремлениями и возможностями прави¬
тельства, между его проектами и реальным ходом собы¬
тий. Печальные результаты кубинской авантюры теперь
повторялись и подтверждались в глобальных масшта¬
бах—применение и угрозы силой не приносят успеха
американским империалистам ни в отношении социали¬
стических стран, ни в «третьем мире», ни даже среди
своих союзников. Наоборот, они ведут к опасному для
самой Америки росту международной напряженности и
военного риска на мировой арене и «нетерпеливых» во¬
инствующих авантюристических правых внутри страны.
Видя, что «берлинский кризис» ведет его правитель¬
ство в несколько ином направлении, чем оно само соби¬
ралось идти, и не желая быть беспомощным пленни¬
ком ни хода событий, ни различных настроений внутри
страны, правительство Д. Кеннеди стало предпринимать
определенные шаги, чтобы, во-первых, более четко сфор¬
мулировать свою собственную политику, а во-вторых,
«продать» ее американскому и мировому общественному
мнению.
Еще не выдвинув какой-либо новой теоретической
программы, доктрины, правительство Д. Кеннеди на
практике уже постепенно «выравнивало» свой внеш¬
неполитический курс. Начав «берлинский кризис» с под¬
черкивания «твердости» США, оно вынуждено было
теперь заканчивать его согласием на переговоры с СССР
66 «New York Times» (International Edition), 10.X 1961.
307

fió германскому вопросу, разъяснений о нереальности и
опасности надежд на победу как в «горячей», так
и в «холодной войне». «В практике внешней политики
в ядерный век,— сообщал, «Ньюсуик» в конце 1961 г.,—
ни один американец не понимает лучше, чем Джон
Ф. Кеннеди, что не может быть никаких абсолютных
побед, за исключением войны, и что, поскольку война
была бы саморазрушением, наилучшее, па что США
могут надеяться в «холодной войне»,— это ограничен¬
ный успех. Чтобы четко довести до американского на^
рода эту идею ограниченного успеха в «холодной! вой¬
не», администрация начала на прошлой неделе то, что
она назвала контратакой против «растущего настроения
национального разочарования» по поводу соперничества
с Советским Союзом». Помощник государственного сек¬
ретаря США X. Кливлэнд выступил, в частности, с оп¬
ровержением той точки зрения на американскую дипло¬
матию, согласно которой в мировых делах «одна сторо¬
на должна выигрывать, а другая — терпеть поражения».
По мнению президента, «эта теория внешней политики
нуждается в замене национальным признанием того, что
единственным путем, которым может быть сохранен все¬
общий мир и вместе с ним национальная честь, явля¬
ется серия приспособлений и компромиссов в «холод¬
ной войне» ко взаимной выгоде наших противников и
нас самих» 67.
Наступление определенного протрезвления в Вашинг¬
тоне нашло свое новое подтверждение в выступлении
самого президента 16 ноября 1961 г. в Сиэтле, в котором
он попытался обосновать и защитить «двойную» или
«среднюю» политику «дипломатии и силы». С одной сто¬
роны, эта чисто кеннедиевская политика представляла
собой очередной вариант все той же политики «с по¬
зиции силы». С другой, однако, в ней с особым уда¬
рением подчеркивались некоторые новые моменты: жиз¬
ненная необходимость переговоров, «ограниченность аме¬
риканской силы» и т. д. «Мы должны,— говорил Д. Кен¬
неди,— смотреть в лицо тому факту, что США не яв¬
ляются ни всесильными, ни всезнающими, что мы со¬
ставляем только 6% населения земли, что мы не можем
навязывать нашу волю 94% остального человечества, что
67 «Newsweek», 30.X 1961, р. 13.
308

мы не в состоянии исправлять каждую ошибку или по¬
ворачивать назад всякого противника и что, следова¬
тельно, не может быть американского решения для лю¬
бой мировой проблемы» б8.
Провал «жесткой линии» США в берлинском кризисе,
ухудшение их отношений как с нейтральными, так и с
союзными государствами, признание невозможности «по¬
беды в холодной и горячей войне», проповедь двойной
политики «силы и переговоров» — все это подчеркивало
отсутствие во внешнеполитическом арсенале «Новых ру¬
бежей» цельных «положительных глобальных идеалов»
и концепций, общую идейно-политическую слабость аме¬
риканского империализма. Предпринимавшиеся до сих
пор правительством Д. Кеннеди отдельные лихорадочные
меры по спасению и укреплению его облика, престижа
и позиций в отдельных сферах (в военной, в Латинской
Америке и т. д.) по существу пока даже не пытались
преодолеть этот давний, неотъемлемый и всеобъемлющий
порок американской политики. Более того, «берлинский
кризис» подчеркнул, что попытки преодолеть его стары¬
ми и чисто негативными способами — раздуванием анти¬
советской воинствующей кампании — чем дальше, тем все
больше приносят отрицательные результаты прежде всего
для самих США. Все это послужило причиной, заставив¬
шей к концу 1961 г. «мозговой трест» Д. Кеннеди осо¬
бенно усиленно заняться разработкой такой новой внеш¬
неполитической доктрины, которая соединяла бы в себе
разрешение текущих проблем американской политики с
приданием ей высокой и всеохватывающей «идеальной»
цели.
68 AFP 1961, р. 53.

Глава IX
«ВЕЛИКИЙ ПРОЕКТ»
АТЛАНТИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА
ДЖОНА Ф. КЕННЕДИ
С момента выхода американского империализма на
мировую арену многие идеологи и творцы его политики
усиленно трудились над разработкой и выдвижением та¬
кой доктрины, которая наиболее полно и с максималь¬
ными шансами на успех отвечала бы его устремлению
к господству над миром. С одной стороны, эта доктрина
должна была вести к установлению мировой экономи¬
ческой и политической гегемонии США, к ее идеологи¬
ческому и организационному закреплению. С другой,—
она призвана была преподнести эту гегемонию осталь¬
ному миру в таком виде, чтобы сделать ее приемлемой
для других стран. На достижение подобных целей были
направлены, в частности, доктрина «открытых дверей»
Хэя, проект «Всемирной ассоциации наций» Вильсона.
Накануне второй мировой войны, во время и после нее
на первое место среди подобных планов установления
«американского мира» явно выдвинулась доктрина Ат¬
лантического сообщества.
Руководители и идеологи послевоенной политики США
приложили немало усилий к тому, чтобы распропаган¬
дировать и воплотить в жизнь концепцию Атлантическо¬
го сообщества, охватывающего страны общей «запад¬
ной» (т. е. капиталистической) цивилизации, спаянного
единством интересов и «идеалов», связанного узами воен¬
ных и экономических соглашений, находящегося под по¬
кровительством и руководством сильнейшего из участни¬
310

ков этого сообщества — США. Эта концепция послужила
одним из идеологических обоснований для создания
НАТО и, позднее, Организации экономического сотруд¬
ничества и развития (ОЭСР).
В течение длительного времени апологеты Атлан¬
тического сообщества не могли, однако, найти такой
всеобъемлющей формулы для его развития, которая по¬
зволила бы американским империалистам преодолеть
сопротивление прогрессивных сил их планам, обойти
полностью ООН, включить в один союз страны-победи¬
тельницы и побежденных участников второй мировой
войны, колониальные державы и их бывшие или борю¬
щиеся за освобождение колонии, подвести под понятие
«Атлантики» азиатские или латиноамериканские госу¬
дарства, закрепить подавляющий перевес в силах, а сле¬
довательно, и власти США над остальными капитали¬
стическими державами.
Множество отдельных фрагментов планируемого со¬
общества (военных и экономических, региональных, го¬
сударственных или неофициальных организаций), соз¬
данных в послевоенные годы по инициативе и под эгидой
США в капиталистическом мире, в течение определенно¬
го времени объединялись общим идейно-политическим
лидерством, экономической поддержкой и военной «за¬
щитой» Америки, которые в какой-то мере восполня¬
ли отсутствие между ними формальных связей. Но чем
сильнее подрывались позиции и единство мирового ка¬
питализма и гегемония Америки в «свободном мире»
наступлением сил мира и социализма, демократии и на¬
ционального освобождения, а также обострением меж¬
империалистических противоречий, тем острее испытыва¬
ли правящие круги США своего рода потребность в ка¬
ком-то организационно-функциональном «скреплении»
капиталистического мира, тем все больше становилось
у них причин вновь и вновь обращаться к доктрине
Атлантического сообщества, как к средству разрешения
глобального кризиса американской политики.
ЗП

Выдвижение плана создания
экономического сообщества
капиталистических стран
Еще до прихода Д. Кеннеди в Белый дом некото¬
рые деятели «Новых рубежей» выступили с проектами
укрепления мировых позиций США и всего Запада с
помощью дальнейшего проведения в жизнь доктрины
Атлантического сообщества. В своем докладе, представ¬
ленном Д. Кеннеди 11 ноября 1960 г., Д. Болл, в част¬
ности, высказался за то, чтобы США укрепили свои свя¬
зи с Западной Европой путем более тесного ядерного
и торгового сотрудничества, принятия нового «либераль¬
ного» тарифного законодательства, объединения помощи
развивающимся странам и т. д. 1 Текущие кризисы и
первостепенное внимание, уделявшееся правительством
Д. Кеннеди весной и летом 1961 г. новой военной докт¬
рине США и их взаимоотношениям с «третьим миром»,
задержали временно выдвижение проблемы Атлантиче¬
ского сообщества на одно из главных, если не глав¬
ное место в программе «Новых рубежей». Лишь бесслав¬
ные итоги «берлинского кризиса» побудили Д. Кеннеди
вновь присмотреться к ней и, судя по всему, сделать тут
же на нее весьма высокую ставку в своей политике.
Во всяком случае в статье Д. Фулбрайта в октябрь¬
ском номере журнала «Форин афферс», которая по су¬
ществу открыла широкую кампанию за Атлантическое
сообщество и которую, несомненно, можно было рас¬
сматривать как «пробный шар» администрации в этом
вопросе, прямо ставились все точки над «и». Во-пер¬
вых, Фулбрайт заявлял о недовольстве правящих кругов
США положением дел как в мире, так и во всей систе¬
ме существующих западных союзов; во-вторых, в каче¬
стве главного средства для исправления этого положе¬
ния он рекомендовал создание «более широкого», чем
все эти союзы, Атлантического сообщества. Сегодня, пи¬
сал сенатор, «новым и принуждающим» обстоятельством
является то, что «Запад — это только одна из ряда мощ¬
ных цивилизаций или «систем» и что какая-либо другая
или несколько из них могут представить смертельную 1
1 А. М. Schlesinger jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965,. p. 156.
312

опасность для Запада. В течение столетий североатлан¬
тические страны господствовали над миром и до тех пор,
пока это было так, они могли позволить себе роскошь
сражаться друг с другом. Это время теперь прошло,
и атлантические государства, если они намереваются вы¬
жить, должны создать завершенное сообщество, и они
должны так же взглянуть за пределы «западной циви¬
лизации» в направлении к всемирно широкому «согла¬
сию свободных наций...» Можно ожидать,— продолжал
он,— что реалистическое «согласие свободных наций»
будет состоять из «внутреннего содружества» Северо¬
атлантических государств и «внешнего содружества», ох¬
ватывающего большинство стран остального некоммуни¬
стического мира».
Ядро будущего Атлантического сообщества, по мне¬
нию Фулбрайта, уже существовало в виде НАТО. И од¬
ним из путей к его развитию могло бы послужить
расширение «невоенных потенциалов» этого агрессивно¬
го союза. В качестве другого пути сенатор предлагал
использовать ОЭСР. Причем, поскольку эта организация
имела экономический характер, этот путь казался сена¬
тору даже предпочтительнее, ибо он повышал шансы
на привлечение тех стран, которые не желали вступать
в военные союзы с США. «Североатлантические госу¬
дарства,— писал Фулбрайт,— представляют собой почти
существующее содружество и... они могут продвигаться
вперед в развитии наднациональных институтов. Так как
их содружество хрупко, эти институты в настоящее вре¬
мя должны быть функциональными, скорее чем феде¬
ральными, частичными и прагматичными, скорее чем об¬
щими. На практике это будет означать дальнейшее раз¬
витие НАТО как органа политического и экономического
сотрудничества, энергичное воплощение в жизнь ОЭСР
и расширение существующих органов европейской интег¬
рации в направлении полного участия в них Велико¬
британии, Канады и Соединенных Штатов... «Внешнее
сообщество»... это потенциальное сообщество, еще дале¬
кое от реализации... Проблема здесь, как убедить новые
и слаборазвитые страны в том, что в определенных на¬
значениях по крайней мере их интересы и цели совпа
дают с нашими собственными» 2.
2 «Foreign Affairs», October 1961, р. 15, 17.
313

Выступление Фулбрайта весьма подробно излагало,
таким образом, и задачи, которые ставили перед собой
правящие круги США, и средства, которыми они наме¬
ревались добиваться их осуществления, выдвигая план
создания Атлантического сообщества. Довольно бурная
и широкая реакция на это выступление позволила пра¬
вительству Д. Кеннеди сразу увидеть его как сильные,
так и слабые стороны, попытаться исправить последние,
наметить более конкретный план приступа к строитель¬
ству Атлантического сообщества и, не расписываясь це¬
ликом под статьей Фулбрайта, в то же время поддер¬
жать, при всех своих оговорках, его главную цель. «Об¬
щее намерение, общая цель, которую он обсуждал в
своей статье,— заявил, например, Раке,— является, ко¬
нечно, по моему мнению, целью всех нас в свободном
мире... Его статья не была официальной правительст¬
венной точкой зрения, но ее общие направления поли¬
тики разделяются очень многими в нашей и других стра¬
нах».
В то же время государственный секретарь США
по вполне понятным причинам объявил, что прави¬
тельство Кеннеди, во-первых, отнюдь не собирается от¬
казываться от существующих международных организа¬
ций и американских союзов ради пока только планиру¬
емого Атлантического сообщества, во-вторых, не рас¬
сматривает его создание как какое-либо новое перене¬
сение акцента американской политики на Западную Ев¬
ропу в ущерб другим районам мира. «Соединенные Шта¬
ты и их друзья,— заявил он,— действуют во множест¬
ве взаимосвязей и кругов. Мы придаем величайшее
возможное значение усилению сообщества интересов, ко¬
торое представлено... Уставом ООН... Мы также счита¬
ем, что мы должны дружески и тесно работать над ук¬
реплением Североатлантического сообщества... Сущест¬
вуют и другие сообщества, такие, как Организация аме¬
риканских государств, с которой мы глубоко связаны,
и ассоциации в остальных частях мира, которые для нас
очень важны» 3. Наконец, Раск фактически признал, что
пока еще сами США не определили, какой конкретный
путь они изберут и какой свой собственный вклад, по¬
мимо идеи и «лидерства», внесут в создание нового
3 «Department of State Bulletin», 16.X 1961, p. 629.
314

«наднационального» империалистического мирового
сверхтреста. Между тем последний вопрос имел особо
важное значение.
По существу выдвижение правительством демокра¬
тов проекта Атлантического сообщества представляло
собой, с одной стороны, признание того факта, что пе¬
риод старых послевоенных отношений между США
и остальным миром подходит к концу, что произошли
серьезные изменения в соотношении сил между социа¬
лизмом и капитализмом и внутри последнего, а с дру¬
гой — попытку достигнуть нового наиболее благоприят¬
ного для США в создавшихся условиях договора об
организации капиталистического мира. «Кризисная по¬
литика» оказалась бессильной разрешить глубокие внут¬
ренние противоречия, раздирающие капиталистический
мир. Ни «демонстрация силы», ни словесная демагогия
не могли существенно помочь американским империа¬
листам удержать их позиции на мировой арене. Но¬
вые условия существования требовали от них проявле¬
ния определенной гибкости и уступчивости по отноше¬
нию не только к СССР и другим социалистическим стра¬
нам, но и к их союзникам-конкурентам, к развивающим¬
ся государствам.
С определенным основанием можно считать, что с
выдвижением проекта создания Атлантического сообще¬
ства Д. Кеннеди завершался один этап его глобальной
политики и начинался другой. Если для первого из этих
этапов определяющим моментом явилась преднамерен¬
ная попытка добиться спасения и укрепления мировых
позиций США путем использования острых международ¬
ных кризисов, усиления погони за «силой», нарастающе¬
го обострения отношений с СССР, т. е. фактически ста¬
рыми методами чисто негативного агрессивйого анти¬
коммунизма, то для второго из них преимущественным
содержанием стала борьба за мировое лидерство США
с помощью попытки сплочения Запада «изнутри», «поло¬
жительного» антикоммунизма, «мирного» противопоста¬
вления социалистическим идеалам и обществу идеализи¬
рованного капиталистического содружества.
После появления статьи Д. Фулбрайта официальное
выдвижение проекта и американских условий создания
Атлантического сообщества не заставило себя долго
ждать. При этом правительство Д. Кеннеди воздержа¬
315

лось, однако, от раскрытия сразу всех своих расчетов и
целей, связанных с этим проектом, от намерений исполь¬
зовать для его реализации в первую очередь или исклю¬
чительно НАТО и ОЭСР, от попытки форсировать его по
всем направлениям и всеми средствами. В качестве
первого необходимого шага для создания «согласия сво¬
бодных наций» оно выдвинуло задачу заключения ши¬
рокого экономического соглашения между США, Запад¬
ной Европой и остальными капиталистическими страна¬
ми с помощью новой торговой американской политики.
Характерно, что первыми форумами, на которых была
изложена эта политика, явились крупнейшие организа¬
ции монополистического капитала США, а также...
объединенный профцентр АФТ—КПП. В своем привет¬
ствии 48-му съезду по вопросам национальной внешней
торговли 1 ноября 1961 г. президент Кеннеди обратил
его внимание на то, что хотя «борьба между цивили¬
зациями» (коммунистической и капиталистической) не
является «главным образом экономической, но экономи¬
ческие факторы принимают угрожающие размеры... Наш
величайший непосредственный вызов — это задача до¬
стижения максимального взаимодействия и сотрудни¬
чества между растущими индустриальными обществами
Северной Америки и Западной Европы с целью обеспе¬
чения нашего взаимного процветания, ускорения наших
темпов роста для того, чтобы мы могли совместно со¬
действовать стабильности и прогрессу менее развитых
государств мира» 4.
Заместитель государственного секретаря Болл, вы¬
ступая на этом же съезде, подробно объяснил, что «но¬
вый вызов» США явился не в малой степени резуль¬
татом последних изменений в мировой экономике, а так¬
же определенной близорукости и просчетов американ¬
ских деятелей, связанных с их политикой содействия
интеграции Европы. «Мы приближаемся к концу зна¬
комой эры в наших мировых торговых отношениях и
вступаем в другую, которая совершенно непривычна ...
Мы не оценили жизненности сил, скрытых в европей¬
ской индустрии. Не осознали мы и энергии, которую
эти силы могут проявить, как только их выпустили
на арену большого нового массового рынка... То, что.
4 «Department of State Bulletin», 20.XI 1961, p. 833.
316

как мы можем хорошо наблюдать, возникает — это кон¬
центрация примерно 90% общего экспорта промышлен¬
ных товаров в свободном мире на двух больших общих
рынках — «Общем рынке» Европы... и США ... Способ,
которым американская индустрия ответит на реальность
этого нового торгового мира... будет испытанием не толь¬
ко нашего делового лидерства, но и искренности нашей
преданности экономическим принципам, которые мы по¬
стоянно защищаем. В конце концов мы были евангели¬
стами достоинств свободной конкуренции... Чы достигли
конца эры,— еще раз, с сожалением, заключал Болл,—
в которой США были единственной господствующей
страной в торговом мире» 5.
Неумолимый ход истории, давление реальности вы¬
нудили правительство Д. Кеннеди уже к концу 1961 г.
по существу в какой-то мере отказаться, во-первых, от
попытки с помощью воинствующей политики преодолеть
не только политические, но и экономические трудности
США, проигрыши в соревновании с СССР, расколы в
«западном мире», во-вторых, саморазоблачить себя как
якобы поклонника «свободы выбора» любого пути раз¬
вития каждой страной, в-третьих, формально отказать¬
ся от дальнейшей поддержки одной из старейших амери¬
канских доктрин — протекционизма. Спасение системы
«частного предпринимательства», единства империали¬
стических держав и положительного баланса внешней
торговли США, необходимого хотя бы для частичного
покрытия дефицита их платежного баланса «холодной
войны»,— такова была откровенная экономическая суть
новой кампании за «либерализацию» мировой торговли.
«По мере того как коммунизм продолжает свой дли¬
тельный натиск, чтобы навязать свой образ жизни по
всему миру,— говорил Д. Кеннеди, выступая перед На¬
циональной ассоциацией промышленников 6 декабря,—
нашим сильнейшим желанием вполне естественно явля¬
ется захватить инициативу — покончить с обороной, сде¬
лать что-то большее, чем только реагировать на дейст¬
вия Советов... Существует одна сфера, в частности,
в которой инициатива может быть и была нашей,— сфе¬
ра стратегического значения, в которой мы обладаем
способностью к еще большим усилиям — это сфера эко-
6 «Department of State Bulletin», 20.XI 1961, p. 831— 835.
317

комической политики... Но будет ли наша сила объеди¬
нена и координирована или разъединена и саморазру-
шающа?.. Это не спекуляция о каком-то «великом про¬
екте» для будущего. Это жестокий практический вопрос
для каждого члена Западного сообщества. Если Запад
должен предпринять инициативу в экономической обла¬
сти,— продолжал Д. Кеннеди,— если США должны идти
в ногу с революционными изменениями, которые имеют
место по всему миру, если наш экспорт должен сохра¬
нить и расширить свои позиции на мировом рынке, то
тогда мы нуждаемся в новом и смелом инструменте
американской торговой политики. Во всех смыслах этого
слова капитализм подвергается испытанию»6.
Пожалуй, никогда еще в своей истории американский
империализм не замышлял столь колоссального проекта
при таких неблагоприятных для себя условиях. Фактиче¬
ски он пытался одновременно укрепить фронт против
своего главного противника (социалистических стран
и всех революционных сил), ликвидировать раскол, кон¬
куренцию и экономические трудности в собственном ты¬
лу (среди империалистических держав) и спасти поло¬
жение на своих флангах (в «третьем мире»).
Подрыв гегемонии США в мировой капиталистиче¬
ской экономике между тем зашел уже достаточно да¬
леко. Американские монополии должны были вести оже¬
сточенную борьбу за мировые рынки со странами Запад¬
ной Европы, Японии и др. Введение единого высокого
внешнего тарифа при снижении внутренних давало при
этом значительные преимущества над американцами уча¬
стникам «Общего рынка» на их собственной террито¬
рии, а также усиливало их позиции для конкуренции
л сделок в других районах мира. «Дни раннего пери¬
ода после второй мировой войны, когда товары, сделан¬
ные в США, господствовали на мировых рынках, ото¬
шли в прошлое,— констатировала «Нью-Йорк тайме».—
Сегодня мы сталкиваемся с очень жесткой и напряжен¬
ной конкуренцией на многих фронтах. В Западной Евро¬
пе—потенциально наиболее богатом крупном рынке
мира — эта конкуренция ныне обещает стать непреодоли¬
мой для многих американских экспортеров» 7.
6 «Department of State Bulletin», 25.XII 1961, p. 1040—1041, 1045.
7 «New York Times» (International Edition), 26.1 1962.
318

Пытаясь изнутри преодолеть возникающий барьер
на пути своего товарного экспорта в Европу, американ¬
ские монополии резко усилили вывоз капитала в запад¬
ноевропейские страны. Однако создание здесь промыш¬
ленных филиалов и дочерних предприятий монополий
США, во-первых, ничуть не могло уменьшить угрозу
для их огромного сельскохозяйственного экспорта в
Европу, во-вторых, не смягчало, а усиливало общую кон¬
куренцию на мировых рынках, и наконец, в-третьих, вело
к своего рода перекачке капиталов и занятости из
США в страны «Общего рынка». А это в свою очередь
било iro темпам роста США, обостряло для них про¬
блемы безработицы, платежного баланса и др.
Между тем в результате своей глобальной политики
США оказались в начале 60-х годов в таком финансо¬
вом положении, когда уже они нуждались, и все боль¬
ше, в помощи других стран и должны были как-то по¬
лучить эту помощь и расплачиваться за нее. «Еще не¬
сколько лет тому назад,— писала «Нью-Йорк тайме»,—
для большинства людей показалось бы фантазией, что
правительство США вскоре будет энергично проталки¬
вать систему, делающую западногерманскую марку,
французский франк, итальянскую лиру, японскую иену
и подобные валюты доступными для оказания поддержки
доллару в случае необходимости. Еще столь недавно, как
5 лет тому назад, многие верили, что неоспоримое гос¬
подство доллара среди мировых валют будет продол¬
жаться бесконечно... Фактически новая организация —
это признание нового этапа в истории международных
финансов, этапа, на котором доллар должен соревно¬
ваться и сосуществовать на равных условиях с другими
крупными валютами»8.
Еще более мрачным для американских империали¬
стов представлялось будущее в случае дальнейшего раз¬
вития всех тех тенденций, которых не предвидели зара¬
нее правящие круги США и которые уже привели к
подрыву американской «силы», в частности раскол капи¬
талистического мира на отдельные интегрированные рай¬
оны с едиными и высокими внешними тарифами при
ликвидации внутренних, рост препятствий для американ¬
ского вывоза товаров, обострение конкурентной борьбы
8 «New York Times» (International Edition), 10.1 1962.
319

и рост национализма в капиталистическом мире. Наслаи¬
ваясь на многочисленные провалы внешней и военной
политики и доктрин США и усугубляя их, эти экономи¬
ческие трудности вели к поистине «тотальному» кризису
всего послевоенного американского глобального курса,
всей идеологии «холодной войны». «Опасности, грозив¬
шие США после нападения на Пирл-Харбор,— писал в
связи с этим известный ученый Колумбийского универ¬
ситета Э. Бенуа, занимавший одно время пост экономи¬
ческого консультанта государственного департамента,—
незначительны по сравнению с теми, с которыми мы
сталкиваемся сегодня. Однако эти новые опасности — от
развития и распространения оружия массового уничто¬
жения, от «революции ожиданий» и взрыва роста насе¬
ления в слаборазвитых странах, от быстрого распростра¬
нения тоталитарных идеологий и от сокращающегося
гтеревеса в индустриальном и научном превосходстве
США — менее легко понять общественности и ответить
на них, чем на более ясные вызовы «войны»... Разреше¬
ние внутриевропейских проблем только перенесло бы
трудности на более высокий уровень, ставя очень остро
вопрос о том, как интегрированная Европа будет отно¬
ситься к своим неевропейским союзникам по свободному
миру, особенно к Соединенным Штатам... Потенциаль¬
ные потери в экспорте... выглядят гораздо более тревож¬
ными в контексте пресыщения долларами (Западной
Европы.— Ю. М.) и кризиса платежного баланса
США»9.
В таких условиях правительство Д. Кеннеди было
заинтересовано в скорейшем улучшении существующего
критического внешне-экономического положения США
не меньше, чем в преодолении всех остальных трудно¬
стей американской политики. Более того, оно отдавало
себе полный отчет в том, что именно серьезное ухудше¬
ние экономического положения США на мировой арене
все больше препятствовало успеху их военно-политиче¬
ских акций, ложилось в основу падения их международ¬
ного престижа. В этом заключалась одна из главных
причин, почему правительство Д. Кеннеди приступило к
осуществлению своего «Великого проекта» с внешне
чисто экономического мероприятия.
9 «Current History», March 1962, р. 172—174.
320

25 января 1962 г. Д. Кеннеди обратился к конгрессу
США с посланием о «Новой внешнеторговой програм¬
ме». По словам президента, «5 фундаментально новых
и радикальных событий сделали устаревшей нашу тради¬
ционную торговую политику: рост Европейского Общего
рынка... возрастающее давление на наш платежный
баланс... необходимость ускорить наш собственный эко¬
номический рост... коммунистическое наступление в об¬
ласти оказания помощи и торговли... нужда в новых рын¬
ках для Японии и развивающихся стран... Чтобы встре¬
тить эти новые вызовы и возможности», продолжал
Д. Кеннеди, США должны принять «новый и современ¬
ный инструмент торговых переговоров... Наши усилия
расширить нашу экономику будут в значительной мере
зависеть от нашей способности увеличить наш экс¬
порт— и особенно от способности наших фермеров и
бизнесменов продавать на «Общем рынке». Около 30%
нашего экспорта — более чем на 4 млрд, долларов про¬
мышленных товаров и материалов и почти на 2 млрд,
долларов сельскохозяйственных продуктов — уже прихо¬
дятся на членов и ожидаемых членов Европейского
экономического сообщества... Более свободное разви¬
тие торговли между Америкой и «Общим рынком» будет
подталкивать экономику всего свободного мира, стиму¬
лируя каждую страну к приложению максимума усилий
для получения наилучших результатов и помогая дости¬
жению цели ОЭСР — 50%-ному увеличению совокупного
валового национального продукта Атлантического сооб¬
щества к 1970 г.»
Объявив непригодным для новых условий старый ме¬
тод торговых соглашений США с индивидуальными стра¬
нами о небольших снижениях тарифов на отдельные то¬
вары, Д. Кеннеди запросил на будущее у конгресса пол¬
номочия на сокращение на взаимной основе тарифов до
50% от стоимости товара на целые товарные категории
и на полную их отмену в торговле со странами «Об¬
щего рынка» на те группы продукции, по которым сов¬
местная торговля США и ЕЭС составляет 80% или боль¬
ше мирового обмена. Причем, согласно принципу наи¬
более благоприятствуемой нации, эти сокращения тари¬
фов в дальнейшем должны были распространяться на
всех остальных торговых партнеров США. Новый торго¬
вый закон намечалось, таким образом, «использовать
11 Ю. М. Мельников
321

для укрепления связей обоих «Общих рынков» (аме¬
риканского и западноевропейского.— Ю. М.) и для рас¬
ширения нашей собственной торговли в латиноамерикан¬
ских республиках, Канаде, Японии и других неевропей¬
ских государствах... Билль также запрашивает специ¬
альные полномочия сокращать или ликвидировать все
пошлины и другие ограничения на ввоз тропических
сельскохозяйственных и лесных продуктов, поставляе¬
мых дружескими менее развитыми странами и не произ¬
водимыми здесь в сколько-нибудь значительном коли¬
честве, если наши действия будут предприняты в согла¬
совании с подобными же акциями «Общего рынка»...
Этот билль,— заключал свое послание президент,—
сделает возможным фундаментальное, далеко идущее
и уникальное изменение в наших отношениях с другими
индустриализированными государствами — особенно с
другими членами Атлантического сообщества. Как НАТО
было беспрецедентным явлением в военной истории, это
мероприятие — беспрецедентно в экономической исто¬
рии» 10.
Заявление президента о «беспрецедентности» но¬
вой торговой политики США было, несомненно, опре¬
деленным преувеличением. Как весь «Великий проект»
Д. Кеннеди, так и его новая инициатива в экономиче¬
ской сфере прямо вытекали из старых империалисти¬
ческих притязаний и традиций США и имели своих
многочисленных предшественников. Во многих отноше¬
ниях «Акт о расширении торговли» Кеннеди — Раска —
Болла представлял собой, в частности, продолжение и
развитие в современную эпоху «Программы взаимных
торговых соглашений» К. Хэлла 30-х годов, соответст¬
вующим образом модифицированной и расширенной,
но также направленной на «мирное» экономическое за¬
воевание большинства остальных стран. Как и програм¬
ма Хэлла, он был инспирирован ведущими группиров¬
ками американского капитала, исходил из расчетов на
преобладание в конечном счете на мировом рынке аме¬
риканских монополий, ресурсов и возможностей. Как и
«взаимные торговые соглашения», проект Атлантическо¬
го сообщества за пределами США изображался пре¬
жде всего как чуть ли не альтруистское международное
10 «Department of State Bulletin», 12.П 1962, p. 231—232, 236—238.
322

мероприятие в пользу мира, прогресса, а внутри страны,
как «национально выгодный» и необходимый в собствен¬
ных интересах США шаг. «Мистер Кеннеди,— отмечал
«Ньюсуик»,— прежде всего политик, преданный «ис¬
кусству возможного». «Мы никогда не намеревались
продать это в качестве «великого проекта» для Атланти¬
ческого сообщества», говорил он своим помощникам (об
Акте о расширении торговли.— Ю. М.) «Мы должны
показать, что он служит экономическим самоинтересам
США...» Его (Кеннеди.— Ю. М.) тезис — проворонив
торговые возможности «Общего рынка», США останутся
экономически изолированными, и это будет стоить стра¬
не ее лидерства в свободном мире» и.
В отдельных своих аспектах «Акт о расширении
торговли» стремился повторить относительный успех из¬
вестного империалистического мероприятия США — пла¬
на Маршалла. Во-первых, он предназначался для ук¬
репления экономической взаимозависимости Западной
Европы и Америки, во-вторых, этот акт явно был наце¬
лен на то, чтобы «обменять» часть плохой американской
хозяйственной конъюнктуры на долю в западноевропей¬
ском «процветании». Не случайно, выступая перед од¬
ной из комиссий конгресса с разъяснениями о новом
акте, Болл напомнил о том, что «с помощью долларов
плана Маршалла многие отрасли американской промы¬
шленности пользовались экспортной торговлей в 2 или
3 раза большей, чем они когда-либо имели перед вой¬
ной. Фактически объем экспорта США в Европу был
на 40% больше в годы плана Маршалла, чем в пред¬
шествующие годы... В недавней истории,— продолжал
Болл,— никогда не было момента, когда торговые по¬
требности Европы и США более дополняли бы друг дру¬
га. Сегодня Европа нуждается в нашем импорте, а нам
необходимо поставлять товары, которые она может ис¬
пользовать. Ибо нынешняя европейская экономика нап¬
ряжена до своего предела; капитала недостаточно; ис¬
полнительской человеческой силы не хватает; сверхза¬
нятость существует во многих районах. Америка же, с
другой стороны, имеет бездействующие мощности и мас¬
су безработицы. Было бы актом экономической государ¬
ственной мудрости, если бы с помощью соглашения меж-
11 «Newsweek», 18.XII 1961, р. 11.
11*
323

ду нами и «Общим рынком» мы смогли бы быстро най¬
ти основу для обеспечения большего потока товаров в
Европу. Хотя такое соглашение должно, конечно, быть
взаимным по форме,— заключал Болл свои разъясне¬
ния,— невероятно, чтобы Европа в течение ряда лет
приобрела большие экспортные излишки, доступные для
продажи в Америке, или капитал, необходимый, чтобы
значительно продвинуться на американский рынок»12.
Очевидно, все выгоды и преимущества для СШ А про¬
екта Атлантического сообщества были достаточно хоро¬
шо раскрыты Д. Кеннеди, Боллом, Раском, Хэмфри и
другими его апологетами. Во всяком случае по срав¬
нению с другими доктринами «Новых рубежей» «Вели¬
кий проект» получил небывалую до сих пор поддержку
внутри страны не только со стороны ведущих моно¬
полистических, но и общественно-политических кругов,
включая республиканскую партию. Его экономическая,
«мирная», либеральная внешность привлекала весьма
широкие круги общественности. Его обещания «процвета¬
ния торговли» и «мирового лидерства» удовлетворяли
агрессивные и реакционные силы. И все это должно было
быть к тому же достигнуто путем весьма небольших
уступок со стороны США, и то главным образом за
счет «неэффективных», «неконкурентоспособных» отрас¬
лей и предприятий, которые могли пострадать от уве¬
личения импорта иностранных товаров, а фактически за
счет американских трудящихся и налогоплательщиков,
которые должны были оплачивать издержки усиления
«свободной конкуренции».
Таким образом, программа действий правящих кру¬
гов США выглядела примерно следующим образом: во-
первых, пока американский конгресс рассматривает < Акт
о расширении торговли» 1962 г., Великобритания вступа¬
ет в «Общий рынок», в результате чего пресекаются тен¬
денции к экономической обособленности, протекциониз¬
му и преференциям отдельных главных районов капи¬
талистического мира — в наибольшей степени Британ¬
ского содружества наций и Западной Европы с Афри¬
кой, в наименьшей — самих США; во-вторых, создается
«внутреннее» экономическое «Атлантическое сообще¬
ство», своего рода хозяйственное НАТО, в котором опять-
12 «Department of State Bulletin», 9.1V 1962, p. 597, 602.
324

таки наиболее выгодное и обособленное положение (в
силу множества оговорок Акта 1962 г. о «предохране¬
нии» и «содействии» американской экономике) займут
США; в-третьих, устанавливаются прочные торговые и
другие узы между «внутренним» Атлантическим сообще¬
ством и «внешним», т. е. периферией капиталистическо¬
го мира, и, наконец, в-четвертых, весь мир капитализма
превращается в огромное поле деятельности для част¬
ной конкуренции, постепенно интегрируется экономиче¬
ски, а затем и в других областях жизни под эгидой
американского империализма, не только отбивает «вы¬
зов», но и переходит в решительную контратаку против
мирового социализма.
Как видно, идеологи «Новых рубежей», скользя по
поверхности явлений, были убеждены в том, что объеди¬
нение отдельных мелких капиталистических рынков в
более крупные или даже единый, ликвидация всех ад¬
министративных препятствий на пути свободной торгов¬
ли, форсирование экспорта, усиление «частной конку¬
ренции» и, как следствие этого, проведение дальнейшей
капиталистической рационализации производства дадут
США возможность разрешить не только их текущие за¬
труднения с платежным балансом, но и многие основные
проблемы американской политики, начиная от восста¬
новления единства Запада и кончая ликвидацией спа¬
дов в развитии экономики. Они не осознавали или нс
хотели осознать, что проблемы как межимпериалистиче¬
ских противоречий, так и кризисов капиталистического
хозяйства не могут быть разрешены такими паллиатив¬
ными мерами, как передел рынков, что коренные пороки
и трудности мирового и американского капитализма об¬
рекают этот строй на все новые поражения в со¬
ревновании с социализмом, какие бы усилия и проекты
ни прилагали и ни предлагали для победы его даже
самые дальновидные и гибкие руководители.
В то же время следует отметить, что хотя выдвиже¬
ние на первый план задачи заложения экономического
фундамента, единства и прогресса будущего Атлантиче¬
ского сообщества было, с одной стороны, вынужденным
и бесперспективным делом, тем не менее, с другой,
в создавшихся условиях оно являлось, пожалуй, наибо¬
лее удачным ходом, какой только могла предпринять
американская дипломатия.
i
325

Оно призвано было прежде всего сгладить небла¬
гоприятное впечатление в мире от воинствующих аме¬
риканских мероприятий, проведенных в течение 1961 г.,
и подтвердить, что не материальные преимущества,
а высокие «положительные» идеалы служат руководя¬
щим принципом американской политики. «Атлантиче¬
ское сообщество,— утверждал Д. Кеннеди в своем оче¬
редном послании конгрессу о положении страны,— не
заботится больше о чисто военных целях. По мере того
как его общие предприятия растут во все убыстряю¬
щемся темпе, мы становимся и все больше будем стано¬
виться партнерами в помощи, торговле, обороне, дипло¬
матии и финансовых делах» 13.
Подчеркивание «созидательных» устремлений Атлан¬
тического сообщества призвано было продемонстрировать
его не только «мирный», но и «либеральный» характер.
Оно должно было возродить веру мировой обществен¬
ности в «благородные альтруистические порывы» всей
программы «Новых рубежей», направленной якобы на
содействие как американскому, так и всемирному прог¬
рессу, экономическому развитию, благоденствию, созда¬
нию «равных возможностей» и т. п. Объективные факты
научно-технической революции, интернационализации
экономических взаимоотношений, так же как и субъ¬
ективные устремления народов к миру, к развитию все¬
сторонних связей друг с другом, использовались иде¬
ологами и руководителями американского империа¬
лизма для отстаивания под флагом передовых идей соб¬
ственных узкоэгоистических интересов.
Обращение руководителей внешней политики США
к экономике как первооснове всего движения Атлантиче¬
ского сообщества вперед должно было также подтвердить
«желание» американского империализма принять вызов
на мирное экономическое соревнование, бросаемый со¬
циализмом, его уверенность в своем «выживании» и даже
«преимуществе» над новым общественно-экономическим
строем. «Джон Кеннеди,— писал «Ньюсуик»,— энергично
и красноречиво обрисовал свое видение новой границы,
целью которой является укрепление свободы по всему
миру. Пришло время, сказал президент, предпринять эко-
13 «American Foreign Policy. Current Documents 1962». Washington,
1966, p. 5 (далее AFP 1962).
326

МоМйческоё наступление Против коммунизма — и путь й
этому лежит через радикальный пересмотр торговой по¬
литики США, историческое движение к более свободной
торговле» 14.
Экономическое объединение капиталистического мира
должно было, однако, не только улучшить его перспек¬
тивы на соревнование с социалистическими странами, но
и создать более благоприятные условия для координа¬
ции торгово-финансовой политики, давления и борьбы
против них со стороны мирового капитализма, чего
все время добивались правящие круги США.
Одновременно координация торговой политики преж¬
де всего ведущих империалистических держав преследо¬
вала цель объединить их усилия по закреплению в капи¬
талистической системе развивающихся стран, по оп¬
ределенной изоляции их от социалистического лагеря
и некапиталистического пути развития.
В опубликованном в поддержку новой торговой по¬
литики США так называемом докладе Гертера — Клей¬
тона прямо признавалось, что непосредственной целью
в борьбе с коммунизмом является «контроль над стра¬
нами», служащими, по мнению американских империа¬
листов, объектами этой борьбы. «1 500 000 000 людей
оспариваемых районов,— подчеркивалось в докладе,—
занимают половину сухопутной поверхности земного ша¬
ра, главным образом в тропиках и далее к югу. Они
обладают огромными природными ресурсами... Не долж¬
но представлять собой трудности показать оспарива¬
емым странам, что их наилучшие интересы требуют, что¬
бы они ассоциировались в этом историческом процессе»
(создания Атлантического сообщества путем «либерали¬
зации» мировой торговли) 15.
Выступая с «Актом о расширении торговли», правя¬
щие круги США прежде всего стремились урегулировать
свои проблемы с Западной Европой, но в то же время
избегали обвинений в игнорировании нужд какого-либо
из районов или стран остального капиталистического
мира. Фактически они надеялись в какой-то мере спло¬
тить этот мир за счет взаимных уступок одной из его
частей другой и выделения ему в целом некоторой до¬
14 «Newsweek», 18.XII 1961, р. 11.
15 «Worker», 19.XI 1961.
327

полнительной доли участия в самом богатом из капи¬
талистических рынков — своем собственном — амери¬
канском. В новых условиях без подобной уступки им
вообще было трудно думать о сохранении «нормальных»
экономических отношений с западноевропейскими и дру¬
гими странами. В обмен за нее они надеялись получить
не только соответствующие или даже превосходящие
экономические, но и военные и политические уступки,
которые укрепили бы их «лидерство» в капиталистиче¬
ском лагере, сохранили бы все их преимущества и свобо¬
ду рук в отношениях с другими странами.
Пожалуй, лучше всего стремление правящих кругов
США обеспечить собственные интересы за счет других
стран было продемонстрировано их настойчивыми тре¬
бованиями к Великобритании отказаться от протекци¬
онизма собственной экономики, от остатков системы им¬
перских преференций, от лидерства в зоне свободной
торговли и присоединиться к «Общему рынку». А заод¬
но «старая добрая» Англия должна была расстаться
с мыслями о сохранении собственного привилегирован¬
ного положения в качестве «особого партнера» США,
посредника между Европой и Америкой, Востоком и За¬
падом, Севером и Югом. Впредь ей отводилась всего-
навсего лишь роль одного из проводников американской
политики ликвидации всех обособленных друг от друга
и пытающихся отгородиться от США капиталистических
группировок, сглаживающего отрицательные моменты в
политике ФРГ, Франции, «Общего рынка» в целом, жерт¬
вующего своим Сообществом наций в угоду «Великому
плану» Кеннеди, прививающего англо-саксонские прин¬
ципы, традиции и взгляды другим народам. Без Вели¬
кобритании, утверждал, например, Фулбрайт, «Общий
рынок» вскоре окажется под господством Западной Гер¬
мании, к чему «я со своей стороны» отношусь «с не¬
большим энтузиазмом... Только Англия... обладает дли¬
тельным опытом, древними институтами и полной поли¬
тической зрелостью, чтобы вести Европу в новую эру» 16.
Если Фулбрайт и другие американские англофилы
склонны были считать, что в «Общем рынке» Англии
следует предоставить роль нейтрализатора гегемонист¬
ских притязаний ФРГ и основной опоры США, то такие
16 «New York Times» (International Edition), 2.X 1961.
328

пронемецки настроенные деятели, как, например, Ачесон,
наоборот, полагали, что предпочтение следует отдать
ФРГ, которая более сильна и более важна для Америки,
чем одряхлевшая Великобритания.
Наряду с Англией американцы призывали также
страны Британского содружества наций принести необ¬
ходимые «временные жертвы периода перестройки эко¬
номики» ради «чувства истории» и реализации проекта
Атлантического сообщества. Подобные же «трудности»,
утверждал Фулбрайт, предстоят и США. В конечном
счете они «будут далеко перевешены экономическими и
политическими выгодами» от вступления Великобрита¬
нии в «Общий рынок», который, по заверениям амери¬
канцев, должен широко раскрыть в будущем свои во¬
рота для ввоза сельскохозяйственной и другой продук¬
ции из Индии, Австралии, Новой Зеландии и других
стран.
Интересно, что аналогичные обещания руководители
США раздавали и странам Латинской Америки. Так
как их выполнение зависело не только и не столько
от США, сколько от самих стран «Общего рынка», то
американцы инспирировали сильную кампанию за за¬
ключение между Латинской Америкой и Западной Евро¬
пой соответствующих соглашений. При этом расчет был
опять-таки элементарно прост: сельскохозяйственные
продукты стран Латинской Америки, ненужные США,
будут экспортироваться в Европу, а деньги, получен¬
ные за них преимущественно тратиться на закупки про¬
мышленных товаров в США.
Таким образом, стремление США «уравнять и урав¬
новесить» между собой все остальные капиталистические
страны, кроме них самих, нашло свое яркое отражение
в требовании о том, чтобы соглашение между США и
«Общим рынком» было распространено на другие круп¬
ные державы и регионы капиталистического мира. В ре¬
зультате такой мировой сделки назревающие крупные
поражения американского империализма в экономиче¬
ской и политической сфере должны были обернуться
блестящей победой, новым утверждением их на долгие
годы вперед в роли гегемона капиталистического мира.
«Просьба президента Кеннеди о торговых полномочи¬
ях,— подчеркивал Д. Раск,— не сконцентрирована иск¬
лючительно на переговорах с «Общим рынком». С по¬
329

мощью расширения принципа наиболее благоприятству¬
емой нации результаты этих переговоров будут распро¬
странены на наших друзей в Канаде, Японии, Латинской
Америке, Африке, на Среднем и Дальнем Востоке. Кроме
того, мы намечаем также прямые переговоры с этими
странами. В то время,— декларировал государственный
секретарь США,— как мы являемся атлантической на¬
цией, мы также и тихоокеанская страна. Мы являемся
к тому же нацией в Западном полушарии, имеющей
наитеснейшие связи с американскими государствами.
Мы — также богатейшая и наиболее мощная держава в
свободном мире. Благодаря нашему богатству и силе
мы несем ответственность за любую другую страну сво¬
бодного мира. Следовательно, определяя наши взаимо¬
отношения с атлантическими странами, мы должны де¬
лать это способом, совместимым с нашей ролью миро¬
вого лидера» 17.
Перед правящими кругами США имелись различные
возможности к улучшению внешнеэкономического поло¬
жения страны. Одна из них — самая разумная — могла
состоять в прекращении «холодной войны», сокращении
гонки вооружений, чрезмерных обязательств США по
«защите и помощи свободным странам» и т. гт.
Однако все правительства, в том числе и Д. Кен¬
неди, категорически отвергали ее как несовместимую с
ролью «мирового лидера» и полицейского. Другая воз¬
можность сводилась к курсу на форсирование всеми
методами американского экспорта товаров при сокра¬
щении импорта в США. Но она неминуемо привела бы
к дальнейшему, также форсированному обострению меж¬
империалистических противоречий, развалу западного
союза, экономической, а затем и политической изоля¬
ции США. Поэтому и она отклонялась Вашингтоном, из¬
бравшим путь к попытке «примирения» капиталистиче¬
ского мира в интересах продолжения борьбы с силами
социализма и национального освобождения. Самим вы¬
бором пути к разрешению текущих торгово-финансовых
трудностей США правительство демократов подчеркива¬
ло, таким образом, его политическое значение.
17 «Department of State Bulletin», 5.II 1962, p, 198,
330

