Похожие
Текст
ж
373
ОСКАРЪ ІЕГЕРЪ
7'/?
ИСТОРІЯ РИМА
Съ ТРЕТЬЯГО НѢМЕЦКАГО ИЗДАНІЯ
И Е Г Е П Е Д Е II О
П. Морозовымъ и Ф. Резонеромъ
Цѣпа :« руб. сор.
Съ лпуия кяртлми 3 руЛ. 50 к. г.
ХѴ'ьЛІаг^.
•іпсмжтдуховноі
С ПЕТЕРБУРГЪ
П » д ж п і о В. Ко п л
** 1876
//?
сторія Рима
Часть I.
и
ИСТОРІЯ РИМА
рочиненіе 0СКАРА (ЕГЕРА,
директора Кёльнской гимназіи Фридриха Вильгельма.
Съ 3-ГО НѢМЕЦКАГО ИЗДАНІЯ ПЕРЕВЕДЕНО
П. Морозовымъ іі Ф. Резонеромъ.
Часть I.
изданіе
С.-ПЕТЕРБУРГЪ,
ВЪ ТИПОГРАФІИ Ф. С У Щ И И С К А Г 0.
Екатерпиіиікій каналъ, 16Я.
187 6.
ПРЕДИСЛОВІЕ
к ъ и е р в о м у и з д а п і ю.
Предлагаемая обработка римской исторіи обязана сво-
имъ планомъ и появленіемъ тому толчку, который данъ
былъ этой области исторической науки великими трудами
ПІвеглера и Моммзена. Занимаясь преподаваніемъ
исторіи въ высшихъ классахъ гимназіи, я задалъ себѣ
вопросъ: можно-ли и какъ именно можно сдѣлать пло-
дотворными для нашего юношества тѣ новые взгляды,
которые высказаны въ этихъ сочиненіяхъ,—и мнѣ не
казалось потеряннымъ трудомъ употребить нѣсколько
лѣтъ на попытку такого рода.
То соображеніе, что существуетъ большое число со-
чиненій о римской исторіи, и между ними такія, какъ
прекрасный трудъ К. Л. Рота, не могло помѣшать новой
попыткѣ: въ этой области предложеніе едвали больше,
чѣмъ потребность и спросъ. Авторъ сознавалъ, что идетъ
самостоятельнымъ путемъ къ самостоятельно-поставленной
цѣли: онъ позволяетъ себѣ сказать нѣсколько словъ о
томъ, въ какомъ именно отношеніи онъ старался придать
своему груду самостоятельное значеніе.
11
Автора» имѣетъ въ виду читателей, которымъ уже зна-
кома римская исторія въ наиболѣе популярной формѣ,—
мальчиковъ и юношей, начиная съ II-лѣтняго возраста,
и такихъ взрослыхъ мужчинъ или дамъ, которые при
живомъ интересѣ къ историческому чтенію не имѣютъ
ни досуга, ни ученой подготовки, необходимыхъ для
изученія болѣе обширныхъ сочиненій. Что одно и то-же
изложеніе можетъ удовлетворить потребностямъ не-спе-
ціалистов ь и потребностямъ юношества,—это доказываютъ
наиболѣе замѣчательные труды въ области популярной
исторіографіи, напр., „Семилѣтняя война" Архен гольца
или „Войны за независимость Германіи" Вейтцке;
имѣя передъ собою подобные образцы, я позаботился о
томъ, чтобы разсказывать моимъ предполагаемымъ юнымъ
читателямъ просто, безъ дальнѣйшихъ педагогическихъ
ухищреній и побочныхъ цѣлей, и говорить такъ, какъ
говоритъ еъ мальчикомъ и юношей зрѣлый человѣкъ,
желающій возбудить въ нихъ интересъ къ серьезнымъ
и важнымъ вещамъ. Позволю себѣ прибавить къ этому
одно общее замѣчаніе: я считалъ-бы большимъ про-
грессомъ для нашихъ школъ вообще и для историческаго
преподаванія въ особенности, еслибы мы захотѣли давать
нашему юношеству побольше здравой возмужалости и
поменьше методичной педагогіи.
Полибій говоритъ, что исторіографія пойдетъ по на-
стоящему пуги только тогда, когда примутся писать ис-
торію люди, хорошо знакомые съ государственными дѣ-
лами. или когда историческіе писатели сумѣютъ придавать
своему изложенію „духъ и форму, соотвѣтствующіе
общественному дѣлу"- Но какъ часто—совершенно во-
преки этой истинѣ—исторія, и именно древняя исторія,
излагается по той манерѣ, для которой старикъ Ролленъ
служитъ классически - неклассическимъ образцомъ и о
III
которой хорошо сказано, что это изложеніе исторіи
представляетъ исторію, какъ будто-бы ея въ дѣйстви-
тельности не бывало! Со времени Нибура, бывшаго въ
лучшемъ смыслѣ слова именно такимъ „прагматикомъ",
какого желалъ Полибій, эта манера уже изгнана изъ
собственно-научной области; но она еще процвѣтаетъ въ
обученіи нашего юношества. И однако намъ неясно, по-
чему для юношества и для не-спеціалистовъ неумѣстно
нѣчто ВЪ родѣ ТОЙ ій аѵтшу тіоѵ тинг/г/епоу КОТОрОЙ
желаетъ Полибій? Это молодое поколѣніе, которое мы
воспитываемъ, выступитъ въ свое время на арену живой,
страстно-подвижной общественной жизни; а такъ какъ
въ настоящее время пи одинъ взрослый человѣкъ не
можетъ не участвовать въ политическихъ дѣлахъ, то не
лучше-ли мы сдѣлаемъ, если съ возможно-ранняіч> вре-
мени будемъ питать паше юношество тѣмъ истиннымъ
одушевленіемъ, которое вытекаетъ изъ исторической
дѣйствительности и не имѣетъ фантастическихъ идеаловъ,
вмѣсто того, чтобы смущать его ложнымъ пафосомъ
старыхъ риторическихъ школъ? /?
Итакъ, пусть-же предлагаемое сочиненіе будетъ какѣ
можно ближе къ исторіи дѣйствительно бывшей, если
можно такъ выразиться, и пусть оно будетъ какъ можно
меньше исторіей сдѣланной. Не могу не сознаться, что
подобная попытка, назначаемая для юношества, имѣетъ
свои особенныя трудности, даже, если угодно, свои опас-
ности: удалось-ли мнѣ избѣжать ихъ,— судить не мнѣ.
Можетъ быть, найдутъ анекдо тическую сторону сочиненія
недостаточно полною; въ длинныхъ отдѣлахъ, касающихся
положенія государства и народа и вставленныхъ на соот-
вѣтствующихъ мѣстахъ, увидятъ разсужденія о такихъ
предметахъ, которые, по мнѣнію господствующаго педа-
гогическаго направленія, недоступны умственнымъ силамъ
ІГ
дѣтскаго и юношескаго возраста; будутъ порицать меня
за то, что тамъ, гдѣ историческая истина сталкивается съ
традиціонной филологически-недагогической вѣрой, какъ
наир. при оцѣнкѣ дѣятельности Цицерона, я не старался,
какъ говорится, согласить ихъ между собою и въ изо-
браженіи Цицерона слѣдовалъ мнѣнію Дру манна, кото-
рое представляется мнѣ неопровержимымъ. Я не долженъ
обращать на это вниманія: относительно многихъ изъ
такихъ моментовъ важно хоть разъ сдѣлать подобную
попытку. Для простаго читателя я сдѣлаю еще одно
замѣчаніе, которое, впрочемъ, понятно само собою при
чтеніи какъ этой, гакъ и всякой другой исторической
книги,—что кто будетъ читать ее безъ карты, тому это
чтеніе будетъ мало полезно.
Объ источникахъ моего труда я не стану много рас-
пространяться. Перечислять сочиненія Нибура, Момм-
зена, Швсглера, Друманна, Беккера, Гиббона,
Шлоссера, Хронологическія таблицы Фишера, и т.
д. и т. д.—для ученаго цѣнителя излишне, а для простаго
читателя безполезно. Я надѣюсь, что справедливые кри-
тики признаютъ, что я пользовался этими сочиненіями
самостоятельно и что я не обошелся безъ знанія первыхъ
источниковъ римской исторіи, безъ котораго книга, подоб-
ная моей, была-бы дерзостью и недобросовѣстностью.
Хронологическая таблица, помѣщенная въ концѣ книги,
надѣюсь, облегчить мыслящему читателю усвоеніе содер-
жанія: такое хронологическое сопоставленіе фактовъ,
напоминая обо всемъ, воспроизводить еще разъ въ общихъ
чертахъ исторію, извѣстную въ частностяхъ.
Свойство труда, подобнаго настоящему, который обиль-
но пожинаетъ тамъ, гдѣ не посѣялъ, обязываетъ автора
быть какъ можно болѣе скромнымъ. Я вполнѣ сознаю, что
подобной книгой нельзя пріобрѣсти извѣстности въ лите-
V
ратурѣ; кто не настолько счастливъ, чтобы имѣть воз-
можность обогащать науку своими изслѣдованіями, тотъ
долженъ заранѣе отказаться отъ такой извѣстности. Ста-
раясь всѣми силами придать своему изложенію характеръ
истинности, я позволяю себѣ надѣяться, что эта книга
окажетъ, по крайней мѣрѣ, посредственную услугу наукѣ.
Я пишу эти строки въ то время, когда мнѣ приходится
сживаться съ мыслью, что я долженъ оставить роді>
дѣятельности, ставшій для меня дорогимъ. Издавая мои»
работу въ свѣтъ, я посвящаю ее въ особенности молодому
поколѣнію здѣшней гимназіи, среди котораго эта работа
началась. Если ей удастся вызвать и въ читателѣ такое-
же чувство къ исторіи великаго народа, какое одушевляетъ
автора, то она обязана будетъ этимъ единственно тому
обращенію въ средѣ любознательной молодежи, которое
дѣлаетъ призваніе учителя наиболѣе счастливымъ изъ
всѣхъ.
Вецларъ, 10 августа 1861
0. Іегеръ
ПРЕДИСЛОВІЯ
ко второму и третьему изданію.
Во второмъ изданіи сдѣланы дополненіи, сообразно
съ указаніями благосклонной критики и съ результатами
собственныхъ дальнѣйшихъ занятій предметомъ; едвали
хоть одна сторона труда осталась совершенно безъ измѣ-
неній. Въ общемъ планѣ и въ тонѣ изложенія не измѣ-
нено ничего, потому что изъ большаго спроса на книгу
я смѣю заключать, что она въ этомъ направленіи соотвѣт-
ствуетъ своей цѣли. Съ одной стороны высказано было
желаніе, чтобы подъ текстомъ цитировались и приводи-
лись въ извлеченіи важнѣйшія мѣста изъ источниковъ;
это было-бы пріятно и вовсе не трудно; но это измѣнило
бы характеръ книги, такъ какъ, снабжая свой трудъ
примѣчаніями, невозможно противостоять искушенію про-
вѣрить критически нѣкоторые пункты разсказа,—что. пре-
жде всего, значительно увеличило-бы объемъ книги. А это
противорѣчитъ моей первоначальной цѣли, отъ которой
я не долженъ отступать: я намѣренъ былъ дать неболь-
шое по объему изложеніе римской исторіи, за которымъ
послѣдовало соотвѣтственное изложеніе греческой исто-
VII
ріи. И я смѣю считать это заслугой, въ то время, когда
не вѣрятъ, чтобы можно было справиться съ какимъ-ни-
будь историческимъ матеріаломъ даже въ трехъ томахъ.
Такое ограниченіе объема однимъ, не особенно большимъ,
томомъ требуетъ отъ автора силы отреченія отъ многаго,
силы, которая рѣдко признается критиками, но за кото-
рую благодарить читатель.
Смѣю надѣяться, что эта книга на своемъ скромномъ
мѣстѣ будетъ продолжать служить тому хорошему дѣлу,
ради котораго она написана.
При третьемъ изданіи нельзя прибавить къ сказан-
ному ничего существенно-важнаго. Увеличивающееся, по-
видимому. распространеніе книги побуждаетъ автора по-
стоянно помнить объ обязанности исправлять и улучшать
свою работу.
т. 20 мая
пельнъ, п ноября |Ч74
0. Іегеръ.
О Г Д А В Л Е II1 Е.
КНИГА ПЕРВАЯ.
Исторія города Рима до окончательнаго покоренія Италіи.
753—264 г. до Р. X.
ГЛАВЫ. стр.
1. Основаніе города и періодъ царей. (753—510 до Р. X.)............ 1
2. Римъ при консулахъ—Слѣдствія изгнанія царей.—Война съ дативами
к этрусками.—Борьба между сословіями до законодательства децем-
вировъ. (510—451 до Р. X.)........................................ 23
3. Децемвиры и ихъ паденіе.—Покореніе города Вейн. Вторженіе гал-
ловъ. Лициніеискія предложенія. (451—367 до Р. X.)................ 41
4. Великія войны въ Италіи, Италійскія племена, самниты, латнпы,
этруски противъ Рима. Окончательное соединеніе сословій. (367—
290 до Р. X.)..................................................... 57
5. Греческіе города нижней Италіи. Бонна съ Тарентомъ и съ эппрекимъ
царемъ Пирромъ. Совершенное господство Рима надъ Италіей.
Римскія жизнь и государство въ это время. (290—264 Ю Р X.) 71
КНИГА ВТОРАЯ.
Періодъ великихъ внѣ-италійскихъ войнъ и завоеваній. 264- 133 до Р. X.
ОТДЪЛЪ ПЕРВЫЙ
Войны на Западѣ и ихъ слѣдствія. Римъ и Карѳагенъ. 264—200 до Р. X.
I. Первая Пуническая война. Ея слѣдствія для Рима и Карпа-
гена. (264—241 до Р. X.)................................. 94
2. Сардинія йодъ властью римлянъ. Возстаніе карѳагенскихъ наемниковъ.
Истрійская и Галльская война; отношенія къ грекамъ. (241 —
218 до Р. X.)........................................... 104
II
ГЛАВЫ. стр
3. Вторая Пуническая война 218—201. Іяітва при Каинахъ 216, при
Сенѣ 207, при Замѣ 202. Мпръ 201.................................111
ОТДѢЛЪ ВТОРОЙ.
Войны па Востокѣ. 200—168 до Р. X.
1. Вторая Македонская война. (200—196 до Р. X.).................149
2. Война съ Антіохомъ въ Азіи и съ этолійцамп. Ганнибалъ и Сципіонъ.
П. Корнелій Сципіонъ и М. Порцій Катонъ. (192—187 до Р. X.) 158
3. Филиппъ Македонскій, третья Македонская война и паденіе маке-
донской монархіи. Измѣненіе обстоятельствъ въ Римѣ. 171—168
до Р. X..........................................................173
ОТДѢЛЪ ТРЕТІЙ.
Обращеніе вассальныхъ государствъ въ провинціи. Вліяніе великихъ завоеваній
па жизнь и нравы парода. 161—133 до Р. X.
1. Разрушеніе Кароагеіш, Кориной и Нуманціп; обращеніе Африки,
Греціи, Македоніи въ римскія провинціи...........................192
2. Обозрѣніе. Состояніе римскаго государства и народа передъ на-
чаломъ революціи...........................................213
КНИГА ТРЕТЬЯ.
Періодъ гражданскихъ смутъ и войнъ. 133—31 до Р. X.
ОТДѢЛЪ ПЕРВЫЙ.
Огь трибуната Тиберія Гракха до конца союзнической войны. 133—88 до
Р. X.
1. Тиберій и Гай Гракхіі ......................................235
2. Несч астное положеніе государства по смерти обоихъ Гракховъ. Война
съЮгуртою (111—106), съ кимврами и тевтонами (113—101), воз-
станія рабовъ въ Сициліи и Италія (105—101 до Р. X.) .... 251
3. Шестое консульство Марія. Его связь съ демагогами .1. Апулеемъ
Сатурниномъ и Г. Сервиліемъ Главшей. М. Ливій Друзъ и со-
юзники (100—88 до Р. X.)........................................267
III
ОТДѢЛЪ ВТОРОЙ.
Отъ копца союзнической войны до смерти Суілы. Марій и Сулла. 88—78
до Р. X.
ГЛАВЫ. стр.
I. Положеніе дѣлъ и перемѣны на Востокѣ. Предложенія Сульпиція въ
Римѣ. Первая война съ Мнтридатомъ понтійсыімъ. Бѣгство и воз-
вращеніе Марія. (88—83 до Р. X.)..................................281
2. Продолженіе и окончаніе первой войны съ Мнтридатомъ. Возвращеніе
Су.ілы въ Италію. Новая іражданская война. Диктатура Сул.іы и
возстановленіе сенатскаго правительства. Отреченіе и смерть Сулльг
• (83- 78 до Р. X )............................................295
Опечатка Въ заголовкѣ
читать «Первая пуническая
1-й главы 1-го отдѣла 2-й книги (стр. 94) просимъ
война», вмѣсто «Первая пушечная война».
КНИГА ПЕРВАЯ
Исторія города Рима до окончательнаго покореніи Италіи.
753 — 2(І4 до Р. X.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Основаніе города и періодъ царей.
753-510 до Р. X
Почти въ то же время. когда въ Греціи мессенцы
отстаивали независимость своей страны противъ доряпъ Лаконіи и
когда изъ хаоса переселеній и войнъ вырабатывались таль отдѣль-
ныя государственныя общины, въ средней Италіи возникъ городъ,
которому провидѣніе назначило великую будущность и важную роль
въ исторіи народовъ. Обь основаніи этого города мы знаемъ изъ раз-
личишь сказаній, которыя, подобно дикимъ растеніямъ, покрываю-
щимъ и украшающимъ остатки старыхъ замковъ и городскихъ стѣнъ,
обыкновенно въ одно и то же время и украшаютъ, и обезображи-
ваютъ исторію древнѣйшихъ временъ. Они разсказываютъ о царевичѣ
Энеѣ, который спасъ своихъ пенатовъ изъ пожара знаменитаго го-
рода Трои въ Малой Азіи и съ толш/й вѣрныхъ спутниковъ, послѣ
многоразличныхъ приключеній па сушѣ и на морѣ, присталъ нако-
нецъ къ < широкой равнинѣ», которая оракулами боговъ была ему
назначена для окончательной остановки и которая подъ именемъ Ла-
ція простирается къ югу отъ рѣки Тибра, между моремъ и средними
Апеннинами. Тамъ онъ основалъ, послѣ долгой борьбы, городъ Ла-
Исторія Римл, ч. I. 1
2
линій; его сынъ Юль основалъ другой городъ—Альбу Лонгу. длин-
но раскинувшуюся у подошвы Албанскихъ горъ; сказанія называютъ
рядъ царей, которые, будто-бы, царствовали тамъ послѣ него.
По смерти одного изъ этихъ царей младшій сынъ его, Амулій,
свергнулъ съ престола своего старшаго брата Пумитора и сдѣлалъ
его дочь жрицею Весты, чтобы она, служа этой богинѣ, оставалась
безбрачною и чтобы потомки Пумитора не явились мстителями за
похищеніе престола. Но могущество боговъ сильнѣе человѣческой
мудрости: чудеснымъ образомъ произошло, что жрица произвела на
свѣтъ отъ бога Марса двухъ близнецовъ, Ромула и Рема. По приказа-
нію Амулія дѣти были брошены въ волны Тибра; но рѣка, выйдя
изъ береговъ, приносить корзину, въ которой лежатъ дѣти, къ берегу,
гдѣ подъ смоковницей, которая въ позднѣйшее время служила вѣ-
рующимъ потомкамъ свидѣтельствомъ о совершившемся здѣсь чудѣ,
подходитъ къ нимъ волчица, животное Марса, и даетъ имъ первое
питаніе. Царскій пастухъ находитъ дѣтей въ такомъ положеніи, при
носить ихъ въ свою хижину и воспитываетъ тамъ; выросши,
они дѣлаются предводителями пастуховъ той «трапы въ борьбѣ
противъ разбойниковъ. Случай, именно споръ съ пастухами Пуми
тора, приводить къ открытіи» ихъ происхожденія, къ позднему мще-
нію Амулій»: ихъ дѣдъ снова вступаетъ на царскій престолъ Альбы;
сами-же они съ пастухами уходятъ, чтобы основать городъ на томъ
мѣстѣ, гдѣ. они выросли,—тамъ, гдѣ Тибръ, выходя изъ горъ, ме-
дленно течетъ къ морю между болотами и лѣсистыми холмами.
Братья спорятъ между собою, чьимъ именемъ назвать городъ и
построить-ли его на Палатинскомъ пли на Авентпнскомъ холмѣ. Они
гадаютъ по знаменіямъ, посылаемымъ богами въ полетѣ птицъ; двѣ-
надцать коршуновъ, пролетая при восходѣ солнца, рѣшаютъ споръ
въ полму Ромула,—и городъ, котораго первыя хижины, покрытыя
соломой, строятся на Палатинскомъ холмѣ, называется Римом ъ. Во-
кругъ горы Ромулъ провелъ борозду, обозначавшую линію городской
стѣны. Плугомъ, который везли быкъ и корова, взрывалъ онъ земли»,
и клалъ земляныя глыбы, обозначавшія стѣну, внутрь, а самая бо-
3
розда служила указаніемъ па ровъ. Ремъ, недовольный преимуще-
ствомъ своего брата. насмѣшлива перескочилъ черезъ священный кругъ;
тогда Ромулъ отомстилъ за оскорбленіе святыни и пронзилъ своего
брата: «пусть то-же будетъ всякому, кто послѣ тебя перейдетъ черезъ
мою стѣну». Позже, когда это мѣсто облито было кровью гражданъ
въ продолжительныхъ междоусобныхъ войнахъ, въ Римѣ вспомнили,
что уже при самомъ основаніи города пролита была братняя кровъ.
День основанія города праздновался виослѣдстіп 21 апрѣля, въ день
богини пастуховъ Налегъ (753 до Р. X.).
Ромулъ правилъ въ новооспованпомъ городѣ какъ царь; чтобы
привлечь поселенцевъ, онъ открылъ въ немъ вольное убѣжище, и вотъ
изъ сосѣднихъ мѣстъ сталъ стекаться сюда толпами всякій пародъ,
изгнанники, бѣглые должники или преступники, бѣглые рабы и раз-
наго рода безпокойные люди. Однако въ городѣ недоставало жен
щипъ, а безъ нихъ но было ни ручательства за продолжительное,
существованіе города, пи удобствъ домашняго очага. Тщетно царь
обращался къ сосѣднимъ городамъ, чтобы получить возможность брач-
ныхъ союзовъ съ ихъ жителями; пароду, состоявшему изъ авантю-
ристовъ, отказывали въ этой милости. Тогда Ромулъ рѣшился на
хитрость. Онъ пригласил ъ жителей сосѣднихъ городовъ на торже-
ственный праздникъ, и въ то время, когда сосѣди изъ сабинскихъ
городовъ Ценины, Крустуиврія, Антеннъ, съ женами и дѣтьми, вни-
мательно смотрѣли па состязаніе въ бѣгѣ, совершавшееся въ честь
бога Коша, Ромулъ далъ знакъ, и римляне похитили бывшихъ тутъ
дѣвицъ, между тѣмъ какъ безоружные жители разбѣжались во всѣ
стороны, проклиная такое нарушеніе права гостепріимства. Изъ-за
этого возгорѣлась война съ оскорбленными городами. Три маленькіе,
латинскіе города легко были побѣждены; труднѣе была борьба съ
сабинами, которые шли на Римъ съ войскомъ. подъ предводитель-
ствомъ своего царя Тита Тація. Уже противныя войска стояли въ
болотистой долинѣ между Капитоліемъ и Палатиномъ; побѣда коле-
балась. Молитва Ромула остановила бѣгство римлянъ, которые увлекли
было и его самого; но рѣшительная побѣда пе склонялась ни на ту, ни
1*
4
на другую сторону, и бой продолжался, пока странное явленіе не
раздѣлало сражавшихся. Похищенныя сабинянки, принадлежавшія
теперь обоимъ народамъ, бросились промежъ сражающихся, — и
ихъ мольбами покорно уступили враги съ той и съ другой сто-
роны. 11а молѣ битвы заключенъ былъ договоръ, но которому оба
народа на будущее время должны были составлять одинъ народъ, и
оба царя, Титъ Тацігі и Ромулъ, вмѣстѣ стали царствовать надъ
соединеннымъ народомъ, который отъ сабинскаго слова, обозначаю-
щаго копье, получилъ названіе квиритовъ, или копьеносцевъ.
«тори. Такъ говорить сказаніе о происхожденіи и первыхъ вре-
менахъ города, приписывая отдѣльнымъ личностямъ, героямъ и полу-
богамъ то, что въ дѣйствительности было дѣломъ цѣлаго племени
и борьбы, длившейся, можетъ быть, столѣтія, и соединяя въ гра-
ціозные разсказы старыя воспоминанія, связанныя съ названіемъ горы,
съ деревомъ и источникомъ или съ вывѣтрившимся памятникомъ глу-
бокой древности. Прилежаніе и остроуміе ученыхъ изслѣдователей
прокладываетъ путь по запутанному лабиринту сказаній: изъ остат-
ковъ древнихъ языковъ и преданій оно узнаетъ духъ, характеръ и
судьбы несуществующихъ уже народовъ и прошедшихъ временъ и
старается узнать дѣйствительно бывшее, соединяя воедино разсѣян-
ные слѣды его. Побѣдоносный народъ, покорившій земной шаръ.сп-
лою своего оружія и своихъ законовъ, возникъ не изъ толпы сбѣ-
жавшихся пастуховъ и авантюриновъ.
Дѣйствительная сііяп. вещей, давно уже отжившихъ и погиб-
шихъ, но, не смотря на то. постоянно снопа возбуждающихъ любо-
знательность, должна быть понимаема приблизительно такъ. Въ са-
момъ началѣ исторической эпохи мы находимъ на итальянскомъ по-
луостровѣ три различные народа. На южныхъ берегахъ его живутъ
яііиги, о которыхъ по скуднымъ остаткамъ языка и по той лег-
кости, съ какою впослѣдствіи привилась въ этихъ странахъ грече-
ская цивилизація, заключаютъ, что они составляли племя, близко
родственное съ греками. На сѣверозападѣ Италіи, отъ Ретійскпхъ
Алыювъ до нижняго Тибра, мы встрѣчаемъ поселенія втрусковъ,
3
па своемъ языкѣ называвшихся ра зонами. языкъ которыхъ мы чи-
таемъ теперь на многочисленныхъ надписяхъ, не понимая его,—па-
родъ, который по языку, нравамъ и происхожденію, кажется, былъ
совершенно чуждъ какъ грекамъ, такъ и тому племени, къ кото-
рому принадлежали римляне. Третье племя, дѣлившееся на много
вѣтвей, уибрійсжо-сабельское, пробираясь съ сѣвера на югъ, за-
няло востокъ и средину полуострова; отъ этого-то племени и зави-
сѣли главнымъ образомъ судьбы Италіи и ея значеніе для исторіи
другихъ народовъ. Народы этого племени, прежде своего вступленія
на полуостровъ составлявшаго одно цѣлое съ родоначальниками гре-
ковъ, говорили—хотя на различныхъ діалектахъ—однимъ языкомъ,
изъ котораго съ теченіемъ времени постепенно развился языкъ ла-
тинскій въ томъ видѣ, въ какомъ мы теперь его знаемъ. Божества,
нравы и учрежденія этихъ народовъ, въ сущности, одинаковы; по
первымъ началамъ своимъ они принадлежать къ великому индогер-
манскому племени, которое въ глубокой древности обитало на Иран-
ской возвышенности въ восточной Азіи и въ разное время высылало
изъ своего лона во всѣ страны міра толпы переселенцевъ. став-
шихъ родоначальниками индусовъ. персовъ, кельтовъ, германцевъ,
грековъ и италиковъ.
Одно изъ этихъ умбрійско-сабельскихъ племенъ, латины, съ
древнѣйшаго времени занимало равнину къ югу отъ нижняго теченія
Тибра. — землю не слишкомъ плодородную, но и не отказывающую
въ достаточномъ вознагражденіи за усердный трудъ, не изобилующую
гаванями или прибрежными островами, которые помогаютъ развитію
торговли и пиратства, но и не далекую отъ моря, раздѣляющаго и
соединяющаго народы. Здѣсь эти латины сдѣлались многочисленнымъ
народомъ, главнымъ занятіемъ котораго было земледѣліе, но который
уже издавна познакомился съ торговлей и ея 'цивилизующимъ влія-
ніемъ. Въ этой странѣ считалось 30 городовъ, составлявшихъ между
собою союзъ; самымъ важнымъ между ними, до возвышенія Рима,
былъ городъ Альба-Лонга. Къ сѣверовостоку отъ нихъ, въ до-
линѣ Атерна и въ горахъ около Амйтерна жили принадлежавшіе
6
къ тому же племени с а б и н ы, народъ земледѣльческій и пасту-
шескій, серьезный, набожный, строгихъ правахъ, крѣпко державшійся,
но деревенскому обычаю, преданій старины и жившій деревнями
и дворами, не соединяясь въ города или государства. Однако этотъ
народъ не остался нечувствительнымъ къ болѣе мягкой красотѣ
странъ, склоняющихся къ морю; побѣдоносно пошли его храбрый
полчища во всѣ стороны свѣта. Иногда, въ голодные, годы, они
давали богамъ обѣть священной весны: тогда все, что приносила
наступающая весна, посвящалось богамъ; молодой приплодъ скота
приносился въ жертву, а дѣти, рожденные въ этотъ годъ, во до-
стиженіи ими зрѣлаго возраста, высылались за предѣлы отечества,
чтобы завоевать ссбѣ мечемъ новое мѣсто для поселенія. Почти не-
сомнѣнно, что сабиняне при помощи своей суровой силы неудержимо про-
кладывая себѣ дорогу, побѣдоносно прошли до нижняго теченія Тибра;
здѣсь встрѣтились онп съ латинами, сѣверную границу которыхъ
составляла та же рѣка. Римъ возникъ именно тамъ, гдѣ сабиняне
столкнулись съ латинами, гдѣ грубые жители горъ встрѣтились съ
болѣе ловкимъ и подвижнымъ приморскимъ населеніемъ. Вѣроятно,
старо-латинскій городъ Рома, или Рама, и старо-сабинскій, называв-
шійся Квиріемъ или какъ-нибудь иначе, находились другъ противъ
друга, одинъ на Палатинскомъ, а другой на Квириналі>скомъ холмѣ,
и, конечно, не одинъ только разъ, какъ это передается въ сказаніи,
и не одинъ только день эти два города или мѣстечка воевали другъ
съ другомъ. Наконецъ—хотя опять не такъ скоро, какъ разсказы-
вается—постепенно помирились и соединились между собою эти двѣ
общины, которыя были такъ близки одна къ другой по языку, бого-
служенію и нравамъ *), и обѣ одинаково -понимали опасность, гро-
зившую имъ со стороны усиливавшагося, чуждаго и враждебнаго
племени этрусковъ. Соединеніе двухъ сильныхъ племенъ въ одинъ
народъ было первымъ источникомъ римскаго величія; къ этому
•) Кто любятъ наглядно представлять себѣ событія древности посред-
ствомъ примѣровъ изъ новой исторіи, тотъ можетъ вспомнить здѣсь о
Франкфуртѣ и Саксенгатзеяі.
7
присоединилось чрезвычайно удобное положеніе мѣстности. Это хол-
мистая земля, въ сущности, конечно, не очень здоровая, не очень
влажная, не очень плодородная; но это единственная якорная стоянка
на латинскомъ берегу, но своему положенію на латинско-этрусской
границѣ и на нижнемъ теченіи большой рѣки одинаково благопріят-
ная какъ для войны, такъ и для торговли.
ц»р«. Надъ образовавшимся такимъ образомъ двойнымъ народомъ
(рорніия Кошапив (^иігігіиші, гласить далѣе преданіе,—когда ’Гацій
былъ убить, а Ромулъ, сынъ бога, чудеснымъ образомъ похищенъ
съ земли, царствовали еще шесть царей: Пума Помпилій, Туллъ
Гостилій, Анкъ Марцій, .1. Тарквиній Древній, Сервій Туллій и
Л. Тарквиній Гордый. Только съ трудомъ удается изъ путаницы
преданій получить до нѣкоторой степени ясное представленіе о госу-
дарственныхъ учрежденіяхъ, нравахъ и обычаяхъ первыхъ временъ
города Рима.
др.внѣвші. Къ двумъ племенамъ, изъ которыхъ первоначально
госумретышша
уірсжЛ.иі.. составилась римская народность,—къ латинскому племени
рамнов-ъ и сабинскому племени тнліевъ—присоединилось третье,
вѣроятно, также латинское, племя луцеровъ. Каждое изъ этихъ
трехъ племенъ, или трибъ, распадалось на десять курій, каждая
курія, въ свою очередь, дѣлилась па десять декурій, а каждая
декурія — на извѣстное число родовъ, или ^епіез Это раздѣленіе
обнимало всѣхъ старыхъ гражданъ Рима, которые назывались отцами
(.раігеь) или патриціями, въ противоположность остальному свобод-
ному населенію Рима и его области. Это остальное свободное населе-
ніе состояло въ первое время изъ «кліентовъ», или «обязанныхъ»
старымъ гражданамъ; ихъ положеніе, кажется, основывалось на правѣ
завоеванія, хотя мы и не въ состояніи указать подробностей отно-
сительно времени и способа этого завоеванія. Взаимныя отношенія
этихъ двухъ составныхъ частей первоначальнаго населенія Рима были
патріархальныя: каждый кліентъ имѣлъ своего патрона въ патриціи,
который заступалъ его на судѣ и защищалъ какъ отецъ (раігонив),
и наоборотъ, кліенты были обязаны извѣстными услугами въ от-
8
ношеніи къ патрону, помогали ему давать приданое дочерямъ, вы-
даваемымъ замужъ, и «обирали деньги, чтобы выкупить его. если
онъ попадался въ плѣнъ пли былъ осужденъ государствомъ па иму-
щественный штрафъ. Государство, управленіе, находилось въ рукахъ
старыхъ патриціанскихъ родовъ: изъ нихъ составлялся совѣть ста
рѣйшинъ, сенатъ, собраніе 200, а позже, съ присоединеніемъ
луцсровъ. «меньшихъ родовъ». 30(1 человѣкъ, по совѣту которыхъ
царь обязанъ быль правомъ или обычаемъ поступать во всѣхъ важ-
ныхъ случаяхъ; они, эти старые патриціанскіе роды, собирались въ
собранія курій (сотИіа сигіаѣа), чтобы разсуждать о войнѣ
иліг мирѣ, о выборѣ новаго царя и о другихъ дѣлахъ общины.
Когда престолъ дѣлается празднымъ, сенатъ назначаетъ «временнаго
паря» (іпісггех), который черезъ нѣсколько дней передаетъ свою
должность другому. Этотъ послѣдній уже называетъ того, кто долженъ
быть избранъ настоящимъ царемъ, и съ согласія сената созываетъ
народъ, т. е. патриціевъ, въ собраніе. Это собраніе утверждаетъ
избраннаго и передаетъ ему особымъ закономъ (Іех сигіаіа <1е
ішрегіо) право повелѣвать народомъ, если боги изъявятъ* на это
свое согласіе посредствомъ ауспицій, или гаданія по полету птицъ.
Разъ выбранный, царь становится дѣйствительнымъ главой государ-
ства и свободно распоряжается дѣлами общины. Хотя обычай и
связываетъ его власть совѣтами сената, но онъ имѣетъ право на-
значать сенаторовъ, если даже, какъ это вѣроятно, главы патриціан-
скихъ родовъ по нраву засѣдали въ сенатѣ и сенатъ давалъ свои
совѣты только въ томт. случаѣ, когда царь его спрашивалъ; сочно
такъ же и народъ, собиравшійся въ спои комиціи по иначе как ъ по цар-
скому приглашенію, только отвѣчалъ, когда его спрашивали, и не
моп. свободно высказываться но собственному желанію. Эти собранія
не имѣли ораторскаго характера: словами «да» или «нѣтъ» отвѣчалъ
народъ на предложенные ему вопросы въ тѣхъ случаяхъ, когда онъ
имѣлъ право говоритъ. Впрочемъ; государь, котораго самъ народъ
поставилъ надъ собою, управляетъ въ государствѣ такъ же само-
стоятельно, какъ отецъ въ семействѣ. Онъ испрашиваетъ у боговъ
9
ауспицій для государства; онъ созываетъ «копьеносцевъ» на войну;
въ опредѣленные, дни онъ производить судъ и расправу, или это
дѣлается другими отъ его имени Имъ назначаются «слѣдователи по
дѣлами объ убійствѣ» Іцпаекіогек раггісігііі) и разбираютъ кро-
вавыя преступленія; двое судей (сііпппѵігі, репіиеіііопіз)судятъ воз-
станія противъ государственнаго порядка, имѣющія характеръ верхов-
ной измѣны, и царскіе ликторы исполняютъ наказаніе; именемъ царя
повелѣваютъ назначаемые имъ трибуны пѣхотою и 3(10 «быстрыхъ»
(сеІегеО, т. е. коннымъ конвоемъ царя; наконецъ, по данной отъ
него власти, ргаеіесіив игЬі. или городской посадникъ, заправляетъ,
въ его отсутствіе царскими дѣлами. Только въ одномъ случаѣ власть
общины, повидимому, стоить выше царской власти: это тотъ случай,
когда осужденный преступникъ пользуется своимъ правой ь провока ці и,
воззванія къ милосердію парода. Это право воззванія, которымъ рим-
скій гражданинъ всегда гордился, установлено, по преданію, третьимъ
римскимъ царемъ. Тухломъ Гостнліемъ. Старая формула гласитъ:
Судить должны двое мужей измѣну; если онъ рѣшится сдѣлать
возвапіе отъ двоихъ мужей, то воззваніе ему позволяется; но когда
они будутъ сильнѣе (т. е. когда народъ утвердитъ ихъ приговоръ),
то ликторъ долженъ закрыть ему голову, повѣсить ого веревкой
на несчастномъ деревѣ, бичевать его внутри пли внѣ городской
ограды >.
ііі»ш м религія. Тотъ же строгій и серьезный духъ является по-
всюду въ нравахъ и въ жизни древнѣйшихъ римлянъ. Бракъ, за-
ключаемый жрецомъ съ обрядомъ раздѣленія освященной муки и соли
между супругами, считался священнымъ. Строго, безусловно, не огра-
ничено законоп. было право мужа надъ женою, отца задъ дѣтьми;
власть эта смягчалась только естественной» любовью; отцу не. было
никакихъ законныхъ препятствій продать или убить своего сына.
Рабы причислялись къ семейству; они не были еще такъ многочис-
ленны, чтобы заставлять боязливо заботиться о себѣ; хотя съ ними
обращались етрогоѵ иногда сурово, но не жестоко и не надменно.
Таковы были всѣ судебныя учрежденія: безъ намѣренной жестокости,
10
но и безъ сожалѣнія,—особенно суровыя тамъ, гдѣ дѣло шло о
моемъ и твоемъ, какъ и вообще крестьянское насеіеніе всего безжа-
лостнѣе въ подобныхъ вопросахъ. Иапр., законы о долгахъ были
особенно жестоки; если по истеченіи назначеннаго срока не послѣ-
довало платежа, то царь присуждалъ отдать должника кредитору,
чтобы этотъ поступалъ съ нимъ, какъ съ рабомъ; по прошествіи
60 дней, если не находилось никого, кто бы заплатилъ, кредиторъ
могъ убить должника или продать его съ дѣтьми и имуществомъ
въ чужую сторону. Наказаніемъ за тяжкія преступленія была смерть,
а за легкія — вира овцами или быками, которыми означалась цѣн-
ность, прежде чѣмъ металлическія деньги сдѣлались общей едини-
цей мѣны.
Въ религіи и въ богослужебныхъ обычаяхъ выказывается тоть-
же крѣпкій, но ограниченный и суевѣрный духъ первоначально пре-
обладавшаго крестьянскаго населенія. Введеніе главнѣйшихъ религіоз-
ныхъ обрядовъ приписывается второму римскому царю, Пумѣ Пом-
ішлію, и несомнѣнно, что па религіозныя воззрѣнія и обычаи древ-
няго Рима имѣлъ большое вліяніе сабинскій элементъ населенія.
Этотъ второй римскій царь выдѣляется изъ тумана сказаній и
легендъ, какъ величественный и священный образъ. По смерти ге-
роическаго царя Ромула выборъ налъ на набожнаго и справедливаго
человѣка, слава котораго далеко распространилась по сабинской
землѣ, и когда Пума посредствомъ гаданія по полету птицъ убѣдился,
что его правленіе въ самомъ дѣлѣ угодно богамъ, онъ стадъ пра-
вить, «украшенный оливковою вѣтвью мира», и много лѣтъ мирно
царствовалъ надъ народомъ, пріучая его къ болѣе мягкимъ и чело-
вѣчнымъ правамъ и наставляя въ служеніи божествамъ. 11 сосѣдніе
народы уважали и раздѣляли священный миръ, исходившій отъ спра-
ведливаго и излюбленнаго богами цари-жреца. Съ давнихъ поръ по
частымъ ударамъ грома узнавали гнѣвъ небеснаго божества и ста-
рались умилостивлять его человѣческими жертвоприношеніями; но Нумѣ
не нравилось это жестокое богослуженіе, и онъ просилъ нимфу
Этерно, которая у источника въ рощѣ Камень возвѣщала ему въ
11
откровенныхъ бесѣдахъ волю боговъ, указать ему менѣе кровавое
средство. Она посовѣтовала ему обратиться къ лѣснымъ божествамъ.
Пику и Фавну. Нума хитростью довить лѣсныхъ духовъ, подливъ
опьяняющаго вина въ источникъ, изъ котораго они пили; они откры-
ваютъ ему желаемое средство, и кровавое богослуженіе отмѣняется.
Такъ правилъ Пума сорокъ три года,' и умеръ онъ въ глубокой ста-
рости. Печальная нимфа по смерти его разлилась въ слезахъ и пре-
вратилась въ источникъ.
Съ тѣхъ поръ ни одно дѣло не начиналось безъ молитвы и
набожныхъ словъ; если не духъ, то форма религіи проникла во всѣ
сферы жизни.
Съ древнѣйшихъ временъ особенно почитались три велнкіе
бога: богъ неба Юпитеръ, богъ войны Марсъ и старо-сабинскій богъ
Іівиринъ, который впослѣдствіи слился съ обоготвореннымъ царемъ
и героемъ рамновъ, Ромуломъ. Каждый изъ этихъ боговъ имѣлъ
своего особеннаго священника или жертвозажмгателя (і’іатеп), ме-
жду тѣмъ как'ь остальныя общественныя и домашнія божества вѣ-
дались коллегіей пяти понтификовъ, во главѣ которыхъ стоялъ вер-
ховный жрецъ, или рооіііех іпахітиз. Въ римскую религію рано'
вошли греческіе элементы: напр. въ культѣ Юноны. Минервы, Гер-
кулеса, первоначально италійскихъ божествъ, мы замѣчаемъ грече-
ское вліяніе. Рано явился культъ Аполлона и Діаны,—божествъ гре-
ческихъ; эта легкость, съ которою чужія вѣрованія находили доступъ
къ римлянамъ, указываетъ съ одной стороны на суевѣрно-боязливый
духъ народа, готоваго признать всякое новое божество, съ другой
стороны—на превосходство греческой религіи, которая, при помощи
искусства, научила изображать и почитать въ человѣческомъ видѣ
боговъ, которыхъ римскій пародъ прежде почиталъ въ видѣ симво-
ловъ: Юпитера въ видѣ камня, Марса въ видѣ копья, Весту въ
видѣ огня. Старонталійскимъ богомъ былъ двуглавый Янусъ, кото-
рому посвящалось начало всякаго дѣла. Двери его высокаго храма
въ воеппос время широко растворялись, а во время мира запирались.
Веста была богинею домашняго очага; въ ея храмѣ хранились го-
Г'
родскіе пенаты, и на еи алтарѣ горѣлъ священный огонь, поддер-
живаемый шестью дѣвами, которыя оставались безбрачными все
время, пока были на службѣ богини. Образная поззія въ религіи
грековъ, населившая богами имя и лѣса, горы и ручьи, чужда
римлянину, хота и для него міръ наполненъ богами и духами, хотя
и онь вездѣ видать присутствіе божества (пиіпсп). Каждое мѣсто,
каждый человѣкъ, каждое дѣло имѣетъ своего генія: для каждаго
явленія видимаго міра, для каждой силы міра невидимаго римлянинъ
постоянно создастъ себѣ новыхъ боговъ: со страхомъ смотритъ онь
на всякое движеніе: запнется-ли онъ ногою о камень, нросыплеть-
ли соль, закричптъ-лп и полетитъ птица, загрсмигь-ли громъ или
засверкаетъ молнія. Потому приносится не. мало жертвъ, какъ бо-
жествамъ свѣта, такъ и силамъ подземнаго міра; душамъ умершихъ,
м а н а м ь. удаленнымъ отъ свѣта и обитающимъ въ подземной глу-
бинѣ, въ извѣстные дни воздавалось почитаніе пищей и шггьемт,.
У очага каждаго дома стояли пенаты, домашнія божества, которымъ
ежедневно приносились жертвы. Естественно, что при такомъ рели-
гіозномъ настроеніи народа часто бывали праздничныя процессіи и
игры и что жрецы были уважаемы и многочисленны. Что человѣ-
ческія жертвоприношенія первоначально не были чужды государству,
—это не требуетъ доказательствъ; когда мы читаемъ, что въ из-
вѣстное время бросали въ Тибръ тридцать головокъ чесноку взамѣігі.
человѣческихъ головъ, которыя онъ могъ поглощать ранѣе, или что
съ моста сталкивали въ Тибръ соломенное чучело, чтобы умило-
стивить рѣчнаго бога, то мы легко понимаемъ, что въ «тихъ слу-
чаяхъ кровавыя жертвоприношенія замѣнялись суевѣріемъ болѣе,
свѣтлаго и гуманнаго характера.
Какъ ни вліятельны были жрецы, однако и каждый отдѣльный
человѣкъ, безъ ограниченій и всякаго посредничества, молился и при-
носилъ жертвы тому божеству. КОТОрое онч. хотѣлъ почтить, и всѣ
жреческій коллегіи и общества, флампны и понтифики, авгуры,
узнававшіе, волю боговъ по полету птицъ, парусники, умѣвшіе
читать ее во внутренностяхъ жертвенныхъ животныхъ, саліи,
13
устраивавшіе пляски и процессіи въ честь Марса, молніегадатели,
принесшіе изъ сосѣдней Этруріи искусство дѣлать молвію безвредною,
феціалы, навѣдывавшіе сношеніями съ чужими землями, объявляв-
шіе войну сосѣднимъ городамъ, когда они отказывались дать удо-
влетвореніе римскому народу, и заключавшіе государственные дого-
воры, арвалі.скіе братьи, луііерки и другіе жрецы различныхъ
наименованій,—всѣ они служили и были подчинены цѣлямъ госу-
дарственнымъ; и этотъ народа., умѣвшій повиноваться лучше вся-
каго другаго, чтобы потомъ господствовать какъ никакой другой на-
родъ, не смотря на обиліе церемоній іі религіозныхъ обрядовъ, ни-
когда не впадалъ въ мечтательное суевѣріе и сохранилъ въ себѣ
неослабѣвающую силу колитической дѣятельности, развитую въ немъ
тѣми условіями, въ которыя онъ былъ поставленъ съ самаго на-
чала.
Воаны. Скоро расширяется область владычества римскаго народа.
Римъ, стоявшій на границѣ латинскаго и этрусскаго племени, воз-
высился и укрѣпился въ борьбѣ сь Вейами, близлежащимъ глав-
ными городомъ южной Этруріи; съ юръ напирали на Римъ сабины,
и ему скоро пришлось вести частыя войны сь окрестными малень-
кими латинскими городами. Эти-то латинскіе города и были поко-
рены раньше всего н увеличили силу римскаго народа, такъ какъ
ихъ жители частью пряно были переселены въ Римъ, частью же утра-
тили свою политическую самостоятельность и были принуждены оты-
скивать свое право, г. е. судиться на римскомъ рынкѣ (форумѣ).
Всего же болѣе содѣйствовало быстрому возвышенію города его бла-
гопріятное положеніе. Римъ, бывшій по своимъ первоначальнымъ эле-
ментамъ государствомъ земледѣльческимъ, крестьянскимъ, вслѣдствіе
своего положенія скоро самъ собою долженъ быль сдѣлаться госу-
дарствомъ торговыми; особенно замѣчательно то обстоятельство, что
гербомъ стараго Рима быль не плугъ и не мечъ, а корабль. Болѣе
оживленныя торговыя сношенія завязались, конечно, на границахъ,
гдѣ соприкасаются различныя народности. А Римъ лежалъ посре-
динѣ между многочисленными городами .Іаціи съ одной стороны,
14
промышленными городами Этруріи съ другой и устьемъ рѣки Тибра,
при которомъ рано основался зависѣвшій отъ Рима городъ Остія; онъ
связывался съ моремъ, посѣщаемымъ этрусскими, пуническими и гре-
ческими купцами. Эти обстоятельства, вмѣстѣ съ соединеніемъ двухъ
способныхъ народностей, изъ котораго возникъ Римъ, содѣйствовали
его развитію, и мы скоро видимъ, что Римъ самостоятельно высту-
паетъ противъ союза латинскихъ городовъ съ его столицей Альбой-
Лонгой. Взаимное соревнованіе должно было рано или поздно при-
вести къ столкновенію между обоими городами: это случилось, какъ
говорить преданіе, при третьемъ римскомъ царѣ, воинственномъ 'Гуллѣ
Гостиліи.
лі”и’Хягі.. Его правленіе, желѣзный и воинственный вѣкъ рим-
ской исторіи, по преданію, слѣдовало за мирными днями царствова-
нія Нумы Помпилія, и первая начатая имъ война обратилась на
главеиственный городъ .Іація. могущественную Альбу-Лопгу. На два
часа пути отъ Рима находился ровъ, при которомъ. какъ говорить,
остановился албанскій царь Клуилій со своимъ войскомъ Тамъ онъ
умеръ, и это мѣсто названо было его именемъ; его преемникъ, дик-
таторъ Меттъ Фуффетій. не желая, чтобы силы обоихъ родственныхъ
между собою народовъ погибали на радость ихъ общему врагу—эт-
рускамъ. предложилъ римскому царю рѣшить спор ь о господствѣ пое-
динкомъ. Въ албанскомъ войскѣ было трое братьевъ-блпзнецовъ-
Куріаціевь, а въ римскомъ—трое блпзпецовъ-Горацісвъ; и эти род-
ственники, сыновья двухъ сестеръ, не отказались рѣшить своею хра-
бростью тяжбу двухъ, по менѣе родственныхъ между собою, паро-
довъ. Съ нетерпѣливымъ ожиданіемъ смотрятъ па бой оба войска,
оба народа. Хотя трое албанцевъ и ранены въ жаркой схваткѣ, но
скоро двое изъ римскихъ братьевъ падаютъ одинъ за другимъ. Уже.
албанскій народъ привѣтствуетъ побѣдителей, и еще громче раз-
дается крикъ радости при видѣ бѣгства оставшагося въ живыхъ рим-
лянина. Трое албанцевъ преслѣдуютъ его, одинъ скорѣе, другой ме-
дленнѣе, насколько позволяетъ каждому рана; они раздѣляются между
собой; это замѣчаетъ римлянинъ, который только этого и ждалъ, и
15
быстро обращается на нихъ. Онъ убиваетъ перваго изъ албанцевъ,
прежде чѣмъ второй можетъ подоспѣть на помощь; сраженіе ра-
зомъ получаетъ другой оборотъ: прежде чѣмъ могъ подойти третій,
римлянинъ убилъ уже втораго, и когда третій дѣлается жертвой его не-
слабѣющихъ силъ, тогда Римъ получаетъ господство надъ Альбой, и
радостно, впереди торжествующаго войска, возвращается домой побѣ-
дитель Горацій, съ доспѣхами убитыхъ. У Каневскихъ гицютъ въ
недобрый часъ встрѣчаетъ его сестра, которая была обручена съ од-
нимъ изъ албанскихъ братьевъ. Увидя на плечахъ брата окрова-
вленную одежду, которую она сама сдѣлала своему жениху, она про-
клинаетъ убійцу, и онъ. въ порывѣ внезапнаго гнѣва, обнажаетъ
мечъ и пронзаетъ ее. восклицая, что пусть и впредь будетъ то же
каждой римлянкѣ, которая осмѣлится оплакивать убитыхъ враговъ.
Совершилось гнусное убійство. Царь, слѣдуя закону, назначилъ ду-
умвировъ для судебнаго слѣдствія. Ихъ приговоръ осудилъ убійцу.
Тогда царь посовѣтовалъ пли позволилъ ему прибѣгнуть къ послѣд-
нему средству,—обратиться съ воззваніемъ къ народу. Такъ и слу-
чилось. Народъ, изъ состраданія къ отцу, который потерялъ бы та-
кимъ образомъ трехъ сыновей въ одинъ день, и изъ благодарности
къ сыну, завоевавшему господство для своего отечества, замѣнила,
смертную казнь вирою. и съ тѣхъ норъ у римскаго гражданина яви-
лось гордое сознаніе, что противъ приговора должностныхъ лицъ ему
остается еще одно, послѣднее средство. — апелляція къ своему па-
роду.
Сказаніе передаетъ далѣе, что албанская дружина подъ началь-
ствомъ Метта Фуффетіи, въ союзѣ съ римлянами, выступила противъ
вейентовъ и фпденатовъ. Но ея предводитель составилъ измѣнниче-
скій планъ перейти на сторону враговъ; однако, вслѣдствіе малоду-
шія его нечистой совѣсти, этотъ планъ былъ исполненъ только на-
половину и былъ уничтоженъ присутствіемъ духа римскаго царя.
Страшное наказаніе понесъ измѣнникъ за свою невѣрность, а пародъ
албанскій не могъ уже болѣе составлять самостоятельнаго государ-
ства. Въ исполненіе царскаго приказа, городъ Альба-Лонга былъ
16
сравненъ сь землею; остались только храмы. Какъ ни много укра-
шены и измѣнены факты преданіемъ, результатъ не подлежитъ со-
мнѣнію: Альба-Лонга была разрушена, ея знатнѣйшія фамиліи при-
няты въ число римскихъ патриціанскихъ родовъ, и Римъ, послѣ»
разрушеніи Альбы, сдѣлался первымъ изъ городовъ стараго латин-
скаго союза.
т₽" ^лиіе Послѣ устраненія Альбы-Лонги и послѣ побѣдоноснаго
окончанія войны съ остальными латииами при четвертомъ царѣ, Аннѣ
Марціи. особенно при трехъ послѣднихъ царяхъ легендарной исторіи,
Тарквиній I, Сервіи Тулліи и Тарквиній Гордомъ, мы видимъ болѣе
богатое, болѣе многостороннее и болѣе сильное развитіе Рима. О пер-
вомъ Тарквиній говорятъ, что этруски^ въ знакъ своей покорности,
прислали ему бывшіе у нихъ въ употребленіи знаки царской вла-
сти: .золотой вѣнецъ, кресло изъ слоновой кости (зеііа спгиііз),
скиптръ съ орломъ, пурпурную одежду, вышитую золотомъ, и двѣ-
надцать топоровъ, воткнутыхъ въ пучки розогъ (Гавссз), симвоіъ
власти надъ жизнью и смертью. Среди крытыхъ соломою хижинъ
стараго Рима стали возвышаться великолѣпныя постройки. На Ка-
питолійскомъ холмѣ Тарквиній I заложилъ храмъ Юпитера Капито-
лійскаго, а Тарквиній II окончилъ эту громадную постройку. Сервіи
Туллій присоединилъ къ городу холмы Эсквилинскій и Виминальскій,
и вокругъ семи холмовъ, на которыхъ обитало быстро увеличивав-
шееся населеніе, — Авентііна, Целія, Эсквилина, Виминала, Квирп-
нала, Капитолія и Палатина — обвелъ каменную стѣну, которая, на-
чинаясь у рѣки подъ Авентипомъ, снова подходила къ Тибру ниже
лежащихъ на немъ острововъ. Тарквиній Гордый, который въ пре-
даніяхъ рисуется совершеннѣйшимъ образцомъ тирана, по который
въ то же время обладалъ большими государственными способностями
и необыкновенной энергіей, построилъ, кромѣ большаго цирка для
состязаній въ бѣгѣ, въ долинѣ между Палатиномъ и Авентипомъ,
колоссальные и полезные подземные каналы пли трубы для от-
вода нечистотъ (сіоаса шахіта), изъ крѣпкихъ, безъ цемента свя-
занныхъ между собою туфовыхъ плитъ, изъ которыхъ, не смотря па
17
землетрясенія и запущенность въ продолженіе столѣтій, до нашихъ дней
не выпалъ ни одни і> камень,—постройку, которую путешественники,
видѣвшіе египетскія пирамиды, ставать, по громадности, наравнѣ съ
ними. Царскій Римъ является повелителемъ какъ этрусской, такъ и
латинской стороны. Отношенія къ нему латинскаго союза при по-
слѣднемъ царѣ, кажется, все больше и больше переходили въ отно-
шеніи подданства. Въ торговомъ доіоворѣ, заключенномъ между Ри-
момъ и пуническимъ приморскимъ городомъ Карнагеномъ въ сѣверной
Африкѣ, годъ спустя послѣ уничтоженія царской власти,—въ дого-
ворѣ, текстъ котораго сохранилъ намъ греческій историкъ Полибій.
Римъ является верховнымъ главою Лація и заключаетъ договоръ отъ
имени извѣстнаго числа латинскихъ городовъ, самый южный изъ ко-
торыхъ — Террацина. Этотъ договоръ, кромѣ того, доказываетъ, что
Римъ около того времени велъ значительную морскую торговлю, по-
тому что здѣсь говорится о правахъ римскихъ или латинскихъ куп-
цовъ, находящійся въ кареагенской области, слѣдовательно, въ
западной Сициліи или въ Сѣверной Африкѣ.
я«л>іхі( «.сбей. Этимъ внѣшнимъ успѣхамъ соотвѣтствовали важ-
ныя внутреннія перемѣны. Явилась п|ютивоположность, которая знаме-
нательно проходить чрезъ всю римскую исторію. Противъ патриціевъ
выступили плебеи, противъ старыхъ городскихъ родовъ—община,
толпа (рІеЬз). Въ древнѣйшемъ Римѣ рядомъ съ патриціями мы
видимъ ихъ «обязанныхъ», пли кліентовъ. По всѣмъ признакамъ, и
прежде всего по положенію города, нужно заключить, что нѣкоторые
жители другихъ латинскихъ городовъ и случайные политическіе
изгнанники изъ городовъ этрусскихъ рано переселились въ хорошо
расположенный и богато населенный городъ Римъ. Такіе, переселенцы
сначала вступали въ кліентскія пли тому подобныя отношенія къ
какому-нибудь патрицію, и надо думать, что число ихъ вскорѣ зна-
чительно увеличилось. Сословіе ремесленниковъ и купцовъ, вѣроятно,
состояло по большей части изъ такихъ переселенцевъ; но между ними
было много и такихъ, которые на своей родинѣ занимали болѣе
высокое и значительное положеніе, такъ какъ преданіе называетъ
Истош Рина, ч. I. 2
18
даже царей Тарквинія Древняго и Сервія Туллія переселившимися
въ Римъ иностранцами. Число ихъ снова возросло при Анкѣ -Марціи,
когда переселены были въ Римъ пли же приняли римское поддан-
ство и сдѣлались «обязанными» жители маленькихъ латинскихъ горо-
довъ; сливаясь съ другими элементами, они мало по налу составили
римскую общину или плебсъ.
Долгое время эти плебеи были отдѣлены глубокою пропастью отъ
патриціанскихъ родовъ, потому что, хотя они и были свободны п
пользовались покровительствомъ законовъ, могли работать, пріобрѣтать
поземельную собственность и торговать, какъ имъ было угодно, но
не имѣли ни права наслѣдства, нп права участвовать въ госу-
дарственныхъ дѣлахъ. Имъ не было дано правъ, которыми гордились
старые и полноправные граждане; права самимъ выбирать себѣ госу-
даря и носить оружіе на службѣ своей родинѣ. Одни патриціи соста-
вляли римскій народъ: они выбирали царя, они рѣшали войну и вели
ее; инъ принадлежали военная добыча и военная слава. Война могла
опустошить поле плебея и уничтожить его торговлю; но ему не
нужно было проливать своей кропи за царственный городъ, который
был ь для вето только мѣстомъ убѣжища, родиной, по не отечествомъ.
Плебеи не имѣли права участвовать въ государственной религіи, въ
общественномъ богослуженіи, въ жреческихъ коллегіяхъ и въ город-
скихъ ауспиціяхъ. Гакъ какъ всякая высшая государственная долж-
ность должна была быть освящена ауспиціями, то патриціи смотрѣли
на всякое участіе плебея въ общественной службѣ какъ на дѣло
богопротивное, какъ па оскверненіе святыни; гордо и строго огради-
лись патриціи и отъ брачныхъ союзовъ съ плебеями. Такой бракъ
казался имъ преступленіемъ противъ боговъ: то были боги ста-
рыхъ родовъ, и нельзя было уменьшать чистоту этихъ родовъ при
мѣсью плебейской крови. Такъ въ древнемъ царскомъ Римѣ стояли
другъ противъ друга, на одной и той же почвѣ, два различные на-
рода—патриціи и плебеи.
ар*м7ніІ?“ое Но такой порядокъ вещей не могъ держаться долго, и
сначала сами же патриціи нашли его тягостнымъ. Какъ всякая
19
замкнутая каста, патриціанскіе роды быстро вырождались, между
тѣмъ какъ плебеи дѣлались все сальнѣе и сильнѣе, и обязанность
военной службы ложилась на патриціевъ двойнымъ гнетомъ. Заслуга
замѣны этого, уже непригоднаго, порядна вещей болѣе естествен-
нымъ управленіемъ приписывается преданіемъ шестому царю, Сервію
Туллію, римскому Седову. Раздѣленіе народа на патриціевъ и пле-
беевъ основывалось на происхожденіи. Сервій, напротивъ, раздѣлилъ
народъ по имуществу и доходу и составилъ изо всего наро-
да—изъ патриціевъ и плебеевъ—пять или шесть классовъ, мудро
заботясь о томъ, чтобы это нововведеніе не оказалось слишкомъ
протпворѣчащпмь старому дѣленію на трибы. Первый классъ соста-
вляли тѣ ( патриціи или плебеи), которые владѣли подлежащимъ на-
логу имуществомъ въ 100,000 фунтовъ мѣди или ассовъ; этотъ
классъ распадался на 80 центурій или подраздѣленій, къ которымъ
нужно причислить еще 18 центурій всадниковъ—богатѣйшихъ граж-
данъ, которые обязаны были являться въ войско на лошади. Осталь-
ные классы—конечно, вслѣдствіе позднѣйшихъ измѣненій—должны
были владѣть, въ нисходящей линіи, имуществомъ въ 75,000,
50,000, 25,000 или 11,000 ассовъ;кто имѣльменѣе 1 1.000 ассовъ,
тотъ был ь сарііе сепзпз или ргоіеіагіиз, т. е. во вниманіе, прини-
мались только его личность пли достоинство какч. отца семейства,
по не его имущество.
Граждане трехъ старыхъ трибъ, кажется, не слишкомъ много
потеряли отъ такой перемѣны въ управленіи, потому что рядомъ
съ собраніями народа, соединеннаго теперь но центуріямъ (сошіѣіа
сепіигіаіа), остались особыя собранія патриціевъ по ихъ куріямъ
Ісошйіа сигіаіа), которыя не. утратили ничего изъ своихъ важнѣй-
шихъ правъ. Кромѣ того, и въ самыхъ центуріяхъ патриціи имѣли боль-
шую силу, такъ какъ богатымъ—а такими могли быть въ то время
главнымъ образомъ патриціи — даны были въ новыхъ собраніяхъ
большія преимущества: именно, если восемьдесятъ центурій перваго
класса п восемнадцать центурій всадниковъ, подававшихъ голоса
прежде другихъ, были согласны между собою относительно предложен-
2*
20
наго закона, относительно объявленія войны или относительно како-
го бы то ни было вопроса, пушеннаго на голоса, то эти 98 цен-
турій составляли уже большинство, вопросъ считался рѣшенымъ и
голосованіе прекращалось, потону что во второмъ, третьемъ и четвер-
томъ классѣ считалось только по 20 центуріи, въ пятомъ -30, а
всѣ вмѣстѣ, со включеніемъ двухъ центурій трубачей, двухъ цен-
турій кузнецовъ и плотниковъ и одной центуріи пролетаріевъ, соста-
вляли только 95 центурій.—слѣдовательно, меньше, чѣмъ одинъ пер-
вый классъ со всадниками.
Новое раздѣленіе гражданъ, политически объединившее народъ и
тѣмъ положившее основаніе величіи» го]юда, служило, кромѣ того, и
другимъ цѣлямъ, прежде всего военной, ради которой, собственно,
и сдѣлано было это важное по своимъ послѣдствіямъ пововведёніе,
и финансовой. Пять классовъ «оставляли въ то же время пять
родовъ войска. Рядомъ со всадниками, сата клявшими кавалеріи»,
первый классъ составлялъ тяжело-вооруженную пѣхоту, снабженную
шлемомъ и круглымъ шитомъ, набедренниками и панциремъ, копьемъ
и мечемъ; у втораго класса не было нанцыря, у третьяго не было
и набедренниковъ, у четвертаго было только копы1 да дротикъ,
нятый классъ состоялъ изъ пращниковъ. Военнымъ же цѣлямъ слу-
жило и внутреннее дѣленіе центурій на двѣ части, изъ которыхъ
одна половина—центуріи младшія (с. ^ипіогпт)—состояла изъ
людей отъ 17 до 45-лѣтняго возраста, а другая центуріи
старшія (с. ьевіопіш)—изъ людей отъ 45 до 60 лѣтняго возраста;
первые составляли авангардъ, вторые—резервъ. Старшіе, не смотря
ца то, что число ихъ было меньше, составляли столько-же центурій,
сколько и младшіе, и подавали голоса прежде; это было установлено
намѣренно, чтобы препятствовать скороспѣлымъ и поспѣшнымъ рѣше-
ніямъ и дать въ народный» собраніяхъ перевѣсъ старости и опыт-
ности. Это раздѣленіе служило и финансовымъ цѣлямъ, такъ какъ
подати (ігіІнИпт) сообразовались съ расцѣнкою имущества. Для
увеличеніи податей Сервій ввелъ еще другое дѣленіе, не лишенное
значенія и въ отношеніи политическомъ, такъ какъ въ немъ одина-
21
ново считались и патриціи, и плебеи: городъ былъ раздѣленъ на 4,
а окрестности его на 26 округовъ или трибъ; эти въ свою очередь
дѣлились па ра§і, или околодки, а ра§і дѣлились на ѵісі, или посе-
ленія; тадікіег раді пли ѵісі собирали подати и производи.! ь
наборъ войска, смотри по цензу.
Какое, участіе въ государственномъ управленіи принимали сначала
центу ріальныя комиціп по отношенію къ куріальнымъ собра-
ніямъ, этого мы въ точности не знаемъ; ихъ положеніе и развитіе,
вѣроятно, было сходно съ положеніемъ и развитіемъ палаты лордовъ
и палаты общинъ въ англійскомъ государственномъ быту. Въ первой
аристократія всемогуща — какъ патриціи въ своихъ куріальныхъ
комиціяхъ; во второй, куда вступаютъ главнымъ образомъ болѣе
достаточные классы, аристократія все-таки еще очень вліятельна
какъ патриціи въ компціяхъ цецтуріальныхъ. Ни одинъ законъ*
вотируемый въ палатѣ обшивъ, не имѣетъ силы безъ согласіи верхней
палаты; такъ и рѣшенія центурій должны утверждаться куріями. И
наконецъ, какъ въ Англіи рѣшительный перевѣсъ съ теченіемъ вре-
мени все болѣе и болѣе переходить къ нижней палатѣ и къ сред-
нему классу народа, ее составляющему, точно такъ же и римскій
плебсъ, какъ мы это увидимъ, разъ переставъ быть притѣсняемымъ
классомъ общества, идеп. отъ побѣды къ побѣдѣ до полнѣйшей
равноправности съ патриціями.
и.чи»шв іщр». ииистдггуція Сервія Туллія носить на себѣ пе-
чать глубоко обдуманнаго дѣла государственной мудрости, введеннаго
путель мирной реформы. Однако, преданіе о смерти народолюбпваго
царя, кажется, доказываетъ, что эта реформа нарушила интересы
многихъ, возбудила много ненависти и вслѣдствіе того повела пу- ,
темъ іцювавой революціи къ полнѣйшей тиранніп.
Преданіе такъ разсказываетъ о рядѣ трагическихъ злодѣйствъ,
бывшихъ поводомъ къ обращенію царства въ республику: у царя
Сервія было двѣ дочери, которыхъ онъ выдалъ замужъ за двоихъ
сыновей своего предшественника. Но онь плохо разсчиталъ; отдалъ
кроткую жену пылкому мужу, ,1. Тарквинію, а непокорную, страст-
22
ную—его кроткому брату Арунту. Родственныя души нашли другъ
друга, и перешагнувъ чередъ трупы Арунта и старшей Тулліи,
Луцій и младшая Туллія соединились для новыхъ злодѣяній. Тар-
квпній. подстрекаемый своей новой женой, въ неистовомъ честолюбіи
и въ сознаніи своей виновности, заглушилъ въ себѣ голосъ природы,
составилъ себѣ партію между патриціями, недовольными правленіемъ
Сервія, и какъ скоро могъ считать свое дѣло вѣрнымъ, исполнилъ
свои задуманный дерзкій и кровавый ударъ. Въ царскомъ одѣяніи,
окруженный вооруженною стражею, онъ пригласили сенаторовъ въ
курію, гдѣ па переднемъ мѣстѣ стоялъ тронъ «царя Тарквішія».
Извѣщенный объ этомъ, царь Сервій поспѣшилъ туда; но молодой
царь схватилъ его и сбросилъ внизъ со ступеней куріи. Унесенный
своими спутниками, Сервій искалъ спасенія въ своемъ домѣ; по на
дорогѣ настигли его посланные Тарквиніеиъ убійцы и убили безза-
щитнаго. Въ довершеніе злодѣянія, Туллія, ѣздившая въ курію,
чтобы первою поздравить своего мужа съ именемъ царя, на обрат-
номъ пути, проѣзжая по кипрской улицѣ, гдѣ совершилось убійство
и гдѣ лежитъ еще трупъ, — гонитъ черезъ него своихъ муловъ и
является къ пенатамъ своего дома обрызганная кровью отца.
Эта улица съ тѣхъ поръ называлась «улицею злодѣянія». Такъ
сдѣлался Тарквиній царемъ,—по праву насилія и преступленія, безъ
обычнаго избранія въ сенатѣ, безъ утвержденія куріями. Онъ начи
наетъ царствовать съ большимъ могуществомъ; его имя страшно
этрускамъ, живущимъ за рѣкой, его иго тяжело давить дативовъ,
признающихъ верховную власть Рима вмѣстѣ съ герниками (юговос-
точное племя) и нѣкоторыми городами вольсковъ въ горахъ, служащихъ
южною границею равнинѣ Лація; еще тяжелѣе ложится иго Таркви-
нія на его собственный народъ. Съ безпощадной жестокостью поль-
зуется онъ страшною властью, которую давало царю древне-римское
государственное устройство. Произвольнымъ увеличеніемъ налоговъ,
тяжелыми принудительными работами при постройкѣ большихъ зданій
онъ доводитъ до отчаянія общину; произвольными казнями, денеж-
ными штрафами, конфискаціей имуществъ, умышленнымъ пренебре-
23
жсніемъ къ сенату опъ возбуждаетъ глубокую ненависть патриціевъ;
не обращая вниманіи ни на тѣхъ, ни на другихъ, онъ идетъ далѣе
но стремительному пути тирапніи, пока наконецъ всеобщая нена-
висть не находитъ удобнаго случаи, чтобы разразиться сокруши-
тельнымъ ударомъ. Когда карь стояла, съ войскомъ передъ латин-
скимъ городомъ Ардеей, сынъ его Секстъ дерзко изнасиловалъ одну
благородную римскую женщину, Лукрецію, дочь Спурія Лукреція,
супругу одного царскаго родственника, Тарквинія Коллатина. Лукреція
убила сама себя, чтобы никакая распутная женщина не могла ска-
зать, что и Лукреція пережила свой позоръ; но, умирая, она по-
требовала отъ своихъ родныхъ, чтобы они отмстили за ея смерть и
за ея поруганіе. Первый, поднявшій ея окровавленный ножъ, былъ
Л. Юлій Брутъ, начальникъ <се1егез>, конныхъ тѣлохранителей
царя. Онъ поклялся можемъ, вынутымъ изъ раны Лукреціи, уни-
чтожить царскую власть въ Римѣ и поспѣшилъ туда, пока Тарквиній
стоялъ еще у Ардеи. Народъ собрался; подстрекаемый краснорѣчіемъ
Брута и возбужденный видомъ трупа, онъ рѣшилъ свергнуть царя,
изгнать его семейство и твердо постановилъ, что съ этихъ поръ на
мѣстѣ царей будутъ двое ежегодно смѣняющихся чиновниковъ. Тар-
квиній, поспѣшно прибывшій изъ Ардеи. нашелъ ворота своего го-
рода уже запертыми; за нимъ, въ лагерѣ, также поднялось воз-
станіе,—и ему ничего не оставалось, какъ искать убѣжища на чуж-
бинѣ. Онъ удалился въ городъ Цере въ этрусской землѣ.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Римъ при консулахъ. — Слѣдствія изгнанія царей. — Война съ латинами
и этрусками.—Борьба между сословіями до законодательства децемвировъ.
510—451 до Р. X.
лршЖ'м' Такъ быстро и безъ кровопролитія совершился, по
преданію, переворотъ въ Римѣ. Одного дня было достаточно, чтобы
24
искоренить двухсотлѣтпюю царскую власть и установить республику.
Можетъ быть, этому перевороту предшествовала кровавая и сильная
борьба партій, память о которой утратилась: вѣроятію, могуще-
ственный властелинъ не дешево отдалъ свой престолъ. Но. какъ бы
то ни было, переворотъ совершился, и для обезпеченія новаго го-
сударственнаго порядка весь родъ Тарквппіевъ, даже съ Тарквпніемъ
Коллатиномъ, супругомъ Лукреціи, долженъ былъ оставить городъ.
Этотъ переворотъ совершился благодаря патриціямъ, благодаря
господствующимъ родамъ трехъ древнихъ племенъ, (•ни освободились
отъ царской власти и установили, что впредь вмѣсто парей госу-
дарствомъ будутъ управлять ежегодно выбираемые изъ среды патри-
ціанскихъ родовъ два чиновника, консулы, т. е. товарищи. дуум-
виры, пли. какъ они первоначально назывались, преторы: .1.
Юній Брутъ и М. Горацій были первые, получившіе царскую власть
подъ болѣе скромнымъ названіемъ. Двѣнадцать ликторовъ носили
передъ каждымъ изъ нихъ .знаки высшей власти,—топоры, воткну-
тые въ пучки розогъ, такъ какъ эти чиновники получили полную
царскую власть; по властью этой пользовались двое и притомъ па
короткій срокъ; такимъ образомъ тпрапнія, какою была власть по-
слѣдняго царя, была уничтожена, между тѣмъ какъ сила и энергія
правительства остались прежнія. Такой переходъ монархіи въ ари-
стократическую республику не былъ явленіемъ единичнымъ и
спеціально-римскимъ. II въ Другихъ странахъ въ то время царская
власть была уничтожена знатными родами. Въ Греціи тогда шла
борьба за высшую власть между знатью и тиранами: и въ городах ъ
Лація—стало-быть. очень близко отъ Рима—вмѣсто пожизненныхъ
царей являются диктаторы, избираемые на одинъ годъ.
Такъ устроилась патриціанская республика, и въ первыя 50
лѣтъ ея существованія масса народа, община, имѣла мало причинъ
радоваться такой перемѣнѣ, потому что вслѣдствіе изгнанія царей
община пришла въ большое разстройство, начались война и граж-
данскія междоусобія; все это не разъ угрожало республикѣ совер-
шеннымъ распаденіемъ.
25
Сначала, все-таки, патриціями сдѣланы были нѣкоторыя уступки
плебеямъ, которыхъ желательно было привлечь на сторону новаго
порядка. Народъ былъ нуженъ дли проведенія нововведеній, и потому
право утверждать пли не утверждать законы, право рѣшать дѣла
ври провокаціяхъ и право выбирать чиновниковъ перенесено было
изъ курій въ центуріи: сенатъ, составившійся при Тарквиній, былъ
дополненъ принятіемъ въ него знатнѣйшихъ плебеевъ; уменьшена
была таможенная пошлина, накуплено было хлѣба, нозаботились,
чтобы соль была дешевле; вѣроятно также, что право апеллировать
къ народу, которымъ до тѣхъ поръ пользовались только патриціи,
по закону консула Валерія было предоставлено и плебеямъ.
Эти уступки были необходимы, потому что изгнанный царь
былъ еще страшенъ. Завязались переговоры о выдачѣ цари» его
имущества, и посланные Тарквиніп, во время пребыванія своего въ
Римѣ, составили заговоръ, въ числѣ соучастниковъ котораго были
даже члены патрппіапекнхъ родовъ и который, будучи открытъ
правительствомъ но доносу одного раба, говорятъ. быль подавленъ
съ кровавой» жестокостью: консулъ .1. Юній Брутъ, говорятъ, самъ
смотрѣлъ, какъ оба его сипа, за участіе въ заговорѣ, по его при
казанію были привязаны ликторомъ къ столбу, высѣчены розгами п
Обезглавлены. Что послѣ неудачнаго исхода этого заговора изгнан-
никъ станетъ пытаться опять добыть себѣ престолъ войной,—»то
было такъ-же несомнѣнно, мкъ и то, что враги Рима воспользу-
ются возникшими въ государ івѣ междоусобіями для нападеній на
него.
ііорс.н». Сюда относится большая война съ этрусками, которую,
вскорѣ послѣ изгнанія парей, началъ противъ Рима царь К.тузія.
Ларсъ ііорсепа, и которая, дѣйствительно, привела города, на край
погибели, какъ пи старается греданіе скрыть великое пораженіе за
подвигами и приключеніями отдѣльныхъ римскихъ героевъ.
Народъ этрусскій жил ь во многихъ отдѣльныхъ городахъ между
рѣкою Арно на сѣверѣ и Тибромъ на югѣ, въ нынѣшней Тосканѣ
и Церковной Области. Клузій кі сѣверѣ, Вейи на инѣ были важ-
26
нѣйшими изъ многочисленныхъ этрусскихъ городовъ, процвѣтавшихъ
торговлею и мореходствомъ и находившихся въ странѣ, омываемой
моренъ, прорѣзанной цѣпнміг холмовъ и горъ, богатой разнообразными
продуктами, хлѣбомъ, скотомъ и минеральными сокровищами. Эти
города были независимы другъ отъ друга, по, какъ и латинскіе,
составляли одинъ союзъ и управлялись лукумонами или царями.
Между знатью и народомъ была у этрусковъ рѣзкая противополож-
ность, и жреческое сословіе, обладавшее искусствомъ предсказывать
будущее по формѣ и виду молніи, по внутренностямъ жертвенныхъ
животныхъ и по разнымъ другимъ примѣтамъ, имѣло болѣе чѣмъ у
дативовъ рѣшительное вліяніе па суевѣрный пародъ, отличавшійся
какъ знаніемъ разныхъ полезныхъ искусствъ, такъ и преданностію
всякаго рода шарлатанству. Съ древнѣйшихъ временъ развились со-
ревновеніе и вражда между латинами и этрусками, между народомъ,
жившимъ къ югу, и народомъ, жившимъ къ сѣверу отъ Тибра. При
послѣднихъ римскихъ царяхъ взяли верхъ латины. со своимъ глав-
нымъ городомъ Римомъ; но теперь, когда царская власть была уни-
чтожена, когда силы враговъ ослабѣли вслѣдствіе гражданскихъ меж-
доусобій,—теперь настало время расплаты. Съ большимъ войскомъ
Порсена явился передъ Римомъ. Этруски взяли укрѣпленіе на Яви-
кулѣ, на нравомъ берегу Тибра, откуда шелъ мостъ черезъ рѣку;
но этому деревянному мосту побѣжали римляне, и городъ быль-бы
потерянъ, еслибы его не спасъ смѣлый подвигъ. Одинъ римлянинъ,
Горацій Коклесъ, сначала съ двумя товарищами, потомъ одинъ, за-
щищалъ-мостъ противъ нападавшихъ враговъ до тѣхъ поръ, пока
у лѣваго берега мостъ не былъ сломанъ; тогда онъ бросился съ
остатковъ моста въ Тибръ, призвавъ божество рѣки, которая подъ
вражескими стрѣлами перенесла его невредимымъ на противоположный
•берегъ. Когда затѣмъ осажденные ршлнне стали терпѣть отъ голода
и Риму грозила гибель подъ ударами этого страшнаго союзника этрус-
ковъ, тогда одинъ молодой натриціі, Гай Муцій, передался, какъ
перебѣжчикъ, въ непріятельскій лавръ, протѣснился ближе къ че-
ловѣку, котораго принялъ за царя, л вонзилъ ему кинжалъ въ сердце.
27
Но убитый оказался не царемъ, а царскимъ секретаремъ; его вели-
колѣпная одежда обманула римлянина. Приведенный къ самому царю и
угрожаемый смертью, Мупііі. съ цѣлью показать, что для него смерть
не имѣетъ ничего ужаснаго, сталъ медленно жечь па раскаленныхъ
угольяхъ свою руку, не попавшую вч> непріятельскаго царя; царь,
пораженный такимъ величіемъ духа, простилъ Муція за его геройство.
Въ благодарность, Скевола, «Лѣвша»,—такъ прозванъ былъ потомъ
Муцій и послѣ него весь родъ Луціевъ — открылъ царю, что 300
римскихъ юиоіпей, такихъ-же, какъ онъ, составили заговоръ противъ
него. Тогда, по преданію, царь, испугавшись этого заговора, заклю-
чилъ съ римлянами миръ, «достигъ», какъ выражается римская гор-
дость, уступки семи округовъ, отнятыхъ римлянами у вейентовъ,
однако не, возстановилъ на престолѣ царя Тарквинія, побудившаго
его начать войну; оставилъ изголодавшимся римлянамъ свой богатый
лагерь и многими другими поступками доказалъ свой благородный
образъ мыслей и свое уваженіе къ храброму врагу. По бѣда была
больше, чѣмъ она представляется въ полусвѣтѣ этихт. героическихъ
сказаній. На дѣлѣ Римъ былъ совершенно побѣжденъ и долженъ
былъ обѣшать, что впредь будетъ употреблять желѣзо только для
земледѣлія. Городъ былъ обезоруженъ и, возвративі. семь вегіентскпхъ
округовъ, отказался отъ завоеваній и могущества времени царей. Съ
Тарквиніемъ походъ Порсены, кажется, не имѣлъ никакой ближай-
шей связи, потому что если, макъ сообщаетъ преданіе, Порсена на-
чалъ войну изъ-за римскаго царя, то почему онъ не возстановилъ
его па престолѣ, когда городъ быль доведенъ до такого полнаго
униженіи?
в*ян нт>ритіі>. Несчастія, постигшія этрусскую націю вскорѣ послѣ
этой войны, снова возвысили римлянъ изъ тягостнаго положенія, вч>
которое поставил ъ ихъ побѣдоносный походъ Порсены; но долго еще
грозили имт. изгнанный царь и, безъ сомнѣнія, очень многочисленная
толпа изгнанниковъ, оставившихъ городъ вмѣстѣ съ нимъ, а также
его родъ и его кліенты. Прежде всего, царь попытался напасть на
Римъ съ помощью этрусскихъ городовъ, /называвшихся Вей и и
28
Тарквпніп; сохранилось воспоминаніе о битвѣ у Арсійскаго лѣса,
за нѣсколько миль къ западу отъ Рима, на другомъ берегу Тибра.
Арунтъ, сыпь Тарквиній, и консулъ .1. Юній Брутъ, освободителъ
города, говорятъ, пали въ этой битвѣ, убивши другъ друга: битва
осталась нерѣшенною; но въ тишинѣ ночи изъ ближайшаго лѣса
раздался голосъ лѣснаго божества: у этрусковъ убито однимъ человѣ-
комъ больше, чѣмъ у римлянъ, и потому римляне побѣдили. Потому
враги, будто-бы. въ страхѣ отступили.
гК.м^ю?»»и*ІВ"’ Второе нападеніе послѣдовало со стороны латиновъ:
24 латинскіе города соединились съ изгнанниками противъ Рима.
11с подлежитъ сомнѣнію, что города латинской земли воспользовались
великимъ государственнымъ переворотомъ въ Римѣ, чтобы объявить
себя независимыми отъ господствующаго города, и опасность, гово-
рятъ, была такъ велика, что раздробленное, верховное начальство
двухъ консуловъ показалось недостаточнымъ и нашли нужнымъ снова
на короткій срокъ передать царскія полномочія и почести въ однѣ
руки. Потому консулы, вслѣдствіе сенатскаго постановленіи, назна-
чили на шесть мѣсяцевъ диктатора, па котораго тогда только можно
было апеллировать къ пароду, когда онъ самъ это позволилъ; во-
обще, онъ управляли, съ царскою, неограниченною властью, и пото-
му передъ нимъ, какъ передъ царями, 24 ликтора носили іазсез;
рядомъ съ нимъ стоялъ назначенный имъ начальникъ всадниковъ
(та^ізѣег ециііит). Но преданію, первымъ диктаторомъ быль А.
Постумій; войско, бывшее подъ его начальствомъ, встрѣтилось съ
латинами при озерѣ І’егиллѣ: проиэопио сраженіе, въ которомъ вожди
сражались въ переднихъ рядахъ, подобно героямъ греческаго бога-
тырскаго зноеа; начальникъ римскихъ всадниковъ и верховный вождь
латиновъ, сыновья изгнаннаго паря и освободители города. римскіе
и латинскіе герои мѣрялись другъ съ другомъ въ единоборствѣ. Про-
тивъ когорты изгнанныхъ Тарквпніевъ римскій диктаторъ выводитъ
свою; римскіе всадники спѣшиваются. сражаются съ пѣхотою и обра-
щаютъ враговъ въ бѣгство: даже сами боги помогали римлянамъ:
впдно было, какъ впереди римскихъ отрядовъ, на бѣлыхъ коняхъ,
29
сражались двое юпошей, божественные близнецы Касторъ п Пол-
луксъ. Побѣжденный Тарквиній, потерявъ надежду, удалился къ ти-
рану Аристодему, въ городъ Кумы, гдѣ и умеръ въ глубокой старости.
1м“иьчп* Теперь римскіе патриціи освободились отъ страха
за возвращеніе царя и могли безбоязненно пользоваться плодами своей
великой побѣды. Противъ внѣшнихъ враговъ Римъ устоялъ; но вну-
три его началась борьба двухъ сословій, раздѣленіе которыхъ обо-
значилось теперь гораздо рѣзче, чѣмъ тогда, когда надъ обоими вла-
ствовалъ одинъ государь, и для го|юда наступила несчастная эпоха,
рѣзко отличающаяся отъ блестящаго и могущественнаго періода про-
цвѣтанія йодъ царскою властью. Теперь правили знатные патриціан-
скіе. роды, Валеріи, Гораціи, Фабіп, Квипкціи, къ которымъ въ это
время присоединился родъ Клавдіевъ, самый гордый изъ всѣхъ; онъ
переселился въ Римъ изъ сабинской земли подъ предводительствомъ
Атта Клауза, съ многочисленными кліентами. Хотя плебеи были при-
знаны гражданами, права центурій увеличены и плебеи въ большомъ
числѣ приняты въ сенатъ и составили «приписанныхъ» (сопзсгіріі)
къ старымъ «отцамъ» (раітен), тѣмъ не менѣе всѣ полномочія при-
надлежали патриціямъ. Они господствовали въ сенатѣ, который, со-
стоя исключительно изъ пожизненныхъ членовъ, совершенно иначе
поставленъ былъ въ отношеніи къ ежегодно мѣнявшимся консуламъ,
чѣмъ нѣкогда къ царямъ; только одни патриціи знали право и религію,
только ііхь можно было избирать въ государственныя должности, и
консульская власть совершенно зависѣла отъ нихъ. Хота консулы
и выбирались центуріальнымп компціями, слѣдовательно, цѣлымъ на-
родомъ, но сенатъ, или по праву, пли только на дѣлѣ, выставлялъ
для этого своихъ кандидатовъ, относительно которыхь пародъ по-
давалъ голоса подъ предсѣдательствомъ консула-патриція. Если голоса
подавались въ пользу человѣка, непріятнаго господствующимъ ро-
дамъ, то консулъ, руководившій выборами, могъ отказаться провоз-
гласить (гепішііаге) его имя, и тогда нужно было выбирать дру-
гаго; если все было въ порядкѣ и если авгуры—тоже патриціи—не
находили въ предзнаменованіяхъ птичьяго полета ничего иеблагоиріят-
30
наго произведенному выбору, то вступленіе новаго консула въ долж-
ность зависѣло еще отъ утвержденія его куріальнымъ собраніемъ;
никто не могъ бытъ консуломъ, если патриціи куріальнымъ закономъ
(ІехсигіаГа сіе ішрегіо) не давали ему позволенія начальствовать
надъ ними. Такой же порядокъ соблюдался при предложеніяхъ зако-
новъ и при всякаго рода дѣлахъ, подлежавшихъ голосованію въ цен-
туріалыіыхъ собраніяхъ: только утвержденіе курій, «авторитетъ от-
цевъ», давало силу закону. Такимъ образомъ государственное упра-
вленіе было въ рукахъ патриціевъ, и богатые и знатные плебеи съ
горечью сознавали, какъ во многомъ законъ отказывалъ ихъ често-
любію; но первое болѣе сильное развитіе плебейской свободы было
результатомъ бѣдствій гораздо болѣе многочисленной толпы бѣднѣй-
шихъ плебеевъ, которыхъ тяжелая нужда сдѣлала должниками бо-
гатыхъ патриціевъ.
віДст.і« ынмк. Масса плебеевъ все быстрѣе и быстрѣе шла къ
роковому банкротству. Морская торговля и капиталы сосредоточива-
лись въ рукахъ патриціевъ; ихъ имѣнія, состоявшія большею частью
изъ государственныхт. земель, о положеніи которыхъ рѣчь будетъ
послѣ, были пли вовсе свободны отъ податей, или обложены очень
легко. Плебей, нуждавшійся въ оборотномъ капиталѣ для обработки
своего поля, для занятія своимъ ремесломъ, долженъ был ь занимать
деньги у богатаго патриція за большіе проценты, которые необхо-
димо являются вездѣ, гдѣ капиталы рѣдки. Начиналась война, плебей
долженъ быль идти въ походъ; можетъ быть, непріятельское войско
пронеслось вихремъ по его маленькому полю п уничтожило годовую
жатву, на которой основывались надежды его и его семейства и за
которую онъ, все-таки, долженъ былъ внести подать. Онъ не могъ
заплатить процентовъ, которые скоро составляли новый капиталь,
равный прежнему долгу. Такимъ образомъ долги его увеличивались;
онь не получалъ никакой доли изъ земли, отпитой у враговъ, ко-
торую присваивали себѣ одни патриціи; даже военная добыча часто
забиралась ими для ихъ общественной кассы; невозможно было
найти средства дли уплаты долговъ; плебей начиналъ закладывать
31
свое имущество. Кредиторъ сначала выгонялъ должника изъ отцов-
ской хижины, съ наслѣдственнаго ноля: потомъ должникъ оказы-
вался принужденнымъ продать въ рабство свою жену и дѣтей; на-
конецъ бѣдствіе, какъ усиливающаяся болѣзнь, захватывало и его
самого. Оігі. шелъ въ долговую тюрьму своего кредитора-патриція, и
здѣсь, въ пренебреженіи, принуждаемые работать подъ ударами бича,
жили и умирали сотни и тысячи плебеевъ въ горестномъ бѣдствіи.
II ото были тѣ-же самые люди, которые проливали свою кровь, сра-
жаясь за Римъ, которые выходили изъ долговыхъ тюремъ, чтобы
сражаться за своихъ мучителей-патриціевъ, и, одержавъ побѣду, снова
возвращались въ тѣ же тюрьмы, чтобы продолжать тамъ свое безна-
дежное существованіе.
Удаленіе плебса. 494. Ненависть къ такому порядку вещей рано или
поздно должна была обнаружиться. Случайное событіе повело за со-
бою первую катастрофу. Во время одного похода противъ волыковъ,
видъ одного такого должника, вышедшаго изъ тюрьмы, извѣстнаго
прежде за достаточнаго человѣка и служившаго въ войскѣ центуріо-
номъ, а теперь показывавшаго славные рубцы на груди и полосы
отъ бича на спинѣ, — возбудилъ яростное волненіе. На этотъ разъ
консулу еще удалось вывести въ поле войско, которое съ по-
бѣдою возвратилось домой и ожидало исполненія обѣщаній, данныхъ
консуломъ Сервиліемъ передъ походомъ. Плебеи ждали тщетно: готовился
новый походъ (494 до Р. X.); упорство непослушной толпы сло-
мили назначеніемъ диктатора и чуть не выбрали въ это званіе ст|Ю-
гаго поборника патриціанскихъ правъ, Ливія Клавдія. Однако дикта-
торская власть передана была человѣку изъ популярнаго дома Ва-
леріевъ, Манію Валерію Волузу; и онъ также давалъ обѣщанія на-
роду, въ расположеніи котораго тогда нуждались; побѣдоносно окон-
чился новый походъ противъ эквовъ, вольсковъ и сабинянъ, и
снова сенатъ не исполнилъ тѣхъ обѣщаній, за которыя дикта-
торъ поручился своимъ словомч. и объ исполненіи которыхъ онъ.
добросовѣстно ходатайствовалъ. Тогда наконецъ терпѣніе народа ис-
тощилось. Подъ предводительствомъ нѣкоего Л. Сицинія Беллута, вы-
32
строившись въ военный строй, плебеи перешли черезъ Аніонъ,
впадающій въ Тибръ почти на милю выше Рима, и полнымъ вой-
скомъ встали въ угрожающее положеніе за полторы мили отъ Рима,
на горѣ, котора янозже названа ♦ священною». Они дѣлали видъ, что
хотятъ основать здѣсь собственную постоянную колонію, плебейскій
городъ. Это обстоятельство доставило въ Римѣ побѣду бол ѣе умѣрен-
ной и предусмотрительной партіи патриціевъ, которая видѣли что
государство распадется, если предоставить распоражатіл'а Клавдіямъ
и имъ подобнымъ. Кроткому, любимому народомъ человѣку, Мененію
Агриппѣ, было поручено установить миръ съ удалившимся плебсомъ.
Агриппа отправился въ лагерь плебеевъ и притчею доказалъ имъ.
что они столько же нуждаются въ патриціяхъ, сколько патриціи въ
нихъ. Патриціевъ сравнивалъ онъ съ желудкомъ, приготовляющимъ
питательные соки для остальныхъ членовъ тѣла: «Однажды», гово-
рилъ онъ «члены человѣческаго тѣла возмутились противъ желудка,
рука отказалась подавать ему пищу, зубы не хотѣли для него же-
вать; но они скоро почувствовали, какъ у нихъ самнхъ уменьша-
лась сила, и узнали, что безъ желудка они сами будутъ безсильны
и слабы». Въ самомт. дѣлѣ, послѣдовало примиреніе, которое имѣло
громадное значеніе дли развитія римскаго государства. Быль заклю-
ченъ договорѣ, и даже при участіи фе.ціаловъ, какъ-будто между
двумя независимыми народами, и положено было проклятіе на того,
кто когда-либо нарушить или отмѣнитъ .нотъ «священный законѣ
(Іех насгаѣаѣ Мы не знаемъ содержаніи итого договора въ подроб-
ностяхъ; безъ сомнѣнія, онъ заключалъ въ себѣ соглашенія каса-
тельно погашенія долговъ и земельнаго надѣла плебеямъ; но важнѣй-
шій пунктъ его состоялъ въ томъ, что впредь плебейскіе чиновники,
пять народных ь г р и б у н о в ъ (ДгіЬипі рІеЬіз), бу дутъ охранять
интересы плебса и защищать отдѣльныхъ плебеевъ противъ насилій
со стороны консуловъ или господствующаго сословія вообще. Личность
.лихъ трибуновъ была священна и неприкосновенна: кто наложитъ
на нихъ руку, тотъ подлежалъ проклятію; ихъ домъ долженъ быть
открытъ днемъ и ночью, чтобы вѵ всякое время можно было при-
т
33
звать ихъ, когда кто-либо изъ народа нуждался въ ихъ защитѣ.
Борьба привела къ великому результату: плебсъ нашелъ теперь за-
щиту въ правительствѣ.
"тривпжЙ: Ути трибуны, если пе съ самаго начала, то вскорѣ,
стали избираться въ собраніяхъ по округамъ (сошіііа ГгіЪиГа >.
Скоро они расширили свою власть, которая только въ первое время
была ограниченною. Свое право помощи народу они распространили
и истолковали такъ, что когда сенатъ или консулы рѣшали что-ни-
будь невыгодное для парода, то трибуны являлись защитниками всякаго
плебея, который не могъ внести подати или не хотѣлъ идти въ
военную службу,—то есть, изъ даннаго имъ рз аихііі они вырабо-
тали право отказа отъ податей и отъ военной службы—и за-
тѣм’ь пріобрѣли право стѣснять своимъ вмѣшательствомъ, своимъ
ѵеДо, всякое правительственное дѣйствіе, слѣдовательно, все государ-
ственное управленіе. Они вослюлідовалпсь неприкосновенностью своей
личности для того, чтобы присутствовать при совѣщаніяхъ сената,
изъ котораго ихъ нельзя было выгнать; противъ всякаго, кто пред-
лагалъ что-либо невыгодное для народа, имъ дано было въ руки опас-
ное оружіе самою формою отступленія со Священной горы, которое
было формальнымъ договоромъ между двумя народами, такъ что. по
древне-италійскому обычному праву, нарушитель мира подлежалъ суду
оскорбленной стороны, и, слѣдовательно, злонамѣренный патрицій дол-
женъ былъ судиться въ собраніи плебеевъ.
г“7г’ряик»І""“’ Поэтому договоръ на священной горѣ вовсе пе по-
велъ въ соединенію сословій; борьба продолжалась, только въ за-
конныхъ формахъ. Скоро патриціи со своими консулами и плебеи со
своими трибунами оказались въ болѣе рѣзкой противоположности
между собою, чѣмъ когда-либо, и эти споры видимо ослабляли
внѣшнюю силу римскаго государства. Это видно изъ отношеній къ
латинскимъ городамъ, съ которыми Спурій Кассій, консулъ 493
года, заключилъ новый военный союзъ. Раньше, при Тарквшііяхъ,
города латинскаго союза по приказанію римскаго паря доставляли
свои вспомогательныя войска и. соединившись съ римлянами въ
исторія Рима, ч. :. 3
34
когорты и манипулы, шли въ походъ подъ начальствомъ римскихъ
офицеровъ; въ договорѣ 493 года, за которымъ послѣдовалъ заключен-
ный въ 486 г. тѣмъ-же Си. Кассіемъ союзъ сь горными народомъ
гврниковъ, мы видимъ, что латины снова поставлены почти наравнѣ
съ римлянами. Союзный договоръ опредѣляетъ, что народъ, на котораго
нападаютъ враги, тотчасъ-же получаетъ отъ союзниковъ всѣ вспомога-
тельныя войска: завоеванная земли и захваченная на войнѣ добыча
дѣлятся между союзными народами поровну; вѣроятно также, что
народъ, па котораго нападали, получалъ и верховное начальство надъ
соединенными ополченіями; много если у римлянъ осталось то пре-
имущество, что ихъ войско выходило въ походъ подъ верховнымъ
начальствомъ собственнаго консула.