Политический аспект «Великого проекта»
Действительно, политические цели, методы и ас¬
пекты борьбы за создание Атлантического сообщества
стали очень быстро выявляться параллельно попытке
заложить его экономический фундамент. «Успех нашей
внешней политики зависит в большой мере от успеха
нашей внешней торговли,— подчеркивал Д. Кеннеди в
своем послании конгрессу от 25 января 1962 г.,— и
поддержание нами политического единства Запада в
одинаково большой мере зависит от степени западно¬
го экономического единства. Интегрированная Западная
Европа, объединившаяся в торговом партнерстве с Со¬
единенными Штатами, будет содействовать дальнейшему
перемещению мирового баланса силы в сторону сво¬
боды. Наши усилия сохранить лидерство в свободном
мире зависят, таким образом... от нашего успеха в этом
предприятии. Экономическая изоляция и политиче¬
ское лидерство совершенно несовместимы» 18.
Более того, правительство Д. Кеннеди очень быстро
фактически вновь подтвердило, что для США политиче¬
ские цели интеграции Западной Европы, а затем и всего
«свободного мира» не менее, а еще более важны, чем
экономические. Когда в самом начале 1962 г. Австрия,
Швеция и Швейцария — три европейских государства с
прочно утвердившейся или даже установленной закона¬
ми политикой нейтралитета заявили о своем намерении
ассоциироваться с «Общим рынком», но без изменения
своего международного политического статута, Вашинг¬
тон категорически выступил против этого.
С другой стороны, Вашингтон продолжал настаивать,
хотя это явно грозило еще большим риском для его
конкурентных позиций, как на вступлении Великобри¬
тании в «Общий рынок», так и на подкреплении его
экономической интеграции политической. Официальные
американские лица, сообщала «Нью-Йорк гералд три-
бюн», «указывают, что в торговом отношении, вероятно,
США будет невыгодно если Англия ускользнет за со¬
вместную внешнюю тарифную стену «Общего рынка».
Причины, по которым США желают, чтобы Англия
присоединилась к «Общему рынку», в основном полити¬
18 «Department of State Bulletin», 12.11 1962, p. 233.
331

ческие: во-первых, такой шаг — за которым, возможно,
скоро должны будут последовать подобные же акции
Ирландии, Норвегии и Дании — усилит европейское со¬
общество; во-вторых, он даст Великобритании — един¬
ственной европейской стране, которая имеет «специ¬
альные отношения» с США, голос в определении будуще¬
го этого сообщества» 19.
Правительство Д. Кеннеди, не сделав еще по сущест¬
ву ни одного реального шага к достижению своего «Ве¬
ликого проекта», уже стало изображать его как важ¬
нейший политический успех, перекрывающий все прова¬
лы и проблемы американской политики. Войны нацио¬
нального освобождения и другие «неизбежные трудно¬
сти,— объявил, например, Д. Раск в своем предновогод¬
нем выступлении,— не должны, однако, затемнять более
важной картины, которая выявляется ныне,— картины
конструктивной ассоциации во всем северном полуша¬
рии мира от Токио до Бонна, соединенной с новыми
государствами к югу»20. В то же время правящие кру¬
ги США предприняли попытку, представляя политику
Атлантического сообщества как единую по отноше¬
нию к внешнему ему миру, найти и поставить внутри него
такие политические проблемы и решения, которые дей¬
ствительно способствовали бы его сплочению. Основны¬
ми вопросами, по которым США предложили в конце
1961—начале 1962 г. выработать совместную атланти¬
ческую политику, явились германский, кубинский и вьет¬
намский, а также проблемы разоружения и «обороны
Запада».
Фактический провал «жесткого курса» США в «бер¬
линском кризисе» 1961 г. вынудил правительство Д. Кен¬
неди признать необходимость не только переговоров с
СССР по германскому вопросу, но и разработки каких-то
новых предложений Запада для этих переговоров. При¬
чем эти предложения должны были позволить как раз¬
рядить несколько напряженность в центре Европы, так
и обеспечить сплочение на их основе максимально воз¬
можного количества стран капитализма. Более того,
они должны были пойти в направлении разработки но¬
19 «New York Herald Tribune» (European Edition), 26.1 V 1962.
20 «American Foreign Policy. Current Documents 1961». Washington,
1965, p. 62.
332

вой политики США по отношению к социалистическим
странам, состоящей не в попытке их «освобождения»
мирным или тем более военным путем, а в разобщении
и отрыве их друг от друга, втягивании поодиночке во
все более тесные отношения с капиталистическим миром
и конечном «перерождении» или поглощении их Западом.
Президент Кеннеди понимал, что разработка подоб¬
ных предложений снова натолкнется на ожесточенное
сопротивление со стороны многих американских деяте¬
лей, а также ФРГ и поддерживавшей ее Франции. Тем
не менее он считал это необходимым делом, надеясь
преодолеть сопротивление ему со стороны сторонников
«жесткого курса» как внутри, так и за пределами США.
Он указывал, что поскольку на США лежит главная тя¬
жесть и ответственность за «оборону Берлина», по¬
стольку они должны обладать решающим голосом и в
усилиях урегулировать германскую проблему мирным
путем. Он прямо обвинял правительство Аденауэра в
том, что оно саботирует эти усилия, отклоняя все пред¬
ложения для переговоров других и не выдвигая своих
собственных. Он был убежден, что «неудача на диплома¬
тическом фронте означала бы возвращение к военному
фронту» 21.
В течение осени и зимы 1961/1962 г. в Вашингто¬
не был рассмотрен и представлен другим западным дер¬
жавам целый ряд новых предложений по германскому
вопросу. Прежде всего правительство Д. Кеннеди оха¬
рактеризовало как «мертвую» политику, призывающую
к насильственному «разрушению берлинской стены», «ос¬
вобождению» Восточной Германии. При сохранении по¬
зиций США, Великобритании и Франции в Западном
Берлине и ФРГ, отмечали государственные деятели
США, воссоединение Германии тем не менее не может
быть достигнуто в дальнейшем путем лишь перегово¬
ров между бывшими союзниками во второй мировой
войне. Они советовали в связи с этим правительству
Аденауэра отказаться от ряда старых догм «жесткой»
американо-западногерманской политики, в частности от
доктрины Хальштейна, и взять курс на «мирное про¬
никновение» в ГДР. С одной стороны, указывали они,
ФРГ нечего и думать о воссоединении Германии без
21 Т. С, S о г е n s е n. Kennedy. N. Y., 1965, р. 597.
333

«завоевания доверия» остальных стран путем отказа ОТ
некоторых из своих реваншистских притязаний (на за¬
падные земли СССР и Польши, на ядерное оружие).
С другой, такое «сильное и процветающее» государство
как Западная Германия без особого труда должно
будет «притянуть» к себе восточных немцев и путем все
большего развития контактов и соглашений с ними по¬
степенно мирно «ассимилировать» ГДР.
Интересно отметить, что, признавая нереальность ло¬
зунгов «освобождения» ГДР и незамедлительного «вос¬
соединения» Германии, с одной стороны, и желая при¬
влечь на сторону западных держав нейтралов и мировое
общественное мнение, с другой,— правительство Д. Кен¬
неди выдвинуло тезис о «праве на самоопределение» во¬
сточных немцев, как и всех остальных народов.
Подобное изменение в терминологии не означало
отказа от надежды на конечное поглощение ГДР за¬
падногерманскими империалистами. Оно также клевета¬
ло на СССР, на общественно-политический строй в ГДР.
Тем не менее это изменение в какой-то мере подрывало
одновременно старые концепции аденауэровско-даллесов-
ской политики о том, что путь к воссоединению Герма¬
нии лежит через создание ситуации силы против СССР,
через «свободные выборы» во всей стране. Оно пред¬
ставляло собой более тщательно замаскированную и
тонкую попытку опорочить и подорвать взятый граж
данами ГДР курс на строительство социализма на во¬
стоке Германии, оставаясь при этом, однако, в рамках
«мирных» методов борьбы и не отрицая де-факто су¬
ществование второго немецкого государства.
По замыслам правительства Д. Кеннеди политика
«мирного проникновения» должна была со временем
привести к осуществлению старых целей Запада в гер¬
манском вопросе, послужив одновременно одним из.
средств сплочения Атлантического сообщества. Однако
вместо того, чтобы послужить этой цели, она приве¬
ла к созданию очередных трудностей для осуществления
программы «Новых рубежей». С одной стороны, прави¬
тельство Аденауэра всячески саботировало ее. С дру¬
гой — когда ФРГ стала развивать торговые отношения
с СССР и некоторыми из восточноевропейских стран, то
против этого выступили влиятельные реакционные круги
в США, обвинившие ее чуть ли не в нелояльности.
334

В январе 1962 г. в Пунта-дель-Эсте состоялось VIII
консультативное совещание министров иностранных дел
стран ОАГ. Под жестким давлением делегации США
совещание заявило о «несовместимости» социального
строя Кубы с «межамериканской системой» и исключи¬
ло Кубу из Организации американских государств.
По этому поводу Советское правительство в своем
Заявлении от 18 февраля 1962 г. писало: «С каким не¬
вероятным цинизмом представители США осуществля¬
ли на совещании в Пунта-дель-Эсте свой грубый
нажим на латиноамериканские страны...» Они поставили
перед участниками совещания дилемму: «...либо их стра¬
ны поддерживают агрессивную политику США в отноше¬
нии Кубы, либо США прекращают отпуск средств на
оказание экономической помощи. Это же неприкрытая
угроза, это беззастенчивый подкуп...»22.
После принятия позорного решения в Пунта-дель-
Эсте правительство Кеннеди оказало нажим на своих
западноевропейских партнеров с тем, чтобы побудить
их не только принять участие в финансировании «Союза
ради прогресса», но и примкнуть к реакционному анти-
кубинскому фронту.
Таким образом, доктрина Монро фактически за¬
вершила свою эволюцию от деклараций о решимости
США не допускать вмешательства монархических евро¬
пейских держав в дела западного полушария до при¬
глашения западноевропейским империалистам принять
совместное участие в подавлении революции и незави¬
симости одного из латиноамериканских государств.
Неразрывность экономической инициативы и полити¬
ческого аспекта «Великого проекта» Д. Кеннеди выя¬
вилась, следовательно, очень скоро. Теснейшая связь
всех элементов современной внешней политики США и
их общая направленность к двуединой цели — укрепле¬
ния мирового капитализма под американской гегемони¬
ей — была присуща планам создания Атлантического со¬
общества, точно так же, как и другим глобальным на¬
чинаниям Америки. «Мы уже ведем интенсивные и тща¬
тельные переговоры,— сообщал У. Липпман,— которые
должны объединить в одной огромной торговой зоне и
в рамках более тесного политического союза Западную
22 «Известия», 19 февраля 1962 г.
335

Европу, Соединенные Штаты, Содружество наций, Ла¬
тинскую Америку, значительную часть Африки и Япо¬
нию. Если удастся претворить в жизнь этот великий
проект, мы решительно изменим в свою пользу соотноше¬
ние сил между коммунистическим и нашим собственным
миром» 23.
Пытаясь сперва скоординировать под американским
руководством политику по отдельным международным
проблемам, а затем и продвинуть вперед организацию
политического единства Атлантического сообщества, пра¬
вительство Д. Кеннеди тем самым, однако, существенно
ограничивало свободу собственного маневрирования в
мировой политике. При этом в одних случаях — с Вьет¬
намом, Кубой и др.— отказ многих американских парт¬
неров от поддержки более воинствующего курса США
играл определенную положительную роль, в какой-то
мере тормозил их агрессивные поползновения. В других
же (переговоры с СССР по германскому вопросу, про¬
блема разоружения и т. д.), стремление американского
правительства прежде достичь единства внутри Атлан¬
тического сообщества, а затем уже договариваться с
социалистическими странами фактически давало право
вето на любую его новую инициативу в этом направ¬
лении таким противникам разрядки международной на¬
пряженности, как, наггример, ФРГ. В то же время
США стремились сдержать попытки своих партнеров
проводить какие-либо крупные международные акции,
не согласованные предварительно в Атлантическом со¬
дружестве.
Все это наряду с давлением противоположных поли¬
тических тенденций внутри самих США серьезно мешало
в 1962 г. дальнейшей активизации внешнеполитической
активности правительства Д. Кеннеди в каких-либо иных
направлениях, кроме борьбы за реализацию его «вели¬
кого проекта», а заодно препятствовало и урегулиро¬
ванию многих назревших международных вопросов,
главным образом во взаимоотношениях между социали¬
стическими и ведущими капиталистическими странами,
СССР и США. «В данное время,— отмечал У. Липп-
ман,— неизбежные переговоры по берлинскому вопросу,
о запрещении ядерных испытаний и разоружению за¬
23 «New York Herald Tribune» (European Edition), 1,111 1962.
336

стряли на месте. Имеется мало непосредственных пер¬
спектив на полезные результаты. Почти определенно,
этим положением мы обязаны тому факту, что существу¬
ет ядерный тупик внутри которого ни один из двух вели¬
ких союзов не в состоянии согласовать свою позицию для
переговоров... Мистер Кеннеди не будет и не может при¬
ступать к делу без совета и согласия своих союзников.
Мистер Кеннеди в некоторых отношениях является лиде¬
ром, но ни в одном хозяином западного мира»24.
Таким образом в погоне за политическим сплочением
западных стран, за получением их помощи в тех или
иных международных вопросах правящие круги США
теряли собственную инициативу и свободу действий на
мировой арене. За свои попытки укрепить политическое
единство Атлантического союза и свою гегемонию внутри
него они в известной мере были вынуждены расплачи¬
ваться такими уступками своим союзникам, которые в
дальнейшем должны были привести скорее к ухудшению
международных позиций и падению престижа США,
чем к их улучшению. Таковы были неизбежные послед¬
ствия авантюристического стремления американского
империализма играть прежнюю господствующую, веду¬
щую роль внутри капиталистического мира при явном
падении силы и влияния США.
Военная подоснова
Атлантического сообщества
Чем дальше разворачивались события, тем все оче¬
виднее становилось, что «Акт о расширении торговли»
призван был мобилизовать ресурсы других капиталисти¬
ческих стран на поддержку не только экономики и по¬
литики, но и военной машины и стратегии американ¬
ского империализма. Все усилия его руководителей и
идеологов удержать на первом плане экономический ас¬
пект проекта Атлантического сообщества разоблачались
их же собственными признаниями в том, что его важ¬
нейшей целью является обеспечить для США возмож¬
ность и дальше проводить активную глобальную стра¬
тегию и выполнять их военные обязательства.
24 «New York Herald Tribune» (European Edition), l.III 1962.
337

«Мы не можем,— откровенно заявил сам президент
Д. Кеннеди в Нью-Орлеане 4 мая 1962 г.,— продол¬
жать нести бремя, которое мы должны нести, помогая
свободе защищаться повсюду, начиная от американ¬
ского солдата, несущего вахту у Бранденбургских
ворот, до американцев, находящихся ныне во Вьетнаме,
или членов Корпуса мира в Колумбии. Если мы не
будем иметь ресурсов, чтобы финансировать эти огром¬
ные расходы, если мы не окажемся в состоянии уве¬
личить наш остаток платежного баланса, тогда США
будут поставлены перед трудным выбором или сокра¬
тить эти обязательства или начать отступать от наше¬
го великого национального предприятия... Эта админи¬
страция,— подчеркивал далее президент,— была избра¬
на не для того, чтобы председательствовать при ликви¬
дации американской ответственности в эти великие
годы... Новый акт о торговле может усилить нашу внеш¬
нюю политику» 25.
Через различные учреждения Атлантического сооб¬
щества правящие круги США рассчитывали заставить
своих партнеров не только частично финансировать аме¬
риканские военные расходы за границей, но и играть
более активную роль в «обороне периферии» капитали¬
стического мира, в местных антипартизанских войнах
и т. д. Отборные американские воинские части должны
были бы выполнять в таком случае роль своего рода
гвардии, направляющей, контролирующей и поддержи¬
вающей в решающие моменты действия более многочис¬
ленных, но не привилегированных обычных вооружен¬
ных сил других капиталистических государств.
Но и в военной области планы правящих кругов
США натолкнулись на откровенные и твердые контр¬
претензии некоторых из их партнеров, прежде всего
Франции и ФРГ. Правительство де Голля открыто пот¬
ребовало, например, от США признания и поддержки
его планов превращения Франции в самостоятельную
атомную державу, прежде чем оно рассмотрит вопрос
о каких-либо уступках Америки со своей стороны. Пра¬
вящие же круги ФРГ, имея в виду в конечном счете
ту же самую цель, вынуждены, однако, были силой об¬
стоятельств действовать более осторожно и замаскиро-
25 «Department of State Bulletin», 21 .V 1962, p. 825—8JQ,
338

Ёанно й просить На Первых порах у США если не самого
собственного атомного оружия, то по крайней мере ка¬
кого-то участия в «коллективном ядерном устра¬
шении».
До выдвижения своего «великого проекта» правитель¬
ство Д. Кеннеди фактически всячески оттягивало под
различными предлогами и оговорками то или иное ре¬
шение о предоставлении другим членам НАТО, за иск¬
лючением Великобритании, в какой-либо форме коллек¬
тивного или индивидуального доступа к американскому
атомному арсеналу. Теперь, однако, без решения этого
вопроса ему трудно было бы настаивать на тезисе о
необходимости всестороннего единства и партнерства
«внутреннего» Атлантического сообщества.
В Вашингтоне всегда существовали влиятельные
круги, которые благожелательно относились к идее сво¬
его рода раздачи ядерного оружия союзникам США или
по крайней мере оказания им помощи в создании соб¬
ственной атомной бомбы. Наряду со стремлением уси¬
лить угрозу «массированного возмездия» СССР эти кру¬
ги выдвигали и другие доводы в пользу своей точки
зрения, начиная с заявлений о том, что все равно, даже
независимо от позиции США, ядерное оружие уже рас¬
пространяется по свету, и кончая указаниями на необ¬
ходимость выполнения обещаний правительства Эйзен¬
хауэра о превращении НАТО в «четвертую атомную дер¬
жаву». Теперь эти же круги, мнение которых представ¬
ляли, в частности Д. Ачесон, М. Тейлор, Р. Страус-Хюпе,
настаивали на том, что лишь разделение ядерного по¬
тенциала США с их союзниками по НАТО позволит со¬
хранить и гарантировать «атлантическое единство».
Большинство руководящих кругов США под воздей¬
ствием быстрого развития международной обстановки
и современных видов оружия все больше склонялось,
однако, уже в начале 60-х годов к мысли о том, что
недопущение дальнейшего распространения ядерного
оружия скорее отвечало бы американским интересам,
чем появление новых центров ядерной силы. Такого мне¬
ния придерживались братья Кеннеди, Раск, Макнамара
и большинство «либеральных» деятелей «Новых рубе¬
жей», а также членов Объединенной группы начальни¬
ков штабов, комиссии по атомной энергии, конгресса
и т. д.
339

Противники передачи американского ядерного ору¬
жия и секретов кому-либо из союзников США опасались,
например, что такой акт может вызвать своего рода
цепную реакцию, когда вслед за одним начнут воору¬
жаться атомными бомбами многие другие государства:
если США пойдут, в частности, навстречу Франции в
удовлетворении ее притязаний стать самостоятельной
ядерной державой, то им гораздо труднее будет отка¬
зывать в этом ФРГ и др. Более того, в Белом доме одно
время пришли даже к заключению, что как «осо¬
бые отношения» Великобритании с США не укладыва¬
ются в рамки планируемого Атлантического сообщест¬
ва, точно так же и ее самостоятельное ядерное устра¬
шение подрывает и атомную монополию США в НАТО,
и их возражения против создания ряда национальных
ядерных сил в капиталистическом мире.
Во время встречи Д. Кеннеди с Гарольдом Макмилла¬
ном в феврале 1962 г. президент США недвусмысленно
высказался против сохранения самостоятельного англий¬
ского ядерного потенциала в будущем, за растворение
его в какого-либо рода «коллективном устрашении»
НАТО. «Мы не верим в серию национальных устраше¬
ний,— подтвердил публично Д. Кеннеди 15 мая 1962 г.—
Мы верим в то, что сила устрашения НАТО, с которой
США связали себя столь тесно, обеспечивает вполне до¬
статочную защиту. Стоит вам начать, и страна за стра¬
ной станет создавать свое собственное устрашение или,
пожалуй, сочтет необходимым в качестве элемента своей
независимости развивать свое собственное устрашение,
и мне кажется, что вы будете продвигаться ко все более
опасной ситуации. Сперва Франция, а затем другая стра¬
на и потом третья, пока прочный и, по моему мнению,
эффективный оборонительный союз не будет до некото¬
рой степени ослаблен»26.
Влиятельные лица в Вашингтоне считали также, что,
удерживая в своих собственных руках термоядерное ору¬
жие, США обладают гораздо лучшими позициями для
соглашений как с СССР, так и со всеми остальными дер¬
жавами, чем если бы они лишились подобной монополии.
В случае, например, приобретения Западной Германией
ядерного оружия, писал «Ньюсуик», «Запад не только
26 AFP 1962, р. 546.
340

потерял бы свою способность контролировать бундесвер,
но и, что более важно, упустил бы свою сильнейшую
карту в переговорах с Россией» 27.
Определенному изменению взглядов правительства
демократов на проблему распространения ядерного ору¬
жия по сравнению с позицией администрации Эйзенхауэ¬
ра, несомненно, содействовал и более трезвый подход его
руководителей к вопросу о войне и мире с СССР. В то
время как авторы доктрины «массированного возмездия»
считали, что подготовка термоядерного нападения на
Советский Союз — как материальная, так и психологи¬
ческая — является их главным козырем в «борьбе с ком¬
мунизмом» и, следовательно, определяет собой и их бла¬
гожелательное отношение к вооружению своих союзни¬
ков соответствующим оружием для подобной стратегии,
сторонники доктрины «гибкого реагирования» явно отво¬
дили теперь прямому столкновению между СССР и
США место «крайнего средства» в арсенале американ¬
ской политики и поэтому считали, что передача ядер¬
ного оружия союзникам^ США, не давая им каких-либо
особых или новых преимуществ в деле «устрашения»
СССР, приведет в то же время к дальнейшему ослож¬
нению международных позиций США, их отношений не
только с социалистическими и неприсоединившимися го¬
сударствами, но и со своими союзниками.
Широко используя по-прежнему в своекорыстных
интересах ложь о «советской угрозе», правительство
Д. Кеннеди все меньше само верило в нее. Как Париж
и Лондон давно уже опасались не нападения с Восто¬
ка, а того, чтобы безответственные действия агрессивных
кругов США не навлекли на них бедствий термоядер¬
ной войны, так и Вашингтон теперь все больше боялся
не «захвата» Западной Европы Советским Союзом, а того,
чтобы какой-либо провокационный акт боннских или иных
авантюристов не втянул США во всемирную войну и
катастрофу. Д. Кеннеди, признавал в связи с этим А. Шле¬
зингер, «рассматривал большую часть разговоров об ев¬
ропейском ядерном устрашении, многосторонних силах,
уровнях обычных вооруженных сил, американских диви¬
зиях как военное излишество, так как они основывались
на ожидании советского нападения на Западную Европу,
27 «Newsweek», 13.XI 1961, р. 40.
341

«Майо вероятнее которого нет ничего другого» (словй
Д. Кеннеди.— 10. А1.)»28.
Две главные причины побуждали правительство
Д. Кеннеди скорее противодействовать, чем содейство¬
вать, дальнейшему распространению ядерного оружия,
в том числе и среди стран НАТО. Одной из них был
страх перед возможностью выпустить в термоядерный
век из своих рук контроль над решением вопроса о вой¬
не и мире. «Внутри Западного союза,— откровенно писал
в связи с этим У. Липпман,— конечная ответственность
за ядерные дела должна лежать на одной столице, а не
на двух или трех. Ибо для США затруднения были бы
непереносимы, если бы ключи к использованию нашей
стратегической ядерной силы находились не в Вашинг¬
тоне... Мы не можем позволить, чтобы сила была при¬
ведена в действие другими. Мы обязаны сохранять ко¬
нечное право решать, должна ли она быть использова¬
на и когда. Слабая и независимая ядерная сила внутри
Западного Союза, сила, которая могла бы начать все¬
мирную войну, но была не в состоянии закончить ее,
явилась бы угрозой для всеобщего мира и для нашей
собственной национальной безопасности» 29.
Другая причина состояла в том, что, по мнению Ва¬
шингтона, появление новых ядерных держав на Западе
означало бы дальнейший удар по гегемонии Америки в
капиталистическом мире. США уже утратили одну из
основ — экономическую — своего послевоенного господ¬
ства над остальными капиталистическими государствами.
Отказ их теперь от второй — военной — в виде их
монополии на ядерное оружие привел бы, по мнению
большинства американских деятелей, к новому резкому
ослаблению их позиций на мировой арене. Передача
атомных бомб и секретов в руки даже ближайших со¬
юзников США усилила бы не объединительные, а цент¬
робежные тенденции в Атлантическом сообществе — к
такому выводу все больше приходило правительство
Д. Кеннеди. Создание самостоятельных ядерных удар¬
ных сил других государств, наконец, породило бы пря¬
мую угрозу того, что какое-либо из них могло бы, пре¬
следуя свои собственные национальные или империа-
28 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 856.
29 «New York Herald Tribune» (European Edition), 22.V 1962.
342

диетические интересы и не посчитавшись с позицией
США, начать атомную войну. В результате этого Аме¬
рика могла или оказаться просто автоматически участ¬
ником, а, следовательно, и жертвой термоядерного кон¬
фликта, или стать перед «мучительным выбором»— прий¬
ти на помощь, выполнить свои обширные союзнические
обязательства по отношению к одной из воюющих сто¬
рон и, таким образом, самой вступить в войну, не су¬
лящую ей ничего хорошего, либо остаться в интересах
самосохранения в стороне от нее, отступая, однако, тем
самым от своих притязаний на роль лидера и защит¬
ника так называемого свободного мира. «Президент,—
свидетельствовал Т. Соренсен,— рассматривал пролифе¬
рацию ядерного оружия — развитие ядерных способно¬
стей большим числом стран, даже союзниками — как
наиболее опасный ход событий. Она увеличила бы не¬
стабильность в балансе сил, расхождения внутри союза,
трудности разоружения, отвлечение средств союза от
нужд сухопутных сил, опасности случайной или нера¬
зумной термоядерной войны и дублирование целей с
несовместимыми стратегиями. Она открывала возмож¬
ность для союзников начать обмен ядерными ударами
в надежде на то, что наше устрашение по необходимо¬
сти придет им на помощь» 30.
Исходя из всех этих соображений, правительство
Д. Кеннеди к лету 1962 г. пришло к выводу о необхо¬
димости для США занять более или менее решительную
позицию против создания какой-либо новой самостоя¬
тельной национальной ядерной силы внутри капитали¬
стического мира. Эта позиция была доведена до сведе¬
ния союзников США и подробно обоснована сперва на
закрытых заседаниях сессии НАТО в Афинах, а затем
оглашена публично Макнамарой в его выступлении в
Мичиганском университете в г. Анн-Арбор 16 июня 1962 г.
Министр обороны США приложил все усилия к то¬
му, чтобы убедить американских союзников отказаться
от притязаний на собственное индивидуальное устраше¬
ние. Он доказывал, что с точки зрения как предотвра¬
щения мирового термоядерного конфликта, так и веде¬
ния его с наименьшими возможными потерями союз
НАТО должен согласиться с сохранением ядерной мо-
510 Т, С. S о г е n s е n. Op. cit., р. 567.
343

пополни США либо в ее чистом виде, либо слегка при¬
крытой видимостью «совместного устрашения». Он тор¬
жественно заверял, что для американских правящих
кругов «оборона» Западной Европы значит не меньше,
чем защита самих США, что Америка в любой момент
готова выполнить все свои «ядерные обязательства» по
НАТО и что поэтому ее собственную ядерную мощь
можно считать тождественной «коллективной силе» это¬
го военного союза. Короче говоря, союзники США по
НАТО призывались к тому, чтобы сохранить в рамках
«интегрированной обороны» прежнее разделение ролей и
ответственности между Америкой и Западной Европой,
при котором вклад американцев состоял бы из ядерных
снарядов, стратегических средств их доставки и контроля
над решением о их применении, а западноевропейцев —
в основном из частей с обычным вооружением. «Тер¬
мин «взаимозависимость»,— признавал А Шлезингер.—
вводил в заблуждение, потому что то, что Макнамара
подразумевал, по своей сути было как раз зависи¬
мостью западной безопасности от ядерного устрашения
под американским контролем»31.
Стараясь сохранить сущность старого соотношения
военных сил внутри капиталистического лагеря, прави¬
тельство Д. Кеннеди радикально меняло, однако, его
внешнюю видимость. Оно отводило теперь обычным вой¬
скам НАТО роль «меча», призванного вести боевые
действия против социалистических стран под прикры¬
тием американского ядерно-ракетного «щита». В то же
время следует отметить, что подобная перемена функций
«меча и щита» НАТО, будучи направленной на сохра¬
нение американской ядерной монополии среди империа¬
листических держав, в какой-то мере также отражала
собой осознание и признание Вашингтоном равенства
СССР и США в области современных видов оружия,
нежелательности для Америки ядерной войны даже в
Западной Европе.
Стремясь убедить союзников США в ненужности при¬
обретения собственного ядерного оружия, Макнамара
прибег далее к прямым выпадам и угрозам против тех,
кто упорствовал в своем желании обзавестись им. Столь
же красноречиво, как он только что описал опасности,
31 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 849.

ужасы, нежелательность и даже малоВероятйость яДёр-
ной войны, министр обороны США теперь доказывал ее
возможность в результате любого «иррационального» или
«случайного» акта. Он, разумеется, тщательно обошел
вопрос о том, что наиболее верным и прямым путем к
ликвидации угрозы термоядерной катастрофы было бы
всеобщее, и прежде всего атомное разоружение. По его
логике, единственным средством для остального мира
избежать этой угрозы или уменьшить ее было... при¬
нять американскую стратегию мира и... войны, или так
называемой контрсилы. «Мы чувствуем,— говорил он,—
что мы и наши союзники по НАТО должны формиро¬
вать свою стратегию, имея в виду эту ужасную слу¬
чайность (термоядерной войны.— Ю. Л4.), какой бы от¬
даленной она ни была... Соединенные Штаты пришли к
заключению, что в осуществимых пределах к основной
военной стратегии в возможной всеобщей ядерной вой¬
не следует подходить по большей части таким же обра¬
зом, как относились к более обычным военным опера¬
циям в прошлом. То есть главной военной целью...
должно быть уничтожение военных сил противника,
а не его гражданского населения». Или, говоря еще более
простыми словами, Макнамара предлагал потенциально¬
му неприятелю в случае возникновения большой войны
«обмениваться ядерными ударами» только по «воен¬
ным объектам», оставляя нетронутыми «мирные», т. е.
прежде всего крупнейшие и многочисленные американ¬
ские города. При этом Макнамара, наподобие всех ос¬
тальных поклонников атомного «соразмерного устраше¬
ния» и «ограниченных войн», как будто бы забывал и
о том, как вообще трудно провести в современную эпо¬
ху разницу между объектами, имеющими или не имею¬
щими военное значение, и об огромном радиусе пря¬
мого поражения термоядерных бомб, и о радиоактивных
осадках и о многих других неизбежных факторах
любой атомной войны, которые независимо даже от во¬
ли воюющих нанесли бы жестокий урон мирному насе¬
лению. Явно страшась все более тяжелых последствий
большой войны для самой Америки, правящие круги
США, раздувшие и раздувающие гонку вооружений,
призывали теперь СССР и другие державы согласиться
с лицемерными американскими планами «ограничения
риска» и «гуманизации» ядерного столкновения.
345

Стратегия «контрсилы» стала прочной составной ча¬
стью современных американских доктрин «гибкого реа¬
гирования», «контроля над вооружениями», «эскалации
войны», имеющих целью, с одной стороны, якобы огра¬
дить безопасность США при продолжении ими гонки во¬
оружений и политики силы, а с другой,— «легализовать»
обращение к термоядерному оружию как крайнему сред¬
ству этой политики. Еще одной очевидной ее целью
было укрепить ядерную монополию и «ответственность»
Америки в капиталистическом мире, ибо проводить та¬
кую стратегию могла лишь держава, обладающая «спо¬
собностью ко второму удару». «Сила, которая делает
подобный вклад в устрашение и дает надежду пре¬
дотвратить нападение на гражданские общества даже
во время войны,— говорил Макнамара,— обходится не¬
дешево... И для того, что на эти деньги покупают,
не существует никакой замены. В частности,— развивал
он свою аргументацию против создания других, кроме
американских, независимых атомных сил в НАТО,—
относительно слабые национальные ядерные силы, име¬
ющие в качестве своих целей вражеские города, веро¬
ятно, не будут достаточными, чтобы выполнить даже
функцию устрашения. Если они являются слабыми и,
может быть, уязвимыми на земле или в воздухе или
неточными, серьезный противник способен предпринять
целый ряд мер для противодействия им... В то же самое
время создание одной-единственной дополнительной на¬
циональной ядерной силы поощрило бы распространение
ядерного оружия со всеми сопутствующими опасностями.
Короче говоря,— заключал Макнамара,— ограниченные
ядерные способности, действующие независимо, опасны,
дорогостоящи, склонны к устареванию и недостаточно
убедительны в качестве устрашения»32.
В общем, по убеждениям правящих кругов США,
достаточно ярко выраженным в анн-арборской речи их
министра обороны, из всех стран мира, в том числе и
американских союзников, не говоря уже об их против¬
никах, лишь одна держава, а именно сама Америка
заслуживала доверия как в деле сохранения мира, так
и ведения любой войны и, следовательно, по существу
лишь ей одной могло быть вверено и ядерное оружие,
32 AFP 1962, р. 549.
346

и руководство военными союзами, и определение их
стратегии, и ведение дела с противниками «свободно¬
го», т. е. американского, образа жизни.
Самонадеянность «всемогущества, всезнания, всеси¬
лия» Америки так и выпирала почти из каждого абзаца
речи Роберта Макнамары. Но одновременно с ней в его
словах явственно чувствовался и страх руководителей
американской политики перед тем положением дел на
мировой арене, перед теми перспективами их дальней¬
шего развития, перед которыми они оказались в начале
60-х годов, когда из-под их контроля все больше усколь¬
зало не только решение судеб других государств и наро¬
дов, но и обеспечение собственной безопасности.
С одной стороны, попытки правительства Д. Кенне¬
ди помешать дальнейшему распространению ядерного
оружия в мире, несомненно, объективно в какой-то мере
должны были содействовать уменьшению риска всеобщей
катастрофы. С другой стороны, однако, подобные попыт¬
ки строились на такой основе, были направлены на до¬
стижение таких целей — сохранение ядерного арсенала
США, их господствующего положения и силы, укреп¬
ление Атлантического сообщества,— что они были край¬
не слабыми, непоследовательными и противоречивыми.
Время полновластного господства и диктата США
даже в их излюбленном детище — НАТО безвозвратно
ушло в прошлое. Поэтому все старания правительства
Д. Кеннеди отстоять империалистическими средствами
старые отношения внутри капиталистического мира влек¬
ли за собой лишь дальнейшее обострение его внутрен¬
них противоречий, ставили перед США проблему сохра¬
нения не только своей гегемонии в Атлантическом со¬
юзе, но и прежде всего самой целостности и един¬
ства этого союза. В таких условиях линия Белого дома
на определенное «сдерживание» термоядерной угрозы,
как и «ограниченную» договоренность с СССР, непре¬
рывно сталкивалась и подрывалась поисками какого-то
компромисса с американскими союзниками на милита¬
ристской и антикоммунистической основе.
Журнал «Лайф» писал, что после того, как прави¬
тельство Д. Кеннеди заняло «негативную» позицию по
отношению к возможности ведения атомной войны в Ев¬
ропе и разделения американской «ядерной силы в той
или иной форме со своими партнерами на континенте»,
347

у него появились «вторые мысли» по данным вопросам.
Эти «вторые мысли отчасти были вызваны акциями опре¬
деленных членов НАТО. Франция де Голля открыто бун¬
тует против американской ядерной монополии. Аденау-
эровская Германия также является младшим партнером
Франции в этом бунте, хотя Аденауэр, как хорошо из¬
вестно, не склонен привязать свою страну к любой схе¬
ме, которая могла бы охладить США к участию в обо¬
роне Европы. Чего Аденауэр и его военные эксперты
хотят, так это мощного полностью подготовленного ядер¬
ного потенциала в Европе, реагирующего на европейский
контроль»33.
Стремясь продемонстрировать «мощь и решимость»
США и их «готовность к защите» всеми средствами
общих интересов западных держав, президент Д. Кен¬
неди в марте 1962 г. позволил себе публично в изве¬
стном интервью со Стюардом Олсопом снова повторить
заявление о том, что американцы «в определенных ус¬
ловиях» первыми могут применить ядерное оружие
против Советского Союза. Причем эта угроза была сде¬
лана на фоне подготовки к проведению в США новой
длинной серии ядерных испытаний в атмосфере.
Наряду с подобными ядерными демонстрациями пра¬
вительство Д. Кеннеди решило предпринять какие-то ша¬
ги в НАТО, которые, с его точки зрения, создавали бы
видимость интеграции или разделения атомной мощи и
ответственности США с их союзниками при сохранении
в сущности неприкосновенной американской ядерной
монополии. С этой целью вместо прямолинейного плана
Норстэда о превращении НАТО в «четвертую атомную
державу» весной 1962 г. была выдвинута идея создания
так называемого ядерного товарищества между США и
западноевропейскими странами. Согласно этой идее, аме¬
риканцы на первых порах должны были предоставить
европейским участникам НАТО подробную информацию
о своих ядерных силах и стратегии, о расположении
американского ядерного оружия. Западноевропейские
страны приглашались участвовать в выборе целей для
американских атомных бомб, а те из них, на терри¬
тории которых эти бомбы хранились, должны были по¬
лучить право принимать участие и в решении вопроса
33 «Life», 17.XII 1962, р. 33.
348

относительно их применения на практике. Помимо обе¬
щаний «совместных консультаций и контроля» прави¬
тельство США сперва подтвердило также свое намере¬
ние передать в распоряжение НАТО 5 подводных лодок
с ракетами «Поларис», а затем занялось разработкой
планов создания так называемых многосторонних ядер¬
ных сил Атлантического союза.
В конечном счете дело могло и даже должно было
пойти к следующему: то, что правительство демократов
рассматривало как видимость,— разделение ядерной си¬
лы с Западной Европой,— превратиться в сущность его
военной стратегии. В самом деле, под давлением опреде¬
ленных кругов внутри и за пределами США оппозиция
правительства демократов дальнейшему распространению
ядерного оружия подчас принимала форму возражения
не против передачи его в руки преданных союзников
США, а лишь против создания ими совершенно самостоя¬
тельных от Америки ядерных ударных сил. «Суть амери¬
канской тяжбы против плана генерала де Голля,— писал
в связи с этим У. Липпман,— заключается в словах «дей¬
ствующие независимо». Таким образом, мы не возражаем
против английской ядерной силы, потому что фактически
она не является и не может быть действующей независи¬
мо. Английская сила «интегрирована» с силами США, и
она не может быть пущена в ход независимо ни против
Советского Союза, ни в каком-либо периферийном конф¬
ликте в Африке или Азии... Взамен Англия получает не
только доступ к американским ядерным знаниям, но и
неотъемлемое обязательство с нашей стороны в том, что
защита Британии и оборона США неотделимы друг от
друга. Ничего, однако, до сих пор не сказано генералом
де Голлем, чтобы указывало, что он будет готов интегри¬
ровать французскую ядерную силу в рамках альянса
НАТО». И именно «такая независимость действий,— под¬
черкивал особенно близкий в то время к Белому дому
американский обозреватель,— несовместима с основны¬
ми положениями Западного союза»34, а точнее, с аме¬
риканскими претензиями на господство в нем.
Своими маневрами в вопросе о ядерном вооружении
стран НАТО правительство Д. Кеннеди преследовало
34 «New York Herald Tribune» (European Edition), 21.VI 1962.
349

одновременно ряд целей: держать под давлением Совет¬
ский Союз, «умиротворить», с одной стороны, рвущихся
к атомной бомбе западноевропейских и более всего за¬
падногерманских милитаристов, а с другой стороны, про¬
тивников ее распространения, сцементировать ряды за¬
падных держав с помощью более тесной военной «вза¬
имозависимости», заложить еще один камень' в здание
Атлантического содружества. Президент Д. Кеннеди, со¬
общал «Ньюсуик», «пришел к заключению, что если
Атлантический союз должен выжить — и позднее выра¬
сти в Атлантическое сообщество,— то США обязаны
предоставить европейцам больший голос в ядерной
стратегии НАТО» 35.
Фактически, однако, курс на создание «атомного то¬
варищества» независимо от намерений его авторов оз¬
начал определенный шаг в направлении распростране¬
ния ядерного оружия, его внедрения в войска НАТО. Не
удовлетворяя полностью ни одну из сторон, он вел в
то же самое время к росту требований о дальнейшем уси¬
лении «атомного потенциала и партнерства» НАТО,
о создании независимых ядерных французских, западно¬
германских, европейских и прочих сил, подрывая шан¬
сы на достижение каких-либо соглашений о сдерживании
гонки ядерных вооружений с СССР.
«Какие бы окончательные формы ни приобрели
планы создания ядерных сил НАТО ...— подчеркивалось
в одной из нот Советского правительства правительству
США,— совершенно ясно одно — речь идет о намерении
США и других держав НАТО открыть доступ к ракет¬
но-ядерному оружию бундесверу и вооруженным силам
других стран, еще шире раздвинуть рамки приготовле¬
ний к термоядерной войне и развязать не знающую ни
государственных, ни географических границ гонку ра¬
кетно-ядерных вооружений» 36.
Вместе с тем маневры правительства Д. Кеннеди во¬
круг проблем нераспространения ядерного оружия, при¬
общения к нему членов НАТО значительно активизиро¬
вали борьбу сторонников отхода Западной Европы от
США, ядерного разоружения, ликвидации военных сою¬
35 «Newsweek», 14.V 1962, р. 31.
36 «Внешняя политика Советского Союза и международные отноше¬
ния. Сборник документов. 1963 год». М.» 1964, стр. 64.
350

зов, прежде всего Североатлантического, раскрывали
экономическую и идейно-политическую слабость «Вели¬
кого проекта» Д. Кеннеди. Как и весь план создания
Атлантического сообщества, эти маневры способствовали
в первую очередь вскрытию, а не примирению противо¬
речий, раздирающих капиталистический мир.
План де Голля
против «великого проекта» Д. Кеннеди
Официальное выдвижение и настойчивое проталки¬
вание в жизнь правительством Д. Кеннеди различных
аспектов Атлантического сообщества заставили все дру¬
гие страны так или иначе задуматься и выразить свое
отношение к этому американскому проекту.
Внутри капиталистического мира реакция на него
была довольно различной. Поскольку «великий проект»
Д. Кеннеди оказался в конечном счете направленным
на укрепление мировых позиций, преимуществ и геге¬
монии США, постольку он вряд ли мог вызвать искрен¬
ний восторг у кого-либо из их контрагентов. Большин¬
ство государств «третьего мира», положительно встре¬
тившее предложение о «либерализации» мировой торгов¬
ли, воздержалось тем не менее, например, насчет
выражения какой-либо официальной позиции по этому
вопросу в целом, отчасти потому, что их мнения пока
и не спрашивали (их очередь была «второй»), отчасти
потому, что они не хотели осложнять свои отношения
с США, отчасти потому, что некоторые из них рассчи¬
тывали посмотреть, не удастся ли им извлечь какие-
либо выгоды для себя из всей этой затеи.
Напротив, в Западной Европе, которую проект
Д. Кеннеди затрагивал прежде и больше всего, в связи
с его выдвижением произошло довольно резкое разме¬
жевание сил как внутри, так и между отдельными госу¬
дарствами. Правительства Великобритании и ФРГ
поспешили, в частности, выразить проекту свою поддерж¬
ку, а правящие круги Франции — жесткую оппозицию.
При этом если первыми руководили преимущественно
конъюнктурные, «имперские» или реваншистские надеж¬
ды, то вторые больше отражали объективные тенденции
351

в развитии капиталистического мира, в отношениях
между США и Западной Европой.
Во-первых, за истекшие годы радикально изменились
взаимоотношения между социалистическими и капитали¬
стическими странами. Причем эти изменения касались
не только объективного соотношения сил, но и важней¬
ших субъективных факторов. Усиленно насаждавшиеся
реакционными идеологами и пропагандистами мифы
о «советской угрозе», «пятой колонне» все больше теря¬
ли свою силу. Никто уже не верил в Западной Европе
в то, что Советский Союз готовит войну против нее.
Все более очевидным становился и подлинно националь¬
ный, самостоятельный характер коммунистического и
рабочего движения в западноевропейских странах.
И, наоборот, непосредственное или осуществляемое че¬
рез проамериканскую агентуру вмешательство США во
внутренние дела других государств вызывало растущее
возмущение и сопротивление как общественности, так
и многих видных политических лидеров.
Во-вторых, существенные изменения претерпели во¬
просы «обороны» Западной Европы. Если раньше запад¬
ноевропейский капитализм мог поддерживать агрессив¬
ную антисоветскую политику американского импери¬
ализма, получая в обмен за это различную помощь и
рискуя в исключительном случае стать объектом лишь
оборонительного контрнаступления обычных вооружен¬
ных сил СССР, то теперь вовлечение его во внешне¬
политические авантюры США могло грозить самому его
«выживанию», превращению Западной Европы в поле
не «обычной», а термоядерной войны.
Наконец, в-третьих, к началу 60-х годов резко
изменилось соотношение экономической силы между
США и Западной Европой. Хотя по отношению к каж¬
дой отдельной западноевропейской стране США обла¬
дали еще колоссальным перевесом в промышленном и
финансовом потенциале, в размерах экспорта, запасов
золота, однако объединенные ресурсы интегрирующего¬
ся «Общего рынка» уже не столь значительно уступали
во многих отношениях американским. «Только вчера,—
отмечал «Ньюсуик»,—Атлантическое сообщество было
связано двумя главными узами — огромным экономиче¬
ским превосходством США и боязнью советской агрес¬
сии. Время и перемены подорвали все эти узы, и Европа
352

не чувствует больше своей старой зависимости от США.
В военном отношении потенциальная комбинация фран¬
цузской ядерной ударной силы и большой германской
армии может в один из дней обеспечить европейский
континент минимальным устрашением против все более
невероятного русского нападения. В то же самое время
быстрый рост «Общего рынка» сделал Европу экономи¬
ческой силой первого ранга» 37.
Все эти факторы предопределяли неизбежность по¬
становки в Западной Европе вопроса о пересмотре
прежних неравноправных отношений между ней и США.
Этот вопрос давно уже ставили в своих выступлениях
различные западноевропейские идеологи и деятели. Его
не раз поднимало и правительство де Голля, наиболее
решительно выступавшее против продолжающегося
засилья США в НАТО. Выдвижение проекта Атланти¬
ческого сообщества окончательно побудило Францию
противопоставить ему свой план, одной из главных черт
которого было не создание новых, а ликвидация старых
уз, привязывавших Западную Европу к Америке.
«Между США и их главными союзниками, — сооб¬
щал журнал «Ньюсуик», — назрели великие новые де¬
баты. Под вопросом находится при этом не что иное как
будущее Западного союза. Сущность спора состоит в
том, должен ли Западный союз двигаться в направлении
цели Атлантического сообщества или он расколется на
два больших силовых блока: один — это Европейская
«третья сила», ведомая Францией и ФРГ; дру¬
гой — Атлантический блок, ведомый теми, кого Шарль
де Голль любит называть «англосаксами», т. е. Соеди¬
ненными Штатами и Англией... Президент де Голль
твердо поставил себя (и, следовательно, Францию, пока
он руководит ею) на сторону плана ослабления уз
Западного союза, чтобы создать новый европейский
силовой блок» 38.
Решительная оппозиция французского правительства
плану Атлантического сообщества и различным веду¬
щим к его осуществлению мероприятиям, начиная от
заключения широкого торгового соглашения между «Об¬
щим рынком» и США на американских условиях и
37 «Newsweek», 4.VI 1962, р. 27.
88 «Newsweek», 28.V 1962, р. 39.
12 Ю. М. Мельников
353

кончая организацией «атомного товарищества» НАТО,
сразу создала серьезное препятствие к реализации «ве¬
ликого проекта» Д. Кеннеди. К тому же антиамерикан¬
ская позиция правительства де Голля нашла довольно
широкий положительный отклик в западноевропейской
общественности и политических кругах, не желавших
больше мириться с американским диктатом, выступав¬
ших за «возрождение» Западной Европы и ее самосто¬
ятельность в мировой политике. Экономическое восста¬
новление и благоприятные перспективы на дальнейшее
развитие Западной Европы, отмечал «Ньюсуик», совме¬
стно «взбудоражили миллионы европейцев воображени¬
ем их старого континента, устремившегося к новому
возрождению как его силы, так и культуры... Сегодня
европейцы больше не согласны признавать контроля
США над их судьбами, который заключается в почти
полной монополии Вашингтона на водородную бомбу.
В этом состоит суть кризиса между «англосаксами» и
континентальным блоком. Руководителем континенталь¬
ного мятежа против лидерства США является прези¬
дент де Голль... который никоим образом не одинок
в свом видении новой Европы»39.
Скрытое или открытое сопротивление европейцев во
главе с Францией американскому проекту привело
к дальнейшему обострению противоречий между Запад¬
ной Европой и США. Хотя и формально, и во многих
вопросах по существу западноевропейские страны и
Америка оставались союзниками, тем не менее каждая
из них все настойчивее добивалась осуществления своих
собственных целей и планов, в том числе реорганизации
западного альянса, и противодействовала проектам
другой страны.
В Вашингтоне и раньше понимали, что осуществле¬
ние полностью «великого проекта» Атлантического сооб¬
щества является скорее весьма отдаленной целью, чем
реальной задачей текущей политики США. Теперь в ре¬
зультате появления на его пути все новых препятствий
там еще больше убедились в огромном разрыве, суще¬
ствующем между этим идеалом и практическими воз¬
можностями США. Поэтому одной из реакций прави¬
тельства Д. Кеннеди на сопротивление европейцев
39 «Newsweek», 4.VI 1962, р. 27—28.
354