Что побудило три сосѣдніе народа къ этому тѣс-
ному оборонительному и наступательному союзу, это были именно
нападенія сабиновъ, эквовъ и вольсковъ, грозившихъ имъ съ
сѣвера, востока и юга. То было тяжелое- время: сабины со своихъ
сѣверо-восточныхъ горъ вторглись въ равнину Данія; бѣгство йену
данныхъ поселянъ, торопливо спасающихъ свой скотъ и имущество
въ главный городъ, дымъ, поднимающійся отъ горящихъ крестьянскихъ
хижинъ и посѣвовъ, приносятъ въ городъ недобрую вѣсть; убійство
и грабежъ доходятъ до самыхъ воротъ его: или эквы заняли Алгидъ
среди латинской равнины, и оттуда приходить просьба о скорой
помощи; или вольски ведутъ съ юга свою побѣдоносную дружину,
отнимающую у латиновъ одинъ городъ за другимъ, какъ отняты
были, еще ранѣе договора съ Кассіемъ, прибрежные города Террацина
и Акцій. Бѣдствія, слѣдовавшія за этими войнами, дополнялись опу-
стошительными болѣзнями, ужасною язвою, которая, вмѣстѣ съ зе-
млетрясеніями и другими измѣненіями обыкновеннаго порядка природы,
устрашала народъ и опустошала его ряды.
Н'ЫГШСІІ. Иер- Но всѣ эти бѣдствія не могли заставить римскихъ
выП жграрпыв за-
конъ. ш. гражданъ тѣснѣе соединиться между собою. Взаимная
ненависть сословій была такъ неизлѣчима, что находила себѣ пищу
даже въ этихъ войнахъ. Для патриціевъ война была желательна,
35
потому что она уводила въ походъ массу плебеевъ и полагала на
нѣкоторое время предѣлъ притязаніямъ трибуновъ и расширенію
народныхъ правъ; плебеи, напротивъ, платили ненавистнымъ патри-
ціанскимъ консулагь тѣмъ, что готовы были скорѣе оставаться въ
бездѣйствіи пли позорно бѣжать съ поля битвы, чѣмъ доставить
честь побѣды какому-нибудь Фабію или Клавдію; а честные люди,
желавшіе примирительными мѣрами помочь общему отечеству, погло-
щались высоко вздымавшимися волнами страстной борьбы партій.
Это случилось, напр., со Спуріемь Кассіемъ, который въ 486 г.
предложилъ первый аграрный законъ, постановлявшій, что извѣстная
часть земли, которая уже завоевана или еще будетъ завоевана, должна
быть предоставлена плебеямъ, чтобы такимъ образомъ воспрепят-
ствовать возрастающему обѣднѣнію народа, которому учрежденіе три-
буната вовсе не. въ состояніи было помочь.
Законъ былъ справедливъ. Конечно, въ древности, покуда три
древнія трибы однѣ сражались на войнѣ, было совершенно въ по-
рядкѣ вещей, что однѣ онѣ и получали въ свое владѣніе отнятую у
враговъ землю; не было также несправедливостью п то, что онѣ
не платили за эту землю никакихъ податей, или платили очень
мало, — потому что слѣдующій-же походъ могъ отнять у нихъ или
уничтожить посѣвы и деревья, разведенныя ими на собственный
счетъ и страхъ; но теперь, когда большая часть войска состояла
изъ плебеевъ, когда граждане трехъ древнихъ трибъ все болѣе и
болѣе становились аристократической кастой, теперь старое право
сдѣлалось уже обременительной привилегіей. Однако патриціи постоянно
и упорно держались за это право, хотя оно, при возрастающемъ
обѣднѣніи плебса, являлось вопіющей несправедливостью. Они упорно
отказывали плебеямъ въ участкахъ общественнаго «поля», только время
отъ времени соглашаясь основать на покоренной землѣ колонію,
причемъ колонистамъ-плебелмъ доставался только небольшой участокъ
земли. Едва только Кассій сложилъ съ себя консульство, какъ
патриціанскіе квесторы обвинили его въ стремленіи къ царской
власти, въ регсіисіііо. Такъ какъ его судили въ куріяхъ, то великій
з*
36
человѣкъ, три раза получавшій консульскую власть, человѣкъ, имя
котораго связано съ договорами 494, 493 и 486 г., который былъ
весьма замѣчательнымъ государственнымъ дѣятелемъ, налъ жертвою
близорукаго мщенія членовъ своего сословія. Свой законъ онъ про-
велъ. еще будучи консуломъ; но консулы слѣдующаго года, за ко-
торыми стояла масса патриціевъ, отказывались привести законъ въ
исполненіе и хватались за всякое, отчаянное средство, чтобы проти-
водѣйствовать притязаніямъ трибуновъ. Наиболѣе значительному изъ
патриціанскихъ родовъ, роду Фабіевъ, они доставили такое выдаю-
щееся положеніе, что въ продолженіе семи лѣтъ сряду (485 479)
каждый разъ является консуломъ одинъ изъ Фабіевъ. Чтобы отвлечь
народъ отъ внутренней политики, родъ Фабіевъ завязалъ войну съ
вейямп, которая легко могла повести къ гибели собственнаго города.
По кажется вѣроятнымъ, что вслѣдствіе, аграрнаго закона Спурія
началось раздвоеніе между самими патриціями: противъ Клавдіевъ и
Фабіевъ выступили Валеріи и Гораціи, стоявшіе во главѣ болѣе
расположенной къ народу партіи, и вслѣдствіе этихъ отношеній,
ближайшая исторія которыхъ намъ совершенно неизвѣстна, сами
Фабіи въ 479 г. примирились съ народомъ. Оми приняли вели-
кодушное рѣшеніе покончить войну съ вейямп сплою одного сво-
его дома, прочно занявши одинъ крѣпкій пунктъ въ непріятель
ской землѣ и тѣсня оттуда враговъ. Это рѣшеніе сначала имѣло
успѣшное, дѣйствіе: деревни истреблялись огнемъ, стада скота уво-
дились, какъ добыча; сраженія оканчивались счастливо, пока въ
477 г. маленькое войско не попало въ засаду при рѣкѣ Кремерѣ.
Оставленные безъ помощи—какъ говорятъ, злонамѣренно—консуломъ
Мененіемъ, который стоялъ съ римскими войсками недалеко оттуда,
почти всѣ члены великодушной фамиліи были умерщвлены; но зна-
менитый родъ скоро снова достигъ процвѣтанія. Годъ спустя, въ
476 г., этруски напали на Яяикулъ; внутреннія войны, не смотря
на то, продолжались съ прежнимъ ожесточеніемъ. Постоянно возобно-
влялся безконечно повторявшійся споръ: въ 473 г. патриціи, при
помощи убійства, избавились отъ трибуна Гн. Генуція, хотѣвшаго
37
привлечь къ народному суду консуловъ предыдущаго года за неиспол-
неніе аграрнаго закопа Кассія; шесть лѣтъ спустя, гордый предводи
тель аристократіи, Аппіп Клавдій, только добровольною смертью
избѣжалъ осужденія плебейскимъ судомъ. То патриціи оскорбляли
плебеевъ. вмѣшиваясь въ ихъ ряды, мѣшая ихъ голосованію на форумѣ,
вырывая избирательныя урны изъ рукъ ихъ служителей; то плебеи
возставали и насильно выгоняли патриціевъ съ мѣста собранія.
Консулъ посылалъ своего ликтора противъ трибуна, трибунъ—своего
віатора противъ консула; плебеи, бѣжавшіе отъ рабства за долги
патриціямъ, и патриціи, бѣжавшіе отъ суда плебеевъ за нарушеніе
договора, заключеннаго на Священной горѣ, одинаково увеличивали
могущество внѣшнихъ враговъ Рима.
Коріоланъ. Изъ этихъ бѣжавшихъ патриціевъ всего болѣе зна-
мениты Г . Марцій Коріолакъ и Кезонъ Квинкцій. Первый,
воинственность и храбрость котораго прославляются преданіемъ, во
время голода посовѣтовалъ сенату продавать народу хлѣбъ, заку-
пленный въ Кампаніи и въ Этруріи, только, цѣною отреченія отъ
ірпбуната и другихъ правъ, пріобрѣтенныхъ на Священной горѣ, и
вслѣдствіе этого позванъ быль трибунами къ суду народному. Гор-
дый и храбрый Коріоланъ не рѣшился явиться передъ судъ пре-
зираемаго имъ народа. Онъ предпочелъ добровольно удалиться въ
изгнаніе и отправился въ землю вольсковъ, гдѣ, безъ сомнѣнія,—
во главѣ толпы другихъ римлянъ, такъ-же, какъ и онъ. осужден-
ныхъ,— присоединился къ врагамъ своего отечества, которые предпри-
няли походъ противъ Рима съ большимъ войскомъ, подъ началь-
ствомъ Аттіл Тулла. Этотъ походъ былъ настолько удаченъ, что
Коріоланъ со своимъ отрядомъ могъ стать лагеремъ недалеко отъ
Рима. Предавая огни» нивы плебеевъ и щадя нивы патриціевъ, онъ
давалъ пищу губительному раздору въ своемъ отечествѣ и имѣлъ
намѣреніе причинить городу самое страшное зло, заставивъ возвра-
тить пылавшихъ местью изгнанниковъ. Посланникамъ сената, жре-
цамъ, являвшимся къ нему въ торжественной процессіи, не удалось
побудить его къ отступленію. Только одно чувство въ его груди
38
было сильнѣе жажды мщенія: когда его мать и жена, но главѣ
благородныхъ римскихъ женщинъ, пришли умолять его о пощадѣ
осажденнаго города, тогда онь принесъ свое мщеніе въ жертву рим-
скому семейному чувству и отступилъ, чтобы умереть изгнанникомъ
въ чужой землѣ. Храмъ Женскаго Счастія (Еоіѣппа МиІісЬгіз)
служилъ впослѣдствіи памятникомъ этой счастливой побѣды римскихъ
женщинъ.
ке:.«п* кишцій. Второй изъ этихъ изгнанниковъ, Кезонъ Квинкцій,
принадлежалъ къ буйной патриціанской молодежи, считавшей своимъ
дѣломъ безпокоить трибуновъ и стращать плебеевъ дерзкими и на-
сильственными поступками Трибунъ пригласилъ его къ народному
суду, и гордая фамилія Квинкціевъ должна была рѣшиться хода-
тайствовать предъ народными судьями за своего родственника, та-
лантливаго, храбраго сына знатнаго рода, который согрѣшилъ въ
пылу молодости. Но просьбы были напрасны: разсказъ М. Вольскія
о томь, какъ его братъ кончилъ жизнь подъ ударами толпы па-
триціевъ, предводительствуемой Кезономъ. привелъ плебеевъ въ ярость;
только съ большимъ трудомъ удалось представить поручительство
вмѣсто немедленнаго ареста. Кезонъ воспользовался выиграннымъ
такимъ образомъ времененъ, чтобы бѣжать заграницу.
лпаіі гердош*. Кажется. этотъ-же самый Квинкцій принималъ уча-
стіе въ странномъ событіи 460 года, которое, болѣе чѣмъ всякое
другое, можетъ представить въ яркомъ свѣтѣ бѣдственное положеніе
тогдашняго Рима. Давно уже ходили въ городѣ безпокойные слухи,
какъ вдругъ, ночью 460 г., граждане разбужены были крикомъ,
что враги овладѣли Капитоліемъ. Дѣло было такъ: отважный са-
бинскій авантюристъ, Аппій Гѳрдоній, съ толпой римскихъ изгнан-
никовъ, вѣроятно, не безъ измѣны въ самомъ городѣ, смѣлым ь на-
паденіемъ занялъ городской замокъ. Граждане собрались; но взаим-
ное недовѣріе даже въ такой крайней опасности сдерживало римскую
силу какъ-бы желѣзными оковами. Кто зналъ, не были-ли патриціи
въ тайныхъ сношеніяхъ съ отчаянными смѣльчаками, занявшими
Капитолій? не хотѣлп-ли они тотчасъ же схватиться за ножи, одо
39
дѣть и обезоружить плебеевъ? Наконецъ удалось побѣдить недовѣріе,
граждане приготовились къ штурму; къ нимъ присоединилось войско
дружественнаго юрода Тускула, поспѣшившее на помощь, п Капитолій
снова былъ завоеванъ послѣ отчаяннаго сопротивленія авантюристовъ,
трупы которыхъ покрыли гору и священную ограду храма Юпитера
капитолійскаго. Говорятъ, между убитыми былъ и Кеэовъ Квинкцій.
Успѣха плебеевъ. Не смотря на всѣ колебанія и случайныя пора-
женіи, плебеи все-таки выигрывали въ этой тяжбѣ. Войны, язва,
процессы вырывали изъ тѣсныхъ рядовъ патриціанскихъ фамилій
болѣе жертвъ, чѣмъ изъ плебса, который легче восполнялся, потому
что могъ свободно вращаться въ болѣе широкихъ сферахъ. Далѣе,
на сторонѣ плебеевъ была справедливость и разумность ихъ требо-
ваній, что сознавали наиболѣе предусмотрительные патриціи; нужно
сознаться и въ томъ, что эти требованіи заявлялись законнымъ
путемъ, прежде всего посредствомъ трибуновъ, и если было необхо-
димо. то при помощи упорнаго сопротивленія, но никогда изъ-за нихъ
не. было тѣхъ революціонныхъ ужасовъ, которые, такъ часты въ
исторіи греческихъ республикъ. Это серьезная, упорная, несокрушимая
борьба одной силы съ другою, одного права съ другимъ, борьба,
идущая неутомимо, безъ состраданія, но и безъ жестокости и злоб-
наго мщенія; и когда мы читаемъ, что плебейское населеніе почтило
своимъ многочисленнымъ присутствіемъ похороны Линія Клавдія,
который до самой своей смерти оказывалъ наиболѣе упорное и вы-
сокомѣрное сопротивленіе притязаніямъ плебеевъ, то мы узнаемъ въ
атомъ поступкѣ великій и сильный политическій тактъ, изъ новыхъ
народовъ особенно свойственный англійскому, патріотическій духъ,
умѣющій и въ политическомъ противникѣ цѣнить твердость харак-
тера, талантъ и заслуги на пользу отечества. Это постоянство въ
законной борьбѣ получило свою награду. Народъ шелъ отъ успѣха
къ успѣху. Въ 431 г. трибунъ Публилій Волеронъ, который
имѣлъ всѣ основанія для ненависти къ патриціямъ, но желалъ не.
мщенія для себя, а лучшаго права для своего народа, провелъ за-
конъ, объявлявшій отдѣльныя собранія плебеевъ въ трибутныхъ
комнціяхъ законными и рѣшенія ихъ обязательными и въ то же время
защищавшій собранія отъ вторженія патриціевъ, чтобы выборы пле-
бейскихъ магистратовъ могли идти свободно. Въ 462 г. трибунъ
Г. Терептилій Арса внесъ знаменательное предложеніе: обра-
зовать комиссію для ограниченія консульской власти,—предложеніе,
изъ-за котораго поднялся жаркій споръ; въ 457 г. народъ полу-
чилъ десять трибуновъ вмѣсто прежнихъ пяти; въ 456 г. трибунъ
11 цилій добился того, что самый южный изъ римскихъ холмовъ,
Авентинскій, составлявшій общественное поле (а^ег рпЫіспз),
былъ отобранъ государствомъ въ свою пользу и предоставленъ пле-
беямъ для построекъ, вслѣдствіе чего на[юдъ пріобрѣлъ въ городѣ
весьма важный пунктъ въ военномъ отношеніи; въ 454 г., вслѣд-
ствіе Ъех Аіепгіа Тагреіа, принята была по крайней мѣрѣ часть
того, къ чему стремился Терентилій, такъ какъ консулы въ своемъ
правѣ налагать наказаніе были ограничены двумя овцами и трид-
цатью баранами; при каждомъ высшемъ наказаніи допускалась про-
вокація къ народу. Въ томь-же году, также вслѣдствіе предложеніи
Терентилія, три человѣка отправились въ Грецію, чтобы изучить
греческія законодательства; писанное и исправленное законодательство
должно было на будущее время ограничить произволъ въ государ-
ствѣ и положить конецъ неравенству въ правахъ ті необезпечен-
ности права. Въ такомъ случаѣ, какъ надѣялись патріоты, народъ
могъ отказаться отъ своего опаснаго оружія—трибуната, грозившаго
разрушить государственное единство и сдѣлать распри вѣчными
Итакъ, чтобы составить для народа такую писан-
избрано было десять человѣкъ, ко-
до окончанія возложеннаго на нихъ
полная правительственная власть,
на это время отмѣнены, и, казалось,
Теренгшіевскій
законъ.
ную конституцію, въ 451 г.
торымъ, по обычаю древности,
порученіи, предоставлена была
Консульство и трибунатъ были
наступало время примиренія.
41
ГЛАВА ТРЕТЬИ.
Децемвиры и ихъ паденіе.—Покореніе города Вейіі — Вторженіе гал-
ловъ.— Лишшіевскія предложенія. 451—367.
л<.п“»"р«1“лТ.0 Выборные — всѣ патриціи — ревностно взялись за
свою задачу и но прошествіи года могли уже выставить въ Коми-
ціумѣ, въ восточной части форума, 10 таблицъ съ формулирован-
ными ими положеніями римскаго земскаго права, чтобы каждый могъ
разсматривать ихъ и. по возможности, предлагать поправки. Здѣсь
было не особенно много новаго противъ старыхъ обычаевъ. Папр.,
запрещеніе брака между патриціями и плебеями осталось въ прежней
силѣ; въ этихъ таблицахъ заключались постановленіи, относящіяся
къ ежедневной частной жизни, о наказаніи за во|ювство и оборонѣ
отъ воровъ, о лихоимствѣ, лжесвидѣтельствѣ, 'волшебствѣ, престу-
пленіяхъ противъ личности и противъ собственности, но не было
постановленій относительно политическихъ нравъ. Все-таки, большое
значеніе имѣло то, что преданіе теперь было закрѣплено письменно,
что оно было извѣстно и доступно всякому и что власть чиновни-
ковъ на будущее время была связана этими законными границами.
Однако плебеямъ, какъ и прежде, не дано было участія въ обще-
ственной землѣ; остались всѣ привилегіи господствующаго класса.
Ради писаннаго, неизмѣннаго права, которое, по крайней мѣрѣ в'ь
торговлѣ и въ частныхъ сношеніяхъ, уравнивало патриціевъ и пле-
беевъ, нардъ, можетъ быть, самъ готовъ быль отказаться отъ
своего оборонительнаго и наступательнаго оружія, отъ трибуната.
Вопросъ былъ въ том ь. дѣйствительно-ди и патриціи съ своей сто-
роны честнымъ образомъ готовы были признать новый порядокъ?
Нужно было прибавить еще нѣсколько постановленій, которыя долж-
ны были быть помѣщены на двухъ слѣдующихъ таблицахъ. Для
окончанія этого дѣла децемвиры продолжили срокъ своей должно-
сти.
мяеамр'п. Замѣчательнѣйшимъ между ними былъ Ашіій
42
который раздѣлялъ образъ мыслей, бывшій въ его родѣ наслѣдствен-
нымъ, и который, какъ кажется, въ сообществѣ съ наиболѣе упор-
ными патриціями составилъ планъ—посредствомъ децемвирата снова
завоевать патриціанскимъ родамъ ихъ прежнее положеніе. Отсюда
возникло большое раздраженіе, даже, въ сенатѣ явился раздоръ; такіе
люди, какъ Валерій и Горацій, возстали противъ недостойнаго замысла
обмануть на]юдъ и злоупотребить честью государства дли совершенно
нечестной продѣлки; говорили о десяти Тарквнвінхъ, явившихся въ
свободномъ городѣ, и народъ начиналъ чувствовать потерю своихъ
трибуновъ. Сильно возбужденное настроеніе привело ко взрыву вслѣд-
ствіе коварнаго убійства .1. Спкціи Дентата, бывшаго народнымъ
трибуномъ и украшеніемъ римскаго плебса, человѣка, въ многочислен-
ныхъ сраженіяхъ получившаго множество ранъ и побѣдныхъ отличій,
и вслѣдствіе недостойнаго насиліи противъ римской свободной жен-
щины. дочери центуріона Виргиніи и невѣсты бывшаго трибуна Л.
Ицилія. Децемвиръ Линій хотѣлъ овладѣть Виргиніей, которая воз-
будила его страсть и противилась его исканіямъ. Онъ выставилъ
одною изъ своихъ кліентовъ, который долженъ быль объявить на
нее притязанія, какъ на свою рабыню, обманомъ подсунутую Вир-
гинію: однако угрожающее положеніе парода заставило Лилія на этотъ
разъ отложить несправедливый приговоръ, присуждавшій свободно-рож-
денную римлянку его кліенту, то есть самому ему. Скоро объ этомъ
извѣщены были отецъ и женихъ ея, находившіеся въ войскѣ; они
возражали, -какъ только могли; но несправедливый приговоръ все-таки
послѣдовалъ подъ охраной многочисленныхъ приверженцевъ Линія, и
дѣвушка сдѣлалась безпомощною добычею неправды. Во живъ еще
быль тотъ духъ, который нѣкогда побудилъ Лукрецій» не пережить
своею невольнаго позора. Отецъ отвелъ дочь въ сторону, чтобы
проститься съ нею; тамъ на рынкѣ стояли лавки мясниковъ; онъ
не. видѣлъ другаго средства спасти честь своей дочери, кромѣ самаго
крайняго, на которое и рѣшился: быстро схватилъ ножъ и вон-
зилъ его ей въ сердце. Послѣ такого происшествіи легко было воз-
мутить противъ правительства децемвировъ нардъ, стоявшій въ вой-
43
скахъ противъ сабпнішъ и вольсковъ. Оба войска избрали по Ю
трибуновъ, подъ начальствомъ которыхъ пошли на Римъ и вмѣстѣ
осадили Алевтинъ. Опять можно было опасаться самыхъ худшихъ
послѣдствій, какъ при удаленіи 494 г., еслибы и на этотъ разъ
не явилась посредницею умѣренная партія, во главѣ которой стояли
Л. Валерій Потитъ и М. Горацій Барбатъ (Бородатый). Оба они
пе мало потрудились, желая примирить упорство сенатской партіи
со справедливымъ гнѣвомъ плебеевъ. «Вы должны», говорили они
патриціямъ, приверженцамъ Аппія, «пли вовсе отказаться отъ плебса,
или согласиться па его трибунатъ»; а плебеямъ. требовавшимъ для
своихъ трибуновъ чрезмѣрныхъ правъ, они замѣчали: «вамъ нуженъ
шитъ, а не мечъ». Наконецъ, устроилось примиреніе съ новыми уступ-
ками для плебеевъ, и Л. Валерій съ М. Гораціемъ сдѣлались консу-
лами па 449 г. По законамъ Валеріево-Гораціевымъ впредь не могъ
быть избираемъ никакой чиновникъ, на приговоръ котораго невоз-
можно было-бы апеллировать къ народу. Патриціи впредь уже не
могли болѣе игнорировать плебейскихъ собраній, трпбутныхъ комицій,
но должны были признавать обязательность ихъ плебисцитовъ. Трибу-
натъ снова начала» дѣйствовать, и такимъ образомъ народъ выигралъ
вдвойнѣ: онъ снова имѣлъ своихъ старыхъ чиновниковъ, трибуновъ,
и кромѣ того получилъ еще болѣе вѣрное обезпеченіе своей свободы
въ писанныхъ закопахъ, такъ какъ, не смотря на паденіе децемви-
ровъ, ихъ дѣло осталось и было одобрено сенатомъ, принято цеп
туріямп и утверждено куріями. Линій Клавдій умеръ въ тюрьмѣ отъ
своей руки, какъ и его единомышленникъ Сп. Оппій; остальнымъ
дана была амнистія (449).
пом.д» ПЛ.-6 ». Послѣ своей побѣды римскій плебсъ припялд» другой,
болѣе гордый характеръ. Возбуждено было честолюбіе значительнѣй-
шихъ людей въ его рядахъ; образовался родъ плебейской аристо-
кратіи, особенно съ тѣхъ поръ, какъ закопъ Г. Канулея 445 г.
допустилъ свободу брачныхъ союзовъ между патриціями и плебеями.
Явились большія плебейскія фамиліи, подобныя большимъ патриціан-
скимъ домамъ, и въ плебейскихъ сферахъ не могь не возникнуть вопросъ.
44
почему какой-нибудь Лицнній или Генуцій не можетъ занимать выс-
шихъ государственныхъ должностей наравнѣ съ какимъ-нибудь Клав-
діей ь пли Сервиліемъ; нашлись трибуны, которые предлагали, требо-
вали и наконецъ достигли этого нововведеніи, доступности кон-
сульства и дли плебеевъ.
Однако римская аристократія, защищая съ большимъ упорствомъ
каждый шагъ власти, нѣкоторое время, при помощи хитростей и
насилія, продолжала борьбу, которая становилась все болѣе нерав-
ною. Противъ дружественныхъ народу людей, какъ наир. въ 439 г.
противъ Спурія Медіа, открывшаго свои житницы дли голодающаго
нйрода, патриціи провозглашали диктатуру и криками радости при-
вѣтствовали начальника всадниковъ при 80-лѣтнемъ диктаторѣ
.1. Квинкцій Цинциннатѣ, Сервилія Агалу, когда онъ безъ судебнаго
приговора убилъ предполагаемаго государственнаго измѣнника. Но та-
кими средствами нельзя было долго держаться, и патриціи старались
теперь отнять у борьбы значеніе, ослабляя полномочія высшей, консуль-
ской власти, изъ-за которой эта борьба велась. Такимъ образомъ, въ
445 г., въ годъ Канулеева закона, было постановлено, что вмѣсто
консуловъ, по усмотрѣнію, могутъ назначаться военные трибуны
съ консульскою властью, а такъ какъ въ эту должность, имѣв-
шую военный характеръ, могли быть избираемы и плебеи, то по-
старались помѣшать дѣйствительному выбору плебейскихъ кандида-
товъ; въ 443 г. одна сторона консульской власти, именно обязан-
ность приготовлять войсковые списки, дѣлить народъ на классы по
имуществу (сепвоз), сообразно цензу Сервіи Туллія, и совершать за на-
родъ торжественное очистительное жертвоприношеніе (Інкігаге)—выдѣ-
лилась въ особую должность, цензуру, въ которую черезъ каждыя
пять лѣтъ выбиралось двое, патриціевъ, — должность сначала не
особенно важная, но вскорѣ получившая очень большое значеніе,
покореніе мьк.. д-а С(Х.д0Вія СТ0ЯЛ1| теперь замѣтно ближе другъ къ
другу, чѣмъ прежде. Они мало но малу сливались въ одно цѣлое,
и внѣшніе враги Рима скоро почувствовали это. Въ 435 покорены
были Фидены, единственное этрусское поселеніе на лѣвомъ берегу
45
Тибра, изъ-за котораго пролито было уже много этрусской и латин-
ской крови и которое само навлекло па себя несчастіе постыд-
нымъ убійствомъ римскаго посла. Въ 431 г. возвѣщено было о великой
побѣдѣ диктатора Л. Постумія 'Губерта надъ эквами и Вольскими,
что было поворотнымъ пунктомъ въ этой войнѣ, состоявшей изъ
безчисленнаго множества разбойничьихъ набѣговъ. Хотя съ городомъ
Вейи въ 4*25 г. и было заключено перемиріе па 20 лѣтъ, по какъ
только этотъ срокъ прошелъ, началась послѣдняя и рѣшительная
война съ гордымъ этрусскимъ городомъ. Онъ долго насмѣхался надъ
всѣми усиліями римлянъ. Городъ былъ хорошо укрѣпленъ, стоялъ
на крутой скалѣ, окруженный двумя рѣками, которыя сливались
передъ нимъ. Его стѣны не колебались, пока римляне, какъ это
было до сихъ поръ, вторгались въ его область только лѣтомъ, раз-
бивали его войска, угоняли скотъ, опустошали страну. Тогда рим-
ляне рѣшили продолжать осаду зимою и вознаградить за это войска
уплатою имъ жалованья. Въ продолженіе этой десятилѣтней войны,
въ 400 г., въ первый разъ плебеи были избраны военными трибу-
нами. Но послѣдній ударъ истощенному городу нанесъ патрицій,
диктаторъ М. Фурій Камиллъ, въ 395 году. Долгая борьба между
двумя націями къ сѣверу и къ югу отъ Тибра была рѣшена.
Счастливая звѣзда этрусковъ уже давно закатилась. Раньше,
въ союзѣ съ могущественнымъ торговымъ городомъ Карѳагеномъ въ
сѣверной Африкѣ, они исключительно господствовали па такъ-назы-
ваемомъ Тирренскомъ морѣ, къ западу отъ нихъ; у нихъ были вла-
дѣнія въ Кампаніи и гавани на Вольскомъ берегу; и мы помнимъ,
какъ тяжело ложилась ихъ рука на латиновъ во времена великаго
Породны изъ Клузія. Но теперь ни они, ни карѳагеняне не имѣли
уже исключительнаго господства на морѣ. Они давно уже должны
были подѣлиться этимъ господствомъ съ эллинскою націею, которая
въ продолженіе двухъ столѣтій имѣла большой успѣхѣ въ этихъ стра-
нахъ. Ей принадлежалъ цвѣтущій торговый городъ Массилія на
южномъ берегу Галліи, восточная половина острова Сициліи, много-
численные приморскіе и портовые города нижней Италіи, съ много-
4 6
численнымъ, храбрымъ и болѣе образованнымъ населеніемъ. Около
того времени, когда геллены такъ славно сражались съ персами при
Салампнѣ (480 г. до 1’. X.), греческіе тираны Сцракусъ и Агригента
одержали полную побѣду надъ пупами при Гимерѣ (въ Сициліи).
Шесть лѣтъ спусти (474 г.), сиракусскій царь Гіеронъ и кумейцы
разбили этрусскііі флотъ при Кумахъ; Гіеронь утвердился противъ
этрусскаго берега, на островахъ Корсикѣ и Эльбѣ. Тщетно этрусски
съ нѣсколькими кораблями принимали участіе въ той блестящей
экспедиціи противъ Спракусъ, къ которой Алкивіадъ въ 415 г. уго-
ворилъ своихъ земля ковъ-аѳинянъ: это предпріятіе совершенно не уда-
лось, и Сиракусы возвысились именно въ царствованіе Діонисія Стар-
шаго, ставъ могущественнѣе, чѣмъ прежде. II въ то время, когда этруски
па морѣ несли одну потерю за другою, на сушѣ инь грозили дикія
толпы кельтовъ, пли галловъ, которые именно въ это время
протѣснились черезъ Альпы, сѣверными проходами проникли въ страну
этрусковъ, укрѣпились на рѣкѣ По и стали тѣснить этрусковъ и
ихъ восточныхъ сосѣдей, умбровъ, въ ихъ старыхъ поселеніяхъ.
Къ несчастію, этруски не были соединены твердыми политическими
узами; когда ихъ сеймъ собирался при храмѣ Волтумны у Вадпмон-
скаго озера для обсужденія общихъ дѣлъ, то прежде, всего долженъ
былъ рѣшаться вопросъ, еоставляетъли данный случай дѣло союза,
или пѣтъ, и Вейямъ, напр., какъ кажется, было отказано въ помощи
союза азъ политическаго соревнованія, потому что тамъ управлялъ
парь, а не аристократія. Такъ, оставленный союзомъ, паль передъ
постоянными нападеніями римлянъ этотъ хорошо укрѣпленный главный
городъ южной Этруріи, и его богиня Юнона, по древнему обычаю,
торжественно вопрошаемая и <вызываемая изъ города» жрецами, не
отказалась оставить свой старый храмъ и занять новое мѣсто на
Авептинскомъ холмѣ въ Римѣ. Добыча была необыкновенно велика,
такъ какъ городъ былъ очень богатъ; онъ гостподствовалъ надъ
всею южною Этруріею, и его паденіе имѣло необходимымъ результа-
томъ покореніе страны римлянами. Камиллъ получилъ заслуженный
тріумфальный въѣздъ въ Римъ, на колесницѣ, запряженной четвер-
кою бѣлыхъ лошадей (395).
47
гний. Такимъ образомъ римляне избавились отъ долголѣтняго
врага и стали твердою нѵгою за Тибромъ; но въ то же время этимъ
они лишили себя оплота противъ варваровъ-кельтовъ, которые пере-
шли западные Альпы и тотчасъ-жс начали войну съ однимъ изъ
главныхъ городовъ сѣверной Этруріи, съ Клузіемъ.
Галлы, явившіеся тогда въ сѣверной Италіи, состояли изъ от-
дѣльныхъ племенъ великой кельтской націи, которая съ древнихъ
временъ населяла крайній западъ и сѣверозападъ Европы, Галлію, чаль
Испаніи и Британскіе острова. Только небольшое число городовъ, но
бесчисленное множество деревень разбросано было на огромномъ про-
странствѣ, на которомъ поселились кельты, раздѣленные на нѣсколько
сотъ племенъ. Они еще, собственно, и не были осѣдлымъ народомъ.
Они предпочитали лѣнивую пастушескую жизнь, дикую тревогу битвъ
и военныхъ приключеній постоянному занятію земледѣліемъ. мирными
ремеслами и торговлею. Прирожденные солдаты, всегда готовые къ отвагѣ
и передвпяннію, «паяному и далекому походу, падкіе на грабежъ и бое-
вую схватку, на добычу, въ которой всего болѣе цѣнили золотые, украше-
нія, всегда склонные похвастать военными подвигами, которые воспѣва-
лись бардами въ богатырскихъ пѣсняхъ, привлекаемые виномъ и пло-
дами прекрасной южной страны, они толпами переходили черезъ
высокія горы, отдѣлявшія ихъ отъ этой страны. Самый сѣверный изъ.
этрусскихъ городовъ, Кельнъ (Мельпумъ), былъ взять ими. по пре-
данію, въ тотъ самый день, когда Камиллъ взялъ Вейи. Затѣмъ они
перешли черезъ Надъ (По), главную рѣку сѣверной Италіи, распро-
странились, усиливаясь прибывающими толпами, но плодоносной рав-
нинѣ этой рѣки, и одно изъ ихъ племенъ, сеноны, стояло теперь
передъ воротами Клузія, который въ своей крайности не отказался
просить помощи у наслѣдственныхъ враговъ этрусскаго племени, у
покорителей Вейевъ, у римлянъ. Римляне сначала отправили къ ос-
новамъ посольство. Ио послы были выбраны дурно. На высокомѣр-
ные слова римлянъ варварскій вождь отвѣчалъ съ рыцарскимъ до-
стоинствомъ храбраго человѣка и предводителя храбрыхъ людей: про-
тивъ обычая и пристойности, послы, три сына первосвященника Фа-
48
•бія Амбуста, приняли участіе въ битвѣ, которую галлы начали при
нихъ съ клузійцами. Одинъ изъ троихъ убилъ галльскаго всадника,
послѣ чего Бреннъ. кельтскій вождь и князь, прервалъ сраженіе и по-
слалъ въ Римъ гонца съ требованіемъ удовлетворенія за нарушеніе
международнаго права. Въ этомъ ему было отказано; даже болѣе:
народъ, вопреки желанію сената, выбралъ тѣхъ же трехъ Фабіевъ
военными трибунами па слѣдующій 390 годъ; кельтскій вождь, съ
безчисленными полчищами своихъ буйныхъ воиновъ, пошелъ па
Римъ.
Въ Римѣ не обращали вниманія на опасность. Побѣдитель Вейевъ.
первый полководецъ республики, Фурій Камиллъ, удаленъ былъ, какъ
жертва политической распри, въ изгнаніе въ Ардею, за то, что онъ
противился раздѣлу земли въ вейентинской области. Бурнымъ пото-
комъ галлы устремились па городъ и стояли уже только въ трехъ
миляхъ отъ него, при рѣчкѣ А аліи. когда римское войско проти-
востало имъ въ дурно выбранной позиціи, натолкнувшись на нихъ
почти на самомъ своемъ маршѣ. Еслибы даже начальники и
позиція были лучше, то и тогда они ничего не могли бы сдѣлать
на этотъ разъ. Римляне еще никогда не испытывали ужаса галль-
скихъ сраженій, никогда не видали такого бурнаго и стремительнаго
натиска, никогда не слыхали такого громкаго и оглушительнаго
звука роговъ, съ которыкъ стремились въ битву галлы, высокія, по-
луобнаженныя фигуры, потрясавшія широкими боевыми мечами; зад-
ніе ряды варваровъ съ свирѣпымъ крикомъ и въ слѣпой ярости на-
пирали на переднихъ и гнали ихъ впередъ. Послѣ непродолжитель-
наго сопротивленія римскіе ряды были разорваны; началось безпоря-
дочное бѣгство, и пораженіе было столь полное, что большая часть
римскаго войска, оттѣсненная къ рѣкѣ и совершенно окруженная вра-
гами, быстро переправилась на правый берегъ Тибра поставила городъ
въ добычу варварамъ. Паническій страхъ, обратившій римлянъ въ бѣг-
ство, скоро перешелъ въ Римъ; сопротивленіе было или казалось не-
возможнымъ; спѣшили воспользоваться короткимъ срокомъ, пока галлы
грабили римскій лагерь и отрѣзывали головы у убитыхъ. — спѣ-
49
шили спрятать или унести святыни: всѣ вооруженные люди, со всѣми
бывшими въ распоряженіи съѣстными припасами, бросились на
крутую твердыню Капитолія, а беззащитная толпа бѣжала по
свайному мосту на правый берегъ Тибра, по направленію къ
Вейямъ.
взятіе сими. зэо. Скоро полчища кельтовъ явились передъ растворен-
ными воротами покинутаго города. Не встрѣчая нигдѣ сопротивленія,
они вступили въ Римъ, ограбили и убили, кого могли встрѣтить; на
форумѣ пли въ атріяхъ домовъ они умертвили нѣсколькихъ старыхъ
патриціевъ, не желавшихъ пережить паденія Рима и потому искав-
шихъ себѣ смерти. Съ удивленіемъ смотрятъ варвары на.одного изъ
почтенныхъ старцевъ,—преданіе называетъ его жрецомъ М. Пани
ріель—,спокойное и гордое положеніе котораго заставляетъ ихъ со-
мнѣваться, видятъ ли они передъ собой статуи» божества, или живаю
человѣка. Нѣкоторые изъ толпы подходятъ ближе, и одинъ изъ
нихъ хватаетъ римлянина за его длинную, вьющуюся бороду; тотъ
мстить за оскорбленіе своей старости и своего достоинства ударомъ
своего скиптра изъ слоновой кости; галлъ тотчасъ-же поражаетъ его
и этимъ даетъ знакъ ко всеобщему избіенію. Гордясь своею побѣдою,
варвары подожгли городъ, не думая о томъ, что сжигали теперь свои
собственные дома. Но осада укрѣпленныхъ мѣстъ была не ихъ дѣ-
ломъ. Они не могли взять замка на крутой скалѣ. Однажды, ночью,
они уже взошли-было на нее, по крикъ священныхъ гусей въ храмѣ
Юноны вб-время разбудилъ М. Манлія, который сбросилъ въ про-
пасть перваго, пытавшагося взобраться на зубцы стѣны Осада скоро
наскучила бурнымъ кочевымъ полчищамъ. Лѣтнія римскія лихорадки
опустошали ихъ ряды; съѣстные припасы истощались въ разграбленной
странѣ; потому галлы были готовы войти въ соглашеніе съ римскимъ
гарнизономъ Капитолія. II этотъ гарнизонъ также был ь доведенъ до
крайности: онч> зналъ, что спасшіеся въ Вейп римляне заботятся о
томъ, чтобы собрать войско для освобожденія согражданъ отъ осады,
но уже пе могъ дольше ждать этого войска и потому рѣшился
ИСТОРІЯ РИМА. I.
4
50
отвѣсить варварамъ на форумѣ требуемую ими сумму золота. Преда-
ніе сообщаетъ вѣрную черту варварской заносчивости: кельтскій вождь
бросилъ на вѣсы свой мѣдный мечъ, чтобы и онъ быль взвѣшенъ
на золото, и произнесъ невыносимыя для римскаго слуха слова, вос-
клицая: «Горе побѣжденнымъ!» Нѣсколько столѣтій спустя, Ливій
не могъ еще пересказать этого событія безъ глубокаго чувства
оскорбленной національной гордости
Въ самомъ дѣлѣ, эти слова и мысль о выкупѣ Рима у варва-
ровъ казались до такой степени невыносимыми для побѣдоносныхъ
потомковъ побѣжденныхъ галлами римлянъ, что они составили цѣлый
рядъ вымышленныхъ разсказовъ, чтобы прикрыть эти факты. По
этимъ разсказамъ изгнанникъ Камиллъ въ Ардеѣ собираетъ изъ ла-
тинскихъ Городовъ и римскихъ бѣглецовъ войско на выручку рим-
лянъ и посылаетъ въ Римъ смѣльчака, который переплываетъ че-
резъ Тибръ, взбирается на Капитолій и приноситъ Камиллу назна-
ченіе въ диктаторы отъ «римскаго народа», бывшаго въ Капито-
ліи,— потому что внѣ пространства, огражденнаго римскою стѣною,
не существовало римскаго народа, имѣющаго право рѣшать дѣла. Ка-
миллъ составляетъ значительное войско, и въ то время, когда рим-
ляне позорно отвѣшиваютъ галламъ золото, раздается звукъ римскихъ
роговъ, является Камиллъ и разбиваетъ галловъ на развалинахъ го-
рода, который онъ освобождаетъ и во второй разъ основываетъ.
удыекіе пшк«г. На сеномъ дѣлѣ галлы продиктовали условія дого-
вора и благополучно удалились въ верхнюю Италію, призываемые,
туда вторженіемъ венетовъ въ область рѣки По. Разрушительная
буря, пронесшаяся надъ Римомъ, кончилась; со всѣхъ сторонъ воз-
вращалось въ городъ населеніе. Поспѣшно, неправильно, по требова-
нію минуты отстроенъ былъ городъ, долго еще сохранявшій въ
своихъ узкихъ улицахъ слѣды страшнаго посѣщенія. Нужда была
велика всюду. Для того, чтобы доставить себѣ необходимое, бѣд-
ные должны были снова впасть въ долги, и для многихъ казалась
весьма привлекательною мысль— промѣнять, безъ дальнѣйшихъ раз-
51
сужденій, пожарище стараго города на большею частью неповрежден-
ные и удобные для житья дома города Вейевъ. Но старые граждане,
и во главѣ ихъ Фурій Камиллъ, съ энергіей, которая здѣсь была
очень кстати, воспротивились этому неразумному желанію, ради ко-
тораго римляне хотѣли малодушно оставить славную, священную и
такъ хорошо расположенную почву своего отечества; здѣсь они явля-
лись въ самомъ дѣлѣ твердымъ, несокрушимымъ центромъ государ-
ства, отъ котораго сообщается остальнымъ йенамъ жизненная сила
и мужество. Скоро обнаружилось, что галльскій пожаръ не уничто-
жилъ источниковъ римскаго могущества и господствующаго положенія
города, потому что сосѣдніе народы такъ же тяжело, частью даже еще
тяжеле, страдали отъ галльской грозы, какъ и римляне, а великое за-
воеваніе южной Этруріи осталось за римлянами и было утверждено
основаніемъ крѣпостей Су трія (383) и Нене.те (373) и рѣши-
тельными побѣдами надъ близъ лежащими этрусскими городами: Тар-
квіініи, Цере, Фалеріи (358—351).
кахнллъ Манлія. Народъ оказался на короткое время въ очень тя-
гостномъ положеніи, и въ Камиллѣ, побѣдителѣ Вейевъ, которому
эта побѣда, первое великое завоеваніе Рима, доставила большое зна-
ченіе и силу, патриціи нашли себѣ предводителя, съ которымъ на-
роду трудно было бороться. Кажется, это высокое положеніе Камилла
возбудило особенно непріятное чувство въ душѣ М. Манлія, быстрой
рѣшительности котораго Римъ обязанъ былъ спасеніемъ своего замка,—
можетъ быть, своимъ существованіемъ. Хотя Манлій самъ принад-
лежалъ къ старому патриціанскому роду, но теперь онь сталъ дѣя-
тельно вступаться за плебеевъ. Онъ отстаивалъ ихъ права передъ
членами своего сословія, собственными деньгами выкупилъ изъ раб-
ства за долги не мало людей и такимъ образомъ составилъ себѣ та-
кую могущественную партію въ народѣ, что патриціи позаботились
обвинить его въ стремленіи къ тиранніи. Онъ былъ арестованъ, но
страхъ передъ народомъ взялъ верхъ, съ Манліемъ не мо ли ничего сдѣ-
лать и опять освободили его. Огорченный этимъ и заботясь о своей бе-
4*
52
зовасности, онъ, какъ говорятъ, переступилъ законныя границы въ сво-
ей борьбѣ противъ патриціевъ и существующаго порядка вещей: < ихъ
нужно сравнять сь землею, эти консулаты и диктатуры, чтобы рим-
скій плебсъ могъ поднять свою голову»—такъ заставляетъ Ливій
говорить его. Избавиться отъ этого человѣка съ опасными широкими
.замыслами,—такові. былъ теперь жизненный вопросъ для патриціевъ.
Военнымъ трибунамъ 384 года, въ числѣ которыхъ былъ и Камиллъ,
даны были необыкновенныя полномочія, которыя сенатъ выразилъ въ
слѣдующей формулѣ: «Военные трибуны должны смотрѣть, чтобы рес-
публика не понесла какого-нибудь ущерба», и такимъ образомъ уда-
лось призвать М. Манлія къ суду курій, настроивши предварительно
противъ него одну часть Народа. Здѣсь, передъ раздраженными чле-
нами своего сословія, ему мало помогло то, что онъ могъ назвать
поименно 4(10 плебеевъ, избавленныхъ ил ь отъ продажи имущества
и отъ рабства за долги, показать не мало рубцовъ отъ ранъ, полу-
ченныхъ имъ на службѣ отечеству, тридцать Доспѣховъ, снятыхъ съ
убитыхъ инь въ единоборствѣ враговъ, сослаться на то, что онъ
получилъ не менѣе сорока украшеній за славные военные подвиги,
что онъ два раза былъ украшенъ зубчатою золотою короною за то,
что первымъ всходилъ па стѣны непріятельскихъ городовъ, и во-
ешь разъ дубовымъ вѣнкомъ за то, что спасъ жизнь гражданину.
Онъ производилъ глубокое впечатлѣніе, обращая взоры на Капито-
лій и призывая его боговъ, чтобы они защитили его теперь, какъ
нѣкогда онъ защитилъ ихъ противъ галловъ; народъ начиналъ без-
покоиться, и потому судъ переведенъ былъ въ такое мѣсто, откуда не
видно было Капитолія. Ненависть патриціевъ была неумолима Ман-
ліи сами выдали своего родича, который пошелъ противъ своего со-
словія, ставь во главѣ плебса; никто изъ нихъ, даже его родной
братъ, не смѣнилъ обыкновеннаго платья па траурное, какъ это
обыкновенно дѣлалось для того, чтобы возбудить сожалѣніе въ
судьяхъ. Онъ былъ осужденъ и сброшенъ съ Тарпейской скалы;
съ тѣхъ поръ въ родѣ Манліевъ запрещено было носить имя Марка,
потому что оно могло напоминать о спасителѣ Рима, который дол-
53
женъ былъ умереть смертью преступника за измѣну своему со-
словію.
лжйн»'аю.₽вг“'л Это была послѣдняя кровавая жертва долговремен-
ной борьбы между сословіями. Семь лѣтъ спустя послѣ несчастнаго
конца Манлія (377) выступили двое трибуновъ, можетъ быть, близко
стоявшихъ къ нему, и рѣшились снова воскресить его идеи и не
успокаиваться до тѣхъ поръ, вока не сдѣлаютъ высшихъ должностей
доступными дли плебеевъ. Это были Г. .1 и пиній Столонъ и
.1 С е к с т і й .1 а т е р а ц ъ. Они внесли три предложенія, которыя
должны были сразу уничтожить самый источникъ бѣдствій плебеевъ
и воспрепятствовать плебеямъ отъ черезмѣрнаго задержанія впасть
въ полное рабство у патриціевъ. В оперныхъ, нужно было за
одинъ разъ положить предѣлъ этому задержанію, которое, всѣдствіе
галльскаго разоренія достигло страшныхъ размѣровъ и болѣе чѣмъ
когда-либо сдѣлало массу плебеевъ зависимою отъ патриціевъ или отъ
разбогатѣвшихъ и сдѣлавшихся знатными плебеевъ, примкнувшихъ
къ патриціямъ; для этого предлагалось; уплаченные уже проценты
вычесть изъ капитала, а для той суммы долга, которая затѣмъ
останется, опредѣлить принудительную уплату въ три срока,—
вѣроятно, безъ всякихъ процентовъ: во вторыхъ, нужно было прочно
обезпечить для плебейскаго населенія возможность нѣкотораго благо-
состоянья. чего предполагалось достигнуть, запретивъ кому-бы то ни
было владѣть болѣе чѣмъ 500 югерами пли десятинами обшествен
ной земли и раздѣливъ между бѣдными плебеями остатокъ, полу-
ченный такимъ образомъ; наконецъ, втретьихъ, плебеи должны
были быть поставлены наравнѣ съ патриціями, для чего слѣдовало
постановить, чтобы вмѣсто военныхъ трибуновъ опять назначались
консулы и чтобы одшгь изъ консуловъ каждаго года выбирался изъ
плебеевъ.
Первая изъ этихъ лпциніевекпхъ ротацій отзывалась насиліемъ
и извиняется только тяжкою необходимостью, но противъ второй и
третьей нельзя было возразить ничего основательнаго. Было уже
упомянуто, что раньше, когда патриціи одни ходили на войну, они
54
совершенно естественно пользовались правомъ орать въ свое владѣніе,
за небольшую подать или и вовсе, безъ подати, землю, отнятую у
враговъ; но это давно уже прошло, и государство, предоставлявшее
имъ все таки этотъ а^ег рйЫісПз въ полное владѣніе, съ правомъ
дарить его, продавать, закладывать и отдавать въ наслѣдство, никогда,
однако, не отказывалось отъ своего права собственности на эту
землю и могло, когда и гдѣ этого требовали общественные интересы,
во всякую данную минуту отобрать то, что было ему угодно и
сколько было ему нужно, у владѣльцевъ, которые не были собствен-
никами въ полномъ смыслѣ слова. Не. подлежитъ сомнѣнію, что
именно теперь великія завоеванія въ Этруріи какъ нельзя болѣе въ
яркомъ свѣтѣ обнаружили вопіющую несправедливость продолжавшейся
привилегіи патриціевъ. Неужели эта прекрасная земля, купленная
лучшею кровью римскаго плебса, должна была достаться однимъ
патриціямъ? Не будетъ ли напротивъ несоотвѣтствіе все-таки
очень велико и при новомъ законѣ, такъ какъ онъ позволялъ
каждому отдѣльному патрицію владѣть пятьюстами десятинъ и.
стало-быть, оставлялъ для раздѣла плебеямъ очень небольшое
количество земли? Что-же касалось третьяго пункта лпципіевскихъ
ротацій, то по какому праву можно было отказать плебеямъ
въ доступѣ къ консульству? Слова патриціевъ, что если всегда
одинъ консулъ будетъ изъ одного сословія, а другой изъ дру-
гаго, то патриціи и плебеи постоянно будутъ двумя различными
и противоположными другъ другу народами, — не были-ли только
пустымъ предлогомъ? что-же болѣе всего мѣшало внутреннему един-
ству, что всего рѣзче раздѣляло оба сословія, какъ не то, что
наиболѣе вліятельнымъ людямъ запрещалось служить своему отечеству
въ высшихъ должностяхъ только потому, что они были плебеи и
что они существующимъ порядкомъ вещей были осуждены напрасно
тратить свои силы на безцѣльныя трибунскія волненія? и пе были-ли
болѣе чѣмъ пустымъ предлогомъ слова о томъ, что благословеніе
боговъ посредствомъ ауспицій нисходитъ исключительно на патриціевъ
и пе можетъ перейти на плебеевъ? Въ боговъ, почитаемыхъ въ
55
государствѣ, вѣрили всѣ, и они были почитаемы всѣми, какъ
патриціями, такъ и плебеями; эти боги такъ часто доставляли
городу побѣду, благодаря храбрости плебейскихъ воиновъ; могь-ли
кто-нибудь серьезно повѣрить, что это случалось только потому, что
отечественное войско шло въ походъ подъ начальствомъ патрпціан-
ских-ь вождей? Большія плебейскія фамиліи чувствовали себя по
происхожденію равными съ патриціанскими; кромѣ того, онѣ были
многочисленнѣе, на ихъ сторонѣ былъ прогрессъ, право, будущность;
нужно было покончить съ высокомѣрной кастой и ея предразсудками,
опасными для государства; и вся сила трибунской власти, поддер-
живаемой преобладающимъ множествомъ парода, употреблена была па
достиженіе этой цѣли. Десять лѣтъ сряду двое передовыхъ бойцовъ
народа были выбираемы въ трибуны. Они широко пользовались своимъ
правомъ и препятствовали выборамъ и набору войска, пока госу-
дарству не грозило полное, распаденіе. Плебеи повиновались своимъ
трибунамъ и потому, особенно во время внѣшняго мира, могли нѣ-
сколько дѣтъ обходиться безъ патриціанскихъ магистратовъ. Никакія
отчаянныя средства не помогали больше патриціямъ. Даже сила стараго
Камилла, въ четвертый и въ пятый разъ назначеннаго диктаторомъ,
сокрушилась объ единодушное и рѣшительное сопротивленіе плебса.
Пытались пойти на соглашенія, облегчить долги, чтобы спасти исклю-
чительность консульства, но на этотъ разъ тщетно. Трибуны хотѣли
получить все или ничего и требовали нераздѣльнаго принятія или
непринятія трехъ предложеній, изъ которыхъ составился одинъ за-
конъ, и наконецъ, въ 367 г., побѣда была рѣшена. Лициніевскіе
законы прошли: Л. Секстій быль первымъ плебеемъ, достигшимъ
консульства.
Ятимъ важнымъ и благодѣтельнымъ нововведеніемъ признано
было равенство въ нравахъ обоихъ сословій и объединенъ былъ
народъ; прекраснымъ и знаменательнымъ празднествомъ былъ день,
въ который сѣдой Камиллъ, передовой боецъ аристократіи, посвятилъ
храмъ «Конкордіи» и тѣмъ запечатлѣлъ согласіе, дающее силу
народамъ (366).
Едлисгво сословій;
должности.
Что патриціи и послѣ этой рѣшительной побѣды
народнаго единства не перестанутъ прать противъ рожна, — иначе
нельзя было и думать: это лежитъ въ природѣ всякаго замкнутаго
аристократическаго правительства, особенно тамъ, гдѣ оно обладаетъ
энергическимъ и упорнымъ характеромъ, который вообще свойственъ
былъ римлянамъ. Такъ, въ 356 и 355 г. мы все-такн опять ви
димі. двоихъ патриціанскихъ консуловъ; и въ томъ самомъ году,
когда плебеямъ открыта, былъ доступъ къ консульству, снова часть
консульскихъ обязанностей выдѣлена была въ особую должность, и
подъ именемъ преторовъ (старое названіе консульской должности}
стали избирать сначала одного, а потомъ двоихъ ежегодно смѣняв-
шихся чиновниковъ, которые шѣли преимущественно судебную власть
н должность которыхъ была доступна только патриціямъ. Съ учре-
жденіемъ этой должности закошены были іерархія и распредѣленіе
римскихъ чиновниковъ. Высшая государственная власть представая
лась консулами, передъ каждымъ ивъ которыхъ 12 ликторовъ носили
іазсез; консулы созывали сенатъ, исполняли ею рѣшенія, руководили
внутреннимъ управленіемъ и сношеніями съ иностранными націями:
они обладали высшей» карательною властью п съ неограниченнымъ
полномочіемъ водили войско на враговъ. Судомъ навѣдывали преторы,
которымъ назначено было но шести дикторовъ. Они производили
слѣдствіе и назначали іудей; въ отсутствіе консуловъ они могли
заступать ихъ мѣсто. Двое плебейскихъ эдиловъ, къ которымъ
въ 366 г. присоединились два патриціанскіе, иди курульные,
наблюдали за торговлей и промыслами, за рынкомъ и продажей, за
мѣрами и вѣсомъ; они имѣли, выражаясь современнымъ языкомъ,
власть полицейскую. Финансовыя дѣла, государственные доходы и
расходы, уплата жалованья и тому подобныя дѣла лежали на
обязанности квесторовъ, которыхъ сначала было двое, лотомъ четверо,
а позже, смотря по надобности, больше. Большую и трудно поддаю-
щуюся точному опредѣленію власть имѣли цензоры, обязанностью
которыхъ было, собственно, раздѣленіе гражданъ на классы по
имуществу; но изъ этой обязанности развилось широкое право нрав
57
ственнаго контроля падь гражданами, которымъ они могли дѣлать
выговоры и которыхъ исключали изъ числа сенаторовъ, всадниковъ,
гражданъ перваго класса и т. д.,—власть строгая и спасительная,
пока сю не стали злоупотреблять для цѣлей партіи. Это была самая
знатная должность въ государствѣ, и давалась она какъ величайшая
награда за добродѣтельную и честную жизнь: въ кругъ обязанностей
цензора входили также важный финансовыя дѣла, продажа государ-
ственныхъ земель и т. и. Основное положеніе при учрежденіи рим-
скихъ должностей состояло въ томъ, что хотя чиновникъ, но окон-
чаніи срока своей должности, обязанъ былъ отдавать отчетъ народу,
но во время исполненія своихъ обязанностей пользовался неограни-
ченной властью и имѣлъ право требовать безусловнаго повиновенія:
положеніе, указывающее па глубокія политическія дарованія итого
народа, который хоти и твердо держался за свободное избраніе своихъ
чиновниковъ, однако ед, полнымъ довѣріемъ и повиновеніемъ отдавалъ
въ ихъ руки полную мочь правительства.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Великія войны въ Италіи- Италійскія племена, самниты, латины. этруски
противъ Рима. Окончательное соединеніе сословій.
367—290.
ипЙІГап’-Зив. " Согласіе между двумя сословіями, въ сущности,
удержалось и при тяжкихъ испытаніяхъ слѣдующихъ десятилѣтій,
исторія которыхь, впрочемъ, передана намъ очень сбивчиво и неполно.
Снова является язва со своими опустошительными послѣдствіями
(364), которая имѣла результатомъ введеніе новаго рода богослу-
женія.—сценическихъ представленій; бродячія толпы галловъ снова
посѣщаютъ среднюю Италію, Апулію. Самній, Кампанію и Латинскую
землю и около 348 г. опять являются въ непосредственномъ со-
сѣдствѣ сь Римомъ. Занимательные разсказы объ отдѣльныхъ счаст-
ливыхъ поединкахъ между римскими и кельтскими всадниками,
58
напр. о Т. Манліи Торкватѣ, который сорвалъ съ побѣжденнаго про-
тивника золотую цѣпь (іогдиев), бывшую у него на шеѣ, и потому
получилъ свое прозваніе, о Валеріи Кореѣ, которому воронъ помогъ
побѣдить врага-варвара, идутъ къ намъ отъ этого времени, скрывая
•его тяжкія бѣдствія. Герники, тибуртпнцы, ириверпаты, тарквинійцы
и остальные этруски, порознь пли вмѣстѣ, выступаютъ врагами Рима;
но большая сбивчивость всѣхъ воспоминаній объ этомъ времени
доказываетъ, что средняя Италія находилась въ бѣдственномъ состояніи
всеобщаго волненіи и смятенія, въ состояніи, которое, безъ сомнѣнія,
было результатомъ этихъ новыхъ галльскихъ вторженій, потому что
этотъ опустошительный потокъ народовъ безбрежно разлился но
Италіи, прежде чѣмъ пробилъ себѣ русло въ области По, главномъ
мѣстѣ позднѣйшихъ поселеній кельтовъ въ Италіи. Естественно, что
въ это тяжелое время благотворныя слѣдствія лициніевскихъ зако-
новъ не могли развиваться безпрепятственно, хотя вслѣдствіе рим-
скихъ побѣдъ и не было недостатка въ землѣ для новаго надѣла.
Тѣмъ болѣе удивительна та несокрушимая сила, съ которою римскій
народъ, не смотря па галльскія вторженія, на язву, голодъ и долги,
слѣдовавшіе за этими войнами, не смотря на продолжавшуюся еще
борьбу между сословіями, встрѣтилъ новаго и опаснаго врага, именно
самнитовъ, которые въ половинѣ V вѣка города, около 343 г. до Р.
X., выступили противъ римлянъ въ бой па жизнь и смерть.
Самниты. Самниты, пли—какъ они называли себя на собственномъ діа-
лектѣ—саффииимы. имѣли свое коренное мѣстопребываніе вь горной и
холмистой области между апулійскою и кампаискою равнинами и въ сред-
ней и наиболѣе дикой части Апеннинъ, которые отдѣльными вершинами
поднимаются здѣсь до 8 и 9.000 футовъ. Еще въ болѣе раннее время
самниты отдѣльными толпами и полчищами спускались оттуда на
южныя и западныя равнины. Ходъ ихъ завоеваній, распространяв -
шихся по всей югозападной Италіи, въ Кампаніи, Луканіи и Бруттіи,
является даже болѣе блестящимъ, чѣмъ медленное возрастаніе римскаго
могущества. Отдѣлившись отъ ядра своего племени, переселенцы уже
не имѣли съ нимъ болѣе никакой связи. Самниты, жившіе на равни-
59
пахъ, какъ папр. тѣ, которые около 423 г. покорили греческое
населеніе Капуи, изнѣжились среди покореннаго ими народа, принявши
его культуру и роскошь; они стали чуждыми и скоро сдѣлались
врагами своимъ единоплеменникамъ, храброму земледѣльческому на-
роду, который съ несокрушимою силою и не измѣняя своихъ обычаевъ,
продолжалъ жить въ суровыхъ горахъ и долинахъ Абруццо. Послѣдній
жилъ многочисленными деревнями и дворами съ немногими централь-
ными городами, пасъ свой скотъ, обрабатывалъ поля и при случаѣ
грабилъ своихъ богатыхъ сосѣдей или единоплеменниковъ, жившихъ
на равнинѣ. Ни одно племя и пи одинъ городъ тамъ въ горахъ
пе имѣла, преимущества и гегемоніи надъ всею націею. Крестьянскія
общины соединялись въ шаткіе союзы, основанные па племенномъ род-
ствѣ. Отъ области римскаго владычества отдѣляло ихъ теченіе.
Ли риса, по всей его длинѣ, начиная оттуда, гдѣ онъ шумитъ
между крутыми известковыми скалами, въ тѣсныхъ лощинахъ и
горныхъ долинахъ подъ дубовымъ лѣсомъ, до того мѣста, гдѣ онъ,
послѣ девяти водопадовъ, достигаетъ равнины, чрезъ которую про-
бирается къ морю между низменными и болотистыми берегами. На
западъ отъ нижняго теченія рѣки, у переднихъ возвышеній холми-
стой области Апеннинъ, лежалъ городъ Теанъ, жители котораго,
сидицины, только съ трудомъ могли защищаться отъ вторженій и
контрибуцій, которымъ они подвергались отъ своихъ горныхъ зе-
мляковъ. Вмѣстѣ съ капуанцами. на которыхъ самниты нападали съ
горы Тифаты, сидпципы. при одномъ изъ этихъ самнитскихъ вторженій,
искали помощи у римлянъ (343 г.), которые до того времени были
въ дружественныхъ отношеніяхъ съ самнитами. Римляне колебались;
тогда кампанцы предложили имъ, въ награду за помощь, подданство
своей земли, прекраснѣйшей страны въ Италіи.
Для римлянъ явился важный и значительный вопросъ:
принять-ли имъ это подданство, или пѣтъ; принять—означало войну
съ великимъ, могущественнымъ, воинственнымъ народомъ самнитскимъ,
войну, которая могла снова сдѣлать сомнительными всѣ пріобрѣтенія
римлянъ,—войну между двумя сильнѣйшими націями Италіи. Бояться
(6Н
этой войны римскій народа. не имѣлъ причинъ. Герники и латины.
его ближайшіе сосѣди, изъ отношеній равенства, въ которыя, какъ
мы видѣли, оші встали послѣ катастрофы изгнаніи царей, снова при-
ведены были въ отношенія подданства вслѣдствіе сраженій, происхо-
дившихъ въ послѣднія десятилѣтіи, но неизвѣстныхъ намъ, впрочемъ,
въ подробностяхъ. Сабинская земля была покорена. Продолжительныя
войны съ эквами и Вольскими окончились полнымъ подчиненіемъ обоихъ
народовъ. Этрусская земля отъ Цпммшйскаго лѣса до Тибра также
покорилась, и рядъ римскихъ колоній и крѣпостей,—Сутрій, Непете,
Велитры. Ардея, Кора, Норба, Сатрикъ, Сигнія, Сетія, Цирцейи—под-
держивалъ римское владычество отъ Цимпнійскаго лѣса до Лириса и
съ другой сто|иніы отъ горъ до моря; что было всего важнѣе,—это
могущество имѣло твердый центръ въ городѣ Римѣ, центръ, подоб-
паю которому совершенно не было у самнитовъ. Это сознаніе рим-
лянами своей силы, возбуждая честолюбіе, рѣшило вопросъ. Поддан-
ство кампанцевъ было принято, и отправлено было римское посоль-
ство, чтобы предостеречь самнитовъ отъ нападенія на римскихъ под-
данныхъ. Это была новость, которой самниты не могли понять. Еще.
римскіе послы стояли передъ лицомъ представителей самнитскаго союза,
когда самниты, вмѣсто всякаго отвѣта, позволили своимъ когортамъ
сдѣлать опустошительное вторженіе въ ту самую равнину, которую
римляне взяли подъ свою защиту; тотчаеъ-же. началась война между
двумя народами, которые вступили теперь въ вятидеснтнлѣтнюю борьбу
за первое мѣсто въ Италіи. Первая война продолжалась отъ 343 до
341 г.; произошло три битвы: въ Кампаніи, при горѣ Гаврѣ, счаст-
ливо сражался консулъ 31. Валерій Корнъ, въ Самиіи—А. Корнелій
Коссъ, п наконецъ, въ горныхъ проходахъ при (’уэссулѣ, соединен-
нымъ римскимъ войскомъ была одержана рѣшительная побѣда, которою
и закончилась эта первая война. Окончательное рѣшеніе спора было
еще отложено, и оба народа договорились такъ, что римляне получили
Капую, а самниты—Теанъ. Между послами дружественныхъ народовъ,
явившимися для поздравленій, говорятъ, были и карѳагенскіе; они
положили золотой вѣнокъ въ храмѣ Юпитера кашіюлійскаго.
61
Пріобрѣтеніе, миланской земли стоило такого поздра-
вленія. Эта наиболѣе южная изъ двухъ глубокихъ равнинъ западнаго
берега Италіи больше и гораздо плодороднѣе латинской, отъ кото
рой опа отдѣляется Вольскими горами; это — садъ Италіи, изъ-за
обладанія которымъ, по удачному выраженію, спорили Вакхъ и Це-
рера. Прохладные морскіе вѣтры смягчали палящій лѣтній зной;
трижды въ
шей оливы
съ лучшей;
шены были
годъ собиралась жатва на богатой равнинѣ, производив-
и драгоцѣнны;! фруктовый деревья всякаго рода вмѣстѣ
пшеницею; по склонамъ горъ, вершины которыхъ укра-
богатѵ разросшимся лѣсомъ, росли благороднѣйшія ви-
ноградныа лазы, и синее море, оживленныя озера, многочисленныя
рѣки дополняли прелесть великолѣпнаго ландшафта. Въ самомъ дѣлѣ,
прелесть этой страны была такъ велика, что у стоявшихъ тамъ
римскихъ войскъ, говорятъ, возникло желаніе овладѣть ею: они про-
извели возстаніе, чтобы осуществить это намѣреніе. Подробности объ
этомъ возстаніи переданы намъ въ мало достовѣрпомъ разсказѣ; го-
ворятъ, что полчище бунтовщиковъ доходило до самыхъ стѣнъ глав-
наго города. По здѣсь Валерій Корвъ, напомнивъ имъ, что занимаемые
ими холмы и поля принадлежать ихъ отечеству, быстро и удачно
нодавилі. возстаніе, благодаря умѣренности, свойственной его роду и
особенно ему лично. Важность этой страны для римлянъ въ воеп
номъ отношеніи была не менѣе велика, чѣмъ ея привлекательность
и плодородіе ея почвы: она окружала землю латиновъ и волі,сковъ,
которая, такимъ образомъ, могла быть кругомъ обложена римлянами.
Это-то обстоятельство п возбудило негодованіе латинскаго населенія
къ широко Захватывавшимъ планамъ Рима.
мо-ззТ.**4 Римлянамъ удалось привлечь на свою сторону ари-
стократію большей части латинскихъ городовъ; но вся нація сожа-
лѣла о потерянной независимости и роптала на увеличивающееся
своеволіе города, который нѣкогда былъ равнымъ между равными,
по постепенно сдѣлался между ними первымъ, а теперь и господ-
ствующимъ. Началась самнитская война, и волненіе увеличилось: если
римляне побѣдятъ, то цѣпи будутъ скованы крѣпко и навсегда. Время,
казалось, было благопріятно для смѣлаго подпита; но римляне и сам-
ниты неожиданно и скоро заключили миръ. Однако движеніе продол-
жалось, и нельзя было ждать болѣе, чтобы страшный городъ сдѣ-
лался «-лишкомъ могущественнымъ для всякаго сопротивленія. Потому
латинскіе города отправили въ Римъ посольство (341 г.), чтобы
предъявить господствующему городу свои требованія. Они не отка-
зывались называться римлянами, но хотѣли быть ими въ дѣй-
ствительности; они требовали, чтобы одинъ консулъ и половина се-
ната избирались изъ союзныхъ городовъ. Это значитъ, что плебей-
ское движеніе, достигши своей цѣли среди римскихъ гражданъ, пе-
решло теперь въ населеніе римской области. Такое требованіе вы-
звало въ Римѣ всеобщее раздраженіе, которое выразилось въ энер-
гическихъ словахъ консула Т. Манлія Торквата. Онт. взялъ капито-
лійскаго Юпитера въ свидѣтели той дерзости, съ какою мужъ изъ
Сетіи», посолъ латиновъ, Т. Линій, насмѣхался надъ римскимъ на-
родомъ, долго сдерживаемая ярость обнаружилась; латинскіе города
взялись за орудіе; къ нимъ примкнули капуапцы, чтобы сбросить
сь себя новыя цѣпи, скованныя ими для себя въ трудное время; и поль-
ски вспомнили дни своей славы, дни Аттія, Тулла и Коріолана, н
поднялись; большая опасность угрожала римскому войску, которое
шло въ Кампаніи» черезъ Дирисъ и, отдѣленное возстаніемъ отъ Рима,
могло подвергнуться нападенію съ тыла. Въ народныхъ разсказахъ от-
ражается серьезная опасность, грозившая римскому войску. Была
предписана строжайшая дисциплина, потому что противникъ, такъ
долго бывшій дружественнымъ союзникомъ и товарищемъ па войнѣ,
былъ хорошо обученъ, владѣлъ равнымъ оружіемъ, строился въ
такіе-же ряды. Сынъ одного консула, Т. Манлія, быль настолько
несчастливъ, что нарушилъ эту дисциплину и, не смотря па при-
казаніе, запрещавшее поединки подъ страхомъ смертной казни, убилъ
благороднаго латинянина въ побѣдоносномъ единоборствѣ. Но власть
консула не была обезоружена тѣмъ, что собственный его сынъ явился
нарушителемъ предписанія, и отецъ, Т. Манлій, немедленно самъ
далъ приказаніе снести съ плечъ голову непокорному воину. Такую
страшную силу патріотическаго самоотверженія выказалъ одинъ изъ
двухъ консуловъ; не менѣе геройскую жертву принесъ другой. Этотъ
консулъ, II. Децій Мусъ, въ первой битвѣ при Везувіи, слѣдуя вну-
шенію сновидѣнія, посвятилъ себя и непріятельское войско подземнымъ
богамъ; онъ призвалъ всѣхъ боговъ и духовъ, чтимыхъ народомъ,
чтобы они внесли страхъ, ужасъ и смерть въ среду враговъ римскаго
народа; его нечеловѣческая храбрость поразила ужасомъ непріятельскіе
ряды и помогла римлянамъ одержать совершенную побѣду въ битвѣ,
которая долго оставалась нерѣшенною.
«ціл"мс““ Вторая побѣда, при Трифанѣ, на латвнско-кампан-
ской границѣ (340 г.), положила Лацій къ ногамъ римлянъ, и ста-
рому латинскому союзу пришелъ теперь конецъ. Часть городовъ была
включена въ составъ римскаго городскаго общества, къ которому при
бавились двѣ новыя трибы; у нѣкоторыхъ разрушены были стѣны,
почти у всѣхъ уменьшена область. Новыя колоніи, основанныя въ
338 и 329 г. въ старыхъ польскихъ городахъ, Анціи и Терра-
цинѣ, замкнули эту страну и отдѣлили ее отъ моря: таково было
свойство римскихъ колоній, что они всегда въ то-же время были и
крѣпостями. Греческіе города высылали отъ себя колонистовъ, кото-
рые на своей новой родинѣ искали независимости, находили ее и
связывались съ метрополіей только узами благородной любви и бла-
гочестивыхъ воспоминаній; римскія колоніи, напротивъ, получали воен-
ную и политическую организацію и посылались въ завоеванные го-
рода какъ-бы въ видѣ гарнизона; этимъ римскимъ колонистамъ пре
доставлялась третья часть завоеванной земли. Связанные между со-
бою однимъ управленіемъ, которое было сколкомъ съ римскаго въ
миніатюрѣ, они составляли въ новой колоніи первенствующее сосло-
віе, подобное патриціямъ, но не переставали быть римлянами и со-
знавать себя такими. Они получали полное право римскаго граждан-
ства, могли подавать голоса въ Римѣ на всѣхъ выборахъ и дости-
гать всѣхъ римскихъ почетныхъ должностей. Эти колоніи и пеодивако
вое обращеніе съ отдѣльными латинскими общинами увѣковѣчили между
послѣдними отстутствіе единства и господство римлянъ. Не разъ и
64
•въ послѣдующее время онѣ потрясали своими цѣпями, по не могли
ихъ сбросить, потому что замкнутое единство римскаго государства
каждый разъ одолѣвало ихъ разрозненные заговоры и возстанія. Въ
то-же самое время, когда латинскіе города въ Италіи покорены были
Римомъ, въ Греціи разрозненныя и лишенныя правителей маленькія го-
сударства покорились побѣдителю при Херопеѣ, Филиппу Македонскому.
II на востокѣ, и на западѣ одновременно поднималось два новыхъ ве-
ликихъ государства.
Этотъ періодъ для исторіи Рима имѣлъ весьма большую важ-
ность, и нужно жалѣть, что мы не имѣемъ о немъ болѣе опредѣ-
ленныхъ свѣдѣній. Мы видимъ, что городъ выростаетъ нравственно,
проникается болѣе высокимъ духомъ; мысль о сильномъ врагѣ и о
великой цѣли борьбы содѣйствуетъ совершенному окончанію распри
между сословіями, уже утратившей свою цѣль. Старый патриціатъ,
со всѣхъ сторонъ проникнутый, окруженный и разрушаемый пле-
бейскими элементами, совершенно падаетъ. Въ 342 г. проходитъ
нѣсколько законовъ въ этомъ смыслѣ: запрещеніе лихоимства, вне-
сенное трибуномъ Генуціемъ; плебисцитъ, что оба консула могутъ
быть изъ плебеевъ, что ни одинъ магистрантъ въ продолженіе десяти
лѣтъ не можетъ два раза получить одну и ту-же должность;
въ 339 г. подтверждены были законы консула К. Публилія
Филона, чтобы плебисциты имѣли обязательную силу для всѣхъ
квиритовъ; чтобы все, подлежащее рѣшенію цептуріальныхъ комицій,
прежде было одобрено куріями, — причемъ эти послѣднія должны
были сдѣлаться только пустою формою; чтобы одинъ изъ двухъ
•цензоровъ быль всегда изъ плебеевъ. Виновникъ этихъ законовъ
былъ, два года спустя (337), первымъ плебейскимъ проторойъ; для
небольшаго количества патриціанскихъ родовъ оставались теперь
почти только однѣ жреческія должности. Никакой кастовый предраз
судокъ уже не мѣшалъ поставить хорошаго человѣка на всякое,
хорошее мѣсто; этотъ городъ представлялъ удивительную силу еди-
ненія, которой не могла уничтожить вѣковая внутренняя борьба; и
блистательно показала себя эта сила многимъ могущественнымъ,
65
но раздѣленнымъ врагамъ, которыхъ другъ за другомъ призывала
къ оружіи» противъ Рима вторая самнитская война (326—
304).
Конечно, предусмотрительные. люди въ Самніи не безъ тяжелыхъ
опасеній смотрѣли на то, какъ Римъ довелъ до паденія латиносъ и
кампанцевъ и привязалъ къ себѣ всякаго рода цѣпями и узами го-
рода отъ Цпминійскаго лѣса до Лириса и Волтурна; съ какою про-
ницательностію онъ включалъ въ кругъ своихъ политическихъ раз-
счетовъ отношенія греческихъ городовъ въ нижней Италіи, даже
событія на дальнемъ Востокѣ, гдѣ около того времени Александръ
Великій завоевывалъ себѣ* свою всемірную державу; но въ деревняхъ
и поселеніяхъ самнитскихъ горъ между предусмотрительностью не-
многихъ и образомъ дѣйствій большинства пропасть была больше,
чѣмъ въ Римѣ, между сенатомъ и форумомъ. Въ 326 г. началась
вторая самнитская война. Римляне обнаружили намѣреніе подчинить
себѣ камнанскій двойной городь, Неаполь и Палеополь; самниты
послали въ Палеополь гарнизонъ,—и ото подало поводъ къ большой
войнѣ, которая окончилась только въ 304 г., и то только на ко-
роткое время.
Вомш итыііеш Римляне проложили ССОѢ ДОѴОГѴ ВЪ АпуЛІЮ, НЯ-
мо&яа.
ш -да. селеніе которой ненавидѣло самнитскихъ грабителей, и
заключили союзъ съ луканами Вслѣдствіе этого могущественный
греческій городъ Тарентъ, который находился въ дружественныхъ
отношеніяхъ къ самнитамъ и даже, какъ кажется, при случаѣ
поддерживалъ ихъ, доставляя имъ деньги и оружіе, оказался въ
стѣсненномъ положеніи, и римляне могли теперь напасть на самнит-
скую землю одновременно спереди и съ тыла. Самниты отважно пы-
тались щюбиться къ Лирису, и въ 325 г. римляне нашли нуж-
нымъ назначить диктаторомъ своего храбрѣйшаго и сильнѣйшаго
воителя, .1. II а и и рі я Курсора; начальникомъ всадниковъ сдѣ-
лался при немъ К. Ф а б і й М а к с и м ъ Р у л л і а н ъ. Этотъ послѣд-
ній, въ отсутствіе диктатора и вопреки его прямому приказаніи»,
осмѣлился начать съ самнитами битву и одержалъ великую побѣду.
ИСТОРІЯ РИМА. Ч. I.
5
• 66
Эта побѣда доставила римлянамъ рѣшительный перевѣсъ, хотя
разгнѣванный диктаторъ объявилъ дѣяніе непослушнаго побѣди-
теля преступнымъ и достойнымъ смерти и освободилъ его отъ
наказанія только вслѣдствіе соединенныхъ просьбъ римскаго парода,
согласившись на помилованіе только тогда, когда виновность Рул-
ліана была прямо признана. Вслѣдствіе этой побѣды самниты просили
мира, но еще сильнѣе возобновили войну, когда имъ было въ
немъ отказано.
На минуту счастье повернулось на сторону самнитовъ. Одному
изъ ихъ героевъ въ этой войнѣ. Г. Понцію, удалось заманить рим-
лянъ въ западню, изъ которой они не могли выйти иначе, какъ
пройдя подъ ярмомъ. Онъ распустилъ слухъ, что самниты осаж-
даютъ главный городъ Апуліи. Луцерію; чтобы спасти важный го-
родъ, римское войско пошло кратчайшимъ путемъ черезъ Самній;
когда оно. ничего не опасаясь, прошло черезъ первый пзъ горныхъ
проходовъ при Кандіи и стояло передъ вторымъ въ долинѣ, окру-
женной горами, тогда оказалось, что проходъ загороженъ засѣкою;
съ горъ посыпались камни, спереди, сзади, съ боковъ поднялись
самнитскія полчища изъ своей тайной засады,—и съ боемъ пли безъ
боя римское войско, подъ начальствомъ двухъ консуловъ, было по-
теряно. Консулы Т. Ветурій Кальвинъ и Сп. Постумій Альбинъ—
согласились на миръ, который долженъ былъ быть утвержденъ на-
родомъ. Но этому миру всѣ занятыя римлянами мѣста должны были
быть возвращены самнитамъ, старый союзъ между Римомъ и Сам-
міомъ иа равныхъ правахъ долженъ былъ быть возстановленъ; сол-
даты должны были безъ оружія пройти подъ ярмомъ, слѣдуя древне-
италійскому праву, по которому подвергались такому униженію со-
вершенно побѣжденные; весь обозъ, военные снаряды. 600 всад-
никовъ въ качествѣ заложниковъ, должны были остаться въ рукахъ
самнитовъ до утвержденія мира римскимъ пародомъ. Проходя попарно
подъ ярмомъ, составленнымъ изъ двухъ воткнутыхъ въ землю копій,
иа которыя поперекъ положено было третье, все войско вышло изъ
губительныхъ ущелій. По въ Римѣ народъ не согласился па этотъ
67
миръ. Заложниковъ и офицеровъ, заключившихъ миръ, отдали самни-
тамъ, думая такою дешевою цѣною отдѣлаться отъ нравственна го
обязательства признать этотъ миръ. Виновниковъ договора, консу-
ловъ и поручителей-офицеровъ, выдали самнитамъ, которые од-
нако не. приняли этой ничтожной жертвы: святость договоровъ, воз-
ражали они, только тогда не будетъ нарушена, когда все войско
снова будетъ послано въ кавдпнскія ущелья. Римляне поступили
нечестно, во самниты упустили удобный случай: великая важность
этой войны не допускала ни состраданіи, пи полумѣръ. Послѣ этого
успѣха, скоро опять наполовину потеряннаго, самниты овладѣли
важнымъ пунктомъ—Фрегеллами (на верхнемъ Лприсѣ); но подъ
стѣнами этого города онп проиграли битву противъ Л. Папиріа
Курсора, и Луцерія, апулійская крѣпость, сдѣлалась римскою (319
г.). Самниты опять воротились въ Кампанію п въ землѣ вольсковъ,
въ горномъ проходѣ при Лавтулахь. одержали большую побѣду надъ
диктаторомъ К. Фабіемь Максимомъ Рулліяномъ, первымъ
изъ римскихъ полководцевъ того времени. До 314 года римляне
должны были опасаться всего, потому что ихъ старые подданные
тоже стали тяготиться ихъ господствомъ.
Только въ этомъ году счастье снова возвратилось къ нпмъ. Они
проникли въ средину Самнія до его главнаго города Бовіапа, по-
слали въ Луцерію 2500 колонистовъ и такимъ образомъ утвердились
въ Апуліи; онп обезпечили за собою Кампанію военной Аппіевой
дорогой; враги все. болѣе и болѣе видѣли себя принужденными огра-
ничиться небольшой войной въ горахъ да нападеніями на отдѣль-
ные римскіе отряды. Рыцарская отвага самнитовъ сокрушилась о
послѣдовательность и неутомимость римлянъ въ дѣлѣ войны. Только
теперь, когда въ сущности было уже поздно, явилось притѣсняемымъ,
облегченіе: пароды сѣверной и средней Италіи поняли опасность, ко-
торою римскія побѣды надъ самнитами грозили ихъ собственно?
свободѣ; этруски, сь городомъ Вольсиніи во главѣ, объявили Риму
войну.
Они начали свое возстаніе осадою римской пограничной крѣпости
&♦
68
Сутрія, и хоти римляне въ 311 г. одержали надъ лили побѣду,
однако этруски продолжали свои нападеніи и въ слѣду іоніемъ году.
Смѣлый подвить Фабія Максима Рулліапа скоро обратилъ войну въ
пользу римлянъ. Фабій съ отважной рѣшимостью прорубилъ Цимп-
нійскій лѣсъ, который намѣренно оставляли глохнуть, чтобы онъ
былъ какъ-бы пограничной стѣной между этрусскою и римскою зе-
млею. и внезапно перешелъ за эту лѣсную границу, къ немалому
ужасу враговъ. Эго былъ опасный походъ: вся этрусская земля воз-
стала; но рѣшительная побѣда при Вадимопскомъ озерѣ (31(1) и
другая при Перузіи (309) сломили силу этрусковъ. Наиболѣе мо-
гущественные пх'ь города—Перузія. Кортона, Аррецій, Тарквиніи—
заключили миръ; только Вольсипіи, выгодно расположенныя на озерѣ
того-же. имени, долго сопротивлялись. Но, собственно, война съ Эт-
руріей окончена была въ три года, и самниты получили отч. нея
мало пользы.
Римъ волілит».». Теперь и другія маленькія свободныя или освобо-
дившіяся племена и города Италіи стали мало-по-малу обращать
вниманіе на слѣдствія римскихъ побѣдъ; но уже было поздно. Иные
радовались униженію самнитовъ; теперь они увидѣли, что радоваться
было нечего. Такъ поднялись теперь марсы, пелигиы, умбры: гер-
пики и эквы пытались снова пріобрѣсти утраченную независимость,
и греческій приморскій городъ Тарентъ, для котораго было опасно
такое близкое сосѣдство римскихъ войскъ, кажется, теперь сталъ
помогать самнитамъ въ войнѣ, по крайней мѣрѣ деньгами. По по-
мощь Тарента ие пошла далѣе, и съ этимъ городомъ не дошло до
формальной войны; возставшимъ италійскимъ племенамъ недоставало
твердаго центра, п они поодиночкѣ падали передъ римскою силою.
Такъ пали сначала герники, которые должны были согласиться снова
іринять римское подданство. Въ 305 г. въ самомъ Сампіп была
сдержана рѣшительная побѣда: Бовіаігь былъ • взять приступомъ,
послѣ чего самниты, а за ними и марсы, марруципы. пелпгпы,
Люнтаны, пиценты, осетины просили о мирѣ. Они должны были
врзнать верховную власть римскаго народа и допустить уменьшеніе.
69
своихъ областей. Союзъ серпиковъ былъ уничтоженъ; Вольская зе-
мля была теперь совершенно въ римскихъ рукахъ, и римляне по
спѣшили основаніемъ крѣпостей и проведеніемъ дорогъ отдѣлить Сам
ній отъ сѣверной Италіи и обезпечить за собою господствующее
положеніе (304).
Но самнитскій народъ, слишкомъ давно привыкшій къ свободѣ, ко-
торую онъ умѣлъ такъ сильно защищать, не могъ долго сдержать
такого мира. Не прошло шести лѣтъ, какъ война снова возгорѣлась.
Самниты хотѣли вознаградить себя за убытки на счетъ Лукановъ и
пошли на нихъ войною; лукавы искали защиты у римлянъ. Начав-
шаяся война была пстребителыіа (298—290); римскіе консулы
переходили съ мѣста на мѣсто, чтобы выжечь головы гидрѣ этой
войны, у которой, какъ у того баснословнаго чудовища греческой
саги, которое. Геркулесъ побѣдилъ только тогда, когда призвалъ
огонь на помощь мечу, выросталп двѣ головы тамъ, гдѣ была от-
рублена одна. Съ крайними усиліями самниты собрали заразъ три
войска: одно для защиты собственной страны, другое для вторженія
въ Кампанію; третье, подъ начальствомь Эгнатія Геллія, пошло на
помощь этрускамъ, часть которыхъ также возстала. Рѣшительная
битва произошла ври Сен тинѣ въ Умбріи (295). Римляне по-
ставили во главѣ своего войска лучшихъ своихъ полководцевъ:
Фабія Рулліана и Данія Муса; на другой сторонѣ стояли испытан-
ные въ безчисленныхъ сраженіяхъ воины Самнія, этрусскія, умбрій-
скія полчища и толпы галловъ, которые вездѣ н съ особенной
яростью готовы были сражаться со своимъ старыхъ врагогь, съ
которыхь они бились при Алліи. Долго бой оставался нерѣшитель-
ными; Рулліанъ вывелъ свои сильные резервы для послѣдняго удара
и на правомъ флангѣ осилилъ самнитовъ; на лѣвомъ флангѣ Децій
бился съ галлами, посвятивъ себя, какъ говорятъ, подземнымъ бо-
гами, слѣдуя славными воспоминаніямъ своего дома. Такими обра-
зами была одержана побѣда; этруски заключили миръ. Остатокъ гал-
ловъ. изъ которыхъ, говорятъ, 25.000 пало въ битвѣ, разбѣжался.
Еще нѣсколько лѣтъ самниты защищались съ упорными отчаяніемъ,
70
когда уже все вокругъ склонилось подъ римское иго. Послѣдняя
побѣда 292 года закончила отчаянную борьбу, совершенно подчи
пила Самній римлянамъ и сдѣлала ихъ господствующимъ пародомъ
в'і> средней Италіи.
с.іідспіі«. Эти войны повели за собою какъ-бы зрѣлый возрастъ
Законъ Огудьнмг.
•«х» для римскаго народа. Внутри государства онѣ заставили
единодушно соединить всѣ силы и совершенно уравнять раздвоенные
интересы партій. Къ прежнимъ пріобрѣтеніямъ въ этомъ отношеніи
присоединился въ 321» г. законъ консуловъ Петелія и Папнрія,
уничтожившій рабство за долги. Достопамятнымъ годомъ, живо на-
помнившимъ о прежней борьбѣ, былъ 312 годъ, когда Линій
Клавдій получилъ цензуру. Онъ оказалъ услугу римскому народу
постройкою водопровода и дороги, которая названа была Аппіевой,
шла на югъ въ Капую и такъ хорошо была сложена изъ плитъ
безъ цемента, что впослѣдствіи получила имя «царицы дорогъ».
Но, воспитанный въ старо-патриціапскихъ преданіяхъ своей фамиліи,
онъ старался поставить побѣдоносному плебсу новую преграду пъ
сословіи либертиновъ, или вольноотпущенныхъ рабовъ, число кото-
рыхъ тогда было уже очень значительно, и для того принялъ ихъ
во всѣ трибы, а нѣкоторыхъ даже и въ сенатъ,—распоряженіе,
которое, однако, не было признано управлявшими въ то время кон-
сулами. Это нововведеніе не имѣло никакой прочности, потому что
въ 394 г. отпущенники были ограничены четырьмя городскими
трибами, слѣдовательно, имъ отведено было очень незначительное
мѣсто. Въ этомъ году К. Флавій, секретарь Линія Клавдіи, издалъ
книгу закона, руководство для народа, въ какой формѣ и въ какіе
дни можно приносить жалобы судьѣ, въ какіе дни производится судъ
(гііез Газіі) и въ какіе дни обычай и религія запрещаютъ произ-
водить судъ и расправу (<ііс.ч псГазІі)- полезный и своевременный
трудъ, защищавшій простаго человѣка отъ произвола чиновниковъ.
Послѣднимъ пунктомъ въ долгой борьбѣ парода за равенство съ
патриціями былъ законъ, который предложили п провели въ 300 г.
Квинтъ и Г и ей Ог ульвіи, именно, чтобы къ четверымъ па-
71
трпціанскпмъ авгурамъ и четверымъ патриціанскимъ понтификамъ при-
бавлено было четыре плебейскихъ понтифика и пять плебейскихъ
авгуровъ. Этимъ все было закончено: въ жреческихъ должностяхъ па-
триціи всего дольше чувствовали себя и дѣйствительно оставались
особымъ сословіемъ; теперь, наконецъ, и у патриціевъ, и у плебеевъ
были одни и тѣ-же права, одни и тѣ-же боги и одно отечество,
которое они защищали своей кровью и возвеличили взаимнымъ сорев-
нованіемъ.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
Греческіе города пиліяей Италіи. Война съ Тарептомъ и съ эпнрскинъ
царемъ Пирролъ. Совершенное господство Рима надъ Италіей. Римская
жизнь и государство въ это время.
290—264 до Р. X.
Римская власть распространилась теперь по всей сред-
Этрусская земля со своей богатой культурой и горные
Границу
рижской власти,
ней Италіи,
лѣса нѣкогда свободныхъ самнитовъ признали главенство города на
Тибрѣ. На сѣверѣ римское государство граничило съ немногими еще
свободными городами этрусковъ и кельтскими племенами: па югѣ,
гдѣ колонія Венузін (основанная въ 291 г.) была самымъ крайнимъ
пунктомъ, оно касалось области греческихъ городовъ, разсѣянныхъ
но всему югу полуострова, которые не очень дружелюбно смотрѣли
на успѣхи латинскихъ варваровъ.
тІр’лм,.1 реІ“л’ Между колоніями, которыя геллены рано основали на
этихъ прекрасныхъ берегахъ, наиболѣе могущественнымъ и богатымъ
был ь городъ Тарантъ, или Тарент ь, лежавшій на косѣ у морскаго
залива, который еще до сихъ поръ носитъ его имя. Старый городъ
япиговъ, стоявшій иа этомъ мѣстѣ, былъ около 707 г. до I*. X.
занять дорійскими переселенцами и съ тѣхъ поръ развивался и про-
цвѣталъ все болѣе и болѣе. Почва этого края была обильно одарена
природою; вмѣстѣ съ виномъ и плодами всякаго рода онъ славился
72
производствомъ шерсти, для обработки которой было очень удобно
пользоваться пурпурными улитками, находившимися въ заливѣ. Примор-
ское положеніе, обширная торговля и фабричная промышленность
поддерживали въ населеніи смѣлый духъ свободы, который и безъ
того был ь очень силенъ вь гелленскнхъ колоніяхъ. Здѣсь, ві. Тарентѣ.
это свободомысліе нашло себѣ выраженіе въ весьма демократическомъ
образѣ правленія, и населеніе, состоявшее изъ купцовъ, моряковъ,
фабрикантовъ и фабричныхъ рабовъ, было уже развращено п папѣ
жено роскошью въ то время, когда римское оружіе подошло къ его
области. Тарентъ очень слабо поддерживалъ самнитовъ въ ихъ великой
борьбѣ съ Римомъ; теперь, когда самниты были покорены, тарептннцы
начали безпокоиться при видѣ новаго и неслыханнаго возвышенія
государства, которое они, со своей эллинской гордостью, считали
варварскимъ городомъ. Съ безпокойствомъ и неудовольствіемъ увидѣли
они, какъ можетъ образоваться сильная, устроенная и свободная
республика изъ иныхъ элементовъ, кромѣ эллинскихъ, но не нахо-
дили возможности противодѣйствовать. Они предоставили греческій
городъ Нуріи нападеніямъ .тукановъ, тавъ что этотъ городъ, не под-
держиваемый своими единплеменниками, прибѣгъ къ тому же средству,
на которое рѣшились въ 343 г. кампанцы, и отдался подъ покро-
вительство Рима: лукапы послушались римскихъ 'предостереженій, но
въ 285 г. снова напали на Нуріи, въ то время, когда римляне
находились въ затруднительномъ положеніи.
Эпидемическія болѣзни — обыкновенное, слѣдствіе продолжитель-
ныхъ войнъ—и постоянно возобновлявшіяся экономическія затрудне-
нія сдѣлались бичемъ римскаго парода, который въ 287 г. выразилъ
свое недовольство послѣднимъ удаленіемъ на Яникулъ,—удаленіемъ,
результатомч. котораго было уничтоженіе курій, такъ что отъ этой
корпораціи, нѣкогда имѣвшей такую силу въ государствѣ, отъ куріаль-
ныхъ компцій древнихъ патриціанскихъ родовъ, не осталось ничего,
кромѣ собраній ихъ тридцати ликторовъ, — пустая тѣнь безъ силы
и значенія, но замѣчательная характеристика римской законности,
которой вообще, было свойственно всегда поддерживать тѣнь и форму
тамъ, гдѣ сущность и содержаніе давно уже исчезли. Италійскія
племена, которыя въ послѣднюю войну всѣ были призваны къ оружію
или, но крайней мѣрѣ, сильно возбуждены, были покорены римлянами,
но не успокоились, и искра возстанія еще тлѣла йодъ пепломъ.
Галлы еще не забыли своихъ товарищей, убитыхъ при Сентипѣ;
.многочисленные наемники изъ племени сеноновъ вмѣстѣ съ войскомъ
свободныхъ этруссковь осадили въ 285 г. городъ Ареніп и въ
284 г. нанесли страшное пораженіе римскому войску, которое явилось
на помощь городу. Послѣ этого война и -возстаніе охватили всю
сѣверную Италію, какъ сила огня, снова соединяясь на пожарищѣ,
пробивается сквозь дымъ и развалины. Римскіе послы, просившіе
сеноновъ отпустить плѣнныхъ римлянъ, были умерщвлены разъярен-
ными варварами. Тогда консулъ Долабелла страшно отомстилъ измѣн-
ническому племени и въ томъ-же самомъ году, когда онъ истребилъ
сеноновъ (283), нанесъ еще тяжкое пораженіе при Вадпмонскомъ
озерѣ бойямъ, другому кельтскому племени, и союзникамъ ихъ—этрус-
камъ. Но спокойствіе было нужно, чтобы собрать плоды тяжело
доставшихся побѣдъ, и потому въ Римѣ горько ощущалось со-
бытіе, .которое грозило снова поставить городъ въ очень затрудни-
тельное положеніе.
Римская эенвдра, плывшая къ новымъ римскимъ колоніямъ на
Адріатическомъ морѣ, въ коренной области сеноновъ. гдѣ въ 283 г.
была основана колоніи Сена, проходила въ этомъ же году въ виду
Тарепта и, гонимая бурей, вошла въ гавань этого города. Толпа,
собравшаяся въ театрѣ, давно уже досадовавшая на римлянъ, была
возбуждена ярыми демагогами и вспомнила о старомъ, давно забытомъ
договорѣ, запрещавшемъ римлянамъ плавать дальше мыса Л а и и
нія. Договоръ этотъ долженъ былъ запереть для нихъ Адріатиче-
ское море, но потерялъ уже всякій смыслъ и значеніе’) съ тѣхъ
поръ, какъ римляне овладѣли областью, лежащею на Адріатическомъ
морѣ къ сѣверу отъ мыса Лацпнія. Толпа разгорячилась, часть
*) Какъ это можно видѣть на картѣ.