«великому проекту» стало вновь подчеркивание его
внешне «ограниченных» целей и масштабов, по крайней
мере первоначально. Планы Соединенных Штатов на
будущее могут «быть суммированы в термине «Атлан¬
тическое сообщество» — том конечном этапе, который
будет достигнут, когда ограниченная Европа объединит¬
ся с США в более широкой ассоциации, включающей
Англию и Канаду и, может быть, также Австралазию,—
писал «Ньюсуик». — Надежда состояла в создании Со¬
единенных Штатов Атлантики, которые в конце имели
бы общий парламент, единую армию, общее граждан¬
ство. Существует мало упований на достижение любой
такой цели в предвидимом будущем. Вместо этого м-р
Кеннеди приблизительно приравнял «сообщество» с го¬
раздо менее конкретной концепцией «партнерства», то¬
варищества между США, с одной стороны, и объеди¬
ненной Европы, включая Англию, с другой. «Такое парт¬
нерство, — заявил советник Белого дома Макджорж
Банди, — представляется более разумным, чем пол¬
ностью развернутый Атлантический союз, который еще
конституционно и психологически находится вне пре¬
делов досягаемости для народа США» и народов
Европы»40.
Ограничивая и конкретизируя в данный момент свои
цели в отношении Атлантического сообщества, прави¬
тельство Д. Кеннеди в то же время усиливало свою
кампанию за их осуществление, борьбу против их про¬
тивников.
Полемизируя с теми, кто протестовал против экспан¬
сии и вмешательства американского империализма в
европейские дела, президент США в своем выступлении
в Вашингтоне 17 мая 1962 г. фактически поставил
перед ними альтернативу: или полное и всестороннее
сотрудничество с США во всех аспектах атлантического
партнерства или не менее полный разрыв отношений.
«Ответственность и влияние — во всех областях, по¬
литической, военной и экономической, — в конечном сче¬
те взлетают и падают вместе, — заявил он, — мы не имеем
никакого желания присоединяться и еще гораздо меньше
господствовать над европейским сообществом. Мы не
имеем никакого намерения вмешиваться в его внутрен¬
40 «Newsweek», 4.VI 1962, р. 29.
12
355

ние дела. Но мы также не собираемся угождать всем
нашим европейским союзникам... или основывать те ре¬
шения, которые затрагивают долговременное положение
с общей безопасностью, на краткосрочном состоянии
нашей популярности в различных столицах Европы. Мы
не можем считать и не считаем любого европейского
союзника за гарантированного для себя, но, я надеюсь,
что никто в Европе также не принимает за гаранти¬
рованное наше отношение к ней... Последовательная
политика не может одновременно призывать и к нашему
военному присутствию, и к нашему дипломатическому
отсутствию» 41.
Подтверждая в какой-то мере возможность измене¬
ния отношения США к континентальной Европе в слу¬
чае «бунта» ее против концепции Атлантического сооб¬
щества, Д. Кеннеди в то же время, с одной стороны,
настаивал на «обязательности» сохранения военно-поли¬
тических позиций Америки по ту сторону Атлантики,
а с другой — отрицал, что эта концепция направлена
на сохранение неравноправных отношений между США
и Западной Европой.
Таким образом, наряду с угрозами и давлением
правительство Д. Кеннеди в своем обычном стиле ши¬
роко использовало различные маскировочные демагоги¬
ческие лозунги и обещания для привлечения на сторону
своих проектов самых различных стран, групп населения
и политических деятелей. Кульминационным моментом
американской кампании за создание Атлантического
сообщества или партнерства, несомненно, явилась речь
самого президента, произнесенная им по случаю нацио¬
нального праздника США 4 июля 1962 г. в Филадель¬
фии, в том самом здании, где некогда была провозгла¬
шена знаменитая Декларация независимости.
В этой своей речи Д. Кеннеди постарался пообещать
всем и каждому исполнение их сокровенных чаяний,
если только они... последуют за Соединенными Штатами
в осуществлении его «великого проекта». Его не сму¬
тило при этом и то, что отдельные его обязательства
по отношению к различным странам носили неискрен¬
ний, непоследовательный, прямо противоречивый, исклю¬
чающий друг друга характер. Так, Д. Кеннеди объявил
41 «Department of State Bulletin», 4.VI 1962, p. 906 - 907.
356

американскую «доктрину национальной независимости...
наиболее могущественной силой сегодня повсюду в
мире... Если существует один единственный вопрос ныне
на земном шаре, который разделяет мир,— говорил он,—
то это независимость — независимость Берлина или
Лаоса или Вьетнама, стремление к независимости за
железным занавесом, мирный переход к независимости
в тех вновь возникающих районах, чьи трудности неко¬
торые надеются эксплуатировать... И сегодня,— утверж¬
дал президент США,— наша страна, зачатая в револю¬
ции, воспитанная в свободе, созревшая в независимости,
не имеет никакого намерения отречься от своего лидер¬
ства в этом всемирно широком движении за независи¬
мость».
Не успев, однако, воспеть до конца свой гимн «неза¬
висимости», призванный привлечь внимание стран Азии,
Африки и Латинской Америки, президент США тут же
спешил объявить, что «движение за независимость...
ныне приближается к успешному завершению» и что
уже «великое новое стремление — к взаимозависимости
преобразует мир вокруг нас». Обращаясь теперь к За¬
падной Европе, Д. Кеннеди призвал ее поддержать эту
американскую доктрину.
Он говорил: «Мы не рассматриваем сильную и еди¬
ную Европу как соперника... Мы верим, что объединен¬
ная Европа будет в состоянии играть большую роль в
современной обороне, откликаться великодушнее на
нужды более бедных стран, объединиться с США и дру¬
гими государствами в снижении торговых барьеров,
разрешении проблем валюты и товаров и развитии ско¬
ординированной политики во всех других экономических,
дипломатических и политических сферах. Мы видим в
такой Европе партнера, с которым мы могли бы сотруд¬
ничать на основе полного равенства во всех великих
и обременительных задачах постройки и защиты сооб¬
щества свободных наций». Объявляя, что со своей сто¬
роны США «будут готовы к Декларации взаимозависи¬
мости... к обсуждению с объединенной Европой путей
и средств к формированию конкретного атлантического
партнерства, взаимовыгодного партнерства», президент
Д. Кеннеди призывал западноевропейцев также предпри¬
нять все необходимое для сплочения капиталистического
мира, для его спасения от «внутренней угрозы», для
357

установления объединенного империалистического гос¬
подства над миром, наконец, для попыток нанести
«поражение мировому социализму». «Атлантическое
партнерство... — говорил он, — ...должно быть обращено
ко внешнему миру, чтобы сотрудничать со всеми нация¬
ми в удовлетворении их общих забот. Оно послужило бы
в качестве ядра для конечного союза всех свободных
(т. е. находящихся под властью капитала.— Ю. М.)
людей — и тех, кто свободен ныне, и тех, кто поклял¬
ся, что когда-нибудь они будут свободны» 42.
Наобещав, таким образом, и независимость, и «вза¬
имозависимость» всем странам капиталистического
мира, «равенство» и одинаковый «прогресс и благосо¬
стояние» как США, так и Западной Европе, как импе¬
риалистическим, так и развивающимся государствам,
Д. Кеннеди в то же время в заключение своей речи
снова более или менее откровенно признал подлинные
причины и цели американского проекта Атлантического
сообщества или партнерства. США не могли больше
одновременно нести основную тяжесть «борьбы с ком¬
мунизмом», «помощи и защиты» остальных капиталисти¬
ческих стран и растущей конкуренции со своими запад¬
ноевропейскими союзниками. Именно поэтому они со¬
глашались и, более того, настаивали теперь на разделе¬
нии с Западной Европой их «глобального бремени и от¬
ветственности», обещая в обмен за это предоставление ей
также и большего равенства и выгоды в отношениях
с самой Америкой, статута «равноправного партнера»
США. При этом призыв к классовой солидарности им¬
периалистов Европы и Америки, к их совместным дей¬
ствиям в отношении как социалистических, так и
развивающихся стран, снова прозвучал особенно настой¬
чиво, лишний раз раскрывая от начала до конца
антисоветскую и антикоммунистическую направленность
всего «великого проекта» Атлантического сообщества
Д. Кеннеди, несмотря на всю его экономическую, «мир¬
ную, либеральную» и прочую видимость.
42 «Department of State Bulletin», 23.VII 1962, p. 131 — 133,

ГлаваХ
ДОКТРИНА «РАЗНООБРАЗИЯ»
И «ДИФФЕРЕНЦИРОВАННАЯ»
ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА Д. КЕННЕДИ
ПО ОТНОШЕНИЮ
К СОЦИАЛИСТИЧЕСКИМ СТРАНАМ
Хотя внешне американская концепция Атлантическо¬
го сообщества относилась к взаимоотношениям и орга¬
низации капиталистического мира, тем не менее пробле¬
ма отношений США с социалистическими странами не¬
изменно была ее неотъемлемой и не менее важной
стороной. Выдвигая, в частности, предложение о новой
торговой политике США, правительство Д. Кеннеди
подчеркивало, что одной из ее главных целей является
обеспечение необходимого роста мирового капиталисти¬
ческого хозяйства в ответ на советский экономический
вызов. Призывая к координации внешней политики ка¬
питалистических держав, оно указывало прежде всего
на необходимость выступления их «единым фронтом»
против социалистических стран. Ссылки на «военную
угрозу коммунизма», наконец, непрерывно служили ему
для навязывания своей «защиты» другим западным дер¬
жавам, подстегивания гонки вооружений, скрепления
Атлантического сообщества узами милитаристского «то¬
варищества».
Особенно важную нагрузку «великий проект» Д. Кен¬
неди призван был нести в сфере идеологической борьбы
с коммунизмом. Идеал «равноправного, процветающего»
Атлантического сообщества должен был отвлечь внима¬
ние и симпатии миллионов людей во всем мире от идей
социализма, пообещать им перспективу иного, кроме
коммунизма, пути к национальному освобождению и не¬
359

зависимости, прогрессу и благосостоянию, миру и брат¬
ству.
Отстаивая свою атлантическую доктрину, правящие
круги США неизменно стремились подчеркнуть ее мни¬
мые преимущества перед коммунистическими идеалами.
Поскольку, однако, таковых преимуществ на деле не
существовало и не могло существовать, постольку им
приходилось идти по проторенному пути двойной лжи:
клеветы на СССР и другие социалистические страны
и апологетики американской политики и проектов.
Миф о «разнообразии» капиталистического
и «однообразии» социалистического мира
Попытка духовно возвысить идеал Атлантического
сообщества, противопоставить его коммунистической
программе преобразования мира была предпринята
Д. Кеннеди, например, в его ежегодном послании кон¬
грессу на 1962 г. Полностью искажая смысл социали¬
стической политики и происходящей в мире классовой
борьбы, президент США стремился представить комму¬
нистов как сторонников насилия, войны, «единообра¬
зия», «грубого материализма». С другой стороны, он,
нимало не смущаясь, провозглашал США, которые не¬
прерывно устрашали человечество, эксплуатировали весь
остальной капиталистический мир и стремились уло¬
жить его в прокрустово ложе своего «великого проек¬
та», как «апостола свободы» и т. п.
Д. Кеннеди говорил: «Повсюду в мире народы...
смотрят на нас, не на наше богатство или силу, но на
благородство наших идеалов... С момента окончания
второй мировой войны глобальная гражданская война
разделила и замучила человечество. Но не наша воен¬
ная мощь или наш более высокий стандарт жизни более
всего отличили нас от наших противников. Это делает
наша вера в то, что государство является слугой граж¬
дан, а не их господином... Наша основная цель остается
одной и той же: мирное всеобщее сообщество свободных
и независимых государств, свободных избирать свое
собственное будущее и свою собственную систему до
той степени, пока это не угрожает свободе других.
360

...Мы может приветствовать разнообразие — коммуни¬
сты не могут» Ч
Пуская в ход тезис о «гражданской войне, раско¬
ловшей человечество», правительство демократов снова
пыталось в новой форме оправдать старую политику
«глобальной» интервенции и агрессии, проводившуюся
в США после второй мировой войны. Изображая лю¬
бые революционные, демократические, национально-ос¬
вободительные силы и движения в каждой стране и
районе в качестве одной и той же стороны во «всемир¬
ной гражданской войне» — коммунистической, — оно тем
самым старалось обосновать якобы «право» американ¬
ского империализма выступать в качестве главного чле¬
на и руководителя другой стороны — «свободного мира»
и вести борьбу против всех этих сугубо национальных
и независимых друг от друга, хотя и связанных чувст¬
вом интернациональной солидарности, движений и сил.
Кроме того, оно стремилось протащить мысль о том,
что предпосылкой установления «всеобщего граждан¬
ского мира» должно быть прекращение всякой борьбы
за освобождение и прогресс, «примирение» народов с
существующим эксплуататорским социальным и нацио¬
нальным статус-кво в капиталистическом мире, а так¬
же отказ социалистических стран от их государствен¬
ного строя и их идеологии.
Содержавшиеся наряду с тезисом о «глобальной
гражданской войне» в послании Д. Кеннеди рассуж¬
дения о свободе вообще, выборе образа жизни и бу¬
дущего в частности всегда звучали издевательски со
стороны представителей американского империализма
по отношению ко многим странам, против которых он
организовывал интервенции, во внутренние дела кото¬
рых он вмешивался, в признании правительств которых
он отказывал, стремясь всеми средствами навязать им
именно американские образцы государственного устрой¬
ства, политики, частного хозяйства и т. д. Особенно
иронически они звучали, однако, теперь, когда прави¬
тельство Д. Кеннеди стремилось координировать, стан¬
дартизировать, унифицировать по-американски в рамках
Атлантического сообщества торговлю и финансы, капи-
1 «American Foreign Policy. Current Documents 1962». Washington,
1966, p. 1—2 (далее AFP 1962).
361

таловложения и займы, дипломатию и идеологию, во¬
оружение и стратегию, образ жизни и поведение, цели
и идеалы всех остальных капиталистических государств.
И тем не менее правительство демократов не нашло
ничего лучшего, как сделать доктрину «разнообразия»
одним из главных орудий своей внешнеполитической
идеологии и пропаганды, неуклонно пытаясь противопо¬
ставить ее «однообразию» коммунизма.
Выступая в конце марта 1962 г. в Калифорнийском
университете в Беркли, Д. Кеннеди снова попытался
подробно изложить и обосновать тезис о преимуществах
капиталистического, или американского образа жизни,
путей развития и организации «мирового порядка» над
коммунистическими. Он признал, что глубочайшей на¬
деждой большинства народов мира является такой мир,
в котором «внутри рамок международного сотрудниче¬
ства каждая страна может разрешать свои собственные
проблемы в соответствии со своими собственными тра¬
дициями и идеалами». «Однако,— утверждал он далее,—
коммунисты основывают все на идее монолитного мира —
мира, где все знания строятся по одному образцу, все
общества двигаются в направлении единой модели, все
проблемы и пути получают единственное решение и
имеют единственное предназначение». «Между тем,—
продолжал президент США,— «поиски истины» показы¬
вают, что все основывается «на противоположной
идее» — идее мира, базирующегося на разнообразии,
самоопределении и свободе. И это тот род мира, кото¬
рому мы, американцы, как нация, преданы... По мере
того как люди ведут поиски истины, они создают мир,
который свободно объединяет национальное разнообра¬
зие и международное партнерство. Этот появляющийся
мир несовместим с коммунистическим мировым поряд¬
ком» 2.
Бросается в глаза, что, развивая свою доктрину «раз¬
нообразия», президент Д. Кеннеди не только подменял
подлинные идеи марксизма-ленинизма карикатурой на
него, но и потихоньку заимствовал эти идеи для маски¬
ровки, придания благородной видимости своим собствен¬
ным нереалистическим проектам и политике. В самом
деле, именно марксизм-ленинизм настоятельно подчер¬
2 AFP 1962, р. 23.
362

кивает и борется за необходимость сочетания общих
интернациональных целей и черт рабочего и демокра¬
тического движения с сугубо национальной конкретной
формой их проявления и осуществления. В то же время
никто больше, чем американские империалисты, не стре¬
мился и не стремится навязать остальным народам мира
свои собственные стандарты организации общества и
хозяйства, политической и духовной жизни. В изобра¬
жении же авторов доктрины «разнообразия» все это
действительное положение дел было перевернуто шиво¬
рот-навыворот — коммунистические принципы выдава¬
лись за американские и наоборот.
Различные американские буржуазные идеологи, осо¬
бенно из «либералов», давно уже прибегали к подоб¬
ной тактике или нахождения неких «общих признаков»
у социализма и капитализма, или приписывания послед¬
нему преимуществ первого, или обвинения коммунизма
в грехах империализма и т. п. Хорошо известно, какое
широкое распространение на Западе получили, напри¬
мер, со второй половины 50-х годов теории о «тож¬
дестве» американской и мировой революции, о «конвер¬
генции» социалистического и капиталистического обще¬
ства, о «стадиях роста» и т. п.
Руководители и идеологи программы «Новых рубе¬
жей», как и другие буржуазные деятели и авторы,
не случайно, конечно, прибегали к приему «заимство¬
вания» прогрессивных лозунгов и идей для маскировки
и приукрашивания своей политики. К этому их вынуж¬
дали как кризис их собственной империалистической
идеологии, так и успехи идей коммунизма во всем мире.
Так обстояло дело с тезисом демократов о «всемирном
значении американской революции». Таковы же были
и истоки новой доктрины «разнообразия».
Успешное распространение на мировой арене таких
принципов коммунизма, как признание права каждого
народа самому определять свою судьбу, подчеркивание
того положения, что каждая страна идет к социализму
своим собственным путем, применение всеобщего марк¬
систско-ленинского учения в строгом соответствии с
конкретной реальностью, учетом национальных и других
специфических особенностей — все это сильно затруд¬
няло осуществление проектов «американизации» мира,
способствовало прогрессу борьбы народов за свое на¬
363

Циональное и социальное освобождение. В то же время
«великий проект» президента США встречался со все
большими трудностями на пути к своему осуществле¬
нию. Это обстоятельство сыграло не последнюю роль в
том, что Д. Кеннеди попытался приписать своей поли¬
тике и планам принципы и успехи коммунизма и, наобо¬
рот, выдать провалы глобального курса американского
империализма за... кризис социалистического содруже¬
ства. Еще недавно, утверждал президент США, мы
много слышали о «неизбежном триумфе коммунизма.
Теперь мы слышим таких разговоров гораздо меньше.
Никто из тех, кто изучает современный мир, не может
сомневаться, что основные тенденции истории ведут мир
от идеи монолита к плюралистической идее — ттрочь от
коммунизма в направлении национальной независимо¬
сти и свободы».
Весьма характерно, однако, что Д. Кеннеди тут же
должен был фактически признать, что, во-первых, его
доктрина «разнообразия» находится в полном противо¬
речии с другими американскими доктринами и что, во-
вторых, именно они определяют текущую американскую
политику, а его новое изобретение является лишь «иде¬
алом» для будущего. «Мы должны,— взывал президент
США,— отбросить сверхупрощенные теории международ¬
ной жизни — теорию о том, что американская сила
неограниченна, или что американская миссия заключа¬
ется в переделке мира по образу и подобию Америки.
Мы обязаны постигнуть видение свободного и разнооб¬
разного мира и строить свою политику таким образом,
чтобы ускорить прогресс в направлении более гибкого
мирового порядка» 3.
Пожалуй, ни одна еще из официальных концепций
правительства Д. Кеннеди не расходилась столь диа¬
метрально, как доктрина «разнообразия», с реальной
действительностью. И одним из наиболее наглядных
доказательств этого являлось то обстоятельство, что
конкретные американские действия и расчеты как в от¬
ношении капиталистических, так и социалистических
стран исходили из абсолютно других данных, строились
на совершенно иной основе, преследовали полностью
3 AFP 1962, р. 23—24.
364

противоположные цели, чем провозглашались в этой
доктрине.
Американские империалисты не приветствовали,
а, наоборот, всячески стремились подавить любое «раз¬
нообразие», достигнуть полного и всестороннего «единст¬
ва и однообразия» капиталистического мира. «Сообще¬
ство,— писал, например, ставший одним из наиболее
ярых проповедников «атлантизма» бывший государ¬
ственный секретарь США К. Гертер, — должно представ¬
лять собой общий фронт против коммунистической аг¬
рессии; и в то время, как ему следует сохранять все
те элементы разнообразия, которые обогащают свобод¬
ное общество, его члены должны тем не менее быть
в существенном согласии относительно таких принципов,
как достоинство индивидуального человека, роль пра¬
вительства как слуги народа скорее, чем его господина,
и уважение признанного свода законов для регулирова¬
ния международных споров, которые могли бы привести
к серьезным трениям или войне» 4. Или, говоря иными
словами, все участники Атлантического сообщества, от¬
казываясь от «устаревшей» концепции национального
суверенитета, одновременно обязаны были торжествен¬
но соблюдать такие «вечные и единые» нормы капита¬
лизма, особенно выгодные теперь американским моно¬
полиям, как «свобода и господство частной инициативы»,
неравноправные империалистические взаимоотношения
между государствами и т. д.
С другой стороны, правящие круги США не могли
не признать в то же время, хотя и в сильно искажен¬
ной форме, что каждая из стран социализма проводит
вполне самостоятельную политику. Они даже публично
подчеркивали эту самостоятельность и «разнообразие»,
но только там, где возникала угроза раскола между
отдельными социалистическими странами, надеясь тем
самым содействовать его углублению.
Правящие круги США, в частности, и в своей про¬
паганде, и в политике всячески стремились использо¬
вать разногласия, возникшие внутри социалистического
содружества в результате деятельности некоторых на¬
ционалистических элементов. При этом они откровенно
рассчитывали на возникновение своего рода цепной ре¬
4 «Foreign Affairs», January 1963, р. 299—300.
365

акции, когда от социалистического лагеря стала бы от*
калываться одна страна за другой. Чтобы стимулиро¬
вать подобную реакцию, они то обвиняли социалисти¬
ческие государства в «однообразии», то призывали их
стремиться к «разнообразию».
Американских империалистов меньше всего, однако,
на деле устраивала подлинно независимая политика лю¬
бой социалистической страны. Они утверждали, что
«окончательную независимость» всякая страна способна
обрести лишь в рамках... Атлантического сообщества,
которое в их мечтах в конце концов должно было
поглотить в себе все районы и государства мира. Со¬
единенные Штаты, откровенничал, например, Э. Стивен¬
сон, выступая в Экономическом и социальном совете
ООН 9 июля 1962 г., «предполагают как поддерживать
растущее Атлантическое сообщество, так и использовать
его в качестве созидательной силы для достижения
единства в целом мире. Мы будем широко эксперимен¬
тировать внутри него с институтами и политикой сво¬
бодной ассоциации; и таким образом мы, возможно,
сможем обеспечить модели для других континентов и
даже для союза континентов, который должен будет
наступить в конце концов» 5.
Утверждая, что лишь внутри Атлантического сооб¬
щества другие страны могут найти свою независимость
и выразить собственное «своеобразие», руководители и
идеологи «Новых рубежей», однако, даже официально
ставили эти страны в весьма жесткие рамки «сох¬
ранения мирового баланса сил». «Самостоятельность
и разнообразие» государств, находящихся в сфере
капитализма, разумеется, допускались и даже восхва¬
лялись правительством демократов, но лишь до той сте¬
пени, пока они не грозили опрокинуть этот «баланс»,
т. е. привести к подлинной и полной независимости,
к самостоятельной политике, к некапиталистическому
развитию. «Плюралистический мир», который пропове¬
довал Д. Кеннеди, писал А. Шлезингер, подразумевал
такое положение, при котором «нации должны быть
свободны в поисках своих собственных путей к спасе¬
5 AFP 1962, р. 155.
366

нию без нарушения равновесия между сверхдержа¬
вами» 6.
Но «равновесие» не должно было нарушаться толь¬
ко в одну сторону — к невыгоде США. Что же касалось
изменения соотношения сил в их пользу, то такое на¬
рушение не только допускалось, но и его всячески до¬
бивались с помощью прежде всего попыток реализации
планов того же Атлантического сообщества. В самом
деле, весь «великий проект» Д. Кеннеди в конечном
счете был направлен не только на мобилизацию и соз¬
дание перевеса сил капиталистического мира над со¬
циалистическим, но и на «перетягивание» на сторону
США отдельных социалистических стран; на отрыв их
от СССР и друг от друга.
Выступая 13 июля 1962 г. с речью в защиту поли¬
тики, направленной на поддержание и распространение
свободы «без создания условий, которые могли бы вы¬
звать термоядерную войну», один из авторов проекта
Атлантического сообщества Д. Болл достаточно откро¬
венно изложил суть двойного подхода правительства
Д. Кеннеди к проблеме «целостности» существующих
капиталистического и социалистического мира. С одной
стороны, заявил он, США должны «все время обладать
огромной военной силой... совершенствовать Атлантиче¬
ское партнерство... содействовать вновь появляющимся
странам в достижении ...способности сопротивляться
давлению и искушениям со стороны коммунистического
блока... избегать случайного развязывания конфликта».
Но это не будет чисто «оборонительная, пассивная»
политика, наподобие «сдерживания» или «крепости сво¬
бодного мира», подчеркивал Болл. Ибо, с другой сто¬
роны, США одновременно будут стремиться «содейст¬
вовать силам изменения внутри коммунистических
стран», осуществлять «программы, предназначенные по¬
ощрять медленную эрозию железного занавеса», созда¬
вая для этого «эффективные полюсы притяжения» в ка¬
питалистическом мире. В частности, заместитель госу¬
дарственного секретаря выразил надежду на то, что
«по мере того, как общества стран блока (т. е. соци¬
алистического содружества.— Ю. М.) будут становиться
G А. М. Schlesinger jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965, p. 515.
367

менее крепко связанными... они будут в прогрессирую¬
щей степени делаться более доступными для влияния
идей свободы — идей, которые, возможно, должны при¬
тупить их агрессивные намерения и сделать их более
приемлемыми компаньонами в мировом сообществе...
Совершенно очевидно,— заключал Д. Болл,— что мы
должны удвоить наши усилия, чтобы сделать вероятной
подобную альтернативу, прибавить закваски к интел¬
лектуальному брожению, прогрессирующему ныне, с по¬
мощью всей доступной нам техники... ограниченных
программ технического содействия и даже капитала,
увеличенного студенческого и культурного обмена, улуч¬
шенных программ информации» 7.
В результате подобных процессов и политики
внедрения «разнообразия» в социалистический мир, его
«эрозии», перетягивания отдельных его членов на сто¬
рону Атлантического сообщества — мировое равновесие
сил, к «замораживанию» которого правительство демо¬
кратов столь усиленно призывало СССР, неминуемо
должно было радикально измениться в пользу США
и мирового империализма, поставив в конце концов
Советский Союз перед выбором или капитулировать
перед американизированным атлантическим альянсом,
или вести борьбу с ним в наиболее тяжелых для себя
условиях. «В своем видении вселенной разнообразия,
объединенной преданностью к миру,— писал А. Шлезин¬
гер, — Кеннеди закладывал основу для мудрой и силь¬
ной американской политики, основу, с которой он moi
с равной легкостью выступать в направлении или при¬
мирения или столкновения с СССР» 8.
Таким образом, простое сопоставление самих соб¬
ственных американских внешнеполитических доктрин
1961 —1962 гг. достаточно наглядно показывало, что все
они, во-первых, по существу были направлены к одной
и той же цели — установлению американского мирового
порядка; во-вторых, подходили с разными стандартами
к США и другим державам, пытаясь оправдать любые
международные акции американского империализма и
«запретить» нежелательные для него действия других
держав; в-третьих, имели совершенно разные предназ¬
7 AFP 1962, р. 28—29.
8 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 619.
368

начения (пропаганда, дипломатия, союзники, нейтралы,
собственное руководство и т. д.) и соответственно весь¬
ма различное содержание и форму, подчас диаметраль¬
но противоположную аргументацию, тезисы и доводы.
Несмотря на все «богатство» идейно-политического
арсенала «Новых рубежей», фактически узкоэгоистиче¬
ский прагматизм оставался основным руководящим
принципом деятельности правительства Д. Кеннеди на
международной арене.
«Дифференцированный подход» правительства
Д. Кеннеди к социалистическим странам
В то время как главным образом в пропагандист¬
ских целях американские руководители продолжали
противопоставлять «разнообразие» капиталистического
мира «однообразию» коммунистического, за кулисами
Белого дома на деле ломался весь прежний даллесов-
ский подход к социалистическим странам как к едино¬
му «монолиту» и разрабатывалась стратегия «дифферен¬
цированного обращения» с каждой из этих стран или
отдельными группами из них. Правительство Д. Кен¬
неди не могло, разумеется, не видеть, что не только
СССР, но и любая другая социалистическая страна про¬
водит самостоятельный политический курс, занимает
особое независимое положение внутри социалистиче¬
ского лагеря, имеет собственные специфические нацио¬
нальные особенности и задачи.
Делая определенный шаг вперед по сравнению с
прошлыми представлениями Вашингтона о социалисти¬
ческом содружестве, правительство демократов, а вместе
с ним и многие другие деятели и идеологи США впа¬
дали, однако, в другую ошибку. Они почти полностью
отождествляли в своем сознании стремление к «разно¬
образию» как капиталистических, так и социалистиче¬
ских стран, т. е. считали, что, если внутри капитали¬
стического мира действуют разрушительные тенденции
к обособлению, национализму, конкуренции, обострению
противоречий и борьбы, наконец, к полному разрыву
связей, то точно такие же тенденции возникают якобы
теперь и во взаимоотношениях между социалистически¬
ми государствами. Отсюда, по их мнению, появлялись
369

новые возможности для американской политики, в ча¬
стности, так называемого дифференцированного подхода
и избирательного воздействия на отдельные социалисти¬
ческие государства с тем, чтобы использовать имеющи¬
еся между ними различия, усугубить их, довести до
открытого раскола в социалистическом лагере.
Следует отметить, что в основном политика прави¬
тельства Д. Кеннеди по отношению к странам социа¬
лизма в целом и к большинству из них в отдельности
все заметнее менялась в сторону гораздо более осто¬
рожного, гибкого и мирного подхода, чем это преду¬
сматривали предшествующие официальные установки
администрации республиканцев. Доктрина «освобожде¬
ния», хотя она полностью и не была дезавуирована,
тем не менее потеряла часть своего первоначального
смысла — насильственного уничтожения коммунистиче¬
ских правительств и строя в государствах Восточной
Европы, Азии и даже большей части Советского Союза.
Доктрина «массированного возмездия» также утратила
один из своих наиболее зловещих аспектов — угрозу
ответить атомной войной против СССР и других соци¬
алистических стран на любой «прорыв фронта» внутри
капиталистического мира. Хотя правительство Д. Кен¬
неди и продолжало культивировать миф о «всемирной
коммунистической опасности», придерживаться мораль¬
ной «веры» в конечный крах «коммунистического экспе¬
римента» в социалистических странах, тем не менее оно
в какой-то мере отказывалось от ставки на организа¬
цию войны для их «освобождения». Вместо этого оно
стало делать главный упор на «мирные» методы борьбы
с социалистическим содружеством, проникновения в него,
стимулирования в нем центробежных националистиче¬
ских настроений и т. д.
Выявившиеся в начале 60-х годов разногласия меж¬
ду СССР и КНР дали заметный новый толчок развитию
политики «дифференцированного подхода». Следует тут
же подчеркнуть, что, рассматривая различные возмож¬
ности, которые эти разногласия открывали для США,
правительство Д. Кеннеди довольно решительно от¬
клонило все предложения, направленные на использо¬
вание антисоветской позиции руководителей КНР для
проведения каких-либо вооруженных акций против со¬
циалистических государств в Европе или Азии.
370

В частности, президент Д. Кеннеди дал отрицатель¬
ный ответ на предложение чанкайшистов сделать
1962 год— годом «возвращения на материк». Ссылаясь
на факт раскола КНР с СССР, на крупные провалы
экономической, внутренней политики Мао Цзэ-дуна,
гоминдановские деятели уверяли Вашингтон, что им
якобы достаточно будет лишь начать вторжение на ма¬
терик, и весь китайский народ перейдет на их сторону.
Однако Д. Кеннеди весьма скептически отнесся к этим
утверждениям. Он дал понять гоминдановцам, что, хотя
США и по-прежнему готовы выполнить свои «обязатель¬
ства по обороне Тайваня и Пескадорских островов»,
в то же время они не окажут поддержки авантюри¬
стическим действиям чанкайшистов против континен¬
тального Китая.
Точно так же президент США отверг предложение
некоторых своих собственных советников использовать
вооруженный конфликт между КНР и Индией и отри¬
цательную реакцию мировой общественности на дейст¬
вия руководителей КНР как благоприятный момент для
применения американской силы против «китайской эк¬
спансии в Азии... Кеннеди, — вспоминал Т. Соренсен,—
не видел никакой выгоды для Индии, для Соединенных
Штатов или для свободного мира в превращении этого
конфликта в нашу (американскую. —/О. Л4.) войну в
Гималаях»9.
Крайне осторожно подходя к вопросу о том, какую
пользу могут извлечь для себя американские импери¬
алисты из складывающегося на границах КНР и в Азии
положения, правительство Д. Кеннеди ограничилось сле¬
дующими основными выводами: во-первых, США полу¬
чают большую свободу в маневрировании по отношению
к отдельным социалистическим странам, прежде всего
СССР и КНР; во-вторых, националистические притяза¬
ния и акции лидеров КНР дают американцам хорошие
шансы как на усиление идеологической борьбы против
коммунизма, дискредитацию социализма, так и на раз¬
вертывание нового активного наступления в развиваю¬
щихся странах, на навязывание им американской «за¬
щиты, помощи» и т. п. «Китайцы сами, — отмечал, в ча¬
стности, А. Шлезингер, — обеспечили ценное сотрудни¬
9 Т. С. S о г е и s е n. Kennedy. N. Y., 1965, р. 664.
371

чество (американцам.— Ю. АТ), вторгаясь в Индию
с севера. Неру... послал отчаянный призыв об американ¬
ской помощи. И при сильной поддержке Кеннеди Гол-
брейт (тогдашний посол США в Индии. — Ю. М.) ис¬
пользовал благоприятную возможность для консолида¬
ции американской дружбы с Индией» 10 11.
В то же время правительство демократов, с одной
стороны, начало склоняться к мнению, что подобные
безответственные и агрессивные действия руководителей
КНР могут привести к крайне серьезным осложнениям
в международной жизни, вплоть до войны, и что по¬
этому США должны еще больше стремиться к налажи¬
ванию отношений с СССР в общих интересах предотвра¬
щения термоядерной катастрофы. С другой стороны,
однако, в Вашингтоне заметно усилилась тенденция к
разработке нового курса по отношению к КНР, к по¬
искам какого-то соглашения с ней, которое можно было
бы использовать как для дальнейшего расширения аме¬
риканской экспансии в Азии, так и для усиления борьбы
с «советским коммунизмом», т. е. с подлинно револю¬
ционными, национально-освободительными и другими
прогрессивными силами. Хотя в 1962 г. Д. Кеннеди
«не видел никакого пути, чтобы убедить их (лидеров
КНР. — Ю. М.) отказаться от агрессивных притязаний,
за исключением терпеливого и настойчивого американ¬
ского присутствия в Азии и на Тихом океане», тем не
менее «он надеялся, что ход времени, эволюция среди
лидеров Китая, их изоляция от остального мира, расту¬
щие внутренние проблемы и неспособность выиграть что-
либо с помощью агрессии окажутся также убедитель¬
ными доводами. Но основная часть любой новой ини¬
циативы с его стороны, — думал он, — потребует более
дружественного конгресса и большего понимания со сто¬
роны общественности. Тем временем «открытые двери»
должны были сохраняться для всех возможностей улуч¬
шения отношений» между США и КНР и.
Господствующие круги США считали, что китайские
руководители при всей «революционности» их фразео¬
логии в действительности отнюдь не собираются всту¬
10 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р 531.
11 Т. С. S о г е n s е n. Op. cit., p. 665.
372

пать в какие-либо реальные конфликты с империали¬
стическими державами, что их раскольническая дея¬
тельность в целом облегчает положение мирового капи¬
тализма. Китайцы, по мнению официальных лиц США,
сообщала газета «Уолл-стрит Джорнэл», «жестко го¬
ворят, но действуют с разумной сдержанностью, при¬
держиваясь изречения Мао Цзэ-дуна быть «стратегиче¬
ски смелыми, но тактически осторожными». Во всяком
случае опасности китайско-советского раскола, утверж¬
дают эксперты, перевешиваются выгодами его для Запа¬
да. Коммунистическая сила будет растрачиваться в
междуусобной борьбе. Весь миф о коммунистическом
единстве и непогрешимости будет разрушен. Члены пар¬
тии в других странах придут в смятение, станут менее
действенными, привлекательность коммунизма для не-
присоединившихся стран поблекнет» 12.
Наряду с КНР американские руководители и идео¬
логи выделяли в особое подразделение «азиатских ком¬
мунистических режимов» также КНДР и ДРВ. Подоб¬
ная географическая «дифференциация», разумеется, иг¬
норировала реальности социально-экономического строя
и политического курса этих и других социалистических
стран. Еще более искажала действительность выдвину¬
тая американцами схема, согласно которой социалисти¬
ческие государства осуществляли якобы «агрессию»
в Южном Вьетнаме и Лаосе. Однако именно эта схема,
полностью отрицающая самостоятельный и прогрессив¬
ный характер борьбы народов Вьетнама, всего Индо¬
китая за свое освобождение ог местной реакции и
иностранных угнетателей, стала одним из главных ар¬
гументов в пользу усиления американской интервенции
в Южном Вьетнаме.
Во вторую особую группу социалистических стран
авторы «дифференцированного подхода» включили Во¬
сточную Европу. Этой группе правительство демократов
уделяло особенно большое внимание при разработке и
проведении своего нового курса на усугубление «раз¬
нообразия» внутри социалистического сообщества «мир¬
ными» методами13. Оно считало, что именно восточно¬
12 «Wall Street Journal», l.VII 1963.
13 См. И. И. О р л и к. Империалистические державы и Восточная Ев¬
ропа (1945—1965). М., 1968.
373

европейские страны должны стать наиболее податливым
объектом для «мирного давления» Запада, что события
в Югославии, Польше и Венгрии показали будто бы
их склонность к «освобождению от коммунизма» и что
США будут в состоянии нанести здесь одно из наиболее
серьезных идейно-политических поражений СССР,
не вступая в войну с ним.
Рассчитывая на то, что некоторые из восточноевро¬
пейских социалистических стран в прошлом имели очень
тесные связи с западными государствами, что они стре¬
мятся к развитию торговли с Западом, что внутри них
имеются различные социальные группировки, тяготе¬
ющие или к реставрации капитализма, или просто к
«западной культуре», что среди этих и ряда других
слоев населения сильны националистические, а иногда
и прямо антисоветские настроения, руководители и иде¬
ологи внешней политики США начала 60-х годов высту¬
пили с концепцией мирного проникновения или «вовле¬
чения» Восточной Европы в «свободный мир».
Согласно этой концепции, США и другие империа¬
листические державы путем развития экономических и
культурных связей, дипломатического и идеологическо¬
го воздействия должны были содействовать постепен¬
ному «перерождению» внутренней и внешней социали¬
стической политики отдельных восточноевропейских
стран в капиталистическую. Это должно было происхо¬
дить с помощью допущения частного сектора в их на¬
родном хозяйстве, легализации «несоциалистических»
и антисоциалистических политических организаций и
органов печати, выхода этих стран из организации Вар¬
шавского пакта и перехода на позиции «нейтралитета».
В результате всего этого, по расчетам американ¬
ских государственных деятелей, внутри социалистиче¬
ского содружества резко усилился бы процесс «эрозии»,
ослабления связей, роста национализма, отхода других
стран от Советского Союза. Разумеется, судьба самих
восточноевропейских государств мало интересовала при
этом американских империалистов. Как и раньше, их
основная стратегическая цель заключалась прежде всего
в том, чтобы, во-первых, нанести удар по СССР, изо¬
лировать и подорвать его мировые позиции, изменить
существующий баланс сил в пользу США, а во-вторых,
дискредитировать идеи и принципы социализма, осла¬
374

бить мировое коммунистическое, революционное движе¬
ние. В то же время, конечно, их тактика претерпевала
определенные изменения — от угроз и попыток силой
«освободить» социалистические страны до ставки на
«мирное» перетягивание их из социалистической систе¬
мы в капиталистическую.
Особенно активно за осуществление нового «диффе¬
ренцированного подхода» к социалистическим государ¬
ствам, за развитие всесторонних связей с восточноев¬
ропейскими странами выступали «либеральные» деятели
«Новых рубежей». Однако каждая их инициатива в этом
направлении неизменно наталкивалась на ожесточенное
сопротивление поклонников старого курса на «освобож¬
дение»— правые круги в стране, реакционную эмигра¬
цию, «твердолобых» в конгрессе и т. д. Правительству
Кеннеди приходилось сопровождать любые нововведе¬
ния в отношениях со странами Восточной Европы пов¬
торением отдельных избитых лозунгов «холодной войны».
Создавалась, таким образом, определенная непос¬
ледовательность его политики, которой содействовали
и некоторые собственные антикоммунистические докт¬
рины «Новых рубежей», вроде пропагандистского тези¬
са об «однообразии» социализма и т. п. «Политика США
в отношении Восточной Европы...— отмечал Р. Стеб¬
бинс,— продолжала отражать отчасти противоречивые
тенденции как в официальной, так и в общественной по¬
зициях. Иногда американские акции, казалось, еще на¬
ходились под господством традиционного, почти пури¬
танского типа антикоммунизма, который... находил свое
глубокое выражение в позиции демонстративной враж¬
дебности и морального порицания их коммунистических
правительств. Это была движущая сила за спиной таких
манифестаций, как ежегодное провозглашение «недели
порабощенных наций», ограничение коммерческих отно¬
шений с коммунистическими странами и настояние на
ежегодном повторении венгерской истории на Ассамб¬
лее ООН. В другие моменты исполнительная власть по
крайней мере, казалось, склонялась в направлении бо¬
лее гибкого типа политики, такой, которая признавала
реальность коммунистического правления в Восточной
Европе, но стремилась смягчить его более жесткие чер¬
ты и создать по крайней мере ограниченную степень
независимости от Москвы со стороны местных комму¬
375

нистических режимов... В глазах администрации такая
тенденция особенно стоила поощрения в момент, когда
вся структура и будущее советского блока, как пред¬
ставлялось, ставились под вопрос китайско-советской
ссорой и игрой противоположных политических тенден¬
ций, которую она отражала» 14.
Еще апологеты доктрины «сдерживания» утвержда¬
ли, что марксизм-ленинизм является якобы всего-навсе¬
го прикрытием и орудием для «русского империализ¬
ма», для достижения сугубо национальных целей СССР.
Теперь авторы «Новых рубежей» распространили по су¬
ществу этот тезис на все социалистические страны,
рассматривая национализм как решающую движущую
силу их поведения, а интернационализм лишь как его
форму, которая отбрасывается каждый раз как только
она противоречит «национальному интересу».
В то время как в действительности интернациональ¬
ные и национальные устремления, интересы и действия
социалистических стран были неразрывно связаны, сов¬
падали или дополняли друг друга, американские руко¬
водители стали изыскивать все более резкие и непере-
ходимые грани между интернационализмом и нацио¬
нализмом в политике всех социалистических стран, воз¬
лагать свои расчеты на то, что национализм, особенно
в кризисный момент, будет играть решающую роль в их
поведении.
Наиболее грубый просчет, который правящие круги
США стали допускать в связи с этим, состоял в том,
что они начали сомневаться в прочности уз, связыва¬
ющих между собой социалистические страны и другие
различные отряды мирового революционного движения,
в их готовности оказывать любую требуемую помощь
друг другу. Ошибочно отождествляя источники поведе¬
ния социалистических и капиталистических государств,
они полагали, например, что СССР будет воевать ради
защиты стран Восточной Европы от империалистическо¬
го нападения не в силу своего интернационального
долга, а лишь потому, что они географически близки
к Советскому Союзу, входят в признанную сферу его
14 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1962. N. Y.
and Evanston, 1963, p. 87—88.
376

национальной безопасности. В то же время поддержку
СССР национально-освободительных и революционных
движений в Азии, Африке и Латинской Америке они
трактовали как преимущественно «силовую политику»,
от которой Советское правительство может легко отка¬
заться в случае, если она будет грозить какими-либо
серьезными последствиями для его собственных наци¬
ональных интересов, «выживания».
Таким образом, в доктринах и политике правитель¬
ства Д. Кеннеди по отношению к социалистическим
государствам проявлялись как определенные положи¬
тельные сдвиги, трезвые признания, учет некоторых ре¬
альностей века научно-технических и социальных рево¬
люций, так и опасные реакционно-агрессивные устрем¬
ления и ошибочные расчеты. В то время как против
большинства социалистических государств оно стреми¬
лось проводить борьбу методами, исключающими пря¬
мое военное нападение и термоядерную войну, по от¬
ношению к некоторым из них оно скатывалось на
позиции воинствующего авантюризма вплоть до подго¬
товки агрессии против них. Такова была политика пра¬
вительства Кеннеди в отношении ГДР в 1961 г. и особен¬
но в отношении Кубы, которую оно специально выделяло
среди всех остальных социалистических государств как
в 1961 г., так и в 1962 г.
Кубинский кризис осенью 1962 г.
Как известно, после позорного провала попытки
вторжения на Кубу в апреле 1961 г. президент Д. Кен¬
неди объявил, что, с одной стороны, США не намере¬
ваются организовывать собственной интервенции против
Острова Свободы, но, с другой — не будут неизменно
пребывать в бездействии, если члены ОАГ останутся
пассивными перед лицом распространения «коммунисти¬
ческой агрессии» в Западном полушарии. Более или
менее в соответствии с этой официальной декларацией
правительство Д. Кеннеди стало сосредотачивать с конца
1961 г. свои усилия на мобилизации остальных латино¬
американских государств, а заодно и членов НАТО
на борьбу против революционной Кубы путем ее по¬
литической изоляции, экономической блокады, диплома¬
377

тического давления, «психологической войны». Одновре¬
менно в стенах Пентагона разрабатывались при этом
различные планы «на случай чрезвычайных обстоя¬
тельств» высадки американских войск на Кубе, бомбар¬
дировок ее с моря и воздуха и т. п.
Взятый правительством Д. Кеннеди курс на медлен¬
ное удушение революционной Кубы натолкнулся, одна¬
ко, на серьезные препятствия, правда, совершенно раз¬
личного рода, как за пределами, так и внутри США.
iB ответ на откровенно враждебные действия правя¬
щих кругов США и их сателлитов кубинский народ
удвоил свою революционную бдительность и энергию,
объявил о своей решимости построить первое в Латин¬
ской Америке социалистическое государство. Его муже¬
ственная борьба против происков американского импе¬
риализма, за свою свободу и счастье вызвала огромный
рост симпатий среди самых широких кругов латиноаме¬
риканской и мировой общественности. Под влиянием
народного движения в поддержку Кубы и не желая
жертвовать собственными интересами и независимой по¬
литикой в угоду США, целый ряд американских союз¬
ников и в ОАГ, и в НАТО отказался принимать уча¬
стие как в экономической блокаде, так и политическом
остракизме Кубинской республики. А главное — кубин¬
ский народ получил необходимую ему для противодейст¬
вия империалистической политике помощь от других
социалистических государств, прежде всего от СССР.
При этом диапазон и масштабы этой помощи станови¬
лись все шире и больше по мере того, как росли по¬
требности Кубы в области экономики, культуры и обо¬
роны.
Но если политика изоляции и подрыва новой Кубы,
проводимая правительством Д. Кеннеди, встречала на
международной арене растущее осуждение и сопротив¬
ление со стороны свободолюбивых и миролюбивых наро¬
дов, то внутри страны она, наоборот, подвергалась
растущим нападкам со стороны американских реакцио¬
неров как «недостаточно решительная», «умиротворен-
ческая» и т. п. Довольно широкие круги монополистов
и военщины, публицистов и конгрессменов, республикан¬
цев и различных организаций правых требовали, чтобы
США вместе со странами ОАГ или без них, с согласия
своих союзников по НАТО или без него, но выступили
378

еще более агрессивно против революционной Кубы, про¬
тив ее торговых и других связей с СССР, пошли на
любые акции для ликвидации «советского присутствия»
на Кубе, свержения Кастро, вплоть до вооруженной
интервенции. Сенаторы-республиканцы Д. Миллер,
П. Буш и другие вновь вытащили на свет небезызве¬
стную доктрину Монро, ссылки на которую, по их мне¬
нию, должны были продемонстрировать Советскому
Союзу готовность США к войне из-за Кубы и создать
как определенное обоснование, так и предлог для раз¬
вязывания такой войны.
Отчасти под давлением справа, опасаясь потерять
на промежуточных выборах в ноябре 1962 г. голоса
воинствующе настроенных избирателей, отчасти в силу
собственной классовой ненависти к революционной Кубе
и стремясь взять реванш за поражение в апреле 1961 г.,
правительство Д. Кеннеди с лета 1962 г. снова стало
склоняться к авантюристическо-агрессивному курсу, на¬
целенному на то, чтобы покончить с очагом революци¬
онной, коммунистической «опасности» в Западном по¬
лушарии.
Достаточно определенную роль в усилении атикубин-
ской деятельности правящих кругов США к осени 1962 г.
сыграло, очевидно, и наметившееся под влиянием
обострения внутренних и внешних трудностей, в частно¬
сти с реализацией плана Атлантического сообщества или
партнерства, новое общее поправение внешнеполитиче¬
ского курса США. «Когда республиканские законода¬
тели,— излагал предысторию кубинского кризиса 1962 г.
Р. Стеббинс, — в начале сентября предложили принять
совместную резолюцию, составленную по типу Формоз¬
ской резолюции 1955 г., которая определенно санкциони¬
ровала бы использование вооруженной силы в случае не¬
обходимости для разрешения кубинской проблемы, ад¬
министрация противопоставила ей предложение, кото¬
рое, казалось, имело большее отношение к Берлину, чем
к -Кубе. ...Президент обратился к конгрессу 7 сентября
за запасными полномочиями призвать на активную служ¬
бу 150 тыс. из подготовленного резерва (и удержать на
службе солдат вооруженных сил, чей срок истекал),
чтобы «дать возможность быстро и эффективно отве¬
чать в случае необходимости на вызовы, которые мо¬
гут быть брошены в любой части свободного мира». Эти
379

полномочия были должным образом вотированы конгрес¬
сом, при этом единственным возражением было то, что
они не шли достаточно далеко. В дополнение к этому
конгресс по собственной инициативе принял отдельную
объединенную резолюцию о Кубе, которая фактически
объявляла, что США преисполнены решимости: а) ис¬
пользовать любые необходимые средства, включая ору¬
жие, чтобы помешать режиму Кастро распространять
свою агрессивную или подрывную деятельность в За¬
падном полушарии; б) «предотвратить на Кубе созда¬
ние или использование поддерживаемых извне военных
мощностей, ставящих под угрозу безопасность США»;
в) поддержать устремления кубинцев к самоопреде¬
лению. Несколькими днями позднее обе палаты при¬
няли подобную же резолюцию «воевать, если мы долж¬
ны», выражающую решимость США выполнить свои
обязательства в Берлине. Эти действия конгресса не
встретили возражений со стороны администрации, ко¬
торая позже нашла чрезвычайно удобным обратиться
к кубинской резолюции как к обоснованию своих соб¬
ственных действий». К началу октября 1962 г. Соеди¬
ненные Штаты уже «откровенно заявляли, что их ко¬
нечной целью является избавление от режима Кастро» 15.
Подведение американским конгрессом очередных
собственных «юридических основ» под политику наглого
вмешательства в дела другого независимого государст¬
ва, провозглашение агрессивной цели уничтожения соци¬
алистического правительства на Кубе официальной
политикой США сопровождались быстрой эскалацией
враждебных действий против кубинского народа. «Неиз¬
вестные» корабли задерживали иностранные торговые
суда, направляющиеся в кубинские порты, самолеты со¬
вершали пиратские налеты на побережье Кубы, на ее
промышленные предприятия, сахарные плантации и т. д.
Американская военщина активизировала свои пригото¬
вления в районе Карибского моря и на базе Гуанта¬
намо, которую она отказывалась вернуть кубинскому
народу. Правительство США, опираясь на инспириро¬
ванные им самим решения ОАГ, собиралось предпри¬
нять меры «возмездия» против стран, поставляющих
15 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1962, p. 41,
44.
380

на Кубу «стратегические товары», т. е. фактически
вступало на путь к введению блокады республики. Оно
тщательно готовилось и выжидало наиболее благопри¬
ятный момент для нанесения «решающего удара» по
Кубе, если США не смогут добиться своей цели свер¬
жения правительства Кастро путем изоляции, подрыв¬
ных действий, блокады и т. д.
Но памятуя об опыте Плайя-Хирон и сознавая, что
с тех пор народная власть на Кубе еще более окрепла,
Д. Кеннеди понимал, что новая вооруженная экспеди¬
ция против Кубы должна носить гораздо более крупные
масштабы, чем в 1961 г., и проходить с непосредствен¬
ным участием американских войск. Его удерживало от
отдачи сигнала об организации такой экспедиции лишь
сознание того, что она будет означать не только опасную,
кровавую и весьма дорогостоящую материально для
США войну, но и страшный морально-политический
кризис.
В Белом доме понимали, что недостаточно идейно¬
пропагандистски подготовленное и «оправданное» напа¬
дение США на Кубу нанесет, возможно, окончательный,
непоправимый удар по всей программе «Новых рубе¬
жей» Д. Кеннеди. Особенно сильно оно ударило бы по
либеральной демагогии, сочетающейся с курсом на опре¬
деленное приспособление США к мировой действитель¬
ности. Более трезвые деятели из Вашингтона не могли
не видеть не только всю смехотворность и шаткость
заявлений о том, что маленькая Куба представляет
собой якобы угрозу США, всему Западному полушарию,
но и неправомерность требований о том, чтобы СССР
перестал оказывать помощь Кубе и торговать с ней.
Они прекрасно осознавали несовместимость американ¬
ского курса на блокаду Острова Свободы и вмешатель¬
ство в его внутренние дела с основными международ¬
ными принципами и Уставом ООН. Более того, положе¬
ние с Кубой вынудило некоторых из них почувствовать
и признать всю провокационность многих из американ¬
ских акций, осуществляемых за тысячи километров от
территории самих США, в непосредственной близости
от границ СССР и других социалистических государств.
При многочисленных обсуждениях кубинской проб¬
лемы в Белом доме и государственном департаменте
«высшие официальные чины проявляли беспокойство
381

о том, что русские могут предпринять в Берлине, если
мы выступим против Кубы,— свидетельствовал X. Сай-
ди.— Кеннеди заметил, что мы имеем ракеты в Турции,
нацеленные на Москву, что мы послали тысячи военных
специалистов во Вьетнам» 16.
Оказавшись между двух огней — со стороны народов
и правительств многих государств мира, осуждавших
агрессивный курс США по отношению к Кубе, и со сто¬
роны американских «бешеных», требовавших решитель¬
ных действий против нее,— кабинет Кеннеди стремился
подготовить и осуществить свой новый удар по Кубе
таким образом, чтобы он выглядел чуть ли не «спро¬
воцированным» правительством Кастро или СССР.
Признавая неубедительность таких поводов для аг¬
рессии, как поставки оборонительного советского ору¬
жия на Кубу или антиимпериалистические призывы ра¬
дио Гаваны, президент Д. Кеннеди в то же самое вре¬
мя выдвинул целый ряд условий, действительное или
мнимое нарушение которых должно было привести к
американскому нападению на Кубу. «Если США когда-
либо найдут необходимым предпринять военную акцию
против коммунизма на Кубе,— заявил он на своей
пресс-конференции 13 сентября,— то все поставленное
коммунистами для Кастро оружие и все технические спе¬
циалисты не изменят результата или значительно затянут
время, требуемое для достижения этого результата.
Однако...— продолжал он,— достойно сожаления, что
вольные разговоры о такой акции в нашей стране мо¬
гут послужить тому, чтобы придать тонкую окраску
законности коммунистическим претензиям на то, что по¬
добная угроза существует. Но позвольте мне еще раз
сделать ясным, что если в любой момент коммунисти¬
ческое наращивание сил на Кубе должно будет подвер¬
гнуть угрозе или повредить каким-либо образом нашей
безопасности, включая нашу базу в Гуантанамо, наш
проход по Панамскому каналу, нашу ракетную и кос¬
мическую деятельность на мысе Канаверал или жизнь
американских граждан в нашей стране, или если Куба
когда-либо попытается экспортировать свои агрессив¬
ные намерения с помощью силы или угрозы силой про¬
тив любой страны в нашем полушарии, или станет на¬
16 Н. S i d е у. John F. Kennedy, President. N. Y., 1964, p. 324.
382

ступательной военной базой значительной мощности для
Советского Союза, тогда наша страна сделает все, что
должно быть сделано, чтобы защитить, безопасность
свою и своих союзников» 17.
Таким образом, во-первых, президент США угрожал
подавляющей военной мощью своей страны, способной
якобы быстро расправиться с кубинской революцией и
ее союзниками. Во-вторых, он тут же голословно
утверждал, что никакой угрозы Кубе будто бы не суще¬
ствует, пытаясь тем самым как-то замаскировать
агрессивные намерения и действия США против нее.
Наконец, в-третьих, он делал новый поворот на 180 гра¬
дусов и, «уточняя и расширяя законные основания» для
нападения США на Остров Свободы, выдвигал такой
список поводов для нарушения мира в Карибском море,
который открывал поистине безграничные возможности
для организации во всякий подходящий для американ¬
ского правительства момент любой провокации против
кубинского народа.
Непрерывное усиление воинственных деклараций и
действий против Кубы не оставляло сомнений в под¬
готовке правящими кругами США нового нападения на
нее. Более того, антикубинская кампания сопровожда¬
лась общей активизацией агрессивного глобального
внешнеполитического курса США, антисоветскими угро¬
зами, новым обострением обстановки в Берлине, в Евро¬
пе и в Азии, во всем мире. В таких условиях между
советским и кубинским правительством была достигнута
и стала осуществляться договоренность о дополнитель¬
ном укреплении обороноспособности Кубы, в том числе
путем размещения на ней советских ракет среднего
радиуса действия.
Сведения об этом обстоятельстве вызвали сильней¬
шую реакцию в Вашингтоне. С одной стороны, оно было
использовано США в качестве повода дЛя развязыва¬
ния острейшего международного кризиса; с другой —
сам этот кризис возник и протекал в совершенно дру¬
гих условиях, чем полагали и планировали правящие
круги США.
Когда первые сообщения об установке советских ра¬
кет на Кубе были доставлены в Белый дом, там немед¬
17 AFP 1962, р. 373—374.
383

ленно начались глубоко секретные непрерывные заседа¬
ния высших политических и военных руководителей
США во главе с президентом Д. Кеннеди, прервавшим
для этого, под благовидным предлогом «легкой просту¬
ды», свое турне по стране с выступлениями в поддержку
демократических кандидатов. Публично взяв на себя
обязательство не допустить советского «наступательно¬
го» оружия на Кубу в частности, и нарушения мирового
равновесия сил, прежде всего военных вообще, прави¬
тельство Д. Кеннеди полагало теперь, что невыполнение
этого обязательства, его бездействие перед лицом со¬
ветских ракет в 90 милях от побережья США быстро
приведет, во-первых, к его собственной «политической
смерти», во-вторых, к упущению наиболее благоприят¬
ного для США морально-психологического момента для
выступления, в-третьих, к серьезнейшему удару по всей
американской империалистической политике силы и, на¬
конец, в-четвертых, к подрыву национальной безопасно¬
сти Америки.
В то же самое время появление советских ракет на
Кубе опровергло все надежды и расчеты американских
империалистов на то, что СССР останется в стороне
в случае вооруженного нападения на Остров Сво¬
боды, что это нападение будет носить характер «поли¬
цейской акции», что военные действия будут «ограни¬
чены» территорией Кубы и Карибским морем. Ужасный
кошмар термоядерной войны никогда еще не становился
такой непосредственной и реальной угрозой для всего
человечества и самой Америки, как в октябрьские дни
1962 г. В таких условиях сразу резко изменился весь
подход правительства Д. Кеннеди и к кубинской проб¬
леме, и к вопросу о войне и мире. Своей первостепен¬
ной целью оно стало считать теперь ликвидацию совет¬
ских ракет на Кубе. Мысля своими империалистическими
категориями, правящие круги США не могли себе пред¬
ставить, что единственным предназначением этих ракет
является защита Кубы от их же агрессивных угроз и
действий. Считая, что советские ракеты предназначены
для нападения или в лучшем случае для давления на
США, они полагали, что у них не остается иного выхода
кроме как воевать в случае, если эти ракеты не будут
вывезены с Кубы обратно в СССР. Но одновременно
они стали склоняться к целому ряду уступок со своей
384

стороны СССР и Кубе, о которых раньше не было и
речи, чтобы избежать войны с ними.
На первых заседаниях в Белом доме список возмож¬
ных реакций США на установку советских ракет на
Кубе включал в себя следующие варианты: «1. Не де¬
лать ничего. 2. Оказать дипломатическое давление и
сделать предостережение Советам... 3. Предпринять сек¬
ретное обращение к Кастро, чтобы таким путем отко¬
лоть его от Советов, предостеречь его, что альтернати¬
вой будет разрушение его острова... 4. Начать непрямые
военные действия с помощью блокады... 5. Провести
воздушную атаку, направленную точно только против
ракет... 6. Начать вторжение» 18. После горячих обсуж¬
дений и споров из этого списка были исключены сперва
все те варианты, которые позволили бы правым обви¬
нить правительство в «нерешительности, умиротворении»,
казались самим членам кабинета «неэффективными для
воздействия на коммунистов», не гарантировали США
немедленного демонтажа ракет и т. д. Затем точно
так же были отвергнуты все варианты, которые грозили
вызвать незамедлительные ответные акции СССР, войну
с ним. В частности, были выражены опасения, как бы
вторжение на Кубу или бомбардировка ее с воздуха
не привели к жертвам среди советских специалистов
и к автоматическому вовлечению Советских Вооружен¬
ных Сил в боевые действия с США. Постепенно все
большее число участников совещаний стало склоняться
к введению блокады как наилучшему варианту попро¬
бовать добиться вывоза советских ракет с Кубы без
войны, побудить СССР пойти на какое-то соглашение
с США.
Хотя формально блокада также была, несомненно,
актом войны, тем не менее она представлялась, по сло¬
вам Т. Соренсена, «более ограниченной, низшего разря¬
да военной акцией, чем воздушный удар. Она давала
Хрущеву выбор избежать прямого военного столкнове¬
ния, повернув прочь свои корабли. Она могла по край¬
ней мере быть начата без единого сделанного выстрела
или единого убитого советского или кубинского гражда¬
нина. Таким образом,— писал Т. Соренсен,— казалось,
что она слегка менее вероятно вызовет немедленный
18 Т. С. S о г е n s е и. Op. cit., р. 682.
13 Ю. М. Мельников
385

военный ответ. Более того, морское столкновение в
Карибском море, непосредственно у наших берегов было
бы наиболее благоприятной военной конфронтацией,
какую могли иметь США, если бы она стала необхо¬
димой. Каким бы ни мог оказаться баланс стратеги¬
ческих и сухопутных сил, превосходство американского
флота было бесспорным... Как раз потому, что она была
ограниченной, низшего разряда акцией, гласили аргу¬
менты, блокада имела преимущества допущения более
контролируемой эскалации с нашей стороны, постепен¬
ной или быстрой в зависимости от требований ситуации.
Она могла послужить безошибочным, но не неожидан¬
ным или унизительным предостережением Хрущеву,
чего мы ожидаем от него. Ее расчетливость, избежание
ею жертв и нападения на кубинскую территорию сдела¬
ло ее более приемлемой для других государств, чем
воздушное нападение, обеспечивая поддержку ОАГ и
союзников» 19.
В конечном счете правительство Д. Кеннеди пришло
к решению начать свои действия против советских ра¬
кет на Кубе с введения ограниченной блокады против
дальнейших поставок на нее всех видов «наступатель¬
ного» оружия. Вместе с тем оно привело в боевую
готовность вооруженные силы США, разбросанные по
всему миру, и начало концентрировать военно-воздуш¬
ные и десантные части в юго-восточных районах страны,
расположенных недалеко от Кубы.
Одновременно, однако, было решено искать полити¬
ческое урегулирование возникшего кризиса, хотя воз¬
можные условия этого урегулирования не были сразу
определены, а так же, как и дальнейшие шаги в об¬
ласти эскалации военных действий, должны были ре¬
шаться по ходу событий. «Резкие разногласия возникли
из-за вопроса о дипломатических акциях», которыми
следовало сопроводить блокаду, вспоминал Т. Соренсен.
«Президент, хотя и выступал против предложения о
встрече в верхах в данное время, тем не менее хотел
подчеркнуть желательность мирного решения, поддер¬
жания контактов между двумя державами, обращения
к ООН, убеждения мира в том, что наши действия
были осторожны и необходимы». В то же время «даже
19 Т. С. S о г е и s е и. Op. cit, р. 688.
386

обзор положения, приготовленный сторонниками «жест¬
кой линии», выступавшими за удар с воздуха... включал
в себя не только призыв к встрече в верхах, но и обе¬
щание, что США готовы быстро убрать все ядерные
силы, базирующиеся в Турции, включая самолеты, так
же как и ракеты». Д. Кеннеди согласился с тем, что
США должны энергичнее подчеркивать политическую
сторону своих действий, и отметил, что «он уже давно
просил Макнамару пересмотреть вопрос о расположен¬
ных за океаном ракетах «Юпитер». Но теперь, по его
мнению, не было времени для уступок, которые могли
бы разрушить альянс, подтверждая европейские подо¬
зрения, что мы пожертвуем их безопасностью, чтобы
защитить свои интересы»20.
Наиболее характерной чертой поведения американ¬
ского правительства в кубинском кризисе осенью 1962 г.,
особенно по мере его обострения, была, однако, не за¬
бота о мнении своих союзников, выполнении междуна¬
родных обязательств, деклараций или даже конституции
США, а фактически полная независимость исполнитель¬
ной власти от всех связывающих ее уз в проведении
таких действий, которые она сама считала необходимы¬
ми для защиты узкокорыстных интересов и «выживания»
американского империализма.
Так, например, правительство той же Турции не было
даже поставлено в известность о тех намерениях и ак¬
циях правящих кругов США, которые могли вызвать
термоядерную войну и привести к ответным уничтожа¬
ющим ударам СССР, в том числе и прежде всего по
американским ракетным и другим базам на турецкой
территории. Такие главные союзники США по НАТО,
как Англия, ФРГ и Франция, были лишь просто-напро¬
сто проинформированы об американской стратегии в
кубинском кризисе без того, чтобы спрашивать их со¬
гласия или хотя бы совета относительно нее.
Приняв решение об установлении блокады Кубы,
правительство Д. Кеннеди решило, прежде чем объяв¬
лять о нем публично, получить поддержку ОАГ в дан¬
ном вопросе. Однако, как признал Т. Соренсен, на пря¬
мой вопрос: «будет ли он вводить блокаду без одобре¬
ния ОАГ?» —Д. Кеннеди без колебания ответил: «Да,
20 Т. С. S о г е п s е п. Op. cit., р. 695—696.
13*
387

если мы не сможем получить его, потому что наша на¬
циональная безопасность непосредственно вовлечена
в это дело»»21.
Поскольку формально блокада являлась актом вой¬
ны и очень быстро могла привести к настоящей тер’
моядерной конфронтации, правительство Д. Кеннеди
обязано было предоставить решение вопроса о ней кон¬
грессу США. Но оно не сделало и не собиралось де¬
лать этого. Оно ограничилось лишь тем, что информи¬
ровало только лидеров конгресса о своих намерениях.
Правда, с одной стороны, сам конгресс был отчасти
виноват в этом, принимая резолюции, фактически да¬
вавшие исполнительной власти заранее карт-бланш на
любые действия для защиты интересов американского
империализма вплоть до использования вооруженных
сил. С другой стороны, несомненно, что среди амери¬
канских конгрессменов имелось немало слишком «твер¬
дых» или «горячих» голов, которые могли бы только
содействовать превращению любого кризиса в настоя¬
щую войну. Так, когда Д. Кеннеди объявил лидерам
обеих палат о создавшемся положении и своем решении
начать блокаду Кубы, то сенатор Рассел, например, по¬
требовал немедленного вторжения на нее, чтобы «раз и
навсегда» разрешить проблему «Кастро и коммунизма
ь этом полушарии»22.
Тем не менее главным и бесспорным фактом оста¬
ется то, что правительство Д. Кеннеди в своем пове¬
дении в период кубинского кризиса 1962 г., являвше¬
гося одним из результатов и проявлений всей внешней
политики США, по существу руководствовалось не нор¬
мами международного права или своими договорными
обязательствами, не американскими внешнеполитиче¬
скими декларациями или внутренними законами,
а исключительно своей собственной «прагматической»
оценкой текущей ситуации и своими «внутренними»
представлениями и решениями о том, как лучше защи¬
щать в складывающейся обстановке национальные и
классовые, стратегические и экономические, моральные
и дипломатические интересы США. Оно внешне опира¬
лось в какой-то мере в своем поведении и на пакт Рио-
21 Т. С. S о г е n s е и. Op. cit., р. 699.
22 Н. Sidey. Op. cit, р. 341.
388

де-Жанейро, и на американскую общественность. Но оно
искало и использовало эту опору только в тех случаях и в
той мере, в какой это отвечало уже принятым им решени¬
ям и осуществлявшимся действиям. «В ядерный век,—
констатировал в связи с этим один из американских
авторов,— каждый президент обладает властью начи¬
нать войну с согласия конгресса или без него. Каждый
президент имеет силу решать судьбу жизненных инте¬
ресов страны с одобрения или без ратификации сената.
В этом отношении мегатонная техника остановила ход
истории и дополнила конституцию, но Кеннеди преуспел
в проведении безопасного курса между войной и капи¬
туляцией» 23.
Таким образом, одним из главных результатов раз¬
вития США после второй мировой войны — их глобаль¬
ной внешней и военной, а также внутренней политики —
явилась небывалая еще в истории концентрация реаль¬
ной власти в руках узкого круга лиц, сосредоточенных
в Белом доме во главе с президентом США. В «обыч¬
ных» условиях эта концентрация в какой-то мере еще
уравновешивалась конституционной американской систе¬
мой разделения исполнительных, законодательных и су¬
дебных органов, фактически действующим «параллело¬
граммом сил» — давлением различных классов и обще¬
ственно-политических организаций, группировок правя¬
щей элиты, лоббистов, общественного мнения, прессы
и т. д. Однако в момент кризиса исполнительная власть
в США теперь фактически без какого-либо юридическо¬
го основания или законодательства легко «отрывалась»,
самоизолировалась от остального мира и в значитель¬
ной мере без контроля с чьей-либо стороны, «самостоя¬
тельно» решала важнейшие вопросы жизни Америки.
Не только безопасность и «выживание» самих США,
но и человеческие судьбы, существование остального
мира оказывались в зависимости от решений узкой куч¬
ки людей, от того, каким образом они оценивали скла¬
дывавшуюся ситуацию, как считали возможным и необ¬
ходимым защищать интересы своего класса и страны,
от их мировоззрения, подхода к проблемам внешней и
военной политики и внутриполитической жизни Амери¬
23 Е. Abel. The Missile Crisis. Philadelphia and New York, 1966,
p. 217.
389

ки, ее экономическим, стратегическим, морально-идеоло¬
гическим и другим потребностям, от их отношения к
использованию силы в международных отношениях,
от их «готовности и решительности» идти на риск все¬
общей термоядерной катастрофы ради достижения ка¬
кой-либо «жизненно важной» или даже «ограниченной»
цели американского империализма.
Более того, в составе этого узкого круга лиц, ре¬
шающих в кризисный момент важнейшие вопросы войны
и мира, жизни и смерти, как правило, в свою очередь
всегда возникали разные точки зрения, неизменно нахо¬
дились люди, требующие принятия самых «жестких»
мер, развязывания военных действий, завоевания любой
ценой «победы», применяющие все средства давления
для того, чтобы воплотить свои крайне агрессивные,
реакционные и авантюристические настроения и наме¬
рения в официальную линию поведения США на миро¬
вой арене.
Как общий глобальный внешнеполитический курс,
так и конкретные антикубинские акции правящих кру¬
гов США снова привели весь мир осенью 1962 г. на
грань большой войны. Не довольствуясь этим, влиятель¬
ные круги и лица в стране требовали теперь — в тре¬
вожные октябрьские дни — переступить эту грань, доби¬
вались от правительства Д. Кеннеди «не сворачивать
с курса, ведущего на прямую конфронтацию с СССР»,
уверяя его, что, дескать, или Советский Союз в послед¬
нее мгновение уступит и сам «свернет прочь» с пути
американского империализма, или что «пусть лучше бу¬
дет война, чем примирение» с СССР, с существованием
Кубинской республики.
Чем серьезнее становилась, однако, угроза действи¬
тельной термоядерной войны между СССР и США, тем
все больше возрастали опасения президента Джона
Ф. Кеннеди, его брата Р. Кеннеди, Р. Макнамары и
немалого числа других деятелей «внутреннего» испол¬
нительного круга правящего класса США, как бы
не дойти до войны в проведении своей империалистиче¬
ской политики. Как признали позднее почти все уча¬
стники происходивших в Белом доме совещаний, чем
ближе подходил момент решающего «раскрытия карт»
с Советским Союзом, тем мрачнее делалась там вся
атмосфера. Президент и военный министр США неод-
390

йократно разъясняли, в частности, некоторым «рвуЩйМ-
ся в бой» американским генералам и адмиралам необ¬
ходимость до последней возможности избегать откры¬
тия огня по советским судам, идущим к Кубе. Боязнь,
что ход событий выйдет из-под контроля американского
правительства, станет «неуправляемым», как призрак
преследовала обитателей Белого дома.
После принятия решения о первых шагах по установ¬
лению блокады Кубы и осуществления всех подготови¬
тельных мероприятий для этого, 22 октября 1962 г.
Д. Кеннеди выступил по американскому радио и теле¬
видению с драматическим обращением «к нации» и на¬
родам всего мира. Игнорируя те обстоятельства, что
советские ракеты на Кубе предназначались исключитель¬
но для ее защиты, что даже вооруженная этими раке¬
тами Куба все равно не могла представлять собой
серьезной угрозы для США, президент объявил их «не¬
терпимой опасностью» для всего Западного полушария.
«Ядерное оружие,— заявил Д. Кеннеди,— является столь
разрушительным, а баллистические ракеты столь быстры¬
ми, что любая существенно возросшая возможность их
использования или любое неожиданное изменение в их
расположении вполне могут рассматриваться как опре¬
деленная угроза миру... Секретная, быстрая и необычная
установка коммунистических ракет в районе, который,
как хорошо известно, имеет специальные и исторические
взаимоотношения с США и странами Западного полу¬
шария... является неоправданным изменением в статус-
кво, которое не может быть признано нашей страной,
если нашему мужеству и нашим обязательствам должны
когда-либо снова доверять как наши друзья, так и
враги»24.
Из объяснений самого президента США достаточно
ясно, однако, вытекало, что не только самый факт и
военное значение установки советских ракет на Кубе,
но и затронутые им вопросы «престижа», «ценности»
международных гарантий и обязательств, соблюдения
внешнеполитических доктрин правительства Д. Кеннеди
и американского империализма вообще, сохранения его
влияния и господства в «избранном районе» побужда¬
ли правящие круги США идти на столкновение с СССР
2* AFP 1962, р. 400—401.
391

в Карибском море. Пытаясь сделать этот курс более
приемлемым для американской и мировой общественно¬
сти, Д. Кеннеди использовал для обозначения провоз¬
глашаемой им блокады термин «карантин», употреОлен-
ный в октябре 1937 г. другим американским прези¬
дентом, Ф. Д. Рузвельтом, для указания на необходи¬
мость проведения политики изоляции и обуздания
фашистских агрессоров и завоевавший поэтому всеобщее
признание и популярность народов Америки и других
континентов и стран. Но фальшивые исторические ана¬
логии не в состоянии были скрыть того, что если из¬
вестная «карантинная» речь Ф. Д. Рузвельта призывала
к миру и сопротивлению агрессорам, то «кубинский ка¬
рантин» Д. Ф. Кеннеди сам представлял собой акт вой¬
ны, агрессии величайшей империалистической державы
против маленькой соседней страны.
Нагнетая напряженность, президент США под¬
черкнул, что его «строгий карантин на все наступа¬
тельное военное снаряжение» — это лишь первый шаг
в военных мероприятиях США, что их вооруженным
силам отдан приказ «приготовиться к любой возмож¬
ности» и т. д. Одновременно, однако, он заявил о го¬
товности и желании своего правительства к мирному
урегулированию возникшего кризиса. Возможность к та¬
кому урегулированию открывали содержавшиеся в его
речи призывы к миру, обращенные к СССР и ООН,
а главное, официальное резкое ограничение целей США
в отношении Кубы — удаление с нее советских ракет и
другого «наступательного оружия».
Более того, под воздействием угрозы термоядерной
катастрофы, перед лицом активной советской и кубинской
политики, под давлением мирового и американского об¬
щественного мнения и других реальностей кабинет
Д. Кеннеди в решающие дни октября 1962 г. не только
умолчал об организации каких-либо агрессивных дей¬
ствий непосредственно против самой Кубы, но и фак¬
тически дезавуировал всю политику «непризнания»
кубинской революции и правительства, «несовместимо¬
сти» социалистического государства и идеологии с прин¬
ципами панамериканизма. «Позвольте мне сделать аб¬
солютно ясным,— заявил, например, на заседании Со¬
вета Безопасности 23 октября Э. Стивенсон,— в чем со¬
стоит вопрос о Кубе. Это не проблема революции. Наше
392

полушарие видело много революций, включая ту, кото¬
рая дала моей собственной нации ее независимость. Эти
не проблема реформ... Это не проблема социализма...
Это не проблема диктаторства. Американские республи¬
ки и раньше жили с диктаторами. Самое главное воз¬
ражение государств Америки против режима Кастро
выдвигается не потому, что он является революцион¬
ным, не потому, что он социалистический, не потому, что
он диктаторский... Оно заключается в том, что он по¬
мог и поощрил вторжение извне в наше полушарие...
Решающий факт состоит в том, что Куба предостави¬
ла Советскому Союзу плацдарм и район для укрепления
в этом полушарии»25.
Сочетание клеветы, лицемерия и полупризнаний в
выступлениях Э. Стивенсона и других деятелей США
в дни Карибского кризиса не могло прикрыть, однако,
тех неоспоримых фактов, что, во-первых, правительство
Д. Кеннеди признавало незаконность и неправомерность
любых действий против Кубы на основании «недоволь¬
ства» правящих кругов США ее строем, политикой; во-
вторых, оно ограничивало свое требование о прекраще¬
нии «советского вмешательства в дела Западного полу-
щцрия» лишь ликвидацией «наступательного оружия» на
Кубе; в-третьих, оно предпочитало мир с сохранением
революционной республики у своих берегов термоядер¬
ной войне с неизвестным исходом; в-четвертых, оно обе¬
щало в случае мирного решения Карибского кризиса
пойти в дальнейшем на более широкие соглашения с
СССР и другими социалистическими странами относи¬
тельно сдерживания гонки вооружений, уменьшения уг¬
розы войны, ослабления международной напряженности.
Несомненно, что наступившему «протрезвлению» пра¬
вящих кругов США, выражению ими готовности пойти
на компромиссное мирное разрешение Карибского кри¬
зиса больше всего содействовала позиция Советского
Союза, который наряду с принятием мер оборон¬
ного характера сделал все возможное для предотвра¬
щения мировой термоядерной войны. Советское прави¬
тельство предупредило, что правительство США бе¬
рет на себя тяжелую ответственность за судьбы мира
и человечества, ведя рискованную игру с огнем. «Те- 2
25 AFP 1962, р. 414—415.
393

перь, как никогда раньше,— указывалось в заявлении
Советского правительства,— от государственных деяте¬
лей требуется проявлять хладнокровие и благоразумие
и не допускать бряцания оружием»26.
Вынужденный отказ правительства Д. Кеннеди от
агрессивных намерений в отношении Кубы со своей
стороны давал возможность Советскому Союзу пойти
на удовлетворение важного, но по существу единствен¬
ного требования США о контролируемом вывозе с
Кубы советских ракет. Сообщение об этом было
воспринято в Вашингтоне с огромным облегчением.
«Я дал моим представителям в Нью-Йорке инст¬
рукции,— телеграфировал 27 октября президент США
Председателю Совета Министров СССР,— которые
позволят им выработать соглашение о долговременном
разрешении кубинской проблемы в соответствии с пред¬
ложениями, содержащимися в Вашем письме от 26 ок¬
тября... 1. Вы согласитесь устранить эти системы оружия
с Кубы под соответствующим наблюдением и контролем
ООН и обязуетесь при соответствующих гарантиях воз¬
держаться от дальнейших поставок таких систем оружия
на Кубу. 2. Мы со своей стороны согласимся... а) быстро
отменить меры действующего ныне карантина и б) дать
заверения в отказе от вторжения на Кубу.. Результат
такого урегулирования по уменьшению мировой на¬
пряженности даст нам возможность работать над
достижением более общего соглашения... Я буду рад
снова заявить, что США очень сильно заинтересованы
в уменьшении трений и приостановке гонки вооруже¬
ний; и если Ваше письмо означает, что Вы готовы об¬
судить вопрос об ослаблении напряженности, затрагива¬
ющей участников НАТО и Варшавского пакта, то мы
полностью готовы рассмотреть с нашими союзниками
любые полезные предложения» 27.
Таким образом опаснейший Карибский кризис
осенью 1962 г. был благополучно разрешен путем при¬
емлемого для обеих сторон компромисса с помощью
взаимных уступок, в результате трезвости и готовности к
политическому, а не военному решению проблемы, про¬
26 «Известия», 23 октября 1962 г.
27 AFP 1962, р. 441—442.
394

явленной на этот раз главными «творцами» внешней по¬
литики США. И никто, пожалуй, не осознавал и не при¬
знавал этого отчетливее и лучше, чем президент
Д. Ф. Кеннеди и его ближайшие соратники, с одной сто¬
роны, и его непримиримые противники из стана аме¬
риканских «бешеных» — с другой.
Достигнув соглашения с СССР по чреватой всеоб¬
щей войной кубинской проблеме, Д. Ф. Кеннеди боль¬
ше всего думал теперь о том, чтобы провести его ус¬
пешно в жизнь, чтобы превратить его в отправную точ¬
ку для дальнейших переговоров и компромиссов с со¬
циалистическими странами, чтобы не сорвать его какой-
либо необдуманной акцией. «Он быстро и спокойно,—
свидетельствовал Т. Соренсен,— организовал машину,
чтобы содействовать усилиям ООН в области инспек¬
ции и наблюдения... Он попросил, чтобы были пред¬
приняты меры предосторожности для предотвращения
попыток организаций кубинских беженцев сорвать со¬
глашение... Он изложил линию, которой мы все долж¬
ны были следовать,— «никакого хвастовства, никакого
злорадства, никаких даже притязаний на победу».
Более того, по существу Д. Кеннеди, очевидно, пришел
к выводу, что то, что многие американцы склонны были
рассматривать как «победу над СССР», в действитель¬
ности было «успехом США», но только в совершенно
ином смысле. Этот реальный успех заключался в том,
что миролюбивая и благоразумная политика Советского
Союза и некоторые другие благоприятные факторы дали
возможность Америке избежать термоядерной катастро¬
фы, более или менее удачно «выпутаться» из того опас¬
нейшего кризиса, в который США завела их же соб¬
ственная политика и который в другой раз в случае
повторения может окончиться гораздо хуже для них,
если не будут заблаговременно приняты меры по его
предотвращению, по смягчению международной обста¬
новки. «Кеннеди,— продолжал Т. Соренсен,— также был
готов к переговорам, чтобы применить уроки возмож¬
ной третьей мировой войны прежде, чем она могла бы
случиться, потому что было бы слишком поздно приме¬
нять их после нее... Президент признавал, что воздей¬
ствие Кубы было более широким, чем прецедент. Оно
помогло расчистить воздух в нашей стране относитель¬
но фатальной бесполезности тотальной ядерной «победы»
395

й созидательных возможностей соглашения. Оно заостри¬
ло его собственный интерес в мирных решениях» 28.
В то время как президент Д. Кеннеди и целый ряд
его помощников проявляли явную тенденцию извлечь
определенные трезвые и необходимые уроки из кубин¬
ского кризиса, американские «правые», милитаристы и
реакционеры стремились истолковать их своим обычным
диаметрально противоположным действительности об¬
разом. Они кричали о том, что этот кризис подтвер¬
ждает якобы правильность их тезиса о «силе как един¬
ственном средстве обращения с СССР». Они выражали
громкое недовольство «недоведением Карибского кри¬
зиса до конца», гарантиями против вторжения на Кубу,
данными правительством Д. Кеннеди.
Правые экстремисты, всячески стремясь сорвать
достигнутые и намечаемые новые соглашения с СССР,
утверждали, что президент Д. Кеннеди '«выпускает
победу» из американских рук, позволяет ей превра¬
титься в очередное «поражение» Америки от комму¬
нистов. Они заявили, что отказ кубинского прави¬
тельства допустить на свою территорию иностранных
инспекторов освобождает якобы США от всех их обя¬
зательств о ненападении на Кубу, несмотря на то,
что американское правительство использовало другие
средства контроля за соблюдением соглашения о вывозе
советского «наступательного оружия» с Кубы и подтвер¬
дило факт его полного выполнения. «Президент Кенне¬
ди,— утверждал, например, один из отставных аме¬
риканских генералов,— дал легальную санкцию на со¬
ветское пребывание на Кубе. Он уступил без сопротив¬
ления его главной цели — обеспечить безопасность пра¬
вительства Кастро» 29.
Вся эта шумная кампания оказала, однако, на этот
раз значительно меньше воздействия, чем обычно, как
на американскую общественность (на выборах в кон¬
гресс в ноябре 1962 г. большинство избирателей отда¬
ло свои голоса проправительственным кандидатам, сто¬
ронникам мирного разрешения кубинского кризиса), так
и на правительство Д. Ф. Кеннеди.
• 28 Т. С. S о г е n s е n. Op. cit., р. 717, 726.
29 Т. A. Lane. The Leadership of President Kennedy. Caldwell, 1964,
p. 93.

Часть третья
разработка нового подхода
ПРАВИТЕЛЬСТВА Д. КЕННЕДИ
К ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ
США
В 1963 г.

Г л а в a XI
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
«НОВЫХ РУБЕЖЕЙ»
К ЗИМЕ 1962/63 г.
Карибский кризис стал по существу отправным
пунктом для новой переоценки и переориентации внеш¬
ней политики США, ее третьего и наиболее важного
этапа развития при правительстве Д. Ф. Кеннеди.
Хотя осознание «немыслимости» термоядерной вой¬
ны с СССР давно существовало в Вашингтоне, тем не
менее именно в октябрьские дни 1962 г., когда дыхание
войны впервые непосредственно повеяло над США,
трезво мыслящие американцы поняли, что одних декла¬
раций о ее «немыслимости» мало. Они признали по
существу, что нужны какие-то более реальные и серьез¬
ные, чем поддержание «баланса ужаса», меры для пре¬
дотвращения большой войны, и в первую очередь под¬
линная разрядка международной атмосферы, ослабление
«холодной войны» против СССР.
«Кеннеди находился больше под впечатлением рис¬
ка войны, чем риска смягчения напряженности, — вспо¬
минал А. Шлезингер. — Его первым инстинктом после
ракетного кризиса было восстановить связи со своими
противниками и возобновить поиски сфер общих ин¬
тересов... Его чувства претерпели качественные из¬
менения после Кубы: мир, в котором государства
угрожали друг другу ядерным оружием, теперь ка¬
зался ему не только неразумным, но и нетерпимым,
невозможным миром. Куба, таким образом, ожи-
цила сознание того, что все человечество имеет об¬
399

щий интерес в предотвращении термоядерной вой¬
ны, гораздо более высокий, чем те национальные
и идеологические интересы, которые некогда представ¬
лялись максимальными»1.
Продемонстрировав не только тщетность, но и опас¬
ность для самих США попыток агрессивных действий
против СССР и дружественных с ним стран, кубинский
ракетный кризис осенью 1962 г. привел к усилению в
американской политике тех сил и тенденций, которые
еще раньше стремились к предотвращению термоядерно¬
го столкновения между США и СССР, капиталистиче¬
ским и социалистическим 'миром. Желание выработать
какие-то условия и соглашения, которые позволили бы
участникам борьбы и соревнования двух великих дер¬
жав и противоположных социально-экономических си¬
стем избежать взаимного уничтожения, стало замет¬
ной чертой американской дипломатической активности
уже во второй половине 50-х годов. Это желание особен¬
но было свойственно правительству Д. Ф. Кеннеди. Но
как сопротивление противников любых американо-совет¬
ских соглашений, так и стремление правящих кругов
США получить односторонние выгоды за счет СССР,
разговаривать с ним с позиции силы препятствовали до
сих пор успешному завершению двусторонних америка¬
но-советских или многосторонних переговоров, проходив¬
ших в рамках ООН, Комитета 18-ти по разоружению
и т. д.
Кубинский ракетный кризис способствовал дальней¬
шему сдвигу в американских внешнеполитических док¬
тринах и акциях. Этот кризис подтвердил разумность и
справедливость неоднократных советских предостереже¬
ний о необходимости проведения политики мирного со¬
существования, в частности принятия неотложных мер
против угрозы термоядерной катастрофы. Он усилил
борьбу народов за мир, побудил многие государства
высказаться против стратегии атомного устрашения и
уничтожения. В результате всего этого заметно возрос¬
ло давление на Вашингтон извне и изнутри США в поль¬
зу проведения реалистически умеренного внешнеполити¬
ческого курса. Это давление к тому же шло в направ¬
1 А. М. Schlesinger jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in
the White House. Cambridge, 1965, p. 889, 893.
400

лении таких планов и мероприятий, которые были весьма
близки к неоднократно высказывавшимся ранее идеям и
намерениям самого Д. Ф. Кеннеди.
Цель не только избежания новой прямой конфрон¬
тации, но и определенного улучшения отношений с СССР
начиная с осени 1962 г. становится одной из главных
задач внешнеполитической программы «Новых рубежей».
Весь мир обратил в конце ноября внимание на выражен¬
ное публично президентом Д. Ф. Кеннеди мнение о том,
что, возможно, наступает «поворотный пункт в отноше¬
ниях между Западом и Востоком».
Выдвижение подобной задачи, разумеется, не озна¬
чало и не могло означать отказа американского импе¬
риализма, правящих кругов США от проведения экс¬
пансионистской, антикоммунистической политики. Но в
то же время оно свидетельствовало о том, что в
данный период умеренно реалистическая мирная тенден¬
ция стала брать верх при разработке дальнейшего внеш¬
неполитического курса США. Правительство Д. Ф. Кен¬
неди начало более твердо и последовательно держать
линию на признание реальностей термоядерного века
и складывающихся международных отношений, на из¬
вестное приспособление к ним, включающее в себя пе¬
реход к более «мирным» формам и методам борьбы с
главными противниками Америки, поиски определенных
компромиссов с ними, вынужденные ограничения в ис¬
пользовании силы и угрозы ею для достижения своих
целей, отказ от слепого антисоветизма, от провоциро¬
вания острых международных кризисов и т. д.
Карибский кризис не только пролил яркий свет на
реальности войны и мира в современную эпоху, но и
показал опасность для самих США проводимой аме¬
риканским империализмом политики в отношении социа¬
листических и развивающихся стран, несоответствие
большинства его внешнеполитических догм и представ¬
лений подлинному соотношению сил, позициям и взаи¬
мосвязям государств на мировой арене. Правительство
Д. Кеннеди имело, в частности, возможность убедиться
в том, что его расчеты на слабость интернациональных
уз между СССР и другими социалистическими стра¬
нами являются абсолютно беспочвенными, что Советский
Союз никогда не откажется от выполнения своих меж¬
дународных обязательств и обещаний даже перед ли¬
401

цом угрозы войны со стороны мирового империализма.
Оно увидело, что стратегия «гибкого реагирования» мо¬
жет так же быстро подвести США к грани термоядер¬
ной катастрофы, как и доктрина «массированного воз¬
мездия», если она будет применяться против связанных
с Советским Союзом отрядов мирового революционного
и освободительного движения, ибо любой «дозе амери¬
канской силы» будет неизменно противопоставляться со¬
ответствующая доза объединенных социалистических
сил. Именно это обстоятельство вынудило Кеннеди за¬
няться определенной переоценкой американской поли¬
тики прежде всего по отношению к Советскому Союзу,
а также по отношению к другим социалистическим
и многим из остальных государств.
Усиление умеренно трезвсцй мирной тенденции в
американской политике с конца 1962 г., курс, на пере¬
смотр ряда не только устаревших, но и становящих¬
ся все более обременительными и рискованными для
самих США догм «холодной войны», как и следовало
ожидать, встречали на своем пути серьезные препят¬
ствия. Во-первых, переоценка любых «старых ценностей»
всегда являлась и является довольно трудным и «му¬
чительным» процессом. Во-вторых, она неизбежно на¬
талкивается на ожесточенное сопротивление всех про¬
тивников «нововведений». В-третьих, даже самые «ли¬
беральные и миролюбивые», трезво мыслящие представи¬
тели правящих кругов США, выступая за пересмотр
некоторых особенно нелепых и опасных из догматов и
обязательств, остаются в то же время под господством
многих других старых представлений и «привычек»
внешнеполитической идеологии империализма вообще и
американского в особенности.
Действие умеренно трезвой мирной тенденции во вне¬
шней политике США, необходимость пересмотра целого
ряда ее доктрин, принципов и целей, в том числе выд¬
винутых еще совсем недавно самим правительством
Д. Кеннеди, получили, однако, на рубеже 1962—1963 гг.
новый сильный стимул, исходивший на этот раз от
союзников Америки и оказавшийся довольно неожидан¬
ным для Вашингтона.
40?