74
ея бросилась бъ гавань, неожиданно напала на римскіе корабли,
сразу захватила пять изъ нихъ, перебила или продала ихъ экипажъ,
между тѣмъ какъ остальные, потерявъ своего предводителя въ битвѣ
съ безумцами, ушли въ открытое море. Въ Римѣ сдержали справед-
ливый гнѣвъ, опасаясь войною съ Тарентомь привлечь въ Италію
одного изъ тѣхъ солдатскихъ царей, которые возвышались и имѣли
успѣхъ въ смутныя и богатыя счастливыми искателями приключеній вре-
мена но смерти Александра Великаго. Потому римляне, вмѣсто того, чтобы
тотчасъ-же объявить войну, сперва отправили пословъ съ требованіемъ
удовлетворенія. Эти послы явились въ Тарентъ въ недобрый часъ.
Тогда быль праздникъ Діониса, греческій карнавалъ, во время кото-
раго даже серьезнѣйшій изъ греческихъ философовъ, Платонъ, позво-
ляетъ мудрецу быть подъ хмельномъ въ честь бога вина,—праздникъ,
въ который необузданная веселость толпы готова на всякую дер-
зость и иа всякую глупость. Римскіе, послы должны были говорить
передъ пьянымъ народомъ изъ глубины театра, изъ орхестры, обра-
щаясь вверхъ къ расположеннымъ террасою ступенямъ, на которыхь
сидѣлъ народъ, совершенно противно римскому обычаю, который пріу-
чилъ ихъ серьезно обращаться съ ораторской трибуны къ серьезнымъ
слушателямъ. Народъ смѣялся, видя, что римлянинъ не обладаетъ
ловкостью рѣчи греческихъ народныхъ ораторовъ, безчинствовалъ и
насмѣхался падь послами, и нашелся несчастный, который, на радость
черни, при выходѣ изъ театра запачкалъ тогу римскому послу. Слова
римлянина, который съ достоинствомъ и спокойно потрясая своей»
одеждою, воскликнулъ: «Это пятно должно быть смыто вашей лучшей
кровью»—заглушены были шумомъ я смѣхомъ; по война, которой
искала необузданная дерзость, уже началась. Римляне немедленно
отправили войско въ тарентинскую область. Они знали положеніе
города, гдѣ партія богатыхъ аристократовъ, не сочувствуя необуздан-
нымъ стремленіями народа, желала мира; и не смотря на то, что
тарентинцы только-что напали на Нуріи (282), ихъ враги имѣли
настолько умѣренности, чтобы еще разъ потребовать удовлетворенія,
еще разъ предложить миръ цѣною отдачи назадъ плѣнныхъ, возстано-
75
вленія города Нуріи и выдачи виновниковъ постыднаго нападенія на
римскіе корабли. Но партія мира, которая состояла большею частью
изъ богатыхъ п на которую поэтому охлократія смотрѣла съ недо-
вѣріемъ, не могла осилить правительства черни; и въ то время,
когда римляне уже опустошали загородные дома тареитинской области,
въ городъ пришло извѣстіе, которое снова раздуло тамъ пламя воин-
ственнаго одушевленія: найденъ былъ побѣдоносный вождь: царь
Пирръ апирскій согласился быть главнымъ полководцемъ тарен-
типской республики въ ятой войнѣ съ варварами.
т.реигинсж». »»«•». Царь Пирръ, къ которому обратились тарентинцы,
ц.Рі, й.рръ. не без'і. права считался величайшимъ полководцемъ и
сильнѣйшимъ воителемъ своего времени. Его юность была богата
приключеніями и опасностями. Происходя изъ древпяго царскаго дома
Накидовъ, считавшаго въ числѣ своихъ предковъ Геркулеса и Ахилла,
по смерти своего отца, князя колоссовъ Эакида, онь съ трудомъ,
избѣжалъ смерти отъ враждебной партіи, потомъ учился военно-
му дѣлу среди знаменитѣйшихъ полководцевъ Александра Великаго
и въ 301 і’. сражался на сторонѣ Антигона въ битвѣ при Ппсѣ.
Потомъ онъ былъ въ заложникахъ при александрійскомъ дворѣ, и царь
Птоломей Лагъ сдѣлалъ его своимъ зятемъ; съ его помощью онъ снова
получилъ свое Отцовское царство и значительно расширилъ его гра-
ницы. Потомъ въ игрѣ военнаго счастья ему выпалъ большой жребій:
ему предложенъ былъ македонскій престолъ, діадема Александра Вели-
каго. По онъ не могъ тамъ долго оставаться. Упорная гордость
македонянъ не вынесла чужеземнаго господства, и послѣ кратко-
временнаго царствованія онъ снова увидѣлъ себя ограниченный!,
небольшой полосой земли на Адріатическомъ морѣ, когда тарентин-
скіе послы пробудили или усилили въ немъ мысль повторить на
Западѣ дѣло великаго Александра и исполнить то, что только смерть
помѣшала довершить великому завоевателю.
Эти счастливые полководцы и ученики Александра, новые цари
меча, въ образѣ мыслей которыхъ воспитался Пирръ, любили играть
царствами и получать въ добычу тропы, какъ всякія другія яму-
76
щества, которыя война обыкновенно доставляетъ всякому, кто въ ней
счастливъ. Что побудило эпирскаго цари принять предложеніе тарен-
тинцевъ — это была именно страсть къ военной потѣхѣ, сдѣлав-
шейся потребностью его воинственнаго духа и его безпокойной ры-
царской натуры, вмѣстѣ со смѣлымъ полетомъ его фантазіи, кото-
рая, по мѣткому выраженію Плутарха, всегда заставляла его терять
изъ-за надеждъ то, что онъ пріобрѣталъ на дѣлѣ. У него были
самнитскіе и .1 у канскіе послы и говорили ему о броженіи въ Италіи,
о глубокой ненависти покоренныхъ племенъ къ побѣдителямъ—рим-
лянамъ; теперь явились послы тарентинскіе: ухватившись за этотъ
городъ, онъ надѣялся поймать счастье. Ему не казалось невозмож-
нымъ соединить въ однѣхъ рукахъ силы разрозненныхъ греческихъ
городовъ и, разбивши ихъ враговъ—римлянъ въ Италіи, кароагенянъ
въ Сициліи —, основать великое западное гелленское. царство. Такіе
высокіе планы онъ имѣлъ въ виду, отправляясь въ походъ, и въ
281 г., съ 20.000 тяжело вооруженныхъ воиновъ, 3.000 всадни-
ковъ, 2.000 стрѣлковъ, 500 пращниковъ и 20 слонами, послѣ,
бурнаго плаванія присталъ къ берегу Италіи, куда еще прежде от-
правился его довѣренный совѣтникъ Кинеасъ съ 3.000 человѣкъ.
Бс«’.и<<н Но тарентинцамь мало нравился способъ его дѣйствій.
Скоро прошла радость кичливыхъ гражданъ, когда на ихъ улицахъ
раздались шаги его солдатъ, когда великій воитель взялъ городскую
милицію въ свою тяжелую школу, немилосердно держалъ ее на
постахъ и въ караулахъ и безъ дальнѣйшихъ разсужденій включилъ
въ свою фалангу. По жаловаться теперь было уже поздно; Нуріи
въ 282 г. снова были взяты консуломъ Г. Фабриціемъ Лусциномь;
римскій гарнизонъ занялъ самый важный юродъ въ странѣ, и силь-
ное римское войско подъ начальствомъ 11. Валерія Левина стояло
въ Луканіи; другое войско держало въ повиновеніи самнитовъ, а
войско втораго консула стояло противъ этрусковъ. Пирръ уже въ
короткое время узналъ, что римляне болѣе опасные враги, а тарен
танцы—менѣе надежные союзники, чѣмъ онъ думалъ; онъ хотѣлъ
сдѣлаться посредникомъ и третейскимъ судьей между обоими госу
77
дарствами. Но римляне не напрасно въ продолженіе пяти вѣковъ вели
тяжелую борьбу съ италійскими племенами: у этого народа явилось
ясное сознаніе, что его республикѣ, и никому другому, предназна-
чено господство надъ народами и городами Италіи. Цѣлый родъ
великихъ и храбрыхъ людей, плебейскіе аристократы въ соперни-
чествѣ съ патриціями, такіе люди, какъ Г. Фабрицій Лусппнъ и
Линій Клавдій, управляли государствомъ. и римляне сочли оскорбле-
ніемъ, что чужой царь вступилъ на почву республиканской Италіи.
Потому споръ долженъ былъ рѣшиться оружіемъ. Рѣка Сирлсъ,
впадающая въ тарентипскій заливъ при Гераклеѣ. отдѣляла маке-
донско-эпирскую фалангу отъ римскихъ легіоновъ. Это не варвар-
скій боевой строй», замѣтилъ царь, увидя враговъ, и съ удивле-
ніемъ смотрѣлъ, какъ ихъ сомкнутые ряды въ виду непріятеля
переходили черезъ рѣку. На этой-то рѣкѣ, при Гераклеѣ, послѣ-
довало первое столкновеніе.
Римляне градомъ сыпали свои дротики на царскія фаланги,
которыя однако съ твердостью выдержали семь сильныхъ нападеній
съ ихъ стороны. Удивительно, что римскіе всадники, слабѣйшая
часть войска, сломили превосходную непріятельскую кавалерію. Ряды
эниротовъ начали колебаты’Я, когда царь Пирръ, самъ проѣзжавшій
по рядамъ своихъ воиновъ, ободряя ігхъ и приводя въ порядокъ,
вывелъ въ бой самое неожиданное и страшное свое оружіе. То
были слоны, которыхъ еще никогда не видали въ этой землѣ. Ло-
шади испугались, ночуя и увидя новыхъ и необычныхъ большихъ
животныхъ, не слушались всадниковъ, и своимъ бѣгствомъ обна-
жили фланги легіоновъ, на которые теперь устремилась ѳессалійская
конница. Такимъ образомъ римляне проиграли битву, потерявъ уби-
тыми 7.000 человѣкъ. Пирръ былъ очень удивленъ и серьезно
задумался, когда, проѣзжая по полю битвы мимо рядовъ павшихъ
римлянъ, онъ увидѣлъ у всѣхъ раны спереди и на покрытыхъ
блѣдностью лицахъ замѣтилъ выраженіе непоколебимаго мужества.
Хота онъ и самъ понесъ значительный уронъ и хотя храбрость
римлянъ произвела на него глубокое впечатлѣніе, однако первый
7К
ударъ—что въ войнѣ всегда имѣетъ важность—былъ въ его пользу,
и италійскіе союзники—самниты, лукавы—присоединились къ нему.
Онъ хотѣлъ мира еъ Римомъ и послалъ туда своего министра
Кипеаса съ мирными предложеніями, а самъ, чтобы поддержать ихъ
военными дѣйствіями, прошелъ черезъ страшно опустошенный Сампій
и цвѣтущую Кампанію до Пренесте. Ловкій и краснорѣчивый грекъ
представилъ въ наиболѣе привлекательномъ свѣтѣ эти предложенія,
которыя, въ сущности, имѣли въ виду возвращеніе послѣднихъ
завоеваній, именно—Луцеріи и Венузіи, и пустилъ въ ходъ свое
придворное искусство. Многихъ испугало нанесенное Риму пораженіе,
близость эпирскаго войска, тяжелая необходимость продолжать войну;
нужно было дать отвѣть серьезный и важный по своимъ послѣд-
ствіямъ; но когда дѣло внесено было на обсужденіе въ сенатъ,
тогда Линій Клавдій, который уже удалился, вслѣдствіе слѣпоты,
отъ государственныхъ дѣлъ, но который ві. этотъ день велѣлъ при-
нести себя въ сенатъ, сильно высказался въ истинно-римскомъ духѣ,
свойственномъ его суровому, но великому характеру и непокорному
патриціанскому роду. Ему жаль, говорилъ онь, что онь, слѣпой,
еще не. оглохъ, чтобы не слышать недостойныхъ рѣчей о мирѣ;
«Вы должны имѣть о себѣ такое мнѣніе, что и самъ великій Але-
ксандръ, еслибы онъ пришелъ въ Италію, долженъ бы былъ отдать
вамъ свою славу или свою жизнь.—а теперь вы дрожите передъ
этими хаонами или молоссами, передъ этимъ царемъ Пирромъ, ко-
торый никогда не былъ болѣе чѣмъ оруженосцемъ одного изъ тѣ-
лохранителей Александра». Подъ впечатлѣніемь этихъ словъ миръ
быль отвергнутъ, и Кинеасъ былъ обязанъ тотчасъ же оставить
Римъ: миръ невозможенъ, прежде чѣмъ царь не оставитъ Италіи.
Въ Римѣ говорили правду, замѣчая, что царь Пирръ побѣдилъ кон-
сула Левина, а не энироты побѣдили римскій народъ. Самъ Кинеасъ,
который (начала быль противъ похода, былъ пораженъ при видѣ
этого государства и этого народа. Нигдѣ еще гелленъ не встрѣчалъ
такихъ противниковъ; римскій сенатъ, какъ доносилъ онъ своему
. государю, показался ему собраніемъ царей.
7!)
пер«-о»лги^і<«рь. Пирръ долженъ былъ рѣшиться на отступленіе.
Опъ былъ уже за 8 миль отъ Рима, но ни одинъ латинскій городъ
не отворилъ ему своихъ воротъ; новыя римскій войска собирались
у него съ боковъ и съ тылу, а Сампій слишкомъ долго быль те-
атромъ опустошительной войны, чтобы служить для его предпріятій
операціоннымъ базисомъ (такъ называется мѣсто, откуда войско по-
лучаетъ все необходимое). Да у него не было больше и охоты къ
этой войнѣ. Римляне пріобрѣли его уваженіе и удивленіе, особенно
когда одинъ изъ лучшихъ римскихъ гражданъ, Г. Фабриціи Лусцинъ,
прибывшій въ его главную квартиру для размѣна плѣнныхъ, сво-
имъ высокимъ и благороднымъ патріотизмомъ далъ ему ясно понять
противоположность между римскою твердостью и состояніемъ разло-
женія. въ которомъ находились греческіе города, и когда плѣнники,
которымъ онъ. вслѣдствіе своего рыцарскаго образа мыслей, позволилъ
пойти въ Римъ на праздникъ сатурналій, снова возвратились въ
плѣнъ и ни одинъ изъ нихъ не попытался доставить себѣ свободу,
нарушивъ данное, слово. Они сдѣлали то, что должны были сдѣлать,
и для честныхъ людей возвращеніе было обязательно само по себѣ;
но царь могъ подумать, что наемники, надъ которыми онъ началь-
ствовалъ, поступплп-бы въ атомъ случаѣ совершенно иначе. Битва
при Сирисѣ, походъ на Римъ, мирныя предложенія оказались тщет-
ными: италики не возстали массою, какъ онъ надѣялся; изъ плѣн-
ныхъ римлянъ ни одинъ не поступилъ къ нему па службу; тарен-
тинцы неохотно и равнодушно шли за его знаменами; разочаровав-
шись, воротился онъ въ Таронтъ, и вт> 279 г. театръ войны снова
былъ перенесенъ на далекій югъ.
Б,л“Ву?*’ Тамъ, при Аускулѣ въ Апуліи, войска вторично со-
шлись другъ съ другомъ. Выигравъ битву, Пирръ выигралъ-бы
немного; еслибы онъ ее проигралъ, все было-бы потеряно. Болѣе
70.000 человѣкъ стояло сь каждой стороны другъ противъ друга:
па сторонѣ Пирра — тарантинская милиція, союзники самнитскіе,
луканскіе, бруттійскіе, его эпирскія и греческія войска. 8,000 всад-
никовъ, 19 слоновъ, всего 70,000 человѣкъ, а противъ него—
80
италійскія дружины,—латины. кайманы, вольски и сабины, умбры,
маррушпш, пелигны, френтаны, арпипы,—войска, центръ которыхь
составляли 20,000 римскихъ гражданъ. Битва продолжалась два дни.
Поставленная въ выгодную позицію фаланга, о желѣзную массу
которой снова разбилось сильное мужество римлянъ, и слоны, напа-
деніе которыхь разстраивало непріятельскіе ряды, еще разъ рѣшили
дѣло въ пользу Пирра; но благодари близости лагери, бѣгство ри-
млянъ было менѣе опасно, и они только проиграли битву, по не
потерпѣли пораженія. Римляне потеряли убитыми 6,000, Пирръ—
3,00(1 человѣкъ, и самъ быль раненъ. Его надежды не осуще-
ствились; границамъ его родины—Эпира—грозили полчища галловъ;
положеніе его въ Италіи становилось тягостными, потому что онъ
не имѣлъ другой опоры, кромѣ своего войска и города Тарента;
римляне со своими союзниками были несокрушимѣе, чѣмъ когда-
либо.
парр. »і. с-ѵциліѵ. При этихъ обстоятельствахъ Пирръ получилъ при
глашеніе отъ города Сиракусъ въ Сициліи, который предлагалъ ему
привести въ порядокъ дѣла на островѣ и соединить силы греческихъ
городовъ противъ постоянно воароставшаго могущества кароагенянъ.
Пирръ могъ надѣяться найти въ Сициліи точку опоры противъ Италіи,
да и по имѣлъ больше свободы въ выборѣ; послѣ тщетныхъ попытокъ
быть посредникомъ мира между своими итальянскими союзниками и
римлянами, онъ предоставилъ Италію самой себѣ и въ концѣ лѣта
278 года поплылъ въ Сицилію.
Пуническая торговая республика Кареагеиъ на противоположномъ
берегу Африки уже нѣсколько столѣтій боролась съ многочисленными
греческими городами острова и его главнымъ пунктомъ, Сиракусами,
за обладеніе прекрасною страною. Періодъ процвѣтанія греческихъ
колоній уже. прошелъ; раздоръ между дорическимъ и іоническимъ
племенами, начавшійся еще въ Греціи и бывшій главною причиною
ея паденія, а затѣмъ овладѣвшій и колоніями, господство тирановъ
въ городахъ и страшное раззоренье, предшествовавшее ему или слѣ-
довавшее за нимъ.—все это было на руку карѳагенянамъ или раз-
81
бойпичьимъ шайкамъ итальянскихъ наемниковъ. Такъ именно въ
то время, когда Пирръ явился въ Сицилію, отрядъ этихъ наемниковъ,
называвшихъ себя мамертипами, или сынами Марса, овладѣлъ
городомъ Мессаной, а йодъ стѣнами Сиракусъ стояли кароагенское
войско и кароагенскій флотъ. Два могущественные города, которые
скоро должны были вступить другъ съ другомъ въ бой на жизнь
и на смерть, Римъ и Карѳагенъ, имѣли на этотъ разъ общаго врага
и заключили между собою союзъ. И теперь повторилось только-что
происшедшее, въ Италіи. Греческіе города ободрились и примкнули
къ сильному и побѣдоносному вождю, который въ продолженіе трехъ
лѣтъ успѣлъ совершенно одолѣть пуновъ, такъ что они были готовы
оставить Сицилію, за исключеніемъ своего древнѣйшаго и самаго
западнаго поселенія, укрѣпленнаго города Лилнбея; съ другой стороны,
Пирру удалось запереть въ Мессинѣ мамертнновъ. По взять Лплнбей
было невозможно,—и это подорвало кредитъ Пирра у сикѳліотовъ.
Испорченные, какъ и тарентинцы, которые не умѣли ни сохранить,
ни забыть древней гелленской свободы, они стали недовольны Пирромъ,
который, выросши въ другомъ образѣ мыслей, пе умѣлъ щадить
этого чувства гражданской свободы и давалъ пмъ понять, что онъ
царь и полководецъ, тогда какъ его успѣхи не соотвѣтствовали ихъ
требованіямъ.
Бэтм^»’ве?«и»тк. Между тѣмъ итальянскимъ союзникамъ Пирра стало
слишкомъ трудно защищаться противъ римлянъ. За исключеніемъ
самого Тарента и Регіи, гдѣ распоряжался мятежный кампанскій
легіонъ, Италія снова покорена была римлянами. Жалобы союзниковъ,
ихъ крики о помощи проникли въ сердце царя, и чтобы помочь
имъ, онъ снова отправился въ Италію со своими войсками. По
на дорогѣ опъ подвергся нападенію кареагенскаго флота, въ неудач-
номъ морскомъ сраженіи потерялъ нѣсколько кораблей, и этотъ ударъ
совершенно уничтожилъ его значеніе въ Сициліи, еще прежде сильно
поколебавшееся. Его дѣла шли дурно; однако онъ дѣлалъ, что могъ;
онъ возстановилъ войско итальянскихъ союзниковъ и весной 275 г.
снова пошелъ на римлянъ, которыхъ и встрѣтилъ при Беневентѣ
ИСТОРІЯ РИМА. Ч. I. 6
82
(въ Сампій), подъ начальствомъ консула Маніи Курія Дентата.
Счастье покинуло Пирра; отрядъ войска, который онъ хотѣлъ послать
на римлянъ съ тылу, заблудился въ лѣсахъ и не достигъ своей цѣли.
Римскіе стрѣлки погнали слоновъ на его собственныхъ воиновъ; самое
сильное его оружіе обратилось на него же самого, и римляне выиграли
сраженіе, а съ нимъ и исходъ войны. Планъ западно-гслдснскаго цар-
ства рушился по своей внутренней несостоятельности. Пирръ оста-
вилъ одного изъ своихъ военачальниковъ, Милона, съ 3,000 чело-
вѣкъ, въ тарентинской цитадели, которая отдѣлена была отъ города
стѣной и рвомъ и защищала входа, въ гавепь, а саль удалился въ
Эпиръ, гдѣ скоро бросился въ нотокъ новыхъ надеждъ и отважныхъ
предпріятій. При осадѣ Аргоса, этотъ великій искатель приключе-
ній. рыцарственный царь, несчастный подражатель Александра Вели-
каго, нашелъ свою смерть па улицахъ города (272). Теперь уже и
Милонъ уступилъ судьбѣ и сдалъ цитадель римлянамъ; такимъ обра-
зомъ попалъ въ руки римлянъ городъ, который, справедливо опасаясь
заслуженнаго мщенія, предпочелъ бы отдаться карѳагенянамъ, флотъ
которыхъ стоялъ въ гавани. Оружіе и корабли были взяты римля-
нами, стѣны разрушены, по городское управленіе оставлено въ преж-
немъ видѣ. Война окончилась 272. Тріумфъ, который праздновалъ
римскій народъ вмѣстѣ съ консуломъ Куріемъ Дентатомъ, достался
не. легко и быль вполнѣ заслуженъ. Толпа радовалась при видѣ
чуждыхъ плѣнниковъ, молоссовъ и македонскихъ наемниковъ, которыхъ
вели рядомъ сч. самнитскими и луканскпми, и дивилась большимъ
боевымъ слонамъ, рѣдкой, невиданной добычѣ. Государственные люди
могли радоваться, что теперь ихъ городъ дѣйствительно и безспорно
достигъ своей великой цѣли и сдѣлался главнымъ городомъ Италіи,
и могли безъ опасенія смотрѣть на будущія свои войны, направленіе
которыхъ моп. показать имъ тотъ пуническій флотъ, который явился
подъ Тарентомъ и, ничего не сдѣлавъ, плылъ теперь домой въ
Карѳагенъ.
миръ. Тотчасъ-же нужно было обезпечить за собою новыя
завоеванія. У кампанскаго легіона, который въ 281 г. путемъ
83
возставія завладѣлъ важнымъ городомъ Регіемъ и до сихъ поръ
безнаказанно тамъ оставался, этотъ городъ былъ снова отнятъ, и
оставшіеся въ живыхъ мятежники были обезглавлены на римскомъ
форумѣ.; въ Самніи наконецъ окончена была война съ горцами и
разбойниками. Новыя пріобрѣтенія были обезпечены цѣпью колоній:
основаны были Пестъ и Коза въ Луканіи, Беневентъ и Эзер-
нія въ Самніи, Ариминъ противъ галловъ, Фирмъ и Сазігипг
Хоѵиш въ Пиценской землѣ. Этими крѣпостями, которыя соединены
были между собою военными дорогами, упрочены были римскія за-
воеванія.
Самая сильная власть на западѣ сосредоточилась теперь въ двухъ
республикахъ,—въ Римѣ на Тибрѣ и въ Карѳагенѣ па Наградѣ въ
сѣверной Африкѣ. Посрединѣ между ними лежала Сицилія; одинъ
ключъ къ сицилійскому проливу, Регій, былъ въ рукахъ римлянъ,
—другой, Месса на, въ рукахъ разбойничьей шайки мамертиповъ,
отъ которыхъ онъ рано пли поздно долженъ былъ отпасть или быть
отнятымъ.
римски! обстановка. До такой-то высоты достигло римское государство
къ концу пятаго вѣка своего существованія. Это не было уже ма-
ленькое крестьянское поселеніе, ни пограничный городъ между ла-
тинаии и этрусками, ни главный пунктъ латинскаго союза;—это
был ь главный городъ Италіи, объединенной подъ его властью. Римъ,
посѣщенный Іышеасомь, уже по внѣшнему своему виду былъ совер-
шенно не похожъ на Римъ, поднявшійся изъ пепла галльскаго пожара.
Старая стѣна Сервія Туллія еще окружала семь холмовъ города; ста-
рый храмъ Юпитера смотрѣлъ еще съ Капитолія на дѣятельную суету
форума, лежащаго у его подножія, какъ во дни Тарквмніевъ; еще
Авемтипъ, какъ нѣкогда, былъ главнымъ жилищемъ бѣдной и плебейской
части населенія, и многіе съ завистью смотрѣли оттуда на болѣе удоб-
ныя жилья па Палатинѣ, гдѣ жили древнія и богатѣйшія фамиліи;
тотъ свайный мостъ, который нѣкогда Горацій защищалъ противъ
этрусковъ, былъ еще единственнымъ мостомъ черезъ Тибръ; но вездѣ
6*
84
уже замѣтно было желаніе измѣнить эту старую и простую обста-
новку. Соломенныя крыши постепенно исчезали, и деньги, взятыя
за военную добычу, тратились па хорошо-вымощенныя улицы, на
удобные водопроводы, изъ которыхъ второй былъ заложенъ Машемъ
Куріемъ въ 272 г., и на полезныя строенія разнаго рода. На
форумѣ деревянныя лавки мясниковъ уступили мѣсто каменнымъ гал-
лереямъ мѣнялъ. Ораторская трибуна была украшена носами кораблей,
взятыхъ въ добычу при Линіи; галлереи въ праздничные дпи украша-
лись золотыми щитами, отнятыми у самнитовъ, и посолъ царя
Пирра, проходя по улицамъ и площадямъ Рима, могъ видѣть тамъ и
сямъ статуи знаменитыхъ римлянъ или славныхъ грековъ, —произ-
веденія греческаго рѣзца. Однако онъ пе нашелъ тамъ великолѣ-
пія и полной художественности греческихъ дворцовъ и памятниковъ;
а когда онъ увидѣлъ народъ, собравшійся въ комиціи, то не замѣ-
тилъ ни той ловкости рѣчи и живой страстной жестикуляціи у ора-
торовъ, ни тѣхъ шумныхъ знаковъ одобренія пли неодобренія у слу-
шателей, которые онь привыкъ встрѣчать въ греческихъ народныхъ
собраніяхъ. Совсѣмъ другимъ былъ этотъ народъ, какъ вь весельи,
такъ и въ серьезныхъ дѣлахъ. Еслибы Кинеасъ быль вь Римѣ во
время того праздника сатурналій, на который Пирръ отпустилъ сво-
ихъ римскихъ плѣнниковъ, то онъ могь-бы замѣтить, что этотъ па-
родъ способенъ и къ веселью: громкими поздравленіями и подарками
привѣтствовали римляне другъ друга въ эти веселые декабрьскіе дни,
когда всѣ преданы были играмъ и пирамъ и когда даже рабы, уго-
щаемые по-праздничному своими господами, могли наслаждаться жизнью.
Но и тутъ не было шумнаго веселья греческихъ празднествъ въ честь
Діониса. Серьезность не оставляла римлянъ даже и во время празд-
ничныхъ торжествъ, въ самый разгаръ веселья. Фривольность, уже
достигшая въ Греціи высшей степени, была еще дафка отъ рим-
скаго духа. Кинеасъ, воспитанный въ воззрѣніяхъ просвѣщенной Гре
ціп, вѣроятно, не могъ удержаться отъ смѣха при видѣ тоіі необык-
новенной важности, съ которою жрецы и народъ исполняли безко-
нечныя церемоніи, предписываемыя имъ религіею, какъ напр., когда
85
авгуръ своимъ жезломъ опредѣлялъ страны неба и затѣмъ, съ покры-
тою головой, въ торжественномъ молчаніи, обратившись лицомъ къ
югу и прислушиваясь направо и налѣво, ожидалъ священныхъ пред-
знаменованій по полету птицъ; и конечно, Кішеасъ не мало удивлялся,
если ему представился случай видѣть крайне странное зрѣлище па-
триціанскихъ похоронъ, — какъ за плакальщицами и музыкан-
тами шла процессія масокъ, представлявшихъ предковъ умершаго
въ ихъ костюмахъ и со знаками ихъ достоинства; — затѣмъ не-
сли умершаго со всѣми его почетными украшеніями и вѣнками на
носилкахъ, покрытыхт. пурпуромъ; потомъ шли его родственники
въ черныхъ платьяхъ и безъ украшеній, друзья, кліенты, отпу-
щенники; затѣмъ, когда процессія доходила до форума, странныя
маски занимали мѣста на курульныхъ креслахъ, и ближайшій
родственникъ умершаго объявлялъ народу, что сдѣлалъ каждый
изъ тѣхъ людей, которыхъ представляли маски, и по какому праву
послѣдній умершій можетъ занять мѣсто въ почетномъ ряду этихъ
прежнихъ консуловъ, преторовъ, цензоровъ...
Но если Кинеасъ былъ государственнымъ человѣкомъ и умѣлъ
изъ этихъ отдѣльныхъ, отчасти странныхъ чертъ узнать духъ на-
рода, *то видѣнное имъ въ Римѣ могло навести его на серьезныя
размышленія о будущности этого народа и своихъ греческихъ
земляковъ. На римскомъ форумѣ онъ видѣлъ этихъ римскихъ
крестьянъ, которые молча и терпѣливо выслушивали слова чинов-
ника и затѣмъ приступали къ голосованію; онъ видѣлъ тѣхъ же
людей въ панцырѣ и съ оружіемъ на марсовомъ полѣ, когда кон-
сулъ производилъ смотръ своимъ войскамъ; еслибы онъ взглянулъ
во внутренность домовъ и на домашнее хозяйство, то вездѣ уви-
дѣлъ бы порядокъ, простоту, умѣренность; онъ увидѣлъ бы, какъ
люди, храбро владѣвшіе, мечемъ при Гераклеѣ, сильно и терпѣливо
ходятъ за плугомъ, чтобы тяжкимъ трудомъ получить пропи-
таніе. съ неплодородной земли; онъ увидѣлъ бы, какъ женщины, за
прялкой к передъ корзиной съ шерстью, подавали дѣвушкамъ и дѣ-
тямъ примѣръ строгой нравственности и серьезной работы, что съ
8(і
древнихъ временъ было гордостью римскихъ женщинъ; онъ увндѣлъ-
бы, какъ дѣти, подростающіе сыновьи и дочери, безусловно послушны
строгимъ и разсчитаннымъ словамъ отца семейства. Онъ вездѣ уви
дѣлъ-бы обстановку, которая столько же отличалась отъ веселой и
привлекательной суеты греческихъ городовъ, какъ и отъ придворнаго
блеска восточныхъ столицъ. Здѣсь не было художественно-легкой,
свѣтлой и праздничной жизни, но всюду виденъ былъ способный и
здравый умъ. домашняя дисциплина вмѣстѣ съ общественнымъ по-
рядкомъ, сильный и мужественный духъ, проявлявшій свою дѣятель-
ность уже далеко за предѣлами ближайшей къ Риму области и очень
замѣтно полагавшій основаніе великимъ и прочнымъ политическимъ
созданіямъ.
Къ сѣверу и къ югу съ римскаго форума разбѣгались
большія линіи дорогъ, которыя начинали протягивать свою сѣть по
полуострову отъ крѣпости до крѣпости и плиты которыхъ, пе
сломавшіяся въ продолженіе тысячелѣтій, свидѣтельствуютъ о масте-
рахъ строительнаго дѣла. Не менѣе крѣпко спаяно было и римское
господство; и здѣсь одинъ камень держался на другомъ; какъ ни
неравны, даже внутренно различны между собою были элементы,
изъ которыхъ сложилось это господство, однако каждый изъ нихъ
служилъ посвоему общей цѣли. Область отъ Цере (на сѣв.) до Фермій
(на югѣ), отъ моря до Апеннинъ, населена была общинами полно-
правныхъ гражданъ; другія такія общины разсѣяны были по покоренной
странѣ. Эти подданные Рима, въ свою очередь, распадались на три
класса: первый составляли—общины латинскаго права, члены
которыхъ относительно права частнаго поставлены были наравнѣ съ
полноправными гражданами, что давало имъ значительныя преимущества
въ торговлѣ и промыслахъ, въ правѣ наслѣдства и т. и.; римская
государственная мудрость, съ этой стороны всего болѣе заслуживающая
удивленія, давала имъ полное право гражданства, какъ только они на
своей родинѣ вступали въ общественныя должности; второй классъ
составляли граждане безъ нрава выбора и голосо-
ванія (сіѵез $іпе зий'га&іо), которые были поставлены гораздо
87
ниже общинъ латинскаго права и несли только обязанности и тя-
гости римскихъ гражданъ, подати и военную службу, но не пользо-
вались ихъ правами и не имѣли даже самостоятельнаго управленія
своими общественными дѣлами, а судились у присылаемаго изъ Рима
префекта; наконецъ третій классъ образовали союзные города
н е- л а т и н с к а г о племен и, только по особенному договору, па кото-
ромъ основывались ихъ политическія отношенія къ Риму, получавшіе то
очень значительныя (какъ Неаполь), то очень небольшія (какъ Тарентъ,
Капуя) права и вольности. Общины этого послѣдняго класса особенно
сильно привлекались къ военной службѣ въ кавалеріи ігво флотѣ, между
тѣмъ какъ латинскія общины вмѣстѣ съ общинами полноправныхъ граж-
данъ составляли тяжело-вооруженную пѣхоту. Однако царственный
городъ сознавалъ, что его господствующее положеніе, дѣлавшее его волю
обязательною для подданныхъ, въ войнѣ п договорахъ съ другими
народами, въ чеканѣ монеты и пр., не освобождало его отъ обязанно-
стей, но, напротивъ, возлагало ихъ на него еще болѣе. Подданные
не были притѣсняемы чрезмѣрными налогами, и господствующая об-
щина брала на себя болѣе тяжелую часть въ тяжкой ношѣ военной
службы.
нооииов ди». Римское военное устройство, на которомъ всего
болѣе основывалось могущество государства, развилось до удивитель-
наго совершенства подъ страшными ударами кельтскихъ мечей и сом-
кнутыхъ копій греческой фаланги. Легіонъ, состоявшій изъ 5000
тяжело вооруженныхъ пѣхотинцевъ, раздѣлялся на манипулы, каж-
дая изъ которыхъ, подъ начальствомъ двухъ центуріоновъ, имѣла
одного вексилларія, или знаменоносца. Изъ расположенныхъ въ боевой
строй манипулъ составлялось три ряда, а всадники становились на
флангахъ или въ резервѣ. Пзь этихъ трехъ рядовъ два первые —
Ііааіаіі и ргіпсірез, подойдя къ непріятелю на 10—20 шаговъ,
б.осали свои метательныя копья (рііцш I и потомъ брались за ко-
роткія шпаги пли мечи, — какъ и теперь ружейный залпъ предше-
ствуетъ атакѣ на штыкахъ; третій рядъ, тріаріи, имѣли длинныя
копья и, когда было нужно, наносили послѣдній ударъ разбитому
88
врагу. Родъ оружія уже не опредѣлялся цензомъ: рекруты въ пер-
вый разъ выходили на войну легко вооруженными застрѣльщиками
(гогагіі), и дальнѣйшая служба дѣлала ихъ гаетатами, принцеп-
сами и наконецъ тріаріями. Подъ непосредственнымъ начальствомъ
консула были военные трибуны, изъ которыхъ половина на-
значалась народомъ, а другая полководцемъ; ихъ было отъ 4 до 6
па легіонъ; но и на нихъ распространялась желѣзная воинская дис-
циплина, передъ розгами и топорами которой одинаково дрожали всѣ-
военный трибунъ и центуріонъ, начальникъ всадниковъ и простой
легіонеръ. Въ 'самнитскихъ горныхъ войнахъ римскій солдагь сдѣ-
лался образцовымъ единоборцемъ; война съ Пирромъ научила искус-
ству укрѣпленія лагеря, такъ что лагерь дѣлался какъ-бы подвиж-
ной крѣпостью, надежной зашитой для собственнаго войска и ужа-
сомъ для непріятелей.
Два легіона съ соотвѣтствующимъ небольшимъ числомъ римскихъ
всадниковъ составляли ядро консульскаго войска; къ нему присоеди-
нялись поставляемыя па основаніи союзныхъ договоровъ ополченія
союзныхъ городовъ латинской и не-латинской національности. Сила
этихъ ополченій, сравнительно съ силою городской милиціи, измѣнялась,
смотря по надобности; на двойное консульское войско, состоявшее
изъ 4 легіоновъ, нормальнымъ числомъ союзнаго войска можно счи-
тать 20,000 пѣхоты и 4,000 конницы. Наборъ и вооруженіе союз-
наго войска были дѣломъ союзныхъ городовъ, которые должны были
платить и жалованье; остальное п|юдовольствіе войска во время
похода бралъ на себя главный городъ союза, отъ имени котораго
консулъ назначалъ и главныхъ пачальниковъ-лрефектовъ надъ союз-
никами. Союзная пѣхота раздѣлялась на когорты, а конница — на
эскадроны (аіае); при ятомъ, контингентъ каждаго союзнаго города
могъ составлять когорты, и мы видимъ, что объединеніе въ органи-
заціи войска имѣло мѣсто лишь настолько, насколько это было
безусловно необходимо. Напротивъ, изъ этихъ когортъ никогда не
составлялось самостоятельныхъ корпусовъ, какими были легіоны;
въ битвѣ онѣ занимали мѣсто рядомъ съ легіонами, на флангахъ;
89
онѣ такъ же безусловно подчинялись власти императора (главнокоман-
дующаго), какъ и римскіе граждане.
І'’«з«”"ж’ Строгая лагерная дисциплина, привычка къ воинскому
повиновенію не оставляла римлянина даже и тогда, когда онъ, отло-
живъ мечъ и щитъ, мирнымъ гражданиномъ возвращался къ своему
домашнему очагу. Тотъ строгій духъ, который дѣлалъ римскіе легіоны
столь подвижнымъ и въ тоже время столь твердымъ и вслѣдствіе
этихъ свойствъ столь непобѣдимымъ войскомъ, повсюду проникалъ
и въ гражданскую жизнь римлянъ. Побѣдоносные консулы, Папирій
Курсоръ, Фабій Рулліаиъ, Курій Дентатъ, возвращались съ поля
сраженія домой и но окончаніи своего года становились подъ началь-
ство новаго консула, такого-же дѣльнаго человѣка, какъ и они сами;
въ этотъ періодъ крѣпкихъ, храбрыхъ, преданныхъ своему отечеству
людей никто не возвышался надъ другими настолько, чтобы сдѣлаться
вреднымъ или опаснымъ для республики, и отдѣльная личность
спокойно преклонялась и принижалась для того, чтобы государство
могло стать выше. Этотъ высокій гражданскій смыслъ, коренившійся
въ привычкѣ къ военной дисциплинѣ, выражается особенно въ боль-
шой власти цензоровъ, въ строгой полиціи, въ ясномъ и точномъ
законѣ, которому повиновались безъ ропота. Цензоры сдѣлались наблю-
дателями за общественной» нравственностью; никто, даже самый выс-
шій чиновникъ, не былъ свободенъ отъ ихъ надзора; они имѣли
право по собственному убѣжденію дѣлать гражданамъ выговоры,
облекая эти выговоры въ суровую форму, сокращать граждан-
скія права, изгонять изъ сената, лишать всадника лошади, исклю-
чать изъ рядовъ полноправныхъ гражданъ. Въ это время ихъ дѣя-
тельность была направлена особенно на поддержаніе, старой простоты
нравовъ и па обуздываніе уже проявлявшейся тамъ и сямъ роскоши:
мы читаемъ, что бывшій консулъ былъ вычеркнутъ изъ списка
сенаторовъ за то, что имѣлъ серебряный сервизъ цѣною въ 240
рублей на наши деньги. Вся область нравственности, похоронныя
процессіи и народныя увеселенія, — все одинаково было въ вѣдѣніи
этой строгой полиціи. Въ законодательствѣ явились нѣкоторыя поста-
90
новленія, служившія къ тому, чтобы смягчить суровыя черты преж-
няго обычнаго права: произволъ чиновниковъ былъ ограниченъ зако-
нами 12 таблицъ; дозволена была чисто гражданская форма брака,
отеческая власть была ограничена болѣе мягкими постановленіями.
Кто имѣлъ гражданскій искъ, споръ о томъ, что мое и что твое,
тотъ приносилъ точно -формулированную жалобу претору, который
передавалъ дѣло для рѣшенія и п]юизнесенія приговора избранному
имъ частному лицу. При уголовныхъ преступленіяхъ позволялась
апелляція къ народу, и въ такомъ случаѣ судья защищалъ передъ
народомъ свой приговоръ; народъ утверждалъ его пли отмѣнялъ, но
не смягчалъ,—потому что половинныя наказанія, какъ и все поло-
винное, были чужды римскому духу.
лЙГ* Матеріальное положеніе римскихъ гражданъ въ концѣ
этого періода можетъ быть названо блестящимъ. Большія раздачи
.земельныхъ надѣловъ необыкновенно возвысили свободное крестьян-
ское сословіе, па которомъ преимущественно основывалась сила госу-
дарства; рабскій трудъ нигдѣ еще не являлся преобладающимъ, и
извѣстно, что именно видъ цвѣтущей римской области произвелъ
глубокое впечатлѣніе на цари Пирра. Римляне были еще преимуще-
ственно пародомъ крестьянскимъ; землевладѣльцы-аристократы жили
такъ-же просто, какъ и другіе; политическій почетъ и вліяніе были
связаны съ землевладѣніемъ. Заморская торговля не имѣла еще боль-
шихъ размѣровъ, морскія силы скорѣе были въ упадкѣ, а служба
во флотѣ никогда не считалась привлекательной: италики были при-
родными земледѣльцами, какъ греки—природными моряками. Но тор-
говля росла но мѣрѣ усиленія власти, по мѣрѣ увеличенія областей.
Старая система мѣны товаровъ па вѣсъ мѣди уступила мѣсто болѣе
удобной системѣ денежныхъ знаковъ, чеканенныхъ монетъ постоянной
цѣнности. Естественно, что съ быстрымъ увеличеніемъ римскаго на-
'Селепія развивались и пріобрѣтали большее значеніе ремесла; про-
мышленность была еще пе обширна, и промышленный классъ не
имѣлъ еще значенія въ государствѣ. Но что и въ этомъ отношеніи
постепенно подготовлялся другой общественный строй. — это доказы-
91
идете я увеличеніемъ толпы рабовъ и отпущенниковъ, что еще въ
357 году вызвало налогъ на освобожденіе рабовъ. Это освобожденіе
не всегда было дѣломъ гуманности, но часто — можетъ быть, всего
чаще—дѣломъ спекуляціи. Римскіе вельможи, которымъ общественное
мнѣніе и обычаи запрещали самимъ заниматься промышленными пред-
пріятіями и которыхъ, тѣмъ не менѣе, привлекалъ богатый доходъ,
доставляемый подобными занятіями, снабжали потребнымъ для этого
оборотнымъ капиталомъ способнаго раба, котораго отпускали на волю,
и потомъ получали отъ него извѣстную часть барыша, извлекаемаго
изъ его занятій.
грсж-соо кілніе. Въ то время, когда съ одной стороны римская націо-
нальность и римскій языкъ, вслѣдствіе великихъ политическихъ со-
бытій, распространялись и пріобрѣтали господство въ подчиненныхъ
Риму областяхъ, съ другой стороны греческіе нравы и греческій
языкъ распространялись сь особенной силой и оказывали все большее
и большее вліяніе, даже на побѣдоносный римскій народъ. Періодъ
политическаго процвѣтанія Греціи уже кончился; но нравы, языкъ,
искусство и воплотившіяся въ этомъ искусствѣ религіозныя предста-
вленія гелленовъ, пріобрѣтенія, сдѣланныя для этого наиболѣе одарен-
наго изъ всѣхъ народовъ древности великими умами лучшаго вре-
мени. начали теперь свое завоевательное движеніе и одержали по-
бѣды, для которыхъ подвиги великаго Александра проложили путь
и приготовили мѣсто. Греческій языкъ сдѣлался всемірнымъ языкомъ,
и греческое вліяніе проявляется уже почти во всѣхъ отрасляхъ
римской жизни. Оно проявляется въ религіи, какъ паіір. въ томъ,
что нерѣдко отправлялись посольства къ дельфійскому оракулу, что
десятая часть вейентпнекой добычи посвящена была дельфійскому
Аполлону, что въ 291 г., по время чумы, греческій богъ врачеванія,
Асклепій, перенесенъ былъ изъ Эшідавра (въ Пелопоннесѣ) въ Римъ;
оно проявляется въ искусствѣ, такъ какъ статуи боговъ и героевъ
дѣлаются отчасти самими эллинскими художниками, отчасти-же латин-
скими, которые учатся подражать грекамъ. Такое подражательное
произведеніе, весьма замѣчательное, представляетъ, напр., знаменитое
!»2
мѣдное изображеніе львицы въ Капитоліи. 11 въ несокрушимо крѣп
кихъ римскихъ искуственныхъ постройкахъ проявляется гоже эллин-
ское вліяніе въ связи съ практическимъ, солиднымъ духомъ римскаго
искусства. На форумѣ находилась трибуна1 для знаменитыхъ чужезем-
цевъ изъ дружественныхъ греческихъ городовъ, такъ • называемая
«грекостаснсъ»; въ нравахъ и обиходѣ частной жизни также сказы-
валось греческое вліяніе. Теперь за столомъ обыкновенно возлежали,
тогда какъ прежде сидѣли, стали пѣть застольныя пѣсни, подобныя
греческимъ сколіямъ, только въ римскомт. духѣ, въ честь предковъ.
Умершимъ воздавали почести въ надписяхъ, какъ это дѣлалось у
грековъ, и выставляли ихъ изображенія въ атріяхъ домовъ. Древнимъ,
простымъ языкомъ эти надписи изображали доблести и подвиги зна-
менитыхъ покойниковъ. Недалеко отъ города, иа Аппіевой дорогѣ,
находился фамильный склепъ Сципіоновъ. «Корнелій Луцій Сципіонъ
Бородатый», говорить надпись въ сатурновыхъ стихахъ*), вырѣзай
ная на каменной гробницѣ одного изъ членовъ этого славнаго дома,
отличившагося въ самнитской войнѣ:
Корнелій Луцій Сципіонъ Бородатый,
Рожденный отъ отца Гцея, храбрый мужъ и мудрый,
Котораго наружность совершенно соотвѣтствовала доблести;
Онъ былъ у васъ консуломъ, цензоромъ, эдиломъ,
Взялъ Тавразію, Цпзавну, Самній,
Всю .Іукапію покорилъ и заложниковъ оттуда вывелъ.
Греческій языкъ понимали и изучали въ Римѣ. Рядомъ съ
заучиваніемъ наизусть законовъ XII таблицъ и неизбѣжнымъ обу-
ченіемъ письму и счету, греческій языкъ началъ теперь входить въ
составъ курса высшаго образованія для римскаго юношества. Уже
недалеко было время, когда и римская поэзія стала подчиняться
греческимъ образцамъ и подражать имъ; уже открыты были под-
*) Сатурновъ стихъ — древнѣйшій національный метръ Италіи, поэти-
чески называпшійся «Землею Сатурна>. Онъ состоитъ изъ двухъ частей,
изъ которыхъ первая представляетъ 3 ямба, а вторая—три трохея:
СйтРіІйз Ьіісійз | ЯсірТо ВагЫіПз. Примѣч. Переводя.
93
мостки для сценическихъ представленій, и такимъ образомъ ві. этой
области, рядомъ съ древне-латинскими и этрусскими площадными
пѣвцами, декламировавшими свои «сатуры» съ аккомпанементомъ
флейтъ и съ пляскою, рядомъ съ древне-латинскими похвальными и
насмѣшливыми пѣснями, маскарадными шутками, надгробными при-
читаніями, волшебными заклятіями и религіозными пѣснями, явилась
въ Римъ и греческая или ««даваемая по греческимъ образцамъ ис-
кусственная поэзія, хотя всѣ эти искусства находились подъ
строгимъ полицейскимъ надзоромъ и приносили занимавшимся ими
лицамъ иногда, можетъ быть, богатую плату, но всегда мало чести.
Языкъ развивался также подъ греческимъ вліяніемъ; этимъ же влі
яніеиъ обусловливался и топ. способъ, но которому римляне, изла-
гали свою древнюю исторію, какъ представлялась она въ воззрѣніяхъ
первыхъ римскихъ исторіографовъ. Историческихъ изслѣдованій, ві.
современномъ смыслѣ слова, тогда не было. Скудные памятники древ
наго времени, большей» частью, погибли въ галльскомъ пожарѣ,
частью-же сдѣлались непонятными. Изъ простыхъ, веденныхъ жре-
цами, списковъ чиновниковъ развилась теперь, когда стали кратко
отмѣчать важнѣйшія событія, первая и самая грубая форма исторі-
ографіи, простѣйшая домашняя и городская хроника. На-
противъ, греческіе историческіе повѣствователи привлекали своими
историческими вымыслами и удовлетворяли историческому интересу,
и римляне охотно вѣрили тому, что сообщали имъ эти греческіе,
разскащики, для которыхъ исторія еще сливалась воедино съ басней
о прибытіи Одиссея и Энея въ Италію, о греческомъ происхожденіи
города Рима, объ ихъ собственныхъ царяхъ, герояхъ и богахъ. Это
и было причиною того, что древпейшая исторія Рима ві. разсказахъ
позднѣйшихъ римскихъ и греческихъ писателей является въ иска-
женномъ и запутанномъ видѣ и можетъ быть нѣсколько возстано-
влена и понята только теперь, столько вѣковъ спустя послѣ того,
какъ этотъ народъ и его исторія уже отжили.
КНИГА ВТОРАЯ.
Періодъ великихъ внмггалійскихч. войнъ и завоеваній.
264 — 133 до Р. X.
ОТДѢЛЪ ПЕРВЫЙ.
Войны на западъ и ихъ слѣдствія. Римъ и Клрѳагень.
264—200.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Первая пѵшечная война. Ея слѣдствія для Рима и Кароагена. 2»>4 — 218
до Р. X.
ммертнн"»*. «Пакую арену для борьбы оставляемъ мы за собою
римлянамъ и карогенянамъ», сказалъ царь Пирръ, оставляя Сицилію,
чтобы во второй разъ попытаться помочь своимъ итальянскимъ со-
юзникамъ. Среди несчастныхъ обстоятелі>ствъ, бывшихъ причиною
неудачи экспедиціи Пирра въ Сицилію, въ Сиракусахъ сталь во главѣ
правленія молодой полководецъ Гіеронъ: вообще, въ этой разстро-
енной республикѣ народное господство и тпраннія часто смѣняли
другъ друга. Гіеронъ хотѣлъ заслужить себѣ царскую корону, освобо-
дивъ городъ Сиракусы отъ тягостнаго сосѣдства и притязаній на-
емныхъ полчищъ, которыя утвердились въ Мессанѣ подъ именемъ
мамертиновъ, или сыновъ Марса. Они были стѣснены и раздѣ-
лились на партіи: одни хотѣли обратиться за помощью къ римлянамъ,
95
другіе, боясь римлянъ по причинѣ строгой расправы съ мятежниками
въ Регіи, хотѣли обратиться къ карѳагенянамъ. Первые взяли верхъ,
и ихъ посольство отправилось въ Римъ. Это посольство поставило'
сенатъ въ очень затруднительное положеніе: принять просьбу —
значило бы помочь разбойникамъ, товарищамъ высѣченныхъ римскихъ
солдатъ изъ Регіи, и сдѣлаться врагами кароагепннъ. которые не
могли видѣть въ римскихъ рукахъ такого важнаго пункта, какъ
Мессана; отказать—значило-бы побудить мамертиновъ къ союзу съ
пунами, предоставить послѣднимъ ключъ къ Сицилійскому проливу
и сдѣлаться сосѣдями карѳагенянъ.
к»ре«геиі.. Въ такомъ положеніи стоялъ вопросъ, И римляне ДОЛЖ-
НЫ были хорошо обсудить его, потому что городъ Карѳагенъ, дѣй-
ствительно, былъ не обычнымъ врагомъ. Почти за сто лѣтъ до осно-
ванія Рима, на удобномъ пунктѣ сѣверо-африканскаго берега, при
рѣкѣ Наградѣ, финикіяне изъ Тира купили у туземныхъ варваровъ,
клочекъ земли и основали тамъ свой < новый городъ» (таково зна-
ченіе имени «Карѳагенъ>). Этотъ городъ, удобно расположенный въ
плодородной мѣстности, скоро достигъ большаго процвѣтанія. Около»
450 г. пуническіе пришлецы освободились отъ дани туземцамъ,
постепенно покорили ихъ поселенія и въ то же время все болѣе и
болѣе оттѣсняли дикія кочевыя племена отъ береговой полосы къ
предѣламъ пустыни Сахары; соперничая съ этрусками и греками,
они вели вдоль западнаго побережья Средиземнаго моря обширную
торговли», простиравшуюся далеко за Гибралтарскій проливъ, тамъ,
гдѣ только двѣ тысячи лѣтъ спустя пошли по ихъ слѣдамъ отваж-
ные мореходцы ХѴ-го столѣтія христіанской эры. Карѳагенъ воз-
высился еще болѣе, когда послѣ паденія Тира (332) процвѣтаніе
восточной метрополіи начало блекнуть передъ расцвѣтомъ Александріи
въ Египтѣ. Скоро Африка сдѣлалась только малою частью карѳа-
генскихъ владѣній. На берегахъ Испаніи и Сардиніи они основы-
вали факторіи и колоніи, а па островѣ Сициліи между ними и гре-
ками началась упорная борьба за обладаніе прекрасною страною, и
эта борьба часто приводила карѳагенскія войска къ стѣнамъ Сира-
9 Г)
кусъ, а побѣдоносныя войска спракусскихъ тиранновъ—къ стѣнамъ
Карѳагена. Острова, окружающіе Сицилію, и скалистая Мальта были
въ рукахъ карѳагенянъ; но ихъ пути до сихъ поръ большею частью
мирно шли рядомъ съ путями римской политики, и только теперь
иль стали грозить непріятныя столкновенія. Правленіе, въ Карѳа-
генѣ было республиканское. Двое ежегодно избираемыхъ царей, или
суффетовъ (судей), стояли во главѣ; верховная власть принадле-
жала совѣту старцевъ, пли сенату, состоявшему изъ 28 членовъ.
Но и падь ними, и надо всѣмъ государствомъ имѣла недовѣрчивый
и узкосердечный надзоръ коллегія ста-четырехъ, правительствен-
ное учрежденіе, въ которомъ сказалась постоянная озабоченность го-
сподствующаго купечества, боявшагося своихъ собственныхъ прави-
телей, начальниковъ своего войска, громадно возрастающаго населенія
въ главномъ городѣ. Граждане, какъ кажется, пе принимали никакого
фактическаго участія въ правленіи, хотя и сходились въ народныя
собранія; всѣмъ заправляли знатные роды при помощи подкупа и
денегъ, которыя здѣсь, въ большомъ торговомъ и промышленномъ
городѣ, были сильнѣе, чѣмъ гдѣ-либо. Карѳагенъ быль теперь,
безспорно, первой морской державой на западѣ, такъ какъ морскія
силы этрусковъ давно уже были въ упадкѣ, морскія силы Сиракусъ
уже сломлены, а римскія силы остановились въ своемъ развитіи.
Источники матеріальнаго благосостоянія города были громадны; при
своихъ богатствахъ и кредитѣ карѳагеняне могли рядомъ съ флотомъ,
въ случаѣ нужды, выставить какое угодно сухопутное войско. На-
емниковъ, которыхъ тогда можно было купить во всякое время
(на южномъ берегу Лаконіи, на мысѣ Тенарѣ, былъ большой рынокъ,
мѣсто вербовки, гдѣ можно было набирать наемниковч. въ легіоны
иностранцевъ), они снабжали оружіемъ изъ своихъ богатыхъ арсе-
наловъ и отдавали подъ начальство карѳагенскихъ офицеровъ.
Особенно страшнымъ оружіемъ были слоны, для которыхъ въ Кар-
ѳагенѣ, недалеко отъ замка, было 300 конюшенъ. Въ тѣ дни го-
родъ Карѳагенъ со своими обширными торговыми сношеніями, со
своими безконечными улицами, съ приходящими и уходящими кара-
97
вапами, со множествомъ кораблей въ гаваняхъ долженъ былъ имѣть
великолѣпный и внушительный видъ; однако трудолюбивое, но
малодушное пуническое купечество не имѣло никакихъ притязаній
на высшее мѣсто среди народовъ міра. Ужасныя человѣческія жер-
твы, которыя пуны приносили своему Молоху, идолу съ раскаленными
руками, были у нихъ еще въ полномъ ходу; подданныхъ своихъ
онп эксплуатировали со всѣмъ жестокосердіемъ мелочной корысти,
и глубокая пропасть, непримиримая племенная вражда, раздѣляла
угрюмый, коварный, дико-чувственный пародъ семитическаго племени
отъ привѣтливыхъ и благородно-образовапныхъ племенъ Геллады и
Италіи.
ВоЛна клепается. Такимъ образомъ пупы, сильные деньгами и флотомъ,
были опасными врагами; но они были еще болѣе опасными сосѣдями:
это-то соображеніе и рѣшило вопросъ въ Римѣ. Съ похвальной энер-
гіей римляне не замедлили начать борьбу, которая рано или поздно
была неизбѣжна. Сенатъ, послѣ долгихъ разсужденій, сложилъ отвѣт-
ственность на народъ, и граждане въ своихъ цептуріальныхъ комп-
ціяхъ рѣшили подать помощь мамертппамъ, т. е. начать войну съ
Карѳагеномъ.
ві.'с*ицн^’ Театромъ перваго акта этой продолжительной войны
была Сицилія (264—256). Непосредственнымъ результатомъ рѣ-
шенія, принятаго римлянами, было то, что царь Гіеронъ соединился
съ карѳагенянами, чтобы не подпускать римлянъ, а когда военный
трибунъ Г. Клавдій съ римскимъ авангардомъ явился въ Регій, то
мамертины извѣстили его, что онп благодарны римлянамъ за помощь.
Карѳагеняне, но ихъ словамъ, устроили миръ между ними и царемъ
спракусскимъ. Карѳагеняне прибыли въ Мессану, гдѣ расположенная
къ мимъ партія успѣла уже взять верхъ; однако римскій трибунъ
рѣшился переплыть проливъ, что и удалось ему при второй попыткѣ,
и посредствомъ хитрости овладѣлъ особою карѳагенскаго полководца
Ганнона, который, желая избѣгнуть явнаго разрыва съ Римомъ, ра-
стерявшись, самъ посламъ своему войску, находившемуся въ мес-
санской цитадели, приказаніе отступить. Таковъ былъ первый
ИСТОРІЯ РИМА, Т. 7
98
успѣхъ римлянъ. Затѣмъ и консулъ 264 г., Аппій Клавдій Кав
дексъ, съ главнымъ войскомъ переправился черезъ проливъ, бла-
гополучно дошелъ до Мессаны, разбилъ соединившихся теперь пуковъ
и сиракусянъ, желавшихъ снова овладѣть Мессаной. и такимъ обра-
зомъ освободилъ мамертиновъ, ставшихъ теперь римскими поддан-
ными.
Первый шагъ за предѣлы Италіи былъ сдѣланъ. Въ 263 г.
римляне послали въ Сицилію обоихъ своихъ консуловъ съ четырьмя
легіонами Одинъ изъ этихъ консуловъ, Л Валерій, своими побѣдами
надъ соединенными карѳагенянами и сиракусшіами пріобрѣлъ себѣ
прозваніе Мессаллы; умный Гіеронъ понялъ обстоятельства своею
времени и волю судьбы и примкнулъ къ римлянамъ: примѣръ, ко-
торый данъ быль ранѣе многими греческими городами. Главный
укрѣпленный пунктъ карѳагенянъ на югѣ;, твердый Акрагантъ, послѣ
семимѣсячной осады, веденной съ римскимъ упорствомъ, также по-
палъ въ руки римлянъ. Но безъ флота невозможно было одержать
рѣшительную побѣду надъ великимъ пуническимъ городомъ, и рим-
ляне со своей обычной энергіей сдѣлали то, что требовалось обсто-
ятельствами. Они выстроили флотъ: 100 пятипалубныхъ и 20 трех-
палубпыхъ судовъ; еще на сушѣ экипажъ ихъ учился грести вес-
лами; въ 260 г. Г. Дуилій и Гн. Корнелій во главѣ этого флота
вышли въ море. Семнадцать кораблей послѣдняго на пути въ Мес-
сану были заперты въ Липарской гавани и принуждены сдаться;
при Милахъ (С.-Вост.) два большіе флота встрѣтились въ первый
разъ, и произошло знаменательное морское сраженіе (260). Карѳа-
геняне полагались на смѣлость своихъ маневровъ: ихъ пятипалубныя
суда обыкновенно окружали непріятельскій корабль и, улучивъ ми-
нуту, набѣгали и пробивали его сильнымъ ударомъ остраго мѣднаго
носа. Но теперь этотъ маневръ не достигъ своей цѣли. Римскіе ко-
рабли снабжены были подъемными мостами, на верхнемъ краю ко-
торыхъ находился острый клювъ, называемый «ворономъ». Карѳа-
генскій корабль попробовалъ набѣжать; когда онъ подошелъ близко,
мосты римскаго корабля быстро упали и крѣпко сцѣпились съ нимъ
99
своими «воронами»; черезъ мостъ попарно побѣжали на непріятель-
скій корабль римскіе солдаты, чтобы взять его,—и такимъ образомъ
эго удачное и остроумное изобрѣтеніе, которымъ воспользовался кон-
сулъ Дуилій, превратило морское сраженіе въ сухопутное, а въ немъ
римляне были гораздо сильнѣе своихъ враговъ. Результаты этой
первой морской битвы были блестящи. Изъ 130 кораблей карѳа-
геняне потеряли 50; еще важнѣе было моральное впечатлѣніе, ко-
торое эта первая морская побѣда римлянъ надъ сильнѣйшей мор-
ской державой того времени должна была произвести въ Римѣ, вч.
Карѳагенѣ и въ другихъ мѣстахъ. Но все-таки эта побѣда не была
рѣшительною. Въ слѣдующіе годы римляне напали на карѳагенскія
колоніи въ Сардиніи и Корсикѣ, заняли нѣсколько пунктовъ въ Си-
циліи, между тѣмъ какъ другіе были захвачены карѳагенянами;
морская битва при Тнндаридѣ (Сѣв. Вост.) въ 257 г. осталась не-
рѣшенною; если римляне побѣдили на востокѣ, то карѳагеняне
имѣли перевѣсъ на западѣ острова и удержали за собою приморскія
крѣпости; римляне поняли, что нужно большее напряженіе силъ для
того, чтобы произвести рѣшительный поворотъ въ этой тяжелой
войнѣ. Нужно было попытаться поразить врага въ самое сердце, и
для этого консулы 256 г., Атилій Регулъ и Л. Манлій перепра-
вились въ Африку.
«лфрЛі. Этимъ начался второй актъ войны (256—254). Мор-
ская битва при Экпомѣ (Югъ) проложила римлянамъ дорогу въ
Африку. Два корабли римскихъ адмираловъ составляли вершину тре-
угольника, стороны и основаніе котораго состояли изъ всего рим-
скаго флота, раздѣлявшагося на три эскадры и резервъ. Карѳаге-
нянамъ удалось притворнымъ бѣгствомъ разорвать этотъ треуголь-
никъ; такимъ образомъ произошло три отдѣльныхъ сраженія, кото-
рыя продолжались долго. Наконецъ адмиральскіе корабли съ кораб-
лями двухъ первыхъ эскадръ, обративъ карѳагенскій центръ вч.
настоящее бѣгство, повернули назадъ, освободили стѣсненную третью
эскадру н резервъ, послѣ упорнаго боя одолѣли лѣвый флангъ кар-
ѳагенянъ и тѣмъ рѣшили въ пользу римлянъ тяжелую битву, въ
7*
100
которой участвовало 330 римскихъ кораблей противъ 350 кареа-
генскихь. Римляне поправили свои корабли и потомъ безъ затруд-
ненія пристали къ африканскому берегу, гдѣ они овладѣли горо-
домъ Клупеею, между тѣмъ какъ карѳагенскій флотъ старался только
о томь, чтобы прикрыть ближайшіе къ столпцѣ пункты. Римляне
вели войну, опустошая карѳагенскія поля; ватѣмъ одинъ только кон-
сулъ Атплій Регулъ остался въ Африкѣ съ 40 кораблями, 15,000
пѣхоты п 500 конницы, а другой, Л. Маплій, возвратился назадъ
въ Италію. Регулъ успѣвалъ попрежнему. Ливійское населевіе было
вовсе пе. расположено къ иноплеменпикамъ-пупаігь, которые обло-
жили данью туземцевъ, и въ большомъ числѣ переходило на сто-
рону римлянъ; дѣла карѳагенянъ были плохи, и Регулъ уже неда-
леко отъ Карѳагена одержать побѣду, вслѣдствіе которой завладѣлъ
важнымъ городомъ Тунисомъ; разбойническія кочевыя племена пустыни
стали дѣлать набѣги на карѳагенскую область. Карѳагеняне при-
знали себя побѣжденными и просили о мирѣ. Но контрибуція, ко-
торой съ римскою гордостью требовалъ Регулъ, слишкомъ дорого цѣ-
нившій свои побѣды, была очень велика; онъ пе могъ-бы требовать
большаго даже и въ томъ случаѣ, еслибы взялъ городъ присту-
помъ, потому что онъ требовалъ полнаго подчиненія, неравно-
правнаго союза. Это требованіе возвратило пунамъ прежнюю энергію.
Они поставили предусмотрительнаго греческаго полководца, лакедемо-
нянина Ксантиппа, во главѣ новаго войска, въ которомъ было
только 12,000 пѣхоты, по зато 4,000 всадниковъ и 100 сло-
новъ. Это войско Ксантиппъ расположилъ па равнинѣ Туниса, гдѣ
римляне перазсчстливо начали битву. Въ центрѣ спереди онъ поста-
вилъ линію слоновъ, за ними карѳагенскую пѣхоту — одну часть
наемниковъ направо, другую налѣво отъ этого центра—, на флан-
гахъ конницу. Вожаки погнали слоновъ впередъ; римскіе легіоны
разступились передъ ними, пошли па наемниковъ, стоявшихъ у кар-
ѳагенянъ на лѣвомъ крылѣ, и отбили ихъ; поставленныя вь центрѣ
массы римской пѣхоты выдержали натискъ слоновъ, п части этой
пѣхоты удалось даже пробиться сквозь рядъ слоновъ до карѳагенской
101
пѣхоты. Но здѣсь ожидала ихъ новая борьба съ несломленными еще
радами этихъ войскъ: съ финтовъ подоспѣла гораздо болѣе сильная
карѳагенская конница, передъ которою римская разсѣялась въ самомъ
началѣ сраженія; гонимые спереди, одолѣваемые на флангахъ, тѣсни-
мые съ тылу, римскіе легіоны были обречены на гибель. Не менѣе
пагубно было для нихъ бѣгство по открытому полю; садъ Регулъ
попался въ плѣнъ къ пунамъ^ и только 2,000 человѣкъ спаслось
въ Клунею (255).
Регулъ, трагическій примѣръ крутой перемѣны счастья, умеръ въ
этомъ плѣну. Но, кажется, предъ своей смертью онъ еще разъ уви-
далъ свое отечество: онъ вмѣстѣ съ нѣсколькими знатными карѳаге-
нянами былъ посланъ въ Римъ для переговоровъ касательно обоюд-
наго размѣна плѣнныхъ. Онъ имѣлъ настолько мужества, чтобы
отсовѣтовать этотъ размѣнъ, который для пуповъ былъ выгоднѣе,
чѣмъ для римлянъ, п возвратился въ Карѳагенъ. Тамъ онъ и умеръ:
его семейство думало, что смерть его была результатомъ дурнаго
обращеніи съ нимъ карѳагенянъ, и потому стало очень жестоко обра-
щаться съ знатными пунами, которые были даны въ заложники, въ
завѣреніе приличнаго обращенія съ Регуламъ. Но эти недостойные
поступки дошли до свѣдѣнія магистратовъ, и трибуны вступились
за притѣсняемыхъ: останки одного изъ двоихъ вуновъ, павшаго
жертвою дурнаго обращенія, выданы былпего кліентамъ въ Карѳагенѣ:
доказательство того, что римскре правительство нисколько не винило
карѳагенянъ въ смерти Регула. Утонченныя пытки Регула суть
позднѣйшія преувеличенія неосновательнаго слуха *).
мсіцміі: Такимъ образомъ нападеніе па Африку не удалось, и
война снова перенесена была въ ту страну, изъ-за которой она ва-
*) Такова пстиннал связь событій, получаемая, по моему мнѣнію, изъ
сравненія источниковъ; изложитъ ее подробнѣе и основательнѣе я пре-
доставляю себѣ въ другой разъ. Предметъ» о которомъ разсуждали много
разъ, но всегда или только мимоходомъ, или очень неловко, какъ Гальтаусь
(ОевсЬ. Нота, 8. 342 И СЛѢд.) ІГ .1. Г. Вольфъ (Сіеіѵѵпгег Ртодгатт 1846), заслу-
живаетъ серьезнаго изслѣдованія; пока, я указываю на изложеніе его Ьъ
первомъ томѣ моихъ Иупііческнхъ Войнъ, стр. 50 и слѣд.
102
чалась: на островъ Сицилію (254—241). Римляне начали ее въ
слѣдующемъ году морской побѣдой у Гермейскаго мыса въ Африкѣ,-
но воспользовались этой побѣдой только для того, чтобы вывести
изъ Клупеи своихъ 2,000 чел., а затѣмъ со своимъ флотомъ при Кама-
рипѣ (Ю.) потерпѣли такое страшное кораблекрушеніе, что изъ 264
судовъ могло спастись только 80. Они выстроили новый флотъ изъ
220 судовъ; въ томъ-же 254 г. имъ удалось отнять у пуловъ ихъ
важнѣйшее укрѣпленіе па сѣверѣ Сициліи, Папормъ. Консулы слѣ-
дующаго года переправились въ Африку, но ничего тамъ не сдѣлали,
а на обратномъ пути снова напалъ на нихъ страшный союзникъ
карѳагенянъ, южный штормъ, и разбилъ у нихъ болѣе 150 кораб-
лей у береговъ Луканіи. Морская война была прекращена; карѳаге-
няне сдѣлали глупость, желая сберечь свой дорогой флотъ. Тотчасъ
же римляне стали брать верхъ: ихъ проконсулъ Цецилій Метеллъ
въ 250 одержалъ надъ пуломъ Гасдрубаломъ при ІІаяормѣ блестя-
щую побѣду, отличавшуюся особенно большимъ числомъ взятыхъ въ
добычу слоновъ. Вслѣдствіе этой побѣды оба консула отправились
въ Сицилію, чтобы начать осаду послѣдней карѳагенской крѣпости
на островѣ, города Лнлибея, осада котораго когда-то не удалась
Пирру.
Теперь война сосредоточилась вокругъ этого юрода, но безъ удачъ
для римлянъ. Попытка захватить городъ измѣною не удалась; пуни-
ческій вспомогательный отрядъ смѣло, вбѣжалъ въ гавань при одо-
брительныхъ кликахъ гражданъ, собравшихся на стѣнахъ; дорога
между Лплибеемъ и Дрепаною была открыта, благодаря отважнымъ
морякамъ; дѣлались смѣлыя вылазки, и при одной изъ нихъ римскія
укрѣпленія погибли въ пламени. Но еще опаснѣе было тяжкое по-
раженіе, которое потерпѣлъ консулъ П. Клавдій Пульхеръ при Дре-
панѣ. Іу’о несчастіе впослѣдствіи объясняли тѣмъ, что когда въ день
похода священныя куры не хотѣли ѣсть своего корма, онъ пре-
небрегъ опаснымъ иредназнамепованіемъ и, съ нечестивыми словами
<не хотятъ онѣ ѣсть, такъ пусть напьются», велѣлъ бросить этихъ
куръ въ море. Когда онъ приблизился съ флотомъ къ гавани Дрѳ-
103
паны, то нашелъ карѳагенскаго полководца Адгербала уже готовымъ,
и этотъ полководецъ, пользуясь умѣньемъ пуновъ смѣло маневриро-
вать, загналъ римскіе корабли къ берегу и здѣсь принудилъ начать
несчастное сраженіе. Карѳагенскіе корабли безпрестанно возобновляли
свои нападенія на римскіе, которымъ некуда было отступить; кон-
сулъ спасъ не болѣе 30 кораблей, которые убѣжали поодиночкѣ,
плывя вдоль береговъ; 93 корабля, со всѣмъ, что на нихъ было,
достались въ руки карѳагенянъ. Другой консулъ 249 года потер-
пѣлъ при Камаринѣ тяжкое кораблекрушеніе, и такимъ образомъ
римляне снова должны были ограничиться сухопутною войною, въ
которой они, въ томъ-же году, заняли позицію на Эриксѣ (С.-З.).
Въ продолженіе шести слѣдующихъ лѣтъ (248—42) произошло мало
замѣчательнаго, и конца войны нельзя еще было видѣть: древній
историкъ сравниваетъ эту часть войны съ ожесточеннымъ боемъ
двухъ пѣтуховъ, которые продолжаютъ драться, даже когда уже изъ
обоихъ летятъ перья, покуда одинъ изъ нихъ не упадетъ мертвымъ.
Честь карѳагенскаго оружія поддерживалъ въ» эти годы молодой полко-
водецъ съ большими талантами. Г а м и л ь к а р ъ, прозванный Барка,
т. е. молнія, которому, благодаря его храбрости, удалось воодуше-
вить воинственнымъ честолюбіемъ и привязать къ себѣ ненадежныхъ
наемниковъ, равнодушно относившихся къ судьбѣ государства, за
которое они сражались. Онъ укрѣпился близъ Панорма, на скалѣ
Эйркте, которая, круто обрываясь со всѣхъ сторонъ, представляетъ
на вершинѣ довольно большую и удобную для постройки плоскость.
Отсюда этотъ смѣльчакъ въ многочисленныхъ стычкахъ поражалъ
римскія войска и овладѣлъ городомъ Эриксонъ; можетъ быть, ему
рано или поздно представился-бы удобный случай переправиться со
своей удачно выбранной скалы, съ войскомъ, которое онъ надѣялся
себѣ составить, въ Италію, берега которой онъ уже безпокоилъ раз-
бойничьими набѣгами. Римская казна была совершенно истощена;
теперь можно было снаряжать только крейсерскія суда; казалось, что у
государства нѣтъ уже. силы нанести послѣдній ударъ одинаково исто-
щенному врагу и тѣмъ покончить войну. Ио патріотизмъ отдѣли-
104
ныхъ личностей пополнилъ то, чего уже не въ состояніи было сдѣ
лать обезсилѣвшее государство. Въ 242 году на добровольно упла-
ченный налогъ выстроенъ былъ новый флотъ въ 200 пятипалуб-
ныхъ кораблей, и честь начальствовать надъ нимъ получилъ консулъ
этого года, Г. «Іутацій Катулъ. Онъ началъ осаду Дрепапы, и
въ 241 г., при эгатскихч. островахъ, воспользовался удобнымъ
случаемъ для рѣшительной побѣды. Карѳагенскія флотъ хотѣлъ подъ-
ѣхать къ сухопутнымъ войскамъ, бывшимъ ві> Эрпксѣ, взять на
бортъ Гаиилькара и затѣмъ начать битву съ римскимъ флотомъ.
Лутацій узналъ объ этомъ планѣ, загородилъ дорогу тяжело нагру-
женному и имѣвшему большею частью неумѣлыхъ гребцовъ непрія-
тельскому флоту и принудилъ начать неравный бой, кончившійся
полнымъ пораженіемъ пуповъ, послѣднимъ рѣшительнымъ ударомъ
въ этой н|юдолжительвой войнѣ (241).
бя7“1мі!і>%. Карѳагеняне дали Гамплькару полномочія для перегово-
ровъ. Онъ заключилъ съ .Іутаціемъ мирный договоръ, по которому
карѳагеняне совершенно отказались отъ Сициліи и отъ острововъ, .
лежащихъ между Сициліею и Италіей, обѣщались не нападать на
Сиракусы, должны были уплатить 2,200 эвбейскихъ талантовъ въ
двадцатилѣтній срокъ и тотчась-же отпустить римскихъ плѣнниковъ.
Римскій народъ возвысилъ контрибуцію до 3,200 эвбейскихъ талан-
товъ (6‘/а милліоновъ рублей), а въ остальномъ утвердилъ миръ,
который на время положилъ конецъ ожесточенной двадцатпчетырех-
лѣтней борьбѣ между двумя великими державами Запада (241).
ГЛАВА ВТОРАЯ
Сицилія— римская
провинція.
Сардинія подъ властью римлянъ. Возстаніе карѳагенскихъ наемниковъ.
Іістріііскал и галльская война; отношенія къ грекамъ,
(241-218 до Р. X.).
Вслѣдствіе этой войны и этого мира римскій народъ
вступилъ на новый путь. Онъ впервые простеръ свою могуществен-
ную руку за естественныя границы Италіи, по ту сторону Сицплій-
105
скаго пролива; царь Гіеронъ удержалъ за собою свою область во
всей цѣлости и кань независимое владѣніе; по часть Сициліи, прежде
принадлежавшая пунамъ, стала теперь въ пошла и евоебразно опре-
дѣленныя отношенія къ Риму. Сициліи сдѣлалась цервою римской
провинціей. Туда посланъ былъ римскій намѣстникъ, пли пре-
торъ, съотрйдомь римскаго войска; онъ сталъ во главѣ управле-
нія провинціею; его первый чиновникъ, квесторъ, такъ-же, какъ
и онъ выбранный народомъ въ центуріальныхъ комиціяіъ, завѣды-
валъ сборомъ податей п налоговъ. Въ Римѣ явилось обыкновеніе за-
ранѣе отдавать налоги на откупъ; компанія капиталистовъ обязыва-
лась вносить въ государственную казну установленный налогъ ра-
зомъ и сполна и взамѣнъ того получала право собирать этотъ на-
логъ въ провинціи по частямъ, въ свою пользу, сообразно съ дѣй-
ствующими закопали: система, которая впослѣдствіи повела къ боль-
шимъ злоупотребленіямъ.
«Сицилія», говоритъ Цицеронъ, «впервые показала нашему на-
роду, какъ хорошо властвовать надъ чуждыми націями». Въ самомъ
дѣлѣ, счастливое окончаніе столь продолжительной, опасной и пере-
мѣнчивой войпы не могло не возбудить въ побѣдоносномъ народѣ
смѣлаго, упорнаго и властолюбиваго духа, и это властолюбіе недо-
стойнымъ образомъ проявилось нѣсколько лѣтъ спустя, въ 238 г.,
когда римляне воспользовались крайне-затруднительнымъ положеніемъ
карѳагенянъ, чтобы присвоить себѣ острова Сардинію и Корсику
и мечемъ истолковать миръ Лутація.
Сам“г«.ю р«л"иі.П0Д1, Карѳагенское правительство, столь-же скупое,
какъ и неосторожное, не раздѣлило своего наемнаго войска, для уплаты
жалованья, на отдѣльные отряды, какъ намѣренъ бы.ть сдѣлать пре-
дусмотрительный комендантъ Ліілибея, но допустило всей массѣ наем-
никовъ собраться въ Африкѣ. Затѣмъ, дѣлая глупость за глупостью,
правительство отправило наемниковъ, съ обозомъ и прислугою, въ го-
родъ Спкку, и здѣсь-то эта пестрая толпа, составленная ивъ жите-
лей различныхъ государствъ, пришла къ сознанію страшной власти,
данной ей въ руки, значительно увеличила свои притязанія, вмѣсто
106
того, чтобы умѣрить ихъ, какъ уговаривали послы карѳагенскаго со-
вѣта, и произвела ужасное возстаніе, которое нашло богатую пищу
и поддержку въ глубокой ненависти ливійскихъ городовъ и всего ту-
земнаго населенія къ карѳагенянамъ. Новые переговоры съ прави-
тельствомъ обнаружили передъ мятежниками его испугъ и безсиліе;
возстаніе разгоралось все болѣе и болѣе; скоро оио овладѣло и наем-
никами, бывшими въ Сардиніи, которые теперь стали вознаграждать
себя насчетъ мѣстнаго населенія за свои требованія отъ правитель-
ства Предводители наемныхъ полчищъ въ Африкѣ удерживали ихъ
подъ своимъ кровавымъ знаменемъ ужаснымъ терроризмомъ и страшными
преступленіями противъ плѣнныхъ карѳагенянъ; возстаніе ливійцевъ
охватило даже важнѣйшіе города, — Утику и Гиппакрету. Одинъ
человѣкъ спасъ городъ отъ этого опаснаго волненія, это быль тотъ
же самый, который успѣлъ сдѣлаться страшнымъ для римлянъ.
Генію великаго Гамплькара удалось овладѣть этими дикими силами.
Ему сдались возмутившіеся ливійскіе города, и карѳагеняне собира-
лись уже снова завоевать островъ Сардинію, населеніе котораго соб-
ственными силами изгнало своевольныхъ мятежниковъ. Римляне, сна-
чала стоявшіе на законной почвѣ и не помогавшіе мятежникамъ, те-
перь перемѣнили тактику. Удобный случай отвоевать у карѳа- «
генянъ еще больше добычи былъ слишкомъ привлекателенъ; въ 238 г.
римляне осадили островъ Сардинію подъ неосновательнымъ предло-
гомъ, будто укрѣпленія, выстроенныя карѳагенянами противъ мятеж-
наго острова, направлены противъ Рима. Тщетно карѳагеняне отпра-
вили посольство: имъ грозили войной, и карѳагенскіе послы должны
были напомнить, что самая обыкновенная честность въ торговыхъ
дѣлахъ обязываетъ римлянъ въ этомч. случаѣ возвратить оба острова,
что позорно брать въ одно время и плату за товаръ, и самый
товаръ. Наконеці. римляне стали соглашаться на миръ, но восполь-
зовались безпомощностью пуновъ, чтобы выжать у нихъ еще больше
денегь и отнять Сардинію. Теперь римляне сами уже научились
вѣсить тѣмъ мѣднымъ мечемъ, который нѣкогда, при разрушеніи
Рима, бросилъ имъ на вѣсы кельтскій вождь.
107
Карѳагеняне были огорчены своей потерей; но благодаря добле-
стямъ Гамилькара имъ открылся съ другой стороны новый путь къ
наживѣ и побѣдамъ, па которомъ римляне должны были уступить
имъ, потому что сами теперь оказались въ серьезно-затруднительномъ
положеніи вслѣдствіе столкновеній съ иллирійскими пиратами и
со старыми врагами римскаго парода, кельтскими племенами па По.
И13я12эо^і.°й,л' Первые, жившіе на иллирійско-далматскомъ архи-
пелагѣ, насупротивъ устьевъ рѣки По и пиценскихъ береговъ,
были въ тѣ дни тѣмъ-же самымъ, чѣмъ въ наше время были
разбойничьи государства Сѣверной Африки до завоеванія Алжира
французами. Пираты дѣлали опаснымъ Адріатическое море; соеди
няясь иногда съ галльскими полчищами, они грабили эпирскіе
города и эпиротовъ, какъ напр. акарнановъ, которые, не получая до-
статочной помощи отъ ахейскаго и этольскаго союзовъ, въ слабыхъ ру-
кахъ которыхъ лежала теперь защита интересовъ, принуждены были
заключать съ пиратами тягостныя сдѣлки и вступать съ ними въ
союзъ. Римъ, съ униженіемъ Тарента и основаніемъ Брундузія (244)
сдѣлавшійся господствующей державой па Адріатическомъ морѣ, по-
нялъ свою задачу и вступился за акарнановъ. Посольство, отправлен-
ное римлянами къ царицѣ Т е в т ѣ, при которой безчинство дошло
до высшей степени, принято было съ варварской заносчивостью: ца-
рица объявила, что не можетъ помѣшать иллирійцамъ извлекать пользу
изъ моря, какъ они дѣлаютъ это издавна; а когда одинъ изъ по-
словъ замѣтилъ, что въ такомъ случаѣ римляне постараются научить
ихъ лучшему образу жизни, то она на эту неосмотрительную и сво-
бодную рѣчь отвѣтила приказаніемъ убить его, и пираты, болѣе не-
сговорчивые чѣмт. когда-либо, овладѣли островомъ Коркирою, обративі.
въ бѣгство жалкое подобіе прежняго эллинскаго флота, десять кораб-
лей ахейскаго союза. Римляне снарядили теперь свой флотъ: передъ
20(1 ихъ военныхъ кораблей разсѣялась разбойничья эскадра илли-
рійцевъ, и разбойники, вскорѣ доведенные до крайности, вмѣстѣ съ
своей царицей согласились на договоръ, которымъ ихъ разбойничьему
ремеслу положенъ былъ конецъ, налагалась на нихъ дань и запре-
108
щалось иль плавать на югъ отъ города Лисса болѣе, чѣмъ съ двумя,
да и то невооруженными, кораблями. Вмѣстѣ съ тѣмъ Коркнра, Апол-
лонія и Диррахій включены были въ число римскихъ союзниковъ.
и°°«3“?ми. ” Собственное римское посольство извѣстило грековъ о
договорѣ, ограждавшемъ нхъ спокойствіе и торговлю. Вслѣдствіе этой
благотворной побѣды установились лучшія отношенія между этими
двумя великими культурными народами древности. Коринояне открыли
римлянамъ почетный доступъ на пстмійскія игры, афиняне—на свои
элевзинскія мистеріи. Дѣйствительно, римляне, сдѣлали доброе дѣло:
ихъ призваніе заключалось въ томъ, чтобы препятствовать необуздан-
нымъ стремленіямъ варварскихъ и полуварварскихъ племенъ, угрожав-
шихъ цивилизованнымъ государствамъ, и если они старались также
подчинить своей энергической и благодѣтельной власти разбойниковъ
сухопутныхъ, бродячія и жадныя до грабежа племена кельтовъ,
то это было естественнымъ завершеніемъ только что одержанной
побѣды.
Между Альпами, сѣверными Апеннинами и Адріатическимъ моремъ
жили племена итальянскихъ кельтовъ, важнѣйшія изъ которыхъ были
бойи къ югу и инсубры къ сѣверу отъ По, въ прекрасной рав-
нинѣ верхней Италіи. Ихъ деревни были разбросаны па обширномъ
пространствѣ; въ огромныхъ дубовыхъ лѣсахъ, которыми покрыта
была часть этой равнины, паслись ихъ безчисленныя стада свиней,—
скотоводство было главнымъ занятіемъ этихъ племенъ, и небольшого
ухода за плодородной почвой было достаточно, чтобы получить съ нея
необходимое пропитаніе. Отсюда кельты принимали участіе, въ рѣшеніи
великой итальянской борьбы. Въ Сициліи и въ Африкѣ римляне должны
были сражаться съ наемниками изъ этихъ кельтскихъ клановъ, и
иногда то или другое изъ этихъ племенъ разражалось опустошитель-
ной грозой надъ богатыми полями Этруріи или Умбріи. Они тащили
добычу въ деревни и хижины своей родины, гдѣ изъ-за дѣлежа дѣло
часто доходило до кровавыхъ стычекъ между отдѣльными князьками
или цѣлыми племенами. Распространеніе римской власти и основаніе
римскихъ колоніи, напр. Сены (289), Аримина (268), по сосѣд-
109
ству съ нижи, Гнило имъ непріятно и ограничивало ихъ грубую сво-
боду; новыя толпы ихъ соплеменниковъ постоянно стремились черезъ
Альпы въ прекрасную южную страну; теперь, когда Италія объеди-
нилась подъ верховной властью Рима п когда великій городъ Карѳа-
генъ, золото котораго было хорошо извѣстно въ грубыхъ дворцахъ
вождей кельтской земли, былъ побѣжденъ старыми врагами, конечно,
игравшими большую роль въ пѣсняхъ кельтскихъ бардовъ, сами
кельты должны были считаться съ римлянами; съ 238 г. Римъ
снова быль въ войнѣ съ нижи.
Въ 232 г. римляне раздѣлили область сеноновъ на участки для
новонаселенныхъ гражданъ; это грозило ближайшею опасностью бой-
ямъ. Бойи и ппсубры—два сильнѣйшія племени въ странѣ—соеди-
нились съ одинъ изъ племенъ, жившихъ по берегамъ Ропы; въ 225 г.
огромныя толпы жадныхъ до добычи людей, гезатовъ, т. е. наем-
ныхъ солдатъ, перешли черезъ горы, и вся Италія, отъ Альпъ до
Торонтскаго моря, пришла въ движеніе. Страхъ въ Римѣ былъ ве-
ликъ, и слѣпому ужасу толпы принесена была жертва самаго мрач-
наго суевѣрія. Въ устахъ парода ходило пзрѣчепіе оракула, что галлы
завладѣютъ римскою землею; этому нарѣченію думали дать исполне-
ніе, похоронивъ заживо па рынкѣ мужчину и женщину галльскаго
племени и такимъ образомъ отдавши, согласно съ жестокимъ и не-
лѣпымъ истолкованіемъ, римскую землю во владѣніе галльской націи.
Повсюду стали вооружаться, и на этотъ разъ Италія съ большой
готовностью становилась подъ знамена Рима противъ галльскихъ гра-
бителей, общихъ враговъ для всѣхъ. Оба консульскія войска въ
225 г. посланы были въ Этрурію, куда только-что вторглось галль-
ское войско изъ 50,000 пѣхоты и 20,000 всадниковъ н бойцовъ
на колесницахъ. Уже захвативъ богатую добычу, стояло это войско
близъ Клузія. Одипъ консулъ, Л. Эмилій Папъ, пошелъ па него съ
фланга, отъ Аримина; галлы повернули назадъ, преслѣдуемые рим-
скими войсками, собравшимися въ Этруріи подъ начальствомъ пре-
тора; затѣмъ они остановились, чтобы встрѣтить эти войска, и со-
вершенно разсѣяли ихъ. Къ Эмилію черезъ лѣсъ пришло извѣстіе
110
объ опасности, которой подвергается остатокъ несчастнаго войска, и
онъ тотчасъ-же двинулся впередъ. Когда галлы завидѣли лагерные
огни консульскаго войска, ихъ вожди собрались на совѣтъ; спасти
свою добычу казалось имъ всего важнѣе, и потому они хотѣли устроить
себѣ отступленіе, подвигаясь по морскому берегу. Они повернули
туда; но этотъ путь былъ уже занять. Другой консулъ этого года,
Г. Атплій, стоялъ передъ тѣмъ въ Сардиніи, и по приказанію се-
ната высадился около Пизы, стало быть — къ сѣверу отъ галль-
скаго войска. Онъ пошелъ къ югу по той-же дорогѣ, по которой
галлы двигались къ сѣверу. Стоя у Теламона, они услышали отъ
плѣнниковъ дурную вѣсть; не было сомнѣнія, что они очутились въ
серединѣ между двумя консульскими войсками; имъ не оставалось ни-
чего, кромѣ дикой храбрости, на которую они и по надѣялись.
Они построились въ ряды; гезаты и инсубры—противъ Эмилія,
тавриски и бойи—къ сѣверу противъ Атилія; на флангахъ—боевыя
колесницы и телѣги, въ центрѣ обозъ и добыча. Консулъ Эмилій
(съ юга) изъ этого строя угадалъ, въ чемъ дѣло; боевой крикі. гал-
ловъ и хорошо извѣстный пронзительный авукъ ихъ роговъ возвѣ-
стили о началѣ битвы; въ войскѣ Атилія самъ консулъ палъ при
самомъ началѣ сраженія; но на другой сторонѣ битва приняла дурной
оборотъ для галловъ. Градъ римскихъ дротиковъ и прашныхъ камней
посыпался па ронскихъ дикарей, которые въ варварской самоувѣрен-
ности сбросили съ себя платье и однимъ щитомъ плохо прикрывали
свои исполинскія тѣла; а когда дѣло дошло до рукопашной схватки
съ таврисками и бойями, то и здѣсь короткіе, по крѣпкіе римскіе
мечи, которыми можно было и колоть чі рубить, одержали верхт,
надъ плохо выкованными галльскими боевыми мечами, которые отъ
одного удара сгибались и становились негодными. Побѣда должна
была остаться за римлянами и побѣда полная, потому что вра-
гамъ некуда было уйти. 10,000 галловъ, взятыхъ въ плѣнъ,
пережили ее; 40,000 труповъ покрыли поле битвы, и между
ними былъ одинъ изъ гезатскихъ царей, между тѣмъ какъ другой.
111
по кельтскому обычаю, добровольно убилъ себя вмѣстѣ со своею
дружиной.
Эта великая побѣда одержана была въ 225 г.; но
ею война еще не кончилась. Въ слѣдующемъ году бойи покори-
лись; но инсубры рѣшили сопротивляться до послѣдней крайности и
взяли изъ храма своей богини золотыя знамена «неподвижныя», пе-
редъ которыми они обыкновенно приносили свои кровавыя жертвы,
чтобы подъ этими знаменами выйти на послѣдній бой съ врагами
кельтскаго племени. Консулъ слѣдующаго года, Фламиній, разбилъ
ихъ; его преемникъ, М. Клавдій Марцеллъ, нанесъ имъ второе и еще
болѣе рѣшительное пораженіе при Кластндіи, и здѣсь налъ отъ руки
консула галльскій вождь Виридомаръ. Товарищъ Марцелла, Гн. Кор-
нелій Сципіонъ, взялъ ихъ главный городъ Медіоланъ, и оба полу-
чили тріумфъ «надъ инсубрскими галлами и германцами». Послѣд-
нее ими здѣсь виервые упоминается въ числѣ враговъ Рима. Это
было въ 222 году: Италія была подъ властью римлянъ отъ Альпъ
до Сицилійскаго пролива, и побѣдители уже собрались обезпе-
чить за собою галльскую область основаніемъ двухъ крѣпостей. II ла-
цепціи и Кремоны, на обоихъ берегахъ По. Но теперь снова сталъ
оспаривать у нихъ господство надъ Западомъ тогь-же самый врагъ,
съ которымъ они боролись 24 года: въ 221 г. сынъ Гамилькара
Барка, Ганнибалъ, получилъ самую вліятельную должность въ Кар-
ѳагенской республикѣ,—высшее начальство надъ войскомъ въ Испа-
ніи и въ Африкѣ; онъ сдѣлался наслѣдникомъ не только должности,
но и плановъ своего отца, на котораго онъ былъ похожъ во всемъ,
превосходилъ его однако геніемъ полководца.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Вторая Пуническая война 218—201. Битва при Каннахъ 216, при Сенѣ
207, при Замѣ 202. Миръ 201.
партіи и. кароаген*. Когда карѳагеняне спасли свой городъ отъ страшно
опасной войны съ наемниками и когда дорогою цѣною уступки Сар-
112
імніи купленъ былъ жиръ съ Римомъ, тогда въ Карѳагенѣ явились
двѣ партіи. Одни хотѣли мира во что бы то ни стало, хотя-бы для
этого пришлось поставить свой городъ въ еще болѣе зависимыя от-
ношенія къ Риму: онп боялись войны, которая мѣшала торговлѣ и
обнаруживала злоупотребленія тогдашняго олигархическаго правитель-
ства. Другіе, во главѣ которыхъ стоялъ Гамилькаръ Барка, побѣдо-
носный полководецъ послѣднихъ войнъ, смотрѣли на миръ Лутація
только какъ на перемиріе, которое будетъ нарушено, когда силы
Карѳагена снова окрѣпнутъ. Но для того, чтобы имѣть возможность
вести войну успѣшнѣе, чѣмъ въ первый разъ, нужно было свергнуть
близорукую п развращенную олигархію и установить болѣе попу
лярное и болѣе энергичное правительство. Слѣдовать за подробностями
борьбы этихъ двухъ партій невозможно, потому что неблагопріятныя
обстоятельства не сохранили намъ никакихъ пуническихъ источниковъ:
какъ вліятеленъ былъ самъ Барка и какъ сильна была его партія,
это оказалось въ томъ властномъ и независимомъ положеніи, которое
онъ занялъ въ войскѣ какъ главнокомандующій. Ненависть пуни-
ческой націи къ римлянамъ, возбуждаемая постыдной потерей Сар-
диніи, драгоцѣннѣйшаго владѣнія на Средиземномъ морѣ, заставила
вручить Гамплькару эту диктатуру; онъ воспользовался ею, чтобы
взамѣнъ потерянной Сициліи завоевать своему отечеству новое царство
въ Испаніи.
гашлар» >> Исіадів. Въ продолженіе девяти лѣтъ (238—229) этотъ
великій человѣкъ превратилъ нѣсколько факторій, которыми кар-
ѳагеняне владѣли въ Испаніи, въ большія провинціи, и на доходы
отъ счастливо-открытыхъ серебряныхъ рудниковъ, сокровища ко-
торыхъ скоро заставили замолчать зависть враждебной ему партіи
въ Карѳагенѣ, составилъ превосходное войско изъ массы воинствен-
ныхъ людей, набранныхъ среди безчисленныхъ испанскихъ племенъ.
Богатымъ жалованьемъ и личной своей храбростью онъ сумѣлъ при-
вязать къ интересамъ Карѳагена это войско; въ немъ жиль совер-
шенно другой духъ, чѣмъ въ пестрыхъ толпахъ наемниковъ, которымъ
до тѣхъ поръ ввѣрялась защита Карѳагена. Такимъ образомъ Гамилькаръ
113
основалъ здѣсь особую державу, и когда самъ былъ убитъ въ 229 г.,
въ битвѣ съ однимъ изъ племенъ Иберіи, то оставилъ ее, какъ-
бы наслѣдственное царство, своему зятю Гасдрубалу. Гасдрубалъ, за
восемь лѣтъ своего правленія, пе столько войною, сколько тонкою
политикою, которою онъ старался склонять на свою сторону ибе-
рійскихъ вождей, расширилъ область карѳагенскаго вліянія до Эбро,
и римляне, занятые истрійскнми и галльскими войнами и не вникая
въ планы дома Барка, заключили съ нимъ въ 228 г. договоръ,
въ которомъ признали эту рѣку границею владѣній обоихъ государствъ.