Кризис доктрины И ПОЛИТИКИ
Атлантического сообщества
Исход Карибского кризиса не породил каких-либо
особых иллюзий, а, наоборот, привел к более трезвой
оценке и подходу правительства США к их главным
противникам — социалистическим странам и прежде все¬
го СССР. В то же самое время, как это ни парадок¬
сально может выглядеть, ход событий в октябре 1962 г.
ввел президента Д. Ф. Кеннеди и его окружение в до¬
вольно сильное, хотя и оказавшееся весьма кратковре¬
менным, заблуждение относительно взаимоотношений
США с их союзниками. Причем вина за это заблужде¬
ние должна по справедливости быть возложена не толь¬
ко на Вашингтон, но и не в меньшей мере на правитель¬
ства большинства из союзных с ним государств.
Как известно, в кульминационный момент Кариб¬
ского кризиса руководители многих участников не толь¬
ко ОАГ, но и НАТО вопреки настроениям народов соб¬
ственных стран поспешили заверить правительство
Д. Ф. Кеннеди в своей классовой солидарности, в го¬
товности в случае возникновения войны выполнить свои
союзнические обязательства по отношению к США. Даже
такой непримиримый соперник президента США, как
глава Франции генерал де Голль, направил в Вашинг¬
тон телеграмму, в которой заверял его в своей лояль¬
ности.
Все эти «декларации верности» принесли бы весьма
мало реальной помощи США в случае возникновения
термоядерной войны между ними и СССР. Насчет этого
правительство Д. Кеннеди не питало никаких особых
иллюзий, и при принятии своих решений относительно
тех или иных шагов в Карибском кризисе оно фак¬
тически не принимало в расчет какую-либо военную по¬
мощь со стороны других капиталистических стран. В то
же время Вашингтон искал и был весьма рад получить
«морально-политическую поддержку западного мира»,
в частности, для подкрепления своих дипломатических
и идеологических позиций в ООН, перед лицом мировой
общественности. Получив эту поддержку в момент кри¬
зиса, правительство Д. Ф. Кеннеди сделало, однако, от¬
сюда преждевременный вывод о том, что якобы острый
международный конфликт на этот раз снова сыграл роль
403

«объединителя западного мира под руководством Аме¬
рики», что будто бы произошло серьезное сплочение
других западных стран вокруг США, что, очевидно, на¬
стал благоприятный момент для более решительного и
быстрого осуществления доктрины Атлантического сооб¬
щества или партнерства, что якобы Вашингтону всегда
необходимо единолично и решительно действовать на
мировой арене, чтобы вести за собой союзников.
«В вопросе о Кубе, — писал Р. Стеббинс, пере¬
мешивая, впрочем, реальные факты с вымыслом, — США
были не в. состоянии проконсультироваться с другими
правительствами, но выступили в роли лидера и предо¬
ставили остальным следовать за ними. Другие быстро
сделали это; и эксперимент в смелости на международ¬
ной арене принес дополнительные дивиденды на ноябрь¬
ских выборах. Ободренная этой двойной победой, между¬
народной и внутренней, администрация, казалось, в дан¬
ный момент никоим образом не лишена желания дей¬
ствовать в том же самом духе при будущих разногла¬
сиях, касающихся противников, союзников или, если на
то пошло, оппозиционных внутренних интересов» 2.
Подобные «теоретические» умозаключения нашли не¬
замедлительное отражение как в некоторых деклараци¬
ях, так и в конкретных акциях правительства демокра¬
тов. Выступая на одной из своих информационных встреч
с американскими журналистами накануне Нового —
1963 года, президент Д. Кеннеди на вопрос о том, дейст¬
вительно ли он стремится к утверждению «более пози¬
тивного лидерства» США в системе их союзов и во всем
мире, недвусмысленно ответил, что Америка намерена
в дальнейшем обращать еще меньше внимания на кри¬
тику своих действий со стороны других государств.
«Я думаю,— заявил он,— что в прошлом мы слишком
часто определяли наше лидерство как попытку скорее
благоприятно выглядеть во всех странах. Фактом являет¬
ся то, что вы, вероятно, не можете проводить любую по¬
литику, не вызывая крупных трений... Мы... должны быть
готовы получать в адрес США гораздо больше замеча¬
ний со стороны газет и оппозиционных правительств, чем
мы, может быть, соглашались на это в прошлом, для
2 Rj Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1962. N. Y.
and Evanston, 1963, p. 52.
404

Того, чтобы добиться чего-либо на самом деле. Я не ожи¬
даю, что Соединенные Штаты будут более любимы, но
я надеюсь, что мы сможем больше сделать»3.
Первой из западных союзников испытала на себе
новое обращение американского руководства Великобри¬
тания. Как известно, в соответствии со своей доктриной
Атлантического сообщества правительство Д. Кеннеди
уже год добивалось от нее вместе со вступлением в
«Общий рынок» отказа от самостоятельной политики,
от притязаний на «особую посредническую роль» во
взаимоотношениях между Западом и Востоком, США и
Европой, Содружеством наций и остальным миром, от по¬
пыток сохранить собственное ядерное устрашение.
Полагая, что теперь настал благоприятный момент
для того, чтобы окончательно поставить Великобрита¬
нию на место, отводимое ей в глобальной политике
США, американское правительство более чем откровен¬
но указало ей на это. Выступая 5 декабря 1962 г. в
военной академии в Вест-Пойнте, один из лидеров де¬
мократов, Д. Ачесон, открыто объявил, что с точки зре¬
ния правящих кругов США Англия уже «утратила свою
империю», но не нашла еще своей новой роли в между¬
народных отношениях. Она пытается «играть сепарат¬
ную силовую роль, т. е. роль, отделенную от Европы,
роль, основывающуюся на «специальных отношениях»
с США, на притязаниях выступать в качестве главы Со¬
дружества наций... но эта роль почти исчерпана».
Дин Ачесон, правда, попутно обругал заодно и осталь¬
ных европейских союзников США, обвинив их в «пассив¬
ности», в нежелании наращивать свои обычные воору¬
женные силы в соответствии с планами Пентагона,
в политической «слабости и хаотичности». «Четыре ре¬
жима в ФРГ, Франции, Португалии и Испании», за¬
явил он, «зависят от жизни людей, перешедших возраст,
когда главы правительств обычно слагают с себя свое
бремя. Ни об одном из них никто не может ясно пред¬
ставить себе, какова будет его следующая фаза» 4. Одна¬
ко основной огонь весьма бесцеремонной попытки Аче-
сона поставить Европу на гораздо более низкую ступень
по сравнению с Америкой сосредоточился на Велико-
3 Ibid., р. 56.
4 «New York Herald Tribune* (European Edition), 6.XII 1962.
405

брйтании, и это было тем более показательно, что có-
впадало с подготовкой к очередной встрече британского
премьера с американским президентом в Нассау на
Багамских островах, состоявшейся 18—21 декабря 1962 г.
На этой встрече Д. Кеннеди фактически добился приня¬
тия таких решений, которые должны были поставить
Великобританию в один ряд с другими западноевропей¬
скими державами и объединить их всех в качестве «еди¬
ного партнера» Америки. США отказались продолжать
работы над созданием ракеты «Скайболт» типа «воз¬
дух— земля», способной нести ядерные заряды и пред¬
назначенной для королевских ВВС. Вместо этого они
обещали предоставить Англии ракеты «Поларис» для
атомных подводных лодок, которые еще только должны
были быть построены в будущем. К тому же Англия
обязывалась приписать эти подлодки к планируемым
объединенным ядерным силам НАТО и могла взять их
назад в самостоятельное пользование лишь в случае,
если «на карту будут поставлены высшие националь¬
ные интересы». В результате этого самостоятельность
ядерного устрашения Великобритании становилась в
значительной мере фикцией.
В то же время содержавшееся в коммюнике об анг¬
ло-американских переговорах предложение к другим
странам (практически в первую очередь к Франции,
а затеям и ФРГ) присоединиться к условиям сделки в
Нассау говорило о стремлении США не допустить по¬
явления других национальных ядерных сил, добиться
реализации своего варианта военной интеграции Атлан¬
тического сообщества. «Мистер Кеннеди, — сообщала в
связи с этим газета «Нью-Йорк гералд трибюн»,— оче¬
видно, чувствует, что он наносит сильный удар в пользу
европейской оборонительной интеграции и против роста
независимых ядерных сил внутри союза» (НАТО) 5.
Наряду с устраивающими американцев военными
решениями на конференции в Нассау было подтвержде¬
но также намерение Великобритании при полной под¬
держке США добиваться своего вступления в «Общий
рынок». Акт о расширении торговли 1962 г., уже
ставший американским законом, как известно, прямо
5 «New York Herald Tribune» (European Edition), 21.XII 1962.
406

предусматривал такое вступление в качестве первого ша¬
га к созданию экономического Атлантического сообще¬
ства или партнерства, и правящие круги США теперь
ожидали ответных встречных мер со стороны западно¬
европейцев, чтобы осуществить всестороннюю интеграцию
капиталистического мира под своим руководством.
Правительство Д. Кеннеди совершило, однако, серь¬
езную ошибку, посчитав выражения лояльности со сто¬
роны своих союзников в октябре 1962 г. за признак прео¬
доления глубоких разногласий, которые объективно на¬
зрели между ними. А начав проводить теперь «жесткую
линию» внутри НАТО, оно опять-таки лишь усугубило
эти разногласия и ускорило их взрыв.
В действительности Карибский кризис не только не
ликвидировал острые противоречия между США и За¬
падной Европой, но и, наоборот, обострил их, усилил
центробежные тенденции в НАТО, рост недоверия между
капиталистическими державами. «Для 13 европейских
членов НАТО,— признавал «Ньюсуик»,— кубинский кри¬
зис доказал то, что они давно подозревали. США не
нуждаются в том, чтобы консультироваться с ними преж¬
де, чем двинуться к грани термоядерной войны. Точно
так же обескураживающим является осознание, что они,
возможно, будут иметь даже еще меньший голос в
решении проблем между Востоком и Западом, если США
увеличат свою опору на межконтинентальные ракеты и
подводные лодки «Поларис»»6.
В то время как правительство Д. Ф. Кеннеди стре¬
милось на волне видимости межсоюзнической солидар¬
ности осуществить свой проект унификации стратегии,
экономики и политики Атлантического мира, фактические
интересы и образ мыслей каждого из его членов, осо¬
бенно США и отдельных западноевропейских стран, рас¬
ходились еще больше в диаметрально противоположных
направлениях. «Если предварительные сигналы из Ва¬
шингтона верны, — писала «Нью-Йорк гералд три-
бюн», — то кажется, после Кубы усиливающимся амери¬
канским настроением является «то, что хорошо для
США, хорошо и для НАТО». Тот факт, что исключитель¬
ный, независимый, ничем не связанный контроль над
ядерной силой был совершенно необходим для разыгры¬
6 «Newsweek», 26.XI 1962, р. 26.
407

вания президентом Кеннеди кубинской ставки, подтвер¬
ждает для американцев их точку зрения об опасности об¬
ладания этим оружием другими государствами. В то же
самое время Америка нашла трудным, фактически опа¬
сным и невозможным сделать что-то большее, чем «ин¬
формировать» своих союзников о том, что она решила
делать на Кубе... Разумеется, совсем не так обстоит во¬
прос во Франции, где те же самые уроки Кубы были изу¬
чены и те же самые выводы извлечены, чтобы поддер¬
жать политику президента де Голля, направленную на
создание независимой ядерной силы и избежание связы¬
вающих обязательств о консультации внутри НАТО, ко¬
торые воспрепятствовали бы ему в любой самостоятель¬
ной линии поведения» 7.
Таким образом, в то время, как в США вновь уси¬
лилось стремление к закреплению американской гегемо¬
нии на силу и власть внутри капиталистического мира,
среди его участников резко возросло нежелание оста¬
ваться под «защитой» и руководством Америки. Даже
канадское правительство Дифенбеккера отказалось в
начале 1963 г. от американского плана «совместной
ракетно-ядерной обороны» Северной Америки.
Не менее, а более острыми стали и экономические и
политические противоречия (относительно снижения тор¬
говых тарифов, помощи развивающимся странам, Кон¬
го и др.).
В таких условиях не Великобритания, послушно при¬
нявшая все условия США, а Франция, отвергающая их,
стала подлинным выразителем настроений значительной
части господствующих кругов и общественного мнения
Западной Европы. «Бунт европейцев» против амери¬
канского лидерства и попыток диктата вылился в ян¬
варе 1963 г. в официальный отказ правительства де Голля
согласиться на вступление Англии в «Общий рынок» и
участвовать в создании в любой форме ядерных сил
НАТО. Он выразился также в заключении двусторон¬
него франко-западногерманского союза, в трудностях с
переговорами о расширении торговли между США и
Западной Европой и т. п. Весь «великий проект Ат¬
лантического сообщества» Д. Ф. Кеннеди оказался тор¬
педированным и подорванным самым серьезным образом.
7 «New York Herald Tribune» (European Edition), 10.XII 1962.
408

От недавнего оптимизма и решительности правящих
кругов США не осталось и следа. «Великий кризис» —
так открыто характеризовалось теперь положение внутри
НАТО и всего капиталистического мира и неофициаль¬
ными, и официальными лицами в Вашингтоне. «После
17 лет,— признавал «Ньюсуи»,— этот (атлантиче¬
ский.— Ю. М.) союз — краеугольный камень внешней по¬
литики правительства Трумэна, Эйзенхауэра и Кенне¬
ди— находится в опасности... Де Голль бросил вызов,
который подсек под корень западный союз и угрожает
уничтожить концепцию атлантического партнерства пре¬
зидента Кеннеди» 8.
Хоть ярость и огонь американской критики сосредо¬
точивались на правительстве де Голля, тем не менее
в Вашингтоне не могли не видеть, что и другие союз¬
ники США — одни более открыто и решительно, другие
менее — саботируют доктрину Атлантического сообщест¬
ва. Малые страны Западной Европы не проявляли жела¬
ния расплачиваться за осуществление грандиозных эко¬
номических и военных схем правительства Д. Кеннеди.
Бонн и Рим вели «двойную игру». Даже Лондон, усту¬
пая американскому давлению, непрерывно ворчал и ог¬
рызался по этому поводу.
Вместе с недовольными европейцами отдельные по¬
литические круги в США также признавали определен¬
ную непоследовательность, противоречивость и ошибоч¬
ность самой американской политики по отношению к сво¬
им союзникам и ее собственную ответственность за воз¬
никший кризис. «Основная американская политика соз¬
дания Европы, которая была бы интегрирована как по¬
литически, так и экономически и которая включала бы
Великобританию, лежит сегодня в развалинах...— писал
журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт».—
Нынешний провал лидерства США в Европе — резуль¬
тат в основном трех крупных ошибок президента и его
помощников... Решение...аннулировать ракеты «воздух —
земля» «Скайболт» рассматривается как поворотный
пункт. Это решение дало толчок серии событий, ко¬
торые, по-видимому, достигли кульминационной точки
в исключении Великобритании из «Общего рынка»,
крахе американской политики «великого проекта» в
8 «Newsweek», 11.11 1963, р. 11—12.
409

Ёвропе и развитии кризиса относительно будущего
Североатлантического союза»9. Критики официальной
политики указывали, что, подталкивая Макмиллана
ко вступлению в «Общий рынок», правительство
Кеннеди в то же время подорвало его полити¬
ческие позиции внутри и вне Великобритании, что,
настаивая на недопустимости распространения ядер-
ного оружия и организации национальных ядерных
сил, оно тем не менее в какой-то мере предусматрива¬
ло сохранение их для Великобритании (и фактически
открывало перспективу для их создания Францией и
ФРГ.— Ю. 7И.), что, пытаясь преуменьшить «специаль¬
ные отношения» между США и Великобританией, оно
одновременно фактически поставило Францию и другие
страны перед объединенным фронтом англосаксов.
Противники Д. Ф. Кеннеди отмечали, что, заявляя на
словах о равенстве США и Западной Европы, его пра¬
вительство на деле пыталось диктовать свои условия ев¬
ропейцам, что, выдвигая проект создания многосторон¬
них ядерных сил НАТО, оно тем самым наносило удар
по своим собственным настояниям на том, чтобы запад¬
ноевропейские страны сосредоточили свое внимание и
ресурсы на развитии обычных вооруженных сил. Амери¬
канские обозреватели вроде Липпмана подчеркивали,
что, преследуя организацией многосторонних ядерных сил
главным образом политические цели, правительство
США игнорировало то обстоятельство, что в военном
отношении эти силы будут не только малополезны, но
и весьма опасны, что они не удовлетворят ядерных при¬
тязаний Бонна, а, наоборот, еще больше разожгут их.
Поиски новых концепций и политики
Под воздействием «бунта европейцев» и кризиса док¬
трины Атлантического сообщества как в неофициальных,
так и в правительственных кругах Вашингтона снова
заговорили о необходимости очередного пересмотра аме¬
риканской политики по отношению к Западной Европе.
При этом диапазон различных проектов и предложений,
выдвигавшихся с начала 1963 г. в Америке, был необы¬
9 <U. S. News and World Report», 25.111 1963, p. 48.
410

чайно велик. Одни из них сводились к старой угрозе
«ухода США из Европы», который теперь рассматривал¬
ся некоторыми лицами как необходимый и неизбежный
в конечном итоге шаг.
«Наше правительство и общественность одинаково
являются пленниками прошлого, — писал, например,
Луи Холли в «Нью рипаблик».— Они психологически при¬
вязаны к главным концепциям, на основании которых
они действовали в течение 15 лет, так что им едва ли
приходит в голову, что эти концепции сами, а не толь¬
ко тактика, базирующаяся на них, должны стать пред¬
метами пересмотра... Легко вообразить себе различные
штабы, готовящие сегодня бумаги относительно возмож¬
ных акций, чтобы обойти де Голля, чтобы побудить
НАТО действовать перед лицом его оппозиции. Труд¬
нее представить самих себя, занимающихся вопросом,
имеется ли какая-либо дальнейшая польза в НАТО. Но
это один из вопросов, которые ныне должны быть рассмот¬
рены, хотя бы только потому, что не может быть ни¬
какого НАТО без Франции... Прежде всего мы должны
напомнить самим себе, что оборона Европы является
заботой в первую очередь европейцев и лишь во вто¬
рую— нашей». Или Западная Европа поддержит про¬
ект Атлантического сообщества, разделит с США бремя
«защиты свободного мира», перестанет вести против них
«экономическую и политическую войну», откажется от
собственных ядерных сил, или мы отречемся от какой-
либо «ответственности» за нее — так ставил вопрос один
из видных бывших сотрудников государственного депар¬
тамента, сам участвовавший в свое время в разработке
доктрины «сдерживания», в создании НАТО. Американ¬
ские обязательства по отношению к союзным европей¬
ским правительствам, в частности в Западном Берлине,
констатировал он, превратились в «невыразимую тя¬
жесть, вовлекающую нас в величайший риск, с каким мы
должны были сталкиваться со времени войны — факти¬
чески величайший риск во всей нашей национальной ис¬
тории, подводящий нас неприятно близко к грани слу¬
чайной термоядерной катастрофы» 10.
Другие предложения, наоборот, были направлены
фактически на серьезное отступление США перед их за¬
10 «New Republic», 23.III 1963, р. 13 and oth.
411

падноевропейскими партнерами-конкурентами ради со¬
хранения «единого фронта» с ними. Так, например, обви¬
нив правительство демократов в том, что оно не при¬
знает «новой Европы», Н. Рокфеллер потребовал, чтобы
американской целью стало «формирование объединенной
европейской ядерной силы, связанной с американской
ядерной силой на базе подлинного партнерства», а так¬
же создание «Североатлантической политической органи¬
зации, в рамках которой ядерное оружие могло бы кон¬
тролироваться и использоваться для общего блага всех
свободных народов» н.
Наряду с подобными радикальными предложениями
выдвигались также проекты превращения НАТО из чи¬
сто военного союза в организацию всестороннего — эко¬
номического, культурного, социального — сотрудничест¬
ва. Предлагались планы создания Атлантического со¬
общества в составе США, Канады, Англии, Британского
Содружества и Латинской Америки, без «Общего рын¬
ка» и даже против него. Были проекты возвращения
к доктрине «Американской крепости», проведения «стра¬
тегии ожидания» ухода со сцены де Голля или замены
его другим, проамерикански настроенным главой госу¬
дарства.
Внутри самого правительства Д. Кеннеди кризис
доктрины Атлантического сообщества не только вызвал
резкое протрезвление после недавних иллюзий о вос¬
становлении господства США в капиталистическом
мире, но и дал толчок к дальнейшему пересмотру всей
американской глобальной политики.
Разумеется правительство Джона Кеннеди не же¬
лало так просто отказываться от борьбы за осуществле¬
ние своего «великого проекта», в котором оно видело
к тому же единственно возможное средство к сохране¬
нию лидерства США в «западном мире». Кроме того,
оно было связано определенными обязательствами и
обещаниями по отношению к НАТО, к проамериканским
силам в Западной Европе, к определенным кругам внут¬
ри страны, которые исключали или, во всяком случае,
тормозили какое-либо радикальное изменение атланти¬
ческой политики США. Наконец, в Вашингтоне опаса¬
лись, что резкое ухудшение отношений между двумя
основными центрами капиталистического лагеря привело
11 «New York Herald Tribune» (European Edition), 26.1 V 1963.
412

бы к дальнейшему изменению мирового соотношения сил
в пользу социализма. «Было бы хорошо напомнить
всем, кого это касается,— заявил президент Д. Ф. Кен¬
неди вскоре после наложения де Голлем вето на вступ¬
ление Англии в «Общий рынок»,— о жестких реальностях
взаимоотношений нашей страны с Европой — реально¬
стях опасности, силы и цели, которые слишком глубоко
укоренились в истории, чтобы быть или затемненными,
или измененными в конце концов личными или даже
национальными разногласиями. Реальность опасности
состоит в том, что все свободные люди и нации живут
под постоянной угрозой коммунистического продвиже¬
ния. Реальность силы заключается в том, что ресур¬
сы, необходимые для защиты от этой угрозы, сконцен¬
трированы подавляющим образом в странах Атланти¬
ческого союза. В единстве этот союз обладает
достаточной силой, чтобы сдерживать расширение ком¬
мунизма до того момента, пока он утратит свою мощь
и импульс. Действуя же в одиночку, ни Соединенные
Штаты, ни Европа не могли бы быть уверенными в ус¬
пехе или выживании» 12.
Все эти обстоятельства предопределили собой новую
тактическую линию США в борьбе за реализацию в
максимально возможной мере доктрины Атлантического
сообщества. Эта линия состояла в том, что правитель¬
ство Д. Кеннеди, во-первых, подтвердило свою верность
этой доктрине и выразило сожаление по поводу того, что
ее осуществление наталкивается на сопротивление со
стороны отдельных капиталистических государств, во-
вторых, предприняло определенные меры скорее для
обхода, чем подавления этого сопротивления, для изо¬
ляции «бунтовщиков». В частности, оно стремилось ис¬
пользовать для этой цели и проект создания многосто¬
ронних ядерных сил, и переговоры о взаимном сниже¬
нии тарифов, и игру на противоречиях между Фран¬
цией и другими западноевропейскими державами, и про¬
чие средства. Наиболее характерной чертой новой такти¬
ческой линии стало, однако, то, что она проводилась
без прежней «динамичности», самоуверенности, жест¬
кости, использования рискованных приемов, начиная от
провоцирования международных кризисов и кончая уль¬
12 «Department of State Bulletin», 11.11 1963, p. 197.
413

тимативными угрозами. Как излагал эту черту А. Шле¬
зингер, американские деятели во главе с самим прези¬
дентом, «очевидно, должны были говорить о германском
вопросе, европейском единстве, нашем вечном обяза¬
тельстве защищать Европу, неделимости Европы и США,
атлантическом партнерстве, низких тарифах и других
респектабельных проблемах. Но все, что он скажет о
них, должно излагаться с признанием того факта,
что... европейцы сыты по горло тем, что они рассмат¬
ривают как американскую привычку решать односторон¬
ним образом, какой должна быть европейская политика,
и пытаться навязывать эту политику независимо от мне¬
ния европейцев... наша позиция должна была состо¬
ять в приглашении к атлантическому диалогу скорее,
чем в настаивании на американском решении» 13.
Новая тактическая линия правительства Д. Ф. Кен¬
неди не являлась одним лишь изменением внешности
американской политики, не затрагивающим ее сущность.
Глубокими причинами, вызвавшими ее появление, были
не только боязнь нанести своими односторонними дей¬
ствиями новые удары по атлантической солидарности, ис¬
пытать очередной унизительный для престижа отпор со
стороны собственных союзников-конкурентов, но и осоз¬
нание президентом определенной несовместимости цело¬
го ряда старых принципов и методов атлантической по¬
литики США с курсом на улучшение отношений между
ними и СССР, который был признан жизненно важным
для Америки.
Более того, кризис доктрины Атлантического сооб¬
щества явился для правительства Д. Ф. Кеннеди вто¬
рым после Кубы толчком к усилению поисков возмож¬
ных соглашений с СССР. Этот кризис, поведение не¬
которых из союзников ясно показали Вашингтону,
что в их политике появляются не только независимые,
но и опасные ддя США элементы, что если одни из
западноевропейских государств прямо выступают против
атлантического партнерства, то другие намереваются ис¬
пользовать его в своих узкокорыстных интересах, часто
расходящихся с американскими.
Все прохладнее становилось, в частности, отношение
правительства Д. Кеннеди к стремлениям ФРГ добраться
13 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 883.
414

до атомной бомбы, ревизовать итоги второй мировой
войны. В Вашингтоне все больше понимали, что эти
стремления абсолютно нереальны, что они могут при¬
вести к возникновению новой войны в Европе, что
использование Атлантического сообщества для реализа¬
ции этих стремлений все меньше отвечает интересам са¬
мой Америки, что пожертвовать в угоду им новой
задачей американской политики — смягчением отноше¬
ний с СССР — было бы плохой дипломатией. «Д. Кенне¬
ди, — вспоминал, например, Артур Шлезингер, — согла¬
сился с необходимостью успокоить немцев и показать
НАТО, что существуют альтернативы голлизму. Но он
сохранял определенный скептицизм в отношении МЛФ
(Multilateral forces — многосторонние ядерные силы.—
/О. Л4.). Прежде всего он чувствовал, что кампания в
пользу МЛФ отвлекает интерес от более серьезных проб¬
лем человечества. «Все дебаты вокруг атомной бомбы в
Европе,— говорил он бельгийцу Спааку в мае,— фак¬
тически бесполезны, ибо Берлин находится в безопасно¬
сти и Европа как целое хорошо защищена...» Что каса¬
лось МЛФ самих по себе, то он в действительности счи¬
тал, что до тех пор, пока США сохраняют свое вето (а он
никогда не упоминал возможности отказа от него, хотя
другие члены его правительства делали это), МЛФ были
чем-то фальшивым... Основным принципом МЛФ было...
дать неядерным странам чувство участия в ядерных ре¬
шениях, не делая их ядерными державами. Но, по его
мнению, мы должны были идти к этому постепенно» 14.
Хотя правительство Д. Кеннеди формально до конца
продолжало сохранять верность одной из своих основ¬
ных доктрин Атлантического содружества, тем не менее
фактически весь «великий проект» оказался разрушен¬
ным, распался на ряд отдельных внешнеполитических,
экономических и военных замыслов и мероприятий уже
в начале 1963 г. Не выдвигая официально никакой дру¬
гой основополагающей доктрины, деятели «Новых ру¬
бежей», стремившиеся всегда быть прежде всего «праг¬
матистами, а не догматиками», все больше руководство¬
вались в своей конкретной внешнеполитической деятель¬
ности принципом «гибкого реагирования», который был
14 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 872—875.
415

провозглашен ими в качестве главной военной доктри¬
ны США.
Поскольку провозглашение «гибкого реагирования»
в качестве внешнеполитической доктрины могло быть
и было бы, несомненно, истолковано как признание су¬
губо прагматического, «оборонительно-ответного», не
имеющего никаких собственных «положительных идеа¬
лов» подхода правительства демократов к международ¬
ным отношениям и политике, постольку президент Кен¬
неди никогда не намечал и не совершал такого акта.
Но всеми своими поисками, стремлениями к гибкости,
маневренности и приспособлению внешней политики США
к непрерывно меняющимся реальностям мировой и
внутренней обстановки он демонстрировал, что принцип
«гибкого реагирования» рассматривается им в качестве
руководства к действию не только в военной, но и во
внешне- и внутриполитической, экономической, идеоло¬
гической и прочей деятельности.
Тем самым Кеннеди показывал, что он представлял
собой по существу довольно беспринципного капиталисти¬
ческого деятеля, не останавливающегося в своей карьере
ни перед какими сменами вех и лозунгов, лишь бы они
отвечали, с его точки зрения, интересам американского
империализма. Но зато, с другой стороны, подобная «бес¬
принципность» и гибкость позволили ему избавиться
от некоторых особенно опасных в современную эпоху
догм «холодной войны», от ряда антисоветских пред¬
рассудков, от крайне ограниченного, преимущественно
военного подхода к международным отношениям, свой¬
ственного другим руководителям американского импе¬
риализма, и т. д.
Если раньше Д. Ф. Кеннеди стремился к достижению
многих целей американской, в том числе атлантиче¬
ской, политики прежде всего путем наращивания силы,
увеличения давления, мобилизации союзников США про¬
тив СССР и других революционных прогрессивных стран
и движений, то теперь на третьем и последнем этапе
его деятельности в качестве главы американского госу¬
дарства и правительства стал намечаться довольно серь¬
езный перенос акцентов и приоритетов в его «стратегии
мира». Из последних кризисов: между СССР и США в
Карибском море, во взаимоотношениях в Атлантиче¬
ском союзе, в Азии и других районах «третьего мира»
416

Д. Ф. Кеннеди начал по существу извлекать единствен¬
но верный и возможный главный урок о том, что в
современную эпоху необходимо придерживаться полити¬
ки мирного сосуществования и соревнования государств
с противоположным общественно-политическим строем,
принадлежащих к различным социально-экономическим
системам, прежде всего США и СССР. Он все более
стал склоняться к мыслям (которые, кстати сказать, не
были для него абсолютно новыми) о том, что нацио¬
нальным интересам США лучше могла бы служить по¬
литика смягчения, а не обострения отношений с СССР,
ограничения, а не безудержного расширения использо¬
вания силы в международных отношениях и гонки во¬
оружений, приспособления, а не сопротивления Америки
реальному ходу событий и процессов на мировой арене,
сдерживания, а не поощрения наиболее агрессивных и
реакционных сил как внутри, так и за пределами США,
преимущественного применения мирных — политических,
дипломатических, экономических, идеологических и дру¬
гих,— а не насильственных методов борьбы с противни¬
ками американского империализма, поисков компромис¬
са, а не опасных столкновений с ними.
Несомненно, что наряду с трезвой оценкой склады¬
вающейся к лету 1963 г. международной обстановки
большую роль в повороте правительства Д. Ф. Кен¬
неди к курсу на общее смягчение напряженности в мире,
в первую очередь во взаимоотношениях с СССР, сыг¬
рали также многие прежние и новые заблуждения, ил¬
люзии и надежды авторов программы «Новых рубежей».
Особенно явно среди них выделялись расчеты на опре¬
деленную «эволюцию» или «эрозию» социалистических
стран, на рост национализма и усугубление разногла¬
сий между ними, на мнимые преимущества и притяга¬
тельность американского образа жизни и идей, на яко¬
бы безграничные возможности экономических ресурсов,
науки и техники, роста США и т. д.
Тем не менее очевидным остается тот факт, что на¬
чиная с весны 1963 г. во внешней политике правитель¬
ства Д. Ф. Кеннеди стали все отчетливее проявляться
некоторые действительно новые веяния, мысли, лозунги,
доктрины и в конечном счете дела.
Ю. М. Мельников
417

Глава XII
ПОВОРОТ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ
«НОВЫХ РУБЕЖЕЙ»
Несомненно, что одним из главных условий и предпо¬
сылок осуществления намечавшегося в 1963 г. прави¬
тельством Д. Кеннеди определенного урегулирования от¬
ношений с СССР должно было стать преодоление мно¬
гих старых догм «холодной войны». Эти догмы, вся
идеология воинствующего антисоветизма в конечном
счете стали серьезной материальной силой. Они гораз¬
до сильнее воздействовали к началу 60-х годов на аме¬
риканскую политику, толкали ее к авантюризму и кри¬
зисам, связывали ее больше, чем договорные обязатель¬
ства США по НАТО и другим военным союзам.
Являясь отражением слепой классовой ненависти
и безграничных притязаний американских империалистов
на мировое господство, идеология «холодной войны» бы¬
ла одновременно и порождением, и орудием наиболее
агрессивных кругов США, неотъемлемой частью всего
их мировоззрения. Навязав эту идеологию большинству
американских избирателей, конгрессменов, групп давле¬
ния, печати, добиваясь всеми средствами проведения
внешней политики США в соответствии с ее предписа¬
ниями, сторонники агрессивной реакционной тенденции
все дальше заводили эту политику в тупик, толкали мир
к грани термоядерной войны и одновременно препятство¬
вали любым шагам в направлении к смягчению и урегу¬
лированию международной обстановки.
418

Идеологическая подготовка
нового подхода США
к мировой политике
Еще до своего прихода в Белый дом и позднее,
даже в моменты самых острых кризисов, президент
Д. Ф. Кеннеди неизменно стремился наряду с подтверж¬
дением «твердости и решимости Америки в борьбе с
коммунизмом» не исключать, на словах по крайней мере,
возможности поворота от «жесткости» к известной гиб¬
кости в ее внешней политике, к выбору любого курса,
в том числе и на достижение соглашений с противника¬
ми США, который наиболее отвечал бы в данных усло¬
виях интересам Америки. Хотя реальные действия пра¬
вительства Д. Кеннеди в первые два года его пребыва¬
ния у власти преимущественно шли в направлении жест¬
кой линии и не подтверждали его готовности следовать
мирной альтернативе, тем не менее она стала постоянно
фигурировать в программе «Новых рубежей» в качест¬
ве одного из возможных и приемлемых вариантов аме¬
риканской политики, вызывая ожесточенные нападки со
стороны крайне реакционных сил внутри и за преде¬
лами США.
Но если одни только предположения и весьма не¬
многие и ограниченные шаги в направлении более трез¬
вой политики и смягчения международной напряженно¬
сти вызывали яростную критику правых, то было ясно,
что последовательное действительное проведение такой
политики натолкнется на еще более упорное сопротивле¬
ние с их стороны. Поэтому развернутая критика и слом
старых догм и доктрин, четкое и решительное идеоло¬
гическое обоснование и защита новой линии прави¬
тельства Д. Ф. Кеннеди, особенно в отношении СССР,
являлись необходимейшими предпосылками и условиями
для осуществления курса на смягчение международной
напряженности, разрабатывавшегося в Вашингтоне.
О понимании и учете этого факта в большей или
меньшей степени свидетельствовали почти все выступ¬
ления Д. Ф. Кеннеди начиная с июня 1963 г. и до дня
его злодейского убийства. И, наоборот, решительное
отстаивание в почти каждой из последних речей этого
видного государственного деятеля США тезисов о не¬
обходимости улучшения отношений с СССР, предотвра-
14*
419

щения термоядерной воины, ограничения гонки воору¬
жений и применения силы на международной арене, от¬
каза от старых догм «холодной войны», дезавуирования
притязаний на создание мировой американской империи
говорило о том, что Д. Ф. Кеннеди рассматривал курс
на компромиссные соглашения с Советским Союзом, на
известное приспособление США к реальностям века
научно-технических, социально-политических и нацио¬
нальных революций как вынужденную необходимость
для самой Америки.
Наиболее ярким и интересным среди выступлений
президента Д. Кеннеди в защиту его нового курса на
мировой арене была речь, произнесенная 10 июня 1963 г.
в Американском университете в Вашингтоне, которая по
справедливости может рассматриваться как своего рода
официальное провозглашение необходимости проведе¬
ния политики мирного сосуществования. «В течение двух
с половиной лет он (Д. Кеннеди.— Ю. М.) тихо стре¬
мился освободить своих сограждан от штампов «холод¬
ной войны»,— писал А. Шлезингер.— В речи за речью
он ставил под вопрос предрассудки и банальности 50-х
годов, предостерегая против крайних решений и обри¬
совывая размеры катастрофы в ядерный век. Речь в
Американском университете явилась вершиной длитель¬
ной кампании» !.
Уже в самом начале своей речи 10 июня президент
Д. Кеннеди предупреждал своих слушателей, что он бу¬
дет обсуждать «вопрос, в отношении которого слишком
часто царят невежество и слишком редко постигается
истина; и тем не менее это самый важный вопрос на
земном шаре — мир во всем мире. Какого рода мир я
имею в виду? ...Это не Пакс Американа, навязанный
человечеству американским оружием ведения войны.
Это не мир могилы или безопасность раба. Я говорю
о подлинном мире... я говорю о мире,— подчеркивал
Д. Кеннеди, — потому что у войны новое лицо. Тоталь¬
ная война не имеет никакого смысла в век, когда вели¬
кие державы могут держать большие и сравнительно
неуязвимые ядерные силы и отказываться сдаться без
того, чтобы прибегнуть к применению этих сил. Она
1 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. A Thousand Days. John F. Kennedy in the
White House. Cambridge, 1965, p. 913.
420

не имеет никакого смысла в век, когда одна ядерная бом¬
ба имеет взрывную силу почти в 10 раз больше той, ко¬
торая была использована всеми союзническими воен¬
но-воздушными силами во второй мировой войне. Она
не имеет смысла в век, когда смертельные яды, выде¬
ленные в результате взаимного применения ядерного
оружия, с помощью ветра, воды, почвы и семян будут
переноситься в самые отдаленные уголки земного шара
и к еще не родившимся поколениям»2.
Пожалуй, никогда еще президент великой державы
с такой категоричностью и твердостью не осуждал и не
отвергал одну за другой догмы, которыми эта держава
руководствовалась в своей внешней политике, как это
сделал Д. Ф. Кеннеди. Он официально дезавуировал
доктрину «американского мира», поставил под сомне¬
ние концепцию «вооруженного мира», или мира, покоя¬
щегося на «равновесии ужаса». Бесконечное приобрете¬
ние вооружений, «которые могут только уничтожать и
не могут создавать,— говорил он,— не является единст¬
венным и тем более эффективным способом обеспечения
мира». Он отверг утверждение о том, что якобы лишь
от Советского Союза, т. е. от его фактической капи¬
туляции перед США, зависит решение вопроса о судьбах
человечества.
Он категорически также выступил против усиленно
насаждавшейся в Америке веры в то, «что война неиз¬
бежна, что человечество обречено». Вместо такой веры,
как и иллюзий о всеобщем мире «доброй воли», Д. Кен¬
неди предлагал сосредоточиться «на более практиче¬
ском, более достижимом мире, основанном... на ряде
конкретных действий и эффективных соглашений, кото¬
рые были бы в интересах всех заинтересованных. Нет
какого-то одного простого ключа к этому миру,— гово¬
рил он, — нет какой-то великой или магической фор¬
мулы, которую может принять одна или две державы.
Подлинный мир должен быть продуктом деятельности
многих стран, результатом многих акций. Он должен
быть динамичным, а не статичным, меняясь, чтобы со¬
ответствовать вызову каждого поколения. Ибо мир —
это определенный процесс, способ разрешения проблем».
Таким образом, выдвигавшаяся публично президен-
* «Правда», 13 июня 1963 г.
421

том США концепция мира резко расходилась с требо¬
ваниями реакционных американских кругов об установ¬
лении мира путем одностороннего диктата, сохранения
неизменного статус-кво. И, наоборот, она в какой-то ме¬
ре шла навстречу настояниям народов об активном уча¬
стии всех государств в международной жизни, о при¬
знании и включении прогрессивных изменений, мирового
освободительного процесса в качестве неотъемлемой ча¬
сти принципов мирного сосуществования.
Признавая значение всех других стран в поисках
и обеспечении мира, Д. Ф. Кеннеди в то же время под¬
черкивал особую роль в этом двух современных «сверх¬
держав» — СССР и США. Характерно, что он по суще¬
ству опроверг все тезисы реакционной американской
идеологии о Советском Союзе как «естественном, веч¬
ном, непримиримом» враге Соединенных Штатов. Вместо
тезиса о непримиримой антагонистичности СССР и США
президент Д. Кеннеди выдвинул на первый план поло¬
жение о наличии у них наряду с существенными проти¬
воречиями общих важных и непреходящих интересов,
создающих почву для компромиссного урегулирования и
поддержания мирных взаимоотношений между ними.
Весьма любопытно при этом, что Д. Кеннеди по су¬
ществу не ограничил эти общие интересы одним и к тому
же отрицательным знаменателем — желанием избежать
термоядерной катастрофы. Поднявшись выше устремле¬
ний отдельных монополий и группировок господствую¬
щего класса США, он фактически признал, что они рас¬
ходятся с общенациональными государственными инте¬
ресами Америки. Из контекста его речи явственно
вытекало, что многие мероприятия США в области гон¬
ки вооружений, предоставления своей «защиты и помо¬
щи» другим капиталистическим странам, отвечая эконо¬
мическим и стратегическим целям тех или иных кругов
американского империализма, одновременно накладыва¬
ют чрезмерное и опасное бремя на страну в целом, на
ее налогоплательщиков и весь народ. Не только стре¬
миться к предотвращению большой войны между СССР
и США, но и добиваться существенного, если не пол¬
ного прекращения «холодной войны» между ними, дого¬
вориться о взаимном сокращении военных расходов
и внешнеполитических обязательств, о совместных ме¬
роприятиях в деле развития науки и техники, оказа¬
422

ния помощи развивающимся странам, повышения жиз¬
ненного уровня собственных народов, разрешения наз¬
ревших внутренних проблем — вот к чему призывал
Д. Кеннеди своих соотечественников. «Среди многих об¬
щих черт, которыми обладают народы наших двух стран,
нет более сильной черты, чем наше взаимное отвраще¬
ние к войне,— говорил он.— Почти уникальным в отно¬
шениях между крупнейшими державами является то,
что наши страны никогда не воевали друг с другом.
И ни одна страна за всю историю войны не постра¬
дала больше, чем пострадала русская страна в
ходе второй мировой войны... Если сегодня снова
начнется тотальная война — независимо от того,
как бы она ни началась, первыми ее объектами станут
наши две страны. Кажется иронией, но это действитель¬
ный факт: двум сильнейшим державам мира грозит наи¬
большая опасность опустошения... И даже в «холодной
войне», которая несет с собой бремя опасности столь мно¬
гим странам, в том числе и нашим самым близким союзни¬
кам,— наши две страны несут самое тяжелое бремя. Ведь
обе наши страны выделяют огромные суммы на созда¬
ние оружия массового уничтожения, и эти суммы можно
было бы лучше использовать для борьбы с невежеством,
нищетой и болезнями. Обе наши страны захвачены зло¬
вещим и опасным циклом, в котором подозрения на од¬
ной стороне порождают подозрения на другой стороне, а
в ответ на новое оружие создается контроружие. Короче
говоря, как Соединенные Штаты и их союзники, так и
Советский Союз и его союзники взаимно глубоко заинте¬
ресованы в справедливом и подлинном мире, в прекра¬
щении гонки вооружений» 3.
Разумеется, и в выступлении Д. Кеннеди в Амери¬
канском университете содержались утверждения, пред¬
ставляющие собой либо сознательное искажение фактов,
либо вошедшие в кровь государственных деятелей США
узкоклассовые предрассудки и иллюзии. Так, например,
президент или пытался обойти молчанием, или даже
опровергнуть наличие крайне отрицательного воздейст¬
вия на американскую политику со стороны «военно-про¬
мышленного комплекса», хотя именно он, пожалуй, боль¬
3 «Правда», 13 июня 1963 г.
423

ше, чём кто-либо иной, испытывал это воздействие И
часто вынужден был бороться против него. Д. Кен¬
неди далее односторонне интерпретировал ход событий
в мире, всячески защищая и восхваляя американскую
«демократию», образ жизни, военную и внешнюю поли¬
тику и в то же время повторяя вымыслы империали¬
стической пропаганды об ответственности коммунистов
за существующую международную напряженность,
о том, что они якобы пытаются навязать другим свою
политическую и экономическую систему.
Однако главный акцент в выступлении президента
США 10 июня 1963 г. лежал не на этих стандартных
утверждениях, а на призыве к поискам мира и смягче¬
нию международной обстановки, на изъявлении опреде¬
ленной готовности Америки внести свой вклад в это
смягчение, отказавшись от целого ряда собственных
догм и притязаний, согласившись на переговоры с СССР,
на признание принципа мирного сосуществования. «Мы
не хотим навязывать нашу систему какому-нибудь наро¬
ду, не желающему принять эту систему, но мы хотим
и мы можем вести мирное соревнование с любой дру¬
гой системой на земном шаре,— заявил Д. Кеннеди.—
...Если все страны смогут воздерживаться от вмешатель¬
ства в самоопределение других стран, мир будет го¬
раздо надежнее обеспечен... Это потребует большего
взаимопонимания между СССР и нашей страной, а боль¬
шее взаимопонимание потребует больших контактов и
связей... Мы стремимся не к стратегии уничтожения,
а к стратегии мира»4.
Выступление Д. Ф. Кеннеди в Американском универ¬
ситете было не только своевременным, но и довольно
смелым поступком. После многих лет разгула антисовет¬
ской воинствующей истерии в стране американскому на¬
роду была, наконец, по существу сказана суровая и не¬
преложная истина о том, что антисоветская политика
«холодной войны» является ошибочной и опасной, что
ее нужно менять вместе со всеми теми лживыми и
авантюристическими догмами и иллюзиями, которые
были неразрывно с ней связаны. Несомненно, что в ка¬
кой-то мере это выступление было вызвано постоянными
провалами и кризисами внешней политики США, явля¬
4 «Правда», 13 июня 1963 г.
424

лось признанием необходимости ее изменения, было зако¬
номерным развитием и обобщением всей той горячей
дискуссии вокруг этой политики, которая широко велась
в стране уже ряд лет и в которой не раз принимал
участие и сам Д. Ф. Кеннеди. Вместе с тем даже для
главы государства и правительства это был бесспорно
мужественный и решительный шаг, учитывая всю ту
обстановку и атмосферу, в которой жило американское
общество с конца 40-х годов. Не случайно речь Д. Кен¬
неди от 10 июня вызвала бешеные нападки со стороны
правых и своего рода шок молчания со стороны «боль¬
шой» американской прессы.
Несмотря на это, в своих последующих выступлениях
Д. Ф. Кеннеди систематически повторял в той или дру¬
гой форме важнейшие положения речи от 10 июня, под¬
черкивая тем самым, что он не только не собирается
отступать от них, но и намерен добиваться признания
и принятия этих положений широкими кругами амери¬
канской общественности, претворения их в жизнь.
Так, например, выступая 26 июня перед парламентом
на родине своих предков в Ирландии, президент США
снова подчеркнул свое убеждение в ошибочности и опас¬
ности теорий неизбежности войны, существования «ес¬
тественных и вечных врагов» и др. «Современная эко¬
номика, вооружения и средства связи,— говорил он,—
заставляют нас осознать больше, чем когда-либо рань¬
ше, что мы составляем одну человеческую семью... Не¬
смотря на пропасти и барьеры, которые ныне разделяют
нас, мы должны помнить, что не существует никаких
постоянных врагов. Враждебность сегодня является фак¬
том, но она не является господствующим законом». Та¬
ким образом, комментировал это выступление Р. Стеб¬
бинс, президент снова продемонстрировал свое «очевид¬
ное желание опять предложить американскую дружбу
державе, которая, хотя формально никогда не участво¬
вала в войне с США, являлась неумолимым оппонентом
всего того, за что они выступали во всем мире, и не
один раз противостояла им на самой грани термоядер¬
ной войны» 5.
5 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1963. N. Y.
and Evanston, 1964, p. 48,
425

Во время своей поездки по западу страны в сен¬
тябре 1963 г. Д. Кеннеди снова не раз обращался к теме
мира и взаимопонимания между США и СССР. Высту¬
пая, в частности, в штате Монтана, он заявил, что «со¬
ревнование с коммунизмом будет господствовать над
дальнейшей нашей жизнью, но мы не должны позволить
ему стать соревнованием в ядерном насилии. Давайте...
покажем миру,— излагал его призывы А. Шлезингер,—
чье общество может расти быстрее, лучше воспитывать
своих детей, давать больше культурных и интеллекту¬
альных стимулов, «чье общество, другими словами, яв¬
ляется более счастливым»»6. Вновь и вновь президент
выступал против опасных иллюзий о возможности до¬
биться какой-то «тотальной победы над коммунизмом»,
о «всесилии и всезнании Америки», говорил о необхо¬
димости поисков и заключений компромиссных соглаше¬
ний с СССР и другими государствами, разрядки между¬
народной обстановки.
Московский договор
о запрещении ядерных испытаний
Параллельно и вслед за идеологическим обосновани¬
ем курса на улучшение отношений между СССР и США
президент Д. Кеннеди предпринял и подготовил целый
ряд конкретных шагов в этом же направлении. Первыми
среди них были установление прямой линии связи ме¬
жду Москвой и Вашингтоном с целью избежать опас¬
ных задержек, неправильного понимания и толкования
действий друг друга, особенно во время кризиса, а так¬
же заключение договора о запрещении ядерных испыта¬
ний в атмосфере, под водой и в космосе.
Московский договор о запрещении ядерных испыта¬
ний не являлся мерой какого-либо материального разо¬
ружения. Он не охватывал даже всех видов ядерных
взрывов, оставляя не запрещенными подземные испыта¬
ния. В то же время этот договор представлял собой
первую огромную победу курса на мирное сосуществова¬
ние над политикой «холодной войны», заботы о здоровье
6 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 979.
426

и благополучии людей над пренебрежением к требова¬
ниям, интересам и самой судьбе человечества.
Президент Д. Ф. Кеннеди и его ближайшее окру¬
жение, судя по всему, также рассматривали Москов¬
ский договор не только как отдельное важное согла¬
шение о сдерживании гонки ядерных вооружений и очи¬
стки воздуха от радиоактивных осадков, но и как
отправной пункт для проведения дальнейших мероприя¬
тий в направлении смягчения международной напряжен¬
ности. «Политические изменения в атмосфере, с точки
зрения Джона Кеннеди, были даже еще более важными,
чем физические, — вспоминал Т. Соренсен. — Договор
был символическим «первым шагом», предвестником
дальнейших соглашений. Он содействовал паузе в
«холодной войне», во время которой другие еще более
трудные проблемы могли быть урегулированы. В тот
самый день, когда сенат одобрил договор о запрещении
испытаний, в Белом доме подготовлялись новые пробле¬
мы для компромисса» 7.
Подписание Московского договора отражало опреде¬
ленное изменение подхода правительства Д. Кеннеди ко
всей проблеме разоружения. Если раньше правящие кру¬
ги США изображали любые предложения СССР в обла¬
сти разоружения или как пропаганду, или как стремле¬
ние «ослабить Запад», а свои собственные проекты со¬
ставляли таким образом, чтобы сорвать всякую возмож¬
ность договориться о прекращении гонки вооружений
либо получить максимальные односторонние военные
преимущества, то теперь Вашингтон по существу начал
склоняться к мысли о том, что реальные меры в направ¬
лении уменьшения риска войны, ее материально-техни¬
ческой базы одинаково необходимы и для США, и для
Советского Союза. По вопросу о разоружении, призна¬
вал Т. Соренсен, «президент сам претерпел определен¬
ную эволюцию. Его первоначальный интерес к разору¬
жению заключался большей частью в пропагандистских
причинах — желании оказать влияние на нейтральное и
«мировое общественное мнение»... Но он в возрастаю¬
щей степени осознавал, что не существует никакой ко¬
нечной безопасности в вооружениях, что напряженность
и опасность увеличиваются в равной степени с ростом
7 Т. С. Sorensen. Kennedy. N. Y., 1965, p. 740.
427

наших ядерных запасов. Постепенно и все еще скепти¬
чески он начал верить, что разоружение реально до¬
стижимо, что средства, которые он вкладывал в гонку
вооружений, могут в один прекрасный день пойти на
нужды здравоохранения и образования» 8.
Новый подход президента Д. Ф. Кеннеди к пробле¬
ме вооружений и разоружения не остался только тео¬
рией. Он сумел добиться того, чтобы волей или нево¬
лей, но руководители отдельных органов исполнительной
власти США приняли этот подход в качестве директивы
при планировании внешней и военной политики США
на будущее. Вслед за заключением Московского догово¬
ра в Вашингтоне был намечен целый ряд других меро¬
приятий, которые должны были привести по крайней
мере к «замораживанию», если не к сокращению во¬
оружений. После двух лет усиленной гонки вооружений
правительство Д. Ф. Кеннеди фактически признало, что
это путь не к укреплению силы и обороны США, а к под¬
рыву национального благосостояния, международно¬
го авторитета и безопасности. Не кто иной, как госу¬
дарственный секретарь США, и не где-либо, как на
съезде Американского легиона в Майами, объявил, на¬
пример, 10 сентября 1963 г., что правительство США
надеется на возможность «достичь соглашений о пре¬
дохранительных мерах по предотвращению войны в ре¬
зультате несчастного случая, просчета или внезапного
нападения. Мы поддерживаем также, хотя этого будет
значительно труднее достичь,— продолжал Д. Раск,—
замедление фактического военного производства и сни¬
жение существующих уровней вооружений при наличии
соответствующей инспекции»9.
За несколько дней до убийства президента Д. Кен¬
неди, 18 ноября, в Нью-Йорке с подробным обоснованием
необходимости пересмотра целого ряда устаревших во¬
енных догм США выступил Макнамара. Основные поло¬
жения его выступления сводились к дальнейшему низ¬
ведению доктрины «массированного возмездия» как
составной части стратегии «гибкого реагирования» и к
развитию тезиса о возможности сокращения военного
бюджета США. «Пришло время,— заявил он,— изме¬
8 Т. С. Sorensen. Op. cit., р. 518.
9 «Правда», 12 сентября 1963 г.
428