Гасдрубалъ палъ отъ руки одного мстительнаго туземца въ 221 г.;
войска тотчасъ же провозгласили главнокомандующимъ молодого сына
своего незабвеннаго вождя Гамилькара, двадцати-пятилѣтпягоГашшбала,
и народное собраніе въ Карѳагенѣ утвердило этотъ выборъ. Оно
поставило величайшаго изъ всѣхъ враговъ, которыхъ когда-либо
имѣлъ Римъ, во главѣ храбраго войска, вѣрно преданнаго дому
Барка, и новое положеніе этого человѣка, котораго отецъ еще де-
вятнлѣгнимь мальчикомъ заставилъ поклясться вередъ алтаремъ
царя боговъ въ вѣчной ненависти къ римлянамъ, означало для рим-
скаго народа новую, кровавую и опасную войну.
га>в>і«иг. Мы познакомимся ближе съ этимъ необыкновеннымъ
человѣкомъ, выступившимъ теперь на политическую сцену, изъ
его плановъ и дѣлъ. Совершенный солдатъ, онъ часто устраивалъ
себѣ короткій отдыхъ, закутавшись въ солдатскій плащъ, на голой
землѣ, былъ всегда впереди всѣхъ въ сраженіи и всегда послѣднимъ
оставлялъ его, отличался отъ простаго солдата пе мпонісствомъ по-
требностей, но только блескомъ оружія, красотой боеваго коня, а
всего больше смѣлымъ повелительнымъ духомъ,—великій полководецъ,
храбрый и предусмотрительный, хитро выжидавшій, чтобы энергически
приняться за дѣло,—кумиръ своихъ солдатъ, которыхъ онъ сумѣлъ
такъ очаровать и привязать къ себѣ, что они оставались ему вѣрны
при самыхъ тяжелыхъ обстоятельствахъ,—Ганнибалъ былъ въ то-же
время и великимъ государственнымъ человѣкомъ и патріотомъ, и до
его трагической кончины мечъ его былъ посвященъ только отечеству
ИСТОРІЯ РИМА, 1. I.
8
114
и патріотической ненависти къ римлянамъ; это былъ смѣлый
и всеобъемлющій умъ, которому доступно было какъ самое великое,
такъ и самое малое, неистощимый въ изобрѣтеніи вспомогательныхъ
средствъ, несокрушимый никакимъ несчастіемъ, не забывавшійся пи
при какомъ счастіи. Овъ пріобрѣлъ или утвердилъ за собою довѣріе,
войска нѣеиолькими походами противъ испанскихъ племенъ, и
затѣмъ приступилъ къ осадѣ города Сагупта (близь Валенсіи),
города греческаго происхожденія, который былъ расположенъ къ рим-
лянамъ, какъ и весь гелленскій міръ со времени истрійской войны
и римско-карѳагенскихъ столкновеній, а потому могъ быть прежде
всего опасенъ Ганнибалу въ предпріятіяхъ, которыя тотъ замышлялъ
противъ Италіи. Римляне, осаждаемые просьбами сагуптинцевъ, от-
правили къ Ганнибалу посольство, чтобы предостеречь его отъ на-
паденія на дружественный имъ городъ, а когда Ганнибалъ, не
принявъ ихъ, отвѣтилъ, что у пего пѣтъ времени выслушивать
пословъ, то они отправились съ этою жалобою въ Карѳагенъ, гдѣ
въ совѣтѣ дѣло дошло до сильнаго спора и перебранки между пар-
тіей войны и партіей мира. Во главѣ послѣдней стоялъ Ганнонъ;
онъ настойчиво указывалъ на уроки послѣдней войны, на святость
договоровъ, на страшную силу римскаго оружія, па своевольные
поступки Ганнибала; но во время путешествій пословъ туда и
обратно, во время спора о смыслѣ договоровъ, во время ссоры и брани,
Сагувть, послѣ восьмимѣсячнаго геройскаго сопротивленія пал ь передъ
приступомъ Ганнибала. Теперь война сдѣлалась неизбѣжною.
с«цгвп ріируюспі. Занятый вооруженіемъ, Ганнибалъ провелъ зиму
съ 219 на 218 годъ въ Новомъ Карѳагенѣ, главномъ городѣ пу-
нической Испаніи. Еще разъ римляне, отправили въ Карѳагенъ по-
сольство еъ требованіемъ удовлетворенія и выдачи Ганнибала. Въ
карѳагенскомъ совѣтѣ произошла живая сцена: «въ складкахъ этого
платья война и миръ», сказало римскій посолъ, собирая концы
своей тоги: «выбирайте сами»;—«давайте, что хотите», былъ отвѣтъ.
Тогда римлянинъ распустилъ тогу и даль имъ войну, которую они
привѣтствовали громкимъ крикомъ одобренія (весною 218г.).
1 15
I. До битвы іп-п Каинахъ.
наіио «піни. Весь Западъ Европы, всѣ государства и народы обоихъ
береговъ Средиземнаго моря пришли въ волненіе при такомъ рѣшеніи
вопроса. Итальянскія племена, гелленскіе города въ нижней Италіи,
Сицилія, шпанское и галльское побережье, весь греческій міръ, со-
единенный съ италиками противъ пуловъ инстинктивною племенною
ненавистью, были за Римъ; па сторонѣ Ганнибала, посредственно
пли непосредственно, были различныя кельтскія племена: старая
ненависть противъ римлянъ, снова возбужденная событіями послѣд-
нихъ лѣтъ, сдѣлала ихъ естественными союзниками пупа, а по ту
сторону Адріатическаго моря его проницательный взоръ тотчасъ могъ
замѣтить союзника въ македонскомъ царѣ. Ф и л иннѣ V, который
ненавидѣлъ римлянъ, потому что они выступили противъ его плановъ
на Грецію .уже въ иллирійскую войну и потому что онъ долженъ
былъ сдѣлаться ихъ ближайшимъ противникомъ, когда Карѳагенъ
быль бы побѣжденъ.
іьань Гіииибм». Планъ Ганнибала, когда онъ лѣтомъ 218 г. оста-
вилъ Новый Карѳагенъ съ 90.000 пѣхоты, 12.000 конницы и
нѣсколькими слонами, состоялъ въ томь, чтобы, насколько можно,
перенести войну въ Италію и, опираясь на вврхнемтальянскнхъ
кельтовъ, съ которыми онъ давно поддерживалъ связи и злобную
ненависть которыхъ противь Рима онъ сумѣлъ раздуть въ дикое
пламя, явиться сь пуническимъ войскомъ на почвѣ Италіи, нанести
Риму сокрушительный ударь, уничтожить италійскій союзъ и такимъ
образомъ, въ случаѣ удачи, или разрушить Римъ, или вернуться
въ Карѳагенъ съ выгоднымъ миромъ и обновить испорченное оли-
гархическое. правительство своего роднаго города.
іьхолідо Четыре естественныя линіи обозначали сухопутную*
дорогу изъ южной Испаніи въ сѣверную Италію; Эбро, IIиринеи,
Роданъ (Ропа) и Альпы. Что Ганнибалъ выбралъ этотъ путь, а не
отправился моремъ, объясняется, повидимому, плохимъ состояніемъ кар-
ѳагенскаго флота или не скорой поддержкой со стороны карѳагенскаго
8*
116
правительства. Кажется, что римляне хотѣли занять первую или,
по крайней мѣрѣ, вторую изъ этихъ линій, такч> какъ одному изъ
двухъ консуловъ 218 г., Публію Корнелію Сципіону, Испанія отдана
была въ качествѣ округа или провинціи, въ то время какъ другой,
Тиберій Семпроній Лонгъ, получилъ Сицилію, откуда онъ, при по-
мощи надежнаго союзника п друга, царя Гіерона Сиракусскаго, могъ
при удобномъ случаѣ переправиться въ Африку: надѣялись, что скоро
представится возможность пойти па самый Карѳагенъ. Эту войну
римляне, начинали неохотно, потому что въ Римѣ не было тогда
выдающихся руководителей и кромѣ того, не во время возобновился
раздоръ между сенатомъ и знатными фамиліями съ одной стороны
и демагогически-заносчивыми вожаками гражданскихъ собраній съ
другой. Ганнибалъ перешелъ черезъ Эбро и Пиринеи, не встрѣчая
сопротивленія со стороны римлянъ; только нѣкоторыя испанскія пле-
мена мѣшали ему; оставивъ 12,000 пѣхоты и 2,500 конницы подъ
начальствомъ своего брата Гасдрубала на югѣ Испаніи и еще боль-
шее войско подъ начальствомъ Ганнона на сѣверѣ, онъ пошелъ
дальше на сѣверъ, къ рѣкѣ Родану. Онъ разсчитывалъ перейти че-
резъ эту рѣку въ области Авиньона (Аѵепіо), немного выше по
теченію, вдали отъ греческаго города Массиліп и отъ римскихъ
войскъ, которыя- могли тамъ высадиться. Въ самомъ дѣлѣ, Сципіонъ
отъѣхалъ изъ Генуи къ галльскому берегу; но Ганнибалъ встрѣтилъ
на этотъ разъ ближайшее сопротивленіе со стороны кельтовъ, ко-
торые прежде были къ нему расположены. Когда онъ дошелъ до
праваго берега Роны, па другомъ берегу появились полчища кель-
товъ, жившихъ въ этихъ странахъ; видно было, какъ полунагіе
люди начали свои воинственныя пляски, и слышенъ былъ отголо-
сокъ ихъ боевыхъ пѣсенъ. Ганнибалъ отправилъ небольшой отрядъ
войска вверхъ по рѣкѣ, и покуда самъ онъ приказывалъ пригото-
вить все для переправы, сколачивать плоты, выдалбливать лодки
изъ древесныхъ стволовъ, этотъ отрядъ благополучно переправился
черезъ рѣку, напалъ въ тылу галловъ па ихъ лагерь и зажегъ
ихъ деревни. Поднявшійся дымъ—условленный сигналъ—извѣстилъ
117
Ганнибала о благопріятномъ моментѣ, когда галлы заняты были
тѣмъ, что происходило позади ихъ. Знакъ былъ поданъ, всѣ
вскочили въ наскоро-сдѣлаппыя суда, берегъ и рѣка огласились шу-
момъ плаванія и переправы, ударами веселъ, ободрительными кли-
ками, пронзительнымъ ревомъ слоновъ, которыхъ перевозили на боль-
шихъ плотахъ; галлы не могли сопротивляться; все войско бла-
гополучно переправилось па другой берегъ и тѵтчасъ-же пошло по
дорогѣ къ сѣверу, чтобы перейти четвертую и самую крѣпкую за-
ставу, отдѣлявшую его отъ Италіи: Альпійскій хребетъ. Между
тѣмъ римскій консулъ, дѣйствительно, высадился въ Массиліи, но
уже не нагналъ Ганнибала. Только наблюдательный корпусъ ігу-
ммдійскихъ всадниковъ далъ незначительное сраженіе римской кава-
леріи, отправленной вверхъ отъ устья Роны, и Сципіонъ, придя въ
кельтскія деревни близъ Авиньона, съ удивленіемъ услышалъ, что
прошло уже. три дня съ тѣхъ поръ, какъ ушли послѣднія войска
Ганнибала. Такимъ образомъ и Альпъ нельзя уже было занять.
Нужно было ожидать прибытія врага въ Италію и новой войны съ
кельтами въ области По, войны, къ которой бойи тотчасъ-же и не
безъ удачи подали сигналь. Сципіону ничего не оставалось, какъ
снова вернуться на корабляхъ въ Пизу, чтобы по крайней мѣрѣ
приготовить быстрому врагу дурную встрѣчу при спускѣ съ Альпъ.
Своего брата съ большею частью войскъ онъ послалъ въ Испанію.
""‘"лТиш’’011 Между тѣмь Ганнибалъ безъ затрудненій прошелъ по
странѣ между Роною и Пзерою и съ помощью жившихъ тамъ кель-
товъ, съ вождями которыхъ онъ обращался сь обычною ловкостью,
дошелъ до исполинскаго горнаго хребта, за которымъ лежала Ита-
лія. Многіе въ войскѣ упали духомъ при видѣ высокихъ горъ, снѣж-
ныхъ вершинъ, терявшихся въ облакахъ, бѣдной растительности и
жалкихъ хижинъ горцевъ на голыхъ скалахъ; но что было воз-
можно для бродячихъ галльскихъ полчищъ, прежде ходившихъ по
этой дорогѣ въ Италію, то должны были сдѣлать и войска, шедшія
подъ начальствомъ Ганнибала. Восхожденіе было тяжело, потому
что къ трудностямъ, представляемымъ природою, присоединялись ко-
118
и нѣсколькихъ сраженій, войско достигло
варныя нападенія горныхъ жителей, которые не хотѣли упустить
такого удобнаго случая для разбоя и грабежа. Наконецъ, послѣ девя-
тидневнаго восхожденія
холодныхъ высотъ, уже покрывшихся первымъ снѣгомъ. Ждали два
дни, чтобы соединиться съ отставшими и заблудившимися людьми
и вьючными животными; затѣмъ началось нисхожденіе, труднѣйшая
часть пути. Недовольство и отчаяніе видны были на всѣхъ лицахъ;
но мужество явилось снова, когда съ высокой горной вершины уви-
дѣли прекрасныя равнины Но, обѣтованную землю,—Италію, и когда
самъ полководецъ указалъ въ ту сторону, гдѣ лежалъ городъ Римъ,—
цѣль всѣхъ трудовъ и геройскихъ подвиговъ. По свѣжему снѣгу,
который подъ ногами такого множества людей и животныхъ скоро
таялъ и обращался въ грязную воду, по льду, котораго становилось
все больше съ каждыхъ днемъ, скользя, карабкаясь, падая, спуска-
лось войско; нужно было ломать скалы п прочищать занесенныя снѣ-
гомъ дороги; то тутъ, то тамъ скатывались въ пропасть лошадь,
мулъ или даже могучій словъ со всѣмъ своимъ грузомъ; наконецъ
войско прошло черезъ проходъ (благодаря тщательнымъ изслѣдова-
ніямъ, произведеннымъ па мѣстѣ, теперь думаютъ, что это быль
малый Сеп-Бернардъ), достигло болѣе населенныхъ странъ вдоль по
долинѣ Дора Бальтеа и, обезсиленное, истощенное, потерявъ поло-
вину людей и вьючныхъ животныхъ, послѣ 15 тяжкихъ дней и
черезъ пять мѣсяцевъ послѣ выхода изъ Новаго Карѳагена, явилось
на верхне-италійской равнинѣ. Оно состояло теперь изъ 20,000 пѣ-
хоты и 6,000 лошадей.
Б"ж,тр“ро"и.Т2н.',ѣ Извѣстіе о томъ, что пуническое войско подъ началь-
ствомъ Гамилькарова сына пришло въ Италію и стоитъ па вулка-
нической почвѣ галльской области, па рѣкѣ По, произвело ві. Римѣ
не малое смятеніе. Консулъ Тиб. Семпроній Лонгъ до сихъ поръ
крейсировалъ па сицилійскихъ и африканскихъ водахъ и ожидалъ
великихъ результатовъ отъ помощи сиранусскаго царя, отъ сильнаго
флота, имѣвшаго за собою операціонный базисъ на укрѣпленкохь
островѣ Сициліи. По когда онъ, послѣ удачнаго морскаго сраженія
119
близъ Дилибеи и экспедиціи на ост|ювт> Мелиту (Мальта), которымъ
онъ завладѣлъ, возвратился въ Сицилію, то нашелъ тамъ приказа-
ніе сената, по которому долженъ былъ тотчасъ-же, черезъ Ариминъ,
соединиться со .своимъ товарищемъ, чтобы со всѣми силами встрѣ-
тить врага на сѣверѣ.
Между тѣмъ Сципіонъ, возвратившись изъ своего напраснаго
плаванія въ Галлію и высадившись въ Низѣ, присоединилъ къ себѣ
нѣсколько отрядовъ, перешелъ черевъ По и расположился лагеромъ
близь лѣваго притока ятой рѣки, при Т и цинѣ. 11а правомъ его бе-
регу произошло первой столкновеніе между римскою и пуническою
конницею, въ которомъ тотчасъ-же выказалось рѣшительное преиму-
щество луновъ въ этомъ родѣ стычекъ. Самъ консулъ, раненыя и сь
трудомъ спасенный изъ схватки, опять отступилъ на правый берегъ
Но, гдѣ, опираясь на крѣпость Плацснцію, занялъ новую позицію
при рѣкѣ Требіи и здѣсь ожидалъ своего товарища. Сильное и кро-
вавое возстаніе галльскихъ вспомогательныхъ войскъ въ ею лагерѣ
показало ему, какое волненіе вызвалъ приходъ Великаго пуна между
галльскимъ населеніемъ, которое было сильно раздражено и огорчено
основаніемъ крѣпостей Плаценціи и Кремоны; видно было, что общее
возстаніе этихь племенъ не заставитъ долго ждать себя. Семпроній
явился отъ Аримина, гдѣ онъ высадился; его буйная горячность,
возбужденная небольшимъ успѣхомъ конницы, увлекла его до того,
что оігь, вопреки совѣту Сципіона, въ холодный день мало-по-малу
со всѣмъ своимъ войскомъ перейми» черезъ Требію, на лѣвомъ бе-
регу которой его ожидало почти полное пораженіе. Иа флангахъ
сильная пуническая конница легко одолѣла слабую и утомленную
римскую; въ центрѣ превосходная римская пѣхота долго отбивала
карѳагенскую; но когда римляне пробились довольно далеко и когда
силы утомленныхъ и недостаточно осмотрительныхъ людей стали
истощаться, тогда брать Ганнибала, Маговъ, во-времн ударилъ изъ
засады на римскіе ряды сь тылу, такъ что римляне были окру-
жены со всѣхъ сторонъ, и тѣ, которые успѣли спастись, обязаны
были свопмь спасеніемъ только отчаянной храбрости, сь которою они
120
пробили себѣ дорогу среди побѣдоносныхъ враговъ, и дурной погодѣ,
которая мѣшала пунамъ энергически преслѣдовать римлянъ. Хотя
крѣпость Плаценція п осталась за римлянами и хотя изъ Испаніи
приходили недурныя для нихъ вѣсти, но Ганнибалъ побѣдилъ въ
двухъ сраженіяхъ и расположился па зимовку въ области По. 11с мало
безпокоило римлянъ и то, что кельты массами стекались подъ его зна-
мена и что онъ, послѣ битвы при Требіи, отпустилъ безъ выкупа
плѣнныхъ италійскихъ союзниковъ, объявивъ имъ, что онъ воюетъ
не съ ними, а только съ городомь Римомъ и за освобожденіе Италіи.
и₽" Зима прошла въ боязливомъ ожиданіи. Начало тя-
желаго времени сказалось римскому суевѣрію во множествѣ чу-
десъ и предзнаменованій. Въ Пренесте падали съ неба огненные
камни; въ Капуѣ видѣли, какъ небо горѣло; повсюду видны были
знаменія на солнцѣ и на лунѣ, слышны были голоса изъ храмовъ,
боевые крики раздавались въ воздухѣ. Возбужденная фантазія всюду
видѣла слѣды крови,—кровавые потоки, кровавые колосья, попадав-
шіеся жнецамъ въ снопахъ, изображенія боговъ, на которыхъ вы-
ступала кровь. 11 эти предсказанія оправдались событіями слѣдую-
щихъ лѣтъ.
Не смотря на то, не было сдѣлано чрезвычайнныхъ приготовленій
къ войнѣ. Одинъ консулъ слѣдующаго года, Г. Фламиній, защи-
щалъ при Арреціумѣ апеннинскіе проходы, которые вели изъ Цизаль-
пинской Галліи въ Этрурію, а войско другаго, Гн. Сервилія, собра-
лось въ Ариминумъ (на берегу Адріатическаго моря). Не дождавшись
лучшаго времени года, Ганнибалъ, подкрѣпляемый галльскими дру-
жинами, отправился въ страшный походъ по долинѣ разлившейся
рѣки- Арно (самъ онъ при этомъ ѣхалъ па единственномъ слонѣ,
оставшемся въ его войскѣ), и при Фсзулахъ вторгся въ Этрурію.
Разграбленіе богатой страны, начатое Ганнибаломъ, возбудило горяч-
ность пылкаго римскаго консула, который, пе обращая вниманія на
предостереженія со стороны боговъ и на правила человѣческаго
здраваго смысла, пе подождавъ прихода войска изъ Аримина, слѣпо
бросился въ разставленную ему сѣть. Противникъ опередилъ его на
121
большой дорогѣ, ведущей на югъ, въ Римъ, и выбралъ себѣ мѣсто
для битвы тамъ, гдѣ эта дорога, пройдя черезъ городъ Кортону,
идетъ въ Псрузію, между длинной цѣпью холмовъ налѣво и Трази-
ленскимъ озеромъ направо. Справа—озеро, а слѣва—рядъ холмовъ,
покрытыхъ кустарниковъ и лѣсомъ, окружаютъ здѣсь небольшую
равнину, входъ въ которую на сѣверѣ закрываетъ холмъ, близко
подступающій къ озеру, а выходъ на юговостокѣ почти запертъ
такимъ-же возвышеніемъ. На этомъ-то возвышеніи Ганнибалъ сталъ
лагеремъ, а свою ливійскую и испанскую пѣхоту поставилъ фронтомъ
къ западу; рядъ холмовъ заняли засадою его всадники и кельты,—
позиція, которая простиралась и па холмъ, запирающій дефиле съ
сѣвера. Густой туманъ лежалъ надъ мореньи равниною, когда Фламиній,
который даже не счелъ нужнымъ послать застрѣльщиковъ на развѣдку,
ступилъ на эту роковую почву. Когда послѣдній человѣкъ изъ
римскаго войска прошелъ мимо холма, прикрывающаго входъ, тогда
Ганнибалъ подалъ знакъ къ нападенію. Съ высотъ поспѣшили кельты,
чтобы отомстить за пораженія 223 и 222 г., въ которыхъ Флаипній
также участвовало; вмѣстѣ съ ними наскакали нумндійцы, чтобы
сбросить враговъ въ озеро; спереди и сзади, отовсюду массы враговъ
тѣснили несчастное римское войско, которому оставалось только на
выборъ—или пасть отъ меча, или утонуть въ озерѣ. Не было никакой
возможности стать въ боевой строй и начать правильное сраженіе:
непріятельскія толпы разрывали всякій порядокъ прежде, чѣмъ онъ
успѣвалъ сформироваться. Скоро, въ началѣ битвы самъ консулъ
палъ, пораженный копьемъ кельта; неравный бой продолжался во
множествѣ отдѣльныхъ схватокъ, и когда солнце, поднявшись выше,
разсѣяло туманъ па морѣ и на равнинѣ, оно освѣтило печальное
пораженіе консульскаго войска. Многихъ отчаяніе загнало въ озеро,
дѣ они и потопули, а тѣ, которые, не зная безнадежности этого пути
къ спасенію, пытались выплыть назадъ,—попадались въ руки нуми-
дійцевъ, скакавшихъ по берегу взадъ и впередъ. Большинство было
убито или захвачено въ плѣнъ въ страшной рукопашной битвѣ;
говорятъ, что убитыхъ было 15,00(1, а плѣнныхъ 13,000. Около
122
<5,000 человѣкъ рѣшились отчаянно пробиться сквозь толпы враговъ
и благополучно исполнили это; но Магарбал ь съ конницею погнался
за ними, настигъ ихъ, окружилъ въ одной этрусской деревнѣ и
привелъ плѣнными въ пуническій лагерь. Только отдѣльныя кучки
могли спастись и выбраться па свободу. Потеря Ганнибала не пре-
вышала 1,500 человѣкъ.
іиктатор,. Фабя. Въ Римѣ сначала распространились только темные
слухи о великой битвѣ, въ которой пали консулъ и значительная
часть войска. Большая толпа, волнуемая любопытствомъ и страхомъ,
собралась передъ куріей, гдѣ происходило засѣданіе сената. Озабоченное
любопытство этой толпы долго оставалось неудовлетвореннымъ;
только подъ вечеръ вышелъ изъ дома преторъ Помпоній со словами:
«Квириты, мы побѣждены въ большомъ сраженіи», и затѣмъ
раскрылъ весь объемъ несчастій, которое скоро подтвердилось убѣ-
жавшими воинами, приходившими въ слѣдующіе затѣмъ дни въ
Римъ черезъ сѣверныя ворота. Несчастіе стало извѣстно въ своихъ
страшныхъ подробностяхъ. Оно было не одпо: пришло второе извѣстіе,
что 4,000 всадниковъ, отправленныхъ Гн. Сервиліемъ на помощь това-
рищу, йодъ начальствомъ претора Центенія, послѣ несчастной битвы
при Тразимепскомь озерѣ были истреблены Ганнибаломъ въ Умбріи.
Возбужденная фантазія видѣла Ганнибала уже у воротъ Рима; были
приняты серьезныя мѣры предосторожности, и, какъ въ прежнія вре-
мена, вручена была диктатура человѣку изъ древняго, знаменитаго
дома Фабіевъ, противнику Фламинія. Но Ганнибалъ, наученный соб-
ственнымъ вѣрнымъ взглядомъ, примѣромъ Пирра и своихъ земля-
ковъ, войска которыхъ часто послѣ самыхъ блестящихъ побѣдъ должны
были безуспѣшно отступать изъ-подъ стѣнъ Сиракусъ, не думалъ объ
осадѣ Рима и пошелъ черезъ Умбрію, мимо римской крѣпости Спо-
леція, въ пиценскую землю, предоставленную имъ на разграбленіе,
солдатамъ, продовольствіе которыхъ до сихъ поръ было довольно
скудно,—въ вознагражденіе за понесенные ими труды. Онъ воспользо-
вался выиграннымъ временемъ, чтобы снова организовать свое вой-
ско, и снабдилъ свою ливійскую пѣхоту превосходнымъ римскимъ
оружіемъ, доставшимся ему послѣ великой побѣды при Тразимеяскомъ
озерѣ. Спускаясь по восточному берегу, идя черезъ Пиценъ, область
вестиновъ и марруциновъ въ Апулію, онъ завязалъ сношенія со сво-
имъ роднымъ городомъ, гдѣ, какъ онъ могъ надѣяться, народъ, оду-
шевленный первыми удачными подвигами, станетъ побуждать прави-
тельство къ болѣе, дѣятельной поддержкѣ побѣдоноснаго вождя. Отпа-
денія италійскихъ союзниковъ отъ Рима, на которое надѣялся Ган-
нибалъ, теперь еще не послѣдовало; навасть врасплохъ на крѣпость
Смоленій ему тоже, не удалось; въ Италіи все-еще сильна была глу-
бокая ненависть, раздѣлявшая италійскую національность отъ пуни-
ческой, и боязнь, возбужденная успѣхами Ганнибала.
Между тѣмъ римскій диктаторъ Кв. Фабій Максимъ назначилъ
у себя начальникомъ всадниковъ М. Минуція и, весьма добросовѣстно
исполнивши всѣ религіозные обряды и дѣйствія, которыя, по его
мнѣнію, могли умилостивить гнѣвъ боговъ, принялъ ВОЙСКО оть
консула Гп. Сервилія. Ему онъ поручилъ начальство надъ флотомъ.
Усиливъ свое войско двумя вновь набранными легіонами, онъ пошелъ
въ Апулію, съ намѣреніемъ только наблюдать за Ганнибаломъ, но не
давать этому искусному въ битвахъ противнику возможности начать
новое сраженіе. Онъ, говорить, приказалъ, чтобы въ тѣхъ областяхъ,
черезъ которыя пойдетъ Ганнибалъ, всѣ жители равнинъ бѣжали
въ города, уничтоживъ псѣ запасы, дабы не могли воспользоваться
враги: если это правда, то нужно сознаться, что употреблено было
средство отчаянное, между тѣмъ какъ въ сущности ничего еще не.
было потеряло, и что это приказаніе было очень трудно исполнить
въ такой плодородной и густо населенной странѣ; необыкновенная
осторожность, съ которою этотъ «Фабій Медлитель» велъ войну,
скоро возбудила недовольство солдатъ, которые съ бѣшенствомъ
смотрѣли съ высотъ, какъ внизу враги предавали огни» деревни и
дворы союзниковъ и уничтожали икъ посѣвы. «Чѣмъ заслужили
мы», роптали они, «что насъ осуждаютъ на такое постыдное без-
дѣйствіе? При Требіп и при Тразпменскомь озерѣ, гдѣ ряды римской
пѣхоты шли на смерть съ древне-римскою храбростью, мы сражались
124
не хуже, чѣмъ въ другихъ битвахъ, когда боги были милостивѣе,
а полководцы лучше»,—и этотъ ропотъ солдатъ нашелъ живой от-
голосокъ въ Римѣ, такъ какъ во главѣ недовольныхъ, желавшихъ
битвы, стоялъ самъ начальникъ всадниковъ, Минуцій. Ганнибалъ,
желая избѣжать положеніи, которое становилось для него-тягостнымъ,
смѣло повернулъ на дорогу въ богатѣйшую область Италіи, въ Кам-
панію, гдѣ онъ кромѣ того моп> въ скоромъ времени ожидать
возсланія противъ Рима; но не достигши этой послѣдней цѣли, онъ
попалъ не туда, куда слѣдовало, благодаря проводникамъ, которые
или не понимали его пуническаго произношенія итальянскихъ именъ,
иди намѣренно вели его но ложной дорогѣ. При Казилипѣ, на
правомъ берегу Вольтурна, Фабій, слѣдовавшій за нимъ, загородилъ
ему дорогу. Изъ этого опаснаго положенія Ганнибалъ спасся при
помощи неожиданной выдумки своего изобрѣтательнаго ума: ночью
онъ велѣлъ погнать на возвышенія на правомъ берегу рѣки нѣ-
сколькихъ быковъ, у которыхъ между рогами привязали пучки хво-
росту и зажгли ихъ. Римляне думали, что это непріятельское войско,
отступающее съ факелами; они пошли по направленію къ угрожаемому
пункту, и такимъ образомъ очистили путь Ганнибалу, такъ что онъ
могъ уйти безъ потери со всѣмъ своимъ войскомъ. Опустошая сам-
нитскую землю, онъ пошелъ назадъ въ Апулію. Отряды его всад-
никовъ разъѣзжали здѣсь по открытой странѣ, чтобы захватитъ на
плодородной равнинѣ необходимый провіантъ для зимняго лагеря.
При этомъ случаѣ Минуцій, начальствовавшій надъ римскимъ вой-
скомъ во время служебной отлучки Фабія, одержалъ надъ ними по-
бѣду. Опираясь на это, партія недовольныхъ въ Римѣ, давно уже
сердившаяся на стараго Фабія за то, что онъ не пользуется хра-
бростью войска, за то, что онъ оставляетъ безъ помощи союзниковъ
и этимъ принуждаетъ ихъ отпасть отъ Рима, добилась того, что
Минуцій въ начальствованіи надъ войскомъ былъ поставленъ наравнѣ
съ Фабіемъ,—рѣшеніе, изъ всѣхъ неудачныхъ, конечно наиболѣе
неудачное и указывающее на глубокое внутреннее потрясеніе въ
римской республикѣ въ этотъ моментъ. Минуцій съ половиною
125
войска, надъ которою онь начальствовалъ отдѣльно отъ Фабія, едва
не сдѣлался жертвой этой глупости, когда Ганнибалъ заманилъ его
на бой, который кончился-бы полнымъ пораженіемъ, еслибы Фабій
не спасъ его, быстро явившись на помощь со своимъ войскомъ.
Минуцій, понимая неправильность постановленія, сдѣланнаго въ его
пользу, снова соединилъ свой лагерь съ лагеремъ Фабія и добровольно
сталъ опять подъ его начальство.
Между тѣмъ пришло время, когда диктаторъ, по закону, долженъ 2,ві
быль сложить съ себя должность. Фабій могъ сдѣлать это съ со-
знаніемъ, что онъ, по крайней мѣрѣ, не проигралъ ни одной повой
битвы противъ Ганнибала. Консулы Гн. Сервилій и М. Регулъ, из-
бранный на мѣсто павшаго Фламинія, приняли до конца года на-
чальство надъ войскомъ; впрочемъ, въ это время не произошло уже
ничего значительнаго. Комиціи для выбора консуловъ на слѣдующій
216 годъ прошли въ оживленной борьбѣ народной партіи съ партіею
сената. Обѣ провели своихъ кандидатовъ,—и консулами па пагубный
216 годъ избраны были М. Теренцій Варронъ, человѣкъ изъ низ-
каго званія (прежде его видали ходящимъ изъ дома въ домъ съ
товаромъ своего отца, мясника), но любимый и уважаемый народомъ
за свои смѣлыя рѣчи, и Л. Эмилій Павлъ, изъ древняго патриці-
анскаго рода, удачно ходившій войною на маляровъ въ 219 году.
Приготовленія римлянъ къ войнѣ были на этотъ разъ совер-
шенно необыкновенны и соотвѣтствовали тому опасному положенію,
вч. которомъ находился Римъ. Въ походъ выступило не менѣе 8
легіоновъ, которые, вмѣстѣ со вспомогательными отрядами союзниковъ,
составляли войско въ 80.000 пѣхоты и болѣе чѣмъ 6.000 кон-
ницы. Консулъ Теренцій говорилъ, что или это войско, или никакое
другое должно окончить войну, и съ глупо-самоувѣренною римскою
солдатскою гордостью считалъ себя человѣкомъ, которому суждено
исполнить это дѣло, между тѣмъ какъ Эмилій, человѣкъ осторожный
и опытный въ военномъ дѣлѣ и единомышленникъ Фабія, не до-
вѣрялъ этому большому войску именно потому, что видѣлъ его въ
такихъ веуцѣлыхъ рукахъ, хорошо понимая, что битва есть един-
стволное и послѣднее желаніе Ганнибала и что поэтому ея должно
избѣгать всѣми средствами. Между тѣмъ непріятель не имѣлъ и
половины тѣхъ силъ, какими располагали консулы, и только-что
отнялъ римскіе магазины въ Каннахъ, городкѣ, лежащемъ въ Апуліи,
къ югу отъ рѣки Авфпда. Нужно было сдѣлать что-нибудь, чтобы
снасти римскую національную честь, показать колеблющимся союз-
никамъ, что Римъ еще достаточно силенъ, чтобы защитить Италію,
и Теренцій воспользовался первымъ днемъ, когда перешла къ нему
очередь начальства, чтобы, вопреки совѣту Эмилія, перевести все
войско, за исключеніемъ 10.000 человѣкъ, которые должны были
оберегать большій изъ двухъ римскихъ лагерей, па большую рав
нину, лежащую къ западу отъ Каннъ, на лѣвомъ берегу Авфнда,
по направленію къ Манфредонскому заливу.
ьии Ганнибалъ не замедлилъ послѣдовать за врагомъ
черезъ рѣку. Здѣсь онъ расположилъ свои войска: налѣво, прямо у
рѣки, заняла мѣсто иберійская конница вмѣстѣ съ хорошо вооружен-
ными и храбрыми кельтскими всадниками, водь начальствомъ Гасдру-
бала; къ нимъ примыкалъ центръ, гдѣ великій знатокъ военнаго
дѣла построилъ удивительный строй. Тамъ стояли: галльская пѣхота
съ широкими боевыми мечами, закрывая щитами свои полуобнаженныя
тѣла, и рядомъ сь нею, въ бѣлыхъ кафтанахъ сь красными отворо-
тами, испанцы, привыкшіе биться короткимъ мечемъ; передъ ними
стояли стрѣлки и пращники сь Балеарскихъ острововъ, которые
должны были начать сраженіе; справа и слѣва, какъ и въ срединѣ,
но въ глубинѣ и отодвинувшись немного дальше, стоили главныя
войска Ганнибала, 15,000 ливійской пѣхоты съ новымъ римскимъ
оружіемъ. Направо но равнинѣ стояли нумидійікіе всадники на
своихъ небольшихъ, быстрыхъ, неутомимыхъ лошадяхъ, безъ поводьевъ
и стремянъ; это было войско не видное, по страшное; въ центрѣ
распоряжался всѣмъ самъ Ганнибалъ, сь помощью своего младшаго
брата Магона. Противъ лѣваго фланга карѳагенянъ Эмилій построилъ
римскую конницу; противъ центра стали густыми колоннами легіоны
подъ начальствомъ Гн. Сервилія, прошлогодняго консула; противъ
127
нумидійцевъ, составлявшихъ правое крыло вражескаго войска, Барронъ
вывелъ союзную конницу. День начался жаркой схваткой всадниковъ
на лѣвомъ флангѣ карѳагенянъ. Скоро всадники Эмилія были побѣ-
ждены, и большинство ихъ было загнано въ (>ѣку. Напротивъ, въ
центрѣ испанская и галльская пѣхота вскорѣ послѣ начала сраженія
подалась назадъ подъ страшнымъ натискомъ легіоновъ; они торо-
пливо напирали впередъ, вслѣдствіе чего все больше и больше скучи-
вались въ плотную и неповоротливую массу. Теперь, совершенно
согласно съ планомъ Ганнибала, па нихъ справа и слѣва стали
наступать ливійцы. Когда здѣсь, въ центрѣ, сраженіе перешло въ
упорную борьбу, Гасдрубалъ провелъ своихъ всадниковъ, противъ
которыхъ уже не было непріятелей, вправо черезъ поле, и явился
въ тылу итальянской конницы Баррона, которая была уже утомлена
и измучена пумидійской манерой сражаться, безпрестанно нападая
и отступая; не. имѣя силы выдержать новый ударъ, итальянскіе
всадники проигрываютъ свое дѣло и, разсѣявшись во всѣ стороны,
бѣгутъ по равнинѣ; нумидійцы преслѣдуютъ ихъ, а Гасдрубалъ
пользуется удобнымъ моментомъ, чтобы увеличить свою славу третьей
побѣдой и рѣшить судьбу этого дня,—можетъ быть, исходъ войны.
Онъ въ третій разъ выстраиваетъ свою конницу и является въ
тылу римскихъ легіоновъ, которые, запутавшись въ жаркой схваткѣ
спереди и съ боковъ, теперь видятъ себя совершенно окруженными.
Ихъ неповоротливой массѣ некуда разступиться: сзади рубятъ всад-
ники, съ боковъ тѣснитъ африканская пѣхота, спереди съ новыми
силами нападаютъ испанцы и кельты; начинается страшная рѣзня,
потому что взаимная ненависть не знаетъ пощады,— и къ вечеру
этого ужаснаго въ римской исторіи дня (это было въ іюнѣ 21 (> года)
цвѣтъ итальянскаго населенія, 70,000 человѣкъ римской и латин-
ской пѣхоты, остаются убитыми, умирающими или ранеными на
йавнинѣ, черезъ которую отдѣльныя кучки стараются бѣжать, куда
попало, отъ всадниковъ, преслѣдующихъ ихъ со всѣхъ сторонъ.
Среди труповъ лежитъ тѣло римскаго консула Эмилія, считавшаго
бѣгство постыднымъ; пало 29 военачальниковъ, 80 человѣкъ изъ
Г28
сенаторскаго сословія, — бывшихъ консуловъ или преторовъ; и не
существовало уже. у римлянъ войска, которое могло-бы отважиться
на четвертую битву съ ужаснымъ пупомъ.
Только виновникъ несчастнаго пораженія, консулъ Варронъ благо-
получно спасся въ Венузію съ семьюдесятью всадниками. Въ слѣ-
дующіе дни явилось туда еще около 4,500 бѣглецовъ, съ которыми
консулъ пошелъ въ Канузій, гдѣ присоединились къ нему другіе
бѣглецы и нѣсколько тысячъ человѣкъ, успѣвшихъ своевременно
спастись или храбро пробиться изъ обоихъ лагерей; все, что осталось
въ обоихъ римскихъ лагеряхъ, досталось побѣдителю, который про-
велъ эти дни, собирая на большомъ полѣ, покрытомъ трупами,
доспѣхи и оружіе враговъ и тѣла своихъ убитыхъ воиновъ.
тмрйсгьТ.мл.я». Впечатлѣніе, произведенное въ Римѣ этими вѣстями,
было поразительно; еще два извѣстія, полученныя вскорѣ послѣ
этой битвы, только усилили смятеніе. Назначенный консуломъ Л.
Иостумій потерпѣлъ жалкое пораженіе отъ бойевъ, напавшихъ на
него и его войско въ лѣсу; оба его легіона были изрублены и
черепъ самого предводителя послужилъ жертвенной чашей для бой-
скихъ друидовъ; нѣсколько мѣсяцевъ спустя умеръ вѣрный союзникъ
римлянъ, царь Гіеронъ сиракусскій, въ глубокой старости, въ неблаго-
пріятное время для римлянъ. Другой народъ въ безразсудномъ от-
чаяніи, быть можетъ, увлекъ-бы за собою своихъ вождей и довер-
шилъ-бы свое пораженіе малодушнымъ подчиненіемъ; но духъ дисци-
плины и силы, развившійся привычкою къ строгому воинскому
подчиненію и воспоминаніями о пятисотлѣтней исторіи, полной славы
и опасностей, никогда еще пе проявлялся въ римскомъ народѣ съ
такимъ блескомъ, какъ именно въ это время. Споры между народомъ
и сенатомъ умолкли; сенатъ сдѣлалъ надъ собою усиліе, вышелъ
навстрѣчу выскочкѣ-илебею, виновнику пораженія при Каннахъ,
пережившему свой позоръ, и благодарилъ его за то, что онъ не
отчаялся за свое отечество. Сенатъ, римская аристократія, привыкшая
къ побѣдамъ и къ власти, крѣпко ухватились теперь за кормило
правленія въ страшной бурѣ, грозившей разрушить государство.
129
Громкія сѣтованія были запрещены, установленъ былъ порядокъ н
спокойствіе, и приняты были мѣры, чтобы всякое вновь получаемое дур-
ное извѣстіе сообщалось только должностнымъ лицамъ и не увеличивало
безпокойнаго смятенія въ городѣ. Собраны были войска, куплены и
вооружены на счетъ государства 8,000 рабовъ, приняты мѣры для
военной защиты главнаго города; власть соединена въ рукахъ дикта-
тора. Римское государство напрягло всѣ свои силы; римскіе плѣн-
ники, бывшіе въ пуническомъ лагерѣ, отправили, съ дозволенія
Ганнибала, депутацію въ Римъ, просить сенатъ о выкупѣ; ихъ
сопровождалъ знатный карѳагенянинъ Карталонъ, съ мирными пред-
ложеніями отъ пуническаго полководца. Ему навстрѣчу высланъ
былъ ликторъ, который приказалъ ему до наступленія ночи оставить
городскую область,—и Ганнибалъ долженъ былъ узнать о страшной
и серьезной рѣшимости города побѣдить или погибнуть. Ораторъ
плѣнниковъ употребилъ всѣ средства, чтобы возбудить въ сенатѣ
сожалѣніе; когда онъ кончилъ, пародъ, массою собравшійся около
куріи, поднялъ громкій крикъ о состраданіи; поднимая руки къ
сенаторамъ, онъ просилъ жизни и свободы для своихъ дѣтей, братьевъ,
родныхъ, но строгіе римскіе аристократы оставались хладнокровными:
теперь навсегда высказано было правило, что для римскаго солдата
не можетъ быть ничего средняго между побѣдой и смертью. Плѣнники
не будутъ выкуплены,—такъ гласило печальное рѣшеніе, съ кото-
рымъ депутаты, сопровождаемые напрасными слезами своихъ близкихъ,
воротились къ Ганнибалу.
Этотъ моментъ глубочайшаго униженія Рима является въ то же
время моментомъ наибольшаго его величія. Геній Наполеона древности
сокрушился о желѣзную твердость этой сильной націи. Онъ зналъ
этотъ пародъ и не принялъ преждевременнаго рѣшенія готчасъ-же
послѣ битвы двинуться на городъ, какъ не сдѣлалъ этого послѣ
побѣды при Тразименскомъ озерѣ; осада такого города, защищаемаго
такими людьми, представляла задачу, рѣшеніе которой не было
обусловлено даже такими побѣдами, а его войско, какъ оно ни было
превосходно подъ его начальствомъ, все-таки было войско наемное;
ИСТОРІЯ РИМА, ч. 1. 9
130
и теперь еще, послѣ славной битвы, онъ зналъ, что не достигнетъ
цѣли, если не получить возможности вывести въ походъ еще болѣе
сильное войско, и имѣлъ настолько благоразумія, чтобы не желать
войны съ римлянами «до ножей». Онъ, побѣдитель, хотѣлъ мира,
а побѣжденные его не хотѣли; и теперь началась война уже вполнѣ
серьезная и страшная. Уничтожить пли разорвать римскій союзъ въ
Италіи, побудить кароагенское правительство утроить свои усилія,
дополнить изъ Испаніи уменьшившіяся силы своего войска, наконецъ—
привлечь государей Македоніи и Сиракусъ (на которыя явилась на-
дежда послѣ смерти Гіерона) къ великой коалиціи противъ Рима,—
таковы были средства, при помощи которыхъ Ганнибалъ только и
могь надѣяться сокрушить силу Рима, которая, подобно исполину
греческой басни, казалось, получала новыя подкрѣпленія изъ самой
земли.
2. До битвы при Сенъ (207).
р*с"в’Хи"№"'* Теперь эта величайшая изъ всѣхъ войнъ древности
приняла гигантскіе размѣры. Повсюду разнеслась вѣсть о великой
битвѣ при Каннахъ; въ Африкѣ, въ Испаніи, на галльскомъ побережьѣ
въ Италіи, Сициліи, Сардиніи, въ Греціи и Македоніи, даже до Египта
и Сиріи, въ кельтскихъ деревняхъ и при дворахъ восточныхъ царей,—
повсюду возбудила она надежды и опасенія народовъ и государей.
Большая часть народовъ и городовъ средней и и и жней Италіи
тотчасъ перешли на сторону Ганнибала. Во многихъ городахъ римскаго
союза началось опасное волненіе. Аристократическая партія, которая,
какъ намъ извѣстно, всегда имѣла поддержку въ Римѣ, крѣпко
держалась за союзъ съ римлянами; партія народная старалась дого-
вориться сь Ганнибаломъ, чтобы предать ему города и съ его
помощью захватить въ свои руки правленіе. Такой переворотъ всего
полнѣе удался ві. Капуѣ, во второмъ городѣ Италіи, куда Ганни-
балъ въѣхалъ при торжественныхъ крикахъ богатаго и честолюбиваго
населенія, воспользовавшагося удобнымт. случаемъ, чтобы свергнуть
столѣтнее иго, и гдѣ его войско остановилось на зимовку 216—215 г.
131
Въ Сира кусахъ его смѣлой политической ловкости было не
трудно привлечь къ союзу легкомысленнаго мальчика, наслѣдника
Гіерона его, внука Гіеронима, и когда онъ, нѣсколько мѣсяцевъ
спустя, паль жертвою заговора, демократическая и карѳагенская
партія, послѣ кровавыхъ междоусобій, пріобрѣла господство въ этомъ
важномъ городѣ, что повело за собою отпаденіе отъ Рима многихъ
другихъ сицпліапскихъ городовъ. Послы царя македонскаго Филлипа,
который былъ врагомъ римлянъ за ихъ связи съ греками и съ
дворомъ его соперника, царя александрійскаго, прошли между рим-
скими судами, крейсировавшими близъ Брундузія и Тарента, выса-
дились-у мыса Юноны Лациніи, близъ знаменитой еловой рощи, въ тѣни
которой паслись священные быки богини, затѣмъ благополучно добрались
до Ганнибала и заключили съ нимъ союзный договоръ, которымъ
было условлено ни больше, пи меньше, какъ полное покореніе римской
Италіи, высадка македонскаго царя въ Италію и соотвѣтственный
раздѣлъ добычи и предстоящихъ завоеваній. II въ Карѳагенѣ
произвело большое впечатлѣніе прибытіе Магона, котораго Ганнибалъ
послалъ туда послѣ битвы и который разсказалъ о славныхъ побѣ-
дахъ пуническихъ войскъ и разсыпалъ передъ совѣтомъ золотыя
кольца, почетное отличіе римскихъ всадниковъ, кольца, которыхъ
цѣлая мѣра взята была въ добычу на поляхъ битвъ при Требіи,
Тразименскомъ озерѣ и Каннахъ. Партія войны, вопреки сопроти-
вленію партіи мира, добилась сильной помощи своему великому
полководцу.
итыі«. Между тѣмъ римляне напрягали всѣ силы своей безпри-
мѣрно-организованной власти въ Италіи, и колоніи, сѣтью которыхъ
они покрыли полуостровъ, въ наиболѣе отдаленныхъ и крайнихъ
пунктахъ сами отчаянно защищались противъ пуповъ. На нпхъ
опиралась оборонительная война римлянъ, въ которой особенно отли-
чался преторъ М. Клавдій Мар целлъ, ставшій во главѣ войска
въ это трудное время, какъ человѣкъ наиболѣе способный; ато былъ
третій римлянинъ, который могъ послѣ побѣды 222 года повѣсить
въ храмѣ Юпитера Феретрія «главную добычу» (кроііа оріта)- —
9*
132
доспѣхи кельтскаго конунга Виридомара, убитаго имъ самимъ въ
поединкѣ. Онъ былъ столь-же храбрый солдатъ, какъ и осторожный
полководецъ, искусный въ войнѣ на сушѣ и на морѣ, своею строгостью
и умѣньемъ дѣйствовать на чувство чести солдатъ подавшій поводъ
говорить, что его порицаніе было для солдата больнѣе раны.
Войску Ганнибала не пошла на пользу стоянка въ богатой столицѣ
Кампаніи; оно, конечно, вездѣ нашло-бы такую Капую, потому что
вто было войско наемное, которое хотѣло за большіе труды возна-
граждать себя соотвѣтственными удовольствіями и въ которомъ едвали
можно было ввести строгую римскую дисциплину. Такимъ образомъ,
Ганнибалу не удалось занять въ Кампаніи, сдѣлавшейся театромъ
войны 215 года, ни одного изъ портовыхъ городовъ, хотя ему
всего болѣе хотѣлось сдѣлать это. Другіе города этой области также
крѣпко привязаны были къ римлянамъ, и подъ стѣнами крѣпости
Нолы Марцеллу удалось одержать надъ непобѣдимымъ первую, хотя
п небольшую, побѣду. Первая буря прошла и положеніе римлянъ
хотя и медленно, но замѣтно улучшалось, тѣмъ болѣе, что ни одинъ
изъ ихъ враговъ, за исключеніемъ самого Ганнибала, не имѣлъ
и тѣни той энергіи, какую выказали римское правительство и рим-
скій пародъ. Они заботливо старались не казаться слабыми; а твердое
и самоувѣренное спокойствіе духа, выказанное правительствомъ,
поддержало и повсюду подняло мужество народа. Предложеніе при-
нять въ сенатъ латиновъ, чтобы крѣпче привязать ихъ общины къ
римскимъ интересамъ, вызвало почти такое-же негодованіе, какъ и
120 лѣтъ тому назадъ; съ остатками войска, сражавшагося при
Каннахъ, поступлено было съ безжалостной строгостью: они были
отосланы въ Сицилію, и имъ запрещено было до окончанія войны
являться на почвѣ Италія. Рядомч. съ отдѣльными случаями обмана
поставщиковъ и другими проступками, которые при удобномъ случаѣ
являются во всякой войнѣ, въ народѣ повсюду проявился предан-
нѣйшій патріотизмъ, и когда прошелъ тяжелый 215 годъ, положеніе
Рима стало улучшаться съ каждымъ новымъ походомъ, хотя, все-таки,
война со врагомъ, предводимымъ такимъ полководцемъ, какъ Ганнибалъ,
133
и при участіи отрядовъ нумидійской конницы и разбойничьихъ
кельтскихъ шаекъ ложилась па страну тяжелымъ гнетомъ. Пока римскія
войска, опираясь на свои крѣпости, упражнялись во множествѣ сраженій
въ Сампій, Кампаніи, Апуліи, Бруттіи и пока ихъ вожди постепенно
пріучались ко встрѣчѣ съ пуномъ, они овладѣли Сардиніей, не смотря
па возстаніе туземцевъ и поддержку со стороны пуловъ, и часто
успѣшно сражались въ Испаніи съ Гасдрубаломъ, даровитымъ братомъ
Ганнибала. Въ 214 г. консулъ Марцеллъ въ Сициліи и М. Валерій
Левинъ на востокѣ, при помощи флота, переправившагося на грече-
скій берегъ, начали уже смѣлыя наступательныя движенія и великую
оборонительную войну.
сяжиіа. Марцеллъ предпринялъ въ этомъ году осаду Сиракусъ,
которая, повидимому, обѣщала быть столъ-же безплодною, какъ
и прежнія осады этого города карѳагенянами, какъ и знаменитая
аѳинская экспедиція, потерпѣвшая неудачу за двѣсти лѣтъ до
этого времени (413). Машины, постройкою и установкою которыхъ
завѣдывалъ знаменитый механикъ Архимедъ и которыя отчасти
были выстроены подъ его руководствамъ еще по приказанію преду-
смотрительнаго царя Гіерона, сыпали со стѣнъ города па римскіе,
корабли градъ большихъ и маленькихъ камней, пуль и стрѣлъ, и
великій мастеръ заставилъ римлянъ отказаться отъ неравнаго боя,
постоянно изобрѣтая новыя, еще болѣе остроумныя и губительныя
орудія. Тяжелые, камни, бросаемые изъ далекаго разстоянія, разбивали
римскіе корабли; а если они подходили ближе, то врагъ высоко подни-
малъ ихъ своими рычагами, «желѣзными руками» пли «журавлиными
клювами» и затѣмъ снова бросалъ въ глубину пли разрушалъ
массою камней и растопленнаго свинца; Архимедъ казался римлянамъ
волшебникомъ, сторукимъ Бріареемъ греческой басни, и онп думали,
что имъ пришлось сражаться съ богами. Ненадежность окрестностей,
гдѣ разъѣзжали карѳагенскіе эмиссары, мѣшала сухопутнымъ дви-
женіямъ; карѳагенское войско заняло Агригентъ, и карѳагенскія
суда долго и безнаказанно подвозили съ моря въ городъ все необхо-
димое. Но энергія римскаго полководца не уменьшалась; во время
134
одного праздника удалось взять приступовъ предмѣстье Эііинолы;
бѣглецы и всѣ тѣ, которые не могли надѣяться на пощаду, удер-
жались еще въ Ахрадинѣ, старомъ городѣ, и въ той части города,
которая называлась Островомъ, сдерживая мечемъ недовольство гра-
жданъ, которые въ сдпио-на-десятый часъ просили пощады у римлянъ.
Но пуническое вспомогательное войско потерпѣло отъ лихорадокъ въ
низменности рѣки Анапа, пуническій вспомогательный флотъ не
отважился дать сраженіе, «Островъ» быль взятъ, и наконецъ,
черезъ два года послѣ начала осады, въ 212 году, отворены были
гражданами ворота Ахрадины. Не смотря па то, Марцеллъ предалъ
несчастный городъ на разграбленіе, во время котораго погибъ и
великій защитникъ Сиракусъ, Архимедъ. Римскій поководецъ прика-
залъ щадить его; солдатъ нашелъ его, какъ говорятъ, погруженнымъ
въ разсматриваніе фигуръ, которыя онь начертилъ передъ собою на
пескѣ. Онъ закричалъ римлянину, который его не зналъ, чтобы
тотъ не путалъ его круговъ, н былъ убитъ. Громадная добыча
была захвачена. Большое число военныхъ снарядовъ, вмѣстѣ съ
прекрасными художественными произведеніями высокообразованнаго
греческаго города, составили сомнительное украшеніе тріумфа, который
суровый побѣдитель держалъ въ 212 г. на Албанской горѣ. Хотя
отправленный Ганнибаломъ нумдійскій полководецъ, по имени Путинъ,
благодаря раздраженію, произведенному на островѣ дурнымъ обра-
щеніемъ со столицею Сициліи, продолжалъ еще нѣсколько дѣтъ,
и довольно успѣшно, небольшую войну въ родѣ той, какую раньше
велъ Гамилькаръ Барка, но оскорбленный непочтеніемъ военачальника,
присланнаго отъ карѳагенскаго совѣта, этотъ нуиидіецъ отдалъ
Агригентъ въ руки римлянъ (210). Вслѣдствіе этого римляне снова
получили Сицилію въ полное свое распоряженіе, и отсюда Ганнибалъ
пе могъ уже ожидать на поддержки, ни облегченія.
Греція. Македонскій царь Филиппъ также не сумѣлъ исполнить
той роли, которую назначилъ ему Ганнибалъ въ этой великой войнѣ.
У него не было флота, и онъ не выстроилъ себѣ его, а потому и
не могъ воспользоваться счастливымъ результатомъ силы и хитрости
135
Ганнибала, взятіемъ приморскаго города Таранта (212); отовсюду без-
покоили Филиппа и угрожали ему враги, возбужденные противъ него
римской политикой. Разбойники этолійцы, расположеніе которыхъ
римляне пріобрѣли. обезпечивъ за иими Акарнаискую землю, и дру-
жественные къ римлянамъ греческіе города на югѣ, разбойничьи
шайки иллирійскихъ и ѳракійскихъ вождей па сѣверѣ, флотъ пер
гайскаго цари Аттала, соединившаго свои корабли съ римскими, на
востокѣ, связывали ему руки, такъ что онъ не могъ своевременно
освободиться. Такъ тянулась до 206 года — до тѣхъ поръ, пока
благорасположенному вмѣшательству особенно восточныхъ греческихъ
приморскихъ городовъ (Родоса) удалось избавить раздраженныхъ
враговъ отъ ихъ собственной ярости; эта побочная война па востокѣ,
такъ-называемая и е р в а я м с к е д о н с к а я, которая безполезно исто-
щила силы несчастной Греціи, только немного обезпокоила римлянъ
и едвали облегчила тяжелую борьбу Ганнибала въ Италіи.
Эта борьба въ Италіи становилась все болѣе нерав-
ною, потому что карѳагенское правительство вообще помогало очень
мало, даже слишкомъ мало сравнительно съ важностью борьбы и
съ энергіею римлянъ и еще меньше сравнительно съ желаніями
Ганнибала. Между тѣмъ положеніе Ганнибала значительно ухудшилось.
Однако, геній полководца былъ сильнѣе всякаго отдѣльнаго врага,
и рядомъ отдѣльныхъ боевыхъ тріумфовъ отмѣчены годы 215—207,
въ продолженіе которыхъ противники всего сильнѣе и яростнѣе боро-
лись другъ съ другомъ. 16,000 человѣкъ изъ 18,000 оставилъ
преторъ Фульвій на полѣ битвы при Гердонеѣ; 8,000, подъ началь-
ствомъ храбраго центуріона, хотѣвшаго открыть противъ пуповъ
партизанскую войну, вали при Бсневсптѣ; Локры, Гераклся, Мета-
понтъ попали, какъ и Тарентъ, въ руки Ганнибала; въ 210 г.
второй Фульвій, опять при Гердонеѣ, потерпѣлъ пораженіе, въ кото-
ромъ самъ проконсулъ и одиннадцать военачальниковъ остались на
мѣстѣ.; а въ 208 году лучшій римскій полководецъ, побѣдитель
Нолы и Сиракусь, Марцелль, попалъ въ засаду къ врагамъ и
лишился жизни. Но все это не могло уничтожить главной трудности
136
въ положеніи Ганнибала, стоявшаго съ войскомъ, набраннымъ изъ
различныхъ національностей, въ чужой землѣ, населеніе ноторой
питало къ нему неизгладимую племенную ненависть, и всѣ эти
успѣхи не могли вознаградить за пагубное событіе 211 года, кото-
рымъ отмѣченъ поворотный пунктъ въ этой войнѣ, — за паденіе
Капуи, и не могли помѣшать ему. Тщетно Ганнибалъ принималъ
самыя крайнія мѣры для устраненія этой катастрофы. Упорный бой
съ двойнымъ войскомъ консуловъ Кв. Фульвія и Аппія Клавдія,
поддержанный вылазкою капуанцевъ, остался нерѣшеннымъ. Ганни-
балъ, чтобы спасти важный и доведенный до крайности городъ,
рѣшился на смѣлый походъ, на который онъ не отважился послѣ
битвы при Каннахъ. Онъ пошелъ по латинской дорогѣ къ сѣверу,
и смертельный страхъ овладѣлъ римскимъ населеніемъ, когда по
городу разнеслась вѣсть, что самъ страшный пунъ, самь Ганнибалъ,
стоить у воротъ. Это была правда: съ высотъ Эсквплина, на 'вос-
токѣ, въ долинѣ близъ Аніона можно было видѣть его войско въ
боевомъ порядкѣ, могучихъ боевыхъ слоновъ, страшную нумидійскую
конницу. Но римское правительство не позволило себя заставить
поспѣшно отозвать войско, осаждавшее Капую. Самоувѣренность была
полная: поле, на которойъ стоялъ Ганнибалъ, было сдано на откупъ
за ту же, самую цѣну, какъ и въ мирное время, и почти передъ
его глазами ушли войска, отправляемыя ві. Испанію, со знаменами
и съ военной музыкой. Консулъ Фульвій поспѣшилъ явиться съ
отрядомъ войска на Аппіевой дорогѣ и вошелъ въ южныя Каленскія
ворота; городъ сдѣлался военнымъ лагеремъ; сраженія дано не было,
а па продолжительную осаду Ганнибалъ и не разсчитывалъ, и не
имѣлъ средствъ. Потому онъ отступилъ п предоставилъ Капую ея
страшной судьбѣ; римское мщеніе постигло теперь второй городъ
Италіи, который въ недоброе время захотѣлъ стать первымъ. Часть
гражданъ была продана въ рабство, зачинщики отпаденія отъ Рима,
члены капуанскаго совѣта, высшіе, чиновники и офицеры были каз-
нены, старое городское управленіе было уничтожено.
Въ то время, когда средства Ганнибала такъ замѣтно истощались,
137
города, одинъ за другимъ, снова заключали миръ съ Римомъ; вч> то
время, когда войско Ганнибала, не получавшее никакихъ значительныхъ
подкрѣпленій, могло пополняться только вербовкою въ самой Италіи
и становилось все меньше и меньше, а потребность въ немъ постоянно
возрастала, римляне постоянно извлекали новыя силы изъ дружествен-
ной и родной имъ почвы, изъ дѣятельнаго патріотизма своихъ гра-
жданъ, изъ вѣрности и возвращенія своихъ раскаявшихся союзниковъ,
изъ надежности своихъ колоній, которыя поколебались только на
мгновеніе. Въ 208 году для изобрѣтательнаго ума Ганнибала
осталась только одна комбинація: его братъ Гасдрубалъ долженъ
былъ предоставить Испанію самой себѣ, пойти черезъ Альпы къ
нему на помощь и еще разъ на истощенной почвѣ Италіи раздуть
пламя войны въ послѣдній губительный пожаръ. Еще разъ, хотя-бы
не надолго, такое-же войско, какъ при Каннахъ, и затѣмъ еще одна
такая-же побѣда, какъ при Каннахъ,—такова была мысль Ганнибала:
это была послѣдняя возможность обратить войпу въ его пользу.
Испанія. Между тѣмъ въ Испаніи Гасдрубалъ, среди всякаго рода
колебаній, па которыя способенъ легкомысленный духъ» испанскихъ
племенъ и ихъ начальниковъ, поддававшихся всякому вліянію лести,
страстей, подкупа, съ перемѣннымъ счастіемъ велъ войпу противъ
двоихъ братьевъ, Публія и Гнея Корнелія Сципіоновъ. Сципіоны,
оба предусмотрительные полководцы, исполнили свою задачу: задер-
жать въ Испаніи Гасдрубала и подкрѣпленія, которыя могли быть
назначены для итальянскаго войска Ганнибала; въ нѣсколькихъ
битвахъ они нанесли карѳагенянамъ чувствительный уронъ, и пріо-
брѣли между туземцами почву противъ пуповъ. Они снова возстано-
вили Сагунтъ, расширили римскія владѣнія до Гадесскаго(Кадикскаго)
пролива и въ 213 г. даже завязали сношенія съ однимъ нумпдій-
скимъ княземъ, Сифаксомъ, ві> Африкѣ. Но въ 212 г. назначеніе
Гасдрубала главнокомандующимъ повело ихъ къ тяжкой катастрофѣ.
Въ двухъ быстро слѣдовавшихъ одна за другою битвахъ, брать
Ганнибала, въ союзѣ съ ненадежными вспомогательными отрядами испан-
цевъ римской службы, совершенно истребить оба римскія войска. Оба
13*
полководца пали въ этихъ битвахъ, и отважный римскій всадникъ
Г. Марцій съ трудомъ спасъ остатки римскаго войска на лѣвый
берегъ Эбро, гдѣ и укрѣпился, стянувши къ себѣ остальныя
войска.
г»?друлмі. 1‘Ь Римѣ эти извѣстія произвели такое страшное впе-
чатлѣніе, что не находилось никого, кто-бы могъ настолько довѣриться
счастью или судьбѣ, чтобы принять команду тамъ, гдѣ такъ горестно
погибли двое лучшихъ римскихъ полководцевъ. Въ комиціяхъ всѣ
пришли въ уныніе. Тогда молодой человѣкъ 24 лѣтъ, II. Корнелій
Сципіонъ, сынъ одного изъ убитыхъ полководцевъ, изъявилъ готов-
ность взять на себя это дѣло, если народъ сочтетъ его достойнымъ.
Народъ давно уже смотрѣлъ на этого молодаго человѣка съ особен-
нымъ участіемъ. Въ несчастной битвѣ всадниковъ при Тицпнѣ, въ
началѣ войны, онъ, какъ разсказывали, вынесъ своего раненаго
отца изъ схватки, пробившись сквозь непріятельскіе ряды; послѣ
злополучной битвы при Каннахъ онъ былъ одинъ изъ немногихъ,
не потерявшихъ разсудка, и обнаживъ мечъ, удержалъ нѣсколькихъ
молодыхъ офицеровъ, которые, отчаявшись въ спасеніи отечества,
думали спастись отъ гибели бѣгствомъ за море; въ пародѣ говорили
даже о его таинственной связи съ богами, и Сципіонъ поддерживалъ
эту суевѣрную молву частыми и постоянными посѣщеніями Капитолія,
причемъ всегда долгое время оставался въ храмѣ Юпитера Капитолій-
скаго. Вся его личность, которую онъ сч. нѣкоторымъ искусствомъ
постарался выставить въ наиболѣе выгодномъ свѣтѣ, была такъ
привлекательна, что всѣ центуріи громкимъ крикомъ одобренія назна-
чили его проконсуломъ и предоставили ему веденіе испанской войны,
не смотря иа то, что онъ далеко еще. не достигъ законнаго возраста.
Онъ отправился въ Испанію; съ той-же самоувѣренностью и съ
тѣмъ-же тонкимъ тактомъ, съ какимъ онъ обошелся съ римскимъ
народомъ, онъ съумѣлъ обойтись и съ войскомъ и съ предводителями
испанскихъ племенъ, и скоро въ Римѣ съ удивленіемъ услышали,
что ему выпало большое счастье, что главный военный центра,
карѳагенянъ въ Испаніи, городъ Новый Карѳагенъ, какъ-бы чу-
139
домъ лопалъ въ руки юнаго героя. Онъ воспользовался счастливимъ
случайнымъ совпаденіемъ морскаго отлива и сѣвернаго вѣтра (что
показалось удивленной толпѣ чудомъ и содѣйствіемъ морскаго боже-
ства), чтобы по одной сторонѣ полусуха го въ это время русла
гавани подойти къ стѣнамъ города и благополучно взобраться на
нихъ въ этомъ оставленномъ безъ защиты и стражи мѣстѣ, между
тѣмъ какъ на другой сторонѣ враги были заняты грозившимъ имъ
нападеніемъ.
Вмѣстѣ съ городомъ взяты были богатые арсеналы, множество
боевыхъ снарядовъ всякаго рода, баллистъ, катапультъ, «скорпіоновъ»,
и—что всего важнѣе—въ рукахъ побѣдителя очутились всѣ залож-
ники, взятые карѳагенянами отъ покоренныхъ племенъ въ обезпече-
ніе ихъ вѣрности. Сципіонъ—«царь Сципіонъ», какъ называли его
испанцы—съ разумнымъ великодушіемъ отпустилъ ихъ и возвратилъ
ихъ семействамъ, какъ только ихъ племена объявили, что онп
переходить въ число римскихъ союзниковъ. Теперь стали говорить,
что дѣла въ Испаніи, въ Италіи и повсюду примутъ другой обо-
ротъ, потому что найденъ, наконецъ, вождь, сь которымъ Римъ
съуиѣетъ побѣдить.
Гі,<яіЙ^Но такъ было недолго; непостоянная война скоро снова
измѣнила свой видъ, и другія вѣсти замѣнили эту радость смуще-
ніемъ и ужасомъ. Гасдрубалъ быль на дорогѣ въ Италію. При Бе-
кулѣ въ Андалузіи онъ проигралъ битву противъ Сципіона, по
съумѣлъ ловко увернуться отъ врага, отошелъ па западъ, затѣмъ,
обойдя римскія позиціи, достигъ до западныхъ пиренейскихъ прохо-
довъ; теперь онъ велъ сильное и испытанное войско по той-же до-
рогѣ, по которой за одиннадцать лѣтъ передъ тѣмъ пришелъ его
брать на мѣсто борьбы въ Италіи. Какіе результаты могло имѣть
появленіе этого новаго врага на горячей почвѣ? Ганнибалъ стоялъ
еще въ Италіи; галлы готовы были такъ-же поспѣшить на помощь
Гасдрубалу, какъ и его брату, только-бы была какая-нибудь надежда
на успѣхъ, такъ какъ между ними и римлянами мира уже не было;
въ Этруріи явилось желаніе отдѣлиться отъ Рима; страшно опусто-
140
шейная Италія, даже латинскія колоніи, видѣвшія, что бездна этой
страшной войны поглотила у нихъ послѣдняго человѣка и послѣд-
нюю копѣйку, сильно желали мира, и пмъ казалось, что только
римская гордость отказываетъ имъ въ исполненіи этого желанія; нѣ-
которыя изъ нихъ прямо отказывались давать деньги и людей для
войны, потому что не имѣли болѣе ни тѣхъ, ни другихъ. Со стра-
хомъ провожали римляне въ походъ консуловъ 207 года: это былъ,
собственно, критическій годъ войны; у Рима уже не хватилобы
силъ пережить другой такой-же день, какъ при Каннахъ. Одинъ
консулъ, М. Клавдій Неронъ, пошелъ къ югу, чтобы задержать
Ганнибала въ Апуліи; другой, М. Ливій Салипаторъ, пошелъ на
сѣверъ противъ новаго врага, который послѣ необыкновенно быстраго
перехода, дѣйствительно, явился на почвѣ Италіи и подъ знамена
котораго тотчасъ-же стала собираться кельтская молодежь, всегда го-
товая къ войнѣ. Снова судьба Италіи поставлена была въ зависи-
мость отъ исхода одной битвы. Отважный подвигъ обратилъ ее въ
пользу Рима.
бжти се«*. Нумидійскіе всадники, которые, должны были извѣстить
Ганнибала о приходѣ брата, попали въ руки римлянъ. Изъ ихъ бу-
магъ Клавдій узналъ, что оба пуническія войска должны соединиться
въ Умбріи, и па основаніи этого онъ задумалч. смѣлый планъ. Он ь по-
двинулъ войска для защиты главнаго города; всего важнѣе было
справиться съ Гасдрубаломз.; потому, оставивъ большую часть своего
войска противъ Ганнибала, дошедшаго со всѣми своими войсками до
Канузія и нетерпѣливо ждавшаго вѣстей отъ своего брата, самъ Клавдій
съ другимъ отборнымъ войскомъ отправился на сѣверъ чрезъ Френ-
танскую и Пиценскую земли, форсированнымъ маршемъ, во время
котораго мѣстное населеніе охотно поддерживало его, чѣмъ только
могло, и благополучно дошелъ до лагеря своего товарища, при Сенѣ,
недалеко отъ рѣки Метавра. Гасдрубалъ съ удивленіемъ услышалъ
двойные сигналы вз> консульскомъ войскѣ и привычнымъ глазомъ
опытнаго полководца замѣтилъ на фигурѣ и лицахъ солдатъ одной
части непріятельскаго войска слѣды быстраго перехода, только что
141
ими сдѣланнаго. Онъ не сомнѣвался, что противъ него стоятъ оба
консульскія войска, и безпокоясь объ участи своего брата, отъ
котораго не получалъ никакихъ извѣстій, старался уклониться отъ
боя. Но оставленный проводниками, онъ заблудился и не могъ во
время придти къ мѣсту переправы черезъ Метавръ, за который онъ
хотѣлъ отойти; настигнутый римскою кавалеріею, онъ увидѣлъ себя
принужденнымъ къ битвѣ, исходъ которой, благодаря искусству пол-
ководца, долго оставался нерѣшительнымъ, но которая, при превос-
ходствѣ римлянъ, все-таки рѣшилась не въ его пользу. Послѣ про-
должительнаго и искусно веденнаго боя, Клавдій явился на флангѣ
испанской части пуническаго войска; окруженное врагами, пе имѣя
возможности отступить, слабое по числу, усталое и лишенное муже-
ства войско Гасдрубала должно было погибнуть,—и самъ сынъ Барки
нашелъ въ бою смерть, которой искалъ.
Побѣдитель—не такъ какъ Ганнибалъ, не отказавшій въ почет-
номъ погребеніи ни Фламинію, ни Эмилію Павлу, ни Парцеллу,—
отрѣзалъ голову отъ трупа пуническаго вождя, и когда консулъ
Клавдій, послѣ четырнадцати-дневнаго отсутствія, снова явился въ
своему войску на югѣ, то вмѣсто всякихъ дальнѣйшихъ извѣстій
Ганнибалу, который слишкомъ поздно замѣтилъ хитрость непріятеля
и не успѣлъ ничего предпринять, велѣлъ бросить черезъ валъ въ
его лагерь этотъ позорный трофей, голову Гасдрубала. Ганнибалъ
понялъ, что двѣнадцати-лѣтній трудъ потерянъ и что судьба Карѳа-
гена рѣшена; но всей Италіи, на улицахъ и площадяхъ римской
столицы, съ безконечнымъ торжествомъ повторялась вѣсть, что рѣ-
шительная битва выиграна, что позоръ каннскаго пораженія загла-
женъ, что опасность войны прошла.
3. До г>итвы при замъ 202 г. и мира 201 г.
Эта радость всего живѣе выразилась въ тріумфѣ обоихъ консу-
ловъ, который они праздновали вмѣстѣ, не смотря на то, что до
войны были личными врагами. Ливій, въ округѣ котораго одержана
была побѣда, ѣхалъ на тріумфальной колесницѣ, Клавдій слѣдовалъ
142
за нимъ па лошади, между тѣмъ какъ солдаты и народа, громкимъ
крикомъ прославляли послѣдняго, кака, настоящаго побѣдителя. Глу-
боко униженный юродъ, который въ продолженіе двѣнадцати лѣтъ дол-
женъ былъ ограничиться только тяжелымъ состояніемъ обороны про-
тивъ своего великаго противника, могъ теперь перейти кі. нападе-
нію, и латинскій поселянинъ спокойно могъ теперь приняться за
отстройку своей упавшей хижины іг за поправленіе своего поля, ко
торое по необходимости воздѣлывалось дѣтьми, женщинами и стари-'
коми въ то время, когда доли, призывалъ его самого въ походъ.
Ганнибалъ со своей стороны отступилъ въ Бруттію, гдѣ римляне,
пе нападали на него, пока довершали свою побѣду въ Испаніи.
Тамъ Сципіонъ одержалъ новую побѣду надъ Гасдрубаломъ, сыномъ
Гискона, и надъ братомъ Ганнибала Матовомъ, опять недалеко отъ
Бекулы. Послѣ того онъ захватилъ весь восточный берегъ полу-
острова, смѣло переправился въ Африку и тамъ заключилъ союзъ
съ нумидійснимъ княземъ Снфаксомъ, котораго очаровалъ своей лю-
безностью. Массинисса, начальникъ другаго нумидійскаго племени,
бывшій до сихъ поръ страшнымъ вождемъ всадниковъ въ пуниче-
скомъ войскѣ, также понялъ требованія времени и сталъ дѣлать
Сципіону тайныя предложенія. Возстаніе испанцевъ и бунтъ одного
римскаго отряда быстро и удачно подавлены, благодаря присутствію
духа Сципіона, и послѣдній пуническій городъ въ Испаніи, Гадесъ
(Кадиксь) перешелъ къ римлянамъ, когда Матовъ,' по приказанію
карѳагенскаго правительства, которое теперь имѣло причины бояться
за самую Африку (такъ какъ римскіе корабли подъ начальствомъ
Г. Ледія, друга Сципіона, уже появились у ея береговъ) со всѣми
военными средствами отплылъ изъ Испаніи, чтобы въ послѣдній
разъ защищать Африку въ Италіи. Испанія стала римской провин-
ціей, и въ 206 г. Сципіонъ явился въ Римъ, чтобы получить тамъ
награду за свои подвиги: консульство на 205 г. и главное началь-
ство вч, наступательной войнѣ, которую онъ думалъ направить на
самую Африку.
сцгоіояъ Онъ не вполнѣ достигъ своей цѣли. Консульство
143
было ему дано, хотя онъ еще и не достигъ 30 лѣтъ, по едино-
душному желанію народа; но консервативной партіи, во главѣ ко-
торой стоилъ старый Фабій Медлитель, не поправилось смѣлое и само-
увѣренное поведеніе молодаго человѣка, который, опираясь на народ-
ную любовь, шелъ противъ законныхъ форма., если онѣ мѣшали
его честолюбію,—и ему очень внушительно напомнили въ сенатѣ,
что какъ ни удачно онъ сражался, по все-таки остается гражда-
ниномъ между гражданами, равнымъ между равными, что' опъ не
господинъ, а слуга закоповъ. Все, чего онъ могъ добиться,—это
было назначеніе ему провинціей Сициліи и вмѣстѣ съ тѣмъ позво-
леніе переправиться въ Африку, если онъ думаетъ, что это можетъ
быть полезно для государства. Другой консулъ, II. .Іпцппій Крассъ,
посланъ былъ въ Бруттію противъ Ганнибала, который рѣшился
держаться ві. Италіи до послѣдней крайности, потому что думалъ
такимъ образомъ надолго помѣшать римлянамъ напасть на самую
Африку. Омъ остался столь-жо великимъ въ оборонѣ, какимъ былъ въ
нападеніи, и даже Ливій, написавшій исторію этой войны совершенно
въ духѣ своего народа, преклоняется передъ величіемъ этого необы-
кновеннаго человѣка, который болѣе десяти лѣтъ велъ войну ві.
чужой странѣ и имѣлъ такую власть надъ умами, что при всей
нуждѣ и опасности ему не отказался служить пи одинъ человѣкъ
изъ войска, составленнаго изъ самыхъ пепостояппыхъ пародовъ зем-
наго шара.
Однако его надежды обратились въ ничто, когда, наконецъ, онъ
увидѣлъ себя принужденнымъ оставить Локры; въ томъ же году
(20(і и 205) воюющія стороны въ Греціи примирились между собою,
и царь македонскій Филиппъ .заключилъ съ римлянами мирѣ. Въ Пта-
ліи римляне теперь довольствовались наблюденіемъ за Ганнибаломъ
и обратнымъ завоеваніемъ отпавшихъ городовъ, въ которыхъ теперь
началась страшная кровавая расправа, а также показаніями тѣхъ
колоній, которыя па минуту поколебались въ своей вѣрности и ко-
торыя теперь были за это подвергнуты тяжелымъ денежнымъ
и ВОИНСКИМЪ повинностямъ, доводившимъ ихъ до отчаянія. II
*
144
на Сципіона при этомі. падаетъ темное пятно: одинъ изъ его лега-
товъ, Племиній, съ нечеловѣческой жестокостью распоряжался въ го-
родѣ Локрахъ, и Сцишонъ не сдѣлалъ ничего, чтобы обуздать этого
убійцу и святотатца, — Племиній разграбилъ даже сокровищницу Про-
зерпины. Не, заботясь о гнѣвѣ наиболѣе честныхъ людей въ сенатѣ,
Сципіонъ отправился въ Сицилію съ войскомъ, главныя силы ко-
тораго состояли изъ большаго числа волонтеровъ, и снова вызвалъ
очень сильныя порицанія, когда, забывъ свое достоинство и одѣв-
шись въ греческій костюмъ, началъ вести веселую жизнь въ Сира-
кусахъ. Туда была отправлена слѣдственная коммиссія изъ десяти
сенаторовъ; Сципіонъ доказалъ ей, что не упустилъ изъ виду ни-
чего, что могло бы служить великой цѣли. Коммиссары увидѣли, что
очевидность противь нихъ; экспедиція готова была къ отъѣзду; всѣ
были полны большихъ надеждъ, когда съ адмиральскаго корабля
трубою поданъ былъ сигналъ къ отплытію и когда все войско, 30,000
человѣкъ, послѣ благополучнаго переѣзда на 400 транспортныхъ и
40 военныхъ судахъ, высадилось у прекраснаго мыса, недалеко отъ
Утики. Пикто пе сомнѣвался, что боги пе, откажутъ своему любимцу
въ завоеваніи Карѳагена и въ окончаніи войны (204).
война и. АФраа*. Этимъ начался послѣдній актъ страшной борьбы.
Карѳагеняне, съ помощью царя Сифакса, главы восточныхъ нуми-
дійцевъ, снова оставившаго союзъ съ римлянами, собрали значи-
тельное войско, послали даже нѣкоторыя подкрѣпленія въ Италію,
предлагали богатыя субсидіи царю македонскому, чтобы онъ возоб-
новилъ войну, и надѣялись такимъ образомъ защититься отъ римлянъ,
къ войску которыхъ присоединился Масспнисса, лишенный своихъ
владѣній своимъ врагомъ и соперникомъ Сифаксомъ, съ немногими
отрядами всадниковъ, которые остались ему вѣрны. Однако счастье
не покидало Сципіона. Въ двухъ сраженіяхъ онъ разбилъ непрі-
ятельское войско; царь Сифаксъ, попытавшись еще разъ отразить
Лелія и Массиниссу, попалъ въ плѣнъ къ римлянамъ. Ворота Цирты,
столицы Снфакса, отворились передъ его побѣдоноснымъ соперникомъ
Массиниссой, а когда Сципіонъ взялъ и Тунесъ, откуда онъ могъ
145
уже видѣть гавань и дама непріятельской столицы, тогда карѳаге-
няне немедленно схватились за послѣднее средство: оіш отозвали изъ
Италіи Матова и самого Ганнибала. Чтобы выиграть время, они
обманули Сципіона мирнымъ посольствомъ, и онъ охотно согласился
на перемиріе. На дорогѣ Маговъ умеръ отъ раны, полученной имъ
въ послѣдней битвѣ близъ Медіолана; Ганнибалъ, одержавши еще
одну побѣду при Кротонѣ, оставилъ страну своей славы, страну,
гдѣ онъ шестнадцать лѣтъ угрожалъ гордому латинскому городу и
гдѣ, еще много вѣковъ спустя, его страшное имя неизгладимыми
чертами запечатлѣлось въ намяти народовъ, какъ на той мѣдной
доскѣ на мысѣ Юноны Дацішіи, на которой онъ велѣлъ вырѣзать
исторію своихъ подвиговъ пуническимъ и греческимъ письмомъ ('203).
з»»к Миръ, который предлагалъ Сципіонъ и который кар-
ѳагеняне, повидимому, хотѣли принять, снова былъ отвергнутъ въ
Карѳагенѣ, благодаря сильному воинственному возбужденію, когда
тамъ услышали, что великій полководецъ, побѣдитель при Каппахъ,
высадился при Лептѣ, чтобы, какъ надѣялись карѳагеняне, снова
доставить побѣду родному городу, находящемуся въ опасности. Это
было ужо поздно; но Ганнибалъ, какъ и всегда, дѣлалъ все, что
было возможно. Онъ усилилъ свое старое войско туземцами и весной
202 года, при Замѣ., сталь противъ римскаго войска для рѣши-
тельной битвы. Передъ битвой два великіе человѣка имѣли сви-
даніе. Оба овн стояли гораздо выше толпы и были настолько даль-
новидны, чтобы безпристрастно взвѣсить и изрѣчь судьбу и условія
жизни своихъ народовъ. Но карѳагеняне нарушили перемиріе со Сци-
піономъ; это требовало удовлетворенія, и оба полководца были нѣко-
торыми образомъ обязаны предъ собственными именемъ рѣшиться
на послѣдній бой въ этой обильной битвами войнѣ.
40.0(10 человѣки Ганнибала стояли, выстроившись въ три ряда
и прикрываясь съ фронта линіею изъ 80 слоновъ; лигурійцы, галлы,
балеары, мавры стояли въ нервомъ ряду, карѳагеняне, ливійцы и
македонскій вспомогательный отрядъ—во второмъ, ветераны итальян-
ской войны — въ третьемъ; точно такъ-жс выстроились противъ
ИСТОРІЯ СИМА, Т. I. 10
146
нихъ римляне въ обычные три ряда. -ЬаяШі, ргіпсіреэ и тгіагіі.
Слоны, испуганные рѣзкимъ звукомъ римскихъ роговъ, привели въ
безпорядокъ пуническую конницу, стоявшую на флангахъ, и сильная
кавалеріи Массиниссы скоро окончательно разбила ее. Продолжи-
тельный и тяжелый бой завязался въ центрѣ между ветеранами
Ганнибала и тріаріями римскихъ легіоновъ, остатками тѣхъ самыхъ
легіоновъ, которые нѣкогда стояли противъ пуповъ на кровавомъ
полѣ битвы при Каннахъ и которымъ, въ наказаніе, срокъ службы
былъ продолженъ на все время войны. Судьба сраженія долго коле-
балась: тогда, какъ нѣкогда Гасдрубалъ при Каннахъ, всадники
Массиниссы и римскіе оставили преслѣдованіе карѳагенской конницы
и окружили пѣхоту Ганнибала; произошло рѣшительное пораженіе;
Ганнибалъ самъ спасся съ немногими всадниками въ Гадруметъ и
оттуда отправился въ родной городъ, котораго онъ не видалъ уже
36 лѣтъ, съ девятилѣтняго возраста.
Послѣдняя услуга, которую онъ могъ еще оказать своему
отечеству теперь, когда все было потеряно, состояла въ томъ, чтобы
посовѣтовать заключить миръ и помѣшать сумасброднымъ рѣчамъ
нѣкоторыхъ демагоговъ, которые теперь, когда саль Ганнибалъ
проигралъ битву, въ страстномъ ослѣпленіи все-еще требовали
войны. Его голосъ — голосъ необходимости —взялъ верхъ: когда
Сципіонъ, послѣ битвы при Утикѣ, приблизился къ карѳагенской
гавани, его уже встрѣтилъ корабль, украшенный лентами и олив-
ковыми вѣтвями, на которомъ ѣхало десять пословъ, явившихся
просить его о мирѣ и о пощадѣ города. Сципіонъ предложилъ умѣ-
ренныя условія. Можетъ быть, оні. хотѣлъ скорѣе доставить себѣ
честь окончанія этой войны; можетъ быть, онъ боялся осады Кар-
ѳагена, если его зашитою будетъ распоряжаться такой полководецъ,
какъ Ганнибалъ; можетъ быть также, онъ руководился болѣе
высокою мыслью: не разрушать безъ пользы такой высоко-образо-
ванный городъ, одинъ изъ центровъ тогдашней культуры, городъ,
который никогда уже болѣе не могъ быть опаснымъ для Рима, послѣ
147
того, какъ умъ Ганнибала тщетно истощилъ его богатыя силы въ
двадцатилѣтвей войнѣ.
Когда особенное посольство, отправленное въ Римъ, явилось за
утвержденіемъ договорныхъ статей, миръ былъ заключенъ на слѣду-
ющихъ условіяхъ: плѣнники и перебѣжчики будутъ выданы назадъ;
городъ выдаетъ своихъ боевыхъ слоновъ и обѣщаетъ впредь не
имѣть ихъ; изъ его военныхъ кораблей будетъ оставлено только 10;
онъ обязывается уплатить Риму сумму въ 18 милліоновъ рублей въ
пятнадцать годичныхъ сроковъ; будетъ заключенъ вѣчный насту-
пательный п оборонительный союзъ съ Римомъ, т. е. городъ отка-
зывается отъ своей независимости и безъ позволенія римлянъ не
смѣетъ вести войны даже въ Африкѣ; онъ отказывается отъ всѣхъ
своихъ внѣ-африканскихъ владѣній и признаетъ въ самой Африкѣ
пумидійское царство, доставшееся Массиниссѣ, врагу карѳагенянъ;
сто заложниковъ, по выбору римлянъ, даются въ обезпеченіе мира;
напротивъ, городъ удерживаетъ за собою свою африканскую область
и свои собственные законы, и на ливійской почвѣ не останется ни
одного римскаго гарнизона. Таковы были условія, которыми городъ
Карѳагенъ поплатился за то, что не оказалъ лучшей помощи своему
великому полководцу и не пошілъ его. Горестнѣе всего другаго
было для карѳагенянъ воспоминаніе о глубокомъ паденіи ихъ го-
рода, когда 500 военныхъ кораблей, эскадра за эскадрою, выведены
были изъ гавани вч> открытое море и море освѣтилось на далекое
разстояніе заревомъ уничтоженнаго морскаго величія Карѳагена.
слЮсткі». Такъ кончилась борьба двухъ великихъ городовъ послѣ
тяжелой восемнадцатилѣтней войны. Сципіонъ, котораго народъ, по
имени покоренной имъ страны, привѣтствовалъ прозваніемъ «Афри-
канскаго», съ тріумфомъ возвратился въ Римъ. Его путь домой чрезъ
итальянскія области, въ которыхъ снова начало оживать земледѣліе,
хотя повсюду еще замѣтны были глубокіе слѣды, оставленные про-
должительной и тяжелой войной, былъ похожъ на тріумфальное
шествіе.
Побѣда и миръ 201 года сдѣлали Римъ, безспорно, первой дер-
10*
148
главой па Западѣ. Владѣнія Рима обитали теперь, вмѣстѣ съ италій-
скимъ союзомъ, провинцію Сицилію, которая, съ паденіемъ Гіеро-
вова царства, заключала въ себѣ весь островъ и преторъ которой
имѣлъ теперь резиденцію въ сиракусской цитадели; Ариминъ, или
ближнюю (Цпспадапскую) Галлію, населеніе которой, по послѣдней
отчаянной борьбѣ, было беззащитно и сдѣлалось теперь доступно
вліянію болѣе сильной римско-латинской цивилизаціи; Сардинію и
Корсику, гдѣ дикіе обитатели внутренней страны при случаѣ на-
падали на прибрежья съ цѣлью грабежа; Испанію по сю и по ту
сторону Эбро, столь же важную своими серебряными рудниками,
какъ и непріятную но своему неукротимому населенію и посто-
яннымъ бунтамъ, которые заставляли постоянно занимать страну
съ помощью сильнаго римскаго войска въ 40.000 человѣкъ. Кар-
ѳагенъ обратился въ безсильный торговый городъ; нумидійскіе
вожди, сильнѣйшимъ изъ которыхъ былъ царь Лассинпоса со своей
столицей Циртой, находились къ Риму въ нѣкотораго рода вассаль-
ныхъ отношеніяхъ и были подъ защитой римскаго народа; до Атлан-
тическаго океана и до рубежа пустыни Сахары съ одной стороны,
до Тавра и до Нила съ другой, цари и пароды покорно и внима-
тельно слѣдили за тѣмъ, что рѣшилъ сенатъ, теперь дѣйствительно
ставшій собраніемъ царей, въ своемъ засѣданіи при римскомъ форумѣ,
что одобрилъ римскій пародъ квиритовъ въ собраніи своихъ центурій.
ОТДѢЛЪ ВТОРОЙ
Войны на Востокъ.
200 — 168.
Г .1 А IIА IIЕ Р II А Я.
Вторая македонская воина.
(200—196 до Р. X.).
Римскому народу не суждено было спокойно пользоваться плодами
своихъ тяжелыхъ усилій.
Начался расцвѣтъ богатой литературной и художественной жизни.
Любовь къ греческому искусству, къ греческимъ литературѣ п языку,
къ греческой тонкости въ различныхъ формахъ жизни—явилась, какъ
мы видкій, у римскаго народа еще въ концѣ предъидущаго періода.
Одинъ тареіітппецъ, Ливій Андроникъ, еще во время первой
пунической войны, перевелъ, сь педагогической цѣлью, Одиссею на
латинскій языкѣ старымъ сатурнннскимъ стомъ и писалъ трагедіи
но греческимъ образцамъ. Великія событія побудили нѣсколькихъ рим-
лянъ, которые были свидѣтелями ихъ, какъ напр. Фабія Виктора
и Ц опція Али мента, бывшаго нѣкоторое время въ плѣну у Ган-
нибала, изложить ихъ исторію на греческомъ языкѣ. Поэтъ Кв.
Энній (239 —169) написалъ «Анналы» (лѣтопись) въ гекзаме-
трахъ и въ греческомъ стилѣ; Гн. Невій, современникъ его, съумѣлъ
наполнить греческія формы, которыми онъ пользовался, римскимъ ду-
15(1
хоиъ и овладѣлъ ими, благодаря своему недюжинному таланту и смѣ-
лому, самоувѣренному характеру. Великая борьба побѣдоносно дове-
дена была до конца; не могло-ли мирное время повести и римскій
народъ къ процвѣтанію художественной и научной жизни, какъ это
было съ греческимъ народомъ послѣ его великой борьбы съ персами
за свободу? Но интересъ къ такимъ вещамъ, только-что возбужден-
ный, былъ снова ааглушенъ военными событіями, для которыхъ уже
открылось новое поле. Нація уже вступила на путь завоеваній, на
которомъ не могла добровольно остановиться, п событія послѣдней
войны привели уже римскій флотъ на іонійскія и эгейскія воды,
римскихъ проконсуловъ на греческія народныя собранія, римскія вой-
ска къ .подошвѣ Парпасса и Ойты. Дальновидные геллены уже пред-
видѣли грядущія событія и давно уже высказали, что скоро придетъ
конецъ боевымъ потѣхамъ, которыя греки вели между собою.
восточии« страмы. Три великія государства, возникшія изъ борьбы за
наслѣдіе Александра Великаго—монархіи египетская, сирійская
и македонская—заняли первое мѣсто на широкомъ пространствѣ
земель, лежащихъ къ востоку отъ Адріатическаго мора. Въ срединѣ
между шіми, какъ игрушка ихъ перемѣнчивыхъ вліяній, находились
греческіе города и маленькія государства, связанныя съ ними пли
зависѣвшія отъ нихъ на различныхъ условіяхъ и въ различныхъ
формахъ; потребности времени заставляли ихъ соединяться въ большіе
пли меньшіе, союзы, то слабые, то сильные. Таковъ быль этолій-
скій союзъ въ средней Греціи, ахейскій—въ Пелопоннесѣ,—союзы,
враждовавшіе между собою въ частыхъ междоусобіяхъ (старое гре-
ческое зло) изъ-за того или другаго города, который хотѣлъ или
не хотѣлъ присоединиться къ одному изъ нихъ. Одна партія (это
былъ ахейскій союзъ, постоянно слѣдовавшій этой политикѣ ) опиралась
на Македонію противъ Рима, другая—этолійцы и стоявшіе внѣ ахей-
скаго союза города Пелопоннеса—опиралась на Римъ противъ Македоніи.
Внутри страны эти города были истощены, и нѣкоторые изъ нихъ на-
ходились въ матеріальномъ упадкѣ; разложеніе греческаго быта, сво-
бодолюбіе котораго все болѣе и болѣе переходило въ разнузданность,
151
а художественный духъ въ легкомысліе, сдѣлало въ этихъ городахъ
большой успѣхъ. Гораздо болѣе блестящее и почтенное положеніе, чѣмъ
оба ети союза, занималъ союзъ эгейскихъ прибрежныхъ и
островныхъ городовъ, между которыми важнѣйшіе были—Византія,
Кизикъ (Пропонтида) и Родосъ. Они извлекли рѣшительную пользу
изъ завоеваній Александра Великаго, которыя открыли весь Востокъ
и содѣйствовали новому, широкому развитію торговли, доставляя ей
новыя области, новые пути н центры; въ нихъ мы встрѣчаемъ, такъ
сказать, вторичное процвѣтаніе старыхъ греческихъ городовъ, обога-
тившихся всѣмъ новымъ и великимъ, что повела за собою эпоха
Александра Великаго. Рядомъ съ этимъ юродскимъ союзомъ, который
новѣйшій историкъ сравнилъ съ нѣмецкой средневѣковой Ганэой,
нужно еще упомянуть, іцюмѣ многихъ другихъ большихъ и малыхъ
государствъ, Виѳинію, Капподокію и небольшое царство Перган-
ское на западномъ берегу Малой Азіи, гдѣ одинъ богатый гражда-
нинъ, Аттадь, счастливо сражаясь съ бродячими полчищами галловъ,
посѣщавшихъ также и эти страны, основалъ наслѣдственный пре-
столъ.
доикюѴь'ен»? Только немного мѣсяцевъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ
римляне, въ праздничныхъ одеждахъ, во всѣхъ храмахъ благодарили
боговъ за благополучное окончаніе тяжелой войны съ Ганнибаломъ,
какъ явилось къ нимъ посольство отъ союзниковъ-аѳмнянъ, съ жа-
лобой на вторженіе акарнанцевъ вч> аѳинскую область, и тѣмъ дало
римлянамъ предлогъ къ войнѣ съ царемъ македонскимъ, который быль
союзникомъ акарнанцевъ. Въ этомъ предлогѣ едвалм и была нужда,
потому что для руководителей государства война съ Македоніей была
дЬломь рѣшенымъ. Римляне обязаны были помочь египтянамъ, ро-
досцамъ, царю пергамскому, посредственнымъ и непосредственнымъ
своимъ союзникамъ, которыхъ царь македонскій тѣснилъ войной; кромѣ
того, царя нужно было строго наказать за то враждебное отношеніе
къ римлянамъ, которое онъ выказалъ больше на словахъ, чѣмъ на
дѣлѣ въ послѣднюю войну. Постановленіе сената о войнѣ съ царемъ
македонскимъ Филиппомъ представлено было народу; по народъ тяю-
152
тился войной и отвергъ это постановленіе. Однако сенатъ и консулы
во второмъ собраніи съумѣлп добиться народнаго утвержденія, такъ
какъ въ дѣйствительности государствомъ уже не правило народное
собраніе, какъ въ тѣ древнія времена, когда разсуждали еще о войнѣ сь
Вейямп или Фиденамн, а правилъ сопатъ, и во главѣ его знатныя
фамиліи, Сципіоны, Фабій, Фламвпіп и другіе; для народныхъ граждан-
скихъ собраній отношенія вдѣлались уже слишкомъ широкими и ве-
личавыми, пародъ съумѣлп запугать высадкой македонскаго царя ві.
Италіи; тягости войны, которую, впрочемъ, можно было вести безъ
особаго напряженія, были, насколько можно, возложены на союзни-
ковъ. Такимъ образомъ центуріальпыя комиціи рѣшили войну, и уже
въ 200 году консулъ П. Сулыіпцій Гальба, съ двумя легіонами, от-
рядомъ пумпдійской конницы и нѣсколькими слонами, занялъ зимнія
квартиры въ Аполлоніи.
Македонское царство, защищаемое со всѣхъ сторонъ
негостепріимными горными хребтами, благодаря своему естественному
положенію, было не легко доступно длл нападенія и располагало не
малыми средствами для защиты. Въ его распоряженіи были Ѳесса-
лія и Эвбоя; не малая часть Греціи была въ его власти или зави-
сѣла отъ него, и оио сдерживало весь союза» небольшихъ эллинскихъ
государствъ крѣпостями Xа л к идою (Эвбоя). Деметріадою (Иа-
гасскій заливъ) и Корппфомъ. Финансы Македоніи были въ
хорошемъ состояніи, войско хорошо организовано, опытно въ воен-
номъ дѣлѣ, гордо старой боевой славой; самъ Филиппъ V былъ даль-
новидный и храбрый государь, съ проницательнымъ умомъ и большой
ловкостью; но его хорошія качества помрачались его распутствомъ,
деспотическими выходками, жестокостью и недостаткомъ рѣшимости въ
критическія минуты.
Первый и второй (199) годъ войны заняты были дѣйствіями и
интригами въ Греціи, не имѣвшими большаго успѣха, кромѣ опусто-
шенія халкидской области римлянами и Аттики Филиппомъ; происхо-
дили перемѣнчивыя сраженія въ негостепріимныхъ пограничныхъ зе-
мляхъ македонскаго запада, п дѣло кончилось счастливой побѣдой Фи-
153
липпа надъ нѣкоторыми изъ многихъ маленькихъ враговъ, которыхъ
возбудили противъ него римляне, — надъ этолійцами и царемъ аоа-
манскпмъ Аиинандромъ, которыхъ онъ снова выгналъ изъ своей земли,
куда они вторглись. Такимъ образомъ Филиппъ отразить всѣ напа-
денія па свою наслѣдственную землю и въ 198 г. приготовился съ
своей стороны перейти къ нападенію, когда римскій консулъ этого
года, Т. Квпнкцій Флампипнъ, вступилъ въ Грецію. Новый кон-
сулъ былъ человѣкъ еще молодой, но талантливый, ловкій, съ при-
влекательной наружностью и очень славился тонкимъ литератур-
нымъ образованіемъ, которое позволяло думать, что онъ особенно спо-
собенъ вести дѣла въ Греціи Македонское, и римское войска стали
Другъ противь друга при Аойскомъ проходѣ въ Эпирѣ. Одинъ эпирот-
скій вождь, Харопсъ, показала, римлянамъ тропинку;1 по которой
можно было зайти въ тылъ македонскому войску; это движеніе рѣ-
шило битву: Филиппъ, тѣснимый въ то-же время и спереди, съ уро-
номъ оставилъ поле и удалился вз. Темпейскій проходъ. Все-таки оні,
удержался въ Ѳессаліи, города которой заперли ворота передъ вторг-
шимися туда врагами,—этолійцами. аоаманпами, римлянами; македон-
скіе гарнизоны въ Халкпдѣ, въ Элатеѣ, особенно въ Кориннѣ, также
храбро держались, даже и тогда, когда ахейцы, до сихъ порз. рас-
положенные къ македонянамъ, перешли па сторону римлянъ. Такимъ
образомъ и этотъ походъ 198 г. еще не рѣшилъ дѣла.
Б^ы«".Кі5г' Филиппъ, пе надѣясь выйти изъ этой борьбы побѣ-
дителемъ, искалъ мира и былъ готовъ купить его значительными
жертвами. Но римляне требовали, чтобы онъ отказался отъ всѣхъ
своихъ впѣ-македопскихь владѣній, и прежде всего отъ трехъ горо-
довъ—Демстріады, Кориной и Халкпды—, которые онъ самъ въ на-
смѣшку называлъ тремя капканами Гсллады. На это Филиппъ не могь
рѣшиться. При личномъ свиданіи сь римскимъ полководцемъ въ Ни-
ксѣ опь отказался исполнить эти требованія. Посольство, отправлен-
ное имъ въ Римъ, также пе имѣло никакого права соглашаться на
нихъ; но римляне поставили это первымъ условіемъ и не хотѣли
уступить. Такимъ образомъ, необходим ъ был ь третій походъ, для ко-
154
тораго Филиппъ долженъ былъ собрать послѣднія силы своего исто-
щеннаго царства, особенно беззащитнаго противъ непріятельскаго
флота. Онъ пошелъ (197) въ Ѳессалію; тамъ, въ центрѣ этой
страны, у ряда холмовъ близъ Скотуссы, при К иное кефаляхъ,
или «Собачьихъ Головахъ», встрѣтились оба войска, изъ которыхь
каждое состояло изъ 26,000 человѣкъ. Почти случайно, въ туман-
ный и дождливый день, завязалась между передовыми отрядами обо-
ихъ войскъ битва, которая мало-по малу перешла въ большое сра-
женіе. Храбрость италійскихъ всадниковъ, союзниковъ Рима еще со
времени первой македонской войны, дала Фламипину время построить
легіоны для нападенія; однако Филиппъ одержалъ побѣду на правой ь
флангѣ, благодаря фалангѣ, густая масса которой, вооруженная длин-
ными копьями, расположившись на удобной мѣстности, могла нанести
ударь, заставившій поколебаться даже римскую пѣхоту. Но на
лѣвомъ крылѣ фаланга разстроилась, была стѣснена въ оборонѣ
своей-же неподвижностью и была совершенно побѣждена; напа-
деніе на оттѣсненные отряды Филиппа рѣшило битву, которая стоила
царю 5,000 плѣнныхъ и 8,000 убитыхъ, потому что римляне, не
зная греческаго обычая, убивали также и тѣхъ, которые, поднимая
свом сариссы, просили пощады у побѣдителя. Такъ легіонъ побѣдилъ
фалангу; самъ Филиппъ убѣжалъ въ Лариссу. Его дѣло было рѣ
шеио; онъ принялъ условія мира, продиктованныя римлянами. Ему дано
было перемиріе, во время котораго онъ отправилъ въ Римъ пословъ.
Тамъ къ Фламипину присоединились 10 коммиссаровъ отъ сената, и
при ихъ помощи миръ былъ окончательно заключенъ.
марь. Этолійцы и другіе греческіе враги царя, увлекаясь
слѣпой ненавистью, мечтали объ уничтоженіи Македоніи; Фламинипъ,
которому они надоѣли своимъ навязчивымъ высокомѣріемъ, возразилъ
имъ, что въ такомъ случаѣ ихъ собственные поля и города останутся
безъ защиты и будутъ открыты для нападеній ѳракійскихъ, иллирій
свихъ и галльскихъ разбойничьихъ шаекъ, что нужно оставить
мекедопскихъ царей какъ передовой оплотъ противъ сѣверныхъ
варваровъ. Вслѣдствіе этой умной политики, за царемъ оставлена
155
била собственная Мекедонія; по онъ долженъ былъ отказаться отъ
всѣхъ своихъ прежнихъ владѣній въ Малой Азіи, Ѳракіи, Ѳессаліи,
Греціи и на островахъ Эгейскаго моря, не смѣлъ начать никакой
войны противъ римскихъ союзниковъ и держать боевыхъ слоновъ,
долженъ былъ заплатить въ опредѣленные сроки 1,000 талантовъ,
выдать всѣ свои военные корабли, за исключеніемъ пяти, и ограни-
чить свое, войско до 5,000 человѣкъ (196).
Греція аоболя». КоГДЯ ЭТОТЪ МИрЪ ПрОДИКТОВЭНЪ ОЫЛЪ ФИЛИППУ,
та-же сенатская коммиссія привела въ порядокъ запутанныя дѣла
вч» Греціи. Огромная толпа людей, собравшаяся на истмійскія игры
на Коринфскомъ перешейкѣ въ 196 г. въ гораздо большемъ числѣ,
чѣмъ обыкновенно, съ напряженнымъ ожиданіемъ стала прислу-
шиваться, когда труба дала знакъ къ молчанію и глашатай сталъ
читать давно со страхомъ и надеждою ожидаемый декретъ римскаго
сената, касавшійся судьбы Гсллады. «Должны быть свободными»,
такъ начинался декретъ, «коринѳяне, локрійцы, фокейцы, эвбейцы,
ахейцы, фтіоты, магнеты, фессалійцы, перребы»; въ самомъ дѣлѣ, в<
декретѣ заключалось возстановленіе греческой автономіи,—результата
умѣренности сената и горячей любви побѣдителя при Киноскефалахъ
жъ гелленству, любви, которую раздѣляли многіе вліятельные люди
тогдашняго Рима. Это одно слово «свобода», которое здѣсь давно
уже было пустымъ звукомъ, даже прикрытіемъ для всякихъ злодѣйствъ
и интригъ, съ тысячеголосною радостью принято было павшимъ и
выродившимся поколѣніемъ, населявшимъ эту землю, освященную столь
многими великими и благородными воспоминаніями прошедшихъ дней,
и повторялось сь живымъ и пламеннымъ одушевленіемъ; вся масса народа
съ торжествомъ тѣснилась около избавителя, передоваго бойца Гелла ды,
римскаго проконсула Т. Квипкція, котораго въ разныхъ мѣстахъ
скоро стали чтить какъ бога пли полубога, алтарями и жертво-
приношеніями,—и этой восторженной толпѣ не приходило и въ голову,
что свободу, какъ и добродѣтель, нельзя ни продавать, ни дарить,
что опа дѣйствительно существуетъ только тамъ, гдѣ пріобрѣтается
и достигается борьбою, какъ добивались ея предки этого парода при
156
Мараѳонѣ и при Саламинѣ, какъ только-что защищали ее римляне
противъ Ганнибала и Пирра.
Римляне, которые еще не заботились о внѣшнихъ завоеваніяхъ,
не оставили изъ добычи ничего для себя. Пріобрѣтенное въ войнѣ,
они безкорыстно и щедро раздѣлили между своими союзниками.
Островъ Эгину получилъ Атталъ, царь пергамскій; родосцамъ достались
владѣнія на той части малоазіатскаго материка, которая лежитъ про-
тивъ ихъ острова; аѳинаие, истощивъ свое краснорѣчіе во всѣхъ
формахъ лести, получили нѣсколько острововъ: втолійцпмъ позволено
было присоединить къ своему союзу нѣкоторыя мѣстности въ Фокидѣ
и Локридѣ. То, чѣмъ владѣлъ Филиппъ въ Пелопоннесѣ, между про-
чимъ и Коринѳъ, отдано было ахейскому союзу, которому въ то-же
время явился противовѣсъ въ лицѣ тирана Пабпса, утвердившагося
въ Спартѣ. Среди запутанныхъ обстоятельствъ того времени, онъ
утвердилъ въ древнемъ городѣ Ликурга кровавое господство паемпіі
ковъ, во время македонской войны овладѣлъ Аргосомъ и своимъ
терроризмомъ возбудилъ ненависть пелопоннесцевъ, особенно ахейскаго
союза, съ которымъ был ь въ постоянной враждѣ. Своевольный деспотъ,
надѣясь, можетъ быть, на зтолігіцевъ, которые все яснѣе выказывали
недовольство своими союзниками, римлянами, а можетъ быть и на
царя сирійскаго Антіоха, упорно противился отдачѣ Аргоса, которой
отъ него требовали, и Флампнппъ долженъ былъ выставить несоразмѣрно
большое войско, 50,000 человѣкъ, чтобы сломить это упорное со-
противленіе. Наконецъ, когда это войско явилось передъ Спартой,
Пабись покорился. Опъ потерялъ свои виѣ-спартапскія владѣнія и
отдалъ Аргосъ. Люди, бѣжавшіе отъ его Василій и терроризма,
поселены были въ прибрежныхъ городахъ Лаконіи подъ именемъ
свободныхъ лаконовъ, элевтеро-лаконовъ; но самая Спарта осталась
во власти тирана, къ крайнему огорченію остальныхъ геллеиовъ,
которые уже начали тяготиться ролью благодарных ъ кліентовъ могу-
щественнаго римскаго народа. Какъ тягостно было внутреннее устройство
и управленіе глубоко потрясенныхъ греческихъ обществъ, это, между
прочимъ, ясно обнаружилось въ Бойотіи, гдѣ всегда распоряжались
157
дѣлали люди, сочувствовавшіе Мекедовіи и находившіеся въ бе-
зопасности, благодаря мягкости римскаго проконсула. Глава этой
партіи, Брахмллъ, былъ умерщвленъ приверженцами римлянъ; это
привело въ страшную ярость населеніе, лишенное начальниковъ, и
ярость обрушилась на отдѣльныхъ разсѣявшихся или разогнан-
ныхъ римскихъ солдатъ. На нихъ нападали и коварно умерщ-
вляли ихъ, и въ болотахъ Копайской низменности найдено было
не мало труповъ съ камнемъ, навязаннымъ на шею, чтобы они
потонули въ глубинѣ, такъ что, наконецъ, нужно было употребить
серьезную вооруженную силу противъ трусливыхъ злодѣевъ.
Римское правительство, насколько было возможно,
держалось и здѣсь той-же политики, какой оно держалось прежде въ
Италіи; оно позаботилось, по возможности, вездѣ провести въ совѣты
и судебныя учрежденія людей достаточныхъ, для которыхъ важно
было поддержаніе гражданскаго порядка. Когда это было сдѣлано,
гдѣ было можно, и когда стала являтся обманчивая надежда, что
спокойствіе снова будетъ возстановлено въ разстроенныхъ греческихъ
республикахъ, Фламинипъ еще разъ собралъ делегатовъ отъ грече-
скихъ городовъ въ Коринѳѣ и тамъ держалъ къ нимъ рѣчь. Онъ
вспоминалъ о расположеніи римскаго народа къ гелленамъ и призывалъ
ихъ къ единенію, къ умѣренному и благоразумному пользованію
пріобрѣтенною свободою: это было не лишнее, но все-таки безполезное
увѣщаніе, къ пароду, у котораго свобода, древнее и благородное
растеніе, этой почвы, давно уже сдѣлалась ораторскимъ пустоцвѣтомъ,
даже вредной сорной травой. На глазахъ у этого собранія римскій
гарнизонъ оставилъ скалы коринѳскаго акрополя; изъ крѣпостей
Халкиды и Демет^іады римскія войска также вышли. Съ ними и съ
римскими плѣнниками, которые во время войны съ Ганнибаломъ, по
праву войны пли вслѣдствіе продажи, попали въ руки грековъ и
были отпущены ими въ знакъ благодарности, Фламиній отправился
въ отечество, гдѣ ему весьма охотно данъ быль трехдневпый тріумфъ.
Заслуженное торжественное шествіе всего болѣе украшено было этими
освобожденными плѣнниками: съ шайками па головахъ—знакъ снова
158
полученной свободы—они шли за колесницей тріумфатора по улицамъ
города, который они снова увидѣли, благодаря ему.
Послѣ этого Фламининъ сдѣлался въ сенатѣ первымъ авторите-
томъ по греческимъ и восточнымъ дѣламъ, и въ Греціи съ громкою
и восторженною похвалою вспоминали теперь о благородномъ моло-
домъ проконсулѣ, которому обязаны были свободой, и о народѣ, отъ
имени котораго онъ дѣйствовалъ: римляне единственный народъ на
землѣ—такъ съ удивленіемъ говорили и повторяли греки—, который
ведегь войны за освобожденіе другихъ народовъ. Это былъ энту-
зіазмъ, подобный тому, какой мы видѣли въ наши дни въ итальян-
скомъ народѣ при сходныхъ обстоятельствахъ (1859): радость ври
видѣ паденія ненавистнаго порядка вещей не допускала еще непріят-
наго сознанія, что освобожденіе явилось благодаря чужой, а не соб-
ственной силѣ. Только одно племя, вокругъ котораго скоро должны
были соединиться недовольные изъ всѣхъ племенъ и городовъ, съ
глубокой ненавистью сознавало, что оно обмануто и унижено, между
тѣмъ какъ оно думало, что имѣетъ прежде всѣхъ право на пред-
почтеніе и награду: это были этолійцы.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Война съ Антіохомъ въ Азіи н съ этоліАцами—Ганнибалъ и Сципіонъ —
II. Корнелій Сципіонъ и М. Порцій Катонъ.
192— 187 до Р. X.
X™ Непокорный духъ этого высовомѣрнаго горнаго племени
не могъ помириться даже съ тѣмъ легкимъ игомъ, которое римляне
наложили на Грецію. Недовольство явилось у этолійцевъ еще въ
день битвы при Киноскефалахъ, когда имъ отдѣлили пе такъ много
добычи, какъ хотѣлось ихъ любостяжанію, не смотря на то, что они
считали себя болѣе всѣхъ помогавшими побѣдѣ и въ самомъ дѣлѣ
помогли ей много. Македоніи не отдали въ ихъ распоряженіе, а заклю-
чили миръ съ ненавистнымъ царемъ; ихъ соперникамъ, ахейцамъ,
159
достались лучшіе плоды побѣды, и римляне угрожали необузданности
этолійцевъ гораздо болѣе строгими стѣсненіями, чѣмъ раньше македо-
няне. Гнѣвъ этолійцевъ обнаружился сперва въ смѣшномъ хвастовствѣ
всякаго рода и въ многословныхъ рѣчахъ па ихъ сеймахъ. По Гре-
ціи ходила эпиграмма па побѣду при Киноскефалахъ: «Македоняне
побѣждены», говорила эта надпись,—«обузданы доблестью этолій-
цевъ и латиновъ, которыхъ Титъ привелъ съ полей Италіи». Въ
одномъ спорѣ съ римскими уполномоченными произнесена была смѣш-
ная угроза, что. ссору этолійцевъ съ Римомъ рѣшить оружіе на бере-
гахъ Тибра; греческая реторика истощалась въ фигурахъ для изо-
браженія новаго рабства Греціи, которую римляне связали болѣе,
блестящей, но зато и болѣе тяжелой цѣпью, освободили изъ маке-
донскихъ капкановъ, но взамѣнъ того затянули петлей па шею.
Этолійскіе агенты ходили теперь въ Спарту и даже въ Пеллу, кч.
прежнему врагу этолійцевъ, Филиппу; но особенное вниманіе обра-
щали они на востокъ, за море, гдѣ «царь» (такъ называли греки
теперешняго властелина Азіи, какъ нѣкогда звали они персидскихъ
царей),—царь сирійскій Антіохъ готовился выступить противъ уси-
ливающагося вліянія римлянъ.
с"₽!іа^хьі.мо' Антіохъ Великій, шестой вч> ряду потомковъ одного изъ
полководцевъ Александра Великаго, Селевка, основателя династіи Се-
левкидовъ, съ 223 года владѣлъ извѣстной совокупностью некрѣпко
между собою связанныхъ сатрапій, составлявшихъ обширное, но вну-
тренно слабое сирійское царство. Сначала вч. союзѣ съ Филиппомъ
Македонскимъ, а потомъ одинъ, онъ воспользовался малолѣтствомъ
египетскаго царя Птолемея Эпнфана, чтобы отнять у него владѣнія
на сирійскомъ и малоазіатскомъ берегу, и принялъ угрожающее по-
ложеніе относительно римскихъ союзниковъ, царя пергамскаго и ро-
досцевъ; еще болѣе прямымъ образомъ онъ раздражилъ римлянт. и
возбудилъ въ нихъ опасеніе, когда перешелъ черезъ Геллеспонтъ и
обнаружилъ свое намѣреніе сдѣлать Ѳракію провинціей своего обшир-
наго царства, для чего велѣлъ укрѣпить Лизимахію на европейскомъ
берегу пролива. Дѣло дошло до оживленныхъ объясненій между цар-
16(1
сними уполномоченными и той римской коммиссіей изъ 10 человѣкъ,
которой сенатъ поручилъ восточныя дѣла. Напрасныя посольства
отправлялись туда и сюда, и скоро въ Римѣ узнали, что не кто
другой, какъ Ганнибалъ, находится въ свитѣ сирійскаго царя и при-
нятъ имъ съ большимъ почетомъ. Одно имя Ганнибала возбудило
цѣлый рядъ опасеній; для простаго римлянина съ именемъ этого чело-
вѣка связывалась особенная, страшная волшебная сила, и гдѣ при-
сутствовалъ онъ, тамъ долженъ былъ составляться какой-нибудь не-
слыханный планъ противъ Рима. <
Однако на этотъ разъ римляне сани возбудпліи противъ себя
этого врага. Послѣ мира 201 г. Ганнибалъ оставался въ Карѳагенѣ
и нашелъ тамъ новое поле для своего неутомимаго духа, который
повсюду ясно сознавалъ, что было необходимо, и энергично прини-
мался за дѣло. Онъ сталь во главѣ народной партіи, которой не-
доставало только такого вождя; съ ея помощью онъ низложилъ оли-
гархическую коллегію ста-четырехъ; средствами, которыхъ мы въ по-
дробности не знаемъ, оиъ достигъ того, что—въ формѣ, намъ также
неизвѣстной—онъ сталъ во главѣ правленія и скоро вдохнулъ но-
вую жизнь въ омертвѣвшій организмъ тяжко-пораженнаго государ-
ства. Онъ положилъ конецъ прежнему разорительному и постыдному
финансовому управленію, вызвалъ на свѣтъ и дѣятельность все-еще
большія средства Карѳагена и такимъ образомъ вновь оживилъ
упавшее государство. Этимъ онъ возбудилъ такое опасеніе въ
римлянахъ, что они, но вызову низложенной партіи въ Карѳагенѣ,
отправили въ Африку коммнссію съ требованіемь выдачи вели-
каго человѣка римскому правительству. Сципіону, побѣдителю при
Замѣ, принадлежитъ большая честь, что онъ былъ единствен-
нымъ человѣкомъ, возставшимъ въ сенатѣ противъ этой недостойной
войны съ однимъ человѣкомъ; Ганнибалъ, со своей стороны, и въ
этомъ случаѣ съумѣлъ достойно показать себя. Онъ избавилъ свое
отечество отъ позорной выдачи и убѣжалъ въ Тиръ. Оттуда оиъ
отправился въ Эфесъ къ Антіоху, потому что его мѣсто было вездѣ,
гдѣ шла борьба противъ римлянъ. 11 въ самомъ дѣл ѣ, вь тѣхъ
*
161
обширныхъ планахъ, съ которыми—въ продолженіе недолгаго, впро-
чемъ, времени — носились въ царской резиденціи, мы узнаемъ
вліяніе его смѣлаго ума. Чрезъ этолійцевъ увлечь остальныхъ гре-
ковъ, убѣжденіемъ или силою отторгнуть отъ союза съ римля-
нами царя Эвмена, наслѣдника Аттала, и малоазіатскіе города, во-
влечь въ эту войну царя македонскаго Филиппа и городъ Карѳа-
генъ, воспользоваться возстаніями туземцевъ въ Испаніи противъ
римлянъ и такимъ образомъ создать имъ враговъ па крайнемъ За-
падѣ и вообще во всѣхъ пунктахъ, а прежде всего приготовить
флотъ и отдать его въ распоряженіе пуна, чтобы онъ могъ овла-
дѣть удобнымъ пунктомъ въ самой Италіи и затѣмъ бросить въ нее
войско,—таковы были мысли, которыми недолго обольщался Антіохъ,
возбуждаемый смѣлымъ духомъ Ганнибала, или которыми льстили
ему его придворные.
Га™'імІ5 И въ Римѣ на минуту явился страхъ передъ союзомъ
всѣхъ враговъ, задуманнымъ Ганнибаломъ. По роскошный эфесскій
дворъ и тщеславный, лѣнивый характеръ сирійскаго царя предста-
вляли почву, вовсе не удобную для сѣянія такихъ смѣлыхъ идей, и
первые успѣхи слишкомъ мало соотвѣтствовали обширнымъ проек-
тамъ. Этолійцы выбрали царя своимъ главнокомандующимъ; на сушѣ
И на морѣ раздавались ихъ пустыя рѣчи о сильномъ войскѣ, съ ко-
торымъ ихъ предводитель, царь, скоро явится въ Грецію; по лишь
немногіе незначительные города и племена, аѳамапскій царь Амп-
пандръ, магнсты, элейцы и мессенцы примкнули къ нимъ.
Въ Пелопоннесѣ, гдѣ спартанскій тирань Набисъ быль убитъ
однимъ изъ этолігіскпхъ стратеговъ, а затѣмъ Спарта была взята
Филопеменомъ, знаменитымъ вождемъ ахейскаго союза, преждевре-
менное открытіе враждебныхъ дѣйствій этолійцами повело за собою
полное паденіе ихъ плановъ. Царь македонскій Филиппъ, котораго
Ганнибалъ совѣтовалъ привлечь прежде всего, а въ случаѣ неудачи,
по крайней мѣрѣ, запить войною во Ѳракіи, не хотѣлъ вести ника-
кого дѣла съ сирійскимъ царемъ, котораго онъ ненавидѣлъ и пре-
зиралъ, и отдалъ свои войска въ распоряженіе римлянъ. Прежніе
исторія рпма, ч. і. 11
162
союзники Рима—Пергамъ и приморскіе города—не поколебались въ
своей вѣрности, а поднять городъ Карѳагенъ послѣ опыта двухъ
великихъ войнъ было дѣло само по себѣ вовсе не легкое, и теперь
еще менѣе можно было ждать успѣха, потому что Ганнибалъ послѣ
недолгаго почета скоро попалъ у царя въ немилость. Его величіе
было непріятно малодушной толпѣ приближенныхъ азіятскаго власте-
лина и самому царю, мишурный блескъ котораго блѣднѣлъ передъ
истинной славой этого мужа; придворные зашли въ своей глушити
даже такъ далеко, что стали подозрѣвать побѣдителя при Каппахъ
въ тайной дружбѣ съ римлянами. Какъ мало Антіохъ понималъ важ-
ность своего дѣла, это доказало то жалкое войско, съ которымъ онъ
высадился осенью 192 года въ Херсонесѣ, не смотра на то, что
давно уже долженъ былъ считать войну неизбѣжною.
война«. лнтіохонъ. Между тѣмъ и римское войско высадилось въ Апол-
лоніи, и Фламиппнъ, который мотъ теперь замѣтить, что онъ слиш-
комъ довѣрчиво предоставилъ Грецію самой себѣ, еще раньше про-
ѣхалъ по этой странѣ и собралъ римскую партію для сопротивленія.
Царь сталъ па зимнія квартиры вч. Xалкидѣ на Эвбеѣ, которую онъ
захватилъ, и провелъ тамъ часть зимы въ празднествахъ по случаю
своей свадьбы сь одной халкидяпкой. Такимъ образомъ, по выраженію
одного древняго историка, Греціи снова грозила опасность быть
вконецъ погубленной демагогами вслѣдствіе царскихъ обманчивыхъ
наущеній.
волна въ Еароп-ь. Съ весны 191 г. началась война. Римскій воена-
чальникъ Маній Ацилій Глабріонъ увеличилъ свое войско до 40,000,
и подъ его начальствомъ явились способные полководцы, какъ наир.
М. Порцій Катонъ^. который только-что возвратился изъ Испаніи,
ядѣ онъ подавилъ бунтъ. Царь Филиппъ македонскій, примкнувшій
къ римлянамъ въ Ѳессаліи, обнаружилъ большую энергію: онъ
надѣялся, честно помогая своимъ прежнимъ врагамъ, снова пріобрѣсти
часть владѣній, утраченныхъ имъ въ послѣднюю войну. Подкрѣпленія
изъ Азіи, о которыхъ говорили съ такой похвальбой, не явились къ
сирійскому царю; къ нему пристали только немногіе города въ Греціи
163
и Ѳессаліи, и онъ, съ войскомъ въ 10,000 человѣкъ пѣхоты, 500
конницы, шестью слонами и этолійскимъ отрядомъ въ 4,000 чело-
вѣкъ, занялъ позицію за Ѳермопильскимъ проходомъ, естественныя
твердыни котораго онъ укрѣпилъ еще валомъ и рвомъ. Между тѣмъ
съ сѣвера приближалось римское войско. Черезъ вершину Ойты, въ
тылъ сирійскаго войска, вела та губительная тропинка, по которой
въ древнія времена Гидарнъ завелъ 10,000 персовъ въ тылъ Лео-
ниду и которую этолійны также оставили безъ стражи, какъ тогда
фокейцы; по этой-то тропинкѣ Катонъ обошелъ сирійцевъ, фаланга
которыхъ, подвергшись спереди сильному натиску римскихъ колоннъ,
тотчасъ-же обратилась въ бѣгство, какъ только римляне показались
сзади сл. Сирійцы отчасти были перебиты въ самомъ проходѣ,
отчасти разсѣялись или пали въ бѣгствѣ. Царь убѣжалъ на Эвбою,
въ свою главную квартиру,—Халкпду; онъ оставилъ Грецію и по-
плылъ назадъ въ Эфесъ.
въ азі«. Римляне увидѣли себя теперь противъ воли принужден-
ными перенести войну въ Азію. Сенатъ поручилъ веденіе войны
консулу 190 года, Луцію Корнелію Сципіону, который достигъ
этого высокаго поста не по собственнымъ заслугамъ, но благодаря
вліянію своего брата Публія. Въ дѣйствительности войною распо-
ряжался сам'і. побѣдитель при Замѣ, сопровождавшій своего брата
въ качествѣ легата; онъ на дѣлѣ быль вездѣ главнымъ дѣйствую-
щимъ лицомъ, и какъ только стало извѣстно, что онъ участвуетъ
въ походѣ, ветераны второй пунической войны охотно стали соби-
раться подъ знамена его брата-консула. Антіохъ снарядилъ флотъ,
чтобы помѣшать римлянамъ переправиться въ Азію, но римляне
имѣли союзниковъ и па морѣ. Малоазіатская эскадра Антіоха, подъ
начальствомъ Поликсснида, побѣдила, правда, родосскую въ гавани
Самоса; но сирійско-финикійскій флотъ, составленный Ганнибаломъ,
не могь соединиться съ этой малоазіатской эскадрой п проигралъ
морское сраженіе при Аспендѣ (въ Памфпліп), хотя Ганнибалъ со
своей частью одержалъ полную побѣду. Второе сраженіе флотъ
Поликсеипда проигралъ при Міоннесѣ (Колофонъ) противъ отважныхъ
11*
164
родосскнхъ моряковъ; это было въ то же самое время, когда Сципіонъ
присталъ къ азіятскому материку. Сципіонъ даровалъ шестимѣсячное
перемиріе этолійцамъ, которые не могли помириться съ непріятными
условіями римскаго подданства и съ отчаяніемъ продолжали въ своихъ
горахъ войну; затѣмъ, честно поддерживаемый царемъ Филиппомъ,
опъ благополучно прошелъ черезъ Македонію и Ѳракію (римляне
вездѣ нашли безопасныя дороги и готовые мосты), и безразсудство
царя Антіоха, который безъ боя очистилъ крѣпость Лизпмахію па
европейскомъ берегу и даже оставилъ там ъ военные снаряды, позволило
Сципіону безпрепятственно, какъ во время глубокаго мира, достичь
азіятскаго материка. Антіохъ теперь снова предложилъ миръ, кото-
раго опъ еще прежде трусливо выпрашивалъ у начальника римскаго
флота, Эмилія: онъ обѣщалъ отказаться отъ своихъ европейскихъ
владѣній, отъ греческихъ городовъ въ Малой Азіи, заплатить половину
военныхъ издержекъ и отдавать половину своихъ доходовъ. Сынъ Сци-
піона былъ у него въ плѣну; онъ отпустилъ его безъ выкупа. Но
эти предложенія не удовлетворили римлянъ, и Публіи Сципіонъ
далъ царю дружескій» (какъ онъ говорилъ) совѣтъ—заключить сь
Римомъ миръ на всякихъ условіяхъ. Антіохъ не съумѣлъ даже
воспользоваться и послѣднимъ средствомъ—затянуть войну па долгое
время, что позволяло огромное пространство монархіи. При Магпесін
на Сипплѣ, недалеко отъ Сардъ, онь выставилъ (190) большое
войско, собранное изъ его обширныхъ владѣній, войско, которое по
своей пестротѣ и по своей безсильной организаціи представляло вѣр-
ную картину того безпорядка, надъ которымъ царствовалъ Селевкпдъ.
Здѣсь перемѣшаны были европейскіе элементы съ азіятскими: фалаи-
гиты — гвардія, вооруженна/! помакедонскп, сь серебряными щитами;
конные стрѣлки изъ даговъ, низовъ,' займовъ, галлогрековъ, кап-
падокійцевъ; кирасиры, колесницы сь косами, 54 индѣйскіе слона,
арабы па дромадерахъ, — всего отъ 80 до 100,000 человѣкъ. Но
противъ всѣхъ пнхъ достаточно было 20—30,000 римскаго и союз
наго войска, какъ нѣкогда 40,000 македонянъ Александра В. доста-
точно было противъ сотенъ тысячъ войска персидскаго царя въ
1 (>5
знаменитыхъ битвахъ при Пссѣ и Гавгаиелѣ. Римляне, которыми
начальствовалъ летать Гн. Домицій (такъ какъ II. Сципіонъ быль бо-
ленъ, а братъ его, главнокомандующій,—быль человѣкъ неспособный),
и вмѣстѣ сь ними царь нергамскій Эвмень, безъ труда и съ неболь-
шимъ урономъ одержали надъ плохо-расположеннымъ войскомъ побѣду,
которая и окончила войну. У римлянъ было убито 24 всадника и
300 пѣхотинцевъ; со стороны сирійцевъ пало безчисленное множе-
ство парода, потому что скоро люди, лошади и слоны въ страшномъ
безпорядкѣ обратились въ бѣгство или падали подъ мечомъ непрія-
теля. Самъ царь убѣжалъ по дорогѣ къ Сардамъ, и теперь можно
было припомнить то остроумное сравненіе, которое сдѣлалъ когда-то
Фламишшъ въ одномъ греческомъ собраніи, смѣясь надъ этолійцами,
за ихъ тогдашнюю похвальбу этими самыми датами, кардухамн
и мимами, которые теперь на опытѣ оказались столь плохими.
Это то же, говорилъ Фламинпнъ, что дичь, которою угостилъ меня
одинъ пріятель изъ Халкиды жаркимъ лѣтомъ, когда обыкновенно
никто не охотится, и которая имѣла различный видь и вкусъ, хотя
вся была приготовлена искуснымъ поваромъ изъ мяса одной и той-же
домашней свиньи; точно такъ же за всѣми громкими именами и
блестящимъ вооруженіемъ царскаго войска скрывалась та-же домашняя
дичь—трусливые сирійскіе ]>абы.
Ъ,т“ пр» ііагмеси. АНТІОХЪ НС ПЫТЗЛСЯ борОТЬСЯ ДЗЛЬШб И ІірИНЯЛЪ
миръ, продиктованный римлянами. Условія мира были не тяжелѣе
тѣхъ, которыя предлагались до сраженія: утвержденныя окончательно
сенатской коммиссіей, эти условія заключались въ томъ, что Антіохъ
долженъ отказаться отъ всѣхъ своихъ владѣній по сю сторону (къ
западу) отъ 'Гаврскаго хребта и рѣки І'алиса и именно, въ томъ
положеніи, въ какомъ они были въ часъ заключенія мира, слѣдова-
тельно, безъ права вывезти оттуда свои военные снаряды и денежныя
средства. Онъ заплатилъ 22 милліона (15,000 эвбейскихъ талантовъ)
контрибуціи, выдалъ свои военные корабли, за исключеніемъ десяти,
и всѣхъ своихъ боевыхъ слоновъ, даль въ заложники своего сына
и еще 70 человѣкъ, которые черезъ каждые три года должны были
166
замѣняться новыми. Онъ отказался отъ всякаго вмѣшательства въ
восточныя дѣла, отъ права вести войну въ Европѣ, и мысы Кали-
каднч> и (’арпедонъ (на южномъ берегу .Малой Азіи) назначены были
крайними пунктами, далѣе которыхъ его военные корабли не смѣютъ
плавать. Такой цѣной, послѣ утвержденія мира въ Римѣ, царь
сдѣлался «другомъ римскаго народа».
Отнятыми у него землями республика воспользовалась
для того, чтобы по царски наградить своихъ союзниковъ. Царь пергам-
скій Эвмепъ, который самъ быль въ Римѣ, чтобы получить награду,
по милости римляиъ сдѣлался обладателемъ царства, заключавшаго
въ Европѣ .Херсонесъ и .Інзимахію, а въ Азіи — провинцій Мизію,
Лидію, обѣ Фригіи, части Ликіп п Карій; вслѣдствіе этого онь сталъ
къ Антіоху въ такія-же отношенія, какъ Массинпсса къ карѳагеня-
намъ. Родосцы получили прекрасныя провинціи Ликію и Карію,
лежащія противъ ихъ острова. Приморскіе города западнаго берега
Малой Азіи,—отъ Иліона, роднаго города Энея, до пздревле-знаменитаго
торговаго города Милета—, за которые родосцы дѣятельно хлопотали
въ Римѣ, были объявлены свободными: галльскія племена въ сосѣдней
Галатіи, биоинскій царь Прузій, каппадокійскій царь Аріарать полу-
чили назадъ свои владѣнія съ небольшой потерей. Галлы, противъ
которыхъ консулъ Гп. Манлій въ 189 г. предпринялъ походъ,
были стѣснены только относительно грабежей; владѣнія же ихъ
остались неприкосновенными.
Греческія дѣла нужно было тоже устроить заново. Этолійцы,
которые въ союзѣ съ пиратами острова Кефаллены продолжали свою
отчаянную войну, были пакопецч. совершенно покорены проконсуломъ
М. Фульвіемъ Нобиліоромь. Теперь ихъ непокорство было сломлено;
они потеряли всю свою область, кромѣ горъ, заплатили тяжелую
контрибуцію и сдѣлались зависимыми отъ Рима. Острова Кефаллена
и Закпиѳъ перешли во власть римлянъ. Македонскому царю простили
неуплаченную дань, возвратили его сына Димитрія, бывшаго залож-
никомъ въ Римѣ, и отдали сосѣднія области въ Ѳессаліи и Ѳракіи.
Ахейцы, со своей стороны, получили Пелопоннесъ и право свободно
167
шумѣть и браниться на своихъ сеймахъ. Такъ заключенъ былъ
миръ, и скоро въ Римѣ увидѣли захваченныя въ добычу массы
золота и серебра, 234 военные значка, отнятые у непріятеля,
слоновые клыки, серебряныя и золотыя вазы, изображенія покорен-
ныхъ городовъ и другіе трофеи передъ тріумфальной колесницей
.1. Корнелія Сципіона, которому вліяніе брата доставило прозваніе
«Азіятскаго». По азіятское войско ввезло въ Римъ не только эти
предметы: «Первые заграничные предметы роскоши», говоритъ Ливій,
«ввезены въ Римъ азіятскимъ войскомъ. Съ нимъ впервые явились
въ Римъ кровати съ бронзовыми ножками, богато украшенныя
подушки, занавѣси и другія искусныя ткани н считавшіеся въ то
время роскошью поставцы и этажерки. На обѣдахъ, какъ особенное
украшеніе, явились арфистки, женщины, игравшія на самбукахъ
(родъ бубна), и пантомимы; самые-же обѣды стали приготовляться
сь большей роскошью, и заботливостью. Сь тѣхъ поръ начади ува-
жать повара, который въ доброе старое время считался послѣднимъ
изъ рабовъ, и стали дѣлать искусство изъ того, что прежде было
только простой обязанностью слуги».
гаииийа. Кончивъ свою войну съ Антіохомъ, римляне кончили
и свою особенную войну съ Ганнибаломъ. Они поставили его выдачу
однимъ изъ условій мира съ Антіохомъ: Ганнибалъ избѣжалъ пхъ
мести, удалился къ биопнскому царю Прузію и вступилъ у него
въ службу. Фламшшнъ послалъ и туда требованіе выдачи, и царь
пе могъ или не хотѣлъ защитить Ганнибала. Его жилище было
окружено, бѣжать было уже некуда. Земля принадлежала римлянамъ,
и ему уже не было на ней мѣста. «Избавимъ римлянъ отъ страха»,
будто-бы сказалъ опъ, «если они не могутъ подождать смерти ста-
рика»,—и онъ кончилъ такъ же, какъ нѣкогда послѣдній великій
государственный мужъ свободной Греціи, Демосѳенъ. Онъ принялъ
ядъ, и такимъ образомъ завершилъ славную трагедію своей жизни,
67 лѣтъ отъ роду, въ 183 г. до Р. X. Никогда Римъ не имѣлъ
врага болѣе страшнаго, чѣмъ этотъ сильный человѣкъ, испытавшій
на себѣ всѣ перемѣны счастія и всегда остававшійся вѣрнымъ са-
168
мому себѣ и своему отечеству; это быль, безъ сомнѣнія, самый
значительный человѣкъ и самый свѣтлый умъ своего вѣка, одинъ
изъ величайшихъ характеровъ, изображенія которыхъ украшаютъ
страницы исторіи.
сж«рті сц.иіо.». Вѣроятно, въ томъ-же году, какъ и Ганнибалъ,
умеръ и Сципіонъ, побѣдившій его при Замѣ,—тоже вдали отъ сво-
его роднаго города, въ который онъ не хотѣлъ позволить перенести
свое тѣло. При его раздражительномъ самолюбіи, которое возросло
вслѣдствіе столькихъ успѣховъ, ему трудно было безпрекословно
помириться съ тѣми строгими формами и границами, въ которыя
республика заключала и великое, и малое. У него было много вра-
говъ, и между ними такіе, которые его ненавидѣли, считая его
поведеніе опаснымъ для свободы и видя въ немъ Алкпвіада римской
республики. На него явилась жалоба, будто-бы онъ въ войнѣ съ
Антіохомъ растратилъ общественныя деньги и далъ непріятельскому
царю подкупить себя; въ дѣйствительности жаловались на то, что
на Востокѣ повсюду слава государства какъ-бы поблѣднѣла передъ
славой этого одного человѣка и что этотъ одинъ человѣкъ вовсе
I
пе гнушался такимъ уваженіемъ къ своей личности, теперь онъ не
захотѣлъ оправдаться отъ обвиненія, представивъ точный отчетъ,
какъ онъ, конечно, могъ-бы сдѣлать и какъ слѣдовало-бы поступить
гражданину по отношенію къ своимъ согражданамъ; но онъ въ
краснорѣчивомъ изложеніи представилъ собравшемуся пароду исторію
своихъ подвиговъ, разорвалъ свои отчетныя книги передъ глазами
толпы, напомнивъ ей о томъ, что сегодня какъ-разъ годовщина
его великой побѣды при Замѣ, и затѣмъ самъ первый взошелъ па
ступени Капитолія, чтобы принести богамъ благодарственную жертву
^за побѣду, которую они ему тогда доставили; толпа, побѣжденная
этимъ гордымъ и самоувѣреннымъ поведеніемъ, послѣдовала за нимъ,
чтобы сдѣлать изъ обвиненія тріумфъ. Этотъ новый способъ оправ-
дываться врядъ-ли были, одобренъ благоразумными людьми, да и
спокойный приговоръ потомства также не можетъ одобрить его, по-
тому что чѣмъ болѣе величія и заслугъ имѣетъ гражданинъ, тѣмъ
169
спокойнѣе онъ можетъ уничтожитъ коварныя и злорѣчивыя обви-
ненія, опровергая ихъ. Однако, трибуны вспомнили обязанности
своей высокой должности, которая нѣкогда учреждена была ихъ от-
цами для охраны народной свободы и которая должна была стоять
выше произвола даже самаго заслуженаго человѣка. Они не оставили
этого дѣла и назначили Сципіону новый срокъ для суда; но Сци-
піонъ но явился. Онъ, какъ' новый Коріоланъ, самъ себя изгналъ
изъ Рила, извиняясь болѣзнью. Скоро обнаружилось недовольство
этилъ негражданскпмъ поведеніямъ, когда честный трибунъ Тиберій
Семироній Гракхъ, хотя и врагъ Сципіона, въ челъ онъ признавался
безъ околичностей, съ тонкимъ тактомъ прекратилъ непріятный
процессъ. Въ немногихъ словахъ онъ оцѣнилъ несообразное пове-
деніе Сципіона и пожалѣлъ о немъ, а затѣмт. объявилъ, что онъ,
своимъ трибунскимъ вмѣшательствомъ, прекращаетъ всякое даль-
нѣйшее преслѣдованіе такого человѣка. II. Корнелій Сципіонъ)умеръ
въ Литерпѣ, въ Кампаніи, куда онъ удалился, не возвращаясь уже
болѣе въ городъ, которому онъ, все-таки, был ь обязанъ не меньше,
чѣмъ тотъ ему;) это быль человѣкъ высокій, благородный, рыцар-
ственны!, но его нельзя сравнивать съ его великимъ противникомъ
ни по стратегическимъ способностямъ, ни по политической прони-
цательности, ни по тому истинно-властительному духу, который
сказывался въ начальствованіи не менѣе, чѣмъ въ подчиненіи.
к.топь и спіоіові. Борьба противъ «царскаго поведенія Сципіоновъ»,
Старое и новое
“і1””- какъ выражались ихъ противники, продолжалась и по
смерти Публія: въ самомъ дѣлѣ, Луцій былъ осужденъ за растрату
общественныхъ денегъ, но благодаря вмѣшательству тоуо-же трибуна
Тиберія Гракха былъ избавленъ по крайней мѣрѣ отъ позорнаго
тюремнаго заключенія. Кромѣ того, не мало обвиненій возбуждалось и
противъ другихъ выдающихся людей, причемъ особенную извѣстность
пріобрѣлъ М. Порцій Катонъ, съ которымъ мы уже встрѣчались
во время сирійской войныГ^То, что позволилъ себѣ Сципіонъ, ка-~
залогъ Катону не единичнымъ фактомъ, а однимъ изъ многихъ симп-
томовъ новаго времени и новыхъ нравовъ, которые должны были
170
поставить греческую элегантность и азіатскую развращенность на
мѣсто силы ц доблести предковъ, геніальныя произволъ, царственное
пренебреженіе законами и хитрый обходъ ихъ па мѣсто дре.вне-
! римской дисциплины и повиновеніи гражданъ законамъ. Родившись
въ Тускулѣ (234), онь провелъ свою юность въ имѣніяхъ своего
отца въ сабинской землѣ; семнадцати лѣтъ отъ ]»оду участвовалъ
въ войнѣ противъ Ганнибала, затѣмъ, по предложенію своего сосѣда
Валерія Флакка, вступилъ въ государственную службу, въ 195 г.
достигъ консульства, потомъ удачно велъ войну, сражался въ Ис-
паніи и въ Греціи и въ 184 г. вмѣстѣ со своимъ другомъ Ва-
леріемъ Флаккомь избравъ быль въ цензоры. Эта цензура долго
оставалась въ памяти всего народа и особенно господствующихъ
фамилій, благодаря неумолимой и безстрашной строгости, съ которою
Катонъ старался противодѣйствовать появлявшемуся развращенію
нравовъ п наказывалъ знатныхъ людей за проступки; онъ былъ,
по собственному его выраженію, «неумолимъ, какъ врачъ». Такимъ
образомъ, производя предписанную закономъ оцѣнку», онъ изгналъ
.1. Квпнкція, брата Фламиняна, изъ сената за то, что опъ въ Ци-
зальпинской Галліи, за обѣдомъ, велѣлъ убить беззащитнаго плѣн-
ника, чтобы вознаградить своего любимаго пажа за пропущенные
гладіаторскіе бои въ Римѣ; онъ отнялъ коня у всадника ,1. Сципіона
и сдѣлалъ ему строгій выговоръ, внушенный ему какъ политическою,
такъ и личною ненавистью къ обоимъ Сципіонамъ, и особенно къ
Публію. Въ сравненіи съ Публіемъ, онъ во всякомъ случаѣ пред-
ставлялъ такую же противоположность, какъ старое время противъ
новаго. Катонъ и у позднѣйшихъ потомковъ считался образцовымъ
древне-римскимъ гражданиномъ. Онъ перенесъ въч управленіе госу-
дарственными дѣлами туже строгость, разумность и бережливость,
съ какою управлялъ своими имѣніями и своей прислугой. Опъ
все дѣлалъ самъ, и самое великое, и самое малое; ему, главноко-
мандующему, ничего не стоило взять изъ рукъ копающаго солдата
лопату пли заступъ п показать ему, какъ слѣдуетъ приниматься за
работу; строгое и добросовѣстное распредѣленіе занятій давало ему
171
возможность, рядомъ съ обязанностями государственной службы, за-
ниматься дѣлами своего хозяйства, судомъ надъ рабами и дѣятельнымъ
воспитаніемъ своихъ дѣтей, которыхъ онъ наставлялъ во всякихъ
суровыхъ и мужескихъ римскихъ добродѣтеляхъ, и рядомъ съ много-
численными процессами и обвиненіями, которые онъ велъ самъ до
глубокой старости, — посвящать себя литературѣ и въ ней рато-
вать за доброе старое время, которому грозила гибелью распро-
странявшаяся греческая мода. При этомъ онъ умѣлъ цѣнить но
достоішству древнихъ греческихъ классиковъ и уже въ глубокой
старости сталъ изучать Ѳукиднда и Демосѳена, произведенія которыхъ
онъ ревностно читалъ; его собственная рѣчь, краткая, сильная и
мѣткая, имѣла въ себѣ нѣчто, напоминавшее спартанскій способъ
выраженія. «Пропалъ тотъ городъ»—такъ характеризовалъ онъ раз-
рушительное вліяніе усиливавшейся роскоши—, «гдѣ рыба стоитъ
дороже, чѣмъ пахотный волъ». Начинающему оратору онъ даетъ мно-
гозначительный совѣть: «Крѣпче держись за дѣло, а слова придутъ
сами». «Человѣкъ—ничто, пока онъ ничего не дѣлаетъ», сказалъ
онъ въ другомъ мѣстѣ, и «ничего не дѣлая, учатся дурнымъ по-
ступкамъ»; «честный человѣкъ долженъ отдавать себѣ такой-же
отчетъ въ своемъ свободномъ времени, какъ и въ работѣ». Нѣкто
Постумій Альбинъ написалъ историческое сочиненіе иогречеекп и
въ предисловіи просилъ снисхожденія, потому что онъ пишетъ не на
родномъ языкѣ. Катонъ съ мѣткой насмѣшкой спрашивалъ его: «Ужъ
не Амфиктіонові.-ли судъ присудилъ тебѣ писать погречески?» Его -1
вѣрность своему долгу, его острый и здравый умъ, его неутомимая
анергіи, поддерживаемая желѣзнымъ тѣлосложеніемъ, которымъ онъ
отличался до самой глубокой старости, его обширныя познанія и
богатый опытъ позволяли ему не. бояться никакой задачи и каждую
рѣшать вѣрно. Всего болѣе онъ старался—вмѣстѣ съ Валеріемъ
Фланкомъ, который вмѣстѣ съ пимъ былъ цензоромъ, самъ проис-
ходилъ изъ аристократіи, но, какъ и Катонъ, не. любилъ новомодныхъ
привычекъ,—запугивать и преслѣдовать тѣхъ высокоблагородныхъ
людей, которые злоупотребляли положеніемъ, занимаемымъ ими въ
172
государствѣ, во вредъ своимъ согражданамъ или подчиненнымъ. II
суровая строгость Катона, выражавшаяся уже въ чертахъ его лица, его
мѣткое остроуміе, которымъ онъ рубилъ всѣхъ съ плеча, уваженіе
парода, которое доставили ему заслуги передъ государствомъ въ войнѣ
и мирѣ, его мужественный, прямой характеръ и сильная рѣчь дѣ-
лали его самымъ страшнымъ противникомъ высшей аристократіи.
Наиболѣе выдающимся еа представителемъ считался Сципіонъ Афри-
канскій, котоваго Катонъ поэтому преслѣдовалъ съ особеннымъ
р. раздраженіемъ.уСцнпіонъ былъ геніальный человѣкъ, какимъ Катонъ
не быль: Сципіонъ живо увлекался рѣшительными преимуществами
болѣе богатой и изящной греческой литературы и образованности; ого
образъ мыслей быль благороденъ и свободенъ, его политическія
стремленія были обширнѣе и дальновиднѣе стремленій Катона, огра-
ниченность которыхъ всего яснѣе выразилась въ его слѣпой нена-
висти къ Карѳагену и въ его раздражительномъ республиканизмѣ,
съ которымъ оіп> смотрѣлъ даже па дружественныхъ къ Риму царей
не иначе, какъ съ чувствомъ ненависти и презрѣнія. Между тѣмъ
какъ Катонъ видѣлъ особенное преимущество римскаго государствен-
наго устройства въ томъ, что оно было дѣломъ не одного человѣка,
не Миноса и не Солона, а медленно-зрѣющей мудрости многихъ по-
колѣній и вѣковъ, и потому всегда съ ненарушимымъ повиновеніемъ
подчинялся законамъ государства, царственная натура Сципіона была
очень расположена къ тому, чтобы переступать границы и порядки
республики тамъ, гдѣ они казались стѣснительными, и такимъ обра-
зомъ уничтожать ихъ. Онъ былъ предшественникомъ новаго поко-
лѣнія, которое выросло среди другихъ впечатлѣній и разучилось
повиноваться, привыкши повелѣвать. Дѣйствительно, древне-римское
общество, со своей величавою силой и суровой строгостью, со сво-
ими добродѣтелями и предразсудками, сошло въ могилу вмѣстѣ съ
М. Порціемъ Катономъ.
173
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Филиппъ Македонскій; третья македонская война и паденіе македонской
монархіи —Измѣненіе обстоятельствъ въ Рилѣ.
171 - 168 до Р. X.
Фіілиппъ^икряеть. СпОШеИІЯ Рима СЪ ВОСТОКОМЪ, ЭЛЛИНСКИМЪ МІрОМЪ
и полу-эллиискпмп, полу-азіятскими государствами имѣли огромную
важность какъ въ политическомъ, такъ еще болѣе въ нравственномъ
отношеніи; однако политическіе результаты сначала были замѣтнѣе
нравственныхъ. Едвали нужно подробно распространяться объ одно-
временныхъ военныхъ дѣйствіяхъ на сѣверѣ и западѣ, въ Цизаль-
пинской Галліи, въ Лигуріи и въ Испаніи: эти войны, которыя
можно сравнить съ недавними войнами русскихъ на Кавказѣ и фран-
цузовъ въ Алжирѣ, служили только для военныхъ упражненій рим-
скихъ солдатъ, которымъ онѣ не давали отдыха. Почти ежегодно
бывали тріумфы надъ какнмь-нибудь иль этихъ народовъ, и почти
ежегодно нужно было посылать свѣжія сильныя войска противъ каж-
дой изъ этихъ провинцій Болѣе серьезныя дѣла начались на Востокѣ,
когда царь македонскій Филиппъ умеръ въ 1711 г. въ Амфинолѣ.
Обремененный кровавыми преступленіями, терзаемый внутренней
злобой, онъ унесъ съ собою въ могилу ожесточенную ненависть къ
римлянамъ, которая еще болѣе увеличилась вслѣдствіе отношеній
ихъ къ нему послѣ мира съ Антіохомъ. Дважды въ день, какъ раз-
сказываетъ Ливій, опъ читалъ свой союзный договоръ съ Римомъ:
въ немъ жила мысль еще разъ отважиться на бой съ повелителями
міра. Всего больше сердился онь на грековъ, которые, хвастаясь
своей римской свободой, безпрестанно подстрекали римлянъ противъ
него. Когда ему спона пришлось на сеймѣ въ Темпе, въ присут-
ствіи римскихъ коммпссаровъ, вести перебранку сь этими (отпу-
щенными на волю рабами», какъ онъ называлъ ихъ,—съфессалій-
скими, греческими, пергамскими послами, тогда онъ проронилъ слово,
•обнаружившее его сокровенныя мысли: «Еще послѣднее солнце не
174
зашло», отвѣтилъ онъ имъ стихомъ Ѳеокрита, когда ихъ обвиненія
и брань истощили его терпѣніе. Въ случайныхъ, дикихъ выход-
9 кахъ онъ срывалъ свою внутреннюю досаду па невинныхъ, изъ ко-
торыхъ собственный сынъ старѣющагося тирана былъ наиболѣе до-
стойной сожалѣнія жертвой его. Этотъ законный сынъ его, Димитрій,
вынесъ изъ Рима, гдѣ онъ жилъ въ качествѣ заложника и гдѣ господ-
ствующія фамиліи относились къ нему съ особеннымъ и намѣрен-
нымъ расположеніемъ, любовь къ римскому образу жизни и поли-
тическія убѣжденія, унизившія его въ глазахъ македонянъ. Будущій
наслѣдникъ Филиппа думалъ, что прежде всего нужно заботиться о
хорошихъ отношеніяхъ къ Риму, между тѣмъ какъ вся нація со
своимъ царемъ нетерпѣливо ждала случая отомстить римлянамъ за
свою честь и съ трудомъ сдерживала свой гнѣвъ, перенося невы-
годный и неудобный миръ. Напротивъ, старшій, но рожденный въ
неравномъ бракѣ сыпь Филиппа, Персей, раздувалъ гнѣвъ отца на
непокорнаго сына и не оставлялъ своихъ происковъ до тѣхъ поръ, пока
Филиппъ не приказалъ убить несчастнаго Димитрія. Такъ, среди
несчастій и преступленій въ собственномъ домѣ и при позднемъ
раскаяніи прошелъ остатокі. жизни паря. Этому своему сыну, Пер-
сею, онъ оставилъ, вмѣстѣ съ ненавистью къ римлянамъ, всѣ сред-
ства, которыя въ продолженіе двухі. десятилѣтій съ большой лов-
костью и неутомимымъ терпѣніемъ собиралъ для новой борьбы съ
ними.
цпрі п»ре«*. Персей, достигши престола, созналъ, что монархія Але-
ксандра В. не должна унижаться до положенія римскаго вассальнаго
государства, какъ Пергамъ или Виѳинія. Это быль гордый и спо-
собный правитель,. къ которому македонскій народъ былъ привязавъ
со всею вѣрностью, какую онъ всегда имѣлъ къ царскому дому,—
человѣкъ съ царственной осанкой, трезвый, безстрастный, безъ вся-
кой склонности къ выходкамъ въ родѣ тѣхъ, которыя унижали его
отца и разрушали его планы. Но рядомъ съ этими царскими каче-
ствами у него было два вовсе не царскихъ: нерѣшительность, не-
умѣнье быстро пользоваться счастливой минутой, и еще болѣе не*
175
достойное качество—постыдная скупость; эти-то качества и мѣшали
его дѣятельности. Для новой войны съ римлянами у Персея явились
богатыя средства. Въ продолженіе 26 лѣтъ мира страна успѣла по-
нравиться; портовыя пошлины и горное дѣло доставляли ежегодный до-
ходъ; деньги на содержаніе войска изъ 30,000— 40,00(1 македонянъ
и 10,000 наемниковъ на 10 лѣтъ лежали въ хорошо-устроенной казнѣ
царскаго замка въ Пеллѣ. Приготовлены были огромные запасы про-
віанта и оружія; окружающія Македонію полудикія племена—иллпры.
еракійцы, галлы, могли доставить множество войска, только-бы были
для нихъ деньги и оружіе; и вся Греція охвачена была огнемъ,
когда могучая рука новаго македонскаго царя подала сигналъ къ
возстанію противъ римлянъ.
Общественное мнѣніе въ Греціи уже измѣнилось:
греки поняли, что состояніе, которымъ они пользуются подъ бдитель-
нымъ надзоромъ римлянъ, не есть настоящая свобода. Македонская партія
съ каждымъ днемъ пріобрѣтала почву даже въ наиболѣе располо-
женныхъ къ римлянамъ городахъ ахейскаго союза; даже малоазіат-
скіе приморскіе города, такъ много обязанные Риму, все-таки чув-
ствовали тайную симпатію къ македонскому царю, всегда стоявшему
къ нимъ ближе, чѣмъ римляне, національный характеръ которыхъ
совершенно протпворѣчилъ тогдашнему образу жизни грековъ. Такъ
имя Персея было у всѣхъ на устахъ, между тѣмъ какъ царя
Эвмена презирали за то, что онъ былъ другомъ и вессаломъ римлянъ.
Н возбужденіе греческаго народа было такъ велико, что тамъ и сямъ,
на рынкѣ, на улицахъ того пли другаго греческаго города уже бывали
кровавыя столкновенія обѣихъ партій.
воя»»»поромііъ. Римляне медлили, можетъ быть, слишкомъ долго.
Царь пергамскій Эвменъ, самый ожесточенный личный и политическій
врагъ Персея, безпрестанно побуждалъ ихъ къ войнѣ, когда самъ
находился въ Римѣ и тамъ, въ секретномъ засѣданіи сената, изъ
благодарности къ римскому народу, принялъ на себя вовсе, не цар-
скую роль доносчика. На обратномъ пути изъ Рима, близъ Дельфъ,
па него напали убійцы, отъ которыхъ онъ съ трудомъ избавился.
176
Малодушное покушеніе поставлено было въ вину цари» Персею; во
всякомъ случаѣ, оно доказываетъ, что взаимное ожесточеніе достигло
высшей степени. Римское посольство осенью 173 года возвратилось
изъ Македоніи, ничего не сдѣлавъ. Этимъ рѣшена была война; еще
годъ прошелъ въ приготовленіяхъ, и въ 171 г. она была фор-
мально объявлена. Но уже. на приготовленіяхъ къ ней вредно отра-
зилась нерѣшительная натура Персея, неумѣвшаго пользоваться удоб-
нымъ случаемъ. Попытка привлечь къ союзу царей Сиріи и Виѳи-
ніи, Антіоха IV Эппфана и Прузія, не. удалась; царь каппадокійскій
Аріаратъ въ то-жѳ самое время отправилъ своего сына на воспита-
ніе въ Римъ; послы, которыхъ Персей отправилъ въ Карѳагенъ и
которымъ карѳагенскій совѣтъ, какь говорятъ, дал ь секретную аудіен-
цію ночью въ храмѣ Эскулапа, возвратились (если только вообще
ихъ посылали) тоже пи съ чѣмъ. Этн союзы, на. которые царь раз-
считывалъ, всѣ не удались, потому что римская сила была слиш-
комъ страшна, а характеръ Персея возбуждалъ мало довѣрія. Точно
такъ же не удался и другой, болѣе обширный планъ, составленный
еще изобрѣтательнымъ умомъ Филиппа: напасть па племя дардановъ
(Сербія, южный берегъ Дуная) при помощи германскаго племени ба-
старновь (сѣв. берегъ), вытѣснить первыхъ изъ ихъ поселеній и та-
кимъ образомъ, при помощи переселенія народовъ, погнать всѣ вар-
варскія племена этихъ странъ въ верхнюю Италію. Дарданы дали
бастарнамъ отчаянный и удачный отпоръ, и только нѣкоторые вар-
варскіе вожди, Гентій въ Пллиріп и вождь одрнзовъ Котись во Фра-
кіи, поддались на уговоры и па золото Персея.
Если гдѣ и было ему искать счастья, то въ Греціи. По и здѣсь онъ
позаботился только о лучшихъ отношеніяхъ къ ахейскому союзу и
успокоился обнадеживаніями и льстивыми рѣчами грековъ; вмѣсто
того, чтобы смѣло начать тамъ войну въ національномъ греческомъ
духѣ, онъ разошелся съ вліятельными и сильными классами обще-
ства и заставилъ ихъ примкнуть къ римлянамъ, открывши въ своемъ
государствѣ убѣжище для многочисленныхъ банкротовъ, которые при
несчастномъ разстройствѣ экономическаго положенія греческихъ горо-
177
довъ, составляли, нѣкоторымъ образомъ, политическую партію, и обѣ-
щавъ имъ возвращеніе имущества. Затѣмъ, вмѣсто того, чтобы но
крайней мѣрѣ затруднить римлянамъ высадку въ Греціи, онъ согла-
сился, благодаря своему другу Кв. Марцію Филиппу, на собраніи въ
•Іариссѣ, заключить опасное перемиріе и еще разъ отправить посоль-
ство въ Римъ, хотя быль совершенію готовъ къ войнѣ. Римлянинъ
его обманулъ. Македонскіе послы получили приказаніе въ продолженіе
30 дней оставить Италію, и народъ въ своихъ центуріяхъ торже-
ственно объявилъ войну, тотчасъ-же изгнавъ изъ го[»ода всѣхъ жив-
шихъ въ Римѣ македонскихъ подданныхъ. Пе римское поведеніе Кв.
Марція, «эта пуническая хитрость, это греческое коварство», вызвали
въ сенатѣ сильное порицаніе со стороны строгихъ людей, но все-
таки время для Персея было потеряно. Отступить ему было уже
нельзя. «Такъ будемъ-же», сказалъ онъ, «съ помощью боговъ вести
войну, если ужъ такъ должно быть»,—и, по древнему македонскому
обычаю, созвалъ передъ выступленіемъ въ походъ военный совѣтъ,
гдѣ напоминалъ своимъ македонянамъ объ ихъ великихъ царяхъ, о
Филиппѣ и Александрѣ и о подвигахъ, которые совершали ихъ предки
подъ предводительствомъ этихъ безсмертныхъ мужей.
Онъ началъ войну вторженіемъ въ Оессалію, на которомъ и
остановился. Римляне опередили его, занявъ Аполлонію и берего-
вые пункты; они, подъ начальствомъ своего консула П. Лицпнія
Красса (171), безпрепятственно прошли изъ Аполлоніи дальше въ
Ѳессалію, и Персей даже не пытался помѣшать икъ при трудномъ
переходѣ черезъ горы. Недалеко отъ Лариссы произошла стычка лег-
кихъ отрядовъ и кавалеріи обоихъ войскъ. Многое зависѣло отъ
перваго успѣха: стычка кончилась благопріятно для македонянъ; по
ихъ царь не могъ обратить ее въ рѣшительную побѣду. Тѣмъ не
менѣе, по всей Греціи, среди недовольнаго и легкомысленнаго народа,
тотчасъ-же распространился слухъ о блестящей побѣдѣ македонскаго
войска; второй успѣхъ привелъ всю многочисленную македонскую
партію въ Греціи къ открытому возстанію; но казалось, что и самъ
Персей боялся побѣждать римлянъ; онъ тотчасъ-же воспользовался
ИСТОРІЯ РИМА, Ч. I. 12 *
178
этимъ случаемъ, чтобы просить мира, и, вовсе не побѣжденный, отсту-
пилъ за неприступныя горы, отдѣляющія Македонію отъ Ѳессаліи.
II римляне, конечно, были не особенно дѣятельны. Отрядъ претора
Лукреція разграбилъ въ Греціи бойотійскіе юрода Галіартъ и Коронею,
принявшіе сторону Персея, и продалъ ихъ жителей въ рабство; въ
Ѳессаліи главное войско было непріятнѣе для союзниковъ, чѣмъ для
врага, которому для побѣдъ недоставало только рѣшимости и муже-
ства, а удобные случаи былп. Скоро со всѣхъ сторонъ стали раз-
даваться жалобы союзниковъ на грубость и хищничество римскихъ
военачальниковъ, и въ числѣ грабителей называли прежде всего
претора Г. Лукреція и самого консула Лищшія. Консулъ слѣдую-
щаго 170 года, Авлъ Гостилій Манпинъ, нашелъ въ войскѣ та-
кой безпорядокъ, такое забвеніе римской дисциплины, что и это лѣто
должно было пройти безъ всякихъ замѣчательныхъ предпріятій. Этимъ
благопріятнымъ положеніемъ дѣлъ Персей тоже, нисколько пе вос-
пользовался. Его мучила мысль, что онъ взялъ себѣ задачу не по
силамъ. Переговоры о мирѣ, которые онъ начиналъ послѣ каждаго
малѣйшаго успѣха, показали врагамъ, съ какимъ противникомъ имъ
приходится имѣть дѣло; совершенно неизвинительный въ такомъ но-,
ложеніи порокъ его—постыдная скупость—помѣшала ему предпри-
нять что-либо рѣшительное, не смотря па очень сильныя средства
для войны и большія суммы денегъ, бывшія въ его распоряженіи.
Вождь 20,000 кельтовъ предложилъ ему свои услуги; но они не
сошлись въ цѣнѣ: запросъ казался царю слишкомъ большимъ. Илли-
рійскому вождю Гентію царь обѣщалъ большую сумму денегь, если
тотъ разорветъ отношенія съ Римомъ; тотъ сдѣлалъ это; тогда Пер-
сей нашелъ дальнѣйшіе платежи лишними, такъ какъ варваръ, разъ
сдѣлавшись врагомъ Рима, долженъ продолжать свою войну и безъ
его денегъ. Такой безумный образъ дѣйствій долженъ был ь рано или
поздно повести къ катастрофѣ.
Зимою съ 170 на 169 г., когда снѣгъ сдѣлалъ совершенно
невозможнымъ восхожденіе на горы между Македоніей и Ѳессаліей,
Персей предпринялъ болѣе значительный походъ къ иллирійской границѣ
179
своего государства и затѣмъ на югъ, къ этолійской границѣ; по и
этотъ походъ ие имѣлъ дальнѣйшихъ слѣдствій. Консулъ Кв. Мар-
цій Филиппъ имѣлъ смѣлость проникнуть въ Македонію по трудно-
доступной тропинкѣ черезъ горныя вершины Олимпа п оставилъ за
собою македонскія горныя укрѣпленія Темпе и Лапанъ; запертый
между крѣпостью Діономъ съ македонской и Темпе съ ѳессалійской
стороны, онъ пбгибъ-бы, со своимъ войскомъ, еслибы Персей отрѣ-
залъ ему подвозъ съѣстныхъ припасовъ, рѣшительно напалъ на
него или довелъ его до голода. Но царь потерялъ присутствіе духа,
думалъ, что все потеряно, если римскія войска стоятъ по сю сто-
рону горъ, п убѣжалъ въ Пкдну. Когда онъ пришелъ въ себя, удоб-
ный случай уже прошелъ: Кв. Марцій уже вышелъ изъ своего за-
труднительнаго положенія, и сильная горная крѣпость Темпе, со сво-
ими фортами, съ крутыхъ вершинъ которыхъ едва можно было безъ
головокруженій смотрѣть внизъ, туда, гдѣ Пеней шумѣлъ между
скалами, сдалась на капитуляцію. Впрочемъ, Марцій такъ-же мало сдѣ-
лалъ съ сухопутнымъ войскомъ, какъ и адмиралы съ флотомъ; война
велась неблагоразумно п слабо и въ дальнѣйшей!, своемъ ходѣ могла
сдѣлаться опасною для римскаго авторитета. Тогда, наконецъ, коми-
ціи поставили во главѣ войска на 1годъ человѣка, подъ началь-
ствомъ котораго могла быть одержана рѣшительная побѣда, Л. Эми-
лія Павла.
эшіі п»мг. Пора было послать такого человѣка. Въ самомъ дѣлѣ,
слабое веденіе войны поколебало славу римлянъ. Царь иллирійскій
Гентій отступился отъ нихъ, и его вооруженныя суда тревожили бе-
регъ Эпира; еще болѣе краснорѣчивымъ свидѣтельствомъ о паденіи
римскаго авторитета было безумное посольство родосцевъ, которые въ
тонѣ, вовсе неприличномъ для города, возвеличеннаго благосклон-
ностью Рима, предлагали обѣимъ воюющимъ державамъ, римлянамъ
и македонянамъ, свое посредничество въ этой войнѣ, на дальнѣйшій
ходъ которой городъ не могъ смотрѣть равнодушно, потому что она
мѣшала его торговлѣ. Еслибы Римъ пе далъ войнѣ болѣе энерги-
ческаго оборота, то и царь нергамскій Эвменъ, можетъ быть, вспо-
12*
180
мнилъ-бы (въ чемъ его, по крайней мѣрѣ, обвиняли вч. Римѣ впослѣд-
ствіи), что дѣло Македоніи противъ Рима есть дѣло всѣхъ царей,
дѣло царства противъ республики.
овдиѣ. д Эмилій, сынъ павшаго при Каннахъ, былч> столько-
же образованный человѣкъ, какъ и благоразумный и энергичный пол-
ководецъ, краснорѣчивый, безкорыстный и уже испытанный въ преж-
нихъ войнахъ. Онъ старательно изучилъ эту войпу и приготовился
къ ней, прежде чѣмъ начать ее, а затѣмъ, начавши, окончилъ ее очепъ
скоро. Царя иллирійскихъ пиратовъ, Гептія, преторъ Л. Аницій въ
30 дней загналъ такъ далеко, что онъ бросился къ ногам’ь римлянъ
и проклялъ свое безразсудство, которое заставило его за 10 талан-
товъ (больше опъ отт. Персея не получилъ) поставить на ставку
свое царство. Эмилій пришелъ съ подкрѣпленіемъ къ восточному
войску и тотчасъ-же съумѣлъ ввести вч. этомъ войскѣ новую дис-
циплину и возбудить въ немъ новый духъ. Тотчасъ-же все оживи-
лось въ обоихч. лагеряхъ, стоявшихъ другъ противъ друга у рѣки
Эпипся, въ Ѳессаліи. Они часто мѣрялись другъ съ другомъ въ стыч-
кахъ; смѣлый походъ молодаго 11. Сципіона Пазики подвинулъ дѣло
ближе къ рѣшенію. Черезъ одну изъ наиболѣе высокихъ вершинъ
Камбунскаго горнаго хребта, черезъ проходъ Питіоискій, Пазика зашелъ
царю къ тылч> и тѣмъ заставилъ его отступить въ Пидну (вч. Ма-
кедоніи). Тамъ Персей остановился; онъ долженъ былъ, наконецъ, от-
важиться на рѣшительные битву, которой громко требовалъ также
и воинственный пылъ римлянъ отъ ихъ осторожнаго и благоразум-
наго вождя. Не задолго до рѣшительнаго сраженія произошло лунное
затмѣніе. Римскій полководецъ, знавшій астрономію, напередъ точно пред-
сказалъ римлянамъ день и час ъ этого естественнаго явленія; среди ма-
кедонянъ оно, напротивъ, произвело суевѣрный страхъ: помраченный
дискъ луны они считали предсказаніемъ мрачной судьбы, готовящейся
македонскому царству. Случайная стычка тотчасъ привела къ битвѣ,
къ которой обѣ стороны давно уже были приготовлены. Плотными
рядами подвигалась неодолимая македонская фаланга; даже консулу,
который г.т> продолженіе 60 лѣтъ своей жизни видѣлъ передъ собою
181
уже многихъ враговъ, стало страшно при видѣ непроницаемаго лѣса
копій, который двигался на него по равнинѣ; въ самомъ дѣлѣ, первый
натискъ македонянъ разсѣялъ когорту пелигновъ, и легіоны отступили
отъ этого тяжкаго удара къ лагерному валу. Но при дальнѣйшемъ
наступленіи неповоротливая масса зашла на неровную почву и вслѣд-
ствіе этого въ нѣкоторыхъ пунктахъ раздѣлилась; тогда болѣе по-
движные отряды римлянъ быстро устремились въ эти промежутки,
и скоро неспособность фаланги къ быстрому маневрированію,
какъ и при Кипоскефалахъ, сдѣлала бой для пея губительнымъ.
Фланговая конница безъ серьезнаго боя обратилась въ бѣгство, ко-
торое началъ самъ царь со своей коппой гвардіей; за ними побѣжали
отряды ѳракійскихъ всадниковъ; теперь римскіе солдаты съ удвоен-
ною силою напали на оставленную фалангу, и тяжелая сарисса
(длинное копье) была побѣждена легкимъ и небольшимъ римскимъ
мечемъ. Въ одинъ часъ битва была рѣшена; 20,000 человѣкъ было
убито пли загнано въ море, 11,000 захвачено было въ бѣгствѣ. Битва
при Пиднѣ была выиграна, и, разбитое этимъ однимъ ударомъ, по-
вергнуто было въ прахъ послѣднее царство, сопротивлявшееся рим
ской силѣ; монархія Александра Великаго, спустя 144 года послѣ
смерти великаго паря.
персти М.П.ПНГ. Самъ Персей скоро совсѣмъ проигралъ свое дѣло. Онъ
поспѣшилъ въ Пеллу, свою столицу; ряды небольшаго войска, уве-
деннаго имъ съ собою, быстро рѣдѣли; его друзья начали разбѣгаться,
и когда, черезъ нѣсколько дней послѣ битвы, римскія войска появи-
лись подъ крѣпкими стѣнами древняго царскаго замка, расположен-
наго на озерѣ, среди котораго онъ поднимался въ видѣ острова, и
побѣдоносно вошли въ древній городъ македонскихъ властителей, от-
куда нѣкогда вышелъ Александръ, чтобы покорить міръ, — тогда
они узнали, что Персей убѣжалъ изъ Амфиполя, куда онъ спасся
изъ Пеллы, и со своими сокровищами, которыя онъ считалъ важнѣе
царскаго вѣнца, искалъ послѣдняго убѣжища на островѣ Самоѳракіи.
Въ царскомъ замкѣ нашли еще 300 талантовъ, запечатанныхъ
для иллирійскаго царя Гентія.
182
Черезъ нѣсколько дней послѣ рѣшительной битвы въ римскомъ
театрѣ разнесся слухъ о великой побѣдѣ надъ македонской арміей.
Никто не моп. сказать, откуда пришло это извѣстіе; никто не могъ
доказать справедливость этого слуха. Однако римляне приняли это
за хорошее предзнаменованіе,—и скоро пришло уже вѣрное извѣстіе
о побѣдѣ, съ добавленіемъ, что бывшій македонскій царь самъ нахо-
дится въ рукахъ римскаго консула.
Изъ Амфиполя Персей написалъ консулу; но Эмилій не при-
нялъ письма, потому что на немъ было надписано Царь Персей
консулу Эмилію»: время македонскихъ царей уже прошло. Наконецъ
въ Самофракіи этотъ несчастный человѣкъ, покинутый всѣми, испу-
гавшись грознаго римскаго флота, приставшаго къ острову, потерявъ
мужество и надежду послѣ послѣдней тщетной попытки бѣжать, при-
нялъ отчаянное рѣшеніе и отдался вмѣстѣ съ дѣтьми въ руки по-
бѣдителей, на гнѣвъ и милость. Въ лагерѣ при Амфпполѣ опъ
бросился къ ногамъ консула Эмилія. Опъ самъ совершенно уронилъ
себя; своей унизительной трусливостью онъ возбудилъ только пре-
зрѣніе къ себѣ; кромѣ того, состраданіе къ несчастію, уваженіе къ
павшему величію вовсе не было добродѣтелью древности. Онъ отпра-
вленъ был ь йодъ арестъ, чтобы послѣ идти въ тріумфѣ, своего побѣдителя.
«Онъ во всякую минуту можетъ избавить себя отъ этого», велѣлъ
сказать ему Эмилій: но павшій царь не имѣлъ мужества рѣшиться
на это послѣднее средство, на добровольную смерть, которая, по нрав-
ственнымъ убѣжденіямъ древности, была почти долгомъ чести посл ѣ
подобнаго паденія. Такъ опъ и остался подъ стражею у римлянъ,
между тѣмъ какъ Эмилій сталъ дѣлать распоряженія, вызванныя ве-
ликой побѣдой и новой политикой, которая должна была начаться
послѣ битвы при Пиднѣ и завоеванія такимъ образомъ господства
надъ міромъ.
Рмдѣл М.ИДОІ.І». Зиму 168 и часть лѣта 167 года Эмилій провелъ
на Востокѣ. Опъ объѣзжалъ Грецію отчасти для установленія новыхъ
порядковъ, отчасти для собственнаго удовольствія, и вмѣстѣ со Сци-
піономъ Назикой и братомъ царя Эвмена посѣщалъ священныя мѣст-
183
нести греческаго искусства и греческаго богослуженія: извѣстный всему
міру дельфійскій оракулъ, гдѣ онъ принесъ жертву и велѣлъ поставить
свою статую, затѣмъ Лебадію со знаменитою Трофоніевою пещерою, гдѣ.
также былъ оракулъ, Халкиду, Авлиду, Оронъ, Аѳины, гдѣ онъ, въ
Акрополѣ, окруженный высокими воспоминаніями, принесъ жертву за-
щитницѣ Аѳинѣ. Черезъ ііетмъ онъ проѣхалъ въ Сикіонъ, Аргосъ, Лаке-
демонъ, а оттуда, черезъ аркадскій городъ Мегалополь, въ Олимпію, гдѣ
заплатилъ дань удивленія превосходному изображенію Зевса, сдѣлан-
ному Фидіемъ. Наконецъ, наскучивъ чудесами и великими воспоминаніями
прошедшаго, сь которыми настоящее греческаго наіюда представляло
тогда такую печальную противоположность, онъ возвратился въ Ам-
фмполь и здѣсь, при помощи коммиссіи изъ десяти сенаторовъ,
окончательно устроилъ греческія и македонскія дѣла.
Его образу мыслей дѣлаетъ честь то, что онъ изъ всѣхъ взя-
тыхъ въ добычу сокровищъ не взялъ ничего, кромѣ, царской библіо-
теки для своихъ сыновей. Македонская монархія была теперь разру-
шена, страна обезоружена и раздѣлена на 4 тетрархіи, пли самостоя-
тельныя республики: Амфиподъ, Неллу, Ѳессалонику и Пелагонію;
онѣ. должны были платить Риму половину тѣхъ налоговъ, которые
онѣ. платили до сихъ поръ царю, п могли управляться своими вы-
борными чиновниками, по своимъ собственнымъ законамъ. Браки между
гражданами одного изъ этихъ четырехъ государствъ и гражданами
другаго не были дозволены, чтобы раздѣленіе было какъ можно
рѣзче. Разработка желѣзныхъ рудниковъ была оставлена въ преж-
немъ видѣ, и македонскія земли были рядомъ форпостовъ огра-
ждены отъ сѣверныхъ варваровъ. Разработка золотыхъ рудниковъ была,
напротивъ, запрещена, и для того чтобы новый порядокъ вещей не
былъ возмущаемъ, прежніе царскіе чиновники п военачальники, вмѣстѣ,
съ видными людьми монархическаго образа мыслей, были отправлены
въ Италію и тамъ поселены въ мѣстечкахъ, гдѣ. за ними учрежденъ
постоянный надзоръ.
гр^іл. Такія-же мѣры приняты были и для успокоенія грече-
скихъ городовъ. Двое изъ сенатскихъ комипссаровъ явились въ Гре-
184
цію и требовали смертнаго приговора наиболѣе выдающимся врагахъ
римлянъ. Когда ахейцы отказались исполнить это требованіе, пред-
ставители противо-римской партіи въ ахейскихъ городахъ, около
1,000 человѣкъ, отправлены были въ Римъ для суда надъ ними.
Потомъ и они были разосланы по итальянскимъ городамъ, подъ над-
зоръ. Между ними находился и сынъ стратега Ликорта, По-
либій, который честно служили своимъ единоземцами въ войнѣ и
мирѣ, а теперь въ Римѣ собственнымъ наблюденіемъ научился пони-
мать политическое устройство побѣдоноснаго государства и его нрав-
ственное, состояніе, сравнительно съ положеніемъ Годлевской родины.
Въ своемъ драгоцѣнномъ историческомъ сочиненіи онъ изображаетъ
великіе, подвиги римлянъ и мелкіе раздоры своихъ испорченныхъ
земляковъ: онъ ясно понималъ политическое и нравственное превос-
ходство римлянъ надъ восточными государствами и спокойно, съ по-
корностью, подчинился приговору исторіи, который, повидимому, пред-
назначалъ римлянамъ неотъемлемое господство надъ міромъ. Побѣда
при Пиднѣ, какъ ему казалось, была яснымъ и несомнѣпнытъ вы-
раженіемъ этой воли судебъ.
им«?і«. эв»і>г. Царство морскихъ разбойниковъ Гентія такъ же, какъ
и Македонія, раздѣлено было на три части; его пиратскій флотъ
быль подаренъ приморскимъ городамъ для охраны безопасности моря.
Отпавшіе отъ Рима эппрскіе города постигла страшная участь: они
отданы были, въ видѣ награды, на разграбленіе македонскому войску;
объ ужасномъ поведеніи его можно составить себѣ понятіе изъ того,
что самая цѣнная часть добычи, выручка отъ которой раздѣлена
была между солдатами, состояла изъ 150,000 человѣкъ, проданныхъ
въ рабство. Эта жестокость кладетъ темное пятно па славу Эмилія,
который, впрочемъ, можетъ быть, исполнялъ только волю сената
противъ своего убѣжденія; какъ сильно это испортило солдатъ,
всего поразительнѣе обнаружилось въ томъ, что они, не довольствуясь
даже этой наградой, при голосованіи въ центуріяхъ, слѣдуетъ-ли
дать Эмилію тріумфъ, подали голоса противъ своего полководца, за
то, что онъ держалъ ихъ въ строгой и точной дисциплинѣ.
185
тріумфъ эмми. Всѣ эти побѣди, и особенно послѣдняя, вызвали
или ускорили большой и опасной поворотъ къ худшему, который
скоро долженъ былъ обнаружиться во всѣхъ сферахъ жизни. Старая
простота исчезла; среди послѣднихъ успѣховъ выросло поколѣніе съ
большими претензіями, и оказалось, что гораздо труднѣе съ честью
владѣть и управлять таяимъ обширнымъ государствомъ, чѣмъ завоевать
его. Но въ первое время пе было мѣста такимъ мрачнымъ мыслямъ,
такъ какъ побѣдитель при Пидпѣ освободился наконецъ отъ восточ-
ныхъ дѣлъ, и теперь его ждали въ Римъ. Огромная толпа людей
покрывала берега Тибра, между которыми медленно, вверхъ по
теченію, плылъ Эмилій на большомъ кораблѣ, принадлежавшемъ
нѣкогда царю Персею; палуба корабля была теперь покрыта драго-
цѣнными коврами, а борты украшены взятыми въ добычу и со
вкусомъ развѣшанными доспѣхами; на немъ сидѣли гребцы въ
шестнадцать рядовъ. Черезъ нѣсколько дней народу предстояло еще
болѣе блестящее зрѣлище: тріумфы надъ Персеемъ, надъ его сухо-
путными войсками и флотомъ и надъ царемъ иллирійскимъ Гентіемь.
Болѣе славнымъ изъ нихъ былъ тіумфь Эмилія надъ царемъ Персеемъ
и македонянами; это былъ вообще самый блестящій тріумфъ изъ
всѣхъ, которые праздновались до сихъ поръ; его великолѣпіе и
богатство давали полное понятіе о значеніи одержанной побѣды Всѣ
храмы были отворены; въ окнахъ домовъ, па поставленныхъ трибу-
нахъ пародъ ждалъ шествія, которое должно было идти отъ Тріум-
фальныхъ воротъ по Священной дорогѣ въ Капитолій. Въ первый
день безконечный обозъ взятыхъ въ добычу сокровищъ греческаго
искусства, картинъ и статуй, 250 возовъ, медленно ѣхалъ мимо
народа, непохожаго на грековъ и удивлявшагося болѣе огромному
количеству добычи, чѣмъ ея высокой художественной цѣнности.
Болѣе во вкусѣ римской публики былъ второй день; везли или
несли взятое въ добычу оружіе, свѣтло вычищенное и искусно разло-
женное рядами; раздавался стукъ военныхъ машинъ разнаго рода
и вида, и пародъ радовался воинственнымъ звукамъ мѣди. Здѣсь
были шлемы и щиты разныхъ формъ, маленькіе щиты критскихъ
186
стрѣлковъ, драгоцѣнная конская упряжь, фракійскіе кожаные щиты
и колчаны; всего больше было длинныхъ сариссъ (оружіе фаланги),
взятыхъ съ ноля битвы при Пиднѣ или въ арсеналахъ Пеллы и
привлекавшихъ вниманіе глазѣющей толпы. Когда оружіе было про-
везено, потянулось длинное шествіе: 3,000 человѣкъ въ празднич-
ныхъ одеждахъ, по-четверо въ рядъ, несли 750 сосудовъ, въ каждомъ
изъ которыхъ были по 3 таланта серебряной монеты; затѣмъ несли
искусно обдѣланные и со вкусомъ расположенные золотые и сере-
бряные кубки, чаши, бокалы, кратеры, жертвенные сосуды всякаго
рода, которыми и заключилось шествіе зтого дня. Шествіе третьяго
дня открылось воинственной музыкой; затѣмъ шли 120 быковъ,
назначенные дли жертвоприношенія въ Капитоліи, съ позолоченными
рогами, украшенные повязками; ихъ вели празднично-одѣтые люди,
а по сторонамъ нарядные мальчики несли золотые и серебряные
сосуды; затѣмъ несли несчетную сумму золотой монеты въ 77 ва-
захъ, въ каждой изъ которыхъ было опять по три таланта; за
этими носильщиками ѣхала царская колесница, на которой лежали
оружіе царя и его діадема. За царской колесницей шли плѣнные
родственники, офицеры, совѣтники, далѣе — еще маленькія дѣти
цари, два мальчика и одна дѣвочка, которые, плача, поднимали руки
къ толпѣ, кай. ихъ научили,—п наконецъ послѣдній и величайшій
изъ плѣнниковъ, фигура, жадно поглощаемая глазами толпы, самая
дорогая добыча, онъ самъ, сраженный и плѣнный потомокъ многихъ
царей, побѣжденный при Пиднѣ Персей. Въ цѣпяхъ, въ траурной
одеждѣ, онъ шелъ безучастно, пораженный ударами судьбы, которые,
казалось, оглушили его. За нимъ, замыкая шествіе, шли побѣдители:
впереди — ликторы съ жезлами, обвитыми лавромъ, затѣмъ ѣхалъ
полководецъ .1 Эмилій Павлъ, консулъ достопамятнаго 168 года,
прекрасный старецъ съ величественной осанкой, сидя на тріумфальной
колесницѣ, запряженной четверкою бѣлыхъ коней. Затѣмъ шло
побѣдоносное войско, эскадроны кавалеріи и когорты пѣхоты, всѣ
съ радостными лицами, украшенные лавровыми вѣтвями, сь шутками
и пѣніемъ по древне римскому обычаю и, конечно, привѣтствуемые
і87
и поздравляемые народомъ, громкими криками выражавшимъ справе-
дливое чувство національной гордости.
Такъ прошло это шествіе въ Капитолій, гдѣ его ожидали сенаторы
въ праздничныхъ одеждахъ. Жертвенный дымъ поднялся къ небу,
побѣдитель сложилъ въ храмѣ Юпитера золотой вѣнокъ и посвященную
богамъ часть добычи. Затѣмъ войско было распушено, и торжественный
обѣдъ въ честь тріумфатора заключилъ день національнаго тор-
жества, въ которомъ участвовала городская чернь,—тогда, навѣрное,
съ особенною радостью.
Въ самомъ Дѣлѣ, въ этотъ день бѣднѣйшій римскій гражданинъ
могъ чувствовать себя властелиномъ міра и попирать царей своею
ногою. Этотъ народъ и его гордый сенатъ сдѣлался наслѣдникомъ
Александра Великаго. Итальянская городская община своимъ мечемъ
положила прочное основаніе болѣе сильному и продолжительному
господству надъ міромъ, чѣмъ то, которое завоевалъ этотъ единствен-
ный человѣкъ въ продолженіе немногихъ блестящихъ лѣтъ. Несчетная
добыча, взятая только въ двухъ послѣднихъ войнахъ, съ Антіохомъ
и съ Персеемъ, и составлявшая около 36 милліоновъ рублей на
наши деньги, сложена была въ храмѣ Сатурна, гдѣ хранилась
римская государственная казна. Храмъ Юпитера Капитолійскаго на-
полнился золотыми вѣнками, которые дозволено было положить тамъ
итальянскимъ, греческимъ, азіятскимъ и африканскимъ общинамъ и
царямъ въ знакъ своей покорности и радости успѣхамъ римскаго оружія,
и со всѣхъ сторонъ поспѣшили въ Римъ посольства и сами цари,
чтобы наперерывъ другъ передъ другомъ расточать лесть и увѣренія
римскому сенату, по приказанію котораго сверженный съ престола
македонскій царь, нѣкогда бывшій самымъ могущественнымъ, быль
только-что отправленъ, вмѣстѣ съ дѣтьми, подъ арестъ въ Альбу.
Египетская царская чета, Птоломей и Клеопатра, отправили
посольство, чтобы подтвердить старую дружбу между египетскимъ
царскимъ домомъ и римскимъ народом ъ. Царь Эвменъ послалъ своего
брата Аттала съ поздравленіями. Царь биѳпнскій ІІрузій явился
самі., съ шапкой па головѣ, какъ-бы отпущенникъ римскаго сената
184»
и народа; войдя въ сенатъ, онъ бросился на колѣни и поклонился
богамъ-спасителямъ. Отъ имени царя Массиниссы явился его сынъ
Масгаба, въ совершенствѣ владѣвшій языкомъ низкой лести, который
былъ вовсе не приличенъ для сильнаго угнетателя Карѳагена. Какъ-бы
въ видѣ упрека, парь велѣлъ спросить, для чего римляне просили
у него помощи въ войнѣ, зачѣмъ они, просто, не приказали ему, и
для чего за доставленный имъ провіантъ они прислали деньги, вмѣсто
того, чтобы принять его какъ должную дань? Все, что производитъ
его страна, принадлежитъ римлянамъ, а ему принадлежитъ только
то, что римлянамъ пе нужно; онъ только пользуется своимъ цар-
ствомъ, настоящіе владѣтели и повелители котораго—римляне.
с.гкДст«і«. Можно думать, что эти великія завоеванія и этотъ
отголосокъ ихъ въ лести царей не остались безъ глубокаго вліянія
на духъ господствовавшаго народа и управлявшаго имъ сената. Въ
первое время римскій народъ какъ-бы собственною сплои» событій былъ
увлекаемъ отъ завоеванія къ завоеванію. Мы не имѣемъ фактическихъ
основаній приписывать римскому народу врожденную страсть къ завоева-
ніямъ; дѣятельная охрана своей чести, которая вообще похвальна, а
вч. цѣломъ народѣ еще болѣе заслуживаетъ похвалы, повела къ вой-
намъ съ Карѳагеномъ, съ царями македонскими, съ царемъ сирійскимъ.
'Теперь только страсть къ завоеваніямъ начала овладѣвать этимъ
народомъ, и въ умахъ благородныхъ выражалась въ желаніи власт-
вовать, у болѣе простыхъ людей — въ желаніи наживы, у боль-
шинства—и въ томь, и въ другомъ. Эта страсть къ завоеваніямъ,
естественно, сначала всего сильнѣе развилась въ аристократіи, между
людьми, которые, вслѣдствіе своего происхожденія, вслѣдствіе высо-
каго положенія своихъ фамилій, всего ближе стояли къ высшимъ
должностямъ въ государствѣ; властолюбіе знатныхъ людей привлекали
особенно азіятскія провинціи, богатство которыхъ показала сирійская
война. Уже по окончаніи войны съ Антіохомъ консулъ Гной Манлій
не могъ противится подобному искушенію и предпринялъ совершенно
ненужны! походъ противъ галловъ, жившихъ вч. сосѣдней малоазіат-
ской области, — толпстобойевъ, тектосаговъ и трокмовъ; послѣ
189
тяжелаго боя на горахъ Олимпѣ и Магабѣ, куда онп удалились со
своинъ имуществомъ, Манлій прогналъ два первыя племени за Галисъ,
причемъ они оставили ему большое число убитыхъ и плѣнныхъ (189).
Теперь въ сенатѣ явилась уже цѣлая партія войнолюбцевъ, и въ по-
ступкахъ съ Эвменомъ, съ Антіохомъ Эпифаномъ сирійскимъ и, особенно,
съ родосцами уже проявилась въ зародышѣ та необдуманная, грубая
и въ то-же время коварная завоевательная и хищническая политика,
жертвою которой вскорѣ должны были пасть великолѣпнѣйшіе города
и наиболѣе цвѣтущія страны.
от"ѵ‘Хыіорэ‘.ІХ На царя Эвмена сердились, или дѣлали видъ, что
сердятся, за то, что онъ во время третьей македонской войны не
такъ сильно поддерживала. римлянъ; нуженъ былъ весь умъ пер-
гамскаго государя, чтобы отвратить болѣе серьезное столкновеніе.
Его братъ Атталь принятъ былъ въ Римѣ съ почетомъ, который
слишкомъ бросался въ глаза, чтобы не видѣть въ немъ особаго
политическаго разсчета: это было сдѣлано для того, чтобы посѣять
сѣмя раздора между обоими братьями, и чтобы достичь этой цѣли,
Атталу было сказано, что сенатъ охотно исполнитъ всякую его просьбу,
даже еслибы онъ захотѣлъ имѣть собственное царство. Но Атталъ
пе попалъ въ эту ловушку, понимая, что процвѣтаніе и существо-
ваніе пергамскаго царства основывается на согласіи въ царствующемъ
домѣ, и отказался отъ опаснаго подарка. Эвмеиъ самъ явился въ
Италію, чтобы лично возстановить хорошія отношенія съ Римомъ;
однако, не идя дальше, онъ отправился изъ Брундузіума домой, когда
ему намекнули, что въ Римѣ не любятъ уже царскихъ посѣщеній.
07І«»тэиифм^"ті’ Сирійскій царь Антіохъ Эпифавъ, наслѣдникъ Анті-
оха Великаго, во время послѣдней войны хотѣлъ воспользоваться
удобнымъ случаемъ, чтобы вознаградить себя за уступки, выну-
жденныя у Сиріи по миру 189 г., на счетъ Египта и его
несовершеннолѣтней царской четы, Птолемея и Клеопатры. Дѣйстви-
тельно, онъ вынудилъ у нихъ большія уступки и стоилъ уже съ
войскомъ въ области Нила, только за нѣсколько миль отъ Але-
190
ксандріи, когда его настигло римское посольство, во главѣ котораго
стоялъ Г. Попилій .Іена. Оно принесло ему письмо отъ сената, и
римскій посолъ не принялъ отъ царя привѣтственнаго рукопожатія,
прежде чѣмъ тотъ не прочиталъ письма. Въ этомъ письмѣ заклю-
чалось требованіе немедленно оставить Египетъ и отказаться отъ
сдѣланныхъ завоеваній. Царь хотѣлъ извернуться, просилъ времени
па размышленіе; но римлянинъ обвелъ своимъ жезломъ кругъ около
царя и сказалъ ему: «Не выходя изъ этого круга, дай отвѣтъ, ко-
торый я могъ-бы сообщить сенату». Великій ударъ при Пиднѣ былъ
уже нанесенъ, н Антіохъ зналъ, какая спла очертила около него кругъ:
«Я исполню то, чего требуетъ сенатъ», былъ его отвѣтъ, и только
тогда посолъ принялъ его рукопожатіе.
Отя«нт»льпо Родоса. Еще больше. досталось родосцамъ за то, что они.