нить планы, которые устанавливали и оправдывали
старую политику. Схемы, исходившие из предположения
о ядерной монополии США как стратегической, так и
тактической и коммунистической монополии на сухопут¬
ные боевые силы, слишком далеко стоят от действи¬
тельности, чтобы служить хотя бы даже как прибли¬
зительные руководства... Мы не должны думать о себе
так, как будто бы мы принуждены ограниченностью ре¬
сурсов полагаться на стратегию отчаяния и угроз об¬
ширного взаимного разрушения, вынуждены заниматься
только наиболее массивными и непосредственными вы¬
зовами, пропуская меньшие из-за недостатка сил».
Макнамара повторил утверждение о том, что якобы
США и их союзники обладают превосходством над
СССР и другими социалистическими странами в обла¬
сти ядерного и даже обычного вооружения. Знамением
нового духа Д. Ф. Кеннеди было, однако, то, что по¬
добное утверждение на этот раз понадобилось министру
обороны США не для произнесения каких-либо угроз
или ультиматумов в адрес их противников, а для за¬
щиты и подкрепления президентской «стратегии мира».
Тезис о «военном превосходстве США» был использован
Макнамарой как для дезавуирования основного посту¬
лата всей военной стратегии США и НАТО в послевоен¬
ные годы, так и для предупреждения против опасности
военного соревнования и войны с СССР даже в условиях
этого «превосходства».
«Стратегическая термоядерная война, — предупре¬
ждал Макнамара,— была бы при всех предвидимых об¬
стоятельствах двусторонней и крайне разрушительной
для обеих сторон. Увеличенные ассигнования на страте¬
гические силы США не изменили бы этот факт... Тот
факт, что дальнейшее увеличение объема стратегических
сил натолкнется, наконец, на быстро уменьшающуюся
отдачу... должен быть отражен в будущих бюджетах.
Мы можем предусмотреть, что ежегодные расходы на
стратегические силы существенно снизятся и установят¬
ся на уровне гораздо более низком, чем нынешние рас¬
ходы... В области тактического ядерного оружия карти¬
на в главных чертах представляется такой же». И не¬
смотря на то, что правительство Д. Кеннеди по-прежнему
собиралось тратить значительные средства на военно¬
исследовательские работы и обычные вооружения, тем
429

не менее, по его наметкам, сокращение расходов на
ядерное оружие должно было привести к общему «замо¬
раживанию» дальнейшего роста военных ассигнований.
«По мере того как наша национальная производи¬
тельность и наш валовой национальный продукт увели¬
чиваются,— заявил Макнамара, — бюджет обороны, сле¬
довательно, не должен расти наравне с ними. Вместо это¬
го представляется вероятным, что измеряемый в относи¬
тельных и, может быть, даже абсолютных размерах
военный бюджет выравняется и, возможно, несколько
уменьшится» 10 *.
Более того, при обсуждении в комиссиях конгресса
проекта военного бюджета США на 1964 г. Макнамара
несколько раз подчеркнул, что дальнейшее накопление
ядерного оружия является фактически не только беспо¬
лезным, но и крайне опасным делом, которому нужно
как-то положить предел. «Все расширяющийся арсенал
ядерного оружия по обеим сторонам железного занаве¬
са,— говорил он,— создал крайне опасную ситуацию не
только для его владельцев, но и для всего мира. По мере
того как гонка вооружений продолжается и оружие мно¬
жится и становится все более быстрым и смертельным,
возможность глобальной катастрофы как в результате
просчета, так и преднамеренных действий делается все
более реальной. Увеличение вооружения, наступательно¬
го или оборонительного, не может разрешить эту ди¬
лемму... Взаимное устрашение... это все еще мрачная
перспектива. Она подчеркивает нужду в возобновлении
усилий найти какие-то пути если не к полной ликвида¬
ции этого смертельного оружия, то по крайней мере
к замедлению или приостановке его дальнейшего на¬
копления» и.
Таким образом, летом и осенью 1963 г. правительст¬
во Д. Кеннеди не только снова резко активизировало
и расширило критику предшествовавших «Новым рубе¬
жам» военно-политических доктрин США, но и несколь¬
ко отошло от своих же собственных первоначальных
установок в военной теории и практике. В частности,
оно начало пересматривать свое чисто негативное отно¬
10 W. W. Kaufmann. The McNamara Strategy. N. Y., Evanston
and London, 1964, p. 303—306, 312.
h Ibid., p. 137.
430

шение к проблеме разоружения, несколько отходить от
концепции «контроля над вооружениями», искать согла¬
шений или параллельных действий с СССР в области
снижения уровня «равновесия страха» и военных расхо¬
дов, предотвращения неожиданного нападения и т. д.
Особенно энергично правительство Д. Кеннеди снова
атаковало последнее убежище доктрины «массированно¬
го возмездия» — концепцию НАТО о том, что любая
война в Европе будет вестись с применением ядерного
оружия. Оно утверждало, что и в Европе, как и на
«периферии» капиталистического мира, США и их союз¬
ники имеют возможность ограничить конфликт рамками
«обычной войны». Подобное заявление сделал, в частно¬
сти, 20 августа министр армии США С. Вэнс.
Новая кампания за изменение стратегической кон¬
цепции НАТО и западноевропейских союзников США —
поклонников мысли о термоядерной войне с Востоком
была, разумеется, неразрывно связана с попыткой
правительства Д. Кеннеди распространить свой курс на
смягчение международной обстановки на как можно бо¬
лее широкую сферу мировых взаимоотношений. Старая
заинтересованность правящих кругов США в нераспро¬
странении ядерного оружия получила новый сильный
стимул и надежды в результате подписания Московско¬
го договора. Поскольку, однако, на ее пути главными
препятствиями оставались притязания Франции и ФРГ
на ядерное оружие, постольку вместе с подписанием
этого договора произошло новое смещение акцентов
в политике США в отношении Западной Европы. Ва¬
шингтон опять стал убеждать своих бунтующих союз¬
ников в ненужности приобретения собственного ядерно¬
го оружия. Президент Д. Кеннеди еще больше охладел
к проекту создания многосторонних ядерных сил НАТО,
который к тому же вследствие саботажа других союз¬
ников грозил вылиться в чисто двустороннее америка¬
но-западногерманское предприятие, и во время своего
визита в ФРГ в конце июня 1963 г. добился по суще¬
ству согласия от Аденауэра отложить этот проект
в «долгий ящик», что, вполне вероятно, в конечном
счете могло означать его «погребение» 12.
12 «Правда», 30 июня 1963 г.
431

Курс на общую разрядку
международной напряженности
Тесная связь военных и политических проблем по¬
буждала правительство Д. Кеннеди с самого начала
разработки им нового подхода ко взаимоотношениям
США с СССР и другими странами не ограничиваться
только задачами избежания войны и сдерживания гон¬
ки вооружений, но и исследовать возможность компро¬
миссного урегулирования многих нерешенных и острых
международных проблем. Важное место среди них за¬
нимал, бесспорно, германский вопрос.
Еще раньше, в 1961—1962 гг., придерживаясь пуб¬
лично крайне жесткой позиции в отношении берлин¬
ского вопроса, непризнания ГДР, правительство Д. Кен¬
неди в то же время не могло не признать «внутренне»
полной бесперспективности старого американо-западно¬
германского курса на навязывание СССР и другим со¬
циалистическим странам реакционно-милитаристского
решения германской проблемы. Теперь же ввиду полной
несовместимости этого курса с политикой смягчения ме¬
ждународной напряженности оно вынуждено было офи¬
циально вносить определенные изменения в него, не¬
смотря на ожесточенное сопротивление Аденауэра.
Важнейшими среди них стали принципиальная пере¬
мена в методах американской политики в германском
вопросе и борьба против права «вето» западногерман¬
ских милитаристов и реваншистов в отношении этой по¬
литики. Вместо избитой догмы о том, что якобы воссое¬
динения Германии можно достигнуть путем угроз и ис¬
пользования силы против социалистических стран, пра¬
вительство Д. Кеннеди фактически выдвинуло тезис
о том, что это воссоединение, как и решение других
аспектов германского вопроса, может совершиться толь¬
ко в результате и в ходе общего смягчения обстановки
в Европе, улучшения отношений между Востоком и За¬
падом. Во время своего визита в ФРГ президент США
наряду с целым рядом антикоммунистических выпадов
и заверений о решимости США «защищать» Западный
Берлин и ФРГ одновременно впервые более или менее
откровенно объявил западным немцам, что он не видит
никакой реальной перспективы на «немедленное разре¬
шение вопроса о нынешнем разделе Германии». Воссое¬
432

динение, подчеркнул он, может явиться лишь «конеч¬
ным результатом изменившейся международной ситуа¬
ции» 13. Подтверждая эту новую позицию США, амери¬
канский посол в Бонне Макги в начале октября еще
более недвусмысленно заявил, что «сохранение напря¬
женности в отношениях между Западом и Востоком
только служит замораживанию статус-кво (раздела Гер¬
мании.— Ю. Л1.) и делает политически невозможным ра¬
зумные мирные урегулирования... Я сознаю, что сущест¬
вуют нетерпеливые голоса, призывающие к немедленно¬
му воссоединению»,—сказал Макги.— «Я должен иск¬
ренне заявить, однако, что я не слышу в то же самое вре¬
мя конкретных предложений относительно того, как это
может быть достигнуто без насилия, от использования
которого в качестве средства для осуществления этой
цели мы на Западе отказались» 14.
В то время, как почти во всех европейских госу¬
дарствах и в правительстве Д. Кеннеди все больше про¬
являлась тенденция закрыть ФРГ доступ к ядерному
оружию и склонность, по словам У. Липпмана, к «изу¬
чению возможности достижения воссоединения путем
ведения дел с двумя германскими государствами», пра¬
вящие круги ФРГ упорно продолжали цепляться за ста¬
рые догмы «холодной войны», выступать против любых
переговоров с СССР 15. Эта позиция правительства Аде¬
науэра, пользовавшаяся в тот период поддержкой
де Голля, вызывала растущее раздражение в Вашингто¬
не. Хотя там продолжали оставаться сторонники «осо¬
бых отношений» или «оси» между США и ФРГ, тем
не менее господствующим настроением становилось же¬
лание избавиться от сковывающих объятий западногер¬
манских «друзей» Америки, сильно мешающих как улуч¬
шению отношений с СССР, так и общему уменьшению
опасности термоядерной войны. «Представляется,— со¬
общал «Ньюсуик»,— что с точки зрения Вашингтона
фактом подавляющего значения является то, что две
сверхдержавы, которые менее чем год тому назад стоя¬
ли на грани ядерного столкновения, желают ныне об¬
суждать и подписывать соглашения, которые позволили
13 «New York Herald Tribune» (European Edition), 25.VI 1963.
14 <New York Herald Tribune» (European Edition), 10.X 1963.
15 «New York Herald Tribune» (European Edition), 26.VI 1963.
433

бы избежать другой такой конфронтации. В этой связи
представители администрации считают, что позиции
де Голля и Конрада Аденауэра играют второстепенную
роль... По мнению Соединенных Штатов, если две сверх¬
державы смогут согласиться друг с другом, то нынешние
французские и германские возражения в конечном ито¬
ге будут преодолены» 16.
Правительство Д. Ф. Кеннеди понимало, что оно не
сможет ни добиться сколько-нибудь существенного улуч¬
шения отношений с Советским Союзом, ни проводить
свой курс на «дифференцированное отношение» и разви¬
тие контактов с социалистическими странами, не деза¬
вуировав полностью пресловутую доктрину «освобожде¬
ния», которая не смогла помешать успехам в хозяйст¬
венном строительстве этих стран, росту их международ¬
ного авторитета. Оно еще раньше свело лозунг «ос¬
вобождения» к морально-пропагандистской категории.
Теперь — летом 1963 г.— оно сделало дальнейший шаг
в направлении к изъятию его из арсенала американ¬
ской дипломатии. В частности, правительство Д. Кенне¬
ди согласилось на снятие так называемого венгерского
вопроса с повестки дня ООН и на нормализацию отно¬
шений с правительством Я. Кадара, на широкие кон¬
такты и переговоры с Болгарией и т. д. Оно распро¬
странило тезис о том, что общее улучшение, а не
обострение международной обстановки является предпо¬
сылкой развития дальнейших связей США и с Восточной
Европой. «В целом,— заявил, например, Раск,— мы ду¬
маем, что тенденции в направлении национализма и ин¬
дивидуальной свободы, более вероятно, будут поощрять¬
ся скорее несколько разряженной, чем кризисной или
суровой атмосферой холодной войны» 17.
Несомненно, что внесение раскола в социалистиче¬
ское содружество, подрыв коммунистического строитель¬
ства в странах Восточной Европы оставались неизмен¬
ными стратегическими целями, американской политики
и при правительстве Д. Кеннеди. Однако добиваться
этих целей оно намеревалось теперь не путем их «ос¬
вобождения», т. е. войны, применения силы, свержения
существующих в них правительств и строя, а с помощью
поощрения в них националистических элементов, разви-
16 «Newsweek», 12.VIII 1963, р. 21.
17 «Department of State Bulletin», 28.X 1963, p. 656.
434

тия их связей с Западом, «мирного проникновения» ка¬
питалистических идей, «эрозии», «эволюции».
Короче говоря, в рамках общего мирного сосущест¬
вования и соревнования СССР и США борьба с аме¬
риканской стороны должна была вестись отныне не
против, а за государства Восточной Европы и не на¬
сильственными, а мирными — идеологическими, эконо¬
мическими, дипломатическими и другими методами.
«Весьма значительным развитием в этом процессе
остывания (международной напряженности.— Ю. Л4.),—
констатировал Р. Стеббинс,— было продолжающееся
ослабление традиционных антагонизмов в управляемой
коммунистами Восточной Европе... Ответ американской
администрации на эти долговременные тенденции в Во¬
сточной Европе принял форму в равной мере посте¬
пенного перехода от старой идеи «освобождения» к бо¬
лее новой концепции «сосуществования»... Очевидным
побуждением в правительственных кругах было при¬
знать реальность коммунистической власти в Восточной
Европе и надеяться на то, что она будет продолжать
эволюционировать в направлении менее жестких форм
и практики» 18.
Попытки идеологов и руководителей американского
империализма приписать какую-то роль в отходе США
от целого ряда их прежних воинствующих доктрин
«смягчению коммунизма» являлись, однако, совершенно
несостоятельными. Не ослабление, а укрепление социа¬
листических государств, не успехи, а кризис американ¬
ской глобальной политики наряду со страхом перед воз¬
можными ужасными последствиями курса на столкнове¬
ние с СССР и термоядерную войну — вот что лежало
в основе пересмотра правительством Д. Кеннеди многих
прежних внешнеполитических догм и позиций США.
Как глобальность самого кризиса американской по¬
литики, так и неразрывная связь между взаимоотноше¬
ниями США с СССР и любым из других аспектов их
международной деятельности послужили главными при¬
чинами того, что президент Д. Кеннеди, судя по мно¬
гим данным, усиленно занялся поисками нового подхо¬
да не только к военным и европейским делам, но и к
18 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1963, p. 79—
si.
435

азиатским и латиноамериканским, экономическим
и «психологическим» вопросам. Проявляя определенную
дальновидность и логичность, Д. Кеннеди явно связы¬
вал свои усилия к достижению соглашений непосред¬
ственно с СССР со стремлением сделать менее «взрыв¬
чатыми» все остальные международные проблемы, ввес¬
ти их более или менее последовательно в общий кон¬
текст невоенной борьбы двух социально-экономических
систем.
В этой связи определенный интерес представлял,
в частности, тот факт, что правительство Д. Кеннеди
не только придерживалось своего обещания не совер¬
шать интервенции против Кубы, но проявило также оп¬
ределенную склонность пересмотреть свою прежнюю,
крайне враждебную позицию к правительству Кастро.
Оно, например, вопреки сильной оппозиции американ¬
ских реакционеров и кубинских контрреволюционных
эмигрантов запретило подготавливать и совершать во¬
оруженные бандитские налеты на территорию Кубы
с пунктов, находящихся в Соединенных Штатах.
Наряду с желанием сохранять мир в Карибском бас¬
сейне после «ракетного кризиса» еще одним из толчков
для этого послужил фактический провал программы
«Союз ради прогресса» для Латинской Америки. Уже
к 1963 г. стало совершенно ясно, как писали даже
американские авторы, что широковещательные обещания
«Союза» «легче было сформулировать, чем осуществить.
Хотя Соединенные Штаты утверждали, что они более
чем выполнили свои первоначальные финансовые обя¬
зательства, взятые ими на себя согласно этой програм¬
ме, латиноамериканские страны медлили с исполнением
лежащих на них условий соглашения путем начала со¬
циальных реформ и составления всеобъемлющих планов
развития. На протяжении 1961 и 1962 гг. общая эконо¬
мическая картина в Латинской Америке представляла
собой продолжающийся застой. К 1963 г. «Союз» ока¬
зался в реальной опасности увязнуть в болоте среди
растущих взаимных обвинений относительно того, кто
ответствен за его провал» 19.
С одной стороны, предоставленная в рамках про¬
граммы «Союза ради прогресса» экономическая помощь
19 R. Р. Stebbins. The United States in World Affairs 1963, p. 271.
436

и Осуществленные половинчатые налоговые и другие ре¬
формы не смогли, таким образом, сколько-нибудь за¬
метно улучшить хозяйственное положение, ускорить рост
латиноамериканских стран, по-прежнему остававшихся
объектами безжалостной эксплуатации американских
монополий. С другой стороны, недовольные даже ма¬
лейшими уступками трудящимся военно-помещичьи оли¬
гархии целого ряда латиноамериканских стран — от Ар¬
гентины до Гондураса — организовали в течение 1963 г.
государственные перевороты, приведшие к установлению
полуфашистских диктатур и сделавшие фарсом все де¬
мократические обещания «Союза ради прогресса».
В то время как одни лица в Вашингтоне приветст¬
вовали эти перевороты, видя в них надежнейшее средст¬
во «борьбы с коммунизмом», другие, в том числе и пре¬
зидент Д. Кеннеди, не только не могли публично одоб¬
рить их, не превратив тем самым до конца в чистую
демагогию всю программу «Новых рубежей», но и серь¬
езно опасались, что они приведут к новому обострению,
а не разрешению проблем Латинской Америки. «Те, кто
делает мирную революцию невозможной,— не раз пре¬
дупреждал Д. Кеннеди,— сделают неизбежной насильст¬
венную революцию... Мы выступаем против военных пе¬
реворотов... потому что мы считаем их самопоражением...
для (Западного) полушария»20.
Несмотря на свою собственную ненависть к комму¬
низму и правительству Ф. Кастро, несмотря на нере¬
шительность в своей политике по отношению к военным
переворотам и режимам в Латинской Америке, прези¬
дент Д. Кеннеди не мог не признать, что громкие
антикубинские и антикоммунистические кампании ис¬
пользуются правящими олигархиями латиноамерикан¬
ских стран в качестве средства для отказа от любых
даже самых мизерных реформ, для попыток переложить
вину за тяжелое положение своих народов с больной
головы на здоровую. Опасаясь нового революционного
взрыва и кризиса латиноамериканской политики США,
он поэтому вынужден был дать более объективную, чем
раньше, оценку положения в Западном полушарии, при¬
знать более четко в 1963 г., что «большими опасностя¬
ми для Латинской Америки являются... не относящиеся
20 Т. С. S о г е n s е п. Op. cit, р. 535.
437

к Кубе... неграмотность, плохие жилищные условия, не¬
равномерное распределение богатств, трудности с пла¬
тежным балансом, падение цен на сырье... действия
местных коммунистов, не связанных с Кубой... Эти про¬
блемы не будут разрешены просто жалобами на Кастро
или коммунизм», заявил он в Майами 18 ноября этого
года 2J.
Очевидно, стремясь нейтрализовать или уменьшить
и реальную (в качестве примера успешной революции)
и выдуманную (как «источник всех бед» Латинской
Америки) угрозу со стороны Кубы, президент Д. Кен¬
неди стал изучать вопрос о внесении каких-то поправок
в свою прежнюю кубинскую политику, которая к тому
же уже дважды приводила его на грань войны.
«У меня сложилось впечатление, — писал А. Шлезин¬
гер,— что осенью 1963 г. президент переоценивал про¬
блему Кастро. Когда Тито прибыл в Белый дом в октяб¬
ре, Кеннеди заметил, что он не знает, каков будет ход
событий в будущем, но если Куба избавится от совет¬
ского влияния, то, может быть, мы (США. — Ю. М.) мо¬
гли бы иметь дело с местным революционным режимом;
с другой стороны, если отказ Кастро подписать договор
о запрещении испытаний означает, что Китай теперь иг¬
рает определенную роль на Кубе, то это едва ли могло бы
рассматриваться как развитие в желательном направле¬
нии. Джейн Даниэль (американский журналист. —
Ю. AL), который видел Кеннеди несколькими днями по¬
зднее, сообщил, что он заявил следующее: «Продолжение
экономической блокады зависит от продолжения подрыв¬
ной активности». Даниэль собирался на Кубу, чтобы
проинтервьюировать Кастро, и Кеннеди пригласил его
посетить по возвращении Белый дом»21 22.
Учитывая, что американские определения «советско¬
го влияния» и «подрывной активности» всегда имели
мифический и весьма расплывчатый характер и что пра¬
вительство Д. Кеннеди само стремилось теперь пре¬
уменьшить их значение для Кубы, можно было предпо¬
лагать, что они не оказались бы «непреодолимыми пре¬
пятствиями», если президент Д. Кеннеди действительно
хотел нормализовать отношения между США и Кубой
21 Т. С. S о г е n s е n. Op. cit., р. 536.
22 А. М. S с h 1 е s i и g е г jr. Op. cit., р. 999.
438

и был готов пойти для этого на прекращение таких
враждебных американских действий, как торговая блока¬
да, кампания за свержение правительства Кастро и т. д.
Другим вопросом является то, что любые подобные из¬
менения, даже самые отдаленные намеки на них вызы¬
вали бешеную ярость и сопротивление со стороны ку¬
бинских контрреволюционеров, их влиятельных амери¬
канских союзников и покровителей, готовых пойти на
все, лишь бы задушить революционную Кубу.
Преждевременная насильственная смерть президента
Д. Кеннеди помешала прояснению реальной сущности,
эффективности и перспектив производившихся им в по¬
следние месяцы и дни его жизни переоценок как раз¬
личных аспектов, так и всей глобальной политики США.
Большинство данных, однако, говорит за то, что эти
переоценки исходили из факта глубокого и затяжного
кризиса старых доктрин и установок внешней и военной
политики США, необходимости приведения их в большее
соответствие с реальной действительностью, неизбежно¬
сти определенного сокращения американской агрессив¬
ности и экспансивности на международной арене.
В этой связи большой интерес вызывали и послед¬
ние акции правительства Д. Кеннеди во Вьетнаме. Не¬
смотря на непрерывное наращивание американской во¬
енной помощи режиму Нго Динь Дьема, пламя парти¬
занской борьбы в Южном Вьетнаме разгоралось все
больше, и к лету 1963 г. здесь вновь наметился серь¬
езный перелом в пользу сил национального освобожде¬
ния. К тому же провалы на фронте сопровождались
острым кризисом режима Нго Динь Дьема в находящих¬
ся еще под его контролем районах и городах, где против
него выступали буддисты, рабочие, студенты и другие
широкие круги населения. Попытки этого режима укре¬
пить свою власть путем кровавых расправ вели лишь
к дальнейшему обострению борьбы, вызывали растущее
возмущение во всем мире, в том числе и в США.
В таких условиях внутри самого правительства
Д. Кеннеди заметно усилились позиции так называемой
либеральной группировки, в которую входили Гарриман,
Голбрейт, Шлезингер, Боулс и другие американские дея¬
тели и которая высказывалась за «удаление» Нго Динь
Дьема, за широкое проведение реформ в Южном Вьет¬
наме, за поиски политического решения всей проблемы
439

Индокитая. «Ведение партизанской (или вернее анти*
партизанской.— Ю. М.) войны в слаборазвитой стране
требовало», по мнению одного из участников этой груп¬
пировки, Р. Хилсмэна, «столь же значительных полити¬
ческих и гражданских акций, как и военных» 23. «Либе¬
ралы» откровенно опасались, что «сверхмилитаризация
и сверхамериканизация» борьбы в Южном Вьетнаме не
только не принесут США успеха, но и, наоборот, при¬
ведут к их растущей изоляции как в Индокитае, так
и во всем мире, к усилению антиамериканского «вьет¬
намского национализма». Судя по всему, подобные же
опасения все больше одолевали и самого президента
США.
Трудно сказать, какого курса придерживалось бы
правительство Д. Кеннеди во Вьетнаме в дальнейшем,
но бесспорным фактом остается то, что осенью 1963 г.,
во-первых, после почти десяти лет усиленной под¬
держки Соединенными Штатами режима Нго Динь Дье-
ма президент Д. Кеннеди фактически открыто выступил
против него и организовал его свержение; во-вторых,
после двух лет наращивания американских вооружен¬
ных сил во Вьетнаме правительство Д. Кеннеди объя¬
вило о своем намерении начать их сокращение; в-треть¬
их, оно попыталось провести четкую грань между
действиями южновьетнамских антикоммунистов и
американцев и, наконец, в-четвертых, президент
Д. Кеннеди подчеркнул, что, какую бы помощь амери¬
канцы ни предоставили в будущем сайгонским властям,
США не собираются сами воевать за них во Вьетнаме.
Выступая 3 сентября по телевидению, Кеннеди пуб¬
лично заявил, что он «не думает, будто бы война может
быть выиграна, если народ не поддерживает ее, а... в по¬
следние два месяца правительство потеряло связь с наро¬
дом (А имело ли это правительство когда-либо эту связь?
Впрочем, признать реальные факты даже с большим
опозданием все же лучше, чем никогда.— Ю. М.)... Реп¬
рессии против буддистов, как мы считаем, были совер¬
шенным безрассудством». Исправить это положение, по
словам Д. Кеннеди, можно только «с помощью измене¬
ний в политике и, может быть, в личностях». Без этих
23 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit., р. 985,
440

изменений «шансы выиграть войну не были бы очень хо¬
рошими». И далее он снова подчеркнул, что «в конечном
анализе это их (вьетнамская.— Ю. Л4.) война. Только они
одни должны выиграть или проиграть ее. Мы можем по¬
мочь им, мы можем предоставить им вооружение, мы
можем послать своих людей туда в качестве советников,
но они сами должны выиграть ее»24.
Вскоре после этого Д. Кеннеди направил в Сайгон
Макнамару. Этой отправке министра обороны США
в Южный Вьетнам предшествовали ожесточенные споры
внутри Вашингтона, являвшиеся продолжением старых
разногласий между сторонниками и противниками аме¬
риканской военной интервенции в эту страну. Сторон¬
ники сокращения военных обязательств США по отно¬
шению к сайгонскому режиму указывали, что визит
столь видного деятеля, да еще из Пентагона, слишком
сильно свяжет престиж США с ходом событий во Вьет¬
наме, а главное может привести к выводу, что США
готовятся еще больше сами вовлечься в войну во Вьет¬
наме, сделать ее американской войной, тогда как на
деле правительство Д. Кеннеди, наоборот, начинает ис¬
кать пути к политическому решению вьетнамского кон¬
фликта, к сокращению американского участия в нем.
Тем не менее президент Д. Кеннеди решил отправить
Макнамару в Сайгон. Принимая это решение, он, по сви¬
детельству Р. Хилсмэна, руководствовался тем главным
соображением, что «единственным способом удержать
высокопоставленных офицеров Пентагона от возрастаю¬
щего публичного выражения недовольства решением пре¬
зидента не расширять войну было получить согласие
министра обороны на подобную политику. И единствен¬
ным путем сделать это, очевидно, было позволить ему
увидеть самому создавшееся положение»25.
После своего визита в Южный Вьетнам Макнамара
объявил в октябре о том, что тысяча американских сол¬
дат, возможно, будет выведена из Вьетнама уже к концу
1963 г., а основная их часть к концу 1965 г. Одновременно
была частично урезана американская финансовая по¬
мощь Сайгону.
24 Ibid., р. 992.
25 R. Н i 1 s m a n. То Move a Nation. The Politics of Foreign Policy in
the Administration of John F. Kennedy. Garden City, 1967, p. 7.
441

В кулуарах Вашингтона начались разговоры о том,
что, хотя «немедленный уход означал бы передачу рай¬
она коммунистам», тем не менее достижение путем пере¬
говоров соглашения о «нейтральном, объединенном Вьет¬
наме» по типу Лаоса представляется «в конечном счете
единственным ответом» на проблему Индокитая. В «ча¬
стных беседах» некоторые официальные лица выражали
мнение, что единый и независимый Вьетнам вряд ли
подпадет под господствующее влияние КНР и что «соз¬
дание нейтрального буферного государства (как преду¬
смотрено Женевской конференцией 1954 г.) вполне
могло отвечать бы интересам как Соединенных Штатов,
так и Советского Союза» 26.
Свержение режима Нго Динь Дьема в начале
ноября 1963 г. открывало большие возможности для пе¬
ресмотра всей прежней американской политики во Вьет¬
наме. Однако, прежде чем можно было бы с достоверно¬
стью установить, в каком направлении будет действовать
дальше правительство Д. Кеннеди, сам его глава пал
жертвой зловещих выстрелов в Далласе.
Двойная политика «конфликта
и сотрудничества» между США и СССР
Одной из характерных черт намечавшегося нового
подхода правительства Д. Кеннеди ко многим междуна¬
родным проблемам, бесспорно, стало изучение прежде
всего вопроса о том, как та или иная позиция США
по этим проблемам скажется на американо-советских
отношениях, будет ли она содействовать или нет их даль¬
нейшему улучшению. Поскольку, однако, на решение этих
проблем оказывали воздействие также и многие другие
факторы, постольку наиболее отчетливо курс правитель¬
ства Д. Кеннеди на смягчение международной обстанов¬
ки летом и осенью 1963 г. с самого начала и до конца
проявился в сфере непосредственных двусторонних вза¬
имоотношений между СССР и США.
Московский договор о запрещении ядерных испыта¬
ний должен был, по замыслам президента США, не в по¬
следнюю очередь открыть путь к дальнейшим перегово¬
26 «Newsweek», 29.IX 1963, р. 16.
442

рам и соглашениям с СССР. При этом Д. Кеннеди го¬
раздо более трезво, чем когда-либо раньше, отдавал
теперь себе отчет в том, что с Советским Союзом следу¬
ет искать компромиссов на взаимоприемлемой основе,
а не пытаться навязывать ему свой диктат, что не толь¬
ко СССР заинтересован в определенных соглашениях
с США, но что и США нуждаются в урегулировании
с ним целого ряда проблем мировой политики и амери¬
кано-советских отношений.
С этой точки зрения показательна история с закупкой
Советским Союзом американской пшеницы осенью
1963 г.— первой крупной торговой сделкой между дву¬
мя великими державами за многие годы. Вопрос о том,
что СССР хотел бы приобрести партию зерна в США,
был поставлен на заседании американского кабинета
министром сельского хозяйства Фримэном накануне ра¬
тификации сенатом договора о частичном запрещении
ядерных испытаний. Некоторые члены правительства не¬
медленно высказались в своем обычном духе в том
смысле, что хорошо было бы заставить СССР распла¬
чиваться за американскую пшеницу не только деньгами,
но и какими-то политическими уступками. Однако эти
высказывания не встретили одобрения со стороны
Д. Кеннеди. «Он не разделял точку зрения,— вспоминал
Т. Соренсен,— будто бы Советы находятся в столь от¬
чаянном положении, что они в обмен предоставят поли¬
тические уступки. Не верил он и в то, что расширение
экономических контактов сделает со временем из всех
них капиталистов (а это, между прочим, весьма распро¬
страненная иллюзия у авторов доктрины «наведения мо¬
стов».— Ю. М.). Но он приветствовал возможность про¬
демонстрировать советским лидерам, что улучшивший¬
ся климат соглашения мог бы служить интересам обеих
сторон» 27.
Именно подобная позиция президента Д. Кеннеди и
его ближайшего окружения, их готовность пойти на¬
встречу СССР обеспечила заключение одних соглашений
и открывала определенные перспективы на достижение
других, как двусторонних между СССР и США, так и
многосторонних с участием третьих стран, на общее
27 Т. С. S о г е n s е n. Ор< cit., р. 741.
443

серьезное улучшение международной атмосферы и
уменьшение военной угрозы.
Выступая 20 сентября на очередной сессии Гене¬
ральной Ассамблеи ООН, Д. Кеннеди внес, в частности,
предложение об установлении определенного американо¬
советского сотрудничества в деле исследования космоса,
включая совместную посылку экспедиции на Луну. 17 ок¬
тября СССР и США совместно с другими странами под¬
держали резолюцию ООН о запрещении вывода оружия
массового уничтожения, прежде всего ядерного, на кос¬
мические орбиты или размещения такого оружия на не¬
бесных телах.
Американская дипломатия начала обсуждать такие
вопросы, давно уже выдвигавшиеся на повестку дня Со¬
ветским Союзом, требованиями международной жизни,
как заключение соглашения о воздушном сообщении и
консульской конвенции между СССР и США, распро¬
странение запрета испытаний ядерного оружия на под¬
земные взрывы и другие меры по разоружению, перего¬
воры о пакте ненападения между странами — участница¬
ми Варшавского Договора и НАТО, о создании назем¬
ных инспекционных постов вдоль границы между Восто¬
ком и Западом для предотвращения неожиданного напа¬
дения или случайного возникновения войны и т. д.
Как новые ноты в выступлениях и высказываниях
президента Д. Кеннеди и других государственных деяте¬
лей США, так и некоторые их конкретные дела все боль¬
ше подтверждали впечатление о происходившем в 1963 г.
заметном повороте в теории и практике внешней полити¬
ки США, в мышлении и действиях ее руководителей.
Сегодня, констатировал, например, в конце октября
орган деловых кругов США, «мир выглядит иначе»,
чем всего несколько лет тому назад: «...более текучим,
более сложным и, вероятно, менее опасным. Может быть,
послевоенная эра резко очерченного столкновения меж¬
ду Востоком и Западом пришла к концу». И как один
из результатов этого, «Вашингтон уже обдумывает воп¬
рос о переходе к новой, более гибкой политике... Кен¬
неди и его советники только начинают пытаться рас¬
шифровывать значение для внешней политики США но¬
вой мировой ситуации... Официальные лица еще должны
вырваться из глубоко укоренившегося образа мыслей,
вырабатывавшегося годами... За пределами Вашингтона
444

люди, имеющие длительный опыт в международных де¬
лая, полны ожиданий некоторых фундаментальных пере¬
мен в политике США в ближайшие 2 или 3 года. Неко¬
торые говорят о выводе войск из Европы, за исключе¬
нием контингентов, которые останутся в Берлине...
Ходят даже разговоры, что Вашингтон должен будет
установить дипломатические контакты с Китаем, возмож¬
но, используя этот путь, чтобы достигнуть урегулирова¬
ния войны в Южном Вьетнаме» 28.
При всех вариантах как в происходящих переоцен¬
ках американской политики, так и при разработке ее
новых более отдаленных перспектив первостепенное вни¬
мание правительство Д. Кеннеди уделяло американо-со¬
ветским отношениям. «Стратегия США во взаимоотно¬
шениях с Советской Россией,— сообщал всего только за
4 дня до убийства президента Д. Кеннеди один из обыч¬
но хорошо осведомленных американских журналов,—
находится в процессе крутых изменений. Эти изменения
направлены в сторону более обширных контактов и сде¬
лок с СССР. Они отходят прочь от старых целей «хо¬
лодной войны». В глубине новой стратегии лежит
следующий план: искать ослабления напряжения — пе¬
риода передышки или неофициального перемирия, в те¬
чение которого может быть установлена «взаимозависи¬
мость» между США и СССР. Акценты должны быть
перенесены на «совместный опыт». Будет приложено
больше усилий делать бизнес, осуществлять общие меро¬
приятия, искать сферы сотрудничества, меньше вступать
в конфликты. Новая политика лучше всего может быть
суммирована как «общность» в международных делах...
«Сдерживание» как политика признается безрезультат¬
ным. «Устрашение» остается как основная военная по¬
литика. «Отбрасывание», однако, ликвидируется даже
как потенциальная цель... При новой стратегии коммуни¬
сты на Кубе, очевидно, не будут изгоняться силой. Стена
в Берлине и советский контроль над Восточной Европой
не будут больше подчеркиваться... их существование,
очевидно, не должно мешать продвижению вперед с но¬
вым планом. В пределах рамок этой стратегии следую¬
щие направления в политике будут преследоваться:
программы культурного обмена будут увеличены ирас-
28 «Business Week», 19.Х 1963, р. 27—29,
445

ширены. Будут сделаны дополнительные предложения о
сотрудничестве в космосе и других научных мероприя¬
тиях. Оборудование для производства удобрений, так
же как и фермерские излишки будут продаваться рус¬
ским... Торговля с коммунистическим блоком в Восточной
Европе будет поощряться... «Равновесие мира» должно
смягчить «баланс ужаса», если сдержанность должна
быть проявлена, а риск катастрофы уменьшен... Соеди¬
ненные Штаты обязаны признать необходимость в двой¬
ной политике сотрудничества и конфликта как значи¬
тельном улучшении по сравнению с абсолютным кон¬
фликтом» 29.
Как это видно из сообщений о происходивших и на¬
зревавших переменах в позиции правительства Д. Кен¬
неди, новая стратегия США ни в отношении СССР, ни
остального мира не выходила за рамки умеренно реа¬
листической тенденции в империалистической политике.
Более того, она почти неизменно сопровождалась и на
словах и на деле проявлениями и другой реакционной
агрессивной тенденции, во многих случаях носила про¬
тиворечивый, непоследовательный характер.
Беря курс на улучшение отношений с СССР, прави¬
тельство Д. Кеннеди одновременно продолжало цеп¬
ляться за всю систему американских военно-политиче¬
ских союзов, плацдармов и баз за границей. Стремясь
«сдержать» боннских милитаристов и реваншистов, оно,
однако, прервало переговоры с СССР относительно уре¬
гулирования германской и берлинской проблемы. Пыта¬
ясь уменьшить опасность возникновения термоядерно¬
го конфликта, оно в то же самое время продолжало
наращивать ядерный потенциал американских вооружен¬
ных сил, в том числе расположенных в Европе и Азии.
Когда под влиянием трудностей с платежным балансом
США правительство Д. Кеннеди стало, в частности,
намечать и проводить различные меры по сокращению
численности американских войск в Западной Германии
(операция «Большой мост» и др.), оно тут же поспе¬
шило «уравновесить» их ввозом дополнительного коли¬
чества ядерных боеголовок на территорию ФРГ. Ликви¬
дируя базы с ракетами «Юпитер» в Турции и Италии,
оно одновременно направило в Средиземное море атом-
29 «U. S. News and World Report», 18.XI 1963, p. 64—66.
44?

ные подводные лодки, продлило еще на 5 лет соглаше¬
ние с генералом Франко о военном использовании аме¬
риканцами испанской территории и т. п.
Не менее противоречивой была и торговая политика
правительства Д. Ф. Кеннеди в отношении социалисти¬
ческих стран. Выступая за расширение торговли между
США, с одной стороны, СССР и странами Восточной
Европы —с другой, оно в то же самое время продолжа¬
ло настаивать на соблюдении всеми империалистически¬
ми державами старого запрета на экспорт так называе¬
мых стратегических товаров, возражало против предо¬
ставления долгосрочных кредитов СССР.
Противоречивость и непоследовательность нового
курса правительства Д. Кеннеди в отношении СССР и
других социалистических стран объяснялась несколькими
основными причинами.
Прежде всего в американской политике независи¬
мо от того, кто бы ее ни проводил, отражался объектив¬
ный и глубокий конфликт, существующий между двумя
противоположными социально-экономическими система¬
ми, между двумя великими державами СССР и США.
В каких бы формах и какими бы методами ни прово¬
дилась эта политика, она всегда служила интересам гос¬
подствующих кругов США, преследовала узкоэгоисти¬
ческие националистические классовые, экономические,
стратегические и прочие цели американского империа¬
лизма, шла вразрез с устремлениями других государств
и народов к независимости и прогрессу.
Далее нельзя было не видеть, что, хотя президент
Д. Кеннеди в последние месяцы своей жизни сделал
больше, чем какой-либо иной государственный деятель
США, для приспособления их внешней политики к реаль¬
ностям века атома и революций, тем не менее и его
правительство далеко еще не полностью отошло от всех
устаревших доктрин «холодной войны», продолжало при¬
держиваться многих «классических» принципов импери¬
алистической политики.
Намечая целый ряд мероприятий по улучшению от¬
ношении с СССР, правительство Д. Кеннеди, например,
в то же самое время считало, что эти отношения могут
благоприятно развиваться только до определенного пре¬
дела. Его деятели утверждали, что, пока советские люди
не откажутся от своего коммунистического мировоззре¬
447

ния или не согласятся на своего рода «раздел мира»
с США, до тех пор никакое подлинное «примирение»
с ними невозможно, что, не угрожая открыто великой
социалистической державе, американцы должны тем не
менее стремиться все время оказывать какое-то дав¬
ление на нее, подрывать ее «силу» и позиции. Надежды
и разочарования идеологов «Новых рубежей», связан¬
ные с заключением Московского договора, довольно от¬
кровенно изложил А. Шлезингер, который писал:
«Казалось, теперь Америка и Россия выработали
сравнимые интересы в сохранении как своих собствен¬
ных обществ, так и международного порядка под сво¬
им собственным контролем... Стабильность... уменьшила
бы угрозу войны. В случае с Восточной Германией она
содействовала бы ее общению с Западной Германией не
только в области торгового и культурного обмена, но и
личных и семейных контактов; это могло бы даже при¬
вести со временем к урегулированию берлинской проб¬
лемы... Что касалось Восточной Европы, то стабиль¬
ность... позволила бы странам-сателлитам во все боль¬
шей степени поворачиваться к Западу».
И далее: все осуществляемые мероприятия, однако,
«еще не привели бы к подлинному ослаблению напря¬
женности. Ибо в конечном счете философская пропасть
не могла быть перекрыта техническими соглашениями...
Очевидно, мир с возросшей безопасностью против само¬
разрушения, мир, замедляющий гонку вооружений и дви¬
гающийся в направлении всеобщего и полного разору¬
жения, мир, расширяющий свое сотрудничество в эконо¬
мической и научной сферах... такой мир был бы гораздо
лучше, чем тот, который мы имели. Но это не было бы
подлинное международное сообщество, и такая напря¬
женная и непреклонная форма сосуществования не соз¬
дала бы мира, за исключением его минимального смыс¬
ла... До тех пор, пока одна держава настаивает на
том, что она обладает исключительной монополией на
истину, что она не допустила бы никаких конкурирую¬
щих истин в свои владения и что она не могла бы тер¬
петь, пока ее абсолютная истина не искоренит конкури¬
рующие истины на всей остальной планете, до тех пор,
пока она отказывается признать постоянство разнообраз¬
ного мира, «холодная война» будеть продолжаться. В ко¬
448

нечном счете мирное сосуществование должно означать
свободную циркуляцию идей между всеми странами»30.
Короче говоря, даже вступая на путь мирного сосу¬
ществования с социалистическими странами, и прежде
всего с СССР, правительство Д. Кеннеди стремилось
навязать им свою трактовку этой важнейшей доктрины
современных международных отношений, использовать
ее прежде и больше всего для достижения многих «по¬
стоянных» внешнеполитических целей США.
Наконец, еще одним из важнейших факторов пере¬
плетения умеренно реалистической тенденции в политике
правительства Д. Кеннеди с реакционно-агрессивной яв¬
лялось то давление, которое оказывали на него весьма
широкие и могущественные круги приверженцев доктрин
«холодной войны» внутри и за пределами США.
Пытаясь иногда «умиротворить» их, идя на определен¬
ные уступки «военно-промышленному комплексу», вли¬
ятельному реакционному блоку в конгрессе, своим союз¬
никам в Европе и Азии, президент Д. Кеннеди облекал
подчас даже некоторые из своих мер в направлении
смягчения напряженности в сугубо антикоммунисти¬
ческую, националистическую и тому подобную форму.
В этом отношении весьма показательной была вся
история ратификации Московского договора в сенате
США, когда члены кабинета Д. Кеннеди наряду с пря¬
мой защитой этого договора как меры мира широко при¬
бегли к восхвалению его в качестве средства... «сох¬
ранения военного преимущества» США и т. п. «Ограни¬
чивая советские испытания подземной средой, где взры¬
вы являются более трудными и дорогостоящими и где
США имеют значительно больше опыта,— утверждал,
например, Макнамара в своем выступлении перед сенат¬
ской комиссией по иностранным делам,— мы можем по
крайней мере затормозить советский прогресс и про¬
длить период нашего технического превосходства... Это
продление нашего технологического превосходства бу¬
дет главным прямым военным эффектом договора на
будущее военное равновесие... Мы будем поддерживать
жизнеспособность наших военно-исследовательских ла¬
бораторий. Мы будем продолжать осуществлять про¬
30 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 915—916, 921—923.
15 Ю. M. Мельников
449

грамму подземных испытаний как необходимую для вы¬
полнения наших военных потребностей... Может быть,
наиболее серьезный риск от данного договора заклю¬
чается в излишнем оптимизме. Мы должны быть на
страже против такого настроения мыслей, которое поз¬
волило бы нам стать беззаботными в отношении нашей
обороны. Этот договор — продукт западной силы. Даль¬
нейший прогресс в сфере соглашений о контроле над во¬
оружениями... критически зависит от поддержания этой
силы»31.
Все эти сопровождавшие ратификацию Московского
договора оговорки о его «ограниченности», соответствии
доктринам «американского превосходства, силы», все
предупреждения против «излишних надежд и оптимизма,
ослабления военных усилий» США были «ценой, исторг¬
нутой у правительства Д. Кеннеди» Объединенной груп¬
пой начальников штабов, лидерами конгресса и другими
за поддержку ими этого договора. Многие сенаторы по¬
старались интерпретировать «запрещение атмосферных
испытаний как зеленый свет для подземных».
В результате договор, имеющий целью ограничение
ядерных взрывов, превращался на глазах в «полномочие
на увеличение ядерных испытаний». В конечном счете
ожесточенность борьбы за ратификацию Московского
договора со всеми ее маневрами вызвала у президента
Д. Кеннеди горькое признание в том, что этот «договор
настолько изжеван в сенате... и мы должны были сде¬
лать столь много уступок, чтобы обеспечить его прохож¬
дение, что нам следует сделать что-то, чтобы доказать
миру, что мы еще верим в него. Если нам приходится
проходить через все эти испытания из-за одного неболь¬
шого соглашения, то народ, вероятно, должен будет
думать, что мы не можем действовать вообще, пока я не
смогу разогнать» эти сомнения32.
Непоследовательность и маневрирование правитель¬
ства президента Д. Кеннеди с проведением курса на
смягчение международной напряженности не могли, од¬
нако, полностью перечеркнуть его важнейшего значе¬
ния. Фактически впервые за всю послевоенную историю
во внешней политике США более или менее твердо
31 W. W. К a u f m a n n. Op. cit., р. 159—166.
32 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 919.
450	i

возобладала умеренно реалистическая тенденция. Впер¬
вые во внешней политике США акценты стали концент¬
рироваться не на размахивании атомным и другим ору¬
жием, а на «ограничении силы», не на военных, а на дип¬
ломатических орудиях, не на обострении, а на разрядке
напряженности, не на ставке на «победу», а на поисках
компромисса, не на упорном навязывании любой ценой
остальным странам американских условий мира, а на
определенном приспособлении США к реальной обста¬
новке второй половины XX в. — времени изменения со¬
отношения сил в пользу социализма и национального
освобождения, бурных научно-технических, социально-
экономических и политических революций.
Правительство Д. Кеннеди довольно решительно от¬
казывалось теперь от абсолютно недостижимых доктрин
«американского века» и «освобождения», являвшихся в
течение многих лет краеугольными основами теории и
практики внешней политики США. Оно отодвигало на
задний план человеконенавистнические доктрины «мас¬
сированного возмездия» и «террора ужаса», признава¬
ло тщетность попыток сохранить во всем мире устарев¬
шее социально-политическое статус-кво, опасность бес¬
конечной «погони за силой», проповеди неизбежности
войны, «непримиримости» интересов СССР и США и т. д.
Характерно, что правительство Д. Кеннеди в своих
попытках сделать американскую политику более гибкой
и реальной, прибегало прежде всего к пересмотру не
различных договорных обязательств США, а тех одно¬
сторонних доктрин и деклараций, которые втянули стра¬
ну в «холодную войну», поставили перед ней цели, да¬
леко выходящие за пределы ее возможностей, подталки¬
вали ее к агрессивным авантюристическим действиям.
Очевидно, оно достаточно ясно отдавало себе отчет в
том, что воинствующая антикоммунистическая шовини¬
стическая идеология и пропаганда являлись одним из
важнейших факторов, оказавших и оказывающих пагуб¬
ное воздействие на взаимоотношения США с внешним
миром, на саму их политику.
Президент Дж. Кеннеди не только осознал, что про¬
пагандистские мифы и штампы «холодной войны» не
могут служить сколько-нибудь успешным руководством
для внешней политики США в эпоху торжества челове¬
ческого прогресса и знаний, но и сумел оценить их вред-
15*
451