въ минуту несчастнаго ослѣпленія, сдѣлали римскому сенату дерзкое
предложеніе посредничества, что они хотѣли стать между поднятыми
мечами Рима и Македоніи. Теперь, послѣ великой рѣшительной
битвы, ихъ послы, вмѣстѣ съ послами другихъ городовъ, въ празд-
ничной одеждѣ явились въ Римъ съ поздравленіями. Но они скоро
поняли, что имъ придется перемѣнить платье. Сенатъ показал и имъ
самую строгую немилость; между сенаторами сидѣли люди, которые
были не прочь пополнить македонскую добычу хищническимъ походомъ
на богатый торговый городъ, и преторъ сдѣлалъ даже на свой
страхъ предложеніе народу, прямо объявить войну гражданамъ Ро-
доса. Тогда послы явились въ сенатъ въ траурной одеждѣ, съ олив-
ковыми вѣтвями просителей въ рукахъ, со слезами увѣряли въ
совершенномъ раскаяніи своего народа и заклинали римлянъ не
вспоминать о томъ безумномъ часѣ, но вспомнить о многолѣтней
вѣрности, которою родосцы отличались прежде. Только съ трудомъ
и благодаря сильной поддержкѣ стараго И. Порція Катона, которому
не по сердцу было это коварно-капризное обращеніе съ храбрымъ
и достойнымъ уваженія народомъ, они отвратили отъ своего города
самое крайнее,—войну съ римлянами. Дошедшая до пасъ рѣчь Ка-
тона объ этомъ предметѣ представляетъ драгоцѣнный памятникъ
191
того времени. «Говорящій всего сильнѣе противъ нихъ можетъ ска-
зать о нихъ развѣ только то, что они хотѣли сдѣлаться нашими
врагами. — Какъ-же это? есть-лп гдѣ-нибудь такой строгій за-
конъ, который-бы предписывалъ, что топ., кто хочетъ сдѣлать
то-то и то-то, долженъ заплатить штрафъ въ половину сво-
его имущества пли въ 1000 сестерцій? Если онь хотѣлъ имѣть
болѣе 500 десятинъ земли, то долженъ заплатить столько то штрафа?
если хотѣлъ имѣть больше скота, то столько-то?— Родосцевъ
упрекаютъ вт> томъ, что они заносчивы,—упрекъ, котораго я вовсе
не желалъ-бы -ни себѣ, ни своимъ дѣтямъ. Но пусть они будутъ
такими; что вамъ до этого? можетъ быть, васъ огорчаетъ то, что
есть кто-нибудь заносчивѣе васъ самихъ?»
Родосцы утратили свои владѣнія на малоазіатскомъ материкѣ,
которыми они обязаны были милости римлянъ, и только въ 164 г.
былъ возобновленъ союзный договоръ съ ними.
ОТДѢЛЪ ТРЕТІЙ.
Обращеніе вассальныхъ государствъ въ провинціи. Вліяніе великихъ
ЗАВОЕВАНІЙ НА ЖИЗНЬ И ПРАВЫ НАРОДА.
161—133 до Р. X.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Разрушеніе Карѳагена. Корпііфа и Нуыавціи; обращеніе Африки, Греціи,
Македоніи въ римскія провинціи.
. I. Карѳагенъ
І"«е«оа'п»л»«Ль Великіе успѣхи римскаго оружія, обширныя и срав-
нительно легкія завоеванія имѣли, какъ мы видѣли, естественное
вліяніе на римскій народъ вообще и на господствующіе его классы
въ особенности, вліяніе, какое такія необыкновенныя событія и
счастливые случаи имѣютъ и на всякаго отдѣльнаго человѣка. Объ
Александрѣ В. извѣстно, что быстрые и неизмѣримые успѣхи его
оружія заставили его, но крайней мѣрѣ, на короткое время забыть
благоразуміе и умѣренность и вызвали въ немъ проявленія деспо-
тическаго іцкяізвола и жестокости; а здѣсь цѣлый народъ, страсти
котораго сдерживаются труднѣе и въ своихъ проявленіяхъ еще
опаснѣе, чѣмъ страсти одного властителя, въ короткій полустолѣтній
срокъ прошелъ почти такой-же побѣдный путь, какъ тотъ великій
завоеватель Востока. Можно было насчитать не мало римскихъ гра-
жданъ, которые молодыми людьми потерпѣли на кровавомъ іюлѣ
при Каннахъ страшное пораженіе, приведшее Римъ на край погибели,
193
которые потомъ участвовали въ побѣдахъ при Замѣ, при Киноске-
фалахъ, при Магнезіи и стариками еще были личными свидѣтелями
того, какъ послѣдній македонскій царь шелъ по Священной дорогѣ
передъ колесницею римскаго полководца. Богатство ц сила сосредо-
точивались въ Римѣ; греческій городъ могъ задрожать отъ одного
слова римскаго центуріона, цѣлыя царства дрожали отъ одного слова
римскаго сенатора, и съ римскимъ народомъ случилось то, что му-
чается съ тѣми, которые среди безпорядочныхъ и дикихъ войнъ
быстро достигаютъ неизмѣримаго могущества и богатства. Мы увидимъ,
что эти богатыя событіями 60 лѣтъ—оть битвы при Каинахъ до
битвы при Пиднѣ—совершенно измѣнили весь характеръ римской
жизни и государственной дѣятельности; всего яснѣе, хотя сначала
только поверхностно, отразилось это измѣненіе на отношеніяхч. Рима
къ иностранцамъ: здѣсь мы видимъ, какъ быстро городъ переходитъ
отъ прежней системы мудрыхъ и справедливыхъ войпч. къ войнамъ,
имѣющимъ цѣлью только покореніе п разрушеніе.
««ргакп. Первымъ государствомъ, которое должно было испы-
тать на себѣ дѣйствіе этой измѣнившейся политики, былъ Карѳагенъ,
населеніе котораго, вслѣдствіе племеннаго различія, было естественнымъ
противникомъ Рима и которому Римъ никогда не прощалъ того, что
одинъ изъ карѳагенскихъ гражданъ заставлялъ его трепетать въ про-
долженіе двухъ десятилѣтій. Миромъ 201 г. городъ былъ такъ
униженъ, что не могъ уже представлять для Рима серьезной опас-
ности. Однако въ продолженіе 50 мирныхъ лѣтъ онъ снова поправился,
всегда аккуратно вносилъ свои платежи и пользовался своимъ необык-
новенно удобнымъ положеніемъ при морѣ и своей плодородной землей
<ъ финикійскимъ трудолюбіемъ и финикійской энергіей. Въ про-
шедшихъ войнахъ онъ слушался всякаго приказанія римлянъ и
даже предупреждалъ ихъ желанія, съ боязливой заботливостью избѣгая
всего, что могло бы раздражить ихъ. Теперь это былъ безсильный
торговый городъ, для Африки—центръ культуры и цивилизаціи,
для Рима уже ни въ какомъ случаѣ не вредный и не опасный.
Римская политика сдѣлала сосѣдомъ города царя Массиниссу, свя-
асторія рвма, ч. і. 13
194
завшаго свои интересы съ Римомъ, и его нумидійское царство; Мас-
синисса хорошо понялъ намѣренія своихъ римскихъ защитниковъ л
не переставалъ оскорблять и раздражать Карѳагенъ.
Еще не много времени прошло послѣ заключенія мира, какъ Масси-
ппсса объявилъ притязанія па части Карѳагенской области. Карѳаге
няне просили римлянъ разсудить это дѣло. Передъ сенатомъ явились
карѳагенскіе послы и послы Массиниссы, и здѣсь-то карѳагеняне
должны были услышать презрительныя слова, что они. пунны. въ
сущности не имѣютъ никакого права наслѣдованія пли владѣнія па
ливійскую землю, что они пришельцы, а не дѣти этой страны. Рим-
скіе коммиссары затягивали дѣло, старались увернуться и въ концѣ
концовъ оставили вопросъ, все-таки, нерѣшеннымъ. Массиннеса въ
Римѣ безпрестанно чернилъ своихъ сосѣдей и клеветалъ на инкъ,
а въ Африкѣ выводилъ ихъ изъ терпѣнія. Въ 161 году онь за-
явилъ притязанія па плодородную область малаго Сирта, которая,
дѣйствительно, и была присуждена ему римской коммиссіей; наконецъ
въ 154 г. терпѣніе карѳагенянъ истощилось, потому что враждебный
царь, желавшій уничтоженія карѳагенской самостоятельности (но не
самою города), завладѣлъ новымъ участкомъ ихъ области на рѣкѣ
Наградѣ; теперь они снарядили войско, чтобы прогнать его; тогда
новая насильственная политика Рима и оставшійся еще отъ временъ
Ганнибала близорукій страхъ передъ неистощимыми средствами Кар-
ѳагена, а можетъ быть и боязнь широкихъ плановъ нумидійскаго
царя, повели къ разрушенію несчастнаго города.
интриги масспяисси. Между противниками города занялъ выдающееся
положеніе М. Порцій Катонъ. Этотъ старикъ, а также остатки
поколѣнія, Пережившаго войну съ Ганнибаломъ, злобно смотрѣли
на новый расцвѣтъ города и его области; они вспоминали о
временахъ своей юности, когда они сами сражались при Каинахъ
и при Сенѣ противъ этого ненавистнаго врага, котораго, казалось,
невозможно было осилить. Съ тѣхъ поръ первымъ и послѣднимъ сло-
вомъ политики Катона, которое онъ безпрестанно повторялъ въ се-
натѣ, стало то, что Карѳагенъ долженъ быть разрушенъ, между тѣмъ
195
какъ болѣе великодушные и осторожные люди, напр. зять великаго
Сципіона, II. Корнелій Сципіонъ Пазика, держались того мнѣнія, что
поддерживать городъ Кареагенъ заставляетъ собственныя интересъ Ри-
ма: такая безполезная жестокость въ отношеніи въ такому смирному и
беззащитному врагу, къ такому древнему, славному и богатому го-
роду не только повредпла-бы славѣ римскаго государства, но такой
образъ дѣйствій имѣлъ-бы деморализующее вліяніе на народъ, ко-
торый станетъ позволять себѣ все, когда ему уже. нечего будетъ
бояться. По слѣпая ненависть заглушила голосъ мудрости и умѣрен-
ности: рѣшено было поступать въ духѣ Катона. Тѣ вооруженія, къ
которымъ карѳагеняне были вынуждены постоянными нападеніями
лумидійцевъ, нарушали буквальный смыслъ договоровъ, потому что
это были приготовленія къ войнѣ, а самостоятельное веденіе войны
запрещено было городу миромъ Сципіона. Вооруженія эти, по толко-
ванію римскаго коварства, направлялись противъ Рима; а когда въ
самомъ дѣлѣ началась война между Карѳагеномъ и царемъ пумпдііі-
скимь, приверженцы котораго были изгнаны изъ Карѳагена, когда
карѳагенскій полководецъ Гасдрубалъ былъ разбитъ въ одномъ сра-
женіи царемъ, который, не смотря па свои 80 лѣтъ, все-еще самъ
предводительствовалъ своими всадниками и, по обычаю страны, ѣздилъ
верхомъ безъ сѣдла и чепрака, какъ во дни своей юности, тогда,
послѣ всѣхъ коварныхъ приготовленій, Римъ объявилъ Карѳагену
войну. Были сдѣланы необходимыя приготовленія, принято поддан-
ство города Утнки, присоединившагося въ это самое время къ Риму,
и въ началѣ 149 г. двойное консульское войско отправилось въ
Африку.
Гі,6в0и*«а"‘“ Карѳагеняне, чтобы отвратить отъ себя зло, отпра
вили въ Римъ посольство. Сенатъ изъявилъ готовность къ миру;-
икъ было объявлено, что карѳагенянамъ оставлена будетъ ихъ об
ластъ, ихъ законы и управленіе, если они представятъ въ тридцати
дневный срокъ 300 заложниковъ и исполнять дальнѣйшія требова
нія, которыя консуламъ поручено имъ передать. Послы уѣхали и
явились въ Лилибей. гдѣ нашли обоихъ консуловъ, Манія Манилія
13*
196
и Л. Марція Цензорина съ войскомъ; консулы объявили, что даль-
нѣйшіе переговоры будутъ въ Африкѣ, и немедленно, не обжпдан
отвѣта, отправились туда со споили 80,000 человѣкъ, между
которыми было много волонтеровъ. Въ У тикѣ уже весь карѳагенскій
совѣтъ явился къ консуламъ, которые дали пунамъ аудіэнцію передъ
своимъ войскомъ, развернутымъ ві. боевой строй. Послѣднее слово
еще не было сказано, но смыслъ его становился все яснѣе: сначала
консулы, слѣдуя инструкціи сената, потребовали, чтобы городъ вы-
далъ все оружіе. Это было исполнено: матеріалъ для постройки флота,
общественные склады военныхъ снарядовъ, оружіе отдѣльныхъ граж-
данъ были выданы подъ наблюденіемъ римскихъ коммпссаровъ, и
2,000 однихъ катапультъ перевезено было изъ городскихъ арсеналовъ
въ римскій лагерь. Отцы обезоруженнаго города съ трепетомъ ожи-
дали послѣдняго приказанія своихъ враговъ-повелителей. Оно состояло
именно въ томъ, чего такъ боялись и чего не хотѣли еще ясно вы
сказать: ото было страшное приказаніе разрушить городъ. «Сенатъ
позволяетъ вамъ», объявили консулы, «поселиться гдѣ угодно въ
вашей области, только это мѣсто должно быть не менѣе, какъ за
10,000 шаговъ отъ моря». Тогда въ римскомъ лагерѣ произо-
шла сцена дикаго отчаянія. Со всей жестикуляціей восточной страсти
карѳагеняне бросились на землю и съ громкимъ плачемъ призывали
своихъ боговъ; по это было ничто въ сравненіи съ той бурей, ка-
кую вызвало извѣстіе между населеніемъ самаго города. Этого
требованія не могло вынести терпѣніе финикіянъ. Одинъ изъ пословъ
сказалъ: «Легче перебить народъ и пощадить городъ, чѣмъ убить го-
родъ и оставить жизнь народу», и отъ одного коммнссара римляне
услышали страшную просьбу: тотчасъ-же явиться со своимъ фло-
томъ подъ стѣнами Карѳагена, чтобы народъ легче покорился своей
неотвратимой участи. Моремъ жила наибольшая часть населенія: море
было поприщемъ ихъ славы, ихъ стихіею; безъ моря не было Кар-
ѳагена, и бѣшенство отчаянія, внезапно вспыхнувшее вмѣсто сми-
ренной покорности, заглушило голоса противоположныхъ партій, рас-
положенныхъ къ Миссиннссѣ или къ Риму; въ народѣ явилось одно
197
твердое рѣшеніе,—защищать городъ до послѣдняго камня и погибнуть
вмѣстѣ сь нимъ, какъ нѣкогда, за два столѣтія передъ тѣмъ, по-
гибла ихъ метрополія, Тиръ, на ихъ финикійской родинѣ. Они обма-
нули консуловъ новымъ, повидимому покорнымъ посольствомъ. Но
въ то время, когда римляне медлили и ждали покорности, въ городѣ
все оживилось: жители со страшной рѣшимостью и сильной энергіей
ухватились за всѣ средства богатой столпцы и отчаянное мужество на-
селенія, состоявшаго болѣе чѣмъ изъ 700,000 жителей, чтобы ско-
рѣе снова пріобрѣсти выданное оружіе. Разрушали общественныя зда-
нія, чтобы имѣть бревна; изъ обрѣзанныхъ женскихъ волосъ вили
тетивы для метательныхъ снарядовъ; все, имѣвшее руки, работало
день и ночь надъ стѣнами, оружіемъ, машинами. Фанатическая ярость
народа обрушилась, между прочимъ, на отдѣльныхъ членовъ противной
партіи плп на итальянскихъ гражданъ, случайно бывшихъ въ городѣ
по торговымъ дѣламъ; и когда консулы, обманутые покорностью кар-
оагепянь, за которою скрывалось коварство ненависти и мщенія, вы-
шли, наконецъ, изъ Утикп и появились въ виду вражескихъ стѣнъ,
стѣны эти снова уже покрылись орудіями и различными средствами
защиты, и римляне поняли, что городъ Карѳагенъ не покончитъ своей
800-лѣтней славной исторіи безъ послѣдняго боя на жизнь и смерть.
Т|,сп‘"в»йп“"чссііа'1 ^та борьба должна была стать для римлянъ очень
трудной. Карѳагеняне упросили своего изгнаннаго полководца Гасдру-
бала не оставлять своего родного города въ крайней нуждѣ, и онъ
сталъ вблизи города, во главѣ 20,000 человѣкъ войска; отъ царя
Массиниссы нельзя было ожидать дѣятельной поддержки, потому что
он'ь вовсе не желалъ, чтобы римляне сами пошли на городъ, кото-
рый онъ надѣялся получить въ свои руки и сдѣлать столицею
ливійскаго царства. Наконецъ, и самый городъ былъ превосходно
укрѣпленъ природою и искусствомъ. Онь лежалъ на полуостровѣ,
который съ сѣвера и съ востока омывался моренъ, а съ за-
пада соединялся съ материкомъ перешейкомъ, шириною въ 1‘/2
часа пути; съ юга его прикрывало Тунисское озеро, отдѣлявшееся
отъ моря полосою земли только въ 62 шага ширины. Здѣсь, на
198
оіговосточной сторонѣ города, находился большой торговый портъ;
входъ въ него запирался желѣзными цѣпями; чрезъ него можно было
пройти въ находившійся за нимъ меньшій военный портъ. Съ мори
городъ былъ защищенъ простои», а со стороны суши—тройной» стѣ-
ною въ 30 локтей вышины и 30 футовъ толщины, съ брустверами
и башнями. Близь портовъ, на югѣ, возвышалось самое сильное укрѣ-
пленіе, Бирса, пли цитадель, защищавшаяся, кромѣ естественныхъ
твердынь, еще большими стѣнами, въ которыхъ, какъ п въ город-
скихъ стѣнахъ, были казармы. Па вершинѣ этой скалы, съ высоты
которой открывался видъ на городъ, гдѣ копошились люди, и далеко
на цвѣтущую страну и широкое море, на возвышеніи въ 60 сту-
пеней стояло самое высокое зданіе въ городѣ — храмъ бога враче-
ванія.
ое.л» гормі. Такимъ образомъ, городъ быль достаточно силенъ для
того, чтобы выдержать первое нападеніе, и оба консула 149 года,
Манилій на западной сторонѣ и Цензоринъ на южномъ перешейкѣ,
не имѣли никакого значительнаго успѣха. Хотя два большіе тарана,
работавшіе на южной сторонѣ, и пробили въ стѣнѣ бреши, но кар-
оагеняне ночью снова засыпали эти пробоины, сдѣлали вылазку и
испортили непріятельскія машины. На слѣдующій день приступъ пе
удался, и значительнаго урона римляне не понесли только благодаря
военному трибуну Корнелію Сципіону, который удержалъ своихъ сол-
датъ и такимъ образомъ прикрылъ отбитыхъ. Осадный флотъ едва
не былъ сожженъ кароагепскимп брандерами; ловкій вождь ливійскихъ
всадниковъ, Фамей, надѣлалъ много вреда консулу Манилію во время
похода въ сосѣднюю область; сраженіе съ Гасдрубаломъ, стоявшимъ
при Неферисѣ, па западномъ концѣ Тунисскаго озера, кончилось по-
раженіемъ римлянъ; другое сраженіе также не удалось, и здѣсь только
Сципіонъ прикрылъ отступленіе, освободилъ сорокъ-одну когорту, ко-
торыя были уже окружены, и удержалъ отважнаго врага. Послы,
отправленные къ Массиписсѣ съ требованіемъ болѣе энергичной по-
мощи, не нашли уже стараго царя въ живыхъ. Онъ умеръ въ глу-
бокой старости и кончилъ свою девяностолѣтнюю перемѣнчивую жизнь,
199
не дождавшись разрушенія вражескаго города. Только одинъ изъ его
сыновей, Гулусса, тотчасъ-же явился въ римскій лагерь, чтобы испол-
нить долгъ союзника, и у Манилія прибавилось мужества, когда, при
посредничествѣ Сципіона, отважный начальникъ всадниковъ, Фамей,
отчаявшись въ побѣдѣ Карѳагена, перешелъ па сторону римлянъ
вмѣстѣ съ 2,200 своихъ всадниковъ. Въ такомъ положеніи нашли
осаду въ 148 г. консулъ Л. Калі.пурній Низовъ и преторъ .1. Ман-
ііинь; они такъ мало содѣйствоалп ей, что въ Ливіи начало распро-
страняться опасное смятеніе, а когда нападенія римлянъ на различ-
ные ливійскіе приморскіе города также не удались, тогда въ Римѣ
поняли, что не нужно медлить и что слѣдуетъ послать въ Африку
человѣка, котораго самое имя, казалось, означало уже побѣду надъ
карѳагенянами и къ которому старикъ Катомъ, умершій именно въ
эти дни, также не дождавшись уничтоженія вражеской республики,
съ похвалою примѣняли. Гомеровъ стихъ:
/Голько онъ человѣкъ, а прочіе — легкія тЬпп“.
Это былъ Публій Корнелій Сципіонъ Эмиліанъ, учившійся
войнѣ подъ наблюденіемъ своего отца Л. Эмилія Павла и по возвра-
щеніи изъ Македоніи усыновленный фамиліей Сципіоновъ. Онъ хло-
поталъ обч. эдильствѣ, но его выбрали консуломъ и поручили ему
веденіе, ливійский войны, въ которой онъ скоро заявилъ себя способ-
нымъ человѣкомъ. Явившись туда съ флотомъ и вспомогательными
войсками, оиь вд-время подоспѣлъ на выручку къ Манцпну, кото-
рый сь частью войска отступилъ па утесы, находившіеся па юго-
восточной сторонѣ города, удачно ворвался въ городъ черезъ ворота,
но благодаря превосходству осаждаемыхъ снова былъ вытѣсненъ от-
туда и теперь, въ этомъ опасномъ положеніи, отрѣзанный отъ осталь-
наго войска и предоставленный нападеніямъ карѳагенянъ, ждалъ по-
мощи. Сципіонъ, только-что высадившійся въ У тикѣ, освободилъ
Манцина и завладѣлъ этими важными скалами. Возстановивъ до нѣ-
которой степени дисциплину въ распущенномъ войскѣ, онъ удачно
овладѣлъ предмѣстьемъ Магалою, которое раскинулось къ сѣверу отч.
200
города со своими садами, огородами, каналами и плодоносными по-
лями.
послѣдніяб«г.м. Скоро голодъ и язва стали свирѣпствовать между оса-
жденными. кругъ дѣйствій которыхъ съужнвался все болѣе и болѣе,
и Гасдрубалъ, который теперь вошелъ со своими войсками въ городъ
и ввелъ тамъ солдатское правленіе, долженъ былъ уже прибѣгать
къ варварскимъ средствамъ, чтобы продлить оборону. Онъ велѣлъ, въ
виду римлянъ, на стѣнахъ, безчеловѣчно уродовать плѣнниковъ и за-
тѣмъ еще живыми сбрасывать со стѣны. Голодъ увеличился, когда
Сципіонъ поставилъ укрѣпленный лагерь къ западу отъ города и такимъ
образомъ отрѣзалъ подвозъ припасовъ сь суши, такъ что опи могли
доставляться въ городъ только черезъ Тунисское озеро или въ томъ
случаѣ, когда, при сильномъ попутномъ вѣтрѣ, корабль съ провіан-
томъ могъ пройти въ гавань чрезъ не вполнѣ замкнутую линію рим
скихъ кораблей. Но и эта надежда стала исчезать, когда Сципіонъ
велѣлъ насыпать большую плотину на южномъ перешейкѣ и протя-
нулъ ее до самаго входа въ гавань. Изобрѣтательная нужда дала
Кароагенянамъ еще одно спасительное средство. Плѣнники сообщали
о сильной работѣ, о постоянномъ стукѣ и шумѣ въ карѳагенской га-
вани; подробностей они не знали; но однажды неожиданно, въ неза-
щищенномъ мѣстѣ, открылся новый выходъ изъ гавани, на востокъ,
къ открытому морю, и 50 вновь построенныхъ небольшихъ кораблей,
снабженныхъ сильнымъ экипажемъ и вооруженіемъ, появились сзади
римской линіи, которая была совершенно неподготовлена къ неожи-
данному нападенію и захвачена врасплохъ. По этого нападенія, не-
понятнымъ образомъ, не послѣдовало: только черезъ три дня карѳа-
геняне приготовились къ бою, къ которому и римляне были уже го-
товы. Такимъ образомъ, старые враги дали другъ другу еще одно
морское сраженіе, и надо думать, что оно но своей ожесточенности
не было похоже ни на одно изъ прежнихъ. Маленькія ливійскія суда
надѣлали много вреда большимъ римскимъ кораблямъ, между кото-
рыми они смѣло проходили по опасному фарватеру, извѣстному имъ
лучше, чѣмъ врагамъ; битва еще не была рѣшена, а день прпбли-
201
жался уже къ концу. Тогда карѳагеняне стали отступать. Но новый
входъ въ гавань быль загороженъ множествомъ мелкихъ судовъ и
лодокъ, такъ что римскіе корабли настигли ихъ, и тамъ, въ тѣсной
гавани, еще разъ произошло сраженіе, которое стоило карѳагенскимъ
судамъ большихъ потерь, вслѣдствіе невыгоднаго положенія.
Но городъ зналъ, что ему уже нечего надѣяться на пощаду:
ярость защиты росла вмѣстѣ съ безнадежностью. Часть осажденныхъ
ночью подплыла или добралась въ бродъ до римскихъ машинъ, удачно
подожгла нѣкоторыя изъ нихъ и такъ сильно напала на стражу, что та
обратилась въ бѣгство и была остановлена только своей же конни-
цей, которой Сципіонъ приказалъ врубиться въ бѣгущихъ. Были вы-
строены новыя машины и приготовлены новыя орудія для защиты;
сдѣлано было еще нѣсколько приступовъ; были попытки вылазокъ,
но отбиты; 147 годъ шелъ къ концу, а Карѳагенъ еще не былъ
взятъ.
Но осажденные должны были все болѣе суживать свой кругъ. Съ
весною у карѳагенянъ оказался недостатокъ въ продовольствіи: ихъ
послѣдніе союзники въ сосѣдней странѣ и городъ Иеферисъ, ключъ къ
Тунисскому озеру, были покорены римлянами. Весною 146 года
римляне пошли па приступъ; голодъ и язва такъ сильно свирѣпство-
вали среди населенія, что порты и близъ-лсжащая рыночная площадь
послѣ сильнаго сопротивленія были взяты и заняты римлянами. От-
туда три улицы вели въ Бирсу, круто поднимаясь вверхъ между ря-
дами шестиэтажныхъ домовъ; въ этой части города защита еще разъ
сосредоточилась въ отчаянномъ боѣ. Рукопашной схваткѣ на улицахъ
помогали изъ домовъ метательными снарядами, стрѣлами, каменьями;
война свирѣпствовала въ то же время на крышахъ и въ переул-
кахъ; римляне, должны были брать приступомъ каждый домъ, и
только такимъ путемъ мало-по-малу добрались до вершины, гдѣ
стоялъ замокъ. Занятыя улицы были зажжены, и дѣло разрушенія
продолжалось въ теченіе шести ужасныхъ дней и ночей. На седьмой
день изъ замка, куда спаслась большая часть оставшагося населенія,
вышла процессія умоляющихъ, сь оливковыми вѣтвями въ рукахъ;
202
они просили оставить имъ жизнь; 50,000 человѣкъ, поодиночкѣ
оставившихъ замокъ, получили эту милость и отданы были подъ
стражу. Только небольшое число марѳагенянъ и съ ними 900 рим-
скихъ переметчиковъ не искали никакой милости и не надѣялись на
нее. Со своимъ предводителемъ Гасдрубалоиь они ушли въ храмъ
бога врачеванія, а затѣмъ, когда враги и разрушеніе подвинулись
ближе, со двора отступили во внутренность храма, а изъ внутрен-
ности на крышу. Теперь уже и Гасдрубалъ началъ терять мужество;
и онъ взялъ оливковую вѣтвь, тайно убѣжалъ и бросился къ ногамъ
побѣдителя. Въ такомъ положеніи Сципіонъ показалъ его отчаяннымъ,
собравшимся на крышѣ: но отвѣтомъ ихь было пламя, которое скоро
показалось изъ храма и вмѣстѣ съ нимъ уничтожило послѣднихъ за-
щитниковъ Карѳагена. При этой ужасной сценѣ видѣли жену Гас-
друбада, громкимъ голосомъ проклинавшую своего мужа за то, что
онъ пережилъ гибель «великаго Карѳагена»; затѣмъ она собственной
рукой умертвила своихъ дѣтей и вмѣстѣ съ ихь трупами бросилась
въ пламя.
розрппеніе. Что еше осталось отъ города, то предано было огню, и
семнадцать дней горѣли развалины на широкомъ пространствѣ, тамъ,
гдѣ въ продолженіе семи вѣковъ возвышался одинъ изъ славнѣйшихъ
городовъ древности, владѣла и дѣйствовала одна изъ наиболѣе дѣя-
тельныхъ, наиболѣе талантливыхъ и цивилизованныхъ націй. Плугъ
прошелъ но этому мѣсту, и земля эта торжественно предана была
проклятію римскими жрецами.
Корабль, привезшій вь Римъ извѣстіе о взятіи города, произвелъ
тамъ самую сильную радость; это великое преступленіе торжество-
вали какъ великую побѣду. Во время блестящаго тріумфа, который
получилъ Сципіонъ по своемъ возвращеніи, радость о паденіи сопер-
ника и насыщенное чувство мести нашли себѣ громкое, выраженіе.
Самъ побѣдитель болѣе серьезно смотрѣлъ на это событіе. Историкъ
Полибій, сопровождавшій Сципіона какъ другъ и бывшій свидѣте-
лемъ страшнаго пожара города, разсказываетъ, что Сципіонъ задум-
ыіво смотрѣлъ на пламя, припоминая судьбы городовъ и государствъ,
ихъ возвышеніе и паденіе, и затѣмъ, обратившись къ греку, выра-
зилъ свои мысли въ словахъ, которыми Гомеръ заставляетъ Гектора
предсказывать паденіе Трои:
„Будетъ нѣкогда день • и погибнетъ священная Троя,
Древній погибнетъ Пріамъ и народъ копьеносца Пріама“.
првмшіи лфриг» Африка сдѣлалась римской провинціей, правитель
которой имѣлъ свою резиденцію въ Утикѣ. Царство Массиниссы было,
безъ значительнаго расширенія, раздѣлено между его тремя сыновьями:
Миципсою, Гузуссою и Мастанабаломь. Первымъ торговымъ городомъ
въ Сѣверной Африкѣ и, вообще, важнѣйшимъ городомъ въ тѣхч.
странахъ сдѣлалась У тика, куда явились въ большомъ числѣ
и римскіе купцы, и денежные люди.
2. Коринѳъ.
провивы» маидоиі». Почти одновременно съ карѳагенскимъ вассальнымъ
государствомъ и свободныя государства македонскія — послѣднее
созданіе римской политики—составили одну провинцію, и греческая
свобода безславно погибла. Македонскій народъ не могъ ужиться съ
новыми порядками. Это быль нѣкогда славнѣйшій изъ всѣхъ наро-
довъ, а теперь онъ быль разбитъ на четыре произвольныя области:
онъ издревле имѣлъ монархическое правленіе и монархическій образъ
мыслей, и цари изъ рода Гераклитовъ возвеличили его. Навязанное
ему республиканское устройство было ему чуждо, непривычно и про-
тивно. Потому, когда въ 151 г. во Ѳракіи явился молодой человѣкъ,
называвшій себя Филиппомъ, сыномъ Персея, то любовь македонянъ
къ своему старому царскому дому привязалась къ »той тѣни, не
смотря на то, что послѣдній настоящій сынъ Персея умеръ въ Альбѣ
въ зависимомъ положеніи: онъ былъ писцомъ у одного римскаго
чиновника. Этотъ лже-Фплиппъ былъ адраииттенскій авантюристъ,
по имени Андрискъ; опъ обратился со своими мнимыми притяза-
ніями па македонскій престолъ къ сирійскому царю Димитрію Со-
теру, но тотъ арестовалъ егр и выдалъ римлянамъ. Благодаря без-
•'04
печному надзору, Андрискъ опять ушелъ изъ Италіи, въ Милетѣ снова
былъ пойманъ, но но приказанію римскаго сената снова отпущенъ,
потому что его считали не стоющимъ того, чтобы гоняться за нимъ.
Тогда онъ явился среди безпокойнаго населенія Ѳракіи, чтобы про-
должать свою царскую іюль. Тамъ онъ нашелъ приверженцевъ, раз-
билъ македонскую дружину тетрархіи Амфиполя, перешелъ черезъ
Стримонь и, вслѣдствіе второй побѣды, дѣйствительно сдѣлался на
минуту властелиномъ македонской земли, которая вздыхала о царѣ
и населеніе которой толпилось вокругъ него, ослѣпленное двойнымъ
очарованіемъ его имени и его успѣховъ. Римскій легіонъ подъ на-
чальствомъ претора Ювенція Ѳальны также быль имъ разбитъ (149),
и Ѳессалія наполнилась полчищами лже-Филпппа, пока наконецъ
Кв. Цецилій Метеллъ, при помощи большихъ войскъ и пергамскпхъ
кораблей, не вторгся въ Македонію. Тогда обманъ быстро разрушился
послѣ нѣсколькихъ рѣшительныхъ побѣдъ (148). Самъ лже-Филпнпъ
выданъ былъ однимъ еракійскимъ вождемъ. Македонія объединена
была въ одну римскую провинцію и въ атомъ видѣ снова заклю-
чала въ себѣ весь объемь древней македонской монархіи. Нѣсколько
лѣтъ спустя появился еще лже-Александръ, тоже мнимый сынъ Пер-
сея; послѣ легкой побѣды надъ нимъ македонскій народъ помирился
наконецъ съ новыми римскими порядками. Съ тѣхъ поръ римскій
преторъ сталъ судить его и римскія войска стали оберегать его
границы отъ сѣверныхъ варварскихъ племенъ. Большая военная до-
рога, Эгнатіева, прорѣзавъ наискось сосѣднюю область, соединила
эти страны съ портами западнаго берега Греціи, А пол линіею (на
югѣ) и Диррахіемъ (па сѣверѣ).
провинція ли»,. II въ Греціи не могъ утвердиться вновь учрежден-
ный и искуственно возстановленный порядокъ вещей. Свобода, даро-
ванная римлянами, не могла, какъ мы видѣли, избавить греческіе
города мзъ ихъ неутѣшительнаго положенія. Чрезмѣрные долги, гра-
бежъ, праздность были обычнымъ явленіемъ; народъ одичалъ, страна
запустѣла. Воспоминаніе о гордой свободѣ лучшихъ дней, о герой-
скихъ подвигахъ при Мараѳонѣ и Соланинѣ сдѣлалось проклятіемъ
‘205
для выродившихся потомковъ, и національная гордость, столь при-
личная способному п впутренно-крѣпкому народу, обратилась у нихъ
іи. болѣзненное тщеславіе, вт. слѣпое хвастовство своимъ эллип-
ствомъ, отъ котораго у нихъ осталось едва-лп что-нибудь, кромѣ
имени. Между ними шли безконечные споры и раздоры партій, и
война, заносчиво начатая ахейскимъ союзомъ противъ Лакедемона,
которому римляне предоставили нѣкоторыя особенныя преимущества
сравнительно съ ахейскимъ союзомъ, была послѣдней и самой не-
достойной изъ эллинскихъ войнъ за свободу. Увѣщанія римскихъ
сенаторовъ были напрасны; спартанцы подверглись нападенію и были
разбиты въ одной битвѣ, а главный виновникъ этой войны, одинъ
изъ наиболѣе выдающихся враговъ Рима, Діэй, конечно, не случайно
сдѣлался въ слѣдующемъ году (150) стратегомъ ахейскаго союза.
Римляне, достаточно увѣренные вь томъ, что греки сознаютъ рим-
скую силу и собственное безсиліе, отпустили на (Юдину остававшихся
в’і. Италіи ахейцевъ (151). Теперь они распорядились, чтобы города,
включенные въ ахейскій союзъ послѣ второй македонской войны, были
снова выдѣлены изъ союза. Между ахейцами стали раздаваться упря-
мыя и хвастливыя рѣчи: «Когда римляне заняли Капую, тогда мы
не спрашивали, что они будутъ дѣлать съ покореннымъ городомъ:
а теперь они требуютъ у пасъ отчета въ томъ, что мы сдѣлали
съ лакедемонянами, которыхь мы побѣдили въ войнѣ>. Римляне
могли отвѣчать, что ихъ сильное положеніе обязывало ихъ защищать
одно союзное государство противъ своеволія другаго. Вообще, поло-
женіе Греціи было таково, что римляне имѣли полное право и серьез-
ную обязанность позаботиться объ ней. Въ Коринѳѣ, гдѣ эти тре-
бованія заявлены были римлянами, возбужденное и безначальное на-
селеніе тотчасъ-же захватило бывшихъ тамъ лакедомопяпъ, считая
ихъ виною всего. Увѣщанія и новыя посольства со стороны римлянъ
но повели ни къ чему; когда одно такое посольство въ Коринѳѣ
еще разъ сдѣлало попытку образумить распущенный народъ, шумное
собраніе принудило римскаго посла, Метелла, оставить ораторскую
трибуну и одобрительно рукоплескало предводителю войнолюбивой
‘2 0(5
партіи, стратегу Крптолаю, когда онъ сказалъ, что они хотятъ имѣть
римлянъ друзьями, но ие господами. Па что надѣялись эти безумны'
Римляне заняты были къ Африкѣ и въ Испаніи и вь обоихъ мѣ-
стахъ встрѣчали сопротивленіе; во еслибы греки хоть па ми-
нуту представили себѣ дѣло такъ, какъ оно было въ дѣйствитель
пости, то они должны были-бы сознаться, что побѣдители при Магне
зіи и Ппднѣ въ продолженіе одного поколѣнія не настолько еще вы
родились, чтобы трепетать передъ нѣсколькими тысячами ахейскаго
союза. Это было время, когда римляне переходили отъ дружбы. <и
которую никто не благодарилъ ихъ, къ дѣйствительному господству.
Ахейское войско въ 148 г. вторглось въ Ѳессалію, чтобы си-
лою занять городъ Гераклею близь Эты. отдѣленный отъ союза рим
скинъ сенатомъ. Преторъ Македоніи, К. Цецилій Метелль, пошелъ
противъ нихъ съ македонскими легіонами, сь которыми только-
что побѣдилъ лже-Филиппа. Онъ настигъ бѣжавшее войско ахей-
цевъ п ѳивяігь и разбилъ его въ локрійской области. Отряды
этого войска разбѣжались и были истреблены поодиночкѣ: ихъ
предводитель Критолай пропалъ безъ вѣсти. Тогда Діэй принял и на-
чальство надъ незначительными остатками войска, которые не при
няли никакихъ предлагаемыхъ имъ милостей, стали за Пстмомъ и
усилились, присоединивъ къ себѣ объявленныхъ свободными рабовъ.
Когда Метелль былъ уже па походѣ противъ главнаго греческаго
войска, явился въ лагерь консулъ 146 г. Л. Муммій и тотчасъ
же принялъ начальство надъ войскомъ. При Левкопетрѣ про-
изошло сраженіе; только греческіе гоплиты держались нѣсколько вре-
мени, а конница разсѣялась въ самомъ началѣ битвы. Діэй также
бѣжалъ и принялъ ядъ; римское войско, теперь уже какъ непрія-
тельское, вошло въ Коринѳъ, и консула., вмѣстѣ съ сенатской ком-
миссіей изъ 10 членовъ, ввелъ новое управленіе въ этой странѣ,
которая сначала зависѣла отъ македонскаго намѣстника, а потомъ
составила особую римскую провинцію, Ахайю.
Съ тѣхъ поръ греческія республики стали управляться Римомъ.
Только Ѳивы и Халкида, союзники ахейцевъ въ послѣдней неразум*
707
пой войнѣ, обращены были въ незначительныя селенія; вообще-же
страна пе испытала жестокостей, и, въ сущности, можно назвать
счастьемъ для народа, потерявшаго силу и способность самоуправле-
нія, что онъ попалъ подч> крѣпкую, хотя и грубую власть римлянъ.
Единственнымъ пятномъ, омрачившимъ' славу этой побѣды, было сви-
рѣпое разрушеніе прекраснаго, великолѣпно расположеннаго торговаго
юрода Коринѳа, жители котораго большею частью проданы были
въ рабство; городъ былъ отданъ на разграбленіе,' а его богатыя ху-
дожественныя произведенія расхищены или уничтожены. Муммій. не
бывшій ни Фламппиномъ. пи Эмпліемъ, съ древне-римской честностью
распоряжался продажею образцовыхъ произведеній древне греческаго
искусства, безъ малѣйшей утайки и барыша: и если извѣстный раз-
сказъ не есть злая выдумка высоко-образованныхъ римскихъ аристо-
кратовъ на консула изъ плебейскаго рода, то Муммій не забылъ вну-
шительно замѣтить купцамъ, перевозившимъ въ Италію часть этпхч.
образцовыхъ произведеній, которыхъ не могли уже создать ни одинъ
рѣзецъ, ни кисть тогдашняго времени, что если что-нибудь испор-
тится или разобьется, то имъ придется снова сдѣлать это на соб,-
ственный счетъ.
Такпмъ образомъ греческая исторія впадаетъ въ римскую; такъ
пустѣли и разрушались древнія жилища гражданской свободы и ис-
кусства. «Когда я»—такъ пишетъ около ста лѣтъ спустя одинъ рпм
ляішнъ оратору Цицерону, желая утѣшить его по поводу смерти до-
чери— «когда я, на обратномъ пути изъ Азіи, отплылъ изъ Эгины
въ Мегару, тогда началъ я осматривать страны, лежавшія у меня по
сторонамъ: за мною лежала Эгипа, передо мной Мегара, направо
Пирей, налѣво Коринѳъ,—все города, нѣкогда великолѣпные и цвѣ-
тущіе, а теперь павшіе и разрушенные. Тогда я началъ думать про
себя: ахъ, мы, жалкіе люди, печалимся, когда одинъ изъ пасъ, чья
жизнь должна быть все-таки коротка, убитъ пли погибъ, между тѣмъ
какъ здѣсь, на одномъ мѣстѣ, лежать трупы столькихъ городовъ!
Ободрись, Сервій, и подумай о томъ, что ты родился человѣкомъ! «
208
3. Иуманція.
Битвы >і ятыіи. Эта борьба съ истощенными и внутренно уже раз-
лагавшимися національностями была легка и незначительна въ срав-
неніи съ одновременной борьбою съ народами иберійскаго полуострова,
которая тянулась, постоянно возобновляясь съ каждымъ годомъ, съ
каждымъ десятилѣтіемъ, и никогда не могла окончиться.
Тамъ, въ Испаніи, финикійскіе и греческіе прибрежные города
скоро и искренно примкнули къ римлянамъ; но туземныя племена
иберійскаго и кельтскаго происхожденія не могли промѣнять своей
рыцарственной и хищнической независимости на правильное чужезем-
ное господство, тѣмъ болѣе, что это новое чужеземное господство
скоро приняло нѣкоторыя наиболѣе дурныя качества побѣжден-
ныхъ. Эти кельтпберскія племена въ сравнительно-раннее время осно-
вали большое число городовъ, и въ горахъ и равнинахъ сосѣдней
земли, при богатствѣ почвы, доставлявшей ихь стадамъ изобильныя
пастбища, а имъ самимъ—достаточное пропитаніе и драгоцѣнныя се-
ребряныя украшенія, имѣли значительную культуру, которая однако
не была особенно высока и не шла въ глубь, а останавливалась бо-
лѣе на поверхности. Колонизація грековъ и господство карѳа-
генянъ прошли безслѣдно для ихъ внутренняго развитія. Какъ
и прежде, горныя племена хищнически вторгались въ болѣе бо-
гатыя равнины и выносили оттуда не только добычу, по, по ихъ по-
нятіямъ, и честь; эти хищническіе набѣги и приключенія были под-
вигами, а ихъ вожди,—героями, о которыхъ пѣлось въ пѣсняхъ. Они
продавали свою храбрость карѳагенянамъ и столыго-же были готовы,
за хорошую плату, пойти и за римскими орлами па всякій бой. Но
такая поверхностная зависимость не удовлетворяла римлянъ, а вся-
кая другая вызывала со стороны пспанцевч. то ожесточенное упорное
и продолжительное сопротивленіе вч> мелкой войнѣ, которымъ отлича-
лась эта нація во всѣхъ своихъ войнахъ до новѣйшаго времени и
которое сдѣлало ее страшною.
‘209
Испаніи, оставленная римлянамъ карѳагенянами и расширенная
прибавкою нѣсколькихъ завоеванныхъ областей, распадалась на про-
винцію но сю и по ту сторону Эбро, и задача римлянъ состояла
здѣсь въ томь, чтобы, опираясь на культурную область побережья,
проложить завоевательный и цивилизующій путь на западъ и огра-
дить трудно доставшіяся завоеванія народнаго духа противъ хищни-
ческихъ набѣговъ каждаго отдѣльнаго племени. Для этого необходимо
было постоянное войско въ 40,000 человѣкъ. Но при этомъ почти
ежегодно возобновлялись возстанія и война; только изрѣдка отдѣль-
нымъ замѣчательнымъ людямъ, какъ напр. въ 195 г. М. Порцію
Катону, въ 179 и 178—Тиберію Семпронію Гракху, соединявшимъ
воинственныя способности со справедливымъ управленіемъ, удавалось
упрочить миръ на нѣсколько десятилѣтій и основаніемъ новыхъ го-
родовъ и умными распоряженіями въ прежнихъ городахъ содѣйство-
вать дѣлу цивилизаціи. Особенно продолжительный миръ доставили
странѣ «договоры Тиберія Гракха», имя котораго имѣло между ис-
панцами очень хорошую репутацію; испанскія общины почти трид-
цать лѣтъ безъ особенныхъ непріятностей отдавали Риму своп умѣ-
ренные налоги.
Лриппсгал Вѵііна. Но ИЗМѢНИВШІЙСЯ Д)ХЪ ВреМСНИ И ЗДѢСЬ рѢшПТСЛЬ-
нымь образомъ заявилъ себя. Новые преторы были вовсе не похожи
на Катона и Гракха, и со 154 г. началась война, сначала въ юж-
ныхъ областяхъ, въ Лузитаніи; скоро она распространилась въ
разныхъ мѣстностяхъ п кончилась только 20 лѣтъ спустя, разруше-
ніемъ города Нуманціи.
Сначала возстали лу.зптаицы; въ областп Тахо происходили сра-
женія съ перемѣннымъ счастіемъ, и небольшаго успѣха лузптанцевъ
было достаточно для того, чтобы упорно продолжавшееся возстаніе со-
общилось еще нѣкоторымъ племенамъ средней Испаніи. Консулъ М.
Клавдій Марцеллч. въ 151 году счастливо окончилъ эту кельтпбер-
скую войну, но измѣнническая безсовѣстность консула Л. Лукулла про-
извела новый взрывъ. Онъ сдѣлалъ несправедливое нападеніе на Кауку,
городъ ваккеевъ: заключилъ съ • ними договоръ, а затѣмъ без-
ИСТОРІЯ РИМА, «Г. 1. 14
210
честно и безстыдно злоупотребилъ ихъ довѣріемъ, чтобы обезоружить
н перерѣзать всѣхъ способныхъ носить оружіе. Жители городовъ и
деревень повсюду убѣгали въ горы отъ этого безчестнаго человѣка
и его войска; римскому войску пришлось очень плохо, и только Сци-
піонъ Эмиліанъ, бывшій здѣсь военнымъ трибуномъ и уже отличив-
шійся тѣми способностями, благодаря которымъ онъ скоро былъ при-
званъ къ важнѣйшимъ государственнымъ дѣламъ, давши честное слово
за своего начальника, склонилъ городъ Пнтеркацію па договоръ, ко-
торый далъ войску возможность уйти на зимовку, когда всѣ воен-
ныя предпріятія уже рушились.
Внріатт». Такіе-же лавры, какъ Лукуллъ въ сѣверной Испаніи, по-
жалъ и Сульпицій Гальба, намѣстникъ южной провинціи; но у рим-
лянъ явился опасный врагъ, а у лузитапцевъ—знаменитый вождь
и герой въ лицѣ одного романтическаго искателя приключеній, кото-
рый изъ пастуха сдѣлался разбойникомъ и солдатомъ (что для лузп-
танцевъ было одно и то-же), а изъ разбойника и начальника шайки —
героемъ и царемъ. Этотъ отважный и великій человѣкъ, В и р і а т ъ,
управлялъ и предводительствовалъ своими земляками въ упорной пар-
тизанской войнѣ, которая облегчалась природою страны и характеромъ
населенія. Первая побѣда надъ римскимъ войскомъ доставила Виріату
главное начальство, и годъ за годомъ отмѣчался пораженіями римлянъ
(149 — 141). Лузитанцы заняли союзническія области и римскую
провинцію, а въ 141 г. Виріату удалось задеретъ претора Кв. Фа-
бія Максима Сервиліана и вынудить у него капитуляцію, въ кото-
рой Биріатъ признанъ былъ отъ римскаго сената царемъ и другомъ
римскаго народа, а его народъ—независимой націей. Слѣдующій рим-
скій полководецъ, К. Сервилій Цепіонъ, не связывалъ себя этимъ дого-
воромъ; въ 139 году его войско, вмѣстѣ съ войскомъ сѣверной провин-
ціи подъ начальствомъ М. Попилія, вторглось въ Лузитанію. Но и
имъ было-бы трудно справиться сі. лузптанскимъ героемъ, еслибы
Биріатъ въ минуту слабости не согласился па переговоры съ рим-
лянами. Ихъ условія были невыносимы, и онъ тотчасъ опять взялся
за мечъ; но его колебаніе вызвало измѣну среди наиболѣе прибли-
211
въ памяти и въ пѣсняхъ своею народа.
Это событіе успокоило и обезопасило южную про-
разбойничьихъ набѣговъ, которые оставались послѣ
испанской почвѣ. Но въ сѣверной провинціи война
женныхъ къ нему лицъ, и нѣсколько этихъ измѣнниковъ закололи
его ночью, когда онъ, по своему обыкновенію, спалъ въ полномъ во-
оруженіи. Убійцы убѣжали; блестящій турниръ двухсотъ паръ и гром-
кій плачъ осиротѣвшей націи сопровождали погребальную процессію
справедливаго царя, который отличался отъ своихъ соратниковъ пе
блескомъ оружія, не большею долею добычи, но превосходствомъ
храбрости, высокимъ ростомъ и всегда свѣтлымъ умомъ и который
продолжалъ жить
Кельтиберская воЛяа.
Нумжнціл.
винцію, исключая
всякой войны на
все-еще продолжалась, и успѣхи Виріата снова возбудили ее на
югѣ. Послѣ успѣховъ съ той и другой стороны она сосредоточилась
около города Нума и ці и на верхнемъ теченіи Дуро. Римляне вели
ее такъ-же позорно и безсовѣстно, а испанцы такъ-же рыцарственно
и упорно, какъ и прежнія войны. Въ 140 г. проконсулъ К. Помпей
заключилъ съ нумантинцами договоръ, который они, пресытившись
войною, уже начали законно исполнять; но когда новый главнокоман-
дующій, М. Попилій Лена, смѣнилъ Помпея, тогда Помпей дерзко
отказался отъ этого договора, на зло нумантинцамъ и своимъ соб-
ственнымъ офицерамъ. Сенатъ рѣшилъ продолжать войну. Консулъ
137 г., Гай Гостиліл Мапцинъ, началъ ее полнымъ неуспѣхомъ,
послѣ котораго ему оставалось только пронзить себя мечемъ, чего
не позволяли отсутствіе мужества и малодушіе его солдатъ,—или
же снова заключить договоря, на условіяхъ,'поставленныхъ пумаптин-
цами. Манцпнъ выбралъ послѣднее, и заключилъ договоръ, на который
честные испанцы согласились, пе смотря на то, что ихъ часто
обманывали, такъ какъ за исполненіе поручился сынъ ихъ благодѣтеля,
Тиберій Семпропій Гракхъ, бывшій квесторомъ въ войскѣ Маи-
пина. Но у римлянъ было достаточно безстыдства для того, чтобы
повторить позоръ дѣла при Кавдіп, рѣшить выдачу Манцина врагамъ
и кассировать договоръ. Недостойная жертва также не принята была
испанцами, какъ нѣкогда не приняли ея самниты. Затѣмъ, въ продол-
14*
212
женіе двухъ безплодныхъ лѣтъ, шла война противъ одного города,
въ которомъ было не болѣе десяти тысячъ способныхъ носить оружіе.
Наконецъ, для того, чтобы окончить ее, .на 135 годъ снова на-
значенъ былъ консуломъ «единственный человѣкъ», котораго имѣлъ
тогда Римъ,—разрушитель Карѳагена, Сципіонъ Эмпліанъ.
рмруиииі^иумиіци. 0НЪ стаіъ передъ городомъ, лежавшимъ въ лѣ-
систой мѣстности, между двумя рѣками, на крутой скалѣ, откуда
спускалась одна только дорога на равнину. Первымъ дѣломъ полко-
водца и здѣсь, какъ нѣкогда предъ Карѳагеномъ, было—привести въ
порядокъ распущенныя толпы солдатъ, оставленныя ему его пред-
шественниками. Онъ выгналъ изъ лагеря распутныхъ женщинъ,
торгашей и жрецовъ и заставилъ солдатъ пріучаться носить на себѣ
бревна и свой багажъ, замѣняя вьючныхъ животныхъ. Стычекъ съ
врагами онъ, по возможности, избѣгалъ; напротивъ, онъ старался
возвысить войско учрежденіемъ особыхъ тѣлохранителей и образцоваго
отряда въ 500 человѣкъ, преторіанцевъ, и возвратить солда-
тамъ силу и воинственный характеръ при помощи военныхъ упраж-
неній и работъ надъ укрѣпленіемъ лагеря. Однако онъ не рѣшался
выступить противъ испанскихъ героевъ въ открытое поле, не смотря
на 60-тысячное войско, къ которому присоединился еще сыпь
нумидійскаго царя, Югурта, игравшій впослѣдствіи весьма блестящую
роль, съ нумидійскими слонами, стрѣлками изъ лука и пращниками.
Опъ подошедъ очень близко къ городу, окружилъ его длинными
валами, построенными и оберегаемыми съ величайшей осторожностью,
и заперъ длиннымъ желѣзнымъ палисадомъ рѣку Дуро, по которой
доставлялись осажденнымъ жизненные продукты. Скоро страшный
голодъ принудилъ нумантинцевъ къ самымъ неестественнымъ спо-
собамъ питанія. Нѣкоторые изъ нихъ успѣвали проскользнуть черезъ
римскую линію въ сосѣдніе города и старались побудить ихъ помочь
своимъ единоплеменникамъ; но бдительность Сципіона съумѣла уни
чтожить эти планы. Тогда отъ нумантинцевъ явилось посольство и
просило у Сципіона, который сагъ былъ храбрый человѣкъ,-пощады
храбрымъ въ городѣ. Сшшіонъ требовалъ безусловной сдачи, и потому
_213_
война продолжалась до тѣхъ поръ, пока, наконецъ, пе истощилась
въ собственной ярости. Отъ неестественныхъ и частью отвратитель-
ныхъ средствъ питанія и продолжительной войны осажденные какъ-
бы одичали; большинство тѣхъ, которые не успѣли еще сдѣлаться
жертвами меча, голода или болѣзней, кончило самоубійствомъ: осталь-
ные сдались. Они положили оружіе на полѣ, которое имъ указала.
Сципіонъ. Пятьдесятъ человѣкъ инъ этихъ непокорныхъ, страшныхъ
людей побѣдитель выбралъ для своего тріумфа.
Городъ былъ разрушенъ, какъ Кориннъ и Карѳагенъ. Но когда
Сципіонъ «Пумантинскій > возвратился изъ этого похода въ Римъ,
онъ нашелъ уже тамъ борьбу другаго рода, которая сдѣлалась
неизбѣжной вслѣдствіе быстраго и неестественнаго измѣненія въ
положеніи Рима. Молодой Тиберій Семпроній Гракхъ выступилъ со
своими опасными предложеніями, которыми начинается для Рима
новая эпоха, эпоха гражданскихъ междоусобій. II та рево-
люція, которой давно боялись односторонніе люди, которой, можетъ
быть, опасался и самъ Сципіонъ, припоминая Гомеровъ стихъ на
развалинахъ Карѳагена,—была теперь уже въ полномъ ходу.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Обозрѣніе. Состояніе римскаго государства и народа передъ началомъ
революціи.
обозрѣніе. Теперь оканчивалось уже четвертое столѣтіе суще-
ствованіи римской республики, исторію которой мы прослѣдили.
Броспмъ-же взглядъ на ея прошлое развитіе. Въ первомъ отдѣлѣ
этого періода (510 — 264) выдающееся значеніе имѣли внутреннія
смуты: въ началѣ его патриціи и плебеи рѣзко отдѣляются другъ
отъ друга, и внутренняя, а отчасти и внѣшняя исторія Рима про-
ходитъ въ борьбѣ этихъ двухъ сословій, отдѣльныя стадіи которой
обозначаются выступленіемъ плебса па Священную гору и
учрежденіемъ т р и б у н а т а (49'4), законодательствомъ де-
214
цемвировъ и установленіемъ писанной конституціи (451), лиціі
кіевскими ротаціями съ надѣломъ землею народа и доступностью
консульства для плебеевъ (367). Борьба кончилась въ ЗОО году
закономъ Огульнія, открывавшимъ плебеямъ доступъ къ жреческой
должности. Къ концу этого періода сліяніе сословій является столь
полнымъ, что даже начинаетъ исчезать сознаніе различія между ними;
всякое военное или •политическое дарованіе можетъ развиваться
безпрепятственно. Это внутреннее единеніе ускоряетъ и упрочиваетъ
внѣшніе успѣхи Рима, которымъ такъ долго мѣшали внутреннія
смуты.
Такъ, въ началѣ республиканской эпохи, этрусская война
(509) на короткое время поставила Римъ въ зависимость отъ издревле
наслѣдованнаго врага; подданство латиновъ замѣнилось отношеніями
равнаго союза; сабины, эквы и вольски, при внутренней неурядицѣ въ
Римѣ, дѣлали сомнительнымъ возвышеніе и даже самое существованіе
города. Но этрусское царство, внутренно разлагавшееся, тревожимое
на сѣверѣ набѣгами галловъ, лишенное греками своей силы на морѣ,
не могло уже справиться со своимъ старымъ латинскимъ против-
никомъ. Вейи надаютъ передъ Камилломъ (395); новый Римъ
возникаетъ изъ пепла галльскаго пожара (390); латипы и
герники снова подчиняются верховной власти Рима; эквы, вольски.
сабины побѣждены въ рѣшительныхъ битвахъ или соглашаются
на миръ съ могущественнымъ городомъ, призваніе котораго къ власти
обозначается все яснѣе и яснѣе. Тогда два сильнѣйшіе народа Италіи,
самниты и римляне, вступаютъ другъ съ другомъ въ борьбу изъ-
за господства надъ Италіей, к борьба эта становится все болѣе
непримиримою (343—290). Послѣ полувѣковаго боя, результаты
котораго отдаляются, но не могутъ быть уничтожены возстаніями
большинства италійскихъ племенъ, поднявшихся противъ Рима,
прежде чѣмъ приговоръ судьбы былъ произнесенъ безвозвратно, это
господство достается римской республикѣ (290), которая упрочиваетъ
его за собою въ легкомысленно начатой Тарентомъ, со славою про-
215
долженной царемъ Пирромъ и съ еще большею славою оконченной
римлянами тарентинской войнѣ (281—272).
Теперь Италія дѣлается римскою отъ Сицилійскаго пролива до
сѣверныхъ Апеннинъ. Изъ-за острова, лежащаго по ту сторону про-
лива, начинается первая война съ Карѳагеномъ (264—241),
приводящая Римъ на новое поле обширной воинственной политики и
оканчивающаяся пріобрѣтеніемъ первой провинціи, Сициліи. Два
десятилѣтія противники наслаждаются миромъ, которымъ римляне
пользуются для наказанія истрійцевъ (230—228) и поко-
ренія верхнеиталійскихъ галловъ (238 — 222). Еще
-они не справились съ послѣдними, какъ врагъ, снова пріобрѣвшій
силы, вступаетъ съ ними во вторую борьбу, театромъ которой
является теперь главнымъ образомъ Италія (218—201). Послѣ
исполинской шсстнадцатилѣтпей борьбы, измѣнчивыя событія которой
происходила въ Италіи, Испаніи, Сициліи, Африкѣ, на берегахъ Галліи
и Греціи, геній Ганнибала побѣжденъ несокрушимой національной силой
римлянъ, и Римъ становится первой силой на Западѣ, а Карѳагенъ
—политически безсильнымъ торговымъ городомъ. Но едва только
кончилась эта война, какъ римскій мечъ направляется противъ вос-
точной державы, которая вмѣшалась въ борьбу двухъ западныхъ.
Въ счастливой войнѣ (200 —196) Македонія обезоружена, Греція
освобождена; но разъ вмѣшавшись въ восточныя дѣла, Римъ долженъ
обезпечить за собою свое политическое преимущество новыми битвами;
въ 190 г. при Магнезіи онъ оттѣсняетъ сирійское царство за
Тавръ, въ 168 при Пиднѣ уничтожаетъ македонскую монархію и
вслѣдствіе этихъ побѣдъ расширяется отъ Атлантическаго океана
до Тавра, отъ рубежа африканской пустыни до Альпъ, имѣя цѣлый
рядъ вассальныхъ государствъ,—монархій или республикъ, различнаго
рода и вида, которыя всѣ зависятъ отъ одного собранія царей, рим-
скаго сената.
Не было уже никого, кто могъ-бы надѣяться хотя на малѣйшій
успѣхъ въ борьбѣ съ республикой. Тѣмъ отвратительнѣйшими въ то
время, когда въ Римѣ сочли нужнымъ перейти отъ посредственнаго
216
господства къ непосредственному, отъ системы вассальныхъ
государствъ къ системѣ провинціальнаго управленія,
—представляются намъ эти войны съ Карѳагеномъ, Коринѳомъ,
Нуманціей, которыя, являясь какъ-бы исполненіемъ произнесеннаго
въ Римѣ смертнаго приговора, свидѣтельствуютъ о новомъ духѣ въ
римской республикѣ, появленіе и развитіе котораго было не видно и
не слышно за громомъ войнъ и побѣдъ, за шумомъ падающихъ
царствъ, но который въ концѣ этого періода обнаруживается въ
болѣе ясныхъ симптомахъ, въ болѣе осязательныхъ образахъ. Мы
уже наблюдали этотъ губительный поворотъ въ худшему въ полко-
водцахъ и солдатахъ, которые встрѣчались намъ въ только-что
прошедшія десятилѣтія па почвѣ Греціи, Африки и Испаніи. Древніе
историки объясняютъ этотъ упадокъ воинской и нравственной до-
блести нововведенной роскошью Греціи и Азіи, которая, несомнѣнно,
имѣла па это большое вліяніе. Но различныя и скрытыя причины
зла заключались въ полномъ и совершенномъ измѣненіи римско-
итальянскихъ обстоятельствъ, первые слѣды и симптомы котораго
относятся къ войнѣ съ Ганнибаломъ пли даже къ еще болѣе
раннему времени и въ которомъ мы теперь должны постараться
отдать себѣ отчетъ, идя отъ болѣе внѣшняго къ болѣе вну-
треннему.
Мы видимъ, что это измѣненіе уже совершилось пли
еще совершается во всѣхъ развѣтвленіяхъ внѣшней и внутренней
жизни. Первое, съ чѣмъ мы встрѣчаемся, это рѣзкое выдѣленіе новаго
рода аристократіи. Послѣ двухвѣковой борьбы за политическую равно-
правность патриціевъ и плебеевъ высшая власть снова переходитъ
изъ рукъ въ руки во вліятельныхъ фамиліяхъ, и лишь рѣдко у
кормила правленія, среди Корнеліевъ и Квинкціевъ, Сципіоновъ
и Флампниповъ, среди Марціевъ и Клавдіевъ, Эмиліевь, Лишь
ніевъ, Сервиліевъ, Цицшгіевъ, попадается человѣкъ безъ предковъ,
какъ Теренцій Барронъ, Порцій Катонъ, Л. Муммій. Эта новая
аристократія, (поЫІіСаз) выросла, нѣкоторымъ образомъ, изъ стараго
патриціата. Плебей, достигавшій курульной должности и даже кои-
217
сульства, выдѣлялся изъ среды обыкновенныхъ людей и переходилъ
въ родовую аристократію, которая вездѣ состоитъ изъ лицъ, высоко
поставленныхъ въ обществѣ. Естественно, хотя далеко не всегда
извинительно, что отецъ, разъ достигшій такого положенія, разсчиты-
валъ передать его сыну, что фамилія, разъ облагороженная консуломъ
изъ своей среды, употребляла свое вліяніе на то, чтобы доставить
эту честь и другимъ своимъ членамъ, и что тамъ, гдѣ одинаковыя
стремленія соединяли нѣсколько фамилій, эти фамиліи сплачивались
тѣснѣе и смотрѣли на всякаго чужаго, кто, какъ «новый человѣкъ»
(Іюшо поѵнз), достигала, высшихъ должностей, сначала съ недовѣріемъ,
а потомъ сь неудовольствіемъ, и старались устранить его, если онъ
начиналъ соперничать съ ними. Золотой перстень отца, восковыя
фигуры предковъ въ атріи дома, перечень ихъ должностей, ихъ по-
бѣдъ, ихъ тріумфовъ напоминали сыну о томъ, чѣмъ были его
предки, чѣмъ должны быть онъ самъ и его фамилія: и такимъ
путемъ сдѣлалась наслѣдственною сначала доблесть, а тамъ, гдѣ ея
не было, по крайней мѣрѣ, знатность. Двѣ причины—одна похваль-
ная и справедливая, другая болѣе сомнительнаго характера — спо-
собствовали такому порядку вещей, дѣлали эту политику выдающихся
фамилій, стремившихся къ новой аристократіи, болѣе сознательною
п тѣмъ самымъ болѣе вредною.
Стать во главѣ государства было уже не такъ
легко, какъ прежде х когда государственныя отношенія были просты
и легко понятны; для этого требовалось высшее образованіе и оспо-
ванная па опытѣ проницательность, которая легче давалась тому,
кто выросъ среди бывшихъ консуловъ, преторовъ, сенаторовъ, чѣмъ
тому, кто, по своему происхожденію, стоялъ далеко отъ этихъ правитель-
ственныхъ сферъ. Къ этому присоединялось уваливающееся вліяніе
денегъ: должности не оплачивались жалованьемъ, а между тѣмъ
требовали все большихъ и большихъ издержекъ, которыя были уже
пе подъ силу обыкновенному человѣку. Такимъ образомъ эта ари-
стократія выступаетъ все. яснѣе и все болѣе отдѣляется отъ на-
рода. Со 194 г.—втораго консульства II. Сципіона Африканскаго—
‘218
сенаторы запали въ театрѣ отдѣльныя мѣста; а такъ какъ должности
начали теперь доставлять не только почетъ, но и богатство, то
позаботились о томъ, чтобы ати доходныя почести доставались до-
статочному числу аристократовъ. Было постановлено, что бывшій
консуломъ можетъ только черезъ десять лѣтъ снова получить высшую
должность, и Вилліевъ законъ (Ьех Ѵііііа) 180 г. точнѣе
опредѣлилъ іерархію должностей, возрастъ и промежутки времени для
каждой должности: на тридцать первомъ году давалась квестура, на
тридцать седьмомъ—должность эдила, на сороковомъ — претура, па
сорокъ третьемъ—консульство, если только политическая необходи-
мость или могущественное вліяніе фамилій не заставляли отступать
отъ этого правила. Только тотъ, кто былъ консуломъ, могъ получить
цензуру, только ему ввѣрялось важнѣйшее оружіе правительства.—
право дѣлать выборъ между сенаторами и пополнять сенатъ; если и
случалось, что такіе люди, какъ Катонъ и Флаккъ, достигали цензуры
и исполняли ее въ духѣ противномъ аристократіи, то это были только
единичные факты. Преддверіемъ высшихъ должностей была должность
эдила, на обязанности котораго лежало наблюденіе и распоряженіе
торжественными играми; это было средство зарекомендовать себя
народу, и когда намъ говорятъ, что гладіаторскія игры, которыми
одинъ эдилъ угостилъ народъ, стоили около 60,000 рублей, то это
даетъ намъ понятіе о тѣхъ издержкахъ, какихъ требовала эта долж-
ность эдила, и о богатствѣ, которое долженъ был ь имѣть тотъ, кто
желалъ получить еще высшую государственную должность. Конечно,
консулъ, начальствовавшій войскомъ, покорявшій чужія царства
или стоявшій во главѣ сенатской коммиссіи, вводившей новые порядки
въ покоренной странѣ, или преторъ богатой провинціи могъ легко
пополнить свою казну, которую онъ истощилъ, будучи эдиломъ.
Такимъ образомъ деньги давали силу, а сила, въ свою очередь,
давала деньги; и любостяжаніе все тѣснѣе и крѣпче соединялось съ
честолюбіемъ противъ тѣхъ, которые приносили въ комиціи—гдѣ
народъ, раздѣлившись по центуріямъ, какъ и прежде избиралъ своихъ
219
чиновниковъ,— приносили только талантъ и заслуги, но не капи-
талъ и не вліяніе фамиліи.
Формы уиршевіл. Какъ ни много измѣнился духъ управленія,
ф о р м ы его измѣнились мало; онѣ сдѣлались даже болѣе, демократи-
ческими, чѣмъ прежде. Центуріальное устройство было
реформировано въ этомъ—повидимому, свободномъ—духѣ (241): у
центурій всадниковъ отнято было право подавать голоса первыми, и
право это всякій разъ передавалось по жребію одной изъ центурій
перваго класса; во всѣхъ пяти классахъ было по равному числу
центурій, именно по 70. и отпущенники получили равныя права
со свободно-рожденными. Эти центуріальныя комиціп собирались рѣдко,
только для выборовъ и для объявленія наступательной войны; въ
другихъ случаяхъ, при предложеніи законовъ, въ случаяхъ прово-
каціи и въ другихъ важныхъ обстоятельствахъ, созывались обыкновенно
еще болѣе демократическія собранія по кварталамъ, которыхъ теперь
было до 35,—такъ наз. трибутныя комиці и (соіпіііа ІгіЬиіа).
Вслѣдствіе такого демократическаго направленія диктатура вышла
изъ употребленія; съ 212 года собраніе гражданъ стало выбирать
часть жрецовъ, коллегіи которыхъ до тѣхъ поръ пополнялись всегда
посредствомъ кооптаціи (избраніе въ средѣ сочленовъ); уже съ 311
года половина высшихъ офицеровъ и военачальниковъ избиралась
гражданами, а не главнокомандующими, и важнѣйшіе государственные
вопросы разсматривались многочисленнымъ трибуналомъ этихъ гра-
жданскихъ собраній. Но это была только обманчивая внѣшность, а
па самомъ дѣлѣ эти собранія гражданъ были безсильнымъ и по-^
слушнымь орудіемъ въ рукахъ правящихъ фамилій пли даже отдѣль-
ныхъ честолюбцевъ, которые, какъ Сципіонъ, при помощи народа
Добивались того, въ чемъ имъ отказывалъ сенатъ.
іір№л,яі. сената. Да и какъ могло быть иначе? Какъ могли эти со-
бранія на римскомъ форумѣ, куда гражданинъ являлся отъ плуга
или изъ мастерской, имѣть свое самостоятельное мнѣніе о такихъ
запутанныхъ политическихъ вопросахъ и задачахъ, которые прихо-
дилось въ то время рѣшать римскому государству, владѣвшему, по-
220
средственно или непосредственно, половиной міра' На это былъ спо-
собенъ только сенатъ, имѣвшій въ своей средѣ людей, которые были
хорошо знакомы съ обстоятельствами, отношеніями, личностями от-
дѣльныхъ странъ и потому были въ состояніи объяснять и рѣшать
трудные политическіе вопросы: римскій народъ утверждалъ то, что
представлялъ ему сенатъ, а гдѣ онъ не соглашался па это, тамъ
его сопротивленіе можно было легко одолѣть пли обойти. Къ этому
нужно прибавить и то, что римскіе граждане, имѣвшіе право голоса
въ компціяхъ, жили вразбродъ по всей Италіи и что та часть ихъ,
которая, жива въ столицѣ, обыкновенно являлась въ комиціи, во-
все не была наиболѣе уважаемою и наиболѣе способною въ поли-
тическомъ отношеніи. Напротивъ, чѣмъ болѣе Римъ, вслѣдствіе рас-
ширившихся отношеній, становился великимъ всемірнымъ городомъ,
тѣмъ больше являлось въ немъ столичной черни, тѣмъ больше со-
биралось именно тамъ, въ центрѣ управленія, промотавшихся и об-
нищавшихъ гражданъ, которые выносили па рынокъ послѣднее свое
имущество, на которое можно еще было получить барышъ: свое
право голоса. Развращающіе элементы времени, напр., чрезмѣрное
увеличеніе числа рабовъ изъ всѣхъ національностей, именно въ этой
Столицѣ—гдѣ такіе элементы расширяются, соединяясь между собою,—
должны были дѣйствовать особенно энергично и своимъ примѣромъ
и систематической развращенностью поддерживать и увеличивать
порчу нравовъ, даже еслибы и не было взаимнаго соперничества
между правящей знатью съ одной стороны и воюющими противъ нея
демагогами съ другой.
Р“грХа"Тт‘ ’+га систематическая порча обусловливалась возрастаю-
щими издержками па игры, раздѣлами хлѣбныхъ запасовъ и т. и., и уве-
личившаяся жадность народа обнаруживается на увеличеніи и большей
роскоши народныхъ игръ: къ старымъ римскимъ играмъ (Ьийі Ко-
шапі) присоединились въ 220 г. игры плебейскія, одновре-
менно съ новымъ, флам и кіевскимъ, циркомъ, въ 212 анол-
линарскія, въ 204 металезскія (Ме^аіепзез), игры вели-
кой фригійской матери боговъ, которая привезена была въ Римъ изъ
221
Пессина въ видѣ большаго полеваго камня, въ 173 флораліи.
Военный лагерь и доходъ не были уже, какъ въ древности, шко-
лою точнаго повиновеніи и строгой дисциплины; они сами сдѣлались
разсадниками разнузданности, и войска, какъ побѣдившія, такъ и
побѣжденныя, приносили къ домашнему очагу высокомѣрныя претен-
зіи и развращенные нравы. Такимъ образомъ народъ уже не имѣлъ
настоящей силы, п честная гордость свободнаго человѣка, имѣю-
щаго право и возможность служить республикѣ благоразумнымъ со-
вѣтомъ и энергичной дѣятельностью, все. болѣе и болѣе теряла подъ
собою почву при измѣнившихся отношеніяхъ. Эти отношенія, на-
противъ, все болѣе и болѣе клонились къ тому, чтобы замѣнить
справедливую гордость гражданина пустымъ національнымъ высоко-
мѣріемъ, и это высокомѣріе сказалось прежде всего въ отношеніяхъ
къ союзникамъ и къ подданнымъ, положеніе которыхъ съ каж-
дымъ десятилѣтіемъ ухудшалось.
По,Т^оі,№'іііж“"г Классъ пассивныхъ гражданъ, сіѵек віпе §иЙга-
ріо, уничтожился; па его мѣсто явились реге^гіпі (ІегІИісіі, по-
коренные., напр. капуанцы, на которыхъ смотрѣли какъ на ра-
бовъ республики и которые третировались какъ штрафное сосло-
віе. Положеніе не-латинскихъ союзниковъ почти вездѣ измѣ-
нилось къ ихъ невыгодѣ, что отчасти было результатомъ ихъ пове-
денія во время второй пунической войны. По и латинскія общины
тоже много потеряли, не смотря на то, что онѣ своимъ поведеніемъ
существенно содѣйствовали побѣдѣ надъ Ганнибаломъ. Уже въ 218 г.
онѣ выставили вдвое больше солдатъ, чѣмъ римляне; въ концѣ вто-
рой пунической войны союзническія войска не были отпущены; онн
всего больше, посылались въ тяжелую и непріятную военную службу
въ Испаніи, п, наоборотъ, имъ давали меньше военной добычи и
тріумфальныхъ подарковъ. Съ 268 года жители вновь построенныхъ
городовъ латинскаго права уже не. имѣли права свободнаго поселенія въ
Римѣ; со 181 г., когда построена была Аквилея противъ варваровъ,
населившихъ страны къ сѣверовостоку отъ Италіи, не основывалось
уже ни одной колоніи латинскаго-права; въ слѣдующія десятилѣтія
222
мы увидимъ въ заговорахъ и возстаніяхъ обнаруженіе слѣдствій этой
близорукой политики, которою римскій народъ, унижая союзниковъ,
вознаграждалъ себя за потери» своего политическаго значенія.
Другимъ важнымъ и принадлежащимъ преимущественно этому
періоду нововведеніемъ были провинціи, которыхъ было теперь
восемь—Галліи, Сицилія, Сардинія, двѣ Испаніи и Африка, Македо-
нія и Ахайя—и увеличеніе числа которыхъ необходимо требовало со-
отвѣтственно большаго числа преторовъ и квесторовъ. Положеніе, этихъ
провинцій постоянно ухудшалось. Сначала налоги и повинности рас-
предѣлены были умѣренно; но намѣстникъ и откупщики податей все
больше и больше набирали себѣ денегъ, чтобы проматывать ихъ въ
Римѣ. Повинности для свиты претора и для его войска давали по-
водъ къ большимъ злоупотребленіямъ, къ которымъ сильный легко
находитъ случай вездѣ, гдѣ его не связываютъ честь и совѣсть.
Намѣстникъ при отправленіи своей должности пользовался неограни
ченной властью, и потому зло всегда совершалось прежде, чѣм ъ могла
быть принесена жалоба. Нѣкоторую защиту провинціалы имѣли въ
наслѣдственныхъ кліентскихъ отношеніяхъ, въ которыя провинція
могла стать къ одной изъ правящихъ фамилій (напр., Сицилія на-
ходилась въ такихъ отношеніяхъ къ Парцелламъ); или провинція могла
обратиться къ справедливости сената, который, въ самомъ дѣлѣ, по
крайней мѣрѣ въ наиболѣе вопіющихъ случаяхъ, наказывалъ винов-
наго чиновника, если, по римскимъ законамъ, не могъ оставить его
преступленіе, безнаказаннымъ; или-же она могла принести граждан-
скую жалобу о вознагражденіи за вредъ; въ такомъ случаѣ назна-
чался судъ изъ сенаторовъ,—стало-быть судъ товарищей и нерѣдко
совиновниковъ или одинаково виновныхъ; или-же, наконецъ, римскій
чиновникъ возбуждалъ дѣло объ обидахъ, нанесенныхъ союзникамъ,
и о нарушеніи римской государственной доктрины и начиналъ уго-
ловное преслѣдованіе, виновнаго: напр., Катонъ возбуждалъ не мало
подобныхъ дѣлъ. Но во всѣхъ этихъ случаяхъ виновность должна
была быть ясною и очевидною, чтобы повлечь за собою осужденіе,
потому что при этомъ бралось почти за принципъ постыдное, правило,
223
что кто грабитъ въ мѣру, тому нечего бояться. Попятно, отчего та-
кія отношенія такъ скоро и такъ страшно деморализировали римскую
знать. Вмѣстѣ съ намѣстникомъ, раззоренію провинціаловъ способ-
ствовалъ банкиръ (аг^епіагіиа) и откупщикъ податей:
первый заранѣе снабжалъ провинціаловъ, за ростовщическіе проценты,
деньгами для взноса податей и другихъ платежей; второй вносилъ
въ римскую государственную казну весь податной окладъ провинціи
сполна и за то получалъ право собирать въ этой провинціи налоги
по частямъ. Увеличеніе податей, хоти и законно опредѣленное, про-
изводилось такъ, что служило только для обогащенія па счетъ про-
винціаловъ самого откупщика и подчиненныхъ ему сборщиковъ по-
датей, а по возможности—и претора или квестора, который помогалъ
имъ въ этомъ дѣлѣ или смотрѣлъ на него сквозь пальцы.
>пхі°о Если положеніе провинціаловъ было достойно сожа-
лѣнія, то положеніе большей части свободнаго населенія
Италіи было также плохо. Конечно, государственные фи-
нансы были въ блестящемъ положеніи: огромныя суммы наличныхъ
денегъ стекались въ римскую государственную казну изъ покорен- .
пыхъ странъ; портовыя пошлины доставляли большій доходъ вслѣд-
ствіе расширенія итальянской торговли; отданныя на откупъ владѣнія
государства, какъ напр. Капуя, Леонтины въ Сициліи и другія, до-
ставляли въ казну богатыя денежныя средства; но нельзя признать,
богатымъ то государство, въ которомъ масса населенія не пользуется
достаточными средствами; въ этомъ смыслѣ государство рѣшительно по-
шло назадъ и притомъ къ опасному кризису. Это движеніе вспять
скоро обнаружилось въ неестественномъ уменьшеніи обыкновеннаго
числа зажиточныхъ свободныхъ гражданъ, особенно ихъ благосостоя-
нія, и въ неестественномъ увеличеніи числа богачей, особенно бо-
гатства немногихъ. Причинъ такого измѣненія было много. Войны
уменьшали число гражданъ и часто въ продолженіе долгаго времени
отдаляли большинство ихь отч. правильнаго запятія земледѣліемъ;
всего-же сильнѣе раззоряла мелкихъ собственниковъ сила большаго
капитала и пониженіе цѣнъ на ихъ имущества, вслѣдствіе пре-
224
вратпогі политики правительства. Богатый хлѣбомъ страны, Сицилія,
Африка, Сардинія, перешли во власть Рима; массы хлѣба, привозив-
шіяся оттуда на итальянскіе рынки, понизили цѣпу на хлѣбъ, такъ
что жатва уже не оплачивала трудовъ земледѣльца, а вмѣсто того,
чтобы пошлинами на привозный хлѣбъ поддержать и развить вч.
Италіи хлѣбопашество и свободное земледѣльческое сословіе, прави-
тельство только ускоряло это разореніе, содѣйствуя и покровитель-
ствуя всѣми средствами ввозу хлѣба изъ-за моря. Сицилія сдѣлалась
житницею Рима и Италіи, собственныя хлѣбородныя провинціи ко-
торой не могли прибыльно сбывать свои произведенія. Всякое другое
земледѣльческое занятіе — разведеніе оливковыхъ садовъ, винограда,
выгонное сельское хозяйство — требовало обширнѣйшаго иростран
ства, большаго капитала, большаго числа рабочихъ силъ и большаго
умственнаго развитія; всего этого недоставало мелкому землевладѣльцу,
который скоро оказывался вынужденнымъ продать свой кусокъ земли
богатому сенатору или всаднику, а тотъ присоединялъ эти неболь-
шіе участки къ своему большому имѣнію, употреблялъ на такія
• большія имѣнія свой капиталъ и обрабатывалъ ихъ рабами, число
которыхъ постоянно увеличивалось. Такимъ образомъ онъ могъ ве-
сти хозяйство на широкую ногу, дешевле и выгоднѣе, чѣмъ малень-
кій человѣкъ, не имѣвшій большаго капитала, со своей семьей и
немногими рабами. А гдѣ разъ началось такое движеніе, тамъ мелкое
землевладѣніе быстро исчезало и поглощалось крупнымъ, и если оста-
валось еще нѣсколько цвѣтущихч. областей съ зажиточными. земле-
дѣльческимъ населеніемъ, то вч> Италіи, на большомъ пространствѣ,
гдѣ прежде жила свободная, веселая и трудолюбивая толпа зажи-
точныхъ земледѣльцевъ, можно было теперь видѣть огромное богат-
ство рядомъ со страшною бѣдностью: огромные выгоны, великолѣп-
ныя усадьбы, рыбные пруды, сады, парки,— и тутъ-же рабовъ въ
цѣпяхъ или раззорившихся крестьянъ, работавшихъ теперь на другаго
за поденную плату, принужденныхъ продать за долги свой собствен-
ный кусокъ земли.
225
В°^^мв20В“ Рѣзкую противоположность съ этой бѣдностью, ко-
торая все больше и больше распространялась въ массѣ и въ корнѣ
населенія, мы можемъ видѣть, читая, что Л. Эмилій Павлъ, вла-
дѣвшій имуществомъ въ 100,000 рублей,.не считался богатымъ,
и что каждая дочь Сципіона Африканскаго получила приданое въ
85,000 рублей. Сила капитала создала въ это время особое со*
словіе или, по крайней мѣрѣ, выдвинула его и предоставила ежу
значительную и вліятельную роль: то было сословіе всадниковъ,
—сословіе собственно денежныхъ людей, крупныхъ капиталистовъ
и промышленниковъ, поднявшееся мало по малу рядомъ со знатью,
такъ какъ законъ и обычай запрещали сенатору непосредственно
участвовать въ крупныхъ денежныхъ и промышленныхъ предпрія-
тіяхъ, въ заморской торговлѣ и тому подобныхъ дѣлахъ. Однако,
настоящая промышленность въ Римѣ стояла далеко па заднемъ планѣ,
именно, почти вовсе не было столь важнаго въ наше время сосло-
вія свободныхъ промышленниковъ, потому что рабскій трудъ здѣсь
всегда игралъ еще болѣе значительную роль, чѣмъ въ земледѣліи,
и потому что отпущенники издавна занимались этимъ дѣломъ. Рим-
ская торговля имѣла главным ъ образомъ пассивный характеръ, т. е.
товары привозились на римскій рынокъ, и привозилось больше фабри-
катовъ, т. е. уже готовыхъ товаровъ, чѣмъ сырыхъ продуктовъ,
которые еще нужно было обрабатывать; промышленность, какая была
въ Римѣ, имѣла вч. виду, главнымъ образомъ, не вывозъ, а потреб-
ности самой-же столпцы. Денежные обороты и ассоціаціи круп-
ныхъ капиталистовъ, напротивъ, процвѣтали. Обширное простран-
ство римскаго государства и пестрота его составныхъ частей при-
давали большое значеніе денежнымі. и вексельнымъ оборотамъ. Ве-
ликія побѣды и сильный грабежъ послѣднихъ десятилѣтій доставили
римлянамъ огромные капиталы, и римскій банкиръ, желая пустить
въ оборотъ эти капиталы, отправлялся въ провинцію; онъ, какъ
сіѵіз Кошаппз, пользовался особенно благопріятнымъ положеніемъ
п эксплуатировалъ въ свою пользу нужды провинціальныхъ общинъ,
снабжая ихъ деньгами за высокіе* проценты; или же опъ, вмѣстѣ
ИСТОРІЯ РИМА, Ч. I. 15
226
съ нѣсколькими изъ себѣ подобныхъ, составлялъ въ Римѣ одно изъ
тѣхъ обществъ, который обязывались платить въ государственную
казну впередъ доходы съ какой-нибудь провинціи и затѣмъ, возвы-
шая налоги на мѣстѣ, ракъ мы видѣли, вознаграждали себя часто
съ величайшимъ вредомъ для провинціаловъ. II въ Римѣ было много
подобныхъ предпріятій: брали подрядъ на постройку храма, на про-
веденіе улицы, водопровода, получали отъ государства требуемую для
этого сумму и, исполнивши подрядъ дешевле, сберегали себѣ остав-
шуюся сумму. Обыкновенныя торговыя дѣла велись такпмъ-же спо-
собомъ, и стремленіе этой эпохи къ торговымъ выгодамъ было такъ
сильно, что даже. Катонъ, хотя и сенаторъ и защитникъ исчезаю-
щаго добраго стараго времени, участвовалъ въ подобнаго рода пред-
пріятіяхъ, по крайней мѣрѣ посредственно.
Росжоіш. і>.<к»о. Огромная и постоянно увеличивающаяся важность ка-
питала не замедлила обнаружить свое дѣйствіе и въ нравственномъ
отношеніи, причемъ она встрѣтилась и соединилась съ другими раз-
рушительными вліяніями. Сначала и прежде всего съ увеличеніемъ
богатства увеличилась и роскошь, и тысячи рукъ и іоловъ ста-
рались развивать ее, утончать и вводить ядовитые элементы. Съ
Востока, изъ Греціи и Азіи, побѣдоносныя войска принесли въ Римъ,
вмѣстѣ съ драгоцѣнными и благодѣтельными пріобрѣтеніями высшаго
образованія, всѣ пороки утонченной и уже. пришедшей къ нравствен-
ному паденію цивилизаціи, рядомъ сь великолѣпными произведеніями
искусства и поэзіи свободной Греціи,—роскошную домашнюю утварь
и разныя произведенія изнѣженнаго искусства временъ упадка, и ря-
домъ съ Фидіемъ, Софокломъ, Демосфеномъ — развратившееся искус-
ство и легкомысленную литературу новѣйшаго періода. Отребіе Гре-
ціи п восточныхъ странъ—свободные и рабы—собрались ві. Римѣ,
и несоразмѣрно увеличившійся рабскій элементъ больше, всего
содѣйствовалъ порчѣ нравовъ римскаго и итальянскаго населенія.
Вслѣдствіе, послѣднихъ войнъ число рабовъ страшно увеличилось, л
рабы самыхъ различныхъ національностей, кельты и африканцы,
испанцы и сирійцы, германцы и греки, наполнили рынки и мало-по-
т
налу проникли во всѣ сферы и области римской жизни. Природа
такихъ отношеній, позорныхъ въ самомъ своемъ корнѣ, такова, что
они имѣютъ одинаково развращающее вліяніе на ту и на другую
сторону, на господъ и на рабовъ. Положеніе рабовъ, которыхъ за-
ставляли заниматься земледѣліемъ, извѣстно намъ изъ отношеній
къ нимъ Катона, который обращался съ ними съ холодной безсер-
дечностью римлянина, по безъ своеволія и жестокости. Ихъ поку-
пали въ рабочемъ возрастѣ на рынкѣ и тамъ-же опять продавали,
когда они старѣлись или заболѣвали на службѣ. Пхъ потребности
удовлетворялись какъ • разъ настолько, чтобы поддержать ихъ рабо-
чія силы. Дни отдыха и праздниковъ давались имъ сообразно съ
этимъ взглядомъ; о какомъ-нибудь человѣческомъ правѣ здѣсь по
было и рѣчи. Катовъ совѣтуетъ поселять раздоръ между рабами,
чтобы опи не. соединились другъ съ другомъ для общаго сопротивле-
нія; гдѣ обнаруживалась лѣность, неисполненіе приказаній или даже
истощеніе, тамъ пускался пъ ходъ кнутъ, иногда руками самого
господина, или колодки и тюрьма, которая была принадлежностью
всякаго хорошо устроеннаго имѣнія. Неоспоримо, что мягкость, чело-
вѣчность, даже слабость иныхъ рабовладѣльцевъ иногда значительно
облегчали судьбу рабовъ к что тѣ хорошія отношенія, которыя суще-
ствовали въ старое время между господиномъ и рабами, кое-гдѣ удер-
жались и теперь. Нужно признать и принять въ разсчетъ еще и то,
что интересъ хозяина въ поддержаніи силы своихъ рабовъ полагалъ
извѣстныя границы злоупотребленіямъ даже болѣе строгаго п суро-
ваго господина; но законъ нисколько не противился господину, же-
лавшему пытать или убить своего врага, и не всегда интересъ ста-
новился выше страсти и прихоти; преданность и мягкость въ отно-
шеніяхъ все болѣе и болѣе исчезали, уступая мѣсто безсердечному
духу знати, жаждѣ наживы и гордости капиталиста. Гораздо лучше,
было положеніе городскихъ и фабричныхъ рабовъ, которые
чаще отпускались на волю и до нѣкоторой степени дѣлили со сво-
ими господами тѣ удовольствія, которыя они доставляли имъ. Уче-
ный греческій педагогъ, учившій дѣтей знатнаго сенатора, сицилій-
15*
228
скій или сирійскій поваръ, приготовлявшій обѣды въ богатомъ домѣ,
врачъ, секретарь, переписчикъ, слуга, пользовались, естественно, бо-
лѣе ласковымъ обращеніемъ, соотвѣтственно высокой цѣнѣ, которую
за нихъ заплатили; то же нужно сказать и о тѣхъ рабахъ, которые
занимались приготовленіемъ предметовъ роскоши подъ руководствомъ
отпущенника или раба, па деньги госнодипа. По если здѣсь пе такъ
рѣзко проявляется деморализующее вліяніе дурнаго обращенія и
мученія людей людьми, то эти рабы еще болѣе содѣйствовали порчѣ
нравовъ той развращенностью, которая добровольно или по прину-
жденію служила для разврата господъ, тѣми пороками, какі^ іпри-
несла эта пестрая толпа рабовъ съ противоположныхъ концовъ вар-
варства и высшей культуры, и всякаго рода позорными и постыд-
ными поступками, которые составляютъ почти необходимое свойство
людей, утратившихъ свободу и чувство своего нравственнаго достоин-
ства. Иногда рабское населеніе пыталось, при помощи открытаго бунта,
облегчить свое положеніе или отомстить за себя своимъ господамъ:
подобное возстаніе рабовъ въ 135—132 г. огнемъ и мечомъ опусто-
шило островъ Сицилію. Но гораздо цѣлесообразнѣе было молчаливое
мщеніе рабовъ римскому міру: подъ вліяніемъ института рабовъ на-
чали разрушаться и уничтожаться всѣ нравственныя узы, святость
брачнаго союза и домашняго очага, старая вѣра и старая мораль.
ІЧднгід. Особенное колебаніе, раздвоеніе между старыми традиціями
и еще неясной новизной можно замѣтить въ это время въ области
силъ нравственныхъ и духовныхъ, которыя, отвлекая человѣка отъ
міра дѣйствительности въ міръ идеальнаго и божественнаго, закаляютъ
его противъ искушеній и низкихъ взглядовъ, навязываемыхъ ему
обыденной, низменной дѣйствительностью. Между этими нравственными
силами первое мѣсто занимаетъ религія, второе — искусство и
литература, если они не служатъ только для непосредственной
пользы.
Римскій культъ достигъ мало-по малу широкаго распространенія.
Къ старымъ богамъ, у которыхъ замледѣльцы Рима и Квирія просили
защиты для своихъ стадъ, дождя для своихъ нивъ, побѣды для
229
своего оружія, присоединился теперь во всей своей полнотѣ міръ
боговъ греческихъ, имена и сущность которыхъ различнымъ и стран-
нымъ образомъ слипались со свойствами старыхъ туземныхъ бо
жествъ. Всякая сфера жизни находилась подъ вліяніемъ своихъ
особенныхъ божествъ-покровптелей, запутанная толпа которыхъ оста-
вила свои слѣды во всей литературѣ, въ остаткахъ храмовъ и въ
надписяхъ. Во главѣ всего міра боговъ и духовъ стоитъ Юпитеръ,
высшее небесное божество, богъ живительнаго свѣта и плодотворнаго
дождя; его всемогущая сила познается въ ужасѣ бури к въ чудес-
ныхъ успѣхахъ римскаго оружія, и ея различныя стороны почитаются
во множествѣ эпитетовъ. Рядомъ съ нимъ стоитъ богиня неба,
Юнона, въ то-же время — богиня брака и дома, къ которой взы-
ваютъ женщины въ родильныхъ мукахъ, чтобы опа благополучно
вывела на свѣтъ новую жизнь. Подъ покровительствомъ богини
разума, Минервы, находятся всѣ изобрѣтенія, искусство, наука,
полезныя и остроумныя работы хозяйки дома; отъ болѣзней избавляетъ
богь врачеванія Аполлонъ, который въ тоже время наводить па
путь истины ищущихъ и заблуждающихся, какъ богъ прорицанія, и
покровительствуетъ искусствамъ, какъ богъ торжественной, свѣтлой
радости. Какъ греческій богъ Аполлонъ сдѣлался римскимъ, такъ и
древне-италійская Діана приняла мало-по-малу черты и образъ
греческой Артемиды, сдѣлалась богинею охоты, луны и родовъ; бо-
гинѣ любви, Вен е р ѣ, какъ п греческой Афродитѣ, посвящалось все
радостное, прекрасное и счастливое, и она сдѣлалась богиней скорой
побѣды и счастья; Марсъ, которому еще молились «арвальскіе
(полевые) братья» древняго времени царей о защитѣ и благословеніи
полей, дѣлался все болѣе, и болѣе исключительно богомъ войны,
какъ эллинскій Арей; полководецъ, касаясь копья и священнаго
щита этого бога въ древнемъ храмѣ, восклицаніемъ «Бодрствуй,
Марсъ!» призывалъ его къ участію въ войнахъ своего народа. Во-
кругъ Цереры (Деметра), богини плодороднаго поля, стоятъ много-
численныя божества земледѣлія и сельскаго хозяйства, Либеръ
(Вакхъ, Діонисъ) и Либера (Лерсефона), Сатурнъ и Опсъ, Земля
23(1
(ТсІІпз), Ковсъ; вокругъ Вулкана стоятъ божества огни, вокругъ
11 е. п т у и а—воды: М ерку р і Й, пе гнушавшійся и жертвоприношеніями
воровъ, покровительствовалъ торговлѣ. Рядомъ съ этими богами
стоять разнаго рода духи и полубоги, геніи, лары, пенаты, семоны
н пндигеты, служебныя божества и ге|юи; но этимъ перечнемъ
далеко еще не исчерпывается обширный міръ боговъ. Богамъ небес-
нымъ противополагаются подземныя, — Оркъ, отецъ Ди съ, «Нѣмая
богиня» (Иеа пніѣа), Маны, Фурпііы и всевозможныя видѣнія п
ночные призраки: каждое понятіе и каждое явленіе становится для
этого плодовитаго и многообразнаго суевѣрія и для его служителей
новымъ богомъ,—вѣтры и бури, рѣки и источники, горы и деревья,
болѣзни, добродѣтели, побѣда, честь, надежда, свобода, благополучный
успѣхъ, запасы хлѣба, лихорадка; и этому ряду пе видно копца, потому
что каждый день создавал ъ новыхъ боговъ, которыхь охотно пред-
ставлялъ себѣ суевѣрный страхъ религіозныхъ людей.
Хотя римскій культъ и религія такъ много заимствовали отъ
грековъ, однако римская религіозность была совершенно инаго рода,
чѣмъ греческая. Въ римскомъ культѣ не было той свободы и поэти-
ческой художественности, которою у грековъ легко увлекались
художники, поэты и философы. Напротивъ, строгій и серьезный,
необыкновенно запутанный и тяжелый въ своихъ формахъ, римскій
культъ дольше сохранялъ свой наивной характеръ и оказывалъ
нравственной жизни своего народа болѣе сильную поддержку, чѣмъ
могъ это сдѣлать культъ греческій. Грековъ даже удивляла та
серьезность и набожность, съ какою римскіе полководцы исполняли
церемоніи жертвоприношенія передъ рѣшительной битвой, и наиболѣе
просвѣщенные изъ нихъ съ уваженіемъ смотрѣли на странный,
торжественный характеръ римскихъ культа и религіозныхъ обрядовъ,
совершавшихся въ важныхъ для государства случаяхъ, при похо-
ронныхъ процессіяхъ, заключеніи брака, договоровъ и т. и., и прони-
кавшихъ всѣ сферы общественной и домашней жизни. Эта религія,
охраняемая сильною корпораціею жрецовъ, строго защищаемая госу-
дарствомъ. заключала духъ въ крѣпкія и пе легко разрываемыя
231
узы, и оказывала спасительное вліяніе, покуда въ самомъ народѣ
жили сообразные съ нею добрые правы.
Но достаточно видѣть только одинъ примѣръ сплетенія этихъ
педантическихъ формула., запретовъ пли предписаній, которыми со
всѣхъ сторонъ окружали себя жрецы, носители этой религіи, чтобы
понять сильныя и слабыя стороны этого культа.
Свободный отъ всѣхъ обязанностей общественной жизни, фла-
м и п і. 10 и и т е р а, со всѣмъ, что сго окружало и принадлежало
ему, былъ посвященъ божеству и былъ его особеннымъ жрецомъ.
Онъ жилъ въ неразрушимомъ бракѣ, заключенномъ посредствомъ
сопГаггсаііо, и слагалъ съ себя жреческое достоинство, когда
умирала его жена, фла мини на, связанная не меньше его. Онъ
пе смѣлъ смотрѣть на войско, садиться на коня, выходить ночью изъ
своего дома. Онъ всегда являлся въ форменномъ платі^ и если
остроконечная шапка, составлявшая часть его костюма, падала у
него съ головы, то должность его оканчивалась. Когда онъ являлся
публично, ему предшествовали ликторъ и, кромѣ того, особые слуги,
которые просили всѣхъ оставить работу, потому что ея не долженъ
былъ видѣть флампнъ, въ жизни котораго каждый день долженъ
быть праздникомъ; онъ, жрецъ бога небеснаго, несмѣль прикасаться
ни къ могилѣ, ни къ мертвецу, ни къ бобамъ, которые посвящены
богамъ подземнымъ; точно такъ же, но разнымъ тонкимъ и суевѣрнымъ
соображеніямъ, ему запрещено было прикасаться къ козлу, къ лошади,
къ собакѣ, къ прѣсному тѣсту или къ сырому мясу. Онъ не смѣлъ ни но-
сить камней, пи глядѣть на нихъ; на сго одеждѣ пе было ни одного узла,
и флампнъ не могъ прикасаться къ вьющимся растеніямъ, къ плющу,
къ листьямъ винограда; скованный человѣкъ, входя вч> его домъ,
становился свободнымъ, и даже стричь фламшіу волосы могъ только
свободный человѣкъ. Такой же чрезмѣрный педантизмъ виденъ во всемъ
культѣ, и особенно вь жертвоприношеніяхъ: жертва повторялась даже
до тридцати разъ, если она приносилась не «неправильному обряду»
(гііе) во всѣхъ мелочахъ. Въ этомъ религіозномъ педантизмѣ, теряв-
шемся въ безсмысленныхъ мелочахъ, заключалась двоякая опасность.
232
Выражавшееся въ немъ и много трудившееся надъ нимъ суевѣріе,
чтобы удовлетворить своимъ потребностямъ, легко привязывалось
ко всякому чуждому культу, который импонировалъ чудесностью
дальняго и страннаго; сь другой стороны, тамъ, гдѣ его ка-
салось вѣяніе просвѣщенія, оно легко переходило въ контрастъ,
въ дерзкое невѣріе, которое быстро и однимъ ударомъ избавлялось
отъ смѣшныхъ оковъ, надѣтыхъ на него собственнымъ безуміемъ.
II то, и другое, уже обнаружилось въ этомъ періодѣ. Съ 204 г.
введенъ быль въ Римѣ фригійскій к у л ьтъ К и бе л ы: странная
музыка флейты и литавръ и странное восточное великолѣпіе одежды
фригійскихъ кастрированныхъ жрецовъ доставила имъ значитель-
ныя суммы, когда они стали ходить изъ дома въ домъ, прося ми-
лостыни для своей «Великой Матери». Эта склонность къ чужимъ,
страннымъ и сладострастнымъ культамъ была так ъ сильна, что про-
тивъ нея не разъ принимались правительственныя мѣры: такъ было
въ 181 г., когда сенатъ приказалъ бросить въ огонь свитки, най-
денные въ явившейся тогда гробницѣ царя Пумы, которая была от-
крыта благочестивымъ обманомъ или самообольщеніемъ, и въ 186 г.,
когда обнаружено было распространившееся по всей Италіи тайное
служеніе Вакху, которое дало поводъ къ весьма энергическому вмѣша-
тельству государственной полиціи. Рядомъ съ этимъ развитіемъ и
блужданіемъ религіозной потребности явилось другое обстоятельство:
въ это-же время начало свое дѣло давно уже процвѣтавшее въ Гре-
ціи просвѣщеніе. Римскій поэтъ Энній перевелъ сочиненія грековъ
Эпихарма изъ Мегары (470) и Эвгемера изъ Мессепы (300), изъ
которыхь первый видѣлъ въ богахъ природныя субстанціи, а второй
въ популярномъ сочиненіи доказывалъ, что боги не что иное, какъ
знаменитые, и заслуженные люди, указывая, напр., на царя Зевса,
который уничтожилъ людоѣдство н въ благодарность за это получилъ
отъ людей божескія почести, и т. и., а въ древнихъ храмахъ и мо-
нументахъ видѣлъ памятники знаменитымъ людямъ, которые, вслѣд-
ствіе мечтаній и благодарности людей, превратились въ неземныя су-
щества. Сначала единичныя попытки такого рода истолкованія и раз-
233
рушенія старой вѣры имѣли мало вліянія, но постоянно усиливаю-
щееся распространеніе греческаго міросозерцанія во всей литера-
турѣ, которая теперь получила болѣе многостороннее развитіе, про-
изводило разрушительное вліяніе въ области вѣры и нравствен-
ности.
’мТуесио?" Ц вь области Катонъ взялъ на себя роль за-
щитника древне-римской доблести противъ вторженій новизны: ему
были ненавистны даже художественныя произведенія, привезенныя
въ Римъ въ качествѣ военной добычи изъ разрушеннаго греческаго
города Спракусъ. Онъ дѣйствовалъ въ этомъ духѣ въ различныхъ
областяхъ литературы. Въ большомъ историческомъ сочиненіи, потеря
котораго достойна величайшаго сожалѣнія, онъ разсказывалъ своему
народу, на римскомъ языкѣ и простымъ слогомъ, первоначальную
исторію (Огі^іпев) Италіи и доводилъ свой разсказъ до событій
самаго недавняго прошлаго: за нѣсколько мѣсяцевъ до своей смерти
онъ еще вставилъ одну изъ своихъ рѣчей въ седьмую книгу этого
сочиненія; онъ былъ такъ мало воспріимчивъ къ высокимъ и пре-
краснымъ произведеніямъ греческой литературы, что повсюду рато-
вала. противъ ненавистнаго эллинизма съ ревностью, которая иногда
доходила до смѣшнаго, напр., въ его выходкахъ противъ греческихъ
врачей и философовъ. Но онъ сражался напрасно: опъ одинъ не могъ
противодѣйствовать духу времени. Онъ пе могъ запретить образован-
нымъ и знатнымъ людямъ удивляться произведеніямъ греческаго ис-
кусства, которыя дѣйствительно того заслуживали, поддаваться влія-
нію греческой философіи, преподаваемой краснорѣчивыми, остроумными,
ловкими учителями, и не могь помѣшать тому, чтобы всѣми этими
путями, посредствомъ истинной и ложной науки, истиннаго и лож-
наго искусства, истинной и плохой поэзіи не проникало больше свѣта
въ ложную и суевѣрную систему римской религіи и больше про-
свѣщенія, чѣмъ то, которое получалось при соединеніи простодушной
вѣры съ преданіями отцовъ. Вся литература оказалась наполненною
этимъ современнымъ, греческимъ духомъ, особешю-же та часть ея,
234
которая всего сильнѣе и непосредственнѣе дѣйствуетъ на умы. —
поэзія.
Человѣкъ, которому принадлежало господство надъ греческой тра-
гической сценой, краснорѣчивый и просвѣщенный Эврипидъ, овла-
дѣлъ духомъ своихъ римскихъ подражателей, Эннія. Аттія, Па-
кувія, благодаря своему трогательному и патетическому языку, сво-
ему тонкому, софистически заостренному діалогу, своему міросозерца-
нію, обращенному на дѣйствительное и обыкновенное п отдалявшемуся
отъ возвышеннаго и столь великаго своей неизвѣстностью міра бо-
говъ и героевъ; комики этого времени, знаменитѣйшими изъ кото-
рыхъ были, кромѣ Эннія и Ненія, Плавтъ (254 — 184) и Те-
ренцій -(194 — 159), а также и трагики, зависѣли отъ гре-
ческихъ образцовъ, отъ такъ-называемой новой комедіи Филемона,
Менандра и другихъ (около 300 г..). Они переводили театральную
литературу того времени, когда сцена уже пе была правственпо-воз-
вышающей силой, а составляла только средство пріятнаго и веселаго
препровожденія времени для нзмелчавшаго поколѣнія, которое было
выше легковѣрія и обманчивыхъ мечтаній прошедшаго, но далеко
ниже величія его подвиговъ и образа мыслей, и забавлялось пло-
скими остротами обыденной жизни.
Итакъ, древне-римскій бытъ, подкапываемый со всѣхъ сторонъ,
лачал ь уступать сильному напору новизны. Въ области государствен-
ной эта. еще не опредѣлившаяся, новизна заявила себя весьма силь-
ными и грозными бурями.
КНИГА ТРЕТЬЯ.
Періодъ гражданскихъ смутъ и войнъ.
133 — 31 до Р. X.
ОТДѢЛЪ ПЕРВЫЙ.
Отъ трибуната Тиберія Гракха до конца союзнической войны.
1^3 — 88 до Р. X.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Тиберій и ГаГі Гракхп.
ііопыт™ реформы. Что все это общественное зданіе, которое мы изучали
въ концѣ прошлаго періода, было подкопано, что подъ этой, мѣстами
столь блестящей, поверхностью находилась бездна,—этого нисколько
не скрывали отъ себя благоразумные и благонамѣренные люди, и
въ продолженіе послѣдняго столѣтія пе было недостатка въ законода-
тельныхъ попыткахъ, имѣвшихъ цѣлью уничтожить отдѣльныя про-
явленія существующаго зла; таковы были, папр., законы противъ
роскоши, надѣлъ неимущихъ землею и т. п. Такъ раздѣлена была
въ 232 г. земля ипценскаи; такъ въ 218 г. колонизирована была
область между Апеннинами и По, а въ 194 г. основано было 8 но-
выхъ колоній въ различныхъ пунктахъ итальянскаго побережья. Де-
магоги, въ родѣ Флампнія, и благоразумные патріоты, въ родѣ Валерія
Флакка и Катона, пытались помѣшать вторженію зла и хорошими, л
плохими средствами. Но это зло, получая себѣ поддержку изъ тысячи
различныхъ источниковъ, которые укрывались отъ простаго и даже
наблюдательнаго взгляда, насмѣхалось надъ всякими границами и
преградами, и даже зрѣлые и вліятельные государственные люди,
въ родѣ Гая Делія пли Сципіона Эмнліана, стали опасаться попы-
токъ радикальной реформы и боялись начать дѣло, долженствовав-
шее возбудить страсти и вызвать борьбу, въ сравненіи сь которой
древняя борьба патриціевъ съ плебеями показалась бы незначитель-
ною. Революціи, по замѣчанію остроумнаго французскаго историка
нашего времени *), начинаются не тогда, когда существующій по-
рядокъ вещей оказывается уже, невыносимымъ, но берутъ свое на-
чало тамъ, гдѣ является желаніе, реформы упавшаго государственнаго
и общественнаго порядка и, вслѣдствіе этого, пробуждается сознаніе
негодности существующаго, а въ массахъ начинается негодованіе на
свое невыгодное положеніе. Одно злоупотребленіе прекращается, одна
тяжесть снимается съ народа; но народъ н8 видитъ въ этомъ облег-
ченія; онь становится только раздражительнѣе при видѣ тысячи дру-
гихъ золъ, которыя теперь сразу становится замѣтными для внима-
тельнаго взгляда. Подобныя революціи такъ-же неизбѣжны въ жизни
пародовъ, какъ бури и непогоды въ жизни природы, и буря, кото-
рая теперь разразилась надъ римскимъ государствомъ п, свирѣпствуя
почти непрерывно въ продолженіе ста лѣтъ, превратила р и м с к у ю
р е с п у б лику въ р и м с к у ю н м и е р і ю, была одною пзъ наибо-
лѣе опасныхъ, великихъ и замѣчательныхъ революцій, извѣстныхъ
въ исторіи человѣчества.
Тиверія гриххг. Первыми виновникомъ и зачинщикомъ этого движенія
былъ Тиберій Семпроній Гракхъ, сынъ того Гракха, кото-
’рый въ 187 г. былъ народнымъ трибуномъ, въ 179—намѣстникомъ
въ Испаніи, въ 169 г. — цензоромъ, занималъ псѣ эти должности
съ одинаковымъ успѣхомъ и показалъ себя благородно-мыслящимъ
♦) Токвиль, «Исторія стараго порядка во Франціи».
гм
и чуткимъ человѣкомъ въ процессѣ Сципіоновъ. Мать его была
Корнеліи, дочь II. Корнелія Сципіона, побѣдителя при Замѣ, обра-
зованнѣйшая и благороднѣйшая женщина своего времени. Ея даро-
витость перешла къ старшему изъ ея сыновей, а ея свѣтлый и
тонкій умъ—къ младшему, и сама она возбудила благородное често-
любіе въ сердцахъ юношей. Ее почитали, какъ дочь Сципіона, по-
бѣдителя Кароагена, и какъ тещу побѣдителя Нуманціи, за кото-
рымъ была ея дочь; но честолюбіе внушало ей желаніе, чтобы ее
прославляли еще. какъ мать ея дѣтей. Благодаря такому положенію
своей фамиліи, Тиберій сдѣлался извѣстенъ народу безъ особыхъ за-
слугъ, кромѣ похода въ Африку въ свитѣ Сципіона Эмиліана и хо-
рошо исполненной квестуры подъ начальствомъ Мапцина въ лагерѣ
при Нуманціи. Этотъ-то Гракхъ, одушевленный юношескою смѣлостью,
началъ дѣло, передъ трудностями и опасностями котораго отступали
наиболѣе опытные государственные люди Рима.
Различныя болѣзни, которыми страдало римское государство, уси-
ливали и скоро обнаружили одно главное зло: исчезновеніе свобод-
наго земледѣльческаго сословія и преобладаніе рабства. Упорное и
ужасное возстаніе рабовъ на островѣ Сициліи, которое перешло въ
формальную войну и только послѣ четырехлѣтияго сопротивленія
было подавлено консульскимъ войскомъ, очень ясно показало больное
мѣсто тогдашняго общества, и человѣколюбивое сердце Тиберіи по-
будило его къ смѣлымъ замысламъ, когда онъ, по дорогѣ въ Ну-
маицію, проѣзжалъ по благословеннымъ областямъ Этруріи и нигдѣ
не видѣлъ за плугомъ свободныхъ земледѣльцевъ: повсюду рабы въ
цѣпяхъ обрабатывали итальянскую почву. Онъ могъ вспомнить, что
подобное-же бѣдствіе истощало жизненныя силы Рима и раньше:
когда патриціи лишили плебеевъ права владѣть общественной
землей и такпмъ образомъ довели ихъ до нужды и долговъ. У кор-
мила правленія стояла теперь новая аристократія, такая-же высо-
комѣрная, неумолимая, своекорыстная, какъ и прежняя; за пее
простой человѣкъ сражался въ славныхъ битвахъ, чтобы возвра-
щаться за тріумфальной колесницей къ нуждѣ ц горю, какъ тѣ
238
плебеи, которые вынудили договоръ па Священной горѣ. Но теперь,
послѣ великихъ завоеваній, это противорѣчіе выступило еще яснѣе,
чѣмъ прежде: плебеи, ати властители міра, какъ выразился Тиберій въ
одной изъ своихъ рѣчей, пе имѣютъ куска своей земли; ати бойцы
за Италіи» и побѣдители въ столькихъ битвахъ не. пользуются въ своемъ
отечествѣ ничѣмъ, кромѣ воздуха и свѣта, и объ нихъ заботятся
меньше, чѣмъ о дикихъ звѣряхъ, такъ какъ они должны обходиться
безъ собственнаго жилища и обезпеченнаго положенія. Теперь снова,
какъ прежде, можно было спросить: имѣли-ли немногія знатныя фа-
миліи, расширявшія па счетъ народа свои владѣнія, законное право
на всю землю? Большая часть этой земли состояла изъ обществен-
наго пола (адег риЫісиз), объ особенномъ положеніи которой
было говорено раньше. Это положеніе оставалось въ прежнемъ видѣ;
государство никогда не пользовалось своимъ правомъ отчужденія этихъ
земель отъ временныхъ владѣльцевъ для своихъ цѣлей и могло во
всякое время осуществить это право: каждую минуту могъ выйти
законъ, въ родѣ древняго лицнніевскаго (376), что никто не можетъ
владѣть болѣе чѣмъ 500 югеровъ такой общественной земли.
Ей прег^жеиіе. Именно съ такимъ возобновленіемъ древняго лицп-
ніевскаго закона и выступилъ Тиберій Семироній, избранный въ
133 г. въ народные трибуны. Онъ предложилъ, чтобы ни одинъ
римлянинъ не могъ владѣть болѣе чѣмъ 500 югеровъ принадлежа-
щей государству земли, чтобы на каждаго взрослаго сына позволя-
лось имѣть еще 250 югеровъ и чтобы остальная земля поступила
вь распоряженіе особой коммиссіи изъ трехъ человѣкъ (ігіитѵігі
а^гіз (іашііэ аззі^папсііз) и раздѣлена была между бѣдными граж-
данами на ровныя части, по 30 десятинъ, въ неотчуждаемую
собственность. Но Тиберій, обманутый поверхностныяь сход-
ствомъ теперешнихъ обстоятельствъ съ прежними и считавшій спа-
сеніе столь-же легкимъ и вѣрнымъ, какъ это было раньше, впалъ
въ большую ошибку. Въ прежнее время первоначальное право сь
теченіемъ времени обратилось въ несправедливость; устранепіе этой
несправедливости было дѣломъ, сравнительно, легкимъ, и у государ-
239
ства было МНОГО здоровыхъ силъ, которымъ нужно было только дать
мѣсто, чтобы снова обратить политическое развитіе на путь спасенія;
теперь, напротивъ, продолжительная несправедливость сдѣлалась
чѣмъ-то въ родѣ права, и бѣда была въ том ъ, что общественное зло
уже не могло быть уничтожено внѣшними ограниченіями п прегра-
дами, такъ какъ ни народъ, ни аристократія уже не имѣли той
внутренней крѣпости п дѣятельной силы, какъ въ древнія времена.
Захватъ земель, который Тиберій хотѣлъ искоренить, шелъ изъ
далекаго, часто незапамятнаго прошлаго; съ теченіемъ времени раз-
личіе между простымъ в л а д ѣ н і е м ъ и полной собственностью
исчезло, п проводить такое различіе теперь—значило колебать основы
всего существующаго порядка и, прежде всего, господства аристо-
кратіи. Страшная буря поднялась въ сенатѣ п среди господствующихъ
фамилія противъ разрушительной новизны и дерзкаго пововводптеля;
притомъ же нельзя было отрицать, что его законъ рѣшительно нару-
шалъ многія требованія справедливости. На занятыхъ земляхъ, обратное
требованіе которыхъ со стороны государства представлялось совершенно
невозможнымъ, нѣкоторые хозяева возвели дорогія постройки, насадили
дорогія растенія; одинъ кусокъ земли отданъ быль сыну пли въ при-
даное дочери, другой—заложенъ кредитору за долгъ; на третьемъ
стояли надгробные памятники древней и богатой фамиліи. Можетъ быть,
здѣсь можно было-бы помочь дѣлу вознагражденіемъ изъ государствен-
ной казны; во трибунъ не предлагалъ этого или, по крайней мѣрѣ,
скоро отказался отъ этой мысли. Въ годъ его трибуната умеръ
послѣдній царь пергамскій, Атталъ III, и оставилъ свое царство и
свои сокровища въ наслѣдство римскому народу; можетъ быть, изъ
этихъ средствъ и можно было-бы дать вознагражденіе крупнымъ
землевладѣльцамъ; но Тиберій — раздраженный, вѣроятно, сопроти-
вленіемъ, которое встрѣтилъ, пли привлекаемый удобнымъ случаемъ
сдѣлать къ своему предложенію пріятное добавленіе, предложилъ
раздѣлить эти деньги между новыми землевладѣльцами на обзаве-
деніе хозяйствомъ. Возбужденныя страсти, при отсутствіи дисци-
плины, выступили другъ противъ друга съ гораздо большимъ раз-
240
драженіемъ, чѣмъ въ древности. Тиберій пе остался безъ поддержки.
Вь сонатѣ высказались за него значительные люди: бывшій консулъ
Линій Клавдій, верховный жрецъ II Крассъ Муціапъ, его братъ
II. ЗІуцій Сцевола, знаменитѣйшій правовѣдъ тогдашняго Рима: но
преобладающее большинство этого сословія, интересы котораго за-
тронуты были съ наиболѣе чувствительной стороны, противилось
предложенію со всей малодушной яростью аристократической касты,
встревоженной въ своемъ спокойствіи.
сопротжммйв. Онп хватались за всякое удобное средство, какимъ
только могли помѣшать противнымъ законамъ: онп заручились вмѣ-
шательствомъ одного трибуна, М. Октавія, который, какъ кажется,
но убѣжденію возставалъ противъ предложеній Тиберія Гракха и
который теперь, когда этотъ закопъ пущенъ быль на голоса въ
трмбутныіъ комиціяхъ, произнесъ свое. ѵоіо. Тогда Тиберій, слѣдуя
древней политикѣ трибуната, сталъ препятствовать административ-
нымъ и судебнымъ распоряженіямъ, но этимъ не достигъ своей цѣли.
Онъ могъ-бы теперь на время оставить свой закопъ, сдѣлать такъ,
чтобы его ежегодно выбирали въ трибуны, какъ нѣкогда устроили
Лициній и Секстій, и возобновлять свои предложенія до тѣхъ поръ,
пока онп не пройдутъ. Но онъ былъ молодъ, былъ совершенно
увѣренъ въ правотѣ своего дѣла и хотѣлъ дѣйствовать быстро. У
самого парода уже не было ни необходимой внимательности къ своему
положенію, ни необходимой независимости, пи того упорнаго сопроти-
вленія, которымъ отчличались плебеи древнихъ временъ; и потому
Тиберій, смиренная наружность и кроткая рѣчь котораго скры-
вали упорную рѣшимость, схватился за быстро дѣйствующее, по
отчаянное и опасное средство. Онъ вторично представилъ свое предло-
женіе въ народное собраніе. Тщетно заклиналъ онъ Октавія, чтобы
тотъ прекратилъ свое противодѣйствіе, — противодѣйствіе, основанное
на убѣжденіяхъ и опиравшееся на трибунскія права, — и нако-
нецъ предложилъ пароду вопросъ, можетъ-лп трибунъ, дѣйствующій
во вредъ народу, продолжать свою должность. Трибы приступили къ
голосованію; одна за другою высказывались противъ Октавія; прежде,
‘241
чѣмъ подала спой голосъ восемнадцатая, рѣшавшая большинство
изъ тридцати пяти, Тиберій сдѣлалъ послѣднюю попытку и предло-
жилъ Октавію вознаградить его за всякій ущербъ; но тотъ былъ
непоколебимъ. Тогда голосованіе пошло дальше, и случилось песды
ханное дѣло: законно избранный трибунъ римскаго народа, законно
пользовавшійся своимъ законнымъ правомъ, был ь смѣненъ до истеченія
срока своей должности посредствомъ народнаго голосованія и былъ на-
сильно удаленъ своимъ товарищемъ съ ораторской каѳедры и съ трибун-
ской скамьи. Это была революція, нарушеніе основныхъ законовъ
государства, и Тиберій самъ далъ своимъ врагамъ противъ себя острое
оружіе. Тѣмъ не менѣе теперь законъ прошелъ, и въ кожмнссары
для земельныхъ надѣловъ были выбраны — самъ Тиберій, его тесть
Линій Клавдій и его двадцатилѣтій братъ Гай, которые тот-
часъ-же и начали свое дѣло.
его гобол. Для закона Гракха было важно, а для его личной безо-
пасности необходимо, чтобы его на слѣдующій годъ (132) снова
выбрали трибуномъ. По со своей стороны враги поклялись ото-
мстить ему, какъ только священная должность перестанетъ быть для
него защитою, и употребляли всѣ средства для того, чтобы помѣ-
шать вторичному избранію Тиберія. Опи привлекли на свою сторону
большое число зависимыхъ отъ нихъ гражданъ и объявили вторич-
ное избраніе незаконнымъ. Раздраженіе партій, собравшихся массами
въ избирательные дни, причемъ иные скрывали подъ платьемъ ору-
жіе, выразилось уже въ брани и насиліяхъ. Для Тиберія было не-
выгодно обстоятельство, что именно тѣ граждане, которые всего бо-
лѣе заинтересованы были его закономъ, были, по большей части,
удалены и заняты жатвою; па столичную же толпу было мало на-
дежды. Разные слухи дѣлали подозрительною чистоту его намѣреній;
въ народѣ пущено было опасное слово, что онъ стремится къ цар-
ской власти; сенатъ, собравшись въ храмѣ Вѣрности, приготовился
къ рѣшительному шагу. Наиболѣе ярые приверженцы партій требо-
вали, чтобы консулъ II. Муцій Сцевола велѣлъ тотчасъ убить измѣн-
ника, который стремится къ царской діадемѣ, а когда Сцевола отказался
ИСТОРІЯ РИМА, Ч. I. 16
>42
исполнить это требованіе, тогда бывшій консулъ Корнелій Сципіонъ
Назпка воскликнулъ: «(Консулъ измѣняетъ республикѣ; кто хочетъ
снасти ее, пусть слѣдуетъ за мной!» и сталъ во главѣ наиболѣе
ярыхъ сенаторовъ, которые въ сопровожденіи кліентовъ и рабовъ броси-
лись изъ палаты засѣданій внизъ съ Капитолійскаго холма. Толпа,
застигнутая врасплохъ, боязливо разступилась передъ знатными людьми,
и у Тиберія не хватило мужества, чтобы защищаться вооруженною
рукою. Въ прошедшей затѣмъ свалкѣ былъ убить самъ Гракхъ:
напуганный неблагопріятными предзнаменованіями и безпомощно
подчиняясь своей участи, онъ палъ вблизи статуй семи царей,
сбѣгая по склону Капитолія. Съ нимъ убито было нѣсколько его
приверженцевъ въ этой недостойной свалкѣ, гдѣ сражались не ме-
чами, а палками; трупы ихъ, вмѣстѣ съ трупомъ Гракха, ночью
брошены были въ Тибръ. Такъ кончилась кровопролитіемъ честная,
хотя и недостаточно продуманная, попытка реформы: реформаціонное
движеніе въ самомъ своемъ началѣ перешло въ революцію, крова-
вый потокъ которой теперь неудержимо покатился далѣе.
Ремці». Сенатъ взялъ на себя отвѣтственность за кровавое происше-
ствіе. Но его ближайшій виновникъ, Сципіонъ Пазика, предметъ
отвращенія для народа, подъ какимъ-то предлогомъ посланъ былъ
въ Азію, чтобы не попадаться на глаза на|юду. Однако аграрнаго
закона нельзя уже было взять назадъ, и коммиссія по раздѣлу зе-
мель, въ которую, послѣ смерти Тиберія, избраны были И. Крассъ
Муціанъ, затѣмъ М. Фульвій Флаккъ и Г. Папирій Карбонъ, энер-
гически продолжала свою работу; опасный вопросъ былъ уже поднятъ,
новая мысль пущена была въ ходъ, и всякое противорѣчіе возбу-
ждало только-что проявившійся духъ партій. Цѣлый рядъ важныхъ
политическихъ вопросовъ сразу представился теперь общественному
вниманію: вторичное избраніе въ трибуны, отношенія сената къ не-
давно возвысившемуся сословіи» всадниковъ, положеніе и жалобы
итальянскихъ союзниковъ, и еще болѣе важный человѣкъ, чѣмъ Ти-
берій Гракхъ, палъ, нѣсколько лѣтъ спустя послѣ смерти по-
слѣдняго, жертвою страстной борьбы партій.
‘243
Сципіонъ Эмиліанъ возвратился изъ Нуманціи и въ 132 г.
праздновалъ свой тріумфъ въ городѣ, гдѣ только-что пролита была
кровь лучшихъ гражданъ. Онъ, безспорно, былъ первымъ человѣ-
комъ въ государствѣ, и всѣ нетерпѣливо желала узнать, какъ онъ
отнесется къ новому движенію. Онъ стоялъ выше близорукаго боль-
шинства членовъ своего сословія, не имѣлъ своекорыстныхъ намѣ-
реній и самъ сознавалъ необходимость какой-нибудь реформы. Но онъ
совсѣмъ не одобрилъ средства и путь Тиберія и примѣнилъ къ его
смерти извѣстный стихъ Гомера:
«Такъ-же да будетъ со всякимъ, кто дѣло такое замыслитъ.»
Въ своей рѣчи противъ предложенія Папирія о
вторичномъ избраніи въ трибуны онъ прямо сказалъ Гаю Г р а к х у,
который возвышался все болѣе и болѣе и на таланты котораго
партія прогресса возлагала большія надежды, что, по его мнѣнію,
братъ его убитъ справедливо. Кажется, онъ искалъ спасенія госу-
дарства отъ золъ въ другомъ дѣлѣ, которое—нужно сознаться—во-
все не ‘входило въ реформаціонные планы Тиберія: въ измѣненіи
положенія союзниковъ; по крайней мѣрѣ, онп просили его
заступиться за нихъ, такъ какъ нѣкоторыя ихъ общины владѣли
государственной землей и видѣли опасность для этого владѣнія въ
дѣйствіяхъ коммиссіи передѣла. Посредствомъ народнаго опредѣленія
Сципіонъ съумѣлъ отнять у этой коммиссіи судебную власть—право
окончательно рѣшать, составляетъ-ли данный участокъ а^ег рпЫісив,
или нѣтъ, и такимъ образомъ ограничилъ ея дѣятельность, что при-
вело въ сильную ярость Гракхову партію. Сципіонъ думалъ серьезно
заговорить о положеніи латинскихъ общинъ и однажды вечеромъ
рано ушелъ домой, чтобы обдумать рѣчь объ этомъ предметѣ, кото-
рую хотѣлъ на другой день держать къ народу. Но на другой день
его нашли въ постели мертвымъ; нѣтъ сомнѣнія, что онъ паль
жертвой ненависти демократовъ. Слѣдствія не производили, и побѣ-
дителя Кароагена и Нуманціи даже не почтили публичнымъ погребе-
темъ: доказательство того, что патріотическое чувство все болѣе и
болѣе поглощалось волненіемъ страстной борьбы партій.
10’
244
Теперь вопросъ о союзникахъ на нѣкоторое время отступилъ
на задній планъ. Явилась мысль успокоить протестъ латинскихъ союз-
никовъ противъ передѣла земли, затронувшаго интересы многихъ
общинъ, п дать всѣмъ имъ права полнаго римскаго гражданства,—
мысль вѣрная и важная по своимъ послѣдствіямъ; ее усвоилъ
консулъ 125 года М. Фульвій Флаккъ. Онъ предложилъ, чтобы вся-
кому латинянину было позволено искать римскаго гражданства и
получать его баллотировкою; но это предложеніе было отвергнуто.
Этотъ отказъ имѣлъ слѣдствіемъ бунтъ одной изъ самихъ большихъ
латинскихъ общинъ—города Фрегеллъ на Лирисѣ, бунтъ, который,
безъ сомнѣнія, сдѣлался-бы сигналомъ къ общему возстанію безпокой
пыхъ латинскихъ городовъ. Но римская сила скоро справилась съ
дерзкимъ городомъ, прежде чѣмъ его примѣръ нашелъ себѣ подра-
жателей, и стѣны его были разрушены иа страхъ другимъ. Съ тѣхъ
поръ Фрегеллы стали только деревней; но трудный главный вопросъ,
конечно, не былъ рѣшенъ этимъ насиліемъ.
Таково было положеніе дѣлъ, когда Гай Г р а к х ъ возвратился
изъ Сардиніи, гдѣ. онъ былъ квесторомъ, чтобы хлопотать о выборѣ
въ народные трибуны на 123 годъ и продолжать дѣло своего брата,
гай гржх-і.. та. Гай Гракхт. былъ личность гораздо болѣе значительная,
чѣмъ его братъ Тиберій. Уже при первомъ его появленіи народъ отнесся
съ большимъ сочувствіемъ къ его пламенному краснорѣчію, которое
вмѣстѣ съ живой жестикуляціей увлекало слушателей. Это пламенное
краснорѣчіе вытекало изъ страстно возбужденнаго, горячаго харак-
тера; по оно освѣщалось яснымъ, дисциплинированнымъ и обшир-
нымъ умомъ, вполнѣ сознававшимъ свои цѣли и планы. Его поли-
тическіе планы соединялись со страстной жаждой мести за постыд-
ное убійство брата; поставленный въ болѣе благопріятное положеніе,
чѣмъ Тиберій, онъ имѣлъ время зрѣло обдумать планъ нападенія па
сенаторскую партію; онъ МОП. воспользоваться опытомъ своего брата
и нашелъ уже до нѣкоторой степени организованную партію, кото-
рой у того не было. Онъ выбранъ былъ въ трибуны на 123 годъ.
Въ различныхъ мѣропріятіяхъ и законахъ, которые онъ постепенно
245
предлагалъ, мы видимъ хорошо обдуманный планъ п политическія
идеи, падолго пережившія его непродолжительную дѣятельность и дер-
жавшіяся въ продолженіе трехъ поколѣній среди перемѣнчивой борьбы.
его :»«о»и > ими». Прежде всего ему нужно было позаботиться о томъ,
чтобы доставить себѣ обезпеченное, положеніе для нападенія на власть се-
ната. Право вторичнаго избранія въ народные трибуны было уже факти-
тически признано; вопросъ о передѣлъ земли въ главныхъ чертахъ
также, былъ уже рѣшенъ. Гай старался теперь хлѣбнымъ закономъ
(Ісх Ггнтспіагіа) привлечь на свою сторону пародъ гражданскихч,
собраній, столичную толпу, въ которой оп'і. всего болѣе нуждался для
проведеніи задуманныхъ имъ перемѣнъ въ государственномъ устройствѣ.
Этотъ законъ говорилъ, что каждому просящему о томъ гражданину
должно ежемѣсячно отпускаться по очень дешевой цѣпѣ извѣстное коли-
чество хлѣба изъ государственныхъ магазиновъ, которые для этого
должны быть значительно расширены; закопъ служилъ только цѣлямъ
партіи и для государства былъ рѣшительно вреденъ, потому что какъ-
бы намѣренно увеличивалъ пролетаріатъ и привлекала, въ столпцу раз-
орившихся гражданъ со всей Италіи. Гораздо полезнѣе было предло-
женіе основать на томъ мѣстѣ, гдѣ нѣкогда стоялъ Кароагенъ, римскую
колонію Юноиію изъ 6,000 гражданъ; эта мысль, дѣйствительно,
должна была имѣть великую будущность: это была-бы первая рим-
ская колонія на впѣ-итальянской почвѣ и первый шагъ къ романи-
заціи провинцій государства; эта мѣра въ своемъ дальнѣйшемъ раз-
витіи надолго облегчила-бы итальянскій пролетаріатъ, потому что
такимъ образомъ государство могло открыть и организовать то сред-
ство, къ которому въ наши дни съ такимъ успѣхомъ прибѣгаютъ
милліоны людей, желающихъ улучшить свое положеніе,—эмиграцію.
То-же самое стремленіе привлечь па свою сторону гражданъ легло
въ основаніе еще нѣсколькихъ, мепѣе значительныхъ предложеній,
имѣвшихъ цѣлью облегченіе военной службы, сокращеніе срока службы,
усиленіе смертной казни.
Но граждане—по крайней мѣрѣ, столичная толпа —были и оста-
лись ненадежными союзниками. Оцн были продажны и, слѣдовательно,
246
а висѣли отъ аристократіи; Гракхъ гораздо вѣрнѣе попалъ въ цѣль
и гораздо глубже уязвилъ сенатскую партіи», когда ему удалось внести
раздоръ между правящими классами или, по крайней мѣрѣ, усилить
уже начавшіяся распри между ними. Мы знаемъ, что рядомъ съ се-
натской аристократіей, сь родовою и чиновной» знатью, возвысилась
аристократія капитала, которая все болѣе и болѣе замыкалась въ
особое сословіе и обозначалась издавна употребительнымъ именемъ
ециііев, или всадниковъ. Подъ этимъ именемъ сначала понимались
тѣ, которые, владѣя имуществомъ въ 400,000 сестерцій, обязаны
были служить въ кавалеріи, и потому многіе сенаторы іі ихъ дѣти
также принадлежали къ сословію всадниковъ. Однако постепенно соб-
ственно-правительственный, сенаторскія сферы строже отдѣлились
отъ болѣе торговыхъ, особенно съ тѣхъ поръ, какъ законъ Клавдія
(218) запретилъ сенаторамъ морскую торговлю и коммерческія
занятія, а купцы и денежные люди стали соединяться въ большія
общества для эксплуатаціи провинцій или для другихъ выгодъ,
достигали такимъ образомъ колоссальнаго богатства и постоянно
возрастающаго вліянія и вмѣстѣ съ тѣмъ начинали все болѣе и болѣе
сознавать силу этого вліянія. Между денежной и родовой аристо-
кратіей, естественно, явились соперничество и вражда, и Гаю Гракху
удалось воспользоваться такими отношеніями и такимъ настроеніемъ
общества для своей цѣли. Онъ организовалъ, съ выгодой для компаній
капиталистовъ, систему и способъ взиманія податей п налоговъ въ
провинціи Азіи, которая увеличилась для римскаго государ-
ства наслѣдствомъ Лттала, и, отнявши у сенаторовъ судъ при
сяжпыхъ, передалъ его членамъ сословія всадниковъ: и то, и другое
сдѣлано было посредствомъ законовъ, которые безъ противорѣчія были
приняты народом ъ. Присяжные судьи, выбираемые изъ сенаторовъ, со
времени закона Калыіурпія (149) составляли постоянную коммиссію
съ правомъ гражданскаго и уголовнаго суда; стало-быть, суду
своего-же сословія подлежалъ квесторъ, растратившій общественныя
деньги, преторъ, терзавшій ввѣренную ему провинцію своей жад-
ностью и насиліями. Общіе сословные интересы, которые часто
247
брали верхъ надъ интересами страны, соединяли во всѣхъ этихъ слу-
чаяхъ судью и судимаго; а что въ угоду сословнымъ интересамъ
въ этихъ судахъ часто нарушалась справедливость, — это обна-
ружилось въ цѣломъ рядѣ болѣе или менѣе скандалезныхъ фактовъ.
По сила господствующаго сословія главнымъ образомъ основывалась
на такомъ устройствѣ судовъ, и потому Гай нанесъ сокрушительный
ударь аристократіи, когда онъ провелъ законъ, по которому судебныя
функціи отняты были у лицъ сенаторскаго сословія и предоставлены
всадникамъ; вмѣстѣ съ тѣмъ интересы цѣлой вліятельной партіи при-
вязаны были къ нововведеніямъ Гракха. Новый законъ о провокаціи
запретилъ учрежденіе чрезвычайныхъ коммиссій для суда падь госу-
дарственными измѣнниками, въ родѣ той, какая учреждена была
по смерти Тиберія; другой законъ запретилъ продолженіе срока
службы намѣстниковъ въ провинціяхъ и постановилъ, чтобы консуль-
скія провинціи назначались прежде выбора консуловъ; третій законъ
отпяль право перваго голоса у центурій перваго класса и установилъ
передачу этого права каждому классу по жребію.
1м2й Всѣ эти закопы Гай почти безъ труда провелч. въ на-
родномъ собраніи, которымъ онъ распоряжался почти съ царской
властью, что было всего опаснѣе для аристократіи. іИого человѣка
всегда видѣли окруженнымъ ремесленниками, посланниками и другой
свитою всякаго рода; онъ всо болѣе и болѣе распоряжался дѣлами
іі сдѣлалъ себя какъ-бы центромъ государства. Видно было, какъ эта
царственная натура, повидимому, рожденная для власти, расширяла
свою необыкновенную дѣятельность, не стѣсняемую никакимъ проти-
ворѣчіемъ. Гай занималъ толпу и привлекалъ общественный интересъ
улучшеніемъ дорогъ, завѣдыналъ раздачею хлѣба, заботился объ осно-
ваніи колоній, выбпралі. по жребію присяжныхъ судей; въ нѣсколько
лѣтъ (123—122) великій трибунъ далъ государству новыя основы
и установилъ такой порядокъ, который, къ ужасу и ярости знати,
все болѣе и болѣе становился похожимъ па монархическій.
Союзники. Нужно было рѣшить еще одинъ важный вопросъ,—вопросъ
о положеніи союзниковъ. Тотъ М. Фульвій Флаккъ, который въ 125 г.»
248
будучи консуломъ, сдѣлалъ предложеніе принять латиповъ въ число
полноправныхъ римскихъ гражданъ, но не могъ добиться его утвержде-
нія, сдѣлался въ 122 г. товарищемъ Гракха но трибунату. Теперь
Гай вмѣстѣ съ нимъ внесъ предложеніе дать латинянамъ полное гра-
жданство, а остальнымъ италикамъ латинское право.
Этотъ планъ былъ мудръ и справедливъ. Онъ ставилъ римское
господство на болѣе прочныя основанія, давалъ римскому народу
то, въ чемъ тотъ сильно нуждался, прибавлялъ къ нему много крѣп-
кихъ и сравнительно здоровыхъ силъ и обращалъ массу недоволь-
ныхъ и раздраженныхъ элементовъ возстанія въ твердую и надежную
опору существующаго порядка. Но противорѣчіе аристократіи, вызван-
ное этимъ закономъ, какъ и всѣми законами Гракха, нашло себѣ
въ этомъ вопросѣ союзника въ эгоистическомъ высокомѣріи столич-
наго населенія, не желавшаго дѣлить съ толпой союзниковъ свое
привилегированное, положеніе римскаго гражданства, которому раздача
хлѣба придавала еще, большую цѣнность. Послѣдовала первая неудача,
популярность трибуна поколебалась, и сенатъ сталъ готовиться къ
серьезному нападенію па народнаго вождя, который оставил ъ своимъ
врагамъ въ Римѣ свободное поле дѣйствій, такъ какъ дѣла ново-
основанной колоніи «Юнопія-Карѳагенъ» заставили его отлучиться
изъ Рима, болѣе чѣмъ на мѣсяцъ.
Чтобы уничтожить народную благосклонность къ Гракху,
на которой основывалась его власть, сенатская партія рѣшила вы-
ставить изъ своей среды человѣка, который пошелъ-бы дальше его
въ популярномъ законодательствѣ, т. е., по выраженію одного древ-
няго писателя, направить противъ Гракха анти-демагогію. Трибунъ
М. Ливій Друзъ, выбранный аристократіей для этого обмана,
внесъ предложеніе освободить новыхъ землевлад ѣльцевъ отъ поземельнаго
налога и объявить присужденные имъ участки земли ихъ свободною
и отчуждаемою собственностью; вмѣсто же заморскихъ колоній,
о которыхъ заботился Гракхъ, опъ предложилъ основать двѣнадцать
колоній въ самой Италіи, по 3,000 гражданъ въ каждой. Близорукая
толпа не сообразила, что второе изъ этихъ предложеній рѣшительно
249
неисполнимо, потому что въ Италіи уже не было мѣста для колони-
заціи, — что первое изъ нихъ представляетъ только кажущуюся и
минутную выгоду и что небольшіе участки земли, разъ сдѣлавшись
отчуждаемою собственностью, будутъ такъ-же быстро, какъ и прежде,
поглощены сплою крупнаго капитала; толпа не разсуждала, отъ кого
исходятъ ати предложенія, не сообразила, что партія, выступившая
съ ними, заранѣе дѣлаетъ ихъ осуществленіе весьма невѣроятнымъ
и что народъ, разъ лишившись вождя, легко сдѣлается добычею
аристократіи, какъ это всегда было до сихъ поръ. Слѣпой пародъ
утвердилъ проекты закоповъ и при новыхъ выборахъ въ народ-
ные трибуны на 121 г. устранилъ Гая Гракха, а консульскія
комиціи этого года скоро поставили во главѣ правительства сильнѣй-
шаго врага народной партіи, .1. Опнмія.
Гракхъ предчувствовалъ свою судьбу; онъ хотѣлъ
быть монархомъ или погибнуть, но его власть не была еще на-
столько упрочена, чтобы онъ могъ обойтись безъ охраны, которую
доставляло ему трибунское достоинство. Первымъ пунктомъ для на-
паденія послужила его противникамъ вновь основанная па почвѣ»
Карѳагена колонія ІОпопія, которую нужно было уничтожить: ея
пограничные камни, какъ разсказывали, вырыты были гіенами,—
ясный знакъ, что поселеніе на мѣстѣ., нѣкогда преданномъ такому
торжественному проклятію, ненавистно богамъ. День, въ который
назначено было голосованіе о судьбѣ этой колоніи, была, гибеленъ
для народной партіи и ея вождя. Партія собралась; когда консулъ при-
носилъ въ Капитолійскомъ храмѣ обычную жертву, наглость его лик-
тора, дерзко призывавшаго къ порядку приверженцевъ Гракха и обозвав-
шаго ихъ «дурными гражданами», вызвала ихъ гнѣвъ, и одинъ изъ
нихъ убилъ ликтора. Жертвоприношеніе было осквернено убійствомъ,
и во время возникшаго замѣшательства Гракхъ перебилъ рѣчь гово-
рившаго къ народу трибуна. Существовалъ древній законъ, назна-
чавшій наказаніе за такой поступокъ. Этимъ предлогомъ вос-
пользовались, чтобы выступить противъ Гракха, и консулъ при
пялъ свои мѣры. На слѣдующій, день сенатская партія, ея при-
250
верженцы и вѣрные рабы собрались съ оружіемъ въ рукахъ; въ
куріи собрался совѣтъ. Послышались возбуждающія рѣчи; у консула
требовали, чтобъ онъ спасъ государство и избавилъ его отъ тиранна.
Въ это время Гай Гракхъ, вырвавшись изъ объятій своей супруги
Лицпніи, которая, предвидя ужасный исходъ этого дня, бросилась
навстрѣчу мужу на порогѣ своего дома, занялъ, вмѣстѣ съ М.
Фульвіемъ и своими сторонниками, старую плебейскую гору, Авентпнъ,
и укрѣпился въ святилищѣ Діаны. Молодой сынъ Флакка посланъ
былъ въ курію для переговоровъ съ сенатомъ; но сенатъ уже не
боялся партіи, которая оказалась вынужденною на переговоры. Молодой
Флаккъ возвратился съ требованіемъ, чтобы Гракхъ и Флаккъ явились
къ отвѣту въ сенатъ. Вмѣсто того оба они вторично послали туда
юношу; па этотъ разъ посланный былъ арестованъ и отведенъ въ
тюрьму, гдѣ его, беззащитнаго, варварскимъ образомъ убили. Затѣяь
данъ былъ сигналъ къ приступу на Авентинь, и критскіе стрѣлки,
вызванные правительствомъ, начали всходить на гору. Ряды сто-
явшихъ тамъ порѣдѣли, когда стало извѣстно, что правительство
обѣщаетъ безнаказанность всѣмъ, кто оставить Авентинь еще до
начала битвы: вожди увидѣли, что они, съ небольшимъ числомъ
оставшихся, не въ состояніи сражаться. Можно было еще спастись:
Гай Гракхъ, отдавшись своей трагической судьбѣ, избѣжать которой
онъ не видѣлъ возможности, попытался еще достичь праваго берега
Тибра, и нѣсколько вѣрныхъ его сторонниковъ, преданныхъ до
смерти этому царственному мужу и вѣрному другу своихъ друзей,
отражали преслѣдовавшихъ на высокомъ мосту до тѣхъ поръ, пока
не были перебиты. Флаккъ убѣжалъ въ одно предмѣстье, гдѣ скрылся
въ домѣ одного ремесленника, но былъ найденъ и убить. Трупы
Гая и его раба, который, какъ кажется, сначала убилъ своего го-
сподина по его приказанію, а затѣмъ п самого себя, найдены были
за Тибромъ, въ рощѣ Фуррины. Принесшіе головы Гракха и Флакка
получили на вѣсъ ихъ деньги; противъ сторонниковъ того и другаго
начались процессы, конфискаціи имущества, казни, и отвратительная
жестокость и ненависть партіи дошла даже до того, что у вдовы
251
Гая отнято было ея приданое. На кровавыя конфискованныя деньги
побѣдоносная аристократія соорудила новый храмъ Согласію, которое,
кромѣ этого храма, долго не могло найти себѣ мѣста въ Римѣ.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Несчастное положеніе государства по смерти обоихъ Гракховъ. Война съ
Югуртою 1111 106), съ кпмврами и тевтонами (113—101), возстанія рабовъ
въ Сициліи и Италіи (105—101 до Р X).
ирииЙГЙ'вм». Такъ, въ 121 г., движеніе партіи Гракха залито
было кровью, и такъ кончилъ великій творческій умъ Гая, которому
не суждено было видѣть созрѣванія великаго, начатаго имъ, дѣла.
Нигдѣ и ни въ одной партіи не было человѣка, способнаго за-
мѣнить его и влить новую жизнь въ истощенныя артеріи государства,
которое никогда пе было такъ бѣдно талантами, какъ въ это время.
Аристократія снова укрѣпила свою власть, и государство со своимъ
жалкимъ правительствомъ въ теченіе нѣсколькихъ десятилѣтій шло
къ полному разложенію. Столь плодотворная мысль объ основаніи
заморскихъ колоній была скоро оставлена. Однако демократической
партіи удалось въ 118 г. добиться основанія колоніи изъ гражданъ
въ II а р б о н н ѣ, въ южной Галліи; изъ двѣнадцати колоній въ Италіи,
обѣщанныхъ Ливіемъ Друзомъ, никто не кидалъ ни одной. Въ 119 г.
закономъ Спурія Торіи распущена была коммиссія передѣла земли; въ
111 г. вновь раздѣленная по Гракховымъ законами земля совершенно
обратилась въ отчуждаемую собственность, такъчто крупные капита-
листы снова получили возможность купить у мелкихъ землевладѣльцевъ
ихъ новопріобрѣтенныя имѣнія или вытѣснить хозяевъ, а государство
только напрасно потеряло свое право собственности на прежнія вла-,
дѣнія оптиматовъ. Только самый худшій изъ законовъ Гракха—хлѣбный
законъ —остался неприкосновеннымъ, п городская чернь ненарушимо
сохранила за собою привилегію получать дешевый хлѣбъ изъ обще-
ственныхь магазиновъ, потому что развращенная аристократія ну-
252
ждалась въ развращенномъ народѣ. Сь богатыми капиталистами,
всадниками, въ рукахъ которыхъ были теперь суды, соединились
для раззорепія провинцій сенаторскіе преторы и квесторы; союзниче-
скихъ жалобъ не слушали, или ихъ подавляли насиліями; какъ гнило
внутри и какъ безсильно извнѣ было сенатское, правительство въ
три десятилѣтія, слѣдовавшія за смертью Гая Гракха,—это обна-
ружилось въ трехъ, почти одновременныхъ, войнахъ и возстаніяхъ,
въ югуртппской войнѣ, въ борьбѣ съ германскими наро-
дами и въ возстаніяхъ рабовъ. Во всѣхъ нихъ одинаково
видно глубокое паденіе Рима: югуртипская война, имѣющая сама
по себѣ мало значенія, получаетъ даже поддержку главнымъ обра-
зомъ отъ страшной испорченности и слабости правительственныхъ
сферъ, которая въ ней ясно обнаружилась; война съ кимврами и
тевтонами съ ужасной очевидностью показываетъ намъ, какъ бли-
зокъ былъ Римъ въ то время къ полному паденію.
воли» п рібамі.. Среди рабскаго населенія государства мы видимъ
со 134 г. постоянное броженіе. Пораженіи пли неудачи римскаго
оружія, гражданскія смуты, безпорядки, почти безнаказанно совер-
шаемые на всѣхъ моряхъ пиратами — эта язва проявилась теперь
съ новой силой—способствовали и ободряли къ возстаніямъ. Такое
возстаніе произошло въ 104 г. въ южной Италіи; во главѣ мятежниковъ
сталъ задолжавшій римскій всадникъ. Наиболѣе страшный взрывъ
произвело это броженіе въ Сициліи, гдѣ ужасная въ подробностяхъ
пятилѣтпяя война съ рабами, отъ 105 до 101 г., свирѣпствовала
на островѣ. Во главѣ толпы рабовъ стоялъ здѣсь одинъ сиріецъ,
но имени Сальвій, котораго рабы называли царемъ Трифономъ, и
одинъ киликіецъ, Атеніопъ, очень способный человѣкъ, бывшій
прежде атаманомъ разбойниковъ. Ихъ соединенные отряды грабили
островъ и побѣдоносно отражали римскія войска, пока наконецъ
консулъ Наній Аквиллій пе побѣдилъ ихъ мечемъ и голодомъ въ
горныхъ лощинахъ и убѣжищахъ.
Въ Нумидіи, какъ мы видѣли, царь Массинпсса
умеръ еще въ то время, когда римское войско стояло .подъ стѣнами
253
неразрушеннаго Карѳагена. Его сынъ н наслѣдникъ Миципса под-
держивалъ дружбу съ римлянами, и посланное имъ нумндійское вспо-
могательное войско подъ начальствомъ его племянника Югурты мы
видѣли въ лагерѣ Сципіона при Пуманціи въ Испаніи. Здѣсь этотъ
молодой князь отличался на виду великаго Сципіона и здѣсь же,
въ лагерѣ, завязалъ знакомство съ молодыми римскими аристократами,
бывшими въ войскѣ Сципіона. Дома, при дворѣ своего дяди, Югурта
также отличался передъ всѣми, всегда былъ первый въ быстромъ
бѣгѣ, въ смѣлой ѣздѣ, на опасной охотѣ на львовъ и такъ при-
шелся по сердцу нумндійцамъ во всемъ, что царь Миципса усы-
новилъ его и, умирая (118), сдѣлалъ наслѣдникомъ царства
вмѣстѣ съ двумя своими сыновьями, Адгербаломъ и Гіемнсаломъ.
По сильное честолюбіе Югурты не терпѣло никого равнаго рядомъ
съ собою. Онъ сумѣлъ устранить Гіемпсала посредствомъ убійства и
собралъ войска, чтобы войною избавиться отъ Адгербала. Такимъ
образомъ въ нумидійской землѣ начались междоусобія, и Адгербалъ
имѣлъ всѣ причины опасаться за ихъ исходъ, потому что нумидійцы
возлагали всѣ надежды на Югурту, видя въ немъ втораго Масси-
виссу. Потому Адгербалъ обратился въ Римъ, какъ только оружіе
рѣшило не въ его пользу. Югурта тоже отправилъ въ Римъ пословъ
и снабдилъ ихъ богатыми денежными средствами, чтобы возобновить
прежнія дружескія отношенія и завязать новыя; униженныя просьбы
Адгербала ничего не могли сдѣлать противъ золота Югурты. Смерть.
Гіемпсала—несомнѣнно, дѣло Югурты—осталась безнаказанною. Въ
Африку отправились 10 коммиссаровъ отъ сената, для того чтобы
устроитъ сдѣлку между Адгербаломі. и Югуртою, и присудили
послѣднему лучшую половину царства Мпципсы. Югурта мало
боялся такого правительства, органы котораго теперь доказали ему
свою продажность, и вторично пошелъ войной на Адгербала, послѣ
тщетныхъ попытокъ вызвать его на нападеніе.
Адгербалъ защищался слабо и былъ окруженъ въ городѣ Циртѣ.
Пока Югурта осаждалъ его здѣсь, въ Нумидію прибыло римское
посольство. Это были трое молодыхъ людей изъ римской аристократіи,
254
которая теперь все болѣе и болѣе стала заботиться о тогъ, чтобы
доставлять своему молодому поколѣнію такія выгодныя мѣста: Югурта
безъ труда отправилъ ихъ домой съ ничего не говорящимъ отвѣтомъ.
Тогда просьбы притѣсняемаго Адгербала сдѣлались настоятельнѣе;
явилась вторая делегація отъ сената, и во главѣ ея стоялъ че-
ловѣкъ, въ которомъ тогдашняя аристократія видѣла украшеніе
своего сословія: «ргіпсерк вепаіив» (первый сенаторъ), бывшій
консулъ М. Эмилій Скавръ. Югурта колебался между страхомъ и
алчностью, между уступчивостію и смѣлымъ продолженіемч. начатаго
дѣла. Ко и Эмилій Скавръ былъ человѣкъ продажный и только ловчѣе,
но не лучше обыкновенныхъ сенаторовъ. II это посольство ушло на-
задъ послѣ длинныхъ переговоровъ, отъ которыхъ однако нельзя было
усмотрѣть какого-либо результата; прошло немного времени, и въ
Римѣ получилось извѣстіе, возбудившее стыдъ и негодованіе во всѣхъ
независимыхъ сферахъ: Цирта пала, кліентъ римскаго народа, Адгер-
балъ, былъ варварски казненъ побѣдителемі., какъ-бы въ насмѣшку
надъ его защитницей, римской республикой, и, для довершенія всего,
въ кровавой рѣзнѣ, произведенной по приказанію варвара надъ муж-
скимъ населеніемъ Цирты, убито было много италиковъ, римскихъ
гражданъ, которые находились тамъ по своимъ торговыми и денеж-
нымъ дѣлами.
воіі» ег ^юггргою Теперь уже нельзя было тянуть и прикрывать
дѣло. Въ 111 г. Югуртѣ объявлена была война, и Нумидія на-
значена провинціей консулу этого года, Л. Калъпурпію Бестіи. Послы
Югурты получили приказаніе въ теченіе десяти дней оставить Италію.
Консульское войско явилось въ Нумидію, нѣсколько городовъ было
взято, Югурта покорился. Но при этомъ быстромъ подчиненіи снова
обнаружился постыдный обманъ, желаніе снова играть честью римскаго
государства: договоря, подчиненія былъ обманомъ, условленнымъ
между Югуртою, римскимъ консуломъ и его совѣтникомъ Эмиліемъ
Скавромъ. Югурта выдалъ, въ качествѣ контрибуціи, 30 слоновъ,
нѣсколько стадъ скота, лошадей, небольшую сумму денегъ; и за
такую ничтожную цѣну убійца римскаго союзника Адгербала, убійца
>55
итальянскихъ союзниковъ и римскихъ гражданъ получилъ свободу,
свои сокровища, царство нумидійское безъ соперниковъ и миръ. Не
было сомнѣнія, что кружокъ столь-же вліятельныхъ, какъ и безчест-
ныхъ людей продалъ себя нумидійцу, и общественное раздраженіе
на продолжающійся скандалъ нашло себѣ въ Римѣ выразителя въ
народномъ трибунѣ Г. Мемміи. Въ сильной рѣчи онъ выставилъ на
видъ постыдныя дѣла и злоупотребленіи знати по смерти защитниковъ
народа и предложилъ назвать Югурту въ Римъ, чтобы выслушать
его и по его собственнымъ показаніямъ опредѣлить виновность
оптиматовъ. Такъ и было рѣшено; преторъ Л. Кассій отправился
въ Нумидію, чтобы передать цари» такое желаніе римскаго народа;
и въ самомъ дѣлѣ, африканецъ, надѣясь на свои деньги и на под-
купность римскихъ вельможъ, не замедлилъ исполнить это требованіе
и лично явился въ Римъ. Назначенъ былъ день, въ который онъ
долженъ былъ явиться къ отвѣту, и Г. Мемміи передъ собравшимся
народомъ предложилъ этому царю, который уже восемь лѣтъ издѣ-
вался надъ римскимъ народомъ, вопросъ объ его соучастникахъ въ
Римѣ. Но отвѣта, на который всѣ разсчитывали, не послѣдовало.
Послышалось трибунское ѵеіо: товарищъ Меммія, Г. Бебій, заку-
пленный африканскимъ золотомъ, сталъ со своимъ протестомъ между
раздраженнымъ народомъ и скомпрометированною знатью. Такимъ
образомъ африканецъ публично насмѣялся надъ римскимъ народомъ
и, въ довершеніе всего, именно во время своего пребыванія въ Римѣ
велѣлъ Бомилькару, слугѣ изъ своей свиты, убить жившаго въ Римѣ
своего родственника, внука Масспниссы, Массиву, который могъ
явиться претендентомъ на нумпдійскій престолъ. Онъ считалъ все
позволеннымъ и возможнымъ въ городѣ, гдѣ можно купить и продать
все, даже самый городъ, если найдется на него покупщикъ.
пораженіе рничнг. Тогда сенатъ выслалъ его изъ Италіи; въ 110 г.
консульское войско, подъ начальствомъ Сп. Постумія Альбина, вошло
въ Нумидію. Однако, хитрости Югурты далеко еще не кончились;
онъ съумѣлъ затянуть войну, покуда консулъ не уѣхалъ въ Римъ
па избирательныя комиціи. Постумій передалъ начальство надъ
256
войскомъ своему брату Авлу; съ нимъ Югурта снова началъ измѣн-
ническія сношеніи, выманилъ его изъ города Сутула въ дикое мѣсто
и ночью напалъ на непріятельскій лагерь, когда нумидійскіе агенты,
при помощи подкупа, совершенно уничтожили всякую дисциплину въ
римскомъ войскѣ, и безъ того уже распущенномъ. Произошла сцена,
какой до того времени еще не видано было въ римскомъ лагерѣ:
нѣкоторыя части войска прямо перешли на сторону врага; многіе
солдаты спрятались или разбѣжались; нѣкоторые взялись за оружіе, но
тотчасъ-же и оросили его при видѣ ворвавшихся въ лагерь нумидійцевъ
и тщетно искали спасенія въ бѣгствѣ. 11а утро полководцы начали
переговоры; войско Авла, можетъ быть, еще ранѣе получившее
деньги за свой позоръ,—римское войско прошло подъ ярмомъ нуми-
дійскихъ побѣдителей и, согласно съ договоромъ, въ десятидневный
срокъ оставило нумидійскую страну. Это постыдное дѣло имѣло
только одну хорошую сторону: оно по необходимости должно было
быть послѣднимъ. Сенатъ призналъ договоръ неправильнымъ; но
предложенію трибуна назначена была слѣдственная коммиссія для
разсмотрѣнія неслыханныхъ событій этой войны, и человѣкъ, которому
поручена была эта война, хотя и вышедшій изъ рядовъ знати, но
съ честнымъ образомъ мыслей и военными способностями, консулъ
109 года Кв. Цецилій Метеллъ, рѣшился изъ безпорядочной
толпы солдатъ, распоряжавшихся, какъ враги, въ собственной про-
винціи, сдѣлать войско и сохранить римскому народу его провинцію
Африку.
Метеллъ. Въ рукахъ Метелла война скоро приняла другой
оборотъ. Югурта упалъ духомъ, видя, что здѣсь уже пѣть мѣста для
подкупа; онъ согласился на безусловное подчиненіе, если жизнь его
будетъ внѣ опасности. Но скоро онъ съ ужасомъ узналъ, что Ме-
теллъ сильно желаетъ его смерти и что онъ, Югурта, даже въ своей
собственной палаткѣ не вполнѣ обезпеченъ отъ убійцъ, ожидающихъ
награды изъ главной квартиры римскаго войска. Онъ рѣшился про-
должать войну, такъ какъ отвѣтъ Метелла показался ему дву-
смысленнымъ. 11 въ саломъ дѣдѣ, однажды, въ долинѣ рѣки Муѳула,
257
онъ поставилъ римское войско въ весьма опасное положеніе, изъ
котораго оно вышло, послѣ жаркаго и сильнаго боя, благодаря храб-
рости своихъ легіоновъ и легатовъ, П. І’утилія и Гая Маріи.
Теперь, вслѣдствіе отчаяннаго сопротивленія Югурты и естественнаго
положенія этихъ странъ, война приняла упорный, однообразный и
утомительный характеръ: это была война, подобная той, какую въ
наше время въ тѣхъ-же странахъ велн французы противъ арабскаго
эмира Абд-эль-Кадера. Между тѣмъ какъ Метелль осаждалъ богатые
города равнины, бралъ ихъ одинъ за другимъ и посылалъ въ Римъ
извѣстія объ этихъ успѣхахъ, возбуждавшія тамъ большое удоволь-
ствіе, Югурта собралъ новыя силы изъ племенъ пустыни и горцевъ,
старался придать войнѣ характеръ національнаго возстанія Ливіи про-
тивъ нашествія иноплеменниковъ, угрожалъ римскому войску то вблизи,
то издали, старался то тутъ, то тамъ нападать на отдѣльные отряды
и снова исчезалъ со своими эскадронами, когда болѣе серьезное напа-
деніе могло сдѣлаться для него опаснымъ. Такъ напалъ онъ на
римское войско, стоявшее подъ Замой, причемъ произошло горячее
сраженіе, въ которомъ Югурта выказалъ большія военныя способ-
ности и Металлъ былъ вынужденъ оставить осаду города. Югурта,
казалось, утомился войной—объявилъ, что онъ согласенъ покориться
безусловно; перебѣжчики, денежныя суммы, оружіе, лошади, слоны
доставлялись въ римскую главную квартиру; но затѣмъ царь снова
раскаялся и, не имѣя силы перенести тяжелое паденіе съ трона
въ рабство, потерявъ мужество, все-таки упорно искалъ спасенія въ
оружіи.
Въ слѣдующемъ 108 году Метеллъ, въ качествѣ проконсула,
со славою продолжалъ войну. Въ новой битвѣ Югурта былъ совер-
шенно разбитъ. Городъ Нала, гдѣ находилась большая часть его
сокровищъ и на выручку котораго онъ поспѣшилъ самъ, былъ взятъ
римлянами, и Югурта, не видя возможности держатся долѣе силами
своего царства, старался привлечь къ войнѣ дикія племена гетуловъ
и своего* тестя, царя мавританскаго Бокха, владѣвшаго частью сѣ-
верной Африки. Во время этихъ событій Метеллъ получилъ изъ
ИСТОРІЯ РИМА, ч. і. 17
258
Рима извѣстіе, разрушившее весьма чувствительнымъ для него обра-
зомъ его надежду кончить эту войну: его легатъ Гай Марій былъ
огромнымъ большинствомъ народа избранъ въ консулы, и рѣшено
было передать ему начальство надъ войскомъ.
г.чй мирі». Марій былъ человѣкъ очень низкаго происхожденія.—
сынъ поденщика изъ мѣстечка Арпина въ вельской землѣ. Онъ
выросъ въ весьма стѣсненныхъ обстоятельствахъ и возвысился въ
военной службѣ. Свои выдающіяся военныя способности онъ выказалъ
еще Въ пумантинской войнѣ, почему и былъ замѣченъ нронинательпымь
Сципіономъ. Оні> сдѣлался офицеромъ, въ 119 г. достигъ званія
народнаго трибуна, а въ 115 претуры. Оптиматы, и вмѣстѣ съ
ними Метеллъ, думали, что этотъ незнатный человѣкъ на томъ и
остановится, и когда Марій просилъ у своего полководца отпуска,
чтобы въ Римѣ хлопотать о консульствѣ, тотъ высокомѣрно сказалъ
ему, что ему еще хватитъ времени баллотироваться вмѣстѣ съ сыномъ
консула, который въ то время, находясь въ лѣтахъ ранней юности,
участвовалъ въ походѣ вмѣстѣ съ отцомъ. Но Марій слѣдовалъ за
своей звѣздой: важные оракулы предсказали суевѣрному человѣку
не менѣе семи консульствъ, и сго военныя заслуги, его воинствен-
ная фигура, его грубая рѣчь, украшенная не греческимъ искусствомъ,
которое Марій презиралъ, потому что не зналъ его, а сильнымъ
древнеримскимъ духомъ, и пылавшая злобною ненавистью къ знати,
привлекли на этотъ разъ вниманіе парода въ компцілхъ и доставили
Марію побѣду надъ его знатными соперниками Это былъ первый
тріумфъ народной партіи со времени трибуната Гая Гракха, и велика
была радость парода, что на этотъ разъ выборъ палъ не на чело-
вѣка изъ древней фамиліи и со множествомъ изображеній предковъ,
не на одного изъ тѣхъ молодыхъ новѣе ь-арпстократовь, которые,
получивъ званіе полководца, должны были приниматься за изученіе
греческихъ руководствъ къ тактикѣ, но па человѣка, котораго до-
стоинство и надежды основывались только па собственной храбрости,
на практической опытности въ военномъ дѣлѣ и па славныхъ, полу-
ченныхъ имъ, ранахъ.
259
Марій принять начальство надъ войскомъ. Онъ привелъ къ
войску, переданному ему легатомъ Рутиліемъ Руфомъ, такъ какъ
Метеллъ не хотѣлъ даже видѣть пенавистаго преемника.—вспомога-
тельные отряды, при наборѣ которыхъ совершенно измѣнилъ прежнія
основанія вербовки. До сихъ поръ служба въ войскѣ считалась
почетною и потому обусловливалась опредѣленнымъ количествомъ иму-
щества; этотъ цензъ въ послѣднее время понизился, но принципъ
его оставался тогь-же; теперь Марій даль возможность людямъ, со-
вершенно лишеннымъ средствъ, пролетаріямъ, вступать въ войско
волонтерами и такимъ образомъ сдѣлалъ первый и значительный
шагъ къ замѣнѣ войска гражданскаго постояннымъ вой-
ско м ъ с о л д а т с к и и ъ, болѣе, зависѣвшимъ» отъ полководца, чѣмъ
отч. государства. Такъ выступилъ онъ, чтобы отомстить за рим-
скую честь своему прежнему сослуживцу, бывшему съ нимъ при
Нумапціи.
Юад«рр”тачсгі“ь Не такъ скоро, какъ обѣщалъ Марій въ своей
рѣчи къ народу на выборахъ, окончилъ онъ все-еще тяжелую войну.
Онъ взялъ городъ Капсу, затѣмъ, благодаря почти неслыханной
отвагѣ одного лигурійскаго солдата, бывшаго въ войскѣ и въ го
рахъ своей родины привыкшаго карабкаться на скалы, завладѣлъ-
стоявшимъ на скалѣ замкомъ при рѣкѣ Мулухѣ, куда Югурта спасъ
часть своихъ сокровищъ; во прежде, чѣмъ уйти па зимнія квартиры,
Марію пришлось выдержать два жаркія сраженіи съ соединеннымъ
маврптанско-нумидійским ь войскомъ. Хотя этотъ бой кончился полной
побѣдой римлянъ, однако онъ еще разъ ясно доказалъ, что войнѣ
этой пе будетъ конца, пока самъ Югурта, живой или мертвый, не
будетъ въ ихь рукахъ. Этому, вѣроятно, могъ помочь новый союзникъ
Югурты, царь мавританскій Бокхъ, уже не разъ выражавшій рим-
лянамъ желаніе избавиться отъ тягостной войны, въ которую впу-
талъ его зять. Послѣ втораго пораженія Бокхъ снова отправилъ въ
римскій лагерь пословъ для этой цѣли. При этихъ переговорахъ
значительно выдвинулся впередъ квесторъ Марія Л. Корнелій С у л л а,
уже отличившійся въ предъидущихъ сраженіяхъ. Этотъ человѣкъ,
17*
2611
котораго мы скоро увидимъ въ его роковой роли рядомъ съ Маріемъ,
представлялъ съ нимъ совершенную противоположность. Онь происхо-
дилъ изъ высшей аристократіи, изъ древняго рода Корнеліевъ, и
получилъ отличное образованіе, весьма легко усвоенное имь, благодаря
его счастливымъ способностямъ; вмѣстѣ съ тѣмъ это былъ человѣкъ
смѣлаго характера, и его эластичная натура отъ опьяненія чувствен-
ными удовольствіями быстро переходила къ самой смѣлой и энер-
гичной дѣятельности, взвѣшивая своимъ яснымъ и разсудительнымъ
умомъ всѣ трудности, которымъ онъ отважно шелъ навстрѣчу,
безгранично довѣряя своему счастью и гордясь имъ больше, чѣмъ
своими подвигами. Послы Бокха и въ Римѣ получили такой-же
отвѣть, какъ въ главной квартирѣ Марія: что римскій ларецъ простит ь
царя за начатую имъ войну, если онъ это заслужитъ; а какая
заслуга подразумѣвалась въ этомъ отвѣть,—объ этомъ у варвара не
могло быть сомнѣнія.
ЮгК«о«'“ь Опъ просилъ Марія послать къ нему своего квестора
Суллу, чтобы вмѣстѣ съ нимъ выяснить дѣло, и Сулла не замедлилъ
взять на себя опасное порученіе. Въ сопровожденіи Волукса, сына
Бокха, онь прибылъ къ царю, ирошедши лагеремъ Югурты. Благодаря
своему искусству обходиться съ людьми, счастливому соединенію внуши-
тельнаго достоинства и любезной общительности, мужеству и хитрости,
Суллѣ удалось склонить на свою сторону варвара-царя, который
до сихъ поръ еще колебался, выдать-лп Суллу Югуртѣ или Югурту
римлянамъ. Нумидійскаго царя перехитрили, и онъ явился для пере-
говоровъ безъ оружія. Тотчасъ-же бывшіе въ засадѣ вооруженные
воины напали па него; свита его была изрублена, а самъ онъ за-
ключенъ въ оковы и выданъ Суллѣ (106).
кор^ыів Этимъ война была окончена. Въ 104 г. царь со
своими дѣтьми прошелъ за тріумфальной колесницей Марія и на слѣ-
дующій день былъ задушенъ ві. государственной тюрьмѣ, въ старомъ
домѣ надъ колодцемъ у подошвы Капитолія. «Какая здѣсь холодная
купальня», сказалъ онъ, переступивши черезъ порогъ. Его царство
было раздѣлено: часть получилъ Бокхъ мавританскій, другая была
261
присоединена къ римской провинціи, третья продолжала существовать
какъ самостоятельное царство подъ властью князей изъ дома Мас-
сшіпссы.
Позорь продолжительности войны палъ па аристократію; партіи
оспаривали другъ у друга честь побѣды. Аристократія выставляла
на видъ заслуги своихъ героевъ Метелла и Суллы, которые сдѣлали
самое трудное п великое дѣло въ этой войнѣ, и честолюбивое сердце
Марія было глубоко уязвлено ненавистью, когда сенатъ дал ь Метеллу
титулъ II ум и д і й с к а го, а царь Бокхъ велѣлъ поставить въ Капи-
толіи картину, изображавшую выдачу Югурты квестору .1. Корнелію
Суллѣ.
'“"«г птХ”'" Тѣмъ пе менѣе, въ народѣ имя Марія прославлялось
всѣми, и въ эту минуту пе было человѣка необходимѣе сго. Онъ
стоялъ еще въ Африкѣ, когда породъ вторично выбралъ его въ кон-
сулы па 104 годъ,—вопреки закопу, какъ выбранъ былъ Сципіонъ,
потому что нужда закона не знаетъ: одинъ Марій—сынъ арпинскаго
крестьянина—представлялся человѣкомъ, могущимъ спасти Италію отъ
бури народовъ, собравшейся на сѣверѣ Альпъ, почти безнаказанно
свирѣпствовавшей на римскихъ границахъ уже девять лѣтъ и теперь
грозившей опустошительно разразиться надъ Римомъ. Народъ герман-
скаго племени, кпмвры, первоначально, какъ кажется, обитавшіе
въ Ютландіи, по причинамъ, которыхъ мы не знаемъ, оставили свои
сѣверныя поселенія. Они пошли на югъ искать себѣ новаго жилища,
и въ 113 г. эта бездомная толпа. усилившись присоединеніемъ мно-
гихъ племенъ и отдѣльныхъ всадниковъ, явилась на границахъ Ита-
ліи. Это было не войско, а странствующій народъ; они возили за
собою своихъ женъ и дѣтей на повозкахъ, запряженныхъ боль-
шими домашними собаками пли охраняемыхъ ими. Правы кпмвровъ
были грубы; ихъ жрицы предсказывали будущее по текущей крови
приносимыхъ въ жертву военно плѣнныхъ; надъ толпами кпмвровъ на-
чальствовали герцоги или конунги, за которыми эти свѣтловолосые люди
исполинскаго роста шли па побѣду и на смерть. Ихъ ростъ и сила
были еще больше роста и силы кельтовъ, отъ которыхъ они перс-
262
вяли способъ битвы и вооруженіе, напоминая ихъ страшныя напа-
денія своимъ дпкимь натискомъ въ битвѣ.
ир»"^і™«родам? Д" сигь чорь римляне удачно защищали цивили-
зованныя страны Юга отъ варварскаго міра, обширныя области и
безчисленныя племена котораго, находившіяся по ту сторону вели-
каго горнаго хребта, идущаго въ видѣ Пиренеевъ, Альпъ и Бал-
канъ отъ Атлантическаго океана до Чернаго моря, угрожали сѣвер-
нымъ провинціямъ государства. Тотъ самый М. Фульвій Флаккъ, ко-
торый въ 121 г. палъ вмѣстѣ съ Г. Гракхомь жертвою Мести ари-
стократовъ, въ 125 г., будучи консуломъ, началъ войну съ зааль-
пійскими галлами. Въ 121 г. произошло большое сраженіе при
сліяніи Изеры съ Роною противъ аллоброговч. и ихь союзниковъ,
арверновъ, составлявшихъ тогда самое могущественное племя въ кельт-
ской землѣ; вскорѣ затѣмъ произошло и второе сраженіе съ одними
арверпами, при В пн даліи на нижней Ронѣ. Оба кончились для рим-
лянъ счастливо; результатомъ этихъ двухъ побѣдъ было учрежденіе
новой римской провинціи, заальпійской Галліи, которая обни-
мала кельтскую землю отъ Альпъ до Роны; намѣстникъ ея имѣлъ своею
резиденціею новооснованную римскую колонію Нарбоняу (ЫагЬо). Та-
кимъ образомъ доступъ въ Италію сь сѣвера быль защищенъ; съ
той-же цѣлью происходили сраженія на сѣверо-востокѣ, со времени
основаніи тамъ въ 183 г. колоніи А к вклей. Въ 178 и 177 тамъ
началась новая война съ истрійцами; когда въ 168 г. побѣжденъ
былъ царь Персей и разбойничій вождь Гентіі и когда со 148 г.
Македонія сдѣлалась римской провинціей, тогда римлянамъ пришлось
оберегать болѣе обширную пограничную область, которую безпокоили
далматы, тауриски, скордшкп, япііды, оракійцы и другія полуди-
кія племена, стоявшія, приблизительно, на такой-же ступени обра-
зованія сравнительно съ римлянами, какъ теперь черногорцы или ка-
билы сравнительно съ французами, англичанами, нѣмцами. Въ борьбѣ
съ этими племенами римляне имѣли постоянный успѣхъ, хотя и безъ
выдающихся или прочныхъ результатовъ.
Въ восточныхъ альпійскихъ проходахъ явились около
263
113 г. войска кимвровъ, и здѣсь, при Пореѣ (въ Каринтіи), кон-
сулъ этого года Гней ІІапирій Карбонъ потерпѣлъ отъ нихъ первое
пораженіе. По они пе воспользовались своей побѣдой; черезъ область
гельветовъ (Швейцаріи, Швабіи, Франконія) они пошли дальше за
Рейнъ и за Юру, въ Галлію, явились вблизи римской провинціи ивъ
109 г. нанесли въ южной Галліи полное пораженіе консулу М. Юнію
Силану, отказавшемуся надѣлить ихъ землею. Возмущенные коврами,
и гельветскія племена тойгеновъ и тигурнповъ перешли черезъ Юру;
консулъ .1. Кассій Лонгинъ попалъ къ нимъ въ засаду, и остатокъ
римскаго войска прошелъ подъ ярмомъ (107). Однако этотъ потоки
народовъ не перешелъ еще римскихъ границъ. Ихъ защищало три
сильныхъ войска; но какъ плохо велось это дѣло, — видно изъ
разсказа, достойнаго занять мѣсто рядомъ съ разсказами о югуртпв-
ской войнѣ. Городъ Толоза (Тулуза) въ римской провинціи, вслѣд-
ствіе подстрекательства кимвровъ, взбунтовался; римскій полководецъ,
командовавшій въ этой странѣ, Кв. Сервплій Ценіонъ, взялъ городъ
и велѣлъ увезти подъ конвоемъ взятыя изъ храмовъ богатыя сокро-
вища, часть которыхъ, какъ говорили, захвачена была галлами во
время ихъ хищническаго похода въ Грецію. Эти сокровища назначены
были для государственной казны; но по дорогѣ на обозъ напали раз-
бойники, и золотыя чаши для вина достались имъ въ руки. Вскорѣ
повсюду заговорили и всѣ стали вѣрить, что это нападеніе разбойни-
ковъ было устроено самимъ консуломъ, что сокровища пограблены для
него. Это былъ тотъ-же самый храбрецъ, который своимъ неповино-
веніемъ главнокомандующему, консулу Гн. Манлію Максиму, содѣй-
ствовалъ страшному пораженію римлянъ при А р а у з і о, — самому
страшному изъ всѣхъ, нанесенныхъ кимврами: здѣсь пало 80,001)
человѣкъ и спаслось, какъ говорятъ, не болѣе десяти (105).
Ужасъ, произведенный въ Римѣ вѣстью объ этомъ пораженіи быль
не меньше, чѣмъ послѣ битвы при Алліи, и больше, чѣмъ послѣ
битвы при Каннахъ. Альпійскіе проходы были открыты страш-
нымъ варварамъ, и римляне съ ужасомъ услышали, какъ они рас-
порядились послѣ битвы. Золото и серебро, доставшееся имъ въ до-
264
бычу, они бросили въ Рону, вооруженіе, платье и лошадивую сбрую
изорвали и испортили, лошадей утопили, плѣнниковъ повѣсили на
деревьяхъ пли принесли въ жертву богамъ. У римлянъ не было уже
никакого войска, кромѣ африканскаго, и на это-то войско и на его
храбраго вождя обратилась теперь надежда униженнаго народа, по-
всюду преданнаго дурными полководцами.
иТге»“«мо»’“' Вопреки закону, Марій избирался въ консулы пять лѣтъ
сряду. Послѣ битвы при Араузіо кпмвры, къ удивленію, не пере-
шли черезъ Альпы, чтобы вторгнуться въ Италію: ихъ путь, причудли-
вый какъ морская волна, которой какой-нибудь напоръ вѣтра даетъ
другое направленіе, повернулся къ ІІиринеямъ, черезъ которые онп
и перешли въ Испанію. Такимъ образомъ онп дали Марію время за-
ново дисциплинировать потерявшіе мужество обломки войска и вну-
шить имъ довѣріе къ своему полководцу и къ своей храбрости.
Кпмвры дошли до Эбро, повсюду отмѣчая свой путъ дикимъ разру-
шеніемъ; но здѣсь ихъ напоръ быль остановленъ упорною и храброю
защитою кельтмберовъ. Отраженные здѣсь, они въ 103 г. снова воз-
вратились за Ппринеп, по пути къ океану покорили всю страну до
Сены, гдѣ къ нимъ присоединился другой бродячій народъ родствен-
наго съ ними племени. Это были тевтоны йодъ предводительствомъ
своего копуша Тевтобода и въ сопровожденіи гельветекпхъ племенъ
тойгеновъ іі тигуриновъ, и только теперь, не будучи въ состояніи
осилить бельговъ, эти соединенныя племена рѣшили предпринять уже
дважды отсроченный ими походъ въ Италію.
плліІУ’ По дорогѣ ихъ полчища раздѣлились: кпмвры и тпгу-
рппы хотѣли перейти за Рейнъ и затѣмъ вторгнуться въ Италію съ
восточной стороны, между тѣнь какъ тевтоны, тойгены и кельтское
племя амброновъ пошли на югъ, перешли черезъ Ропу и на лѣвомъ
берегу ея, при впаденіи въ нее Изеры, напали па лагерь Марія.
Ихъ свирѣпое бушеванье и ругательства подъ стѣнами лагеря не
смутили предусмотрительнаго полководца, желавшаго прежде пріучить
своихъ солдатъ къ страшному виду этихъ дикихъ воиновъ. Пе при-
шло еще время для ихъ истребленія, и въ лагерѣ съ вѣрой или съ
265
насмѣшкой шептали, что сирійская колдунья не сказала еще
своего слова. Это была сирійская пли іудейская прорицательница,
по имени Марѳа, которая находилась въ лагерѣ Марія и предсказа-
нія которой имѣли большое вліяніе па рѣшенія этого суевѣрнаго че-
ловѣка. Тевтоны собирались и дерзко прошли мимо римскаго лагеря.
съ насмѣшкою спрашивая стоявшихъ на валу солдатъ, не надо-лп
чего передать ихъ женамъ въ Римѣ. Марій пошелъ за ними и сталъ
противъ враговъ недалеко отъ Массиліп, при Аднае 8ех(іае, городкѣ,
незадолго передъ тѣмъ основанномъ римлянами для купаній. Первыя
стычки начались изъ-за воды у ближайшей рѣки; тамъ, какъ тогда
говорили, нужно было кровью платить за свѣжее питье. На
первый день здѣсь была разбита толпа амброновъ, и ихъ трупы.
вмѣстѣ съ трупами икъ женъ, вмѣшавшихся въ свалку, запрудили
маленькую рѣку. Ночью и на слѣдующій день приготовлялись къ
бою остальныя войска, и крикъ мщенія дикарей раздавался въ окрест
ныхъ городахъ и долинахъ. Па третій день германцы, противъ ко-
торыхъ Марій послалъ съ холма своихъ всадниковъ, съ ужаснымъ
крикомъ бросились на лагерь, стоявшій на возвышеніи: римляне, пу-
стивши въ нихъ копьями, взялись за мечи, и упорный бой свирѣп-
ствовалъ на равнинѣ, куда оттѣснены были варвары, до полудня,
когда жаркое солнце Прованса обезсилило сѣверныхъ бойцовъ, а
римскій отрядъ, явившійся сзади ихъ, довершилъ пораженіе.
Для этого войска, которое могло только биться въ битвахъ, но
не умѣло вести волну, пораженіе равнялось истребленію. Побѣдители
построили па полѣ битвы большую пирамиду изъ странныхъ сѣвер-
ныхъ шлемовъ и оружія; на окружающихъ Массиліні холмахъ забѣ-
лѣлись кости тысячъ убитыхъ, среди которыхъ лежалъ исполинскій
конунгъ тевтоновъ. Женщины, ободрявшія своихъ кі. бою, были
частью перебиты послѣ отчаяннаго сопротивленія въ своихъ кибит-
кахъ, частью попали въ плѣнъ, причемъ многія изъ нихъ, не будучи
въ состояніи перенести рабства, убили сами себя. Оставшіяся вч.
живыхъ женщины и дѣвушки просили сдѣлать ихъ въ Римѣ дѣв-
ственными жрицами Весты.
266
к"я«. міІНСІІ Такъ справился Марій лѣтомъ 102 года съ одною
частью враговъ, съ тевтонами. Другая часть —кммвры и ихъ союз-
ники—порвались между тѣмъ въ Италію, и командовавшій здѣсь
проконсулъ Кв. Лутацій Катуль долженъ былъ оставить передъ ихъ
напоромъ линію Уча и отдалъ прекрасную страну на опустошеніе
варварамъ. Марій, въ пятый разъ выбранный въ консулы, пошелъ
па помощь проконсулу; усиленное такимъ образомъ войско снова на-
чало наступать и перешло на лѣвый берегъ По. Здѣсь явилось
кпмврское посольство къ римскому консулу (такъ разсказываютъ,
хотя и мало вѣроятія, чтобы кнмвры не знали о великой катастрофѣ
при Ациае Бехііае) и просило о надѣлѣ землею ихъ и ихъ братьевъ,
тевтоновъ. Пмъ высокомѣрно отвѣтили, что они уже надѣлены зе-
млей и притомъ навсегда: и плѣнные тевтонскіе герцоги, приведен-
ные къ нимъ въ цѣпяхъ, показали имъ, какъ слѣдуетъ понимать
эти слова. Тогда они потребовали, чтобы Марій назначилъ день и
мѣсто для бои, и Марій, самъ храбрый солдатъ, такъ-же хорошо
владѣвшій мечемъ, какъ и лучшій изъ его легіонеровъ, назначилъ
имъ холмистую равнину при Бернеллахъ (въ Піемонтѣ) и 30-го
іюля 101 года для рѣшительной битвы. Кшвры построились въ
сильное карре, и стоявшіе въ переднемъ ряду, какъ разсказываютъ,
крѣпко связывались между собою поясами, чтобы составить болѣе
неразрывную линію. Они сражались съ бѣшенствомъ отчаянія и
мести: по солнце, разсѣявши туманъ, слѣпило кимврскія полчища,
и поднялся сильный вѣтеръ, погнавшій пыль прямо пмъ въ лицо,
что привело ихъ въ смятеніе, такъ какъ они находились въ боль-
шей зависимости отъ этихъ случайностей, чѣмъ дисциплинированные
солдаты. Превосходная римская конница отбросила кимврскую па ихъ
пѣхоту, и римское военное искусство снова побѣдило варварскую
храбрость; сраженіе продолжалось цѣлый длинный лѣтній день и
кончилось истребленіемъ враговъ.
Сцена отчаянія іцюизошла въ обозѣ за линіей враговъ, гдѣ, по
германскому обычаю, находились жены и дѣти: римлянамъ пришлось
еще сражаться съ большими цѣнными собаками, защищавшими по-
267
возки своихъ павшихъ хозяевъ, что завершало странную дикость
этой войны и этихъ враговъ, отъ которыхъ теперь Марій и Кв. Ка
тулъ, съ отрядомъ, стоявшимъ въ центрѣ и больше другихъ терпѣв-
шимъ бремя и зной этого дня, благополучно и совершенно избавили
римское государство. Рынки рабовъ наполнились плѣнниками, взя-
тыми при Ациае Зехгіае и Верцеллахъ; большая часть враговъ
пала вмѣстѣ съ конунгомъ кпмвровъ, Бойориксомъ, или кончила са-
моубійствомъ. Такъ пронеслась эта буря народовъ, це оставивъ по
себѣ никакого слѣда: не пришло еще время переселенія народовъ,
не насталъ еще вѣкъ германцевъ.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Шестое консульство Маріи. Его связь съ демагогами Л. Апулеемъ Сатур-
вппомъ и Г. Сервиліемъ Главціей. М. Ливій Друзъ и союзники.
100 до Р Хр. — 88 до Р. X.
пЖ"" гДиІ Благодаря новой силѣ, приданной войску Маріемъ,
Римъ счастливо освободился ѵтъ внѣшнихъ опасностей, явившихся
въ наиболѣе грозномъ видѣ; но внутреннее его положеніе станови-
лось все хуже и хуже. Народная партія сначала долго съ безсиль-
ной злобой смотрѣла па постыдную измѣну отечеству, съ которою
правительствующіе классы продавали честь государства и которая
обнаруживалась въ самомъ гнусномъ видѣ во время югуртинской и
кимврской войнъ. Но партія должна была довольствоваться тѣмъ, что
привлекла кч> суду отдѣльныхъ виновныхъ въ родѣ того Сервилія
Цепіона, который захватилъ сокровища Толозы для государства и
потомъ велѣлъ разграбить ихъ для себя и который дѣйствительно
быль осужденъ, такъ какъ онъ, кромѣ того, былъ виною пораже-
нія при Арауаіо. Подобныя осужденія могли на минуту успокоить
чувство мести, но не помогали дѣламъ партіи. У нея явились но-
выя надежды только тогда, когда Гай Марій вернулся въ Римъ
послѣ битвы при Ациас Бехііае и Верцеллахъ, такъ какъ онъ
268
казался настоящимъ человѣкомъ, который въ состояніи снова поднять
дѣло обоихъ Гракховъ. Онъ былъ теперь въ полной славѣ и силѣ;
какъ втораго 1’омула и Камилла привѣтствовалъ его народа., изъ
среды котораго онъ происходилъ, войско, совершенно преданное сво-
ему побѣдоносному полководцу, дѣлившему общую опасность и побѣду,
дѣлившему съ послѣднимъ изъ своихъ солдатъ трудности военной
службы; и оиъ, полный глубокой ненависти къ завистливой знати,
которая лишала его пріобрѣтенной имъ славы, побуждаемый необуз-
данны», безпокойнымъ честолюбіемъ, — не. замедлилъ начать дѣло,
на которое у него далеко не хватало силъ.
Во главѣ народной партіи стояло тогда два человѣка
съ талантомъ, по двусмысленнаго характера: Г. Сервилій Глав
ція и «I. Апулей Сатурнинъ. Оба они были любимы наро-
домъ и имѣли вліяніе, одинъ—благодаря своему грубому остроумію,
другой—благодаря своему необыкновенному краснорѣчію; оба были
одинаково полны ненавистью къ аристократіи и одинаково склонны
взяться за всякое средство, чтобы удовлетворить этой ненависти.
Эти люди дѣйствовали въ интересахъ Марія еще ври прежнихъ
его баллотировкахъ; теперь, когда уже не было ни одного внѣш-
няго врага, а Марій не. могъ рѣшиться оставить свой высокій
постъ—такъ какъ онъ, по выраженію Плутарха, хотѣлъ бытъ вели-
чайшимъ, по не хотѣлъ быть честнѣйшимъ—онъ вошелъ съ ними
въ тѣсную связь, ближайшею цѣлью которой было доставить ему
самому шестое консульство, Сатурнину вторичное трибунство, а Глав-
ціп — городскую претуру. Занявши эти три должности и опираясь
на отпущенныхъ ветерановъ Марія, которыми ихъ полководецъ могъ
располагать безусловно, народная партія должна была снова начать
борьбу съ сенатомъ, прерванную смертью Гая Гракха. Союзники
пустили въ ходъ всѣ дозволенныя и недозволенныя средства; канди-
датъ па должность трибуна, выставленный правительственной пар-
тіей, былъ убитъ однимъ изъ ихъ толпы; самъ Марій особенно хло-
поталъ за свое шестое консульство, хлопоталъ съ такой ревностью,
какой у него не было и при первой баллотировкѣ; выборы удались,
269
и новоизбранный трибунъ Сатурнинъ тотчасъ-же принялся за осущест-
вленіе намѣреній и плановъ Гая Гракха въ самыхъ широкихъ размѣрахъ.
гІн«ъ?м‘яріі₽" Прежде всего онъ выступилъ съ закономъ о колони-
заціи. Онъ возобновилъ предложеніе назначить область Каіюагена
дли основанія римской колоніи, причемъ особенно имѣлись въ виду
ветераны Марія, и заявилъ такія-жс притязаніи на галльскую землю,
отнятую у кимврскихъ разбойничьихъ полчищъ и обратившуюся те-
перь въ собственность Рима; въ то же время имѣлось въ виду осно-
вать колоніи въ Сициліи, Ахайѣ, Македоніи. Такимъ образомъ го-
сударство должно было организовать эмиграцію въ самыхъ обшир-
ныхъ размѣрахъ; при атомъ италики должны были быть поставлены
наравнѣ съ римлянами, и Г. Марій, какъ консулъ, долженъ быль
руководить исполненіемъ этой обширной мѣры. Насколько обширны
были эти планы, настолько-же безпощадны были средства, избран-
ныя для ихъ осуществленія. Сатурнинъ пріобрѣлъ расположеніе на-
рода, понизивъ цѣну хлѣба для бѣдныхъ до минимума въ 5/в аеса
за мѣру; всадниковъ старались привлечь расширеніемъ судебныхъ
правъ, столь выгодныхъ для этого сословія; для того, чтобы сло-
мить сопротивленіе сената, къ новому закону прибавлена была не-
слыханная оговорка,—что если народъ одобритъ этотъ законъ, то
сенатъ долженъ въ продолженіе пяти дней поклясться въ его испол-
неніи, и что всякій, кто откажется дать клятву, теряетъ свое мѣсто
въ куріи. Еслибы законъ прошелъ вмѣстѣ съ этой прибавкой, то
сенатъ со связанными руками былъ-бы выданъ народу и его вож-
дямъ; въ попыткѣ союзниковъ заключалось нѣчто такое, что дѣлало
сопротивленіе затруднительнымъ и чего не было у прежнихъ рефор-
маторовъ: за толпой черни стояла военная сила, ветераны Маріи.
Пришелъ день, назначенный для голосованія; противъ закона про-
тестовалъ трибунъ, но его протестъ не былъ принять во вниманіе.
Сенатъ попытался распустить собраніе при помощи стараго, уже не-
годнаго средства, объявивъ, что авгуры слышали ударь грома и
что потому, слѣдуя обычаю древнихъ временъ, собраніе должно
разойтись прежде всякаго постановленія; Сатурнинъ устранилъ этотъ
270
религіозный предлогъ грубой шуткой, что если не успокоятся, то,
пожалуй, пойдетъ и градъ. Тогда дѣло дошло до явнаго насилія:
толпа аристократовъ погнала народъ съ мѣста голосованія; но на-
родъ, среди котораго была масса отставныхъ солдатъ Марія, собрался
снова, палками отвоевалъ себѣ мѣсто и принялъ законъ вмѣстѣ съ
прибавкою.
демгого'п. Теперь Марію надлежало внести законъ въ сенатъ,
заставить принять спорную прибавку и, унизивъ такимъ образомъ
эту корпорацію, поставить па ея мѣсто свое собственное прави-
тельство: еслибы сенатъ былъ свергнутъ, то Марій сдѣлался бы
всемогущимъ человѣкомъ. По природа создала его для войны, а не
для политики. Ему трудно было сохранить присутствіе духа даже и въ
народномъ собраніи, когда ему приходилось говорить, а теперь онъ
находился на совершенно чуждой почвѣ. У человѣка, никогда не
дрожавшаго передъ опасностями боя, не хватило мужества провести
начатое имъ дурное дѣло, какѣ онъ его началъ. Онъ предложилъ сенату
законъ съ противозаконной прибавкой: смущенный спокойствіемъ куріи,
онъ объявилъ, что самъ не дастъ присяги, потому что прибавка неза-
конна; этимъ онъ вызвалъ громкое одобреніе сената. Черезъ пять дней,
конечно, побуждаемый своей партіей, онъ потребовалъ присяги, но
при этомъ имѣлъ слабость успокаивать сенатъ, говоря, что какъ
только удалится сельскіе жители, такъ легко найдется предлогъ,
чтобы отвергнуть законъ пли злую прибавку. Такъ, отчасти успо-
коенные видимою слабостью консула, отчасти испуганные его соли-
дарностью съ народными вождями, сенаторы дали присягу, и только
одинъ изъ нихъ среди этого позора сохранилъ свое имя незапятнан-
нымъ: это былъ побѣдитель Югурты, Метелль. Онъ не пожертвовалъ
своими убѣжденіями и отказался дать противозаконную присягу.
Тотчасъ-же его объявили лишеннымъ покровительства законовъ; онъ
долженъ былъ удалиться изъ города, гдѣ ему пришлось-бы ждать
всего худшаго отъ возбужденной толпы и ея безсовѣстныхъ вождей.
Эти народные вожди поняли теперь, что онп ошиблись въ Маріи,
который былъ главнымъ дѣйствующимъ лицомъ въ ихъ планѣ, и
271
сами себя погубили своей безумной и безцѣльной попыткой. При
• выборахъ консуловъ на слѣдующій годъ, Г. Меммій, соперникъ
Главціи, былъ избить до смерти его приверженцами; наступила
совершенная анархіи; большая часть парода, заинтересованная въ под-
держаніи порядка, особенно богатое сословіе всадниковъ, предпочитали
такой анархіи правительство сената, которое, какъ оно ни было
худо, все-таки было лучше господства черни. Самъ Марій, солдатъ,
привыкшій къ военнымъ порядкамъ, ужаснулся этихъ разнузданныхъ
шаекъ, хвалившихся своимъ союзомъ съ нимъ и позорившихъ его
честное имя; и когда сенатъ просилъ его, консула, выступить про-
тивъ этой сволочи со своимъ испытаннымъ мечемъ, тогда Марій не
моп» отказаться отъ своей обязанности, какъ ни пагубно должно
было быть для него ея исполненіе.