ное воздействие на всю американскую политику, как
прямое, непосредственно дезориентирующее ее, так и
косвенное — воздействующее через дезинформирован¬
ных, запуганных, истерически настроенных конгрессме¬
нов, избирателей и т. п. И он поставил в качестве
одной из своих главных задач постепенное дезавуиро¬
вание многих из этих мифов и штампов, исключение их
из внешнеполитического арсенала США.
Вместо повторения избитых фраз Д. Кеннеди стре¬
мился давать и получать более объективные, соответст¬
вующие действительности данные и оценки. Как никто
другой, он старался поставить американскую науку на
службу своему правительству и политике. Именно при
нем резко возросло участие и влияние научно-исследо¬
вательских центров, университетов, академического ми¬
ра США в разработке и формировании самых различ¬
ных аспектов внешней и внутренней, военной и экономи¬
ческой политики Америки. Разумеется; сама классовая
ограниченность и неверная методология буржуазной
американской науки, а также подчинение всей ее рабо¬
ты, как и самой деятельности правительства Д. Ф. Кен¬
неди, интересам господствующих классов американского
империализма лишали ее возможности избегать анти¬
коммунистических догм, убеждений и предрассудков,
вскрывать глубокие закономерности, подлинные движу¬
щие силы и перспективы общественного развития.
Однако несомненно, в некоторых документах, под¬
готовленных и представленных президенту Д. Кеннеди
его «мозговым трестом», американскими учеными, со¬
держались богатые и точные фактические данные, рез¬
кая критика различных старых авантюристических уста¬
новок и догм «холодной войны», отдельные «либераль¬
ные» и даже мирные предложения в области междуна¬
родных отношений, которые оказали положительное воз¬
действие на внешнеполитическую программу и деятель¬
ность «Новых рубежей». Они помогли, в частности, пре¬
зиденту Д. Ф. Кеннеди и его помощникам лучше понять
«мировое окружение» США, более трезво оценить соот¬
ношение сил между социализмом и капитализмом, СССР
и США, осознать ограниченность ресурсов, «силы» и
возможностей Америки в проведении ее глобальной по¬
литики.
Деятели «Новых рубежей» во главе с президентом
452

Д. Кеннеди и раньше проявляли определенное стремле¬
ние к приспособлению внешней политики США к окру¬
жающей их действительности, к тому, чтобы сделать
эту политику более маневренной и замаскированной, ме¬
нее волюнтаристской и опасной. Они видели, что аме¬
риканская глобальная политика все больше заходит в
тупик, переживает серьезный кризис, все менее удачно
обеспечивает мировые интересы американского империа¬
лизма и, наоборот, сама ставит под угрозу его собст¬
венное «выживание». Их собственный двухгодичный
опыт руководства этой политикой, очевидно, до конца
убедил их в том, что нельзя продолжать строить ее на
устаревших догмах, на ошибочных представлениях о
внешнем мире, на выдавании желаемого за возможное,
на полном искажении или отрицании подлинных наме¬
рений, интересов и действий контрагентов США на ми¬
ровой арене, и прежде всего Советского Союза.
По убеждению президента Д. Ф. Кеннеди и его бли¬
жайшего окружения, курс на определенное смягчение
международной напряженности и приспособление США
к мировой действительности должен был лучше послу¬
жить собственным интересам Америки, чем любой дру¬
гой. Упорное и неизменное следование же старым докт¬
ринам американской политики могло бы в конце концов
привести к национальной и общечеловеческой катастро¬
фе. За счет ограничения или даже некоторого ущемле¬
ния в тех или иных вопросах и районах интересов от¬
дельных кругов монополистического капитала США дея¬
тели «Новых рубежей» желали лучше обеспечить перво¬
степенные классовые, экономические, стратегические,
идеологические и другие потребности господствующей
элиты Америки, ее общеимпериалистические, националь¬
ные и государственные цели.
Несомненно, что тенденция к более разумной и гиб¬
кой политике правительства Д. Кеннеди была весьма
одобрительно встречена широкими кругами мировой об¬
щественности, многими государствами «третьего мира»,
целым рядом американских союзников. Она содейство¬
вала некоторому смягчению острых и непрерывных кри¬
зисов внешней политики США, способствовала опреде¬
ленному поднятию их международного престижа.
Поскольку новый подход правительства Д. Кеннеди
к международным отношениям с лета 1963 г. шел в
453

направлении ослабления напряженности и признания
некоторых принципов мирного сосуществования, по¬
стольку он был положительно расценен в Советском
Союзе и в большинстве других социалистических стран.
Несмотря на непоследовательность и противоречи¬
вость такого подхода президента Кеннеди, на то, что он
означал отнюдь не изменение сущности американского
империализма, а лишь попытку его лучшего приспосо¬
бления к окружающей действительности, свидетельство¬
вал не об отказе от борьбы с коммунизмом, а только об
определенном изменении форм и методов этой борьбы.
СССР и его союзники тем не менее не могли не привет¬
ствовать известного улучшения международной обста¬
новки, переноса акцента в соревновании государств с
различным социально-экономическим и политическим
строем на «невоенные» методы, известного отступления
руководящих кругов США от наиболее опасных догм
«холодной войны».
Социалистические страны перед лицом нового курса
правительства Д. Кеннеди принимали меры для дальней¬
шего укрепления своих позиций в экономическом сорев¬
новании, идеологической и дипломатической борьбе с
американским империализмом. В то же время, однако,
они, не ослабляя своей бдительности, выражали готов¬
ность идти на взаимоприемлемые соглашения о частич¬
ном и полном разоружении, о мерах по смягчению меж¬
дународной напряженности, ликвидации источников во¬
енной опасности, развитию различных деловых, культур¬
ных и прочих контактов с США и другими капиталисти¬
ческими державами.
Поворот правительства Д. Кеннеди в сторону поли¬
тики смягчения напряженности в мире вообще, между
США и СССР в особенности вызвал широкое одобрение
не только за пределами, но и внутри самой Америки.
Призывы президента Д. Кеннеди к пересмотру отноше¬
ния американцев к проблемам войны и мира, взаимо¬
отношений с СССР воспринимались как проявления не¬
обходимого «здравого смысла», находили более глубо¬
кий и широкий положительный отклик в самых различ¬
ных аудиториях страны, начиная от университетов и
кончая фермами, чем этого ожидали даже сами авторы
«Новых рубежей». К сентябрю 1963 г. 80% опрошенных
американцев одобрили, в частности, Московский договор
454

о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космосе
и под водой. После долгих лет небезуспешных притяза¬
ний республиканцев на лозунг «мира» Институт Гэлла¬
па впервые обнаружил, что теперь «демократы рассмат¬
риваются общественностью как «партия мира», лучше
всех способная удержать свою страну вне войны»33.
Судя по всему, широкая положительная реакция об¬
щественности и многих стран мира на его первые шаги
в сторону смягчения международной напряженности ук¬
репила решимость президента Д. Кеннеди следовать и
дальше по этому пути. При этом сама логика развития
событий толкала Д. Кеннеди к тому, чтобы распрост¬
ранять свой новый подход к американской и мировой
политике на все новые сферы действия, чтобы более
последовательно и решительно осуществлять его, чтобы
связывать умеренно трезвую мирную тенденцию во внеш¬
ней политике с либерально-буржуазными мероприя¬
тиями внутри страны и, наоборот, чтобы более энер¬
гично и ясно разъяснять свою политику общественно¬
сти и отстаивать ее от нападок, особенно со стороны
правых.
Вместо различных уступок наиболее ярым предста¬
вителям шовинистической, реакционной и агрессивной
тенденции в американском обществе президент Д. Кен¬
неди все более часто и резко вступал теперь в открытую
полемику и скрытую борьбу с ними, проявляя готов¬
ность всеми средствами защищать избранный им курс,
проводить его до конца. Т. Соренсен, вспоминал:
«Президент однажды заметил, что он с радостью по¬
жертвовал бы своим переизбранием, если бы это было
необходимо ради договора о запрещении испытаний. Но
осенью 1963 г. он увидел, что его одобрение помогло
зарегистрировать новое национальное согласие — что
«мир» стал вопросом в его пользу — и что его позиция
отстаивания как силы, так и доброй воли принята аме¬
риканским народом... Нанесение поражения Голдуотеру,
думал он, остановило бы рост правого радикализма и
обеспечило его возобновленным и более полномочным
мандатом... Он ожидал, что возросшая стабилизация
гонки вооружений и облегчение напряженности между
Западом и Востоком даст ему возможность выделить
33 Т. С. S о г 2 n s е п. Op. cit., р. 745.
455

большую долю возрастающих расходов на внутренние
и особенно городские нужды. Эта тенденция уже отрази¬
лась в его предварительном планировании бюджета на
1964 г. Еще более важными были его долгосрочные це¬
ли в международных делах — декада развития, чтобы
поставить более бедные страны на свои собственные
ноги, атлантическое партнерство с Западной Европой
как равным и в возрастающей степени более интимным
партнером, Объединенные Нации, ставшие сильнее по
мере ослабления национального суверенитета, и самое
важное — развивающееся сближение с Советским Сою¬
зом и конечное воссоединение Европы. Он познал так
много из первого и второго кубинского кризиса, из
своих путешествий и бесед с иностранными лидерами,
из своих успехов и неудач... Новые ограничения воору¬
жений, новое сотрудничество в науке и космосе, новый
подход к Берлину и возрастающие торговля и контакты
с Восточной Европой — все это было на повестке буду¬
щего. И также один крупный внешнеполитический воп¬
рос, сознательно откладываемый на второй срок....
Китай»34.
Большинство последних выступлений и действий пре¬
зидента Д. Кеннеди, его наметок и планов на будущее,
благоприятная реакция на них значительной части аме¬
риканской и мировой общественности, готовность СССР
и почти всех остальных социалистических стран к поис¬
кам взаимоприемлемых усилий и компромиссов в пользу
мирного сосуществования и соревнования государств с
различным социально-политическим строем — все это
содействовало летом и осенью 1963 г. заметному ослаб¬
лению международной напряженности, открывало более
радужные, чем когда-либо раньше, перспективы на бу¬
дущее, на сохранение мира, на улучшение условий борь¬
бы народов за независимость и прогресс. Впервые вы¬
сказанная президентом Д. Кеннеди вскоре после Кариб-
ского кризиса осенью 1962 г. мысль о возможности
«решающего поворота в отношениях между Западом и
Востоком» стала обретать некоторые реальные черты и
шансы на претворение в жизнь. «Передышка стала пау¬
зой,— писал Т. Соренсен,— пауза превращалась в ослаб¬
34 Т. С. S о г е n s е n. Op. cit, р. 745, 754—755.
456

ление напряженности, и никто не мог предвидеть, какие
дальнейшие изменения лежат впереди» 35.
Подобное развитие событий никак не устраивало, од¬
нако, весьма влиятельные, хорошо организованные и
могущественные реакционно-реваншистские, шовинисти-
чески-расистские, военно-промышленные круги в некото¬
рых капиталистических странах, и прежде всего в самих
Соединенных Штатах Америки.
Контрнаступление реакционно-агрессивных сил
на политику президента Д. Кеннеди осенью 1963 г.
С самого момента своего провозглашения почти все
доктрины «Новых рубежей» правительства Д. Кеннеди,
особенно их «либеральные», хотя бы даже преимущест¬
венно демагогические, аспекты, наталкивались на упор¬
ное сопротивление со стороны правого крыла американ¬
ского монополистического капитала, его организаций,
представителей и идеологов. Это сопротивление очень
часто накладывало заметный, подчас решающий отпеча¬
ток на многие внешнеполитические декларации и акции
США, срывало одни, тормозило и ограничивало другие
маневры правительства Д. Кеннеди на международной
арене.
Приверженцы доктрин антикоммунизма и «амери¬
канского века», «аморальности нейтрализма» и «масси¬
рованного возмездия», «тотальной войны и победы» не
желали считаться ни с чем другим, кроме своей необуз¬
данной ненависти к коммунизму, стремлению к экспан¬
сии, прибылям и господству, насаждению во всем мире
американского образа жизни и порядков. Они пытались
игнорировать реальную действительность и ход событий
в мире, изменения в мировом соотношении сил, в том
числе военных, желание народов жить мирной, незави¬
симой и счастливой жизнью. Они стремились строить
всю внутреннюю и внешнюю политику США в соответст¬
вии со своими авантюристическими, реакционными, во¬
инствующими представлениями и доктринами, не обра¬
щая внимание ни на какие провалы или опасности. Они
ожесточенно боролись против любых проявлений в этой
36 Т. С. S о г е n s е п. Op. cit., р. 745.
457

политике гибкости, приспособляемости, трезвости, духа
компромисса и мирного подхода к международным отно¬
шениям. Их ничему не научили ни карибская конфрон¬
тация, ни все остальные кризисы американской и миро¬
вой политики. Из всех провалов доктрины и политики
«силы» они неизменно делали один глубоко порочный
и опасный вывод о том, что, значит-де, Америка пустила
в ход недостаточно этой своей «силы».
Чем менее податливыми к давлению справа и более
решительными в проведении в жизнь умеренно либе¬
ральной тенденции становились президент Д. Кеннеди
и его ближайшее окружение, тем более яростным и
упорным делалось явное и тайное сопротивление этой
тенденции со стороны приверженцев агрессивно-реакци¬
онного курса в монополистических и общественно-поли¬
тических кругах страны, в ее вооруженных силах и раз¬
ведывательных органах, в конгрессе и государственном
аппарате США, наконец, даже внутри самого правитель¬
ства демократов. Это сопротивление находило благопри¬
ятный отклик и поддерживалось империалистическими и
реакционными правящими кругами других капиталисти¬
ческих стран, открыто выражавших свое недовольство
многими внешнеполитическими заявлениями и действия¬
ми президента Д. Кеннеди.
Возрастающим атакам извне и изнутри подверга¬
лась, в частности, программа «Союза ради прогресса».
Правящие олигархии многих латиноамериканских госу¬
дарств открыто отвергали призыв правительства Д. Кен¬
неди к проведению реформ для предотвращения рево¬
люции. Вместо осуществления даже самых скромных
буржуазно-демократических преобразований и уступок
широким массам населения они прибегали к насильст¬
венным мерам для подавления классовой борьбы и ос¬
вободительного движения, устанавливали режимы воен¬
ной диктатуры. При этом они находили полное сочувст¬
вие среди определенных, в том числе официальных, кру¬
гов США. «Во многих странах,— признавался А. Шле¬
зингер,— практические основания Союза были шаткими...
Повседневное проведение латиноамериканских дел оста¬
валось в руках постоянных правительственных пресы¬
щенных чиновников в государственном департаменте и
агентстве по оказанию помощи, которые... пренебрегали
Союзом ради прогресса как лозунгом, оставшимся от
458

президентской кампании... Их некритическая преданность
концепциям 50-х годов — консервативным режимам в
политике и частной инициативе и техническому содейст¬
вию в экономике — едва ли вооружала их для соревно¬
вания с Фиделем Кастро за симпатии континента, на¬
ходящегося в революционном брожении. И... казалось,
что они чувствуют сами себя поставленными в опас¬
ность новой политикой»36.
Определенное «недоверие» к правительству Д. Кен¬
неди, особенно после заключения им соглашения о Лаосе
и свержения режима Нго Динь Дьема, стали испыты¬
вать и реакционные диктаторские режимы в Азии,
прежде всего в Южной Корее, на Тайване, в Таиланде.
С другой стороны, неоколониалистская тактика США
вызывала растущее недовольство старых колониальных
держав, особенно Бельгии, Португалии и Голландии, ко¬
торые подвергали резким нападкам политику Д. Кен¬
неди в Конго и Индонезии, вообще в Африке и Азии.
При этом опять-таки эти нападки находили сочувствие
среди «проевропеистов» и расистов в государствен¬
ном аппарате, конгрессе, среди реакционных кругов
США.
Упорное сопротивление со стороны американских
конгрессменов и бюрократии встретили, в частности, по¬
пытки президента Д. Кеннеди сделать экономическую
помощь более гибким и эффективным орудием внешней
политики США второй половины XX в. Его стремление
отделить внешнеэкономическую помощь от военной, пре¬
доставлять ее неприсоединившимся и даже социалисти¬
ческим странам, государственному сектору в развиваю¬
щихся районах мира по существу в значительной мере
было подорвано отрицательным отношением «большого
бизнеса» США, его лоббистов и др. Даже созданная
самим президентом для изучения вопроса об иностран¬
ной помощи США комиссия Клея подготовила к весне
1963 г. доклад, который обнаруживал «систематическую
враждебность ко всем формам развития, не прино¬
сящим частной прибыли. Большинство из изменений,
предложенных им, было направлено на содействие част¬
ным американским инвестициям». Сопротивление иным
видам «американского содействия», отстаиваемым авто¬
36 А. М. S с h 1 е s i п g е г jr. Op. cit., р. 759—760.
459

рами программ «Новых рубежей», привело лишь к тому,
что к концу пребывания Д. Кеннеди в Белом доме «ино¬
странная помощь в том, что касалось ассигнованных
на нее фондов, находилась на своем наинизшем уровне
с 1958 г.» 37.
Все больше проявляющийся у президента Д. Кенне¬
ди «усложненный подход к внешней политике: помощи
одним коммунистическим странам, но не другим, друже¬
ского отношения к нейтралам так же, как и союзникам,
финансирования социалистических проектов так же, как
и частных, содействия некоторым революционерам и не¬
которым реакционерам и одобрения одних однопартий¬
ных правительств, но не других», оказался, по словам
Т. Соренсена, «слишком сложным для тех элементов
в стране и конгрессе, чьим разрешением всех проблем
продолжал оставаться отказ в нашей помощи по при¬
чине плохого поведения»38 (т. е. не соответствующего
нормам американских «зубров».— Ю. М.).
Негодование и сопротивление «справа» внешней и
внутренней политике президента Д. Кеннеди достигли
своей кульминационной точки к осени 1963 г., т. е. в
тот момент, когда его более либеральный и реалисти¬
ческий подход к действительности стал воплощаться в
реальные дела и, главное, распространяться на все рас¬
ширяющийся круг проблем, в том числе и таких важ¬
нейших, как взаимоотношения с СССР, гонка вооруже¬
ний, гражданские права негров и т. д.
Хорошо понимая, что международный престиж, по¬
зиции и «выживание» США в современную эпоху
в значительной мере зависят не только от внешне¬
политических акций, но и от положения внутри страны,
президент Д. Кеннеди стремился и в области внутрен¬
ней политики осуществить некоторые реформы амери¬
канского капитализма, призванные хоть сколько-нибудь
смягчить его внутренние противоречия.
Кеннеди, в частности, придавал особое значение
стимулированию экономического роста США, поддержа¬
нию «классового мира» в промышленности, а главное
урегулированию острейшего национально-расового кон¬
фликта, назревшего в Америке к концу 50-х годов. Пред¬
37 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 598—599.
38 T. C. S о r e n s e n. Op. cit., p. 540.
460

принимаемые им для этого меры вроде повышения ми¬
нимума зарплаты, разработки законопроекта о граждан¬
ских правах негров также не выходили, разумеется, за
рамки кейнсианства, буржуазно-либеральной политики,
реформизма. Однако и эти меры вызывали раздражение
и сопротивление со стороны многих американских про¬
мышленно-финансовых магнатов, «местных интересов»,
реакционных поборников «неограниченной свободы част¬
ного предпринимательства», «превосходства белого че¬
ловека» и т. д. В то время как правительство Д. Кен¬
неди стремилось несколько ограничить самоуправство и
эгоизм отдельных группировок господствующей элиты
США ради ее общих интересов, эти группировки разво¬
рачивали против него каждый раз настоящую войну, как
только оно затрагивало их карман или предрассудки.
Реакционно-милитаристские круги воспринимали и
трактовали всякие новые веяния в политике президента
Д. Кеннеди, любые его уступки рабочему и негритянско¬
му движению, компромиссные соглашения с другими
странами как покушение на святые и незыблемые догмы
американского империализма, как «предательство» его
интересов.
Ожесточенное сопротивление «справа» новой пере¬
оценке и изменениям в американской политике в сере¬
дине 1963 г. охватило целый ряд группировок в обще¬
ственной жизни США и за их пределами, проявилось на
многих участках, вылилось в самые различные формы,
начиная от «тихого» саботажа и кончая искусственным
голдуотеровским «бумом».
Среди важнейших союзников США, резко выступив¬
ших против курса на смягчение напряженности, особен¬
но в Европе, как всегда, первое место заняло прави¬
тельство ФРГ. Интересно отметить при этом, что для
защиты своих реваншистских и милитаристских притя¬
заний оно решило использовать НАТО, правильно рас¬
считывая на несовместимость этого военного блока с
духом ликвидации «холодной войны». «Боннское прави¬
тельство указало вчера,— сообщала 19 августа 1963 г.
«Нью-Йорк гералд трибюн», — что оно больше не наме¬
ревается позволить США вести в одиночку переговоры
с СССР по вопросам, затрагивающим жизненные запад¬
ногерманские интересы... Оно предложило Вашингтону,
чтобы все дальнейшие обсуждения проблемы смягчения
461

напряженности между Западом и Востоком проводились
внутри рамок Североатлантического договора».
Несомненно, что сам по себе «бунт» ФРГ и некото¬
рых других союзников США против политики разрядки
международной напряженности был бы весьма малоэф¬
фективен, если бы он не пользовался широкой поддерж¬
кой могущественных сил внутри самой Америки, в том
числе даже в правительстве, в государственном департа¬
менте и т. д. Благоприятные перспективы на будущее,
открываемые Московским договором, признавал А. Шле¬
зингер, «были глубоко тревожными для тех, кто привык
к знакомым упрощениям «холодной войны»... Чувствова¬
лось почти паническое желание в некоторых кругах пра¬
вительства вернуть как можно скорее существовавшее
до договора нормальное положение вещей... Акцент на
опасностях чрезмерного оптимизма во время дебатов в
сенате усилил тех, кто придерживался традиционной
точки зрения, что уменьшение напряженности — это пло¬
хое дело, плохое, хотя бы только потому, что оно нра¬
вится Москве и не нравится Бонну!»
Одним из явных противников нового курса Д. Кен¬
неди внутри самого правительства стал государственный
секретарь США Д. Раск. Он выступил, в частности, про¬
тив переговоров о заключении пакта о ненападении
между участниками НАТО и Варшавского Договора. «Он
видел свою первую обязанность... не в том, чтобы торо¬
питься вперед вместе с Москвой, а в том, чтобы успо¬
коить НАТО»39.
Во время своего очередного визита в Бонн в конце
октября 1963 г. Раск по существу призвал ФРГ и дру¬
гих союзников США к усилению гонки вооружений и
заверил их в том, что Америка не будет искать догово¬
ренности с СССР, которая привела бы к сохранению
существующего раздела Германии и т. п. Он вообще
охарактеризовал достигнутые уже американо-советские
соглашения как «ограниченные», а главное, объявил в
явное противоречие с заявлениями самого Д. Кеннеди,
что они не «уменьшают напряженность» ввиду якобы
неизменной решимости советских руководителей «дости¬
гнуть мирового господства» 40.
39 А. М. Schlesinger jr. Op. cit., p. 916—917
40 «New York Herald Tribune» (European Edition), 28.X 1963.
462

С аналогичными, проникнутыми старым духом «хо¬
лодной войны» требованиями к СССР отказаться от сво¬
ей коммунистической идеологии, от поддержки ГДР вы¬
ступил в это же время и У. Ростоу. В своей статье
«Третий раунд», опубликованной в октябрьском номере
журнала «Форин афферс», он совершенно недвусмыс¬
ленно пригрозил, что в противном случае США могут
и «подождать» с делом улучшения американо-советских
отношений и общего смягчения международной обста¬
новки.
Когда президент Д. Кеннеди принял решение о про¬
даже пшеницы СССР без предъявления к нему каких-
либо не относящихся к данной сделке претензий, вице-
президент США Л. Джонсон охарактеризовал ее как
«наихудшую политическую ошибку, которую мы сделали
во внешней политике во время нашей администрации»41.
«Внутренняя» — тайная или открытая — оппозиция в
самом правительстве была, однако, лишь первым и не
самым главным препятствием на пути нового подхода
Д. Кеннеди к международным отношениям. Многие из
разработанных и одобренных кабинетом внешнеполи¬
тических решений застревали и подчас фактически ан¬
нулировались в недрах государственного бюрократиче¬
ского аппарата или в конгрессе США. Так, например,
не успел президент выступить со своим проектом сов¬
местного советско-американского исследования Луны,
как палата представителей тут же выразила свое не¬
одобрение и наложила вето на него, отказав в соответ¬
ствующих необходимых ассигнованиях. Может создаться
впечатление, признавал в связи с этим Р. Стеббинс,
что президент Д. Кеннеди «добивался больших успехов
в делах с русскими, чем во взаимоотношениях со своим
собственным контролируемым демократами конгрес¬
сом... Его главные разочарования и неудачи, казалось,
происходили непосредственно из нежелания законодате¬
лей предоставить более эффективную поддержку в тех
сферах внешней политики, где их сотрудничество было
необходимым» 42.
В последний период пребывания у власти президен¬
та Д. Кеннеди парализующее влияние «внутренних» вра-
41 А. М. S с h 1 е s i n g е г jr. Op. cit, р. 920.
42 R. Р. Stebbins. The United States in World affairs 1963, p. 32—
33.
463

гов программы «Новых рубежей» на ее проведение в
жизнь стало настолько откровенным, что об этом были
вынуждены заговорить сами американские деятели.
Так, например, автор доктрины «сдерживания» Д. Кен¬
нан прямо объявил, что «американскую внешнюю поли¬
тику парализуют три силы»: во-первых, конгресс США,
во-вторых, «мертвящая рука пра ительственной бюро¬
кратии» и, в-третьих, «эгоизм союзников» Америки43.
Несомненно, однако, что главной из сил, парализо¬
вавших внешнюю политику президента Д. Кеннеди, яв¬
лялась определенная часть финансовой олигархии США,
главным образом из южных и западных штатов стра¬
ны. Именно эта сила стояла за спиной и направляла
действия всех остальных, руководила всеми кругами и
группировками, выступавшими против внешней и внут¬
ренней политики президента Д. Кеннеди. Она обеспе¬
чивала материальную основу и единство как «скрытой»,
так и открытой оппозиции программе «Новых рубежей».
Центром и организатором своего рода единого внеш¬
него политического фронта против правительства пре¬
зидента Д. Кеннеди стала республиканская партия, как
никогда ранее сблизившаяся с сотнями и тысячами раз¬
личных правых группировок по всей стране. С критикой
нового подхода как слишком «мягкого» выступали Рок¬
феллер, Никсон и другие руководители республиканцев.
Однако подлинным выразителем ненависти американ¬
ской реакции ко всем прогрессивным странам, движе¬
ниям, организациям и к политике вынужденных компро¬
миссов с ними стал тогдашний лидер республиканской
партии сенатор Барри Голдуотер.
Его избирательная идейно-политическая платформа,
ставшая идеологическим знаменем всех открытых и
скрытых врагов Д. Кеннеди, поднимала на щит все те
избитые доктрины и догмы «холодной войны», которые
дезавуировала программа «Новых рубежей», и, наобо¬
рот, обрушивалась с грубой руганью на все те новые
мысли и установки, которые она пыталась ввести во
внешнюю политику США.
«Победа над коммунизмом», «освобождение», разрыв
отношений с СССР, применение атомного оружия в лю¬
бом конфликте, игнорирование ООН — таково было
43 «Правда», 21 ноября 1963 г.
464

внешнеполитическое кредо Б. Голдуотера, разделявшее¬
ся довольно влиятельными кругами в США.
Тот некоторый паралич внешней политики США, ко¬
торый отмечали за несколько дней до убийства Д. Кен¬
неди, когда отдельные принятые решения и проекты с
трудом проводились в жизнь, а на месте ликвидирован¬
ных старых установок создавался своего рода вакуум,
несомненно, в первую очередь явился результатом рез¬
кого обострения борьбы двух различных тенденций в
господствующем классе США, в американском общест¬
ве и политике. При этом все свидетельствовало о том,
что на этот раз ни одна из сторон не проявляет жела¬
ния идти на уступки или компромисс с другой, отказы¬
ваться в какой-то мере от своего курса и программы.
Наоборот, каждая из сторон открыто выражала твердое
намерение добиваться победы над своим противником,
неизменно следовать той политике, которую она считает
необходимой для Америки. Явно происходило более чет¬
кое идейно-политическое размежевание между двумя
главными тенденциями в американской внешней полити¬
ке, сопровождавшееся дальнейшей поляризацией сил —
явлением отнюдь не частым для общественно-политиче¬
ской жизни США.
Если можно считать, что первые два года своего
пребывания в Белом доме президент Д. Кеннеди про¬
водил политику «центра», весьма далеко шедшую навст¬
речу многим притязаниям и догмам реакционно-мили¬
таристских сил, то теперь эта политика явно стала пре¬
лагаться несколько «левее центра», отражая преоблада¬
ние умеренно реалистического понимания и подхода к
международной действительности. Д. Кеннеди видел и
понимал, что эта перемена будет стоить ему полити¬
ческих симпатий определенных влиятельных кругов,
прежде всего военно-промышленного комплекса, ранее
поддерживавших его, еще более ожесточенного сабота¬
жа и нападок со стороны республиканской, всей правой
оппозиции. Молодой президент, однако, рассчитывал на
то, что разумность и неизбежность его курса на при¬
способление США к окружающей действительности бу¬
дут признаны и поддержаны достаточно широкими и
влиятельными кругами американского общества. Он на¬
деялся также на то, что первые же положительные ре¬
зультаты этого курса еще больше укрепят его позиции
16 Ю. М. Мельников
465

внутри страны, докажут его правоту обширным кругам
избирателей.
Занимая высший государственный пост в США,
Д. Кеннеди держал в своих руках огромную власть,
и, несомненно, он намеревался должным образом вос¬
пользоваться ею, чтобы добиться проведения в жизнь
курса на смягчение международной напряженности. Бу¬
дучи одновременно лидером демократической партии, он
рассчитывал в определенной мере также на лояльность
ее членов в государственном аппарате и конгрессе, на
их поддержку в осуществлении «Новых рубежей».
Являясь одним из богатейших людей Америки, он
имел основание надеяться на то, что его линия на улуч¬
шение отношений с СССР, «замораживание» гонки во¬
оружений не будет истолкована в деловых кругах как
«капитуляция перед коммунистами». То, что его первые
же шаги в направлении разрядки международной на¬
пряженности, в частности Московский договор, получили
полную поддержку со стороны не только умеренных и
либеральных кругов, но и подавляющей части населе¬
ния страны, вселяло в президента Д. Кеннеди уверен¬
ность в том, что ему удастся в конечном счете завое¬
вать преобладающее число голосов избирателей на
выборах 1964 г. и тем самым приобрести весьма проч¬
ный мандат на дальнейшее проведение и расширение
своего нового курса в международных и внутренних
делах.
Этот новый курс не выходил и не должен был выйти
за рамки умеренно мирной тенденции в империалисти¬
ческой политике. Для его осуществления президент
Д. Кеннеди не прибегал и не намеревался прибегать
к какой-либо крутой ломке существующего внешнеполи¬
тического аппарата США, к каким-либо чрезвычайным
мероприятиям, несмотря на все сопротивление, оказы¬
ваемое ему и его новой политике. Он рассчитывал пре¬
одолеть это сопротивление, укрепить собственные пози¬
ции и базу для проведения своего реального внешнего
и либерального внутреннего курса на путях идейно-по¬
литической борьбы со своими противниками, но в рам¬
ках и методами, предписываемыми нормами буржуазно¬
демократической конституции США, их государственной
и избирательной системы. Судя по всему, он имел все
шансы на победу в этой борьбе. Это чувствовали и его
466

многочисленные и жестокие противники. Именно поэто¬
му наряду с внешней, открытой оппозицией усилен¬
но формировалась «внутренняя», в том числе охватыва¬
ющая влиятельных членов его собственной партии и
правительства, готовился глубокий тайный заговор про¬
тив его жизни.
Намерения и планы молодого президента США осе¬
нью 1963 г. не были доведены до конца. Дело не дошло
ни до новых схваток в кабинете, в конгрессе или в
различных аудиториях, ни до выборов 1964 г. 22 ноября
1963 г. президент Д. Ф. Кеннеди пал трагической жертвой
подлых выстрелов в Далласе.
Умеренно мирный курс в политике США 1963 г. к от¬
ходу от избитых догм «холодной войны», к улучшению
отношений с СССР, к смягчению международной обста¬
новки, к приведению в какое-то соответствие притяза¬
ний американского империализма с его возможностями,
к известному приспособлению его к внешнему миру
лишился одного из своих главных, дальновидных и
энергичных деятелей, обладавшего наивысшим госу¬
дарственным постом и властью. Наряду с «опорой на
военное могущество и твердостью», признавался один из
соратников президента М. Банди, Джон Ф. Кеннеди «де¬
лал равное ударение на готовность США к достижению
почетного урегулирования всех разногласий, на уважение
к реальности советской силы, на настояниях США, чтобы
обе стороны приняли на себя и встретили их общую
ответственность за мир. Он отвергнул избитую риторику
«холодной войны»... В вопросах о Лаосе и Берлине, осо¬
бенно о запрещении испытаний (атомного оружия.—
Ю. М.) власть президента была от начала до конца
использована с целью достижения соглашений»44.
Убийство Д. Кеннеди повело к тому, что ход и баланс
борьбы между умеренно реалистической и реакционно¬
агрессивной тенденцией во внешней политике США стали
поворачиваться снова в сторону авантюристического ми¬
литаристского курса со всеми его идеологическими и ма¬
териальными атрибутами.
44 «Foreign Affairs», April 1964, р. 358.
16*

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Характерной особенностью развития событий в США
после злодейского убийства президента Д. Кеннеди ста¬
ло то, что открытая атака на проводившийся им в по¬
следние месяцы его жизни политический курс и на его
«наследство» окончилась серьезным провалом. Офи¬
циально провозгласив своей целью не только положить
конец всякой дальнейшей положительной эволюции
внешнеполитических доктрин и действий США, но и по¬
вернуть ее резко вспять, «назад к Даллесу», к его воин¬
ственным лозунгам «освобождения» и «массированного
возмездия», к «доктрине Монро», республиканская пар¬
тия и выдвинутый ею кандидат на пост президента
Б. Голдуотер потерпели на выборах в ноябре 1964 г.
крупное поражение.
Однако американское капиталистическое общество
еще раз продемонстрировало, что в нем процветают
не только культ насилия и политического гангстеризма,
но и беспредельное лицемерие, коррупция, маккиаве-
лизм. События, последовавшие вскоре вслед за выбора¬
ми 1964 г., наглядно показали, что американские изби¬
ратели снова оказались обманутыми резкой, но бессо¬
держательной дуэлью двух главных буржуазных пар¬
тий США, что господствующие круги страны прояв¬
ляют полное безразличие к воли большинства амери¬
канского народа, что они бессовестно нарушают свои же
собственные обязательства. Проведя свою избиратель¬
468

ную кампанию под лозунгами верности внешнеполитиче¬
скому курсу президента Д. Кеннеди, укрепления мира,
сдерживания гонки вооружений, новый лидер демокра¬
тической партии Линдон Б. Джонсон, победив на выбо¬
рах Голдуотера, очень скоро по существу стал во мно¬
гом проводить его внешнеполитическую программу.
Правительство нового президента не только не про¬
явило какой-либо очередной мирной инициативы, но и,
наоборот, предприняло целый ряд мер, которые постави¬
ли под серьезную угрозу достигнутую ранее некоторую
разрядку напряженности в отношениях между Востоком
и Западом, СССР и США. В конце 1964 г. оно организо¬
вало объединенную американо-англо-бельгийскую ин¬
тервенцию в Конго, пытаясь разгромить здесь основные
силы национально-освободительного движения. Заметно
усилилась поддержка со стороны США колонизаторских
действий Португалии против восставших народов Анго¬
лы и Мозамбика, поощрение южноафриканских и
южнородезийских расистов, стремящихся отстоять «бе¬
лый плацдарм» на юге «черного континента». Вместе с
другими империалистическими державами США актив¬
но участвуют в происках, направленных против нацио¬
налистических и демократических африканских прави¬
тельств, Организации африканского единства и Лиги
арабских стран. Они открыто выступили в поддержку
Израиля, ведущего экспансионистскую политику, стре¬
мящегося расширить свою территорию за счет араб¬
ских земель, нанести поражение прогрессивным режи¬
мам и силам в арабских странах. Или совместно с Вели¬
кобританией, или пытаясь заменить ее, правящие круги
США усиливают свою империалистическую активность
на всем Ближнем и Среднем Востоке, в Средиземно¬
морье, на Индийском океане, «к Востоку от Суэца».
Они стремятся создать здесь цепь своих опорных пунк¬
тов, марионеточных режимов и военных баз, призван¬
ную служить связующим звеном между атлантическими
и тихоокеанскими центрами глобальной американской
политики.
В апреле 1965 г. морская пехота США, воскрешая
худшие страницы из истории империализма янки в Ла¬
тинской Америке, высадилась в Доминиканской Респуб¬
лике, чтобы предотвратить переход власти в руки наро¬
да, восставшего против правящей военной хунты. Одно-
469

временно правительство Джонсона активизировало ан-
тикубинскую политику США, усилило свое вмешатель¬
ство в дела Панамы, Боливии и других латиноамерикан¬
ских стран, расширило связи с реакционной военщиной
этих стран, выдвинуло предложение о создании так
называемых коллективных межамериканских сил для
борьбы с «подрывной деятельностью» не только в Ка-
рибском районе, но и во всем Западном полушарии.
В Европе правительство Джонсона противодейство¬
вало разрядке напряженности, созданию общеевропей¬
ской системы безопасности, урегулированию германской
и других острых проблем. Оно стремилось всячески ук¬
репить НАТО, поддерживало реваншистские и милита¬
ристские притязания Бонна, делало ставку на реакци¬
онные режимы Испании и Греции в своих усилиях про¬
водить курс как на борьбу с миролюбивыми и свободо¬
любивыми силами, так и на сохранение американской
гегемонии в Западной Европе. В то же самое время оно
стремилось всеми методами усилить подрывную прово¬
кационную деятельность против социалистических евро¬
пейских государств.
В Азии правящие круги США также усилили свою
активность по сколачиванию новых агрессивных воен¬
ных пактов, по вовлечению в русло своей антикоммуни¬
стической политики Японии, Индонезии и других стран.
Они активизировали нападки на политику неприсоедине¬
ния, проводимую Индией, Бирмой и другими ней¬
тральными азиатскими государствами.
Кульминационным выражением торжества реакци¬
онно-агрессивной тенденции во внешней политике пра¬
вительства Джонсона стала американская агрессия во
Вьетнаме. Начав бомбардировки ДРВ, доведя числен¬
ность своих войск в Южном Вьетнаме до нескольких сот
тысяч человек, распространяя свою агрессию на Лаос
и Камбоджу, американские империалисты поставили
своей целью подавить борьбу героического вьетнамско¬
го народа за полное освобождение и воссоединение
своей родины, нанести поражение национально-освобо¬
дительному движению во всем Индокитае, Азии.
Эскалация агрессивных действий США на мировой
арене в 1964—1966 гг. сопровождалась и обосновыва¬
лась выдвижением целого ряда «новых» внешнеполити¬
ческих доктрин, означающих явный шаг назад к худшим
470

временам «холодной войны» по сравнению, в частности,
со многими пунктами программы «Новых рубежей».
По так называемой доктрине Манна (помощника го¬
сударственного секретаря по делам Латинской Амери¬
ки), США должны были сменить свое отрицательное
(в соответствии с программой «Союз ради прогресса») от¬
ношение к военным переворотам и диктатурам на поло¬
жительное, поскольку они обеспечивали «политическую
стабильность», неприкосновенность иностранных капита¬
ловложений, капиталистический путь развития, а глав¬
ное носили антикоммунистический характер, т. е. подав¬
ляли антиимпериалистические, демократические револю¬
ционные силы. Вслед за этим была выдвинута специаль¬
ная доктрина Джонсона для Латинской Америки,
которая объявляла о «решимости» США не допустить
появления нового Кастро, о их «праве» на односторон¬
нюю вооруженную интервенцию в любую из латиноаме¬
риканских стран в случае возникновения угрозы пере¬
хода ее под «коммунистическое господство».
В другой своей доктрине — «азиатской» — президент
Джонсон назвал Азию тем районом, где ныне решаются
судьбы человечества, провозгласил США «тихоокеан¬
ской державой» и объявил, что они берут на себя твер¬
дое обязательство добиться «умиротворения, порядка и
процветания» в этом районе земного шара.
Распространяя свои агрессивные, экспансионистские
действия и намерения фактически на весь земной шар,
правительство Джонсона — Раска объявило, что оно рас¬
сматривает национально-освободительные движения как
«современный вид коммунистической агрессии», что в
качестве предпосылки установления всеобщего мира оно
требует прекращения всех внутренних гражданских
войн, классовой борьбы. Через своего государственного
секретаря оно довело до сведения всего человечества,
что независимо от того, имеются на этот счет какие-
либо международные соглашения или нет, согласны или
возражают против этого союзники Америки, не говоря
уже об остальных государствах, все равно американские
вооруженные силы могут быть использованы в любом
районе против кого угодно.
В то время как президент Д. Кеннеди отказался
последовать в свое время рекомендациям У. Ростоу о
распространении американских воздушных бомбардиро¬
471

вок на территорию ДРВ, правительство Джонсона пош¬
ло на этот беспрецедентный шаг, начав, таким образом,
необъявленную войну против социалистической страны.
Хотя внешне выдвинутая Л. Джонсоном доктрина
«строительства мостов» представлялась подобием «диф¬
ференцированного подхода» Д. Кеннеди к различным
социалистическим странам, фактически эта доктрина
шла несколько дальше. Прежде всего ее относили лишь
к странам Восточной Европы. Но и тут она не ограни¬
чивалась целью внесения раскола между социалистиче¬
скими государствами, отрыва их от союза с СССР, сти¬
мулирования в них национализма, а создавала прямую
угрозу различных подрывных действий, всевозможного
давления, шантажа, провокаций, подстрекательства и
поддержки контрреволюционных элементов, чтобы вновь
вернуть эти страны в лагерь капитализма, распростра¬
нить на них американское влияние. Доктрина «строи¬
тельства мостов» не распространялась на социалисти¬
ческие государства в Азии и Америке — ДРВ, КНДР,
Кубу, по отношению к которым американские империа¬
листы желали сохранить за собой полную свободу дей¬
ствий, вплоть до подготовки вооруженных провокаций
и нападений на них. Наконец, в отношении СССР эта
доктрина исходила из абсолютно нереального расчета
на то, что можно будто бы проводить курс на достиже¬
ние каких-то двусторонних «ограниченных» соглашений
между США и СССР, на уменьшение риска всеобщей
войны, безнаказанно вмешиваясь в то же время во
внутренние дела других стран, разворачивая агрессию
против одного из членов социалистического содружест¬
ва, угрожая другим и т. п.
Авантюристическим внешнеполитическим доктринам
правительства Джонсона сопутствовала новая зловещая
военная теория «эскалации», которая предусматривала
постепенное — со ступеньки на ступеньку — наращива¬
ние дозированного применения американской силы для
достижения победы над противниками США, начиная
от антипартизанских групп и кончая всей мощью ра¬
кетно-ядерного арсенала Америки.
Выдвижение новых агрессивных антикоммунистиче¬
ских доктрин еще более подчеркивало, что авантюри¬
стические акции, предпринимаемые правительством
Джонсона на мировой арене, являются частью созна¬
472

тельного и предрешенного курса, что они представляют
собой попытку использовать некоторые новые факторы
современного международного положения для осуществ¬
ления старых целей американского империализма.
Ясно, что очередной поворот внешней политики
США в сторону агрессивности и реакционности в 1964—
1966 гг. был вызван как давлением постоянных движу¬
щих империалистических сил этой политики, недоволь¬
ством правых курсом президента Д. Кеннеди на смягче¬
ние международной обстановки, так и весьма субъек¬
тивной ошибочной переоценкой правящими кругами
США внутреннего и внешнего положения своей страны,
как якобы крайне благоприятного для попытки перейти
в глобальное контрнаступление против сил социализма,
демократии, национального освобождения и мира.
Прежде всего правительство Джонсона, очевидно,
весьма произвольно расценило свою победу на выборах
1964 г. и отклики на нее во всем мире как личный во¬
тум доверия, как своего рода «незаполненный чек» на
проведение любой политики по его собственному усмот¬
рению. Фактически же демократической партии удалось
значительно укрепить свои позиции внутри страны и
несколько подправить престиж США на международной
арене только за счет последних попыток ее убитого ли¬
дера выработать более реалистический курс на постоян¬
ные переговоры с СССР, на уменьшение угрозы термо¬
ядерной войны, на хоть какое-то маневрирование, при¬
способление, а не на открытое и упорное сопротивление
объективному ходу событий в мире. Это «наследие» Кен¬
неди было, однако, использовано новым руководством
демократической партии для возвращения к уже давно
изжившим себя авантюристическим установкам «холод¬
ной войны».	—i
Значительно усилив в последние годы гонку как ра- !
кетно-ядерных, так и обычных вооружений, военные ру¬
ководители США ставили перед собой задачу «выпра¬
вить», усилить материально-техническую базу для про¬
ведения как политики «устрашения» Советского Союза
и других социалистических стран, так и «локальных
войн» против национально-освободительных движений.
Это наращивание вооруженных сил и усиление во¬
енных приготовлений США привело, однако, не просто
к дальнейшему возрастанию влияния военнр-промыш-
473

ленного комплекса и Пентагона, но и к опасному стрем¬
лению проверить на практике его результаты, пустить
в ход созданную военную машину, к появлению необос¬
нованных хвастливых заявлений о достижении Амери¬
кой якобы большого военного превосходства.
То, что нападение на Советский Союз и термо¬
ядерная война с ним окажется роковой для Америки,
очевидно, осознается ныне в Вашингтоне. Тем не менее
американским генералам явно удалось навязать Белому
дому свои авантюристические расчеты, будто бы обыч¬
ные вооруженные силы США способны к ведению «ло¬
кальных войн» и подавлению партизанских движений,
а их ракетно-ядерные «щит и меч» парализуют способ¬
ность других государств к оказанию эффективной помо¬
щи жертвам американской агрессии.
Другим фактором, также получившим весьма иска¬
женное отражение в сознании правящих кругов США и
толкнувшим их на авантюристические акции, явилась
высокая экономическая конъюнктура в стране, почти не¬
прерывно поддерживаемая с 1961 г., т. е. рекордный
для послевоенной Америки период.
Питаемое военными заказами и торговлей временное
«процветание» способствовало возрождению мифов о
«всемогуществе и исключительности» американского ка¬
питализма, возможности его бескризисного развития,
прославлению его в качестве «образца» для всех осталь¬
ных стран и народов, дальнейшему усилению как мате¬
риальной основы, так и настроений в пользу проведе¬
ния активной экспансионистской глобальной политики.
В то же время это «процветание» вызывало в
США не только чувства «благополучия», но и серьез¬
ные опасения, неуверенность перед будущим. Оттяжка,
сколь возможно, наступления нового спада в экономике
стала одной из основных забот правительства Джонсо¬
на. И одним из старых рецептов для этого служили
усиленные «военные вспрыскивания» в народное хозяй¬
ство, для осуществления которых требовалось нагнета¬
ние воинствующей атмосферы в мире, стране, конгрессе.
Бесспорно, что помимо внутренних факторов весьма
отрицательную роль в активизации агрессивно-реакци¬
онной тенденции в американской политике сыграли так¬
же внешние, в первую очередь раскольническая деятель¬
ность «левацких» псевдореволюционных элементов', под¬
474

рывающая единый фронт социалистических стран,
революционных и освободительных сил современности.
Длительные споры и колебания в Вашингтоне относи¬
тельно того, как действовать дальше в Индокитае и в
других районах перед лицом нарастающего националь¬
но-освободительного движения, были отброшены в сто¬
рону лишь после того, как в рядах социалистического
содружества и мирового коммунистического движения
значительно обострились разногласия по ряду проблем
международной жизни и революционной борьбы. Прави¬
тельство Джонсона, в частности, решило, что эти разно¬
гласия помешают другим социалистическим странам ока¬
зать поддержку ДРВ.
Немалые надежды американские империалисты воз¬
ложили и на то, что отдельные ошибочные — догмати¬
ческие, сектантские, националистические и другие вы¬
сказывания и действия в рядах мирового коммунисти¬
ческого движения оттолкнут от него значительные слои
общественности, изолируют от других прогрессивных и
миролюбивых сил, дезорганизуют их.
В Вашингтоне явно надеялись, что «твердые» воин¬
ствующие действия США, осуществляемые под старой
антикоммунистической вывеской, если не получат широ¬
кой поддержки, то во всяком случае и не натолкнутся
на мощный единый антиимпериалистически антиамери¬
канский фронт борьбы. Более того, там рассчитывали,
что эти действия восстановят падающие удельный вес и
гегемонию США в капиталистическом мире, привлекут
к себе поддержку его реакционных господствующих
классов, позволят, используя влияние Америки в НАТО,
СЕАТО, ОАГ и других военно-политических блоках, со¬
здать в той или иной форме видимость «коллективного
выступления западного мира» для прикрытия односто¬
ронних американских интервенционистских действий.
Таким образом, с одной стороны, страх господству¬
ющих кругов США перед неумолимым наступлением сил
национального и социального освобождения, их недо¬
вольство вынужденным курсом Д. Кеннеди на приве¬
дение в какое-то соответствие американской политики
с реальной действительностью и возможностями, а с
другой — иллюзии этих же кругов на открывшуюся яко¬
бы на этот раз перед ними новую благоприятную пер¬
спективу нанести удар по революционным и прогрессив¬
475

ным движениям, укрепить позиции американского им¬
периализма в борьбе за мировое господство — сыграли
важную роль в выдвижении новых авантюристических
внешнеполитических доктрин, в попытках проведения
соответствующей этим доктринам политики правитель¬
ством Л. Джонсона. Эти доктрины и политика снова
еще более усугубили отрицательное воздействие, оказы¬
ваемое Соединенными Штатами на всю международную
обстановку. «Главной реакционной силой современно¬
сти, выступающей в роли мирового жандарма,— отмеча¬
лось в резолюции XXIII съезда Коммунистической пар¬
тии Советского Союза,— является американский импе¬
риализм. Он грубо вмешивается во внутренние дела
многих стран и народов Африки, Азии, Латинской Аме¬
рики, попирает их суверенитет, стремится задушить си¬
лой оружия национально-освободительное движение и
восстановить колониальные порядки, не прекращает
провокаций против революционной Кубы. Агрессивный
характер американского империализма особенно нагляд¬
но проявляется в преступной войне против вьетнамско¬
го народа» !.
Весь ход событий 1964—1968 гг., особенно эскалация
американской агрессии во Вьетнаме, снова, однако, пока¬
зал, что американские империалисты не могут прово¬
дить свою внешнюю политику, исходя лишь из собствен¬
ных узкокорыстных интересов и близоруких расчетов,
что в таком случае они неизбежно терпят самые сокру¬
шительные поражения, что на пути их авантюристиче¬
ских действий стоят могущественные силы социализма,
независимости и мира, объективные факторы и законо¬
мерности развития человечества, с которыми им волей-
неволей, рано или поздно приходится считаться.
Наиболее серьезные поражения и последствия по¬
влекла за собой американская агрессия во Вьетнаме.
Встав здесь на путь «эскалации» войны против вьет¬
намского народа, правящие круги США стремились ог¬
нем и мечом «умиротворить» Южный Вьетнам и про¬
диктовать свои условия «мира» ДРВ, укрепить и рас¬
ширить свои позиции ца Азиатском континенте. Но
после нескольких лет «грязной войны» американские им¬
периалисты оказались еще дальше от достижения своих
1 «Материалы XXIII съезда КПСС». М., 1966, стр. 186.
476

целей, чем когда-либо раньше. Опираясь на поддержку
других социалистических стран и прежде всею СССР,
на сочувствие со стороны преобладающих кругов миро¬
вой общественности, вьетнамский народ оказал герои¬
ческое сопротивление американским интервентам, под¬
нялся на освободительную войну за независимость, мир
и воссоединение своей родины, нанес огромные потери
США в живой силе и технике, моральном и политиче¬
ском престиже. «Война во Вьетнаме,—подчеркивается
в Документе, принятом на международном Совещании в
Москве, — является наиболее убедительным доказатель¬
ством противоречий между агрессивными планами импе¬
риализма и его способностью осуществить эти пла¬
ны. Поражение, которое терпит во Вьетнаме наиболее
мощный, американский империализм, имеет историче¬
ское значение»2.
Вьетнам стал не только «ошибкой № 1» внешней
политики США. Он превратился в опасный потенциаль¬
ный очаг большого конфликта, в камень преткновения
на пути разрешения многих других международных про¬
блем. Продолжение войны во Вьетнаме серьезно мешает
улучшению американо-советских отношений, ставит под
угрозу всю международную обстановку, ибо мир сегод¬
ня неделим и связан теснее, чем когда-либо раньше,
как в военном, так и в политико-юридическом отноше¬
нии, ибо принципы мирного сосуществования должны
распространяться на взаимоотношения между всеми, без
какого-либо исключения, государствами и народами.
Агрессия США во Вьетнаме значительно осложнила
взаимоотношения США не только с социалистическими
странами, но и с большинством неприсоединившихся го¬
сударств Азии и Африки, нейтральных стран Европы
и даже со многими союзниками.
Растущее сопротивление встретили и другие аспек¬
ты «жесткой» внешней политики правительства прези¬
дента Джонсона: демонстративный союз с военными
диктаторами Латинской Америки, открытые и «скрытые»
интервенции в дела других стран Западного полушария,
реакционные империалистические происки против мно¬
2 «Международное Совещание коммунистических и рабочих пар¬
тий. Документы и материалы. Москва, 5—17 июня 1969 г.» М.,
Политиздат, 1969, стр. 289.
477

гих народов Африки, Ближнего и Среднего Востока,
сопротивление разрядке обстановки в Европе и т. д.
Особое недовольство и тревогу многих государств выз¬
вала проявленная этим правительством тенденция к ско¬
ропалительному и частому использованию силы в меж¬
дународных отношениях, к притязаниям играть роль
всемирного полицейского, к упорной погоне за «поддер¬
жанием мирового престижа и обязательств» США.
Роль мирового жандарма и агрессора обходится все
дороже американскому государству и народу не только
в морально-политическом, но и в экономическом отно¬
шении. Хронический и все увеличивающийся дефицит
бюджета и платежного баланса, сокращение запасов зо¬
лота до грозящего банкротством уровня, растущее недо¬
верие к американскому доллару, назревающая неустой¬
чивость американского хозяйства — таковы финансово-
экономические последствия интервенционистской поли¬
тики правительства президента Л. Джонсона, его при¬
верженности к «кризисной глобальной» дипломатии
США, с ее содержанием за границей огромного коли¬
чества американских войск и баз.
Бесславный провал всех проектов «великого общест¬
ва», широковещательных обещаний улучшения жизни
американского народа, сокращение ассигнований на
социальные и культурные нужды Америки, усиливающа¬
яся инфляция, рост цен и налогов, обострение проблем
городов и преступности, острый национально-расовый
конфликт, растущее применение насилия против своих
собственных граждан — такова оборотная сторона вой¬
ны во Вьетнаме и других проявлений агрессивно-реак¬
ционной тенденции во внешней политике США.
Нельзя, наконец, не отметить глубоких внутриполи¬
тических последствий внешнеполитического курса США
1964—1968 гг. В американской истории, пожалуй, еще
не было случая, когда популярность президента страны,
оценка его способности вести государственные дела, до¬
верие к нему совершили бы в такой краткий срок столь
значительную амплитуду колебания, упав, согласно по¬
казаниям почти всех опросов общественного мнения,
с максимально высокой до крайне низкой точки. Бес¬
прецедентными событиями явились вынужденный отказ
президента Л. Джонсона от выставления своей кандида¬
туры на выборах 1968 г., настоящий бунт большинства
478

самой демократической партии против его личности и
политики, резкая критика этой политики со стороны не
только республиканских, но и большинства демократи¬
ческих претендентов на пост президента.
Никогда еще движение против войны, зачастую пе¬
рерастающее часто в выступления против всего внеш¬
неполитического курса и его доктрин, не принимало в
США столь широкого размаха^как в 1965—1969 гг. Сту¬
денты и женщины, интеллигенция и рабочие, военнослу¬
жащие и гражданские чиновники, белые и черные раз¬
вернули настоящую кампанию неповиновения и сопро¬
тивления официальной политике своей собственной стра¬
ны. За политику мирного сосуществования последова¬
тельно борются Компартия США, целый ряд профсоюз¬
ных, церковных, научных и других общественных органи¬
заций.
Не в силах одолеть передовые силы современности,
борющиеся за социализм, демократию, независимость и
мир, под воздействием многих, подчас прямо противо¬
положных сил и факторов, правительство президента
Л. Джонсона вынуждено было бросаться из стороны
в сторону, предпринимать некоторые шаги в направле¬
нии уменьшения риска всеобщей войны, придания своей
политике видимости умеренности и миролюбия, следова¬
ния целому ряду мероприятий президента Д. Кеннеди.
Даже в руководящих кругах США не раз выражали
опасения, чтобы война во Вьетнаме не дошла до самой
последней ступени, предусмотренной теорией «эскала¬
ции», до самоуничтожающего термоядерного конфликта
с СССР. Под влиянием военных неудач и растущей кри¬
тики его политики правительство Л. Джонсона вынужде¬
но было прекратить бомбардировки ДРВ, начать пере¬
говоры о мире во Вьетнаме, фактически отказаться от
своей цели достигнуть победы путем все большего при¬
менения силы против вьетнамского народа. Оно пошло
также на подписание важного соглашения о нераспро¬
странении ядерного оружия, заявило о своей готовности
к мирному сотрудничеству и торговле с СССР и други¬
ми социалистическими странами, стало твердить о своем
якобы отказе от попыток вмешиваться в их внутренние
дела.
По отношению к странам «третьего мира» оно нача¬
ло подчеркивать свое намерение содействовать их эконо¬
479

мическому прогрессу и интеграции. Оно вновь стало
делать, в частности, больший упор на программу «Союз
ради прогресса» в Латинской Америке, на использова¬
ние излишков американской сельскохозяйственной про¬
дукции для поставок в голодающие районы Азии и Афри¬
ки и т. п.
Запоздалое маневрирование правительства демокра¬
тов не смогло, однако, предотвратить ни дальнейшего
ухудшения международных позиций США, ни пораже¬
ния его кандидата — вице-президента Г. Хэмфри на оче¬
редных президентских выборах в США в конце 1968 г.
Победу на этих выборах одержал кандидат республи¬
канской партии Р. Никсон, бывший вице-президент
США в правительстве Эйзенхауэра.
В своей избирательной кампании Ричард Никсон
наряду с повторением ряда старых лозунгов политики
силы и «холодной войны» широко прибегал также к
критике внешней политики президента Джонсона, гово¬
рил о «новом Никсоне»,обещающем «эру переговоров» с
СССР вместо конфронтаций, достижение мира во Вьет¬
наме, приостановку гонки вооружений, улучшение отно¬
шений США с другими странами, в том числе с социали¬
стическими, и т. д.
Став президентом США, Р. Никсон в первые месяцы
пребывания в Белом доме проявил известную сдержан¬
ность в подходе к многим международным проблемам,
стоящим перед страной. Правительство Р. Никсона под¬
писало договор о нераспространении ядерного оружия и
представило на ратификацию сената Женевский прото¬
кол 1925 г. о запрещении применения химического и бак¬
териологического оружия. Оно объявило о своем намере¬
нии сократить военный бюджет и начало переговоры с
СССР о сдерживании гонки стратегических вооружений.
Под давлением национально-освободительных сил новое
правительство США вынуждено было вступить в перего¬
воры о ликвидации американских военных баз в Ливии,
о судьбе собственности американских монополий, нацио¬
нализированной в Перу и Боливии, и т. д. Оно объявило
о своем предположении не расширять, а, возможно со¬
кратить военные обязательства США в Азии и других
частях света. Наряду с этим оно раздало не мало обеща¬
ний, например, о невмешательстве во внутренние дела и
увеличении помощи развивающимся странам, особенно
480

Латинской Америки, об улучшении отношений с социа¬
листическими государствами.
В то же время проявляя свойственную ныне амери¬
канской политике противоречивость правительство
Р. Никсона приняло ряд решений, способных лишь
продлить или даже усилить «холодную войну». Оно про¬
тащило через конгресс проект создания противоракет¬
ной системы «Сейфгард»; в Западной Европе воен¬
ные и дипломатические представители США развернули
активную деятельность против предложений социалисти¬
ческих стран о создании всеевропейской системы коллек¬
тивной безопасности. США возобновили крупные постав¬
ки оружия Израилю и фактически поддержали захватим
арабских земель, срыв политического урегулирования на
Ближнем Востоке, отказ от выполнения решений ООН.
Несмотря на свои предвыборные обещания, правительст¬
во Никсона пошло по пути продолжения «грядной войны»
США против народа Южного Вьетнама, всего Индокитая.
Очевидно, что весь ход событий на международной
арене, трудности и провалы внешней политики США,
проблемы внутреннего положения страны снова и снова
ставят вопрос о том, какой курс лучше всего отве¬
чает интересам Соединенных Штатов Америки — аван¬
тюристический, агрессивно реакционный или реалистиче¬
ский, умеренно либеральный, обостряют борьбу между
двумя основными тенденциями в американском общест¬
ве и политике. Какая из этих двух тенденций — необуз¬
данно милитаристская или более сдержанная — возьмет
в дальнейшем верх во внешнеполитических действиях и
доктринах крупнейшей страны капиталистического мира,
какую политику внутри страны и на мировой арене бу¬
дет проводить новое американское правительство в ог¬
ромной мере зависит как от внутреннего положения и
борьбы в самих США, так и от общего положения в
мире, в первую очередь от единства и мощи миролюби¬
вых, прогрессивных сил, от укрепления сплоченного
фронта социалистических государств, мирового комму¬
нистического, рабочего и национально-освободительно¬
го движения.	*
Чем больших успехов в укреплении своей мощи, в хо¬
зяйственном и культурном развитии, в привлечении на
свою сторону симпатий и поддержки миллионов людей на
всем земном шаре достигнет Советский Союз, его друзья
481

и союзники, тем прочнее будет гарантирован всеобщий
мир и дальнейший прогресс человечества.
«Только в шестидесятые годы США и другие импе¬
риалистические государства предприняли вооруженные
нападения на Вьетнам, Кубу, Панаму, Доминиканскую
Республику, арабские страны..., — говорил в своем вы¬
ступлении на международном Совещании коммунистиче¬
ских и рабочих партий в Москве Генеральный секретарь
ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев.
— Политика авантюр в сочетании с фактом накопле¬
ния главными империалистическими державами запасов
оружия массового уничтожения делает империализм на¬
ших дней постоянной угрозой миру во всем мире, угрозой
для жизни многих миллионов людей, для существова¬
ния целых народов. Поэтому борьба против империа¬
лизма есть в то же время борьба за избавление челове¬
чества от угрозы мировой термоядерной войны. Возгла¬
вить борьбу народных масс за прочный мир — одна из
важнейших задач международного коммунистического
движения, и значение этой задачи в наши дни не только
не уменьшается, но постоянно возрастает»3.
* * *
Изучение современных внешнеполитических доктрин
США позволяет сделать несколько основных выводов.
Послевоенный переход США от политики междуна¬
родного сотрудничества к борьбе за мировое господство
наряду с классовыми интересами и экспансионистскими
устремлениями американских монополий в определенной
мере был обусловлен также той ошибочной оценкой как
общего международного положения, так и возможностей
США, которую сделали лидеры американского импе¬
риализма во главе с президентом Трумэном;
преувеличение одних отчасти временных, отчасти
второстепенных факторов — технико-экономической мо¬
щи и атомной монополии США, ослабления многих дру¬
гих государств в результате второй мировой войны,
классовой солидарности капиталистов разных стран,
проамериканского большинства в ООН;
3 «Международное Совещание коммунистических и рабочих пар¬
тий. Документы и материалы», стр. 48.
482

недооценка других факторов — мощи СССР и успе¬
хов социализма, твердой решимости народов бороться
за свое социальное и национальное освобождение, внут¬
ренних и внешних противоречий империализма;
наконец, фальсификация третьих — сути внешней по¬
литики СССР и мирового революционного процесса, рас¬
пространение лживых теорий о «коммунистической аг¬
рессии», о «вакууме силы» и т. п.— таковы были глав¬
ные субъективные моменты, которые оказали серьезное
воздействие на формирование и выдвижение правящи¬
ми кругами США их основных послевоенных внешнепо¬
литических доктрин — «американского мира», антиком¬
мунизма, «сдерживания», политики силы, «освобожде¬
ния», «массированного возмездия». Независимо от раз¬
личной внешней формы, тактики и методов реальное
содержание всех этих доктрин сводилось к попыткам
установить с помощью силы и подавления противников
мировое господство американского империализма, оста¬
новить объективный ход истории, прогресс человечества.
Послевоенные внешнеполитические доктрины США
сыграли важную роль в направлении и подталкивании
всей американской политики по пути агрессивности,
реакционности и авантюризма, в расколе «единого ми¬
ра» на враждующие блоки, в вовлечении США и других
государств в «холодную» и целый ряд «горячих» войн,
в особом обострении американо-советских отношений,
в насаждении в США шовинистической, антикоммуни¬
стической, милитаристской идеологии, в раздувании гон¬
ки вооружений, в доведении международных отношений
до грани термоядерной катастрофы.
Внешнеполитические доктрины США содействовали
в определенной степени внешнеэкономической экспансии
и обогащению американских монополий, временному ус¬
тановлению военно-политической и идеологической геге¬
монии Америки в капиталистическом мире, нанесению
ряда отдельных поражений силам, борющимся за мир,
прогресс, национальную независимость и демократию.
Но эти доктрины, будучи глубоко порочными в своей
основе, не привели и не могли привести к дости¬
жению основных целей, которые ставили перед собой
американские империалисты. Более того, их авантюри-
стичность, человеконенавистнический и реакционный ха¬
рактер, негибкость и непримиримость в какой-то мере
483

подрывали международные позиции, единство, престиж,
силу и политику США и всего «западного мира». Они
не предусмотрели и не смогли помешать таким истори¬
ческим событиям, как распространение сферы социализ¬
ма, крах колониальной системы, прорыв СССР в космос,
неблагоприятное для США изменение соотношения сил
как между социалистическим и капиталистическим ми¬
ром, так и внутри последнего, рост нейтралистских раз¬
вивающихся стран, обострение межимпериалистических
противоречий и т. д.
Несоответствие этих доктрин реальной действительно¬
сти и ходу событий, а также возможностям США приве¬
ли к тщетной и дорогостоящей погоне Америки за «си¬
лой», за выполнением своих чрезмерных глобальных
притязаний и «обязательств», к ее «перенапряжению»,
к целому ряду кризисов во внешней, внутренней, воен¬
ной и экономической политике США.
Явная несостоятельность и растущая критика основ¬
ных антикоммунистических и воинствующих доктрин
США вызвали появление среди части правящих кругов
страны тенденцию к пересмотру некоторых из них, к вы¬
движению более реалистических и гибких внешнеполи¬
тических установок. Эта тенденция нашла определенное
отражение в программе «Новых рубежей» правительст¬
ва президента Д. Ф. Кеннеди. Несмотря на всю свою
непоследовательность и эклектичность, стремление к
демагогии и противоречивость, внешнеполитические док¬
трины «Новых рубежей» намечали некоторые шаги в сто¬
рону известного приспособления США к окружающей
действительности, достижения каких-то компромиссных
соглашений с их противниками, уменьшения риска ра¬
кетно-ядерной войны, «гибкого реагирования» на проис¬
ходящие в мире революции, изменения и события.
Умеренно реалистическая тенденция натолкнулась,
однако, на ожесточенное сопротивление реакционно-ми¬
литаристских кругов и не получила достаточного разви¬
тия в современном американском обществе и политике.
В значительной мере внешняя политика США осталась
во власти агрессивных и антикоммунистических сил и
догм.
Весь исторический опыт американской политики и
международных отношений свидетельствует о том, что
внешнеполитические доктрины США, выдвигаемые их
484

правящими кругами, не соответствуют, более того, проти¬
воречат основным объективным тенденциям развития че¬
ловеческого общества и межгосударственных взаимоот¬
ношений, являются одной из важных причин, вызвав¬
ших и поддерживающих напряженность и опасность войн
в мире. Эти доктрины не привели и не могут привести
американских империалистов к какой-либо «победе»,
а упорное следование им может лишь вызвать дальней¬
шие серьезные кризисы американской и мировой поли¬
тики. Борьба против этих доктрин и эффективности их
воздействия на американскую политику, против всей им¬
периалистической идеологии США является одним из
необходимых условий успешной защиты мира и интере¬
сов народов, торжества курса на мирное сосущество¬
вание и соревнование двух противоположных социально-
экономических и общественно-политических систем.

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
«Акт о расширении торговли»,
1962 г.—322—325, 327, 337, 338,
406
Антикоммунизм — 44, 48, 66, 80,
82, 86, 112, 143, 157, 158, 164,
179, 182, 206, 207, 212, 269,
286, 315, 375, 457, 483
«Антипартизанские войны» —183,
184, 186—188, 197, 226, 234—
236, 244, 270, 338, 440
Антисоветизм — 15, 20, 48, 148,
280, 283, 309, 401, 418, 424
Атлантическое сообщество — 202,
310—315, 321, 322, 324—327,
329, 331, 332, 334—340, 342,
347, 350—356, 358—361, 365—
367, 379, 404—416
см. также «Великий проект»
Кеннеди
Атомная дипломатия — 12, 20,
55, 188, 196
Атомная монополия — 16, 28, 36,
69, 130, 131, 192, 340, 342—
344, 346, 348, 354, 429, 482
Багдадский пакт — 39, 52, 56
Берлинский вопрос — 70, 71, 86,
88, 136, 140, 173, 259, 263, 266,
271—275, 284, 298, 301, 432,
446, 448
Блокада Кубы — 101, 144, 251,
335, 377, 378, 381, 385—388,
391, 392, 394, 438, 439
Варшавский Договор — 85, 274,
285, 292, 300, 374, 394, 444, 462
«Великий проект» Кеннеди —
317, 320, 322, 324, 328, 332,
335, 336, 339, 351, 354—356,
358—360, 364, 408, 409, 412, 415
Вмешательство США в дела Вос¬
точной Европы— 19, 72, 118,
128, 140, 177, 334, 373—375
см. Доктрина «освобождения»
Внешняя торговля — 103, 108,
109, 125, 133, 316—318, 321 —
323, 326, 331, 446, 447
486
«Военно-промышленный комп¬
лекс»—79, 113, 114, 165, 166,
265, 305, 423, 449, 465, 473
Военные базы — 28, 32, 35, 40,
67, 68, 73, 88, 94, 98, 104, 107,
122, 133, 186, 201, 221, 446,
469, 478, 480
Военные расходы — 20, 35, 107,
165, 191, 196, 260, 261, 281, 282,
286, 299, 338, 422, 428, 429—431,
480
Вооруженные силы США — 37, 39,
77, 94, 98, 107, 131, 156, 159,
160, 168, 171, 176, 178, 179,
187, 188, 190, 191, 194, 261,
276, 281, 282, 286, 289—291,
302, 341, 386, 429, 471, 474, 478
Выборы
— в конгресс, 1958 г.— 83
— в конгресс, 1962 г.— 379, 384,
396, 404
— президентские, 1960 г.—114,
117, 137, 138, 143—146, 148—
151, 156, 163, 167, 238, 261
— президентские, 1964 г.— 466—
469, 473
— президентские, 1968 г.— 479,
480
Геополитика — 126, 282
Германский	вопрос — 70,	71,
84—86, 91, 97, 140, 167, 168,
255,	259,	263,	273,	276—279,
284,	308,	332,	333,	336,	414,
432,	433,	446,	470
Двухпартийная внешняя поли¬
тика — 135, 137, 138, 146, 167,
173
Договор
— «безопасности» между США и
Японией, июнь 1960 г.— 17, 100
— о мирном использовании Ан¬
тарктиды, 1 декабря 1959 г.—
88
Доклад
— Ачесона — 263

— Гертера-Клейтона — 327
— группы Берли — 239, 240
Доктрина
— «американского века» — 9, 10,
12, 28, 130, 160, 164, 208, 255,
310, 420, 421, 451, 457, 483
— «американской крепости» —
35, 367, 412
— «гибкого реагирования» — 38,
40, 131, 178, 188, 192, 194,
199—201, 204, 274, 281, 290,
299, 341, 345, 402, 415, 416,
428, 484
— Джонсона (для Латинской
Америки)—9, 471
— Джонсона (для Азии) — 9, 471
— Манна — 471
— «массированного возмездия» —
18, 21, 23, 24, 28, 32, 36, 37—
40, 54, 55, 66, 67, 76, 78—80,
82, 89, 96, 114, 130, 131, 136,
178—181, 183, 186—188, 190,
191, 193, 255, 275, 290, 291, 339,
341, 370, 396, 402, 428, 431,
451, 457, 468, 483
— Монро — 9, 102, 335, 379, 468
— «наведения мостов» — 443, 472
— «национального интереса» —
6, 7, 267
— «независимости» — 356—358,
365
— «освобождения» — 18, 20, 21,
24, 60, 70, 77, 80—82, 87, 102,
114, 118, 128, 130, 142, 146,
160, 334, 370, 375, 434, 435,
445, 451, 468, 483
— «открытых дверей» — 9, 310
— «разнообразия» — 361—366,
368, 369, 373
— «сбалансированных вооружен¬
ных сил» — 15, 190
— «сдерживания» — 13—18, 24,
28, 60, 78, 119, 130, 146, 242,
367, 376, 411, 445, 464, 483
— Трумэна — 12, 13, 137
— Хальштейна — 333
— «щита и меча» — 39, 40, 79,
344, 474
— Эйзенхауэра — 22, 48—50, 52,
56, 107, 122, 138
Займы — 125, 156, 240, 361
Запрещение испытаний атомного
оружия — 73, 91, 97, 136, 143,
197, 258, 271, 293, 297, 336,
427, 443—455, 467
см. также Московский договор
Золотой запас — 108, 352
Изоляционизм — 9, 151
Импорт товаров — 260, 324, 330
Интервенция
— англо-американская на Ближ¬
нем Востоке — 23, 52— 54
— США во Вьетнаме — 17, 21,
138, 232, 233, 235, 237, 238,
288, 290, 373, 441, 470, 471,
472, 476, 477, 481, 482
— США в Гватемалу — 21, 43
— США в Доминиканскую Респуб¬
лику — 469, 482
— США в Конго —218, 219, 469
— США в Корею — 16, 17, 19,
137 232
— США на Кубу — 102, 105, 143—
146, 167, 245, 247, 249, 250,
251, 253, 377, 379, 482, 486
— США в Ливан — 49, 51—53
Информационное агентство Сое¬
диненных Штатов (ЮСИА) —
80, 213
Комиссия сената по иностранным
делам — 74, 75, 98, 185, 284,449
Комитет Гейтера — 34, 35
«Консервативный блок» в кон¬
грессе — 80
«Контроль над вооружениями» —
73, 97, 141, 147, 149, 192, 194,
195, 197—200, 294, 297—299,
345, 431, 450
Конференция
— в Белграде, сентябрь 1961 г.—
301
— в Женеве, 1961—1962 гг.—
230, 288, 293
— в Нассау, декабрь 1962 г.—
406
— в Париже, намеченная на май
I960 г.—88, 96-99, 136—138,
147
— в Пунта-дель-Эста, в августе
1961 г.—287
— в Пунта-дель-Эста, в январе
1962 г.— 287, 335
«Корпус мира» — 176, 213, 338
Кризис
— берлинский, 1948 г.—16, 172
487

— берлинский, 1961 г. — 262,
273—278, 280—286, 290, 292,
293, 300, 305, 307, 309, 312,
332, 377
— ближневосточный, 1958 г.—
50—52, 54
— карибский, 1962 г.— 300, 377,
379—383, 386—388, 392, 393,
394—396, 399—401, 403, 407,
416, 456
— лаосский, 1961 г.— 170—172,
223—231, 470
— суэцкий, 1956 г.— 22, 55
— тайваньский, 1958 г.— 61—64,
141
«Личная дипломатия» Эйзенхау¬
эра—91, 92, 95, 97, 99, 105,
НО, 111
Лобби — 78, 79, 165, 389, 459
Милитаризм — 17, 166, 179, 258,
359
Мирное сосуществование — 8, 29,
33, 72, 77, 88, 90. 96, 108. НО,
122,	127,	143,	158-160,	176,
255,	270,	317,	326,	400,	417,
420,	422,	424,	426,	435,	448,
449,	454,	456,	479,	485
«Миссия ООН» в Конго — 106,
107, 217—219
Миссия Тейлора-Ростоу — 288—
290
«Мозговой центр» (при правитель¬
стве Д. Кеннеди) — 161, 163,
202, 452
Московский договор о запрещении
ядерных испытаний в атмосфере,
под водой и в космосе — 426,
428, 431, 438, 442, 448—450,
454, 462, 466
Научно-техническая революция—
8, 31, 155, 168, 326, 374, 451
Национализм — 122—124,	126,
127, 138, 203, 213, 220, 223,
267, 288, 320, 376, 472
Национальная ассоциация про¬
мышленников (НАП)—78, 317
Национально-освободительное
движение — 11, 17, 22, 39, 47,
48, 52, 56, 101, 106, 175, 179,
180, 184, 202, 217, 236, 247,
255, 268, 269, 281, 361, 372,
488
377, 402, 469—474, 473, 475,
476, 481
Национальный совет безопасно¬
сти — 30, 40, 276
Нейтрализм — 57, 80, 82, 113,
125, 206, 216, 220, 228, 237,
260, 301, 331, 434, 472
Неоколониализм — 52, 122, 123,
203, 213, 217, 218, 459
«Новая программа» Эйзенхауэра
(для Ближнего Востока,
1958 г.) — 54, 56
О нераспространении ядерного
оружия — 132, 192, 339, 340,
342, 343, 347, 350, 431, 479,
480
«Общий рынок» — 70, 109, 111,
129, 273, 313, 316—324, 328,
331, 352, 353, 405, 406, 408—
410, 412, 413
Объединенная группа начальни¬
ков штабов—38, 63, 179, 221,
225, 272, 283, 339, 450
Ограниченные войны — 16, 35—
40, 85, 139, 156, 176, 180, 182,
186—188, 190, 191, 226, 258,
275, 345, 473, 474
Организация американских госу¬
дарств (ОАГ) — 102, 103, 105,
140, 145, 251, 287, 314, 335,
377, 378, 380, 386, 387, 403, 475
Организация Объединенных На¬
ций (ООН)—13, 22, 50, 51, 53,
54, 56, 59, 93, 106, 107, НО,
122,	127,	145,	171,	177,	204,
210,	213,	218,	221,	222,	229,
244,	288,	295,	296,	299,	300,
302—304,	306,	311,	314,	375,
381,	386,	395,	400,	403,	444,
456,	464,	481,	482
Организация экономического сот¬
рудничества и развития (ОЭСР)—
111, 213, 303, 311, 313, 316, 321
Пакт
—	АНЗЮС — 17
—	Рио-де-Жанейро (1947 г.) —
13, 388
—Юго-Восточной Азии (СЕАТО)—
21, 107, 170, 229, 231, 237, 335,
475
Партия
— демократическая'— 63, 75, 117,

118, 126, 135—137, 141, 146,
149, 153, 154, 156, 262, 463,
466, 467, 473, 479
— Коммунистическая — 479
— республиканская — 18, 20, 63,
75, 81—83, 99, 114, 117, 138,
141, 142, 146, 153, 154, 169,
324, 468, 473, 480
Пентагон—38, 79, 97, 178, 179,
190, 221, 225, 253, 257, 258,
282, 294, 378, 405, 441, 474
Переговоры
— американо-китайские — 57, 58
61, 64
—	американо-французские — 353
— в Женеве, 1959 г.— 85,	86
—	советско-американские — 21,
78, 84, 88, 90, 92, 94, 96—98,
132, 147, 157, 174, 197, 198, 259,
263, 268, 272, 277, 278, 284,
296, 307, 332, 336, 400, 424,
433, 442, 446, 461, 467, 473, 480
План
— Гертера — 167, 168
— Диллона — 109—111
— Маршалла — 13, 111, 137, 161,
241, 323
— «развития реки Меконг» — 236
«План Ростоу № 6» — 289
— «совместной ракетно-ядерной
обороны» Северной Америки
(США — Канада) — 408
Платежный баланс — 108, 317,
319—321, 325, 338, 446, 478
Политика
—«балансирования на грани вой¬
ны» —21, 23, 55, 89, 118, 132,
192, 254, 274
— глобальная—41, 55, 74, 81,
107,	114,	120,	121,	131,	148,
151,	154,	155,	167,	212,	255,
277,	315,	319,	320,	337,	382,
389,	390,	405,	412,	435,	439,
452, 453, 469, 474, 478
— «дифференцированного подхо¬
да» к социалистическим стра¬
нам—118,	127,	369, 370,
373, 375, 434, 472
— «доброго партнерства» — 43, 46
— «доброго соседа» — 45, 46, 148
— непризнания КНР — 58—61,
91, 171, 288
— «с позиции силы»— 14,28,31,
32, 38, 42, 72, 92, 97, 111, 137,
139, 148, 173, 179, 193, 260,
262, 272, 273, 282, 293, 295,
308, 346, 384, 400, 458
Помощь экономическая — 68, 96,
103, 104, 108-110, 120, 122,
124—126, 131, 133, 136, 148,
161, 163, 178, 184, 196, 203,
204 , 207—213, 240, 260, 270,
286, 301, 302, 303, 335, 408, 423,
456—459, 460, 480
Превентивная война—79, 181, 189,
200, 265, 266, 275, 348
«Программа взаимной военной по¬
мощи» — 16, 36, 104, 127
Программа
— «Новых рубежей» —9, 24, 127,
148,	149,	152,	157,	158,	164,
173,	178,	181,	184,	203,	206,
209,	212,	213,	221,	229,	232,
234,	238,	244,	247,	254,	256,
257,	260,	262,	283,	286,	299,
300,	303,	305—307,	309,	312,
324,	326,	334,	363,	366,	369,
375,	376,	381,	401,	415,	417,
419,	437,	448,	452,	453,	454,
457, 460, 464, 466, 471, 484
— предвыборная, Кеннеди — 139,
140, 141
— «продовольствие для дела ми¬
ра» — 126, 176, 213
Разоружение
— всеобщее	— 33, 78,	88, 91, 97,
114,	133,	147, 159,	163,	173,
178,	193,	195—199,	201,	258,
259,	276,	294—300,	336,	427,
428, 431, 444, 448, 454
—ядерное (атомное)—91, 133, 297,
298, 343, 345, 350, 427
Ракетно-ядерный потенциал —
30, 32, 55, 70, 90, 130, 131, 158,
168, 189, 197, 292, 293, 350,
< 387, 407, 446, 473
Расизм — 214, 260, 460, 478
Революция на Кубе — 48, 102,
245, 378—380, 383, 392, 393
Резолюции
— антикубинские, 1962 г.— 287,
379, 380
— о всеобщем и полном разору¬
жении, 1959 г.— 294
— о запрещении вывода оружия
массового уничтожения в кос¬
мос, 1963 г.— 444
489

—	о ликвидации колониализма—
220
—	о положении в Анголе, 1961 г.—
220—222
—	о проведении так называемой
недели порабощенных наций —
87, 375
—	по Ближнему Востоку — 49,
56
Североатлантический пакт(НАТО)—
16, 21, 23, 32, 33, 36, 39, 40,
66—70, 83, 85, 86, 95, 97, 108,
109,	111 — 113,	122,	130,	140,
163,	167,	168,	174,	175,	189,
212,	259,	263—265,	273—276,
278,	284,	286,	294,	303,	304,
311, 313, 314, 316, 322, 343—
345, 347, 348, 353, 377, 378, 387,
394, 403, 407—409, 411, 412,
415, 418, 429, 431, 444, 461, 462,
475
Совет Безопасности ООН — 16,
106, 222, 392
Соглашение о Лаосе, 1962 г. —
269, 459
Соглашения Женевские, 1954 г.—
21, 57, 81, 223, 224, 228, 233,
289, 442
«Союз ради прогресса» — 103, 148,
149, 176, 204, 240—245, 252,
286, 287, 335, 436, 437, 458,
471, 480
Союз—франко-западногерманский,
1963 г.—408
Стратегия
— «возмездия» — 35,	37, 156,
189, 190, 200
— «контрсилы» — 198— 201, 345,
346
«Стратегия мира» Кеннеди — 127»
135, 416, 424, 429
см. также Программа «Новых
рубежей»
— «мирного проникновения» —
333, 334, 374, 375, 435
— «устрашения» — 19, 37, 39, 84,
113, 157, 167, 180, 187, 194, 195,
196, 199, 200, 343, 344, 353, 400,
430, 445, 473
— «эскалации» — 185, 186, 199,
274, 287, 346, 386, 472, 476, 479
Таможенные тарифы — 109, 312,
318, 319, 321, 331, 357, 408,
413, 414
Темпы экономического роста —
156, 159, 316, 319
Теория
— «баланса сил» — 31, 41, 70,
129, 159, 192, 197, 205, 206,
208, 268, 298, 366, 374
— «истощения СССР» — 281
— «падающего домино» —21, 42,
61, 225, 233, 237
«Третий мир» — 76, 77, 108, 1 10,
120—123, 134, 141, 148, 149, 156,
161, 175, 180, 185, 202—210,
212—217, 219, 221, 222, 238,
262, 268, 269, 293, 300, 301, 303,
307, 312, 351, 416, 435, 479
Финансовая олигархия — 78, 125,
464
Фонд Рокфеллера — 141, 152
Центральное разведывательное
управление (ЦРУ) — 80, 98,
143—145, 225, 235, 247, 254
Шпионаж — 97—99, 136, 138, 146,
195
Экспорт
— капитала — 44, 76, 108, 130,
140, 319, 361
— товаров — 149, 317—321, 323,
324, 330, 361
Экономическая экспансия — 17,
76, 78, 210, 211, 215, 483
Ядерное оружие — 16, 62, 63,
68, 82, 133, 198, 200, 264, 26S,
275, 299, 346, 347, 391, 399,
411, 412, 420, 421, 429—431
Ядерное оружие США — 28, 37—
40, 82, 83, 130, 131,	139,	168,
178,	180, 183,	186—189,	195,
197,	273, 290,	291,	339,	341,
344,	346—348,	387,	406,	407,
409, 412, 427, 429, 430, 446
Ядерные силы НАТО — 36, 68,
167, 192, 291, 339, 340, 342,
346—350, 354, 406, 408, 410,
413, 415, 431
490

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Аденауэр, Конрад — 70, 81, 112,
126, 140, 163, 279, 286, 334, 348,
431, 432, 434
Андерсон, Роберт— 113
Арбенс, Джакобо — 21
Ачесон, Дин—45, 137, 165, 221»
262, 263, 272, 276—278, 291,
329, 405
Банди, Макджордж — 153, 296,
355, 467
Белл, Дэниэль — 209
Бенуа, Эмиль — 320
Берли, Адольф — 239, 240
Болл, Джордж — 312, 316, 317,
323, 324, 367, 368
Боулс, Честер — 165, 214, 215,
237, 439
Браун, Вернер — 30
Брежнев Л. И. — 482
Бун Ума — 170
Визнер, Джером — 163, 194, 195
Вильямс, Меннен—213
Вэнс, Сайрус —431
Гагарин Ю. А.— 255
Гарриман, Аверелл — 164, 273,
439
Гейтс, Томас — 170
Гертер, Кристиан — 34, 86, 89,
90, 97, 165, 170, 365
Гил патрик, Рос у эл л—292
Голбрейт, Джон — 163, 209, 372,
439
Голдуотер, Барри — 455, 464, 465,
468, 469
Грант, Улисс — 151
Грин, Теодор — 65
Громыко А. А.— 118
Гэвин, Джеймс — 30
Даллес, Аллен Уэлш — 144, 254
Даллес, Джон Фостер — 20, 33,
35—37, 42, 49—51, 62, 64, 65,
68, 77, 83—85, 91, 164, 165,
183, 192, 208, 232, 233, 249
Де Голль, Шарль — 68, 69, 140,
265, 338, 348, 349, 353, 354, 403,
408, 409, 411—413, 433, 434, 496
Джонсон, Линдон Бейнс — 137,
232, 236, 258, 260, 276, 286, 295,
463, 469, 471, 477—480
Диллон, Дуглас — 96, 102, 109,
113, 153
Дмитриев Б. Д.— 78
Зорин В. С.— 78
Иноземцев Н. Н.— 12
Кадар, Янош — 434
Касем, Абдул Карим — 52
Кастро, Фидель — 102, 245, 247,
248, 250, 251, 258, 379, 385,
388, 436, 438, 459
Кауфман, Уильям — 82, 168, 199
Кеннан, Джордж — 14, 464
Кеннеди, Джон Фитцжералд —
117—132, 141—164, 170—176,
179,180,182, 183,188—190,192—
196, 198, 201—203, 205—208,
210—214, 216, 218, 219, 224—
230, 232—234, 237, 238, 240,
241, 245, 247—257, 259, 261,
263, 265—280, 282—289, 290,
295—299, 301, 303, 305—308,
312, 315—318, 321, 323, 326,
329,	330,	333,	337—342,	348,
350,	351,	355,	357,	358,	360,
362,	364,	366,	371,	372,	381,
382,	384,	387—392,	395,	396,
401, 403, 404, 406, 408—410,
413, 415—431, 435—445, 447,
449—456, 458, 460—467, 469,
472, 473, 479, 484
Кеннеди, Роберт — 213, 253, 254,
339,	390
Киссингер, Генри — 163, 180, 194
Клей, Льюшес — 386
Кливленд, Харлан — 308
Лан В. И. — 12
Ленин В. И.— Ю
Липпман, Уолтер — 335, 336, 342,
349, 410, 433
Ли Сын Ман—81, 100
Лумумба, Патрис — 106, 217
Макги, Джордж — 273, 433
Макклой, Джон — 295
Макмиллан, Гаролд — 32, 68, 98,
263, 340, 410
Макнамара, Роберт — 153, 178,
180, 185, 187, 188, 195, 197—
491

199, 274, 339, 344—347, 387,
390, 428—430, 441, 449
Макнотон, Д.— 198, 199
Маркс, Карл—210
Милликен, Макс — 209
Миллс, Райт — 79
Моррисон, Лессеп — 287
Моссадык, Мохамед — 21
Мэнсфилд, Майк — 273
Мэрроу, Эдвард — 213
Мэрфи, Роберт — 51, 53, 54, 98,
99, 219, 220
'Нго Дин Дьем — 57, 81, 143,
234—237, 439
Неру, Джавахарлал — 372
Никсон, Ричард — 31, 43, 46,
47, 87, 138, 141—149, 163, 464,
480, 481
Нитце, Поль — 180
Олсоп, Стюард — 348
Раск, Дин — 152, 153, 165, 229,
230, 233, 276, 290, 295, 314,
324, 329, 332, 339, 428, 434, 462
Рассел, Ричард — 388
Рауэн, Генри—281, 282
Рестон, Джеймс — 306, 307
Рокфеллер, Нельсон — 141, 225,
412, 464
Ростоу, Уолт — 156, 180, 183,
194, 209, 285, 289, 301, 463, 471
Рузвельт, Франклин Делано —
151, 154, 155, 392
Рузвельт, Теодор — 139
Салазар, Антонио де Оливьера —
81, 221, 302
Саймингтон, Стюарт — 188
Сайди, Хью — 171, 183, 224, 227,
246, 247, 248, 250, 251, 253,
259, 382
Сарит — 236
Соренсен, Теодор — 152, 173, 178,
196, 205, 223—226, 228, 230,
231, 234, 250, 267, 278, 343,
371, 385—387, 395, 396, 427,
443, 455, 456, 460
Спаак, Анри — 415
Стеббинс, Ричард — 29, 43, 69, 72,
87, 95, 100, 104, 107, 142, 146,
172, 244, 248, 260, 282, 304,
375, 379, 404, 425, 435, 463
Стивенсон, Эдлай *—98, 118, 214,
218, 221,222, 288, 293, 295, 302,
366, 392, 393
Суванна Фума — 170, 228
Сульцбергер, Сайрус — 100
Тейлор, Максуэлл — 38—40, 180,
183, 283, 288, 289
Теллер, Эдвард — 283
Тито, Иосип Броз — 438
Томпсон, Ллевелин — 273
Томпсон, Джеймс — 232, 236
Трофименко Г. А.— 12
Трумэн, Гарри — 12, 46, 137, 482
Туайнинг, Натан — 40
Уайт, Томас — 40, 288
Флеминг, Дональд — 42
Франко, Франсиско — 68, 447
Фримэн, Орвилл — 443
Фулбрайт, Уильям — 74, 98, 284,
285, 303, 312—315, 328, 329
Хагерти, Джеймс — 93, 94
Хиккенлупер, Бэрк — 287
Хилсмэн, Роджер — 151, 152, 162,
440, 441
Хименес, Перес — 46
Холли, Луи—216, 411
Хрущев Н. С.— 385
Хаммершельд, Даг — 106
Хэмфри, Губерт — 176, 324, 480
Хьюз, Эммет — 92—96
Чан Кай-ши—61, 81, 119, 236
Черчилль, Уинстон — 278
Чомбе, Мойс — 220, 302 S
Шамун, Камиль — 49, 54
Шеллинг, Томас — 194
Шехаб, Фуад — 53, 54
Шлезингер, Артур (младший) —
44, 102, 157, 163, 164, 170, 194,
195,	203,	205,	210,	221,	223,
233, 243, 262, 268, 274, 278, 289,
294,	299,	341,	344,	366,	368,
371,	399,	414,	415,	420,	426,
438, 439, 448, 458, 462
Эйзенхауэр, Дуайт — 19, 32, 34,
36, 37, 45, 46, 51—55, 65, 68,
72, 79, 82, 84, 86, 87, 91, 92,
95, 97—99, 101, 103—105, 112,
117, 136, 138, 142, 153, 157,
165—167, 169—172, 203, 204
Эйзенхауэр, Милтон — 102
Энгельс, Фридрих — 7
Яковлев А. Н. — 12
Яковлев Н. Н.— 12

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение	5
Часть первая
ИЗМЕНЕНИЯ МИРОВОГО СООТНОШЕНИЯ сил И КРИЗИС
ПОСЛЕВОЕННЫХ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ДОКТРИН США
Глава I. Начало космической эры	 27
Официальная реакция США на запуск первых совет¬
ских’ спутников	 29
Внешнеполитические споры внутри Вашингтона	34
II. Кризис глобальной политики США ...	41
Провал политики «доброго партнерства»	43
Ближневосточный кризис летом 1958 г	 48
Обострение обстановки на Дальнем Востоке осенью
1958 г	 37
Ухудшение отношений между США и Западной Ев¬
ропой. Усиление международной напряженности	66
III. Бесславный конец внешней политики правительства
Эйзенхауэра	  74
УкоренелостЬ старых внешнеполитических доктрин
Вашингтона 	 76
Обмены визитами между государственными руково¬
дителями СССР	и	США	в	1959	г	 87
«Личная дипломатия»	президента Эйзенхауэра . .	91
«Цепная реакция» внешнеполитических поражений
493

правительства Эйзенхауэра в 1960 г. Запоздалые по¬
пытки маневрирования	 10(
Банкротство внешней политики и доктрин правитель¬
ства республиканцев		 112.
Часть вторая
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА
«НОВЫХ РУБЕЖЕЙ»
Глава IV. ^резидентские ^выборы ЮБО^г	 117
Эволюция внешнеполитических взглядов сенатора
Джона Ф. Кеннеди	 118
Предвыборная дуэль Кенеди — Никсона. Победа
Джона Ф. Кенеди	138
V.	Формирование внешней политики президента
Дж. Кеннеди	150
Философия «Новых рубежей». Основные внешне¬
политические цели нового правительства демокра¬
тов 	 150
Старые догмы против «Новых рубежей»	161
Приход Джона Ф. Кеннеди в Белый дом	172
VI.	Доктрина «гибкого реагирования»	 178
Теория «ограниченных и антипартизанских войн»	180
Усиление военного арсенала США	188
Контроль над вооружениями	193
VII.	«Новые рубежи» и «третий 'мир»-.	. . .	202
Интерпретация Кеннеди теории «баланса сил» . .	205
Новая концепция иностранной помощи. Идейно¬
пропагандистское наступление на «третий мир» .	209
Правительство Дж. Кеннеди и действия ООН в
Африке	 217
Пересмотр старой политики США в Лаосе . . .	223
Усиление американского вмешательства во Вьет¬
наме 	 231
«Союз ради прогресса» и его оборотная сторона —
интервенция против Кубы 	 238
VIII.	Берлинский кризис 1961 г.	253
«Новые рубежи» на распутье	 255
Курс на обострение международной обстановки	259
Визит президента США в Европу	265
Обострение берлинской проблемы	271
494

Сползание «Новых рубежей» к войне	 283
Контрмеры СССР и других социалистических	стран	292
Итоги берлинского кризиса	300
Глава IX. «Великий проект» Атлантического сообщества Джо¬
на Ф. Кеннеди 	 310
Выдвижение плана создания экономического сооб¬
щества капиталистических стран ....	.	312
Политический аспект «великого проекта» ...	331
Военная подоснова Атлантического сообщества .	337
План де Голля против «великого проекта» Дж. Кен¬
неди	....		 351
X. Доктрина «разнообразия» и «дифференцированная»
политика правительства Дж. Кеннеди по отноше¬
нию к социалистическим странам	 359
Миф о «разнообразии» капиталистического и «од¬
нообразии» социалистического мира	 3G0
«Дифференцированный подход» правительства
Дж. Кеннеди к социалистическим странам . . .	3G9
Кубинский кризис осенью 1962 г. . .	37^
Часть третья
РАЗРАБОТКА НОВОГО ПОДХОДА ПРАВИТЕЛЬСТВА
Д. КЕННЕДИ К ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ США В 1963 г.
Глава XI. Внешнеполитические проблемы «Новых рубежей» к
зиме 1962/63 г	 4<1
Кризис доктрины и политики Атлантического сооб¬
щества 	403
Поиски новых концепций	и политики .	410
XII. Поворот во внешней политике «Новых рубежей» .	418
Идеологическая подготовка нового подхода США
к мировой политике 	 419
Московский договор о запрещении ядерных испы¬
таний . .		 426
Курс на общую разрядку международной напря¬
женности ...		 432
Двойная политика «конфликта и сотрудничества»
между США и СССР	 442
Контрнаступление реакционно-агрессивных сил на
политику президента Дж. Кеннеди осенью 1963 г. 457
Заключение ....
Предметный указатель
Указатель имен
463
486
491

Мельников Юрий Михайлович
Внешнеполитические доктрины США
Утверждено к печати
Институтом мировой экономики
и международных отношений
Академии наук СС.СР,
Редактор В. М. Хайцман
Редактор издательства А. П. Ковалев
Художник Э. Л. Эрман
Технический редактор Е. Н. Евтянова
Сдано в набор 17/IX-1969 г.
Поди, к печати 20/Ш-1970 г.
Формат 84X108732. Бумага № 1. Усл. печ. л. 26.
Уч.-изд. л. 25,1 Тираж 3500 экз. Т-00882
Тип. зак. 2765. Цен£ 1р. 78 к.
Издательство «Наука», Москва К-62,
Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука».
Москва Г-99, Шуби некий пер., 10