Такимъ образомъ началась уличная рѣзня, въ которой Марій
сталь во главѣ партіи порядка. Демагоги и ихъ приверженцы
были оттѣснены отъ форума, гдѣ началась битва, къ Капитолію;
довѣряя своему союзнику-консулу. они сдались и нѣсколько плѣнныхъ,
въ томь числѣ Сатурнпнъ и большинство народныхъ вождей, за-
ключены были въ государственную тюрьму. Па Марія они уже не
могли надѣяться: онъ самъ быль политически уничтоженный и по-
терянный человѣкъ. Въ противорѣчіи съ самимъ собою, опд> не моп.
уже распоряжаться въ этотъ несчастный день; онъ не моп. уже
удержать приверженцевъ сенатской партіи, которые въ я|югтпомь
мщеніи вскарабкались на крышу куріи, раскрыли черепины п побили
ими плѣнниковъ. При этомъ умеръ Сатурнпнъ; Главція тоже былъ
найденъ и убитъ въ своемъ тайномъ убѣжищѣ.
Такъ побѣдила партія порядка. Сенатъ, болѣе мо-
гущественный. чѣмъ когда-либо, могъ теперь спокойно упрочить свою
побѣду процессами и реакціонными законами. К. Металлъ возвра-
тился изъ Родоса, гдѣ опъ провелъ годъ въ изгнаніи: Марій же,
презрѣнный въ глазахъ сената, воспользовавшагося его услугами и
равнодушно смотрѣвшаго иа его паденіе, презираемый своей партіей,
которую онъ обманулъ и самъ подвелъ подъ ножи противниковъ.
ггі
и презирая самаго собя, ушелъ отъ взгляда побѣдоноснаго врага
и отправился въ Азію, чтобы тамъ подождать случая, когда снова
понадобится его лечь. II такъ, побѣда была полная, и теперь, когда
врагъ быль сокрушенъ, настала настоящая пора мудрой и миролю-
бивой уступчивостью упрочить продолжительны* и твердый поря-
докъ. Среди сенатской партіи находился человѣкъ, считавшій себя
призваннымъ къ этому дѣлу политическаго примиренія. Это быль
М. Ливій Друзъ, сынъ того Друза, котораго аристократія выста-
вила въ 1'22 г. противъ Гая Гракха. человѣкъ богатый, знатный
и благонамѣренный, который вмѣстѣ съ немногими единомышленни-
ками сознавалъ обязанности, какія возложены на него знатнымъ
происхожденіемъ и высокихъ положеніемъ, особенно во времена
гражданскихъ междоусобій. Онъ считалъ данное время удобнымъ
для осуществленія умѣреннаго плана реформы; избранный въ три-
буны на 91 годъ, онъ попытался соединить для этой цѣли умѣрен-
ныхъ членовъ обѣихъ партій.
Суды всадниковъ. Сатурниновскіе законы были кассированы Друзъ
снова внесъ за кон ь о раздачѣ хлѣба и о колонизаціи въ смыслѣ
Гракха, по въ болѣе ограниченномъ объемѣ, и соединилъ съ нимъ
предложеніе о возвращеніи сенату суда присяжныхъ, увеличивъ составъ
его на 300 членовъ и выбирая ихъ изъ сословіи всадниковъ. Суды
всадниковъ, дѣйствительно, оказались вовсе не лучше, а во многихъ
отношеніяхъ даже хуже прежнихъ сенаторскихъ. Если прежде законы
нарушались въ пользу намѣстниковъ и ихъ подчиненныхъ, то теперь
это дѣлалось въ пользу откупщиковъ податей. Провинціи были
беззащитны противъ обществъ капиталистовъ и ихъ агентовъ. Самыя
справедливыя жалобы не принимались судьями, принадлежавшими
къ тому-же классу безсердечныхъ капиталистовъ; даже преторъ, по
праву и обязанности защищавшій провинціаловъ отъ притѣсненій
капиталистовъ, долженъ былъ за то опасаться обвиненія и осужденія
со стороны этого могущественнаго сословія, и эти опасенія были
тѣмъ вѣрнѣе, чѣмъ энергичнѣе и добросовѣстнѣе онъ исполнялъ свой
долгъ. Исторія едва-ли можетъ разсказать о болѣе безстыдной не-
•>73
справедливости, до которой дошло злоупотребленіе правомъ, чѣмъ
обвиненіе, привлекшее къ суду И. Рутилія Руфа въ 92 іоду.
Онъ доб|юсовѣстно и энергично помогалъ К. Муцію Сцеволѣ въ
его образцовомъ управленіи провинціей Азіей, бывши легатомъ
его въ 98 г., и энергично защищалъ притѣсняемыхъ провинціаловъ
противъ чрезмѣрнаго своекорыстія римскихъ купцовъ и откупщиковъ
податей, чѣмъ, естественно, возбудилъ противъ себя злобу этого
сильнаго сословія. Нашелся одинъ несчастный, по имени Апицій,
который вызвался обвинить этого безупречнаго человѣка въ при
тѣсненіяхъ. Рутилій пренебрегъ всѣми средствами защиты, кромѣ,
простаго изложенія сущности дѣла; тамъ, гдѣ на сторонѣ его было
право, онъ не хотѣлъ дѣйствовать слезами и траурнымъ платьемъ
на состраданіе судей и деньгами на ихъ продажность. II когда судъ
въ самомъ дѣлѣ осудилъ его и конфисковалъ его имущество, чтобы
удовлетворить корыстолюбію и мстительности, онъ удалился въ ту
же самую провинцію, которую онъ, по мнѣнію суда, разграбилъ и
которая до самой его смерти почитала его, какъ своего величайшаго
благодѣтеля.
Пс^“в»иив»*.’ Противъ подобнаго безчинства и направлено было
предложеніе. Ливія Друза. Три.закопа, соединенные имъ въ одинъ
нераздѣльный нроэкть, дѣйствительно, прошли въ компціяхъ. По
благонамѣренный н умно задуманный планъ примиренія снова дол-
женъ былъ разбиться о несокрушимое упорство противоположныхъ
по своимъ интересамъ партій. Закономъ противь всадническихъ
судовч, Друзъ навлекъ на себя смертельную ненависть денежной
аристократіи; жаркимъ защитникомъ ея интересовъ выступилъ кон-
сулъ Филиппъ; па скользкой и колеблющейся почвѣ легко было
найти удобный случай уничтожить и новаго реформатора, какъ
погубили прежнихъ.
іррі ук.рщіи.кі.. испорченность столичнаго народа и необходимость
прибавить государству здоровой крови была очевидна. Друзъ, род-
ственный Гракху по своему благородному • образу мыслей, сь новой
энергіей взялся за его планъ усиленія и обновленія римскаго на-
ИСТОРІЯ РИМА, ч. I. 18
274
рода дарованіемъ римскаго гражданства итальянскимъ союзникамъ и
для того вступилъ въ обязательныя отношенія къ италикамъ. Ио
этотъ планъ, какъ мы видѣли, былъ одинаково ненавистенъ и
аристократіи, и столичной толпѣ, близорукое большинство сената
видѣло въ немъ гракховское нововведеніе, столичный народъ —
нарушеніе своей нищенской привилегіи, этой общей ненавистью
всадники и воспользовались, чтобы подкопаться подъ новаго рефор-
матора. Ихъ вождю и поборнику, консулу Филиппу, удалось добиться
кассаціи ливіевскихъ законовъ подъ предлогомъ ихъ противозакон-
ности: съ 98 года уже не позволялось соединять нѣсколько законо-
проектовъ въ одно предложеніе. Самолюбивое большинство сената
мало заботилось о томъ, хороши пли худы суды: его выгоды во всякомъ
случаѣ не страдали, и еслибы дѣло осталось въ прежнемъ видѣ, то отъ
этого потерпѣли-бы только провинціалы. Друзъ не старался сопроти-
вляться: онъ не хотѣлъ покидать законной почвы и хотѣлъ подо-
ждать болѣе удобнаго случая, чтобы осуществить дѣло, на которое
положилъ всю свою жизнь. Этого случая ему пе представилось.
Когда онь, однажды вечеромъ, въ сѣняхъ своего дома прощался съ
народомъ, провожавшимъ его съ форума домой, онъ пораженъ былъ
ударомъ кинжала отъ неизвѣстной руки и упалъ передъ изобра-
женіемъ своего отца. Черезъ нѣсколько часовъ онъ умеръ. Убійца
остался неизвѣстнымъ; едвали можно сомнѣваться, что рука его
вооружена была местью сословія всадниковъ, Послѣднія слова Друза,
говорятъ, были: «когда государство снова найдетъ гражданина, по-
добнаго мнѣ?» Это доказываетъ чистоту его намѣреній, и онъ былъ
правь: онь былъ послѣдній человѣкъ, желавшій реформы въ госу-
дарствѣ ради ея самой и ради отечества. Съ тѣхъ поръ эти общіе
политическіе интересы и идеи все болѣе и болѣе стали служить для
того, чтобы прикрывать или возбуждать эгоистичное честолюбіе
отдѣльныхъ личностей.
Такъ гнусное мшеніе поразило свою жертву, но за этимъ зло-
дѣйствомъ скоро послѣдовало наказаніе. Извѣстіе объ ужасномъ
убійствѣ воспламенило безпокойные умы итальянскихъ союзниковъ,
для которыхъ съ этимъ кровавымъ дѣломъ исчезла всякая надежда;
съ этого началась борьба, въ которой безъ пользы было пролито много
благородной крови и которая серьезно грозила существованію и
положенію господствующаго города, возобновивъ ужасы давно про-
шедшихъ временъ, старыхъ войнъ съ самнитами и этрусками.
Еще задолго до начала гражданскихъ междоусобій
италики имѣли основательную причину роптать на господствующій го-
родъ. Они участвовали въ битвахъ, которыя сдѣлали Римъ первымъ
городомъ вч. мірѣ, но получали все болѣе скудную долю изъ
добычи, такъ что имъ приходилось нести на себѣ въ этихъ войнахъ
только все большія тягости. Чѣмъ успѣшнѣе возвышался Римъ
общими усиліями италійской націи, тѣмъ сильнѣе становилось своеволіе
господствующаго народа; чѣмъ полнѣе становилась зависимость
римскаго гражданина отъ небольшого числа высокоблагородныхъ
аристократическихъ фамилій, тѣмъ болѣе Римъ старался казаться
патриціемъ по отношенію къ итальянскимъ союзникамъ. Между
тѣмъ сила государства основывалась главнымъ образомъ на этихъ
итальянскихъ городкахъ и деревняхъ, гдѣ еще процвѣтала здоровая
сельская жизнь, въ то время какъ столичное населеніе, погруженное
въ нравственную гниль, разлагалось подъ вліяніемъ разнаго рода
постороннихъ, несвободныхъ, нездоровыхъ элементовъ. Крайне-на-
тянутыя отношенія между патриціями и плебеями, угрожавшія го-
сударству въ древнео время, повторились во всей своей неесте-
ственности и въ гораздо большемъ масштабѣ. Какъ неестественно
и вредно для государства во времена Манлія и Лпципія Столона
было такое положеніе дѣлъ, при которомъ какія-нибудь 50 фамилій
почти неограниченно распоряжались имуществомъ и кровью многихъ
сотень тысячъ гражданъ, такъ-же, и еще болѣе неестественно и
вредно было современное положеніе дѣлъ, когда нѣсколько сотенъ
тысячъ или, вѣрнѣе, нѣсколько сотень людей отъ имени ихъ вла-
ствовали падь имуществомъ и кровью столькихъ милліоновъ. Потому-
то велика и вѣрна была мысль римской народной партіи—заинте-
ресовать италиковъ вт> поддержаніи римскаго господства: предоставивъ
18*
276
имъ участіе въ этомъ господствѣ и давъ имъ полноправное граж-
данство, политически уравнять ихъ съ римлянами, съ которыми они
были совершенно одинаковы по языку, культурѣ, нравамъ, вооруженіи!
и образу мыслей. Напротивъ, именно теперь стали разсказывать
не мало отдѣльныхъ примѣровъ невыносимаго своеволія римскихъ
чиновниковъ; италики начали смотрѣть на римское господство сь
глубокой ненавистью, какъ на «господство топора», п, въ самомъ
дѣлѣ, различіе между римскимъ гражданиномъ и союзникомъ итальян-
скаго происхожденія и латинскаго права рѣзко бросалось вь глаза;
это господство топора выражалось очень ясно: напримѣръ, въ югуртинской
войнѣ латинскіе офицеры по приговору военнаго суда были безъ
дальнѣйшихъ разсужденій обезглавлены, между тѣмъ какъ послѣднему
изъ римскихъ солдатъ позволено было послѣ приговора аппелпровать
къ своимъ согражданамъ. Гражданскія междоусобія и великіе планы
Гая Гракха, касавшіеся положенія итальянскаго населенія, довели
это населеніе до яснаго сознаніи недовольства и стремленія къ ра-
венству съ римскими гражданами; каждая дальнѣйшая попытка ре-
формы питала и поддерживала эти надежды и желанія, но не удо-
влетворяла имз. и не исполняла ихъ, а гдѣ дѣло шло объ осуще-
ствленіи ихъ столь справедливыхъ притязаній, признанныхъ за умѣрен-
ныя извѣстнѣйшими государственными людьми и вождями различных'ь
партій, Гракхомъ и Сципіономъ Эмиліиномъ, Сатурнипомъ и Ливіемъ
Друзомъ,—тамъ сенатъ, народъ, всадники соединялись другъ съ дру-
гомъ для самаго упорнаго сопротивленія. Передовые бойцы одинъ
за другимъ платились своей жизнью, и дѣло всякій разъ конча-
лось презрительнымъ отказомъ на ихъ требованія и новымъ угне-
теніемъ.
з*г«мры. Въ результатѣ этого были тайные, союзы и заговоры.
Подобный союзъ поддерживалъ стремленія Друза, и вступавшій въ
него клялся «капитолійскимъ Юпитеромъ и римскою Вестой, тузем-
нымъ Марсомъ, рождающимъ солнцемъ и питающею землею» помогать
планамъ Друза, быть другомъ его друзей, врагомъ его враговъ. Мѣра
оскорбленій исполнилась, и теперь, когда послѣдній защитникъ справе-
277
длпвыхъ требованій союзниковъ налъ жертвою злодѣянія, когда исчезла
послѣдняя надежда на достиженіе справедливаго порядка вешей
мирнымъ путемъ,—теперь ненависть выступила сильнѣе. Великій
союзъ, заключавшій въ себѣ многіе изъ важнѣйшихъ городовъ сред-
ней и южной Италіи и массами считавшій своихъ приверженцевъ
среди храбрыхъ горныхъ народовъ сабельскаго племени, пелигновъ,
марруциновъ, френтановъ, вестпновъ. организовался въ тиши, такъ
что римское правительство его и не замѣтило пли не сочло дос-
тойнымъ вниманія. Малѣйшій поводъ могъ повести къ началу войны,
матеріалъ для которой повсюду находился въ изобиліи. При такихъ
обстоятельствахъ случилось, что римскій преторъ Г. Сервилій услы-
халъ о заложникахъ, которыхъ городъ Аскулъ въ шщенской землѣ
посылаетъ въ сосѣдніе города. Онъ посрѣшіілъ туда и нашелъ толпу
въ театрѣ. Грозными словами, знаками нреторскѵй власти думалъ онъ
испугать народъ; но въ результатѣ вышло совсѣмъ другое: нена-
вистный видь страшныхъ топоровъ вызвалъ ярость бывшаго въ
театрѣ народа, который тотчасъ-же бросился на римскихъ чиновниковъ
и разорвалъ ихъ въ клочки. Ворога Аскула были заперты; нахо-
дившіеся въ городѣ римляне были перебиты; сигналъ былъ данъ,
и скоро изъ разгоряченной почвы повсюду поднялось пламя возстанія.
<-ожмііи'сеш юіів». Хорошо подготовленное возстаніе организовалось бы-
стро. Ко р ф и н і й въ странѣ пелигновъ долженъ былъ сдѣлаться глав-
нымъ городомъ новаго союза, новаго римскаго государства. Всѣ обшппы
возставшихъ земель получили право гражданства въ этой новой столпцѣ
союза, которой дали ими «Италія и въ которой долженъ былъ
находиться сенатъ изъ 500 членовъ и должны были собираться
итальянскія комиціп. Инсургенты поставили во главѣ своего войска
двухъ консуловъ и 12 преторовъ; военная дисциплина и государ-
ственное управленіе были устроены по римскому образцу. Но прежде,
чѣмъ эти учрежденія были закончены, уже повсюду началась война.
Въ Римѣ правительство сдѣлало усиліе, и партіи соединились
на минуту для общаго дѣла передъ общей опасностью. Съ обѣихъ
сторонъ выступили въ поле большія и довольно равныя силы. Въ
278
сѣверной части театра войны, обнимавшаго Ппценъ, старыя сабель-
скія земли, Кампанію и древній Сампій и касавшагося Умбріи и
Этруріи съ одной стороны, Апуліи и Луканіи съ другой, не захва-
тывая только Данія на югѣ и предъ-альпійской Галліи на сѣверѣ,—
командовалъ войсками инсургентовъ марсъ К. Помпедій Силонъ, а въ
южной части — самнитъ Г. Націй Мутилъ, и у каждаго изъ нихъ
было по шести подначальныхъ полководцевъ. Противъ Силона стоялъ
римскій консулъ 90 года И. Рутилій Лупъ, противъ Мутила—
другой консулъ, Л. Юлій Цезарь, и наиболѣе знаменитые офицеры
различныхъ партій, Корнелій Сулла и возвратившійся изъ Азіи Гай
Марій отдали себя въ распоряженіе государства въ згой опасной
войнѣ, въ которой полководцы и солдаты обѣихъ сторонъ были одина-
ково способны и которую нужно было одновременно вести па многихъ
пунктахъ. Италики бросились на бывшіе въ ихъ земляхъ римскія
укрѣпленія; изъ нихъ, послѣ упорнаго сопротивленія, имъ досталась
Эзерпія въ странѣ центровъ (среднія Апеннины). Пола въ Кампаніи
присоединилась къ «Италіи», когда Мутилъ съ самнитскимъ войскомъ
вошелъ въ эту страну, которая примкнула къ союзу до самаго
Везувія; на югѣ возстаніе шло такъ же удачно, и къ союзу присоеди-
нилась Венузія (въ Апуліи). Побѣды и пораженія быстро смѣняли
другъ друга при равенствѣ силъ. Мутилъ, напавшій на лагерь
Цезаря, потерялъ 6,(100 человѣкъ, по вскорѣ потомъ разбилъ рим-
ское войско при Теанѣ (въ сѣверной Кампаніи); римскій консулъ
Лупъ, который, вопреки совѣту Марія, перешелъ черезъ рѣку Голень
между Альбой и Тибуронъ, потерпѣлъ тяжелое пораженіе въ битвѣ
съ марсами йодъ начальствомъ Публія Окатона: 8,000 человѣкъ,
въ томь числѣ самъ консулъ, остались на мѣстѣ; К. Цепіонъ, замѣ-
нившій вмѣстѣ съ Маріемъ павшаго консула, былъ изрубленъ вмѣстѣ
со своимъ войскомъ марсами и вестпнами. Возставшіе въ свою
очередь понесли уронъ въ пиценской землѣ противъ Страбона, въ
землѣ марсовъ потерпѣли пораженіе противъ Марія, которому помо-
галъ Сулла со своимъ отрядомъ. Въ пиценской землѣ имъ остался
только Аскулъ; въ Умбріи, гдѣ къ нимъ присоединилось довольно
279
много общинъ, въ Этруріи, гдѣ также нѣкоторыя общины перешли
на ихъ сторону, римляне, все-таки, имѣли перевѣсъ; но во-
обще инсургенты въ нервомъ своемъ походѣ больше выиграли,
чѣмъ проиграли, и подъ ногами римлянъ почва уже начала коле-
баться.
При такихъ обстоятельствахъ самая первая задача состояла ві.
томъ, чтобы не позволять возстанію распространяться далѣе. Потому
самъ консулъ <1. Цезарь предложилъ закопъ, возвращавшійся на
путь Гракха и Ливія и дававшій право римскаго гражданства всѣмъ
итальянскимъ общинамъ, которыя до сихъ поръ еще остались вѣрны
римлянамъ. Дальнѣйшій законъ, предложенный народными трибунами
М. Плавціемъ и Г. Папиріемъ, давалъ право гражданства всѣмъ
людямъ латинскаго права, которые въ теченіе двухъ мѣсяцевъ явятся
ради этого къ римскому чиновнику. Прежнія латинскія колоніи и нѣ-
которыя другія въ Этруріи и южной Италіи, не латинскаго права и
не латинскаго происхожденія, присоединились теперь къ союзу рим-
скихъ гражданъ. Область между По и Апеннинами сь романизиро-
ваннымъ населеніемъ кельтскаго происхожденія получила латинское
право, отъ котораго могла надѣяться скоро перейти къ полному
праву гражданства.
Такимъ образомъ римляне могли съ большими силами начать вто-
рой годъ сомнительной войны. Войскомъ, отправленнымъ противъ мар-
совъ, командовалъ Л. Порцій Катонъ, кампапскпмъ.въ качествѣ легата,—
Л. Корнелій Судла, къ которому вторично присоединился старѣющійся
Марій. Консулъ Гц. Помпей Страбонъ пошелъ въ пицепскую землю.
Катонъ паль, счастливо пробившись въ землю марсовъ. Страбонъ
сталъ передъ Аскуломь въ ппценской землѣ и побѣдилъ непріятель-
ское войско, приведенное на выручку Юдациліемъ, вь битвѣ, гдѣ
75,000 римлят. стояло противъ 60,000 италиковъ. Послѣ про-
должительной осады ворота Аскула отворились, и кровавый римскій
судъ отомстилъ за злобу, съ которою этотъ городъ начали, губи-
тельную союзническую войпу. Такъ падалъ теперь городъ за горо-
домъ; измѣна и раздоръ, кажется, осилили итальянскихъ союзниковъ,
280
которые не могли въ нѣсколько мѣсяцевъ вознаградить себя за
потери, понесенныя ими въ продолженіе столѣтій. Римскія войска вторг-
лись въ земли инсургентовъ. Марруцины, инсургенты въ Апуліи,
марсы, пелипіы, столица союза »Италія» покорились римлянамъ;
Сулла вошелъ въ самнитскія горы, и древняя столпца этой доблестной
страны, Бовіанъ, сдалась на капитуляцію.
влетаю. 0<,.ѵ.ы«ю. Смѣлые планы, гордыя надежды итальянскихъ
патріотовъ на возстановленіе древней областной независимости и
итальянскаго союзнаго государства рушились. Собственно война, про-
должавшаяся два года (91) — 88), была окончена. Только Венузія
въ Апуліи, Нола въ Кампаніи, самнитскія земли н Луканія про-
должали сопротивляться. Самниты обнаружили въ несчастій такую
же геройскую энергію, такую-же несокрушимую, долговѣчную народную
силу, какою за три вѣка передъ тѣмъ такъ страшны были римля-
намъ ихъ отцы. Подъ начальствомъ Помнедія Силона въ 88 году
они вышли въ третій походъ одни, сами за себя; новыя надежды
проснулись среди доблестныхъ поселянъ горныхъ деревень, когда
началась война, давно уже грозною тучей нависшая надъ Ри-
момъ, — война съ царемъ Митридатомъ и о н г і й с к им ъ, когда
грозныя и страшныя вѣсти изъ Малой Азіи и Греціи призывали
боевыя силы господствующей республики на дальній Востокъ, а
между тѣмъ въ Римѣ съ болѣе ужасною и непримиримою яростью,
чѣмъ когда-либо, разыгралась старая борьба партій.
ОТДѢЛЪ ВТОРОЙ
Отъ копца союзнической войны до смерти Суллы. Марій и Суллл.
88 — 78 до Р. X.
ГЛАВА ПЕРИ А Я.
Положеніе дѣлъ и перемѣны па Востокѣ. Предложенія Сульпиція въ
Римѣ. Первая война сь Мнтрндатомъ Понтійскимъ: бѣгство и возвращеніе
Марія.
(88 — 83).
июввХ?ол,‘' Римское сенатское правительство, и безъ того
неспособное и еще болѣе обезсиленное и сбитое съ толку десятками
лѣтъ внутреннихъ смутъ, оставило совершенно безъ вниманіи ино-
странныя, особенно восточныя дѣла. Въ 102 г. учреждена была
провинція Киликія, чтобы препятствовать усиленію пиратства,
которое имѣло въ этой области свой главный пунктъ и опору; но
кромѣ этого ничего не было сдѣлано. Римское правительство оста-
вило безъ вниманія вѣчные споры изъ-за престола и границъ въ
Сиріи и Египтѣ; оно позволило парѳянамъ отнять у сирійцевъ Месопо-
тамію и такимъ образомъ ослабить неудержимо распадавшееся и
разлагавшееся сирійское царство; оно допустило возникновеніе, рядомъ
съ этой безначальной страной, новаго царства, Арменіи, вмѣшиваясь
въ эти дѣла только мимоходомъ, не энергично и не дѣятельно. Въ
тоже, время римское, правительство, благодаря корыстолюбію и без-
граничному своеволію преторовъ, лишилось расположенія п уваженія
народа въ покоренныхъ областяхъ и зависимыхъ государствахъ Малой
282
Азіи. Покровительство превратилось въ деспотизмъ. Римское ими
сдѣлалось предметомъ ужаса п проклятій, и вмѣстѣ съ уваженіемъ
сталъ мало по налу исчезать и страхъ передъ Римомъ, какъ только
являлась возможность сбросить тяжелое иго. О такой-то перемѣнѣ,
все равно, откуда-бы опа ни пришла, вздыхали разнообразно-еоста
влеяныя области, народы .Малой Азіи и населеніе древней Македоніи
и Греціи, безпокойство и недовольство котораго, кромѣ того, постоянно
возбуждалось воспоминаніемъ о древнемъ блескѣ.
УмългІіл. Эти обстоятельства дали широкій просторъ честолюбію п
корыстолюбію царя Митридата VI Эвпатора, который со 120 года
владѣлъ царствомъ Понтійскимъ па юговосточномъ берегу Чернаго
моря. Эта страна была прежде персидской провинціей и во времена
Артаксеркса II, благодаря смѣлости своего сатрапа, сдѣлалась само-
стоятельнымъ царствомъ; счастливое положеніе его на Черномъ морѣ,
плодородіе почвы, богатыя хлѣбомъ поля, лѣсистыя горы и цвѣту-
щіе греческіе города по берегамъ—Синопъ, Ампзъ, Трапсзунтъ, при
давали ему большую важность, и Митридатъ VI старался теперь
расширить его со всѣхъ сторонъ. Царь Понтійскій, достигшій, нако-
нецъ, прочнаго обладанія престоломъ послѣ, юности, богатой приклю-
ченіями и опасностями, быль государемъ, который по своимъ хоро-
шимъ и дурнымъ качествамъ приходился по сердцу восточному па-
роду. Это быль человѣкъ исполинскаго роста и сильнаго тѣлосло-
женія, умѣвшій укротить самаго дикаго коня, перегнать въ бѣгѣ
самаго быстраго бѣгуна, убивать дичь на всемъ скаку,—человѣкъ,
превосходившій всякаго восточнаго деспота въ излишествахъ гарема
и стола, въ жадномъ накопленіи сокровищъ, вь дикой и коварной
жестокости. Но и духовныя его способности были ие малы. Его
намять и искусство были такъ необыкновенны, что онъ могъ безъ
переводчика объясняться на различныхъ языкахъ двадцати четырехъ
различныхъ народовъ, жившихъ въ сго царствѣ; греческое образо-
ваніе онъ понималъ, по крайней мѣрѣ, настолько, что любилъ при-
крывать свой грубый деспотизмъ блестками этого образованія, увели-
чивать свою славу и наполнять праздные часы своей цравительствен-
•>83
ной дѣятельности обращеніемъ съ греческими поэтами, историками
и софистами, съ греческими ваятелями и живописцами. Онъ особенно
отличался неутомимой дѣятельностью, безпокойнымъ, неустаннымъ
стремленіемъ къ увеличенію своей власти, переходи отъ войны къ
войнѣ, отъ коварства къ коварству, отъ преступленія къ преступле-
нію; разстроенное положеніе Рима дало ему время, мужество и
удобный случай сыграть до конца губительную и кровавую роль, въ
которой он ь является въ римской исторіи,—роль, ознаменованную ты-
сячами преступленій и всяческими превратностями судьбы.
ею «мты*. Своими завоеваніями онъ расширилъ полученное нмь
небольшое Понтійское царство. Онь обратилъ въ свою сатрапію кол-
хидскую землю па восточномъ берегу Чернаго моря, съ важнымъ
греческимъ городомъ Діоскуріей. Потерянные передовые посты эллпп
скаго міра на сѣверѣ Эвксипскаго Понта, при входѣ въ Азовское
море, — Пантнкапея, Фанагорія, Херсонесъ, окруженные степными
скиѳскими племенами, которые безпрестанно грабили пхъ и угрожали
имъ совершенною гибелью, были рады, что покровительство, ко-
тораго не могли оказать имъ пхъ глубоко-павшіе землякп-эллкны,
котораго пе давало имъ ослабѣвшее римское правительство, было
нмь оказано варварскимъ Понтійскимъ царемъ, который теперь соеди-
нилъ таврическій полуостровъ (Крымъ) и страну, отнятую у скиѳ-
скихъ номадовъ, въ особое Босфорское царство. Опъ расширялъ
свои владѣнія на югѣ и па востокѣ: предложилъ царю Великой
Арменіи, Тиграну, помощь противъ его опасныхъ сосѣдей, парѳянъ,
и за это сдѣлалъ мало-армейскую область сатрапіей своего царства;
занялъ Пафлагонію и раздѣлилъ ее съ царемъ биоипскнмь Нико-
димомъ, посадилъ иа престолъ Каппадокіи совершенно зависимаго
отъ него человѣка, какъ призрачнаго царя. Такъ онъ владѣлъ, съ
одной стороны, прекрасной и цвѣтущей областью по обоимъ берегамъ
Чернаго моря, па которомъ господствовалъ исключительно его флотъ,
тогда какъ съ другой стороны владѣнія его заходили далеко вовнутрь
Малой Азіи. Въ это время, когда было такъ много бездомныхъ лю-
дей, опъ могъ, при помощи вербовки, увеличивать свои войска до
2*4
какого угодно числа и отдавалъ ихъ подъ начальство греческихъ
офицеровъ; понятно, что жители Азіи и Греціи, но природѣ увле-
кающіеся и легкомысленные, угнетаемые римскимъ ярмомъ, на нѣ-
которое время были ослѣплены этимъ блестящимъ могуществомъ.
Слыша о большомъ флотѣ, несчетной казнѣ, многочисленныхъ вой-
скахъ, греческомъ образованіи царя Мптридата и сравнивая это, по-
видимому, столь блестящее и сильное положеніе съ разстройствомъ
Италіи и своимъ собственнымъ состояніемъ, они могли на минуту
отдаться мечтѣ, что этотъ восточный деспотъ явится въ будущемъ
освободнтелемі. Эллады и возьмется за дѣло Филиппа и Персея.
’р’Іллн’ь.1'’ Изъ Рима царю, въ сущности, не препятствовали. Однако
сенатъ, все-таки, выступилъ противъ его плановъ на Каппадокію и
Пафлагопію. Когда, послѣ неудачи революціонныхъ плановъ Сатур
нпна, Метеллъ возвратился въ Римъ, тогда Марій, какъ мы видѣли,
отправился въ Азію, чтобы наблюдать за натянутыми отношеніями
къ Митридату и, по возможности, эксплуатировать ихъ въ свою
пользу. По и здѣсь онъ встрѣтилъ ту же неудачу, какая преслѣдо-
вала его во всю его жизнь: и здѣсь предупредилъ его Корнелій
Сулла, который, будучи въ 92 г. пропреторомъ въ Киликіи, ловко
и смѣло вытѣснил ъ намѣстника Понтійскаго царя, Гордія, изъ каппа-
докійской земли и такимъ образомъ заставилъ Мптридата отказаться
отъ этого пріобрѣтенія и дошелъ со своимъ войскомъ до Эвфрата
и до парѳянской Границы. Здѣсь онъ встрѣтился съ парѳянскими
послами, передъ которыми поддержалъ достоинство Рима своимъ гор-
дымъ и умнымъ поведеніемъ. Мптрндатъ оставилъ и Пафлагопію. По
едва только смѣлый Сулла возвратился въ Римъ, какъ въ Биѳипіи
и Пафлагоніи начались новыя смуты, виновникомъ которыхъ быль
царь понтійскій. Туда явился другой римскій уполномоченный, Маній
Аквпллій, и царь, боявшійся открытой войны сь Римомъ и помнившій
о судьбѣ столькихъ царей и народовъ, отказался отъ своей цѣли. А
между тѣмъ тогда-то и была самая удобная минута объявить войну, если,
вообще, онъ хотѣлъ ея, потому что это было какъ-разъ то время,
‘>85
когда итальянское возстаніе брало верхъ; по варварскій царь и хо-
тѣлъ, и не хотѣлъ войны: онъ не съумѣлъ прпиять’быстраго рѣшенія.
еі*^іатрЛ»««». И'* таковы были римляне, которые тотчасъ-же рѣ-
шили воевать, какъ только союзническая война приняла благопріят-
ный для нихъ оборотъ. По приказанію Аквпллія царь биѳинскій
Ппкодемь долженъ былъ объявить войну царю Понтійскому. Жалобы
послѣдняго въ Римѣ не имѣли успѣха. Война, которой онъ искалъ
и которой въ то же время боялся, была теперь ему навязана; онъ
понялъ необходимость «обороняться», какъ онъ говорить, «противъ
разбойниковъ», и скоро по всему Востоку раздались удары, въ ко-
торыхъ выразились сильная натура паря и его злобная ненависть.
Онъ заключилъ тѣсный союзъ съ армейскимъ царемъ Тиграномъ:
его послы и агенты ѣздили по государствамъ и городамъ Греціи
и должны были представить Понтійскаго царя освободителемъ гре-
ковъ и мстителемъ за греческую свободу; его вербовщики собрали
отовсюду, изі. греческихъ сборныхъ пунктовъ и изъ скиоскихъ
степей, войско, представлявшее пеструю массу въ 250,000 пѣ-
хоты и 4(>,О(НІ конницы. Маленькое войско Сивинскаго царя не
могло бороться съ сильными полчищами Митридата; римскій отрядъ,
стоявшій въ Каппадокіи, также быль ими разбитъ. Побѣда падь
римлянами, хотя-бы и самая ничтожная, произвела чарующее дѣй-
ствіе на населеніе. Азіаты и греки рукоплескали освободителю и
выдавали ему римскихъ офицеровъ, которые попадались имъ въ руки.
Такъ сдѣлали митилепцы съ Маніемъ Аквилліемъ, и Митридатъ
сорвалъ на немъ свой гнѣвъ, приказавъ палить ему въ горло расто-
пленнаго золота. На мѣстѣ не было никакого римскаго войска; рим-
ская сила была связана внутреннимъ волненіемъ. Такъ, среди постоян-
ныхъ успѣховъ, безъ сопротивленіи, Митридатъ дошелъ до Эфеса;
отсюда онъ послалъ всѣмъ своим ъ намѣстникамъ, всѣмъ освобожден-
нымъ имъ городамъ ужасное кровавое приказаніе: въ одинъ день,
тогъ самый, въ который письма должны быть распечатаны, овладѣть
всѣми италиками, которыхъ можно захватить, убить ихъ, какого-бы
286
возраста, сословіи и пола опн ни были, п трупы ихъ, безъ погре-
бенія, бросить звѣрямъ.
»^п7««а.“м‘Г Общая ненависть къ римлянамъ, накоплявшаяся въ про-
долженіе десятилѣтій, въ точности исполнила это кровавое приказа-
ніе, которое для многихъ явилось позволеніемъ охладить давно пы-
лавшее чувство мести въ крови своихъ мучителей. 80,000 итали-
ковъ всякаго возраста, сословія и пола беззащитными попались въ
руки палачей, и пхъ имущество наполнило царскія кладовыя; только
немногіе могли найти убѣжище въ храмахъ и воспользоваться гу-
манностью отдѣльныхъ личностей для своею спасенія. Такимъ обра-
зомъ Мптридатъ сдѣлался владыкой Азіи; только города Карій и Ли-
віи, особеішѳ-же послѣдній очагъ греческой свободы—городъ Родосъ—
успѣшно сопротивлялись ему. Но пожаръ войны, съ такой ужасной
силой загорѣвшійся въ Азіи, перешелъ уже въ Европу. Полчища
ѳракійскихъ разбойниковъ, конечно, купленныя золотомъ Митридата,
вторглись въ Македонію, и уже въ 89 г. прошли до Додоны вч»
Эпирѣ; за ними шелъ сынъ Митридата Аріаратъ, которому отворили
свои ворота многіе важные города Македоніи. Понтійскій флотъ, подъ
начальствомъ предводителя греческихъ наемниковъ, А рхелая, явился
въ Эгейскомъ морѣ, а царскій главнокомандующій произвелъ крова-
вую рѣзню италиковъ на островахъ Архипелага. Большинство этихъ
острововъ объявило себя за Митридата; когда Понтійскія войска вы-
садились на материкѣ, на сторону Митридата перешли нѣкогда сво-
бодныя государства Греціи, а теперь римскіе провинціальные города,
ахейцы, лаконяпе, беотійцы; въ Аѳинахъ народная революція поста-
вила во главѣ правленія Понтійскаго агента, перипатетика Аристіона,
между тѣмъ какъ въ Беотіи при Херопсѣ, на мѣстѣ столькихъ битвъ,
Архелай имѣлъ уже нѣсколько стычекъ со слабыми войсками Бруттія
Суры, легата македонскаго претора.
"рсуіТг Въ такомъ опасномъ и позорномъ для римлянъ положе-
ніи находились дѣла, когда наконецъ, весною 87 года, давно уже
назначенный главнокомандующимъ Л. Корнелій Сулла съ пятью ле-
гіонами высадился въ Эпирѣ. Веденіе этой войны поручено было ему
‘287
уже около юда тому назадъ; но въ то время, когда сатрапы м палачи
Мптридата въ Азіи потоками лили кровь римскихъ гражданъ, улицы
и площади города Рима сажи были театромъ кровавыхъ и ужасныхъ
битвъ.
Тамъ, въ Римѣ, способъ, какимъ знать и сословіе всад-
никовъ воспользовались своей побѣдой надъ Ливіемъ Друзомъ, не могъ
успокоить умы. По смерти Ливія Друза трибунъ Кв. Варій провелъ
законъ (91 г.), по которому всѣ тѣ, «которые призвали союзниковъ къ
оружію», должны были быть наказаны, и многіе пали жертвою итого
закона. Началась италійская война, и стала грозить война съ Мптрпда-
томъ. Эти обстоятельства повліяли разрушительно, между прочимъ, на
торговлю, промыслы, общественный кредитъ, и вслѣдствіе этого множе-
ство должниковъ оказалось не въ состояніи расплатиться со своими кре-
диторами. Потому оии просили городскаго претора Азелліона объ от-
строчкѣ и защитѣ; преторъ уступилъ ихъ просьбамъ и зато во время
смятенія, произведеннаго капиталистами, былъ убитъ передъ храмомъ
Согласія, гдѣ онъ только-что хотѣлъ принести жертву. Чтобы лишить
итальянское возстаніе почвы, римляне дали массѣ италиковъ право
гражданства; но эта уступка была лишена почти всякаго значенія
тѣмъ, что италиковъ включили и записали въ восемь новыхъ округовъ,
вслѣдствіе чего они остались безъ защиты противъ насилій рѣши-
тельнаго большинства 35 остальныхъ округовъ, подававшихъ го-
лоса раньше.
Широко распространившееся глубокое недовольство и броженіе,
явившееся въ результатѣ такого запутаннаго положенія дѣлъ, побу-
дило трибуна 88 года, 11. Сульпиція Ру фа, поднять снова, до-
полнить и довершить дѣло Друза.
с> мары"" Сулыіицій служилъ въ союзнической войнѣ легатомъ, былъ,
какъ кажется, человѣкъ достаточный и извѣстный своимъ плавными,
и живымъ краснорѣчіемъ; до сихъ поръ онъ держался сенатской пар-
тіи. Денежныя затрудненія и патріотическія причины могли заста-
вить этого человѣка неожиданно выступить со своими предложеніями,
призвать насильно изгнанныхъ по закону Варія, а новыхъ гражданъ
288
іі отпущенниковъ — многочисленный и вовсе но лишенный значеніи
классъ—включить въ старые 35 округовъ; къ этому онъ присоеди-
нилъ еще предложеніе, чтобы всякій сенаторъ, имѣющій долговъ бо-
лѣе, чѣмъ па 2,000 денаріевъ, лишался своего мѣста въ куріи. Од-
нако, предостерегаемый примѣ}юмъ Ливія Друза, онъ окружилъ себя
особаго рода конвоемъ, противо-сенатомъ, какъ онъ самъ или народъ
называлъ вооруженную толпу гладіаторовъ, рабовъ и пролетаріевъ,
которую онъ постоянно держалъ при себѣ, а въ то же время соеди-
нился со старымъ вождемъ и героемъ демократической партіи, Г. Ма-
ріекъ, который съ глубокимъ раздраженіемъ переносилъ недостойное
и болѣзненное бездѣйствіе, на которое былъ осужденъ, особенно те-
перь, когда человѣкъ, который всюду становился ему поперекъ до-
роги и всюду затмевалъ его, который въ Африкѣ, въ Азіи и нако-
нецъ въ войнѣ съ марсами отнялъ у него заслуженную или пред-
стоявшую ему славу,—когда .1. Корнелій Сулла сдѣлался консуломъ
и когда этому человѣку поручено было веденіе войны въ Азіи. Без-
покойное. честолюбіе, съ которымъ Марій желалъ для себя всякаго на-
чальства и всякой провинціи, превратило для него лавры прежнихъ
дней, на которыхъ онъ могъ-бы успокоиться, въ шипы; не было
ничего, на что Марій пе рѣшплся-бы изъ раздраженной ненависти
къ Суллѣ и его партіи; и теперь два человѣка, Марій и Сульппцій,
соединялись для смѣлаго противозаконнаго начинанія.
сйкіл’я Предложенія Сульппцій прошли, послѣ того какъ сопро-
тивленіе знати было сломлено смятеніемъ народа; Сулла удалился
къ войску, стоявшему подъ Полой, которое онъ долженъ былъ вести
въ Азію, какъ только покорено будетъ это послѣднее убѣжище
итальянскаго возстанія. Между тѣмъ въ столицѣ сдѣлана было смѣ-
лое дѣло: трибунъ Сульппцій Руфъ внесъ въ собраніе гражданъ пред-
ложеніе, чтобы главное командованіе въ войнѣ съ царемъ Митрида-
томъ Понтійскимъ, которое въ силу закона было уже поручено кон-
сулу Суллѣ, передано было Гаю Марію, не занимавшему теперь ника-
кой общественной должности, передано, въ видѣ исключенія, съ про-
консульской властью. 11 граждане, собравшіеся въ комиціяхъ и вслѣд-
289
ствіе колебаній власти рѣшавшіе сегодня одно, а завтра совсѣмъ
другое, приняли это предложеніе.
Вѣсть объ этомъ тотчасъ-же пришла въ лагерь подъ Полой.
Сулла, повсюду выказывавшій хладнокровную рѣшимость и повсюду
вѣрившій, что жребій счастьи можеть пасть только въ его пользу,
ни минуты не колебался насчетъ того, что должно было предпринять.
Онъ созвалъ войско въ собраніе; онъ разсказалъ своимъ воинамъ,
что случилось; онъ уговаривалъ ихъ ждать его приказа. Солдаты
поняли его намѣреніе. Они были искренно расположены къ полко-
водцу, который на службѣ былъ строгъ, а внѣ службы спускалъ
имъ все. Другое войско, организованное Маріемъ и подъ начальствомъ
Марія, хочетъ захватить славу и предполагаемую добычу азіят-
ской воины. Они не долго думали объ отвѣтѣ; изъ ихъ рядовъ раз-
дался крикъ: «въ Римъ!»—То же было мнѣніе Суллы; агенты рим-
ской демократіи, которые должны были склонить войско на сторону
Марія, были схвачены и побиты камнями; полководецъ и его шесть
легіоновъ немедленно выступили въ походъ, и знамена направились
па сѣверъ, къ столицѣ.
“ Это былъ шагъ, который дѣлали многіе, но не всякій
могъ довести до конца. Почти всѣ офицеры Суллы ушли, не желая :
сражаться противъ роднаго города. Разныя посольства старались
остановить консула па пути. Но времена Коріолана уже прошли;
мечъ, однажды обнаженный, долженъ был ь добиться своего, и Сулла
продолжалъ свой походъ: онъ говорилъ, что его намѣреніе хорошо,
что онъ хочетъ освободить городъ отъ его тирановъ. Уже вблизи
отъ города съ нимъ соединился его единомышленникъ и товарищъ
Кв. Помпей Руфь; наконецъ войско достигло хорошо знакомыхъ стѣнъ
и башенъ. Одинъ легіонъ осадилъ Эсквнлинскія, другой Коллпнскія
ворота (тѣ и другія на востокѣ); третій занялъ старый свайный
мостъ на правомъ берегу Тибра; четвертый стоялъ въ резервѣ подъ
стѣнами; съ двумя Сулла вошелъ въ городъ. Па блпзъ-лежащихъ
улицахъ, съ крышъ домовъ, бросали въ солдатъ черепицами и другими
метательными снарядами; но это не удержало солдатъ, и они прошли
ИСТОРІЯ РИМА, Ч. I. 19
290
до эсквплпнскаго форума; здѣсь знамена остановились, и трубы дали
сигналъ къ наступленію на толпы, собранный Маріемъ и Сульпиціемъ.
Пе безъ урона двигалось войско дальше; но когда отрядъ Суллы
угрожалъ обойти враговъ на субуранской улицѣ, тогда положеніе
Марія, призывавшаго теперь, хотя и безуспѣшно, рабовъ къ свободѣ,
сдѣлалось уже непрочнымъ. Оба вождя и наиболѣе видные началь-
ники спѣшили уйти чрезъ во|юта, оставшіяся еще неосажденнымп;
пхъ войска разбѣжались; солдаты, лагерные огни которыхт. цѣлую
ночь горѣли на римскомъ форумѣ, стали па постахъ у во]ють и на
важнѣйшихъ пунктахъ. Римъ былъ покореннымъ городомъ, лежавшимъ
у ногъ своего побѣдоноснаго вождя и его легіоновъ.
Расп»р»««ія сулш. На слѣдующій день онъ началъ диктовать свои
законы. Не обращая вниманія на палладіумъ римской народной
свободы—право провокаціи—онъ осудилъ на изгнаніе двѣнадцать
главнѣйшихъ вождей противной партіи, объявивъ ихъ врагами
отечества, дополнилъ сенатъ тремя стами новыхъ членовъ, выбран-
ныхъ въ духѣ правительственной партіи, возстановилъ старый
сервіевскій порядокъ голосованія, при которомъ первый классъ по-
давалъ голоса прежде другихъ; постановилъ, что всякое трибун-
ское предложеніе, прежде чѣмъ опо будетъ представлено народу,
должно быть одобрено сенатомъ, и показалъ свою политическую
умѣренность, облегчивъ въ то же время положеніе должниковъ и
распорядившись объ основаніи нѣсколькихъ колоній. Болѣе глубокихъ
измѣненій, па которыя онъ имѣлъ силу, опъ не сдѣлалъ; онь
торопился уйти изъ Рима на понтійскую войну, гдѣ ждали его
болѣе желательные враги. Потому онъ и допустилъ выбрать въ
комиціяхъ на 87 годъ, рядомъ съ оптиматомъ Гн. Октавіемъ, чело-
вѣка рѣшительно демократическаго образа мыслей, Л. Корнелія
Цинну; онъ удовлетворился тѣмъ, что заставилъ обоихъ консуловъ
дать присягу въ точномъ исполненіи его законовъ и послалъ въ
пиценскую армію своего товарища, Кв. Руфа, отозвавъ оттуда
двусмысленнаго Гн. Помпея Страбона. Однако Руфь былъ убитъ вь
свалкѣ своими собственными солдатами; отъ Цпнны можно было
поставлены совершенно наравнѣ со старыми гражданами,
хотѣлъ Сулыіпній, и чтобы изгнанники были возращены,
кромѣ жертвъ безыменныхъ, только Сулыіицій, винов-
безпорядковъ, попался въ руки властей. Всадники Суллы
ждать, что онъ пе сдержитъ клятвы, къ которой принудилъ его
Сулла. Вожди демократовъ спаслись; собиралась уже новая буря, и
Сулла позволилъ разыграться этой грозѣ, которой онъ теперь не могъ
сдержать. Честь Рима и его собственная требовала прежде всего
побѣды п покоренія Мптридата, чѣмъ онъ могъ, кромѣ того, еще
болѣе привязать къ себѣ свои легіоны; потому въ началѣ 87 года
онъ сѣлъ со своимъ войскомъ на корабли. Когда въ Римѣ услыхали
объ его первыхъ успѣхахъ, тамъ было уже другое правительство.
Св^го«ъТ87."" Едва только Цпнна, самый выборъ котораго дока-
.''ч"копалъ, зывалъ, какъ мало смутилась демократическая пар-
тія, — увидѣлъ, что опасный противникъ удалился, онъ тотчасъ-
же выступилъ съ предложеніемъ, чтобы новые граждане и отпущен-
ники были
какъ этого
Изъ нихъ,
пикъ этихъ
схватили его въ болотахъ близь Лаврента, и голову его можно было
видѣть въ теченіе нѣсколькихъ дней выставленною на ораторской
трибунѣ, на форумѣ. Остальные—Цетегъ, Граній. Альблнованъ, Ле-
торій и другіе, послѣ различныхъ блужданій и приключеній, сошлись
въ Нумидіи; между ними былъ и Гай Марій. Онъ, оставивъ Римъ,
окольнымъ путемъ пробрался въ Остію; затѣмъ, послѣ бѣдственнаго,
бурнаго плаванія, лишенный всего, высадился на берегъ, гдѣ суша
и море, люди и стихіи были одинаково враждебны ему, на сѣверной
границѣ Кампаніи, бродилъ по болотамъ на устьи Лириса, день и
ночь скрывался въ болотѣ, пока преслѣдователи не нашли его тамъ
и не выдали магистрату ближайшаго городка Минтурнъ. Онъ былъ
посаженъ въ тюрьму; изъ Рима пришелъ приказъ схватить и убить
его, и городское начальство послало общественнаго раба, кельта или
германца, исполнить этотъ приказъ. Но варваръ, войдя въ тюрьму,
испугался дико-горящаго взгляда и сильнаго повелительнаго слова
могущественнаго плѣнника, имя котораго нигдѣ не было такъ из-
вѣстно и такъ страшно, какъ въ германскихъ селахъ; онъ выро-
19*
292
нилъ мечъ и убѣжалъ съ крикомъ, что онъ не можетъ убить Гая
Марія. Послѣ этого тѣ изъ миитурнскихъ жителей, которые не
забыли, что приговоренъ къ смерти спаситель Италіи, помогли
ему бѣжать дальше; опъ снова пустился въ море; послѣ новыхъ
опасностей, бурь, лишеній, подкрѣпляемый только надеждою на месть
и честолюбивой вѣрой въ изрѣченіе оракула, обѣщавшаго ему семь
консульствъ^ — изрѣченіе, которое онъ часто повторялъ въ самой
крайней нуждѣ въ утѣшеніе себѣ, своимъ друзьямъ и спутникамъ,—
онъ достигъ африканскаго берега. Нѣкоторое время опъ жилъ на
развалинахъ Карѳагена, въ хижинѣ запустѣвшей демократической колоніи
Юнопіи, пока африканскій преторъ не выгналъ его оттуда; но теперь
въ самомъ дѣлѣ казалось, что надежды Марія должны исполниться.
Циппа въ это время уже выступилъ въ Римѣ со своими предложе-
ніями; его товарищъ Гней Октавій съ вооруженною толпою сопро-
тивлялся голосованію этихъ предложеній, и между собравшимися на
форумѣ гражданами началась кровавая рѣзня. Цнннѣ пе удалось
удержаться; онъ долженъ быль бѣжать изъ Рима, и па его мѣсто
выбранъ быль въ консулы Корнелій Мерула. По во время бѣгства
Цинна нашелъ себѣ сторонниковъ, илп-же къ пему примкнули люди,
готовые па участіе въ ходѣ событій: значительныя итальянскія
общины, напр. Тибуръ и Првнесте, стали на его сторону. Онъ
явился къ войску, осаждавшему Полу, и увлекъ его за собою; при
зпанный среди кампанскаго войска законнымъ консуломъ, подкрѣ-
пляемый сильными отрядами новыхъ гражданъ, онъ, по примѣру
Суллы, пошелъ походомъ на столпцу.
і.ІХнХ”юк«. Вскорѣ оживилась и этрусская область. Марій съ из-
гнанниками и отрядомъ нуммдійскихъ всадниковъ высадился въ
тусской гавани Теламонѣ, выпустилъ изъ заключенія рабовъ,
соединился съ новыми гражданами, рабами, гладіаторами и разнымъ
народомъ и съ 4(1 кораблями вошелъ въ устье Тибра. Римское
правительство призвало Гн. Помпея Страбона, которому пи въ какомъ
случаѣ нельзя было довѣрять, 'какъ человѣку, во всемъ руково-
дившемуся только личными выгодами. Онъ явился, но ничего не
293
сдѣлалъ и дождался того, что Цпнна и Карбонъ заняли правый
берегъ Тибра у Лникула, Кв. Серторій— наиболѣе способный
и достойный уваженія между вождями демократовъ — сталъ на лѣ-
вомъ берегу, а Марій занялъ Остію и отдалъ ее на разграбленіе
своимъ солдатамъ. Тщетно испуганный сенатъ давалъ теперь право
гражданства всѣмъ союзнымъ общинамъ, которыя вообще положили
оружіе; тщетно начиналъ опъ переговоры съ упорными поланцами и
самнитами: Марій и Цпнна, соглашаясь па всѣ требованія самнитовъ,
привлекли ихъ па сторону народной партіи, изъ рукт. которой ита-
лики принимали іакіе подарки съ большимъ довѣріемъ, чѣмъ изъ
рукъ неохотно дававшаго ихъ сената. Занявши Ариминъ, демократы
отрѣзали подвозъ сь сѣвера; послѣ захвата Остіи ни одно судно сь
провіантомъ не могло уже пройти въ Римъ вверхъ по Тибру; оттого
тамъ начались нужда и голодъ. Вслѣдствіе голода, явилась язва,
которая страшно свирѣпствовала въ городѣ, переполненномъ солда-
тами. Населеніе стало волноваться; рабы, которымъ Цпнна обѣщалъ
свободу, толпами бѣжали въ лагерь демократовъ, а Марій занималъ
селенія вокругъ Рима одно за другимъ. Правительство, во главѣ
котораго, послѣ смерти Страбона, стали два консула—Гн. Октавій
и <1. Корнелій Ме.рула, вмѣстѣ съ К. Метелломъ изъ войска, отпра-
вленнаго противъ самнитовъ, начало колебаться. Его послы прибыли
въ лагерь демократовъ и явились къ Цинпѣ; его пришлось признать
консуломъ. Послы требовали клятвы, что не. будетъ никакого крово-
пролитія. Въ клятвѣ Цпнна отказалъ; онъ просто сказалъ, что по
его волѣ ничего дурнаго не будетъ; но мрачное молчаніе стоявшаго
тутъ же Марія и его взглядъ на окружавшихъ лицъ довольно ясно
показывали, чего нужно ожидать.
д'м7ь р«ъ?8в.“°гъ Однако городъ уже не могъ держаться; его во-
рота отворились передъ возвращавшимися изгнанниками. Граждане
собрались, чтобы отмѣнить закопъ объ опалѣ Марія: такъ по-
требовалъ, въ насмѣшку, этотъ свирѣпый человѣкъ; прежде чѣмъ
окончилось голосованіе, онъ вошелъ въ городъ, вмѣстѣ съ орудіями
своего мщенія. Теперь онъ насытилъ кровью враговъ свою злобу,
294
которую шпалъ много лѣтъ: пить дней и пить ночей его шайки
совершали убійства въ городѣ, ворота котораго были заперты.
Консулъ Гп. Октавій, человѣкъ благородный п почтенный, не хотѣлъ
просить пощады; въ консульской одеждѣ онь сѣлъ на Яникулѣ и
ждалъ смерти; его голова была выставлена первою па ораторской
трибунѣ.
Но это было только началомъ ужасныхъ убійствъ, залившихъ
кровью столицу и Италію.
сиертъ Моріа. Товарищъ Октавія, .1 Мерула, открылъ себѣ жилы и
истекъ кровью на алтарѣ Юпитера, котораго онь быль фламиномь,
вс забывши снять съ головы шапку, какъ требовалось правилами
его жреческой должности: первые люди вь государствѣ были убиты
или позорно изувѣчены; въ ихъ числѣ были: тотъ самый Лутацій
Катулъ, который нѣкогда раздѣлилъ съ Маріемъ побѣду и славу
па полѣ битвы при Верцеллахъ, знаменитый адвокатъ М. Антоній,
тщетно прибѣгавшій къ помощи своего краснорѣчія противъ солдатъ,
и множество другихъ, имуществомъ которыхъ обогатились убійцы.
Это случилось во второе консульство Корнелія Цпнпы и въ седьмое
консульство Марія (86). Такимъ образомъ. Марій, котораго боялись
даже люди его-же партіи, Цинна и особенно Серторій, былъ семь
разъ консуломъ. Опъ достигъ цѣли своихъ честолюбивыхъ мечтаній,
ради которой опозорилъ свое славное имя и лишился почетнаго
мѣста въ исторіи своего народа. Несчастная жертва необузданнаго
честолюбія и политическаго фанатизма, уничтожоющаго все благо-
родное, онь предался теперь пьянству, чтобы избавиться отъ угры-
зеній и страшныхъ картинъ своей совѣсти, чтобы прогнать мучив-
шую его безсонницу, и въ фантазіяхъ начавшейся у него лихо-
радки являлись ему мечты дикаго честолюбія, представлявшія ему
битвы и побѣды въ Азіи: наконецъ, послѣ семидневной болѣзни,
нѣсколько недѣль спустя послѣ вступленія въ должность консула,
Марій, истощенный старостью, излишествами и страстями, палъ
жертвою лихорадки, къ радости Рима и Италіи, которые прежде
воздавали ему почести, какъ своему спасителю.
295
Теперь убійства прекратились; Серторій велѣлъ окру-
жить вооруженными воинами разбойничьи шайки Марія и изру-
бить изъ нихъ 4,000 человѣкъ; теперь можно было подумать и
объ учрежденіи правильнаго правительства. Отъ 87 до 84 г., че-
тыре года сряду, Ниппа былъ консуломъ; но этотъ неспособный че-
ловѣкъ, руководившійся только высокомѣрнымъ честолюбіемъ безъ
высшихъ цѣлей и ясныхъ намѣреній, не съумѣлъ дать прочныя
основы побѣдѣ демократической партіи. Италики были приняты
теперь во всѣ трибы, какъ было обѣщано; положеніе должниковъ
было улучшено радикальнымъ средствомъ: сложеніемъ трехъ чет-
вертей долга; раздача хлѣба снова началась въ столпцѣ. Но кто
могъ справиться со мстителемъ за аристократію, съ увѣнчаннымъ
побѣдными лаврами полководцемъ Л. Корнеліемъ Суллой, когда онъ
возвратится послѣ своихъ тріумфовъ въ Азіи и потребуетъ отчета
за кровь своихъ товарищей по сословіи? и партіи, пролитую безъ
мѣры и безъ цѣли?
А Сулла не заставилъ долго ждать себя: его дѣло въ Азіи было
совершено.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
ІІрололжеиіе и окончаніе первой войны съ Митрпдатомъ. — Возвращеніе
Суллы въ Италію,- Новая іражданская война—Диктатура Суллы и возста-
новленіе сенатскаго правительства.—Отреченіе и смерть Суллы.
(53-78 до Р. Хр.).
сулла л» воггэн.. Между тѣмъ Сулла самымъ счастливымъ и славнымъ
образомъ рѣшилъ одну изъ труднѣйшихъ задачъ, какія только мо-
гутъ представиться полководцу. Со слабымъ войскомъ въ 3(1,000 че-
ловѣкъ, безъ денегъ, безч. военныхъ кораблей, оставивъ за собою
враждебную партію, которая ждала только его отъѣзда, чтобы снова
вступить въ бой и стать во главѣ правленія, оставивъ Италію въ
рукахъ далеко еще не успокоенныхъ инсургентовъ, начавшихъ пере-
говоры съ Понтійскимъ царемъ, имѣя вокругъ себя колеблющихся,
296
ненадежныхъ греческихъ союзниковъ, полагаясь только на собствен-
ный геній, на храбрость войска и па счастье, — выступилъ онт.
въ походъ весною 87 года. Онъ пошелъ изъ Эпира въ Беотіи», и
таль, при Тильфоіской горѣ, одержать первую побѣду надъ Понтій-
скимъ полководцемъ Архелаемъ. Одинъ отрядъ (Гортензія) онъ по-
слалъ въ Ѳессалію и Македонію, другой (Мунація) — въ Халкиду
(на Эвбеѣ), Л. Лицншя Лукулла на Востокъ, въ Египетъ и на бе-
рега Малой Азіи и Сиріи, чтобы, по возможности, составить воен-
ный флотъ, который былъ ему рѣшительно необходимъ; самъ онъ
сталъ лагеремъ при Элевзисѣ, чтобы отсюда осаждать Аѳины и Пирей.
б«р«-п. А.ккм. Эта осада была трудна, потому что Сулла нуждался
во всемъ необходимомъ. Онъ безъ церемоніи велѣлъ срубить деревья
Академіи и Лицея, подъ тѣнью которыхъ нѣкогда училъ Платонъ,
и употребить нхъ на постройку машинъ, для которой храмы Олим-
піи и Дельфъ должны были дать свои деньги. Пирей, конечно, устоялъ,
потому что Сулла былъ не въ состояніи препятствовать подвозу при
пасовъ съ моря; но зато Аѳины терпѣли сильную нужду, такъ что
жители скоро должны были принятыя за отвратительную и страш-
ную пищу; даже свѣтъ въ храмѣ Аѳины погасъ, потому что не
хватило масла. Наконецъ философъ, распоряжавшійся въ городѣ,
Аристіонъ, отправилъ къ Суллѣ нѣсколькихъ пословъ, которые не
съумѣли сказать ничего лучшаго, кромѣ рѣчей о Тезеѣ и Эвмолпѣ,
о Мараѳонѣ и Саламинѣ. «Уйдите», отвѣчалъ Сулла, рѣзкимъ сло-
вомъ напоминая надутой школьной реторпкѣ о суровой дѣйствитель-
ности,— «уйдите, добрые люди, и возьмите съ собой ваши рѣчи. Я
пришелъ въ Аѳины не для того, чтобы учиться, а для того, чтобы
покорить отпавшихъ подданныхъ!» 1 марта 86 года къ стѣнамъ
приставлены были лѣстницы, и городъ быль взять приступомъ.
Убійствами и грабежомъ солдаты вознаградили себя за трудности
осады. Аристіонъ, убѣжавшій въ Акрополь, долженъ быль сдаться,
то, что Сулла пощадилъ, онъ пощадимъ изъ уваженія къ мертвымъ,
а не къ живымъ.
Б>т»и »ъ Беоты. Такъ пали Аѳины; но Пирей все-еще не былъ взятъ.
‘297
Новая понтійская армія, подъ начальствомъ Таксила, шла съ сѣвера.
Въ Римѣ произошла катастрофа; туда вступилъ ІИарій; Сулла рѣ-
шеніемъ народа устраненъ, и веденіе восточной войны поручено
демократическому консулу М. Калерію Флакку, который и долженъ
былъ явиться для итого въ Грецію. Сулла неотступно продолжалт.
свою войну. Вынужденный удвоенными усиліями Суллы, Архелай
оставилъ Пирей и повелъ его гарнизонъ къ Таксилу, который
между тѣмъ явился въ Беотію съ войскомъ въ 110,000 человѣкъ.
Туда-же отправился н Сулла, снова соединившись съ шеститысяч-
нымъ корпусомъ Гортензія; и противникъ его, не слушая умныхъ
совѣтовъ Архелая, желавшаго истощить и обезсилить Суллу про-
должительной обороной, далъ римлянамъ недалеко отъ Херонси удоб-
ный случай для битвы. Понтійское войско было сильно, но большая
часть его состояла изъ варваровъ; Сулла побѣдилъ, и изъ сотень
тысячъ враговъ только 10,000 спаслось на Эвбею; для такого вой-
ска пораженіе и уничтоженіе были синонимы. Сулла посвятилъ тро-
феи своимъ богамъ. Марсу и Венерѣ; но этой побѣдой онъ. кажется,
только очистилъ путь для еще болѣе губительной борьбы.
Валерія Флакк». Между тѣмь его противникъ, демократъ Валерій
Флаккъ. высадился въ Эпирѣ. Нельзя было избѣжать, чтобы Сулла
не пошелъ противъ него: такъ хотѣло несчастное время. Въ Ѳесса-
ліи, у Отридскпхъ горъ, онъ встрѣтилъ своего римскаго врага, п
два римскія войска стали лагеремъ другъ противъ друга. Но когда
Флаккъ узналъ, что войска Суллы нельзя склонить къ отпаденію,
онъ уклонился отъ боя и пошелъ на сѣверъ, между тѣмт> какъ
снова усиленное и собранное Понтійское войско, переправившееся съ
Эвбеи на материкъ подъ начальствомъ До рила я, вторично призы-
вало Суллу на югъ, въ Беотію. Снова произошла битва при Архо-
менѣ, п на этотъ разъ опять вопреки совѣту Архелая. Конница варва-
ровъ—пхъ лучшее войско—напала на легіоны, и ихъ отступленіе
угрожало перейти въ совершенное бѣгство, когда Сулла, никогда не
терявшій присутствія духа, схватилъ орла, знамя легіоновъ. «Если
васъ спросятъ, солдаты, гдѣ вы оставили своего полководца, то скажите—
298_
при Архоменѣ! Это слово возвратило легіонамъ силы для побѣды,
а день спустя взятъ былъ п непріятельскій лагерь. Лишь немногіе
изъ понтійскпхъ воиновъ убѣжали на Эвбею; большинство взято
было въ плѣнъ, убито пли потоплено въ болотахъ Копаидскаго озера.
Этимъ и кончился походъ противь Митридата въ Европѣ (85).
II въ Азіи положеніе паря уже поколебалось. Народы Малой Азіи,
видѣвшіе въ Митридатѣ своего освободители, давно уже отказались
отъ этого своего взгляда. Если прежде римляне били ихъ лозами, то
теперь парь и его сатрапы были ихъ скорпіонами. Благодаря произ-
вольнымъ приказаніямъ, надѣлу земли неимущимъ, прощенію долговъ,
освобожденію рабовъ, весь существующій порядокъ разстроился; жи-
тели Хіоса, за то, что доставленныя ими подати найдены были не-
достаточными, были связаны, посажены на корабли и перевезены па
колхидскій берегъ; произносилось много смертныхъ приговоровъ надъ
отдѣльными личностями, надъ цѣлыми общинами и народами. Подъ
впечатлѣніемъ этихъ событій нѣсколько городовъ — Смирна, Эфесъ,
Колофонъ и другіе—отступились отъ царя. Л. Лукуллъ, съ большой
ловкостью и съ большими усиліями составившій флотъ, тотчасъ-же
началъ наступательное движеніе и въ 85 г. явился со своими кора-
блями въ водахъ Хіоса и Тенедоса; демократическій отрядъ подъ на-
чальствомъ Флакка перешелъ между тѣмъ черезъ Геллеспонтъ. У Пи-
комедіи Фланкъ, грубый и глупый человѣкъ, лишенный военныхъ
способностей, палъ отъ руки своего собственнаго легата, Гая Фла-
вія Фимбріи, страстнаго и необузданнаго демократа, но, все-таки,
обнаружившаго военныя дарованія. Онъ прогналъ Митридата изъ
Милетополя (сѣверозападная Малая Азія) въ Персамъ, изъ Пергама
въ Питону (близъ Кимы), изъ Питаны, когда аристократъ Луккулъ
отказался помочь своему земляку-демократу захватить въ плѣнъ об-
щаго врага,—въ Митилену (85); что и Сулла въ слѣдующемъ году
переправится въ Азію, въ этомъ пе было сомнѣнія послѣ успѣховъ
его въ Европѣ и послѣ успѣховъ Лукулла и того положенія, кото-
рое онъ занялъ въ эгейскпхъ водахъ.
в«регмори. Митридатъ считалъ возможнымъ переговорами отклонить
299
полный проигрышъ своего дѣла. Съ неразумнымъ лукавствомъ вос-
точнаго деспота онъ одновременно началъ переговоры и съ Фимб-
ріею, и съ Суллою. Послѣднему, въ которомъ онъ долженъ былъ
признать своего настоящаго побѣдителя, Архелай отъ имени царя
сдѣлалъ предложеніе: оставить Митридату Азію и за то воспользоваться
его помощью противъ демократовъ въ Римѣ; но Сулла, пе обращая
вниманія на послѣднее, предложеніе, потребовалъ отъ Мптридата от-
каза отъ всѣхъ завоеваній, выдачи плѣнныхъ и перебѣжчиковъ, 70
военныхъ кораблей, жалованья и продовольствія для своего войска,
уплаты 5 милліоновъ военныхъ издержекъ, возвращенія въ города
людей, расположенныхъ къ римлянамъ; Митридатъ долженъ остаться
царемъ Понтійскимъ,—пи больше, ни меньше. Митридатъ предпочелъ
еще разъ попытать счастья оружіемъ: Фимбрія, велѣлъ онъ сказать
Суллѣ, предлагаетъ ему болѣе выгодныя условія. Царь долженъ ра-
доваться, отвѣтилъ Сулла, что у него осталась та правая рука, ко-
торая пролила такъ много римской крови. Главнокомандующій стоялъ
во Ѳракіи и снова двинулъ флотъ и войско. Тогда Митридатъ усту-
пилъ рѣшимости своего противника и отказался отъ своихъ намѣре-
нія. еще въ Европѣ, близъ рѣки Гебра во Ѳракіи, явился къ Суллѣ
посолъ въ вѣстью о подчиненіи царя. Однако Сулла не остановилъ
похода въ Айю, потоку что тамъ стоялъ еще врагъ, съ которымъ
нужно было сразиться, котораго Сулла не хотѣлъ оставлять за со-
бою, возвращаясь въ Италію: Фимбрія со своими двумя легіонами.
Однако, когда при Тіатирѣ (на юговостокъ отъ Пергама) войско Суллы
стало противъ демократовъ, тогда оказалось, что тутъ вовсе не
нужно сражаться. Солдаты, нравственную дисциплину которыхъ
Фимбрія самъ уничтожилъ, позволивъ имъ совершенно необузданное
поведеніе, оставили своего запятнаннаго кровью вождя: они массами
переходили къ Суллѣ; Фимбрію погубило его же плохое, дѣло; теперь
онъ счелъ его потеряннымъ и бросился на свой мечъ. Кто не могъ
надѣяться на милость, бѣжалъ къ Митридату или на корабли и въ
убѣжища пиратовъ, которымъ каждая побѣда и каждое пораженіе
доставляли новыхъ товарищей.
зоо
м«рі 8» г. Теперь въ Азіи снова былъ возстановленъ старый
порядокъ. Города, которые въ опасное время остались вѣрны римля-
намъ, какъ Родосъ, Иліонъ, Магнезія и др., были богато награждены;
но іи. Эфесѣ Сулла творилъ судъ надъ отложившимися отъ Рима
общинами, депутаты которыхъ явились къ нему. Имъ было прика-
зано заплатить разомъ дань за пять лѣтъ; каждому изъ посланныхъ
туда на постои солдатъ хозяинъ, у котораго онь стоялъ па квартирѣ,
долженъ былъ ежедневно давать 16 драхмъ и болѣе, смотря по
чину постояльца. Никомедъ и Аріобарзанъ снова вступили на пре-
столы Бпоиніи и Каппадокіи. Два легіона Фимбріи остались въ Азіи
подъ начальствомъ Л. Лпцинія Мурены. Со своими пятью старыми
легіонами и съ 6,000 всадниковъ Сулла отправился домой, изъ
Эфеса въ Аѳины, изъ Аѳинъ въ Диррахіумъ, изъ Диррахіума въ
Брундузіумъ, гдѣ онъ снова ступилъ на итальянскую почву. Древній
историкъ ставитъ ему въ большую честь то, что онъ сначала пора-
зилъ враговъ, а потомъ отомстилъ своимъ согражданамъ; но эта честь
была-бы еще больше, еслибы мщеніе было менѣе кровопролитно.
Еще прежде онь послалъ въ сенатъ донесеніе, въ которомъ, не
обращая вниманія па наложенную прежде на него опалу, онъ имено-
валъ себя титуломъ-проконсула, отнятымъ у него демократической
партіей, извѣщалъ о своемъ возвращеніи въ Италію и указывалъ
на необходимость наказать нѣкоторыхъ, а впрочемъ обѣщало охра-
нять нрава новыхъ гражданъ и, вообще, быть умѣреннымъ.
воз«гиад"|>! Побѣдоносная демократическая партія пе могла ни на
минуту скрыть отъ себя, что ей еще предстоитъ борьба па жизнь
и смерть со своимъ старымъ врагомъ, мечъ котораго она уже
испытала на себѣ; но она была не вь состояніи успокоить раз-
строенную Италію, объединить ее и собрать подъ свои знамена.
Примирительное предложеніе, сдѣланное сенатомъ, не имѣло успѣха;
въ Италіи повсюду начались приготовленія къ войнѣ, и Цилла
поспѣшилъ въ 84 г. къ собраннымъ въ Анконѣ войскамъ, чтобы
пойти противъ Суллы въ Грецію, еще прежде, чѣмъ онь высадится
въ Италіи. Но распущенность солдатъ — плодъ гражданскихъ войнъ.
301
въ которыхъ такъ легко разъучпться строгой дисциплинѣ—уже здѣсь
показала, какъ губительна будетъ опа впослѣдствіи для государства:
во время мятежа въ войскѣ Цинна былъ убитъ. Его товарищъ,
болѣе способный Гн. Папирій Карбонъ, оставила, непослушныя войска,
согласно пхъ желанію, въ Италіи, близъ Аримина, и здѣсь продол-
жалъ готовиться къ войнѣ.
Сила демократической партіи была довольно велика, и задача
Суллы была трудна. Въ распоряженіи демократовъ находилось гораздо
болѣе сильное войско; италики, особенио-же масса новыхъ гражданъ,
ненавидѣли Суллу к боялись его, нисколько не вѣря его обѣщаніямъ;
дѣло демократіи пользовалось популярностью. Но этимъ большимъ
силамъ, которыми распоряжались враги Суллы благодаря существующему
порядку вещей, недоставало организаціи и совмѣстнаго дѣйствія;
напротивъ того, Сулла, обладавшій большимъ талантомъ полководца,
моп. разсчитывать на каждаго изъ своихъ 40,000 солдатъ какъ на
самого себя. Онъ безъ сопротивленія прошелъ чрезъ Апулію, затѣмъ
перешелъ черезъ Апеннины ві. Киваніи», повсюду наблюдая строгую
дисциплину, повсюду выказывая умѣренность и состраданіе п особенно
стараясь внушить недавно получившимъ римское гражданство итали-
камъ, что онъ ничего не замышляетъ противъ только-что пріобрѣ-
тенныхъ ими правъ. Вліятельные люди уже перешли на его сторону;
знаменитые аристократы, напримѣръ Кв. Метеллъ, спѣшили къ его
орламъ; другіе присоединились къ нему еще въ Азіи; иные, какъ Г н.
Помпей, молодой сынъ Помпея Страбона, собирали теперь для него
войско въ тѣхъ областяхъ, гдѣ у нихъ были имѣнія и гдѣ они пользова-
лись вліяніемъ. Войско народной партіи, подъ начальствомъ неспособнаго
консула этого года, Гая Норбана, стояло у Капуи; другое войско, подъ
начальствомъ Л. Корнелія Сципіона, шло за нимъ по Апніевой дорогѣ
Съ горы Тифаты легіоны Суллы пошли на войска Норбана; пхъ на-
тискъ разсѣялъ войско консула, который съ остатками его бросился
въ Капую. Сципіонъ, неувѣренный въ себѣ, принялъ перемиріе, которое
лукаво предложилъ ему Сулла; этимъ онъ доставилъ ветеранамъ
Суллы случай прославлять передъ рекрутами Сципіона своего побѣ-
_302_
доноснаго полководца, его мягкость н хорошее дѣло, за которое онъ
сражается, представляя, напротивъ, дѣло, защищаемое Сципіономъ,
потеряннымъ. Сципіонъ хотѣлъ прекратить перемиріе, грозившее ему
опасностью; но его партія была уже проиграна: его солдаты толпами
переходили въ войско Суллы.
в»ріл» суми <-ь Честнѣйшій и способнѣйшій человѣкъ изъ народной
игалш. партіи. Кв. Серторій, оставилъ ее и удалился въ Испанію.
Между тѣмъ въ Римѣ коммціи назначили консулами на 82 годъ сына
побѣдителя при Верцеллахъ, Гая Марія младшаго и Папирія Кар-
бона. Марій пошелъ въ крѣпкую Пренесту, которую онъ еще у крѣ
пилъ, чтобы выждать тамъ побѣдное шествіе Суллы, а Карбонъ
пошелъ на сѣверъ противъ Метелла п Помпея. Войско Марія, въ
которомъ было много самнитовъ, пошло противъ Суллы, но неудачно:
5 когортъ и два эскадрона всадниковъ побросали свои знамена и
во время битвы норешли къ Суллѣ; Марій быль разбитъ и снова
бросился съ 25,000 человѣкъ въ свою крѣпость Пренесту. Здѣсь
Сулла заперъ его отрядомъ Л. Офеллы, перебѣжчика изъ другаго
лагеря, а самъ пошелъ на столицу, и тѣ-же самые легіоны, которые
сражались въ кровопролитной уличной рѣзнѣ 88 года, черезъ пять
лѣтъ послѣ своею выхода изъ Рима вторично стали лагеремъ на
Марсовомъ полѣ. Недолго пробывъ тамъ, Сулла сь войскомъ пошелъ
дальше, въ Этрурію, оставивъ въ столицѣ гарнизонъ.
ряі“мъ"'б2. Звѣзда демократовъ закатилась, переходы въ противный
лагерь сдѣлались чаще. Карбонъ, послѣ нѣсколькихъ сраженій, отсту-
пилъ къ Аримину. Восемь легіоновъ, съ которыми онъ послалъ
своего подчиненнаго офицера Карина въ Римъ, чтобы освободить
Марія въ Пренестѣ, напали но дорогѣ на Гн. Помпея и послѣ
неудачнаго сраженія большею частью разбѣжались, пе желая сра-
жаться болѣе. Карбонъ, не имѣя силы справптыя съ Метелломъ и
Помиеемъ, видѣлъ постепенное уменьшеніе своею войска; Ариминъ
тоже сдался; только одинъ Карбонъ спасся въ Аррецій (въ Этруріи),
гдѣ онъ еще разъ собралъ войско въ 30,000 человѣкъ: но, потерпѣвъ
еще нѣсколько неудачъ, онъ бросилъ Аррецій и бѣжалъ въ Африку. По-
303
слѣдпій, отчаянный подвигъ совершенъ былъ предводителями самнит-
скихъ инсургентовъ,—Понтіемъ Телезиномъ, М. Ламновіемъ и капуан-
цемъ Гуттой, которые не могли ждать пощады ни для себя, ни для
своихъ, такъ какъ Сулла поставилъ себѣ за правило истреблять
всѣхъ самнитовъ, которые попадутся ему въ руки. Они не могли
выручить Марія, положеніе котораго въ Препестѣ становилось все болѣе
и болѣе отчаяннымъ. Всѣ попытки пробиться туда не удавались вслѣд-
ствіе трудности пути и смѣлости войскъ Суллы. Между тѣмъ докончено
было пораженіе демократической партіи па сѣверѣ; еслибы войска
Помпея, не имѣвшія теперь противъ себя никакого врага, дѣйствовали
совмѣстно съ войсками Суллы, то самниты оказались бы между ними и
пропали бы. Оставалось еще одно средство, но это было средство
отчаянное, потому что имъ они лишали себя возможности отступить; то
былъ походъ на столицу: по латинской дорогѣ, на которой они стояли,
они могли дойти туда въ одинъ день. Они рѣшились и выступили .
въ походъ, «чтобы рузрушить лѣсъ, въ которомъ гнѣздятся волки»;
пхі. было отъ 50 до 70,000 подъ начальствомъ Понтія. Ламіюнін.
Карина, Дамазиппа; ночью они остановились и собрались на Албан-
ской юрѣ. п 25 октября 82 года стали лагеремъ у Кодлинскихъ
воротъ. Небольшой гарнизонъ города храбро отважился па вылазку:
каждую минуту италики должны были ждать прибытія Суллы со
всѣмъ войскомъ. Уже утромъ явилась часть его конницы; послѣ
полудня пришелъ онь самъ съ легіонами: не отдыхая и не давая
отдыха, опъ велѣлъ трубить къ наступленію и бросился въ битву.
Еще разъ между Римомъ и Самніемъ завязалась упорная борьба
побѣдителя съ отчаяннымъ врагомъ. Усталые отъ похода легіоны
Суллы па правомъ флангѣ отступили передъ хабрымъ натискомъ
италиковъ, и бѣглецы уже говорили въ рядахъ, стоявшихъ йодъ
ІІреиестой, что все потеряно; но правой флангъ Суллы, подъ началь-
ствомъ М. Красса, побѣдоносно И]юбпваясь впередъ, захватывалъ все
больше и больше мѣста, и послѣ кровопролитнаго сраженія, продол-
жавшагося всю ночь и слѣдующее утро, союзное войско было по-
бѣждено и уничтожено, и возстаніе италиковъ кончилось вмѣстѣ съ
304
возстаніемъ демократовъ подъ стѣнами столпцы. Такова была битва
подъ Римомъ. Иль вождей нѣкоторые убѣжали, другіе пали въ битвѣ.
Герой этого послѣдняго боя. котораго одинъ новѣйшій историкъ Италіи
называетъ Арпстоменомъ,—Понтій изъ Телезін—раненый попался въ
руки римлямъ и былъ убитъ. Самнитамъ и луканамъ, бывшимъ въ
побѣжденномъ войскѣ, не было дано никакой пощады, и когда между
плѣнниками оказалось ихъ еще 3 — 4,000, то три дня спустя они,
но приказанію Суллы, были перебиты въ оградѣ на Марсовомъ полѣ.
Эта экзекуція происходила какъ-разъ въ то время, когда Сулла
созвалъ сенатъ въ храмъ Беллоны. гдѣ слышны были шумъ этого
кроваваго суда, стоны умирающихъ и крики убійцъ.
Въ Италіи возстаніе мало-по-малу прекратилось: этрусскіе ин-
сургенты были совершенно разсѣяны; Марій, уже не. имѣя возмож-
ности спастись, умертвилъ себя послѣ тщетной попытки бѣжать;
• Препесте, Популонія, Нола—послѣднія убѣжища возстанія—пали, и
еще нѣсколько тысячъ самнитовъ было перебито.
Такимъ образомъ Сулла побѣдоносно окончилъ гражданскую
войну, не имъ вызванную. Онъ не встрѣчалъ уже теперь никакихъ пре-
пятствій и, опираясь на свое войско и на общее истощеніе, могъ по-
требовать отъ государства за спасеніе Италіи какой угодно платы,
хотя-бы даже и корѵны: и дѣйствительно, многіе и не ждали отъ
него чего-либо другаго, кромѣ основанія новаго царства. Онъ произ-
водилъ впечатлѣніе человѣка, рожденнаго для власти: тѣ послы нар-
оянскаго царя, съ которыми оиъ встрѣтился на Евфратѣ, говорили,
что онь скоро будетъ первымъ въ своей землѣ, и удивлялись только
тому, что онъ еще не первый. Но честолюбіе не было слабостью Суллы.
Ему было сорокъ девять лѣтъ, когда онъ сдѣлался консуломъ, и дол-
гое время онъ держалъ себя такъ, какъ будто-бы вообще не думалъ
быть имъ. Еслибы демагогіи Марія не шла въ-разрѣзъ съ его пла-
цами, то онъ, конечно, спокойно отнравился-бы въ Азію, возвратился
бы послѣ славной побѣды съ колоссальнымъ богатствомъ, затѣмъ,
послѣ блестящаго тріумфа, занялъ-бы свое мѣсто въ сенатѣ и, бла-
годаря своему сильному уму, воинской славѣ, военной п политпче-
305
ской опытности, сдѣлался-бы однимъ изъ вождей своей партіи. Вѣ-
роятно, онъ сталъ бы какъ можно чаще уѣзжать въ одинъ изъ сво-
ихъ загородныхъ домовъ, чтобы таль, въ любимомъ обществѣ шу-
товъ и танцовщицъ, дѣлить свое время между сладострастіемъ,
излишествами стола и серьезными умственными занятіями, за кото-
рыя его многосторонняя натура охотно бралась для разнообразія.
Но судьба и характеръ времени не, позволили ему вести такую
жизнь; они назначили ему болѣе серьезную задачу. Онъ долженъ
быль нодпсреть расшатавшееся государство и исполнилъ это по
плану, который составилъ еще въ 88 году, пе боясь никакого
преступленія, на которое могли побудить сго мщеніе пли политическая
мудрость. Еще до своего возвращенія въ Римъ онъ написалъ сенату,
что обстоятельства требуютъ соединить па нѣкоторое время чрезвы-
чайную власть въ однѣхъ ’ рукахъ, и пародъ, но предложенію .1.
Валерія Флакка, покорно поручилъ диктатуру на неопредѣленный
срокъ, дли изданія законовъ и возстановленія порядка въ государствѣ,
проконсулу Л. Корнелію Суллѣ. Реставрація началась среди новаго
кровопролитіи.
А"иЛ™.пи(п!1’0' Прежде всего Суллѣ нужны были деньги, чтобы на-
сытить жадность своихъ любимцевъ и друзей, и кровь, чтобы уто-
лить жажду мести. Времена кротости, къ которой Сулла былъ
расположенъ раньше, минули. Декретъ диктатора объявилъ лмшен
пымп покровительства законовъ и заслуживающими смерти всѣхъ
должностныхъ лицъ, которыя послѣ заключенія договора со Сципіо*
номь дѣйствовали въ поліяу враговъ, а также и всѣхъ гражданъ,
которые какпмь-бы то ни было способомъ содѣйствовали возстаніи»;
всякій могъ ихъ убивать, и всякій, дѣятельно принявшійся за это
дѣло, получалъ 12,000 денаріевъ, или 3,000 рублей, награды
Имущество казненныхъ поступало въ казну; ихъ дѣти и внуки, а
также дѣти и внуки иавшихь въ бою противъ Суллы, объявлены
были неспособными занимать государственныя должности. Первое по-
становленіе противь пособниковъ возстанія составлено было слиш
комъ неопредѣленно; оно давало предлогъ для всякаго убійства и
ИСТОРІЯ РИМА, Ч. I, 20
306
свободу всякому убійцѣ, и потому, чтобы жадность и жажда мщенія
знали свои жертвы, имена опальныхъ были публично выставлены
па форумѣ на особыхъ листахъ. Жадность и мстительность лю-
бимцевъ Суллы. которымъ онъ мало въ чемъ отказывалъ, столько-
же вліяли на осуществленіе этой кровавой мѣры, какъ и желаніе
Суллы наказать п дать страшный примѣрь на будущее; было
много такихъ, которые попали на убійственные листы благодари хо-
рошему имѣнію или какому-нибудь цѣнному имуществу. Гакъ повто-
рились съ еще большею силою ужасы революціи 87 года. Могила
Марія была разрыта, прахъ его брошенъ въ Аніонъ, и его трофеи
были уничтожены. Но всей Италіи гонялись и слѣдили за жертвами:
ненависть, измѣна, корысть, кровожадность и всякій другой порокъ
нашли широкій просторъ; у Сервиліевскаго пруда, близъ форума,
сложены были въ кучу головы убитыхъ сенаторовъ; было поименовано
1,6011 жертвъ изъ сословія всадниковъ, кромѣ сотень и тысячъ
изъ низшаго класса, которыхъ никто не считалъ. Это была «жатва
Суллы», великое «кровопусканіе Италіи»; такъ терзали государство
обѣ партіи, разрывая его, —одна въ одну сторону, другая въ другую.
На этой напоенной кровью почвѣ диктаторъ не
создалъ новой тиранніи, но, къ сожалѣнію, возстановилъ старое ари-
стократически-олнгархическое правительство. Это сдѣлано было ря-
дом ь закоповъ - к о р н е л і ев с к и х ъ, — изданныхъ въ которкій срокъ
отъ 81 до 78 г. Одинъ законъ назначалъ въ продажу имѣнія пав-
шихъ въ радахъ непріятелей; другимъ Сулла отнималъ у враждеб-
ныхъ ему муниципій право гражданства и часть земли; оба эти за-
кона дали диктатору возможность вознаградить своихъ приверженцевъ
и солдатъ, изъ которыхъ онъ, говорить, сдѣлал ъ землевладѣльцами не
менѣе 12,000. Этим'і. онъ усилилъ свою партію п обезопасилъ себя
въ Италіи; въ Римѣ онъ достигъ той-же цѣли, давъ свободу и право
гражданства десяти тысячамъ рабовъ, которые, по его имени назва-
лись Корнеліями и образовали вокругъ него родъ конвоя Онъ снова
возстановилъ прежнюю іерархію должностей. Преторомъ могъ сдѣ-
латься только тотъ, кто былъ квесторомъ, консуломъ —только тотъ,
307
кто былъ преторомъ, и нельзя было дважды занимать одну и ту же
должность въ продолженіе 10 лѣтъ. Число квесторовъ было увели-
чено съ восьми на 20, число преторовъ — съ шести на 8. Сенату
возвращена была его прежняя власть. Право уголовнаго суда отдано
было сенаторамъ, и число паличныхъ судебныхъ коммиссій было уве-
личено. Сенатъ опредѣлялъ консульскія провинціи, и намѣстникъ оста-
вался въ провинціи до тѣхъ поръ, пока сенатъ не посылалъ на его
мѣсто другаго. За притѣсненія въ провинціяхъ постановлено было
наказывать изгнаніемъ и взысканіемъ вознагражденія за вредъ. Тяж-(
кій ударъ нравамъ народа нанесъ диктаторъ ограниченіемъ власти
народныхъ трибуновъ. Закономъ о трибунатѣ (Іех ІгіЪипісіа)
было постановлено, чтобы никто, бывши трибуномъ, не имѣлъ права
искать дальнѣйшихъ государственныхъ должностей; трибуны лиши-
лись права предлагать пароду законы и говорить въ народныхъ со-
браніяхъ; за ними осталось только право ограждать личность и иму-
щество гражданъ отъ произвола судовъ; такимъ образомъ ихъ права
были ограничены до той степени власти, какую они имѣли послѣ
выступленія на Священную гору, непосредственно за учрежденіемъ
трибуната, и Сулла думалъ, что съ уменьшеніемъ власти эта по-
пулярная должность уже не представитъ, никакой привлекательности
для честолюбивыхъ. и талантливыхъ людей. Рядъ дальнѣйшихъ за-
коповъ касалср различныхъ областей суда и полиціи, заключалъ въ
себѣ постановленія касательно подложныхъ завѣщаній, фальшивой
монеты, насилія и оскорбленія, убійства и отравленія; законъ про-
тивъ роскоши (Іех зіітріиагіа) ограничилъ, роскошь пировъ и по-
гребальныхъ. процессій и понизимъ цѣну на нѣкоторые жизненные
продукты, которыхъ, достоинство и привлекательность заключались
только ві. пхъ рѣдкости и высокой цѣнѣ. Это законодательство и
его несостоятельность характеризуются уже и тѣмъ, что самъ. Сулла
въ этомъ, отношеніи всего менѣе могъ, служить образцомъ умѣ-
ренности.
Главнымъ правительственнымъ, центромъ, по распоряженіямъ Суллы,
долженъ былъ быть сенатъ, въ который вступали, пройдя долж-
20*
308
ноетъ квестора. Цензура была уничтожена; ограничены были права
пе только трибуновъ, по п консуловъ и преторовъ: консулъ и пре
торъ въ Римѣ сносились съ сенатомъ и съ комиціями и только по
истеченіи года своей службы отправлялись въ провинцію, чтобы при
пить тамъ начальство надъ войскомъ въ качествѣ проконсула
ІІ.П1 пропретора. Внутреннее противорѣчіе, проходящее черезъ все
это государственное устройство, въ которомъ тираннія старалась снова
укрѣпить аристократію, выражается, между прочимъ, и въ томъ, что
Сулла, возстановитель сенатскаго правительства, долженъ быль прежде
всего возстановить и дополнить тотъ самый сенатъ, который быль
опустошенъ его проскрипціями и предъидущими кровавыми перево
ротами, и что для этой реставраціи онъ принужденъ былъ искать
дополнительныхъ элементовъ среди своихъ любимцевъ и центуріоновъ.
Это была аристократія, которая должна была настъ, какъ только
падетъ монархъ, которому она была обязана искусственнымъ возста-
новленіемъ,
'"‘"'срш."» ’ртІ Заново устроенная государственная машина начала
теперь правильно исполнять свое дѣло. Еще въ 81 году Сулла ве-
лѣлъ снова выбрать консуловъ; въ 80 г. онъ велѣлъ назначить
консуломъ себя самого и Цецилія Метелла; въ 79 году онъ счелъ
свое дѣло въ сущности конченнымъ и думалъ, что пришло время,
когда ему можно будетъ вознаградить себя за рѣшеніе грудной
задачи нѣсколькими годами эпикурейскаго наслажденія жизнью. Онъ
сложилъ съ себя диктатуру и возвратилъ пароду свою чрезвычайную
власть. Затѣмъ онъ удалился въ свое прекрасное имѣніе близь
Путеолп, на камиапскомъ берегу, и .здѣсь проводилъ время, занимаясь
охотой и рыбной ловлей, составленіемъ своихъ мемуаровъ, наслаждаясь
пирами й веселымъ обществомъ. Замѣчательный это былъ человѣкъ:
въ молодости, когда онъ потомокъ древняго аристократическаго, но
захирѣвшаго рода—жилъ въ стѣсненныхъ обстоятельствахъ, никто—
и всего менѣе, конечно, онъ самъ—не могъ бы предсказать ему такой
блестящій будущности, какая была ему суждена, тѣмъ болѣе, что
онъ, казалось, думалъ только о наслажденіи, о чувственныхъ удо-
309
вольствіяхъ, слѣды которыхъ рано появились на его блѣдномъ
лицѣ со свѣтло-голубыми глазами. Позже, въ чаду дѣлъ, въ
шумѣ войны и бунта, онъ забывалъ все за столомъ; онъ оставлялъ
себѣ часъ обѣда, посвящая остальное время государству. Его често-
любіе не шло далеко; но счастье —его богиня, всегда дававшая ему
въ игрѣ жизни счастливый ударъ—«ударъ Венеры», какъ говорили
римляне—счастье и его геній почти безъ труда повсюду доставляли
ему наибольшій успѣхъ. Какъ-бы само собою устраивалось гакъ, что
он ь вездѣ былъ первымъ. Онъ па это не разсчитывалъ; только когда
Марій, котораго онь считалъ далеко ниже себя, и демагоги, которыхъ
онъ презиралъ, какъ аристократъ,—сознавая, что его превосходство
основывается не на одномъ высокомъ происхожденіи,—хотѣли лишить
его мѣста, принадлежавшаго ему по рожденію и по праву, только
тогда опъ поднялся и стал ь дѣйствовать, пе заботясь о пощадѣ, по
всегда имѣя въ виду свою цѣль, которую онъ любилъ достигать
кратчайшимъ путемъ. Онь всегда быль одинаковъ, рѣдко поддавался
гнѣву-, никогда пе имѣлъ состраданія, был ь мягокъ тамъ, гдѣ нужна
была мягкость, и свирѣпъ тамъ, гдѣ нужна была свирѣпость. Его
грубая душа радовалась при мысли, что пикто такъ не воздаетъ
врагамъ и друзьямъ, какъ опъ, и ему льстило то, что онь былъ
страшнѣе всѣхъ; если онь видѣлъ, что кто-ннбудь передъ нимъ
трепещетъ, тому онъ могъ простить съ шуткою. Лиса и левъ,
говорилъ одинъ изъ его враговъ, живутъ вмѣстѣ въ его душѣ, и
лиса въ немъ страшнѣе льва; самъ онь хвалился не своимъ умомъ,
пе военными подвигами, а только своимъ счастьемъ. Онь быль
.1. Корнелій Сулла Гсііх (Счастливый), и это прозвище всего болѣе
льстило ему; на своей печати онъ велѣлъ изобразить первое великое
доказательство своего счастья: выдачу Югурты, которая впервые
сдѣлала знаменитымъ его имя.
Теперь онь достигъ своей цѣли. Его личную безопасность охра-
няли: конвой, его Корнеліи, аристократія, снова поставленная ямъ
во главѣ правленія, глубокое, паденіе демократовъ и ветераны, раз-
селенные по всей Италіи; онъ спѣшилъ допить кубокъ жизни и
310
своихъ радостей. Среди наслажденій застигла его смерть. Болѣзнь,
явившаяся слѣдствіемъ его излишествъ, усилилась отъ напряженія
духа, и кровотеченіе изъ легкихъ положило конецъ этой замѣчательной
жизни. За два дня до своей смерти онъ окончилъ 22-ю книгу своихъ
воспоминаній.
к™ п«гре<>е«іе. Рѣшеніемъ сената было постановлено, чтобы его тѣло
было погребено на Марсовомъ полѣ. Положенное въ гробь поцарски.,
тѣло его привезено было ветеранами на позолоченномъ катафалкѣ,
украшенномъ знаками диктатуры, изъ Путсоли въ Римъ, гдѣ встрѣ-
тили его сенатъ, чиновники, жрецы, весталки Процессія, защищенная
консуломъ Катуломъ отъ нападенія другаго консула, Лепида, папра
вилась къ форуму, гдѣ произнесена была надгробная рѣчь, а съ
форума двинулась па Марсово поле; здѣсь сенаторы опустили носилки,
которыя они несли. Здѣсь тѣло было сожжено, и надгробный мону-
ментъ обозначилъ мѣсто, гдѣ лежалъ прахъ перваго предшественника
римскихъ цесарей, гдѣ покоилось тѣло перваго постояннаго диктатора,
.1 Корнелія Суллы.
КОНЕЦЪ I Й ЧАСТИ ИСТОРІИ РИМА.